Фауст
 о  х
0)  >
■=;  о-
 ЕЛИКИЕ
 СТОРИЧЕСКИЕ
 ЕРСОНЫ

Фауст
 Лео
РУИКБИ
 (В  ЕАИКИЕ
 Исторические
 Персоны
 Москва
 Вече

УДК  929
ББК  8*63.3
Р82
 Перевод  с  английского  Д.  Кунташов
 The  Life  and  Тimes  of  a  Renaissance  Magician
by  Leo  Ruickbie
 Публикуется  с  разрешения  издательства
DA  CAPO  PRESS,  an  imprint  of  PERSEUS  BOOKS,  INC.
 (США)  и  Агентства  Александра  Корженевского  (Россия)
 Руикби,  Л.
 Р82 	Фауст  /  Лео  Руикби;  [перевод  с  английского  Д.  Кунта-
 шова].—  М.:  Вече,  2012.  —  416  с.:  ил.  —  (Великие  исто¬
рические  персоны).
 ISBN  978-5-9533-5154-6
 История,  пожалуй,  не  знает  более  загадочной  личности.  После
смерти  Фауст  в  народной  молве  превратился  в  чёрнейшего  из  чёрных
магов.  Данная  книга  —  попытка  отыскать  реального  Фауста,  скрытого
за  многочисленными  мифами.  Сегодня  можно  без  труда  объяснить  едва
ли  не  любое  из  чудес,  приписываемых  Фаусту.  Цветущий  среди  зимы  сад,
плоды,  не  соответствующие  сезону,  и  «магический  »  пир  —  всё  это  может
быть  объяснено  применением  тех  или  иных  технологий.  Даже  успешная
трансмутация  несовершенных  металлов  в  золото  может  объясняться  или
особой  технологией  выделения  примесей,  или  несовершенством  методов
химического  анализа  того  времени  —  без  всяких  обвинений  в  обмане.  Но
есть  вещи,  которые  до  сих  пор  остаются  непостижимыми.  Пробившись
сквозь  плотную  «завесу  серы»,  раздутую  народной  книгой  о  Фаусте,
миновав  навеянный  поэзией  Гёте  романтический  туман,  мы  открыли
по  возможности  реальный  образ  настоящего  Фауста.  Вероятно,  смысл
нашего  открытия  в  том,  что  правда  всегда  умирает,  если  служит  полити¬
ческим  целям  и  интересам  фанатиков.  Думая  о  Фаусте,  вспоминайте  его
не  как  негодяя,  заключившего  договор  с  дьяволом,  а  как  чародея  эпохи
Возрождения,  ставшего  представителем  и  жертвой  своего  времени.
 УДК  929
ББК  8*63.3
 ISBN  978-5-9533-5154-6 	© 	Ruickbie 	L.,  2009
 ©  Кунташов  Д.,  перевод,  2011
©  ООО  «Издательский  дом  «Вече»,  2012

Посвящается  девочке
с  кладбищенского  двора
 БЛАГОДАРНОСТИ
 Любая  книга  —  это  не  только  печатный  текст,  и  данная  ра¬
бота  не  является  исключением.  Книга  подводит  итог  нескольких
лет  жизни,  тысяч  километров  экспедиций,  миллионов  прочи¬
танных  страниц  и  многих  встреч  с  интересными  и  щедрыми  в
общении  людьми.  Хотя  вначале  я  не  имел  ни  малейшего  пред¬
ставления  о  том,  что  ждёт  впереди,  путешествие  оказалось
легче  благодаря  помощи  многих,  кого  я  встретил  по  дороге  и
кого  хотел  бы  искренне  поблагодарить.
 Итак,  мои  благодарности  адресованы:  Мехтхильде  Бекмей-
ер,  городская  библиотека,  Бад-Кройцнах;  Ванессе  Диппель,  Бю-
динген;  Урсуле  Флак,  Альтвайльнау;  Розе  Гема,  исторический
«Дом  доктора  Фауста»,  Бад-Кройцнах;  Р.  Хаасенбрух,  универ¬
ситет  Галле-Виттенберга;  Хайке  Хамберге,  директору  музея  и
архива  Фауста,  Книтлинген;  Сюзане  Хенкер,  фотоархив  города
и  университета  в  Дрездене;  Петре  Хессе,  университет  Лейпцига;
господину  и  госпоже  Хохвальд,  «Дом  Фауста»,  Книтлинген;
Торстену  Хофрату,  Зиммерн-Хунсрюк;  Александре  Ильгни-
ус,  библиотека  герцога  Августа,  Вольфенбюттель;  Владимиру
Йосиповичу,  интернет-сайт  Destinacije.com;  Гудрун  Каук,  Вёх-
терсбах;  Харальду  Крамеру,  бургомистру  города  Штадтрода;
Гюнтеру  Кроллу,  библиотека  университета  Франкфурта-на-
Майне;  Тобиасу  Кюнцлену,  эфору  Маульброннского  мона¬
стыря;  Генриху  Лауну,  Бад-Кройцнах;  Валерии  Марии  Леонар-
ди,  орден  госпитальеров;  Тиму  Лёрке,  музей  и  архив  Фауста,
Книтлинген;  Эдите  Паруш,  доктору  Францу  Мегле-Хофекер,
главный  государственный  архив,  Штутгарт,  Ягеллонский  уни¬
 3

ЛЕО  РУИКБИ
 верситет,  Краков;  Петре  Паули,  городская  библиотека,  Бад-
Кройцнах;  Кристине  Питцнер,  Виттенберг;  Юлиусу  Рейзеку,
центральная  краеведческая  библиотека,  Бад-Кройцнах;  Гансу-
Рудольфу  Руппелю,  городской  архив  Корбаха;  доктору  Клаусу
Руппрехту,  государственный  архив  в  Бамберге;  доктору  Шику,
Хельмштадт;  доктору  Эдите  Шиппер,  Баварская  государствен¬
ная  библиотека,  Мюнхен;  доктору  Беатрисе  Шеневальд,  го¬
сударственный  музей  Ингольштадта;  профессору  Вильфриду
Шентагу,  Штутгарт;  доктору  Штефену  Шурле,  Боксенберг;
Силке  Тицман,  городская  управа,  Штадтрода;  семье  Трч,  «Цум
Лёвен»,  в  Штауфене;  доктору  Михаэлю  Весперу,  управляю¬
щему  по  делам  туризма  и  маркетинга,  Бад-Кройцнах;  а  также
У.  Веку  из  Триттенхайма.
 Отдельная  благодарность  профессору  Фрэнку  Бэрону
из  Канзасского  университета  —  за  щедрость,  с  которой  он
жертвовал  временем,  читая  рукопись  и  обсуждая  со  мной  ряд
тонких  моментов  в  толковании  материала.  Исключительные
благодарности  я  адресую  моим  друзьям,  Хольгеру  Кемпкин-
су  и  Кордуле  Краузе.  Наконец,  я  с  удовольствием  благодарю
редакторов  «Хистори  пресс»,  с  воодушевлением  работавших
над  проектом:  Софию  Бредшоу,  Саймона  Хэмлета  и  Джо  Хоу¬
ва.  Но  самую  великую  благодарность  я  оставляю  моей  жене,
доктору  Антье  Боссельман-Руикби,  почти  всегда  терпеливо
сопровождавшей  меня  в  блужданиях  по  тёмным  и  волнующим
уголкам  прошлого.

Я  расскажу  тебе  о  страхах  души,  при  условии,
что  ты  сможешь  это  выслушать.
 P.F.  История
достойной  осуждения  жизни
и  заслуженной  смерти
доктора  Джона  Фауста  (1592)
 1.
 СКАНДАЛ  ВРЕМЁН  РЕНЕССАНСА
 Молнии  рвут  небо  на  части.  В  электрических  жилах  неба
неистово-яростным  пульсом  бьётся  небесная  ртуть.  По  чёрному
беззвёздному  простору  дьявольским  барабаном  раскатывается
гром.  Словно  хор  проклятых,  в  верхушках  деревьев  завывает
ветер.  Маг  стоит  среди  оплавленных,  уже  почти  растёкшихся
свечей,  в  тщательно  очерченном,  но  размытом  дождём  круге,
дрожащим  голосом  выкрикивая  древние  заклинания,  в  которых
имена  забытых  богов  перемежаются  словами  неведомых  язы¬
ков.  Наконец,  под  аккомпанемент  резких  звуков  и  стонов  —  не¬
известно,  рождённых  ветром  или  адом,  —  ив  сверкании  молний,
которые  мечет  сам  Бог,  очевидно  недовольный  происходящим,
из  пламени  и  гротескных  теней  сама  собой  проступает  фигу¬
ра.  Овладев  всеми  науками  и  всеми  областями  человеческого
знания,  маг  по  своей  доброй  воле  встал  на  порог  безумия  и
вечной  муки.
 Между  простым  смертным  и  силами  ада  заключается  до¬
говор.  С  жадностью  вампира,  высасывающего  душу,  пергамент
впитывает  кровавую  подпись.  В  обмен  на  непрочный  товар  —
столь  дорогой  и  доставшийся  с  такой  лёгкостью  —  демон  обя¬
зуется  выполнять  любые  приказания  мага.  Вдвоём  они  путеше¬
ствуют  по  миру,  испытывая  множество  приключений.  Забросив
науку,  учёный  с  наслаждением  предаётся  вину,  женщинам  и
 5

ЛЕО  РУИКБИ
 развлечениям.  Он  творит  чудеса,  услаждая  взоры  студентов,
лордов  —  и  даже  самого  императора.  Он  купается  в  славе,  он
счастлив  и  окружён  гаремом,  в  котором  есть  прекраснейшая
из  всех  женщин  Елена  Троянская.  Мот  и  транжира  слишком
поздно  замечает,  что  его  время  уходит.  Он  проклят.  Господь
больше  не  слышит  мага  и  закрывает  перед  ним  двери  рая.  Дья¬
вол  в  итоге  получает  своё.
 Да,  поиски  тайного  знания  всегда  чреваты  договором  с  дья¬
волом.  Поддавшийся  искушению  может  наслаждаться  плодами
сделки,  но  ему  ни  за  что  не  вырваться  из  когтей  Сатаны.  Это
старая,  хорошо  известная  история.  Разумеется,  сюжет  полу¬
чил  широкое  распространение  —  не  только  в  литературе,  но
и  в  других  жанрах.  К  теме  Фауста  обращались  великие  умы,
представлявшие  самые  разные  области  творчества.  Среди  них
были  литераторы  —  например,  современник  Шекспира  Кри¬
стофер  Марло  и  величайший  немецкий  поэт  Йоганн  Вольфганг
Гёте,  и  художники  —  такие  как  Рембрандт  или  Эжен  Делакруа,
и  гении  музыки  —  Людвиг  ван  Бетховен  и  Рихард  Вагнер,  —
и  каждого  из  этих  творцов  вдохновила  на  создание  шедевра
история  Фауста.  Не  выглядят  преувеличением  слова  бывшего
декана  аспирантского  колледжа  Принстонского  университета,
профессора  Теодора  Циолковского,  утверждавшего,  что  миф
о  Фаусте  оказался  тем  центром,  вокруг  которого  шло  форми¬
рование  западного  сознания1.
 Количество  написанных  на  эту  тему  работ  поистине  оше¬
ломляет.  В  монументальном  каталоге  Александра  Тилле  упо¬
минаниям  о  Фаусте  отведено  1152  страницы  убористо  напеча¬
танного  текста  —  причём  этот  каталог  покрывает  лишь  период
до  начала  XVIII  века,  в  то  время  как  библиография  работ  о
Фаусте  или  приписываемых  Фаусту,  составленная  Гансом  Ген¬
нингом,  занимает  два  увесистых  тома.  По  некоторым  оценкам,
Фаусту  посвящено  около  3  миллионов  страниц  печатных  из¬
даний,  в  сумме  занимающих  что-то  около  20  ООО  книг.  «Фауст»
Гёте  всегда  считался  одним  из  наиболее  часто  цитируемых,
переиздаваемых,  воспроизводимых  и  сыгранных  на  сцене  ли¬
тературных  произведений.  Говорят,  на  мировых  театральных
 6

1.  СКАНДАЛ  ВРЕМЁН  РЕНЕССАНСА
 подмостках  каждый  вечер  дают  около  300  представлений  по
«Фаусту  »  Гёте.  Составленный  более  100  лет  назад  каталог  Тил-
ле  включал  около  700  художественных  изображений  гётевского
Фауста.  История  Фауста  легла  в  основу  более  чем  600  опер  и
произведений  классической  музыки.  В  продаже  можно  найти
31  песню  или  альбом  как  минимум  30  современных  исполните¬
лей,  записывающих  произведения  в  самых  разных  жанрах  —  от
поп-музыки  до  деф-метал,  в  названии  которых  было  прямо  ис¬
пользовано  имя  Фауст.  Впервые  оживший  на  экране  в  1896  году,
сюжет  «Фауста»  разошелся  по  миру  в  более  чем  80  кинолен¬
тах,  снятых  67  режиссёрами  из  13  стран.  Наконец,  на  этой  же
основе  разработана  настольная  игра  и  более  десятка  видео-  и
компьютерных  игр.  Кроме  возможностей  читать,  слушать,  смо¬
треть  или  играть  в  продукцию,  посвящённую  Фаусту,  желаю¬
щим  доступна  обувь  «Мефисто»,  а  также  пиво  и  красная  рыба
под  маркой  «Фауст»  из  штата  Вашингтон.  Освальд  Шпенглер
в  своей  значимой  работе  «Закат  Европы»,  впервые  опубли¬
кованной  в  1918  году,  разработал  целую  социальную  теорию,
относившую  всё  западноевропейское  общество  к  фаустовской
культурной  эпохе2.
 Хотя  искусство  нередко  ищет  в  современном  прочтении
«Фауста»  пути  к  просвещению  или  искуплению,  повседнев¬
ное  использование  термина  «фаустовский»  почти  всегда  име¬
ет  отрицательный  оттенок.  Соединение  дьявола  с  германски¬
ми  корнями  этой  истории  вызывает  неизбежные  ассоциации
с  режимом  нацизма  —  и  здесь  одним  из  примеров  является
«Мефисто»  (1936)  Клауса  Манна.  Другие  авторы  соглашаются
с  характеристикой  современности,  данной  Шпенглером,  но
кажется,  что  одно  не  слишком  отличается  от  другого.  Идея
сделки  Фауста  с  дьяволом  нашла  воплощение  даже  в  таких  об¬
ластях,  как  внешняя  политика  США  и  генетика.
 Фауст  превратился  в  метафору  модерна,  применимую  не
только  к  величайшим  достижениям  человечества,  но  и  к  тёмным
сторонам  современной  жизни.
 Подобно  гомункулусу,  созданному  магом  эпохи  Возрожде¬
ния,  история  Фауста  обрела  собственную  жизнь.  Но  правдива
 7

ЛЕО  РУИКБИ
 ли  эта  история?  Следя  за  упоминаниями  о  Фаусте  на  страни¬
цах  исторических  документов  и  путешествуя  по  местам,  где
он  мог  бывать,  я  пришёл  к  убеждению,  что  легенда,  которую
мы  привыкли  называть  «Фаустом»,  не  вполне  идентична  ре¬
альному  Фаусту  —  человеку,  жившему  около  500  лет  назад.
Оказалось,  что  образ,  ставший  известным  из  произведений
великих  художников  и  тиражированный  в  несчётных  копиях,
далёк  от  истины.
 Из  зыбкого  болота  легенды  поднимаются  лишь  неясные
блуждающие  огни,  столь  же  иллюзорные,  как  и  великий  дух,
которого  он  называет  своим  спутником.  В  самый  момент  своего
появления  в  исторических  записях  Фауст  получает  репутацию
наихудшего  сорта  —  ту,  которая  приклеивается  намертво,  как
дурная  кличка  к  собаке.  Откройте  любой  словарь  или  энцикло¬
педию  —  и  поинтересуйтесь,  что  пишут  о  Фаусте?  Раз  за  разом
все  повторяют  лишь  одно  слово:  «Шарлатан».
 Невозможно  отрицать,  что  для  XVI  века  появление  Фауста
было  скандальным  событием.  Он  объявлял  себя  величайшим  из
живущих  магов  и  утверждал,  что  владеет  тайным  искусством
некромантии,  заявляя  даже  о  своей  способности  творить  чу¬
деса,  приписываемые  Иисусу.  Это  вызвало  ропот  среди  его
современников  и  в  итоге  привело  к  тому,  что  Фауста  обвинили
в  наихудших  преступлениях  и  личных  пороках,  какие  можно
было  вообразить  в  то  время.  Реакция  современников  была  такой
же  скандальной.  С  тех  пор  история  ошибочно  рассматривала
Фауста  только  в  отрицательном  свете.  Но  известны  ли  доказа¬
тельства  того,  что  Фауст  вызвал  из  ада  демона  Мефистофеля
и  заключил  соглашение  с  дьяволом,  совершив  всё  то,  в  чём  его
обвиняли?  Несомненно,  что  Фауст  не  был  святым,  но  и  дьявол
не  всегда  так  беспросветно  чёрен,  каким  его  обычно  изобра¬
жают.  Хотя  за  500  лет  образ  настоящего  Фауста  мог  несколько
расплыться,  внимательное  исследование  позволяет  взглянуть
на  его  жизнь  критически  и  беспристрастно.
 Неправильным  является  не  только  отношение  к  личности
Фауста,  но  и  любые  другие  оценки,  которые,  по  сути,  были
сделаны  ещё  во  времена  Возрождения.  Со  времени  выхода  в
 8

1.  СКАНДАЛ  ВРЕМЁН  РЕНЕССАНСА
 свет  в  1964  году  исследования  о  Джордано  Бруно  госпожи
Френсис  Йейтс  (известного  историка  и  дамы-командора  ор¬
дена  Британской  империи),  поместившей  оккультизм  в  центр
любого  понимания  эпохи  Возрождения,  развитию  этой  идеи
были  посвящены  лишь  несколько  научных  работ,  причём  осо¬
бенно  слабо  изученными  оказались  ранние  годы  Северного
Возрождения.  Хотя  в  2004  году  профессор  Осман  Дурранди  на¬
звал  Фауста  «иконой  современной  культуры»,  упоминания  об
этом  человеке  отсутствуют  в  современной  ему  общей  истории  и
редко  встречаются  даже  в  работах  более  узких  специалистов3.
В  1979  году  профессор  Уэйн  Шумейкер  из  Калифорнийско¬
го  университета  в  Беркли  отметил:  «Я  пришёл  к  выводу,  что
традиционное  понимание  образа  мысли,  существовавшего  в
эпоху  Возрождения,  является  если  не  совсем  ложным,  то  не
более  чем  наполовину  правильным».  Образ  Фауста  принад¬
лежит  как  раз  этой,  «неправильной»  половине.  Он  отражает
забытую  или  даже  тайную  сторону  своего  века.  В  этом  смысле
найти  реального  Фауста  —  значит  открыть  реальную  историю
того  периода.
 Столь  непростая  задача  настоятельно  требует  глубокого
понимания  всех  сложностей  того  периода.  Как  предмет  биогра¬
фического  исследования,  Фауст  представляет  действительно
непростую  проблему.  Мы  знаем  о  нем  со  слов  других  людей,
из  которых  Фаусту  симпатизировали  лишь  немногие,  а  боль¬
шинство  было  настроено  откровенно  враждебно.  Всё,  что  мы
знаем  о  Фаусте,  —  либо  вторично  и  необъективно,  либо  заве¬
домо  предвзято.  Это  приводит  к  двум  возможным  подходам  в
оценке  Фауста:  мы  должны  или  принять  его  как  почти  целиком
вымышленного  литературного  персонажа,  или  очистить  об¬
раз  Фауста  от  всего,  что  не  может  считаться  доказанным.  Оба
подхода  имеют  недостатки,  в  равной  степени  не  позволяющие
раскрыть  сложный  характер  человека  по  имени  Фауст  и  то,  в
какие  трудные  времена  он  жил.
 Свидетельства  жизни  Фауста,  не  вызывающие  сомнения  сво¬
ей  подлинностью,  встречаются  в  очень  немногих  исторических
источниках.  В  результате  серьёзных  исследований  за  послед¬
 9

ЛЕО  РУИКБИ
 ние  более  чем  100  лет  найдено  всего  7  современных  Фаусту
документов,  проливающих  свет  на  эту  фигуру.  В  1507  году  о
Фаусте  впервые  написал  аббат  Йоганн  Тритемий  (1462—1516),
и  в  1513  году  о  нём  упомянул  приятель  аббата,  Конрад  Муциан
Руф  (обычно  его  называют  просто  Муцианом,  1471—1526).  За¬
тем,  в  1520  году,  имя  Фауста  появляется  в  приходно-расходной
книге  Георга  III  Шенка  фон  Лимбурга  (1470—1522),  епископа
Бамбергского.  Следующие  документы,  в  которых  упоминался
Фауст,  будут  написаны  лишь  через  8  лет,  причём  с  разрывом
в  несколько  дней.  Первый  относится  к  записям  метеороло¬
гического  журнала  приора  Килиана  Лейба  (1471—1553)  за
 5 	июня  1528  года,  а  второй  представляет  собой  официальную
запись  из  документов  города  Ингольштадта  от  15  июня  того
же  1528  года.
 В  Нюрнберге  Фауста  отметили  в  официальных  записях
1532  года.  Позднее  его  упомянул  Иоахим  Камерарий  (Иоахим
Липгард)  в  письме,  датированном  1536  годом.  Когда  доктор
Филипп  Бегарди  писал  о  Фаусте  в  своём  труде  Index  Sanitatis
(опубликованном  в  1539  году),  он  утверждал,  что  Фауст  уже
умер.
 Наибольший  интерес  вызывает  свидетельство  аббата  Три-
темия,  автора  первого  упоминания  о  Фаусте.  Будучи  одновре¬
менно  выдающимся  магом  и  высокопоставленным  священни¬
ком,  осуждавшим  и  в  то  же  время  практиковавшим  занятия
астрологией,  этот  человек  не  только  регулярно  подвергался
обвинениям  в  чёрной  магии,  но  и  критиковал  других  за  то  же
самое.  Во  времена,  когда  покровительство  со  стороны  ари¬
стократии  имело  первостепенное  значение,  Тритемий  активно
участвовал  в  политике,  то  и  дело  нападая  на  своих  конкурен¬
тов.  Осуждая  того,  кто  своим  «назойливым  шумом  привлека¬
ет  внимание  королей  и  правителей»,  Тритемий  в  то  же  время
с  неподобающим  монаху  усердием  предъявлял  собственные
полномочия  сильным  мира  сего4.  Кроме  прочего,  Тритемий
был  человеком  со  связями:  одно  время  к  нему  прислушивался
даже  император  Максимилиан  I.  Среди  друзей  аббата  Тритемия
числились  многие  из  тех,  кто  впоследствии  оказался  в  лагере
 10

1.  СКАНДАЛ  ВРЕМЁН  РЕНЕССАНСА
 недоброжелателей  Фауста,  —  например,  Муциан.  В  целом  это
была  противоречивая  личность.
 Письмо  Тритемия,  о  котором  идёт  речь,  было  необычным.
Это  единственный  из  многочисленных  текстов  Тритемия,  в  ко¬
тором  говорится  о  Фаусте.  Начало  переписки,  как  и  ответ  его
корреспондента,  астролога  Иоганна  Вирдунга  из  Хассфурта
(ок.  1463  —  ок.  1538),  давно  утрачены.  Однако,  кроме  текста
письма,  Тритемий  оставил  и  другие  ссылки.  Так,  он  упоминал
ещё  несколько  документов  —  что-то  вроде  визитных  карточек,
полученных  от  Фауста  и  уже  отосланных  Вирдунгу.  Тритемий
не  мог  выдумать  того  положительного,  что  он  писал  о  Фау¬
сте  —  по  той  причине,  что  Вирдунг  уже  был  знаком  с  магом
и  имел  кое-какое  представление  об  этом  человеке.  Впрочем,
Тритемий  не  щадил  Фауста.  Наоборот,  он  впрямую  обличал
мага.  Убеждая  Вирдунга,  Тритемий  не  мог  уйти  от  деталей,  в
отношении  которых  они  были  согласны  друг  с  другом.  Все  эти
обстоятельства  делают  письмо  Тритемия  важнейшим  истори¬
ческим  документом.
 Несмотря  на  то  что  большинство  источников  занимали
враждебную  позицию  по  отношению  к  Фаусту,  известны  ма¬
териалы,  говорившие  о  противоположном,  —  что  в  целом  от¬
ражает  сложную,  хотя  и  не  вполне  сохранившуюся  истори¬
ческую  мозаику.  Будущее  упоминание  о  зачислении  Фауста
в  университет  Гейдельберга  в  1509  году  не  имеет  большого
значения  по  причинам,  которые  мы  ещё  обсудим.  Кроме  этих
ссылок  имя  Фауста  упоминается  и  в  других  письменных  ра¬
ботах  его  современников  (в  том  числе  знавших  его  лично),  а
также  в  документах,  оставленных  теми,  кто  жил  позже,  вплоть
до  начала  XVI  века.  Известны  и  другие  тексты:  «Застольные
речи  »  лидера  Реформации  Мартина  Лютера  (1483—1546),  лек¬
ции  сподвижника  Лютера,  Филиппа  Меланхтона  (1497—1560),
письмо  аристократа  и  искателя  приключений  Филиппа  фон
Гуттена  (1511—1546),  различные  околоисторические  хроники,
работы  Фауста  по  демонологии,  а  также  счёт  на  продажу  дома
в  городе,  где  он  предположительно  родился.  Но  даже  столь
небольшое  количество  документов  даёт  ключи  к  пониманию
 11

ЛЕО  РУИКБИ
 разнообразных  жизненных  интересов  Фауста  и  извилистых
поворотов  его  карьеры.
 История  Фауста  началась  с  первого  письменного  упомина¬
ния  о  нём.  Фауст  вошёл  в  легенду  в  тот  самый  момент,  когда  он
вошёл  в  письменную  историю.  Образ  вначале  был  создан  от¬
равленным  пером  Тритемия,  а  затем  приобрёл  свои  очертания
благодаря  негативным  отзывам  других  авторов.  Но  окончатель¬
ное  формирование  легенды  в  её  классическом  виде  произошло
лишь  после  того,  как  в  эту  историю  вмешался  дьявол.
 Лютер  и  его  соратники  говорили  о  Фаусте  в  своём  кругу  уже
в  середине  1530-х  годов.  Николаус  Медлер  писал  о  реакции
Лютера  на  упоминание  Фауста  во  время  одной  из  их  бесед,
имевшей  место  в  период  от  1533  до  1535  года,  когда  Лютер
предпочёл  говорить  скорее  о  дьяволе,  чем  о  маге5.  Антоний
Лаутербах  (1502—1569)  записал  состоявшийся  в  1537  году  раз¬
говор  о  маге  и  искусстве  магии,  где  сетовал,  «насколько  Сата¬
на  ослепляет  людей»,  и  упоминал  о  связи  Фауста  с  дьяволом.
Конечно,  прежде  всего  Лютер  видел  в  Фаусте  агента  Сатаны
(что  неудивительно)  —  и  сводил  разговор  к  укреплению  соб¬
ственной  религиозной  позиции.  Наиболее  интересен  тот  факт,
что  именно  Лютер  первым  сказал  о  связи  Фауста  с  дьяволом.
Возможно,  Тритемий  начал  эту  историю,  однако  он  оставлял
фигуру  Сатаны  в  стороне.  В  качестве  чёрного  мага  Фауста  пер¬
вым  представил  Йоганн  Аурифабер  (1519—1575),  в  1566  году
опубликовавший  комментарии  Лютера.  До  этого  Медлер  назы¬
вал  Фауста  просто  магом.  По-видимому,  с  1506  года  Фауст  счи¬
тал  себя  некромантом  (в  1507  году  об  этом  написал  Тритемий),
в  то  время  как  термин  «нигромант  »,  или  nigromanticus,  впервые
появился  в  городских  документах  Нюрнберга  в  1532  году.  Не¬
кромантию  —  или  способ  прорицания,  при  котором  маг  вызы¬
вает  души  мёртвых,  —  часто  смешивают  с  нигромантией  (черной
магией).  В  ранних  упоминаниях,  известных  из  писем  Тритемия
(1507  год)  и  Муциана  (1513  год)  Фауста  осуждают  с  позиций
гуманизма.  Это  побудило  Лютера  использовать  имя  Фауста  в
полемике  о  дьяволе.  В  «Застольных  речах»  Лютера  Фауст  из
учёного  и  мага  превращается  в  пособника  Сатаны.
 12

1.  СКАНДАЛ  ВРЕМЁН  РЕНЕССАНСА
 Новый,  «дьявольский»  образ  Фауста  вызвал  к  жизни  исто¬
рию,  впоследствии  рассказанную  протестантским  богословом  и
дьяконом  церкви  Святого  Мартина  в  Базеле  Йоганном  Гастом
(умер  в  1552  году),  который  написал  о  неизвестном  монахе,  за¬
ручившемся  помощью  дьявола  и  зверски  убитом  своим  новым
хозяином.  В  работе,  написанной  в  1548  году,  Гаст  подчёрки¬
вал  связь  персонажа  с  дьяволом  и  приводил  молитву  против
«дьявольского  порабощения».  Хотя  работа  была  опубликована
уже  после  смерти  Фауста,  мы  не  должны  исключать  того,  что
Гаст  мог  публиковать  свои  истории,  следуя  устной  традиции,
существовавшей  задолго  до  их  первого  появления  в  печати.
Будучи  деятелем  протестантской  церкви,  Гаст  находился  под
влиянием  Лютера,  подчёркивавшего  активную  роль  дьявола,  —
и  наверняка  знал  о  Фаусте  из  «Застольных  речей  ».  Речи  Люте¬
ра,  имевшие  огромную  популярность,  сыграли  ключевую  роль
в  укреплении  дьявольского  образа  Фауста.
 Примерно  в  1565  году  граф  Кристоф  Фробен  фон  Циммерн
(1519—1566/7)  рассказал  в  «Циммерской  хронике»  аналогич¬
ную  историю  дьявольского  искушения  монаха  «чёрным  магом  »
Фаустом.  В  отношении  достоверности  у  «Хроники»  есть  как
сторонники,  так  и  противники6.  Однако  знакомство  Фробена  с
чёрной  магией  предполагало,  что  он  знал  предмет  обсуждения
и  мог  рассказать  подробности  кончины  Фауста,  отсутствую¬
щие  в  других  источниках.  Фробен  не  пытался  обелить  Фауста,
репутация  которого  продолжала  ухудшаться.
 Значительный  вклад  в  развивавшуюся  легенду  о  Фаусте  внёс
демонолог  и  врач  голландского  происхождения  Иоганн  Вир
(или  Вирус,  1515—1588).  Вир  был  учеником  врача  и  специалиста
по  оккультным  наукам  Корнелия  Агриппы  Неттесгеймского
(1486—1535),  в  свою  очередь  когда-то  учившегося  у  Тритемия.
Несомненно,  что  Агриппа  рассказал  Виру  о  работах  Трите¬
мия  и  познакомил  с  его  взглядами.  Влияние  Агриппы  особенно
заметно  в  работе  Вира  De  Praestigiis  Daemonum  («Об  уловках
демонов  »,  или  «О  колдовстве  »).  Вир  упоминает  о  Фаусте  в  чет¬
вертой  редакции  этой  книги,  вышедшей  в  1568  году  (работа
была  впервые  опубликована  в  1563  году).  В  работе  осуждалось
 13

ЛЕО  РУИКБИ
 преследование  людей,  и,  в  частности,  пожилых  женщин,  за
колдовство.  Кстати,  Вир  утверждал,  что  колдовство  —  пре¬
рогатива  учёных  магов,  и  в  этом  состояла  ещё  одна  причина
его  отрицательного  отношения  к  Фаусту.  Судя  по  тексту,  Вир
хорошо  разбирался  в  вопросе.  Так,  Вир  приводит  важную  ин¬
формацию  о  предполагаемом  месте  рождения  и  смерти  Фауста.
Но  при  этом  Вир  уделяет  внимание  случаю  с  подожжённой
бородой  —  вероятно,  потому,  что  это  произошло  недалеко  от
его  дома  в  местечке  Граве  на  реке  Мёз  (Маас),  —  и  также  пишет,
что  Фауст  называл  дьявола  своим  «куманьком».
 Примерно  в  1570  или  1575  году  учитель  из  Нюрнберга  по
имени  Кристоф  Росхирт-старший  (или  Россхирт-старший)  со¬
ставил  ещё  один  сборник  рассказов  о  Фаусте  —  Vom  Doctor
Georgio  Fausto  dem  Schwartzkunstler  und  Zauberer  («О  докторе
Георгии  Фаусте,  чернокнижнике  и  чародее  »),  сопроводив  этим
текстом  «Застольные  речи»  Лютера  за  1535—1542  годы,  то  есть
за  период,  когда  о  Фаусте  впервые  упомянул  сам  Лютер.  Не¬
смотря  на  то  что  в  своей  книге  Росхирт  упоминает  о  дьяволе
всего  дважды,  он  определяет  Фауста  исключительно  как  чёр¬
ного  мага.
 Ещё  одним  источником  является  «Эрфуртская  хроника»
Килиана  Рейхмана,  повествовавшая  о  событиях  середины  —
конца  XVI  века.  Продолживший  хронику  шурин  Рейхмана
Вольф  Вамбах  внёс  две  главы  о  Фаусте,  написанные  уже  после
1570  года  (вероятно,  примерно  в  1580  году).  К  сожалению,  этот
документ,  получивший  название  хроники  Рейхмана—Вамбаха,
не  сохранился  до  нашего  времени  и  известен  благодаря  «Хро¬
нике  Тюрингии  и  города  Эрфурта»,  составленной  Захарием
Хогелем  (1611—1677).  По  этой  причине  нельзя  с  уверенностью
говорить,  внёс  Хогель  изменения  в  первоначальный  текст  или
нет.
 Добавив  в  описание  изрядную  порцию  серы,  Хогель  и  Вамбах
прочно  связали  имя  Фауста  с  дьяволом.  Если  Росхирт  упоминал
о  дьяволе  всего  дважды,  а  Гаст  —  трижды,  то  в  тексте  Хогеля  и
Вамбаха  встречается  11  подобных  упоминаний,  а  также  другие
 14

1.  СКАНДАЛ  ВРЕМЁН  РЕНЕССАНСА
 термины,  например  «чёрный  маг»,  и  пикантное  определение
«чёртова  головешка»  (или  «дьяволово  отродье»).
 Хотя  понятно,  что  истории,  приведенные  Гастом  и  Рос-
хиртом,  слушали  за  столами  в  трактирах  и  в  домах  по  всей
Германии  —  и  что  время  от  времени  эти  рассказы  проникали  в
хроники  того  периода,  однако  полная  картина  жизни  Фауста
вышла  на  свет  лишь  примерно  через  40  лет  после  его  смерти.
Первой  сохранившейся  до  нашего  времени  «народной  »  книгой
о  Фаусте7  стала  работа  нюренбергского  переписчика,  дати¬
руемая  приблизительно  1580  годом,  —  так  называемая  «Воль-
фенбюттельская  рукопись»,  хранящаяся  теперь  в  библиотеке
герцога  Августа  (г.  Вольфенбюттель).  Судя  по  относительно
хорошей  сохранности,  у  рукописи  было  не  слишком  много
читателей.
 В  1587  году  тема  соглашений  с  дьяволом  была  у  всех  на  слу¬
ху.  В  тот  год  в  Диллингене  судили  ведьму  по  имени  Вальпурга
Хаусманн,  которая  после  «обычного  допроса,  а  также  пытки»
созналась  в  том,  что  бражничала  с  нечистой  силой,  богохуль¬
ствовала  и  совершила  43  детоубийства  во  имя  Сатаны.  Ведьма
рассказала  судье,  что  всё  началось  в  1556  году,  когда  после
ночи  разврата  дьявол  потребовал  отдать  ему  душу  и  заставил
её  подписать  договор  кровью  вместо  чернил,  для  чего  нуж¬
но  было  разрезать  левую  руку  ниже  локтя:  «После  этого  он
дал  ей  перо,  и,  так  как  писать  она  не  могла,  Сатана  сам  водил
её  рукой»8.  Прежде  чем  сжечь  у  столба,  несчастную  пытали
калёным  железом.  В  такой  обстановке  рождались  легенды  о
Фаусте.  Щедрость  гуманистического  духа,  характерная  для  на¬
чала  XVI  века,  к  концу  столетия  уступила  место  религиозному
страху,  нашедшему  выход  в  преследовании  ведьм.
 В  1587  году  близ  Франкфурта  на  Майне  была  разрабо¬
тана  новая  технология  книгопечатания.  Лудольф  Людерс,
регент  церкви  Святого  Власия  в  Брауншвейге,  в  письме  от
30  октября  1587  года  сообщал,  что  «история  доктора  Иоган¬
на  Фауста»  продавалась  на  Франкфуртской  ярмарке  по  цене
в  9  «добрых  саксонских  грошей»  и  все  имевшиеся  экземпля¬
 15

ЛЕО  РУИКБИ
 ры  быстро  разошлись  по  рукам9.  Книга  вышла  под  названием
Historia  von  D.  Johann  Fausten,  dem  weitbeschreyten  Zauberer
und  Schwarzkunstler  —  или,  в  буквальном  переводе,  «История  о
докторе  Иоганне  Фаусте,  знаменитом  чародее  и  чернокнижни¬
ке  »  —  и  была  напечатана  Иоганном  Шписом  (умер  в  1623  году)
во  Франкфурте10.
 Хотя  книга  выпущена  без  подписи,  авторство  обычно  при¬
писывают  Шпису.  Впрочем,  сам  Шпис  называл  в  качестве  ис¬
точника  загадочного  «друга  из  Шпейера».  Шпис  говорил,  что
попросил  найти  материалы  о  Фаусте;  в  ответ  его  друг  прислал
рукопись  (или  часть  рукописи),  которая  и  была  напечатана.
Несмотря  на  заявление  Шписа  насчёт  «друга  из  Шпейера»,
он  указал,  что  автором  является  сам  Фауст.  Подзаголовок
выглядит  следующим  образом:  «Составлено  и  отпечатано  на
основе  его  собственноручных  заметок».  Однако  книга  Шписа
в  значительной  мере  вторична  и  является  скорее  компиляцией,
нежели  оригинальным  произведением.  У  «Истории»  нет  авто¬
ра  как  такового.  Текст  грешит  явными  заимствованиями  —  из
«Корабля  дураков»  Себастьяна  Бранта,  из  хроник  Хартмана
Шеделя,  из  «Застольных  речей»  Мартина  Лютера  и  «Сомнений
христианина  »  Августина  Лерхеймера,  а  также  имеет  сходство
с  «Вольфенбюттельской  рукописью»11.
 По  сегодняшним  меркам,  книга  написана  слабо  и  даже
хаотично.  Произведение  не  учитывает  хронологию  —  за  ис¬
ключением  обычной  линии  от  рождения  до  смерти  главного
героя.  После  рассказа  о  закончившейся  крахом  учёбе  Фауста
книга  назидательно  повествует  о  пагубности  отхода  от  миро¬
воззрения,  бытовавшего  в  эпоху  Реформации,  а  дальше  автор
переходит  к  рассуждениям  об  астрономии  и  путешествиях  по
местам,  мало  связанным  с  жизнью  Фауста.  Для  развлечения
читателя  в  книге  приведено  несколько  забавных  историй  об
обманутых  Фаустом  крестьянах-простофилях  и  евреях  и  о
шутках,  которые  он  разыгрывал  с  аристократами.
 Тем  не  менее  эта  книга,  полная  вымысла,  представлялась
читателю  как  биография,  а  местами  —  как  автобиография  ре¬
ального  человека.  В  те  времена  вообще  не  проводили  чёткого
 16

1.  СКАНДАЛ  ВРЕМЁН  РЕНЕССАНСА
 различия  между  произведениями,  описывавшими  вымышлен¬
ные,  либо  реальные  события  —  и  автор  или  составитель  мог  без
особых  сомнений  выдать  придуманных  героев  за  настоящих.
Однако  не  следует  считать  «Историю»  чисто  развлекатель¬
ной  книгой,  как  это  делают  некоторые  авторы12.  В  предисловии
Шпис  указывал,  что  его  публикация  имела  цель  предостеречь
читателей  об  опасности  ухода  с  заданного  Лютером  христи¬
анского  пути.  В  этом  смысле  история  Фауста  представляла
старую  добрую  нравоучительную  пьесу  с  новым  героем  и  на¬
ставлениями,  которые  автор  облек  в  форму  острых  выпадов
против  церкви.
 «История»  подвергала  осмеянию  римского  папу  и  «кон¬
стантинопольского»  султана,  императора  Священной  Римской
империи  Карла  V,  объявленного  покровителем  чёрной  магии  и
опороченных  аристократов  вроде  Фабиана  фон  Дона  и  князя
Анхальта.  Однако  фон  Дона  и  князь  Анхальта  были  не  католи¬
ками,  а  кальвинистами.  Это  обстоятельство  тут  же  отметил  Ав¬
густин  Лерхеймер  (псевдоним  Германа  Витекинда  (1522—1603),
кальвиниста  из  Гейдельберга),  расценивший  «Историю»  как
атаку  на  учение  Кальвина.  В  1597  году  он  написал  достойную
осуждения  книгу,  в  которой  пытливых  молодых  людей  при¬
зывали  следовать  примеру  Фауста.  В  1596  году  получил  из¬
вестность  случай  студента  Давида  Липсиуса  (Лейпцигского),  с
которым  мы  ещё  познакомимся.  Ещё  до  появления  книги  Шписа
распространению  историй  о  Фаусте  также  способствовал  Лер¬
хеймер  в  опубликованных  им  «Размышлениях  христианина»
(1585  год)  —  в  частности,  Лерхеймер  считал,  что  этой  публика¬
цией  опорочены  Лютер  и  Меланхтон13.  В  реакции  Лерхеймера
интереснее  всего,  что  предупреждение  Шписа  об  опасности
дьявольской  магии,  кроме  прочего,  рассматривалось  как  при¬
зыв  к  занятию  подобными  вещами  —  и  всякий  раз  было  связано
с  обращением  к  Фаусту  как  литературному  персонажу.
 В  1589  году  Шпис  издал  вторую  редакцию,  дополненную
шестью  новыми  главами,  взятыми  из  эрфуртских  легенд  и  рас¬
сказывавшими  о  том,  как  Фауст  вызывал  заклинаниями  героев
Гомера,  о  его  попытке  восстановить  утраченные  комедии  Тита
 17

ЛЕО  РУИКБИ
 Макция  Плавта  и  Публия  Теренция,  о  дьявольской  летающей
лошади,  о  вине,  изливающемся  из  отверстий  в  столе,  о  докторе
Клинге  (монахе)  и  о  том,  что  случилось  в  Ауэрбаховском  по¬
гребе  в  Лейпциге.  По  мере  выхода  новых  редакций  легенда,  как
катящийся  с  горы  снежный  ком,  обрастала  всё  новыми  исто¬
риями  о  Фаусте.  Всего  было  выпущено  22  редакции  этой  книги,
переведённой  на  несколько  языков  и  вызвавшей  множество
подражаний.  Уже  после  выхода  второго  издания  авторские
права  составителя  «Истории»  Шписа  оказались  нарушены.
В  1592  году  появился  голландский  перевод  Карла  Баттена
(Карла  Баттуса,  1540—1617),  добавившего  некоторые  даты,
облегчавшие  восприятие  хронологии.  Когда  в  1509  году  про¬
фессор  Наваррского  колледжа  в  Париже  Виктор  Пальма  Кайе
(1525—1610)  выпустил  в  свет  французскую  редакцию  книги
о  Фаусте,  снабдив  текст  собственными  антипротестантскими
ремарками,  его  самого  обвинили  в  сделке  с  дьяволом  и  начали
преследовать  за  колдовство.  В1599  году  Георг  Рудольф  Видман
(или  Видманн,  работал  в  1560—1600  годах),  член  совета  города
Швебиш-Халль,  опубликовал  три  тома  (всего  на  671  странице,
что  почти  в  три  раза  больше  первоначальной  книги  Шписа)  с
добавлениями,  взятыми  из  текстов  Росхирта  и  Лютера.
 Версия  Видмана,  последовательно  переработанная  в  более
читабельные  произведения  —  сначала  Иоганном  Пфитцером
(1674),  а  затем  анонимным  автором  (1725),  позднее  вдохновила
Гёте.  Знаменитое  произведение  Марло  было  также  навеяно  пу¬
бликацией  английской  редакции  книги  Шписа.  Автор  перевода,
изданного  в  Лондоне  в  1592  году,  подписался  лишь  двумя  пер¬
выми  буквами  —  P.F.  и  таким  же  кратким  обозначением  рода  за¬
нятий  —  Gent  (то  есть  джентльмен).  Кем  он  был  на  самом  деле,
осталось  неизвестно.  Впрочем,  автор  не  ограничился  простым
переводом.  С  обычным  для  Елизаветинской  эпохи  ухарством  и
напором  P.F.  написал  весьма  свободный  —  или,  точнее,  значи¬
тельно  адаптированный  текст.  Переводчик  частично  опустил
скучный  теологический  материал  и  внёс  в  текст  много  новых
подробностей  и  описаний.  В  частности,  P.F.  приводит  в  книге
нелестные  высказывания  о  немцах.
 18

1.  СКАНДАЛ  ВРЕМЁН  РЕНЕССАНСА
 В  этом  потоке  разнообразных  историй,  многие  из  которых
повествовали  о  других  магах,  живших  в  разные  времена,  встре¬
чались  упоминания  о  событиях,  современных  Фаусту,  в  которых
он,  как  считалось,  участвовал  —  или  вполне  мог  участвовать.
Важно,  что  истории,  нередко  отбрасываемые  как  «легенды  »  или
заведомая  неправда,  на  самом  деле  описывают  не  только  то,  что
приписывали  магам,  но,  что  гораздо  важнее,  рассказывают  о
том,  что  заявляли  сами  маги.  Как  мы  увидим,  многие  легенды  о
магах,  и  о  Фаусте  в  частности,  нередко  происходят  или  разви¬
ваются  параллельно  их  собственному  дискурсу,  то  есть  сродни
текстам,  написанным  магами  или  от  имени  магов.
 В  конце  концов,  известно  огромное  количество  работ,  автор¬
ство  которых  приписывали  Фаусту.  Первой  из  этих  работ  счи¬
тается  книга  магических  заклинаний  Doctor  Faustens  dreyfacher
Hollenzwang  («Фаустово  тройное  заклятие  адских  духов»),  по
мнению  многих  изданная  неправдоподобно  рано  —  в  1407  году,
в  Пассау.  В  список  литературы  включено  18  ссылок,  относя¬
щихся  к  этой  книге,  но  можно  насчитать  ещё  больше.  Наиболее
обстоятельное  исследование  обнаружило  целых  45  рукописей
и  ещё  40  печатных  изданий,  не  все  из  которых  дошли  до  нашего
времени14.  Хотя  центрами  их  происхождения  и  распростране¬
ния  чаще  всего  были  Лион,  Пассау  и  Рим,  некоторые  работы,
как  ни  удивительно,  выходили  в  Лондоне  и  Виттенберге.
 Неотъемлемой  чертой  «фаустовских»  книг  и  руководств
по  магии  всегда  было  драматическое  название.  Настойчивое
и  частое  применение  таких  словосочетаний,  как,  например,
«тройное  заклятие  адских  духов»  или  «чёрный  ворон»,  под¬
чёркивает,  что  эти  определения  имеют  почти  такое  же  значение
для  идентификации  определённого  магического  дискурса,  как
и  имя  предполагаемого  автора.  Хотя  эти  тексты  представляют
огромный  интерес  для  изучения  жизни  и  карьеры  Фауста  —
вместе  с  тем  совершенно  очевидно,  что  они  написаны  более
поздними  авторами,  извлекавшими  из  легенды  практическую
выгоду.
 В  большинстве  текстов  используется  более  поздняя  форма
имени  Иоганн  либо  его  вариации,  но  никогда  не  используется
 19

ЛЕО  РУИКБИ
 имя  Георгий,  что  предполагает  более  позднюю  дату  написания,
то  есть  после  1538  года.  В  большинстве  текстов  имя  Фауста
применяется  способом,  чуждым  по-настоящему  аутентичным
работам  (к  примеру,  Агриппа  отнюдь  не  назвал  свою  наиболее
известную  работу  «Книгой  Корнелия  Агриппы  об  оккультной
философии»).  Обычно  такие  приёмы  служат  для  возбуждения
интереса  читателя,  демонстрируя  то,  что  сегодня  называют
«привязкой  к  имиджу  знаменитости».  Самая  ранняя  печатная
работа  выпущена  в  1607  году,  в  то  время  как  наиболее  старая
рукопись  датируется  примерно  1650  годом.  Исследование  древ¬
них  рукописей  позволяет  отнести  большинство  упомянутых
работ  к  XVIII  веку.  При  этом  основная  масса  печатных  изданий
входит  в  обширный  сборник  антиквара  Иоганна  Шайбля  Das
Kloster,  изданный  в  1845—1849  годах.  Наиболее  интересные
тексты  будут  обсуждаться  по  мере  их  появления  в  хронологии
Фауста,  что  позволит  увидеть  фаустовский  литературный  жанр
в  развитии  и  одновременно  в  связи  с  жизнью  предполагаемого
автора.
 В  том,  что  касается  Фауста,  следует  с  осторожностью  от¬
носиться  ко  всем  дошедшим  до  нас  источникам.  Отличить  ре¬
альную  историю  и  легенду  можно  путём  проверки,  но  в  нашем
случае  доказательство  будет  полностью  зависеть  от  сказанно¬
го,  написанного  —  или  от  того,  что  мы  сумеем  прочесть  между
строк.  Поскольку  мы  вряд  ли  обнаружим  достаточное  коли¬
чество  надёжных  фактов  (такие  факты  нечасто  встречаются  в
жизни  реального  человека),  то  наша  работа  будет  также  со¬
стоять  в  рассмотрении  вероятных  событий.
 Современные  и  околосовременные  Фаусту  источники  в
основном  были  написаны  учёными,  высоко  ценившими  доверие
людей  своего  круга.  Хотя  возникает  искушение  положиться
на  их  мнение,  всё  же  очевидно,  что  при  случае  они  не  гнуша¬
лись  разрушить  чужую  репутацию  —  особенно  это  касается
авторов,  находившихся  под  влиянием  Тритемия.  Поскольку
они  апеллировали  к  чувствам  читателя,  их  аргументы  против
Фауста  выглядели  необъективными.  Фауст  олицетворял  миро¬
 20

1.  СКАНДАЛ  ВРЕМЁН  РЕНЕССАНСА
 воззрение,  противоречившее  взглядам  этих  авторов,  и,  хотя
никакого  «заговора»  против  Фауста  не  существовало,  они
представляли  группу,  по-настоящему  сплочённую  против  чу¬
жака.  Происходившее  напоминало  общее  негодование  в  отно¬
шении  Филиппа  Ауреола  Теофраста  Бомбаста  фон  Гогенхайма
(1493—1541)  —  знаменитого  врача,  получившего  известность
под  именем  Парацельса.
 Сегодня  нелегко  разглядеть  образ  Фауста  в  смешении  более
поздних  легенд  об  этом  человеке.  Мифы  о  Фаусте  росли,  как
сорная  трава,  на  протяжении  всей  его  карьеры.  Мне  следовало
это  знать.  Такое  происходило  и  в  моей  карьере,  хотя  не  так
часто,  как  у  Фауста.  Это  началось  в  конце  1990-х.  Однажды  мы
решили  собраться  в  саду,  чтобы  отметить  день  рождения  вместе
с  соседями.  На  таких  встречах  всегда  задают  вопрос:  «А  чем
ты  занимаешься?»  Разумеется,  я  рассказал  любопытным,  что
пишу  диссертацию  о  современном  колдовстве.  На  следующий
год,  когда  мы  встретились  по  тому  же  поводу,  один  из  гостей
сказал  своей  соседке,  что  нужно  вести  себя  осторожнее,  раз
под  боком  живёт  «волшебник».  За  какой-то  год  совершенно
безобидный  разговор  о  чисто  научном  исследовании  сделал  из
меня  практикующего  мага.  Если  учёный  так  легко  превращается
в  мага  в  наш  просвещённый  век,  то  как  обстояло  дело  500  лет
назад,  в  эпоху,  когда  всех  заботили  происки  дьявола?  Именно
это  последнее  соображение  заставляет  нас  быть  внимательны¬
ми  к  проблемам  дешифровки  жизни  Фауста.
 При  написании  этой  биографии  я  использовал  новый  под¬
ход.  В  отличие  от  других  исследователей,  я  старался  по  воз¬
можности  рассмотреть  Фауста  и  его  мир  с  позиций  мага,  а  не  с
позиций  современного  филолога.  Здесь  я  хочу  особо  упомянуть
Е.М.  Батлер  из  Кембриджа,  написавшую  самое  первое  иссле¬
дование  по  этой  теме,  в  котором  она  заняла  позицию  скептика,
но  некритически  подошла  к  источникам,  что  придало  работе
саркастическую  и  пренебрежительную  окраску.
 Это  вовсе  не  значит,  что  я  не  ищу  рациональных  объясне¬
ний  —  особенно  как  средства  для  современного  понимания
 21

ЛЕО  РУИКБИ
 сложного  мира  тех  давних  времён.  Почти  всё,  что  предполо¬
жительно  совершил  Фауст,  можно  интерпретировать  как  фо¬
кусы  —  ив  его  эпоху  определённо  существовали  такие  приёмы.
Хотя  сегодня  мы  значительно  лучше  представляем,  как  работает
маг,  развлекающий  публику,  в  XVI  веке  лишь  немногие  посвя¬
щённые  знали,  что  подобный  обман  был  чем  угодно,  только  не
показом  «настоящей»  магии  сверхъестественного.  В  Египте  до
сих  пор  исполняют  фокус  с  превращением  жезла  в  змею,  кото¬
рый  использовали  Моисей  и  Аарон,  чтобы  изумить  фараона,  —
и  никто  не  считает  это  чудом.  По-видимому,  когда  мы  читаем,
как  Фауст  внушил  людям,  что  их  носы  —  это  виноградные  гроз¬
ди,  мы  или  можем  считать  это  вымыслом,  или  должны  признать,
что  сегодня  такое  по  силам  любому  артисту—гипнотизёру  и,
следовательно,  Фауст  тоже  мог  исполнить  такую  иллюзию.  Как
Парацельс,  так  и  Мишель  Монтень  (1533—1592)  были  уверены
в  несомненной  магической  силе  воображения.  Фауста  нельзя
рассматривать  как  Копперфильда  или  Блейна  XVI  века,  по¬
скольку  его  предполагаемое  искусство  оказалось  заведомо
выше  уровня  ярмарочного  фокусника,  что  выводило  его  на
передний  край  «науки»  того  времени,  в  том  числе  —  герметиз-
ма,  алхимии  и  астрологии,  и  напрямую  сталкивалось  с  пред¬
ставлением  о  реальности,  диктуемым  церковью.
 Настоящая  книга  родилась  прежде  всего  потому,  что,  к  мое¬
му  огромному  сожалению,  не  существовало,  по  сути,  никакой
биографии  Фауста.  Литература  по  теме  оказалась  труднодо¬
ступна,  большинство  книг  были  написаны  на  иностранных  язы¬
ках  или  предназначались  для  аудитории  специалистов;  инфор¬
мация  носила  обрывочный  и  противоречивый  характер.  Хотя
на  изучение  всего  этого  ушло  несколько  лет  работы,  слишком
много  вопросов  осталось  без  ответа,  были  изучены  не  все  воз¬
можности,  и  многие  события  запутанной  жизни  Фауста  не  наш¬
ли  освещения.  За  строчками,  написанными  другими  людьми,
я  чувствовал  движение  какого-то  беспокойного  и  неудовлет¬
ворённого  духа.  Правда  была  слишком  долго  скрыта  от  нас
из-за  предвзятости  и  неведения.  Пришло  время  пролить  свет
на  настоящего  Фауста.
 22

2.  РОЖДЕНИЕ  ДЬЯВОЛА
 2.
 РОЖДЕНИЕ  ДЬЯВОЛА
(1466)
 Его  имя  впервые  прозвучало  в  1507  году,  когда  Фауст  уже
был  легендой.  Он  вошёл  на  страницы  истории  без  предупрежде¬
ния,  заслужив  проклятие  и  славу.  Мы  не  можем  точно  назвать
день  его  рождения  или  смерти  и  не  знаем  точно,  что  происходи¬
ло  между  этими  датами.  Некоторые  учёные  говорили  о  том,  что
его  вообще  не  существовало  —  да  и  сегодня  живёт  мнение,  что
этот  персонаж  целиком  являлся  плодом  воображения  Гёте15.
Но  это  не  правда.  До  появления  легенды  на  свете  жил  реальный
человек  по  имени  Фауст.
 Начало  пути,  значительного  в  духовном  отношении,  пред¬
полагает  некое  чудо  при  рождении.  И  если  рождение  от  дев¬
ственницы  в  древние  времена  делом  обычным,  то  скажите,  кого,
кроме  Фауста,  считали  родившимся  в  нескольких  местах  и  в
разное  время?  Из  путаницы,  обычной  для  прошлого,  со  вре¬
менем  вырастают  очень  большие  мифы.
 Примерно  в  конце  XIV  века  где-то  на  территории  раздирае¬
мой  усобицами  Германии  родился  человек,  которому  было  уго¬
товано  соперничать  с  Мерлином,  Симоном-магом  и,  возможно,
даже  с  самим  царём  Соломоном  за  высокую  и  одновременно
проклятую  корону  магии.  Хотя  мы  привыкли  называть  этого
человека  Иоганном  Фаустом,  или  просто  доктором  Фаустом,
в  первом  письменном  упоминании  —  письме,  датированном
1507  годом,  его  именуют  «магистром  Георгиусом  Сабелли-
кусом  Фаустусом-младшим».  Итак,  не  только  современники,
но  и  люди,  жившие  в  эпохи,  близкие  к  XVI  веку,  именовали
Фаустусом  того  человека,  которого  мы  привычно  называем
Фаустом16.
 Фауст  и  Фаустус  —  какая  разница?  Фауст  —  распростра¬
нённая  в  наши  дни  немецкая  фамилия.  Однако  Фаустус  —  имя,
также  зафиксированное  в  истории,  которое  обычно  считают
латинизированной  формой  имени  Фауст.  Латинизированные
 23

ЛЕО  РУИКБИ
 имена  были  крайне  популярны  в  кругу  учёных-гуманитариев
и  в  целом  среди  образованных  людей  XVI  века.
 Если  Георгиус  в  самом  деле  хотел  латинизировать  немецкую
фамилию  Фауст  (что  означает  «кулак»),  он  не  ограничился  бы
простым  добавлением  суффикса,  и  в  переводе  его  фамилия
звучала  бы  как  pugnus  (что  также  означает  «кулак»,  только  на
латыни).  Высказывалось  также  предположение,  что  Фаустус  —
это  указание  на  Книтлинген  (один  из  городов,  претендующих
считаться  местом  его  рождения).  Название  «Книтлинген»  про¬
исходит  от  немецкого  Knittel  (Kntittel,  современное  Kniippel),  то
есть  от  слова  «дубина»,  звучащего  на  латыни  как  fustis  —  и  от
которого,  возможно,  произошла  фамилия  Фаустус.  Хотя,  если
так  рассуждать,  была  бы  куда  уместнее  фамилия  Фустис.  Ходил
также  упорный,  но  ложный  слух,  что  прототипом  Фауста  был
печатник  Иоганн  Фуст  (умер  в  1466  году).  Впервые  это  пред¬
положение,  до  сих  пор  иногда  всплывающее  на  поверхность,
выдвинул  голландский  врач  и  выдающийся  ученый  Адриан
Юниус  (1511—1570).  Однако  Иоганн  Фуст  носил  имя,  отлич¬
ное  от  Фауста,  и  умер  задолго  до  того,  как  маг  Фауст  появился
в  исторических  записях.
 По-латыни  «Фауст»  —  это  «счастливый,  благоприятный»,
что  располагает  к  доверию  в  случае,  если  это  имя  носит  пред¬
сказатель.  Впрочем,  для  такого  случая  есть  много  подходящих
эпитетов.  Почему  Фауст  избрал  себе  именно  это  имя?  Ключ  к
разгадке  в  том,  что  он  называл  себя  «Фаустусом-младшим».
Если  бы  Фауст  хотел  получить  известность  как  «счастливый,
благоприятный»,  он  вряд  ли  назвал  бы  себя  «счастливый-
младший».  Но  тогда  кто,  с  точки  зрения  Фауста,  заслуживал
старшинства?
 В  нашем  распоряжении  нет  достоверных  источников,  ука¬
зывающих,  что  какой-либо  Фаустус  занимался  магией  в  Гер¬
мании  до  или  после  1507  года.  Хотя  отсутствие  упоминаний  не
отрицает  существования  Фауста,  такая  возможность  остаётся
реальной.  Более  правдоподобное  объяснение  состоит  в  том,  что
Фаустус-младший  —  не  столько  имя,  сколько  характеристика
 24

2.  РОЖДЕНИЕ  ДЬЯВОЛА
 рода  деятельности  и  одновременно  дань  уважения  предше¬
ственнику,  выступавшему  под  тем  же  именем.
 Впервые  имя  Фаустус  было  использовано  не  где-нибудь,  а  в
Древнем  Риме.  У  римлян  можно  отыскать  божество  по  имени
Фауститас  (богиня  плодородия  и  сельской  благодати),  а  также
по  крайней  мере  три  семейства,  известные  под  именем  Фаустус.
Все  представители  одной  из  таких  семей  умерли  через  одно  по¬
коление,  а  выходцы  из  другой  достигли  высокого  положения,
хотя  и  не  совершили  ничего,  достойного  упоминания.  Интерес
для  нас  представляет  лишь  третья  семья,  да  и  то  начиная  со
времён  императора  Нерона.
 Её  представители  впервые  вышли  на  свет  в  IV  веке  н.  э.  в
текстах,  приписываемых  святому  Клименту  Римскому  (умер
ок.  98  года  н.  э.)17.0  них  говорилось  в  двух  средневековых  пере¬
сказах  истории  о  Симоне-маге,  широко  известных  во  време¬
на  Фаустуса18.  Суждения  о  Симоне-маге  противоречивы,  но
в  целом  сводятся  к  тому,  что  он  был  колдуном  из  Самарии,
которого  обратил  в  христианство  Филипп,  пришедший  «в  город
Самарийский»  и  проповедовавший  Христа  (Деян.,  8:5).  Симон-
маг  оставил  нам  понятие  «симония»,  означавшее  продажу  и
покупку  церковных  должностей  или  духовного  сана  в  Средние
века:  он  даже  намеревался  купить  у  Апостолов  частицу  Святого
Духа,  чем  заслужил  порицание  святого  Петра  (Деян.,  8:  5—24).
Согласно  истории,  позднее  рассказанной  Климентом,  во  вре¬
мена  правления  Нерона  (54—68  н.  э.)  Симон-маг  представлял
серьёзную  угрозу  раннехристианским  воззрениям,  что  привело
к  конфликту  Симона  со  святым  Петром,  продолжавшемуся  до
смерти  мага.  В  этой  истории  отец  Климента  был  назван  Фау¬
стусом,  или  Фаустинианусом,  а  два  его  брата  —  Фаустинусом
и  Фаустинианусом,  или  Фаустусом19.  Братья  не  сыграли  значи¬
тельной  роли,  но  отец  —  Фаустус/Фаустинианус  —  был  очень
похож  на  Симона-мага,  вначале  использовавшего  их  сходство
против  своих  врагов.  Впоследствии  святой  Пётр  использовал
это  для  дискредитации  настоящего  Симона-мага.
 Учитывая  малую  известность,  маловероятно,  чтобы  Фаустус-
младший  считал  себя  родственником  первых  двух  римских  фа¬
милий  либо  полагал  себя  их  духовным  или  интеллектуальным
 25

ЛЕО  РУИКБИ
 наследником.  В  этом  смысле  гораздо  интереснее  отец  Климен¬
та,  Фаустус/Фаустинианус,  связанный  с  историей  Симона-мага
и  через  него  —  с  Фаустусом-младшим.  Но  Фаустинианус  был
Симоном-магом  и  одновременно  не  Симоном-магом;  обладая
сходной  внешностью,  он  помогал  магу  —  и  в  то  же  время  сви¬
детельствовал  против  него  в  пользу  святого  Петра.  Решение
Фауста  напрямую  связать  себя  с  Симоном-магом  при  помощи
имени  выглядело  бы  странным.
 Из  истории  также  известно  о  Фавсте,  епископе  манихеев.
 Об 	этом  мы  знаем  от  блаженного  Августина,  епископа  Гиппон¬
ского  (354—430),  рассказавшего  о  знакомстве  с  этим  челове¬
ком  в  своей  «Исповеди»  и  резко  критиковавшего  его  взгляды
в  сочинении  «Против  Фавста  манихея»,  написанном  около
400  года  н.  э.  В  470-х  годах  в  городе  Рьё  во  Франции  работал
святой  Фавст,  епископ,  христианский  писатель  и  борец  с  ере¬
сями.  Однако  ни  один  из  этих  людей  не  является  серьёзным
кандидатом.  Совершенно  очевидно,  что  молодого  Георгиуса
не  вдохновляли  ереси  и  его  воображение  целиком  захватывала
какая-то  другая  идея.
 В  1496  году  был  напечатан  один  из  самых  популярных  сбор¬
ников  «пастушеской»  поэзии,  заслуживший  широкую  извест¬
ность  в  Германии  и  многих  других  странах.  Вошедшие  в  книгу
так  называемые  «буколики»  написал  итальянский  гуманист
Публий  Фауст  (Фаустус)  Андрелин  (1462—1518).  До  этого
Андрелина  знали  как  профессора,  с  1489  года  преподававше¬
го  риторику  и  поэзию  в  Париже,  где  его  лекции  посещали,  в
частности,  студенты  из  Германии.  В  кругу  друзей  Андрелина
числились  такие  фигуры,  как  выдающийся  гуманист  эпохи  Воз¬
рождения  Эразм  Роттердамский  (ок.  1466—1536).  Андрелин
также  читал  лекции  по  астрологии  (то  есть  в  сегодняшнем  по¬
нимании  по  астрономии  и  астрологии)  и  1496  году  опубликовал
в  Париже  научный  трактат  о  влиянии  звёзд.
 То,  что  в  тот  период  жил  и  работал  столь  известный  учёный-
гуманист,  серьёзно  облегчало  и  объясняло  возможность  «на¬
следования»  имени.  Фаустуса-младшего  могла  привлечь  ре¬
путация  Андрелина  как  гуманиста  и  как  астролога,  что  могло
 26

2.  РОЖДЕНИЕ  ДЬЯВОЛА
 сыграть  важную  роль  в  будущей  карьере.  Прозвище  «младший  »
выглядело  тем  более  необходимым  потому,  что  в  1507  году,
когда  это  имя  было  —  в  первый  и  единственный  раз  —  зафик¬
сировано  на  бумаге,  Фаустус-старший,  то  есть  Андрелин,  был
ещё  жив.
 Судя  по  письму  Тритемия,  Фаустус  также  назвался  Са-
белликусом.  Как  и  в  случае  с  именем  Фаустус,  чтобы  развеять
туман,  необходимо  рассмотреть  местные  названия,  титулы  и
личности  предыдущих  носителей  этого  имени.  Обычно  гово¬
рят,  что  имя  Сабелликус  произошло  от  сабинян,  некогда  на¬
селявших  римские  холмы  —  и  занимавшихся  ведовством  ещё
во  времена  Древнего  Рима.
 Это  простое  объяснение  ошибочно.
 Существовал  другой  Сабелликус.  Учёный-гуманист  Мар-
кантонио  (или  Марко  Антонио)  Коччио  (1436—1506)  взял  имя
Сабеллико  (Сабелликус)  в  качестве  литературного  псевдонима,
указывавшего  на  место  или  район,  где  он  родился.  Сегодня
мы  в  основном  знаем  рассказы  Маркантонио  Сабеллико,  а  в
своё  время  он  получил  известность  как  редактор  классических
произведений.  Не  похоже,  чтобы  такой  человек  хотел,  чтобы
его  псевдоним  вызвал  ассоциации  с  сабинским  колдовством.
Вполне  очевидно,  что  Сабеллико  хорошо  знали  в  интеллекту¬
альных  кругах  Германии.
 Видный  и  влиятельный  немецкий  гуманист  Конрад  Цельтис
(также  известный  как  Цельтес,  1459—1508)  в  1486  году  встре¬
чался  с  Сабелликусом  в  Венеции.  В  XVI  веке  многие  его  работы
были  изданы  в  новых  редакциях,  и  одной  из  таких  книг  в  даль¬
нейшем  владел  Тритемий.
 Изучая  жизнь  Сабеллико,  мы  обнаруживаем  в  его  прошлом
интересную  связь.  Примерно  в  1457  году  Сабеллико  вместе  с
Юлием  Помпонием  Летом  (1425—1498)  и  будущим  библиоте¬
карем  Ватикана  Бартоломео  Платиной  (1421—1481)  участво¬
вал  в  создании  полуязыческого  кружка  гуманистов  «Римская
академия».  Лет  занял  кафедру  в  Gymnasium  Romanum  после
профессора  ораторского  искусства  Лоренцо  Валла  (против¬
ника  христианской  морали  и  гомосексуалиста),  осуждённого
 27

ЛЕО  РУИКБИ
 за  совращение,  —  и  собрал  вокруг  себя  кружок  из  близких  по
духу  людей,  принявших  греческие  и  латинские  имена.  Обычно
они  встречались  на  холме  Квиринале,  чтобы  обсудить  вопро¬
сы  классической  науки,  отметить  день  рождения  Ромула  или
встретить  годовщину  основания  Рима.  «Академия»  строилась
по  подобию  древнеримской  коллегии  жрецов  —  и  Лет,  соот¬
ветственно,  называл  себя  «великим  понтификом».
 Обнаружив  ересь,  республиканский  дух  и  язычество,  рим¬
ский  папа  Павел  II  приказал  разогнать  «Академию».  Лета,  Пла¬
тину  и  других  участников  посадили  в  тюрьму  и  затем  пытали
в  замке  Святого  Ангела.  Избежав  ареста,  Сабеллико  уехал,
вскоре  заняв  должность  префекта  библиотеки  Сан-Марко  в
Венеции.  Этот  человек  выглядел  наиболее  интересной  фигурой,
способной  вдохновить  молодого  человека.  Если  Фауст  избрал
для  своего  псевдонима  имя  одного  известного  гуманиста,  то
он,  весьма  вероятно,  мог  выбрать  второй  псевдоним  по  тем  же
основаниям.  Интересно,  что  Андрелин  также  был  одним  из
студентов  Лета,  и  тогда  выбор  Фаустом  этих  двух  имён  оказы¬
вается  не  простым  совпадением:  оба  учёных  происходили  от
одних  и  тех  же  корней  гуманистического  движения.
 Имя,  данное  Фаустом  самому  себе,  было  кодом  эпохи  Воз¬
рождения.  Несомненно  предполагая,  что  его  аудитория  будет
состоять  из  образованных  людей,  он  взял  псевдонимы  Сабел-
ликус  и  Фаустус,  чтобы  пробуждать  в  своей  аудитории  вполне
конкретные  ассоциации  —  хотя  это  не  всегда  было  его  целью.
Он  использовал  латинскую  форму  имени,  напрямую  связы¬
вавшую  его  с  итальянскими  гуманистами  и  научной  практикой
Римской  гимназии.  Он  выбрал  имена  Сабелликус  и  Фаустус,
желая  особо  подчеркнуть  связь  с  предшественниками,  сыграв¬
шими  роль  в  возрождении  языческих  традиций  и  создавшими
значительные  работы  по  астрологии  (один  был  мистиком,  а
другой  —  оккультистом).
 Фаустус-младший  хотел  предстать  перед  миром  в  каче¬
стве  философа-гуманиста  с  внешними  мистико-магическими
атрибутами.  В  такой  ассоциации  с  выдающимися  гуманистами
Фаустус-младший  мог  представить  собственное  учение  либо
 28

2.  РОЖДЕНИЕ  ДЬЯВОЛА
 заимствовать  его  у  других.  Наконец,  заявляя  о  принадлеж¬
ности  к  уважаемому  научному  течению,  Фауст  мог  сгладить
некоторые  изъяны  своей  репутации.
 ЗАГАДОЧНОЕ  РОЖДЕНИЕ
 Почти  все  сходятся  во  мнении,  что  человек,  называвший
себя  Георгием  Сабеллико  Фаустом-младшим,  родился  в  конце
 XV 	века.  Более  точная  дата  пока  остаётся  предметом  дискуссий.
Неудивительно,  что  опубликованные  на  этот  счёт  мнения  силь¬
но  расходятся.  Различные  авторы  указывают  даты  в  диапазоне
с  1465  по  1468  год,  1478,1480,1490  и  1491  годы,  в  совокупности
покрывающие  более  четверти  века20.  Относительно  места  рож¬
дения  Фауста  приводится  не  менее  шести  разных  вариантов.
 Убедительнее  всего  о  времени  рождения  говорит  собствен¬
ное  имя  Фауста  и  связанные  с  этим  комментарии.  Его  разноо¬
бразные  титулы  вряд  ли  окажутся  полезны,  но  имя  даёт  нам
важный  ключ.  Нам  может  помочь  то,  что  Георгиус  (Георг  или
Георгий)  —  имя,  также  принадлежащее  святому,  и  по  существо¬
вавшей  в  то  время  традиции  ребёнку  давали  имя  того  святого,
в  день  памяти  которого  он  родился.  В  христианском  календа¬
ре  день  почитания  святого  Георгия  приходится  на  23  апреля.
В  XV  веке  этот  праздник  соперничал  по  популярности  с  Рож¬
деством,  так  что  Фауст  вполне  мог  родиться  23  апреля.
 Через  несколько  лет  Килиан  Лейб  (о  котором  ещё  будет  ска¬
зано)  оставил  запись,  по-видимому  сделанную  со  слов  самого
Фауста  и  позволяющую  судить  о  годе  его  рождения.  Фауст  не
указал  прямо  дату  своего  рождения,  дав  вместо  этого  астро¬
логическую  ремарку  о  типе  людей,  рождённых  в  определённое
время,  причём  записавший  его  слова  был  уверен  в  том,  что  Фа¬
уст  говорит  о  самом  себе.  Астрологическая  ссылка  указывала,
что  Фауст  родился  в  период,  когда  Солнце  и  Юпитер  соедини¬
лись  в  знаке  Тельца.  В  XV  веке  это  событие  трижды  выпадало
на  23  апреля:  в  1466,1478  и  1490  годах.
 Фауст  не  мог  родиться  в  1490  году,  потому  что  тогда  ему
было  бы  всего  16  лет  в  1506  году,  когда  он,  по  собственному
 29

ЛЕО  РУИКБИ
 утверждению,  впервые  добился  успеха.  Таким  образом,  оста¬
ются  только  1466  и  1478  годы.  В  то  время  ожидаемая  про¬
должительность  жизни  тех,  кто  успешно  преодолел  детские
годы,  составляла  57  лет21.  Следовательно,  человек,  родивший¬
ся  в  1466  году,  мог  прожить  в  среднем  лишь  до  1524  года,  а
родившийся  в  1478  году  предположительно  мог  оставаться  в
живых  вплоть  до  1536  года.  Разумеется,  встречались  исключе¬
ния:  Эразм  Роттердамский,  родившийся  в  1466  году,  прожил  до
1536  года,  а  греческий  учёный  Андреас  Ааскарис  (1445—1535)
дожил  до  90  лет.
 Первое  опубликованное  сообщение  о  смерти  Фауста  от¬
носится  к  1539  году  —  и  мы  располагаем  документальными
свидетельствами  того,  что  Фауст  после  1524  года  был  жив.  Если
Фауст  родился  в  1478  году,  то  к  моменту  смерти  в  1539  году  магу
было  около  58  лет.  В  случае,  если  Фауст  родился  в  1466  году,
он  умер  в  возрасте  около  70  лет.  Хотя  значение  58  лет  близко
к  средней  продолжительности  жизни,  согласно  полуистори-
ческий  «Циммерской  хронике»,  Фауст  дожил  до  весьма  пре¬
клонного  возраста.
 Если  же  Фауст  родился  в  1466  году,  мы  могли  бы  ожидать
большего  количества  документальных  свидетельств  о  нём,  осо¬
бенно  в  период  до  1507  года.  Впрочем,  самые  ранние  упомина¬
ния  могли  долгое  время  оставаться  незамеченными  потому,  что
в  них  фигурировало  не  имя  Фауст,  а  настоящее  имя  человека,
позднее  взявшего  этот  псевдоним.  Чтобы  ответить  на  вопрос,
когда  родился  Фауст,  необходимо  сначала  определить  место
его  рождения,  поскольку,  как  мы  увидим,  одно  объясняет  дру¬
гое.
 В  наше  время  за  право  называться  родиной  Фауста  соперни¬
чают  несколько  мест.  Здесь  играет  роль  не  только  гражданская
гордость,  но  и  возможность  зарабатывать  на  туризме.  В  по¬
пытке  найти  ответ  я  просмотрел  множество  текстов  XVI  века,
содержавших  упоминания  о  Фаусте22.  Терпеливо  изучив  мно¬
жество  страниц  убористо  напечатанного  текста,  я  обнаружил
всего  15  ссылок,  где  упоминалось  место  рождения  Фауста.  Во¬
семь  авторов  называли  Кундлинг  (или  похожее  название),  один
 30

2.  РОЖДЕНИЕ  ДЬЯВОЛА
 упоминал  «Гельмштет»,  другой  приводил  название  Helmitheus
Hedelbergensis,  ещё  один  упоминал  Гейдельберг,  и  в  одном  до¬
кументе  1509  года  значился  Зиммерн.  Последнее  можно  сразу
отбросить,  поскольку  в  документе  идёт  речь  о  гейдельбергском
студенте  Иоганне  Фаусте,  родом  из  Зиммерна  (с  1966  года  —
районный  центр  Циммерн-Хунсрюк).  Тем  не  менее  вариантов
предостаточно.
 Все  книги  о  Фаусте  по-своему  отражали  эту  путаницу.
В  «Вольфенбюттельскойрукописи»  (приблизительно  1580года)
и  «Истории»,  изданной  Шписом  (1587  год),  даётся  название
Rod,  а  автор  английского  перевода  «Истории»  (1592),  подпи¬
савшийся  инициалами  P.F.  —  и  вслед  за  ним  Марло  —  указы¬
вают  похожее  название  Rhode.  Видман  в  1599  году  упоминал
торговый  город  Зондведель  в  Анхальте  (в  наши  дни  этот  город
земли  Саксония-Анхальт  носит  название  Зальцведель23)  —  но
мы  можем  отбросить  этот  факт,  зная,  что  Видман,  живший  не¬
сколько  позднее  Фауста,  нередко  ошибался,  а  также  потому,
что  его  мнение  не  поддерживают  другие  исследователи.  На¬
звание  Кундлинг  упоминается  чаще  всех  остальных.  Однако  и
здесь  не  всё  просто  —  тем  более  что  речь  идёт  о  Фаусте.
 Как  утверждают  некоторые,  в  окрестностях  города  Рода,  в
1925  году  переименованного  в  Штадтрода,  когда-то  стоял  дом,
в  котором  родился  Фауст.  Дом  простоял  до  конца  XIX  века,
когда,  по  неподтверждённым  сведениям,  его  разобрали  и  вы¬
везли  в  Чикаго  на  Всемирную  выставку,  где  дом  впоследствии
и  сгорел24.  В  наши  дни  в  городском  музее  открыта  небольшая
экспозиция,  где  представлено  изображение  скромной  двухэ¬
тажной  постройки  —  возможно,  точное,  возможно  —  нет.
 Несмотря  на  наполовину  вещественное  доказательство,
некогда  украшавшее  город  Штадтрода,  мы  не  можем  в  пол¬
ной  мере  доверять  материалам  из  легендарной  «Вольфенбют¬
тельской  рукописи»,  из  книги  Шписа  и  из  выполненного  P.F.
английского  перевода.  Такие  источники,  не  являющиеся  под¬
линно  историческими,  дают  информацию,  отличную  от  той,  что
подтверждена  в  документах.  Более  того,  до  времени  появления
«Вольфенбюттельской  рукописи»  (около  1580  года)  ни  одно  из
 31

ЛЕО  РУИКБИ
 мест  с  названием  «Рода»  не  могло  быть  уверенно  идентифи¬
цировано  как  родина  Фауста.  Хотя  до  конца  неясно,  почему
анонимный  автор  книги  о  Фаусте  выбрал  именно  слово  «Рода  »,
он  мог  сделать  это  намеренно,  поскольку  распространённость
названия  осложняла  проверку  его  утверждения.
 Кстати,  директор  Королевского  дворца  Баварии  и  государ¬
ственной  библиотеки  Мюнхена  Карл  Шоттенлохер  не  верил,
что  Рода  была  местом  рождения  Фауста.  В  1913  году  он  скру¬
пулёзно  проанализировал  современные  Фаусту  источники,
заново  определив  место  его  рождения.  Прочитав  дневнико¬
вые  записи,  сделанные  в  июле  1528  года,  приором  монастыря
в  Ребдорфе  Килианом  Лейбом,  Шоттенлохер  обнаружил,  что
Лейб  характеризовал  Фауста  как  helmstet,  то  есть  как  выходца
из  Гельмштедта.  Против  этого  открытия  выступил  Кристиан
Август  Хейманн,  полагавший,  что  до  1742  года  Фауста  должны
были  считать  выходцем  из  Вюртемберга.  Рискуя  окончательно
испортить  зрение,  я  с  усердием  изучал  чернильные  закорючки,
терпеливо  сравнивая  начертания  букв  из  дневника  Лейба.  Те¬
перь  я  могу  согласиться  с  Шоттенлохером:  Лейб  действительно
написал,  что  Фауст  —  helmstet.  Но  если  Шоттенлохер  вольно
интерпретировал  это  как  «выходец  из  Гельмштедта  »,  то  на  са¬
мом  деле  гельмштедтец  —  это  helmstetensis.
 Шоттенлохер  связал  определение  «гельмштедтец»  с  письмом
Муциана,  написанным  в  1513  году  Генриху  Урбану,  в  котором
Муциан  называл  Фауста  Helmitheus  Hedelbergensis25.  Рассуждая
так,  Шоттенлохер  высказал  предположение,  что  Фауст  родился
в  совершенно  другом  месте.  Но  письмо  Муциана  дошло  до  нас
лишь  в  виде  копии,  сделанной  Урбаном,  —  и  проблема  в  том,
что,  написав  Helmitheus  Hedelbergensis,  автор,  по-видимому,
изобрёл  два  новых  слова.  В  таком  виде  фраза  представляется
маловразумительной.  В  1742  году  Хейманн  высказал  предпо¬
ложение,  что  Helmitheus  —  это  ошибочное  написание  слова
Hemitheus,  по  его  мнению,  означавшего  «полубог».  Со  време¬
нем  идея  прижилась,  и  термин  Helmitheus  стали  переводить
как  «полубог»26.  Марло,  едва  ли  знавший  о  письме  Муциана,
устами  Фауста  провозглашает  в  своей  поэме:  «Искусный  маг
 32

2.  РОЖДЕНИЕ  ДЬЯВОЛА
 есть  всемогущий  бог»  (Кристофер  Марло.  Трагическая  история
доктора  Фауста.  Перевод  Н.Н.  Амосовой).
 Остаётся  разобраться,  что  означает  термин  Hedelbergensis.
В  XIX  веке  немецкий  филолог  и  историк  литературы  Иоганн
Дюнцер  высказал  мнение,  что  термин  Hedebergensis  означает
то  же,  что  Hedelbergensis,  —  и  что  Муциан,  впервые  употре¬
бивший  это  слово,  имел  в  виду  «выходца  из  Гейдельберга»27.
Отсюда  получился  странный  титул  «гейдельбергский  полу¬
бог»  —  и,  учитывая  отрицательные  отзывы  современников,
большинство  историков,  начиная  с  Хейманна,  с  облегчением
зачислили  Фауста  в  шарлатаны.
 Шоттенлохер  категорически  не  согласился  с  интерпрета¬
цией  термина  «полубог».  Всё  дело  в  том,  что  письмо  Муциана
сохранилось  только  как  копия.  Таким  образом,  в  руках  учёных
была  лишь  интерпретация  текста  Муциана,  сделанная  Урбаном,
а  это  оставляло  большой  простор  для  умозаключений28.  Сведя
обе  части  загадки  воедино,  Шоттенлохер  пришёл  к  выводу,
что  упоминание  терминов  helmstet  и  Helmitheus  Hedelbergensis
означает,  что  Фауст  действительно  был  выходцем  из  города
Гельмштедта,  расположенного  близ  Гейдельберга29.  Связь  с
Гейдельбергом  независимо  подтверждается  тем,  что  название
Haidlberg,  то  есть  «Гейдельберг»,  упоминается  в  документах
Ингольштадта  от  1528  года.  Хотя  в  наши  дни  не  существует
населённых  пунктов  с  названиями  Helmstet  или  Helmstedt,
вблизи  Гейдельберга  действительно  есть  город  Гельмштадт,
в  своё  время  упоминавшийся  в  исторических  документах  как
Helmstatt  и  Helmstet.  В  1975  году  этот  город  получил  название
Г  ельмштадт-Барген.
 Однако  результаты  столь  кропотливой  розыскной  работы
были  целиком  опровергнуты  Иоганном  Манлием.  В1563  году  он
опубликовал  то,  что  слышал  на  лекциях  своего  учителя  Филип¬
па  Меланхтона,  который  рассказывал,  будто  Фауст  родился  в
Кундлинге.  Изучив  карту  современной  Германии,  вы  не  найдёте
место,  которое  бы  носило  название  «Кундлинг».  Ключ  к  разгад¬
ке  даёт  тот  же  Манлий.  Он  написал,  что  Фауст  родом  «из  Кунд-
линга,  маленького  городка»,  располагавшегося  по  соседству  с
 33

ЛЕО  РУИКБИ
 местом  рождения  Меланхтона.  Достоверно  подтверждено,  что
Меланхтон  родился  в  городе  Бреттене,  расположенном  на  тер¬
ритории  современной  федеральной  земли  Баден-Вюртемберг.
Несомненно,  что  Кундлинг  из  окрестностей  Бреттена  —  это
город  Книтлинген.  В  прежние  времена  с  названиями  было  не
так  строго,  как  в  наши  дни.  В  прошлом  для  Книтлингена  исполь¬
зовали  многие  варианты  названий,  встречавшиеся  в  источниках
 XVI 	века  и  обозначавшие  место,  где  родился  Фауст.  Всего  на¬
считывается  не  менее  45  исторических  вариантов  наименования
Книтлингена,  включая  название  «Кундлинг».
 В  1563  году,  когда  Манлий  опубликовал  слова  Меланхтона,
Фауст  был  давно  мёртв.  Кундлинг  (или  похожее  название)  не
упоминается  ни  в  одном  из  источников  того  времени.  Наобо¬
рот,  все  более  поздние  ссылки  на  Кундлинг  восходят  именно
к  публикации  Манлия.  Огромное  число  независимых  источ¬
ников,  упоминавших  Кундлинг,  неожиданно  превратилось
в  один-единственный.  В  таком  случае  насколько  возможно
доверять  тому,  что,  по  утверждению  Манлия,  говорил  Ме¬
ланхтон?
 Хотя  репутация  Меланхтона,  которого  считали  одним  из
виднейших  теологов  Реформации,  уступавшим  только  Лютеру,
влияла  на  общественное  мнение  со  второй  половины  XVI  века
и  до  наших  дней,  его  рассказы  о  Фаусте  в  большинстве  своём
были  выдумкой.  Меланхтон  устами  Манлия  на  полном  серьёзе
рассказывал,  что  в  Вене  Фауст  летал  и  «пожрал  »  другого  мага.
Наконец,  Меланхтон  едва  ли  оставался  беспристрастным,  на¬
зывая  Фауста  «гнусным  чудовищем  и  зловонным  вместилищем
многих  бесов».  (Процитировано  по  книге  Жирмунский  В.М.
Легенда  о  докторе  Фаусте.  М.:  Наука,  1978.  —  Примеч.  перев.)
Ложной  оказалась  и  другая  исходившая  от  Меланхтона  ин¬
формация  —  о  том,  в  каком  университете  учился  Фауст.  За
рассказами  о  Фаусте  явно  просматривалось  желание  «отвра¬
тить  молодых  людей  от  этого  лживого  человека».  Слова  Ме¬
ланхтона  нельзя  считать  надёжным  источником,  тем  более  что
изложение  Манлия  открывает  дополнительную  возможность
интерпретации  и  манипулирования30.
 34

2.  РОЖДЕНИЕ  ДЬЯВОЛА
 Можно  возразить,  что  даже  если  Лейб  использовал  термин
helmstet  и  этот  термин  относился  к  Гельмштадт-Баргену,  то
название  было  также  применимо  к  Книтлингену,  поскольку  в
 XV 	веке  жители  этого  города  попадали  под  юрисдикцию  Па¬
латината  и  владельцев  Гельмштадта31.  Более  того,  Гейдельберг,
находившийся  в  56  километрах,  мог  управлять  Книтлингеном
точно  так  же,  как  и  Гельмштадт,  потому  что  с  1504  года  Книт-
линген  находился  в  границах  Палатината,  центр  которого  рас¬
полагался  в  Гейдельберге.  Правители  Гельмштадта  владели
также  землями  вокруг  Айхштетта,  вблизи  монастыря  Ребдорф,
где  работал  Лейб.
 Ещё  одним  историческим  свидетельством  является  купчая,
составленная  в  Книтлингене  в  1532  году  по  случаю  продажи
дома,  в  которой  при  описании  объекта  сделки  было  упомяну¬
то  немецкое  имя  Fausten.  В  документе  значилось,  что  объект
сделки  был  расположен  по  соседству  с  домом,  в  котором  ро¬
дился  Фауст.  Подлинность  купчей,  обнаруженной  в  ящике  на
чердаке  здания  муниципалитета,  засвидетельствована  лично
мэром  Книтлингена  3  марта  1934  года.  Оригинал  документа
пропал  во  время  Второй  мировой  войны,  и  в  настоящее  время
в  музее  Фауста  в  Книтлингене  выставлена  копия.
 В  описании  из  купчей  говорилось  о  «доме,  в  котором  ро¬
дился  Фауст»,  и  упоминался  его  умерший  владелец  Иорген
Герлах.  Это  наводит  на  мысль,  что  Герлах  был  отцом  Фауста.
По  мнению  авторитетного  издания  Neue  Deutsche  Biographie,
этот  факт,  наряду  с  другими  деталями,  свидетельствует  о  том,
что  вероятным  отцом  Фауста  был  зажиточный  фермер  Иоганн
Кристиан  Герлах.  От  недостатка  информации  в  Книтлингене
распространилось  мнение,  что  Фауст  был  незаконнорожден¬
ным  сыном  помещика  и  служанки  и  из-за  своего  низкого  про¬
исхождения  отличался  вздорным  характером32.
 С  тех  времён  Книтлинген  почти  не  изменил  своего  облика.
Квадратные  прочные  дома,  выстроенные  наполовину  из  дерева,
с  подчёркнуто  чёрными  балками  на  белых  стенах  и  высокими,
спасавшими  от  зимнего  снега  крышами,  кучно  расположились
 35

ЛЕО  РУИКБИ
 на  склоне  горы  вдоль  действовавшего  со  времён  Рима  торгово¬
почтового  тракта.  При  жизни  Фауста  город  находился  на  глав¬
ном  пути,  соединявшем  земли  нынешних  Голландии,  Бельгии  и
Люксембурга  с  Италией.  О  значении  города  в  прошлом  свиде¬
тельствуют  размеры  старой  почтовой  станции,  доныне  стоящей
у  дороги.  Теперь  здесь  можно  вкусно  поесть  и  выпить  добрый
стакан  гипокраса  —  напитка  из  вина,  смешанного  с  водой  и
приправой  из  сахара  и  всевозможных  пряностей.  К  1500  году
население  города  составляло  около  2000  жителей,  так  что
Книтлинген  был  довольно  значительным  поселением  своего
времени33.
 Несмотря  на  неоднократно  бушевавшие  здесь  пожары,  на
месте,  где  когда-то  родился  Фауст,  стоит  дом.  На  доме  висит
табличка,  с  гордостью  сообщающая,  что  это  «место  рождения
доктора  Фауста».  Владельцы  дома  показали  мне  интересные
руны  в  рамке  из  дуба,  по  их  мнению,  доказывающие,  что  дом
связан  с  именем  Фауста.  За  дверной  рамой  был  найден  странный
кусок  пергамента,  покрытый  магическими  знаками;  гордостью
экспозиции  был  загадочный  ящик,  одну  из  стенок  которого
покрывали  алхимические  символы.  В  отсутствие  датировки
столь  неожиданные  и  уникальные  подробности  считают  до¬
казательствами  того,  что  дом  был  местом  рождения  «печально
известного  доктора  Фауста».
 Рядом  с  домом  расположено  здание  «Архива  Фауста».  Че¬
рез  дорогу  находится  музей  Фауста.  Чуть  дальше  по  улице,
за  старой  почтой,  расположена  «Аптека  Фауста».  Городская
средняя  школа  переименована  в  «Школу  доктора  Иоганна
Фауста».  С  1954  года  перед  городским  магистратом  стоит
впечатляющая  статуя  Фауста  работы  Ганса  Шорп-Пфлюмма.
Изображённый  во  время  магической  церемонии,  с  поднятыми
руками,  Фауст  произносит  обращённую  к  высшим  и  низшим
силам  герметическую  мантру.  Сегодняшние  обитатели  города
твёрдо  убеждены  в  том,  что  Фауст  родился  в  Книтлингене.
 Но  все  эти  слухи  родились  благодаря  Манлию  и  другим  спе¬
циалистам,  по  очереди  повторявшим  слова  Меланхтона  —  до
 36

2.  РОЖДЕНИЕ  ДЬЯВОЛА
 тех  пор,  пока  они  не  стали  неоспоримым  фактом.  Если  даже
Манлий  точно  передал  сказанное  Меланхтоном  (хотя  в  про¬
шлом  Манлий  не  всегда  был  точен34),  эта  информация  ничем
не  подтверждена,  а  в  ряде  случаев  —  явно  ошибочна.  Так,  не
доказано,  что  помещики  из  Нельмштадта  владели  крепостными
в  Книтлингене  —  потому,  что  крепостные,  как  правило,  не  учат¬
ся  в  университете.  Налоговые  ведомости  и  другие  документы,
сохранившиеся  с  первой  половины  XVII  века,  донесли  до  нас
записи  о  трёх  «Фаустах»,  живших  в  Книтлингене35.  Мы  уже
показали,  что  Фауст  —  это  псевдоним,  и  поэтому  вероятнее
всего,  что  имя  Fausten  из  купчей  принадлежало  человеку  по
фамилии  Фауст  —  и  никак  не  магу36.
 Важно  понимать,  что  запись  из  дневника  Килиана  Лейба
сделана  не  для  публикации  —  и,  в  отличие  от  Меланхтона  и
Манлия,  Лейб  не  мог  сфальсифицировать  информацию  о  Фау¬
сте  ради  научной  полемики.  Информацию  Меланхтона  можно
считать  признанием  того  факта,  что  Фауст  был  его  конкурен¬
том,  а  это  вполне  укладывается  в  логику  сообщения  Манлия.
Примечательно,  что  Меланхтон  или  Манлий  также  исказили
имя  Фауста,  назвав  мага  Иоганном.  Важным  доводом  в  поль¬
зу  альтернативной  теории  оказывается  то,  что  упомянутый
Лейбом  термин  helmstet  весьма  близок  к  данному  Муцианом
определению  Helmitheus.  Указание  Hedelbergensis  (или  «вы¬
ходец  из  Гейдельберга»),  сделанное  Муцианом,  дополнитель¬
но  подтверждается  записью  из  документов  Ингольштадта  от
1528  года,  где  значится  Haidlberg,  что  совпадает  с  вариантами
названий  Гейдельберга.
 Наконец,  мы  имеем  независимое  подтверждение  того,  что
человек  по  имени  Георгий,  как-то  связанный  с  Гельмштадтом
и  учившийся  в  университете,  впоследствии  начал  карьеру  мага.
Подтверждение  исходило  от  того  же  Шоттенлохера,  изучав¬
шего  университетские  документы  и  обнаружившего  данные  о
студенте,  который  значился  под  именами  Georgius  Helmstetter,
Jorio  de  Helmstat,  Jeorius  de  Helmstat,  Georio  de  Helmstadt  и
Jeorius  Halmstadt.
 37

ЛЕО  РУИКБИ
 Существенно  новые  данные  о  «выходце  из  Гельмштадта»
опубликовал  в  1989  году  профессор  Фрэнк  Бэрон  из  Канзасско¬
го  университета.  Профессор  Бэрон  обнаружил  в  Парижской
национальной  библиотеке  переписку  доктора  Петруса  Сетера
(возможно,  Сутера  или  Суиттера)  и  Николауса  Элленборга.
Сетер  был  выпускником  университета  в  Гейдельберге  и  работал
адвокатом  в  Кемптене.  Он  дружил  с  монахом  из  монастыря
Оттобойрен  по  фамилии  Элленборг  (ок.  1480—1543),  который
интересовался  идеями  гуманизма  и  учился  в  Гейдельберге  с
1497  по  1502  год.  Хотя  письмо  Сетера  было  датировано  1534  го¬
дом,  в  нём  говорилось  о  Гейдельберге  начала  1490-х  годов  —  и
о  гороскопе,  составленном  «магистром  Георгием  гельмштет-
тенским»  (или  «гельмштеттским»),  астрологом,  хиромантом  и
физиономистом.  Как  мы  увидим,  именно  такими  видами  пред¬
сказаний  занимался  магистр  Георгий  Сабеллико  Фауст37.
 Сопоставление  «гельмштадтца»  и  Фауста  не  только
даёт  нам  возможность  утверждать,  что  Сабеллико  Фауст-
младший  —  это  псевдоним,  взятый  выходцем  из  Гельмштадта,
но  также  позволяет  решить  вопрос  о  месте  его  рождения.
Документы  показывают,  что  «выходца  из  Гельмштадта»  за¬
числили  в  университет  в  1483  году  и  он  до  1487  года  ждал
магистерской  степени,  которую  получил  лишь  в  20-летнем
возрасте  либо  в  21  год.  То  есть  этот  человек  должен  был  ро¬
диться  не  в  1478  году,  а  в  1460-х,  что  вместе  с  рассуждением
о  совпадении  Солнца  и  Юпитера  в  знаке  Тельца  приводит  нас
к  дате  23  апреля  1466  года!
 После  таких  рассуждений  мы  оказываемся  в  46  километрах
от  Книтлингена,  в  Гельмштадт-Баргене,  где  нет  никаких  па¬
мятников,  нет  музея,  нет  магазинов,  нет  школ,  носящих  имя
мага,  —  и  где  лишь  расположена  ничем  не  примечательная  де¬
ревня,  совершенно  не  претендующая  на  громкое  звание  «место
рождения  Фауста  ».  Неужели  молодой  «Георгий  из  Гельмштад¬
та»  действительно  родился  в  этой  глуши,  где  было  от  силы  не¬
сколько  сотен  жителей,  —  и  смог  пробиться  в  университет,
чтобы  впоследствии  сделать  впечатляющую  карьеру  в  качестве
«мага  Фауста  »?
 38

2.  РОЖДЕНИЕ  ДЬЯВОЛА
 Высказывалось  предположение,  что  студент,  зачисленный
в  университет  в  1483  году,  назвался  по  месту  рождения  по¬
тому,  что  хотел  скрыть  свою  настоящую  фамилию.  Однако
существует  семья,  фамилия  которой  происходит  от  названия
«Гельмштадт»,  —  это  знатный  род  фон  Гельмштатов.  Род  фон
Гельмштатов  ведёт  начало  от  рыцаря  короля  Генриха  I  по
прозвищу  Рабан,  карьера  которого  достигла  расцвета  около
930  года.  Ветви  этой  семьи  жили  в  районе  Крайхгау,  включав¬
шем  Гельмштадт  и  Книтлинген.
 Так  что  в  дневнике  Лейба  буквально  записано  «Георгий  Фа¬
уст  Гельмштет»,  а  вовсе  не  «гельмштедтец»,  как  считал  Шот-
тенлохер.  Лейб  записал  не  место  рождения  Фауста,  а  полное
имя,  причём  приставку  «фон»  он  опустил  потому,  что  писал
на  латыни.  Даже  если  Муциан  (по  словам  Урбана)  написал
Georgius  Faustus  Helmitheus  Hedelbergensis,  в  этом  определении
только  последнее  слово  обозначает  место  происхождения,  и
Hedelbergensis  —  это  именно  «гейдельбергский»либо  «выходец
из  Гейдельберга»,  а  вовсе  не  указание  на  какое-либо  другое
место  близ  Гейдельберга.
 Кстати,  одной  из  ветвей  рода  Гельмштатов  действительно
принадлежал  Георг  «фон  Гельмштеттер»,  живший  в  Обервис-
хаймере  и  достигший  взрослого  возраста  приблизительно  в
1483—1487  годах.  Однако  его  отец  (тоже  Георг),  умерший  в
1457  году,  по  непонятным  причинам  вычеркнул  сына  из  списка
претендентов  на  наследство.  На  их  фамильном  древе  доста¬
точно  «засохших  ветвей»,  обозначающих  безымянных  род¬
ственников  и  их  потомство,  что  даёт  массу  возможностей  для
сопоставления,  конечно,  если  соответствующая  информация
не  потерялась  в  тумане  истории38.
 Наконец,  возникает  искушение  заявить,  что  эта  идея  раз¬
решает  контрадикцию  между  Гельмштадтом  и  Книтлингеном.
Если  Фауст  принадлежал  роду  фон  Гельмштетов,  он  вполне
мог  родиться  в  Книтлингене.  Всё  портит  один  факт:  судя  по
записям,  «фон  Гельмштеттер»  прибыл  из  епархии  в  Вормсе,  а
Книтлинген  принадлежал  епархии  в  Шпейере39.
 39

ЛЕО  РУИКБИ
 Но  если  Helmstet  —  часть  имени,  а  Книтлинген  относится
к  другой  епархии,  к  чему  это  ведёт?  И  Муциан,  и  документы
города  Ингольштадта  говорят  о  том,  что  Фауст  приехал  из  Гей¬
дельберга.  Поскольку  эти  две  записи  отстоят  друг  от  друга  на
15  лет,  у  нас  нет  причин  предположить,  что  они  как-то  связаны.
Семейство  фон  Гельмштат  было  исторически  связано  с  городом
Гейдельбергом  и  с  университетом  —  и  вполне  можно  предпо¬
ложить,  что  Фауст  прибыл  из  Гейдельберга.
 То,  что  Фауст  принадлежал  знатному  семейству  фон  Гель¬
мштат,  наилучшим  образом  объясняет  противоречия  в  исто¬
рических  данных.  Это  касается  различий  имён  и  названий  из
современных  Фаусту  источников,  а  также  объясняет  ещё  один
загадочный  пассаж  из  записей  Лейба:  что  Фауст  был  рыцарем
одного  из  христианских  орденов,  то  есть  занимал  положение,
едва  ли  доступное  простолюдину.  Между  прочим,  рыцари  из
рода  фон  Гельмштат  носили  на  щите  герб  с  изображением  чёр¬
ного  ворона  —  мотив,  странным  образом  воспроизведённый  в
книге  заклинаний,  приписываемой  Фаусту.
 Судя  по  событиям  из  его  жизни,  Фауст,  несмотря  на  благо¬
родное  происхождение,  был  младшим  из  младших  сыновей  и
не  мог  унаследовать  богатство  и  влияние  своего  рода.  Он  был
не  настолько  знатен,  чтобы  чураться  экзаменов  —  в  отличие,
как  мы  позднее  увидим,  от  епископа  Бамберга.  Денег  у  Фауста
хватило  только  на  обучение.  Возможно,  он  имел  в  виду  буду¬
щую  карьеру  служителя  церкви,  но,  во  всяком  случае,  Фауст  не
унаследовал  ни  высокой  должности,  ни  земель,  ни  какой-либо
собственности.
 Фауст  жил  в  пределах  Священной  Римской  империи,  про¬
стиравшейся  от  Северного  до  Средиземного  моря.  Это  государ¬
ство,  чем-то  похожее  на  современный  Евросоюз,  объединяло
множество  стран  с  противоречивыми  интересами,  связанных
договорами  и  сиюминутной  выгодой.  Империя,  поражавшая
своими  масштабами,  на  деле  представляла  собой  шаткую,  не¬
управляемую  и  недемократичную  систему.  Это  был  временный
союз  из  нескольких  королевств,  управлявшийся  императором,
не  имевшим  абсолютной  власти.  Политическое  единство  им¬
 40

3.  ДЬЯВОЛЬСКИЙ  ФАКУЛЬТЕТ
 перии  осложнялось  непрерывным  соперничеством  знатных
родов,  волнениями  среди  простого  народа  и  конфликтами  с
папством.  Политическую  волю  и  военную  мощь  Священной
Римской  империи  регулярно  испытывали  на  прочность  её  агрес¬
сивные  соседи  —  Франция  и  Османская  империя.  Франция  того
времени  считалась  богатейшим  королевством  христианского
мира.  Османская  империя  также  обладала  огромным  влиянием.
На  юге  христианской  империи  противостоял  жёсткий  теокра¬
тический  режим,  основным  принципом  которого  была  борьба
с  неверными.
 По  меткому  выражению  Вольтера,  «то,  что  именовалось...
Священной  Римской  империей,  не  было  ни  священным,  ни
римским,  ни  империей»  («Опыт  об  обычаях  и  духе  народов»,
1756  год,  гл.  70).  В  общем,  это  государство  было  светским,  пре¬
имущественно  германским,  недостаточно  цивилизованным,
чтобы  управляться  из  единого  центра,  —  и  непрерывно  вело
войны,  всегда  грозившие  закончиться  его  развалом.  Так  вы¬
глядел  мир  во  времена  Фауста.
 з.
 ДЬЯВОЛЬСКИЙ  ФАКУЛЬТЕТ
(1472-1489)
 О  Фаусте  не  упоминали  до  1507  года,  когда  о  нём  сообщил
враждебно  настроенный  Тритемий.  Всё  же  от  Тритемия  мы
узнали  кое-что  о  молодых  годах  Фауста.  Тритемий,  написавший
своё  письмо  на  латыни,  несомненно,  видел  визитную  карточку
Фауста,  и  весьма  вероятно,  что  сам  Фауст  также  использо¬
вал  латынь.  Тритемий  пишет,  что  Фауст  упоминал  о  Плато¬
не  и  Аристотеле,  что  было  намёком  на  его  университетское
образование.  Хотя  более  поздние  свидетельства  Муциана  и
Лейба  выводят  нас  на  человека  по  имени  Георг  Гельмштет  с
документально  подтверждённой  университетской  карьерой,
информация  из  письма  Тритемия  доказывает  университетское
 41

ЛЕО  РУИКБИ
 прошлое  Фауста  даже  в  отсутствие  данных  о  том,  что  он  носил
фамилию  Гельмштет.
 Теоретически  образование  было  доступно  каждому.  Мартин
Лютер  бесплатно  учился  в  Магдебурге,  в  школе  францискан¬
цев,  но  ему,  как  и  юному  Иоганну  Бутцбаху  (ок.  1478—1526),
приходилось  самостоятельно  добывать  себе  пропитание40.
Практически  же  не  работали  только  сыновья  знати  и  торгов¬
цев,  располагавших  средствами,  достаточными  для  получения
элементарного  образования.
 Образование,  полученное  Фаустом,  свидетельствовало  о
его  социальном  положении.  В  «народных  книгах»  Фауста  изо¬
бражают  сыном  простого  землепашца,  который  поступил  в
университет  на  деньги  богатого  дядюшки.  Но  для  начала  Фауст
должен  был  изучить  латынь,  а  бедный  крестьянин  едва  ли  мог
оплатить  эти  занятия.  Позже  Фауст  сам  скажет  о  своём  благо¬
родном  происхождении  и  подтвердит  относительное  матери¬
альное  благополучие.
 В  начале  XV  века  образование  в  основном  получали  в  днев¬
ных  школах.  Классы  были  большими  (по  17  и  более  учеников),
а  на  занятиях  процветала  зубрёжка.  Вероятно,  Фауст,  так  же
как  и  Бутцбах,  пошёл  в  школу  с  шести  лет  —  то  есть  в  1472  году.
В  некоторых  школах  имелись  бурсы,  или  общежития,  для  при¬
езжих  учащихся,  но  это  вовсе  не  было  нормой.  К  примеру,  Бут¬
цбах  совершил  долгое  путешествие,  чтобы  найти  такую  школу.
В  этих  пристанищах  жильцов  буквально  заедали  вши.  Швей¬
царский  гуманист  Томас  Платтер  (1499—1582)  вспоминал,  что
слышал,  как  в  его  соломенном  матрасе  шевелятся  целые  орды
вшей,  —  и  спал  на  полу,  чтобы  не  быть  съеденным.
 Хотя  на  дворе  была  эпоха  Возрождения,  система  образо¬
вания  оставалась  средневековой,  а  учёба  затруднялась  острой
нехваткой  учебников.  Хотя  учебный  план  включал  основы  ри¬
торики,  диалектики  и  грамматики,  основополагающий  учебник
латинской  грамматики  был  написан  ещё  в  IV  веке  н.  э.  Бутцбах
учился  на  таких  работах,  как  «Притчи»  Алана  Лилльского
(годы  расцвета  ок.  1200),  и  нравоучительных  стихах  Катона  и
баснях  Эзопа.  Чтобы  проникнуться  христианским  мировоззре¬
 42

3.  ДЬЯВОЛЬСКИЙ  ФАКУЛЬТЕТ
 нием,  школьники  зубрили  «Отче  наш»  и  апостольский  «Сим¬
вол  веры»,  изучали  жития  святых  и  десять  заповедей.  На  это,
в  частности,  указывал  Пятый  Латеранский  собор  1514  года,
предупреждавший,  что  «каждое  поколение  в  молодости  склон¬
но  ко  злу»41.
 От  учащихся  ожидали  и  требовали  смирения  и  соблюдения
дисциплины.  Один  пастор  из  Нюрнберга  риторически  спраши¬
вал:  «Есть  ли  на  земле  что-то  более  драгоценное  и  заслужи¬
вающее  большей  любви,  нежели  благочестивое,  смиренное  и
послушное  чадо,  готовое  учиться?»42  Максимой  того  времени
были  слова  из  моностихов  Катона:  Magistrum  metue  («Бойся
своего  учителя»),  —  и  ученики  часто  подвергались  битью  и
жестокому  обращению43.  По  воспоминаниям  Лютера,  как-то
его  в  один  день  отлупили  пятнадцать  раз.
 Во  времена  Фауста  в  школе  учились  не  ради  знаний.  Сын
купца  бросал  учёбу  в  возрасте  12—15  лет  и  начинал  торговать
вместе  с  отцом,  а  сыновья  ремесленников  уходили  из  школы,
выучив  грамоту  ровно  настолько,  чтобы  их  приняли  в  гильдию.
Лишь  немногие  имели  цель  продолжить  образование  в  универ¬
ситете  и  стать  священником,  юристом  или  врачом.  Знакомство
Фауста  с  трудами  Платона  и  Аристотеля  (что  документально
зафиксировано),  его  магистерская,  а  с  1520  года  —  докторская
степень  наводят  на  мысль,  что  он  принадлежал  к  элитарному
меньшинству.
 В  БАШНЕ  ИЗ  СЛОНОВОЙ  КОСТИ
 Во  времена  Фауста  в  Германии  шёл  бурный  подъём  высшего
образования.  Если  в  1400  году  в  империи  было  всего  5  уни¬
верситетов,  то  к  1520  году  их  насчитывалось  уже  19.  Всего  в
Европе  того  времени  активно  работало  более  60  университе¬
тов.  В  те  времена  высшие  учебные  заведения  не  были  похожи
на  современные  университеты,  предлагающие  студентам  ди¬
пломы  по  всем  мыслимым  наукам.  В  XVI  веке  университеты
представляли  собой  более  компактные  заведения,  закрытые
для  посторонних,  а  их  студенты  жадно  тянулись  к  знаниям.
 43

ЛЕО  РУИКБИ
 Тем  не  менее  университеты  обычно  располагались  в  центре
города,  а  их  студенты,  пользовавшиеся  особыми  привилегиями,
вели  самый  разгульный  образ  жизни.  Наконец,  университе¬
ты  представляли  собой  более  специализированные  учебные
заведения  и  были  тесно  связаны  с  выдающимися  учёными  и
преподавателями,  читавшими  лекции  и  поднимавшими  репута¬
цию  заведения  по  конкретному  предмету  или  в  рамках  научной
школы.  Например,  Оксфордский  университет  (основан  около
1208  года)  отождествлялся  с  теологией,  и  когда  в  1517  году  был
открыт  новый  колледж  этого  университета  Корпус-Кристи  с
более  гуманитарным  уклоном,  между  их  студентами  нередко
возникали  уличные  потасовки.
 Узкая  специализация  университетов  приводила  к  появлению
«странствующих»  студентов,  часто  встречавшихся  в  Средние
века,  и  в  XVI  веке  в  частности.  Фауст  также  мог  пойти  этой  не¬
лёгкой  тропой,  чтобы  посетить  крупнейшие  университетские
города  Европы.
 По  современным  понятиям  тогдашние  студенты  были  слиш¬
ком  молоды,  чтобы  покидать  дом  и  отправляться  за  границу,
но  в  XVI  веке  люди  рано  вступали  в  самостоятельную  жизнь.
Например,  такой  известный  учёный,  как  Рудольф  Агрикола
(1443—1485),  отправился  в  Эрфурт  в  возрасте  всего  12  лет,
а  оккультист  Агриппа  поступил  в  Кёльнский  университет  в
13  лет.  Если  оставить  в  стороне  наиболее  одарённых,  то  обыч¬
но  студенты  поступали  в  университет  в  возрасте  14—15  лет.
Некоторые  —  например,  Лютер  —  поступали  учиться  в  18  лет
или  более  старшем  возрасте.  Из  документов  нам  известно,  что
Георга  Гельмштета  зачислили  в  университет  9  января  1483  года,
вероятно,  в  возрасте  16  или  17  лет.
 Хотя  многие  студенты,  по  сути,  оставались  детьми,  они  от¬
давали  учебе  все  силы.  Судя  по  тому,  что  написал  Эразм  Рот¬
тердамский,  день  у  Фауста,  так  же  как  у  Феликса  Платтера
(1536—1614),  в  1550-х  годах  учившегося  в  Монпелье,  начинался
в  шесть  или  даже  в  пять  часов  утра.  Учебный  план  студента
определялся  не  заданной  темой  или  предметом,  а  зависел  от
того,  какие  книги  находились  в  его  распоряжении.  Студент
 44

3.  ДЬЯВОЛЬСКИЙ  ФАКУЛЬТЕТ
 мог  выбирать  лектора,  но  не  имел  возможности  выбирать  курс.
Несмотря  на  такие  ограничения,  все  учились  с  огромным  же¬
ланием.  Когда  в  1511  году  Иероним  Алеандер  (1480—1542)
приехал  в  Париж,  на  лекцию  собиралось  около  2000  человек,
стоя  слушавших  его  2,5-часовое  выступление.  На  другой  день
все  сидячие  места  были  заняты  уже  за  2  часа  до  начала  лекции,
а  студенты  приветствовали  вошедшего  Алеандера  криками  «Ви¬
ват,  виват!»  —  так,  словно  он  сошёл  с  небес44.
 В  Средние  века  для  получения  степени  бакалавра  требова¬
лось  от  4  до  6  лет  университетского  обучения.  Первые  годы  учё¬
бы  проходили  на  факультете  гуманитарных  наук,  где  студенты
изучали  дисциплины  из  списка  «семи  свободных  искусств»,
установленного  в  800  году  н.  э.  Алкуином  Йоркским.  В  этот
период  молодые  студенты  вроде  Фауста,  ранее  подготовленные
по  программе  тривиума  (грамматика,  риторика,  логика),  полу¬
чали  уверенные  знания  по  этим  предметам,  чтобы  затем  начать
обучение  по  более  сложной  программе  квадривиума.  В  состав
квадривиума  (второй  ступени  изучения  «семи  свободных  ис¬
кусств  »  в  средневековых  университетах)  входили  арифметика,
геометрия,  музыка  и  астрономия.  С  освоением  квадривиума
заканчивался  цикл  обучения  «семи  свободным  искусствам».
Выдержав  экзамен  на  степень  бакалавра  гуманитарных  наук,
студент  затем  мог  продолжить  обучение,  чтобы  получить  более
высокую  степень  на  факультетах  юриспруденции,  медицины
или  богословия.  Столь  строгая  система,  построенная  на  твёр¬
дом  фундаменте  систематических  знаний,  воспитывала  класс
специалистов,  в  совершенстве  владевших  искусством  научной
дискуссии.
 На  получение  степени  магистра  или  доктора  уходило  ещё
около  12  лет.  Докторская  степень  требовала  наиболее  узкой
научной  специализации.  Особенно  тяжело  приходилось  буду¬
щим  докторам-богословам:  в  конце  Средневековья  докторский
курс  теологии  занимал  уже  12—13  лет,  против  8  лет  обучения
на  магистра.  По  положению  научная  степень  присуждалась
не  ранее  35-летнего  возраста,  и  в  области  теологии  докторами
редко  становились  до  40  лет.
 45

ЛЕО  РУИКБИ
 Впрочем,  во  времена  Фауста  время  обучения  бакалавров
было  значительно  сокращено.  Агриппа  поступил  в  университет
Эрфурта  в  1501  году  и  уже  через  3  года  получил  свою  первую
степень;  Лютер  стал  бакалавром  в  1503  году,  а  два  года  спустя
ему  присудили  магистерскую  степень.  При  этом  требования  к
минимальному  возрасту  оставались  жёсткими:  в  разных  уни¬
верситетах  минимальный  возраст  присуждения  степени  маги¬
стра  варьировался  в  пределах  20—21  года.
 В  каком  окружении  оказался  Фауст,  впервые  вошедший  в
переполненный  лекционный  зал?  По  мнению  одного  из  совре¬
менников,  среди  отвратительно  грубой  толпы.  Пожалуй,  самые
резкие  слова  написал  о  студентах  Парижского  университета
французский  богослов  и  историк  Жак  де  Витри  (ок.  1180—
1240).  В  своё  время  он  сам  был  парижским  студентом  и  не  считал
такую  компанию  приятной.  Витри  жаловался,  что  студенты
слишком  падки  на  новизну,  и  осуждал  их  желание  наилегчай¬
шим  путём  достигать  знаний,  известности  или  успеха.  Студенты
непрерывно  бранились.  Высказывая  противоположные  мнения
или  позиции,  они  пускались  во  все  тяжкие,  легко  переходя  от
колкостей  к  оскорблениям.  Также  учившийся  в  Париже  папа
римский  Иннокентий  III  сравнивал  университет  с  «печью,  пеку¬
щей  хлеб  для  всего  мира  »  —  несмотря  на  то,  что  многие  считали
этот  хлеб  пригоревшим  и  несвежим.
 Если  Витри  возмущали  студенты,  то  поведение  лекторов
он  считал  и  вовсе  безобразным.  Будучи  законченными  ретро¬
градами,  они  «не  могли  выразить  собственного  дискурса»,  но
лестью  «переманивали  друг  у  друга  студентов  и  искали  лишь
славы,  нисколько  не  заботясь  о  душах»45.
 Когда  в  XVI  веке  Париж  посетил  Парацельс,  в  университете
мало  что  изменилось.  Со  своей  обычной  прямотой  Парацельс
назвал  парижских  докторов  наук  тщеславными  профанами.
Это  мнение  разделял  Лютер,  называвший  главных  теологов
университета  «парижскими  слепыми  кротами  и  летучими
мышами»46.
 Но  Париж  не  держал  монополии  по  студенческим  выходкам.
Многие  другие  университеты  подвергались  критике  со  сто¬
 46

3.  ДЬЯВОЛЬСКИЙ  ФАКУЛЬТЕТ
 роны  тех,  кто  их  посещал  или  в  них  учился.  Например,  Эразм
Роттердамский  сетовал,  что  его  пребывание  в  Оксфорде  было
испорчено  компанией  нудных  и  самоуверенных  преподавателей
и  их  дрянным  пивом.
 Хотя  студенты  пользовались  вольностями,  нетипичными
для  того  времени,  они  не  были  свободны  от  ограничений  эко¬
номики.  Несмотря  на  помощь  епископа  Камбрейского,  Эразм
Роттердамский  страдал  от  нищеты  и  был  вынужден  зарабаты¬
вать  уроками.  Лютер,  также  страдавший  от  бедности,  говорил,
что  «никто  не  испытывает  больших  лишений,  чем  студенты  и
учёные»47.  23  июля  1507  года  успешный  печатник  из  Базеля
Джон  Аморбах,  озабоченный  делами  сына  Бруно,  учившегося
в  Париже,  написал  письмо,  в  котором  советовал  ему  и  его  то¬
варищам  оплачивать  квартиру  и  питание  в  складчину.  За  год
Аморбах  мог  отправлять  сыну  всего  23—24  кроны,  из  которых
от  16  до  20  крон  уходило  на  оплату  жилья.
 В  начале  занятий  в  парижской  коллегии  Монтегю  Эразм
остановился  в  общежитии  под  названием  «Дом  для  неимущих  ».
Хотя  коллегия  получила  новую  жизнь  усилиями  директора
Джона  Стэндонка,  в  общежитии  царила  ужасная  скученность.
Эразм,  с  трудом  переносивший  такие  условия,  жаловался  на
пищу:  студентам  подавали  несвежие  яйца  и  плохую  воду.
 Если  Эразм  зарабатывал  частными  уроками,  то  другие
студенты  обеспечивали  себе  пропитание,  работая  у  печатни¬
ков,  редактируя  и  составляя  хвалебные  стихи  или  обращения.
Иногда  они  получали  деньги,  рекламируя  последние  выпуски
печатной  продукции  во  время  публичных  выступлений  о  новых
книгах.  По  всей  вероятности,  такие  лекции  с  обзором  содер¬
жания  и  наиболее  интересных  особенностей  книг  более-менее
регулярно  проводились  в  конторах  печатников  и  служили  для
привлечения  интереса  заказчиков.  Прочие  студенты,  у  которых
недоставало  способностей  или  возможностей,  выживали  как
могли,  занимаясь  попрошайничеством  и  браконьерством.
 Фауст  тоже  мог  корпеть  над  редактурой  новых  книг  или
выступать  перед  группами  заказчиков,  рассказывая  о  достоин¬
ствах  нового  тома,  намеченного  к  выпуску.  Живя  в  общежитии,
 47

ЛЕО  РУИКБИ
 как  Эразм,  или  на  квартире  с  другими  студентами,  как  Бруно
Аморбах,  Фауст  сталкивался  примерно  с  теми  же  бытовыми
обстоятельствами.  Впрочем,  доля  «бедных»  студентов  была
сравнительно  невелика  и  составляла,  например,  около  16%  в
Кёльне  и  9%  в  Лейпциге.  Поскольку  в  своих  наблюдениях  мы
ограничены  тем,  что  видели  Эразм  или  Платтер,  до  конца  не¬
ясно,  какие  студенты  относились  к  «бедным».  Можно  пред¬
положить,  что  университетская  жизнь  оставила  у  студентов
уровня  Иннокентия  III  совершенно  иные  впечатления.
 Но,  несмотря  на  препятствия,  студенты,  особенно  такие,
как  Платтер  или  Эразм  Роттердамский,  шли  к  знаниям  целеу¬
стремлённо  и  страстно.  Хотя,  попав  в  университет,  студенты
оказывались  перед  огромными  стеллажами  книг,  одолеть  ко¬
торые  они  могли  только  при  поддержке  своих  лекторов,  но  это
давало  шанс  вырваться  из  того  мрачного  царства  неведения,
где  пребывало  большинство  их  современников.  Если  в  XVI  веке
выбор  университетов  был,  как  никогда,  широким,  возникает
вопрос:  где  именно  Фауст  начал  свой  путь  к  знаниям?
 Народная  традиция,  взявшая  начало  от  «Вольфенбюттель-
ской  рукописи»  1580  года,  книги  Шписа  издания  1587  года  и
перевода,  датированного  1592  годом  и  подписанного  инициа¬
лами  P.F.,  заставляет  считать,  что  Фауст  учился  теологии  в
Виттенберге.  В  документах  XVI  века  можно  встретить  не  ме¬
нее  13  Фаустов  или  Фаустусов,  учившихся  в  Виттенберге48.
Ни  один  из  них  не  соответствует  описанию  нашего  мага.  Если
Фауст  учился  в  Виттенберге,  он  мог  приступить  к  учёбе  только
в  1502  году,  когда  университет  впервые  открыл  свои  двери.
Но  к  этому  времени  он  был  бы  слишком  стар,  чтобы  получить
первую  университетскую  степень.  Судя  по  историческим  дан¬
ным,  крайне  маловероятно,  чтобы  Фауст  действительно  учился
в  Виттенберге.  На  пребывание  Фауста  в  Виттенберге  указы¬
вают  всего  два  источника  —  Лерхеймер  (1585  год)  и  Хогель
(XVII  век),  причём  оба  автора  вовсе  не  утверждают,  что  Фауст
учился  в  этом  городе.
 Идея  о  том,  что  Фауст  учился  в  Виттенберге,  возникла  через
некоторое  время  после  его  смерти.  Возможно,  это  было  от¬
 48

3.  ДЬЯВОЛЬСКИЙ  ФАКУЛЬТЕТ
 ражением  когда-то  возникшей  путаницы  между  Фаустусом,
останавливавшимся  в  Виттенберге,  и  одним  из  Фаустов  или
Фаустусов,  учившихся  в  университете  этого  города.  Но  связь
с  Виттенбергом  не  случайна:  этот  выбор  имел  своё  значение.
 Пребывание  Фауста  в  Виттенберге  соответствовало  обще¬
христианским  принципам  —  и  это  было  частью  протестантской
полемики  о  «народных  книгах»,  в  которых  говорилось  о  Фау¬
сте.  Хотя  сегодня  Виттенберг  мало  известен  за  пределами  Гер¬
мании,  в  XVI  веке  этот  город  являлся  эпицентром  распростра¬
нения  Реформации.  Помещая  Фауста  в  Виттенберг,  «народные
книги»  утверждали  его  образ  в  качестве  «тени»  или  противо¬
положности  Лютера.  Книги  о  Фаусте  также  нашли  своё  место
во  внутренней  борьбе  между  течениями  лютеранства.  В  конце
 XVI 	века  Виттенберг  стал  центром  движений  филиппистов
(последователей  более  умеренного  Филиппа  Меланхтона)  и
криптокальвинистов,  наиболее  ортодоксальные  представители
которых  называли  эти  книги  «рассадником  ереси»49.  Таким  об¬
разом,  выбор  Виттенберга  в  качестве  фаустовской  альма-матер
служил  интересам  консервативного  лютеранства.
 Первым  человеком,  действительно  указавшим  место  учёбы
Фауста,  был  Меланхтон  —  и  он  назвал  Краков.  Краковский
Ягеллонский  университет  был  одним  из  наиболее  старых  и  пре¬
стижных  учебных  заведений.  Краков  уже  в  середине  XV  века
являлся  крупным  научным  центром,  занимавшим  передовые
позиции  в  исследованиях  по  математике,  астрономии,  астро¬
логии,  географии  и  праву.  Хартман  Шедель  чрезвычайно  вы¬
соко  оценил  университет  в  своей  знаменитой  «Нюрнбергской
хронике»  1493  года.  Пик  славы  Ягеллонского  университета
пришёлся  ориентировочно  на  1500  год.  Его  высокая  репутация
привлекала  студентов  как  магнит:  по  оценкам,  в  XV  веке  около
45%  студентов  университета  были  иностранцами.  В  Краковском
университете  читали  лекции  Эразм  и  Меланхтон50.
 С  конца  XV  века  до  начала  XVI  века  в  Кракове  училось  более
90  студентов  с  именами  Георгий  и  Иоганн,  приехавших  из  юж¬
ных  регионов  Германии  —  Тюрингии,  Баварии  и  Вюртемберга51.
Никто  из  них  не  подписался  фамилией  или  прозвищем  Фауст
 49

ЛЕО  РУИКБИ
 или  Сабеллико.  Среди  студентов  не  нашлось  ни  Георгия,  ни
даже  Иоганна,  приехавших  из  мест,  где  Фауст  мог  появиться
на  свет.  Почему  же  имя  Фауста  было  связано  с  прославленным
Ягеллонским  университетом  в  Кракове?
 «Краковский  след»  вполне  мог  оказаться  результатом  пере¬
сечения  легенды  о  Фаусте  и  сказаний  о  местном  маге  по  про¬
звищу  пан  Твардовский.  Судя  по  фольклорным  источникам,
упомянутый  пан  Твардовский  жил  в  том  же  XVI  веке,  а  также
занимался  алхимией,  вызывал  образ  покойной  жены  короля,
бывал  в  Виттенберге  —  и  подписал  договор  с  дьяволом.  Предпо¬
лагают,  что  именно  в  Ягеллонском  университете  изучал  «есте¬
ственные»  науки  —  алхимию  и  астрологию  —  Иоганн,  или  Ян,
Твардовский,  которого  иногда  называют  «двойником»  Фау¬
ста52.  При  полном  отсутствии  каких-либо  доказательств  учё¬
бы  Фауста  в  Кракове,  такое  пересечение  легенд  убедительнее
всего  объясняет,  почему  Фауст  должен  был  закончить  именно
Ягеллонский  университет.
 Наконец,  действительно  ли  Фауст  был  доктором  наук?  И
вообще,  учился  ли  Фауст  в  университете?  Среди  выпускников
не  значилось  ни  одного  Фауста53.  Впервые  его  упоминают  как
магистра  в  1507  году.  По  записям  из  приходно-расходной  кни¬
ги  епископа  Бамберга,  а  также  из  официальных  документов
Ингольштадта  за  1528  год  и  Нюрнберга  за  1532  год  можно
понять,  что  к  1520  году  Фаусту  была  присвоена  докторская
степень.  Фауста  называли  доктором  в  двух  хрониках  того
времени  —  «Вальдекской  хронике»  Прассера  (относившей¬
ся  к  событиям  1535—1536  годов)  и  утраченной  ныне  хронике
Рейхмана—Вамбаха.  В  1539  году  Бегарди  записал,  что  Фауст
подписывался,  называя  себя  «философом  из  философов»,  а
консультировавший  Фауста  Филипп  фон  Гуттен  в  1540  году
называл  его  «философусом».
 Первое  зафиксированное  в  документах  упоминание  о  «док¬
торе  Фаусте»  относится  к  1520  году.  Значит  ли  это,  что  науч¬
ная  степень  была  присвоена  Фаусту  между  1507  и  1520  годами?
Исходя  из  возраста,  он  мог  претендовать  на  степень  начиная  с
 1501 	года.  Дополнительную  путаницу  вызвало  ещё  одно  обстоя¬
 50

3.  ДЬЯВОЛЬСКИЙ  ФАКУЛЬТЕТ
 тельство:  степени  магистра,  доктора  и  «философуса»  вполне
могли  означать  одинаковый  уровень  академических  достиже¬
ний.
 В  наши  дни  мы  посчитали  бы  тогдашнего  магистра  равным
магистру  гуманитарных  и  магистру  естественных  наук,  док¬
тора  —  равным  доктору  философии  и  доктору  медицины,  а  у
«философуса»  не  существует  сегодняшнего  аналога.  Сегодня
магистерская  и  докторская  степени  означают  разный  научный
уровень,  причём  особенно  высоко  ценится  докторская  степень,
предполагающая  личный  вклад  в  науку.  Но  как  конкретно  об¬
стояло  дело  в  XVI  веке?
 Во  времена  Фауста  требования  к  учёным  званиям  были  раз¬
личными.  Чтобы  стать  магистром,  требовалось  стать  бакалав¬
ром  и,  почти  так  же  как  в  наши  дни,  пройти  дополнительное
обучение  и  изучить  философию,  особенно  учение  Аристотеля,
освоив  метод  схоластики.  Эта  информация  хорошо  сочетается
с  титулом  «философус»,  который  использовал  фон  Гуттен.
Степень  магистра  считалась  наиболее  высокой  для  занятия
философией,  а  степень  доктора  обычно  присуждалась  учёным,
достигшим  наиболее  высоких  результатов  в  юриспруденции,
медицине  или  богословии.  При  этом  магистра  философии
вполне  могли  именовать  доктором.  Например,  Тритемий  го¬
ворил  о  своём  брате,  имевшем  степень  магистра,  как  о  «док¬
торе  философии  »54.  В  монументальном  произведении  «История
протестантизма  »  Джеймс  Уайли  указывал,  что  Мартин  Лютер
закончил  университет  со  степенью  «магистра  искусств  или  док¬
тора  философии»55.  Получается,  что  разные  титулы  Фауста
вовсе  не  противоречат  друг  другу:  напротив,  этим  подтверж¬
дается,  что  Фауст  получил  университетское  образование  и  до¬
стиг  самого  высокого  научного  уровня  в  области  философии
(и,  возможно,  теологии).
 Тенденция  к  восприятию  имени  Фаустус  в  качестве  лати¬
низированной  формы  немецкой  фамилии  привела  к  тому,  что
нашего  мага  ошибочно  идентифицировали  со  студентом  по
имени  Иоганн  Фауст  из  города  Зиммерн,  окончившим  Гейдель¬
бергский  университет  15  января  1509  года56.  Впрочем,  это  легко
 51

ЛЕО  РУИКБИ
 опровергнуть.  У  Тритемия  Фаустус  использовал  своё  имя  ско¬
рее  в  качестве  прозвища,  чем  семейной  фамилии;  он  прибыл  из
Гельмштадта  или  Гейдельберга  и,  судя  по  тексту,  в  1507  году
получил  степень  магистра.  В  то  же  время  Фауста  из  Зиммер-
на  звали  иначе  (Иоганн),  он  приехал  из  другого  города  —  ив
1509  году  стал  всего  лишь  бакалавром.
 Упоминание  Гейдельберга  у  Муциана,  а  также  в  записях
города  Ингольштадта  в  совокупности  с  термином  Helmstet/
Helmitheus  навело  Шоттенлохера  на  мысль  объединить  записи
из  документов  Гейдельберга  с  конкретным  именем  —  и  он  на¬
шёл  такое  имя.  С  1483  по  1487  год  Георг  Гельмштет  числился  в
Гейдельберге  в  качестве  студента,  изучавшего  философию.  По
всему  похоже,  что  именно  этот  человек  впоследствии  называл
себя  Фаустом.
 Георгиус  Гельмштет  из  епархии  в  Вормсе  поступил  в  Гей¬
дельбергский  университет  1  января  1483  года,  и  всего  через
полгода  Jorio  de  Helmstat  записался  на  экзамен,  чтобы  стать
бакалавром.  Этот  вопрос  рассматривался  на  заседании  гума¬
нитарного  факультета.  Судя  по  всему,  студент  Гельмштет  не
отвечал  всем  поставленным  требованиям  —  в  первую  очередь
в  отношении  минимального  срока  обучения.  Он  приехал  в  се¬
редине  учебного  года  и  явно  не  имел  возможности  посетить
обязательные  занятия.  После  того  как  за  означенного  студента
поручился  магистр  Иоганн  Гассе,  Jeorius  de  Helmstat  был  выпу¬
щен  из  университета  со  степенью  бакалавра  12  июля  1484  года.
Хотя  Гельмштет  получил  степень  за  рекордно  короткое  время,
он  закончил  курс  с  едва  ли  не  самыми  худшими  оценками  —  на
16-м  из  17  возможных  мест57.
 В  Гейдельберге  студенты,  изучавшие  философию,  пользо¬
вались  свободой  в  выборе  двух  противоположных  способов
интерпретации  учения  древнегреческого  философа  Аристо¬
теля:  так  называемого  via  antiqua  (античного)  или  via  moderna
(современного)58.  Метафизическое  учение  Аристотеля  строи¬
лось  вокруг  критики  идеалистических  теорий,  против  которых
он  выдвигал  собственную  доктрину  универсальных  сущностей,
состоявшую  в  том,  что  если  несколько  индивидуальных  сущно¬
 52

3.  ДЬЯВОЛЬСКИЙ  ФАКУЛЬТЕТ
 стей  отвечают  некоему  общему  утверждению,  то  это  не  связано
с  отношениями  подобия  между  этими  сущностями,  а  вытекает
из  понятия  идеального.  Однако  различия  в  интерпретации  уче¬
ния  Аристотеля  среди  так  называемых  «схоластов»  привели  в
Средние  века  к  развитию  двух  противоположных  тенденций  —
номинализма  и  реализма.
 В  античной  интерпретации  (via  antiqua)  главенствовали  идеи
Фомы  Аквинского,  с  присущим  ему  реализмом  утверждавше¬
го,  что  универсалии  или  общие  идеи  имеют  вид  объективных
экзистенций.  Напротив,  в  современной  Фаусту  интерпретации
(via  moderna),  идеологом  которой  был  следовавший  принципу
номинализма  Уильям  Оккам,  универсальные  или  абстрактные
сущности  рассматривались  в  качестве  простых  имён,  не  свя¬
занных  с  соответствующей  реальностью.  По  этим  вопросам
Аристотеля  обстоятельно  комментировал  первый  ректор  Гей¬
дельбергского  университета  Марсилий  из  Ингена  (1340—1396).
Комментарии  Марсилия  пользовались  широкой  известностью
во  всей  Европе.  Неудивительно,  что  во  времена  Фауста  в  Гей¬
дельберге  господствовал  подход  via  moderna.  В  1499  году  его
последователи  даже  опубликовали  книгу  хвалебных  стихов,
адресованных  Марсилию  из  Ингена.
 Несомненно,  что  в  конце  XV  и  начале  XVI  века  наиболее
привлекательной  особенностью  Гейдельберга  было  первенство
этого  университета  в  изучении  античной  литературы  с  целью
улучшения  человеческой  природы  —  то,  что  сейчас  называют
«гуманизмом  эпохи  Возрождения».  Гуманисты  хотели  изба¬
виться  от  схоластики,  от  комментаторов  и  их  бесконечных  ком¬
ментариев  —  и  вернуться  к  собственно  античным  источникам.
Гуманизм,  первым  представителем  которого  в  Гейдельберге
был  Петер  Лудер  (1415—1472),  являл  собой  наиболее  передовое
течение  и  привлекал  лучшие  умы  своего  времени.
 В  конце  XV  века  в  Гейдельберге  впервые  начали  изучать  гре¬
ческие  и  древнееврейские  тексты.  Студенческие  годы  Гельмште-
та  проходили  во  времена  епископства  Иоганна  фон  Дальберга,
вернувшегося  из  Италии  в  1480  году.  По  описанию  Иоганна
Рейхлина,  библиотека  Дальберга  включала  множество  томов
 53

