/
Автор: Бухарин Н.И.
Теги: история советская наука избранные труды обществоведение
ISBN: 5-02-008530-8
Год: 1989
Текст
АКАДЕМИК
НИ. Бухарин
МЕТОДОЛОГИЯ
И ПЛАНИРОВАНИЕ
НАУКИ
И ТЕХНИКИ
<НАУКА»
АКАДЕМИК
НИ. Бухарин
МЕТОДОЛОГИЯ
И ПЛАНИРОВАНИЕ
НАУКИ
И ТЕХНИКИ
Избранные труды
Ответственный редактор
член-корреспондент АН СССР
П. В. ВОЛОБУЕВ
6
Москва • Наука
1989
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
Институт истории естествознания и техники
Институт истории СССР
IL 11. БУХАРИН
ББК 63.3 (2) 7в
Б94
Составители:
кандидат исторических наук В. Д. ЕСАКОВ,
кандидат биологических наук Е. С. ЛЕВИНА
Рецензенты:
кандидат исторических наук М. С. БАСТРАКОВА,
доктор исторических наук В. П. ДАНИЛОВ
Академик Н. И. Бухарин.
Б94 Методология и планирование науки и техники. Избран¬
ные труды. — М.: Наука, 1989. — 344 с.
ISBN 5-02-008530-8.
В сборник включены основные статьи и выступления академика Н. И. Бу¬
харина по вопросам методологии, планирования и организации науки и
техники, представляющие видного политического деятеля как ученого и орга¬
низатора науки в СССР, стоящего у истоков советского науковедения.
Для историков, обществоведов, всех интересующихся методологией совет¬
ской науки.
г 1401030000-248 г
Б 042(02)-89 Бе3 0&ьявления
ББК 63.3(2)7в
ISBN 5-02-008530-8
© Издательство «Наука», 1989
ОТ ОТВЕТСТВЕННОГО РЕДАКТОРА
Среди имен виднейших деятелей Коммунистической партии
и Октябрьской революции, возвращенных в последние годы совет¬
скому народу, едва ли не первое место по праву принадлежит Ни¬
колаю Ивановичу Бухарину. Энциклопедически образованный,
оригинально и масштабно мыслящий теоретик, человек высокой
культуры и нравственности, он в своем творчестве охватил многие
области науки и культуры. И почти в каждой из них ему удалось
сказать новое слово. По книгам Н. И. Бухарина, прежде всего
таким как «Азбука коммунизма» (1920 г., в соавторстве с Е. А. Пре¬
ображенским), «Теория исторического материализма (1921 г.),
учились в 20-х годах многие тысячи советских людей.
В силу зигзагов истории и личной судьбы на 1988 г. сошлись
две даты в его блистательной и трагической жизни — 100-летие
со дня рождения и 50 лет со дня гибели. Обе эти даты дают совет¬
ским обществоведам повод, во-первых, восстановить подлинное
место Н. И. Бухарина в истории нашей партии, Октябрьской
революции и первых 15 лет социалистического строительства, и,
во-вторых, осмыслить и переосмыслить его теоретическое наследие,
его роль в развитии марксистской теории. Предстоит, в частности,
отбросить антиисторические, предвзятые и откровенно клеветниче¬
ские сталинские и просталинские оценки теоретической и полити¬
ческой деятельности Н. И. Бухарина, господствовавшие в нашем
обществоведении почти 60 лет.
Не претендуя на более или менее полную характеристику
Н. И. Бухарина как теоритика, а тем более как революционного
деятеля (См.: Бордюгов Г., Козлов В. Николай Бухарин. Эпизоды
политической биографии // Коммунист. 1988. № 13), ограничимся
лишь некоторыми суждениями, необходимыми для общей ориенти¬
ровки читателей настоящего сборника.
Н. И. Бухарин принадлежал к самому молодому поколению
выдающихся большевистских теоретиков. Его плодотворная теоре¬
тическая деятельность была насильственно прервана сначала на
3
рубеже 20—30-х годов путем морально-политического остракизма,
а затем в 1938 г. и физически. Трудно, почти невозможно опреде¬
лить потери, которые в связи с этим понесли марксистская мысль
и практика социалистического строительства. Когда сейчас говорят
о тяжких последствиях культа личности Сталина, надо иметь
в виду, что первой его жертвой стал марксизм-ленинизм, а в нем
ленинская концепция социализма. Сталин прервал ценнейшую
традицию русской революционной, в том числе марксистской,
мысли: наличие в ней различных течений, школ, оттенков и под¬
ходов. В их борьбе, столкновении мнений, идей и концепций
рождалось новое знание, а марксистская теория поднималась на
новую, более высокую ступень саморазвития. Узурпировав власть
в партии и государстве, Сталин монополизировал и разработку
проблем марксизма-ленинизма. Это обрекло на догматизм и теоре¬
тическое оскудение нашу некогда полнокровную и творческую
общественную мысль и предопределило участь других большивист-
ских теоретиков и главного среди них — Бухарина.
Общеизвестна высокая оценка В. И. Лениным Н. И. Бухарина
как ценнейшего и крупнейшего теоретика партии (См.: Ленин В. И.
Поли. собр. соч. Т. 45. С. 345). Но в справедливости этой оценки
нам предстоит еще с большим запозданием убедиться на основе
изучения трудов Н. И. Бухарина. Нам представляется, однако, что
уже сейчас можно, не боясь впасть в преувеличение, утверждать,
что Н. И. Бухарин был крупнейшим после В. И. Ленина теоретиком
нашей партии.
В свое время широкой известностью и популярностью у нас и за
рубежом пользовались новаторские работы Н. И. Бухарина об им¬
периализме, в целом положительно оцененные В. И. Лениным.
Бухарин вошел в историю как последовательный и талантливый
защитник нэпа и нэповского пути к социализму. Он активно от¬
стаивал и развивал ленинские идеи нэпа и ленинскую концепцию
социализма. Именно он уловил в этой концепции главное:
социализм может и должен быть построен, а затем функциониро¬
вать как общественная система на основе экономических регулято¬
ров и стимулов, полного преодоления военно-коммунистических,
командно-административных методов. В этом контексте в творче¬
ском наследии Н. И. Бухарина огромное место занимает разработ¬
ка идей ленинского кооперативного плана. Он был горячим сторон¬
ником добровольного кооперирования крестьянских хозяйств, рас¬
сматривая, вслед за В. И. Лениным, разные виды кооперации как
путь крестьянства к социализму. Под этим углом зрения им анали¬
4
зировались и задачи укрепления союза рабочего класса и крестьян¬
ства как основы Советской власти. Эта часть идейного наследия
Н. И. Бухарина представляет ныне, в эпоху революционной пере¬
стройки, возрождения ленинских идей о нэпе и кооперации перво¬
степенный интерес.
Она интересна и сама по себе, и в особенности в связи с пос¬
тавленным в нашей печати вопросом о бухаринской альтернативе
сталинской модели социализма. И хотя эта альтернатива в силу
ряда причин — объективных и субъективных — не была реализо¬
вана и о ней приходится говорить лишь ретроспективно, все же
ее изучение важно для современности. Бухаринская альтернатива
Аредставляет пример поиска иного, более благоприятного для
народных масс подхода к решению задач строительства социализма.
Конечно, к трудам Н. И. Бухарина, в том числе о нэпе и коопе¬
рации, следует отнестись с позиций историзма, т. е. видеть в них
не только выдержавшее испытание временем, но и преходящее,
конъюнктурное. Известно также, что Бухарин в своей политиче¬
ской и теоретической деятельности допускал ошибки, за что под¬
вергался справедливой критике со стороны В. И. Ленина, упрекав¬
шего его за непонимание диалектики и не вполне марксистские
воззрения (См.: Там же). Расшифровывая критические замечания
В. И. Ленина, следует отметить, что и в начале своей теоретической
деятельности, и в эпоху Октябрьской революции Н. И. Бухарин,
несомненно, грешил левизной (по вопросу о государстве, в связи
с Брестским миром и т. п.).
Ленинская критика в суммарном виде была высказана в конце
1922 г., и еще современники отмечали, что Н. И. Бухарин отнесся
к ней со всей серьезностью, сделав из нее, в отличие от других руко¬
водящих деятелей партии, надлежащие выводы. Он обладал цен¬
ным качеством подлинного теоретика: умел признавать ошибки,
учитывая новые реалии и не цепляться за догмы. Иными словами,
он сохранял верность революционно-критическому духу марксизма.
В его трудах встречается немало провидческих предупрежде¬
ний: об опасности роста бюрократической машины и сверхцентра¬
лизации управления экономикой, о возможности оттеснения бю¬
рократией народных масс от участия в государственных делах
(проблема отчуждения) и т. п. Он был принципиальным против¬
ником командных методов и андминистративного произвола в усло¬
виях мирного социалистического строительства, решительно вы¬
ступал против насилия в отношении масс, прежде всего крестьян¬
ства. Из руководящих деятелей Коммунистической партии он,
о
следуя ленинской традиции, был, на наш взгляд, едва ли не
единственным в 20-е годы, кто подчеркивал гуманистические цели
политики партии и социалистического строительства.
Что касается публикуемых в настоящем сборнике работ
Н. И. Бухарина по вопросам науки техники, то надо иметь в виду,
что хотя он, занимаясь экономической проблематикой, всегда
проявлял к ним большой интерес, все же его творчество в этой
области носило до известной степени, так сказать, вынужденный
характер. Лишенный после 1930 г. возможности заниматься боль¬
шой политикой и разработкой коренных проблем марксистской
теории, его пытливый ум (не забудем об официальном положении
Н. И. Бухарина как члена Президиума Академии наук СССР, главы
Научно-исследовательского сектора ВСНХ СССР и директора
Института истории науки и техники АН СССР) обратился к сю¬
жетам науки и техники. Пусть читатель сам оценит значение
бухаринского наследия в этой области и увидит, как трудно и про¬
тиворечиво формировались марксистские взгляды на роль науки
и техники в обществе вообще, в строительстве социализма в нашей
стране в 20—30-х годах в особенности.
Член-корреспондент АН СССР П. В, Волобуев
АКАДЕМИК
Николай Иванович
БУХАРИН
12 января 1929 г. состоялись выборы в Академию наук СССР.
В числе 39 вновь избранных действительных членов ее был и
Н. И. Бухарин. Сообщая о состоявшихся выборах, Академия наук
привела не только список новых академиков, но и снабдила его их
краткими характеристиками. Среди справок о вновь избранных
членах по Отделению гуманитарных наук была и следующая:
«Николай Иванович Бухарин — один из самых выдающихся сов¬
ременных экономистов. На основе марксистско-ленинской теории,
пользуясь ее идеологией, Н. И. дал ряд блестящих трудов, содержа¬
щих глубокий анализ экономической теории, анализ экономиче¬
ского развития современной эпохи и прогноз перспектив общест¬
венного развития. Эти труды имеют мировое значение. Главней¬
шими его трудами являются: „Политическая экономия рантье44,
„Мировое хозяйство и империализм41, „Экономика переходного
периода14, „Теория исторического материализма44 и „Империализм
и накопление капитала44. Работы Н. И. Бухарина переведены на
многие европейские языки й широко известны за пределами нашего
Союза» Такова была формула избрания Н. И. Бухарина в состав
высшего ученого учреждения СССР.
Н. И. Бухарин был самым молодым среди академиков: нака¬
нуне избрания ему исполнилось 40 лет. Он родился в Москве
9 октября 1888 г. в семье учителя. О своих родителях, детстве и
учебе, вступлении в революционную борьбу, знакомстве с В. И. Ле¬
ниным за границей, возвращении в Россию накануне социалисти¬
ческой революции, избрании в состав ЦК партии, участии в поли¬
тической жизни и допущенных ошибках, о работе как литератора
и пропагандиста, а также выпущенных теоретических трудах он
расскажет сам в автобиографии, написанной в середине 20-х годов.
Текст ее включен в настоящий сборник. Существенным дополне¬
нием к ней является «Записка об ученых трудах профессора
Н. И. Бухарина», также входящая в состав сборника.
К настоящему времени сведения, содержащиеся в «Автобио¬
графии», являются той канвой, на основе которой строятся все
биографические очерки о Н. И. Бухарине, включая наиболее пол¬
ную политическую биографию, написанную С. Коэном 2. Углублен¬
ное изучение жизни и деятельности Н. И. Бухарина представляет
актуальную задачу работы историков. Полагаем, что открытие
государственных и партийных архивов позволит существенно обо¬
гатить те сведения, которыми мы сейчас располагаем. Уже первый
опыт работы над его биографией, предпринятый в связи с подготов¬
7
кой первого издания Большой Советской Энциклопедии 3, позволил
установить, что, еще будучи студентом Московского университета,
он начал специализироваться на изучении проблем экономической
теории и выступил с критическим разбором книги П. П. Маслова
«Теория развития народного хозяйства» в студенческом журнале.
Беглое упоминание в автобиографии о работе в заграничных
библиотеках уже сейчас можно конкретизировать: Н. И. Бухарин
работал в книгохранилищах Вены, Лозанны, Стокгольма, Христиа¬
нии (Осло) и Нью-Йорка.
Революционная деятельность Н. И. Бухарина началась в годы
первой российской революции. Серьезные же занятия проблемами
политической экономии были начаты им в 1912 — 1913 гг. в Вене,
где он продолжил образование в университете. В эти годы была
создана первая его большая работа «Политическая экономия ран¬
тье». Полностью это исследование вышло в свет в 1919 г., но его
первая глава «Карл Маркс и современная политическая экономия
буржуазии» была опубликована в 1913 г. в выходившем в Петер¬
бурге большевистском теоретическом легальном журнале «Просве¬
щение» 4. Как литератор и партийный публицист он принял уча¬
стие в издании теоретического журнала германской Социал-де¬
мократической партии «Neue Zeit».
Первая встреча Н. И. Бухарина с В. И. Лениным произошла
в Кракове в сентябре 1912 г. В 1915 г. они совместно приступили
в Швейцарии к выпуску журнала «Коммунист», но из-за разногла¬
сий, возникших в редакции, издание вскоре было прекращено.
Во время пребывания в 1916—1917 гг. в Америке Н. И. Бухарин
активно сотрудничал в газете русских эмигрантов «Новый мир».
После свержения царизма Н. И. Бухарин через Японию вер¬
нулся в Москву, стал членом Исполкома Моссовета и Московского
комитета партии, редактором газеты «Социал-демократ» и теоре¬
тического журнала Московского комитета РСДРП (б) «Спартак».
На VI съезде партии в августе 1917 г. Н. И. Бухарин избран в со¬
став ЦК.
После победы Великой Октябрьской социалистической револю¬
ции Н. И. Бухарин принял активное участие в строительстве
первого в мире пролетарского государства, но свою деятельность
в первые месяцы после победы революции он позднее охарактери¬
зовал как «крупнейшую политическую ошибку». Н. И. Бухарин
возглавил «левых коммунистов» — оппозиционную группу внутри
партии, которая резко выступала против Брестского мира, считая
принципиально недопустимым мир с империалистическими стра¬
нами. «Левые коммунисты» ратовали за немедленное введение
социализма, выступали против использования Советской властью
государственного капитализма.
Критика В. И. Лениным позиции «левых коммунистов» широко
освещена в историко-партийной литературе, в учебниках по исто¬
рии КПСС и СССР. Здесь же хотелось отметить, что даже в момент
наиболее резкой критики В. И. Ленин с вниманием относился
к точке зрения, отстаиваемой Н. И. Бухариным. В написанной
8
в мае 1918 г. и опубликованной в «Правде» статье «О ,,левом11
ребячестве и о мелкобуржуазности» В. И. Ленин отмечал, что
«Бухарин двумя головами выше левых эсеров и анархистов, что он
вовсе не безнадежно погряз во фразах, а, напротив, старается
вдуматься в конкретные трудности перехода — мучительного и
тяжелого перехода — от капитализма к социализму» 5. В той же
работе В. И. Ленин писал: «Бухарин — превосходно образован¬
ный марксист-экономист» 6.
Ленинская критика оказала, по собственному признанию
Н. И. Бухарина, большое влияние на его марксистское воспитание.
Летом 1918 г. «левые коммунисты» признали свои ошибки и ак¬
тивно включились в партийную и советскую работу.
Н. И. Бухарин принял активное участие в разработке второй
Программы партии. В ходе работы над ней Бухарин высказал
целый ряд предложений, которые были признаны спорными и
которые В. И. Ленин критиковал в докладе о партийной Программе
на VIII съезде РКП (б) 7. Подчеркивая, что принимаемая Прог¬
рамма должна быть марксистской, В. И. Ленин говорил: «Тов.
Бухарин теоретически это вполне понимает и говорит, что прог¬
рамма должна быть конкретна. Но одно дело понимать, а другое
дело фактически проводить. Конкретность тов. Бухарина — это
книжное изложение финансового капитализма. В действитель¬
ности мы наблюдаем разнородные явления. . . Это — естественная
ошибка, в которую впадают очень легко» 8.
После принятия Программы партии именно на Бухарина была
возложена задача пропаганды ее основных положений. Подготов¬
ленная им вместе с Е. А. Преображенским книга «Азбука ком¬
мунизма» выдержала множество изданий, была переведена на
иностранные языки, стала в 20-е годы настольной книгой практиче¬
ски всех советских людей, особенно членов партии и учащейся
молодежи.
Признанием вклада Н. И. Бухарина в решение проблем полити¬
ческой экономии являлось и то, что он был включен в состав
Социалистической академии общественных наук, торжественно
открывшейся 1 октября 1918 г., стал одним из ее наиболее деятель¬
ных членов. Особое внимание было уделено им теоретической
разработке проблем переходного от капитализма к социализму
периода. Результатом явилось издание в 1920 г. книги «Экономика
переходного периода. Ч. 1: Общая теория трансформационного
процесса».
Широко известно, что эта книга была сразу же прочитана
В. И. Лениным, который сделал по тексту многочисленные заме¬
чания, охватывающие практически все основные вопросы, постав¬
ленные автором. Критический разбор Лениным книги Бухарина
неоднократно освещался историками и экономистами. Гораздо
менее известна общая оценка, данная им работе в целом. В. И. Ле¬
нин отмечал, что «академик-автор» часто «впадает в противоре¬
чащий диалектическому материализму (т. е. марксизму) схола-
стизм терминов ... в идеализм . . . и т. п. Отсюда ряд как раз теоре¬
9
тических (к чему было претендовать на „общую теорию"?) невер¬
ностей, ученого сора, академических благоглупостей. Книга была
бы совсем превосходной, если бы автор для второго издания выки¬
нул подзаголовок; выкинул страниц 20—30 схоластики и бес¬
сознательно-идеалистических (в философском смысле) и эклекти¬
ческих упражнений в терминологии, заменил их 20—30 страни¬
цами фактов (из цитированной им же богатой экономической
литературы). Тогда бы распухшее, нездоровое начало книги выз¬
доровело, похудело, окрепло костьми, убавило антимарксистского
жира и таким образом крепче бы „фундировало41 (ха-ха!) превос¬
ходный конец книги» 9.
Еще реже воспроизводилась «Recensio academica» — академи¬
ческая рецензия В. И. Ленина, в которой он, кратко суммировав
замечания, выражал надежду на их исправления в следующих
изданиях, «которые так необходимы нашей читающей публике
и послужат к еще большей чести академии; академию мы поздрав¬
ляем с великолепным трудом ее члена» 10. К сожалению, второе
издание этого труда подготовлено не было.
Ведя активную партийно-пропагандистскую и лекторскую ра¬
боту, Н. И. Бухарин продолжал глубокое осмысление процессов
социально-экономического развития в нашей стране и во всем мире.
Им были полностью восприняты ленинские идеи новой экономи¬
ческой политики, страстным последователем которых он являлся
все последующие годы. Однако в его работах еще появлялись
«неверности» в теории, налет схематизма. В целом же теоретиче¬
ские ошибки Н. И. Бухарина привели к той характеристике,
которая была дана В. И. Лениным в знаменитом «Письме к съезду»
(декабрь 1922 г.). В нем В. И. Ленин писал: «Бухарин не только
ценнейший и крупнейший теоретик партии, он также законно
считается любимцем всей партии, но его теоретические воззрения
очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марк¬
систским, ибо в нем есть нечто схоластическое (он никогда не
учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики)» 11.
Н. И. Бухарин остро воспринял критические замечания от
близкого и глубоко чтимого им человека и несомненно учел их.
В своей дальнейшей политической и научной деятельности он
не случайно большое внимание уделял именно проблемам материа¬
листической диалектики.
Здесь мы не ставим своей целью останавливаться на слож¬
ностях и перипетиях политической борьбы, которая развернулась
в партии в 20—30-е годы. Коснемся лишь основных направлений
научно-теоретической деятельности Н. И. Бухарина.
Он был одним из основателей и популярных профессоров
созданного в 1921 г. Института красной профессуры. В этом же
году выходит его труд «Теория исторического материализма. Попу¬
лярный учебник марксистской социологии».
После смерти В. И. Ленина Н. И. Бухарин принимал участие
в подготовке второго и третьего собраний его Сочинений и был
одним из редакторов Ленинских сборников.
10
Н. И. Бухарин, увлекаясь проблемами естествознания, посто¬
янно работая в области обществоведения, всегда внимательно
следил за развитием отечественной и мировой науки. С первых
же дней после победы Октябрьской революции Н. И. Бухарин
уделяет много внимания осмыслению роли науки в строительстве
социалистического общества, организации научных исследований
в нашей стране, мобилизации науки для подъема производитель¬
ных сил страны, связи науки с производством. Этот подход нашел
отражение в «Азбуке коммунизма», «Теории исторического мате¬
риализма», в многочисленных статьях и выступлениях.
Так, в «Азбуке коммунизма», разъясняя программные поло¬
жения партии, он отмечал необходимость слияния науки с произ¬
водством и констатировал: «Советская власть приняла целый ряд
мер в этом отношении: создан целый ряд научных учреждений,
технических и экономических, организованы разного рода лабора¬
тории, испытательные станции; предпринят ряд ученых экспеди¬
ций и обследований (между прочим, были открыты залежи сланцев
и нефти; открыт способ выделки сахара из опилок и т. д.), приве¬
дены в известность имеющиеся в Республике научные силы и
поставлены на работу.
У нас не хватает многого, самого необходимого для этого дела,
начиная от топлива и кончая тонкими научными инструментами.
Но нам нужно ясно сознать всю необходимость такой работы и
всемерно поддерживать дальнейшее слияние науки с техникой
и с организацией производства. Коммунизм есть правильно, ра¬
зумно, а, следовательно, научно поставленное производство. Мы
поэтому будем добиваться всеми путями того, чтобы эту задачу
научно поставленного производства решить» 12.
Н. И. Бухарин неоднократно подчеркивал необходимость даль¬
нейшего развития научных исследований в Советской стране, более
тесной связи научных работ с практическими нуждами социалисти¬
ческого строительства, боролся против аполитичности науки и
концепции «науки для науки», за усвоение учеными социалисти¬
ческой идеологии. Особую известность получили две работы
Н. И. Бухарина: «Енчмениада (К вопросу об идеологическом вы¬
рождении)» и «О мировой революции, нашей стране, культуре и
прочем. (Ответ профессору И. Павлову)».
В 1920 г. в Пятигорске была издана брошюра под названием
«Восемнадцать тезисов о „теории новой биологии41. (Проект
организации Революционно-Научного Совета Республики и введе¬
ние системы физиологических паспортов)». Ее автором являлся
Э. С. Енчмен. Он был членом партии и свою брошюру выпустил
под грифом «Российская Коммунистическая партия (большеви¬
ков)». В брошюре автор утверждал, что открытая им «истина не
была известна ни одному из существовавших человеческих орга¬
низмов, во всяком случае ни одному из человеческих организмов,
фигурировавших под именем мыслителей, философов, ученых
и проч.» 13 Э. Енчмен провозглашал, что «Революционно-Научный
Совет Мировой Коммуны, созданный и руководимый 15-ю анализа¬
11
торами ,,теории новой биологии41, должен явиться единственным
институтом мирового коммунистического управления, упразднив
и частью перестроив первоначальные временные институты про¬
летарской хозяйственной и политической диктатуры». Введение же
системы физиологических паспортов и использование «мировых
раздражителей» позволит достичь «всеобщего равного стенизма
(радостности)» ,4.
Несмотря на безмерную саморекламу, манию величия и пропо¬
ведь индивидуализма, воззрения Э. Енчмена нашли определенную
поддержку некоторых членов партии и особенно молодежи. Это
позволило автору развить первоначальные тезисы в работу, издан¬
ную в 1923 г. в Петрограде под названием «Теория новой биологии
и марксизм».
Претензии новоявленного «мессии» получили достойную отпо¬
ведь на страницах партийных и научных изданий, что привело
к окончательному разгрому этой лжетеории уже в 1924 г.15 И
основная роль в этом принадлежала указанной выше работе
Н. И. Бухарина, опубликованной в шестом номере журнала «Крас¬
ная новь» за 1923 г. Он не только показал «базарное хвастовство»
автора, его самовлюбленное паясничание, антиматериализм «тео¬
рии» Енчмена, ее враждебность марксизму, но и вскрыл логиче¬
ский и социальный смысл всей «енчмениады».
В начале статьи Н. И. Бухарин остановился на тех условиях,
в которых оказалось возможным появление подобного «чудовищ¬
ного идеологического искривления». Он писал: «Чрезвычайная
запутанность наших социально-экономических отношений, одно¬
временное сущестование самых разнообразных хозяйственных форм
и соответствующих им людских группировок, сложный переплет
этих элементов, их крайняя подвижность и т. д., — все это неиз¬
бежно выплывает и дает себя знать не только в сфере политиче¬
ских настроений и политических формулировок, но и в так назы¬
ваемых ,,высших областях44 идеологии. В переходное время — да
и не только в переходное время — нередки случаи, когда груп¬
повое самосознание начинается именно с этого конца. Таким
образом, обнаруживается, что под „невинными44 теоретическими
рассуждениями кроется весьма определенное общественно-полити¬
ческое содержание и „идейный44 откол влечет за собой полити-
чески-групповое почкование. С этой точки зрения вполне понятно,
что наша партия должна стоять „на посту44 и здесь, чутко прислу¬
шиваясь к тем идеологическим процессам, которые складываются
из многих ручейков и ручеечков, постепенно формируются и
могут, в конце концов, иметь важное значение в ходе общественной
жизни. Не раз и не два партия предупреждала уклоны в сторону
от пролетарской линии благодаря тому, что блюла — пусть над
этим сколько угодно смеются мещане всех сортов и рангов — свою
марксистскую чистоту. . . Перед нами горы задач и проблем.
В некоторых областях идеологии мы делаем только первые шаги.
Но всегда и всюду мы руководствуемся и будем руководствоваться
испытаннейшим методом — методом марксизма».
12
Н. И. Бухариным в этой статье обстоятельно раскрываются
элементарная безграмотность с точки зрения марксизма и крайняя
пошлость енчменовских «упражнений», показываются и глубо¬
чайший индивидуализм, и упростительский практицизм нового
торгаша, а также то, какой вред может принести это идеологическое
вырождение учащейся молодежи и судьбам революции. Подчер¬
кивая, что молодежь Советской страны — это «новые люди, с но¬
выми психическими и физиологическими чертами, нужными для
эпохи», Н. И. Бухарин проявляет глубочайшее беспокойство о том,
чтобы идеологические извращения не привели к подмене перспек¬
тивы развития по пути социализма. Выдвинув вопрос, возможна
ли замена одной перспективы на другую, если «рассматривать
этот процесс с точки зрения общественно-психологической»,
Н. И. Бухарин так отвечал на него:
«Очень просто. Жажда творческой самодеятельности может
превратиться в индивидуализм.
Желание развивать дальше (вполне законное) марксистскую
теорию — в отказ от марксизма.
Жажда нового, энтузиазм, может надеть на себя религиозную
оболочку (здесь есть тысячи ступенек).
Желание „все понять и все постигнуть'4 — в вульгарное упро-
стительство и т. д., и т. п.
В механизме идеологической борьбы на самых высших этажах
надстроек есть много общего с тем, что имеется и в области полити¬
ческой борьбы. Более того, одно обычно является специфическим
выражением другого. . .
„Истина конкретна44. Стоит только перейти — иногда очень
небольшую — грань, и эффект будет совершенно другой»
Конечно, «енчмениада» была достаточно быстро разгромлена,
но изложенные Н. И. Бухариным ее причины и вскрытая им мето¬
дика сохранили свою живучесть, содержали опасность рождения
новых искривлений. Сложность общественно-политического разви¬
тия страны, попытки форсировать процесс социалистического
строительства, выдвижение теорий, подобных теории «обострения
классовой борьбы по мере продвижения социализма», насаждение
лысенковщины, борьба с кибернетикой, «космополитизмом» и
другие процессы нашей общественной жизни показали, сколь
чреват негативными последствиями малейший отход от марксист¬
ско-ленинского учения и его вульгаризация.
И еще на одном уроке, вынесенном Н. И. Бухариным из ана¬
лиза возможных идеологических извращений, хотелось бы оста¬
новиться. Призывая к постоянным исканиям, к мучительным
поискам ответов на наболевшие «проклятые вопросы», предупреж¬
дая о необходимости соблюдения верности марксизму и делу
пролетарской революции, борьбы против любых идеологических
уклонов и извращений, Н. И. Бухарин писал:
«Безусловная правда, что мы обязательно должны в партии
„двигать вперед новых людей44. Но эта правда грозит перейти
в неправду, когда она. . . преподносится в форме борьбы против
„старой партийной гвардии44.
13
Безусловная правда, что мы должны развивать марксизм, т. е.
вносить новое в наше учение.
Но эта правда превращается в свою собственную противопо¬
ложность, когда новые (по отношению к марксизму) элементы
изменяют самый метод нашего учения».
Вопрос о методе подхода к анализу общественной жизни ярко
раскрыт в статье Н. И. Бухарина «О мировой революции, нашей
стране, культуре и прочем. (Ответ профессору И. Павлову) ». В ней
проанализирован целый ряд положений, высказывавшихся в пуб¬
личной лекции академика И. П. Павлова, который, исходя, как ему
казалось, из «объективного метода», выступил с критикой резуль¬
татов пролетарской революции в России, политики Советского
государства в области культуры, высказал свое понимание ряда
актуальных проблем тогдашней действительности. В этой лекции
И. П. Павлов подверг также критике некоторые положения работ
Н. И. Бухарина «Азбука коммунизма» и «Пролетарская революция
и культура».
Рассматривая воззрения И. П. Павлова, Н. И. Бухарин лишь
отмечает, что перед ним «стенограмма лекции проф. Павлова,
по-видимому, неисправленная». Он не называет темы лекции и не
указывает даты ее прочтения. Исходя из того что в ней И. П. Пав¬
лов впервые публично изложил свою теорию условных рефлексов,
есть основания предполагать, что речь идет о серии лекций конца
1922—начала 1923 г., первой из которых был его доклад «Общий
физиологический очерк всего поведения животного», прочитанный
на общем собрании Петроградского общества естествоиспытателей
15 ноября 1922 г.
К этому времени великий физиолог завершил свой многолетний
труд «Двадцатилётний опыт объективного изучения высшей нерв¬
ной деятельности (поведения) животных». Он впервые после дли¬
тельного перерыва выступал на открытом собрании научных
работников. Было широко известно об обращениях И. П. Павлова
к Советскому правительству и о принятом 24 января 1921 г. поста¬
новлении Совнаркома, подписанном В. И. Лениным, — «Об усло¬
виях, обеспечивающих научную работу академика И. П. Павлова
и его сотрудников» 16. Сам текст доклада 15 ноября 1922 г. по
правленной автором стенограмме будет опубликован много позже,
в 1975 г.17, но в этом тексте политические аспекты лекции отсут¬
ствуют. Статья Н. И. Бухарина, содержащая многочисленные
цитаты первоначальной стенограммы, позволяет составить более
полное представление о всей лекции И. П. Павлова, бывшей
заметным событием в научной и общественной жизни Петрограда
начала 20-х годов 18.
Сохранились свидетельства о том интересе, который вызвало
выступление И. П. Павлова. В письме от 13 ноября 1922 г.
Н. И. Вавилов писал своему старшему товарищу и другу, саратов¬
скому врачу и гипнологу П. П. Подъяпольскому: «Послезавтра
большое событие в Петрограде: Иван Петрович Павлов в Обществе
естествоиспытателей делает сводку своих работ — ,,Поведение жи¬
14
вотных с точки зрения физиолога44, подытоживая всю свою 20-лет¬
нюю работу. Пойдем все» 19. А 15 ноября, сразу же после возвра¬
щения с доклада, Н. И. Вавилов так изложил свои впечатления:
«Сегодня были на докладе И. П. Павлова „Общее физиологическое
понимание всего живого44 в Обществе естествоиспытателей. Доклад
был блестящим, и, зная, что Вас больше чем кого-либо он поинте-
ресует, пишу Вам о нем. Вся деятельность животного регулируется
рефлексами, условными и безусловными, рефлексами синтетиче¬
скими и аналитическими, рефлексами торможения и индукции. . .
Вначале была и политика. Рефлексы есть и другие, кроме упомяну¬
тых, есть безусловно рефлекс свободы. Это не метафизика, а реаль¬
ный факт. . . .Что такое диктатура пролетариата, система террора
и насильствий — это тоже лишение свободы. И большевики пре¬
успели, так как проделали над страной тот же опыт, что физиолог
с собачкой. Все это было сказано резко, смело.
Вообще и сам Иван Петрович, и вся аудитория (председатель¬
ствовал И. П. Бородин 20, рядом сидел Карпинский 2Г и был весь
ученый Петроград) надолго останется в памяти. Иван Петрович
бодр. Я нередко, бывая на разных заседаниях, смотрю на него,
Карпинского, Бородина, и как-то не верится, что эти семидесяти¬
летние старцы, да еще в наше время, и после 19-го и 20-го года
в Питере. Жив дух, и много еще моральной силы и жизни» 22.
Лекции И. П. Павлова имели несомненное общественно-полити¬
ческое значение. Они широко обсуждались не только в кругах науч¬
ных работников. Особую значимость и притягательность им прида¬
вало то, что лектор говорил открыто, исходя, по его мнению, из
«свободной точки зрения». Он, обращаясь к аудитории, утверждал,
что «марксизм и коммунизм это вовсе не есть абсолютная истина,
это — одна из теорий, в которой, может быть, есть часть правды,
а может быть, и нет правды. И вы на всю жизнь посмотрите со
свободной точки зрения, а не с такой закабаленной».
Отвечая академику И. П. Павлову, Н. И. Бухарин исходил из
того, что он — один из крупнейших русских ученых, имеет мировое
имя, является создателем целой школы в области физиологии, что
его заслуги перед человечеством несомненны, что «проф. Павлов,
который политически, по-видимому, страшно далек от рабочего
класса, работает, в первую очередь, на рабочий класс. Его учение
об условных рефлексах целиком льет воду на мельницу материа¬
лизма. И исходные методологические пути и результаты исследо¬
ваний проф. Павлова есть орудие из железного инвентаря материа¬
листической идеологии. А материализм сейчас, в нашу эпоху,
в общем и целом, есть мировоззрение пролетариата».
Критическая направленность работы Н. И. Бухарина состояла
в том, чтобы показать, что решение сложных проблем обществен¬
ного развития специалистами естественных наук весьма наивно
и что объективное рассмотрение их возможно лишь с точки зрения
общественной науки. И эту науку надо знать. «А вот этого-то зна¬
ния и нет у проф. Павлова».
Н. И. Бухарин обстоятельно рассматривает теорию условных
15
рефлексов с точки зрения философии научной свободы, показы¬
вает, как «бесстрастие науки», на которое ссылается Павлов, при
анализе общественных проблем выступает против Павлова. Исходя
из грандиозности исторического перелома, переживаемого челове¬
чеством в результате Октябрьской революции, Н. И. Бухарин
показывает, что, оценивая мировой революционный процесс, харак¬
теризуя объективное значение пролетарской революции, ход граж¬
данской войны и процесс культурного строительства в нашей
стране, академик И. П. Павлов не в силах разрешить противоречия
общественного развития. Он заходит в тупик, не видя перспектив
развития революции, прогрессивности политики пролетарского го¬
сударства. «Ошибка академика Павлова, — писал Н. И. Буха¬
рин, — состоит в том, что он обходит основной вопрос, вопрос
о социальной сущности того или другого общественного порядка.
А обходить этот вопрос — нельзя, недопустимо». Бухарин на
конкретных примерах показал, что социалистическая революция
совершила поистине величайший переворот, что она впервые
привлекла к культурному творчеству многомиллионные массы
рабочих и крестьян, что она глубоко заинтересована во всемерном
использовании достижений науки.
«Рабочий класс, — писал Н. И. Бухарин в заключение, —
прямо заинтересован в том, чтобы лучшие традиции науки, — а
лучшие традиции науки связаны с опытным исследованием, с ма¬
териализмом, с борьбой против всякой метафизики, — чтобы эти
лучшие традиции науки сплелись и слились в один поток с уси¬
лиями победоносного пролетариата и его учащейся молодежи.
И поэтому мы взялись за ответ профессору Павлову, этому выдаю¬
щемуся представителю честной науки. С ним случился грех не
только с точки зрения коммунизма, но и с точки зрения того самого
объективного метода, который он так блестяще защищает, когда
речь идет о слюнных железах, и который он так основательно
позабывает, когда нужно анализировать события общественной
жизни».
В ответе Н. И. Бухарина академику И. П. Павлову проявился
ленинский подход в отношении к науке и ее деятелям. Не адми¬
нистративные санкции за антисоветские выступления, не ответные
обвинения и наклеивание ярлыков, а терпеливое аргументирован¬
ное объяснение событий общественной жизни, социального смысла
проводимой политики, все то, что вело к моральному завоеванию
деятелей науки и техники и их переходу на позиции социализма.
Нелицеприятная критика великого ученого была с пониманием
воспринята не только большинством представителей науки, но и
самим И. П. Павловым. В дальнейшем между ним и Н. И. Бухари¬
ным установились добрые отношения.
Аргументация Н. И. Бухарина, его вера в созидательное твор¬
чество рабочего класса, в значение науки для социалистического
строительства прочно входили в сознание научных работников.
Так, непременный секретарь АН СССР академик С. Ф. Ольденбург,
выступая в апреле 1928 г. в Москве на диспуте по теме «Культур¬
16
ная революция и научные работники» говорил: «В полемике,
происходившей некоторое время тому назад между академиком
И. П. Павловым и Н. И. Бухариным, есть место, имеющее прямое
отношение к излагаемому здесь вопросу, в связи с тем, что было
сказано Н. И. Бухариным ,,о том, что рабочий класс. . . создаст и
новые формы культурной работы, осуществит, претворит в жизнь
новые культурные принципы44. Н. И. Бухарин говорил о ,,пони¬
мании связи любой научной дисциплины и любой идеологической
отрасли с жизнью, с одной стороны, о преодолении анархии
культурно-интеллектуального процесса — с другой44. И И. П. Пав¬
лов, и Н. И. Бухарин признают оба, что у нас налицо ,,анархия
культурно-интеллектуального производства44. . . Задачей культур¬
ной революции и является прежде всего преодоление этой, несом¬
ненно, вредной для жизни вообще и науки в частности анархии
путем сознательного строительства научной и культурной ра¬
боты» 23.
И. П. Павлов и в дальнейшем продолжал высказывать свое
мнение по актуальным вопросам жизни страны. Это привело
к тому, что в сентябре 1929 г. В. В. Куйбышев обвинил его в чер¬
носотенстве. Узнав об этом, Н. И. Бухарин в записке В. В. Куйбы¬
шеву так объяснил позицию И. П. Павлова и объективный смысл
его деятельности: «Что он „Интернационала44 не поет, это я знаю.
Но он все же воспитывался на Писареве, продолжал дело Сече¬
нова, а антибольшевистские тенденции его — существующие —
скорее демократически-буржуазного характера. Но он самый круп¬
ный физиолог в мире, материалист и, несмотря на все свое вор¬
чанье, идеологически работает на нас (в своих сочинениях, а не
в речах)» 24.
Уже первое десятилетие Советской власти ознаменовалось зна¬
чительными успехами в области организации науки, в развитии
исследовательских работ практически по всем направлениям науки
и техники. Проведенная работа была обобщена в трехтомном
издании «Наука и техника СССР. 1917 — 1927». В этом труде
крупнейшие ученые и специалисты страны строго научно, но
вполне популярно, доступно для самых широких кругов читателей
раскрыли на фоне развития мировой науки состояние естество¬
знания и техники в СССР, показали новые пути и важнейшие
достижения научно-технического творчества, осветили перспек¬
тивы дальнейшего развития науки и техники и их влияние на
рост основных отраслей народного хозяйства. Это издание вышло
под редакцией академика А. Ф. Иоффе, председателя Госплана
СССР Г. М. Кржижановского, заведующего Научно-техническим
управлением ВСНХ СССР М. Я. Лапирова-Скобло и академика
А. Е. Ферсмана. По просьбе редколлегии предисловие к нему было
написано Н. И. Бухариным. Его статья, также вошедшая в настоя¬
щий сборник, называлась «Наука и СССР».
В решении поставленной проблемы Н. И. Бухарин исходил из
всемирно-исторического значения пролетарской революции, отме¬
чал как ее классовую природу, так и общечеловеческое значение.
2 Академик Н. И. Бухарин
17
В статье указывалось, что в истекшее десятилетие только пять лет
было посвящено непосредственному строительству, а первое пяти¬
летие ушло на борьбу с силами внутренней контрреволюции и
интервенции. Несмотря на это, ученые страны достигли значитель¬
ных успехов. Констатируя это, Н. И. Бухарин писал, что все
активные процессы, происходящие в советском обществе, конкрет¬
ная деятельность в различных сферах общественной жизни осу¬
ществляются в условиях переходного периода, что идет лишь
строительство, а непосредственный результат и всемирно-истори¬
ческое значение марксистско-ленинской теории, овладевшей мас¬
сами и ставшей великой общественной силой, в полной мере
раскроются только спустя десятилетия.
Признавая факт сосуществования двух систем — капиталисти¬
ческой и социалистической — и подчеркивая грандиозность науч¬
ных и культурных задач, поставленных в СССР, Н. И. Бухарин
выражал надежду, что наша страна станет «величайшим благом
научной жизни мира», если только империализм не сорвет начатой
работы.
Обращая внимание лишь на внешние факторы, которые могут
оказать сдерживающее влияние на развитие науки в нашей стране
и на осуществление пролетарским государством научной политики,
которая в этой статье оценивалась как «единственно научная
политика», Н. И. Бухарин и предположить не мог, что многие труд¬
ности для всестороннего развития научного творчества лежат
внутри страны, что изменение политических и экономических
условий в СССР, борьба за «чистоту» социалистической науки
станут огромным препятствием на пути ее развития, и именно
внутренние причины нанесут науке самый большой урон.
Следует подчеркнуть особое значение постановки Н. И. Буха¬
риным в этой статье вопроса о «самопознании науки», для которого
только строительство социализма дает настоящую и действитель¬
ную основу. Он считал, что научный труд имеет тенденцию прев¬
ращаться в общественно организованный труд, при котором отдель¬
ные отрасли науки непосредственно оплодотворяют друг друга,
а не замыкаются в узкие рамки профессионального интереса, как
это происходит в условиях частной собственности и конкуренции.
Дальнейшее развитие такого подхода к анализу социальной функ¬
ции науки в обществе приведет к оформлению в середине XX в.
проблемы самопознания науки в сложившуюся самостоятельную
отрасль научного знания, получившего в условиях научно-техни¬
ческой революции название науки о науке, или науковедения.
Интересно отметить, что в статье «Наука и СССР» Н. И. Буха¬
рин поставил вопрос о неизбежности революции в самой науке,
революции, которая пойдет «по разным направлениям: и по линии
метода, и по линии самого научного труда, и по линии соотношения
между различными научными дисциплинами, и по линии практи¬
ческой значимости науки». Революция в науке, основанная на
принципах социализма, по мнению Н. И. Бухарина, позволит соз¬
дать новые отношения между наукой и производственной дея¬
18
тельностью человечества, соединит теорию и практику, умственный
и физический труд, науку теоретическую и практическую, различ¬
ные отрасли науки между собой, оплодотворит все отрасли челове¬
ческого знания и объединит их.
Необходимо отметить также уверенность автора статьи в буду¬
щем развитии всех отраслей науки, изучающих самого человека,
а также значении науки для расцвета национальных культур
народов СССР.
Итак, к 1928 г., моменту выборов в Академию наук, проводив¬
шихся в соответствии с новым Уставом Академии, утвержденным
Советским правительством 25, Н. И. Бухарин был достаточно изве¬
стен и популярен в среде научных работников страны не только,
как видный политический деятель, но и как крупный представи¬
тель марксистской науки.
Принципиальная особенность академических выборов 1928—
1929 гг. состояла в том, что число действительных членов АН СССР
было увеличено решением Советского правительства до 85, т. е.
происходило удвоение состава Академии, а также в том, что впер¬
вые выборы проходили при активном участии широкой обществен¬
ности страны и впервые в состав АН СССР избирались ученые-
коммунисты.
Не было ни одного сколько-нибудь значительного научного
учреждения или вуза страны, которые не воспользовались бы пра¬
вом выдвижения в Академию. Число выдвинутых кандидатов в
несколько раз превысило количество открытых вакансий. Обсуж¬
дение более 200 кандидатур было широким и гласным. Оно открыто
велось на страницах центральных, республиканских и местных
изданий.
Предварительный список кандидатов был всесторонне обсуж¬
ден специально созданной правительственной комиссией. Особое
значение для всей выборной кампании имел отзыв заместителя
наркома просвещения, председателя президиума Коммунистиче¬
ской академии М. Н. Покровского. «Едва ли нам удобно, — писал
М. Н. Покровский, — выдвигать более слабого кандидата, чем
имеющиеся в Академии» 26. Исходя их этого принципа, он выска¬
зался против некоторых предложенных кандидатур, в том числе
экономиста Ю. Ларина, физика А. К. Тимирязева и др., у которых,
по его мнению, не было крупных научных трудов, которые не вели
никакой академической работы или не были выдающимися уче¬
ными-исследователями.
Направляя свой отзыв в Секретариат Председателя СНК СССР
А. И. Рыкова, М. Н. Покровский предложил выдвинуть в состав
Академии наук ученых, являвшихся видными партийными и со¬
ветскими работниками: «. . .несколько смущает отсутствие. . . имен
коммунистов-теоретиков, занимающих партийные или советские
посты. Нет почему-то ни Бухарина, ни Луначарского,
ни Скворцов а-С тепанова. Если их стесняются выдвинуть
именно потому, что они занимают „посты44, то ведь это воздержа¬
ние может быть истолковано и обратно — так, что „сановные44
2:
19
коммунисты гнушаются званием членов Всесоюзной Академии.
Думается, что эти имена следовало бы включить в список» 27.
Предложения М. Н. Покровского были приняты, оказали влия¬
ние на весь ход академических выборов и способствовали тому,
что видные деятели партии и правительства вошли в состав
высшего научного учреждения страны. (Следует отметить, что
И. И. Скворцов-Степанов был болен и умер в 1928 г., а А. В. Лу¬
начарский стал действительным членом АН СССР на следующих
выборах в 1930 г.)
Н. И. Бухарин был единственным из видных политических
деятелей, баллотировавшихся на первых советских выборах
в Академию наук СССР. Его кандидатура получила наибольшую
поддержку научных коллективов (учреждений и высших учебных
заведений) — 37 организаций 28. Он был выдвинут по специаль¬
ности «социально-экономические науки». В канун выборов каждая
из предложенных кандидатур внимательно обсуждалась на заседа¬
ниях особых выборных комиссий по специальностям. Во главе
комиссии по социально-экономическим наукам стоял академик
Е. В. Тарле. В результате этого обсуждения окончательно формули¬
ровались и записки об ученых трудах тех кандидатов, которые
выносились на голосование Общего собрания Академии наук
СССР.
«Записка об ученых трудах проф. Н. И. Бухарина» не имеет
подписи действительного члена АН СССР, как подобные ей. Есть
основания предполагать, что в ее основу положено curriculum vitae
(жизнеописание), составленное самим кандидатом, что в полной
мере соответствовало традициям при замещении практически
любой научной должности.
В приведенной в ней оценке есть определенная дань тому высо¬
кому положению, которое занимал Н. И. Бухарин как авторитет¬
ный член правящей партии и один из лидеров международного
рабочего и коммунистического движения. В это время он — член
Политбюро ЦК партии, член Секретариата Исполнительного Коми¬
тета Коммунистического Интернационала, главный редактор
центрального партийного органа — газеты «Правда», ответствен¬
ный редактор теоретического органа партии — журнала «Боль¬
шевик», ответственный редактор журнала «Революция и куль¬
тура», член Президиума Коммунистической академии, профессор
Института красной профессуры.
Итоги предварительного обсуждения кандидатов в члены
Академии были внимательно рассмотрены на совместном заседа¬
нии особых выборных комиссий. Окончательно утвержденный
список являлся значительной уступкой академическим традициям
и был определенным компромиссом между старыми академиками
и представителями советской общественности. Баллотировка
в отделениях Академии прошла спокойно. На окончательных же
выборах 12 января 1929 г. в результате голосования Общим собра¬
нием Академии необходимое количество голосов получили 39 кан¬
дидатов и среди них 5 ученых-коммунистов — И. И. Бухарин,
20
И. М. Губкин, Г. М. Кржижановский, М. Н. Покровский и Д. Б. Ря¬
занов. Три же кандидата-коммуниста (А. М. Деборин, Н. М. Лукин
и В. М. Фриче) не получили формального большинства в две трети
голосов и избраны не были.
Итоги голосования, явившиеся полной неожиданностью, были
в то время расценены научной общественностью неакадемических
учреждений и прессой как политическая демонстрация консерва¬
тивной части Академии наук. Президиум АН СССР в отступление
от Устава Академии возбудил перед СНК СССР ходатайство
о перебаллотировке. Это ходатайство 5 февраля 1929 г. было удов¬
летворено и Общему собранию разрешено в новом составе Акаде¬
мии, не повторяя всей процедуры выборов, подвергнуть дополни¬
тельному голосованию непрошедших кандидатов.
Вот в такой сложной обстановке и началась деятельность
Н. И. Бухарина в составе высшего научного учреждения страны.
Впервые он присутствовал в качестве полноправного члена
на экстраординарном Общем собрании АН СССР 13 февраля
1929 г., на котором А. М. Деборин, Н. М. Лукин и В. М. Фриче были
избраны действительными членами Академии наук.
Завершение академических выборов не прекратило резкой
критики Академии, продолжали поступать многочисленные пред¬
ложения о ее радикальной реформе. В этих условиях вопрос
о дальнейшей судьбе этого старейшего учреждения являлся перво¬
очередным. Именно коммунистам-академикам принадлежит основ¬
ная роль в определении политики Советского государства в отноше¬
нии АН СССР. Первое заседание фракции коммунистов-академи¬
ков, на котором присутствовал и Н. И. Бухарин, состоялось
25 февраля 1929 г. На нем было единогласно решено, что «с точки
зрения длительной перспективы необходимо держать курс на еди¬
ное научное учреждение, охватывающее на основе единого науч¬
ного метода различного рода дисциплины и подтягивающее к себе
организационно различные научно-исследовательские институты,
лаборатории, музеи, научные общества и т. д. и т. п.» В решении
подчеркивалось, что «задача по отношению к Академии наук
состоит не во взрыве этого учреждения, а в длительной его пере¬
делке», в объединении теории и практики, в осуществлении «боль¬
шей актуализации всей совокупности работ, большей их планомер¬
ности и пр.» 29 На заседании коммунисты-академики определили
и конкретные мероприятия в отношении деятельности Академии
наук СССР.
7 марта 1929 г. сессия Общего собрания АН СССР сформировала
организационную комиссию, в состав которой вошли и вновь
избранные академики Н. И. Бухарин, А. Н. Бах, Н. И. Вавилов и др.
Об отношении беспартийных академиков к деятельности коммуни¬
стов свидетельствует письмо Н. И. Вавилова, написанное на следу¬
ющий день, 8 марта, также вновь избранному, но отсутствовавшему
на заседаниях мартовской сессии академику Д. Н. Прянишникову.
Н. И. Вавилов писал: «Академические дела идут довольно энер¬
гично и как будто хорошо. Коммунисты работают неплохо: и Буха¬
21
рин, и Рязанов, и Покровский подходят к существу дела, и работа
пойдет, по-видимому, нормально. Отношения самые доброжела¬
тельные. Атмосфера, в общем, деловая, и договариваться очень
легко. Во всяком случае, большая готовность поддерживать
и чистую науку, и экспериментальную, и институт, и лаборатории,
и работы также отдельных работников» 30.
Избрание Н. И. Бухарина в Академию наук и его первые шаги
деятельности в ней совпали с резко обострившимся положением
в руководстве партии, с утверждением в нем единовластия Сталина,
с несогласием Бухарина с формами и методами начавшейся кол¬
лективизации. 9 февраля 1929 г. объединенное заседание Полит¬
бюро ЦК и Президиума ЦКК ВКП(б) осудило так называемую
«правую оппозицию», а Объединенный Пленум ЦК и ЦКК (апрель
1929 г.) освободил Бухарина и Томского от занимаемых ими пос¬
тов. Пленум ЦК ВКП(б) в ноябре 1929 г. вывел Н. И. Бухарина
(вместе с А. И. Рыковым и М. П. Томским) из состава Полит¬
бюро ЦК.
Поглощенный отстаиванием своей принципиальной позиции
и глубоко переживая отстранение от активной политической
деятельности, Н. И. Бухарин в этот трудный для него год немного
уделял внимания и времени деятельности в Академии наук.
Он сосредоточился на углубленном анализе социально-экономиче¬
ского развития общества.
В отчете о деятельности Академии наук СССР за 1929 г. отмеча¬
лось, что академик Н. И. Бухарин вел главным образом теорети¬
ческую работу подготовительного характера «по следующим раз¬
делам: 1) методология политической экономии (общефилософские
предпосылки, специфичность общественных наук и их методоло¬
гии, натуралистические и социологические мотивы экономического
мышления, „логические14 и исторические категории экономической
науки и т. д.); 2) методология экономики переходного периода
и основные вопросы теории переходного от капитализма к социа¬
лизму хозяйства (телеологическая и казуальная точка зрения
в анализе планового хозяйства, специфичность категорий переход¬
ной экономики, вопрос об основных регуляторах переходного
периода); 3) судьбы современного капитализма (послевоенные
изменения мирового хозяйства, структурные изменения в капита¬
листических „национальных44 организмах, категории „свобод¬
ного44 капитализма и капитализма монополистического и пр.);
4) теория штандорта (вопросы пространственного размещения
различных отраслей индустрии и сельского хозяйства, штандорт-
ные проблемы в капиталистическом и социалистическом хозяй¬
стве) » 31.
Сведения о работе действительных членов Академии включа¬
лись в общеакадемический отчет только на основе личных отчетов
академиков. Поэтому можно считать, что приведенные выше
направления теоретической работы в 1929 г. были сформулированы
самим Н. И. Бухариным и отражали именно те проблемы, которые
особенно волновали его в этот период.
22
Теоретическая разработка социально-экономических проблем
соединяется в это время с решением Н. И. Бухариным практиче¬
ских задач взаимодействия науки и производства. Он привлекается
к руководству Научно-техническим управлением ВСНХ СССР,
являвшимся самым крупным в стране центром, руководившим
и координировавшим работу всех научно-исследовательских
учреждений промышленности. Напомним, что Научно-техниче¬
ский отдел ВСНХ был создан в августе 1918 г. при активном
участии В. И. Ленина.
В октябре 1929 г. Н. И. Бухарин принимает активное участие
в заседании Президиума ВСНХ СССР, который обсуждал проблему
реорганизации управления промышленностью. В своем выступле¬
нии он говорил, что для осуществления провозглашенного в те годы
лозунга «догнать и перегнать Западную Европу и Америку»
необходимо «догнать и перегнать научно-исследовательскую мысль
и научно-исследовательскую работу иностранцев. Настало время,
когда и у нас технику и техническое руководство нужно выдвинуть
на первый план. В системе управления промышленностью, наряду
с экономическим планированием, должно занять первое место
и техническое руководство». В условиях, когда шло разделение
ВСНХ на отраслевые наркоматы, высказывалось предложение
и часть научно-исследовательских институтов передать в ведение
вновь образуемых ведомств. Н. И. Бухарин решительно возражал
против такой передачи. «Если передать научно-исследовательские
институты, — говорил он, — в ведение промышленности, то размах
теоретическо-комбинационной работы институтов сократится
и промышленность от этого только проиграет» 32. Его позиция была
полностью поддержана академиком А. Н. Бахом и другими пред¬
ставителями науки. Именно такой подход был отражен при опре¬
делении главной линии реформы управления промышленностью
и включен в постановление ЦК ВКП(б) от 5 декабря 1929 г.
«О реогранизации управления промышленностью» 33. В нем значи¬
тельное место было уделено и руководству научной работой.
На базе НТУ ВСНХ СССР был создан Научно-исследовательский
сектор (НИС) ВСНХ СССР, во главе которого стал академик
Н. И. Бухарин.
В апреле 1930 г. состоялась первая сессия созданного по иници¬
ативе Н. И. Бухарина Центрального научно-исследовательского
совета промышленности. Открывая сессию, он отмечал, что реорга¬
низация НТУ в НИС является переходом от чисто административ¬
ных и финансово-распределительных функций к работе по планиро¬
ванию научно-исследовательского труда. Задача сектора состояла
в том, чтобы исследовательская работа всецело содействовала
44
реконструкции страны, и в первую очередь промышленности .
В 1930 г., продолжая изучение методологических проблем
политической экономии и теории экономики переходного периода,
Н. И. Бухарин проводит большую работу, направленную на то,
чтобы идейно и организационно сблизить научные исследования,
ведущиеся в Академии наук СССР и в системе НИС ВСНХ СССР.
23
Эту идею он проводил на собрании, созванном партколлективом
АН СССР, где выступил по теме «Реконструктивный период
и научно-исследовательская работа», а на Всесоюзном теплотехни¬
ческом съезде сделал доклад «Техника и экономика в плановом
хозяйстве» .
Н. И. Бухарин принимает активное участие в работе Комиссии
по пересмотру Устава Академии наук СССР. Председателем
комиссии был В. П. Волгин. Академик Н. И. Бухарин выступил
с докладом об основных положениях нового академического
Устава. Он отметил, что в связи с развертыванием социалистиче¬
ской реконструкции возникают новые научные учреждения для
проработки теоретических дисциплин. Академия наук, являясь
одной из составных частей научно-исследовательских учреждений
страны, должна повернуться лицом к социалистическому строи¬
тельству и организационно сочетать свою работу с работой осталь¬
ных научных учреждений СССР.
Хроникальный отчет так излагал дальнейшее содержание
доклада Н. И. Бухарина: «Старый академический Устав совсем
не отражал настоящей структуры Академии: он не годится сейчас,
когда перед Академией поставлены задачи, связанные с социали¬
стическим строительством. Академик Бухарин находит, что центр
тяжести академической работы протекает в первом отделении
Академии — физико-математическом, которое было бы целесо¬
образно переименовать в естественнонаучное. Нынешнее второе
отделение — гуманитарное — следует переименовать в обществен¬
ное. Что же касается рабочего аппарата Академии — ее институ¬
тов, лабораторий, научно-исследовательских кабинетов и музеев,
то они, в сущности, должны являться производственным базисом
для научной работы Академии. Общие собрания академиков
не должны штамповать постановлений обоих отделений Академии,
а должны выдвигать и обсуждать отдельные научные проблемы,
являющиеся результатом научной работы академиков. Общее
собрание Академии должно являться ее высшим органом. В новом
Уставе должно быть уделено место для роли аспирантов и общест¬
венных организаций» 36. Комиссия одобрила основные положения,
высказанные академиком Бухариным, и передала их для дальней¬
шего обсуждения. Новый Устав Академии наук был утвержден
постановлением Президиума ЦИК СССР 23 мая 1930 г. В нем был
учтен ряд предложений Бухарина, в том числе и об изменении
названий отделений. Теперь они стали именоваться Отделение
математических и естественных наук и Отделение общественных
наук.
1931 год был, пожалуй, наиболее плодотворным в академиче¬
ской деятельности Н. И. Бухарина, не только совпадавшей с даль¬
нейшей разработкой им принципов развития советской науки
и изменениями в работе самой Академии наук СССР, но и оказы¬
вавшей влияние на них.
Конец 20-х — начало 30-х годов были временем утверждения
государственного планирования научных исследований — одного
24
из важнейших принципов политики в области науки. Накопленный
к этому времени опыт по планированию научно-исследовательских
работ был разрознен и требовал обобщения, а также объединения
усилий исследовательских учреждений страны для дальнейшего
развития науки и техники. Руководимый Н. И. Бухариным НИС
ВСНХ СССР организовал и провел 6—11 апреля 1931 г. 1-ю Все¬
союзную конференцию по планированию научно-исследователь¬
ской работы. Н. И. Бухарин открыл конференцию, в которой участ¬
вовало 930 делегатов, представлявших все научные центры и ведом¬
ства страны, и выступил на ней с основным докладом.
Следует отметить, что значение данной конференции в истории
советского общества и в развитии отечественной и мировой науки
несомненно. Она постоянно упоминалась в трудах по истории
советского периода, в историко-научных исследованиях и, ко¬
нечно, в работах по планированию научных исследований. Общая
оценка ее исторического значения последние 50 лет дополнялась,
как правило, указаниями на участие в ней председателя СНК СССР
и СТО В. М. Молотова, председателя Госплана СССР В. В. Куйбы¬
шева, академиков А. Ф. Иоффе, Г. М. Кржижановского, А. Е. Ферс¬
мана и других; имя же ее организатора и основного докладчика
Н. И. Бухарина не упоминалось.
В докладе «Основы планирования научно-исследовательской
работы», вошедшем в данный сборник, Н. И. Бухарин прежде всего
показал принципиальное значение созванной конференции, под¬
черкнув, что она является первым в мире съездом по планированию
научных исследований.
Остановившись на раскрытии противоречий капитализма,
охватившего многие страны мирового кризиса, с одной стороны,
и «развернутого наступления социализма в СССР» — с другой,
Н. И. Бухарин на широком историческом материале, с привлече¬
нием новейших изданий иностранных авторов, показал неразрыв¬
ную связь науки и практики, единство социалистического строи¬
тельства и задач науки, раскрыл возможность и необходимость
планирования научно-исследовательской работы, показал сущ¬
ность и методы научного планирования.
Исходя из специфических особенностей научно-исследователь¬
ской работы, Н. И. Бухарин остановился на следующих принципах
методики планирования: 1) проблема новых, выдвигаемых в ходе
самого исследования вопросов и в связи с этим проблема гибкости
и эластичности плана; 2) проблема плана и индивидуальных
работ; 3) проблема научно-исследовательского риска; 4) проблема
учета эффективности и 5) проблема подбора научно-исследователь¬
ских кадров.
Подводя итог проведенному анализу, Н. И. Бухарин так кратко
сформулировал задачи в области планирования науки: «Исследо¬
вать и открывать; изобретать и технически оформлять; овладевать
техникой и применять ее на практике массового производства».
В заключение Н. И. Бухарин особо подчеркивал, что главное
состоит в том, чтобы «реализовать в жизни наши установки».
25
Он призвал ученых старшего поколения перестроить свои ряды
и целиком ориентироваться на самое активное, самое энергичное
участие в соцйалистической реконструкции страны; научную
молодежь — к упорной работе по овладению наукой, техникой,
производством; всех научных работников — «к сознанию своей
неизмеримой исторической ответственности». «Мы должны при¬
звать всех к самому тесному сближению с миллионами, к напря¬
женной работе по демократизации знания».
В докладе Н. И. Бухарина, в выступлениях других участников
и принятых конференцией резолюциях формулировались те основ¬
ные принципы планирования научно-исследовательской работы,
которые были положены в основу научно-технического прогресса.
И хотя длительный период большинство ученых других стран
скептически относились к самой идее планирования науки, про¬
возглашали ее неоправданным диктатом государства, но уже
с 50-х годов ситуация изменилась, программирование научного
прогресса стало правилом во многих государствах, все чаще стали
созываться международные симпозиумы и конференции по вопро¬
сам планирования науки. Не случайно принципы планирования
вообще и планирования науки в частности относят к числу важных
социальных и научных завоеваний XX в. И сегодня мы можем
в полной мере отдать дань тому, кто вслед за знаменитым ленин¬
ским наброском плана научно-технических работ внес огромный
вклад в разработку основ планирования науки и техники.
Итоги конференции по планированию науки были широко
обсуждены во всех научных учреждениях страны. Заслушало
их и Общее собрание Академии наук СССР. По докладу академика
Н. И. Бухарина о результатах конференции оно вынесло следую¬
щее постановление:
«1 ) Констатировать крупное научно-организационное и общест¬
венно-политическое значение конференции;
2) признать необходимым в возможно скором времени создание
органа по планированию научной работы при Госплане СССР;
3) считать необходимым созыв ряда отраслевых конференций
по планированию работ каждой отрасли науки;
4) одобрить работу делегации Академии наук СССР на конфе¬
ренции» 37.
Практические рекомендации, приведенные выше, были вскоре
претворены в жизнь. Они были приняты в ходе выездной сессии
АН СССР в Москве в июне 1931 г., которая стала рубежом в истории
Академии наук СССР.
До тех пор все общие собрания академиков непременно про¬
ходили в Ленинграде и носили, как правило, достаточно узкий,
корпоративный характер. Преодоление академической замкну¬
тости в период перестройки АН СССР шло по ряду направлений,
в том числе и путем организации выездных сессий Академии,
посвященных актуальным вопросам социалистического строитель¬
ства. Первая чрезвычайная выездная сессия АН СССР была про¬
ведена в Москве 21 — 27 июня 1931 г. Она была посвящена теме
26
«Что может дать наука для осуществления лозунга „Догнать
и перегнать капиталистические страны44». Эта сессия рассматрива¬
лась как своеобразный смотр научных сил Академии перед совет¬
ской общественностью. После вступительного слова вице-прези¬
дента АН СССР академика Г. М. Кржижановского 21 июня с основ¬
ным докладом «Наука СССР на переломе всемирной истории»
выступил академик Н. И. Бухарин. В докладе было показано
принципиальное значение Октябрьской революции для судеб раз¬
вития человечества, проанализированы мировые хозяйственные
кризисы капитализма и их отрицательное влияние на развитие
науки, раскрыто преимущество планового развития народного
хозяйства на основе объединения науки и практики и подчеркнуто
величие основной идеи социального развития, осуществляемой
в нашей стране 38.
На заседаниях сессии с докладами о роли науки в развитии
отдельных отраслей производства выступили академики И. М. Губ¬
кин, А. Н. Крылов, Н. С. Курнаков, В. Ф. Миткевич и др. Затем
девять так называемых бригад академиков посетили предприятия
Москвы и Московской области. Подводя итоги работы чрезвычай¬
ной сессии, другой вице-президент АН СССР — академик В. Л. Ко¬
маров отмечал, что «блестящий доклад Н. И. Бухарина вместе
с социальными заказами заводов сразу дал сессии совершенно
определенное направление» 39. А непременный секретарь АН СССР
В. П. Волгин говорил о сессии: «Основное ее значение то, что она
поколебала ту стену, которая отделяла квалифицированных работ¬
ников Академии от пролетарской общественности» 40.
Затем чрезвычайные сессии Академии наук состоялись
в Ленинграде (ноябрь 1931 г.), на Урале и в Западной Сибири
(июнь 1932 г.). В ленинградской сессии Н. И. Бухарин непосредст¬
венного участия не принимал, а на выездной сессии, посвященной
Урало-Кузнецкому комбинату, был объявлен его доклад «Основ¬
ные проблемы технической политики второго пятилетия и задачи
Урала в социалистической реконструкции Союза», но по «непре¬
одоленным причинам» академик Н. И. Бухарин не смог принять
участия в этой сессии 41.
Практически сразу после доклада на московской сессии
АН СССР Н. И. Бухарин все внимание уделяет подготовке к по¬
ездке на II Международный конгресс по истории науки и техники,
проходивший в Лондоне с 29 июня по 3 июля 1931 г. Он возглавил
делегацию, в которую входили академики Н. И. Вавилов,
А. Ф. Иоффе, В. Ф. Миткевич, профессора Б. М. Гессен, Б. М. Зава-
довский, Э. Кольман и М. О. Рубинштейн.
Прибыв на аэроплане в Лондон, советская делегация сумела
издать подготовленные ее членами доклады в виде отдельных
брошюр, а через несколько дней и в виде книги под названием
«Наука на распутье» 42.
Появление такой представительной советской делегации
на конгрессе, на который собралось около 250 ученых из 25 стран,
было для его организаторов несколько неожиданным, а буржуаз-
27
пая пресса отреагировала резкой критикой в адрес СССР. Англий¬
скому правительству был сделан специальный запрос, каким
образом советские ученые получили визы 43.
Сохранилось письмо, направленное Н. И. Бухариным из Лон¬
дона Г. К. Орджоникидзе 2 июля 1931 г. и отражающее те слож¬
ности, с которыми столкнулась советская делегация. «Прилетел
я благополучно, — говорилось в письме. — В Лондоне проводим
конгресс не без трудностей. Здесь обычаи такие, что дают по 5 ми¬
нут. Мы выторговали кое-что. Раз мне и Иоффе не дали слова
(не хватило времени), но выступали Кольман и Рубинштейн.
Сегодня выступал Завадовский. Завтра буду выступать я. После¬
завтра мы планируем выступать все вместе (нечто вроде советского
дня получится, хоть день = 2 часам!). Мы свои доклады напеча¬
таем и раздадим (сами в типографии). С нас страшно дерут за пере¬
воды, за печатанье, за переписку; но я в АРКОСе наж^л, чтобы
дали денег — не знаю, быть может, придется кое-что покрыть, хотя
думаю, что они все распродадут (книгу, доклады). Ездили в Кэм-
бридж. В воскресенье меня обещали свести с произведенным
в лорды Резерфордом, лучшим физиком мира. Познакомился
с рядом крупных ученых.
Одновременно против меня идет неслыханная, бешеная кампа¬
ния в «Daily Mail» и «Morning Post». Каждый день травля изо всех
сил. Забавно! Я это люблю до черта — злить эту сволочь! . .
. . .Так как здесь есть чему поучиться, то я хочу дня на 2 оста¬
ться после конгресса для технической пропаганды и ВСНХ: нельзя
не использовать. . . Тут много интересного для нас, и я хочу кое-что
выудить» 44.
В программу работы конгресса входило обсуждение следующих
вопросов: 1) наука как интегральная часть всеобщей истории;
2) о взаимоотношении физики и биологии; 3) о взаимоотношении
чистой и прикладной науки. По настоянию советской делегации
и под давлением студенческой молодежи Кэмбриджа организаторы
вынуждены были провести специальное заседание <для заслушива¬
ния докладов советских ученых. На нем по первому вопросу по¬
вестки дня конгресса выступили Э. Кольман и М. О. Рубинштейн,
по второму — А. Ф. Иоффе и Б. М. Завадовский, по третьему —
Н. И. Бухарин, Б. М. Гессен и В. Ф. Миткевич.
Н. И. Бухарин, раскрывая тему, исходил из того, что кризис
современного капиталистического хозяйства вызвал глубочайший
кризис всей капиталистической культуры: кризис как отдельных
дисциплин, так и в теории познания, кризис мировоззрения и миро¬
ощущения. В этих условиях вопрос о соотношении между теорией
и практикой стал одной из самых острых проблем. Поэтому доклад¬
чик рассматривал ее с различных сторон: как проблему теории
познания; как социологическую проблему, уделив особое внимание
историческим формам общества и связи теории с практикой; как
проблему современной культуры и возможности проверки теорети¬
ческой концепции на опыте реализации принципов исторического
материализма в СССР.
28
Доклады советской делегации не обсуждались в ходе конгресса,
но после его окончания в естественнонаучных журналах ведущих
стран мира появились статьи, критиковавшие правомерность
постановки проблемы классовости науки. Защищая свою точку
зрения, Н. И. Бухарин выступил с ответами английскому журналу
«Nature» и американскому «Science», тексты которых приводятся
в настоящем сборнике.
Наиболее объективная оценка состоявшегося конгресса и роли
советской делегации была сделана профессором Дж. Берналом
в статье «Наука и общество», написанной сразу после его оконча¬
ния. «Появление советской делегации. . . сделало конгресс самым
важным митингом идей, который только происходил со времени
революции. Все, что мы знаем о русском эксперименте, получено
из неполных или лживых отчетов в прессе и сообщений более
или менее некомпетентных путешественников. О движущих
силах идей, создающих это, мы знаем крайне мало или ничего.
Здесь впервые была авторитетная и репрезентативная группа
советских деятелей и ученых — Бухарин, Иоффе, Вавилов, Гессен,
Рубинштейн, Кольман, Завадовский и Миткевич, — готовая под¬
робно изложить и дебатировать с буржуазной интеллигенцией
Запада свое мировоззрение и свои методы действия. . .
Наибольшее впечатление в этой дискуссии произвел не столько
антитезис индивидуума и массы (с этим мы были уже достаточно
знакомы), сколько совершенно различное отношение к вопросу
об истории науки. Было совершенно ясно, что с английской сто¬
роны как историки, так и естественники были по отношению
к истории науки по существу любителями. Каждый из них изучал
свою узкую область и делал случайные попытки увязать ее
с остальными. Русские действовали совершенно иначе. История
науки имела для них величайшее значение; это было не только
академическое изучение, но и руководство к действию. Они
целостно подходили к прошлому и настоящему, преимущественно
в аспекте социального.
Плодотворной дискуссии быть не могло. Они (русские) имели
точку зрения правильную или неправильную; остальные никогда
не думали о необходимости приобрести точку зрения» 45.
Конечно, необходимо было время, чтобы оценить эффект этого
контакта. Но чем дальше, тем более очевидным становился вклад
советских ученых во всю последующую разработку философии,
истории и методологии науки. Конгресс 1931 г. оказал огромное
влияние на зарубежную марксистскую мысль, а развитие принци¬
пов диалектического материализма как метода историко-научного
исследования оценивается как «впечатляющее интеллектуальное
46
достижение» .
Вернувшись после Лондонского конгресса, Н. И. Бухарин
основную работу сосредоточивает в НИС ВСНХ СССР, участвуя
также в важнейших мероприятиях АН СССР. Это было время бур¬
ного роста отраслевых научных учреждений, привлечения к их
деятельности молодых научных кадров, создания специализиро-
29
ванных изданий. В условиях углубляющейся дифференциации
научно-технического знания все более актуальной становилась
задача по обобщению главных направлений решения научно-
исследовательских и технических проблем. Поэтому создание
специального органа, который бы охватил важнейшие теоретиче¬
ские дисциплины и технические проблемы, разрабатываемые как
в СССР, так и за границей, в их взаимной связи, было своевременно
и необходимо. Таким изданием стал журнал «Социалистическая
реконструкция и наука» («Сорена»). Организатором и редактором
нового журнала был Н. И. Бухарин. Вместе с Н. И. Бухариным
в организации журнала приняли активное участие и вошли в состав
его редколлегии А. А. Александров, Е. М. Альперович,
А. Ф. Иоффе, Э. Кольман, Л. К. Мартенс, М. О. Рубинштейн
и А. Н. Фрумкин.
Главное внимание журнала было сосредоточено на выявлении
конкретных линий технической реконструкции и основных задач
научного исследования.
Большое внимание уделил Н. И. Бухарин выпуску первого
номера. Можно утверждать, что именно ему принадлежал текст
«От редакции», которым открывалось это издание. В номере был
опубликован доклад Н. И. Бухарина в Лондоне, а также упоми¬
навшийся ответ на критику, помещенную в журнале «Nature».
Здесь же Н. И. Бухарин выступил с рецензией на книгу Освальда
Шпенглера «Человек и техника. Очерки по философии жизни»,
изданную в Мюнхене в 1931 г., и информацией о книге «Научно-
исследовательские институты. Их история, организация и цели»
(Гамбург, 1930).
Авторами журнала выступали крупные специалисты, в статьях
которых рассматривались важнейшие проблемы научно-техниче¬
ского прогресса. Только в двух первых номерах были опубликованы
статьи академиков Н. И. Вавилова («Проблема происхождения
земледелия в свете современных исследований»), А. Ф. Иоффе
(«Полупроводники — новый материал электротехники»),
А. Е. Ферсмана («Хорошая статья» — о промышленном освоении
новых регионов страны), А. Е. Чичибабина («Органическая
химия в XX веке»), профессоров М. Н. Корсунского («Новое
в физике атома»), А. Н. Фрумкина («Научные проблемы в области
физической химии»), А. А. Чернышева («Основные технические
проблемы электротехники»), Е. А. Чудакова («Проблемы авто¬
транспорта»), А. И. Опарина («Техническая биохимия и ее роль
в производстве») и др. Специально для первого номера Джон
Бернал написал статью «Рентгеновский анализ и структура
вещества».
Журнал выходил до 1936 г. Он был, пожалуй, одним из лучших
научно-технических изданий с тиражом, превышавшим 20 тыс. экз.
Его отличало стремление к синтезу естествознания, техники
и экономики.
Кроме многочисленных статей и высказываний по вопросам
науки и техники, Н. И. Бухарин в начале 30-х годов выступил
30
с работами по проблемам культуры. На торжественных
заседаниях в Академии наук СССР состоялись его доклады «Гейне
и коммунизм», «Гете и его историческое значение» 47. Планиро¬
вался также доклад «Н. Я. Марр как философ» 48, но подготовлен
он не был.
В марте 1932 г. Общим собранием Академии Комиссия по исто¬
рии знаний была реорганизована в Институт истории науки и тех¬
ники. Комиссия была основана академиком В. И. Вернадским.
В конце 1930 г. комиссию возглавил академик Н. И. Бухарин, при
участии которого были сформулированы широкие задачи ее дея¬
тельности. Основными из них являлись: планомерное изучение
истории науки и техники всех времен и народов на базе марк¬
систско-ленинской идеологии с особым вниманием к истории науч¬
ных исследований в СССР; разработка истории тех важнейших
проблем, которые изучались научными институтами, и прежде
всего в системе Академии наук СССР; создание Музея истории
науки и техники; создание фундаментальной библиотеки и под¬
готовка библиографических картотек. Для решения этих задач
было приобретено собрание книг академика В. И. Вернадского,
содержащее прекрасный подбор литературы по истории науки, раз¬
вернулось составление библиографии отечественной и иностранной
литературы, вышедшей после 1917 г., началось комплектование
Музея истории науки и техники. Комиссия добилась постановле¬
ния Ленсовета о запрещении уничтожения памятников техники
без ее визы, по всем заводам разослала обращения и инструкции
по охране памятников истории техники и приступила к их собира¬
нию. Развертывание серьезной работы по многим направлениям
истории науки и техники закономерно привело к реорганизации
Комиссии по истории знаний в Институт истории науки и техники.
С созданием института и привлечением крупнейших специа¬
листов в его составе были организованы специализированные
секции по изучению истории отдельных научных дисциплин или
групп дисциплин. В составе института были: а) секция истории
техники (председатель — академик В. Ф. Миткевич); б) секция
истории химии, в которой важную роль играли профессора
Б. Н. Меншуткин и Т. П. Кравец; в) секция истории физики
и математики (председатель — академик С. И. Вавилов); г) секция
истории биологии (председатель — академик Б. А. Келлер);
д) секция истории агрикультуры (председатель — академик
Н. И. Вавилов); е) секция истории Академии наук (председа¬
тель — академик С. Ф. Ольденбург). Институт установил тесные
контакты с Международным комитетом по истории науки, начал
выпуск собственных «Трудов», усиленными темпами вел работу
по созданию музея, во временном помещении которого к началу
1933 г. было собрано свыше 2 тыс. ценнейших историко-научных
и историко-технических памятников 49. Научно-техническое руко¬
водство деятельностью Института истории науки и техники
осуществлял ученый совет, в который, помимо директора института
и председателей секций, входили А. М. Деборин, Г. М. Кржижанов¬
31
ский, А. Н. Крылов, А. А. Борисяк, С. Г. Струмилин, А. А. Радциг,
М. И. Бурский, Б. М. Гессен, С. Ф. Васильев, М. А. Гуковский,
М. Л. Левин, Я. А. Ронах, Я. М. Урановский, а также представи¬
тели Наркомвоенмора и Государственной академии материальной
культуры 50.
На заседаниях ученого совета и секций института регулярно
заслушивались доклады о проведенных исследованиях. Организо¬
вывались и торжественные заседания, посвященные юбилеям раз¬
вития науки и техники. Первое из подобных заседаний было посвя¬
щено 100-летию со дня открытия Фарадеем электромагнитной
индукции. Затем состоялись заседания в связи с 25-летием со дня
смерти Д. И. Менделеева, 100-летием установления Гауссом абсо¬
лютной системы мер и др.
Секция истории техники под непосредственным руководством
директора института Н. И. Бухарина работала над созданием
коллективного труда. Первый том «Истории техники» был издан
в 1936 г. Он включал в себя монографию Б. Л. Богаевского «Тех¬
ника первобытно-коммунистического общества». В предисловии
к тому главный редактор издания Н. И. Бухарин так определял
существо этой особой общественной науки: «История, как это
определили Маркс и Энгельс в „Немецкой идеологии", есть единст¬
венная наука. Техника — материально-вещественный компо¬
нент производительных сил. Производительные силы
в их движении — основной рычаг общественно-исторического раз¬
вития. Этими тремя положениями обрисовывается сфера и теоре¬
тического и практического значения истории техники как
особой науки, как особой составной части истории, т. е. как специ¬
фической дисциплины» 51. Все издание «Истории техники» пред¬
полагалось осуществить в течение четырех лет, но на первой части
первого же тома оно было прекращено.
При непосредственном участии Н. И. Бухарина в середине
30-х годов было начато издание новой серии «Классики естество¬
знания». Эта серия открывалась трудом Ч. Дарвина «Происхожде¬
ние видов». Он представлял собой перевод К. А. Тимирязева,
исправленный и уточненный под редакцией Н. И. Вавилова. Кни¬
га начиналась вводными статьями Н. И. Бухарина «Дарвинизм
и марксизм» и Н. И. Вавилова «Роль Дарвина в развитии биологи¬
ческих наук». В основу статьи Н. И. Бухарина был положен его
доклад «Дарвин и Маркс», с которым он выступил на специальной
Дарвиновской сессии в 1932 г.52
Осветив социальный генезис дарвинизма и его теоретическую
концепцию, Н. И. Бухарин показал огромное влияние дарвинизма
на все последующее развитие науки. Он отмечал, что современная
генетика в значительной мере порождена развитием дарвинизма.
Н. И. Бухарин считал, что крупные открытия генетики, такие, как
учение о комбинативной изменчивости на основе законов Менделя,
учение о «чистых линиях» Иоганнсена, хромосомная теория
наследственности Моргана и его школы, закон гомологических
рядов в наследственной изменчивости Н. И. Вавилова, могут быть
32
рассмотрены как развитие дарвинизма, выявление закономерно¬
стей и механизмов эволюционного процесса.
Издание классического труда Ч. Дарвина, вышедшее тиражом
35 тыс. экз., быстро разошлось, и ЦК партии предложил выпустить
массовое издание «Происхождения видов». Когда вся работа была
выполнена, оказалось, что и переводчики, и редакторы книги
отстранены от издания. В связи с этим Н. И. Вавилов писал 23 сен¬
тября 1937 г. одной из участниц подготовки этого издания,
Т. А. Красносельской-Максимовой: «Меня ознакомили с положе¬
нием дела об издании Ч. Дарвина ,,Происхождение видов44. Я был
возмущен. . . К сожалению, по сложившемуся положению вещей
в связи с выискиванием антидарвиновских тенденций Сельхозгиз
ведет какую-то своеобразную политику. Изъята и моя статья о роли
Дарвина в развитии биологических наук, хотя, полагаю, что она
была бы уместна. Ее заменяют статьей В. Л. Комарова, которую
я еще не читал. Владимир Леонтьевич Комаров, как присяжный
Дарвина, привлечен, насколько я понимаю, в виде главного
редактора. Фактически работа, конечно, проведена, по существу,
не главным редактором» 53.
Работа Н. И. Бухарина в области истории науки и техники,
так же как и все другие направления его деятельности, основыва¬
лась на глубоком усвоении марксистско-ленинского учения.
17 марта 1933 г. на Общем собрании АН СССР, посвященном
50-летию со дня смерти Карла Маркса, «при громадном стечении
научных работников» (как отмечалось в отчете об этом заседании),
Н. И. Бухарин выступил с докладом «Учение Маркса и его истори¬
ческое значение». В яркой трехчасовой речи им было всесторонне
раскрыто значение революционного учения марксизма. В докладе
убедительно показано, что марксово учение не догма, а теорети¬
ческое руководство к действию, что по глубине и широте охвата
мир не знал такого научно-философского синтеза. Специальное
место в докладе было уделено марксистской теории исторического
материализма. Монументальная теория К. Маркса, говорил
в заключение Н. И. Бухарин, проверяется на небывалой истори¬
ческой практике в нашей стране и в масштабе современного миро¬
вого развития 54. Речь Н. И. Бухарина и ее издание явились, пожа¬
луй, последним глубоким изложением классического марксизма.
В дальнейшем, с выходом в 1938 г. «Краткого курса истории
ВКП (б) », учение Маркса излагалось лишь в том упрощенном виде,
в каком оно было изложено в написанном Сталиным разделе
четвертой главы этой книги: «О диалектическом и историческом
материализме».
В январе 1934 г. исполнилось 10 лет со дня смерти основателя
Коммунистической партии и Советского государства В. И. Ленина.
По инициативе Н. И. Бухарина и под его редакцией Академия наук
СССР подготовила книгу «Памяти В. И. Ленина: Сборник статей
к десятилетию со дня смерти, 1924—1934». Обращает на себя
внимание то хронологическое несоответствие, которое имеется
в выходных данных книги: на титульном листе указан 1934 г., тогда
3 Академик Н. И. Бухарин
33
как на обороте титульного листа отмечено, что распоряжение
об издании сборника было дано в декабре 1934 г., а подписан
он к печати 20 июля 1935 г. В сборнике опубликованы две статьи
Н. И. Бухарина — «Века и люди (героическая симфония)»
и «Ленин и его философское учение». Когда читаешь эти статьи,
и особенно первую из них, с традиционными для того времени
славословиями в адрес Сталина, то понимаешь те изменения,
которые произошли от рождения замысла этой книги до ее выхода
в свет. На автора уже оказала свое влияние кровавая дата в истории
нашей страны — 1 декабря 1934 г. — день трагической гибели
С. М. Кирова.
Мы остановились лишь на некоторых важных событиях дея¬
тельности Н. И. Бухарина после избрания его действительным
членом Академии наук СССР и не касались тех сложных событий
политической и внутрипартийной борьбы, которую он вел все эти
годы по защите дела пролетарской революции и идей марксизма-
ленинизма. Здесь намечены основные штрихи многогранной
деятельности Бухарина по разработке теоретических проблем
большой и сложной темы взаимоотношения науки и общества.
Мы лишь коснулись разнообразной работы академика Бухарина
по организации научно-исследовательских учреждений промыш¬
ленности, а сколь велика и напряженна была эта работа, показы¬
вает один только факт. Число научных учреждений, подведомст¬
венных Научно-исследовательскому сектору ВСНХ, а затем Нар-
комтяжпрома, только в 1931 г. возросло на 64. В начале 1936 г. по¬
становлением Президиума АН СССР был создан оргкомитет по под¬
готовке справочника «Научно-исследовательские институты
СССР» под председательством Н. И. Бухарина 55. Но справочник
подготовлен не был.
Тема «Н. И. Бухарин — теоретик, практик и историк науки»
еще ждет своего исследования.
В декабре 1934 г. Н. И. Бухарин был назначен главным редак¬
тором газеты «Известия». Это привело к резкому сокращению его
академической и научно-организационной работы. Его имя все
реже и реже упоминается на’страницах научных изданий. Даже
в редактируемой им «Сорена» в 1935 г. уже нет его пространных
статей и выступлений, а публикуются лишь две заметки: «Боевые
командиры тяжелой промышленности» 56 и «Живой Энгельс.
К 40-летию со дня смерти» 57. В 1936 г. в журнале публикаций
Н. И. Бухарина уже не было, а в десятом выпуске он не упомина¬
ется как редактор и член редколлегии. В эти годы практически нет
информации о нем и в «Вестнике Академии наук СССР». Послед¬
ний раз его фамилия встречается среди подписей всех академи¬
ков под некрологом о смерти президента АН СССР академика
А. П. Карпинского 58. В «Вестнике» уже пересматриваются важ¬
нейшие положения, например по планированию научно-исследова¬
тельских работ, и каждая из появляющихся здесь статей претен¬
дует на самостоятельное освещение данной темы без учета уже про¬
деланной работы, все дальше отходя от еще недавно одобрявшихся
34
всеми принципов, все прагматичнее привязывая практику плани¬
рования к текущим нуждам экономики.
Но Н. И. Бухарина ждали еще более тяжкие испытания.
В августе 1936 г. состоялся процесс Г. Е. Зиновьева и Л. Б. Ка¬
менева. Выступая на нем, Вышинский объявил о начале следствия
по делу Н. И. Бухарина. На процессе был поставлен вопрос и о том,
что в Академии наук организована террористическая группа,
в которую якобы входили и сотрудники Института истории науки
и техники. На следующем процессе, в январе 1937 г., «по делу»
Г. Л. Пятакова, К. Радека и др. чудовищные обвинения в адрес
Н. И. Бухарина были повторены. Началась его травля в печати.
Февральско-мартовский (1937 г.) Пленум ЦК исключил Н. И. Бу¬
харина из партии. На состоявшемся по итогам Пленума общеакаде¬
мическом активе, проходившем 27 — 29 марта, «впервые за все
время существования Академии наук» 59 была развернута острая
критика недостатков в общеакадемической работе. «Ловко исполь¬
зуя то внимание и заботы, — писал по итогам актива „Вестник
Академии наук СССР“, — которыми непрестанно окружает Совет¬
ская власть научные учреждения, враги народа свили себе осиные
гнезда в ряде академических организаций. С помощью и поддерж¬
кой одних (враг народа Бухарин) и при полном попустительстве
других (акад. Волгин), троцкистско-бухаринские диверсанты
и вредители завладевали одним за другим участками академиче¬
ских позиций» 60.
21 мая 1937 г. Н. И. Бухарин был лишен звания действитель¬
ного члена АН СССР и выведен из состава Президиума Академии
наук СССР. Еще идет следствие, приговор только будет вынесен
и жизнь Н. И. Бухарина оборвется через десять месяцев, а он уже
«враг народа», отстранен, изгнан, практически вычеркнут из числа
живых. Уже зачеркнуты его идеи, изъяты его труды.
И в этих условиях, перед лицом палачей Н. И. Бухарин про¬
должал защищать дело и смысл своей жизни, проявляя мужество
и гордость. Он верил, что «фильтр истории рано или поздно неиз¬
бежно смоет грязь с моей головы», как писал он в обращении
к «Будущему поколению руководителей партии» 61. И это время
пришло.
10 мая 1988 г. Президиум Академии наук СССР в связи с реаби¬
литацией Н. И. Бухарина Верховным Судом СССР и в целях очище¬
ния имени этого выдающегося деятеля партии и крупного ученого
в области общественных наук, «преступно запятнанного в годы
культа И. В. Сталина», постановил вынести на Общее собрание
Академии предложение об отмене решения от 21 мая 1937 г.
и «восстановить посмертно в звании действительного члена
АН СССР (академика) Бухарина Николая Ивановича» 62.
Комитет партийного контроля при ЦК КПСС 21 июня 1988 г.
рассмотрел вопрос о партийности Н. И. Бухарина и, учитывая
необоснованность политических обвинений, предъявленных ему
при исключении из партии, его полную реабилитацию в судебном
порядке, а также принимая во внимание заслуги перед партией
з*
35
и Советским государством, восстановил Н. И. Бухарина в рядах
КПСС (посмертно) .
Общее собрание Академии наук СССР 20 октября 1988 г.
единогласно восстановило Н. И. Бухарина в звании академика 64.
Правда о жизни и деятельности Н. И. Бухарина — коммуниста,
теоретика партии, ученого — возвращается советским людям. Его
наследие созвучно современности. Оно необходимо нам как для
решения экономических и социальных проблем, так и для той
перестройки, которую сегодня переживает советская наука, все
общество.
Современный читатель поймет, что не все в этом наследии
по вопросам науки и техники выдержало проверку временем,
ибо никто не мог предвидеть масштабы и темпы развертывания
научно-технической революции, ее вторжения в жизнь. Но в целом
марксистский подход Н. И. Бухарина к проблемам развития науки
и техники оправдал себя.
* * *
Составители сочли целесообразным статьи настоящего сборника
избранных трудов Н. И. Бухарина сгруппировать в четыре раз¬
дела.
Первый включает биографические материалы «из первых рук»,
представляющие автора и содержащие сведения о его жизни
и научной деятельности до избрания в состав Академии наук СССР.
Во втором разделе собраны важнейшие статьи и выступления
по вопросам организации и планирования науки и техники, позво¬
ляющие говорить об их авторе как о крупнейшем теоретике и прак¬
тике организации науки периода социалистической реконструкции
в СССР.
В третьем разделе представлены работы 20-х—начала 30-х го¬
дов, объединенные биологической проблематикой и показывающие
ее связь с социальными процессами того времени. Широко извест¬
ные современникам, они сохраняют важное значение для истории
науки.
Четвертый раздел составляют материалы, раскрывающие вклад
Н. И. Бухарина в разработку методологии развития мировой
науки.
Все включенные в сборник работы публикуются полностью.
При их воспроизведении составители стремились максимально
сохранить особенности оригиналов.
Характерный для всего творчества Н. И. Бухарина вклад в марк¬
систско-ленинское учение о развитии природы и общества и анализ
на этой основе процессов, происходивших как в нашей стране,
так и во всем мире, требовали от автора широкого использования
всей имевшейся в его распоряжении литературы. Поэтому публи¬
куемые работы содержат обширные сноски на теоретические труды
и практические разработки. Составители считали необходимым
сохранить весь научно-справочный аппарат в том виде, в котором
он был в первоизданиях работ Н. И. Бухарина.
36
. Вместе с тем следует оговорить, что дальнейшее изучение
и издание трудов классиков марксизма-ленинизма вносило опреде¬
ленные уточнения при подготовке Собраний сочинений К. Маркса,
Ф. Энгельса, В. И. Ленина. Так, Н. И. Бухарин использовал работы
В. И. Ленина, как правило, по первоначальным газетным отчетам
и их обобщению в первом издании Собрания его сочинений. Труды
К. Маркса и Ф. Энгельса Н. И. Бухарин изучал по оригинальным
изданиям или по первоначальным их переводам, публиковавшимся
в «Архиве К. Маркса и Ф. Энгельса». В дальнейшем, при под¬
готовке первого и второго изданий Сочинений К. Маркса и Ф. Эн¬
гельса, их переводы на русский язык подверглись значительному
уточнению. Все вышеизложенное потребовало от составителей
сверки приводимых в статьях и выступлениях текстов с Полным
собранием сочинений В. И. Ленина и вторым изданием Сочинений
К. Маркса и Ф. Энгельса. При воспроизведении в настоящем
издании цитат классиков марксизма-ленинизма составители сочли
необходимым сохранить их в том виде и с теми ссылками на источ¬
ники, которые имелись в первоначальных публикациях или при¬
жизненных изданиях трудов Н. И. Бухарина. Все ссылки на совре¬
менные издания и уточнения в случае существенных расхождений
даются в примечаниях.
Во многих статьях и выступлениях, обосновывая выдвинутые
положения, Н. И. Бухарин подкреплял их ссылками на оригиналь¬
ные тексты цитируемых им работ на английском, немецком,
французском, итальянском и латинском языках. Первые публика¬
ции работ Н. И. Бухарина не имели соответствующих переводов.
В настоящем издании составителями проделана в основном эта
работа и переводы вынесены в примечания, так же как переводы
афоризмов и крылатых фраз, которые часто встречаются в тексте.
В публикуемых работах Н. И. Бухарина широко анализируются
идейное наследие и труды выдающихся мыслителей прошлого,
упоминается множество деятелей науки и техники. Поэтому
составители сочли необходимым дать в примечаниях краткие сведе¬
ния о тех деятелях, о которых самим автором не дано пояснитель¬
ных характеристик или которые составители смогли дополнить
на основе современных энциклопедий и справочных изданий.
Составители считают необходимым выразить глубокую призна¬
тельность за помощь при подготовке данного сборника дочери
Николая Ивановича Бухарина — Светлане Николаевне Гурвич,
а также М. С. Бастраковой, Е. А. Беляеву, Ю. С. Борисову,
В. П. Данилову, С. С. Илизарову, А. М. Лариной, А. П. Ненарокову
и Б. А. Старостину.
В. Д. Есаков, Е. С. Левина *
37
I
2
3
4
5
6
7
8
9
10
1 1
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
Научный работник. 1929. № 4. С. 108.
Коэн С. Бухарин. Политическая биография, 1888—1938. Adris; Ann Arbor,
Michigan, 1986. В 1988 г. издана в Москве издательством «Прогресс».
БСЭ. 1-е изд. 1927. Т. 8. Стб. 271-284.
Просвещение. 1913. № 7/8. С. 29—43.
Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 303.
Там же. С. 305.
См.: Там же. Т. 38. С. 151 — 159.
Там же. С. 154.
Ленинский сб. Т. 40. С. 428.
Там же. С. 429.
Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 345.
Бухарин Н., Преображенский Е. Азбука коммунизма. Пг., 1920. С. 230—231.
Енчмен Э. Восемнадцать тезисов о «теории новой биологии». Пятигорск, 1920.
С. 11.
Там же. С. 8.
БСЭ. 1-е изд. 1932. Т. 24. Стб. 524-525.
См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 42. С. 262—263.
Неопубликованные и малоизвестные материалы И. П. Павлова. Л., 1975.
С. 34—40. Доклад датирован 12 ноября 1922 г., эту дату следует считать
временем написания доклада.
Известно, что И. П. Павлов выступал и с лекцией «Несколько применений
новой физиологии мозга к жизни», которая критически рассматривалась
в статье И. А. Гредескула «Условные рефлексы и революция». См.: Звезда. Л.,
1924. № 3. С. 149-164.
Николай Иванович Вавилов: Из эпистолярного наследия 1911 — 1928 гг. //
Научное наследство. М., 1980. Т. 5. С. 77.
Бородин Иван Парфентьевич (1847 — 1930) — ботаник, академик с 1902 г., был
вице-президентом Российской'Академии наук.
Карпинский Александр Петрович (1846 — 1936) — геолог, общественный дея¬
тель, академик с 1896 г., первый выборный президент Российской Академии
наук (1917 — 1925), президент АН СССР с 1925 г.
Научное наследство. Т. 5. С. 77.
Ольденбург С. Ф. Задачи Секции научных работников в деле культурной
революции // Научный работник. 1928. № 5/6. С. 27.
Вопр. истории КПСС. 1988. № 10. С. 44, 50.
Уставы Академии наук СССР. М., 1974. С. 120—129.
ЦП А НМЛ. Ф. 147. On. 1. Д. 50. Л. 5; Есаков В. Д. Советская наука в годы
первой пятилетки: Основные направления государственного руководства наукой.
М., 1971. С. 178.
Там же.
Луппол И. К. К выборам в Академию наук СССР // Научный работник.
1928. № И. С. 4.
Есаков В. Д. Указ. соч. С. 194—195.
Николай Иванович Вавилов. Из эпистолярного наследия 1929—1940 гг. //
Научное наследство. М., 1987. Т. 10. С. 24.
Отчет о деятельности Академии наук СССР за 1929 год. Л., 1930. Ч. 1: Общий
отчет. С. 36.
Научный работник. 1929. № 11. С. 97.
Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. М., 1967. Т. 2.
С. 136-142.
Научный работник. 1930. № 5/6. С. 97—99.
Отчет о деятельности АН СССР за 1930 год. Л., 1931. С. 25.
Научный работник. 1930. № 3. С. 89.
^Вестник АН СССР. 1931. № 5. Стб. 51.
Этот доклад с несколько измененным названием «Борьба двух миров и задачи
науки» был издан отдельной брошюрой и включен в сборник Н. И. Бухарина
«Этюды» (М.; Л., 1932. С. 9—34).
Вестник АН СССР. 1931. Внеочередной номер. Чрезвычайная сессия в Москве
21 — 27 июня 1931 г. Стб. 16.
38
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
Материалы к истории Академии наук СССР за советские годы (1917—1947).
М.; Л., 1950. С. 100.
Вестник АН СССР. 1932. № 8. Стб. 33-34.
Scince at the cross roads: Papers presented to the International congress, held
in London from June 29th to July 3rd, 1931, by the delegates of the U.S.S.R. L., 1931.
Рубинштейн M. О. II Международный конгресс по истории науки и техники //
Социалистическая реконструкция и наука. 1931. Вып. 1. С. 200.
Вопр. истории КПСС. 1988. № 10. С. 46—47.
Рубинштейн М. О. Указ. соч. С. 202.
Graham L. R. Science and philosophy in the Soviet Union. N. Y., 1972. P. 430.
Бухарин H. И. Этюды. C. 143—191.
Вестник АН СССР. 1933. № 7. Стб. 49.
Институт истории науки и техники Академии наук СССР //Социалистическая
реконструкция и наука. 1933. Вып. 2. С. 182.
Вестник АН СССР. 1933. № 7. Стб. 52.
История техники. М., Л., 1936. Т. 1, ч. 1. С. V.
Вестник АН СССР. 1932. № 4. Стб. 50.
Научное наследство. Т. 10. С. 352.
Бухарин И. И. Учение Маркса и его историческое значение. М.; Л., 1933.
Вестник АН СССР. 1936. № 5. Стб. 61.
Социалистическая реконструкция и наука. 1935. Вып. 4. С. 3—4.
Там же. Вып. 7. С. 3—7.
Вестник АН СССР. 1936. № 7.
Там же. 1937. № 4/5. С. 8.
Там же. С. 7
Огонек. 1988. № 17. С. 31; Наука и жизнь. 1988. № 10. С. 65.
Известия. 1988. 10 мая.
Правда. 1988. 10 июля.
Там же. 21 окт.
Раздел I
Н. И. БУХАРИН. АВТОБИОГРАФИЯ
Родился 27 сентября (по старому стилю) 1888 г. в Москве.
Отец 1 был в то время учителем начальной школы, мать2 —
учительницей там же. По специальности отец — математик (кон¬
чил физ.-мат. факультет Моск. унив.). Воспитывали меня в обыч¬
ном интеллигентском духе: 4 1/2 лет я уже умел читать и писать,
страшно — под влиянием отца — увлекался книжками по естест¬
венной истории: Кайгородов 3, Тимирязев4, Брэм 5 были моими
любимцами. С азартом собирались коллекции жуков, бабочек;
постоянно держали птиц. Увлекался также рисованием. Одновре¬
менно усваивалось постепенно ироническое отношение к религии.
Когда мне было около 5 лет, отец получил место податного инспек¬
тора в Бессарабской губернии. Жили мы здесь около 4 лет. В «ду¬
ховном» отношении эта полоса жизни была до известной степени
полосой оскудения: не было книг, а общая атмосфера была атмо¬
сферой провинциального окраинного городка со всеми ее преле¬
стями. Я с младшим братом 6 были теперь гораздо более «сво¬
бодны» от рационального воспитания и «вышли на улицу»; росли
в садах, на полях, знали буквально каждую дырку тарантулов
в саду, выводили «мертвых голов», ловили сусликов и т. д. Глав¬
ной мечтой тогдашней жизни было получить «Атлас бабочек Ев¬
ропы и среднеазиатских владений» 7 и другие аналогичные изда¬
ния Девриена8. Потом мы снова переехали в Москву, и около
2-х лет отец был без места. Нередко я собирал кости и бутылки,
продавая их на 2—3 копейки; в мелочную лавку сносились старые
газеты, чтобы получить грош. За это время я поступил во 2-й класс
городского училища. Нужно заметить еще, что отец мой — в жизни
очень безалаберный человек — прекрасно знал русскую литера¬
туру, а из иностранной у него в большой чести был Гейне 9. Читал
я в этот период положительно все. Гейне знал страницами наизусть.
Знал наизусть всего Козьму Пруткова. Перечитал совсем мальчи¬
ком классиков. Как курьез могу отметить, что в этом возрасте я про¬
читал почти всего Мольера, а также «Историю древней литера¬
туры» Корша 10. Это бессистемное чтение («как попало») приво¬
дило иногда к большим странностям. Вспоминаю, например, что
после чтения каких-то глупейших рыцарских испанских романов
я стал величайшим сторонником испанцев во время испано-амери¬
канской войны. Бредил — под влиянием Корша — древностью и
не без некоторого презрения смотрел на современную городскую
40
жизнь. В то же время был в постоянном общении с так называе¬
мыми «уличными мальчишками», о чем отнюдь не сожалею.
«Бабки», городки, драки и т. д. были непременно^ принадлеж¬
ностью этой жизни. Примерно около этого времени или несколько
позднее я пережил первый т. н. «душевный кризис» и оконча¬
тельно разделался с религией. Внешне это, между прочим, вырази¬
лось в довольно озорной форме: я поспорил с мальчишками, у кото¬
рых оставалось почтение к святыням, и принес за языком из церкви
«тело христово», победоносно выложив его на стол. Не обошлось
и здесь без курьезов. Случайно мне в это время подвернулась зна¬
менитая «лекция об Антихристе» Владимира Соловьева н, и одно
время я колебался, не антихрист ли я. Так как я из Апокалипсиса
знал (за чтение Апокалипсиса мне был, между прочим, сделан
строгий выговор школьным священником), что мать антихрйста
должна быть блудницей, то я допрашивал свою мать — женщину
очень неглупую, на редкость честную, трудолюбивую, не чаявшую
в детях души и в высшей степени добродетельную — не блуд¬
ница ли она, что, конечно, повергало ее в величайшее смущение,
так как она никак не могла понять, откуда у меня могли быть такие
вопросы.
Окончил я школу «первым учеником», год не мог поступить
в гимназию, а потом поступил во 2-й класс, сдав экзамен и предва¬
рительно подготовившись по латыни. В гимназии (1-я Моск.)
учился все время почти на пятерках, хотя не прилагал никаких
к этому усилий, никогда не имел словарей, всегда «списывал»
наспех «слова» у товарищей и «готовил» уроки за 5 — 10 минут
до прихода учителей. В 4 или 5 классе гимназии начались органи¬
зовываться «кружки», «журналы» и т. д., сперва совершенно
невинные. Как полагается, мы прошли и через стадию писарев-
щины 12. Потом началось чтение нелегальной литературы, затем
кружки, «организации учащихся», куда входили и с.-р. и с.-д.,
а затем окончательное самоопределение в марксистском лагере.
Сперва занятия экономической теорией произвели на меня тяжелое
впечатление: после «высокого и прекрасного» — «товар —
деньги — товар». Но войдя in medias res 13 марксистской теоретики,
я почувствовал ее необычайную, логическую стройность. Должен
сказать, что, несомненно, именно эта черта повлияла на меня
больше всего. Мне эсеровские теории казались прямо какой-то
размазней. Кроме того, либеральные знакомые вселяли в меня дух
буйного протеста как раз против либерализма. Тут подходила
революция 1905 г., митинги, демонстрации и пр. Конечно, во всем
этом мы принимали живейшее участие. В 1906 г. я официально
стал числиться членом партии и начал нелегальную работу.
Во время выпускных экзаменов вел стачку на обойной фабрике
Сладкова, вместе с Ильей Эренбургом 14. Поступив в университет,
использовал его, главным образом, или для явок, или для того,
чтобы произвести какой-нибудь теоретический «налет» на семина¬
рии какого-либо почтенного либерального профессора.
В 1908 г. меня кооптировали в Моск, комитет партии. В 1909 г.
41
я по выборам прошел в его следующий состав. Имел в это время
известную еретическую склонность к эмпириокритикам 15, причем
прочитал все, вышедшее на русском языке по этому предмету.