ЛЕО  РУИКБИ
 на  латыни,  греческом  и  древнееврейском  языках.  Полагают,
что  Дальберг  мог  быть  автором  книги  De  numerorum  arcanis
mysteriis  (О  таинственных  секретах  чисел).  Рудольф  Агрикола,
приехавший  в  Гейдельберг  в  1484  году,  прославился  своими
публичными  лекциями  о  трудах  Плиния-младшего.  Гельмштет
учился  вместе  с  будущим  гуманистом  Конрадом  Цельтисом,
закончившим  университетский  курс  20  октября  1485  года  со
степенью  магистра  искусств.  В  Гейдельберге  учился  даже
Тритемий,  закончивший  университет  в  1482  году,  незадолго
до  поступления  Гельмштета.  Тогдашняя  гуманистическая
школа  находилась  под  сильным  влиянием  неоплатонических
и  герметических  работ  Марсилио  Фичино  (1433—1499)  и  Джо¬
ванни  Пико  делла  Мирандола  (1463—1494),  разрабатывавших
концепцию  естественной  магии.  Именно  во  времена  Фауста
Гейдельберг  приобретал  репутацию  места,  где  изучали  и  прак¬
тиковали  магию59.
 В  университете  Гельмштет  стал  настоящим  философом.
В  1487  году  ему  была  присвоена  степень  магистра.  Однако
возникла  другая  проблема.  1  февраля  1487  года  в  документах
университета  появилась  запись  о  том,  что  Georgio  de  Helmstadt
не  отвечает  всем  поставленным  требованиям.  Он  принял  уча¬
стие  лишь  в  двух  из  трёх  обязательных  формальных  диспутах
и  должен  был  выполнить  это  требование.  Гельмштет  блестяще
справился  с  задачей.  1  марта  1487  года  Jeorius  Helmstadt  окон¬
чил  университет  со  вторым  результатом  в  группе  из  10  студен¬
тов.  Уже  несколько  дней  спустя,  20  марта,  он  принёс  присягу,
открывавшую  доступ  в  библиотеку  отделения  гуманитарных
наук.  Несмотря  на  хорошие  оценки,  завершение  магистерского
курса  заняло  у  Гельмштета  больше  времени,  нежели  обычно,  —
вероятно,  потому,  что  он  не  достиг  минимального  возраста
в  20  или  21  год.  Это  даёт  ещё  одно  основание  полагать,  что
Гельмштет  родился  приблизительно  в  1466  году60.
 По  положению  об  университете  после  выпуска  Гельмштет
должен  был  отработать  два  года  преподавателем  на  гумани¬
тарном  факультете.  Здесь  он,  по  всей  вероятности,  задержался
до  1489  года.  В  июне  1490  года  в  Гейдельберге  началась  эпиде¬
 54

4.  ЯВЛЕНИЕ  МАГА
 мия  чумы,  и  работникам  университета  разрешили  покинуть
город61.  Гельмштет,  выполнивший  свои  обязательства,  едва  ли
задержался  на  месте  —  и  Вирдунг,  прибывший  в  университет
в  конце  1492  года,  встретился  с  ним  только  в  1507  году,  как  об
этом  написано  у  Тритемия.  Но,  как  известно,  уже  в  это  время
Гельмштет  делал  первые  неуверенные  шаги  к  карьере  мага.
 Когда  7  октября  1534  года  Сетер  написал  своему  другу  Эл-
ленборгу,  он  сопроводил  письмо  копией  речи,  с  которой  видный
богослов  профессор  Паллас  Шпангель  (умер  в  1512  году)  вы¬
ступил  по  случаю  визита  императора  Максимилиана,  а  также
гороскопом,  составленным  для  него  магистром  Георгием  Гель-
мштетом,  использовавшим  иудейскую  астрологию,  физиогно¬
мику  и  хиромантию.  28  марта  1490  года  Сетер  сам  приезжал  в
Гейдельберг,  и  в  указанный  период  вполне  мог  контактировать
с  Гельмштетом.  Хотя  речь  Элленборгу  понравилась,  о  горо¬
скопе  Гельмштета  он  высказался  скептически.  Признав,  что
не  разбирается  в  искусстве  хиромантии,  Элленборг  указал,
что  Гельмштет  пренебрёг  точностью,  не  нанеся  границ  астро¬
логических  знаков  и  позиций  планет.  12  октября  Элленборг
отослал  гороскоп  назад  Сетеру.  Казалось,  начало  карьеры  не
обещало  быстрого  развития62.
 4.
 ЯВЛЕНИЕ  МАГА
(1500-1506)
 По  мере  того  как  XV  век  клонился  к  закату,  поползли  слухи
о  всякого  рода  недобрых  знаках  и  предзнаменованиях.  По¬
всюду,  как  грибы,  появились  пророки,  возвещавшие  скорый
приход  Антихриста  и  Второе  пришествие,  а  Арквато  (Антонио
Торквато)  предсказал  уничтожение  Европы.  Ходили  слухи  о
рождении  монстров,  о  молочных  и  кровавых  ливнях  и  знаках  на
небе.  В  небе  над  Германией  видели  три  луны.  В  1500  году  в  двух
деревнях  близ  Спонхейма,  а  затем  в  Льеже  на  одежде  людей
 55

ЛЕО  РУИКБИ
 чудесным  образом  появились  цветные  кресты;  согласно  Три-
темию,  это  предвещало  чуму.  В  Греции  рождалось  множество
детей  с  уродствами.  Во  Франции  свирепствовала  чума.  Небо
над  Италией  осветила  корона  из  пылающих  мечей.  Говорили,
что  в  Ватикан  ударила  молния,  сбросившая  римского  папу  с
престола63.
 На  всей  территории  Европы  шла  война.  Порта  выигра¬
ла  у  Венеции  два  сражения  подряд  —  при  Лепанто,  в  1499  и
1500  годах.  В  1500  году  король  Франции  Людовик  XII  и  Ферди¬
нанд  II  Арагонский  разделили  между  собой  Неаполитанское
королевство.  В  Нидерландах,  Бельгии  и  Люксембурге  (1491  и
1492  годы),  Эльзасе  (1493  год)  и  Швабии  (1492  год)  произошли
восстания.  По  Европе  бродили  толпы  разбойников.  Восстав¬
шие  крестьяне  требовали  лучшей  жизни  и  жестоко  распла¬
чивались  за  своё  безрассудное  желание.  Их  недовольство,
зревшее  многие  годы,  в  конце  концов  привело  к  жестокому
бунту.
 Смерть,  моровая  язва,  война  и  голод  —  многие  чувствова¬
ли  приближение  всадников  Апокалипсиса.  Лучше  других  это
чувство  выразил  Альбрехт  Дюрер  (1471—1528).  Говорили,  что
однажды  он  увидел  на  рубашке  девушки-служанки  изображе¬
ние  распятия,  якобы  проступившее  после  «кровавого»  дождя.
В  1498  году  Дюрер  совместно  с  Кобергером  издал  в  Нюрнберге
серию  из  15  гравюр  на  дереве  с  параллельным  текстом,  под
общим  названием  «Книга  о  тайном  Откровении  Иоанна,  на¬
зываемая  Апокалипсисом  ».  Среди  гравюр  были  его  знаменитые
«Четыре  всадника  Апокалипсиса  ».  На  его  гравюре  три  всадника
из  четырёх  изображены  в  одеждах  правящих  сословий.  Подоб¬
но  буре,  конная  группа  сметает  простых  людей,  оказавшихся  на
их  пути.  Симптоматично,  что  Голод  —  единственный  из  всад¬
ников  не  принадлежащий  к  элите,  —  растаптывает  епископа
в  роскошном  облачении.  Над  всем  этим  в  небе  парит  ангел,
благословляющий  эту  сцену  и,  вероятно,  смеющийся  над  че¬
ловеческой  ничтожностью.
 Колдовство  и  магия,  всегда  вызывавшие  беспокойство,  на
стыке  веков  с  неизбежностью  оказались  под  особенно  присталь¬
 56

4.  ЯВЛЕНИЕ  МАГА
 ным  вниманием.  В  десятилетие,  предшествовавшее  1500  году,
по  всей  Европе  полыхали  костры,  на  которых  было  сожжено
множество  ведьм.  В  тот  же  период  вышло  огромное  количе¬
ство  работ,  посвящённых  магии  и  ведовству.  В  1500  году  инк¬
визитор  Бернардо  Ратегно  предупреждал  о  распространении
и  усилении  опасности  ведовства  в  книге  Tractatus  de  strigibus
(лат.  «Трактат  о  колдовстве»).  По  всему  выходило,  что  Европу
заполонили  толпы  агентов  дьявола.  В  те  времена  Фауст  легко
мог  оказаться  в  их  нечестивой  компании.
 ПАПА-ЧЕРНОКНИЖНИК
 Вопреки  истерическим  предсказаниям  и  загадочным  знакам,
мир  вовсе  не  рухнул  в  момент,  когда  одна  группа  цифр  на  про¬
извольно  установленной  нами  шкале  летоисчисления  сменилась
другой.  В  основном  всё  шло  как  раньше,  а  в  чём-то  даже  лучше
прежнего.  Леонардо  написал  свою  «Джоконду»  (до  его  смерти
эту  картину  не  называли  «Мона  Лиза»).  Дюрер  завершил  свой
знаменитый  автопортрет  и  приступил  к  работе  над  картиной
«Оплакивание  Христа».  Известный  учёный-гуманист  и  зна¬
ток  каббалистики  Иоганн  Рейхлин  (1455—1522),  чья  карьера
определяла  интеллектуальный  климат  того  времени,  написал
первую  в  своём  роде  грамматику  древнееврейского  языка.  Ко¬
нечно,  произошли  и  определённые  ухудшения.
 В  то  время  как  обеспокоенный  ростом  числа  еретиков  и
язычников  римский  папа  Александр  VI  (1431—1503)  безуспеш¬
но  пытался  организовать  крестовый  поход,  около  30  тысяч  па¬
ломников,  собравшихся  в  Риме  на  празднование  юбилея  церк¬
ви,  погибли  от  чумы.  К  счастью,  Коперник,  в  1500  году  также
совершавший  паломничество  в  Рим,  пережил  чуму  и  6  ноября
смог  наблюдать  лунное  затмение.  Разумеется,  непосвящённым
казалось,  что  по  лунному  диску  прошла  сама  смерть.  По  обще¬
му  мнению,  папа  Александр  VI  (бывший  одним  из  богатейших
людей  своего  времени)  не  отпустил  на  празднование  юбилея
достаточных  средств,  а  Рим,  усеянный  разлагающимися  телами,
стал  городом  мёртвых.
 57

ЛЕО  РУИКБИ
 В  1501  году,  с  появлением  первых  печатных  музыкальных
изданий,  в  основном  предназначенных  для  домашнего  музици¬
рования,  римский  папа  Александр  VI  выпустил  папскую  буллу,
требовавшую  от  немецких  печатников  представлять  свои  кни¬
ги  на  рассмотрение  и  одобрение  церковных  властей.  В  ответ
был  немедленно  выпущен  памфлет  против  папства,  в  котором
Святой  престол  называли  прибежищем  беззакония.  Самого
Александра  именовали  «пучиной  порока,  ниспровергателем
всех  законов,  божеских  и  человеческих»64.
 В  тот  год,  когда  Александр  с  непревзойдённой  пышностью
и  экстравагантностью  отмечал  свадьбу  своей  дочери  Лукреции
Борджиа  с  Альфонсо,  сыном  и  наследником  Эрколе,  герцога
Феррары,  Фауст,  со  своей  стороны,  должен  был  издать  три
латинских  текста  по  магии,  освящённые  именем  самого  рим¬
ского  папы.  Неудивительно,  что  он  хотел  тщательно  выверить
тексты  до  их  передачи  в  печать.  Из  этих  текстов  два  относились
к  категории  книг  магических  заклинаний,  предисловие  к  кото¬
рым  было  написано  самим  римским  папой:  D.I.Fausti  dreyfacher
Hoellen-Zwang  («Тройное  адское  заклинание  Д[октора]  И[?]
Фауста»)  и  D.  Faustus  vierfacher  Hollen-Zwang  («Четверное  ад¬
ское  заклинание  Д[октора]  Фауста»).  Интересно,  что  в  одном  из
названий  используется  имя  Фаустус,  а  в  другом  —  сокращение
I.  (или  J.),  возможно  соответствующее  именам  Иоганн  или  Йорг
(исторически  подтверждённый  вариант  Георгия).  Третий  текст
вышел  под  заголовком  Tabellae  Rabellinae  Geister-Commando,
а  на  следующий  год  была  напечатана  книга  D.  Fausts  (Original)
Geister  Commando  («Скрижали  заклинаний  духов  »;  в  заглавии
смешаны  латинские  и  немецкие  слова.  —  Примеч.  ред.),  также
отпечатанная  в  Риме,  с  поддельной  подписью  Александра  VI,
разрешавшей  издание.
 На  обложке  экземпляра  «подлинного»  Geister  Commando
мы  видим  смазанное  изображение  головы  бородатого  мужчи¬
ны  в  цилиндрической  шапочке  на  манер  фески.  Ниже  надпись:
«Написано  магом  доктором  Фаустом  из  города  Кундлинга».
Похоже,  что  эта  подлинная  работа  о  магии  вышла  в  Риме  в
 1502 	году  за  подписью  Александра  VI.  В  дальнейшем  книга
 58

4.  ЯВЛЕНИЕ  МАГА
 находилась  в  руках  некоего  «Д.  Габермано  (Маго)»  и  была  пере¬
печатана  частным  образом,  под  страхом  отлучения  от  церк¬
ви,  уже  во  времена  правления  римского  папы  Юлия  II.  Этот
доктор  Иоганн  Габерман  (1516—1590)  был  учёным-теологом  и
специалистом  по  древнееврейскому  языку,  якобы  написавшим
несколько  магических  текстов.  Но  дата  публикации  и  время,
когда  книга  находилась  во  владении  Габермана,  не  совпадают,
а,  учитывая,  что  в  списке  работ  Габермана  присутствуют  только
благочестивые  лютеранские  произведения,  его  причастность  к
магической  книге  скорее  могла  оказаться  чьей-то  шуткой.
 Репутацию  чернокнижника  имел  сам  папа  Александр  VI
(всё  же  он  носил  фамилию  Борджиа),  и  даже  поговаривали,  что
ради  папства  он  продал  душу  дьяволу.  Он  станет  персонажем
пьесы  Барнеби  Барнса  «Хартия  дьявола»  1607  года,  в  чём-то
напоминающим  Фауста.  Впрочем,  очевидно,  что  связь  между
этими  фигурами  возникла  гораздо  позже.
 Ходили  слухи  о  вызывавших  суеверный  ужас  сеансах  чёрной
магии  в  замке  Святого  Ангела,  в  которых  якобы  участвовали
сын  папы,  печально  знаменитый  Чезаре  Борджиа,  и  опытный
колдун-некромант.  Когда  в  1501  году  в  замке  пропал  один  из
врагов  Чезаре,  молодой  князь  Асторре  Манфреди,  все  решили,
что  он  стал  жертвой  самых  ужасающих  ритуалов.
 Предполагали  даже,  что  Манфреди  подвергся  экстиспи-
ции  —  гаданию  по  внутренностям.  Для  некоторых  самым  ве¬
сомым  аргументом  было,  что  Манфреди  погиб  в  замке  Святого
Ангела  —  перестроенном  мавзолее  римского  императора  Адри¬
ана,  которого  также  подозревали  в  занятиях  экстиспицией65.
Если  даже  предположить,  что  у  Чезаре  хватило  духа  заняться
экстиспицией,  этот  отвратительный  способ  гадания  предпо¬
лагал  наличие  определённой  квалификации.  Хотя  вокруг  Че¬
заре  собирались  люди  честолюбивые  и  склонные  к  авантюрам,
нельзя  утверждать,  что  Фауст  действительно  участвовал  в  его
обрядах.
 Увы,  как  часто  бывало  с  фаустовскими  сочинениями  по  ма¬
гии,  вероятнее  всего,  что  даты  выхода  колдовских  книг  издате¬
ли  проставили  задним  числом,  неточно,  а  папское  предисловие
 59

ЛЕО  РУИКБИ
 и  подпись  были  добавлены,  чтобы  книги  лучше  расходились
или  из  меркантильно-политических  соображений.  История
«подлинного»  текста  Geister  Commando  прослеживается  до
1846  года,  когда  книга  была  куплена  Британским  музеем  у
берлинского  антиквара.  По  стилистическим  и  типографским
особенностям  был  сделан  вывод,  что  текст  отпечатан  в  пери¬
од  с  1765  по  1780  год.  Точно  так  же  работы,  опубликованные
под  названиями  Dreyfacher  Hoellen-Zwang  и  Tabellae  Rabellinae
можно  датировать  только  по  публикациям  XIX  века66.  Хотя
использование  имени  Фаустус  и  инициалы  I.  или  J.  заставляют
усомниться  в  названии  Vierfacher  Hollen-Zwang,  история  тек¬
ста  прослеживается  только  до  1680  года  —  времени  его  пред¬
полагаемого  второго  издания.  Как  будет  объяснено  далее,  по
особенностям  текстов,  а  именно  —  по  упоминанию  имени  духа
Мефистофеля,  можно  с  уверенностью  говорить,  что  это  под¬
делки  более  позднего  времени.
 Учитывая  репутацию  папы  Александра  VI,  этот  человек  вряд
ли  разрешил  бы  использовать  своё  имя  на  такого  рода  докумен¬
тах.  Как  и  многие  другие,  Фауст,  привлечённый  рассказами  об
известных  университетах,  с  большой  вероятностью  мог  бывать
в  Риме  или  где-либо  в  Италии,  но  до  первого  упоминания  о  нём
должно  было  пройти  несколько  лет.
 КНЯЗЬ  НЕКРОМАНТОВ
 Был  1506  год,  когда  усталый  44-летний  монах  Тритемий
возвращался  в  Берлин  от  двора  курфюрста  Бранденбургского
маркграфа  Иоахима  I  (1484—1535).  Монах  был  явно  не  в  на¬
строении.  Незадолго  до  этого  Тритемия  заставили  покинуть
бенедиктинский  монастырь  Святого  Мартина  в  Спонхейме
близ  Бад-Кройцнаха,  лишив  его  поста  настоятеля.  По  словам
Тритемия,  он  опасался  за  свою  жизнь.  Шесть  дней  он  прова¬
лялся  в  Лейпциге,  мучимый  болями  от  почечных  камней,  затем
с  большим  трудом  добрался  до  города  Гота,  в  котором  жил
его  приятель  Муциан,  каноник  церкви  Святой  Марии.  Затем
Тритемий  направился  в  Гельнхаузен,  куда  прибыл  в  конце
 60

4.  ЯВЛЕНИЕ  МАГА
 мая.  Именно  здесь  ему  было  назначено  судьбой  оставить  уни¬
кальное  и  наиболее  значительное  письменное  свидетельство
о  Фаусте.
 Гельнхаузен  был  старым  вольным  императорским  горо¬
дом,  который  основал  ещё  император  Фридрих  I  Барбаросса
в  1170  году.  В  этом  некогда  процветающем  городе,  окружённом
крепостной  стеной,  находится  замок  Барбароссы  (Konigspfalz),
расположенный  на  острове  посреди  реки  Кинциг,  а  также  так
называемый  «Гротескный  камень»  (Fratzenstein),  позже  переи¬
менованный  в  «Ведьмину  башню»  (Hexenturm)  —  напоминание
о  Гуситских  войнах  начала  XV  века.  Один  из  городских  домов
(наполовину  деревянный,  один  из  самых  старых  в  регионе  Гес¬
се),  некогда  занимал  Суверенный  Военный  орден  госпитальеров
Святого  Иоанна  Иерусалимского.  Значение  города  определя¬
лось  его  выгодным  расположением:  Гельнхаузен  находился
между  Франкфуртом  и  Лейпцигом  на  старинном  торговом
пути  —  «Королевской  дороге»  (Via  Regia).
 За  Франкфуртом  находился  Спонхейм.  Была  пора  цветения,
и  усталый  монах  наверняка  возвращался  мыслями  в  старый
монастырь  с  огородами  и  садами,  вспоминая  перипетии  своего
неожиданного  ухода.  Возможно,  продолжая  идти  по  «Королев¬
скому  пути  »,  он  когда-нибудь  вернётся  туда,  куда  его  однажды
привёл  сам  Бог.  Но  куда  идти  теперь?  Какие  новые  испытания
ждут  в  будущем?  До  рождения  легенды  о  Фаусте  оставалось
совсем  немного.
 Поскольку  не  сохранилось  никаких  исторических  записей
(во  время  войны  пожар  уничтожил  городские  архивы),  нам  оста¬
ётся  полагаться  на  местные  предания.  По  существующей  вер¬
сии,  Тритемий  остановился  в  Арнсбургер-Хоф  на  Лангассе,  41.
Когда-то  этот  дом,  полностью  перестроенный  в  XVIII  веке,
занимал  цистерцианский  монастырь,  в  XIII  веке  основанный
Клостером  Арнсбургом  неподалеку  от  Лича  (в  районе  Гессе).
Что  касается  Фауста,  то  он  предположительно  остановился
через  дорогу  от  Тритемия,  в  «Золотом  льве»,  существующем
в  наши  дни  примерно  под  тем  же  наименованием  (Zum  Lowen).
Тритемий  благополучно  устроился  вместе  с  особами  духовного
 61

ЛЕО  РУИКБИ
 звания,  Фаусту  же  пришлось  делить  блох  с  путешествующими
торговцами67.
 Тритемий  рассказал  эту  историю  год  спустя.  По  его  сло¬
вам,  он  получил  письмо  из  Хассфурта  от  Иоганна  Вирдунга,
интересовавшегося  сведениями  о  некоем  Фаусте.  Вирдунг  с  не¬
терпением  ожидал  прибытия  этого  человека  и  хотел  узнать,  что
о  нём  думает  Тритемий.  Своим  письмом  он,  сам  того  не  желая,
развеял  карьеру  Фауста  по  ветру.  Ответ  Тритемия,  написанный
в  1507  году,  стал  первым  письменным  отзывом  о  Фаусте,  причём
далеко  не  хвалебного  свойства.
 «Человек,  о  котором  ты  мне  пишешь,  этот  Георгий  Сабелли-
кус,  имеющий  дерзость  называть  себя  главой  некромантов,  —
бродяга,  пустослов  и  мошенник.  Его  следовало  бы  высечь  розга¬
ми,  дабы  впредь  он  не  осмеливался  публично  учить  нечестивым
и  враждебным  святой  церкви  делам»68  (здесь  и  далее  перевод
С.А.  Акулянц.  —  Примеч.  пер.).
 С  самого  начала  письма  Тритемий  принимается  очернять
Фауста;  он  бросает  издёвки,  одну  за  другой,  едва  успев  назвать
имя.  Эти  резкие  слова  дают  отличное  представление  о  карьере
Фауста,  хотя,  в  отличие  от  Тритемия,  мы  не  можем  судить  о  ха¬
рактере  Фауста  на  основании  одной  этой  информации.  Видно,
что  Тритемий  относился  к  Фаусту  излишне  предвзято.
 «Ибо  о  чем  ином  свидетельствуют  звания,  которые  он  себе
присваивает,  как  не  о  невежестве  и  безумии  его.  Поистине  они
показывают,  что  он  глупец,  а  не  философ.  Так,  он  придумал
себе  подходящее  на  его  взгляд  звание:  “Магистр  Георгий  Са-
белликус,  Фауст-младший,  кладезь  некромантии,  астролог,
преуспевающий  маг,  хиромант,  аэромант,  пиромант  и  преу¬
спевающий  гидромант”.  Посуди  сам,  сколь  глуп  и  дерзок  этот
человек!  Не  безумие  ли  столь  самонадеянно  называть  себя  кла¬
дезем  некромантии?  Тому,  кто  ничего  не  смыслит  в  настоящих
науках,  более  приличествовало  бы  именоваться  невеждой,  чем
магистром»69.
 Хотя  сегодня  эти  титулы  могут  показаться  нелепыми,  в  эпо¬
ху  Возрождения  гадание  не  считали  абсурдным  занятием,  хотя
любые  практики  такого  рода  так  или  иначе  осуждались  как
 62

4.  ЯВЛЕНИЕ  МАГА
 нехристианские.  Кстати,  письмо  Тритемия  было  адресовано
астрологу.  С  его  стороны  было  не  слишком  вежливо  обвинять
астролога  в  «невежестве  и  безумии  ».  Тритемий  старался  повли¬
ять  на  мнение  Вирдунга,  но  он  мог  так  же  испытать  действие  его
авторитета.  Замечание  кажется  ещё  более  странным  потому,
что  Тритемий  сам  пробовал  определять  будущее  по  звёздам.
В  1508  году  он  составил  для  Максимилиана  I  астрологическую
историю  мира.  Кроме  того,  Тритемий  приписал  влиянию  Са¬
турна  несчастный  случай,  происшедший  с  женой  Максимилиа¬
на,  разбившейся  при  падении  с  лошади  во  время  соколиной
охоты.  Тритемий  полагал,  что  его  астрология  вполне  отвечает
христианскому  вероучению,  —  и  резко  выступал  против  дру¬
гих  астрологов,  особенно  против  тех,  кто  определял  будущее
по  движению  планет,  или  интуитивных  астрологов.  Позиция
Тритемия  выглядела  до  крайности  своекорыстной.  Он  считал,
что  таким  астрологам  помогают  демоны,  а  потому  они  (а  также
все  предсказатели  будущего)  выступают  как  «подражатели  и
приспешники  Сатаны»70.
 Судя  по  тому,  что  писал  Тацит  уже  в  I  веке  н.  э.,  жители
Германии  применяли  некоторые  способы  предсказания  —
в  частности,  жребий.  В  XV  веке  популярность  этого  и  других,
более  сложных  видов  предсказаний  была  столь  высока,  что
богемский  поэт  Иоганн  фон  Тепль  (ок.  1350  —  ок.  1415)  при¬
вёл  в  своём  «Богемском  пахаре»  (1401)  11  различных  способов
гадания.  В  1456  году  баварский  врач,  писатель  и  дипломат  Ио¬
ганн  Хартлиб  (ок.  1400—1468)  опубликовал  работу,  в  которой
сократил  это  число  до  7  «запретных  искусств»  —  вероятно,
желая  провести  аналогию  с  «семью  свободными  искусствами»,
изучавшимися  в  университетах.  В  1537—1538  годах  подобную
систематическую  классификацию  использовал  Парацельс.  Зна¬
менитое  руководство  1486  года  Malleus  Maleficarum  («Молот
ведьм»)  Крамера  и  Шпренгера  насчитывает  15  видов  гадания.
Не  желая  казаться  побеждённым,  Тритемий  в  1508  году  соста¬
вил  ошеломляющий  каталог  из  44  видов  гадания  и  в  дальнейшем
расширил  этот  список.
 63

ЛЕО  РУИКБИ
 Возможность  предсказания  основывалась  на  физике  Ари¬
стотеля.  Исидор  Севильский  (560—636)  определил  ставшую
классической  схему  предсказания  судьбы  на  основе  4  элемен¬
тов,  то  есть  аэромантии,  геомантии,  гидромантии  и  пиромантии.
Герман  Хью  из  церкви  Святого  Виктора  (1078—1141)  добавил
к  схеме  Исидора  пятую  форму  —  некромантию.
 Хуже  всего,  что  Фауст  был  не  только  «подражателем  и  при¬
спешником  Сатаны»,  но  и  принципиально  заявлял,  что  явля¬
ется  fons  necromanticorum,  то  есть  буквально  «кладезью  нек¬
романтии».  Некромантия  считалась  опасной  магией.  Теологи
отрицали,  что  путём  некромантии  действительно  можно  вызы¬
вать  души  мёртвых,  и  заявляли,  что  их  место  занимали  демоны,
выдававшие  себя  за  ушедших.  Таким  образом,  некромантия,  по
сути,  являлась  общением  с  демонами  и,  соответственно,  могла
определяться  как  чёрная  магия,  или  нигромантия.  Это  обстоя¬
тельство  приводило  к  смешению  двух  терминов,  часто  имевших
равноправное  хождение.  Это  означает,  что  Фауст  занимался  не
только  общением  с  душами  мёртвых  и  предсказаниями  будуще¬
го.  Это  означает,  что  Фауста  должны  были  считать  мастером,
владевшим  искусством  демонической  магии.
 Хартлиб  не  оставил  сложных  аргументов  против  некроман¬
тии.  Он  лишь  настаивал,  что  это  занятие  неминуемо  связано  с
дьяволом:  «Всякий,  кто  желает  заниматься  этим  искусством,
неминуемо  делает  разнообразные  приношения  дьяволу...  даёт
ему  обет  и  вступает  в  союз  с  ним»71.  Это  требовало  пожертво¬
вать  собственной  душой,  представлявшейся  большой  ценно¬
стью  во  времена,  когда  земная  жизнь  большинства  была  гряз¬
ной,  жестокой  и  короткой,  а  жизнь  после  смерти  выглядела
бесконечной.
 Как  раз  во  времена  Фауста  тёмное  искусство  некромантии
в  сходных  тонах  описывал  Агриппа,  говоривший  об  «адских
заклинаниях  »  и  «ужасных  жертвах  »72.  По  сравнению  с  Хартли-
бом  Агриппа  более  конкретно  рассматривал  стоявшие  за  этим
искусством  принципы.  Он  щедро  украсил  описание  цитатами  из
классических  и  библейских  источников,  а  также  упоминаниями
о  таких  персонажах,  как  Одиссей  и  Цирцея,  Саул  и  волшебни¬
 64

4.  ЯВЛЕНИЕ  МАГА
 ца  из  Аэндора,  и  других.  Среди  оккультистов  и  демонологов
была  особенно  популярна  драматическая  история  Саула,  царя
Израильского,  обратившегося  к  волшебнице  из  Аэндора,  что¬
бы  та  вызвала  дух  пророка  Самуила.  Эта  история  доказывала
возможность  некромантии  и  одновременно  служила  примером
её  запрета.  В  отличие  от  Хартлиба  и  теологов,  Агриппа  испове¬
довал  классический  подход.  Казалось,  он  верил  в  то,  что  души
мёртвых  действительно  могут  отвечать  на  вопросы  мага.
 Хартлиб  исповедовал  христианский  подход,  диктовавший,
что  чёрная  магия  —  порождение  дьявола  и  данная  практика
требует  подчинения  дьявольским  силам.  Хартлиб  всегда  под¬
чёркивал,  что  дьявол  действует  обманом,  поэтому  некромантия
не  способна  дать  верных  результатов  и  таким  способом  можно
достичь  лишь  одного  —  вечной  муки.  Агриппа  также  серьёзно
обсуждал  эти  классические  положения  —  и  неудивительно,
что  его  учитель  Тритемий  не  сказал  ничего  хорошего  о  некро¬
мантах  и  их  искусстве.  По  его  выражению,  «некроманты  хуже,
чем  их  демоны»73.
 Единственным  средством  предсказания,  допустимым  с  точ¬
ки  зрения  Хартлиба,  была  астрология.  Осуждая  гадание  по
кометам  и  небесным  знакам,  Хартлиб,  однако,  не  распростра¬
нял  свой  запрет  на  предсказания  по  движению  звёзд  и  планет.
Здесь  не  придётся  далеко  ходить  за  ответом.  Хартлиба  самого
считали  чем-то  вроде  астролога.  Такое  отношение  к  некроман¬
тии  преобладало  в  XVI  и  последующих  веках.  Основной  вопрос
состоял  в  том,  насколько  астрология,  предполагавшая  вмеша¬
тельство  в  волю  Божию,  противоречила  или  соответствовала
Священному  Писанию.
 Впрочем,  в  схеме  Хартлиба  остальные  умения  Фауста  вы¬
падали  за  пределы  допустимого:  хиромантия,  пиромантия  и
гидромантия  —  все  эти  искусства  Хартлиб  называл  ловушками
дьявола.  Из  запретных  искусств  Хартлиба  сегодняшний  чита¬
тель  знаком,  пожалуй,  только  с  хиромантией  (гадание  по  руке).
В  ходе  пиромантии  маг,  приносившей  жертву  «ангелу  огня»,
наблюдал  за  языками  пламени  и  дымом  от  горящего  дерева.
При  гидромантии  исполнитель  наблюдал  за  рябью  на  воде,
 65

ЛЕО  РУИКБИ
 иногда  в  этом  участвовал  ребёнок,  бросавший  в  воду  камни.
В  других  случаях  маг  вливал  в  воду  расплавленный  металл  или
бросал  предметы.
 У  Хартлиба,  однако,  не  упоминается  одна  из  практик,  о  ко¬
торой  говорилось  в  письме  Тритемия:  агромантия.  По  словам
Тритемия,  Фауст  был  «агромантикусом»  и  практиковал  агро¬
мантию.  Однако  агромантия  не  числится  среди  обычных  форм
гадания.  Над  этим  термином  более  сотни  лет  ломали  голову
учёные,  изучавшие  жизнь  Фауста  и  пришедшие  к  выводу,  что
Тритемий,  возможно,  допустил  ошибку  в  названии  практики,
которую  на  самом  деле  использовал  Фауст.  Едва  ли  это  случай¬
ность.  Проблема  явно  имеет  важное  значение  для  понимания
того  рода  магии,  которой  на  самом  деле  или  по  общему  мнению
занимался  Фауст.
 Если  принятая  классификация  способов  предсказания
включает  четыре  основных  элемента,  то,  кроме  гадания  на  воде
и  огне,  в  списке  Тритемия  должны  были  появиться  аэромантия
и  геомантия.  Аэромантия  ближе  по  написанию  к  «агромантии  »
и  такая  ошибка  вполне  допустима,  учитывая  желание  разо¬
блачить  Фауста,  переполнявшее  автора,  и  не  до  конца  устояв¬
шуюся  орфографию  того  времени.  Тем  не  менее  agromanticus
буквально  означает  «гадающий  по  земле»  —  и  возможно,  что
это  на  самом  деле  одна  из  разновидностей  геомантии.
 Наконец,  в  списке  Тритемия  нет  физиогномики.  Письмо  Се-
тера  1534  года  свидетельствует,  что  Гельмштет  уже  в  1490  году
занимался  такой  практикой,  а  благодаря  Муциану  (1513  год)
и  Бегарди  (1539  год)  мы  знаем,  что  хиромантия  точно  входила
в  репертуар  Фауста.
 В  представлении  Тритемия  Фауст,  утверждавший,  что  до¬
стиг  совершенства  во  всех  видах  предсказания,  заколачивал
ещё  несколько  гвоздей  в  крышку  гроба  со  своей  репутацией.
В  незаконченном  трактате  De  demonibus  Тритемий  говорит  о
«многих  тщетах  астрологии»  и  приводит  51  разновидность  га¬
дания,  явно  запрещаемого  церковью.  Список  Тритемия  включал
некромантию,  которую  он  называл  «гаданием  по  могилам  и
костям  умерших»,  пиромантию,  гидромантию,  геомантию  и
 66

4.  ЯВЛЕНИЕ  МАГА
 астромантию,  или  гадание  «по  положению  звёзд»74.  Фауст,  по
его  собственному  признанию,  занимался  всеми  этими  видами
гадания.
 НАСЛЕДНИК  ЗАРАТУСТРЫ
 Фауст,  объявлявший  себя  кладезем  некромантии,  почти
не  делал  других  столь  же  громких  заявлений.  Хотя  Тритемий
критиковал  Фауста  за  излишнюю  напыщенность,  при  внима¬
тельном  чтении  провозглашённых  им  титулов  может  оказаться,
что  Фауст,  напротив,  отличался  скромностью.  Судя  по  тексту,
Фауст  считал  себя  hydra  arte  secundus,  то  есть  вторым  в  области
гидромантии,  и  magus  secundus,  то  есть  вторым  в  области  магии.
Таким  образом,  возникает  вопрос:  кто  был  первым?  Кого  при¬
знавал  первым  сам  Фауст?
 Существует  мнение,  что  Фауст  называл  себя  «вторым  магом  »
после  Заратустры,  в  первенство  которого  верили  такие  столпы,
как  Исидор  или  Августин,  или  после  Симона-мага,  рассказ  о
котором  иногда  считают  предтечей  легенды  о  Фаусте.  Но  такое
определение  можно  соотнести  с  любым  из  предшественников
Фауста,  с  его  учителем  или  с  кем-то  из  современников  —  воз¬
можно,  даже  с  самим  Тритемием.  Проблема  в  том,  что  Фауст
не  уточнил,  кого  конкретно  он  имел  в  виду.
 Чтобы  найти  ключ,  необходимо  изучить  тексты  современни¬
ков  Фауста.  В  своей  книге  «Оккультная  философия»  Агриппа
упоминал  Заратустру,  а  также  Замолксиса  как  двух  самых  зна¬
менитых  магов  и  «первооткрывателей»  магии.  Агриппа  соста¬
вил  обширный  список  знаменитых  магов,  в  который,  что  при¬
мечательно,  не  включил  Симона-мага.  Рассказывая  о  Симоне-
самаритянине  в  критической  работе  «О  недостоверности  и
тщете  всех  наук  и  искусств»  1530  года  (Симон-маг  пришёл  из
Самарии),  Агриппа  изобразил  его  главным  противником  «апо¬
стольской  правды»,  сделав  вывод,  что  Симону  уготована  «веч¬
ная  мука»75.  Окончательно  определившись  с  Симоном-магом,
Агриппа  назвал  Заратустру  и  Залмоксиса  «первыми»  магами,
но  «отцом  и  князем  магов»  он  считал  именно  Заратустру76.
 67

ЛЕО  РУИКБИ
 О  Залмоксисе  известно  сравнительно  мало.  Впервые  его  как
полумифического  персонажа,  которого  геты  почитали  как  бога,
упомянул  Геродот  (ещё  в  420-х  годах  до  н.  э.).  Гораздо  боль¬
ше  классические  источники  сообщают  о  Заратустре.  В  I  веке
н.  э.  Плиний  Старший  приписал  Заратустре  открытие  магии,
утверждая,  что  он  жил  приблизительно  за  6000  лет  до  Платона.
Греческие  и  римские  авторы  считали  Заратустру  первым  сре¬
ди  магов.  Если  первый  маг  когда-нибудь  существовал,  им  был
Заратустра.  Заратустрой  восхищались  видные  представители
герметического  направления.  Марсилио  Фичино  считал  Зарату¬
стру  предтечей  столь  чтимого  им  Платона,  а  Пико  делла  Миран-
дола  неоднократно  ссылался  на  Заратустру  в  900  знаменитых
тезисах  1486  года,  притом  что  Симона-мага  он  упомянул  всего
один  раз.  Тритемий  считал  Заратустру  творцом  создателем  всех
магических  искусств:  «Ведовство  и  заклинания...  были  впервые
придуманы  Заратустрой,  царём  Бактрии»77.  В  «Климентинах»
(«Встречи»)  Заратустру,  также  известного  под  именем  Хам
(сын  Ноя),  называют  «первым  некромантом»;  позднее  об  этом
говорилось  в  «Молоте  ведьм»  и  в  книге  Реджинальда  Скота
«Открытие  колдовства».
 Ещё  до  смерти  Фауста  с  1549  по  1560  год  Манлий  говорил  на
своих  лекциях,  что  Меланхтон  сравнивал  Фауста  с  Симоном-
магом.  По  словам  одного  из  отцов  раннехристианской  церк¬
ви  Иренея,  Симон,  стремившийся  превзойти  Петра,  вошёл  в
историю  христианства  как  «отец  всех  еретиков»78.  Сочинение
Иренея  «Против  ересей»,  написанное  во  II  веке  н.  э.,  было  опу¬
бликовано  Эразмом  только  в  1526  году.  Наконец,  мы  находим
параллели  в  «народной  книге»,  в  которой  у  Фауста,  как  и  у
Симона-мага,  есть  своя  прекрасная  Елена  (Троянская).  По¬
добно  Симону-магу,  бывшему  апостолу,  Фауст  был  мятежным
доктором  теологии.  «Народная  книга»  о  Фаусте  напрямую
связывала  две  эти  фигуры,  предлагая  Фаусту  покаяться  так
же,  как  это  сделал  Симон-маг.
 Однако  реальная  жизнь  выдаёт  лишь  поверхностное  сход¬
ство  Фауста  с  фигурой  Симона-мага.  Можно  предположить,
что  Фауст,  говоря,  что  способен  повторить  чудеса,  приписы¬
 68

4.  ЯВЛЕНИЕ  МАГА
 ваемые  Иисусу,  заставляет  нас  вспомнить  о  Симоне-маге  и
его  соперничестве  с  христианской  церковью,  но  не  более  того.
Фауст  выглядит  вторым  Симоном-магом  лишь  с  враждебной
христианской  позиции,  причём  эта  связь  возникла  только  после
смерти  Фауста.  На  взгляд  современников  Фауста  и  охотников
за  ведьмами,  куда  более  узнаваемым  выглядит  указание  на  За¬
ратустру.
 Ссылка  на  то,  что  Фауст  был  вторым  в  гидромантии,  также
подразумевает  известного  предшественника.  Поскольку  ни
Заратустра,  ни  Симон-маг  не  упоминались  именно  в  связи  с
гидромантией,  нам  следует  искать  другого  человека,  с  кото¬
рым  мог  сравнить  себя  Фауст.  Августин  рассказывал  о  леген¬
дарном  римском  царе  Нуме  Помпилии,  ставшем  известным  в
Средние  века.  По  Плутарху  (ок.  46—127),  Нума  происходил
из  сабинян  и  стал  царём  Рима  после  Ромула,  в  VII  веке  до
н.  э.  По  рассказам  Августина,  Нума  был  маниакальным  при¬
верженцем  гидромантии  и  определял  будущее,  гадая  на  воде.
Источником  информации  мог  быть  Плутарх,  пересказавший
легенду  о  том,  как  Нума  поймал  двух  сатиров,  подмешав  мёд  и
вино  в  ручей,  из  которого  они  пили  воду,  и  заставил  пленников
предсказывать  будущее.
 История  получила  широкую  известность  среди  магов,  о  ней
знали  Тритемий  и,  конечно,  Агриппа.  В  работе  «О  недосто¬
верности  и  тщете  всех  наук  и  искусств»  Агриппа  подтвердил
оценку  этой  легендарной  личности,  назвав  Нуму  чем-то  вроде
римского  Заратустры.  Слова  Фауста  о  том,  что  он  был  вторым,
можно  считать  претензией  на  высокое  звание  наследника  ве¬
ликих  магов,  а  вовсе  не  признаком  скромности.
 НОВЫЙ  ЕЗДРА
 Письмо  Тритемия  продолжалось  в  столь  же  негативном
тоне.
 «Ничтожество  его  мне  давно  известно.  Когда  я  несколько
времени  тому  назад  возвращался  из  Бранденбургской  марки,  я
столкнулся  с  этим  человеком  близ  города  Гельнгаузена,  и  там
 69

ЛЕО  РУИКБИ
 на  постоялом  дворе  мне  много  рассказывали  о  вздорных  делах,
совершенных  им  с  превеликой  дерзостью».
 Можно  представить,  как  бедняга  Тритемий  сидел  в  гостини¬
це,  слушая  все  эти  сплетни.  Вероятно,  монах  испытывал  униже¬
ние  от  того,  что  никто  не  раструбил  о  его  собственных  (значи¬
тельных,  на  его  взгляд)  достижениях.  Описывая  Вирдунгу  этот
случай,  Тритемий  не  замедлил  упомянуть  своего  влиятельного
патрона  маркграфа-электора  Бранденбурга.
 В  изложении  Тритемия  Фауст  «тотчас  съехал  с  постоялого
двора,  и  никто  не  сумел  убедить  его  встретиться  со  мной»79.
В  отсутствие  каких-либо  иных  доказательств  мы  не  должны
слепо  верить  его  трактовке.  Тритемий  обладал  высокой  ре¬
путацией,  и  люди  —  например,  Агриппа  —  искали  встречи  с
ним.  Если  бы  Фауст  считал  себя  учеником,  как  Агриппа,  либо
младшим  по  магическому  цеху,  он  мог  захотеть  с  ним  встретить¬
ся,  чтобы  перенять  опыт.  Но  если  Фауст  верил  в  своё  превос¬
ходство  над  Тритемием,  он  мог  решить,  что  монах  не  достоин
такой  встречи.  Похоже,  что  Тритемий  хотел  заставить  Фауста
«появиться  в  своём  присутствии».  Можно  предположить,  что
Тритемий,  с  одной  стороны,  хотел  встретиться  с  Фаустом,  а  с
другой  —  чувствовал  себя  тем,  кто  может  держать  верх  на  такой
встрече.  Как  известно,  Тритемий  хвастливо  заявлял,  что  «зна¬
чительные  и  образованные  персоны  полагали  для  себя  счастьем
бывать  в  моём  обществе  »80.  Действительно  ли  Фауст  уклонился
от  встречи  или  просто  был  занят  более  важными  делами?  Или,
возможно,  это  Тритемий  уклонился  от  встречи?  К  сожалению,
мы  никогда  этого  не  узнаем.  Но  если  кто-то  дерзнул  пренебречь
обществом  Тритемия,  можно  быть  уверенным,  что  мстительный
аббат  вряд  ли  это  забудет.
 «Приведенный  выше  перечень  своих  нелепых  званий,  ко¬
торым  он  снабдил  и  тебя,  он  переслал  мне,  как  я  вспоминаю,
через  одного  местного  жителя»81.
 Говоря  о  длинном  перечне  титулов  Фауста,  Тритемий  заодно
открывает  источник  этой  информации.  Он  говорит,  что  Фауст
прислал  сообщение  с  посыльным.  Можно  сделать  вывод,  что
это  сообщение  было  чем-то  вроде  визитной  карточки,  при¬
 70

4.  ЯВЛЕНИЕ  МАГА
 сланной,  чтобы  начать  знакомство.  Также  становится  понятно,
что  Фауст  послал  такую  же  карточку  Вирдунгу  и  что  Вирдунг
сообщил  об  этом  Тритемию.  Интересно,  что  если  Тритемия,
прочитавшего  визитку  Фауста,  захлестнуло  волной  желчи,  то
Вирдунг  был  настолько  этим  заинтригован  или  заинтересован,
что  пригласил  Фауста  зайти  с  визитом.  То,  что  Тритемий  назвал
признаками  безумия,  Вирдунг  посчитал  достижениями  челове¬
ка,  с  которым  он  хотел  бы  встретиться.  Здесь  мы  снова  наблю¬
даем  высокомерие  Тритемия.  После  того  как  Фауст  явным  об¬
разом  отказался  прийти  к  Тритемию  и  признать  его  авторитет,
Тритемий  открыто  показывает  свою  глупость,  которую  только
что  приписывал  другому.  Послав  карточку  Вирдунгу,  Фауст
доказал,  что  находится  в  контакте  по  меньшей  мере  с  одним  из
уважаемых  и  влиятельных  членов  магического  цеха.  Тритемий
«наехал  »  на  Фауста,  когда  обнаружил,  что  тот  связан  с  другим
гуманистом  и  представителем  оккультной  науки.
 «Рассказывали  мне  еще  священники  этого  города,  —  сооб¬
щает  нам  Тритемий,  —  что  в  присутствии  многих  он  хвастался
таким  знанием  всех  наук  и  такой  памятью,  что  если  бы  все  труды
Платона  и  Аристотеля  и  вся  их  философия  были  начисто  за¬
быты,  то  он,  как  новый  Ездра  Иудейский,  по  памяти  полностью
восстановил  бы  их  и  даже  в  более  изящном  виде»82.
 Хотя  Тритемий  испытывал  явное  желание  больше  узнать  о
Фаусте,  «священники»  Гельнхаузена  едва  ли  могли  предоста¬
вить  непредвзятую  информацию  о  подобном  человеке.  В  их
сообщении  на  первый  план  выходит  гуманистическая  бравада
Фауста.  Обвинения  такого  рода  вполне  могли  исходить  от  того,
кто  видел  в  Фаусте  последователя  итальянского  гуманиста  Пу¬
блия  Фауста  Андрелина.  Фауст  во  всеуслышание  заявлял  не
только  о  глубине  своих  познаний,  но  также  о  возможностях
собственной  памяти.  В  доцифровую  эпоху,  когда  книгопеча¬
тание  находилось  ещё  в  младенческом  возрасте,  память  имела
первостепенное  значение.  От  учёного  ожидали,  что  он  будет
держать  всю  свою  библиотеку  в  голове.  Как  указывал  Евсевий
Кесарийский  (ок.  275—339  н.  э.)  —  греческий  писатель  и  первый
историк  церкви,  сочинения  которого  сохранились  до  нашего
 71

ЛЕО  РУИКБИ
 времени,  Ездра  Иудейский  прославился  тем,  что  «восстановил  »
изречения  пророков  и  закон  Моисея  после  того,  как  рукописи
были  уничтожены  во  время  вавилонского  плена.  Кому  пришло
в  голову  это  сравнение,  Фаусту  или  священникам?
 Заявление  Фауста  о  способности  восстановить  работы  ан¬
тичных  философов  «даже  в  более  изящном  виде  »  вновь  являет
нам  его  гуманистические  интересы.  Гуманистов  интересовали
не  только  сами  знания,  но  и  утончённость  стиля.  В  заявлении  о
способности  переписать  сочинения  Платона  и  Аристотеля  за¬
ново  и  «в  более  изящном  виде»  эта  гуманистическая  тенденция
сочетается  с  откровенным  хвастовством.
 ЧУДЕСА  В  ВЮРЦБУРГЕ
 «После  этого,  когда  я  находился  в  Шпейере,  он  явился  в
Вюрцбург,  где  не  менее  самонадеянно  говорил  в  большом  со¬
брании,  что  ничего  достойного  удивления  в  чудесах  Христовых
нет  и  что  он  сам  берется  в  любое  время  и  сколько  угодно  раз
совершить  все  то,  что  совершал  Спаситель»,  —  пишет  Трите-
мий83.
 Расстроенный  неудачей,  он  продолжил  письмо  и  расска¬
зал  новые  факты  о  Фаусте.  Примерно  после  2  июня  1506  года
Фауст  побывал  в  таком  важном  для  того  времени  городе,  как
Вюрцбург.  В  Вюрцбурге  находилась  цитадель  Мариенберг  —
возвышавшаяся  над  местностью  резиденция  князя-епископа,
из  которой  открывался  вид  на  один  из  крупнейших  романских
соборов  Германии,  находившийся  на  месте  церкви,  по  преданию
освящённой  самим  Карлом  Великим.  В  Вюрцбургском  кафе¬
дральном  соборе  произносил  свои  речи  аскетичный  проповед¬
ник  Иоганн  Гейлер  фон  Кайзерсберг  (1445—  1510),  окончатель¬
но  переехавший  в  Страсбург  в  1480  году.  В  этом  городе  родился
крупнейший  немецкий  скульптор  эпохи  поздней  готики  Тиль-
ман  Рименшнейдер  (ок.  1460—1531),  позднее  ставший  бургоми¬
стром  и  одним  из  предводителей  Крестьянской  войны.  Это  был
непокорный  город,  открыто  проявлявший  свой  радикализм.
Рименшнейдер  лишь  поддержал  давнюю  традицию,  начатую
 72

4.  ЯВЛЕНИЕ  МАГА
 в  1476  году  паломничеством  граждан  Вюрцбурга  в  поддержку
Ганса  Дударя,  народного  проповедника  из  Никласхаузена.
 Вюрцбург  был  старым  университетским  городом,  что  обыч¬
но  привлекало  Фауста.  Возможно,  здесь  он  мог  найти  ауди¬
торию,  достаточно  образованную,  чтобы  воспринимать  его
гуманистические  призывы.  Хотя  университет  в  Вюрцбурге
был  основан  в  1402  году  по  образцу  Болонского  университета,
вскоре  он  получил  сомнительную  репутацию.  Студенты  обу¬
чались  в  основательном,  но  скромном  двухэтажном  здании  с
красивыми  ступенчатыми  фронтонами.  Университет  пришёл  в
упадок  вскоре  после  того,  как  в  1423  году  закололи  его  перво¬
го  ректора  Иоганна  Цантфурта  (Johann  Zantfurt).  Тритемий,
написавший  об  университете  в  1506  году,  осуждал  разгульный
образ  жизни  студентов,  считая  это  «главным  препятствием
научных  занятий  в  Вюрцбурге»84.  Кафедральный  капитул  при
епископе,  составленный  из  представителей  знати,  отказался  от
финансирования  университета,  и  ко  времени  прибытия  Фауста
этот  научный  центр  уже  закончил  работу.  Столь  плачевные
обстоятельства  привёли  к  тому,  что  в  1582  году  университет
пришлось  открывать  заново.
 Впоследствии  Тритемий  также  приедет  в  Вюрцбург,  где
станет  аббатом  в  старом  шотландском  монастыре,  в  церкви
Святого  Иакова.  Письмо  Вирдунгу  1507  года  было  написано  из
Вюрцбурга  —  и  несомненно,  что  информация  о  Фаусте,  став¬
шая  известной  Тритемию,  дошла  до  него  по  прибытии  в  город.
Как  утверждают,  наиболее  опасные  заявления  Фауст  сделал
именно  в  Вюрцбурге.  Можно  лишь  представить,  какая  тишина
наступала  после  его  слов,  сказанных  на  рыночной  площади
или,  возможно,  обращённых  к  иной  аудитории.  Подумайте,
с  каким  удивлением  и  потрясением  смотрели  на  Фауста  его
слушатели.
 В  то  же  время  его  слова  можно  расценивать  по-разному.
Фауст  не  возмущал  спокойствия  Вюрцбурга  новостью  о  за¬
ключённом  им  соглашении  с  дьяволом:  на  самом  деле  он  за
всю  жизнь  ни  разу  не  сделал  такого  заявления  —  и,  наоборот,
говорил,  что  вся  его  власть  целиком  происходит  от  Иисуса.
 73

ЛЕО  РУИКБИ
 В  своём  письме  Тритемий  утверждает  обратное,  явно  желая
шокировать  Вирдунга.  Но  сегодня  то  же  может  сказать  и  по¬
казать  любой  выступающий  на  сцене  маг-иллюзионист  —  и  это
вовсе  не  подразумевает  способностей  настоящего  Иисуса.
 Неужели  заявления  Фауста  были  рекламой  магического
представления?  Возможно,  он  полагал,  что  сможет  объяснить
эти  чудеса  естественными,  а  вовсе  не  сверхъестественными  при¬
чинами?  Или  он  действительно  полагал,  что  может  соперничать
с  Иисусом,  подобно  Симону-магу  или  философу  Аполлонию
Тианскому  (И  век  до  н.  э.  —  ок.  98  н.  э.)?
 Все  слышали,  как  Иисус  превратил  воду  в  вино  и  накормил
5000  человек,  но  ведь  перечень  его  чудес  этим  не  ограничива¬
ется.  Апостолы  ставили  в  заслугу  Спасителю  не  менее  20  чу¬
десных  исцелений,  3  воскрешения  из  мёртвых,  5  экзорцизмов
и  множество  других  чудес.  Судя  по  прочим  источникам,  таким
как  апокрифические  евангелия  и  даже  Коран,  этот  список  мож¬
но  расширить  до  более  чем  80  приписываемых  Иисусу  чудес.
Фауст  поставил  себе  непростую  задачу.
 В  более  поздних  рассказах  о  колдовских  пирах  Фауста  гово¬
рилось,  что  мог  творить  собственные  чудеса  с  хлебом  и  вином.
Конечно,  среди  тех  чудес  было  и  хождение  по  воде.  Леонардо
да  Винчи  оставил  набросок  подобного  «хождения  »,  а  на  одной
из  иллюстраций  к  книге  Томаса  Хилла  «Естественные  и  искус¬
ственные  заключения»  1581  года  показаны  фигура  человека,
балансирующего  на  привязанных  к  его  ногам  поплавках,  и  не¬
большая  лодка,  болтающаяся  вдалеке.  Но  Фауст  не  ограничился
хождением  по  воде  и,  как  считают,  не  менее  чем  однажды  летал
по  воздуху.  Воскрешения  из  мёртвых  обычно  считали  уделом
некромантов  —  и,  конечно,  Фауст  заявлял  о  своей  компетентно¬
сти  в  этой  области.  В  рукописи  XV  века,  которая  значится  в  ка¬
талоге  Баварской  государственной  библиотеки  в  Мюнхене  под
наименованием  Codex  Latinus  Monacensis  849  —  так  называемом
«руководстве  по  некромантии»,  есть  специальная  формула
для  подобных  операций.  Однако  экзорцизм  не  значился  среди
сильных  сторон  Фауста.  Судя  по  угрозам,  о  которых  упоминал
Меланхтон  и  полтергейсту  в  проклятом  им  монастыре,  репута¬
 74

5.  ПРЕСТУПЛЕНИЯ  НА  СЕКСУАЛЬНОЙ  ПОЧВЕ  В  КРОЙЦНАХЕ
 ция  Фауста  предполагала  скорее  привлечение  демонов,  чем  их
изгнание  из  человека.  Согласно  Бегарди,  Фауст  «похвалялся
своим  великим  искусством...  во  врачевании  »,  добавляя  к  списку
собственных  успехов  исцеления,  хотя  и  не  сверхъестественные.
Хотя  Бегарди  не  сообщил,  насколько  успешной  была  такая
практика,  его  высказывания  говорят  о  том,  что  Фауст  имел
репутацию  человека  беспринципного.  В  эпоху  Возрождения
такие  «чудеса»  входили  в  арсенал  магов,  а  истории,  которые
рассказывали  о  Фаусте  в  более  поздние  времена,  лишь  под¬
тверждали  якобы  имевшуюся  у  Фауста  способность  «совер¬
шить  все  то,  что  совершал  Спаситель»85.
 5.
 ПРЕСТУПЛЕНИЯ
НА  СЕКСУАЛЬНОЙ  ПОЧВЕ
В  КРОЙЦНАХЕ
(1507)
 «В  нынешнем  году  он  приехал  в  конце  Великого  поста  в
Крейценах...»  —  поветсвует  Тритемий86.  Ему  было  чем  допол¬
нить  рассказ  о  Фаусте.  Следующее  описанное  им  событие  слу¬
чилось  примерно  через  год  после  первого  контакта  с  магом,  в
126  километрах  от  Гельнхаузена  (по  современной  дороге),  в
месте,  которое  теперь  носит  название  Бад-Кройцнах,  а  в  то
время  называлось  просто  Кройцнах  (или  Крейценах).  По  сло¬
вам  Тритемия,  Фауст  приехал  в  Кройцнах  в  конце  марта  или  в
апреле  1507  года.
 Городок,  лежащий  на  реке  Наэ,  притоке  Рейна,  имел  дав¬
нюю  историю.  Ещё  до  основания  Рима  здесь  существовало
поселение.  По  примеру  живших  здесь  кельтов  римляне,  в  се¬
редине  I  века  н.  э.  основавшие  военное  поселение  на  этом  ме¬
сте,  назвали  его  Crucinacum.  После  легионеров  сюда  пришли
племена  франков.  В  Средние  века  городом  владели  предста¬
 75

ЛЕО  РУИКБИ
 вители  династии  Спонхеймов.  На  горе,  возвышавшейся  над
местностью,  был  построен  замок  Каузенбург.  В  начале  XV  века
каринтийская  ветвь  семейства  Спонхейм  угасла,  и  Кройцнах
несколько  раз  менял  хозяев.  С  открытием  минеральных  ис¬
точников  к  названию  города  добавили  приставку  «Бад»,  что
означает  «ванна»  или  «минеральный  источник».Коммерческая
эксплуатация  источников  началась  в  XIX  веке.  В  XVI  веке  это
был  второй  по  величине  город  Рейнского  Пфальца,  уступавший
лишь  Гейдельбергу.
 Напротив  городского  центра,  за  рекой,  но  всё  ещё  в  преде¬
лах  старых  городских  стен,  на  Магистер-Фаустгассе  находит¬
ся  «Исторический  дом  доктора  Фауста».  Кажется,  что  этот
трёхэтажный,  наполовину  деревянный  дом  с  чистыми  белыми
стенами  и  чёрными  балками  —  зримое  воплощение  причуд¬
ливой  германской  традиции.  На  фасаде  красуются  огромный
портрет  Фауста  и  готическая  надпись,  которая  сообщает  об
исторической  ценности  здания.  Над  дверью  подвешена  фи¬
гурная  металлическая  вывеска,  изображающая  чертей  и  фи-
гуру  учёного  с  книгой  в  руках.  На  чёрных  балках  отчётливо
выделяется  надпись,  сделанная  белыми  острыми  тевтонскими
буквами  и  предупреждающая  о  том,  что  Сатана  помогает  пья¬
ницам  —  недвусмысленный  намёк  пройти  внутрь  и  насладиться
доброй  выпивкой.
 Войдя,  можно  запросто  присесть  за  стол  у  стены,  изукра¬
шенной  сценами  легенды  о  Фаусте  и  заказать  стакан  обжигаю¬
щего  «Фауст-коктейля»  с  салатом  «Мефисто»  или  шипящие  от
жара  свиные  ножки  «Фауст-швайншаксе».  Для  посетителей
проводятся  тематические  вечера,  где  их  нервы  испытывают
неожиданными  звуковыми  и  световыми  эффектами  —  громом,
вспышками  молний  и  скрипом  половиц  на  верхнем  этаже,  где
Фауст  проводил  свои  опыты.  Поднявшись  по  ступеням,  можно
увидеть  восковые  фигуры  Фауста  и  Мефистофеля,  выполненные
в  натуральную  величину  и  в  том  виде,  какими  она  изображены
в  развешанных  по  стенам  дома  исторических  документах.
 Несмотря  на  отсутствие  документальных  свидетельств  того,
что  Фауст  когда-либо  здесь  останавливался,  возраст  дома  со¬
 76

5.  ПРЕСТУПЛЕНИЯ  НА  СЕКСУАЛЬНОЙ  ПОЧВЕ  В  КРОЙЦНАХЕ
 ответствует  времени  жизни  мага  (по  словам  жителей,  дом  был
построен  в  1492  году)87  —  и  все  местные  твёрдо  убеждены,  что
так  и  было.  Впрочем,  если  Фауст  бывал  в  этом  доме,  то  никак
не  для  того,  чтобы  открыть  ресторан.  Начав  в  Гельнхаузене  с
заявления  о  своих  философских  и  гуманистических  способ¬
ностях,  в  Вюрцбурге  Фауст  уже  сравнивал  себя  с  Иисусом.
Как  он  добился  такого  прогресса?  Тритемий  продолжает  рас¬
сказывать  о  Фаусте:
 «...и  столь  же  нелепо  чванился  там  своим  искусством,  на¬
зывая  себя  величайшим  из  всех  доныне  живших  алхимиков  и
уверяя,  что  он  может  и  готов  выполнить  все,  что  угодно»88.
 Поразив  Вюрцбург  ересями,  в  Кройцнахе  Фауст  взял  на
вооружение  алхимию.  Но  таким  способом  Фауст  едва  ли  мог
добиться  восхищения  Тритемия.  Тот  всегда  низко  оценивал
возможности  алхимиков  —  не  только  Фауста,  но  и  вообще  всех.
В  работе  «Хроника  монастыря  Хиршау»  Тритемий  назвал  ал¬
химию  «нетронутой  шлюхой»,  сравнив  эту  науку  с  женщи¬
ной,  не  способной  удовлетворить  ожидания  «любовников»89.
Согласно  Тритемию,  занятие  алхимией  способно  приносить
только  вред:
 «Глупцов  она  делает  безумными,  богатых  —  нищими;  фи¬
лософов  заставляет  стать  глупцами;  из  обманувшихся  делает
болтливых  обманщиков;  тем,  кто  ничего  не  знает,  внушает,  что
они  знают  всё  —  и,  невзирая  на  бедность,  обещает  наделить  их
последователей  богатствами  Креза»90.
 Хотя  алхимия,  как  магнит,  притягивала  к  себе  великое  мно¬
жество  людей,  неразборчивых  в  средствах,  и  действительно
привела  многих  к  краху,  в  своё  время  эта  наука  сыграла  весьма
значительную  роль.  Обещания  алхимиков  были  многочисленны
и  непомерно  огромны  —  и  во  всей  Европе  едва  ли  нашёлся  кня¬
зёк,  имевший  деньги,  но  оставшийся  глухим  к  восхитительному
зову.  Правда,  далеко  не  все  видели  алхимию  в  столь  мрачных
тонах.  Можно  предположить,  что  практики,  в  отличие  от  кри¬
тиков,  представляли  алхимию  и  алхимиков  в  совершенно  ином
свете.  В  их  защиту  выступал  сам  Парацельс:
 77

ЛЕО  РУИКБИ
 «[Алхимики]  усердны  в  трудах,  дни  и  ночи  потеют  они  воз¬
ле  своих  печей.  Они  не  проводят  время,  отдыхая  за  границей,
а  вместо  этого  развлекаются  в  своих  лабораториях.  У  них  на
пальцах  уголь,  глина  и  грязь  и  никогда  —  золотые  кольца.  По¬
крытые  сажей,  они  черны  как  кузнецы  или  шахтёры  —  и  не
стыдятся  этого»91.  Ожидая  увидеть  Фауста,  занятого  поиском
места,  как-то  связанного  с  работой  алхимика,  мы  обнаружи¬
ваем  внезапный  поворот  его  судьбы.  В  Кройцнахе  оказалась
свободной  должность  учителя,  и  Фауст  неожиданно  нашёл  себе
новую  работу.  Хотя  это  была  серьёзная  должность,  никаких
официальных  записей  о  его  назначении  не  сохранилось.  Све¬
дения  о  школе  также  отсутствуют,  и  к  тому  же  Фауст  занимал
свой  пост  короткое  время.
 Сегодня  в  Кройцнахе  есть  три  гимназии  —  Gymnasium  am
Romerkastell,  Gymnasium  an  der  Stadtmauer  и  гимназия  Айны
Хильгер,  однако  неизвестно,  в  каком  из  учебных  заведений  ра¬
ботал  Фауст.  Ромеркастел  можно  сразу  отбросить,  поскольку
эта  гимназия  открыла  двери  только  в  1971  году.  Гимназия  Штад-
тмауэр,  которую  в  прошлом  называли  колледжем  Кройцнаха,
была  основана  в  1807  году  и  также  не  подходит  по  «возрасту».
К  сожалению,  гимназия  Лины  Хильгер,  в  1959  году  переиме¬
нования  из  лицея,  тоже  ведёт  свою  историю  лишь  с  1926  года.
Фауст  не  мог  преподавать  ни  в  одной  из  этих  школ.
 Слова  из  письма  Тритемия  —  munus  docendi  scholasticum
(лат.  «обязанность  учить  ученика  »)  —  указывали  на  должность
учителя,  обучающего  учеников,  поскольку  scholasticus  —  это
значит  школяр  или  просто  ученик.  Термин  scholasticus  также
применялся  для  обозначения  ритора  или  грамматиста,  то  есть
так  могли  называть  преподавателя  риторики  или  грамматики
(в  отличие  от  преподавателя  математики).  В  XVI  веке  риторика
и  грамматика  преподавались  на  латыни.  Термин  «школьный
учитель»,  обычно  используемый  в  переводах,  достаточно  то¬
чен,  но  обычно  подразумевает  наличие  школы  —  или  некоего
учреждения,  созданного  для  целей  образования.  Хотя  Фауст
вполне  мог  зарабатывать  частными  уроками,  Тритемий  ясно
указывает,  что  он  занимал  публичную  должность.
 78

5.  ПРЕСТУПЛЕНИЯ  НА  СЕКСУАЛЬНОЙ  ПОЧВЕ  В  КРОЙЦНАХЕ
 До  появления  государственной  системы  образования  суще¬
ствовали  соборные  (кафедральные)  школы,  которые  готовили
учащихся  к  поступлению  в  университет.  Эта  традиция,  заро¬
дившаяся  во  времена  Античности,  была  утверждена  Третьим
Латеранским  собором  в  1179  году.  Четвёртый  Латеранский  со¬
бор  1215  года  подтвердил  и  расширил  положение  о  соборных
школах,  определив,  что  в  каждом  подобном  заведении  должен
работать  магистр,  обучающий  клириков  и  неимущих  учеников.
Разумеется,  соборные  школы  управлялись  церковью.  В  Кройц-
нахе  активно  работали  францисканцы,  обосновавшиеся  в  церк¬
ви  Святого  Вольфганга  и  монахи  ордена  кармелитов  из  Нико-
лаускирхе,  но  можно  смело  предположить,  что  Фауст  получил
место  преподавателя  в  кафедральной  школе  или  аналогичном
учебном  заведении.  Нынешняя  гимназия  Штадтмауэр  стоит  на
месте  бывшего  францисканского  монастыря.
 За  рекой  Наэ  в  старом  средневековом  городе  на  улице
Клаппергассе  расположена  ещё  одна  школа,  действующая  с
1707  года.  Школу  перевели  сюда  из  бывших  владений  кармели¬
тов.  Их  монастырь  распустили  в  1564  году,  и  с  1569  года  здесь
располагалась  кальвинистская  гимназия,  где  преподавали  бо¬
гословие,  риторику,  математику  и  некоторые  естественные  нау¬
ки,  необходимые  для  будущей  карьеры  в  церкви.  Судя  по  тому,
что  писал  Тритемий  в  1507  году,  в  начале  XVI  века  у  кармелитов
была  своя  соборная  школа.  Однако  нам  не  стоит  на  этом  за¬
цикливаться.  То,  что  в  Кройцнахе  имелись  школы,  доказывает
статистика  выходцев  из  этого  города,  поступавших  в  универ¬
ситеты.  Наверняка  у  кармелитов  учились  не  все  будущие  сту¬
денты,  и,  возможно,  в  Кройцнахе  также  была  муниципальная
школа,  но  город  вряд  ли  имел  средства,  чтобы  вести  обучение
на  таком  же  уровне,  как  кармелиты.  Хотя  расположение  мо¬
настыря  кармелитов  в  центре  города,  вблизи  «Исторического
дома  доктора  Фауста»,  говорит  о  его  важном  значении,  мы  не
должны  переоценивать  этот  факт.  Хотя  существует  вероят¬
ность,  что  Фауст  учил  своих  новых  учеников  именно  здесь,  на
Постштрассе,  6,  всё  же  существование  школы  остаётся  под
вопросом  и  для  доказательства  нужны  новые  факты92.
 79

ЛЕО  РУИКБИ
 Монахов,  привыкших  давать  материал  в  определённом  рели¬
гиозном  ключе,  едва  ли  обрадовало  появление  чужого  человека,
и  можно  предположить,  что  назначение  Фауста  произошло
по  воле  какого-то  «спонсора».  Это  вносит  в  историю  поли¬
тический  элемент:  одним  прищемили  нос,  у  других  взыграли
амбиции.  Дальнейшие  события  предполагают,  что  монахи  или
ещё  кто-то  очень  быстро  сплотились  против  Фауста.
 «ВЕСЬМА  СКЛОННЫЙ
КО  ВСЕМУ  МИСТИЧЕСКОМУ»
 Заявления  Фауста  о  способностях  в  области  алхимии,  а
также,  несомненно,  кое-какие  из  его  прежних  высказываний
нашли  признание  как  минимум  у  одного  человека,  жившего  не¬
далеко  от  Кройцнаха.  Судя  по  досаде  Тритемия,  им  был  вовсе
не  туповатый  крестьянин:
 «Там  была  тогда  свободна  должность  школьного  учителя,
которую  он  и  получил,  так  как  ему  покровительствовал  Франц
фон  Зиккинген,  наместник  твоего  князя,  человек,  весьма  склон¬
ный  ко  всему  мистическому»93.
 Франц  фон  Зиккинген  (1481—1523)  был  вольным  рыцарем,
одним  из  значительных  людей  своего  времени,  которого  от¬
метил  в  своих  сочинениях  Эразм  и  которого  Меланхтон  счи¬
тал  «несравненным  украшением  немецкого  рыцарства»94.  Это
имя  продолжало  вызывать  отклик  спустя  много  лет  после  его
преждевременной  кончины.  В  XIX  веке  протестантский  исто¬
рик  Джеймс  Эйткен  Уайли  назвал  фон  Зиккингена  рыцарем,
«объединившим  любовь  к  письму  с  любовью  к  оружию»,  а
марксистский  историк  Эрнест  Белфорт  Бакс  наградил  его  ти¬
тулом  «последний  цветок  немецкого  рыцарства»95.  Фердинанд
Лассаль  обессмертил  Зиккингена  как  героя  трагедии  «Франц
фон  Зиккинген»  (1859),  где  назвал  его  «выдающимся  рыцарем,
незаурядным  во  всём  —  в  богатстве,  в  характере,  в  таланте  и
в  силе»96.
 Нужно  думать,  этот  панегирик  не  слишком  далёк  от  истины.
В  своё  время  фон  Зиккинген  возведёт  на  трон  короля  и  станет
 80

5.  ПРЕСТУПЛЕНИЯ  НА  СЕКСУАЛЬНОЙ  ПОЧВЕ  В  КРОЙЦНАХЕ
 поборником  свободомыслия,  но  в  1507  году  великие  дела  были
ещё  впереди,  и  Тритемий  упомянул  его  лишь  за  то,  что  он  был
«весьма  склонен  ко  всему  мистическому».  Будучи,  как  выразил¬
ся  Тритемий,  «наместником  князя»,  фон  Зиккинген  выполнял
роль  феодального  «силовика»  при  пфальцграфе-электоре  Фи¬
липпе  фон  Виттельсбахе.  Поскольку  фон  Зиккинген,  занимая
высокое  положение,  выполнял  свою  миссию  в  Эбернбурге,
Кройцнахе  —  и  с  1509  года  в  Боккельхайме,  то  он  ничем  не
рисковал,  рекомендуя  Фауста  на  должность  учителя.
 На  портретах  того  времени  мы  видим  хмурого  человека  с
пронзительным  взглядом  из-под  нависших  бровей  и  пушистыми
усами  —  или,  на  более  поздних  полотнах,  чисто  выбритого,  с
покруглевшим  лицом,  но  по-прежнему  суровым  взглядом.  Его
семья  когда-то  жила  в  окрестностях  Книтлингена,  а  в  1448  году
фон  Зиккингены  перебрались  в  замок  Эбернбург,  близ  Кройц-
наха.  После  смерти  отца  Франц  фон  Зиккинген  сам  занимался
управлением  фамильными  землями.  Будучи  вольным  рыцарем,
он  не  принадлежал  к  наиболее  родовитому  дворянству,  но  был
человеком  высокообразованным  и  состоял  при  дворе  импера¬
тора  Максимилиана  I.  Когда  Фауст  появился  в  Кройцнахе,  фон
Зиккингену  едва  исполнилось  26  лет.
 Как  писал  Бакс,  ни  для  кого  не  было  секретом,  что  фон
Зиккинген  «интересовался  магией».  Рассказывали,  что  его
увлечение  магией  началось  ещё  в  юности.  Тяга  Франца  фон
Зиккингена  ко  всему  мистическому  была  отчасти  унаследована
им  от  отца,  Швайкарда,  по  слухам  также  интересовавшегося
и  даже  занимавшегося  астрологией.  Адам  Вернер,  живший  в
Гейдельберге,  сообщал  своему  шурину  и  лидеру  Реформации
Георгу  Спалатину  (1484—1545),  что  фон  Зиккинген  не  при¬
нимает  никаких  важных  решений  без  совета  астролога.  Уже
после  гибели  фон  Зиккингена  Вернер  нашёл  астрологическое
предсказание  на  1523  год,  сделанное  для  него  Вирдунгом,  и
сделал  копию.  Ворота  замка  фон  Зиккингена  были  открыты
для  учёных-гуманистов,  приверженцев  Реформации,  оккуль¬
тистов  и  интеллектуалов  его  времени.  Они  были  открыты  и
для  Фауста.
 81

ЛЕО  РУИКБИ
 Хотя  фон  Зиккинген  не  знал  латыни  и  потому  мог  искать
преподавателя,  несомненно,  что  к  Фаусту  его  привлекла  именно
«склонность  к  мистическому».  При  таком  интересе  невозмож¬
но  представить,  что  фон  Зиккинген  и  Фауст  не  встретились
лично.  Возможно,  Фауст  обещал  ему  богатства  Креза?  Воз¬
можно,  они  говорили  об  античной  философии,  о  Платоне  и
Аристотеле?  Возможно,  именно  в  астрологическом  прогнозе
Фауста  фон  Зиккинген  разглядел  черты  своего  будущего?  Не
исключено,  что  Фауст  напомнил  ему  о  совете  Аристотеля,  как
говорят,  данном  Александру  Великому,  —  никогда  не  начинать
войну,  не  посоветовавшись  с  астрологом.  (Речь  идёт  о  припи¬
сываемой  Аристотелю  еретической  книге  Secretum  secretorum
или  «Тайная  тайных».  В  то  время  текст  книги  «Тайная  тайных»
был  у  всех  на  слуху,  и  это  произведение  вполне  могло  оказать
влияние  на  астрологические  взгляды  фон  Зиккингена.)
 Однако  встреча  Фауста  и  фон  Зиккингена  исчезла  в  дымке
истории.  В  залах  замка  Эбернбург,  где  всегда  полно  туристов,
больше  не  говорят  о  мистике,  а  в  «Историческом  доме  док¬
тора  Фауста»  не  найти  счёта,  выписанного  Георгию  Фаусту
с  компанией.  От  этой  встречи  не  осталось  ничего,  ни  одной
обрывочной  записи.
 ГНУСНЕЙШИЙ  ИЗ  ПОРОКОВ
 Судя  по  крайне  тенденциозному  отчёту  Тритемия,  в  Кройц-
нахе  Фауст  отличился  вовсе  не  знанием  астрологии,  латыни  или
«всего  мистического»:  «...  Вскоре...  он  стал  развращать  своих
учеников,  предаваясь  гнуснейшему  пороку,  и,  будучи  изобли¬
чен,  скрылся  от  угрожавшего  ему  строгого  наказания»97.
 Если  Тритемий  написал  правду,  то  фон  Зиккинген,  как  по¬
кровитель  Фауста,  должен  был  уволить  его  с  должности.  Но
что  такое  эти  самые  «гнуснейшие  из  пороков»?  В  1936  году
латинское  выражение  nefandissimo  fornicationis  genere  перевели
очаровательной  фразой  «род  трусливой  непристойности»,  в
которой  столько  же  дьявольского,  сколько  в  экстравагантно
закрученных  усах,  —  и  до  сего  времени  никто  не  предложил
 82

5.  ПРЕСТУПЛЕНИЯ  НА  СЕКСУАЛЬНОЙ  ПОЧВЕ  В  КРОЙЦНАХЕ
 другого  перевода.  Язык  того  времени  отличался  от  современ¬
ного,  и  я  сомневаюсь,  что  переводчик  воспроизвёл  смысл  ла¬
тинской  фразы  Тритемия.  Да,  какие-то  виды  непристойности
можно  охарактеризовать  такими  словами,  но  на  латыни  всё
звучало  строже:  nefandissimo,  то  есть  нечестивое  или  греховное,
и  fornicationis,  что  означает  внебрачную  связь,  иначе  говоря  —
добровольный  сексуальный  контакт  мужчины  и  незамужней
женщины.  Поскольку  в  те  времена  институт  брака  был  священ¬
ным,  внебрачная  связь,  как  и  супружеская  измена,  означала
серьёзное  преступление.  Это  значит,  что  речь  могла  идти  не
только  о  сексуальном  насилии  в  отношении  мальчиков  —  к  тому
же  в  таком  случае  Тритемий  определил  бы  это  действие  как
«содомия».
 Впоследствии  против  Фауста  будут  выдвинуты  более  кон¬
кретные  обвинения  в  содомии.  Лерхеймер  описал  случай  в
Кройцнахе  следующим  образом:  «Он  [Фауст]  улизнул  оттуда
потому,  что  был  обвинён  в  содомии»98.  Ранние  упоминания  о
неких  аморальных  поступках  Фауста  также  можно  интерпре¬
тировать  как  эвфемизмы  содомии.  Когда  Манлий  писал,  что
Меланхтон  называл  Фауста  нечестивым  чудовищем  —  бесстыд¬
ным,  грязным  и  беспутным,  это  может  говорить  о  сексуальной
девиации99.  Хогель  также  осуждал  «бесовскую  жизнь»  Фауста,
называя  его  «печально  известным  нечестивцем»,  а  когда  Фаусту
запретили  посещение  Нюрнберга,  в  официальном  сообщении
значилось:  «Известный  содомит».
 Обвинение  в  содомии  было  весьма  серьёзным.  Считают,  что
этот  грех  заставил  Господа  уничтожить  города  Содом  и  Гомор¬
ру  со  всеми  жителями  (Быт.,  19).  Содомия  была  запрещена  по
первому  императорскому  кодексу  «Каролина»  1532  года,  при¬
чём  нарушение  этого  положения  каралось  смертью.  Уголовно¬
судебное  уложение  Священной  Римской  империи  германской
нации  было  единственным  средневековым  сводом  законов,
предусматривавшим  наказание  за  содомию.  Ещё  в  1509  году
Ульрих  Тенглер  (ок.  1435—1511)  опубликовал  наставление  для
немецких  юристов,  требовавшее  назначать  смертную  казнь  за
сексуальные  действия,  совершаемые  лицами  одного  пола,  а
 83

ЛЕО  РУИКБИ
 Уголовно-судебное  уложение  1532  года  слово  в  слово  повторя¬
ло  кодекс  Бамбергского  епископства.  Впрочем,  прецедент  был
создан  ещё  в  1277  году,  когда  Рудольф  I  фон  Габсбург,  первый
представитель  династии  Габсбургов  на  престоле  Священной
Римской  империи,  осудил  дворянина  к  сожжению  на  костре
за  vicim  sodomiticum,  то  есть  за  содомский  грех100.
 Содомия  считалась  грехом,  противным  природе.  Хотя  общее
определение  содомии  включало  такие  сексуальные  акты,  как
мастурбация,  взаимная  мастурбация  между  лицами  одного
пола,  а  также  половые  сношения  между  лицами  одного  пола,
терминология  эпохи  Возрождения  допускала  широкое  толко¬
вание.  Поэтому  термин  «содомия»  означал  многие  преступле¬
ния  —  измену,  государственное  преступление  или  публичное
оскорбление  монарха,  богохульство,  моральную  нечистоплот¬
ность,  этническую  дифференциацию  и  многое  другое.  Так  как
наказания,  прежде  назначавшиеся  за  это  «преступление»,
объединяли  сексуальные  табу  с  понятием  религиозного  гре¬
ха,  то  «ересь»  могла  на  самом  деле  означать  содомский  грех
и  наоборот.  То,  что  обвинения  в  содомии  в  числе  прочих  вы¬
двигались  против  «ведьм»,  лишний  раз  открывает  связь  между
сексуальной  и  духовной  девиацией,  считавшейся  преступлени¬
ем  против  христианства101.
 С  сексуальным  грехом  ассоциировалось  не  только  ведов¬
ство,  то  есть  преступное  колдовство,  но  также  любые  формы
нехристианской  магии.  Хотя  объявляя  себя  «вторым  в  магии  »,
Фауст  вызывал  ассоциации  с  Заратустрой,  мы  вправе  предпо¬
ложить,  что  одновременно  он,  не  желая  того,  ассоциировал¬
ся  с  Хамом,  сыном  Ноя.  По  мнению  христианского  писателя
раннего  Средневековья  Иоанна  Кассиана  Римлянина,  Хам,  как
сын  сыновей  Сета,  унаследовал  и  сохранил  их  демоническую
магию.  Проклятый  Хам  стал  героем  обличительных  историй,
говоривших  о  пагубности  распутства.  В  своём  «Уставе»  святой
Бенедикт  советовал  читать  по  вечерам  Collationes  («Сопостав¬
ления»)  Кассиана,  и  можно  не  сомневаться,  что,  как  монах-
бенедиктинец,  Тритемий  был  знаком  с  этим  произведением.
 84

5.  ПРЕСТУПЛЕНИЯ  НА  СЕКСУАЛЬНОЙ  ПОЧВЕ  В  КРОЙЦНАХЕ
 Вполне  логично,  что  с  позиций  Тритемия  Фауст  мог  выглядеть
человеком  с  сексуальными  отклонениями.
 Для  людей  типа  Тритемия  уже  тот  факт,  что  Фауст  за¬
нимался  некромантией  и  практиковал  «запретные  искус¬
ства  »,  означал  отсутствие  всяких  моральных  устоев.  В  работе
Antipalus  maleficiorum  Тритемий  с  ожесточением  доказывал,
что  ведьмы  погрязли  в  разврате  и  состоят  в  «весьма  грязных
сексуальных  отношениях»  друг  с  другом,  со  своими  жертвами
и  с  демонами102.
 Хотя  сегодня  взгляды  Тритемия  выглядят  несколько  экс¬
тремальными,  в  то  время  в  этом  не  было  ничего  нового  или
необычного.  Ещё  апостол  Павел  связывал  сексуальную  де¬
виацию  с  религиозной  неортодоксальностью  (Рим.,  1:  26—28),
а  позднее  Джованни  Франческо  Пико  делла  Мирандола  (ок.
1469—1533)  развил  эту  мысль  применительно  к  магам.  Для  Три¬
темия  и  многих  его  современников  занятие  некромантией  озна¬
чало  необходимость  договариваться  с  демонами,  в  том  числе
вступать  с  ними  в  сексуальные  отношения.  Если  же  некромант
был  преподавателем,  то,  по  логике  Тритемия,  подобный  раз¬
врат  неминуемо  захватывал  и  учеников  мага.
 Фауст,  занимавшийся  предсказанием,  определённо  нуждал¬
ся  в  помощи  детей  —  главным  образом  мальчиков.  По  описа¬
нию  Иоганна  Хартлиба,  как  гидромантия,  так  и  пиромантия
исполнялись  при  обязательном  участии  ребёнка  —  мальчика
или  девочки.  Вот  как  Хартлиб  описывал  гидромантию:  «В  то
время  как  невинное  дитя  сидит,  мастер  заклинаний  стоит  сзади
и  шепчет  в  ухо  тайные  слова,  пока  сам  Дьявол  не  возникает
перед  ним»103.
 Документально  подтверждён  случай,  когда  учитель  исполь¬
зовал  своих  учеников  в  подобном  действе.  Иоанн  Солсберий-
ский  (1115—1180)  приводил  случай  из  своей  молодости,  когда
священник,  преподававший  латынь,  привлёк  его  к  занятиям
магией.  В  одном  из  опытов  священник  помазал  ногти  Джона
и  более  старшего  ученика  елеем,  чтобы  увидеть  в  них  отраже¬
ние.  В  другой  раз  священник  использовал  в  качестве  отражаю¬
щей  поверхности  полированную  миску.  Опыты  начинались  с
 85

ЛЕО  РУИКБИ
 «предварительных  мистических  ритуалов»,  а  после  помаза¬
ния  елеем  священник  произносил  странные  имена,  которые,  по
воспоминаниям  Джона,  «наводили...  такой  ужас,  что  даже  я,
ребёнок,  понимал,  что  эти  имена  должны  принадлежать  демо¬
нам».  Напуганный  Джон  ничего  не  разобрал  ни  в  ногтях,  ни  в
миске,  но  его  приятель  сообщил,  что  видел  «какие-то  смутные
фигуры»104.
 Тритемий  возбудил  слухи  о  противоестественных  сексуаль¬
ных  практиках,  следовавшие  за  Фаустом  на  протяжении  всей
его  жизни.  Предположительно  Фауст  пустился  в  бега  весной
1507  года.  Если  даже  выдвинутые  против  него  обвинения  изо¬
брёл  Тритемий,  это  предполагает,  что  в  то  время  в  Кройцнахе
циркулировали  подобные  слухи  —  или  же  эти  слухи  были  ре¬
зультатом  письма  Тритемия.  Тритемий  закончил  свой  доклад
Вирдунгу  неопределённой  фразой:
 «Таков  по  достоверным  свидетельствам  человек,  которо¬
го  ты  ждешь  с  таким  нетерпением.  Когда  он  к  тебе  явится,  ты
обнаружишь  не  философа,  но  глупца,  коим  движет  его  непо¬
мерная  поспешность»105.
 В  действительности  выводы  Тритемия  были  основаны  на
одних  сплетнях.  Хотя  Тритемий  не  встретился  с  Фаустом,  а
получил  всю  информацию  из  чужих  рук,  это  не  помешало  ему
выступить  с  серьёзными  обвинениями.  Тритемий  мог  доверять
своим  источникам  —  и  хотя  судья  или  критически  мыслящий
историк  никогда  не  поступил  бы  подобным  образом,  именно
выводы  Тритемия  оказались  достоянием  истории.  По  заклю¬
чению  Е.М.  Батлер,  в  середине  XX  века  опубликовавшей  мно¬
жество  работ  о  Фаусте,  большинство  учёных  некритически
согласились  с  взглядами  Тритемия  и  повторили  обвинения,
выдвинутые  им  против  Фауста.  В  самый  момент  своего  по¬
явления  в  исторических  записях  Фауст  получает  репутацию
наихудшего  сорта,  ту,  которая  приклеивается  намертво,  как
дурная  кличка  к  собаке.
 Мы  не  можем  выяснить  степень  правдивости  обвинений,  вы¬
двинутых  Тритемием.  Возможно,  нам  вообще  не  следует  зада¬
ваться  этим  вопросом.  Если,  как  часто  бывает,  письмо  Тритемия
 86

6.  ВРЕМЯ  ЗАКЛЯТИЙ
 рассматривается  само  по  себе,  его  обвинения  кажутся  чем-то
исключительным,  но  это  не  так.  Сексуальная  дискредитация
была  (и,  к  сожалению,  пока  остаётся)  оружием,  часто  исполь¬
зуемым  для  подрыва  репутации  —  и  Фауст  не  был  единственной
жертвой.  Незадолго  до  письма  Тритемия  против  эльзасского
священника  и  гуманиста  Якова  Вимпфелинга  (1450—1528)  было
выдвинуто  анонимное  обвинение  в  похотливом  отношении  к
юношам-студентам,  и  проповедник  Иоганн  Гейлер  фон  Кай-
зерсберг  призвал  осудить  «этих  еретиков,  совершающих  сек¬
суальные  действия  с  мальчиками»106.
 Наиболее  действенными  были  обвинения  в  содомии  из-за
того,  что  в  таких  случаях  доказать  обратное  всегда  трудно,  а
виновному  грозило  самое  суровое  наказание.  Упоминание  о
религиозной  девиации  также  служило  целям  Тритемия,  явно
желавшего  подвергнуть  Фауста  остракизму,  но  самым  важ¬
ным  был  тот  факт,  что  обвинение  в  содомии  вытекало  из  ма¬
гических  практик,  которыми  занимался  Фауст.  Повторяя  или
изобретая  кажущиеся  правдивыми  случаи  содомии,  Тритемий
создавал  свои  клеветнические  обвинения,  базировавшиеся  на
искусственной  риторике,  заодно  выдвигая  более  убедительные
псевдо-медицинские  обвинения  в  невменяемости.  Письмо  Три¬
темия  имело  цель  очернить  Фауста  до  его  появления  у  Вирдун-
га,  и  Тритемий  явно  имел  свои  соображения  для  такой  атаки.
Наконец,  не  следует  забывать  старое  изречение:  «Когда  Пётр
говорит  о  Павле,  узнаешь  больше  о  Петре,  чем  о  Павле».
 6.
 ВРЕМЯ  ЗАКЛЯТИЙ
(1507-1512)
 Что  произошло  с  Фаустом  сразу  после  его  рокового  «пере¬
сечения»  с  Тритемием?  Вероятно,  маг  в  какой-то  степени  уло¬
вил  злобную  реакцию  аббата.  Послав  Тритемию  свою  визитную
карточку,  Фауст  был  озадачен  тем,  что  аббат  уехал,  так  и  не
 87

ЛЕО  РУИКБИ
 повидавшись  с  ним.  Судя  по  сообщению  Тритемия,  в  то  время
Фауст  только  что  потерял  должность  учителя  в  Кройцнахе.
Если  Тритемий  правильно  описал  ситуацию,  Фауст  едва  ли  со¬
бирался  задерживаться  в  городе.  Письмо  Тритемия  даёт  ключ
к  тому,  чего  Фауст  мог  ждать  от  Иоганна  Вирдунга.  Остаётся
вопрос:  действительно  ли  Фауст  встречался  с  Вирдунгом?
 ПРИ  ДВОРЕ  КУРФЮРСТА  ПАЛАТИНАТА
 Хотя  никто  не  знает,  что  именно  предпринял  Фауст  —  веро¬
ятно,  он,  как  и  планировал,  нанёс  визит  Вирдунгу.  Это  должно
было  стать  важным  шагом:  Вирдунг  обладал  положением,  по¬
скольку  являлся  профессором  Гейдельбергского  универси¬
тета  и  придворным  астрологом  Филиппа  фон  Виттельсбаха
(1448—1508),  курфюрста  Палатината  с  1476  по  1508  год,  также
известного  под  добродетельным  псевдонимом  Честный.
 Вирдунг,  объехавший  Францию,  Италию  и  Данию,  учил¬
ся  в  университетах  Кракова  (степень  бакалавра,  1486  год)  и
Лейпцига  (степень  магистра,  1492  год).  Студенческие  годы
Вирдунга  прошли  в  Кракове,  где  он  впервые  познакомился  с
астрологией,  а  рукописи,  хранившиеся  в  библиотеке  Ватика¬
на,  развили  его  интерес  к  оккультному.  В  1503  году  Вирдунг
совершил  путешествие  в  Англию,  где  намеревался  изучать
магию.  Он  издавал  большое  количество  работ  по  астроло¬
гии,  а,  кроме  этого,  публиковал  ежегодные  астрологические
предсказания  («практики»).  Работы  Вирдунга  пользовались
широкой  известностью;  им  восхищались  такие  деятели,  как
Меланхтон,  для  которого  Вирдунг  даже  составил  гороскоп.
В  1514  году  Вирдунга  назвали  «единственным  значительным
астрономом  Германии  »107.  В  1520  году  его  навестил  таинствен¬
ный  британский  нигромант  и  астролог  Николас  Файрмаунт-
ский,  что  ясно  доказывало,  сколь  далеко  разошёлся  слух  о
Вирдунге.  В  1522  году  за  особые  заслуги  в  предсказаниях,
сделанных  для  императоров  Максимилиана  I  и  Карла  V,  были
введены  санкции  за  незаконное  копирование  астрологических
работ  Вирдунга108.
 88

6.  ВРЕМЯ  ЗАКЛЯТИЙ
 Вирдунг  и  Фауст  связаны  прежде  всего  их  ассоциацией  с
фон  Зиккингеном.  Мы  уже  показали,  что  фон  Зиккинген  не  раз
прибегал  к  астрологическим  познаниям  Вирдунга.  Существует
вероятность,  что  Фауст,  находившийся  в  Кройцнахе,  узнал
о  Вирдунге  от  фон  Зиккингена,  или  наоборот.  В  отличие  от
Тритемия,  фон  Зиккинген  принимал  Фауста  всерьёз  —  и,  не¬
сомненно,  он  ожидал,  что  с  этим  согласится  Вирдунг.
 К  тому  моменту,  когда  Фауст  начал  искать  этой  встречи,
Вирдунг  давно  состоял  на  службе  у  Филиппа  (примерно  с
1493  года)  и  его  положение  как  самого  значительного  астро¬
лога  своего  времени  было  весьма  прочным.  Дом  Виттельсбахов
обладал  значительным  влиянием  в  пределах  империи.  «Золо¬
тая  булла»  Карла  IV,  принятая  в  1356  году,  сделала  Палатинат
одним  из  светских  курфюршеств  империи;  пфальцграф  стал
курфюрстом  (выборщиком)  императора,  с  наследственным
представительством  в  высших  органах  императорской  вла¬
сти.  Дальний  родственник  британской  королевской  фамилии
пфальцграф  Рупрехт  III  фон  Виттельсбах,  ставший  королём
Германии  Рупрехтом  I  Пфальцским,  правил  страной  с  1400  по
1410  год.  В  1507  году  Филиппу  было  59  лет,  и  жить  ему  оста¬
валось  всего  год.  Большая  часть  великих  свершений,  как  и  вся
жизнь,  были  позади.
 Рискуя  оказаться  одним  из  тех,  кто  «назойливым  шумом
привлекает  внимание  королей  и  правителей»  и  кого  он  так
презирал,  Тритемий  поспешил  сообщить  Филиппу  новость  о
своём  великом  достижении.  В  1499  году  Тритемий  писал,  что
единственным,  кого  он  посвятил  в  секрет  нового  способа  тай¬
нописи  или  стеганографии,  был  Филипп  —  и  он  наглядно  по¬
казал  своему  патрону  все  возможности  метода109.  Тритемий
явно  хотел  заслужить  благосклонность  Филиппа,  и  он  дей¬
ствительно  навестил  Тритемия  в  Спонхейме,  в  1501  году,  вме¬
сте  с  сыновьями  Людвигом  и  Рупертом.  В  1506  году  Тритемий
также  посетил  Филиппа  в  Гейдельберге,  по-видимому,  в  связи
со  своим  переездом  из  Спонхейма  в  церковь  Святого  Иакова  в
Вюрцбурге.  Результаты  этой  встречи  пошли  на  пользу  Трите-
мию.  Тритемий  даже  написал,  что  Филипп  «обещал  выделить
 89

ЛЕО  РУИКБИ
 столько  средств,  сколько  потребуется  до  конца  моей  жизни»110.
В  свете  изложенного  письмо  Вирдунгу  против  Фауста  обретает
ещё  более  меркантильную  окраску:  Тритемий  боялся  встретить
конкурента.
 Университет  Гейдельберга  был  непосредственно  связан  с
домом  фон  Виттельсбахов:  в  1386  году  его  основал  король  Гер¬
мании  Рупрехт  I.  Будучи  сотрудником  университета  и  придвор¬
ным,  Вирдунг  оказался  в  высших  слоях  общества.  Он  был  вхож
к  курфюрсту,  а  также  имел  доступ  в  обширнейшую  библиотеку
Гейдельберга  —  знаменитую  Библиотеку  Палатината.  Это  со¬
брание,  похищенное  Католической  лигой  во  время  Тридцати¬
летней  войны,  включало  почти  10  ООО  томов,  в  том  числе  копии
книги  Иоганна  Хартлиба  по  запретным  искусствам.  Значитель¬
ный  объём  собрания,  а  также  редкость  многих  его  томов  делали
Гейдельберг  одним  из  наиболее  передовых  образовательных
центров  позднего  Средневековья  и  эпохи  Возрождения.  В  част¬
ности,  к  середине  XVI  века  Гейдельберг  с  благословения  и  при
поддержке  курфюрста  стал  также  центром  по  обучению  и  экс¬
периментам  в  области  алхимии.
 Фауст  и  Вирдунг  вполне  могли  сидеть  вместе  в  огромной
гейдельбергской  библиотеке,  изучая  редкие  тома  и  выискивая
алхимические  секреты.  Помимо  собственных  рукописей  Вир¬
дунг  имел  интерес  к  таким  темам,  как  «заключение  планетарных
духов  в  кольца,  какие  носят  на  пальцах».  Процесс  включал
экзорцизм,  заделку  камня  в  оправу,  гравировку  камня  и  метал¬
лического  обрамления  с  нанесением  символа,  обозначавшего
пойманного  духа,  а  также  жертвоприношение.  В  рукописи,  о
которой  идёт  речь,  также  рассматривались  некоторые  астроло¬
гические  и  магические  картины.  Весьма  вероятно,  что  Вирдунг
показывал  эту  рукопись  другому  завсегдатаю  библиотеки  —
Николасу  Файрмаунтскому,  который,  будучи  магом,  вполне
мог  показать  её  другому  магу,  конкретно  —  Фаусту.
 Незадолго  до  1503  года  Вирдунг  опубликовал  посвящённую
Филиппу  работу  под  названием  «Практика  »,  в  которой  особен¬
но  внимательно  изучал  эффект  совпадения  Сатурна,  Юпитера
и  Марса  в  знаке  Рака.  К  этой  теме  Фауст  вернётся  через  20  лет  в
 90

6.  ВРЕМЯ  ЗАКЛЯТИЙ
 дискуссии  с  настоятелем  монастыря  в  Ребдорфе.  Вирдунг  пред¬
сказывал,  что  вскоре  после  совпадения  планет  явится  пророк,
и,  кроме  того,  предсказывал  неурожай,  мор  и  войну.  Помимо
этого,  Вирдунг  рассуждал  о  значении  комет  и  даже  опубли¬
ковал  в  1506  году  исследование  о  наблюдавшихся  в  том  году
кометах,  которое  дало  богатую  пищу  для  разговоров.
 Не  исключено,  что  Вирдунг  показывал  Фаусту  письмо  Три-
темия.  Они  также  могли  обсуждать  сделанное  Вирдунгом  или
его  предшественником  примерно  в  1487  году  астрологическое
предсказание  о  крахе  Тритемия,  о  котором  не  раз  вспоминали
его  соратники  —  Бейсел,  Сикамбер,  Гербаний,  Кимоланий  и,
разумеется,  сам  Тритемий.  Разговор  на  эту  тему  мог  согреть
сердце  Фауста.  Если  Фауст  добрался  до  Гейдельберга  и  если
мнение  Вирдунга  о  нём  не  испортилось  из-за  поношений  Три¬
темия,  то  мы  вправе  ожидать,  что  Фауст  провёл  это  время  с
пользой  и  удовольствием,  по  крайней  мере,  до  момента,  когда
его  судьба  повернулась,  как  всегда,  неожиданно  и  резко.
 ЗАКЛЯТИЕ  АДСКИХ  ДУХОВ
 В  1508  году,  когда  в  Риме  Микеланджело  приступил  к  работе
над  Сикстинской  капеллой,  король  Германии  (римский  король)
Максимилиан  I  в  нарушение  обычного  порядка,  при  котором
восшествие  на  трон  освящалось  римским  папой,  объявил  себя
«избранным  императором».  Это  было  актом  вынужденного
компромисса,  сложившегося  в  результате  военной  катастрофы.
В  феврале  1508  года,  используя  свою  коронацию  в  качестве
предлога,  Максимилиан  I  отправился  в  Рим  во  главе  значи¬
тельной  армии  и  вторгся  на  территорию  Венеции.  Однако  его
продвижение  было  встречено  и  остановлено  венецианской  ар¬
мией.  Через  несколько  недель  Максимилиан  решил  повторить
попытку.  На  этот  раз  его  войска  потерпели  решительное  по¬
ражение.  Император  был  вынужден  заключить  перемирие.
 Не  желая  допускать  Максимилиана  в  Рим,  папа  римский
Юлий  II  издал  буллу,  разрешавшую  императору  самостоятель¬
но  жаловать  себе  титул.  Принятие  нового  высокого  титула,
 91

ЛЕО  РУИКБИ
 триумфально  встреченное  в  Германии,  было  торжеством  спеси
перед  лицом  унижения.  Противодействие  со  стороны  венеци¬
анцев  требовало  должного  ответа.  Призвав  под  свои  знамёна
фон  Зиккингена  и  других  рыцарей,  император  снова  двинулся
в  Италию.  Заручившись  поддержкой  земляков,  Максимили¬
ан  смог  убедить  римского  папу,  Фердинанда  Арагонского  и
короля  Франции  Людовика  XII  образовать  так  называемую
Камбрейскую  лигу,  что  и  было  сделано  10  декабря  1508  года.
В  Италии  их  ждала  богатая  добыча:  в  обмен  на  поддержку
Людовику  XII  обещали  пожаловать  Милан.  На  Венецию  мог
вскоре  обрушиться  ад  —  или,  как  выразился  флорентийский
историк  Франческо  Гвиччардини  (1483—1540),  «разрушение  и
разграбление  городов  и  свобода  войны»111.
 В  XVI  веке  Италия  была  желанной  добычей.  Находясь  в
окружении  более  опасных  врагов  или  имея  возможность  по¬
корить  более  доступные  и  стратегически  выгодные  территории,
европейские  государи  предпочитали  биться  друг  с  другом  за
сокровища  полуострова.  Хотя,  оглядываясь  назад,  можно  ска¬
зать,  что  это  было  дорогостоящее  и  даже  разорительное  увле¬
чение,  существовала  опасность  растущего  влияния  Венеции.
Едва  ли  можно  терпеть  государство,  говорящее  «нет»  самому
императору.  В  начале  1489  года  дипломатические  отчёты  пред¬
упреждали  о  возможности  порабощения  Европы  Венецией.
В  1499  году  к  хору  голосов,  предупреждавших  об  угрозе,  при¬
соединился  французский  посол  Филипп  де  Комин,  заявивший,
что  Венеция  находится  «на  пути  к  будущему  величию»112.
 Но  мир  Фауста  сотрясали  не  только  великие  битвы.
Инквизитор-доминиканец,  известный  под  именем  Бернарда
из  Комо  (умер  ок.  1510  года),  издал  обстоятельный  «Трактат
о  ведьмах»,  неоднократно  переиздававшийся  в  последующие
годы.  Он  описал,  как  последователи  этого  культа  собираются
на  шабаш,  где  в  присутствии  самого  Дьявола  отрекаются  от
христианской  веры.  Автор  трактата  особенно  резко  возра¬
жал  против  идеи,  будто  колдовство  —  это  обман  или  иллюзия.
В  1508  году  во  время  поста  на  проповеди,  прочитанной  в  кафе¬
дральном  соборе  Страсбурга,  Иоганн  Гейлер  фон  Кайзерсберг
 92

6.  ВРЕМЯ  ЗАКЛЯТИЙ
 выступил  с  резким  осуждением  ведовства113.  Подобно  Бернарду
из  Комо,  Кайзерсберг  считал  реальностью  шабаши,  или  «суб¬
боты»,  ведьм.  Апеллируя  к  авторитету  Священного  Писания,
он  требовал,  чтобы  все  ведьмы,  чародеи  и  волхвы  были  преданы
смерти.  В  своих  проповедях  фон  Кайзерсберг  использовал  язык
простонародья,  и  его  выступления  —  это  не  просто  латинский
текст,  предназначенный  для  образованных  людей,  а  призыв  к
войне,  брошенный  в  массы.
 Несмотря  на  все  призывы  к  убийству,  некоторые  маги  уми¬
рали  своей  смертью.  4  февраля  1508  года  в  Вене  умер  один  из
сторонников  Тритемия,  Конрад  Цельтис.  Хотя,  будучи  гума¬
нистом,  Фауст  несомненно  сопереживал  этой  утрате,  гораздо
большее  влияние  на  судьбу  мага  оказала  другая  смерть,  проис¬
шедшая  на  его  родине.  28  февраля  1508  года  скончался  Филипп
Честный.  Титул  и  владения  Филиппа  перешли  к  его  30-летнему
сыну  и  наследнику,  курфюрсту  и  пфальцграфу  Рейнскому  Люд¬
вигу  V  Тихому  (1478—1544).  Положение  Вирдунга  как  астро¬
лога  тут  же  оказалось  под  вопросом  —  так  же  как  положение
любого  из  придворных  подхалимов.  Если  предположить,  что
Фауст  встретился  с  Вирдунгом  и  какое-то  время  оставался  в
Гейдельберге,  то  смерть  Филиппа  могла  оказать  влияние  на
его  судьбу  из-за  своего  рода  «эффекта  домино».
 Но  если  смерть  Филиппа  и  внесла  сумятицу  в  его  ближайшее
окружение,  то  Вирдунг,  судя  по  всему,  умудрился  сохранить
положение  при  дворе.  То,  что  вскоре  Вирдунг  опубликовал
книгу,  которую  посвятил  Людвигу,  доказывает,  что  он  сохра¬
нил  свою  роль  при  дворе  и,  судя  по  упоминанию  из  посмертной
работы,  вышедшей  в  1542  году,  продолжал  служить  у  курфюр¬
ста  до  1538  года.  Даже  если  Фауста  оставили  при  дворе,  нельзя
сказать,  долго  ли  это  продолжалось.
 МАГИЯ  ВЕЛИКАЯ  И  УЖАСНАЯ
 По  традиции,  возникшей  уже  после  смерти  Фауста,  было
принято  считать,  что  в  Париже  он  издал  книгу  под  заголов¬
ком  «Великие  и  ужасные  адские  заклятия  доктора  Фауста».
 93

ЛЕО  РУИКБИ
 Годом  позже,  в  1509  году,  в  Праге  вышел  аналогичный  текст,
по  общему  мнению,  изданный  колледжем  иезуитов.  Амбици¬
озного  издателя  «пражского»  текста  можно  было  бы  заподо¬
зрить  в  способности  предсказывать  будущее:  Общество  Иисуса
(орден  иезуитов),  основанное  в  1534  году,  было  официально
зарегистрировано  только  в  1540-м.  Больше  того,  написание
имени  Фауста  не  соответствовало  принятому  в  начале  XVI  века,
когда  его  обычно  упоминали  как  Фаустуса.  Вероятно,  следует
датировать  текст  «Заклятия  адских  духов»  XVII  веком114.
 Сюжет  книги  крутится  в  основном  вокруг  заклинания  духа
по  имени  Азиель  (в  тексте  нет  ни  единого  упоминания  о  Ме¬
фистофеле),  с  единственной  целью  добыть  значительную,  но
до  странности  точную  сумму  в  299  ООО  золотых  дукатов.  Дело
несколько  проясняется  после  того,  как  Азиель  пытается  за¬
получить  душу  заклинателя  с  помощью  договора  (прецедент,
которого  не  было  в  фаустовской  книге  заклинаний).
 Заклинание  оказывается  длинным,  сложным  и  состоит  в  том,
что  святые  имена  повторяются  до  момента,  пока  участники  не
начинают  ощущать  магическую  вибрацию.  Наконец,  после  того,
как  Люциферу  угрожают  вечными  муками,  дьявол  разреша¬
ет  Азиелю  предстать  перед  магом.  Азиель  предстаёт  в  образе
12-летнего  мальчика.  Хотя  маг  специально  вызывает  духа  в  виде
менее  ужасном,  чем  его  обычные  проявления,  такое  решение
может  навлечь  на  него  неприятности  —  особенно  в  Кройцнахе.
Демон  появляется,  как  только  затихает  голос  мага.
 Прежде  чем  заставить  духа  расстаться  с  требуемой  суммой,
маг  должен  сказать,  что  будет  действовать  именем  Господа  и
во  славу  Его.  Маг  должен  произвести  ещё  одну,  дополнитель¬
ную  формулу  —  на  всякий  случай,  чтобы  золото  не  превра¬
тилось  во  что-то  ещё.  Учитывая  сумму,  вполне  вероятно,  что
Азиель  потребует  что-то  взамен.  Здесь  маг  должен  проявить
особую  твёрдость,  поскольку  именно  в  этот  момент  дух  по¬
пытается  заполучить  его  душу.  Чтобы  покорить  духа,  необ¬
ходимо  использовать  несколько  магических  средств.  После
материализации  золота  нужно  приказать  Азиелю,  чтобы  тот
убрался  восвояси.  Маг  должен  потребовать,  чтобы  дух  не  пы¬
 94

6.  ВРЕМЯ  ЗАКЛЯТИЙ
 тался  оказывать  сопротивление,  вонять  или  учинять  насилие
по  отношению  к  участникам  обряда  или  их  близким.  Став  об¬
ладателем  богатства,  маг  отказывается  от  части  сокровищ  и
отдаёт  золото  на  какое-либо  доброе  дело,  тем  самым  избавляя
себя  от  проклятия.
 Независимо  от  того,  действительно  ли  Фауст  написал  эту
книгу  (скорее  нет,  чем  да),  текст  представляет  интерес,  по¬
скольку  доказывает,  что  в  своё  время  Фауст  обладал  неким
«дьявольским»  ореолом,  выделявшим  его  среди  действующих
и  будущих  магов  и  чародеев.  В  XVIII  веке  отмечено  всего  два
подобных  примера.  В  1708  году  был  опубликован  дневник  лейп¬
цигского  торговца,  в  подробностях  рассказывавшего,  что  текст
«Адских  заклятий»  использовал  один  его  слуга,  которого  он
называл  Джоном  Георгом  Е.  Другой  случай,  имевший  место  в
1716  году,  являет  грустный  пример  одновременно  жадности  и
человеческой  глупости.  Во  время  поисков  сокровищ  в  окрест¬
ностях  Йены,  сопровождавшихся  магическими  действиями,
загадочным  образом  погибли  сразу  три  человека.  При  такой
репутации,  усиленной  страшилками,  текст  «Адских  заклятий»
продолжал  хорошо  продаваться  до  самого  конца  XVIII  века.
 Правда,  вызывает  недоумение  тот  факт,  что  в  действитель¬
ности  книга  не  содержала  ничего  «адского»:  заклинание  и
общение  с  духами  происходили  в  обычной  манере.  Идея  «за¬
клятия  адских  духов»  происходила  из  христианской  мифоло¬
гии.  Известен  христианский  догмат,  утверждающий,  что  после
распятия  Иисус  Христос  спустился  в  ад,  сокрушив  его  врата,  и
вступил  в  схватку  с  дьяволом,  нанёся  тому  поражение.  Впервые
эта  идея  возникла  в  Евангелии  от  Никодима,  которое,  как  счи¬
тают,  было  написано  в  III  веке  н.  э.  (или,  что  более  вероятно,
в  IV  веке),  —  ив  Средние  века  этот  текст  пользовался  широ¬
кой  популярностью.  Сцены  заклятия  ада  стали  важной  частью
средневековых  мистерий  и  прибрели  таким  образом  широкую
известность  —  особенно  после  того,  как  Агриппа  написал  об
этом  в  своей  работе  «Оккультная  философия».
 Фаустовское  «Заклятие  адских  духов»,  как  эхо,  повторяло
более  ранние  утверждения  о  его  способности  воспроизво¬
 95

ЛЕО  РУИКБИ
 дить  чудеса,  приписываемые  Иисусу.  Также  не  отмечено  связи
между  ссылками  на  миф  о  воскрешении  Лазаря  и  победой
Иисуса  над  смертью  и  собственными  претензиями  Фауста  на
звание  великого  некроманта.  Несмотря  на  кажущиеся  убеди¬
тельными  доказательства,  нет  причин  полагать,  что  отдельные
совпадения  делают  книгу  сколько-нибудь  аутентичным  до¬
кументом.  В  то  же  время  это  приближает  нас  к  конкретике
заявлений,  сделанных  реальным  «историческим»  Фаустом.
Необходимо  хотя  бы  приблизительно  знать  предмет,  чтобы
навлекать  муки  ада.  Быть  некромантом  —  значит  хотя  бы
иногда  вызывать  из  преисподней  какого-нибудь  случайного
духа.
 ЗАКЛЯТИЕ  ВЕНЕЦИИ
 Проследив  за  намёками  из  письма  Тритемия,  мы  не  нашли
указаний  на  его  местонахождение.  Его  не  было  ни  в  Париже,
ни  в  Праге,  и  он  не  мог  следить  за  публикацией  своих  книг:  не¬
смотря  на  прозвучавшие  в  них  заявления,  эти  книги  ещё  долго
не  будут  опубликованы.  Возможно,  Франц  фон  Зиккинген,
бывший  патрон  Фауста,  втянул  его  в  бурные  события  войны?
Конечно,  как  разумный  человек,  Фауст  мог  сидеть  дома,  по¬
зволив  наёмным  ландскнехтам115  и  князьям  проливать  кровь
на  бранных  полях,  но  ведь  война  была  источником  богатства
и  славы.  Фауста,  всегда  искавшего  приключений,  могло  увлечь
водоворотом  событий  —  и  его  более  поздние  заявления  указы¬
вают,  что  в  этом  есть  доля  правды.  Перерывы  в  исторических
свидетельствах  о  жизни  Фаусте  определённо  совпадают  с  пе¬
риодами  вооружённой  борьбы  в  Италии  того  времени.  Так  же
как  Парацельс,  он  мог  заняться  хирургией  —  или  записаться
в  солдаты,  как  Агриппа.
 Мог  ли  Фауст  пройти  мимо  такого  города?  Одна  из  жемчу¬
жин  Европы,  центр  торговли  и  промышленности,  за  облада¬
ние  которым  боролись  все  крупные  державы,  Венеция  уже  в
 96

6.  ВРЕМЯ  ЗАКЛЯТИЙ
 XVI  веке  была  легендой,  заставлявшей  другие  легенды,  в  том
числе  легенду  о  Фаусте,  вращаться  по  своей  орбите.  В  1592  году
автор,  подписавшийся  инициалами  P.F.,  со  вкусом  описывал
красоты  города,  по  которому  предположительно  бродил  Фауст:
улицы  из  воды  и  относительная  дешевизна  продуктов,  «чи¬
стота»  площади  Сан-Марко  и  красота  собора  Святого  Марка.
У  Фауста,  позаимствовавшего  псевдоним  у  Марка  Антония
Сабеллико,  одно  время  служившего  в  Венеции  префектом  би¬
блиотеки  Сан-Марко,  имелись  веские  причины  посетить  город.
Это  было  паломничеством  гуманиста.  В  1486  году,  при  жиз¬
ни  Сабеллико,  аналогичное  путешествие  предпринял  Конрад
Цельтис.  Возможно,  до  Фауста  ещё  не  дошло  известие  о  смерти
Цельтиса  —  или  этим  он  отдавал  долг  его  памяти.
 Хотя  в  «народной  книге  »  о  Фаусте  маг  приезжает  в  Венецию,
решив  полюбоваться  красотами  города,  другие  источники  при¬
держиваются  мнения,  что  у  него  имелись  свои  нечестивые  цели.
Один  из  ближайших  учеников  Лютера,  Меланхтон,  оставил  кое-
какие  замечания  о  пребывании  Фауста  в  Венеции.  Меланхтон
не  оставил  даты  предполагаемого  события,  но  эту  историю  он
рассказал  в  комментариях  к  Священному  Писанию,  вышедших
в  промежутке  с  1549  по  1560  год:  «Там  [в  присутствии  Нерона]
Симон-маг  вознамерился  взлететь  на  небо,  но  Петр  вознес  мо¬
ления,  чтобы  он  низвергся  на  землю.  Полагаю,  что  апостолам
много  раз  приходилось  вступать  в  необычайные  состязания,
хотя  и  не  все  это  записано.  Фауст  также  пытался  в  Венеции
взлететь  на  небо,  но  жестоко  расшибся,  упав  на  землю»116.
 Если  процитировать  лекции  Меланхтона  1563  года,  его  быв¬
ший  студент  Иоганн  Манлий  написал  то  же  самое,  однако  в  его
изложении  присутствует  дьявол:  «Приехав  в  Венецию  и  желая
поразить  людей  невиданным  зрелищем,  он  [Фауст]  объявил,  что
взлетит  в  небо.  Стараниями  дьявола  он  поднялся  в  воздух,  но
столь  стремительно  низвергся  на  землю,  что  едва  не  испустил
дух,  однако  остался  жив»117.
 В  конце  XVI  века  историю  Меланхтона  пересказывали  мно¬
жество  раз.  В  ранних  рукописных  вариантах  «народной  книги  »
о  Фаусте  его  визит  в  Венецию  был  частью  волшебного  путеше¬
 97

ЛЕО  РУИКБИ
 ствия  по  всему  миру,  причём  в  первых  книгах  не  было  сюжета
о  неудачном  полёте.  Обращаясь  к  теме  Фауста,  Марло  также
упомянул  о  путешествии  Фауста  «в  дальние  края  »,  в  том  числе
в  Венецию.  Но  Марло  ни  словом  не  обмолвился  об  инциденте
с  падением,  что,  вероятно,  обусловлено  имевшимися  у  него
источниками.  Интересно,  что  история  Меланхтона  не  вошла
в  «народную  книгу»  о  Фаусте.  Либо  эту  оплошность  сделали
более  поздние  переписчики,  либо,  что  более  вероятно,  этот
случай  (как  и  некоторые  другие)  действительно  не  вписывался
в  историю  о  человеке,  заключившем  соглашение  с  дьяволом:
повесть,  сюжет  которой  мог  служить  политике,  направленной
против  папы  римского.  Также  есть  вероятность,  что  составите¬
ли  книги  не  были  уверены  в  реальности  происшествия.
 Мы  не  можем  утверждать,  что  Фауст  не  заявлял  о  способно¬
сти  летать  по  воздуху.  В  магических  текстах  немало  примеров,
доказывающих,  что  маги  искали  возможностей  для  подобных
подвигов.  Разумеется,  тема  полётов  периодически  возникала  в
легендах  о  Фаусте  —  и  мы  видим  мага,  использующего  для  этой
цели  дьявольского  коня,  плащ  и  волшебную  палочку.  Листая
руководства  по  магии,  мы  можем  найти  описание  полётов  в
одном  из  старейших  сочинений  —  в  «Ключе  Соломона»;  в  ру¬
кописях  «Лемегетона»  сказано,  что  демон  по  имени  Гаап  мог
очень  быстро  перенести  человека  в  другое  царство,  а  затем
вернуть  его  назад118.
 Такое  впечатление,  что  полёты  по  воздуху  были  для  некро¬
мантов  обычным  делом.  В  «Молоте  ведьм  »  Генрих  Крамер  (ла¬
тинизированное  имя  —  Генрих  Инститорис)  и  Яков  Шпренгер
риторически  вопрошали:  «Что  сказать  о  тех  чародеях,  которых
мы  обычно  называем  чернокнижниками,  которые  переносятся
по  воздуху  демонами  часто  в  отдаленные  местности?»119  Кра¬
мер  и  Шпренгер  даже  утверждали,  что  были  знакомы  с  такими
сверхъестественными  «авиаторами  ».
 Они  приводили  историю  одного  бывшего  ученика,  позд¬
нее  ставшего  священником  Фрейзингской  епархии  в  Баварии,
который  однажды  «телесно  был  поднят  демоном  на  воздух  и
доставлен  в  отдаленную  местность».  При  этом  другой  священ¬
 98

6.  ВРЕМЯ  ЗАКЛЯТИЙ
 ник,  живший  в  Обердорфе  близ  Ландсгута  (также  в  Баварии),
«бывший  в  то  время  его  товарищем...  собственными  глазами
видел  полет,  как  тот  с  вытянутыми  руками,  взлетел  на  воздух,
крича,  но  не  плача»120.
 Один  старый  болтливый  монах  по  имени  Цезарий  Гей-
стербахский  (ок.  1170  —  ок.  1250)  рассказывал  свою  сказку
о  дьявольских  полётах,  связанную  с  именем  архиепископа
Новгородского  Иоанна:  якобы  Иоанн,  заключив  демона  в  бу¬
тыль  с  водой,  приказал  ему  принять  облик  лошади  и  заставил
перенести  себя  в  Иерусалим.  О  способности  к  левитации  за¬
являла  также  современница  Фауста,  святая  Тереза  Авильская
(1515—1582).  Впрочем,  никто  не  осмелился  утверждать,  что
святую  поднимал  в  воздух  демон.  Кстати,  когда  в  аналогичной
способности  признался  Иосиф  Купертинский  (1603—1663),
впоследствии  причисленный  к  святым,  «летучего  монаха»  пере¬
вели  в  удалённый  монастырь.
 Впрочем,  Меланхтон  оставил  в  стороне  один  неудобный  во¬
прос:  неужели  Фауст  совершил  путешествие  в  Венецию  только
ради  необдуманной  демонстрации  волшебного  полёта?
 Возможно,  Меланхтон  получил  свою  информацию,  встре¬
тившись  с  Фаустом,  но  мы  не  должны  исключать,  что  описанный
полёт  был  фантазией  или  просто  задумкой  на  будущее.  Похо¬
же,  Меланхтон  хотел  связать  давний  пример  с  Симоном-магом  с
событием,  более  доступным  пониманию  его  студентов,  а  заодно
решил  сопоставить  идеологов  Реформации  с  апостолами  Ии¬
суса  Христа.  Показывая  Симона-мага  как  своего  рода  Фауста,
он  связывал  Фауста  с  ересью  и  карой,  постигшей  Симона-мага.
Сославшись  на  нигде  не  зафиксированные  сведения  о  «бит¬
вах  »  апостолов,  Меланхтон  пришёл  к  мнению,  что  как  в  период
своего  зарождения,  так  и  во  времена  Реформации  христиан¬
ству  приходилось  выдерживать  столкновения  с  колдовством.
В  отличие  от  параллели  с  Симоном-магом,  случай  в  Венеции
добавлял  правдоподобия  всей  истории  —  хотя  бы  потому,  что
в  этот  эпизод  не  было  вложено  иного  смысла.
 Если  Симон-маг  и  апостол  Пётр  были  вовлечены  в  маги¬
ческую  дуэль,  определявшую  будущее  христианской  веры,  то
 99

ЛЕО  РУИКБИ
 Фауст  в  этой  истории  взмыл  в  воздух  просто  забавы  ради.  Если
попытка  Симона-мага  состоялась  в  Риме,  перед  самим  Неро¬
ном,  то  Фауст  совершил  свой  предполагаемый  полёт  в  совер¬
шенно  другом  месте,  на  глазах  у  никому  не  известной  публики.
Как  и  якобы  совершённый  полёт  Фауста,  рассказ  Меланхтона
банален  и  не  служит  определённой  цели.  Если  Фауст  был  в
Венеции,  а,  судя  по  его  более  поздним  высказываниям,  он  мог
участвовать  в  войне  на  территории  Италии,  тогда  он  шёл  бы
на  юг  в  одном  строю  с  тяжеловооружёнными  ландскнехтами,
чтобы  овладеть  «королевой  Адриатики  ».
 Едва  альпийские  горные  перевалы  освободились  от  снега,
армии  Камбрейской  лиги:  Папских  государств,  Священной
Римской  империи,  Франции  и  Испании  —  двинулись  в  поход
к  Венеции.  Венеция  направляла  дипломатические  миссии  и
безнадёжно  пыталась  договориться  с  противниками,  играя  на
«старых  симпатиях».  Но  никакие  мольбы  и  увещевания  уже  не
действовали.  Всё  заглушало  бренчание  золота  в  венецианских
сундуках.  Мощная  30-тысячная  армия  Людовика  XII  выдвину¬
лась  из  Милана  и  15  апреля  1509  года  вступила  на  территорию
Венеции.  В  течение  августа  Максимилиан  смог  мобилизовать
35-тысячную  армию,  чтобы  в  середине  сентября  оказаться  у
стен  Падуи  в  количестве,  способном  подавить  всякое  сопро¬
тивление  венецианцев.
 Осада  началась  с  артиллерийского  обстрела  15  сентября
1509  года.  В  следующие  две  недели  артиллерия  Лиги,  насчи¬
тывавшая  от  100  до  200  орудий,  пробила  бреши  в  городских
стенах,  но  всякий  раз,  когда  солдаты  Максимилиана  I  пытались
развить  успех,  стойкие  защитники  города  отбрасывали  их  на¬
зад.  По  приблизительным  оценкам,  на  Падую  было  обрушено
от  5500  до  10  000  ядер.  Ядра  и  порох  стоили  дорого,  и  уже  к
30  сентября  у  Максимилиана  закончились  средства.  Не  имея
возможности  платить  своим  ландскнехтам,  император  был  вы¬
нужден  снять  осаду.  Оставив  в  Италии  символические  силы  во
главе  с  герцогом  Анхальтским,  он  отступил  —  и,  поджав  хвост,
убрался  в  Тироль.
 100

6.  ВРЕМЯ  ЗАКЛЯТИЙ
 Тем  временем  дипломатические  переговоры  венецианцев  с
папой  римским  Юлием  II  принесли  неплохой  результат.  Хотя
для  Венеции  результат  оказался  дорогостоящим  и  унизитель¬
ным,  такой  исход  был  выгоден  понтифику,  с  подозрением  сле¬
дившему  за  действиями  Франции,  —  настолько  выгоден,  что
до  конца  года  он  отвёл  свою  армию  и  вышел  из  Лиги.  Юлий  II
никогда  не  чурался  грязных  барышей  —  в  конце  концов,  своего
высокого  положения  он  добился  благодаря  подкупу  и  даже  в
те  нелёгкие  времена  был  известен  похотливостью,  пьянством,
необузданным  нравом,  склонностью  к  предательству  и  кумов¬
ству.
 ГЛУПОСТЬ  И  ФИЛОСОФИЯ
 В  тот  год  Итальянские  войны  были  темой  для  разговоров
между  незнакомыми  людьми,  которые  велись  на  постоялых
дворах,  в  трактирах  и  просто  на  дорогах.  Где  бы  ни  был  Фа¬
уст,  он  не  мог  оказаться  в  стороне.  Впрочем,  в  кругах  учёных-
гуманистов  шли  дебаты  о  войнах  совсем  иного  свойства:  в  обще¬
стве  нарастала  волна  ненависти  к  евреям  и  тем,  кто,  как  могло
казаться,  их  поддерживал,  в  том  числе  к  учёным,  изучавшим
древнееврейский  язык,  вроде  Рейхлина.
 Хотя  император  Максимилиан  показал  себя  слабым  воена¬
чальником,  его  мысли  были  заняты  другим.  При  дворе  получили
письмо  от  бывшего  мясника  или  ростовщика  по  имени  Иоганн
Пфефферкорн,  незадолго  до  этого  перешедшего  из  иудейской
религии  в  католическую,  который  требовал  конфискации  и
уничтожения  всех  еврейских  книг.  Несмотря  на  возражения
архиепископа  Майнца,  указывавшего  на  необразованность
Пфефферкорна,  Кунигунда  Австрийская,  набожная  сестра
Максимилиана,  восприняла  требование  всерьёз.  Максимилиан
дрогнул  и  разрешил  Пфефферкорну  конфисковать  еврейские
книги,  противные  идеям  христианства.
 Ошеломлённый  происходившим,  Эразм  Роттердамский  в  том
же  году  написал  лучшую  из  своих  известных  работ  —  Moriae
Encomium,  или  «Похвала  глупости»121.  Возможно,  Эразм  на¬
 101

ЛЕО  РУИКБИ
 писал  это  сочинение  специально  для  Максимилиана.  По  на¬
блюдению  Эразма,  «заботы  государей  и  князей  так  тяжелы,
что  если  бы  они  по-настоящему  о  них  задумались,  то  лишились
бы  сна  —  но,  слава  богине  Глупости,  этого  не  происходит  —
и  они  продают  титулы,  растрачивая  жизнь  в  погоне  за  пустыми
идеалами».
 Пфефферкорн  оказался  не  единственным  возмутителем
спокойствия  в  пределах  империи.  В  1510  году  так  называемые
«революционеры  Верхнего  Рейна»  выпустили  получившую  ши¬
рокую  известность  «Книгу  из  ста  глав»,  где  высказали  множе¬
ство  накопившихся  жалоб  на  условия  общественной  жизни.
«Революционеры»  предсказывали,что  «император  последних
дней»  Фридрих  I  Барбаросса  (1194—1250)  встанет  из  гроба,
вернёт  прежние  германские  верования  и  перенесёт  столицу
христианства  из  Рима  в  Трир,  покончив  с  частной  собствен¬
ностью  и  уничтожив  всякое  различие  между  богатыми  и  бед¬
ными.  Печальным  знаком  времени  было  выступление  Томаса
Мурнера,  заявившего  в  1512  году  во  Франкфурте,  что  Иисус,
если  он  вернётся  сегодня,  будет  опять  предан  евреями,  а  Иуда
получит  30  сребреников.
 Проблема  ведовства,  так  будоражившая  умы  эпохи  Возрож¬
дения,  не  осталась  без  внимания  Эразма,  с  незаурядным  остроу¬
мием  осуждавшего  глупость  правителей.  Но,  при  неоспоримой
популярности,  сложная  аргументация  «Похвалы  глупости»
не  умещалась  в  головах  многих  читателей,  внимание  которых
занимали  сенсационные  страшилки  других  авторов.  Так,  Уль¬
рих  Тенглер  (1435/45—1511)  добился  успеха,  взбудоражив
читающую  публику  гравюрами,  напечатанными  на  страницах
руководства  по  применению  законов  Layen-Spiegel  (1510)  и  Der
neu  Layenspiegel  (1511)  и  изображавшими  сверхъестественные
возможности  сил  зла.  Тенглер  осуждал  предсказание  судьбы,
магию  и  чёрную  магию,  которые  наряду  с  ведовством  причис¬
лялись  к  ереси.  Его  полностраничные  гравюры  на  дереве  изо¬
бражали  ведьм,  занятых  разнообразными  еретическими  дела¬
ми.  Читатель  видел  ведьм  скачущими  на  козлах,  вызывающими
град,  ворующими  молоко,  призывающими  дьявола  с  помощью
 102

6.  ВРЕМЯ  ЗАКЛЯТИЙ
 заклинаний  и  магического  круга,  устраивающими  любовные
игры  с  демонами.
 Тем  временем  инквизитор  Кёльна  Якоб  ван  Хугстратен
(ок.  1460—1527)  опубликовал  собственное  исследование  об
опасностях  колдовства,  посвятив  работу  Филиппу,  архиепи¬
скопу  Кёльнскому.  Но  даже  такие  деятели,  как  ван  Хугстратен,
не  обладали  полным  иммунитетом.  В  следующем,  1511  году  в
Базеле  швейцарский  художник  Урс  Граф  (1485—1529)  создал
гравюру  «Хромой  дьявол»,  изображавшую  фигуру  монаха  в
капюшоне,  с  чётками  и  распятием  —  возможно,  паломника,  —
на  которого  злобно  взирал  демон  на  деревянной  ноге.  О  смысле
этого  комичного  и  отчасти  возмутительного  произведения  вы¬
сказывалось  немало  предположений;  хотя  многие  считали,  что
гравюра  изображает  необычный  обряд  инициации,  наиболее
вероятно,  что  это  указание  на  особую  подверженность  духо¬
венства  сатанинским  культам.  С  XVI  века  известна  поговорка:
«Если  у  Господа  есть  своя  церковь,  то  у  дьявола  —  часовня».
 В  1510  году  Корнелий  Агриппа  написал  Тритемию  письмо
с  благодарностью  за  тёплый  приём,  оказанный  годом  ранее.
С  особой  теплотой  Агриппа  вспоминал,  как  они  спорили  о
«многих  вещах:  алхимии,  магии,  Каббале  и  тому  подобном»122.
Агриппа  посвятил  книгу  «Оккультная  философия»  своему  учи¬
телю,  как  «человеку,  настойчивому  в  изучении  всего  тайного»,
и  послал  ему  экземпляр  на  отзыв123.
 Хотя,  вероятнее  всего,  Тритемий  от  души  похвалил  моло¬
дого  ученика,  всё  прошло  не  так,  как  планировалось.  Книга
была  «перехвачена»  до  её  полного  завершения,  «уплыла  за
границу»  —  и  с  ней  ознакомились  многие  в  Италии,  Франции  и
Германии124.  Возможно,  один  экземпляр  книги  побывал  в  руках
Фауста.  Содержание  книги  определённо  должно  было  пред¬
ставлять  для  него  интерес.  Как  писал  Агриппа,  «магия  —  дар
удивительный,  преисполненный  многими  загадками  и  ведущий  к
постижению  наиболее  скрытых  явлений  »125.  Агриппа  в  деталях
обсуждал  именно  те  составляющие  искусства  предсказания,
которыми  интересовался  Фауст  —  геомантию,  гидромантию,
пиромантию,  некромантию  и  многие  другие.
 103

ЛЕО  РУИКБИ
 Рукописные  варианты  книги  имели  широкое  хождение  за
20  и  более  лет  до  выхода  книги  Агриппы  «Оккультная  фило¬
софия  ».  Хотя,  если  Фаусту  никогда  не  попадалась  такая  копия,
в  своей  работе  Агриппа  явно  опирался  на  истории,  теорию  и
практические  примеры  из  периода  жизни  Фауста,  и  его  книга
отражала  состояние  оккультной  науки  того  времени.  Оккульт¬
ная  философия  Агриппы  не  была  чем-то  новым.  По  сути,  его
единственным  достижением  был  синтез,  но  это  не  умаляет  до¬
стоинств  книги.  Агриппа,  считавший,  что  идти  вперёд  нужно
постепенно,  предупреждал  об  этом  всех  настойчиво  стремив¬
шихся  к  тайному  знанию.  Древние  маги  не  были  христианами,
и  Агриппа  считал,  что  «нам  следует  иметь  это  в  виду,  чтобы  их
ошибки  не  поколебали  устоев  католической  веры»126.
 Если  такие  маги,  как  Агриппа,  Тритемий  и  Фауст,  считали
себя  философами,  то  искусство,  которое  они  представляли,
было  очевидной  ересью  —  колдовством,  на  опасность  кото¬
рого  открыто  указывали  авторы  популистского  толка  вроде
Тенглера  и  которое  привлекало  внимание  таких  персонажей,
как  инквизитор  ван  Хугстратен.  В  глазах  тех,  кто  не  имел  по¬
нятия  о  магии,  предупреждение  Агриппы  лишь  подчёркивало
интерес  к  мудрости  языческого  прошлого.
 В  1510  году,  когда  война  покатилась  на  север,  римское  об¬
щество  восторгалось  фресками  Микеланджело,  украсившими
потолок  Сикстинской  капеллы.  Милан  в  очередной  раз  сменил
хозяев,  и  во  Флоренции  снова  воцарилось  семейство  Медичи.
В  1511  году  во  вновь  образованную  антифранцузскую  коали¬
цию  Максимилиана  I,  Швейцарии,  Фердинанда  Арагонского,
короля  Англии  и  Венеции  Генриха  VIII  вступило  Папское  госу¬
дарство.  Если  Генрих  VIII  предпочитал  развлекаться,  устраи¬
вая  экстравагантные  придворные  турниры  в  Вестминстере,  то
другие  члены  новой  Лиги  в  1512  году  стали  участниками  битвы
при  Равенне.  Хотя  в  день  битвы  победа  досталась  Франции,
войсками  которой  командовал  Гастон  де  Фуа  (1489—1512),  до
конца  года  французов  вытеснили  с  итальянской  земли.
 С  1507  по  1513  год  в  записях  о  Фаусте  обнаруживается  про¬
вал,  приблизительно  совпадающей  со  временем  Итальянских
 104

7.  «ДЬЯВОЛОВО  ОТРОДЬЕ»  В  ЭРФУРТЕ
 войн  периода  1508—1512  годов.  Вероятно,  Фауст  мог  провести
это  время,  сражаясь  за  императора  в  том  или  ином  качестве,
что  не  только  соответствует  датам,  но  также  объясняет  его  соб¬
ственные  слова,  сказанные  в  1525  году,  а  также  слухи  о  том,  что
ему  благоволили  правители  Анхальта127.  Впрочем,  мы  никогда
не  узнаем,  так  ли  было  на  самом  деле.  Неизвестно  также,  где
именно  Фауст  получил  экземпляр  «Оккультной  философии»:
в  Италии  или  на  родной  земле,  но  предупреждение  Агриппы
дошло  бы  до  него  в  любом  случае.
 7.
«ДЬЯВОЛОВО  ОТРОДЬЕ»  В  ЭРФУРТЕ
(1513)
 В  1513  году  наблюдались  знамения  в  небе  и  другие  подобные
явления.  В  сентябре  1513  года  известный  итальянский  гуманист
Алеандер  Джироламо  (1480—1542),  родившийся  в  пострадав¬
шем  от  войны  районе  Венето,  отметил  в  своём  дневнике  необы¬
чайную  яркость  Юпитера.  Находясь  в  Париже  по  приглашению
короля  Франции  Людовика  XII,  Джироламо  обратил  на  эту
планету  внимание  студентов  колледжа  Де-ла-Марш.  Как  выяс¬
нилось  во  время  наблюдений,  свечение  Юпитера  было  настоль¬
ко  ярким,  что  предметы  начинали  отбрасывать  тень.  Однако
в  тот  год  Эрфурт  освещало  не  только  небо,  но  также  пламя
народных  восстаний  и  дьявольское  свечение  самой  «чёртовой
головешки»  —  Фауста.
 25  сентября  1513  года  каноник  церкви  Святой  Марии  в  Готе
Конрад  Муциан  Руф,  остановившийся  на  эрфуртском  посто¬
ялом  дворе,  подслушал,  как  Фауст  развлекал  хозяев  своими
историями.  Восемь  дней  спустя,  ещё  не  придя  в  себя  от  возму¬
щения,  он  написал  об  этом  своему  другу  Генриху  Урбану:
 «Восемь  дней  тому  назад  в  Эрфурт  прибыл  некий  хиромант
по  имени  Георгий  Фауст,  гейдельбергский  полубог,  истинный
хвастун  и  глупец.  Искусство  его,  как  и  всех  прочих  прорица¬
 105

ЛЕО  РУИКБИ
 телей,  дело  пустое,  и  такая  физиогномика  легковеснее,  чем
мыльный  пузырь.  Невежды  восторгаются  им.  Вот  на  кого  сле¬
дует  обрушиться  богословам  вместо  того,  чтобы  стараться
уничтожить  философа  Рейхлина.  Я  сам  слышал  в  харчевне  его
вздорные  россказни,  но  не  наказал  его  за  дерзость,  ибо  что  мне
за  дело  до  чужого  безумия!»128
 Должно  быть,  Фауст  демонстрировал  постояльцам  своё
искусство  хиромантии  и  чтения  по  лицу.  Выступления  явно
пользовались  успехом,  судя  по  тому,  что  им  «восторгались
невежды»,  а  невеждой  мог  оказаться  всякий,  не  блиставший
умом  рядом  с  самим  Муцианом.  Впрочем,  Муциан  ничего  тако¬
го  не  говорил,  сидя  с  другими  в  зале.  Он  испытывал  презрение
и  не  хотел  показывать  свои  эмоции,  хотя  позднее  сожалел  об
этом.  Что  же  на  самом  деле  говорил  Фауст?  Для  нас  «вздорные
россказни»  Фауста  куда  интереснее  высокого  мнения  Муциа-
на  о  самом  себе.  Назвав  Фауста  «хиромантикусом»,  Муциан
особо  выделил  его  способность  угадывать  будущее  по  руке.
Но  что  имел  в  виду  Муциан,  написав  Chiromanticus  Ephurdiam
(«(прибыл)  хиромант  в  Эрфурт»)?  Хотя  обычно  этот  термин
переводят  как  «прорицатель»,  совершенно  ясно,  что  в  данном
случае  определение  «хиромант»  точнее  отражает  смысл.  В  ла¬
тинской  грамматике  и  словарях  нет  никакого  следа  загадочного
термина  Ephurdiam.
 Муциан,  всю  жизнь  занимавшийся  наукой,  в  своё  время
учился  в  Ферраре  и  Болонье.  Хотя  Муциан  за  всю  жизнь  не
опубликовал  ни  единого  печатного  слова,  его  положительно
оценивали  такие  видные  гуманисты,  как  Эразм  Роттердамский
и  Рейхлин.  В  свою  защиту  Муциан  обычно  говорил,  что  Сократ
и  сам  Иисус  также  никогда  не  публиковались.  Урбан,  бывший
его  студентом,  а  впоследствии  —  другом,  считал,  что  имен¬
но  Муциан  привил  ему  интерес  к  гуманизму.  В  пользу  этого
говорит  факт,  что  немногие  сохранившиеся  стихотворения  и
многочисленные  письма  Муциана  дошли  до  нас  в  основном
благодаря  Урбану.  В  то  время,  когда  Муциан  писал  о  Фаусте,
он  служил  экономом  в  цистерианском  монастыре  в  Георген-
тале,  близ  Готы.
 106

7.  «ДЬЯВОЛОВО  ОТРОДЬЕ»  В  ЭРФУРТЕ
 Муциан  был  также  близок  с  Тритемием,  которого  навещал
в  1500  году  в  Спонхейме.  В  свою  очередь,  Тритемий  дважды
останавливался  у  Муциана  в  Готе.  Муциан  превозносил  Три-
темия  как  «нового  Гермеса»129.  Всё  это  убеждает,  что  его  мне¬
ние  о  Фаусте  было  явно  предвзятым.  Используя  фразеологию,
аналогичную  письму  Тритемия  1507  года,  Муциан  так  же  об¬
винял  Фауста,  называя  его  «истинным  хвастуном  и  глупцом».
Тритемий,  а  теперь  и  Муциан  кажутся  участниками  единой
кампании  против  Фауста.
 Однако  суждения  Муциана  не  отличались  широтой.  Его
взгляды  не  выходили  за  пределы  концепций  церкви.  Муциан
много  читал  и  был  знаком  с  поэтическими,  философскими  и
историческими  произведениями,  но  брал  из  этих  книг  только
то,  что  соответствовало  доктринам  Рима.  Он  полагал  нечести¬
вым  желание  знать  больше,  чем  знает  церковь.
 Впрочем,  Муциан  терпимо  воспринимал  интерес  других
людей  к  магии  —  до  тех  пор,  пока  это  укладывалось  в  догматы
Священного  Писания.  Всего  за  пару  недель  до  встречи  с  Фау¬
стом  Муциан  написал  Тритемию  письмо,  в  котором  рекомен¬
довал  ему  своего  друга  Петера  Эбербаха,  желавшего  услышать
«интересные  сведения  о  магах,  лично  известных  Тритемию  »130.
Фауста  явно  не  считали  магом,  достойным  интереса.
 Высказывалось  мнение,  что,  поскольку  Муциан  не  стремил¬
ся  к  карьере  мага,  его  свидетельства  заслуживают  большего
доверия,  чем  данные  Тритемия,  и  что  совпадение  их  мнений
также  говорит  в  пользу  достоверности.  Тем  не  менее  недо¬
статок  амбиций  вкупе  с  одинаковостью  суждений  не  делают
информацию  надёжнее,  чем  она  есть.  Если  фанатично  упорный
Тритемий  относился  к  кому-то  заведомо  негативно,  то  и  его
Друг  Муциан,  известный  своим  благочестием,  не  стал  бы  вы¬
казывать  симпатий  к  этому  человеку.
 В  виде,  очищенном  от  яда,  нарисованные  ими  портреты
очень  похожи.  Оба  изображают  тип,  совершенно  противопо¬
ложный  благополучно  устроившемуся  в  этой  жизни  церковни¬
ку,  а  именно:  странствующего  оккультиста,  продающего  свой
талант  за  деньги  и  ведущего  рискованное  эзотерическое  пред¬
 107

ЛЕО  РУИКБИ
 приятие  в  опасном  окружении.  И  Тритемий,  и  Муциан,  жившие
в  монастыре,  считали  философию  делом  узкого  круга  элиты,
таких  же,  как  они  избранных,  —  и  вовсе  не  хотели,  чтобы  их
наука  становилась  предметом  для  разговоров  простонародья.
Вспомним  фразу  Муциана:  «Ибо  что  мне  за  дело  до  чужого
безумия!»  Он  говорил  свысока  —  но  тем  не  менее  счёл  необ¬
ходимым  предупредить  Урбана  об  этом  человеке.  Фауст  был
угрозой  их  привилегированному,  уютному  миру,  и  они  изо  всех
сил  держались  за  тайну  оккультного  знания.
 Муциан  хотел  не  просто  очернить  Фауста:  он  призывал  тео¬
логов  объединиться  в  борьбе  против  него.  Не  стоит  недооце¬
нивать  богословов  XVI  века,  располагавших  возможностями,
несравнимыми  с  возможностями  учёных—теологов  нашего
времени.  Ван  Хугстратен  вполне  мог  привлечь  своенравных
мыслителей  к  суду  инквизиции  —  и  даже  таким  невеждам,  как
Пфефферкорн,  было  по  силам  возбудить  общественное  мнение
своими  памфлетами  и  подтолкнуть  императора  к  спонтанным
действиям.  При  случае  Тритемий  мог  и  сам  шепнуть  императо¬
ру.  Теологи  могли  осложнить  жизнь  кому  угодно,  а  у  Муциана
явно  имелись  свои  планы.  В  широких  дебатах  того  периода
Муциан  использовал  Фауста  как  фигуру,  противоположную
Рейхлину.  Фауста  хотели  сделать  козлом  отпущения.
 Судя  по  всему,  Фауст  какое-то  время  оставался  в  Эрфурте
или,  возможно,  бывал  в  городе  наездами  в  течение  примерно
семи  лет  —  до  момента  следующего  письменного  упоминания
о  нём  в  1520  году.  Если  оставить  в  стороне  клевету  Муциана  —
а  мы  вправе  предположить,  что  Урбан  в  точности  повторил  его
выпады,  —  то  город,  жители  которого,  по-видимому,  хорошо
принимали  Фауста,  мог  ему  понравиться.  Примерно  в  то  же
время  в  Эрфурте  мог  находиться  Парацельс,  привлечённый
репутацией  гуманиста  Крота  Рубиана  (ок.  1480  —  ок.  1539)  и
Гелия  Эобана  Гесса  (1488—1540),  «насмешника  над  Богом  и
людьми».  Интересно,  что  Рубиан  и  Гесс  были  также  известны
беспробудным  пьянством131.  Возможно,  что  Фауста  тоже  при¬
влекала  их  слава.
 108

7.  «ДЬЯВОЛОВО  ОТРОДЬЕ»  В  ЗРФУРТЕ
 В  своё  время  оба  учились  у  Муциана,  который  мог  повлиять
на  их  мнение  о  Фаусте.  Впрочем,  Рубиан  едва  ли  питал  к  Фау¬
сту  враждебные  чувства,  поскольку  дружил  с  Ульрихом  фон
Гуттеном  —  одним  из  товарищей  фон  Зиккингена  по  оружию.
В  1520  году  Рубиана  выбрали  ректором  Эрфуртского  универ¬
ситета.  Обладая  высоким  положением,  он  мог  повлиять  на  ка¬
рьеру  Фауста  в  этом  городе.
 Легендарная  «Хроника  »,  составленная  Хогелем  в  XVII  веке,
с  осторожностью  упоминает  тот  факт,  что  Фауст  прибыл  в
университет  Эрфурта:
 «Вероятно,  также  в  это  время  в  Эрфурте  произошли,  как
говорят,  странные  события,  имевшие  отношение  к  доктору
Фаусту,  печально  известному  чернокнижнику  и  дьяволову
отродью»132.
 Эрфурт  был  местом,  куда  стремился  всякий  странствующий
учёный.  Этот  город,  располагавшийся  между  Гота  и  Вейма¬
ром,  вырос  на  месте  древнего  поселения.  Первое  историческое
упоминание  об  Эрфурте  относится  к  741  году,  когда  святой
Бонифаций  основал  в  этом  городе  епархию.  В  755  году  Майнц
признал  церковную  независимость  Эрфурта,  и  Карл  Великий
счёл  этот  город  настолько  важным,  что  в  805  году  даровал  Эр¬
фурту  право  на  торговлю.  Согласно  хартии,  подписанной  импе¬
ратором  Оттоном  I,  архиепископы  Майнца  правили  Эрфуртом
при  посредстве  военной  и  гражданской  администрации.  Со
временем  такой  порядок  был  упразднён,  и  гражданское  прав¬
ление  Эрфурта  перешло  к  графам  фон  Глейхен.  В  дальнейшем
город  развивался  относительно  свободно,  став  в  XV  веке  одним
из  важных  центров  Ганзейского  союза.  Благодаря  военному
и  финансовому  влиянию  Эрфурт  контролировал  обширные
территории,  получая  значительный  доход.  Финансовое  процве¬
тание  обеспечило  строительство  одного  из  самых  прекрасных
храмов  Германии  —  собора  Пресвятой  Девы  Марии.  Первый
университет  Эрфурта,  насчитывавший  четыре  факультета,  был
основан  в  1378  году.  Эрфурт  считался  одним  из  главнейших
городов  Германии;  Лютер  называл  его  «городом  башен»,  а
историк  Эрнст  Стида  (1585—1632)  поэтично  именовал  Эрфурт
 109

ЛЕО  РУИКБИ
 «Римом  Тюрингии  ».  Однако  беспрерывная  усобица  с  Майнцем
и  разрушительная  война  в  Саксонии  не  позволили  Эрфурту
достичь  расцвета.
 Ко  времени  появления  Фауста  университет  по-прежнему
оставался  центром  научной  мысли.  В  1501  году  в  университет
поступил  Лютер,  в  дальнейшем,  так  же  как  Ульрих  фон  Гуттен,
получивший  степень  бакалавра  искусств.
 Келья  Лютера,  жившего  в  монастыре  августинцев,  сохрани¬
лась  до  XIX  века,  когда  была  уничтожена  пожаром.
 Согласно  «Хронике  »Хогеля,  Фауст  жил  рядом  с  «большой
коллегией  »,  которая,  по  предположению  фольклориста  Иоган¬
на  Грассе,  находилась  на  улице,  ныне  известной  под  названием
Михельгассе.  Память  о  визите  Фауста  сохранилась  в  народной
памяти  —  хотя,  возможно,  её  изобрели  заново.  В  первой  поло¬
вине  XX  века  У.  Лоренц  опубликовал  снимок  места,  известного
как  «переулок  доктора  Фауста».  На  фотографии  изображён
узкий,  вымощенный  булыжником  проезд  между  двумя  рядами
близко  стоящих,  почти  смыкающихся  крышами  домов.  По  ле¬
генде,  именно  здесь  Фауст  проехал  на  повозке,  нагруженной
невообразимым  возом  сена,  —  и  за  этот  подвиг  жители  назвали
самую  узкую  улочку  Эрфурта  его  именем133.
 Как  написал  Хогель  (неужели  и  он  читал  письмо  Муциана?),
«хвастовство»  Фауста  обеспечило  ему  возможность  выступить
с  публичными  лекциями  о  Гомере.  Судя  по  всему,  выступления
Фауста,  в  живых  деталях  рассказывавшего  о  героях  Троянской
войны,  произвели  хорошее  впечатление.  Его  лекции  посещали  с
явным  интересом:  «Поскольку  здесь  всегда  хватало  пытливых
студентов,  не  задававшихся  вопросом,  кто  такой  Фауст».  Ходи¬
ли  слухи,  что  он  обыкновенно  делал  из  своего  искусства  чудо,
заставляя  героев  материализоваться  перед  зрителями  и  «по¬
казывая  их  именно  такими,  как  он  только  что  описывал»134.
 Судя  по  всему,  на  его  представления  собирались  огромные
толпы.  По  велению  некроманта  древнегреческие  герои  появ¬
лялись  в  лекционном  зале  именно  такими,  какими  они  были  во
время  сражения  за  Трою135.  Неясно,  нанимал  ли  Фауст  актёров,
использовал  проектор  либо  (во  что  верил  Хогель)  на  самом
 110

7.  «ДЬЯВОЛОВО  ОТРОДЬЕ»  В  ЭРФУРТЕ
 деле  вызывал  духов  из  Аида,  это  в  любом  случае  чрезвычайно
сильно  воздействовало  на  аудиторию.
 В  длинных  рукавах  Фауст  прятал  не  только  героев:  «По¬
следним  он  вызвал  гигантского  Полифема  с  единственным
ужасным  глазом  посреди  лба  ».  Перед  эрфуртскими  студентами
предстал  ни  кто  иной,  как  знаменитый  циклоп,  доставивший
Одиссею  столько  неприятностей  во  время  возвращения  с  Тро¬
янской  войны:  «Циклоп  с  огненно-рыжей  бородой  явно  питался
людьми,  и  изо  рта  у  него  ещё  торчала  чья-то  нога».  Аудитория
вдруг  показалась  слушателям  чересчур  неуютной.  Казалось,
студенты,  сидевшие  в  первом  ряду,  вполне  могли  стать  очеред¬
ными  жертвами  Полифема:  «Вид  Полифема  производил  такое
впечатление,  что  у  них  волосы  вставали  дыбом,  а  когда  доктор
Фауст  приказал  циклопу  уйти,  тот  будто  бы  не  сразу  его  понял
и  хотел  прихватить  зубами  пару  слушателей.  Прежде  чем  уйти,
чудовище  ударило  в  пол  своим  огромным  железным  копьём,  от
чего  содрогнулось  всё  здание  коллегии»136.
 Представление  удалось  на  славу,  но  впереди  было  кое-что
ещё.  Если  верить  Хогелю,  Фауста  пригласили  на  университет¬
ский  банкет  в  честь  присвоения  магистерских  степеней.  Фауст
сидел  на  банкете  вместе  с  делегатами  городского  совета  и  чле¬
нами  богословского  факультета,  вероятнее  всего,  не  разделяв¬
шими  негативного  отношения  Муциана.  Когда  была  затронута
тема  произведений  античных  поэтов  Плавта  и  Теренция,  все
сокрушённо  закачали  головами,  сожалея  об  этих  навсегда
утраченных  текстах.  Собравшиеся  понимали,  сколь  полезны¬
ми  могли  оказаться  эти  произведения  для  науки  в  целом  и  для
изучения  латыни.  В  этот  момент  аудиторию  поразил  Фауст,
процитировавший  не  один,  а  сразу  несколько  отрывков  из  этих
исчезнувших  шедевров:
 «И  он  предложил,  если  это  не  будет  истолковано  против
него  —  и  если  у  теологов  не  найдётся  возражений,  предста¬
вить  на  свет  все  пропавшие  комедии,  чтобы  дать  возможность
студентам  или  писцам  их  скопировать,  если  у  них  на  то  будет
желание»137.
 111

ЛЕО  РУИКБИ
 Понимая,  что  у  теологов  всё  же  могли  возникнуть  возра¬
жения,  Фауст  тщательно  сформулировал  предложение,  до¬
бавив  оговорку:  «Если  это  не  будет  истолковано  против».  Он
оказался,  предвидя,  что  его  слова  не  вызовут  ажиотажа.  Его
предложение  было  отвергнуто  даже  не  теологами,  а  членами
совета,  опасавшимися,  что  «во  вновь  обретённых  комедиях
могут  обнаружиться  разного  рода  дьявольские  козни»138.  В  то
время  такие  подозрения  не  выглядели  чем-то  новым:  уловками
Сатаны  считали  всё,  что  хоть  немного  отклонялось  от  догмы.
Таким  образом,  подозрение  могло  пасть  на  любого  человека,
открывшего  себя  потенциальной  опасности  дьявольской  за¬
разы.  У  теологов  возникал  встречный  вопрос:  стоит  ли  вводить
себя  в  искушение,  если  для  изучения  латыни  достаточно  со¬
хранившихся  текстов?
 РАЗВЛЕЧЕНИЯ  В  ДОМЕ  <  ПОД  ЯКОРЕМ»
 Хогель  говорит  о  том,  что  Фауст  имел  обыкновение  про¬
водить  время  в  доме  «под  якорем»,  принадлежащем  некоему
дворянину,  где  он  развлекал  хозяина  и  гостей  рассказами  о
своих  приключениях.  Но  почему  Хогель  называл  хозяина  дома
«господином  N.»?  Теперь  нельзя  уверенно  сказать,  было  ли
это  желанием  скрыть  имя  местного  аристократа  или  простой
мистификацией.  Описание  дома  «под  якорем»,  приведенное
Хогелем,  в  точности  соответствует  «Дому  под  якорем»,  распо¬
ложенному  на  Шлоссерштрассе  в  Эрфурте.  «Дом  под  якорем  »
принадлежал  Вольфгангу  фон  Денштедту.  В  1513  году  он  толь¬
ко  что  женился  на  Катарине  фон  дер  Заксен.  Если  эта  история
имеет  под  собой  какую-то  историческую  основу,  то  «дворя¬
нин  N.»  —  это  Вольфганг  фон  Денштедт.  Кстати,  в  «Доме  под
якорем  »  частенько  бывал  не  кто  иной,  как  гуманист-скандалист
Гесс  со  своими  дружками.
 Гесс  во  многом  напоминал  Фауста.  Хотя  Гесс  называл  себя
«латинским  поэтом»,  он  заслужил  известность  делами  со¬
всем  иного  свойства.  В  1504  году  Гесс  поступил  в  Эрфуртский
университет,  и  вскоре  после  окончания  его  назначили  ректо¬
 112

7.  «ДЬЯВОЛОВО  ОТРОДЬЕ»  В  ЭРФУРТЕ
 ром  школы  Святого  Северия  в  Эрфурте.  Однако,  так  же  как
Фауст  в  Кройцнахе,  Гесс  недолго  пробыл  на  этом  посту.  По
какой-то  неясной  причине  Гесс  покинул  Эрфурт  и  с  1509  по
1513  год  занимал  должность  при  дворе  епископа  Ризенбург-
ского.  В  1513  году  он  вернулся  в  Эрфурт.  Из-за  беспробудного
пьянства  и  других,  не  менее  вредных  привычек  Гесс  дошёл  до
весьма  плачевного  состояния.  Однако  позже  (в  1517  году)  он
сумел  получить  должность  профессора  латыни  в  Эрфуртском
университете  и  был  связан  со  многими  известными  гумани¬
стами  того  времени  —  Рейхлином,  Ульрихом  фон  Гуттеном  и
Иоахимом  Камерарием.
 Если  верить  легенде,  Фауст  довольно  бесцеремонно  распоря¬
жался  в  «Доме  под  якорем»  —  или  другом  доме  на  Schossergasse
(в  работе  Грассе  не  указано,  где  именно):  «Говорят,  в  крыше
доме  на  Шлоссергассе  до  сих  пор  осталась  дыра,  через  которую
вылетал  Фауст  на  своём  волшебном  плаще».  По  слухам,  здесь
или  в  доме  на  Михельсгассе  Фауст  устроил  «великолепный
зимний  сад»,  откуда  доставлялось  «множество  изысканных
фруктов  для  удовольствия  многих  высокородных  гостей»139.
История  с  зимним  садом  описывается  в  «народной  книге»  о
Фаусте  как  происшедшая  в  Виттенберге,  на  19-м  году  его  до¬
говора  с  дьяволом.  Другие  легенды  переносят  это  или  анало¬
гичное  событие  в  графство  Анхальт  или  замок  Боксберг,  рас¬
положенный  в  нынешней  земле  Баден-Вюртемберг140.
 Кстати,  у  этой  истории  были  прецеденты.  Тритемий  рас¬
сказывал  об  одном  еврее  по  имени  Цедехия,  врачевавшем  в
правление  короля  Людвига  Немецкого  и  в  876  году  создавшем
прекрасный  зимний  сад,  с  травой,  живыми  цветами,  деревьями
и  певчими  птицами.  То,  что  эту  историю  пересказал  Тритемий,
косвенно  подтверждает,  что  подобные  рассказы  ходили  уже  в
XVI  веке.  Неудивительно,  что  со  временем  эти  рассказы  начали
ассоциироваться  с  именем  Фауста.  Возможно,  такое  предпо¬
ложение  покажется  странным,  но  нельзя  исключать,  что  эти
истории  не  были  выдумкой.
 То,  что  в  XVI  веке  казалось  чудом,  в  XXI  веке  выглядит
делом  вполне  обычным.  Иногда  за  чудесами  прошлого  скры¬
 113

ЛЕО  РУИКБИ
 валась  наука,  хотя  и  не  всегда  понятная.  В  300  году  до  н.  э.
Александр  Македонский  давал  своим  солдатам  охлаждённое
снегом  питьё,  а  в  755  году  н.  э.  халиф  аль-Махди  использовал
лёд  для  охлаждения  припасов  во  время  путешествия  в  Мекку.
Как  алхимик,  Фауст  несомненно  знал,  что  при  растворении
натриевой  селитры  в  воде  температура  раствора  уменьшается.
Уже  в  30  году  н.  э.  римляне  строили  парники,  вместо  стекла
используя  в  качестве  крыши  слюду.  Алхимия  и  классическое
образование  могли  познакомить  Фауста  с  технологией,  при¬
годной  для  воспроизведения  тех  чудес,  которые  ему  припи¬
сывали.
 Хогель  рассказывал,  что  Фауст  несколько  раз  уезжал  из
Эрфурта  в  Прагу.  Однажды  в  отсутствие  Фауста  его  приятель
«дворянин  N.»,  вероятно,  вместе  с  Гессом  и  остальными,  по
обыкновению,  собрались  в  доме  «под  якорем»  и  заскучали.
Поэтому  один  из  гостей  в  шутку  назвал  имя  Фауста,  попросив,
чтобы  тот  не  лишал  их  своего  общества.  Шутка  вышла  очень  ко¬
роткой:  «В  ту  же  минуту  кто-то  с  улицы  постучал  в  дверь»141.
 Около  дома  стоял  Фауст,  державший  лошадь  в  поводу.
«Не  знаешь,  кто  я?  —  сказал  Фауст  слуге,  спросившему,  кто
стучит.  —  Я  тот,  кого  только  что  позвали»142.  Слуга  пошёл  до¬
ложить.  Не  поверив  докладу,  «дворянин  N.»  повторил  перед
всеми,  что  Фауст  в  Праге  и  никак  не  может  оказаться  перед
дверями  его  дома.  Однако  неверие  не  есть  гарантия  от  невероят¬
ного.  Несомненно,  Гесс,  изучавший  дно  пивной  кружки,  гадал,
не  является  ли  это  чудо  предвестником  белой  горячки.
 Фауст,  всё  ещё  стоявший  под  дверью,  постучал  снова.  Хозя¬
ин  вместе  со  слугой  на  всякий  случай  выглянули  в  окно,  после
чего  открыли  дверь  и  сердечно  поприветствовали  Фауста.  Сын
хозяина  с  некоторым  изумлением  взял  поводья  и  отвёл  лошадь
в  конюшню,  пообещав  дать  ей  хорошего  корма.  Сам  «дворянин
N.»,  не  теряя  зря  времени,  принялся  расспрашивать  Фауста,
как  это  ему  удалось  обернуться  с  такой  сверхъестественной
скоростью.
 «Всё  благодаря  моему  коню,  —  ответил  доктор  Фауст.  —
Гости  так  хотели  меня  увидеть,  что  я  решил  доставить  им  это
 114

7.  «ДЬЯВОЛОВО  ОТРОДЬЕ»  В  ЗРФУРТЕ
 удовольствие  и  вернуться,  хотя  к  утру  должен  снова  быть  в
Праге»143.
 Обрадованные  таким  ответом,  гости  принялись  пить  за  здо¬
ровье  Фауста.  Когда  Фауст,  недовольный  местной  выпивкой,
спросил,  не  хотят  ли  присутствующие  отведать  иностранного
вина,  большинство,  а  не  только  Гесс  ответили  утвердительно.
Фауст  с  обычной  любезностью  предложил  им  на  выбор  ис¬
панского,  французского,  рейнфальского  вина  или  греческой
мальвазии.  Кто-то  —  возможно,  Гесс  —  высказал  идею,  что
«все  эти  вина  будут  одинаково  хороши».  Велев  принести  бур,
Фауст  просверлил  в  столе  четыре  отверстия,  после  чего  заткнул
их  пробками,  какими  затыкают  бочки.  Принеся  затем  чистые
стаканы,  он  наполнил  их  вином  из  разных  отверстий  —  и  «про¬
должил  веселиться  заодно  с  остальными»144.
 Спустя  какое-то  время  в  комнату  прибежал  сын  хозяина,  в
волнении  закричавший:  «Доктор,  ваш  конь  жрёт  как  бешеный!
Проглотил  уже  два  воза  сена,  а  сам  стоит  и  смотрит,  где  бы
найти  еще  ».  Фауст  смущённо  ответил:  «Хватит...  он  съел  доста¬
точно;  он  не  наестся  досыта,  если  даже  сожрет  весь  твой  овёс  ».
Вернувшись  к  остальным,  Фауст  продолжал  пить  и  веселиться
до  полуночи.  Едва  пробил  «час  колдовства»,  конь  Фауста  из¬
дал  пронзительное  ржание,  от  которого  у  всей  компании  вино
пошло  не  в  то  горло.  «Мне  пора»,  —  сказал  Фауст,  решивший,
однако,  допить  свой  стакан  до  дна.  Конь  снова  заржал,  но  Фа¬
уст  никак  не  хотел  уходить  из  компании.  Конь  заржал  в  третий
раз,  и  Фауст  наконец  пошёл  к  выходу.  Изрядно  нагрузившиеся
вином  друзья  видели,  как  Фауст  вышел  на  улицу,  сел  в  седло  и
поскакал  по  Шлоссергассе,  но  «едва  миновал  три  или  четыре
дома,  как  взмыл  его  конь  вместе  с  ним  в  небеса  и  по  воздуху
перенёс  его  в  Прагу»145.
 Грассе  также  слышал,  что  однажды  Фауст  скакал  на  лоша¬
ди,  которая  «всё  ела,  ела  и  никак  не  хотела  остановиться»146.
В  1569  году  Людвиг  Лафатер  (1527—1586)  писал:  «Некоторые
чернокнижники  продолжают  хвастаться,  что  могут  быстро  пе¬
ремещаться  на  большие  расстояния  верхом  на  лошади.  Дьявол
оплачивает  им  прогонные,  а  также  платит  за  одежду  и  упряжь.
 115

ЛЕО  РУИКБИ
 Стоит  ли  удивляться,  что  печально  известный  колдун  Фауст  в
наши  дни  заявлял,  что  делал  то  же  самое?»147
 Эта  история  рассказывает  о  чуде,  вполне  обычном  для  не¬
кроманта.  Анонимный  автор  рукописи  XV  века  из  Бодлианской
библиотеки  Оксфордского  университета  (Rawlinson  MS  D  252)
рассказывает  похожую  байку  о  том,  как  он  вызвал  демона,
принявшего  облик  лошади  и  переносившего  его  на  огромные
расстояния  с  большой  скоростью.  В  руководстве  по  некроман¬
тии  —  так  называемом  «Кодексе  849»  —  предусматривалось
четыре  операции  для  вызова  волшебного  коня.  Хартлиб  также
писал  о  способах  получения  такого  «коня»  при  помощи  крови
летучей  мыши  и  сделки  с  дьяволом.  В  рукописях  «Лемегето-
на»  мы  читаем  о  демонических  духах  вроде  Шакса  и  Оробаса,
представавших  в  образе  лошади.  В  «Молоте  ведьм»  Крамер
и  Шпренгер  упоминали  о  волшебном  коне,  «который  не  был
настоящим  конём,  а  был  демоном,  принявшим  такой  образ»,
причём  авторы  указывали,  что  один  из  них  «часто  встречался  с
человеком,  занимавшимся  подобной  магией»148.  Ранее  мы  уже
затрагивали  тему  колдовских  полётов,  когда  обсуждали  случай
с  Фаустом  в  Венеции.
 Рассказанная  Крамером  и  Шпренгером  история  о  полётах
в  Ландсгуте,  а  также  рассказ  о  пребывании  Фауста  в  Эрфурте
включает  общий  момент  с  пьющими  пиво  школярами  —  и  это
даёт  основание  предположить,  что  история  не  была  простой
басней.  История  включает  элементы  популярного  в  обществе
недоверия  к  учёности,  а  также  намёк  на  вред  пития  как  та¬
кового  —  и  порицает  как  учёность,  так  и  пьянство  за  то,  что
оба  занятия  ведут  прямиком  к  дьяволу.  Если  даже  эта  история
представляет  собой  всего  лишь  обычную  выдумку,  Фауст  не
остался  незамеченным  в  городе,  куда  он  предположительно
совершил  путешествие.
 Прага  —  город,  в  котором  находится  Золотая  улица,  назван¬
ная  так  в  честь  трудившихся  здесь  алхимиков,  —  была  вполне
естественной  целью  Фауста.  Согласно  местной  легенде,  один  из
домов  на  Карловой  площади  в  Нове  Место  назван  именем  Фау¬
ста.  Рассказывают,  что  в  Доме  Фауста,  построенном  в  XIV  веке,
 116

7.  «ДЬЯВОЛОВО  ОТРОДЬЕ»  В  ЭРФУРТЕ
 жили  многие  оккультисты,  например  князь  Вацлав  Опавский,
Эдвард  Келли  (тесно  сотрудничавший  с  Джоном  Ди)  —  и  уже  в
XVIII  веке  Фердинанд  Младота.  По  той  же  местной  легенде,  у
Фауста  был  брат,  учившийся  в  иезуитской  семинарии  в  Клемен-
тинуме  (расположенном  в  Старо  Место),  которого  он  время  от
времени  навещал  по  ночам,  поскольку  визиты  были  запрещены.
Говорят,  Фауста  так  поразила  обсерватория  Клементинума,
что  он  пробил  дыру  в  своей  крыше,  чтобы  установить  теле¬
скоп.  Ходил  также  слух,  что  именно  через  эту  дыру  дьявол
утащил  незадачливого  некроманта  прямо  в  ад.  Можно  понять,
почему  новые  владельцы  тут  же  постарались  залатать  крышу.
На  следующее  утро  после  ремонта  (выполненного  в  дневные
часы)  дыра  оказалась  на  прежнем  месте,  а  чердак  был  напол¬
нен  запахами  дыма  и  серы.  История  выглядит  более  цветистой
версией  того,  что  Грассе  рассказывал  о  своём  доме  в  Эрфурте.
По  слухам,  в  Доме  Фауста  продолжал  жить  его  дух,  в  полночь
бродивший  по  пустым  комнатам  и  коридорам.  Неудивительно,
что  дом  часто  менял  владельцев.  Теперь  в  здании  расположена
аптека149.
 МАГИЧЕСКИЙ  ПИР
 Если  верить  легенде,  через  несколько  дней  Фауст  вернулся
из  Праги  с  дорогими  подарками  за  оказанные  услуги.  Чтобы
отметить  возвращение,  он  привёл  друзей  в  университетскую
церковь  Святого  Михаила,  где,  по  всей  вероятности,  был  под¬
ходящий  зал.  Не  обнаружив  в  пустой  церкви  никаких  приго¬
товлений,  обычных  для  такого  случая,  фон  Денштедт,  Гесс  (кто
бы  сомневался)  и  остальная  компания  в  недоумении  закрутили
головами.  Хотя  картина  не  предвещала  голодным  гостям  ничего
хорошего,  Фауст  даже  глазом  не  моргнул.  Достав  кинжал,  он
постучал  рукояткой  по  столу.  Вошедший  слуга  поинтересовал¬
ся,  чего  желает  его  господин.  Прежде  чем  сделать  распоряже¬
ния,  Фауст  осведомился:  «Насколько  ты  быстр?  »  Слуга  ответил,
что  он  быстр,  как  стрела.  Фауст  покачал  головой:  «Нет...  так
ты  мне  не  угодишь».  Отослав  слугу  прочь,  он  вновь  постучал
 117

ЛЕО  РУИКБИ
 по  столу.  Появился  другой  слуга.  Фауст  повторил  свой  вопрос.
«Я  быстр,  как  ветер»,  —  ответил  слуга.  «Это  уже  кое-что»,  —
пробормотал  Фауст,  но  отослал  назад  и  этого  слугу.  Наконец,
он  в  третий  раз  постучал  по  столу,  и  в  зал  вошёл  третий  слуга.
Фауст  задал  тот  же  вопрос,  и  слуга  ответил,  что  он  быстрый,
как  мысль.  «Хорошо...  ты  мне  подходишь»,  —  сказал  Фауст  и
сделал  распоряжения.  Гостям  предложили  вымыть  руки,  после
чего  они  сели  за  стол.  Едва  они  успели  сесть,  как  третий  слуга
с  двумя  помощниками  внесли  в  зал  накрытые  тарелки:  «Было
подано  тридцать  шесть  перемен  или  блюд...  из  дичи,  птицы,
овощей,  мясных  пирогов  и  другого  мяса,  не  говоря  о  фруктах,
сладостях  и  прочем  десерте»150.
 Конечно,  ни  одно  сборище  у  Фауста  не  обходилось  без
обильных  возлияний,  но  «все  кубки,  стаканы  и  кружки  на  столе
оказались  пусты  »  —  вне  сомнения,  к  огорчению  Гесса.  Однако
Фауст  был  не  из  тех  плохих  хозяев,  которые  отпускают  гостей
трезвыми,  и  спросил  у  каждого,  какой  сорт  пива  или  вина  он
предпочитает.  Чтобы  получать  вино,  Фауст  придумал  новое
волшебство,  ещё  лучше  прежнего.  Он  «выставлял  пустые  круж¬
ки  за  окно  и  вскоре  забирал  их  оттуда  полными  отличнейшим
вином,  по  желанию  каждого».  Гости  наслаждались  музыкой  в
исполнении  одного  из  загадочных  слуг:  «Такой  изумительной,
какую  они  никогда  прежде  не  слышали  ».  Веселье  продолжалось
«до  следующего  утра»151.
 Хотя  чудеса  Фауста,  превратившего  деревянный  стол  в
винный  погребок  и  накормившего  целую  компанию  яствами,
которых  хватило  бы  (почти)  на  пять  тысяч  человек,  вызывают  в
памяти  его  обещание  превзойти  самого  Иисуса,  данное  в  Вюрц¬
бурге,  однако  в  магических  книгах  у  этих  подвигов  также  есть
прецеденты.  В  «Мече  Моисея»  —  старинной  книге,  датируе¬
мой  периодом  от  III  до  IV  века  н.  э.,  —  есть  своя  версия  того,
как  удовлетворить  неуёмные  аппетиты  магов.  В  руководстве
по  некромантии  «Кодекс  849»  также  говорится  о  волшебном
банкете  —  и  о  том,  как  удовлетворить  самые  изысканные  вкусы.
Автор  или  составитель  «Кодекса»  внёс  в  текст  персональные
гарантии:  он  сообщал  читателю,  что  «вы  могли  видеть  меня  при
 118

7.  «ДЬЯВОЛОВО  ОТРОДЬЕ»  В  ЭРФУРТЕ
 дворе,  когда  я  устраивал  такие  банкеты»152.  Для  этой  запутан¬
ной  операции  требовалось  участие  на  менее  чем  16  духов.
 По-видимому,  несмотря  на  рекомендации  «Кодекса  »,  Фауст
добывал  вино  без  каких-либо  магических  процедур,  действуя
обычным  столярным  инструментом  —  или,  как  в  последнем
случае,  почти  голыми  руками.  Хотя,  как  объяснял  состави¬
тель  «Кодекса»,  после  однократного  выполнения  сложных
магических  операций  духи  остаются  в  полной  готовности,  и  в
дальнейшем  их  можно  вызывать  простым  заклинанием,  произ¬
носимым  на  одном  вздохе.  Неужели,  когда  Фауст  проделывал
в  столе  отверстия,  собутыльники  не  заметили,  как  шевелились
его  губы,  произносившие  «тайную  формулу»?
 К  тому  времени  уже  ходило  немало  похожих  историй  о  ма¬
гических  обедах.  Плутарх  (ок.  46  —  ок.  120),  на  которого  в  эпоху
Возрождения  была  своего  рода  мода,  пересказал  историю,  свя¬
занную  с  легендарным  царём  Рима  Нумой  Помпилием.  Как-то
Нума  пригласил  на  праздник  множество  гостей  —  но  представь¬
те,  какое  разочарование  они  испытали,  увидев,  что  царь  Рима
накрыл  для  них  простой  «крестьянский  »  обед.  Как  только  гости
с  вытянувшими  лицами  сели  за  стол,  Нума  объявил,  что  к  ним
прибыла  богиня  Эгерия,  после  чего  всё,  что  стояло  на  столе,
превратилось  в  лучшие  и  самые  дорогие  яства.  О  шотландском
волшебнике  Майкле  Скотте  (ок.  1175—1232,  или  1234)  расска¬
зывали,  что  он  накормил  гостей  блюдами,  перенесёнными  из
королевских  кухонь  Франции  и  Испании.  В  1526  году  Агриппа
записал  историю  некоего  Пасета,  который  мог  наколдовать  для
гостей  роскошный  обед,  исчезавший  прежде,  чем  они  успевали
проглотить  набежавшую  слюну.  В  начале  XVII  века  эту  же  по¬
пулярную  историю  пересказали  Франческо  Гуаццо  и  Роберт
Бёртон.
 Сама  по  себе  идея  вынести  кубок  за  окно,  а  затем  получить
его  назад  полным  вина  довольно  типична  для  рассказов  о  ма¬
гах.  Про  философа  и  богослова  Альберта  Великого  говорили,
что  в  1248  году  он  раздобыл  для  князя  целую  тарелку  устриц,
просто  постучав  в  окно.  Согласно  «Циммерской  хронике»,  то
же  самое  проделал  Людвиг  фон  Лихтенберг,  с  помощью  магии
 119

ЛЕО  РУИКБИ
 похитивший  тарелку  со  стола  французского  короля.  Расска¬
зывали,  что  Раби  Адам  использовал  похожую  магию,  когда
устроил  пир  для  императора  Максимилиана  II  (1564—1576)  в
Праге.  Поскольку,  как  мы  уже  видели,  магическая  традиция
отличается  от  традиции  литературы,  сходство  этих  историй
ещё  не  говорит  о  прямом  заимствовании.
 Люди  всегда  искали  магических  помощников.  Несколько  са¬
мых  ранних  примеров  можно  отыскать  в  греческих  магических
папирусах  II  —  V  веков  н.  э.  Троекратное  испытание  магических
помощников  и  идея  о  том,  что  они  могут  действовать  со  скоро¬
стью  мысли,  впоследствии  нашли  выражение  в  такой  фигуре
из  «народной  книги»  о  Фаусте,  как  Мефистофель.  Проверку
известных  духов,  имевшую  целью  определить  самого  быстрого,
можно  найти  в  магической  книге  «Чёрный  ворон»,  предполо¬
жительно  опубликованной  в  Лионе  в  1469  году.
 Хотя  Фауст  развлекал  своих  гостей  в  Эрфурте  с  поистине
королевским  размахом,  он  не  чурался  шуток  самого  простого
свойства.  Известен  рассказ  о  том,  как  Фауст  околдовал  ком¬
панию  завзятых  пьянчуг,  заставив  их  думать,  что  перед  ними
«виноградный  куст,  на  котором  висели  гроздья  сочного  вино¬
града...»;  когда  же  «Фауст  снял,  наконец,  чары...  легковерные
приятели  увидели,  что,  потянувшись  за  гроздью,  каждый  из  них
ухватился  за  собственный  нос»153.  Если  верить  легенде,  позже
Фауст  повторил  этот  трюк  в  замке  Боксберг.
 В  1591  году  эту  историю  пересказал  Филипп  Камерарий
(1537—1624),  приукрасивший  и  добавивший  в  текст  некоторые
ханжеские  умозаключения,  но  оставивший  на  своих  местах
все  детали  повествования.  В  этой  басне  особенно  выделяются
элементы  сказки  и  недвусмысленное  предупреждение  о  вреде
пьянства.  Камерарий  с  энтузиазмом,  возможно  —  преувеличен¬
ным,  пересказывал  то,  что  вполне  можно  считать  заниматель¬
ной  историей  об  уловках  из  обширного  арсенала  Сатаны.
 В  самом  конце  декабря  приятели  Фауста  решили  испытать
его  силу,  потребовав  нечто  практически  невыполнимое:  «Чтобы
он  явил  перед  ними  виноградную  лозу,  усыпанную  гроздьями
спелого  винограда».  Фауст  согласился,  но  приказал,  «чтобы
 120

7.  «ДЬЯВОЛОВО  ОТРОДЬЕ»  В  ЭРФУРТЕ
 они  сохраняли  полное  молчание  и  не  вздумали  шелохнуться,
пока  он  не  велит  им  сорвать  ягоды:  иначе  они  подвергнутся
смертельной  опасности».
 Затем  «...он  с  помощью  своих  чар  так  затуманил  взоры  и
чувства  пьяной  компании,  что  им  привиделся  роскошный  вино¬
градный  куст,  на  котором  висели  гроздья  сочного  винограда
необыкновенных  размеров,  и  гроздьев  этих  было  столько  же,
сколько  было  собравшихся»154.
 Гости  Фауста  достали  ножи.  Они  с  трудом  сдерживались,
чтобы  не  срезать  сочные  грозди,  но  тем  не  менее  послушно
ждали  команды  мага.  Фауст  продолжал  испытывать  их  неиз¬
вестностью,  пока  наконец  не  снял  чары:  «Куст  с  виноградом
растворился  в  дыму,  и  легковерные  приятели  увидели,  что,  по¬
тянувшись  за  гроздью,  каждый  из  них  ухватился  за  собствен¬
ный  нос  и  уже  замахнулся  ножом,  так  что  если  бы  только  кто-
нибудь  вопреки  уговору  начал  самовольно  срезать  виноград,
то  обкарнал  бы  свой  собственный  нос»155.
 Как  говорил  Камерарий,  эта  история  была  одной  из  многих,
рассказывавших  о  магических  способах  получения  эффектов,
не  соответствующих  времени  года.  Хотя  эти  колдовские  под¬
виги  не  подразумевали  участия  Сатаны,  Камерарий  сделал  всё,
чтобы  представить  их  образцом  работы  дьявола.  Пьянство,  о
котором  также  идёт  речь  в  рассказе,  усиливает  степень  мо¬
рального  осуждения.  Текст  Камерария  заканчивался  строгим
замечанием:
 «И  поделом  было  бы,  не  такого  еще  увечья  заслуживает
тот,  кто  из  суетного  любопытства  стремится  стать  очевидцем
и  соучастником  бесовского  наваждения,  чего  христианину  де¬
лать  не  следует,  ибо  подвергается  он  этим  большой  опасности,
а  главное,  берет  тяжкий  грех  на  душу»156.
 Камерарий  был  суровым  человеком,  однако  не  слишком  от¬
личался  от  других  своих  современников,  с  радостью  отправ¬
лявших  на  муки  всех  нарушавших  каноны  церкви.  Интересно,
что  на  долю  Камерария  выпало  больше  всего  упрёков.  Хотя  он
неоднократно  повторял,  что  в  силу  своей  нелепости  эта  история
является  дьявольской  иллюзией,  похоже,  что  он  сам  верил  в
 121

ЛЕО  РУИКБИ
 её  правдивость.  В  наше  время  на  такое  чудо  способен  любой
выступающий  со  сцены  гипнотизёр,  но  разве  мы  понимаем  в
гипнозе  больше,  чем  Камерарий  в  магии  Фауста?
 ПРОКЛЯТОЕ  ДЬЯВОЛЬСКОЕ  ОТРОДЬЕ
 Таким  образом,  легенда,  возникшая  вокруг  Фауста  в  Эр¬
фурте,  нашла  отражение  в  гораздо  более  старых  материалах,
но  Хогель  в  своей  «Хронике»  задавался  вопросом:  «Каким  мог
быть  результат?»  Новость  о  магическом  пире,  о  летучем  коне,
о  прекрасном  зимнем  саде  —  и,  вообще,  о  «человеке,  знающем
так  много  фокусов»,  распространилась  так  быстро,  что  вскоре
«в  Эрфурт  приехали  многие  благородные  люди,  желавшие  его
увидеть».  Разумеется,  «люди  стали  беспокоиться  о  том,  что
дьявол  может  увести  с  пути  истинного  слабых  духом  молодых
людей  и  других  простаков»,  если  те,  по  выражению  Хогеля,
последуют  примеру  Фауста  и  займутся  чёрной  магией157.
 Искажения,  внесённые  Хогелем  в  рассказ  об  этом  событии,
показывают,  что  текст  был  скомпилирован  позднее.  Хогель
написал,  что,  поскольку  дворянин  из  дома  «под  якорем»  (он
не  назвал  его  имени)  был  «папистом»,  к  нему  послали  монаха.
В  то  же  время,  если  Фауст  в  1513  году  находился  в  Эрфурте,
это  значит,  что  оставалось  ещё  четыре  года  до  момента,  когда
Лютер  прибьёт  к  воротам  Замковой  церкви  в  Виттенберге  свои
знаменитые  тезисы,  возвестившие  событие,  с  которого  нача¬
лась  Реформация158.  Но  в  1513  году  все  номинально  оставались
папистами,  анабаптистами  и  иже  с  ними.
 Согласно  данным  Хогеля,  монахом,  которому  поручили  от¬
вратить  Фауста  от  дьявола,  был  «доктор  Клинге»  —  франци¬
сканец,  живший,  как  было  сказано,  «по  соседству»159.  Конрад
Клинге  имел  докторскую  степень  по  богословию  и,  как  счи¬
тается,  с  1520  по  1556  год  был  проповедником  кафедрального
собора  в  Эрфурте.  Это  предполагает,  что  события  должны
были  происходить,  если  они  вообще  происходили,  через  не¬
сколько  лет  после  первого  документально  подтверждённого
визита  Фауста  в  Эрфурт,  имевшего  место  в  1513  году.  Не  стоит
 122

7.  «ДЬЯВОЛОВО  ОТРОДЬЕ»  В  ЭРФУРТЕ
 отбрасывать  возможность,  что  Клинге  мог  побывать  в  Эрфурте
за  какое-то  время  до  своего  назначения.  К  сожалению,  в  этом
нет  никакой  уверенности.  Впрочем,  для  нас  важнее  всего,  что
доктор  Клинге  существовал  и  что  он  бывал  в  Эрфурте.  В  дру¬
гих  текстах  можно  также  найти  следы,  подтверждающие  эту
историю.  Возможно,  Клинге  был  тем  благочестивым  пожилым
человеком,  о  котором  упоминал  Лерхеймер,  —  и  с  него  впол¬
не  могли  списать  персонаж,  позднее  вошедший  в  «народную
книгу»  о  Фаусте.  Хогель  мог  изменить  первоначальный  текст
«Хроники  »  Рейхмана—Вамбаха,  чтобы  приспособить  документ
к  идеям  XVII  века.  Наряду  с  возможностью  того,  что  визит
Клинге  действительно  имел  место,  мы  должны  рассмотреть  ис¬
пользование  имени  Фауст  вместо  имени  Фаустус  и  упоминание
о  договоре  с  дьяволом.
 После  того  как  доктора  Клинге  призвали  в  Эрфурт,  он
явился  в  дом  «под  якорем»  и  поговорил  с  Фаустом,  «сначала
мягко,  а  затем  весьма  строго».  Он  сказал  Фаусту,  что  «за  такие
дела  падёт  на  него  кара  Господня  и  вечное  проклятие».  Ещё  он
сказал,  что  Фауст  получил  хорошее  образование  и  может  за¬
рабатывать  не  столь  нечестивым  и  более  достойным  способом.
Фаусту  настоятельно  предложили  «оставить  легкомыслие,  к
которому  его,  возможно,  толкнули  искушения  Дьявола  в  годы
молодости,  и  просить  у  Господа  прощения  за  свои  грехи»160.
Хотя  Фауста  не  могло  обрадовать  вторжение  этого  фанатич¬
ного  проповедника,  до  нас  дошёл  его  весьма  корректный  ответ.
Фауст  вежливо  обратил  внимание  священника  на  то,  что  он
подписал  не  подлежащий  отмене  контракт  с  дьяволом.
 Этот  договор  мы  обсудим  в  своё  время;  пока  же  не  будет
лишним  присмотреться  к  доктору  Клинге.  Наверное,  он  по¬
тирал  руки,  думая  об  индульгенции,  которую  вот-вот  купит
Фауст,  и  о  мессе,  которую  придётся  отслужить  (тоже  не  бес¬
платно)  за  спасение  его  души?  «Мы  устроим  мессу  в  монастыр¬
ской  часовне,  —  пообещал  Клинге,  —  так  что  ты,  несомненно,
освободишься  от  когтей  Дьявола».  Его  слова  не  произвели  на
Фауста  впечатления.  «Месса  тут,  месса  там,  —  сказал  он  и  до¬
бавил:  —  Я  всецело  связан  данным  обетом».  Забыв  о  Боге,  он
 123

ЛЕО  РУИКБИ
 словом  и  кровью  связал  себя  с  дьяволом.  Фауст  добавил:  «Дья¬
вол  честно  держался  своих  обещаний,  поэтому  я  должен  так
же  честно  сдержать  свои».
 Наверное,  Клинге  мало-помалу  терял  терпение.  «Ладно,  —
сказал  монах,  —  тогда  иди  своим  путём,  ты,  проклятое  дьяво¬
лово  отродье,  раз  отказываешься  от  помощи»161.
 Донельзя  раздосадованный  поражением,  Клинге  отпра¬
вился  к  представителю  власти,  к  «его  светлости  ректору»,  и
пожаловался  тому  на  упрямство  Фауста.  Он  также  сообщил  о
случившемся  городскому  совету  —  и,  судя  по  всему,  рассказал
каждому,  кто  пожелал  его  выслушать,  что  за  дьявол  этот  Фауст
и  почему  Фауст  заслуживает  самого  сурового  наказания.  Сове¬
ту  пришлось  принимать  решение.  Фауста  выдворили  из  города:
«Так  Эрфурт  освободился  от  нечестивца»162.  Можно  сказать,
что  Фаусту  повезло.  Позже  Лютер  рассказал  о  чернокнижнике
из  Эрфурта,  которого  сожгли  заживо  за  совершённые  «пре¬
ступления».
 Клинге  не  долго  праздновал  победу.  Если  верить  Хогелю,
«Господь  Бог  покарал  Клинге,  окончательно  разочаровавше¬
гося  в  жизни»163.  Бог  или  Фауст?  Мог  ли  Фауст,  «дьяволово
отродье  »,  которому  отказали  от  дома  и  изгнали  из  города,  под¬
ставить  другую  щеку,  не  призвав  вместо  этого  легион  демонов,
готовых  замучить  монаха,  влезшего  не  в  своё  дело?  Клинге  тоже
мог  так  думать.  Судя  по  тому,  что  с  1520  года  и  до  самой  смерти
Клинге  проповедовал  в  Эрфурте,  он  вновь  обрёл  себя,  написав
католический  катехизис.  Так  он  ответил  на  слухи  о  том,  что
перешёл  в  лютеранство.  Клинге  умер  в  1556  году,  перед  самой
Пасхой.  На  четвёртое  воскресенье  перед  Пасхой  он  читал  про¬
поведь  в  эрфуртской  церкви  Девы  Марии,  а  во  вторник  скон¬
чался.  Клинге  был  похоронен  при  церкви,  напротив  алтаря.  По
свидетельству  Хогеля,  в  XVII  веке  на  могиле  ещё  можно  было
прочитать  эпитафию.
 Муциан,  как  очевидец,  свидетельствовал  в  пользу  «Хрони¬
ки»  Хогеля,  наряду  с  местными  легендами  дающей  нам  целый
ряд  причин  думать,  что  Фауст  действительно  был  в  Эрфурте.
Рассказы  о  том,  что  он  вызывал  греческих  героев,  согласуются  с
 124

7.  «ДЬЯВОЛОВО  ОТРОДЬЕ»  В  ЭРФУРТЕ
 прежними  утверждениями  Фауста  о  превосходном  знании  Пла¬
тона  и  Аристотеля,  о  чём  говорил  Тритемий.  Таким  образом,
данные  из  полулегендарной  истории  Хогеля  подтверждаются
информацией  из  письма  современника  Фауста  —  аббата  Три-
темия.  Сюжет  с  неудачным  вмешательством  доктора  Клинге  от¬
крывает  более  поздние  добавления  к  этой  истории,  упоминание
«паписта»  и  договора  с  дьяволом.  Возможно,  это  даёт  осно¬
вания  датировать  визит  Клинге  более  поздним  временем  либо
свидетельствует  о  недостоверности  легенды.  Существование
реального  доктора  Клинге  несколько  повышает  вероятность
того,  что  это  важное  событие  действительно  имело  место.
 Доктор  Клинге  не  был  одинок  в  своём  беспокойстве:  в  де¬
кабре  1513  года  римский  папа  Лев  X  предупреждал,  что  дьявол
повсюду  и  он  сеет  «крайне  опасные  грехи»164.  Богохульства,
широко  распространившиеся  в  обществе,  грозили  виновным
самыми  разными  наказаниями.  Но  существовали  и  более  опас¬
ные  явления,  к  которым  относили  «колдовскую  магию,  гада¬
ние,  идолопоклонничество  и  заклинание  демонов»,  а  также
«иудейство»165.  Нарушителей  жестоко  карали  за  содеянное.
Ранее  все  это  обрело  конкретную  форму  в  одном  из  самых
скандальных  эпизодов  начала  XVI  века,  суде  инквизиции  над
видным  гуманистом  Иоганном  Рейхлином.
 Рейхлин  был  одним  из  виднейших  учёных  своего  времени.
Он  учился  в  университетах  Фрейбурга,  Парижа,  Базеля  и  Тю¬
бингена,  а  также  вёл  исследования  в  области  древнееврейского
языка  и  каббалистики.  Рейхлин  понимал  всю  противоречивость,
если  не  сказать  —  опасность  своих  исследований.  Должно  быть,
он  знал,  что  исследования  по  каббалистике,  которые  вёл  Пико
делла  Мирандола,  привели  к  тому,  что  за  учёного  взялась  инк¬
визиция.
 Однако,  даже  зная  это,  Рейхлин  в  докладе  императору  не¬
осторожно  упомянул  о  конфискации  еврейских  книг  по  под¬
стрекательству  Пфефферкорна.  Изучив  доклад,  теологический
факультет  Кёльнского  университета  пришёл  к  выводу  о  ерети¬
ческой  иудейской  направленности  текста.  В  результате  было
начато  долгое  судебное  разбирательство,  которое  возглавил
 125

ЛЕО  РУИКБИ
 инквизитор  Кёльна  Якоб  ван  Хугстратен.  Процесс  вызвал  от¬
ветную  реакцию  гуманистов.  Ульрих  фон  Гуттен  и  Крот  Рубиан
опубликовали  анонимную  сатиру  «Письма  тёмных  людей»,  в
которой  с  успехом  высмеяли  противников  Рейхлина.  В  какой-
то  момент  папа  римский  приостановил  разбирательство.  Хотя
технически  ни  одна  из  сторон  не  одержала  верх,  с  моральной
точки  зрения  перевес  остался  за  Рейхлином.  Многим  казалось,
что  церковь  ослабила  хватку,  и  вскоре  в  обществе  возникло
движение,  получившее  известность  как  Реформация.
 Двойственная  позиция  Рима  и  продолжавшаяся  активность
со  стороны  ван  Хугстратена  заставили  Ульриха  фон  Гуттена
обратиться  к  фон  Зиккингену  для  окончательного  и  беспово¬
ротного  решения  спора.  Фон  Зиккинген,  с  обычной  решитель¬
ностью  взяв  в  оборот  главного  организатора  судебного  процес¬
са,  орден  доминиканцев,  силой  заставил  инквизиторов  в  лице
ван  Хугстратена  прекратить  судебное  преследование  Рейхлина.
Доминиканцы,  с  неохотой  севшие  за  стол  переговоров,  в  конце
концов  подписали  соглашение  с  фон  Зиккингеном.  Ван  Хуг¬
стратен  лишился  своего  высокого  поста,  и  дело  закрыли.
 В  1520  году,  чувствуя  нараставшую  волну  Реформации,  папа
римский  издал  указ  против  Рейхлина.  Он  отменил  судебное
решение,  вынесенное  в  пользу  учёного,  приговорил  его  к  штра¬
фу,  осудил  доклад  императору  и  восстановил  ван  Хугстратена
на  посту  инквизитора.  Точно  неизвестно,  было  ли  исполнено
решение  суда,  но  затянувшаяся  тяжба  разрушила  здоровье
Рейхлина,  и  спустя  два  года  он  скончался.
 Хотя  в  Европе  евреев  считали  кастой  отверженных  и  любая
ассоциация  с  ними  грозила  многими  опасностями,  обладание
тайнами  каббалистики  с  неодолимой  силой  влекло  исследова¬
телей  магии.  Благодаря  таким  учёным,  как  Рейхлин,  Пико  делла
Мирандола  и  Агриппа,  каббалистика  занимала  центральное
место  в  христианской  теории  оккультного.  Таким  образом,  не¬
смотря  на  отсутствие  письменных  доказательств,  можно  пред¬
положить,  что  Фауст  также  интересовался  Каббалой.  Понятие
«каббала  »  определённо  связано  с  именем  Фауста.  Магические
книги  XVIII  века,  предположительно  издававшиеся  в  Пассау
 126

8.  ВСТРЕЧА  С  МЕФИСТОФЕЛЕМ
 в  1505  году,  включали  раздел,  посвящённый  его  «черной  каб¬
бале».
 Ключевая  роль,  которую  сыграл  старый  покровитель  Фауста
фон  Зиккинген,  формирует  ещё  одно,  хотя  и  довольно  слабое
звено  логической  связи.  Возможно,  фон  Зиккинген  нуждался  в
астрологических  советах  Фауста  или  его  магическом  влиянии,
чтобы  одержать  верх  в  переговорах  с  доминиканцами?  Муциан
добавляет  ещё  одну  связь,  говоря  о  том,  что  теологи  прекратили
дело  в  отношении  Рейхлина  и  начали  преследование  Фауста.
Учитывая  разгоревшуюся  борьбу,  Фауст  не  мог  не  знать  об  этом
деле,  а  при  своих  симпатиях  Фауст  мог  оказаться  только  на
стороне  Рейхлина,  даже  при  условии,  что  это  работало  против
него.  Несомненно,  он  понимал,  что  течение  гуманизма,  к  ко¬
торому  он  принадлежал,  осуждалось  инквизицией,  а  изучение
древнееврейских  книг,  в  том  числе  каббалистики,  считалось
ересью.  Всё  это  не  могло  не  оказывать  влияние  на  мага,  когда
он,  стоя  в  магическом  круге,  произносил  каббалистические
заклинания.
 8.
 ВСТРЕЧА  С  МЕФИСТОФЕЛЕМ
(1514)
 Именно  теперь  в  самом  центре  этой  истории  оказывается
демонический  дух,  тесно  связанный  с  именем  Фауста.  Но  поче¬
му  так  поздно?  В  современных  Фаусту  или  близких  по  времени
исторических  источниках  отсутствуют  какие-либо  упоминания
о  Мефистофеле.  Если  настоящий  Фауст  действительно  заклинал
этого  духа,  то  он  делал  это,  избегая  какой-либо  публичности,
то  есть  тайно.  Имя  этого  духа  в  первый  раз  обнаруживается  в
записях  около  1580  года,  а  единственная  датировка  происходит
из  такого  ненадёжного  источника,  как  книга  Шписа  1587  года
(в  голландской  редакции  Карла  Баттуса  1592  года).  Однако
 127

ЛЕО  РУИКБИ
 этот  источник  —  единственный,  позволяющий  строить  хотя
бы  воображаемую  хронологию  событий.
 История  Клинге,  опубликованная  в  более  поздних  текстах
(то  есть  в  «Хронике»  Хогеля  XVII  века),  предполагает,  что
Фауст  подписал  договор  с  дьяволом  в  период  с1513по1520  год.
Если  верить  Баттусу,  Фауст  подписал  договор  в  1514  году.  Ле¬
генда  рассказывает  нам,  что  Мефистофель  впервые  появился
перед  Фаустом,  когда  Фауст  подписывал  договор,  следователь¬
но,  если  Мефистофель  когда-либо  существовал,  то  он  должен
был  появиться  именно  в  1514  году.  Конечно,  его  существование
вызывает  сомнения.
 Тот  год  хорошо  подходил  для  появления  дьявольского  духа
в  мире  смертных.  Над  Вюртембергом  наблюдались  загадочные
явления:  в  ночном  небе  появилось  сразу  три  луны,  причём  на
средней,  самой  большой  луне,  возникло  изображение  креста.
В  том  же  году  Вирдунг,  сам  наблюдавший  это  явление,  написал
трактат  о  его  значении  и  предсказал  восстание  простолюдинов
против  знати.  Осуществлению  его  пророчества  способствовали
грабительские  налоги,  введенные  герцогом  Ульрихом  Вюртем¬
бергским  (1487—1550).  Притеснения  на  самом  деле  подтол¬
кнули  народные  массы  к  действию,  и  в  1514  году  в  Германии
вспыхнуло  восстание  «Бедного  Конрада  ».  В  некоторых  городах
власть  захватили  восставшие.  Ульрих  был  вынужден  заключить
«Тюбингенский  договор  между  герцогом  Ульрихом  и  земством
герцогства  Вюртемберг»,  по  которому  города  брали  на  себя
выплату  герцогского  долга  почти  в  миллион  дукатов  в  обмен  на
некоторое  (причём  так  никогда  и  не  реализованное)  ограниче¬
ние  власти  герцога.  В  итоге  просьбы  Ульриха  о  подкреплении
были  услышаны  знатными  соседями,  и  армия  герцога  жестоко
отомстила  его  разобщённым  подданным,  не  подозревавшим
такого  подвоха.
 Вирдунг  особо  отмечал,  что  король  Франции  Людовик  XII
(правивший  с  1498  по  1515  год)  встал  на  сторону  герцога,  чтобы
не  допустить  повторения  событий  1314  года.  В1314  году  король
Людовик  X,  занявший  трон,  обнаружил,  что  казна  пуста,  а  дво¬
ряне  готовы  восстать  против  его  власти.  Правление  оказалось
 128

8.  ВСТРЕЧА  С  МЕФИСТОФЕЛЕМ
 коротким:  в  1316  году  Людовик  X  умер,  предположительно
в  результате  отравления.  Людовик  XII  скончался  1  января
1515  года.  Современники  приписывали  смерть  не  отравлению,  а
красоте  и  жизнелюбию  его  молодой  супруги,  английской  прин¬
цессы  Марии.  Появление  Мефистофеля  оказалось  событием,
которого  Вирдунг  не  предсказывал.
 ВЫЗОВ  ДЕМОНА
 «...Обратил  доктор  Фауст  все  помыслы  свои  на  одно  дело:
чтобы  любить  то,  что  не  пристало  любить...  Ибо  любопытство,
свобода  и  легкомыслие  победили  и  раззадорили  его  так,  что  стал
он  однажды  испытывать  некоторые  волшебные  слова,  фигуры,
письмена  и  заклятия,  чтобы  вызвать  тем  самым  черта»166.
 Если  верить  легенде,  бесстрашный  Фауст  с  жезлом  и  маги¬
ческими  книгами  в  руках  вошёл  в  лес  где-то  в  окресностях  Вит¬
тенберга.  Он  направлялся  к  месту,  которое  в  «Вольфенбюттель-
ской  рукописи»  именовалось  Шпессерскимлесом.  В  1901  году
этот  лес  был  идентифицирован  Адольфом  Вардом  как  Шпеке  —
место  вблизи  Виттенберга,  где  любили  бывать  студенты,  в  том
числе  Лютер.  Когда  в  1591  году  английский  путешественник
Фэйне  Морисон  поступил  в  Виттенбергский  университет,  его
отвели  в  лес,  где  показали  «изрядно  битое  молнией  обгоре¬
лое  дерево...  у  которого  [Фауст]  занимался  чёрной  магией»167.
В  «народной  книге»  Фауст  на  закате  выходит  на  перекрёсток
дорог  и  очерчивает  жезлом  круг,  украшенный  магическими
символами  его  искусства.  Действо  заканчивается  примерно  в
9  или  10  часов  вечера  следующим  образом:  «Тогда  начал  доктор
Фауст  звать  духа  Мефистофеля  [букв.  Mephostophiles],  при¬
казывая  тому  явиться  от  имени  Вельзевула»168.
 Если  верить  «народной  книге»  о  Фаусте,  вначале  дух  от¬
казывается  материализоваться.  Шпессерский  лес  наполняется
зловещим  шумом,  воет  ветер,  слышится  гром,  сверкают  молнии.
Фаусту  кажется,  «будто  весь  мир  объят  пламенем».  Он  начи¬
нает  проявлять  нерешительность,  и  в  этот  момент  какофония
звуков  сменяется  приятной  красивой  музыкой.  Вдохновившись,
 129

ЛЕО  РУИКБИ
 Фауст  продолжает  вызывать  духа:  «Неожиданно  над  головой
его  прошумели  крылья  могучего  дракона»169.
 Как  большинство  писателей,  автор  «народной  книги»  не
указывает  точного  заклинания,  использованного  Фаустом.  Из¬
датель  книги  Шпис  говорил,  что  опустил  формулы  намеренно,
чтобы  избежать  их  использования  в  нечистых  целях.  Марло,
изобразивший  сцену  более  тщательно,  продемонстрировал  хо¬
рошее  знание  магии:
 Здесь  Иеговы  в  кругу  волшебном  имя
Начертано  обратной  анаграммой...  *
 Случайно  или  намеренно  Марло  привёл  заклинание,  с  по¬
мощью  которого  Фауст  теоретически  мог  вызывать  ветер.
 В  заклинаниях  из  пьесы  Марло  смешиваются  два  магиче¬
ских  акта:  строгий  обряд  высшей  магии  для  связывания  адских
духов,  использующий  мистические  имена  Бога,  и  откровенно
сатанистский  ритуал,  в  котором  Фауст  принижает  имя  Иеговы,
обращаясь  к  геенне  огненной  (то  есть  к  аду).  У  Марло  такой  при¬
ём  оправдан  тем,  что  это  даёт  Фаусту  возможность  радоваться
появлению  Мефистофеля:  «Вот  чар  моих  таинственная  власть!»
Но  в  то  же  время  показывает,  что  Фауст  теряет  контроль  над
ситуацией.  Как  объясняет  Фаусту  сам  Мефистофель:
 А  потому,  чтоб  поскорей  нас  вызвать,
 От  троицы  отречься  надо  смело
И  ревностно  молиться  князю  тьмы.
 Сцена  заклинания  демона  у  Марло  говорит  о  столкновении
между  двумя  противоположными  взглядами  на  магию.  Здесь
Фауст,  как  истинный  некромант,  полагает,  что  его  власть,  а
именно  знание  магии,  помноженное  на  мастерство,  заставляет
духов  выйти  из  ада  и  действовать  по  воле  мага.  Кстати,  взгля¬
ды,  изложенные  Марло  устами  Мефистофеля,  принадлежали
Арнольду  де  Вилланова  (ок.  1235—1313),  утверждавшему,  что
 *  Здесь  и  далее  текст  Марло  в  переводе  Н.Н.  Амосовой.
 130

8.  ВСТРЕЧА  С  МЕФИСТОФЕЛЕМ
 демонов  невозможно  принудить  к  какому-либо  действию  и  что
на  самом  деле  они  являются  перед  вызывающим  некромантом
по  их  собственной  воле.  Вилланова  считал,  что  любое  свиде¬
тельство  противоположного  есть  уловка  демонов,  старающих¬
ся  сбить  некроманта  с  толку.  С  позиций  богословия  проблема
состояла  в  том,  что  теологи  не  могли  согласиться  с  возможно¬
стью,  что  действиям  некроманта  попустительствовал  сам  Бог.
В  ответ  на  это  некроманты  выработали  техническое  решение,
вполне  соответствовавшее  теоцентрическому  мировоззрению
того  периода:  если  произносимая  именем  (именами)  Господа
просьба  об  удалении  демона  может  использоваться  в  обряде
экзорцизма,  тогда  те  же  самые  имена  могут  вызывать  демонов
из  ада,  заставляя  их  подчиниться  приказам  мага.  Чтобы  уйти
от  этой  проблемы,  теологам  требовалось  решить  свои  обычные
внутренние  конфликты  и  одновременно  лишить  некромантов
почвы  под  ногами.
 Само  собой,  в  более  поздних  колдовских  книгах  о  Фаусте
появились  другие  формулы  вызова  Мефистофеля.  Подобные
тексты  стоят  на  твёрдой  почве  некромантии.  В  колдовских
книгах  нельзя  встретить  ни  единого  намёка  на  то,  что  за  вызов
и  господство  на  адскими  духами  может  отвечать  что-либо  по¬
мимо  сил  магии.  В  одной  из  редакций  книги  Geister  Commando
1501  года,  изданной  в  Риме,  приведен  текст  для  «вызова  Ме¬
фистофеля»,  а  также  «печать  или  знак  принуждения  и  подчи¬
нения»,  которые  ночью  при  полной  луне  наносят  на  пергамент
из  кожи  новорожденного  ягнёнка  чернилами,  замешанными  из
крови  бабочки.  Мрачная  глава  X  Cabalae  Nigrae,  включённая  в
знаменитую  книгу  Dreyfacher  Hollenzwang  (предположительно
изданную  в  1505  году  в  Пассау),  предлагает  другую,  «высшую
формулу  вызова  Мефистофеля»,  состоящую  из  трёх  длинных
последовательностей  магических  слов  и  имён  духов.  Когда  в
итоге  всех  заклинаний  появляется  Мефистофель,  если  он  дей¬
ствительно  появляется,  магу  необходимо  исполнить  особую  про¬
цедуру  для  того,  чтобы  вернуть  демона  назад  в  мир  духов.
 Издав  крик,  как  будто  «разверзся  ад»,  Мефистофель  мол¬
нией  падает  на  Шпессерский  лес,  где  сначала  превращается
 131

ЛЕО  РУИКБИ
 в  огненный  шар,  затем  в  огненного  человека  и,  наконец,  при¬
нимает  «обличье  францисканского  монаха»170.  Мефистофель
принимает  то  один  вид,  то  другой,  превращаясь  из  дракона
в  огненного  человека,  затем  в  монаха,  пока  не  оказывается
в  облике,  более  приятном  как  для  Фауста,  так  и  для  читате¬
ля  «народной  книги».  Но  то,  что  Мефистофель  появляется  в
образе  монаха-францисканца,  немедленно  вызывает  к  жизни
предубеждения,  свойственные  протестантизму.  Ничто  не  до¬
ставит  протестанту  такого  удовольствия,  как  мысль  о  том,  что
Мефистофель  явился  в  образе  одного  из  братьев  католиче¬
ского  ордена.  Вообще,  такое  превращение  удивительно,  ведь
маг  эпохи  Возрождения  наверняка  предпочёл  бы  нечто  более
классическое  —  тогу  или  иное  античное  одеяние.  Читая  руко¬
водства  по  магии,  я  до  сих  пор  не  встречал  духов,  появлявшихся
в  одеянии  священника.  Чаще  они  предстают  аристократами  или
солдатами,  иногда  —  в  более  гротескных  формах.  Хотя  наряд
Мефистофеля  выглядел  неестественно,  подлинным  элементом
магического  руководства  было  разнообразие  форм,  в  которых
он  являлся,  часто  по  просьбе  мага.
 Мы  видим,  как  Мефистофель  появляется  то  там,  то  здесь  и
всегда  в  разном  обличье.  В  «Седьмой  книге  Моисея»  из  сбор¬
ника  Geister  Commando  духа  Mephistophilis  называют  среди
семи  великих  князей.
 «Mephistofilis  готов  служить,  и  он  является  в  молодом  виде.
Он  горазд  в  любого  рода  искусстве,  его  зовут  духом  Сервосом,
или  “нахальным”.  Он  быстро  доставляет  сокровища  со  всей
земли  и  из  её  глубин»171.
 Когда  Марло  писал  текст  для  своего  «Мефистофеля»,  имя
этого  духа  не  нуждалось  в  пояснении.  Для  создания  характера
Марло  не  требовалось  ничего,  кроме  признания  самого  духа
о  том,  кто  его  хозяин:  «Я  лишь  слуга  смиренный  Люцифера».
Когда  в  XVIII  веке  к  этой  теме  обратился  Гёте,  он  описал  Ме¬
фистофеля  как  «дух  отрицания  ».  Кстати,  в  поэме  Гёте  нет  упо¬
минания  о  Люцифере  —  потому,  что  дьяволом  оказался  сам
Мефистофель172.
 132

8.  ВСТРЕЧА  С  МЕФИСТОФЕЛЕМ
 Это  истинно  драматическое  развитие.  Демонический  под¬
мастерье,  будь  он  хоть  слугой,  хоть  «князем  »,  впечатляет  теа¬
тральную  или  читающую  публику  гораздо  меньше,  чем  сам
дьявол.  Впрочем,  здесь  кроется  явная  ошибка.  Дело  в  том,
что  руководство  по  магии  «Кодекс  849»  предусматривало
собственные  процедуры  для  заклинания  Сатаны  —  и  это  не
исключение.  Известна  ещё  одна  хранящаяся  в  Праге  немецкая
рукопись  XV  века,  дающая  пример  относительно  коротко¬
го  и  непосредственного  обращения  к  дьяволу173.  Если  Фауст
действительно  намеревался  вызвать  дьявола,  у  него  хватало
вариантов  для  выбора  заклинания.  Если  верить  легенде,  вме¬
сто  дьявола  Фауст  избрал  Мефистофеля.  Очевидно,  у  него
были  причины.
 РАЗГОВОР  С  ДЬЯВОЛОМ
 Из  «Разговоров  запросто»  Эразма  Роттердамского  можно
узнать  о  том,  что  «дьявол  лёгок  на  помине»,  и  эта  фраза  впол¬
не  наглядно  показывает  власть  имени.  Имена  действительно
обладали  магией.  Имена  могли  влиять  на  ход  событий.  Име¬
на  заставляли  демонов  выйти  из  ада.  Чтобы  узнать  истинное
имя  демона,  нужно  было  знать  тайное  имя,  заставляющее  его
повиноваться.  Впрочем,  здесь  мага  ожидала  проблема.  Пере¬
менчивым  был  не  только  внешний  облик  Мефистофеля,  но  и
его  имя.
 В  «народной  книге»  о  Фаусте  этот  демон  впервые  появ¬
ляется  под  именем  Mephostophiles.  Такая  же  форма  имени
была  использована  в  «Вольфенбюттельской  рукописи»,  опу¬
бликованной  примерно  в  1580  году.  Это  написание  впервые
появилось  в  английском  переводе  книги  Шписа,  выполненном
автором  с  инициалами  P.F.,  и  использовалось  до  1755  года.
В  пьесе  Марло  о  докторе  Фаусте  издания  1604  года  демона
зовут  Mephastophilis,  а  в  издании  1616  года  —  Mephostophilis.
В  приписываемых  Фаусту  магических  текстах  мы  встречаем  Ме¬
фистофеля,  Мефистофилеса,  Мефистофилуса  и  Мефистофе-
лиса.  Другие  формы,  в  том  числе  Мемостофиль,  Мегастофиль
 133

ЛЕО  РУИКБИ
 и  Мефостофиль,  встречаются  в  кукольных  пьесах  и  легендах,
написанных  в  период  с  XVI  по  XVIII  век.  Всего  известно  не
менее  19  вариантов  написания  этого  имени174.
 Несмотря  на  обилие  вариантов,  ни  один  из  которых  не  вы¬
глядит  удачным  (в  основном  из-за  пренебрежительного  отно¬
шения  к  орфографии  в  прошлые  века),  это  имя  использовалось
и  продолжает  использоваться  в  колдовских  заклинаниях.  Но
кто  или  что  такое  Мефистофель?  Возможно,  это  имя  кажется
загадочным,  но  на  самом  деле  не  несёт  никакого  смысла?  Гёте,
чьё  творчество  тесно  связано  с  легендой  о  Фаусте,  в  1829  году
писал  Карлу  Цельтеру,  что  ничего  не  знает  о  значении  и  проис¬
хождении  имени  Мефистофель.  Но  имя  важно  не  само  по  себе.
Оно  содержит  определённые  указания,  даже  если  не  верить,
что  знание  правильного  имени  помогает  вызывать  духа  из  его
бездонного  логова.
 Существуют  интересные  теории  о  лингвистических  корнях
составных  частей  этого  имени.  Недавно  я  прочитал  о  том,
что  оно  родилось  в  Древней  Месопотамии  и  пришло  к  нам
из  Греции.  То  же  самое  говорил  первый  исследователь,  за¬
нимавшийся  с  этой  проблемой.  В  1599  году  Видман  выдвинул
предположение  о,  как  он  выразился,  «персидском»  проис¬
хождении  имени  Мефистофель.  Однако,  как  выясняется,  этот
след  был  ложным.
 Общим  для  многих  имён  так  называемых  демонов  оказыва¬
ется  то,  что  они  происходят  из  пантеона  языческих  богов,  осо¬
бенно  это  касается  имён,  отличных  от  древнееврейских.  Так  мы
находимфилистимлянскогобогаБаал-Зебула,  «князяБаала»,
центром  почитания  которого  был  город  Екрон.  Кстати,  евреи
высмеивали  этого  бога,  называя  Вельзевулом  (то  есть  «князем
нечистых»),  или  умышленно  искажали  имя  и  называли  его  Баал-
Зебубом  (то  есть  «повелителем  мух»),  что  было  указанием  на
древнее  ханаанское  божество.  Ещё  одного  ближневосточного
бога  по  имени  Берит  мы  встречали  ранее  в  заклинаниях  из  «Ко¬
декса  849  »:  Баал-Берит,  «князь  соглашений  ».  Сходным  образом
имя  демона  Асмодея,  упомянутого  в  одном  из  апокрифических
 134

8.  ВСТРЕЧА  С  МЕФИСТОФЕЛЕМ
 Евангелий,  в  «Книге  Товит»,  на  самом  деле  является  искаже¬
нием  имени  древнеиранского  божества  Аэшма-Дэва.
 Хотя  мы  не  находим  бога  по  имени  Мефостофилес  или  Ме-
фистофелес,  в  римской  мифологии  можно  встретить  богиню
по  имени  Мефитис.  В  сонме  богов  Мефитис  отвечала  за  такую
неприятную  задачу,  как  «предотвращение  зловонных  испаре¬
ний».  В  современном  языке  это  имя  сохранилось  в  английском
слове  mephitis,  означающем  «зловоние,  ядовитые  испарения»,
а  также  в  научном  названии  скунса,  Mephitis  mephitis.  Пред¬
положение  о  том,  что  Мефистофель  каким-то  образом  полу¬
чил  имя  богини  Мефитис,  выглядит  интересным,  поскольку
считается,  что  демонические  духи  проявляют  себя  зловонием.
Однако,  судя  по  источникам,  появление  Мефистофеля  не  со¬
провождалось  какими-либо  конкретными  запахами.  Добавив
к  «мефитис»  в  качестве  окончания  греческое  слово  «филос»
(что  может  означать  друга  или  любовника),  получаем  термин,
означающий  что-то  вроде  «друга  зловония».  В  1836  году  Вебер
(W.  Weber)  писал,  что  это  имя  обозначает  тварь,  восставшую
из  ада  и  источающую  неприятный  запах.  Как  бы  мы  ни  интер¬
претировали  эту  вполне  правдоподобную  версию,  ясно  одно:
«мефитис»  не  равно  «Мефосто-».
 Если  в  книгах  по  магии  упоминается  тысяча  или  более
имён  духов,  то  для  чего  придумывать  ещё  одно?  Магия  всегда
совершалась  с  использованием  традиционных  заклинаний  и
древних  имён.  В  магии  всегда  использовались  забытые  языки.
Стремление  к  аутентичности  связано  с  желанием  использовать
первоначальные  слова  того  языка,  на  котором  Адам  произно¬
сил  названия  растений  и  животных,  —  потому,  что  изначальный
язык,  как  считалось,  пронизан  самой  сутью  вещей.  Здесь  слово
перестаёт  быть  знаком:  по  сути,  слово  становится  всем  миром.
Хотя  неподготовленным  людям  кажется,  что  магические  имена
нужны  лишь  для  создания  внешнего  эффекта,  на  самом  деле
это  не  так.
 «Мефостофилес»,  как  и  все  вариации  этого  имени,  —  это
вовсе  не  имя  одного  из  духов  древности.  Достойно  особого
 135

ЛЕО  РУИКБИ
 упоминания  то,  что  имени  Мефистофель  нет  в  адской  иерархии
Вира,  изложенной  в  его  фундаментальной  работе  1577  года
«Псевдомонархия  демонов».  Это  имя  впервые  появилось  в
 XVI 	веке,  исключительно  в  связи  с  Фаустом  и  только  в  леген¬
дах  и  вторичных  источниках.  Первое  упоминание  Мефистофе¬
ля  помимо  «народной»  книги  о  Фаусте  было  сделано  лишь  в
1597  году  немецким  драматургом  Якобом  Айрером.  Напраши¬
вается  вывод,  что  Мефистофель  —  не  имя  настоящего  духа,  не
имя  одной  из  древних  или  грядущих  сил,  а  всего  лишь  выдумка
писателя.  Однако  это  имя  может  иметь  некое,  возможно,  осо¬
бое  значение,  раз  его  придумали  намеренно.
 ИМЯ  ГРЕХА  -  СЛАВА  ГРЕХА
 Человеку,  пустившему  это  имя  в  оборот,  стоило  иметь  на
то  причины  (возможно,  тайные);  к  тому  же,  думая  о  Мефосто-
филесе,  он  явно  хотел  открыть  своим  читателям  нечто  важное.
Поскольку  имя  было  впервые  использовано  в  тексте  на  немец¬
ком  языке,  наиболее  вероятным  представляется  его  немецкое
происхождение.  К  сожалению,  обстоятельное,  проведенное
слог  за  слогом  исследование  обнаруживает  совершенно  иное.
Но  неужели  секрет  могут  хранить  другие  языки,  если  даже
немецкий  —  это  ложный  след?
 Окончание  «-филее»  подразумевает  греческое  происхожде¬
ние,  а  греческий  был  любимым  языком  гуманистов  того  време¬
ни.  Изучение  античной  Греции  и  греческого  языка  ведёт  начало
с  завоевания  Константинополя  османами  в  1453  году,  когда
в  Европу  хлынул  поток  христиан,  говоривших  по-гречески.
Этот  исход  не  прошёл  бесследно.  В  1676  году  Иоганн  Конрад
Дурриус  высказал  предположение,  что  «Мефостофилес»  —  это
искажение  от  «Мегастофилос»,  что,  по  его  словам,  означало
«великий  и  старший  над  всеми».  Вскоре  после  этого  Дурриу-
су  возразил  некто  Штунц  (Stunz),  утверждавший,  что  перво¬
начальное  имя  звучало  как  «Магистофелес»,  что  означало
«полезный»  и  относилось  к  любимому  оккультистами  богу
Гермесу.  Нужно,  однако,  сказать,  что  обе  попытки  состояли
 136

8.  ВСТРЕЧА  С  МЕФИСТОФЕЛЕМ
 в  придании  загадке  нового  образа,  не  соответствовавшего  из¬
начальному.  Выводы  авторов  откровенно  притянуты  за  уши,  а
потому  неубедительны175.
 Понадобилось  ещё  три  столетия,  чтобы  кто-то  предложил
иное  решение.  В  XIX  веке  Карл  Кизеветтер  (Karl  Kiesewetter),
опубликовавший  грамматику  греческого  языка,  высказал  пред¬
положение,  что  Mephostophiles  представляет  собой  сочетание
отрицательной  приставки  те  со  словами  phos  («свет»)  и  philos
(«любящий»),  что  вместе  означает  «не  любящий  свет».  Пока
оставалось  непонятным  значение  слога  to.  Автор  высказал
мысль,  что  этот  слог  был  добавлен  для  связки  —  или  появился
в  результате  орфографической  ошибки  (phosto  вместо  photos).
Хотя  некоторые  учёные  считали  такое  объяснение  искусствен¬
ным,  оно  оказалось  самым  авторитетным176.  Проблема  в  том,
что  наши  рассуждения  о  происхождении  имени  были  основаны
на  недоказуемых  допущениях.
 Гипотезы,  появлявшиеся  одна  за  другой,  брали  за  основу
или  ошибки  в  греческой  орфографии,  или  излишнюю  образо¬
ванность.  Это  был  плохой  греческий  для  тех,  кто  разбирался
в  этом  языке,  и  «просто  греческий»  для  всех  остальных.  Оста¬
ётся  загадкой,  почему  в  1580-х  годах  автор  решил  изобрести
имя,  значение  которого  открылось  читателю  в  обстоятельных
комментариях,  написанных  учёными  мужами  лишь  спустя  не¬
сколько  сотен  лет  после  этого.  И  если  не  греческий,  то  какой
другой  язык  мог  стать  основой  имени?  Наверняка  это  был  язык,
который  аудитория  понимала  либо  имела  о  нём  какое-то  пред¬
ставление;  разумеется,  этот  язык  должен  был  знать  тот,  кто
придумал  имя,  предположительно  немец,  живший  в  XVI  веке.
Гуманисты  Возрождения  с  большой  любовью  относились  к
латыни  и  греческому  языку,  их  внимание  всё  больше  и  больше
привлекал  ещё  один  древний  язык.
 Древнееврейский  язык  был  языком  Библии.  Этот  язык  стар¬
ше  греческого.  Тексты  были  малопонятными,  и  их  записывали
«наоборот»  —  или  это  только  казалось.  Всё  это  вместе  обе¬
щало  наиболее  прямой  доступ  к  тайному  знанию  и  магической
власти,  к  которой  так  стремились  Фауст  и  другие  маги.  К  тому
 137

ЛЕО  РУИКБИ
 же  существовала  мода  на  древнееврейский.  Хотя  первыми  этот
язык  начали  изучать  такие  видные  гуманисты,  как,  например,
Рейхлин,  однако  перевод  Библии  на  немецкий  язык  выпол¬
нил  как  раз  Лютер  (Новый  Завет  в  1521  году  и  Ветхий  Завет
в  1534  году).  Тем  самым  Священное  Писание  стало  доступно
более  широкому  кругу  людей,  также  получивших  возможность
ознакомиться  с  иудейскими  именами  и  географическими  на¬
званиями.  Подобные  обстоятельства  допускают  вероятность
того,  что  автор  «народной  книги»  о  Фаусте  мог  использовать
намёки  на  древнееврейский  язык  и  Священное  Писание,  облег¬
чавшие  понимание  и  позитивно  воспринимаемые  его  читающей
аудиторией.
 Учитывая,  что  для  многих  Библия  продолжала  оставаться
главным  источником  цитат  и  интересной  информации,  нам  бу¬
дет  полезно  ещё  раз  изучить  страницы  этой  книги.  Хотя  многие
решат,  что  в  поисках  ответа  следует  обратиться  к  Моисею,  всё
же  в  Библии  есть  более  очевидные  места  для  исследования177.
На  еврейском  языке  столица  Древнего  Египта,  город  Мемфис,
назывался  Moph  или  Noph.  Как  и  всё  в  Египте,  Мемфис  прочно
ассоциировался  с  магией.  В  Египте  был  также  город  под  назва¬
нием  «Мефаат»,  что  означало  «внешний  вид  или  силу  воды»  и  не
предполагало  ничего  дьявольского.  В  том,  что  касается  осталь¬
ной  части  имени,  многое  продолжает  ждать  объяснения.
 Варианты  появляются  при  изучении  еврейского  текста  Би¬
блии.  Здесь  мы  находим  слова  «мефиц»и  «тофель»,  объединив
которые  вполне  можно  получить  имя,  близкое  к  искомому.
Такое  предположение,  впервые  возникшее  в  начале  XX  века,  не
получило  одобрения  в  научных  кругах.  Разгоревшиеся  дебаты
позволили  выяснить,  что  если  «мефиц»  означает  «разрушение»
или  «растяжение»,  то  слово  «тофель»  на  самом  деле  оказалось
словом  «тифлус»,  искажённым  в  произношении  германских
евреев  до  «тифлут»  и  соответствовавшим  таким  понятиям,  как
«бессмыслица»  или  «глупость».  В  основном  таким  был  и  ко¬
нечный  результат.  Проблема  ещё  и  в  том,  что  автор  «народной
книги»  о  Фаусте  вряд  ли  мог  знать  более  чем  несколько  слов
классического  библейского  еврейского  языка  —  уже  не  говоря
 138

8.  ВСТРЕЧА  С  МЕФИСТОФЕЛЕМ
 о 	более  архаичном  «мишнаитском  иврите».  Наконец,  данное
рассуждение  отталкивается  от  имени  Мефистофель,  а  вовсе  не
от  его  более  раннего  варианта  —  Мефостофель178.
 Ещё  большие  возможности  нам  открывает  изобилие  нео¬
бычных  имён,  обнаруживаемых  в  Ветхом  Завете.  Там  мы  об¬
наруживаем  «Ахитофела  Гилонянина,  советника  Давидова,
из  его  города  Гило»  (2  Цар.,  15:12).  Имя  Ахитофела  означает
«собрата  бесвкусия  и  нечестивости».  Однако,  несмотря  на
неудачное  имя,  этот  человек  был  известен  среди  иудеев  своей
мудростью  до  того,  как  Иуду  предали  позору.  В  стихе  15:  31
Второй  книги  Царств  провозглашается:  «Господи,  разрушь
совет  Ахитофела  ».  Высказывалась  идея,  что  Мефистофель  пы¬
тался  разрушить  Фауста  подобно  тому,  как  Ахитофел  пытался
разрушить  Давида.  Таким  образом,  в  действиях  Ахитофела  и
Мефистофеля  усматривалась  определённая  общность.  Могло
ли  имя  Ахитофела  дать  окончание  имени  Мефистофель?179
 Продолжая  изучать  Вторую  книгу  Царств,  мы  также  об¬
наруживаем  Мемфивосфея  (возможно,  Мемфивосфета)  —
«истребляющего  бесчестие»  или  «исторгающего  упрёк».
Мемфивосфей  был  хромым  сыном  Саула,  то  есть  человеком
несчастным,  которого  к  тому  же  обманывал  слуга.  Однако  он
мог  оказаться  второй  частью  загадки.  Разделив  имена  Мемфи¬
восфея  и  Ахитофела  на  части,  можно  «склеить»  из  половинок
имя,  напоминающее  Мефистофель180.
 Однако  такая  операция  ещё  не  является  доказательством.
Несмотря  на  все  попытки,  нельзя  обойти  факт,  что  получен¬
ный  гибрид  (Мемфи-тофел)  далёк  от  имени  Мефистофель  и
ещё  дальше  от  более  раннего  варианта  Мефостофель.  Если
автор  «народной  книги»  о  Фаусте  хотел  вызвать  ассоциации
с  Мемфивосфеем  и  Ахитофелом,  почему  он  не  выбрал  имя
Мемфитофел?
 Ни  «Мефиц-тифлус»,  ни  «Мемфи-тофел»  не  дают  нам  убе¬
дительного  доказательства  происхождения  имени  Мефисто¬
фель.  Таким  образом,  еврейский  след  этого  имени  оказывается
ложным.
 139

ЛЕО  РУИКБИ
 Учитывая  большое  количество  вариантов  написания  име¬
ни  Мефистофель,  использовавшихся  в  разное  время,  можно
предположить,  что  их  авторы  по-разному  понимали  значение
этого  имени.  Однако  возможно,  что  изначально  имя  не  значило
ничего  и  впитало  различные  моменты,  которые  хотели  под¬
черкнуть  его  авторы,  один  из  которых  знал  только  греческий,
а  другой  —  только  древнееврейский.  Возможно,  достоверного
решения  не  существует.  Впрочем,  из  всех  предложенных  вы¬
деляется  одно  объяснение,  которое  выглядит  несколько  более
убедительным.
 Со  времён  Месопотамии  было  принято  образовывать  имена
демонов,  в  зависимости  от  того  конкретного  пагубного  воздей¬
ствия  или  зла,  которое  они,  как  считалось,  могли  причинить.
Уместен  вопрос:  какое  пагубное  воздействие  или  зло  могло
служить  воплощением  Мефистофеля?  По  мнению  автора  «на¬
родной  книги»  о  Фаусте,  нарядившем  демона  в  монашеское
платье,  он  олицетворял  всё  то,  что  протестантизм  осуждал  в
католицизме,  а  это  длинный  список.  Если  следовать  месопо¬
тамскому  принципу,  изначальное  имя  Мефистофель  могло  вос¬
производить  (хотя  и  не  точно)  имя  «демона,  не  любящего  свет»,
где  под  «светом»,  конечно,  подразумевался  «свет  Библии».
Это  объяснение  хотя  бы  отвечает  чувству,  которое  возникало
у  протестантов  по  отношению  к  католикам.
 Всякий,  подступавшийся  к  загадке  Мефистофеля,  или  был
слишком  умным  и  чрезмерно  усложнял  возможный  ход  мыс¬
ли  изобретателя  имени  (и  его  аудитории),  или  был  слишком
уверен  в  недомыслии,  либо  невежестве  изначального  автора.
Судя  по  неопределённому  результату,  на  нахождение  смысла
имени  было  потрачено  слишком  много  сил  —  несмотря  на  всю
интригующую  подоплёку  этого  интересного  вопроса.  Возмож¬
но,  именно  в  этом  заключается  секрет  Мефистофеля.  Хотя  имя
Мефистофель  воспринимается  как  греческое  и  вызывает  соот¬
ветствующие  ассоциации,  оно  остаётся  недоступным  для  по¬
стижения  и  тем  не  менее  продолжает  возбуждать  наш  интерес,
заставляя  блуждать  по  зыбкому  болоту  фантазий.
 140

9.  СДЕЛКА  С  ДЬЯВОЛОМ
 9.
 СДЕЛКА  С  ДЬЯВОЛОМ
(1514)
 Если  у  Фауста  был  свой  Мефистофель,  то  у  Мефистофеля
был  свой  договор:  «Чтоб  Фаусту,  пока  он  жив,  служил  я,  коль
купит  он  ценой  души  услуги»,  —  говорит  дух  из  пьесы  Марло;
«Ещё  одно:  неверен  жизни  срок;  могу  ль  у  вас  просить  я  пару
строк?»  —  так  просит  расписку  вежливый  демон  в  поэме  Гёте181.
Тема  договора  с  дьяволом  стала  центральным  элементом  ле¬
генды  о  Фаусте.  Это  событие  вошло  в  английский  язык  под  на¬
званием  «сделка  Фауста».  После  чтения  текстов  Марло  и  Гёте
приходишь  к  мнению,  что  договор  был  не  только  источником
всей  силы  Фауста,  но  и  юридическим  оправданием  его  краха.
Но  всё  же  мы  знаем,  что,  будучи  драматургами,  Марло  и  Гёте
создавали  свои  произведения  для  удовольствия  —  и  отчасти  для
наставления  читателя.  Тогда  что  такое  договор  с  дьяволом?  Это
факт  или  фикция?  Откуда  возникла  сама  идея  такой  сделки  и
какая  правда  в  ней  скрыта?
 В  одном  из  вариантов  легенды,  опубликованном  в  1592  году
Баттусом,  сказано,  что  Фауст  подписал  сделку  в  Виттенбер¬
ге  23  октября  1514  года.  Удивительно,  но  дата  правдоподоб¬
ная.  Легенда  также  утверждает,  что  договор  был  заключён  на
24  года,  и  если  сделка  действительно  имела  место,  то  Фауст
должен  был  подписать  документ  в  1514  году,  потому,  что  он
умер  приблизительно  в  1538-м.  Как  ни  печально,  в  современных
Фаусту  источниках  нет  никакого  упоминания  о  сделке.  Хотя
идея  договора  впервые  возникла  в  «Вольфенбюттельской  руко¬
писи»  приблизительно  в  1580  году,  а  также  в  книге  Августина
Лерхеймера  Christlich  bedencken,  напечатанной  в  Гейдельберге
в  1585  году,  возможно,  что  она  возникла  ещё  раньше,  в  одном
из  занимательных  рассказов  Росхирта  (ок.  1570—1575).
 Из  текста,  изложенного  автором  с  инициалами  P.F.,  очевид¬
но,  что,  по  легенде,  детали  сделки  вырабатывались  не  в  тёмном,
продуваемым  ветром  лесу,  а,  скорее,  в  уютном  кабинете  Фауста.
 141

ЛЕО  РУИКБИ
 Прежде  всего,  Фауст  изложил  три  пункта,  включавшие  обязан¬
ности  Мефистофеля.  В  них  говорилось,  что  демон  должен  быть
послушен;  что  он  должен  доставлять  всё,  что  захочет  Фауст;  и
что  он  всегда  должен  говорить  правду.
 Первое  было  обычным  требованием  хозяина  к  своему  слуге.
Второе  положение  гарантировало  Фаусту  выполнение  любого
желания  без  вызова  духа  Азиеля,  доставлявшего  деньги,  как  это
было  описано  в  его  колдовской  книге  «Заклятие  адских  духов»
(изданной  предположительно  в  Париже  в  1508  году).  Третий
пункт  отражал  общее  мнение  о  двуличной  природе  любых
взаимодействий  со  сверхъестественными  силами,  в  частности
веру  в  то,  что  адские  духи  являются  лжецами  уже  потому,  что
им  покровительствует  сам  Отец  лжи.  Но  возникла  проблема:
когда  условия  договора  приобрели  весьма  недвусмысленные
очертания,  Мефистофель  отказался  его  подписывать.
 По  объяснению  духа,  он  не  имел  полномочий  и  сперва
должен  был  испросить  согласия  Хозяина.  Фауст,  которого  не
устроило  это  положение,  потребовал  обосновать  отказ.  Всё
могло  бы  этим  и  закончиться,  но  Фауст  взял  с  Мефистофеля
клятву,  что  тот  вернётся  и  продолжит  обсуждать  сделку.  Затем
Фауст  увеличил  число  «своих»  пунктов  до  пяти.
 Вспомнив  о  следующей  жизни,  Фауст  пришёл  к  мысли,  что
будет  лучше,  если  он  окажется  не  просто  одним  из  обитателей
ада,  а,  подобно  Мефистофелю,  станет  духом.  Несомненно,  что
на  формулу  договора  повлияли  картины,  изображавшие  муки
грешников.  Вторым  добавлением  к  списку  был  пункт,  по  кото¬
рому  Мефистофель  обязывался  всюду  сопровождать  Фауста  и
оставаться  невидимым  для  всех,  кроме  него.  Фауст  знал  заранее
все  последствия  появления  рядом  с  ним  такого  странного  со¬
провождающего.  Мефистофель  согласился  с  договором  при
условии,  что  Фауст  согласится  с  кое-какими  пунктами,  пред¬
ложенными  духом.  От  Фауста  требовали  подписаться  кровью
и  отдать  не  только  тело  и  душу,  но  также  отказаться  от  веры  в
Христа,  стать  врагом  всех  христиан  и  в  дальнейшем  не  отходить
от  формулы  договора.
 142

9.  СДЕЛКА  С  ДЬЯВОЛОМ
 Предполагалось,  что  Фауст  отдаст  дьяволу  своё  тело  и
душу  после  того,  как  Мефистофель  выполнит  все  условия
договора.  Кровавая  подпись  добавляла  его  словам  дополни¬
тельную  магическую  силу.  Было  ещё  одно  условие,  по  кото¬
рому  Фауст  отрекался  от  всякой  помощи  или  влияния  «про¬
тивоположной»  стороны.  Нельзя  забывать,  что  в  Эрфурте
находился  доктор  Клинге,  а  в  мире,  полном  воинствующих
фанатиков,  мага  вполне  могли  уговорить  или  заставить  изме¬
нить  свои  убеждения.  Договором  также  предусматривалось,
что  Фаусту  будет  предоставлена  возможность  несколько  лет
жить  здоровой  и  безбедной  жизнью,  после  чего  его  «забе¬
рут».  Фауст,  грезивший  о  том,  что  он  мог  бы  иметь  или  делать,
«так  размечтался,  что  забыл  о  душе»,  сразу  согласившись  на
все  требования  Мефистофеля.  В  «народной  книге»  решение
Фауста  подписать  договор  объясняется  вполне  наглядно:  «Он
подумал,  что  дьявол  не  так  чёрен,  как  все  считают,  и  ад  не  так
горяч,  как  об  этом  говорят»182.
 На  следующий  день  Мефистофель  вернулся,  чтобы  получить
подпись  Фауста.  Взяв  нож,  Фауст  без  колебаний  проколол  себе
вену  на  левой  руке.  Несомненно,  написанные  кровью  слова:
«О  homo  fuge»  («О,  человек,  беги»),  которыми  Фауст  напут¬
ствовал  улетавшего  Мефистофеля,  вызывали  ассоциацию  со
словами  из  Библии:  «Ти  autem  О  homo  Dei  haecfuge»  («Ты  же,
человек  Божий,  убегай  сего»  (1  Тим.,  6:  11).  У  Марло  Фауст
решил  лететь  с  Мефистофелем  потому,  что  не  видел  для  себя
никакой  другой  возможности:  «Не  к  Богу  же,  меня  Он  ввергнет
вад»(Н.1.79—80).
 Фауст  из  «народной  книги»  не  задумываясь  окунул  перо  в
кровь  и  подписал  договор,  отдав  «тело,  душу,  плоть  и  кровь»
за  то,  что  любые  его  желания  будут  исполняться  в  течение
следующих  24  лет183.  Срок  был  недолгим.  Кроме  того,  число
имело  чёткий  смысл,  и  потому  срок  в  24  года  нельзя  принимать
слишком  буквально.  Число  24  напоминало  о  сутках  и  крат¬
кости  земного  существования,  резко  контрастировавшего  с
вечностью  проклятия,  которое  ожидало  Фауста.  24  часа  или
24  года  —  всё  это  лишь  мгновение  вечности.
 143

ЛЕО  РУИКБИ
 Вариант  истории  был  рассказан  в  книге  XVIII  века  «Чёрный
ворон»,  предположительно  напечатанной  в  Лионе  в  1469  году.
По  этой  версии,  выглядевшей  куда  более  невинно,  Фауст  листал
книгу  по  магии  и  решил  поэкспериментировать.  Он  начал  со
случайных,  неуверенных  заклинаний,  произносимых  скорее
ради  забавы,  чем  всерьёз.  Представьте  удивление  Фауста,  когда
он  увидел  перед  собой  демона  Астарота,  желавшего  знать,  для
чего  его  вызвали.  Не  сразу  поверив  в  удачу,  Фауст  поторопился
сообщить  демону,  что  тот  может  принести  пользу,  если  будет
выполнять  любое  его  желание.  Астарот  согласился,  но  потре¬
бовал,  чтобы  Фауст  подписал  договор.  Само  собой,  Фауст  не
хотел  ничего  подписывать,  но  был  вынужден  согласиться,  когда
неожиданно  заметил,  что  защищавший  его  круг  очерчен  не  со¬
всем  аккуратно.  Договор  был  составлен  быстро,  на  обычных
условиях:  дух  служит  Фаусту  весь  период  действия  договора
и  получает  взамен  его  душу.
 В  раннем  Средневековье  обычай  подписываться  кровью
был  распространён  в  Германии,  Скандинавии  и  Ирландии,  где
таким  образом  между  людьми,  не  являвшимися  родственни¬
ками,  могли  устанавливаться  отношения,  подобные  кровным.
Писатели-классики  Геродот  и  Помпоний  Мела  рассказыва¬
ли  истории  о  сицилийцах,  подписывавших  договоры  кровью.
Говорили,  что  было  время,  когда  в  университетах  Германии
студенты-первокурсники  писали  кровью  друг  другу  в  альбомы;
также  мы  можем  найти  у  итальянских  бандитов  1890-х  годов
ритуалы,  в  которых  пили  кровь.  Неплохой  материал  для  Брема
Стокера.  Договор  связывал  две  стороны,  каждая  из  которых
подписывалась  кровью.  В  легенде  о  Фаусте  кровавую  подпись
ставит  только  Фауст;  что  касается  способности  духов  и  самого
дьявола  иметь  кровь,  то  в  этом  всегда  существовали  большие
сомнения.
 Также  общеизвестно,  что  кровь  использовалась  в  магиче¬
ских  целях.  Это  одна  из  коренных  идей  христианства:  «И,  взяв
чашу  и  благодарив,  подал  им  и  сказал:  пейте  из  нее  все,  ибо  сие
есть  Кровь  Моя  Нового  Завета,  за  многих  изливаемая  во  остав¬
ление  грехов»;  или  ещё:  «Ядущий  Мою  Плоть  и  пиющий  Мою
 144

9.  СДЕЛКА  С  ДЬЯВОЛОМ
 Кровь  пребывает  во  Мне,  и  Я  в  нем»184.  Со  слов  апостолов  мы
знаем,  что  кровь  Иисуса  обладала  свойствами,  особым  образом
действовавшими  на  его  последователей.  Так,  рассматривая  об¬
ряд  причастия  на  символическом  уровне,  трудно  отделаться  от
ассоциаций  с  историями  «трансильванского»  толка.
 В  германском  мифе  о  Нибелунгах  говорится,  что  кровь
восстанавливает  силы,  поскольку  содержит  энергию  жизни.
В  Средние  века  в  Центральной  Европе  кровь  использовалась
для  изготовления  приворотного  зелья  (элементы  этого  обряда
находят  применение  в  наше  время).  В  сочетании  с  освящённой
просфорой  кровь  может  использоваться  для  избавления  от  бо¬
лезней.  Кровь,  нанесённая  на  дверной  косяк,  отпугивает  ведьм
и  злых  духов.  Во  времена  Фауста  подозрения  об  использовании
крови  в  дурных  целях,  так  называемый  «кровавый  навет»,  и
связанные  с  этим  обвинения  в  «ритуальных  убийствах»  были
важной  составляющей  преследований  евреев185.
 В  те  времена  многие  верили,  что  кровь  привлекает  злых
духов.  Из  классической  античной  литературы  известно,  что
Одиссей  вызывал  души  умерших  при  помощи  крови  и  колдов¬
ских  заклинаний,  полученных  от  Цирцеи.  Описывая  работу
некромантов,  шотландский  маг  Майкл  Скотт,  одно  время  слу¬
живший  астрологом  у  императора  Фридриха  II,  указывал,  что
их  обряды  всегда  включали  ту  или  иную  разновидность  жертвы:
кровь  или  похожее  на  кровь  вино,  плоть,  взятая  у  трупов,  или
кусочек  кожи  самого  мага.  В  одном  из  хранящихся  в  Париже
манускриптов  XIII  века  говорится,  что  в  заклинаниях  следует
использовать  кровь  летучей  мыши,  а  в  источниках,  близких  ко
времени  жизни  Фауста,  мы  встречаем  примеры  жертвоприно¬
шений  животных  («Кодекс  849»).  Фаустовские  книги  по  магии
также  рекомендуют  использовать  в  заклинаниях  запекшуюся
кровь.  В  тексте  Geister  Commando,  вероятно,  относящегося  к
периоду  после  1501  года,  говорится  о  ритуальном  использова¬
нии  крови  белого  голубя  и  крови  бабочек.  Магическое  значение
крови  не  ослабло  по  прошествии  веков.  Так,  некоторые  племена
на  острове  Сулавеси  из  группы  Больших  Зондских  островов  до
сих  пор  окропляют  кровью  вновь  построенные  дома.  Другой
 145

ЛЕО  РУИКБИ
 пример  —  Анжелина  Джоли,  не  раз  использовавшая  кровь  во
время  свадебных  церемоний186.
 В  зависимости  от  способа  применения,  кровь  может  оттал¬
кивать  или  создавать  привязанность.  Кровь  —  символ  жизни  и
может  оказывать  на  жизнь  влияние.  Кровь  на  самом  деле  была
квинтэссенцией  жизни  и  составляла  жизнь  того  существа,  из
которого  она  была  изъята,  —  и  поэтому  могла  представлять
это  существо  в  магических  церемониях.  Как  источник  жизни,
кровь  неумолимо  привлекала  всё  «неживое»,  то  есть  мёртвых
и  нерождённых,  голодных  призраков  и  прожорливых  демонов.
Кровь  —  самые  подходящие  чернила  для  договора  с  дьяво¬
лом.
 В  своё  время  о  таких  договорах  с  дьяволом  и  его  слугами
рассказывали  так  уверенно  и  часто,  что  в  это  верили  как  в  факт.
Уже  в  IV  веке  блаженный  Августин,  епископ  Гиппонский,  с
осуждением  высказывался  о  «сделках  с  демонами»  в  работе
«О  христианском  учении».  В  XIII  веке  Фома  Аквинский  вы¬
сказывал  мнение  о  том,  что  всякое  колдовство  включает  сделку
с  дьяволом.  В  XIV  веке  римский  папа  Иоанн  XXII  (1316—1334)
приказал  инквизиторам  в  городах  Тулуза  и  Каркассон,  рас¬
положенных  на  юге  Франции,  принять  строгие  меры  против
злых  чародеев  и  ведьм,  поклоняющихся  демонам  или  заклю¬
чающих  с  ними  сделки.  Идея  о  сделках  с  дьяволом  также  на¬
шла  выражение  в  папской  булле  1326  года  Super  illius  specula.
В  1398  году  Парижский  университет  заявил,  что  колдовство
подразумевает  заключение  договора  с  дьяволом,  хотя  и  не
всегда  в  формальном  виде,  и  является  ересью.  Сто  лет  спустя
Иоганн  Нидер  использовал  буллу  Иоанна  XXII  в  своём  спра¬
вочнике  для  исповедников.  В  1437  году,  обращаясь  к  армии
своих  инквизиторов,  примерно  то  же  говорил  о  письменных
договорах  с  дьяволом  римский  папа  Евгений  IV.  В  том  же  году
Нидер  писал:
 «Их  зовут  некромантами  —  тех,  которые  посредством  сдел¬
ки  с  демонами  [и]  исполнения  обрядов  предсказывают  будущие
события,  либо  открывают  тайные  знания,  либо  своим  злым
колдовством  чинят  вред  окружающим»187.
 146

9.  СДЕЛКА  С  ДЬЯВОЛОМ
 В  знаменательной  работе  Крамера  и  Шпренгера  «Молот
ведьм»  (I486),  где  приведен  беглый  обзор  таких  сделок,  также
используется  фразеология  из  буллы  Иоанна  XXII  и  утверж¬
дается,  что  «отпадение  ведьм  является  тем  более  тяжким  гре¬
хом,  что  они  нарочно  заключают  договор  с  дьяволом»188.  Нидер
пошёл  дальше,  утверждая,  что  нет  большой  разницы  между
теми,  кого  называют  некромантами,  и  теми,  кого  называют
ведьмами.
 Фауст  был  самозваным  некромантом,  среди  прочего  за¬
являвшим  о  способности  предсказывать  будущее,  и,  следова¬
тельно,  он  должен  был  заключить  договор  с  дьяволом.  Нидер
и  остальные  должны  были  рассматривать  Фауста  именно  в
таком  свете:  даже  в  отсутствие  доказательств  сделки  занятие
колдовством  само  собой  подразумевало  заключение  договора
с  дьяволом.  Такой  была  несокрушимая  логика  церкви.  Фауст
не  мог  победить  в  этом  столкновении.
 Тритемию,  хорошо  знавшему  процитированные  тексты,
не  оставалось  ничего  иного,  кроме  как  представить  Фауста
колдуном  худшего  толка.  Подобно  другим  учёным,  Тритемий
также  обращался  к  вопросу  о  сделках  с  дьяволом  в  работе  «Во¬
семь  вопросов»,  написанной  после  дискуссии  с  императором
Максимилианом  I,  —  ив  своё  время  его  ответы  выглядели  убе¬
дительными189.
 В  то  же  время  Агриппа,  бывший  ученик  Тритемия,  в  своей
«Оккультной  философии»  высказывался  против  идеи  о  до¬
говоре  с  дьяволом.  Он  признался,  что  однажды  принял  дета¬
ли  древних  магических  обрядов  за  «конкретные  оккультные
сделки  с  дьяволом».  Агриппа  понял  свою  ошибку,  только  когда
провёл  более  серьёзное  исследование,  выяснив,  что  предметом
обрядов  был  вовсе  «не  договор  с  дьяволом»190.
 Но  если  даже  Агриппа  мог  принять  определённые  магиче¬
ские  действия  за  соглашения  или  сделки  с  дьяволом,  то  чего
можно  было  ожидать  от  простых  людей,  ничего  не  знавших  о
колдовстве?  Всё  необычное  и  незнакомое  подразумевало  некое
колдовство,  за  которым  неизбежно  скрывался  сам  дьявол.  На¬
учные  объяснения,  вроде  предложенного  Агриппой,  выглядели
 147

ЛЕО  РУИКБИ
 неубедительными,  поскольку,  как  написал  в  1508  году  Иоганн
Гейлер  фон  Кайзерсберг,  колдовство  было  лишь  способом  об¬
щения  с  дьяволом,  по  требованию  мага  выполнявшим  опреде¬
лённые  действия:  «Поэтому  то,  что  делали  ведьмы,  было  лишь
знаком,  но  не  самим  действием»191.  В  1529  году  Мартин  де  Ка¬
станеда  также  высказал  утверждение,  что  на  самом  деле  маг
лишён  всякой  власти,  находится  на  полном  попечении  дьявола
и  целиком  подчинён  его  злой  воле.
 Данное  рассуждение  выражало  веру  в  то,  что  сама  магия
не  содержит  какой-либо  внутренней  силы.  Тем  самым  умень¬
шалась  опасность,  грозившая  магу,  но  одновременно  увели¬
чивалась  сфера  действий  самого  дьявола.  Сосредоточив  все
виды  колдовства  на  стороне  дьявола,  церковь  использовала  для
дальнейшей  борьбы  с  противником  свои  испытанные  методы.
Быть  добрым  христианином  означало  иметь  лучшую  защиту
от  колдовства.  Но  если  допустить,  что  власть  мага  над  миром
обусловлена  его  мастерством  и  знанием  магических  ритуалов,
то  даже  добрый  христианин  не  может  рассчитывать  на  полную
защиту.
 ДЬЯВОЛ  ПОДНЯЛ  ЕГО  В  ВОЗДУХ
 В  притче  с  Иисусом  в  пустыне  искушение  ставится  в  самый
центр  христианской  традиции  —  и  далеко  не  каждый  может
похвастаться  тем,  что  отказал  дьяволу.  Фауст  не  был  первым,
кто,  как  считалось,  заключил  договор  с  дьяволом,  и  он  не  был
последним.  У  Фауста  было  множество  подражателей,  толпами
ходивших  вокруг.  В  истории  известно  много  великих  людей,
работы  которых  могли  бы  пополнить  юридический  департамент
ада.  Договор  с  дьяволом  был  главной  опорой  христианской  ле¬
генды,  призванной  демонстрировать  святость  одних  и  обличать
сатанизм  других.  Это  обоюдоострое  оружие  использовалось
в  борьбе  между  одобренной  сверху  «правдой»  и  запретным
знанием.
 Первым,  объявившим  о  сомнительной  чести  заключить
сделку  с  дьяволом,  был  слуга  Герадиуса  или,  по  другой  версии,
 148

9.  СДЕЛКА  С  ДЬЯВОЛОМ
 сенатора  Протерия  Кесарийского,  душа  которого  спаслась
благодаря  заступничеству  святителя  Василия  Великого  (330—
379).  Согласно  легенде  IV  века,  раб  упросил  Сатану  помочь  с
женитьбой  на  прекрасной  дочери  своего  хозяина.  Он  отдал
вечное  блаженство  за  обладание  девушкой,  которая  влюбилась
без  памяти  и  даже  пыталась  убить  себя,  когда  отец  запретил
им  встречаться.
 Но  вскоре  молодая  невеста  заподозрила  неладное,  заметив,
что  жених  отказался  перекреститься  и  войти  в  церковь.  Ког¬
да  жених  сказал,  что  всё  в  порядке,  подозрения  усилились,  и
девушка  обратилась  за  советом  к  епископу  Василию.  Во  время
допроса  жених  признался,  что  его  душа  принадлежит  князю
тьмы.  Заперев  молодого  человека  в  келье,  Василий  начал  мо¬
литься  за  спасение  его  души.  Стало  очевидно,  что  жених  девуш¬
ки  находился  во  власти  демонов.  Когда  накал  демонического
нападения  пошёл  на  убыль,  Василий  отпер  келью  и  силой  привёл
молодого  человека  в  церковь.  В  церкви  он  продолжил  молить¬
ся,  требуя  вернуть  договор  с  нечистым,  и  —  о,  чудо!  —  с  хоров
«прямо  в  его  руки,  на  виду  у  всех»  опустился  обрывок  бумаги.
Святой  разорвал  бумагу  на  две  части,  изгнав  «воющих  демо¬
нов»,  после  чего  молодой  человек  смог  вновь  обрести  «блага
причастия»192.  Георг  Мейер,  друживший  с  Лютером,  включил
этот  рассказ  в  биографическую  книгу  о  святом  Василии,  вы¬
шедшую  в  1544  году  в  Виттенберге  с  предисловием  Лютера,  что
во  времена  Фауста  придавало  истории  особый  вес.
 Среди  историй  о  договорах  с  дьяволом  наиболее  извест¬
ной  и  самой  популярной  является  история  о  «раскаявшемся
Теофиле».  Этот  рассказ,  относившийся  к  событиям  537  года
н.  э.,  был  записан  между  600  и  850  годами.  Приблизительно  в
IX  веке  текст  перевели  на  латынь,  и  рассказ  о  Теофиле  разо¬
шёлся  по  всей  Европе.  Однако  необходимо  отметить,  что  сюжет
с  кровавой  подписью  появился  в  этой  истории  лишь  начиная  с
XIII  века.  Это  было  легендой  фаустовского  типа,  возникшей
задолго  до  легенды  о  Фаусте.
 Перед  вторжением  персов  в  Византийскую  империю  Теофил
служил  экономом  в  одной  из  церквей  в  Киликии  (на  территории
 149

ЛЕО  РУИКБИ
 нынешней  Турции).  Когда  умер  старый  епископ,  Теофил,  как
помощник  епископа,  должен  был  стать  его  преемником.  Одна¬
ко  Теофил  не  желал  такой  работы.  Он  заявил,  что  недостоин
высокой  должности  из-за  грехов,  которых,  впрочем,  никто
не  замечал.  Поскольку  Теофил  отказался  от  митры  и  посоха
епископа,  вместо  него  назначили  другого  человека.
 Прежние  покровители  отвернулись  от  Теофила,  и  вскоре
ему  пришлось  оставить  пост  эконома.  Поняв,  какую  большую
ошибку  он  допустил,  Теофил  обратился  к  известному  колдуну,
«еврею,  занимавшемуся  дьявольскими  искусствами  всех  видов»
и,  по  слухам,  «обрекшего  многих  на  вечное  проклятие  своими
богопротивными  советами».  Очевидно,  это  был  успешный  ча¬
родей,  располагавший  солидным  списком  клиентов.  Чародей
вызвал  князя  тьмы,  появившегося  под  громкие  вопли  в  сопрово¬
ждении  демонов  в  белых  одеждах,  несших  подсвечники.  Дьявол
согласился  помочь  Теофилу.  Бывший  эконом  легко  пошёл  на
сделку  и  немедленно  отрекся  от  Христа  и  Девы  Марии.  Написав
«своей  кровью»  текст  отречения,  Теофил  сложил  и  запечатал
договор,  поставив  на  воске  оттиск  своего  кольца.
 Удача  немедленно  повернулась  к  нему  лицом.  Теофилу  вер¬
нули  прежнюю  должность  с  двойным  жалованьем  и  большей
властью.  Однако  вскоре  Теофил  начал  терзаться  беспокой¬
ством.  Он  не  спал  ночами,  молился,  постился  и  не  мог  думать
ни  о  чём,  кроме  «зубовного  скрежета  и  голодных  червей  »,  под¬
жидавших  его  в  аду.
 Вконец  разбитый  думами  о  вечной  муке,  Теофил  направился
в  ближайшую  церковь  и  простёрся  ниц  на  холодном  полу  перед
образом  Девы  Марии,  где  пролежал  четверо  суток.  От  голода,
бессонницы  и  возбуждения  Теофил  начал  слышать  голос,  по
его  предположению  —  голос  Девы  Марии,  порицавшей  его  за
отход  от  христианской  веры.  В  свою  защиту  Теофил  выдвинул
череду  многосложных  аргументов,  сводившихся  примерно  к
следующему:  Теофил  вновь  обрёл  веру  в  Христа;  теперь  его
прощение  зависит  от  Иисуса;  он,  Теофил,  не  несёт  ответствен¬
ности  за  собственные  поступки.  Убедившись  в  его  искренности,
Мария  отправилась  поговорить  со  своим  сыном,  в  то  время
 150

9.  СДЕЛКА  С  ДЬЯВОЛОМ
 как  Теофил  ещё  целых  три  дня  продолжал  «молиться  и  биться
лицом  о  пол...  страдая  от  голода  и  орошая  слезами  камни,  на  ко¬
торых  лежал  ».  Вновь  услышав  голос,  сообщивший  о  прощении,
Теофил  потребовал,  чтобы  ему  вернули  договор  с  дьяволом.
Теофил  ждал  ещё  три  дня,  после  чего  Дева  Мария,  представ¬
шая  «в  видении»,  вернулась  и  передала  договор.  Поведав  свою
постыдную  историю  епископу,  Теофил  умер  —  несомненно,
из-за  голодания  и  сильного  нервного  истощения.  Епископ  вос¬
пользовался  рассказом  Теофила,  превратив  его  смерть  в  своего
рода  пропагандистскую  акцию193.
 История  имела  скрытый  подтекст:  можно  заключить  сделку
с  дьяволом,  чтобы  получить  всё,  что  требуется,  а  затем  растор¬
гнуть  договор  и  при  этом  избежать  геенны  огненной.  Впрочем,
едва  ли  этот  подтекст  был  внесён  намеренно.  Поскольку  дьявол
олицетворял  абсолютное  зло,  противное  каждому  христиани¬
ну,  то  и  договор  с  дьяволом  представлял  крайнюю  степень  гре¬
ха.  Таким  образом,  легенда  прямо  говорит  о  том,  что  церковь
принимает  всякого  человека  и  даёт  спасение  вне  зависимости  от
тяжести  его  грехов.  Рассказ  о  Теофиле  представляется  чистого
вида  христианской  «моралите»,  а  в  процитированном  вариан¬
те  —  частично  направленной  против  евреев  (и  против  магов)
и  имеющей  цель  дальнейшее  укрепление  культа  Девы  Марии.
В  качестве  основных  угроз  в  рассказе  фигурируют  евреи,  о
которых  Лютер  позже  писал  как  о  «детях  Люцифера  »,  а  также
магия,  заодно  с  евреями  смыкающаяся  с  силами,  враждебными
христианству  и  потому  заслуживающая  отдельного  осужде¬
ния194.  По  легенде,  мага-иудея  вскоре  казнят,  а  Теофил  не  ис¬
пытывает  угрызений  совести  по  этому  поводу.  Очевидно,  автор
первоначального  текста  не  заметил,  насколько  трусливым  и
эгоцентричным  выглядел  Теофил  в  его  истории.  Скорее,  этот
рассказ  не  поучителен,  а  возмутителен.  Фауст  из  легенды  хотя
бы  обладает  мужеством  сдержать  данное  им  слово.  Правда,  при
этом  он  делает  теологическую  оговорку:  грехи  протестантов
не  заслуживают  прощения.
 После  успеха  рассказа  о  Теофиле  тема  договора  с  дьяволом
обрела  широкую  популярность  и  вошла  в  пропагандистский
 151

ЛЕО  РУИКБИ
 обиход.  Упоминание  Теофила  наравне  с  именами  святых  лишь
подчёркивало  святость.  С  другой  стороны,  обвинение  в  сделке
с  дьяволом  позволяло  дискредитировать  оппонента.  Первое
хорошо  иллюстрируют  два  рассказа,  дошедшие  из  XII  века.
Святой  Уилфрик  (умер  в  1154  году),  отшельник  из  Хаселбери
в  Дорсете,  был  известен  тем,  что  воспрепятствовал  сделке  с
дьяволом.  Летописец  Уолтер  Мэп  (ок.  1160—1210),  архидиакон
Оксфорда,  рассказывал  о  молодом  французском  дворянине,
который  разорился  по  причине  своего  безрассудства  и  нашёл
выход  в  сделке  с  дьяволом.  Епископ  Бове  освободил  его  от  до¬
говора  при  условии,  что  в  качестве  епитимьи  тот  сожжёт  себя
заживо.
 Однако  к  дьяволу  обращались  не  только  те,  кто  страдал  от
нищеты.  Такие  же  истории  рассказывали  обо  всех,  чьё  поведе¬
ние  выходило  за  рамки  общепринятого.  Считалось,  что  душу
дьяволу  продали  Сократ,  Аполлоний  Тианский,  Апулей,  Род¬
жер  Бэкон,  Раймонд  Лулл,  Юлий  Цезарь  Скалигер,  Корнелий
Агриппа,  Парацельс,  Нострадамус,  Мигель  Сервет,  Джорда¬
но  Бруно  и  Галилео  Галилей.  Таких  обвинений  не  избежали
и  римские  папы.  Бонифация  VIII  посмертно  судили  за  целый
ряд  преступлений,  включая  сделку  с  дьяволом;  Александра  VI
также  считали  союзником  сил  Тьмы.  Клеветы  не  избежали  ни
Тритемий,  ни  религиозные  реформаторы:  Лютер,  Меланхтон
и  Кальвин,  по  которым  прошлись  всё  той  же  чёрной  от  смолы
кистью.
 Несмотря  на  обвинения,  выдвинутые  против  самого  Лю¬
тера,  он  обвинил  в  такой  же  сделке  с  дьяволом  покровителя
Тритемия  (и  своего  политического  противника)  курфюрста
Иоахима  I  Бранденбургского.  То  же  самое  Лютер  говорил  о
своём  религиозном  оппоненте,  известном  богослове  Иоганне
Экке.  Ещё  Лютер  рассказывал  о  некоем  безымянном  предска¬
зателе  и  чёрном  маге  из  Эрфурта,  которого  в  1537  году  уличили
в  договоре  с  дьяволом  и  сожгли  за  это  преступление.
 Примерно  тогда  же  Лютера  пригласили  разобраться  в  слу¬
чае,  происшедшем  в  университете  Виттенберга,  где  также  была
заключена  сделка  с  дьяволом.  К  Сатане  обратился  студент  Ва¬
 152

9.  СДЕЛКА  С  ДЬЯВОЛОМ
 лерий  Глокнер,  жестоко  страдавший  от  нищеты.  Глокнер  по¬
лучил  некоторую  сумму  наличных  денег  и,  как  полагается,  по
истечении  оговорённого  срока  должен  был  отдать  свою  бес¬
смертную  душу.  Лютер  начал  с  того,  что  обрушил  на  Глокнера
поток  религиозных  обвинений,  а  затем  отвёл  злополучного
студента  в  церковь,  где  возложил  на  него  руки  и  читал  молитвы
до  тех  пор,  пока  не  добился  окончательного  раскаяния.
 Ещё  один  случай  открылся  11  декабря  1596  года,  когда  в
сенат  университета  в  Тюбингене  вызвали  уже  знакомого  нам
студента  Давида  Липсиуса  (Лейпцигского),  чтобы  выяснить,
действительно  ли  он  заключил  договор  с  дьяволом.  Студент
признал  свои  прегрешения,  заявив,  что  оступился  впервые,  —
и  обвинил  во  всём  своего  приятеля  и  книгу  Шписа.  Сенат  от¬
нёсся  к  студенту  снисходительно,  назначив  тому  отсидеть  в
карцере  на  Рождество  и  затем  ещё  полгода  находиться  под
особого  рода  домашним  арестом,  с  правом  посещения  универ¬
ситета  и  церкви.  Вскоре  после  этого  Липсиус,  пьянствовавший
в  местном  трактире,  прикарманил  несколько  дорогих  столовых
приборов  и  серебряных  бокалов.  8  января  1597  года  о  его  новом
прегрешении  доложили  сенату,  который  постановил  изгнать
Липсиуса  из  города.  Липсиус  продолжил  обучение  в  Гейдель¬
берге,  где  получил  степень,  и  в  дальнейшем  успешно  занимался
медициной  в  Эрфурте195.
 Хотя  можно  привести  ещё  несколько  случаев,  в  основном
всё  понятно  и  так.  Предполагаемые  сделки  с  дьяволом  не  были
чем-то  исключительным,  и  Фауст  был  не  одинок  в  намерении
заключить  подобный  договор.  В  легенду  вошли  далеко  не  все
случаи,  и  можно  утверждать,  что  хотя  доказательства  часто
были  слабыми,  но  всё  же  попадались  индивидуумы,  заключав¬
шие  определённого  рода  соглашения  со  сверхъестественными
представителями  зла.  Вероятно,  во  все  времена  находились
дерзкие  характеры,  способные  поставить  на  кон  вечную  жизнь
и  заключить  сделку  с  дьяволом,  но  встречались  и  те,  кого  просто
оговаривали  враги.  Самое  странное,  что  именно  Фауста  до  сих
пор  считают  главным  докой  по  таким  сделкам.
 153

ЛЕО  РУИКБИ
 ЗАНЯТИЯ,  ДОСТОЙНЫЕ  ОСУЖДЕНИЯ
 Если  верить  «народной  книге»  о  Фаусте,  договор  Фауста
был  найден  у  него  в  доме  после  «его  весьма  ужасной  смерти»,
вместе  «со  всеми  остальными  дьявольскими  вещами,  сопрово¬
ждавшими  его  на  протяжении  всей  жизни».  Это  служит  впол¬
не  «литературным»  объяснением  того,  почему  договор  был
перепечатан  в  «народной  книге»  о  Фаусте196.  Но  если  кто-то,
кого  звали  Фаустом,  действительно  заключал  такой  договор,
то  необходимо  отметить,  что  этот  документ  не  сохранился.
Его  не  существует,  как  нет  ссылок  на  него  в  документах  того
времени.
 Легенда  выросла  вопреки  существовавшей  практике.  В  эпо¬
ху  Возрождения  маги  не  опускались  до  заключения  договоров
с  адом.  Столь  неподобающее  поведение  подходило  скорее  для
слабо  разбиравшихся  в  предмете  студентов,  вроде  Глокнера
или  Липсиуса.  Маги  были  готовы  штурмовать  ад,  чтобы  под¬
чинить  его  ужасных  духов  —  и,  подобно  королю  магов  Трите-
мию,  занять  трон  самого  Люцифера.  Маг  попирал  ад  ногами,
получая  богатство,  власть  и  знания  в  виде  дани,  приносимой  за¬
воёванными  им  духами.  В  1597  году  король  Шотландии  Яков  VI
написал  в  своей  «Демонологии»  следующее:  «Ведьмы  —  это
лишь  слуги  и  рабы  дьявола;  некроманты  же  —  это  его  хозяева
и  начальники»  (Bk  I,  Ch.  III).  Это  было  лишь  интерпретацией
сказанного  фон  Кайзерсбергом,  де  Кастанедой  и  анонимным
автором  «народной  книги»  о  Фаусте  1587  года.  В  попытке
определить  границы  действия  магии  эти  авторы  объясняли
фундаментальные  магические  операции  вмешательством  сил
Сатаны.  Отношение  теологов  к  некроманту  разительно  отли¬
чалось  от  отношения  некроманта  к  самому  себе.  В  основном
мы  придерживаемся  позиции  теологов  лишь  потому,  что  в  то
время  не  поощрялось  и  даже  подавлялось  мнение  тех,  кто  не
был  с  ними  согласен.
 Среди  самых  удивительных  и  невероятных  письменных  об¬
винений,  высказывавшихся  современниками  в  адрес  Фауста,  нет
ни  единого  упоминания  о  сделке  с  дьяволом.  Даже  в  фальши¬
 154

9.  СДЕЛКА  С  ДЬЯВОЛОМ
 вом  тексте  «Заклятия  адских  духов»  осторожно  указывается,
что  магу  не  следует  заключать  сделок  с  вызываемыми  духами.
В  обязательность  сделки  чародея  с  силами  ада  верит  только
церковь  потому,  что  в  соответствии  с  теологическими  воззре¬
ниями  представители  ее  отрицают  способность  человека  вызы¬
вать  к  действию  и  контролировать  сверхъестественные  силы.
 Пожалуй,  тема  сделки  с  дьяволом  —  это  центральный  эле¬
мент  легенды  о  Фаусте.  Хорошо  согласуясь  с  идеей  церкви  о
том,  чем  конкретно  должен  заниматься  маг,  данное  положение
тем  не  менее  противоречит  традиции  магии.  Здесь  также  яв¬
ное  логическое  несоответствие.  Если  маг  способен  заключать
договор  с  дьяволом,  обеспечивающим  его  всем,  чего  только
можно  пожелать,  ему  нет  нужды  заявлять  о  способностях  в
некромантии,  астрологии,  алхимии  и  предсказаниях  —  ведь
все  эти  магические  ухищрения  служат  лишь  промежуточным
звеном  для  достижения  его  конечной  цели.  Нам  могут  возраз¬
ить,  сказав,  что  Фауст  заключил  сделку,  некоторое  время  поза¬
нимавшись  практической  магией,  и  променял  свои  магические
круги,  астролябии  и  алхимические  реторты  на  куда  более  пря¬
мой  способ  удовлетворения  любых  желаний.  Впрочем,  нельзя
отрицать,  что,  учитывая  огромное  количестве  приписываемых
дьяволу  договоров,  эти  факты  трудно  воспринимать  всерьёз.
Интересно,  пытался  ли  кто-нибудь  проанализировать  свиде¬
тельства  предполагаемых  сделок  с  адскими  духами,  вызвавшие
беспокойство  Лютера?  Неужели  мы  на  самом  деле  верим,  что
священники,  якобы  имевшие  дело  с  дьяволом,  заключали  пись¬
менный  договор  с  нечистым?  Зачастую  договор  с  дьяволом  был
дополнительным  мотивом  в  отношении  тех,  кого  и  так  считали
«подозрительными».  И  сексуальные  наветы  Тритемия,  и  об¬
винение  в  сделке  со  злыми  силами  были  заурядной  клеветой,
имевшей  целью  запятнать  репутацию  жертвы.  Странно  только,
что  Тритемий,  на  слова  которого  ссылались  так  часто  и  дружно,
так  и  не  бросил  Фаусту  этого  обвинения.
 Как  мы  знаем,  несмотря  на  отсутствие  упоминаний  о  сделке
в  современных  Фаусту  источниках,  тексты  начиная  с  1580  года
и  далее  в  соответствии  с  христианской  традицией  связывают
 155

ЛЕО  РУИКБИ
 его  предполагаемые  магические  подвиги  с  властью  дьявола  и
договором,  якобы  с  ним  заключённым.  Фауст  из  легенды  приоб¬
ретает  черты  протестанта:  самое  главное,  что  в  конце  истории
Фауста  забирают  в  ад,  не  говоря  уже  о  множестве  совпадений
с  тем,  что  было  написано  Лютером.  В  то  же  время  даже  мало¬
душный  Теофил,  рассказ  о  котором  оказывается  общим  местом
в  происхождении  большинства  историй  о  сделке  с  дьяволом,
и  тот  сумел  избежать  вечного  проклятия,  впав  в  религиозный
экстаз.  Фауст  не  получил  и  этой  поблажки.  «Народная  книга  »  о
Фаусте  учит  тому,  что  всякий  чародей,  занимающийся  практи¬
ческой  магией,  вступает  в  союз  с  Сатаной  —  и  потому  обречён
гореть  в  аду.  Начиная  с  XVI  века  протестантизм  распространил
такой  взгляд  не  только  на  некромантов  вроде  Фауста,  но  также
на  иудеев,  католиков  и,  разумеется,  на  всех  несогласных.
 Легенда,  возникшая  вокруг  Фауста  и,  частности,  вокруг  до¬
говора  с  дьяволом  и  его  последствий,  постфактум  стала  выгля¬
деть  как  суд  над  магом  —  или  как  запись  его  допроса.  Избежав
наказаний,  навлекавшихся  на  Фауста  врагами  вроде  Муциана
Руфа,  призывавшего  богословов  «обрушиться»  на  него,  Фауст
из  легенды  оказался  движущей  силой  возмездия.  Неизвестные
авторы  «Вольфенбюттельской  рукописи»  и  «Истории»,  опу¬
бликованной  Шписом,  переписали  события  так,  как  им  этого
хотелось.  Фауста  постигла  та  же  участь,  что  и  чёрного  мага  из
Эрфурта.  Нежась  в  своих  постелях,  добропорядочные  бюрге¬
ры  с  удовольствием  вдыхали  запах  горелой  плоти  очередно¬
го  грешника,  а  их  сердца  согревал  его  неостывший  пепел.  По
сути,  это  отражало  крайне  отрицательное  восприятие  того,
что  Фауст  мог  практиковать  столь  ужасное  занятие,  как  не¬
кромантия,  —  и  при  этом  не  был  наказан  ни  громом  небесным,
ни  слугами  Господними  на  земле.
 Поводом  для  беспокойства  была  власть,  которой  обладал
Фауст.  Глубоко  укоренившийся  страх  простых  людей  перед
магией  усугублялся  не  только  нечестивым  образом  жизни  Фау¬
ста,  но  также  и  тем,  что  он  мог  совершать  многие  удивительные
чудеса,  выходившие  далеко  за  рамки  способностей  обычно¬
го  человека.  Учитывая  интеллектуальную  раскрепощённость
 156