23 мая 1909 г. был арестован на собрании МК, потом выпущен,
потом снова арестован. Затем меня выпустили под залог, но
в 1910 г. при разгроме всей Московской организации партии
(я работал в это время в легальных учреждениях) я был тоже
арестован, много месяцев просидел в тюрьме, был выслан в Онегу,
а затем, чтобы не получать каторги по суду (у меня была 102 ст.),
убежал за границу. За время своей работы в России все время был
ортодоксальным большевиком (т. е. не был ни «отзовистом» 16,
ни «примиренцем» 17). За границей начинается новая полоса
в моей жизни. Я первое время жил обычно в рабочих семьях,
а целые дни проводил в библиотеках. Если в России я приобрел
общие познания и довольно специальные познания в аграрном
вопросе, то, несомненно, основной капитал дали мне заграничные
библиотеки. Во-вторых, я познакомился с Лениным, который,
конечно, оказал на меня огромное влияние. В-третьих, я приобрел
знание языков и знание практики европейского рабочего движе¬
ния. За границей началась по-настоящему и моя литературная
деятельность (корреспонденции в «Правде», статьи в «Просве¬
щении» 18, первая печатная работа в «Neue Zeit» 19 — о Туган-
Барановском 29 и т. д.). Повсюду старался принимать практическое
участие в рабочем движении. Перед войной был арестован в Ав¬
стрии, где, между прочим, слушал Бем-Ваверка 21 и Визера 22,
и был выслан в Швейцарию; с большими трудностями перебрался
потом (с промежуточным арестом в Нью-Кестле 23) в Швецию, где
вместе со своим ближайшим другом Пятаковым 24 усиленно рабо¬
тал в библиотеках, пока арест (т. н. процесс Хеглунда 25) не поло¬
жил этому конец. Затем жил одно время в Норвегии (принимал
ближайшее участие в издании «Klassenkampen» 26, органа «моло¬
дых»), а затем вынужден был нелегально ехать в Америку. Там
был редактором «Нового мира» 27, принимал участие в формирова¬
нии «Левого крыла» соц. движения и т. д. После революции при¬
ехал через Японию в Россию, будучи в Челябинске арестован
меньшевиками за агитацию среди солдат. По приезде в Москву
стал членом Исполкома Моск. Совета, членом МК, редактором
«Соц. Демократа» 28 и журнала «Спартак» 29. Был все время на ле¬
вом фланге (еще за границей защищал тезис о неизбежности
социалистической революции в России). На VI съезде партии 30
был выбран в ЦК, в коем состою и по сие время. Из важнейших
этапов моей политической жизни считаю необходимым указать на
брестский период31, когда я, будучи во главе «левых коммуни¬
стов» 32, сделал крупнейшую политическую ошибку. Весь последу¬
ющий период есть период возрастающего влияния на меня со сто¬
роны Ленина, которому я обязан, как никому другому, в смысле
своего марксистского воспитания и с которым имел счастье не толь¬
ко быть в тех же рядах, но и стоять близко к нему вообще, как това¬
рищу и человеку. В настоящее время работаю как член ЦК и По¬
42
литбюро, как член президиума ИК Коминтерна и как редактор
«Правды», а равно как литератор, лектор, партийный агитатор,
пропагандист и т. д.
Из теоретических работ важнейшими являются: 1) «Мировое
хозяйство и империализм» 33; 2) «Политическая экономия рантье»
(критика теории ценности и прибыли т. н. «австрийской школы»);
3) «Экономика переходного периода» (попытка теоретического
анализа основных закономерностей распада капитализма и об¬
щественной реорганизации в условиях пролетарской диктатуры);
4) «Теория исторического материализма»; 5) Сборник теоретиче¬
ских статей «Атака» (против Бем-Баверка, Струве, Туган-Бара-
новского, Франца Оппенгеймера и др.); 6) «Империализм и
накопление капитала» (анализ процесса воспроизводства, теорйя
рынка и кризисов в связи с критикой теории Розы Люксембург и
Туган-Барановского). Из популярных книжек особое распростра¬
нение получили: «Азбука Коммунизма» (написанная вместе
с Преображенским), «Программа Коммунистов большевиков» и
др. Особняком стоит историческая работа «От диктатуры царизма
до диктатуры пролетариата» и «К вопросу о троцкизме» (в послед¬
нем сборнике дан теоретический анализ правильной и неправиль¬
ной линии экономической политики в условиях советского режима
и в связи с вопросом о соотношении города и деревни). Кроме
этого, есть ряд второстепенных брошюр, журнальных статей и
проч. Многие из работ, главным образом популярные брошюры —
переведены на европейские и азиатские языки.
ЗАПИСКА ОБ УЧЕНЫХ ТРУДАХ
ПРОФ. Н. И. БУХАРИНА
(Составлена по поручению Особой Комиссии)
Н. И. Бухарин является талантливейшим ученым в области
экономических наук, со всесторонним философским и социологи¬
ческим образованием. В работах своих он является представителем
марксистского направления, самостоятельно разрабатывая новей¬
шие проблемы, выдвинутые новыми хозяйственными и обществен¬
ными отношениями в области экономии и социологии первой
четверти двадцатого столетия.
Среди работ, являющихся важнейшими в смысле окончатель¬
ного выявления и теоретического разграничения концепций раз¬
ных школ, нужно упомянуть о вышедшем в 1919 г. в Москве труде
«Политическая экономия рантье. Теория ценности и прибыли
австрийской школы». В книге этой дается блестящая по форме,
глубокая по содержанию оценка австрийской школы с Бем-Бавер-
ком во главе, работа, которая оставила глубокий след в экономиче¬
ской литературе марксистского направления.
Вышедшее в 1918 г., но написанное позже предыдущей работы
исследование «Мировое хозяйство и империализм» является цен¬
нейшим вкладом в науку о мировом хозяйстве как по богатству
материалов, так и по размаху теоретического обобщения. В ней
автор выявляет борьбу тенденций интернационализации и нацио¬
нализации капитала в новых организационных формах и дает
основанную на изучении мирового хозяйства концепцию империа¬
лизма. В исследовании, вышедшем в 1920 г. под заглавием «Эконо¬
мика переходного периода, ч. 1. Общая теория трансформационного
процесса», написанном в период жесточайшего хозяйственного
развала Советской России, автор стремился выявить специфиче¬
ские черты экономики революции, представить оригинальные
изменения соотношения города и деревни и наметить фазы транс¬
формационного процесса. Несмотря на целый ряд недостатков,
вскрытых впоследствии самой жизнью, работа эта по силе своей
абстракции, особенно в области выявления основных закономер¬
ностей распада социально-классовых связей и т. д., является
свидетельством крупной силы теоретического мышления, умею¬
щего находить внутреннюю связь целого ряда разрозненных эконо¬
мических явлений. Наибольшей теоретической ясности автор
достигает в работе «Империализм и накопление капитала», вышед¬
шей в 1925 г., в которой решается старейший спор целого ряда
экономистов по вопросу о расширенном воспроизводстве и накоп¬
лении.
Из области социологии Бухарин издал университетский учеб¬
44
ник «Теория исторического материализма», который, несмотря
на свою сжатость, по многообразию затронутых в нем тем и богат¬
ству использованной литературы является доказательством широ¬
кого кругозора автора и большой начитанности.
Кроме вышеозначенных трудов Бухарин, являясь виднейшим
теоретиком Коммунистического Интернационала, опубликовал
целый ряд политико-экономических работ и в этом смысле про¬
должает научную традицию Маркса и Энгельса, которые считали
необходимым сочетать революционное движение пролетариата как
общественное движение определенного класса с глубочайшими
научными исследованиями общественных явлений.
Крупнейшей научной заслугой Бухарина является фундирова¬
ние политических концепций на научных основах экономики и
социологии, и все важнейшие его политические выступления
являются одновременно глубокими теоретическими изысканиями
в этой области, имеющими длительную ценность и направляющими
всю общественную политическую работу по линии ближайшей
увязки ее с научными исследованиями.
Н. И. Бухарин родился в 1888 г. Кончил 1 Московскую гим¬
назию с золотой медалью. Слушал лекции на экономическом отде¬
лении юридического факультета Московского Университета,
за несколько месяцев до государственных экзаменов был, однако,
арестован и поэтому курса не кончил. В эмиграции был студентом
Венского Университета, слушал лекции Бем-Баверка и Визера.
Работал в многочисленных библиотеках Вены, Лозанны, Сток¬
гольма, Христиании, Нью-Йорка. Теоретическую литературную
деятельность начал статьей, посвященной критике проф. Туган-
Барановского, в теоретическом органе германской социал-демокра¬
тии «Di Neue Zeit» («Eine Okonomie ohne Wert»). В Вене зани¬
мался, главным образом, теорией ценности. Результатом этой
работы явилась книга «Политическая экономия рантье», изданная
впоследствии в Москве на русском языке, в Берлине — на немец¬
ком, в Лондоне и Нью-Йорке — на английском. Во время войны
работал над проблемами мирового хозяйства и империализма;
соответственно этому выпустил книгу: «Мировое хозяйство и импе¬
риализм» (издана была в нескольких изданиях по-русски, затем
на других европейских языках). После Октябрьской революции
работал теоретически над вопросами общественно-экономического
переворота, — в связи с этим стоит издание «Экономика пере¬
ходного периода» (вышла на ряде европейских языков, а также
в Японии на японском языке). К числу теоретических работ, вышед¬
ших впоследствии, необходимо причислить: «Теорию историче¬
ского материализма» (выдержала ряд изданий на русском и ино¬
странных языках), «Империализм и накопление капитала»
(абстрактно-теоретическая работа, посвященная вопросам вос¬
производства, кризисов рынка и заостренная на критике теории
накопления Розы Люксембург и Туган-Барановского), сборник
«Атака» (ряд теоретических статей экономического, социологи¬
ческого и философского характера). Кроме того, имеется значи¬
45
тельное количество теоретических статей журнального порядка,
не объединенных в сборниках, но выходивших иногда отдельными
брошюрами (напр. «К вопросу о закономерностях переходного
периода» й т. д.).
За время революции читал лекции в Свердловском Универси¬
тете (Москва), одно время в 1 Московском Государственном
Университете, состоял и состоит членом Президиума Коммунисти¬
ческой Академии.
Теоретическая работа шла у Н. И. Бухарина постоянно вместе
с политической революционной работой в рядах пролетариата и
являлась всегда ее составной частью. Н. И. Бухарин считал и
считает, что наука, освобожденная от шор феодально-капиталисти¬
ческого мировоззрения, является величайшим революционным
фактором исторического развития.
Список ученых трудов проф. Н. И. Бухарина
1) Азбука коммунизма. Неск. изд.
2) «Апелляция» оппозиции. Речь на VII расшир. пленуме
Исполн. Ком. Коммун. Интерн. 8 декабря 1926. М. и Л. 1927.
3) «Атака». Сборн. историч. статей. М. 1924.
4) Борьба за кадры. Л. 1926.
5) В защиту пролетарской диктатуры. Сборн. М. и Л. 1928.
6) Всеобщая дележка или коммунистическое производство.
М. 1918.
7) Всеобщая подделка или коммунистическое производство.
М. 1918.
8) Где настоящая свобода. Неск. изд.
9) Диктатура пролетариата в России и мировая революция.
Одесса. 1920.
10) Доклад на VIII съезде РКП (б). Отчет о работе представи¬
тельства РКП (б). Тифлис. 1924.
11) Доклад на XIII Чрезвыч. губ. конф. ВКП(б). Л. 1926.
12) Доклад о Коминтерне на II съезде Советов СССР. М. 1924.
13) Доклады об итогах июльского пленума ЦК и ЦКК ВКП.
Резолюция Пленума ЦК и ЦКК ВКП (б) по докладу тов. Кри-
ницкого. Минск. 1926.
14) Долой международных разбойников. Неск. изд.
15) «Енчмениада» (к вопросу об идеологическом вырождении).
М. 1924. .
16) Злые заметки (о социальном значении поэзии Есенина).
М. и Л. 1927.
17) Империализм и накопление капитала (теоретический этюд).
М. 1925.
18) Итоги XIV съезда ВКП(б). Доклад на собрании активных
работников московских организаций 5 января 1926 г. Н. Нов¬
город. 1926.
19) Июльские дни 1917 г. М. 1928.
20) К вопросу о наших разногласиях. Речь на XIV съезде ВКП (б).
Л. 1926.
46
21) К вопросу о закономерностях переходного периода. Критиче¬
ские замечания на книгу Е. Преображенского «Новая эконо¬
мика». М. и Л. 1927.
22) К вопросу о троцкизме. М. 1925.
23) К десятой годовщине февральской революции. М. и Л. 1927.
24) К итогам дискуссии. Л. 1926.
25) К итогам XIV съезда ВКП(б). Неск. изд.
26) Капиталистическая стабилизация и пролетарская революция.
Неск. изд.
27) Классовая борьба и революция в России. Неск. изд.
28) Коммунистическое воспитание молодежи. Л. 1925.
29) Коммунистическое воспитание молодежи в условиях НЭП.
Екатеринбург. 1923.
30) Комсомол за углубленную большевистскую работу. М. 1923.
31) Комсомол и учительство. Харьков. 1925.
32) Кризис капитализма и коммунистическое движение. М. 1923.
33) Критика экономической платформы оппозиции. Л. 1926. .
34) Ленин как марксист. Л. 1925.
35) Ленинизм и проблема культурной революции. М. и Л. 1928.
36) Ленинское воспитание молодежи. М. 1924.
37) Международная буржуазия и Карл Каутский, ее апостол.
Неск. изд.
38) Международное и внутреннее положение СССР. М. 1927.
39) Мировое хозяйство и империализм. Неск. изд.
40) Молодняк. Екатеринбург. 1924.
41) На подступах к Октябрю. М. 1926.
42) Новое откровение о советской экономике или как можно
погубить рабоче-крестьянский блок. М. 1925.
43) Новый курс экономической политики. 1922.
44) Некоторые вопросы экономической политики. М. 1925.
45) О китайской революции. Иркутск. 1927.
46) О международном положении. Неск. изд.
47) О международном и внутреннем положении СССР. Неск. изд.
48) О мировой революции, нашей стране, культуре и прочем.
Л. 1924.
49) О новой экономической политике и наших задачах. Харь¬
ков. 1925.
50) О рабкоре. Неск. изд.
51) О работе комсомола. М. 1926.
52) О работе РЛКСМ. М. 1926.
53) О работе среди молодежи. М. 1924.
54) О теории перманентной революции. Артемовск. 1925.
55) Основные итоги XII съезда РКП. Краснодар. 1923.
56) Об итогах объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б). Ир¬
кутск. 1927.
57) От диктатуры империализма к диктатуре пролетариата.
Пгр. 1918.
58) От капитализма к коммунизму. М. 1925.
59) От крушения царизма до падения буржуазии. Харьков. 1925.
47
60) О характере нашей революции и о возможности победоносного
социалистического строительства в СССР. Харьков. 1926.
61) Очередные задачи партии. М. и Л. 1928.
62) Партия и оппозиционный блок. Л. 1926.
63) Партия и оппозиция на пороге XV партийного съезда. М. и Л.
1927.
64) Партия и руководство рабселькорами. М. 1926.
65) Переломный год нашего развития. Тула. 1924.
66) Политическая экономия рантье. Неск. изд.
67) Программа коммунистов (большевиков). Неск. изд.
68) Пролетарская революция и культура. Пгр. 1923.
69) Пролетарский якобинец. Памяти Ф. Э. Дзержинского. М. и Л.
1926.
70) Путь к социализму и рабоче-крестьянский союз. Неск. изд.
71) Работа среди молодежи. Неск. изд.
72) Работница, к тебе наше слово. 2 изд.
73) Развитие капитализма и его гибель. 1923.
74) Революционный теоретик (Ленин). 1924.
75) Речи. Вятка. 1922.
76) Текущий момент и основы нашей политики. М. 1925.
77) Текущий момент и политика партии. Ростов н/Д. 1925.
78) Теория исторического материализма. Неск. изд.
79) Три речи. (К вопросу о наших разногласиях). Неск. изд.
80) Учительство и комсомол. 2 изд.
81) Цезаризм под маской революции. 2 изд.
82) Церковь и школа в Советской Республике. Неск. изд.
83) Экономика переходного периода. М. 1920.
Раздел II
НАУКА И СССР
Великие исторические перевороты могут быть оценены во всем
своем объеме и во всем своем значении только через некоторое
время после самого исторического «события». Прежние револю¬
ции — будь то восстание египетских рабов, китайских крестьян
или «классические» революции европейской буржуазии — прикры¬
вали свое объективное содержание плащом более или менее
фантастической идеологии. Только post factum 1 пуританская идео¬
логия «круглоголовых» 2 была раскрыта как эмбрион «кальку¬
лирующего», «рационального» etc. «капиталистического духа».
Только post factum были расшифрованы лозунги «свободы, равен¬
ства и братства» как лозунги свободы буржуазного индивидуума,
экономического человека политической экономии, свободно про¬
дающего и покупающего товары, свободно покупающего и эксплуа¬
тирующего рабочую силу пролетариев.
Пролетарская революция отличается с этой точки зрения тем,
что она с самого начала осознает и свою классовую природу и свое
историческое место. Ее величайшее общечеловеческое значение
возможно именно потому, что она отдает себе отчет в своем клас¬
совом значении. Ее крупнейшая роль, роль тарана, пробивающего
ворота от «предыстории человечества» к его «действительной
истории», возможна именно потому, что это есть революция
класса, познавшего свою собственную историческую роль. И тем
не менее во всем объеме всемирно-историческое значение проле¬
тарской революции раскроется только спустя ряд десятилетий.
Жизнь настолько богаче «серой теории», налицо имеется такое
огромное разнообразие факторов, не подлежащих еще точному
учету, что наверняка можно сказать о неизбежности ряда истори¬
ческих сюрпризов. Если в общем и целом нам известна природа
и значение пролетарской революции, то это отнюдь не опровергает
того положения, что ход событий будет в величайшей степени
обогащать наш опыт, наполняя абстрактные схемы живым кон¬
кретным содержанием, давая массу новых деталей, черт и черточек,
которые только и смогут дать цельную — и притом конкретную —
картину грядущих переворотов.
10 лет прошло со времени захвата власти победоносным проле¬
тариатом. Из этих десяти лет в сущности лишь половина была
посвящена строительной работе, ибо первое пятилетие было пяти¬
летием отчаянной вооруженной борьбы против классового про¬
4 Академик Н. И. Бухарин
49
тивника, поддерживаемого всеми силами иностранной интервен¬
ции. Пять лет — и даже десять лет — это бесконечно малая вели¬
чина с точки зрения всемирной истории. И тем не менее, разве
этот период не углубил наших знаний о диктатуре пролетариата?
Не только советская форма государства, «открытая» революцией
и теоретически обоснованная Лениным, является «новым словом»
нашей эпохи. Таким «словом» является и экономическая политика
пролетариата («новая экономическая политика») и многое другое.
И разве можно думать, что на этом остановится творчество народ¬
ных масс и их организованных сил? Разве не ясно, что с подъемом
хозяйства и с усилением его обобществленных, социалистических
форм мы будем свидетелями ряда «новых слов» и в области эконо¬
мики и в области так называемой «духовной культуры»? И разве
не ясно, что раздвижение революционного процесса на Запад и на
Восток, в свою очередь, выдвинет немало специфических задач,
беспрестанно толкая вперед революционную практику и обобщаю¬
щую революционную мысль пролетарского движения?
Революция в громадной степени раздвигает духовные гори¬
зонты. При этом она безжалостно разбивает ряд старых фетишей,
привычных и косных представлений, нередко приобретавших проч¬
ность настоящих народных предрассудков. Десять лет существова¬
ния пролетарского государства и глубоких революционных броже¬
ний по всей планете удлинили радиус познавательных интересов
в необычайной степени и во времени и в пространстве. Еще совсем
недавно научная мысль была ориентирована главным образом
европейски: ее orbis terrarum3 лежал в первую очередь в Европе.
Империализм и войны за колонии разбили отчасти эту ограничен¬
ность, но они разбили ее, прежде всего, в форме варварской: заме¬
чательным символом этой «работы» является сожжение во время
антибоксерской экспедиции 4 со стороны «цивилизованных дер¬
жав» великой китайской энциклопедии, насчитывавшей свыше
двух десятков тысяч томов. Международный революционный про¬
цесс, подымающий колониальные народы, разрушает, в свою оче¬
редь, великодержавную спесь, расовые перегородки, барски-вар-
варское отношение к так называемым «неисторическим народам»,
которые весьма внятным языком предъявляют свои права на исто¬
рическое существование, превращаясь на наших глазах из объекта
империалистского насилия в субъекта активного исторического
процесса. Теперь уже нельзя не мыслить «в континентах». Теперь,
с другой стороны, уже нельзя не считать в «миллионах».
Но революция раскрывает глаза и на смену историко-общест¬
венных формаций: она заставляет смотреть гораздо более при¬
стально в будущее. До большевистской революции пролетариата
в России не было эмпирического доказательства возможности
социалистического строительства, — теперь это доказательство
дано для всех, имеющих очи, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать.
Величайшей трагедией значительной части нашей интеллигенции
являлось то, что она не в состоянии была видеть перспективу раз¬
вития. Выраставшая на базе капиталистического хозяйства, она
50
вращалась целиком в области представлений, адекватных этому
укладу, и относительные категории капитализма — хозяйственные
(«частная собственность», «частная инициатива» и т. д.), полити¬
ческие (буржуазное государство вообще, буржуазная демократия
в частности), культурные — превращала в незыблемые инсти¬
туты, свойственные человеческому обществу, как таковому. И если
в свое время она аплодировала «тираномахам» 5, то она в ужасе
отшатнулась от пролетарского восстания как от посягательства
на вечные и лучезарные ценности человеческой культуры вообще.
Эта историческая ограниченность могла быть преодолена лишь
на опыте строительной работы. Если бы интервенция 1918—21 гг.
смела молодое государство рабочих, вся мировая печать, начиная
от бульварной и кончая научно-квалифицированной, на все лады
доказывала бы крах социализма. Теперь даже экономические эк¬
сперты буржуазного мира вынуждены признавать факт сосу¬
ществования двух систем: капиталистической и социалисти¬
ческой.
Но СССР делает еще только первые шаги по пути своего подъ¬
ема. Государство пролетариев еще не в состоянии отдавать росту
«духовной» культуры в ее квалифицированных формах столько
средств, сколько было бы необходимо. Пока центр тяжести лежит
в другом: в спешной стройке материальных производительных
сил страны, могучих индустриальных единиц в первую очередь.
Однако само это противопоставление условно, ибо дальнейшее раз¬
витие поставит — и уже ставит — перед нами грандиозные научно¬
культурные задачи, и СССР станет — если только империализм
не сорвет нашей работы — величайшим очагом научной жизни
мира.
Это вытекает из самой природы пролетарской революции и
социалистического строительства, и поэтому здесь нет ни капли
преувеличения. Нужно только отказаться от привычных и шаблон¬
ных взглядов, выражающих ту относительную узость кругозора,
которая свойственна буржуазному миру.
Как это парадоксально ни звучит, но даже первая фаза проле¬
тарской революции, нашедшая свое наивысшее воплощение в ок¬
тябрьском восстании, насквозь была проникнута научным духом.
Ибо коммунистическая политика классовой борьбы есть научная
политика и притом единственно научная политика. Ни одна
партия, ни один класс, ни один штаб руководителей политической
борьбы не опирался на такой трезвый, объективный, научный
анализ соотношения общественных сил и основных тенденций раз¬
вития, как рабочий класс, большевистская партия, ее руководство,
Ленин. Нигде так поразительно не сказалась мощь марксистского
научного предвидения, как в ходе нашей революции (если не гово¬
рить об общих гениальнейших предвидениях самого Маркса).
Когда-нибудь, спустя много десятилетий, будет с поразительной
ясностью видно, как научная марксистская теория, овладевшая
массой и ставшая поэтому великой общественной силой, выводила
человечество из кровавого империалистского тупика, как
4*
51
ленинская диалектика, превращаясь, в практику революционного
действия, раскрывала новые горизонты всемирной истории. Если
теперь для многих эти положения звучат еще как положения, про¬
диктованные одним желанием epater les bourgeois 6, то они станут
аксиомами для следующих поколений. . .
Разрушительный период революции ограничивается, однако,
почти исключительно опорой на общественные науки. Строитель¬
ный ее период будет в возрастающей степени служить предпосыл¬
кой могучего научного расцвета всей совокупности наук, всего
знания в его целом. При этом неизбежно будет происходить и рево¬
люция в самой науке, революция, идущая по разным направле¬
ниям: и по линии метода, и по линии организации самого научного
труда, и по линии соотношения между различными научными
дисциплинами, и по линии практической значимости науки, и,
наконец, по линии, если можно так выразиться, самопознания
науки.
В капиталистическом обществе научное разделение труда по¬
строено почти так же анархически, как и хозяйственная его основа.
Несмотря на поразительные успехи в области естественных наук
(в широком смысле этого слова), за последние годы совершенно
ясно обнаружился известный тупик в научной мысли капиталисти¬
ческого мира, тупик, аналогичный тому, в который зашло и искус¬
ство капитализма. В области искусства мы наблюдаем дробный
анализ и полное бесплодие, когда речь идет о синтетических
построениях: последние кричат сами против себя. Но то же,
в известной степени, происходит и в научной области: мы не гово¬
рим уже об общественных науках, которые обретаются в состоя¬
нии полного паралича, и где отказ от теоретических обобщений
является чуть ли не последним словом теоретической мудрости.
Даже в области естественных наук дело идет гладко лишь в кругу
той или другой специальности, оторванных друг от друга. Но как
только подымается вопрос о крупных обобщениях, сейчас же обна¬
руживается состояние всеобщей неуверенности с несомненной
тягой в сторону агностицизма, идеализма, религии, мистики и т. д.
Колебания от крайнего рационализма и фетишизма «чистой науки»
до прагматического критерия индивидуальной полезности или
даже до полного принципиального отрицания всякого «ratio» 7 —
такова картина в области научного самопознания.
Между тем строительство социализма дает настоящую и дей¬
ствительную основу для самопознания науки. Научный труд, как
и труд хозяйственный, имеет здесь тенденцию превращаться
в труд общественно организованный, труд, отдельные отрасли
которого непосредственно оплодотворяют друг друга, а не замы¬
каются броней цеха, треста, частной собственности и конкуренции.
Великое значение этой перемены еще не видно теперь так, как оно
будет видно завтра. Мы еще убоги с количественной точки зрения,
но мы уже подходим к крупным качественным переменам, кото¬
рые дадут нам, в свою очередь, и необходимое количество. Лучшие
работники буржуазной науки обычно стоят на точке зрения так
52
называемой «чистой науки», воображая, что эта точка зрения
наиболее плодотворна и ценна. Между тем с точки зрения плано¬
вого научного «хозяйства» ясно видно, что идеология «чистой на¬
уки» есть фетишистское искривление действительного соотношения
вещей, есть идеология, которая из «форм развития» превратилась
уже в «оковы развития». Она смешивает «чистую» субъективную
научную страсть (наука для меня все) с объективной ролью науки,
как познавательных щупалец человеческого коллектива, вырастаю¬
щих на основе его практических потребностей и запросов. Она
выдергивает научный труд, который есть продолжение, завершение
и регулировка труда физического, из всей совокупности трудовых
общественных функций. Любой научный закон есть формула,
выражающая объективные факты. Закон, как факт, есть нечто
данное вне нашего сознания. Закон, как формула, есть факт, пере¬
веденный на человеческий язык. Критерий соответствия с дей¬
ствительностью поэтому нисколько не противоречит тому, что
познавательные формулы суть инструменты и органы нашей,
в конечном счете, практической ориентации. Непонимание этой
истины влечет за собой со всей неизбежностью отъединения теории
от практики и отъединения одной научной отрасли от другой.
Но именно это и есть основная причина кризиса буржуазной
науки.
Плановый научный труд, общественно организованный, есть
новый принцип, связанный всеми своими корнями с плановым хо¬
зяйством социализма. От каждого работника науки он требует
всего самопожертвования и развертывания всей научной страсти.
И в то же время он создает ясное соотношение между научным тру¬
дом и всей трудовой системой человеческого общества, он вновь
соединяет — в общественном масштабе — теорию и практику,
умственный и физический труд, науку «чистую», теоретическую,
и прикладную, разные отрасли ее между собою, что, несомненно,
в величайшей степени оплодотворит все отрасли знания, разделен¬
ные и в то же время образующие некое единство.
Социалистический принцип физического и научного труда,
общественно организованное воссоединение теории и практики
совершенно нелепо представлять себе на манер изолированных
«заказов», идущих от фабрик к научным лабораториям, и только.
Ничто не будет так чуждо духу социалистической культуры вообще
и социалистической науки в частности, как плоский эмпиризм,
непосредственно ограниченный решением ряда технических задач.
Об «американизме» здесь можно говорить лишь в условном смысле,
а именно в смысле практической ориентировки научного труда
в противоположность его школьной («схоластической») оторван¬
ности от практики. Наоборот, специфическая ограниченность
американско-капиталистической культуры («цивилизация» ver¬
sus® «культура», если принимать обозначение О. Шпенглера^)
отнюдь не будет свойственна социалистическому обществу. По¬
стоянный процесс освобождения труда (не только социального,
но и освобождения от гнета стихийных сил природы через их
53
покорение и целесообразное их использование) дает основу для
перераспределения совокупных производительных сил общества
из сферы материального труда в узком смысле этого слова в сферу
труда интеллектуального и чрезвычайно раздвинет рамки научного
интереса и круг научных проблем.
Одновременно социалистическая организация общества дает
всей науке единство метода, неизбежно выдвигая в качестве тако¬
вого диалектический материализм Маркса. Этот процесс уже
обозначился в СССР со всей резкостью. Борьба против идеализма
в науке получает в диктатуре пролетариата могучую поддержку.
Плакальщики и плакальщицы от идеализма, возмущающиеся
этим как отсутствием «свободы мысли», по сути дела возмущаются
отсутствием свободы для «обезьяньих процессов» 10, которые
действительно немыслимы на территории пролетарской дик¬
татуры. СССР как государственная организация берет из на¬
учного арсенала человечества самое острое, самое совершенное
оружие и ведет крестовый поход против всех научно-философских
суеверий. Если вспомнить, какое колоссальное количество энергии
тратится буржуазной наукой на «философское» и quasi 1’-научное
оправдание буржуазного общества (а защита идеалистических
позиций именно и сводится в конечном счете к этому), то можно
видеть, какие поистине огромные накладные расходы, какие
неисчислимые faux frais 12 влачит на себе интеллектуальный труд
буржуазного мира. Общественно-практический корень научных
теорий, становящийся совершенно осязаемым при более или менее
плановой организации научного труда, умерщвляет остатки идеа¬
лизма, которые выстраиваются в один ряд с богословскими трак¬
татами, «Молотом Ведьм» 13 и упражнениями теософов. Идеали¬
стическими концепциями так же мало можно двигать вперед бэко-
новское ars inveniendi 14, как заколачивать логическими понятиями
железные гвозди. Вот почему таким исключительным признанием
пользуется у нас, напр., школа Сеченова—Павлова или работы
академика Иоффе, или наследство физика Лебедева, или — в дру¬
гой области — работы Маркса и Ленина.
Разумеется, не всякий материализм есть материализм диалекти¬
ческий. И само собой понятно, что не сразу «общественное мнение»
ученых кругов усваивает себе метод, давший такие плодотворные
результаты в области общественных наук. Тем не менее мы наблю¬
даем, как «стихийный материализм» сменяется материализмом
диалектическим, как этот последний отвоевывает одну область
науки за другой, как он получает все большее и большее признание,
как он становится единым научным методом. Единство материали¬
стического метода повышает в чрезвычайной степени познаватель¬
ную боеспособность науки: и потому, что это есть единство материа¬
листического метода, и потому, что это есть единство материали¬
стического метода.
Метод диалектического материализма в известном смысле про¬
должает лучшие традиции самой буржуазии, поскольку эта послед¬
няя шла когда-то под знаменем борьбы против «идолов» и бес¬
54
страшно вскрывала реальную связь вещей. Обогащая старый
материализм диалектикой, марксистский материализм бросает
свой пытливый взор за все перегородки, на которых современная
буржуазная методология написала свое знаменитое Ignorabimus 15.
Последовательно изгоняя всех духов идеализма, вплоть до химер
витализма в биологии, иллюзий «чистых логиков» 16 в математике,
стыдливого скептицизма многочисленных агностиков 17 и т. д.,
диалектический материализм соединяет самое смелое опытное
исследование — принципиально для него безграничное — с точной
обобщающей работой теоретической мысли.
Если внедрение диалектически-материалистического метода
в области все большего числа научных дисциплин само по себе
является громадным шагом вперед, то, с другой стороны, факт
единства метода крайне облегчает взаимное оплодотворение раз¬
личных научных дисциплин, что, в свою очередь, не может не спо¬
собствовать уточнению и заострению самого метода. «Плановое
хозяйство» в области науки неизбежно будет поэтому сопровож¬
даться и все более быстрым ростом производительности научного
труда.
Наконец, следует отметить огромное расширение влияния
науки и огромное повышение ее роли.
Социализм означает мощную тенденцию к рационализации
общественной жизни, прежде всего рационализации ее хозяйствен¬
ного базиса. Это не может не предполагать точнейшего научного
анализа соответствующих факторов. Наука развивает здесь тен¬
денцию стать всепроникающей силой.
Эта рационализация общественных отношений, прежде всего
общественных отношений производства, не имеет ничего общего
с рационализмом XVIII века. Разумное начало, т. е. плановые
принципы, хозяйственной политики пролетариата опирается само
на точный научный анализ. Свобода есть для марксизма познанная
необходимость, а не произвольный рефлекс человеческого ума.
Хозяйственный план не есть комбинация цифр, данная как идеаль¬
ное их сочетание «вообще»: это есть результаты строгого учета
реальных соотношений, есть результаты научной обработки этих
соотношений в условиях, когда есть материальная база проведения
плана (государственная концентрация средств производства). Со¬
вершенно ясно, что, чем быстрее будет расти социалистический
сектор хозяйства, тем шире будет поле плана, рационализации,
точного научного предвидения. Полемика против социализма,
выдвйгающая положение о вечном дуализме хозяйственного про¬
цесса, в котором противоречие между рациональным началом
(план) и началом иррациональным (хозяйственная стихия) якобы
является принципом, имманентным всякому обществу, как тако¬
вому, эта полемика, по сути дела, опирается на совершенно детский
догмат А. Смита 18, по которому обмен товаров есть вечная катего¬
рия, а стремление к обмену — одно из основных свойств человече¬
ской души. Для капиталистических улиток, приросших к скорлупе
капиталистических производственных отношений, это кажется
55
«аксиомой». Но революция рабочего класса разбила эту скорлупу
и вместе с ней разбила и «аксиому». . .
Плановое хозяйство социализма требует, таким образом, гигант¬
ского расширения научной работы. План есть ее результат. Но этот
результат есть непосредственная директива. Экономическая поли¬
тика и с этой точки зрения неминуемо пропитывается наукой,
а наука превращается в могучий рычаг общественного преобразова¬
ния. Уже самый размер «хозяйственного целого», являющегося
объектом планового воздействия, говорит, насколько разнообразны
должны быть отрасли науки, которые приводят в движение процесс
социалистического строительства, и которые, в свою очередь,
оплодотворяют это строительство. Если могучие американские
лаборатории возникли на основе концентрированной, но все же
разбитой на куски частной собственностью машинной индустрии,
то не подлежит ни малейшему сомнению, что гигантский размах
объединенного и общественно организованного социалистического
строительства будет порождать (и начал уже порождать) еще
более могучую сеть научных учреждений и институтов, обнимаю¬
щих все отрасли знания, от геологии и механики до медицины,
психологии и этнографии. Размах «полета мысли» буржуазного
мира ограничен в конечном счете уздой частной собственности и
капиталистической прибыли. Размах научного творчества в СССР
будет ограничиваться только общественными ресурсами страны.
Уже теперь советским экономистам приходится калькулировать,
имея дело с цифрами огромного значения. Но это только зародыш
будущих хозяйственных планов. Уже теперь советским инженерам
приходится строить мощные электростанции, которым не мешает
никакая частная собственность, никакая поземельная рента.
Но и это только бледный намек на наше будущее. Эти намеки, эти
зародыши грядущего ценны для нас тем, что они красноречиво
говорят, какие поистине грандиозные возможности раскрывает
перед наукой строительство социалистического общественного
уклада.
Ученые СССР совершенно правильно поставили сейчас в центре
своей работы изучение производительных сил нашего Союза.
Со всех сторон закипает эта работа. Но и здесь самый круг проблем
будет гораздо шире, чем в капиталистических государствах.
И не только по тем причинам, о которых мы говорили выше.
В капиталистическом обществе нет интереса в сбережении челове¬
ческого организма. Между тем, чем больше будет расти социализм
в нашей стране, тем более пристальное внимание будет уделяться
самой живой рабочей силе, самому хозяйствующему субъекту,
самой массе физиологических организмов. Капиталистическое изу¬
чение человека (включая т. н. психотехнику) исходит из принципа
капиталистической «рентабельности». Между тем социалистиче¬
ское хозяйство в высочайшей степени заинтересовано в сбережении
организма трудящихся. Отсюда в будущем расцвет наук, изучаю¬
щих самого человека и с точки зрения физиологии труда, и с точки
зрения физиологии вообще. Сюда же относится и другая сторона
56
дела. Капиталистическое общество систематически подавляет
т. н. «инородцев». Социалистическое общество раскрепощает все
народности. Уже теперь СССР дал могучий толчок расцвету
национальных культур. Отсюда в будущем неизбежный расцвет
не только этнографии, но и истории, и филологии, и других
дисциплин, занимающихся изучением национально-своеобразного.
Уже сейчас даже в таких науках, как сравнительное языкознание
и теория языка, имеются попытки, исходящие из прямого восста¬
ния против «великодержавных» филологических теорий. Не входя
в оценку этих попыток, мы можем все же констатировать, что
принципиально иное соотношение между народами на территории
СССР есть прочный базис для расцвета новых научных постановок
вопроса в ряде теоретических отраслей.
Есть еще одна существеннейшая сторона дела, которую никоим
образом не следует обходить даже при кратком анализе особого
положения науки в СССР. Это вопрос о научных кадрах. В эпоху
гражданской войны и голода научные кадры значительно поредели.
Но значительная часть оставшихся героически преодолевала пре¬
пятствия и продолжала работать. Нельзя не признать, что про¬
слойка действительно квалифицированных научных сил у нас
недостаточна. Однако весь ход развития говорит за то, что и с этой
стороны в СССР дело будет двигаться не медленнее, а быстрее, чем
в капиталистических странах.
Можно с известным правом сказать, что тот порядок социаль¬
ных отношений исторически выше, исторически прогрессивнее,
который максимально расширяет поле подбора квалифицирован¬
ных работников умственного труда, так называемых «талантов»,
вождей в различных отраслях научной работы. Но как раз в этом
отношении пролетарская демократия является непревзойденной
формой государственного бытия. Впервые подняты к культурной
жизни огромнейшие человеческие массы. Впервые для них уничто¬
жены рогатки на пути к образованию. Впервые это образование
стало терять характер кастовой и классовой монополии незначи¬
тельных в числовом отношении общественных групп. Другими
словами: впервые в человеческой истории так расширилось селек¬
ционное поле для руководителей и квалифицированных работни¬
ков культуры.
Почти у каждого процесса, в том числе и у процесса революции
пролетариата, имеется своя фразеология. В настоящее время мы
имеем громадное экстенсивное распространение элементарной
культурности. Оно еще не дало — но оно скоро даст — свои резуль¬
таты в смысле углубления этой культурности. К этой фазе разви¬
тия мы уже начинаем переходить, и тогда вопрос о научных кадрах
будет решен так же, как сейчас решается вопрос о «восстановле¬
нии» нашего хозяйства: мы будем иметь «бурный рост» квалифи¬
цированных работников научного труда.
СССР — страна величайших возможностей. Недаром буржуаз¬
ные «геополитики» 19 предрекают ей блестящую будущность.
Но она будет быстро расти не только потому, что вопрос решает
57
масса: масса пространства, масса населения', не только в силу
своеобразного своего положения на великом европейско-азиатском
континенте; и не только в силу своих неистощимых естественных
богатств, еще дремлющих тяжелым сном во всех концах необъят¬
ной пролетарской родины. Она быстро растет — и будет расти все
быстрее — потому, что Октябрьская революция пролетариата
круто повернула руль всего общественного развития и приоткрыла
перед народами бывшей императорской России возможности, со¬
вершенно неизвестные и невозможные для капиталистических
стран.
Но Октябрьская революция не есть изолированный акт. И СССР
не стоит в стороне от могучего международно-революционного
брожения. Наоборот. Сама Октябрьская революция родилась из
колоссальнейшего кризиса мировой капиталистической системы.
СССР есть первый крупный революционный кристалл, вокруг
которого неизбежно будут оседать другие. И чем дальше будет идти
революционный процесс, чем шире будет развертываться великая
работа переделки мира, тем грандиознее будут перспективы, раз¬
вертывающиеся перед наукой.
Невиданный кризис, переживаемый человечеством, может быть
разрешен только на пути Октября, на пути СССР. Империализм
пытается разрешить его подготовкой новых истребительных войн,
и наука капиталистического мира со всех сторон обслуживает
эту задачу. Пацифизм объективно лишь расслабляет волю трудя¬
щихся, а в научном отношении он не выдерживает никакой кри¬
тики, опираясь на иллюзии, не имеющие никаких корней в дей¬
ствительных соотношениях. Идеалистическо-мистические течения
современного буржуазного мира выражают собой процесс гниения
и декаданса. Они прямо враждебны точному научному знанию и
рациональному мышлению вообще. Из всех сил современного
общества только рабочий класс может претендовать на роль массо¬
вой силы, выводящей человечество из грозной и истребительной
катастрофы.
Вот почему наука в СССР выполняет благороднейшую задачу:
она помогает делу высвобождения человечества от позора нашего
времени, от варварства империализма. Она помогает строить новый
порядок отношений, в котором не будет места войнам, торгашеству,
насилию. Она помогает строить разумное хозяйство, управляемое
коллективом разумных людей. Она помогает строить социализм.
Но тем самым наука поднимает на небывалую высоту и свою
собственную роль. Из служанки богословия она превратилась
когда-то в служанку золотого тельца. На наших глазах она превра¬
щается в друга и товарища трудящегося человечества. Она помо¬
гает строить социализм. Но строительство социализма само есть
наука в действии. Социализм и наука неотделимы. Высшая сте¬
пень плановости есть высшая степень научного руководства.
Поэтому расцвет социализма означает не только расцвет мате¬
риальных производительных сил и не только уничтожение власти
58
человека над человеком: он означает также величайший триумф
человеческого знания. Когда творцы электрического стула, на кото¬
ром погибли Сакко и Ванцетти , и режиссеры «обезьяньего про¬
цесса» против замечательнейшей естественнонаучной теории
XIX столетия кричат о «варварстве Советов»; когда инспираторы
новой империалистской войны спускают с цепи своих «авгу¬
ров» 21 с криками «Sovjets versus civilization» 22, рабочий класс
нашей страны вместе с учеными ее может спокойно сказать, что
красное знамя октябрьского «great rebellion» 23 навсегда стало
знаменем не только освобожденного физического труда, но и
освобожденной науки.
ОСНОВЫ ПЛАНИРОВАНИЯ
НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ РАБОТЫ
ВВЕДЕНИЕ
Прежде всего я предложил бы всем здесь присутствующим
осмыслить самый факт той конференции, которая сегодня собра¬
лась. Ведь по сути дела это — первый в мире когда-либо собирав¬
шийся съезд по планированию научно-исследовательской работы.
Из того, что это первый съезд, кое-что вытекает. Из этого
вытекает раньше всего его огромное принципиальное значение.
Но из этого также вытекает и другое. Из этого вытекает то, что
мы должны с особой продуманностью, с величайшей концентра¬
цией внимания отнестись к решениям и к пожеланиям, которые
наша конференция вынесет. Здесь присутствуют и крупнейшие
ученые силы нашего Союза и боевые ряды нашей комсомольской
молодежи; здесь налицо и представители инженерского руковод¬
ства и рабочие-ударники ведущих заводов. Впервые встречаются
друг с другом работники различных дисциплин и строители про¬
изводственных гигантов: разные сферы работы, разные квалифика¬
ции, разные возрасты, но одно дело — дело великого социалистиче¬
ского строительства.
Раз мы в таком составе начинаем столь огромное и совершенно
новое дело — дело, которое не имеет за собой прошлого, которое
мы впервые подымаем на свои плечи, пионерами которого мы явля¬
емся, то вполне естественно, что мы должны прежде всего отдать
себе ясный отчет в том, какое место занимает эта работа.
Мы живем в эпоху в высшей степени критическую. Это —
эпоха взрыва всех противоречий капитализма, эпоха крайнего,
исключительно огромного напряжения противоборствующих сил,
эпоха гнилостного разложения капиталистической системы, его
хронической прогрессирующей гангрены. После кровавых смерчей
и металлических ураганов империалистской войны, которая вошла
в историю под издевательским названием «великой», апологеты
«здорового капитализма» объявили эту войну чуть ли не историче¬
ской случайностью; вскоре после ее версальского завершения 1
и вслед за расправой с целой вереницей мятежных революционных
восстаний рабочего класса в Западной Европе 2 начались медовые
годы «процветания» в САСШ; на лоне отощавшей капиталистиче¬
ской Европы, поливаемой золотом из американской лейки, зацвели
наглые фальшивые цветы обманных контрреволюционных утопий,
парализующих волю масс идиллических иллюзий и иллюзорных
идиллий.
Спешно была разогрета и полита идеологическим соусом
Лиги наций3 идиллия «мирного» «ультраимпериализма», про¬
60
тивопоставленного воинствующему «красному империализму»
большевиков; всеми средствами книгопечатания и газетной тех¬
ники была обрушена на головы масс утопия рационализирован¬
ного и организованного капитализма, у которого вырвано жало
конкуренции и который без кризисов и потрясений идет по пути
«прогресса» и «человечности»; все «лучшие силы» капитала,
от сэра Альфреда Монда4 и Форда5 вплоть до Макдональда6
и Гильфердинга 7, забарабанили на барабанах «социального мира»,
объявив себя настоящей «армией спасения» от социальных катаст¬
роф; капиталистические пронырливые пророки, на содержании
и без оного, предрекали на всех площадях пришествие тысячелет¬
него царства всеобщей капиталистической «prosperity» 8 на манер
американской, тут же подрабатывая ростовщические проценты
и ловко спекулируя на бирже.
Суровая действительность полила купоросом эти фальшивые
цветы: они превратились в жалкое крашеное тряпье.
В действительности мы видим подготовку новой «великой»
империалистской войны и новой «великой» интервенции.
Мы видим мировой кризис оглушительной силы, от которого
дрожат все стропила «современного капитализма». Мы наблюдаем
крайнее и почти повсеместное обострение революционной классо¬
вой борьбы и нарастание социалистической революции. Мы присут¬
ствуем при взрыве и ликвидации «prosperity» начиная от ее самого
могущественного североамериканского центра, где хвастливые
капиталистические кудесники и алхимики, государственные дея¬
тели и квазинаучные шарлатаны воспевали и рекламировали это
благополучие с усердием, поистине неприличным, и продавали
его последние рецепты как ходкое средство против европейской
экономической импотенции. Действительность бьет по лицу этих
торгашей и их пророков. Небоскребы иллюзий взлетают на воздух
и лопаются, как детские мыльные пузыри; они рассыпаются
в прах, как сгнившие, насквозь истлевшие идеологические мощи.
Огромные сверхпротиворечия современного мирового строя
кульминируют в классовой борьбе между капиталистическим
миром и Союзом социалистических республик, в борьбе комбиниро¬
ванными силами экономического бойкота, узлы которого стягива¬
ются в руках некоронованных властителей экспортных консорциу¬
мов; религиозно-магических заклинаний, испускаемых жре¬
цами всех церквей и синагог мира; военных договоров и заговоров,
т. е. пушек, танков, газов, бомб; изготовляемой массовой продукции
соответствующих лошадиных доз клеветы и лжи. Вся эта свисто¬
пляска имеет бесконечно разнообразных носителей. Шекспиров¬
ские dramatis personae 9 представлены своими королями, папами
и епископами, своими полководцами и государственными деяте¬
лями, причем роль «народа» играют лжесвидетели и фальсифика¬
торы, перебежчики и дезертиры, а также — last but not least 10 —
российские и всякие иные меньшевики. Вот в этом волчьем окруже¬
нии наш Союз социалистических республик представляет собой
нечто действительно совершенно особое и в то же время исключи-
61
тельно гигантское. Уже уплыли в бесконечность те золотые вре¬
мена, когда нас трактовали и третировали, как некогда блаженной
памяти екатерининские «Санкт-Петербургские ведомости» 11
третировали Великую французскую революцию («упившиеся
водкой голоштанники морочат голову народу», или, по Чернову 12,
«пьяный охлос» «громит культурные ценности»). Этакие «жемчу¬
жины мысли» теперь никого не могут прельстить. В то же самое
время, массе нельзя говорить правды. Отсюда — поразительно
жалкий идиотизм позиции наших противников. В самом деле.
Самой «увесистой» аргументацией против нас является, если
откинуть груду излишних слов, такого рода силлогизм: у больше¬
виков все рушится, пятилетка крахнула, она трещит по всем
швам, Советская власть теперь уже наверняка накануне падения;
а поэтому скоро СССР завалит нас конфетами, машинами, колба¬
сой, удобрениями, нефтью, мясом, лесом и прочим; а поэтому
готовьтесь к войне! Разрушайте социалистический Карфаген!
По сути дела в этом силлогизме, как в фокусе, концентрируется
вся «мизерабельная глупость» той идеологии, которая сейчас
своим отравленным жалом направлена против страны пролетар¬
ской диктатуры. Но — увы! — и глупость может быть в глупом
обществе достаточно крупной общественной силой.
Циклопический характер нашей стройки, наши масштабы
и темпы начинают получать известное, сопряженное со страхом
признание. Но это признание сразу окружается сетью компромети¬
рующих характеристик, долженствующих белое во что бы то
ни стало сделать черным. Идеологи меньшевизма не перестают
лаять, что великая стройка индустриальных гигантов в СССР
очень похожа на возведение египетских пирамид, а руководство
нашей партии — на собрание фараонов. Варварская примитив¬
ность этой клеветнической стряпни видна для всякого непредубеж¬
денного человека, которому смятение и классовое бешенство
буржуазии не вывихнули мозгов: пирамиды фараонов — материа¬
лизация непроизводительного труда, символы мощи богов и царей,
древние бастилии духа, как готические соборы средневековья.
Мы взрываем на воздух эквивалент фараоновых пирамид, церков¬
ные груды камня, громады петербургско-московского византий-
ства. Наши колоссы — это великие рычаги производительного
труда; называть доменную печь фараоновой пирамидой так же
остроумно, как объяснять, подобно некоторым фрейдистам, ороси¬
тельную систему ломбардских каналов уретральной эротикой
итальянцев. Поистине нужно иметь цыплячьи мозги, чтобы орудо¬
вать такими аргументами, — аргументами, которые, кстати ска¬
зать, взяты напрокат у одного из весьма известных антисоциали¬
стических буржуазных идеологов, у очень талантливого Макса
Вебера 13. Макс Вебер, сокрушенно взирая на неизбежное при¬
шествие социализма, в борьбе с ним развертывал картину гряду¬
щего как царство египетско-подобной бюрократии, опирающейся
на всю технику, науку и тренаж по управлению, царство рацио¬
нализации и механизации жизни, уничтожения личности, царство
62
посредственности и т. д. Эта новая погудка на очень старинный
лад подхвачена теперь «социалистами» в качестве «последнего
слова» борьбы с революционным коммунизмом большевиков.
Эта «погудка» гудит, однако, так же гармонично, как рев
осла, попавшего на картинную выставку. Ибо главным и основным
фактором наших успехов являются энергия освобожденного труда,
ударничество, социалистическое соревнование, энтузиазм рабочего
актива, огромный подъем культуры низов. Это есть наша действи¬
тельность. Без этого ничего нельзя понять в том, что творится
в стране железной диктатуры пролетариата.
Мы развертываем сейчас в СССР все новые и новые возмож¬
ности; мы видим, как осуществляется у нас пятилетка, ставшая
настоящим знаменем масс, как она увлекает за собой миллионы
строителей; мы видим, как шагает семимильными шагами рабочий
класс нашей страны под руководством нашей партии, которая
твердо проводит генеральную линию в борьбе со всеми отклоне¬
ниями от нее. Мы видим, что социалистическая перестройка
бесчисленных крестьянских дворов становится фактом, что при
реконструкции сельского хозяйства происходит действительная
ликвидация кулака как класса и появляются на нашей земле
огромные совхозы и колхозы; что темпы нашего строительства
поражают воображение и ставят в тупик наших империалист¬
ских врагов. Мы видим энергичное и широкое боевое социалисти¬
ческое наступление, разгром основных колонн классового врага.
Мерзкая, негодная ветошь отбрасывается в сторону, прочь с исто¬
рического пути. Если не физически, то в общественном мнении
гильотинируется вся основная шайка вредителей, которые и мо¬
рально демонстрируют себя как изношенную и изъеденную
молью — sit venia verbo 14 — дрянь.
1. НАУКА, ПРАКТИКА, БОРЬБА
Несомненно, что в этой обстановке борьбы наука и техника
должны смело и безоговорочно занять совершенно определенные
позиции. Эти позиции находят свое выражение в лозунге: все
на службу великому социалистическому строительству и обороне
пролетарской страны. Этот лозунг есть центральная директива всей
плановой научно-исследовательской работы, альфа и омега, начало
и конец премудрости, определяющая всеобщая установка.
В далеком историческом прошлом мы имеем примеры, когда
в самые тревожные моменты складывалась благоприятная комби¬
нация мужественных сил революции и сил науки. Во время Вели¬
кой французской революции, уже в период террора, в обстановке
крайней, почти смертельной опасности, на грани которой стояла
революционная республика, французские ученые, несмотря
на казнь Лавуазье 15, работали вместе с террористами Горы
и якобинским Конвентом; они непосредственно управляли заво¬
дами (математик и физик Перье, инженер и архитектор Дюфуркуа
63
де Валье, химик Шапталь); они руководили военной обороной
(гениальный математик Карно, создатель начертательной геомет¬
рии Монж); они принимали ближайшее участие в борьбе с контр¬
революцией (химик Гассенфрац читал 1 июня 1793 г. петицию
парижских секций об аресте жирондистов; химик Фуркруа занял
место Марата после убийства этого революционного гения
и «чистил» Лицей 16 и т. д.). Один из крупных историков француз¬
ской революции последних лет, А. Матьез, писал в своей работе
«Как побеждала французская революция»:
«Если четырнадцать армий Карно сумели одержать победу, то только потому,
что наука, в частности химия, которая была в ту пору чисто французским созданием,
дала им средства для этого» **.
А один из крупных современных французских химиков,
ле Шателье, пишет:
«В конце XVIII в. французская Академия наук была в центре всех промыш¬
ленных изысканий. Все появлявшиеся новые машины, все методы производства
обсуждались в ней, и доклады о каждом новом изобретении являлись почти главным
занятием академиков» 2*.
В нашей революции дело обстояло совсем не так (хотя нужно
отметить, что Матьез недооценивает процессов классовой диффе¬
ренциации в эпоху французской революции). Наша революция
является неизмеримо более глубокой, чем великая буржуазная
революция XVIII в. В нашей революции целиком оправдалось
гениальное предвидение Энгельса, который с точностью астрономи¬
ческой выкладки предсказал борьбу значительных слоев техниче¬
ской интеллигенции и ученых против революции пролетариата и его
диктатуры. Мощный плуг пролетарской революции так глубоко
врезался в тяжелые пласты социально-классовых отношений,
так основательно стал "перепахивать старую экономику, старый
быт, старые формы общественных связей, что квалифицированная
российская интеллигенция, сохранившая еще обрывки радикаль¬
ных демократических фраз эпохи Чернышевского — Некрасова,
но пустившая уже бесчисленные подземные корешки в почву
самого настоящего капитализма, заняла свое место по ту сторону
великой Октябрьской баррикады. Только ее низовые слои и ряд
наиболее выдающихся умов (Тимирязев, Брюсов) пошли сразу
в ногу с пролетариатом. То же нужно сказать и о заграничной
интеллигенции. Сам Матьез — живая тому иллюстрация: когда
нужно было, уже в последнее время, решительно выбирать между
городовым французской республики и ударником-рабочим
из Страны советов, он выбрал городового, став на защиту Рамзи-
ных 17 и французского штаба против «террора» пролетариев.
Но пролетарская диктатура имеет не меньше оснований
на решительную оборону и на истребление вредителей, чем якобин-
'* А. Матьез, Как побеждала французская' революция, «Военный вестник»,
1928, стр. 164.
2* А. ле Шателье, Наука и промышленность, Москва 1928, стр. 71.
64
ская диктатура — на истребление своих контрреволюционеров.
Рабочие СССР, жертвующие многими нуждами сегодняшнего дня
в пользу будущего, развивающие дьявольскую энергию, показы¬
вающие чудеса трудового напряжения и трудового героизма,
не могут просить «извинения» перед холопами капитала, велико¬
державности, империализма: они обязаны перед историей пред¬
ложить саботажникам, подрывникам своего труда, агентам импе¬
риалистской разведки физическую или моральную гильотину.
Все техники, инженеры, ученые должны понять, что история
поставила вновь со всей остротой коренной вопрос о двух лагерях,
ибо третьего не дано, и нужно окончательно выбирать и оконча¬
тельно выбрать, выбрать смело, прямо, решительно, бесповоротно.
Новая, подрастающая пролетарская поросль специалистов
должна с своей стороны сознать величайшую историческую ответ¬
ственность, которая ложится на ее плечи. В жестоких боях,
в напряженном труде она должна занять свое место в рядах настоя¬
щих, квалифицированных, знающих и умеющих работников науки
и техники. Без действительного (а не показного) овладения зна¬
ниями, без действительной (а не на словах) реконструкции науки
на основах диалектического материализма, без действительного
(а не декларативного) объединения теории и практики нельзя
будет достигнуть величайшего ускорения нашего строительства,
что властно диктуется нам всемирно-историческим процессом.
Наука вырастает из практики, из практики хозяйства и прак¬
тики классовой борьбы. Эта истина, казалось бы, должна быть
принята почти всеми, а тем не менее до сих пор еще против нее
мы имеем, даже у нас в СССР, известную оппозицию. Нетрудно,
однако, просто пошарив по страницам истории относительно
вопросов научного знания, найти, что наука своими корнями
упирается в практику и что она из этой практики растет. Всем
известно, что астрономия возникла из потребностей ориентиро¬
ваться на суше и на воде (караванная и морская торговля); всем
понятно, что часы в жилетном кармане связаны с этой наукой,
о чем, между прочим, напоминает в Ленинграде пушка, которая
стреляет «в полной увязке», как теперь принято выражаться,
с Пулковской обсерваторией. Химия возникла на базе горного дела,
металлургии, красильного дела, медицины, торговли (алхимия
и поиски золота). География — на базе заморской торговли,
колониальных походов и войн. Статистика — из торговых таблиц
для купцов (см., например, так называемые сборники Эльзеви¬
ров 18, издававшиеся под редакцией директора Ост-Индской компа¬
нии де Л эта). Политическая экономия в самом названии обнаружи¬
вает свою генеалогию (ср. сочинения меркантилистов19). Мате¬
матика вырастает из потребности счета и измерения (земли,
объемов, строек, торговой калькуляции и т. д. и т. п.). Было бы
здесь неуместно развивать эту тему во всех подробностях. Не под¬
лежит сомнению, что при мало-мальски внимательном изучении
предмета очень нетрудно найти практические корни науки и выяс¬
нить ее общественную роль. Совершенно немудрено поэтому, что
5 Академик Н. И. Бухарин
65
как раз наиболее крупные ученые, имена которых стоят вехами
в развитии той или иной научной дисциплины, почти вплотную
подходили к соответствующей постановке вопроса, не вскрывая,
однако, классовых корней, связи с практикой господствующего
класса. Еще Михайло Ломоносов (если говорить о русских ученых)
видел практическую основу теории. В своем известном «Слове
о пользе химии», «говоренном сентября шестого дня 1751 г.»,
Ломоносов утверждает следующее:
«Рассуждая о благополучии жития человеческого, слушатели, не нахожу
того совершеннее, как ежели кто приятными и беспорочными трудами пользу
приносит» 3*.
«Учением приобретенные познания разделяются на науки и художества.
Науки подают ясное о вещах понятие и открывают потаенные действий и свойств
причины; художества к приумножению человеческой пользы оные употребляют.
Науки довольствуют врожденное и вкорененное в нас любопытство, художества
снисканием прибытка увеселяют. Науки художествам путь показывают, худо¬
жества происхождение наук ускоряют. Обои общею пользою согласно служат» 4*.
Господствующие классы прежних обществ были заинтересо¬
ваны в сокрытии и материальных корней науки и ее рациональной
основы. Они фетишизировали науку. Они нарочито зашифровы¬
вали ее, превращая научную символику в настоящую тайнопись,
в божественные криптограммы, исполненные страшной тайны,
недоступной для непосвященных: стоит вспомнить египетских
жрецов, или «китайскую грамоту» (с трояким видом письма в зави¬
симости от ранга, чина, ступени в бюрократической иерархии),
или теологическую науку средневековья. Монополизация знаний
капиталистами и их интеллигенцией в другой форме продолжает
эту традицию. Господствующий рабочий класс заинтересован
как раз в обратном. Мы заинтересованы в том, чтобы сделать науку
наиболее эффективно действующим практическим рычагом нашего
великого строительства. Это, в свою очередь, предполагает ориента¬
цию на массы, небывалую в истории демократизацию знаний, рост
массовой технической и научной культуры, формирование и безус¬
ловное укрепление такой ориентации научных работников, когда
они рассматривают науку как орудие общества, рычаг социалисти¬
ческого строительства, находящийся в руках пролетариата.
Это тем более уместно подчеркнуть, что в настоящее время
наука в капиталистическом обществе срослась и функционально
и организационно с интересами и организациями финансового
капитала. Ограничимся здесь для краткости тем, что приведем
букет авторов-свидетелей: одного англичанина, одного немца,
одного американца и одного француза, и этот «интернационал»
поставщиков цитат послужит нам в качестве, по крайней мере,
многовесомой иллюстрации к вышеприведенному положению.
Король английской химии, крупнейший делец английской
промышленности, автор теории «мондизма» сэр Альфред Монд
3* М. Ломоносов, Собрание сочинений, ч. III, СПБ 1840, стр. 1.
4* Там же, стр. 5.
66
в своей книге «Индустрия и политика» («Industry and politics»)
пишет:
«Теории, которые казались понятными только сверхматематику (only. . . to
super-mathematician), стали орудием, благодаря которому теперь разрешаются
трудности, встречающиеся в заводской практике» 5*.
В недавно вышедшем немецком исследовании В. Ваффен-
шмидта «Техника и хозяйство» («Technik und Wirtschaft»)
мы читаем:
«Эффективность (Leistungstahigkeit) абстракции является настолько же .осно¬
вой для техники (ist fur die Technik obenso grundlegend), как счет для хозяйства.
Здесь в области техники кончается средневековье и начинается новое время.
Техника становится прикладным естествознанием» 6*.
Один из крупнейших американских организаторов капитали¬
стической науки, Морис Голенд, в своей работе «Опытное изыска-
тельство, наука и изобретение» («Research, science and invention»)
таким образом характеризует теперешнее положение вещей:
«С точки зрения промышленности мы подходим, кажется мне, к концу эры
механической эффективности (efficiency); развилась автоматическая машинерия;
распространилось применение электрической энергии (power application); заняла
свое место стандартизация; учреждены хозяйственно-техническое управление
(management engineering) и системы эффективности; коротко, — все приспособле¬
ния науки, прикладной науки и техники, были применены в процессе эволюции
современной промышленности. Мы находимся в первой волне расцвета научной
эры в интрустрии, дня, который возвещен авангардом промышленных исследова¬
тельских лабораторий» 7*.
Наконец, французский химик ле Шателье начинает свою книгу
«Наука и промышленность» следующими словами:
«Война с Германией отчетливо обнаружила низкое качество изделий нашей
промышленности. Это низкое качество надо объяснить нашей недостаточной
научной подготовкой» 8*.
Из этих кратких, но весьма выразительных цитат совершенно
ясно выпирает функциональное значение науки, ее Общественный
«смысл». Если мы припомним, какую роль сыграла, например,
германская химия во время войны или какую роль сейчас играет
та же химия и физика в подготовке войн во всех капиталистических
странах, то мы прямо вынуждены будем сформулировать положе¬
ние, что практические корни научных дисциплин теперь обнажены,
что в капиталистических государствах функционирование науки
связано самым тесным образом с функционированием их про¬
мышленного и сельскохозяйственного эксплуататорского аппарата
и их военных разбойничьих империалистских организаций.
5* Alfred Mond, Industry and politics, Macmillan and G°, London 1927, p. 152.
6* W. G. Waffenschmidt, Technik und Wirtschaft, Jena, Gustav Fischer, 1928,
S. 45.
7* Maurice Holland, Research, science and invention, в сборнике под ред. Гувера
«А century of industrial progress», N.-Y. 1928, p. 312.
8* Ле Шателье, Наука и промышленность, Москва.
5*
67
Так дело обстоит не только в области чисто естественных наук,
но и по всему научному фронту. Чрезвычайно ярко и выпукло
функциональная роль науки в капиталистическом обществе
и ее классовая суть проявляются в тех сравнительно новых дисцип¬
линах, которые и родились и развивались в связи с вопросами
организации труда и рационализации производства (психотехника,
психофизиология труда, «научное управление предприятием»,
«Betriebslehre», «scientific management» и т. д.).
Капиталистическая наука за последнее время дважды особенно
демонстративно показала свое социальное лицо: первый раз —
во время войны и второй раз — во время подъема так называемой
«капиталистической рационализации» со всеми ее прелестями.
Утонченные методы эксплуатации (тейлоризм, фордизм) сопро¬
вождаются заранее счетом предохранительных (против восстаний)
мероприятий. «Рациональное начало» науки проникает и сюда.
В немецком сборнике «Значение рационализации для немецкой
хозяйственной жизни», выпущенном Берлинской торгово-про¬
мышленной палатой в 1928 г., мы имеем немало ценных признаний
на этот счет.
Профессор Бонн цинично заявляет:
«Современные, организованные массы не голодают молча. Точно так же, как
обеспечивают себя путем дорогостоящих предохранительных построек от природ¬
ных стихий, необходимо путем различных социальных институтов либо пре¬
дупреждать социальные катастрофы, либо смягчать (eindammen) их действия. . .
Капиталистически-рационалистический счет должен включать и социальное
мышление. И этот процесс уже начался» 9*.
Он же таким образом характеризует хваленые «американские
методы» (до кризиса) и соответствующее «социальное мышление»:
«Многие американские работодатели, конечно, мыслят не более социально,
чем их европейские коллеги. Но они мыслят более рационально. Так как они
не связаны сословными предрассудками, чтобы держать рабочих как класс на опре¬
деленной ступени дохода, то они действуют по поговорке: «Хвалите дурака,
тогда он хорошо работает» (Lobt den Narren, dann schafft er brav)» l0*.
Проф. Брифе, имея в виду социальные катастрофы, определяет
другой классовый полюс науки:
«Сопротивление человека может подняться, однако, до принципиальной
высоты, и достижение его человеческой жизни может оказаться связанным
с отменой хозяйственного и имущественного порядка, который превращает
работающего человека вообще в простой фактор издержек производства и материю
предприятия. В этом — функция марксизма» 1!*.
Комментарии к этому, пожалуй, излишни. Если мы хотели бы
бегло пройтись по крупным разделам общественных наук.
мы увидели бы там не менее красноречивую картину. Экономиче¬
9* М. J. Bonn, Technische und wirtschaftliche Rationalisierung, в сборнике «Die Be-
deutung der Rationalisierung fiir das deutsche Wirtschaftsleben», hg. von der In¬
dustrie und Handelskammer zu Berlin, 1928, S. 21.
,0* Bonn, 1. c., S. 17.
n* G. Briefs, Rationalisierung der Arbeit, 1. c., S. 36.
68
ская теория капиталистических ученых, совершенно бессильная
понять хозяйство капитализма в его крупных взаимозависимостях
(не говоря уже об анализе упадка капитализма и больших орбит
его движения), либо приходит к отрицанию теории, выражая
тем самым классовую боязнь буржуазии перед задачами познания
ее же собственного хозяйства, либо занимается отчаянными попыт¬
ками схватить некоторые грубые эмпирические закономерности
(учение о циклах, конъюнктуре, вычерчивание кривых, «математи¬
ческая обработка фактов», конъюнктурные институты), либо зани¬
мается «опровержением марксизма» (в тысячу первый раз)
и исключительно наглой апологетической мазней (ср., например,
теории Карвера20 и американской школы). Эволюция таких
ученых, как Зомбарт 21, достаточно характерна. В области социоло¬
гии можно найти и боевые теории фашизма, и «социологию компро¬
мисса» Курта Брейзига, и «ритмическую социологию» базельского
профессора Мейзеля (Meusel), и ряд других «новых» и «новей¬
ших» построений. Их практический классовый смысл ясен, будь то
протест «социологии компромисса» против радикализма револю¬
ции, «ритмической социологии» против «аритмического» пере¬
ворота, будь то цветистая мазня американцев, «научно» доказывав¬
ших вечность американского процветания, отсутствие классов,
превращение рабочих в капиталистов и проделывавших все прочие
фокус-покусы рокфеллеровско-моргановской «науки». То же
можно констатировать и в области права (в особенности в связи
с кризисом парламентаризма), философии и т. д.
Таким образом, не подлежит сомнению факт: наука в капитали¬
стическом обществе есть функция капитала, империализма, его
интересов, его классовой борьбы, его «способа представления».
Поляризация классовых отношений и поляризация идеологий
настолько сильна, что даже из среды буржуазии выходят работы,
посвященные проблеме классовых «стилей мышления». Такова,
например, нашумевшая книга К. Мангейма «Идеология и уто¬
пия» 12* и сочинения Макса Шелера, в особенности работа «Форма
знания и общество» 13*.
Но наука срослась с финансовым капиталом и организационно.
Если мы от вопроса о функциональном значении науки в капи¬
талистических государствах перейдем к ее организации, то прежде
всего полезно вспомнить о так называемой «мобилизации науки»
во время войны, когда вся совокупность научных сил, средств,
учреждений, людских кадров была брошена на дело обслуживания
империалистской бойни народа. Если сейчас мы будем говорить
относительно самого метода организации научно-исследователь¬
ского труда, то мы видим, как старый ученый «кустарь-одиночка»
в передовых капиталистических странах уже отошел в прошлое,
как его сменили крупные научно-исследовательские организации
финансового капитала, с фабрикоподобной структурой, с «научным
,2* К. Mannheim, Ideologic und* Utopie.
13* Max Scheier, Die Wissensformen und die Gesellschaft.
69
разделением научного труда», со своими цехами (отделами),
с продуманными установками в работе, с координацией частей,
со своим типом и своим ритмом работы, с ее внутренним планом,
с целой армией научно-исследовательских работников, от светил
науки до препараторов и рабочих опытных заводов.
В недавно вышедшем огромном немецком двухтомнике «Иссле¬
довательские институты, их история, организация и цели» 14*22
проф. Адольф Мейер таким образом характеризует современную
организацию научно-исследовательского труда в капиталистиче¬
ских странах:
«Самая выдающаяся характерная черта современного исследования — это
крупное производство (Grossbetrieb). Задачи настолько выросли, что отдельный
(ученый) не в состоянии довести их большей частью до конца; необходимо
тщательно продуманное разделение труда между планирующим все профессором
и его ассистентами и учениками. Либерализму XIX в. соответствовал безграничный
индивидуализм в исследовании. XX в. с его трестами и крупной организацией
во всех хозяйственных и политических областях труда соответствует до известной
степени индустриализм в научно-исследовательской работе» 15*.
Кто, в самом деле, задает сейчас в капиталистических странах
тон в области научно-исследовательской работы? В значительной
мере, в особенности в области естественных наук, в физике и химии
в первую очередь, этот тон задают крупные лаборатории трестов.
Если мы возьмем Германию, то такого рода учреждениями являются
исследовательские лаборатории Сименс-Гальске, Исследователь¬
ский институт АЕС, комплекс лабораторий Фридриха Круппа
в Эссене и т. д. В Соединенных штатах аналогичную роль играет
мощный институт General Electric Company в Скенэктэди (42 хи¬
мика, 25 физиков, 40 инженеров, 260 научно-исследовательских
работников и вспомогательного персонала), Bell-Telephone Labo¬
ratories (огромные лаборатории American Telephone and Telegraph
Company и Western Electric Company), лаборатории текстильных
трестов и пр. Эти могучие научно-исследовательские учреждения
с большим удельным весом во всей научной сети по самому своему
происхождению, по методам финансирования, по своим организа¬
ционным связям, по планам своих работ являются подсобными
организациями крупных трестов и концернов. Они нередко зани¬
маются и общими проблемами (работы по токам высокого напряже¬
ния у Штейнмеца 23 в Скенэктэди, атомная физика в Институте
АЕС). Но они подхватывают буквально каждую новинку, чтобы
сделать ее оружием в конкурентной борьбе. Их работа — теорети¬
ческая сторона производственного процесса. Они сами — часть
треста, его отдел, его непосредственное орудие. Если мы перейдем
к крупным научно-исследовательским объединениям, то мы вы¬
нуждены будем констатировать, что эти объединения организа¬
ционно срослись с промышленными трестами и с органами импе-
|4* «Forschungsinstitute, ihre Geschichte, Organisation und Ziele», 2 Bande, Paul
Hartung Verl., Hamburg 1930.
15* Prof. Adolf Meyer, Organisationsformen der Forschung seit der Renaissance und
ihre gegenwartigen Hauptprobleme, указанное сочинение, т. I, стр. 63.
70
риалистской государственной власти. Таковы Smithsonian Institu¬
tion, Rockfeller Institution, Carnegie Institution в Америке; Institut
Pasteur во Франции; Kaiser Wilhelm Gesellschaft zur Forderung der
Wissenschaften в Германии и т. п. Эти большие, имеющие филиалы,
зависимые от них лаборатории, целые институты, целые комплексы
институтов, объединения представляют собой государственные или
полугосударственные учреждения, финансово питаемые крупными
трестовскими организациями и часто выполняющие их заказы.
Еще более высокие (в порядке научной иерархии) учреждения
научно-исследовательского типа, начиная с академий, обычно
являются непосредственно государственными учреждениями или
учреждениями, работающими в ближайшем контакте с государст¬
венными органами. Таковыми являются Американская академия
наук, Национальный научно-исследовательский совет (National
Research Council), связанный со всей сетью трестовских лабора¬
торий, Бюро стандартов и т. д. В Германии, кроме академий,
мы имеем целую серию государственных учреждений научно-
исследовательского типа, обслуживающих промышленников, агра¬
риев и военных: Physikalisch-technische Reichsanstalt, учрежден¬
ное Сименсом 24; Chemisch-technische Reichsanstalt (связанное
прежде с военным министерством); das staatliche Materialpriifung-
samt; Reichskuratorium fur die Wirtschaftlichkeit и пр. Наконец,
не следует забывать университетов, высших технических школ,
огромной сети музеев, библиотек, архивов, институтов по гумани¬
тарным наукам, от конъюнктурных институтов до колониальных
или исторических и даже «литературных». Все эти учреждения
отнюдь не «нейтральны». Они целиком на службе капитала.
Любая научно-исследовательская организация в настоящее
время в капиталистическом мире либо непосредственно принад¬
лежит тресту, либо она есть орган империалистического государ¬
ства, либо это учреждение «смешанного типа». И в том, и в другом,
и в третьем случаях она срослась с организацией финансового
капитала. Финансовый капитал вооружен наукой и техникой
и на случай мира, и на случай войны. И когда сейчас у нас иногда
раздаются, правда, уже довольно редкие и мало обоснованные
логически речи относительно «независимости науки», которая-де
не должна быть связана с нашими государственными организа¬
циями, то ведь это требование означает объективно, в свете вели¬
кой развертывающейся борьбы, разоружение пролетариата перед
лицом вооруженного до зубов врага.
Это так ясно и так понятно, что не нуждается ни в каких даль¬
нейших пояснениях. Но из этого еще и еще раз мы должны сделать
вывод:
Мы должны со всей решительностью, со всей твердостью,
со всей последовательностью, самым крупным образом повернуть
сеть наших научно-исследовательских учреждений в сторону
социалистической реконструкции и обороны страны. Обслужива¬
ние этого всемирно-исторического дела есть высший закон, кото¬
рому должно быть соподчинено все.
71
2. ЗАГНИВАНИЕ КАПИТАЛИЗМА И НАУКА.
СТРОИТЕЛЬСТВО СОЦИАЛИЗМА И НАУКА
Нередко приходится слышать, будто связь теории с практикой
«принижает» науку. По сути говоря, вопрос беспредметен. Никто
и нигде еще не открыл науки, не связанной с практикой. Это —
одна из многочисленных фикций. Даже в том случае, когда какая-
либо идеологическая наукообразная система является удаленной
от практики хозяйственного труда (схоластическая логика средне¬
вековых монахов, например), она весьма и весьма служит практике
реакционных классов. Являясь опорой теологического догматизма,
эта логика держит массы в железной узде повиновения, рабской
дисциплины, преклонения перед феодальной иерархией и ее клас¬
совыми носителями. В этом смысле она насквозь практична.
Но есть практика и «практика».
Молодой капитализм, шедший на смену феодализму, был круп¬
нейшей прогрессивной силой. Его развитие сопровождалось раз¬
громом средневекового теологического догматизма, мертвой схола¬
стики, застывших богословских формул, неподвижности и застой¬
ности форм мышления. Оно сопровождалось переходом от веры
к знанию, от религиозного догмата к точному эксперименту,
к опытной науке, к естествознанию, механике, математике; к неиз¬
меримо более подвижным формам мышления, к понятию бес¬
конечно больших и бесконечно малых величин, к идее всеобщего
движения, причинной обусловленности всех явлений, к стихий¬
ному материализму. Еще Галилей говорил: «Я могу только с вели¬
чайшим внутренним сопротивлением выслушивать мнение, будто
свойства неподвижного и неизменного являются чем-то достойным
и совершенным и что в противоположность этому изменчивость
есть нечто несовершенное. Я почитаю Землю весьма достойною
именно за изменения, которые на ней разыгрываются, и то же
самое нужно сказать о Луне, Юпитере и других планетах». Это был
целый переворот, утверждающий рациональное познание в его
борьбе с богословием и мистикой.
Современный загнивающий капитализм из «форм развития»
уже превратился в «оковы развития». Он превратился в оковы для
развития производительных сил. Но он превратился также в оковы
для развития науки.
Техника капитализма явно перерастает его производственные
отношения, вступая с ними в тяжелый хронический конфликт.
Капитализм нашего времени не может использовать десятки мил¬
лионов «рабочих рук», и невиданная безработица со всеми
ее последствиями для масс есть характернейшая черта капитали¬
стической современности. Капитализм не может уже использовать
свой мощный производственный аппарат, который на большой
процент не загружен и стоит мертвой громадой. Капитализм
задерживает сейчас крупнейшие строительства, мешая осуществле¬
нию наиболее крупных проектов, вытекающих из дальнейшего
развития электрификации.
72
Еще в письме от 27 февраля 1883 г. Фридрих Энгельс писал:
«Паровая машина учит нас превращать теплоту в механическое движение,
но пользование электричеством открывает нам путь превращения всех форм
энергии — теплоты, механического движения, электричества, магнетизма, света —
одной в другую и обратно, в целях их промышленного использования. Круг
замкнут. И новейшее открытие Депре, что электрические токи очень высокого
напряжения со сравнительно слабой потерей сил могут передаваться по простой
телеграфной проволоке на неслыханные до сих пор расстояния и быть применен¬
ными на конечном пункте — дело это находится еще в зародыше, — окончательно
освобождает промышленность почти от всех местных границ, делает возможным
употребление даже самых отдаленных водных сил. И если даже вначале этим
воспользуются только города, в конце концов оно должно стать самым могущест¬
венным рычагом для уничтожения антагонизма между городом и деревней.
Но что вместе с этим производительные силы примут такие размеры, при которых
они перерастут руководство буржуазии, совершенно очевидно» 2 .
Это замечательное предсказание оправдывается теперь на все
сто процентов.
Границы капиталистической собственности становятся барье¬
ром для дальнейшего развития производительных сил.
Вот некоторые относящиеся сюда факты. Идея Клингенберга
о железнодорожной сверхмагистрали в Германии не может быть
реализована, несмотря на свою полезность, осуществимость и тех¬
ническую подготовленность; по Эмерсону1 * в САСШ нельзя
построить рациональной сети железных дорог: этому мешает
бешеная конкуренция частных железнодорожных компаний.
Та же судьба, по-видимому, ожидает идею сверхмощных электро¬
передач. В Англии, даже по признанию буржуазных инженеров,
электрификация страны натыкается на «уделы» и «приходы»
(т. е. на поземельную частную собственность в первую очередь) 17 *.
В стране наиболее мощной продукции электроэнергии, в САСШ,
задерживаются самые крупные электростройки: не реализуется
проект грандиозных работ на реке св. Лаврентия; то же с плоти¬
ной и электростанцией на реке Колорадо; то же на реке Тенесси.
Вакханалия подкупов, закулисных сделок, взаимной компромета¬
ции и т. д. делает свое дело и тормозит дальнейшее развитие.
Немудрено, что некоторые крупные инженеры и ученые утопи¬
чески хватаются за идею капиталистического Госплана (Стюарт
Чейз, проф. Бай, Льюис, Лорвин, Кальвин, Гувер и др.). Но это —
лишь судороги капиталистической мысли, это — утопия от отчая¬
ния. Реальность: кризис, подготовка войны, загнивание. Капита¬
лизм стал действительно тормозом развития производительных
сил.
Примерно то же происходит и в области науки. Исследователь¬
ская мысль зажата в тиски конкуренции трестов, патентного права,
коммерческой тайны, искусственного торможения новых открытий
и изобретений (скупка патентов). Лаборатории и другие научно-
|6* См. сообщение проф. И. Г. Александрова, Районирование СССР, «Экономиче¬
ская жизнь», 22 февраля 1931 г.
,7* См. сборник «Giant Power», изд. Амер. акад, полит, и соц. наук. Есть русский
перевод.
73
исследовательские учреждения, ставши отделами или контраген¬
тами конкурирующих между собой трестов, в особенности на фоне
кризиса и сокращения продукции, подпали под тяжелую пяту
капитала, когда он уже стал тормозящим началом.
Именно поэтому приостанавливается дальнейший ход научно-
исследовательской работы, хотя предпосылка для него налицо;
их душит система капитализма. Именно поэтому не ставятся
и не решаются некоторые крупнейшие проблемы (спрос на это
развивается по «потухающей кривой», ибо исчезает базис для рас¬
ширения производства). Свирепая конкурентная борьба сугубо
мешает обобществлению научных достижений: наоборот, скрыва¬
ние «новшеств», их засекречивание (ибо это — орудие взаимной
борьбы) является законом современного капитализма и оковами
для развития науки. Производственные отношения капитализма,
делая невозможным плановое хозяйство вообще, запирают все
двери и для планирования научно-исследовательской работы.
В то же самое время капитализм разлагает и деморализует
науку изнутри, создавая глубокий внутренний кризис буржуазного
знания. Это выражается внешним образом в ходовых лозунгах
современных буржуазных ученых. Эти лозунги носят обычно
попятный характер: «назад». Назад к Канту, назад к Гегелю, назад
к Гиппократу, Аристотелю, Эвклиду, Галену; назад к средне¬
вековью («чистые логики»), назад к Парацельсу, — словом:
назад, назад и еще раз назад. Этот попятный характер движения,
поднятый на высоту регулятивного принципа, сам по себе подозри¬
телен. Но он выражает несомненную реальность: буржуазная
наука зашла в тупик. Ее развитие натолкнулось на ряд проблем
общего характера. Чтобы их решить, необходимо перескочить
за пределы формально-логического мышления и стать на точку
зрения диалектического материализма. Но этому мешают загнива¬
ние современного капитализма, его глубокий упадок. А этот соци¬
альный фон и формирует мысль современного буржуа. Поэтому,
не будучи в состоянии идти вперед, буржуазная наука шарахается
назад. Неся в своем чреве настоящую революцию (современная
физика), она отступает, пасует, капитулирует, ибо дальше
двигаться в рамках капиталистического «способа представления»
не может. Поэтому мы наблюдаем скат к агностицизму, идеализму,
мистике. В общественных и естественных науках укрепляется
телеология 26; в биологии царствует витализм , в физике идет
бешеный обстрел идеи детерминизма и каузальности (различие
между закономерностями макро-и микрокосмоса, так называемый
«математический» характер закона, и т. д.); вообще — кампания
по дискредитации рационального познания, усиленный флирт
с «бессознательным», оды и гимны «иррациональному», «интуи¬
ции», через эти песнопения — паломничество в царство мистики
и т. д. и т. п.
Обычно в кругах, настроенных враждебно к марксизму, счита¬
ется признаком хорошего тона говорить, будто кризис современной
науки — это выдумка все тех же большевиков. Но это опроверга¬
74
ется одним фактом литературной продукции на эту тему, появив¬
шейся в капиталистических странах. Упоминавшийся нами
проф. Мейер говорит, что «кризис имеется повсеместно в естество¬
знании и математике» 18*. При этом характерен эмоциональный
тон относящихся сюда суждений. Это — тон старческой дряблой
якобы мудрости, тон усталости, скепсиса, глубокого разочарования,
тон старца Соломона: «Суета сует и всяческая суета» («vanitas
vanitatum et omnia vanitas»).
Итак, техника подводит к плановой электрификации. Но это
последнее оказывается несовместимым с «руководством буржуа¬
зии». Загнивающий капитализм становится поперек дороги даль¬
нейшему развитию производительных сил.
Развитие науки подводит к научной революции, к обобществле¬
нию научного труда, к планированию научно-исследовательской
работы. Но загнивающий капитализм отбрасывает науку назад,
к реакционным формам мышления, тормозит размах науки, делает
невозможным обобществление ее достижений.
Революция пролетариата и строительство социализма дают
выход науке и расширяют в огромной степени ее горизонты.
Уже самые общие очертания гигантских задач, которые стоят
перед нами, задач, связанных с необычайно дерзким и необычайно
увлекательным лозунгом — максимум в десятилетие обогнать
самые могущественные капиталистические страны, — рисуют нам
и неслыханные горизонты научного познания, исследовательской
работы, расширение всех перспектив научного развития. И в то же
время именно поэтому речь идет о величайшей смычке между
теорией и практикой. История указывает нам железным пальцем
громады социальных, технических и хозяйственных задач, кото¬
рыми мы должны овладеть, и тем самым чертит план огромных
научно-исследовательских работ. Мы присутствуем при коренной
ломке всех старых масштабов и критериев. Мы ступили на рельсы
новых количеств, новых качеств, новых темпов. Мы вступили
в эпоху промышленных социалистических гигантов, радикальной
социалистической реорганизации всего сельского хозяйства, что
в основе меняет всю его структуру и все соотношения с городом;
мы вступили в полосу химизации, механизации и всеобщей элект¬
рификации страны. Все это конкретно расшифровывается как
бесконечное количество дробных задач, стоящих перед нами.
Их решить без науки нельзя. Их решить нельзя и при современном
положении на научном фронте. Только бешено развивая научно-
исследовательскую работу, повышая ее темпы, применяя новые
социалистические методы, решительно расширяя сеть научно-
исследовательских учреждений, повышая удельный вес науки
во всей общественной жизни Союза; только смело соединяя
ее с промышленностью и сельским хозяйством прежде всего, —
мы сможем выдержать предстоящий нам великий, всемирно-
исторический экзамен.
l8* A. Meyer, 1. с., S. 56: «Aber auch sonst liberal! in Naturwissenschaft und Mathema-
tik kriselt es».
75
Нам здесь необходимо вспомнить, что Ленин со всей силой
подчеркивал огромное повышение удельного веса науки в социа¬
листической стране. В «Лучше меньше, да лучше» он писал:
«Нам надо во что бы то ни стало поставить себе задачей для обновления
нашего госаппарата: во-первых — учиться, во-вторых — учиться и, в-третьих,
учиться и затем проверять то, чтобы наука у нас не оставалась мертвой буквой
или модной фразой (а это, нечего греха таить, у нас особенно часто бывает), чтобы
наука действительно входила в плоть и кровь, превращалась в составной элемент
быта вполне и настоящим образом. Одним словом, нам надо предъявлять не те требо¬
вания, что предъявляет буржуазия Западной Европе, а те, которые достойно
и прилично предъявлять стране, ставящей своей задачей развиться в социа¬
листическую страну» 28.
Таким образом, Ленин выставлял требование, чтобы наука у нас
(в отличие от буржуазных стран) стала всепроникающим принци¬
пом. Что именно сюда «растут» тенденции всего нашего истори¬
ческого развития, понятно всякому думающему человеку: социа¬
листическое плановое хозяйство есть победа над общественной
стихией товарного мира, есть победа сознательного, рациональ¬
ного, научного начала над стихийной анархичностью и анархиче¬
ской стихийностью, над «бессознательным», неурегулированным
«самотеком», являющимся принципом товарно-капиталистических
отношений производства. Чем больше элементов плановости,
разумности, взвешенности в общественном хозяйстве, в быту,
во всей общественной жизни, тем больше должна быть роль.наг/яи,
которая и воплощает принцип разумного. Бесконечно жалкими
являются поэтому вопли плакальщиков и плакальщиц от науки,
причитающих, что превращение науки в такое всепроникающее
начало означает чуть ли не ее смерть.
В ответ на ламентации ученых ихтиозавров по поводу «при¬
нижения» науки, ориентирующейся на практику, Вильгельм
Оствальд 29 не без остроумия замечает:
«Знание того, что наука не есть личное дело, а дело социальное, мало еще
распространено. Все еще можно читать и слышать положение, которое докладыва¬
ется с претензией на высочайшее моральное уважение, будто наукой должно
заниматься „ради нее самой", а не ради каких-либо целей. . .»
«Наряду с наукой существует паразитическое образование, которое особенно
ярко поставило себя на место науки в средние века; оно известно под именем
схоластики. Однако схоластика никоим образом не умерла, но еще и посейчас
оспаривает у науки свет и воздух. Она характеризуется своей бесцельностью.
Так как ее судьба быть вытесненной наукой. . . то является лишь актом естествен¬
ной самозащиты, когда она из нужды делает добродетель, свой и самый яркий
порок, бесцельность, изображает всем и каждому как величайшую добродетель,
как моральное требование к науке вообще» 19*.
Это правильно «вообще». Но глубочайшая ошибка Оствальда
заключается в том, что он не различает практики разных классов.
Практика буржуазии действительно принижает науку, ставя
ее на службу эксплуататорам, делая ее эксплуататорской наукой.
Она же заводит науку в тупик. Практика пролетариата освобож¬
дает и производительные силы и науку, подвергая ее внутренней
l9* W. Ostwald, Naturwissenschaftliche Forschungsanstalten, цитируемый сборник,
т. I, стр. 67.
76
революционной переделке, необычайно расширяя перспективы
развития и энергично толкая это развитие вперед.
В самом деле. Возьмем прежде всего изучение естественных
богатств Союза, его топливных ресурсов, его руд — черных и цвет¬
ных, его нерудных ископаемых, его источников электроэнергии,
его вод, почвы, его лесов, его полезных растений и животных и т. д.
и т. п.
Революция, по сути вещей, открыла впервые целые новые
страны. Мрачный Мурманский край и гигантские залежи апатитов,
Кузбасс и мощные пласты высокосортного угля, цветные металлы
Казахстана и его карагандинские угли, «курская аномалия»,
богатства Подмосковного бассейна, могучая энергия великих рек
(Днепр, Ангара), каучуконосные поля, новые месторождения
сланцев, горючих газов; грандиозные Соликамские калиевые
залежи, Кара-Бугаз и т. д. и т. п., — ведь это только первые
ласточки. Ведь наш Союз разведан лишь на мизерный процент.
Ведь не подлежит сомнению, что мы приоткрыли только самый
маленький краешек завесы, за которой скрываются драгоценные
силы природы, ждущие могучего оплодотворяющего человеческого
труда. Разве теперь геология, от поисковых работ вплоть до теоре¬
тических обобщений, будет терпеть урон, станет ущербной? Какая
нелепость! Наоборот. Ее работы приобретают невиданный размах;
партии пионеров науки должны быть мобилизованы и брошены
во все концы края необозримых пространств Союза, чтобы со всей
энергией вести работу по обследованию и изучению поверхности
и могучих недр пролетарской страны. Разве наши физика и химия
должны сморщиться и отмереть, когда перед ними в упор постав¬
лены задачи создания гигантских поясов электропередач, токов
мощного напряжения, исполинских электроцентралей, быстрого
освоения наших бесконечно разнообразных руд и топлив, редких
элементов и новых видов сырья, задачи обуздания полноводных
мощных рек? Эти задачи являются могучим толкачом развития.
Разве потребности строящихся заводских исполинов, наших
совхозов и колхозов, потребности в новых машинах, новых
мощностях, новых комбинациях машин и т. д. не толкают вперед
нашей механики? Опять-таки нетрудно понять, что при быстрей¬
ших темпах развития, при качественно иных оптимальных разме¬
рах производственной единицы (ср. Сталинградский завод, Челя¬
бинский завод, совхоз «Гигант» и т. д.), при совершенно невозмож¬
ных для капитализма масштабах применения принципа комбини¬
рования, при качественно новых технических комплексах
мы будем, мы должны иметь переход к действительно социалисти¬
ческой технике: к новым типам машин, новым аппаратам, новым
типам их сочетания, новым мощностям (на базе глубокой электри¬
фикации). Это предполагает энергичную творческую работу
по конструкции соответствующих новых машин, аппаратов, их сис¬
тем. Но разве это, в свою очередь, не требует развития физики
(и механики), химии, математики? Разве это не ставит нас перед
новыми проблемами и рядом новых теоретических задач? Разве
77
это не будет будить мысль, стаскивая ее с академической (в дурном
смысле слова) печки? Конечно, да. Разве огромные размеры
социалистического растениеводства и животноводства не сдвигают
с кустарной «микропозиции» все науки, соприкасающиеся с сель¬
ским хозяйством? Конечно, да. Разделение труда между огромными
районами, районы сельскохозяйственных монокультур, районы
смешанного типа, проблема комбинированных технологических
процессов обработки, соединение сельского хозяйства с индуст¬
рией, тракторизация его, его электрификация, — все это предъяв¬
ляет к «сельскохозяйственным наукам» такие требования, которые
они смогут удовлетворить лишь при быстрейшем развитии своей
собственной основы. Массовые поиски новых культур и новых
видов сырья, постановка в крупном и крупнейшем масштабе
генетико-селекционных работ по всем видам животных и растений,
широчайшее развитие агрохимии и агрофизики и т. д. и т. п. будут
прямым следствием социально-экономических сдвигов и, в свою
очередь, могущественнейшим рычагом дальнейшего подъема, уже
на собственной социалистической технической базе.
Новые технологические процессы, связанные с переработкой
продуктов добывающей промышленности, опять-таки являются
проблемой для научно-исследовательской работы. Возрастающее
применение электричества и химии, объединение ряда смежных
технологических процессов ставят ряд важнейших проблем и тол¬
кают самым решительным образом вперед целые новые отрасли
науки (ср., например, учение о катализаторах, вопрос о скоростях
химических реакций и т. д.). Новые виды производств (новые
отрасли химической промышленности, разные виды «искусствен¬
ных» продуктов — волокна, кожи, каучука; автостроение, авиа¬
строение; телефон, радиостроение и т. д.) зависят от развития
новых видов материалов. В частности, проблема высокосортных
сталей и легких металлов (алюминий, магний и еще более легкие
элементы) требует напряженной, быстрой и энергичной научной
работы.
Социалистическая техника — это уже не фраза; она стучится
в ворота нашей истории как ближайшая реальность, она уже
«становится». Если мы еще вынуждены выписывать иностранные
машины, оборудование, аппаратуру, которые делаются социалисти¬
ческими только потому, что начинают функционировать в системе
наших, социалистических в основном, производственных отноше¬
ний, то, с другой стороны, уже ощущается, как сказано, потреб¬
ность в новых типах, новых мощностях, новых сочетаниях машин
и аппаратов (т. е. в новых их «системах»). Здесь рост количества
переходит в новое качество, а новое качество, в свою очередь, дает
новые количественные соотношения. В капиталистическом обще¬
стве огромное разрастание передаточных и исполнительных меха¬
низмов пришло в противоречие с формой парового двигателя:
он стал вытесняться дизель-мотором и электрическим двигателем;
пар сменяется электричеством; но развитие электроэнергетики —
от маленьких установок к гигантским кольцам электроцентра¬
78
лей — приходит в противоречие со всей системой производствен¬
ных отношений капитализма: требуется новая качественная обще¬
ственная структура, требуется пролетарская революция, чтобы эту
структуру реализовать. Эта новая (социалистическая) обществен¬
ная структура позволяет давать огромное нарастание количествен¬
ных масштабов, но их нарастание вызывает, в свою очередь, новые
качественные перемены. Диалектика развития опосредствуется
наукой, которая точно так же испытывает и количественное
нарастание своих результатов, убыстрение темпов и т. д., в то же
время давая качественную перемену, внутренне реконструируясь
на основах революционного метода, метода диалектического
материализма. Это есть действительное движение вперед, которое
не нуждается ни в каких «попятных» лозунгах.
Социалистическая общественная форма дает возможность без¬
граничного развития техники; электрификация промышленности,
сельского хозяйства, транспорта, всасывая в себя химизацию
и механизацию производства, есть «генеральная» линия этого раз¬
вития. Социализм обеспечивает это развитие, ибо здесь введение
новой техники направлено не против трудящихся, а является
кровным делом миллионов этих трудящихся. Но и сам рабочий
класс, становясь субъектом хозяйства и на этой основе развертывая
неисчерпаемые ресурсы творческого труда, который двигает
горами, становится объектом научного исследования. В самом деле,
разве теперь, когда мы обращаем внимание на изучение работаю¬
щего человека не как «материала», не как одного из составных
элементов «издержек производства», а именно как субъекта трудо¬
вого процесса, работающего хозяина страны, водителя миллионов,
который всю свою энергию пускает сейчас в ход для того, чтобы
достигнуть величайших результатов, — разве все это не дает
стимула для развития целого ряда новых дисциплин? Разве здесь
можно уже ограничиться (хотя бы очищенным) тейлоризмом? 30
Разве уже не требуются постановка и решение новых огромной
важности проблем? Разве курс на подъем благосостояния трудя¬
щихся масс не должен рано или поздно вызвать расцвет наук,
с этим связанных, начиная от физиологии? Разве проблемы куль¬
турной революции не должны вызвать широчайшей разработки
дисциплин, являющихся теоретической базой для педагогики?
Разве проблема массового создания различных кадров может
обойтись без расширения соответствующих научных областей?
Разве проблемы организации труда и организации управления
не получают у нас совершенно исключительного значения, исклю¬
чительного размаха и притом на совершенно новой основе? И так
далее. Перед общественными науками, таким образом, выдвигается
новая проблематика, раскрываются совершенно новые перспек¬
тивы научного развития, развития по другим, качественно особым,
специфическим линиям.
Новый, социалистический, уклад хозяйства, с убывающими
остатками прежних формаций, имеет свои качественно особые
закономерности — особые с разных углов зрения. Техника и эконо¬
79
мика в реальной жизни становятся здесь в своеобразное отношение
друг к другу. Огромнейший опыт планирования требует своего
теоретического обобщения. По особому ставится вопрос о противо¬
речии между городом и деревней и о движении этого противоречия.
Проблема размещения (промышленных и сельскохозяйственных
штандортов 31) ставится в наших условиях тоже по-своему и задает
свои загадки. Величайшее практическое значение приобретает
вопрос о комбинате, комплексе, районе. Оптимальный размер
производственной единицы, экономические пределы централиза¬
ции и концентрации, вопросы разделения труда, вопросы соотно¬
шений производства и транспорта и т. д. и т. п., — все это не может
быть оставлено без ответа. Одни общие проблемы теории планового
хозяйства представляют совершенно исключительный теоретиче¬
ский интерес, а практически они непосредственно должны служить
орудием планирования.
Изучение экономики капитализма, необходимое нам, как
воздух, с точки зрения практической ориентации в «капиталисти¬
ческом окружении», выводит нашу науку далеко за пределы
ограниченного буржуазного кругозора. Внутренне предчувствуя
гибель капитализма, буржуазная экономическая теория продол¬
жает исходить из излюбленной ею предпосылки «вечности» этого
строя, расшибая себе даже медные лбы о кричащие факты действи¬
тельности. Перед марксистской теорией, гениальные предсказа¬
ния творцов которой сбываются теперь в масштабе земного шара,
т. е. в предельно широком масштабе, стоит задача познания специ¬
фической полосы, полосы упадка капитализма, — задача, которую
буржуазия неспособна даже поставить, не говоря о том, чтобы
решить. Мировой кризис, аграрный кризис, современные формы
капитализма, условия воспроизводства в настоящее время и т. д.
требуют особого внимания нашей науки. Но разве все это свиде¬
тельствует о «принижении науки»? Нет. Положительно, речи
о «принижении» — это «для длинных ушей», как выражался
Моцарт.
Или возьмите историю, этнографию, лингвистику и пр. Почти
до последнего времени для буржуазной исторической концепции
была чрезвычайно характерна ориентация либо «узкоевропей¬
ская», либо «американская». За время империализма буржуазная
наука распустила довольно энергично свои познавательные
щупальцы на колониальные страны, и целый ряд соответствующих
дисциплин, начиная от истории в собственном смысле и кончая
лингвистикой, внедрился по этим колониальным каналам. Но при
всем том, что буржуазная наука производила — ради целей импе¬
риалистского разбоя — настоящий обыск в сокровищницах
угнетенных народов (и в буквальном и метафорическом смысле),
речь не могла идти и не шла относительно изучения колониальной
массы во всем ее жизненном многообразии. Историческая наука
буржуазии вообще этим делом мало занимается. Она делит народы
на «исторические» и «неисторические». С великодержавной
наглостью и барской спесью она рассматривает основные массы
80
человечества (ср., например, ряд расовых теорий). Поэтому буржу¬
азная наука никогда не в состоянии дать мало-мальски глубокий
анализ жизни колониального человечества: и в пространстве
и во времени она крайне ограничивает исследование. Пролетариат,
будучи практически заинтересован в колониальных победоносных
революциях, раздвигает здесь смело и решительно старые рамки,
навсегда разрушает «европейскую» или «американскую» ограни¬
ченность, империалистское презрение к «цветным народам»,
напыщенность «белой расы» и круто поворачивает все исследо¬
вания лицом к миллионам. Если империализм, вылупившись
из яйца промышленного либерализма, выдвинул лозунг «мышле¬
ния в континентах», то на самом деле «мыслить в континентах»
и «считать в миллионах» может только пролетариат, вовлекающий
в орбиту своих интересов движение всего человеческого массива,
всех рас, народов, континентов. Это точно так же означает чрезвы¬
чайное расширение научных горизонтов. Примером может служить
рост у нас китаеведения, когда практика китайской революции
выдвинула ряд вопросов (феодализм в Китае, природа джентри 32,
аграрный строй, проблема «азиатского способа производства»
и т. д.), вызвавших исключительную историко-экономическую
научную литературу.
То же можно сказать и о лингвистических теориях. Во всяком
случае, при любых оценках яфетической теории Н. Я. Марра 33
необходимо признать, что она имеет бесспорную огромную заслугу,
как мятеж против великодержавных тенденций в языкознании,
которые были тяжелыми гирями на ногах этой дисциплины.
А если теперь мы перейдем к философии, к высшим обобще¬
ниям науки, к ее методологии и т. д., то разве не ясно, что диалекти¬
ческий материализм и материалистическая диалектика действи¬
тельно являются самой смелой, самой бесстрашной, самой ради¬
кальной конструкцией, для которой не существует никаких границ,
никаких принципиальных «ignorabimus», концепцией, которая
не пугается никаких противоречий, никаких скачков, никаких
катастроф, которая схватывает многообразие в единстве и единство
в многообразии, переходы и грани, прерывность и непрерывность,
единство и противоположность, игру цветов, переливы становле¬
ния, сложные связи и сцепления, уничтожая метафизическую
односторонность, преодолевая плоскую формальную логику,
нанося грозные, разящие смертельные удары идеализму, реши¬
тельно исправляя вульгарную ограниченность механического
материализма, разрешая в высших единствах накопившиеся
противоречия современных научных построений. Разве критиче¬
ская, революционная переделка науки на основе диалектического
материализма не есть огромный шаг вперед?
Бесконечное разнообразие объектов, расширение поля наблюде¬
ния не приведут ли, однако, к уничтожению единства знания,
синтеза, обобщающих теорий? Не приведет ли практическая ориен¬
тация к превращению ученых в американских дантистов, в узких
специалистов? Не разменяем ли мы науку на билонную мелкую
6 Академик Н. И. Бухарин
81
монету 34 рецептов на разные случаи жизни? Нет и нет. Ибо только
в нашей стране есть великолепная гарантия того, что научная
мысль здесь не выродится в какую-то мелкотравчатую, грошовую,
ничтожную, «деляческую», узкую идеологическую кашу. Принцип
планового хозяйства есть база для великой синтетической работы.
В будущем мы будем иметь такое положение вещей, когда наши
технико-хозяйственные планы будут составляться с привлечением
всей совокупности наших знаний; э1о означает увязку всех дисцип¬
лин, означает единство метода, это означает постановку и решение
великих узловых проблем науки. Мы имеем прочные гарантии того,
что при развитии нашей науки на службе социалистического
строительства ее горизонты будут расширяться, положительная
роль науки во всей живой жизни будет возрастать, темпы научного
прогресса сделают гигантский скачок вперед, революционный
диалектико-материалистический метод оплодотворит всю систему
знания.
Срастание теории с великой строительной практикой и практи¬
кой международной классовой борбы пролетариата даст могучий
стимул развитию науки. Это нужно понять всем тем колеблющимся
ученым, которые боятся нового, которые не решаются смело, безо¬
говорочно пойти навстречу новому рождающемуся миру.
Но мы здесь должны перевернуть подчеркнутую формулу и
еще раз прийти к заключению:
Ближе к практике. Ближе к фабрике, заводу, руднику. Ближе
к недрам, водам, почве. Ближе к колхозам, совхозам. Ближе к мас¬
сам, творящим новую жизнь. Ближе к нуждам великой освободи¬
тельной борьбы пролетариата.
3. ВОЗМОЖНОСТЬ И НЕОБХОДИМОСТЬ ПЛАНИРОВАНИЯ
НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ РАБОТЫ
Вышеприведенными рассуждениями дано, что:
1. Необходимо круто повертывать и повернуть всю сеть научно-
исследовательских учреждений к практике строительства (опреде¬
ляющая установка).
2. Этот поворот должен конкретно выражаться в первую оче¬
редь в обслуживании технико-экономических планов (годовых,
пятилетних, перспективных) социалистической реконструкции.
3. Интересы мировой революционной классовой борьбы проле¬
тариата и гигантские практические задачи социалистического
строительства являются огромными толчками развития науки и
ее революционизирования, причем социализм уничтожает капи¬
талистические основы научного развития и открывает перед ним
исключительно широкие перспективы во всех решающих областях.
4. При социализме наука становится всепроникающим прин¬
ципом.
5. Сама научно-исследовательская работа подлежит планиро¬
ванию.
82
На последнем пункте следует здесь остановиться несколько
подробнее. Если мы хотим приспособить всю научно-исследова¬
тельскую работу к нуждам социалистической реконструкции, то
это значит: 1) выяснить, какие научно-исследовательские проб¬
лемы ставятся технико-экономическими планами по линии целого
ряда специальных отраслей промышленности и сельского хозяй¬
ства; какие проблемы предстоит решить по дробным вопросам;
какие общие и узловые проблемы вытекают отсюда для крупных
дисциплин (физика, химия, биология, геология и т. д.); какие
задачи ставят эти конкретные планы перед экономическими на¬
уками; какие проблемы вытекают из них косвенно (через вопросы
о кадрах, например) перед другими науками и т. д.; 2) выяснить,
что делается в данных областях за границей и что вообще выдви¬
гается в ходе самой науки, полезное с точки зрения ускорения
реализации планов или их улучшения; 3) правильно распределить
главные отрасли тем по срокам и по учреждениям, наметив
в общих чертах разделение труда между главными секторами
научно-исследовательской работы и концентрируя внимание на
узловых и наиболее актуальных проблемах; 4) организовать кол¬
лективную проработку соответствующих тем на основе широкого
обмена опытом, при устранении вредных видов параллелизма.