9.  СДЕЛКА  С  ДЬЯВОЛОМ
 и  сексуальную  распущенность  Фауста,  можно  представить,
что  в  нём  нашли  живое  воплощение  все  ужасы,  мерещившиеся
христианину  XVI  века.  Если  в  тексте  Тритемия  оскорбления  и
передергивания  выглядели  вполне  осязаемыми,  то  в  ««народ¬
ной  книге»  о  Фаусте  всё  те  же  самое  было  вполне  органично
вписано  в  сюжет.  В  «народной  книге»  дьявол  появляется  на
сцене  почти  так  же,  как  Сатана  в  книге  Иова:  это  рука  Господа,
простёртая  для  наказания.  Автор  «народной  книги»  о  Фаусте
и  другие  писатели  превратили  дьявола  в  инструмент,  необхо¬
димый,  чтобы  покарать  Фауста.  В  результате  легенда  о  Фаусте
являет  собой  одну  длинную  протестантскую  проповедь.  Впро¬
чем,  этого  не  скажешь  о  жизни  Фауста.
 Центральным  элементом  христианства  была  необходимость
отбросить  все  прочие  веры,  всецело  следуя  за  Господом  и  стро¬
го  соблюдая  заповеди  Его,  чтобы  в  конце  насладиться  райским
блаженством.  Договор  с  дьяволом  представляет  инвертирован¬
ную  форму  того  соглашения,  по  которому  каждый  верующий
человек  взаимодействует  с  Господом.  Идея  сделки  с  дьяволом
возникла  как  проявление  глубоко  запрятанного  страха  о  том,
что  за  договор  лежит  в  самой  основе  христианства.  В  основу
любых  экономических  обменов  положен  принцип  «услуга  за
услугу».  Не  составляют  исключения  договоры,  которые  мы
можем  назвать  религиозной  меной:  в  них  вы  получаете  вечное
блаженство  в  обмен  на  безусловную  веру.  Такой  принцип  на
самом  деле  действует  почти  в  любых  верованиях.  Но  это  также
является  источником  чувства  вины  или  беспокойства.  Что,  если
я  не  смогу  (или  не  пожелаю)  выполнить  свою  часть  сделки?  Что,
если  Бог  не  даст  того,  что  он  обещал?  Возможно,  на  самом  деле
центральным  элементом  сделки  с  дьяволом  является  стремле¬
ние  двух  сторон  к  обману?  Христианин  или  другой  верующий
хочет  жить  как  считает  нужным  —  и  одновременно  пытается
обосновать  своё  стремление  религиозными  терминами.
 Из  сказанного  можно  сделать  всего  один  обоснованный  вы¬
вод:  то,  что  Фауст  подписал  договор  с  дьяволом,  «обнаружили  »
только  после  его  смерти.  На  самом  деле  его  спутали  с  виттен-
бергским  студентом  и  другими  людьми  —  теми,  кто  был  вы¬
 157

ЛЕО  РУИКБИ
 нужден  признаться  в  заключении  подобной  сделки,  служившей
интересам  религиозных  пропагандистов  конца  XVI  века.  Хотя
Лерхеймер  рассказывал  о  договоре  Фауста,  а  также  о  Валерии
Глокнере,  но  в  «народную  книгу»  вошла  только  его  история
про  Фауста.  Некоторые  писатели  той  поры  относились  к  фак¬
там  весьма  пренебрежительно  и  сосредоточивались  скорее  на
нравственной  стороне,  чем  на  точности  изложения.  Фальшивая
биография  Фауста,  опубликованная  Шписом  в  1587  году,  ока¬
залась  художественным  средством,  направленным  на  усиление
развлекательной  и  нравственной  составляющих  произведения.
Ясно  также  другое:  несмотря  на  доказанную  несостоятельность
идеи  о  договоре,  публика  продолжает  верить  в  то,  что  Фауст
действительно  заключил  сделку.  Эта  история  приобрела  слиш¬
ком  уверенный  ход,  чтобы  затормозиться  под  действием  одной
лишь  исторической  точности.  Но  если  мы  желаем  освободить
настоящего  Фауста  от  клещей  протестантского  мифотворче¬
ства,  то  должны  отказаться  от  темы,  ставшей  главной  частью
его  проклятия.
 10.
 ФИЛОСОФСКИЙ  КАМЕНЬ
(1516)
 Примерно  в  1516  году  Фауст,  которого  вскоре  после  1513  года
выдворили  из  Эрфурта,  перебрался  чуть  ближе  к  дому.  Послед¬
ние  несколько  лет  прошли  под  знаком  перемен,  войны  и  опас¬
ности,  грозившей  всем  путешествовавшим  по  большим  и  малым
дорогам  империи.  В  1515  году  на  французский  престол  взошёл
король  Франциск  I,  закончивший  Итальянскую  кампанию  по¬
бедой  в  битве  при  Мариньяно  и  вернувший  Милан  под  власть
короны.  В  обществе  нарастал  широкий  раскол.  Из  Бургундии
депортировали  цыган.  По  слухам,  три  месяца  в  Женеве  казнили
за  колдовство  более  пятисот  человек.  Жена  фон  Зиккингена
скончалась  при  родах,  пытаясь  дать  жизнь  седьмому  ребёнку.
 158

10.  ФИЛОСОФСКИЙ  КАМЕНЬ
 Не  исключено,  что  Фауста  просили  облегчить  её  участь  при
помощи  астрологической  медицины  —  или  хотели  вызвать  тень
умершей  с  помощью  некромантии.
 Умершего  Фердинанда  II  Арагонского  сменил  Карл  (позднее
ставший  императором  Карлом  V),  приехавший  для  коронации
только  в  1517  году.  В  1516  году  Максимилиан  I  вернулся  в  Ита¬
лию  и  занял  Милан.  Впрочем,  в  Милане  он  провёл  всего  один
день,  после  чего  у  императора  кончились  деньги,  а  наёмники
дезертировали.  Османы  успешно  покорили  Сирию.  Тогда  же
Эразм  опубликовал  новое  издание  Нового  Завета,  а  на  Пятом
Латеранском  соборе  решили,  что  проповеди  помогут  обуздать
распространение  ереси  и  волхвования.
 Если  верить  местной  легенде,  примерно  в  тот  же  период  Фа¬
уст  нашёл  убежище  в  Маульброннском  монастыре,  настоятелем
которого  был  Иоганн  Энтенфус  из  Эвисхейма,  в  наши  дни  но¬
сящего  название  Унтерэвисхейм197.  На  этом  фоне  Маульбронн
выглядит  полнейшей  неожиданностью.  Вопреки  ожиданиям,
монастырь  ничем  не  напоминает  заброшенные  руины,  порос¬
шие  ежевикой.  Это  обнесённый  стеной  город,  защищённый
рвом  и  подъёмным  мостом.  Непосредственно  за  узкими  ворота¬
ми  внутреннее  пространство  монастыря  распахивается  вширь  и
образует  просторный  двор,  разделённый  надвое  группой  более
новых  построек,  относящихся  к  XVII  и  XVIII  векам.  Во  дворе
находятся  предприятия  местной  торговли  и  муниципалитет
Маульбронна.  На  противоположной  стороне  посетитель  ви¬
дит  перед  собой  церковь  и  здание  монашеской  обители.  Когда
в  1516  году  сюда  попал  Фауст,  ему  пришлось  миновать  трое
ворот,  ни  одни  из  которых  не  сохранились  до  наших  дней,  и
его  взгляд,  брошенный  через  двор,  должен  был  упереться  в
большой  сарай,  который  позднее  был  снесён.
 Монастырь  основали  в  1147  году,  когда  монахи  находив¬
шегося  поблизости  Экенвейхерского  монастыря,  придя  к  вы¬
воду,  что  они  выбрали  для  обители  неудачное  место,  решили
перебраться  в  узкую  долину  реки  Зальцах.  Когда-то  по  долине
проходил  старый  римский  тракт,  но  ко  времени,  когда  сюда
пришли  монахи,  здесь  располагалась  важная  императорская
 159

ЛЕО  РУИКБИ
 дорога  (рейхсштрассе).  По  преданию,  место  для  монастыря
нашёл  Вальтер  фон  Ломерсхейм,  шедший  впереди  мула,  на¬
груженного  сумой  с  золотом.  Как  бывает,  мул  неожиданно
заупрямился,  сбросил  ношу  и  пнул  копытом  землю,  откуда
тут  же  ключом  забила  вода.  Упав  на  колени,  фон  Ломерсхейм
возблагодарил  Бога,  давшего  знак,  и  основал  на  этом  месте
монастырь.  Название  Маульбронн  не  без  юмора  связывают  с
мулом  и  немецким  словом  Brunnen,  означающим  «фонтан  или
родник».
 Религиозный  пыл  монахов  принёс  свои  плоды.  После  не¬
скольких  лет  тяжёлой  работы  в  обитель  пришёл  достаток,  бла¬
годаря  торговле  превратившийся  в  богатство.  Маульброннский
монастырь  начал  расти  вширь  и  строиться,  со  временем  превра¬
тившись  в  готическую  крепость  на  римском  фундаменте.  Ма¬
ульбронн  был  и  по  сей  день  остаётся  завидным  приобретением.
В  1993  году  монастырь  стал  объектом  культурного  наследия
ЮНЕСКО.  Ко  времени  прибытия  Фауста  владельцем  мона¬
стыря  был  герцог  Ульрих  Вюртембергский.  Начав  агрессивную
кампанию  по  расширению  своих  владений  за  счёт  Палатината,
Ульрих  в  1504  году  с  успехом  осадил  монастырь,  захватив  на¬
ходившийся  рядом  Книтлинген.
 Есть  небольшая  вероятность,  что  Фауст  и  Энтенфус  могли
быть  старыми  школьными  друзьями,  по  крайней  мере,  источ¬
ник  XVII  века  называет  Энтенфуса  «коллегой»  Фауста198.  По
преданию,  на  аббата  подействовало  обещание  Фауста  добыть
много  золота  с  помощью  алхимии199.  Настоятеля  буквально
обуревала  идея  строительства,  и  он  нуждался  в  средствах.
 За  недолгие  шесть  лет,  пока  он  был  аббатом,  Энтенфус  по¬
строил  «Господский  дом»  (1512—1514)  с  комнатами  для  высо¬
ких  гостей  и  помпезный  зал  для  празднеств,  с  балконным  окном,
из  которого  открывался  роскошный  вид  на  его  владения.  Позже
он  построил  винтовую  лестницу,  которая  вела  из  «Господского
дома»  в  локуторий  (длинный  зал,  где  монахам  дозволялось
вести  беседы),  а  также  купальню  и  зимнюю  трапезную,  довер¬
шив  всё  сооружением  жемчужины  монастыря  —  фонтанного
дома.  Своды  трапезной  были  со  вкусом  украшены  рисунками
 160

10.  ФИЛОСОФСКИЙ  КАМЕНЬ
 в  технике  сангины,  по  предположению  выполненными  самим
Йоргом  Ратгебом.  По  преданию,  один  из  рисунков  изображал
Ульриха  Вюртембергского.
 Возможно,  Энтенфус  действительно  хотел  оставить  след
в  истории,  но  аббата  запомнили  вовсе  не  благодаря  размаху
предпринятого  им  строительства.  Местные  предания  по  сей
день  хранят  память  о  Фаусте:  его  именем  названа  башня  ста¬
рой  монастырской  стены  («Башня  Фауста»),  в  монастыре  есть
«кухня  Фауста  »,  а  во  время  моего  визита  нынешний  настоятель
показал  тайную  комнату,  которую  называют  «Фаустовой  но¬
рой».  Поговаривают,  что  в  монастырь  был  прорыт  секретный
ход,  уходивший  за  стены,  и  Фауст  нередко  пользовался  этим
ходом,  сбегая  на  тайные  попойки200.
 Оказавшись  в  зале  для  празднеств  «Господского  дома  »,  где
в  наши  дни  находится  эфорат  монастыря,  Фауст  должен  был
увидеть  два  ряда  каменных  колонн,  поддерживавших  потолок
с  деревянными  балочными  перекрытиями.  На  первом  справа
столбе  был  вырезан  герб  Энтенфуса,  а  в  конце  зала  Фауст  на¬
верняка  видел  фигуру  самого  аббата.
 В  зале  для  празднеств  Энтенфус  принимал  мирских  посети¬
телей  или  занимался  хозяйственными  вопросами.  Здесь  Фауст
передал  аббату  свою  визитную  карточку,  заинтересовавшую
Вирдунга  и  вызвавшую  язвительные  насмешки  Тритемия.  Само
собой,  Энтенфус  что-то  слышал  об  искусствах,  которыми  вла¬
дел  Фауст,  а  в  библиотеке  аббата  могли  храниться  редкие  или
запрещённые  рукописи.  Фауст  мог  повторить  заявления,  со¬
гласно  Тритемию,  сделанные  в  Бад-Кройцнахе,  где  он  якобы
называл  себя  величайшим  из  всех  доныне  живших  алхимиков  и
уверял,  что  может  и  готов  выполнить  все,  что  угодно201.  Перед
Энтенфусом  был  человек,  который  мог  помочь  аббату  в  его
амбициозных  намерениях.
 Энтенфус  знал,  что  отношение  к  алхимии  всегда  было  отри¬
цательным  и,  что  ещё  хуже,  церковь  запрещала  занятие  алхими¬
ей.  Практическую  алхимию  запретил  римский  папа  Иоанн  XXII
в  булле  1313  года  Spondent  partier.  Авторы  «Молота  ведьм»  го¬
ворили  об  алхимии  столь  же  отрицательно:  «Мастера  алхимии
 161

ЛЕО  РУИКБИ
 знают  о  невозможности  истинной  Трансмутации»202.  Неприя¬
тие  алхимии  высказывала  не  только  церковь:  сами  алхимики
высказывали  недовольство  теми,  кто  опорочил  их  профессию.
Известный  алхимик  Джордж  Рипли  (умер  в  1490  году)  в  работе
«Алхимический  Состав,  или  Двенадцать  Врат,  приводящих  к
открытию  Камня  Философов»  предупреждал  начинающих  о
том,  что  нужно  опасаться  «мультипликаторов»  с  изъеденными
пальцами  и  покрасневшими  глазами.  Даже  Парацельс  сокру¬
шался,  что  искусство  алхимии  «покрыто  бесчестьем»203.
 В  толпе  заурядных  шарлатанов  попадались  и  настоящие
алхимики.  Как  известно,  алхимиками  были  два  английских
короля,  Генрих  VI  и  Карл  II,  шотландский  король  Яков  IV,
французская  королева  Мария  Медичи,  а  также  правители
Священной  Римской  империи:  герцог  Баварский  Вильгельм  IV
(1493—1550)  и  курфюрст  Пфальцский  Отто-Генрих  (умер  в
1559  году).  В  целом  Энтенфус  был  подходящей  компанией,  а
блеск  золота  мог  ослепить  любого,  кто  сомневался  в  возмож¬
ностях  алхимии.
 ЛАБОРАТОРИЯ
 Если  Энтенфус  рассчитывал,  что  Фауст  сможет  наладить
производство  золота,  ему  следовало  обеспечить  учёного  при¬
личной  лабораторией.  Вероятно,  особая  комната,  скрытая  от
взоров  любознательных  монахов,  располагалась  в  удобном  ме¬
сте  и  имела  трубу  для  устройства  хорошей  вытяжки.  Неужели
Фауст  оборудовал  место  для  экспериментов  прямо  под  свод¬
чатым  потолком?  «Башня  Фауста»  казалась  удобным  местом,
поскольку  находилась  вдали  от  других  строений.  Это  не  только
избавляло  от  пожарной  опасности  и  лишних  подозрений,  но
также  обеспечивало  доступ  из  «Господского  дома»,  где  нахо¬
дились  покои  аббата.  Но  выбор  места  заботил  Фауста  едва  ли  не
в  последнюю  очередь:  важнее  всего  было  то,  как  он  собирался
производить  золото.
 Фауст  наверняка  был  в  курсе  последних  теоретических  вея¬
ний  и  практических  рецептов,  которые  он  мог  почерпнуть  из  та¬
 162

10.  ФИЛОСОФСКИЙ  КАМЕНЬ
 ких  работ,  как  Pretiosissimum  Donum  Dei,  или  «Драгоценнейший
дар  Господа».  Сегодня  известно  более  60  рукописных  версий
этого  значительного  алхимического  исследования,  опублико¬
ванного  на  латинском,  греческом,  немецком,  французском,
итальянском  и  английском  языках,  причём  самый  ранний  ману¬
скрипт  датируется  XV  веком204.  Автором  некоторых  рукописей,
датированных  1475  годом,  считают  Георгия  Аураха  (или  Ан-
раха)  де  Аргентина.  Существует  дополнение  к  этой  рукописи,
вроде  бы  составленное  в  Германии  неким  дворянином  из  Трира.
Текст,  о  котором  идёт  речь,  был  написан  в  1453  году  и  считался
«лучшей  и  самой  правдивой  книгой  о  камне  философов»205.
 Также  известны  «Алхимические  пословицы»  XV  века,  ис¬
полненные  в  виде  одного  листа  с  большой  цветной  картиной,
изображающей  нечто  вроде  печи  в  окружении  фигур  короля  на
троне,  Солнца,  Луны  и  льва206.  В1433  году  Иоганн  Байройтский,
старший  сын  Фридриха  Бранденбургского,  разрешил  печатание
«Книги  Святой  Троицы  »,  сохранившейся  в  виде  копий,  выпол¬
ненных  около  1467  и  1492  годов207.  Также  в  виде  рукописей  цир¬
кулировали  алхимические  рецепты,  приписываемые  Арноль¬
ду  из  Виллановы  и  Андреа  де  Фарлинио208,  работа  Раймонда
Луллия  Compendium  Animae  Transmutationis  Artis  Metallorum
(«Компендиум  души  искусства  трансмутации  металлов»)209  и
работа  Николауса  Парижского  Vom  silber  und  vom  golde  («О  се¬
ребре  и  золоте»)210.  Желающие  отыскать  секрет  философов
могут  изучить  147  статей  Omne  bonum  из  Domino  deo  est  сере¬
дины  XV  века211  или  перелистать  страницы  так  называемой  «ал¬
химической  книги»  Мартина  Вретера  и  прочитать  знаменитые
тексты  Tabula  Smaragdina  («Изумрудная  Скрижаль»)  Гермеса
Трисмегиста  либо  «Розарий  философов  »212.  В  Германии  у  Фау¬
ста  не  было  возможности  читать  любые  алхимические  тексты,
но  с  какой  из  работ  он  ознакомился?
 Фауст  мог  знать  способы213,  детально  описанные  Рипли  в
книге  «Композиция  алхимии»  (1471).  Рипли  учился  в  Риме  и
Лёвене,  много  путешествовал  по  Европе  и,  по  слухам,  произ¬
водил  золото  для  ордена  госпитальеров  Святого  Иоанна  Ие¬
русалимского  на  Родосе.  Процесс,  изобретённый  Рипли,  был
 163

ЛЕО  РУИКБИ
 длительным,  и  если  Энтенфус  ждал  немедленного  результата,
то  его  ждало  разочарование.  Искусство  алхимии  противно  лю¬
бой  спешке.  Но  у  Фауста  явно  возникала  потребность  в  обо¬
рудовании:  он  едва  ли  мог  перевезти  аппаратуру  из  Эрфурта,
даже  при  наличии  демонического  транспорта.  Для  работы
требовались  химикаты.  Если  Энтенфус  надеялся  ограничить¬
ся  запасом  свинца,  ему  следовало  вспомнить  алхимическую
максиму:  «Чтобы  делать  золото,  нужно  иметь  золото  »  или  —  в
конкретном  случае  —  гульдены,  очень  много  гульденов.  Инте¬
ресно,  предвкушая  будущие  несметные  богатства,  Энтенфус
открыл  монастырские  сундуки,  или  он  обратился  к  финансовым
ресурсам  Ульриха  Вюртембергского?
 Хотя,  по  словам  Рипли,  для  его  метода  требовался  «один
состав,  одна  посуда  и  одна  печь»,  само  собой,  что  список  обо¬
рудования  был  длинным  и  дорогостоящим214.  Пример  всего
необходимого  можно  найти  в  материалах  археологических
раскопок  в  Оберстоксталле/Кирхберге-на-Ваграме,  в  Австрии.
Здесь,  под  помещением  ризницы  в  церкви,  примыкавшей  к  зда¬
нию  муниципалитета,  были  найдены  фрагменты  алхимического
оборудования  —  в  общей  сложности  около  800  артефактов,
датируемых  начиная  с  XVI  века.  Фауст,  как  и  другие  алхимики
того  времени,  работал  с  агрессивными  материалами,  подвергав¬
шимися  воздействию  высоких  температур,  и  ему  требовалось
особое  оборудование.
 Устройство  лаборатории  не  могло  пройти  совершенно  не¬
замеченным.  Всё  полагалось  делать  по  правилам.  Алхимику
требовались  посуда  из  особого  стекла,  высококачественная
керамика  и  горелки;  для  производства  экзотических  приспо¬
соблений  были  нужны  воздуходувки  и  тигли.  Даже  если  эти
приспособления  изготавливались  в  мастерских  Маульбронна,
монахи,  послушники  и  жители  соседних  деревень  не  могли  не
знать  об  этих  приготовлениях.  Путешественники,  двигавшие¬
ся  по  императорской  дороге,  могли  слышать  разные  истории
и  рассказывали  об  этом  в  соседней  деревне,  распространяя
сплетни.  Представьте,  какая  энергия  проходила  через  сонный
монастырь,  когда  местные  ремесленники  привозили  сюда  свои
 164

10.  ФИЛОСОФСКИЙ  КАМЕНЬ
 загадочные  приспособления  или  когда  монахи,  наводившие  по¬
рядок,  вносили  или  выносили  оборудование  из  башни  и  тайной
комнаты.
 Теперь  представьте  лабораторию  Фауста,  устроенную
по  образцу  гравюры  «Алхимик»  Питера  Брейгеля  Старшего
(1558).  Вы  увидите  комнату,  полную  различного  оборудования,
и  алхимика,  который  сидит  у  печи  в  рабочей  одежде  и  читает
колдовскую  книгу.  Его  помощник,  сидящий  у  печи,  подсыпает
в  тигель  какое-то  вещество.  Мы  видим  ёмкости  с  неизвестными
субстанциями,  из  которых  торчат  ложки  для  перемешивания.
За  помощником  стоит  большой  сосуд,  а  перед  ним  в  вытяжку
уходит  струя  густого  чёрного  дыма.  Если  бы  алхимик  решил
воспользоваться  описанием  из  книги  Иеронима  Брауншвейг¬
ского  по  искусству  дистилляции  (1512)  и  получить  перегонкой
немного  aqua  vitae,  ему  пришлось  бы  собрать  из  стеклянных
трубочек  сложную  систему,  включающую  установленный  в
центре  вертикальный  цилиндр  и  два  перегонных  куба,  подо¬
греваемые  раздельными  горелками.  На  гравюре  из  книги  Бра¬
уншвейгского  алхимик  бережно  держит  стеклянную  посудину,
а  его  пышно  одетый  помощник,  напоминающий  ландскнехта,
наливает  искомую  жидкость  из  краника  в  виде  головы  дракона,
расположенного  у  основания  главной  трубы.
 Историческая  модель  лаборатории  из  музея  Фауста  в  Книт-
лингене  демонстрирует  типичную  сцену  с  узкогорлыми  химиче¬
скими  посудинами  и  объёмистыми  дистилляторами  (вероятно,
один  из  приборов  собран  по  описанию  Брауншвейгского),  с
которыми  управляются  сразу  три  помощника.  Алхимик,  уеди¬
нившийся  в  матерчатой  палатке,  погружён  в  книги  по  своей
мудрёной  науке.  К  потолочной  балке  подвешено  чучело  кро¬
кодила,  рядом  с  чучелом  покачивается  человеческий  скелет.
 Гравюра  Брейгеля  имела  скорее  сатирическую  направлен¬
ность.  Между  фигурами  алхимика  и  его  помощника  изображе¬
ны  женщина  и  паяц,  что  никак  не  предвещает  удачного  исхода.
Женщина  высыпает  себе  в  руку  содержимое  кошелька,  судя  по
хитрому  выражению,  ей  не  принадлежащего,  а  паяц,  укрывший¬
ся  под  столом  алхимика,  яростно  работает  мехами,  нагоняя
 165

ЛЕО  РУИКБИ
 облака  дыма  ей  под  юбку.  На  заднем  плане  изображён  ребёнок
с  котелком  на  голове,  помогающий  двум  другим  вскарабкаться
на  комод.  Хотя  поза  алхимика  говорит  о  том,  что  он  погружён  в
размышления,  и  помощник  алхимика  вроде  бы  занят  делом,  вся
сцена  полна  хаоса,  а  песочные  часы,  стоящие  по  левую  руку  от
помощника,  отмеряют  лишь  бесцельно  потраченное  время.
 На  картине  «Алхимик»  Яна  ван  Стратена  (1570)  показана
другая,  куда  более  упорядоченная  сцена.  Алхимик,  изобра¬
жённый  в  одеянии  врача  и  очках,  даёт  указания  помощникам.
На  переднем  плане  мальчик  толчёт  препарат  в  ступе.  Человек  с
мешалкой  в  руках  внимательно  изучает  стеклянный  сосуд,  в  то
время  как  другой  с  мрачным  видом  копошится  у  печи.  Однако
в  центре  картины  вовсе  не  алхимик.  Внимание  наблюдателя
занимает  хилого  вида  молодой  человек,  сжимающий  в  руках
объёмистый  пузатый  сосуд.  На  взгляд  алхимика,  он  мог  быть
гермафродитом,  то  есть  ребёнком,  согласно  его  науке,  рождён¬
ным  от  союза  Солнца  и  Луны.  На  белом  одеянии  изображена
Луна  и  Меркурий,  а  золотистые  волосы  напоминают  о  Солнце,
и  собственно  о  философском  эликсире.  Из-под  руки  молодого
человека  выглядывает  кот  с  широко,  будто  бы  от  страха  от¬
крытыми  глазами.  На  гравюрах  изображено  трудоёмкое  про¬
изводство,  требующее  большого  количества  оборудования  и
сопровождающееся  неприятными  запахами,  испарениями  и
шумом,  но  при  этом  в  центре  картины  оказывается  вычурный
персонаж  —  гермафродит.
 И  «Башня  Фауста»,  и  тайная  комната  Маульброннского
монастыря  одинаково  малы,  чтобы  вместить  палатку  алхимика
или  чучело  крокодила.  Пространство,  имевшееся  в  распоряже¬
нии  Фауста,  позволяло  разместить  лишь  самое  необходимое:
дистиллятор  и  печь.  Дистиллятор,  который  алхимики  привычно
называли  перегонным  кубом,  или  алембиком,  представлял  со¬
бой  сложную  конструкцию,  описанную  Брауншвейгом,  или  бо¬
лее  простой  вариант,  авторство  которого  приписывают  Геберу
(или  Джабиру).  Название  «алембик»  произошло  от  арабского
слова  «аль-анбик»,  в  свою  очередь  происшедшего  из  греческого
ambix,  что  означало  чашку,  стакан  или  в  конкретном  случае
 166

10.  ФИЛОСОФСКИЙ  КАМЕНЬ
 самую  верхнюю  часть  дистиллятора.  Впоследствии  это  назва¬
ние  стали  применять  ко  всему  перегонному  аппарату.  Другим
важным  элементом  оснащения  была  специальная  алхимическая
печь,  или  атанор.  Название  печи  также  имеет  арабское  проис¬
хождение  («аль-таннур»)  и  означает  «бессмертный»,  потому
что  огонь,  разведенный  в  такой  печи,  мог  гореть  непрерывно
до  окончания  процесса.
 Помимо  этого  Фаусту  требовались  реторты  —  круглые  со¬
суды  с  узким  вытянутым  горлом,  а  также  круглые  стеклянные
сосуды  с  загнутым  горлышком,  похожие  на  аиста,  и  тигли  —
керамические  чаши  с  узким  дном  и  широким  верхом,  выдержи¬
вавшие  нагрев  до  высоких  температур.
 Тигли  в  больших  количествах  продавали  по  всей  Европе:  в
одном  только  Оберстоксталле  из  раскопа  извлекли  300  тиглей
характерной  треугольной  формы.  Интересно,  что  мы  отно¬
сительно  мало  знаем  о  производстве  тиглей  и  причинах,  по
которым  их  ценили  так  высоко.  Изучив  поперечный  срез  ке¬
рамического  тигля,  найденного  в  Оберстоксталле,  при  помо¬
щи  оптического  и  сканирующего  электронного  микроскопов,
учёные  из  университетского  колледжа  в  Лондоне  выяснили,
что  тигель  сделан  из  керамической  смеси,  «значительно  от¬
личающейся  от  других  видов  керамики».  Оказалось,  что  к
огнеупорной  глине  было  добавлено  некоторое  количество
песка  и  шамота,  а  в  некоторых  случаях  —  толчёный  графит,
улучшавший  термическую  и  химическую  стойкость  лаборатор¬
ной  посуды.  Графит  обеспечивал  высокую  теплопроводность
тиглей  и  устойчивость  к  воздействию  агрессивных  веществ.
После  формовки  и  обжига  в  дымной  печи  поверхность  тиглей
становилась  чёрной,  как  сажа215.
 Стеклянная  посуда  требовалась  Фаусту  для  очистки  реак¬
тивов,  а  в  тиглях  он  мог  плавить  металлы.  Вероятнее  всего,
для  осаждения  и  растворения  Фауст  располагал  несколькими
стеклянными  плошками  вроде  пиал;  возможно,  у  него  имел¬
ся  циркуляционный  дистиллятор  с  двумя  боковыми  отвода¬
ми,  из-за  формы  прозванный  «пеликаном»,  а  также  другой
стеклянный  сосуд,  выполненный  в  форме  восьмёрки,  верхняя
 167

ЛЕО  РУИКБИ
 колба  которого  имела  тонкий  отвод.  Неглубокие  керамиче¬
ские  тарелки  служили  для  нескольких  операций,  в  том  числе
для  оксидирования  свинцового  слитка  и  расплавления  металла
перед  его  очисткой.
 Хотя  иногда  встречались  работы,  в  которых  более  или  ме¬
нее  подробно  описывались  аппаратура  и  технические  приёмы
алхимии  (например,  у  Брауншвейга  или  в  сочинении  Гебера
Alchemiae  Gebri  Arabis),  собственно  алхимические  тексты
всегда  были  практически  нечитаемыми.  Один  из  выдающихся
алхимиков  Николя  Фламель  писал:  «...Эта  операция  —  самый
настоящий  лабиринт»216.  Что  же  сделал  Фауст,  когда  в  башне
или  тайной  комнате  появилось  оборудование,  необходимые
химикаты  и  посуда?  Настал  его  час  разжечь  огонь  в  атаноре.
 ВЕЛИКОЕ  ДЕЛАНИЕ
 Интересно,  чего  добивался  алхимик,  изучивший  секреты
Гебера  и  Арнольда  из  Виллановы,  когда  поздней  ночью  с  кади¬
лом  и  ретортой  он  корпел  над  своей  печью,  весь  перепачканный
сажей  и  надышавшийся  ядовитыми  сернистыми  испарения¬
ми?  Хотел  ли  он  золота?  Искал  ли  бессмертия?  Или  пытался
открыть  другие  тайны  Вселенной?  Жадность  и  гений,  слава  и
богатство,  знание  и  сила  —  всё  это  в  равной  мере  двигало  ал¬
химиком,  ломавшим  голову  над  полубезумными,  загадочными
текстами  об  аллегорических  красных  королях  и  зелёных  львах.
Впрочем,  бывало,  что  эти  бесконечные  эксперименты  стави¬
лись  в  научных  целях,  а  иногда  —  ради  духовного  развития.
Но  главным  событием  его  жизни  всегда  было  Великое  Дела¬
ние  —  процесс,  целиком  посвящённый  нахождению  эликсира,
или  философского  камня,  lapis  phihsophorum.  Считалось,  что
элексир,  будучи  очень  плотной  субстанцией,  даёт  магическую
силу,  необходимую  для  универсального  преобразования  или
трансмутации.  Говорили  также,  что  философский  камень  спо¬
собен  превращать  «несовершенные»  металлы  в  «совершенный»
металл  —  золото  и  обладает  также  другими  «побочными»  ма¬
гическими  свойствами:  может  исцелять  болезни,  давать  бес¬
 168

10.  ФИЛОСОФСКИЙ  КАМЕНЬ
 смертие  и  очищать  душу  от  греха,  то  есть  как  бы  «исцеляет»
всё,  что  не  является  идеальным.
 Но  каким  человеком  был  этот  алхимик?217  Алхимик  был  учё¬
ным,  точнее,  предтечей  современного  учёного,  и  всякий  алхимик
также  являлся  мистиком.  Не  зная  науки  в  современном  понима¬
нии,  алхимик  мог  ставить  химические  эксперименты  над  духами.
Алхимики  изучали  способы  преобразования  металлов  и  точно
так  же  искали  способ  изменить  человеческую  душу.  В  этом  смыс¬
ле  алхимия,  как  процесс  духовный,  приобретала  статус,  близкий
к  религии.  Хотя  Роджер  Бэкон  (ок.  1214  —  ок.  1294)  ввёл  понятия
«практической»  и  «умозрительной»  (теоретической)  алхимии,
практический  алхимик  едва  ли  мог  разделить  свои  действия  на
освященные  и  богохульные  —  ведь  алхимические  операции  не
были  ни  духовными,  ни  мирскими.  Интересно,  что  все  экспери¬
менты  алхимиков  были,  как  правило,  связаны  с  неким  высшим
содержанием,  по  их  представлению  присутствовавшим  и  в  при¬
роде,  и  в  человеке.  Как  хорошо  известно,  А.Э.  Уэйт  в  1908  году
назвал  высшие  формы  алхимии  «йогой  Запада»,  но,  по  моему
мнению,  учитывая  сексуальную  подоплёку  метафоры,  лучше
было  бы  назвать  алхимию  «тантрой  химии».
 Но  смог  ли  кто-либо  из  алхимиков  реализовать  эти  высокие
цели?  Некоторые  утверждали,  что  такое  случалось.  Фламель
сообщал,  как  после  многих  лет  напряжённой  работы  он  достиг
невозможного,  в  1382  году  получив  то,  что  было  названо  «чи¬
стым  золотом»218.  Ближе  к  временам  Фауста,  в  XV  веке,  неиз¬
вестный  немецкий  алхимик  написал  «Книгу  Альце  »,  в  которой
признавался,  что  «дошёл  до  точки  отчаяния  и  был  уже  готов
всё  бросить...  но  рассказал  о  своём  открытии  другу,  который  в
точности  повторил  указания  и  благополучно  довёл  работу  до
конца  »219.  Современник  Фауста  Парацельс  также  заявлял  о  том,
что  изготовил  золото.  В  отличие  от  обычных  научных  опытов,
алхимические  эксперименты  не  воспроизводятся  с  той  же  лёг¬
костью.  Алхимия  лишь  манит  секретами  прошлого,  которые  на
деле  защищены  витиеватым  и  малопонятным  жаргоном.
 После  всех  обещаний  Фауст  должен  был  выдать  некий
практический  результат  —  конечно,  если  он  не  собирался  от¬
 169

ЛЕО  РУИКБИ
 казаться  от  гостеприимства  Маульброннского  монастыря.  В  ла¬
боратории  имелось  нужное  оборудование,  а  на  пороге  стоял
Энтенфус,  требовавший  золота.  Имея  на  руках  книгу  Рипли  или
другое  подобное  руководство,  Фауст  должен  был  следовать
устоявшейся  алхимической  технологии.  Процесс  Рипли  со¬
стоял  из  12  этапов  —  или,  по  его  терминологии,  «двенадцати
врат»,  которые  вели  в  воображаемый  «замок  философов».  Для
полного  завершения  всех  операций  требовалось  более  года.
Фауст  зажёг  уголь,  атанор  ожил,  и  алхимическое  Делание  на¬
чалось.
 1. 	Фауст  должен  был  начать  с  этапа  кальцинирования  (про¬
каливания,  или  «превращения  в  пепел»),  стадии,  занимавшей
год  и  даже  более,  которую  Рипли  именовал  «очищением  нашего
Камня».  От  алхимика  требовалось  превратить  землю  в  воду,
воду  в  воздух,  воздух  в  огонь,  а  затем  произвести  обратное
превращение  и  повторить  весь  процесс  дважды.  В  случае  успеха
Фауст  должен  был  получить  результат,  который  все  называли
по-разному:  «головойворона»,  «вороньимклювом»,  «пеплом
дерева  Гермеса»,  «земной  жабой,  съевшей  своё  нутро»  или
«духом,  отравленным  ядом»220.
 В  конце  года,  ещё  до  того,  как  Фауст  смог  закончить  каль¬
цинирование,  неожиданно  исчезла  заноза,  глубоко  сидевшая  в
его  боку:  умер  Тритемий.  Аббат  скончался  у  себя  в  Вюрцбург¬
ском  монастыре  23  декабря  1516  года,  в  день  святой  Люсии.  На
церемонии  похорон  присутствовал  Иоганн  Бутцбах,  прочи¬
тавший  хвалебную  речь  в  то  самое  время,  когда  тело  его  друга
опускали  в  холодную  землю  Шоттенкирхе.  На  надгробии  был
высечен  портрет  Тритемия  работы  Тильмана  Рименшнейдера  с
помпезной  надписью,  вполне  отвечавшей  характеру  покойного.
Между  прочим,  в  надписи  были  и  такие  слова:  «Да  минуют  его
подозрения  в  демонической  магии»221.  Едва  ли  Фауст  мог  при¬
соединиться  к  пожеланию.
 2. 	Теперь  Фаусту  предстояло  объединение  «твёрдого  и  сухо¬
го  »  в  едином  процессе  растворения  или  разложения,  в  ходе  ко¬
торого  «мы  растворяем  [вещество]  в  воде,  которая  не  смачивает
рук»  до  тех  пор,  пока  оно  не  станет  «жидким».  По  объяснению
 170

10.  ФИЛОСОФСКИЙ  КАМЕНЬ
 Рипли,  «...всякий  металл  был  когда-то  водным  минералом  —
и,  следовательно,  вода  превратит  эти  металлы  в  водные».
 3. 	Далее  Фауст  переходил  к  отделению  «неуловимого  от  зна¬
чительного,  разреженного  от  плотного».  Эта  операция  должна
была  дать  Фаусту  воду  (менее  плотную  субстанцию)  и  масло
(более  плотную  субстанцию).  Затем  Фаусту  требовалось  семь
раз  добавить  в  смесь  дистиллированную  воду.  Часто  это  изо¬
бражали  в  виде  птиц,  взлетевших  со  своих  гнёзд,  как,  например,
в  гравюрах  Viridarium  chymicum,  опубликованных  во  Франк¬
фурте  в  1624  году.  Об  этом  говорилось  и  в  тексте  Рипли:  птицы
должны  улететь  из  гнёзд,  а  затем  их  нужно  вернуть  назад.
 4. 	Далее  Фаусту  следовало  взять  четыре  элемента:  Землю,
Воду,  Воздух  и  Огонь  —  и  связать  их  в  процессе,  «по  сути
представлявшем  Совокупление».  На  этой  стадии  «женское»
оплодотворяется  «мужским»  —  иначе  говоря,  ртуть  соединя¬
ется  с  серой.  Ртуть  —  серебристый  жидкий  металл,  который
в  Средние  века  называли  «живым  серебром»,  в  текстах  Рипли
приобретал  черты  женской  натуры:  «Её  черты...  полны  непо¬
стоянства».  В  химической  теории  того  времени  ртуть  считали
матерью  металлов,  а  сера  была  их  отцом.  В  одном  из  самых
известных  алхимических  текстов,  так  называемом  «Розарии
философов»  (Rosarium  philosophorum),  опубликованном  в
1550  году  во  Франкфурте,  этот  союз  изображался  буквально
как  соитие  «короля»  и  «королевы».
 Далее  «женское»  следовало  поместить  в  закрытый  сосуд,
оставив  в  печи  на  пять  месяцев.  Впрочем,  алхимик  не  мог  рас¬
считывать  на  отдых:  всё  это  время  он  должен  был  заботиться  о
созревавшей  субстанции.  Рипли  советовал:  «Закрой  матрицу,
храни  росток,  выдерживай  время  и  ровное  тепло».
 Ко  времени,  когда  Фауст  завершил  процесс  соединения
(если  завершил),  давно  наступил  1517  год,  снег  сошёл,  и  за
Тритемия  уже  принялись  черви.  После  того  как  турки  за¬
хватили  Египет,  римский  папа  Лев  X  начал  собирать  новый
крестовый  поход.  В  то  время  будущий  император  находился  в
Испании,  где  стал  испанским  королём  Карлом  I,  заодно  собрав
неплохую  коллекцию  —  например,  доставшиеся  от  умершего
 171

ЛЕО  РУИКБИ
 деда  титулы  короля  Арагона,  Майорки  и  Валенсии,  или  графа
Барселонского,  —  и  получив  от  матери,  Хуаны  I  Безумной,
корону  Кастилии  и  Леона.  Хотя  император  Максимилиан  I
увенчал  Ульриха  фон  Гуттена  лаврами  поэта,  Гуттен  явно  не
был  автором  последнего  из  магических  текстов  —  «Истинного
гримуара»  (Grimorium  Verum);  скорее  всего,  эта  работа  была
написана  уже  в  XVIII  веке.  В  германском  обществе  начались
глубочайшие  перемены,  и  Мартин  Лютер  прибил  к  воротам  со¬
бора,  находившегося  рядом  с  Виттенбергским  замком,  список
из  своих  95  тезисов.  Уединившись  в  лаборатории  и  прилежно
работая  у  печи,  Фауст  не  имел  представления  о  том,  что  про¬
исходило  за  пределами  «матрицы».
 5. 	Работа  алхимика  продолжилась  этапом  разложения.  Фа¬
уст  должен  был  осмотреть  «стеклянную  гробницу»,  добавить
«влажности  »  и  держать  смесь  в  ровном  тепле  90  суток,  пока  он
не  увидит,  что  субстанция  наконец  приобретает  чёрный  цвет.
После  этого  Фаусту  следовало  увеличить  нагрев,  чтобы  на¬
чать  «очищение»,  когда  субстанция  станет  похожа  на  «жидкую
смолу»  и  будет  «волноваться,  бурлить,  оседать  и  разлагаться».
Затем  Фауст  увидит,  как  «женское»  расцветёт  всеми  красками
радуги,  образовав  так  называемый  «павлиний  хвост»  и  побелев
в  самом  конце  стадии.
 6. 	Далее  Фаусту  следовало  преобразовать  жидкую  суб¬
станцию  в  твёрдое  вещество  путём  сгущения,  состоявшего  в
«затвердевании  Белого  и  конденсации  летучих  Духов».  Воз¬
можно,  что  именно  эту  стадию  Гебер  называл  коагуляцией,
которую  он  определял  как  «сведение  Жидкой  субстанции  к
состоянию  Твёрдой,  путём  отбора  Влажности».  В  результате
должно  было  получиться  нечто  плотное  и,  согласно  текстам
Мартина  Руланда,  похожее  на  «лёд  на  воде».  Впрочем,  Рипли  не
заботило  качество  продукта:  «Не  нужно  много  беспокойства;
все  элементы  соединятся  вскоре»222.
 7. 	На  этой  стадии  Фауст  приступал  к  возвращению  материа¬
ла  в  исходное  твёрдое  состояние.  Мартин  Ортолан  (Hortulanus)
в  тексте  «Охота  на  зелёного  льва»  сравнивал  ферментацию  с
кормлением  алхимического  чада  (он  называл  эту  операцию
 172

10.  ФИЛОСОФСКИЙ  КАМЕНЬ
 cibatio,  или  «питание  »).  Напротив,  Рипли  считал  такую  опера¬
цию  отдельной  предварительной  стадией.  Также  Рипли  называл
процесс  «питанием  нашей  влажной  субстанции»  и  упоминал
«молоко  и  мясо»,  которые  следовало  добавлять  с  умеренно¬
стью.  Попеременно  добавляя  то  и  другое  и  стараясь  не  пере¬
барщивать,  Фауст  мог  следить  сначала  за  увеличением  массы
«чёрной  чешуи»,  а  затем  за  её  уменьшением  и  превращением  в
белую  воскообразную  субстанцию,  «более  всего  напоминав¬
шую  листья  боярышника».  Рипли  указывал,  что  полученное
вещество  —  «магнезия»,  или  «наша  Белая  Сера,  лишённая  го¬
рючести».
 8. 	На  стадию  сублимации  требовалось  ещё  40  дней  «уме¬
ренного  тепла  ».  Ожидалось,  что  после  этого  субстанция  вновь
изменит  цвет,  на  сей  раз  став  чёрной  или  коричневой.  Фауст  был
должен  внимательно  наблюдать  за  тем,  как  «наружу  выходит
душа  и  без  сомнения  вместе  с  нею  выходит  то,  что  трудно  раз¬
личимо  »,  и  как  «в  воздухе  появляется  наше  дитя  ».  Далее  Фаусту
следовало  вернуть  эту  душу  назад  в  тело  и  повторить  процесс
семь  раз,  пока  субстанция  не  окажется  «белее  снега».
 9. 	Если  верить  Рипли,  «лишь  единицы  владеют  истинной
ферментацией».  До  ферментации  Фауст  должен  был  подвер¬
гнуть  полученную  им  субстанцию  гниению,  полностью  уничто¬
жавшему  все  прежние  свойства  вещества.  Рипли  очень  туманно
говорит  о  том,  как  производится  ферментация,  но  вероятно,  что
операция  была  связана  с  добавлением  некоторого  количества
серы  и  ртути,  необходимых  для  придания  субстанции  воскооб¬
разного  состояния.  Процедура  «ферментации»  повторялась
трижды,  причём  с  дополнительным  условием:  «Своё  золото  ты
должен  ферментировать  золотом».  Далее  Фаусту  следовало
наблюдать  смену  цветов:  зелёного,  красного  и  белого  —  до
тех  пор,  пока  в  результате  не  получалось  благоухающее  масло,
которое  «излечивало  все  человеческие  недуги».
 10. 	После  этого  Фауст  переходил  к  сублимации  другого  вида,
так  называемой  «экзальтации»,  суть  которой  Рипли  объяснял
словами,  будто  бы  сказанными  Иисусом:  «Если  буду  вознесён,
Все  будет  предано  Мне  Отцом  Моим  ».  «Мужское  »  и  «женское  »
 173

ЛЕО  РУИКБИ
 следовало  захоронить,  после  чего  «оживут  они  от  Духа  Жиз¬
ни»  и  «вознесутся  на  небеса,  где  прославлены  будут  телом  и
духом».  Затем  они  «снизойдут  вместе  с  ангелами»  в  облаках
чистоты.  В  результате  «мужское»  и  «женское»  очистят  все
другие  вещества,  придав  им  свои  благородные  свойства.  Хотя
Рипли  использовал  термины  «освобождение»,  «разложение»,
«сублимирование»  и  «прокаливание»,  вполне  можно  предпо¬
ложить,  что  здесь  имеется  в  виду  испарение  с  последующей
конденсацией.  По  утверждению  Рипли,  полученная  Фаустом
странная  субстанция  была  теперь  куда  более  ценной,  нежели
золото.
 11. 	Следующая  стадия  называлась  мультипликацией  и  за¬
ключалась  в  повторе  ферментации,  питания  и  добавления  рту¬
ти;  Фауст  наблюдал  рост  имевшейся  субстанции  «по  цвету,  по
запаху,  по  качеству  и  по  количеству».  В  случае  успеха  Фауст
мог  заметить,  как  в  его  стеклянном  сосуде  начало  расти  пресло¬
вутое  «древо  Гермеса».  Огонь  в  атаноре  продолжал  гореть,  и
при  условии  постепенного  добавления  ртути  Фауст  должен  был
получить  «больше,  чем  можно  потратить».  Здесь  в  тексте  Рипли
добавлено  наставление,  призывающее  алхимика  «предлагать
своё  искусство  в  помощь  нуждающимся  ».  Хотя  предполагалось,
что  процесс  трансформации  в  золото  приносит  результаты  уже
на  данной  стадии,  работа  Фауста  этим  не  заканчивалась.
 12. 	Теперь  Фауст  был  готов  для  проекции,  то  есть  для  транс¬
мутации  несовершенного  металла  с  помощью  произведённой
субстанции.  По  имевшейся  инструкции  он  должен  был  взять
готовое  «снадобье»  и  «нанести»  его  на  металлы,  предваритель¬
но  очищенные  во  избежание  ухудшения  свойств,  от  которого
они  могли  стать  «ломкими,  синими  и  чёрными  ».  Фауст  мог  вос¬
пользоваться  плодами  своих  долгих  трудов:  «Проекция  должна
показать,  окупятся  ли  наши  занятия».
 Нам  остаётся  лишь  вообразить,  как  Энтенфус  торопливо
пересекает  небольшой  монастырский  сад,  чтобы  задать  один
вопрос:  «Готово?  »  —  и  как  Фауст,  истекая  потом  у  печи  в  башне
или  тайной  комнате,  отвечает:  «Ещё  нет»  или  «Нужно  добавить
угля».  Но  если  день  судьбоносной  проекции  так  или  иначе  на¬
ступил,  то  каким  был  результат?
 174

10.  ФИЛОСОФСКИЙ  КАМЕНЬ
 Сегодня  господствует  мнение,  что  процесс  заведомо  не
мог  принести  золото,  а  все  заверения  тех,  кто  якобы  добился
результата,  можно  отбросить  как  пустую  болтовню  глупцов
или  мошенников.  Приняв  такую  точку  зрения,  стоит  задаться
вопросом:  как  алхимия  могла  несколько  сотен  лет  упорно  за¬
ниматься  столь  пустой  темой?  Многие  продолжают  верить  в
достижимость  обещанного  алхимией,  но  если  это  в  основном
вопрос  веры,  то  алхимию  нужно  считать  скорее  религией,
чем  предтечей  научной  химии.  Какого  мнения  стоит  придер¬
живаться,  рассуждая  о  Рипли  и  других  алхимиках?  Следует
ли  полагать,  что  эти  люди  были  заблудшими  приверженцами
ложного  учения?  Неужели  у  Фауста  не  было  никакого  шанса
на  успех?
 ТРАНСМУТАЦИЯ
 Ответ  состоит  в  том,  что  алхимия  могла  принести  золо¬
то.  Алхимия  давала  результат,  не  отвечавший  сегодняшним
требованиям  и  не  кажущийся  достаточно  хорошим  с  позиций
химической  науки,  но  по  меркам  XVI  века  этого  было  вполне
достаточно.
 Возможно,  что  древние  египтяне  изобрели  технологию
удвоения  количества  золота,  получившую  название  «диплоза  »,
ещё  во  времена  фараонов  (некоторые  полагают,  что  именно
египтяне  заимствовали  у  арабов  слово  «алхимия»).  Впрочем,
самым  убедительным  из  дошедших  до  нашего  времени  свиде¬
тельств  является  «Лейденский  папирус  X»  —  греко-египетский
рецепт,  относящийся  к  III  или  IV  веку  н.  э.  В  этом  докумен¬
те  для  удвоения  количества  золота  предлагалось  изготовить
сплав,  состоявший  из  двух  частей  золота,  одной  части  серебра
и  одной  части  меди.  Египтяне  верили,  что  золото,  использовав¬
шееся  при  такой  операции,  играло  роль  семени.  Они  считали,
что  золото,  «посеянное»  в  серебро  и  медь,  прорастало  и  пере¬
давало  сплаву  свои  ценные  качества.  При  добавлении  одной
меди  получался  сплав  красноватого  оттенка;  серебро  давало
светло-серый  оттенок,  и  полученный  в  результате  сплав  было
 175

ЛЕО  РУИКБИ
 трудно  отличить  от  чистого  металла.  Данный  рецепт  придаёт
осмысленное  звучание  словам  Рипли  о  «ферментации  золота
золотом»  и  «смешивании  золота  с  золотом».
 Полученный  сплав  выглядел  как  золото,  и  обычно  результат
принимали  за  золото.  Проблема  алхимии  и  общества  заклю¬
чалась  в  том,  что  в  те  времена  не  существовало  ясного  опреде¬
ления  золота.  Испытания  чистоты  этого  металла  находились
в  зачаточном  состоянии.  По  этой  причине  в  случаях,  когда  из¬
готавливался  сплав,  было  трудно  определить,  что  мы  имеем
дело  со  сплавом,  а  не  с  чистым  металлом.  В  основном  проверка
выполнялась  с  помощью  достаточно  твёрдого  чёрного  камня,
называемого  пробирным.  Если  провести  по  пробирному  кам¬
ню  кусочком  сплава,  то  на  камне  останется  след  металла,  по
яркости  которой  опытный  человек  может  оценить  процент  со¬
держания  золота  в  образце  —  обычно  в  сравнении  с  образцом
известного  качества.  Чистое  золото  оставляет  яркую  полоску
жёлтого  цвета,  в  то  время  как  пирит,  который  называют  «зо¬
лотом  дураков  »,  оставляет  зелёно-чёрный  след.  Но  пробирный
камень  не  определял  точного  содержания  золота  и  не  отличал
менее  ценный  металл,  покрытый  золотом.
 Способ  очистки  золота  был  открыт  в  Месопотамии  не  позд¬
нее  1500  года  до  н.  э.  Процесс,  получивший  название  «купелиро¬
вание»,  состоял  в  плавлении  неочищенного  золота  в  керамиче¬
ской  чашке  (по-французски  —  coupelle).  Неблагородные  метал¬
лы  превращали  в  расплавленные  окислы,  которые  поглощались
пористым  материалом  чашки,  тогда  как  благородные  металлы
оставались  на  её  поверхности.  Позднее  некоторые  алхимики,  не
понимавшие  сути  процесса,  могли  решить,  что  они  «изготавли¬
вают»  золото.  Взяв  некоторое  количество  свинца  и  расплавив
этот  свинец  в  купели,  вполне  возможно  получить  малое  коли¬
чество  золота.  Как  известно,  свинцовая  руда  всегда  содержит
следы  золота  или  серебра,  и  плавление  такой  руды  в  чашке  со
временем  могло  дать  частицы  драгоценного  металла.
 Окрашивание  или  тонирование  «под  золото»  могло  выпол¬
няться  при  помощи  тинктуры,  о  которой  упоминал  Рипли  и
которая,  как  считали,  обладала  силой  немедленной  трансму¬
 176

10.  ФИЛОСОФСКИЙ  КАМЕНЬ
 тации.  В  Средние  века  было  известно,  что  для  изготовления
«золотого  олова»  можно  применить  жёлтый  лак,  сделанный
из  шафрана  и  называвшийся  «доратура»,  который  наносили  на
обычное  олово.  Парацельс  знал  об  этом  способе  и,  как  утверж¬
дали,  применял  его.
 Говорили,  что  Парацельс  превратил  обычную  кухонную  вил¬
ку  в  «золотую»  путём  нанесения  «жёлтой  мази».  Хотя  столь
чудесное  превращение  явно  представляло  собой  тонирование,
это  также  относят  к  случаям  алхимического  изготовления  зо¬
лота.  Если  одно  изменение  в  цвете  уже  могло  расцениваться  в
качестве  действительной  трансформации,  то  большинство  ал¬
химиков,  к  числу  которых  мы  относим  Парацельса  и  Альберта
Великого,  отмечали  различие  качеств  «химического  золота»,
или  «нашего  золота»,  —  и  «обыкновенного  золота».  Тем  не
менее  они  считали  полученный  результат  золотом,  а  золотых
дел  мастера  были  готовы  платить  за  производимый  ими  металл
хорошие  деньги223.
 Существует  возможность  того,  что  Фауст  действительно
изготовил  что-либо,  похожее  на  золото  и  являвшееся  таковым
по  меркам  XVI  века.  Для  этого  он  мог  использовать  диплоз,
купелирование  или  окрашивание.  Похоже,  Фауст  нуждался
в  данной  возможности.  К  концу  процесса  Фауст  потратил  на
операцию  по  изготовлению  золота  почти  два  года  и  немалые
средства,  предоставленные  Энтенфусом  (или  Ульрихом).  Ата-
нор  и  дистиллятор  обошлись  недёшево,  а  в  дополнение  к  этому
Фауст  использовал  тигли  и  хрупкую  стеклянную  посуду.  На¬
конец,  процесс  поглощал  недешёвую  серу  и  ртуть,  иногда  —
сурьму  (как  рекомендовал  алхимик  Василий  Валентин)  и  при
необходимости  даже  золото.
 К  тому  же  мы  ещё  не  затрагивали  вопрос  о  стоимости  под¬
держания  огня  в  атаноре  в  течение  столь  длительного  времени.
В  1557  году  алхимик  Томас  Чарнок  написал,  что  тратил  на  под¬
держание  горения  более  3  фунтов  в  неделю  и  что  за  9  месяцев
его  расходы  на  эксперимент  составили  более  100  фунтов.  Если
принять  во  внимание  инфляцию224,  то  100  фунтов  1557  года  ока¬
жутся  равными  примерно  7000  сегодняшних  фунтов.  Используя
 177

ЛЕО  РУИКБИ
 похожие  расчёты,  можно  определить,  что  сегодня  Фауст  по¬
тратил  бы  около  20  ООО  фунтов  примерно  в  течение  24  месяцев.
Хотя  при  его  жизни  в  Маульброннском  монастыре  была  всего
одна  обогреваемая  комната,  в  холодные  месяцы  Фаусту  при¬
ходилось  непрерывно  греть  атанор.
 В  этом  случае  ему  приходилось  оплачивать  труд  подсобных
рабочих  —  ведь  пока  алхимик  спал,  кто-то  поддерживал  огонь
в  атаноре.  В  работе  1477  года  The  Ordinall  Of  Alchimy  алхимик
из  Бристоля  Томас  Нортон  указывал,  что  алхимику  требова¬
лось  восемь  помощников  —  или,  в  крайнем  случае,  никак  не
менее  четырёх.  По  его  словам,  такое  число  объяснялось  тем,
что  «половина  должна  была  работать,  пока  остальные  спали
или  ходили  в  церковь»225.  Прибавив  к  этому  квартиру,  а  также
стол  для  Фауста  (и,  вероятно,  для  каждого  из  его  помощни¬
ков),  нетрудно  понять,  что,  хотя  Фауст  мог  использовать  труд
монахов,  содержание  личного  алхимика  было  весьма  дорогим
удовольствием.  Правда,  многие  монастыри  располагали  из¬
лишками,  да  и  что  такое  одна-другая  лопата  угля  для  Мауль-
броннского  монастыря,  самостоятельно  обеспечивавшего  свои
потребности  и  приносившего  неплохой  доход?
 Однако  это  были  значительные  расходы.  Неизвестно,  что
именно  было  причиной  —  высокая  цена,  характер  самого  про¬
цесса  или  что-то  ещё,  —  но  в  1518  году  события  приняли  самый
решительный  оборот.  Энтенфус  был  смещён  со  своего  поста.
Причина  этого  достоверно  неизвестна.  Хотя  в  списке  прежних
аббатов,  составленном  в  XVIII  веке,  против  имени  Энтенфуса
написаны  всего  два  слова:  «святая  простота  »(sancta  simplicitas),
что  оставляет  простор  для  толкования,  однако  аббат  современ¬
ного  Маульброннского  монастыря  склонен  думать,  что  причина
заключалась  в  финансовой  растрате.  Монастырь  покинул  не
только  Энтенфус.  Если  в  1440  году  в  обители  насчитывалось
130  монахов  и  послушников,  то  уже  к  1530  году  население  Ма-
ульбронна  сократилось  до  24  человек.  Последним  церковным
зданием  монастыря  стал  «Господский  дом»,  постройка  которо¬
го  завершилась  в  1517  году.  Скорее  всего,  Маульбронн  привёли
к  разорению  не  странные  друзья  Энтенфуса,  а  его  страсть  к
дорогостоящему  строительству.
 178

11.  ПРИДВОРНЫЙ  ЧАРОДЕЙ
 11.
 ПРИДВОРНЫЙ  ЧАРОДЕЙ
(1519-1522)
 После  Маульбронна  следы  Фауста  теряются.  Немногочис¬
ленные  легенды  и  отдельные  датируемые  события  позволяют
увидеть  Фауста  в  компании  людей  благородного  происхожде¬
ния,  деятелей  церкви  и  даже  в  роли  придворного  чародея  са¬
мого  императора.  Путешествуя  по  дорогам  империи  в  поис¬
ках  удачи  и  славы,  Фауст  появляется  в  Гейльбронне,  а  также  в
Боксберге,  во  Франкфурте,  Бамберге  и  Инсбруке.  Однако  его
визиты  часто  оказываются  лишь  слухами.  Слухов  было  много,
а  из  них  быстро  вырастали  легенды.
 ФИАЛКОВЫЙ  САД
 В  одной  такой  легенде  рассказывалось  о  том,  как  Фауст  по¬
бывал  в  Гейльбронне  и  в  окрестностях  замка  Боксберг.  Хотя
в  истории  нет  упоминания  о  дате,  но,  поскольку  Гейльбронн
находится  в  относительной  близости  от  Маульбронна,  вполне
можно  предположить,  что  описываемые  события  имели  место
вскоре  после  отъезда  Фауста  из  монастыря.
 Если  ехать  по  современной  дороге,  Боксберг  находится
примерно  в  60  километрах  на  север  от  Гейльбронна  и  при¬
мерно  на  вдвое  большем  расстоянии  от  Маульбронна.  Замок
возвели  в  XII  веке,  а  ещё  через  столетие  окружавшее  замок
поселение  стало  городом  и  обрело  права  на  торговлю.  К  концу
XIII  века  замок  перешёл  под  управление  ордена  госпиталье¬
ров  Святого  Иоанна  Иерусалимского  из  района  Вельхинген,
получив  статус  комтурии.  Ещё  через  сто  лет  орден  продал
владения  в  Боксберге  знатному  семейству  фон  Розенберг.
В  XV  веке  фон  Розенберги,  пренебрегавшие  законами,  достав¬
ляли  немало  беспокойства  соседям.  В  1470  году  избиратель¬
ный  Палатинат  (Kurpfalz),  избирательный  Майнц  (Kurmainz)  и
епископство  Вюрцбурга  объединились  против  воинственного
 179

ЛЕО  РУИКБИ
 семейства  фон  Розенберг,  разрушив  все  принадлежавшие  им
замки,  включая  замок  Боксберг.  Хотя  со  временем  фон  Ро-
зенберги  вернули  себе  Боксберг  и  отстроили  его  заново,  их
семейству  был  нанесён  серьёзный  удар.  В  1523  году  Швабская
лига  выступила  против  Мельхиора  фон  Розенберга,  разрушив
Боксберг  во  второй  раз.  Город  перешёл  под  власть  Палати¬
ната.  Альбрехт  фон  Розенберг  вернул  Боксберг  в  семейную
собственность  в  только  1548  году,  уже  после  смерти  Фауста.
Наконец,  в  1561  году  эти  владения  были  проданы  Палатинату,
правившему  Боксбергом  вплоть  до  начала  XIX  века.  На  карте
 XVII 	века  изображён  внушительный  замок,  стоящий  на  горе
над  окружённым  стеной  городом226.  Если  Фауст  действитель¬
но  побывал  в  замке  Боксберг,  то  до  1523  года  он  должен  был
оказаться  в  гостях  у  семейства  фон  Розенберг,  возможно,
у  самого  Мельхиора.  Приехав  после  этой  даты,  Фауст  мог
воспользоваться  гостеприимством  электора  —  возможно,
предупреждённого  Вирдунгом.  В  1940  году  Карл  Хофман,  на¬
писавший  поэму  Dr.  Faust  auf  Burg  Boxberg  («Доктор  Фауст
из  города  Боксберг»),  отнёс  эти  события  к  1523  году.  К  со¬
жалению,  Хофман  не  объяснил  причины  такой  датировки,
и  разрушение  замка  Швабской  лигой  доказывает,  что  визит
Фауста  должен  был  произойти  до  1523  года.
 Судя  по  истории,  впервые  опубликованной  Францем  Йозе¬
фом  Моне  в  1838  году,  Фауст  частенько  наведывался  в  замок.
Как-то  раз,  в  холодный  зимний  день,  прогуливаясь  по  поместью
в  компании  знатных  господ  и  дам,  Фауст  по-рыцарски  велико¬
душно  предложил  страдавшим  от  мороза  дамам  свою  защиту  —
и  «наколдовал»  им  летний  день  среди  деревьев  с  фруктами  и
благоухающих  цветов.  Пока  дамы  наслаждались  прогулкой
среди  бурно  цветущих  фиалок,  Фауст  не  мог  удержаться  от
небольшого  розыгрыша.  Сделав  так,  что  на  виноградной  лозе
появились  спелые  кисти,  он  предложил  спутникам  выбрать  по
одной  и  приготовить  ножи,  чтобы  каждый  срезал  свою  кисть
по  его  команде.  Когда  участники  представления  достали  остро
заточенные  ножи,  Фауст  убрал  чары,  и  все  обнаружили,  что
держат  друг  друга  за  носы  —  в  точности  как  было  в  истории
 180

11.  ПРИДВОРНЫЙ  ЧАРОДЕЙ
 про  Эрфурт.  Место,  на  котором  произошли  столь  удивительные
события,  получило  название  «Фиалковый  сад».
 На  этом  приключения  Фауста  в  Боксберге  не  закончились.
В  1838  году  была  записана  другая  история  про  Фауста  и  его
«призрачную  повозку».  Однажды  Фауст,  торопившийся  до
полуночи  успеть  из  Боксберга  на  званый  обед  в  Гейльбронн,  за¬
пряг  в  свою  повозку  четырёх  чёрных  коней  и  помчался  вперёд,
как  ветер.  Однако  без  вмешательства  магии  было  бы  невозмож¬
но  за  15  минут  преодолеть  расстояние  в  60  километров.  Гово¬
рят,  что  какие-то  люди,  работавшие  в  поле,  видели,  как  Фауст
мчался  вперёд,  сопровождаемый  рогатыми  духами,  с  бешеной
скоростью  мостившими  перед  ним  дорогу,  в  то  время  как  другие
духи  так  же  быстро  убирали  покрытие  за  повозкой.
 Учитывая  состояние  тогдашних  дорог,  демоны-дорожники
были  весьма  изящным  объяснением  того,  как  Фауст  мог  со¬
вершить  столь  молниеносное  перемещение.  Наряду  с  прочими
магическими  фокусами  чудесные  путешествия  на  огромные
расстояния,  совершаемые  за  невозможно  короткие  промежут¬
ки  времени,  стали  обычным  дополнением  легенд  о  Фаусте.  По
другой  версии,  некоторые  из  камней  так  и  остались  лежать
у  дороги,  напоминая  о  том,  что  здесь  поработали  злые  духи.
История  является  типичным  народным  объяснением  необыч¬
ности  того  или  иного  ландшафта.
 В  последней  истории  о  визите  в  Боксберг  есть  одно  обстоя¬
тельство,  выделяющее  этот  замок  на  фоне  легенд  о  пребывании
Фауста  во  Франкфурте.  По  преданию,  которое  записал  Хоф¬
ман  в  1940  году,  Фауст  как-то  путешествовал  вместе  с  группой
торговцев,  направлявшихся  на  Франкфуртскую  ярмарку.  Хотя
в  повествовании  никак  не  упоминается  связь  Фауста  с  замком,
в  тексте  есть  фраза  о  том,  что  один  из  торговцев  приходился
родственником  кастеляну  и  по  этой  причине  торговцев  пригла¬
сили  заехать  в  Боксберг.  Усевшись  за  богатый  стол,  они  начали
пировать  и  так  увлеклись,  что  не  обратили  никакого  внимания
на  внезапно  разразившийся  проливной  дождь.  В  момент  отъ¬
езда,  когда  неожиданно  выяснилось,  что  дорога  размыта  и  со¬
вершенно  непригодна  для  движения,  Фауст  выглянул  в  окно.
 181

ЛЕО  РУИКБИ
 Обратившись  к  спутникам,  он  заявил,  что  предложит  им  радугу
вместо  дороги.  Фауст,  стоявший  у  окна  (предположительно  со
стеклянной  призмой  в  руках),  действительно  протянул  к  их
ногам  радугу,  благородно  отказавшись  взять  плату  за  проход.
Как  ни  странно,  никто  из  торговцев  не  доверился  иллюзорному
коромыслу,  якобы  способному  перенести  их  во  Франкфурт,  за
146  километров  от  Боксберга.  Вернув  радугу  на  место,  Фауст
сказал,  что  не  желает  путешествовать  в  одиночестве.  После
такого  заявления  компания  направилась  во  Франкфурт  своим
ходом.
 ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ  ВО  ФРАНКФУРТЕ  (1519)
 Во  времена,  когда  во  Франции  хозяйничала  чума,  Эразм
Роттердамский  с  энтузиазмом  писал  о  скором  наступлении
золотого  века.  На  это  мало  что  указывало:  повсюду  царили
война,  колдовство  и  болезни.  В  1518  году  на  тропу  войны  стал
фон  Зиккинген,  захвативший  город  Гернсхайм,  осадивший
Дармштадт  и  вынудивший  неопытного  ландграфа  Гессенско¬
го  Филиппа  I  (1504—1567)  заплатить  огромную  компенсацию.
В  Антверпене  вышла  новая  книга,  рассказывавшая  историю  Ма¬
рии  из  Неймегена,  во  многом  напоминавшую  легенду  о  Фаусте.
Если  верить  книге,  Мария  заключила  договор  с  дьяволом,  но
спаслась,  покаявшись  в  грехах  самому  римскому  папе.  В  целом
это  был  вполне  традиционный  рассказ  о  человеке,  оступив¬
шемся,  а  затем  покаявшемся.  Примерно  в  то  же  время  к  западу
от  Гейдельберга,  в  Вальдзее,  казнили  ведьм.  Если  общество
и  питало  какие-то  надежды,  они  были  связаны  с  избранием
нового  императора.
 Максимилиан  I,  умерший  в  1519  году,  не  успел  назначить
преемником  своего  внука,  испанского  короля  Карла  I,  и  им¬
ператорский  престол  был  свободен.  На  титул  императора  пре¬
тендовал  не  только  Карл.  Претендентами  были  король  Англии
Генрих  VIII,  французский  король  Франциск  I,  король  Венгрии
и  Богемии  Людвиг  II  и  три  германских  курфюрста.  Кроме  того,
все  знали,  что  Карл  не  пользовался  поддержкой  римского  папы
 182

11.  ПРИДВОРНЫЙ  ЧАРОДЕЙ
 Льва  X  и,  несмотря  на  все  свои  титулы,  не  мог  оказать  военного
давления  на  Германию.  Симпатии  курфюрстов  разделились:  в
конце  концов,  трое  из  них  были  архиепископами,  и  их  инте¬
ресы  совпадали  с  целями  Святейшего  престола.  Ставки  были
велики.
 Развязка  наступила  28  июня  1519  года  во  Франкфурте.  На
собрание  курфюрстов  съехались  не  только  придворные  лизо¬
блюды,  но  и  богатейшие  представители  всех  знатных  родов,
многие  из  которых  прибыли  издалека.  Фауст  получил  возмож¬
ность  применить  свои  способности:  гадание  было  в  цене,  и  все
ждали  чуда.
 Людвиг  II  и  Генрих  VIII  не  имели  достаточных  средств,  и
их  претензии  выглядели,  по  сути,  случайными.  Франция  оста¬
валась  самым  богатым  королевством  Европы.  По  этой  причине
Франциск  I  вложил  в  выборную  кампанию  половину  годово¬
го  национального  дохода.  На  стороне  Франциска  I  выступил
римский  папа,  благословение  которого  не  могло  не  влиять  на
позицию  князей-архиепископов.  Желая  привлечь  на  свою  сто¬
рону  германских  князей,  Франциск  объявил,  что  является  по¬
томком  самого  Карла  Великого  и  в  его  жилах  течёт  немецкая
кровь.  Впрочем,  новая  генеалогия  Франциска  I  не  могла  оказать
влияние  на  результаты  выборов.  Точно  так  же  почти  никто  не
считал  немцем  испанского  короля  Карла  I.  Карл  I,  до  1519  года
ни  разу  не  бывавший  в  Германии,  не  знал  немецкого  языка,  но,
как  и  Франциск  I,  объявил  себя  «немецким»  кандидатом.
 На  императорский  престол  претендовали  и  действительно
немецкие  кандидаты.  Курфюрст  Саксонский  Фридрих  III  Му¬
дрый  (1463—1525)  был  сильной  фигурой,  но  придерживался
осторожного  курса.  Фридрих  не  афишировал  своих  планов  и
пользовался  широкой  поддержкой  в  империи.  До  последнего
момента  его  считали  одним  из  претендентов  на  престол.  Ещё
одним  претендентом  на  императорскую  корону  был  старый
покровитель  Тритемия,  курфюрст  Бранденбургский  Иоахим  I.
При  этом  за  голос  курфюрста  одновременно  боролись  и  сто¬
ронники  Франциска  I,  и  сторонники  Карла  I.
 183

ЛЕО  РУИКБИ
 Впрочем,  кандидатов  интересовали  не  только  голоса  кур¬
фюрстов.  Не  менее  сильными  фигурами  были  рыцари  вроде
фон  Зиккингена.  Желая  привлечь  фон  Зиккингена  на  свою  сто¬
рону,  Франциск  I  пригласил  его  в  Седан,  отрядив  в  качестве
посланника  и  сопровождающего  самого  Роберта  III,  графа  де
ла  Марка,  герцога  Болонского  и  правителя  Седана  и  Флеранжа.
Фон  Зиккинген  принял  приглашение.  Из  Седана  он  совершил
путешествие  в  замок  Шато  д’Амбуаз  на  Луаре  ко  двору  Фран¬
циска  I.
 Предложение  короля  составило  30  ООО  кронен-талеров
наличными  плюс  ещё  8000  в  год  на  расходы.  Хотя  драматург
Лассаль  изобразил,  как  рыцарь  мужественно  отказывается  от
взятки,  на  самом  деле  фон  Зиккинген  получил  все  наличные,
которые  Франциск  мог  предложить.  Дело  в  том,  что  банки  Гер¬
мании  отказывались  платить  по  французским  авизо,  а  власти
немецких  городов  под  страхом  смерти  запрещали  торговцам
такие  операции.  По  сути,  сделка  не  была  обеспеченной.
 В  отличие  от  Франциска,  Карл  I  заслуживал  доверия.  Полу¬
чая  гарантированный  доход  из  Кастилии  и  Тироля,  он  полагал¬
ся  на  поддержку  банкиров  Максимилиана  I  из  дома  Фуггеров.
В  отличие  от  Франциска,  Карл  предложил  фон  Зиккингену
40  000  флоринов.  В  характерном  для  него  стиле  фон  Зиккинген
немедленно  собрал  отряд  из  нескольких  тысяч  ландскнехтов  и
двинулся  в  направлении  Франкфурта.  С  ним  был  легендарный
Георг  фон  Фрундсберг  (1473—1528),  барон  цу  Миндельхайм,
прозванный  «отцомландскнехтов».
 Неуёмный  Ульрих  Вюртембергский  решил,  что  выборы  им¬
ператора  предоставляют  ему  удобный  момент  для  нападения
на  город  Ройтлинген.  По  слухам,  он  действовал  в  интересах
Франции.  Швабская  лига  также  собрала  армию  и  захватила
Вюртемберг,  а  фон  Зиккинген,  по-видимому,  действовавший
заодно  с  ними,  использовал  ситуацию  и  подверг  разграблению
Маульброннский  монастырь.  С  помощью  подкупа  агенты  Карла
 I 	убедили  Лигу  выступить  под  знамёнами  Габсбургов  против
курфюрста  Палатината,  находившегося  в  Гейдельберге.  Ещё
одна  сумма  в  30  000  флоринов  привлекла  на  сторону  Карла
 184

11.  ПРИДВОРНЫЙ  ЧАРОДЕЙ
 швейцарцев,  больше  не  доверявших  Ульриху.  Заручившись  под¬
держкой  фон  Зиккингена,  Лиги  и  в  последнюю  очередь  швей¬
царцев,  Карл  обеспечил  себе  мощное  военное  присутствие  в
Германии.
 В  этот  момент  Франциск  I  сыграл  против  себя  с  поистине
катастрофическим  результатом.  Преждевременная  кончина
герцога  Урбино  Лоренцо  ди  Пьетро  де  Медичи,  умершего  от
последствий  сифилиса,  подтолкнула  Франциска  I  к  решению
заявить  права  на  герцогство  Урбино,  находившееся  под  властью
Ватикана.  Взбешенный  таким  поворотом,  римский  папа  вышел
из  оппозиции  к  Карлу.  Князья-архиепископы  немедленно  по¬
лучили  сигнал,  что  можно  не  беспокоиться  по  поводу  взяток,
получаемых  от  Карла.
 Обстановка  вокруг  избирательной  коллегии  во  Франкфурте
быстро  накалялась.  Среди  горожан  поползли  слухи  о  пред¬
стоявшем  решении.  Во  Франкфурте  быстро  распространилась
чума,  и  курфюрстам  не  терпелось  уехать  из  города.  Поскольку
Людвиг  II  был  молод  и  это  могло  сказаться  при  голосовании,
в  последний  момент  его  профранцузского  советника  замени¬
ли  сторонником  Карла  I.  Действия  курфюрста  Палатината
связывала  стоявшая  на  пороге  армия  Швабской  лиги.  Теперь
враги  Карла  сплотились  вокруг  Фридриха  Саксонского.  Ан¬
глийский  дипломат  Ричард  Пейс,  приехавший  во  Франкфурт
на  время  выборов,  докладывал,  что,  «хотя  Фридриха  избрали
королём  Рима,  он  отклонил  титул,  не  будучи  уверен,  что  суме¬
ет  его  удержать»227.  С  учётом  слуха  о  стоявшей  на  горизонте
швейцарской  армии  и  реальной  угрозе  в  лице  фон  Зиккингена,
разбившего  лагерь  всего  в  трёх  километрах  от  города,  именно
угроза  оружия  повлияла  на  исход  голосования.
 Рассовав  по  карманам  толстые  пачки  банковских  билетов
Фуггеров  и  заручившись  письменным  обещанием  Карла  про¬
вести  в  жизнь  императорскую  реформу,  которую  отверг  Мак¬
симилиан  I,  курфюрсты  проголосовали  за  избрание  Карла  I
императором  и  спешно  покинули  город,  пропитанный  мятежом
и  чумным  духом.  Карл,  находившийся  в  это  время  в  Испании,
мог  праздновать  победу.  Впрочем,  он  нуждался  в  услугах  ал¬
 185

ЛЕО  РУИКБИ
 химика  больше  других.  Предвыборная  кампания  обошлась
Карлу  в  835  ООО  флоринов,  из  которых  почти  половина  осела  в
кошелях  курфюрстов.  Как  написал  Пейс  всего  через  несколько
дней  после  выборов,  императорский  титул  Карла  был  «самым
желанным  из  когда-либо  продававшихся  товаров  —  и,  по  моему
мнению,  мог  стать  худшим  из  всех,  приобретённых  им  когда-
либо»228.
 Фон  Зиккингена  за  его  особую  роль  сделали  камергером  и
членом  императорского  совета.  Можно  предположить,  что  за
фон  Зиккингеном  последовал  и  Фауст.  Что  же,  фон  Зиккинген
оказался  достоин  своей  репутации,  если  он  действительно  не
забыл  о  бывшем  протеже  из-за  скандала,  имевшего  место  в
Кройцнахе  и  повергшего  в  шок  местных  бюргеров.  Поскольку
из-за  смещения  Энтенфуса  отношения  между  алхимиком  и
монастырём  резко  изменились,  то  не  исключено,  что  Фауст
сыграл  какую-то  роль  в  нападении  фон  Зиккингена  на  Мауль-
бронн.  Однако  избрание  нового  императора  открывало  уни¬
кальную  возможность  —  особенно  в  ситуации,  когда  вокруг
крутилось  столько  конкурентов.  Предсказание  будущего  не
могло  не  пользоваться  спросом  потому,  что  курфюрсты  и  выс¬
шая  знать  остро  нуждались  в  информации  о  том,  чья  сторона
одержит  верх.  В  итоге  благодаря  предполагаемой  дружбе  с
фон  Зиккингеном  Фауст  мог  оказаться  в  том  месте  и  примерно
в  то  время,  о  которых  повествовала  одна  из  многочисленных
легенд  о  Фаусте.
 ФРАНКФУРТСКАЯ  ЯРМАРКА
 Война  и  драматические  события  политики  заслонили  от
нас  судьбу  Фауста.  Если  при  Энтенфусе  он  пользовался  го¬
степриимством  Маульбронна,  то  неудивительно,  что  после
ухода  настоятеля  Фауст  также  не  задержался  в  монастыре.
Существует  вероятность,  что  он  мог  направиться  в  Виттенберг.
Лерхеймер  пишет  о  том,  что  в  Виттенберге  Фауст  нанёс  визит
Меланхтону.  Но  Меланхтона  не  было  в  городе  до  1518  года,
 и, 	по  имеющимся  свидетельствам,  Фауст  посетил  Виттенберг
 186

11.  ПРИДВОРНЫЙ  ЧАРОДЕЙ
 несколько  позднее,  в  1527  или  1530  году.  Несмотря  на  кончину
Тритемия,  о  возвращении  в  Кройцнах  не  могло  быть  и  речи,  да
и  в  Вюрцбурге  Фауста  вряд  ли  впустили  бы  в  городские  ворота.
Вычислять  Фауста  на  просторах  империи  ничуть  не  легче,  чем
искать  иголку  в  стоге  сена.
 Поскольку  в  легенде,  связанной  с  Бамбергом  есть  указание
на  «добычу  из  Франкфурта  »,  а  текст  датируется  1520  годом,  это
позволяет  предположить,  что  Фауст  побывал  во  Франкфурте
до  1520  года.  Хотя  предание  не  могло  служить  достоверным
источником  и  Фауст  мог  посетить  Франкфурт  после  1520  года,
мы  можем  рискнуть,  чтобы  попытаться  использовать  франк¬
фуртскую  историю  для  заполнения  досадного  пробела  в  исто¬
рических  записях  о  Фаусте.
 Эта  история,  связанная  с  конкуренцией,  в  итоге  заканчива¬
ется  убийством.  Удивительнее  всего  выглядит  как  раз  убийство,
так  как  прочие  простофили,  населяющие  байки  о  Фаусте,  ка¬
жутся  скорее  шутами,  чем  преступниками  (если  забыть  о  при¬
вычке  воровать  у  господ,  имеющей  в  народе  своё  оправдание).
Наряду  с  этим  в  истории  прослеживается  определённый  намёк
на  фокус,  вполне  доступный  странствующему  чародею.
 Судя  по  тому,  что  написал  автор,  скрывавшийся  под  ини¬
циалами  P.F.,  Фауст  приехал  на  ярмарку  во  время  Великого
поста  и  вскоре  обнаружил,  что  до  него  туда  же  прибыло  четверо
«фокусников»,  которые  развлекали  публику  тем,  что  отрезали
ДРУГ  У  друга  головы  и  отдавали  эти  головы  парикмахеру  для
стрижки.  Раздосадованный  этими  слухами  Фауст,  который  счи¬
тал  себя  «единственным  петушком  в  корзине  дьявола»,  решил
подловить  конкурентов229.
 Фауст  заметил,  что,  когда  один  из  магов  отрезал  первую
голову,  в  стакане  с  водой  появилась  лилия,  которую  старший
из  магов  назвал  «древом  жизни»  (лилия  всегда  считалась  сим¬
волом  Воскресения).  Отрезанную  голову  вымыли  и  постригли,
после  чего  маг  водрузил  её  на  тело,  чудесным  образом  оживив
своего  коллегу.  Как  только  это  было  сделано,  лилия  в  стака¬
не  исчезла.  Фокус  повторили  с  участием  другого  мага.  Фауст
терпеливо  ждал,  когда  настанет  черёд  старшего  мага.  Подоб¬
 187

ЛЕО  РУИКБИ
 но  прочим,  его  голова  также  была  отделена  от  тела  и  отдана
парикмахеру.  Тут  Фауст  незаметно  отрезал  цветок  лилии  от
стебля,  и,  когда  фокусники  водрузили  голову  своего  старшины
на  место,  все  увидели,  что  он  мёртв.
 Эта  история  была  опубликована  примерно  в  1580-х  годах.
В  версии,  опубликованной  Шписом  в  1587  году,  добавлен
нравоучительный  вывод  о  том,  что,  как  только  старшина  ма¬
гов  был  убит,  «дьявол  поступил  с  остальными  точно  так  же
и  утащил  их  прочь»230.  В  «народной  книге»  о  Фаусте  трюк  с
отрезанными  головами  подаётся  таким  образом,  будто  для
его  исполнения  привлекались  сверхъестественные  силы,  что
подразумевало  вмешательство  дьявола.  Было  также  понятно,
что  существовали  бродячие  маги  или  иллюзионисты,  показы¬
вавшие  фокусы  примерно  так  же,  как  это  делают  современные
чародеи,  выступая  на  сцене.  На  картине  1565  года  «Святой
Иоанн  и  волшебник  Гермоген»  Питера  Брейгеля  Старшего
изображена  сцена,  где  среди  скачущих  духов  видна  фигура,
распростёртая  на  столе,  рядом  с  которой  на  блюде  лежит
отрезанная  голова.
 В1584  году  Реджинальд  Скотт  опубликовал  способ  исполне¬
ния  подобного  фокуса,  названного  «обезглавливанием  Иоанна
Крестителя».  Для  фокуса  требовалось  два  помощника,  один
из  которых  изображал  тело,  а  второй  —  отрубленную  голову,
а  также  стол  специальной  конструкции,  с  двумя  отверстиями.
Скотт  писал,  что  эффект  можно  было  усилить,  обрызгав  лицо
кровью  или  придав  коже  мертвенный  оттенок,  для  чего  помощ¬
ника,  исполнявшего  роль  «головы»,  следовало  окурить  серой.
Если  франкфуртские  «волшебники»  использовали  аналогич¬
ные  способы,  легко  представить,  сколь  жуткое  впечатление
производил  их  спектакль.  Как  ни  странно,  абсурдность  по¬
добных  историй  иногда  неожиданно  обнаруживает  то,  что  в
их  основе  могли  лежат  реальные  события.
 Известно  несколько  свидетельств  о  пребывании  Фауста
во  Франкфурте.  Два  случая  рассказал  около  1570  г.  Кристоф
Росхирт,  но  были  и  другие  истории,  в  своё  время  популярные
в  тех  местах.  В  XVIII  веке  путешественник  Рудольф  Ланг  пи-
 188

11.  ПРИДВОРНЫЙ  ЧАРОДЕЙ
 сад  о  том,  что  во  Франкфурте  он  слышал  похожие  рассказы  о
Фаусте231.  Благодаря  популярности  и  значению  Франкфурт¬
ская  ярмарка  была  подходящим  местом  для  Фауста.  Учитывая
большое  количество  дошедших  до  нас  легенд,  можно  думать,
что  Фауст  действительно  побывал  во  Франкфурте.  Впрочем,
мы  никогда  не  узнаем,  так  ли  это.
 Одна  из  рассказанных  Росхиртом  историй  вошла  в  Воль-
фенбюттельскую  рукопись,  после  чего  попала  в  книгу  Шписа
1587  года  и  версию  P.F.  1592  года.  Позже  ссылка  на  Франк¬
фурт  была  утрачена,  а  история  была  по  неизвестной  причине
объединёна  с  сюжетом  о  мюнхенской  свадьбе  (которую  мы
ещё  обсудим).  В  целом  это  типичная  байка,  представляющая  в
дурном  свете  как  евреев,  так  и  Фауста.  Поскольку  разоблаче¬
ние  шарлатанов  всегда  считалось  предметом  заботы  общества,
такие  истории  вызывали  живой  отклик.
 Как-то,  будучи  на  постоялом  дворе,  куда  частенько  захажи¬
вали  евреи,  Фауст  решил  сыграть  шутку  с  одним  из  постояльцев.
Фауст  занял  у  еврея  денег  и  вместо  залога  предложил  собствен¬
ную  ногу,  которую  тот  унёс  с  собой.  Когда  еврей  выбросил
«залог»  из  опасений,  что  нога  начнёт  гнить  и  провоняет  весь
дом,  Фауст  отказался  возвращать  деньги.  Пожалуй,  юмор  до¬
вольно  сомнительный,  но  байка  обрела  широкую  популярность
и  дошла  до  нас  в  трёх  вариантах,  не  считая  истории  о  торговце
лошадьми  из  Пфейферинга.  Кто  усомнится,  что  такой  фокус
по  силам  магу  и  чародею?
 АСТРОЛОГИЯ  ДЛЯ  ЕПИСКОПА  (1520)
 В  каких-то  200  километрах  к  востоку  от  Франкфурта,  в  Бам¬
берге,  мы  находим  ещё  одно  свидетельство,  хорошо  укладываю¬
щееся  в  общую  картину.  Речь  идёт  о  приходно-расходных  кни¬
гах  епископа  Бамбергского.  В  каллиграфически  выполненных
рукописных  заметках  управляющего  епископа  Ганса  Мюллера,
сделанных  в  период  между  Вальпургиевой  ночью  1519  года  и
Вальпургиевой  ночью  1520  года,  есть  запись  под  заголовком
«Разное»  от  12  февраля  1520  года:
 189

ЛЕО  РУИКБИ
 «Расход.  Выдано  10  (десять)  гульденов  досточтимому  фи¬
лософу  доктору  Фаусту,  составившему  моему  господину  за¬
ключение  или  карту.  Уплачено  в  воскресенье  после  [дня]  [св.]
Схоластики  по  приказу  его  преподобия»232.
 Несомненно,  что  упомянутое  «заключение  или  карта  »  было
астрологическим  предсказанием,  а  неопределённость  слов  каз¬
начея  могла  означать  либо  незнание  терминологии,  либо  не¬
желание  раскрывать  некую  тайную  информацию.  Принимая  во
внимание  злобные  письма  Тритемия  (1507)  и  Муциана  (1513),
можно  лишь  удивляться  тому,  что  Фауст  мог  оказывать  услуги
епископу.  Это  также  доказывает,  что,  несмотря  на  все  стара¬
ния  своих  врагов,  Фауст  обладал  авторитетом  и  мог  завоевать
расположение  сильных  мира  сего.  Кстати,  это  нашло  отклик  в
«народной  книге»  о  Фаусте,  где,  помимо  нравоучений,  говорит¬
ся:  «Стал  он  хорошим  астрономом  или  астрологом,  человеком
ученым  и  искусным,  наученным  своим  духом  читать  по  звездам
и  составлять  предсказания  погоды,  и,  как  известно  многим,  все,
что  он  написал,  снискало  ему  похвалы  среди  математиков»233.
 По  своему  значению  пост  епископа  Бамбергского  заметно
выделялся  на  фоне  других  епархий  Германии.  Епископы  Бам¬
берга  значились  в  церковной  иерархии  сразу  за  архиепископами
ещё  с  тех  пор,  как  Генрих  I  фон  Бильверсхайм  (занимавший  эту
должность  в  1242—1257  годах)  получил  от  императора  титул
князя-епископа  и  некоторые  суверенные  права,  унаследован¬
ные  его  преемниками.  Клиентом  Фауста  был  не  просто  епископ,
а  первейший  из  германских  епископов  того  времени.
 В  1520  году  во  главе  епархии  стоял  Георг  III  Шенк  фон  Лим¬
бург,  40-й  епископ  Бамберга.  Георг,  родившийся  в  1470  году
в  знатной  дворянской  семье,  был  ненамного  старше  Фауста
и  получил  хорошее  образование.  Он  поступил  в  университет
Ингольштадта  в  возрасте  16  лет,  успев  послужить  каноником
в  соборах  Бамберга,  Вюрцбурга  и  Страсбурга.  Летний  семестр
1490  года  он  провёл  в  университете  Базеля.  Записей  об  окон¬
чании  одного  или  другого  университета  не  сохранилось,  но
известно,  что  в  1505  году  Георг  стал  епископом.
 Начиная  с  1251  года  резиденцией  епископов  Бамбергских
была  возвышавшаяся  над  городом  крепость  Альтенбург.  Чтобы
 190

11.  ПРИДВОРНЫЙ  ЧАРОДЕЙ
 попасть  внутрь,  Фауст  должен  был  перейти  по  узкому  мосту
через  оборонительный  ров  и  миновать  дом  с  воротами,  над  ко¬
торыми  угрожающе  возвышалась  башня-донжон.  Дворец  епи¬
скопа,  очевидная  цель  его  визита,  располагался  во  внутреннем
дворе  слева.  Полученная  Фаустом  сумма  позволяет  косвенно
судить  об  оказанном  ему  приёме.  Он  вошёл  как  почётный  гость
и  как  высоко  ценимый  астролог.  Он  пришёл  ко  двору  епископа
как  учёный,  а  не  как  торговец,  которого  пропустили  бы  через
боковую  дверь.
 Епископ  был  во  многих  смыслах  нежелательным  клиентом.
Его  высокое  положение  в  церковной  иерархии  заставляло  ду¬
мать,  что  епископу  не  стоило  прибегать  к  услугам  астролога,
тем  более  астролога-некроманта.  При  такой  высокой  долж¬
ности  Георг  III  непосредственно  участвовал  в  борьбе  церкви
против  магии.  В  1507  году  он  выпустил  новые  законы,  среди
прочего  резко  ограничившие  применение  магии.  Георг  III  объ¬
явил  практическую  магию  серьёзным  преступлением,  разрешив
использовать  пытки  и  определив  наказанием  смерть  подсуди¬
мого  через  сожжение.  Могло  показаться,  что  Фауст  вошел  в
логово  льва.
 Явное  несоответствие  между  тем,  что  Георг  III,  с  одной
стороны,  преследовал  магию  и,  с  другой  стороны,  пригласил
Фауста  для  составления  гороскопа,  заставляет  предположить,
что  епископ  не  считал  Фауста  магом-практиком  (или  не  имел
доказательств).  В  противном  случае  Фауст  с  неизбежностью
подпадал  под  действие  закона.  Даже  в  начале  XVII  века  это
влекло  за  собой  самые  страшные  последствия  для  человека.
Едва  ли  можно  предположить,  что  Георг  хотел  рискнуть  сво¬
ей  репутацией  и  проконсультироваться  именно  с  Фаустом:  в
Бамберге  хватало  и  других  астрологов.  Единственный  вывод
может  состоять  в  том,  что  среди  заявлений  Фауста,  сделанных
(по  словам  Тритемия)  в  1507  году,  было  нечто,  весьма  ценное  с
точки  зрения  Георга  III.  Мы  можем  предположить,  что  Фауст
Делал  упор  на  свои  философские  и  астрологические  возмож¬
ности,  а  вовсе  не  на  некромантию  и  заклинания.  Очевидно,  за
13  лет  Фауст  добился  большего,  чем  предполагали  враги.
 191

ЛЕО  РУИКБИ
 Несмотря  на  принятые  им  новые  законы  против  магии,
Георг  III  был  необычайно  просвещённым  епископом.  Двор
епископа  в  величественном  Альтенбурге  стал  раем  для  ху¬
дожников  и  высокообразованных  людей,  таких  как  гуманист
и  бамбергский  каноник  Лоренц  Бехайм  и  Ульрих  фон  Гуттен.
Фон  Гуттен  вместе  с  гофмейстером  епископа  Иоганном  фон
Шварценбергом  собирались  даже  переводить  Цицерона  на  не¬
мецкий.  Впоследствии  Ульрих  фон  Гуттен  посвятил  епископу
свою  речь  о  турецкой  проблеме,  опубликованную  в  1518  году.
При  дворе  Георга  III  часто  бывали  братья  Андреас  и  Якоб  Фук¬
сы  —  гуманисты  и  бывшие  ученики  Крота  Рубиана,  служившие
в  учреждениях  церкви  в  Бамберге.  Георг  спонсировал  худож¬
ников.  Взяв  в  придворные  художники  Ганса  Вольфа,  епископ
также  обеспечивал  заказами  скульптора  Лоя  Геринга,  а  также
Альбрехта  Дюрера.  Переплётчиком  у  Георга  служил  почтен¬
ный  Иоганн  Шёнер  (Шёнерус,  1477—1547),  географ  и  астро¬
лог,  позднее  ставший  профессором  математики  и  астрологии
Нюрнбергского  университета.
 Шёнер  был  выпускником  Эрфуртского  университета  и  вёл
собственные  исследования  в  области  астрономии  и  астрологии
в  Нюрнберге.  На  старинной  гравюре  Шёнер  изображён  в  док¬
торском  одеянии,  с  короткой  чёлкой,  открывавшей  высокий
лоб,  и  со  слегка  удлинённой  причёской,  смыкавшейся  с  боро¬
дой,  как  будто  состоявшей  из  отдельных  косичек.  Мешки  под
глазами  заставляют  предположить,  что  учёный  ночи  напролёт
вглядывался  в  небо.  Перебравшись  в  Бамберг,  Шёнер  занялся
изготовлением  глобусов,  на  которых  изображал  последние
открытия  Нового  Света,  а  в  1515  году  напечатал  свою  книгу  по
географии,  которую  посвятил  Георгу  III.  Шёнер  питал  боль¬
шой  интерес  к  астрологии,  и  его  более  поздние  работы  были
в  основном  посвящены  открытию  закономерностей  небесных
сфер.  К  тому  же  Шёнер  был  довольно  непредсказуемым  че¬
ловеком.  Он  прижил  дочь  от  любовницы  и  до  такой  степени
забросил  свои  церковные  обязанности,  что  был  лишён  доходов
от  прихода  в  Бамберге.  Но  епископ,  благоволивший  Шёнеру,
не  оставил  учёного  без  покровительства.  Одной  из  несомнен¬
 192

11.  ПРИДВОРНЫЙ  ЧАРОДЕЙ
 ных  привилегий  была  возможность  доступа  к  епископальной
библиотеке,  где  хранились  рукописи,  считавшиеся  древними
уже  в  XVII  веке.
 В  то  время  Шёнер  не  был  единственным  астрологом  Бам¬
берга.  Учёный-гуманист  Лоренц  Бехайм  также  считался  спе¬
циалистом  по  астрологии  и  вдобавок  обладал  незаурядной
юридической  хваткой.  Виллибальд  Пиркгеймер,  считавший
Бехайма  самым  образованным  человеком  своего  круга,  состоял
с  ним  в  длительной  переписке,  в  которой  обсуждались  вопро¬
сы  алхимии  и  астрологической  медицины.  Во  время  учёбы  в
Италии  Бехайм  встречался  с  Рейхлином,  познакомившим  его
с  тайнами  Каббалы.
 Важно,  что,  имея  под  рукой  столь  квалифицированных  спе¬
циалистов,  епископ  выбрал  пришлого  астролога  —  Фауста.
Доподлинно  неизвестно,  советовался  ли  Георг  III  с  Шёне-
ром  или  Бехаймом,  но  эти  астрологи,  вхожие  ко  двору,  могли
предоставлять  свои  советы  неофициально,  в  благодарность
за  покровительство.  Понятно,  что  общее  мнение  о  Шёнере  и
Бехайме  было  выше  репутации,  обычно  приписываемой  Фаусту,
но  то,  что  в  1520  году  епископ  выбрал  Фауста,  было  ярчайшим
доводом  в  пользу  оклеветанного  некроманта.
 РОСКОШНАЯ  СУММА
 Что  касается  суммы,  поражают  два  обстоятельства:  то,
что  деньги  были  «выданы  и  пожалованы  в  награду»  и  что  это
произошло  в  воскресенье.  И  то  и  другое  предполагает  некую
публичную  церемонию,  хотя  бы  в  узком  придворном  кругу.
Вдобавок  выплату  зафиксировали  в  документах  —  значит,  из
этого  не  делали  секрета.  Наконец,  интересен  размер  возна¬
граждения.
 В  1520  году  10  гульденов  были  значительной  суммой.  Для
сравнения  достаточно  сказать,  что  разнорабочий,  поденщик
получал  менее  2  гульденов,  ремесленник  —  3  или  3,5  гульдена,
а  солдат  —  3—4  гульдена  месячного  жалованья.  При  ценах  се¬
редины  XVI  века  кошелёк  нормально  питавшегося  ландскнехта
 193

ЛЕО  РУИКБИ
 пустел  так  быстро,  что  у  солдата  не  хватало  на  пиво.  Даже  впол¬
не  состоятельный  базельский  печатник  Джон  Аморбах  мог  тра¬
тить  на  питание  и  проживание  сына,  учившегося  в  университете,
только  16  крон  в  год.  Изучая  местные  экономические  порядки,
можно  заметить,  что  Фаусту  заплатили  больше,  чем  причита¬
лось  художнику  или  переплётчику.  Иоганн  Шёнер  получал  за
одну  переплетённую  книгу  меньше  4  гульденов.  Ганс  Вольф,
помогавший  Альбрехту  Дюреру  писать  портрет  Георга  III,  за¬
работал  всего  около  2  гульденов.  Астрологи  —  современники
Фауста  могли  зарабатывать  большие  суммы  —  по  крайней  мере,
некоторые  из  них  делали  такие  заявления.  Итальянский  учё¬
ный,  инженер  и  астролог  Джироламо  Кардано  (1501—1576)
утверждал,  что  однажды  получил  200  крон  за  один  гороскоп.
Более  надёжные  сведения  сообщал  Вирдунг,  сделавший  запись
 о 	том,  что  заплатил  4  венгерские  золотые  монеты  математику
Альберту  Брудзевському  за  помощь  в  составлении  астрологи¬
ческих  натальных  карт.
 В  XVI  веке  было  трудно  оценить  точную  величину  суммы  в
10  гульденов.  Монета  могла  называться  гульденом,  гильдером
или  флорином,  и  все  эти  названия  на  самом  деле  относились
к  золотым  монетам,  впервые  отчеканенным  во  Флоренции  в
1252  году.  В  XVI  веке  гульдены  чеканились  скорее  из  серебра,
чем  из  золота,  а  поскольку  монеты  не  имели  стандартной  кур¬
совой  стоимости,  то  их  хождение  ограничивалось  отдельными
экономическими  районами.  Вообще  говоря,  гульдены  считались
монетой  южных  регионов  империи;  в  Центральной  Германии
в  ходу  были  талеры,  а  на  севере  —  марки.  Хотя  в  современных
Фаусту  письменных  источниках  и  легендах  о  Фаусте  можно
встретить  упоминания  о  гульдене,  флорине  и  талере,  эти  на¬
звания  не  всегда  означали  одно  и  то  же.  Вплоть  до  1559  года
официальной  валюты  Священной  Римской  империи  не  суще¬
ствовало.
 С  трудом  разобравшись  с  размером  суммы,  полученной  Фау¬
стом,  мы  встречаем  по-настоящему  серьёзную  проблему  при
оценке  того,  за  что  конкретно  ему  заплатили.  Несомненно,  что
Ганс  Мюллер  был  грамотным  управляющим,  но  хотелось  бы
 194

11.  ПРИДВОРНЫЙ  ЧАРОДЕЙ
 знать  больше  подробностей  о  том,  что  скрывалось  за  предельно
лаконичной  записью  в  статье  о  расходах.
 Прежние  исследования  отражают  непонимание  крити¬
чески  важных  моментов.  Большинство  исследователей  ин¬
терпретируют  оказанную  Фаустом  услугу  как  «свидетель¬
ство»  (Indicium),  не  предлагая  никакого  внятного  объяснения
этого  термина.  После  изучения  оригинального  документа  я
пришёл  к  выводу,  что  управляющий  епископа  написал  сло¬
во  Judicium234.  Термин  Judicium  означает  «заключение»  или
«суждение»  —  по  крайней  мере,  именно  в  этом  смысле  тер¬
мин  использован  в  названии  текста  500  года  н.  э.  Judicium
Dei,  или  «Суд  Божий»,  посвящённого  применению  ордалий
(церковно-судебных  испытаний),  а  также  в  тексте  середины
XIV  века  Judicium  Pillorie.  Ещё  более  знаменательным  выгля¬
дит  использование  этого  термина  в  названии  работы  Николаса
Шадека  Judicium  Astronomicum  издания  1524  года.  Последнее
относится  к  конкретной  астрологической  практике,  так  на¬
зываемой  astrologia  judiciaria.
 Такая  практика,  называвшаяся  также  гаданием  по  звёздам,
имела  целью  определение  человеческой  судьбы  и  развивалась
отдельно  от  направления,  называвшегося  «естественной  астро¬
логией»  (или  astrologia  naturalis)  и  изучавшего  способы  астро¬
логического  предсказания  погоды.  Хотя  астрология  данного
типа  запрещалась  каноническим  законом  из-за  того,  что  в  ней
отрицалась  свобода  воли,  епископ  мог  иметь  своё  особое  мне¬
ние  о  каноническом  законе,  и,  в  конце  концов,  Фауст  мог  легко
выйти  из  положения,  прибегнув  к  известному  тезису  о  том,
что  звёзды  ходят  по  небосклону  «без  принуждения».  Только
в  XVI  веке  римский  папа  Сикст  V  издал  буллу,  поставившую
вне  закона  не  только  гадание  по  звёздам,  но  и  все  прочие  виды
магических  искусств.
 Шёнер  мог  оказать  епископу  такую  услугу.  Сохранилась  так¬
же  копия  гороскопа,  автором  которого  был  немецкий  историк,
математик  и  астроном  Иоганн  Карион,  впоследствии  вместе  со
своим  другом  Меланхтоном  составивший  гороскоп  Лютера.
В  1547  году  Карион  опубликовал  книгу,  посвящённую  гаданию
 195

ЛЕО  РУИКБИ
 по  звёздам,  —  De  Ivdiciis  Nativitatum,  предисловие  к  которой
написал  Меланхтон.  Возможно,  именно  мысль  о  Лютере  под¬
толкнула  Георга  III  обратиться  к  пришлому  астрологу?
 ГОРОСКОП
 Скорее  всего,  Фауст  начинал  карьеру  так  же,  как  любой
другой  астролог  XVI  века,  и  мы  можем  проследить  его  шаги
на  примере  других.  Гороскопы  того  времени  разительно  от¬
личались  от  современных  вариантов.  Вместо  планет,  изобра¬
жённых  на  диске  с  размеченными  по  краю  созвездиями,  го¬
роскоп  XVI  века  представлял  собой  рисунок,  выполненный  в
системе  из  квадрантов,  с  двенадцатью  домами,  расставленными
по  треугольнику  вокруг  центрального  элемента  и  знаками  зо¬
диака,  либо  проставленными  по  краям,  по  три  знака  с  каждой
стороны  рисунка,  либо  изображёнными  у  каждого  из  домов.
Считалось,  что  поскольку  каждый  из  домов  управляет  опреде¬
лённой  сферой  человеческой  жизни,  то  присутствие  планет  и
их  взаимное  влияние  определяет  то,  как  сложатся  и  в  каком
направлении  разовьются  те  или  иные  аспекты  человеческого
существования.
 Сложные  средневековые  гороскопы  постепенно  вытесня¬
лись  так  называемыми  эфемеридами,  по  сути  представлявшими
собой  астрономические  альманахи,  в  которых  предсказывалось
положение  небесных  тел.  Положение  объектов  описывалось  с
указанием  координат  в  градусах,  минутах  и  секундах,  что  дава¬
ло  возможность  определить,  в  каком  знаке  зодиака  находится
та  или  иная  планета.  Так,  на  23  апреля  1466  года  мы  находим
Солнце  в  позиции  с  координатами  11°  7'  33м,  соответствующи¬
ми  знаку  Тельца.  Кроме  того,  астрологу  приходилось  вносить
поправки,  вычислявшиеся  в  зависимости  от  времени  и  места.
Печатные  таблицы  —  эфемериды  обычно  рассчитывались  для
крупных  городов  по  состоянию  на  12  часов  дня,  и  астрологу
приходилось  учитывать  все  отклонения  от  этих  параметров.
 Получив  начерченный  в  квадрантах  гороскоп,  Фауст  мог
решить  несколько  вопросов.  Зная  место  и  точную  дату  рожде-
 196

11.  ПРИДВОРНЫЙ  ЧАРОДЕЙ
 ни  я  епископа,  Фауст  мог  составить  полную  натальную  карту,
отражавшую  ход  его  жизни.  Но  Георг  III  уже  чувствовал  при¬
ближение  смертного  часа,  или  Domus  Mortis.  Не  исключено,  что
Георг  III  поручил  Фаусту  создать  астрологическую  натальную
карту,  могущую  стать  чем-то  вроде  завета  —  по  аналогии  с  тем,
как  Меланхтон  подтвердил  величие  Лютера,  составив  гороскоп
своего  кумира.  Впрочем,  задача  астролога  не  ограничивалась
составлением  натальной  карты.
 Гороскопы  часто  составлялись  для  того,  чтобы  опреде¬
лить  последствия  важных  событий,  в  том  числе  коммерческих
сделок  и  даже  военных  вторжений.  Английский  хронист  Мэ¬
тью  Парис  сообщал,  что  император  Фридрих  II  (правивший
в  1215—1250  годах)  привлекал  астрологов  для  предсказания
будущего  и  даже  для  принятия  решения  о  женитьбе.  В  прав¬
ление  Габсбургов  известно  более  200  случаев,  когда  решения
принимались  в  зависимости  от  совета  астролога:  от  коронаций
и  брачных  союзов  до  битв  или  подписания  мира.
 Но  какие  проблемы  заботили  Георга  III?  1520  год  явил
множество  бед  в  виде  страданий  и  войн,  обычных  для  эпо¬
хи  Возрождения.  Сознание  верующего  человека  занимала
череда  событий,  начавшихся  ещё  в  1517  году.  Известно,  что
Георг  III  был  крайне  обеспокоен  восстанием  Лютера  против
власти  Рима.  На  стороне  Лютера  оказались  многие  советники
из  непосредственного  окружения  Георга,  и  один  из  них,  Ла¬
зарь  Шпенглер,  успел  сообщить  влиятельному  Виллибальду
Пиркгеймеру  о  том,  что  сам  епископ  на  их  стороне.  После
выхода  папской  буллы  Шпенглера  подвергли  преследованиям.
Вероятно,  Георг  III  осознал  нависшую  над  ним  угрозу,  и  в
письме  от  5  ноября  1520  года  Шпенглер  с  огорчением  сообщил,
что  епископ  изменил  свою  позицию.  В  1518—1519  годах  Георг
III  уже  заплатил  Лою  Герингу  за  свою  эпитафию  и  надгробие,
так  что  епископа  могли  одолевать  мысли  о  близкой  кончине.
К  этому  примешивалось  беспокойство,  вызванное  противо¬
стоянием  Лютера  и  Рима.  Хотя  в  1520  году  епископу  было
всего  50  лет  и  он  вполне  мог  не  думать  о  смерти,  всего  через
два  года  Георг  III  скончался.
 197

ЛЕО  РУИКБИ
 Если  предсказание  Фауста  касалось  восстания  Лютера  про¬
тив  Рима,  то  его  выводы  не  подводили  епископа  к  мысли  о  под¬
держке  мятежников;  возможно  даже,  что  именно  эти  выводы
заставили  Георга  изменить  позицию.  К  тому  же,  если  прогноз
Фауста  говорил  о  Лютере  и  движении  Реформации,  тогда  ста¬
новится  понятным,  почему  Георг  III  нанял  для  этого  пришлого
человека:  ведь  его  самый  квалифицированный  астролог  Шёнер
был  убеждённым  лютеранином.  То,  что  «гадание  по  звёздам»
было  делом  незаконным  или  самое  малое  теологически  вред¬
ным,  придаёт  решению  епископа  особый  смысл.  Если  наша
теория  верна,  вполне  объяснимо  и  то,  почему  составленный
Фаустом  документ  не  сохранился  до  наших  дней.
 «ХОРОШИЕ,  ЖИРНЫЕ  СВИНЬИ»
 Помимо  записей  в  документах  в  Бамберге  также  имелись
свои,  местные  легенды  о  маге.  Если  верить  Росхирту,  приехав
в  город,  Фауст  нашёл  радушный  приём  на  одном  из  постоялых
дворов.  Случилось  так,  что  там  же  был  свинопас,  как  раз  го¬
воривший  со  своим  помещиком  и  жаловавшийся,  что  никак  не
может  найти  себе  стадо  хороших,  жирных  свиней.  Фауст  из
легенды  не  мог  упустить  отличную  возможность  провести  де¬
ревенщину,  особенно  после  того,  как  «франкфуртская  добыча  »
чародея  почти  вся  вышла  (легенда  не  упоминала  о  щедрости
епископа).  Фауст  тут  же  наколдовал  целое  стадо  и  продал  его
свинопасу,  предупредив,  чтобы  тот  не  водил  свиней  по  воде.
Само  собой,  новый  владелец  пренебрёг  советом,  а  когда  попы¬
тался  перевести  стадо  через  реку,  то  обнаружил,  что  его  свиньи
превратились  в  охапки  соломы.  Это  совершенно  обычная,  ничем
не  примечательная  история  о  волшебстве.  Рассказ  о  чародее,
который  попросту  дурачит  свинопаса,  выглядит  наивным  и  рез¬
ко  контрастирующим  с  образом  Фауста,  заключающего  дого¬
вор  с  дьяволом.  Здесь  магия  Фауста  принимается  как  данность:
для  него  наколдовать  стадо  свиней  —  это  обычное  дело.  Но
история  служила  неявным  подтверждением  того,  что  магия  —
это  обман,  а  от  обманщиков  нужно  держаться  подальше.
 198

11.  ПРИДВОРНЫЙ  ЧАРОДЕЙ
 Хотя,  имея  в  кармане  золото,  полученное  от  епископа,  маг
вряд  ли  стал  бы  обманывать  свинопасов,  преждевременная
кончина  Георга  III  лишила  Фауста  одного  из  наиболее  влия¬
тельных  и  важных  клиентов.  Фауст  не  только  потерял  будущие
контракты,  но  также  лишился  опоры,  на  которой  держалась
его  репутация.  Одним  голосом,  способным  выступить  в  защиту
Фауста,  стало  меньше;  в  то  же  время  громче  и  громче  звучали
голоса  его  врагов.  При  более  удачном  раскладе  он  мог  полу¬
чить  место  при  дворе  епископа,  но  теперь  перед  ним  лежала
только  дорога.
 СВАДЬБА  В  МЮНХЕНЕ  (1521-1522)
 В  начале  1521  года  Лютера  отлучили  от  церкви.  В  письме,
написанном  из  замка  Вартбург  в  Тюрингии,  Лютер  утверждал,
что  его  враги  служат  Сатане,  а  он  прямо  противостоит  дьяволу.
Не  сдавшись,  Лютер  продолжил  работу  над  переводом  Ново¬
го  Завета.  Лютер  не  был  единственной  угрозой  Риму.  Всего
через  12  месяцев  после  вступления  на  престол  турецкий  султан
Сулейман  I  Великолепный  (1494—1566)  повёл  турок-османов
на  штурм  Белграда  и  овладел  этим  городом,  совершив  самое
глубокое  вторжение  на  территорию  христианского  мира.  Как
будто  подав  сигнал  к  отступлению  и  сдаче,  неожиданно  умер
римский  папа  Лев  X.  Парацельс  находился  в  Константинополе
и,  как  он  впоследствии  утверждал,  открыл  в  этом  городе  секрет
философского  камня.  Конечно,  в  воздухе  продолжал  висеть
страх  колдовства.  В  работе  De  Strigimagorum  Daemonumque
Mirandis  инквизитор  Сильвестр  Приериас  приводил  обшир¬
ный  список  современных  ему  случаев  колдовства,  заставляя
читателя  поверить,  что  в  XVI  веке  ведьмы  процветали  в  Риме
и  центральной  части  Италии.
 Скорее  всего,  Фауста  мало  интересовали  обстоятельства
жизни  Лютера,  и  он  вряд  ли  слышал  об  открытии  Парацельса.
Как  учёный  и  маг,  Фауст,  без  сомнения,  считал,  что  занимает
положение  более  высокое,  чем  заурядная  позиция  «колдуна».
Никто  из  магов  не  лил  слёз  по  поводу  смерти  римского  папы,  и
 199

ЛЕО  РУИКБИ
 у  нас  нет  причин  думать,  будто  Фауст  мог  оказаться  в  Белграде
или  его  окрестностях:  его  вряд  ли  могли  задеть  события  войны
с  турками.  Многие  «события  мирового  значения  »,  ныне  привле¬
кающие  интерес  историков,  не  затрагивали  обыденной  жизни
современников.  Фауст  сам  устраивал  собственную  жизнь.  День¬
ги  епископа  закончились.  Маг  нуждался  в  новом  заказчике,
новом  деле,  новом  источнике  денег.
 В  апреле  1521  года  Франциск  I  объявил  империи  войну,  и  к
наступлению  лета  фон  Зиккинген  сражался  в  Северной  Фран¬
ции,  выполняя  приказы  императора.  Заключив  перемирие  с
Робером  де  ла  Марком,  фон  Зиккинген  сумел  избежать  опас¬
ности  штурма  хорошо  укреплённого  Седана.  Музон,  находив¬
шийся  на  левом  фланге,  сдался  после  короткой  осады,  открыв
фон  Зиккингену  дорогу  на  Мезьер.  Имея  35  ООО  человек  про¬
тив  2000  у  противника,  он  мог  не  сомневаться  в  победе,  но,  по
легенде,  Пьер  Террайль  де  Байярд,  прозванный  «рыцарем  без
страха  и  упрёка»,  хитростью  прорвал  осаду  и  рассеял  войска
фон  Зиккингена.  Фон  Зиккингена  вызвали  в  Императорский
суд,  находившийся  в  Брюсселе,  где  он  встретил  обвинения  в
предательстве  и  смутные  обещания  Карла  V  когда-нибудь  по¬
крыть  расходы  его  военной  кампании.  Интересно,  пошёл  ли
Фауст  вместе  с  фон  Зиккингеном,  чтобы  предсказывать  течение
военной  кампании,  или  он  дал  астрологический  прогноз  до
начала  марша?
 Всё  ещё  не  успокоившись,  фон  Зиккинген  выступил  про¬
тив  архиепископа  Трирского,  с  которым  у  него  была  давняя
вражда.  Это  событие  теперь  считается  частью  «Рыцарского
восстания»  1522—1523  годов.  Если  Фауст  был  с  фон  Зиккин¬
геном  в  Мезьере,  он  мог  следовать  за  ним  и  дальше.  Однако,
учитывая  прошлое  недоразумение  в  Кройцнахе  и  новоприобре-
тённый  протестантизм  фон  Зиккингена,  между  ним  и  Фаустом
мог  произойти  раскол.  Для  авантюриста  обещание  богатой
добычи,  которую  можно  было  захватить  в  Италии,  казалось
сладким  зовом  сирен,  и  1522  год  остался  в  истории  в  основном
благодаря  битве  при  Бикоке  (близ  Милана),  а  также  турецкой
осаде  крепости  ордена  госпитальеров  на  острове  Родос.
 200

11.  ПРИДВОРНЫЙ  ЧАРОДЕЙ
 По  преданию,  Фауст  присутствовал  на  свадьбе  сына  герцога
Баварского  в  Мюнхене.  Если  Фауст  действительно  находился  в
Мюнхене  (предположим,  что  это  так)  и  это  событие  произошло
3  октября  1522  года,  то  у  него  было  достаточно  времени,  чтобы
сопровождать  фон  Зиккингена  в  походе  на  Францию.
 Если  верить  «народной  книге»  о  Фаусте,  как-то  его  нашли
«три  благородных  молодых  графа  »,  учившиеся  в  университете
Виттенберга  и  страстно  желавшие  увидеть  роскошь  и  велико¬
лепие  свадьбы,  которую  устраивал  своему  сыну  герцог  Бавар¬
ский235.  Фауст  пригласил  этих  графов  в  свой  сад  и,  постелив
на  землю  свой  плащ,  приказал  им  сесть.  Фауст  предупредил
спутников,  что  никто  из  них  не  должен  ни  с  кем  разговаривать,
даже  с  самим  герцогом.  Затем  Фауст  произнёс  заклинание,  и
они  взмыли  в  небо.
 В  этой  истории  никак  не  упоминается  дьявольский  конь  Фау¬
ста.  В  отличие  от  лютеровского  колдуна,  Фауст  не  ездит  на
козле  и  не  летает  на  метле.  Фауст  переносит  молодых  графов  в
Мюнхен,  используя  для  этого  удобный  магический  плащ.  Здесь
мы  должны  вспомнить  о  легендарной  дыре  в  крыше  дома  на
Шоссергассе  в  Эрфурте,  проделанной  как  раз  для  того,  чтобы
Фауст  мог  вылетать  из  неё  на  магическом  плаще.
 Поддельная  книга  «Чёрный  ворон»,  предположительно  из¬
данная  в  1469  году  в  Лионе  и  приписываемая  Фаусту,  содержит
необходимое  для  такого  полёта  заклинание,  но,  несмотря  на
якобы  раннюю  дату  издания,  похоже,  что  эта  история  заим¬
ствована  из  «народной  книги»  о  Фаусте  (а  не  наоборот).  В  главе
под  названием  «Как  доктор  Иоганн  Фаус  летал  на  плаще  »  ска¬
зано,  что  маг  должен  постелить  на  землю  просторное  красное
одеяние  и  начертить  в  центре  магическую  фигуру.  Затем  маг
ступает  на  одеяние  (крепко  держа  в  руках  другое  изображение
той  же  магической  фигуры),  занимая  позицию  в  самом  цен¬
тре.  Инструкция  строго  запрещала  магу  выходить  из  контура
фигуры:  в  противном  случае  путешествие  могло  закончиться
несчастьем.  После  этого  маг  должен  был  трижды  призвать  духа
Азиеля.  Глава  заканчивается  полезным  советом:  «Если  хочешь
покинуть  комнату,  убедись,  что  окна  открыты».  \
 201

ЛЕО  РУИКБИ
 Разумеется,  Лютер  имел  своё  мнение  по  поводу  таких  исто¬
рий.  Он  писал:  «Что  же  касается  полётов  на  плаще,  их,  без
сомнения,  можно  совершать  как  на  короткие,  так  и  на  даль¬
ние  расстояния»236.  Вместе  с  тем  Лютер  высказывал  сомнение,
говоря,  что  такие  полёты  могут  быть  иллюзией,  созданной
дьяволом.
 На  фаустовском  плаще  можно  было  с  удобством  пролететь
через  внушительные  ворота  XIV  века  и  через  стены,  окружав¬
шие  Мюнхен  в  XVI  веке.  В  те  времена  ещё  не  придумали  слогана
Mimchen  mag  Dich  («Мюнхен  любит  вас  »).  Как  и  в  любом  городе
империи,  в  Мюнхене  с  подозрением  относились  к  пришельцам.
Чтобы  пройти  за  его  стены,  гостю  требовалось  доказать,  что
в  городе  у  него  есть  родственники,  друзья  или  место,  где  он
может  остановиться.
 Основанный  в  1157—1158  годах  герцогом  Генрихом  Львом
(1129—1195)  на  торговом  пути  через  реку  Изар,  по  прошествии
времени  и  многих  кровавых  войн  Мюнхен  превратился  в  столи¬
цу  объединённой  Баварии.  Оказавшись  над  стенами  и  крыша¬
ми  этого,  по  выражению  P.F.,  «поистине  княжеского»  города,
Фауст  и  его  благородные  спутники  увидели,  что  Мюнхен  «вы¬
глядит  совсем  новым,  с  красивыми  широкими  улицами  и  разу¬
крашенными  домами»237.  Особыми  приметами  Мюнхена  были
две  «луковицы»  на  высоких  шпилях  ещё  относительно  новой,
построенной  в  1468—1488  годах  Фрауэнкирхе  (собор  Святой
Богородицы)  и  огромное  здание  городского  магистрата.
 У  старого  герцога  Баварии  Альбрехта  IV  (1447—1508)  по
прозвищу  Мудрый  и  его  жены  Кунигунды  Австрийской  (дочери
императора  Священной  Римской  империи  Фридриха  III)  было
три  сына:  Вильгельм  IV  (1493—1550),  Людвиг  X  (1495—1545)  и
Эрнст  (1500—1560).  Эрнст  был  священником.  В  1522  году  он
служил  в  Пассау  и  впоследствии  стал  архиепископом  Заль¬
цбурга.  И  Вильгельм,  и  Людвиг  носили  титул  герцога  Баварии,
несмотря  на  то  обстоятельство,  что  по  закону,  принятому  их
отцом,  престолонаследие  осуществлялось  в  пользу  старше¬
го  сына  в  княжеском  роде.  В  1516  году  Людвиг,  заручившись
поддержкой  матери  и  законодательного  собрания,  вынудил
 202

11.  ПРИДВОРНЫЙ  ЧАРОДЕЙ
 Вильгельма  согласиться  на  совместное  правление.  Людвиг  не
оставил  после  себя  наследника.  Но  Вильгельм,  3  октября  же¬
нившийся  на  Марии  фон  Баден-Шпонхайм,  в  положенный  срок
обеспечил  Баварии  нового  герцога.
 Ненадёжность  истории  о  трёх  графах  подчёркивается  рас¬
сказом  из  «народной  книги»  о  женитьбе  сына  герцога  —  в  то
время  как  сын  был  герцогом.  К  1522  году  Альбрехт  уже  мно¬
го  лет  покоился  во  Фрауенкирхе.  Ещё  одно  сомнение  в  под¬
линности  вызывает  фраза  о  том,  что  «здесь  не  подобает  на¬
зывать  имён»  благородных  графов,  составивших  компанию
Фаусту238.
 Пролетая  над  рыночной  площадью,  путешественники  не
могли  не  обратить  внимание  на  горящие  факелы  и  радостный
шум,  доносившийся  из  «Водяного  замка»,  выстроенного  на
месте  нынешней  резиденции  баварских  королей  ещё  в  1385  году.
Резонно  предположить,  что  Эрнст  наверняка  оставил  церков¬
ные  дела  и  приехал  на  церемонию,  а  нагловатый  Людвиг  тем
более  не  мог  пропустить  свадьбу  Вильгельма  и  Марии.  По  при¬
бытии  Фауста  и  его  спутников  встретили  со  всем  радушием,
разве  что  были  несколько  озадачены  из-за  их  молчания.
 Поскольку,  вопреки  написанному  у  P.F.,  «старый  добрый
герцог»  не  мог  встретить  гостей,  их  наверняка  приветствовал
29-летний  Вильгельм239.  На  групповом  портрете  1534  года,  изо¬
бражавшем  Вильгельма  с  семьёй,  мы  видим  герцога  уже  40-лет¬
ним.  Тщательно  постриженные  волосы  украшает  большая,
щегольски  сбитая  на  сторону  чёрная  шляпа.  Герцог  глубоко¬
мысленно  смотрит  в  пространство  мимо  зрителя.  Его  супруга
выглядит  бледной  и  полноватой  на  лицо.  Узкие  губы  поджаты,
взгляд  пуст.  С  её  невыразительной  внешностью  контрастирует
одежда,  сверкающая  золотом.  Хотя  портрет  дышит  роскошью,
вид  богатства  вполне  уравновешен  серьёзностью  и  скованно¬
стью  изображаемых  персон.
 Фауст,  беспокоившийся  о  возможных  последствиях,  на¬
стоятельно  советовал  спутникам,  «чтобы  никто  из  них,  пока
они  будут  в  отсутствии,  не  произнес  ни  слова  и,  когда  они  будут
во  дворце  герцога  Баварского  и  кто-либо  с  ними  заговорит
 203

ЛЕО  РУИКБИ
 или  о  чем  их  спросит,  чтобы  они  никому  ничего  не  отвечали»,
а  в  случае,  «если  только  крикнет  он:  вперед!  —  все  они  ско¬
рехонько  должны  были  ухватиться  за  плащ  и  в  ту  же  минуту
исчезнуть  оттуда»  (См.:  Жирмунский  В.М.  Легенда  о  докторе
Фаусте.  М.:  Наука,  1978).  Предупреждения  его  были  напрасны:
один  из  молодых  графов,  которому  передали  бутыль  с  водой,
чтобы  омыть  руки,  вслух  обратился  к  другому.  Фауст  крикнул,
благородные  графы  прыгнули  на  плащ  и  взмыли  в  небо  —  все,
кроме  «проговорившегося»,  которого  тут  же  схватили  и  по¬
садили  в  темницу240.
 Пленника  немедленно  допросили.  Кто  ты  такой?  Кто  были
другие,  так  загадочно  исчезнувшие?  Поскольку  тот  держал  рот
на  замке,  герцог  велел  на  другой  день  подвесить  упрямого  гостя
на  дыбу.  Перспектива  медленного  и  мучительного  выворачива¬
ния  конечностей  ужасала,  и  пленник  понимал,  что  расскажет
всё  рано  или  поздно241.  Но  Фауст  не  забыл  своего  спутника.
Явившись  перед  рассветом,  он  наслал  на  стражников  глубокий
сон  и  чудесным  образом  открыл  замки  (вероятно,  при  помощи
заклинания  вроде  «Ключа  Плутона»  из  «Кодекса  849»).
 Впрочем,  теперь  в  помощи  Фауста  нуждались  не  только
«благородные  »  и  бестолковые  студенты,  но  также  его  прежний
покровитель  фон  Зиккинген.  В  августе  1522  года  он  повёл  от¬
ряд  численностью  около  8000  человек  против  яростного  врага
Реформации  архиепископа  Трирского  Рихарда  фон  Грейффен-
клау  цу  Волльрата  (1467—1531),  но  остался  без  подкрепления
и  был  вынужден  отойти  в  Эбернбург,  по  дороге  разграбив  вла¬
дения  архиепископа.  Действия  рыцаря  объявили  незаконными.
Появились  памфлеты,  в  которых  фон  Зиккингена  называли
союзником  дьявола,  а  в  одном  случае  в  тексте  было  даже  при¬
ведено  его  письмо,  якобы  адресованное  Сатане.  Фон  Зиккинген
послал  курфюрсту  Палатината  враждебное  послание  и  провёл
серию  набегов  на  Оттербах,  Лютцельштайн  и  Кайзерслаутерн.
Таким  образом,  рыцарь  открыто  демонстрировал  император¬
скому  правительству  своё  пренебрежение.
 Могущество  Священной  Римской  империи,  осаждаемой  тур¬
ками,  было  подорвано  междоусобицей.  Против  фон  Зиккингена
 204

12.  СОЕДИНЕНИЕ  ПЛАНЕТ
 объединились  курфюрсты  Трира,  Гессе  и  Палатината.  Заручив¬
шись  поддержкой  Швабской  лиги,  курфюрсты  окружили  вой¬
ско  фон  Зиккингена,  у  которого  осталось  всего  3000  человек,
в  его  замке  Нанштайн  в  Ландшуле.  Вскоре  после  начала  осады
огнем  орудий  была  разрушена  главная  башня.  Смертельно  ра¬
ненный  хозяин  замка  подписал  капитуляцию.  Фон  Зиккинген
умер  на  следующий  день,  7  мая  1523  года.  Фауст  лишился  ещё
одного  могущественного  покровителя  и,  возможно,  друга.
 12.
 СОЕДИНЕНИЕ  ПЛАНЕТ
(1523-1525)
 Вопреки  обычной  практике,  астрологи  предсказали,  что
солнечное  затмение  23  августа  1523  года  принёсёт  добрые
предзнаменования.  Благосклонный  Юпитер  возьмёт  верх  над
недоброжелательным  Сатурном,  и  всё  наладится.  Но  это  было
лишь  затишьем  перед  бурей.
 В  1523  году  Рим  обрёл  нового  папу:  18  ноября  рыцарь  Ро¬
доса  и  великий  приор  Капуи  Джулио  де  Медичи  (1478—1534),
избранный  римским  папой  (вторым  в  истории  семьи  Медичи),
взял  себе  новое  имя  и  стал  Климентом  VII.  На  одном  из  ха¬
рактерных  портретов  кисти  Себастьяна  Пьомбо  папа  римский
Климент  VII  изображён  с  несколько  припухшим  лицом  и  на¬
брякшими  веками  (что  наводит  на  мысль  о  склонности  к  рас¬
путству).  Его  взгляд,  направленный  в  сторону  от  наблюдателя,  и
едва  уловимая  усмешка  выдают  человека  не  слишком  честного,
каким  он  и  запомнился.
 Под  впечатлением  от  действий  инквизитора  Болоньи,  пы¬
тавшего  и  казнившего  обвиняемых  в  ведовстве,  Пико  делла
Мирандола  поддержал  жестокость,  чинимую  во  имя  христиан¬
ства.  В  его  книге  Strix  («Сова»)  приводится  бесконечный  спи¬
сок  ужасающе  подробных  обвинений,  выдвигавшихся  против
ведьм,  в  том  числе  детали  якобы  имевших  место  сексуальных
 205

ЛЕО  РУИКБИ
 контактов  с  инкубами  и  суккубами.  В  тот  же  период  Бартоло¬
мео  де  Спина,  также  вдохновлённый  казнями  в  Ферраре,  где
сожгли  нескольких  ведьм,  написал  работу  Quaestio  de  Strigibus
(«Разыскание  о  колдовстве»)  в  доказательство  заблуждений
тех,  кто  считал  шабаши  ведьм  иллюзией.  Де  Спина  полагал,
что  существование  колдовства  доказывается  уже  тем,  что  по
этому  обвинению  в  одной  только  епархии  Комо  было  сожжено
множество  людей.
 ГРИМУАР
 В  1523  году  предположительно  в  Риме  была  опубликована
небольшая,  но  сразу  получившая  известность  книга  о  магии.
Авторство  книги,  как  и  многих  других  работ,  приписывали  са¬
мому  понтифику.  Книга  под  названием  «Энхиридион  »  (то  есть
сборник  заклинаний  и  всякого  рода  магических  рецептов)  была
не  только  написана  в  лучших  традициях  церемониальной  магии,
но  и  представляла  собой  справочник  по  магическим  формулам
и  наговорам,  а  также  включала  тексты  «Семи  таинственных
молитв».  Хотя,  по  преданию,  «Энхиридион»  был  подарен  рим¬
ским  папой  Львом  III  самому  Карлу  Великому  после  коронации
императора  в  Риме,  в  реальность  этого  верится  с  трудом.  Не¬
смотря  на  то  что  книгу  осуждали,  считая  пособием  по  чёрной
магии,  текст  «Энхиридиона»  кажется  вполне  невинным.
 В  тот  же  период  на  книжном  рынке  были  представле¬
ны  гораздо  более  нечестивые  произведения.  Так,  приписы¬
вавшаяся  Фаусту  книга  «Фаустово  заклятие  адских  духов»
(Doctorfohannis  Fausti  Manual-Hollenzwang),  по  слухам,  была
отпечатана  в  Виттенберге  в  1524  году.
 Обложку  украшало  изображение  чёрной  птицы.  Текст
книги,  напоминавшей  «Черного  ворона»,  по  утверждениям,
изданного  в  Лионе  в  1469  году,  начинался  с  мрачного  предупре¬
ждения:
 Не  читай  меня  вслух  без  защитного  круга,
 Потому  что  большая  опасность  ожидает  тебя242.
 206

12.  СОЕДИНЕНИЕ  ПЛАНЕТ
 Батлер  считала  книгу  подлинным  изданием  «Адского  за¬
клятия»,  ведь  эта  работа  действительно  появилась  раньше
«Чёрного  ворона»  с  его  заведомо  слишком  ранней  датиров¬
кой.  Однако  факт  публикации  этой  книги  в  1524  году  также
вызывает  сомнения.  Такое  сочинение  должно  было  появиться
в  конце  столетия,  уже  после  того,  как  имя  Фауста  оказалось
прочно  связанным  с  идеей  договора  с  дьяволом.  Тем  не  менее
духа  здесь  зовут  Азиель,  а  не  Мефистофель,  и  то,  что  в  книге
вообще  нет  упоминания  о  Мефистофеля,  указывает  скорее  на
XVI  век,  когда  имя  Мефистофеля  ещё  не  получило  устойчивой
связи  с  Фаустом.  Самым  чётким  свидетельством  того,  что  эта
работа  не  является  подлинной,  оказывается  употребление  в
тексте  имени  Johannis  вместо  Georgius.  Как  и  в  случаях  с  осталь¬
ными  текстами,  мы  не  должны  слепо  верить  указанным  в  книгах
датам  и  местам  опубликования.
 ПОД  ЗНАКОМ  РЫБ
 Хотя  до  конца  неизвестно,  работал  ли  Фауст  над  припи¬
сываемым  ему  «Адским  заклятием»,  можно  с  уверенностью
сказать,  что  одно  событие  ускользнуло  из  поля  его  внимания.
Предсказанное  на  февраль  1524  года  соединение  семи  планет
в  знаке  Рыб,  всегда  служившее  источником  тревоги,  не  могло
быть  секретом  для  такого  искушённого  в  своём  деле  астроло¬
га,  как  Фауст.  Все  ждали  ужасных  событий.  Считалось,  что  в
1484  году  к  ужасающему  распространению  сифилиса  привело
именно  соединение  Сатурна  и  Юпитера  в  знаке  Скорпиона.
Появление  в  знаке  Рыб  необычно  большого  количества  планет
заставляло  многих  предсказывать  скорое  наводнение  библей¬
ского  масштаба.
 К  тому  же  незадолго  до  этого,  в  1499  году,  Иоганн  Штоф-
флер  и  Якоб  Пфлаум  в  своём  «Альманахе  нова»  предсказали
наступление  конца  света  в  1524  году:
 «Определённые  изменения  и  трансформации  охватят  весь
мир...  изменения,  о  которых  не  слышали  ни  историки,  ни  наши
предки»243.
 207

ЛЕО  РУИКБИ
 Предсказание  Штоффлера  и  Пфлаума,  в  значительной  мере
отредактированное,  разошлось  в  основном  по  научным  кругам.
Ситуацию  в  корне  изменил  знаменитый  итальянский  астролог
Лука  Гаурико  (1476—1558),  в  1512  году  отправивший  свой  про¬
гноз  в  рейхстаг  Трира.  Гаурико,  изобразивший  по-настоящему
живую  картину  грозящей  катастрофы  в  работе  Prognosticon
ah  incarnationis,  стал  первым,  кто  заговорил  о  потопе,  вызван¬
ном  соединением  планет.  Встревоженный  Людвиг  V  прика¬
зал  Штоффлеру  и  Вирдунгу  разобраться  в  этой  ситуации,  а
вдохновлённый  Леонардо  да  Винчи  написал  необычайно  яркую
картину  бушующих  водоворотов.
 За  несколько  лет  до  этого  Фауст  находился  в  Гейдельберге,
где  мог  обсуждать  проблему  с  Вирдунгом,  а  Вирдунг  опреде¬
лённо  писал  о  грозящей  катастрофе  в  1520  году  при  обсужде¬
нии  явлений  в  небе  над  Веной.  Он  раскрыл  эту  тему  в  работе
«Практика  »  1521  года.  Вирдунг  считал,  что  эффект  соединения
планет  проявится  в  1523  году  и  уже  в  1524  году  это  приведёт
к  уничтожению  пищи  на  земле  и  кораблей  на  море.  Он,  одна¬
ко,  не  принадлежал  к  партии  «Ноева  ковчега»  и  склонялся  к
мысли  о  том,  что  наводнение  не  приведёт  к  долговременным
последствиям.  Вирдунг  вычислил,  что  последствия  потопа  бу¬
дут  давать  о  себе  знать  ещё  около  40  лет,  интервалами,  с  точно
рассчитанными  до  1563  года.
 Одним  из  наиболее  влиятельных  произведений  того  времени
считается  книга  предсказаний  Mirabilis  Liber,  или  «Чудесная
книга  ».  Хотя  авторство  книги  приписывали  астрологу  Фридри¬
ха  III  Иоганну  Лихтенбергеру  (1440—1503),  работа  была  напи¬
сана  явно  позднее  и  включала  не  только  работу  Лихтенбергера
Prognosticate  («Предсказание»)  1488  года,  но  также  отрывки
из  «Краткого  изложения  откровений»  Савонаролы  1495  года.
Prognosticate  Лихтенбергера  пользовалась  успехом;  выдержав
32  издания,  эта  работа  до  1530  года  разошлась  тиражом  около
10  000  экземпляров.  Книга  Mirabilis  Liber  впервые  опублико¬
ванная  в  1522  году,  была  вскоре  перепечатана  в  Лионе  Жаном
Бессоном  (в  1523  году,  хотя  на  книге  указан  1524  год)  и  не  раз
переиздавалась  впоследствии.  Тема  катастрофы  была  у  всех  на
 208

Доктор  Фауст  (предположительно)
Неизвестный  художник

Табличка  на  доме  в  Книтлингене,  где,  согласно  легенде,
родился  Фауст
 Музей  Фауста  в  Книтлингене.  Современный  вид

Двор  монастыря  Маульбронн.  Современный  вид
 Эрфурт.  Гравюра  конца  XV  в.