Совершенно очевидно, что при таких условиях планомерно постав¬
ленной работы достигаются: 1) увязка этой работы с планами
социалистической реконструкции; 2) повышение — резкое и реши¬
тельное — производительности научно-исследовательского труда;
3) повышение — при совокупном влиянии двух предыдущих фак¬
торов — производительности материального труда, т. е. ускорение
социалистического строительства, подъем жизненного уровня масс
и т. д. Сочетание плановости в области хозяйственной с плано¬
востью в области научного исследования — при взаимопроникно¬
вении этих двух моментов, при возрастающем внедрении науки
в практику материального труда, при систематическом сближении
этих величин — будет означать огромный прирост эффективности
всего социалистического хозяйственного организма страны.
Здесь необходимо остановиться на оппозиции против самой
идеи планирования научно-исследовательской работы. Было бы
самообманом думать, как думают некоторые, незнакомые с поло¬
жением дел люди, будто сейчас уже нет ни у кого никаких
сомнений в необходимости планирования науки. Эти сомнения
и колебания (мы не говорим о сознательных ненавистниках пла¬
нирования, которые являются часто прямыми противниками со¬
циализма, запоздалыми либералами, твердящими зады начала
XIX в.) нужно преодолеть; аргументацию противника разобрать;
колеблющихся ученых убедить.
Говорят прежде всего, что научно-исследовательский труд есть
труд глубоко личный и поэтому не может стать объектом планиро¬
вания. «Творящая личность» не терпит жестких и колючих уз
плана; она будет задыхаться в его душных измерениях. Плановое
начало будет стеснять работу, не достигая ровно никаких резуль-
6*
83
та гов, кроме отрицательных. Сама постановка задачи так же нелепа,
как постановка вопроса о планировании творческих переживаний
гения и т. д. Вся эта аргументация опрокинута фактами. Она
исходит из старинных представлений об ученом-исследователе,
в мрачной изоляции своего кабинета тихо ведущем свою научную
работу. Но этот тип ученого уже исчез даже в передовых капита¬
листических странах. Только наша полуазиатская отсталость мо¬
жет служить базой для защиты кустарничества в этой области.
Индивидуальный, изолированный оракул-прорицатель уже скон¬
чался. Его сменили, как мы видели, громадные научные коллек¬
тивы, организации, гигантские лаборатории, внутри которых есть
и «целевая установка», и распределение работ, и известный поря¬
док очередности в разработке тем, т. е. внутренний план. Капита¬
листическое общество неспособно к плану в его общественном
масштабе. Но внутри завода есть порядок. Внутри лаборатории
также. Следовательно, аргументация, опирающаяся на принци¬
пиальную невозможность всякого плана, в каком угодно масштабе
(а именно такова аргументация, говорящая о личном характере
этого труда), явно несостоятельна. Эдисоны и Штейнмецы —
ничто без своих лабораторий, без огромной организации работ, без
их упорядочения.
Аргумент следующий: научно-исследовательская работа су¬
губо творческая, она опирается в значительной мере на гениальную
догадку, на чутье, на интуицию, на мгновенное озарение, на под¬
сознательную работу особо даровитого интеллекта. Смешно по¬
этому планировать эту работу, рационализировать иррациональное,
распределить по часам интуитивный «нюх», взвешивать на апте¬
карских весах бессознательное творчество. Этот аргумент, осо¬
бенно «модный» (ибо кокетничанье с бессознательным и флирт
с иррациональным сейчас обретаются в капиталистических странах
в большей чести), в свою очередь легко падает под ударами кри¬
тики. В самом деле, почему это считается, что всегда решение
находится в порядке прозрения? Разве нет и не наблюдается со¬
вершенно рационального решения рационально поставленной за¬
дачи? Конечно, есть. Следовательно, разбираемая аргументация
заключает от группы частных случаев ко всем случаям, что не¬
допустимо. Во-первых, разберем особо «трудный» случай «интуи¬
тивных» решений. В чем основная ошибка наших противников
здесь? В том, что они антидиалектически отрывают процесс рацио¬
нального познания от интуитивной «догадки». Если бы данный
ученый не ставил массы экспериментов, не проверял бы своих
гипотез сотни раз, не делал бы вычислительных операций, не
размышлял бы в точных логических понятиях, не читал бы, не
ставил бы новых и новых опытов, ему никакие «гениальные до¬
гадки» не приходили бы в голову. «Нюх», «инстинкт», способность
к «интуиции», при определенных свойствах данного лица, растут,
развиваются, а иногда и формируются на базе рационального поз¬
нания. Конкретная «догадка» есть бессознательное продолжение
сознательного процесса. Чем больше опытов, вычислений, про¬
84
работки вопроса, чем богаче и многограннее эти опыты и т. д. и
т. п., тем вероятнее и «догадка». Осеняющая «молния» есть, при
прочих равных условиях, функция систематической, организован¬
ной работы. Поэтому Эдисон в лаборатории будет чаще находить
решение, чем если бы он был кустарем-одиночкой. Поэтому сов¬
ременный ученый не протестует против института, а работает в нем.
считая, что это помогает найти «последнее решение», а вовсе не
мешает этому. Таким образом, нельзя непосредственно планиро¬
вать «интуицию». Но можно планировать ее рациональную основу,
а это, в конце концов, решает все. Итак, и аргумент «от интуиции»
падает вслед за своими собратьями.
Возражение третье. Планирование науки отрицает талант, ибо,
ориентируясь на коллективную организацию труда, оно, как скор¬
лупу, раздавливает особо одаренных людей, ведущих науку, ее
духовных вождей и т. д. Но это возражение покоится на явном
непонимании того, что такое коллективная организация труда.
Коллектив не есть стадо. Коллектив есть расчлененное целое. Кол¬
лектив не убивает личности. Коллектив отнюдь не оперирует ста¬
тистическим «средним человеком». Маркс неоднократно давал
блестящие и исчерпывающие формулировки этим положениям. Он
чрезвычайно едко и саркастически высмеивал «грубую и бессмыс¬
ленную форму коммунизма», о которой он писал:
«Этот коммунизм, отрицающий повсюду личность человека, есть лишь после¬
довательное выражение частной собственности, являющейся этим отрицанием. . .
Мысль каждой частной собственности как таковой обращена — по крайней мере
против более крупной частной собственности — стороной зависти и стремления
к нивелированию, составляющих даже сущность конкуренции. Грубый коммунизм
есть лишь завершенная форма этой зависти. . . Что это уничтожение частной
собственности не есть вовсе действительное присвоение и обогащение, показывает
присущее ему абстрактное отрицание всего мира образования и цивилизации: оно
есть лишь возвращение к неестественной простоте нищего и нуждающегося чело¬
века, который не только не переступил за грани частной собственности, но даже
не достиг уровня ее» 20*35.
В другом месте тот же Маркс таким образом определяет соот¬
ношение между личностью и коллективом:
«Только в коллективности получает индивид средства, дающие ему возмож¬
ность всестороннего развития своих задатков; следовательно, только в коллектив¬
ности возможна личная свобода» 21*36.
Стоит продумать это положение Маркса. Если сейчас ученому
дается возможность работать в крупной организации (институте,
лаборатории), которая представляет собою мощную комбинацию
первоклассных средств научного производства (оборудования, ап¬
паратуры, опытных установок, измерительных приборов, литера¬
туры и т. д.) соответственно подобранных и соответственно орга¬
низованных людей, труд которых в совокупности является сложной
научной кооперацией, то не подлежит сомнению, что в такой си¬
20* К. Маркс, Сочинения, т. III, стр. 620. Подготовительные работы для «Святого
семейства».
2|* «Архив», т. 1, стр. 243.
85
стеме можно работать гораздо легче, гораздо продуктивнее, гораздо
скорее. Все это будет абсолютно верно, если этот ученый разделяет
общую установку данного научного коллектива, его цели, общее
направление работ, его основную ориентацию. Если же он является
«чужеродным телом» в этом коллективе, если он не разделяет его
общей установки, тогда, разумеется, он всегда будет чувствовать
давление этого коллектива как некую внешнюю принудительную
силу, тяготеющую над ним, стесняющую его свободу, мешающую
его «действительной», «настоящей» работе, далекой по существу
от работ остальных сотрудников и сотоварищей. В последнем
случае налицо позиция латентной борьбы61. В первом случае,
наоборот, «личность» расцветает: ее ориентация развивается по
линии общей ориентации; она чувствует себя в высокой степени
свободной. С другой стороны, система разделенного труда, возмож¬
ность постановки массовых опытов, возможность одновременного
исследования разнородных комбинаций позволяют работать неиз¬
меримо более продуктивно. Хороший изобретатель, талантливый
ученый, крупный исследователь, получая хорошо оборудованную
лабораторию и включаясь в работу на основе коллективной орга¬
низации труда, дадут всегда неизмеримо больше, чем робинзоно-
подобный его предок. Именно поэтому Эдисоны капиталистиче¬
ского мира сменили ученых-одиночек. Но этот процесс обобществ¬
ления научного труда, которому ставит рогатки капиталистиче¬
ский режим, у нас будет идти неизмеримо дальше, глубже, реши¬
тельнее, смелее, перерастая в планомерно, и притом в масштабе
великой страны, организуемую научно-исследовательскую работу.
Наконец, говорят, что план нарушает абсолютную священную
свободу научного исследования. Да. Наш план нарушает свободу
научного исследования, если брать это положение в абсолютном
смысле слова. Всякий план есть известное ограничение как раз
потому, что он представляет собой стройное целое. Он преследует
свою цель — цель социалистической реконструкции страны. Этому
плану противоречит, его подрывает идеалистическая философия,
антимарксистская историческая доктрина, теологические концеп¬
ции, «оккультные науки», мистические системы, злостно империа¬
листские учения, фашистские политические теории, апологетиче¬
ские по отношению к капиталу экономические доктрины. Такие
«исследования» выбрасываются за борт советского корабля и не
допускаются в плане. Это есть нарушение свободы (с формальной
и узкой точки зрения). Но это есть действительное освобождение
науки от буржуазного хлама, мешающего поступательному движе¬
нию науки. С точки зрения объективных интересов науки, которые
совпадают с интересами развития социализма, это формальное
нарушение абсолютной свободы по существу есть работа наилуч¬
шими инструментами познания при уничтожении фугасов, закла¬
дываемых классовым врагом, надевающим на науку смирительную
рубашку средневековых и упадочных идеологий. Таким образом,
и этот аргумент против планирования должен быть решительно
отвергнут.
86
Итак, аргументы против планирования научно-исследователь¬
ской работы несостоятельны, они неверны. Характерно, что в не¬
которых исключительных случаях даже буржуазная мысль вынуж¬
дена признать возможность и необходимость плана в научно-ис¬
следовательской работе. Так, проф. Gotthard Fliegel пишет о геоло¬
гической работе:
«Геологическое обследование. . . есть такая культурная задача народов, кото¬
рая не может быть выполнена научными работами отдельных ученых, а лишь
плановой работой организации» 22*.
Тот же автор сообщает об основании прусской геологической
службы:
«Руководящей мыслью при основании было создание целостного плана ра¬
боты (eines einheitlichen Arbeitsplanes)» 23*.
И наконец, он дает такого рода оценку великобританского
Geological Survey.
«Следует удивляться, с какой планомерностью (Planmassigkeit) уже в ранние
времена Англия со своим «Geological Survey» овладела всем тем, что необходимо
для научно-геологического освоения страны, для воспроизводства кадров горных
работников, а также для связи между геологической наукой и хозяйством» 24*.
Таким образом, для геологии признается и принцип организа¬
ции в государственном масштабе и даже принцип общегосударст¬
венного планирования. В самом деле, как один — хотя бы и ге¬
ниальный — человек может обследовать всю страну? Это смешно.
Он должен обязательно искать помощников, создавать партии
исследователей и т. д.; он должен построить план экспедиций,
должен их рационально оборудовать; должен руководствоваться
той или иной теоретической ориентирующей доктриной. Однако
вполне дозволительно сейчас же задать коварный вопрос: почему
же только на долю геологов выпало счастье быть в таком привиле¬
гированном состоянии? Какая принципиальная разница имеется
между геологией и другими науками? Да никакой принципиальной
разницы нет. Ибо всякую научно-исследовательскую работу можно
разложить на ряд одновременных и последовательных операций:
на подготовительные работы (подготовка оборудования, литера¬
туры; справочные работы; техническая подготовка эксперимента
и т. д.), экспедиции, эксперименты, повторные эксперименты,
варианты экспериментов, разные стадии экспериментов, матема¬
тические вычисления, мыслительную синтетическую работу, пов¬
торную полузаводскую массовую проверку и т. д. и т. п. О «послед¬
них решениях» речь шла выше в связи с проблемой интуиции. Но
разве экспедиции планировать нельзя? Можно. Разве любой экспе¬
римент нельзя аналитически разложить в плановом порядке, дать
ряд заданий, поставить массовую (в нужном масштабе) проверку,
22* prof. Gotthard Fliegel, Die Forschungsaufgaben der geologischen Landesanstalten,
указанный двухтомник, т. I, стр. 302.
23* Ibidem, стр. 303.
24* Ibidem, стр. 305.
87
рационально объединить данные опыты, проделать синтетическую
работу? Если это можно сделать в рамках одного института, то
почему же нельзя этого сделать в рамках трех-четырех? Матема¬
тические вычисления можно также раздать по разным математи¬
ческим «цехам», дав общие ориентирующие директивы. Сомнение
может быть только насчет «интуитивных» моментов, но мы уже
выяснили, что по теории вероятностей интуитивные решения, при
прочих равных условиях, тем более часты, чем богаче предвари¬
тельная рационально поставленная работа.
Разумеется, количественная сторона дела (масштаб целой
страны) дает и новое качество', все планирование приобретает
организованно-общественный характер. Разумеется, решающей
проблемой является вопрос о классовой характеристике планиро¬
вания: вероятно, не один восторженный поклонник «Geological
Survey in London» был бы заклятым врагом «московитского»
планирования, ибо это есть социалистическое планирование. По¬
этому нередко открытые протесты или глухое ворчанье про себя
против планирования научно-исследовательской работы имеют
глубочайшие классовые корни: это есть протест против социали¬
стического плана, против социалистических установок, ощущае¬
мых как величайшее «иго», «насилие» и т. д. над «свободной» (но
не от капиталистических представлений) «творческой личностью».
Но это последнее обстоятельство никак не может служить аргу¬
ментом против планирования. Оно является лишь аргументом за
то, чтобы энергичнее бороться против всех и всяческих проявлений
враждебной пролетариату идеологии.
Строительство социализма неотделимо от классовой борьбы
пролетариата. Широкое социалистическое наступление имеет раз¬
личные формы, и одной из его решающих форм является победо¬
носное продвижение социалистического хозяйственного сектора.
Поэтому классовая политика пролетариата связана с планирова¬
нием вообще и с планированием в области научно-исследователь¬
ской работы в частности. Классовую политику пролетариата в
области научно-исследовательской работы нельзя проводить без
плана. Ибо в чем состоят принципы этой политики? В том, чтобы
наука была на службе социалистической реконструкции. Но мы
можем повернуть руль всей научно-исследовательской сети в эту
сторону только через план. Когда мы говорим о сведении науки
«с небес на землю», т. е. об уничтожении идеологической схола¬
стики и метафизики, о борьбе со старыми неподвижными акаде¬
мическими традициями, об уничтожении проклятого разрыва
между теорией и практикой 25*, о сближении между умственным
и физическим трудом и т. д., мы ставим в порядок дня борьбу за
определенный план работы. Даже битва с капиталистическим сабо¬
25* «Одно из самых больших зол и бедствий, которые остались нам от старого
капиталистического общества, — это полный разрыв книги с практикой
жизни». . . «старый разрыв между теорией и практикой, который составлял
самую отвратительную черту старого буржуазного общества» (Ленин, Собрание
сочинений, т. XVII, стр. 315, 1923 г.) .
88.
тажем, вредительством и прочим ближайшим образом, как показал
опыт, связана с вопросами планирования. Рациональное приспо¬
собление науки к потребностям социалистической реконструкции,
достижение наибольшей производительности научно-исследова¬
тельского труда, повышение темпов работы, дальнейший подъем —
на основе растущего влияния науки — производительных сил
социалистического хозяйства — всего этого можно достигнуть
только через план. План есть самое мощное орудие классовой поли¬
тики пролетариата на фронте научно-исследовательской работы.
4. СУЩНОСТЬ ПЛАНИРОВАНИЯ
НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ РАБОТЫ
Организационной предпосылкой планирования научно-исследо¬
вательской работы является концентрация «средств духовного
производства» в руках пролетарского государства. Наша страна
не знает «частнохозяйственных» научно-исследовательских орга¬
низаций. Все научно-исследовательские и смежные с ними учреж¬
дения суть части совокупного государственного аппарата. Это дает
нам исключительные преимущества. Это является необходимейшей
предпосылкой планирования, без которой и вне которой о нем не
может быть и речи.
Мы имеем уже мощную сеть научно-исследовательских учреж¬
дений, причем отдельные звенья этой сети являются — и по своему
оборудованию и по своему научному уровню — передовыми даже
с точки зрения мировых достижений науки и техники (таковы,
например, Государственный физико-технический институт во
главе с академиком Иоффе, ведущий крупнейшие работы по
физике, в особенности работы, связанные с электрификацией
страны; Государственный оптический институт; химический ин¬
ститут им. Карпова во главе с академиком Бахом 39; Институт
химии высоких давлений; Центральный аэрогидродинамический
институт; Институт прикладной минералогии; ряд первоклассных
институтов Академии наук СССР, имеющих широчайшую мировую
известность, вроде Института академика И. П. Павлова 40, и т. д.
и т. п.). Сеть научно-исследовательских учреждений промышлен¬
ности насчитывает более 70 крупных институтов. Сеть сельско¬
хозяйственных институтов, объединяемых Сельскохозяйственной
академией им. Ленина, насчитывает около 50 институтов: Нарком-
прос имеет более 40, Наркомздрав — более 30, НКПС — 10 инсти¬
тутов и т. д. Целую сеть институтов имеет Академия наук, сосредо¬
точившая лучших ученых страны; значительное количество их
имеет Коммунистическая академия. В связи с этими учреждениями
находится сеть низовых научно-исследовательских учреждений
(около 800 одних крупных фабрично-заводских лабораторий, зо¬
нальные опытные сельскохозяйственные станции и т. д.). Сюда
же нужно присоединить научно-исследовательские лаборатории
вузов и втузов. Наконец, следует упомянуть о значительном коли¬
89
честве архивов, музеев, библиотек как в центре, так и на местах,
в особенности широко развившихся вместе с развитием изучения
истории революции и краеведческим движением.
Вся эта огромная сеть научно-исследовательских учреждений,
которая имеет и чрезвычайно существенные недостатки, должна
быть приспособлена к основным установкам реконструктивного
периода. Центральным — иногда вопиющим — недостатком явля¬
ется еще академическая неповоротливость исследовательских уч¬
реждений, оторванность их от практической жизни, остатки изоли¬
рованности, отставание в темпах работы. Однако за последнее
время имеется налицо известный поворот. Планирование должно
этот поворот всемерно форсировать 26*.
Здесь необходимо остановиться на том, из чего же состоит
планирование научно-исследовательской работы.
Во-первых, речь идет об определении удельного веса этой ра¬
боты в общественной жизни страны, в системе разделенного
общественного труда и, следовательно, о соответственной доле
в совокупном расходном бюджете страны; во-вторых, самая важ¬
ная, самая трудная и решающая составная часть планирования —
планирование тематики научно-исследовательской работы; в-тре¬
тьих, планирование строительства научно-исследовательских уч¬
реждений; в-четвертых, планирование размещения научно-иссле¬
довательских учреждений; в-пятых, планирование средств и,
в-шестых, планирование кадров.
По всем этим рубрикам проблем и необходимо занять опреде¬
ленную позицию; из этого и складывается в основном система уста¬
новок в области планирования, которая представляет собой поли¬
тику планирования научно-исследовательской работы.
По поводу удельного веса науки следует выдвинуть ряд таких
положений. Наука у нас, как того требовал Ленин, должна стать
всепроникающим принципом; мы должны «догнать и перегнать
капиталистические страны максимум в 10 лет», что возможно лишь
при условии, если мы развертываем всю скрытую энергию трудя¬
щихся масс и их пролетарского авангарда в первую очередь и если
мы с максимальной быстротой пускаем в ход рычаг науки и тех¬
ники, которой овладевают массы. Здесь диспропорция между
нашими задачами и фактическим положением вещей еще огромна.
Мы стоим поэтому перед необходимостью громадным броском впе¬
ред форсировать развитие науки, в кратчайшие сроки преодолеть все
разрывы и обеспечить ведущую роль науки. Отсюда вытекает:
основной директивой здесь при всех расчетах, при всех комбина¬
26* В связи с этим см.: «Сводные тематические планы научно-исследовательских
учреждений промышленности»; «Производственный план Академии наук СССР
на 1931 г.»; «Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук им. Ленина
и ее задачи» (Ленинград, 1930); Vaviloff, Science and technique under condi¬
tions of a socialist reconstruction of agriculture 41; Тезисы президиума Всесоюзной
академии сельскохозяйственных наук им. Ленина; «О реконструкции научно-
исследовательского дела в сельском хозяйстве СССР»; «Социалистическая
реконструкция и научно-исследовательская работа», Сборник НИС ВСНХ
к XVI съезду ВКП (б) и др.
90
циях должно быть положение, что научно-исследовательская сеть
должна расти быстрее, чем даже ведущие головные отрасли
социалистической тяжелой индустрии. Она должна расти безу¬
словно быстрее, чем соответствующая сеть в Западной Европе и
Америке. Без таких темпов в развитии нашей науки мы не в состоя¬
нии будем «догнать и перегнать», мы не в состоянии будем реали¬
зовать свои лозунги. Нам нужно другое, количественно и качест¬
венно другое, соотношение между наукой и производством, чем
в капиталистических странах. Мы имеем полную возможность это
другое соотношение установить.
Было бы с нашей стороны большой ошибкой, если бы мы, ис¬
ходя из ложных соображений об экономии средств, не реализовали
этой возможности. Ибо в конечном счете эта реализация перекры¬
вает все траты и создает такие показатели эффективности хозяй¬
ства, такие показатели прироста темпов, которые решают все.
Переходим к вопросу о планировании тематики, о направлении
научно-исследовательской работы. Здесь мы должны со всей силой,
четырьмя чертами, подчеркнуть, что планы научно-исследователь¬
ской работы мы должны приспособлять к потребностям социа¬
листической реконструкции хозяйства в первую очередь и строить
их на основе конкретных технико-экономических планов.
Максимальная увязка между теорией и практикой, с приматом
этой практики, с подчеркиванием этой практики, с подчеркива¬
нием утилитарной (не бояться сказать это слово) стороны научно-
исследовательской деятельности должно быть нашей задачей.
При этом нужно помнить, что социалистическая практика есть
великая практика преобразования мира в противоположность гро¬
шовой, узкоделяческой, коммерческой, торгашеской, эксплуататор¬
ской практике буржуазии. Именно поэтому Энгельс писал в «Люд¬
виге Фейрбахе»:
«Но по мере того как спекуляция, покидая кабинеты философов, воздвигала
себе новый храм на бирже, интеллигентная Германия забывала великий теорети¬
ческий интерес, составляющий немецкую славу даже во время самого сильного
политического упадка. . . Только в среде рабочего класса продолжают теперь жить
старые немецкие теоретические интересы. И оттуда их ничем не выживешь. Там
не имеют смысла соображения о наживе, о карьере и о милостивом покрови¬
тельстве сверху. Напротив, чем сильнее и решительнее выступает наука, тем более
приходит она в соответствие с интересами и стремлениями рабочих» 27*42.
После завоевания власти пролетариатом практика его не стано¬
вится низменной практикой буржуа. В другом измерении, в строи¬
тельстве, эта практика есть гигантская преобразующая практика.
Именно поэтому она сопровождается и «великим теоретическим
интересом». С другой стороны, необходимо сказать при этом, что
нельзя представлять себе науку как какой-нибудь только пассивно
воспринимающий инструмент, который лишь отражает технику
и экономику на данной стадии развития и больше ничего. Она
активно «обратно воздействует» на данную техническую и эконо¬
27* Ф. Энгельс, Людвиг Фейербах, Москва 1928, стр. 75—76.
91
мическую структуру, преобразуя ее. Поэтому она должна обяза¬
тельно забегать, как говорил Ленин, за пределы сегодняшнего
дня, за пределы данной практики; если теория не забегает вперед,
она отстает; если она не идет в авангарде, не является ведущим
началом, не является революционным преобразователем практики,
сливаясь с этой практикой, то она не выполняет своей основной
функции.
Следовательно, необходимо еще раз и еще раз подчеркнуть,
что великая социалистическая наука должна целиком служить
великой, преобразующей мир практике социалистического строи¬
тельства и классовой борьбе пролетариата.
Одной из главнейших и труднейших проблем планирования
научно-исследовательской работы является проблема сочетания
тем сегодняшнего и завтрашнего дня. Этот вопрос касается по
существу дела всех дисциплин. Он есть общий вопрос планирова¬
ния научно-исследовательской работы. Однако в целях большей
наглядности, для иллюстрации доказываемых здесь положений мы
будем говорить, прежде всего, о естественных науках, ближайшим
образом связанных с техникой. Если брать естественные науки
и технику, то какие требования можно предъявить им с точки
зрения нужд социалистической реконструкции? Эти нужды могут
быть разбиты на несколько категорий. Во-первых, нам нужна
«скорая научно-техническая помощь». Пример: в настоящее время
у нас есть ряд прорывов — металл, топливо, транспорт. В связи
с этим ряд частичных прорывов. Не следует ли поставить вопрос
о быстро действующих научно-технических (весьма серьезных
и компетентных) бригадах по обследованию причин прорывов,
по выработке соответствующих предложений, по проведению бы¬
стрых научно-исследовательских работ, по ликвидации прорывов
при помощи энергичных отрядов науки и техники? Конечно, наша
наука должна решать такие задачи. Более того. Если наша
научно-исследовательская мысль не будет оказывать этой «скорой
научно-технической помощи» нашему хозяйству, она никогда не
завоюет себе достаточного авторитета в глазах широчайших масс.
Далее. Научно-исследовательская мысль должна решать «горячие
проблемы» сегодняшнего дня, например проблемы легких метал¬
лов, высококачественной стали и т. д. У нас сейчас очень повышен
процент аварийности, что в известной мере зависит от плохого
качества производимого металла. Плохое качество металла вошло
во всю систему нашей техники, поскольку именно из этого металла
производятся машины, инструменты и т. д. Научно-исследователь¬
ская мысль должна помочь решить вытекающие отсюда задачи, она
должна брать на себя инициативу в этих вопросах, не дожидаясь
«заказов». Она должна иметь свои наблюдательные вышки, хорошо
поставленную сигнализацию, чтобы вовремя лечить болезни и
предупреждать их появление. Далее. Наука и техника должны,
строя свои планы на основе планов технико-экономической рекон¬
струкции, тем самым помогать осуществлению этих текущих пла¬
нов. Годовые планы хозяйства должны систематически и всесто¬
92
ронне обслуживаться научно-исследовательской работой. Далее
идут перспективные планы. Здесь, прежде всего, нужно отметить
перенесение центра тяжести в соотношениях между технико¬
экономическим планированием и наукой. Все более и более сами
технико-экономические планы должны будут составляться на ос¬
нове тщательных научно-исследовательских работ, с привлечением
всех дисциплин, необходимых для более или менее строгой науч¬
ной обоснованности этих планов. Таким образом научно-исследова¬
тельская работа будет все более сливаться со строительной прак¬
тикой уже в самом процессе планирования материального труда.
Наконец, имеются крупнейшие проблемы отдаленного порядка,
так называемые проблемы завтрашнего дня. Таковы проблемы
передачи электрической энергии на расстояние без проводов, или
проблема скоростей химических реакций и возможности «управ¬
лять» этими скоростями, или проблема полной автоматизации
механизмов, или проблема разложения атома и т. д. и т. п.
Конечно, мы должны ставить и эти проблемы. Наши империали¬
стские враги эти проблемы ставят, и было бы в высшей степени
неостроумно, если бы мы, выставляя горделивые лозунги «догнать
и перегнать», неожиданно оказались бы обойденными с тыла, и
притом с огромным риском потерять все. Таким образом, и темы
завтрашнего дня, великие научные узловые проблемы, должны
найти свое почетное место в кругу работ наших научно-исследо¬
вательских учреждений.
Итак, мы имеем целый ряд проблем: 1) проблемы, вытекающие
из прорывов; 2) проблемы особо «горячие»; 3) проблемы, связан¬
ные с текущими технико-экономическими планами; 4) проблемы,
связанные с перспективными планами; 5) проблемы завтрашнего
дня, особо ярко выражающие революционизирующее обратное
влияние науки на хозяйство и «великие теоретические интересы».
Все эти категории проблем должны быть включены в план. Ни одна
из этих категорий не подлежит остракизму. Так обстоит дело не
только в области естественных наук, практически расшифровы¬
ваемых техникой, но и в области всех наук, в том числе и гумани¬
тарных. Здесь есть свои прорывы, свои текущие планы, свои
перспективные планы и свои проблемы «завтрашнего дня». Возь¬
мем, например, историю. Мы уже приводили пример с китайской
революцией. «Горячая проблема» — правильный анализ классо¬
вых сил. Но он ставит вопрос о феодализме в Китае, далее — об
азиатском способе производства, еще далее — об учении о «спосо¬
бах производства» вообще и т. д. Практическая необходимость
углубленного изучения тем самым доказана. Ленин не раз с осо¬
бой силой указывал на необходимость величайшей разносторон¬
ности знаний (всей суммы знания), указывая на пример Маркса.
Таким образом, то, что выясняется для естественных наук, в рав¬
ной степени необходимо и для наук общественных (конкретное
экономическое обследование урало-кузбасской проблемы не стоит
в противоречии с построением теории планового социалистического
хозяйства, или вопрос об оптимальном размере уральских метал-
93
лургических заводов отнюдь не Исключает теории воспроизводства
в наших условиях).
Следовательно, из предыдущего вытекает необходимость опти¬
мальных сочетаний между различного рода проблемами, а не за¬
черкивания целиком той или другой категории проблем. При этом,
однако, следует заметить, что в план не входят, как мы видели
выше, темы, не стоящие вообще на пути нашего исторического
развития, углубляющие постановки вопроса в других, принци¬
пиально нам враждебных, измерениях мысли (теология, метафи¬
зика, идеализм и пр. и т. д.).
Совершенно очевидно из предыдущего, что нам необходимо
вести борьбу на два фронта', и против старого академизма, рути¬
нерской любви к абстракциям, заботам о проблемах исключительно
отдаленного порядка, против удаленности от шума и грохота
жизни и «злобы дня»; и против мелочного, крохоборческого, узко¬
деляческого отношения к науке> когда «великий теоретический
интерес», о котором говорил Энгельс, целиком поддерживавшийся
Лениным,, исчезает, когда из-за деревьев не видят леса, когда
лишают развития его громадной перспективы, когда практику
понимают не по-социалистически, когда не видят ни наших темпов,
ни наших масштабов и когда тем самым готовы уступить плацдарм
научной борьбы нашему капиталистическому врагу, его хозяйст¬
венным, политическим, военным силам.
Совершенно очевидно также, что если мы не будем выполнять
текущих планов, строительных и всяких иных задач сегодняшнего
дня, то мы срываем решительно все. Тогда мы не можем сдвинуться
с места. Тогда даже постановка вопроса о проблемах завтрашнего
дня лишается какого бы то ни было смысла, она становится кате¬
горически беспредметной. Поэтому обслуживание нужд текущего
момента есть исходный пункт, решающая предпосылка, абсолютно
необходимая, без которой всякое планирование превращается
в простую бессмыслицу.
Правильное соотношение между проблемами текущего момента
и проблемами отдаленными отнюдь не предполагает, что мы
сперва целиком решаем все текущие проблемы, чтобы потом ре¬
шать проблемы отдаленного порядка. Внутренняя связь между
различными категориями Проблем здесь такова, что этот способ
был бы в высокой степени нецелесообразен. Можно и должно ре¬
шать научно-исследовательские проблемы разной степени прибли¬
жения к практике сегодняшнего дня одновременно подобно тому
(здесь мы подчеркиваем всю условность аналогии), как в области
материального труда мы имеем одновременное производство во
всех стадиях и фазах изготовления средств потребления (добыча
топлива и сырья, машиностроение, и т. д., производство полуфабри¬
катов, производство фабрикатов). Здесь, как выражался Маркс,
размещение во времени заменено размещением в пространстве.
Крупные теоретические проблемы решаются. Но они решаются
не в фабрично-заводских лабораториях, не в работах зональных
станций, не в вузовских лабораториях, даже не в специализиро¬
94
ванных научно-исследовательских институтах. Они решаются в
«головных» институтах, в институтах Академии наук, в головных
институтах Сельскохозяйственной академии, в институтах Ком-
академии, в основных институтах Наркомпроса и т. д. Рационально
поставленное разделение труда внутри научно-исследовательской
сети, между различными категориями научно-исследовательских
коллективов должно отражать объективное различие (и в то же
время объективную связь) между различными фазами исследова¬
тельского процесса, от теоретической работы до технического при¬
менения ее выводов на местах производства. Переход науки в тех¬
нику и через нее в практику материального труда и обратно,
переход от материального труда через технику к науке, при един¬
стве этого процесса должен быть отражен в сложной кооперации
функционально отличных, но в то же время тесно между собой
связанных научно-исследовательских учреждений. Таким образом,
низовая сеть обслуживает непосредственные интересы производ¬
ственных ячеек (фабрик, шахт, заводов, колхозов, совхозов), а
также административных единиц, школ и т. д., забегая при этом
несколько вперед. Отраслевые институты обслуживают интересы
крупных отраслей промышленности, сельского хозяйства и т. д.,
будучи связаны с соответствующими объединениями и, опять-
таки «забегая вперед», при полной обеспеченности планов объеди¬
нений. Головные институты решают общие вопросы, вытекающие
из всей совокупности планов технико-экономического порядка, и
в то же время ставят крупнейшие проблемы науки, о которых шла
речь («проблемы завтрашнего дня»), будучи в то же время связаны
с комплексами практических органов, имея, следовательно, наб¬
людательную башню, откуда они следят за всеми основными техно¬
логическими процессами.
Вопрос о времени тем самым, однако, отнюдь не снимается. Не
снимается, следовательно, и вопрос об очередности тем. Эта
очередность должна быть во всех группах и категориях проблем.
Нетрудно видеть, что темы, связанные с прорывами и «горячими
проблемами», должны стоять на первом месте во временном ряду.
Расположение тем, обслуживающих технико-экономические йланы,
в значительной мере определяется на основе календарных сроков
выполнения тех или иных технико-хозяйственных задач, с поправ¬
кой на специфические взаимозависимости самих тем и связанных
с их решением научно-исследовательских процессов. Наконец,
расположение во времени проблем наиболее общего или особо
крупного значения, вопросов «завтрашнего дня», связанных с про¬
блемами технических революционных переворотов, определяется
многими факторами: настоятельностью с точки зрения перспек¬
тивных планов социалистической реконструкции; связанной с этим
широтой практических последствий (технико-экономический экви¬
валент данного открытия); степенью разработанности данной проб¬
лемы у капиталистического врага (мы должны обязательно «под¬
налечь», если у противника данная тема уже близка к решению,
если его наука уже беременна соответствующим открытием);
95
наличием особо квалифицированных сил (если у нас имеются
особо талантливые ученые, которые по всей своей структуре
способны особо быстро решить ту или другую из соответствующих
проблем, то этот момент подлежит особому использованию).
Разумеется, нельзя здесь дать общей точной формулы опти¬
мального сочетания между темами сегодняшнего и темами завтра¬
шнего дня. И здесь опыт подскажет многое, что чрезвычайно
трудно предвидеть заранее. Мы должны зорко следить за тем, что
делается в стане наших капиталистических противников. Мы не
должны открывать давно открытых Америк. Мы должны искоре¬
нить остатки самохвальства и национально-провинциальной огра¬
ниченности. И в то же время, исходя из широчайших и величест¬
венных перспектив нашего развития, мы должны возможно ра¬
циональнее строить огромный тематический план научно-иссле¬
довательских работ, делая его замечательным рычагом социали¬
стической реконструкции.
Планирование тем, как мы видели, включает момент размеще¬
ния этих тем между различными научно-исследовательскими уч¬
реждениями. Кроме сечения проблематики по линии очередности,
меньшей или большей конкретности и т. д. имеется более простое
их сечение по крупным группам объектов исследования. Здесь
налицо проблема распределения научно-исследовательских задач
между крупными секторами научно-исследовательской работы.
Одним из главных недостатков ее планирования и по сей день
является полнейшая неувязка в работе и разобщенность, грани¬
чащая с полной изолированностью отдельных крупных организо¬
ванных систем научно-исследовательских учреждений. Даже такие
близкие комплексы, как система институтов промышленности,
с одной стороны, и система институтов сельского хозяйства —
с другой, работали до сих пор вне всякого сотрудничества, если
не считать некоторых более или менее случайных фактов. Между
тем подобно связи между отраслями материального труда здесь
должна быть связь и между отраслями научно-исследовательского
труда, тем более что все нити в конце концов объединяются в один
узел в руках ведущих теоретических дисциплин, физики и химии,
если говорить о естественных науках. Разбивка тем определяется
соответствующими потребностями («заявки» на науку со стороны
промышленности, сельского хозяйства, армии и флота, школ всех
категорий, внешней политики; учреждений, связанных с вопро¬
сами кадров; потребности национальной политики и т. д. и т. д.)
и соответствующими ресурсами, определяемыми общегосударст¬
венным планом. Этот последний, в свою очередь, определяется на
основе сложного учета внутренней и внешней конъюнктуры, всей
международной, хозяйственной и внутренне политической обста¬
новки.
Одним из крупнейших вопросов является, между прочим, воп¬
рос относительно множественности вариантов и так называемого па¬
раллелизма. Постоянно приходится встречаться с жалобами на то,
что однородные работы ведутся параллельно; что работы ведутся
96
таким образом, когда в одном институте совершенно не знают, что
делается в другом; что происходит огромная растрата сил и
средств; что нет и речи о мало-мальски налаженной системе обмена
опытом; что старые навыки секретничества кое-где процветают
и днесь; что вместо социалистического соревнования наблюдается
нередко система настоящей «институтской тайны», «подножек»
и прочих прелестей, поистине отвратительных с точки зрения
социализма. В этом почти сто процентов правды. И само собой
разумеется, что острие нашей борьбы должно быть направлено
против параллелизма в работе. Но научно-исследовательская ра¬
бота такова, методы и задачи ее отличаются такими свойствами,
что все же нужно сделать из общего положения о недопустимости
параллелизма два крупнейших исключения, когда параллелизм
является не вредным, а полезным, и когда не только не нужно
бороться против него, а следует его всемерно поощрять. Первый
случай — это когда имеются налицо разные методы решения
какой-нибудь задачи научно-исследовательского порядка, т. е.
разные мыслительные или технические приемы ее «разгадки»
(разные материалы, разные технологические процессы; разные
типы конструкций и, следовательно, разные подходы к их выра¬
ботке; разные гипотезы для решения какой-либо проблемы и,
следовательно, совершенно различные проверочные опыты и
т. д.).
В таком случае в итоге мы будем иметь варианты решения той
или иной задачи, не одинаковые, а разные, будет ли то щелочной
аккумулятор, конструкция какой-либо машины или аппарата,
конкретный характер какого-либо технологического процесса об¬
работки или какой-либо материал (например, разные сплавы).
То же самое и в других областях. Здесь было бы прямо вредным,
если бы «параллелизм» в данном случае был запрещен. Наоборот,
здесь он полезен, ибо здесь дано многообразие опытов, результаты
которых можно и должно сравнить, взвесить, выбрать лучшее, это
лучшее обобществить и универсализировать, дав соответствующую
стандартную рецептуру, рекомендующую определенную комбина¬
цию методов, средств, материалов, приемов и т. д. Это первый слу¬
чай.
Второй случай — когда необходимо найти быстрое решение
какой-нибудь задачи, разумеется, не за счет отодвигания других,
более важных проблем. Можем ли, например, в самом деле, ска¬
зать, что разрешение проблемы алюминия должно быть сосредото¬
чено только в одном, и исключительно в одном, научно-исследова¬
тельском учреждении? Разумеется, нет. Нам очень часто нужно
найти быстрое решение задачи, и совершенно ясно, что вероятность
решения тем больше, чем больше соответствующих опытов, чем они
чаще производятся, чем более массовый характер имеют соответ¬
ствующие эксперименты. Здесь, следовательно, необходимо выйти
за пределы одного учреждения, и сверхцентрализация, и исклю¬
чительная монополия одного из них означала бы бюрократическое
торможение полезного дела. Таким образом, в данном случае парал¬
7 Академик Н. И. Бухарин
97
лелизм не только не вреден, но даже в высокой степени полезен,
и посему подлежит не уничтожению, а культивированию.
Главное зло «параллелизма» состоит в том, что нет взаимной
увязки работ, даже элементарной взаимной информации. При та¬
ком положении вещей речь идет не о полезном параллелизме,
который в наших условиях может быть формой социалистического
соревнования, а о вреднейшей бюрократической тайне, удиви¬
тельно напоминающей старое буржуазное секретничество; речь
идет о недопустимой изолированности научно-исследовательского
учреждения, о том, что его работа идет «на холостом ходу»; о худ¬
шем виде антиобщественного и антисоциалистического бытия,
которое стоит барьером на пути плана, обобществления научно-
исследовательских достижений, а следовательно, поперек дороги
и развитию науки, и социалистической реконструкции. Вот с этим
параллелизмом необходима жестокая, упорная, систематическая
война на истребление.
Планирование строительства научно-исследовательских учреж¬
дений и планирование средств не представляют особо трудной
задачи. Это планирование имеет своим исходным пунктом плани¬
рование тематики, которое определяет объем соответствующих
научно-исследовательских работ. Объем этих работ, в свою очередь,
требует соответствующих средств (капитальное строительство,
оборудование, библиотеки, аппаратура, заграничная специальная
литература, точные измерительные приборы, известная террито¬
рия, например для опытных станций, полузаводские установки
и мастерские и т. д.). Заявки, идущие от объема работ, сопостав¬
ляются с возможными ресурсами, определяемыми в бюджете под
углом зрения общей директивы об удельном весе научно-исследо¬
вательских учреждений. Здесь необходимо особенно резко под¬
черкнуть всю недопустимость и нецелесообразность «экономии»
на заграничной литературе, в особенности на специальных изда¬
ниях. Только малой осведомленностью в вопросе со стороны
соответствующих органов можно объяснить эту «экономию», кото¬
рая на деле означает для нас убытки, исчисляемые многими
десятками, если не сотнями, миллионов. Совершенно бессмысленно
говорить об использовании иностранной науки и техники, искус¬
ственно отрезая себя от этой науки и техники. Можно экономить
на чем угодно. Но экономить на иностранной литературе недо¬
пустимо ни <с какой точки зрения.
Планирование размещения научно-исследовательских учреж¬
дений представляет для нас интерес в двояком отношении. Прежде
всего мы считаем и полагаем, что необходимо, наконец, взять
решительный и смелый курс на децентрализацию научно-исследо¬
вательских учреждений. Пора нам отказаться от ориентации ста¬
рых петербургских чиновников и московских меценатствующих
купцов. Пора понять, что так называемая провинция должна
перестать быть задворками общекультурной жизни. Пора понять,
что у нас образуются новые гигантские центры хозяйственной,
политической, культурной жизни. Пора понять, что становятся
98
на ноги целые огромнейшие новые страны (Сибирь, Казакстан и
т. д.), по своим размерам далеко превосходящие крупные госу¬
дарства Западной Европы. Пора понять, что открывающиеся новые
богатейшие залежи топлива, металла, нерудных ископаемых,
источников электроэнергии требуют от нас строительства там, на
местах новых производств, мощных научно-исследовательских
учреждений, создания новых центров науки и техники. Для того
чтобы быть хорошо знакомым со всеми химическими свойствами,
со всеми особенностями, например, грозненской нефти, нужно
иметь в Грозном исследовательский институт, и опыт показал всю
целесообразность такого решения. Если мы имеем где-либо круп¬
ные массивы металлической руды или топлива, там именно и нуж¬
но строить соответствующие институты. Если научно-исследова¬
тельское учреждение связано с какой-либо отраслью промышлен¬
ности, то там нужно выбрать в лоне этой промышленности основ¬
ной кулак, какой-нибудь завод, или комплекс заводов, или ком¬
бинат, который является образцовым для всей этой промыш¬
ленности, является и по своему удельному весу, и по по¬
становке дела ведущим предприятием данной отрасли, и именно
при нем необходимо строить крупное научно-исследовательское
учреждение. Тогда мы получим базу для настоящей, крепкой,
прочной увязки между работами научно-исследовательского кол¬
лектива и соответствующей производственной отрасли.
Один из наших инженеров, т. Яроцкий, с полным правом
предлагал, чтобы мы при планировании работ научно-исследова¬
тельских учреждений не только равнялись по потребностям произ¬
водства, но чтобы эта связь была закреплена в форме взаимной
ответственности за выполнение промфинплана', соответствующее
предприятие, например, отвечает за промфинплан лаборатории,
а лаборатория отвечает за промфинплан завода. Это предложение
вполне целесообразно, и такой опыт необходимо провести.
Вторая, заслуживающая внимания идея, это идея построения
комбината из научно-исследовательского учреждения, втуза и за¬
вода (или, если речь идет о других отраслях работы, соответствую¬
щей производственной, административной, военной и так далее
единицы). Мы должны начать переходить к такого рода комбинату.
Тогда мы имели бы сочетание: завод или комплекс заводов;
фабрично-заводская лаборатория или институт; соответствующий
вуз или втуз; а также, может быть, и особый научно-исследова¬
тельский институт, который занимается специально работой в
области производства соответствующих кадров. Таким образом,
мы имеем процесс производства с системой рабочих мест, причем
данная производственная единица связана с топливной, сырьевой
или энергетической базой; рядом с этим имеется тут же, на месте,
научно-исследовательский институт, который делает объектом
своей работы и естественную базу производства, и технологические
процессы, протекающие на заводе, и экономику производствен¬
ного процесса; в полной увязке с этим производятся и кадры,
которые сразу получают нужный опыт, причем все преподавание
7*
99
ведется в связи с производством на месте этого производства,
а студенты с самого начала находятся в курсе всех особенностей
и качественных отличий данного вида производства, рассматривае¬
мого и с его технической и с его экономической стороны; наконец
(если мы имеем дело с предприятием крупного значения), научно-
исследовательский институт по кадрам должен изучать типы нуж¬
ных работников, их особые квалификации, учитывать всю сумму
педагогического и производственного опыта и т. д. Само собою
разумеется, что такого рода комбинат должен включать и библио¬
теки, и показательные музеи, и ряд других вспомогательных
учреждений. Мы будем в таком случае иметь твердую базу для
совместного решения многих проблем зараз. Чем мы сейчас стра¬
даем? Тем, что у нас нередко существуют огромные диспропорции
между производством и наукой, между спросом на инженеров и
покрытием этого спроса, между требованиями на научно-исследо¬
вательский труд и жалким количеством имеющихся работников.
Процесс овладевания техникой и наукой требует подготовки соот¬
ветствующих компетентных и квалифицированных сил. А у нас
часто работники распределяются вне всякой зависимости от их
квалификации, и самая подготовка кадров идет вне учета качест¬
венно различных потребностей. Предлагаемая система в значи¬
тельной мере устранила бы этот недостаток. Элементы плана росли
бы в самом действии, ибо увязка разных сторон проблемы дана
была бы организационным сочетанием различных учреждений.
Здесь нужно действовать смело и решительно. Смелее децентра¬
лизовать научно-исследовательские учреждения, радикально рас¬
прощавшись с «окраинами», «инородцами», «провинцией», «коло¬
ниями», «владениями» и тому подобными атрибутами проклятой
великодержавности. Смелее строить такие культурные гнезда,
которые будут мощным рычагом подъема новых стран, частей
СССР. Смелее ориентироваться на культурную революцию среди
щироких масс, которые связаны с данной отраслью производства,
живут ее интересами, вросли корнями в свой район, готовы его
поднять на щит социалистического соревнования районов. Тогда
мы получим такое мощное излучение культурной энергии, такие
новые рассадники пионеров социалистической культуры, бойцов
науки, техники, производства, социализма, что победа наша при¬
близится в своих сроках на много лет.
Переходим к вопросу о планировании кадров. Здесь необходимо
остановиться лишь на некоторых общих идеях. Прежде всего тут
следует подчеркнуть снова и снова специфические черты текущего
момента, связанные с расстановкой классов и классовой борьбой.
Последние вредительские процессы кричаще резко демонстриро¬
вали все исключительно огромное значение классового и полити¬
ческого отбора людей, которые работают как инженерно-техниче¬
ские и научно-исследовательские силы. Серия процессов вскрыла
перед нами отвратительную подкопную работу людей, которые не
только плевали на героические усилия рабочих, но взрывали эту
работу, бренча золотом империалистов и идеологически опираясь
100
на все силы старого мира. Речь идет здесь не о какой-нибудь одной
человеческой молекуле. Речь идет о целом слое нашей технической
и научно-исследовательской интеллигенции, который оказался в
лагере наших самых отъявленных, самых кровавых врагов, лишь
для внешности надевающих в «мирное» время лайковую перчатку
дипломатии и усердно орудующих по временам лакированным
языком буржуазной христианской цивилизации. С врагом при¬
шлось поступить, как с врагом. На войне, как на войне: враг должен
быть окружен, разбит, уничтожен 43. Но измена целой большой
группы чрезвычайно остро подчеркивает проблему новых кадров,
таких кадров, у которых была бы достаточная социально-классо¬
вая прививка, у которых самая их кровь была бы гарантией без¬
заветной верности делу пролетариата. Эти кадры должны принести
с собой ту революционную страстность, тот энтузиазм, ту целе¬
устремленность, ту несокрушимую энергию, которую обнаружи¬
вает в строительной работе и революционной борьбе пролетариат
СССР.
Проблема кадров у нас исключительно важна. Она важна у нас
прежде всего потому, что необыкновенно грандиозны наши за¬
дачи, требующие квалифицированных работников. Она стала еще
острее благодаря измене большой группы интеллигенции. Эту
проблему кадров революция решит так же, как она решала другие
задачи. Она отберет десятки тысяч надежных, крепких, верных
своих сынов. Но это новое поколение работников должно быть
переработано так, чтобы по своей научной и технической квалифи¬
кации не уступать «старым», а превзойти их. Чем шире наши
строительные задачи, чем грандиознее они, чем они новее, чем
больше трудных и оригинальных проблем несут они с собой, чем
скорее мы переходим к действительно социалистической технике,
чем решительнее мы ускоряем темпы строительства, — тем серьез¬
нее должна быть подготовка, тем выше квалификация, тем глубже
знания, тем ответственнее работа, тем недопустимее чванство, лег¬
комыслие, верхо» лядство, против которых со всей настойчивостью
борется наша партия. Прошло время литературщины, «газетной
трескотни». Каждый шаг проверяется теперь опытом. У плохого
инженера ломаются машины, проваливаются мосты, не ходят трак¬
торы, дорого строится завод и т. д. От техники на ходу нельзя
«отболтаться». И тысячи рабочих глаз проверяют и контролируют
работу. Мы вступили в такой период строительства социализма,
когда мы поднимаем исключительно огромные стройки. Без зна¬
ния и умения, не показного, а настоящего, сделать этого нельзя.
И наша пролетарская техническая и научно-исследовательская
молодежь должна бешено учиться: иначе у нас будет аварийное
положение по всему фронту, от идеологии вплоть до техники.
Стране нужен труд весьма квалифицированной пролетарской мо¬
лодежи, которая должна политически, технически, научно, куль¬
турно расти не по дням, а по часам и которая должна употребить
дьявольские усилия для того, чтобы, развивая неслыханно быстрые
темпы, в то же время обогнать и «стариков», и иностранных
101
ученых, и техников в качественном отношении. Только в таком
случае она выдержит грядущее великое историческое испытание.
Но из этого отнюдь не следует, что оставшиеся у нас «старые»
ученые не должны играть своей роли. Самый острый момент
борьбы остается позади. Кулацкие отряды окружены и разбиты.
Сопротивление в основном сломлено. Это положение вещей необ¬
ходимо вызывает и усиливает колебания в сторону пролетариата.
Те слои ученых, которые остались верными диктатуре пролета¬
риата или лояльно работали с советской властью, должны быть
всячески поддержаны. Произошел великий отсев, дифференциация,
генеральная размежевка сил, проверка в ходе борьбы. И вполне
понятно, что выдержавшая экзамен группа ученых, исследователей,
техников должна быть ободрена, сплочена вокруг партии и советов,
поддержана. Ей предстоит большая работа по стройке. Перед нею
огромные горизонты науки и научного развития. Перед нею
благороднейшая и благодарнейшая задача — передать свои знания
и опыт десяткам тысяч новых бойцов, пионеров новой культуры,
науки, техники, знания. Перед нею перспективы, о которых раньше
и нельзя было мечтать.
При планировании кадров возникает ряд вопросов: 1) прежде
всего, о числе работников на данные календарные сроки (это число
определяется объемом развертывающихся научно-исследователь¬
ских работ, причем необходимо резкое форсирование воспроиз¬
водства этих кадров); 2) далее идет вопрос о распределении
работников по различным отраслям научно-исследовательского
труда (здесь необходимо отметить исключительное несоответствие
фактического распределения работников реальным потребностям
как по отраслям научно-исследовательского труда, так и по сте¬
пеням научной квалификации); 3) обеспечение соответствующей
квалификации работников (исключительно недостаточное в на¬
стоящее время: типы потребных работников не изучены, подго¬
товка их крайне слаба, специализация проведена недостаточно,
общетеоретический уровень еще очень низок); 4) обеспечение
правильного хода всего воспроизводства работников всех степеней
квалификации, вплоть до самых высших. Все эти задачи входят
составными частями в вопрос о планировании кадров и подлежат
решению во что бы то ни стало.
При планировании кадров исключительно огромное внимание
нужно уделить вопросу о распределении времени наших научных
работников вообще и крупных ученых в частности. Опыт показы¬
вает, что наши крупнейшие ученые, наши научно-исследователь¬
ские и инженерно-технические работники исключительно большой
процент времени тратят не на свою работу в собственном смысле.
Они заседают, консультируют, администрируют, ездят, хлопочут,
организуют и еще раз заседают, не занимаясь наукой, не двигая ее
вперед, не имея возможности заниматься своим делом. Научно-
исследовательская работа есть последняя по очередности работа,
которой занимаются соответствующие ученые специалисты, кото¬
рых дергает и теребит всякий, кому не лень. Такого рода положе¬
102
ние вещей абсолютно нетерпимо. С ним нужно покончить раз и
навсегда: необходимо обеспечить ученым все потребное количество
времени для научной работы. Без этого двигаться вперед нельзя.
В заключение данного раздела необходимо сказать, что все
части планирования научно-исследовательской работы должны
быть взаимно связаны и представлять единое органическое целое:
планирование тематики, средств, кадров и т. д., все это — функ¬
циональные части одного плана, а весь этот план в свою очередь
составляет функциональную часть общегосударственного плана.
Только при таком положении вещей планирование научно-иссле¬
довательской работы будет действительным рычагом, поднимаю¬
щим производительность научно-исследовательского труда, повора¬
чивающим всю науку в сторону хозяйственных планов, резким
образом поднимающим эффективность всего социалистического
хозяйства СССР. Хозяйственная, политическая, оборонная мощь
Союза поднимается тем самым на свою высшую ступень.
5. МЕТОДЫ ПЛАНИРОВАНИЯ
НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ РАБОТЫ
В общей сумме вопросов, стоящих в связи с планированием
научно-исследовательской работы, крупнейшую роль играет вопрос
о методах ее планирования.
Методы планирования научно-исследовательской работы
должны быть тщательно продуманы. Здесь обязательно должны
быть приняты во внимание специфические особенности научно-
исследовательской работы, ее качественная характеристика, ее
оригинальные черты. Мы видели выше, как этими особенностями
козыряют противники планирования научно-исследовательской
работы вообще. Их аргументы мы разоблачили. Но тем острее мы
должны поставить вопрос об этих специфических особенностях
в связи с вопросом о методах планирования.
Специфические особенности научно-исследовательского труда
заключаются прежде всего в том, что это творческий тип работы.
Здесь меньше всего рутины, здесь больше всего исканий', здесь
относительно меньше известного, данного, обычного, стандартного;
здесь требуются новые комбинации, которых раньше не было; здесь
упор не на заранее готовые ответы, а на выработку этих ответов. Ко¬
нечно, и здесь есть ряд вещей известных, тысячи раз повторяю¬
щихся операций и процессов, где еще нет проблемы; технически
простых актов, которые ничего творческого не представляют,
но являются отправными точками или предпосылками для искания
новых путей. В этой области можно указать точные сроки и распи¬
сать все по календарю. Но если мы имеем дело с исканием нового,
с решением новых проблем, то дело обстоит сложнее. И здесь мы
можем для ряда проблем ставить сроки, но они не могут отличаться
той же степенью точности, как сроки в области планирования
материального труда. А для ряда общих и труднейших проблем
103
часто почти невозможно заранее говорить о сроках (смешно ска¬
зать: извольте разложить атом к 28 сентября 1940 г.). Разумеется,
это не аргумент против планирования, это — аргумент против
пошехонско-бюрократическо-головотяпского метода планирова¬
ния.
Далее. В научно-исследовательской работе очень часто
«на ходу», т. е. в процессе самой работы, возникают новые про¬
блемы, побочные ростки мыслей, иногда целый их пук, иногда
даже такие новые и неожиданные потоки проблем, которые, от¬
почковавшись, своим значением перекрывают первоначальные
линии работы и направляют ее по совершенно иному руслу.
Что же, нужно запрещать эту работу только потому, что она заранее
не была внесена в план? Нужно ее отложить только потому, что
у нее нет планового номерка? Разумеется, нет. Это было бы бюро¬
кратическим торможением дела, а не разумным планированием.
В области материального производства дело обстоит проще, хотя
и тут бывают необходимы серьезные поправки. В области научно-
исследовательской работы, именно в силу специфических особен¬
ностей научно-исследовательского труда, дело обстоит гораздо
сложнее и «тоньше». С этим нельзя не считаться. Поэтому методы
планирования должны обязательно учитывать эту особенность.
Идем еще далее. Научно-исследовательская работа такова, что
она не поддается часто грубому и элементарному, чисто количест¬
венному учету. В области материального труда, при массовой
продукции и стандартном качестве, достаточны простые количе¬
ственные индексы. Другое дело — в научно-исследовательской
и научно-технической работе. Здесь приходится искать, пробовать,
терпеть иногда неудачи, снова пробовать. Можно год работать
над какой-либо конструкцией и ничего не добиться. Но этот год
усилий и исканий совершенно нелепо записывать как круглый
нуль. На базе этих исканий в конце концов и получается решение.
Это есть своеобразный процесс производства нового. Вообще вся
научно-исследовательская работа носит дифференцированный ка¬
чественный характер, который опять-таки должен быть принят во
внимание. Наконец, нужно отметить, что в области научного исследо¬
вания открытие в одной области имеет тенденцию с чрезвычайной
быстротой перебрасываться на смежные области.
Все эти специфические черты научно-исследовательской работы
делают особенно крупной опасность бюрократического извращения
планирования. Ленин давным-давно предупреждал против этой
опасности, когда мы приступали к планированию хозяйства
вообще44. Теперь вполне уместно поставить этот ленинский вопрос
в связи с тем, что мы впервые приступаем к планированию научной
работы. Ведь в этой области особенно нужны смелость, инициатива,
постановка новых вопросов, новых проблем; здесь нужна творче¬
ская фантазия; здесь нужно пробовать; здесь нужно искать, здесь
нужно сметь. Вот почему бюрократическое планирование здесь
особенно опасно: оно может придушить инициативу, оно может
оказаться петлей на научно-исследовательской работе, оно может
104
привести к артериосклерозу научной мысли. Конечно, весь упор
должен быть сейчас на повороте от беспланового к плановому
хозяйству в научном исследовании. Здесь лежит центр тяжести.
Но болезнь нужно ликвидировать в самом зародыше, и это тем
более, что многих ученых, которые хотят идти в ногу с Советами,
примеры головотяпского «планирования» могут отпугивать и
отпугивают.
Один из таких примеров, когда люди совершенно не учитывают
специфических особенностей данного вида деятельности, был не¬
давно приведен в журнале «На литературном посту». Там была
напечатана статья некоего Восторгина , который, не моргнув
глазом и, очевидно, будучи наслышан об организации и плане
в науке, выставил в этой статье («Реконструкция литературы»)
такие курсивом набранные положения:
«ликвидировать писателей-кустарей как класс; создать мощные хозяйственно¬
литературные мастерские, работающие по принципу научного разделения труда и
на основе социалистических методов производства» 28*.
Редакция журнала дала отпор46 восторженной статье востор¬
женного т. Восторгина. Но пример этого автора, записавшего
всех писателей во враждебный класс, подлежащий уничтожению,
перенесшего лозунг обезличенной езды на литературную продук¬
цию и поднявшего его на высоту социалистического принципа,
поистине симптоматичен. Механическое перенесение форм и
приемов, годных на одном участке работы, на совершенно специ¬
фические ее области мстит за себя. Конечно, наука не поэзия. Она
весьма рациональна. Но научно-исследовательская работа имеет
свои отличия от процесса материального производства, и механиче¬
ское перенесение приемов планирования и учета, практикуемых
в сфере производства, на научно-исследовательскую работу, без
внимания к своеобразию этого объекта планирования, недопустимо.
Эти предварительные замечания необходимо было сделать
с самого начала, ибо они должны лечь в основу всех последующих
суждений.
Наиболее общий принцип методики планирования должен
заключаться в том, что сверху «разверстываются» лишь самые
общие проблемы, указываются главные направления работы,
узловые пункты, крупнейшие и особо актуальные задачи. Совер¬
шенно неправильно было бы, если бы сверху, в порядке невероят¬
ной централизации, местам указывались сотни тысяч тем и темок
с претензией на святость и незыблемость такого плана. Во-первых,
такой план нельзя было бы выработать, с ним нельзя было бы
«справиться»; во-вторых, он наверняка не учитывал бы всего бога¬
того многообразия жизненных запросов, всей исключительной
гаммы жизненных импульсов; в-третьих, он был бы мелочным и
детализированным каталогом тем, а не продуманной и связной их
системой; в-четвертых, он наверняка душил бы всякую научно-
исследовательскую инициативу, всякий почин, всякую оригиналь¬
28* «На литературном посту». № 7.
105
ность. Другими словами, он был бы воплощением бюрократиче¬
ского плана чиновников, продуктом административного восторга
и чрезвычайно мало был бы похож на настоящий план научно-
исследовательских работ.
Поэтому здесь более чем где-либо необходимо, чтобы общие
продуманные, компетентные указания расшифровывались сверху
вниз самими нижестоящими учреждениями, от головных институ¬
тов к отраслевым, от отраслевых к опытным станциям и лабора¬
ториям (если оперировать примерами промышленности и сель¬
ского хозяйства) вплоть до «научно-исследовательского станка»,
т. е. лабораторного стола.
Но методика планирования должна, по существу, обеспечить
наитеснейшую связь с практикой. Это есть главный и основной
регулятивный принцип всего планирования. Следовательно, и
методы планирования должны, в первую очередь, обеспечить
эту связь. Поэтому очевидно, что разработка планов должна идти
не только сверху вниз, но и снизу вверх, причем во всех соответ¬
ствующих звеньях должно происходить согласование планов науч¬
ных работ с планами производственных единиц. План фабрики,
ее работа, со всеми ее техническими и экономическими показате¬
лями, есть база для плана работы фабрично-заводской лаборатории
(а план цеха, соответственно, есть база для плана работ цеховой
лаборатории); фабрично-заводская лаборатория есть научно-тех¬
ническое орудие завода, его орган, имеющий непосредственное
практическое значение; его план есть составная часть плана завода
в его целом; лаборатория — не изолированный остров: она держит
под наблюдением весь завод, и ее план отражает и выражает
потребности заводской жизни; зональная опытная станция строит
план своей работы на основе хозяйственных планов обслуживаемой
ею хозяйственной территории (колхоза, совхоза, района); ана¬
логично этому строятся планы низовой сети учреждений, связан¬
ных с непроизводственными наркоматами. Институты специали¬
зированного типа связаны непосредственно либо с комплексом
крупнейших заводов (рудников, гигантских совхозов), либо с тре¬
стами, либо — наиболее частый случай — с объединениями. Кон¬
кретно это зависит от степени разделения труда, дробления его
по специальностям, организационных форм промышленности,
сельского хозяйства, транспорта и др. Планы этих институтов
составляются на основе планов (годовых, пятилетних и перспек¬
тивных) соответствующих объединений. Но здесь институты
вынуждены и забегать вперед. Контрольные функции у них почти
отпадают (контрольные анализы — дело лабораторий на местах).
Они обслуживают данную отрасль промышленности (или сель¬
ского хозяйства, или транспорта, или обороны и т. д. и т. п.) не
только с точки зрения данной техники: они должны вести вперед.
Их планы поэтому должны неизбежно подниматься над планами
практически работающих организаций, отправляясь от них.
По сути дела они являются, таким образом, тоже составной частью
треста, или объединения, или соответствующей другой единицы
106
практического порядка. Научно-исследовательские учреждения
еще более высокого порядка (головные институты, академии,
научно-исследовательские сектора) координируют свою работу
с огромными комплексами практически действующих органов
(планы промышленности есть база для сводных планов научно-
исследовательской работы всей промышленной сети; то же для
сельского хозяйства и др.). Обязательно должен быть применен
и метод встречных планов, причем и институты с своей стороны
должны выдвигать встречные планы для промышленности, сель¬
ского хозяйства и др. в особенности в связи с проблемой внедрения
научно-технических достижений.
Было бы, однако, излишним схематизмом и педантизмом
сводить методы составления планов только к этому. Мы уже
видели, что наука должна неизбежно забегать вперед; с другой
стороны, имеется известная (относительная) внутренняя логика
развития науки; далее, заграничная научная мысль подлежит
обязательному и всенепременному учету; затем, в ходе работы
назревают в отдельных дисциплинах некоторые общие узловые
проблемы, решение которых открывает шлюзы для целого ряда
новых и новых теоретических и практических проблем и соответ¬
ственных решений; наконец, в области теории, на границах смеж¬
ных дисциплин, обычно вспыхивают наиболее интересные (иногда
делающие эпоху) постановки вопроса, на которых целесообразно
сосредоточить усилия ученых, чтобы в результате, в конце концов,
получить огромный прирост практических ценностей. Вот почему
наряду с основным методом составления планов научно-исследо¬
вательских работ — методом, который непосредственно исходит
из конкретных планов практически работающих организаций,
необходимо иметь добавочные источники для составления научно-
исследовательской тематики — источники, которые давали бы га¬
рантию того, что для и ради социалистического строительства
мы используем все достижения науки, в том числе и такие, которые
выражают «обратное влияние» на практику, идут из самых глубин
научной теории и которые мы тоже должны сделать рычагом
практической переделки мира. Здесь следует широко практиковать
созыв совещаний и конференций и по специальным проблемам,
и по отдельным дисциплинам, и по вопросам, возникающим в по¬
граничных областях знания, и по проблемам, выдвигаемым ино¬
странной наукой и техникой. Эти совещания должны быть сво¬
бодными от всяких элементов бюрократизма, администрирования,
чиновничьей опеки. Им следует предоставить возможность самой
широкой научной инициативы. Главное в них — выдвижение но¬
вых проблем, новых точек зрения, новых предложений; широчай¬
ший обмен научным, научно-исследовательским и техническим
опытом; интенсивное взаимодействие между различными дисцип¬
линами; постановка «ведущих» проблем той или иной дисциплины;
дискуссии между представителями различных школ и направлений
внутри этих дисциплин; обсуждение общих вопросов из области
соотношения между теорией и практикой на основе учета опыта
107
и под углом зрения непрерывного слияния теории и практики
и т. д. и т. п. Наряду с такого рода совещаниями необходимо
всемерно поощрять деятельность научных обществ и ассоциаций,
создание вокруг них живой и подвижной научной общественности,
связанной с широкими кругами рабочего актива, общественности,
которая, наряду с общими задачами, ставила бы себе особые задачи,
или, вернее, общие задачи нашего строительства и нашей борьбы
переводила на специфический язык, конкретно расшифровывала
их, пропитывала бы их практикой науки и техники. Живая
деятельность всех этих обществ и ассоциаций, результаты научных
совещаний и конференций должны служить добавочным — и
притом очень важным — источником планирования научно-иссле¬
довательской работы. Следует здесь подчеркнуть, однако, что речь
идет опять-таки не о механическом объединении, и не об арифме¬
тическом суммировании материала, а об органической увязке,
о построении единого плана, который представлял бы собою
известный синтез и при всей своей многосторонности преследо¬
вал бы единую цель, наилучшим и наиболее быстрым образом эту
цель реализуя.
При таком положении вещей вся система научно-исследова¬
тельских учреждений вырабатывает свои планы в наитеснейшем
контакте с практически работающими организациями, в первую
очередь промышленными и сельскохозяйственными, строя эти
планы на основе планов соответствующих учреждений и соответ¬
ствующих областей практической работы. В то же время планы
научно-исследовательской работы включают и крупные проблемы,
решение которых революционизирует практику и обеспечивает
могучее продвижение ее вперед. Планы прорабатываются и
сверху вниз и снизу вверх, включая влияние специальных и общих
научных конференций. При такой методике составления планов
они будут действительными планами, а не каталогом тем; системой,
а не механическим нагромождением вопросов; рычагом практиче¬
ского переворота, а не академической бумагой; живым революцион¬
ным делом, а не мертвой литературой.
Выше мы видели, насколько серьезно стоит вопрос о специ¬
фических особенностях научно-исследовательской работы. Из этого
положения вытекает и ряд выводов, касающихся методики плани¬
рования.
Во-первых, сюда относится проблема новых, выдвигаемых
в ходе самого исследования, вопросов, в связи с чем стоит проблема
гибкости и эластичности плана. Эта проблема должна решаться
следующим образом: всякое научно-исследовательское учреждение
должно иметь известное количество забронированного «пустого»
времени, известный его резерв, который заполняется в ходе работ.
Это время включено в план именно как резерв. Данное учреждение,
данный институт, данная лаборатория по собственной своей ини¬
циативе, по собственному своему разумению наполняет его тем
конкретным содержанием, которое заранее не может быть учтено
и которое выявляется лишь в ходе научно-исследовательской
108
работы. Разумеется, при этом должно быть обеспечено выполнение
намеченного плана. Разумеется, этот резерв отнюдь не должен
играть роль лазейки или трамплина для разрушения плана. Разу¬
меется, этот резерв должен быть относительно малой величиной
по сравнению с общим бюджетом времени. Разумеется, наконец,
это время всегда должно быть заполнено; но оно заполняется
самим институтом, оно обеспечивает возможность наилучшего
оперативного планирования по инициативе этого института. Таким
образом, резерв времени необходим: он дает маневроспособность,
он предохраняет институты от «хождения по мукам» бюрократиче¬
ских инстанций, от переписки, ходатайств, волокиты; он поощряет
инициативу не за счет плана, а в пределах плана; он делает самый
план достаточно гибким и эластичным, предохраняя его от бюро¬
кратического вырождения.
Во-вторых, проблема плана и индивидуальных работ. В общей
постановке мы этот вопрос уже разбирали, когда речь шла о воз¬
можности планирования. Но здесь эта проблема снова выплывает,
поскольку ставится и вопрос о том, как сочетать индивидуальные
работы с коллективной организацией труда, как планировать эти
индивидуальные работы. Совершенно очевидно, что коллективная
организация научно-исследовательских работ отнюдь не зачерки¬
вает личностей. Совершенно очевидно также, что вводить сюда
«обезличенную езду» — это значит наделать беды. Совершенно
очевидно, наконец, что методика составления плана должна способ¬
ствовать инициативе и творческому размаху работников науки,
развертыванию и росту эффективности научно-исследовательского
труда. Поэтому при составлении плана научно-исследовательских
работ необходимо, по правилу, заранее включать индивидуальные
работы в план; при распределении и расстановке научно-исследо¬
вательских сил вообще, особо крупных ученых в частности, счи¬
таться с их особыми свойствами, научными интересами и склонно¬
стями, включая их в соответствующие (по объему, оборудованию,
людским кадрам, направлению и характеру работ) научно-исследо¬
вательские учреждения. При таком положении конфликты между
планом и индивидуальными работами будут минимальны. С другой
стороны, именно на основе плана и коллективной организации
труда (т. е. возможности разделения труда, массовых опытов,
поверочных испытаний, одновременного решения ряда задач
и т. д.) возможно будет огромное повышение производительности
труда и отдельного ученого и всего коллектива.
В-третьих, проблема научно-исследовательского риска. Мы
видели выше, что не всегда сразу получается готовое решение,
что в области поисков нового неизбежны неудачи, логические и
материальные «поломки». Планирование научно-исследователь¬
ской работы должно считаться с этой особенностью научно-иссле¬
довательского труда. Поэтому оно должно — при правильной
постановке дела — предполагать широкое право на научно-
исследовательский риск. Здесь положение аналогично положению
с техническим риском. Без «права на риск» неизбежна будет
109
боязнь ответственности, боязнь нового, процветание невероятного
консерватизма и рутины, убиение творческого начала и инициа¬
тивы, система «страховок» и «перестраховок» (вчетверо более
толстые стены, излишняя трата металла при постройках и т. д.),
вырастающая в паразита, сосущего соки живой жизни. В области
научно-исследовательской работы, где принцип новых творческих
сочетаний является основным, право на риск должно быть особо
подчеркнуто и закреплено. Конечно, при этом должен быть нала¬
жен и усилен соответствующий контроль за исполнением. Это
дело трудное. Но трудным являются очень многие проблемы
современности. Их нужно преодолевать, и мы их преодолеваем.
В-четвертых, проблема учета эффективности научно-исследова¬
тельских работ. Эта проблема должна опять-таки считаться с свое¬
образием научно-исследовательского труда. У нас уже накопился
целый ряд «житейских анекдотов» из этой области: определение
сравнительной эффективности по простому количественному
сравнению числа законченных работ, по количеству листов напеча¬
танных «трудов» и т. д. Между тем совершенно очевидна вся
нелепость такого рода учета. Эйнштейн, как известно, сформули¬
ровал целую революцию в основах современной физики на не¬
скольких страничках, тогда как гётевские Вагнеры могут произво¬
дить тонны печатной бумаги. Но от этого Вагнеры не станут
«продуктивнее» Эйнштейнов. Десятки тысяч решений по самым
разнообразным вопросам не могли бы выдержать сравнения с одной
решенной проблемой такого, например, порядка, как перенос
электроэнергии на расстояние без проводов. Все это весьма элемен¬
тарно. Но сказать это необходимо. В области научно-исследова¬
тельского труда особо должна быть подчеркнута категория ка¬
чества. Учет, который не «учитывает» этого последнего обстоя¬
тельства, есть прямое издевательство над учетом — издеватель¬
ство, которое ни с какой стороны не может быть положено в основу
правильного планирования научно-исследовательской работы.
Таким образом, здесь нужно переходить на систему сложных
показателей с учетом качественных характеристик, или к качест¬
венному описанию, сопряженному с количественным учетом
в допустимых пределах этого учета, или к косвенным методам
экономической оценки («польза» института для производства,
например в масштабах длительного времени: иначе опять-таки
сравнение невозможно) и т. д. Здесь еще необходима систематиче¬
ская подработка вопроса.
В-пятых, проблема подбора научно-исследовательских кадров.
Методика планирования и здесь не может и не должна механически
переносить приемы, годные для сферы материального труда,
целиком и полностью, без всяких коррективов, на планирование
кадров в области научного труда. В порядке крупных заданий,
в порядке величайшей спешки, гигантских темпов; при повелитель¬
ной необходимости действовать быстро, смело и решительно мы
привыкли прибегать к методам мобилизаций. Мы мобилизуем
громадное количество человеческих рук, голов, мозгов без предва¬
110
рительного выбора и подбора. Мы бросаем на посевную, убороч¬
ную, продовольственную и так далее кампании огромное количе¬
ство живой человеческой энергии. Она иногда делает чудеса.
Но в научно-исследовательской работе необходим более сложный,
более дифференцированный подход. Мы должны иметь здесь
определенный отбор научно-исследовательских работников: отбор
из рабочих-изобретателей, рационализаторов; из талантливых и
выдающихся активных рабочих на фабриках и заводах, в особен¬
ности из товарищей, имеющих изобретательскую, научно-исследо¬
вательскую жилку; при этом выбор отрасли научно-исследователь¬
ского труда должен точно так же отвечать склонностям и способ¬
ностям данных товарищей. Фабрично-заводские лаборатории,
производственные совещания, всевозможные технические и
научные кружки могут здесь сыграть исключительную роль.
В вузах и втузах, в повседневной работе студентов мы должны
внимательно присматриваться к людям особой складки, особой
сноровки, их выдвигать, из них вербовать научно-исследователь¬
ские кадры. Тогда мы получим максимальный эффект.
Особо стоит вопрос о качестве плановых ячеек наших научно-
исследовательских учреждений. Нужно прямо сказать, что нередко
эти плановые ячейки цредставляют собой бухгалтерскую часть
института, работники которой мало понимают в логике самой
научно-исследовательской работы. Поэтому нередко их работа бы¬
вает внешней, а следовательно, в значительной мере фиктивной.
Поэтому и планы нередко бывают фиктивными. Отсюда необходимо
сделать обязательный вывод: плановые ячейки в научно-исследова¬
тельских учреждениях должны иметь крепчайшее ядро людей,
которые понимают саму логику научно-исследовательского труда,
которые сами являются научно-исследовательскими работниками.
которые могут правильно учитывать опыт работы и правильно
намечать тематические планы своего научно-исследовательского
коллектива. Качественная сторона плана должна служить предме¬
том особого наблюдения и особых забот.
Итог итогов. Мы возвращаемся снова к исходному пункту,
на новой основе повторяя нашу генеральную установку: планиро¬
вать науку для практической работы в хозяйстве. Когда-то старый
Вильгельм Либкнехт47 коротко определял задачи партии: studie-
ren, propagandieren, organisieren 48. Мы можем тоже коротко фор¬
мулировать наши задачи: исследовать и открывать; изобретать и
технически оформлять; овладевать техникой и применять ее
на практике массового производства.
Теоретическая работа у нас, от установления частных законо¬
мерностей вплоть до высочайших обобщений, конденсирующих
в кратких формулах огромное богатство конкретного содержания,
есть совершенное орудие для переделки нашей страны и, в послед¬
ней инстанции, для переделки всего мира. В одиннадцатом тезисе
Маркса о Фейербахе говорилось: «Философы лишь объясняли мир
так или иначе; но дело заключается в том, чтобы его изменять» 4 .
Этот тезис есть действительная философия нашей эпохи, эпохи
111
великих работ, героических усилий, широких планов, огромных
воль, творчества миллионов, напряженной борьбы. Познание не
летит кверху, как интеллектуальный пар. Оно — фигурально выра¬
жаясь — растет из материального труда, из живой жизненной
практики. Работники науки, познавая ее природу как социальную
природу, отдавая себе полный отчет в социальной обусловленности
и социальной функции науки, воздействуют на эту практику.
Не как отвлеченная категория, а как живая деятельность строите¬
лей социализма теоретическая работа впервые, в общественном
масштабе, в плановом порядке, сознательно становится на службу
практике миллионов трудящихся, переделывающих лицо земли.
Главное сейчас — реализовать в жизни наши установки. Мы
должны считать критерием в оценке работы наших научно-исследо¬
вательских учреждений их службу социалистической практике;
если мы здесь достигнем высоких показателей, тогда мы безусловно
выдержим великий исторический экзамен: и экзамен, который
предстоит нашему социалистическому хозяйству, и экзамен,
который предстоит держать нашей науке. Ту часть старого поколе¬
ния наших ученых, которая с презрением отметает зазывания
иностранных врагов, мы должны призвать смело и беззаветно
отряхнуть ветхий прах рутины и традиции, быстро перестроить
свои ряды и целиком ориентироваться на самое активное, самое
энергичное участие в социалистической реконструкции страны.
Завершение пятилетки в четыре года; сплошная коллективизация
сельского хозяйства к концу пятилетки; достройка в ближайший
год фундамента социализма, более высокие, чем в самых развитых
странах капитала, показатели техники, экономики, культуры
на протяжении десятилетия — все это должно быть не абстракт¬
ными фразами, а регулярными принципами работы, творимой
миллионами рук.
Мы должны призвать точно так же нашу научную молодежь,
нашу надежду (ибо именно ей придется решать самые великие
исторические задачи, более великие, чем задачи, выпавшие на долю
«стариков») к упорной социалистической работе по овладению
наукой, техникой, производством. Мы должны всех научных работ¬
ников призвать к сознанию своей неизмеримой исторической
ответственности. Мы должны всех призвать к героическому труду,
пламя которого будет гореть таким же ярким и ослепительным
светом, как пламя героического труда рабочих масс, во всех концах
нашего Союза громоздящих исполинские здания новых заводов и
строящих массивный металлический фундамент нового общества.
Мы должны призвать всех к самому тесному сближению с миллио¬
нами, к направленной работе по демократизации знания. Движение
по овладению техникой стало уже массовым движением, и
колонна за колонной, отряд за отрядом идут в наступление
на фронте технического переустройства страны. Научно-исследова¬
тельские работники должны слить свои ряды с рядами борцов
за новую технику, должны быть передовой, авангардной цепью
в бесконечных шеренгах строителей и воинов классового фронта.
112
В конечном счете все решают люди, сила массы, ее культурность,
ее энергетическая зарядка. Ничего не стоят арифметические
вычисления статистиков, которые упускают из вида «малость»:
силу пролетарских масс, чувствующих себя хозяевами, строите¬
лями, организаторами страны. Ведь это массы дали такие темпы;
ведь это массы выдвинули различные фронты ударничества и соц¬
соревнования. Ведь это массы на страх врагам превратили Союз
в индустриальную социалистическую страну. Но если и теперь
массы способны «творить чудеса», то эти «чудеса» будут еще
величественнее, когда возбужденная революцией ненасытимая
жажда знания приведет к новому могучему скачку в культурном
росте пролетариата и трудящихся масс вообще.
Мы идем к огромным историческим испытаниям под руко¬
водством нашей партии, под руководством ее ЦК, под руковод¬
ством Советской власти. Мы идем к историческим испытаниям
действительно всемирных масштабов. Мы находимся в самой гуще
напряженной и трудной работы, огромных достижений, небывалых
успехов, но и тяжелых жертв. Не будем забывать, однако, что
ни одна историческая полоса, которая кажется потомкам сверкаю¬
щей алмазной эпохой сплошных героических подвигов, не обходи¬
лась без тяжелых надрывов, мучительного напряжения, чрезвы¬
чайных жертв, непосильных с точки зрения так называемого
«нормального» времени мещанского покоя, тихой пристани,
идиллии либерального прекраснодушия. Эпоха реформации;
эпоха Великой революции во Франции; так называемое «Смутное
время» в России — все это были годы и десятилетия тяжкие.
Но они пробивали могучими, тяжелыми таранами железные
ворота дальнейшего исторического развития. Даже весьма пере¬
оцениваемые буржуазными историками петровские реформы были
ломкой, когда рубка леса давала очень много щепы. Это не мешает
многим квалифицированным интеллигентам делать как раз
из Петра, выщипывавшего бороды, имевшего пристрастие к пыт¬
кам, не стеснявшегося ничем Петра, символом власти которого
была знаменитая дубина, национального героя и украшать лавро¬
выми венками его мраморные бюсты. Эти люди нередко считают
теперь своим патриотическим долгом злобно шипеть по поводу
тяжестей нашего времени, когда вся страна переделывается
в корне, когда сегодня приходится жертвовать многим, чтобы
завтра повысить жизненный уровень и уровень культуры на сотни
ступеней. Идет вперед мощная победоносная рать рабочего класса.
В ожесточенной классовой борьбе внутри страны, в тяжелом
железном кольце капиталистического окружения строители социа¬
лизма строят его великое здание. Они уничтожают, как змеенышей,
клубки вредителей. Они ликвидируют остатки капитала. Они
отметают бескостных. Они обнаруживают настоящие смерчи и
ураганы неистовой воли, подчиненной контролю планирующей
научной политики. Они превратят Союз в драгоценную вооружен¬
ную отчизну, если империалистские разбойники вынут из ножен
свои острые мечи. Единство воли определяется единством нашей
8 Академик Н. И. Бухарин
из
партии. Это единство воли дает огромную ее концентрацию,
страстную целеустремленность, могучую силу, с которой мы про¬
двигаемся с боями вперед. С непреклонной смелостью, с несгибае¬
мой решительностью, с вызывающей дерзостью мы будем делать
свое дело. И мы выполним те задачи, которые возлагает на нас
развертывающаяся классовая борьба мирового пролетариата.
К дружности, сплоченности, развернутой самокритике, яркой и
смелой работе, вместе с пролетариатом — не рядом с ним, а в его
рядах; не для дела «помощи» рабочему классу со стороны, а для
общего нашего дела, которое есть дело пролетариата, мы и зовем вас
всех с этой трибуны. Мы зовем на победу, на сокрушение всех вра¬
гов, на осуществление великой стройки, на завершение великой
социалистической реконструкции нашей страны!
СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ
И ЕСТЕСТВЕННЫЕ НАУКИ
Социалистическая реконструкция со всей громадностью ее ос¬
новных и второстепенных задач ставит с жесткой остротой вопрос
о науке, о научно-исследовательской работе вообще и о естествен¬
ных науках в частности. Если их могучее влияние так быстро
двигало вперед развитие производительных сил капиталистиче¬
ского общества, то это влияние должно быть гораздо большим,
более систематическим и постоянным, более всеохватывающим и
глубоким у нас для того, чтобы пролетарское государство, строя¬
щийся социализм вышли победителями из великого исторического
спора с мировыми державами финансово-капиталистической
плутократии.
Какое огромное значение придавал Маркс естествознанию, мы
видим уже из ранних его работ. Еще в «Святом семействе» 1
Маркс, высмеивая идеалистическую спекулятивную метафизику
Бруно Бауэра2 и К°, писал:
«Или критическая критика думает, что она дошла хотя бы даже до начала
познания исторической действительности, исключив из исторического движения
теоретическое и практическое отношение к природе, естествознание и инду¬
стрию?» **3.
Таким образом, Маркс наряду с «индустрией» как практиче¬
ским отношением к природе ставит естествознание как теоретиче¬
ское выражение этого процесса. Это вовсе не означает, что «теория»
есть нечто далекое от «практики». Наоборот, она сама имеет
исключительное практическое значение. В недавно впервые опуб¬
ликованных «Подготовительных работах для „Святого семей¬
ства44» 4 мы находим такие резко отчеканенные положения:
«Естествознание развило колоссальную деятельность и накопило непре¬
рывно растущий материал. Но философия оставалась всегда чуждой естество¬
знанию. . . Сама историография лишь случайно считается с естествознанием, смотря
на него под углом просвещения, полезности отдельных великих открытий. Но тем
более практическим образом ворвалось естествознание, через посредство промыш¬
ленности, в человеческую жизнь, преобразив ее и подготовив освобождение
человечества, хотя непосредственным образом на первых порах оно привело
к обесчеловечиванию его» 2*5.
Здесь естествознанию отводится совершенно исключительная
роль с точки зрения всей исторической перспективы.
В «Капитале» Маркс не раз останавливается на поразительном
’* Маркс и Энгельс, Сочинения, т. III, стр. 180.
2* Маркс и Энгельс, Сочинения, т. III, стр. 629. Курсив Маркса.
8*
115
значении естественных наук с точки зрения развития производи¬
тельных сил капиталистического общества:
«Ясно на первый взгляд. . . что крупная индустрия, путем включения
(Einverleibung) чудовищных сил природы и естествознания в производственный
процесс, должна в чрезвычайной степени поднять производительность труда» 3*6.
В другом месте Маркс, предвосхищая последующее влияние
химии на производственный процесс, дает такую, в высшей степени
точную и «современную», формулировку:
«Всякий прогресс в химии не только разнообразит и увеличивает число
полезных веществ и полезное применение уже известных, расширяя поэтому,
вместе с ростом капитала, сферы его вложения. Он одновременно учит включать
обратно отбросы процесса производства и потребления в круговорот процесса
воспроизводства; таким образом он создает, без предварительных затрат капитала,
новое вещество капитала. Подобно повышенной эксплуатации естественных
богатств, благодаря простому, более высокому напряжению рабочей силы, наука
и техника образуют энергию (Potenz) расширения капитала, независимую
от данной величины функционирующего капитала» 4*7.
Именно исходя из этого, и Маркс и Энгельс бесчисленное ко¬
личество раз говорили о широчайшем применении науки после
пролетарского переворота.
Ленин продолжал марксистскую традицию, когда со всей
настойчивостью подчеркивал эти истины:
«Масса его (т. е. капитализм.— Н. Б.) раздавила; но от раздавленного
капитализма сыт не будешь; нужно взять всю его культуру, которую капитализм
оставил, и построить социализм; нужно взять всю технику, науку, знание, ис¬
кусство, без этого жизнь социалистического общества невозможно пост¬
роить 5*8.
Теперь, когда перед нами встают задачи все более грандиозные,
когда революция приняла в известной мере и форму техниче¬
ского переворота, когда «культурная революция» стала необходи¬
мым звеном революционного преобразования, когда вопрос о тем¬
пах развития приобрел решающую роль, эти истины должны
во что бы то ни стало воплотиться в жизнь. «Индустрия» без
роста «естествознания» не будет расти. Повышенные темпы роста
социалистического хозяйства предполагают повышенные темпы
роста естественных наук, «теоретического отношения» к природе.
Работа научно-исследовательской мысли должна наконец занять
соответствующее место в системе общественного труда. Пролета¬
риат и его государство должны взять все, что можно, от науки,
широчайшим образом раздвигая возможности ее всестороннего
развития.
3* Marx, Das Kapital, I (Volksausgabe), S. 331.
4* Marx, ibidem, S. 541.
5* Ленин, речь на митинге в Петрограде в марте 1919 г.
116
1
Основой, базисом, решающим фактором всего общественного
преобразования, великой социалистической реконструкции явля¬
ется героический труд пролетариата, политически и хозяйственно
ведущего миллионные массы трудящихся. В этой системе труда
естественным наукам должна по праву принадлежать существен¬
ная роль.
Широкое общественное мнение пролетариата и советских масс
вообще, общественное мнение работников социалистической про¬
мышленности, общественное мнение нашей партии, к сожалению,
чрезвычайно мало осведомлено о деятельном участии научной
мысли в работе по преобразованию нашей техники и экономики:
огромная, но мало заметная работа творческой мысли часто скрыта,
и действительное ее значение затемнено. Между тем в важнейших
пунктах технического преобразования страны, неразрывно связан¬
ного с величайшей экономической ее переделкой, стоит — за кули¬
сами внешнего эффекта — систематическая и строгая теоретиче¬
ская работа.
Возьмем такую проблему, как проблема апатитов9. Эта
проблема стала «модной», об апатитах говорят, об апатитах пишут.
И это имеет свои основания. В самом деле. Открыты богатейшие
залежи новой формы фосфатного сырья, причем последние данные
исчисляют запасы апатитов в ’/2 миллиарда тонн6*. Эти залежи
станут базой химизации страны, базой могучего воздействия на все
сельское хозяйство. Они обеспечивают экспорт и, следовательно,
расширяют валютные фонды и импортные возможности. Они дадут
жизнь мощным химическим промышленным комбинатам. Словом,
перед нами проблема действительно крупнейшего значения с точки
зрения всей социалистической реконструкции страны. А многие ли
знают, как дошло дело до открытия и исследования мурманских
залежей?
На Мурман потянулась десять лет тому назад группа исследо¬
вателей в составе экспедиции Института Севера10 и под руко¬
водством акад. Ферсмана11, разрабатывавшего теорию струк¬
туры земли, искавшего решения ряда отвлеченных проблем
минералогии и геохимии 7*.
Акад. Ферсман уже тогда подходил к вопросу о закономерно¬
стях пространственного размещения химических элементов и их
различных закономерно связанных комбинаций, т. е. к проблемам
топографической геохимии (нетрудно понять, что открытие
закономерностей такого порядка даст огромное орудие для гео¬
логических и промышленных разведок) 8*. Теоретические поиски,
6* См. акад. А. Е. Ферсман, Апатито-нефелиновая проблема Хибинских тундр.
«Материалы по химизации народного хозяйства», вып. V, Ленинград 1929,
стр. 22, табл. VIII.
7* Ibidem, стр. 88.
8* Ср. акад. Ферсман, Строение и состав земли, как космического тела. Геохими¬
ческий очерк. «Научное слово», № 6—7, 1928. Ср. также доклад Ферсмана
на апрельской (1930 г.) сессии Академии наук СССР.
117
организованные, таким образом, Академией наук и Институтом
Севера, привели к открытию хибинских месторождений. Исследо¬
вание химических свойств апатитов и нефелинов, исследование
всего района, составление карт, выработка методов промышленной
обработки и т. д. и т. п. потребовали сложной кооперации работ
целого ряда научных институтов, огромного количества опытов,
напряженного экспериментального труда. Научный институт
по удобрениям (директор — проф. Э. Брицке 12), Государствен¬
ный институт прикладной химии под руководством акад. В. Ипать¬
ева 13 (одного из творцов «химии высоких давлений»), «Механ¬
обр» (Институт механической обработки полезных ископаемых)
выполнили ряд научно-исследовательских работ, прежде чем
«апатиты» превратились из «вещи в себе» в «вещь для нас». Без
этих работ у нас не было бы никакой перспективы. Наличие этой
работы (от отвлеченных проблем геофизики вплоть до методов
механического обогащения и калькуляции себестоимости добычи)
обеспечивает нам возможность крупнейшего промышленного
развития и могущественного воздействия на технику (в широком
смысле) и экономику сельского хозяйства.
Возьмем другое открытие, имеющее колоссальное значение для
будущего нашей страны. Мы говорили об открытии залежей
калийных солей под Соликамском^ (Урал). Это — открытие
совершенно исключительное. До самого последнего времени Герма¬
ния была монопольным поставщиком этого важнейшего удобрения,
этой «руды сельскохозяйственного значения» (акад. Д. Пряниш¬
ников*5). Еще в 1926 г. Д. Прянишников писал: «Что касается
России, то пока в ее пределах не найдено залежей калийных солей,
подобных германским; доставка же из Германии связана с боль¬
шими накладными расходами; например, один пуд каинита
обходится на месте добычи (в Страссфурте) от 9 до 10 коп.,
в Москве же он обходится уже 40—50 коп.» 9*.
Разведки, имевшие место под Соликамском, обнаружили,
однако, такой запас калийных солей (главное удобрение для
технических культур), который превышает запасы страссфурт-
ских месторождений. Таким образом, мировая монополия Герма¬
нии должна прийти к концу, а Соликамские залежи должны —
при условии вложения в это дело соответствующих средств —
стать источником химизации страны, основой, наряду с апати¬
тами, туковой промышленности и вместе с тем источником доход¬
ных экспортных статей 10*. Всего колоссального значения этого
открытия нельзя переоценить: речь идет действительно об одном
из решающих факторов нашей экономической жизни. И здесь мы
9* Д. Прянишников, Роль химии в современном земледелии. Сборник «Успехи и
достижения современной науки и техники». Изд. «Работник просвещения»,
Москва 1926, стр. 203.
10* См. Э. В. Брицке, Химизация сельского хозяйства .СССР. «Химия и Хозяйство»,
№ 1, 1929, стр. 67—68. Ср. также «Материалы к пятилетнему плану Геологи¬
ческого комитета». Изд. Геологического комитета, Ленинград 1929, стр. 147
и следующие.
118
видим сложную кооперацию научных учреждений: Геологического
комитета с его ученым аппаратом и ряда научно-исследовательских
институтов; и само «открытие» и решение вопросов, связанных
с обработкой и использованием калийных залежей под Соли¬
камском, лежали на плечах научно-исследовательских учреж¬
дений.
Возьмем, далее, пример из совершенно другой области. Мы
имеем в виду новые типы советских самолетов (в том числе
знаменитые «Крылья Советов» 16). Рекордные перелеты Мо¬
сква—Пекин, Москва —Токио |7, Москва—Берлин —Париж —
Рим —Лондон —Варшава —Москва; наконец, Москва— Нью-
Йорк 18 — все эти перелеты сделаны на машинах нашей конструк¬
ции.
Но все эти машины, которые занимают место в первых рядах
международной авиации, сконструированы в Научно-исследова¬
тельском аэрогидродинамическом институте (ЦАГИ). Блестящие
конструкторские силы этого института (Туполев и др.) опираются,
однако, на сложнейшую теоретическую работу. Институт в целом
имеет свою теоретическую (вплоть до работ весьма «отвлеченного»
характера) головку. Он в значительной степени есть орудие целого
направления, ведущего свое начало от замечательных работ
покойного русского ученого Н. Е. Жуковского, обогатившего
науку рядом оригинальнейших теоретических идей (его продолжа¬
телем является акад. С. А. Чаплыгин, нынешний директор ЦАГИ).
Следовательно, и здесь «теоретическое отношение к природе»
стоит в связи и опосредствует практические достижения.
Значительной известностью пользуются работы акад.
А. Ф. Иоффе по тонкослойной изоляции. Теоретически эта про¬
блема уже решена. Близится, в самом недалеком будущем, ее
практическое разрешение и возможность непосредственной прак¬
тической реализации. А это означает буквально целую техническую
революцию; это означает в условиях быстро растущей электрифи¬
кации страны многомиллионные сбережения и огромнейшее
облегчение передачи электроэнергии 19. Работа эта имеет опять-
таки мировое значение. О ней говорят в очень широких кругах
нашей общественности. А между тем эта работа связана ближай¬
шим образом с занятиями теорией пробоя, что, в свою очередь,
связано с работами над «отвлеченнейшими» вопросами электрон¬
ной теории материи. Вообще же акад. Иоффе — ученый с крупней¬
шим мировым именем и с необыкновенно творческим складом
ума — связан прежде всего с самыми «высокими» проблемами
теоретической физики. Но выяснение ряда общих вопросов осве¬
щает — иногда «неожиданно» — целый пук «практических» про¬
блем и дает решение по нескольким направлениям зараз.
В деле электрификации страны мы имеем такое гигантское
практическое достижение, как возникающий Днепрострой.
Днепростроем пестрят страницы газет и журналов. Снимки Дне-
простроя встречаются во всех иллюстрированных изданиях. Имя
Днепростроя широко известно за границей — и среди врагов,
119
и среди друзей, и среди империалистов, и среди пролетариев.
Между тем с научно-технического угла зрения Днепрострой есть
точка пересечения целого ряда дисциплин (геологии, гидротех¬
ники, электротехники, механики, экономики и т. д. и т. п.):
бесконечное количество теоретических выкладок, начиная с про¬
екта инициатора Днепростроя проф. И. Г. Александрова 20, опытно¬
теоретических проверок, изысканий и обследований было предпри¬
нято по самым различным направлениям и*. Наконец, в гидравли¬
ческой лаборатории ЦАГИ под руководством проф. Бовина была
сооружена модель русла реки Днепра и критически («опытно¬
теоретически») проверены все условия сооружения. «Этот опыт
дал возможность критически сравнить различные варианты, пред¬
ложенные Днепростроем, внести в них поправки, а также вырабо¬
тать два особых варианта, предложенных лабораторией Днепро-
строю. Один из этих вариантов и был принят Днепровским строи¬
тельством как окончательный для постройки» 12*.
Мы ограничиваемся здесь только наиболее кричащими приме¬
рами. иллюстрирующими ту мысль, что за практически важными
изменениями нашей экономической и технической структуры
стоит работа теоретической мысли и научно-исследовательских
учреждений. Можно было бы упомянуть о целом ряде других
крупнейших достижений.
Рационализация сжигания низкосортных топлив, новые типы
топок, тепловозостроение (Теплотехнический институт), «гидро¬
торф», фрезерный метод добычи торфа (Институт торфа), анализы
сибирских углей (богхедов и сапропелитов) и методы получения
жирных кислот (мыловарение) и ангидридов (лаки и изоляция)
в лаборатории проф. Г. Л. Стадникова , добыча серы из газов
медеплавильных и других заводов, новые методы добычи серной
кислоты (Институт прикладной минералогии), окисление фосфора
в воде под давлением, метод высоких давлений по отношению
к ряду веществ и, соответственно, оплодотворение ряда произ¬
водств (выдающиеся, имеющие мировое значение работы акад.
В. Н. Ипатьева), радиотехнические достижения (лаборатория
под руководством М. А. Бонч-Бруевича22, работы проф.
А. А. Чернышева23), видение на расстоянии («телевизия») —
работа проф. А. А. Чернышева, его же методы отыскания поврежде¬
ний в высоковольтных кабелях, искусственное волокно (институт
им. Карпова с директором А. Н. Бахом), ветряные двигатели,
особо пригодные для сельского хозяйства (ЦАГИ), изобретения
по борьбе с коррозией металлов, новые методы добычи легких
металлов, новые виды стали, новые виды растительного сырья
и* См. «Материалы к проекту проф. И. Г. Александрова»г «Днепровская гидро¬
электрическая станция и использование её энергии. Материалы комиссии
по разработке генерального плана потребителей днепровской энергии при
президиуме ВСНХ СССР», «Днепрострой»,. Бюллетень Государственного дне¬
провского строительства и др.
12* В. Бовин. Гидравлическая лаборатория Центрального аэрогидродинамического
института, «Днепрострой», № 1—2, 1929, стр. 69.
120
(волокно, каучуконосы), успехи селекции (вместе с развитием
генетики и евгеники24) и т. д. и т. п., — за всеми этими работами
стоит сложная теоретическая мысль.
2
Социалистическая реконструкция, эта величайшая историче¬
ская переделка общества, является его технической реконструк¬
цией (механизация, химизация, электрификация, если говорить
конкретными формулами) и неразрывно с этим связанной дальней¬
шей хозяйственной реконструкцией, т. е. изменением в организа¬
ции труда. Эта технико-экономическая революция должна нахо¬
дить свое выражение: 1) в быстром росте производительных сил,
2) в подъеме благосостояния широких трудящихся масс, 3) в быст¬
ром росте социалистического сектора хозяйства. Вся огромность
этого переворота демонстрируется в количественных масштабах
трансформационных процессов — масштабах, которые по всему
фронту вызывают крупнейшие качественные перемены.
Здесь мы не будем анализировать контртенденций, переходных
этапов, специфических трудностей, перебоя в исторической рит¬
мике. Здесь мы хотим лишь остановиться на основных тенденциях
развития. Эту оговорку необходимо иметь в виду при решении
конкретных вопросов дня.
Техническая реконструкция, как мы уже отметили, склады¬
вается (отнюдь не арифметически, разумеется!) из механизации,
химизации и электрификации хозяйства. Однако это содержание
нуждается в конкретной расшифровке, которую нужно иметь
перед собой при определении вытекающих отсюда задач научно-
исследовательской работы. Ниже мы постараемся отметить основ¬
ные моменты технической реконструкции, отнюдь не претендуя,
конечно, на исчерпывающее изложение предмета.
1. Новые орудия производства (машины и аппараты). Уже
и в пределах капиталистического общества сейчас идет на всех
парах процесс вытеснения паровой машины паровыми турбинами
и двигателями внутреннего сгорания13*. Одновременно, вместе
с проникновением химии в самые различные сферы производствен¬
ного процесса, растет система аппаратов. В настоящее время
речь идет в подавляющем большинстве случаев о применении
в СССР конструкций машин и аппаратов, уже известных в передо¬
вых странах капитализма. Однако совершенно естественно думать
и предполагать, что в дальнейшем нам понадобятся «свои» кон¬
струкции, соответствующие особым условиям развития. В сельском
хозяйстве, например, тип машин, их размер, их техническая мощ¬
ность определяются экономически в значительной мере размером
хозяйства: в мелком хозяйстве мощная машина «не окупается»,
13* См. В. Вейц, К характеристике союзной промышленной энергетики. Фабрично-
заводская промышленность СССР. Вып. III. Рационализация промышленной
энергетики СССР. Статистическое издание ЦСУ СССР. Москва 1929, стр. 9.
121
она — говоря на капиталистическом языке — «нерентабельна»,
хотя технически она представляет собой безусловный прогресс.
Процесс коллективизации хозяйства, сопряженный с его укрупне¬
нием, строительство гигантских совхозов, перспектива возрастаю¬
щего укрупнения сельскохозяйственных площадей и т. д. — все
это, несомненно, потребует нового типа машин (тракторов, ком¬
байнов, электроплугов новых мощностей) и новой кооперации
этих машин (а равно и аппаратов). В промышленности — в других
пропорциях — мы будем иметь ту же растущую потребность в боль¬
ших мощностях и в иной кооперации (системе, сочетании) машин
и аппаратов 14*.
2. Новые типы технологических процессов (технологические
методы). Возрастающее применение химии и электричества при
обработке сырья и полуфабрикатов. Возрастающее применение
комбинированных методов.
3. Новый размер производственной единицы. В области сель¬
ского хозяйства — через ряд промежуточных ступеней (переделка
крестьянского хозяйства) и более непосредственным путем
(создание новых и расширение «старых» совхозов) — огромное
укрупнение производственных единиц с тяготением к размерам
целых округов. В области промышленности — точно так же резкое
увеличение оптимального размера «предприятия». Тенденция
к этому уже проявилась довольно резко. Днепрострой, Магнитогор¬
ский завод (по проектам он должен превышать все имеющиеся
в капиталистическом мире предприятия), проект Ангарской
гидростанции и т. д. ясно обнаруживают направление грядущего
развития. Повышение размеров производственной единицы бли¬
жайшим образом связано с повышением технических показателей
орудий труда, машин и аппаратов, а равно с изменениями в системе
орудий труда.
4. Новая комбинация производственных единиц. Здесь, прежде
всего, необходимо отметить полную возможность использования
принципа комбинирования вообще. Технически этот принцип
абсолютно ясен. Возможность взаимно использовать «отбросы
производства», сочетать технически родственные отрасли в единый
ступенчатый технологический процесс, соответственно этому
выключить ряд целых звеньев и т. д., — все это достаточно солид-
,4* Об общей тенденции, вместе с ростом производительных сил, г-н Декстер
Кимболл говорит следующее: «Развитие современной механизации базируется
на применении так называемых машин-орудий. Такими основными орудиями
являются токарный, строгальный, фрезерный, сверлильный и шлифовальный
станки, так же как и их разновидности. . . Следует. . . указать на то, как выросли
эти основные орудия в своих размерах. Первый токарный станок, изготовленный
в 1800 г., мог поднять один человек. Большие современные токарные станки
могут обрабатывать цилиндры 10 фут. в диаметре, 40 фут. длиной, а наибольшая
американская сверлильная машина может обрабатывать предметы до 60 фут.
в диаметре. Важно еще и то обстоятельство, что могут быть сконструированы
машины-орудия еще большего размера. . . если это только будут позволять
другие условия» («Новейшие изменения в экономике САСШ», т. I, стр. 144,
прим.). Не всегда то же можно сказать о двигателях. Ср., например, паровую
машину и дизель-мотор.
122
ные аргументы в пользу комбинирования. Однако в капиталистиче¬
ском обществе этому мешают частнособственнические интересы, и
хотя централизация капитала неизбежно ведет к организации
монополистических «комбинатов», однако этот процесс не может
найти себе такого размаха, как у нас, и он не может быть рацио¬
нально проводимым, как это возможно при диктатуре пролетариата
и государственной концентрации средств промышленного произ¬
водства. Далее следует отметить особый принцип аграрно-инду¬
стриального комбината, объединяющего машинно-индустриальное
ядро (вместе с электростанциями, машинно-тракторными стан¬
циями, заводами по переработке сельскохозяйственного сырья)
с сельским хозяйством (растениеводство и животноводство).
Только при курсе на уничтожение противоположности между
городом и деревней, что свойственно социалистической реконструк¬
ции, возможно развертывание этого принципа.
5 Принцип электротеплогидроцентралей сверхмощного типа.
В передовых технических странах капитализма уже резко обозна¬
чился переход к системе мощных электроцентралей с увеличением
радиуса передачи электроэнергии при помощи сетей высоковольт¬
ного типа. «Близко время, — пишет о САСШ г-н Гиффорд-Пин¬
чот, — когда электрические компании общественного пользования
будут связаны между собой сплошь от Чикаго до Мексиканского
залива и от Атлантического океана до Великих равнин. Уже и
теперь один-единственный диспетчер (контролирующий не поезда,
а ток) дает распоряжения о распределении энергии между различ¬
ными связанными друг с другом электрическими системами.
Лидеры электрической промышленности уже предсказывают
в недалеком будущем взаимную связь сетей по всем САСШ» 15*.
Границы частной собственности и конкуренции при капита¬
лизме мешают развертыванию этого принципа. Об этом весьма
красочно сообщает, например, г-н Г. Бланкэнорн, касаясь развития
электрификации в Англии. «Чисто технический уклон электриче¬
ской промышленности, — пишет он, — в сторону больших стан¬
ций, монополизирующих снабжение промышленности энергией,
натолкнулся на Англию электрических уделов и энергетических
приходов» 16*. Нельзя ярче выразить конфликты между развитием
производительных сил («чисто технический уклон») и частнокапи¬
талистическими отношениями производства, отношениями между
отдельными предпринимателями или их группами («уделы» и
«приходы»). У нас нет этих пут. Наоборот, диктатура пролета¬
риата заинтересована в самом широком развертывании принципа
сверхмощных теплоэлектроцентралей по плану. Единство тепло¬
силового хозяйства, значение электрификации и с точки зрения
,5* «Giant Power». Large scale electrical development as a social factor. Русский
перевод: «Экономическая и социальная роль электрификации». Сборник статей,
опубликованных Амер. акад, полит, и соц. наук. Перевод Н. Вашкова. Предисло¬
вие Г. Кржижановского. Изд. «Плановое хозяйство», Москва 1929, стр. 21.
|6* Г..Бланкэнорн, Развитие электрификации в Великобритании, стр. 31 русского
перевода. Курсив автора.
123
топлива, рациональное начало, материализированное в плановом
электроснабжении из станций-гигантов, означают небывалый
подъем хозяйственной эффективности 17*. Это есть материальный
костяк, реально связывающий отдельные хозяйственные части
в организованное единство, планово управляемое и регулируемое.
6. Синтез механизации, химизации, электрификации. Воз¬
растающее влияние химии, связанное и с новыми методами обра¬
ботки и с новыми видами сырья, является одним из самых примеча¬
тельных признаков современного технического развития. Благо¬
даря химии с ее новыми методами (катализ, метод высоких давле¬
ний, глубокое охлаждение и т. д.) совершаются глубокие измене¬
ния в сельском хозяйстве (туковая промышленность и химическая
обработка удобрительного сырья), становится возможным исполь¬
зование совершенно по-новому «экскрементов промышленности»,
расщепление сырья и топлива (крекинг-процесс, жидкий уголь
по способу Бергиуса25, газификация топлива и т. д.) и диффе¬
ренцированное употребление его развязанных частей; синтетиче¬
ское получение ряда материалов; совершенно неслыханные ранее
способы добычи полезных благ (азот из воздуха, искусственное
волокно). Отсюда — новые комбинации между производственными
отраслями. Всеобщая тенденция к механизации, или, если говорить
о более дробной тенденции, к автоматизации производственного
процесса, вместе с химизацией и электрификацией представляет
собой единый поток технических изменений. Механизация у нас
должна по темпам идти быстрее, ибо в государстве пролетариата
нет тормоза техническому прогрессу в виде соображения о наличии
«дешевых рабочих рук». Химизация (связанная с комбинирова¬
нием) должна у нас иметь тоже более быстрые темпы, равно как —
по вышеуказанным основаниям — и электрификация страны.
Их совокупное действие на общей энергетической основе
(электроцентрали) есть исполинский рычаг подъема производи¬
тельных сил. Это находит свое выражение в быстром росте и
повышении удельного веса тяжелой индустрии (металлургия,
машиностроение, электростроительство, химическая промышлен¬
ность) .
7. Новые производства. В связи с предыдущим стоит и быстрое
повышение удельного веса новых производств. Эта тенденция
ярко проявляется в «современном капитализме». Под «новыми
производствами» разумеются: химическая промышленность в ее
новых ветвях; производство искусственного волокна; автостроение,
авиастроение, телефон, телеграф, радио (как электропромышлен¬
ность, производящая соответствующую аппаратуру). Соответ¬
ственно идут развитие новых производственных методов и добыча
новых видов материалов (в области металлов, например, легкие
металлы — алюминий, магний и их сплавы — идут на смену
,7* См. «Значение электрификации в решении топливных проблем». Материалы
к Всесоюзной топливной конференции, созываемой Госпланом и ВСНХ СССР,
«Планхозгиз», 1930.
124
меди, цинку, олову, свинцу) 18*. «Рост новых производств» так
феноменален, что упоминавшийся нами Декстер Кимболл говорит
о них: «Эти новые предприятия в действительности представляют
собою наиболее замечательную и наиболее важную фазу совре¬
менной промышленности, и их истинное значение, возможно,
является ключом к нашему промышленному и экономическому
будущему» 19*. Совершенно очевидно, что соответствующая пере¬
группировка у нас должна идти более быстрым темпом (харак¬
терно в этом отношении развитие химической промышленности,
создаваемой у нас впервые, авто- и тракторостроения, электро¬
промышленности). Создание и развитие новых производств,
смелые поиски «новейших» есть обязательный закон нашего
развития и важнейшая составная часть реконструкции.
8. Новое географическое размещение производств (новые
производственные штандорты). Здесь следует отметить, что, строя
в значительной мере наново и по плану, мы в состоянии неизме¬
римо рациональнее размещать промышленность. Многие вели¬
чины, которые в старокапиталистических странах являются
чрезвычайно устойчивыми и поэтому связывающими (центры
рабочей силы, концентрированные рынки, транспорт и т. д.),
у нас являются более подвижными, ибо они сами формируются.
Поэтому нам легче сразу же ориентироваться на основу основ —
источники сырья, топлива, энергии. При этом нужно, однако,
учитывать ряд таких факторов, как использование принципа
комбинирования и районирования, военно-стратегические моменты
и т. д. Огромные естественные богатства нашего Союза, их величай¬
шее разнообразие являются базисом для радикальной перегруппи¬
ровки производственных факторов и нового размещения промыш¬
ленности (ср., например, движение промышленности на Восток,
проблему Кузнецкого бассейна, Сибири, среднеазиатских обла¬
стей). При этом необходимо иметь в виду, что одной из важнейших
особенностей социалистической технической реконструкции
является сочетание промышленности и сельского хозяйства и,
следовательно, принцип аграрно-индустриального комбинирова¬
ния. Это влечет за собой соответствующие выводы касательно
размещения промышленности. Размещение различных сельско¬
хозяйственных производств должно основываться на учете, в пер¬
вую очередь, климатических данных, хотя здесь исторически сло¬
жившиеся отношения являются более тяжелым грузом.
18* Вернер Зомбарт выводит здесь общий закон о стремлении к замене органиче¬
ских веществ неорганическими, «освобождение от стеснений, наложенных
живою природой». См. В. Зомбарт, Современный капитализм, т^ III, стр. 101
(а также следующие). А. А. Мамуровский выводит более рискованный (с точки
зрения нашей эпохи) закон, по которому «каждый элемент, опираясь на
современную технику (обогащение, химические процессы, механическая обра¬
ботка) , получает в мировой экономике то место, которое он занимает в земной
коре». См. А. А. Мамуровский, Отражение химического состава земной коры
в минеральной индустрии (опыт научного планирования промышленности),
«Минеральное сырье» № 2 1920, стр. 197.
,9* «Новейшие изменения в экономике САСШ», т. I, стр. 152.
125
9. Технически рациональная организация труда под углом
зрения наибольшей его эффективности должна, в отличие от капи¬
талистического способа производства, учитывать величайшей
важности момент: развертывание творческой энергии массы.
10. Стандартизация и «симплификация» (упрощение) произ¬
водства, входя составной частью в процесс рационализации произ¬
водства, являются одним из существеннейших моментов рекон¬
струкции. Опыт капиталистической техники показал, что
производительность предприятия находится в чрезвычайной зави¬
симости от этой — как ее называют американцы — «теоретической
стороны производственного процесса», основанной на точном
счете и измерении. Опыт реконструкции нашей социалистической
промышленности, в свою очередь, показал, как количественные
показатели съедаются нередко качественной стороной дела (ср.
«проблему качества»).
11. Реконструкция транспорта и электрификация транспорт¬
ной сети. Служба связи — одна из труднейших проблем социали¬
стической реконструкции. Решение ее требует отчаянно больших
вложений, подъема металлургии и машиностроения. Но эту
проблему нужно решать во что бы то ни стало. С нашими расстоя¬
ниями и с нашими дорогами нельзя «догнать и перегнать». Реши¬
тельное расширение автомобильного движения, переделка наших
дорог, железнодорожное строительство и прокладка новых
железнодорожных линий, перспектива на включение железно¬
дорожной сети в сеть электропередач, включение всех видов
транспорта (железнодорожный, автомобильный, водный, воздуш¬
ный) в единую систему и сочетание с другими производственными
секторами есть одна из действительно основных задач технического
переворота. То же нужно сказать и о «службе связи». Телеграф,
телефон, радио должны покрыть своею сетью страну. Только
при этом условии будет тот интенсивный жизнеоборот, который
составляет человечески-общественное существо технической
революции социализма.
12. Материально-техническое уравнение «города» и «деревни»
есть великий конечный результат социалистической технической
реконструкции, результат, который совпадает с началом комму¬
нистической фазы в развитии общества и знаменует собою совер¬
шенно новую ступень исторического развития. Здесь мы хотели
лишь отметить одну техническую тенденцию, которая лежит
вне уже разобранных, хотя она с ними и технически и экономически
связана. Мы имеем в виду жилищное строительство. Реконструк¬
ция типа домов, реконструкция типа поселений, иное соотношение
между местами работы и местами непосредственной жизни,
города-сады, проблемы так называемого «благоустройства», об¬
щественной гигиены и санитарии, приближения к природе, очистки
от дыма и чада капиталистической цивилизации — все эти, правда,
еще отдаленные, перспективы нужно иметь в виду уже теперь, при
проектировках нашего дальнейшего бешеного строительства.
126
3
Такова бегло набросанная картина технической реконструкции
переходного к социализму периода. Нам нужно только непрестанно
помнить, что наша революция протекает не в социально-безвоз¬
душном пространстве, что мы отнюдь не представляем собой
«изолированного государства» фон Тюнена 26, а что мы живем в не¬
престанной борьбе с капиталистическим миром. В высшей степени
неостроумно упрекать СССР в национальной ограниченности.
Не говоря уже о том, что на территории Союза живет больше ста
наций, странно говорить о нигилистическом отношении ко всему
остальному (капиталистическому) миру со стороны государства,
которое поставило на своем знамени лозунг: «догнать и перегнать».
Это ведь и значит, что мерилом наших успехов мы берем постоян¬
ное сравнение с заграницей и что для нас эти сравнительные
индексы отмечают наш действительно исторический путь. Само
собой разумеется, что использовать связь с заграницей и расширять
ее с целью подведения базы для нашей экономической от нее
независимости есть наша систематически решаемая задача.
Присмотримся теперь к тому, что же вытекает из анализа
технической реконструкции для научно-исследовательской работы.
Поставим сперва вопрос в общем виде.
Из предыдущего следует, что задачи, которые великая социа¬
листическая реконструкция страны ставит научно-исследователь¬
ской работе, могут быть сведены примерно к следующим рубрикам:
1) поиски старых (в смысле уже известной качественной
характеристики) и новых естественных богатств (сырья, топлива,
источников энергии);
2) изыскание наилучших методов их использования;
3) изыскание наилучших средств производства, необходимых
для этого использования (машины, аппаратура);
4) изыскание наилучшей организации этого использования
(типы взаимосвязи, комплексы);
5) изыскание в области рационализации производства;
6) изучение работающего человека как субъекта трудового
процесса.
К этому присоединяется — если позволено будет выйти
за рамки поставленной темы — необходимость таких решающих
моментов, как:
7) экономический учет процесса (пространство, размещение,
комбинат и комплекс, оптимальный размер предприятия, новые
факторы производства и их агрегаты, распределение труда и
средств производства между потреблением, накоплением и куль¬
турно-административными нуждами и т. д.):
8) его политический учет (соотношение с заграницей, военно¬
стратегический момент, национальный момент, учет классовых
сил в стране; следовательно, общая, «последняя оценка» процесса
в целом).
Нетрудно видеть, что решение этих научно-исследовательских
127
задач предполагает развитие всех основных дисциплин, «естест¬
венных» и «общественных». В самом деле, поиски естественных
богатств (разведки) предполагают развитие геологии, геохимии,
геофизики, биохимии и т. д., а следовательно, химии, физики,
биологии; вопрос о методах использования должен опираться при
своем решении на изучение структурных свойств и «поведения»
данных элементов при самых различных условиях, а это пред¬
полагает, в конце концов, разработку ряда сложнейших вопросов,
касающихся общих теоретических проблем физики и химии; работа
над растительным сырьем и растительными средствами потреб¬
ления, исследование животных, проблемы селекции ведут через
евгенику и генетику к общей биологии. Конструкторская работа
опирается, прежде всего, на развитие механики. Все это, взятое
вместе, предполагает развитие математики со всеми ее «абстрак¬
циями». Комплексные проблемы предполагают интереснейшую
теоретическую работу в пограничных областях, где соприкасаются
и переходят одна в другую различные дисциплины и где, по спра¬
ведливому замечанию акад. А. Ф. Иоффе20*, нередко лежат
«корни решения величайших проблем» 27. Рационализация
опирается на целый ряд технических, экономических, физио¬
логических и тому подобных моментов. Изучение работающего
человека, в конечном счете, опирается на физиологию. Экономиче¬
ский и политический учет имеет своим основанием общественные
дисциплины. Можно было бы без большого труда показать на ряде
конкретных примеров, что все задачи реконструкции ведут —
или через ряд промежуточных звеньев, или более непосред¬
ственно — к теоретическим дисциплинам, к теоретической работе,
которая есть не что иное, как идеологическое продолжение мате¬
риального производства" как его теоретическая сторона, как его
теоретическая форма, которая неразрывно связана с содержанием,
но в то же время не тождественна с ним, форма, которая вырастает
из потребностей материального труда и в то же время активно
воздействует на этот процесс, которая является «теорией» и в то же
время имеет величайшее практическое значение. Здесь наука
вскрывает свой объективно-общественный «смысл», т. е. вскры¬
вается ее основная объективно-общественная функция, которую
нужно сугубо отличать от субъективных мотивов того или другого,
индивидуального или группового носителя этой функции (анализ
вопроса о классовом характере тех или других наук должен
составлять особую тему и в нашу задачу в данное время не входит,
хотя он сугубо важен и теоретически и практически). Таким
образом, научный план есть результат научной технико-эконо-
мическо-политической взвешенности всех многосложных факторов
хозяйственной жизни; в этом смысле он есть синтетический
продукт ряда научных дисциплин в их действии, в их активной
работе.
Огромное значение научно-исследовательских учреждений,
20* Ср. его доклад на 1-й сессии ЦНИС (Л. Иоффе, Основные проблемы организа¬
ции научно-исследовательской работы).
128
экстенсивного и интенсивного роста их работы вытекает отсюда
с полной очевидностью. До очевидности ясно также, что при
достаточном финансовом питании научно-исследовательской ра¬
боты, при ее правильной и упорядоченной организации и при
правильном соотношении между нею и сферой непосредственного
материального производства (т. е. при максимально живом взаимо¬
действии между исследовательским трудом и производством)
эффективность всего хозяйственного целого возрастает в очень
большой степени. А это означает, в свою очередь, реальную воз¬
можность весьма высоких темпов нашего развития. Творческая
энергия производящей массы, с ее пролетарским авангардом
и с его, этого авангарда, ударными производственными колоннами,
в соединении с научной энергией, соподчиненной целям и задачам
социалистического строительства, образуют действительно непобе¬
димую силу.
4
В связи с подходом к вопросу о планировании научно-иссле¬
довательской работы — вопросу, который совершенно закономерно
был поставлен, ибо процесс организации хозяйства вплотную
к нему подвел, — снова выплыла общая проблема о соотношении
теории и практики, сферы науки и сферы материального труда,
соотношения дисциплин теоретических и дисциплин прикладных
и т. д. и т. п. Мы должны коротко остановиться на этой проблеме,
потому что здесь, в кругах ученых, существует еще известное коли¬
чество застарелых предрассудков. Превосходно выразил эти пред¬
рассудки крупнейший наш микробиолог акад. В. Л. Омелянский.
Вот что он писал по этому поводу:
«Ведь надо же, наконец, понять, что наука создается не в практических
лабораториях, как бы великолепно они ни были обставлены, и не в погоне за
мимолетным практическим успехом, открывающим впереди заманчивые перспек¬
тивы, — она творится в тиши научных кабинетов, в бескорыстных, упорных и
часто самоотверженных поисках абсолютной правды — той «красоты истины»,
которую Декарт предпочитал всякой иной красоте. Здесь создаются непреходящие
ценности; здесь зреют великие возможности и зарождаются величайшие проб¬
лемы, нередко потрясающие весь мир и оказывающие могущественное влияние
на весь уклад человеческой жизни. Не будь гениального Фарадея, в течение 10 лет
упорно разрабатывавшего законы индукции, разве мы имели бы теперь мощные
динамомашины на фабриках, трамваи, электрическое освещение в городах и сотни
других приложений его великих теоретических изысканий? Не открой в 1842 г.
русский академик Н. Н. Зинин восстановления нитро- и амидосоединения,
разве существовала бы в современном масштабе анилиновая красочная промыш¬
ленность, обогатившая Германию? Без гениальных работ Пастера, легших в ос¬
нову всех наших микробиологических представлений, разве мы могли бы достиг¬
нуть такого расцвета хотя бы медицинской бактериологии, давшей нам в руки
действительные средства борьбы с поражающими нас недугами? Конечно, нет!
И нам становятся понятными вдохновенные слова Пастера, обращенные им к об¬
ществу: «Требуйте, чтобы умножали и украшали лаборатории: они — храмы
будущего богатства и благосостояния народа; в них человечество растет, укреп¬
ляется и улучшается, в них оно научается читать в творениях природы, в то время
как его собственные создания часто представляют собою творения варварства,
фантазии и разрушения» 21*.
21* Акад. В. Л. Омелянский, Успехи современной микробиологии. Сборник «Успехи
и достижения современной науки и техники», «Работник просвещения»,
Москва 1926, стр. 139—140.
9 Академик Н. И. Бухарин
129
В этом отрывке, который мы привели целиком, чтобы сохранить
всю силу его кажущейся убедительности, подкупают пафос науч¬
ной страсти, бескорыстие, горячая любовь к науке. Но, к сожале¬
нию, это не есть еще достаточный довод за объективную правиль¬
ность данных суждений. Совершенно верно, что многие действи¬
тельно гениальные люди самоотверженно исходили из одного
стремления к «красоте истины». Но самое переживание «красоты
истины» ведь не a priori28 данная категория. Эта эмоция сама
исторически образовалась, при определенных условиях, как выра¬
жение общественно полезной (и классово полезной) функции
науки. Если бы открытие «истин» (т. е. объективных закономер¬
ностей природы и общества) не было общественно полезно, в люд¬
ской среде никогда бы не могло сложиться благородной эмоции
«служения истине». Но в общественных системах, где духовный
труд отделен от материального да еще классово фиксирован,
где объективная связь труда и познания затушевана, там —
в сознании агентов науки — эта последняя теряет свой «прагма¬
тический» смысл. На этом смешении объективного значения науки
(ее функциональной общественной роли) с субъективным созна¬
нием ученых анархического товарного общества и покоятся, в сущ¬
ности, все возражения против марксистского понимания науки.
Приводя слова Пастера, акад. Омелянский не замечает, как под
«абсолютной» страстью к науке у Пастера скрывается реальный
смысл этой страсти: лаборатории — «храмы будущего богатства и
благосостояния народа»', в них человечество «растет», «укрепля¬
ется», «улучшается» и т. д. Но если науку (и ее репрезентанта
в данном случае, т. е. лаборатории) нужно создавать ради этих
категорий, то тем самым вскрывается и реальная общественная
функция науки: Пастер великолепно аргументирует против Оме-
лянского 22*.
Теория, если ее рассматривать не как систему застывших
истин, есть познавательная деятельность. Материальное производ¬
ство есть тоже деятельность людей, их действенное отношение
к природе. Материальное производство есть непосредственное
овладевание силами природы, выражение непосредственного «об¬
мена веществ» (К. Маркс) между природой и обществом. «Духов¬
ное производство» (Маркс), познавательная деятельность, есть
тоже процесс овладевания силами природы. С этой точки зрения
он есть качественное особое продолжение материального общест¬
венного труда. Продуктом материального производства являются
«вещи», материально потребляемые. Все большая часть этих вещей
является средствами производства, т. е. средствами материального
овладевания природой. Продуктами познавательной деятельности
22* Нужно сказать только, что в классовых обществах отнюдь не всегда речь идет
о таких благородных вещах: достаточно упомянуть, например, что та же
бактериология служит целям варварской империалистской войны, равно как
и химия (газы) и т. д. Идиллия Пастера конкретно опирается на свойственную
представителям «чистой науки» умственную слепоту, когда речь идет о клас¬
совых битвах и антагонизмах буржуазного общества.
130
являются теоретические истины, раскрывающие объективные зако¬
номерности природы (мы говорим о естественных науках). Но эти
истины суть в то же время орудия познавательного овладевания
природой. Чем «истиннее» теория, т. е. чем правильнее она отра¬
жает действительность, тем «ценнее» она как орудие борьбы с при¬
родой, тем большее значение имеет она — прямо или косвенно! —
для материального производства. Такова объективная связь явле¬
ний, и от этой объективной связи явлений уйти нельзя; она есть
закон общественного развития; его можно осознать или его можно
упорно не понимать, — все равно он остается. Поэтому реально,
т. е. в общественной связи явлений, никогда и не существовало
«чистой науки» как независимой от общества идеальной субстан¬
ции: она существовала лишь в головах людей, как иллюзия
товарно-капиталистического общественного сознания.
Из этого, однако, вовсе не следует, что наука всегда одинаково
хорошо служит потребностям общественной жизни и основе этой
жизни, т. е. материальному производству. Точно так же, как от эко¬
номической структуры общества зависит, насколько материальное
производство удовлетворяет нужды людских масс, так от этой
структуры зависит, насколько наука удовлетворяет нужды мате¬
риального производства, т. е. насколько она способствует жизне¬
деятельности всего общества. При раздробленности научного труда,
его ремесленно-индивидуалистическом характере, при такой
общественной структуре, которая отделяет «университет» и «ака¬
демию» от земной суеты материального производства, которая
создает идеализацию изолированности науки от жизни, — при
такой структуре наука, выполняя свою общественную роль, выпол¬
няет ее плохо. Современный капитализм уже разрушил ремеслен¬
ный строй науки. Он поставил на место «тихого кабинета» —
трестовскую гигантскую лабораторию, на место изолированного
исследователя — огромную кооперацию научных работников. Он
выдвинул своих талантливых исследователей на посты руководи¬
телей этих «научных фабрик». Но он не смог, в силу своей
капиталистической природы, дойти до организованной связи раз¬
личных дисциплин друг с другом и всех их с материальным
производством в общественном масштабе. Только у нас, при
возрастающей организованности всего общественного целого,
может пробивать себе дорогу идея плановости (не вульгарно
понимаемой!) научно-исследовательского труда.
Пролетариат вовсе не заинтересован в том, чтобы зачеркивать
и уничтожать теорию. Наоборот: всем известно, что теоретическим
знаниям придавали огромнейшее значение и Маркс, и Энгельс,
и Ленин. Маркс демонстративно назвал свое учение «научным
коммунизмом». Энгельс писал о переходе социализма «от утопии
к науке». Ленин с бешеной страстностью призывал к тому, чтобы
всемерно использовать науку для перестройки старой России на
социалистический лад. И это вполне естественно: «практика»
тем успешнее, чем развитее «теория». Вышеизложенный взгляд
на науку отнюдь не превращает все дисциплины в нормативные,
9*
131
в «прикладные». «Прикладная наука» есть систематизированная
рецептура с научно-теоретической подосновой. Она предполагает
теорию, т. е. систематизированную формулировку объективных
закономерностей природы, где нет ни грана какой бы то ни было
телеологии. Логический состав теории — это отражение объектив¬
ных связей природы, не больше, не меньше. Но это систематизи¬
рованное знание объективных законов есть базис норм. Выбор
объектов исследования, в конце концов, определяется обществен¬
ными потребностями (ориентация на определенные комплексы
объектов, понимая эти объекты в самом широком смысле). При
данных объектах исследования знание о них есть знание о связях
между ними (законы природы), и в них столько же телеологии,
сколько морали или религии. На основе этих знаний строятся
нормы действий, которые соподчинены какой-нибудь цели. Такова
действительная связь между теорией и практикой, теорией и
нормой, наукой и производством.
Если исходить не из потребностей только сегодняшнего дня,
то представляется очевидным, что рост теоретической мысли
ни в коем случае не должен суживаться. Наоборот: чем смелее,
шире, дерзновеннее теоретическая мысль, чем более способна она
к крупным обобщениям, постановке и решению крупных проблем,
тем, в конечном счете, она плодотворнее и практически. Это
понимают и выдающиеся люди не нашего лагеря, это понимают
и открытые наши враги.
Так, например, король английской химической промышлен¬
ности и идеолог «промышленного мира» Альфред Монд пишет:
«Теории, которые казались понятными только сверхматематику (only. . . to su¬
per-mathematician), стали орудиями, благодаря которым теперь разрешаются
трудности, встречающиеся в заводской практике» 23 24 **.
Как известно, теории «сверхматематического» калибра всегда
считались образцом небесной удаленности от земных дел.
Французский историк А. Матъез, анализируя роль науки
во время французской революции, приходит к такому общему
выводу:
«Теоретическая и практическая наука тесно связаны. Разделять их могут
только упрощающие и ограниченные умы. Утилитаризм, который поощряет только
приложения науки, в конечном счете работает во вред самому себе» 2 *.
Нет поэтому ничего удивительного в том, что открытия Фара¬
дея, Зинина или Пастера, будучи чисто научными, сыграли такую
огромную практическую роль; что современная мощная химиче¬
ская промышленность получила огромный толчок под влиянием
«университетской теории»; что теоретические открытия Габера 29
(синтетическое получение аммиака и т. д.) произвели переворот
23* Sir Alfred Mond, Industry and politics. Macmillan and C°, London 1927, p. 152.
Курсив наш. — H. Б.
24* А. Матъез, Как побеждала французская революция, «Военный вестник»,
1928 г., стр. 178.
132
в промышленности; что без теоретического изучения металли¬
ческих сплавов на основании отвлеченнейшей теории («закон
однородностей», «закон Коновалова» 30) 25* мы не имели бы совре¬
менной металлургии. А если бы, например, не имелось весьма
«общей», весьма «теоретической» теории Менделеева, то что бы
было с современной химией? «Сугубо теоретические открытия
Максвелла 3‘ и их опытная проверка, сделанная Герцем 32, явились
базой современной радиотехники. . .» 26* и т. д. Таких примеров
можно было бы привести великое множество (мы приводили ряд
их в начале статьи, поскольку речь шла о СССР). Не станем их
множить. Они получают свое полное объяснение на базе марксист¬
ской теории науки, которая разрешает и социологическую задачу
выяснения общественной роли науки, и ее логический состав, и
соотношение между этими ее сторонами.
Вся система науки должна быть — на основе коллективной
организации научного труда — ближе придвинута к производству
(а не одни только «крохи с барского стола»). Разумеется, у нас
будет иная направленность научного труда по сравнению с преж¬
ними общественными структурами. В этом ведь должен выразиться
«стиль эпохи», который никогда не был постоянным. Но в нашем
плане будут все более и более исчезать старые объекты, продукты
метафизического бреда, идеологические фантазмы прежних куль¬
тур и цивилизаций, нищенские лохмотья идеалистической фило¬
софии, фетиши затуманенного общественного сознания товарно¬
капиталистического общества, религиозные квазитеоретические
истуканы, отражение рабско-холопской общественной иерархии.
Представителям естественных наук нечего опасаться за судьбу
точного знания: культурный крен будет у нас креном именно
в сторону точного знания, и «дух» естественных наук, оплодотво¬
ренный революционно-материалистической диалектикой, будет
проникать все более в общественное сознание, подобно тому как
современная химия проникает в поры целого ряда материально¬
производственных отраслей.
Максимум взаимодействия — вот что нужно в отношении
между научной теорией и материальным процессом труда. С точки
зрения наиболее быстрого роста эффективности всего хозяйствен¬
ного комплекса самым выгодным соотношением как раз и является
такое соотношение, когда рост потребностей материального произ¬
водства ставит все новые и новые задачи перед наукой, непрестанно
толкая ее вперед, и когда научное творчество, в свою очередь,
обратно влияет на производство, революционизируя его методы и
двигая его тем самым вперед. Этот максимум взаимодействия
обеспечивается организационными формами связи между хозяй¬
ством и наукой, организацией самой научно-исследовательской
работы и, наконец, теми ресурсами, которые научно-исследователь¬
25* Независимо от того, кто этот закон открыл и сформулировал. См. В. Я. Курбатов,
Наука и химизация народного хозяйства, «Химия и хозяйство» № 1, 1929 г.
26* Акад. Миткевич, Задачи научно-исследовательских работ в области радиотех¬
ники. Бюллетень НИС № 2, стр. 41.
133
ская работа получает, в конечном счете, из сферы материального
труда.
Плановое хозяйство строящегося социализма, диктатура проле¬
тариата, советская власть обеспечат яркий размах научного твор¬
чества. В области материального труда пролетарский авангард
выказывает настоящие чудеса героизма и преданности огромному
строительству. В труднейших условиях полуизоляции от загра¬
ницы, при бедности экономических ресурсов, при сверхчеловече¬
ском напряжении, при кратчайшем — вряд ли имеющем в истории
хотя какую-нибудь аналогию — переходе к совершенно непривыч¬
ным темпам и при неслыханной ломке старого ритма труда
пролетариат из года в год увеличивает размеры своего урока,
годовой части гигантской строительной работы, которую он взвали¬
вает на свои плечи. Пролетариат делает это дело в твердой уверен¬
ности, что его не сорвут никакие силы: ни мрачная подлость
вредительского отчаяния, ни наскоки иностранного империализма,
ни злопыхательство гибнущих остатков капитализма и средневе¬
ковой дикости. И действительные ученые, которые имеют настоя¬
щую «физическую силу ума», чтобы видеть всемирно-историческую
магистраль нашего смятенного великого времени, в лоне которого
рождается новая жизнь человечества, пойдут в ногу за мерно,
тяжелой поступью идущими рядами пролетарских строителей-
бойцов.
СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ
И БОРЬБА ЗА ТЕХНИКУ
О технической пропаганде и ее организации
Революция пролетариата в нашей стране вступила в свою новую
фазу: фазу технического переворота. Этим, в сущности, подчер¬
кивается вся ее неизмеримая глубина: в октябре 1917 г. был разбит
государственный аппарат буржуазии и организована диктаторская
власть рабочих, поддерживаемых крестьянством; далее, быстро
развивался процесс экономической экспроприации господствовав¬
ших прежде классов вместе с организацией военно-коммунисти¬
ческого хозяйства; новая экономическая политика открыла в 1921 г.
«восстановительный период», поднявший наше хозяйство на до¬
военную высоту по показателям валовой продукции, но уже
с возросшим социалистическим сектором внутри общехозяйствен¬
ного круга; развернувшиеся противоречия нэпа привели в процессе
начавшейся реконструкции к новой полосе, отмеченной ликвида¬
цией кулачества, огромным ростом совхозов и колхозов и необык¬
новенно быстрым и интенсивным индустриальным строительством.
Эта «эпоха великих работ» потребовала коренной реконструкции
всей технической основы общества: проблема так называемого
«основного капитала», или «социалистического накопления»,
стала не только как проблема определенных количественных
величин, но и как проблема качественных социально-экономи¬
ческих сдвигов и качественного технического оформления. Клас¬
совая борьба пролетариата, строительство социализма потребовали
своего перевода и на специфический технический язык. Революция
спустилась до материально-технического костяка общества и тем
самым поднялась на наивысшую точку своего развития. Под руко¬
водством партии и ее Центрального Комитета, твердой рукой
проводящего генеральную линию в борьбе со всеми уклонами,
рабочий класс решает сейчас гигантскую задачу технического
переоборудования всей страны: мы переживаем период великой
технической революции. Этот период ставит перед нами новые
задачи, которые рабочий класс СССР решает с тем же мужеством,
героизмом, энергией, с каким он шел на врагов в открытом воору¬
женном бою.
135
1. ТЕХНИКА В КАПИТАЛИСТИЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ
И СОВРЕМЕННЫЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС
«Догнать и перегнать капиталистические страны» — это значит
догнать и перегнать их в области технического развития. Более
того. Их нельзя ни догнать, ни перегнать, если не побить их
именно здесь, в материальной сердцевине хозяйственной жизни,
в ее технической основе. Поэтому нам, прежде всего, необходимо
знать, что делается в области техники в странах капитализма,
каковы здесь основные линии технического развития, «куда идет»
техника капитализма в ее сочетаниях со всеми сторонами этого
способа производства и теми потрясениями, которые он пережи¬
вает. Современное состояние капиталистической экономики харак¬
теризуется глубочайшими противоречиями между развитием про¬
изводительных сил (и технической основой их) и производствен¬
ными отношениями капитализма, технико-производственными
мощностями и наличным производством, «техникой» и «коммер¬
цией», научно-техническими возможностями и капиталистической
«рентабельностью». Если брать пока одну техническую сторону
дела, то основные тенденции технического развития можно, при¬
мерно, свести к следующим пунктам:
1) огромный рост электрификации (переход от паровой
машины к электромотору, переход от мелких станций к гигантским
электроцентралям в связи с прогрессом техники токов высокого
напряжения; кольцевание);
2) огромный рост применения двигателей внутреннего сгора¬
ния (здесь, прежде всего, следует отметить дизель-мотор и ту рево¬
люцию, которую он производит в сельском хозяйстве, в транспорте
и в деле авиастроения: автомобиль, мотоцикл, аэроплан, трактор,
танк);
3) механизация сельского хозяйства (трактор, сложные ма¬
шины, комбайн);
4) новые металлы и сплавы (сверхтвердые стали, легкие
металлы и сплавы);
5) химизация индустрии и сельского хозяйства (синтетическое
получение ряда важнейших продуктов, проникновение химии
в металлургию, химия угля, искусственное волокно, туковая
промышленность, газификация и т. д.);
6) всесторонняя механизация и автоматизация производства
(специализированные станки, их координация, непрерывный по¬
ток, внутризаводской транспорт, центральный двигатель и отдель¬
ные моторы при станках без общих трансмиссий);
7) электрификация транспорта;
8) исключительное развитие автомобильного транспорта и ав¬
тостроения;
9) аэростроение;
10) исключительно быстрое развитие телефоностроения, радио¬
строения, кино; телевизия (видение на далекие расстояния).
Эти крупнейшие технические сдвиги, стоящие на грани техни¬
136
ческого переворота, сопровождаются изменениями по самым раз¬
личным техническим направлениям: растет мощность машин и их
агрегатов; чрезвычайно ускоряются все процессы движения (на¬
пример, скорости вращения и т. д.); ускоряются химические
реакции (катализ); повышаются коэффициенты полезного дей¬
ствия.
Само собой разумеется, что эти глубочайшие технические
изменения предполагают: а) возрастающее применение науки
к процессам производства, б) изменения в квалификации рабочих
сил и в конкретных формах эксплуатации рабочего класса капита¬
листами, в) изменения в организации производства труда и руко¬
водства предприятием.
Возрастающее применение науки имеет своей материальной
предпосылкой организацию мощных фабрично-заводских лабора¬
торий, исследовательских институтов, научных и научно-техни¬
ческих ассоциаций; изменение в квалификации рабочих сил на¬
ходит свое выражение в росте таких рабочих сил, которые способны
развивать более интенсивный труд (контроль и концентрация
внимания), причем старые специальности отмирают вместе с авто¬
матизацией; изменения в организации производства, труда и руко¬
водства предприятием осуществляются благодаря росту сверхмас¬
сового производства, стандартизации, нормализации и типизации
производства и его так называемому «научному руководству» 1
(Тейлор, Гант и др.). Сюда же нужно присоединить продажу
«от руки ко рту», т. е. организацию производства прямо на поку¬
пателя, без «затоваривания» и без промежуточных торговых ин¬
станций (специфически американский «метод»).
Таким образом получается огромный переворот в ритмике
всего производства, а следовательно, и всей жизни вообще: пульс
этой жизни начинает биться гораздо чаще и энергичнее, причем
основные толчки идут из сферы технических перемен, взрывающих
все косные и консервативные устои. Старые материалы сменяются
новыми (легкие металлы, нержавеющая сталь, отходы и суррогаты
как основные продукты, пластические массы, целлюлоза и ее
многообразные новые применения и т. д.); старые машины усту¬
пают место машинам гораздо больших мощностей и машинам-
автоматам новейших конструкций, с огромной производитель¬
ностью: типографская машина в Кливлэнде в один час выпускает
400 000 брошюр по 16 страниц; ткацкий автоматический станок
сконструирован так, что один рабочий работает на 100—110 та¬
ких станках; на машине, производящей колбы для электроламп,
рабочий производит 1700 лампочек в час против 50 — 55 ручным
способом; аэроплан военного времени развивал скорость 120—
150 км в час; сейчас рекордная скорость — 580 км\ сцепной вес
паровоза 20 лет тому назад доходил до 70—80 т, а теперь —
до 300—450 г, причем вес поезда может достигать 10 000 т;
скорость резания металла 20 лет назад — 15—30 м в минуту,
теперь — 120—180 м\ скорость обточки увеличилась в 10 раз и т. д.;
старые технологические процессы отмирают, и необычные впервые
137
рождаются: таковы многочисленные химические синтезы —
химия высоких давлений, проникновение физики в производ¬
ственные процессы, электро- и автогенная сварка, термическая
обработка металлов и сотни других процессов; старые методы
организации производства исчезают, и им на смену идет поточный
метод с автоматическим станком, с автоматизмом всего процесса,
с его расчленением на ряд ступеней, идущих одна за другой, как
на кинематографической ленте, с конвейерной системой и рацио¬
нальным электрифицированным внутризаводским транспортом;
старые методы организации труда вытесняются применением пси¬
хотехники и лабораторно проработанными, взвешенными и научно
продуманными методами эксплуатации рабочего класса, при кото¬
рых возможное сокращение рабочего дня и повышение зарплаты
в чрезвычайной степени перекрываются крайней интенсификацией
труда, его необычайным уплотнением и резким повышением нормы
эксплуатации.
Эпоха капиталистической рационализации, которая может быть
понята в целом лишь при анализе всех сторон процесса, опира¬
ется, в конечном счете, на изменения в технической стороне
производства, на его материальные изменения.
Но эта эпоха развернула и свои кричащие противоречия. Они
нашли свое наиболее яркое выражение в современном кризисе,
самом остром, самом глубоком и самом опасном для капитализма
кризисе; который находит себе место, начиная с 1825 г.2, когда
капиталистические кризисы вообще выступили впервые на истори¬
ческую сцену. Рост производительных сил столкнулся с узостью
производственных отношений капитализма, причем этот конфликт
оказался таким внушительным потому, что он развертывается на
базе военных и послевоенных потрясений мирового хозяйства,
на базе его раскола на капиталистический и социалистический
мир, на базе кризиса всей системы как таковой. Своеобразные
черты этого кризиса отражаются и на технике. Раньше кризис
двигал в известной мере технику вперед: наиболее технически
прогрессивные предприятия вводили добавочные улучшения, пони¬
жали себестоимость, выползали из кризиса, били других, получали
дифференциальную прибыль. Оставшиеся должны были подтяги¬
ваться к ним, равняться по ним и т. д. Теперь замечается другая
тенденция: тормозить технический прогресс. Это объясняется как
далеко зашедшим развитием монополистического характера струк¬
туры современного капитализма, так и особой глубиной кризиса
и отсутствием ясной перспективы следующего подъема. Эта прак¬
тика и теория технического регресса особенно начала процветать
вместе с концом так называемого «промышленного процветания».
Проповедь возврата к мелкому производству, к примитивным ору¬
диям труда, проповедь антимашинизма, выпады против «техники»,
якобы поработившей «коммерцию», протесты против «массового
производства» (все это нередко под соусом благородной заботы
о «человеке», порабощенном машиной) есть характерная черта
в идеологии современного капитализма. Этим занимаются и ходо¬
138
вая пресса, и специальные журналы, и такой руководящий орган,
как английская «Nature» 3. Модный философ германской буржуа¬
зии О. Шпенглер выпустил недавно (в текущем году) специальную
книгу под характерным заглавием: «Человек и техника, очерк
философии жизни» 4, где, между прочим, следующим образом
изображает психологию современного буржуа:
«Фаустическое мышление начинает быть пресыщенным техникой. Распростра¬
няется известная усталость, своего рода пацифизм в борьбе с природой. Повора¬
чиваются к более простым, более близким к природе формам жизни, занимаются
спортом вместо технических опытов, ненавидят большие города, хотят вырваться
из-под ига бездушной деятельности, из-под машинного рабства, из ясной и холод¬
ной атмосферы технической организации. Как раз наиболее сильные, творческие
и особо одаренные личности отворачиваются от практических и научных проблем
и поворачиваются в сторону чистой спекуляции. Оккультизм и спиритизм, индий¬
ская философия, метафизическое копанье христианской или языческой окраски,
которые встречались презрением во времена дарвинизма, вновь всплывают на
поверхность. Это — настроение Рима во времена Августа. Из-за пресыщения
жизнью бегут от цивилизации в более примитивные части света, в бродяжни¬
чество, прибегают к самоубийству. Начинается бегство прирожденных вождей
прочь от машины» р.
Материальной основой такого антитехницизма, как это не¬
трудно понять, является кризис капитализма, представляющийся
его идеологам как кризис машинизма вообще, вне зависимости
от его исторической формы. Конечно, в критике современного
капиталистического машинизма есть и правильные мысли, давным-
давно развитые Марксом: односторонний урбанизм, превращение
рабочего в придаток к машине, сужение духовной жизни специа¬
лизированного человека и т. д. Но капиталистические «критики»
капитализма ищут выхода не впереди, а позади, на путях техни¬
ческой, экономической и культурно-идеологической реакции, от¬
четливо связывая свои протесты против техники с протестами
против материалистической науки. Так, например, проф. Попп
в своей работе «Техника как проблема культуры» пишет:
«Упадок нашей культуры коренится в. . . научном материализме, которому
благоприятствовало одновременное развитие техники и хозяйства». . .2*
Понятно, что и в вопросе о людских кадрах мы наблюдаем
соответствующую позицию: так называемая «технологическая без¬
работица» охватывает многие миллионы рабочих и всасывает
большие слои технической интеллигенции; поэтому главной «забо¬
той» является сейчас сокращение поступающих в вузы и втузы,
сужение производства кадров, регрессивное движение в этой об¬
ласти.
Таким образом, современный загнивающий капитализм обнару¬
живает высочайшее напряжение своих противоречий: его техни¬
ческий остов еще движется вперед, но на него уже надета железная
узда: дальнейшее движение уже вылезает из пазов капитали¬
стических отношений.
'♦ О. Spengler, Der Mensch und die Technik. Beitrag zu einer Philosophie des
Lebens, Munchen 1931, S. 81, 82.
2* I. Popp, Die Technik als Kulturproblem, Munchen 1931, S. 9.
139
2. СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ
И ТЕХНИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
Очень интересно проследить, как в одну и ту же эпоху прин¬
ципиально другая классовая форма общества меняет математиче¬
ский знак всего развития, заменяя минусы плюсом, а плюсы
минусом. Если при капитализме весь стиль культуры начинает
под стягом реакции отворачиваться от техники, то у нас он повер¬
тывается к ней лицом; если там распространяется антимашинизм,
как модное идеологическое течение, то у нас машинизм есть лозунг
дня; если там идут вопли о перепроизводстве, то у нас массовое
производство (больше машин, больше заводов, больше угля, стали,
станков, хлеба, скота, хлопка, электроэнергии) есть повелительная
задача; если у них протесты против индустриализации, то у нас
это — обобщающий всю экономическую политику пароль; если
у них спрос меньше предложения, то у нас — предложение меньше
спроса; если у них — сокращение производства, недогрузка аппа¬
рата и т. д., то у нас — максимальное расширение производства,
перегрузка аппарата, бешеный разгон дальнейшего строительства;
если у них безработица, у нас — нехватка рабочих рук; если у них
забота о сокращении кадров, у нас — величайшая забота об их
всемерном расширении; если у них надеты цепи на дальнейший
прогресс науки и техники, то мы заинтересованы в самом быстром
росте и науки и техники; если «они» преисполнены «усталости»,
то массы нашей страны преисполнены творческой энергии и
строительного подъема. И так далее.
Современное капиталистическое хозяйство беременно новой
технической революцией. Но эта техническая революция не может
развернуться, не прорвав капиталистической оболочки. Капита¬
лизм оказывается величайшим тормозом для дальнейшего движе¬
ния техники, хотя это вовсе не означает, что техника вообще уже
не развивается. Идеологи капитализма начинают, как мы видели,
сваливать все беды на слишком быстрое техническое развитие
вообще, абстрагируя его от социально-исторической формы: это
и есть один из симптомов капиталистического загнивания. Но ха¬
рактерно, что Отто Бауэр 5 в своей последней книге «Капитализм
и социализм после мировой войны» 3* выставляет тезис, по кото¬
рому выходит, что капиталисты слишком быстро и слишком скач¬
кообразно вводят новые технические улучшения; в результате,
по Бауэру, выигрывают отдельные капиталисты, но проигрывает
все «общество», ибо увеличивается безработица, увеличивается
совокупность накладных расходов (помощь безработным и т. д.), и
«общество», таким образом, теряет: «социальные расходы» оказы¬
ваются больше выигрыша, полученного индивидуальным предпри¬
нимателем, рационализация оказывается ложной рационализацией
(Fehlrationalisierung). При социализме — утверждает наш ориги¬
3* Otto Bauer, Kapitalismus und Socialismus nach dem Weltkrieg, Wien 1931.
140
нал — развитие шло бы спокойнее, медленнее и благопристойнее:
машины вводились бы только тогда, когда они не вызывали бы
безработицы, и т. д.
Вся эта «ложная премудрость» по поводу «ложной рациона¬
лизации» не выдерживает ни малейшего прикосновения марксист¬
ской критики.
Ибо в действительности не в том беда, что он применяет ее,
как капитализм, на эксплуататорской базе. Достаточно было бы
уменьшить рабочий день и увеличить зарплату, чтобы безработица
и отсутствие платежеспособного спроса исчезли, а плановое хозяй¬
ство уничтожило бы кризис. Но все эти вещи принципиально
несовместимы с капиталистической формой производства. В ней
«корень зла», а вовсе не в быстром техническом прогрессе, как
таковом. Бауэр становится здесь целиком на точку зрения реак¬
ционных апологетов капитализма. Капитализм задерживает сейчас
развитие техники, а вовсе не форсирует это развитие. Социализм
не сокращает, а наоборот, значительно усиливает темпы техниче¬
ского прогресса: он снимает капиталистические оковы и тем самым
освобождает силы технического переворота, уже созревшие в лоне
капиталистических производственных отношений.
Такова самая общая формула технического перехода от капита¬
лизма к социализму. Но она, конечно, совершенно недостаточна,
в особенности если речь идет конкретно о СССР. Ибо нужно
принять во внимание и естественный плацдарм всего развития и
весь переплет исторически сложившихся отношений: а) естествен¬
ные «богатства» страны, Ь) ее технический уровень вообще, с) те¬
кущую фазу ее технико-экономического развития, d) ее соотноше¬
ние с капиталистическим окружением и т. д.
Наша революция вступила в реконструктивный период (кото-'
рый есть период, когда завершается постройка социалистического
фундамента), в фазу технического переворота. Это есть факт,
который невозможно отрицать. Поэтому, по совершенно правиль¬
ному замечанию т. Сталина, «техника в период реконструкции
решает все». С технической точки зрения мы в сокращенные сроки
пробегаем несколько периодов: 1) когда у нас имеется налицо
старая техническая основа, характерная еще для буржуазно-поме¬
щичьего хозяйства царской России (наше историческое наслед¬
ство) ; 2) когда у нас налицо современная капиталистическая
техника (типа импортного оборудования); 3) когда социализм
начинает развиваться на собственной технической основе (т. е.
когда он начинает вырабатывать новый тип социалистической
техники в узком смысле слова). Разумеется, здесь нужно со всей
силой подчеркнуть условность этого деления, и притом с разных
точек зрения: прежде всего, нужно заметить, что всякая техника
(машина, технический метод или прием и т. д.), включенная
в систему социалистических производственных отношений, тем са¬
мым становится социалистической; далее: всякая техника, вклю¬
ченная в систему социалистического планового хозяйства, даже
«чисто технически» уже не та, ибо машины, целые фабричные
141
комплексы и вообще технико-производственные комплексы сочета¬
ются по-другому, комбинируются по-новому и тем самым в целом
представляют сложное техническое целое другого порядка; реально
одна фаза развития переплетается с другой: у нас одновременно
«сосуществуют» различные технические элементы: и старое
наследство, и импортное (или сделанное по образцу импортного)
оборудование, и зародыши совершенно нового типа. Однако все же
вышеприведенное деление имеет свой смысл: феодальное общество
технически характеризуется водяной мельницей, капитализм —
паровой машиной, социализм — электроэнергией, развернутой
«до конца» электрификацией всего хозяйства. Техническая рево¬
люция социализма (или, конкретнее, техническая реконструкция
СССР) должна развиваться, давая простор всем скованным капи¬
тализмом • силам и по-своему их преобразуя. Основные линии
этой технической реконструкции, опирающейся на огромные есте¬
ственные богатства Союза, примерно, таковы:
1. Индустриализация страны: гигантское увеличение средств
производства по их количеству — постройка мощных электроцен¬
тралей, металлургических заводов, машиностроительных заводов,
химических комбинатов, закладка и пуск новых шахт, превраще¬
ние всего сельского хозяйства в отрасль машинной индустрии,
постройка нового типа жилищ и городов, дорог, мостов и т. д.
и т. п.
2. Электрификация хозяйства, полная и развернутая. По¬
стройка электроцентралей и гидроэлектроцентралей сверхмощного
типа. Районирование их. Кольца электропередач мощного напря¬
жения. Электромагистрали. Электрификация транспорта.
3. Развитие всех видов транспорта: электрифицированные же¬
лезные дороги, автотранспорт, водный и воздушный транспорт
и т. д.; создание густой сети путей сообщения. Автомобилизация
страны.
4. Развитие массового производства и применения двигателей
внутреннего сгорания, в особенности подвижных двигателей для
тракторов, автомобилей, мотоциклов, аэропланов и т. д.
5. Всесторонняя механизация индустрии, транспорта и сель¬
ского хозяйства. Массовое применение тракторов. Комбайны. Новые
типы машин, с более высокими, чем при капитализме, мощностями.
Электроплуги. Развитие и применение агрофизики. Техническое
объединение сельскохозяйственной индустрии и переработки ее
продукции на базе комбинирования.
6. Применение новых материалов, сырья, топлива. Высоко¬
сортные стали. Легкие материалы (алюминий, магний и др.).
Пластические массы. Новые стройматериалы. Развитие сланцевого
хозяйства и т. д.
7. Химизация индустрии и сельского хозяйства. Решительное
развертывание химической промышленности. Синтетическая хи¬
мия. Широкое использование принципа комбината. Металлургия.
Уголь. Газификация. Лесохимия. Искусственное волокно. Удобри¬
тельная промышленность. Апатиты и нефелины.
142
8. Реорганизация промышленности на основе широко проведен¬
ной автоматизации производственного процесса.
9. Развитие службы связи. Создание первоклассной почтово¬
телеграфной и телефонной сети, сети радиостанций; передача
изображений на расстояние. Превращение всего СССР в единое
культурное целое на технической базе развитой службы связи.
10. Развитие кинематографии, цветной, стереоскопической,
звуковой.
11. Широчайшее развитие и применение науки. Строительство
и первоклассное техническое оборудование институтов, лабора¬
торий, втузов и вузов.
Таковы приблизительно контуры технической реконструкции
страны. Нужно, однако, сказать, что разрешение некоторых новых
научно-исследовательских задач может повлечь за собою и практи¬
ческую постановку ряда новых технических задач (вопросы гелио¬
техники, передача энергии на расстояние без проводов, тонкослой¬
ная изоляция и переход к мощным и емким аккумуляторам,
использование разницы температур воды и воздуха на Севере
и т. д.). С другой стороны, геологическая разведка и изучение
естественных богатств СССР — богатств, которые изучены лишь
на незначительный процент, может поставить вопрос и о новых
производствах, и о новых технологических процессах, и о новом
размещении производственных единиц и даже производственных
центров. Совершенно очевидно, что, чем интенсивнее будет вестись
научно-исследовательская работа, толкаемая вперед гигантскими
потребностями строительства, новыми количествами (размеры
новых строек, размеры совхозов и районов сплошной коллективи¬
зации, массовое производство) и новыми качествами (новый тип
заводов, принцип комбината, плановости, районирования, электри¬
фицирование процессов производства, новые типы машин и
аппаратов и т. д.), тем мощнее будет и развитие техники, тем
победоноснее будет двигаться вперед и экономика социалистиче¬
ского общества.
3. ТЕХНИЧЕСКАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ,
ПРОБЛЕМА КАДРОВ,
ЗАДАЧИ ТЕХНИЧЕСКОЙ ПРОПАГАНДЫ
И ТЕХПРОМФИНПЛАН
Важнейшей производительной силой является сам рабочий
класс, — писал Маркс. Если поставить этот вопрос в связи с осо¬
бенностями нашего строя, то нетрудно будет увидеть, что данное
положение имеет для нас особо важное, исключительное, решаю¬
щее значение. Ибо, в конечном счете, все успехи социалистического
строительства вытекают из развертывания творческой энергии
масс. Именно потому, что рабочий класс чувствует себя классом-
руководителем, гегемоном, организатором, субъектом истории, а не
143
ее материалом, он из года в год выбрасывает и пускает в ход все
новые и новые ресурсы добавочной животворящей энергии. По¬
этому речь должна идти не только о «мертвой технике» (т. е.
о машинах, аппаратах, средствах производства вообще) и не только
о технических приемах (рецептура технологических процессов),
но и о живых людях как важнейшем факторе производства, об
их технической квалификации, т. е. об их знаниях и об их техни¬
ческом умении, об их техническом соответствии с новыми техни¬
ческими задачами и — ближайшим образом — с теми новыми
средствами производства, на которых и при помощи которых они
должны работать. После разгрома французской армии в 1871 г.
говорили, что победил «немецкий школьный учитель», т. е. что
элементарная грамотность и сравнительная интеллигентность масс
дали победу войскам Бисмарка над войсками Наполеона III.
Несомненно, что благодаря высокой технической квалификации
индустриального германского рабочего и очень высокому качеству
германских техников и инженеров (к тому же исключительно
сильных и количественно) Германия могла оказывать в мировой
войне совершенно исключительное сопротивление врагам, во много
раз превышающим ее силы и по числу людей, и по ресурсам,
и по финансовой мощи.
Посмотрим с этой точки зрения на наше ближайшее будущее.
Мы должны вовлечь многие миллионы новых людей в процесс
индустриализации производства. Речь идет, следовательно, о мно¬
гих миллионах людей, взятых из условий деревенской (и притом
в значительной части) жизни, — людей без производственной
традиции, не знающих города, фабрик, машины. По грубым и
примерным подсчетам таких людей к концу 1937 г. будет более
18 млн. Эта новая масса будет, однако, противопоставлена наиболее
совершенным орудиям труда, сложным станкам, тонкой аппара¬
туре, непрерывному производственному потоку и т. д. Проблема
касается, однако, не только города, но и самой деревни. Деревня
перестает быть деревней, ибо в кратчайшие сроки она индустриа¬
лизуется сама — и в том смысле, что в нее внедряются чисто
индустриальные гнезда, и в том смысле, что само сельскохозяй¬
ственное производство все более организуется на промышленный
образец: в деревню бросается огромное количество сложных машин
и тракторов; в деревню будет бросаться огромное количество
минеральных удобрений; в деревне все больше потребуется умения
оперировать сортовыми семенами и т. д.; в деревне животноводство
попадает под власть электрического провода. Словом, и тут встает
та же проблема квалифицированного труда, технически культур¬
ной массы, грамотных квалифицированных рабочих, техников и
инженеров, работников испытательных станций, лабораторий и
научно-исследовательских институтов. Если взвесить те поистине
гигантские потребности, какие предъявляет социалистическое
строительство, если принять во внимание быстроту темпов всего
развития и если, наконец, посмотреть на качество новых миллионов,
идущих в совершенно почти незнакомый им машинный мир, то пе¬
144
ред нами во весь рост станет проблема подготовки людских сил для
социалистического строительства. Здесь у нас еще очень большой
разрыв, который может стать угрожающим, если мы не приложим
всех усилий, чтобы его ликвидировать. Тревожные сигналы по
этому поводу давал уже в свое время ряд наших крупных строек:
Сталинградский тракторный, Нижегородский автозавод, трактор¬
ный парк «Гиганта» 6, спичечные фабрики и т. д. Большой процент
поломок, большой процент брака, плохое качество продукции, ма¬
лая эффективность предприятия, малая эффективность стройки
и т. д. есть выражение того несоответствия, о котором идет речь. Это
касается и технического «низа» (слабость и неквалифицирован¬
ность, сырость и серость рабочего состава), и технической «вер¬
хушки» (неквалифицированность и слабость технического руко¬
водства), и верхушки административно-хозяйственной, которая
тоже стала (это нужно понять) перед задачами нового типа, когда
экономика прямо сливается и срастается с техникой. Поэтому наши
противники с большой надеждой взирали на то, как «русские
медведи» будут ломать импортированные тонкие машины и аппа¬
раты. Этим сладким надеждам, конечно, не придется осущест¬
виться: мы научимся технике, мы овладеем ею так же, как овладели
искусством воевать, управлять, организовывать массы, как научи¬
лись поднимать хозяйство. Но мы, разумеется, крайне заинтересо¬
ваны в том, чтобы 1) укоротить сроки обучения, 2) чтобы сократить
издержки обучения, 3) чтобы получить настоящую первоклассную
техническую квалификацию людей.
Здесь, таким образом, проблема культурной революции обора¬
чивается как проблема технической культуры. Конечно, предпо¬
сылкой технической культурности должен служить известный
уровень культуры вообще. Необходима поэтому ликвидация эле¬
ментарной общей неграмотности. «Школьный учитель» должен
сделать, при помощи широкой общественности, свое дело и у нас.
Достаточно сказать, что есть прямая, эмпирически устанавливае¬
мая зависимость между высотой грамотности и производитель¬
ностью труда. Донбасс, где, несмотря на механизацию, вопросы
выполнения промфинплана стоят еще очень остро, отличается
сравнительно высоким процентом неграмотных (15 %) и малогра¬
мотных: сырой, неквалифицированный, текучий состав, не полу¬
чивший пролетарской закалки, элементарно малограмотный и тех¬
нически совершенно не обученный — вот главное, что стоит на
пути к быстрому подъему Донбасса. Параллельно с ликвидацией
элементарной безграмотности должна идти и ликвйдация безгра¬
мотности технической. Нам нужно вообще понять, что вся наша
культура должна быть гораздо меньше словесной, «гуманитарной»,
в старом значении этого слова, и в известном смысле гораздо
более «технической». Феодальный режим в области образования
(а оно является очень важной стороной культурной жизни) харак¬
теризовался у нас классической гимназией, и учитель мертвых
древних языков был центральной фигурой в этой области. Шаги
в сторону капитализма выдвинули реальные училища и техниче¬
10 Академик Н. И. Бухарин
145
ские школы. У нас политехническая школа есть основа всей
системы образования. Соответственно этому меняется весь строй
культуры: она вся становится гораздо более технической. Но это
отнюдь не значит, что наш «техницизм» должен быть слепком
с узкого и деляческого, уродующего «душу и тело» техницизма
американцев, — плановое хозяйство требует у нас понимания
основных взаимных связей всего общественного целого, широты
интересов, глубины мировоззрения при специализации в ка¬
кой-либо конкретной области. Техника у нас стоит сейчас в центре
внимания. Но сама она рассматривается как средство для опреде¬
ленных целей: покрытия растущих потребностей масс. Развитие
масс, подъем их материального и культурного уровня есть главная
и все определяющая цель, в противоположность принципу прибыли
и барыша и в противоположность голому техницизму, превращаю¬
щему технику в фетиш, стоящий над человеком.
Для того чтобы ликвидировать техническую неграмотность,
нужно пустить в ход все относящиеся сюда рычаги воздействия;
вся школьная сеть, вся сеть внешкольная, организация заочного
обучения, специальные технические учебные заведения, втузы,
научно-исследовательские институты, специальные организации
по технической пропаганде, технические общества, и т. д. и т. п. —
все это должно быть мобилизовано для ликвидации технической
неграмотности и для повышения технической квалификации как
по горизонтали (по специальностям, по отраслям), так и по
вертикали (по линии: рабочий — квалифицированный рабочий-
мастер, средний техник — инженер и т. д.). «Низшая» задача —
проведение технического минимума. «Высшая» задача — полу¬
чение высококвалифицированного (политически выдержанного)
административно-хозяйственного и инженерного корпуса. Эти
задачи нужно решать со всей энергией, быстротой и настойчиво¬
стью.
Если формулировать основные установки в деле технической
пропаганды (и технического обучения), то эти установки суть:
борьба за ликвидацию технических прорывов; борьба за выполне¬
ние текущего промфинплана в каждой производственной единице;
борьба за выполнение перспективных планов. Во главу угла
должна быть поставлена борьба за выполнение пятилетки и подго¬
товка ко второй пятилетке.
Но здесь необходимо отметить следующее. До сих пор планы
наши составлялись с экономическим упором, без достаточной
разработки технической стороны, без проработки технических
показателей. Между тем текущая фаза нашего развития властно
требует от нас тщательного продумывания всей совокупности
решающих и основных технических показателей (количественных
и качественных). Конечно, они должны рассматриваться в их
неразрывной связи с показателями экономического порядка, но
технике должно быть отведено надлежащее место в самом плане
и во всех звеньях этого плана, начиная с завода и кончая контроль¬
ными цифрами всего народного хозяйства. Выбор типов машин,
146
технологических процессов, соответствующие коэффициенты
полезного действия, техническая сторона реконструкции, выра¬
ботка генеральной технической линии с выделением особо ударных
технических задач; планы технической реконструкции по отраслям
и вниз — по заводам — все это теперь назревшая задача, которая
должна быть решена во что бы то ни стало. Должна быть пущена
в ход не только система экономической отчетности, но и техниче¬
ской отчетности, опирающейся на систематический контроль при
помощи точных измерительных приборов. Именно это даст воз¬
можность мобилизации массового внимания и организации массо¬
вого контроля за выполнением технических показателей. Именно
это даст возможность придать всей технической пропаганде харак¬
тер практически-оперативный, крепко-накрепко связывающий
теорию и практику: идея борьбы за выполнение технического
плана и технических показателей должна быть центральной идеей,
вокруг которой должна вестись работа по технической пропаганде.
Таким образом, промфинплан должен перерасти в техпромфин-
план, усилив и развернув свою техническую часть. Это означает
для завода, что, на основе намечаемых партией, правительством,
ВСНХ, объединением конкретных планов выпуска продукции,
масштабов и сроков капитального строительства и т. д. — должен
быть выработан план соответствующих технических мероприятий.
Этот план должен включать, примерно, следующие основные
части: 1) технические показатели — количественные и качествен¬
ные — для каждого станка, агрегата, для всего цеха и для завода;
2) технические мероприятия по увязке работы внутри цеха и цехов
между собой; 3) сумма мероприятий по обеспечению соответствую¬
щей технической квалификацией рабочих, техников, инженеров,
хозяйственников (как старых, так и вновь приходящих); 4) план
рационализаторских мероприятий; 5) реализация научно-исследо¬
вательских достижений в данной отрасли промышленности; 6) реа¬
лизация предложений рабочих и изобретателей. Такие проблемы,
например, как борьба с браком, использование отходов и т. д.,
могут быть решены по-настоящему только при наличии техниче¬
ского плана. Выводами из такого плана (и последующими пред¬
посылками для его нового составления) является проведение
в жизнь ряда чрезвычайно необходимых мероприятий: техническая
паспортизация станков (каждый станок должен иметь свой техни¬
ческий паспорт с указанием его наибольшей производственной
эффективности и технических условий ее реализации); стандарти¬
зация шихты в металлургии, создание памяток-инструкций
к новым машинам и новым технологическим процессам и т. д.
Такой техплан, доступный широким массам рабочих не только
данного предприятия, но и других заводов, есть база для самого
интенсивного обмена техническим опытом. Разумеется, основные
элементы такого техплана имеются на каждом предприятии. Но
необходимо резко усилить проработку технических проблем, увя¬
зать их одну с другой для всего завода в целом и провести эту идею
вверх, вплоть до выработки конкретных планов технической рекон¬
10*
147
струкции, со специальным предварительным техническим обсуж¬
дением их.
На этой основе, применительно к ней, нужно вести техническую
пропаганду как составную часть процесса производства кадров'.
и ликвидация технической неграмотности широких слоев новых
рабочих с воспитанием их в духе социалистического отношения
к средствам производства; и повышение производственной квали¬
фикации обученных рабочих с упором на новейшие достижения
техники в соответствующих областях; и повышение технической
квалификации среднего технического персонала и, наконец, повы¬
шение этой квалификации у административно-хозяйственного и
инженерного корпуса с обогащением этих слоев достижениями за¬
граничной техники — вся эта работа должна развиваться в борьбе
за выработку и выполнение техпромфинпланов, текущих и пер¬
спективных. Здесь точно так же со всей энергией нужно переходить
на метод ударной работы соцсоревнования, метод состязательных
конференций и перекличек, технических боев и взаимных вы¬
зовов — метод, блестяще оправдывающийся на опыте всей великой
социалистической стройки.
4. СОВРЕМЕННАЯ ТЕХНИЧЕСКАЯ БАЗА
ТЕХНИЧЕСКОЙ ПРОПАГАНДЫ
И СРЕДСТВА ЭТОЙ ПРОПАГАНДЫ
Для создания кадров — как и для всей стройки — нам даны
чрезвычайно спрессованные сроки времени. Вопрос быстрых тем¬
пов и здесь есть поэтому решающий вопрос. Но этого убыстрения
темпов можно — при условии известной плановости в работе и ее
массового характера, рассчитанного на миллионы рабочих и кол¬
хозников, — добиться лишь в том случае, если мы будем опираться
на последние завоевания техники в области самой технической
пропаганды.
«Мы ленивы и не любопытны», писал когда-то Пушкин про
русский народ. С тех пор утекло много воды, представители
дворянства канули в вечность, «народ» переделан в самом своем
«естестве»: пролетариат обнаруживает все, что угодно, но только
не леность. Но у нас еще остались навыки провинциалов, хотя
они не выпирают наружу с прежней силой. Мы крайне отстали
с технической базой технической пропаганды. У нас почти нет
производственно-технических кинолент. . . У нас буквально ничего
нет в области социально продуманных наглядных учебных пособий.
Наше радиовещание еще не приспособлено к задачам техпропа-
ганды. Звуковая фильма только появилась, хотя «немых» фильм
в крупнейших центрах Запада нет и в помине. Цветная кинофильма
у нас неизвестна. Стереоскопическая фильма — тоже неизвестна.
Передача изображений на расстояние не практикуется. И так
далее.
148
Между тем все это — задачи, решенные не только лабораторно,
но уже вошедшие в жизненный обиход капиталистических стран.
Они «проверены» опытом. Все эти приспособления растут с мол¬
ниеносной быстротой. А мы еще продолжаем быть провинциалами.
С этим нужно покончить раз и навсегда: нужно гораздо смелее
идти по линии использования новейшей техники передач звуков
и изображений. При бедности нашей квалифицированными силами
нелепо, чтобы крупный ученый или техник ездил из города в город
с лекциями и докладами: он может сразу говорить десяткам мил¬
лионов по радио; мало целесообразно, чтобы, спеша и задыхаясь,
бросая научную работу, в промежутках между заседаниями, наибо¬
лее квалифицированные силы изустно читали изо дня в день
лекции: гораздо целесообразнее, если бы они написали первоклас¬
сные стандартизованные учебники для заочного обучения (по
категориям учащихся), которые можно было бы напечатать и
распространить в сотнях тысяч и миллионах экземпляров вместо
подчас макулатурных изданий; ветхозаветным можно было бы
считать и метод частых созывов съездов и конференций в одном
географическом пункте, когда многие из таких конференций
можно было бы созывать и проводить по радио. Понятно, какое
исключительно важное значение имеют эти средства связи для
технической пропаганды, обмена опытом, борьбы за техпромфин-
план. Мы должны добиться первоклассной постановки техниче¬
ского радиовещания, цветной и звучащей стереоскопической кино¬
ленты с производственно-техническим содержанием, мы должны
добиться передачи изображений на расстояние. Мы должны создать
во всех уголках СССР, во всех важнейших предприятиях, во всех
крупных совхозах, колхозах, машинно-тракторных станциях и т. д.
соответствующие базы, откуда бы кругами распространялась ра¬
бота.
Мы должны приступить к постройке технических музеев вроде
лондонского музея (в Кэнсингтоне) и мюнхенского «Немецкого
музея». Это последнее учреждение есть первоклассный «основной
капитал» технической пропаганды. Здесь собраны важнейшие
средства производства, здесь демонстрируются важнейшие техни¬
ческие приемы по производственным отраслям в историческом
разрезе и притом в движении', здесь можно видеть, таким образом,
реальные процессы производства, самому их контролировать, тем
более что самые значительные процессы и средства производства
даны в натуральную величину, а не в макетах и диаграммах.
Великая социалистическая стройка требует от нас такого памят¬
ника. Этот памятник не был бы мертвым грузом: он был бы живым
орудием мощной технической пропаганды, где пролетарии много¬
миллионного города и посетители пролетарской столицы могли бы
ближайшим образом знакомиться со всеми «чудесами техники»,
со всеми техническими новинками СССР и заграницы, где ясно
была бы показана связь между разными отраслями планового
хозяйства и связь между техникой, наукой, экономикой, классовой
борьбой пролетариата, строящего социализм.
149
Мы должны приступить к организации продуманно сконструи¬
рованных наглядных учебных пособий для технической пропа¬
ганды и технического обучения. Из того, что вся пропаганда и все
обучение должны расти из заводской (и производственной вообще)
практики, отнюдь не следует, что под учебными пособиями нужно
понимать одни лишь части машин, аппаратов или другие принад¬
лежности заводского оборудования. Необходимы специальные
учебные пособия самого различного типа. Здесь весьма целесооб¬
разно использовать богатый опыт специального немецкого учреж¬
дения («Организация по учебным пособиям немецкого комитета
технической школы»), создавшего, при помощи выдающихся педа¬
гогов-инженеров, целую продуманную систему таких пособий
для разных категорий, разных возрастов и разных специально¬
стей.
Мы должны двинуть вперед со всей энергией дело технической
литературы, от технической боевой прокламации до солидных
специальных технических энциклопедий. Мы должны создать
живые и первоклассные технические журналы, которые шли бы
в ногу с европейскими и американскими, которые объединяли бы
лучшие научно-технические силы и поддерживали бы и нашу
теорию и практику на должной высоте. Мы должны прямо навод¬
нить страну разнообразной технической литературой: справоч¬
никами, учебниками, сборниками, карманными энциклопедиями,
плакатами и диаграммами и т. д. Однако здесь со всей силой
нужно подчеркнуть проблему качества', таблица логарифмов с опе¬
чатками в цифрах — это все равно что фальшивые весы. Здесь
нужно издавать, по возможности, только первосортный мате¬
риал.
Мы должны создать еще целую сеть технических библиотек,
выставок, хранилищ чертежей и диаграмм и т. д. и т. п. Но при
всем том мы должны помнить: плановая работа; массовая работа;
работа с наиболее совершенными техническими средствами. Нужно
привыкнуть к новым скоростям, новым методам, новой технике
и в деле самой технической пропаганды.
5. ТЕХНИЧЕСКАЯ ОБЩЕСТВЕННОСТЬ
Техническая пропаганда может быть плодотворной только в том
случае, если она поставит на ноги, мобилизует, бросит в бой боль¬
шие кадры людей, которые, в свою очередь, будут воздействовать
на более широкие слои трудящихся. Поэтому исключительно
важной задачей является создание технического актива, создание
рабочей технической общественности и создание научно-техни¬
ческой общественности в среде инженеров, техников и ученых.
Здесь необходимы такие организационные формы, которые
были бы достаточной гарантией против бюрократического окосте¬
нения организаций, формы, которые не позволяли бы превра¬
щаться этим организациям (кружкам, обществам, ассоциациям и
150
т. д.) в «отделы», «сектора», «департаменты» каких бы то ни было
аппаратов. Эти общественные объединения нужно создавать снизу;
нужно, чтобы люди группировались по линии того дела, которое
они знают, которое они любят, над проблемами которого они рабо¬
тают. Нужно, чтобы это была техническая общественность, т. е.
чтобы политика партии и советской власти находила здесь свой
технический эквивалент. Необходимо, чтобы здесь обсуждались —
пусть горячо и страстно! — технические вопросы, от проблемы за¬
водского или цехового порядка до общих проблем технической
реконструкции всей страны. Под руководством партии, которая
есть и будет основным и самым могущественным рычагом всякого
массового революционного действия в нашей стране, нужно смелее
и решительнее идти на создание живых — в порядке полной и
неурезанной добровольности возникающих и организующихся —
кружков, групп, бригад из товарищей, действительно интересую¬
щихся данным делом и действительно его любящих. Разумеется,
большинство кружков будет непосредственно связано с задачами
данного завода. Но они могут объединяться и по отдельным интере¬
сующим их проблемам, и по целым областям проблем, и по общим
вопросам; изобретатели, рационализаторы, бригадиры бригад по
овладению техникой, любители физики, интересующиеся проб¬
лемами Кузбасса, технические корреспонденты и т. д. могут
объединяться в группы, кружки, ассоциации. Им всего целесооб¬
разнее группироваться вокруг технических газет (технических
стенгазет, районных техгазет, центральной техгазеты) и техжурна-
лов, объединяясь в ассоциации или общества по специальностям
и в то же время имея связь между собой. Научно-технические
общества должны быть действительно научно-техническими об¬
ществами, а не курсами легкой пропаганды. Своей главной задачей
они должны иметь выработку правильных решений по целому
ряду научно-технических проблем, постановку вопросов научно-
технического характера, обмен инженерно-техническим опытом,
систематическую информацию о заграничных достижениях и т. д.
Совершенно неверно мнение, будто они отжили свой век: наоборот,
перед ними — большое будущее, если они сумеют стать живыми
ячейками научно-технической мысли. Эти общества должны быть
в первую очередь мыслительными лабораториями, производящими
новые технические и научные идеи и продумывающими их непо¬
средственное практическое приложение. Эти общества должны
быть своеобразной школой, повышающей квалификацию наших
инженеров, техников и научных работников. Конечно, они должны
быть в теснейшей связи с рабочим техническим активом, они
должны выступать и поставщиками лекторов, инструкторов, ав¬
торов брошюр, книг и т. д. и т. п. Но это не должно снимать
с порядка дня их особой, для них центральной задачи: повышая
свою квалификацию, ставить новые технические и научные проб¬
лемы, обсуждать их, дискутировать по ним, находить решения,
помогать продвигать их в жизнь. Эти общества должны — на срав¬
нительно высоком уровне — сближать профессора-педагога, уче¬
151
ного-исследователя (научного работника), заводского инженера,
способствуя тем самым сближению теории и практики. Огромную
роль в деле организации и деятельности такого рода обществ
должны сыграть научно-технические журналы, которые должны
быть подняты на соответствующую высоту. При этом создание
связи между рабочим техническим активом и инженерно-научной
общественностью должно быть одной из очередных задач.
Решение всех этих проблем означает включение в действие
огромнейшей живой силы, которая будет играть исключительно
большую роль в деле подъема нашей технической культуры.
Развитие технической общественности будет важнейшим рычагом
всего огромного дела технической пропаганды.
6. ОРГАНИЗАЦИЯ
ПРОИЗВОДСТВЕННО-ТЕХНИЧЕСКОЙ ПРОПАГАНДЫ
Слабость и недостаточность средств технической пропаганды,
которыми мы пока обладаем, ни в коей мере не означают, что эту
работу нельзя в ближайшее время развертывать или что нужно
«ждать», пока у нас все будет. Известное время мы еще будем
лишены технической фильмы. Ее нужно создавать. Не будет еще
достаточного фонда технической книги, брошюр, не будет еще до¬
статочного количества учебных пособий. Эти «узкие места» надо
преодолевать. Но работу нужно начинать немедленно и разверты¬
вать ее систематически и неуклонно.
Опорными пунктами технической пропаганды должны стать
научно-исследовательские институты, втузы и передовые «веду¬
щие» заводы данной отрасли производства. Комбинация этих
трех сил, где сосредоточено все лучшее, что мы имеем из наших
технических, естественнонаучных и техническо-педагогических
кадров, обеспечивает нам, что в технической пропаганде будут
учтены с достаточной полнотой все необходимые моменты: и то,
что растет непосредственно из потребностей производства; и то,
что является решающим с точки зрения технико-педагогической.
Комбинация этих сил, включающая представительство профсоюзов
и общее руководство партии, есть основная опорная база техни¬
ческой пропаганды, обеспечивающая также компетентную выра¬
ботку соответствующей методики. Заграничная практика, и в пер¬
вую очередь практика американская, показывает, какую огромную
роль в технической пропаганде играют исследовательские инсти¬
туты и высшие технические учебные заведения. Комбинат (втуз,
институт и образцовое предприятие) должен быть опорной базой
и для создания технической литературы по отраслям производства,
для создания технического кино, учитывающего потребности спе¬
циализированных отраслей промышленности, для организации
технической пропаганды по радио. Конкретно это означает,
например, что работа по созданию научно-технической литературы
152
должна быть децентрализована. Вместо единого центра, который
«делал» (или, вернее, воображал, что делал) все книги и брошюры
и выпускал их, должны быть созданы редакционные базы при
специализированных объединениях. Эти редакционные базы,
создающиеся из представителей научно-исследовательского ин¬
ститута, втуза и ведущего предприятия данной отрасли промыш¬
ленности, должны составлять планы издательства технической
литературы, подбирать соответствующих авторов, редактировать
целый ряд соответствующих изданий, в первую очередь специали¬
зированные журналы, и непосредственно отвечать за их содержание
и за их качество. Они сами имеют дело с типографиями, сами
следят за выходом продукции в срок и т. д. За верхушкой
научно-технического издательства ВСНХ должны быть оставлены
общие плановые и регулирующие функции (составление сводных
планов, утверждение планов низовых групп и т. д.) плюс непосред¬
ственное ведение фундаментальной литературой и некоторыми
особыми ее видами.
Эта комбинация сил должна быть опорным пунктом и при
организации других важнейших рычагов технической пропаганды
(кино, радио, наглядные пособия и т. д.), причем, разумеется,
должны быть приняты во внимание особенности этих видов техни¬
ческой пропаганды.
Об огромном значении технической общественности было ска¬
зано выше. Теперь о непосредственном аппарате по организации
технической пропаганды. По решению Центрального комитета
партии 7 создан специальный аппарат по организации технической
пропаганды при ВСНХ, при объединениях и на заводе. Внизу,
на заводе, это — помощник директора по производственным со¬
вещаниям и технической пропаганде, который непосредственно
подчиняется группе или сектору производственно-технической
пропаганды при объединении или тресте. Сектор или группа
эта в свою очередь соподчиняется сектору ВСНХ СССР. Этот
аппарат является, однако, аппаратом особого типа. Он должен
иметь и планирующие и оперативные функции, но он должен,
прежде всего, уметь сочетать эту работу с работой помощи и все¬
мерного содействия технической общественности. Создание аппа¬
рата по организации технической пропаганды ни в коей мере
не означает, что он должен делать все за всех. Здесь нужно
правильное распределение ролей. Аппарат промышленности руко¬
водит, планирует, организует работу, отнюдь не заменяя ни об¬
щественности, ни других организаций, ведущих техническую про¬
паганду. Орудием связи между ВСНХ, технической обществен¬
ностью, другими ведомствами и т. д. должен быть совет произ¬
водственно-технической пропаганды при секторе ВСНХ 8, совет,
где должно быть обеспечено представительство всех важнейших
заинтересованных организаций (предложение наркомпроса
т. А. Бубнова).
Каковы основные рычаги сектора? Решением Центрального
Комитета партии в ведение ВСНХ передано Государственное
153
научно-техническое издательство. Должен быть создан специаль¬
ный центр по производству технической фильмы и центр по произ¬
водству наглядных пособий. Сектор техпропа ВСНХ разрабатывает
также вопрос о наилучших путях использования радио для целей
технической пропаганды. Кроме этого, при ВСНХ создается ин¬
формационно-библиографическое бюро, которое должно будет раз¬
вернуть свои ячейки в низовых звеньях. Будет создано также
бюро по организации технической консультации, главной задачей
которого должна быть организация технических консультацион¬
ных ячеек на предприятиях. Необходимо будет создать ряд под¬
собных организаций такого типа, как группа технической пропа¬
ганды среди детей, различного рода методические советы и т. д.
Наконец, важнейшим рычагом должны стать: 1) специальная
техническая газета, которая будет решающей силой в деле созда¬
ния технического рабочего актива, в деле организации широкой
сети технических корреспондентов и т. д. и которая может стать
организующим центром технического соревнования масс, 2) руко¬
водящий научно-технический журнал 9.
При республиканских и краевых СНХ должны быть созданы
соответствующие сектора по производственно-технической пропа¬
ганде. Их главные рычаги — это редакционные базы, кинокаби¬
неты во втузах или институтах и т. д.
На низовое звено — помдиректоров по производственным сове¬
щаниям и производственно-технической пропаганде — ложатся
сейчас новые задачи. Именно в этом звене важно добиться в первую
очередь умелого сочетания оперативной работы и работы по орга¬
низации и созданию технической общественности. Всячески со¬
действовать росту технической общественности, оберегать ее от
бюрократизации, систематически помогать ей — такова первейшая
обязанность низового звена аппарата производственно-технической
пропаганды.
Не менее важная задача — это подбор технического актива.
На каждом заводе среди ударников, в первую очередь среди
рационализаторов, изобретателей, среди комсомольцев, передовых
молодых и старых инженеров и техников есть кадры, которые
возьмутся за организацию и ведение технической пропаганды.
Создание этого актива есть важнейшая предпосылка всей работы
на заводе. Однако нужно с самого начала предостеречь от того,
чтобы дело свелось к «пропаганде необходимости технической
пропаганды» и только. Необходимо возможно быстрее приступить
к непосредственному делу, т. е. определить, что нужно в первую
очередь на данном заводе пропагандировать, кто будет пропаганди¬
ровать, как и в каких формах эта пропаганда будет проведена,
и начать самую работу по ее материальному существу.
Направление и содержание этой работы зависит в первую
очередь от физиономии самого завода и от конкретного положения
дел на этом заводе. К наиболее важным пунктам относятся:
выработка и уяснение с помощью специалистов основных точек
и основных показателей заводского техплана, выяснение больных
154
точек завода и их причин («прорыв», недовыполнение, брак,
плохое качество и т. д.); приспособление техпропаганды к ликви¬
дации этих больных точек (анализ качества продукции, материа¬
лов, технологических процессов; демонстрация методов «лечения»;
показ образцовой технической работы данного характера и т. д.);
пропаганда знакомства с данными средствами производства; про¬
паганда всех возможных технических улучшений; информация
о новинках в этом деле и т. д. и т. п. Наряду с этим технический
актив завода во главе с помдиректора по технической пропаганде
должен научиться выявлять технические запросы и интересы
отдельных рабочих и групп рабочих. На основе этого необходимо
умело помогать организации всяческих кружков и других органи¬
заций, которые соответствуют этим запросам. Такие мероприятия,
например, как обслуживание новых рабочих, ознакомление их
с производством, с теми машинами и агрегатами, при которых
новым рабочим придется работать, создание всякого рода кружков
повышения квалификации в связи с теми или иными слабыми
техническими сторонами на производстве и т. д. и т. п., — все
это должно быть результатом настоящего знания всех сторон
данного производства и его технических проблем. Не все здесь
удастся заранее наметить, поэтому здесь нужна, вообще говоря,
величайшая мобильность.
Техпропагандистская работа, развертываемая вокруг техпром-
финплана, должна фиксироваться на производственных совеща¬
ниях, где технический актив поднимает эти совещания на гораздо
более высокую и технически гораздо более деловую ступень.
Необходимо также учесть все материальные пункты обслужи¬
вания технической пропаганды на заводе. Одним из таких пунктов
должны стать цеховая и заводская лаборатории 10. К сожалению,
в большинстве случаев эти лаборатории влачат еще очень неважное
существование. Это одна из самых больных проблем в нашей
заводской жизни. Нужно поэтому всемерно укреплять заводские
лаборатории и постепенно превращать их в базу технической
пропаганды на заводе, теснейшим образом связывая их с научно-
исследовательскими институтами и втузами. Совершенно новые
задачи встают перед техническими заводскими библиотеками. Для
технической пропаганды необходимо также использовать клубы,
создавать специальные учебные мастерские, выставки, кинокаби¬
неты, технические радиоузлы и т. д. Таким образом лозунг
партии, сформулированный т. Сталиным, об овладении техникой
получает базу для своей реализации.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мы живем в совершенно исключительное время. Капиталисти¬
ческий мир, еще сильный, обречен на смерть и содрогается в тисках
кризиса. Его мировоззрение не без яркости сформулировано Шпен¬
глером, который, кстати сказать, выше всего на свете ставит, и
155
притом с исключительным цинизмом, добродетели «хищного жи¬
вотного» и в войне, насилии, обмане видит наиболее «челове¬
ческие» свойства. Так вот, в заключение своей книги он пишет
такую надгробную надпись капитализму:
«Мы родились в это время и храбро должны пройти свой путь до конца,
путь, который нам предопределен. На потерянной позиции стоять без надежды,
без грядущего спасения — это наш долг. Вытерпеть, как тот римский солдат,
кости которого нашли перед воротами в Помпеях, который умер, потому что при
начале извержения Везувия его позабыли снять с караула. В этом величие. Это
значит иметь достоинство расы. Этот честный конец есть единственное, чего
нельзя отнять у человека».
Философ буржуазной бестии не ошибается: Революционный
Везувий положит конец капиталистическому хищничеству. А пока
старый мир корчится в сознании безвыходности своего положе¬
ния, рабочий класс СССР с величайшим героизмом, по зову своей
железной партии, под руководством сплоченного ленинского ЦК,
будет идти, после одержанных в классовой борьбе с остатками
капитализма побед, к новой грандиозной победе социалистической
технической революции.
ТЕХНИЧЕСКАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ
И ТЕКУЩИЕ ПРОБЛЕМЫ
НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ РАБОТЫ
Со времени первой конференции по планированию научно-
исследовательской работы прошло почти два года. Это время нако¬
пило достаточное количество опыта, который должен быть подыто¬
жен. Мы должны сделать дальнейшие шаги, а не топтаться
на месте. На первой конференции приходилось еще бороться
за самую идею упорядочения научного труда, за принципиальные
основы «планового хозяйства» в этой области, за курс на бли¬
жайшую связь теории с практикой, науки с техникой и произ¬
водством. На второй конференции необходимо подытожить
результаты опыта, гораздо более конкретно подойти ко всей пробле¬
матике, внимательнее учесть все слабые звенья работы, обдуманнее
выделить ударные точки работы, внести ряд существеннейших
поправок во всю ее практику, сомкнуть теснее ряды научно-иссле¬
довательских, инженерно-технических и хозяйственных строите¬
лей социализма в целях большей эффективности
всего народнохозяйственного комплекса.
Мир, расколотый на две антагонистические хозяйственные
системы, переживает крутой перелом. Капитализм, запутав¬
шийся в бездонных противоречиях и разъедаемый небывалым
экономическим кризисом, выдвигает реакционные лозунги «про¬
клятия технике», «моратория на технический прогресс», «каникул
для науки», «реорганизации» индустриальных стран, возврата
к мелкому производству. Социализм, в условиях трудных и
тяжелых победоносно завершающий круг первого пятилетия гран¬
диозных работ, идет под знаменами дальнейшей индустриализа¬
ции, быстрого развертывания технического прогресса, всемерного
развития науки и ее практического применения во всех областях
строительства. Классовая борьба пролетариата, социально-эконо¬
мическая переделка общества, техническая реконструкция, это —
единый процесс роста социализмав нашей стране,
развертывающийся под руководством пролетарской партии. Рацио¬
нализация этого процесса — на основе руководящих политических
идей, директив и указаний партии, что обеспечивает его целе¬
устремленность, — есть задача всей совокупной работы. Нужно
б и т ь в одну точку: вопросы выработки технико-экономического
плана, вопросы научной проблематики, вопросы реа¬
лизации научных достижений, вопросы техниче¬
ского руководства, вопросы технической куль¬
туры— все это должно быть координировано и соподчинено
идее наиболее эффективного социалистического строительства,
реализуемого в классовой борьбе.
157
Элементарнейшей предпосылкой «онаучивания» всего строи¬
тельного процесса является учет основных тенденций развития.
Но мы часто из-за деревьев не видим леса, не улавливаем основного
рисунка явлений. Здесь надо восполнить ряд существеннейших
пробелов.
В области технической реконструкции у нас нет
ни надлежащего учета основных технических сдвигов, ни доста¬
точного планового технического отбора основных,
наиболее прогрессивных, типов и форм в их взаимной связи.
Опыт крупнейших строительств почти не обобщается. Мощные
гипро-организации существуют как изолированные
«вещи в себе». Проблемы технического комбинирова¬
ния («комплексные проблемы») в их взаимной увязке в рамках
всего народного хозяйства СССР не получили в хозяйственной
практике должного признания. Укрепление позиций техни¬
ческого планирования есть настоятельная задача дня.
В области научно-исследовательской работы
точно так же нет ни достаточного учета основных достижений,
ни выделенного комплекса важнейших узловых проб¬
лем, ни систематического наблюдения за продвиже¬
ние м в сферу материального производства завершенных теорети¬
ческих работ. Между тем у руководящих научно-исследователь¬
ских организаций должна быть в каждый данный момент страте-
гически-тактическая, планово-оперативная карта боя на этом
фронте, чтобы в любую минуту было ясно: что есть, что нужно
сделать, что делается. Только на такой основе можно говорить
о действительном и целесообразном планировании научно-иссле¬
довательской работы.
В области технического руководства следует
констатировать разобщение между исследовательской работой и
инженерским заводским составом. «Обынженерить» исследова¬
телей и «онаучить» инженеров, взяв за плацдарм этих операций
техпромфинпланы наших ведущих заводов, — точно так же одна
из центральных задач текущего момента.
Всякий план предполагает связь частей и выделение
ведущих звеньев процесса. Всякий план предполагает как
отправной пункт учет данного. С этого мы и начнем.
I. ЕСТЕСТВЕННЫЕ БОГАТСТВА СССР
За последние годы — и в результате чисто теоретических иссле¬
дований, и, главное, в результате огромного сдвига в области
геологической разведки и поисковых работ—
в корне изменилось представление о естественных богат¬
ствах страны. Под влиянием растущих потребностей строи¬
тельства крайне усилилась геологоразведочная работа (на этот
счет, как известно, было постановление и XVI съезда партии).
Достаточно сказать, например, что гидрогеологические работы по
158
Союзразведке увеличились с 1926/27 г. в 47 раз 1*. В начале
пятилетия мы имели 11,5 % заснятой геологической площади
Союза, теперь мы имеем 24 % 2*. В результате мы открыли новые
богатейшие районы, целые огромные царства угля, нефти, железа,
цветных металлов, нерудных ископаемых, бесчисленные сокро¬
вища недр пролетарской страны. Если принять во внимание, что,
несмотря на эти результаты, мы делаем здесь только первые
шаги, что коэффициент геологической обследованности нашего
Союза выражается еще в скромной цифре 5 — 10 % 3*, что, следо¬
вательно, сопоставление цифр так называемых «запасов» СССР
с «запасами» других стран, с гораздо более высоким коэффициен¬
том обследованности, заведомо во много раз преуменьшает нашу
относительную мощность, то станет ясным, какие совершенно
исключительные естественно-материальные предпосылки строи¬
тельства имеются у нас в руках.
По каменному у г л ю к началу пятилетки геологические
запасы исчислялись в 553 732 млн тонн. Сейчас эта цифра подня¬
лась вдвое, то есть превышает триллион тонн. Караганда,
Вост. Сибирь (Канский район), гигантский Тунгусский бассейн
(300 000 млн тонн), Дальний Восток, Север (Печорский бассейн) —
раскрыли залежи необычайной мощности. Если исходить из удво¬
енной цифры, то мы уже переползли с 7,2 на 12,4 % мирового
запаса углей (15,8 % по пересчету на условное топливо), заняв
третье место в мире по весу и второе — по этому пере¬
счету (САСШ, СССР, Канада).
По черным металлам. Запасы железных руд, в пере¬
воде на металл, возросли с 454,4 млн тонн до 1 906,8 млн тонн,
т. е. больше чем в четыре раза. Мощные металлургические
базы УКК 1 (642,1 млн), Юга СССР (539,5), Центр, района с Кур¬
ской аномалией (288,4), Восточной Сибири (160,6) и т. д. перево¬
рачивают все старые представления о предмете и ставят СССР
на первое местов мире по запасам железа 4*. Ряд руд имеет
в своем составе титан, ванадий, хром и никель. В 1928/29 г. общие
запасы хромоникелевых бурых железняков исчислялись в 30 млн
тонн (Урал, Сев. Кавказ), а к 1/1.1932 г. — 470 млн тонн (100 млн
тонн металла, из них 86 — Халиловское месторождение); титано-
магнетиты увеличивают соответствующую цифру с 10,5 млн тонн
(металла) до 48,9 и т. д. (акад. Ферсман исчисляет запасы
одного Халиловского месторождения много выше, в 1 млрд тонн
руды).
Медь (огромные, теперь открытые «миллионные» запасы
Коунрада и Казакстана вообще, Алмалыка и т. д.) подняла свой
'* См. ЦНИГРИ во втором пятилетии. М., 1932 г., стр. 16.
2* Там же, стр. 12.
3* А. Е. Ферсман. Перспективы распространения полезных ископаемых на
территории Союза. Изд. Ак. Наук. 1932 г., стр. 5.
4* См. И. М. Губкин. Подготовка минерально-сырьевой базы для второй пяти¬
летки, М., 1932 г. О н же. Достижения геологоразведочных работ за 15 лет.
Доклад на сессии Ак. Наук.
159
«вес» с 0,8 млн тонн (A + B-]-Ci) в 1929 г. до 6,0 млн в 1932 г.;
категорию С2 с 0,0 до 7,5; свинец дает по группам A-|-B-|-Ci
возрастание с 0,5 до 1,5, по группе С2 с 0,5 до 1,6, цинк с 1,2 до 3,0 и
с 0,3 до 3,2 млн тонн металла. При крупнейшем возрастании
цифр, центр медной промышленности с исключительной силой
перемещается на юго-восток; по никелю мы заняли второе
место (после Канады) с открытием ряда крупных месторождений;
по олову — в Колымском районе, на Памире, в Средней Азии
обнаружены новые оловоносные территории; по вольфраму,
который до 1930 г. был обнаружен лишь в Забайкалье, мы имеем
положительные результаты разведок на Д. Востоке, в 3. Сибири,
в Казакстане, на Урале.
По алюминию сдвиги поистине колоссальны. К началу
пятилетки были известны лишь тихвинские бокситы. Теперь сюда
присоединились залежи на Ср. Урале, Сев. Урале, в Сибири и т. д.;
в итоге к 1932 г. промышленные запасы бокситов (А-|-В) исчис¬
ляются в 4,5 млн тонн против 1 млн тонн в 1930 г.
Еще крупнее сдвиги по новому сырью: сюда относятся
нефелины (Хибины), алуниты, новые месторождения каолинов,
ряда огнеупорных глин.
По сырью для химической промышлен¬
ности исключительное и мировое значение имеет Соликамское
месторождение калийных солей (открыто в 1925 г.); запасы
его исчисляются в 16 млрд тонн, т. е. намного превышают
мировые запасы калия (Германия, Франция, Испания,
Польша) и выдвигают СССР на первое место. Соликамское
месторождение является также исключительным источником
хлористого м<а гния, поставляющего сырье для металли¬
ческого магния, и брома.
Сырьевая база по фосфатам в огромной степени расши¬
ряется апатитовым скоплением в Хибинах (запас апатита
в l’/г млрд тонн), причем как отброс намечается и ванадий.
По слюде открыты два района мирового значения в Восточ¬
ной Сибири (Мамско-Витимский и Бирюсинский); по сере —
в Средней Азии (Гаурдак); открыто огромное количество новых
видов стройматериалов, в том числе имеющих важнейшее
значение огнеупорных глин, а также технологического сырья
(например, флюсов для доменного процесса).
По нефти мы, кроме значительнейшего расширения запасов
на старых нефтеносных полях, вскрыли новые ресурсы в Средней
Азии, на Урале (Печора, Стерлитамак, Чусовские городки, Ухта),
на Ср. Волге (ведется разведка) и т. д.; в итоге мы вышли по за¬
пасам нефти на первое место в мире (30—35 % мировых запа¬
сов нефти) 5*.
Другие ветви обследовательского труда, имеющие своей основ¬
ной базой сельское хозяйство, тоже могут выдвинуть ряд совер¬
шенно новых открытий с блестящей перспективой — таковы, на¬
5* См. И. Губкин. Достижения геологоразведочных работ за 15 лет.
160
пример, каучуконосы. Но эти темы выходят за рамки данного
доклада.
Итак: при 5—10 % обследованности Союза мы уже вышли
на первое место по нефти, черным металлам, калийной соли
и т. д.; на в т о р о е место — по углю, никелю и др. Не подлежит
никакому сомнению, что при мало-мальски равных условиях
в обследованности мы выдвинемся по естественным богатствам
на первое место по всем важнейшим областям. Только одна вели¬
кая страна, народ которой мучительно бьется за свое самостоя¬
тельное бытие, — Китай — таит тайны своих недр, которые
могут скрывать неизведанные исполинские сокровища. Такого
рода перегруппировка сырьевых и топливных центров, открытие
великих очагов драгоценных ископаемых в тундрах Кольского
полуострова, в бывших азиатских колониях царей, в степях Казак-
стана, на сибирских равнинах, в горах Памира — означает рост
новых центров социалистической индустрии, создание новых узлов
культуры, организацию мощных рычагов технического, экономи¬
ческого и культурного переворота.
Этот переворот, практические результаты которого вопло¬
щаются в новом строительстве, явился следствием научной
геологоразведочной работы, которая, в свою очередь,
движется технико-экономическими потребностями нашей страны.
Нам необходимо всемерно развивать эти поисковые ра¬
боты, ибо проблемы размещения производительных сил непосред¬
ственно связаны с размещением естественных богатств. Нам необ¬
ходимо развивать и соответствующие теоретичес¬
кие дисциплины (в особенности теорию пространственного
размещения геохимических элементов), ибо они определяют (или
могут определять) направление поисковых работ, и заранее
взвешивать основные линии развития, что крайне важно с точки
зрения оптимумов эффективности всего хозяйства.
II. ТЕХНИЧЕСКИЕ СДВИГИ ПЕРВОГО ПЯТИЛЕТИЯ
Естественные богатства Союза образуют, конечно, лишь пред¬
посылку для роста производительных сил. Ими нужно овладеть,
чтобы вещество природы послужило делу «обмена веществ» между
природой и обществом. Это есть лишь естественная база материаль¬
ного процесса труда. Направленность этого труда диктуется
у нас политическими установками партии, этого «первичного
мотора» всей нашей общественной жизни. Конкретно здесь речь
идет о курсе на индустриализацию и коллективи¬
зацию, причем последняя связана с механизацией сельского
хозяйства, о курсе на электрификацию всей страны. На
этой основе развивались те крупнейшие технические
сдвиги, которые мы можем констатировать за истекающее пя¬
тилетие. Можно с полной очевидностью показать, как проблема
сплошной коллективизации оказалась неразрывно свя¬
11 Академик Н. И. Бухарин
161
занной с механизацией сельского хозяйства, что, в свою
очередь, шло в ногу с подъемом машиностроения, этой
ведущей отрасли всего народного хозяйства. Как раз с 1929 г. —
с переходом на рельсы коллективизации и форсированного
совхозного строительства — появился спрос на крупную машину
механической тяги, что вызвало глубочайшую реконструкцию
заводов сельскохозяйственного машиностроения 6*. Рост тяжелой
промышленности означал поэтому не только потенциально, но и
в действии рост преобразующих рычагов по отношению к техни¬
чески самой отсталой отрасли общественного труда.
а) Технически мы также имеем уже совершенно новую
страну, как мы имеем ее в естественнонаучном определении (т. е.
с точки зрения естественных богатств), как мы имеем новый
социально-экономический строй и т. д. Мы стали страной круп¬
ной машинной индустрии с уже построенной базой
тяжелой промышленности: с металлургией, машино¬
строением, электротехнической промышленностью, тяжелой хи¬
мией, механизированной горнорудной промышленностью и —’
последнее по счету, но не по важности — сетью гигантских электро-
и гидроэлектростанций и теплоцентралей. Мы имеем уже такие
новейшие производства, как автостроение, авиастрое¬
ние, радиоустановки, искусственное волокно, пластические массы,
производство синтетического каучука и проч. Ведущим звеном по
темпам освоения качественно новых производств является маши¬
ностроительная группа отраслей. Если мы взвесим удель¬
ные веса новых производств (по проценту выпускаемой новой
продукции), то получим в первых рядах всех отраслей промыш¬
ленности следующие отрасли (цифры относятся к 1931 г.):
1. Сельскохозяйственное машиностроение 72,4
2. Дорожное машиностроение 52,1
3. Автотракторостроение 51,1
4. Текстильное машиностроение 46,2
5. Транспортное машиностроение 42,6
6. Станкостроение 33,8
7. Мельнично-хлебозаводское оборудование 30,8
Машиностроение есть производитель и поставщик изменяю¬
щейся технической основы общества. Сельскохозяйственное маши¬
ностроение есть фактор, революционизирующий сельское хозяй¬
ство. Именно оно дает показатель максимальных технических
перемен: соха, плуг, серп, коса сменяются трактором и комбайном;
прыжок здесь особенно огромен, разрыв с прошлым здесь особенно
велик, техническая революция здесь особенно глубока.
б) Новые размеры производительных еди¬
ниц уже внешним образом говорят о действительно гигантском
переломе во всей структуре общественной техники. Размеры строи¬
тельных объектов необычайно выросли, и наша строительная ин-
6* См. Я. Фишер. Прошлое и настоящее сельскохозяйственного машинострое¬
ния. «Народное хозяйство СССР». № 1—2, 1932 г.
162
дустрия отмечает, что кубатура отдельных промышленных соору¬
жений достигает 1 миллиона кубических метров 7*. Типичны для
размахов по линии электроцентралей сверхмировой Дне-
прострой, Свирь, НИГРЭС 3; по линии черной металлур¬
ги и — сверхгиганты Кузнецкого строительства и Магнитной
горы, гиганты южной металлургии; по линии цветной метал¬
лургии— Красноуральский медеплавильный комбинат, Вол¬
ховский алюминиевый комбинат, Днепровский и др.; по линии
машиностроения ряд областей последнего имеет ведущие
заводы, равных которым по объему и мощности или нет вообще,
или они насчитываются единицами: тракторное производство
имеет троицу мировых чемпионов: СТЗ, ХТЗ и ЧТЗ4; авто¬
строение— величайший в мире завод 2,5-тонных грузови¬
ков — им. Сталина (б. АМО) и автозавод-гигант им. Молотова
в Горьком; тяжелое машиностроение — Краммаш-
строй, Уралмашстрой, Луганский паровозостроительный и ряд
других великанов; станкостроение — «Красный пролета¬
рий» (не имеет себе равного в мире), Станкострой — со сверх¬
американским производством, Харьковский завод радиально-свер¬
лильных станков (в 4—5 раз превышает самые крупные заводы
Европы и Америки); такие заводы, как московский «Шарикопод¬
шипник» или ростовский «Сельмаш» точно так же стоят в первых
рядах мировой техники; по химической промышленности
у нас на мощных сырьевых базах поднялись исполинские хими¬
ческие комбинаты: Березники (Урал), Бобрики (Москва), Хибин¬
ский комбинат, Соликамские рудники, Воскресенский и Черноре-
ченский комбинаты и ряд других. Можно было бы дать длинные
списки подобных заводов и по другим отраслям промышленности.
Но и эти иллюстрационные примеры говорят о коренных, струк¬
турных сдвигах в области нашей техники. Лицо завода изменилось.
Изменился размер производственных единиц. Реальностью стала
тенденция к сверхкрупному промышленному производству. Реаль¬
ностью стало то, что в головных отрядах важнейших производ¬
ственных отраслей мы уже имеем такие гиганты, которые идут
иногда впереди не только европейской, но и американской техники.
в) Новое сырье и полупродукты также характе¬
ризуют технические сдвиги в нашей стране.
Акад. Ферсман приводит следующую сравнительную таб¬
лицу, выражающую сдвиги в области использования различных
ископаемых веществ 8*:
Руды, мало
Годы Руды, используемые использ. или
намечаемые
1915 31 (17 достат. для 13
внутр, рынка)
1932 47 (около 20 избыточн.) 8
Руды известны, Руды не
но не изучены известны
14 16
13 5
7* См. ст. Гинзбурга. «3. И.» 2, № 255.
8* А. Е. Ферсман. Там же, стр. 13.
11*
163
Таким образом, вовлечение новых видов веществ идет круп¬
ными шагами вперед; при этом необходимо иметь в виду гигант¬
ский количественный рост сырья, вовлекаемого в круговорот
промышленного производства, что связано и с количествен¬
ными и с качественными сдвигами в области соответст¬
вующих производств. В область строительной промышлен¬
ности вовлекается масса новых видов стройматериалов, в том
числе новых огнеупорных глин (а «хорошие огнеупоры — это
50 % успеха в металлургии»)9 10*. В области металлургии
и химической промышленности широким потоком вливаются
огромные массы химического сырья. Здесь особо важно подчерк¬
нуть сырье для туковой промышленности (фосфориты, апатит,
калийные соли), для легких металлов, прежде всего алюминия
и магния (разного рода глины, бокситы, апатито-нефелиновые
запасы, хлористый магний), для ряда специальных сплавов
(молибден, ванадий, титано-магнетиты, ряд железных руд). На
этой базе развивается производство качественного ме¬
талла, на который предъявляет спрос квалифицированное ма¬
шиностроение, в первую очередь авиа- и автостроение, станко¬
строение, инструментальная промышленность, котло- и турбо¬
строение, электротехническая промышленность. Как растет
производство этих полупродуктов, видно из следующих таблиц:
1 п
Производство качественного проката Выплавка в электропечах
1927/28 г.
1928/29 г.
69 тыс. тонн
87 » »
1927/28 г.
11,5 тыЪ. тонн
1929/30 г.
146 » »
1931 г.
302 » »
1931 г.
68,5 тыс. тонн
1-е полуг. 1932 г.
243 » »
1-е полуг. 1932 г.