Иоахим  Камерарий. 	Иоганн  Тритемий.
 Неизвестный  художник 	Фрагмент  надгробия
 Франциск  I.  Художник
Ж.  Клуэ  Младший
 Климент  VII.
Художник  С.  Пьомбо

Знамя  с  башмаком.  Гравюра  XVI  в.

HISTORIA
 on
 .  Шобйп
 $auf(en/i>em  tteitbtffytytm
 3au6<rer  twnt  @ct>tt>ar($to|Her/
 §фе  er  ficfy 	tom  Zcuffet  auff  cinebes
 nant>rei<it  vcrfctjricbcn  /  OTae?  er  ^ierstvtfctjcu  f«c
frtftatw  ЯЬемИсег  3<fe(xn  /  fcCbtf
let  »nt>  gttruben  /  bifj  er  ertt>r  Иф  fct,
mn  tvol  fcerfciemtn  Ictyx
<mpfangen.
 S5?e^r 	au0  frfncn  щтт  fytu
 Dfrfaffettm  0djrifffro/aflm  §odjfra<jftibm/
 fdrwfijigen  t>nb  ©ctllcfm  97?tnfc$cnium  fc$«rflid?<it
35<pfpitl/abfcfc<utt>ltc^co  £  jr<mpcl/tnb  trtow#
ftergigcr  223arnung  $ufftmmcng<jp#
fltH/tonfcinbrn  ^>rucft?ct#
fcrfigtt.
 Jacobi  iiii.
 ©off  мегфалЦ/  »toerfl<j>«  tom
'ituffefy  fo  fTcu^ct  ervoncucfy.
 Cvm  Gratia  bt  Privilboio.
 ©edmtfcju  $r«itffwf  am  (Dfaytt/
 ЬигфЗоИп^  6?ptfg.
 M.  D.  Ljcxxyilk
 Титульный  лист  «Народной  книги  о  Фаусте»

Святой  Иаков  и  волшебник  Гермоген.
Гравюра  П.  Брейгеля  Старшего

Дом  Фауста  в  Праге

Мефистофель.  Скульптор  М.М.  Антокольский

Фауст.  Художник  Рембрандт

Орудия  пыток,  использовавшиеся  во  время  судов
над  ведьмами.  Со  старинной  гравюры

Полет  Фауста  и  Мефистофеля.  Художник  М.А.  Врубель

Фауст  и  Маргарита  в  саду.  Художник  А.  Шефер

Пирушка  в  «Погребе  Ауэрбаха».  Иллюстрация  к  «Фаусту»
В.  Гете  П.-И.  фон  Корнелиуса
 Фигуры  Фауста  и  Мефистофеля  у  «Погреба  Ауэрбаха»

apotDtiir
 «Аптека  Фауста»  в  Книтлингене
 Скульптура  Фауста  у  ратуши  Книтлингена
 о

Картина,  изображающая  Фауст.  Портрет  анонимного
смерть  Фауста,  на  стене 	немецкого 	художника
 гостиницы  «Zum  Lowen» 	XVII 	в.

12.  СОЕДИНЕНИЕ  ПЛАНЕТ
 слуху.  В  главе  с  названием  «Ещё  одно  пророчество  Хуана  Вати-
гуеро»  говорилось,  что  «...  многие  города  и  крепости  на  реках
По,  Тибр,  Рона,  Рейн  и  Луара  будут  разрушены  сильнейшими
наводнениями  и  землетрясениями».
 Обложку  астрологической  «Практики»  Леонарда  Рейнма-
на,  где  рассказывалось  «о  великом  и  многообразном  соедине¬
нии  планет»  (1523),  украшала  картина,  изображавшая  планеты
внутри  гигантской  рыбы,  которая  извергала  на  Землю  потоки
воды,  уносившей  с  собой  дома,  церкви  и  мёртвые  тела.  Даже
не  столь  радикально  настроенные  астрологи  предсказывали
выпадение  необычайно  обильных  осадков  в  виде  дождя  и  сне¬
га.  Лишь  немногие  прогнозы  противоречили  общему  мнению.
Ещё  в  1519  году  племянник  Пико  делла  Мирандолы,  Агостиньо
Нифо,  написал  работу  «О  ложном  предсказании  потопа»,  где
отстаивал  мысль,  что  затмение  1523  года  не  повлияет  на  эффект
соединения  планет.  Нифо  верил,  что  его  контрпредсказание
избавит  людей  от  навязчивого  страха  потопа.  Надежда  оказа¬
лась  напрасной.  Вопрос  в  том,  находился  ли  Фауст  на  стороне
радикальных  или  умеренных  астрологов.  Независимо  от  по¬
зиции,  его  предсказания  были  забыты.
 Пророки  могли  ещё  25  лет  распространять  вести  о  пред¬
стоящей  катастрофе,  и  у  людей  было  ровно  столько  же  времени
для  переживаний.  С  изобретением  книгопечатания  открылась
возможность  с  необычайной  скоростью  донести  сигнал  о  при¬
ближающейся  катастрофе  до  всех  уголков  Европы.  Количество
публикаций  достигло  пика  в  период  с  1519  по  1523  год,  когда
60  разных  авторов  написали  на  эту  тему  около  160  работ,  тира¬
жированных  в  количестве  приблизительно  160  ООО  копий244.
 По  мнению  известного  хрониста  XIX  века  Чарльза  Маккея,
изучавшего  наиболее  выдающиеся  заблуждения  и  безумства
человечества,  в  XVI  веке  Лондон  заполонил  целый  «...рой...
предсказателей  и  астрологов,  с  утра  до  вечера  раскрывавших
секреты  будущего  людям  из  всех  общественных  слоёв»245.  Уже
в  июне  1523  года  предсказатели  достигли  единства  в  том,  что
1  февраля  1524  года  Темза  выйдет  из  берегов  и  грязные,  несу¬
щие  заразу  воды  затопят  весь  город  и  смоют  до  10  ООО  домов.
 209

ЛЕО  РУИКБИ
 Если  такое  событие  имело  место,  это  значило,  что  ввиду  пол¬
ного  отсутствия  англоязычных  публикаций  по  теме  английским
астрологам  пришлось  обратиться  к  литературе  на  иностран¬
ных  языках246.  Как  бы  там  ни  было,  предсказание  вызвало  об¬
щую  панику,  нараставшую  по  мере  приближения  отмеченной
даты,  —  и  тонкий  ручеёк  тех,  кто  заранее  собрал  вещи  и  отпра¬
вился  пережидать  события  в  Кент  или  Эссекс,  превратился  в
уверенный  поток.  К  началу  1524  года  исход  приобрёл  истинно
библейские  масштабы.
 За  первую  половину  января  из  Лондона  уехало  примерно
20  ООО  человек  (в  1500  году  население  английской  столицы  на¬
считывало  всего  около  40  ООО  жителей).  Те,  кто  имел  средства,
перебрались  на  возвышенности  Хайгейта,  Хемпстеда  и  Блэк-
хита.  От  аббатства  Уолтхэм  на  севере  до  Крейдона  к  югу  от
Темзы  выросли  палаточные  городки.  Приор  церкви  Святого
Бартоломью  в  Смитфилде  по  имени  Болтон,  известный  своим
богатством  и  в  равной  степени  легковерием,  построил  в  Хэрроу-
Хилл  настоящую  крепость,  где  разместил  запас  продуктов  на
два  месяца.  На  случай,  если  к  убежищу  начнёт  подступать  вода,
он  построил  целую  флотилию  лодок  и  нанял  команду  опытных
гребцов.  За  неделю  до  назначенного  срока  Болтон  переехал  в
свою  крепость.
 1 	февраля  лучи  утреннего  солнца  осветили  собравшуюся  на
берегах  Темзы  толпу.  Поскольку  был  предсказан  медленный
подъём  воды,  самые  храбрые  решили,  что  смогут  безопасно  по¬
наблюдать  за  началом  потопа  и  успеют  спастись  в  случае  чего.
Вероятно,  какое-то  время  они  продолжали  стоять,  наблюдая
за  спокойным  течением  Темзы  и  за  тем,  как  солнце  взбирается
выше  и  выше  по  небосклону.  Воды  Темзы  невозмутимо  про¬
должали  свой  путь.  Ничего  не  происходило.  Но  даже  когда
солнце  опустилось  за  горизонт,  люди  всё  равно  не  уходили  по
домам,  боясь,  что  наводнение  застанет  их  врасплох.  Многие
не  сомкнули  глаз  до  утра.  На  следующий  день  все  вернулись  к
обычной  жизни.  Панические  настроения  сменились  чувством
стыда  и  облегчения,  а  потом  —  злобы.  Хотя  вся  каста  предска¬
зателей  рисковала  нырнуть  в  Темзу,  астрологи  избавили  себя
 210

12.  СОЕДИНЕНИЕ  ПЛАНЕТ
 от  этой  участи,  придумав  простой  ход.  Было  объявлено,  что  в
расчёты  вкралась  ошибка:  потоп  переносили  на  1624  год.
 Скорее  всего,  такие  сцены  происходили  по  всей  Европе.  По
свидетельству  Mirabilis  Liber,  Париж  был  охвачен  «грабежом  и
разрушением».  В  прошлом  вырубка  лесов  в  некоторых  частях
Италии  уже  приводила  к  серьёзным  наводнениям,  и  обещанный
потоп  выглядел  очень  реальной  угрозой.  Весть  о  грядущей  ката¬
строфе  приходила  вместе  со  странствующими  проповедниками,
астрологами  и  уличными  певцами,  сеявшими  панику  в  каждом
сердце.  Для  избавления  от  грядущего  несчастья  повсюду  устра¬
ивались  крестные  ходы,  проводились  различные  обряды.  Как  и
во  времена  эпидемии  чумы,  описанные  у  Джованни  Боккаччо,
богатые  старались  уехать  в  горы;  остальные  жители  строи¬
ли  ковчеги.  В  Германии  богатые  люди  также  уезжали  в  горы.
В1521  году  на  эту  проблему  обратил  внимание  Иоганн  Карион,
посоветовавший  курфюрсту  Иоахиму  I  Бранденбургскому  до
наступления  потопа  отыскать  в  Кройцберге  возвышенность.
Люди  продавали  собственность  и  бросали  незасеянными  свои
поля.  Об  этом  говорил  даже  Лютер,  сумевший  превратить  свою
проповедь  об  обрезании  в  дискуссию  об  астрологии  и  пред¬
знаменованиях.
 Тем  временем  в  Германии  стояла  прекрасная  погода.  Обе¬
щанная  катастрофа  так  и  не  случилась,  и  к  концу  года  астроло¬
гам  представилась  возможность  сопоставить  свои  предсказания
с  погодными  наблюдениями.  Ежедневные  метеорологические
наблюдения  астролога  из  Болоньи  показывали,  что  хотя  на
Италию  не  обрушилось  цунами,  1524  год  на  самом  деле  оказался
дождливее  обычного.  Позднее  Кардано  самодовольно  написал
о  своей  оппозиции  теории  потопа,  предложенной  Штоффле-
ром,  добавив  при  этом,  что  «погода  стояла  исключительно  спо¬
койная»,  как  он  и  предсказал,  когда  ему  было  всего  20  лет247.
 С  окончанием  года  страх,  владевший  всеми,  мало-помалу
улетучился.  На  карнавалах  1525  года  в  Италии  публику  забав¬
ляли  непристойными  шутками  на  тему  потопа.  Это  особенно
касалось  венецианских  карнавалов,  где  от  рассказов  площад¬
 211

ЛЕО  РУИКБИ
 ных  шутов  девицы  краснели,  а  взрослые  мужи  от  восторга  били
себя  по  ляжкам.  Оглядываясь  назад,  можно  сделать  вывод,  что
эти  кривлянья  «крайне  отрицательно  влияли  на  положение
астрологов»248.  Гораздо  более  точные  предсказания  Нифо  и
Кардано  ничуть  не  уменьшили  общей  злобы,  направленной  на
тех,  кто  называл  себя  астрологом.  Впрочем,  астрология  была
ещё  далека  от  своего  конца.  Хотя  астрологи  ошиблись  в  пред¬
сказании  потопа,  «определённые  изменения  и  трансформации»
не  только  назревали  и  были  выражены  в  столь  общих  терминах,
что  просто  не  могли  не  осуществиться.
 ЗЕМЛЯ,  ОХВАЧЕННАЯ  УБИЙСТВОМ
И  КРОВОПРОЛИТИЕМ
 На  обложке  «Практики»  Рейнмана  был  изображён  не  только
потоп.  На  горе  два  человека  играли  на  флейте  и  барабане.  Чуть
ниже  группа  крестьян  с  косами,  цепами  и  вилами  противостояла
священникам  католической  церкви.  В  памфлете  Иоганна  Кариона
1521  года,  кроме  изображения  ужасных  ливней,  показан  рыцарь,
вместе  с  крестьянами  предающий  мечу  группу  священнослужите¬
лей.  В  этом  же  памфлете  издания  1522  года  мы  видим  женщину  и
ребёнка,  которых  ждёт  та  же  участь.  На  обложке  книги  Иоганна
Коппа  Practica  Teutsch  siege  издания  1523  года  изображена  пушка,
обстреливающая  город.  Наконец,  в  предсказаниях  Ватигуеро,
вошедших  в  книгу  Mirabilis  Liber,  сказано,  что  «звёзды  начнут
сталкиваться  друг  с  другом  —  и  это  будет  знаком  разрушения  и
уничтожения,  грозящих  почти  всему  человечеству».
 Рыбы  оказались  акулами,  и  с  небес  на  землю  лилась  не  вода,
а  кровь.  Измученные  предсказаниями  несчастий,  доведенные  до
отчаяния  двухлетним  неурожаем,  обиженные  на  высокие  на¬
логи  и  оскорблённые  социальной  несправедливостью,  простые
люди,  которых  подстрекало  «революционное»  священство,
почувствовали  возможность  рассчитаться  за  старые  обиды  —
и  подняли  знамя  с  изображением  башмака.
 Грубый  башмак  из  сыромятной  кожи  был  обувью  низших
сословий.  Разительный  контраст  этого  весьма  скромного  из¬
 212

12.  СОЕДИНЕНИЕ  ПЛАНЕТ
 делия  и  обуви  благородных  дворян,  носивших  шпоры,  сделал
башмак  символом  народных  восстаний,  вошедших  в  историю
под  названием  «Крестьянская  война»  1524—1525  года.  Кро¬
ме  прочего,  в  этом  была  игра  слов.  Немецкое  слово  «башмак»
(Bundschuh)  намекало  на  то,  что  было  общим  для  всех  простых
тружеников  —  на  их  оковы  (Bund).
 Хотя  в  одном  из  лозунгов  предлагалось  мазать  дворян  ко¬
ровьим  навозом,  конфликт  в  целом  был  не  только  сословным249.
Войну  называли  крестьянской,  но  в  ней  участвовали  не  толь¬
ко  крестьяне.  Бедных  ремесленников  и  крестьян  возмущали
чрезмерное  налоговое  бремя  и  произвол  властей.  Поскольку
рост  цен,  как  настоящее  проклятие  века,  затрагивал  не  только
бедняков,  то  к  восставшим  примыкали  даже  представители
среднего  класса  и  дворянства.  Ряды  восставших  пополняли
оставшиеся  без  дела,  битые  жизнью  ландскнехты,  многие  из
которых  в  своё  время  вышли  из  крестьянского  или  ремеслен¬
ного  сословия.  Это  была  революция.
 Хотя  XVI  век  часто  считают  временем,  когда  Ренессанс
пересекся  с  Реформацией,  а  искусство  с  религией,  всё  же
сердцем  империи  было  восстание  и  борьба  между  личностя¬
ми,  определявшими  ту  эпоху.  В  те  времена  политика  и  рели¬
гия  были  двумя  сторонами  одного  и  того  же  клинка.  Однако
народное  восстание  возглавлял  не  Лютер,  а  люди  типа  Ганса
Дударя.  В  1476  году  около  40  ООО  паломников  посетили  дерев¬
ню  Никласхаузен,  чтобы  услышать  проповедь  этого  молодого
пастуха  и  музыканта.  Его  проповеди  несли  идеи  революцион¬
ного  коммунизма,  проникавшие  в  сердца  слушателей.  Это  так
сильно  задело  представителей  священства,  что  взгляды  Ганса
объявили  «дьявольщиной».  Несмотря  на  то  что  Ганс  привлёк
на  свою  сторону  огромную  армию  сторонников,  Дударя  вскоре
арестовали,  а  его  армию  отвлекли  обманным  манёвром.  Потом
на  сцену  вышел  Лютер,  внесший  вклад  в  борьбу  проповедями,
направленными  против  крестьян,  в  поддержку  феодальной  по¬
винности.  Лютер  не  был  революционером.
 В  детстве  Фауст  наверняка  не  раз  слышал  рассказы  о  вос¬
станиях  и  видел  ссыльных  калек,  просящих  милостыню.  В  мо¬
 213

ЛЕО  РУИКБИ
 лодости  он  мог  наблюдать  за  «восстанием  Бедного  Конрада».
С  того  времени  пламя  тлело  около  30  лет,  периодически  разго¬
раясь  то  в  Шпейере,  то  в  Брайсгау  близ  Штутгарта,  то  в  долине
Верхнего  Рейна,  пока  всё  не  закончилось  кровавым  побоищем
1524—1526  годов.
 По  некоторым  оценкам,  в  Германии  при  численности  на¬
селения  всего  около  10  или  11  миллионов  человек  под  «баш¬
мачными»  знаменами  маршировал  чуть  ли  не  один  житель  из
каждых  тридцати  трех.  Разумеется,  современники  сильно  рас¬
ходились  в  количественных  оценках.  Если  в  письме  архиеписко¬
па  Фердинанда  его  старшему  брату  —  императору  количество
восставших  оценивалось  в  300  ООО,  то  записи  Марио  Санутоса
ограничивают  эту  цифру  до  200  000,  а  другие  источники  на¬
зывают  всего  100  000  человек.  Современные  оценки,  базирую¬
щиеся  на  довольно  скудных  данных,  дают  итоговую  цифру  в
151  500  восставших  плюс,  возможно,  ещё  30  ООО250.
 Волнения  начались  в  июне  1524  года  при  уборке  урожая
в  ландграфстве  Штюлинген  (Южный  Шварцвальд),  вдали  от
мест,  где  тогда  находился  Фауст.  Фольклор  связывал  начало
восстания  с  прихотью  графини,  во  время  уборки  урожая  за¬
ставившей  крестьян  собирать  улиток.  Около  тысячи  крестьян,
возмущённых  произволом,  взбунтовались  и  выбрали  своим
командиром  ландскнехта  Ганса  Мюллера.  Восстание  быстро
развивалось.
 Фердинанд  призвал  на  помощь  Швабскую  лигу,  но  ситуация
вынудила  архиепископа  согласиться  на  переговоры  с  мятежни¬
ками.  Быстрый  рост  армии  мятежников  повлиял  на  Итальян¬
скую  военную  кампанию  Карла  V:  многие  остававшиеся  у  него
ландскнехты  переметнулись  на  сторону  противника.  Пытаясь
выиграть  время,  Лига  начала  переговоры  с  восставшими,  а  в  это
время  агенты,  старавшиеся  внести  раскол  в  движение,  пред¬
лагали  двойное  жалованье  тем,  кто  согласится  воевать  в  Ита¬
лии.  Завидев  повстанцев  у  своих  ворот,  другие  города  начали
учреждать  особые  суды,  в  которых  рассматривались  жалобы
населения,  но  и  эти  меры  служили  лишь  затягиванию  времени.
 214

12.  СОЕДИНЕНИЕ  ПЛАНЕТ
 С  приходом  зимы  тактика  подействовала:  ледяной  ветер  вернул
многих  несогласных  к  их  очагам.
 Лишённый  престола  герцог  Ульрих  увидел  в  этом  возмож¬
ность  получить  назад  земли,  отобранные  у  него  в  Вюртемберге.
Приняв  странный  титул  «Ульриха  Крестьянского»  и  отказав¬
шись  от  претензий  к  крестьянам,  Ульрих  выступил  в  новой  для
себя  роли  друга  и  защитника  угнетённых.  Зимой  он  собрал
наёмную  армию,  пополнив  ряды  крестьянским  отрядом  фон
Бульгенбаха,  и  в  конце  февраля  1525  года  двинулся  маршем
на  Штутгарт.
 Несмотря  на  имевшиеся  шансы,  его  старания  вернуть  гер¬
цогство  потерпели  неудачу.  Из-за  поражения  Франции  в  Ита¬
лии  швейцарские  наёмники  покинули  Ульриха,  а  оставшиеся
у  него  добровольцы  не  могли  противостоять  профессиональ¬
ным  солдатам  Швабской  лиги.  Вскоре  Ульриху  пришлось  опять
пуститься  в  бега.  Впрочем,  его  поражение  не  принесло  мира.
Знамя  народного  гнева  развевалось  по-прежнему  высоко.
 Продолжая  тянуть  время,  Лига  начала  переговоры  с  кузнецом
Ульрихом  Шмидтом,  возглавлявшим  Балтрингенский  отряд  из
10  ООО  человек.  Вообразив,  что  теперь-то  их  услышат,  повстанцы
составили  огромный  список,  куда  вошло  более  300  претензий.
В  начале  марта  подмастерье  Себастьян  Лотцер,  хорошо  знавший
Библию,  выразил  жалобы  в  более  лаконичной  форме.  Вскоре
его  «12  статей»  были  напечатаны  и  получили  широчайший  ре¬
зонанс,  став  программным  документом  Крестьянской  войны.
Текст  оговаривал  вопросы  назначения  приходских  священников,
церковной  десятины,  личной  зависимости,  запрета  свободно
ловить  дичь,  птицу  и  рыбу,  возможности  пользоваться  лесом,
барщины  и  оброка,  взаимоотношений  господина  и  крестьянина,
непомерной  арендной  платы,  введения  новых  законов  и  отмены
посмертного  побора.  Текст  был  выдержан  в  благочестивом  тоне,
а  политические  требования  носили  религиозный  характер,  что
придавало  всему  документу  удвоенную  силу.  За  короткое  время
было  отпечатано  25  ООО  экземпляров  крестьянского  манифеста.
Главное  требование  было  простым:  отмена  феодальной  зависи¬
мости.  По  сути,  речь  шла  о  смене  общественного  порядка.
 215

ЛЕО  РУИКБИ
 Крестьянские  бунты  продолжились  в  марте  и  апреле  на  всём
пространстве  от  Боденского  озера  до  стен  Вюрцбурга.  Число
восставших  снова  увеличилось  за  счёт  ландскнехтов,  возвра¬
щавшихся  домой  после  Итальянской  кампании.  Хотя  повстанцы
одержали  много  побед,  испытав  лишь  несколько  поражений,  и
их  моральный  дух  был  на  высоте,  на  этот  раз  Лига  оказалась
готова  к  борьбе.
 По  дорогам  маршировали  колонны  из  тысяч  пехотинцев,
ветер  доносил  то  звон  оружия,  то  ржание  лошадей.  Над  ле¬
сом  из  пик  ландскнехтов  развевалось  знамя,  хорошо  заметное
издалека.  На  золотом  полотнище  отчётливо  различались  три
золотых  льва.  При  виде  знамени  повстанцев  одолевали  тяжёлые
мысли:  герб  принадлежал  Георгу  III  Трухзесу  (Стольнику)  фон
Вальдбургу  (1488—1531),  возглавлявшему  армию  Швабской
лиги.  Георг  III,  уже  выбивший  несговорчивого  герцога  Ульриха
из  Штутгарта,  теперь  намеревался  разделаться  с  взбунтовав¬
шимися  крестьянами.
 Для  отвода  глаз  Георг  III  Трухзес  (по  прозвищу  Крестьян¬
ский  Георг)  начал  переговоры,  чтобы  отвлечь  противника  и
получить  время  для  развёртывания  своих  войск.  В  начале  кам¬
пании  произошли  короткие  столкновения  с  Балтрингенским
отрядом  и  отрядом  из  Лейпгейма.  4  апреля  1525  года  состоялось
первое  решительное  сражение  Крестьянской  войны,  в  котором
повстанцы  были  разбиты.
 Трухзес  одерживал  победу  за  победой,  однако  война  была
далека  от  окончания.  Восставшие  продолжали  захватывать  го¬
рода  и  замки,  а  их  ряды  пополняли  новые  сторонники.  В  одном
только  1525  году  было  разрушено  около  1000  замков  и  цер¬
ковных  зданий.  В  руках  повстанцев  оказались  Гейльбронн,
Штутгарт,  Эрфурт  и  другие  крупные  города.  Хотя  Трухзес
показал,  что  он  в  состоянии  разгромить  противника  на  поле
боя,  население  охватила  паника.  Лютер  в  своих  проповедях
истерически  порицал  такие  настроения.  Придя  в  Виттенберг
на  проповедь,  повстанцы  заглушили  речь  Лютера  звоном  ко¬
локолов  и  бросили  ему  копии  «12  статей».  Лютер  опасался,  что
крестьяне  могут  одержать  верх,  и  боялся  за  свою  безопасность.
 216

12.  СОЕДИНЕНИЕ  ПЛАНЕТ
 Назвав  восставших  орудием  Сатаны,  Лютер  призывал  дворян
без  жалости  расправляться  с  бунтовщиками251.
 В  мае—июне  1525  года  произошли  кровопролитные  сраже¬
ния,  решившие  исход  Крестьянской  войны.  Некоторые  группы
повстанцев  продолжали  сопротивляться,  вспыхивали  новые
восстания,  но  в  итоге  крестьянская  мечта  о  лучшем  устройстве
мира  потонула  в  крови  их  братьев.
 Хотя  крестьяне  превосходили  армию  Лиги  числом,  их  от¬
ряды  были  разбросаны  на  большой  территории.  Силы  по¬
встанцев  ослаблялись  отсутствием  единого  командования  и
постоянными  спорами  между  радикально  и  либерально  настро¬
енными  командирами.  К  тому  же  в  сравнении  с  командирами
ландскнехтов  им  просто  не  хватало  боевого  опыта.  Лига,  про¬
демонстрировавшая  крестьянским  вождям  своё  двуличие,  при
финансовой  поддержке  Фуггеров  и  Вельзеров,  могла  опереться
на  жестокого  Трухзеса  и  на  других  закалённых  бойцов,  вроде
Георга  фон  Фрундсберга.  Готовность,  с  которой  крестьянские
вожди  соглашались  на  переговоры,  никогда  не  шла  на  поль¬
зу,  а  желание  сражаться  с  превосходящими  силами  врага,  при
всей  храбрости  восставших,  представляла  грубую  тактическую
ошибку.
 Если  соединение  планет  не  принесло  библейского  потопа,
то  в  ретроспективе  слова  астролога  можно  было  расценить  как
предсказание  потоков  крови  и  слёз.  Почти  то  же  предсказывал
Лютер:  «Земля,  охваченная  убийствами  и  кровопролитием»252.
Считается,  что  за  время  Крестьянской  войны  погибло  около
100  ООО  человек,  причём  далеко  не  все  умерли  на  поле  боя.
В  XVI  веке  не  существовало  Женевской  конвенции.  Жестокость
была  нормой.  Пленных  крестьян  публично  сжигали  заживо,
закапывали  в  землю,  рубили  им  головы,  вспарывали  животы  и
колесовали.  Призыв  к  свободе  сменился  криками  наказуемых
скорым  судом.  Потерпевшее  поражение  и  втоптанное  в  грязь
крестьянство  оставалось  под  тяжким  гнётом  феодального  раб¬
ства  ещё  два  столетия.
 Зная  то,  что  мы  знаем  о  Фаусте,  нелегко  определить,  на  ка¬
кой  стороне  находились  его  симпатии.  Связь  с  повстанцами
 217

ЛЕО  РУИКБИ
 могла  погубить  его  карьеру  —  и,  возможно,  это  произошло.
Исторические  документы,  составленные  после  1524—1526  го¬
дов,  отражают  более  чем  драматические  события.  Хотя  Фауст
мог  держать  в  благоговейном  ужасе  любую  аудиторию,  его
учёность  направлялась  в  первую  очередь  на  интеллектуалов  —
и  тех,  кто  нуждался  в  его  услугах.  До  начала  Крестьянской
войны  Фауст  был  занят  поиском  покровителя  или  клиента
благородного  происхождения,  такого  как  фон  Зиккинген  и
епископ  Бамбергский.  Более  поздние  высказывания  Фауста
говорят  о  нём  как  о  человеке  с  благородными  целями.  Но,  как
известно,  некоторые  дворяне  перешли  на  сторону  простого
народа,  и  прежняя  дружба  Фауста  с  фон  Зиккингеном  могла
добавить  радикализма  его  политическому  кредо.  Образован¬
ные  люди  презирали  крестьян  за  грубость  и  неграмотность,
а  учёных  и  студентов  XVI  века  едва  ли  заботила  социальная
справедливость.  Если  Фауст  сыграл  какую-то  роль,  он  мог  быть
только  астрологом,  но  никак  не  повстанцем,  и  в  этом  случае
его  участие  неизбежно  вскрылось  бы  по  окончании  боевых
действий.  Вовлечение  Фауста  в  революцию  выглядит  малове¬
роятным.  Впрочем,  оказавшись  в  сельской  местности,  он  вряд
ли  мог  избежать  пассивного  участия,  но,  судя  по  преданию,  в
1525  году  Фауст  находился  вдали  от  войны.
 АУЭРБАХОВ  ПОГРЕБОК
 Благодаря  Гёте  один  случай,  имевший  место  в  Лейпциге  в  Ау-
эрбаховом  винном  погребе,  оказался  накрепко  связан  с  именем
Фауста.  Две  бронзовые  статуи,  охраняющие  сегодня  вход  в  этот
винный  погребок,  напоминают  о  том  моменте  в  истории  здания,
когда  оно  едва  не  исчезло.  В  1911  году  бывший  постоялый  двор
Ауэрбаха  купил  богатый  производитель  чемоданов  по  имени
Антон  Мадлер,  решивший  снести  здание,  чтобы  построить  на
его  месте  новый  павильон.  Неожиданно  резко  отрицательная
реакция  местного  сообщества  заставила  Мадлера  пересмотреть
планы,  и  вместо  чугунного  шара  он  прибег  к  услугам  художни¬
ков.  Оформление  входа  в  погреб  поручили  скульптору  Мэтью
 218

12.  СОЕДИНЕНИЕ  ПЛАНЕТ
 Молитору,  и  в  1913  году  здесь  были  установлены  его  «Фауст  и
Мефистофель»  и  «Поющие  студенты».  Выставленная  вперёд
левая  нога  Фауста  из  скульптурной  группы  «Фауст  и  Мефи¬
стофель»  натёрта  до  золотого  блеска  руками  бесчисленных
туристов,  как  говорят,  «на  удачу».  В  1999  году  Бернд  Гобель
завершил  работу  над  скульптурами,  изображающими  Фауста  и
Маргариту  и  Мефистофеля  и  Марту,  по  сюжету  Гёте.  Женские
фигуры,  изваянные  обнажёнными,  как  бы  стараются  защитить
себя  от  приближения  дьявольского  дуэта.  Но  даже  целая  толпа
скульптурных  персонажей  не  в  состоянии  рассказать  правду  о
визите  Фауста  в  Ауэрбахов  погреб.
 Создавая  впечатляющую  картину  разгула  в  Ауэрбаховом
погребке,  Гёте  взял  за  основу  эрфуртскую  легенду  о  вине,  вы¬
текающем  из  стола,  и  эрфуртско-боксбергскую  историю  о  чуть
было  не  отрезанных  носах.  Но  Гёте  также  использовал  исто¬
рию,  которую  нельзя  обнаружить  в  каких-либо  источниках:
герой  убегает  из  опасной  ситуации  верхом  на  бочке.
 Хотя  история,  написанная  пером  бессмертного  Гёте  и  во¬
площённая  в  бронзе,  выглядит  вполне  монументально,  уместен
вопрос:  а  насколько  она  правдива?  Современники  Фауста  ни¬
когда  не  говорили  о  его  визите  в  Лейпциг.  Хотя  эта  история
впервые  появилась  в  1588  году  в  новом  издании  книги  Шписа
1587  года,  в  ней  не  упоминалось  названия  Ауэрбахова  погреб¬
ка.  Однако  на  стенах  подвала  представлены  две  фрески,  изо¬
бражающие  события  из  легенды  и  датированные  1525  годом,
а  в  Лейпцигской  хронике  XVII  века  есть  упоминание  о  визите
Фауста  в  этот  город.
 Неудивительно,  что  Фауст  посещал  этот  подвал.  Мы  не  раз
видели  его  в  гостиницах  и  трактирах  —  особенно  в  «народной
книге»  о  Фаусте,  где  его  почти  всегда  изображали  в  компании
буйно  веселящихся  студентов.  Находились  такие,  кто  при¬
нимал  всё  за  чистую  монету,  считая  рассказ  об  Ауэрбаховом
погребке  очередным  доводом  против  Фауста.  Кроме  преувели¬
чений  в  таких  историях  есть  доля  правды:  немцы,  как  правило,
любят  крепко  выпить.  Автор,  скрывавшийся  под  инициалами
P.F.,  называл  Фауста  «богом  Бахусом».  В  его  переводе  «народ¬
 219

ЛЕО  РУИКБИ
 ной  книги  »  сказано,  что  Фауст  устроил  пирушку  на  «обычный
немецкий  манер»,  когда  все  гости  должны  как  следует  напить¬
ся253.  Это  мнение  время  от  времени  подтверждали  сами  немцы.
Так,  в  1522  году  Матеус  Фридрих  писал:  «Больше  чем  другие
страны  Германия  была  и  остаётся  пораженной  чумой  —  тем
дьяволом,  который  заставляет  людей  пить»254.  Осуждающий
тон  Фридриха  и  P.F.  —  это  подход  религиозного  моралиста,  и
не  стоит  забывать,  что  переводной  вариант  «народной  книги  »
о  Фаусте  был  произведением  религиозной  направленности,
а  Фридрих,  возможно,  учился  в  Виттенберге  у  Лютера.  На¬
конец,  P.F.  пишет  об  иностранцах  и  может  позволить  себе
некоторые  преувеличения.  Всё  же  нельзя  недооценивать  роль
алкоголя  во  времена  Фауста.  В  начале  XVI  века  в  Германии
культура  пития  занимала  одно  из  центральных  мест  в  жизни
немцев.  Питейные  заведения  были  общественным  институтом,
по  фактическому  значению  не  уступавшим  церкви.  Мужчи¬
ны  встречались  в  трактирах,  чтобы  вести  дела  и  заключали
сделки  под  традиционный  тост,  тем  самым  определяя  свои
социальные  роли255.
 Трактиры  и  постоялые  дворы  были  действенным  каналом
влияния,  независимым  от  гильдии  и  городского  совета,  то  есть
официальных  собраний,  жёстко  контролируемых  властью.
Естественно,  что  люди  вроде  Фауста  нередко  устраивали  здесь
свои  дела.  К  примеру,  Парацельс  пропагандировал  свои  религи¬
озные  идеи  как  раз  на  постоялых  дворах  и  в  трактирах,  встречая
те  же  обвинения  в  пьянстве  —  особенно  в  тех  случаях,  когда
его  мнения  не  отвечали  позиции  местной  власти.  То,  что  более
поздние  авторы  ставили  Фаусту  в  вину,  считая  его  шарлатаном,
на  самом  деле  представляло  удобную  среду,  в  которой  Фауст
преследовал  свои  цели.  Известно  несколько  историй  о  Фаусте,
где  действие  происходит  на  постоялом  дворе.  Так,  в  одном  из
рассказов  Фауст  сковал  рты  пьяных  орущих  крестьян256.  Ещё
более  живучей  оказалась  история  об  Ауэрбаховом  погребке  —
или  о  том,  как  Фауст  прокатился  на  непочатой  бочке  с  вином.
Но  почему  именно  в  Лейпциге?
 220

12.  СОЕДИНЕНИЕ  ПЛАНЕТ
 Уже  в  те  времена  Лейпциг  был  университетским  городом.
Лейпцигский  университет,  Alma  mater  Lipsiensis,  официально
учреждённый  римским  папой  Александром  V,  открыл  свои
двери  2  декабря  1409  года.  Доктор  Симон  Писторис-старший
(1453—1523),  профессор  медицины  Лейпцигского  университе¬
та,  был  также  известен  как  сторонник  использования  астроло¬
гии  в  медицине.  Возможно,  поэтому  тогдашний  нюрнбергский
конкурент  доктора  Писториса,  в  прошлом  астролог  Мартин
Поллиш  (Меллерштадтский),  в  1510  году  или  чуть  ранее  с  не¬
которым  раздражением  написал:  «Из-за  того,  что  в  Лейпциге
астрологические  суждения  продаются  по  более  высоким  ценам,
нежели  в  Нюрнберге,  тамошних  астрологов  ценят  выше,  чем
здешних»257.  Странствующий  учёный  вроде  Фауста,  без  сомне¬
ния,  мог  найти  дорогу  к  дверям  этого  благородного  учреждения
с  его  астрологическими  традициями  и  более  дорогими  ценами.
Но  там,  где  есть  университет,  там  живут  студенты,  а  где  живут
студенты  —  там  пьют  вино,  и  мы  закономерно  оказываемся  у
винного  погреба.
 Если  Фауст  действительно  посетил  Лейпциг,  он  должен
был  увидеть  большой,  шумный  город.  Уже  с  XII  века  Лейпциг
получил  известность  своими  ярмарками,  а  в  XVI  веке  город
процветал.  По  давней  традиции  ярмарки  всегда  проходили  во
время  Пасхи  и  на  праздник  святого  Михаила  (29  сентября),
а  с  1458  года  была  учреждена  ещё  одна,  новогодняя  ярмар¬
ка.  С  1507  года  ярмарки  получили  статус  государственных
(Reichsmessen).  Город  был  переполнен  студентами,  торговцами
и  ремесленниками,  которых  привлекали  возможность  учёбы,
ярмарки  и  прочее.  Многие  из  них  хорошо  знали  дорогу  к  группе
разнообразных  зданий,  располагавшихся  около  рыночной  пло¬
щади  и  принадлежавших  некоему  доктору  Генриху  Штромеру
из  Ауэрбаха  (ок.  1478—1542).  Здесь  были  устроены  торговые
ряды,  предлагавшие,  если  верить  Лейпцигской  хронике,  «ве¬
ликое  множество  товаров,  продававшихся  и  покупавшихся  с
большой  охотой»258.
 Доктор  Штромер  —  или,  как  его  привыкли  называть,  Ау¬
эрбах  —  был  доктором  философии  и  медицины,  деканом  ме¬
 221

ЛЕО  РУИКБИ
 дицинского  колледжа,  членом  городского  совета  и,  несколько
позднее,  личным  врачом  курфюрста  Саксонии  Фридриха  III.
Группа  строений,  со  временем  получившая  название  «Ауэрба¬
хов  двор»,  возводилась  медленно  и  частям.  Основное  здание
было  построено  в  1438  году,  и  первым  владельцем  стал  судья,
доктор  Николаус  Шультхесс.  Это  было  солидное  четырехэтаж¬
ное  строение,  состоявшее  наполовину  из  дерева.  В  1519  году
Ауэрбах  купил  этот  дом  у  наследников  городского  советника
Ганса  Хоммельшайна.  За  несколько  последующих  лет  Ауэрбах
прикупил  соседние  здания,  а  в  1530  году  начал  стройку,  за¬
кончившуюся  только  через  8  лет.  К  моменту  окончания  строи¬
тельства  здесь  было  устроено  около  сотни  погребов,  которые
могли  использоваться  торговцами  во  время  ярмарок,  а  также
прилавки,  две  галереи,  «удобные  комнаты,  гостиные  и  спальные
помещения»  и  отличная  конюшня.  В  1525  году,  незадолго  до
предполагаемого  визита  Фауста,  Ауэрбах  открыл  ещё  один
винный  погреб259.
 Как  отмечала  Лейпцигская  хроника,  «некоторые  говорят,
что  известный  доктор  Фауст,  будучи  в  Лейпциге,  останавливал¬
ся  у  него  [Ауэрбаха]».  Впрочем,  этот  факт  оспаривается260.
 Хотя  неизвестно,  где  на  самом  деле  жил  Фауст,  легенда  до
сих  пор  связывает  его  с  этим  домом.  Рисунки,  сделанные  на
стенах,  подписаны  1525  годом  —  и,  как  говорят,  бочонок,  хра¬
нящийся  в  погребе,  в  точности  напоминает  тот,  на  котором  про¬
катился  сам  Фауст.  Но,  если  Фауст  и  встречался  с  Ауэрбахом,
тот  предпочёл  не  увековечивать  это  событие.
 В  «народной  книге»  говорится,  что  Фауст  пробовал  рейн¬
ские  вина,  но  отдавал  предпочтение  венгерским,  из  Будапешта,
а  также  вину,  полученному  от  одного  трактирщика  из  Равен-
сбурга.  Кроме  того,  Фауст  хорошо  изучил  винные  погреба  гер¬
цогов  Саксонского  и  Баварского  и  епископа  Бамбергского,  но
никогда  не  пил  больше,  чем  в  Лейпциге.  Если  верить  книге,  во
время  волшебного  путешествия  по  свету  Фауст  посещал  Лейп¬
циг  и  был  в  замке,  где  восторгался  «большим  сосудом»,  но  это
не  были  владения  Ауэрбаха261.
 222

12.  СОЕДИНЕНИЕ  ПЛАНЕТ
 Судя  по  «народной  книге»,  Мефистофель  одевал  Фауста  и
его  ассистента  в  самые  лучшие  одежды,  и  посещение  Лейпцига
не  было  случайным,  поскольку  этот  город  славился  роскошны¬
ми  тканями.  Говорили,  что  в  городе  у  Фауста  был  друг  по  имени
Виктори,  врач  по  профессии,  прежде  учившийся  в  Виттенберге,
которому  он  писал  о  космологии  и  о  своём  путешествии  по
свету.  Хотя  уже  первые  упоминания  о  Фаусте  подтверждают
информацию  о  визите  в  Лейпциг  (по  легендам  XVI  века),  ни
одно  из  этих  упоминаний  не  связано  напрямую  с  его  чудесным
катанием  на  бочке262.
 К  примеру,  Видман  добавил  главу,  названную  «Доктор  Фа¬
уст  дарит  студентам  в  Лейпциге  бочку  вина  »,  когда  пересказал
эту  легенду  в  издании  1599  года.  В1674  году  Пфитцер  переделал
рассказ  Видмана,  несколько  изменив  текст  и  уменьшив  разме¬
ры  бочонка.  В  1728  году  появилась  новая  версия,  а  в  1839  году
была  записана  народная  легенда,  повторявшая  описание  тех
событий.  Гёте,  в  бытность  студентом  регулярно  посещавший
погребок,  обнаружил  там  экземпляр  «народной  книги»,  по
традиции  прикованный  цепью  к  стене,  и  это  побудило  его  на¬
писать  знаменитую  сцену263.
 Приключение  начиналось  примерно  так  же,  как  путеше¬
ствие  Фауста  в  Мюнхен.  Когда  Фауст  находился  в  Виттенберге,
к  нему  обратились  студенты  (из  Венгрии,  Польши,  Каринтии
и  Австрии)  или,  если  верить  Пфитцеру,  польский  дворянин,
желавшие  увидеть  Лейпцигскую  ярмарку.  Кому-то  хотелось
просто  удовлетворить  любопытство,  другие  предполагали  не¬
много  заработать.  Мотивы  Фауста  остались  неясны.  По  старо¬
му  народному  преданию,  записанному  в  1839  году,  это  Мефи¬
стофель  подбил  Фауста  отправиться  в  Лейпциг:  «Что  ты  всё
один  да  один?  Сидишь,  как  сыч  на  болоте  »264.  Фауста  уговорили
отправиться  в  Лейпциг.
 В  более  поздних  вариантах  истории  Фауст,  как  магический
таксист,  доставил  своих  приятелей  в  город.  Если  у  Видмана  вся
компания  прошла  семьдесят  километров  пешком,  то  у  Пфит-
цера  Фауст  «сделал  колдовством»  крестьянскую  повозку  и
 223

ЛЕО  РУИКБИ
 лошадей,  куда  его  спутники  «забрались  с  большим  удоволь¬
ствием  и  быстро  отправились  в  путь».  У  Видмана  путешествие
прошло  гладко.  Если  же  верить  Пфитцеру,  очень  близко  от
повозки  пробежал  заяц  (примета  неудачи),  что  навеяло  «дур¬
ные  предчувствия  ».  Впрочем,  все  так  долго  спорили,  дурное  ли
это  предзнаменование  или  нет,  что  ещё  до  заката,  «к  великому
изумлению»,  оказались  в  Лейпциге265.
 На  другой  день,  слоняясь  по  ярмарочным  рядам,  спутники
подошли  к  винному  погребу,  где  погребщики  (которых  звали
«стрелками»  или  «белыми  халатами»,  за  их  длинные  белые
одеяния)  пытались  достать  из  подвала  огромную  бочку.  Если
Видман  утверждал,  что  бочка  вмещала  от  16  до  18  вёдер  вина,
то  Пфитцер  ограничил  этот  объём  всего  семью  или  восемью
вёдрами.  Какой  бы  ни  была  бочка,  «стрелки»  никак  не  могли
с  ней  справиться.  В  варианте  1728  года  Фауст  и  его  приятели
долго  хохотали  над  неловкими  погребщиками.  По  Пфитце¬
ру,  Фауст  со  всем  ехидством  осведомился:  «Что  это  вы  такие
неловкие,  не  можете  таким  числом  выкатить  из  погреба  одну
бочку?  Вообще-то  с  этим  и  один  человек  может  справиться,
если  поработает  умеючи»266.
 Нетрудно  представить,  чему  это  привело:  забыв  про  бочку,
«стрелки»  принялись  ругаться.  Они-то  и  посоветовали  Фау¬
сту,  если  он  такой  смелый,  выкатить  бочку  самому,  «чёрт  бы
его  побрал».  Хозяин  подвала,  в  этот  момент  появившийся  на
сцене,  решил,  что  ничем  не  рискует  поднял  ставки,  предложив
бочку  в  качестве  награды  тому,  кто  сможет  решить  задачу.  Со¬
бравшаяся  толпа  приготовилась  увидеть  чудо  или  драку.  Фа¬
уст  спустился  в  погреб.  Через  минуту  он  выскочил  наверх,  как
пробка  от  шампанского,  сидя  верхом  на  пресловутой  бочке.
Возразив,  что  это  было  сделано  «против  природы»,  хозяин
подвала  с  большой  неохотой  выполнил  обещание.  На  этот  раз
Фауст,  к  его  чести,  поделился  добычей.  Он  устроил  грандиоз¬
ную  пирушку,  продолжавшуюся  несколько  дней  —  до  тех  пор,
пока  из  бочки  не  выпили  всё  до  капли267.
 224

13.  ВСЕ  ПОБЕДЫ  В  ИТАЛИИ
 13.
 ВСЕ  ПОБЕДЫ  В  ИТАЛИИ
(1521-1527)
 «Теперь  весь  мир  охвачен  войной  »,  —  писал  Бенвенуто  Чел¬
лини268.
 Кто-то,  предположительно  Меланхтон,  высказал  мысль,
что  Фауста  не  было  ни  в  Лейпциге,  ни  вообще  в  Германии  и  он
не  мог  наблюдать  события  Крестьянской  войны,  поскольку
находился  гораздо  южнее  вместе  со  столь  востребованными
солдатами  Швабской  лиги.  Несомненно,  спорадический  ха¬
рактер  Итальянской  кампании  допускал  такую  возможность.
Однако,  как  писал  Манлий  со  слов  Меланхтона,  «маг  этот  Фа¬
уст,  гнусное  чудовище  и  зловонное  вместилище  многих  бесов,
в  хвастовстве  своем  дошел  до  такой  нелепости,  будто  только
ему  и  его  чарам  императорские  войска  обязаны  всеми  своими
победами  в  Италии»269.
 До  начала  1520-х  годов  таких  побед  было  не  слишком  много.
Хотя  Максимилиан  I  с  успехом  представлял  себя  «последним
рыцарем»,  его  военная  кампания  складывалась  в  основном  неу¬
дачно.  В  период  действий  Камбрейской  лиги  с  1509  по  1515  год
подавляющее  большинство  военных  побед  одержала  Франция.
Однако  с  воцарением  Карла  V  военачальники  империи  увенчали
себя  победными  лаврами.  Начиная  с  1522  по  1530  год  Карл  V  и
его  союзники  вырвали  у  французов  целый  ряд  побед,  и  Фауст
вполне  мог  заявить  на  них  свои  магические  претензии.  В  частно¬
сти,  империя  нанесла  французам  знаменательный  удар  в  битве
при  Павии,  где  французы  понесли  потери,  каких  не  испытывали
со  времён  битвы  при  Азенкуре.  Учитывая,  что  действия  Макси¬
милиана  были  слабыми  и  неэффективными,  могло  показаться,
что  магия  действительно  повлияла  на  армию  империи  самым
неожиданным  и  решительным  образом.
 Само  собой,  Манлий  утверждал,  что  Меланхтон  не  верил  ни
одному  слову  Фауста:  «Это  нелепейшая  ложь;  говорю  об  этом
единственно  с  целью  предостеречь  юношей,  дабы  не  спешили
 225

ЛЕО  РУИКБИ
 они  доверяться  подобным  людям»270.  Впрочем,  мы  тоже  не  обя¬
заны  принимать  взгляды  Меланхтона  (или  Манлия).  Важно  все¬
го,  что  приписываемое  Фаусту  утверждение  передано  в  форме
некоего  наставления  ученикам,  что  делает  маловероятным  (но,
конечно,  не  отрицает)  возможность  того,  что  Фауст  говорил
именно  так.  Хотя  Меланхтон  мог  слышать  это  от  других,  однако
расположение  отрывка  в  тексте  после  описания  приключений
Фауста  в  Виттенберге  наводит  на  мысль,  что  он,  возможно,
слышал  эти  слова  от  самого  Фауста.  Впоследствии  Лерхеймер
действительно  утверждал,  что  Фауст  познакомился  с  Мелан-
хтоном,  когда  они  оба  находились  в  Виттенберге.
 Если  Фауст  всё  же  сделал  подобное  заявление,  то  какого
рода  магию  он  имел  в  виду?  Рассмотрев  уже  известные  данные
о  его  карьере,  можно  составить  достоверную  картину  фаустов¬
ских  магических  услуг.  Сотрудничество  с  фон  Зиккингеном,  не
делавшим,  как  считали,  ни  одного  шага  без  совета  астролога,  а
затем  составление  письменного  астрологического  заключения
для  Георга  III,  епископа  Бамбергского,  допускало  возможность
службы  Фауста  в  качестве  военного  астролога.  К  примеру,  он
мог  определять  дни,  благоприятные  для  действий  император¬
ской  армии.  Но  Меланхтон  говорил  конкретно  о  магии.  При
всех  демонических  способностях,  плащах-самолётах  и  прочих
магических  силах,  находившихся  (по  преданию)  в  его  распоря¬
жении,  «князь  некромантов»  мог  прибегнуть  к  самым  разным
запретным  практикам,  в  том  числе,  возможно,  к  изготовлению
алхимического  золота,  необходимого  императору  для  его  за¬
граничных  войн.
 Оказавшись  в  Италии,  Фауст  мог  обнаружить,  что  здешние
воины  интересуются  тайными  искусствами  не  меньше,  чем  его
соотечественник  фон  Зиккинген.  Как  астролог,  привыкший
действовать  в  кругах  высшего  общества,  к  тому  же  искавший
покровительства,  Фауст  должен  был  познакомиться  с  руко¬
водителями  военной  кампании:  у  него  просто  не  было  другого
способа  предложить  свои  услуги,  чтобы  пробиться  к  славе  и
богатству.
 226

13.  ВСЕ  ПОБЕДЫ  В  ИТАЛИИ
 Один  из  таких  руководителей  —  итальянский  кондотьер
Альфонсо  д’Авалос,  маркиз  дель  Васто,  впоследствии  став¬
ший  губернатором  Милана  (1538—1546)  и  увековеченный  Ти¬
цианом.  Известно,  что  после  1543  года  дель  Васто  советовался
с  Кардано  по  поводу  своего  гороскопа  и,  вообще,  проявлял
большой  интерес  к  оккультному.  Он  также  покровительство¬
вал  Джулио  Камилло  Дельминио  (1480—1544),  которого  чаще
называли  Джулио  Камилло,  создателю  L’idea  del  theatro,  или
«театра  памяти»,  —  необыкновенного  строения,  специально
созданного  для  доступа  ко  всем  работам  Цицерона,  вплоть  до
отдельной  фразы  и  слова,  и  организованного  согласно  пред¬
ставлениям  автора  о  Вселенной.  Говорили,  что  размеры  модели,
построенной  Камилло,  были  достаточно  велики,  чтобы  внутри
«театра  »  могли  одновременно  находиться  по  крайней  мере  два
человека.  В  1532  году  Виглий  Зухениус  в  письме  Эразму  описал
строение  как  «амфитеатр  работы  необыкновенной  и  весьма
искусной  »,  заметив,  что  «всякий,  кто  попадает  туда  в  качестве
зрителя,  обретает  способность  держать  речь  о  любом  пред¬
мете,  по  гладкости  сравнимую  разве  что  с  цицероновской»271.
Однако  изобретение  представляло  собой  нечто  большее,  чем
просто  средство  гармонизации  речи.
 Камилло,  следовавший  герметико-каббалистической  тради¬
ции  Пико  делла  Мирандолы,  конструировал  свой  театр  по  этим
принципам.  Отражая  порядок  вечных  истин,  «театр»  демон¬
стрировал  «универсум,  разворачивающийся  из  первой  причины
через  все  стадии  творения».  В  этой  сложной  пространственно¬
мнемонической  системе  универсум  запоминался  благодаря  ор¬
ганической  связи  всех  уровней  —  от  ангелов  до  планетарных
сфер  и  далее  к  человеку,  —  с  подлежащим  им  вечным  порядком.
«Театр  »  Камилло  был  также  необычайно  сложной  магической
машиной.  Строение  украшали  изображения  планет,  действо¬
вавшие  в  роли  астральных  талисманов  и  распространявшие
своё  влияние  так,  что  оно  могло  быть  направлено  в  нужное
русло  для  совершения  определённого  действия.  Считалось,  что
оператор  «театра  »  мог  использовать  магическую  силу  Вселен¬
ной  —  разумеется,  при  условии  овладения  частью  космической
 227

ЛЕО  РУИКБИ
 гармонии,  воплощённой  в  его  замысловатой  структуре.  По¬
пулярность  творения  Камилло  была  такова,  что  его  описание,
опубликованное  в  Венеции  в  1520  году,  переиздавали  10  раз.
Италия,  давшая  миру  герметическую  традицию,  стала  благо¬
датным  местом  для  чародея  эпохи  Возрождения.  Для  Фауста
это  был  поистине  дом  родной.
 Не  только  Фауст  заявлял  о  способности  применять  магию  в
военных  целях.  Изучить  возможную  активность  в  этом  направ¬
лении  позволяют  некоторые  прецеденты.  Хартлиб  описывал
встречу  с  известным  воином,  в  1455  году  рассказывавшим,  что
рыцари  Тевтонского  ордена  всегда  планировали  военные  кам¬
пании,  гадая  на  гусиной  грудной  косточке,  особенно  ценной  для
предсказания  погоды.  Стандартной  частью  арсенала  чародея
было  соединение  магических  армий.  В  «Книге  священной  магии
мага  Абрамелина»  предусмотрена  специальная  формула  как
раз  для  этого  случая.  Чародей  может  вызвать  целую  армию  из
неопределённого  количества  «вооружённыхлюдей»  или  даже,
«в  случае  осады»,  вызвать  духов.  Авраам  из  Вормса,  предпо¬
ложительно  являющийся  автором  «Книги  священной  магии»,
утверждал,  что  однажды  произнёс  такое  заклинание.  По  сло¬
вам  Авраама,  он  спас  Фридриха  I  (1369—1428),  курфюрста  Сак¬
сонского,  в  одном  из  жестоких  сражений  периода  Гуситских
войн,  вызвав  заклинанием  отряд  из  2000  рыцарей.
 Сочинения  Авраама  могли  быть  написаны  примерно  в
XIV  веке,  однако  более  надёжно  атрибутированный  «Ко¬
декс  489»  также  включает  заклинания  для  немедленного  вы¬
зова  вооружённых  отрядов.  Произнеся  особые  заклинания,
можно  было  прибавить  к  вооружённому  отряду  целую  кре¬
пость  с  защитниками  либо  вызвать  «вооружённые  отряды  не¬
исчислимой  силы».  Подобно  Аврааму  из  Вормса,  составитель
«Кодекса»  также  утверждал,  что  использовал  заклинание  и
вызывал  «бесчисленные  орды»  демонических  рыцарей  для  на¬
падения  на  императора  и  его  свиту,  которые  охотились  в  глухом
лесу,  а  затем  чудесным  образом  возвёл  замок,  послуживший
укрытием.  Составитель  «Кодекса»  описывал  это  как  проверку
своих  магических  формул,  но  император  и  сопровождавшие  его
 228

13.  ВСЕ  ПОБЕДЫ  В  ИТАЛИИ
 рыцари  наверняка  восприняли  его  действия  как  злую  шутку:
замок  и  нападавшие  вдруг  исчезли,  а  они  остались  стоять  по¬
среди  болота.  В  «народных  книгах»  есть  несколько  примеров
того,  как  Фауст  вызывал  эти  сверхъестественные  рати.  Однако
лучший  примером  того,  как  Фауст  мог  советовать  военачаль¬
никам,  даёт  случай  с  Конрадом  Киезером  (1366  —  ок.  1405)  из
Айхштетта.
 Киезер  был  медиком  по  образованию,  солдатом  по  слу¬
чаю  и  дипломатом  по  должности.  Он  также  был  астрологом  и
вдобавок  чародеем.  Одно  время  Киезер  служил  у  Стефана  III,
герцога  Байерн-Ингольштадтского,  пока  не  лишился  места.
В  попытке  задать  своей  карьере  прежнее  направление  Киезер
написал  огромный  трактат  об  оружии  и  других  предметах,  под
названием  Bellifortis  (букв.  «Сильный  в  войне»)  (ок.  1405)272.
В  наши  дни  рукопись  получила  известность  из-за  технических
иллюстраций.  Однако  в  своём  произведении  автор  не  ограничи¬
вался  инженерными  описаниями,  рассуждая  о  возможностях
использования  магии  в  военных  целях.  Киезер  давал  рекомен¬
дации  по  производству  неугасимых  факелов,  о  применении
оленьей  шкуры  для  защиты  от  раны  в  бою  —  и  о  том,  как  изго¬
товить  самонаводящиеся  охотничьи  стрелы  с  использованием
перьев  или  меха  убитых  животных.  В  некоторых  рецептах  он
ступал  на  зыбкую  почву  колдовства.  Книга  разошлась  в  огром¬
ном  количестве  копий,  подделок  и  адаптаций,  пользовавшихся
популярностью  вплоть  до  XVII  века.  Нет  ничего  не  обычного  в
предположении,  что  Фауст  мог  ознакомиться  с  содержанием
Bellifortis  и  использовать  книгу  в  общении  с  потенциальными
клиентами.
 Если  Фауст  находился  вместе  с  императорской  армией,  а
не  вдали  от  мест  боевых  действий,  тогда  в  соответствии  с  его
заявлениями  он  должен  был  следовать  на  юг.  Резонно  предпо¬
ложить,  что  Фауст  раскидывал  свои  карты  и  делал  предсказа¬
ния  исключительно  для  «высшего»  военного  руководства.  Воз¬
можно,  он  встречался  с  Георгом  фон  Фрундсбергом,  в  период
Итальянской  кампании  возглавлявшим  наиболее  крупные  силы
наёмников.  Фон  Фрундсберг  не  в  первый  раз  был  в  Италии  и
 229

ЛЕО  РУИКБИ
 вообще  на  войне.  В  1499  году  он  сражался  против  французов  в
Милане.  В  1504  году  он  участвовал  в  войне  за  Баварию  —  Аанд-
сгут  на  стороне  Максимилиана  I.  В  1519  году  фон  Фрундсберг
вместе  со  своими  людьми  воевал  против  Ульриха  Вюртемберг¬
ского.  В  1521  году  фон  Фрундсберг  находился  у  стен  Мезьера
вместе  с  фон  Зиккингеном,  а  это  даёт  основания  полагать,  что
он  был  наслышан  о  Фаусте  —  и,  возможно,  даже  встречался  с
ним.  Год  спустя  фон  Фрундсберг  отличился  в  битве  при  Бикоке.
На  портрете  кисти  Кристофа  Амбергера  показан  сильный  че¬
ловек  в  чёрных  латах,  с  алебардой,  зажатой  рукой  в  железной
перчатке,  с  открытым  забралом  и  неожиданно  дружелюбным
лицом.  Фон  Фрундсберг  изображён  человеком  действия,  без
обычного  для  ландскнехтов  роскошного  плюмажа.  Но  если,  как
уже  говорилось,  к  возможностям  магии  прибегали  даже  рыцари
Тевтонского  ордена,  несомненная  твёрдость  фон  Фрундсберга
не  могла  служить  препятствием  для  общения  с  некромантом,
особенно  таким,  которого  хорошо  знал  его  старый  товарищ  по
оружию  фон  Зиккинген.
 ЧЕТЫРЁХЛЕТНЯЯ  ВОЙНА  (1521-1525)
 Пока  император  Карл  V  укреплял  свои  позиции,  вступая  в
альянсы  с  римским  папой  Львом  X  и  Генрихом  VIII,  Робер  де
ла  Марк  спешил  к  границам  нынешних  Голландии,  Бельгии  и
Люксембурга  вместе  с  Карлом,  герцогом  Гельдерским,  а  Генрих
д’Альбре  (Генрих  II  Наваррский)  перешёл  границу  Франции
и  оказался  в  Испании.  Какое-то  время  события  развивались
неудачно.  Несмотря  на  успехи  фон  Зиккингена  и  испанских
новобранцев,  фортуна  приняла  сторону  империи  —  в  основном
по  вине  самих  французов.  С  этого  момента  мы  и  начнём,  учи¬
тывая  неопределённость  заявлений  Фауста,  претендовавшего
на  «все  победы».
 Капитан  армии  Франциска  I  Оде  де  Фуа  (1485—1528),  виконт
де  Лотрек,  немного  получал  удовольствия  от  жизни  в  Милане.
Де  Фуа  уступил  миланскую  квартире  сестре,  в  то  время  фаво¬
ритке  Франциска,  однако  в  1521  году  ему  ещё  придётся  об  этом
 230

13.  ВСЕ  ПОБЕДЫ  В  ИТАЛИИ
 пожалеть.  На  севере  немецкие  ландскнехты  перешли  Альпы  и
начали  движение  через  Трентскую  долину.  На  юге  итальянский
кондотьер,  лейтенант  императорской  армии  Фернандо  д’Авалос
(1489—1525),  маркиз  Пескары,  оставил  Неаполь.  Армия  импе¬
ратора  осадила  Парму,  но  вскоре  сняла  осаду  из-за  угрозы  со
стороны  войск  Альфонсо  д’Эсте  (1476—1534),  герцога  Ферра¬
ры.  На  время  показалось,  что  продвижению  императорской
армии  положен  предел,  но  герцог  Феррара  потерпел  неудачу,
и  папский  кондотьер  Джованни  де  Медичи  (1498—1526),  на¬
нёсший  поражение  венецианским  союзникам  Франции,  открыл
войскам  Карла  V  дорогу  на  Милан.
 Встреча  императорской  и  папской  армий  привела  к  стол¬
кновениям  между  швейцарцами,  сражавшимися  теперь  как  за
Францию,  так  и  за  империю.  Обеспокоившись  развитием  со¬
бытий,  Швейцарская  конфедерация  приказала  отозвать  все
свои  воинские  подразделения.  К  своему  разочарованию,  де  Фуа
обнаружил,  что  швейцарцы  уходят  —  за  исключением  наёмни¬
ков,  получавших  деньги  от  папы.  Де  Фуа  вернулся  в  Милан,  где
обнаружил,  что  его  меры  пресечения  не  пользуются  успехом  у
населения.  Как  только  на  горизонте  появились  флаги  империи,
в  городе  начались  беспорядки.  Де  Фуа,  опережаемый  венеци¬
анскими  союзниками,  отступил  из  Милана  в  Комо.
 Как  всегда,  ход  войны  определили  деньги.  К  концу  года  были
исчерпаны  значительные  средства,  в  1521  году  выделенные  го¬
сударствами  Нижних  земель.  Хотя  Карл  V  добился  серьёзного
дипломатического  успеха  в  Англии,  а  по  Виндзорскому  дого¬
вору  обе  стороны  обязались  вторгнуться  в  Италию  в  1524  году,
император  вынужденно  распустил  большую  часть  своей  армии.
Некромант-одиночка  остался  не  у  дел.  Что  ещё  хуже,  кончина
Льва  X  заставила  швейцарцев  отдать  предпочтение  французам,
а  оказавшиеся  без  работы  немецкие  ландскнехты  с  готовностью
приняли  золото  от  короля  Франциска  I.  Баланс  сил  снова  из¬
менился  неожиданно  и  драматически  резко.
 Весной  1522  года  де  Фуа  двинулся  на  Милан,  надеясь  вновь
захватить  город.  Однако  он  обнаружил,  что  заново  построен¬
ные  укрепления  сделали  Милан  практически  неприступным,  а
 231

ЛЕО  РУИКБИ
 разъярённые  жители  ждут  не  дождутся  возможности  пустить
французам  кровь  из  носу.  Беспокойство  де  Фуа  усиливало  ещё
и  то,  что  наёмники  швейцарцы  проявляли  недовольство  из-за
задержек  в  выплате  жалованья.  26  апреля  недовольство  пере¬
росло  в  открытый  бунт.  Швейцарцы  потребовали  атаковать,  как
они  считали,  слабые  позиции  императорских  войск  в  Бикоке,
совсем  рядом  с  Миланом.  Наёмники,  предчувствовавшие  лёг¬
кую  победу  над  более  слабым  противником,  собирались  погреть
руки  на  добыче.  27  апреля  де  Фуа  с  неохотой  повёл  войско  в
бой.  Атака  французов  была  остановлена  на  подступах  уни¬
чтожающим  огнём  из  аркебуз  и  пушек273.  В  тот  день  с  поля  боя
не  вернулось  около  3000  швейцарских  наёмников  де  Фуа.
 Швейцарцы,  пождавши  хвост,  отправились  по  домам  за¬
лизывать  раны.  «Они  вернулись  назад  в  горы,  —  сказал  Гвич¬
чардини,  —  понеся  потери,  но  в  ещё  большей  степени  утратив
мужество»274.  Лишившись  каких  бы  то  ни  было  шансов  в  Ми¬
лане,  де  Фуа  был  вынужден  оставить  Ломбардию.
 Наступив  на  грабли  в  Бикоке,  французы  вновь  столкнулись
с  армиями  империи  во  время  осады  Генуи.  Фернандо  де  Авалос
и  другой  опытный  наёмник,  Просперо  Колонна  (1452—1523),
отпрыск  дворянской  фамилии  Колонна,  20  мая  1522  года  по¬
дошли  к  городу,  ворота  которого  демонстративно  закрылись
у  них  перед  носом.  Осада  продолжалась  до  30  мая,  когда  гену¬
эзцы  наконец  сдались  на  милость  победителей.  Императорские
войска  тут  же  предались  разгулу,  грабежу  и  мародёрству.
 Летом  1522  года  английский  флот  и  флот  империи  были
спешно  выдвинуты  к  побережью  Британии  и  Нормандии.  В  то
же  время  войска  Карла  в  Италии  вновь  начали  испытывать  не¬
хватку  наличных  средств.  Средства,  начавшие  поступать  из
Кастилии  после  подавления  восстания,  были  уже  исчерпаны,
так  же  как  деньги,  предоставленные  государствами  Нижних
земель.  Брат  императора  Фердинанд  искал  средства,  необхо¬
димые  для  финансирования  борьбы  против  турок,  поскольку
именно  нехватка  ресурсов  привела  к  падению  Родоса.  По  этой
причине  Франциск  I  изо  всех  сил  стремился  вновь  овладеть
Миланом.  Однако  его  агрессивные  притязания  на  герцогство
 232

13.  ВСЕ  ПОБЕДЫ  В  ИТАЛИИ
 Бурбон  привели  к  разрыву  отношений  с  могущественным  кон¬
нетаблем  Франции  Карлом  III,  герцогом  Бурбонским,  предло¬
жившим  империи  500  конных  воинов  с  полным  вооружением  и
8000  пехотинцев.  В  сговоре  с  Генрихом  VIII  и  Карлом  V  герцог
Бурбонский  вынашивал  тайные  планы  раздела  Франции.
 Но  заговор  был  раскрыт,  и  герцог  не  только  лишился  армии,
но  едва  сумел  сохранить  себе  жизнь.  Союзники  продолжали
наступление:  на  севере  герцог  Суффолка  и  граф  ван  Бурен  по¬
дошли  к  Парижу,  до  которого  оставалось  всего  80  километров,
испанцы  на  юге  продвинулись  до  Байонны,  а  немцы  на  востоке
угрожали  границе  около  Бресса  (сегодня  это  административ¬
ный  район  Рона-Альпы).  После  ряда  первых  успехов  наступа¬
тельная  кампания  быстро  выдохлась  из-за  нехватки  средств  и
отсутствия  единого  управления.  В  1523  году  французы  вновь
вторглись  в  Ломбардию,  несмотря  на  то  что,  вопреки  наме¬
ченному  плану,  осторожный  Франциск  не  решился  возглавить
войска.
 На  Милан  армию  повёл  адмирал  Гильом  Гуффье,  сеньор  де
Бонниве  и  Буаси  (ок.  1488—1525).  Ввиду  подавляющего  чис¬
ленного  превосходства  врага  наёмники  Просперо  Колонны
благоразумно  отступили  из  Милана,  оставив  французам  всю
западную  часть  герцогства.  Фауст  вполне  мог  находиться  в
Милане,  и  в  случае  наступления  де  Бонниве  незащищённый
город  легко  достался  бы  французам.  Кроме  Милана,  империя
продолжала  удерживать  Павию,  Лоди  и  Кремону,  и  поэтому
Колонна  сосредоточил  усилия  на  обороне  этих  городов.  К  мо¬
менту  подхода  французов  Милан  был  уже  готов  к  оккупации.
В  надежде  на  скорую  победу  Бонниве  осадил  город,  отрядив
де  Байярда,  старого  врага  фон  Зиккингена,  в  поход  на  Лоди  и
Кремону.
 Несмотря  на  сдачу  Лоди,  Кремона  оказала  стойкое  сопро¬
тивление,  и  вскоре  де  Байярд  был  вынужден  отвести  свои  вой¬
ска.  Состоявшееся  19  ноября  1523  года  избрание  Джулио  де
Медичи  римским  папой  Климентом  VII  привлекло  денежные  и
людские  ресурсы  на  сторону  империи.  Прекратив  осаду  Мила¬
на,  Бонниве  отступил  в  Тичино.  В  декабре  смерть  Колонны  обе¬
 233

ЛЕО  РУИКБИ
 спечила  французам  временное  преимущество,  и  вице-король
Неаполя  Шарль  де  Ланну  (1487—1527)  вместе  с  маркизом  Пе¬
скары  устремились  в  прорыв.  Получив  подкрепления  из  Гер¬
мании  и  заручившись  поддержкой  Венеции,  войска  империи
повели  наступление  против  Бонниве,  вытеснив  его  отряды  в
Новару  (регион  Пьемонта).  В  итоге  Бонниве  потерпел  пораже¬
ние  в  битве  на  реке  Сезии  30  апреля  1524  года.  В  арьергардном
бою  у  Сезии  погиб  знаменитый  Пьер  дю  Терайль  де  Байярд
(1476—1524),  которого  современники  называли  «рыцарем  без
страха  и  упрека»,  обеспечивавший  безопасный  отход  раненого
Бонниве  и  остатков  его  армии.
 Бурбон  и  Пескара  продолжали  наступление  и  вторглись
в  Прованс.  19  августа  они  осадили  Марсель.  Ренцо  да  Чери,
капитан  Орсини,  организовал  здесь  весьма  серьёзную  оборо¬
ну.  Поддержку  со  стороны  моря  обеспечивали  галеры  Андреа
Дориа.  Франциск  I  поспешно  собрал  армию  для  разблокиро¬
вания  Марселя.  Понимая,  что  время  уходит,  герцог  Бурбон
4  сентября  предпринял  решительный  штурм  города.  Однако,
как  оказалось,  Марсель  был  надёжно  защищён.  Когда  француз¬
ские  подкрепления  были  уже  в  пути,  Пескара  выступил  против
продолжения  экспедиции,  и  Бурбон,  вынужденно  отдавший
приказ  к  отступлению,  отвёл  войска  дорогой,  по  которой  он
шёл  вместе  с  наступавшим  ему  на  пятки  Анном  де  Монморанси
(1493—1567).  Войска  империи  продолжали  удерживать  города
Милан,  Александрию,  Павию,  Лоди  и  Кремону.  До  определён¬
ного  момента  это  позволяло  сдерживать  Бонниве,  но  будет  ли
такая  стратегия  действенной  с  учётом  изменений  в  итальянской
политике?
 БИТВА  ПРИ  ПАВИИ  (1525)
 Для  некоторых  историков  это  событие  знаменовало  окон¬
чание  периода  Средневековья,  другие  отмечают  это  как  новый
этап  в  развитии  оружия,  но  определённо,  что  речь  идёт  об  одной
из  наиболее  драматических  битв  в  истории.  Французы  осадили
Павию  в  конце  1524  года,  и  с  тех  пор  их  лагерь  стоял  около
 234

13.  ВСЕ  ПОБЕДЫ  В  ИТАЛИИ
 города.  «Король  сказал:  “Подождём,  пока  у  них  не  кончится
хлеб”»275.
 С  момента  триумфального  возвращения  в  Милан  (гарнизон
которого  выкосила  чума)  французы,  вошедшие  в  альянс  с  рим¬
ским  папой  Климентом  VII  и  Джованни  де  Медичи,  уверенно
двигались  по  Ломбардии  до  тех  пор,  пока  на  пути  не  возникло
серьёзное  препятствие  в  виде  Павии.  В  Италии  у  Франциска  I
было  примерно  от  26  ООО  до  40  ООО  человек,  но  здесь,  у  стен  этого
хорошо  укреплённого  города  движение  французских  войск
застопорилось.  Гарнизоном  Павии  численностью  от  6000  до
9000  человек  командовал  Антонио  де  Лейва  (1480—1536),  гер¬
цог  Терранова.
 За  время  осады  императорские  войска  сумели  неплохо  орга¬
низоваться.  Первым  у  Павии  оказался  герцог  Бурбон,  прошед¬
ший  маршем  от  Лоди,  находившегося  к  северо-востоку.  В  на¬
чале  февраля  к  Павии  подошла  основная  часть  императорской
армии  в  Италии  во  главе  с  командующим  Шарлем  де  Ланнуа.
Теперь  итальянская  армия  императора  имела  перевес  в  пехоте;
у  Франциска  I  было  преимущество  в  кавалерии  и  пушках.
 Не  желая  допустить  взятия  Павии,  де  Ланнуа  начал  обстрел
французского  лагеря.  Французы  занимали  хорошо  защищён¬
ную  позицию  в  охотничьем  парке.  Обстрел,  продолжавшийся
около  месяца,  не  принёс  заметных  результатов.  Из-за  острой
нехватки  провизии,  боеприпасов  и  падения  боевого  духа  жи¬
телей  города  императорская  армия  была  вынуждена  перейти
в  наступление.
 Сражение  началось  туманным  утром,  незадолго  до  рассвета.
Первыми  в  бой  выступили  Альфонсо  д’Авалос,  возглавивший
отряд  аркебузеров,  и  императорская  лёгкая  кавалерия,  скре¬
стившая  сабли  с  французами.  Франциск  I  быстро  перегруппи¬
ровал  силы,  встретив  противника  огнём  артиллерии,  настолько
интенсивным,  что  дым  от  пушечных  выстрелов  заслонил  восход
солнца.  Стремясь  сокрушить  центр  боевого  порядка  де  Лан¬
нуа,  нетерпеливый  Франциск  повёл  в  атаку  свою  кавалерию,
при  этом  оказавшись  на  линии  обстрела  и  заблокировав  огонь
своей  артиллерии.  Франциск  собственноручно  перечеркнул
 235

ЛЕО  РУИКБИ
 те  преимущества,  которые  обеспечивала  его  позиция.  На  бо¬
лотистой  местности  французская  тяжёлая  конница  оказалась
в  безвыходном  положении.  Цвет  французской  кавалерии  был
уничтожен  плотным  огнём  испанских  аркебузеров.
 Де  Лейва  возглавил  атаку  осаждённого  гарнизона,  ударив¬
шего  в  тыл  французов.  Когда  дым  сражения  рассеялся,  ста¬
ло  очевидным,  что  де  Ланнуа  одержал  убедительную  победу.
Франциск  I  попал  в  плен,  а  его  армия  была  рассеяна  и  обрати¬
лась  в  бегство.  Всё  это  произошло  в  день  рождения  императора
Карла  V.
 Едва  ли  Фауст  удивился  такому  исходу.  Более  того,  он
вполне  мог  предсказать  результаты  сражения.  По  мнению
виттенбергского  математика  и  астролога  Эразма  Рейнгольда
(1511—1553),  «те,  у  кого  Марс  находится  в  четвёртом  доме,
означающем  позицию  упадка,  не  счастливы  в  завоеваниях»276.
Марс  у  Франциска  I  находился  в  четвёртом  доме.
 Вскоре  испанский  гуманист  Альфонсо  де  Вальдес  (1500—
1532)  восторженно  написал:  «Кажется,  сам  Господь  чудесным
образом  даровал  императору  эту  победу»277.  Франциск  отсту¬
пил,  но  до  конца  войны  было  ещё  далеко.  Французов  изрядно
наказали  в  битве  при  Павии,  и  вскоре  они  вернулись  за  до¬
бавкой.
 Де  Вальдес  выражал  обеспокоенность  по  поводу  «того
турка  »,  и  на  то  были  веские  причины.  Продолжение  француз¬
ской  агрессии  предоставило  османскому  султану  Сулейману  I
редкую  возможность,  и  он  двинулся  маршем  на  Белград  во
главе  огромной  армии,  насчитывавшей  от  70  до  100  000  сол¬
дат.  Польша  и  Венеция  заявили  о  нейтралитете,  и  венгер¬
ский  король  Ладислас  II  (1506—1526)  остался  один  на  один  с
приближающимся  грозным  врагом.  Ладислас  бросил  против
превосходящего  противника  всю  свою  кавалерию.  Это  было
актом  отчаяния  и  благородства,  тем  не  менее  обречённым
на  провал.  Наступление  Сулеймана  на  Европу  ненадолго  за¬
держалось  лишь  из-за  необходимости  усмирить  восстания  в
Сицилии  и  Марамании.
 236

13.  ВСЕ  ПОБЕДЫ  В  ИТАЛИИ
 В  предсказании,  сделанном  Августином  Бадером  из  Ауг¬
сбурга  в  1527  году  и  повторенном  Парацельсом,  говорилось,
что  турки  дойдут  до  Рейна,  уничтожив  существующий  порядок
и  создав  империю,  в  которой  объединятся  христиане,  иудеи,
турки  и  язычники278.  Сулейман  Великолепный  ещё  вернётся.
 РАЗГРАБЛЕНИЕ  РИМА  (1527)
 Если  верить  «народной  книге»,  Фауст  вместе  с  император¬
ской  армией  дошёл  до  самого  Рима.  Обойдя  вокруг  Вечного
города,  Фауст  вернулся  на  западный  берег  Тибра,  где  рас¬
полагался  комплекс  зданий  Ватикана,  чтобы  увидеть  дворец
римского  папы  и  «все  кушания  и  яства,  которые  подносились
папе»279.  Дворцовый  комплекс,  который  должен  был  видеть
Фауст,  включал  неоконченную  крепость  Николая  III  (пра¬
вил  в  1277—1280  годах),  достроенную  Николаем  V  (правил  в
1447—1455  годах),  а  также  библиотеку  и  знаменитую  капеллу
Сикста  IV  (1471—1484),  Бельведерский  дворец  Иннокентия  VIII
(1484—1492),  башню  Борджиа  Александра  VI  (1492—1503)  и
огромный  Двор  Бельведера  Юлия  II  (1503—1513).
 Однако  Фауста  не  интересовала  архитектура.  Прогуливаясь
в  тени  впечатляюще  огромных  каменных  сооружений,  «он  и  его
Дух  сделались  невидимыми»  и  проскользнули  мимо  стражи,
состоявшей  из  швейцарцев,  «проникнув  в  папский  дворец,  в  те
самые  покои,  где  был  папа»280.  Всякий,  кто  пожелал  бы  уподо¬
биться  Фаусту,  мог,  к  примеру,  воспользоваться  одним  из  трёх
заклинаний  «невидимости»  из  «Кодекса  849».
 В  покоях  Климента  VII  (правил  с  1523  по  1534  год)  Фауст  и
Мефистофель  увидели  «многих  слуг  его  святейшества  и  многих
лизоблюдов  и  подхалимов».  Даже  Фауст  из  «народной  книги  »,
привыкший  к  наилучшей  одежде  и  самой  изысканной  пище,
поразился  «неимоверной  роскоши»  этого  пиршества,  сказав:
«Фу  ты,  черт,  почему  не  сделал  ты  меня  папою?»281  На  этом
сатира  не  заканчивается.
 Оглядевшись,  Фауст  из  «народной  книги»  увидел  там  мно¬
гое,  что  напоминало  его  самого:  «гордыня,  дерзость,  упрямство,
 237

ЛЕО  РУИКБИ
 обжорство,  пьянство,  распутство,  прелюбодеяние  и  всякое  без¬
божное  безобразие».  Удивившись  столь  беспутной  компании,
Фауст  повернулся  к  Мефистофелю  и  посетовал:  «Думал  я,  что
я  один  стал  свиньей  или  скотом  дьявольским».  Почувствовав
себя  как  дома,  Фауст  решил  задержаться  на  время282.
 В  «народной  книге»  Фауст  оставался  во  дворце  три  дня,
наблюдая  за  тем,  как  римский  папа  устраивает  один  роскош¬
ный  приём  за  другим.  Выражая  позицию  автора-протестанта,
которому  не  нравилась  привычка  папы  то  и  дело  благослов¬
лять  и  крестить  рот,  невидимый  Фауст  влепил  папе  пощёчину
и  громко  расхохотался.  Ошарашенный  папа  быстро  нашёлся,
объяснив  сей  случай  проделками  неприкаянной  души,  и  тут
же  распорядился  произнести  мессу,  чтобы  эта  душа  покинула
чистилище.  Махнув  рукой,  папа  остался  сидеть  за  обеденным
столом.  Когда  подали  следующее  блюдо,  Фауст  схватил  его  —
и  со  словами:  «Это  моё»  —  исчез.  Мефистофелю  он  приказал
доставить  вина  и  собственный  кубок  папы:  «Чтобы  погулять
назло  папе  и  его  жирным  увальням-аббатам»283.
 Обнаружив  пропажу  вина,  папа  и  его  компаньоны  снова
обвинили  во  всём  «неприкаянную  душу».  Ещё  было  сказано
устроить  мессы  во  всех  церквях,  звонить  с  каждой  римской
колокольни  да  вдобавок  предать  этого  духа  анафеме  с  помо¬
щью  колокола,  книги  и  свечи  —  атрибутов  католического  от¬
лучения:
 Колокол,  свечка  и  книжка;  колокол,  книжка  и  свечка.
 И  вперед  и  назад,  гонят  Фауста  в  ад?284
 «Колокол,  книга  и  свеча»  —  это  фраза  из  церемонии  от¬
лучения,  принятой  в  Римской  католической  церкви.  Епископ
должен  произнести  эту  фразу  перед  алтарём  в  присутствии
двенадцати  священников.  Считается,  что  отлучение  —  это  наи¬
более  сильное  проклятие  в  христианстве.  Жертва  проклятия
лишается  покровительства  Святой  Троицы:  Отца,  Сына  и  Свя¬
того  Духа  —  и  предаётся  аду.
 238

13.  ВСЕ  ПОБЕДЫ  В  ИТАЛИИ
 Епископ  звонит  в  колокол,  оглашая  весть  о  духовной  смерти,
и  закрывает  Священное  Писание,  что  означает  отрешение  про¬
клятого  от  церкви,  а  затем  гасит  свечу  или  свечи  и  стучит  ими  о
пол,  в  знак  отлучения  души  от  Света  Божьего.  По  сути,  обряд  —
это  духовный  приговор,  а  всякий  отлучённый,  в  течение  года
не  попросивший  об  отпущении  грехов,  автоматически  попадает
в  еретики.  При  всей  серьёзности  обряда  Марло  не  удержал¬
ся,  чтобы  не  вывести  сатирический  образ  римского  папы  и  его
окружения,  заставив  монахов  петь:  «Будь  проклят  тот,  кто  унес
вино  его  святейшества!»  (III.2.101—110).  В  «народной  книге»
Фауст  не  смущается  звоном  колоколов  и  монашеским  пением,
напротив,  он  с  удовольствием  вкусил  папских  яств,  после  чего
вызвал  ужасную  грозу,  и  унёсся  из  Вечного  города285.
 В  «народной  книге  »  нет  упоминания  о  событии,  несомненно
предсказанном  Фаустом.  Этим  событием  была  ещё  одна  победа
Карла  V,  одновременно  ставшая  позором  императорской  ар¬
мии.  К  стыду  императора,  кульминацией  и  венцом  Итальянской
кампании  стало  так  называемое  «разрушение  Рима»  1527  года.
Двойная  игра  папы  римского  Климента  VII,  пытавшегося  уйти
от  влияния  императора  Карла  V,  привела  Святой  престол  к  со¬
крушительному  поражению.
 Карл  V  принудил  захваченного  в  плен  французского  короля
Франциска  I  подписать  14  января  1526  года  Мадридский  до¬
говор,  условия  которого  были  подтверждены  торжественной
присягой  и  рыцарской  клятвой  французского  короля.  По  усло¬
виям  договора  Франциск  соглашался  взять  в  жены  сестру  импе¬
ратора  Элеонору  и  отказывался  от  прав  на  владение  Миланом,
Неаполем,  Генуей,  Асти,  а  также  от  сюзеренитета  над  Флан¬
дрией,  Артуа  и  Турне.  Кроме  того,  в  нарушение  традиционных
связей  Франциск  I  должен  был  передать  Карлу  Бургундию.
Королю  следовало  помиловать  герцога  де  Бурбон,  вернуть  все
конфискованные  земли  и  компенсировать  понесённые  издерж¬
ки.  Франциск  обязывался  вступить  в  союз  с  герцогом  Гельдер-
ским  и  соглашался  со  всеми  притязаниями  Генриха  д’Альбре
(Генриха  II  Наваррского).  В  качестве  гарантии  Франциск  со¬
глашался  передать  Карлу  V  двух  своих  сыновей  с  обещанием
 239

ЛЕО  РУИКБИ
 личной  сдачи  в  случае  невыполнения  требований  договора.
Удовлетворившись  словом  чести,  в  феврале  1526  года  Карл  V
отпустил  Франциска  I  из  плена.
 Благополучно  вернувшись  в  Париж,  Франциск  I  тут  же  отка¬
зался  от  обещаний  герцогу  Бурбонскому,  нарушил  скреплённые
клятвой  условия  Мадридского  договора,  отказался  признать
свое  поражение  под  Павий  и  продал  земли  герцога  де  Бурбона
другим  французским  дворянам  —  невзирая  на  тот  факт,  что
он  сам  отдал  Карлу  V  в  заложники  двух  своих  сыновей.  В  мае
 1526 	года  Франциск  организовал  союз  против  императора,
вступив  в  Коньякскую  лигу  вместе  с  Римом,  Венецией,  Мила¬
ном  и  Флоренцией.  Вскоре  армии  Карла  V  предстояло  вновь
встретиться  с  Франциском  I  на  поле  битвы.
 Дважды  обманутый  своим  королём  герцог  де  Бурбон  об¬
ратился  в  Карлу  V  за  финансовой  помощью,  однако  импера¬
тор,  занятый  другими  неотложными  проблемами,  пожаловал
Бурбону  титул  герцога  Миланского  и  назначил  командовать
новой  большой  армией,  собранной  для  захвата  Северной  Ита¬
лии.  Весной  1526  года  деньги  кончились,  и  герцог  де  Бурбон
начал  терять  контроль  над  этой  армией.  Чтобы  расплатиться  с
наёмниками,  герцог  начал  даже  продавать  фамильные  ценности
и  ювелирные  украшения.
 Тем  временем  Карл  V  отправил  к  римскому  папе  своего  послан¬
ника  и,  не  добившись  результата,  обратился  к  семейству  Колонна
с  предложением  о  возобновлении  союза.  Помпео  Колонна  сделал
вид,  что  ищет  мира  —  и,  введя  папскую  армию  в  заблуждение,
20  сентября  1526  года  неожиданно  двинул  своё  войско  на  Рим.
Пока  наёмники  грабили  Ватикан,  Климент  был  вынужден  укрыть¬
ся  в  замке  Святого  Ангела.  Хотя  Карл  V  не  принял  участия  в  этом
наступлении,  он  сполна  воспользовался  ситуацией.  Климент  VII
попал  в  безвыходное  положение.  Римский  папа  не  знал,  что  пред¬
принять:  сначала  он  отказался  от  союза  с  Лигой  в  пользу  империи,
затем,  после  того  как  Лига  добилась  незначительных  успехов,
вновь  обратился  к  ней.  В  итоге  было  подписано  соглашение  о
восьмимесячном  перемирии  при  условии,  что  папа  немедленно
выплатит  Карлу  компенсацию  в  60  ООО  дукатов.
 240

13.  ВСЕ  ПОБЕДЫ  В  ИТАЛИИ
 В  начале  1527  года  герцог  де  Бурбон  продал  все  драгоцен¬
ности  и  поэтому  был  вынужден  закрыть  глаза  на  действия  своих
солдат,  грабивших  соседние  города.  Императорские  солдаты,
с  февраля  по  май  безнаказанно  опустошавшие  Северную  Ита¬
лию,  постоянно  находились  на  грани  бунта.  Из  церквей  вы¬
несли  всё  золото  и  серебро,  которое  могло  быть  переплавлено
в  звонкую  монету  для  выплаты  наёмникам;  просьбы  Бурбона
о  финансовой  поддержке  оставались  без  ответа.  Даже  фон
фрундсберг  с  трудом  управлял  своими  людьми.  В  конце  концов,
возраст  и  болезни  сделали  своё  дело.  Фон  Фрундсберг  оставил
командование  и  возвратился  домой.  Теперь,  когда  до  солдат
дошли  слухи  о  60  ООО  дукатах,  призывы  к  мятежу  зазвучали
громче.  Комиссары  императора  вновь  пришли  к  Клименту  VII,
выжав  из  его  запасов  ещё  40  ООО  дукатов.
 Обещанные  дукаты  не  достались  тому,  кто  своей  добле¬
стью  обеспечил  эту  добычу.  В  апреле  у  Бурбона  уже  не  оста¬
валось  иного  выбора,  как  только  пойти  навстречу  желанию
своих  людей  и  напасть  на  Рим,  чтобы  разграбить  этот  город
с  его  сказочными  богатствами.  Римский  папа  Климент  VII  не
чувствовал  опасности.  Находясь  под  прикрытием  договоров  и
обещаний  золота,  он  думал,  что  никто  не  дерзнёт  штурмовать
его  город,  неприкосновенную  столицу  христианского  мира.
Но  когда  к  Риму  приблизилась  оголодавшая  императорская
армия,  римский  папа  спешно  приказал  населению  готовиться
к  защите  города.  На  его  призыв  откликнулось  лишь  несколько
тысяч  граждан,  которым  предстояло  сразиться  с  сильной  двад¬
цатитысячной  армией,  подошедшей  к  городу  5  мая.  Растянутая
по  городским  стенам  тонкая  цепь  защитников,  имевших  лишь
несколько  старых  пушек,  едва  ли  могла  отразить  предстоящую
атаку.  Хотя  для  того,  чтобы  узнать  итог,  астролог  не  требовал¬
ся,  Фауст  мог  без  проблем  выдать  нужное  предсказание.  Звезда
Рима  находилась  в  позиции  упадка.
 В  тот  год  на  небе  появилась  комета.  С  позиций  астрологии
это  было  предвестником  катастрофических  событий:  войны,
чумы,  голода,  землетрясений,  пожаров  и  потопа.  Были  и  другие
знаки,  которые  могли  пригодиться  Фаусту.  Наблюдался  так¬
 241

ЛЕО  РУИКБИ
 же  феномен  ложного  солнца,  при  котором  происходит  резкое
усиление  света  на  краю  солнечного  диска,  что  приводит  к  воз¬
никновению  иллюзии  «двух  солнц».  Это  явление  наблюдалось
как  раз  перед  битвой.  Если  в  явлении  присутствовало  число  3,
это  обычно  связывали  с  Троицей,  что,  соответственно,  указы¬
вало  на  победу  христиан.  Но  предстоявшее  сражение  должно
было  происходить  между  христианами.  Какая  из  сторон  по¬
бедит?  Возможно,  победят  те,  кто  в  большей  степени  отвечает
идеям  христианства?  Кто  победит,  еретики-протестанты  или
распущенные  и  склонные  к  поклонению  идолам  римляне?  Как
обычно,  провидение  было  на  стороне  больших  пушек.
 Ранним  утром  6  мая,  когда  городские  стены  окутал  густой
туман,  герцог  де  Бурбон  отдал  приказ  к  штурму.  Наёмники
ринулись  вперёд,  крича:  «Убей,  убей,  кровь,  кровь,  Бурбон,
Бурбон»286.  Бурбона,  храбро  возглавившего  штурм,  почти  не¬
медленно  сразила  «пуля  »  одного  из  защитников  Рима  (должно
быть,  весом  около  60  г.  —  Примеч.  пер.),  выпущенная  из  ар¬
кебузы.  Бурбон  был  убит.  Позднее  ответственность  за  смер¬
тельный  выстрел  взял  на  себя  итальянский  художник,  музы¬
кант  и  золотых  дел  мастер,  знаменитый  Бенвенуто  Челлини
(1500—1571).  Несмотря  на  потерю  своего  военачальника,  армия
легко  преодолела  жидкое  сопротивление  защитников  города
и  от  души  предалась  самому  жестокому  разграблению  города
и  его  жителей.
 Швейцарцы,  храбро  охранявшие  римского  папу,  пали  на  сту¬
пенях  собора  Святого  Петра,  обеспечив  Клименту  возможность
бегства  по  тайному  подземному  ходу,  связывавшему  Ватикан  с
замком  Святого  Ангела.  Его  спасение  не  имело  далекоидущих
последствий.  В  отсутствие  других  подземных  ходов,  ведущих
из  города,  римский  папа  был  вынужден  отсиживаться  в  замке
вплоть  до  5  июня.  Замок  Святого  Ангела  стал  папской  тюрьмой,
а  комфортное  существование  Климента  VII  вполне  окупила
сумма  в  400  000  дукатов.
 В  то  же  время  многие  из  55  000  жителей  Рима  были  вынуж¬
дены  бежать  из  города.  Несколько  тысяч  из  тех,  кто  не  мог
обеспечить  себе  подходящий  подземный  ход,  были  изрублены
 242

13.  ВСЕ  ПОБЕДЫ  В  ИТАЛИИ
 оставшейся  без  предводителя  солдатнёй.  По  скромным  оценкам,
количество  погибших  достигло  4000  жителей.  Их  вероиспове¬
дание  никого  не  интересовало:  солдаты-католики  и  солдаты-
протестанты  уравняли  в  правах  всех  жителей  Вечного  города.
Томас  Мор  (1478—1553)  писал  о  том,  что  у  пленников  были  вы¬
рваны  гениталии.  Женщины,  даже  находившиеся  под  защитой
церкви,  были  изнасилованы,  посольства  были  разграблены,  за
кардиналов  требовали  выкуп,  церковных  сановников  и  их  обря¬
ды  были  преданы  осмеянию,  а  сами  солдаты  беспрерывно  дра¬
лись  из-за  трофеев.  Церкви,  гробницы  и  другие  исторические
памятники  подверглись  разграблению  и  в  некоторых  случаях
были  уничтожены.  На  стенах,  расписанных  Рафаэлем,  осталось
нацарапанным  имя  «Аютер».  Было  разграблено  и  утрачено  зна¬
чительное  книжное  собрание  кардинала  Эгидио  Витербского.
Укрывшись  за  стенами  замка  Святого  Ангела,  Челлини  и  другие
наблюдали  за  «неописуемыми  сценами  насилия  и  беспорядков,
разворачивавшимися  внизу  на  городских  улицах»287.  Ярость
атакующих  обошла  стороной  лишь  Сикстинскую  капеллу,  не¬
задолго  до  этого  расписанную  Микеланджело.  Там  солдаты
положили  тело  Шарля  де  Бурбона.  Эффект  ложного  солнца
обернулся  лишь  жадностью,  похотью  и  убийством.
 Когда  до  Карла  V  дошла  весть  о  разграблении  Рима,  импе¬
ратор  немедленно  принёс  римскому  папе  свои  глубочайшие  из¬
винения,  заверив  его  святейшество  в  том,  что  армия  изменника
де  Бурбона  действовала  не  по  его  приказу.  Возможно,  Карл
действительно  сожалел  о  разграблении  Рима  и  своей  неспо¬
собности  обуздать  армию,  но  императора  не  мог  не  радовать
факт,  что  его  войска  нанесли  Клименту  VII  сокрушительное
поражение.
 Пропагандистская  машина  того  времени  сделала  всё,  что¬
бы  имя  Карла  V  связывалось  с  ужасами  разграбления  Рима.
В  «Диалогах»  Альфонсо  де  Вальдес  возлагал  всю  вину  на  папу,
одновременно  изображая  Карла  послушным  своему  долгу  за¬
щитником,  противостоящим  милитаристу  —  поджигателю
войны.
 243

ЛЕО  РУИКБИ
 Когда  Карл  V  после  одержанной  победы  посетил  Рим,  Свя¬
щенную  дорогу,  проходившую  через  руины  античного  форума,
вымостили  заново,  чтобы  император  согласно  овеянной  веками
традиции  мог  с  триумфом  подняться  на  Капитолий.  Вероятно,
это  было  самой  значительной  победой  Карла  V,  но  его  триумф
знаменовал  окончание  эпохи  Возрождения  в  Италии288.
 Фауст  мог  ссылаться  на  победы,  одержанные  в  1522  году
при  Бикоке,  в  1524  году  при  Сезии,  в  1525  году  при  Павии  и  в
 1527 	году  в  Риме.  Определяющим  моментом  стала  битва  при
Павии,  когда  между  собой  столкнулись  два  гиганта;  напротив,
взятие  Рима  не  имело  большого  военного  значения,  не  явля¬
ло  собой  никакого  героизма  и  оставило  скорее  неприятное
впечатление.  Взятые  вместе,  четыре  упомянутые  битвы  между
сильнейшими  европейскими  правителями  обеспечивали  успех
любого  предсказания,  прозвучавшего  громко  и  не  сулившего
магу  никакой  опасности.  Фауст  мог  объявить  об  этом  лишь
позднее,  вернувшись  с  полей  сражений  (если  он  действитель¬
но  находился  в  Италии).  Он  мог  путешествовать  по  Италии  с
1522  по  1527  год,  повинуясь  зову  странствий  и  следуя  за  ко¬
лоннами  ландскнехтов,  двигавшимися  между  полями  боевых
действий  среди  полей  пшеницы.
 В  Италии  могло  быть  одержано  ещё  много  побед,  и  Фауст
мог  бы  успешно  применить  свои  способности  для  их  предска¬
зания.  Но  у  нас  есть  целый  ряд  свидетельств,  позволяющих
считать,  что  после  1527  года  Фауст  находился  за  пределами
Италии.
 14.
 ПО  ДОРОГЕ  ЛИШЕНИЙ
 (1527-1528)
 С  разграблением  Рима  над  Европой  повисла  мрачная  пелена.
Даже  такие  убеждённые  лютеране,  как  Меланхтон,  сожалели  о
жестоком  разбое,  учинённом  неуправляемой  солдатнёй.  В  своё
 244

14.  ПО  ДОРОГЕ  ЛИШЕНИЙ
 время  Леонардо  да  Винчи  прозорливо  сказал,  что  «на  земле
можно  наблюдать  существ,  всё  время  воюющих  друг  с  другом
ценой  огромных  лишений  и  потерь  каждой  из  сторон»289.  Дым
от  пушечных  выстрелов  едва  ли  поредел,  когда  Франция  и  Ан¬
глия  объединились  в  союз  против  Карла  V  и  объявили  войну
империи.  Спустя  три  месяца  Оде  де  Фуа  повёл  новое  войско
на  Милан.  В  довершение  несчастий  по  Италии  прокатилась
эпидемия  тифа,  по  некоторым  оценкам,  унесшая  десятки  тысяч
человеческих  жизней.  Пока  европейские  монархи  были  заняты
прежними  играми,  армии  Сулеймана  Великолепного  готови¬
лись  к  последнему  штурму  христианского  мира.
 В  Германии  распространялась  новая  эпидемия  колдовства  и
чародейства.  В  Вальдзее  сожгли  очередную  жертву  —  четвёр¬
того  жителя  из  тех  сорока  трех,  которых  отправили  в  тюрьму
или  в  огонь  до  конца  XVI  века.  Генеральная  визитация  церкви
Саксонии  в  1527—1528  годах  обнаружила  церковное  подполье,
создававшее  и  хранившее  работы,  подобные  «Кодексу  849».
В  1543  году  Лютер  с  негодованием  вспоминал,  что  при  визита¬
ции  было  найдено  значительное  количество  магических  книг,
хранившихся  у  деревенских  приходских  священников  и  церков¬
ных  старост,  на  которых  были  нанесены  такие  «дьявольские»
надписи,  как  тетраграмматон  и  молитвы  на  древнееврейском
языке.
 Считается,  что  примерно  в  то  же  самое  время  появилось
ещё  одно  интересное  произведение,  приписываемое  Фаусту.
Эта  книга  известна  как  «Практическая  Магия  Фауста»  (Praxis
Magica  Faustiana).  Батлер,  датировавшая  книгу  1527  или  1577  го¬
дом,  указала  лишь  место  публикации  —  Пассау,  не  предоставив
другой  информации.  Её  источником  было  уникальное  книж¬
ное  собрание  Иоганна  Шейбля,  и  несомненно,  что  речь  идёт  о
документе  под  названием  Praxis  Magica  Fausti  1571  года,  опу¬
бликованном  Шейблем  в  1847  году.  В  1875  году  майор  Герберт
Ирвинг  перевёл  эту  книгу  на  английский,  однако  воздержался
от  публикации  (такая  ситуация  нередко  повторялась  вплоть  до
конца  XX  века).  Оккультист  А.Э.  Уэйт  (1857—1942)  использовал
 245

ЛЕО  РУИКБИ
 рукопись  Ирвинга  и  включил  некоторые  отрывки  в  свою  книгу
по  церемониальной  магии  1911  года.  В  1924  году  рукопись  по¬
пала  к  юристу  Джону  Уайту  (1845—1928),  в  конце  концов  за¬
вещавшему  её  Публичной  библиотеке  Кливленда  (штат  Огайо),
где  эта  работа  хранится  до  настоящего  дня.  Уэйт  считал,  что,
судя  по  стилистическим  особенностям  это  произведение  мог¬
ло  быть  написано  в  XVII  веке.  Уэйт  оспаривал  утверждение
о  заимствовании  некоторых  положений  этой  работы  из  ру¬
кописи,  хранившейся  в  муниципальной  библиотеке  Веймара,
поскольку  в  1571  году  в  Веймаре  ещё  не  было  муниципальной
библиотеки.  Возможно,  в  Веймаре  существовала  какая-то  би¬
блиотека,  но  упоминание  о  «муниципальной  библиотеке»  было
ошибочным.
 В  целом  Уэйт  характеризовал  работу  как  содержавшую  «не¬
сколько  интересных  гравюр...  и  несколько  маловразумительных
и  очень  коротких  заклинаний»290.  Весь  описываемый  ритуал
сосредоточен  на  вызове  духа  по  имени  Румоар  —  нового  имени
в  фаустовском  пантеоне.  Этого  имени  нет  ни  в  приписывае¬
мом  Фаусту  так  называемом  «Чёрном  вороне»,  ни  в  перечне
демонов  из  работы  Вира  «Псевдомонархия  демонов».  Хотя
предполагается,  что  этот  дух  служит  у  Люцифера,  из  ритуала
непонятно,  чего  именно  ждать  чародею;  в  тексте  не  указано
ни  уловок,  свойственных  этому  демону,  ни  сферы  его  влияния.
Как  в  большинстве  ритуалов  такого  рода,  избранный  способ
именования  богов  соответствует  иудейско-христианской  тра¬
диции,  где  приказы  духу  отдаются  именем  Бога,  Иисуса  или  с
использованием  тетраграмматона.
 Фауст  едва  ли  располагал  временем  для  составления  подоб¬
ного  текста,  но  мы  знаем,  какой  популярностью  его  имя  поль¬
зовалось  у  составителей  и  продавцов  сомнительной  литературы
по  чёрной  магии  в  течение  всех  последовавших  веков.
 Если  1528  год  сложился  неудачно  для  Европы  и  империи,  то
звёзды  также  не  благоволили  самому  Фаусту.  Хотя  в  1528  году
маг  был  оклеветан  и  изгнан  из  одного  из  важнейших  баварских
городов,  после  этого  случая  Фауст  раскрыл  новую  и  весьма
 246

14.  ПО  ДОРОГЕ  ЛИШЕНИЙ
 поразительную  информацию  о  себе.  Впрочем,  сначала  было
загадочное  письмо  Агриппы,  из  которого  следовало,  что  в  на¬
чале  1528  года  Фауст  мог  находиться  в  Париже.
 ШКОЛА  ГРЕХОВ  (1528)
 «Древние  обозначали  заведомую  глупость  пословицей,  а
именно:  “Соваться  в  Афины  со  своими  совами”;  не  менее  глупо,
или  даже  нечестиво  —  посылать  дьяволов  в  ад.  Ты  знаешь,  что
адом  я  называю  именно  эту  школу  грехов».
 Негодующий  оккультист  Агриппа  написал  эти  строки  в  Па¬
риже  13  февраля  1528  года.  Письмо  было  адресовано  «одному
другу  при  дворе  короля»,  которого  с  некоторым  сомнением
идентифицировали  как  королевского  врача  Жана  Шаплена291.
Определённо  речь  шла  об  одном  из  участников  той  «школы
греховностей  »,  вызвавшей  негодование  Агриппы,  —  о  человеке,
который  остался  неназванным,  но  которого  нередко  иденти¬
фицируют  как  Фауста292.
 В  тот  год  Агриппа  с  января  оставался  в  Париже,  стараясь
освободиться  от  своих  шпионских  обязанностей,  секретных
донесений  и  вооружённого  эскорта  до  границ  Нижних  земель.
Путешествуя  на  север  от  Лиона,  где  он  оставил  семью,  Агриппа
безуспешно  старался  добраться  до  Антверпена  и  начать  новую
жизнь.  Тем  не  менее  у  него  оставалось  время  для  установления
связей  с  людьми,  интересовавшимися  оккультизмом  и  для  сбора
информации  о  том,  что  происходило  при  дворе.  В  одном  из  пи¬
сем  он  сообщил,  что  «недавно  с  большими  затратами  привезли
сюда  из  Германии  некоего  демонолога,  то  есть  мага,  которому
подвластны  духи»293.
 Здесь  связь  с  Фаустом  весьма  непрочна.  Единственное,  что
даёт  ключ,  то,  что  этот  маг,  прибывший  из  Германии,  заявлял
о  своих  незаурядных  способностях.  Дополнительным  аргу¬
ментом  служит  его  звание  некроманта.  В  конце  концов,  Фауст
действительно  называл  себя  кладезем  некромантии.  Но  в  те
времена,  кроме  Фауста,  в  Германии  были  и  другие  некроманты,
и  Агриппа  несомненно  считал  себя  одним  из  них.
 247

ЛЕО  РУИКБИ
 Париж  —  город,  который  Бальзак  называл  «передней  ада  »,
с  давних  времён  ассоциировался  с  колдовством294.  Хотя  на  па¬
мять  тут  же  приходят  особые  суды,  действовавшие  в  XVII  веке,
история  парижского  демонизма  уходит  в  еще  более  далёкое
прошлое.  В  начале  XIII  века  Гильом  Овернский  утверждал,
что  в  бытность  парижским  студентом  видел  запретные  книги
по  некромантии.  Несколько  лет  спустя,  в  1277  году,  епископ
Парижский  официально  проклял  все  книги  по  некромантии.
Через  сто  лет  Парижский  университет  подтвердил  этот  курс,
объявив  ересью  любого  рода  колдовство.  Однако  проблема
продолжала  вызывать  большой  интерес.  В  Париже  вышло  по
меньшей  мере  два  издания  «Молота  ведьм»  у  печатника  Жана
Пети  (примерно  в  1507  и  1510  годах)  и  ещё  одно  —  в  1517  году
у  печатника  Иоанна  Парво.
 В  то  время  по  Парижу  ходили  разговоры  о  недавнем  слу¬
чае  демонической  одержимости,  имевшем  место  в  монастыре
Сен-Пьер  в  Лионе.  Для  совершения  обряда  экзорцизма  над
монахиней  сестрой  Алексис  Тезье  в  монастырь  были  вызваны
епископ  и  три  священника,  которым  в  итоге  удалось  вернуть
духа  обратно  в  ад.  Полный  драматизма  отчёт  об  этом  собы¬
тии  был  опубликован  Адриеном  Монталембером  в  Париже  в
 1528 	году.  Автор  рассказывал  о  всех  обстоятельствах  суда  и
казни  Екатерины  Пейретон,  в  1519  году  обвинённой  в  колдов¬
стве  в  Монпезе,  а  также  о  следствии  по  двум  случаям  ликан-
тропии  и  каннибализма  в  Безансоне  в  1521  году.
 Хотя  Агриппа  писал  своё  письмо  в  Париже,  в  1528  году
королевский  двор  находился  выше  по  течению  Сены,  в  Сен-
Жерменском  дворце.  Робер  де  ла  Марк  описал  эту  резиденцию
короля  как  «очень  красивый  дворец  в  пяти  лигах  от  Парижа,  с
прекрасным  парком  и  прекрасными  охотничьими  угодьями»295.
В  отличие  от  некоторых  других  резиденций,  дворец  был  обстав¬
лен  и  использовался  зимой.  Подобно  другим  средневековым
крепостям,  дворец  подвергся  перестройке.  Проект  выполнил
луарский  архитектор  Пьер  де  Шамбиг,  и  к  1528  году  работы
уже  начались.
 248

14.  ПО  ДОРОГЕ  ЛИШЕНИЙ
 Здесь  Фауст  (а  мы  предполагаем,  что  это  был  он),  до  это¬
го  времени  знавший  короля  лишь  понаслышке,  должен  был
встретиться  с  Франциском  I  лицом  к  лицу.  Франциск  всегда
подчёркивал  свою  доступность.  В  личности  короля  —  изворот¬
ливого  политика  и  эмоционального,  легко  воспламенявшегося
человека  —  прослеживалось  сходство  с  его  геральдическим
символом,  саламандрой.  На  известном  портрете  Франциска  I
работы  художника  Жана  Клуэ  Младшего,  написанном  при¬
мерно  в  1530  году,  король  смотрит  на  зрителя  с  самодовольным
прищуром.  Его  длинный  крючковатый  нос  вполне  соперничает
с  выдающимся  подбородком  Карла  V  Габсбурга.  Может  по¬
казаться,  что  высокомерный  изгиб  бровей  и  узкие  губы,  не  до¬
пускающие  и  намёка  на  улыбку,  скрывают  насмешку.  Костюм
Франциска  выглядит  экстравагантно.  Рукава  с  нарочито  уве¬
личенными  буфами  несколько  искажают  пропорции  верхней
части  его  тела,  так  что  голова  Франциска  кажется  несораз¬
мерно  маленькой  на  фоне  плеч,  достойных  Геракла.
 Чего  король  мог  требовать  от  Фауста?  Видел  ли  он  в  Фау¬
сте  нового  Иамврия,  как  видел  дьявола  Киприан?  «Ианний  и
Иамврий»,  о  которых  Агриппа  упоминал  в  своём  письме,  —
это  египетские  чародеи  из  Нового  Завета,  «люди,  развращен¬
ные  умом,  невежды  в  вере»,  противившиеся  Моисею  и  Аарону
(2  Тим.,  3:  8).  Говоря  об  «Ианнии  и  Иамврии»,  противившимся
Моисею,  Агриппа  имел  в  виду,  что  он  сам  должен  противить¬
ся  «Цезарю»,  подразумевая  императора  Карла  V.  Франциск
искал  вовсе  не  дешёвых  эффектов  или  ярмарочных  фокусов.
Если  верить  Агриппе,  король  хотел  знать  «всё,  что  будет»  и
желал  проникнуть  в  «тайные  намерения».  Здесь  необходимо
вспомнить  о  том,  что  в  своё  время  было  сказано  Тритемием
относительно  его  нового  способа  тайнописи,  или  стеганогра¬
фии.  Мог  ли  Фауст  получить  копию  этой  ценной  рукописи  или
самостоятельно  разработать  аналогичный  способ?
 В  тот  период  в  мире  происходили  многие  события,  о  которых
хотел  бы  знать  Франциск.  17  февраля  1528  года,  спустя  всего  не¬
сколько  дней  после  написания  Агриппой  упомянутого  письма,
императорская  армия  под  командованием  принца  Оранского
 249

ЛЕО  РУИКБИ
 Филиберта  де  Шалона  покинула  Рим,  предварительно  удосто¬
верившись,  что  в  городе  не  осталось  ничего  ценного,  и  направи¬
лась  навстречу  войску  де  Фуа,  уже  овладевшему  Александрией
и  Павией  и  обошедшему  Милан,  чтобы  затем  двинуться  прямо
на  Рим.  Хотя  потери  императорской  армии  во  время  взятия
Рима  оказались  невелики,  в  новый  поход  вышло  немногим  бо¬
лее  половины  армии  —  всего  11  ООО  солдат.  Вероятно,  осталь¬
ные  были  заняты  вывозом  награбленного.  Де  Фуа  располагал
численным  перевесом,  и  Франциск  несомненно  надеялся,  что
сможет  рассчитаться  с  Карлом  за  всё  и  сразу.
 Интересно,  применил  ли  Фауст  свою  магию,  чтобы  выяснить
тайные  намерения  Филиберта  де  Шалона?  Он  мог  узнать,  что  в
предстоящие  несколько  месяцев  принцу  Филиберту  придётся
беспомощно  отсиживаться  в  Неаполе,  в  то  время  как  войска,
посланные  на  выручку  из  Германии,  будут  ослаблены  отсут¬
ствием  средств,  а  также  по  иным  причинам.  Страна  была  на¬
столько  истощена,  что  банки  не  могли  обналичить  выделенные
императором  средства  или  выкупить  обязательства.  Несмотря
на  это,  успешная  кампания  Франциска  I  в  Италии  продолжа¬
лась  менее  года.
 Но  Фауст  заявлял  не  только  о  своей  способности  пред¬
сказывать  будущее,  но  и  утверждал,  что  может  влиять  на  его
ход.  В  письме  Агриппы  говорится  о  Елисее  в  Дофаиме  и  в  этой
связи  упоминается  гора,  наполненная  «конями  и  колесницами
огненными»  из  Четвёртой  книги  Царств  (6:13—17).  Если  про¬
цитировать  точнее,  когда  пророк  Елисей  молился  Господу  свое¬
му,  «открыл  Господь  глаза  слуге,  и  он  увидел,  и  вот,  вся  гора
наполнена  конями  и  колесницами  огненными  кругом  Елисея».
Конечно,  руководства  по  магии  не  могли  обойти  вниманием
столь  удивительные  подвиги.  И  нет  ничего  странного  в  том,  что
Фауст  делал  похожие  заявления.  Фауст  мог  использовать  воз¬
можность,  чтобы  сообщить  французскому  королю  то,  что  было
уже  сказано  Меланхтону,  что  все  победы,  одержанные  в  Ита¬
лии,  совершились  не  без  его  оккультного  посредничества.
 Кроме  упоминания  об  осаде  Павии,  в  письме  говорилось
и  о  других  происходивших  в  то  время  событиях.  По  словам
 250

14.  ПО  ДОРОГЕ  ЛИШЕНИЙ
 Агриппы,  этот  маг  утверждал,  что  «в  его  власти  доставить  сюда
обратно  по  воздуху  королевских  детей».  Как  мы  знаем,  два
старших  сына  короля  оставались  у  Карла  V  в  заложниках  с
тех  пор,  как  Франциск  I  отказался  от  данного  в  Мадриде  слова
чести.  Предполагаемый  наследник  Франциск  (1518—1536)  и  его
брат,  будущий  король  Франции  Генрих  (1519—1559),  вернулись
домой  в  1528  году  —  не  с  помощью  магии,  а  согласно  договору
и  благодаря  обещанию  выплатить  за  их  освобождение  2  мил¬
лиона  крон  в  1529  году.
 По  словам  Агриппы,  этот  маг  заявлял,  «что  ему  откры¬
ваются  клады»,  а  такое  утверждение  не  могло  пройти  мимо
ушей  короля,  учитывая  его  огромные  расходы  на  Итальянскую
кампанию.  Опыт  в  любовной  магии  мог  иметь  особое  значе¬
ние  для  Франциска,  чей  отвислый  нос  по  приметам  выдавал
любвеобильное  сердце.  Наконец,  вполне  конкретную  пользу
могла  принести  монарху  упомянутая  Агриппой  способность
этого  мага  «излечивать  все  неизлечимые  недуги».  По  слухам,
Франциск  страдал  от  сифилиса.  Рассказывали  такую  байку,
будто  Франциска  нарочно  заразил  ревнивый  муж  одной  из  его
пассий,  передавший  инфекцию  через  свою  неверную  супругу.
Если  к  проблеме  обращался  такой  учёный,  как  Парацельс,  то
почему  этим  не  мог  заняться  Фауст?
 Конечно  же,  Фауст  из  «народной  книги»  посещал  Париж,
но  этот  визит  был  коротким  и  не  оставил  документальных
свидетельств.  Вероятно,  его  приезд  приветствовала  академия,
однако  университет  едва  ли  мог  интересоваться  Фаустом,  учи¬
тывая  консерватизм  этого  учебного  заведения  и  тот  факт,  что
ранее  Парижский  университет  уже  выступил  с  осуждением
Рейхлина296.  Агриппа  воспользовался  приездом  этого  нена¬
званного  мага  для  осуждения,  как  он  считал,  нечистоплот¬
ности  придворных  подхалимов,  готовых  «вызывать  нечистых
духов»297.
 Независимо  от  отношения  самого  Франциска  I,  его  придвор¬
ные,  по-видимому,  были  высокого  мнения  о  Фаусте  и  искали
его  общества.  Агриппа  расписал  «школу  греховностей»  самы¬
ми  чёрными  красками.  Её  членов  он  представлял  сатанистами,
 251

ЛЕО  РУИКБИ
 отказавшимися  от  веры  в  Бога  и  поверившими  в  способность
мага  управлять  миром.
 Самой  собой,  Агриппа  должен  был  сделать  исключение,  что¬
бы  самому  не  пострадать  от  собственного  проклятия.  Для  этого
он  вывел  список  «оккультных  изобретений»,  не  противных
Господу  и  не  приносящих  ничего  помимо  здоровья,  богатства
и  мудрости298.  При  этом  Агриппа  обещал  проклятие  всем  пред¬
ставителям  и  покровителям  «школы  греховностей».
 Хотя  Агриппе  довелось  на  себе  прочувствовать  «зубовный
скрежет»  этих  «проклятых»,  но  в  итоге  он  добился  своего299.
Тон  его  обличительных  речей  против  «немецкого  колдуна»  в
чём-то  напоминал  выступления  его  учителя  Тритемия  против
Фауста,  что,  может  быть,  ещё  одним  доводом  в  пользу  иден¬
тичности  неназванного  мага.  Здесь  также  чувствуется  налёт
профессиональной  зависти.  Между  строк  явственно  просту¬
пало  раздражение  по  поводу  занятой  конкурентом  выгодной
позиции.  Несомненно,  Агриппа  жаждал  денег,  доставшихся
этому  «привезенному  с  большими  затратами  магу».
 Когда  Агриппа  писал  своё  письмо,  он  был  уже  два  года  ли¬
шён  благорасположения  короля.  Агриппа  занимал  слишком
радикальную  религиозную  позицию,  а  политическая  ситуация
сделала  его  персоной  нон  грата.  По-видимому,  закат  карьеры
Агриппы  был  вызван  его  конфликтом  с  Луизой  Савойской,
королевой-матерью,  начавшимся  с  отказа  на  её  просьбу  со¬
ставить  гороскоп  Франциска  I.  Агриппа  мог  отказаться  по¬
тому,  что  не  хотел  быть  гонцом,  приносящим  дурные  новости.
Он  даже  написал  сенешалю  Бойе  о  том,  что  звёзды  благорас¬
положены  не  в  отношении  Франциска  I,  а,  напротив,  герцога
де  Бурбона.  Более  того,  по  свидетельству  Клода  де  Белльевра,
в  мае  1527  года  Агриппа  заявил,  что  король  умрёт  через  шесть
месяцев  вследствие  пагубного  влияния  небес300.  Пророчество
о  смерти  монарха  могло  расцениваться  как  сознательная  из¬
мена.  Хотя  к  моменту  появления  Фауста  Франциск  I  прожил
более  предсказанных  шести  месяцев,  у  короля  могло  возник¬
нуть  желание  услышать  другое  мнение.  Если  Франциск  I  знал
о  мрачном  предсказании  Вирдунга  его  предшественнику  Людо¬
 252

14.  ПО  ДОРОГЕ  ЛИШЕНИЙ
 вику  XII,  он  мог  заинтересоваться  мнением  коллеги  Вирдунга
о  точности  такого  предсказания.
 После  вызывающего  столько  вопросов  письма  Агриппы
след  Фауста  теряется  вновь.  В  1529  году  Агриппа,  отвергнув
впечатляющее  предложение  Генриха  VIII  и  канцлера  импера¬
тора  Меркурино  Гаттинары,  получает  приглашение  ко  двору
Маргариты  Австрийской  —  и  больше  не  пишет  писем  по  по¬
воду  непомерно  дорогих  услуг  мага  из  Германии.  Очередное
упоминание  о  Фаусте  мы  находим  шестью  месяцами  позднее  в
800  километрах  от  Парижа.
 МОНАХ-МЕТЕОРОЛОГ
 Странным  образом  имя  Фауста  всплывает  в  журнале  метео¬
рологических  наблюдениях  некоего  монаха.  Кажется  нелепым,
что  маг-некромант  обращается  к  монаху,  занимающемуся  ме¬
теорологией.  Но  этот  монах,  по  имени  Килиан  Лейб,  действи¬
тельно  оставил  в  журнале  наблюдений  некоторые  фрагменты
беседы,  состоявшейся  между  ним  и  Фаустом  5  июня  1528  года.
Вопрос  в  том,  относилась  ли  эта  запись  к  письму  от  Фауста  или
о  Фаусте  либо  к  разговору  о  Фаусте  с  третьим  лицом  —  или
к  личной  встрече  с  самим  Фаустом.  События  того  же  месяца
указывают  на  их  встречу.
 Килиан  Лейб  был  приором  монастыря  Ребдорф,  распола¬
гавшегося  в  Баварии  к  северу  от  Дуная,  рядом  с  Айхштеттом.
Дорога  от  Айхштетта  к  монастырю  проходила  мимо  грозного
вида  крепости  Виллибальдсбург,  возвышавшейся  на  крутом
речном  берегу.  Монастырь  Ребдорф  располагался  у  дороги
в  природном  парке  Альтмюль.  В  наши  дни  здание  монастыря
Ребдорф  занимает  реальная  школа.  Это  основательное  здание
строгой  архитектуры  с  двумя  шпилями.
 Ребдорф  принадлежал  епископству  Айхштетта,  основанно¬
го  в  VIII  веке  н.  э.  святым  Бонифацием.  Епископство  Айхштетт
обладало  сильной  позицией  и  управляло  не  только  Ребдорфом,
но  и  Ингольштадтом.  В  отличие  от  других  немецких  княжеств
XIII  века,  епископство  Айхштетта,  обладавшее  суверенными
 253

ЛЕО  РУИКБИ
 правами,  развивалось  в  XIV  веке  вполне  независимо  и  занимало
территорию,  в  одно  время  охватывавшую  более  чем  700  ква¬
дратных  километров  и  56  ООО  населённых  пунктов.  В  XVI  веке
фон  Гуттены  также  обладали  здесь  определённой  властью.  Ког¬
да  здесь  находился  Фауст,  епископом  был  Габриэль  фон  Эйб
(1496—1535),  которого  в  1539  году  сменил  Мориц  фон  Гуттен
(1503—1552).
 Августинский  монастырь  Ребдорф  был  основан  в  1159  году
во  многом  благодаря  заступничеству  Фридриха  I  Барбароссы.
Вскоре  в  монастыре  возвели  романскую  церковь.  Неф  и  два
придела  были  построены  в  популярном  в  Баварии  итальян¬
ском  стиле.  Две  колокольни,  построенные  во  второй  четверти
XIII  века,  в  XV  веке  подверглись  перестройке.  Монастырь,  до¬
строенный  во  второй  половине  XV  века  и  украшенный  цвет¬
ным  стеклом,  стал  достопримечательностью  благополучного
и  богатого  Айхштетта.  Позднее  из-за  смены  общественных
вкусов  здание  было  переделано  в  барочном  стиле,  в  каковом
существует  и  поныне.
 Лейб  поступил  в  монастырь  в  1486  году,  когда  ему  было
15  лет.  Он  быстро  освоился  и  начиная  с  1497  года  стал  управляю¬
щим  монастыря.  В  период  с  1499  по  1503  год  он  сыграл  ведущую
роль  в  реформе  монастыря  Шамгауптен  близ  Альтманштайна.
В  1505  году  Лейба  выбрали  настоятелем  (приором)  Ребдорфа.
Улучшив  финансовое  положение  монастыря,  он  смог  раздавать
щедрые  пожертвования  и,  что  более  важно  в  политическом
смысле,  одалживать  деньгами  епископа  Айхштетта  и  других
нужных  ему  князьков.
 Он  был  на  короткой  ноге  с  Виллибальдом  Пиркгеймером,
вёл  обширную  переписку  со  многими  видными  гуманистами
своего  времени:  Эразмом,  Иоганном  Рейхлином,  Кристофом
Шойрлем,  Томасом  Венаториусом  и  Яковом  Вимпфелингом.
Знакомство  Лейба  с  Фаустом  произошло  благодаря  контактам
с  Даниэлем  Штибаром.
 Даниэль  Штибарул,  или  Штибар  (1503—1555),  служивший
судьёй,  городским  советником  и  каноником  в  Вюрцбурге,  при¬
ходился  дальним  родственником  епископу  Бамбергскому,  за¬
 254

14.  ПО  ДОРОГЕ  ЛИШЕНИЙ
 нявшему  свой  пост  после  Георга  III.  Хотя  в  1536  году  Иоахим
Камерарий  упоминал  о  дружбе  между  Штибаром  и  Фаустом,  у
нас  есть  кое-что  помимо  его  лаконичной  записи.  Лейб  хорошо
знал,  что  Штибар  —  человек  со  связями.  Хотя  Фауст,  епископ
Бамбергский,  Штибар  и  Лейб  неоднократно  контактировали,
сейчас  невозможно  определить,  кто  из  них  был  первым  пред¬
ставлен  другому  и  когда.
 Интерес  Лейба  к  астрологии  побудил  его  начиная  с  1513  года
вести  метеорологические  наблюдения  и  отмечать  положение
небесных  тел  на  полях  штоффлеровского  «Альманаха».  Со
временем  у  Лейба  получился  «Дневник  погоды»,  который  он
старательно  вёл  на  протяжении  28  лет.  Соединение  планет
 1524 	года  в  знаке  Рыб,  предупреждавшее  о  катастрофическом
наводнении,  было  хорошей  возможностью  для  наблюдения.
Лейб,  тщательно  фиксировавший  все  погодные  явления  года,
не  обнаружил  ничего  необычного.  В  результате  Лейб  пришёл  к
выводу,  что  соединение  планет  было  знаком  пагубности  рели¬
гиозного  обновления,  или  Реформации.  В  январе  1528  года  он
написал  работу  Griindtliche  Anzaygung  (нем.  «Обстоятельное
разъяснение»),  в  которой  резко  осуждал  Реформацию,  и  разо¬
рвал  дружбу  с  поддерживавшим  Лютера  Пиркгеймером.
 Будучи  самоучкой,  Лейб  никогда  не  учился  в  университете.
Однако  он  обладал  хорошими  лингвистическими  способностя¬
ми  и  увлекался  чтением  классической  литературы,  в  частности
работ  на  латинском,  греческом  и  даже  арамейском  языках.
Испытывая  страсть  к  писательству,  Лейб  создал  две  историче¬
ские  работы  —  Annales  maiores  и  Annales  minores  (лат.  «Анналы
большие»  и  «Анналы  малые»),  в  которых  отразил  все  события
своего  времени.  Тем  не  менее  он  остался  в  истории  в  основном
благодаря  метеорологическому  дневнику  (Wettertagebuch).
 В  эпоху,  предшествовавшую  изобретению  барометров,  тер¬
мометров  и  успехам  земледелия,  погода  казалась  непредска¬
зуемой  и  жестокой  силой.  Погодные  явления  останавливали
армии,  разоряли  торговцев  и  обрекали  крестьян  на  голод.  По¬
года  давала  почву  для  использования  магии,  начиная  с  гадания
 255

ЛЕО  РУИКБИ
 на  гусиной  косточке,  по  описанию  Хартлиба,  применявшегося
рыцарями  Тевтонского  ордена.
 При  этом  Лейб  отличался  научным  подходом  к  проблеме.
Хотя  Лейб  верил  в  возможности  астрологии  и  занимался  поис¬
ком  данных,  объяснявших  погодные  явления,  его  интересы  не
ограничивались  изучением  звёзд.  Используя  многотомный  труд
Региомонтана  «Эфемериды  »,  Лейб  составил  кросс-таблицы  по¬
годных  явлений,  сопоставленных  с  движением  планет.  Он  запи¬
сывал,  в  какой  день  прилетели  первые  ласточки,  когда  лопнули
почки  и  когда  он  впервые  поужинал  без  свечи.  Лейб  наблюдал
за  звёздным  небом  и  следил  за  чередованием  солнечных  и  до¬
ждливых  дней.  Он  обнаружил,  что  хорошая  видимость  в  сторо¬
ну  Альп  предвещает  неминуемый  дождь.  Он  прислушивался  к
изменению  звука  колоколов,  доносившегося  из  соседних  дере¬
вень,  к  урчанию  лягушек,  к  вою  волков  и  записывал  дни,  когда
пчёлы  летали  особенно  активно.  Он  наблюдал  за  изморозью,
записывая,  как  быстро  выпадает  иней  на  различных  поверх¬
ностях.  Лейб  отмечал  любые  явления,  включая  грозы,  засухи,
ливни,  эпидемии,  преступления,  рост  цен  на  продукты,  смерть
кого-либо  из  монашеской  братии  или  известных  современников
и  любые  необычные  события.  Среди  прочих  записей  появление
Фауста  отмечено  так,  словно  маг  был  небесным  телом  или  фе¬
номеном  природы.
 ЕЩЁ  ОДИН  ПРЕДСКАЗАТЕЛЬ
 В  Ребдорфе  Фауст  обнаружил  богатый  монастырь  с  обшир¬
ными  связями,  которым  управлял  высокообразованный  теолог-
гуманист.  В  то  время  Ребдорф  был  значительным  центром  раз¬
вития  гуманизма.  Фауст  приехал  с  визитом  к  незаурядному
человеку.
 Лейб  неразборчивым  почерком  сделал  две  пометки  о  Фаусте,
которые  нам  предстоит  изучить:  одна  касалась  его  астрологи¬
ческих  представлений,  другая  указывала  на  место  пребывания
или  статус.  Вполне  возможно,  что  Фауст  и  Лейб  посвятили
один  вечер  обсуждению  плюсов  и  минусов  астрологии.  С  одной
 256

14.  ПО  ДОРОГЕ  ЛИШЕНИЙ
 стороны,  осторожный  Лейб  с  его  записями,  следящий  за  пред¬
сказаниями  и  наблюдающий  реальные  погодные  условия;  с
другой  —  Фауст  с  его  родовитыми  клиентами,  добившийся
определённого  успеха  в  обществе.  Одной  из  возможных  тем
обсуждения  могла  стать  протестная  волна,  поднятая  Лютером
и  его  сторонниками.  В  своей  антилютеровской  работе  Лейб
рассуждал  о  влиянии  звёзд  на  это  новое  движение,  которое  он
считал  в  высшей  степени  еретическим,  и  ему,  возможно,  хоте¬
лось  услышать  мнение  Фауста  по  этому  вопросу.  Наконец,  его
действительно  интересовали  последствия  соединения  планет.
Часть  разговора  Лейб  записал  в  дневнике  погоды:
 «Георгий  Фауст  из  Гельмштедта  сказал  5  июня:  “Когда  солн¬
це  и  Юпитер  встречаются  в  одном  созвездии,  тогда  родятся
пророки”  (то  есть  ему  подобные)»301.
 Хотя  Лейб  больше  не  верил  в  прямую  зависимость  погоды  от
соединения  планет,  он,  так  же  как  и  Фауст,  продолжал  верить
в  то,  что  положения  планет  влияют  на  дела  человеческие.  Лейб
и  Фауст  не  были  одиноки  в  этом  мнении:  теория  соединения
планет  являлась  частью  и  краеугольным  камнем  астрологии
Возрождения.  Соединения  планет  подразделялись  на  великие,
средние  и  малые.  Соединение  Солнца  и  Юпитера  считали  вели¬
ким  и  указывающим  на  события  большого  значения.
 Если  верить  Лейбу,  по  этому  вопросу  Фауст  придерживался
общепринятого  мнения.  Вынесенный  в  скобки  комментарий
Лейба,  «то  есть  ему  подобные»,  дополняет  информацию  био¬
графическими  подробностями.  Этим  комментарием  Лейб  гово¬
рит  нам,  что  Фаусту  было  астрологически  предначертано  стать
пророком,  так  как  он  родился  в  период  великого  соединения.
Меланхтон  попытался  сделать  то  же  самое,  когда  составлял
свою  льстивую  версию  гороскопа  Лютера.
 Сходство  позиций  должно  было  подвигнуть  Фауста  и  Лейба
на  обстоятельный  разговор.  Лейб  пришёл  к  нескольким  важным
выводам,  затрагивавшим  самые  основы  астрологии.  Во-первых,
основываясь  на  наблюдениях  своего  «Погодного  дневника»,
Лейб  утверждал  о  невозможности  предсказания  погоды  астро¬
логическими  или  любыми  другими  способами.  Во-вторых,  он
 257

ЛЕО  РУИКБИ
 считал,  что  предсказание  будущего  ради  обретения  мирских
благ  является  нарушением  воли  Божьей.  В  своих  рассуждениях
Лейб  пошёл  ещё  дальше,  утверждая,  что  негоже  христианину
использовать  звёзды  для  предсказания  собственного  будущего.
В  доказательство  Лейб  цитировал  Библию  и  мнение  Пико  делла
Мирандолы  —  и  одновременно  считал  уместным  и  возможным
предсказание  будущей  ереси,  подобной  лютеровской,  по  звёз¬
дам.  В  конце  концов  он  пришёл  к  выводу,  что  предсказания
астрологов  всегда  ошибочны,  поскольку  они  не  в  состоянии
вычислить  точное  расположение  планет.
 Впрочем,  Фауст  мог  возразить,  что  этот  последний  вывод
оборачивается  против  самого  Лейба.  Если  астрологи  не  могли
знать  точное  расположение  планет,  то  были  неточны  и  астро¬
логические  карты,  которые  Лейб  использовал  в  своих  экспери¬
ментах,  а  вместе  с  ними  были  ошибочны  и  его  выводы.  Допуская
двойное  толкование  в  возможности  предсказывать  будущее,
Лейб  противоречил  собственным  выводам.  Сделав  верный  шаг
в  сторону  настоящей  науки,  Лейб  поставил  себя  в  уязвимое  по¬
ложение,  в  то  время  как  репутация  Фауста  укрепилась  после
того,  как  он  заработал  10  гульденов,  составив  гороскоп  для
епископа  Бамбергского.
 ЕДВА  ЛИ  РЫЦАРЬ
 На  самом  деле  Лейб  мог  рассказать  о  Фаусте  больше  того,
что  он  записал  в  «Дневник  погоды».  Коротко  описав  взгляды
Фауста  на  соединение  планет  и  предначертанный  ему  дар  про¬
видца,  Лейб  записал  в  «Дневник  погоды»  следующее:
 «Он  выдавал  себя  за  комтура  или  учителя  небольшого  ор¬
денского  дома  иоаннитов  на  границе  Каринтии,  именуемого
Галлештейн»302.
 Во  главе  комтурии  стоял  коммандор,  он  же  комтур;  иногда
эту  же  должность  именовали  «настоятель  »,  «прокуратор  »  либо
«учитель».  Обычно  комтурия  представляла  собой  небольшой,
хорошо  укреплённый  аванпост  или  путевую  станцию  с  располо¬
женной  в  ней  церковью,  с  гарнизоном,  численность  которого
 258

14.  ПО  ДОРОГЕ  ЛИШЕНИЙ
 отвечала  ситуации.  Должность  контура  была  важной,  но  не
слишком  высокой.
 Хотя  на  пространстве  христианского  мира  действовало  око¬
ло  100  или  более  военных  орденов,  одним  из  самых  влиятельных
всегда  считался  Суверенный  Военный  орден  госпитальеров
Святого  Иоанна  Иерусалимского  (орден  иоаннитов)303.  Дея¬
тельность  Мальтийского  ордена  обычно  связывают  с  Мальтой
и  Родосом,  но  организации  иоаннитов  были  распространены  по
всему  христианскому  миру.  Хотя  уже  в  VII  веке  существовала
традиция  устройства  госпиталей  или  домов,  где  паломники
могли  подготовиться  к  паломничеству  в  Иерусалим,  дождаться
корабля,  а  также  отдохнуть  перед  возвращением  домой,  впер¬
вые  об  этом  ордене  упоминается  в  булле  Postulatio  Voluntatis
римского  папы  Пасхалия  II  от  5  февраля  1113  года.  В  XIII  веке
ордену  принадлежало  более  19  ООО  домов  и  поместий  по  всей
Европе.
 Организационная  структура  ордена  сложилась  в  XIV  веке
после  успешного  завоевания  Родоса.  Орден  делился  по  язы¬
ковому  (национальному)  принципу  на  приораты,  баливаты  и
комтурии.  В  ордене  существовало  8  организаций,  выделенных
по  национальному  или  языковому  принципу,  каждой  из  кото¬
рых  управлял  бейлиф  или  пиллер;  за  каждую  национальную
организацию  отвечал  один  из  8  высших  сановников  ордена:  за
Прованс  —  великий  магистр;  за  Овернь  —  маршал;  за  Фран¬
цию  —  великий  госпитальер;  за  Арагон  —  знаменосец;  за  Ка¬
стилию  —  великий  канцлер;  за  Италию  —  адмирал;  за  Герма¬
нию  —  великий  бейлиф;  за  Англию  —  туркоплиер.  Во  главе
ордена  стоял  Великий  Капитул,  верховной  властью  в  котором
обладал  великий  магистр  или  гроссмейстер  (термин  был  введён
в  1489  году).  Миссия  ордена  выражалась  девизом  Tuitio  Fidei
et  Obsequium  Pauperum  и  состояла  в  защите  верующих  и  слу¬
жении  бедным  и  страждущим.
 Рыцари  должны  были  быть  благородного  происхождения
(доказательства  этого  изучались  весьма  тщательно)  и  до  своего
назначения  в  комтурию  проходили  три  «каравана»,  или  кам¬
пании,  что  соответствовало  солдатской  повинности.  Вступая  в
 259