40,6 » » '°*
Отсюда — возрастающее производство квалифицированных
металлополупродуктов: автотракторной стали, инструментальной
стали, нержавеющей, кислото- и жароупорной стали, динамного и
трансформаторного железа, легированного чугуна, ферросплавов
разных видов и т. д. Новые виды сырья, как «отходы» произ¬
водства (медеплавильное производство и производство серной
кислоты, коксобензольная промышленность и пластмассы; уголь
и производство красок и т. д.), при его количественном росте
точно так же дают новый качественный эффект, готовя
место комплексному характеру производства и росту огромных
производственных комбинатов. Наконец, вовлечение новых видов
сырья дает базу для совершенно новых производственных отраслей
(таково производство искусственного волокна); растительное
сырье — тау-сагыз, хондрилла и т. д. — питает соответствующие
отрасли в производстве каучука; ряд нерудных ископаемых ока¬
9* Проф. К. П. Григорович и инж. М. Ю. Б а й ч е р. Проблемы электро¬
металлургии черных металлов во второй пятилетке. Генер. план электрифика¬
ции СССР. Том. 2.
10* «3. И.», № 29.
164
зывает возрастающее влияние на рост производств, связанных
с заменой металла и металлических частей технического аппарата
(ср., напр., асбест) и т. д.
г) Новые агрегаты и новые технические
мощности являются самым сердцем техниче¬
ского переворота. Именно здесь находит свое выраже¬
ние вся глубина настоящей технической революции как одной из
сторон громадного социалистического переворота в нашей
стране. Система орудий труда есть самая подвижная часть
процесса; она есть активная величина по отношению к сырью как
более или менее пассивному объекту воздействия. По изменению
именно этой стороны дела лучше всего судить о коренных сдвигах
в области общественной техники.
В доменном процессе мы уже имеем такие мощные агре¬
гаты, как 3 макеевские домны с мощностью производства более
600 т в сутки; на Дзержинке — более 700 т (№ 7); на востоке есть
домны с мощностью более 1000 т производства чугуна и т. д.;
в мартеновском процессе недавно преобладали печи в 25—
30 т, теперь — в 60—100 т, а на Сталинском заводе пущена уже
150-тонная печь, за которой следуют три аналогичные печи и т. д.;
прокатные станы обнаруживают тоже тенденцию к реши¬
тельным качественным сдвигам и огромному росту мощностей
(прокатный стан на зав. «Красный Октябрь» с 1200 электрических
моторов); за домной и мартеном идут электродомны, электропечи
и печи высокой частоты, изготовляющие качественный металл
(на 1/1. 1931 г. у нас было на 25 заводах 42 электропечи, на
1/1.1932 г. около 100); в области коксохимии новые типы пе¬
чей в 6 раз мощнее старых. При полной механизации всех
подсобных процессов это дает совершенно новую физиономию тех¬
ники нашей металлургии. Но самое характерное то, что теперь
мы производим сами почти все виды машинного оборудования.
Поэтому особого внимания заслуживает качественный анализ
продукции нашего машиностроения. Если оно
само на известный, и довольно значительный, процент выросло
на импортном оборудовании и его техническая могущественная
основа есть не только дело наших рук (хотя мы это оборудование
получали, как известно, далеко не даром), то продукция его
говорит о том, что мы уже превратились в страну, производя¬
щую средства производства для производства
средств производства. За пятилетку мы решили ряд
вопросов энергетического хозяйства заводов (котлы, турбины,
двигатели, электромашины), транспорта, сельскохозяйственного
машиностроения и т. д. Неизвестное до войны генераторостроение
у нас сделало такие успехи, что мы производим сверхмощные
машины в 50 тыс. квт (на «Электросиле» в 1932 г. построен для
Днепростроя один из величайших в мире генераторов) 1 *, паро¬
вые турбины в 500—1000 квт сменились мощными турбинами
в 50 000 квт и более; вместо котлов с давлением 10—12 атм. мы
ll* «3. И.», № 257.
165
строим котлы с давлением 40—50 атм.; мы производим мощные
блюминги, прокатные станы и воздуходувки; мы изготовляем
тяжелые подъемно-транспортные механизмы; мы выпускаем
теперь дизели не в 150—200 д. с., а уже в 3000—4000 л. с., мы
пускаем в оборот сверхмощные авиамоторы, компрессоры, нефте¬
буры, крекинги, врубовые машины; мы выделываем уже сами
токарно-винторезные, сверлильные и фрезерные станки; мы спу¬
скаем с конвейеров наших автогигантов автомобили, легковые
и грузовые, огромные 3- и 4-осные грузовики; мы выделываем
разнообразное электрооборудование и оборудование радиостанций;
мы производство конного плуга и конно-ручной молотилки сме¬
няем многокорпусным тракторным плугом, комбинированной
тракторной молотилкой и комбайном; в совершенно новой области
химического машиностроения мы уже готовим сами аппаратуру
сернокислотных, фосфоритных, суперфосфатных, хлорных и др.
заводов, машины и аппараты для ряда отраслей химической про¬
мышленности и приступили к изготовлению колонн высокого
давления для производства синтетического аммиака |2*, производ¬
ство ручных ткацких станков вытесняется у нас производством
автоматов «Нортроп», мощным ватером Зворыкина5, мы строим
сверхмощные паровозы (ФД и ИС), тепловозы, электровозы
(в 1931 г. был уже выпущен цельносварной электровоз), самолеты-
гиганты; мы выпускаем сложные типографские машины и т. д.
и т. п.
Источники двигательной силы, первичные
моторы, основные станки, орудия новых про¬
изводств — производство всего этого мы уже
наладили на базе вполне современной тех¬
ники. Это есть основное и решающее звено,
основное и решающее завоевание техниче¬
ской реконструкции.
д) Новые технологические процессы связаны
с введением новых видов сырья, что обусловливает определенное
течение технологического процесса и конечный продукт; с другой
стороны, решающую роль здесь имеет внедрение в производствен¬
ный процесс электроэнергии и победоносное шествие электро¬
химии и электрометаллургии. Применение электро¬
энергии по объему распределяет отрасли промышленности таким
образом: на первом месте стоит цветная металлургия (электро¬
лиз), затем химпромышленность, черная металлургия и машино¬
строение 12 13*.
Тенденция к переходу на легированные высокосортные стали
и разного рода ферросплавы связана сэлектропечью; введе¬
ние гигантских сырьевых ресурсов как отправной точки для
производства легких металлов, в первую очередь алюминия, свя¬
12* Проф. Н. И. Гельперин. Итоги и перспективы советского химического
машиностроения. Сб. «15 лет советской химии», 1932.
13* Ген. план электрификации СССР. Т. 2.
166
зано с электролизом; совершенно исключительное значение
приобретает метод электросварки, который получает все
большее и большее применение, вытесняя старые методы клепки,
штампования и т. д., отъедая от них одну область за другой и
становясь все более универсальным методом, производящим целую
революцию в технике машиностроения. Электросварочных машин
произведено:
1930 г. 1931 г. 1932 г.
1990 4500 10 000 (предп.) ,4*
Наконец, следует упомянуть здесь о разного вида методике обога¬
щения (флотационного, механического, электромагнитного
и др.) для углей, черных и цветных руд. Из огромнейшего
количества новых технологических процессов мы выбираем здесь
несколько основных, ибо они лежат в узловых точках современ¬
ного производства вообще. Легкий и качественный металл, квали¬
фицированные сплавы, качественная руда и машиностроение
решают, основные вопросы технической эволюции и революции.
По всем этим направлениям мы делаем крупнейшие завоевания.
е) Электрификационная база всей совокупности
социалистического хозяйства чрезвычайно возросла. Прежде всего,
выросли все основные технические показатели: напряжение в пе¬
редачах, мощность агрегатов, давление в котлах. Тип станций
резко изменился, карликовые станции отошли в прошлое, доми¬
нирует тип станции на 150—300 тыс. квт, гиганты — всем из¬
вестны. Оборудование — первоклассные турбогенераторы мощно¬
стью в 25—50 тыс. квт с соответствующими котельными агрегатами.
Страна уже имеет крупные электроэнергетические
системы с высоковольтной передачей: 1) Ленинградскую, 2) Мос¬
ковскую, 3) Горьковскую, 4) Донбассовскую, 5) Уральскую,
6) Днепровскую. Централизованное снабжение электроэнергией
составляло в 1930 г. 62 % (против 53 % Германии и 77 % -
САСШ). С электроэнергией • тесно связано тепловое хозяйство,
и весьма технически прогрессивный тип теплоэлектро¬
централей у нас завоевывает права гражданства (образцом
является Березниковская ТЭЦ и достраивающаяся ТЭЦ Тепло¬
технического института в Москве со специальными котлами
высокой мощности — единственная в мире по богатству своей
техники). Промышленность электрифицирована на 73 % 15*, при¬
чем ряд отраслей, особенно машиностроение, металлургия, уголь¬
ное хозяйство и нефтедобыча, дает более высокий коэффициент
электрификации, чем соответствующие отрасли в САСШ. Через
электрохимию, через электрометаллургию, электросварку и элект¬
ропривод, производящий настоящий переворот во всем процессе
производства, электроэнергия врывается в сердцевину технологи¬
ческих операций важнейших производственных отраслей. Речь,
14* «3. И.», № 244.
15* Я. Ф и ш е р. Там же.
167
следовательно, идет не только о подаче централизованной энергии,
но и о реконструкции самого существа технологических процессов.
Это ближайшим образом связано с механизацией и автоматиза¬
цией производства. Одним из образцов может служить нефтяное
хозяйство бакинских и грозненских промыслов, сверхамерикани-
зированное и технически в высокой степени передовое (технически
освоены бурением скважины до 2 км глубины; введена переработка
нефти на трубчатках, заменивших старые кубовые батареи; глу¬
бокие насосы вытеснили желонку и т. д.).
ж) Тяжелая промышленность становится на такой
технической основе в определенное соотношение с сельским
хозяйством: через электрификацию, через химическую про¬
мышленность и через сельскохозяйственное машиностроение
в первую очередь. Экономическая форма колхоза и совхоза, т. е.
крупного социалистического хозяйства, открыла двери новым
качествам и новым количествам средств производства, выбрасы¬
ваемых промышленностью. Это прекрасно видно из следующей
таблицы:
Общий выпуск заводов с.-х. машиностроения16* (в млн рублей)
Годы
Общий выпуск
В том числе
механ.тяги
% машин
механической тяги
1927/28
153,5
3,9
2,6
1928/29
215,0
9,5
4,4
1929/30
345,1
73,8
21,5
Особый
90,0
35,8
31,8
квартал 6
1931 г.
440,0
260,0
60,0
1932 г.
940,0
700,0
75,0
1929/30 г. дает громадный скачок к машинам механической тяги,
удельный вес которых возрастает с чрезвычайной силой. В 1931 г.
введено в программу с.-х. машиностроения 76 новых марок
машин, снято 46 марок устаревшего типа; из введенных:
тракторные плуги, тракторные бороны, тракторные сноповязалки
и сенокосилки; комбайны 15-футовые, виндроуэры 15-футовые,
доильные агрегаты и др.; исключен целый ряд конных плугов,
борон, сеялок, молотилок и т. д. В 1932 г. должно было быть
освоено производство 75 новых типов машин и приспособлений,
снято — 37 марок; среди введенных — 20-футовые комбайны и
виндроуэры, зерноочистительные установки, картофелекопатели
тракторные, свеклоуборочные комбайны и др. За 3 г. 10 мес.
первой пятилетки было выпущено 91,5 тыс. тракторов, и по про¬
изводству тракторов СССР уже стоит на втором месте (на первом,
конечно, САСШ). Чрезвычайно глубокое влияние на сельское
хозяйство будет идти и со стороны химической промышлен¬
ности. По сравнению с жалким годовым производством суперфос¬
фата в дореволюционное время, за 1932 г. произведено в 25—30 раз
большее количество этого удобрения; размеры построенных супер-
|6* Там же.
168
фосфатных заводов (Константиновский, Невский, Воскресенский
и др.) находятся на уровне наиболее крупных европейско-амери¬
канских заводов; достраиваются крупнейшие в мире преципитат¬
ные заводы в Воскресенске и Актюбинске и т. д.17* Хотя даже
это производство крайне отстает от действительной потребности,
но совершенно очевидно, что здесь — как и в с.-х. машинострое¬
нии — лежит один из могучих рычагов преобразования сельского
хозяйства, поднятия урожайности и рационализации всего сель¬
скохозяйственного процесса. Химизация сельского хозяйства
через туковую промышленность, механизация его через
с.-х. машиностроение, электрификация его по различным
производственным каналам, завязанная в узлы центров снабжения
электроэнергией и источников ее производства, — это техни¬
чески наиболее передовая смычка между городом и деревней,
индустрией и сельским хозяйством, которая неизбежно будет
становиться все более прочной по мере развития производительных
сил колхозно-совхозной деревни и развертывания советских форм
товарооборота (советской торговли).
з) К числу важнейших тенденций технического развития сле¬
дует отнести обобщающую тенденцию к техническому
комбинированию.
Все главнейшие потоки технического развития впадают в эту
реку, а пространственное совместное расположение ряда нату¬
ральных богатств форсирует этот процесс или же является его
отправной точкой. В сельском хозяйстве он протиснулся даже
в самое нутро машины (комбайн). Поэтому форма «комбината»,
технико-экономический «комплекс» и т. д. прокладывают себе
путь (Днепр, Бобрики, Хибиногорск и т. д.), несмотря на все
препятствия. Экономическое значение этого принципа
видно из расчета по Березниковскому комбинату; при комбини¬
рованном производстве цена продуктов определяется в % к цене
при раздельном производстве так 18*:
Хлористый магний 7,5 %
Окись магния 38
Бром 12
Бертолетова соль 18
Жидкий хлор
Преципитат 50
Сода 62
Соляная кислота 18
Но принцип технического комбинирования идет у нас дальше
обычного «предприятия», хотя бы и «сверхкрупного». От него
к районному, к областному, к «общенародному», общесоветскому
комбинированию на базе химизации, механизации, автоматизации
с всепроникающим началом электрификации — такова
основная техническая тенденция развития социалистического хо¬
зяйства; такую техническую тенденцию душит капитализм, но ее
выпускает на волю победа пролетариата.
,7* Проф. С. И. Вольфкович. Достижения фосфатно-туковой промышленности
и научно-исследовательской работы в СССР за 15 лет. Сб. «15 лет советской
химии», 1932.
18* См. А. Е. Ф е р с м а н. Комплексное использование ископаемого сырья. Изд. Ак.
наук. Ленинград, 1932 г.
169
III. РОЛЬ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ УЧРЕЖДЕНИЙ
В ОТКРЫТИИ ЕСТЕСТВЕННЫХ БОГАТСТВ СССР
И ТЕХНИЧЕСКИХ СДВИГАХ ПЕРВОЙ ПЯТИЛЕТКИ
Итак, пятилетка открыла миру новую страну: новую и по
своим естественным богатствам, новую по
своей производственно-технической мощно¬
сти; эта мощность есть функция великой революции, сгусток
революционной энергии пролетариата, технический фундамент
социализма, рычаг дальнейшего переворота.
В этом великом преобразовательном процессе сыграла свою
роль и наука. Под влиянием жизненных потребностей страны
выросла мощная сеть научно-исследовательских институтов и ла¬
бораторий, отдельные звенья которой идут в самых первых рядах
мировой науки, подобно тому как гиганты заводы заняли свои
места в области мировой техники. Государственный физико-
технический институт, Физико-химический институт им. Карпова,
Оптический институт, ЦАГИ (авиация), НАТИ (автотракторо¬
строение), ВИСХОМ (сельскохозяйственное машиностроение),
Теплотехнический им. Дзержинского, Механобр (обогащение),
Ленинградский институт металлов и др. (в одной системе НКТП 7
насчитывается сейчас 238 институтов и их филиалов) являются
крупнейшими научно-исследовательскими учреждениями, причем
целый ряд этих учреждений завоевал себе прочную репутацию
и за границей.
Эта сеть научно-исследовательских учреждений наркоматов,
а также Академия наук СССР, являющаяся штабом самых выдаю¬
щихся ученых 8 и технических сил страны и резко повернувшаяся
в сторону обслуживания нужд социалистического строительства,
оказывала возрастающее влияние на строительный процесс.
В области открытия естественных богатств, сводку
которых мы давали выше, необходимо признать огромные заслуги
Академии Наук, и Союзгеоразведки, и ряда отдельных институтов
(Научный институт по удобрениям, Институт прикладной мине¬
ралогии и др.). В результате их теоретических и поисковых
полевых работ мы имеем теперь исключительное нарастание наших
естественных богатств. Даже обывательски настроенный «делец»
не может отрицать того, какую огромную и осязательно-ощутимую
пользу оказала здесь наука практическому строительству.
Дело обогащения руд, в своей и теоретической и практи¬
ческо-установочной части, в значительной степени обязано своими
успехами Институту механической обработки руд (Механобр).
Институт не только вырабатывает и испытывает важнейшие ме¬
тоды обогащения: он сам проектировал и устанавливал обогати¬
тельные станции в Хибинах, в Магнитогорске (где американские
специалисты «проваливались»), Кузнецкстрое и других пунктах
Урала. Такую же роль Механобр сыграл в Донбассе.
В области топлива за последние годы сделан ряд работ,
170
давших положительные результаты и в значительной части пере¬
данных в промышленность; сюда относятся брикетирование торфа,
брикетирование отходов и отбросов угольной промышленности;
парофазный крекинг; каталитическая очистка крекинг-продуктов;
получение бензинов и керосинов из угольных смол; сжигание
во взвешенном состоянии фрезерного торфа и сланцев, прямоточ¬
ный котел высокого давления, газовая турбина; разрешение проб¬
лемы коксования челябинских углей и т. д. Эти работы ряда
институтов (Инсторф, угольные институты, Государственный неф¬
тяной институт, Теплотехнический институт в Москве и др.)
сопровождались и работами более узкого характера. Так, например,
Теплотехнический институт провел ряд работ по маркировке
углей, по тепловому режиму, топочным устройствам, подготовке
воды для питания котлов, устанавливал тепловое хозяйство на
Ивгрэс, Нигрэс, Штеровке, Кашире, Шатуре и др.; строит самую
мощную в мире ТЭЦ, практически провел теплофикацию АМО,
Динамо и др.
В области черной металлургии проведен ряд работ
по физико-химическому анализу руд и металлов. Из конкретных
достижений, имеющих непосредственно-практическое значение,
следует упомянуть, прежде всего, последние работы Ленинград¬
ского института металлов; получение немагнитного чугуна в литей¬
ной вагранке (проведено на Электрозаводе, Динамо, Электросиле,
Электроаппарате и др.); легированные валки для прокатных ста¬
нов (завод «Коминтерн»); получение нихрома для электропечей;
плавка халиловского чугуна; прямое восстановление железа (уста¬
новка проф. Селиванова 9); различные типы ферросплавов (инсти¬
тут был за эти работы премирован), работы по кварцу, конструкция
целого ряда испытательных приборов и т. д. Но цветной
металлургии получены положительные результаты по синтезу
флотационных реагентов из советского сырья, по флотации окис¬
лителей медных и свинцовых руд для Коунрада и других место¬
рождений, по флотации сульфидных руд (Прибалхашстрой,
Карабаш, Риддер и др.); разрешен ряд крупных вопросов, связан¬
ных с проблемами ртути, никеля, бериллия, лития, кальция и т. д.
(главным образом, работы Гинцветмета); крупнейшее практиче¬
ское значение для промышленности имели научно-исследователь¬
ские работы по алюминию: получение окиси алюминия по
методу ГИПХ — на этой научной основе построен Волховский
алюминиевый комбинат; новый способ получения того же сырья
(способ Нисалюминия) — на этой основе строится новый Тихвин¬
ский комбинат; получение окиси алюминия из алунитов (Институт
прикладной минералогии) — на этой базе строится завод в Гандже;
наконец, разрешение проблемы электролитического производства
алюминия (Волховский комбинат, Днепровский алюминиевый
комбинат); почти решен вопрос об электролитическом получении
магния и т. д.
В области машиностроения институты дали ряд тех¬
нически наиболее совершенных конструкций, часть которых уже
171
реализована нашим машиностроением. В сфере сельскохо¬
зяйственного машиностроения (ВИСХОМ и УНИСХОМ)
получены и испытаны конструкции безмоторного зернового ком¬
байна, свеклоуборочного, кукурузного, льноуборочного, картофе¬
леуборочного и сеноуборочного комбайнов; плуга для электротяги,
широкозахватной льнотеребилки, шпиндельной хлопкосборочной
машины, универсальной сушилки и т. д.; в авиастроении
ЦАГИ провел ряд крупнейших работ от теоретических выкладок
через испытания материалов и вплоть до постройки головных
экземпляров своих новых конструкций: мирового значения сверх¬
мощные самолеты — дело ЦАГИ; в области автостроения
НАТИ выпустил ряд следующих готовых и испытанных конструк¬
ций: малолитражный автомобиль, трехосный грузовик, «вездеход»,
автотракторный дизель, автотракторный газогенератор и проч.;
в области тяжелого машиностроения сконструиро¬
ваны Центральным машиностроительным институтом электро¬
магнитный молот и центробежная машина для литья; Инсторф
дал конструкцию, уже реализованную и работающую, большой
канавной машины, корчевальной машины и универсального тор¬
фяного комбайна.
В области электротехники (ГФТИ, ВЭИ, ЦРЛ и др.)
главные работы были проведены в связи с генеральным планом
электрификации; таким образом, проблема единой высоковольтной
сети и частичные проблемы, отсюда вытекающие, составляли
и составляют основу тематики соответствующих институтов.
Изготовлены промышленные модели для расчетов сетей парал¬
лельной работы электростанций и токов короткого замыкания,
катодные осциллографы для изучения аварий, связанных с этим
замыканием, оксидная изоляция; изготовлен импульсный генера¬
тор на 2 млн вольт, статические конденсаторы для повышения
«косинуса фи» 10, электролитические покрытия, группа изоляцион¬
ных материалов (в том числе синтетические смолы, стирол и пр.);
построены индукционные печи для плавки высокосортных метал¬
лов, электросварочные аппараты, агрегат для сварки труб, ряд
измерительных приборов; проведена замена меди алюминием,
железом и сталью в проводах и шинах; применено использование
земли как третьего провода при линиях передачи трехфазного
тока (огромная экономия в проводниковых материалах); изготов¬
лены образцы 115- и 220-киловольтного маслонаполненного кабеля,
приборы автоматического управления блюмингов; сконструиро¬
ваны оригинальные щелочные аккумуляторы и т. д.; в слабо¬
точной части электротехники сконструированы приборы по те-
левизии, звуковому кино и т. д.; сконструирована и построена
самая мощная в мире 500-киловаттная радиостанция в Ногинске;
разработаны быстродействующий буквопечатающий аппарат
системы Шорина11; реализовано троекратное телеграфирование
по одному проводу; построены электрофильтры (угольный газ,
пыль), коротковолновые приемники и передатчики на 80—100 м,
рентгеноаппараты для качественного анализа материалов и проч.
172
В области химии (часть работ мы упоминали в разделе
о цветной металлургии, например работы по алюминию и т. д.)
мы имеем, в числе прочих, следующие достижения: внедрение
в сернокислотную промышленность пиритных концентратов, ис¬
пользование газов медеплавильного производства, получение серы
из флотационных хвостов и отходящих газов (Институт при¬
кладной минералогии, УНИХИМ), электровозгонка фосфора из
апатитов (ГИПХ, НИУ), замена платиновых катализаторов вана¬
диевыми (ИПМ), получение четыреххлористого углерода (ГИПХ),
производство гипохлорита кальция (заменяет хлорную известь)
в Институте им. Карпова, получение хромистых солей из сара-
новских хромитов 12 (УНИХИМ), производство органических
растворителей и т. д; закончен ряд работ по борьбе с вредителями
сельского хозяйства; НИУ выработана методика получения термо¬
фосфата из апатитов с содой, методика получения аммофоса
и преципитата и т. д.; химическими институтами выработана
методика электролитического покрытия металлов (хлорирование,
молибденирование, вольфрамирование); наконец, особо следует
отметить работы по синтетическому каучуку (ГИПХ). Все эти
и ряд других работ были ближайшим образом связаны с произ¬
водством: алюминиевые комбинаты, химкомбинат в Хибинах, завод
«Треугольник», серный завод в Калате, преципитатные заводы
в Актюбинске и Воскресенске, все основные химкомбинаты и т. д.
в своих решающих звеньях используют работы и силы химических
институтов: рецептура технологических процессов есть здесь в зна¬
чительной степени продукт изысканий этих институтов. Институт
пластических масс получил, в числе прочих результатов, простые
эфиры целлюлозы (бензил- и этилцеллюлоза), этролы (заменяют
цветные металлы, каучук и др.), ряд синтетических смол, синте¬
тическую камфору из пихтового масла и многочисленные другие
продукты. Весь дальнейший рост молодого производства пласти¬
ческих масс базируется на соответствующих экспериментальных
работах.
В области верхних этажей научного исследования (физика,
химия, физическая химия) получен целый ряд крупных
теоретических обобщений, идущих из недр комбината ГФТИ 13,
Оптического института, Харьковского физического института,
Физико-химического института им. Карпова и др. Сюда относятся
работы по строению кристаллов: цепная теория химических реак¬
ций, теория адсорбции, теория электрокапиллярных явлений,
работы по механическим свойствам адсорбционных слоев и стаби¬
лизации коллоидных систем, по оптическому изучению строения
молекул. Специально по Электрофизическому институту нужно
отметить теоретические работы по ионным процессам, работы
в области явлений параметрического резонанса, пьезоэлектриче¬
ских • явлений, явлений в трансформаторах и высоковольтной
сети. Наконец, необходимо упомянуть работы в области разложе¬
ния атомного ядра (ХФТИ).
Эта отнюдь не претендующая на какую бы то ни было полноту
173
сводка достижений наших научно-исследовательских институтов
говорит сама за себя.
При всех недостатках в их работе все же наша пролетарская
страна может сказать, что ее наука, являющаяся рычагом строи¬
тельства, заняла прочные позиции.
IV. ПРОБЛЕМАТИКА ТЕХНИКИ И НАУКИ
НА 1933 г. И ВТОРУЮ ПЯТИЛЕТКУ
•
Из вышеизложенного вытекает, что вся страна сделала поисти¬
не гигантский скачок вперед. Это, действительно, без всякого
преувеличения, новая страна, социалистическая страна с уже могу¬
щественной технической основой, с вовлечением в процесс произ¬
водства новых веществ, с новыми технологическими процессами
и с совершенно новыми возможностями. Это нужно до конца
понять. Из этого нужно исходить. Нужно ясно видеть, что эти
новые мощности, огромные масштабы всего процесса, громадные
вещественные массы, наконец, гигантские новые людские кадры
представляют сами по себе специфическую проблематику, которая
тоже должна быть научно разрешаема и научно разрешена. Новые
размеры предприятия, громадное увеличение мощностей и скоро¬
стей, исключительные требования к точности, необходимость тща¬
тельной качественной подготовки сырьевой базы и ее расширения,
в том числе за счет новых источников сырья, массовый характер
производства, его механизация и автоматизация, его комплекс¬
ность, его электрификационная база — все это требует от научно-
исследовательских учреждений создания новых и более
интенсивных связей с производством.
До сих пор мы строили ив меньшей пропорции до к о н ц а
осваивали. Упор в ближайшие годы должен быть на том,
чтобы идти дальше вперед, подтянувши и фронт
действительного и полноценного осваивания.
Здесь перед научно-исследовательской сетью особенно резко
должны быть поставлены проблемы, связанные с функциониро¬
ванием огромного и мощного хозяйственного целого: проблема
качества по всему фронту, экономия металла, топлива и сырья
вообще, борьба за оптимальные показатели использования агрега¬
тов, борьба за освобождение от иностранной зависимости и т. д.
становятся именно сейчас как актуальнейшие и острейшие задачи,
требующие специального внимания со стороны науки. Особое
внимание необходимо обратить на типичные и массовые средства
производства, и притом не только с точки зрения производства их
самих, но и с точки зрения всей их дальнейшей судьбы. 90 тыс.
тракторов, брошенных на поля, должны быть предметом присталь¬
ного наблюдения. Массовый технический опыт их освоения должен
быть теоретически обобщен, и отсюда должны черпать инсти¬
туты свою дополнительную проблематику. Миллионы тонн удобре¬
ний для социалистического сельского хозяйства, практика их
174
освоения и т. д. должны стать объектом научного обследования.
То же относится ко всей массовой продукции.
Среди всего многообразия вопросов, которые связаны с даль¬
нейшим техническим развитием и его перспективами и которые
составляют предмет научного анализа, следует попытаться выде¬
лить некоторые основные ведущие звенья, стержневые проблемы,
вокруг которых должна двигаться научно-исследовательская ра¬
бота. Это, конечно, ни в коей мере не означает пренебрежительного
отношения к другим вопросам, ибо план предполагает связанность
огромного разнообразия своих составных частей, и от выпадения
этих частей (иногда кажущихся второстепенными) может жестоко
страдать все целое. Но тем не менее ведущие звенья должны быть
выделены как важнейшие звенья всей цепи.
Металлургия. Здесь ведущим звеном является проблема
качественного металла разнообразных типов и определенных
физико-химических свойств. Не подлежит никакому сомнению,
что с точки зрения дальнейшей технической реконструкции страны
переход на качественный металл является одной из самых основ¬
ных тенденций развития. Эта тенденция обнаруживается и в капи¬
талистических странах. Опыт первой пятилетки показывает, что
и у нас эта техническая тенденция является доминирующей.
С другой стороны, проблема качественных металлов и сплавов
предполагает и соответствующие средства их производства. Здесь
резко обнаруживается тенденция на переход к электропечам и —
еще более высокая ступень — к печам высокой частоты. Удельный
вес этих средств производства неизменно повышается в связи
с переходом на качественную сталь и специальные сплавы. Наряду
с этим огромнейшей проблемой в области металлургии является
проблема прямого восстановления железа, полное решение и прак¬
тическая реализация которой отразится на всей технико-экономи¬
ческой жизни самым существенным образом. Итак, в области
металлургии мы выделяем в качестве ведущих звеньев техниче¬
ской реконструкции проблему качественных металлов
и сплавов, электропечь и печь высокой ча¬
стоты. Научно-исследовательская работа должна в значительной
мере развертываться вокруг проблем, так или иначе связанных
с решением этих задач.
В области цветной металлургии на первом плане
стоит проблема алюминия и магния. Производство алю¬
миния развертывается у нас уже на основе нескольких методов.
Сырьевые возможности огромны. С точки зрения перегруппиро¬
вок в металлическом совокупном составе нашей техники роль
алюминия (и магния) будет, несомненно, повышаться. Научное
обследование и со стороны сырья, и со стороны методов его
обработки, и со стороны свойств конечного продукта является
одной из важнейших задач научного исследования, которые должны
быть решены в первую очередь.
В области машиностроения на первый план выдвига¬
ются новые методы металлообработки, электр о-
175
сварка, электрический привод и многошпин¬
дельные станки. Электросварка становится все более уни¬
версальной тенденцией технического развития, и есть все осно¬
вания полагать, что эта тенденция будет возрастать, настолько
велики и ее технические преимущества и ее экономические выгоды.
Что касается всей системы машин, то развитие электрификации
как самой глубинной и обобщающей тенденции технического
развития, приводит к уничтожению системы старых трансмиссий,
к электрическому приводу, индивидуальным моторам и много¬
шпиндельному станку. Здесь неизбежно сказывается глубочайшая
реконструктивная роль применения электроэнергии. Вокруг этих
проблем и должна развиваться научно-исследовательская ра¬
бота.
В области сельскохозяйственного машино¬
строения на первый план выдвигаются проблемы комбайна
и ускоренного хода трактора. И из опыта заграничной
сельскохозяйственной техники (в первую очередь американской)
и из опыта нашей первой пятилетки вытекает первенствующее
значение этих проблем. Однако здесь нужно сказать, что у нас
проблемы эти стоят иначе, чем за границей, ибо мы уже по типу
некоторых орудий труда идем дальше капиталистических типов
и их качеств. Это связано с гораздо более крупными размерами
наших производственных единиц. Мы уже имеем здесь ориги¬
нальные конструкции; здесь менее всего уместна только ме¬
ханическая пересадка того, что уже есть; активная научно-иссле¬
довательская и конструкторская мысль должна идти и дальше по
своим путям, применяясь к специфическим потребностям нашего
строительства.
В области химической промышленности налицо ряд
важнейших, центральных проблем, имеющих исключительное зна¬
чение для всего дальнейшего хозяйственного строительства. Сель¬
ское хозяйство потребует резкого повышения показателей туковой
промышленности; вопросы эффективности удобрения, его транс¬
портабельности, длительности его действия и т. д. должны занять
свое место. Здесь основной тенденцией является, по-видимому,
переход кв ы сококачественным сложным удобре¬
ниям. Для нашей промышленности и обороны, для освобождения
от импорта исключительную важность имеет проблема с и н т е-
тического каучука; проверка и совершенствование имею¬
щихся методов, поиски новых, научно-исследовательская работа
по этой линии задают науке одну из актуальнейших тем. Наконец,
следует в ближайшее время со всей решительностью выдвинуть
на авансцену научного исследования проблему пластических
масс, которая для нас особенно важна в связи с дефицитностью
металла и возможностью использовать целый ряд отходов. Из
методов следует выдвинуть проблему электролиза,
в особенности в связи с возрастающей возможностью получать
дешевую электроэнергию (ср. азот и Чирчикское строительство,
добыча алюминия и т. д.).
1 / б
В области стройиндустрии ряд проблем завязывается
вокруг новых материалов, сборного строитель¬
ства и* механизации строительства.
В области энергетики: механизация топливо-
добычи, газификация, теплоцентра ль, высоко¬
вольтная сеть. Проблемы высоковольтной сети, которые
дают сами по себе значительное разнообразие тем, упираются
и в ряд общих проблем физики.
Эти проблемы растут, впрочем, из всех отраслей научно-
исследовательского труда.
В области физики это проблемы, связанные с металлом
(более совершенные методы изучения внутренней структуры ме¬
таллов и сплавов, рентгеновский и магнито-структурный анализ)
прежде всего; проблемы горения; проблемы теплопередачи; изу¬
чение электрических свойств материалов (особенно «твердого
тела»); проблема преобразователей постоянного тока в переменный
и проч.; физические основы радиотехники (учение о колебаниях
и проч.); методика геофизической разведки и т. д.
В области физической химии основными теоретиче¬
скими проблемами являются: природа химических сил и различ¬
ные типы химической связи; строение молекул; строение более
сложных систем; основы коллоидной химии; механизм химиче¬
ской реакции и др.
Такие, примерно, темы нужно ставить в качестве стержне¬
вых, и вокруг них развивать все остальные. При этом огромные
масштабы всего народнохозяйственного целого и основные тенден¬
ции его технико-экономического развития требуют комплекс¬
ного разрешения ряда проблем. У нас еще до сих
пор недооценена проблематика технико-экономического комбини¬
рования и вся важность комплексного метода при решении ряда
вопросов. Геологические разведки нередко ведутся только
по определенному виду ископаемых, когда уже имеются достаточ¬
ные теоретические данные, чтобы искать ряд элементов, по¬
скольку они пространственно сосуществуют. Физико-химический
анализ комплекса дал бы ряд выводов о возможности ком¬
бинированных технологических процессов; их
экономическое обследование показало бы и доказало бы всю эко¬
номическую целесообразность комбинированного производства.
Здесь, следовательно, вполне уместно поставить вопрос о научной
обработке проблем комплексного характера на осно¬
вании синтеза естественных наук, технического взвешивания и
экономической оценки. Отсюда уже прямая дорога к обобщающим
вопросам технической реконструкции, вопросам,
которые должны быть, наконец, поставлены во всей их широте.
Задачей нашей конференции является тщательное взвешивание
всей совокупности работ наших научно-исследовательских учреж¬
дений под углом зрения этих установок. Мы должны в высшей
степени критически отнестись ко всей своей деятельности. И затем
1933 г. и задачи всего второго пятилетнего плана настолько гран¬
12 Академик Н. И. Бухарин
177
диозны, что наука, развивая свою собственную внутреннюю мощь,
должна сделать все возможное для наиболее быстрой и наиболее
полноценной реализации новой пятилетней программы.
V. ПРАКТИКА ПЛАНИРОВАНИЯ И ХОЗРАСЧЕТА
Идея планирования научно-исследовательской работы уже,
как сказано было выше, в достаточной степени внедрена в головы
научно-исследовательских работников. Теперь нечего доказывать
ни разумности, ни необходимости этого принципа. Но это отнюдь
не означает, что здесь все обстоит благополучно. Наоборот. Прак¬
тика работы показала пальцем на ряд крупнейших недочетов,
которые нужно ликвидировать в возможно более короткие сроки.
Нужно начать критику с руководящих аппаратов,
т. е. с НИС наркоматов прежде всего. У нас нет такого положения
вещей, когда имеется строгий учет того, что сделано, того, что
делается, того, что стоит как проблема; у нас нет учета того, как
достижения науки реализуются в промышленности. В значитель¬
ной степени, на подавляющий процент руководящие организации
заняты административным распределением средств — материаль¬
ных фондов и денежных знаков, — людей, бумаг со всеми атрибу¬
тами этих операций. Они вынуждены преодолевать бесконечное
количество внутриведомственных и межведомственных трений
и трений между разными «хозяевами» разных частей научно-
исследовательской сети. Серьезного изучения работы институтов
по существу — а именно на этом необходимо строить
все остальное — у нас еще нет. Верхушечной увязки тематики
институтов с потребностями материального производства тоже
почти нет: здесь больше случайности, чем рациональной
системы. Так называемый «сводный план» — в значительной
степени механичен, его объединяют не столько руководящие идеи
связи и кооперации институтов между собой и с производством,
сколько «единство» переплета. Эти резкие замечания не должны
отнюдь загубить проделанной большой работы: перелом в сторону
производства очевиден; руль со всей решительностью в эту сторону
повернут; научно-технические кадры выведены на широкую арену;
старый «академизм» сбит со всех позиций; научно-исследователь¬
ская работа не обретается на тех задворках, где она ютилась
раньше; размах всей работы крайне увеличился. Но мы были бы
благодушными обывателями, если бы не видели провалов и изъянов
в нашем собственном доме.
Итак: нужно повернуть руководящие органи¬
зации, в непосредственном ведении ко т*о р ы х
находятся те или иные участки научн о-и с с л е-
довательской сети, в сторону серьезного изу¬
чения институтов по существу их научной
работы; нужно обеспечить систематический
учет всех достижений и прохождения этих
178
достижений в лоно промышленности, нужно
перейти к действительному направляющему
руководству делом планирования.
Если перейти теперь ко всей практике планирования научно-
исследовательской работы в целом, то следует констатировать
рост бюрократических извращений. Нам не раз приходилось пре¬
дупреждать, что опасности бюрократического извращения плани¬
рования в области умственного труда гораздо большие, чем в обла¬
сти материального производства; что неправильные установки, не¬
правильная методика и, главное, неправильная практика могут
нанести делу существеннейший вред: из неразумного планирова¬
ния может на ряде участков вырасти система тормозов, которые
будут душить индивидуальную и групповую творческую инициа¬
тиву, абсолютно здесь необходимую. За планы институтов должны
отвечать научные их руководители; планы должны быть научно
продуманной ориентацией научной работы;
их должны составлять работники, которые ведут эту работу,
думают над ней, умеют отличать существенное от несуществен¬
ного, понимают практическую ценность теоретической работы,
имеют достаточный горизонт для того, чтобы видеть взаимосвя¬
занность проблем и отдают себе отчет в том, что план работ — это
не «накладной расход», от которого нужно отписаться, а действи¬
тельно нужное дело. Между тем у нас нередки случаи, когда
«плановые ячейки» состоят из обслуживающего и притом мало
компетентного персонала, не знающего существа тем, подсчи¬
тывающего простые количественные показатели (число тем, число
достижений и т. д.); весь «план» ориентируется тогда на коли¬
чество; вся отчетность принимает только бухгалтерский характер
с огромной дозой ненужной словесности, плохой административной
вермишели и административного прожектерства. В таких грехах
«планирования», которое на изрядный процент теряет здесь свой
смысл, повинна, конечно, и общая атмосфера в институтах, свя¬
занная с известным количеством лишних людей, не имеющих
научной квалификации и пережевывающих жвачку администра¬
тивной каши. От этого балласта нужно избавиться, и чем скорее,
тем лучше. Всех работников института необходимо повернуть
в сторону научной работы в собственном смысле этого
слова. Только тогда могут быть настоящие плановые ячейки, а не
их канцелярский суррогат.
Итак: необходимо повернуть плановую рабо¬
ту институтов от каталожно-бухгалтерского
и механического составления планов в сторо¬
ну тщательного взвешивания тематики, в сто¬
рону составления научно обдуманного плана
научных работ, для чего необходим и соответ¬
ствующий подбор лиц; за планы института
должен отвечать его научный руководитель.
В связи с этим стоит и вопрос о самом содержании
плана. Здесь не место уже повторять то, что вошло в плоть
12*
179
и кровь всей работы по планированию научно-исследовательской
работы: необходимость строить эти планы на базе технико-эконо¬
мических планов строительства, на базе учета всей мировой тех¬
ники и науки и т. д. Это означало бы топтаться на месте, а мы
должны идти вперед. Здесь мы должны учесть опыт, который
у нас накопился. Учет этого опыта говорит, между прочим, и о том,
что мы на практике стремимся дать слишком детализи¬
рованные планы, где каждая частность предусмотрена (хотя
она наверняка не может быть реально предусмотрена), где
за множеством звеньев пропадает решающее и основное, где все
узловые точки тонут в количественном безразличии множества
проблем, перечисленных по номерам, как в торговом прейскуранте
капиталистических фирм. Учет и отчет предполагают пере¬
числение уже данного, но и то здесь обязательно выделение
важного из неважного и качественное взвешивание про¬
деланной работы. Что касается п л а н а, т. е. наметок на будущее,
то следует признать за правило гораздо большую его гибкость
и эластичность. Это означает: 1) обдуманный качественный анализ
тематики прежде всего; 2) построение своеобразной качественной
иерархии проблем; 3) выделение узловых и решающих вопросов;
4) более «свободное» обращение с темами второстепенными, могу¬
щими быть перекрытыми такого рода вопросами, которые возни¬
кают «на ходу»; 5) обязательное сохранение резервов для по¬
следнего ряда вопросов, которые заранее не могут быть уч¬
тены.
Для руководящих научно-исследовательской сетью организа¬
ций это означает следующее: 1) «сводный план» прорабатывается
со всей серьезностью, с выделением известного количества важ¬
нейших работ, определяющих по сути дела структуру работ на
данный отрезок времени; 2) этот комплекс проблем ставится под
особое и систематическое наблюдение; 3) ему соподчиняется все
остальное; 4) за эти темы непосредственно отвечает перед выше¬
стоящими органами руководство научно-исследовательской сетью.
Такого рода мероприятия будут обеспечивать и внутреннюю ло¬
гику плана, и его практическую ценность, и его оперативное,
действенное значение.
Итак: по своему содержанию планы должны
обязательно включать качественную диф¬
ференциацию тем с выделением особо важ¬
ных; то же — сводные планы, где особо выделен¬
ные темы обеспечиваются специальным на¬
блюдением со стороны органов, руководя¬
щих научно-исследовательской сетью.
В связи с этими вопросами стоит вопрос о хозрасчетной
системе в ее применении к институтам. Экономическая взвешен¬
ность научно-исследовательских достижений правомерна и необ¬
ходима. Связь с хозяйственными органами, поддерживаемая
и соответствующей методикой финансирования, должна быть
укреплена. Однако и здесь необходимо ликвидировать бюрокра¬
180
тические формы хозрасчета, вытекающие из косности, узкости
и консерватизма некоторых хозяйственников. Если финансировать
институты только под детализированные специальные темы; если
каждой маленькой теме в точности соответствует определенная
сумма средств, если эти темы нельзя «переставлять», заменять
другими, появляющимися в процессе работы; если для этих
последних тем нет материальных источников питания; если рег¬
ламентация так жестка, что превращается в помеху для работы,
то из этого нужно сделать совершенно категорический вывод
о более эластичном применении хозрасчетной
системы. Этот вопрос стоит в ближайшем соседстве с вопросом
о характере планирования. На очень большом участке работ,
которые непосредственно финансируются хозяйственными орга¬
нами, нельзя финансировать их по маленьким рубрикам с де¬
тальной разметкой ультрадробных проблем. При такой мелочной
регламентации место плана занимает ремесленно-кустарная це¬
ховщина, живой дух исследования отлетает, институт имеет
тенденцию превратиться в плохую рационализаторскую контору.
Разумный план и разумное проведение хозрасчета являются фак¬
торами, которые, сближая науку с производством, обеспечивают
возрастающее влияние науки на производство, ведущую ее роль,
а она сама сознательно рассматривает себя как теоретическую
сторону производственного процесса.
При вырождении плана в тормоза и мелочную опеку, а хозрас¬
чета — в ремесленную регламентацию деталей и в удушение
новых проблем неизбежно понижение тонуса всей научной работы,
ее провинциализация: здесь практическая ориентация теряет свой
размах и превращается в крохоборчество «деляг», основная добро¬
детель которых состоит в том, что они не видят дальше своего
носа.
Итак: необходимо л и к в и д и'р о в а т ь такое из¬
вращение хозрасчетного принципа по отно¬
шению к научно-исследовательским учрежде¬
ниям, когда финансирование их идет только
по дробным темам-заказам, без всякой воз¬
можности варьировать эту дробную тематику,
вносить коррективы в постановку вопроса и
ставить новые проблемы, вытекающие из на¬
меченных задач.
VI. НАУКА И ЗАВОД.
«ОНАУЧИВАНИЕ» ПРОИЗВОДСТВА
И «ОБЫНЖЕНЕРИВАНИЕ» НАУКИ
Несмотря на гораздо более интенсивный, чем в прежние вре¬
мена, процесс «обмена веществ» между научно-исследовательской
сетью и заводами, до сих пор еще не найдены прочные формы
их связей. Здесь есть крупные пробелы по линии совместной
181
выработки тематики, и по линии систематических организацион¬
ных связей, и — что является особенно прискорбным — по ли¬
нии промышленной массовой реализации до¬
стижений теоретической мысли и лабораторного
эксперимента. До сих пор еще не изжит узкий и недальновидный
«практицизм», который вообще склонен считать научное исследо¬
вание за накладной расход промышленности и больной нарост на
здоровом теле «настоящей» работы. Но, с другой стороны, многие
институты еще до сих пор всей своей практикой показывают, что
они еще не доросли до понимания своего собственного значения
для социалистической стройки. Между тем задача заключается
в «онаучивании» всего производственного процесса, когда отрасле¬
вой институт становится руководящим звеном промышленности.
Примером здесь может служить одно из самых культурных и тех¬
нически прогрессивных наших производств, авиапромыш¬
ленность. По всей внутренней структуре, по технической
квалифицированности вещественных элементов и людских кадров,
по инженерному характеру трудовых операций эта отрасль служит
в известной мере образцом. В то же время такой мощный институт,
как ЦАГИ, со своим огромным оборудованием, со своими крупней¬
шими опытными установками, со своими блестящими конструк¬
торами, со своим первоклассным теоретическим штабом, является
огромным своеобразным ученым цехом при всей промышленности,
рассматриваемой как единый завод. Реализация достижений тео¬
рии здесь наиболее быстра. Подобные же соотношения должны
быть организованы по всем отраслевым институтам и соответ¬
ствующим заводам. Нужно добиться, чтобы институты хорошо
знали главные заводы своей промышленной отрасли, чтобы, с дру¬
гой стороны, заводы знали свой институт. Практика, врываясь
в разрешение этой задачи и разрешая ее грубо эмпирически,
внезапными толчками и' бессистемно, отрывает и мобилизует на
заводы ряд работников, иногда приостанавливая работы — в том
числе и срочные — в важнейших лабораториях института. Здесь
необходимо внести ряд крупнейших изменений в эту сложившуюся
стихийно практику.
Важнейший вопрос в данной области — это реализация дости¬
жений экспериментально-теоретической работы. Основной путь
здесь тот, что автор данного достижения совместно со своими
ближайшими сотрудниками, как институтская колонна, ставит
(«монтирует») данное изобретение на технически наиболее под¬
ходящем заводе. Это должно быть обязанностью института, кото¬
рый должен рассматривать соответствующий завод, или группу
заводов, как свое экспериментальное поле большого масштаба.
Только тогда институт может считать свою работу завершенной,
когда она проведена на передовом заводе данной промышленной
отрасли.
Таким образом, необходимо перейти к такой
практике, когда авторы законченных в инсти¬
туте работ и их сотрудники «монтируют» свои
182
достижения на ведущих заводах, как колонны
данного института; необходимо в связи с этим
«приписать» соответствующие заводы к от¬
раслевым институтам, причем институт отве¬
чает за постановку своих работ на этих заво¬
дах.
Ряд других заводов данной отрасли промышленности, опи¬
раясь на опыт завода-передовика, переносит технические дости¬
жения этого завода в свою собственную практику. Кооперация
заводов, обмен опытом, передача более передовой техники от пред¬
приятий к предприятию должны стать одной из боевых задач
инженерно-технических заводских сил.
С другой стороны, на заводах нередко можно встретиться
с таким положением вещей, когда из месяца в месяц, из года в год
накапливается проблематика, не могущая быть разрешенной в сте¬
нах завода, в цеху и в лаборатории. Эта проблематика, которая
в то же время есть известный материал для обобщения техниче¬
ского опыта завода, рассеивается в воздух, не будучи подхвачена
необходимыми силами исследователей. Между тем часто именно
здесь лежат такого рода проблемы, решение которых в высочайшей
степени оплодотворяет промышленность. Поэтому целесообразно
поддержать предложение инж. Точинского, сделанное им на
Всесоюзной конференции по техпропаганде в черной металлур¬
гии, о посылках групп инженеров с завода в институт для прора¬
ботки проблем завода в институте под руководством его теорети¬
ческих сил и последующей постановки соответствующих работ
на заводе.
Таким образом, необходимо перейти к системе
посылок инженеров с завода в лаборатории
институтов для лабораторного решения та¬
кой заводской проблематики, которая может
быть решена только на экспериментальной
базе института и под соответствующим ква¬
лифицированным руководством.
Практика технического планирования и тех¬
нической консультации показала, что здесь мы имеем
методы прощупывания технических возможностей, непосред¬
ственно вытекающих из научно-исследовательской работы инсти¬
тутов. ТехпромфингГланы заводов, требующие рацио¬
нального, научного взвешивания всех составных элементов
производственного процесса, выясняют главную техническую проб¬
лематику завода, и притом так, что отдельные вопросы выступают
как части одного вопроса, вопроса о повышении эффективности
производственного процесса в целом. Так как при запросах на
техническую консультацию по адресу институтов формулируются
эти проблемы, то сразу же выясняется и консультационная мощ¬
ность института (что касается уже решенных проблем) и отсеи¬
ваются те вопросы, которые требуют научно-исследовательской
проработки.
183
Итак, через помощь заводу в составлении
его техпромфинплана и техническую кон¬
сультацию институт имеет возможность ор¬
ганически увязать свою научно-исследова¬
тельскую работу с потребностями заводской
техники и наиболее рационально строить
свои собственные тематические планы.
Современный завод не может жить без хорошо поставленной
центральной лаборатории и цеховых лабора¬
торий. Текущие контрольные анализы, систематическое наблю¬
дение над режимом печей, непрерывный анализ качества продук¬
ции, постоянный научно-экспериментальный контроль за техно¬
логическим процессом есть дело заводских лабораторий прежде
всего. Практика в достаточной степени показала, что те заводы,
где лаборатория действительно превратилась всвоеобразный
ведущий цех завода, выдвигаются в первые ряды пионе¬
ров технического прогресса и выполнения задач нашей социали¬
стической промышленности. Но рост роли этих лабораторий
неизбежно ставит все более широкие и все более глубокие темы,
опять-таки органически вырастающие из заводской практики.
Здесь необходима помощь института, и притом помощь отнюдь
не научно-филантропического характера. Наоборот, отсев такого
рода тем, которые вырастают из научного наблюдения над тех¬
нологическим процессом и которые не могут быть решены на
экспериментальной базе завода, есть самый драгоценный
материал для института. Тем не менее далеко не всегда
имеется налицо достаточная связь отраслевых институтов с фаб¬
рично-заводскими лабораториями. Нередки случаи известного
антагонизма, когда работники лабораторий полагают, что им инсти¬
тут «не нужен», ибо они могут сделать все сами, когда, с другой
стороны, работники институтов не знают о действительных дости¬
жениях заводов и их лабораторий. Между тем на ряде передовых
заводов уже есть настолько крупные и так оборудованные лабора¬
тории, что они не раз оказывались авторами крупнейших работ.
Итак: всемерное усиление связи между от¬
раслевыми институтами и фабрично-завод¬
скими лабораториями есть повелительная
задача дня.
«Онаучивание» производства и «обынжене-
ривание» науки есть наш очередной лозунг.
Только при условии разрешения постоянной
тесной увязки между институтом и заводом,
прежде всего с ведущим заводом отрасли и
его инженерно-техническим активом, научно-
исследовательский институт займет научно¬
руководящее место в деле дальнейшей тех¬
нической реконструкции.
184
VIL РАССТАНОВКА СИЛ
Кроме вышеизложенных и рассмотренных нами проблем,
необходимо критически просмотреть и ряд других вопросов.
К числу таких вопросов относится вопрос о бюджете
времени крупнейших ученых нашей страны. Здесь мы наблю¬
даем то же, а, может быть, и более неблагоприятное соотношение
между различными частями этого бюджета, какое имеется налицо
у нашего инженерно-технического состава. По некоторым обследо¬
ваниям, которые были произведены на наших южных металлур¬
гических заводах, около 50 % времени инженерно-технического
персонала тратится на функции, отношения к делу не имеющие
и являющиеся огромным накладным расходом. У ученых крупного
масштаба, которые обычно бывают директорами институтов, еще
больший процент времени поглощается администрированием
(поездками в поисках за фондами, мелочами строительства, за
деньгами, за работниками) со всеми осложнениями, сопутствую¬
щими этому делу; огромное количество времени съедается засе¬
даниями, консультациями, представительством, конференциями
и проч.; писание отчетов, анкет и докладных записок, организа¬
ционно-канцелярская работа, согласования, предупреждения,
сочинения просьб и ходатайств вместе с хождением по ряду
бесчисленных инстанций тоже дают изрядную нагрузку. Без
преувеличения можно сказать, что трата времени на такого рода
функции поистине колоссальна: ученые у нас не зани¬
маются наукой столько, сколько они должны
были бы заниматься. В этом, конечно, не вина их, а их беда.
Однако, как ни объяснять сложившееся положение вещей, оно
долее нетерпимо. Здесь кроется одна из очень крупных проблем,
неразрешение которых чревато большими опасностями. Научно-
экспериментальная работа требует систематичности и непрерыв¬
ности; она должна сопровождаться постоянным ростом квалифи¬
кации своих агентов и носителей; она требует интенсивных изме¬
рений, глубины, качества. При быстром прогрессе науки, при
невероятном спросе на ее продукцию со стороны техническо-эконо¬
мического развития, при наших темпах — необходимое ускорение
движения может быть обеспечено лишь при полном «использо¬
вании» научных мощностей, что возможно, в свою очередь, лишь
при определенной направленности всей их работы. Перестрой¬
ка бюджета времени, решительное обеспече¬
ние за учеными необходимого им времени,
разгрузка их от административно-хозяйственных мелочей, упоря¬
дочение практики заседаний, экспертиз, конференций, поездок
и проч, есть элементарнейшая предпосылка
дальнейших успехов.
В связи с этим необходимо поставить вопрос оповышении
качества работы научно-исследовательских институтов.
185
Научный руководитель, при теперешней перегрузке, сам не может
вести научную работу в той мере, в какой это необходимо; но он
не в состоянии уже как следует и руководить работами института
как целого. Вообще, вплотную руководить таким большим научным
коллективом, как современный советский институт, — дело да¬
леко нелегкое; оно само требует тщательного обдумывания и взве¬
шивания всех своих составных элементов. Оно сугубо сложно
у нас, где развитие идет так бурно, с таким напряжением сил
и такими скачками. Повышение качества работы, дальнейший
подъем всего уровня научной жизни институтов есть всенепре-
менная задача дня. Эта задача, в свою очередь, связана с пробле¬
мами качественного людского состава инсти¬
тутов. Средние и низшие звенья научно-исследовательских
работников не всегда отвечают требованиям на определенную
квалификацию; есть изрядный процент людей, которые с этой
точки зрения являются балластом научно-исследовательских уч¬
реждений. Проверка знаний, продвижение наиболее способных,
систематическое выращивание из молодняка настоящих исследо¬
вателей и ученых, повышение качества работы — все это предпо¬
лагает целый ряд мероприятий, аналогичных тем, которые были
предприняты по отношению к вузам и втузам. Должно быть
радикально упорядочено и дело пополнения кадров на основе
отбора людей с научно-исследовательским уклоном, кончающих
вузы и втузы; должна быть обеспечена тщательная проверка их
работы в научно-исследовательском институте с введением си¬
стемы соответствующих испытаний; должны быть введены ученые
степени на основе защиты диссертационных работ и т. д. Необ¬
ходимо, далее, обеспечить достаточную связь между научно-
исследовательскими институтами и втузами: проблема, которую
немцы называют проблемой «Forschung und Lehre», «исследова¬
ние и кафедра», должна быть поставлена у нас, в особенности
в связи с повышением научно-исследовательской роли самих
высших учебных заведений, их лабораторий и всей их теоретиче¬
ско-экспериментальной базы. Почти полная разобщен¬
ность системы вузов и втузов, с одной стороны,
системы научно-исследовательских институ¬
тов—с другой, должна быть ликвидирована,
в особенности, если принять во внимание, что в дальнейшем
необходимо будет ориентироваться на качественный отбор окан¬
чивающих вузы и втузы для работы в научно-исследовательских
институтах; те педагогические подготовительные привески, кото¬
рые в силу необходимости возникали при институтах и являлись
реакцией на факт «неподачи» соответствующих сил из учебных
заведений, ни в коем случае нельзя назвать нормой развития на
будущее.
В число мероприятий, которые должны поднять качество ра¬
боты институтов, должны войти мероприятия по обеспечению
известной стабильности их кадрового соста¬
ва. В настоящее время, как было уже упомянуто, стихийно
186
складывается практика оперативного дерганья, когда под давле¬
нием заводской потребности, от случая к случаю, из институтов
изымаются и отправляются на завод — либо в порядке временной
мобилизации, либо «навсегда» — часто такие группы работников,
без которых институт вообще не может функционировать как
институт. Если мы проведем жестко и уверенно прикрепление
к институтам ведущих заводов; если мы сумеем провести, как
систему, практику «монтажа» институтских достижений в жизнь;
если, таким образом, будет обеспечена самая интимная связь
между институтом и заводом, тогда исчезнет в значительной
степени основание для более или менее случайных и иногда
недостаточно обдуманных решений, отрывающих от институтов
людей вне учета потребностей этих институтов. Если в решениях,
вынесенных по втузам 15, резко подчеркнуто это обстоятельство,
то тем более уместно подчеркнуть его для области научного
исследования. Здесь «непрерывность производственного процесса»
особенно необходима; разумеется, сюда включается и ряд работ
на заводе; но это — дело самого института; выводить же молодняк
«в ученые» при постоянных отрывах, отзывах и мобилизациях
и руководителей, и руководимых чрезвычайно затруднительно.
Разумеется, в конечном счете решают интересы производства.
Но нельзя забывать, что с точки зрения правильно понятых инте¬
ресов самого производства необходимо и нормальное функциони¬
рование обслуживающих это производство научно-исследователь¬
ских учреждений. Сейчас, когда у нас нередки прорывы на том
или ином фронте, неизбежна и «скорая помощь» заводу, и непре¬
дусмотренные обследования, и экстренные работы. Но в таких
случаях работники институтов должны, по правилу, посылаться
на заводы как колонны институтов, которые сами подбирают под¬
ходящие группы специалистов, отвечают за их компетентность,
считают за свое дело такую помощь; посылаемые группы, в свою
очередь, все время работы на заводе работают от имени института
и затем возвращаются в его лоно обратно. Тогда мы избежим
ряда ошибок и просчетов на этом фронте, ошибок и просчетов,
которые иногда наносят значительный ущерб и заводам, и
науке.
Далее идет проблема упорядочения всей сети
научно-исследовательских институтов, причем придется ликвиди¬
ровать «мертвые души», мертворожденные и карликовые квази¬
институты, институты по имени, у которых нет ни теории, ни
практики, ни оборудования, ни кадров. Это никак не означает
свертывание курса на децентрализацию географи¬
ческого размещения институтов, который был
сформулирован и закреплен на первой плановой конференции.
Этот курс остается незыблемым. Тенденция приближения науки
к местам производства, к новым промышленным центрам, к новым
сырьевым и топливным базам должна быть активно нами прово¬
дима в жизнь. Было бы поистине смешным, если бы громадные
перегруппировки этих центров не получили должного отражения
187
и на фронте научно-исследовательской работы. С другой стороны,
по другому разрезу нашей сети, а именно по отраслевому, необ¬
ходимо также известное перемещение сил и средств. У нас, как
это ни парадоксально звучит, чрезвычайно неважно обстоит дело
с обслуживанием машиностроения и угольного топлива. Эти уча¬
стки техники имеют, как известно, решающее значение, и вытянуть
в ближайшее время наши строящиеся институты по этим отраслям,
хотя бы отчасти и за счет других, настоятельно необходимо.
Здесь у нас извращенные пропорции, их нужно во что бы то ни
стало поправить.
Необходимо поставить далее и вопрос о конференциях,
совещаниях и съездах. Это — дело, требующее настоя¬
тельного исправления. Во-первых, бесплановость созыва этих
конференций, многочисленность созывающих организаций, до¬
вольно одинаковый состав участников (если речь идет о квалифи¬
цированных ученых и т. д.) превращают значительную часть
этих ученых в перманентно разъезжающих; во-вторых, часто эти
конференции превращаются в своеобразные парады в ущерб дело¬
вой работе; отрицать значение больших съездов-демонстраций
не приходится, но необходимо их ввести в определенную норму;
крен должен быть взят в сторону небольших совещаний специали¬
стов и заинтересованных лиц по отраслям, специальностям, от¬
дельным проблемам и т. д.; в-третьих, необходимо создать умение
использовать результаты подобных конференций, ибо, как показал
опыт, очень часто на последующих конференциях повторяется
сказанное на предыдущих, а материалы предыдущих лежат
бумажными грудами без использования.
Общие конференции по планированию следует созывать не
чаще раза в год.
Следует, наконец, поставить вопрос и об укреплении
международных связей: без этого, в первую очередь
без достаточного обмена литературой, невозможно вести дело
«догона и перегона» требуемыми темпами.
* * *
Мы создали новую страну, с огромными естественными богат¬
ствами и новой техникой. Но мы отстали в деле овладения
этой техникой. Мы должны двигаться вперед, развивая ее дальше
и дальше. Но мы во что бы то ни стало обязаны подтянуть фронт
овладения ею. Производительные силы страны не определяются
одной вещественно-технической стороной дела. Важнейшей произ¬
водительной силой является сам рабочий класс, работающие люди,
у нас — пролетариат и колхозное крестьянство, которое «сопря¬
жено» уже с новой техникой. Здесь налицо довольно зна¬
чительный разрыв между сложным оборудованием и
низкой технической квалификацией людских
масс. Дело сейчас на огромный процент в л ю д я х. Разрыв между
техникой и людским составом особенно резко бросается в глаза
188
в самой отсталой (относительно) отрасли хозяйства, в сельском
хозяйстве; комбайн и трактор противостоят работникам, иногда
впервые видящим эти средства производства. Этот разрыв является
наименьшим в такой квалифицированнейшей отрасли хозяйства,
как авиастроение. Но между этими крайними точками
расположена целая лестница производственных отраслей со все
увеличивающимся разрывом между оборудованием и работником.
Общая причина здесь — в огромном вовлечении в промышленность
гигантских людских потоков, которые впервые переступают порог
фабрики и завода. Отставание процесса их технической обработки,
переработки, выучки от потребностей производственного процесса
чрезвычайно значительно, и это отставание должно быть обяза¬
тельно уничтожено. Поэтому вопрос о подъеме
научно-технической культуры есть огром¬
нейшей важности хозяйственный и полити¬
ческий вопрос. Все возможные здесь рычаги должны быть
пущены в действие, чтобы преодолеть остатки старого бескуль¬
турья, чтобы поставить к машине культурного технически,
воспитанного политически работника и добиться этого, как все¬
общего результата, на всех участках нашего хозяйственного
фронта.
Теоретическая работа, научно-техниче¬
ское обслуживание промышленности, усовер¬
шенствование организации труда, укрепле¬
ние технического руководства, повышение
квалификации инженеров и техников, мас¬
совый рост технической культуры (всеми
путями стационарного обучения и методами
технической пропаганды) —все это должно
бить в одну точку: все это должно служить
делу повышения производительности обще¬
ственного труда, этого решающего конечного
критерия.
Если мы добьемся — а мы добьемся — решительного роста
технической культуры и процесс переделки людей пойдет у нас
более быстрым темпом, мы создадим еще более грандиозные дела,
и мощно развивающаяся техника скажется на гигантском росте
производительности труда.
Великая база создана у нас. Она создана в лишениях и герои¬
ческом труде пролетарских масс. Она создана в напряженной
классовой борьбе. До очевидности ясно, что важнейшие техниче¬
ские вопросы теснейшим образом связаны с проблемами этой
борьбы. Комбайн и трактор вылезают из рамок мелкого индивиду¬
ального хозяйства; они предполагают колхозы и совхозы, следова¬
тельно, ликвидацию кулачества, следовательно, острую классовую
борьбу с ним. Окончательная ликвидация капиталистических эле¬
ментов в промышленности, разгром кулачества, как класса, победа
колхозного движения и социалистических форм сельского хозяй¬
ства есть социально-экономическая и политическая предпосылка
189
для решительного и победоносного продвижения новой тех¬
ники.
Вот почему, когда капиталистический мир — быстро загниваю¬
щий, но еще хорошо вооруженный и могущественный — выдвигает
лозунги технического регресса, наша партия, партия, которую
противники называли партией упрямых подпольных доктринеров
и фантастов, разрушителей культуры и цивилизации, пропагандис¬
тов утопического и несбыточного, разнуздывателей «диких ин¬
стинктов» ит. д., стала, во главе с то в. Сталиным,
глашатаем мирового технического, научного
и культурного прогресса.
Раздел III
ЕНЧМЕНИАДА
(К вопросу об идеологическом вырождении)
И нарекут имя Ему Эммануил,
еже есть глаголемо «с нами бог».
Библия.
. . .А за крыльцом
Сосет рябой котенок суку.
Сей факт, с сияющим лицом,
Вношу, как ценный вклад, в науку.
Саша Черный.
Чрезвычайная запутанность наших социально-экономических
отношений, одновременное сосуществование самых разнообразных
хозяйственных форм и соответствующих им людских группировок,
сложный переплет этих элементов, их крайняя подвижность
и т. д. — все это неизбежно выплывает и дает себя знать не только
в сфере политических настроений и политических формулировок,
но и в так называемых «высших областях» идеологии. В переход¬
ное время — да и не только в переходное время — нередки случаи,
когда групповое самосознание начинается именно с этого конца.
Таким образом обнаруживается, что под «невинными» теорети¬
ческими рассуждениями кроется весьма определенное обществен¬
но-политическое содержание, и «идейный» откол влечет за собой
политически-групповое почкование. С этой точки зрения вполне
понятно, что наша партия должна стоять «на посту», и здесь чутко
прислушиваясь к тем идеологическим процессам, которые склады¬
ваются из множества ручейков и ручеечков, постепенно форми¬
руются и могут в конце концов иметь важное значение в ходе
общественной жизни. Не раз и не два партия предупреждала
уклоны в сторону от пролетарской линии благодаря тому, что
блюла — пусть над этим сколько угодно смеются мещане всех
сортов и рангов — свою марксистскую чистоту. Конечно, этим
вовсе не сказано, что мы должны воспитывать дух принципиаль¬
ного консерватизма. Перед нами горы задач и проблем. В некото¬
рых областях идеологии мы делаем только первые шаги. Но всегда
и всюду мы руководствуемся и будем руководствоваться испытан¬
нейшим методом — методом марксизма.
191
Между тем находятся «оригиналы», для которых этот партий¬
ный закон отнюдь не писан. К числу таких оригиналов в первую
очередь принадлежит Э. Енчмен *. Мы бы не сказали о нем ни
одного слова (как к нам ни пристают, ибо «на всякое чиханье не
наздравствуешься»), если бы этот автор не находил себе сторон¬
ников. Но он их, к несчастью, находит. Перспектива заменить все
науки «пятнадцатью анализаторами» 2, видимо, нравится опреде¬
ленным прослойкам внутри нашей партии. Вот тут-то и кроется
опасность, которая видна особенно ясно, если понять социальную
обусловленность этого чудовищного идеологического искривления.
Задача настоящей статьи и заключается в том, чтобы вскрыть и
логический, и социальный смысл всей енчмениады.
Не можем не сказать несколько слов о литературной физионо¬
мии енчменовских произведений. В литературе, претендующей на
звание пролетарской, нет ни одного образца, который был бы, хотя
отдаленно, похож на произведение Э. Енчмена. Столько в них
торгашеской саморекламы, самовлюбленного паясничанья, бредо¬
вой мании величия, резкого антипролетарского индивидуализма.
Читатель, привыкший работать среди пролетариев, должен преодо¬
левать чувство брезгливости и отвращения, когда ему приходится
читать Енчмена: до того бьет в нос поистине базарное хвастовство
этого человека. Досужие люди могут сделать статистический
подсчет, сколько из страниц в брошюрах Е. посвящено саморек¬
ламе. Результат получится восхитительный. Вот некоторые об¬
разцы этой саморекламы: «великий, священный (sic!) для меня
текст — моя теория новой биологии, эти поистине новые скрижали
грядущего» **, «совершенно новые потрясающие дедукции» 2*;
«много мощного и яркого» 3*; «автор теории новой биологии
в истории человечества не знает и отдаленно похожего или отда¬
ленно равного по мощи органического события» (речь идет о про¬
никновении теории новой биологии «в организм» современного
человечества) 4*. Автор уж, конечно, опередил «на несколько лет
восставшие трудовые массы производством органического катак¬
лизма в самом себе» и, натурально, ставит своей задачей «призы¬
вать восставшие трудовые массы к совершению целого ряда дей¬
ствий, необходимых для полного реального торжества этого самого
потрясающего события, о каком когда-либо знало человечество» 5*,
т. е. для полного усвоения теории новой биологии. С сей целью
Э. Е. навязчиво предлагает себя в руководители Ревнаучсовета
республики или «Мировой Коммуны с соответствующими подчи¬
ненными органами на всем пространстве республики или земного
шара» (так прямо и написано! — Н. Б.) 6*. «Путем введения
'* Э. Енчмен, «Психология перед судом возрождающегося позитивизма». Статья,
отбитая на пишущей машинке, стр. 41.
2* Ibid., 44.
3* Ibid., 45.
’* Э. Енчмен, Восемнадцать тезисов, стр. 5.
5* Ibid., стр. 7.
6* Ibid., 8.
192
особой системы физиологических паспортов» новоявленный
Мессия, на котором почил дух теории новой биологии, перевора¬
чивает мир. Ну, а «в позднейшую эпоху Рев. Науч. Совет Мировой
Коммуны, созданный (??! — Н.Б.) и руководимый (?) 15-ю анали¬
заторами теории новой биологии, должен явиться единственным
институтом коммунистического управления» 7*. Автор полагает,
что открывает истину, которая «не была известна ни одному из
существовавших человеческих организмов, во всяком случае ни
одному из человеческих организмов, фигурировавших под именем
мыслителей, философов, ученых и пр.» 8*. Конечно, эта истина,
это новое евангелие гениального Мессии воспринимается «с потря¬
сающими (обязательно потрясающими! — Н. Б.) результатами
просто грамотными рабочими». «Только восставшие пролетарии
имеют уши, чтобы слышать благую весть (курсив мой. — Н. Б.)
о наступающей эпохе органических катаклизмов». Новый Христос
не страдает скромностью: «. . .уже сегодня на снежных вершинах
идеологии (sic! — Н. Б.) восставшего пролетариата автор видит
свою теорию новой биологии как исчерпывающего все проблемы
(!!!) руководителя коммунистических, хозяйственных и идеологи¬
ческих отношений. Хозяйство и идеология коммунизма сливаются
вместе в море единиц теории новой биологии. В этих 15-ти анализа¬
торах не только вся идеология коммунизма, но и все элементы
коммунистической практики» 9*. По поводу одного из своих тезисов
автор замечает: «Эффект одного произнесения этой. . . истины
оказывается всегда безмерно более сильным, чем все восстания
против метафизики, которые знала история мысли» 10 **. По поводу
другого тезиса он вещает: «. . .автор приступает к осуществлению
безмерно, безгранично более грандиозного замысла» и т. д.и*
Для автора «близкими» являются слова легендарного несвоевре¬
менного революционера: «. . .огонь пришел я низвесть на землю,
и как желал бы я, чтобы он скорее возгорелся. . . и как томлюсь
я, пока это совершится. . .» (Еванг. от Луки — XII, 49—50), и
автор теории новой биологии признается организму, как хорошо он
понимает, что «теперь, в дни пролетарской революции, накануне,
в начале второй эпохи пролетарской революции, недолго уже
осталось томиться и ждать. . .» 12* Мы очень благодарны за призна¬
ние. Тем более что, как оказывается, эта хилиастическая ерунда —
добывание для Э. Енчмена председательского трона в божественном
Ревнаучсовете — должна реализоваться «всеми революционными
средствами» 13*.
Конечно, при таком дерзновении все «мыслители» — просто
дураки в сравнении с Енчменом. Исключение он делает (как потом
7* Ibid., и.
8* Ibid., 14.
9* Ibid., 23.
10* Ibid., 29. Курсив наш. — Н. Б.
и* Ibid., 32.
,2* Э. Енчмен, Восемнадцать тезисов, стр. 43—44.
13* Ibid., 43.
13 Академик Н. И. Бухарин
193
мы увидим, из лицемерия и хитрости) для одного Маркса, которого
поощрительно похлопывает по плечу.
Кругом — талантливые трусы
Иль обнаглевшая бездарь,
И только ты, Валерий Брюсов,
Как некий равный государь.
Даже Энгельс — простой переложитель эксплуататорского
вранья. Все, написанное «разными Дебориными» 3, будет встре¬
чаться «гомерическим хохотом» 14*, хотя пока что Э. Е. чрезвы¬
чайно протестует против «наглого осмеяния» (не «гомериче¬
ского») своей «теории».
Можно было бы без конца цитировать подобные самовосхвале¬
ния, ибо из них-то и состоит большая половина строк в писаниях
Енчмена. Такими приемами американского проповедника и про¬
рока Э. Е. думает оказать воздействие на экзальтированных девиц
и дам обоего пола: им всегда нужен «томящийся» и «ждущий»
пророк, кокетничающий на площади своими «томлениями».
Кстати о приемах. Внимательное чтение последней брошюры
Енчмена (которую он называет «первым томом») убеждает, что
он не доказывает, а гипнотизирует бесконечным повторением
одного и того же и обещаниями «разъяснить впоследствии» (в сле¬
дующих «томах»). Кроме того, он прибегает к такому литератур¬
ному приему: он вводит в действие воображаемого читателя,
пишет его с большой буквы в знак любезности и заставляет его
на каждом шагу утверждать, что он, этот читатель, крайне «взвол¬
нован» истинами Э. Е., «потрясен», «убежден», «благодарен»,
«признателен» и т. д. В общем, как видите, у Енчмена очень
услужливый «читатель». Еще бы! Разве можно не услужить че¬
ловеку, то бишь богочеловеку, который держит «скрижали гряду¬
щего», упраздняет все науки, глотает шпаги (pardon, «вводит
в организмы» разные анализаторы), перерождает полтора мил¬
лиарда людей, пережил в себе преображение господне и сейчас
страшно томится по Ревнаучсовету и «физиологическим паспор¬
там»? . . Тем более что история (в том числе и история рабочего
движения), действительно, еще не знала такого «мыслителя»!
Но шутки в сторону. Спросим себя серьезно: может быть такой
индивидуалистический хвастунишка идеологом пролетариата?
Ясно, что нужно ответить на это. «Героическая», театральная
поза есть остатки (и развитие в то же время) эсеровского прошлого
тов. Енчмена, той мещанской требухи, которая была известна под
именем «философского обоснования народничества». Что это так,
нам расскажет сейчас сам Э. Енчмен, которого нужно же когда-
нибудь вывести на свежую воду.
|4* Э. Енчмен, «Теория новой биологии и марксизм». Выпуск I. Пб. 1923, стр. 79.
194
1. ЛОГИЧЕСКИЕ КОРНИ «ТЕОРИИ» Э. ЕНЧМЕНА
Последнее по счету произведение Э. Енчмена, это — «Теория
новой биологии и марксизм». В этой брошюре сказано не без
гордости, что «теория новой биологии — это прямое и неизбежное
развитие подлинного, ортодоксального (!!) марксизма» 15*.
Всем известно, что после февральской революции даже около¬
точные вставляли себе в петличку красный бантик. Точно так же
известно, что теперь идет генеральная перекраска очень и очень
многих «под марксизм». Не так давно проф. Челпанов 4 жаловался
на «идеологическую диктатуру» марксизма и, будучи опытным
стратегом, учитывающим реальности, предлагал «приспособ¬
ляться». Если взять это «приспособление» как факт идеологи¬
ческого перерождения, хотя бы и под давлением вышеупомянутой
диктатуры, то тут нет ничего плохого. Но совсем другое дело,
когда под словесным флагом и при поднятии перстов с марксист¬
скими клятвами сознательно проводится идеология, явно враждеб¬
ная марксизму. А именно с таким случаем мы и имеем здесь дело,
что весьма нетрудно демонстрировать.
Э. Енчмен не станет отрицать, что вопрос о генезисе, о проис¬
хождении данной теории (или «теории») имеет весьма существен¬
ное значение. «Филологические доказательства» самого Енчмена
были бы совершенно немыслимы без такой предпосылки.
Ну, а теперь мы заставим говорить самого Э. Енчмена, вспом¬
нив предварительно о том, как рассердились его почитатели на
тов. Коппа 5, указавшего на духовное родство Э. Е. с идеалистиче¬
ским проф. Введенским 6.
Вот что сообщает нам на сей предмет автор теории новой био¬
логии:
Теоретическая формулировка основных руководящих научно-критических
принципов, составляющая главное содержание настоящей статьи (речь идет
о ненапечатанной статье Э. Е.: «Психология перед судом возрождающегося
позитивизма». — Н. Б.), а также весьма категорическая формулировка связан¬
ных с этими принципами главных методологических выводов: о приближении
момента полной научной ликвидации психологии в связи с начинающимся воз¬
рождением критического позитивизма (sic!), о грядущем торжестве естественно¬
научного (курсив автора. — Н. Б.) изучения социальных явлений, в противопо¬
ложность традиционно-психологическому, а также о возникновении подлежащей
детальной формулировке в следующих статьях проблемы полного научного обобще¬
ния биологических явлений с явлениями социальными (наш курсив. — Н. Б.)
в новой эволюционной теории «исторической физиологии», — формулировка всех
этих принципов и выводов находится (Слушайте! Слушайте! — Н. Б.) в непосред¬
ственной зависимости (наш курсив. — Н. Б.) от двух интеллектуально-животво¬
рящих источников: от трудов чисто методологического характера (Мах 7, Р. Авена¬
риус 8, К. Пирсон 9, Л. Петражицкий 10, А. И. Введенский, Д. С. Милль 11, Ст. Дже¬
воне |2, Г. Риккерт 13 и др.) и от научного творчества русской физиологической
школы 16*.
15* «Теория новой биологии», стр. 24.
|6* Э. Енчмен, «Психология перед судом возрождающегося позитивизма», стр. 1.
13*
195
Итак, непосредственными источниками «бесконечно гениаль¬
ных» откровений блаженного Эммануила являются писания эмпи¬
риокритиков, позитивистов и неокантианцев, т. е. на 90 % чистых
идеалистов, буржуазных до мозга костей. Правда, другим «источ¬
ником» «теории» Енчмена являются работы «русской физиологи¬
ческой школы» (Сеченов, Павлов, Бехтерев). Но ученый, оказав¬
ший наибольшее влияние на Э. Е., проф. И. Павлов, вовсе и не
ставит тех вопросов, которые составляют «суть» теории Э. Енчмена.
Он сознательно ограничивается точкой зрения «натуралиста»
в отличие от «философа» 17*. Он вовсе не думает отрицать психи¬
ческих явлений, как таковых, как инобытия физиологических
процессов. В предисловии к сборнику своих работ он, например,
пишет: «Этот (т. е. собранный учеными-физиологами) опытный
и наблюдательный материал, собираемый на животных, иногда
уже становится таким, что может быть серьезно использован для
понимания в нас происходящих и еще для нас пока темных явлений
нашего внутреннего мира» 18*. Сфера работ проф. Павлова —
физиология. Совсем не то имеем мы у Э. Енчмена. Он ставит
вопросы, которые мы до сих пор привыкли называть философ¬
скими. И вот здесь-то, в этой области, источником енчменовской
премудрости являются господа Введенские и К°, т. е. ярко выра¬
женные буржуазные идеалисты. Товарищ Копп был совершенно
прав, когда обвинял Э. Енчмена в плагиате, в том, что автор теории
новой биологии, разрушитель тысячелетнего обмана, своевременно
пришедший томящийся Мессия и прочая и прочая, прилежно
списывал откровения своих «скрижалей грядущего» у пошловатых
идеалистических профессоров и обманывал «просто грамотных
рабочих» насчет источников своих «священных текстов».
Правда, Э. Е. в послесловии к цитируемой статье пишет, что
ссылки на авторитеты были сделаны «не без лукавства» (слова
автора\), что это было «временное соглашательство». Но на этот
раз мы не поверим почтенному автору, у которого нет и следа
теоретической «честности с собой». Ибо, если это было соглаша¬
тельство, то мы спросим: соглашательство чего с чем? Павлова
с Введенским? Но ведь Павлов, как доказано выше, не ставит
вопросов, основных с точки зрения Енчмена. В этой же последней
области среди источников творений Э. Енчмена нет ни одного,
если можно так выразиться, философски добропорядочного. Эмпи¬
риокритики и эпигоны кантианства — вот камень, на котором
Э. Енчмен строит здание своей новой церкви.
Когда Э. Енчмен писал статью «Психология перед судом
возрождающегося позитивизма», он прямо назвал своих учителей,
ибо тогда он еще не «дозрел» до нового Мессии. Тогда он не лука¬
вил. Наоборот, он «лукавит» именно теперь, когда клевещет на
свое прошлое, обвиняя себя в лукавстве. И он трижды, совсем уж
непристойно, лукавит, когда считает, что вульгаризировать Введен-
|7* См., напр., И. Павлов, «Экспериментальная психология и психопатология
на животных» в сборнике «Двадцатилетний опыт» и т. д., стр. 24.
18* И. Павлов, 1. с., стр. 10.
196
ского, Риккерта и К° - это значит продолжать традиции «орто¬
доксального марксизма».
За кого вы принимаете «просто грамотных рабочих», тов. Енч¬
мен?
2. АНТИМАТЕРИАЛИЗМ В «ТЕОРИИ» Э. ЕНЧМЕНА
Неотъемлемой частью ортодоксального марксизма является
его материалистическая основа. Если выбросить из теоретического
здания марксизма его материалистический фундамент, тогда с гро¬
хотом рушится вся постройка. Вот почему все, в том числе и очень
«лукавые», «критики Маркса» направляли острие своей мысли
именно сюда. Они вели подкоп под фундамент, что было вполне
логично с точки зрения стратегии классовой борьбы. Этот подкоп
велся в философской полемике двумя разными способами: или
нападение шло по линии откровенного антиматериализма, с за¬
щитой основных идеалистических твердынь (в первую очередь
кантианства), или по линии антиматериализма под маской.
Последнее чаще всего было тогда, когда «критики» были близки
к пролетарской среде и когда неудобно было теоретически распоя¬
сываться. Этот второй вид антиматериализма обычно преподно¬
сился в форме «преодоления» самой постановки вопроса о материа¬
лизме и идеализме; для таких теоретиков и идеализм, и материа¬
лизм были в равной степени «метафизическими» конструкциями.
На самом деле эти «критики» стояли по ту сторону баррикады,
т. е. находились в идеалистическом лагере. Но они все время
прикрывались плащом нейтралитета. Такова, между прочим, была
объективная роль эмпириокритицизма, в особенности в его махист-
ской формулировке.
Само собою ясно, что раз Эммануил Енчмен прикрывается
марксистским флагом, то ему нужно какое-нибудь прикрытие и
здесь. Отсюда — та безвкуснейшая трескотня на тему о тысяче¬
летних обманах, о «вони нечистых вздохов» буржуазных и социа¬
листических ученых, ниспровержение всех и вся, словесное отри¬
цание начисто всего «духовного» и постоянная божба пролетар¬
ским характером нового учения. Но чем больше «разоряется»
тов. Енчмен, тем меньше ему веришь. Ибо все яснее и яснее стано¬
вится, что теория Енчмена — это, мягко выражаясь, сплошное
«лукавство».
Ниже мы разберем основную «мысль» теории Э. Е. Теперь
констатируем лишь тот факт, что тов. Енчмен ведет борьбу с мате¬
риализмом. Несмотря на все свое «лукавство», автор теории новой
биологии должен выбалтывать тайны своей черной магии. Поэтому
мы и на этот раз заставим говорить его самого. Автор теории новой
биологии «недоволен» идеалистами. Но, — говорит он, — «по тем
же причинам лишены всякого теоретического значения и так
называемые материалистические теории, т. е. метафизические
(лишенные критической дифференциации понятия зависимости)
теории, рассматривающие психику как причинный продукт физи¬
197
ческих, материальных явлений (например, рассматривающие
представления как выделения мозга, чувства — как причинные
продукты органических процессов и пр.) 19*. По существу, возра¬
жения Енчмена совершенно пустяковые и основаны на полнейшем
непонимании материалистической теории. Тов. Енчмен полагает,
что материализм «удвояет» мир. Он воображает, что, с точки
зрения материализма, существуют, с одной стороны, физиологи¬
ческие процессы, а с другой — их психические «выделения»,
данные сверх этих процессов. На самом же деле, материализм
Маркса (да и ряда его предшественников, а равно и учеников)
под психическими явлениями подразумевает не какую-то сверх¬
данность, а другую сторону физиологических процессов с особой
качественной характеристикой. Именно поэтому Г. В. Плеханов
заявлял, что «Marxismus ist eine Art des Spinozismus» («марксизм
есть некоторый вид спинозизма»). После плехановского заявления
поднялся ужасный шум, потому что господа «критики», изучавшие
материализм по идеалистическим историко-философским учеб¬
никам, и подумать не могли о возможности назвать Спинозу мате¬
риалистом. Тов. Енчмен, воспитывавшийся на эсеровских теориях,
конечно, повторяет все пошлости идеалистов и позитивистов.
Что же тут поделаешь? В этом, быть может, не вина его, а беда.
Но все же читатель вправе требовать одного: он вправе требо¬
вать, чтобы новый пророк, говоря его собственными словами,
не подавал негодной «эмульсионной» похлебки из Введенского,
Риккерта и Маркса, а честно говорил, что он антиматериалист,
а потому и антимарксист.
Ибо напрасно автор думает, что его «лукавство» в обращении
с Марксом и его «временное соглашательство» с марксизмом не
будет вскрыто. Оно будет ясно для всех, даже для «просто грамот¬
ных рабочих». Вульгаризатор Введенского, человек, ведущий под¬
коп под материализм и даже не знающий этого материализма, не
может состоять в родственных отношениях с марксизмом. Эта свя¬
тая истина не нуждается, на наш взгляд, ни в каких дальнейших
комментариях.
3. «ПСИХИЧЕСКОЕ» И «ФИЗИЧЕСКОЕ»
Многим простачкам «теория» Енчмена представляется «после¬
довательно материалистической». В самом деле, ведь, с первого
взгляда, куда же дальше идти в «развитии» материализма? Енчмен
во многих местах доказывает с жаром, что психических явлений
нет, что по поводу этих явлений не может быть ни суждений, ни
даже слов; это обычные словесные значки — бессмысленный набор
звуков, и т. д., и т. д. Для умов, которые не склонны «копать
глубже» и для которых очень притягательна перспектива ничему
|9* Э. Енчмен, «Психология перед судом возрождающегося позитивизма», стр. 17;
то же самое — в «18 тезисах» (стр. 22, 23, 24).
198
не учиться, ибо в 15 анализаторах содержится вся хозяйственная
и идеологическая премудрость коммунизма (так ведь утверждает
«сам» пророк), — для таких умов теория Енчмена представляется
высшим достижением материализма. Они не видят ни пошлого
вульгаризаторства Э. Енчмена, вульгаризаторства, снабженного
лошадиной дозой отвратительной демагогии, ни лицемерного лу¬
кавства автора, который тем больше «материалистически» озорни¬
чает, чем глубже падает на дно идеализма.
Тов. Э. Енчмен считает важнейшим теоретическим результатом
«своих» исследований уничтожение «психического ряда» явлений.
«Мы показали, — пишет он, — что все эти слова (т. е. слова,
означающие психические явления. — Н. Б.), во-первых, все без
исключения по своему составу обозначают пространственные яв¬
ления; во-вторых, не могут наименовывать непространственных
явлений, потому что об отдельных непространственных явлениях
и о группах непространственных явлений невозможно существова¬
ние слов; наконец, в-третьих, мы обещали показать в дальнейших
главах, что господствующее тысячелетиями применение всех этих
слов к обозначению непространственных явлений — эксплуататор¬
ского происхождения, осуществлено идеологической агентурой
эксплуататоров из корыстных целей классовой эксплуатации» 20*.
В самом деле. Присмотримся к ходу рассуждений Енчмена,
который «подводит» дело к вышеприведенным положениям, унич¬
тожая «почем зря» психический ряд, суждения о нем и даже
соответствующие словесные значки. Ход этих рассуждений крайне
характерен, и его анализ совершенно необходим, если мы хотим
понять действительную суть, а не показную маску енчменовской
теории.
«В связи с существующими и распространенными заблужде¬
ниями о точных границах психических явлений, — пишет наш
автор, — следует категорически подчеркнуть то общее положение
критической методологии, что чужая психика никогда не наблю¬
дается нами, что каждый из нас (индивидуумов) интроспективно
наблюдает только свою психику и больше ничью. . . Таким (}бразом
мы приходим к чрезвычайно важному, с логической стороны, вы¬
воду, что ни для кого из людей не может быть доказанным, что
и другие люди психичны, одушевлены, т. е. что и другие люди
переживают чувства, желания, представления, так как самое тща¬
тельное, всестороннее наблюдение за чужим организмом не сможет
обнаружить в нем наличности психических явлений (ощущений,
представлений, чувств, воли). Бесчисленные явления, ежеминутно
наблюдаемые мною (индивидуумом) у всего огромного множества
окружающих меня организмов, — в частности, у людей (мимика,
волнения, движения, словесные рассуждения и пр.) — суть исклю¬
чительно объективные, физические явления. Психические же явле¬
ния, быть может, протекают (?) интроспективно у каждого из
окружающих меня людей или вообще организмов, но сколько-
20* «Теория новой биологии», стр. 49.
199
нибудь убедиться в этом я не могу; чужие психические явления
недоступны моему наблюдению. Чужая психика трансцендентна,
т. е. недоступна коллективному (объективному) опыту» 21 * (далее
идет ссылка на авторитет вышеупомянутого буржуазно-идеалисти¬
ческого профессора А. Введенского).
В этой цепи рассуждений, отнюдь не оригинальных и в основе
списанных у Введенского, мы обнаруживаем, прежде и раньше
всего, определенную непоследовательность. В самом деле, откуда
это автор «заключает»: «каждый из нас наблюдает только свою
психику»? Откуда это Енчмен знает, что каждый из нас «наблю¬
дает»? А если, по Енчмену, каждый наблюдает, то каким же путем
он, этот «каждый», может наблюдать то, что, может быть, вовсе и
не существует?
Посмотрите, какую чепуху преподносит нам почтенный шпаго¬
глотатель.
С одной стороны, категорическое утверждение на предмет
наблюдения «только своей» психики.
С другой стороны, категорическое сомнение в существовании
объекта этой «только своей» психики.
И все ничего! Читатель (с большой буквы) проглотит! «Чужая
психика трансцендентна». Хорошо! Но если вы про нее говорите,
что она «трансцендентна», то, значит, она существует все же?
А если она существует, то как вы в ней сомневаетесь? Енчмен не
пишет: «если она есть, то все же она мне недоступна». Он пишет:
чужая психика (т. е. нечто существующее) мне недоступна.
Потом, что значит: чужая психика недоступна коллективному
опыту? Ведь это, действительно, набор слов! Коллективный опыт
общества из 20-ти человек есть совместно обработанный опыт этих
20-ти человек. Что по отношению к этому коллективу будет
«чужой» психикой, а что «своей»? Ведь ясно, что эти выражения
пригодны только для индивидуального опыта. Иначе перед нами
простая тарабарщина и больше ничего.
Но и это проглотит «услужливый» Читатель с большой буквы.
Далее. Э. Енчмен мечет громы и молнии против того, что неко¬
торые теоретики устанавливают причинную зависимость между
физическим и психическим рядами. Сам же он защищает принцип
параллелизма.
«Параллельно всякому, наблюдаемому интроспективно, психи¬
ческому явлению можно констатировать неизбежно-одновременно
протекающий в организме объективный, физический процесс» 22*.
«Последние (психические явления. — Н. Б) протекают, наблю¬
даются организмом (речь идет об «организме вообще», о любом
человеческом организме, а вовсе не об организме самого Енчмена,
в чем нетрудно убедиться из контекста. — Н. Б.) одновременно
параллельно пространственным изменениям в организме, не воз¬
действуя на организм» 23*.
21 * «Психология перед судом возрожд. позитивизма», стр. 3.
22* «Психология перед судом возрожд. позитивизма», стр. 6.
23* «18 тезисов», стр. 17.
200
В этих, тоже отнюдь не новых, мыслях (перед нами обычная
теория «психофизического параллелизма») поражает та же наив¬
ная (или лукавая?), мягко выражаясь, «непоследовательность».
В самом деле. Здесь Э. Енчмен устанавливает известный объек¬
тивный и общезначимый закон. Но откуда же он знает обо всем
этом, если принять его собственные посылки, его «потрясающие
дедукции» и прочие заповеди «священного текста»?
С точки зрения Енчмена, он не может знать, есть ли паралле¬
лизм между психическим и физическим рядом у любого другого
человека, определяемого как «не-Енчмен». Ибо:
1) совершенно неизвестно, по Енчмену, существует ли этот
психический ряд;
2) если бы даже он существовал, то он был бы недоступен
(трансцендентен) для Енчмена;
3) а следовательно, его нельзя было бы ни с чем сопоставить.
Так обстоит дело с «чужой» (в терминах Енчмена) психикой.
А с авторской? Здесь совсем другой переплет. Если автор не
смотрится в зеркало (он постоянно смотрится в зеркало, но не фи¬
зическое), то он наблюдает «интроспективно» свой психический
ряд, но не видит ни вибраций своего мозга, ни мимики, ни прочих
физических вещей. Следовательно, непосредственно он и про себя
ничего сказать не может, если только к делу не привлекать кол¬
лективного опыта.
Так, с первых же шагов, Енчмен опровергает свою собственную
теорию и беспомощно, как трехлетний мальчик, блуждает меж трех
сосен, сохраняя, правда, при этом победоносный вид.
Откуда же весь этот вздор? Откуда такая несвязанность концов
с концами?
Очень просто. Повседневная практика, высший критерий ис¬
тины, ежеминутно убеждает нас в том, что существует не только
«я», но и «мы». Лишь сублимированная до индивидуалистического
помешательства философия эксплуататоров буржуазного типа
могла додуматься до «Единственного», кроме которого существуют
лишь бревна, да и то не наверняка. Практически нет ни одного
солипсиста. Правда, Енчмен пишет (лукавя снова и употребляя
марксистскую фразеологию), что «весь наш огромный повседнев¬
ный опыт каждую минуту подтверждает нам, что мы никогда,
ни в каком чужом организме. . . не встречаем никаких признаков
его одушевления» 24*. Но на это можно отвечать только смехом,
хотя и не гомерическим: гомерического смеха эта индивидуалис¬
тическая чепуха отнюдь не заслуживает.
Пойдем дальше.
«Проклятый вопрос» относительно «физического» и «психи¬
ческого» может быть поставлен, между прочим, и так:
1) или мы начисто отрицаем существование психических яв¬
лений. Тогда всякое слово о них — бессмысленный набор звуков,
суждения о них невозможны и т. д.; в таком случае теоретически
24* «Теория новой биологии», стр. 7.
201
возможно допустить, что фразеология, построенная на предпосылке
существования «психического ряда», есть не что иное, как свое¬
образное идеологическое искривление;
2) или мы признаём психику у «Единственного» (субъекта),
допускаем возможность ее наличия у других людей, но считаем
недоказуемым бытие этой «чужой» психики.
Всякому понятно, что могут быть и другие постановки вопроса;
напр., у материалистов-марксистов есть своя постановка вопроса,
третья. Всякому ясно также, что обе вышеприведенные постановки
не являются марксистскими. Ясно, наконец, что между ними
существует принципиальное, весьма глубокое различие.
Между тем нетрудно показать, что Енчмен колеблется между
этими двумя «решениями». Но его «колебания» тоже основаны,
как он выражается, на «лукавстве». Когда ему нужно заманить
в свою идеалистическую ловушку горячую молодежь, он старается
взять ее «левым радикализмом», отрицая психику начисто, т. е. вы¬
брасывает знамя первой формулировки. Но в то же время он ловко
протаскивает второе решение, списанное у идеалистических про¬
фессоров и составляющее действительную основу его теории,
вернее, «теорию» Введенского и К°. Отсюда — нестерпимая пута¬
ница даже в наиболее разумном ядре того хилиастически-мессиан-
ского бреда, который носит название «теории новой биологии».
В настоящей логической связи нам нужно прежде всего устано¬
вить один решающий факт, а именно тот, что автор «теории новой
биологии» признает по меньшей мере, и притом признает совер¬
шенно прочно, свою собственную психику. Мы это видели на ци¬
татах, приведенных выше, но для еще большей убедительности
сошлемся на последнее произведение Енчмена, «первый том»
теории новой биологии.
Там, между прочим, читаем:
«. . .только потому автор допускает, считает возможным, вполне
вероятным. . ., что в читателе или вообще в людях протекают
непространственные явления, что в себе самом он наблюдает
непространственные явления» 25 **, «автор наблюдал непростран¬
ственные явления только в самом себе» ^6*.
Правда, потом, путем целого ряда логических подстановок и
фокус-покусов, автор как будто «доказывает», что психических
явлений нет и наблюдать их нельзя и говорить о них тоже запреща¬
ется новыми заповедями I тома «скрижалей». Но факт остается
фактом', исходным теоретическим пунктом «теории» Енчмена
является признание психики самого Енчмена.
Пойдем теперь дальше. Э. Енчмен признает, по-видимому,
реальность внешнего мира. Он признает также и существование
других человеческих организмов. Но он, по меньшей мере, сомнева¬
ется в том, что все другие люди, «не-Енчмены», «одушевлены».
25* «Теория новой биологии», стр. 4.
2G* Ibidem, стр. 5. Курсив наш. — Н. Б.
202
Итак:
Существую я, Енчмен, наблюдающий в себе психические явле¬
ния, vulgo 14 — предмет одушевленный.
Существует Петров, Сидоров, Иванов. Но да будет обозван
метафизиком и эксплуататором всякий, кто исходит из признания
одушевленности этих простых людей!
Признание Енчменом своей собственной психики и сомнение
в «чужой» имеет своей предпосылкой допущение, что все иные
люди организованы принципиально иначе, чем сам гениальный
Эммануил. Из этого, конечно, вытекает претензия на руководство
«Ревнаучсоветом Мировой Коммуны», управляющим всем хозяй¬
ством и всей идеологией человечества; ибо, в самом деле, раз дух
божий, психика, почил только на одном человеке, то ему и книги
в руки: не спроста же он-то и выдумал теорию новой биологии, пока
другие занимались прозаической «мимикой»!
Но, товарищи, из этого следует и кое-что другое. Именно вот
что:
Во-первых. Основные предпосылки Енчмена в корне противо¬
речат и объективной действительности, и марксизму, отражаю¬
щему эту объективную действительность. Маркс объявлял не раз
пошлым буржуазным вздором представление об изолированном
индивидууме. Но енчменовская точка зрения является этим вздо¬
ром в десятой степени, потенцированным вздором. Мы очень рады,
если наш Эммануил допускает (несмотря на свое божественное
происхождение), что его папаша и его мамаша, возможно, были
и «неодушевленными предметами» 27*, которые все же сумели,
как-никак, произвести единственный в мире одушевленный экзем¬
пляр человеческой породы. Однако эта комическая сторона в поло¬
жении трагически изолированного нового Мессии только лишний
раз подтверждает, что ничего, абсолютно ничего, общего между
марксизмом и енчменовскими скрижалями нет и быть не может.
Марксизм исходит из основной «данности», из общества «сов¬
местно живущих и совместно работающих людей». Для марксизма
нет и вопроса о том, устроены ли люди принципиально отлично
друг от друга.
Повторяем, лишь индивидуализм мещанства, буржуазии, де¬
классированной богемы может быть фоном для таких, якобы
«новых», а на самом деле заплесневело-старых, выдумок. На
книжке Енчмена должно было бы красоваться не то заглавие,
которое там красуется. Нужно было бы написать: «Теория новой
биологии против марксизма». Но разве хватит на это мужества
у автора, вся теоретическая премудрость которого построена на
двух китах: саморекламе и хитреньком лукавстве?
Во-вторых. Признание собственной психики разрушает всю
«стройность» «радикального» варианта енчменовской теории. Ибо,
если психика есть хотя у одного автора теории новой биологии
27* Вернее, он «допускает» возможность их одушевленности. «По правилу» они
считаются именно неодушевленными.
203
(мы становимся на его точку зрения), то, следовательно, объек¬
тивно существует категория психических явлений. А отсюда
вытекают и все те вопросы о «материи» и «духе», которые храбро
изничтожаются Енчменом только потому, что он от них улизывает.
А когда он их ставит, то, как мы видели выше, он опровергает свою
собственную теорию (например, установлением таких законов, как
закон психофизического параллелизма).
В-третьих. Но если психические явления существуют, то о них
могут быть и суждения, они могут быть обозначены словами и пр.,
что и происходит, вопреки Енчмену, в действительности.
Разберем этот вопрос более подробно.
Здесь ход аргументации у Э. Енчмена таков:
а) «Слова — это цепи органических движений, рефлексов» 28*.
Ь) «Чужие непространственные явления (?!) вообще во всех
случаях не вызывают никаких изменений, никаких движений
в организме читателя» 29*.
с) «Однако для нас остается неразрешимым вопрос: может
быть, те непространственные явления, которые, скажем, протекали
в самом читателе (курсив автора), вызвали в его организме какие-
нибудь движения?
Однако этот вопрос только кажется другим, отличным от только
что нами разрешенного. В самом деле: если бы непространствен¬
ные явления, допустим, протекающие в организмах, вызывали
в этих организмах какие-нибудь пространственные изменения
(«движения»), — то такие изменения («движения») могли бы
служить (служили бы) для окружающих людей доказательством
того, что в этих организмах протекают непространственные яв¬
ления. . . вместе с тем наш огромный повседневный опыт нахо¬
дится в резком противоречии (!!! — Н. Б.) с таким допущением. . .
Итак, непространственные явления никогда не вызывают про¬
странственных явлений» 30*. А отсюда, следовательно, невозможно
образование «словесных реакций» относительно непространствен¬
ных явлений.
Присмотримся к этой аргументации ближе. Оставим в покое
пункты: а) и Ь) и обратим наше внимание на пункт с).
Прежде всего, что значит: «для нас остается неразрешимым
вопрос » etc.? Если для Енчмена вопрос остается действительно
неразрешимым, тогда неразрешимым остается для него и вопрос
о словесных обозначениях психических явлений, и вся аргумен¬
тация падает. Однако из последующих рассуждений вытекает,
что Э. Енчмен все же «разрешает» и этот вопрос. Следовательно,
речь идет не о «неразрешимости», а о нерешенности в данной
стадии рассуждений. Но тогда мы позволим себе заметить автору,
оперирующему доказательствами лингвистического характера, что
ему невредно было бы тверже знать русский язык.
Итак, примем лучшее для Енчмена положение, что здесь была
28* «Теория новой биологии», стр. 6.
29* Ibid., стр. 7.
30* «Теория новой биологии», стр. 7.
204
всего-навсего некоторая элементарная безграмотность. Спасает ли
это нашего пророка?
Думаем, что нет.
Ибо на каком это основании Э. Енчмен подставляет на место
вопроса о своем организме другие организмы? Ведь, по Енчмену,
у них, возможно, и психики нет. Допустим, что у них, действи¬
тельно, нет психики. Вопрос отпадает. Но у Енчмена-то эта психика
есть: он сам в этом признался. Так потрудитесь ответить на этот
вопрос: есть ли связь между вашей психикой и вашими движе¬
ниями или этой связи нет?
На этот вопрос Енчмен должен ответить положительно. И тут
он пропал.
Ибо единственным «выходом» для него была бы примерно
такая «словесная реакция»: не непространственные явления (мои
чувства, желания, представления) вызвали мои движения, а другие
пространственные явления, протекавшие в моем мозгу и других
частях организма.
Но на это мы могли бы ему возразить в его же собственном
духе: а почем вы знаете, что происходит в вашем мозгу? И откуда
вы это знаете, что у вас есть мозг? Вы никогда в этом не сможете
убедиться. В самом деле, даже если бы вы искусно произвели
трепанацию черепа и посмотрели в зеркало, то и то это было бы
никудышное доказательство. Ибо на чем основано ваше доверие
к зеркалу? На простой аналогии: вы видите, как подходят к нему
люди и там отражаются. Поэтому делаете вывод и о себе. Но все же
это — только аналогия. На самом деле вы ничего здесь строго
научно не докажете. Ваш повседневный огромный опыт убеждает
вас, что у вас нет мозга, что вы совсем безмозглый «организм».
Эти рассуждения — совершенно в духе Енчмена.
Их можно употреблять против автора новой биологии. Они были
бы достаточны для опровержения «его» выдумок.
Нас, однако, здесь интересует не только опровержение Енчмена,
но и действительное решение вопроса. По сути дела: правильно
или нет положение, что мои движения вызываются другими про¬
странственными явлениями, например, физиологическими явле¬
ниями, происходящими в моем мозгу?
Конечно, правильно. Но в том-то и дело, что мои психические
явления не есть нечто второе, сверх и помимо этих процессов
данное, а лишь интроспективное выражение того же самого,
интроспективное выражение моих физиологических процессов.
Этого не понимает антиматериалистический Аника-воин, и отсюда
вся его путаница.
Более того. Как мы видели выше, «я» могу наблюдать процессы
в своем мозгу только интроспективно; поэтому я и ставлю в связь
многие свои «движения» со своею психикой. А отсюда ясно, что
вполне возможна и словесная реакция на психические явления,
и обобществление индивидуальных «опытов» в этой области.
Наделала синица славы,
А моря не зажгла.
205
4. БИОЛОГИЯ И СОЦИОЛОГИЯ
В «ТЕОРИИ» Э. ЕНЧМЕНА
Разобрав «оригинальную» (немножко имманентов, солидно —
Введенского) «философскую» концепцию Э. Енчмена, мы пригла¬
шаем читателя (с маленькой буквы) последовать за нами и спус¬
титься «со снежных вершин» рассуждений о физическом и психи¬
ческом в долину вещей несколько более конкретных.
Запомним с самого начала, что Э. Енчмен обещал нам развивать
ортодоксальный марксизм. А теперь к делу.