ЛЕО  РУИКБИ
 этот  религиозный  орден,  рыцарь  давал  обеты  бедности,  цело¬
мудрия  и  послушания.  На  практике  эти  обеты  не  слишком  тяго¬
тили  христианских  воинов.  Комтуры  в  континентальной  Европе
мало  зависели  от  приказов  своего  высшего  руководства.
 В  1528  году  44-м  великим  магистром  ордена  был  Филипп
Вилье  де  Лиль-Адан  (1521—1534),  искусный  солдат  и  руково¬
дитель,  имя  которого  осталось  навсегда  связанным  с  потерей
Родоса.  Прежде  ордену  удавалось  противостоять  туркам,  и  в
1480  году  рыцари  успешно  отразили  стремительное  нападе¬
ние  войск  османского  султана  Мехмета  И.  Однако  1522  году
Сулейман  I  возобновил  штурм,  подойдя  к  Родосу  с  флотом,
насчитывавшим  от  400  до  700  кораблей.  Войску  Сулеймана,  на¬
считывавшему  от  140  до  200  000  человек,  противостояли  всего
6000  рыцарей  и  солдат  вспомогательных  подразделений.  Су¬
лейман  был  уверен  в  победе.
 Шесть  месяцев  защитники  острова  героически  отражали
яростные  атаки  турок.  Рыцари  отступили,  когда  у  них  закон¬
чились  припасы  —  и,  что  особенно  обидно,  из-за  того,  что
правители  Европы  не  смогли  договориться  об  отправке  под¬
креплений.  Вилье  де  Лиль-Адану  и  его  рыцарям  предложили
условия  почётной  сдачи:  оставшиеся  180  рыцарей  и  1500  на¬
ёмников  должны  были  навсегда  уйти  с  острова.  Из  уважения  к
храбрости  защитников  острова  Сулейман  отправил  выживших
в  Европу  на  турецких  кораблях.
 С  рыцарями-иоаннитами  было  связано  много  загадочных
историй.  Ходили  слухи,  что  английский  алхимик  Джордж
Рипли  ежегодно  производил  на  Родосе  золота  на  сумму  около
100  000  фунтов.  Но,  пожалуй,  самым  выдающимся  достижением
иоаннитов  была  стойкая  защита  Родоса  против  невероятно
превосходящего  противника.  Когда  весть  о  потере  Родоса  до¬
шла  до  Карла  V,  император  воскликнул:  «Ни  одна  битва  не
была  проиграна  так  достойно,  как  битва  за  Родос!»  При  всём
восхищении  мужеством  защитников  Карл  V  отказал  Вилье  де
Лиль-Адану  в  поддержке  его  планов  отбить  Родос  у  турок.
Хотя  после  1528  года  орден  ещё  шесть  долгих  лет  оставался
без  какого-либо  пристанища,  Карл  V  в  итоге  ответил  согласием
 260

14.  ПО  ДОРОГЕ  ЛИШЕНИЙ
 на  петиции  иоаннитов  —  и  подарил  им  острова  Мальту,  Гозо  и
Комино  с  условием,  что  рыцари  обязуются  защищать  корабли
христиан  в  этих  водах.
 Будучи  рыцарем  и  комтуром  ордена  иоаннитов,  Фауст  дол¬
жен  был  доказать  своё  благородное  происхождение  и  пройти
три  обязательных  кампании.  Определение  helmstet  могло  озна¬
чать,  что  Фауст  был  потомком  знатного  рода  фон  Гельмштадт.
Как  известно,  в  немецком  языке  существовали  строгие  нормы
для  обозначения  16  степеней  благородного  происхождения,  но
в  особых  случаях  допускались  отклонения  от  этих  правил.  По¬
сле  падения  Родоса  и  больших  потерь,  особенно  значительных
среди  немецкого  крыла  ордена,  требования  к  вновь  вступающим
рыцарям  были  смягчены304.
 Упоминание  о  воинском  звании  заставляет  вспомнить  сло¬
ва  Меланхтона  о  причастности  Фауста  к  победной  кампании
императора  в  Италии.  Если  во  время  Итальянской  кампании
Фауст  действительно  сделал  то,  что  ему  приписывали,  он
вполне  мог  получить  в  награду  должность  комтура.  Не  ис¬
ключено,  что  Фауст  мог  оказаться  на  войне  в  Италии  потому,
что  вступил  в  орден  и  должен  был  пройти  испытание,  чтобы
стать  рыцарем.
 Если  это  действительно  так,  Фаусту  следовало  быть  католи¬
ком,  по  крайней  мере,  номинально  —  или  принадлежать  культу
Святого  Иоанна,  то  есть  быть  иоаннитом.  Не  будет  откровени¬
ем  сказать,  что  до  Реформации  почти  все  жители  Европы  были
католиками,  даже  если  они  не  могли  написать  своё  имя  и  не  по¬
нимали  смысла  произносимой  на  латыни  католической  мессы.
Однако  быть  католиком  в  1528  году,  через  10  лет  после  того,  как
Лютер,  согласно  легенде,  прибил  к  воротам  церкви  в  Виттенбер¬
ге  свои  знаменитые  95  тезисов,  —  это  значило  принять  одну  из
сторон  в  самом  громком  конфликте  того  века.  Реформация  вы¬
звала  раскол  даже  внутри  ордена  иоаннитов.  Магистр  и  рыцари
баливата  Бранденбурга,  давно  стремившиеся  к  независимости
от  Великого  Приората  Германии,  приняли  религиозные  идеи
Реформации,  впрочем,  отказавшись  порвать  связи  с  орденом.
К  тому  же  демонстрация  католических  взглядов  несомненно
 261

ЛЕО  РУИКБИ
 сближала  Фауста  с  противником  Реформации  Лейбом  —  и  это
могло  повлиять  на  его  решение  приехать  в  Ребдорф.
 Наконец,  Фауст  мог  лгать.  Если  это  была  ложь,  он  хорошо
всё  продумал.  В  сказанном  Фаустом  не  было  ничего  особен¬
ного,  но  такую  информацию  трудно  проверить:  комтурия,  о
которой  шла  речь,  находилась  в  сотнях  километров  в  опасной
стране.  С  другой  стороны,  Фауст  получал  серьёзные  выгоды:
статус  дворянина,  доступ  к  ресурсам  большой  организации
(с  определённым  риском)  —  и  возможность  прикрыться  репу¬
тацией  ордена.  Однако  данные,  которые  он  сообщил,  можно
проверить.
 По  общему  мнению,  Фауст  сказал  Лейбу,  что  его  комтурия
Галлештейн  находилась  на  границе  с  Каринтией.  В  XVI  веке
герцогство  Каринтия,  которым  правили  Габсбурги,  обладало
кое-какой  независимостью  в  пределах  Священной  Римской
империи  германской  нации.  Но  в  Каринтии  не  было  места  под
названием  Галлештейн.  Шоттенлохер  полагал,  что  Лейб  на¬
писал  «Галлештейн»,  и  хотя  название,  скорее  всего,  должно
было  читаться  как  «Гейленштейн»,  такого  места  также  нет  на
современной  карте.
 Если  орден  иоаннитов  держал  комтурию  где-то  в  Каринтии,
она  должна  была  относиться  к  Великому  Приорату  Богемии.
Если  Фауст  действительно  назначили  на  должность  комтура,
об  этом  должны  были  знать  в  Великом  Приорате  Праги.  Как
выяснилось,  в  Пражском  государственном  архиве  действитель¬
но  есть  записи  о  «командории  Гайленштейн».  К  сожалению,
сохранившиеся  записи  начинаются  лишь  с  1564  года  —  ив  них
не  содержится  ничего  относительно  Фауста.  Но  след  нельзя
считать  потерянным  —  по  крайней  мере,  до  изучения  централь¬
ного  архива  ордена  на  Мальте.  Брат  Йозеф  Мицци,  в  своё  время
работавший  директором  архива,  провёл  для  Либри  Бюллам  по¬
иск  в  документах,  относившихся  к  периоду  1526—1534  годов,
когда  Фауст  был  предположительно  назначен  на  должность
комтура.  В  ответе  Мицци  написал  следующее:  «С  сожалением
информирую,  что  мною  не  обнаружено  ни  одного  упоминания
о  докторе  Фаусте»305.
 262

14.  ПО  ДОРОГЕ  ЛИШЕНИЙ
 Впрочем,  если  Фауст  —  это  псевдоним,  а  не  настоящая
фамилия,  маловероятно,  чтобы  мог  найти  о  нём  упоминание.
Интересно,  что  в  первом  упоминании  о  Фаусте,  сделанном  Три-
темием  в  1507  году,  говорится,  что  Фауст  был  в  Гельнхаузене  —
городе,  исторически  связанном  с  орденом  иоаннитов,  причём
Тритемий  указывал,  что  Фауст  называл  себя  магистром,  а  это
могло  быть  не  академическим,  а  военным  термином.  Однако  у
нас  попросту  нет  данных,  подтверждающих  либо  опровергаю¬
щих  слова  Фауста.
 Почти  отчаявшись,  я  неожиданно  откопал  фотографию  ста¬
рого  разрушенного  поместья,  расположенного  на  территории
нынешней  Словении.  Как  оказалось,  фотография  изобража¬
ла  «Град  Коменда/Гейленштейн/Галленштейн»306.  Проблема
в  том,  что  этот  Гелленштейн  находился  за  пределами  старого
герцогства  Каринтия.  Гелленштейн  находится  поблизости  от
города  Целье  (в  XVI  веке  использовали  его  старинное  название
Цилли),  расположенного  на  реке  Савинья,  и  во  времена  Фауста
принадлежавшего  герцогству  Штирия.
 Слово,  в  котором  Шоттенлохер  распознал  название  «Карин¬
тия»,  в  оригинале  написано  почти  нечитаемыми  каракулями.
Здесь  ключевой  момент,  что  Лейб  говорит  о  местоположении
Галлештейна  на  границе  того,  что  он  называет  «Каринтией».
Если  Лейб  действительно  написал  «Каринтия»,  он  мог  иметь
в  виду  место  за  пределами  Каринтии,  но  находящееся  вблизи
границы  —  или,  по  определению  Лейба,  «на  границе  Каринтии  ».
Комтурия  Гейленштейн/Галленштейн  в  Штирии  действитель¬
но  находится  вблизи  старой  границы  Каринтии.  Во  времена
Фауста  герцогство  Штирия  принадлежало  землям  Габсбургов
и  входило  в  состав  Священной  Римской  империи  как  часть  ко¬
ролевства  Богемия.  Орден  иоаннитов  также  относил  эти  места
к  Великому  Приорату  Богемия.
 Герцогство  Штирия,  получившее  жутковатую  известность
после  выхода  вампирского  романа  Джозефа  Шеридана  Ле
Фаню  «Кармилла»  (1872),  было  образовано  в  X  веке  из  части
Каринтии.  Когда-то  эту  область  называли  Каринтийской  мар¬
кой,  или  Виндикской  маркой,  но  со  временем  стали  именовать
 263

ЛЕО  РУИКБИ
 Штирийской  маркой,  по  фамилии  правителей.  В  XII  веке  при
правлении  маркграфа  Оттокара  II  (1164—1192)  область  стала
герцогством.  С  XIII  века,  после  того  как  угас  род  правителей
герцогства,  эти  земли  отошли  Габсбургам.  Регион  Штирии
расположен  в  горах,  на  самой  границе  Восточных  Альп,  где
находится  горный  массив  Дахштайн  с  вершинами  высотой  до
3000  метров.  Так  же  как  Каринтия,  Штирия  покрыта  густыми
лесами,  богата  ископаемыми  и  незабываемыми  природными
ландшафтами.  В  горах,  расположенных  вокруг  Целье,  не  от¬
мечено  таких  значительных  залежей  железной  руды,  какие
встречаются  на  севере  герцогства,  но  город  стоит  на  важных
торговых  путях,  ведущих  от  Петтау  на  восточной  границе  того,
что  осталось  от  Венгрии,  до  Триеста  на  Адриатике,  а  также  в
Венецианскую  республику  через  Гарц  и  Удине,  где  этот  марш¬
рут  сливается  с  главной  коммерческой  артерией,  идущей  из
Филлаха  и  Гаштайна  в  Каринтии.
 Град  Коменда  находится  в  горной  лесистой  местности,  в
местечке  под  названием  Полцела.  Сегодня  вход  в  это  основа¬
тельное  каменное  здание  с  пустыми  чёрными  окнами  без  стё¬
кол  охраняют  разбитые  каменные  львы.  В1170  году  это  здание
было  упомянуто  как  собственность  Дегнардуса  де  Геленштейна,
остававшаяся  во  владении  семьи  около  100  лет.  Во  второй  по¬
ловине  XIII  века  этот  дом  был  связан  с  фамилией  Гартвига,
настоятеля  местной  церкви  или  викария.  С  1323  по  1780  год
домом  владел  орден  иоаннитов307.  Хотя  у  нас  по-прежнему  нет
документальных  свидетельств,  доказывающих,  что  Фауст  руко¬
водил  этой  комтурией,  мы,  по  крайней  мере,  знаем,  что  такое
место  реально  существовало.
 Если  Фауст  побывал  в  Ребдорфе,  как  об  этом  записано  в
«Дневнике  погоды»  Лейба,  тогда  нет  ничего  странного  в  том,
что  Фауст  пришёл  к  приору  Килиану  Лейбу  прежде  всего  как
католик.  Возможно,  он  пришёл  в  чёрной  мантии  с  белым  вось¬
миконечным  крестом  ордена,  с  рассказами  о  далёком  «Галле-
штейне»  и  беспощадной  войне  против  врагов  Европы.
 В  Галленштейне  Фауст  должен  был  оказаться  на  передовой
линии  борьбы  против  орд  Сулеймана  I.  Хотя  битва  при  Мохаче
 264

14.  ПО  ДОРОГЕ  ЛИШЕНИЙ
 (1526),  которая  привела  к  поражению  Венгрии  и  гибели  коро¬
ля  Ладисласа  (Лайоша)  II,  происходила  в  400  километрах  от
Штирии,  в  герцогстве  видели  угрозу  со  стороны  Сулеймана  с
захватническими  амбициями.  Сложный  рельеф  обеспечивал
Штирии  хорошую  защиту,  но  даже  при  этом  герцогство  испы¬
тывало  постоянные  нападения  османских  войск.  Но  в  1528  году
Фауста  не  было  в  Штирии.
 ВЫСЫЛКА  ИЗ  ИНГОЛЬШТАДТА  (1528)
 Этот  год  отмечен  в  истории  появлением  фасоли,  вывезен¬
ной  из  Нового  Света  Эрнандо  Кортесом,  «Общества  любви»
австрийского  проповедника  Якоба  Хаттера,  сожжением  в  Вене
анабаптиста  Бальтазара  Губмайера  (1481—1528),  выходом  кни¬
ги  Бальдассаре  Кастильоне  (1478—1529)  «Опридворном»,  кни¬
гой  Парацельса  «Малая  хирургия  »,  предложением  Меланхтона
 о 	реформах  образования  и  изгнанием  Фауста.  Несомненно,  что
Фауст  встречался  с  Лейбом  по  дороге  в  Инголыитадт.  Через
десять  дней  после  того,  как  Лейб  сделал  в  «Дневнике  погоды»
запись  о  предсказателях  и  рыцарях  ордена  иоаннитов,  Фауст
был  удостоен  нового  письменного  упоминания  —  на  этот  раз
в  официальных  документах  города  Инголыытадта:
 «(а)  Протокол  постановлений  магистрата  города  Инголь-
штадта.
 Сегодня,  в  среду  после  дня  св.  Витуса,  1528.  Прорицателя
необходимо  заставить  уйти  из  города  и  тратить  деньги  в  дру¬
гом  месте.
 (Ь)  Протокол  о  высылках  из  Ингольштадта.
 В  среду  после  Вита  1528  года  приказано  некоему  человеку,
называвшему  себя  доктором  Георгом  Фаустом  из  Гейдельберга,
искать  себе  пропитания  в  другом  месте  и  взято  с  него  обещание
властям  за  этот  приказ  не  мстить  и  никаких  неприятностей  им
не  учинять»308.
 В  1528  году  день  святого  Вита  праздновался  15  июня,  так
что  среда  пришлась  на  17  июня.  Фауст  провёл  в  Ингольштадте
меньше  двух  недель,  но  этого  оказалось  достаточно,  чтобы
 265

ЛЕО  РУИКБИ
 нарваться  на  неприятности  и  предстать  перед  городским  со¬
ветом.  Здесь  нам  предоставляется  интересная  возможность
взглянуть  на  карьеру  Фауста.  Его  характеризуют  как  «про¬
рицателя»  (Wahrsager)  —  человека,  занимающегося  пред¬
сказанием  судьбы  или  гаданием.  Это,  очевидно,  связано  с
тем,  что  Тритемий  говорил  о  разнообразных  провидческих
способностях  Фауста,  а  также  с  информацией  о  комиссион¬
ных,  полученных  от  епископа  Бамбергского,  и  служит  ясным
указанием  на  характер  услуг,  предлагавшихся  Фаустом  в  этом
городе.  Важно,  что  случай  разбирал  именно  городской  совет
Ингольштадта,  а  не  университетский  или  церковный  суд.  Си¬
туацию  можно  было  понимать  в  том  смысле,  что  университет
не  хотел  признать  учёную  степень  Фауста;  с  другой  стороны,
его  проступок  не  подпадал  под  юрисдикцию  церкви:  ведь  это
не  было  случаем  ереси  или  колдовства.  Формулировка  «искать
себе  пропитания  в  другом  месте»  попахивала  финансовым
скандалом.
 В  1539  году  Бегарди  написал,  что  многие  жаловались  ему,
будто  Фауст  жульничал  с  ними  и  «из-за  него  многие  потеряли
свои  деньги»309.  Возможно,  Фауста  подозревали  в  фальшиво¬
монетничестве.  Опытный  алхимик  мог  без  особого  труда  уве¬
личить  количество  золота,  а  чеканка  монеты  была  в  те  годы
довольно  распространённым  преступлением.  Иезуит  Дельрио
не  позднее  1599  года  писал,  что  и  Фауст,  и  Агриппа  неодно¬
кратно  расплачивались  на  постоялых  дворах  «колдовскими»
монетами,  которые  впоследствии  оборачивались  неплатёже¬
способными  или  фальшивыми.  Возможно,  происхождение  этой
истории  следующее.  То,  что  Реджинальд  Скот  (1584)  называл
«передачей  денег»,  очевидно,  было  известным  способом  обма¬
на.  Скот  объяснял,  что  существует  метод  обмана,  при  котором
деньги  могут  появляться  и  исчезать  по  воле  фокусника  либо
менять  достоинство.  Благодаря  ловкости  рук  фокусник  мог
без  особых  проблем  оплачивать  своё  питание  и  проживание
монетами,  не  представлявшими  никакой  ценности.  Формули¬
ровка  решения  о  высылке  из  города  была  обычной  для  того
периода.  К  примеру,  настоятеля  монастыря  кармелитов  Ан¬
 266

14.  ПО  ДОРОГЕ  ЛИШЕНИЙ
 дреаса  Штосса  (1480—1540)  с  такими  же  словами  выслали  из
Нюрнберга  в  1522  году.
 На  этих  скудных  фактах  впоследствии  выросла  легенда  о
том,  чем  Фауст  занимался  в  Ингольштадте.  Хотя  в  1900  году  в
публикациях  Тилле  Ингольштадт  упоминался  26  раз,  большая
часть  этих  ссылок  происходила  из  очень  немногих  источников,
как  правило  —  Росхирта  или  Видмана.  Байка,  записанная  Рос-
хиртом  спустя  почти  50  лет  после  визита  Фауста,  рассказывает,
что  маг  прочитал  лекцию  по  философии  и  хиромантии  в  уни¬
верситете,  а  затем  —  в  доме  №  7  по  Гардерштрассе,  известном
как  «Фаустовский  жилой  дом»310.
 Хотя  официальные  документы  не  говорят,  чем  Фауст  зани¬
мался  в  городе,  он  мог  устроить  занятия  для  студентов  за  плату
или  в  дополнение  к  сеансам  гадания.  Парацельс  утверждал,
что  университет  Ингольштадта  принадлежал  «старой  схола¬
стической  школе  ».  Вероятно,  Парацельс,  как  Конрад  Цельтис,
был  разочарован  плохим  пивом  и  бесконечными  блюдами  из
турнепса  в  меню311.
 Другие  исследователи  утверждали,  что  Фауст  сам  учился
в  этом  университете.  В  работе  от  1676  года  Дурриус  высказал
мнение,  что  Фауст  получил  степень  доктора  медицины,  а  в  «на¬
родной  книге»  о  Фаусте  XVIII  века,  автор  которой  подписался
псевдонимом  Верующий  христианин,  утверждалось,  что  Фаусту
присвоили  степень  магистра  университета  Ингольштадта  и  что
у  Фауста  была  хорошая  профессиональная  репутация.  Оба  этих
источника  не  заслуживают  серьёзного  внимания.  Записей  о  том,
что  Фауст  учился  в  университете  Ингольштадта,  нет.  Работа
Дурриуса  —  слишком  поздний  источник,  а  «народная  книга»  о
Фаусте  —  скорее  легенда,  чем  документ.  Вполне  возможно,  что
Фауста  спутали  с  Иоганном  Рейхлином,  преподававшим  в  уни¬
верситете  Ингольштадта  греческий  и  еврейский  языки  с  1520  по
1521  год,  до  отъезда  в  Тюбинген.  Необразованным  людям  часто
казалось,  что  с  греческим  и  еврейским  языками  связана  некая
тайна,  и  бывало,  что  на  этой  почве  возникали  слухи  о  магии312.
 Сохранилась  история,  объединяющая  фрагменты  байки
Росхирта  о  неудачливом  еврее-заимодавце  из  Франкфурта  и
 267

ЛЕО  РУИКБИ
 рассказа  про  обманутого  бамбергского  свинопаса.  В  истории
говорится  о  месте,  где  произошёл  инцидент,  что  нетипично  для
«народных  книг»  о  Фаусте.  В  книге  P.F.  (1592)  упомянут  го¬
род  Pheiffring;  другие  источники  приводят  название  Pffeffering
(«Вольфенбюттельская  рукопись»,  ок.  1580)  или  Pfeiffering
(Шпис,  1588).  Хотя  на  карте  современной  Германии  нет  этих
названий,  интересующий  нас  город  —  это  несомненно  Пфи-
ферлинг,  расположенный  в  65  километрах  к  востоку  от  Ин-
голыытадта.
 Фауст  якобы  продал  на  городском  рынке  лошадь,  сказав
перекупщику,  чтобы  тот  не  ехал  на  лошади  по  воде.  Не  вняв
предупреждению,  покупатель  заехал  в  пруд,  где  его  лошадь
превратилась  в  кипу  сена.  Едва  не  утонув,  он  в  сердцах  поспе¬
шил  к  Фаусту.  Найдя  Фауста  спящим,  покупатель  грубо  потряс
его  за  ногу,  но,  к  своему  ужасу,  увидел,  что  нога,  за  которую  он
взялся,  разом  отделилась  от  тела.  Фауст  издал  пронзительный
крик,  а  незадачливый  покупатель  в  ужасе  сбежал.
 Хотя  эту  байку  ни  в  коем  случае  нельзя  принимать  за  реаль¬
ное  событие,  с  ней  связаны  кое-какие  возможности.  В  данном
эпизоде  события  происходят  вблизи  того  места,  где,  судя  по
историческим  документам  бывал  Фауст,  и  в  описании  приведе¬
ны  именно  те  виды  деятельности,  за  которые  Фауст  был  выслан
из  Ингольштадта.  Несомненно,  Фауста  изгнали  из  города.
 15.
 РАЗВЛЕЧЕНИЕ  ДЛЯ  ИМПЕРАТОРА
(1529-1530)
 Пока  городской  совет  Инголыиадта  занимался  Фаустом,
Камбрейская  лига  подписала  перемирие  между  Францией  и
империей,  и  Карл  V  почти  немедленно  вступил  в  военную  кон¬
фронтацию  со  сторонниками  Реформации.  В  1529  году,  высту¬
пая  в  рейхстаге  Шпейера,  Карл  V  ратовал  за  отзыв  всех  уступок
сторонникам  Лютера,  но  шесть  княжеств  и  14  городов  заявили
 268

15.  РАЗВЛЕЧЕНИЕ  ДЛЯ  ИМПЕРАТОРА
 резкий  протест,  утверждая,  что  в  делах  совести  и  веры  невоз¬
можно  подчиняться  решению  большинства.  С  этого  момента
сторонников  Реформации  начали  называть  протестантами.  Так
же  как  во  времена  Крестьянской  войны,  все  противоречия  со¬
стояли  именно  в  вопросе  самоопределения.  Протестанты  спло¬
тили  ряды  и  в  1530  году  образовали  Шмалькальденский  союз,
угрожавший  будущему  католицизма  в  Германии.
 В  1529  году  повсюду  ходили  разговоры  о  новых  мистиче¬
ских  знаках  и  знамениях.  В  Бреслау  (Вроцлав)  Михаэль  Бе-
хайм  написал,  что  в  небе  наблюдались  «ужасные  знаки».  Судя
по  описанию,  это  была  огромная  звезда  с  фигурами  старика
и  старухи.  В  небе  над  Лигницей  наблюдали  «огромное  число
вооружённых  солдат  с  окровавленными  мечами»,  но  Бехайм
не  привёл  никакой  интерпретации  этого  явления313.  Фаусту  как
профессиональному  астрологу  предстояла  работа.
 В  Германии  нарастали  дебаты  о  «Картезианских  пророче¬
ствах».  Пророчества,  открытые  на  стене  картезианского  мона¬
стыря  в  Нюрнберге,  предсказывали  конец  папства,  дворянского
сословия  и  класса  торговцев  и  приход  «царствия  Христова».
Пророчества  были  открытой  атакой  на  Лютера  и  его  идеалы.
Наконец,  в  Нюрнберг  приехал  Парацельс.  Себастьян  Франк
(1499—1543),  называвший  Парацельса  «человеком  странным,
но  удивительным»,  отмечал,  что  «он  в  одиночку  противостоит
едва  ли  не  всем  гильдии  медиков».  В  Нюрнберге  Парацельс
восстановил  против  себя  городских  врачей,  заодно  оскорбив
их  «цветущих  упитанных  жён»314.
 Можно  лишь  догадываться,  куда  отправился  Фауст  после
высылки  из  Ингольштадта.  Во  времена,  когда  все  ждали  астро¬
логических  предсказаний,  маг  вряд  ли  сомневался,  что  найдёт
себе  применение.  Под  итальянским  небом  разворачивались
новые  битвы,  а  императора  ждали  новые  победы.  Фауст  не  был
свидетелем  битвы  при  Ландриано,  которую  20  июня  1528  года
выиграл  испанец  Антонио  де  Лейва,  поэтому  не  мог  пустить  в
ход  свои  демонические  способности;  в  то  же  время  осада  Фло¬
ренции  (24  октября  1529  года)  и  жестокое  сражение  при  Гави-
нане  (3  августа  1530  года)  могли  стать  победами  императора,
 269

ЛЕО  РУИКБИ
 «успешно  предсказанными»  Фаустом.  Изучая  намёки  и  следы,
пробиваясь  через  легенды  и  ложь,  можно  реконструировать
предполагаемые  события  ещё  нескольких  лет  жизни  Фауста.
 КАННИБАЛЬСКАЯ  МАГИЯ  (ВЕНА,  1529)
 В  XVI  веке  Вена  была  всем.  Этот  город  служил  воротами
империи.  Продвижение  Сулеймана  I  облегчали  разногласия
между  европейскими  властителями.  При  всех  разговорах  о  но¬
вом  крестовом  походе  европейские  правители  были  так  оза¬
бочены  решением  обоюдных  проблем,  что  позволили  врагу
насытиться  венгерской  кровью.  Но  их  позиция  —  или,  точнее,
её  отсутствие  —  привела  к  обратным  результатам.  Сулей¬
ман  I  продолжать  жаждать  крови.  В  период  с  1516  по  1517  год
Османская  империя  присоединила  к  своим  владениям  Сирию
и  Египет.  С  падением  бастиона  на  острове  Родос  в  1522  году
власть  Османской  империи  не  только  распространилась  на
восточную  часть  Средиземного  моря,  но  и  начала  угрожать
морским  торговым  путям  Южной  Европы.  Двигаясь  с  востока,
турки  могли  проникнуть  в  самое  сердце  Европы.  В  1521  году
пал  Белград,  и  османские  армии  получили  возможность  со¬
вершать  набеги  на  Польшу,  а  в  1524  году  их  отряды  дошли  до
Львова.  В  1526  году  османы  захватили  Буду.  Разграбив  город,
турки  вывезли  несравненную  библиотеку  венгерского  коро¬
ля  Матиаша  I  Корвина.  Теперь  войска  Сулеймана  двигались  к
Вене.  Если  Фауст  ставил  себе  в  заслугу  все  победы  в  Италии,
разве  он  мог  остановиться  на  достигнутом?  Разве  не  мог  он,
отдав  Италию  императору,  попытаться  точно  так  же  избавить
христианский  мир  от  турок?
 В  наши  дни  Вена  с  её  многочисленными  кафе  и  классической
музыкой  известна  прежде  всего  как  культурная  столица.  Эта
репутация  зародилась  в  XVI  веке.  Когда  Фердинанд,  брат  Карла
V,  прибыл  в  Австрию,  чтобы  взять  на  себя  управление  семейны¬
ми  владениями,  ему  было  только  18  лет.  Фердинанд,  родивший¬
ся  и  выросший  в  Испании,  впервые  оказался  за  границей.  Он
привёз  за  собой  испанский  двор  и  привил  в  Вене  многие  южные
 270

15.  РАЗВЛЕЧЕНИЕ  ДЛЯ  ИМПЕРАТОРА
 традиции.  Однако  не  вся  венская  культура  обязана  своим  раз¬
витием  исключительно  Фердинанду  и  его  придворным.  Здесь
читал  лекции  выдающийся  немецкий  астроном  и  математик
Региомонтан  (Иоганн  Мюллер),  и  идеи  гуманизма,  посеянные
обществом  «Данубиана»,  со  временем  дали  всходы.
 После  многих  лет  упадка,  происшедшего  в  XV  веке  из-за
угрозы  турецкого  вторжения  и  ухода  финансовых  и  торговых
потоков  в  направлении  Вест-Индии  и  недавно  открытой  Аме¬
рики,  Вена  не  была  готова  встретить  испанцев  с  распростёр¬
тыми  объятиями.  Недовольные  бюргеры,  восставшие  против
Фердинанда  и,  как  водится,  потерпевшие  поражение,  лишились
большей  части  своих  прежних  вольностей.
 В  посвящённом  Фаусту  монументальном  1152-страничном
каталоге  Тилле  есть  всего  одно,  причём  очень  короткое  упо¬
минание  о  Вене.  Однако,  по  словам  Манлия,  текст  исходил  от
Меланхтона,  которого  специалисты  по  Фаусту  считали  надёж¬
ным  источником.  Что  особенно  важно,  автор  отрывка  был  со¬
временником  Фауста  и  вполне  мог  с  ним  встречаться.  На  пер¬
вый  взгляд  история  настолько  нелепа,  что  почти  не  вызывает
интереса.  Хотя  текст  не  содержит  датировки  и  был  записан
лишь  через  20  лет  после  смерти  Фауста,  всё  же  эта  история
была  рассказана.
 Вена  находилась  слишком  далеко  от  уютных  домиков  Гельм-
штадта.  Но  Фауст  был  в  расцвете  лет  и  привык  к  странствиям.
Он  мог  приехать  с  юга,  из  Штирии,  где  находилась  его  комту-
рия,  но,  учитывая,  что  незадолго  до  этого  Фауста  изгнали  из
Ингольштадта,  наиболее  вероятно,  что  он  прибыл  с  запада.
По  пути  он  мог  остановиться  в  «Замке  Фауста»  близ  города
Ашах  в  Австрии,  дав  жизнь  местным  легендам,  дошедшим  до
наших  дней.
 Сегодня  в  этом  массивном  замке,  построенном  вокруг  не¬
высокой  центральной  башни  с  красной  крышей  и  жёлтыми  кра¬
шеными  стенами,  располагаются  гостиница  и  ресторан.  Замок
стоит  на  невысоком  обрыве  на  берегу  Дуная;  за  замком  от  реки
поднимается  склон,  поросший  лесом.  По  одной  легенде,  этот
замок  построил  для  Фауста  сам  дьявол,  и  сегодня  у  гостей  есть
 271

ЛЕО  РУИКБИ
 возможность  провести  ночь  в  «номере  Фауста».  По  мнению
Адальберта  Депини,  находясь  в  тех  местах,  Фауст  поручил  дья¬
волу  несколько  труднейших  задач:  быстро  построить  дорогу,
построить  мост  перед  его  несущейся  галопом  лошадью  —  и
даже  устроить  на  поверхности  воды  дорожку  кегельбана.  Как
говорят,  Йохенштейн  —  это  остатки  одной  из  его  кеглей.  Здесь
в  легенде  о  Фаусте  появляется  новый  элемент:  оказывается,
Фауст  предлагал  трудновыполнимые  задачи  нарочно,  чтобы
перехитрить  дьявола  и  разорвать  договор.  Местные  предания
расходятся  во  мнении  по  поводу  успеха  его  затеи:  Фауст  то  ли
спасся,  то  ли  утонул  в  Дунае,  то  ли  был  разорван  на  части  на
вершине  ближайшей  горы.
 В  «народной  книге»  Фауст  выбрал  дорогу  на  Аугсбург,  что
в  74  километрах  к  югу  от  Ингольштадта,  а  затем  двинулся  по
торговому  пути  в  сторону  Мюнхена  и  далее  на  Зальцбург,  также
упоминавшийся  в  легендах  о  Фаусте.  Здесь  дорога  раздваива¬
лась;  один  путь  уходил  на  юг,  в  Каринтию  и  далее  в  Венецию,
а  другой  шёл  на  северо-восток,  в  направлении  Линца  —  и  за¬
тем,  следуя  течению  Дуная,  приводил  путника  мимо  «Замка
Фауста»  прямо  в  Вену.  Протяжённость  маршрута  составляла
более  500  километров.  Зато  на  этом  пути  путешественник  не
мог  погибнуть  от  жажды.  По  свидетельству  P.F.,  вина  в  этих
местах  было  больше,  чем  в  Вене  воды.
 В  обстоятельных  комментариях  к  Библии,  составленных
Меланхтоном  в  период  с  1549  по  1560  год,  автор  приводил  сво¬
еобразный  анекдот  про  дьявола,  в  котором  присутствовало
что-то  вроде  завистливого  восхищения  этим  худшим  из  врагов
человеческих:
 «Дьявол  удивительный  мастер:  может  он  творить  такие  ху¬
дожества,  которые  кажутся  натуральными,  так  что  мы  и  не
знаем.  Повествуют  о  многих  чудесах  магии,  о  чем  я  уже  сказал
в  другом  месте...  Так  и  Фауст-маг  пожрал  в  Вене  другого  мага,
которого  спустя  немного  дней  нашли  в  каком-то  месте.  Дьявол
может  творить  много  удивительного.  Однако  и  Церковь  имеет
свои  чудеса»315.
 272

15.  РАЗВЛЕЧЕНИЕ  ДЛЯ  ИМПЕРАТОРА
 Меланхтон  сразу  на  двух  языках,  латинском  и  немецком,
заявлял,  что  способности  Фауста  идут  от  дьявола.  Хотя  в  его
словах  заметно  неодобрение,  Меланхтон  не  до  конца  раскры¬
вает  своё  истинное  отношение  к  магии  Фауста.  Интересно,  Ме¬
ланхтон  считал  это  обычным  фокусом  или  на  самом  деле  думал,
что  всё  было  так,  как  описано  в  легенде?  Указание  на  дьявола
подразумевает,  что  Меланхтон  верил  в  правдивость  истории  о
том,  как  Фауст  проглотил  другого  мага.
 В  «народной  книге  »  мы  читаем,  что  в  Цвиккау  Фауст  сначала
проглотил  невероятное  количество  сена,  а  потом  сделал  так,
что  сено  появилось  на  прежнем  месте.  Но  этот  фокус  давно
известен.  Если  верить  чешскому  хронисту,  священнику  Иоанну
Дубравию,  в  1389  году  при  дворе  короля  Богемии  Венчеслава  IV
маг  по  имени  Цито  проглотил  целиком  своего  конкурента,  мага
по  имени  Гоуин,  от  которого  остались  только  грязные  туфли.
Хотя  точно  неизвестно,  кого  проглотил  Фауст  —  конкурента
или  сообщника,  но  подобный  фокус  нельзя  проделать  без  по¬
мощи  со  стороны  «жертвы».
 Меланхтон  (в  лице  Манлия)  не  оставил  сведений  о  времени
события  и  о  том,  почему  это  случилось  именно  в  Вене.  В  ко¬
нечном  счёте  его  целью  была  не  историческая  достоверность,
а  религиозная  пропаганда.  Фауст  мог  выполнить  этот  фокус
когда  угодно  и  где  угодно,  но,  если  верить  дошедшим  до  нас
сведениям  о  его  карьере,  он  сделал  это  в  Вене.
 Венские  легенды  по  сей  день  хранят  странные  воспоминания
и  картины  пребывания  Фауста.  По  слухам,  он  построил  тре¬
угольный  дом  на  Флосгассе,  7,  в  котором  родился  композитор
Иоганн  Штраус  (1804—1849).  Однако  наибольшую  известность
получила  легенда,  связывавшая  имя  Фауста  с  постоялым  дво¬
ром  «Ам  Бюхель»  близ  улицы  Тифер-Грабен  (или  «глубокий
ров»,  в  память  о  римских  укреплениях).  Эта  легенда,  впервые
опубликованная  Карлом  Кальяно  (1932—1936)  и  позднее  до¬
полненная  Густавом  Гугицем  (1952),  увлекает  нас  в  подвал  не¬
большого  дома,  где,  как  обычно,  полно  студентов,  художни¬
ков  и  бродячих  артистов.  Репутация  мага  и  любителя  шуток
опережала  Фауста,  и  в  подвале  его  встретили  с  распростёр¬
 273

ЛЕО  РУИКБИ
 тыми  объятиями.  Подвыпившая  компания  шумно  требовала
чуда,  однако  вначале  полагалось  утолить  жажду.  Слуга  при¬
нёс  Фаусту  большой  стакан,  до  краёв  наполненный  вином.  По
неосторожности  слуга  пролил  вино,  и  Фауст  шутя  пригрозил,
что  сдерёт  с  него  шкуру  и  съест  живьём.  Покривившись,  слуга
принёс  ещё  один  наполненный  до  края  стакан  и  снова  пролил
вино,  на  этот  раз  —  не  так  уж  случайно.  Тут  Фауст  открыл  рот
пошире  —  и  проглотил  слугу  целиком,  не  жуя,  а  только  запив
ведром  воды.  Враз  онемев,  выпивохи  уставились  на  Фауста.
Присутствие  духа  сохранил  лишь  хозяин  постоялого  двора,
потребовавший  немедленно  вернуть  слугу  обратно.  На  это  Фа¬
уст  спокойно  ответил:  «Отвори  дверь  и  посмотри  на  крыльце  ».
Сделав,  как  ему  было  велено,  хозяин  обнаружил  на  верхней
ступеньке  промокшего  до  нитки  слугу,  у  которого  зуб  на  зуб
не  попадал  от  холода.
 Сердито  протопав  в  комнату,  слуга  заявил:  «Я  больше  не
стану  ему  подавать,  потому  что  он  сговорился  с  самим  дья¬
волом!  »
 Фауст  ответил:  «Здесь  дьявол  и  там  дьявол  —  смотри,  в  дру¬
гой  раз  наливай  аккуратнее».
 Услышав  про  дьявола,  все,  кто  был  на  постоялом  дворе,  в
один  голос  забормотали:  «С  нами  крестная  сила...»  То  ли  вдох¬
новившись,  то  ли  поддавшись  на  эту  провокацию,  художник
и  гравёр  по  фамилии  Хиршфогель,  приехавший  из  Нюрнбер¬
га,  встал  и  предложил  нарисовать  на  стене  дьявола.  Прочие
выпивохи,  залившие  за  воротник  явно  больше  положенного,
расступились  и  освободили  место.  Взяв  в  печи  кусочек  угля,
Хиршфогель  быстро  набросал  на  стене  фигуру  знатного  чело¬
века,  сидящего  нога  на  ногу,  в  коротком  плаще,  развевающемся
над  плечами,  как  крылья  дракона,  и  в  шапке  с  залихватски  тор¬
чащим  петушиным  пером.  Выражение  лица  было  очень  серди¬
тым.  Когда  художник  закончил,  Фауст,  встав  с  места,  сказал:
«Теперь  вы  видите  дьявола  на  стене,  ну  а  я  хочу  показать  его
живьём».  В  подвале  вдруг  потемнело,  и  нарисованная  фигу¬
ра  пришла  в  движение.  Одежда,  за  исключением  некоторых
чёрных  как  сажа  деталей,  приобрела  цвет  красного  пламени.
 274

15.  РАЗВЛЕЧЕНИЕ  ДЛЯ  ИМПЕРАТОРА
 Плащ  стал  зелёным.  Глаза,  как  тлеющие  уголья,  мерцали  на
неестественно-сером  лице.  С  грозным  стуком  фигура  соскочила
со  стены,  прямо  к  оторопевшим  гулякам.
 Шутки  шутками,  но  это  было  слишком,  и  все  посетители
разом  побежали  прочь  с  постоялого  двора.  Фауст  с  хохотом
бросил  им  вслед:  «Теперь  не  будете  дьявола  на  стене  рисовать!»
По  преданию,  этот  случай  дал  жизнь  известной  пословице,  а
трактир  получил  название  «У  красного  человека».
 Хотя  Меланхтон  должен  был  слышать  рассказы  о  подобных
магических  трюках,  между  ними  есть  несоответствия.  Как  и
во  многих  других  случаях,  действие  происходит  на  постоялом
дворе,  но  здесь  нет  и  следа  упомянутого  Меланхтоном  второго
мага  или  пещеры.  Реально  существовавший  Августин  Хирш-
фогель  (1503—1553)  перебрался  в  Вену  только  в  1544  году,  и,
судя  всему,  его  роль  в  этой  истории  не  менее  сказочна,  чем
роль  Фауста.
 Тем  временем  Вене  угрожало  нашествие  самой  большой
в  Европе  армии,  выступавшей  под  знаменем  ислама.  По  раз¬
ным  оценкам,  численность  армии  составляла  от  120  ООО  до
350  ООО  человек.  Несмотря  на  столь  широкий  разброс,  пре¬
восходство  турок  было  несомненным.  Когда  граф  Никлас
фон  Зальм  (1459—1530)  с  отрядом  численностью  от  12  ООО  до
22  ООО  человек  увидел  турок  на  горизонте,  их  армия  выглядела
поистине  неисчислимой.
 Карл  V,  находившийся  в  Болонье  вместе  с  римским  папой
Климентом  VII,  пытался  заполучить  железную  корону  Лом¬
бардии;  Фердинанд  в  ожидании  результата  был  вынужден  от¬
ступить  в  австрийский  Линц.  Защитные  стены  Вены  требова¬
ли  ремонта,  а  гарнизоном  командовал  вояка,  которому  уже
исполнилось  70  лет.  Город  казался  брошенным  на  произвол
судьбы.  В  Вене  могла  повториться  ситуация  с  разгромом  Ро¬
доса.  Спасение  могло  принести  лишь  чудо  или  нечто,  похожее
на  магию.  Возможно,  Фауста  не  было  в  Вене,  но  его  наверняка
спрашивали  о  будущих  событиях.
 В  том  же  году  Сулейман  I  двинул  свои  войска  на  запад.  Не¬
обычайно  сильные  дожди  смыли  мосты  и  превратили  дороги
 275

ЛЕО  РУИКБИ
 в  болота.  Османская  армия  оказалась  у  цели  лишь  в  сентябре
 1529 	года,  растеряв  по  дороге  тяжёлую  артиллерию.  Осада
Вены  началась  в  октябре,  при  быстро  ухудшавшихся  погод¬
ных  условиях.  Защитникам  города  не  стоило  гадать  на  гусиной
косточке,  чтобы  узнать  вероятного  победителя.  В  отсутствие
надёжного  снабжения  армии,  глубоко  вторгшейся  в  трудную
для  покорения  местность,  именно  погода  лишила  Сулеймана
 I 	основных  военных  преимуществ.  Его  солдаты  тысячами  по¬
гибали  под  стенами  Вены.  В  декабре  1529  года  султан  вернулся
в  Стамбул.
 ВОЗВРАЩЕНИЕ  АЛЕКСАНДРА  (ИНСБРУК,  1530)
 Известна  байка  о  том,  как  Фауст  побывал  при  дворе  импера¬
тора  Карла  V  в  Инсбруке.  Эту  историю,  впервые  появившуюся  в
«Вольфенбюттельской  рукописи»  приблизительно  в  1580  году,
также  перепечатали  Шпис  (1586),  таинственный  P.F.  (1592),  и,
наконец,  её  использовал  Марло  в  своей  пьесе  о  Фаусте.  В  от¬
сутствие  документальных  свидетельств  о  пребывании  Фауста
Меланхтон  помещает  Фауста  именно  в  Вену,  находящуюся
почти  в  500  километрах  от  нынешней  границы  Австрии.
 Интересно  также,  что  в  «народной  книге  »  о  Фаусте  упомина¬
ется  Карл  V,  а  не  другой  император.  Было  бы  проще  вспомнить
предшественника  Карла,  императора  Максимилиана  I,  и  всё  то,
что  накопилось  в  связи  с  Тритемием  и  его  предполагаемыми
магическими  подвигами.  Неплохими  кандидатами  выглядели
правивший  после  Карла  Фердинанд  I  (с  1558  по  1564  год),  а
также  преемник  Фердинанда  Максимилиан  II  (правил  с  1564  по
1576  год).  В  то  же  время  более  актуальным  (и  политически  не¬
дальновидным)  выглядело  бы  упоминание  правившего  в  то
время  Рудольфа  II  (1576—1612).  Выбор  Рудольфа  в  качестве
персонажа  истории  мог  казаться  естественным.  Рудольф,  у
которого  чередовались  периоды  активности  и  глубокой  апатии,
слыл  чудаком,  и  однажды  его  объявили  приспешником  дьяво¬
ла.  В  качестве  лидера  Контрреформации  Рудольф  был  также
удобной  мишенью  для  нападок  со  стороны  адептов  протестан¬
 276

15.  РАЗВЛЕЧЕНИЕ  ДЛЯ  ИМПЕРАТОРА
 тизма,  таких  как  P.F.  и  Шпис.  Несмотря  на  всё  изложенное,
составитель  «народной  книги»  о  Фаусте  выбрал  Карла  V,  то
есть  современника  Фауста.
 Но  именно  эта  странная  деталь  служит  указанием  на  истории
о  Фаусте,  известные  больше  чем  за  одно  поколение  до  выхода
книг  Шписа  и  P.F.  Ни  Шпис,  ни  те,  кто  пришёл  после  него,  не  про¬
демонстрировали  знания  того,  где  и  когда  мог  родиться  Фауст.
Они  не  дали  никакой  конкретики.  Исключением  были  лишь  книга
Баттуса  да  имена  некоторых  персонажей.  Среди  этой  туманной
информации  имя  Карла  V  представляет  исключение.  Если  упоми¬
нание  имени  Карла  V  не  было  случайным,  это  можно  объяснить  и
другим  способом.  Для  протестанта,  например  для  Шписа,  Карл  V
был  врагом  Реформации,  и  его  контакты  с  неверующим  чёрным
магом,  например  Фаустом,  доказывали  намерение  императора
покровительствовать  «дьявольским  искусствам».  Если  так,  тогда
Шпис  разыгрывал  опасную  партию.  Нападение  на  императора
было  нападением  на  сам  по  себе  институт  императорской  вла¬
сти.  Рудольф  II  едва  ли  мог  приветствовать  такое  неуважение  к
своему  предку,  а  франкфуртские  власти,  державшие  под  строгим
контролем  издательскую  деятельность,  знали  о  том,  что  нужно
уважать  мнение  правителей.  Шпис  или  слишком  рисковал,  или
честно  воспроизводил  более  ранние  истории,  в  которых  рас¬
сказывали  о  Фаусте.  У  Шписа  вполне  могло  возникнуть  желание
включить  императора-католика  в  рассказ  о  нечистой  силе;  во¬
прос  состоит  в  том,  какие  детали  истории  он  выдумал.  Но  вера
Шписа  не  могла  повлиять  на  более  раннюю  «Вольфенбюттель-
скую  рукопись  »,  в  которой  уже  упоминалось  имя  Карла  V.  Хотя
нельзя  исключать  того,  что  написавший  текст  «Вольфенбюттель-
ской  рукописи  »  мог  использовать  имя  Карла  V  по  политическим
причинам,  этим  человеком  был  явно  не  Шпис.
 В  «народной  книге»  о  Фаусте  этот  случай  происходит  до
путешествия  Фауста  в  Мюнхен,  предположительно  имевшего
место  3  октября  1522  года;  если  так,  то  его  встреча  с  импера¬
тором  произошла  до  названной  даты.  Но  «народная  книга»  о
Фаусте  —  текст  слишком  хаотичный,  чтобы  увязывать  порядок
следования  глав  с  точной  хронологией.
 277

ЛЕО  РУИКБИ
 Хотя  Карла  V  избрали  императором  в  1519  году,  он  не  приез¬
жал  в  Германию  до  самого  1520  года.  В  период  с  1522  по  1529  год
Карл  постоянно  находился  в  Испании.  Это  позволяет  опреде¬
лить  два  временных  «окна»  для  возможной  встречи  Фауста  и
императора  в  Инсбруке:  где-то  в  период  между  1520  и  1522  го¬
дами  либо  после  1529-го.  Можно  с  определённостью  говорить  о
приезде  Фауста  в  Бамберг  в  начале  1520  года,  а  также  о  визите
в  Инголыытадт  в  1528  году,  но  у  него  также  было  достаточно
времени,  чтобы  отправиться  на  юг.
 В  октябре  1520  года  Карл  V  находился  в  Аахене,  где  был  ко¬
ронован  как  император  Священной  Римской  империи.  Именно
тогда  Карл  в  первый  раз  ступил  на  немецкую  землю.  В  январе
1521  года  он  был  в  Вормсе,  где  для  выработки  мер  против  Ре¬
формации  собрался  имперский  сейм  Священной  Римской  им¬
перии.  Император  поразил  немецкую  знать  своим  заграничным
нарядом  и  почти  свободным  знанием  немецкого  языка.  После
обсуждения  важнейших  государственных  вопросов  Карл  V
призвал  вынести  решение  по  поводу  неугомонного  монаха  по
имени  Мартин  Лютер.  Обсуждение  продолжалось  до  самого
апреля,  пока  Карл  наконец  не  издал  эдикт,  согласно  которому
Лютер  и  его  сторонники  подвергались  государственной  опале,
а  сочинения  реформатора  —  сожжению.
 В  1522  году  Карл  V  находился  в  Брюсселе,  где  представил
своего  брата  Фердинанда  на  пост  императорского  регента  Гер¬
мании  (по  Брюссельскому  соглашению),  после  чего  направился
в  Испанию,  по  пути  посетив  Англию.  В  Испании  Карла  настоль¬
ко  одолели  мысли  о  восстании  и  укреплении  своей  власти,  что
он  оставил  Германию  с  её  проблемами  в  руках  Фердинанда.  При
таком  насыщенном  режиме  Карл  едва  ли  мог  найти  время  для
увеселений,  если  он  вообще  встречался  с  Фаустом.  Мы  вправе
рассматривать  данную  возможность  всерьёз  лишь  примени¬
тельно  к  более  поздней  дате,  начиная  хотя  бы  с  1529  года.
 При  жизни  Фауста  Карл  всего  ещё  дважды  находился  в  Гер¬
мании:  с  апреля  1530  по  январь  1531  года  и  с  января  1532  по
октябрь  1532  года.  После  коронации  на  престол  императора  в
феврале  1530  года  Карл  отправился  на  север,  на  пути  в  Аугсбург
 278

15.  РАЗВЛЕЧЕНИЕ  ДЛЯ  ИМПЕРАТОРА
 посетив  Трент  и  Инсбрук.  Тогда  император  единственный  раз
при  жизни  Фауста  посетил  Инсбрук.  Если  Фауст  действитель¬
но  встречался  с  императором  с  Инсбруке,  это  событие  могло
произойти  только  в  апреле  1530  года.
 КОЛДОВСТВО  В  ИНСБРУКЕ
 Инсбрук  был  местом  последнего  упокоения  отца  Карла,
императора  Максимилиана  I,  в  правление  которого  этот  город
стал  важнейшим  политическим  и  военным  центром.  Страте¬
гическое  положение  Инсбрука  на  пути  к  горному  перевалу
Бреннер,  находившемуся  всего  в  30  километрах  к  югу,  делало
город  центром  всей  Итальянской  кампании  Максимилиана.
Тирольские  мастера  снабжали  армию  императора  вооруже¬
нием.  Серебряные  и  медные  рудники  обеспечивали  поставки
руды,  а  монетный  двор  в  Галле  превращал  готовый  металл  в
звонкую  монету.  В  перерывах  между  военными  кампаниями
Максимилиан  предавался  любимому  виду  отдыха  —  охоте  в
сельской  местности.
 Как  сказано  в  книге  P.F.,  «император  Карл,  пятый  этого
имени»,  находился  со  своим  двором  в  Инсбруке,  где  в  то  же
самое  время  случилось  быть  доктору  Фаусту.  Нет  ничего  неве¬
роятного  в  том,  что  Фауст  мог  следовать  за  двором  императора.
Кардано  писал  о  том,  что  во  время  визита  Карла  в  Милан  среди
его  сопровождения  был  фокусник,  причём  настолько  умелый,
что  все  считали  его  магом.  По  преданию,  Фауста,  «искусство  и
уменье»  которого  были  хорошо  известны  «многим  баронам  и
знатным  лицам  »,  пригласили  ко  двору  для  обеда  в  присутствии
самого  императора.  Карл  заметил  Фауста,  угадав  по  облику,  что
перед  ним  человек,  похожий  на  мага.  Возможно,  Фауст  приме¬
нил  одно  из  заклинаний  «Кодекса  849»,  служившее  для  «приоб¬
ретения  почёта  и  славы».  Очевидно,  Карл  был  заинтригован  его
появлением.  После  обеда  Фауста  пригласили  в  императорские
покои.  «Фауст,  я  премного  наслышан  о  тебе»,  —  сказал  импе¬
ратор.  Но  Карл  не  верил,  что  Фауст  якобы  обеспечил  все  его
победы  в  Италии,  и  хотел  увидеть  доказательство316.
 279

ЛЕО  РУИКБИ
 Подтвердив,  что  готов  повиноваться  его  императорскому
величеству,  Фауст  (в  пьесе  Марло)  произнёс:  «Мой  милостивый
повелитель,  я  готов  исполнить  вашу  просьбу  и  сделаю  все,  что
в  моих  силах,  с  помощью  подвластного  мне  духа»  (перевод
Е.  Бируковой).  Карл  пожаловался,  что  его  «предшественники
и  предки»  недостижимы  в  своём  величии,  и  попросил,  чтобы
Фауст  вызвал  для  него  тени  Александра  Великого  и  его  супруги.
Имея  за  плечами  богатый  опыт  вызова  древнегреческих  героев
в  Эрфурте,  Фауст  согласился  —  и  добавил  к  словам  импера¬
тора  кое-что  ещё.  Фауст  сказал,  что  может  вызывать  не  самих
умерших,  а  лишь  духов,  видевших  Александра  и  его  супругу  и
потому  способных  принять  их  облик317.
 Этот  новый  подход  достаточно  интересен.  Хотя  в  эрфурт¬
ских  историях  предполагалось,  что  Фауст  вызывал  из  царства
Аида  реальных  героев,  в  рассказе  о  Карле  V  чувствуется  влия¬
ние  современных  Фаусту  демонологов.  Зритель  видит  не  самого
умершего  человека,  а  его  сверхъестественную  проекцию.  Это  не
что  иное,  как  способ  умалить  власть  мага:  все  его  достижения
представляют  собой  иллюзии,  созданные  дьяволом,  следова¬
тельно,  тени  мёртвых  также  иллюзорны.  Поэтому  дело  вовсе
не  в  способностях  Фауста,  а  если  он  действительно  общается
с  духами,  то  едва  ли  может  переносить  это  на  клиента.
 В  «Молоте  ведьм»  пример  с  Симоном-магом  (который,  как
считали,  мог  оживить  голову  умершего  человека)  использовал¬
ся  в  качестве  иллюстрации  того,  что  оживление  мёртвых  —  это
трюк  иллюзиониста,  либо  для  обвинения  некромантов.  Так,
применительно  к  волшебнице  из  Аэндора  было  сказано,  что,
«когда  они  думают,  что  вызывают  из  ада  души  умерших,  перед
ними  на  самом  деле  являются  демоны  в  образе  умерших  и  отве¬
чают  на  их  вопросы»318.  Впрочем,  «Молот  ведьм»  не  внёс  окон¬
чательной  ясности,  и  в  XVI  веке  практика  вызова  душ  умерших
продолжала  существовать.
 По  преданию,  Фауст  добавил  условие,  чтобы  Карл  не  пытал¬
ся  разговаривать  с  вызванными  им  духами.  Карл  согласился.
Фауст  открыл  дверь,  пригласив  «великого  и  могучего  импера¬
тора  Александра  ».  Античный  полководец  прошёл  в  зал,  полно¬
 280

15.  РАЗВЛЕЧЕНИЕ  ДЛЯ  ИМПЕРАТОРА
 стью  в  том  виде  и  образе,  как  он  выглядел  при  жизни,  во  всём
вооружении  и  отвесил  Карлу  V  «низкий  и  почтительнейший
поклон»319.  Тут  Фаусту  пришлось  остановить  Карла,  решив¬
шего  было  поприветствовать  духа:  такое  было  против  этикета.
Вдвоём  они  проследили  за  тем,  как  дух  в  обличье  Александра
поклонился  ещё  раз  и  вышел.  Затем  в  зал  вошла  «прекрасная
дама»  в  платье  из  синего  бархата,  вся  в  золоте  и  жемчуге;  воз¬
можно,  такое  же  платье  было  на  духе,  вызванном  ко  двору
Максимилиана  I  в  «Истории»  Ганса  Сакса  1564  года.  Дама  была
высокой  и  стройной,  с  круглым  лицом  и  «ярким,  как  кровь  с
молоком,  румянцем»320.
 Карл  решил  проверить  видение,  так  же  как  до  него  посту¬
пил  Максимилиан  I,  пожелавший  убедиться,  что  явившаяся
перед  ним  Мария  Бургундская  не  была  просто  похожим  духом.
Вспомнив  слышанную  когда-то  историю,  что  у  супруги  Алек¬
сандра  была  родинка  на  затылке,  Карл  решил  это  проверить  —
и  нашёл  у  духа  такую  же  «вполне  подходящую»  родинку321.
 Ещё  в  детстве  Карл  V,  с  удовольствием  читавший  рассказы
Оливье  де  ла  Марша,  нашёл  в  его  произведениях  вывод  о  том,
что  австрийские  Габсбурги  ведут  род  от  правителей  Трои.  С  тех
пор  Карл  относился  к  античному  миру  в  некотором  смысле  как
к  родине  и  считал  его  героев  своими  предками.  Величайшим
среди  этих  героев  был  Александр  Великий.
 В  Средние  века  популярность  Александра,  при  жизни  став¬
шего  легендой,  росла  благодаря  литературным  произведениям.
Самым  известным  из  текстов  был  псевдоисторический  грече¬
ский  роман  «История  Александра  Великого»,  одну  из  версий
которого  приписывали  Каллисфену  из  Олинфа  —  историку,
сопровождавшему  Александра  в  его  походах  (и  действитель¬
но  написавшему  биографию  Александра).  В  Средние  века  эта
книга  выдержала  множество  переделок  и  была  переведена  на
многие  европейские  языки.  Плутарх  написал  об  Александре
Великом  в  своей  знаменитой  работе  «Сравнительные  жизне¬
описания»,  где  сопоставлял  его  с  Цезарем.  Не  менее  популяр¬
ной  была  «История  Александра  Великого»,  написанная  Квин¬
том  Курцием  Руфом  (ок.  1470):  в  одной  только  Национальной
 281

ЛЕО  РУИКБИ
 библиотеке  Франции  хранится  не  менее  10  латинских  изданий,
вышедших  до  1550  года.
 Захватывавшие  воображение  триумфы  Александра  сделали
этого  полководца  героем  магических  легенд,  разбросанных
во  множестве  произведений.  Там  встречались  истории  о  за¬
колдованных  драгоценных  камнях,  о  загадочном  автомате,  о
магических  подвигах  Аристотеля  —  учителя  Александра,  а
также  о  гримуаре  «Секрет  секретов»,  приписываемом  Псевдо-
Аристотелю.
 Имя  Александра  Великого  символизировало  высочайшие
достижения.  Венгерского  короля  Матиаша  Корвина,  несколько
раз  подряд  одержавшего  верх  над  османами  в  Сербии  и  Богемии
за  период  с  1479  по  1483  год,  прямо  сравнивали  с  Александром
Великим.  Родриго  Борджиа,  в  1492  году  ставший  римским  па¬
пой,  взял  имя  Александра  VI,  желая  связать  себя  с  древним
царём  Македонии.  В  обращении  к  новоизбранному  римскому
папе  савойский  посол  Пьетро  Кара  назвал  понтифика  «новым
Александром  Великим»322.  Римский  папа  украсил  свои  жилые
апартаменты  в  Ватикане  («Апартаменты  Борджиа»)  фреска¬
ми  с  изображением  прославленного  тёзки.  В  первой  половине
XVI  века  вилла  Фарнезе  в  Риме  была  монументально  украшена
росписями  на  тему  деяний  Александра  Великого.  Франциск  I
точно  так  же  декорировал  свой  любимый  дворец  в  Фонтенб¬
ло.  Алессандро  (Александр)  Фарнезе,  римский  папа  Павел  III
(1534—1549),  выбрал  сцены  из  жизни  Александра  Великого
для  украшения  своих  апартаментов  в  замке  Святого  Ангела
в  Риме.
 Александр  Великий  был  не  только  одним  из  героев  Антич¬
ности,  но  также  являлся  персонажем  популярных  литератур¬
ных  и  художественных  произведений  того  времени  и  служил
образцом  для  многих  правителей  эпохи  Возрождения.  Тогда
далеко  не  случайным  выглядит  то,  что  ввиду  нависшей  угрозы
османских  армий  Карл  требовал  от  Фауста  представить  ему
на  обозрение  настоящую  икону  рыцарских  качеств:  символ
храбрости,  щедрости,  благородства,  самоотречения  и  победы
над  нечестивыми  язычниками.
 282

15.  РАЗВЛЕЧЕНИЕ  ДЛЯ  ИМПЕРАТОРА
 Вполне  очевидно  сходство  с  более  ранними  инсбрукскими
байками,  пересказанными  Гансом  Саксом,  а  также  с  ходив¬
шим  тогда  слухом,  что  магом  якобы  был  Тритемий.  По  этой
причине  студенты,  изучающие  историю  литературы,  склонны
расценивать  эти  рассказы  как  повтор  одного  и  того  же  сю¬
жета  с  разными  именами  действующих  лиц.  Конечно,  такое
вполне  допустимо,  но  при  этом  мы  не  берём  во  внимание  одну
важную  особенность  данного  случая.  Фауст  сам  объявил  себя
некромантом  и  даже  «кладезем  некромантии  ».  Стоило  ли  ожи¬
дать,  что  он  не  попытается  совершить  магические  подвиги,  по¬
добные  тем,  что  могли  иметь  место  в  Эрфурте  или  Инсбруке?
Некромант,  который  не  вызывает  души  мёртвых,  недостоин
называться  некромантом.
 Если  верить  «народной  книге»,  после  того,  как  Фауст  вызвал
духов  на  глазах  у  императора,  он  стал  участником  ещё  одной
сцены,  быстро  превратившейся  в  фарс.  Распростившись  с  ду¬
хом  Александра  Великого,  Фауст  оставался  без  дела  какое-то
время,  вероятно,  ожидая,  пока  император  хорошенько  обду¬
мает  чудеса,  свидетелем  которых  он  оказался.  В  галерее  Фауст
решил  было  осмотреть  сад  и  понаблюдать  за  придворными,  как
вдруг  заметил  одного  рыцаря,  прикорнувшего  прямо  в  окне
парадного  зала.  Не  раздумывая,  Фауст  наколдовал  рыцарю
пару  ветвистых  оленьих  рогов.  Пробудившись  ото  сна,  рыцарь
попытался  поднять  голову  и  разбил  стекло.  Гулявшие  по  саду
придворные  увидели  рыцаря  и  вместе  с  Фаустом  принялись
громко  смеяться.  Услышав  шум,  император  вышел  посмотреть,
в  чём  дело,  и,  увидев  беднягу  рыцаря,  застрявшего  в  окне,  тоже
рассмеялся.  Император  поздравил  Фауста  с  удачной  шуткой  —
и  маг,  поклонившись,  освободил  героя  инцидента  от  столь  неу¬
добного  головного  убора.  Однако  рыцарь  затаил  обиду.
 Когда  по  до  конца  неясным  личным  причинам  Фауст  поки¬
нул  Инсбрук,  его  осыпали  «множеством  наград  и  подарков».
Отъехав  лиги  на  полторы  от  стен  города  и,  вероятно,  успев  про¬
декламировать  строки  Генриха  Айзека  (1450—1517)  «Innsbruck,
ich  muss  dich  lassen»  («Инсбрук,  мне  пора  уезжать»),  Фауст
оказался  в  лесу,  где  был  атакован  тем  самым  рассерженным
 283

ЛЕО  РУИКБИ
 рыцарем.  Рыцарь  и  его  спутники  ждали  Фауста  с  грозно  опу¬
щенными  копьями.  Превратив  соседние  кусты  в  конных  воинов,
Фауст  направил  свои  войска  в  атаку  на  противника.  К  счастью
для  Фауста,  кустов  в  лесу  оказалось  больше,  чем  друзей  у  ры¬
царя,  и  противник,  не  ожидавший  такого  поворота,  сдался  на
милость  победителя.  Фауст  великодушно  пощадил  обидчиков,
«в  наказание»  снабдив  каждого  наездника  парой  козлиных
рогов,  а  каждую  лошадь  —  парой  коровьих  рогов323.
 Хотя  в  своей  пьесе  Марло  придумал  этому  безымянному
рыцарю  имя  Бенволио,  можно  предположить,  что  у  «Бенволио»
был  вполне  реальный  прототип.  Рыцарь  не  только  подверг¬
ся  унижению  перед  самим  императором,  но  также  потерпел
фиаско  на  глазах  у  товарищей  по  оружию.  Хотя  безымянный
рыцарь  представлен  читателю  так,  словно  его  имя  было  скрыто
нарочно,  однако  на  полях  книги  Шписа  издания  1587  года  зна¬
чится  имя  барона  фон  Гардека.  Этого  человека  позднее  иден¬
тифицировали  как  Фердинанда  фон  Гардегга  (1549—1595)  —
австрийского  графа,  получившего  сомнительную  известность
благодаря  сдаче  османам  форта  Гьор  в  Венгрии,  находившегося
под  его  командой  и  казнённого  за  предательство.  Впрочем,
когда  в  1587  году  Шпис  впервые  выпустил  свою  книгу,  о  фон
Гардегге  ещё  никто  не  слышал,  а  упоминание  его  имени  могло
служить  ближайшим  целям  борьбы  с  обвинениями,  выдвинуты¬
ми  другим  человеком,  неожиданно  ставшим  мишенью  «Исто¬
рии»  Шписа324.
 Спустя  год  после  публикации  барон  Фабиан  фон  Дона
предъявил  Шпису  обвинение  в  распространении  клеветниче¬
ских  книг.  Фон  Дона  был  советником  и  командовал  вооружён¬
ными  отрядами  графа  Иоганна  Казимира  в  Гейдельберге,  так
что  его  слова  имели  вес.  Шпис  был  вынужден  направить  баро¬
ну  фон  Дона  письмо  с  извинениями.  После  того  как  издатель
убрал  возмутительные  пассажи  из  текста,  городской  совет  по¬
считал  дело  закрытым.  Впрочем,  корни  этой  истории  уходят  в
прошлое.  Фон  Дона  возглавлял  наёмные  отряды  Казимира  во
время  похода  во  Францию  для  поддержки  Генриха  III  Наварр¬
 284

15.  РАЗВЛЕЧЕНИЕ  ДЛЯ  ИМПЕРАТОРА
 ского  (позднее  ставшего  французским  королём  Генрихом  IV)
и,  когда  наёмники  дезертировали,  вернулся  домой  с  позором,
фон  Дона  был  признан  ответственным  за  этот  провал.  Он  на¬
чал  полемику  со  своими  критиками,  заявив,  что  против  него
устроили  заговор.  Это  в  итоге  привело  к  появлению  обвинений
против  Шписа.  Хотя  получается,  что  Шпис  и  фон  Дона  связаны,
истинная  подоплёка  этой  истории  не  ограничивается  только
провалом  военной  экспедиции  во  Францию.  Фон  Дона  был
кальвинистом  и  сделал  многое  для  вытеснения  протестантов
из  Гейдельберга.  Это  считали  актом  возмездия  за  то,  что  он
сам  был  изгнан  лютеранами.
 Таким  образом,  фон  Дона  мог  появиться  в  книге  Шписа,
но  только  ли  он  внёс  вклад  в  эту  историю?  Если  в  книге  Шписа
так  мало  фактов,  почему  мы  должны  придавать  значение  его
нападкам  на  фон  Дона?  На  самом  деле  такие  же  истории  мож¬
но  найти  в  более  ранней  «Вольфенбюттельской  рукописи».
Правда,  Шпис  не  ничего  выдумал,  но  в  то  же  время  он  мог  рас¬
ставить  акценты  по  своему  усмотрению.
 Трюк  с  оленьими  рогами  и  окном  несколько  ранее  проделы¬
вал  чародей  из  Богемии  по  имени  Цито,  а  это  позволяет  пред¬
положить,  что  мы  имеем  дело  с  типичной  для  своего  времени
байкой  или  с  обычным  магическим  фокусом.  Лютер  писал  о
том,  как  неназванный  маг  высмеял  императора  Фридриха  III
(1415—1493),  наделив  его  рожками;  в  сборнике  Katzipori  не¬
мецкого  поэта  Михаэля  Линднера  (1558)  можно  найти  сюжет
с  рогами,  наколдованными  тем,  кто  выглянул  из  окна  на  ярма¬
рочную  площадь.  Можно  сказать,  что  магические  рожки  были
частью  стандартного  репертуара  чародея.
 Иногда  то,  что  выглядит  странным  с  позиций  современного
читателя,  имеет  корни,  уходящие  далеко  в  традицию  магии.
Если  верить  старинным  книгам,  маги  не  только  знали,  но  и
практиковали  вызов  душ  умерших  и  привлечение  магических
армий.  Но  свидетельства  встречи  Фауста  и  императора  в  Ин¬
сбруке  целиком  базируются  на  таком  ненадёжном  источнике,
как  «народная  книга»  о  Фаусте.
 285

ЛЕО  РУИКБИ
 16.
 ИЗГНАННИК
(1530-1534)
 Пока  на  севере  Италии  бушевала  война,  Бенвенуто  Челлини
наблюдал  в  римском  Колизее  драматическую  и  ужасную  сцену
вызова  демонов.  Впрочем,  действие  вёл  вовсе  не  Фауст.  Если
оставить  в  стороне  эксперименты  Челлини,  1530  год  не  был
удачным  для  оккультистов.  Агриппа  опубликовал  трактат  De
incertitudine,  посвящённый  философии  оккультизма  времён
его  молодости.  Книга  Парацельса  о  сифилисе  («французской
болезни»),  тайно  изданная  Фридрихом  Пейпусом,  наделала
столько  шума  и  крика,  что  Парацельс  был  изгнан  из  Нюрнберга.
Публикацию  его  книги  запретили.
 Можно  думать,  что  в  тот  год  город  Нюрнберг  не  был  распо¬
ложен  принять  ещё  одного  бродячего  философа.  Ингольштадт
уже  закрыл  свои  двери  перед  Фаустом.  В  случае  возвращения
в  Эрфурт  Фауста  арестовали  бы  сторонники  доктора  Клинге.
Вопрос  о  Кройцнахе  также  не  возникал.  Его  прежние  покро¬
вители  умерли.  Для  Фауста  Германия  становилась  всё  меньше  и
меньше.  Не  исключено,  что  Фаусту  удавалось  находить  работу,
интерпретируя  странные  знаки,  появлявшиеся  в  1529  году,  и  он
был  отмечен  успехом  при  дворе  императора,  но  что  дальше?
 Если  верить  «народной  книге  »,  Фауст  почти  всегда  находился
в  Виттенберге,  где  жил  у  своего  дяди.  Хотя  здесь  он  учился,  отсю¬
да  он  отправился  на  свадьбу  в  Мюнхен,  отсюда  уехал  в  Лейпциг
на  ярмарку,  однако  исторических  свидетельств  его  пребывания
в  городе  очень  немного.  Хотя  в  1591  году  Морисону  сообщили,
что  Фауст  жил  в  этом  городе  примерно  в  1500  году,  эта  дата  не
соответствует  тому,  что  известно  о  его  жизненном  пути.  Судя
по  конспектам  лекций  Меланхтона  в  Виттенберге,  сделанным
прилежным  Манлием,  к  этому  городу  относится  и  первое  упо¬
минание  о  Фаусте,  правда,  не  содержащее  датировки.
 Захарий  Хогель,  полагавшийся  на  источник  XVI  века,  упо¬
минал,  что  Фауст  жил  в  Виттенберге,  но  в  то  же  время  читал
 286

16.  ИЗГНАННИК
 лекции  в  Эрфурте  (последнее  событие  можно  датировать
1513  годом).  В1585  году  Августин  Лерхеймер  также  утверждал,
что  Фауст  бывал  в  Виттенберге.  Было  бы  странным  думать,  что
Фауст  жил  в  Виттенберге  в  то  время,  когда  он  читал  лекции  в
другом  городе,  находившемся  на  расстоянии  200  километров.
На  это  вряд  ли  согласился  бы  даже  маг,  известный  своими  по¬
лётами  на  дьявольском  коне  или  плаще.  Лерхеймер  решает  про¬
блему,  сводя  Фауста  и  Меланхтона  в  одном  месте.
 БЕГСТВО  ИЗ  ВИТТЕНБЕРГА
 То,  что  до  самого  1518  года  Меланхтона  не  было  в  Виттен¬
берге,  даёт  нам  самую  раннюю  дату  возможного  пребывания
Фауста  в  этом  городе.  Если  не  считать  несколько  кратковремен¬
ных  отъездов,  Меланхтон  задержался  в  Виттенберге  на  целых
42  года,  то  есть  до  1560-го.  Это  значит,  что  Меланхтон  жил  в
городе  ещё  много  лет  после  предполагаемой  смерти  Фауста.
Таким  образом,  в  запасе  остаётся  более  20  лет,  в  течение  ко¬
торых  Фауст  вполне  мог  посетить  Меланхтона  в  Виттенберге.
Если  такой  визит  действительно  имел  место,  Лерхеймер  никоим
образом  не  указывает  его  дату.
 Но  Меланхтон  (через  Манлия)  предлагает  нам  другой  ключ,
говоря  о  важной  роли,  которую  сыграл  в  этой  истории  «до¬
стославный  герцог  Иоганн»325.  Этим  герцогом  был  будущий
курфюрст  Саксонии  Иоганн  Твёрдый  (1468—1532),  сменивший
на  троне  своего  брата  Фридриха  III  Саксонского  и  правивший  с
 1525 	года  до  смерти,  постигшей  его  в  1532  году.  Это  обстоятель¬
ство  сужает  период  возможной  встречи  Фауста  и  Меланхтона
до  каких-то  семи  лет.
 В  15  30  году  Меланхтона  более  всего  заботила  составленная
им  с  одобрения  Мартина  Лютера  так  называемая  Аугсбургская
конфессия  (Аугсбургское  исповедание)  —  изложение  основ
лютеранства  в  28  статьях,  на  немецком  и  латинском  языках,  в
тот  год  представленная  императору  Карлу  V  на  Аугсбургском
рейхстаге.  Иоганн  должен  был  присутствовать  на  судьбонос¬
ном  собрании,  чтобы  заявить  о  своей  поддержке  Реформации
 287

ЛЕО  РУИКБИ
 и  заручиться  покровительством  влиятельных  особ.  В  1531  году
Иоганн  с  головой  погрузился  в  интриги.  На  этом  фоне  события
жизни  Фауста  выглядели  незаметными,  особенно  учитывая
насыщенность  1530  и,  возможно,  1531  годов,  когда  основные
политические  игроки  были  слишком  заняты  своими  делами.
Наиболее  вероятным  выглядит  его  появление  в  Виттенберге  в
конце  1520-х  или  начале  1530-х  годов.
 Оказавшись  в  городе,  Фауст  мог  обнаружить  значительное
оживление.  Виттенберг  всегда  привлекал  художников  работами
Лукаса  Кранаха  и  его  сына,  но  у  странствующего  студента  тоже
были  причины  посетить  этот  город.  На  богословские  лекции
Меланхтона  собирались  целые  толпы,  насчитывавшие  внача¬
ле  от  500  до  600  студентов,  но  со  временем  разросшиеся  до
15  000  слушателей.  Хотя  Фауста,  как  и  остальных  студентов,
могли  интересовать  проводимые  занятия,  его  вряд  ли  привле¬
кали  лекции  по  филологии  —  основному  предмету,  официально
преподававшемуся  Меланхтоном.  Эти  лекции  едва  ли  поль¬
зовались  большим  вниманием  публики.  Но  Меланхтон  также
преподавал  астрологию,  рассказывая  студентам  о  тонкостях
науки,  игравшей  важную  роль  в  политической  жизни  того
времени.  Фауст  мог  ожидать,  что  его  встретит  тёплый  приём,
на  какой  вправе  рассчитывать  астролог  от  своего  собрата  по
профессии.
 Курфюрст  Саксонии  Фридрих  Мудрый  только  что  закончил
тянувшееся  21  год  строительство  замка  и  соседней  Schlosskirche,
или  Замковой  церкви  (1490—1500).  Замковая  церковь,  также
служившая  церковью  университета,  вскоре  завоевала  широ¬
кую  известность  своими  художественно  оформленными  ин¬
терьерами,  а  также  благодаря  уникальной  коллекции  древ¬
ностей  Фридриха  Мудрого.  В  1520  году  коллекция  Фридриха
насчитывала  18  970  предметов.  В  церкви  были  во  множестве
представлены  святые  мощи,  фрагменты  «Истинного  Креста»
и  прочие  останки  сомнительного  происхождения.  Первона¬
чальное  здание  сгорело  во  время  Семилетней  войны  в  1760  году;
сегодняшняя  Замковая  церковь  ведёт  свою  историю  с  XIX  века.
По  преданию,  в  1517  году  Лютер  прибил  свои  95  тезисов  к  во¬
 288

16.  ИЗГНАННИК
 ротам  Замковой  церкви  (обычно  их  использовали  вместо  доски
для  университетских  объявлений),  после  чего  Виттенберг  стал
центром  движения  Реформации.
 Ко  времени  предполагаемого  визита  Фауста  Виттенберг  был
центром  бурной  миссионерской  деятельности.  Здесь  чувство¬
валось  присутствие  Лютера,  жившего  в  бывшем  монастыре  с
бывшей  монахиней  Катариной  фон  Бора,  пресса  цитировала  его
трактаты  и  гимны,  а  через  городские  ворота  то  и  дело  входи¬
ли  и  выходили  его  ученики,  благоговейно  останавливавшиеся
у  тёмного  пятна,  где  их  идейный  вождь  сжёг  папскую  буллу.
Фанатичным  приверженцам  Лютера  не  было  никакого  дела
до  бродившего  среди  них  звездочёта,  и  Лерхеймер  в  1597  году
изобразил  весьма  убогий  портрет  прибывшего  в  Виттенберг
Фауста:  «Ни  дома,  ни  двора  у  него  ни  в  Виттенберге,  ни  в  каком
ином  месте  никогда  не  бывало,  жил  он  как  бездомный  бродя¬
га,  пьянствовал  и  чревоугодничал,  выманивая  деньги  своими
мошенническими  фокусами»326.
 Лерхеймер  был  вынужден  упомянуть  о  месте  жительства
Фауста  и  утверждал,  что  Фауст  не  мог  иметь  «дома  и  двора  на
Шергассе  у  наружных  ворот»,  поскольку  не  было  ни  ворот,
ни  Шергассе327.
 В  1546  году  Лерхеймер  закончил  курс  университета  Вит¬
тенберга  и  слышал  местные  предания  о  Фаусте.  Лерхеймер
жил  в  то  время,  «когда  многие  еще  помнили  проделки  этого
чародея  »328.  Но  осуждение  Фауста  имело  объяснение.  В  третьем
издании  «Сомненийхристианина»  1597  года,опубликованном
в  Шпейере,  Лерхеймер  яростно  выступал  против  «Истории»
Шписа  1587  года  и  отрицал  тот  факт,  что  Фауст  посещал  Вит¬
тенберг,  учился  в  той  же  альма-матер,  что  и  Лерхеймер,  или
позднее  жил  в  его  городе.  Лерхеймер  неожиданно  открыто
демонстрирует  стремление  отчистить  свой  университет  и  своих
религиозных  героев,  Лютера  и  Меланхтона,  от  пятен,  связан¬
ных  с  некромантом.
 Но  Лерхеймер  противоречит  сам  себе,  говоря,  что  «продел¬
ки  этого  чародея»  ещё  помнили  во  времена,  когда  в  середине
1540  годов  он  учился  в  Виттенберге.  В  1591  году  Морисон  видел
 289

ЛЕО  РУИКБИ
 не  только  почерневшее  дерево,  у  которого  Фауст,  как  говори¬
ли,  показывал  свои  магические  фокусы,  но  и  предполагаемый
дом  Фауста.  В  XIX  веке  Густав  Шваб  (1792—1850)  написал,
что  в  преддверии  окончания  договора  Фауст  составил  заве¬
щание,  по  которому  оставил  «дом  и  сад  с  железной  решёткой
на  Шергассе  возле  городской  стены»  своему  ассистенту  Кри¬
стоферу  Вагнеру329.  По  другому  местному  преданию,  Фауст
жил  в  Виттенберге  на  Бюргермейстергассе  рядом  с  прежним
домом  Ганса  Аюфта  —  печатника,  издавшего  новую  Библию  в
переводе  Лютера.  Катарина  фон  Бора,  монахиня,  убежавшая
из  монастыря  в  бочке  из-под  рыбы  и  впоследствии  вышедшая
замуж  за  Лютера,  какое-то  время  жила  на  той  же  улице  Бюр¬
гермейстергассе.  Хотя  то,  что  издатель  Лютера  и  его  будущая
жена  жили  на  одной  улице,  выглядит  натяжкой,  мы  не  можем
выяснить,  как  было  на  самом  деле.  Ситуацию  ещё  больше  за¬
путывает  табличка,  прибитая  над  дверью  книжного  магазина
на  Коллегиенштрассе,  31.  На  табличке  указано  имя:  «Иоганн
Фауст».
 Независимо  от  того,  где  остановился  Фауст,  он  недолго
пробыл  в  городе.  В  этом  сходятся  и  Меланхтон,  и  Лерхеймер.
По  словам  Лерхеймера,  «зашёл  он  столь  далеко,  что  его  соби¬
рались  арестовать»,  и,  если  верить  Меланхтону,  Иоганн  даже
выдал  ордер,  но,  когда  на  Шергассе,  Бюргермейстергассе  или
Коллегиенштрассе  загрохотали  башмаки,  Фауст  счёл  за  благо
скрыться330.
 Меланхтон  не  оставил  никаких  упоминаний  о  предполагае¬
мой  встрече,  но  кое-какие  детали  рассказал  Лерхеймер.
 «Непотребный  дьявольский  мошенник  Фауст  остановил¬
ся  на  некоторое  время  в  Виттенберге...  Приходил  он  как-то  к
господину  Филиппу  Меланхтону,  который  говорил  с  ним  по-
хорошему,  ругал  и  предупреждал  его  остановиться,  пока  не
поздно,  а  иначе  придёт  он  к  ужасному  концу,  что  и  случилось.
Но  он  даже  не  подумал  об  этом»331.
 Трудно  представить,  чтобы  болезненный  человек  вроде
Меланхтона  мог  кого-то  ругать,  а  тем  более  отчитывать  та¬
кого  печально  известного  некроманта,  как  Фауст;  указанием
 290

16.  ИЗГНАННИК
 на  серьёзность  и  действенность  упрёков  служит  тот  факт,  что
Фауст  «даже  не  помышлял»  об  их  выполнении.
 «В  один  из  дней  господин  Филипп  оставил  свои  учёные  за¬
нятия,  чтобы  пойти  обедать.  С  ним  был  Фауст,  которого  он
яростно  бранил.  Тот  возражал:  “Господин  Филипп,  вы  всегда
шпыняете  меня  своими  душными  словами.  Однажды  будете
вы  сидеть  за  столом,  а  я  заставлю  все  горшки  на  вашей  кухне
летать  вокруг  плиты,  так  что  вам  и  вашим  гостям  ничего  не
достанется”»332.
 Это  была  не  то  чтобы  угроза,  а  скорее  демонстрация  того,  с
какой  серьёзностью  Фауст  воспринимал  нападки  Меланхтона.
По  Лерхеймеру,  этот  умеренный  сторонник  Реформации  вос¬
стал  против  ужасной  перспективы  остаться  без  обеда:  «По¬
сле  этого  господин  Филипп  ответил:  “Не  нужно  этого  делать,
мне  наплевать  на  вас  и  на  ваше  искусство”.  И  он  ничего  та¬
кого  не  сделал:  дьявол  не  мог  овладеть  кухней  этого  святого
человека»333.
 В  1868  году  Грассе  опубликовал  очень  похожую  историю  о
Меланхтоне  и  Фаусте,  взяв  большую  часть  деталей  у  Лерхей-
мера  и  добавив  в  тот  же  контекст  другой  случай.  История  не
датирована,  и  в  ней  участвует  Фауст  и  неназванный  человек.
Это  несколько  переработанная  история,  которую  могли  рас¬
сказывать  о  Меланхтоне  или  —  несколько  ранее  —  о  докторе
Клинге.  Фауст  ответил  тем,  что  послал  демона,  который  должен
был  напугать  этого  «богобоязненного  человека»  во  время  сна,
но  тот  высмеял  демона,  заставив  вернуться  к  своему  хозяину
с  оправданиями334.
 Это  послужило  оправданием  для  демона  и  ещё  большим
оправданием  для  другой  истории,  рассказывающей  о  силе  веры.
История  появилась  в  «народной  книге»  о  Фаусте,  а  действие,
как  всегда,  происходит  в  Виттенберге335.  Но  Грассе  также  до¬
бавил  ещё  одну  историю.  Здесь  нам  опять  необходимо  ключевое
имя,  но  в  данном  случае  автор  «народной  книги»  пользуется
авторитетом  самого  Лерхеймера,  что  позволяет  датировать
историю  периодом  от  1522  до  1603  года:  «Доктор  Фауст,  на¬
против  того,  стал...  совращать  других.  Доктор  Лерхеймер  знал
 291

ЛЕО  РУИКБИ
 одного  из  его  друзей,  когда  тот  был  уже  в  зрелом  возрасте.
У  этого  человека  был  кривой  рот.  Когда  он  хотел  зайчатины,
то  шёл  в  лес,  делал  там  свой  фокус-покус  —  и  зайцы  сами  шли
к  нему  в  руки»336.
 Разумеется,  что  заяц  был  одним  из  созданий  дьявола,  с  охо¬
той  предававшихся  в  руки  его  слуг.  Кривой  рот  представлял  со¬
бой  знак  искривления  души:  это  считалось  вполне  доказанным  с
позиций  тогдашней  физиогномики,  изучавшей  связь  характера
и  внешности.  Если  Лерхеймер  действительно  говорил,  что  был
знаком  с  одним  из  друзей  Фауста,  это  несколько  добавляет  веса
его  рассказам  о  маге.
 ВТОРОЙ  ДОГОВОР
 Весь  август  и  сентябрь  1531  года  на  небе  светила  яркая  ог¬
ненная  полоска,  вызывавшая  суеверный  ужас  у  большинства  и
радость  у  совсем  немногих.  Сегодня  мы  называем  это  небесное
тело  кометой  Галлея,  а  в  те  времена  верующие  крестились,  гля¬
дя  в  небо.  Лютер  был  уверен,  что  явление  кометы  предвещало
великие  события.  Меланхтон  с  восторгом  говорил  об  этом  в
переписке  с  несколькими  корреспондентами,  спрашивая  о  но¬
востях  и  передавая  результаты  общих  наблюдений.  Нюрнберг¬
ские  астрологи  Иоганн  Шёнер  и  Иоахим  Камерарий  пытались
расшифровать  значение  явления,  получая  в  результате  малопо¬
нятные  тексты.  В  октябре  1531  года  Камерарий  писал  Даниелю
Штибару  в  Вюрцбург,  что  комета  предвещает  эпидемию  чумы.
В  конце  декабря  Камерарий  закончил  написание  работы  Norica
sive  de  ostentis,  объяснявшей  явление  кометы  на  основе  множе¬
ства  классических  источников.  Парацельс,  также  предложив¬
ший  своё  толкование,  предсказывал  массовое  кровопролитие.
Он  посвятил  работу  предводителю  швейцарской  Реформации
Ульриху  Цвингли  (1484—1531)  и  послал  в  Цюрих  печатный
экземпляр.  Два  месяца  спустя  Цвингли  погиб  в  сражении  на
Каппельской  равнине.  Воинствующий  реформатор  из  Цюриха
потерпел  сокрушительное  поражение  от  объединённых  сил
католических  кантонов.  Победители  не  проявили  уважения  к
 292

16.  ИЗГНАННИК
 погибшему:  тело  было  четвертовано  палачом,  а  затем  сожжено
на  навозной  куче.
 Год  был  отмечен  расцветом  дьявольщины.  В  голландском
издании  Баттуса  (1592)  «народной  книги»  появляется  инфор¬
мация  о  том,  что  Фауст  3  августа  1531  года  подписал  второй
договор  с  дьяволом.  В  переводе  P.F.  новый  договор  датирован
 25 	июля.  Хотя  у  нас  нет  причин  считать,  что  второй  договор
действительно  был  подписан,  вымысел  всегда  продаётся  луч¬
ше  правды.  Теперь  в  «народной  книге»  появляется  «старик»,
который  «пытается  убедить  его  отказаться  от  порочной  жизни
и  покаяться»337.  Если  это  не  Меланхтон  или  доктор  Клинге,  то
образ,  несомненно,  списан  с  такого  же  святоши.
 Старик  —  несомненный  христианин,  благочестивый  и  до¬
бродетельный,  почитающий  Священное  Писание.  При  виде
множества  студентов,  приходящих  к  дверям  Фауста,  этот  на¬
зойливый  доброхот  немедленно  подозревает  Фауста  в  «по¬
рочной  жизни»,  как  будто  студенты  —  заведомый  признак  са¬
танизма.  Притворившись  другом,  старик  хитростью  завлекает
Фауста  в  свой  дом  на  обед.  На  самом  деле  приглашение  было
ловушкой:  как  только  трапеза  закончилась,  старик  обрушил  на
Фауста  обвинения  в  том,  что  тот  отказался  от  Бога  и  продался
дьяволу,  став  поэтому  «ещё  хуже  язычника»338.
 После  такого  изнурительного  монолога  Фауст  из  «народной
книги»  поблагодарил  старика  за  обед,  признал,  что  тот  его
убедил,  и  откланялся.  Мы  могли  бы  ожидать,  что  Фауст  будет
твёрдо  отстаивать  свои  убеждения.  Но  известны  и  другие  при¬
меры,  первый  из  которых  —  Агриппа,  демонстрирующие,  как
оккультисты  отстаивали  свои  взгляды,  сопротивляясь  давле¬
нию  церкви.  В  «народной  книге»  Фауст  испытывает  душевные
терзания  и,  промучившись  ночь  над  словами  соседа,  решает
раскаяться.  Решившись,  он  должен  отказаться  от  обещания,
данного  дьяволу.
 Как  нетрудно  предположить,  появляется  недовольный  этим
Мефистофель,  который  устраивает  Фаусту  взбучку.  Демон  на¬
поминает  о  договоре  Фауста  с  дьяволом  и  обещании  отречься
от  Бога:  «И  теперь  ты  начал  слушать  слабоумного  старикашку  ».
 293

ЛЕО  РУИКБИ
 Мефистофель  говорит  Фаусту,  что  слишком  поздно,  что  он  не
может  отказаться  от  сделки,  и  под  страхом  смерти  заставляет
подписать  новый  договор.  Фауст  опять  садится  за  стол,  макает
перо  в  кровь  и  пишет:  «Я  ещё  раз  подтверждаю,  что  целиком
и  полностью  вверяю  себя  дьяволу,  телом  и  душой».  В  новом
договоре  есть  такой  пункт:  «Я  никогда  не  послушаю  другого
человека,  священника  или  мирянина,  который  предложит  спа¬
сти  мою  душу»339.
 Весь  этот  эпизод  —  изобретение  составителя  «народной
книги».  Хотя  Фауст  не  подписывал  ни  первого  договора,  ни
второго  договора,  ему  вполне  реально  досаждали  «добрые
христиане».  Находились  и  такие,  кто  преуспевал  в  подобном
рвении.  В  1531  году  небо  над  Вальдзее  почернело  от  дыма.
Горели  вязанки  хвороста  и  тело  Элизабет  Муллерин,  которую
пытали  и  осудили  на  смерть  за  колдовство.  Фауст  ходил  по
лезвию  опасной  ереси:  по  одну  сторону  была  инквизиция,  по
другую  —  сторонники  Реформации.  Вырвавшись  из  Виттен¬
берга,  Фауст  мог  лишь  в  очередной  раз  удивляться  своему
счастью.
 БЕЗ  ОХРАННОЙ  ГРАМОТЫ
(НЮРНБЕРГ,  1532)
 В  городских  документах  Нюрнберга  за  10  мая  1532  года
имеется  запись  об  отказе  в  посещении  города  нежелатель¬
ному  лицу,  сделанная  помощником  бургомистра:  «Доктор
Фаусто,  известный  содомит  и  нигромант,  из  Фурра  [охранная
грамота]»340.
 Иероним  Хольцшуэр,  сделавший  эту  запись,  явно  не  был
поклонником  Фауста.  Нам  известно,  что  Фаусту  не  разрешили
посещение  Нюрнберга;  но  откуда  он  отправил  свой  запрос?
Хольцшуэр  записал,  что  «из  Фурра  ».  К  сожалению,  в  Германии
нет  такого  города.  В  первой  половине  XX  века  Франц  Нойберт
предположил,  что  это  город  Фюрт341.  Такое  объяснение  воз¬
можно:  Фюрт  —  это  город,  находящийся  всего  в  9  километрах
от  Нюрнберга.
 294

16.  ИЗГНАННИК
 Фюрт  уютно  расположился  у  слияния  рек  Регниц  и  Пегниц,
на  месте  древнего  поселения,  известного  по  крайней  мере  с
1007  года.  С  1440  года  Фюрт  стал  центром  европейского  иу¬
действа.  Город  перешёл  в  подчинение  Нюрнберга  в  1062  году,
когда  Генрих  IV  передал  права  организации  ярмарок  и  чеканки
монет  от  Фюрта  Нюрнбергу.  Хотя  с  1307  года  Фюрт  находился
под  властью  епископа  Бамбергского,  право  владения  городом
оспаривали  Нюрнберг  и  графы  Нюрнбергские.  Хотя  вполне
можно  предположить  некую  связь  с  Бамбергом,  где  уже  по¬
бывал  Фауст,  мы  не  можем  этого  утверждать.
 Нюрнберг  с  его  9  воротами  и  200  башнями,  окружённый
тремя  рядами  стен  и  сухим  рвом,  выглядел  совершенно  несокру¬
шимым.  В  «народной  книге»  волшебному  путешествию  Фауста
в  Нюрнберг  не  могли  помешать  ни  помощник  бургомистра,  ни
неприступные  стены.  Возможно,  Фаусту  удалось  как-то  про¬
никнуть  за  стены,  хотя  наверняка  не  в  «роскошной  одежде»,
которую,  судя  по  народной  книге»,  предоставлял  Мефисто¬
фель  (не  только  в  Нюрнберге,  но  и  повсюду)342.  Меланхтон  (че¬
рез  Манлия)  упоминал  историю  о  том,  как  Фауст  (неизвестно
когда)  чудом  бежал  из  Нюрнберга  —  так  же,  как  до  этого  из
Виттенберга:  «Удалось  ему  также  скрыться  из  Нюрнберга:  он
собрался  было  пообедать,  как  вдруг  его  прошиб  пот;  тотчас
вскочил  он  из-за  стола,  расплатился  с  хозяином  и  вышел  из
харчевни.  Едва  за  ним  закрылась  дверь,  как  вошли  искавшие
его  стражники»343.
 Если  эта  история  правдива,  можно  предположить,  что  Фа¬
уст  сбежал  в  Фюрт,  после  чего  ещё  раз  попросил  впустить  его
в  город  либо  для  начала  написал  письмо,  чтобы  прощупать
почву.  Охранная  грамота  представляла  собой  раннюю  форму
паспорта,  гарантировавшего  свободу  и  безопасность  во  время
путешествия.  Лютеру  была  выписана  такая  охранная  грамота,  с
которой  он  отправился  на  рейхстаг  в  Вормс  (1521);  в  1528  году
такой  же  документ  намеревался  получить  Агриппа,  чтобы  по¬
кинуть  Францию.  Понятно,  что  охранную  грамоту  просили
лишь  в  ситуации  реальной  опасности  и  что  Фауст  имел  при¬
чины  заботиться  о  своей  безопасности.  Одно  из  возможных
 295

ЛЕО  РУИКБИ
 объяснений,  почему  Фаусту  отказали  в  защите  от  возможного
ареста  со  стороны  городских  властей,  —  то,  что  он  уже  бы¬
вал  в  Нюрнберге344.  К  сожалению,  информация  Меланхтона,
переданная  Манлием,  была  основана  на  слухах  и  не  содержала
хронологии.
 Намерение  Фауста  посетить  Нюрнберг  выглядело  естествен¬
ным:  это  был  один  из  крупнейших  городов  Германии.  В  сере¬
дине  XV  века  его  население  насчитывало  около  20  ООО  человек,
что  для  того  периода  было  значительной  цифрой.  В  начале
XVI  века  город  достиг  своего  расцвета.  В  результате  Войны
за  ландсхутское  наследство,  в  которой  Нюрнберг  участвовал  на
стороне  герцога  Баварско-Мюнхенского  Альбрехта,  городские
владения  значительно  расширились.  Политическое  значение,
промышленная  мощь  и  развитие  культуры  сделали  Нюрнберг
поистине  одним  из  сокровищ  империи.
 Выходцы  из  Нюрнберга  —  такие  как  Ганс  Сакс  или  Альбрехт
Дюрер  —  входили  в  когорту  самых  продуктивных  и  видных
деятелей  того  времени.  Город  привлекал  к  себе  наиболее  вы¬
дающихся  представителей  научного  мира,  таких  как  Конрад
Цельтис  или  братья  Виллибальд  и  Каритас  Пиркгеймеры.
В  1471  году  в  город  приехал  известный  математик  и  астролог
Региомонтан.  Если  Фауст,  находившийся  в  Фюрте,  продолжал
ждать  решения  о  допуске  в  город,  то  Иоахим  Камерарий  и  Ио¬
ганн  Шёнер  начиная  с  1526  года  обосновались  в  Нюрнберге.
Оба  занимали  профессорские  должности:  Шёнер  преподавал
математику,  а  Камерарий  —  греческий  и  историю.  Наконец,
оба  профессора  занимались  астрологией.
 Вполне  вероятно,  что,  когда  тот,  кто  однажды  дал  астроло¬
гический  совет  епископу  Бамбергскому,  постучался  в  калитку
возле  их  небольшого  участка,  Шёнер  и  Камерарий  решили  вме¬
сте  держать  конкурента  на  дистанции.  Помощник  бургомистра
Хольцшуэр  был  знаком  с  Камерарием  и  наверняка  информи¬
ровал  того  о  запросе  Фауста.  Камерарий  и  Шёнер  не  только
дружили,  но  также  были  коллегами,  и  мы  вправе  предположить,
что  они  вместе  защищали  общие  интересы.  Позже  Камерарий
и  Фауст  ещё  столкнутся  друг  с  другом  (об  этом  говорят  исто¬
 296

16.  ИЗГНАННИК
 рические  документы),  так  что  их  соперничество  или  началось  в
Нюрнберге,  или  впервые  открыто  проявилось  в  этом  городе.
 Камерарий  преподавал  греческий  в  Эрфуртском  универси¬
тете  в  1518  году,  вскоре  после  визита  Фауста  в  Эрфурт,  и  несо¬
мненно  слышал  истории  о  его  магических  подвигах.  В  1521  году
он  перебрался  в  Виттенберг,  где  подружился  с  Меланхтоном.
В  филологии  Камерарий  разбирался  лучше  Меланхтона  и  со
временем  завоевал  международную  известность  в  этой  обла¬
сти.
 В  Нюрнберге  перед  Камерарием  открывалась  прекрасная
карьера  учёного.  Для  своей  книги  «Астрология»  он  перевёл
и  отредактировал  работы  астролога  Гефестиона  Фиванского,
произведения  Гермеса  Трисмегиста  и  тексты  астролога  II  века
Виттия  Валенса.  Он  также  пользовался  рукописями  Региомон¬
тана  из  библиотеки  Шёнера.  Библиотека  Шёнера  считалась
ценным  собранием.  Из  этой  библиотеки  Камерарий  опублико¬
вал  комментарий  Теона  Александрийского  к  астрономическим
работам  Птолемея.  Он  также  работал  над  переводом  и  ком¬
ментариями  к  греческому  изданию  астрологического  трактата
Птолемея,  известного  как  «Тетрабиблос»  и  опубликованного  в
Нюрнберге  в  1535  году.  Помимо  этой  научной  работы  Камера¬
рий  занимался  частными  астрологическими  консультациями,
предназначенными  для  аристократии.  Судя  по  опыту  Фауста
в  Бамберге,  это  занятие  приносило  хороший  доход  —  и  Каме¬
рарий  явно  не  желал  появления  конкурента.
 Наконец,  в  тот  год  в  Нюрнберге  проходил  рейхстаг.  По¬
сле  того  как  в  1531  году  князья-протестанты  и  города  орга¬
низовались  в  Шмалькальденский  союз,  император  Карл  V
был  вынужден  вступить  с  ними  в  переговоры.  Результатом
стал  договор  о  религиозном  мире,  подписанный  в  Нюрнберге
23  июля  1532  года.  Протестанты  получили  гарантии,  что  их
не  будут  притеснять  до  очередного  собора  или  сейма,  а  Карл
получил  возможность  начать  военную  кампанию  против  осма¬
нов.  Нюрнберг  выставил  вдвое  больше  солдат,  чем  обычно,  и  в
сентябре  армия  турок  начала  отступление.  Возможно,  именно
этот  рейхстаг  был  причиной,  побудившей  Фауста  к  посещению
 297

ЛЕО  РУИКБИ
 Нюрнберга?  Но  какой  политический  смысл  скрывался  за  ре¬
шением  не  допускать  Фауста  в  город,  учитывая  его  прошлое
знакомство  с  епископом  Бамбергским?
 В  Нюрнберге  на  поверхность  всплыло  старое  обвинение
против  Фауста.  Его  считали  «известным  содомитом».  Итак,
нам  напомнили  о  старом  пасквиле  Тритемия.  Теперь  мы  видим,
насколько  катастрофическими  оказались  последствия  в  своё
время  пущенных  слухов.  Но  был  ли  Фауст  «известным  содо¬
митом  »  и  удалось  ли  Камерарию  вместе  с  Шёнером  посмеяться
в  рукав  при  виде  того,  как  перед  магом  закрывают  городские
ворота?
 ВЕЛИКИЙ  И  МОГУЧИЙ  МОРСКОЙ  ДУХ
 Судя  по  тому,  что  напечатал  издатель  XVII  века,  в  1532  году
Фауст  уже  умер.  Он  оставил  всё  мало-мальски  ценное  своему
помощнику  (издатель  назвал  этого  человека  Вернером,  но  чаще
о  нём  говорят  как  о  Вагнере),  в  том  числе  книгу  по  магии,  кото¬
рую  издатель  предлагал  вниманию  публики.  Оказывается,  этот
Вернер  потерял  книгу  Фауста.  Книга  переходила  из  рук  в  руки,
пока  наконец  не  оказалась  у  человека,  сумевшего  с  её  помощью
добиться  весьма  большого  успеха.  В  1532  году  этот  человек  на¬
дёжно  спрятал  книгу,  возможно,  потому,  что  испугался  скрытой
в  ней  силы.  Книгу  вновь  обрели  в  1661  году,  и  уже  в  1692  году
издатель  представил  ее  публике  как  самое  действенное  и  до¬
ступное  руководство  по  фаустовским  ритуалам.
 Центральным  элементом  изданной  в  Амстердаме  под  назва¬
нием  «Великий  и  могучий  морской  дух  доктора  Фауста»  был
способ  вызова  самого  Люцифера,  а  также  морских  духов  Фор-
неуса,  Вепара  (Вепхара)  и  Залеуса.  Был  ещё  один  дух  по  имени
Пэймон,  появлявшийся  без  всякого  вызова  в  качестве  спутни¬
ка  Люцифера.  Эта  «чёртова  команда»  предлагала  следующие
услуги:  «Теперь  можешь  требовать  у  Люцифера  всё  золото,
и  серебро,  и  другие  ценности,  какие  лежат  на  дне  морском,
произрастают  в  море  или  тонут  с  погибшими  кораблями  —  всё,
что  пожелаешь»345.
 298

16.  ИЗГНАННИК
 Хотя  сомнительно,  чтобы  эта  работа  принадлежала  Фау¬
сту  и  датировалась  (как  утверждал  издатель)  XVI  веком,  тем
не  менее  в  ней  были  использованы  имена  духов,  аутентичных
эпохе  Возрождения.  Все  четыре  названных  демона  перечислены
в  работе  Вира  1563  года,  а  их  характеры  совпадают  с  данными
из  описания.
 На  самом  деле  это  лишь  подразумевает,  что  в  руках  издателя
«Морского  духа»  оказался  экземпляр  книги  Вира  или  другой
подобный  текст.  Книга  даёт  представление  о  демонологии  того
времени.  Хотя  имя  Люцифера  не  требует  комментариев,  осталь¬
ные  четыре  имени  —  Форнеус,  Вепар,  Залеус  и  Пэймон  —  нуж¬
даются  в  пояснении.  Вир  утверждал,  что  использовал  рукопись
по  демонологии  под  названием  Liber  officiorum  spirituum  (лат.
«Книга  духов-служителей  »).  Некоторые  из  духов,  перечислен¬
ных  Виром  и  упомянутых  в  рукописи  Liber  spirituum  («Книга
духов»),  также  обнаруживаются  в  «Кодексе  849».  «Кодекс»
включает  в  себя  заклинания,  относящиеся  к  вызову  Люцифера
и  Пэймона,  и  не  содержит  заклинаний  для  вызова  Форнеуса,
Вепара  и  Залеуса.
 В  иерархии  ада  Форнеус  имеет  ранг  маркиза  и  командует
 29 	легионами  демонов,  взятых  из  чинов  престолов  и  ангелов.
Его  обычно  описывают  как  «морское  чудовище».  Задача  этого
демона  —  наделять  вызвавшего  его  способностями  к  риторике,
увеличивать  его  власть,  улучшать  знание  языков  и  обращать
врагов  в  друзей.  Вепар,  известный  также  под  именем  Сепар,
имеет  ранг  герцога  и,  подобно  Форнеусу,  командует  29  легио¬
нами  подчинённых  демонов.  Несмотря  на  обращение  «он»,
Вепар  принимает  вид  наяды  или  русалки,  а  его  задача  —  на¬
правлять  течение  вод  и  вести  корабли,  «нагруженные  воору¬
жением».  В  его  власти  сделать  море  бурным  и  штормящим,  а
также  казаться  заполненным  кораблями.  Он  также  способен
«убить  человека  в  три  дня,  от  гниющих  язв  и  ран,  в  которых
заводятся  черви».  Залеус,  которого  иногда  называют  Залеос,
или  Салеос,  имеет  ранг  графа  ада  и  появляется  с  герцогской
короной  на  голове.  Под  его  командой  не  значится  никаких  ле¬
гионов.  Этот  дух  появляется  один  в  образе  храброго  воина,
 299

ЛЕО  РУИКБИ
 сидящего  верхом  на  крокодиле.  Форнеус  и  Вепар  —  в  чистом
виде  морские  духи;  что  касается  Залеуса,  то  единственное,  что
связывает  его  с  водой,  —  это  крокодил346.  Основная  сфера  его
деятельности  —  отыскание  скрытых  сокровищ.  Морского  духа
отличает  прежде  всего  способность  действовать  как  на  суше,
так  и  в  воде.  С  помощью  морских  духов  маг,  истощивший  запасы
земных  недр,  получает  возможность  для  изыскания  новых  бо¬
гатств.  Однако,  вопреки  заявлению  издателя  книги,  в  1532  году
Фауст  был  жив.
 МАГИЯ  ДЛЯ  АРХИЕПИСКОПА  (1532)
 Но  куда  отправился  Фауст,  не  попав  в  Нюрнберг  или  чудом
избежав  ареста  в  этом  городе?  Не  остаётся  ничего  другого,
как  предположить,  что  он  остался  в  Фюрте,  потому  что  Фюрт,
находившийся  рядом  с  Нюрнбергом,  был  для  Фауста  выбором
лучшим  из  возможных.  Мог  ли  он  найти  богатых  покровителей?
Мог  ли  собрать  толпу  доверчивых  горожан?  Где  он  мог  собрать
достаточно  денег?  Только  в  Нюрнберге.
 Ответ  содержится  в  письме  1583  года,  написанном  папским
легатом  Минуччи  герцогу  Баварскому  Вильгельму.  Минуччи
сообщал  герцогу,  что  «граф  Герман  фон  Вид  лично  встречал¬
ся  с  Фаусто  и  Агриппой  в  период  своего  отступничества,  по¬
скольку  хотел  научиться  магическому  искусству  у  этих  весьма
известных  людей  »347.
 Герман  фон  Вид  (1477—1552)  был  курфюрстом  и  архиепи¬
скопом  Кёльнским.  «Отступничество»,  о  котором  упоминает
Минуччи,  —  это  переход  Вида  в  протестантскую  веру.  Архие¬
пископ  был  четвёртым  сыном  графа  Фридриха  фон  Вида  и  с
ранних  лет  связал  себя  с  церковью.  Он  получил  приходскую
должность  в  кафедральном  соборе  Кёльна,  а  впоследствии  стал
курфюрстом  —  архиепископом  Кёльна  (1515)  и  епископом  Па-
дернборгским  (1532—1547).  Хотя  многие  вспоминали  о  нём  как
об  энергичном  и  умном  правителе,  на  этот  счёт  были  и  другие
мнения.  Поначалу  фон  Вид  был  настроен  против  лютеран  и
даже  внёс  вклад  в  появление  первых  мучеников  Реформации,  но
 300

16.  ИЗГНАННИК
 позднее  разногласия  с  римским  папой  заставили  его  изменить
позицию.  Фон  Вид  продолжал  надеяться  на  скорое  преобразо¬
вание  католической  церкви  изнутри,  а  не  снаружи.
 При  поддержке  Иоганна  Кроппера  (1503—1559)  фон  Вид
с  1536  года  начал  реформы  в  своей  епархии.  Лютеране  при¬
ветствовали  этот  шаг,  а  Шмалькальденский  союз  пообещал  в
случае  чего  защитить  фон  Вида.  В  дальнейшем  позиции  фон
Вида  были  ослаблены  победой  Карла  V  над  Вильгельмом,
герцогом  Клеве,  и  враждебным  отношением  жителей  Кёльна.
Будучи  скорее  последователем  Эразма,  чем  Лютера,  Кроппер
со  временем  оказался  в  лагере,  противоположном  фон  Виду.
В  1542  году  фон  Вид  призвал  Мартина  Буцера,  старого  капел¬
лана  фон  Зиккингена,  стоявшего  ближе  к  Цвингли,  чем  к  Лю¬
теру,  возглавить  Реформацию,  а  в  1543  году  пригласил  к  себе
в  сторонники  Меланхтона.  Как  император,  так  и  римский  папа
требовали  встречи  с  фон  Видом  —  в  Брюсселе  или  Риме  со¬
ответственно,  чтобы  разобраться  с  его  поведением.  В  апреле
 1546 	года  Павел  III  отлучил  фон  Вида  от  церкви,  а  в  январе
 1547 	года  он  был  смещён  со  своего  поста  Карлом  V  и  заменён
на  графа  Адольфа  фон  Шаумбурга.  Фон  Вид  вернулся  в  свой
замок  —  крепость  Альтвид,  где  умер  15  августа  1552  года.
 Обстоятельства  карьеры  фон  Вида  заставляют  с  подозрени¬
ем  относиться  к  любой  информации,  исходившей  от  папского
легата.  Хотя  Минуччи  мог  иметь  цель  опорочить  имя  фон  Вида,
однако  письмо  было  написано  спустя  30  лет  после  смерти  ар¬
хиепископа,  и  в  этом  уже  не  было  смысла.  Теперь  трудно  судить
о  возможных  мотивах  Минуччи  или  источниках  его  информа¬
ции.  Но  мы  знаем,  что  архиепископ  хранил  экземпляр  книги
Агриппы  «Оккультная  философия»  и  другие  книги  по  магии.
Если  архиепископ  читал  работу  Агриппы,  мог  ли  он  отказаться
от  встречи  с  автором?  А  если  он  встречался  с  Агриппой,  то  по¬
чему  не  мог  встретиться  с  Фаустом?
 Если  принять  в  качестве  версии,  что  такая  встреча  могла
произойти,  логично  задаться  вопросом:  где  именно?  Исходя
из  туманного  указания  Минуччи  «в  период  своего  отступниче¬
ства»,  можно  датировать  это  событие  (если  оно  имело  место)
 301

ЛЕО  РУИКБИ
 примерно  1536  годом.  Ключевой  момент  для  уточнения  даты  мо¬
жет  быть  связан  с  Агриппой.  Его  контакты  с  фон  Видом  можно
считать  доказанными:  известно,  что  Агриппа  побывал  в  гостях
у  архиепископа  в  его  сельских  владениях  в  Поппельсдорфе.
 В  начале  1531  года  Агриппа  находился  в  Антверпене,  где
просматривал  отпечатанный  Иеронимом  Графеусом  первый
том  своей  «Оккультной  философии».  Книга  была  посвящена
Герману  фон  Виду  в  невообразимо  цветистых  и  витиеватых  вы¬
ражениях.  Льстивое  многословие  Агриппы  имело  очевидную
цель:  он  искал  покровительства  фон  Вида348.
 В  начале  1531  года  Агриппа  отправился  ко  двору  королевы
Маргариты  Австрийской  в  Мехелен  близ  Брюсселя,  где  про¬
работал  некоторое  время  придворным  историком.  Именно  из
Мехелена  он  в  январе  1531  года  написал  просительное  письмо
фон  Виду.  Письмо  было  принято  благосклонно,  и  в  1532  году
Агриппу  пригласили  в  Поппельсдорф.
 В  наше  время  Поппельсдорф  —  это  уютный  пригород  Бонна
с  множеством  домов  в  стиле  модерн,  за  которыми  видны  горы
Венусберг.  Впрочем,  городок  всё  ещё  хранит  память  о  своём
сельском  прошлом.  Это  особенно  заметно  в  ботаническом  саду,
окружающем  старую  резиденцию  архиепископа.  Теперь  это
место  называется  «Замок  Клеменсруэ»  (Schloss  Clemensruhe).
Прежний  средневековый  замок  в  XVI  веке  перестроили  под
более  удобное  жилище,  а  в  XVIII  веке  здесь  появился  дворец
в  стиле  барокко.
 Шаг  Агриппы  полностью  оправдался.  Инквизитор  Кёльна
доминиканец  Конрад  Колин  задержал  публикацию  двух  остав¬
шихся  томов  «Оккультной  философии»,  но  благодаря  вме¬
шательству  архиепископа  и  некоторым  уступкам  со  стороны
Агриппы  работа  над  изданием  была  продолжена,  и  в  1533  году
вся  книга  увидела  свет.  Если  в  то  время  Фауст  находился  там
же,  где  Агриппа,  то  наиболее  вероятная  дата  —  1532  год.  Но
даже  если  они  не  встретились  в  Поппельсдорфе  в  одно  и  то
же  время  (учитывая  враждебность  Агриппы  по  отношению  к
немецкому  чародею,  возможно  Фаусту,  во  Франции),  то,  по¬
скольку  фон  Вид  испытывал  жгучий  интерес  к  оккультизму,
 302

16.  ИЗГНАННИК
 он  мог  встретиться  с  Фаустом  отдельно,  приблизительно  в  тот
же  период.
 Возможно,  горожане  и  сбрасывали  подозреваемых  в  ведов¬
стве  с  городских  стен,  но  архиепископ  предпочитал  ходить  в
баню  в  компании  с  магами.  У  этого  церковника  Агриппу  ждал
тёплый  приём.  В  одном  из  сохранившихся  писем  Агриппа  рас¬
сказывает,  что  он  вместе  с  фон  Видом  отдыхали  в  банях  Бертри-
ха  в  Бонне,  в  обществе  друзей  и  хороших  книг.  Фауста  могло  не
быть  в  этой  компании,  но  если  его  встреча  с  архиепископом  всё
же  состоялась,  мы  можем  предположить,  что  она  проходила  в
похожей  обстановке.
 ПЛЕННИК  БАТЕНБУРГА
 Иоганн  Вир  рассказал  забавную  историю,  происшедшую  с
Фаустом  в  небольшом  городке  Батенбург  на  территории  ны¬
нешней  Голландии.  Батенбург  расположен  на  реке  Маас  —  той
самой,  что  под  именем  Мёз  протекает  через  Музон  —  город,
который  в  своё  время  захватывал  фон  Зиккинген.  Возможно,
Фауст  прибыл  сюда  по  реке  или  пришёл  —  например,  из  Кёль¬
на,  находившегося  в  165  километрах  на  юго-востоке,  либо  из
Мюнстера,  располагавшегося  восточнее,  в  190  километрах.
В  прошлом  историки  обычно  датировали  это  небольшое  при¬
ключение  1530  годом  либо  1532—1533  годами349.  Поскольку,
как  мы  полагаем,  Фауст  находился  в  окрестностях  Кёльна  в
1532  году,  а  в  Мюнстере  он  был  в  1536  году,  наиболее  вероятна
более  поздняя  дата  его  появления  в  Батенбурге.  Хотя  упомя¬
нутое  событие  должно  было  произойти  в  1536  году  или  чуть
позже,  имеются  данные,  что  после  Мюнстера  Фауст  находился
значительно  южнее.  Поэтому  ради  сохранения  хронологиче¬
ского  порядка  мы  можем  рискнуть,  датировав  посещение  Ба-
тенбурга  1522—1523  годами.
 То,  что  Вир  не  испытывал  симпатии  к  Фаусту,  вовсе  не  уди¬
вительно;  лишь  немногие  тянулись  к  этому  опасному  человеку.
Вир  начинает  рассказ  о  Фаусте  такими  словами:  «...Его  искус¬
ство  представляло  собой  только  пустую  похвальбу  и  вздорные
 303

ЛЕО  РУИКБИ
 посулы.  Один  пример  тому  я  расскажу  здесь  при  условии,  что
читатель  даст  слово  не  подражать  ему»350.
 Как  пишет  Вир,  Фауст  попал  в  тюрьму  «в  городе  Батобурге
на  реке  Маас,  неподалеку  от  границ  Гельдерна»,  то  есть  ны¬
нешнего  Гелдерланда351.  Почему-то  Вир  не  указывает  ни  при¬
чин,  ни  обстоятельств  ареста.  Такое  впечатление,  что  Фауста
часто  сажали  в  тюрьму.  По-видимому,  это  произошло  в  от¬
сутствие  упомянутого  барона  Германа,  во  владениях  которого
находился  Батенбург.  Очевидно,  Вир  имел  в  виду  Германа  ван
Бронкхорста,  процветавшего  в  то  время  владельца  Батенбурга.
Ван  Бронкхорст  не  играет  большой  роли  в  этой  истории,  где
центральной  фигурой  оказывается  капеллан,  доктор  Иоганн
Дорстен.
 Вероятно,  оказавшись  в  тюрьме  по  неизвестно  какому  об¬
винению  и  готовясь  предстать  перед  неизвестно  каким  судом
(обвинения  в  содомии  и  некромантии  грозили  смертью),  Фауст
попытался  овладеть  ситуацией.  По  словам  Вира,  Фауст  обещал
Дорстену  «обучить  его  многим  наукам  и  искусствам».  Дор¬
стен  же,  «муж  добрейший  и  простодушнейший  »,  «благоволил  к
нему»  и  согласился  стать  его  учеником.  Капеллан  «столь  часто
посылал  в  тюрьму  вино,  на  которое  Фауст  был  весьма  падок,
что  запас  его  истощился».  Когда  Дорстен  обмолвился,  что  со¬
бирается  идти  бриться  в  соседний  город  Граве,  Фауст  «пообе¬
щал  открыть  ему  чудодейственное  средство  снимать  бороду  без
бритвы,  если  капеллан  раздобудет  ему  еще  такого  же  вина».
Дорстен  согласился,  и  Фауст  велел  ему  смазать  бороду  мышья¬
ком,  умолчав  о  необходимых  предосторожностях.  Намазав
сразу  всю  бороду,  капеллан  сел  ждать  результата,  но,  к  его
ужасу,  очень  скоро  «у  него  на  подбородке  сделалось  такое  вос¬
паление,  что  не  только  волосы  выпали,  но  заодно  сошла  и  кожа
с  мясом».  По  утверждению  Вира,  «об  этой  мерзкой  проделке
мне  неоднократно  рассказывал  с  гневом  сам  капеллан»352.
 Мы  не  узнали  ничего  нового.  С  точки  зрения  Вира,  вся  эта
история  доказывала  злобный  характер  Фауста,  так  что  в  про¬
шлом  исследователи  не  придавали  значения  данному  сообще¬
нию353.  Как  уже  говорилось  в  начале  книги,  тексты  Вира  —  это
 304

16.  ИЗГНАННИК
 достаточно  поздние  и  зачастую  вторичные  свидетельства,  за¬
служивающие  критического  отношения.  Если  поверить  Виру,
утверждавшему,  что  об  этом  ему  рассказал  лично  капеллан
Дорстен,  то  историю  следует  признать  подлинной.  С  другой
стороны,  Вир  мог  всё  выдумать.  Его  рассказ  не  связан  с  дру¬
гими,  не  содержит  датировки  и  показывает  Фауста  только  с
отрицательной  стороны.  Фауст  не  смирился  с  заключением.
Кто  станет  спокойно  ждать  суда,  зная,  что  имеет  возможность
околпачить  одного  из  стражей  и,  возможно,  организовать  своё
освобождение?  Этот  случай  вовсе  не  показывает  Фауста  за¬
конченным  негодяем,  скорее,  он  выглядит  изобретательным
человеком,  попавшим  в  трудные  обстоятельства.  Вир  не  гово¬
рит  о  том,  что  произошло  с  Фаустом  в  Батенбурге.  Ясно  толь¬
ко,  что  Фауст  не  остался  в  городе.  Пока  Дорстен  мучился  от
боли,  Фауст  запросто  мог  снять  с  его  пояса  ключи  и  выйти  на
волю  —  разумеется,  если  предположить,  что  история  Вира  хотя
бы  отчасти  правдива.
 Дополнительным  объяснением  отказа  в  посещении  Нюрн¬
берга  и,  возможно,  ареста  Фауста  в  Батенбурге  могло  быть
изменение  уголовного  законодательства  империи.  В  1532  году
Карл  V  обнародовал  новое  Уголовно-судебное  уложение  Свя¬
щенной  Римской  империи  германской  нации,  названное  в  его
честь  «Каролина»,  в  котором  особое  внимание  уделялось  на¬
казанию  за  колдовство.  Причинение  ущерба  или  вреда  путём
колдовства  каралось  смертной  казнью  через  сожжение;  при
отсутствии  ущерба  наказание  определялось  по  усмотрению
судьи  «соответственно  обстоятельствам  дела».
 Фауст  вполне  мог  оказаться  в  незавидном  положении,  когда
его  участь  как  некроманта,  не  причинившего  вреда  никому,
кроме  Дорстена,  целиком  зависела  от  решения  некоего  судьи.
Но  у  этой  ситуации  могли  быть  и  другие  корни.
 Если  в  наши  дни  Гелдерланд  —  это  ничем  не  примечательный
регион,  то  в  XVI  веке  всё  выглядело  несколько  иначе.  Какое-то
время  Гелдерланд  был  настоящей  занозой,  причинявшей  им¬
перии  немалое  беспокойство.  Карл  Эгмонтский  (1467—1538),
герцог  Гелдерский  и  граф  Зютфенский,  которого  прозвали
 305

ЛЕО  РУИКБИ
 Ахиллом  Гелдера  и  Бичом  Голландии,  вовсе  не  принадлежал
к  числу  друзей  Карла  V.  В  1492  году  Эгмонт  при  военной  под¬
держке  Франции  смог  поднять  в  Гелдере  восстание,  имевшее
целью  вывести  эту  территорию  из  владений  Габсбургов.  Во
время  Четырёхлетней  войны  герцог  вступил  в  союз  с  Францией,
вместе  с  Робером  де  ла  Марком  устраивая  опустошительные
набеги  на  территории  Нижних  земель.  Эгмонт  был  вдохнови¬
телем  и  спонсором  беспорядков  в  регионе,  поддерживавшим
Длинного  Питера  —  самозваного  «короля  Зуйдер-Зее»,  тер¬
роризировавшего  прибрежные  воды.  Хотя  в  1528  году  герцог
Эгмонт  подписал  с  Карлом  V  мирный  договор,  отношения
оставались  напряжёнными,  что  привело  к  продолжительной
войне  за  наследство  1534—1538  годов.  С  учётом  ситуации  не¬
мец,  появившийся  в  Гелдере,  мог  быть  арестован  по  полити¬
ческим  мотивам.  Как  бы  там  ни  было,  Фауст  продолжил  свой
путь  дальше,  вероятно  —  в  направлении  Вюрцбурга  и  очередной
компании  знатных  господ.
 ПРИКЛЮЧЕНИЯ  ФОН  ГУТТЕНА  (1534)
 В  начале  1540-х  годов  Филипп  фон  Гуттен  написал  из  Ве¬
несуэлы  своему  старшему  брату  Морицу.  В  письме  были  по¬
следние  новости  о  ходе  его  экспедиции:  «Ну  вот  Вам  обо  всех
морских  странствиях  понемножку,  чтобы  Вы  могли  видеть,  что
не  нас  одних  до  сих  пор  преследовали  несчастья  в  Венесуэле:  за
три  месяца  погибли  все  флотилии,  о  которых  я  уже  говорил,  и
те,  которые  вышли  из  Севильи  раньше  нас,  и  те,  которые  сле¬
довали  за  нами.  Приходится  мне  признать,  что  предсказания
философа  Фауста  сбылись  почти  полностью,  ибо  немало  мы
натерпелись  здесь  за  это  время»354.
 Фон  Гуттен  знал,  что  обстоятельства  не  на  его  стороне,  и  у
него  на  сердце  тяжёлым  грузом  лежали  предсказания  Фауста.
Но  награда  была  очень  высока.  Перед  глазами  молодого  кон¬
кистадора  мерцало  пресловутое  золото  Эльдорадо.
 Легенда  об  Эльдорадо  (по-испански  —  «из  золота  »),  появив¬
шаяся  в  первой  половине  XVI  века,  как  магнит  влекла  к  себе
 306

16.  ИЗГНАННИК
 людей,  пересекавших  океан  и  смертоносные  джунгли  в  поисках
места,  не  досягаемого  поистине,  как  другая  планета.  Легенду
об  Эльдорадо  связывают  с  «золотым  человеком»  —  вождём
племени  южноамериканских  индейцев,  судя  по  рассказам,  об¬
сыпавшим  себя  золотой  пудрой  во  время  церемоний  жертво¬
приношения,  происходивших  когда-то  на  месте  построенного
испанцами  города  Санта-Фе-де-Богота.  Позднее  в  многочис¬
ленных  пересказах  Эльдорадо  превратился  в  золотой  город  и
даже  целую  золотую  страну,  в  которой  золото  и  драгоценные
камни  лежали  повсюду  и  в  огромном  количестве.
 За  несколько  лет  до  экспедиции  фон  Гуттена  некто  Мар¬
тинес,  служивший  под  началом  Диего  де  Ордаса,  утверждал,
будто  потерпел  кораблекрушение  и  побывал  в  Эльдорадо.  В  то
время  люди  охотно  верили  подобным  рассказам  и  считали,  что
Эльдорадо  —  реально  существующая  страна.  В  1534  году  на¬
звание  «Эльдорадо»  маячило  на  горизонте,  такое  же  реальное
и  золотое,  как  солнце.  Мог  ли  молодой  20-летний  человек  из¬
бежать  соблазна  приключений?
 Филипп  рос  рядом  с  сильными  мира  сего.  Его  юность  прошла
при  дворе  Карла  V,  где  опекуном  Филиппа  был  герцог  Генрих
фон  Нассау  (1483—1538),  впоследствии  дававший  ему  немало
ответственных  поручений.  В  1534  году  тяга  к  приключениям
увлекла  Филиппа  в  экспедицию,  отправленную  в  Венесуэлу
богатым  банкирским  домом  Вельзеров.  Вельзеры  получили  от
Карла  V  право  на  колонизацию  и  разработку  богатств  Вене¬
суэлы  в  счёт  долгов  императора,  образовавшихся  в  ходе  его
предвыборной  кампании.  22  августа  1534  года  фон  Гуттена
пригласили  на  аудиенцию  к  Карлу  V  для  обсуждения  задач
экспедиции.  19  октября  он  отплыл  из  Испании  в  Новый  Свет
вместе  с  Георгом  Хоэрмутом  фон  Шпеером  (1500—1540)  и  Ни¬
колаусом  Федерманом  (1506—1542).  Штормовая  погода  четы¬
режды  возвращала  корабли  в  порт,  пока  8  декабря  они  наконец
не  отправились  в  дальнее  плавание.
 Экспедицию  провожали  с  почестями  и  церемониями:  евро¬
пейские  правители  вступали  в  эпоху  больших  приключений.
На  миниатюре  Джерома  Кодера  (или  Колера),  выполненной
 307

ЛЕО  РУИКБИ
 по  мотивам  его  путешествий  1533—1534  годов,  изображены
проводы  экспедиции  в  Венесуэлу.  Во  главе  процессии  в  порту
Санкулар  в  Андалусии  идут  четверо  ярко  разодетых  военных,
один  из  которых  дует  в  трубу,  а  остальные  несут  огромный
флаг.  Другая  сцена  изображает  галеон,  летящий  вперёд  под
всеми  парусами.  Вдоль  бортов  выставлены  пушки,  где-то  позади
едва  угадывается  порт,  а  сам  корабль  сопровождают  морские
чудища355.
 В  феврале  1535  года  корабль  Филиппа  La  Santa  Trinidad
(«Святая  Троица»)  прибыл  в  Новый  Свет  и  вошёл  в  порт  Коро
на  побережье  страны,  известной  тогдашним  колонистам  под
названием  «МаленькаяВенеция»  —  по-испански  «Венесуэла».
Земля  выглядела  благодатной  и  зелёной,  обильно  украшенной
цветущими  после  дождей  деревьями  арагуанеи  —  одним  из
национальных  символов  Венесуэлы.  Казалось,  жёлтые  цветы
prima  vera,  или  «золотого  дерева  »,  обещали  путешественникам
золото.  Но  в  воздухе,  пронизанном  тропическими  ароматами,
висела  смерть.  Первый  губернатор  тогдашней  столицы  Вене¬
суэлы  Ной-Аугсбурга  (ныне  —  город  Коро)  Амброзиус  Эингер
(также  Дальфингер,  ок.  1500—1533)  умер  двумя  годами  ранее  от
отравленной  стрелы.  После  прибытия  должность  губернатора
занял  Георг  Хоэрмут  фон  Шпеер.
 У  фон  Гуттена  больше  не  осталось  иллюзий:  им  предстояла
жизнь,  полная  лишений  и  борьбы.  Федерман,  уже  побывавший  в
этих  местах,  успел  даже  написать  книгу,  в  которой  обстоятель¬
но  рассказал  о  всех  трудностях  местной  жизни.  Но,  невзирая
на  опасности,  которые  были  отброшены  с  напускной  бравадой,
типичной  для  эпохи  Возрождения,  молодые  авантюристы  не¬
медленно  отправились  в  глубь  страны  на  поиски  золота.
 Они  отплыли  в  судьбоносную  экспедицию,  заручились  не
только  благословением  императора,  но  и  советами  астрологов.
В  этом  не  было  ничего  необычного.  Прежде  чем  отправиться  в
путешествие,  великий  Магеллан  советовался  с  астрологом  по
поводу  расположения  «острова  пряностей  »,  а  позднее  Колумб
приписывал  свои  открытия  не  только  знанию  геометрии,  на¬
вигации  и  арифметики,  но  также  и  астрологии.
 308

16.  ИЗГНАННИК
 Камерарий  также  сумел  пробиться  к  кормушке.  Он  получил
аудиенцию  у  братьев  Филиппа  и  Морица  фон  Гуттенов.  Каме¬
рарий  имел  общие  с  Морицем  интересы  в  области  гуманизма
и  астрологии  и  даже  подтолкнул  его  к  публикации  рукопи¬
сей  двоюродного  брата  —  знаменитого  Ульриха  фон  Гуттена.
В  1529  году,  будучи  в  Нюрнберге,  Филипп  вызывал  к  себе  Каме¬
рария  и  рассказывал  тому  последние  новости  о  здоровье  своего
брата  Морица.  В  1535  году  Камерарий  опубликовал  работу
Erratum  —  по-видимому,  в  качестве  ответа  на  критические  вы¬
сказывания  Эразма  (также  интересовавшегося  фон  Гуттенами)
о  поэме,  посвящённой  Морицу.  Первые  строки  поэмы  касались
будущего  экспедиции  Филиппа.
 В  целом  поэма  восхваляла  Филиппа,  обещая,  что  экспедиция
послужит  славе  его  семьи,  императору  и  всей  империи.  Каме¬
рарий  не  предсказал  никаких  деталей  экспедиции,  но  создал
некий  прогностический  образ,  судя  по  всему,  устроивший  за¬
казчика.
 В  15  36  году  Камерарий  отправил  Даниэлю  Штибару  письмо,
внушавшее  уверенность  по  поводу  будущих  результатов  экспе¬
диции  Филиппа.  По  его  словам,  Филипп  был  «юношей,  избран¬
ным  для  славы»;  астролог  также  написал,  что  желает  и  пред¬
сказывает  «исключительно  благоприятный  результат»356.
 Фауст  предсказывал  результат,  совершенно  противопо¬
ложный.  Хотя  Филипп  не  упоминал  о  составлении  астроло¬
гического  прогноза,  вся  предшествовавшая  карьера  Фауста
указывала  на  такую  возможность.  Вопреки  мнению  Камерария,
Филипп  высоко  ценил  советы  Фауста,  которого  называл  от¬
нюдь  не  шарлатаном,  а  «философом».  Филипп  не  указывает,
где  и  когда  именно  он  встречался  с  Фаустом  (если  такая  встреча
состоялась).  Однако  неоднократное  упоминание  Вюрцбурга  в
его  письмах  Морицу  наводит  на  мысль,  что  встреча  с  Фаустом
могла  произойти  в  этом  городе.  В  одном  из  таких  писем  он
просит  брата  передать  привет  Штибару  и  остальным  своим
друзьям  при  дворе  в  Вюрцбурге.  Кроме  того,  Филипп  родился
неподалёку  от  Вюрцбурга,  в  замке  Биркенфельд,  и  вполне  мог
посетить  родные  места  перед  отплытием  из  Испании.  Наконец,
 309

ЛЕО  РУИКБИ
 оба  —  и  Филипп,  и  Фауст  —  дружили  со  Штибаром,  что  мог¬
ло  свести  их  вместе,  а  самым  подходящим  местом  для  такой
встречи  был  Вюрцбург.
 В  том,  что  касалось  судьбы  Филиппа,  Фауст  оказался  луч¬
шим  провидцем.  В  декабре  1540  года  фон  Шпеер  погиб,  и  Фи¬
липп  фон  Гуттен  стал  капитан-генералом  Венесуэлы.  Вскоре
он  отправился  в  новую  экспедицию  в  глубь  страны.  Вернувшись
после  пятилетнего  отсутствия,  Филипп  обнаружил,  что  вместо
него  губернатором  назначен  испанец  Хуан  де  Карвахаль  (или
Карабахаль).  К  1545  году  Вельзеры,  не  сумевшие  выполнить
обязательств,  взятых  по  договору  с  Карлом  V,  были  лишены
прав  на  эксплуатацию  богатств  Венесуэлы.  Император  объявил
колонию  своей  собственностью.  В  апреле  1546  года  фон  Гуттен
и  его  спутник  Варфоломей  Вельзер  VI  (Младший)  были  схва¬
чены  и  казнены  по  приказу  Карвахаля.
 В  церкви  Пречистой  Девы  Зодденхеймской  близ  Вюрцбур¬
га  есть  памятник  с  барельефом,  на  котором  изображены  две
фигуры,  преклонившие  колена  перед  крестом.  Это  Мориц  и
Филипп.  На  заднем  плане  скульптор  Лой  Геринг  в  холодном
гипсе  запечатлел  трагическую  эпопею  Филиппа  в  Венесуэле.  По
слухам,  эпитафию  составил  Камерарий.  Несмотря  на  неудачное
предсказание,  последнее  слово  осталось  за  ним.
 17.
КРЕЩЕНИЕ  КРОВЬЮ
(1534-1535)
 Казалось,  что  империя,  страдавшая  от  многочисленных  вну¬
тренних  потрясений  и  внешних  ударов,  вот-вот  развалится.
В  то  время  как  внешняя  угроза  исходила  от  французов  и  турок-
османов,  подъём  религиозных  движений  в  германских  княже¬
ствах  выглядел  прелюдией  гражданской  войны.  Лютер  уже
закончил  перевод  Ветхого  Завета  и  выпустил  полное  издание
Библии  на  немецком  языке.  Германию  наводнили  французские
 310