Всякому понятно, что марксизм произвел переворот прежде
всего в общественных науках. Общественные науки, т. е. науки,
изучающие социальные явления, стали на совершенно твердую
почву. В этом — громаднейшая заслуга творцов научного комму¬
низма, которые, как известно, жили в XIX столетии.
Величайшее событие мировой истории — рождение божествен¬
ного Эммануила — произошло позже. Сознательная его жизнь и
работа над скрижалями грядущего — еще позже.
Следовательно, Э. Енчмен имел возможность клясться марксиз¬
мом. Но вопрос другой, нет ли и в этих, более «низменных», об¬
ластях теории лошадиной дозы теоретического «лукавства»,
попросту говоря, теоретической нечестности? Не означают ли и
здесь все эти клятвы простого обмана?
В общественных науках, — пишет Э. Е., — «строятся. . . весьма глубокомыс¬
ленные „социологические" теории, обильные туманными терминами, мало анали¬
зированными понятиями, таинственными экивоками в сторону „глуби вещей" и пр.
(Гиддингс |5, Дюркгейм 16, Штаммлер |7, де Роберти 18 и т. д., в лучшем случае,
Л. И. Петражицкий). Социальные явления (т. е. соответствующие физиологические
реакции) еще не знают чисто причинного (взаимно физического, естественно¬
научного) изучения; изучение же их собственно фантастической. . . наукой,
социологией, совмещает в себе главные пороки научного мышления. . .» и т. д.31*
Итак, в статье, послесловие к которой написано в 1919 году
(предисловие к «18 тезисам» написано в том же году), наш ниспро-
вергательный автор:
1) считает за «лучшее» в области общественных наук творения
Петражицкого (правовые эмоции собак!),
2) считает признаком хорошего тона даже не упоминать
о марксизме!
Если до сотворения одного из «священных текстов» пророка
Эммануила социальные явления не находили причинного объяс¬
нения, то, следовательно, марксизм — тоже пустяки, и он не дает
такого объяснения. Гораздо выше него стоит Л. Петражицкий.
Все это с «железной необходимостью» вытекает из вышепри¬
веденных положений Э. Енчмена. Свою родословную Э. Енчмен
и в этой области ведет от кого угодно, но только не от Маркса.
А вся его божба марксизмом есть не что иное, как мимикрия.
Это — маска, под прикрытием которой Э. Енчмен протаскивает
старый буржуазный хлам.
3l* «Психология перед судом», etc., стр. 27. Курсив наш. — Н. Б.
206
Да не подумает читатель, что вышеприведенные цитаты слу¬
чайны или что они не характерны для теоретических взглядов
Э. Енчмена вообще. Наоборот, нетрудно показать, что именно здесь
лежит основа воззрения Енчмена на роль «теории новой биологии»
в сфере общественных наук.
По принятому нами обычаю, мы и здесь заставим говорить
прежде всего автора. Пускай он сам «пожжет» своим «глаголом»
«сердца людей».
Наука «социология», — пишет Э. Е., — призвана изучать, по формулировке
социологов, так называемые «абстрактные законы» социальной жизни, т. е. те
законы, которые должны зафиксировать специфические события социальной
жизни, события, долженствующие безусловно отделить науку социологию от других
наук; при этом такими специфическими явлениями социальной жизни одни
социологи (сравнительное большинство) считают появившиеся в период социаль¬
ной жизни «разумные способности» человека (О. Конт |9, Спенсер 20, Гиддингс,
Уорд 21, Кидд 22 и др.), создавшие этику, религию и пр., отделившие его от прежнего
биологического бытия (факт «надорганического явления» и пр.); другие же
социологи склонны видеть специфичность социальной жизни не только в появ¬
лении «разумных способностей», но и в других фактах социальной жизни, напри¬
мер, в появлении у человека «орудий производства» (теория марксизма) и пр.32*
Товарищи! Насторожитесь здесь! Сейчас вы увидите, насколько
ортодоксален наш хамелеон.
Первое общее основное положение — базис социологической методологии,
именно априорное положение об исключительной специфичности явлений социаль¬
ной жизни (вне зависимости от того, какие именно явления считаются специфиче¬
скими — «разумные способности» или «орудия производства» и пр.) и полной их
несводимости к понятиям других наук, как, напр., биологии, положение, что
законы обобщения явлений социальной жизни должны быть «абстрактными»
(«социология — абстрактная наука»), не сводимыми к понятиям других наук, —
это основное положение, базис социологической методологии, находится в прямом
противоречии с общим законом эволюции теоретического мышления. . . законом,
изложенным. . . Пирсоном и Риккертом 33*.
Итак:
Марксисты считают, что социальные явления специфичны.
Но это не верно.
Марксисты считают, что специфическим признаком, отделяю¬
щим общебиологические явления от социальных, является то
обстоятельство, что «общественное животное», именуемое челове¬
ком, есть, кроме того, животное, «делающее орудия».
Но и это не верно.
Марксизм ошибается, ибо его положения противоречат идеа¬
листу Пирсону и идеалисту Риккерту, двум профессорам, буржуаз¬
ным идеологам чистейшей воды. Таковы выводы автора «теории
новой биологии».
Вот вам и «ортодоксальный марксизм»! Вот вам и его «разви¬
тие»! Нужно сказать, что, действительно, трудно найти другой
случай такого теоретического подхалимства, какое мы находим
32* «Психология перед судом» etc., стр. 35. Курсив, за исключением первого,
наш. — Н. Б.
33* Ibid., 36 — 37. Курсив, за исключ. первого, наш. — Н. Б.
207
у Енчмена, прикрывающего свою индивидуалистически-идеалисти-
ческую наготу лоскутами «марксистских» «словесных реакций».
«Тут все есть, коли нет обмана». . . Неужели, в самом деле, неясно,
что тут есть прямой, наглый обман? . ,34*.
Таким образом, и здесь между марксизмом и Пирсоном —
Риккертом, то бишь Енчменом (он, конечно, очень «самостоятель¬
ный» «мыслитель»), нет ничего общего.
Теперь скажем несколько слов по существу вопроса, т. е. вне
зависимости от того, марксист Енчмен или «что-нибудь совершенно
иное».
Замечание первое. Совершенно непонятно, почему это автор
теории новой биологии, стремящийся к максимальным обобще¬
ниям, останавливается на биологии? Разве биологические явления
несводимы к физико-химическим? Почему это все дело сводится
к рефлексологии? Известно, что теперь делаются попытки
(см., напр., проф. Лазарева23'. «Ионная теория возбуждения»)
идти еще глубже. На каком же «достаточном основании» здесь
устанавливается предел, его же не прейдеши? На том, что ли,
основании, что наш пророк во дни юности своея учился у проф.
И. Павлова? Или на том, что он, будучи раньше эсером, прошел
через школу Лаврова—Михайловского 24, которые ведут свою родо¬
словную от Спенсера и «органической» (биологической) школы
в социологии?
Логических оснований, явное дело, тут быть не может. И здесь,
по своему обыкновению, автор попадает в грубейшее противоречие
с самим собой. С тем же успехом, с каким автор протестует против
«фантастической» социологии, «фантастической» политической
экономии, «фантастической» теории права и т. д. и т. п., можно
протестовать против «фантастической» биологии, ибо возможны
обобщения физико-химического порядка еще более высокие, чем
обобщения рефлексологии.
Замечание второе. Енчмен не понимает, что самые высокие
обобщения (т. е. самые абстрактные законы) отнюдь не уничто¬
жают значения частных законов, которые есть выражение законов
более общего характера в особой специфической форме. Было бы
поистине чудовищным предположение, что, скажем, закон сохра¬
нения энергии делает излишними закон трудовой ценности, или
учение о базисе и надстройке, или законы денежного обращения.
Маркс злостно издевался над такими оригиналами, вроде Енчмена,
и здесь повторяющего буржуазно-идеалистические зады. Он писал,
например, про известного кантианца Ф. А. Ланге 25: «Дело в том,
что г. Ланге сделал великое открытие. Всю историю можно-де
подвести под единственный великий естественный закон. Этот
естественный закон заключается во фразе struggle for life — борьба
за существование (выражение Дарвина в этом его употреблении
становится пустой фразой). . . Следовательно, вместо того, чтобы
34* Чтобы читатель не подумал, что перед нами одни лишь «грехи молодости»,
мы приглашаем взглянуть и на «18 тезисов», стр. 32.
2()«
анализировать эту struggle for life, как она исторически проявля¬
лась в различных общественных формах, не остается ничего дру¬
гого делать, как превращать всякую конкретную борьбу в фразу
struggle for life». . ,35* 26.
Точь-в-точь как у Енчмена. Маркс давным-давно предупредил
«великое открытие», преподносимое на скрижалях. Маркс давным-
давно опроверг плоское и вульгарное представление, будто бы
последние обобщения науки (даже настоящей науки, а не «науки»
о 15 анализаторах) снимают с нас обязанность изучения частных
дисциплин и тех особых, качественно разнородных, специфиче¬
ских форм, в которых проявляются эти самые общие законы.
Обобщения не ликвидируют частных законов, они устанавливают
лишь связь между ними, они выражают принципиальный монизм
науки и единство ее метода. Но это ни в коей мере не уничтожает
всякого разделения научного труда, т. е. особых научных дис¬
циплин.
Э. Енчмен явно вульгаризирует дело, в полном противоречии
и с духом и с буквой марксова учения. Эта вреднейшая идеологи¬
ческая демагогия, в сущности, фиксируется en toutes lettres27
в енчменовских «священных текстах». В самом деле, вот что пишет
наш автор:
Бесчисленное множество научных классовых суждений безостановочно ликви¬
дируется. . . и на вершине научного творчества остаются как отборная интеллек¬
туальная пища для Демоса (так и написано!!) немногие, несколькие (?), макси¬
мально общие и максимально точные, светящиеся наиболее ярким научным
светом, научные классовые суждения (научные законы) 36*.
Это поистине замечательно! Геометрические теоремы? Долой
их, раз есть 15 анализаторов! Решение биквадратных уравнений?
К черту эти алгебраические фолианты! Закон издержек производ¬
ства? Пустяки! Все к черту! Долой! Долой! Долой!
Демосу (слушайте!) нужны немногие законы. Демос обойдется
и ими. Демосу (видите ли) будет подаваться «отборная интеллек¬
туальная пища». Правда, немного, но зато уже в Ревнауче позабо¬
тятся о качестве.
Геометрию, физику, химию, механику, политэкономию, ис¬
торию, социологию и прочее и прочее будет изучать не «Демос»,
а другие люди. А «Демос» пускай забавляется тем, как горят
«ярким светом» пятнадцать тощих анализаторов.
Что отсюда произошло бы? Что было бы, если бы «пророка»
подпустить к делу?
Всякий увидит что. Ибо и без света «научных законов» ясно:
с одними 15 анализаторами не будешь ни инженером, ни админи¬
стратором, ни педагогом. Будешь только болтуном и неучем.
Кое-кому выгодно, чтобы пролетариат был неучем, хотя бы и с вы¬
шеупомянутыми анализаторами. Но это ни в коей мере не совпадает
с интересами самого пролетариата.
35* Маркс, «Письма к Кугельману», письмо от 27 июня 1870 г.
36* «Психология перед судом», etc., стр. 40.
14 Академик Н. И. Бухарин
209
Энгельс еще в начале 90-х годов высмеял вот этаких заносчивых
молодых людей, вроде Енчмена, дав им убийственную характе¬
ристику. Он писал:
Одна из величайших услуг, оказанных нам законом против социалистов, это то,
что он освободил нас от навязчивости немецкого студента с социалистическим
налетом. Теперь мы достаточно сильны, чтобы переварить и немецкого студиоза,
который начал снова распространяться. Вы сами действительно уже кое-что сделали
(Энгельс пишет Конраду Шмидту 28. — Н. Б.) и должны знать, как мало молодые
литераторы, приставшие к партии, дают себе труда изучать экономику, экономи¬
ческую историю, историю торговли, промышленности, земледелия, общественных
форм. Сколько из них знают о Маурере 29 только одно его имя. Нахальство журна¬
листа должно все преодолеть. Часто дело обстоит так, как будто эти господа ду¬
мают, что для рабочих (для «Демоса». — Н. Б.) все годится 37* 30.
Замечательная характеристика, прямо не в бровь, а в глаз.
Не за нее ли произвел наш автор в чин эксплуататорского идео¬
лога одного из основоположников научного коммунизма? Очень
похоже на это.
А теперь мы попросим читателя спуститься с нами этажом еще
ниже и взглянуть, каких поистине гениальных результатов дости¬
гает наш Енчмен, когда он применяет свой метод при анализе
конкретных явлений. Тут мы увидим нечто такое, что действи¬
тельно превосходит уже всякое воображение.
5. ИСТОРИЧЕСКИЕ ЭКСКУРСЫ Э. ЕНЧМЕНА
Уже из данного выше разбора «енчменовских» построений
видно, чем дело будет пахнуть при конкретном анализе. В первой
цитировавшейся нами работе («Психология перед судом возрож¬
дающегося позитивизма») мы имеем ясные намеки на дальнейший
путь. Там идет речь о «словесных реакциях», «правовых реак¬
циях», «религиозных реакциях», «реакциях логических сужде¬
ний» и т. д. Мы теперь знаем, что попытки построить общественные
науки на вот этаком базисе обычно приводили лишь к наклейке
новых ярлычков, ровно ничего не объясняющих. Ибо нетрудно,
конечно, изобрести целый каталог названий: «рефлекс цели»,
«рефлекс бога», «рефлекс права», «рефлекс. . .» и пр. На все най¬
дется свой рефлекс. Беда только в том, что ничего, кроме игры
в бирюльки, здесь мы не получим.
Проверим сие на исторических экскурсах самого Енчмена.
Вот перед нами попытка с точки зрения теории новой биологии
объяснить иудаизм и христианство. Посмотрим, что преподносит
нам автор «нового» вероучения.
Сперва, конечно, изрядная порция рекламы:
...ему, автору теории новой биологии, впервые за несколько тысячелетий
(уж конечно! — И. Б.) удалось прорваться (!) к пониманию совершенно непонят¬
ного до сего дня самого грандиозного (курсив наш. — Н. Б.), органического (!)
события последних тысячелетий, к пониманию события (!!), известного под
37* См. «Письма» Маркса —Энгельса в изд. под ред. Адоратского, стр. 275 — 276
(I изд.).
210
именем библейской и христианской религий; как результаты этого прорыва бурно
противоречат не только миллионам комбинаций, шантажа, лживой мистической
лирики. . . но и всем толкованиям этого события «очень передовыми», подчас
«очень революционными» и всегда «очень научными» Спенсерами и Тэйлорами 31
или Каутским или Луначарским, рассматривавшим происхождение понятий Бога
и Сатаны (большие буквы принадлежат Э. Енчмену, сохраняющему почтительность
к этим величествам. — Н. Б.) в библейской и христианской религиях так же,
как происхождение понятий добрых и злых духов во всех других религиях 38*.
Уже из этого рекламного «введения» читатель, имеющий хотя
бы косвенное отношение к марксизму, но знающий дело, усмотрит
сразу, что здесь налицо явно вздорный подход к анализу.
В самом деле, почему это иудаизм и христианство — самые
грандиозные явления? А буддизм, например? Или автор не знает
всего его, буддизма, историко-религиозного значения? Откуда та¬
кие преувеличенные симпатии к господствующей в «цивилизован¬
ных» странах религии?
Автор объясняет сам, откуда сие. Он ведь утверждает, что
происхождение понятий «Бога» и «Сатаны» у иудеев и христиан
имело совсем, совсем особые корни, т. е., другими словами, он
утверждает, что иудейская и христианская религии занимают
среди всех религий мира совершенно особое, принципиально
отличное, положение.
Вот вам и «марксизм»! Любой учебный батюшка в рясе (в осо¬
бенности начитавшийся г-на Введенского) с удовольствием станет
защищать такую позицию. Ведь все апологеты поповства как раз
так и аргументируют, как аргументирует почтеннейший поклонник
«Бога и Сатаны». Апологеты христианства как раз и претендуют
на «совсем особое» место для защитников «истинной» религии,
перед которой и в сравнении с которой остальные религии — не
«истинные», «языческие», «идолопоклоннические» и т. д., и т. п.
По существу вопроса: всякий знакомый с историей религий
может констатировать совершенно обратное тому, что проповедует
Енчмен, а именно удивительную схожесть в развитии религиозных
фаз. Критический момент — переход к единобожию, который шел
параллельно с объединением разрозненных племен, имевших своих
особых богов, — этот момент прекрасно освещен в литературе.
То же было и у других народов, переживавших эволюцию в сторону
единобожия. Подход Енчмена к вопросу не только не имеет ничего
общего с марксизмом, но и предполагает крайнюю степень неве¬
жества автора теории новой биологии. Кроме того, он очень нехо¬
рошо пахнет: автор теории новой биологии сам заражен иудейско-
христианским религиозным дурманом.
Дальше. Мы знаем, что, марксистски рассматривая вопрос,
мы обязаны «выводить» изменение религиозных форм из производ¬
ственных отношений. Для этого, конечно, недостаточно знать 15
анализаторов, а нужно изучать производительные силы, хозяй¬
ственный строй, юридические формы, быт и культуру данного
38* «18 тезисов», стр. 36—37. Курсив наш. — Н. Б.
14* 211
народа. Это изучение показало, что Ягве — главный, единый бог,
грозный и мстительный — был символом централизованной власти
объединившихся под началом богатых военных предводителей
еврейских племен.
А по Енчмену? Вы думаете, ему нужно изучение, копание
в презренных фолиантах и пр.? Ничего подобного! Ему свойственен
простой гениальный «прорыв», т. е. попросту «мистическое оза¬
рение» (помним: дух божий почил на,нем).
Этот «тэ-эн-бистский» 32 «порыв» и «прорыв» довел автора
до такого «объяснения», что марксистский читатель с трудом
может выдавить «словесные реакции» парламентского свойства.
Судите сами:
Автор, «прорвавшись (!) к проблемам библейской и христианской религий,
обнаружил, что, в отличие от всех других соседних религий, — в библейской ре¬
лигии в понятии Бога (большая буква принадлежит автору. — Н. Б.) художе¬
ственно отражались отнюдь не „благоприятствующие ведению хозяйства силы
природы11, а (слушайте внимательно! — Н. Б.) содержание центрального, самого
мощного анализатора из 15 анализаторов теории новой биологии, художественно
отражалось общебиологическое понятие („анализатор11) органического оптимума,
органической радостности. . . а в понятии Сатаны художественно отражалось то же
общебиологическое понятие органического угнетения, органической нерадост-
ности. . .» 39*.
Все другие объяснения шельмуются Енчменом, как шантаж.
Но шантажом является в первую очередь «объяснение» самого
Енчмена.
Ибо, в самом деле, предположим даже, что «Бог» физиологи¬
чески выражал «положительный аффекционал» Р. Авенариуса
(ведь и тут Енчмен не дает ничего оригинального, а списывает
без указания источника), «Сатана» же — «отрицательный аффек¬
ционал». Предположим, выражаясь просто, что чувства и мысли
о боге сопровождались радостным подъемом, а мысли о сатане
(просим извинения у тов. Енчмена за человеческий язык) —
чувством угнетения. Согласимся с этим. Что же, будет это объяс¬
нением? Малый ребенок видит, что это будет только фразой, кото¬
рая не перестает быть в достаточной мере глупой от того, что
тов. Енчмен снабдит ее десятком иностранных слов («стенизм»,
«оптимум» и пр.; ведь для «Демоса» нужна «отборная интеллек¬
туальная пища»).
Ибо, в самом деле: «органическая радостность» или «нера-
достность» могут быть у людей, общественных групп, классов,
целых племен и т. д. по разным поводам и проявляться — что еще
более важно — в совершенно различных формах. Почему Израиль
испытывал подъем в религиозной оболочке? Почему эта оболочка
приняла форму единобожия? Почему израильский «Бог» имел
специфические черты, сатирически так чудесно схваченные Гейне:
Unser Gott ist nicht gestorben
Ais ein armes Lammerschwanzchen
Fur die Menschheit ist kein susses
39* «18 тезисов», стр. 35—36.
212
Philantropfchen, Faselhanschen.
Unser Gott ist nicht die Liebe;
Schnabeln ist nicht seine Sache,
Denn er ist ein Donnergott
Und er ist der Gott der Rache.
Unser Gott ist stark. In Handen
Tragt er Sonne, Mond, Gestirne;
Throne brechen, Volker schwinden,
Wenn er runzelt seine Stirne 40* 33.
На все эти вопросы нельзя дать ответа с точки зрения вечного
повторения фразы о «самом важном анализаторе». Метод Енч-
мена — растворение социологии в биологии — мстит здесь за себя
со всей жестокостью израильского бога. Этот метод показывает
себя читателям во всей красе. Нельзя же брать всерьез этот куколь¬
но-попугайский «анализ», который состоит из повторения несколь¬
ких слов:
Па-па.
Ма-ма.
Ана-ли-за-тор и т. д.
Основная методологическая ошибка — не анализ специфиче¬
ской общественной формы человеческой жизни, а общие рассуж¬
дения биологического характера — эта методологическая ошибка
приводит к тем тощим, с позволения сказать, «выводам», которые
могут вызывать лишь досаду, смех или возмущение.
Ну, посудите сами, разве пахнет здесь марксизмом? Разве
может человек, так «объясняющий» религиозные формы, претен¬
довать на какое-нибудь родство с великим пролетарским уче¬
нием? . .
Далее. Мы с изумлением узнаем, что «исход из Египта» был
не что иное, как чуть ли не пролетарская революция, а скрижали
Моисея — нечто вроде революционно-пролетарского кодекса и
притом в форме енчменовской теории новой биологии! Вот что
вещает нам пророк Эммануил о своих предшественниках моисеева
периода:
. . .автор теории новой биологии напоминает организму (!), как это вели¬
чественное, не научно, а художественно выраженное биологическое учение (уче¬
ние «теории новой биологии»), внезапно восторжествовавшего сейчас же вслед за
революционной победой восстания трудящихся масс (восстание и исшествие
из Египта), вызывая массовые органические катаклизмы, руководило восставшие
(-ими? — Н. Б.) трудовые (-ыми? — Н. Б.) массы (массами? — Н. Б.), заключая
в себе все необходимые, тоже художественно выраженные, выводы (покатаклиз-
матические прорывы) о способах, о методах борьбы за радостное, за стеническое
существование (Израиль — «борец за Бога», борец за органическую Бого-реакцию,
борец за органический стенизм, т. е. борец за органическую радостность), о спо¬
собах. о методах фиксации, закрепления сочетаний рефлексов, цепей рефлексов,
40* Н е i п г i с h Heine, Werke, В. I., Lyrische Cedichte: «Disputation».
213
поддерживающих органический стенизм (заповеди); и как великая ценность, ве¬
ликая истинность этого биологического учения, пропитав тогда восставшие тру¬
довые массы, возбудила в них пламенную ненависть к бесчисленным фантазмам,
к идолам всех народов, порабощенных культурами своих господствующих клас¬
сов, — возбудила в них ту самую ненависть, которой возгорится коммунистиче¬
ский человек, переживший органический катаклизм 15-ти анализаторов теории
новой, биологии, ко всем фантазмам старого мира41*.
Уф! Не-стер-пимо! Извиняемся перед читателем за цитату,
столь умную и столь «потрясающую». Но мы должны же показать
«автора теории новой биологии» во всей его красе.
Итак:
По-видимому, Э. Енчмен «прорвался» к объяснению того факта,
что Израиль создавал себе религиозное выражение теории новой
биологии. Это, видите ли, происходило потому, что тогда была
«органическая Бого-реакция». «Органическая Бого-реакция» —
это прямо перл!
Бросим этот пошлый quasi-научный вздор, недостойный и дей¬
ствительно грязно-эксплуататорский. Посмотрим на другие мысли
в «анализе» Э. Енчмена.
Исход евреев был восстанием трудящихся масс, понявших тео¬
рию новой биологии. Хорошо! Но не припомнит ли наш «марксист»,
однороден был еврейский народ при своем «исходе» или нет?
По-нашему — нет, ибо мы знаем о существовании классов даже
в то время. Но биологически-эсеровские взгляды Э. Е. все замазы¬
вают ярлычком: «народ».
Дальше. Заповеди Моисея были кодексом восставших трудя¬
щихся масс, проникнутых идеями теории новой биологии. Тоже
хорошо! Но не вспомнит ли Э. Енчмен следующую заповедь,
которую он, вероятно, учил в школе еще до того, как осознал
свою божественную сущность:
«Не пожелай жены ближнего твоего, ни села его, ни раба
его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его,
ни всего, елика суть ближнего твоего»?
Как же это так, почтеннейший пророк, насчет рабов и насчет
рабынь? . .
Все дело в том, что у Енчмена нет и намека на конкретное
изучение социальных явлений. Отделываясь общебиологическими
фразами, он неизбежно вынужден попадать впросак, как только
речь коснется конкретных событий.
Пойдем еще дальше. Оказывается ведь, что религиозная форма
у иудеев вовсе не «фантазма», а великая истинность. У других
народов боги (разные там Ваалы 34 и прочее) — «фантазмы» и
«идолы», они никакого «оптимума» не выражали, а вот у народа
«избранного», у народа, который борется за «органическую Бого-
реакцию», у этакого народа господин Ягве не идол, не фантазма,
а очень приятная и весьма истинная вещь.
Ну, знаете ли, можно городить какой угодно вздор, но все же
41 * «18 тезисов», стр. 36—37. Курсивы все наши. — Н. Б.
214
знать меру. Ибо люди, знающие историю религий, отлично пони¬
мают, что тот же самый общественно-функциональный смысл был
и у Ваала, и у Мардука 35, и у Афины Паллады, и у Аллаха.
С точки зрения марксизма принципиально выделять иудаизм —
бессмыслица.
Но эта бессмыслица нужна автору для совсем других целей.
Он совершенно серьезно хочет «потрясающе» «дедуцировать» свое
собственное происхождение in der Eigenschaft 36 — как выража¬
ются немцы — Мессии № 3. Об этом ниже. Но не правда ли, как
замечательно похожа вся эта белиберда на «развитие ортодоксаль¬
ного марксизма»?
Никаких классовых противоречий Э. Енчмен не признает для
эпохи Моисея. Более того, он думает, что «колена израилевы»
со всеми их первосвященниками и прочими совершенно эквива¬
лентны современным пролетариям. Так у него и написано; он
повествует о событиях,
. . .развернувшихся под палящим солнцем Синайской пустыни немедленно, сей¬
час же вслед за ликвидацией экономического базиса эксплуататорских хозяйст¬
венных отношений, в обстановке полного мирового одиночества и мирового
«избранничества» этих восставших рабочих, первых неудержимых ликвидаторов
классового шантажа эксплуататоров 42*.
Эти «рабочие» (вроде Моисея, Аарона37, Иисуса Навина38
и пр.) проделали настоящую «пролетарскую революцию», ибо
ставили своею целью возврат «к идеологии доегипетского, доэкс-
плуататорского хозяйства» — к забытой в условиях эксплуатации
идеологии коммунистических хозяйственных отношений, к скре¬
щению анализаторов номадного коммунизма далеких предков,
патриархов 43*.
Тут опять поневоле удивляешься: да читал ли когда-нибудь
Э. Енчмен хоть библию? Или, так как все фолианты — «гиль» 39,
то, быть может, он предпочитал здесь «изустное предание», ска¬
жем, рассказы своей бабушки? Ведь это вполне достаточно для
«гениальных прорывов» Wunderkind’a 40?
Патриархи библии, как известно, имели, большое количество
рабов (Авраам41, Иаков и т. д.), вели караванную торговлю и
разбойничали (Авраам торговал и идолами), торговали также ра¬
бами, очень хвастались своим богатством и т. д. Вообще же, да
будет известна Енчмену та азбучная истина, что «коммунизм
патриархов», это — круглый квадрат. Ибо патриархат есть про¬
дукт разложения первобытного коммунизма — это знает теперь
каждый ученик совпартшколы. Но товарищу Енчмену законы не
писаны.
Реклама для Енчмена — все. Сенсация — все. Стоит ли рабо¬
тать, когда легче «прорваться»?
Будем слушать дальше.
Пророки израильские, представлявшие, действительно, общест¬
42* «18 тезисов», 40.
43* Ibid., стр. 40.
215
венные низы и игравшие революционную роль, были, по Енч-
мену, . . .марксистами! Мы-то до сих пор думали, что марксизм
есть идеология пролетариата, категории капиталистического обще¬
ства. Ничего подобного.
Трагический опыт несвоевременного. . . победоносного восстания (речь идет
все о том же «исходе из Египта». — Н. Б.) был гениально учтен, совершенно
в марксистском духе, этими учителями массовых органических катаклизмов 44*.
Оказывается, в этом состоит «еще одна совершенно потрясаю¬
щая подробность о совершенно ошеломляющей мощи научного
(sic! — Н. Б.) анализа и научного прогноза, проявленной. . . соз¬
дателями библейских пророчеств» 45*. Действительно, «выдающа¬
яся из выходящих» «подробность»!
Причесав Моисея под восставшего пролетария, рабовладельца
Авраама под коммуниста, исход евреев из Египта под пролетар¬
скую революцию, а пророков Израиля под ученых-марксистов,
немудрено, конечно, объединить все это какой-нибудь фразой.
Только такой «анализ» не стоит выеденного яйца. Как мы и
говорили, так и случилось: не довели до добра нашего любителя
«прорывов» его «оптимумы».
Переходим теперь к «анализу» христианства.
Мы знаем (не путем высасывания из пальца, а путем изучения
целого ряда источников), что христианство возникло на иной соци¬
альной базе, чем «моисеев закон». Мы знаем также, что основные
положения христианства как громадного идейного течения были —
если их рассматривать с точки зрения этих идей — сложным
продуктом различных потоков, причем здесь, наряду с греческими
и римскими источниками, большую роль играли восточные культы
(ассирийские, индусские и т. д.), т. е. те самые «боги», которые
с таким негодованием отвергались Енчменом, верным до гроба
господину Ягве.
Все это — азбучные истины. Но совсем не так представляется
дело Э. Енчмену. По его мнению, моисеева теория новой биологии
была задавлена, но тлела где-то в глубине народа, «прорываясь»
иногда через пророков. Затем наступил долгий период гнета, и
вдруг та же теория новой биологии прорвалась с новой силой:
И еще рассказывает организму автор теории новой биологии (стиль-то!
стиль-то! прямо библейский! — Н. Б.), как после этой трагической по послед¬
ствиям эпохи докапиталистического и, следовательно, безнадежного восстания
угнетенных, как затем, в последующую эпоху, когда под воздействием лжи,
обмана, шантажа вновь возникших господствующих классов это изумительное
художественно выраженное биологическое учение подверглось полному разло¬
жению, — из низов угнетенных масс в момент наитягчайшего угнетения оно
(sic! — И. Б.) прорвалось снова, но уже в гениально завершенном, в совершенно
законченном, хотя опять-таки по условиям времени в художественном, а не
научном виде. . .46*
Это «объяснение» подходило бы для 14-летней ученицы балет¬
44* «18 тезисов», стр. 41.
45* Ibid., стр. 40.
46* «18 тезисов», 37.
216
ной школы, не более. Христианство — это вовсе не та же «биологи¬
ческая» (!) теория моисеева периода; его социальная база — дру¬
гая; его (логические) составные элементы — тоже не те; его
«заповеди» — совсем не повторение заповедей Моисея, а в некото¬
рых довольно существенных частях нечто прямо противополож¬
ное (например, «космополитизм» раннего христианства в проти¬
воположность резко выраженной национальной ограниченности
старого еврейства). Но какое дело до этого нашему пророку?
Вопрос для него решается очень просто. И там был религиоз¬
ный экстаз, и здесь; и там была «органическая Бого-реакция»,
и здесь. Ну, и довольно. А что до того, какие отличия были у хри¬
стианства, какие специфические черты, которые и сделали возмож¬
ным колоссальный идеологический его размах, какие специфи¬
ческие черты имелись в «общественном бытии» того времени и
прочее, и прочее — все эти вопросы, в первую очередь обязатель¬
ные для марксиста, «не суть важны» для «гениальных интуи¬
ций» Енчмена: ведь «для Демоса нужна отборная интеллектуаль¬
ная пища».
Самое забавное во всей этой пошлости еще то, что тов. Э. Енчмен
подводит христианский базис под коммунизм, «обосновывая» сие,
натурально, биологически.
В период раннего христианства появилось учение о любви
(Енчмену невдомек, что в других местах, в других географических
пунктах земного шара, в других религиозных оболочках это уче¬
ние появилось еще раньше). «Это событие, — пишет автор, —
является решающим в проблеме отбора единиц раздражителей
и цепей рефлексов при организации коммунистического хозяй¬
ства» 47*. Если перевести сие с языка теории новой биологии
на обычный язык, получим: основа христианства есть основа
коммунизма.
Поистине замечательный результат! Колоссальный прогресс!
Замечательное достижение науки!
Буржуазные ученые чрезвычайно любят пускать пыль в глаза,
замазывая коренные противоречия и прикрывая все ничего не
значащими словами или фразами. Они берут, напр., фразу о соли¬
дарности и сейчас же подводят под соответствующую рубрику
масонское общество, профсоюз, акционерную компанию, рабо¬
чую партию, капиталистический трест, христианскую общину
и т. д. Конечно, здесь есть общие черты. Но тот, кто хочет обосно¬
вать на этаких пустяках науку, тот останется вечным неучем, а его
«наука» не будет ни на что нужна. Капиталистам, впрочем, такой
метод нужен с точки зрения одурачивания масс, ибо он, этот метод,
чрезвычайно удобно воссоединяется с положением: «Так было,
так будет».
Милостивые государи! так было, но так не будет. Не будет
именно потому, что классы, на которые опиралось христианство,
были одними, а классы, на которые опирается коммунизм, ничего
47* «18 тезисов», 38. Курсив наш. — Н. Б.
217
существенно общего не имеют с первыми; не будет именно потому,
что христианство ни в коем случае не является «решающим собы¬
тием», т. е. решающей предпосылкой для коммунизма, не будет
потому, что вообще то общество, которое было в период раннего
христианства, как определенная структурная величина бесконечно
далеко от общества эпохи финансового капитала и пр., и пр.
Неужели все это нужно повторять? А если все это правильно,
то ясно, что биологический метод Енчмена есть вреднейший пустяк.
Так «объяснять» конкретные исторические события нельзя.
Но во всем этом енчменовском вздоре есть своеобразная логи¬
ка, только совсем в иной плоскости. Енчмен готовит себя на роль
«своевременно пришедшего» Мессии и хочет уловить на эту
удочку мещан. Автор «признается организму» в том, «какими
близкими являются для него. . . все непонятные пророчества. . .» 48*;
«автор теории новой биологии признается организму, какими
близкими являются для него слова легендарного несвоевременного
революционера. . .» 49*. И наконец,
он рассказывает организму, все для достижения той же цели, для того, чтобы,
соблазняя (!!) его совершенно небывалым ясновидением прошлого и будущего,
больше ослабить в нем силу противления конкурирующих. . . понятий 50*.
Цыганка гадала,
Цыганка гадала,
Цыганка гадала,
За ручку брала.
Приходите все! Совершенно небывалое ясновидение! Гадаю
прорывами! Подаю отборную пищу! . .
Не пора ли, однако, нам распроститься с «ясновидящим» Енч-
меном, мастером новой масонской ложи? Не довольно ли ковы¬
ряться в этой белой и черной магии, где есть все, что угодно, кроме
хотя бы одного малюсенького «грана марксизма»?
Элементарная безграмотность с точки зрения марксизма и край¬
няя пошлость енчменовских «упражнений» проскальзывает у него
повсеместно. Просто удивляешься, как он рискует выступать
перед рабочими, еще не расставшимися, вопреки Енчмену, «с це¬
пями разума» и не заменившими эти цепи «совершенно небыва¬
лым ясновидением».
Мы видели выше, что Э. Е. топит все исторически-специфи-
ческое в гнилой воде «общебиологической» фразы.
Вот, например, автор теории новой биологии, вдохновленный
«волнующим критическим стилем Карла Маркса» 51*, начинает
тоже критиковать:
. . .Только величайшая органическая неспособность мыслителей буржуазного
мира проникать хотя бы несколько глубже вульгарной поверхности явлений,
48* «18 тезисов», 42.
49* «18 тезисов», 43—44.
50* Ibid. 44—45. Курсив наш. — Н. Б.
51* «Теория новой биологии», 34.
218
могла заставить их в этом вопросе (о физ. и псих. — Н. Б.) тысячелетиями до
сих пор утверждать очевидность таких вещей, которые оказываются совершенно
несуществующими 52*
В сноске фигурирует ссылка на известное место из «Капитала»,
где Маркс расправляется с вульгарной экономией.
Но почтенный автор, очевидно, был так «взволнован» стилем
Маркса, что совершенно не понял смысла марксовой критики. Ибо
Маркс перевернулся бы в гробу, если бы узнал, что буржуазная
структура производства существует целые «тысячелетия» \
Это все из той же биологической оперы!
Или другой пример:
Для марксиста совершенно ясно, что определенному «способу
производства» соответствует и определенный «способ представ¬
ления». Точно так же ясно, что «способ представления», поддер¬
живающий определенный способ производства, культивируется и
идеологически воспроизводится господствующим классом. Но было
бы ужасной вульгарщиной думать, что любое, органически вырос¬
шее из данной производственной структуры представление или
любая «категория» есть сознательное «мероприятие» господству¬
ющего класса. Это было бы похуже дюринговской теории насилия.
А между тем именно такое «представление» имеем мы у тов.
Енчмена.
Полюбуйтесь:
«Логика» (от греческого слова «логос», которое одновременно значило «слово»
и «разум»), точно же, как «разум» и «познание», возникает вместе с возникнове¬
нием деления общества на классы как результат особых, исследуемых нами
в 4-й главе, мероприятий эксплуататоров над эксплуатируемыми 53*.
Физиологическим реакциям «для определенных корыстных целей насильст¬
венно целыми тысячелетиями давались общие имена, общие клички с ,,непрост¬
ранственными явлениями11. . .» 54*.
Логика, как результат корыстных мероприятий — это тоже
перл!
Разве человек, знающий факты, может так «объяснять» катего¬
рии общества, даже классового?
Ужасная переоценка «мероприятий» легко переходит в теорию
«героев и толпы», т. е. в эсеровскую переоценку «роли личности
в истории». С этим связан и тот «мессианизм», о котором мы неод¬
нократно говорили.
И опять-таки что здесь общего с тем замечательным теорети¬
ческим построением, которое носит название марксизма?
Ничего. Ровно ничего.
52* Ibid., 34.
53* «Теория новой биологии», стр. 39. Курсив наш. — Н. Б.
54* Ibid., 42. Курсив наш. — Н. Б.
219
6. СОЦИАЛЬНЫЕ КОРНИ ЕНЧМЕНИАДЫ
Мы закончили теоретический разбор произведений Енчмена и
должны теперь перейти к анализу социальных корней всей енчме-
ниады.
Характернейшей чертой енчменовских «теорий» является их
глубочайший индивидуализм.
Этот индивидуализм мы обнаруживаем у Енчмена буквально
на каждом шагу: и когда речь идет об основных философских
посылках; и когда он ставит вопрос об исходном пункте социологи¬
ческого (биологического) анализа; и когда он разбирает конкрет¬
ные вопросы истории; и когда ставится проблема вождей и массы;
и тогда, когда нужно определить тактическую линию. Даже форма
его произведений, стиль языка, обороты речи — все так и пышет
прямо нестерпимым индивидуализмом.
В самом деле. Философски — перед нами стыдливый солипсист.
Исходный пункт философского анализа у Енчмена — это его, Енч¬
мена, «я», совершенно особое, исключительное, божественное; «я»,
так сказать, первого сорта. С точки зрения этого замечательного
«я», другие «я» устроены по-другому; они стоят по отношению
к этому «пупу земли» на такой же доске, как бревно, телеграфный
столб, блохи или минералы; они — материал для творческих уп¬
ражнений «Единственного».
Эта черта енчменовской теории, представляющая перепевы
старых-престарых мотивов буржуазной идеалистической филосо¬
фии, есть выражение психологии глубокого индивидуализма.
Та же психология выражается и в совершенно эсеровской
трактовке вопроса об исходном пункте анализа в общественных
науках. И здесь перед нами фигурирует не общество, а «индиви¬
дуум», «организм», другими словами, тот самый Робинзон, кото¬
рый был в свое время насмерть поражен стрелами ядовитой марк¬
систской критики 42. Так же индивидуалистически трактуется воп¬
рос о «вождях» и «массе» — совершенно в духе «героев и толпы»
блаженной памяти Н. К. Михайловского.
Если мы присоединим сюда ярко выраженный мессианизм,
игру в Христа и мадонн и прочее, претензию на единоличное
руководство всем миром через «Ревнаучсовет Мировой Коммуны»,
теорию постоянных «прорывов» и озарений вместо коллективного
опыта — мы получим совершенно ясную картину рецидива мещан¬
ского индивидуализма.
Теория Енчмена уже по одному тому не может быть пролетар¬
ской или даже близкой пролетариату, что она индивидуалистична.
Это свойство органически противоречит пролетарской психологии
и идеологии. Индивидуализм есть вернейший признак антипроле-
тарского характера разбираемого «учения». Базарная самореклама
и поистине распутинский 43 язык, которым уснащены «труды» на¬
шего совершенно исключительного хвастуна, целиком идут по той
же самой линии торгашеского индивидуализма.
Смесь вульгарного «материализма» с идеалистической сущ¬
220
ностью является второй коренной чертой енчменовского учения.
Ядро его насквозь идеалистично. Он даже кокетничает с религией,
и притом с религией, господствующей в «великих державах».
Но в то же время, как мы определили выше, «материалистически
озорничает». По существу, его «философия» идеалистична, по¬
скольку она исходит из единственной психической монады, самого
Енчмена; с этим психологически и логически связан и метод «про¬
рывов», т. е., по сути дела, интуитивных мистических озарений,
и мессиански-хилиастический бред, т. е. попытка перевести
научный коммунизм в лучшем случае на язык братьев Макка¬
веев 44, масонских лож или российских хлыстов 45.
Наконец, третьей чертой учения Енчмена является упрости¬
тельский практицизм. Вся теория сводится к 15 анализаторам,
упраздняющим все специальные науки и решающим все проблемы
объединенной теории и практики. Упростительство, якобы прак¬
тичное, на самом деле ведет к «болтологическому» характеру
всего построения, к талмудической схоластике, не имеющей ни¬
какой практической ценности. Простота здесь поистине «хуже
воровства». «Практицизм» теории Енчмена, именно в силу своего
упростительского характера, перестает быть практичным, т. е.
превращается в свою собственную противоположность. Недооценка
культуры, науки, соответствующе квалифицированных людских
кадров, объявление всего культурного наследства простым вздором,
«смелость» и «дерзновение», сильно напоминающие озорство взбе¬
сившегося мещанина, идут по этой же линии.
Каким же социально-классовым элементам соответствуют эти
социально-психологические особенности, застывшие в соответст¬
вующих логических «линиях» енчменовского построения?
Прежде всего здесь налицо элементы нового торгаша. Он,
этот торгаш, индивидуалист до мозга костей. Он прошел огонь,
воду и медные трубы. Он был бит бичами и скорпионами Чека,
надевал иногда красную мантию, становился и на «советскую пло¬
щадку», получал рекомендации, сидел во узилище, теперь всплыл
на снежную вершину своей лавки. Собственными локтями протол¬
кался он и вышел в «люди». Своим умом, энергией, пронырливо¬
стью, ловкостью, меняя костюмы, приспособляясь к обстоятель¬
ствам, энергично шел по своему пути он, Единственный, «homo
novus» 46. Не на гербах предков, не на наследствах, не на старых
традициях рос он: он всходил как на дрожжах на революционной
пене, и не раз его поднимала кверху сама революционная волна.
Конечно, он «приемлет революцию». Ведь он, в некотором роде, —
ее сын, хотя и побочный. Но от этого у него нисколько не меньше
самоуверенности, нахальства, саморекламы. Он, Единственный,
питает даже надежду оттереть законных детей от революционного
наследства и, пролезая через щель советского купца, думает еще
раз переодеться, прочно осев в качестве самого настоящего, самого
обыкновенного, уже обросшего жирком, представителя торгового
капитала. Эти надежды окрыляют его. Пройдя все испытания,
он мало похож на рассудительные типы Замоскворечья: он шумит,
221
он хвастается, он форсит, он пророчествует о самом себе: «Да при-
идет царствие Мое». Этого царствия ждет сейчас наш крайний
индивидуалист, побочный сын революции, новый торгаш.
Этот новый торгаш, с одной стороны, вульгарный материалист;
в обычных житейских делишках для него нет ничего «святого»
и «возвышенного»: он привык смотреть на вещи «трезво»; он не
связан никакими традициями в прошлом, не отягощен фолиантами
премудрости и грудами старых реликвий — их выбросила за борт
революция. Сам он вышел не из «духовной аристократии», —
нет, он пришел сам из низов; он — чумазый, быстро пролезший
наверх, он — российско-американский новый буржуй, без интел¬
лигентских предрассудков. Он все хочет понюхать, пощупать, лиз¬
нуть. Он доверяет только своим собственным глазам; он, в изве¬
стном смысле, весьма «физичен». Отсюда его вульгарно-материа¬
листическая поверхность. Но в то же время он, как всякий буржуа,
ходит по рыночной «тропинке бедствий»: спекулирует ли он мылом
или валютой — неумолимые законы рынка часто хватают его за
шиворот и заставляют вспоминать о боге и сатане. Бог ему нужен
хороший, и такой же хороший, как оптимум рыночных цен, бог
прочный, западноевропейский, но не расслабленный бог времен
упадка, а именно «оптимальный» бог, у которого еще жизнь не
выщипала всех перьев. Этот бог должен выражать «радостность»
его, Единственного, на котором почиет Дух святый. Такой опти¬
мальный, цивилизованный бог — не какой-нибудь дикарский —
весьма по вкусу нашему торгашу. Его рыночное нутро — идеа¬
листично и божественно.
Наконец, новый торгаш грубо «практичен» и вульгарен, он —
великий упроститель. Он ведь еще не находится в такой стадии
своего собственного обществейного линяния, когда ему нужны «вся
кие науки». Его задачи более элементарны. Ему нужны сейчас
весьма простые «правила поведения»; он на практике своей должен
быть грубым эмпириком. «Широкие задачи» (весьма непрактич¬
ные) имеют для него стратегическое значение: подорвать марк¬
сизм, помешать образованию действительно знающих и умеющих
дело делать кадров из рабочих и крестьян. Отсюда его борьба
с марксизмом под прикрытием этого последнего.
Во избежание всяких недоразумений мы заявляем здесь, что
отнюдь не подозреваем ни самого тов. Енчмена, ни его сторон¬
ников в сознательном и корыстном характере их «мероприятий»,
«словесных реакций», всего, как выражаются американские социо¬
логи физиологической марки (кстати сказать, зело упредившие
тов. Енчмена), их «внешнего поведения». Дело идет об объектив¬
ной роли «нового» учения, каковая роль отнюдь не всегда ясна
самим носителям слепых общественных тенденций.
Каким же образом, если правильна эта характеристика, енч-
мениада втягивает в свою орбиту часть нашей учащейся молодежи
и даже молодежи из рабочих (есть и такие товарищи)?
Это есть основной вопрос, освещение которого поможет уяснить
все.
222
Наша молодежь, из которой выйдут кадры новых, красных
спецов, т. е. квалифицированных работников во всех областях
теории и практики, эта молодежь стоит на перевале, на рубеже.
Она — новые люди, с новыми психологическими и физиологи¬
ческими чертами, нужными для эпохи. Но функциональная роль
этой молодежи или, вернее, ее известной части, будет зависеть от
всей судьбы нашей революции.
Из нее могут выйти американско-капиталистические дельцы,
полководцы, предприниматели, деляги буржуазной интеллиген¬
ции, если наше развитие пойдет по линии нашего вырождения
и нашего превращения в буржуазно-капиталистическую страну.
Из нее могут выйти (и, надеемся, так именно и будет) крепко
сколоченные, смелые, знающие, преданные рабочему классу стро¬
ители нового общества, если мы будем развиваться на все более
и более социалистических рельсах.
Как может переходить одна перспектива в другую, если рас¬
сматривать этот процесс с точки зрения общественно-психологи¬
ческой?
Очень просто. Жажда творческой самодеятельности может пре¬
вратиться в индивидуализм.
Желание развивать дальше (вполне законное) марксистскую
теорию — в отказ от марксизма.
Жажда нового, энтузиазм, может надеть на себя религиозную
оболочку (здесь есть тысячи ступенек).
Желание «все понять и все постигнуть» — в вульгарное упро-
стительство и т. д., и т. д.
В механике идеологической борьбы на самых высших этажах
надстроек есть много общего с тем, что имеется и в области поли¬
тической борьбы. Более того, одно обычно является специфическим
выражением другого.
Разве не используется законное желание со стороны рабочих
(заместить ненадежную интеллигенцию) врагами Советской вла¬
сти, «углубляющими» вопрос и травящими всякого красного
директора, всякого интеллигента, всякого руководителя партийной
организации? При этом происходит «смычка» между «уклони¬
стами влево» и самыми доподлинными противниками рабочей дик¬
татуры.
«Истина конкретна». Стоит только перейти — иногда очень
небольшую — грань, и эффект будет совершенно другой.
Так же точно и в идеологической борьбе, в исканиях, в мучи¬
тельных поисках ответов на наболевшие «проклятые вопросы».
Безусловная правда, что мы обязательно должны в партии
«двигать вперед новых людей». Но эта правда грозит перейти
в неправду, когда она (как в одном енчменистском политическом
произведении: «Так ли мы поняли?») преподносится в форме
борьбы против «старой партийной гвардии».
Безусловная правда, что мы должны развивать марксизм, т. е.
вносить новое в наше учение.
Но эта правда превращается в свою собственную противопо¬
223
ложность, когда новые (по отношению к марксизму) элементы
изменяют самый метод нашего учения.
Безусловная правда, что мы должны идти ко все возрастающему
объединению различных специальных дисциплин.
Но эта правда превращается в неправду, если из нее делается
вывод об уничтожении всех этих частных дисциплин и о замене
их парой тощих общих положений.
И так далее. И так далее.
Другими словами: как в области идеологической вообще, так и
в области политической борьбы в частности, враги марксизма
имеют зацепки у его друзей, вытягивая их за их, часто небольшие,
уклончики. Вся енчмениада, рассматриваемая с этой стороны,
есть не что иное, как попытка со стороны идеологов полународ-
нического типа использовать уклоны в сторону махаевщины 47,
«рабочей оппозиции» 48 и проч., и проч. Таких попыток будет еще
много. Их нужно стараться изжить в процессе товарищеского
обсуждения.
Р. S. Pro domo sua 49. Тов. Енчмен очень сердился в своей «Тео¬
рии новой биологии» на меня за то, что я с ним «не посоветовался»
по поводу каких-то вопросов. Читатель, надеюсь, догадался, почему
я с ним не советовался.
О МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ,
НАШЕЙ СТРАНЕ,
КУЛЬТУРЕ И ПРОЧЕМ
(Ответ профессору И. Павлову)
Академик И. Павлов — один из крупнейших русских ученых.
Он имеет мировое имя. Он создал целое направление, целую школу
в области физиологии. Крупнейшие его заслуги перед человече¬
ством несомненны. В особенности они несомненны для нас, марк¬
систов \ Ибо объективно выходит так, что проф. Павлов, который
политически, по-видимому, страшно далек от рабочего класса,
работает, в первую очередь, на рабочий класс. Его учение об услов¬
ных рефлексах целиком льет воду на мельницу материализма
И исходные методологические пути и результаты исследований
проф. Павлова есть орудие из железного инвентаря материалисти¬
ческой идеологии. А материализм сейчас, в нашу эпоху, в общем
и целом, есть мировоззрение пролетариата. Здесь не место объяс¬
нять, почему это произошло. Мы констатируем лишь этот факт.
В то время как буржуазия, преисполненная скепсиса, все больше
поднимает свои очи к небу и философский идеализм расплывается,
подобно масляному пятну, по всей поверхности буржуазного
сознания, аналогичный процесс переживает и вся буржуазная
наука в целом. Мистицизм и здесь свивает свое прочное гнездо.
Неовитализм, критика дарвинизма, телеология, абсолютный реля¬
тивизм, чистый логизм и всякие прочие «измы» самого скверного
пошиба быстро распространяются и в среде естественников. Если
у нас «ученый батюшка» отец Флоренский 4 пытался доказать
бытие божие при помощи математических формул и астрономи¬
ческих вычислений, то подобные же явления носят характер
настоящей эпидемии в западноевропейской науке. Она, эта наука,
чрезвычайно приблизилась теперь к позиции какого-нибудь Ме¬
режковского 5, который копается в ассирологии, чтобы вывести
«большие циклы» апокалиптического календаря, предсказывать
'* Автору этих строк, излагавшему диалектику материализма с точки зрения
равновесия, в особенности приятно отметить следующие положения проф.
И. Павлова: «Что собственно есть факт приспособления? 2 — Ничего. . . кроме
точной связи элементов сложной системы между собой и всего их комплекса
с окружающей обстановкой. Но это ведь совершенно то же самое, что можно
видеть в любом мертвом теле. Возьмем сложное химическое тело. Это тело может
существовать как таковое лишь благодаря уравновешиванию отдельных атомов
и групп их между собою и всего их комплекса с окружающими условиями.
Совершенно так же грандиозная сложность высших, как и низших, организмов
остается существовать как целое только до тех пор, пока все ее составляющее
тонко и точно связано, уравновешено между собою и с окружающими усло¬
виями. Анализ уравновешения системы и составляет первейшую задачу и цель
физиологического исследования». Акад. И. Павлов, «20-летний опыт» и т. д.,
стр. 14—15. См. нашу «Теорию ист. материализма» 3. 15
15 Академик Н. И. Бухарин
225
гибель мира и вместе с г. Бердяевым 6 иметь — как выражался
Ницше, — «маленькое удовольствийце на день и маленькое удо-
вольствийце на ночь», квалифицируя большевистскую революцию
как пришествие «Зверя», а советский режим как «сатанократию».
Мистицизм или, в лучшем случае, старческий скепсис с постоян¬
ным рефреном насчет бренности всего земного — таковы основные
черты современной западноевропейской научной мысли. Вполне
понятно поэтому то уважение, которое в нашей марксистской
среде имеет и будет иметь всякий ученый, который мужественно
выступает против мутного мистического потока. Повторяем: такой
ученый, независимо от его субъективных намерений, работает
для того же дела, для которого работаем и мы, революционные
марксисты. А именно к таким ученым и принадлежит проф.
Павлов.
Однако и на солнце есть пятна. И эти пятна принимают весьма
и весьма почтенную величину, как только такие специалисты
естественных наук, как акад. Павлов, берутся за дело, которого
они — пусть простит меня автор теории условных рефлексов —
просто не знают. А как раз это и произошло с акад. Павловым,
взявшимся в своей вводной лекции за критику марксизма, нашей
партии в частности и в особенности — за критику пишущего эти
строки.
Проф. Павлов протестует против разрушения культурных и
научных ценностей невежественными коммунистами. «Не берись
за то, чего не понимаешь» — вот основная «мораль» нашего кри¬
тика. Мы об этом будем говорить ниже. Но все же мы уже сейчас
заметим, что и общественная наука есть наука. Ее нужно знать.
А вот этого-то знания и нет у проф. Павлова. От того он и впадает
в такие наивности касательно общественных вопросов, каким,
напр., была бы в естественных науках защита линнеевской точки
зрения 7 или какой-нибудь флогистонной теории 8.
1. ФИЛОСОФИЯ НАУЧНОЙ СВОБОДЫ
И ТЕОРИЯ АК. ПАВЛОВА
Самое общее соображение, которое проф. Павлов выдвигает
против нас, есть соображение о догматическом характере марк¬
сизма. «Догматизм марксизма или коммунистической партии. . .
есть чистый догматизм, потому что они (коммунисты. — Н. Б.)
решили, что это — истина; они больше ничего знать не хотят,
(они. — Н. Б.) постоянно бьют в одну точку» 2*.
Между тем «наука и догматизм» — совершенно несовместимая
вещь. Наука и свободная критика — вот синонимы; а догматизм —
это не выходит. . . Сколько было крепких истин? Возьмите, напр.,
2* Перед нами — стенограмма лекции проф. Павлова, по-видимому, неисправ¬
ленная. Поэтому мы позволяем себе вставлять в скобках стилистически необхо¬
димые слова, которые, само собой разумеется, ни в коей мере не нарушают
смысла.
226
неделимость атома. И вот прошли года, и ничего от этого не оста¬
лось. И наука вся переполнена этими примерами».
Отсюда проф. Павлов, обращаясь к слушателям, дает им и соот¬
ветствующую директиву:
«И если вы, — говорит он, — к науке будете относиться как
следует, если вы с ней познакомитесь основательно, тогда, несмотря
на то, что вы — коммунисты, ,,рабфаки14 9 и т. д., тем не менее
вы признаете, что марксизм и коммунизм — это вовсе не есть
абсолютная истина, это — одна из теорий, в которой, может быть,
есть часть правды, а может быть, и нет правды. И вы на всю жизнь
посмотрите со свободной точки зрения, а не с такой закабален¬
ной».
Этим призывом к свободе и заканчивается «общественная»
лекция физиолога Павлова, который не хочет, как он выражается,
быть «ученым сухарем».
Рассмотрим это, наиболее абстрактное, почти «философское»,
положение академика Павлова.
Прежде всего, что значит смотреть со «свободной», а не с «зака¬
баленной» точки зрения? Мы не должны наивничать. Мы знаем,
какие фокус-покусы проделывают со словом «свобода» в области
политики. Но ведь и в научной и даже философской области име¬
ется такая же игра. Ведь протестуют же гг. Бердяевы, Мережков¬
ские и проч, против «цепей разума». Ведь всем известен тот факт,
что самые разнообразные мистические школы рассматривают за¬
коны природы как кабалу, а рациональное познание, в противо¬
положность интуиции, как работу каторжника, от которого несет
потом: ведь договорились же некоторые из них (напр., Булгаков
в «Философии хозяйства» 10) до того, что весь эмпирически данный
мир представляется лишь «греховной скорлупой мира», где сво¬
бода невозможна по самой, этому греховному миру имманентной,
логике вещей? Что же, разделяет этот взгляд на «свободу» проф.
Павлов?
Конечно, нет. Это противоречило бы сущности его естественно¬
научных воззрений. А между тем он настолько не продумал своих
положений о «свободной точке зрения», что из них прямо вытекают
«иррациональные» выводы.
Ибо: что значит у Павлова «свободная точка зрения?» Оче¬
видно, отсутствие точки зрения. Всякая точка зрения есть «связы¬
вающее» начало. Раз вы имеете определенную точку зрения, вас
всегда могут обвинить, что вы — ее «раб», что вы у нее «в плену»,
что вы — «закабалены», и проч., и проч.
Но самое забавное во всей этой абракадабре то, что полного
отсутствия точки зрения не может быть. Что значит, напр., «сво¬
бодная точка зрения» в механике? Последняя оперирует целым
рядом понятий, которые вы volens-nolens 11 должны употреблять.
В каком смысле вы их употребляете? Вот Э. Мах произвел критиче¬
ский анализ этих понятий 12. Прав он или неправ? Любая наука
говорит о «законах». Но что же, эти законы есть объективная
связь явлений или продукт нашего упорядочивающего разума,
15*
227
который на манер хозяина, по Канту, устанавливает из хаоса
«правовое государство» космоса? Любое понятие любой науки
можно критически взять под лупу. Как же должен поступать
«настоящий» ученый по Павлову? Не думать ни о чем? Но это
тоже будет «точка зрения», только самая худшая из всех возмож¬
ных: это будет точка зрения обывателя в науке. Это будет худший
вид догматизма, ибо он на веру принимает все установившиеся
понятия и оперирует ими с невинным видом дикаря.
Итак, точка зрения, и притом определенная точка зрения, есть
вещь необходимая для всякого ученого, который не хочет ходить
в идеологическом халате и стоптанных туфлях.
Спрашивается теперь, что же должен делать такой ученый,
который стал на определенную точку зрения, смеет «свое суждение
иметь», считает это «суждение» наиболее правильным, наилучшим
из всех имеющихся решений задачи? Что должен делать в целях
роста науки человек, который по безбрежному океану познания
плавает не «без руля и без ветрил», а руководствуется выстрадан¬
ной, проверенной, прошедшей через критическое сравнение с дру¬
гими теориями, точкой зрения?
Он будет эту точку зрения защищать, бороться за нее. Ведь и
наука знает своих борцов. Такие люди и двигали дело науки вперед;
они были тем полезным общественным бродилом, которое обеспе¬
чивало рост научного познания, а вовсе не обыватели, пугающи¬
еся определенной точки зрения. Последнее свойственно компиля¬
торам, эклектикам par excellence 13.
И нам совершенно ясно, что в своих рассуждениях о «закаба-
ленности» и «свободе» проф. Павлов совершенно зря клевещет на
самого себя. В самом деле. Возьмите его сборник: «Двадцатилет¬
ний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности
животных». По одной этой книге можно видеть, что ее автор «с пре¬
великим упорством» «бьет в одну точку». Но именно в этом-то и
состоит достоинство работ проф. Павлова, что он в эту «точку»
«бьет». Разве не так, наш почтенный оппонент?
С каким усердием акад. Павлов защищает эту точку зрения
даже в лабораторных исследованиях, мы видим из заявлений
самого автора теории условных рефлексов. Он, между прочим,
пишет: «Мы совершенно запрещали себе (в лаборатории был объ¬
явлен даже штраф) употреблять такие психологические выраже¬
ния, как: „собака догадалась14, „захотела44, „пожелала44 и т. д.» 3*.
Марксисты, «коммунисты» и «рабфаки», правда, еще не вво¬
дили штрафа за, скажем, употребление антропоморфических,
телеологических или идеалистических выражений. Но они, несом¬
ненно, оправдали бы даже ту лабораторную «диктатуру рубля»,
которую ради науки устанавливали павловцы при своих экспери¬
ментах.
Как же, однако, все это вяжется с выпадами самого профессора
3* Акад. Павлов, «Физиология и психология при изучении высшей нервной
деятельности животных», — указ, сборник, стр. 195.
228
против «закабаленной» точки зрения? Ведь малому ребенку ясно,
что научная практика самого Павлова стоит в самом резком, самом
кричащем противоречии с его положениями о «свободе» и «кабале».
Что сказал бы акад. Павлов, если бы его критик, став в благо¬
родную позу защитника и рыцаря прекрасной дамы Свободы,
разразился бы по адресу знаменитого ученого примерно следующей
тирадой:
«Догматизм теории условных рефлексов или сторонников
проф. Павлова. . . есть чистый догматизм, потому что они решили,
что у них — истина; они больше ничего знать не хотят (совсем,
напр., не слушают виталистов), постоянно бьют в одну точку и
надоели со своими слюнными железами до смерти. Между тем
наука и догматизм — совершенно несовместимая вещь. . . Сколько
было крепких истин? Возьмите, напр., неделимость атома» и
т. д., и т. д.
И что сказал бы проф. Павлов, если бы его критик обратился
к нему и его ученикам уже с непосредственным увещеванием
примерно в таком стиле:
«И если вы к науке будете относиться как следует, если вы
познакомитесь с нею основательно, тогда, несмотря на то, что
вы — сторонники теории условных рефлексов, ,,павловцы“ и т. д.,
тем не менее признаете, что павловская теория, теория условных
рефлексов, это вовсе не есть абсолютная истина, это — одна из
теорий, в которой, может быть, есть частица правды, а может быть,
и нет правды. И вы на всю жизнь посмотрите со свободной точки
зрения, а не с такой закабаленной и уж, конечно, никогда не будете
штрафовать своих сторонников за вольные выражения, ибо ведь
сказал поэт:
Над вольной мыслью богу неугодны
Насилие и гнет».
Мы не сомневаемся, что проф. Павлов с негодованием прогнал
бы такого болтуна, даже если бы этот.болтун имел большую бороду.
Он сказал бы ему: «Не мешайте нам работать. Бросьте свою
фразистую болтовню».
И он был бы совершенно прав. Очень опасным иногда бывает
обывательское, некритическое употребление слов. Незабвенный
Козьма Прутков писал: «Многие люди подобны колбасам: чем их
начинят, то и носят в себе». Но «колбасам» подобны не только
многие люди, но и многие словесные оболочки. Мы готовы бороться
всеми силами за свободу общественных низов, за свободу от капи¬
тала, за свободу развития рационального начала над стихийным
и проч. Но мы отнюдь не сторонники освобождения капитала от
цепей пролетариата; мы не сторонники освобождения от цепей
разума; мы не сторонники свободы от определенной точки зрения
и т. д., и т. д.
Вот это нужно понять проф. Павлову. Ему нужно свести концы
с концами в своих же собственных рассуждениях. Ему нужно
сделать общественно-философские выводы из своих же материали¬
229
стических предпосылок. Ему нужно разделаться с остатками
словесного фетишизма, который еще тяготеет над ним, как только
он заглядывает в область обществоведения.
Ему нужно понять то, что понял много лет тому назад даже
либеральный Тургенев.
В «Стихотворении в прозе» есть один замечательный отрывок:
«Житейское правило»:
«— Если вы желаете хорошенько насолить и даже повредить
противнику, — говорил мне один старый пройдоха, — то упрекайте
его в том самом недостатке или пороке, который вы за собою чув¬
ствуете. Негодуйте. . . и упрекайте!
Во-первых, — это заставит других думать, что у вас этого
порока нет.
Во-вторых, — негодование ваше может даже быть искренним. . .
Вы можете воспользоваться укорами собственной совести.
Если вы, например, ренегат, — упрекайте противника в том,
что у него нет убеждений!
Если вы сами лакей в душе, — говорите ему с укоризной,
что он — лакей. . . лакей цивилизации, Европы, социализма!
— Можно даже сказать: лакей безлакейства! — заметил я.
— И это можно, — подхватил пройдоха».
2. «БЕСПРИСТРАСТИЕ НАУКИ»,
ИЛИ ПРОФ. ПАВЛОВ ПРОТИВ ПРОФ. ПАВЛОВА
Проф. Павлов, критикуя мою брошюру «Пролетарская револю¬
ция и культура» 14, ссылается на свою объективность.
«Надо сказать, господа, — говорит он, — что я к делу отнесся
чрезвычайно добросовестно. . . Мой обычай, когда я чем (нибудь. —
Н. Б.) интересуюсь, читать не один раз книгу, а. . . несколько
раз. . . Я эту маленькую брошюрочку прочел целых три раза,
прочел (с. — Н. Б.) чрезвычайно напряженным вниманием и, как
мне кажется. . . с возможным для меня беспристрастием. Вы
понимаете, что я всю свою жизнь, стало быть полстолетия, провел
в лаборатории, в экспериментальной лаборатории. Это — что зна¬
чит? — Что я каждый день проверял мое беспристрастие, мои
мысли. Это — во-первых. . . Во-вторых, (я говорю о. — Н. Б.) моем
беспристрастии, потому что всегда действительность должна была
решить — прав ли я или неправ. Действительность никак не
обманешь».
Уже из этого подхода видно, как наивна постановка вопроса
проф. Павловым. Менделеев был знаменитым химиком, но вряд ли
кто-либо решится утверждать, что он был «беспристрастен» по
отношению к самодержавию и не имел слабости к протекционизму
в сфере экономической политики. Ньютон был гениальным ученым,
но вряд ли отличался беспристрастием по отношению к Апокалип¬
сису. Вильям Крукс был признанным астрофизиком и выдающимся
экспериментатором, но всем известна была его слабость по отноше¬
230
нию к спиритизму. Разве эту «действительность» можно обмануть?
Да и проф. Павлов противоречит самому себе, когда говорит
не о ком ином, как о проф. Павлове. Ибо вот как он, по его же
собственному утверждению, познает общественную действитель¬
ность:
«Моя жизнь, — говорит он, — проходит чрезвычайно просто: я
знаю свою квартиру, свою лабораторию, абсолютно никого и
ничего не вижу, следовательно, жизни в целом у меня нет. По
теперешним газетам понятие о жизни едва ли можно (составить. —
Н. Б.): они слишком пристрастны, и я их не читаю».
И проф. Павлов поэтому читает наши книжки, а затем их
«беспристрастно» критикует.
Посмотрим «в корень». Проф. Павлов «теперешних» газет не
читает, ибо они пристрастны. Но раньше проф. Павлов газеты (не
«теперешние»), конечно, читал. Следовательно, он их читал по¬
тому, что они были, в общем, беспристрастны или — скажем лучше
и осторожнее — гораздо менее пристрастны, чем «теперешние».
Это вытекает с неумолимой логикой из заявления проф. Павлова
о методах его ознакомления с общественной жизнью.
Мы спросим теперь проф. Павлова: неужели прежние газеты,
которые во время войны писали о ее целях, были беспристрастны?
Неужели те Гауризанкары 15 лжи о свободе, цивилизации, само¬
определении малых наций, о кресте св. Софии и проч., и проч.,
которыми были наполнены «прежние газеты», представляются
Павлову даже теперь, даже в свете послеверсальского «мира» —
святой и беспристрастной истиной? Или это —такая действи¬
тельность, которую можно обмануть?
Быть может, однако, газеты после февральской революции были
беспристрастны? Тогда, когда они Ленина объявляли германским
шпионом? Тогда, когда они воспевали Корнилова?
Ведь нужно же договориться проф. Павлову до конца, чтобы
быть честным с самим собой, чтобы осознать действительность.
Он «беспристрастно» не видит «пристрастия» буржуазных газет
к буржуазии, но зато ему в высшей степени претит «пристрастие»
«теперешних» газет к рабочему классу. Так стоит в действитель¬
ности вопрос, а не как-нибудь иначе.
Но если у проф. Павлова есть этакое «беспристрастие» по от¬
ношению к нашим газетам, то у него должно быть примерно такое
же отношение и к нашим книжкам или брошюрам. Только непо¬
следовательностью мысли можно объяснить себе «методологию»
усилий проф. Павлова подойти к решению общественных проблем,
когда он не читает газет, но читает доклады тех людей, которые
этими газетами руководят. Ясно, что «ложная апперцепция» 16
здесь заранее дана.
Характерно то, что иногда все же проф. Павлов подходит к пра¬
вильной постановке вопроса, но только тогда, когда этот вопрос
берется в совершенно другом логическом контексте. Он, например,
пугает «коммунистов и рабфаков» ужасами гражданской войны
в Европе и выдвигает при этом ссылку на конфигурацию общест¬
231
венных сил, ссылку, которая, сама по себе, в высшей степени
правильна.
Он пишет:
«В случае гражданской войны это (военная мобилизация сто¬
рон. — Н. Б.) пройдет через всю нацию. Если бы там оказалось
больше на стороне революции материальной массы, то сколько бы
оказалось ума, знаний и т. д. на другой стороне?»
Много ума и много знаний. Мы в этом согласны с акад. Павло¬
вым. Но неужели он не видит, что этим утверждением он вдребезги
разбивает свои ссылки на беспристрастие людей науки? Почему
же, — спросим мы акад. Павлова, — почему же ваши ученые,
привыкшие к экспериментам, к проверке действительности и проч.,
почему они обнаруживают такое удивительное «беспристрастие»,
что становится против материальной массы? Нельзя ли здесь найти
некоторую объективную закономерность такого «внешнего поведе¬
ния» людей «ума, знаний и т. д.»? Почему это «Bildung und
Besitz» 17 становятся по одной стороне баррикады? Или, быть
может, от господа бога так положено, что люди ума, знания и
прочего обязательно должны быть настолько «беспристрастны»,
чтобы обязательно выступать против «материальной массы»? Но
тогда чем же объяснить «пристрастие» таких людей, как Тимиря¬
зев или Эйнштейн, к этой самой «массе»? Или чем тогда объяс¬
нить тот поворот в головах интеллигенции, который происходит
у нас, а отчасти и в Германии? И что же тогда остается от «беспри¬
страстного» поведения людей науки вообще?
На все эти вопросы проф. Павлов не сможет ответить, если он
будет стоять формально — на точке зрения формального же бес¬
пристрастия, а по существу — на точке зрения охраны буржуаз¬
ного режима, который нуждается в формальном идеологическом
прикрытии, т. е. на точке зрения, которая не может быть беспри¬
страстна по самой своей природе.
После всего этого проф. Павлов, подходя к решению великой
социально-экономической проблемы современности, благодушно
поливает человечество розовой водицей успокоения. Прямо и не¬
посредственно после совершенно правильного указания на то, где
будут во время гражданской войны стоять силы «ума и знания»,
наш ученый с наивным (или наивничающим?) видом приходит
к следующему «выводу»:
«Лично я, — заявляет профессор, — по своей профессии ученого,
думаю иначе (чем коммунисты. — Н. Б.). . . Выход все-таки один,
выход все-таки в науке, и на нее я полагаюсь и думаю, что при
помощи ее человечество разберется не только в своем состязании
с природой, но и в состязании со своей собственной натурой. . .
Так что для меня все-таки выход в развитии и в проникновении
в человеческую массу научных данных. Они остановят челове¬
чество перед этим страшным видом взаимного истребления, на
пролетарском или капиталистическом основании, — все равно».
Относительно знака равенства между империалистской и граж¬
данской войной и пр. речь будет идти ниже. Здесь нам интересно
232
вот что. Конечно, распространяться «о пользе наук и искусств» —
в высшей степени наивно. Но, — спросим мы проф. Павлова, —
какие же научные данные, из какой научной области, «исправят»
«человечество»? Нужны ли такие данные, чтобы понять, что дырка
в черепе от свинцовой пули не способствует здоровью носителя
этого черепа? Что же даст в этом смысле, в смысле избавления
от империалистских войн, от эксплуатации, от колониального
мародерства и проч, наука? Возьмем, напр., химию, Павлов
признает, что люди науки против «материальной массы». Значит,
они эту химию и повернут соответствующим образом. Биологи и
физиологи помогут (и помогают) химикам: они открывают наи¬
более чувствительные места у организмов и дают директивы при
выборе ядовитых газов. Или проф. Павлов думает, что матема¬
тика спасет человечество? Или, быть может, общественные науки?
Но здесь — да будет это известно проф. Павлову — существуют две
диаметрально противоположных системы: одна из них — воинству¬
ющий марксизм, который, рассматриваемый прагматически, есть
не что иное, как орудие революции; другая — буржуазные обще¬
ственные науки, которые в целом являются не чем иным, как идео¬
логической охраной частной собственности и капиталистического
режима. Мы не в состоянии подробно доказывать это положение,
в достаточной мере известное каждому «коммунисту и рабфаку»,
но, к сожалению, мало известное многим ученым профессорам.
Мы ограничимся только несколькими, наудачу выбранными при¬
мерами.
Вот перед нами лежит новое, очень «солидное» исследование
известного австрийского экономиста Ludwig"a Mises"a: «Die Geme-
inwirtschaft» 18. Это произведение кончается на 503 странице таким
выводом: «Является ли общество добром или злом (ein Gut oder ein
Uebel) — об этом можно судить по-разному. Но тот, кто предпочи¬
тает жизнь смерти, блаженство — страданию, благосостояние —
нужде, тот должен приять и утверждать (bejahen) общество.
А кто признает общество и желает его развития, тот должен
также быть за частную собственность (Sondereigentum) на сред¬
ства производства без всяких ограничений и без всяких оговорок
(ohne alle Einschrankungen und Vorbehalte)» 4*.
Вот перед нами «углубленная» буржуазная общественная фи¬
лософия, представленная нашему вниманию г. Бердяевым в его
последнем труде: «Философия неравенства» 5*.
Здесь мы читаем:
«Собственность, по природе своей, есть начало духовное, а не
материальное. . . Начало собственности связано с бессмертием
человеческого лица» (стр. 215).
«Аристократия есть порода, имеющая онтологическую основу,
обладающая собственными, незаимствованными чертами. Аристо¬
кратия сотворена Богом и от Бога получила свои качества»
(стр. 105).
4* L. Mises, «Die Gemeinwirtschaft», Jena, Gustav Fischer, 1922. S. 503.
5* Николай Бердяев, «Философия неравенства». Берлин, к-ство «Обелиск».
233
«Существование государства (разумеется, не какой-нибудь там
Советской власти, а «всамделишного», т. е., в первую очередь,
буржуазного государства. — Н. Б.) в мире имеет положительный
религиозный смысл и оправдание. Власть государства имеет боже¬
ственный онтологический источник» (стр. 64).
«Творчество — аристократично» (25).
«Социальная революция и не может не напоминать грабежа
и разбоя» (25).
«Безумны те из вас, которые думают достигнуть социального
рая и блаженства. . . оставаясь в физическом теле, оставаясь под¬
данными царства материальной природы и ее законов» (203).
«Потребительски-распределительный хозяйственный идеал со¬
циализма по существу не духовен и антирелигиозен. Это — рабий
идеал. Совершенное питание с религиозной точки зрения — евха¬
ристическое 19 питание. В евхаристическом питании человек сое¬
диняется с космосом во Христе и через Христа. Тогда потребление
и творчество совпадают, человек впитывает в себя космическую
жизнь и из себя выделяет творческую энергию в космическую
жизнь» (212).
Г-н Н. Бердяев — не первый встречный шарлатан, а «признан¬
ный» русский общественник и философ. Что же, прикажете эту
«науку» считать за спасительницу мира? Эту чепуху, которую
«выделяет» «в космическую жизнь» г. Николай Бердяев!
Вот вам один из русских экономистов, г. Бруцкус 6*. Он — че¬
ловек более трезвый, чем г. Н. Бердяев. Вряд ли он склонен к наи¬
более совершенному «евхаристическому» питанию. Обществен¬
ные столовые «Пресвятыя Троицы» и «Софии — Премудрости
Божией» не особенно привлекательны для людей «позитивного»
мышления. Да и «выделяет» г-н Бруцкус не столько в косми¬
ческую жизнь, сколько в среду белой эмиграции, куда он был,
по всем правилам современной биологии, «пересажен» Совет¬
ской властью и где он отлично «прижился». Так вот сей ученый
поучает:
«. . .время требует более решительного отказа от догмы марк¬
сизма. Воспитанные в мечтах о социальном перевороте, рабочие
массы могут немедленно приступить к разрушению существую¬
щего общественного строя. Социалистам остается или благословить
эти порывы масс и стать под знамя III Интернационала, или с пол¬
ной решительностью отречься от марксистских идей Zusammen-
bruch’a 20 и следующего за ним государства будущего. Они обязаны
в последнем случае открыто сказать массам, что строй частной
собственности и частной инициативы. . . нельзя разрушать, ибо
на нем зиждется европейская цивилизация, . . .ибо социалисти¬
ческий строй есть мираж, в погоне за которым можно прийти не
в обетованную землю, а в долину смерти».
Г-н Бруцкус мудро умалчивает о том, что «строй частной соб¬
6* См. Б. Д. Бруцкус, «Социалистическое хозяйство. Теоретические мысли по
поводу русского опыта», Берлин, изд Tritemis, предисловие.
23 \
ственности» неизбежно приводит к империалистским войнам,
которые являются такой же интегральной частью современного
капитализма, как проституция, сифилис, религия и водка. Гораздо
развязнее держит себя другой обществовед, представитель русской
исторической науки, профессор Р. Ю. Виппер 21. В своей послед¬
ней работе: «Круговорот истории», проф. Виппер ставит все
точки над «Ь>.
«Война, — пишет он, — не уродливый нарост культуры, а ее
органическое свойство, ее могущественный фактор».
«Война нужна для того, чтобы дать выход героическому началу
в человеке, чтобы найти применение его энергии, духу изобрета¬
тельности. . .»
Само собою разумеется, что, приглашая людей, ради усовершен¬
ствования духа изобретательности, «мало-мало резать друг друга»,
наш энергичный, изобретательный, героический профессор тут же
заявляет, что резать людей можно лишь — выражаясь языком
проф. Павлова — «на буржуазном основании», ибо «в граждан¬
ской войне честность и порядочность исчезают».
Все это г-н Виппер «придумал» только после революции. Его
блестящие прежние исторические работы говорили совсем другое:
Были когда-то и мы рысаками.
Но теперь «nous avons change tout cela» 22.
Итог: что же, эта наука нас спасет?
Евхаристическое питание Бердяева?
Частная собственность Бруцкуса (разумеется, беспристраст¬
ного)?
Война Виппера?
Или тысяча этаких же «выделений», которыми полна общест¬
венная наука буржуазии — наука, которая «зады твердит и лжет за
двух» с усердием, поистине неприличным?
Разве можно так наивничать перед лицом потрясающих гран¬
диозных событий современности? Разве можно не видеть, что из
этого Назарета 23 дует гнилой ветер смерти, тлена, разложения?
Беспристрастие науки в том смысле, какой придает ему акад.
Павлов, есть миф\ Мифотворчество же стоит в коренном противо¬
речии с материалистической основой Павловского учения. И акаде¬
мику Павлову нужно здесь выбирать: или оставаться в сетях
противоречий, или уходить от фактического пристрастия к тому
строю частной собственности, который является альфой и омегой
для «ликующих, праздно болтающих, обагряющих руки в крови».
Не мифотворчество нужно нашему времени, а бесстрашное и
мужественное понимание действительности. Не сладенькое само¬
утешение и не страусовы повадки, а «физическая сила мысли» и
стальная воля, необходимые для того, чтобы победоносно пройти,
хотя бы с сотнями рубцов на теле, через историческую полосу
мучительного и вместе с тем великого времени, в которое мы
живем.
3. О ШАНСАХ МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ,
ИЛИ ПАВЛОВСКИЙ ТУПИК НОМЕР ПЕРВЫЙ
Для того чтобы правильно ориентироваться в фактах современ¬
ности, нужно, прежде всего, понять всю грандиозность историче¬
ского перелома, который переживается человечеством. Только
тогда можно будет выбирать и надлежащие масштабы для оценки
тех или иных исторических событий нашего времени. Обычная
ошибка очень крупных людей (в первую голову ученых) «старого
мира» состоит (если мы говорим о логической стороне дела;
логика же опирается на психологию, в свою очередь являющуюся
функцией социального бытия) в том, что при оценке катастрофы
всего старого уклада тщетно тщатся приложить масштабы,
мерки, критерии, взятые из привычной, сросшейся с мозгами
этих людей, практики мирного, спокойного, так называемого
«нормального» капиталистического бытия. Это все равно что Гул¬
ливеру натягивать штанишки младенца-лилипута или измерять
аршинами расстояние от земли до созвездия Ориона. Гулливеру
нужны гулливеровские штаны, а для измерения межпланетных
пространств употребляется, как известно, такая мера, как световой
год. Но то же mutatis mutandis 24 мы должны иметь в виду и для
сферы общественных наук: нужно знать, что в нашу эпоху
необходимо выбирать критерии не совсем обычного или, вернее,
совсем не обычного типа.
Предпослав дальнейшему изложению это предварительное
замечание, мы переходим к анализу «опровержений», которыми
академик Павлов «опрокидывает» наше учение о революции.
«В этой книжке, — говорит ак. Павлов про брошюру пишущего
эти строки, — прежде всего остановил мое внимание тот же пункт,
который поразил меня в прошлом году в другой книге, в ,,Азбуке
коммунизма14 25. Это именно категорически высказываемое пред¬
положение, что пролетарская революция или коммунистическая
революция может победить только как мировая революция, т. е.
в мировом масштабе».
«Вот моя мысль остановилась на этом пункте в первую голову.
Но какие есть доказательства, что такая революция обобщится,
что она действительно сделается мировой? . . И вот, сколько я ни
роюсь в впечатлениях от жизни. . . я не вижу того, что бы указывало
на возможность мировой революции».
«Лидеры нашей правящей партии верят в то, что мировая
революция будет, но я хочу спросить: до каких же пор они будут
верить? Ведь нужно положить срок. Можно верить всю жизнь и
умереть с этой верой».
«Должны быть осязательные признаки, что это имеет шансы
быть, а где эти признаки?»
Профессор Павлов переходит далее к анализу объективного
положения вещей со своей «беспристрастной» точки зрения. Мы
приведем сперва результаты этого анализа, по возможности тексту¬
ально.
236
«Возьмите крупнейшие державы, — говорит наш оппонент, —
которые в своих руках держат судьбу наций, как Франция,
Англия, Америка: там никаких признаков нет. Тишь да гладь. . .
А между тем они сейчас в руках своих держат мир, от них все
зависит, они — сохранившаяся сила.
Где идут беспорядки, где похоже на революционный взрыв, —
это в побежденных странах, в Германии прежде всего, в Польше
(тут проф. Павлов делает промашку, ибо Польша вовсе не побеж¬
денная страна. Но этот lapsus26 можно извинить. — Н. Б.).
Почему? Именно потому, что они — побежденные страны. Герма¬
ния находится в страшно трудном положении, потому что она
начала войну, воевала с целым светом, и теперь нужно расплачи¬
ваться со всем светом. Откуда взять такие ресурсы? По иностран¬
ной прессе не поймешь (а по русской, может, и поймешь, да Вы ее
не читаете. — Н. Б.), не то она хочет платить, не то не может
платить контрибуцию, как полагается побежденной стране. Но это
ничего общего с революцией не имеет. . . Где те элементы, которые
могут сделать революцию? Буржуазия не за революцию (еще бы! —
Н. Б.). Наиболее организованная часть (рабочих. — Н. Б.), социал-
демократы, против этой революции. Кто же ее может сделать?
Значит, ее сделает ничтожная там компартия*? . . Какие у них
ресурсы? . .
Теперь то же в Болгарии. Но это — побежденная страна,
дикая страна. Что это за шансы для мировой революции? Я их
не вижу при всем своем беспристрастии».
И проф. Павлов подводит по этому пункту такой итог: наша
революция «стоила нам невероятных издержек, страшнейшего
разрушения; а что если это все впустую, если мировая революция
не случится? . . Тут я мучаюсь, и моя мысль бросается во все сто¬
роны, ища выхода, и его не находит. Вот это — тупик» 7*.
Проф. Павлов читал свою лекцию несколько месяцев тому
назад. Но те сдвиги, которые получились за это время, лучше
всего показывают, насколько неверна оценка положения проф.
Павловым. Прежде всего, остановимся на приеме, который при¬
меняется нашим оппонентом.
В Германии — похоже на революцию, но это — побежденная
страна.
В Болгарии похоже на революцию, но Болгария — дикая
страна.
В Польше похоже на революцию, но она слабая (или еще
какая-либо: проф. Павлов ошибочно причисляет ее к побежден¬
ным) страна и т. д., и т. д.
Прекрасно. Пусть Болгария — дикая и побежденная, пусть
даже Польша будет сопричислена к побежденным странам. Но
почему же все это служит аргументом против «обобщения»
русской революции? Что капитализм лопается, начиная с своих
наименее крепких звеньев (а следовательно, начиная со стран,
7* Во всех цитатах подчеркивания сделаны мною. — Н. Б.
237
наиболее подорванных войной 1914 — 1918 гг.), это — бесспорно.
Мы об этом неоднократно писали, и теоретически дело совершенно
понятно. Но разве это опорочивает самый факт революции или
факт глубоких революционных брожений? Ведь, этак рассуждая,
можно объявить, что и русская революция, это — не революция
(ибо Россия была и побежденной, и изрядно дикой страной),
что никакой революции вовсе и не было и что все выдумали
большевики (кто выдумал самих большевиков — в данной связи
остается, очевидно, неисследованным). Еще более наивны фразы
акад. Павлова относительно Германии. Эта последняя, изволите ли
видеть, «находится в страшно трудном положении, потому что она
начала войну, воевала с целым светом и теперь ей нужно расплачи¬
ваться со всем светом». Поистине, тут прямое отступничество
от какого бы то ни было «объективного метода». Оставляем в сто¬
роне вопрос о том, кто «начал» войну (акад. Павлов здесь еще все
живет под гипнозом «Биржевки» 27 и ее коллег). Пусть ее начала
Германия. Но разве поэтому она теперь в «трудном положении»?
А не потому, что она была бита? И не потому, что ее грабят?
При чем эта мораль в исследовании причинных соотношений? Это
все равно что «опровергать» теорию Павлова ссылкой на то, что
хозяйка мопса, попавшего в греховную павловскую лабораторию,
была мало добродетельна, и поэтому опыты Павлова имели
успех. Аргументация, достойная «вумного» батюшки в рясе:
«покарал Господь Бог Германию за грехи ее — вот и похоже дело
на революцию».
Вспомним все же кое-какие факты, ту самую действительность;
о которой любит говорить наш оппонент. Мы знаем твердо следую¬
щее. После войны были революции:
в России — две, обе победоносные,
в Германии — одна, победоносная, и ряд восстаний,
в Австрии — одна,
в Венгрии — две,
в Финляндии — две,
в Болгарии — две,
в Польше — одна, и т. д.
Мы не говорим уже о китайской революции и постоянном
брожении в колониях, — в Индии, например.
Что же, все это — факты или большевистская блажь? А если
это — факты, то как можно утверждать, что русская революция
не обобщается, и что нет даже осязательных признаков этого
обобщения? Мы очень сожалеем, что акад. Павлов не читал
газет: может быть, поэтому он «верит», что короны Вильгельмов 28,
Карлов29 и проч, продолжают еще существовать на головах
этих монархов. . .
Но шутки в сторону. Совершенно очевидно, что мировая рево¬
люция есть факт. Но что она находится в определенной фазе
своего развития, когда пролетариат захватил только одну шестую
суши, а не шесть шестых, это — тоже факт. Можно теперь спросить
себя, куда же идет дальнейшее развитие мировой революции?
238
Или, быть может, мы имеем перед собой процесс революцион¬
ного упадка и развития, укрепления, роста капиталистических
отношений?
Послушаем некоторых «людей ума и знания».
«Перед нами — бессильная, бездеятельная, дезорганизованная
Европа, разделенная внутренними распрями, национальной не¬
навистью, содрогающаяся в усилиях борьбы и муках голода,
полная грабежа, насилия и обмана. Чем можно доказать, что эта
картина написана в слишком мрачных красках?»
Так пишет мистер Кейнс 8* °.
«Мы наблюдаем в Европе явление необычайной слабости со
стороны велйкого капиталистического класса, который вышел из
промышленных триумфов XIX века и несколько лет тому назад
казался нашим всемогущим повелителем. Запуганность и личная
робость членов этого класса стала теперь так велика, их вера в свое
общественное назначение, в свою необходимость для социального
порядка до такой степени ослабела, что они легко становятся
жертвами устрашения» 9*.
Это говорит английский экономист, профессор, признанный
правительственный эксперт.
Вот вам итальянский экс-министр, профессор и финансист
г. Нитти 31.
«Революция, — пишет он, — находится в своем начале. . . Вся
Европа проникнута революционным духом. Существует не только
недовольство, но ярость и гнев рабочего класса, направленные
против условий его существования. Население всей Европы
начинает сомневаться в закономерности современного политиче¬
ского, социального и экономического порядка» 10 * 12*.
Немецкий приват-доцент г. Шульце'.
«Почва для подобного (европейского. — Н. Б.) умопомрачения
лучше всего подготовляется всеобщим недоеданием и отчаянием.
Шаман постится несколько дней, готовясь к экстатическим дейст¬
виям. Если целые народы вынуждены длительно поститься, они
попадают в такое же исступленное состояние» и т. д.11*
Французский экс-министр г. Кайо резко критикует современное
положение вещей в Европе. И — знаете, проф. Павлов, как он
оценивает русскую революцию, о которой Вы думаете, не «впу¬
стую» ли она? Вот как:
«Советские люди — справедливость требует признать это —
подошли к проблеме. Сознательно или нет — они попытались
ослабить экономическую неустойчивость, подчиняя промышлен¬
ность и ее развитие общественным интересам. . . Какое же
решение задачи предлагает другая сторона? Status quo! 32 Спокой¬
ное и удобное Laissez faire!» 33 |2*
8* Кейнс, «Экономии, последствия Версальского договора», Гиз, 1922 г., стр. 140.
9* Ibid., стр. 133.
10* Ф. Нитти, «Европа без мира», Гиз, 1923, стр. 83.
"* Э. Шульце, «Развал мирового хозяйства», Гиз, 1923, стр. 348.
12* Кайо, «Куда идет Франция? Куда идет Европа?», Гиз, 1923, стр. 176.
239
А вот вам описание европейского положения в солиднейшем,
архиспокойнейшем органе английской буржуазии, «Economists»:
«Наш германский корреспондент, которого. . . невозможно об¬
винить в том, что он стоит на стороне Германии (of being pro¬
German), сообщает:
«Текущие события доказывают без всякого сомнения, что Фран¬
ция не преследует цели восстановления, а систематически
уничтожает жизнь в Германии (is systematically, crushing the
life out of Germany») 13*. «Правда о всем положении вещей в целом,
как внутреннем, так и внешнем, такова, что Франция схватила
Германию за горло и систематически уничтожает ее жизнь» 14*.
Мы нарочно приводили отзывы людей, которых никто не за¬
подозрит в склонности к «правящей в России партии», «ком¬
мунистам», «рабфакам» и прочим металлам и жупелам буржуаз¬
ного сознания.
Большинство «свидетельских показаний», приведенных выше,
не захватывает самого последнего времени. А что говорят события
именно этого времени? Они целиком против академика Павлова.
Центральная Европа стремительно идет ко дну. В Германии
кризис экономический, политический, социальный неоспорим.
«Маленькая» компартия стала решающей силой. Прочность
капиталистического режима в целом не только не увеличилась,
а уменьшилась, — это ясно теперь даже слепым.
А что такое «рабочее правительство» Англии? Оно, быть может,
недолговечно — мы этого не знаем. Но факт его есть доказательство
того, что даже в самой могущественной, наименее от войны
пострадавшей европейской державе, с ее шлифованным консерва¬
тизмом, прочными традициями, ручным рабочим классом, священ¬
ным почтением всех слоев общества к церкви, королю, цилиндру и
ростбифу, что даже в такой стране буржуазия не может править
своими «нормальными» методами. С этой точки зрения рабочее
правительство г. Мэк-Дональда 34 есть такое же выражение расту¬
щего общеевропейского кризиса капитализма (его революционного
кризиса), как и гамбургское восстание немецких рабочих35.
Если бы проф. Павлов выдерживал объективный метод исследо¬
вания, который он так удачно применяет к собакам, по отношению
к исследованию человеческого общества, он, быть может, понял бы
современную обстановку.
Из европейской капиталистической «системы» выдернута быв¬
шая царская Россия. Соотношения между остальными частями
«системы» весьма далеки от «взаимного уравновешивания».
Динамика отношений теперь вырисовалась с полной отчетли¬
востью: это динамика европейского распада и динамика действи¬
тельного «восстановления» в наших советских странах — вос¬
становления, которое стало возможным исключительно благодаря
переорганизации социальной структуры этих стран. Внутри
13* «Economist». Oct. 6, р. 511.
,4* Ibid., 522.
24U
нашего Союза мы уже, так сказать, вчерне достигли уравновешива¬
ния социально-классовых элементов на основе пролетарского
господства. Недаром Ленин, вождь интернационального пролета¬
риата, стал национальным героем нашей страны. А внешнее
равновесие «советской системы» развивается с постоянным
плюсом в нашу сторону. Разве это можно отрицать теперь, после
признания со стороны Англии и Италии? Обратный математиче¬
ский знак имеется в «развитии» Западной Европы. Другими
словами: среди европейского хаоса отложился твердый кристалл
нашей диктатуры: именно он становится центром европейского
притяжения и фактором разложения подгнивших старых форм.
А проф. Павлов не видит «осязательных признаков» нашей
победы! . . Не видит того, что видят уже господа Кайо и К °!
Даже если бы пролетариат Центральной Европы оказался
не в состоянии прочно победить, даже в этом гипотетическом
случае мы имели бы все же своеобразную полупобеду революции
в Центральной Европе. Ибо тогда все же невозможным оказалось
бы восстановление капиталистических отношений. Европа дли¬
тельно гниет. Ее избыточное население выталкивается из сферы
производительного труда. Лучшие, наиболее смелые, решительные,
энергичные люди из рабочего класса, технической интеллигенции и
даже — horribile dictu 36 — из ученого сословия эмигрируют
к нам 37 — в страну, которую несколько лет тому назад считали
страной «варваров-большевиков», — вот картина нашего будущего
в таком случае. А наш Союз поднялся бы во весь рост, как пролетар¬
ская, трудовая Америка. Так что, повторяем, даже в этом, худшем
с точки зрения победоносного ритма революции, случае, мировая
революция, т. е. перестройка социально-экономических отношений,
обеспечена.
Мы уже не говорим о другом. Проф. Павлов не хочет даже
подумать над вопросом, когда он спрашивает себя, не «впустую» ли
пошли все издержки революционного процесса. Они, наш почтен¬
ный оппонент, не пошли «впустую» с точки зрения объективного
анализа, даже если бы революция у нас не удержалась на своей
пролетарской основе. Ибо только эта революция и только руковод¬
ство в ней партии большевиков обеспечили очистку России от
остатков феодализма, железной метлой вымели весь царско-поме¬
щичий навоз, сняли феодальные путы с дальнейшего развития
страны. Если не рассматривать исторического процесса под углом
зрения целости кисточек у занавеса или гербов на фарфоровой
ночной посуде, если понять, что старые отношения объективно
стали невозможны, тогда не приходится плакать в подушку и
спрашивать себя, не «впустую» ли «случилась» революция. Даже
отъявленные идеологи реакции, начиная с Жозефа де Мэстра 38 и
кончая Бердяевым, понимают это. Нам, коммунистам, совсем
не приятно думать о перспективе нашего превращения в удобри¬
тельные туки нового могучего капиталистического цикла, ибо
тогда мы объективно оказались бы самыми смелыми и решитель¬
ными творцами последовательной буржуазной революции. Но
16 Академик Н. И. Бухарин
241
нетрудно сообразить, что и тогда революция не оказалась бы
пустой и кровавой игрой, как это мерещится проф. Павлову.
Действительность, к которой апеллировать — в этом проф. Пав¬
лов прав — совершенно необходимо, превращает, однако, этот
последний вопрос в «akademische Frage», в академический
(в плохом смысле этого слова) вопрос. Ибо, как мы показали выше,
капитализм в Европе гниет, а мы укрепляемся. Это есть коренной
факт, которого не ойрокинешь никакими софизмами.
Проф. Павлов ставит вопрос о сроках коммунистической
победы и думает, что его постановка вопроса очень остроумна.
А на самом деле она до бесконечности наивна.
О каких «сроках», в сущности, идет речь? О сроках всемирной
пролетарской победы? Или о сроках европейской победы? Или
о сроках германской? О чем, в сущности, спрашивает нас
проф. Павлов?
Если речь идет о всемирной победе, то тут мы ничего не можем
сказать. Но об этаких сроках смешно и спрашивать. Победа
капитализма была начата английской революцией в XVII столетии.
Последняя буржуазная революция в Европе была в феврале
1917 года, — революция, опрокинувшая помещичий политический
режим самодержавия. На очереди еще стоят буржуазные коло¬
ниальные революции, которые получат, однако, иной смысл в силу
совершенно особого исторического контекста. Разве есть сомнения
в том, что перестройка капиталистических отношений вплоть до
Азии, Африки и т. д. займет целый исторический период? Нужно
же видеть исторические масштабы, нужно понять всю грандиоз¬
ность переворота. Теперь дело пойдет быстрее, чем в буржуазных
революциях, в силу гораздо большей взаимозависимости частей
мирового хозяйства, которого не было в XVII столетии. Но ясно,
что сам вопрос о сроках в этом смысле нелеп. Хорош был бы
англичанин, который похлопывал бы по плечу Кромвеля и уныло
допрашивал его на предмет сроков, когда слетит последняя корона
с головы последнего ее носителя! Александр Сергеевич Пушкин
мечтал об этом «акте»:
Народ мы русский позабавим
И у позорного столба
Кишкой последнего попа
Последнего царя удавим 39.
Сие событие произошло позже на целое столетие, да и не совсем
в такой форме. Но что можно было бы сказать нашему гипотети¬
ческому англичанину-скептику с точки зрения объективного
«исторического разума»? Вряд ли этот последний выдал бы ему
удовлетворительный диплом.
Может быть, можно допрашивать насчет сроков общеевропей¬
ской революции? И это мало остроумно по тем же причинам.
О чем же можно спрашивать? В первую очередь о тенденциях
развития. Вот если бы проф. Павлов опровергнул наши положения,
что в Центральной Европе дела запутываются, а у нас распуты¬
242
ваются, тогда он имел бы право на свой скептицизм или свое
издевательство над нашей «верой». Не «вера» у нас решает,
профессор! У нас есть уверенность, основанная на холодном
научном (объективном) анализе. А вот у Вас есть действительно
вера, нелепая, консервативная, стихийная, привычная вера в проч¬
ность буржуазного порядка вещей. «Вера есть уповаемых
извещение, вещей обличение невидимых». Вы продолжаете уповать
на старый порядок. Вы невидимую и несуществующую прочность
капиталистических отношений принимаете за реальный факт.
И здесь Вы расходитесь с теми требованиями науки, которые Вы
считаете правильными, когда речь идет о Вашей специальности.
Еще один пример того, как опутывает капитализм даже лучшие
головы, как сужает он горизонты даже наиболее выдающихся
людей!
Но проф. Павлов пытается возражать. Он говорит о моей
контратаке на «буржуев разных оттенков» и признает кое-что
из указанных фактов разложения. Его ответ по этому важнейшему
пункту очень короток. Вот он:
«Это (т. е. европейская неразбериха. — Н. Б.) понятно, потому
что война была действительно ужасная, на редкость истребитель¬
ная. Затем перетасовка народов и государств произошла чрезвы¬
чайная. . . Конечно, невозможно скоро привести в спокойствие так
раскаченное равновесие».
Этот ответ поистине великолепен. И в нем опять сквозит то же
«беспристрастие» академика Павлова, которое является по сути
дела подсознательным пристрастием к буржуазному режиму.
В самом деле. Да будет и нам разрешено спросить у проф. Пав¬
лова о сроках. В какие же сроки следует ожидать «приведения
в спокойствие так раскаченного равновесия»? Пожалуй,
«можно, — говоря словами проф. Павлова, — верить всю жизнь и
умереть с этой верой». Не правда ли? И позвольте переадресовать
Вам еще один пикантный вопрос: «Должны быть осязательные
признаки, что это имеет шансы быть, но где же эти признаки?».
На все эти вопросы у проф. Павлова нет и не может быть
ответа. Ибо факты против него. Ибо у нас равновесие создается,
а у «них» еще более «раскачивается». Умереть с верой в проч¬
ность капитализма проф. Павлов может, но мы бы от всей души
не пожелали ему такой веры: слабое утешение для такого сильного
ума.
У старого мира нет будущего. У него нет поэтому никакой
великой объединяющей идеи, которая бы сплачивала людей,
цементировала их отношения. Параллельно с хозяйственно-поли¬
тической наклонной, упадочной линией бежит и линия идеологи¬
ческого распада. Шпенглеры 40, Кайзерлинги 41, теософы, восточ¬
ные мудрецы, гадалки, негритянские танцоры, курильщики
опиума, святые пророки, утонченные эротоманы, отвратительные
скептики, Штейнеры 42, Андреи Белые 43, кликуши обоего пола,
заумники всех мастей — вот герои современного капитализма.
Передо мною интереснейшее исследование немецкого профес¬
16’
243
сора Frobenius а 44 — «Das unbekannte Afrika» 45. В этой работе
почтенный профессор хватается за негров и старинную культуру
их, как за последний якорь спасения. «Страсть к далекому»
(Sehnsucht nach Fernem), к «наивному и нетронутому», «бегство
из атмосферы пота и машины» 15* двигает его на научные подвиги.
В Африке его удивляет прежде всего тупой консерватизм
отношений: «Welches gewaltige Beharrungsvermogen!» 16* 46.
«Монументальный покой» — вот идеал. Африка, видите ли, спасет
мир! Раньше, до войны, кричали в воинственном азарте:
Nach Afrika! Nach Kameriin! 47
Теперь хватаются, несчастные и жалкие, за допотопные релик¬
вии, чтобы приобщиться к истоку жизни. Но чудес не бывает.
Трупы не оживут. Зато рабочий класс продолжит дело культуры
и цивилизации. Он не боится ни запаха пота, ни шума машин.
И твердой рукой он будет делать свое всемирно-историческое
дело.
4. ОБЪЕКТИВНОЕ ЗНАЧЕНИЕ РЕВОЛЮЦИИ
И ВТОРОЙ ТУПИК МЫСЛИ ПРОФ. ПАВЛОВА
Академик Павлов великодушен: он готов сделать нам «уступку»
и признать, что, по крайней мере, наша-то революция есть факт
(да благословят его боги г-на Бердяева!). Но — думает наш про¬
фессор — ведь по случаю этого факта не «осанну», а, пожалуй,
«караул!» кричать надо.
«Затем, — пишет он, — если бы в элементах нашей революции
было бы что-нибудь такое, что могло бы пособить, это другое
дело. Вот вы несчастны, а мы очень счастливы, мы поможем вам,
как выйти из этого затруднительного положения. Но этого ничего
нет».
Теперь эта «злая» (в кавычках) ирония проф. Павлова над
нами уже превратилась в злую (без кавычек) иронию проф. Пав¬
лова над проф. Павловым. Ибо, когда, например, коллеги нашего
оппонента на съезде ученых постановляют оказать помощь ученым
Германии, когда то же делают наши профсоюзы, то за этими
сравнительно мелкими фактами на самом деле скрывается целый
принципиальный переворот, опрокидывающий целиком павлов¬
ские построения. Мы далеко еще не «счастливы», а вот жиры
германским ученым посылаем, хлеб рурским рабочим посылаем,
вообще налаживаем экспорт в Германию, а своей вооруженной
мощью (одним фактом ее существования) удерживаем кое-кого от
окончательного раздела Германии. Что же, все это не факты и не
действительность, которую так любит (как «категорию»)
проф. Павлов? И если проф. Павлов любит действительность
(критерий истины) не платонической любовью, die keine Kinder
15* Frobenius, «Das unbekannte Afrika». S. 3.
,6* Ibidem, 13.
244
produziert48 (ибо платоническая любовь чрезвычайно мало под¬
ходит к стилю физиолога-экспериментатора), то не пора ли сделать
кое-какие практические выводы?
Необходимо, прежде всего, осмыслить вышеприведенные
факты.
Основной вывод, который нужно сделать, это — тот вывод, что
большевистская революция спасла страну от разгрома и превраще¬
ния в колонию.
Понимает ли проф. Павлов, что кроме пролетариата и его
партии в России не было силы, которая могла бы вывести ее из
империалистской войны и уберечь ее от настоящего разгрома и
разложения? Пробовал ли он хоть примерно подсчитать, что стоили
России одни проценты по государственному долгу? Читал ли проф.
Павлов, как хозяйничали японцы, англичане, французы и проч, на
территориях, занятых в свое время белыми? И так далее и тому
подобное.
Неужели теперь, даже теперь, непонятно, что один выход из
войны и неплатеж долгов являются двумя фактами, которые
определили жизнь страны как самостоятельной величины?
Неужели это нужно еще доказывать?
Но спасти страну и защитить ее мог только рабочий класс и
крестьянство. Почему?
Потому, что тут нужно было пробуждение величайшей актив¬
ности масс. Эта активность масс могла быть стимулирована,
разожжена исключительно тогда, когда крестьянин получил землю,
рабочий взял фабрики и власть. Другими словами, социально-
экономический и политический переворот был объективной
предпосылкой сохранения того комплекса, который назывался
Россией. Только потому, что была пробуждена активность
миллионов рабочих и крестьян, что они могли развить беззаветную,
безграничную, героическую преданность революции в ее борьбе
с врагом, только потому мы стали, на новой основе (ибо старая
объективно изжила себя), великой державой. Неужели это так
трудно понять?
Это общенародное значение «узкоклассовой» большевистской
революции и есть основной признак того, что старый уклад жизни
изжил сам себя: невозможна стала экономическая старая увязка;
невозможна стала старая увязка между классами; невозможно —
объективно невозможно — стало прежнее соотношение в области
политической надстройки; лопнуло равновесие старого типа (импе¬
риалистского типа) между различными национальными элемен¬
тами. «Нужна» была в данных условиях радикальная обществен¬
ная переорганизация. Только она и обеспечила жизнь стране,
возможность дальнейшего развития. Этой возможности не видели
близорукие идеологи буржуазии, для которых свет клином сошелся
на священном принципе трижды священной частной собствен¬
ности с ее «религиозно-онтологической основой». Но теперь эта
возможность уже реализуется, и параллельные синхронистические
таблицы германского и российского развития были бы лучшей
245
иллюстрацией к опровержению «опровержений» проф. Павлова.
Ибо мы еще не «счастливы», но становимся «счастливее». А Гер¬
мания уже не «счастлива» и становится все более несчастной.
Так — и только так — можно ставить вопрос.
«Возьмите Германию, — возражает нам, однако, проф. Пав¬
лов, — она мучается, потому что побеждена, потому что должна
платить непомерно много. А как бы — желал бы я знать — как
ей пособит пролетарская революция? Теперь они все-таки, за
исключением маленькой кучки, соединены между собой, а тогда
они образовали бы стан враждующих друг с другом людей.
И почему это вывело бы их из тяжелого положения, в котором
они находятся? Я этого опять не представляю себе, и я опять
в тупике. Конечно, кончилось бы тем, что Франция тем скорее эту
Германию обработала бы, заняла бы еще большую территорию,
отняла бы большие ценности, если бы они (т. е. немцы. — Н. Б.)
устроили (! — Н. Б.) гражданскую войну. Я совершенно не пони¬
маю, каким образом это (т. е. выход из затруднений. — Н. Б.) бы
вышло, и опять становлюсь в тупик. Ответа нет».
Аргументация проф. Павлова удивительно проста, прямо
трогательна в своей святой простоте, до того трогательна, что
невольно вспоминаешь старушку Иоганна Гуса: О, sancta
simplicitas! 49
В самом деле. Проф. Павлов выставляет, по сути вещей,
од,ин-единственный аргумент: если «они» — вместе, то «они» —
сильнее. Если «они» идут друг против друга, то «они» — слабее.
Но такой постановкой вопроса проф. Павлов снимает с обсуждения
самую основную проблему. Ибо основная проблема современности
и состоит в том, кто склеивает общество, рабочий класс или
буржуазия. Предпосылкой является кризис теперешнего соотноше¬
ния, фактический кризис. Ибо где это проф. Павлов видел, что
«все немцы», «за исключением маленькой кучки», «соединены
между собою»? Ведь это смеху подобно, такое утверждение.
В Германии идет восстание за восстанием, Германия расчленяется,
борьба классов невиданная, а проф. Павлов толкует о «маленькой
кучке».
Правда, когда проф. Павлов читал свою лекцию, многих фактов
еще не было. Но в том-то его, Павлова, и беда, что он не видит
объективных тенденций развития и распада. Не видит — или
не хочет видеть. Раскол между классами налицо. Можно ли
восстановить старое равновесие или нужно искать новой общест¬
венной установки — вот в чем вопрос. Другими словами: сможет ли
буржуазия скрутить пролетариат или пролетариат должен скру¬
тить буржуазию и, переорганизовав общество, вести борьбу за его
существование? Только так можно ставить проблему. Павловская
постановка ее никуда не годится потому, что она не видит вопроса
самого существенного, того, который навис над миром во всей его
громадности.
Посмотрите далее на ход мыслей проф. Павлова по этому
пункту. Ведь все его рассуждения, от слова до слова, с таким же
246
правом могли бы быть «применены» и к русской революции.
Представим себе период мировой войны, то время, когда царская
армия начала терпеть поражение за поражением. Проф. Павлов мог
бы слово в слово повторить свои аргументы. Был бы он прав? Ни¬
сколько. Потому что он не видит больших исторических совер¬
шенно объективных детерминант, которые соответствующим обра¬
зом расставляют классы и определяют волю этих классов (или,
если хотите, их «внешнее поведение» — в данном случае это
совершенно безразлично). Во время войны сначала была, действи¬
тельно, «маленькая кучка» ее решительных противников.
Но нужно же понять, что эта «кучка» могла стать могучей силой
только потому, что объективные условия жизни ставили массы
в такое положение, когда они неизбежно должны были восстать.
Неизбежно — понимаете ли вы это, сторонник объективного ме¬
тода?
То же сейчас и в Центральной Европе. А при таком положении
проповедь классового мира будет поповской проповедью, которая
от масс все равно будет отскакивать, как от стены горох. Она будет,
в лучшем случае, той слюнявой, «гуманной» фразой, которую
извергают «в космическую жизнь» никчемные, не способные ни
на какое действие, не приставшие ни к какой крупной обществен¬
ной силе, юродствующие интеллигенты, «люди-слизни, люди-
трава», как их называл когда-то Герцен. Эта расслабляющая
проповедь объективно ничего, кроме вреда, никогда не приносила
и не принесет.
Ну, а теперь самый «ужасный» вопрос, который привел в тупик
проф. Павлова: почему же революция поможет; или, говоря
по-кантиански: «как возможна объективно полезная роль револю¬
ции». Что же: правда, что на этот вопрос нет ответа?
Vous vous trompez, monsieur! 50 На этот вопрос ответ дала,
прежде всего, сама жизнь. Наша революция уже ответила, как
«это» происходит. Мы подробно останавливались на этом несколь¬
кими строками выше. Стоит только немного подумать, чтобы
увидеть «значимость» этих строк и для Германии.
Теперешнее германское правительство есть правительство
«кучки». В условиях общего кризиса оно не может защищать
Германии и поэтому будет объективно способствовать ее разложе¬
нию, несмотря на все свои усилия. Мобилизация масс происходит
не за правительство, а против него. Между тем спасти Германию
может только такое правительство, которое опирается на массы,
их мобилизует, их ведет.
«Франция все отнимет, все разорит». А почему у нас Франция
плюс Германия+Англия+ «и так далее» не смогли отнять наших
завоеваний? Именно потому, что на защиту своей страны
(а не страны денежного мешка) встали массы. У Германии,
правда, нет таких пространств, какие были у нас, пространств,
которые давали нам возможность маневрировать и выигрывать
время («я уступаю пространство, чтобы выиграть время», говорил
тов. Ленин во время брестских дебатов внутри нашей партииЪ1).
247
Но мы были одни, а теперь уже есть такая база революции, как
весь наш Союз. И — скажите, пожалуйста, по совести: если бы
ряды революционных масс сомкнулись от Рейна до Владивостока,
какая сила могла бы их победить? Какая сила могла бы сосать
жизненные соки из Советской Германии? И неужели действительно
непонятно, чем, как и почему помогла бы Германии победоносная
пролетарская революция?
Этот революционный выход не только возможен, но он — в той
или другой форме — исторически необходим.
А вот у проф. Павлова — действительно пиковое положение,
воистину хуже губернаторского.
Обретши у нас несуществующий тупик, он пишет:
«Когда автор говорит о перспективах капиталистического мира,
он обращает внимание на то, куда устремилась энергия и мысль
этой капиталистической Европы. Именно на выделку чрезвычай¬
ных истребительных средств, на пушки, на аэропланы, которые
летают одни и разрушают города и т. п. Право, это ужасная
картина, и если бы все эти истребительные средства были пущены
в ход, это угрожало бы истреблением человечеству. Конечно,
перспективы ужасные, если только человечество (!) не придумает
(!!!) чего-либо (?!) смягчающего (!!?!)».
М-да. Утешили вы, профессор Павлов, человечество! . .
Это уж почти совсем по Щедрину 52:
«Карась — рыба смирная и к идеализму склонная: недаром его
монахи любят.
— Надобно, чтоб рыбы любили друг друга! — ораторствовал
он, — чтобы каждая за всех, а все за каждую — вот когда настоя¬
щая гармония осуществится!
— Желал бы я знать, как ты с своей любовью к щуке подъ¬
едешь! — расхолаживал его ерш.
— Я, брат, подъеду! — стоял на своем карась, — я такие слова
знаю, что любая щука в одну минуту от них в карася превратится!
— А нутка, скажи!
— Да просто спрошу: знаешь ли, мол, щука, что такое доброде¬
тель и какие обязанности она в отношении к ближним нала¬
гает?»
Увы! У проф. Павлова нет даже таких слов. . . А карася-то щука
все же, как известно, проглотила.
5. УЖАСЫ ГРАЖДАНСКИХ ВОЙН,
ИЛИ ТРЕТИЙ ТУПИК ПРОФ. ПАВЛОВА
Предлагая «человечеству» свое «смягчающее» (не хотите ли,
граждане, «смягчающего» на полтинник?), — причем толком
не поймешь, что же это, в конце концов, за шутка, сия касторка
для страждущего человечества, — проф. Павлов обрушивается изо
всех сил на не- «смягчающее» средство гражданских войн. И тут —
так уж, очевидно, ему на роду написано — попадает в свой
248
очередной тупик, чему читатель, впрочем, перестал уже, наверное,
удивляться: «привычка — вторая натура».
Но, позвольте, — восклицает И. Павлов, — а что же в этом буду¬
щем ужасном положении пролетарская революция могла бы
сделать? Наш оппонент цитирует ссылку на Маркса, где Маркс
говорит о длительной полосе гражданских войн и битв народов
(«15, 20, 50 лет») 53, и трагически вопрошает:
«Что же это за выход? Мировая война была четыре года, и то
уже измучила человечество, а Маркс, оказывается, предполагает
50 лет, да еще ужасных, битв народов, да еще гражданской
войны. Что это за выход? . . Я не понимаю, что это за выход —
50 лет всенародной войны при этих истребительных средствах. Мне
кажется, что в этих случаях (?) — конечно, к Марксу это не отно¬
сится, а относится к Бухарину (merci bien! 54 — Н. Б.) — они
(т. е. большевики. — Н. Б.) соблазняются до известной степени
легкостью русской революции, но я думаю, что соблазняться ею
разумных оснований нет. Не говоря уже о чрезвычайных издерж¬
ках, Россия на десятилетия разрушена. . . Если бы желание нашей
партии осуществилось, то резня во всех нациях произошла бы
такая, которая неизмеримо превзошла бы ту, которая была у нас».
В этой тираде проф. Павлова заключается целый букет ошибок.
Во-первых. И. Павлов наивным образом смешивает объектив¬
ный прогноз с нормой поведения. Маркс предсказывает эпоху
мировых войн как некую реальность; Маркс предсказывает
гражданские войны как результат общей катастрофы, которая
растягивается на целый период. И Маркс говорит, что в это
«железное» время рабочему классу придется вести активную
борьбу, которая закалит его и «переделает его собственную
природу». Верны или неверны оказались эти предсказания?
На этот вопрос можно ответить так: они уже начали сбываться.
А проф. Павлов перед лицом этих фактов становится в благо¬
родную позу и говорит: «ах, как рто нехорошо, все битвы, да
битвы! Никакого покою нет».
Положим. Но почему же вы все эти «битвы» (в том числе
и мировую войну) вменяете в вину пролетариату, как его «выход»?
Это уж совершенная нелепица, ровно ничем не оправдываемая.
Маркс «предполагает». Верно. Но «предполагать» это вовсе не
значит «желать». Мы и сейчас «предполагаем», что царство
священной частной собственности еще и еще раз приведет к крова¬
вой войне. Буржуазия с ее ученым и техническим окружением
не для детской забавы строит смертоносные орудия и машины.
Она не может иначе. А наше дело, дело рабочего класса, исполь¬
зовать вызываемые войной кризисы для подрыва того проклятого
строя, для которого войны, захваты и грабежи так же характерны,
как власть денег, угнетение масс, проституирование науки и т. п.
Но разве из этого следует, что буржуазную кроваво-грязную
политику можно вменять пролетариату? Это уж, знаете ли,
логика по Мейерхольду55, «логика дыбом». Иначе такие выводы
обозначить нельзя.
249
Во-вторых. Откуда это профессор Павлов заключает, что мы
«соблазняемся» легкостью русской революции? Проф. Павлов,
не читающий «для ради беспристрастия» теперешних газет,
«соблазняется» возможностью клепать на нас, как на мертвых.
Если бы он немного больше знал, тогда ему бы «казалось» нечто
совершенно другое. Ибо все коммунистические идеологи, во главе
с товарищем Лениным, всегда говорили, что на Западе победить
труднее, но зато строить будет легче. Труднее победить, потому что
буржуазия гораздо крепче, умнее, сильнее, тренированнее, опыт¬
нее; потому что крестьянство в значительной степени не то, что
у нас; потому что народ обезоружен и т. д. Все это тысячи раз
твердилось всеми нами. А вот профессору Павлову, изволите ли
видеть, «кажется», что мы думаем «совсем наоборот». Как
замечательно такое чтение в сердцах подходит стороннику «строго
научных» методов! Конечно, если на свои выступления смотреть,
как на лущение семечек (сплюнул шелуху в угол, да и ладно) —
тогда другое дело. Но ведь проф. Павлов — серьезный, уважаемый
всеми, выдающийся работник науки. Вот что значит: «газет не
читаю, а судить да рядить — берусь».
В-третьих. Проф. Павлов аргументирует от издержек револю¬
ции. Но уже из предыдущего ясно, что он совершенно неверно
подводит балансы этих издержек. У него получается вот какая
картина:
1. Буржуазия
4 года мировой войны.
Они измучили человечество.
В этом виновата германская буржуа¬
зия, которая начала войну.
2. Пролетариат.
50 лет великих международных и граж¬
данских войн.
Они совершенно доконают человечество.
Это предлагает от имени пролетариата
Маркс, а вместе с ним и все коммунисты
А отсюда И. Павлов делает примерно такой вывод: так как 50
больше 4, то «пролетарский» выход есть чистое безумие. Все это
было бы так, если бы «калькуляция» проф. Павлова хоть сколько-
нибудь соответствовала истине. Но ее (этой «калькуляции») основ¬
ное свойство в том и заключается, что она никакой действитель¬
ности не отражает и не выражает. Правильная калькуляционная
картина была бы:
1. Буржуазия.
4 года мировой войны.
Послеверсальский хаос.
Новые неизбежные войны.
Культурная гибель Европы, а может
быть, и гораздо более широкого куль¬
турного круга.
Все это длится «15, 20, 50 лет».
2. Пролетариат.
Победоносная революция в России и
ряд революций в других странах.
Неизбежные восстания.
Спасение Европы от гибели (а может
быть, и всего культурного мира).
Все это длится «15, 20, 50 лет».
Тяжелы будут «издержки революции»? О, да! Очень тяжелы.
Но если их сравнивать с теми ударами, которые нанесла челове¬
250
честву мировая империалистская война, то ведь все же это «две
большие разницы». Мировая война (первая!) стоила человечеству
10 миллионов убитых и 20—30 миллионов раненых 17*. Россия
потеряла одними убитыми 2 1/2 миллиона™*. Представьте себе,
пожалуйста, новый цикл мировой войны, на основе новых изобрете¬
ний (газы, телебомбы, самоуправляющиеся аэропланы и прочие
продукты человеческого гения). Что по сравнению с этим пред¬
ставляют из себя «издержки революции»? Нельзя быть страусом,
хотя страус и хорошая птица, и хвост у него красивый. Без уничто¬
жения власти капитала мы идем к гибели — вот что должно быть
выжжено в каждом мыслящем мозгу. И ради спасения человечества
мы должны идти на жертвы, которых требует революция.
Профессор Павлов, изобразив не без яркости, как буржуазия
будет вместе с учеными бороться против «материальной массы»,
как гражданская война «пройдет насквозь через всю нацию»,
как правящие круги обнаружат «последовательность действий»
в деле подавления пролетариата и т. д., кончает своим обычным
припевом:
«Что же выходит? Опять для меня тупик, опять не могу понять,
каким образом этот ужасный вопрос — (о том) что будет дальше
с человечеством — будет разрешен при помощи (!) этой 50-летней
гражданской и международной войны».
А вот так же, как «при помощи» русской революции была
спасена наша страна. Ni plus, ni moins .
Еще одно небольшое замечание. Проф. Павлов походя утверж¬
дает, что «Россия разрушена на десятилетия». Откуда такое
пророчество? Какими соображениями, какими цифрами, какими
объективными данными подтверждается этот пессимизм? А вот по-
нашему СССР через пять-шесть лет будет самым могущественным
европейским государством. Так как проф. Павлов не читает наших
газет, то ему, конечно, приходится оперировать с данными,
история которых «темна и непонятна». Все же в таких случаях
не мешает заглядывать в кое-какие таблички. Американские
сенаторы, французские ростовщики, купцы Великобритании —
и то не страдают таким дальтонизмом, как проф. Павлов. Почему?
Потому, что они знакомятся с нашей жизнью по источникам,
несколько более подходящим, чем квартира и физиологическая
лаборатория. Блокада с нас снята, профессор! И вам давно бы пора
снять свою блокаду с наших газет, с «теперешней» нашей общест¬
венности. Та, старая,' «беспристрастная», та, которая всегда
против людской «материальной массы», — она умерла. И ее
не воскресить никакими сомнениями и никакими ламентациями.
|7* Jahrbuch Гйг Politik Wirtschaft-Arbeiterbewegung 1922—23, S. 223.
,8* Подсчет Doring’a. См. «Мировое хозяйство за время с 1913 по 1921 гг.» Статист,
ежегодник под ред. проф. Фалькнера. . ’
251
6. НАШЕ КУЛЬТУРНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО.
ТУПИК ПРОФ. ПАВЛОВА НОМЕР ЧЕТВЕРТЫЙ
И ПОСЛЕДНИЙ
В своей брошюре я говорил о том, что рабочий класс не только
спасет мир, не только построит фундамент новых хозяйственных
отношений, но создаст и новые формы культурной работы,
осуществит, претворит в жизнь новые культурные принципы. Речь
шла о понимании связи любой научной дисциплины и любой
идеологической отрасли с жизнью, с одной стороны, о преодолении
анархии культурно-интеллектуального производства — с другой.
Проф. Павлов заявляет, что эта проблема его «очень занимает».
Проф. Павлов делает мне честь, признавая, что у меня здесь есть
«много здравых вещей». Особенно нравится профессору Павлову
положение, что рабочий класс — «неуч по сравнению с буржуа¬
зией». Приведя эти слова, проф. Павлов сейчас же открывает
пальбу и заявляет, что он снова в тупике.
«Вот его (т. е. Бухарина. — Н. Б.) слова. А рядом с этим мне
совершенно непонятное: этот рабочий класс, который совершенно
ничего не знает, каким-то образом навалит на свои плечи уничтоже¬
ние анархии культурно-индивидуального производства. Но это
безвыходное противоречие. Эту анархию можно устранить только
тому, кто что-нибудь понимает в этой работе, а если человек
ничего не знает, то как он будет эту анархию устранять? Я опять
в тупике, я опять ничего не понимаю. . .»
Последнее положение, к сожалению, совершенно верно, со¬
ответствует действительности и — позвольте ответить комплимен¬
том на комплимент — является, как признанье, вполне «здравой
вещью». Постараемся объяснить и преодолеть эту, не вполне
выгодную для проф. Павлова, действительность.
Популярно объяснять, значит — прежде всего — объяснять
примерами. Так вот мы и начнем с примеров.
Знал ли рабочий класс дело управления государством? Не знал.
«Кухаркиных детей» держали подальше даже от школы. Был
рабочий класс неучем по сравнению с буржуазией? Был. «На¬
валил» ли он на свои плечи управление государством? «Навалил».
Все это признает и сам проф. Павлов.
Позвольте! А где же ваше «безвыходное противоречие»? Как
же случилось этакое чудо, что неучи расколотили противника и
крепко, точно молодые дубы, стоят на завоеванной земле? Раз¬
гадка простая, проф. Павлов: не знали — узнали; не учились —
обучились и научились; не умели, а потом сумели. Только и всего.
Вот некоторые очень почтенные и уважаемые буржуазные умы
утверждают даже, что у нас самое умное правительство (см., напр.,
рассуждение по этому поводу графа Keyserling'a). Но оставим
этот вопрос в стороне. Все же никто не станет оспаривать, что
один факт нашей победы и нашего укрепления кое-что говорит
и о руководстве нашего класса — не так ли?
252
Другой пример. Знал ли рабочий класс, как строить армию?
Не знал. Офицерский корпус вербовался не из рабочих, как это
хорошо известно И. Павлову («тогдашние» газеты он ведь читал!),
а главным образом из благородного дворянского сословия. Генера¬
лов из рабочих тоже как будто было маловато — не так ли? Что
касается неучей-революционеров, то им не приходилось командо¬
вать армиями. А вот поди ж ты! «Навалил» на себя рабочий класс
этакую обузу? «Навалил». И представьте себе: армию построил, ею
командовал, победоносно вел ее в бой, получил признание от
противника, полное, безоговорочное (рекомендуем проф. Павлову
прочитать отзывы белых генералов о Красной Армии — чтение
весьма поучительное). Опять-таки, что за чудо? Ведь это «без¬
выходное противоречие»? Конечно, противоречие — только с точки
зрения заскорузлой, статической, чисто формальной, с позволения
сказать, логики, которая — выражаясь гегельянски — не знает
категории «становления». А загадка опять просто решается:
научились, проф. Павлов! И так научились, что к новым условиям
войны оказались более приспособленными, чем Колчаки, Врангели,
Юденичи и прочие, которые, можно сказать, «собаку съели»
на военном деле.
Третий пример. Управлял ли рабочий класс промышленными
и торговыми единицами, банками, кооперативами и т. д.?
Нет. Был неучем. Много глупостей делал, когда за это дело
взялся. А теперь уже подучился, стал на ноги. Продолжает
учиться, но уже уверенно стоит на совершенно новой для него
почве.
А теперь спросим себя: во всех этих областях внес рабочий
класс что-либо свое, новое? Ясно, что внес: Красная армия —
далеко не то, что белая; советская система совсем не похожа на
так называемое парламентское государство; наше хозяйство весьма
далеко от частного хозяйства буржуазии. И т. д., и т. п.
Теперь интересно узнать, почему же культура снабжена таким
«табу», что здесь «неучи» ничего не смогут сделать, ничему
не смогут научиться? Где попытка (хотя бы попытка!) доказать
это? Увы, ни тени доказательства нет, если не считать за доказа¬
тельство сердитые фразы и сердитые слова.
Сердится проф. Павлов ужасно свирепо.
«Люди вообразили, — пишет он про нас, — что они, несмотря
на заявление о своем невежестве, могут переделать все образование
нынешнее».
Страсти-мордасти! Вот ужас-то, в самом деле! И переделаем-
таки, как нам нужно, обязательно переделаем! Так же переделаем,
как переделали самих себя, как переделали государство, как
переделали армию, как переделываем хозяйство, как переделали
«расейскую» «Федорушку-Варварушку» в активную, волевую,
быстро растущую, жадную до жизни народную массу, которая
только теперь завоевала себе возможность настоящего развития.
По существу: возражает ли проф. Павлов против того, что я
называл в своем докладе принципами пролетарской культуры? Нет,
253
не возражает. Признал ли он сам необходимость увязки
между различными идеологическими областями («уничтожение
анархии интеллектуального производства») и отчетливого созна¬
ния практической ценности научных конструкций и т. д.?
Как будто признал. Может ли буржуазия решить эти задачи?
По-нашему, не может. Если бы нужны были здесь доказательства,
мы могли бы привести их немало. Современная буржуазная
наука, начиная от самой абстрактной и кончая самой «практиче¬
ской», вроде техники, тщетно бьется в поисках синтезов — и не на¬
ходит таковых. То же и в области искусства. Со всех сторон
жалобы, со всех сторон разговоры и причитания о кризисе
«духовной культуры», о «тупике» и проч. Разве это случайно?
Выдающийся германский социолог Георг Зиммель57 пишет
в одной из своих последних работ об общем духовном кризисе,
который, по Зиммелю, есть результат столкновения между
«жизнью» и существующими формами жизни. Переводя эту
философскую абстракцию на язык конкретного, получаем: бур¬
жуазный строй с его производственной анархией и дробностью,
которая еще более усилилась, процессом распада его форм не может
уже решать синтетических задач. Вот почему его культура идет
книзу. Вот почему рост культуры должен иметь своей историче¬
ской предпосылкой господство рабочего класса.
Но проф. Павлову некогда заниматься такими высокими мате¬
риями. Он берет исходной точкой для своей атаки нашу практику,
обращаясь к нам — в нашем вольном переводе — примерно так:
«Хорошо поешь, где-то сядешь?». И оказывается, что «садимся»-то
мы очень плохо, хотя и хорошо, быть может, «поем».
«Сейчас на что-нибудь даются огромные деньги, напр., на Япо¬
нию, в расчете на мировую революцию, а рядом с этим наша
академическая лаборатория получает три рубля золотом в месяц. . .
Надо разумно давать, понимать для того, чтобы делать, значение
биологии, значение другого вопроса и т. д. Этого ничего нет».
И далее еще более сердито:
«И что же, если эту самую науку будут третировать люди,
которые сами признают, что они ничего в этой науке не знают, что
из этого выйдет? Разве что не чрезвычайная опасность для
науки?»
Тут нужно объясниться начистоту.
Прежде всего, откуда это проф. Павлов узнал об «огромных
деньгах» на «Японию»? Газет ведь он не читает. Что же, «знако¬
мый рассказал»? Достойны ли такие приемы ученого-объекти¬
виста? Хорошо ли это?
Далее. Мы действительно оказывали неоднократно помощь
трудящимся разных стран. А они нам не оказывали такой помощи?
Они нам не помогали бороться с интервенцией и блокадой?
Не собирали крох во время ужасного голодного года? Не помогли,
не заставили ряд государств признать нас как великую державу?
Нельзя же так близоруко подходить к вопросу. Нельзя не видеть
больших вопросов, которые иногда решают все.
254
Проф. Павлов, как и многие, впрочем, профессора, не видит этой
большой, исторически необходимой стратегии рабочего класса:
это не их забота.
Когда идет борьба, то приходится часто жертвовать всем для
целей этой непосредственной борьбы, хотя экономически это
нерационально с точки зрения дня. Но если положительный исход
борьбы есть необходимая предпосылка для всего остального, то
выбора нет: нужно жертвовать всем.
С точки зрения статической и с точки зрения рассуждений
«вообще» — бессмысленно, что мы на оборону тратили больше, чем
на просвещение. Но это не бессмысленно — с точки зрения всего
нашего дела, которое опрокидывает старый status quo; это
не бессмысленно — с точки зрения истории. Для того чтобы это
понять, нужно иметь горизонты побольше, чем горизонты «квар¬
тиры и лаборатории», нужно выйти за пределы узкой специаль¬
ности, нужно не замыкаться в четырех стенах, нужно постараться
понять события в их взаимной обусловленности, в их движении
и в их — как это ни трудно — всемирном масштабе. . .
Само собой разумеется, что все сказанное не есть оправдание
частных ошибок, излишнего «битья посуды», конкретных и общих
случаев неумелости и неопытности. Это есть «издержки обучения»,
очень тяжелые, но временные. Не они решают дело. Проф. Павлов
ведет атаку против всей системы и против руководства ком¬
мунистов, которые «ничего не знают в этой науке».
Что касается наших руководящих кругов, то — смеем уверить
профессора Павлова — они в биологии и физиологии понимают
много больше, чем проф. Павлов в области общественных наук,
и проф. Павлов совершенно напрасно выступает со столь категори¬
ческими утверждениями. Но что весь наш класс еще очень мало
культурен, это мы признаем. Тем не менее и по отношению ко всему
нашему классу нельзя выдвигать обвинения, будто он «третирует»
науку. Для этого нужно было бы лишь почитать некоторые
документы, вроде нашей партийной программы, ряда постановле¬
ний профсоюзов, органов Советской власти, разных конференций и
совещаний рабочих и проч. Мы совершили и совершаем много
ошибок, но линия нашей политики — совершенно правильна. Ни¬
какой опасности для науки нет: есть лишь опасность для тех
якобы ученых предрассудков, которые поворачивают «людей ума и
знания» против «материальной массы». Вот для этих вещей
существует громадная опасность, и будет в высшей степени
хорошо, если эта опасность для них превратится в их гибель.
А потом невредно проверять свои положения фактами — в этом
мы совершенно согласны с проф. Павловым. Притом не отдельными
фактами, выдранными из общего контекста, а итогами, по всем
правилам «закона больших чисел». Что же, может проф. Павлов
утверждать, что культурная и научная кривая у нас за два послед¬
них года пошла вниз? Стоит только просмотреть цифры издаю¬
щихся книг, журналов, специальных публикаций и т. д., чтобы
увидеть, как быстро мы растем.
255
Разве можно это отрицать? Где же опасность? Не есть ли это
доказательство того, что и здесь мы уже кое-чему научились, что
и здесь мы уже выходим из того «безвыходного противоречия»,
которым так пугал себя и нас профессор Павлов? А ведь он
прямо заявлял, что наша политика «ведет к уничтожению
русской культуры» — ни больше, ни меньше. Профессор Павлов
думает, что коммунисты действуют исключительно по принципу:
«Раззудись, плечо, размахнись, рука!». Не пора ли хоть теперь
бросить это, мягко выражаясь, «неверное» представление?
Профессора Павлова в высшей степени удручает факт классо¬
вого приема в высшие учебные заведения. «Уровень образования
чрезвычайно понизится, благодаря. . . непоследовательности (в)
приобретении знаний». С другой стороны, «масса людей подготов¬
ленных. . . отстраняется от школы, им ставятся всякие затрудне¬
ния».
Если оставить в стороне всякие «эксцессы» и обсуждать
основы нашей политики (классовый прием и т. д.), то нельзя
вырывать этой проблемы из всего контекста наших задач. Как
развитие производительных сил нашей страны, так и развитие
в ней интеллектуальной культуры, теоретически говоря, возможно
в двух формах: буржуазной и пролетарской. Если бы рост
кадрового состава (управляющего, администрирующего, идейно
«командующего» и т. д.) наворачивался по линии антипролетар¬
ской (что далеко не всегда предполагает сознательно антипролетар¬
скую идеологию), то мы неизбежно сползли бы на «сменовехов¬
ских» 58 тормозах к «идеальной» цели либеральной буржуазии:
«здоровому» капитализму — в экономике, так называемому «пра¬
вовому государству» — в области политической надстройки.
Но ведь у нас есть совершенно достаточные основания для того,
чтобы бороться с этими тенденциями вырождения. Само собой
разумеется, что без ответа на этот кардинальный вопрос (социа¬
лизм или капитализм) немыслимо понять и вопросы производного
характера. Нет роста производительных сил «вообще», а есть
рост производительных сил в совершенно определенных формах,
в совершенно конкретной исторической скорлупе. То же и с интел¬
лектуальной культурой. Мы уже писали, что отнюдь не хотели бы
выступить в роли навоза для нового цикла капиталистического
развития, который привел бы с неизбежностью к новой и новой
катастрофе. Песня «про белого бычка» в «мировом масштабе» —
это слишком трагическая песня. Мы твердо ведем политику на
уничтожение и преодоление капиталистического строя. И именно
поэтому вся логика, и формальная, и диалектическая, на нашей
стороне.
Ошибка академика Павлова состоит в том, что он обходит основ¬
ной вопрос, вопрос о социальной сущности того или другого
общественного порядка. А обходить этот вопрос нельзя, недо¬
пустимо.
Понятно, что с точки зрения «нейтральной» (на деле буржуаз¬
ной) классовый прием из среды, вообще говоря, менее культурной
и менее подготовленной, представляется нелепостью, и если
256
оставаться в рамках такого аспекта, то коммунистов можно и
в самом деле счесть за буйных помешанных.
Но в том-то и дело, что наша политика основана на совершенно
определенной предпосылке. Нам нужны такие кадры и постоянное
воспроизводство таких кадровых элементов, которые вели бы
пролетарскую политику на всех пунктах трудовой шахматной
доски, на которой им придется впоследствии разместиться.
Гарантией такой политики является определенная социально-
классовая прививка, т. е. социальное происхождение. Отсюда —
«классовый прием». Мы, конечно, «проигрываем» временно
с точки зрения квалификации, «независимой» от социальной
оценки, но зато мы имеем прочную гарантию того, что поезд
пойдет по надежным рельсам и не съедет где-нибудь под откос.
Что же здесь удивительного и непонятного? Что необъяснимого
в том, что мы, начав социалистическую революцию, производим
ее во всех областях, играющих существенную роль в процессе
производства всей общественной жизни в его целом?
И опять-таки: разумеется, чтобы это понять, нужно понять
внутреннюю логику этого процесса в целом. И наоборот, без пред¬
варительного понимания всего процесса, т. е. той основной орбиты,
по которой движется наша политика в целом, совершенно
невозможно понять и такого частного мероприятия (связанного
с совершенно своеобразными и специфическими «расходами»), как
классовый прием в наши вузы.
К числу таких «расходов» нужно отнести и упоминаемое
акад. Павловым понижение уровня квалифицированных работни¬
ков, выпускаемых вузами. Вообще говоря, революций в первой
своей фазе безусловно сопровождалась разрушениями и в этой
сфере, сфере производства квалифицированных интеллектуальных
сил. Теперь и здесь мы видим быстрый прогресс. Но нам важно
отметить, что революция создала все же некоторые, совершенно
неслыханные, предпосылки для быстрого расцвета культурной
жизни. Интенсивность культуры пала. Но экстенсивность ее
колоссально возросла, несмотря на бывшую материальную раз¬
руху. Массовая психика стала гораздо более подвижной, гораздо
менее косной; горизонты необычайно раздвинулись; воля закали¬
лась; опыт обогатился в неизмеримой степени. Брошенная в широ¬
кие массы политическая, а затем и хозяйственная литература,
сеть клубов, кружков и т. д.; методы массовой пропаганды и
агитации; Красная армия, пропускавшая через себя сотни тысяч
и миллионы людей, и т. д., и т. п. — все это в целом произвело
громадный культурный сдвиг, результаты которого сказываются
хотя бы на том перевороте, который произошел в языке нашего
крестьянства, наиболее массовой и наименее культурной силы
нашего общества. Разве трудно сообразить, что эта громадная
экстенсификация культуры есть величайшее культурное завоева¬
ние, плоды которого не преминут сказаться через некоторое
время? Разве не понятно, что это есть фундамент небывалого
культурного расцвета в будущем?
17 Академик Н. И. Бухарин 257
Здесь вполне уместно поставить один общий вопрос, который
имеет и прямое отношение к разбираемой проблеме. Вообще
говоря, такой строй и такой порядок вещей способствует в наи¬
большей степени общественному развитию, который, при данном
уровне развития производительных сил, дает возможность куль¬
турного развития и культурного подбора максимальному числу
людей. Чем шире это селекционное поле, тем лучше, при прочих
равных условиях.
И вот здесь наша революция совершила поистине величайший
переворот. Она еще не догнала довоенного уровня в нашем
хозяйственном развитии, она еще не обеспечила довоенного
standart of life 5 . Но она уже в гигантской степени расширила
селекционное поле, она впервые вовлекла широчайшие пролетар¬
ские и крестьянские массы в культурный оборот, давая возмож¬
ность подбора не из «верхних десяти тысяч», а из «нижних»
миллионов. Такие организации, как партия, профессиональные
союзы, завкомы, клубы и проч., через которые направляется поток
людей в наши высшие учебные заведения, есть не что иное, как
громадная и неизвестная прежним временам школа, подбирающая
людей из самой гущи жизни.
Это завоевание уже есть у нас: оно прочно, оно неоспоримо.
И если на первых порах мы не будем иметь достаточно «полно¬
ценных» студентов, то эти недостаточно «полноценные» будут
иметь одно несомненное преимущество над старым студенчеством:
они будут всеми своими корнями связаны с жизнью, с практикой,
с активным участием в общественном строительстве. Этой чертой
могут быть недовольны ученые-«олимпийцы», до которых не до¬
носится гул жизни (да к тому же олимпийцы всегда бывают
туги на левое ухо). Но это недовольство как раз и есть свидетель¬
ство их отсталости. Будущее принадлежит — это уже начинают
понимать и в буржуазных кругах — не героям спекулятивной
философии, спекуляция которых не многим лучше вульгарной
и прозаической спекуляции рынка, а людям, которые связаны
с практикой, у которых наука есть орудие этой практики, а не тал¬
мудическая похлебка или «летом сладкий лимонад». У рабочего же
класса практика в крови. И тот синтез теории и практики,
который дан был рабочим классом в общественных науках
(т. е. в теории обществоведения и в научной политике рабочего
класса), он будет, несомненно, шаг за шагом завоевывать одну
область за другой. Этот процесс уже начался. Разве не повернут
нашей государственной властью руль в сторону гегемонии материа¬
лизма и решительной борьбы против фантастических привидений
религии, идеалистической метафизики и тому подобных бердяев¬
ских «выделений»?
Что же это — положительный или отрицательный факт, эта
гегемония опытной науки, материалистического мировоззрения,
материалистического воспитания и обучения?
Такой поворот стоит очень многого. Конечно, праздношатаю¬
щиеся болтуны «демократической», с позволения сказать, «мысли»
258
и по сему случаю не упускают толковать о диктаторской тирании
и изнасиловании всяческих свобод. Но это есть не что иное, как
та же самая, до крайности пошлая, фетишистская и — позвольте
сказать совершенно откровенно — с исторической точки зрения
варварская, мысль, как и мысль г-на Бердяева об «евхаристиче¬
ском питании». Люди думают, что это крайне умно. А на самом
деле перед нами, несмотря на всю рафинированность авторов,
идеология, достойная каменного века, ж которому сейчас не прочь
апеллировать «беспристрастные» ученые буржуазии. Но как с этим
совместить научные взгляды самого профессора Павлова? That is
the question 60.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Хотя мы не отличались и не отличаемся христианской добро¬
детелью, но все же посильно старались помочь нашему оппоненту
вылезать из его многочисленных тупиков и ям. Ибо этого требует
от нас не категорический императив Канта и не заповеди христиан¬
ской морали, а революционная целесообразность. Рабочий класс,
вопреки профессору Павлову, отнюдь не собирался и не собирается
третировать en canaille61 науки. Но он самым категорическим
образом отметает quasi-научное шарлатанство, которое теперь
процветает на вымоченных кровью полях Европы и в котором
некоторые скорбные главою российские интеллигенты видят
последнее слово божественного откровения. Рабочий класс прямо
заинтересован в том, чтобы лучшие традиции науки, — а лучшие
традиции науки связаны с опытным исследованием, с материализ¬
мом, с борьбой против всякой метафизики, — чтобы эти лучшие
традиции науки сплелись и слились в один поток с усилиями побе¬
доносного пролетариата и его учащейся молодежи. И поэтому мы
взялись за ответ профессору Павлову, этому выдающемуся пред¬
ставителю честной науки. С ним случился грех не только с точки
зрения коммунизма, но и с точки зрения того самого объективного
метода, который он так блестяще защищает, когда речь идет
о слюнных железах, и который он так основательно позабывает,
когда нужно анализировать события общественной жизни. Мы
все время только и делали, что бросали профессору Павлову в ямы,
куда он попадал, спасительную веревку объективного метода.
«Веревка — вервие простое», но это «вервие» помогает вылезать
из ям не только в области экспериментальной физиологии. . .
А вот хоть изредка выходить из квартиры и лаборатории
на свежий воздух — все же очень не помешало бы. Об этом, правда,
Заратустра не говорит 62, но медицина утверждает «с превеликим
упорством» и, смеем думать, не без основания.
17:
259
ДАРВИНИЗМ И МАРКСИЗМ
На протяжении XIX столетия нельзя отметить двух других
имен, кроме имен Дарвина и Маркса, которые бы выражали целые
громаднейшие перевороты во всей мыслительной ориентации мно¬
гих миллионов людей. Обе теоретические концепции — и дарви¬
низм и марксизм — выросли из практической потребности эпохи,
и это их происхождение можно почти прощупать руками, настолько
ярко и осязательно оно выражено. Обе они являются громадными
синтезами, хотя и далеко не равновеликого порядка. Обе они
служат мощными рычагами практического действия, совершен¬
ными орудиями изменения мира. И наконец, несмотря на их
различный социальный генезис, марксизм включает в свое миро¬
воззрение сформировавшуюся как величайший из исторически
данных синтезов теорию Дарвина, взятую в ее существенных мо¬
ментах. Обе теории стоят, таким образом, в исключительно специ¬
фических соотношениях.
1. СОЦИАЛЬНЫЙ ГЕНЕЗИС ДАРВИНИЗМА
«Происхождение видов» Дарвина вышло в 1859 г., в том же
году, когда появилась на свет работа Маркса «К критике политиче¬
ской экономии». Эпоха, которую переживал в то время английский
капитализм, была эпохой его победоносного утверждения и триум¬
фального мирового шествия. В 1848 г. английская буржуазия
раздавила последнее выступление чартистов ’, выставив под коман¬
дой герцога Веллингтона2 полтораста тысяч белогвардейских
«констеблей» 3, сынков перепуганной лондонской буржуазии, про¬
тив славного движения пролетариев. Почти одновременно она
сокрушила повстанцев Ирландии 4, переживавшей полосу страш¬
ного голода. Она прочно уселась у руля государственной власти
и в порах общинного самоуправления, обеспечив себе при помощи
рабочего класса еще с 1832 г. основные рычаги политического
господства 5. Английский капитал, жестокий, коварный, хитрый
и крайне дрессированный и маневроспособный, тяжелой поступью
шел по мировой арене. Великобритания превратилась в гигантскую
«мастерскую мира», индустриальный центр, hors concours/6 миро¬
вого рынка. Здесь она уже была монополистом, и ее фритредер¬
ская 7 идеология как нельзя более соответствовала исключитель¬
ному перевесу ее технических, коммерческих и военных сил. Под
пацифистско-либеральную трескотню о «мире, экономии и ре¬
260
форме» («peace, retrenchment and reform») пираты капитала отхва¬
тывали себе один колониальный кусок за другим, выполняя запо¬
веди бога прибыли и прогресса. Индустриальная мощь страны
быстро возрастала, опираясь на развитие машинной базы и на
лихорадочное железнодорожное строительство ’*. Сельское хозяй¬
ство после периода депрессии и низких цен обнаружило вдруг
неожиданный поворот в сторону огромного подъема как раз вслед
за отменой так называемых «хлебных законов» 8. Технически
прогрессивное капиталистическое хозяйство сделало громадный
скачок вперед: комбинация зернового хозяйства и скотоводства 2*;
введение плодосменного хозяйства, дренажа, импортного искус¬
ственного удобрения и сельскохозяйственных машин создало ра¬
циональное сельскохозяйственное производство 3*. Открытия в об¬
ласти агрохимии, животноводства, растениеводства, сельскохозяй¬
ственного машиностроения и т. д. сразу получили крупнейшую
базу. Механики, архитекторы, геологи, химики, физиологи, бота¬
ники, зоо- и фитотехники мобилизуются и приводятся в движение.
Крупнейшую роль играет Королевская сельскохозяйственная ака¬
демия (Royal Agricultural Society), работы Либиха 9 становятся
настольной книгой капиталистического фермера. James Caird оце¬
нивает в 1852 г. положение так: «Ни один предыдущий период
не имел большего генерального прогресса в области агрикультур¬
ных усовершенствований, чем настоящий период» 4*. А журнал
«Quarterly Review» в 1858 г. с восторгом пишет: «Фермеры про¬
цветают (are prosperous), лендлорды намереваются улучшать свои
имения, рабочие перестали ненавидеть сеялку и молотилку; во
время последней жатвы в употребление вошла жнейка; компетент¬
ные судьи держатся того мнения, что почти готов и экономичный
паровой культиватор» 5*. Английский капитал чувствует свое
собственное полнокровие и лондонской всемирной выставкой
1851 г. хочет показать urbi ,et orbi 10 свое мировое могущество,
мощь своей техники, непобедимую силу своей цивилизации. Он
становится дирижером и законодателем всемирной моды; англома¬
ния делается религией каждого «образованного» буржуа, который
преклоняется перед английской машиной и английскими баками,
английским парламентом и по-английски подстриженной кобылой,
перед английским искусством и английским ростбифом. Даже
русские помещики испытывали на себе это обаяние английских
чар.
’* См. J. И. Clapham, An Economic History of Modern Britain. The early railway
age 1820—1850, Cambridge, At University Press, 1926.
2* Hermann Levy* Entstehung und Ruckgang des landwirtschaftlichen Grossbetriebes
in England, Berlin, Julius Springer, 1904. S. 68 und ff., особенно 70.
3* См. пр(ежде всего: Marx, «Das Kapital», В. 1, где весь процесс обрисован
с исключительной выпуклостью. См. также: «Agriculture» in Encyclopaedia
Britannica, изд. 1929 г., т. I; James Caird, English Agriculture in 1850—1851.
London, Longman, Brown, Green and Longmans, 1852; проф. И. Кулишер, Ис¬
тория экономического быта Западной Европы, т. II, изд. 2. Гиз. 1926.
4* J. Caird, op. cit., р. 527.
5* «Quarterly Review», N 206, 1858, Art. IV: «The Progress of English Agriculture»,
p. 391.
261
Сочетание классовых сил за этот период было чрезвычайно
оригинальным. Исходным пунктом развития был, как мы упоми¬
нали, разгром чартизма. В течение долгого ряда лет мужественное
движение английского пролетариата создавало не раз критическую
революционную ситуацию. Руками рабочих была проведена ре¬
форма 1832 г., социально-политически давшая власть промышлен¬
ной и средней торговой буржуазии, но на базе компромисса
с поземельной аристократией, этими «джентльменами без профес¬
сий». В 1834 г. либералы провели преобразование «закона о бед¬
ных», введя каторжный режим работных домов и вызвав возмуще¬
ние тружеников. В 1846 г. были отменены «хлебные законы», и
удовлетворенная мелкая буржуазия отошла от рабочих. Невероят¬
ная эксплуатация пролетариата, женщин и детей была фоном,
который использовался «тори» 11 против «вигов» 12: из рядов
дворянства вышли своеобразные печальники о судьбе рабочих,
заострявшие жало своей критики против безжалостной буржуаз¬
ной эксплуатации, агитаторы за фабричное законодательство:
таковы, например, письма Ричарда Остлера в «Лидском Мерку¬
рии» «О невольничестве в Йоркшире». Грозный гром рабочего
движения и его использование со стороны дворянства привели
к фабричному законодательству. Наиболее прозорливые из тори
(ср. лорда Эшли) видели в этом законодательстве самое действи¬
тельное средство отвлечения рабочих от чартизма, который выдви¬
нул уже «партию физической силы», готовил восстание и рядом
с государственным парламентом собирал свой «Конвент», по сути
дела Совет рабочих депутатов. Поражение чартизма означало кру¬
той перелом во всем движении; это было начало гибели, на целую
историческую эпоху, героических традиций революционного дви¬
жения английского пролетариата: идеи «физической силы», ин¬
тернационального братства, завоевания власти, социального ра¬
венства уступали свое место идеям реформистского трэд-юнио-
низма и кооперации. На мировом рынке складывалась исключи¬
тельная монополия расцветающей «владычицы морей», великой
колониальной империи британского капитала. Господство буржуа¬
зии, но на базе умеренных подачек рабочим; борьба буржуазии
с дворянством, но компромисс с ним, респектабельность, уважение
к священным традициям, корона короля, шлейф королевы, парики
в парламенте, господь бог в голове. Эта система сохраняла долгие
годы свою устойчивость, пока развитие мирового хозяйства не
опрокинуло английской супрематии 13 и не вызвало могуществен¬
нейших тенденций совсем другого порядка 6*.
Вот в такую эпоху выступил со своими работами величайший
из биологов, Чарльз Дарвин. Он прямо вырос из почвенных сил
6* Elie Halevy, Histoire du pen plc Anglais au XIX siecle. III. De la crise du reform
bill a ravenernenl de Sir Kobert Peel (1830—1841). Librairie Hachette, Paris
1923; Carl Brinkmann, Englische Geschichte, 1815 — 1914, Berlin 1924; «Велико¬
британия» в Большой советской энциклопедии; Ф. А. Ротштейн, Очерки по
истории рабочего движения в Англии, Гиз, 1926 г.; Герман Шлютер, Чартист¬
ское движение, Гиз, Москва.
262
прогрессивного сельского хозяйства Англии с его садоводами,
скотоводами, рациональными хозяевами, опытными полями, прик¬
ладной химией, многолетней практикой, прочным эмпиризмом,
осторожностью, расчетливой добротностью эксперимента, трезвой
проверкой фактов. Колониальные научные экспедиции — ориен¬
тирующие щупальца английского капиталистического миродержа-
вия, его познавательные сосуны, расширяющие горизонт, — до¬
ставляли добавочный разносторонний материал, а через ввоз искус¬
ственных удобрений и новые виды животных и растительных
пород прямо обслуживали процесс материального производства.
Таким образом, развитие английской промышленности, колониаль¬
ная экспансия и, прежде всего, прочный подъем английского
рационального сельского хозяйства были базой, на которой воз¬
никла теоретическая концепция Дарвина. Недаром у него фигу¬
рирует так часто «искусный заводчик», столь ненавистный Дю¬
рингу 14. Дарвин рос из многообразной живой практики, и в этом
была его сила. «Заводчики, — пишет он, — обыкновенно говорят об
организации животного как о пластическом материале, которому
они могут придать какую угодно форму» 7*. Обоснование и объяс¬
нение великой идеи изменяемости видов выросли, следовательно,
из теоретического обобщения реальной практики «заводчиков»
(другой практики здесь, как известно, не было). «В начале моих
исследований, — сообщает Дарвин, — мне казалось, что тщатель¬
ное изучение домашних животных и растений, разводимых чело¬
веком, всего скорее может повести к разрешению этого темного во¬
проса. И я не ошибся. . . Я осмеливаюсь выразить мое убеждение
в высокой важности исследований по этому предмету, хотя ими по
большей части пренебрегают естествоиспытатели» 8*. Дарвин не
устает ссылаться на этот исходный пункт, цитируя на сотнях
страниц «искусных заводчиков»: Иоуэтт, «едва ли не лучший
знаток сельскохозяйственной литературы и хороший знаток жи¬
вотных», свидетельствует у Дарвина: «Оно (начало искусствен¬
ного подбора. — Н. Б.) сельскому хозяину дает возможность не
только видоизменять характер своего стада, но и вовсе изменить
его. Это — магический жезл, посредством которого он может выз¬
вать к жизни всякую форму, какую захочет» 9*. Далее идут лорд
Сомервиль, «искусный заводчик сэр Джон Себрайт» и т. д. При
этом Дарвин тут же отмечает, ссылаясь на Маршалла 15, что
подобного рода практика требует массовых операций, когда, нап¬
ример, растения разводятся «в огромных количествах», что воз¬
можно лишь на базе крупного производства 10*. Практика садовода,
скотовода, сельского хозяина дает материал для обобщений Дар¬
вина: она доказывает эмпирически изменяемость видов, она дает
идею «искусственного подбора», от которой Дарвин отправляется
7* Ч. Дарвин, О происхождении видов путем естественного подбора. Пер. с англ.
С. А. Рачинский. Изд. 3-е, Москва 1873, стр. 24.
8* Там же, стр. 3.
9* Там же, стр. 24.
|и* Там же, стр. 32.
263
для обоснования идеи «естественного подбора»: садовник, выпа¬
лывающий слабые растения, скотовод, подбирающий «породу», —
вот его экспериментальная массовая основа. Но Дарвин, как
известно, формулировал свою теорию как теорию «борьбы за
существование», формула, которой не было у его предшественни¬
ков Ламарка |6, Жоффруа Сент-Илера 17 и др. Здесь на него оказал
могущественное влияние Мальтус 11*18. Однако и вопрос о влиянии
Мальтуса и об оценке этого влияния не так прост, как это обычно
полагают.
«Поп Мальтус», как величает его Маркс, кроме своей функции
«священнослужителя», был профессором политической экономии
в цитадели колониального грабежа, в коллегии знаменитой Ост-
Индской компании. Он идеологически выражал в самой резкой
форме английскую контрреволюцию, активизировавшуюся под
влиянием событий на континенте; французская революция, мя¬
тежи в Англии, неслыханный рост пауперизма, бурная история
классовой борьбы, пароксизм животного испуга поземельных соб¬
ственников и владельцев машин породили «Опыт закона о народо¬
населении». Социально-классовая установка «Опыта» формулиро¬
вана у Мальтуса так: «Чернь (a mob), которая есть следствие
излишнего населения, возбужденная обидой за свои реальные
страдания, но совершенно не знакомая с источниками их про¬
исхождения, является из всех чудовищ наиболее роковым для
свободы» 12*. Эта боязнь за свободу эксплуатации и выдвинула
апостола реакции на передовые позиции пропаганды против бед¬
ноты, пролетариата, «черни». Один из английских филантропов
предлагал даже — в своей брошюре, изданной под псевдонимом
Маркуса, — подвергать всех новорожденных детей рабочих безбо¬
лезненной смерти, лишь бы только предупредить угрозу восстаний
и «мятежей». Не подлежит ни малейшему сомнению, что ожесто¬
ченная классовая борьба и гибель десятков тысяч людей в преды¬
дущий период английской истории не могли не оказать на Дарвина
огромного влияния. Не подлежит также никакому сомнению, что
факт bellum omnium contra omnes 19 и контрреволюционное тео¬
ретическое выражение этого факта оказали на Дарвина свое дав¬
ление и подсказали ему формулу «борьба за существование». Но
если внимательно присмотреться к работам Дарвина, то мы увидим
и нечто другое. Коротко сформулировав основные положения сво¬
его учения, Дарвин прибавляет: «Это — учение Мальтуса, прило¬
женное к растительному и животному царству, и приложенное
в строжайшем его смысле; потому что тут невозможно ни искус¬
ственное умножение пищи, ни осторожное воздержание от
"* См. «The Life and Letters of Darvin», ed. by F. Darvin, vol. 1, p. 83. Ч. Дарвин,
Происхождение видов, стр. 3; там же, стр. 50.
12* у r Malthus, On the principle of population, vol. II, p. 187. Everyman’s Library
ed. by Ernest Rhys, London: «А mob, which is generally the growth of a redundant
population goaded by resentment for real sufferings, but totally ignorant of the
quarter from which they originate, is of all monsters the most fatal to freedom».
264
брака» 13*. Дарвин не замечает, что этим он целиком уничтожает
теорию Мальтуса, ибо злостная «ошибка» Мальтуса и состоит
в том, что он выбрасывает возможности производства, возведя
капиталистическую нищету масс в вечный закон общественного
бытия. Жало всей концепции Мальтуса направлено против «черни».
Жало всей концепции Дарвина направлено: мировоззренчески —
против теологии, техническо-экономически — против остатков
средневекового хозяйства. Для Мальтуса характерен антиисторизм,
для Дарвина, наоборот, — сугубый историзм. Поэтому так раз¬
лична судьба этих учений. Теория Мальтуса, воспетая многими
обскурантами, просто смешна, в особенности теперь, в свете мрач¬
ных лучей развернутого кризиса перепроизводства. Теория Дар¬
вина жива в своих основных моментах. Но социальный генезис
дарвинизма не смог не наложить своей печати на все его великое
построение. Вообще, уже самая идея «историзма» и «эволюции»
у буржуазных идеологов имела — на разных флангах идеологии —
разный оттенок консерватизма. Будучи в основе глубоко прогрес¬
сивной, она нередко включала идею абсолютной постепенности,
голой непрерывности процессов: особенно ярко это проявилось
в «исторической школе» права, в «исторической школе» политиче¬
ской экономии, в «органической школе» социологии и т. д. Если
некоторые историки времен французской реставрации (в осо¬
бенности Гизо , Минье21 и Огюстэн Тьерри22) представляют
собой в высокой степени передовое явление и в известном отноше¬
нии могут быть даже рассматриваемы как предшественники со¬
циально-исторической теории Маркса (учение о классовой борь¬
бе) 14 * * **, то нельзя, с другой стороны, не отметить, что в борьбе
с механистически-математическим рационализмом ряда философов
XVIII в. идея исторической постепенности противопоставлялась
антиисторизму как аргумент против социальных катастроф; что
идея «органической» связи (против механической связи социаль¬
ных атомов, рассматриваемых как геометрические точки) и. идея
«органической» иерархии выдвигались как аргумент против абст¬
рактного равенства просветителей, как заслон против радикальных
перемен, как теоретическое выражение поговорки: «всяк сверчок
знай свой шесток»; что самое погружение в глубины истории и
идея медленной эволюции должны были «доказать» прочность
исконных традиций и начал, медленность образования новых
форм общества, их неизбежно эклектический характер. Дарвин
отдал дань этому, хотя его же собственный материал нередко
бунтует против обручей такой концепции. Дарвин отдал дань и
компромиссному буржуазному «духу времени», снабжая свои
работы искусственными теологическими привесками, которые, как
жалкое тряпье, болтаются на великолепном здании его теории.
13* Ч. Дарвин, Происхождение видов, стр. 50.
|4* См. о них Г. В. Плеханов, Огюстэн Тьерри и материалистическое понимание
истории (Сочинения, т. VIII); он же, К вопросу о развитии монистического
взгляда на историю, гл. II: Французские историки времен реставрации; он же.
Предисловие к русскому переводу «Манифеста коммунистической партии».
Но это п<. леднее он переживал уже как внутреннюю трагедию,
о чем свидетельствует его знаменитое письмо к титану пролетар¬
ского мировоззрения, Марксу 23, положившему начало совершенно
новому этапу в развитии науки и философии.
2. ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ ДАРВИНИЗМА
К дарвинизму, чтобы его понять и оценить, необходимо под¬
ходить, как и к другим объектам исследования, исторически. До
Дарвина типичными были теологические и телеологические пред¬
ставления о животных видах; идея их постоянства, вопреки
практике садоводов и скотоводов, была communis doctorum opi¬
nio24. На протяжении многих столетий и даже тысячелетий
в разнообразных формах господствовали, по сути дела, донаучные
взгляды на происхождение и развитие органического мира. Фан¬
тастические космогонии религиозно-поэтического характера, вроде
грандиозных концепций вавилонян и евреев, Индии и Китая, скан¬
динавов и финнов; натурфилософские системы старинных мысли¬
телей; средневековая католическая схоластика; натурфилософия
позднего времени, не говоря уже о широкой идеологии, распрост¬
раняемой для всеобщего употребления, почти целиком стояли на
точке зрения «творческого акта», однократного или многократного*
грубо-антропоморфического или тонко-одухотворенного. В старой
Индии бог выступает то как гончар или архитектор, то как Vac,
голос, разум, нечто вроде греческого Aoyos’a; то он — почти фило¬
софская тень, то он «устает» от акта творения, почти «бездыха¬
нен», «измучен до смерти». То бог творит мир из хаоса, из первич¬
ной материи, из глины, из чего-то. То он, как у блаженного
Августина 25, творит из ничего. Но во всех этих случаях мир обязан
существованием своему Демиургу 26, творцу и созидателю. Так
называемые «конечные причины», мистические causae finales27,
a priori данные и определяющие собою реальные изменения,
поскольку они признаются, есть другая форма того же теологи-
чески-телеологического начала, от «энтелехии» 28 Аристотеля до
«elan vital» 29 Анри Бергсона30. Еще Лейбниц 31 (1646—1716)
представлял себе Космос как царство ступенчатых монад, непре¬
рывно связанных друг с другом, но отнюдь не переходящих друг
в друга, во главе с высшей монадой, которая есть бог. Женевский
натуралист Charles Bonnet32 (1720 — 1793) в своем «Traite d’lnsec-
tologie» построил целую «лестницу естественных существ» (echelle
des etres naturels), включающую и ангелов, серафимов и херувимов,
созданных божеством Знаменитый шведский натуралист Линней
считал, что видов существует столько, сколько их сотворило
«бесконечное существо». «Tot numeramus species, quot ab initio
creavit infinitum ens» 33. «Species tot sunt,quot formae ab initio
creatae sunt» 34. В своей речи «De telluris habitabilis incremento» 35
он серьезно заявляет, что «рай» был островом под экватором, ибо
«если бы от сотворения мира твердь была так же велика и суша
266
нашего земного шара так же распространена, как теперь, то Адаму
было бы трудно, даже невозможно, найти всех животных» 15*.
Знаменитый Кювье 36 стоял на точке зрения одного творческого
акта, но уже его ученик д’Орбиньи 37 ввел повторные творческие
операции господа в связи с повторными геологическими катастро¬
фами 16*. Разумеется, и Дарвин имел своих отдаленных и близких
предшественников. Великие построения никогда не возникают,
как deus ex machina 38, они имеют, как и все на свете, историю сво¬
его возникновения. Сам Дарвин в предисловии к американскому
изданию «Происхождения видов» называет целый ряд авторов,
трудами которых складывалась новая теория, в том числе Жоф¬
фруа Сент-Илера и Ламарка. Исключительное влияние на Дарвина
оказал геолог Ляйэлл 39, этот антипод Кювье. Однако, как совер¬
шенно справедливо говорит в «Анти-Дюринге» Ф. Энгельс, «не
следует забывать того, что во времена Ламарка науке далеко еще
не хватало материала, чтобы высказаться по вопросу о происхож¬
дении видов иначе, чем в виде пророческих, так сказать, предвос¬
хищений» 40. Интересно, между прочим, отметить, что основатель
«критической философии» и автор «Всеобщей естественной исто¬
рии и теории неба», И. Кант, подойдя совсем близко к идеям
изменения видов, отшатнулся от них, ибо они «так чудовищны,
что разум с дрожью отступает перед ними (vor ihnen zuriick-
bebt)» 1 *.
Происхождение видов, в частности происхождение человека,
законы органической эволюции как естественноисторические за¬
коны — вот проблема, которую поставил и решил Чарльз Дарвин.
Его работа, в основе своей обусловленная техническим прогрессом
капитализма и борьбой его с феодальными традициями, была
окружена атмосферой напряженного умственного творчества.
В 1842 и 1845 гг. Роберт Майер 41 обосновал «закон сохранения
силы»; в 1844 г. вышли знаменитые «Химические письма» Юстуса
Либиха; за год до появления «Происхождения видов» Рудольф
Вирхов42 обосновал целлюлярную патологию («Лекции врачам
по целлюлярной патологии»); в 1860 г. Марселей Бертло 43 издал
свою «Органическую химию, основанную на синтезе» («Chimie
organique fondee sur la synthese»); а в 1861 г. Пастер выступил со
своими открытиями по микробиологии. На другом полюсе общества
это время дало: в 1845 г. — «Святое семейство», в 1848 г. —
«Манифест коммунистической партии», в год издания «Происхож¬
дения видов» — «Zur Kritik» 44, а в 1867 г. вышел первый том
самого великого творения Маркса 45.
Итак, Дарвин начинает от практики. Из наблюдений над мате-
|5* См. Heinrich Schmidt, Geschichte der Entwicklungslehre, Alfred Kroner Verb,
Leipzig 1918, S. 271. (Однако у него есть и другие высказывания. См. названное
сочинение, стр. 464) См. также Н. F. Osborn, From the Greeks to Darvin, London
1929. С другой стороны — E. T. Brewster, Creation. A Hjstory of Non-Evolutionary
Theories, -Indianapolis, The Bobbs-Merrill Company, 1927.
|6* Ю. Филиппенко, Эволюционная идея в биологии, Москва, изд. Сбашниковых
1923 г., стр. 29.
17* Н. Schmidt, I. с., S. 64.
267
риалом «искусных заводчиков» он заключает: 1) об изменчивости
организмов, 2) о наследственной передаче части изменений, 3) о
произвольном направлении органических изменений путем скре¬
щивания и искусственного отбора. Затем Дарвин ставит анало¬
гичный вопрос уже по отношению к стихийным процессам орга¬
нической природы. Что здесь заменяет регулирующее искусствен¬
ное влияние человека? Каков стихийный регулятор процесса
органических изменений, дающих ему то или иное направление?
На это Дарвин отвечает: «борьба за существование», «struggle
for life», «естественный отбор». Его основа — противоречие между
огромной воспроизводительной силой и ресурсами питания, а
также другими необходимыми для организмов ресурсами окружаю¬
щей природной среды.
«Борьба за существование, — пишет Дарвин, — необходимо вытекает из
быстрой прогрессии, в которой стремятся размножиться все органические су¬
щества. Всякий организм, производящий в течение своей жизни много яиц или
семян, должен подвергаться истреблению в известные возрасты или в известные
времена года; не то, в силу геометрической прогрессии, число его потомков
быстро возрастало бы так безмерно, что никакая страна в мире не была бы в силах
их пропитать. Следовательно, так как родится больше особей, чем сколько может
их выжить, во всяком случае должна происходить борьба за существование либо
с особями того же вида, либо с особями другого вида, либо с физическими усло¬
виями жизни» Г8*.
Какие же особи выживают? Те, которые приспособлены к среде.
Любое отклонение, хотя бы самое небольшое, обеспечивающее
большую приспособленность, есть лишний шанс на выживание.
При массовости процесса мы получаем закон: выживают наиболее
приспособленные. «Борьба» губит слабых, поддерживает сильных.
«Борьба» выпалывает неприспособленных, как садовник выпалы¬
вает из грядки неполноценные экземпляры растений. Борьба, сле¬
довательно, отбирает по признакам объективно полезных орга¬
низму отклонений; «естественный подбор» подхватывает эти откло¬
нения, передаваемые по наследству, закрепляет и усиливает их.
Так, на основе индивидуальных отклонений, причины которых раз¬
нообразны и многозначны, т. е. случайны в объективном смысле
слова, получается закономерность направленности изменений, за¬
кономерность естественного отбора. Это и есть основной закон
развития органического мира, открытый Дарвиным. Таким обра¬
зом, процесс в целом складывается по Дарвину: 1) из изменчиво¬
сти, 2) из наследственности, 3) из естественного отбора. Эти три
фактора Дарвин монически синтезирует, причем примат принад¬
лежит у него естественному отбору как формирующему принципу,
определяющему процесс эволюции вида, взятый в его целом. Из
этого, однако, вовсе не следует, что Дарвин не делал никаких
попыток анализировать причины отклонений, являющихся, так
сказать, сырым материалом для процесса отбора, и не ставил перед
собой вопроса о законах наследственности, которые, метафориче¬
ски говоря, используются его механизмом. На вопрос о наследст-
,8* Ч. Дарвин, Происхождение видов, стр. 50.
268
венной изменчивости Дарвин, не дав здесь строго выдержанной
научной концепции, отвечал очень просто: по его мнению, приоб¬
ретенные признаки по правилу все наследуются. Здесь он, как
показало дальнейшее развитие науки, явно ошибался. На вопрос
о причинах изменений он отвечает следующим образом: «Измен¬
чивость подлежит множеству неизвестных нам законов, из которых
особенно важен закон соотношений развития. Некоторую долю
изменений следует приписать прямому действию жизненных ус¬
ловий, некоторую — употреблению и неупотреблению органов.
Окончательный результат, таким образом, становится бесконечно
сложным» 19*. Здесь Дарвин в значительной мере использует
работы своих предшественников: Кювье (соотносительная —
«correlated» — изменчивость Дарвина соответствует «correlation
organique» Кювье) и Ламарка (прямое влияние среды, упражне¬
ние или неупражнение органов как причины изменений). Особ¬
няком, но в связи с теорией наследственности стоит у Дарвина его
так называемая «временная гипотеза», учение о «пангенезисе» 46,
которое сам Дарвин считал впоследствии «вздорным» и которое
несущественно с точки зрения его концепции в целом 20*. Итак, для
дарвинизма как определенной биологической теории специфи¬
ческим, существенным, резко выделяющим эту теорию от всех
других теорий эволюции моментом является учение об естествен¬
ном отборе', именно в этом, а не в чем-либо ином, и заключается
научная «суть» дарвинизма. Но Дарвин проделал и дальнейшую
работу: он включил в цепь органической эволюции и человека как
биологический вид. Он рассмотрел и этот «венец творения» естест¬
венноисторически, как необходимый и закономерный исторический
результат органической эволюции. В своей работе «Происхожде¬
ние человека и подбор по отношению к полу» Дарвин чрезвычайно
смело по тогдашним временам заявляет:
«Тот, кто не смотрит, подобно дикарю, на явления природы как на нечто
бессвязное, не может думать, чтобы человек был плодом отдельного акта творения.
Он должен будет признаться, что великое сходство между человеческим зародышем
и зародышем, например, собаки; тождество плана в строении черепа, конечностей
и всего тела, независимо от употребления, которое могут иметь эти части у человека
и других млекопитающих; случайные возвраты различных образований, например
особенных мышц, которых человек обыкновенно не имеет, но которые свойственны
четыреруким, и множество других аналогичных фактов, — что все это ведет весьма
положительным образом к заключению, что человек и млекопитающие произошли
от одного общего прародителя» 21*.
Необходимо помнить, что именно на этот вопрос было наложено
священное т,абу всеми богословами, учеными, философами и так
|9* Ч. Дарвин, 1. с., стр. 33. См. также Ч. Дарвин, Прирученные животные и воз¬
деланные растения, т. II, главы о законах изменчивости.
20* См. Е. Study, Eine lamarckistische Kritik des Darwinismus. Sonderabdruck aus
der Ztschr. fur induktive Abstammungs- und Vererbungslehre. 1920, Bd. XXIV,
Heft 1: «Dahin gehort. . . Darwins ,,provisorische“ Pangenesishypothese, zy der
Darvin nicht wegen der Selektion, sondern wegen des lamarkistischen Faktors
in seiner Theorie sich gendtigt glaubte» 47 (S. 57).
21* Ч. Дарвин, Происхождение человека, СПБ, 2-е изд., 1873 г., т. II, стр. 293.
269
называемым «общественным мнением»: как раз здесь обретался тот
punctum saliens 48, перед которым в величайшем смятении остано¬
вился даже кантовский «Чистый Разум». Необходимо помнить,
что как раз боязнь этого тезиса была тем тяжелым прессом, который
давил на развитие биологии как науки и превращал ее в свое¬
образный привесок догматического богословия и теологизирующей
фантастической натурфилософии. Дарвин проломил здесь огромную
брешь и сразу продвинул науку на неизмеримо более высокую
ступень ее развития: именно Дарвин доказал факт и объяснил
механизм органической эволюции, объяснил исторически факт раз¬
нообразия видов, их трансформацию, явления так называемой
целесообразности в органическом мире — проблема, которая явля¬
лась камнем преткновения для научного мышления и золотонос¬
ной жилой для «старателей» из лагеря теологии и метафизики, —
включив в эволюционный исторический ряд и носителя «божест¬
венной искры» — человека.
Разумеется, нельзя требовать от Дарвина того, чтобы все без
исключения его теоремы оправдались в ходе дальнейшего развития
науки: многое из теперь известных фактов и обобщений он просто
не мог знать, как не мог, например, знать теории империализма
или искусства управления автомобилем системы Форда. Его науч¬
ное величие отнюдь не пострадало от того, что частные элементы
его теории (пангенезис, наследование приобретенных признаков
и т. д.) оказались превзойденными и отброшенными дальнейшим
прогрессом биологии: существенно как раз то обстоятельство, что
сердцевина его теории — учение о селекции — целиком выдержало
в боях с антидарвинизмом суровую историческую проверку. Эта
проверка касается, прежде всего, двух основных пунктов: 1) воп¬
роса об изменчивости, ее характере и ее отношении к селекцион¬
ному принципу, 2) вопроса о значении отбора в общем процессе
эволюции. Современная генетика, наука, порожденная в значи¬
тельной мере самим развитием дарвинизма 2 *, ставит своей спе¬
циальной и специфической задачей раскрытие законов наследст¬
венности и изменчивости. За весь последарвиновский период
накопилось огромное количество новых фактов, новых эксперимен¬
тов, новых проблем. Дарвин констатировал многочисленность
и многозначность факторов, обусловливающих изменчивость и
пестроту самой этой изменчивости как в приспособительном ха¬
рактере этой изменчивости (полезные, вредные, нейтральные ва¬
риации), так и в ее степени (незаметные отклонения и крупные
«скачки», вроде указанных Дарвином «sporting plants» 49, окре¬
щенных де Фризом 50 «мутациями»).
Современная генетика подтверждает этот взгляд Дарвина. Опыт
показал, что: 1) на организмы действуют самые разнообразные
факторы, вызывающие те или иные мутации (воздействие рент¬
геном, радием, ультрафиолетовыми лучами, температурой и т. д.);
22* См. W. Е. Castle, Genetics and Eugenics, Cambridge 1930: «This things (данные
современной генетики. — H. ft.) came as fruits of the evolution theory» (44).
270
2) одинаковые факторы могут вызывать в принадлежащих к од¬
ному виду организмах различные мутации (например, разные
мутации у Drosophila 51 под влиянием одинаковых доз рентгеновых
лучей); 3) разные факторы могут вызывать одинаковые мутации;
4) мутации не только качественно, но и количественно носят
самый разнообразный характер; 5) пестрота мутаций, однако,
имеет известные границы, в пределах которых и колеблются соот¬
ветствующие наследственные изменения: об этом, по-видимому,
и говорит, между прочим, так называемый «закон гомологических
рядов» Н. Вавилова, являющийся пока «эмпирическим законом»
(родственные систематические единицы дают сходные ряды мута¬
ций). Разумеется, дело не в одних только мутациях в смысле де
Фриза, ибо они не являются монопольным поставщиком материала
для механизма отбора. Нельзя, по-видимому, наголо отрицать и
случаев прямого действия среды, и постольку некоторые элементы
ламаркизма не просто должны быть отвергнуты, а лишь, выра¬
жаясь гегелевским языком, «сняты». Но уже одной теорией мута¬
ций опрокидывается ламаркистская концепция прямого приспо¬
собления, которая пытается объяснить эволюционный процесс без
отбора, полагая, что воздействия внешней среды обязательно вызы¬
вают необходимую целесообразную реакцию, передающуюся —
точно так же в обязательном порядке — по наследству.
С другой стороны, и другие попытки построить эволюционную
теорию, выключая механизм отбора, оказались не в состоянии
материалистически объяснить процесс трансформации органиче¬
ского мира: все они неизбежно скатываются к телеологической
концепции, роковым образом вводящей в той или иной форме
старинную мистику аристотелевой «энтелехии». Крупные откры¬
тия генетики (учение о комбинативной изменчивости на основе
законов Менделя 52, учение «о чистых линиях» Иогансена 53, обоб¬
щения американской школы во главе с Морганом 54) ни в коей мере
не затрагивают основ дарвинизма и могут быть рассматриваемы
как дальнейшее развитие дарвинизма.
Таким образом, позднейшее развитие науки подтвердило основ¬
ные положения дарвинизма. По Дарвину, изменчивость не имеет
строго направленного (так называемого «ортогенетического»)
характера, и соответствующие изменения могут быть, как мы упо¬
минали, либо полезны, либо нейтральны, либо вредны. Другими
словами, «совершенствование», возрастающая приспособленность,
эволюция объясняются не изменчивостью, взятой «в себе», а отбо¬
ром на основе изменчивости. Бесконечное количество опытов
показало, что изменения действительно не имеют однотипной
направленности, и их законы являются неизмеримо более слож¬
ными, хотя диапазон возможных вариаций и имеет известные
границы. Развитие генетики показало также громадное значение
наследственных комбинаций (менделевские соотношения). У Дар¬
вина этот фактор как материал для механизма отбора почти отсут¬
ствовал. Но совершенно очевидно, что он может быть включен
в концепцию Дарвина без всякого для нее вреда, ибо здесь ни
271
в малой степени не затрагиваются роль и решающее значение
механизма отбора. Ламаркисты и автогенетики нападают именно
на этот пункт и терпят здесь наиболее жестокое поражение. Отбор
есть реальный фактор, объективный закон развития органической
жизни, а отнюдь не «чисто логическая» конструкция. Отбор,
с другой стороны, отнюдь не есть «чисто негативный» фактор, ибо
как раз он и оказывается решающим для направления эволюции.
Именно здесь лежит основная закономерность развития. Но из
этого не следует, что не нужно искать и специфических законо¬
мерностей изменчивости и наследственности, на базе которых
действует механизм отбора со своей решающей закономерностью.
Здесь еще — огромнейшее поле работы. Значительные успехи
достигнуты в области изучения законов наследственности (нап¬
ример, законы образования новых комбинаций на основе работ
Менделя —Моргана); что касается закономерностей изменчивости,
то здесь выяснен ряд лишь очень приблизительных «эмпириче¬
ских» закономерностей. Однако каковы бы ни оказались законы
изменчивости, это не разрушило бы концепции Дарвина как син¬
тетической теории эволюции, где закономерности изменчивости
и наследственности соподчинены основной закономерности естест¬
венного отбора 23*.
Яркую общую характеристику дарвинизма дал Фридрих Эн¬
гельс еще в 1859 г. в своем письме к Марксу. «До сих пор, — писал
Энгельс, — еще не было такой грандиозной попытки доказать
историческое развитие в природе да еще с таким успехом» 55. Эта
характеристика была целиком оправдана всем развитием общей
биологии, ее частных дисциплин, прогрессом смежных отраслей
знания и исключительной ролью дарвинизма как несокрушимого
оплота науки в ее борьбе с виталистической мистикой 24*.
23* Поэтому неправильны и возражения, например, Kronacher’a: Ziichtungslehre.
Eine Einfiihrung filr Ziichter und Studierde, Berlin, Verb Paul Parey, 1929, S. 6.
24* Здесь необходимо отметить, что у Маркса и Энгельса были крупнейшие разно¬
гласия по поводу оценки различных факторов дарвиновской теории и что
Маркс долгое время стоял на точке' зрения, довольно резко расходящейся
с дарвинизмом. В письме Ф. Энгельсу от 7/VIII 1866 г. Маркс, сообщая своему
другу о книге Р. Tremaux «Origine et transformations de J’Homme et des autres
Etres, Paris, 1865» 56, пишет: «При всех замеченных мною недостатках — это
очень значительный прогресс по сравнению с Дарвином. Его два главных
положения: croisements порождают не различия, как обыкновенно полагают,
но, наоборот, — типическое единство вида. Напротив, геологические наслоения
создают различия (не сами по себе, но в качестве главнейшей основы).
Прогресс — у Дарвина чисто случайный, — здесь вытекает с необходимостью,
. на основе периодов развития земного шара. . . Такою же необходимостью яв¬
ляется постоянство. . . однажды сложившегося espece. . .» 57 и т. д. Энгельс
взял Тремо под энергичнейший обстрел и разгромил его в ответных письмах
к Марксу. Его общее заключение: «Книга ничего не стоит, это — чистая
конструкция, которая вопиюще противоречит всем фактам» (письмо от 2/Х
1866 г.) 58. В письме от 5 октября Энгельс дает подробный разбор Тремо 59.
Во всей этой переписке сугубого внимания заслуживает то обстоятельство,
что Маркс отнюдь не предлагает успокаиваться на случайных (хотя бы и в ге¬
гелевском смысле) изменениях, а считает нужным и здесь искать необходимые
закономерности. Это ad notam 60 восторженным почитателям комбинации слу¬
чайного и необходимого в дарвинпвой теории. См. К. Маркс и Ф. Энгельс.
3. ДАРВИНИЗМ И МАРКСИЗМ
В речи над гробом Маркса (17 марта 1883 г.) Энгельс говорил:
«Как Дарвин открыл закон развития органической природы, так Маркс открыл
закон развития человеческой истории: тот простой, до сего дня скрытый под
идеологическими нагромождениями факт, что люди должны в первую очередь
есть, пить, где-нибудь жить и одеваться, прежде чем они смогут заниматься поли¬
тикой, наукой, искусством, религией и т. д.; что, следовательно, производство
непосредственных материальных средств к жизни и вместе с тем каждая (jedes-
malige) экономическая ступень развития народа или какого-либо отрезка времени
образует основу, на которой развились государственные учреждения, правовые
воззрения, представления в области искусства и даже религии соответствующих
людей и из которой они поэтому должны быть объяснены, а не наоборот, как это
случалось до сего времени 25*62.
Эту мысль Энгельса о соотношении между дарвиновскими зако¬
нами исторической эволюции органического мира и марксовыми
законами исторической эволюции человеческого общества, между
исторической трансформацией видов и исторической сменой об¬
щественно-экономических структур, можно было бы хорошо иллю¬
стрировать на сопоставлении заключительной страницы «Проис¬
хождения видов» и вводной страницы «Zur Kritik der Politischen
Oekonomie». Подобно тому как Дарвин сжато формулирует мате¬
риалистическую основу изменяемости видов, формулируя селек¬
ционную теорию, Маркс дает классическое чеканное выражение
теории исторического материализма 26*. Внутреннее родство теоре-
Сочинения, т. ХХШ, Гиз, 1930. Что касается телеологической мистики, то
Дарвин со скрытой иронией цитировал в свое время Нодэна с его finalite:
«. . .puissance mysterieuse, indeterminee; fatalite pour les uns; pour les autres,
volonte providentielle, dont Taction incessante sur les etres vivarits determine,
a touter les epoques de 1’existence du monde, la forme, le volume et la duree de
chacun d’eux, en raison de sa destinee dans 1’ordre de choses dont il fait partie.
C’est cette puissance qui harmonise chaque membre a I’ensemble en 1’appropriant
a la fonction qui est pour lui sa raison d’etre» 61 (Ч. Дарвин, О происхождении
видов, предисловие к американскому изданию).
25* Friedrich Engels, Rede am Grabe von Karl Marx. Karl Marx als Denker, Mensch
•und Revolutionar. VerL fur Lit. und Politik, Wien — Berlin.
26* Cm. Charles Darvin, On the Origin of species, London 1901: «These laws, taken
in the largest sense, being Growth with Reproduction; Inheritance which is almost
implied by reproduction; Variability from the indirect and direct action of the
external conditions of life, and from use and disuse; a Ratio of Increase so high
as to lead to a Struggle for Life, and as a consequence to Natural Selection, entailing
Divergence of Character and the Extinction of less-improved forms. Thus, form
the war of nature, from famine and death, the most exalted object which we are
capable of conceiving, namely, the production of the higher animals, directly
follows» (p. 376). («Эти законы, в обширнейшем их смысле, суть развитие и
воспроизведение; наследственность, почти необходимо связанная с воспроизве¬
дением; изменчивость, обусловленная прямым или косвенным действием внеш¬
них условий жизни и употреблением или неупотреблением органов: прогрессия
размножения, столь быстрая, что ведет к борьбе за жизнь, а следовательно,
к естественному подбору, включающему расхождение признаков и вымирание
менее совершенных форм. Так, из войны в природе, из голода и смерти, непо¬
средственно следует самое высокое явление, какое мы можем себе представить,
а именно — производство наивысших животных».) Ср. с этим К. Marx, Zur Kri¬
tik der Politischen Oekonomie, Vorwort: «In der gesellschaftlichen Production
ih res Lebens sjehen die Menschen Bestimmle. ndtwendige. von ihrem Willen
'S Акаи-мнь H II Бч \apiiit 273
тических построений вытекает здесь из внутреннего родства объек¬
тов исследования: ибо само человеческое общество есть звено
в цепи исторического развития. Оно есть продолжение органиче¬
ской эволюции, но продолжение качественно особое, специфиче¬
ское, имеющее поэтому, несмотря на общую основу, свои историче¬
ские закономерности, свой особый, свойственный только обществу,
тип развития. Материальное единство мира (или единство мате¬
риального мира) не состоит из голой тождественности его элемен¬
тов: оно в то же время состоит из их различия, их объективной
качественной особенности. Поэтому и единство неорганического,
органического и социального моментов предполагает их различие.
Главный недостаток механического материализма — недостаток,
питающий однобокость и фальшь всех идеалистических построе¬
ний, заключался именно в том, что он не видел качественных осо¬
бенностей, вводил универсальную количественную обезличку,
крайне обеднял действительность, был абстрактен, антиисторичен,
«сер» и не мог поэтому втиснуть богатое многообразие природы
и общества в прокрустово ложе своих исключительно количест¬
венных теорем *. Родство органической эволюции и социальной
истории отнюдь не есть их тождество. Поэтому нелепо переносить
законы биологии на явления общественной жизни, точно так же,
как, например, нелепо было бы переносить, скажем, «закон крат¬
ных отношений» из химии на развитие видов или таблицей Мен¬
делеева объяснять происхождение человека. Но если нелепо пере¬
носить законы физики и химии непосредственно на биологию,
то как же неостроумно переносить законы биологии на историю
общества. С другой стороны, эта нелепость ни в малой степени
не опровергает исторического происхождения органического мира
из неорганического, исторического развития общества из развития
и трансформации биологических видов.
unabhangige Verhaltnisse ein, Produktionsverha{tuisse, die einer bestimmten
Entwicklungsstufe ihrer materiellen Produktivkrafte entsprechen. Die Gesamtheit
dieser Produktionsverhaltnisse bildet die okonomische Struktur der Gesellschaft,
die reale Basis, worauf sich ein juristischer und politischer Ueberbau erhebt, und
welcher bestimmte gesellschaftliche Bewusstseinsformen entsprechen. Die Produk-
tionsweise des materiellen Lebens bedingt den sozialen, politischen und geistigen
Lebensprozess uberhaupt. Es ist nicht das Bewusstsein der Menschen, das ihr Sein,
sondern umgekehrt ihr gesellschaftliches Sein, das ihr Bewusstsein bestimmt.
Auf einer gewissen Stufe ihrer Etwicklung, geraten die materiellen Produktiv¬
krafte der Gesellschaft in Widerspruch mit den vbrhandenen Produktions-
verhaltnissen, oder,,jvas пицет juristischer Ausdruck dafiir ist, mit dc»n Ei^entums-
verhaltnissen, innerhalb dpren sie sich higher bewegt hatten. Aus Entwicklungs-
formeri der Produktivkrafte schlagen * diese Verhaltnisse in Fesseln derselben
um. Es tritt dann die Epoche sozialer Revolution ein. Mit der Veranderung der
okonomischen Grundlage walzt sich der ganze ungeheure Ueberlau langsamer oder
rase her um» 63.
27* «В Бэконе, как первом творце материализма, в наивной еще форме скрыты
зародыши всестороннего развития этого учения. Материя улыбается своим
поэтическим чувственным блеском всему человеку. Но изложенное в афористи¬
ческой форме учение Бэкона еще полно теологической непоследовательности.
В своем дальнейшем развитии материализм становится односторонним. Гоббс
является систематиком бэконовского материализма. Чувственность теряет свои
яркие краски и превращается в абстрактную чувственность геометра. Физиче¬
ское движение приносится в жертву механическому, или математическому,
274
Если бы мы стали искать аналогий в теории подбора и в теории .
исторического материализма, мы могли бы говорить об известной
аналогии между «органами» животных и техническими «оруди¬
ями» человека, между «видом» и «обществом», между «образом
жизни» («Lebensweise») и «способом производства материальной
жизни», между трансформацией видов и исторической сменой
общественно-экономических структур, между эволюцией организ¬
мов, сопряженной с эволюцией естественных органов-орудий и
сменой общественных формаций, сопряженной с изменением в си¬
стемах искусственных орудий труда. Но из этих аналогий никоим
образом нельзя «выводить» общих законов какого-либо «биосоцио-
логического» порядка: это значило бы зачеркивать весь реальный
исторический процесс, создавший новые качества, принципиально
новые, специфические, закономерности; это значило бы не видеть
тех огромных, исторически возникших различий, которые появля¬
ются вместе с возникновением «производящего общества». В по¬
добную ошибку, которая имеет и свои социально-классовые осно¬
вания, впадают все направления и оттенки так называемой органи¬
ческой школы и социологии (Конт, Спенсер и его школа, Вагнер 65,
Шеффле 66 и их новейшие эпигоны, а также вся школа так назы¬
ваемых «социальных дарвинистов») 67. Не имея никакого познава¬
тельного значения, упражнения такого рода ученых вырождаются
в игру понятиями, классификациями, бесконечными вымученными
и часто курьезными схемами. Еще у Гоббса 68 в «Левиафане» вер¬
ховная власть государства — его искусственная душа, судейские
чиновники — сочленения, награды и наказания — нервы и т. д.
У Спенсера (ученика Конта и современника Дарвина) земледелие
и промышленность — это органы питания, торговля — социальное
кровообращение, полиция и армия — социальная защита; внешняя
ткань (экзодерма) — класс военных и судей; внутренняя ткань
(эндодерма) — класс земледельцев и промышленников; средняя
ткань (мезодерма) — класс торговцев. Шеффле с величайшим тща¬
нием перечисляет различные «органы» общества, его «центры»,
«ткани», «нервные узлы» и т. д. Из государствоведов нового
времени Bluntschli 69 писал о мужском поле государства и женской
сущности церкви, а если брать новейшие примеры, достаточно
назвать нашумевшую работу шведского социолога Rudolf’a Kjel-
len’a: «Der Staat als Lebensform» 70, где мы, между прочим, читаем
следующие рассуждения насчет сексуальных характеристик го¬
сударства.
«Все мы знаем ,,moder Svea" 7|, женщину, точно так же, как ,,1а belle
France",72 и не нужно долго перелистывать „Review of Reviews", чтобы встретиться
с „John ВпП’ем" 73 или „Uncle Зат’ом". . . 4 Правительства меняются, поколения
движению, геометрия провозглашается главной наукой. Материализм стано¬
вится враждебным человеку. Чтобы преодолеть человеконенавистнический,
бесплотный дух в его собственной области, материализм должен сам умертвить
свою плоть и сделаться аскетом. Он выступает как рассудочное существо, но
зато он с беспощадной последовательностью развивает все «выводы рассудка»
(К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. III, «Святое семейство», стр. 157 ) 64.
18*
275
сменяют друг друга, а государства, по-видимому, остаются теми же или изме¬
няются, во всяком случае, со столетия на столетие. . . Они суть объективные
реальности вне и над индивидуумами и одновременно в них, и подчиняются
по-своему власти основных законов жизни» 28*.
Все это в высокой степени напоминает акробатические фокус-
покусы социологизирующих фрейдианцев 75 (вроде Кольнаи), ви¬
дящих в системе ломбардских оросительных каналов сублимацию
уретрально-эротического характера, а в лозунге «Пролетарии всех
стран, соединяйтесь!» гомосексуальные влечения рабочего класса.
Этот пошлый вздор есть неизбежное следствие механического
перенесения биологических закономерностей на общество, приема,
который с силой древнегреческой ’Avayxr] 76 влечет к бессмыслен¬
ной и пустопорожней словесной игре. Маркс, которого Л. Вольтман
чуть ли не причисляет к лику святых органической школы 29*, едко
высмеял подобную «методологию» в одном из своих писем к Ку-
гельману:
«Господин Ланге, — пишет он, — сделал большое открытие. Вся история
должна быть подведена под один великий закон природы. Этот закой заключается
в фразе «struggle for life», «борьба за существование» (выражение Дарвина при¬
менительно к этому случаю есть простая фраза), а содержание этой фразы —
закон Мальтуса о народонаселении или, скорее, о перенаселении. Таким образом
вместо того, чтобы анализировать struggle for life, как она проявляется исторически
в различных определенных формах общества, дело сводится лишь к тому, чтобы
подгонять всякую конкретную борьбу под фразу «struggle for lif^», а эту фразу —
под мальтусовскую фантазию о народонаселении. Нельзя не признаться, что это
очень глубокий метод для надутого, прикидывающегося научным, высокопарного
невежества и лености мысли» 30*77.
Чтобы понять закономерности общественно-исторической
жизни, необходимо выйти за пределы категорий биологии, ибо
«вид» через «стадо» уже превратился в нечто совершенно особое,
в производящее общество с его особенностями и, следовательно,
28* R. Kjellen, Der Staat al‘s* Lebensform, 4 Aufl., 1924, S. 36. Даже некоторые
буржуазные ученые издеваются над органической школой. Так, например,
у Лориа («Социология», СПБ, изд. «Общественная польза», 1903 г., стр. 45)
мы читаем: «Немецкий ученый Шеффле дошел прямо до смешного, перечисляя
социальные полости, органы, сегменты, двигательные центры, нервы и нервные
узлы. Но остальные социологи этой школы не более умеренны: они описывают
социальное бедро, социальный главный симпатический нерв, социальные лег¬
кие; сосудистая система общества олицетворяется, по их мнению, сберегатель¬
ными кассами; один сорбоннский профессор назвал духовенство ожиревшей. . .
тканью. . . другой социолог сравнивает нервные волокна с телеграфными прово¬
дами. . . Третий пошел так далеко, что различает государства мужские и жен¬
ские: мужскими. . . являются государства, подчиняющие себе другие по праву
завоевания, тогда как завоеванные государства. . . суть женские». Хорошую
сводку новых упражнений на эту тему можно найти в работе Hansa Kelsen’a\
«Allgemeine Staatlehre», Berlin 1925, Verl. Julius Springer, S. 375 ff. Однако сам
. автор — кантианец, и его собственные построения, несмотря на остроумную
критику органической школы как крайней формы типостазирования, поднятого
до мифа, должны быть решительно отвергнуты по всему фронту.
29* См. его статью в сборнике «Дарвинизм и марксизм», Гиз Украины, Харьков
1923.
30* К. Маркс, Письма к Л. Кугельману. Пер. с нем. М. Ильиной, под ред. и с пре¬
дислов. Н. Ленина, Гиз, Петроград 1920 г., стр. 101.
276
со специфическими определениями; со своими особыми «законами
движения» и, следовательно, со своим особым теоретическим выра¬
жением этих законов. Исторически завязался новый «узел» —
человеческое общество, имеющее свое собственное движение.
Вид есть совокупность сходных организмов, дающих при скре¬
щивании плодящее потомство и ведущих сходный образ жизни.
Общество есть прежде всего совокупность производственных отно¬
шений, есть сотрудничество — противоречивое или «организован¬
ное», классовое или бесклассовое, опирающееся на систему орудий
труда. Органы животного играют «орудийную» роль. Работы акад.
Северцова 31*78 особенно ярко подчеркнули тот факт, что приспо¬
собленность данного организма к среде есть не что иное, как при¬
способленность строения и функций орудий-органов, которые, в
свою очередь, связаны со строением всего организма в целом.
Маркс, который называет «Происхождение видов» трудом, «соз¬
дающим эпоху» («epochenmachendes Werk») 32*79, считает теорию
животных органов «естественной технологией». Но органы живот¬
ного совсем не то, что орудия общественного труда.
«Дарвин, — пишет Маркс, — обратил внимание на историю естественной
технологии, т. е. на образование растительных и животных органов как инстру¬
ментов производства жизни растений и животных. Разве история образования
производительных органов общественного человека, история материального базиса
каждой особенной общественной организации не заслуживает равного внимания?
И не легче ли было бы ее создать (liefern), ибо, как говорит Вико 80, человеческая
история отличается от естественной истории тем, что одну мы проделали, а другую
нет? Технология раскрывает (enthiillt) активное поведение (Verhalten) человека
к природе, непосредственный процесс производства его жизни, вместе с тем и его
общественных жизненных отношений и вытекающих отсюда духовных представле¬
ний» 33*81.
Здесь Маркс блестяще вскрывает все принципиальное различие
между системой натуральных органов и системой технических
орудий труда, хотя и в том и в другом случае говорит о «техноло¬
гии». Органы — естественны. Орудия — искусственны. Органы —
образовались стихийно. Орудия — сделаны человеком (человек,
в отличие от животного, «а tool making animal» 82). Органы —
средства пассивного приспособления. Орудия — инструменты ак¬
тивного приспособления. Поэтому история вида делается, а исто¬
рию общества делают сами люди.
Вид, как мы упоминали, — нечто совершенно отличное от об¬
щества. Искать во внутривидовых категориях общественные
классы или наоборот — бессмысленно, хотя и там и здесь есть
«борьба». Маркс прекрасно выясняет и эту сторону дела с глуби¬
ной, которая подымает его на недосягаемую высоту по сравнению
с пигмеями буржуазной социологии и кликушествующими ныне
«социальными дарвинистами». В том же I томе «Капитала» мы
читаем:
31* А. Н. Северцов, Эволюция и психика. См. также К. Тимирязев, «Ч. Дарвин и
К. Маркс» в сборнике «Дарвинизм и марксизм».
32* К. Marx, Das Kapital, Volksausgabe, S. 288, Fussnote 31.
33* K. Marx, 1. c., S. 317, Fussnote 89.
277
«Природа не создает, с одной стороны, владельцев денег или товаров, а с дру¬
гой — владельцев только собственной рабочей силы. Отношение это — совсем не
естественноисторическое; столь же мало оно — общественное отношение, которое
было бы общим для всех исторических периодов. Очевидно, оно само — результат
предшествующего исторического развития, продукт многих экономических перево¬
ротов, гибели целого ряда прежних формаций общественного производства» 83.
Общественные классы предполагают средства производства,
общественный труд, отношения собственности и т. д. Искать эти
категории в недрах животного мира — значит стать на грубо
антропо-социоморфическую точку зрения, поистине достойную
дикаря. Легко понять поэтому, что «образ жизни» животных не то
(и не может быть тем), что «способ производства» у обществен¬
ного человека. Легко понять, что не может быть поэтому и одинако¬
вой конкретной закономерности в «органическом» и в «социаль¬
ном» круге явлений. Теория естественного подбора потому и не¬
приложима к обществу, что она верна по отношению к животным
видам. Теория исторического материализма потому и неприложима
к животным видам, что она верна по отношению к человеческой
истории. В сущности, сам Дарвин понимал, хотя и недостаточно
отчетливо, огромную принципиальную разницу между развитием
биологических видов и развитием общества. Мы уже видели, как
он в связи с теорией Мальтуса делает замечание, что в обществе
возможно искусственное расширение питательной (в широком
смысле слова) базы через производство и, далее, регулирование
процесса размножения. Эти замечания опрокидывают теорию
Мальтуса, который оперирует с более или менее ста¬
ционарной техникой (как и позднейшие мальтузиански окрашен¬
ные концепции вроде пресловутого «закона убывающего плодоро¬
дия почвы» или «diminishing returns»). Непонимание (или злост¬
ное игнорирование) этого факта как раз и лежит в основе «био¬
логических», «органических» и т. д. «социологий», имеющих по¬
этому более или менее легко обнаруживаемое антиреволюционное
острие 34*. «Людей можно отличать от животных по сознанию,
вообще по чему угодно. Сами они начинают отличаться от живот¬
ных, лишь только начинают производить необходимые для своей
жизни средства — шаг, обусловленный их телесной организацией.
Люди, производя необходимые для своей жизни средства, произ¬
водят косвенным образом и свою материальную жизнь» 35*8 . Но
законы движения материального производства, проходящего в кон¬
кретно-исторических формах общественного труда, есть нечто осо¬
бое и специфическое, для чего биологические законы составляют
лишь известную «естественноисторическую основу», как неодно¬
34* См., например, Oscar Hertwig, Der Staat als Organismus, Jena 1922, где мы читаем
такие строки: «В своих крайних направлениях, как, например, в коммунизме,
рабочий социализм со своими учениями противоречит (verstosst gegen) не
только закону разделения труда и дифференциации, но и фактам размножения
народонаселения; он противоречит, следовательно, двум естественным законам,
которым подчиняется вся органическая жизнь» (S. 172).
35* Маркс и Энгельс, О Фейербахе, «Архив Маркса и Энгельса», кн. I.
278
кратно выражался Маркс. Проблематика социологии не есть по¬
этому проблематика биологии и не может быть ею. История при¬
роды и история общества есть части единой истории. Величайшей
заслугой Маркса было то, что он само историческое развитие
общества включил в общую цепь развития. «Маркс, — писал
Ленин, — рассматривает общественное движение как естественно-
исторический процесс, подчиняющийся законам, не только не зави¬
сящим от воли, сознания и намерений людей, а, напротив, опреде¬
ляющим их волю, сознание и намерения (к сведению для гг.
субъективистов, выделяющих социальную эволюцию из естест¬
венноисторической именно потому, что человек ставит себе созна¬
тельные „цели14, руководствуется определенными идеалами) » 36*85.
Другими словами, законы истории общества суть тоже объектив¬
ные законы, включенные, как звено, в совокупность законов дви¬
жущейся материи. В этом смысле они — естественноисторические
законы. Однако из этого отнюдь не вытекает голое тождество зако¬
нов, которым «подчинены» качественно различные группы явле¬
ний объективного мира. Общество есть часть природы: оно не
супра 86-натуральная, не «сверхъестественная» категория. Но в то
же время оно в известном смысле не только отлично от природы,
но и противостоит ей: это такой «составной элемент» природы,
который активно приспособляется к ней, приспособляя ее к себе,
подчиняя ее, овладевая ее законами, изменяя ее через и посредст¬
вом процесса производства, производственной практики, порожда¬
ющей процесс теоретического познания природы, в свою очередь
опосредствующий материальный процесс труда. Поэтому разные
фазы развития материи и разные, качественно отличные, формы ее
движения имеют и свои отличные законы, свою специфическую
научную проблематику. Здесь есть налицо специфичность объек¬
тивных законов, относительная их особность, а не абсолютный
разрыв, предлагаемый идеалистами, для которых человек выпры¬
гивает из системы объективных закономерностей, подлежит исклю¬
чительному ведению телеологии и даже сам диктует внешнему
миру его законы. Качественные особенности закономерностей, но
в пределах объективных закономерностей материального мира;
смена одних закономерностей другими, более сложными, по мере
того, как мы идем по пути исторического развития материальных
форм, от простых к более сложным, со все более богатым содержа¬
нием и нарастанием все новых «моментов» — такова точка зрения,
адекватная действительности 37*.
Но из того обстоятельства, что животный мир отличается от
человеческого общества, хотя последнее есть продукт историче¬
ского развития этого животного мира; из того обстоятельства, что
органический мир отличается от неорганического, хотя он есть
тоже его историческое порождение, не вытекает, однако, что не
существует всеобщих связей всех явлений, всеобщих законов дви¬
36* Н. Ленин, Что такое друзья народа, Сочинения, т. 1, 2-е изд., стр. 94.
37* См. Ф. Энгельс, Диалектика природы, passim. О соотношений законов биологии
и истории см. также письма Энгельса к Лаврову 87.
279
жущейся материи. Мир есть единство в многообразии и многообра¬
зие в единстве. Многообразие его раскрывается в специфических
законах его различных качественных форм. Его единство вскры¬
вается законами материалистической диалектики, которые явля¬
ются самыми общими законами бытия и становления, законами,
которые неразрывно связаны со всем многообразием специфиче¬
ских связей и закономерностей.
Дарвинизм есть биологическая теория, имеющая огромное
значение для всего мировоззрения. Впервые ею были вскрыты
объективные законы развития органического мира. Впервые про¬
цесс развития этого мира был понят как естественноисториче¬
ский процесс. Впервые были вскрыты причинные основы целесо¬
образности в природе, загадка, которая до тех пор иллюзорно
«разрешалась» апелляцией к мудрости и планам творца-вседержи¬
теля. Впервые человек как биологический вид сам был понят как
продукт исторического развития. Но биологический вид — «чело¬
век», «homo sapiens» — сам исторически трансформируется ъ про¬
изводящее человеческое общество. Закономерности развития вида
трансформируются в закономерности историко-общественного
развития. Качественно особым продолжением истории вида явля¬
ется история общества в чередовании его конкретных экономиче¬
ских формаций. Таким образом между дарвинизмом и марксизмом
неизбежно возникает особая связь, диктуемая связью объектов по¬
знания, их исторической преемственностью и материалистической
основой метода. Теория Дарвина более или менее непосредственно
увязывается, таким образом, с теоретическими построениями Мар¬
кса. «Значительнее всего, — писал Энгельс в своей работе о Люд¬
виге Фейербахе, — три следующие великие открытия, благодаря
которым наше знание общей связи явлений природы сделало
гигантские шаги. Первое — открытие клеточки. . . Второе — отк¬
рытие закона о превращении энергии. . . Наконец, третье открытие
сделано Дарвиным» 88. Оставалось еще общество и исторический
процесс его развития. «В этой области, — продолжает Энгельс, —
предстояло сделать то же, что и в области понимания внешней
природы, — устранить искусственно созданную связь явлений и
найти действительную. Эта задача в конце концов должна была
привести к открытию всеобщих законов движения, господствую¬
щих в истории человеческого общества» 38*89. Эти «всеобщие
законы» движения общества были открыты Марксом в его теории
исторического материализма. Но Маркс этим не ограничился: он
создал, с одной стороны, на базе развития классической немецкой
философии, новую форму материализма, диалектический материа¬
лизм, этот гениальнейший синтез синтезов; с другой — он вскрыл
частные законы движения определенной общественной формации,
«капиталистического способа производства», где с невиданной в
истории идей прозорливостью предсказал неизбежное превращение
капитализма в социализм через социалистическую революцию
38* Ф. Энгельс, Людвиг Фейербах. Курсив наш. — Н. Б.
2811
и диктатуру пролетариата. То обстоятельство, что марксизм есть
грандиознейшее и самое величественное построение, какое только
знала мировая история; то обстоятельство, что дарвиновская теория
лежит на линии общей концепции марксистского материализма, —
делает необходимым включение этой теории в общее мировоззре¬
ние пролетариата. Но это включение отнюдь не означает «прия¬
тия» дарвинизма в его «химически чистом виде». Выше мы видели,
что дарвинизм носит на себе родимые пятна своего социального
генезиса. Его теологические привески есть механически прилеп¬
ленные побрякушки, страха ради иудейска помещенные на стра¬
ницах дарвиновых работ: весь дух теории и даже все ее буквы
вопиют против этого насильственного бесплатного приложения.
Иначе обстоит дело с толкованием эволюции, как только непрерыв¬
ного процесса. «Natura non facit saltus» 90, есть не случайная фор¬
мула у Дарвина. На это Дарвину указывал еще Huxley 91, который,
прочтя впервые «Происхождение видов», писал автору: «Что каса¬
ется Вашей доктрины, то я готов взойти на костер для поддержа¬
ния главы IX и большей части глав X, XI и XII». . . И далее,
перечисляя свои критические замечания, он прибавляет: «Во-пер¬
вых, Вы создали себе ненужную трудность, принимая так, без
оговорок, Natura non facit saltus. . .» 39*. Здесь у Дарвина налицо
либерально-буржуазная трактовка эволюции, которая является
истоком самых вульгарных последующих «эволюционистских»
построений. Эту сторону дарвинизма необходимо подвергнуть
остракизму. Таким образом, в своем очищенном и освобожденном
от скверны виде дарвинизм включается в наше мировоззрение, что
налагает на нас обязанность дальнейшей разработки проблем био¬
логии при сознательном (а не стихийном) применении метода
диалектического материализма.
4. ДАРВИНИЗМ, МАРКСИЗМ, СОВРЕМЕННОСТЬ
Дарвинизм вырос из практики. Но, выросши из практики
в мощное теоретическое построение, он сделался рычагом дальней¬
шего практического действия. Его значение во всем потоке обще¬
ственно-исторической жизни развивалось по двум главным руслам:
мировоззренческому, идеологическому, непосредственно связан¬
ному с практикой теоретической классовой борьбы, и производ¬
ственно-техническому, непосредственно связанному с борьбой эко¬
номических общественных укладов, имевших, разумеется, своих
классовых носителей. Через полстолетие после смерти великого
биолога в корне изменилась вся историческая картина: другие
сочетания экономических формаций, другое соотношение классо¬
вых сил, иные всемирно-исторические проблемы, иные масштабы,
иные идеологии. Буржуазия в значительной мере перестала быть
носителем технического прогресса и адекватного ему рациональ¬
39* См. А. Некрасов, Борьба за дарвинизм, стр. 49—50.
281
ного познания. Она уже ни в какой мере не ведет борьбы с идео¬
логическим средневековьем: наоборот, она, кликушествуя против
атеизма пролетариата, сама развивает — по всему фронту идео¬
логии — телеологические и теологические тенденции. С другой
стороны, впервые в истории пролетариат как господствующий
класс, класс-диктатор, имеет свой собственный экономический
уклад, строящийся социализм. Поэтому, если ранее дарвинизм,
включенный в общую цепь марксистского мировоззрения, играл
роль тарана против теологии, то теперь, главным образом через
генетику, он имеет для рабочего класса практическое значение
и по линии производства. «В отличие от XIX в. исследователь
подходит ныне к проблеме происхождения организмов прежде
всего как экспериментатор, как инженер. . . Мы ставим перед собой
совершенно конкретную, больше того, утилитарную задачу овла¬
деть этапами формообразования, строительным материалом для
того, чтобы на основе его развертывать творческую работу биолога
по созданию видов и форм по произволу» 40*. Огромные задачи
социалистического строительства при соответствующих материаль¬
ных предпосылках дают всей научной работе невиданную базу
и невиданные возможности.
В области теоретической буржуазия переживает кризис исклю¬
чительной остроты. Идет атака на самые основы рационального
познания: громится принцип причинности, объявляется упразд¬
ненным детерминизм, устарелой — идея объективной закономер¬
ности вообще. Всерьез развивается — через многоразличные
формы идеализма — тяга к мистике, магии, «парафизике», «аст¬
ральным телам», таинственным «эманациям духа». Блестящие
успехи физики (радиоактивность, квантовая теория и т. д.) наты¬
каются на ограниченные методы познания и стремятся как бы
замереть, передвигая мысль в область метафизики худшего сорта.