17.  КРЕЩЕНИЕ  КРОВЬЮ
 агенты,  обещавшие  поддержку  сторонникам  Лютера  и  укре¬
плявшие  решимость  лютеран  противостоять  императору.
 После  распада  Швабской  лиги  Ульрих  Вюртембергский
получил  ещё  один  шанс  вернуть  своё  герцогство.  В  апреле
1534  года  он  при  поддержке  ландграфа  Гессе  Филиппа  I  и
других  протестантских  князей  вторгся  в  Вюртемберг.  В  мае
он  одержал  решительную  победу  над  Лауффеном  и  через  пару
недель  вернул  себе  титул  герцога  под  суверенитетом  Австрии.
Его  правление  было  отмечено  энергичным  продвижением  поли¬
тики  Реформации  и  жестоким  грабежом  духовенства,  помимо
своей  воли  пополнявшего  опустевшую  казну  герцога.  Одной  из
жертв  его  агрессивного  подхода  стал  некогда  приютивший  Фау¬
ста  Маульброннский  монастырь.  Монахов  и  аббата  принудили
оставить  обитель;  вскоре  изгнанники  нашли  приют  в  небольшом
цистерцианском  приорстве  Паирис  в  Эльзасе.  Из-за  непомер¬
ной  жадности  Ульрих  поднял  налоги,  что  подорвало  его  вновь
обретённую  популярность  и  посеяло  семена  будущего  раскола.
Мир,  с  юности  знакомый  Фаусту,  перестал  существовать.
 КОНЕЦ  ВРЕМЁН
 Кроме  лютеран,  существовало  и  другое,  более  радикальное
течение.  Лютер  называл  его  представителей  словом  Schtiirmer,
что  означает  «энтузиаст»  или  «фанатик».  Цвингли,  которого
сам  Лютер  считал  слишком  большим  экстремистом,  именовал
их  «перекрещенцами».  Сегодняшнее  наименование  это  дви¬
жение  также  получило  от  своих  недругов.  Название  одного
из  наиболее  радикальных  течений  сектантского  типа  —  ана¬
баптистов  —  произошло  от  греческого  ana,  то  есть  «вновь»,  и
от  термина,  обозначающего  крещение.  Сами  же  его  предста¬
вители  чаще  именовали  друг  друга  верующими  христианами,
или  братьями.  Если  религия  —  это,  по  выражению  Маркса,
«опиум  для  народа»,  то  анабаптизм  можно  было  сравнить  с
кокаиновым  крэком.
 У  анабаптистов  были  предшественники.  Вальденцы,  пе-
тробрусиане,  генрикиане,  альбигойцы,  братство  общинной
 311

ЛЕО  РУИКБИ
 жизни,  гуситы,  община  богемских  братьев  Петра  Хельчиц-
кого  —  в  анабаптизме  отразились  черты  всех  этих  движений.
Проблема  существовала  давно.  Хотя  идея  перекрещения  была
впервые  упомянута  в  документах  II  века,  многие  анабапти¬
сты  ссылаются  на  пример  самого  апостола  Павла  (Деян.,  19).
Во  II  и  III  веках  Монтан  (и  его  последователи-монтанисты),
а  также  Тертуллиан,  отвергавшие  крещение  во  младенчестве,
крестились  во  взрослом  возрасте  и  считали  всех  прочих  «ере¬
тиками».  В  IV  веке  последователи  карфагенского  епископа
Доната  (донатисты)  повторно  крестили  тех,  кто  уже  был  кре¬
щён  епископами,  которых  они  считали  отрекшимися  от  веры
и,  вопреки  заветам  Священного  Писания,  прибегавшими  к  по¬
мощи  языческих  богов  или  тех,  кто  запятнал  себя  сотрудни¬
чеством  с  такими  епископами.  Согласно  Кодекса  Юстиниана
(529),  перекрещение  было  преступлением,  по  политическим
соображениям  каравшимся  смертью.
 К  ужасу  Лютера,  в  1521  году  прихожане  Виттенберга  попали
под  влияние  цвиккауских  пророков,  проповедников  анабап¬
тизма.  Впрочем,  основные  принципы  анабаптизма  были  сфор¬
мулированы  только  в  1523  году  швейцарским  реформатором
Конрадом  Гребелем.  Гребель  проповедовал  невозможность
рождения  в  вере  или  то,  что  человек  может  стать  членом  церкви,
только  самолично  приняв  данное  решение.  Вхождение  в  цер¬
ковь  рассматривалось  как  добровольный  шаг,  на  который  могли
пойти  только  взрослые  люди  путём  обряда  крещения.  Таким
образом,  крещение  младенцев  считалось  актом,  не  имевшим
значения.  Ни  Гребель,  ни  его  последователи  не  использовали
терминов  «перекрещение»  или  «анабаптизм»,  поскольку  они
отрицали,  что  обливание  головы  младенца  водой  составляет
суть  христианского  крещения.  К  этим  взглядам  добавлялись
примитивно-коммунистические  и  хилиастические  представле¬
ния,  радикально  противоречившие  политической  системе  того
времени  и  прямо  угрожавшие  социальной  стабильности.
 Всего  за  несколько  лет  влияние  анабаптистов  распростра¬
нилось  по  всей  империи.  В  1529  году  Карл  V  приказал  любыми
способами  искоренить  вредоносное  учение.  Вскоре  последо¬
 312

17.  КРЕЩЕНИЕ  КРОВЬЮ
 ватели  анабаптизма  ушли  в  подполье.  Они  встречались  тайно,
узнавая  друг  друга  по  тайным  знакам  и  став  ещё  большей  угро¬
зой  для  властей.  Анабаптисты  были  уверены  в  приближении
конца  света,  что  в  итоге  и  произошло  в  одном  из  городов  севера
Германии.  Трагедия  осады  Мюнстера  и  весь  ужас,  последовав¬
ший  за  этим,  не  миновали  Фауста.
 НОВЫЙ  ИЕРУСАЛИМ
 Мюнстер  был  городом  с  высокими  домами,  увенчанными
остроконечными  крышами,  с  аркадами  и  другими  памятниками,
утверждавшими  его  святость.  Население  Мюнстера,  насчиты¬
вавшее  приблизительно  9000  жителей,  чувствовало  себя  весьма
спокойно  за  мощными  стенами,  окончательно  разобранными
лишь  в  XVIII  веке.  Город  ведёт  свою  историю  с  IX  века,  когда
приблизительно  в  800  году  Карл  Великий  послал  в  располагав¬
шийся  неподалёку  монастырь  нового  епископа  Саксонского
Лиудгера.  Поначалу  это  было  изолированное  и  экономически
неразвитое  поселение.  Поселение,  в  ту  пору  носившее  дру¬
гое  название,  располагалось  вдали  от  крупных  рек  и  важных
торговых  путей  и  потому  развивалось  крайне  медленно.  Наи¬
менование  «Мюнстер»  (отлатинского  «монастырь»)  возникло
начиная  примерно  с  XI  века  и  со  временем  вытеснило  прежнее
название.  В  XII  веке  поселение  обрело  статус  города.  В  XIII
и  XIV  веках  Мюнстер  стал  одним  из  крупнейших  участников
Ганзейского  союза.  Растущее  богатство  города  шло  на  пользу
церкви,  и  вскоре  Мюнстер  был  застроен  церковными  зданиями.
Как  результат  в  городе  появились  собор,  10  церквей,  7  конвен¬
тов,  4  монастыря  и  4  благотворительных  общества.
 Церковь  находилась  в  сложных  отношениях  с  городскими
властями,  более  выгодными  церкви,  чем  городу.  Церковные
организации  не  платили  налогов,  и  на  их  членов  не  распростра¬
нялась  воинская  повинность.  Их  самодостаточная  экономика
не  приносила  ничего  в  городскую  казну,  создавая  при  этом
серьёзную  конкуренцию  местным  фермерам,  ремесленникам
и  торговцам.  Следуя  течению  Крестьянской  войны  1525  года,
 313

ЛЕО  РУИКБИ
 Мюнстер  получил  независимость  от  церкви,  весьма  неохотно
предоставленную  князем-епископом  Фридрихом  фон  Виде,  и  в
дальнейшем  его  процветание  целиком  зависело  от  городского
совета  и  двух  мэров.
 Первые  симптомы  религиозной  одержимости  возникли  в
1531  году,  когда  бывший  священник  и  талантливый  оратор  Бер¬
нард  Ротман,  воодушевлённый  идеями  Лютера,  призвал  толпу
уничтожить  «идолов»  в  своей  старой  церкви  Святого  Мори¬
ца.  Взгляды  Ротмана  формировались  под  влиянием  Мелан-
хтона,  однако  впоследствии  он  пришёл  к  выводу  о  пассивном
и  чересчур  академическом  характере  этого  учения.  Известно,
что  Меланхтон,  обращаясь  к  Лютеру,  как-то  сказал,  что  Рот¬
ман  проявит  себя  или  «необычайно  хорошо  или  необычайно
плохо»357.  Он  не  ошибся.
 Опасаясь  последствий,  Ротман  на  время  покинул  Мюнстер.
В  начале  1532  года  он  вернулся  в  город  для  продолжения  про¬
поведей.  В  его  речах  то  и  дело  возникали  анабаптистские  идеи,
беспокоившие  не  только  католиков,  но  и  последователей  Лю¬
тера.  Опасаясь  беспорядков,  фон  Виде  приказал  Ротману  воз¬
держаться  от  проповедования.  Подчинившись,  Ротман,  однако,
выдержал  паузу  всего  в  несколько  недель.  В  это  время  епископ
поручил  бейлифу  собора  Дирку  фон  Мервельдту  заставить
городской  совет  изгнать  возмутителя  спокойствия  из  города.
Но  в  совете  у  Ротмана  нашлись  сторонники,  одним  из  которых
стал  торговец  Бернард  Книппердолинк.
 Сговорившись  на  тайном  собрании  в  доме  Книппердолинка,
Ротман  и  другие  прошли  маршем  до  церкви  Святого  Ламберта,
где  устроили  погром,  разрушив  каменные  саркофаги  с  останка¬
ми  давно  умерших  клириков.  После  этого  возбуждённая  толпа
принялась  бесчинствовать  на  улицах,  жечь  и  громить  церковное
имущество,  картины,  гобелены  и  книги.  Ротман  бросил  в  огонь
собственные  проповеди,  воскликнув  при  этом:  «Пусть  победит
Слово  Божье»358.
 Казавшийся  неизбежным  военный  конфликт  предотвратила
отставка  фон  Виде.  Заболевшего  фон  Виде  сменил  Франц  I  фон
Вальдек  (1491—1553),  имевший  хорошую  репутацию  среди  ка¬
 314

17.  КРЕЩЕНИЕ  КРОВЬЮ
 толиков  Мюнстера,  считавших  его  «храбрым  и  благочестивым
рыцарем»359.  Мнение  лютеран  было  диаметрально  противопо¬
ложным.  Они  считали  фон  Вальдека  распутником,  любителем
охоты,  пьяницей,  чванливым  снобом  и  чем  угодно  ещё,  кроме
епископа.  На  самом  деле,  хотя  фон  Вальдек  не  был  рукополо¬
жен  в  священство  и  имел  нескольких  детей,  его  симпатии  были
на  стороне  лютеран.
 Его  портрет  изображает  человека  с  тяжёлой  челюстью  и
широкой  бородой,  с  мечом  в  правой  руке  и  посохом  епископа
в  левой.  На  лице  фон  Вальдека  застыло  угрюмое  и  даже  не¬
сколько  агрессивное  выражение.  В  истории  он  отметился  своим
беспутным  образом  жизни.
 Новый  епископ  занял  выжидательную  позицию.  Этим
вскоре  воспользовался  Книппердолинк.  Обеспечив  Ротма-
ну  охрану,  он  принудил  городской  совет  отказать  Римско-
католической  церкви  в  праве  проводить  службы  на  террито¬
рии  города.  С  кафедры  самой  большой  мюнстерской  церкви
Святого  Ламберта  Ротман  провозгласил,  что  его  паства  долж¬
на  наслаждаться  всеми  радостями  пищи  и  плоти,  данными  Го¬
сподом.  Свидетель  тех  событий  Герман  Керссенбрюк  позднее
описал  религиозные  службы  Ротмана  как  ритуалы,  скорее
напоминавшие  поклонение  Ваалу  или  Сатане,  чем  христиан¬
ские  обряды.
 Император,  вместе  с  двором  находившийся  в  далёком  Ре¬
генсбурге,  имел  все  основания  для  недовольства.  Карл  начал
подозревать,  что  нерешительность  фон  Вальдека  вызвана  не
слабостью,  а  наличием  тайного  умысла.  Император  требовал
принятия  действенных  мер  к  возмутителям  спокойствия.
 Городской  совет  проигнорировал  требование  императора,
и  фон  Вальдек  подступил  к  городу.  Разглядев  угрозу  своему
благополучию,  горожане  обратились  к  ландграфу  Филиппу  I,
сочувствовавшему  лютеранам,  с  просьбой  о  помощи.  Хотя  чле¬
ны  совета  отправили  аналогичные  просьбы  в  другие  соседние
города,  поддержки  они  не  получили.  Обращение  Филиппа  к
епископу  также  не  принесло  результата.  Городу  пришлось  рас¬
кошелиться  на  наёмников.
 315

ЛЕО  РУИКБИ
 26 	декабря  1532  года,  в  день  рождественских  подарков,  от¬
ряд  из  900  вооружённых  людей  взял  штурмом  крепость  епи¬
скопа  в  Тельгте.  Хотя  штурм  происходил  ночью  и  нападавшие
надеялись  застать  епископа  врасплох,  фон  Вальдек  в  это  вре¬
мя  находился  в  своей  резиденции  в  Биллербеке.  Нападавшие
вернулись  восвояси,  захватив  18  заложников,  в  числе  которых
были  высокопоставленные  служители  церкви.
 Епископ  был  вынужден  начать  переговоры.  Город  получил
свободу  вероисповедания,  взамен  обещав  повиноваться  и  про¬
являть  терпимость  по  отношению  к  католикам.  Хотя  Ротману
были  запрещены  любые  публичные  выступления,  он  не  обратил
внимания  на  запрет.  С  одобрения  других  священников  Ротман
продолжал  выступать  с  речами.
 Беспорядки  в  Мюнстере  отвлекали  императора  от  более
важных  угроз,  исходивших  со  стороны  Франциска  I  и  турок-
османов.  Слухи  о  положении  в  Мюнстере  обсуждались  по  всей
Германии.  Появились  листовки  с  проповедями  Ротмана.  Его
призыв  к  обобществлению  всякой  собственности  был  обращён
не  только  к  верующим.  Ротман  писал,  что  в  его  городе  бед¬
нейшие  жители  стали  богатыми,  а  те,  кого  раньше  презирали,
занимают  теперь  самое  высокое  положение.  Правда,  к  этой
«морковке»  он  прилагал  большую  палку,  предупреждая,  что
очень  скоро  Господь  накажет  «весь  мир»  и  поэтому  каждый
должен  «приготовиться  войти  в  новый  Иерусалим»360.
 Эти  листовки  и  слухи  о  новом  проповеднике  привлекали
большое  количество  паломников,  бедных  людей  и  всех,  кто
считал,  что  в  Мюнстере  он  ничего  не  потеряет,  но  многое  приоб¬
ретёт.  По  дорогам  империи  потянулись  религиозные  фанатики
и  неимущие,  искавшие  лучшей  жизни,  которую  им  предлагало
«Общество  Христа  »  в  провозглашённом  Ротманом  новом  «цар¬
стве  Сиона  ».  Им  навстречу  шли  изгнанные  из  города  католики
и  прочие,  кому  не  требовался  астролог,  чтобы  понять,  что  эта
растущая  толпа  обездоленных  предвещает  несчастье.
 Новости  наверняка  доходили  до  Фауста.  Мы  не  имеем  дан¬
ных  о  религиозных  предпочтениях  Фауста,  а  его  связи  с  про¬
тестантом  фон  Зиккингеном  и  католиком  Георгом  III  пред¬
 316

17.  КРЕЩЕНИЕ  КРОВЬЮ
 полагают,  что  маг  не  придавал  большого  значения  вере  —  по
крайней  мере,  в  отношении  клиентуры.  Будучи  одновремен¬
но  и  философом,  искушённым  в  греческом  языке  и  латыни,  и
герметиком-оккультистом,  а  заодно  —  астрологом,  кропотливо
изучающим  движение  планет,  и  алхимиком,  занятым  соедине¬
нием  и  разложением  природных  веществ,  Фауст  не  нуждался
в  помощи  оголтелого  проповедника  для  постижения  физиче¬
ского  мира  или  слова  Божьего.  Однако  поскольку  Фауст  заяв¬
лял,  что  может  творить  чудеса,  приписываемые  Иисусу,  и  даже
готов  превзойти  его  в  этой  способности,  то  вполне  возможно,
что  маг  тоже  отправился  в  поход  на  север.  Его  учёные  собра¬
тья  —  Агриппа  и  Парацельс  —  вовсе  не  замкнулись  на  герме-
тизме  и  приняли  активно  участие  в  религиозной  дискуссии  того
времени  —  впрочем,  не  получив  от  этого  никаких  выгод.
 Приток  новых  сторонников  изменил  соотношение  сил  в
Мюнстере.  На  смену  умеренным  членам  совета  пришли  ради¬
калы.  Были  введены  драконовские  наказания  за  любые  отсту¬
пления  от  норм  поведения.  В  конце  1533  года  начались  массовые
обряды  крещения,  проводившиеся  множеством  новоприбыв¬
ших  проповедников  вроде  Иоанна  Бокельсона  (1509—1536),
портного  из  Лейдена,  вскоре  прозванного  Иоанном  Лейден¬
ским.  Всего  за  одну  неделю  обряду  перекрещения  подверглись
1400  человек.  Бедняков  тут  же  отправляли  укреплять  городские
оборонительные  сооружения.  Способные  носить  оружие  ор¬
ганизовывались  в  отряды  милиции.  Хотя  свобода,  обретён¬
ная  гражданами  Мюнстера,  на  глазах  превращалась  в  форму
тирании,  горожане  слишком  поздно  сообразили,  какое  ярмо
появилось  у  них  на  шее.
 Между  различными  группами  жителей  нарастало  напряже¬
ние.  Протестанты  и  анабаптисты  старательно  избегали  друг
друга.  Как  уже  бывало,  все  проблемы  обострились  на  Ротмане.
Когда  один  из  двух  мэров,  протестант,  распорядился  аресто¬
вать  и  выставить  из  города  Ротмана  и  его  наиболее  яростного
приспешника  Генри  Ролла,  в  защиту  проповедника  выступили
сотни  вооружённых  сторонников.  Женщины-анабаптистки,
требовавшие  вернуть  Ротмана,  выкинули  из  церкви  Святого
 317

ЛЕО  РУИКБИ
 Ламберта  протестантского  священника  и  забросали  членов
городского  совета  фекалиями.
 Епископ,  разгневанный  нараставшим  хаосом,  разослал
грозные  письма,  в  том  числе  городскому  совету  и  ландграфу
Филиппу  I.  Он  потребовал  высылки  анабаптистов,  однако
снова  безрезультатно.  Распространился  слух,  что  епископ  со¬
брал  войско  и  готовится  напасть  на  город.  Воспользовавшись
предлогом,  анабаптисты  выступили  против  сторонников  Лю¬
тера  и  оставшихся  в  городе  католиков.  Первый  удар  нанесли
по  городскому  совету.  Члены  совета  забаррикадировались  в
Uberwasserkirche  —  «церкви  над  водой  »,  находившейся  под  за¬
щитой  милиции  и  вооружённых  граждан.  Тем  временем  в  город
вошли  вооружённые  крестьяне,  решившие  защитить  католиков
и  выступить  на  стороне  епископа.  Возникла  патовая  ситуация,
разрешившаяся  лишь  предательством  одного  из  двух  мэров,
Тильбека.  Отправившись  на  переговоры  к  епископу,  Тильбек
сжёг  предложение  о  мире,  заявив  остальным  переговорщи¬
кам,  что  единственная  оставшаяся  возможность  —  это  отдать
город  анабаптистам.  Умиротворившись  жидкостями,  которы¬
ми  их  потчевали  в  трактирах,  крестьяне  отступили  без  боя,
и  городской  совет  сдался  анабаптистам.  На  закате  горожане
стали  свидетелями  явления  паргелии  —  солнца,  разделивше¬
гося  на  три  пылающих  диска,  и  огненных  облаков.  Мюнстер
был  облит  золотым  светом.  Решив,  что  это  знак  благоволения
Господа,  анабаптисты  отпраздновали  победу  диким  разгулом.
Керссенбрюк  писал:  «Едва  ли  можно  вообразить  зрелище  более
ужасное,  более  абсурдное  и  более  комичное»361.
 Вскоре  были  отправлены  гонцы  с  призывами,  убеждавшими
анабаптистов  собраться  в  Мюнстере.  В  город  потянулись  фа¬
натичные  приверженцы  новой  веры.  Среди  прочих  в  Мюнстер
прибыл  Иоанн  Маттис.  Бывший  пекарь  из  Амстердама,  Маттис
в  свои  примерно  50  лет  был  высок,  сутул,  одевался  всегда  в  чёр¬
ное  и  носил  бороду.  Своим  видом  он  напоминал  верхозаветного
пророка,  в  глазах  которого  светился  огонь  «истинной  веры».
Маттис  объявил  себя  новым  Енохом,  посланным  возвестить
о  Втором  пришествии.  Его  повсюду  сопровождала  красивая
 318

17.  КРЕЩЕНИЕ  КРОВЬЮ
 молодая  женщина  —  беглая  монахиня  по  имени  Дивара,  с  чёр¬
ными  волосами,  одетая  в  белое.  С  появлением  тирана  режим
Мюнстера  стал  настоящей  тиранией.
 Фауст  едва  ли  мог  рассчитывать  на  тёплую  встречу  у  ворот
города.  На  одной  из  проповедей  Маттис  с  пеной  у  рта  утверж¬
дал:  «Где  бы  мы  ни  были,  всюду  вокруг  нас  собаки  и  колдуны,
и  блудницы,  и  убийцы,  и  безбожники,  и  приспешники  лжи  —  и
все  те,  кто  с  ними  заодно  »362.  Маттис  выгнал  из  города  всех,  кто
не  прошёл  обряда  крещения.  От  худшей  участи  их  спасло  лишь
вмешательство  Книппердолинка.  Окажись  Фауст  в  Мюнстере,
он,  на  своё  счастье,  был  бы  несомненно  выслан  из  города.  Всё
же,  судя  по  некоторым  признакам,  Фауст  находился  вблизи
Мюнстера.
 КРЕПОСТЬ  МОГУЧАЯ  -  НАШ  БОГ
 После  того  как  изгнанники  покинули  город,  вышли  из  10  во¬
рот  за  двойные  стены  и  перебрались  через  два  рва,  за  которыми
их  ждала  неизвестная  пока  судьба,  епископ  начал  осаду.  Епи¬
скоп  уже  казнил  нескольких  встреченных  поблизости  от  города
анабаптистов,  конфисковав  принадлежавшее  им  имущество.
Такие  действия  предательски  выдавали  его  слабость:  для  штур¬
ма  хорошо  укреплённого  Мюнстера  у  епископа  просто  не  было
сил.  Поскольку  войску  не  хватало  артиллерии,  пришлось  занять
у  ландграфа  Филиппа  осадные  орудия,  известные  под  именами
«Дьявол»  и  «Мать  дьявола».  Правители  Клеве  и  Бентхайма
вместе  с  архиепископом  Кёльнским  прислали  40  пушек  мень¬
шего  калибра.  Отовсюду  подходили  обозы,  на  которых  везли
почти  300  бочек  чёрного  пороха  из  Брабанта  и  Амстердама,
селитру  и  серу  из  Менгена,  чугунную  дробь  для  мушкетов  из
Девентера,  подводы  с  алебардами,  копьями  и  ружьями,  тачками
и  лопатами  для  сапёрных  работ.  Кроме  пушек,  войско  епископа
пополнялось  солдатами,  в  основном  —  наёмниками.  Около
8000  солдат,  желавших  продать  жизнь  за  золотые  гульдены,
подошло  из  Рейнланда,  Саксонии,  Нижних  земель  и  Дании.  За
ними  следом  прибывали  обозы.  Епископ  договорился  о  займах
 319

ЛЕО  РУИКБИ
 со  своими  союзниками  и  поднял  налоги,  ведь  только  на  лан¬
дскнехтов  ежемесячно  тратил  около  34  ООО  гульденов.
 Несмотря  на  то  что  легенды  более  поздних  периодов  обык¬
новенно  изображали  Фауста  в  компании  студентов  или  учёных,
в  исторических  документах  он  чаще  появлялся  среди  рыцарей
и  правителей.  При  этом  Фауст  или  хвастался,  что  одержал  для
императора  все  победы  в  Италии,  или  заявлял,  что  сам  является
рыцарем  Военного  ордена  Святого  Иоанна  Иерусалимского.
Скорее,  Фауст  отправился  в  Мюнстер  вместе  с  ландскнехтами,
чем  с  фанатичными  сторонниками  анабаптистов.  Он  знал  по
опыту,  что  военные  нередко  обращают  взор  к  небу  в  поисках
знаков  и  предзнаменований,  и  потому  на  войне  всегда  есть  ме¬
сто  для  астролога.
 До  окрестностей  Мюнстера,  где  стала  лагерем  армия  епи¬
скопа,  Фауст  добирался  или  маршируя  под  дудку  и  барабан
в  компании  со  старинными  приятелями,  знакомыми  ещё  по
временам  Итальянских  войн,  или  в  одиночку  преодолевая
плохие  дороги  и  ещё  более  ужасную  погоду.  Лагерь  еписко¬
па,  разделённый  на  семь  частей  и  растянувшийся  на  четыре
мили,  сплошь  состоял  из  палаток.  Пока  женщины  стирали,  а
дети  были  заняты  немудрёными  играми,  солдаты  готовились  к
бою.  Здесь  же  держали  магазины  местные  торговцы.  По  сути,
лагерь  стал  вторым  Мюнстером,  только  сделанным  из  холста
и  верёвок  вместо  благородного  дерева  и  камня.
 В  бездействии,  испытывавшем  нервы  архиепископа  Кёль¬
нского  и  императора,  прошло  два  месяца.  Фон  Вальдек  на¬
чал  задерживать  выплату  жалованья  своим  ландскнехтам,
и  некоторые  предпочли  дезертировать.  Герт  фон  Мюнстер,
получивший  кличку  Курильщик  из-за  пристрастия  к  только
что  открытому  наркотику  —  табаку,  вместе  со  своими  сол¬
датами  перешёл  на  сторону  анабаптистов.  Солдаты  епископа
были  заняты  строевой  подготовкой,  караульной  службой  и
патрулированием.  Приходилось  всё  время  быть  начеку,  чтобы
отразить  ночные  вылазки  и  внезапные  атаки.  Анабаптисты
готовились  к  войне.  За  внешне  безмятежными  стенами  кипела
работа.  Горожане  укрепляли  защитные  сооружения,  изготов¬
 320

17.  КРЕЩЕНИЕ  КРОВЬЮ
 ляли  порох  и  древесный  уголь,  разбирали  свинцовые  крыши,
чтобы  выплавить  пули,  в  кузницах  перековывали  железо  на
наконечники  копий  и  мечи;  на  бастионы  выставлялись  баки
со  смолой  и  негашёной  известью.  Ещё  осаждавшие  слышали
звуки  труб  и  пение.  Ветер  доносил  до  них  обрывки  песни,  на¬
поминавшей  гимн  Лютера  «Крепость  могучая  —  наш  Бог».
Войску  епископа  предстояла  необычная  осада.  Над  городом
время  от  времени  поднимался  дым  от  книг,  массово  сжигав¬
шихся  Маттисом,  полагавшим,  что  его  последователям  не
следует  читать  ничего,  кроме  Библии.
 Маловероятно,  чтобы  Фауст  находился  среди  ландскнехтов,
изнывавших  от  безделья  и  безденежья.  Скорее,  он  должен  был
искать  встречи  с  епископом  или  с  командующим  его  войсками
Ульрихом  фон  Дауном  либо  с  его  заместителями  —  Иоганном
фон  Буреном,  Германом  фон  Менгерсеном  и  Эбергардом  фон
Морриеном.  «Вальдекская  хроника»  Прассера  также  упоми¬
нает  Гензеля  Хохстратена  в  качестве  военного  руководителя
осады.  В  услугах  Фауста  нуждались  лишь  те,  кто  занимал  до¬
статочно  высокое  положение.
 5  апреля  1534  года  Фауст  мог  видеть,  как  вдохновившийся
божественной  силой  Маттис  в  сопровождении  не  более  чем
десятка  человек  охраны  выехал  из  Лудгерских  ворот  Мюнстера,
решив  вызвать  на  поединок  рыцаря  из  войска  фон  Вальдека.
Противник  не  оценил  значения  жеста.  Епископ  выставил  на
бой  свою  лучшую  конницу:  около  500  всадников  в  чёрных  латах
на  чёрных  конях.  Давида  XVI  века  взяли  в  кольцо  и  порубили
на  куски.  Чёрный  всадник  провёз  голову  Маттиса  перед  сте¬
нами,  после  чего  её  водрузили  на  пику  и  поставили  на  виду  у
защитников  города.  Той  же  ночью  к  деревянным  Лудгерским
воротам  приколотили  кровавый  комок  отсеченных  гениталий
пророка.
 Фон  Вальдек  был  уверен,  что  смерть  предводителя,  к  тому
же  позорная  смерть,  заставит  Мюнстер  сдаться.  Однако  это¬
го  не  случилось.  Ни  Книппердолинк,  ни  Ротман  не  обладали
потенциалом,  достаточным,  чтобы  заменить  лидера.  На  его
место  встал  молодой  Иоанн  Лейденский,  не  только  облекший
 321

ЛЕО  РУИКБИ
 себя  властными  полномочиями,  но  и  взявший  третьей  женой
свежеиспечённую  вдову  Маттиса  Дивару.
 Епископ  продолжал  бездействовать.  Теперь  для  получения
преимущества  требовался  серьёзный  шаг:  Иоанн  Лейденский
справился  с  хаосом,  возникшим  в  Мюнстере  после  смерти
прежнего  лидера.  Пассивные  осады,  когда  осаждающая  сторо¬
на  ждёт,  пока  голод  сделает  своё  дело,  чаще  всего  завершаются
успехом.  Но  Мюнстер  был  неплохо  обеспечен  припасами,  и
опытный  командующий  понимал,  что  город  сдастся  не  скоро.
 Возможно,  Фауст  стоял  рядом  с  епископом,  наблюдая  за
вздымавшимися  над  Мюнстером  клубами  пыли,  когда  осаж¬
дённые  рушили  городские  колокольни  —  символы  власти  рим¬
ского  папы  и  епископа.  Анабаптисты  мало-помалу  превращали
«жемчужину  Вестфалии»  в  руины,  исключение  было  сделано
лишь  для  церкви  Святого  Ламберта  и  нескольких  других,  на
которых  собирались  установить  пушки.
 Произведя  необходимые  работы  по  осушению  рва,  епископ
22  мая  предпринял  решительный  штурм.  Штурм  начался  с  че¬
тырехдневного  артобстрела,  в  ходе  которого  на  город  упало
около  700  ядер.  Войска  епископа  подготовились  основательно:
в  распоряжении  штурмовых  отрядов  имелись  крючья,  длинные
лестницы  и  соломенные  маты  для  преодоления  топкого  рва.
Но  солдаты,  которым  было  приказано  атаковать  на  рассвете,
с  обеда  принялись  пить.  Очнувшись  к  вечеру  и  увидев  на  гори¬
зонте  красное  солнце,  они  решили,  что  это  восход.  С  криком
«На  штурм!»  наёмники  пьяной  походкой  двинулись  вперёд.
Забыв  взять  соломенные  маты,  они  начали  тонуть  в  грязи,  став
лёгкой  мишенью  для  оборонявшихся.  Епископ  потерял  около
200  солдат  убитыми  и  ранеными.  С  противоположной  стороны
жертв  почти  не  было.
 В  конце  июля  в  городе  произошло  возмущение,  за  стенами
слышались  выстрелы  и  крики.  Несогласные  во  главе  с  кузнецом
Генрихом  Молленхеке  даже  арестовали  Иоанна  Лейденского  и
заключили  его  в  тюрьму,  требуя  отказаться  от  введения  много-
жёнства.  Лейденский,  освобождённый  своими  сторонниками,
установил  диктатуру.  Генрих  Молленхеке  и  с  ним  ещё  сорок
 322

17.  КРЕЩЕНИЕ  КРОВЬЮ
 восемь  человек  были  казнены.  Нерешительный  епископ  фон
Вальдек  упустил  ещё  одну  возможность.
 Несколько  месяцев  ушло  на  повторный  отвод  воды  из  рва,
после  чего  епископ  смог  предпринять  новый  штурм.  Возможно,
обратился  к  Фаусту  с  вопросом:  «Благоволят  ли  мне  звёзды?»
Каким  бы  ни  был  ответ,  он  потонул  в  пушечном  грохоте,  когда
«Дьявол»,  «Мать  дьявола»  и  многочисленные  отпрыски  начали
обстрел  города.  Главные  ворота  Мюнстера  были  серьёзно  по¬
вреждены,  но  ответный  огонь  анабаптистов  не  позволил  сол¬
датам  епископа  развить  успех.  За  ночь  осаждённые  укрепили
стену,  а  начавшиеся  проливные  дожди,  превратившие  землю
в  грязное  болото,  остановили  вконец  промокшую  армию  фон
Вальдека.
 В  конце  августа  дожди  наконец  прекратились,  и  епископ
смог  атаковать.  Закалённым  в  боях  ветеранам,  профессио¬
нальным  убийцам,  дали  решительный  отпор  защитники  горо¬
да,  большинство  которых  были  верующими  анабаптистами,
далёкими  от  военных  дел.  Атака  захлебнулась  у  внутренней
стены,  с  которой  на  штурмующих  лили  кипящую  смолу  и  не¬
гашёную  известь.  При  отступлении  наёмники  попали  в  засаду
и  были  истреблены.  Епископ  потерял  42  офицера  и  несколько
сот  солдат.  Потери  «Общества  Христа»  составили  15  человек.
Лейденский  продолжал  удерживать  город,  и  его  сторонники
вновь  запели  «Крепость  могучая  —  наш  Бог».  Что,  они  не  имели
на  это  права?
 Войско  епископа,  вначале  насчитывавшее  8000  бойцов,  за
несколько  месяцев  осады  уменьшилось  вполовину.  Хотя  не¬
которые  действительно  погибли  в  атаках,  не  принесших  ни¬
какого  результата,  большинство  элементарно  дезертировало.
Эти  люди  были  наёмниками,  которые  не  получали  жалованья  и
потому  не  считали,  что  должны  идти  в  бой.  Они  ничем  не  были
обязаны  епископу,  а  епископ,  напротив,  задолжал  им  изрядную
сумму.  В  конце  октября  в  лагере  осталось  только  3000  солдат,
ещё  надеявшихся,  что  нанявший  их  епископ  выполнит  свои  обе¬
щания.  Если  Фауст  также  полагался  на  деньги  епископа,  он,
несомненно,  испытывал  жестокую  нужду.
 323

ЛЕО  РУИКБИ
 Тем  временем  анабаптисты  снарядили  секретную  миссию,
отправившуюся  проповедовать  в  соседние  города.  Зациклив¬
шийся  на  своей  религиозной  мании  Иоанн  Лейденский,  или
«король  Ян»,  как  он  себя  теперь  называл,  пришёл  к  идее,  что
по  его  призыву  должны  подняться  все  окрестности.  На  рас¬
свете  город  незаметно  покинуло  27  человек.  Они  быстро  наш¬
ли  сочувствующих  и  провели  обряды  крещения  в  Косфельде,
Оснабрюке  и  Варендорфе.  Но  епископ,  на  стороне  которого
была  сила,  убедил  выдать  ему  анабаптистских  проповедников.
Лишь  один  человек  из  миссии  избежал  смерти,  вернувшись  в
Мюнстер  в  цепях  и  при  последнем  издыхании.  Находясь  где-то
в  лагере  епископа,  Фауст  мог  отлично  видеть  всю  ситуацию:
только  своевременные  действия  епископа  и  его  готовность  к
насилию  смогли  остановить  дальнейшее  распространение  ана¬
баптистской  заразы.
 Вероятно,  одной  из  причин  тревоги  епископа  было  осо¬
знание  того,  насколько  проницаемыми  оказались  его  кордо¬
ны,  окружавшие  город.  Фауст  мог  наблюдать  за  возведением
кольца,  состоявшего  из  семи  блокгаузов,  соединённых  вала¬
ми.  К  декабрю  Мюнстер  был  наконец  полностью  отрезан  от
внешнего  мира.  Тем  не  менее  анабаптисты  смогли  каким-то
образом  отправить  копии  работ  Ротмана  ландграфу  Филиппу  I,
Лютеру  и  Меланхтону.  Филипп  ответил  с  невозмутимостью  и
терпением,  заметив,  что  мирное  решение  вопроса  возможно  и
зависит  от  всех  участников.  В  свою  очередь,  Лютер  ответил,
по  обыкновению,  яростным  трактатом  «О  сатанистской  секте
второкрещенцев  в  Мюнстере».  Тысяча  экземпляров  недавно
законченной  обличительной  статьи  Ротмана  «Отмщение»  была
отправлена  в  Нижние  земли  с  целью  подъёма  анабаптизма  и
вступления  в  войну  против  епископа.
 Наступил  опасный  момент.  Анабаптизм  не  замкнулся  в  пре¬
делах  Мюнстера.  Подобно  своим  оппонентам,  это  движение
начало  распространяться  по  Европе.  Теперь  под  подозрение
попадали  любые  странники:  никто  не  мог  с  первого  взгляда
определить,  являлись  ли  они  агентами  епископа  или  «короля
Яна».  Закон  и  порядок  поддерживался  исключительно  реше¬
 324

17.  КРЕЩЕНИЕ  КРОВЬЮ
 ниями  ускоренного  суда.  Такой  человек,  как  Фауст,  и  в  менее
крутые  времена  не  раз  ускользавший  от  властей  в  последний
момент,  находился  теперь  в  опасном  положении.  Его  профес¬
сия  стала  смертельно  опасной.  В  1535  году  в  Гренобле  при  за¬
гадочных  обстоятельствах  умер  Агриппа.  Коллеге  Фауста  было
всего  49  лет363.
 Фауст  был  заведомо  радикальной  фигурой,  а  его  заявле¬
ния  выглядели  богохульными  и  еретическими  на  только  для
католической  церкви,  но  также  с  позиций  протестантов  и
анабаптистов.  У  Фауста  не  было  друзей  среди  религиозных
деятелей.  С  ним  поддерживали  отношения  лишь  несколько
учёных-гуманистов.  Опасаясь  слухов  о  некромантии,  города
старались  закрыть  перед  ним  свои  ворота.  До  поры  его  спасало
лишь  покровительство  одной  из  высокопоставленных  особ;  в
последнее  время  его  визитной  карточкой  и  охранной  грамотой
был  гороскоп,  составленный  для  епископа  Бамбергского.
 Донесение  о  медленном,  но  неумолимом  истощении  запасов
Мюнстера  укрепляло  решимость  епископа  продолжать  оса¬
ду.  С  комфортом  устроившись  в  своём  замке  в  Ибурге  (Бад-
Ибурге),  находившемся  всего  в  41  километре  от  Мюнстера,
епископ  спокойно  дожидался  момента,  когда  зима  переломит
моральный  дух  защитников  города.  Но  город  никак  не  сдавался.
Перед  лицом  ежедневно  ужесточавшихся  лишений  анабапти¬
сты  стойко  держали  оборону.  «Когда  это  кончится?»  —  такой
вопрос  епископ  вполне  мог  задавать  себе  или  Фаусту,  конечно,
если  тот  находился  на  его  службе.
 В  середине  апреля  1535  года  Иоанн  Лейденский  разрешил
голодающим  жителям  покидать  город.  Они  уходили  сотнями.
Уходящим  ставили  единственное,  но  строгое  условие:  они  не
могли  вернуться.  Это  вызывало  беспокойство:  они  вовсе  не  со¬
бирались  возвращаться  назад.  Однако  епископ  приказал  солда¬
там  стрелять  в  мужчин  и  разворачивать  женщин  и  детей  назад  в
город.  С  расчётливой  жестокостью  епископ  видел  в  этих  людях
лишь  средство,  которое  он  мог  обратить  против  анабаптистов,
чтобы  ослабить  их  способность  к  сопротивлению  либо,  вернув
беглецов  назад  в  город,  скорее  прикончить  запасы.
 325

ЛЕО  РУИКБИ
 Но  не  все  исповедовали  подход,  достойный  Макиавелли.
Граф  Ульрих  фон  Даун  выступил  против  подобной  жестокости.
Проигнорировав  возражения,  епископ  применил  к  анабапти¬
стам  тактику  выжженной  земли,  украсив  их  мёртвыми  телами
столбы  и  тележные  колёса.  В  начале  июня  в  его  руки  попало
около  800  мужчин  и  женщин  и  ещё  больше  детей,  пойманных
между  стенами  Мюнстера  и  защитными  валами  укреплений
епископа.  Палачи  трудились  без  устали,  убивая  до  50  человек
в  день.  Всё  же,  чтобы  справиться  с  отчаявшейся  человеческой
массой,  им  требовалось  какое-то  время  —  и  крайняя  жесто¬
кость.
 В  конце  концов,  епископ  слёг  с  лихорадкой  и  терпение
фон  Дауна  лопнуло.  Он  отправил  беглецов  в  тюрьму,  отпу¬
стив  только  женщин  из  других  стран,  с  которых  взял  обеща¬
ние  жить  в  мире  и  сдерживать  чувства  других  до  конца  осады.
Эта  гуманная,  но  запоздалая  акция  не  могла  вернуть  жизни
600—700  мужчин,  уже  подвергнутых  смертной  казни.
 После  15-месячной  дорогостоящей  и  изнурительной  осады
фон  Вальдеку  принесли  на  блюде  ключи  от  «королевстваЯна».
Из  города  вышло  несколько  стражей,  оставивших  свой  пост  и
скрывшихся  под  покровом  ночи.  Независимо  друг  от  друга  двое
из  беглецов  не  только  описали  защитные  сооружения  Мюнсте¬
ра,  но  также  рассказали  о  потайном  ходе,  ведущем  за  городские
стены.  Епископ  тем  не  менее  продолжал  ждать.  Он  полагал,  что
Мюнстер  должен  сдаться.  Его  надежда  была  напрасной.  Убив
всех,  кто  хотел  перейти  на  его  сторону  (лишь  немногим  удалось
спастись  благодаря  фон  Дауну  или  информации,  которую  они
предоставили),  епископ  сам  подтолкнул  защитников  города  к
решению  сражаться  до  последнего  вздоха.
 ПОЯВЛЕНИЕ  НЕКРОМАНТА
 В  итоге  16-месячной  осады  епископ  наконец  решился  овла¬
деть  городом.  Пока  фон  Даун  отдавал  необходимые  распоря¬
жения,  в  частности  о  запрете  употребления  алкоголя,  в  лагерь
прибыл  неожиданный  гость.
 326

17.  КРЕЩЕНИЕ  КРОВЬЮ
 «Франциск  [Франц]  I,  милостью  Божьей,  сын  Филиппа  II
от  второго  брака,  епископ  Мюнстера,  в  год  1535-й,  25  июня,
осадил  и  окружил  занятый  второкрещенцами  город  Мюнстер,
и  при  поддержке  князей  во  главе  с  Гензелем  Хохстратеном,
овладел  им...  В  те  времена  известный  чернокнижник  доктор
Фауст,  который  как  раз  в  этот  день  проезжал  через  Корбах,
предсказал,  что  город  Мюнстер  в  ту  самую  ночь  будет  захвачен
войсками  епископа»364.
 «Вальдекская  хроника»,  из  которой  взят  этот  отрывок,
представляет  собой  достаточно  поздний  текст,  составленный
примерно  в  1650  году  Даниэлем  Прассером  и  не  заслуживаю¬
щий  особого  доверия.  Несмотря  на  это,  упоминание  о  Фаусте
содержит  не  только  дату,  но  и  географическую  привязку  —
в  отличие  от  основной  массы  легендарного  материала,  воз¬
никшего  явно  после  смерти  Фауста.  По  этой  причине  мы  не
должны  сбрасывать  данную  информацию  со  счетов,  несмотря
на  невозможность  её  проверки.
 Судя  по  тексту,  Фауст  прибыл  в  удачно  выбранное  время  из
городка  под  названием  Corbachium.  За  этим  латинизирован¬
ным  названием  определённо  скрывается  современный  Корбах,
до  которого  от  Мюнстера  148  километров  по  существующей
дороге.  В  зависимости  от  способа,  которым  добирался  Фауст,
путешествие  должно  было  занять  около  недели,  учитывая,  что
в  тексте  нет  указания  на  использование  волшебного  плаща
или  дьявольского  коня.  Резонно  предположить,  что  Фауст
держался  на  безопасной  дистанции  от  превратностей  Мюн¬
стера,  но,  если  верить  свидетельству,  о  котором  идёт  речь,  был
хорошо  осведомлен  о  ситуации.  Уместно  предположить,  что
за  время  необычайно  продолжительной  осады  города  Фауст
не  раз  посещал  лагерь  и,  возможно,  другие  окрестные  по¬
селения.
 Корбах  принадлежал  графству  Вальдек  и  находился  на  пере¬
сечении  торговых  путей,  связывавших  Кёльн  с  Лейпцигом  и
Франкфурт  с  Бременом.  Город  процветал  за  счёт  торговли,  со¬
стоял  в  Ганзейском  союзе  и  был  защищён  надёжными  двойными
стенами  с  пятью  хорошо  охранявшимися  воротами.  В  Корбахе
 327

ЛЕО  РУИКБИ
 находилась  резиденция  брата  Франца  I  —  графа  Филиппа  III
(1486—1539)  Вальдекского.
 Можно  представить,  как  Фауст  прогуливался  мимо  готиче¬
ского  «дома  с  привидениями»,  ведущего  историю  с  1335  года.
Внешний  вид  старого  складского  здания  с  выходящим  на  улицу
ступенчатым  фронтоном,  пунктирно  размеченным  зловещими
чёрными  провалами  окон,  вполне  оправдывает  его  репутацию.
Местные  предания  утверждают,  что  Фауст  остановился  в  доме
на  Кирхштрассе,  к  несчастью,  почти  целиком  разрушенному
в  1965  году,  кроме  одной  стены365.  Смешавшись  с  местными
жителями  («серыми  куропатками»,  как  называли  себя  жители
Корбаха)  и  проскользнув  мимо  ночных  стражей  (за  чрезмерное
служебное  рвение  их  называли  «порохоголовыми  »),  Фауст  мог
найти  заинтересованных  слушателей  среди  путешественников
и  торговцев  и  даже  в  лице  брата  епископа.
 Оказавшись  в  лагере  епископа,  Фауст  сделал  верное  пред¬
сказание.  Пройдя  по  тайному  ходу,  группа  солдат  во  время
сильного  ливня  захватила  городские  ворота,  легко  преодолев
сопротивление  прятавшейся  от  дождя  сонной  стражи.  Пока
«коммандос»  давили  сопротивление  анабаптистов,  основные
силы  фон  Дауна  преодолели  внешние  стены  и  устремились  на
улицы  города.  Секретное  оружие  анабаптистов,  мобильные
крепости,  обездвиженные  из-за  того,  что  осаждённые  съели
лошадей,  были  сданы  их  командиром  в  обмен  на  обещание  со¬
хранить  жизнь.
 Ландскнехты,  ждавшие  богатой  добычи,  испытали  горькое
разочарование.  Больше  года,  невзирая  на  зимний  холод,  лет¬
нюю  жару  и  финансовую  несостоятельность  епископа,  они
ждали  возможности  набить  свои  пустые  мешки.  Судя  по  опи¬
санию  современника,  Дитриха  Лили,  ответная  реакция  солдат
XVI  века  была  «неописуемо  ужасной»366.  Главари  осаждённых
были  немедленно  схвачены  и  посажены  под  арест.  Епископ
приготовил  для  них  самое  суровое  наказание.  «Вальдекская
хроника»  Прассера  описывает  казнь  в  общих  чертах:
 «Смехотворный  Иоганн  Лейденский,  именовавший  себя  ца¬
рём  Израиля  и  Сиона,  был  подвергнут  пытке  вместе  с  Книппер-
 328

18.  ЗА  ШВАРЦВАЛЬДОМ
 долинком  и  Крехтингом,  тела  их  разодрали  железными  клеща¬
ми,  раскалёнными  добела,  после  чего  заключили  в  железные
клетки,  которые  подвесили  на  колокольне  церкви  Святого
Ламберта  23  января  года  1536-го»367.
 Каждого  из  казнённых  публично  пытали  в  течение  часа,
после  чего  закололи  в  сердце.  Хотя  современник  Фауста,  про¬
тестантский  богослов  и  инквизитор  Антоний  Корвин,  писал
о  «мужестве,  с  которым  вёл  себя  [“король  Ян”],  не  издавший
ни  единого  стона»,  восхищаться  его  стойкостью  не  позволял
тот  факт,  что  «Сатана  несомненно  способен  наделять  силой  и
мужеством  тех,  кто  попал  в  его  сети  »368.  Это  не  было  частным
мнением.  Многие,  особенно  Лютер,  верили,  что  силы  добра  и
зла  вступили  в  сражение  за  Мюнстер.
 Растерзанные  тела  трёх  предводителей  анабаптистов  были
подняты  на  колокольню,  стоявшую  на  северном  краю  рыночной
площади,  и  подвешены  для  всеобщего  обозрения  на  высоте
около  60  метров.  Вскоре  птицы  оставили  от  тел  только  кости,  и
хриплые  крики  ворон  были  единственным  похоронным  гимном
еретикам.  Клетки  и  поныне  висят  на  своих  местах,  а  в  город¬
ском  музее  можно  увидеть  клещи,  которые  раскаляли  добела
во  время  казни.
 18.
ЗА  ШВАРЦВАЛЬДОМ
(1535-1536)
 Старые  противоречия  между  Францией,  империей  и  Вене¬
цией,  ослабившие  христианский  мир,  побудили  турок  к  новому
нашествию  в  Европу.  Повсюду  шла  война.  Но  где  был  Фауст?
Решил  ли  он,  как  бывало  прежде,  служить  императору?  В  то
время  Фауст  давно  разменял  шестой  десяток.  Он  видел  смерть
многих  из  своих  бывших  клиентов  и,  возможно,  друзей.  Фауст
нуждался  в  покое,  что  означало  деньги  или  должность,  или  в
новом  богатом  покровителе.  На  этом  жизненном  отрезке  мы
 329

ЛЕО  РУИКБИ
 увидим  Фауста  в  нескольких  городах  и  селениях,  расположен¬
ных  вблизи  того  места,  где  он  предположительно  закончил  свой
путь.  Фауст  больше  не  станет  искать  приключений  в  Италии
или  на  опасных  пространствах  вблизи  границ  Османской  им¬
перии.  Под  конец  жизни  он,  скорее  всего,  отправится  на  юг,  в
Шварцвальд  и  далее.
 БЕСПОКОЙНЫЙ  ПОСТОЯЛЕЦ
 Странствуя  по  Европе,  Фауст,  скорее  всего,  не  раз  останав-
ливался  в  приютах  для  путешествующих.  В  то  время  вдоль  всех
основных  торговых  путей  существовала  развитая  сеть  частных
постоялых  дворов.  Впрочем,  у  этих  густо  населённых  блохами
убежищ  была  альтернатива  —  монастыри.  Христианство  сплело
плотную  сеть,  раскинувшуюся  по  всей  территории  Европы,  а
там,  где  было  хотя  бы  несколько  монахов,  путник  всегда  мог
остаться  на  ночлег.  Известно  два  свидетельства,  указывающие,
что  Фауст  пользовался  гостеприимством  монахов.  Одно  такое
упоминание,  исходившее  от  Иоганна  Гаста  (умер  в  1552  году),
было  опубликовано  во  втором  издании  его  «Застольных  бесед»
 1548 	года.  Рассказанная  Гастом  история  заслуживает  особого
внимания,  поскольку  автор,  по  его  собственному  признанию,
лично  встречался  с  Фаустом.  К  сожалению,  Гаст  не  указал  ни
даты,  ни  места,  где  происходили  события.  Несмотря  на  все  уве¬
рения  Гаста,  к  его  рассказу  следует  относиться  с  долей  осто¬
рожности.  В  конце  концов,  книга  Гаста  была  не  историческим
исследованием,  а  сборником  занимательных  анекдотов,  что,
собственно,  отразилось  в  названии.
 Под  заголовком  «О  Фаусте,  некроманте»  Гаст  приводит
следующую  байку:
 «Однажды  Фауст  остановился  на  ночлег  в  богатом  монасты¬
ре.  Монах-прислужник  подал  ему  плохого  вина,  слабого  и  не
очень-то  приятного  на  вкус.  Фауст  просил  его  налить  другого
вина,  которое  обычно  подавалось  только  знатным  лицам»369.
 Не  следует  забывать,  что  Фауст  называл  себя  комтуром
ордена  иоаннитов,  а  эта  должность  предполагала  благород¬
 330

18.  ЗА  ШВАРЦВАЛЬДОМ
 ное  происхождение.  Таким  образом,  его  запросы  вполне  со¬
ответствовали  его  положению.  Проблема  в  том,  что  у  монаха
не  было  ключей.  По  словам  монаха,  ключи  остались  у  аббата:
«Настоятель  спит,  а  будить  его  грешно».  Но  Фауст,  заметив¬
ший,  что  ключи  лежат  в  углу,  приказал:  «Возьми  их,  нацеди  мне
вина  из  бочки  слева  и  дай  мне  выпить».  Монах  отказался,  объ¬
яснив,  что  настоятель  не  разрешает  подавать  гостям  никакого
другого  вина.  Фауст  потерял  терпение:  «Насмотришься  ты  у
меня  диковинок,  негостеприимный  монашек»370.
 Утром  Фауст  уехал,  не  попрощавшись,  но  это  было  лишь
полбеды.  Он  послал  в  монастырь  «беса  неистового  »,  без  устали
допекавшего  монахов  и,  если  верить  Гасту,  переворачивавшего
все  вверх  дном  и  в  церкви,  и  в  кельях371.  Очевидно,  этот  «бес
неистовый»  представлял  собой  что-то  вроде  так  называемого
полтергейста.  Интереснее  всего,  что  в  этом  рассказе  Фаусту
приписывалась  способность  посылать  некое  существо,  по  сути,
завладевающее  монастырём.  Тем  самым  осуществилась  угроза,
якобы  высказанная  Меланхтону.
 Но  как  Фауст  мог  вызвать  такое  существо?  В  третьем  томе
«Оккультной  философии»  Агриппа  подразделяет  некроман¬
тию  на  два  вида:  первый  —  это  некромантия,  способная  вы¬
зывать  «видимые  оболочки»;  второй  он  называет  скиомантией
(от  греческих  слов  skia  —  «душа»  и  manteia  —  «прорицание»),
которая  служит  для  вызова  призраков.  Под  действием  закли¬
наний  и  благодаря  оставшейся  у  них  физической  субстанции
эти  призраки  могут  помогать  некроманту  и  в  ряде  случаев  спо¬
собны  «разжигать  похоть,  вызывать  галлюцинации,  болезни,
ненависть  и  другие  схожие  чувства»372.  Если  Фауст,  как  пред¬
полагали,  был  своего  рода  некромантом  и  мог  наслать  «беса
неистового»,  значит,  он  владел  определённым  методом.
 По  утверждению  Гаста,  проблема  настолько  обострилась,
что  монахи  собирались  уйти  из  монастыря  или  даже  разрушить
его.  Настоятель  обратился  за  помощью  к  пфальцграфу,  взяв¬
шему  монастырь  под  защиту  и  переселившему  монахов  в  другое
место.  Гаст  писал,  что  граф  время  от  времени  снабжал  монахов
припасами.  Судя  по  всему,  бес  перестал  чинить  беспокойство,
 331

ЛЕО  РУИКБИ
 но  Гаст  утверждал,  что  едва  только  монахи  попытались  вер¬
нуться,  всё  тут  же  возвратилось  на  круги  своя.
 Единственным  указанием  на  место  действия  было  упо¬
минание  о  пфальцграфе.  В  тот  период  титул  пфальцграфа
принадлежал  Людвигу  V  (правил  в  1508—1544  годах),  сыну
Филиппа  Честного,  о  котором  уже  упоминалось  ранее.  В  его
владении  находилась  огромная  территория  с  разнообразными
ландшафтами,  вытянувшаяся  вдоль  Рейна  к  югу  от  Майнца  и
простиравшаяся  далеко  на  запад.  Размер  этой  территории  не
способствует  точному  определению  места  описанного  Гастом
события,  но  позволяет  утверждать,  что  Фауст  находился  где-то
на  юго-западе  Германии.
 В  «Циммерской  хронике»  XVI  века  мы  находим  сходное
указание,  на  этот  раз  с  географическим  названием  места.
 «В  Люксгеймский  монастырь  в  Вассихин  Фауст  послал  духа,
от  которого  монахи  никак  не  могли  избавиться,  а  он  им  вся¬
чески  досаждал,  и  единственно  по  той  причине,  что  однажды
они  не  дали  Фаусту  переночевать  в  монастыре,  поэтому  он  и
поселил  у  них  беспокойного  духа»373.
 В  наши  дни  вблизи  Бонна  расположен  город  Люксгейм
(Liixheim),  но  загадочный  регион  Вассихин  по  предположе¬
нию  должен  находиться  в  Вогезских  горах,  то  есть  довольно
далеко  от  Бонна.  Бонн  расположен  в  нескольких  сотнях  ки¬
лометров  к  северу  от  Пфальца,  в  то  время  как  часть  района
Вогезских  гор  относилась  к  владениям  Людвига  V.  В  поисках
подходящего  названия  я  неожиданно  наткнулся  на  крошечный
городок  Ликсхайм,  расположенный  к  западу  от  Страсбурга
в  районе  Вогезов,  принадлежащем  сегодня  французской  Ло¬
тарингии374.  Судя  по  всему,  Гаст  и  «Хроника»  имели  в  виду
именно  Ликсхайм.
 С  1107  года  в  этом  городке  располагался  бенедиктинский
монастырь  или  приорство.  Можно  предполагать,  что  к  моменту
появления  Фауста  монахи  уже  восстановили  разрушения,  при¬
чинённые  в  период  Крестьянской  войны.  В  1550—1551  годах
монастырь  был  превращён  в  светское  заведение,  а  позднее  был
разрушен  в  ходе  Тридцатилетней  войны.  Вплоть  до  XIX  века
 332

18.  ЗА  ШВАРЦВАЛЬДОМ
 в  городке  стояло  два  дома,  известные  как  «сараи  доктора
Фауста»375.
 В  «Циммерской  хронике»  нет  указания  о  датировке  собы¬
тия;  это  просто  ещё  одна  история  о  Фаусте.  История  в  изло¬
жении  Гаста  текстуально  мало  отличается  от  его  же  рассказа
о  случае  в  Базеле;  к  тому  же  Базель  и  Аиксхайм  расположены
недалеко  от  Штауфена  —  того  самого  города,  где,  по  общему
мнению,  умер  Фауст.  Всё  это  предполагает  дату,  близкую  к
концу  жизни  Фауста.  Возможно,  Фауст  остановился  в  мона¬
стыре  Ликсхайма  по  пути  на  юг  из  Мюнстера.  Тогда  Фауст  мог
оказаться  в  Ликсхайме  самое  раннее  в  1535  году,  но  не  позднее
1538  года.
 ОБЕД  В  БАЗЕЛЕ
(Ок.  1535)
 Вспомнив  байку  про  случай  с  нечистой  силой  в  Ликсхайме,
Гаст  приводит  «другую  историю  о  Фаусте»:
 «Когда  мы  с  ним  обедали  в  Большой  коллегии  в  Базеле,  он
отдал  повару  изжарить  птиц,  и  не  знаю,  где  он  купил  их  или  от
кого  получил  в  подарок,  потому  что  их  тогда  нигде  не  продава¬
ли,  да  и  птиц  таких  в  Базеле  не  водилось.  Были  у  него  собака  и
конь,  которые,  полагаю,  были  бесами,  ибо  они  могли  выполнять
все,  что  угодно.  Слыхал  я  от  людей,  что  собака  иной  раз  обо¬
рачивалась  слугой  и  доставляла  хозяину  еду»376.
 Хотя  место  действия  переместилось  на  юг,  в  новую  мест¬
ность,  мы  видим  уже  знакомые  детали  вроде  колдовского  пира
и  дьявольского  коня,  напоминающие  о  пребывании  Фауста  в
Эрфурте  или  Праге.  Добавление  собаки  перекликается  с  тем,
что  рассказывали  об  Агриппе,  а  позднее  роль  собаки  затверди¬
ли  в  своих  литературных  произведениях  Марло  и  Гёте.  Мелан-
хтон  также  рассказывает  похожий  случай,  вероятно,  впервые
связав  это  с  именем  Агриппы:  собака  Фауста  была  дьяволом,
а  у  Агриппы  была  собака  по  кличке  Дьявол.
 Гаст  признаётся  в  тесном  знакомстве  с  некромантом.  В  от¬
личие  от  Муциана,  Гаст  встречается  с  Фаустом  отнюдь  не  на
 333

ЛЕО  РУИКБИ
 постоялом  дворе:  они  вместе  обедают  в  «Большой  коллегии»
(Collegium  magnum).  Базельский  университет  был  основан  в
1460  году  в  соответствии  с  хартией,  подписанной  римским  па¬
пой  Пием  И.  Обучение  проходило  по  знакомой  схеме:  за  фа¬
культетом  искусств  следовали  факультеты  права,  медицины  и
богословия.  В  эти  двери  входил  Парацельс,  не  раз  возмущавший
общее  спокойствие,  так  что  университет  уже  привык  к  неодно¬
значным  визитёрам.
 При  населении  около  10  ООО  человек,  Базель  с  его  знамени¬
тым  собором  с  двумя  шпилями  стал  центром  развития  печати,
фармакологии,  гуманизма  и  общественных  реформ.  Базель,  ра¬
нее  входивший  в  Верхнерейнский  имперский  округ,  в  1501  году
вступил  в  союз  со  Швейцарской  конфедерацией,  получив  неза¬
висимость  от  Священной  Римской  империи.  Здесь  Иоганн  Фро-
бен  (1460—1527)  установил  печатный  станок,  опубликовав  ра¬
боты  не  раз  гостившего  у  него  Эразма.  Парацельс,  приехавший
в  город  в  1520-х  годах,  излечил  Фробена  от  ужасных  болей  в
ноге.  Базель  дал  жизнь  учению  Цвингли;  сам  Иоганн  Гаст  также
служил  в  этом  городе  протестантским  священником.  Впрочем,
репутация  Гаста  держалась  в  основном  на  его  «Застольных
беседах»  —  собрании  забавных  анекдотов  и  небылиц.
 В  «народной  книге»  Фауст  навещает  Базель  во  время  свое¬
го  кругосветного  путешествия  и,  ненадолго  задержавшись  в
городе,  узнаёт  интересную  легенду.  По  обыкновению,  Фауст
находит  время  для  осмотра  достопримечательностей,  восхища¬
ясь  кирпичными  стенами  города  и  глубоким  рвом377.  Впрочем,
название  города  кажется  необычным,  и  Фауст  интересуется  у
Мефистофеля  его  происхождением:
 «Город  этот,  как  он  узнал  от  своего  духа,  получил  свое  имя
от  василиска,  который  здесь  некогда  жил»378.
 Само  собой,  нашёлся  благородный  рыцарь,  решивший  сра¬
зиться  с  чудовищем.  Рыцарь  оказался  не  только  храбрым,  но
и  ловким:  он  соорудил  себе  латы  из  стекла,  закрывавшие  всё
тело.  Надев  поверх  лат  чёрный  плащ,  он  отправился  на  поиски
зверя.  Почуяв  жертву,  василиск  медленно  выполз  из  своего
логова.  Как  только  чудовище  разинуло  пасть,  рыцарь  сбросил
 334

18.  ЗА  ШВАРЦВАЛЬДОМ
 плащ.  Не  успев  испустить  даже  беспомощного  крика,  василиск
разлетелся  на  тысячу  кусков379.  Базельские  сказки  не  выглядели
чем-то  необычным.  В  конце  1530-х  годов  базельское  общество
зачитывалось  языческими  откровениями,  опубликованными  в
любопытной  работе  швейцарского  историка  Гильга  (Эгидия)
Чуди  (1505—1572).  В  его  книге  Die  uralt  warhafftig  Alpisch  Rhetia
(нем.  «Истинная  древняя  Альпийская  Ретия  »),  опубликованной
в  1538  году,  содержалось  детальное  описание  языческих  об¬
рядов  плодородия,  бытовавших  тогда  в  Швейцарских  Альпах.
Чуди  рассказывал  о  ежегодных  обрядах,  в  которых  участвовали
группы  мужчин  в  масках,  называвшихся  штопферами  (пробой¬
никами).  Переходя  от  деревни  к  деревне  с  огромными  дубинами
в  руках,  они  высоко  подпрыгивали,  делая  вид,  что  ударяют  друг
друга  своим  оружием.  Позднее  реформатор  Дурих  Шампель
опубликовал  свою  подборку  схожих  обрядов,  целью  которых
было  обеспечение  хорошего  урожая.  То,  что  Чуди  и  Шампель
объявляли  языческим  суеверием  и  заведомой  бессмыслицей,
было  тем  не  менее  живой  традицией,  продолжавшей  существо¬
вать  в  далёких  горных  селениях.  Хотя  Фауст  и  штопферы  при¬
надлежали  к  очень  разным  мирам  —  высшая  магия  и  народные
обычаи  никогда  не  дружили,  —  тем  не  менее  борьба  за  искоре¬
нение  народных  традиций,  которую  вели  как  протестантские,
так  и  католические  священники,  весьма  сильно  повлияла  на
превращение  Фауста  из  мага  в  приверженца  дьявола.  Историю
часто  переписывали,  причём  далеко  не  сочувственной  рукой.
 Возможно,  что,  сидя  вдвоём  в  трапезной  «Большой  кол¬
легии»,  Гаст  и  Фауст  говорили  о  работе  Чуди  или  о  недавних
процессах  над  ведьмами.
 За  несколько  лет  до  этого  в  городском  поселении  Пфеф-
финген,  относившемся  к  Базельскому  епископству,  по  обви¬
нению  в  колдовстве  осудили  трёх  женщин.  В  документах  суда
значилось,  что  «без  принуждения  или  пытки»  Агнеса  Каллате,
Ита  Лихтермутт  и  Дильге  Глазерин  признались  в  сношениях  с
адскими  воронами,  обещавшими  доставить  любые  яства,  какие
они  пожелают380.  Доставленные  воронами  яства,  вишня,  птица
и  вино,  по  сути,  были  аналогичны  эффекту  улучшения  плодо¬
 335

ЛЕО  РУИКБИ
 родия  земли,  обещанного  скачущими  штопферами.  Несколько
дальше  в  ряду  аналогий  стоит  банкет  самого  Фауста  и  его  ма¬
гические  эффекты,  не  соответствовавшие  времени  года.  Воз¬
можно,  это  отдалённое  эхо  таких  же  ритуалов  плодородия.
 Подобная  интерпретация  не  противоречит  образу  мысли
эпохи  Возрождения.  В  1561  году  швейцарский  преподаватель,
врач  и  учёный  Конрад  Геснер  (1516—1565)  написал  своему  дру¬
гу,  штатному  врачу  императора  Фердинанда  I  Иоганну  фон
Крафтхайму  об  известном  странствующем  учёном  по  имени
Фауст.  Геснер  хотел  поделиться  кое-какими  интересными  мыс¬
лями  о  «запретных  искусствах»,  практикуемых  личностями
вроде  Парацельса  и  Фауста.  «На  самом  деле  я  подозреваю,  —
писал  Геснер,  —  что  их  ритуалы  происходят  от  друидов,  от
тех  самых  жрецов  древних  кельтов,  учившихся  у  демонов  в
подземных  пещерах.  Такие  обряды  по  сей  день  проходят  в  ис¬
панской  Саламанке»381.  Геснер,  которого  современники  на¬
зывали  «швейцарским  Плинием»,  оставил  обширное  научное
наследие  в  области  зоологии,  ботаники,  филологии,  медицины
и  изучения  классиков.  Самой  известной  из  его  работ  было  ис¬
следование  «тайных  средств»  алхимиков  и  эмпириков  —  ив
1537  году  Геснер  находился  в  Базеле.  Примерно  в  это  же  время
в  Базеле  побывал  Фауст.
 Примерно  в  тот  же  период  в  Базеле  жил  другой  выдающийся
представитель  эпохи  Возрождения  —  беспримерный  Эразм.
Незадолго  до  своей  кончины  постаревший  и  больной  Эразм  с
радостью  принял  приглашение  Марии  Голландской  переехать
в  Брабант.  Уже  собравшись  в  дорогу,  Эразм  неожиданно  за¬
болел  дизентерией.  Так  и  не  оправившись  от  тяжёлой  болезни,
он  вскоре  скончался.  Вопреки  обычному  правилу,  учёный  от¬
казался  от  последнего  причастия.  Эразма  похоронили  в  со¬
боре  Базеле  с  великими  почестями  в  1536  году.  О  смерти  этого
великого  человека  знали  не  только  в  Базеле,  но  и  во  многих
других  городах.
 При  жизни  Эразм  сторонился  Агриппы  (несмотря  на  то
что  Агриппа  хотел  такой  встречи),  и  поэтому  маловероятно,
чтобы  он  принял  Фауста.  Но  Базель  был  небольшим  городом,
 336

18.  ЗА  ШВАРЦВАЛЬДОМ
 и  новости  в  нём  обычно  дополнялись  слухами.  Круг  общения
Гаста,  вероятно,  состоял  из  учёных  вроде  гебраиста  и  географа
Себастьяна  Мюнстера  (1488—1552),  гуманиста,  музыканта  и
богослова  Оттомара  Аюскиния  (Отмар  Нахтгалл,  ок.  1478—
1537)  или  священника  и  драматурга  Валентина  Больца  (умер  в
1560  году).  Хотя  Больц  перебрался  в  Базель  лишь  в  1546  году,
Фауст  мог  с  большой  вероятностью  встретить  других  учёных.
В  те  времена  люди  были  компанейскими,  и  Гаст  вряд  ли  стал
бы  обедать  с  Фаустом  наедине.  Впрочем,  хотя  самому  Гасту
могли  нравиться  истории  о  Фаусте,  он  закончил  свой  рассказ  в
знакомом  и  вовсе  не  благожелательном  тоне:  «Господь  хранит
нас,  чтобы  мы  не  начали  служить  дьяволу»382.
 слуга  дьявола
 (1536)
 В1536  году  Иоахим  Камерарий  находился  в  Тюбингене,  куда
его  пригласили  для  участия  в  реорганизации  университета.
Однако  его  мысли  были  заняты  совсем  другим.  Как  нам  уже
известно,  Камерарий  определённо  предсказал  успех  отправив¬
шейся  в  Новый  Свет  экспедиции  Филиппа  фон  Гуттена.  Воз¬
можно,  одной  из  причин  было  наличие  конкурента.  В  письме
Даниелю  Штибару  Камерарий  оправдывался,  говоря  о  других
астрологах  и  о  том,  что  попытки  ему  помешать  заранее  обре¬
чены  на  провал:  «Не  думай,  что  следует  относиться  к  предска¬
заниям  астрологов  или  гаруспиков  с  большей  верой,  нежели  к
словам  человека,  мудрость  которого  не  происходит  из  чего-то
сверхъестественного,  но  основана  на  интуиции  и  способности
предвидения»383.
 В  другом  письме,  адресованном  Штибару,  Камерарий  прямо
указывает  на  своего  противника:
 «Я  пережил  печальнейшую  ночь  4  августа,  когда  Луна  на¬
ходилась  в  противостоянии  Марсу  в  созвездии  Рыб.  Ибо  твой
Фауст  причина  того,  что  мне  хочется  с  тобой  об  этом  порас¬
суждать.  О,  если  бы  он  лучше  научил  тебя  чему-нибудь  из  этого
искусства,  а  не  надул  ветром  суетнейшего  суеверия  или  какими-
 337

ЛЕО  РУИКБИ
 то  чарами  держал  тебя  в  ожидании.  Но  что  же,  в  конце  концов,
он  говорит?  Что  еще?  Я  знаю,  что  ты  обо  всем  тщательно  осве¬
домился.  Побеждает  ли  Цезарь?  Так  оно  и  должно  быть...»384
 Итак,  Камерарий  кое-что  слышал  о  Фаусте.  Письмо  Филип¬
па  фон  Гуттена  брату  Морицу  доказывает,  что  он  консультиро¬
вался  с  Фаустом  относительно  экспедиции,  и  Камерарий  явно
не  испытывал  радости  по  поводу  вмешательства  конкурента.
Выражение  «твой  Фауст»  (лат.  tuus)  подразумевает  некие  до¬
статочно  близкие  отношения,  существовавшие  между  Фаустом
и  Штибаром.  Куда  более  обычным  обвинением  выглядело  упо¬
минание  о  «чарах».  Что-то  похожее  говорил  князь-епископ
Франц  фон  Вальдек  в  1534  году,  в  письме  городскому  совету
Варендорфа  об  анабаптистах385.
 Отрицая  значимость  предсказания  Фауста,  названного
«суетнейшим  суеверием»,  Камерарий  пытается  защититься  и
представить  в  выгодном  свете  свои  способности,  среди  которых
он  числит  «интуицию  и  предвидение».  Познания  Камерария
в  астрологии  подкреплялись  античными  искусствами:  sortes
Homericae  и  sortes  Virgilinae  —  гаданием  по  способу  библио¬
мантии,  основанным  на  использовании  работ  Гомера  и  Вер¬
гилия.  Прорицатель  открывает  подходящий  текст,  например
«Илиаду»,  на  случайной  странице  и  толкует  абзац,  попавшийся
ему  на  глаза,  в  контексте  заданного  ему  вопроса.  Отвечая  на
вопрос  из  письма  Штибару  о  возможных  победах  Цезаря,  Ка¬
мерарий  написал,  что  здесь  лучше  всего  процитировать  Гомера:
«Честь  скиптроносца  от  Зевса,  и  любит  его  промыслитель»386.
Он  напомнил  Штибару  о  своём  предсказании  Карлу  V,  сде¬
ланном  много  лет  назад,  когда  император  был  ещё  ребёнком.
Теперь  Камерарий  цитирует  «Энеиду»  Вергилия:  «Перед  при¬
ходом  его  уж  ныне  и  Каспия  царства,  по  прорицанью  богов,
страшатся,  Меотии  область,  и  семиструйного  смутны  устья
дрожащие  Нила»387.
 Озабоченность  Камерария  по  поводу  будущих  деяний  им¬
ператора  разделяли  многие.  Старые  враги  уже  развернули  зна¬
мёна  войны,  и  у  границ  империи  вновь  засверкала  обнажённая
сталь.  Осенью  1534  года  Карл  V,  готовившийся  к  началу  военной
 338

18.  ЗА  ШВАРЦВАЛЬДОМ
 кампании  в  Северной  Африке,  направил  посланников  для  на¬
лаживания  мирных  переговоров  с  Францией.  Но  Франциск  I
вовсе  не  стремился  к  миру.  Его  эмиссар  де  ла  Форе,  пытавшийся
найти  средства  и  союзников  для  войны  против  империи,  вместе
с  корсаром  Барбароссой  (ок.  1478—1546)  побывал  сначала  в
Алжире,  а  затем  при  дворе  самого  султана.  Барбаросса,  до  того
разбойничавший  на  побережье  Италии,  с  успехом  отбил  Тунис
у  союзника  испанцев  султана  Мулай  Хасана,  тем  доказав  свою
способность  доставить  империи  значительные  неприятности.
Когда  весной  1535  года  Франциск  I  встретился  с  очередным  по¬
сланником  Карла,  выяснилось,  что  король  Франции  не  только
намерен  сотрудничать,  но  и  вступил  в  сговор  с  несколькими
германскими  князями.  Тем  временем  Венеция  упрашивала  Су¬
леймана  прервать  военную  кампанию  в  Месопотамии  и  высту¬
пить  против  Карла  V  в  Средиземном  море.
 30 	мая  1535  года  Карл  V  покинул  порт  Барселоны  и  двинулся
навстречу  флотилиям  Андреа  Дориа  (Генуя),  рыцарей  ордена
иоаннитов  (Мальта),  Португалии,  Сицилии  и  Италии,  чтобы
возглавить  поход  объединённых  сил,  насчитывавших  более
400  кораблей,  на  Тунис.  Хотя  к  августу  Карл  овладел  горо¬
дом,  заставив  Барбароссу  вернуться  в  алжирское  логово,  эта
новость  могла  не  дойти  до  Камерария.  Одержав  победу,  Карл
со  своей  армией  направился  в  Италию,  чтобы  перезимовать  в
Неаполе.  В  1536  году  император  встретил  Пасху  в  Риме.
 В  те  времена  Италию  не  раз  охватывала  паническая  бо¬
язнь  ведьм.  По  версии  Реджинальда  Скотта,  такие  события
происходили  в  местечке  Кассалис  в  Салассии  (возможно,  со¬
временная  Казали  близ  Флоренции).  Сразу  несколько  ведьм
обвинили  в  том,  что  они  распространяли  чуму  в  этом  райо¬
не.  В  период  опустошительных  эпидемий  чумы,  возникавших
вплоть  до  XVII  века,  похожие  случаи  имели  место  в  Генуе  и
Милане.  В  XIV  веке  во  Франции  и  других  странах  в  таких  же
преступлениях  обвиняли  прокажённых,  которых  истребляли
под  корень.  В  подстрекательстве  к  ведовству  обвиняли  евреев,
за  действиями  которых  многие  аналитики  усматривали  мусуль¬
манский  заговор.  Мало  что  изменилось  с  тех  пор.  В  1536  году
 339

ЛЕО  РУИКБИ
 курфюрст  Саксонии  Иоганн  Фридрих  I  по  совету  Лютера  из¬
гнал  евреев  из  своих  владений.  Несчастья,  наличие  меньшинств
и  неведение  создавали  эффект  смеси  серы,  селитры  и  древесно¬
го  угля.  Социологически  распространение  паники  часто  бывает
связано  с  более  масштабными  кризисными  явлениями.
 В  Риме  Карл  V  уведомил  римского  папу  Павла  III  о  том,  что
Франциск  I  продолжает  отвергать  его  предложения  о  мире.
По  мнению  императора,  дело  шло  к  финальной  схватке,  кото¬
рая  положит  конец  турецкой  экспансии  в  Европе.  В  феврале
1536  года  вероломный  Франциск  вступил  в  союз  с  Сулейманом.
В  марте  он  вторгся  в  Савой  и  к  началу  апреля  овладел  Турином.
Карл  V  ответил,  вызвав  Франциска  драться  один  на  один.  Фран¬
циск,  далёкий  от  понятия  рыцарства,  не  принял  вызов.  Оставив
планы  по  завоеванию  Алжира  (и  неизбежно  Константинопо¬
ля),  Карл  во  главе  армии  численностью  от  50  до  60  ООО  человек
вторгся  в  Прованс  и  подошёл  к  самым  стенам  Марселя.
 Возможно,  Камерарий  был  прав?  Хотя  военная  кампания
императора  против  североафриканских  союзников  турок  была
успешной,  но  овладев  Экс-ан-Провансом  Карл  поставил  свои
войска  в  тупиковую  ситуацию.  Разделив  армию  на  две  части,  ко¬
мандующий  французов  Монморанси  занял  хорошо  укреплён¬
ные  города  Авиньон  и  Баланс.  Таким  образом,  отказавшись
уйти,  он  оставил  захватчиков  в  систематически  разграбленной
сельской  местности.  Поколебавшись  некоторое  время,  Карл  V
13  сентября  принял  решение  отступить.  Возможно,  у  входа  в
Лионский  залив  стоял  действительно  мощный  флот,  но  в  конеч¬
ном  счёте  Камерарий  ошибся.  Цезарь  не  побеждал.  В  декабре
Карл  V  отплыл  в  Барселону.
 В  переписке  со  Штибаром  Камерарий  просто-напросто
раздувал  собственные  успехи,  заодно  охаивая  Фауста.  Не¬
померное  самомнение  Камерария  напоминало  поведение  его
предшественников  Тритемия  и  Муциана.  Впрочем,  его  письма
открывают  некоторые  подробности  о  том,  что  могло  беспоко¬
ить  интеллектуалов  того  периода.
 Если  Фауст  действительно  был  комтуром  иоаннитов,  он  не
мог  избежать  конфликтов  своего  времени,  особенно  по  причине
 340

18.  ЗА  ШВАРЦВАЛЬДОМ
 турецких  набегов  на  такие  приграничные  области,  как  Штирия.
Поселения  рыцарей-иоаннитов  в  Триполи  и  на  Мальте  (1530)
были  основаны  Карлом  V  для  обеспечения  борьбы  с  корсарами,
и  корабли  ордена  участвовали  в  Тунисской  кампании.  Все  эти
данные  свидетельствуют  в  пользу  того,  что  Фауст  находился
в  Южной  Германии.  Но  если  Фауст  и  участвовал  в  сражени¬
ях,  эти  дни  остались  в  прошлом:  магу  было  уже  около  70  лет.
Скорее  всего,  он  больше  не  был  комтуром  (обычно  эту  долж¬
ность  занимали  5  или  10  лет)  и  либо  ушёл  в  отставку,  либо  от¬
правился  за  границу,  чтобы  попытаться  заработать  гаданием.
Сняв  мантию  ордена,  Фауст  тем  не  менее  оставался  астрологом,
однажды  оказавшим  услугу  епископу  Бамбергскому,  и,  несо¬
мненно,  рассчитывал  найти  состоятельного  клиента.  Смена
власти  в  Вюртемберге  могла  сделать  этот  город  опасным  для
пребывания  мага,  а  все  крупные  баварские  города  уже  закрыли
перед  ним  свои  двери.
 «Народная  книга»  по  понятным  причинам  не  отражает  по¬
литики  тех  дней.  Вместо  этого  нам  показывают  мага,  на  склоне
лет  наколдовавшего  себе  компанию  прелестниц.  Хотя,  судя  по
«народной  книге»,  Фауст  должен  был  с  самого  начала  вести
разгульный  образ  жизни,  с  приближением  срока  договора  он
окончательно  «впал  в  свинство  и  эпикурейство».  Он  приказал
Мефистофелю  доставить  семь  красивейших  девиц,  встретив¬
шихся  им  за  время  многочисленных  путешествий.  Согласно
тексту  P.F.,  Мефистофель  в  положенное  время  доставил  «двух
голландок,  одну  венгерку,  одну  англичанку,  двух  валлиек  и
одну  франкийку».  В  «Вольфенбюттельской  рукописи»  вместо
валлийки  упоминается  девушка  из  Швабии;  кроме  того,  стоит
сказать,  что  «франкийка»  была  привезена  из  Франконии,  то
есть  из  Германии,  а  не  из  Франции388.  Должно  быть,  среди  об¬
ширного  гарема  Фауст  чувствовал  себя  не  хуже  Иоанна  Лей¬
денского:  «Вот  с  этими-то  прелестницами  он  и  жил  до  самого
своего  конца»389.  «Народная  книга»  о  Фаусте  датирует  этот
рассказ  20-м  годом  действия  договора,  что  даёт  нам  1534  год
(согласно  датам  из  голландского  издания).  Впрочем,  к  этим
датам  не  стоит  относиться  слишком  серьёзно.
 341

ЛЕО  РУИКБИ
 К  смертным  грехам  Фауста  «народная  книга»  относила  не
только  похоть,  но  и  алчность.  Неразвитость  банковской  си¬
стемы  того  времени,  доступной  лишь  для  очень  богатых  или
знатных  особ,  многие  продолжали  считать,  что  деньги  следует
зарывать  в  землю  для  лучшей  сохранности.  Подобно  несчаст¬
ливым  искателям  сокровищ  из  окрестностей  Йены  или  слуге
лейпцигского  торговца  Джона  Георга  Е.,  мечтавшего  отыскать
тайные  богатства,  многие  наши  современники  тоже  хотят  со¬
рвать  куш  и  просаживают  деньги  в  лотереях.  Фауст  из  «народ¬
ной  книги»  не  избежал  этой  страсти.  Он  обратился  к  поиску
зарытых  в  землю  сокровищ  на  21-й  год  договора,  или,  судя  по
датам  из  «народной  книги»,  в  1536  году.
 В  «народной  книге»  Фауст  возвращается  в  Виттенберг,  что¬
бы  тайком  пробраться  в  развалины  старой  часовни,  находив¬
шийся  меньше  чем  в  километре  от  города.  Дьявол  указал  ему
место.  Едва  начав  копать,  Фауст  обнаружил  «ярко  сиявший»
драгоценный  клад,  охраняемый  «огромным  и  грозным  змеем».
Заколдовав  змея,  Фауст  похитил  сокровища.  К  своему  огорче¬
нию,  он  обнаружил,  что  добыл  из-под  земли  «только  горящие
уголья»,  да  к  тому  же,  копая,  «слышал  крики  и  видел  многих
мучеников  ада».  Не  смутившись  картиной  грядущего  прокля¬
тия,  Фауст  сохранил  добычу  и,  когда  вернулся  в  свою  «нору»,
увидел,  что  горящие  угли  превратились  в  серебро  и  золото.  Если
верить  «народной  книге»,  после  смерти  Фауста  его  помощник
Вагнер  нашёл  этот  клад,  стоивший  около  тысячи  гульденов390.
 Как  видно,  Фауст  из  «народной  книги»  не  придавал  боль¬
шого  значения  мирским  делам,  а  вместо  этого  был  увлечён  по¬
иском  сокровищ  —  и  теми,  кого  «Вольфенбюттельская  руко¬
пись  »  называла  его  «бесовскими  наложницами  ».  В  то  же  время
реальный  Фауст  не  мог  оставаться  в  стороне  от  политических
событий.  Его  пребывание  на  юго-западе  Германии  могло  быть
результатом  неспокойной  обстановки  в  Вюртемберге  и  ухуд¬
шения  отношения  к  магу  в  Баварии,  свидетельства  которого  мы
наблюдаем  сегодня  в  документах  Инголынтадта,  Нюрнберга
и  земли  Саксония-Анхальт.  К  тому  же  этот  регион  мог  стать
опасным  для  мага  из-за  последствий  выступления  анабаптистов
 342

18.  ЗА  ШВАРЦВАЛЬДОМ
 на  севере.  Для  путешествия  на  значительное  расстояние,  Фауст
мог  воспользоваться  водным  путём  от  Батенбурга  на  реке  Мёз
(Маас)  до  Ликсхайма,  заодно  миновав  бурлящий  Вюртемберг.
По  Рейну  он  мог  добраться  до  самого  Базеля.  Следуя  этими
маршрутами,  Фауст  мог  быстро  переместиться  из  Мюнстера,  в
окрестностях  которого  он  находился  в  1535  году,  до  того  места,
о  котором  упоминал  Гаст,  в  течение  всё  того  же  1535  года.
 «КУМАНЁК»  ДЬЯВОЛА
 Небылицы  о  Фаусте  проникли  даже  сквозь  религиозный
кокон,  окружавший  Лютера.  Антоний  Лаутербах  оставил  за¬
пись  о  разговоре,  состоявшемся  в  1537  году  между  Лютером  и
его  сподвижниками.
 Зашла  речь  об  обманщиках  и  об  искусстве  магии,  каким  об¬
разом  Сатана  ослепляет  людей.  «Много  говорилось  о  Фаусте,
который  называл  черта  своим  куманьком  и  говаривал,  что,  если
бы  я,  Мартин  Лютер,  протянул  ему  только  руку,  он  бы  меня  су¬
мел  погубить.  Но  я  не  хотел  его  видеть  и  руку  протянул  бы  ему
во  имя  Господа,  так  что  Бог  был  бы  моим  заступником»391.
 В  словах  Лютера  чувствуется  вполне  понятное  опасение.
Лютер  полагал,  что  он  может  пострадать,  если  протянет  руку
Фаусту,  что  означало  скорее  не  физический  контакт,  а  не¬
кое  соглашение.  Признав  это,  Лютер  немедленно  переходит
к  утверждению,  что  он  не  боится  протянуть  Фаусту  руку,  а
это  означает,  что  он  либо  действительно  боится  Фауста,  либо
опасается,  что  его  слова  поймут  в  этом  превратном  смысле.  Да¬
лее  Лютер  берёт  другой  курс,  говоря,  что  протянул  бы  Фаусту
руку  во  имя  Господа  потому,  что  Бог  защитит  его  от  любых
поползновений  со  стороны  Фауста  вместе  с  силами  Тьмы.  При¬
знав,  что  такие,  как  Фауст,  обладают  некоторой  властью  —  в
данном  случае  способностью  «погубить»,  Лютер  находит  вы¬
ход  в  утверждении,  что  заступничество  Бога  обладает  гораздо
большей  силой.
 Вир  рассказывает  историю  с  аналогичным  подтекстом.  Вир,
изложивший  историю  Дорстена,  продолжил  тему  и  поведал
 343

ЛЕО  РУИКБИ
 о  другом  бородаче,  который  как-то  повстречался  с  Фаустом:
«Есть  у  меня  еще  один  знакомый,  борода  у  него  черная,  лицо
темноватое,  свидетельствующее  о  меланхолической  конститу¬
ции  (вследствие  болезни  селезенки)».  Увидев  этого  мрачного
типа,  Фауст  тут  же  воскликнул:  «До  того  ты  похож  на  моего
куманька,  что  я  даже  посмотрел  тебе  на  ноги,  не  увижу  ли  длин¬
ных  когтей  ».  Вир  не  поленился  объяснить  читателю,  что  Фауст
«принял  его  за  дьявола,  которого  поджидал  к  себе  и  обычно
называл  куманьком»392.  Этот  анекдот  про  «куманька»  больше
смахивает  на  какую-нибудь  бородатую  шутку  XVI  века  по  пово¬
ду  жены  или  тёщи  —  если  у  Фауста  была  жена  и  тёща.  История
явно  притянута  за  уши  и  едва  ли  заслуживает  навязываемого
Виром  мрачного  подтекста.
 Лютер  и  Вир  не  могли  не  знать  о  похожем  сюжете  из  Библии.
Во  время  спора  с  книжниками  и  фарисеями  на  горе  Елеонской
Иисус  бросил  своим  оппонентам:  «Ваш  отец  диавол;  и  вы  хо¬
тите  исполнять  похоти  отца  вашего»  (Ин.,  8:  44).  Утверждение
о  том,  что  Фауст  называл  себя  «куманьком»  (или  шурином)
дьявола  —  лишь  риторическая  формула,  необходимая,  чтобы
вывести  его  образ  в  чёрных  тонах.  Но  из  этого  логически  сле¬
довало,  что  Фауст  связан  с  Князем  Тьмы  теснейшими  узами  и,
по  сути,  состоит  с  ним  в  родстве.
 Однако  слова  Лютера  допускают  и  другую  интерпретацию.
Фраза  Лютера  «welcher  den  Teufel  seinen  schwoger  hies»  (нем.
«чьим  кумом  был  дьявол»)  могла  также  означать,  что  дьявол
был  наставником  Фауста,  то  есть  одним  из  тех,  кто  направлял
его  действия.  Слово  Schwoger  —  или  обычно  Schwager  —  может
означать  как  «куманька»,  так  и,  в  устаревшей  интерпретации,
возницу  почтовой  коляски.  В  данном  контексте  Фауст  скорее
должен  идти  на  поводу  у  дьявола,  но  Вир,  услышавший  в  бай¬
ках  про  «куманька»,  изложил  их  на  языке,  не  допускавшем
двойного  толкования,  —  латыни.
 В  результате  смерти  клиентов  и  вероятных  покровителей,
таких  как  Георг  III  и  фон  Зиккинген,  и  умножения  числа  ре¬
лигиозных  фанатиков  вроде  Тритемия,  Муциана  и  доктора
Клинге,  возобладало  негативное  восприятие  личности  Фауста.
 344

19.  РАСПЛАТА  ЗА  ГРЕХ
 Гуманисты  отступили  под  напором  фанатиков.  Когда  Рейх-
лин  предстал  перед  инквизицией  по  обвинению  в  популяри¬
зации  еврейского  языка,  Лютер  в  своих  речах  с  пеной  у  рта
обрушивался  на  евреев.  Реформация  мало-помалу  душила
Возрождение.
 Усиливавшееся  неприятие  Фауста  протестантами  могло
повлиять  на  его  решение  отправиться  на  юг.  Интересно,  что
услугами  мага  всегда  пользовались  или  католические  священ¬
ники,  например  Георг  III,  а  также,  возможно,  фон  Вид  и  фон
Вальдек,  или  знатные  гуманисты  —  такие  как  фон  Зиккинген  и
Филипп  фон  Гуттен.  Впрочем,  если  верить  Гасту,  в  городе  Базе¬
ле,  совсем  не  чуждом  реформаторской  мысли,  Фаусту  оказали
вполне  дружелюбный  приём.  Несмотря  на  то  что  Ульрих  Вюр¬
тембергский  разорил  когда-то  приютивший  мага  Маульбронн,
Фауст,  судя  по  истории  в  Ликсхайме,  не  отказался  от  услуг
монастырей.  Более  поздние  свидетельства  указывают,  что  своё
последнее  убежище  Фауст  нашёл  далеко  в  горах  Шварцвальда,
в  Швабии.
 19.
 РАСПЛАТА  ЗА  ГРЕХ
(1537-1538?)
 «У  немцев  есть  пословица:  пусть  чародей  имеет  всё,  что  он
хочет,  но  придёт  день,  когда  за  него  самого  не  дадут  и  пенса;
именно  так  случилось  с  доктором  Фаустом,  во  всём  полагав¬
шимся  на  дьявола»  (P.F.)393.
 С  приближением  неизбежного  финала  Фауст  из  легенды
нашёл  успокоение  в  женщинах,  точнее  в  одной  женщине.  Его
похоть  не  удовлетворялась  обществом  «бесовских  наложниц»,
но  их  смогла  превзойти  одна  женщина.  Если  верить  «народной
книге  »,  на  23-м  году  договора  Фауст  вызвал  Елену  Троянскую,
сделав  её  своей  женой.  Какой  могла  стать  плата  за  его  грехи?
Фауст  получил  всё,  чего  хотел:  богатство  и  самую  прекрасную
 345

ЛЕО  РУИКБИ
 из  женщин.  За  грехи  ему  полагалось  то  же,  что  и  всем  нам:
смерть  (Рим.,  6:  23).
 В  XVI  веке  мужчины  смотрели  на  женщину  как  на  ведь¬
мин  котёл,  внутри  которого  кипели  страх  и  желание.  Лучше
всего  это  показано  в  произведениях  искусства  того  периода.
Иероним  Босх  (1450—1516)  запечатлел  сотворение  женщи¬
ны  на  большом  полотне,  отображавшем  события  от  падения
Люцифера  и  восставших  с  ним  ангелов  до  изгнания  Адама  и
Евы  из  Эдемского  сада;  Люцифер  пал  из-за  человека,  а  чело¬
век  пал  из-за  женщины.  Ганс  Бальдунг,  прозванный  Грин  (ок.
1484—1545),  изобразил  две  противоположности,  страсть  и  от¬
вращение,  в  своей  картине  «Три  возраста  женщины  и  смерть».
Картина  была  закончена  в  1510  году;  в  том  же  году  художник
создал  знаменитую  гравюру  «Шабаш  ведьм»,  а  позднее  —  гра¬
вюры  «Ева,  змея  и  смерть»  (ок.  1520—1525)  и  «Смерть  и  девуш¬
ка»  (1518—1520).  Нравственный  посыл  этих  работ:  показать
тщетность  земного  существования,  его  мимолётный  характер:
с  одной  стороны,  красота  женщины,  с  другой  —  уготованная
всем  нам  маска  смерти.
 В  исторических  документах  не  содержится  данных,  что  у
Фауста  была  жена  или  любовница  —  за  исключением  курьёз¬
ного  предположения  о  том,  что  сам  дьявол  приходился  ему
родственником  по  женской  линии.  Впрочем,  это  предположе¬
ние  как-то  не  вяжется  с  частыми  обвинениями  в  содомии.  Обе
идеи  банальны  и  так  же  нелепы,  как  и  все  прочие  обвинения
из  списанного  на  свалку  репертуара  XVI  века.  Легенда  сама
отвечает  на  этот  вопрос.  В  пьесе  Марло  Фауст  требует  у  Ме¬
фистофеля:  «Достань  мне  жену,  самую  красивую  девушку  в
Германии;  я  распутен  и  похотлив  и  не  могу  быть  без  жены»394.
В  «народной  книге»  Фауст  не  мог  жениться.  Это  было  запре¬
щено  наряженным  как  монах  Мефистофелем,  потому  что
«супружество  прежде  всего  угодно  Богу»,  а  Фауст  поклялся
отречься  от  Бога395.
 Снова  возобладали  доводы  религии.  В  «народной  книге»
мы  видим  строки,  представляющие  инверсию  протестантской
идеи  о  том,  что  каждый  мужчина  должен  жениться,  чтобы  раз¬
 346

19.  РАСПЛАТА  ЗА  ГРЕХ
 рушить  идеал  католического  целибата  —  образ  неженатого
священника.  Вполне  очевидно,  что  нацеленная  против  Рима
риторика  исходила  из  уст  дьявола,  принявшего  образ  мона¬
ха.  В  своё  время  Фауст  наверняка  слышал  такие  речи.  Он  мог
прочитать  вышедшее  в  1522  году  сочинение  Иоганна  Эберлина
фон  Гюнцбурга  (1465—1530)  с  необычайно  длинным  названием
«О  том,  насколько  это  опасно,  если  у  священника  нет  жены.
А  также  о  том,  сколь  нехристианскими  и  вредными  для  общего
блага  оказываются  те,  кто  не  позволяет  священникам  связывать
себя  узами  брака».  Фауст  также  мог  стать  объектом  нападок
какого-либо  проповедника,  например  Андреаса  Осиандера
из  Нюрнберга,  в  1533  году  наставлявшего  детскую  аудито¬
рию  такими  словами:  «Поэтому,  мои  дорогие  чада,  не  нужно
думать,  будто  вы  вольны  принимать  решение  жениться  или
не  жениться...  Потому,  что  Бог  приказал,  что  все  мы  должны
жениться»396.
 Критическое  отношение  к  католицизму  подчёркивалось  тем,
что  «народная  книга  »  о  Фаусте  изображала  Мефистофеля  в  мо¬
нашеском  одеянии.  Реформатор  Урбан  Регий  (1489—1541)  всю¬
ду  твердил:  «Любой  монах  —  тайный  или  явный  развратник  »397.
Святой  престол  называли  «вавилонской  блудницей».  Просве¬
щённый  Эразм  также  выступал  в  защиту  христианского  брака,
но  не  с  радикальных,  а  скорее  —  с  полемических  позиций:  для
него  женитьба  была  актом,  предписанным  свыше,  но  противо¬
речащим  монашескому  обету.
 Однако  за  супружеские  узы  выступали  не  только  лютеране.
Изучив  многочисленные  полемические  издания  XVI  века,  вы¬
шедшие  в  Германии,  мы  обнаружим,  что  не  только  протестант¬
ские,  но  и  католические  писатели  считали  семью  основой  соци¬
ального  миропорядка,  связывая  происхождение  религиозных  и
политических  кризисов  с  разрушением  устоев  семьи  и  брака398.
Таким  образом,  холостое  положение  Фауста  было  ещё  одним
вызовом  общественному  порядку.  Это  ещё  больше  отдаляло
его  от  других  людей.  Особый  статус  Фауста  лишний  раз  под¬
чёркивался  выбором  особой  любовницы.  Насладившись  радо¬
стью  обладания  гаремом  из  «дьявольских  наложниц»,  Фауст
 347

ЛЕО  РУИКБИ
 из  легенды  возжелал  чего-то  более  утончённого:  «Он  пожелал
взять  в  наложницы  прекрасную  Елену  Греческую»399.
 Мефистофель  делает  ему  это  одолжение,  ведь  никто  из
них  не  говорил  о  женитьбе,  и  Фауст  теряет  голову:  «Прекрас¬
ная  Елена,  дай  изведать  бессмертие  в  одном  твоем  лобзанье!»
(Марло,  перевод  Н.Н.  Амосовой).  Насколько  можно  судить,
Елена  Троянская  ответила  на  его  чувства  и,  по  выражению  из
«народной  книги»,  «в  положенный  срок  принесла  ребёнка»400.
Родившийся  сын  был  наделён  интуицией  и  способностью  уга¬
дывать  будущее,  и  Фауст  назвал  его  «Иустом  Фаустом».
 Елена  предстаёт  в  классическом  образе  Евы,  чей  лик  не  толь¬
ко  «тысячи  судов  гнал  в  дальний  путь»,  но  и  заставил  Гектора
и  Ахиллеса,  тех,  кто  «башни  Илиона  безверхие  сжег  некогда
дотла»,  начать  войну,  охватившую  весь  античный  мир  (Марло,
перевод  Н.Н.  Амосовой).  Образ  Елены  также  символизировал
разрыв  семейных  отношений.  Елена  была  замужем  за  царём
Спарты  Менелаем,  но  сбежала  от  мужа  после  того,  как  её  со¬
блазнил  Парис,  сын  троянского  царя.  В  мифе  о  Елене  Пре¬
красной  присутствовала  даже  тема  яблока  (яблока  раздора):
вначале  Парису  предлагают  решить,  кто  из  богинь  прекраснее:
Гера,  Афина  или  Афродита,  и  он  вручает  победительнице  (Аф¬
родите)  золотое  яблоко.
 Отношения  Елены  и  Фауста  не  особенно  занимали  соста¬
вителя  «народной  книги».  Елена  появляется,  они  с  Фаустом
(или,  по  крайней  мере,  Фауст)  влюбляются,  у  них  рождается
сын  —  вот,  собственно,  и  весь  сказ.  Тем  не  менее  у  Елены  со¬
вершенно  особая  роль.  Она  появляется  в  то  время,  когда  Фауст
уже  овладел  всеми  знаниями  мира,  обрёл  все  богатства,  какие
только  желал,  —  и  Елена  оказывается  последним  трофеем.
Скромница  Гретхен  из  поэмы  Гёте  —  бледная  тень  экзотиче¬
ской  античной  царицы.  Поскольку  в  Германии  XVI  века  смерть
ассоциировалась  с  образом  женщины,  Елена  была  знаком  при¬
ближающегося  конца.  Там,  где  дева,  там  и  смерть.
 Когда  приблизился  час  расплаты,  Фауст  из  легенды  позвал
«нотариуса  и  с  ним  нескольких  магистров»  и  выразил  свою
последнюю  волю,  оставив  всё  имущество  преданному  слуге
 348

19.  РАСПЛАТА  ЗА  ГРЕХ
 Вагнеру.  В  этом  якобы  нотариальном  документе  значились  дом
с  садом,  «крестьянское  владение»,  1600  гульденов,  золотая
цепь,  серебряная  посуда  и  «домашняя  утварь»401.  В  награду  за
верную  службу  Фауст  обещал  Вагнеру  исполнить  любое  его
желание.  Вагнер  пожелал  получить  его  «уменье».  Фауст  обе¬
щал,  но  прибавил,  что  Вагнеру  придётся  хранить  его  книги  при
условии,  что  тот  будет  их  «любить»  и  «изучать  прилежно».
Кроме  этого  Фауст  отдал  Вагнеру  в  услужение  знакомого  духа,
которого  в  «Вольфенбюттельской  рукописи  »  зовут  Ауэрханом,
а  в  переводе  P.F.  —  Акеркоком.  Фауст  предложил  ещё  одно
условие,  по  которому  Вагнер  должен  был  опубликовать  «ис¬
кусство,  деяния  и  все,  что  [Фауст]  делал»,  в  виде  истории,  но
только  после  смерти  Фауста402.  Эта  хитрая  уловка  объясняла
появление  «народной  книги»  о  Фаусте.  Введение  условия,  вы¬
раженного  от  первого  лица,  придавало  легенде  вид,  близкий
к  реальности.  Неискушённый  читатель  XVI  века  должен  был
легко  клюнуть  на  удочку.  Возможно,  даже  издатель  верил  в  то,
что  публикует  собственные  воспоминания  Фауста.
 Если  даже  Фаусту  было  что  завещать,  ничего  из  его  наследия
не  сохранилось  до  наших  дней.  Инструменты  его  эзотерическо¬
го  ремесла,  например  —  эфемериды,  которые  он  использовал
при  составлении  предсказаний  для  епископа  Бамбергского  и
Филиппа  фон  Гуттена,  бесследно  исчезли.  Экспонаты,  демон¬
стрируемые  в  «Доме  Фауста  »  в  Книтлингене,  не  могут  считаться
действительно  подлинными  вещами  самого  Фауста.  По  небреж¬
ности  или  умышленно  все  вещественные  доказательства  его
жизни  были  утрачены.
 Елена  и  Иуст  не  пережили  Фауста.  Они  исчезли  так  же  вне¬
запно  и  странно,  как  появились,  и  оставили  мир  людей  сразу,
как  только  из  груди  Фауста  вылетело  последнее  дыхание.  Хотя
в  1587  году  Шпис  хранил  молчание  по  этому  поводу,  в  1599  году
Видман  счёл  необходимым  добавить  к  тексту  что-то  вроде  объ¬
яснения,  исходившего  от  Иуста:  «Я  вынужден  уйти  потому,
что  отец  умер,  и  матери  более  незачем  здесь  оставаться»403.
Вероятно,  так  Видман  пытался  объяснить,  почему  среди  мно¬
жества  людей,  носивших  имя  Фауст  или  Фаустус,  не  нашлось
 349

ЛЕО  РУИКБИ
 ни  одного  законного  наследника  человека,  называвшего  себя
Георгием  Сабеллико  Фаустом.
 «Народная  книга»  о  Фаусте  не  содержит  ни  одного,  даже
самого  неуловимого  намёка,  способного  раскрыть  правду  о
Елене,  малыше  Иусте  или  о  последней  воле  Фауста.  В  реально¬
сти  мы  знаем  о  последних  днях  Фауста  не  больше,  чем  о  других
событиях  его  жизни.
 СУД  НАД  ДОКТОРОМ  ФАУСТОМ
 Одно  из  событий,  возможных,  но  так  и  не  случившихся  при
жизни  Фауста,  выглядит  тем  не  менее  весьма  знаменательным.
Фаусту  так  и  не  довелось  предстать  перед  судом,  церковным
либо  светским,  по  обвинению  в  занятии  магией.  В  то  же  время
магия  подразумевала  сношения  с  дьяволом  —  потому  что  об¬
разованные  богословы  отвергали  саму  возможность  независи¬
мого  обладания  магической  властью.  Ведьм  всегда  обвиняли  в
связи  дьяволом,  и  документы  ведовских  процессов  дают  немало
свидетельств  того,  как  обвиняемые  признавались  (обычно  под
пыткой)  в  том,  что  они  были  связаны  договором.  По  собствен¬
ному  признанию  Фауста,  он  занимался  практической  магией  —
и,  следовательно,  был  обязан  заключить  договор  с  дьяволом.
Этот  вывод  дополнительно  подкрепляется  эксцентричными
высказываниями  Фауста  о  его  «куманьке»,  то  есть  дьяволе.
Заключив  договор,  Фауст  оказывался  таким  же  виновным  в
ереси  и  отступничестве,  как  ведьмы.  Но  почему  Фауста  не  по¬
стигла  их  участь?
 По  одному  из  предположений,  сама  инквизиция  (и,  по¬
жалуй,  всякий  нормальный  человек)  опасалась  преследовать
Фауста  ввиду  его  теснейшей  связи  с  дьяволом404.  Но  обычно
именно  страх  заставлял  инквизицию  сжигать  еретиков  на  ко¬
стре.  Мы  уже  знаем,  что  поведение  некоторых  современников
Фауста  обернулось  для  них  самым  суровым  наказанием.  Фау¬
ста,  которого  выдворили  из  Инголыитадта,  посадили  в  тюрьму
в  Батенбурге  и  едва  не  взяли  врасплох  в  Виттенберге,  спасал
от  петли  палача  вовсе  не  страх.
 350

19.  РАСПЛАТА  ЗА  ГРЕХ
 Благодаря  докторской  степени  Фауст  принадлежал  к  клас¬
су  патрициев,  как  комтур  ордена  иоаннитов  он  должен  был
обладать  происхождением,  к  тому  же  он  вращался  в  кругу
аристократов  вроде  фон  Зиккингена,  фон  Гуттена  и  епископа
Бамбергского.  Могла  ли  близость  к  власти  защитить  от  обви¬
нений  в  колдовстве?  В  истории  известно  немало  свидетельств,
когда  обвинения  в  колдовстве  выдвигались  против  римских
пап,  королей,  королев  и  их  придворных,  и  если  иммунитета
не  имели  представители  высшей  духовной  и  светской  власти,
то  несомненно,  что  это  распространялось  и  на  более  низкие
уровни  феодального  порядка.  Несмотря  на  то  что  большинство
ведьм  принадлежали  к  низшим  слоям  общества,  социальная
иерархия  не  обеспечивала  надёжной  защиты.
 Однако  степень  доктора  —  не  важно,  присуждённая  офи¬
циально  или  нет,  —  могла  служить  Фаусту  своего  рода  про¬
фессиональным  прикрытием.  В1983  году  Аиланд  Эстес  написал
о  потрясающем  факте.  В  ходе  исследования  он  обнаружил,
что  по  обвинению  в  колдовстве  в  Европе  не  было  казнено  ни
одного  профессионального  врача  с  университетским  образова¬
нием.  По  данным  Кристины  Лэрнер,  внимательнейшим  образом
изучавшей  охоту  на  ведьм  в  Шотландии,  среди  обвинявшихся
в  ведовстве  были  представители  всех  групп  и  слоёв  общества,
кроме  врачей-терапевтов,  хирургов  и  аптекарей.  Столь  осо¬
бым  эффектом  обладала  вовсе  не  степень  доктора.  Например,
в  1453  году  по  обвинению  в  колдовстве  был  осуждён  доктор
богословия,  а  в  1589  году  —  доктор  права.  Решающим  факто¬
ром  была  степень  доктора  медицины  либо  принадлежность
какой-либо  официально  утверждённой  медицинской  програм¬
ме.  Медики  обладали  уровнем  иммунитета,  превосходившим
иммунитет  более  высоких  слоёв  общества:  их  профессиональ¬
ный  статус  был  важнее  социального  положения.
 Хотя  Филипп  Бегарди  писал  о  выдающихся  способностях
Фауста  в  области  медицины,  современные  ему  источники  ука¬
зывают,  что  Фауст  если  он  вообще  был  доктором,  то  доктором
философии.  Это  несомненно  означало,  что  он  действовал  под
эгидой  менее  уважаемой  профессии.  Возможно,  Фауст  не  попал
 351

ЛЕО  РУИКБИ
 в  тюрьму  лишь  по  воле  случая.  Мы  слишком  часто  читали  о  том,
что  Фауст  уехал  в  страшной  спешке,  и  в  одном  таком  случае  в
тексте  прямо  говорилось  о  том,  что  его  собирались  арестовать.
К  сожалению,  мы  не  знаем,  каковы  были  обвинения.  Наконец,
известно  более  или  менее  легендарное  свидетельство  о  том,
что  Фауста  всё  же  посадили  тюрьму  в  Батенбурге.  Точно  так
же  репутации  Фауста  как  чёрного  мага  и  содомита  оказалось
достаточно,  чтобы  в  1532  году  перед  ним  закрылись  ворота
Нюрнберга.
 Другой  тесно  связанный  фактор  —  это  бродячий  образ
жизни  Фауста.  Обвинения  в  ведовстве  по  большей  части  вы¬
двигались  соседями  или  знакомыми  предполагаемых  ведьм,
входивших  с  ними  в  одну  компактную  социальную  группу.  Их
оговаривали  из  зависти,  или  они  становились  жертвами  жен¬
ской  болтливости,  а  затем,  под  пыткой,  оговор  превращался  в
обвинение.  Фауст,  вечно  бродивший  между  университетами  и
дворами  знати,  не  участвовал  местечковых  разборках  (даже
если  они  происходили  в  крупных  городах).  Гендерная  принад¬
лежность  обвиняемых  в  ведовстве,  по-видимому,  отражала
то  маргинальное  и  экономически  непродуктивное  положение
женщины  в  обществе,  о  котором  часто  говорили  сами  женщи¬
ны.  Хотя,  по  статистике,  мужчины  гораздо  реже  попадали  под
обвинение  в  колдовстве,  такое  всё  же  случалось.  Но  ещё  важнее
был  тот  факт,  что  Фауст  почти  никогда  не  вмешивался  в  про¬
цессы  разрешения  локальных  общественных  конфликтов.  Ни
какая-нибудь  торговка  рыбой,  ни  прачка  не  могли  питать  к  нему
неприязни,  которая  могла  бы  оформиться  в  клевету.  Напротив,
обвинения  сыпались  на  Фауста  из  его  собственной  среды,  где
обитали  представители  учёного  мира  и  гуманизма.
 Но  Фауст  не  представлял  исключения.  Репутация,  которой
обладали  Агриппа,  Парацельс  и  даже  сам  Тритемий,  могла
легко  привести  каждого  из  них  в  суд  по  обвинению  в  колдов¬
стве.  Клеветники  во  главе  с  алхимиком  и  нумерологом  Шарлем
Булье  заставили  оправдываться  даже  Тритемия,  о  котором  рас¬
пустили  слух,  будто  бы  он  занимается  чёрной  магией.  Впрочем,
несмотря  на  это,  Тритемий  продолжал  консультировать  импе¬
 352

19.  РАСПЛАТА  ЗА  ГРЕХ
 ратора  по  вопросам  богословия  и  магии.  Напротив,  астрология
была  в  моде,  и  должность  придворного  астролога,  например
Вирдунга,  не  выглядела  чем-то  исключительным.  Не  меньший
интерес  для  властителей  представляла  алхимия.  Обедневший
учёный  мог  продать  свои  знания  сильным  мира  сего,  испыты¬
вавшим  постоянные  затруднения  с  наличностью.  Как  и  Фауст,
Агриппа  и  Парацельс  были  бродячими  учёными,  а  Тритемий
почти  всю  жизнь  провёл  в  безопасности  и  комфорте.  Этих  лю¬
дей  вряд  ли  могли  обвинить  в  том,  что  из-за  них  у  соседской
коровы  сворачивается  молоко.
 Фауст  и  ему  подобные  в  силу  своего  гендерного  и  про¬
фессионального  статуса  находились  в  позиции,  более  защи¬
щённой  от  обвинений  в  колдовстве.  Если  ведьмы,  как  прави¬
ло,  оказывались  необразованными  женщинами,  жившими  в
условиях  мизагонистского  общества,  то  маги  пользовались
всеми  преимуществами  своих  обширных  познаний.  Маги  само¬
стоятельно  выработали  защитный  дискурс,  позволявший  им
дистанцироваться  от  ведьм405.  Такие,  как  Тритемий,  могли  при¬
влекать  в  свою  защиту  довод  о  широкой  образованности.  При
этом  обладание  магическими  книгами  не  выглядело  порочащим
фактом  и  демонстрировало  приверженность  натуральной  ма¬
гии,  вполне  совместимой  с  идеями  гуманистического  христиан¬
ства.  В  отличие  от  деревенских  сплетниц,  учёные-гуманисты  и
гуманисты-маги  не  обвиняли  оппонентов  в  колдовстве.  Обычно
они  использовали  риторику,  построенную  на  демонстрации
глупости  или  недостойного  сексуального  поведения.  Хотя  с
ходом  Реформации  отношение  к  магии  изменилось  (в  основ¬
ном  под  влиянием  Лютера,  во  всём  видевшего  козни  дьявола)
и  соответственно  изменился  подход  к  научной  дискуссии,  к
этому  времени  земная  жизнь  Фауста  близилась  к  концу,  или,
возможно,  он  был  уже  мёртв.
 Фауст  вполне  мог  закончить  жизнь  совсем  иначе.  В1594  году
Кёльнская  газета  Warhafftige  newe  Zeitung  (нем.  «Поистине
новые  вести»)  опубликовала  отчёт  о  недавнем  случае  колдов¬
ства,  в  котором  бывшего  бургомистра  Трира  и  доктора  права
называли  «предводителем»  или  «царём»  ведьм,  занимавшим¬
 353

ЛЕО  РУИКБИ
 ся  «дьявольским  колдовством»,  и  напрямую  сравнивали  его  с
Фаустом406.  В  1589  году  доктора  Дитриха  Фладе  (1534—1589)
пытали  и  признали  виновным.  Была  ли  Фаусту  уготована  судьба
Фладе?
 Фладе  был  доктором,  но  доктором  права,  а  не  медицины
или  философии.  Он  также  был  профессором  права  Трирского
университета,  а  позднее  являлся  деканом  факультета  и  рек¬
тором.  Фладе  возглавлял  светский  суд  Трира  (одна  из  высших
судебных  должностей  в  Германии)  и  был  советником  Трирских
архиепископов.  Фладе  не  только  занимал  высокий  пост,  но  к
тому  же  был  одним  из  богатейших  людей  в  Трире.  По  слухам,
его  годовой  доход  превышал  доход  целого  города.  Однако  ни
профессиональная  деятельность  (правда,  Фладе  не  имел  от¬
ношения  к  медицине),  ни  общественное  положение  не  спасли
его  от  преследований  фанатиков.  Не  помогли  и  его  знания  в
области  права.  Вся  хитроумная  защита  Фладе  рухнула  после
неоднократных  пыток  и  под  давлением  подтверждающих  сви¬
детельств,  выбитых  пытками  из  других  обвиняемых.  Обвини¬
тельный  вердикт  был  неизбежен.  Отличительными  чертами
дела  Фладе  являются  его  политическая  мотивация  и  то,  что  суд
происходил  в  конце  XVI  века,  когда  прошло  много  лет  после
смерти  Фауста.  Наступили  другие  времена.  Фладе  скорее  напо¬
минал  легенду,  созданную  «народной  книгой»,  чем  реального
Фауста.
 В  начале  XVI  века  охота  на  ведьм  в  Европе  на  время  утихла.
Годы  начиная  с  1490-го  по  1560-й  прошли  относительно  спо¬
койно.  После  1517  года,  когда  началось  движение  Реформации,
проблема  борьбы  с  ведьмами  ушла  на  второй  план.  Сам  Лютер
в  1535  году  отметил  происшедшие  изменения,  сказав:
 «Когда  я  был  ребёнком,  повсюду  были  ведьмы  и  колдуны...
Но  теперь,  когда  у  нас  есть  Евангелие,  об  этом  слышишь  не
так  часто»407.
 Хотя  Лютер  закончил  фразу  резкими  словами  в  адрес  Рима,
обвинив  католическую  церковь  в  «духовной  магии»  за  покло¬
нение  святым,  продажу  индульгенций  и  другие  действия,  это
всё  же  нельзя  считать  обвинением  в  колдовстве.  В  то  же  вре¬
 354

19.  РАСПЛАТА  ЗА  ГРЕХ
 мя  реально  существовало  тайное  движение,  стремившееся  к
радикальному  изменению  существовавшего  общественного
и  религиозного  порядка  и  практиковавшее  так  называемую
«чёрную  мессу»  —  намеренную  пародию  на  христианское  бо¬
гослужение.  Это  движение  получило  название  «анабаптизм».
От  исследователей  иногда  ускользает  тот  факт,  что  начиная  с
1520  и  по  1565  год  значительное  число  людей  было  казнено  по
обвинению  в  ереси.  В  этот  период  казнили  около  3000  еретиков,
причём  2/3  из  них  были  анабаптистами.  Обычно  анабаптистов
обвиняли  (а  они,  в  свою  очередь,  обвиняли  других)  в  тех  же
преступлениях,  что  и  ведьм,  но  особенно  часто  —  в  сговоре  с
Сатаной.  Несмотря  на  пересечения,  обвинения  в  религиозной
ереси  и  колдовстве  всегда  несколько  отстояли  друг  от  друга.
Так  же  как  и  ведьм,  анабаптистов  могли  обвинять  в  сговоре
с  Сатаной,  но  их  казнили  именно  за  веру,  а  не  за  ведовство.
Не  следует  забывать,  что  многие  бунты  времён  Крестьянской
войны  возникали  отчасти  из-за  религиозных  разногласий  или
их  участники  выступали  с  религиозными  требованиями.  По¬
гибшие  в  борьбе  за  крестьянскую  христианскую  веру  или  за
примитивный  коммунизм  и  самоопределение  были  также  от¬
ступниками  от  линии  традиционной  церкви.
 Хотя  причины  всех  этих  явлений  весьма  сложны,  в  опре¬
делённом  смысле  происшедшее  в  конце  XVI  века  нарастание
борьбы  с  ведовством  можно  рассматривать  как  сублимирован¬
ный  ответ  на  происшедшее  разделение  христианского  мира  на
протестантов  и  католиков.  Вслед  за  периодом  относительно
мягкого  сдерживания  Реформации  Карлом  V,  нуждавшимся  в
поддержке  протестантских  князей,  движение  протестантизма
вышло  на  новый  уровень.  Богословские  дискуссии  освободили
место  аргументам  толпы.  Охота  на  ведьм  была  заменой  агрес¬
сии  по  отношению  к  католикам,  которых  Реджинальд  Скотт
называл  «ловцами  ведьм»  (witchmongers),  или  к  еретикам-
протестантам,  а  также  служила  необычайно  грубым  инстру¬
ментом  установления  групповой  идентичности  обеих  партий.
К  середине  1560-х  годов  «угроза»  со  стороны  анабаптистов
была  устранена  при  помощи  их  массового  уничтожения.  Точ¬
 355

ЛЕО  РУИКБИ
 но  так  же,  силой  оружия,  уничтожили  и  хилиастические  кре¬
стьянские  движения,  освободиз  место  для  тех  самых  мелких
склок  и  диких  обвинений,  которые  оказались  настоящим  би¬
чом  компактных  сообществ.  Суды  того  времени  располагали
утверждённой  процедурой  и  опытом  борьбы  с  ересью,  вполне
отвечавшими  возникшей  лет  за  сто  лет  до  этого  теории  борьбы
с  еретическим  колдовством,  озвученной  «Молотом  ведьм».
 Нельзя  забывать  и  об  уголовном  преследовании  колдовства.
По  статье  109  обнародованного  в  1532  году  Уголовно-судебного
уложения  Карла  V  «Каролина  »  колдунов  подвергали  смертной
казни  только  за  причинение  вреда  или  ущерба  другим  людям.
Хотя  статья  44  гласит,  что  «нарочитое  общение»  с  колдунами
являет  «достаточный  повод  для  применения  допроса  под  пыт¬
кой»,  статья  21  в  явной  форме  исключает  применение  доказа¬
тельств,  полученные  путём  колдовства  или  гадания.  Несмотря
на  то  что  Фауста  могли  обвинить  в  занятии  колдовством  (он
сам  утверждал,  что  является  некромантом),  мы  не  располага¬
ем  свидетельствами  причинённого  им  вреда.  Информация  о
несчастном  приоре  докторе  Дорстене,  «побритом»  далеко  не
самым  удачным  способом,  или  надоедливый  полтергейст  в  Лик-
схайме  не  находят  подтверждения  в  исторических  документах
и  не  могут  быть  проверены.  Лишь  в  конце  XVI  века  колдовство
стало  считаться  преступлением  само  по  себе,  вне  зависимости
от  причинённого  кому-либо  вреда.  Заглянув  в  уголовное  за¬
конодательство  курфюршества  Саксония  от  1572  года,  мы  об¬
наружим,  что  к  преступлениям  относили  не  только  «вредную»
магию,  но  и  любые  формы  договоров  с  дьяволом.  В  1582  году
такая  же  формулировка  появилась  в  уголовном  законе  Пала¬
тината.  Несомненно,  что  подход,  принятый  в  начале  XVI  века,
когда  колдовство  считали  лишь  частично  уголовным  престу¬
плением,  объяснялся  относительно  небольшим  количеством
судебных  процессов  над  ведьмами.
 При  жизни  Фауста  обвиняли  в  мошенничестве,  а  не  в  сго¬
воре  с  дьяволом.  Его  объявляли  содомитом  (что  было  тяжким
преступлением,  каравшимся  смертью),  но  не  колдуном.  Его
осуждали  за  некромантию,  но  не  за  ересь  (впрочем,  Тритемий
 356

19.  РАСПЛАТА  ЗА  ГРЕХ
 вплотную  подошёл  к  этому).  То,  что  Фауст  не  разделил  судьбу
несчастного  Фладе,  объяснялось  сочетанием  нескольких  фак¬
торов.  Он  жил  во  времена,  когда  гонения  на  ведьм  не  получили
большого  размаха,  а  отношение  к  магии  оставалось  сравнитель¬
но  терпимым;  как  учёный,  Фауст  обладал  привилегированным
положением,  и  его  жизнь  проходила  вдали  от  сообществ,  в
среде  которых  обычно  выдвигались  обвинения  в  колдовстве.
Само  по  себе  бродяжничество  не  гарантировало  безопасности
(об  этом  свидетельствует  огромное  число  нищих,  осуждённых
за  колдовство),  но  в  комбинации  с  образом  жизни  учёного  это
обстоятельство  обеспечивало  Фаусту  иммунитет  профессио¬
нала  и  определённую  социальную  дистанцию.  Имеющиеся  до¬
кументы  доказывают,  что  клиенты  (епископ  Бамбергский  и  фон
Гуттен)  прибегали  к  астрологическим  способностям  Фауста.
Несмотря  на  все  обвинения  Тритемия,  окружающие  относились
к  Фаусту  вполне  серьёзно,  что  усиливало  защитный  эффект  его
профессионального  статуса.
 То,  что  Фауста  не  осудили  за  колдовство,  является  одним
из  главных  вопросов,  возникающих  при  изучении  его  жизни.
В  1563  году  Вир  с  раздражением  писал,  что  Фауст  и  другие  «ча¬
родеи  с  дурной  репутацией  »  ушли  от  наказания  в  то  время,  как
сотни  старух  были  посланы  на  смерть.  Даже  в  легендах  более
позднего  времени  Фаусту  приходилось  говорить,  что  он  избе¬
жал  наказания  не  по  воле  судьи,  а  лишь  благодаря  дьяволу.
 РАСПЛАТА
 Никто  точно  не  знает,  когда,  где  и  как  умер  Фауст.  Обычно  в
справочниках  и  энциклопедиях  указывают  1540  год,  но  это  лишь
приблизительная  дата,  полученная  в  результате  округления  до
 10 	лет.  Возможно,  так  вышло  потому,  что  24  сентября  1541  года
умер  Парацельс.  Судя  по  «народной  книге»  Баттуса  издания
1592  года,  Фауст  скончался  23  октября  1538  года.  Если  на  сей
раз  «народная  книга»  ошиблась,  то  ненамного.  В  1539  году  о
Фаусте  самым  нелестным  образом  отозвались  в  Index  Sanitatis
(лат.  «Указатель  благоразумия»)  Филиппа  Бегарди,  причём
 357

ЛЕО  РУИКБИ
 текст  сообщения  не  оставлял  сомнений  в  том,  что  Фауст  был
уже  мёртв.
 Бегарди,  вероятно,  написал  свой  труд  в  1538  году:  хотя  кни¬
га  вышла  в  свет  20  августа  1539  года,  в  посвящении  значится
«8  января  1539»;  таким  образом,  слова  «несколько  лет  назад»
могли  быть  указанием  на  то,  что  Фауст  умер  в  середине  или
конце  1530-х  годов.  Информация  Бегарди  может  оказаться  не¬
точной.  Случалось,  что  известных  людей  «хоронили  »  при  жиз¬
ни,  а  слухи  об  их  смерти  могли  циркулировать  ещё  некоторое
время.  Слова  Бегарди  о  том,  что  Фауст  много  путешествовал  и
мог  предсказывать  будущее,  соответствуют  действительности.
Похоже,  Бегарди  знал  людей,  лично  встречавшихся  с  Фаустом.
Проблема  в  том,  что  Бегарди  не  написал  прямо,  что  Фауст  уже
умер.
 В  1568  году  Вир  приводил  датировку,  аналогичную  той,
что  связана  с  сообщением  Бегарди.  У  Вира  сказано,  что  «за
несколько  лет  до  1540  года  он  [Фауст]  практиковал  [занятие
магией]  »408.  Конрад  Геснер,  в  1561  году  писавший  своему  другу
Иоганну  Крато,  туманно  сообщал  о  «некоем  Фаусте,  скон¬
чавшемся  не  так  давно  »409.  «Циммерская  хроника  »  упоминает,
что  Фауст  умер  «примерно  в  это  время»,  и,  поскольку  в  тексте
хроники  говорится  о  состоявшемся  в  тот  же  год  Регенсбург¬
ском  рейхстаге,  это  может  означать  «около  1541».  Диапазон
возможных  дат  укладывается  в  три  года  —  с1538  по1541  год,
однако  ни  один  из  источников  не  является  точным,  и  рассужде¬
ния  подсказывают  дату  более  раннюю,  чем  та,  которая  дана
или  придумана  упомянутыми  авторами.  Вероятно,  Фауст  умер
в  период  между  последним  датированным  упоминанием  о  нём
(в  1535  году  он  был  жив)  и  самым  ранним  сообщением  о  его
смерти  (1538  год).
 Всех  писавших  о  Фаусте  больше  всего  интересовал  вопрос  о
том,  как  он  умер.  В  1548  году  Гаст  описывал  подробности  того,
как  Фауст  покинул  этот  мир,  —  реальные  либо  воображаемые:
«Злосчастный  погиб  ужасной  смертью,  ибо  дьявол  удушил  его.
Тело  его  все  время  лежало  в  гробу  ничком,  хотя  его  пять  раз
поворачивали  на  спину»410.
 358

19.  РАСПЛАТА  ЗА  ГРЕХ
 Гаст  написал  о  смерти  Фауста  первым  —  и,  разумеется,  не
был  последним.  В  1563  году  Манлий  опубликовал  слова  своего
учителя  Меланхтона,  сказанные  в  период  между  1554и1557  го¬
дами,  что  примечательно,  исказив  имя  Фауста:  «Последний
день  своей  жизни,  а  было  это  несколько  лет  тому  назад,  этот
Иоганнес  Фауст  провел  в  одной  деревушке  княжества  Вюртем¬
бергского,  погруженный  в  печальные  думы.  Хозяин  спросил  о
причине  такой  печали,  столь  противной  его  нравам  и  привычкам
(нужно  сказать,  что  Фауст  этот  был,  помимо  всего  прочего,
негоднейшим  вертопрахом  и  вел  столь  непристойный  образ
жизни,  что  не  раз  его  пытались  убить  за  распутство).  В  ответ
он  сказал:  “Не  пугайся  нынче  ночью”.  Ровно  в  полночь  дом  за¬
качался.  Заметив  на  следующее  утро,  что  Фауст  не  выходит  из
отведенной  ему  комнаты,  и  подождав  до  полудня,  хозяин  со¬
брал  людей  и  отважился  войти  к  гостю.  Он  нашел  его  лежащим
на  полу  ничком  около  постели;  так  умертвил  его  дьявол»411.
 Хотя  нет  причин  думать,  что  Гаст  и  Меланхтон  (или  Ман¬
лий)  были  знакомы  друг  с  другом,  рассказанные  ими  истории
включают  общий  элемент:  необычное  состояние  тела  Фауста.
Наибольшую  известность  приобрела  версия  Манлия.  Вир  в
1568  году  дал  почти  такое  же  описание  смерти  Фауста:  «Его
нашли  мертвым  в  одной  деревне  Вюртембергского  княжества,
лежащим  около  постели  со  свернутой  головой.  Говорят,  что
накануне  в  полночь  дом  этот  вдруг  зашатался»412.
 Хотя  совершенно  ясно,  откуда  Вир  почерпнул  информацию,
в  его  пересказе  история  становится  ещё  убедительнее.  Через
несколько  лет  сын  Иоахима  Камерария,  Филипп  Камерарий
(1537—1624),  процитировал  Вира  в  качестве  одного  из  источ¬
ников413.
 По-видимому,  все  эти  независимые  сообщения  о  том,  что
Фауст  умер  где-то  недалеко  от  Вюртемберга,  на  самом  деле
основаны  на  данных  Меланхтона.  Слова  Меланхтона,  напеча¬
танные  в  книге  Манлия  и  статьях  Андреаса  Гондорфа,  в  конце
XVII  века  неоднократно  воспроизводились  в  других  изданиях,
что  придало  этой  версии  наибольший  вес.  Несомненно,  на  чи¬
тателей  произвёл  глубокое  впечатление  рассказ  об  ужасной
смерти  Фауста,  напечатанный  в  «Истории»  Шписа  1587  года.
 359

ЛЕО  РУИКБИ
 МАГ  И  РАСПЛАТА
 В  1555  году  Меланхтон  опубликовал  одну  из  своих  «вос¬
кресных  лекций»,  на  сей  раз  посвящённую  «чародею  и  плате
за  его  грехи  ».  История  повествовала  о  неназванном  дворянине
из  Регенсбурга  и  была  откровенной  пропагандой  религиозных
взглядов  Меланхтона.  Многие  моменты  совпадали  с  деталями
смерти  Фауста,  из-за  чего  два  этих  сообщения  нередко  путали
и  в  итоге  даже  появились  слухи  о  смерти  Фауста  в  Регенсбурге.
Оба  текста  рассказывают  об  одинаково  беспутной  жизни,  о
магии,  о  договоре  с  дьяволом  и  неестественно  перекрученном
трупе.
 Дворянин  вёл  «до  крайности  грешную  жизнь»  и  занимался
магией,  но  после  того,  как  в  Регенсбурге  возникло  движение
Реформации,  он  начал  ходить  церковь  и  каяться.  Став  образцом
благочестия,  он  дожил  до  преклонных  лет.  Уже  на  смертном
одре  он  позвал  к  себе  друзей  и  признался,  что  заключил  договор
с  дьяволом.  Он  пребывал  в  уверенности,  что  вновь  обретённое
благочестие  должно  спасти  его  душу,  но  предупредил  друзей,
что  дьявол  непременно  «взбесится  и  выместит  злобу  на  моём
теле».  Как  только  он  испустил  дух,  «раздался  грохот,  и  начал¬
ся  такой  беспорядок,  что  казалось,  дом  вот-вот  развалится».
Друзья  покойного  в  ужасе  бросились  прочь,  а  когда  вернулись,
обнаружили,  что  дьявол  «сложил  тело  умершего  пополам,  так
что  его  лицо  смотрело  в  зад»414.
 Конечно,  христианина,  а  особенно  —  протестанта,  успокаи¬
вала  мысль  о  том,  что  маги  и  колдуны  когда-нибудь  предстанут
перед  Господом  и  ответят  за  прошлое.  Даже  сегодня  это  вос¬
принимается  как  обещание  награды  за  праведность  в  вере,  а  в
истории  христианства  о  спасении  объявляли  многие  из  тех,  кто
прежде  занимался  колдовством  и  магией.
 Здесь  мы,  по  крайней  мере,  видим,  что  сообщения  о  смер¬
ти  Фауста  соответствовали  некоему  образцу.  Эти  сообщения
не  следует  считать  ошибочными  —  судя  по  тексту,  их  авторы
одинаково  стремились  выразить  своё  понимание  веры  и  «на¬
казать»  (хотя  бы  в  словесной  форме)  тех,  кто  посягает  на  некие
 360

19.  РАСПЛАТА  ЗА  ГРЕХ
 нравственные  идеалы.  Ибо  как  гласит  Священное  Писание:
«Смиренных  возвышает  Господь,  а  нечестивых  унижает  до
земли»  (Пс.,  146:  6).
 Хотя  Меланхтон  (с  помощью  Манлия)  несколько  раздул
скромную  сцену,  описанную  Гастом,  нашего  внимания  заслу¬
живает  ненавязчивое  упоминание  об  «одной  деревушке  кня¬
жества  Вюртембергского».  Место  последнего  приюта  Фауста
было  названо  сравнительно  поздно,  в  «Циммерской  хронике»,
датируемой  около  1565  года:  «В  Брейсгау,  в  маленьком  городке
Штауфен  или  неподалеку  от  него,  скончался  Фауст.  ...Он  до¬
жил  до  старости  и,  говорят,  погиб  ужасной  смертью»  (перевод
 С.А.  Акулянц).  Хотя  многие  авторы  считают  местом  кончины
Фауста  именно  Штауфен,  в  «Циммерская  хроника»  высказы¬
вает  более  осторожное  мнение:  Фауст  умер  «в  Брейсгау,  в  ма¬
леньком  городке  Штауфен  или  неподалеку  от  него»415.
 В  наше  время  Штауфен  принадлежит  земле  Баден-
Вюртемберг,  но  на  картах  середины  XVI  века  регион  Брейсгау
был  выделен  как  независимая  область.  Брейсгау  относился  к
владениям  Габсбургов  и  входил  в  Австрийский  округ  Священ¬
ной  Римской  империи,  также  включавший  Штирию.  Данные
Меланхтона  не  противоречили,  но  и  не  доказывали  того,  что
Фауст  умер  именно  в  Штауфене  (или  неподалёку  от  Штау-
фена).
 Проблема  состояла  в  том,  что  сама  по  себе  «Циммерская
хроника  »  уже  была  частью  легенды,  мало-помалу  возникавшей
вокруг  имени  Фауста.  Типичным  возражением  служили  частые
текстуальные  совпадения  с  другими  историями  о  Фаусте  и  дру¬
гих  магах.  Тем  не  менее  «Хроника  »  заслуживает  нашего  внима¬
ния.  Почти  все  источники,  имеющиеся  в  нашем  распоряжении,
являются  частью  легенды  о  Фаусте  и  потому  не  могут  считаться
вполне  объективными.  Пересечение  с  другими  историями  о  Фау¬
сте  и  рассказами  о  других  магах  может  говорить  не  о  прямом
заимствовании,  а  лишь  о  соблюдении  традиций,  унаследованных
из  одних  и  тех  же  книг  по  магии.  Мы  также  имеем  основания
полагать,  что  автор  «Хроники»  знал  предмет,  о  котором  шла
речь.  Возможно,  он  сам  занимался  чёрной  магией.
 361

ЛЕО  РУИКБИ
 Автором  «Циммерской  хроники»  были  граф  Фробен  Кри¬
стоф  фон  Циммерн  и  его  секретарь  Ганс  Мюллер  (умер  в
1600  году).  Фон  Циммерну  досталась  часть  книжного  собра¬
ния  архиепископа  Германа  фон  Вида,  в  том  числе  экземпляр
«Оккультной  философии»  Агриппы,  а  как  уже  было  сказано,
архиепископ  был  лично  знаком  с  Фаустом.  Отец  Кристофа,
Иоганн  Вернер  II  (1488—1548),  живший  в  одно  время  с  Фаустом,
также  интересовался  «тайными  искусствами  ».  Перед  смертью
он  сжёг  все  книги  по  магии  и  предупредил  сыновей  Иоганна
Кристофа  (1516  —  ок.  1553),  Фробена  Кристофа  и  Готфрида
Кристофа  (ок.  1524  —  ок.  1566),  чтобы  те  остерегались  ходить
неверной  дорогой.  Вняв  предупреждению,  Иоганн  и  Готфрид
избрали  путь  священства,  став  канониками  сначала  в  Страсбур¬
ге,  а  затем  в  Кёльне.  Фробен,  однако,  проявил  интерес  к  отцов¬
ским  увлечениям.  Хотя  Фробен,  как  и  его  отец,  впоследствии
отошёл  от  оккультизма,  его  «Хроника  »  в  определённой  степени
отражает  страх  перед  запретными  искусствами,  характерный
для  того  периода.  Судьбы  Фробена  и  Фауста  едва  ли  могли
пересечься.  В  1530-х  годах  молодой  Фробен  был  студентом  в
Тюбингене  (1533),  Страсбурге  и  Бурже  (1533—1534),  Кёльне
(1536—1537),  Лёвене  (1537—1539)  и  Париже  (1539—1540),  где,
по  слухам,  участвовал  в  алхимических  экспериментах416.
 Лерхеймер  повторил  информацию  Гаста  и  Вира  о  месте
смерти  Фауста,  но  был  вынужден  отвергнуть  идею,  бывшую
у  всех  на  слуху  и  подхваченную  Шписом  в  издании  1587  года:
«Удушил  его  дьявол  в  Вюртембергской  земле,  а  вовсе  не  в  Вит-
тенбергской  деревне  Кимлих,  ибо  деревни  под  этим  названи¬
ем  нигде  нет.  К  тому  же,  после  того  как  он  бежал,  чтобы  не
оказаться  в  тюрьме,  он  никогда  не  посмел  бы  возвратиться  в
Виттенберг»417.
 Все  варианты  «народной  книги»  сходятся  в  одном,  утверж¬
дая,  что  Фауст  закончил  свой  путь  в  окрестностях  Виттенберга
и  что  под  конец  договора  дьявол  утащил  его  с  собой.  Хотя  в
«Вольфенбюттельской  рукописи»,  книгах  Шписа  и  P.F.  упо¬
минается  Римлих,  а  не  Кимлих  (как  считал  Лерхеймер),  в  лю¬
бом  случае  именно  Лерхеймер  был  прав:  «Ибо  деревни  под
 362

19.  РАСПЛАТА  ЗА  ГРЕХ
 этим  названием  нигде  нет».  Английский  путешественник  Фэйне
Морисон,  слышавший  эту  историю  в  1591  году  при  посещении
Виттенберга,  изучил  окрестности  и  не  обнаружил  похожего
названия.
 В  огромном  каталоге  Faustsplitter  Александра  Тилле  пере¬
числено  около  50  публикаций  о  смерти  Фауста.  Хотя  многие
упоминания  были  взяты  из  литературы,  неудивительно,  что  у
Тилле  можно  найти  достаточно  вариантов  места,  где  Фауст
нашёл  свой  последний  приют.  Среди  прочих  мы  обнаруживаем
Прагу,  а  также  Кёльн,  Регенсбург,  Кёнигсберг  (Калининград),
Каппель  на  побережье  Балтики,  а  в  замке  Варденберг  (Варден-
бург)  в  Голландии  есть  даже  такое  «историческое»  свидетель¬
ство,  как  несмываемое  кровавое  пятно.  Сохранились  также
упоминания  о  небольшой  деревушке  Пратау,  расположенной
поблизости  от  Виттенберга:  якобы  здесь,  в  таверне  под  назва¬
нием  «Вольный  стрелок»,  Фауст  встретил  смерть.  В  этой  связи
упоминают  даже  Книтлинген  и  Маульбронн418.
 Ни  один  из  этих  вариантов  не  заслуживает  особого  дове¬
рия,  так  же  как  и  все  рассмотренные  до  этого  предположения.
Лишь  сообщения  Меланхтона  и  «Хроники»  обнаруживают  гео¬
графическое  сходство,  наводящее  на  размышления.  Учитывая
искажения,  ненадёжность  и  неполноту  имеющихся  данных,  я
склонен  верить  не  преданиям,  а  Меланхтону  и  особенно  «Хро¬
нике».
 Внушительные  руины  замка  на  пологом  холме  похожи  на
старого  растрёпанного  ветром  орла.  Виноградники,  спускаю¬
щиеся  вниз  по  склонам,  придают  городу  Штауфену,  раскинув¬
шемуся  у  подножия  холма,  особое,  романтическое  очарование.
Замок  построили  в  XIII  веке  правители  Штауфена,  бейлифы
монастыря  Святого  Трудперта.  Под  защитой  замка  поселе¬
ние  достигло  своего  расцвета  и  в  XIV  веке  получило  право  на¬
зываться  городом.  Со  временем  вокруг  города  построили  ров
и  защитные  стены  с  двумя  воротами;  один  въезд  находился
на  северной  стороне,  в  «бюргерской  башне»,  другой  на  юж¬
ной  —  в  «башне  преступников».  Хотя  Штауфен  по  сей  день
производит  впечатление  процветающего  города,  дни,  когда
 363

ЛЕО  РУИКБИ
 здесь  добывали  серебро,  остались  в  прошлом.  Рудники  вокруг
долины  Мюнстерталь  действовали  с  XI  века  и  принадлежали
роду  фон  Штауфенов.  В  XIII  и  XIV  веках  фон  Штауфены  по¬
лучали  с  каждой  тонны  поднятой  породы  около  230  граммов
серебра,  производя  пятую  часть  всего  драгоценного  металла,
добываемого  в  Шварцвальде.  К  1535  году  эти  казавшиеся  бо¬
гатыми  запасы  были  выработаны.
 Процессы  над  ведьмами,  судя  по  документам,  проходившие
в  1523—1632  годах,  резко  увеличивали  опасность  уголовного
преследования  Фауста.  Однако  существует  версия,  что  в  город
Фауста  пригласил  здешний  правитель  Антоний  фон  Штауфен
(1523—1567).  Это  вполне  объяснимо,  поскольку  доходы  от  до¬
бычи  серебра  упали,  а  Фауст  имел  репутацию  алхимика419.
 По  информации  из  «Швабской  хроники»  Мартина  Крузиуса
(1526—1607),  Антоний  фон  Штауфен  был  хорошо  образованым
и  умным  человеком.  Хотя  отзыв  о  нём  написан  в  хвалебных
тонах  и  должен  восприниматься  с  известной  осторожностью,
всё  же  фон  Штауфен  получил  университетское  образование  и
целенаправленно  расширял  свои  познания.
 Лекции  в  университете  он  посещал  вместе  с  Николаи  фон
дер  Штроссом  из  Базеля.  В  1537  году  Николаи  приобрёл  от¬
печатанную  в  Базеле  книгу  Генриха  Петера  (или  Петри,  1508—
1579).  Это  был  труд  Себастьяна  Мюнстера  по  проектированию
солнечных  часов,  объединённый  со  второй  редакцией  Quadrans
Apiani  (лат.  «Квадрант  Апиана»)  —  научной  работы  по  астро¬
номическим  приборам,  написанной  Петером  Апианом  (1495—
1552).  На  развороте  книги  —  загадочная  надпись,  выведенная
от  руки  почерком,  отличным  от  почерка  Николаи:  «Zwanzig,
Zwanzig  nahest  wan  ».  Надпись  постепенно  сходит  на  нет  —  так,
словно  автора  одолела  какая-то  дьявольская  сила.  Книгу  через
много  лет  нашли  на  чердаке  дома  фон  Штауфенов  на  Шпиталь-
штрассе.  Число  «двадцать»  (zwanzig)  могло  относиться  к  сроку,
оставшемуся  до  окончания  пресловутого  договора  Фауста  с
дьяволом.  Высказывалось  предположение,  что  Фауст  сделал
эту  надпись  своей  рукой  в  1537  году,  когда  до  срока  оставалось
четыре  года420.
 364

19.  РАСПЛАТА  ЗА  ГРЕХ
 Как  ни  заманчиво  такое  предположение,  оно  основано  на
двух  фактах,  едва  ли  похожих  на  правду:  что  Фауст  подписал
договор  с  дьяволом  и  что  он  умер  в  1541  году.  К  тому  же  над¬
пись  выполнена  неразборчивым  почерком,  и  для  того,  чтобы  её
разобрать,  требуется  немалое  воображение.  Всё  же,  учитывая
возможный  визит  Фауста  в  город  в  конце  1530-х  годов,  нельзя
сбрасывать  со  счетов  его  контакты  с  приехавшим  из  Базеля
учёным.
 Насколько  можно  знать,  Николаи  учился  не  в  Базеле,  а  в
университете  Фрейбурга.  Его  имя  стояло  в  одном  списке  с  име¬
нем  Эразма,  в  1533  году  занимавшего  должность  профессора
богословия  —  и  вместе  с  неким  человеком  по  имени  Wernherus
Wyga  de  Zymern,  которого  идентифицировали  как  пресвитера
епархии  из  Констанца.  Благодаря  второму  браку  отца  Анто¬
ний  фон  Штауфен  состоял  с  фон  Циммернами  в  родственных
отношениях.  Антоний,  которого  зачислили  в  университет  в
1534  году,  и  Николаи,  поступивший  в  1533  году,  учились  во
Фрейбурге  вместе  с  другим  родственником  Фробена  —  Готфри¬
дом  фон  Циммерном  (поступившим  в  1535  году).  Должность
ректора  занимал  тогда  Вильгельм  Вернер  фон  Циммерн.  Теперь,
проследив  дружеские  и  родственные  связи  между  семействами
фон  Штауфен  и  фон  Циммерн,  мы  вправе  предположить,  что
Фробен  фон  Циммерн  получил  информацию  для  своей  «Хро¬
ники»,  или  от  Антония,  или  от  кого-то  из  родственников.
 В  тот  период,  когда  Антоний  мог  пригласить  Фауста  при¬
ехать  в  город,  он  был  ещё  очень  молод,  но  после  смерти  отца
(он  умер  в  1523  году)  Антоний  и  его  брат  Ганс  (1523—1545)
стали  наследниками,  взяв  на  себя  ответственность  за  семейную
собственность.  По  неизвестной  причине  Фауста  не  пригласили
остановиться  у  Антония  в  его  замке.  Постоялый  двор,  на  ко¬
тором  предположительно  остановился  Фауст,  ведёт  историю  с
1407  года  и  в  1536  году  был  достаточно  старым,  чтобы  принять
гостя  с  такой  известностью.  Но  события  развивались  не  по
плану.  Если  верить  одной  из  местных  легенд,  Фауст  умер  при
взрыве,  случившемся  вскоре  после  его  прибытия,  а  от  мага  не
осталось  ничего,  кроме  отпечатка  на  полу  в  ратуше  —  так  на¬
 365

ЛЕО  РУИКБИ
 зываемого  «дьявольского  следа  ».  Точно  неизвестно,  достиг  ли
он  успеха  в  производстве  золота.  Судя  по  всему,  нет:  в  1549  году
Антоний  был  вынужден  продать  недвижимость  для  оплаты
скопившихся  долгов421.
 Разумеется,  жители  Штауфена  твёрдо  верят,  что  Фауст  умер
в  их  городе.  На  углу  рыночной  площади  под  изображением  за¬
стывшего  в  прыжке  льва  расположена  гостиница  Zum  Lowen.
По  местным  преданиям,  именно  здесь  почти  500  лет  назад  при
загадочных  обстоятельствах  умер  некий  доктор  Фауст.  По
традиции  Фауст  остановился  в  комнате  номер  5,  а  умер  в  так
называемой  Fauststube,  где,  как  считают,  находилась  его  лабо¬
ратория.  Это  уютная  комната,  на  три  четверти  обшитая  дере¬
вянными  панелями  в  псевдоготическом  стиле  начала  XX  века  —
недорогой  подделкой  под  Средневековье.  На  обшивке  висят
шесть  картин,  изображающих  сцены  жизни  и  смерти  доктора
Фауста.  Картины  снабжены  подписями.  Снаружи  гостиницу,
выкрашенную  в  цвет  розового  лобстера,  украшает  большая
фреска.  Над  готическим  текстом,  описывающим  ужасную
смерть  Фауста,  видна  фигура  человека,  упавшего  на  колени.
К  фигуре  тянет  руки-крылья  отвратительного  вида  дьявол;  ещё
один  бес  крепко  держит  мага  за  шею422.
 СПОРЫ  О  ДЬЯВОЛЕ
 Однако  Фауст  ещё  не  окончательно  мёртв.  В  «народной  кни¬
ге»  последние  часы  Фауста  описаны  с  особым  смаком.  Фауст
устраивает  ещё  один  пир.  Вначале  он  щедро  наливает  гостям
вино,  а  затем  объявляет,  что  «может  рассказать  немало  уди¬
вительного».  Фауст  с  воодушевлением  произносит  длинную
речь,  в  которой  признаётся,  что  за  все  свои  успехи  обещал  душу
и  тело  дьяволу,  и  что  в  этот  «тягостный  день  заканчивается
полный  24-летний  срок  договора»,  и  что,  когда  настанет  ночь,
песочные  часы  его  жизни  будут  пусты423.
 Именно  такое  признание  инквизитор  мог  выдавить  из  Фау¬
ста,  подвешенного  на  дыбу.  Если  верить  «народной  книге»,
Фауст  пригласил  друзей  не  только  чтобы  попрощаться,  но  и  же¬
 366

19.  РАСПЛАТА  ЗА  ГРЕХ
 лая  предостеречь  от  такого  же  пагубного  выбора.  Фауст  даже
произнёс  трогательную  проповедь  о  том,  что  Господь  всегда
был  рядом  с  ним,  а  он  сам  много  раз  приходил  в  церковь.  Он
закончил  речь  уже  знакомыми  нам  словами  о  том,  чтобы  ночью
гости  не  пугались  странных  звуков,  и  просил  похоронить  его  по
христианскому  обряду:  «Желаю  вам  спокойной  ночи,  которая
для  меня  будет  страшной  и  ужасной»424.  Прекрасная,  трога¬
тельная,  но  крайне  фальшивая  речь.  В  ней  отчётливо  слышно
эхо  слов,  сказанных  Гастом  и  меланхтоновским  «дворянином
из  Регенсбурга».
 Ошарашенные  гости  призывали  мага  покаяться,  на  что  Фа¬
уст  возразил,  сказав,  что  его  грехи,  как  и  грехи  Каина,  слиш¬
ком  велики  для  прощения.  Кроме  того,  он  подписал  договоры,
скрепив  сделку  собственной  кровью.  Молясь  и  проливая  слёзы,
гости  вышли  из  комнаты.
 Фауст  спокойно  ждал,  думая  о  прожитой  жизни.  Лёжа  в
постелях,  его  друзья  не  спали,  с  напряжением  ожидая,  чем
дело  кончится.  С  неумолимым  тиканьем  часов  их  напряжение
несколько  улеглось,  когда  между  двенадцатью  и  часом  ночи
вдруг  «неистовый  ветер  охватил  дом  со  всех  сторон».  Вскочив
с  постелей,  студенты,  друзья  Фауста,  принялись  успокаивать
друг  друга,  не  отваживаясь  ничего  предпринимать.  В  это  же
время  хозяин,  опасавшийся,  что  дом  вот-вот  рухнет,  сбежал
из  своего  дома  в  другой.  Буря,  шумевшая  вокруг,  продолжа¬
лась:  «Они  услышали  страшное  шипение  и  свист,  будто  дом
был  полон  змей,  гадюк  и  других  вредоносных  гадов.  Тут  дверь
в  комнату  доктора  Фауста  распахнулась,  и  стал  он  кричать  о
помощи,  но  только  вполголоса,  и  вскоре  уж  больше  не  стало
его  слышно»425.  Утром,  набравшись  смелости,  студенты  вошли  в
комнату,  где  прошлым  вечером  находился  Фауст.  По  описанию
P.F.,  вся  комната  была  забрызгана  кровью.  К  стенам  прилипли
капли  мозга,  в  одном  углу  валялись  глаза,  в  другом  —  выбитые
зубы.  «Чудовищно  вывернутое  тело,  на  которое  было  страшно
смотреть»,  нашли  за  домом  на  навозной  куче426.
 Сегодня  едва  ли  найдётся  много  людей,  которые  действи¬
тельно  верят,  что  дьявол  забил  Фауста  до  смерти.  Вероятно,  по
 367

ЛЕО  РУИКБИ
 этой  причине  возникло  несколько  других  версий.  В  1930  году
тайну  попытался  раскрыть  Гарольд  Мик,  изучивший  варианты
естественной  смерти  Фауста,  которая  могла  наступить  в  резуль¬
тате  эпидемии,  атеросклероза,  почечной  болезни  и  сифилиса,  и
ряд  возможных  причин  его  насильственной  смерти  —  убийство,
случайный  взрыв  и  самоубийство  (отравление  стрихнином).
Мик  пришёл  к  выводу,  что  необычайно  бурные  вспышки,  от¬
мечавшиеся  в  конце  карьеры  Фауста,  могли  быть  вызваны  по¬
ражением  мозга  из-за  сифилиса  —  и  он  мог  покончить  с  собой,
приняв  смертельную  дозу  стрихнина.  Диагноз  Мика  впечатляет
красками.  Последствия  сифилиса  объясняют  некоторые  осо¬
бенности  поведения  мага,  а  действие  стрихнина  вполне  могло
стать  причиной  неестественного  положения  его  мёртвого  тела.
Вывод  о  самоубийстве  также  объясняет  отсутствие  могилы.  От¬
носительно  недавно,  но  не  столь  убедительно  выступил  Томас
Вебер,  предположивший,  что  Фауста  задушили  и  ограбили  —
притом,  что  нет  никаких  свидетельств  ограбления.  Впрочем,
хотя  все  эти  версии  возможны,  существует  куда  более  простое
и  убедительное  объяснение.
 Поскольку  нам  очень  трудно  доверять  информации  о  по¬
ведении  Фауста  и  состоянии  его  тела  после  смерти,  все  эти
факторы  не  могут  служить  основой  для  выводов  Мика.  Реаль¬
но  никакого  договора  с  дьяволом  не  существовало;  дьявол  не
мог  потребовать  своей  доли,  и  Фаусту  не  был  нужен  стрихнин.
Его  преклонный  возраст  был  достаточным  основанием  для
смерти.  В  «Циммерской  хронике»  говорится,  что  Фауст  умер
«глубоким  стариком»427.  На  момент  предполагаемой  смерти
Фаусту  было  около  70  лет,  и  он  жил  во  времена,  когда  медици¬
ны  в  современном  понимании  ещё  не  существовало.  Репутация
Фауста  служила  вполне  достаточным  основанием  отсутствия
могилы.
 В  окружающем  мире  хватало  событий,  затмевавших  жизнь
и  смерть  этого  чародея.  Если  набожный  человек  вроде  Трите-
мия  мог  с  такой  лёгкостью  заработать  репутацию  нечестивца,
то  кем,  как  не  агентом  Сатаны,  должны  были  считать  Фауста,
всегда  действовавшего  вне  институтов  церкви?  Смерть  Фауста
 368

19.  РАСПЛАТА  ЗА  ГРЕХ
 довершила  превращение  чародея  эпохи  Возрождения  в  чудо¬
вище  времён  Реформации.
 В  то  время  в  германской  литературе  шла  бурная  дискуссия
о  религиозном  возмездии,  в  центре  которой  стояла  фигура
дьявола  —  так  называемая  Teufelspolemik.  Пока  Меланхтон
злорадствовал  по  поводу  обстоятельств  смерти  Фауста,  про¬
тивники  Реформации  готовили  ту  же  участь  самим  реформа¬
торам.  К  примеру,  Франческо  Гуаццо  писал  следующее:  «До¬
подлинно  известно,  что  когда  Лютер  скончался  в  Эйслебене,
на  его  похороны  собирались  демоны,  оставившие  тех,  кто  был
одержим»428.  Гуаццо  высказывался  даже  более  определённо:
«В  1566  году,  воспользовавшись  одержимостью  женщины  по
имени  Лаон,  из  её  уст  над  кальвинистами  вовсю  смеялся  демон,
кричавший,  что  ничего  не  боится  потому,  что  они  его  друзья  и
союзники»429.  В  эпоху,  когда  католики  и  протестанты  изобра¬
жали  друг  друга  и  общих  противников,  например  анабаптистов,
приспешниками  дьявола,  такие  люди,  как  Фауст,  действовавшие
на  грани  ереси  и  находившиеся  вне  церкви,  были  мишенью  для
аналогичных  обвинений.  Опасность,  угрожавшая  Фаусту,  вы¬
глядит  ещё  серьёзнее  в  свете  отношения  церкви  того  времени
к  алхимии  и  астрологии.  По  свидетельству  Вира,  писавшего  о
«чародеях  с  дурной  репутацией  »,  Фауста  считали  одним  из  тех,
кто  говорил  о  существовании  особого  колдовского  мира,  тем
самым  противопоставляя  себя  всем  остальным.
 При  всей  очевидно  пропагандистской  направленности  исто¬
рий  о  Фаусте  создаётся  впечатление,  что  дьявол  и  впрямь  унёс
его  в  ад.  Могилы  Фауста  не  существует,  ему  не  поставили  над¬
гробия  и  не  составили  эпитафии.  Недруги  уничтожили  правду
о  последних  минутах  его  жизни.  Точно  неизвестно,  где,  когда
и  при  каких  обстоятельствах  он  умер.  Вот  уже  500  лет  Фауст
живёт  в  легендарном  образе  величайшего  и  самого  одиозного
из  чародеев  эпохи  Возрождения.  Пожалуй,  сегодня  мы  мо¬
жем  составить  более  точное  представление  о  Фаусте,  выделив
правду  из  историй,  долгие  годы  сопровождавших  память  об
этом  человеке.
 369

ЭПИЛОГ:
 ЖИЗНЬ,  ДОСТОЙНАЯ  ОСУЖДЕНИЯ?
 Хотя  Фауст  обрёл  прижизненную  известность  в  качестве
чёрного  мага,  это  несопоставимо  с  репутацией,  которой  он
удостоился  после  смерти.  Фауст  считал  себя  князем  некро¬
мантов,  вторым  по  части  магии  и  равным  Иисусу,  философом,
достойным  Платона  и  Аристотеля,  способным  предсказывать
будущее  лучше  всех  астрологов  своего  времени,  и  вполне  оче¬
видно,  что  он  заявлял  об  этом  своим  слушателям.  После  смерти
он  превратился  в  чёрнейшего  из  чёрных  магов.
 Дьявольский  образ  Фауста  возник  в  «Застольных  речах»
Лютера  и  его  окружении,  был  подхвачен  «Эрфуртской  хрони¬
кой»  (Рейхман—Вамбах,  ок.  1570—1580),  получил  аргумента¬
цию  стараниями  Кристофа  Росхирта  (ок.  1570—1575),  усилился
благодаря  «Вольфенбюттельской  рукописи»  (ок.  1580),  затем
был  исправлен  Лерхеймером  (1585),  зафиксирован  в  книге
Шписа  (1587),  перенесён  на  английскую  почву  анонимным  ав¬
тором  P.F.  (1592)  и  дополнен  Видманом  (1599).  Хотя  Марло
значительно  дополнил  образ  Фауста,  его  основы  были  выте¬
саны  из  камня.  Его  гениальное  произведение,  созданное  ещё  в
XVI  веке,  проникнуто  энергией  и  жадным  любопытством  эпохи
Возрождения,  страхом  и  религиозным  пылом  Реформации  и
экспансионизмом  времён  правления  королевы  Елизаветы.  Но
при  всей  народности  и  литературных  изысках  созданного  об¬
раза  пьеса  Марло  была,  по  сути,  той  же  охотой  на  ведьм,  хотя
и  в  отношении  уже  умершего  человека.
 Попытка  отыскать  реального  Фауста,  скрытого  за  мифом,
была  слишком  запоздалой.  Многие  исследователи  двинулись
по  бесконечной  колее  литературной  критики,  углубившись  в
 370

ЭПИЛОГ:  ЖИЗНЬ,  ДОСТОЙНАЯ  ОСУЖДЕНИЯ?
 споры  о  том,  сколько  Фаустов  могло  поместиться  на  кончике
гётевского  пера,  и  совершенно  забыли  о  документальных  ис¬
точниках  XVI  века.  Достойно  сожаления,  что  немногие  из  пи¬
сателей,  обративших  взор  к  исторической  фигуре  Фауста,  часто
подходили  к  вопросу  некритически  и  молчаливо  присоединялись
к  убийственной  оценке,  впервые  выраженной  у  Тритемия.
 Основываясь  на  всём,  что  было  обнаружено  в  ходе  данно¬
го  исследования,  мы  можем  утверждать,  что,  по  всей  вероят¬
ности,  Фауст  родился  23  апреля  1466  года  в  Гельмштадте  или
Гейдельберге,  что  с  1483  по  1487  год  он  учился  в  университете
Гейдельберга,  где  преподавал  ещё  два  положенных  года,  по¬
сле  чего  выбрал  карьеру  странствующего  учёного,  посвятив
себя  великим  наукам  своего  времени  —  астрологии,  алхимии
и  магии,  и  также  что  в  1538  году  он  умер  в  окрестностях  Штау-
фена.  Остаётся  лишь  добавить,  что  имя  Фауста  до  сих  пор  не
отмыто  от  чернил,  вылитых  на  него  усилиями  бесчестных  и
злопамятных  клеветников.
 Он  не  был  никаким  Иоганном  Фаустом  или  Фаустусом.  Его
настоящее  имя  вписывали  в  документы  Гейдельбергского  уни¬
верситета  всякий  раз  по-разному:  Георгий  Гельмштет,  Jorio
de  Helmstat,  Jeorius  de  Helmstat,  Georio  de  Helmstadt  и  Jeorius
Halmstadt.  Впоследствии  он  взял  в  качестве  псевдонима  звучное
имя  Георгий  Сабеллико  Фауст-младший.  В  эпоху  Возрождения
псевдоним  служил  кодом,  связывавшим  его  сразу  с  двумя  из¬
вестными  гуманистами  того  времени:  Марком  Антонием  Са¬
беллико  и  Публием  Фаустом  Андрелином.  Позднее  псевдоним
сократили  до  простого  имени  доктор  Фауст.
 Он  жил  случайными  заработками.  Иногда  ему  улыбалась
удача,  иногда  нет,  но  почти  никогда  Фауст  не  жил  спокойной
жизнью  и  не  имел  официальной  должности.  Дошедшие  до  нас
факты  из  жизни  Фауста  доказывают,  что  он  много  путешество¬
вал  и  побывал  не  только  во  многих  городах  Германии,  но  и  в
других  странах,  что  он  оказывал  услуги  именитым  клиентам  —  и
что  церковники  не  жаловали  его  почётом.  Не  похоже,  чтобы  он
когда-либо  пытался  вызывать  духа  по  имени  Мефистофель,  и
почти  совершенно  доказано,  что  он  не  подписывал  договор  с  дья¬
 371

ЛЕО  РУИКБИ
 волом  и  не  считал  возможным  подписать  такой  договор  с  дьяво¬
лом  или  с  каким-либо  духом.  Не  подлежит  сомнению,  что  Фауст
имел  более  солидную  репутацию,  чем  следует  из  разрозненных
исторических  документов.  О  Фаусте  время  от  времени  упоми¬
нали  такие  влиятельные  люди,  как  Тритемий  (он  был  вхож  к
императору),  а  также  Лютер  и  его  сподвижник  Меланхтон.  Хотя
Фауст  был  по  всем  приметам  склонен  к  хвастовству,  он  преуспел
в  этом  не  больше,  чем  его  оппоненты.  В  наши  дни  серьёзным  не
выглядит  ни  одно  из  брошенных  Фаусту  обвинений.
 Как  обычно,  история  служит  нам  хорошим  уроком,  и  XVI  век
не  является  исключением.  Мы  видим,  что  одна  война  порождает
другую  до  тех  пор,  пока  противники  не  растрачивают  все  имею¬
щиеся  ресурсы,  духовные  и  материальные.  Мы  видим,  что  вера,
не  смягчаемая  состраданием,  порождает  раздоры.  Мы  видим,
что  магия  и  наука  оказываются  частью  единого  проекта,  цель
которого  —  объяснение  и  предсказание  капризов  судьбы  и  в
конечном  счёте  постижение  устройства  Вселенной.  Мы  также
видим,  что  в  эпоху  Фауста  магия  находилась  в  фокусе  главных
научных  и  общественных  процессов  того  времени.  В  поисках
Фауста  мы  изучили  малоизвестные  события  эпохи  Возрожде¬
ния  и  приоткрыли  некоторые  тайны  того  периода.
 Хотя  современная  эпоха  в  значительной  мере  напомина¬
ет  эпоху,  в  которую  жил  Фауст,  не  стоит  искать  параллелей
в  нацистской  Германии,  внешней  политике  Америки  или  раз¬
рушении  окружающей  среды:  наши  эпохи  связывает  конфликт
между  религиозным  фундаментализмом  и  гуманистическим
плюрализмом.  Особенно  поражает  сходство  между  пере¬
плетением  эзотерических  теорий  XVI  века,  представлявших
головокружительную  смесь  герметизма,  астрологии  и  магии,
и  происходящим  в  наши  дни  мощным  всплеском  оккультных
и  неоязыческих  течений  типа  нью-эйдж.  Если  мы  верим,  что
элементарные  частицы,  входящие  в  состав  атомов,  могут  спон¬
танно  появляться  и  исчезать  и  способны  находиться  в  двух
местах  одновременно,  то  уместен  вопрос:  насколько  мы  ближе  к
пониманию  Вселенной  в  сравнении  с  верованиями  XVI  века?
 Сегодня  можно  без  труда  объяснить  едва  ли  не  любое  из
чудес,  приписываемых  Фаусту.  Цветущий  среди  зимы  сад,  пло¬
 372

ЭПИЛОГ:  ЖИЗНЬ,  ДОСТОЙНАЯ  ОСУЖДЕНИЯ?
 ды,  не  соответствующие  сезону,  и  «магический»  пир  —  всё  это
может  быть  объяснено  применением  тех  или  иных  технологий,
известных  в  античные  времена.  На  страницах  книги  Реджиналь¬
да  Скотта  «Открытие  колдовства»  подробно  описана  аппарату¬
ра,  необходимая  иллюзионисту,  в  том  числе  ножи  с  секретом,
«волшебные  ящики»  и  прочее.  Как  мы  видели,  даже  успешная
трансмутация  несовершенных  металлов  в  золото  может  объ¬
ясняться  или  особой  технологией  выделения  примесей,  или
несовершенством  методов  химического  анализа  того  време¬
ни  —  без  всяких  обвинений  в  обмане.
 Сегодня  электроника  делает  всё,  что,  по  предположению
Тритемия,  делалось  с  помощью  духов.  Можно  даже  изготовить
золото,  столкнув  атомы  свинца,  разогнанные  до  огромных  ско¬
ростей.  Другие  способы  магии  можно  без  колебаний  называть
гипнозом,  психотерапией,  нейролингвистическим  программи¬
рованием  и  парапсихологией,  несмотря  на  то  что  в  наше  время
эти  явления  пока  не  имеют  объяснения.  Несомненно,  мы  живём
в  мире,  о  котором  мечтали  чародеи  эпохи  Возрождения.
 Но  есть  вещи,  которые  пока  остаются  непостижимыми.  Всё
ещё  находятся  люди,  утверждающие,  что  они  подписали  со¬
глашение  с  дьяволом  и  оно  реально  действует,  а  также  люди,
утверждающие,  что  посвятили  себя  дьяволу.  Как-то  я  даже
встретил  человека,  утверждавшего,  что  он  видел  чёрта.  Да,  лю¬
дей  продолжают  интересовать  тайные  знания  и  тайные  силы.
 Пробившись  сквозь  плотную  завесу  серы,  созданную  усили¬
ям  Тритемия  и  раздутую  «народной  книгой  »  о  Фаусте,  миновав
навеянный  поэзией  Гёте  романтический  туман  и  мрак  шпенгле-
ровского  модернизма,  мы  открыли  по  возможности  реальный
образ  настоящего  Фауста.  Вероятно,  смысл  нашего  открытия
в  том,  что  правда  всегда  умирает,  если  служит  политическим
целям  и  интересам  фанатиков.  Если  и  вам  встретятся  такие,
кто  бесчестит  другого  ради  собственных  интересов,  никогда
не  верьте  этим  наследникам  Тритемия.  Думая  о  Фаусте,  вспо¬
минайте  его  не  как  негодяя,  заключившего  договор  с  дьяволом,
а  как  чародея  эпохи  Возрождения,  ставшего  представителем  и
жертвой  своего  времени.
 373

ИЗБРАННАЯ  БИБЛИОГРАФИЯ
 Работы,  приписываемые  Фаусту
 См.  также  Engel,  1884,  Henning,  1966.
 1407.  Doctor  Faustens  dreyfacher  Hollenzwang,  Passau
1469.  Dr  Johann  Faustens  Miracul-Kunst-  und  Wunderbuch  oder  die
schwarze  Rabe  auch  der  Dreifache  Hollen  Zwang  genannt,  Lyon
1501.  D.  I.  Fausti  dreyfacher  Hoellen-Zwang,  Rome
1501.  2nd  ed.,  1680.  D.  Faustus  vierfacher  Hollen-Zwang,  Rome
 1501. 	Tabellae  Rabellinae  Geister-Commando,  Rome
 1502. 	D.  Fausts  (Original)  Geister  Commando,  Rome
 1505.  Doctoris  Iohannis  Fausti  magiae  naturalis  et  innaturalis.  Erster
Theil.  Der  Dreyfacher  Hollenzwang  genannt,  Passau
 1505. 	Doctoris  Iohannis  Fausti  magiae  naturalis  et  innaturalis.  Anderer
Theil.  Sein  letztes  Testament  genannt,  Passau
 1508. 	Doctor  Faust's  grosser  und  gewaltiger  Hollenzwang,  Paris
 1509. 	Doctor  Faust's  grosser  und  gewaltiger  Hollenzwang,  Prague
1524.  Doctor  Johannis  Fausti  Manuel-Hollenzwang,  Wittenberg
1527  or  1577.  Praxis  Magica  Faustiana,  Passau
 1540.  Fausti  Hollenzwang,  Wittenberg
 1571.  Praxis  Magica  Fausti,  Passau
 1575.  Schlussel  zu  Faust's  dreifachem  Hollenzwang,  n.p.
 1612.  Doctoris  Joannis  Fausti  Miracul  und  Wunderbuch,  Passau,
Uberlingen  (MS  187)
 1612.  Praxis  cabalae  nigrae  doctoris  Johannis  Fausti...  Magia  naturalis
et  innaturalis  oder  unerforschlicher  Hollenzwang...  Passau
 1692.  Doctor  Faust's  grosser  und  gewaltiger  Meergeist,  Amsterdam
 374

ИЗБРАННАЯ  БИБЛИОГРАФИЯ
 Основные  исторические  источники  XVI  века
 Agrippa,  Henricus  Cornelius,  von  Nettesheim,  1528.  'Epistolarum
lib.V  ер.  XXVI',  in:  Cornelius  Agrippa,  1600.  Opera.  Huic  accesserunt
Epistolarum  ad  familiares  libri  septem,  et  orationes  decern  ante  hoc  seorsim
edita,  Bering,  239
 Begardi,  Philipp,  1539.  Index  Sanitatis.  Eyn  Schons  vnd  vast  niitzlichs
Buchlin,  genant  Zeyger  der  gesundtheyt,  Sebastianus  Wagner,  Bl.  XVIIa
Biitner,  Wolfgang,  and  Georg  Steinhart,  1596.  Epitome  Historiarum,  n.p.
Camerarius,  Joachim,  1536.  Letter  of  Joachim  Camerarius  to  Daniel
Stibar,  13  August  1536,  in  Joachim  Camerarius,  1568.  Libbellus  Novus,
Rhamba,  fol.  16Г-162У
 Camerarius,  Philipp,  1591  [enlarged  edition  1602—9].  Operae  Horarum
Subcisivarum...,  Lochner  and  Hoffman
 Gast,  Johannes,  1548.'De  Fausto  necromantico'  and  Aliud  de  Fausto
exemplum',  in:  Johannes  Gast,  Sermones  Convivales,  vol.  II,  Nicolaus
Brylinger
 Georg  III  Schenk  von  Limpurg,  Bishop  of  Bamberg,  1520.  Rechnungsbuch
Georg  III.  Fiirstbischofs  von  Bamberg,  1519—1520,  Staatsarchiv,  Bamberg,
Bestand  A  231,  Nr.  1741
 Gesner,  Conrad,  1577.  Letter  from  Conrad  Gesner  to  Johannes  Crato
von  Krafftheim,  Zurich,  16  August  1561,  in:  Conrad  Gesner,  Epistolae
Medicinales,  Froschauer
 Hogel,  Zacharias,  17th  century.  Chronica  von  Thtiringen  und  der  Stadt
Erfurth  insonderheit  vom  Jahr  320  bis  1628  (sections  on  Faustus  derived  from
the  lost  Reichmann-Wambach  Chronicle,  c.  1580),  in  Siegfried  Szamatylski,
1895
 Hondorff,  Andreas,  1568.  Promptuarium  Exemplorum....Leipzig
Hutten,  Philipp  von,  1540.  Letter  from  Philipp  von  Hutten  to  Moritz  von
Hutten,  Coro,  16  January  1540,  in:  Johann  Georg  Meusel,  1785.  Historisch-
litterarisches  Magazin,  Th.  1,  51—117
 Ingolstadt,  Ratsprotokolle,  1523/94,  fol.  70v  und  1527/30,  fol  49v,
Stadtarchiv,  Ingolstadt
 Knittlingen,  1542.  'Kaufbrief  [Bill  of  Sale]  zur  Erweiterung  der
Lateinschule  in  Knittlingen',  Faust  Museum  und  Archiv,  Knittlingen
 Lercheimer,  Augustin,  1585  [3rd  ed.,  1597].  Christlich  bedencken  und
Erinnerung  von  Zauberey...  Muller  and  Auen
 375

ЛЕО  РУИКБИ
 Leib,  Kilian,  1528.  'Wettertagebuch',  1513—1531,  (entry  for  July  1528),
4°  L.  impr.  C.  n.  mss.  73,  fol.  257r,  Bayerische  Staatsbibliothek,  Mbnchen
Luther,  Martin,  Lauterbach  Extract,  1537.  Reference  to  Faustus
recorded  by  Antonius  Lauterbach,  published  in  Ernst  Kroker,  1903.  Luthers
Tischreden  in  der  Mathesischen  Sammlung,  Teubner
 Luther,  Martin,  Aurifaber  Extract,  1566.  Reference  to  Faustus  recorded
by  Johannes  Aurifaber  in  Martin  Luther,  1566.  Tischreden  oder  Colloquia
Mart.  Luthers...  ed.Johannes  Aurifaber,  Urban  Gaubisch,  Chap.  1,  §47
Manlius,  Johannes,  1563.  Locorum  communium  collectanea,
Oporinus
 Meigerius,  Samuel,  1587.  De  Panurgia  Lamiarum,  Sagraum,  Strigum  ac
Veneficarum,  Totiusque  Cohortis  Magicae  Cacodaemonia,  Hans  Binder
Meigerius,  Samuel,  1598.  Nucleus  Historiarum  Oder  AuBerlesene
liebliche,  denckwurdige  und  warhaffte  Historien,  Theodosius  Wolder
Melanchthon,  Philipp,  1549—1560,  in:  Philipp  Melanchthon,  1594.
Explicationes  Melanchthoniae,  Pars  II  and  IV,  Christopher  Pezelius
Mutianus  Rufus,  Conradus,  1513.  Letter  of  Conradus  Mutianus  Rufus
to  Henricus  Urbanus,  3  October  1513.  Cod.  Lat.  Oct.  8,  fol.  97r,  Stadt-  und
Universitatsbibliothek,  Frankfurt  am  Main
 Nuremberg,  1532.  Geleit-Ablehnung  durch  die  Stadt  Ntirnberg,  10  May
1532.  Staatsarchiv,  Ntirnberg,  Verlasse  des  inneren  Rates,  Nr.  810,  fol.  I2r
Roshirt,  Christoff,  the  Elder,  с.  1570—1575.  Luthers  Tischreden  aus  den
Jahren  1535—1542,  Anhang:  Christoff  Roshirt  der  Elter,  Historien.  Nach
1559,  Hof-  und  Landsbibliothek,  Karlsruhe,  Handschrift  437
 Seuter,  Petrus,  1534.  Letters  of  Dr  Petrus  Seuter  to  Nikolaus  Ellenbog,
 7 	October  1534,  Kempten,  and  Ellenbog  to  Seuter,  12  October  1534,
Ottobeuren,  Bibliotheque  Nationale  de  Paris,  Cod.  Lat.  Par.  8643  (II),  fol.
125r-125v
 Trithemius,  Johannes,  1507.  Letter  ofTrithemius  to  Johannes  Virdung,
Wurzburg,  20  August  1507,  Vatican  Library,  Rome,  Codex  Pal.  lat.
730,  174r—  175r,  in:  Johannes  Trithemius,  1536.  Epistolae  Familiares,
Haganoae
 Wierus  [Wier  or  Weyer],  Johannes,  1568.  De  Praestigiis  Daemonum  et
Incantationibus  ac  Venificiis,  4th  ed.,  Oporinus,  142—4
 Zimmern,  Froben  Christoph  von,  c.  1565.  Zimmerische  Chronik,
Wurttembergische  Landesbibliothek,  Stuttgart,  Cod.  Donaueschingen
 376

ИЗБРАННАЯ  БИБЛИОГРАФИЯ
 580  and  581а;  Karl  August  Barack,  ed.,  Akademische  Verlagsbuchhandlung
von  JCR  Mohr,  1881,  2nd  edition
 Опубликованные  работы
 Agrippa,  von  Nettesheim,  Heinrich  Cornelius,  1530.  De  incertitudine,
Grapheus
 	,  1533.  De  occulta  philosophia  libri  tres,  n.p.
 	,  1651.  Three  Books  of  Occult  Philosophy,  Gregory  Moule
 	,  1974.  Of  the  Vanitie  and  Vncertaintie  of  Artes  and  Sciences,  ed.
 Catherine  M.  Dunn,  Northridge
 Aign,  Walter,  1975.'Faust  im  Leid',  Jahresgabe  der  Faust-Gesellschaft,  I
Allen,  Percy  Stafford,  1914.  The  Age  of  Erasmus,  Clarendon  Press
Anon.,  1589.  A  Ballad  of  the  life  and  deathe  of  Doctor  FFAUSTUS  the
great  Cunngerer,  n.p.
 Anon.,  1589.  The  seconde  Reporte  of  Doctour  JOHN  FFAUSTUS,  with
the  ende  of  WAGNERs  life.
 Anon.,  1725.  Das  Faustbuch  des  Christlich  Meynenden  von  1725,  ed.
Gunther  Mahal,  1983,  Faust-Archiv
 Anstett,  Peter  R.,  1995.  Maulbronn  Monastery,  2nd  edition,  trans.
Dorothy  Ann  Schade,  Deutscher  Kunstverlag
 Anstett-JaneBen,  Marga,  1999.  Maulbronn  Monastery,  trans.  Katja
Steiner  and  Bruce  Almberg,  Deutscher  Kunstverlag
 Aries,  Philippe,  and  Georges  Duby,  1989.  A  History  of  Private  Life,  vol.
 3. 	Harvard  University  Press
 Arnold,  Klaus,  1971.  Johannes  Trithemius  (1462—1516),  vol.  23,
Kommissionsverlag  Ferdinand  Schoningh  Wurzburg
 Arthur,  Anthony,  1999.  The  Tailor-King:  The  Rise  and  Fall  of  the
Anabaptist  Kingdom  of  Munster,  Thomas  Dunne  Books
 Ashmole,  Elias,  ed.,  1652.  Theatrum  chemicum  Britannicum,  J.  Gris-
mond
 Baader,  Bernard,  1851.  Volksagen  aus  dem  Lande  Baden  und  den
angrenzenden  Gegenden,  Verlag  der  Herder'schen  Buchhandlung
Babinger,  Franz,  1912.’Der  geschichtliche  Faust',  Alemannia,  152ff
Bachtold-Staubli,  Hanns,  and  E.  Hoffmann-Krayer,  eds,  1927—42.
Handworterbuch  des  deutschen  Aberglaubens,  10  vols.  W.  De  Gruyter
 377

ЛЕО  РУИКБИ
 Bailey,  Michael  D,  2003.  Battling  Demons:  Witchcraft,  Heresy,  and
Reform  in  the  Late  Middle  Ages,  Pennsylvania  State  University  Press
Baron,  Frank,  1978.  Doctor  Faustus:  From  History  to  Legend,  Wilhelm
Fink  Verlag
 	,  1983.'Which  Faustus  Died  in  Staufen?  History  and  Legend  in  the
 Zimmerische  Chronik',  German  Studies  Review,  6.2,185—94
 	,  1989.’Who  Was  the  Historical  Faustus?  Interpreting  an
 Overlooked  Source’,  Daphnis,  18,  297—302
 	,  1989b,'Georg  Lukacs  on  the  Origins  of  the  Faust  Legend',  in
 Peter  Boerner  and  Sidney  Johnson,  eds,  Faust  Through  Four  Centuries,
Max  Niemeyer  Verlag
 	,  1990.  'From  Witchcraft  to  Doctor  Faust',  in  Karl-Ludwig  Selig
 and  Elizabeth  Sears,  eds,  The  Verbal  and  the  Visual:  Essays  in  Honor  of
William  Sebastian  Heckscher,  Italica  Press
 	,  1992.  Faustus  on  Trial:  The  Origins  of  Johann  Spies's  'Historia'
 in  an  Age  of  Witch  Hunting,  Niemeyer
 Baron,  Frank,  and  Richard  Auernheimer,  eds,  2003.  War  Dr.  Faustus
in  Kreuznach?  Realitat  und  Fiktion  im  Faust-Bild  des  Abtes  Johannes
Trithemius,  Verlag  der  Rheinhessischen  Druckwerkstatte
 Bates,  Paul  A.,  1969.  Faust:  Sources,  Works,  Criticism,  Harcourt,  Brace
&  World
 Battus,  Carolus,  trans.,  1592.  Warachtighe  Historie  van  Doctor  Iohannes
Faustus,  Dordrecht
 Bax,  Ernest  Belfort,  1915.  German  Culture  Past  and  Present,  George
Allen  &  Unwin
 	,  1967.  German  Society  at  the  Close  of  the  Middle  Ages,  Kelley
 Bechstein,  Ludwig,  1930.  Deutsches  Sagenbuch,  F.W.  Hendel
Beckers,  Hartmut,  1984.  'Eine  spatmittelalterliche  deutsche  Anleitung
zur  Teufelsbeschworung  mit  Runenschriftverwendung',  Zeitschrift  far
deutsches  Altertum  und  deutsche  Literatur,  113,136—45
 Bernstein,  Eckhard,  2003.'Homo  mysticarum  rerum  percupidus...:  Franz
von  Sickingens  Interesse  an  Magie  und  Astrologie  und  sein  Verhaltnis  zum
historischen  Faustus',  in  Frank  Baron  and  Richard  Auernheimer,  eds,  War
Dr.  Faustus  in  Kreuznach?  Verlag  der  Rheinhessischen  Druckwerkstatte
Beutler,  Ernst,  1936.  'Georg  Faust  aus  Helmstadt',  Goethe-Kalender
auf  dasjahr,  170—210
 378

ИЗБРАННАЯ  БИБЛИОГРАФИЯ
 Blume,  Rudolf,  1914  ‘Dr.  Faustus  in  der  Geschichte.  1914  gewidmet
dem  Gasthaus  zum  Lowen  in  Staufen  von  Dr.  Rudolf  Blume  in  Freiburg
 i.B.',  unpublished
 Bobrick,  Benson,  2005.  The  Fated  Sky:  Astrology  in  History,  Simon  &
Schuster
 Borchardt,  Frank  L.,  1990.'The  Magus  as  Renaissance  Man',  Sixteenth
Century  Journal,  21.1,  57—76
 Brann,  Noel,  1981.  The  Abbot  Trithemius  (1462—1516):  The  Renaissance
of  Monastic  Humanism,  E.J.  Brill
 	,  1999.  Trithemius  and  Magical  Theology,  State  University  of
 New  York  Press
 Britnell,  Jennifer,  and  Derek  Stubbs,  1986.'The  Mirabilis  Liber:  Its
Compilation  and  Influence',  Journal  of  the  Warburg  and  Courtauld
Institutes,  49
 Burdach,  Konrad,  1912.  Faust  und  Moses,  Reimer
Burns,  Edward  McNall,  et  al.,  1980.  Western  Civilizations:  Their  History
and  their  Culture,  vol.  1,  WW.  Norton  &  Company
 Burr,  George  L.,  1891.'The  Fate  of  Dietrich  Flade',  Papers  of  the
American  Historical  Association,  5,  3—57
 Butler,  Elizabeth  М.,  1948.  The  Myth  of  the  Magus,  Cambridge
University  Press
 	,  1949.  Ritual  Magic,  Cambridge  University  Press
 	,  1952.  The  Fortunes  of  Faust,  Cambridge  University  Press
 Calliano,  Carl,  1926—1936.  Niederosterreichischer  Sagenschatz,  5  vols,
Baden-Verlag
 Camerarius,  Joachim,  1536.  Commentarius  captae  urbis  ductore  Carolo
Borbonio,  J.  Herwagen
 Cardano,  Girolamo,  2002.  The  Book  of  My  Life,  trans.  Jean  Stoner,
New  York  Review  of  Books
 Cellini,  Benvenuto,  1910.  The  Autobiography  of  Benvenuto  Cellini,
trans.  John  Addington  Symonds,  The  Harvard  Classics,  vol.  31,  ed.  Charles
W.  Eliot,  P.F.  Collier  &  Son
 Chamberlin,  Russell,  2003.  The  Bad  Popes,  Sutton
Charnock,  Thomas,  1557.  Breviary  of  Naturall  Philosophy  in:  Elias
Ashmole,  ed.,  1652.  Theatrum  chemicum  Britannicum,  J.  Grismond,  291—
302
 379

ЛЕО  РУИКБИ
 Chmiel,  Aadm,  ed.,  1892.  Album  studiosorum  Universitatis  Cracoviensis,
vol.  V,  1490—1551,  Acad.  Litterarum  Cracoviensis
 Clark,  Stuart,  1997.  Thinking  with  Demons,  Oxford  University  Press
Clemen,  Otto,  1912.  'Eine  Erfurter  Teufelsgeschichte  von  1537',  Archiv
fur  Kulturgeschichte,  10,  455—58
 Crusius,  Martin,  1733.  Schwabische  Chronick,  2  vols,  Metzler  und
Erhard
 Decker-Hauf,  Hansmartin,  ed.,  1972—3.  Die  Chronik  der  Grafen  von
Zimmern,  3  vols,  Thorbecke
 Depiny,  Adalbert,  1932.  Oberosterreichisches  Sagenbuch,  Pirngruber
Dotzauer,  Winfried,  1999.'War  Dr  Johann  Faust  in  Kreuznach?  Der  Brief
des  Abtes  Johannes  Trithemius  an  den  Mathematiker  Johann  Virdung  vom
20.8.1507',  Ebernburg-Hefte,  33,453-86
 	,  2003.'War  Dr  .Johann  Faust  in  Kreuznach?  Der  Brief  des  Abtes
 Johannes  Trithemius  an  den  Mathematiker  Johann  Virdung  vom  20.  August
1507',  in:  Frank  Baron  and  Richard  Auernheimer,  eds,  War  Dr.  Faustus  in
Kreuznach?  Verlag  der  Rheinhessischen  Druckwerkstatte
Durrani,  Osman,  1977.  Faust  and  the  Bible,  Peter  Lang
 	,  2004.  Faust:  Icon  of  Modern  Culture,  Helm  Information
 Durrius  [Durr],  Johannes  Conradus,  1676.  'Epistola  Ad  Dominum
Georgivm  Sigismvndvm  Fuhrervm,  De  Johanne  Favsto  Dissertatio  Epistolica
de  Johanne  Faustosto,  M.Johannis  Conradi  Durrii,  in:  J.G.  Schelhornius,  ed.,
1726.  Amoenitates  Literariae,  Bartholomaei
 Ellinger,  Georg,  1889.  'Das  Zeugnis  des  Camerarius  iiber  Faust',
Vierteljahresschrift  fur  Litteraturgeschichte,  2,  314—9
 Elton,  Geoffrey  R.,  1972.  Reformation  Europe:  1517—1559,  Fontana
Empson,  William,  1987.  Faustus  and  the  Censor:  The  English  Faust-Book
and  Marlowe's  Doctor  Faustus,  Blackwell
 Engel,  Carl,  1885.  Der  Bibliotheca  Faustiana,  Schulze
Engels,  Frederick,  1926.  The  Peasant  War  in  Germany,  trans.  Moissaye
J.  Olgin,  International  Publishers
 Estes,  Leland,  1983.'The  Medical  Origins  of  the  European  Witch  Craze:
A  Hypothesis',  Journal  of  Social  History,  17,  271—84
 Fehrle,  Eugen,  and  Ernst  Schrom,  1953.  Sagen  aus  Deutschland,
Ueberreuter
 380

ИЗБРАННАЯ  БИБЛИОГРАФИЯ
 Feinaugjohannes,  1588.  Ein  wahrhafte  und  erschrockliche  Geschicht
von  D  Johann  Fausten,  dem  weitbeschreiten  Zauberer  und  Schwarzkiinstler,
Alexander  Hock
 Flint,  Valerie,  1994.  The  Rise  of  Magic  in  Early  Medieval  Europe,
Princeton  University  Press
 Fussel,  Stephan,  and  Hans  Joachim  Kreutzer,  eds,  1988.  Historia  von
D.Johann  Fausten.  Reclam
 Garin,  Eugenio,  1983.  Astrology  in  the  Renaissance:  The  Zodiac  of  Life,
Arkana
 Gasiorowski,  Antoni,  et  al.,  eds,  2004.  Metryka  Uniwersytetu
Krakowskiego  z  lat  1400—1540,  vols  1—2,  Towarzystwo  Naukowe
 Geber,  1928.  The  Works  of  Geber  Englished  by  Richard  Russell,  1678,
J.M.  Dent  and  Sons
 Geiges,  Leif,  1981.  Faust's  Tod  in  Staufen:  Sage  —  Dokumente,  Kehrer
Offset  KG
 Gillert,  Karl,  ed.,  1890.  Der  Briefwechsel  des  Conrad  Mutianus,
Hendel
 Ginzburg,  Carlo,  1990.  Ecstasies:  Deciphering  the  Witches'  Sabbath,
Hutchinson  Radius
 Godelmann  Johann,  1591.  De  magis,  veneficis  et  lamiis  recta  cognoscendis
et  puniendis  libri  III,  Nicolai  Bassaei
 Goethe,  Johann  Wolfgang  von,  1949.  Faust:  A  Tragedy,  trans.  Bayard
Taylor,  Euphorion  Books
 	,  2001.  Faust:  A  Tragedy.  Interpretative  Notes,  Contexts,  Modern
 Criticism,  2nd  edition,  trans.  Walter  Arndt,  ed.  Cyrus  Hamlin,  WW  Norton
&  Company
 Grasse,  Johann  Georg  Theodor,  1868.  Sagenbuch  des  Preufiischen  Staats,
vol.  1,  Carl  Flemming
 Grafton,  Anthony,  1999.  Cardano's  Cosmos,  Harvard  University
Press
 Grafton,  Anthony,  2001.'Der  Magus  und  seine  Geschichte(n)  '  in
Anthony  Grafton  and  Moshe  Idel,  eds,  Der  Magus:  Seine  Urspriinge  und
seine  Geschichte  in  verschiedenen  Kulturen,  Akademie  Verlag
 Guazzo,  Francesco  Maria,  1608  [1988].  Compendium  Maleficarum,
trans.  E.  A.  Ashwin,  Dover
 Gugitz,  Gustav,  1952.  Die  Sagen  und  Legenden  der  Stadt  Wien,
Hollinek
 381

ЛЕО  РУИКБИ
 Guicciardini,  Francesco,  1579.  ТЪе  Historie  of  Guicciardin  [sic]  Conteining
the  Wanes  of  I  talie  and  Other  Partes,  trans.  Geffray  Fenton,  Vautroullier
Haile,  Harry  G.,  i960.'Widman's  Wahrhafftige  Historia:  Its  Relevance
to  the  Faust  Book',  Proceedings  of  the  Modern  Language  Association,  75.4,
350-8
 Hale,  John  R.,  1977.  Renaissance  Europe:  Individual  and  Society,  1480—
1520,  University  of  California  Press
 	,  1985.  War  and  Society  in  Renaissance  Europe,  1450—1620,
 Fontana
 Hansen,  Joseph,  1900.  Zauberwahn,  Inquisition  und  Hexenprozess
im  Mittelalter  und  die  Entstehung  der  Grossen  Hexenverfolgung,
R.  Oldenburg
 	,  ed.,  1901.  Quellen  und  Untersuchungen  zur  Geschichte  des
 Hexenwahns  und  der  grossen  Hexenverfolgung  im  Mittelalter,  Georgi
Harrington,  Joel,  1995.  Reordering  Marriage  and  Society  in  Reformation
Germany,  Cambridge  University  Press
 Hartlieb,  Johannes,  1998.  Das  Buch  der  Verbotenen  Kunste,  trans.  Falk
Eisermann  and  Eckhard  Graf,  Eugen  Diedrichs  Verlag
 Hay,  Denys,  1989.  Europe  in  the  Fourteenth  and  Fifteenth  Centuries,
2nd  ed,  Longman
 Henning,  Hans,  1959.'Faust  als  historische  Gestalt',  Jahrbuch  der
Goethe-Gesellschaft,  21,107—39
 	,  1966.  Faust-Bibliographie,  5  vols,  Aufbau-Verlag
 Heumann,  Christian  August,  1742.  'D.  Christ.  Aug.  Heumanns
glaubwurdigste  Nachricht  von  D.  Fausten,  In  einem  Schreiben  an  Herrn
 D. 	Haubern',  in:  Eberhard  David  Hauber,  ed.,  Bibliotheca,  acta  et  scripta
magica,  vol.  3,  Joh.  Heinrich  Meyer,  184—204
 Hillgarth,  J.  N.,  1996.'The  Image  of  Alexander  VI  and  Cesare  Borgia
in  the  Sixteenth  and  Seventeenth  Centuries',  Journal  of  the  Warburg  and
Courtauld  Institutes,  59,119—129
 Hofmann,  Karl,  1934.'Die  Johanniter  in  Boxberg-Wolchingen’,  in  Mein
Boxberg,  23,  28—38
 	,  1940.  Mein  Umpferland.  Jahresheft  des  Heimatvereins  Alt-
 Boxberg  e.  V,  Kriegs-Ausgabe
 Holmyard,  Eric  John,  1957.  Alchemy,  Penguin
 382

ИЗБРАННАЯ  БИБЛИОГРАФИЯ
 Hoppmann,  Jurgen  G.H.,  1998.  Astrologie  der  Reformationszeit:  Faust,
Luther,  Melanchthon  und  die  Sternendeuterei,  Verlag  Clemens  Zerling
Horst,  Georg  Conrad,  1821—6.  Zauber-Bibliothek,  6  vols,
Kupferberg
 Hsia,  R.  Po-chia,  1988.  The  Myth  of  Ritual  Murder:  Jews  and  Magic  in
Reformation  Germany,  Yale  University  Press
 Jacobi,  Jolande,  1988.  Paracelsus:  Selected  Writings,  Princeton
University  Press
 James  VI  and  I,  1597.  Demonologie,  Robert  Waldegrave
Jebens,  Klaus,  2001.  Die  Burg  in  Staufen  und  ihre  Bewohner,  Lavori
Jenny,  Beat  Rudolf,  1959.  Graf  Froben  Christoph  von  Zimmern,
Thorbecke
 Jirasek,  Alois,  1931.  Stories  and  Legends  of  Old  Prague,  trans.  Mary
Cochrane  Vojacek,  Blackie  &  Son
 John  of  Salisbury,  1938.  Frivolities  of  Courtiers  and  Footprints  of
Philosophers,  ed.  Joseph  B.  Pike,  Oxford  University  Press
 Ben  Joshua  ben  Meir,  Joseph,  1836.  The  Chronicles  of  Rabbi  Joseph  ben
Joshua  ben  Meir,  The  Sphardi,  2  vols,  trans.  C.H.F.  Bialloblotzky,  Oriental
Translation  Fund
 Keefer,  Michael  H.,  ed.,  2007.  Doctor  Faustus:  A1604  Version,  Broadview
Press
 Kieckhefer,  Richard,  1997.  Forbidden  Rites:  A  Necromancer's  Manual
of  the  Fifteenth  Century,  Sutton
 	,  2000.  Magic  in  the  Middle  Ages,  Canto
 Kiesewetter,  Karl,  1893.  Faust  in  der  Geschichte  und  Tradition,  M.
Spohr
 Klingner,  Erich,  1912.  Luther  und  der  deutsche  Volksaberglaube,  Mayer
&  Mtiller
 Knecht,  Robert,  2007.  The  Valois:  Kings  of  France  1328—1589,
Hambledon  Continuum
 Konneker,  Barbara,  1991.'Der  Teufelspakt  im  Faustbuch',  in  Richard
Auernheimer  and  Frank  Baron,  eds,  Das  Faustbuch  von  1587,  Profil
 Konstam,  Angus,  1996.  Pavia  1525,  Osprey  Publishing  Kors,  Alan  C,
and  Edward  Peters,  1991.  Witchcraft  in  Europe  1100—1700,  University  of
Pennsylvania  Press
 383

ЛЕО  РУИКБИ
 Kramer,  Heinrich,  and  James  [Jacob]  Sprenger,  1486  [1996].  Malleus
Maleficarum,  trans.  Montague  Summers,  Bracken  Books
 Kuhn,  Adalbert,  1859.  Sagen,  Gebrauche  und  Marchen  aus  Westfalen  und
einigen  andern,  besonders  den  angrenzenden  Gegenden  Norddeutschlands,
 2 	vols,  Brockhaus
 Lang,  Peter  Thaddaus,  1985.'Zur  Biographie  des  historischen  Faustus.
Die  Frage  nach  der  Zuverlassigkeit  einer  Quelle  aus  Knittlingen',  Zeitschrift
fur  Wiirttemberg  Landesgeschichte,  44,  308—15
 Larner,  Christina,  1981.  Enemies  of  God:  The  Witch-hunt  in  Scotland,
The  John  Hopkins  University  Press
 Lassalle,  Ferdinand,  1910.  Franz  von  Sickingen,  trans.  Daniel  de  Leon,
New  York  Labor  News  Company
 Lava  ter,  Ludwig,  1569.  Von  Gespansten,  Froschauer  Le  Roy  Ladurie,
Emmanuel,  1998.  The  Beggar  and  the  Professor:  A  Sixteenth  Century  Family
Saga,  trans.  Arthur  Goldhammer,  University  of  Chicago  Press
 Lea,  Henry  Charles,  1957.  Materials  Towards  a  History  of  Witchcraft,
 3 	vols,  Thomas  Yoseloff
 Leitschuh,  Franz  Friedrich,  1888.  Georg  III.,  Schenk  von  Limpurg,  der
Bischofvon  Bamberg  in  Goethes  Gotz  von  Berlichingen,  F.  Zuberlein
 Lercheimer,  Augustin,  1888.  Augustin  Lercheimer  und  seine  Schrift
under  den  Hexenwahn,  ed.  Carl  Binz,  J.  H.  E.  Heitz
 Lilly,  William,  1647.  The  World's  Catastrophe,  or  Europe's  Many
Mutations  untill,  1666,  John  Partridge  and  Humphrey  Blunden
 Lindsay,  Jack,  1970.  The  Origins  of  Alchemy  in  Graeco-Roman  Egypt,
Muller
 Lull,  Raymond,  1953.  Le  Codicille  de  Raymond  Tulle,  Collections  La
Haute  Science
 Luther,  Martin,  1524.  Ein  Sermon  von  der  beschneydung,  Jakob
Schmidt
 	,  1566.  Tischreden  oder  Colloquia  Mart.  Luthers,  ed.  Johannes
 Aurifaber,  Urban  Gaubisch
 	,  1912—21.  Tischreden,  Bohlau
 	,  1930.  Werke,  Briefwechsel,  vol.  I,  Bohlau
 	,  1886.  Selections  from  the  Table  Talk  of  Martin  Luther,  Cassell
 &  Company
 384

ИЗБРАННАЯ  БИБЛИОГРАФИЯ
 	,  1957.  Luther's  Works,  55  Volumes,  ed.  Jaroslav  Pelikan.,
 Concordia  Publishing  House  and  Fortress  Press
 	,  1998.  Commentary  on  the  Epistle  to  the  Galatians,  trans.
 Theodore  Graebner,  Project  Gutenberg
 Mackay,  Charles,  1852.  Memoirs  of  Extraordinary  Popular  Delusions
and  the  Madness  of  Crowds,  2nd  ed,  Office  of  the  National  Illustrated
Library
 Mackenney,  Richard,  1993.  Sixteenth  Century  Europe,  Macmillan
Mahal,  Giinther,  n.d.  Zu  Tode  gekommen  in  Staufen:  Wer  war  Dr.
Faust?  Betrachtungentiber  die  historische  Faust-Figur,  Kulturreferat  Stadt
Staufen
 	,  ed.,  1977.  Der  Tiibinger  Reim-Faust  von  1587/88  aus  dem  Prosa-
 Faustbook  "Historia  von  D.  Johann  Fausten"  (1587J  in  Reime  gebracht  von
Johannes  Feinaug,  J.  Schweier
 	,  1979.  Fausts  Geburtstag.  Eine  Hypothese,  privately  published
 	,  c.  1980.  Faust  der  Mann  aus  Knittlingen,  privately  published
 	,  1980  [paperback  ed.,  1995].  Faust:  Die  Spuren  eines
 geheimnisvollen  Lebens,  Scherz  Verlag
 	,  1990.  Fausts  Tod,  Sonderausstellung  1990,  Faust  Museum
 	,  1990b.  Knittlingen.  Versuch  einer  Spurensicherung,  privately
 published
 	,  2006.  Halbgott  Faust,  Attempo
 Mansfeld,  Markus,  1966.  Gelnhouser  Tageblatt,  Sonderausgabe,
Dezember
 Maltby,  William,  2002.  The  Reign  of  Charles  V,  Palgrave
Marlowe,  Christopher,  1604.  The  Tragicall  History  of  D.  Faustus,
V.  S[immes]  for  Thomas  Bushell
 	,  1616.  The  Tragical  History  of  the  Life  and  Death  of  Doctor
 Faustus,  Iohn  Wright
 Martinyn-Torres,  Marcos,  et  al.,  2003.'A  16th  Century  Lab  in  a  21st
Century  Lab:  Archaeometric  Study  of  the  Laboratory  Equipment  from
Oberstockstall  (Kirchberg  am  Wagram,  Austria)',  Antiquity,  77.298
 Mathers,  Samuel  Liddel  MacGregor,  1900.  The  Book  of  the  Sacred
Magic  of  Abramelin  the  Mage,  2nd  edition,  John  M.  Watkins
	 	,  1989.  The  Key  of  Solomon,  Samuel  Weiser
 385

ЛЕО  РУИКБИ
 	,  1997.  The  Goetia:  The  Lesser  Key  of  Solomon  the  King,  ed.
 Aleister  Crowley  and  Hymenaeus  Beta,  2nd  edition,  Samuel  Weiser
 MayerhoferJ.,  1890.'Faust  beim  Furstbischof  von  Bamberg',
Vierteljahrschrift  far  Litteraturgeschichte,  3,  177f
 Mebane,  John  S.,  1989.  Renaissance  Magic  and  the  Return  of  the  Golden
Age,  University  of  Nebraska  Press
 Medding,  Wolfgang,  1980.  Korbach,  Wilhelm  Bing
Meek,  Harold,  1930.  Johann  Faust:  The  Man  and  the  Myth,  Oxford
University  Press
 Meier,  Andreas,  1990.  Faustlibretti,  Peter  Lang
Midelfort,  H.C.  Erik,  2002.  'The  Heartland  of  the  Witchcraze',  in  Darren
Oldridge,  ed.,  The  Witchcraft  Reader,  Routledge,  113—9
 	,  2002b.'The  Devil  and  the  German  People',  in  Darren  Oldridge,
 ed.,  The  Witchcraft  Reader,  Routledge,  240—5
 Milchsack,  Gustav,  1892.  Historia  D.Johannis  Fausti,  Zwissler
Miller,  Douglas,  2003.  Armies  of  the  German  Peasants'  War  1524—26,
Osprey  Publishing
 Moller,  Walther,  1936.  Stamm-tafeln  Westdeutscher  Adels-geschlechter
im  Mittelalter,  vol.  Ill,  Ilse  Moller
 Monikes,  Wolfgang,  2003.  Doktor  Faust  in  Prag  und  europaweit,
privately  printed
 Mone,  Franz  Joseph,  1838.  Anzeiger  far  Kunde  teutschen  Vorzeit,
Germanisches  Museum
 Monter,  E.William,  1976.  Witchcraft  in  France  and  Switzerland,  Cornell
University  Press
 	,  1985.  'Sodomy  and  Heresy  in  Early  Modern  Switzerland',  in
 Salvatore  Licata  and  Robert  Petersen,  eds,  The  Gay  Past,  Harrington  Park
Press,  1985,41-55
 	,  1996.  'Heresy  Executions  in  Reformation  Europe,  1520—1565',
 in:  Ole  Peter  Grell  and  Bob  Scribner,  eds,  Tolerance  and  Intolerance  in  the
Reformation,  Cambridge  University  Press
 Moryson,  Fynes,  1907.  The  Itinerary  of  Fynes  Moryson,  4  vols,  James
MacLehose  and  Sons
 Munch,  Ernst,  1829.  Franz  von  Sickingens  Thaten,  Plane,  Freunde  und
Ausgang,  3  vols,  Johann  Friedrich  Cotta
 Muir,  M.M.  Pattison,  1913.  The  Story  of  Alchemy  and  the  Beginnings
of  Chemistry,  Hodder  and  Stoughton
 386

ИЗБРАННАЯ  БИБЛИОГРАФИЯ
 Nauert,  Charles,  1965.  Agrippa  and  the  Crisis  of  Renaissance  Thought,
University  of  Illinois  Press
 Nelson,  William,  1973.  Fact  or  Fiction:  The  Dilemma  of  the  Renaissance
Storyteller.  Harvard  University  Press  Neubert,  Franz,  1932.  Vom  Doctor
Faustus  zu  Goethes  Faust,  J.J.  Weber
 Neumann,  Johann  Georgius,  1683.  Disquisitio  Historica  Prior  De  Fausto
Praestigiatore,  Fincelius  Niccoli,  Ottavia,  1990.  Prophecy  and  People  in
Renaissance  Italy,  Princeton  University  Press
 Nicolle,  David,  2001.  Knight  Hospitaller:  1306—1565,  pt  2,  Osprey
Norton,  Thomas,  1477.  The  Ordinall  of  Alchimy,  in:  Elias  Ashmole,  ed.,
1652.  Theatrum  chemicum  Britannicum,  J.  Grismond,  1—106
 Oehlke,  A.,  1913.  'Zum  Namen  Mephistopheles',  Goethejahrbuch,  34,
198—9
 Oman,  Charles,  1937.  A  History  of  the  Art  of  War  in  the  Sixteenth
Century,  Methuen  &  Co.
 Osten,  Sigrid  von,  1998.  Das  Alchemistenlaboratorium  von
Oberstockstall,  Universitatsverlag  Wagner
 Ostermair,  Franz  Xaver,  1872/73.  'Zur  Faust-Sage.  Doctor  Faust  1528  in
Ingolstadt',  Oberbayerisches  Archiv  fur  vaterlandische  Geschichte,  32,
336
 'P.F.',  1592.  The  Historie  of  the  Damnable  Life,  and  the  Deserved  Death
of  Doctor  Iohn  Faustus,  trans.  P.F,  Thomas  Orwin
 Palmer,  Philip  Mason,  and  Robert  Pattison  More,  1936  [reprint  1965].
The  Sources  of  the  Faust  Tradition,  Oxford  University  Press
 Petsch,  Robert,  1910.'Der  historische  Faust',  Germanisch-Romanisch
Monatsschrift,  2,  99—115
 	,  ed.,  1911.  Das  Faustbook  vom  Doctor  Faust,  Niemeyer
 	,  ed.,  1911b.  Lessings  Faustdichtung,  Winter
 	,  1914.  'Lercheimer  und  das  Faustbuch',  Beitrage,  39,175—88
 Peuckert,  Will-Erich,  1936.  Pansophie,  Kohlhammer
Pfitzer,  Johann  Nicolaus,  1674.  Dasargerliche  Leben  und  schreckliche
Ende  dess  viel-beriichtigten  Ertz-Schwartzkiinstlers  D.Johannis  Fausti,
Endter
 Poeschel,  Sabine,  1988.  'Alexander  Magnus  Maximus  —  neue  Aspekte
zur  Ikonographie  Alexanders  des  Grossen  im  Quattrocento',  Romisches
Jahrbuch  fur  Kunstgeschichte,  23—24,  62—74
 387

ЛЕО  РУИКБИ
 Prasser,  Daniel,  с.  1650.  Waldeckische  Chronik,  Nationale  Forschungs-
und  Gedenkstatten  der  Klassischen  Deutschen  Literatur,  Weimar,  in
Jahrbuch  der  Sammlung  Kippenberg,  1,1921,  322
 Prodolliet,  Ernst,  1978.  Faust  im  Kino.  Universitatsverlag
Puff,  Helmut,  2003.  Sodomy  in  Reformation  Germany  and  Switzerland,
1400—1600,  University  of  Chicago  Press
 Radday,  Yehuda  T,  1997,'Mephisto  —  hebraisch?  ',  Muttersprache,
107.2,133—148
 Radermacher,  Ludwig,  1927.  Griechische  Quellen  zur  Faustsage.
Sitzungsberichte  der  Akademie  der  Wissenschaften  in  Wien.  Phil.-Hist.
KX,  Bd  206,  Abhandlung  4,  Holder-  Pichler-Tempsky  in  Komm
Rady,  Martyn,  1990.  The  Emperor  Charles  V,  Longman
Reuter,  Simon  Heinrich,  1715.  'Sultana  a.z-.zulma  [Alsatanija]  '  das
ist,  Das  machtige,  doch  umschranckte  Reich  des  Teufels,  Henrich  Wilhelm
Meyer
 Reynmann,  Leonhard,  1523.  Practica  liber  die  grossen  vnd  manigfeltigen
Coniunction  der  Planeten,  die  im  Jar  M.D.XXIV,  Hieronymus  Holtzel
Richter,  Erich,  1938.  Die  Welser  landen  in  Venezuela,  W.  Goldmann
Ripley,  George,  1471.  The  Compound  of  Alchymy,  in:  Elias  Ashmole,
ed.,  1652.  Theatrum  chemicum  Britannicum,  J.  Grismond
 Roberts,  Alexander,  and  James  Donaldson,  eds,  1867—1872.  The  Ante-
Nicene  Fathers,  8  vols,  T  &  T  Clark
 Roberts,  Gareth,  1994.  The  Mirror  of  Alchemy,  The  British  Library
Roos,  Keith  L.,  1972.  Tlie  Devil  in  Sixteenth-Century  German  Literature:
The  Teufelsbucher,  Herbert  Lang
 Rudwin,  Maximilian,  1989.  The  Devil  in  Legend  and  Literature,  Open
Court
 Ruickbie,  Leo,  2004.  Witchcraft  Out  of  the  Shadows:  A  Complete
History,  Robert  Hale
 Rulandus,  Martin,  1612.  Lexicon  alchemiae  sive  dictionarium
alchemisticum,  Zacharias  Palthenius
 Rummel,  Erika,  2002.  The  Case  Against  Johann  Reuchlin,  University
of  Toronto  Press
 Russell,  Jeffrey  Burton,  1986.  Mephistopheles:  The  Devil  in  the  Modern
World.  Cornell  University  Press
 Sabatini,  Raphael,  1912.  The  Life  of  Cesare  Borgia,  S.  Paul
 388

ИЗБРАННАЯ  БИБЛИОГРАФИЯ
 Scheible,  Johannes,  ed.,  1845—49.  Das  Kloster,  12  vols,  Scheible/
Expedition  des  Klosters
 	,  ed.,  1851.  Doctor  Faust's  Buchershatz,  Scheible
 Schiebel,  Johann  Georg,  1685.  M.foh.  Georg  Schiebels  Neu-erbautes
erbauliches  historisches  Lust-hauB,  RuBworm
 Schindler,  Norbert,  2002.  Rebellion,  Community  and  Custom  in  Early
Modern  Germany,  trans.  Pamela
 Selwyn,  Cambridge  University  Press  Schoener,  Gustav-Adolf,  2004.  'The
Coming  of  a  "Little  Prophet":  Astrological  Pamphlets  and  the  Reformation’,
Esoterica,  6,  59—66
 	,  2007.  'The  Flood  of  1524:  The  First  Mass-media  Event  in
 European  History',  Esoterica,  9,166—78
 Schottenloher,  Karl,  1907.'Johann  Schoner  und  seine  Hausdruckerei',
Zentralbibliothek  flir  Bibliothekswesen,  24
 	,  1913.  Munchener  neuste  Nachrichten,  no.  338,  5  July
 	,  1913.  Der  Rebdorfer  Prior,  Kilian  Leib,  und  sein  Wettertagebuch
 von  1513  bis  1531,  Friedrich  Andreas  Perthes  A-G
 Schreinert,  Kurt,  1958.'Neue  Faustsplitter',  in:  Hans  Werner  Seiffert,
ed.,  Beitrage  zur  deutschen  und  nordischen  Literatur,  Akademie-Verlag,
69—95
 Schulze,  Winfried,  1987.  Deutsche  Geschichte  im  16.Jahrhundert,
Suhrkamp
 Schwab,  Gustav,  1836—7.  Das  Buch  der  schonsten  Geschichten  und
Sagen  fur  Alt  und  Jung,  2  vols.  Leisching
 Schwetschke,  Gustav,  1855.  'Wer  war  Faustus  senior?  '  Deutsches
Museum,  548—551
 Scot,  Reginald,  1584  [reprint  1972].  The  Discoverie  of  Witchcraft,
William  Brome
 Shuh,  Willi,  1952.  Goethe-Vertonungen.  Ein  Verzeichnis,Artemis
Shumaker,  Wayne,  1979.  The  Occult  Sciences  in  the  Renaissance,
University  of  California  Press
 Seward,  Desmond,  1974.  Prince  of  the  Renaissance:  The  Life  of  Francois  I,
Cardinal
 Sillig,  Paul  Hermann,  1992.  Faust  in  Leipzig:  A  Concise  Chronicle  of
Auerbach's  Cellar,  Leipziger  Verlagsgesellschaft
 389

ЛЕО  РУИКБИ
 Smith,  Preserved,  1911.  The  Life  and  Letters  of  Martin  Luther,  Houghton
Mifflin  Company
 Spies,  Johann,  1587.  Historia  von  D.  Johann  Fausten,  dem  weitbeschreyten
Zauberer  und  Schwarzkiinstler,  Spies  Stopar,  Ivan,  1992.  Grajske  stavbe  v
vzhodni  Sloveniji,  Zalozna  Park
 Stoudt,  Debra  L.,  1995.  'Probatum  est  per  me:  The  Heidelberg  Electors
as  Practitioners  and  Patrons  of  the  Medical  and  Magical  Arts',  Cauda
Pavonis,  14,  12—18
 Strauss,  Gerald,  1989.'How  to  Read  a  Volksbuch.  The  Faust  Book  of
1587',  in:  Peter  Boerner  and  Sidney  Johnson,  eds,  Faust  Through  Four
Centuries,  Niemeyer
 Summers,  Montague,  1927  [reprint  1973].  The  Geography  of  Witchcraft,
Kegan  Paul
 Symonds,  John  Addington,  1917.  Sketches  and  Studies  in  Italy  and
Greece,  John  Murray
 Szamatylski,  Siegfried,  1895.'Faust  in  Erfurt',  Euphorion,  2,  39—57
 	,  1889.  'Der  historische  Faust',  Vierteljahrschrift  fur
 Litteraturgeschichte,  2,156—9
 Tanner,  Norman  P.,  ed.,  1990.  Decrees  of  the  Ecumenical  Councils,
Sheed  &  Ward
 Taylor,  Bayard,  1949.  'Introduction',  in:  Faust:  A  Tragedy  by  Johann
Wolfgang  von  Goethe,  trans.  Bayard  Taylor,  Euphorion
 Taylor,  F.  Sherwood,  1953—54.  'Some  Metallurgical  Processes  of  the  Early
Sixteenth  Century  (1530)',  Transactions  of  the  Newcomen  Society,  29
Telepnef,  Basilio  de,  1991.  Paracelsus,  Banton  Press
Theens,  Karl,  1948.  Geschichte  der  Faustgestalt  vom  16.  Jahrhundert,
Westkulturverlag
 Thomas,  Keith,  1971.  Religion  and  the  Decline  of  Magic.  Oxford
University  Press
 Thorndike,  Lynn,  1915,'Some  Medieval  Conceptions  of  Magic',  The
Monist,  25,  123
 	,  1923—58.  History  of  Magic  and  Experimental  Science,  8  vols,
 Columbia  University  Press
 	,  1936a.  'Johann  Virdung  of  Hassfurt  Again',  bis,  25,  363—71
 	,  1936b.  'Faust  and  Johann  Virdung  of  Hassfurt’,  Isis,  26,  321
 	,  1942—3.  'Another  Virdung  Manuscript',  Isis,  34,  291—2
 390

ИЗБРАННАЯ  БИБЛИОГРАФИЯ
 	,  1947.  'Johann  Virdung  of  Hassfurt:  Dates  of  Birth  and  Death',
 bis,  37,  74
 	,  1975.  University  Records  and  Life  in  the  Middle  Ages,  Columbia
 University  Press
 Tille,  Alexander,  1900  [reprint  1980].  Die  Faustsplitter  in  der  Literatur
des  sechzehnten  bis  achtzehnten  Jahrhunderts,  Emil  Felber
 	,  ed.,  1899.  Bilderverzeichnis  der  Bode-Tilleschen  Faust-Galerie,
 Schmitz
 Tlusty,  B.Ann,  2001.  Bacchus  and  Civic  Order:  The  Culture  of  Civic
Drinking  in  Early  Modern  Germany,  University  Press  of  Virginia
Todd,  John  М.,  1982.  Luther:  A  Life,  Crossroad
Toepke,  Gustav,  1884.  Die  Matrikel  der  Universitat  Heidelberg,
Winter
 Trithemius,  Johannes,  1515.  Liber  octo  questionum  ad  Maximilianum
Cesarem,  Iohanis  Hasselbergen
 	,  1518.  Polygraphiae  libri  sex,  Petri  for  Haselberger  de  Aia
 	,  1605.  Antipalus  maleficiorum,  in  Johannes  Busaeus,  ed.,
 Paralipomena  opusculum  Petri  Blesensis  et  Joannis  Trithemii  aliorumque,
Balthassar  Lipius
 	,  1690.  Annales  Hirsaugienses,  2  vols,  J.G.  Schlegel
 	,  1723.  Nepiachus,  injohann  Georg  Eccard,  ed.,  Corpus  historicum
 medii  aevi,  2  vols,  Jo.  Frid.  Gleditschii  B.  Fil.
 Virdung,  Johannes,  1503.  Practica  Teutsch  Etliche  Jar  werende,  Matthias
Hupfuff
 	,  1506.  UBlegung  und  erclerung  der  wunderbarlichen  kunftigen
 erschrocklichen  Ding  die  uns  der  Stern  mit  dem  Schwantzbeteutenist,
Weissenburger
 	,  1506.  Practica  dudesch,  Dorn
 	,  1514.  Interpretatio  Magistri  Johannis  Virdungi  Hassfurdensis
 Mathematici,  Schmidt
 	,  1521.  Practica  teutsch,  Jakob  Kobel
 	,  1532.  Nova  Medicinae  Methodvs,  Iohannem  Sinapium
 	,  1542.  Tabulae  resolutae,  ed.  Johannes  Curio,  Petreius
 Vitriaco,  Jacobus  de,  1894.'Hist.  occid.'  in:  D.C.  Munro,  ed.  'The  Medieval
Student',  Translations  and  Reprints  from  the  Original  Sources  of  European
History,  vol.  II,  University  of  Pennsylvania  Press
 391

ЛЕО  РУИКБИ
 Voragine,  Jacobus  de,  1941.  The  Golden  Legend,  Longmans,  Green  &
 Co.
 Waas,  Glenn  Elwood,  1941.  The  Legendary  Character  of  Kaiser
Maximilian,  Columbia  University  Press
 Waite,  Arthur  Edward,  1908.'The  Pictorial  Symbols  of  Alchemy',  Occult
Review,  8.5
 	,  1911  [reprint  1995].  The  Book  of  Ceremonial  Magic,  Rider
 Waite,  Gary  K.,  2002.'Between  the  Devil  and  the  Inquisitor:  Anabaptists,
Diabolical  Conspiracies  and  Magical  Beliefs',  in:  Darren  Oldridge,  ed.,  The
Witchcraft  Reader,  Routledge
 Walker,  Daniel  Pickering,  2000.  Spiritual  and  Demonic  Magic,  Sutton
Walz,  John  A.  1927.  'An  English  Faustsplitter',  Modern  Language  Notes,
42.6,  353—365
 Ward,  Adolphus  W.,  1901.'Introduction',  in:  Adolphus  W.  Ward,  (ed.),
Marlowe:  Tragical  History  of  Dr.  Faustus';  Greene:  'Honourable  History
of  Friar  Bacon  and  Friar  Bungay',  4th  ed.,  Clarendon
 Weber,  Thomas,  1990/War  Goethes  "Faust"  ein  Helmstadter  Kind?  ',
Heimatgeschichte  zur  1200  -Jahr-Feier:  Helmstadt  782—1990,  Gemeinde
Helmstadt
 Widmann,  Georg  Rudolf,  1599.  D.  Johannes  Faustus:  ein  weitberuffener
Schwartzkiinstler  und  Ertzzauberer,  Hermanni  Molleri
 Wierus  [Wier  or  Weyer],  Johannes,  On  Witchcraft,  ed.  Benjamin  Kohl
and  Erik  Midelfort.  Pegasus,  1998
 Wild,  Klaus,  2006.  Franz  von  Sickingen,  Sutton
Wilson,  Stephen,  2000.  The  Magical  Universe,  Hambledon  &  London
Witkowski,  Georg,  1896/7.'Der  historische  Faust',  Deutsche  Zeitschrift
fur  Geschichte,  1,  340
 Wollasch,  Joachim,  1984.'Die  Benediktinerabtei  St.  Georgen  im
Schwarzwald  und  ihre  Beziehungen  zu  Klostern  westlich  des  Rheins',  in
900Jahre  Stadt  St.  Georgen  im  Schwarzwald  1084—1084,  Stadt  St.  Georgen,
45—61
 Wylie,  James  A.,  1878.  The  History  of  Protestantism,  Cassell  and
Company
 Yates,  Frances,  2001.  The  Art  of  Memory,  University  of  Chicago
Press
 	,  2003.  The  Occult  Philosophy  in  the  Elizabethan  Age,
 Roudedge
 392

ИЗБРАННАЯ  БИБЛИОГРАФИЯ
 Ziolkowski,  Theodore,  2000.  The  Sin  of  Knowledge,  Princeton  University
Press
 Рукописи
 Dresden,  Sachsische  Landesbibliothek,  Staats-  und  Universitatsbibliothek,
N  110
 Gottingen,  Niedersachsische  Staats-  und  Universitatsbibliothek,  Cod.
MS  philos.  63
 Heidelberg,  Heidelberg  Universitatsarchiv,  H-IV-101—3-S36V
Heidelberg,  Heidelberg  Universitatsarchiv,  Akten  der  Artistenfakultat,
1445—1501,  vol.  И,  I,  3,  no.  49,  fol.  113v  114r,  123r
 Leipzig,  Universitats  Bibliothek  Leipzig,  Stadtbibliothek,  935
Leyden,  Rijksmuseum  van  Oudheden,  Papyrus  X  London,  British
Library,  Additional  MS  10,  764,  fol.  109v
 London,  British  Library,  Additional  MS  15217,  fol.  34v,  38
London,  British  Library,  Additional  MS  36674
London,  British  Library,  Harley  6453
London,  British  Library,  Sloane  1307
London,  British  Library,  Sloane  3826,  fol.  lr—57r
Malta,  National  Library  of  Malta,  Valletta,  Archives  of  the  Order  of
St.John,  412,  fol.  183r
 Manchester,  John  Rylands  University  Library  of  Manchester,  Rylands
Latin  MS  105
 Munich,  Bayerische  Staatsbibliothek  MS  Cgm  598
Munich,  Bayerische  Staatsbibliothek,  CLM  849
Nuremberg,  Germanisches  Nationalmuseum,  MS  33733,  fol.  43—47v
Nuremberg,  Germanisches  Nationalmuseum,  MS  33740,  fol.  8v-10v,
fol.  I3v-14v
 Nuremberg,  Germanisches  Nationalmuseum,  MS  80061,  fol.  156—
160v
 Nuremberg,  Germanisches  Nationalmuseum,  MS  198353,  fol.  123v-
I24r
 Oxford,  Bodleian  Library  MS  Ashmole  1487,  II:  26,  fol.  182—196
Oxford,  Bodleian  Libray,  Rawlinson  MS  D  252
Oxford,  Bodleian  Library,  Rawlinson  MS  D  893,  fol.  103
 393

ЛЕО  РУИКБИ
 Paris,  Bibliotheque  Nationale  de  Paris,  Cod.  Lat.  Par.  8643  (II),  fol.
125r-125v
 Stuttgart,  Hauptstaatsarchiv,  A  502  (Kloster  Maulbronn),  Bu  24
Vatican,  Vatic.  Palat.  Lat.  1375
Vatican,  Vatic.  Palat.  Lat.  1439
 Wolfenbiittel,  Herzog-August-Bibliothek,  MS  Extrav.  286.1
Wolfenbtittel,  Herzog-August-Bibliothek,  MS  Helmst.  1169
Wolfenbiittel,  Herzog-August-Bibliothek,  Cod.  Guelf.  92  Extrav.
Wurzburg,  Stadtarchiv,  Biographische  Abteilung,  cod.  o.  Sign.,  s.v.
Trithemius
 Wtirzburg,  Universitatsbibliothek,  M.  p.  th.  F.  64b

ПРИМЕЧАНИЯ
 1. 	Ziolkowski,  2000;  примерно  то  же  говорил  Russell,  1986:58.
 2. 	Tille,  1899,  1900;  Shuh,  1952;  Aign,  1975;  Prodolliet,  1978;  Mahal,
1980:6;  Meier,  1990:  685—820;  Durrani,  2004:4.
 3. 	Например,  ни  Shumaker,  1979,  ни  Walker,  2000,  не  упомянули  о
Фаусте  в  работах  о  магии  эпохи  Возрождения;  Russell,  1986:58,  посвя¬
тил  Фаусту  один  абзац,  a  Mebane,  1989:53  и  Clark,  1997:405  упомянули
его  лишь  вскользь.
 4. 	Wtirzburg  cod.  о.  Sign.,  Brann,  1999:105.
 5. 	Luther,  1912-1921,  no.  1059.
 6. 	«За»:  Witkowski,  1896/7;  Henning,  1959;  Mahal,  1980.  «Против»:
Petsch,  1910;  Beutler,  1936;  Baron,  1983.
 7. 	«Народная  книга»  (Volkshuch  в  Германии)  —  жанр  популярной
литературы,  пересказывающей  легенды  о  Фаусте.
 8. 	Процитировано  в  Mackenney,  1993:  216—217.
 9. 	Процитировано  в  Tille,  1900:  74—75.
 10. 	В  этом  виде  имя  Фауста  упоминается  в  «Истории»  1587  года.
 11. 	Milchsack,  1892;  Fussel,  Kreutzer,  1988:224—33;  Baron,  1992.
 12. 	Например,  Konneker,  1991  считает  «Историю»  развлекательной
книгой,  a  Baron,  1992:155  придерживается  иного  мнения.  Парадоксаль¬
ную  природу  книги  подчёркивают  Fussel  and  Kreutzer,  1988:334.
 13. 	Lercheimer,  1888:41-43;  Baron,  1992:38,  55—58.
 14. 	Henning,  1966:430—445.
 15.Durrius 	(также  Durrii,  или  Durr),  1676  (опубликовано  в  1726  году),
а  также,  например,  Neumann,  1683.
 16. 	Из  48  источников  XVI  века,  включавших  письменные  работы  (без
учёта  выпущенных  редакций),  ссылки  в  литературе  или  театральные
постановки,  можно  насчитать  38  таких,  где  упоминается  имя  Фаустус,
и  лишь  три,  в  которых  говорится  о  Фаусте.  В  остальных  работах  ис¬
пользованы  различные  производные  от  этих  имён.  Поскольку  в  не¬
 395

ЛЕО  РУИКБИ
 мецких  текстах  использовалось  написание  «Фаустус»,  вопрос  о  его
немецком  либо  латинском  происхождении  теряет  смысл.  Более  того,
именно  Росхирт  первым  ввёл  в  обращение  имя  Фауст.
 17. 	«Псевдо-Климентины»  (группа  памятников  древнехристианской
письменности,  связываемых  с  именем  святого  Климента  Римского  или
частично  приписываемых  ему),  в  том  числе  «Гомилии  »  (или  «Беседы  »),
«Узнавания»  (или  «Встречи»)  и,  в  меньшей  степени,  «Каноны  святых
Апостолов».  (Названия  процитированы  по  книге:  Сидоров  А.И.  Курс
патрологии.  М.:  Русские  огни,  1996.  —  Примеч.  перев.).
 18. 	«Императорская  хроника  »  —  немецкая  поэма  середины  XII  века
(ок.  1141),  приписываемая  священнику  Конраду,  дошедшая  до  нас  в
многочисленных  рукописных  копиях;  см.  также  «Золотую  легенду»
XIII  века  —  сочинение  Иакова  Ворагинского,  к  1500  году  выдержавшее
74  латинских  издания  и  переведенное  как  на  верхне-,  так  и  на  нижне¬
немецкий  языки.
 19. 	В  «Гомилиях»  отца  называют  Фаустусом,  двух  братьев  —  Фау-
стинусом  и  Фаустинианусом.
 20. 	Butler,  1948  обходит  эту  проблему.  1478  год  приводят  Mahal,
1979,  с.1980:72,  а  также  Hoppmann,  1998:185;  Mahal,  1980:10  также
приводит  дату  ок.  1480  года;  другие  упоминания  включают  варианты:
Mahal,  1990b:74  —  26  декабря  1478;  Beutler,  1936  —  1465—1468;  Baron,
1978:18  —  1466  или  1467;  Battus,  1592,  fol.  —  1491.  См.  также  Henning,
1966:430,  no.  3148.
 21. 	По  оценке  автора.
 22. 	См.  замечания  относительно  имени  Faustus.
 23. 	Ward,  1901:  n.p.
 24. 	Sylke  Titzmann,  Stadtverwaltung  Stadtroda,  из  личной  беседы,
20  сентября  2006.
 25. 	Определение  Hedelbergensis  нередко  цитируется  как  Hedebergensis
(см.  например,  Tille,  1900:5,  а  также  Palmer,  More,  1936:87),  но  после
изучения  оригинала  я  могу  категорически  утверждать,  что,  хотя  Муци-
ан  не  использовал  заглавные  буквы,  Hedelbergensis  —  это  правильное
написание.  Кроме  того,  здесь,  как  и  в  других  источниках,  части  имени
не  разделены  запятой.
 26. 	См.,  например,  Palmer  and  More,  1936:87;  Butler,  1948:122;  Bates,
1969:3.
 396

ПРИМЕЧАНИЯ
 27. 	Duntzer  in  Scheible,  1845—9,  V:36.
 28. 	Подразумевались  также  Helmstheus  и  Helnntheus.  См.  Baron,
1978:15.  Идея,  высказанная  у  Keefer,  2007:30,  n.  1,  не  выглядит  убеди¬
тельной.
 29. 	Babinger,  1912  пришёл  к  такому  же  выводу;  см.  также  Beutler,
1936;  Baron,  1978;  Grafton,  1999  и  2001,  а  также  Keefer,  2007.
 30. 	Процитировано  из:  Manlius,  1563:44.
 31. 	Mahal,  1980:225—6.
 32. 	Tim  Lorke,  Архив  и  Музей  Фауста  в  Книтлингене,  1  марта
2005.
 33. 	Mahal,  1980:227,1990:16,1990Ы81.
 34. 	Frank  Baron,  директор  центра  германо-американских  исследо¬
ваний  Канзасского  университета,  личная  беседа  от  1  декабря  2008.
 35. 	Записи  датированы  1521,  1523  1545  годами.  См.  Mahal,  1980:228,
1990b:89.
 36. 	Lang,  1985:308—15  высказывался  также  критически.
 37. 	Paris,  Cod.  Lat.  Par.  8643  (II),  fol.  125r-125v;  Allen,  1914;  Baron,
1978:92,  n.  22,  and  1989:297-302.
 38. 	Moller,  1936.
 39. 	Toepke,  1884:370;  Heike  Hamberger,  директор  Архива  и  Музея
Фауста  в  Книтлингене,  2  марта  2005.
 40. 	Бутцбах  был  типичным  странствующим  учёным  и  впоследствии
стал  приором  монастыря.  Его  первая  встреча  с  Тритемием  произошла  в
1496  году,  в  дальнейшем  Бутцбах  поддерживал  контакты  с  Рейхлином
и  другими  видными  гуманистами.  Allen,  1914:59,  76-77.
 41. 	Процитировано  в  Tanner,  1990:  п.р.
 42. 	Процитировано  в  Aries,  Duby,  1989:173,  исправленное  изда¬
ние.
 43. 	Cato,  Monosticha  Catonis  4.
 44. 	Процитировано  в  Allen,  1914:113.
 45. 	Высказывания  Иннокентия  процитированы  по:  Burns  et  al.,
[980:353—7;  de  Vitriaco,  1894,  II,  3:19-20.
 46. 	Процитировано  в  Pachter,  1951:93.
 47. 	Luther,  2006:n.p.
 48. 	R.  Haasenbruch,  Университет  Галле-Виттенберга,  личная  беседа,
18  октября  2005.
 397

ЛЕО  РУИКБИ
 49. 	Strauss,  1989:35.
 50. 	Allen,  1914:87;  Hale,  1977:286;  Mahal,  1980:212.
 51. 	Edyta  Paruch,  Jagiellonian  University,  Krakow  (личная  беседа  от
 8 	февраля  2005  и  16  марта  2005)  по  моей  просьбе  ознакомилась  с  Chmiel,
1892,  а  также  с  Gariorowski,  2004.
 52. 	Waite,  1911:103;  Rudwin,  1989:186.
 53. 	Связавшись  со  всеми  наиболее  вероятными  университетами,  я
не  успел  получить  ответы  от  всех.  Из  числа  ответивших  (в  добавление
к  случаям,  описанным  в  тексте)  можно  упомянуть  Эрфурт,  Фрайбург,
Ингольштадт,  Лейпциг,  Тюбинген  и  Вюрцбург.  Ранее  аналогичное  ис¬
следование  провёл  Henning,  1959:112—4.
 54. 	Процитировано  в  работе:  Baron,  1978:16,  92.
 55. 	Wylie,  1878,  vol.  1,  bk  5,  chap.  2.
 56. 	Heidelberg,  H-IV-101-3-S36v,  опубликовано  у  Toepke,  1884,  L467;
Mahal,  1980:245—6.
 57. 	Heidelberg,  Akten  der  Artistenfakultat,  fol.  113v,  114r;  Toepke,
1884:370.
 58. 	Baron,  1978:18-9.
 59. 	Baron,  1978:19-21,  94,  n.  17;  Stoudt,  1995:12—8.
 60. 	Heidelberg,  Akten  der  Artistenfakultat,  fol.  123r.
 61. 	Toepke,  1884:397;  Baron,  1978:18,  93,  n.  4.
 62. 	Seuter,  1534;  Baron,  1989:301;  Grafton,  1999:61.
 63. 	Alien,  1914:214;  Pachter,  1951:101,178;  Hale,  1977:24,29-30;  Garin,
1983:77.
 64. 	Процитировано  в  работе:  Hale,  1977:225.
 65. 	Sabatini,  1912,  ch.  8,  а  также  Summers,  1927:42,  оба  источника
приводят  субъективное  мнение  Франческо  Гвиччардини  (1483—1540),
итальянского  историка  времён  Возрождения.  Сабатини  отвергает  вы¬
двинутые  Гвиччардини  обвинения,  а  Саммерс,  как  известно,  склонен
верить  в  такие  вещи.  В  работе  Symonds,  1917,111:191—8,  предположение
о  экстиспиции  во  времена  Адриана,  так  же  как  случай  с  Манфреди,
обсуждается  критически  (высказывается  мнение,  что  этот  слух  пустил
древнеримский  историк  Кассий  Дион).  Версия  об  экстиспиции  не  под¬
держивается  современными  историками.
 66. 	Scheible,  1845—49  V:1107—116,  1124—34;  Henning,  1966:438  no.
3194,  443  no.  3217.
 398

ПРИМЕЧАНИЯ
 67. 	Хотя  постоялый  двор,  где  якобы  останавливался  Фауст,  счита¬
ется  самым  старым  в  Европе,  письмо  Тритемия  едва  ли  может  служить
доказательством.  Учитывая  важное  положение  Гельнхаузена,  можно
уверенно  предположить,  что  в  городе  находилось  более  одного  по¬
стоялого  двора.  К  тому  же  Тритемий  тоже  мог  остановиться  в  другом
месте  —  например,  в  приюте  францисканского  монастыря.  Данные
получены  из  разговоров  с  местными  историками:  Gudrun  Kauck,  18
июня  2008;  Uschi  Flacke,  26  июня  2008  года;  Vanessa  Dippel,  26  июня  2008;
Axel  Obkircher,  28  июня  2008;  также  из  общения  с  P.  Rtihl,  нынешним
владельцем  отеля  «У  льва»,  www.zum-loewen-gelnhausen.de,  18  июня
2008;  см.  также  Mansfeld,  1966.
 68. 	Trithemius,  1507  [1536:312].
 69. 	Trithemius,  1507  [1536:312].
 70. 	Trithemius,  Wurzburg  cod.  o.  Sign.,  процитировано  в  работе:
Brann,  1999:72-3.
 71. 	Hartlieb,  1998:69.
 72. 	Agrippa,  1651:489-90.
 73. 	Тритемий  в  письме  графу  Вестербургскому,  1503,  процитиро¬
вано  в  работе:  Brann,  1999:120.
 74. 	Wtirzburg  cod.  о.  Sign.,  процитировано  в  работе:  Brann,
1999:72.
 75. 	Agrippa,  1651:567ff.
 76. 	Agrippa,  1651:524.  В  работе  «Оккультная  философия  »  Агриппа
упомянул  о  Залмоксисе  всего  дважды,  в  сравнении  с  14  упоминаниями
о  Заратустре.
 77. 	Процитировано  в  работе:  Lilly,  1647:42—56.
 78. 	Roberts  and  Donaldson,  1867—1872,  vol.  I.
 79. 	Trithemius,  1507  [1536:313].
 80. 	Из  письма  Тритемия  Иоганну  Брахту,  Вюрцбург,  31  октября
 1506, 	процитировано  в  работе:  Brann,  1981:56.
 81. 	Trithemius,  1507  [1536:313].
 82. 	Trithemius,  1507  [1536:313].
 83. 	Trithemius,  1507  [1536:313].
 84. 	Trithemius,  1690.
 85. 	Данные  о  рукописи  Codex  849  см.  в  работе:  Kieckhefer,  1989;
Begardi,  1539:17.
 399

ЛЕО  РУИКБИ
 86. 	Trithemius,  1507  [1536:313].
 87. 	Над  дверью  в  подвал  можно  с  трудом  разобрать  стёртую  дату
«15...».
 88. 	Trithemius,  1507  [1536:313]
 89. 	Процитировано  в  работе:  Вгапп,  1999:70.
 90. 	Процитировано  в  работе:  Вгапп,  1999:70.
 91. 	Процитировано  в  работе:  Muir,  1913,  ch.  И.
 92. 	Julius  Reisek,  Heimatwissenschaftliche  Zentralbibliothek,  разговор
от  12  марта  2007;  Dr  Michael  Vesper,  Geschaftsfuhrer  Bad  Kreuznach
Tourismus  und  Marketing,  личный  разговор  от  12  и  20  марта  2007;
Heinrich  Laun,  краевед  из  города  Бад-Кройцнах,  личный  разговор  от
13  марта  2007.
 93. 	Trithemius,  1507  [1536:313].
 94. 	Процитировано  в  работе:  Wylie,  1878,  vol.  1,  bk  6,  ch.  1.
 95. 	Wylie,  1878,  vol.  1,  bk  6,  ch.  1;  Bax,  1967.
 96. 	Lassalle,  1910:iii.
 97. 	Trithemius,  1507  [1536:313].
 98. 	Lercheimer,  1597:42.
 99. 	Процитировано  в  работе:  Manlius,  1563:44.
 100. 	Puff,  2003:17,  28—30.
 101. 	Kramer,  Sprenger,  1485  (1996:55);  Lea,  1957,  L232;  Monter,
1976:135—6,  197—8  and  1985:41-55;  Puff,  2003:5,  7,  23.
 102. 	Quoted  in  Brann,  1999:53.
 103. 	Hartlieb,  1998:119.
 104. 	John  of  Salisbury,  1938:146—147.
 105. 	Trithemius,  1507  [1536:313-4].
 106. 	Процитировано  в  работе:  Puff,  2003:131.
 107. 	Andreas  Stiborius,  согласно  цитате  из  работы:  Mahal,  1980:79.
 108. 	Vatic.  Palat.  Lat.  1439,  fol.  39r;  см.  также  рукописи  Вирдунга
Vatic.  Palat.  Lat.  1375  and  1391.
 109. 	Trithemius,  1518:103.
 110. 	Письмо  Тритемия,  адресованное  Рутгеру  Сикамберу,  12  сен¬
тября  1506,  процитировано  в  работе:  Вгапп,  1981:51.
 111. 	Guicciardini,  1579:405.
 112. 	Процитировано  в  работе:  Маскеппеу,  1993:91.
 113. 	Опубликовано  под  заголовком  Die  Emeis,  1516.
 400

ПРИМЕЧАНИЯ
 114. 	Scheible,  1845—49,  vol.  II;  Buder,  1949:159,193,  197.
 115. 	Ландскнехты  —  пешие  воины,  пехотинцы;  немецкие  наемники
эпохи  Возрождения.  В  отличие  от  рыцарей,  были  в  основном  предста¬
вителями  низшего  сословия.
 116. 	Melanchthon,  1594:76  (перевод  С.А.  Акулянц.  Процитирова¬
но  в  работе:  Жирмунский  В.М.  Легенда  о  докторе  Фаусте.  М.:  Наука,
1978).
 117. 	Manlius,  1563:43  (процитировано  там  же).
 118. 	Mathers,  1989:73,1997:44,  51,  57.
 119. 	Kramer  and  Sprenger,  1996:105;  Инститорис  Генрих,  Шпренгер
Яков.  Молот  ведьм  /  Пер.  с  лат.  Н.  Цветков.  Вступ.  ст.  С.  Лозинского.
Амфора,  2007.
 120. 	Там  же.
 121. 	Хотя  Эразм  написал  книгу  1509  году,  публикация  осуществи¬
лась  только  в  1511-м.
 122. 	Процитировано  в  работе:  Brann,  1981:117.
 123. 	Agrippa,  То  the  Reader,  1651:  n.p.
 124. 	Agrippa,  To  the  Reader,  1651:  n.p.
 125. 	Agrippa,  1651:2.
 126. 	Agrippa,  1651:355.
 127. 	Об  этом  сказано  в  «Вольфенбюттельской  рукописи  ».  См.  также
работы  Tille,  1900:93;  Bechstein,  1930:285.
 128. 	Mutianus,  1513,  fol.  97r.
 129. 	Процитировано  в  работе:  Gillert,  1890:382—383.
 130. 	Там  же.
 131. 	Процитировано  в  работе:  Pachter,  1951:33.
 132. 	Процитировано  в  работе:  Szamatylski,  1895:54.
 133. 	Also  Еаиз^ОдЯсЬеп.  Grasse,  1868:339—40;  Neubert,  1932:32;
Fehrle  and  Schrom,  1953,  Durrani,  2004:29.
 134. 	Процитировано  в  работе:  Szamatylski,  1895:54.
 135. 	Там  же.
 136. 	Там  же.
 137. 	Там  же.
 138. 	Там  же.
 139. 	Grasse,  1868:339—40.
 140. 	P.F.,  1592:71;  Bechstein,  1930:285.
 401

ЛЕО  РУИКБИ
 141. 	Процитировано  в  работе:  Szamatylski,  1895:55.
 142. 	Там  же.
 143. 	Там  же.
 144. 	Там  же.
 145. 	Там  же.
 146. 	Grasse,  1868:339-340.
 147. 	Lavater,  1569:92а.
 148. 	Kramer  and  Sprenger,  1996:105.
 149. 	Jirasek,  1931;  Monikes,  2003;  Holger  Kempkens,  личная  беседа,
 11 	мая  2006.
 150. 	Процитировано  в  работе:  Szamatylski,  1895:56.
 151. 	Там  же.
 152. 	Процитировано  в  работе:  Kieckhefer,  1997:47.
 153. 	Grasse,  1868:339—40.
 154. 	Camerarius,  1591:315.  Перевод  С.А.  Акулянц  процитирован  по
книге:  Жирмунский  В.М.  Легенда  о  докторе  Фаусте.  М.:  Наука,  1978.
 155. 	Там  же.
 156. 	Там  же.
 157. 	Процитировано  в  работе:  Szamatylski,  1895:56.
 158. 	Там  же.  Позднее  история  о  прибитых  к  воротам  тезисах  Лю¬
тера  была  опровергнута,  и  это  обычно  считают  легендой,  пущенной  в
оборот  Меланхтоном.
 159. 	Процитировано  в  работе:  Szamatylski,  1895:56.
 160. 	Там  же.
 161. 	Там  же.
 162. 	Там  же.
 163. 	Там  же.
 164. 	Процитировано  в  работе:  Tanner,  1991:  п.р.
 165. 	Процитировано  в  работе:  Tanner,  1990:  п.р.
 166. 	P.F.,  1592:2;  Народная  книга  «История  о  докторе  Иоганне
Фаусте,  знаменитом  чародее  и  чернокнижнике».  Перев.  Р.В.  Френ¬
кель  (процитировано  по  книге:  Жирмунский  В.М.  Легенда  о  докторе
Фаусте.  М.:  Наука,  1978).
 167. 	Процитировано  в  работе:  Walz,  1927:361.  3.P.F.,  1592:2.
 168. 	P.F.,  1592:2.
 402

ПРИМЕЧАНИЯ
 169. 	P.F.,  1592:3.
 170. 	P.F.,  1592:3.
 171. 	Scheible,1845-49.
 172. 	Goethe,  2001,1.3.1335-6,1338.
 173. 	См.  Beckers,  1984.
 174. 	Bachtold-Staubli,  Hoffmann-Krayer,  1927—1942.
 175. 	Durrius  (1676,  опубликовано  в  1726);  см.  также  Tille,  1900:234;
Bachtold-Staubli,  Hoffmann-Krayer,  1927—42.
 176. 	Опровергнуто  в  работе:  Kiesewetter,  1893.  Bachtold-Staubli,
Hoffmann-Krayer,  1927—42;  подтверждено  в  работе:  Butler,  1948:132,
1949:164,  Russell,  1986:61,  Empson,  1987;  Fussel,  Kreutzer,  1988:188;  Baron,
1992:125.
 177. 	Burdach,  1912;  Durrani,  1977.
 178. 	Cm.  Bachtold-Staubli,  Hoffmann-Krayer,  1927—1942.
 179. 	Bachtold-Staubli,  Hoffrnann-Krayer,  1927—1942.
 180. 	Oehlke,  1913:198—199,  повторено  в  работе:  Radday,  1997:133—
 148.
 181. 	Marlowe,  1616,11.1.32,  перевод  H.H.  Амосовой;  Goethe,
1949,1.4.1715,  перевод  Н.  Холодковского.
 182. 	P.F.,  1592:6.
 183. 	P.F.,  1592:7.
 184. 	Mat.  26:27—8;  Mark  14:23—4;  Luke  22:20;  John  5:54.
 185. 	Nibelungenlied  5.2054;  Bachtold-Staubli,  Hoffmann-Krayer,
1927—42,1:1430—42;  Hsia  1988:8—9.
 186. 	Scheible,  1845—49;  Thorndike,  1915:123;  Kieckhefer,  1989:162;
Ruickbie,  2004:22—5.
 187. 	Nider,  Formicarius,  процитировано  в  работе:  Bailey,  2003:40,  с
исправлениями.
 188. 	Kramer  and  Sprenger,  1996:76  (перевод  С.  Лозинского).
 189. 	Trithemius,  1515:5;  Francesco  Maria  Guazzo  (1608  [1988:17]).
 190. 	Agrippa,  1651:226.
 191. 	Kors  and  Peters,  1991:238.
 192. 	Процитировано  из  работы:  De  Voragine,  1941:312.
 193. 	Процитировано  из  работы:  Palmer,  More,  1936:60—75.
 194. 	Процитировано  в  работе:  Hsia,  1988:133.
 403

ЛЕО  РУИКБИ
 195. 	Baron,  1992:56—7.
 196. 	P.F.,  1592:6—7.
 197. 	Эти  два  имени  были  впервые  связаны  в  Fiirstlich  Wurttembergisches
Dienerbuch  XVII  века;  данные  о  визите  Фауста  в  Маульбронн  основыва¬
ются  на  местной  легенде,  которую  рассказал  эфор  Маульброннского
монастыря  Tobias  Kuenzlen  во  время  одной  из  моих  поездок,  1  марта
2005  года.  Автор  работы  Mahal,  1980:197  также  убеждён,  что  Фауст
был  в  этом  монастыре.
 198. 	Запись  из  Fiirstlich  Wiirttembergisches  Dienerbuch  была  позднее
воспроизведена  в  рукописном  виде.  См.:  Maulbronner  Aktenverzeichnis,
Stuttgart,  Hauptstaatsarchiv,  A  502  (Kloster  Maulbronn),  Bti  24.
 199. 	Вероятно,  впервые  эту  историю  рассказал  в  1849  году  немецкий
поэт  Юстиниус  Кернер  (1786  —  1862),  в  своё  время  учившийся  в  школе
Маульбронна.
 200. 	Mahal,  1980:36,  196—8;  Anstett-JanBen,  1999:43;  исследование
на  месте,  1  марта  2005.
 201. 	Trithemius,  1507  [1536:313].
 202. 	Kramer,  Sprenger,  1996:2.
 203. 	Ashmole,  1652:107—193;  Jacobi,  1988:84.
 204. 	См.  примеры  в  British  Library  MS  Harley  6453.
 205. 	Oxford,  Бодлеанская  библиотека  Оксфордского  университета,
MS  Ashmole  1487,11:26,  fol.  182-196.
 206. 	Бодлианская  библиотека  Оксфордского  университета,  MS
Rawlinson  D.  893,  fol.  103.
 207. 	Dresden  N  110,  Nuremberg  80061,  fol.  I56-I60v,  Munich  Cgm
598.
 208. 	Nuremberg  33733,  fol.  43—47v,  около  1455—1457.
 209. 	Nuremberg  33740,  fol.  8v-10v,  fol.  I3V-I4V,  около  1556-
1564.
 210. 	Nuremberg  198353,  fol.  123v—124r,  середина  XV  века.
 211. 	Nuremberg  198353,  fol.  8—55v,  середина  XV  века.
 212. 	Wolfenbuttel  MS  Extrav.  286.1,1505-1507.
 213. 	Датировано  1471,  но  впервые  опубликовано  в  1591.
 214. 	Ashmole,  1652.
 215. 	Martinyn-Torres,  et  al.,  2003.
 404

ПРИМЕЧАНИЯ
 216. 	Процитировано  в  работе:  Roberts,  1994:45.
 217. 	Как  правило,  алхимиками  были  мужчины.  Единственной  от¬
меченной  в  истории  женщиной-алхимиком  была  Мария  Пророчица
(фигура  скорее  аллегорическая).
 218. 	Процитировано  в  работе:  Holmyard,  1957:245.
 219. 	Процитировано  в  работе:  Shumaker,  1979:163.
 220. 	Алхимические  термины  не  были  стандартизированы  и  отлича¬
ются  разнообразием.  Процитировано  из:  Ripley  1471:129—40,144—50,
173-9,181-5,286,  381.
 221. 	Процитировано  в  работе:  Brann,  1981:101.  Первоначальная
надпись  была  утрачена  в  1720  году  при  переносе  могилы  Тритемия  в
Nothelferkapelle  des  Neumtinsters.
 222. 	Geber,  1928:110,  Rulandus,  1612:167.
 223. 	Pachter,  1951:114,116,  305,  314.
 224. 	По  данным  из  работы:  Shumaker,  1979:174.
 225. 	Процитировано  в  работе:  Ashmole,  1652:94.
 226. 	Репродукция  из  работы:  Hofmann,  1940:  титульная  страница.
 227. 	Процитировано  в  работе:  Rady  1990:20.
 228. 	Процитировано  в  работе:  Rady,  1990:20.
 229. 	P.F.,  1592:66—7.
 230. 	Процитировано  в  работе:  Butler,  1948:134.
 231. 	Tille,  1900:1057—8.
 232. 	Georg  III,  1520.
 233. 	P.F.,  1592:22—3  (процитировано  в  работе:  Жирмунский  В.М.
Легенда  о  докторе  Фаусте.  М.:  Наука,  1978).
 234. 	См.:  Tille,  1900:6,  Palmer,  More,  1965:88—9,  Bates  1969:3,  Baron,
1978:44,  Mahal,  1980:365.
 235. 	P.F.,  1592:52—3.
 236. 	Процитировано  в  работе:  Lea,  1957,1:419.
 237. 	P.F.,  1592:40—1  (перевод  C.A.  Акулянц.  Процитировано  в  ра¬
боте:  Жирмунский  В.М.  Легенда  о  докторе  Фаусте.  М.:  Наука,  1978).
 238. 	P.F.,  1592:53.
 239. 	P.F.,  1592:53.
 240. 	P.F,  1592:53—54.
 241. 	P.F.,  1592:54.
 405

ЛЕО  РУИКБИ
 242. 	Scheible,  1845—49,  Н:853-4.
 243. 	Процитировано  в  работе:  Grafton,  1999:53.
 244. 	Schoener,  2007:174.
 245. 	Mackay,  1841,  ch.  5,  n.p.
 246. 	Thomas,  1971:288.  Упоминаний  в  британских  источниках  за
1518—1525  годы  не  найдено.
 247. 	Grafton,  1999:55.
 248. 	Niccoli,  1990:167.
 249. 	Процитировано  в  работе:  Mackenney,  1993:27.
 250. 	Miller,  2003:8,  9.
 251. 	Письма  Лютера  (John  Ruhel,  4  May  1525;  Nicholas  Amsdorf,  30
May  1525),  процитировано  в  работе:  Smith,  1911:162,  164—5.
 252. 	Luther,  1957,  46:47—55.
 253. 	P.F.,  1592:60.
 254. 	Процитировано  в  работе:  Roos,  1972:54.
 255. 	Tlusty,  2001:113;  Aries,  Duby,  1989:428.
 256. 	P.F.,  1592:57-8.
 257. 	Процитировано  в  работе:  Grafton,  1999:52.
 258. 	Процитировано  в  работе:  Sillig,  1992:5.
 259. 	Sillig,  1992:  3-7,11,63,  78.
 260. 	Sillig,  1992:3.
 261. 	P.F.,  1592:45.
 262. 	P.E,  1592:9,29.
 263. 	Sillig,  1992:24—6.
 264. 	Процитировано  в  работе:  Sillig,  1992:40.
 265. 	Sillig,  1992:29.
 266. 	Sillig,  1992:31,  39.
 267. 	Sillig,  1992:31-2.
 268. 	Cellini,  1910:XXXIV.
 269. 	Manlius,  1563:44  (перевод  C.A.  Акулянц.  Процитировано  в  ра¬
боте:  Жирмунский  В.М.  Легенда  о  докторе  Фаусте.  М.:  Наука,  1978).
 270. 	Manlius,  1563:44  (процитировано  там  же).
 271. 	Yates,  2001:135  (процитировано  по:  Френсис  Йейтс.  Искусство
памяти  /  пер.  Е.  Малышкин,  Фонд  поддержки  науки  и  образования
«Университетская  книга».  СПб.,  1997).
 272. 	Gottingen  Cod.  MS  philos.  63.
 406

ПРИМЕЧАНИЯ
 273. 	Аркебуза  (фр.  arquebuse)  —  гладкоствольное,  фитильное  дуль¬
нозарядное  ружьё,  один  из  первоначальных  образцов  ручного  огне¬
стрельного  оружия,  появившийся  в  первой  трети  XV  века.  Стрельбу
вели  с  треноги  или  вилочной  подставки.
 274. 	Процитировано  в  работе:  Oman,  1937:184.
 275. 	Ben  Joshua  ben  Meir,  1836.
 276. 	Leipzig  935,  fol.l5r.
 277. 	Процитировано  в  работе:  Rady,  1990:51.
 278. 	Pachter,  1951:104—105.
 279. 	P.F.,  1592:36.
 280. 	P.F.,  1592:36.
 281. 	P.F.,  1592:36  (перевод  C.A.  Акулянц.  Процитировано  в  работе:
Жирмунский  В.М.  Легенда  о  докторе  Фаусте.  М.:  Наука,  1978).
 282. 	P.F.,  1592:36.
 283. 	P.F.,  1592:36.
 284. 	Marlowe,  1616,  III.2.97—98  (процитировано  по:  Кристофер  Мар¬
ло.  Трагическая  история  доктора  Фауста  /  Пер.  Н.  Н.  Амосовой).
 285. 	Процитировано  в  работе:  Seward,  1974:149.
 286. 	Там  же.
 287. 	Cellini,  1910:XXXIV.
 288. 	На  этот  счёт  приводят  различные  мнения  и  даты.
 289. 	Процитировано  в  работе:  Mackenney,  1993:120.
 290. 	Waite,  1911:112.
 291. 	Nauert,  1965:216.
 292. 	Например,  Blume,  1914,  а  также  Mahal,  с.  1980:39.
 293. 	Agrippa,  1651:561.
 294. 	Процитировано  в  работе:  Rudwin,  1989:69.
 295. 	Процитировано  в  работе:  Seward,  1974:34.
 296. 	P.F.,  1592:34.
 297. 	Agrippa,  1651:564.
 298. 	Agrippa,  1651:563.
 299. 	Agrippa,  1651:566.
 300. 	Nauert,  1965:94—96.
 301. 	Leib,  1528;  Schottenloher,  1913:92—93  (процитировано  по  рабо¬
те:  Жирмунский  В.М.  Легенда  о  докторе  Фаусте.  М.:  Наука,  1978).
 407

ЛЕО  РУИКБИ
 302. 	Там  же.
 303. 	Орден  известен  под  многими  названиями  —  например,  Стран¬
ноприимный  Дом  Иерусалимского  Госпиталя,  орден  Святого  Иоанна
или  Мальтийский  орден.
 304. 	Письмо  о.  Бернардиуса,  написанное  о.  Георгу  Шиллингу,  2  мая
1526  (Malta,  412,  fol.  183r).
 305. 	Процитировано  в  работе:  Baron,  1978:47,  100,  п.  14;  Valeria
Leonardi,  Sovereign  Military  Order  of  Malta,  личный  контакт,  17  ян¬
варя  2006.
 306. 	Destinacije.com,  13  January  2006.
 307. 	Stopar,  1992.
 308. 	Ingolstadt  Ratsprotokolle,  1523/94,  fol.  70v  und  1527/30,  fol  49v;
Mahal,  1980:140  (перевод  С.  А.  Акулянц).
 309. 	Begardi,  1539:17a.
 310. 	Mahal,  1980:139,368;  данные  полевых  исследований,  27—28  фев¬
раля  2005.
 311. 	Процитировано  в  работе:  Telepnef,  1991:24.
 312. 	Отсутствие  данных  об  учёбе  Фауста  подтвердил  доктор  Воль¬
фганг  Смолка  из  архива  Университета  имени  Людвига  Максимилиана
в  Мюнхене;  разговор  состоялся  24  января  2008  года.
 313. 	Процитировано  в  работе:  Wilson,  2000:381.
 314. 	Процитировано  в  работе:  Pachter,  1951:175,  176.
 315. 	Melanchthon,  1594,  pt  IV  (перевод  С.  А.  Акулянц).
 316. 	P.F.,  1592:49,  50  (перевод  С.  А.  Акулянц).
 317. 	P.F.,  1592:50.
 318. 	Kramer  and  Sprenger,  1996:80,126.
 319. 	P.F.  1592:51.
 320. 	P.F.  1592:51.
 321. 	P.F.  1592:51.
 322. 	Процитировано  в  работе:  Poeschel,  1988.
 323. 	P.F.  1592:52.
 324. 	Baron,  1992:103—4.
 325. 	Manlius,  1563:44  (перевод  С.  А.  Акулянц).
 326. 	Lercheimer,  1597:42  (перевод  С.  А.  Акулянц).
 327. 	Lercheimer,  1597:42.
 408

ПРИМЕЧАНИЯ
 328. 	Lercheimer,  1597:43.
 329. 	Schwab,  1836-7:n.p.
 330. 	Lercheimer,  1597:42.
 331. 	Lercheimer,  1597:85.
 332. 	Lercheimer,  1597:85.  Лютер  вспоминал  похожий  случай,  см.
Lea,  1957,1:420.
 333. 	Lercheimer,  1597:85.
 334. 	Grasse,  1868:391-2.
 335. 	См.  P.F.,  1592:69—70,  для  примера.
 336. 	Grasse,  1868:391—2.
 337. 	P.F.,  1592:67.
 338. 	P.F,  1592:67-8.
 339. 	P.F,  1592:68-9.
 340. 	Nuremberg,  1532,  fol.  12r.
 341. 	Neubert,  1932:16.
 342. 	P.F,  1592:9.
 343. 	Manlius,  1563:44  (перевод  С.  А.  Акулянц).
 344. 	Доктор  Хиршманн,  директор  городского  архива  Нюрнберга,
см.  в  работе:  Mahal,  1980:147.
 345. 	Scheible,  1845-49,V:1142f.
 346. 	Scot,  1584:217-225.
 347. 	Минуччи  Вильгельму  Баварскому,  25  марта  1583,  см.  Tille,
1900:56.
 348. 	Агриппа  фон  Виду,  Мехелен,  январь  1531,  см.  Agrippa,  1651.
 349. 	Blume,  1914;  Mahal,  1980:204—5.
 350. 	Wierus,  1568:142  (перевод  С.  А.  Акулянц).
 351. 	Wierus,  1568:143;  не  Бабенберг,  в  отличие  от  Mahal,  1980:204.
 352. 	Wierus,  1568:143.
 353. 	Например,  Butler,  1948:121—2.
 354. 	Von  Hutten,  1540  (процитировано  в  работе:  Жирмунский  В.М.
Легенда  о  докторе  Фаусте.  М.:  Наука,  1978).
 355. 	British  Library,  Add.  15217,  fol.  34v,  38.
 356. 	Camerarius,  1536:5.
 357. 	Процитировано  в  работе:  Arthur,  1999:15.
 358. 	Arthur,  1999:17.
 409

ЛЕО  РУИКБИ
 359. 	Arthur,  1999:18.
 360. 	Arthur,  1999:61.
 361. 	Arthur,  1999:29—33.
 362. 	Arthur,  1999:40.
 363. 	Nauert,  1965:113—4.
 364. 	Prasser,  c.  1650  [1921:322].
 365. 	Это  местная  легенда,  связанная  с  возрастом  здания.  См.
Medding,  1980.
 366. 	Arthur,  1999:165.
 367. 	Prasser,  с.  1650  [1921:322].
 368. 	Arthur,  1999:178.
 369. 	Gast,  1548:280—1.
 370. 	Gast,  1548:280—1.
 371. 	Gast,  1548:280—1.
 372. 	Agrippa,  1651:490—1.
 373. 	Von  Zimmern,  1881,111:529  (процитировано  в  работе:  Жирмун¬
ский  В.М.  Легенда  о  докторе  Фаусте.  М.:  Наука,  1978).
 374. 	Карл  Август  Барак,  редактор  «Циммерской  хроники»  (1881),
ранее  уже  идентифицировал  этот  город  как  Ликсхайм.
 375. 	Mahal,  1980:210;  Wollasch,  1984:45—61.
 376. 	Gast,  1548:281.
 377. 	P.F.,  1592:38.
 378. 	P.F.,  1592:39.
 379. 	P.F.,  1592:39.
 380. 	Процитировано  в  работе:  Ginzburg,  1990:172.
 381. 	Gesner,  1577,  fol.  la.
 382. 	Gast,  1548:281.
 383. 	Camerarius,  1536:4.  Гаруспики  (от  слова  ауспиции)  —  римские
священнослужители,  наученный  гаданию  по  внутренностям  жертвен¬
ных  животных.
 384. 	Camerarius,  1568,  fol.  161r—162v.
 385. 	Ellinger,  1889:318-9;  Arthur,  1999:125.
 386. 	Camerarius,  1536:4,  Homer,  Iliad,  II.197  (процитировано  no:
Гомер.  Илиада  /  Пер.  с  древнегреч.  Н.И.  Гнедича).
 387. 	Camerarius,  1536:4,  Virgil,  Aeneid,  VI.788—800  (процитировано  по:
Вергилий.  Энеида  (Отрывки).  Эней  в  подземном  царстве  /  Пер.  А.В.  Ар~
тюшкова).
 410

ПРИМЕЧАНИЯ
 388. 	Wolfenbuttel  MS,  ch.  59.
 389. 	P.F.,  1592:73.
 390. 	P.F.,  1592:73.
 391. 	Luther,  Lauterbach  Extract,  1537  (перевод  C.A.  Акулянц).
 392. 	Wierus,  1568:143  (перевод  С.  А.  Акулянц).
 393. 	P.F.,  1592:54.
 394. 	Процитировано  в  работе:  Durrani,  2004:78  (перевод  Н.Н.  Амо¬
совой).
 395. 	P.F.,  1592:10.
 396. 	Процитировано  в  работе:  Schindler,  2002:186.
 397. 	Процитировано  в  работе:  1989:105.
 398. 	Harrington,  1995.
 399. 	P.F.,  1592:73.
 400. 	P.F.,  1592:74.
 401. 	P.F.,  1592:74.
 402. 	P.F.,  1592:75.
 403. 	Scheible,  1845-49,11:793.
 404. 	Weber,  1990.
 405. 	Thomas,  1971:227—31,  Monter,  1976:29,  Yates,  2003:83—4.
 406. 	Burr,  1891:45—46.
 407. 	Luther,  I998:n.p.
 408. 	Wierus,  1568:142.
 409. 	Gesner,  1577,  fol.  ir.
 410. 	Gast,  1548:281  (перевод  C.A.  Акулянц).
 411. 	Manlius,  1563:43  (перевод  C.A.  Акулянц).
 412. 	Wierus,  1568:144  (перевод  C.A.  Акулянц).
 413. 	Camerarius,  1591:314.
 414. 	Exempla  insignia  [etc.],  Wolfenbuttel  1169,  fol.  114v.
 415. 	Von  Zimmern,  1881,  111:529.
 416. 	Jenny,  1959,  passim.
 417. 	Lercheimer,  1597:42  (перевод  C.A.  Акулянц).
 418. 	Кроме  Tille,  1900,  см.  также:  Bechstein,  1930:113—114,  Durrani,
2004:382-383.
 419. 	Jebens,  2001:44—47.
 420. 	Mahal,  n.d.,  13;  Geiges,  1981:36—38.  Книга  Николаи  хранится
теперь  в  музее  города  Штауфен  (Stubenhausmuseum).
 411

ЛЕО  РУИКБИ
 421. 	Geiges,  1981:16,  21;  Mahal,  1990:12;  Jebens,  2001:47.
 422. 	Информация  получена  от  владельцев,  а  также  во  время  поездки
23  февраля  2005  года.
 423. 	P.F.,  1592:81.
 424. 	P.F.,  1592:80.
 425. 	Р.Е,  1592:81  (процитировано  в  работе:  Жирмунский  В.М.  Ле¬
генда  о  докторе  Фаусте.  М.:  Наука,  1978).
 426. 	P.F.,  1592:81.
 427. 	Von  Zimmern,  1881,  111:529.
 428. 	Guazzo,  1608  (1988:112).
 429. 	Guazzo,  1608  (1988:111).

СОДЕРЖАНИЕ
 Благодарности 	3
 1.Скандал  времён  Ренессанса 	5
 2. 	Рождение  дьявола  (1466) 	23
 Загадочное  рождение 	29
 3. 	Дьявольский  факультет  (1472—1489) 	41
 В  башне  из  слоновой  кости 	43
 4. 	Явление  мага  (1500—1506) 	55
 Папа-чернокнижник 	57
 Князь  некромантов 	60
 Наследник  Заратустры 	67
 Новый  Ездра 	69
 Чудеса  в  Вюрцбурге 	72
 5. 	Преступления  на  сексуальной  почве
 в  Кройцнахе  (1507) 	75
 «Весьма  склонный  ко  всему  мистическому» 	80
 Гнуснейший  из  пороков 	82
 6. 	Время  заклятий  (1507—1512) 	87
 При  дворе  курфюрста  Палатината 	88
 Заклятие  адских  духов 	91
 Магия  великая  и  ужасная 	93
 Заклятие  Венеции 	96
 Полёт  некроманта 	96
 Глупость  и  философия 	101
 7. 	«Дьяволово  отродье»  в  Эрфурте  (1513) 	105
 Развлечения  в  доме  «под  якорем» 	112
 Магический  пир 	117
 Проклятое  дьявольское  отродье 	122
 8. 	Встреча  с  Мефистофелем  (1514) 	127
 Вызов  демона 	129
 413

ЛЕО  РУИКБИ
 Разговор  с  дьяволом 	133
 Имя  греха  —  слава  греха 	136
 9. 	Сделка  с  дьяволом  (1514) 	141
 Дьявол  поднял  его  в  воздух 	148
 Занятия,  достойные  осуждения 	154
 10. 	Философский  камень  (1516) 	158
 Лаборатория 	162
 Великое  Делание 	168
 Трансмутация 	175
 11. 	Придворный  чародей  (1519—1522) 	179
 Фиалковый  сад 	179
 Злоключения  во  Франкфурте  (1519) 	182
 Франкфуртская  ярмарка 	186
 Астрология  для  епископа  (1520) 	189
 Роскошная  сумма 	193
 Гороскоп 	196
 «Хорошие,  жирные  свиньи» 	198
 Свадьба  в  Мюнхене  (1521—1522) 	199
 12. 	Соединение  планет  (1523—1525) 	205
 Гриму  ар 	206
 Под  знаком  Рыб 	207
 Земля,  охваченная  убийством  и  кровопролитием 	212
 Ауэрбахов  погребок 	218
 13. 	Все  победы  в  Италии  (1521—1527) 	225
 Четырёхлетняя  война  (1521—1525) 	230
 Битва  при  Павии  (1525) 	234
 Разграбление  Рима  (1527) 	237
 14. 	По  дороге  лишений  (1527—1528) 	244
 Школа  грехов  (1528) 	247
 Монах-метеоролог 	253
 Ещё  один  предсказатель 	256
 Едва  ли  рыцарь 	258
 Высылка  из  Ингольштадта  (1528) 	265
 414

СОДЕРЖАНИЕ
 15. 	Развлечение  для  императора  (1529—1530) 	268
 Каннибальская  магия  (Вена,  1529) 	270
 Возвращение  Александра  (Инсбрук,  1530) 	276
 Колдовство  в  Инсбруке 	279
 16. 	Изгнанник  (1530—1534) 	286
 Бегство  из  Виттенберга 	287
 Второй  договор 	292
 Без  охранной  грамоты  (Нюрнберг,  1532) 	294
 Великий  и  могучий  морской  дух 	298
 Магия  для  архиепископа  (1532) 	300
 Пленник  Батенбурга 	303
 Приключения  фон  Гуттена  (1534) 	306
 17. 	Крещение  кровью  (1534—1535) 	310
 Конец  времён 	311
 Новый  Иерусалим 	313
 Крепость  могучая  —  наш  Бог 	319
 18. 	За  Шварцвальдом  (1535—1536) 	329
 Беспокойный  постоялец 	330
 Обед  в  Базеле  (ок.  1535) 	333
 Слуги  дьявола  (1536) 	337
 «Куманёк»  дьявола 	343
 19. 	Расплата  за  грех  (1537—1538?) 	345
 Суд  над  доктором  Фаустом 	350
 Расплата 	357
 Маг  и  расплата 	360
 Споры  о  дьяволе 	366
 Эпилог:  Жизнь,  достойная  осуждения? 	370
 Избранная  библиография 	374
 Примечания 	395

Научно-популярное  издание
 Великие  исторические  персоны
 Руикби  Лео
ФАУСТ
 Выпускающий  редактор  М.К.  Залесская
Корректор  О.Б.  Бубликова
Верстка  И.В.  Резникова
Художественное  оформление  Е.А.  Забелина
 ООО  «Издательский  дом  «Вече»
 Почтовый  адрес:
 129348,  Москва,  ул.  Красной  Сосны,  24,  а/я  63.
Фактический  адрес:
 127549,  Москва,  Алтуфьевское  шоссе,  48,  корпус  1.
 E-mail:  veche@veche.ru
http://  www.veche.ru
 Подписано  в  печать  28.12.2011.  Формат  84  xl08V32.  Бумага  офсетная.
Печать  офсетная.  Гарнитура  «MyslC».  Печ.  л.  13.
 Тираж  2000  экз.  Заказ  0947/11.
 Отпечатано  в  соответствии  с  предоставленными  материалами
в  ЗАО  «ИПК  Парето-Принт»,  г.  Тверь,
www.pareto-print.ru

Фауст
 История,  пожалуй,  не  знает  более  загадочной  личности.  После  смерти
Фауст  в  народной  молве  превратился  в  чёрнейшего  из  чёрных  магов.
Данная  книга  —  попытка  отыскать  реального  Фауста,  скрытого  за  мно¬
гочисленными  мифами.  Сегодня  можно  без  труда  объяснить  едва  ли  не
любое  из  чудес,  приписываемых  Фаусту.  Цветущий  среди  зимы  сад,
плоды,  не  соответствующие  сезону,  и  «магический»  пир  —  всё  это  мо¬
жет  быть  объяснено  применением  тех  или  иных  технологий.  Даже
успешная  трансмутация  несовершенных  металлов  в  золото  может  объ¬
ясняться  или  особой  технологией  выделения  примесей,  или  несовер¬
шенством  методов  химического  анализа  того  времени  —  без  всяких
обвинений  в  обмане.  Но  есть  вещи,  которые  до  сих  пор  остаются  непо¬
стижимыми.  Пробившись  сквозь  плотную  «завесу  серы»,  раздутую
народной  книгой  о  Фаусте,  миновав  навеянный  поэзией  Гёте  романти¬
ческий  туман,  мы  открыли  по  возможности  реальный  образ  настоящего
Фауста.  Вероятно,  смысл  нашего  открытия  в  том,  что  правда  всегда
умирает,  если  служит  политическим  целям  и  интересам  фанатиков.
Думая  о  Фаусте,  вспоминайте  его  не  как  негодяя,  заключившего  дого¬
вор  с  дьяволом,  а  как  чародея  эпохи  Возрождения,  ставшего  предста¬
вителем  и  жертвой  своего  времени.
 Е  Л  И  К  И  Е
 СТОРИЧЕСКИЕ
 ЕРСОНЫ
 <В
 VC
 91
 ISBN  978-5-9533-5154-6
 9  785953
 3  5  15  4
 Ля
 вече