Эддингтон 92 прокламирует конец детерминизма, Эйнштейн объ¬
являет пространство единственной реальностью, Дирак 93 впадает
в прямую мистику. В области биологии свирепствует витализм 94
всех видов и оттенков, быстро перерастая в откровенную теологи¬
ческую апологетику. Известный дарвинист Ludwig Plate не гну¬
шается «прилагать» биологические законы к обществу в целях
грубо-империалистической политики и вовне и внутри страны,
объявляя религию «высшим добром» и обосновывая милитаризм
тем, что «die ganze Natur ist militaristisch» («вся природа милита-
ристична»). Венский биолог Шнейдер объявляет галлюцинации
«высшей реальностью», говорит о «духовном продолжении суще¬
ствования» («spirituelle Fortexistenz») человека за гробом. «Со¬
циальные дарвинисты», исходя из неравенства биологических
расовых типов, стремятся придать ему характер вечного закона
и обречь неарийцев на перманентное пребывание в рабах, одно¬
40* «Достижения и перспективы в области прикладной ботаники, генетики и селек¬
ции», Ленинград 1929, статья Н. И. Вавилова «Проблемы происхождения куль¬
турных растений в современном понимании», стр. 1—2.
282
временно обрекая пролетариат на бесконечную эксплуатацию ad
majorem gloriam 95 «органической теории». «Арийская», «тевтон¬
ская», «белорасовая» разнузданность доходит до крайних границ
и до своеобразной циничной откровенности. Фашизм, так назы¬
ваемые «фундаменталисты» в САСШ и другие аналогичные тече¬
ния идут в одну ногу с откровениями Davenport’a 96, East’a97,
Lundborg’a 98, Lenz’a " и других теоретиков современного обску¬
рантизма. Таким образом, по отношению к дарвинизму, с одной
стороны, мы имеем его полное отрицание: Driesch 10°, столп и ут¬
верждение виталистической истины, объявляет его сплошным и
смешным заблуждением; с другой — «социальные дарвинисты»
«прилагают» закон естественного подбора к обществу, биологи-
зируя социальные явления и объявляя биологически устойчивыми
преходящие категории капиталистического общества. И в том и
в другом случае перед нами — идеологическая реакция. Только
марксистский синтез обеспечивает прогрессивную функциональ¬
ную роль великому творению Дарвина.
Не иначе обстоит дело с другим руслом практического воздей¬
ствия дарвинизма. Колоссальные технические успехи конца прош¬
лого столетия и начала нынешнего не подлежат сомнению. Сам
Дарвин писал еще:
«Не во власти человека изменить существенные условия жизни; он не может
изменить климат страны; он не прибавляет никаких новых элементов к почве;
по он может перенести животных или растения из одного климата в другой,
с одной почвы на другую; он может дать им пищу, которою они не питались в своем
естественном состоянии. . .» 41*
Это явная ограниченность, продиктованная ограниченностью
современной Дарвину техники, ограниченностью производитель¬
ных сил. С тех пор появился легион новых пород, изменился весь
лик земли, естественный ландшафт превратился в производствен¬
ный, в штандорты качественно различной продукции, в систему
специализированных хозяйственных районов и зон. Но и здесь
общий кризис капитализма делает свое дело. Он подрывает корни
дальнейшего технического прогресса, он создает антитехническую
идеологию, реакционную до мозга костей. В то же время в стране
строящегося социализма создаются основы громадного расцвета
технической культуры. Здесь впервые практически можно ставить
вопросы о рациональном размещении производительных сил, о пла¬
номерной специализации районов, о распределении животных
и растительных пород, о гигантских мелиорациях, о селекционной
практике в масштабах громадных пространственных зон, о науч¬
ном использовании ряда факторов и их комбинаций с точки зрения
оптимальных результатов. Генетика, селекция, зоо- и фитотехни¬
ка, опытные поля, гигантские экспериментальные базы и новые,
невиданные возможности практической реализации теоретических
достижений — все это пролетариат подымает на щит. Дарвинизм
4|* Ч. Дарвин, Прирученные животные и возделанные растения, т. I, Петербург
1868, стр. 2. Курсив наш. — Н. Б.
283
становится, таким образом, зоо- и фитоинженерией в общественном
масштабе. Будучи включен в марксистское мировоззрение, он
функционирует одновременно и как пожиратель теологии и телео¬
логии, как таран против виталистического мракобесия современ¬
ной буржуазии, как самострел против «социального дарвинизма»,
так и в качестве научной производительной силы, непосредственно
связанной с материальным производственным процессом, превра¬
щающим сельское хозяйство в научно поставленную отрасль
социалистической промышленности.
Вокруг проблем дарвинизма идет ожесточенная борьба течений,
которая есть выражение и великих социальных конфликтов нашей
эпохи. «Сумерки богов» капиталистического режима все сгу¬
щаются, и из мрачных облаков уже начинает сочиться зловещая
кровавая роса. В полумраке этой эпохи, озаренной молниями рево¬
люции, капиталистический мир выдвигает на сцену своих новых
героев, которым уже не по плечу доспехи и латы рационального
познания, технического прогресса, социального оптимизма. Уны¬
лые воители настоящего, неудачные душегубы будущего, они ата¬
куют сейчас и дарвинизм, заменяя его мистическими концепциями,
от витализма до оккультизма включительно. Они же, не смущаясь,
проституируют теорию отбора Дарвина, «применяя» ее к социаль¬
но-историческим проблемам дня и строя самые бестиальные, самые
постыдные концепций зоологического хищничества, циничного уг¬
нетения народов, оправдания и возвеличения наиболее грязных
и кровавых сторон современного империализма. В боях — мате¬
риальных и идейных — с капиталом, грозящим гибелью всей
культуры, варварством и одичанием на долгие годы, пролетариат
берет то оружие, которое осталось ему в наследство от буржуазии.
Он очищает его от ржавчины и мобилизует его как составную часть
своих вооруженных сил. Против теологов, мистиков, кликуш —
за рациональное познание; против идеалистов — за материалисти¬
ческую диалектику; против виталистов — за очищенный дарви¬
низм; против проповедников кирки и лопаты — за технический
прогресс; против капитализма — за революцию, за строительство
социализма, за коммунизм. Так ставит сейчас вопрос история.
Знамя прогресса выпало сейчас из рук дарвиновских искусных
скотоводов и заводчиков. Оно в руках миллионных армий проле¬
тариата.
Раздел IV
ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ
ДИАЛЕКТИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА
Кризис современного капиталистического хозяйства вызвал
глубочайший кризис всей капиталистической культуры: кризис
в отдельных дисциплинах, кризис в теории познания, кризис миро¬
воззрения, кризис мироощущения. В такой исторической обста¬
новке вопрос о соотношении между теорией и практикой точно
так же стал одной из самых острых проблем, и притом как вопрос
и теории и практики одновременно. Поэтому следует разобрать
проблему с разных сторон: а) как проблему теории познания,
б) как проблему социологии, в) как проблему истории, г) как
проблему современной культуры, наконец,д) интересно проверить
соответствующие теоретические концепции на гигантском опыте
революции и е) дать известный прогноз.
1. ТЕОРЕТИКО-ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ
ПРОБЛЕМЫ
Кризис современной физики, а равно и всего естествознания
плюс так называемые науки о духе (Geisteswissenschaften)
поставили в упор с новой силой основные вопросы философии:
вопрос об объективной. реальности внешнего, независимого от
познающего субъекта, мира и вопрос о его познаваемости (resp.1
непознаваемости). Почти все философские школы, от теологизи-
рующей метафизики до авенариусовско-махистской философии
«чистого описания» и подновленного «прагматизма», за исклю¬
чением диалектического материализма (марксизма), исходят из
положения, считающегося неопровержимым: «мне» «даны» только
«мои» «ощущения» Это положение, наиболее ярким выразите-
'* См. Ernst Mach. Analyse dLer Empfindungen; он же, Erkenntnis und Irrtum;
K. Pearson, The Grammar of Science, London rl90CT; TV. Bergson, L’evolution
creatrice, Paris, F. Alcan, 1907; W James, Pragmatism, New-York 1908; он же.
The varieties of religious experience, London 1909; H. Vaihinger, Die Philosophic
des Als-Ob., Berlin 1911; H. Poincare, La Science et 1’Hypothese, Paris, E. Flam-
marion, 1908. В этом же кругу идей вращается «логистика» В. Russel’n. Из но¬
вейшей литературы сюда относятся работы Ph. Frank’a, М. Schlick’a, В. Саг-
пар’а и др. Даже почти-материалист Study исходит из приведенного в тексте
положения; ср. его «Die Realistische Weltansicht und die Lehre vom Raume»,
2. umgearbeitete AufL I. Teil, Das Problem der Aussenwelt, Verl. Vieweg u. Sohn,
1923.
285
лем которого был еще епископ Berkeley 2*2, совершенно напрасно
возводится в новое теоретико-познавательное евангелие. Когда,
например, М. Schlick 3 на этом базисе строит «совершенно окон¬
чательный» (durchaus endgultige) поворот в философии 3*, это
звучит наивно. Даже R. Avenarius 4* считал нужным подчеркнуть
всю шаткость этой исходной «аксиомы». Между тем берклиан-
ское положение разгуливает сейчас по всем большим дорогам
современной философии и укоренилось в communis doctorum opinio
с прочностью народного предрассудка. Однако оно не только
уязвимо: оно не выдерживает серьезной критики. Оно дефектно
с разных сторон: поскольку в нем содержатся «мне» и «мои»,
поскольку в нем содержится понятие «даны» и, наконец, поскольку
речь идет «только об ощущениях». В самом деле, лишь в случае
первозданного Адама, только что сфабрикованного из глины
и впервые увидавшего, опять-таки впервые раскрытыми глазами,
райский пейзаж со всеми его атрибутами, можно было бы выдви¬
гать данное положение. Любой эмпирический субъект всегда
выходит за пределы «чистого» чувственного «сырья»: его опыт,
являющийся результатом воздействия внешнего мира на познаю¬
щего субъекта в процессе его практики, стоит на плечах опыта
других людей. В его «я» всегда содержится «мы». В порах его
ощущений уже сидят продукты опосредствованного знания
(внешним выражением этого является речь, язык и адекватные
словам понятия). В его индивидуальном опыте заранее включены
и общество, и внешняя природа, и история, т. е. общественная
история. Таким образом, теоретико-познавательные робинзонады
так же мало уместны, как робинзонады в «атомистическом» обще¬
ствоведении XVIII столетия. Но критикуемое положение дефектно
не только со стороны «мне», «мои», «только ощущения». Оно
дефектно и со стороны «даны». Разбирая книгу А. Вагнера,
Маркс писал:
«. . .у профессора-доктринера отношения человека к природе с самого начала
выступают не как практические отношения, т. е. основанные на действии,
а как теоретические. . . но люди никоим образом не начинают с того, что «стоят
в теоретическом отношении к предметам внешнего мира». Как и другие живот¬
ные, они «начинают с того, что едят, пьют и т. д., т. е. не «стоят» в каком-нибудь
отношении, а активно действуют, при помощи действия овладевают извест¬
ными предметами внешнего мира и таким образом удовлетворяют свои потреб¬
ности (они, следовательно, начинают с производства)»5*4.
Следовательно, критикуемое положение неправильно и потому,
что оно выражает спокойно — пассивно — созерцательную точку
2* George Berkeley, Treatise concerning the Principles of human Knowledge,
vol. I, of Works, ed. by Fraser, Oxford 1871.
3* Moritz Schlick, Die Wende der Philosophic, «Erkenntnis», В. 1, Heft 1. «Ich bin
namlich iiberzeugt, dass wir sachlich berechtigt sind, den unfruchtbaren Streit
der Systeme als beendigt (! — N. B.) anzusehen», S. 5.
4* B. Avenarius, Kritik der reinen Erfahrung, В. 1, Leipzig 1888, S. VII, u. VIII.
5* К. Маркс, О книге Адольфа Вагнера. Впервые опубликовано в «Архиве
К. Маркса и Ф. Энгельса», кн. V, стр. 387—388,.Москва 1930. Курсив Маркса.
286
зрения, а не активную, не действенную, не точку зрения чело¬
веческой практики, что единственно соответствует объективной
действительности. Итак, пресловутая «неопровержимая» теоре¬
тико-познавательная «аксиома» должна пасть. Ибо она категори¬
чески противоречит объективной действительности. Ибо она так же
категорически противоречит всей человеческой практике. 1) Она
индивидуалистична и ведет непосредственно к солипсизму; 2) она
антиисторична; 3) она квиэтистична 5. Поэтому она должна быть
отвергнута со всей решительностью.
Чтобы не было недоразумений: мы целиком стоим на той
точке зрения, что чувственность, чувственный опыт и т. д.,
имеющие своим источником материальный мир, существующий
вне нашего сознания, есть исходный пункт, начало познания.
Именно отсюда началось философское восстание Фейербаха про¬
тив гнета идеалистических абстракций и панлогизма Гегеля.
Разумеется, индивидуальные ощущения суть факт. Но истори¬
чески нет абсолютно беспримесного индивидуального ощущения
вне воздействия внешней природы, вне воздействия других лю¬
дей, вне элементов опосредствованного знания, вне историче¬
ского развития, вне индивидуума как продукта общества, и притом
общества, активно борющегося с природой, производящего об¬
щества. А в разбираемой «аксиоме» важна ее логическая «чис¬
тота». Если исчезает последняя, исчезает вся «аксиома». Выстав¬
ленные нами аргументы суть поэтому действительные аргу¬
менты.
Уже из приведенного видно, какую огромную роль играет
проблема теории и практики с точки зрения гносеологии.
К разбору этой темы мы и переходим.
Прежде всего следует отметить, что и теория и практика
суть деятельность общественного человека. Если рассматривать
теорию не как застывшие «системы», а практику — не как готовые
продукты, т. е. не как «мертвый», застывший в вещах труд,
a in actu 6, то перед нами будут два вида трудовой активности,
раздвоение труда на труд умственный и физический, «духов¬
ный» и «материальный», теоретическое познание и практическое
действие. Теория есть аккумулированная и конденсированная
практика, поскольку она обобщает практику материального труда,
является качественно особым и специфическим продолжением
материального труда; она сама есть качественно особая теорети¬
ческая практика, поскольку она деятельна (ср., например,
эксперимент), практика, обработанная мышлением. С другой сто¬
роны, практическая активность использует теорию, и постольку
сама практика — теоретична. Реально мы имеем во всяком классо¬
вом обществе разделенный труд и, следовательно, противоре¬
чие между умственным и физическим трудом, т. е. противоречие
между теорией и практикой. Но, как всякое разделение труда,
и здесь оно является живым единством противоположностей.
Действие переходит в познание. Познание переходит в действие.
Практика толкает вперед познание. Познание оплодотворяет прак¬
287
тику 6*. И теория и практика являются моментами в совокупном
процессе «воспроизводства общественной жизни». Чрезвычайно
характерно, что издревле задается вопрос: «как возможно позна¬
ние?» Но не задается вопрос: «как возможно действие?» Есть
«гносеология». Но никаким ученым мужам еще не приходило
в голову сочинять какую-либо особую «праксеологию». Между
тем одно переходит в. другое, и еще Ф. Бэкон7 совершенно
резонно говорил о совпадении знания и могущества и взаимо¬
зависимости между законами природы и практическими нор¬
мами7*. Таким образом, практика вторгается в теорию познания,
теория включает практику, действительная гносеология, т. е. гно¬
сеология, которая исходит из единства (не тождества!) теории и
практики, включает практический критерий, который становится
критерием истинности познания.
Относительная социальная разорванность теории и практики
есть база для^ отрыва теории познания от практического дей¬
ствия или для конструирования сверхопытной теории как квали¬
фицированного бесплатного приложения к обычным и земным
формам человеческого знания $*. У Гегеля в сугубо идеалистиче¬
ской форме дано единство теории и практики, единство теорети¬
ческой и практической идеи как познания 9*, единство, которое
преодолевает однородность (Einseitigkeit) теории и практики,
6* «Теоретическая способность начинает с налично сущего, данного, внешнего и
превращает его в свое представление. Практическая же способность начинает,
напротив, с внутреннего определения. Последнее называется решением, наме¬
рением, задачей. Затем внутреннее она превращает в действительное и внешнее,
т. е. дает ему наличное бытие. Этот переход от внутреннего определения к внеш¬
ности называется деятельностью». «Деятельность вообще есть соединение
внутреннего и внешнего. Внутреннее определение, с которого она начинается,
как чисто внутреннее должно быть снят? в своей форме и стать чисто внеш¬
ним. . . Наоборот, деятельность есть также и снятие внешнего, как оно дано
непосредственно. . : Вид внешнего делается иным. . .» [Г. В. Ф. Гегель, Введение
в философию (Философская пропёдертика). Пер. С. Васильева, изд. Тимиряз.
инет., Москва 1927, § 8 и 9, стр. 30].
7* Francis Bacon, The philosophical Works, ed. by John M. Robertson, London
1905; «Human knowledge and human power meet in one; for where the cause
is not known the effect cannot be produced. Nature to be commanded must be
obeyed; and that which in contemplation is as the cause is in operation as the rule»
(p. 259). По-латыни: «Scientia et Potentia humana in idem coincidunt, quia
ignoratio causae destituit effectum.. Natura enim non nisi parendo vincitur.
Et quod in Contemplatione instar causae est, id in Operatione instar Regulae
est» 8 (Franc. Baconis de Verulamio, Novum Organum Scientiarum. Apud Adria-
num Wiingaerde et Franciscum Moiardum, 1645, p. 31).
8* Ср. Маркс и Энгельс, Фейербах (идеалистическая и материалистическая точка
зрения). «Архив Маркса и Энгельса», кн. I, стр. 221: «Разделение труда
становится действительно разделением труда лишь тогда, когда наступает
разделение материального и духовного труда. С этого момента сознание может
действительно вообразить себе, что оно нечто иное, чем сознание существующей
практики. С того момента, как сознание начинает действительно представлять
что-нибудь, не представляя чего-нибудь действительного, с этого момента оно
оказывается в состоянии освободиться от мира и перейти к образованию
«чистой теории», теологии, философии, морали и т. д.» 9.
9* «Die Idee als Erkennen, welches in der gedoppelten Gestalt der theoretischen
und def praktischen Idee erscheint» (Neg$l, Wissenschaft der Logik, 391, VI,
§ 215) ,0.
288
взятых раздельно, единство именно в теории и познании 10*.
У Маркса мы находим материалистическое (и диалектическое
одновременно) учение о единстве теории и практики, о примате
практики и о практическом критерии истины в теории познания.
Таким образом, Маркс дал замечательный философский синтез,
перед которым потуги современного прагматизма с его
теологическими и идеалистическими вывертами, сверхискус¬
ственные и вымученные конструкции фикционализма и т. д.
кажутся детским лепетом.
Взаимодействие между теорией и практикой, их единство раз¬
вивается на основе примата практики:
1) исторически: науки «вырастают» из практики, «произ¬
водство идей» отдифференцировывается от «производства вещей»;
2) социологически: «общественное бытие определяет собой
общественное сознание»; практика материального труда есть
постоянная «force motrice» 1Г всего общественного развития;
3) гносеологически: практика воздействия на внешний мир
есть первичная «данность». Из этого следуют крайне важные
выводы.
В исключительных гениальных «тезисах» Маркса о Фейербахе
мы читаем:
«Die Frage, ob dem menschlichen Denken gegenstandliche Wahrheit zukomme —
ist keine Frage der Theorie, sondern eine praktische Frage. In der Praxis
muss der Mensch die Wahrheit, d. h. Wirklichkeit und Macht, Diesseitigkeit seines
Denkens beweisen. Der Streit liber die Wirklichkeit oder Nichtwirklichkeit des
Denkens, — das von der Praxis isoliert ist, -ist eine rein scholaslische Frage»
(II тезис).
«Die Philosophen haben die Welt nur verschieden interpretiert'. es kommt
darauf an, sie zu vetrandern’ (XI тезис) l2.
Проблема внешнего мира ставится здесь как проблема его
преобразования. Проблема познания внешнего мира — как интег¬
ральная часть проблемы преобразования. Проблема теории —
как практическая проблема.
Практически — а следовательно, и гносеологически — внеш¬
ний мир «дан» как объект активного воздействия общественного,
исторически развивающегося человека. Внешний мир имеет свою
историю. Историчны отношения, складывающиеся между субъек¬
том и объектом. Историчны формы этих отношений. Исторична
сама практика и теория, формы активного воздействия и формы
познания, «способы производства» и «способы представления».
Вопрос о бытии внешнего мира категорически излишен, ибо
ответ уже налицо, ибо внешний мир «дан» так же, как «дана» сама
практика. Именно поэтому в практической жизни нет охотников
до солипсизма, нет агностиков, нет субъективных идеалистов,
следовательно, гносеология, включающая праксеологию, гносеоло¬
гия, которая есть праксеология, исходным пунктом должна иметь
реальность внешнего мира не как фикцию, не как иллюзию, не
10* В. И. Ленин, Конспект «Науки и логики», Ленинский сборник, IX, стр. 270.
19 Академик Н. И. Бухарин 289
как гипотез у, а как основной факт. Именно поэтому Boltzmann13
заявлял с полным основанием, что предпосылка о нереальности
внешнего мира есть «die grdsste Narrheit, die ein Menschengehirn
je ausgebriitet hat» 14: она противоречит всей практике челове¬
чества и*. Э. Мах же в «Анализе ощущений» считает с научной
(а не практической) точки зрения недопустимым вопрос о реаль¬
ности мира (есть ли он на самом деле или это иллюзия, сон),
ибо «и самый несообразный сон есть факт, не хуже всякого
другого» 12*. Демонстративный характер эта «теория познания»
приобрела у Vainhinger’a 15, возведшего фикцию в познаватель¬
ный принцип и «систему» 13*. Эту своеобразную сомнамбулисти-
ческую гносеологию провидел еще Кальдерон 16.
? Que es la vida? Un frenesi.
? Que es la vida? Una illusion.
Una sombra, una ficcion,
Y el mayor bien es pequeno,
Que toda la vida es sueno,
Y los suenos sueno son.
Что жизнь? Безумие, ошибка.
Что жизнь? Обманность пелены.
И лучший миг есть заблужденье,
Раз жизнь есть только сновиденье,
А сновиденья — только сны ,4*.
Практика есть действительный прорыв в действительность,
выход за пределы субъекта, проникновение в объект, «очелове¬
чение» природы, ее изменение. Практика есть опровержение
агностицизма, процесс превращения «вещей в себе» в «вещи для
нас», лучшее доказательство адекватности мышления, его —
исторически, как процесс понимаемой — истинности. Ибо если
объективный мир изменяется через практику и согласно практике,
которая включает теорию, то это значит, что практика прове¬
ряет истинность теории; это значит, что мы знаем в известной
степени (и все больше узнаем) объективную реальность, ее
качества, ее свойства, ее закономерности. Поэтому факт тех¬
нологии, как уже отмечал Энгельс в «Анти-Дюринге» 1 *17, опро¬
вергает кантианский агностицизм, это, по выражению Гегеля,
«ничтожное учение» 16*. Если К. Пирсон в «Грамматике науки»
модернизирует известную платоновскую пещеру, заменяя ее теле¬
фонной станцией, а бледные тени платоновских идей — телефон¬
ными сигналами, то он демонстрирует свое собственное пред¬
ставление о пассивно-созерцательном характере познания. Дей¬
ствительный субъект, т. е. общественный и исторический человек,
1'* Boltzmann, Populare Schriften, 1905.
,2* Е. Mach, Analyse der Empfindungen.
13* H. Vaihinger, Die Philosophic des Als-Oh. System der theoretischen, praktichen
und religidsen Fiktionen der Menschhe it auf Grund eines idefidistischen Positivis-
mus, Berlin 1911; S. 91: «Dass die Materie eine solche Fiktion sei, ist heutzutage
eine allgemei.ne-Ueberzeugung der denkenden Kopfe».
I4* Las Gomedias del celebre poeta espanol Don Pedro Calderon de la Barca, Zuickavia.
Libreria de los hermanos Schumann, 1918.
15* F. Engels, Herrn Eugen Duhrings Umwalzung der Wissenschaft.
16* «. . .Что мы не знаем истины и что нам дано знать одни случайные и преходя¬
щие, т. е. ничтожные, явления, — вот то ничтожное учение, которое делало и
делает наиболее шума и которое господствует теперь в философии» (Гегель,
Энциклопедия философских наук, ч. I, речь 22/Х 1818 г., Москва 1929, стр. 15).
290
ни в малой степени не похож ни на телефониста Карла Пирсона,
ни на наблюдателя платоновских теней. Он также ни в малой
степени не походит на того стенографа, выдумывающего «удоб¬
ные» значки скорописи, в какового его хотят превратить философ¬
ствующие математики и физики (В. Russel, Wittgenstein, Frank,
Schlick и др.). Ибо он преобразует активно мир. Он изменил лицо
всей земли. Живя и работая в биосфере 17*, общественный
человек в корне переделал поверхность планеты: физический
ландшафт все более превращается в штандорт какой-либо отрасли
промышленности или сельского хозяйства, искусственная мате¬
риальная среда заполнила пространство, гигантские успехи тех¬
ники и естествознания налицо, радиус познания с прогрессом
точных измерительных приборов и новых методов исследования
крайне удлинился: мы уже взвешиваем планеты, изучаем хими¬
ческие их составы, фотографируем невидимые лучи и т. д. Мы
предсказываем объективные изменения мира, и мы изменяем мир.
Но это немыслимо без действительного знания. Простая симво¬
лика, стенограмма, система значков, фикций не может служить
орудием объективных изменений, производимых субъектом 18*.
Познание, рассматриваемое исторически, есть все более и более
адекватное отражение объективной действительности. Основным
критерием истинности познания является поэтому критерий его
адекватности, его соответствия объективной действительности.
Инструментальный критерий истины не противоречит этому кри¬
терию, а совпадает с ним, если только речь идет об инструменте
для практики общественного человека, преобразующего объек¬
тивный мир («revolutionare Praxis» 19 у Маркса, «umwalzende
Praxis» 20 у Энгельса), а не о любой индивидуальной «практике»
любого пивного филистера. Поэтому «инструментальный крите¬
рий» прагматизма (Бергсон, близкий к прагматизму, В. Джемс 21
и др.) должен быть со всей решительностью отвергнут: Джемс
подводит под практику молитву, «опыт» религиозного экстаза
и т. д.; сомневаясь в существовании материального мира, он
совсем не сомневается в существовании бога, как, впрочем, и мно¬
гие сторонники так называемого «научного мышления» (A. S. Ed¬
dington, R. A. Millican 22 и др.) 19*. Критерий экономии мыш-
,7* См. акад. В. Вернадский, Биосфера, Ленинград 1926
,8* Характерно для современных физиков и математиков следующее суждение
Ph. Frank 18: «Wir sehen, bei keiner Art von solchen Problemen handelt es sich
darum, eine «Uebereinstimmiing zwischen Gedanken und Objekt», wie die Schul-
philosophie sagt, hervorzubringen, sondern immdr nur, um die Erfindung eines
Verfahrens, das geignet ist, mit Hilfe eines geschickt gewahlten Zeichensystems
Ordnung in unsere Erlebnisse zu bringen und dadurch uns ihre Beherrschung zu
erleichtern» (Ph. Frank, Was bedeuten die gegenwartigen physikalischen Theorien
fur die allgemeine Erkenntnislehre? «Erkenntnis», В. I, Heft 2—4, S. 134—135).
19* «God is real since he produces real effects’ (517). «1 believe the pragmatic way
of taking religion to be the deeper way. . . What the more characteristically,
divine facts are, apart from the actual inflow of energy in the faith-state and the
prayer-state, I know not, but the over-belief on which 1 am ready to make my
personal venture is that they exist» (519) 23 (William James, The varieties of
religious experience, London 1909). Ср.- также «Pragmatism», p. 76. Study
19*
291
ления никак не может служить критерием, ибо самая экономия
может быть установлена лишь post factum; взятая же в своей
изолированности как голый принцип познания в себе, она озна¬
чает априорную ликвидацию сложности мышления, т. е. его заве¬
домую неправильность. Таким образом, «экономия» превращается
в собственную противоположность. «Мышление человека тогда
„экономно14, когда оно правильно отражает объективную истину,
и критерием этой правильности служат практика, эксперимент,
индустрия» 20* 25.
Мы видим, следовательно, что современные капиталистиче¬
ские теории познания либо вообще не ставят вопроса о практике
(кантианство; ср. Н. Cohen, Logik der reinen Erkenntnis, 1902,
S. 12; «Wir fangen mit dem Denken an. Das Denken darf keinen
Ursprung haben ausserhalb seiner selbst» 26), либо трактуют
эту практику в пиквикском смысле, отрывая ее от материального
мира или от «высших» видов познания (прагматизм, конвен¬
ционализм, фикционализм и т. д.). Единственно верную позицию
занимает здесь диалектический материализм, отвергающий все
виды идеализма и агностицизма и преодолевающий ограничен¬
ность механического материализма (его антиисторизм, его анти-
диалектичность, его непонимание проблемы качества, его созерца¬
тельный «объективизм» и т. д.).
2. ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА
С СОЦИОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ.
ИСТОРИЧЕСКИЕ ФОРМЫ ОБЩЕСТВА
И СВЯЗЬ ТЕОРИИ С ПРАКТИКОЙ
Диалектический материализм как метод познания, применен¬
ный к общественному развитию, создал теорию исторического
материализма. Обычное представление о марксизме — это пред¬
ставление о нем как о разновидности механического, естественно¬
научного материализма типа учений французских просветителей
XVIII в. или Бюхнера— Молешотта . Это в корне неверно, ибо
он весь построен на идее исторического развития, чуждой гипер¬
трофированному рационализму просветителей 2I*. Вопрос о теории
вообще дблжен быть поставлен — как это вытекает из предыду-
(1. с., 65, Fussnote) правильно замечает: «Ег (Vaihinger. — Н. Б.) verurteilt den
Pragmatismus meretrix theologorum. Ich hatte den Pragmatismus «die Leib- und
Magenphilosophie des banalen Nutzlichkeitsmenshen «genannt» 24.
20* В. И. Ленин, Материализм и эмпириокритицизм.
21 * Характерно, что, несмотря на это, многочисленные «опровержения» марксизма
систематически исходят из предпосылки о механическом характере диалекти¬
ческого материализма и его социологической стороны (теории исторического
материализма) Gm. Н. Н. Алексеев, Науки общественные и естественные
в историческом взаимоотношении их методов, ч. I. Механическая теория
общества. Исторический материализм, Москва 1912. Другие попытки углублен¬
ной критики основаны на малом знакомстве с предметом, хоть имя им —
легион.
292
щего — с точки зрения общественной теории, т. е. с точки зрения
социологии и истории.
В настоящее время все мало-мальски знакомые с фактами
ученые, все исследователи признают, что генетически теория
выросла из практики, что любая дисциплина имеет, в конечном
счете, свои практические корни 22 * * * * **. С точки зрения общественного
развития наука, теория, есть продолжение практики, но — пере¬
делывая известное изречение Клаузевица29 — «другими сред¬
ствами». Функция науки, в совокупном процессе воспроизводства
общественной жизни, есть функция ориентации во внешнем мире
и в обществе, функция расширения и углубления практики,
повышения ее эффективности, функция своеобразной борьбы
с природой, со стихией общественного развития, с враждебными
данному общественно-историческому порядку классами. Наивным
представляется положение о самодовлеющем характере науки
(«наука для науки»); оно смешивает субъективные страсти про¬
фессионального ученого, работающего в системе глубокого разде¬
ления труда, в условиях разодранного общества, где отдельные
общественные функции кристаллизуются в многоразличии типов,
психологий, страстей (по Шиллеру: наука — богиня, а не дойная
корова), с объективным общественным значением этого рода дея¬
тельности как деятельности, имеющей огромное практическое
значение. Фетишизация науки, как и фетишизация других явле¬
ний общественной жизни, и обожествление соответствующих
категорий есть извращенный идеологический рефлекс общества,
где разделение труда разрушило видимую связь общественных
функций, отъединив их в сознании своих агентов как абсолютные
и суверенные ценности. Между тем любая — даже самая абст¬
рактная — дисциплина имеет совершенно определенное-жизнен¬
ное значение в ходе исторического развития. Разумеется, речь
идет не о непосредственном практическом значении любого отдель¬
ного положения, например, из области теории чисел, или учения
о множествах, или теории условных рефлексов: речь идет о си¬
стемах в целом, о соответствующей деятельности, о цепи научных
22* Ср. о математике у вавилонян, египтян, греков, римлян, китайцев, индийцев
и т. д. М. Cantor, Vorlesungen uber die Geschichte der Mathematik, Lpz., Verl.
Teubner, 1907, В. I, 3 AufL, ср. также Ф. Мур (Moore), История химии, Гиз;
Отто Винер, Физика и развитие культуры, Гиз; R. Eisler, Geschichte der
Wissenschaften; A. Bordeaux, Histoire des sciences physiques, chimiques et
geologiques au XIX siecle, Paris ef Liege 1920. «Необходимо изучить последова¬
тельное развитие отдельных отраслей естествознанця. Сперва астрономия —
уже из года в год абсолютно необходима для пастушеских и земледельческих
народов. Астрономия может развиваться только при помощи математики.
Следовательно, пришлось заняться и последней. Далее на известной ступени
развития и в известных странах (поднимание воды для орошения в Египте),
а в особенности вместе с возникновением городов, крупных построек и разви¬
тием ремесел, развилась и механика. Вскоре она становится необходимой
также и для судоходства и военного дела. . . Таким образом, уже с самого начала
возникновение и развитие наук обусловлено производством» 28 (Ф. Энгельс,
Диалектика природы. Диалектика и естествознание, «Архив Маркса и Эн¬
гельса», т. II, стр. 69).
293
истин, являющихся в конечном счете теоретическим выражением
«борьбы с природой» и борьбы общественной. Активное отно¬
шение к внешнему миру, которое на чисто животной стадии
человеческого развития предполагает естественные органы людей
как вида hominis sapientis, сменяется отношением через и при
помощи «удлинения органов», т. е. при помощи «производитель¬
ных органов общественного человека» (Маркс) 30, орудий труда,
системы общественной техники. Первоначально это система есть
действительно «продолжение» органов человеческого тела23*.
Затем она усложняется и получает свои собственные принципы
движения (например, вращательные движения современных ма¬
шин). Но одновременно развивается исторически и ориентация
во внешнем мире, опять-таки при помощи искусственных позна¬
вательных орудий, орудий «духовного» труда, в гигантское коли¬
чество раз расширяющих сферу действия естественных телесных
органов и орудий ориентации. Микровесы, ватерпас-манометр,
сейсмографы, телефон, телескоп, микроскоп, ультрамикроскоп,
хроноскоп, «ступенчатые решетки» Майкельсона, электрические
термометры, болометры, фотоэлектрический элемент Эльстера
и Гейтеля, гальваноскопы и гальванометры, электрометры, при¬
боры Эренгафта и Милликэна и т. д. и т. п. — все это неизмеримо
расширяет наши природные чувственные способности, открывает
новые миры, делает возможным поступательное победное шествие
техники. Исторической иронией по адресу размножившихся агно¬
стиков, совершенно не понимающих ценности опосредствован¬
ного знания и сводящих весь познавательный процесс к произ¬
водству тавтологий 24*, является тот факт, что именно электриче¬
ская природа материи есть «последнее слово» науки, ибо как
раз «электрического чувства» у нас нет. «А весь мир электричества
открылся нам тем не менее путем применения искусственных
органов чувств» 25*. Таким образом, исторически подвижными
оказались и «органы чувства», и так называемая «картина
мира», проверяемая гигантской практикой современного чело¬
вечества в целом, «картина мира», гораздо более адекватная
23* Ср. К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 155, попул. изд.: «Итак, предмет, данный
самой природой, становится органом его (рабочего. — Н. Б.) деятельности, —
органом, который он присоединяет к органам своего тела, удлиняя таким
образом, вопреки библии, естественные размеры последнего»31.
Ср. также Ernst Карр, Grundlinien einer Philosophic der Technik, Braun¬
schweig 1877, S. 42 u. ff.
24* «. . .Vielmehr glauben wir, dass nur die Beobachtung uns Kenntnis ver mittelt
von den Tatsachen, die Welt bilden, wahrend alles Denken nichts 1st als tauto-
logisches Umformen (Hans Hahn, Die Bedeutung der wissenschaftlichen Weltauf-
fassung, ins besondere fur Mathematik und Physik. «Erkenntnis», В. I, Heft 2—4,
1930, S. 97 ) 32.
Группа эмпириокритиков не понимает, что продукт познавательной дея¬
тельности качественно отличается от чувственного «сырья», подобно тому, как
сделанный паровоз качественно отличается от своих металлических частей,
хотя он из них и «сделан».
25* О. Винер, 1. с., стр. 41.
294
действительности, чем все предыдущие, и потому именно столь
плодотворная для практики.
Итак, человек исторически дан как общественный человек
(в противоположность просвещенным Робинзонам Руссо, «основы¬
вающим» общество и историю на манер шахматного клуба и при
помощи «договора»); этот общественный человек, т. е. челове¬
ческое общество, чтобы жить, должно производить. Am Anfang war
die Tat33 (в противоположность христианскому Aoyos’y: «в на¬
чале бе Слово»). Производство есть реальный исходный пункт
общественного развития 26*. В процессе производства происходит
«обмен веществ» (Маркс) между обществом и природой. В этом
активном со стороны исторического и общественного человека
процессе, материальном процессе люди находятся в определенных
отношениях друг к другу и средствам труда. Эти отношения
историчны, их совокупность образует экономическую структуру
общества. Она есть тоже историческая переменная (в противо¬
положность теориям «общества вообще», «вечному обществу»,
«идеальному обществу» и т. д.). Экономическая структура об¬
щества («способ производства») включает прежде всего отноше¬
ния между классами. На этом базисе вырастают «надстройки»:
политические организации и государственная власть, моральные
нормы, научные теории, искусство, религия, философия и т. д.
«Способ производства» определяет собой и «способ представле¬
ния»: теоретическая деятельность есть «момент» в производ¬
стве общественной жизни; ее материал дается опытом, широта
которого зависит от степени могущества над силами природы,
что определяется, в конечном счете, развитием производительных
сил, производительностью общественного труда, высотой техниче¬
ского развития; толчки идут от задач, даваемых практикой;
формирующие принципы, «способ представления» в собственном
смысле, отображают «способ производства», социально-классовую
структуру общества и его сложные запросы (идея ранга,
авторитета, иерархии, персонального бога в феодальном обществе;
идея безличной силы судьбы, стихии, безличного бога — в товарно¬
капиталистическом обществе и т. д.). Господствующие представ¬
ления суть представления господствующего класса, являющегося
носителем данного способа производства 27*
26* Это не является секретом и для некоторых современных физиков: «The physical
conditions of existence are more fundamental than the aesthetic, moral or intel¬
lectual. A child must be fed before it can be taught. A certain standart of living
above that of animals is a, preliminary condition for the development of any of
the special qualities’of human beings» (Frederic Soddy, Science and life, London,
John Murray, 1920, p. 3) 34.
27* Модный германский философ, автор «христианско-пророческого социализма»,
Max Scheier35, который ведёт отчаянную борьбу с марксизмом, заимствует
у этого последнего ряд основных положении, причем получается совершенно
невыносимая какофония мотивов. Для иллюстрации влияния марксизма на
этого католического философа приводим следующее место из его большой
работы: «Die Wissensformen und die Gesellschaft», Lpz. MCMXXVI, S. 204—205:
«So ist es nicht unrichtig, dass selbst sehr formale Arten des Denkens und der
Wahrnehmung klassenmassig verschieden geartet sind, — freilich nur in Gesetzen
295
Но подобно тому как естественноисторическое развитие
меняет формы биологических видов, историческое развитие об¬
щества, в основе своей имеющее движение производительных сил,
меняет общественно-историческую форму труда, «общественные
структуры», «способы производства», вместе с которыми меняется
и вся идеологическая надстройка, вплоть до «высших» форм
теоретического познания и мыслительных иллюзий. Движение
производительных сил, противоречие между ними и историче¬
скими формами общественного труда являются, следовательно,
причиной смены этих форм, реализуемой через классовую борьбу
(поскольку речь идет о классовых обществах) и взрыв устаревшей
общественной структуры, превратившейся из «формы развития»
в «оковы развития». Таким образом, практика материального
труда есть основная движущая сила всего процесса в целом,
практика классовой борьбы есть критически-революционная прак¬
тика общественного преобразования («критика оружием», которая
сменяет «оружие критики»), практика научного познания есть
продолженная в особых формах практика материального труда
(естествознание), управления и классовой борьбы (обществен¬
ные науки). «Классовый субъективизм» форм познания совер¬
шенно не исключает объективного «смысла» познания: в извест¬
ной мере познание внешнего мира и общественных закономер¬
ностей имеется у каждого класса, но специфические способы
представления в их историческом движении по-разному обуслов¬
ливают процесс развития адекватности познания, и движение
истории может привести к такому «способу представления»,
который станет оковами и для познания. Это бывает накануне
гибели данного способа производства и его классовых носителей.
der grossen Zahl der Faile, da ja jeder die Bildung seiner Klassenlage prinzipiell
iiberwinden kann. Zu solchen klassen massig bestimmten formalen Denkarten
rechne ich beispielweise folgende:
1. Wertprospektivismus des Zeitbewusstseins — Unterklasse; Wertprespekti-
vismus — Oberklasse.
2. Werdensbetrachtung — Unterklasse; SeinsbetraChtung — Oberklasse.
3. Mechanische Weltbetrachtung — Unterklasse; teleologische Weltbetrach-
tung — Oberklasse.
4. Realismus (Welt vorwiegend als «Widerstand») — Unterklasse; Idealis-
mus — Oberklasse (Welt vorwiegend als «Ideenreich»).
5. Materialismus — Unterklasse; Spiritualismus — Oberklasse.
6. Induktion,' Empirismus — Unterklasse; Aprioriwissen, Rationalismus —
Oberklasse.
7. Pragmatismus — Unterklasse; Intelfektualismys — Oberklasse.
8. Optimistische Zukunftsansicht und pessimistische Retrospektion — Unter¬
klasse; pessimistische Zukunftsaussicht und optimistische Retrospektion, «die
gute alte Zeit», — Oberklasse.
9. Widerspruche suchende Denkart oder «dialektische» Denkart — Unter¬
klasse, identitatssuchende Denkart — Oberklasse.
10. Milieutheoretisches /Denken — Unterklasse; nativistisches Denken —
Oberklasse» 36. '
Эта своеобразная таблица сугубо схематична, неисторична, но в ней есть
отдельные элементы верного. Впрочем, это верное не мешает Scheler’y стоять
целиком на стороне «Oberklasse» и пускаться в дебри адекватной религиозной
метафизики.
296
С этой историко-материалистической точки зрения следует
подходить и к чрезвычайно запутанному вопросу о соотношении
между теоретическими («чистыми») и прикладными дисцип¬
линами.
Здесь есть значительное количество различных решений:
а) критерием берется разница между каузальным теоретическим
рядом («Naturgesetz», закон) и телеологическим нормативным
рядом (правило, система правил, рецептура) 28*; б) критерием
берется разграничение по объекту: «чистые» науки изучают
естественную среду, данную человеку; прикладные науки — искус¬
ственную среду (машины, транспортная техника, аппаратура,
сырье и т. д.) 9*; в) критерием берется время («чистые» науки
работают на долгие сроки, забегая вперед, прикладные — обслу¬
живают «текущий момент») 30*; г) критерием берется, наконец,
степень общности («абстрактности») той или другой дисциплины.
По этому поводу следует заметить: а) по первому критерию:
телеологически излагаемые «науки» в сущности не являются
науками, они — искусства (Kiinste, «художества» по М. Ломо¬
носову) ; однако любая система норм (мы здесь не говорим об этике
и т. д.) опирается на систему объективных законов, которые
либо скрыто подразумеваются, либо прямо излагаются как тако¬
вые; с другой стороны, науки в собственном смысле слова
(«чистые науки») не являются «чистыми», ибо выбор объекта
определяется практическими, в конечном счете, целями, что,
в свою очередь, можно и должно рассматривать с точки зрения
причинной закономерности общественного развития 31 **; б) по вто¬
28* Э. Гуссерлъ, Логические исследования. Ср. М. Ломоносов, Слово о пользе
химии, Собр. соч., т. III, СПБ 1840, стр. 1.
29* Paul Niggli, Reine und angewandte Naturwissenschaft, «Die Naturwissenschaf-
ten», 19 Jahrgang, Heft 1.
30* Cm. W. Ostvald, Der energetische Imperativ. Monistische Sonntagspredigten,
I. Reihe, Lpz, 1912. S. 46, 53.
31 * Недавно еще бывшие модными попытки школы Н. Richert’a вырыть непроходи¬
мую пропасть между общественными и естественными науками логически
опираются на наивное представление, будтго> в. естественных науках, в противо¬
положность' общественным, нет «отнесения к ценности». Это «отнесение
к ценности» есть й в ёстествённых науках, поскольку речь идет о выборе
объекта. Однако телеология должна бь)ть изгнана из науки как системы теоре¬
тических положений, вскрывающих объективные закономерности, и это в рав¬
ной степени относится и к общественным и к естественным наукам. Raison
d’etre 37 риккертианского взгляда для буржуазии состоит, впрочем, в том, что
ее общественная наука быстро катится к научному небытию, превращаясь
все более в простую апологию капиталистического строя, имеющую для
гд\ Риккертов поистине выдающуюся «ценность». Что касается другого «прин¬
ципиального» различия, проводимого Rickert’oM (исторический характер об¬
щественных наук и аисторический естественных), то оно опирается на
крайнюю узость горизонта, которая подмечает историческую подвижность
некоторых общественных явлений, но не видит истории природы. В настоящее
время на смену Rickert’y идет новое течение — Dilthey, М. Webek, О. Spann,
W. Sombart, — которое провозглашает невозможность познания внешней при¬
роды («сути вещей») и полную возможность познания «смысла» («Sinn»)
общественных явлений, причем» по Зомбарту, естественные науки годны прак¬
тически, тогда как общественные науки не могут иметь практического приложе-
297
рому критерию: машиноведение, например, может быть изложено,
как «чистое», т. е. теоретически, без норм, без конструктивных
правил; однако обычно в изложении мы имеем и телеологически-
нормативный элемент; то же необходимо сказать, например,
о сопротивлении материалов, товароведении и т. д.; это не слу¬
чайно, ибо здесь самый объект («искусственная среда») есть
материальная практика; в) по третьему критерию: «длительной»
может быть и ярко практическая задача (например, проблема
воздухоплавания, как она стояла в течение ряда столетий, или —
в настоящее время — передача энергии на расстояние), задача,
которая имеет всегда и свой «чисто практический» эквивалент;
г) по четвертому критерию: «чисто теоретической» может быть
и весьма конкретная дисциплина, ибо знание разбилось на ряд
ручейков и крайне специализировалось; вряд ли, например, кому-
либо придет в голову отнести к прикладным наукам яфетиче¬
скую теорию языка, хотя и она, разумеется, связана с целым
рядом важнейших практических задач. (Здесь же следует также
отметить и относительность понятий конкретного и абстрактного.)
Итак, по-видимому, все определения дефектны. Наиболее верным
определением является сечение по признаку каузального и телео¬
логического ряда. Однако и здесь мы видим явные изъяны с точки
зрения действительных соотношений. Но все эти дефекты логи¬
ческих определений вскрывают объективную диалектику действи¬
тельности: противоречия здесь получаются потому, что есть объек¬
тивное противоречие между теорией и практикой и в то же время
их единство; есть различие их как противоположных полюсов
человеческой деятельности и в то же время их взаимопроникно¬
вение; есть их раздельное существование, как функций, как
ветвей разделенного общественного труда и в то же время их
единое бытие как моментов совокупного «производства обще¬
ственной жизни». Под покровом трудности точного размежевания
прикладных и теоретических наук бьется диалектика соотноше¬
ний между теорией и практикой, переход одного в другое, что
не укладывается — и не может уложиться — в рамки школьно¬
логических, академически-гелертерских определений. В действи¬
тельности мы имеем целую цепь различных теоретических
дисциплин, связанных внутренней связью {«классификация наук,
из которых каждая анализирует отдельную форму движения
или ряд связанных между собой и переходящих друг в друга
форм движения, является также классификацией, иерархией
согласно присущему им порядку самих этих форм движения,
и в этом именно и заключается ее значение») 32*38, эти дисцип-
ния. Поистине современная буржуазная наука начинает ходить на голове!
(Ср. W. Sombart, Die drei Nationaldkonomien. Geschichte und System der Lehre
von der Wirtschaft. Verl. von Duncker und Humblot, 1930).
32* Ф. Энгельс, Диалектика природы, стр. 31—33. Ср. также Гегель, Феноменология
духа, СПБ 1913, стр. 112: «Признаки не только должны иметь существенное
отношение к познанию, но и быть сущестренными определениями вещей,
так что искусственная система должна согласоваться с системой самой природы
и выражать только ее». ' <
298
лины рождаются из практики, которая ставит себе сперва «тех¬
нические» задачи, эти последние требуют, в свою очередь, реше¬
ния «теоретических» задач, задач первого, второго и т. д. порядка,
причем создается и своя (относительная) логика движения;
практика, таким образом, перерастает в теорию, искомое правило
действия превращается в поиски закона объективных соотноше¬
ний; завязываются бесчисленные узлы и сплетения проблем
и их решений; эти, в свою очередь, оплодотворяют иногда
целый ряд иерархически нижестоящих дисциплин и через тех¬
нологию внедряются в технику и, следовательно, в непосредствен¬
ную практику материального труда, преобразующую мир. Здесь
закон превращается в правило действия, познавательное решение
проверяется этим действием, ориентация в среде трансформи¬
руется в изменение среды, интеллект погружается в волю, теория
снова обратно превращается в практику. Но эта метаморфоза
имеет своим конечным результатом отнюдь не простое повторение
прежнего практического цикла, ибо практика становится прак¬
тикой на более могущественной и качественно иной основе.
Проблема «чистых» и «прикладных» наук, отражающая и вы¬
ражающая проблему теории и практики, не есть, однако, чисто
логическая проблема. Она сама есть проблема истории и проблема
преобразующей исторической практики. Острота проблемы в нед¬
рах капиталистического строя и даже сама постановка проблемы
есть теоретическое выражение реально-раздельного, профессио¬
нально и классово фиксированного разрыва между теорией
и практикой, разрыва, разумеется, не абсолютного, а относитель¬
ного. Этот разрыв, следовательно, есть исторический разрыв; он
связан с определенной исторически-экономической формацией,
с определенным исторически преходящим «способом производ¬
ства», с раздвоением труда на умственный и физический труд,
с поляризацией классов. Можно поэтому с полным правом сказать,
что общественно-экономические формации («способы производ¬
ства», «экономические структуры») отличаются друг от друга
и определенным характером соотношения между теорией и прак¬
тикой. В самом деле, в теократическом государстве Древнего
Египта были элементы натурального централизованного планового
хозяйства; знание (теория) ближайше было связано с практикой,
ибо целесообразно направлялось на практику. Но эта связь была
особого типа: знание было недоступно массе работников; их прак¬
тика для них была слепа, знание — окружено ореолом страшной
тайны. В этом смысле наблюдался огромный разрыв между теорией
и практикой. Если мы возьмем для сравнения эпоху промыш¬
ленного капитализма, эпоху расцвета «экономического человека»,
безбрежного индивидуализма, «laissez faire» 39, то здесь мы видим
другую картину: в общественном масштабе никто не ставит орга¬
низованно ни задач познания, ни задач приложения полученных
знаний; разделение труда образует группу ученых и идеологов,
связанных с господствующим классом, в свою очередь разбитым
конкуренцией на куски. Связь теории с практикой создается
299
в значительной мере «в частном порядке». Но раздвоение ум¬
ственного и физического труда не уничтожается; оно получает
иное выражение: известная степень, «демократизации знания»,
необходимая с точки зрения техники, образование большого слоя
технической и другой интеллигенции, специализация науки,
создание высоких теоретических обобщений, совершенно удален¬
ных от сознания массы практических работников (наемных рабо¬
чих). Это другой тип связи 33*. Его неизбежным следствием явля¬
ется абстрактный и безличный фетишизм науки (наука для
науки), исчезновение социального самосознания науки и т. д.
Современный капитализм воспроизводит эту анархию на новой,
более могущественной основе трестированных производственных
комплексов и соответствующих научных организаций. Но он не
может ни найти научного синтеза, ни дойти до самопознания
науки, ни дойти до ее организации, ни дойти до ее слияния с прак¬
тикой. Эти задачи, мучительно ощущаемые, выводят уже за пре¬
делы капитализма.
3. ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА СССР
И ЭМПИРИЧЕСКАЯ ПРОВЕРКА
ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА
Из всего предыдущего следует, что вопрос о теории и практике
есть одновременно и теоретический, и практический вопрос, что
и теория, и практика, и формы сочетания теории и практики —
историчны, связаны с определенным историческим укладом об¬
щества, его развитием, его «движением». Поэтому не подлежит
никакому сомнению, что особо бурный ход общественной жизни
(революция) и новый общественный уклад (социализм im Wer-
den 41) представляют исключительно выдающийся интерес с точки
зрения разбираемой нами проблемы.
Всякое знание проверяется на практике, проверяется опытом.
Это же нужно сказать о систематизированном знании, о теории,
теоретическом направлении, «доктрине». Здесь уместно, прежде
всего, констатировать, что марксизм оказался взвешенным на ве¬
сах истории и проверенным ею по самым различным направле¬
33* Можно было бы привести и ряд других примеров. Цитированный нами Мур
пишет в своей «Истории химии» о греческих философах: «Им не хватало
непосредственного знакомства с химическими превращениями. Благодаря
своему общественному положению они лишены были непосредственного об¬
щения с теми, кто мог бы сообщить им практические сведения, а общий дух
эпохи заставляет пренебрегать экспериментом, равно как и физической работой.
Только чистая мысль считалась достойной философа» (2). «Медленный процесс
науки в древности объясняется разобщенностью теории с практикой. Не суще¬
ствовало никакого общения между теми, которые работали, и теми, которые
мыслили» (9—10). См. также Hermann Diels, Wissenschaft und Technik bei
den Hellenen в «Antike Technik», Verl. Teubner, Leipzig u. Berlin 1920, S. 31
u. ff. Ср. с этим замечание Маркса об Аристотеле в «Капитале» т. I 40.
300
ниям: марксизм предсказал войну; марксизм предсказал полосу
революций, весь характер переживаемой эпохи; марксизм пред¬
сказал диктатуру пролетариата и возникновение социалистиче¬
ского строя; еще раньше оправдалась блестяще теория концентра¬
ции и централизации капитала и т. д. Революция оказалась
великим дефетишизатором, обнаружившим основные обществен¬
ные связи и взаимозависимости в их реальном значении. Госу¬
дарство представлялось буржуазной науке то особым организ¬
мом (вплоть до определения его пола), то фантазмой, то проявле¬
нием «Абсолютного духа», то всеобщей организацией народной
воли и т. д. Революция разбила одно государство, построила
другое, практически вторглась в эту область действительности,
выяснила и составные части государства, и его функции, и его
людской аппарат, и его «материальные привески», и его классо¬
вое значение, и его значение с точки зрения экономики. Она
целиком подтвердила теоретическое учение Маркса о государстве.
То же самое произошло с правовыми нормами, с «законом»;
юридический фетишизм разлетелся в прах. Мораль, которая
нашла свое «теоретическое обоснование» в категорическом импе¬
ративе Канта и которая достигла высшей ступени обожествления,
обнаружила себя как система относительных исторических норм,
имеющих вполне земное, вполне общественное, вполне историче¬
ское происхождение. Религия, которая почитается наиболее вы¬
соким продуктом человеческой мысли, оказалась слепком с об¬
щества господ и рабов, построением, сделанным по модели
дуалистического общества, по модели иерархической лестницы
господства и эксплуатации. Именно поэтому она стала быстро
отмирать.
Но переворот в мыслительных категориях, который явился
неизбежным результатом материального переворота, еще не закон¬
чился. Мы явно присутствуем в его первой фазе. Здесь необходимо
остановиться на некоторых связанных с этим проблемах, имеющих
отношение к вопросу о теории и практике.
Капиталистический хозяйственный строй есть строй неоргани¬
зованной, стихийно проходящей, иррациональной в целом хозяй¬
ственной жизни («анархия производства», конкуренция, кризисы
и т. д.). Социалистический хозяйственный строй есть строй орга¬
низованного, планового и антиэксплуататорского хозяйства, где
мало-помалу исчезает разделение между городом и деревней,
умственным и физическим трудом. Отсюда вытекают огромные
последствия. Прежде всего необходимо отметить изменения в ха¬
рактере общественной закономерности. Закономерность капита¬
лизма есть стихийная закономерность, складывающаяся помимо
(а иногда и против) воли людей (типична закономерность промыш¬
ленного цикла, кризиса и т. д.); эта закономерность проявляется
в виде принудительного закона, «подобного закону тяжести, когда
над вашей головой обрушивается дом» 34*42.
34* К. Marx, Das Kapital, В. I. Ср. также F. Engels, Ludwig Feuerbach etc.
301
По отношению к действиям отдельных людей эта закономер¬
ность иррациональна, хотя бы каждый из них поступал по всем
правилам рациональной калькуляции. Это иррациональное тече¬
ние жизни есть следствие анархичности капиталистической струк¬
туры. Другой тип носит закономерность в организованном социа¬
листическом обществе. Она теряет (если речь идет о процессе:
начинает терять) свой стихийный характер: будущее предстоит
как план, как цель; каузальная связь реализуется через общест¬
венную телеологию; закономерность обнаруживается не post fac¬
tum — непредусмотренная, непонятная, слепая; она обнаружива¬
ется как «познанная необходимость» («свобода есть познанная
необходимость»), реализуемая через организованное в обществен¬
ном масштабе действие. Следовательно, здесь налицо другой тип
закономерности, другое соотношение между индивидуумом и об¬
ществом, другое соотношение между каузальным и телеологи¬
ческим рядом. В капиталистическом обществе теоретическое
предвидение общего хода событий не дает в руки оружия непосред¬
ственного овладения этим ходом (да и нет субъекта, который
ставил бы себе такую задачу: общество само бессубъектно, слепо,
неорганизованно). В социалистическом обществе теоретическое
предвидение может сразу стать нормой действия в масштабе
всего общества, т. е. в масштабе «целого». Тем самым дана воз¬
можность слияния теории и практики, их огромного обществен¬
ного синтеза, исторически все более реализуемого по мере унич¬
тожения разрыва между умственным и физическим трудом.
В хозяйственной жизни капитализма элементарная общест¬
венная необходимость определенных пропорций между отраслями
производства устанавливается путем стихийных колебаний цен,
в которых проявляется закон ценности как стихийный регулятор
общественно-производственной жизни. В хозяйственной жизни
социализма распределение ресурсов (средств производства и ра¬
бочих сил) совершается как конструктивная задача плана.
Но план не падает с неба: он является сам выражением «познан¬
ной необходимости». Следовательно, здесь а) задачи познания
вырастают колоссально; б) это познание должно охватить огром¬
ное количество проблем и выразиться в работе всех дисциплин;
в) это познание должно становиться синтетичным, ибо план есть
синтез, и научно разработанный план может опираться только
на синтез; г) это познание непосредственно связано с практикой:
оно опирается на нее, оно служит ей, оно переходит в нее,
ибо план активен; он одновременно есть продукт научной мысли,
вскрывающей причинные закономерности, и система установок,
орудие действия, непосредственный регулятор практики, ее состав¬
ная часть. Но план социалистического строительства не есть только
план хозяйства', процесс рационализации жизни, начинаясь с унич¬
тожения иррациональности в области хозяйства, отбивает у нее
одну позицию за другой — плановое начало вторгается в область
«духовного производства», в область науки, в область теории.
Таким образом, здесь возникает новая, гораздо более сложная
302
проблема: проблема рационализации не только материально-хо¬
зяйственного базиса общества, но и соотношения между сферой
материального труда и труда «духовного», а также соотноше¬
ний внутри последнего, — наиболее ярким выражением этого
является вопрос о планировании науки35*.
В идеологической жизни капитализма известная общественная
необходимость определенных (гораздо менее определенных, чем
в хозяйстве!) пропорций между различными отраслями идеологи¬
ческого труда в чрезвычайно малой дозе регулируется государ¬
ственной властью (целиком регулируются лишь производство
и распространение религиозных идей через государственную
церковную организацию). Закономерности развития и здесь
стихийны. Те основные положения, которые выдвигает теория
исторического материализма, не могут для господствующего класса
служить нормой действия в общественном масштабе этого дей¬
ствия по тем же причинам, по которым нереализуем капиталисти¬
ческий «план»: план противоречит самой структуре капитализма,
основным доминантам его строения и его развития. Строительство
социализма и здесь ставит всю проблему по-новому. Стихийная
закономерность взаимозависимостей между хозяйством и идеоло¬
гиями, между совокупной хозяйственной практикой и многораз¬
личными ветвями теоретического труда в значительной мере усту¬
пает место плановому началу. При этом подтверждаются все
основные положения теории исторического материализма: можно
осязать руками, как потребности быстрого и интенсивного роста
СССР властно диктуют решение ряда технических задач, как
решение этих задач, в свою очередь, диктует постановку круп¬
нейших теоретических проблем вплоть до общих проблем физики
и химии; можно осязать руками, как развитие социалистического
сельского хозяйства толкает вперед развитие генетики, биологии
вообще и т. д.; можно наблюдать, как исключительно настоя¬
тельная потребность в изучении естественных богатств Союза
расширяет поле геологических разведок, движет вперед геологию,
геохимию и т. д. При этом становится кристально ясным и нагляд¬
ным все убожество мысли, будто «полезность» науки означает
ее принижение, сужение ее размаха и т. д. Великая практика
требует и великой теории. Строительство науки в СССР происходит
как сознательное строительство научных «надстроек»: план науч¬
ных работ в первую очередь определяется технико-экономиче¬
ским планом, перспективами технического и хозяйственного раз¬
вития. Но это значит, что тем самым дается не только синтез науки,
но и общественный синтез науки и практики. Уничтожается
относительная разобщенность между теорией и практикой, харак¬
терная для капитализма. Уничтожается фетишизм науки. Наука
достигает вершин своего общественного самопознания.
Но социалистическое объединение теории и практики есть их
35* Конкретно об этом см. «Труды 1 Всесоюзной конференции по планированию
научно-исследовательской работы», Москва 1931.
303
наиболее радикальное объединение. Ибо, постепенно уничтожая
разделение между умственным и физическим трудом, распростра¬
няя так называемое «высшее образование» на всю массу работни¬
ков, социализм сливает теорию и практику в головах миллионов.
Поэтому синтез теории и практики означает здесь совершенно
исключительный рост эффективности научного труда и эффектив¬
ности всего социалистического хозяйства в целом: объединение
теории и практики, науки и труда есть выход массы на арену
культурного творчества, есть превращение пролетариата из
объекта культуры в ее субъекта, организатора, творца. Эта
революция в самих основах культурного бытия сопровождается
необходимым образом революцией в методах науки: синтез пред¬
полагает единство научного метода; таким методом становится
диалектический материализм, являющийся объективно высшим
достижением человеческой мысли. Соответствующим образом
строится и организация научного труда: вместе с концентриро¬
ванным плановым хозяйством растет и организация научных
учреждений, превращающаяся в огромный коллектив работни¬
ков 36*.
Таким образом, возникает новое общество, быстро растущее,
быстро догоняющее своих капиталистических антагонистов, все
более и более развертывающее скрытые возможности своей
внутренней структуры. С точки зрения всемирной истории все
человечество, весь orbis terrarum распался на два мира, две хозяй¬
ственные и культурно-исторические системы. Налицо великая
всемирно-историческая антитеза: происходит на наших глазах
поляризация хозяйственных систем, поляризация классов, поля¬
ризация способов сочетания теории и практики, поляризация
«способов представления», поляризация культур. Кризис буржуаз¬
ного сознания идет глубоко и проводит отчетливые борозды;
по всему фронту науки и философии мы имеем гигантские
сдвиги, которые превосходно (с точки зрения основной ориенти¬
ровки) формулирует О. Spann 37 * * **: главное — это истребительная
война против материализма; именно в этом — великая культурная
36* Otto Neurath, Wege der wissenschaftlichen Auffassung («Erkenntnis», В. I,
Heft 2—4, S. 124) : «In grosstem Stil planmassig gedankliche Gemeinschaftsarbeit
ist als Allgemeinerscheinung wohl nur moglich in einer planmassig durchorgani-
sierten Gesellschaft, die mit Hilfe irdisch begriindeter Mittel, straff und bewusst
die Lebensordnung in Hinblick auf irdisches Gluck gestaltet. Soziale Wandlungen
sind Trager geistiger Wandlungen» 43. Тот же автор отдает должное материа¬
листическому пониманию истории (121), признавая факт верных прогнозов,
поставленных марксистами. Совершенно по-другому выглядит философская
эволюция В. Зомбарта, который в своей последней книге пишет, что своей
чудовищной мощью марксизм обязан «ausschliesslich den in Mystik auslaufenden
geschichtsphilosophischen Konstruktionen dieser Heilslehre». {Werner Sombart,
Die drei Nationalokonomien, S. 332) 44.Это обвинение марксизма в мистицизме
так же нелепо, как и вышеупоминавшаяся «суть», «смысл» новейшей «социоло¬
гии смысла». И в обвинениях против теории революционного пролетариата
буржуазная наука явно начинает бредить!
37* D-r Othmar Spann, Die Krisis in der Volkswirtschaftslehre, S. 10: «. . .also finden
wir. . ., dass ein. . . auf Vernichtung hinzielender Kampf gegen.; sagen wir
zuletzt Materialismus jeden Schlages, gefiihrt wurde. Seit der Aufklarung gibt
es keine lebenswichtigere Angelegenheit der Kultur. . .» 45.
304
задача, по мнению воинственного профессора, протестующего
против знания без бога и знания без добродетели (Wissen ohne
Gott und Wissen ohne Tugend). В хозяйственной идеологии под
влиянием кризиса капиталистической системы началась прямая
проповедь возврата «к кирке и мотыге», к домашним методам
производства. В области «духовной культуры» — возврат к рели¬
гии, к замене рационального познания — интуицией, «вчувство-
ванием», «созерцанием целого» и т. д. Поворот от индивидуа¬
листических форм сознания налицо. Он повсеместен: идея «це¬
лого», «целокупности» («das Ganze», «Ganzheit» — в философии,
биологии (Дриш и виталисты), в физике, в психологии (Gestaltpsy-
chologie) , в экономической географии (комплексные штан-
дорты), в зоологии и ботанике (учение о гетерогенных «обществах»
растений и животных), в политической экономии (крах школы
«предельной полезности», «социальные» теории, «универсализм»
Шпанна) и т. д. и т. п. Но этот поворот к «целому» совершается
на основе абсолютного отрыва целого от его частей, на основе
идеалистического понимания субстанции «целого», на основе
крутого поворота к религии, на основе методики сверхчувствен¬
ного «познания». Немудрено поэтому, что из любой научной
гипотезы делаются квазифилософские (по сути дела религиозные)
выводы, а на крайнем и наиболее последовательном крыле
открыто выдвигается лозунг нового средневековья38*. В полной
противоположности с этим попятным развитием поднимается
молодой социализм: его хозяйственный принцип — максимум
технико-экономической мощи, плановости, развития всех челове¬
ческих способностей и потребностей; его культурно-исторический
стиль определяется марксистским мировоззрением: против
религиозной метафизики он выдвигает диалектический материа¬
лизм; против расслабленного интуитивного созерцания — позна¬
вательный и практический активизм; против полета в несуществу¬
ющие метэмпирические небеса — социалистическое самопознание
всех идеологий; против идеологии пессимизма, отчаяния,
«судьбы», fatuma — революционный оптимизм, переворачива¬
ющий мир; против полного разрыва теории и практики —
их величайший синтез; против выделения «elite» — объединение
миллионов. Родилась не только новая хозяйственная система.
Родилась новая культура. Родилась новая наука. Родился новый
стиль жизни. Это есть величайшая в человеческой истории ан¬
титеза, которая и теоретически и практически будет преодолена
силами пролетариата, последнего класса, претендующего на
власть, чтобы в конце концов положить конец всякой власти.
38* Е. Morselli'. Пратте™, note™, ftetooerv. «Rivista di filosofia», ХХП, N 2: «. . .e un
ritorno a un nuovo Medio evo che in forme varie agita oggi il pensiero della
,,elite“ europea» 47 (p. 134). См. также Berdiaeff, Un nouveau Moyen Age,
Paris 1927.
'/220 Академик H. И. Бухарин ЗОЭ
ОТВЕТ «NATURE» (ЗАМЕТКА)
Руководящий журнал естественнонаучной мысли Англии,
известный как образцовое в своем роде издание по всему миру,
«Nature», поместил в номере от 1 августа статью Ф. Марвина
(F. S. Marvin) «Советская наука», в которой дается отзыв
о сборнике, выпущенном советской делегацией на недавнем между¬
народном съезде по истории науки и техники. М-р Marvin счел
полезным, однако, не столько разобрать по существу предлагаемые
вниманию английских ученых доклады, сколько «выяснить» воп¬
рос о том, правомерна ли вообще постановка проблемы
классовой науки.
М-р Marvin полагает, что такого рода выражения, как «бур¬
жуазная» наука, «наука в капиталистических странах», «диалек¬
тический материализм» как фактор научной революции и т. д. —
бессмыслица. Подобные Утверждения, по М а г v i n ’ у, легко
опрокинуть, ибо здесь запутывается (there is the implication)
тот простой факт, что наука использовалась в известной мере для
капиталистических целей.
Вот как «распутывает» дело м-р Marvin.
«Здесь, — пишет он, — должно быть сделано ясное и простое
различие. Поскольку и как долго промышленность находится
в руках частных производителей, открытия науки будут использо¬
ваны этими лицами. . . Если наука сильна (sound) и ее применения
практичны, то первым следствием будет рост их прибылей, однако
выгода (от этого) будет постепенно распространяться среди обще¬
ства согласно экономическим и моральным отношениям, которые
в нем существуют. Нет сомнения поэтому, что первым результатом
приложения науки в XIX столетии было образование значитель¬
ного и благоденствующего среднего класса, имеющего своим осно¬
ванием научно организованную индустрию. Но это развитие имело
своим немедленным следствием рассеяние повышенных доходов
(diffusion of the gains) — через социальные реформы, дешевые
цены, тред-юнионизм, etc. — среди всего общества как целого.
В настоящее время поэтому во всех наиболее индустриализованных
странах Запада положение населения значительно и очевидно
лучше, чем оно было до индустриальной революции. Обеспечит
ли русский метод в конце концов те же или даже более высокие
результаты — будет видно: пока что он, конечно, этого не делает.
Если мы будем говорить о науке как таковой (of science in itself),
т. e. о систематизированном и проверенном знании о мире, то
попытки различать между «буржуазной» и «социалистической»
306
наукой иррелевантны и абсурдны. Законы природы те же самые
для каждого из нас, и они построены (they have been built up)
совместными усилиями людей всех наций, классов и направлений
(opinions)».
Это, по М arvin’y, известно всякому. Но этого, очевидно,
не понимают марксисты из Страны Советов.
Вышеприведенные рассуждения г. М а г v i n ’ а, долженствую¬
щие в основе сокрушить позицию марксистов, являются простыми
и «очевидными» быть может для среднего (буржуазного) «англий¬
ского ученого», но чрезвычайно мало убедительными, если толь¬
ко от поверхностных оценок перейти к их критической про¬
верке.
О законах природы. Г-н Marvin говорит о законах
природы так, что заранее смешивает две категории: закон природы
как независимую от сознания людей, фактическую, объективную
связь явлений внешнего мира, с одной стороны, и человеческую
формулировку этой связи — с другой. В первом смысле закон
вообще независим от людей; он существует даже тогда, когда нет
никаких людей. Законы объективного внешнего мира не зависимы
никак и никоим образом от партии, класса, группы,
человеческой истории, общественного строя и вообще от
людей. Поэтому весь вопрос здесь неуместен. И тут следовало
бы заметить, что этого как раз не понимают представители анти¬
материалистических взглядов (т. е. в наше время подавляющая
часть идеологов буржуазии). Они либо отрицают внешний мир,
либо «сомневаются» в его существовании, либо объявляют его
непознаваемым — и почти во всех этих случаях утверждают, что
«закон», «порядок» и т. д. есть нечто, привносимое людьми:
«Разум» диктует миру законы; «Разум» превращает «хаос»
в «космос». И м-р Marvin в собственной своей статье говорит
о «построении» законов «Природы» (с большой буквы) усилиями
людей. Следовательно, даже взгляды на природу объективного
закона не так уж одинаковы. С другой стороны, нетрудно понять,
что «canaille theologique» \ например, имеет очень видимый со¬
циально-классовый корень. Труднее его разглядеть у аг¬
ностиков всех видов. Но трудность не есть невозможность.
Итак: 1) объективные законы природы независимы от людей;
2) большинство современных ученых, однако, считает их про¬
дуктом «Разума»;
3) это последнее обстоятельство имеет свои социальные основа¬
ния (борьба с материализмом есть особый вид классовой
борьбы).
Второе предположение: речь идет об открытии и фор¬
мулировках законов природы. Здесь, если не стоять на точке
зрения идеализма, агностицизма и т. д. (а течения эти имеют
социальную подкладку, и нетрудно видеть соответствующие со¬
циальные детерминанты), тотчас возникает вопрос о степени
адекватности этих формулировок объективной действитель¬
ности. Дело в том, что познание есть процесс; его продукты асимп¬
7220*
307
тотически приближаются к действительности, никогда не схваты¬
вая ее во всей ее полноте и многосторонности. Но разве степень
адекватности познания не связана с уровнем развития (техники,
экономики и т. д.)? Разве направленность интереса познания
не связана с глубочайшими основами общества и с классовыми
интересами? Разве, наконец, характер теоретических систем
не связан с определенными чертами общества? Можно ли мыслить
теорию бесконечно малых, или квантовую физику, или теорию
мутаций в застойных обществах?
И далее. Наука имеет одной из своих отличительных черт
систематизацию знаний. При этом речь идет не о механи¬
ческом сложении отдельных теорем, а о выработке целой цепи,
целой лестницы связанных между собой положений. Здесь тип этой
связи, характер целых больших концепций определяется истори¬
ческим строем общества и жизнью его классовых носите¬
лей: вряд ли кто станет отрицать, например, что «Энциклопедия»
просветителей была евангелием революционной буржуазии, кото¬
рая тогда выступала прогрессивной общественной силой.
М-р Marvin, очевидно, даже не знаком с проблемой стиля
мышления, «способа представления», проблемой, которая уже
осознана как проблема даже в континентальной европейской бур¬
жуазной литературе.
Еще яснее мы видим все это вобщественных науках.
И здесь сам м-р Marvin — наилучший пример правильности
марксистской позиции и наилучшее самоопровержение. Ибо те
«научные» истины, которые он сообщает о развитии капиталисти¬
ческого общества, есть насквозь пристрастная апологетика
капитализма, т. е. концепция классовая от начала до конца.
Ни теория благополучия «среднего класса», ни теория всеобщих
благ, расточаемых среди общества, ни теория примирения классов,
ни прочие розовые цветы пастушеской идиллии никак не соответ¬
ствуют капиталистической действительности, хотя и соответствуют
иллюзиям и интересам определенных кругов английской буржуа¬
зии. Более откровенный О. Spengler прямо говорит, что извест¬
ное «благоденствие» белых метрополий было — на определенной
ступени развития — следствием колониального грабежа. Но об
этом г-ну М а г v i п ’ у говорить неудобно.
Вообще же г-н Marvin полагает в своей святой невинности,
что классовый характер идеологии состоит только в том, что они
(эти идеологии) требуют лишнего пятачка для своих носителей.
Упрощение всех проблем и вопросов — характерная черта для
ученых типа г. М а г v i n ’ а. Он, например, положительно отзыва¬
ется о моем докладе в Лондоне («наиболее интересный и поучи¬
тельный» . . . «начитанность огромная и разнообразная» и т. д.).
Но всю проблематику моего доклада он сводит к тому, что наука —
социальный продукт и связана неразрывно с практикой. Он даже
ухитряется гносеологическую аргументацию свести
к этому голому положению.
В заключение две маленьких подробности.
308
1. Подробность № 1. Г-н Marvin счел уместным начать
свою статью в «Nature» со следующих слов:
«Вереница (file) чернобородых людей, прошедших через поме¬
щение в Южном Кэнсингтоне на открытии недавнего Международ¬
ного конгресса по истории науки, была одной из его наиболее
удивительных черт. Это были делегаты из России, прибывшие
из Москвы на аэроплане».
Антропологические изыскания г. М а г v i n ’ а, имеющие совер¬
шенно определенный цвет и запах, забавны в том отношении, что
из восьми наших делегатов, бывших на открытии конгресса,
только у одного была черная борода. Даже простое наблюде¬
ние таких пустяковых фактов прошло здесь через призму
классового пристрастия!
2. Подробность №2. В конце своей статьи м-р Marvin
призывает к терпимости, выдавая за образец оной английские
круги и намекая на необоснованную нетерпимость «чернобородых».
Merci. Но мы позволим себе указать на следующее пикантное
обстоятельство. М-р М а г v i п из всех напечатанных наших докла¬
дов выделяет доклады Бухарина, Вавилова и Рубинштейна.
Ясно, что их-то он считает особенно близкими к тем проблемам,
которые обсуждались на конгрессе. Так его устами говорит «Na¬
ture» . А ведомо ли м-ру М а г v i n ’ у, что доклад Рубинштей¬
на не был даже допущен к прочтению с мотивировкой, будто этот
доклад никакого отношения к делу не имеет? И как тогда быть
с той милой терпимостью, о которой говорит уважаемый наш
критик? That is the question.
ОТВЕТ «SCIENCE» (ЗАМЕТКА)
В первом номере нашего журнала за 1931 г. мы останавливались
на позиции, которую заняла английская «Nature» в связи с выступ¬
лениями советской делегации ученых в Лондоне на конгрессе
по истории науки и техники. Не так давно другой руководящий
журнал, на этот раз американский, а именно — «Science»,
точно так же счел нужным откликнуться на «рейд» советской
делегации. Правда, в специальной отчетной статье о соответствую¬
щем съезде по отношению к советским ученым практикуется
полная и категорическая фигура умолчания. Но в номере от 20/XI
мы находим статью проф. Cecil Н. Detsch: «Pure and applied science»
(«Чистая и прикладная наука»), где означенный автор в поте лица
своего пытается атаковать марксистскую постановку вопроса
о науке и о соотношении между теорией и практикой. Автор сдер¬
жан, корректен, вежлив. Он не занимается пустяками a la Marvin:
он не изучает бород советских делегатов, не погружается в антропо¬
логические изыскания в духе «расоведения», специфического для
309
«арийца», т. е. воспетой Ницше «белокурой бестии», которая убы¬
стренными темпами превращается сейчас в пламенного активиста
фашизма. Но какая трогательная невинность в соответствующих
вопросах! Какая провинциальная простота! Какое деревянное
вульгаризаторство там, где нужно выйти з а пределы специаль¬
ности, где нужно ориентироваться во всем комплексе общественной
жизни в целом!
Уже самый «приступ» к атаке показывает, с каких обомшелых
позиций будет идти обстрел.
«Знаменательным событием, — пишет г. Detsch, — имевшим
место этим летом на интернациональном съезде в Лондоне, было
прибытие нескольких делегатов-ученых из Советской России с док¬
ладами, немедленно опубликованными под заглавием ,,Наука на
распутьи“. В этих докладах проводился тезис, что научные изыска¬
ния, которые ведутся для удовлетворения интеллектуальной лю¬
бознательности (for the satisfaction of intellectual curiosity), явля¬
ются антиобщественными (antisocial) и что изыскания
поэтому должны быть доведены до некоторого практического
конца, имеющего непосредственную ценность (direct
value) для общества» (курсив наш. — Н. Б.).
Приходится поистине удивляться — вопреки лозунгу: Nil admi-
rari — всей бездонной «глубине» этих суждений. Где, кто и когда
утверждал, что интеллектуальная любознательность антиобще¬
ственна? Где, кто и когда утверждал, что поэтому (т. е.
потому, что интеллектуальная любознательность антиобще¬
ственна), как раз поэтому надо доводить теоретические работы
до практического конца? Оба положения: 1) неверны, 2) ничего
общего с марксизмом не имеют, 3) представляют карикатуру
на действительность и на ее теоретическое отражение в марксизме.
М-р Detsch, вопреки ясным предупреждениям и ясным тезисам
в наших докладах, смешивает субъективные мотивы агентов
науки с объективным значением, т. е. объективной обще¬
ственной функцией науки. Ученый теоретик, вообража¬
ющий, что его наука «чиста», «божественна» и т. д., субъективно
не имеющий никаких забот о «низменных» и «земных» приложе¬
ниях его теорем, объективно есть общественный работник
(Робинзонов и здесь вообще не бывает); его теоремы объективно
связаны с так называемым «прикладным знанием» и с технологией
(или политикой и т. д.), а следовательно, с практикой труда
и классовой борьбы. Его субъективные переживания (труд
ради удовлетворения «интеллектуальной любознательности»)
могут не вмещать мысли об общественной роли его работы, но это
отсутствие социального*самопознания характеризует лишь урод¬
ство капиталистической культуры, превратившей работников-спе¬
циалистов в подобие египетских жрецов и бюрократов, обоже¬
ствлявших письменный прибор. Если архитектор, влюбленный
в свои конструкции и «бредящий» ими, не помышляет о пользе,
а витает в созерцании «чистых» архитектурных форм, то это ни
в малой степени не опровергает того факта, что в его домах будут
310
жить, или собираться, или работать люди; если средневековый
мастер-суконщик с любовью делал сукно, это не значит, что сукно
не шло на о д е ж д у; если современный ученый беременен откры¬
тиями в области теоретической физики и живет в мире электронов,
а вовсе не в мире машин, это ни в коей мере не есть аргумент
против сугубо общественной роли (в объективном
смысле) его работы.
Но:
Отсутствие сознания этой роли не может расцениваться
как положительный факт. Мы полагаем, что фетишизация науки
(«богиня», «Наука» с большой буквы и т. д.) есть принадлежность
разделенного на классы общества с его кастовой организацией,
с его рабством, с отрывом умственного труда от труда физического
и т. д. Мы полагаем, что раскрытие действительной роли науки
(ее общественного и классового «смысла») не только не ослабляет
стимулов развития науки, но, наоборот, усиливает эти стимулы.
Лирическая поэзия не отмирает с эндокринологией, и теория
условных рефлексов не вызывает ослабления умственных способ¬
ностей. Вскрытие земных корней науки только поднимает ее авто¬
ритет в глазах трудящихся масс. Оно приводит к тому, что
наука становится массовой силой, что ускоряются темпы ее
развития. Правда, дефетишизация науки — не в интересах капи¬
талистических меценатов, просвещенных и непросвещенных жре¬
цов Маммона. Но это аргумент против них и их строя, а не против
марксизма.
«Этот взгляд на науку будущего, — продолжает профессор
Detsch, — заимствованный вместе с другими принципами совет¬
ской системы у Карла Маркса, поддерживался еще до этого
Огюстом Контом, считавшим, что потребность в знании в сфере
некоторых чрезвычайно важных отраслей для общества столь
настоятельна, что обязанностью ученых является сосредоточить
свое внимание хотя бы на одно или два поколения на разрешении
немногих проблем и прекратить на некоторое время изыскания,
диктуемые одной лишь любознательностью, хотя бы они и имели
высокоинтеллектуальное значение. Конт не предвидел великого
объединения науки, начатого принципом сохранения энергии,
развившимся в последние годы его жизни, а Маркс, значительно
менее глубокий мыслитель, был так поглощен чисто экономиче¬
скими проблемами, что не сумел оценить действительного значения
науки».
Последний пункт есть результат глубокого невежества. Маркс
начал с философии и занимался всеми важнейшими науками, был
в курсе всех дисциплин, а в некоторых — был первоклассным
знатоком. Энгельс написал ряд блестящих работ по философии
и естествознанию. Более универсально образованных людей мир
вообще не знал.
Историческая проверка: где в истории другой
пример, чтобы почти за сто лет были наперед предсказаны,
на основе точного научного анализа, судьбы человечества? Теория
311
концентрации и централизации капитала, теория кризисов, госу¬
дарства; законы движения капитализма вообще и учение о проле¬
тарской революции и диктатуре — все в основном было разра¬
ботано гением Маркса. СССР, революции, кризис — это блестящая
историческая проверка.
Идеологически: разве не показательно, что все самые
значительные течения буржуазной мысли вынуждены теперь в пер¬
вую очередь сражаться с марксизмом; и не показательно ли то,
что наиболее крупные из ее представителей немало «заимствуют»
у своего пролетарского противника (ср. Scheier, Sombart, Fried
и др.)?
Конт, как известно, имел своим предшественником Сен-Симона,
о котором г. Detsch, конечно, не упоминает. Но нужно прямо-таки
блуждать среди трех сосен, чтобы валить в один горшок позитивизм
Конта с диалектическим материализмом Маркса, контовский
«1’ordre» 1 с марксовыми «противоречиями», иерархический кон¬
серватизм с пролетарской революцией. И нужно положительно
ничего не знать о Марксе, который изгнал антинаучный идеализм
из «его последнего убежища» (общественных наук), превратил
социализм «из утопии в науку», выработал теорию диалектиче¬
ского материализма ина столетие определил развитие фило¬
софской и научной мысли, чтобы упрекать (!!) Маркса в недооценке
науки и считать его «менее глубоким мыслителем»! Это уже
слишком. . . малограмотно.
«Советская теория, — читаем мы еще дальше, — претендует на
исторический базис (claims an historical basis). Доказывается, что
все научные исследования возникли в результате практических
потребностей. Это верно для первых истоков (of the first begin¬
nings) науки. . . Но после этих первых шагов наука пошла по своему
собственному пути развития. . . С тех пор, как греками было поло¬
жено начало отвлеченной науке, люди почувствовали (!!! — Н, Б.)
инстинктивно или на основе определенной теории жизни, что
бескорыстные поиски знания хороши сами по себе и достойны
лучших человеческих усилий».
Итак: автор признает, что генетически наука — дитя
практики, но что потом наука «пошла по своему собственному
пути». Что значит это последнее утверждение? Наука обособилась
в особую отрасль общественного труда, отдифференцировалась,
отпочковалась. Можно поэтому писать «имманентную» историю
науки (или, вернее, наук), хотя это будет очень плохая история.
Верно, далее, что продукция этого «духовного производства»
(Маркс) настолько разрослась, что ушла в ряде своих ответвлений
от непосредственной практики материального труда и
классовой борьбы.
Но:
1) Значит ли это, что наука изолирована, что ее «имма¬
нентное» развитие не связано своими корнями со всей общест¬
венной жизнью и материальной подосновой этой
жизни?
312
2) Значит ли это, что ушедшие от непосредственной практики
звенья науки к о с в е н н о, т. е. через ряд посредствующих звеньев,
не связаны с практикой?
3) Значит ли это, наконец, что вся система дисциплин в целом
оторвана от закономерности общественного развития?
Стоит только так поставить вопрос, чтобы найти ответ. «Имма¬
нентное» развитие науки не есть замкнутый и изолированный
домен богини Минервы. Вся совокупность наук есть система позна¬
вательных щупалец общественных классов, теоретическое продол¬
жение функций труда и классовой борьбы. Нет науки в социально¬
безвоздушном пространстве, вне потребностей производства, вне
данного специфически-исторического способа производства, вне
классовой борьбы, вне соответствующего «способа представления».
Нет закономерности развития науки вне закономерности дан¬
ного исторического общества в целом. То обстоятельство, что не
каждая теорема или лемма, не каждый комплекс теоретических по¬
ложений имеют непосредственно свой практический экви¬
валент, ровно ничего не говорит об основной мысли: функции позна¬
ния в целом суть особые, со специфическими качествами функции
овладения природой и функции классовой борьбы. Вся «система
науки» есть «надстройка» над материальным базисом общества.
«В конечном счете» любая отрасль науки опирается на материаль¬
ную практику и способствует ее расширению. Что касается умили¬
тельной картины, нарисованной м-ром Detsch’eM и изображающей,
как после «основания» отвлеченной науки «греками», «люди
почувствовали инстинктивно или на основе определенной теории
жизни» всю сладость бескорыстного знания, — то эта сверхидеали¬
зация < эллионов» напоминает вообще сказки об Аркадии счастли¬
вой и лежит за пределами серьезного обсуждения. Это тем более,
что следующие строки нашего автора таковы: «Но вообразим, что
мы на минуту согласились с тем, будто желание удовлетворить
интеллектуальную любознательность эгоистично, и что мир нужда¬
ется в ответе на многие проблемы, решение которых способствует
благосостоянию человечества. Следует ли отсюда, что научное
исследование должно быть посвящено таким проблемам, чтобы
комбинированными усилиями получить наиболее быстрый резуль¬
тат? ».
И далее идут примеры — частью правильные, частью непра¬
вильные, которые доказывают «обратное влияние» (если говорить
марксистским языком) науки на технику и на практику материаль¬
ного производства.
Однако, очевидно, традиции Смайльса так сильны в Америке
что английский профессор, туда попавший, вращается все врем*
в кругу идеологических представлений, достойных тетушек твенов-
ского Тома Сойера. Не в том дело, что любознательность «эго¬
истична». Это — вздор. Не с этой вульгарно-морализующей точки
зрения нужно подходить к делу, и автор совершенно напрасно
«вменяет» ее марксистам, лишний раз обнаруживая свою неосве¬
домленность. Дело в ориентации на наиболее быстрые темпы
21 Академик Н. И. Бухарин
313
технического развития, что связано и с наи¬
более быстрыми темпами развития науки.
Именно поэтому столь дорогая сердцу г-на Detsch’a «просвещенная
политика д-ра Витнэя из Дженерал Электрик Компани» предпола¬
гает (вернее, предполагала) дачу денег и проч, не только
на определенные узкопрактические работы, но и финансирование
более широких работ. Ибо в конечном счете эти работы окупаются
сторицей.
Здесь г-н профессор начинает понимать «wo liegt der Hund
begraben» 2. Начав понимать, он трубит отбой: «Я не хочу быть
несправедливым к советским делегатам. (Merci. —Н. Б.). Они
охотно допустили бы (догадался! — Н. Б.), что ценные результаты
могут быть достигнуты и косвенными 'методами. Но. . . они заме¬
няют добровольные усилия индивидуальных работников организо¬
ванным трудом групп специалистов».
И дальше:
«Одна из черт марксистской теории науки, это — отрицание
значения гения. Можно показать, что каждое крупное открытие
имело предшественников и современников на том же поприще. . .
В этом есть доля правды. . . Но процесс открытий в огромной
степени ускоряется с появлением гения. Оствальдовское сравнение
гения с катализатором очень удачно».
Все это весьма хорошо. Оствальдовское сравнение действи¬
тельно очень удачно. Однако, здесь м-р Detsch! явно перескакивает
на другие вопросы. Сперва он замахнулся на то, чтобы доказать,
будто мы — против развития теории (это в то время, как Энгельс
писал о «великих теоретических интересах» пролетариата!).
Не вышло. Тогда он подменил вопрос другим: о методах работы.
Этот последний вопрос сменил вопросом о гении и. . . Что «и»? Да
просто-напросто дал «марксистскую» формулу, которую ни один
марксист не назовет своей. Ибо опять-таки: где, кто и когда будет
«отрицать значение гения»? Неужели почтенный оппонент думает,
что для нас Маркс равноценен любому пивному филистеру? Следо¬
вательно, и здесь дело не вышло. В конце концов сам Detsch при¬
ходит к выводу, что «истинному исследователю» нужно дать
больше самостоятельности, но что «это не умаляет групповой
работы, которая столь необходима при применении научных дости¬
жений в промышленности, в сельском хозяйстве, медицине и дру¬
гих практических отраслях». Гора родила мышь.
Как это часто случается с многими, под конец своей большой
статьи автор позабывает, что он писал в начале. Так, в разных
местах заключительной части его статьи мы читаем:
«Наука в ее технических применениях предоставила в распоря¬
жение человечества несравненно более мощные силы, чем те, кото¬
рыми оно располагало несколько поколений тому назад».
«... прикладные науки служат как бы связующим звеном»,
«... между прикладными науками и обществом существует посто¬
янное соприкосновение, и каждый научный работник должен
относиться сознательно к социальному значению своей работы».
314
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
Что же вдолбило элементы диалектики нашему оппоненту?
Вот что:
«Наиболее сильно должна чувствоваться потребность в научной
мысли в переживаемый период кризиса».
А раньше:
«Власть над силами природы так увеличила объем продук¬
ции. . . что мы, кажется, скорее страдаем от излишка, чем от не¬
достатка продуктов. Однако, несмотря на поднявшийся уровень
жизни, современное общество сталкивается с такими трудными
и опасными проблемами, каких еще никогда не бывало в мировой
истории. . . Больше того, применение науки на войне увеличило ее
ужас, и несомненно, что в будущей войне, если таковая произойдет,
все силы науки будут привлечены на служение ей, чтобы еще
больше увеличить ее ужас. Средства, предоставляемые нам наукой,
могут быть использованы как для блага человечества, так и во вред
ему. Не является ли поэтому желательным, чтобы все, кто связан
с прогрессом науки. . . интересовались бы трудной проблемой
использования науки на благо человечества?»
Это пышно сказано. Но каков же итог?
Начав обстрел нашей книги «Наука на распутьи», автор в конце
концов пришел к выводу: «Да. Наука на распутьи».
Начав с критики положения об общественных функциях науки,
он кончил признанием, что для ученого нет социальной пустоты.
Он, однако, не понимает одного, главного и основного.
Неверно, что власть над силами природы слишком велика.
Верно то, что капиталистическая форма общества
слишком узка для этой власти. Именно эта форма обще¬
ст в а и обеспечивает применение науки для целей неслыханных
войн. В этом корень того «распутья», отрицать которое хотел
автор в начале статьи и которое он признал в ее конце. Это, впрочем,
соответствует логике вещей: капитализм пробует еще бодриться,
а похоронные мотивы прорываются, несмотря на деланные улыбки
и отчаянные попытки омоложения. Меч, который капитал пытается
поднять против нас, будет неизбежно повернут против капитала.
Такова действительно железная логика всего напряженного разви¬
тия последних лет.
ПРИМЕЧАНИЯ
Составлены В. Д. Есаковым и Е. С. Левиной
Н. И. Бухарин. Автобиография
Публикуется по кн.: Энциклопедический словарь Русского библиографического
института ГРАНАТ. М., [1927]. Т. 41. Приложение. Деятели СССР и Октябрьской
революции. Автобиографии и биографии. Вып. 1. С. 52—56.
1 Бухарин Иван Гаврилович (1862 — 1940) — работал учителем математики
в начальной школе и женской гимназии в Москве, в 1893—1897 гг. был податным
инспектором, в Бессарабии, после возвращения в Москву преподавал в Ком¬
мерческом училище и других учебных заведениях; в 1920-е годы работал кор¬
ректором.
2 Бухарина (урожденная Измайлова) Любовь Ивановна (середина 1860-х —
1915) — дочь подполковника, работала учительницей начальной школы в Москве.
3 Кайгородов Дмитрий Никифорович (1846—1924) — естествоиспытатель и попу¬
ляризатор естествознания. В 1871 г. окончил Петербургский земледельческий
институт и преподавал там же. Автор известных научно-популярных книг: «Бе¬
седы о русском лесе», «Из зеленого царства», «Из царства пернатых» и др.
4 Тимирязев Климент Аркадьевич (1843 — 1920) - естествоиспытатель-дарвинист,
выдающийся ботаник-физиолог, популяризатор и пропагандист научных знаний;
член-корреспондент Академии наук с 1890 г. В 1865 г. окончил Петербургский
университет. С 1877 г. — профессор Московского университета. Автор неодно¬
кратно переиздававшихся книг: «Чарльз Дарвин и его учение», «Жизнь расте¬
ний», «Основные черты истории развития биологии в XIX веке», «Наука и демо¬
кратия» и др.
5 Брем (Brehm) Альфред Эдмунд (1829 — 1884) — немецкий зоолог и путешест¬
венник. Собрал громадный фактический материал по биологии животных и обоб¬
щил его в популярном шеститомном труде «Жизнь животных».
6 Бухарин Владимир Иванович (1890—1979) — инженер-текстильщик, окончил
Московское высшее техническое училище. В 1918—1927 гг. принял участие
в восстановлении грубосуконной промышленности Поволжья, после возвраще¬
ния в Москву работал в Главном шерстяном управлении и Наркомате легкой
промышленности. В 1938 г. был арестован, после реабилитации в 1961 г. —
пенсионер.
7 Речь идет о книге «Атлас бабочек и гусениц Европы и отчасти русско-азиатских
владений», составленной Куртом Лампертом.
8 Девриен — известное в России книгоиздательство, основанное в 1872 г. в Петер¬
бурге швейцарцем А. Ф. Девриеном. Выпускало детские книги и книги для
юношества, капитальные работы по естествознанию, географии и сельскому
хозяйству. Издания отличались как внешним оформлением, так и значительной
научной ценностью. В 1917 г. перенесло свою работу в Берлин.
9 Н. И. Бухарин посвятил Г. Гейне одну из своих работ — «Гейне и коммунизм».
См.: Бухарин Н. И. Этюды. М.; Л., 1932. С. 177 — 191.
10 Речь идет об издании «Всеобщая история литературы», выходившем в 1880—
1883 гг. (15 выпусков) под редакцией Валентина Федоровича Корша (1828—
1883).
11 Соловьев Владимир Сергеевич (1853—1900) — религиозный философ, поэт, пуб¬
лицист. Очевидно, имеется в виду его книга «Чтения о богочеловечестве» (М.,
1881).
12 Писаревщина — движение русской интеллигенции, особенно учащейся моло¬
дежи, под влиянием взглядов Дмитрия Ивановича Писарева (1840—1868).
13 In medias res — в самую суть, в суть дела (лат.).
316
14 Эренбург Илья Григорьевич (1891 — 1967) — писатель и общественный деятель.
В своих воспоминаниях «Мой друг Николай Бухарин» писал: «Познакомились
мы в гимназии — перейдя в пятый класс, осенью 1906 г., я оказался на втором
этаже, где помещались старшие классы. Я потянулся к Бухарину и его одноклас¬
сникам: Ярхо, Циресу, Астафьеву. Вскоре Бухарин позвал меня на собрание
кружка: он рассказывал о марксизме. Потом я взялся за школьную организацию,
за партийную работу, ходил на собрания в Сокольнической роще или на Воро¬
бьевых горах: мы встречались и на работе, и в свободное время» (Неделя. 1988.
№20. С. 10).
15 Эмпириокритики — сторонники субъективно-идеалистического течения в фило¬
софии, разработанного Р. Авенариусом и Э. Махом, махизма. Несостоятельность
их воззрений раскрыта в книге В. И. Ленина «Материализм и эмпириокрити¬
цизм».
16 Отзовисты — фракционная группа в большевистской партии, которая образова¬
лась в 1908 г. и выдвинула требование отзыва социал-демократов из Государст¬
венной думы, прекращения работы в легальных организациях.
17 Примиренцы — течение в РСДРП, стремившееся примирить большевиков и
меньшевиков.
18 «Просвещение» — большевистский теоретический легальный журнал, выходив¬
ший в Петербурге. В 1911 — 1914 гг. и в 1917 г. в нем были опубликованы
следующие статьи Н. И. Бухарина: «13-й съезд Итальянской социалистической
партии» (1912. №8/9), «Борьба за всеобщее избирательное право в Венгрии»
(1913. №5), «Карл Маркс и современная политическая экономия буржуазии»
(1913. №7/8), «Партейтаг австро-немецкой социал-демократии» (1913. № И),
«Фокусы-покусы г-на Струве» (1913. № 12), «Теория субъективной ценности
Бем-Баверка» (1914. №3).
19 Речь идет о статье «Eine Okonomie ohne Wert» («Политическая экономия без
ценности») в теоретическом журнале Германской социал-демократической пар¬
тии, издававшемся в Штутгарте (Die Neue Zeit. 1913/1914. Bd 1. № 22. S. 806 —
816; № 23. S. 850—858). Эта статья публиковалась и на русском языке в сборни¬
ках: Основные проблемы политической экономии. Сб. статей / Под ред. и с пре¬
дисловием С. Дволайского и И. Рубина. (М.; Пг., 1922); Бухарин Н. И. Атака:
Сб. теоретических статей. (М., 1924).
20 Туган-Барановский Михаил Иванович (1865 — 1919) — экономист, историк,
видный представитель «легального марксизма».
21 Бем-Баверк (Bohm-Bawerk) Эйген (1851 — 1914) — австрийский экономист,
один из идеологов «австрийской школы» в политэкономии. Выступал с обосно¬
ванием теории предельной полезности, стремясь опровергнуть марксистскую
теорию стоимости и прибавочной стоимости.
22 Визер (Wiezer) Фридрих (1851 — 1926) — австрийский экономист, один из вид¬
нейших представителей «австрийской школы» в политэкономии. Развивал одну
из разновидностей теории предельной полезности, считая источником прибыли
производительность капитала, а не прибавочную стоимость.
23 Нью-Кастл (Newcastle) — город в Великобритании, порт на реке Тайн у впаде¬
ния ее в Северное море.
24 Пятаков Георгий Леонидович (1890—1937) — член партии с 1910 г., партийную
работу вел на Украине и за границей. После Октябрьской революции
входил в состав Советского правительства Украины. С 1920 г. — на хозяйствен¬
ной и советской работе. О предреволюционном пребывании за рубежом он
писал в автобиографии: в Швейцарии «с Лениным, Зиновьевым, Бухариным
и Бош приступили к выпуску журнала „Коммунист41. Вышел № 1 —2. С Лениным
у меня, Бухарина и Бош произошел конфликт по национальному вопросу, а затем
по вопросу о дальнейшем ведении журнала „Коммунист44. Мы трое заняли
неверные позиции. Журнал прекратил свое существование. Бухарин, Бош и
я переехали в Стокгольм, где вели работу. После конгресса шведских левых,
в подготовке которого мы принимали некоторое участие, шведов арестовали:
арестовали Бухарина, а позже меня, Сурица и Гордона. После ареста нас чет¬
верых выслали в Христианию. . .» (Энциклопедический словарь Русского биб¬
лиографического института ГРАНАТ. М., [1927]. Т. 42. Приложение. Деятели
СССР и Октябрьской революции: Автобиографии и биографии. Вып. 2. С. 134 —
135).
Хеглунд (Hoglund) Карл Цет Константин (1884 — 1956) — шведский социал-
демократ и публицист, лидер левого крыла социал-демократического движения
317
в Швеции. В 1916 г. подвергался судебному преследованию за антивоенную
пропаганду. В 1917 — 1924 гг. — один из руководителей Коммунистической пар¬
тии Швеции, из которой был исключен.
26 «Klassenkampen» («Классовая борьба») — газета Объединенного союза моло¬
дежи Норвегии, основанная в 1912 г.
27 «Новый мир» («Novy Mir») — газета меньшевистского направления, издавав¬
шаяся группой русских эмигрантов в Нью-Йорке в 1911 — 1917 гг. В 1916—
1917 гг. в ней было опубликовано 36 статей Н. И. Бухарина. Среди них:
«Дороговизна и капитализм» (7 ноября 1916 г.), «Государственный капитализм
и марксизм» (2 декабря), «Где спасение маленьких наций» (20 декабря), «Что
такое социализм?» (28 декабря), «Что сулит миру новый год» (1 января
1917 г.), «Перспективы революции» (27 марта) и др.
28 «Социал-демократ» — газета, орган Московского областного бюро и Московского
комитета партии, издавалась в 1917 г. В ней было опубликовано около 50 ста¬
тей и заметок Н. И. Бухарина. Среди них: «Еще раз о товарище Ленине» (6 июля
1917 г.), «Международная революция» (8 октября), «Экономика и политика»
(22 октября), «К социализму» (27 октября), «Что хотят большевики»
(1 ноября) и др.
29 «Спартак» — теоретический журнал Московского областного бюро, Московского
комитета и Московского окружного комитета РСДРП (б), выходивший в мае —
октябре 1917 г. Из 10 статей, напечатанных Н. И. Бухариным в журнале, сле¬
дует отметить следующие: «Российская революция и ее судьбы» (№ 1), «К пере¬
смотру партийной программы» (№4), «Советы прежде и теперь» (№9).
30 Проходил в Петрограде с 26 июля по 3 августа 1917 г.
31 Брестский период — декабрь 1917 — март 1918 г., время борьбы за выход из пер¬
вой мировой войны, переговоров с Германией о заключении мира и острых внут¬
рипартийных разногласий о необходимости его подписания. Брестский мир
был заключен 3 марта 1918 г. На VII съезде РКП (б), проходившем 6—8 марта,
Н. И. Бухарин характеризовал заключение мирного договора в Бресте как капи¬
туляцию Советской России перед германским империализмом, требовал его
аннулирования и объявления немедленной «революционной войны» против
Германии. Эти предложения были отвергнуты, и съезд принял ленинскую
резолюцию о войне и мире. 15 марта 1918 г. Брестский мир был ратифицирован
IV Чрезвычайным Всероссийским съездом Советов.
32 «Левые коммунисты» — оппозиционная группа внутри партии, ядро которой
составляли Н. И. Бухарин, А. С. Бубнов, А. Ломов (Г. И. Оппоков), И. Осин¬
ский (В. В. Оболенский), Е. А. Преображенский, Г. Л. Пятаков, К. Б. Радек.
Они призывали к развертыванию мировой революции, утверждали, что без под¬
держки западноевропейских революций революция в России погибнет.
Особо остро выступали против Брестского мира, считая принципиально недопус¬
тимым мир с империалистическими странами. Ратовали за немедленное «вве¬
дение» социализма, выступали против использования государственного капи¬
тализма Советской властью, отстаивали децентрализацию государственного и
хозяйственного управления. Летом 1918 г. «левые коммунисты» признали
свои ошибки и активно включились в партийную и советскую работу.
33 Ознакомившись с рукописью работы Н. И. Бухарина «Мировое хозяйство
и империализм», В. И. Ленин написал в декабре 1915 г. к ней предисловие,
в котором отмечал: «Важность и злободневность той темы, которой посвящена
работа Н. И. Бухарина, не требует особых пояснений. Вопрос об империализме
не только один из самых существенных, но, можно сказать, самый существенный
вопрос в той области экономической науки, которая разрабатывает изменение
форм капитализма в новейшее время. Знакомство с фактами, которые сюда
относятся и которые так богато подобраны автором на основании последних
материалов, безусловно необходимо для всякого интересующегося не одной
экономией, а любой сферой современной общественной жизни. . . Научное зна¬
чение работы Н. И. Бухарина состоит в том, что он рассматривает основные
факты мирового хозяйства, касающиеся империализма, как целого, как опре¬
деленной ступени развития наиболее высокоразвитого капитализма» (Ле¬
нин В. И. Поли. собр. соч. Т. 27. С. 93, 94). Предисловие В. И. Ле¬
нина впервые было опубликовано в газете «Правда» 21 января 1927 г.
318
Записка об ученых трудах проф. Н. И. Бухарина
Публикуется по кн.: Записки об ученых трудах действительных членов Академии
наук СССР по Отделению гуманитарных наук, избранных 12 января и 13 февраля
1929 года. Л., 1930. С. 11-15.
Наука и СССР
Статья написана для трехтомного сборника «Наука и техника СССР, 1917—
1927», подготовленного под редакцией академика А. Ф. Иоффе, Г. М. Кржижанов¬
ского, М. Я. Лапирова-Скобло, академика А. Е. Ферсмана и выпущенного
издательством «Работник просвещения» (М., 1927). Опубликована в первом томе
этого издания (С. 3—17). Одновременно представлена в журнал «Больше¬
вик» (1927. № 17. С. 10—20), по тексту которого и публикуется.
1 Post factum — после сделанного, после свершившегося (лат.).
2 «Круглоголовые» — презрительная кличка в период буржуазной революции
XVII в. в Англии сторонников парламента по характерной форме стрижки.
3 Orbis terrarum — земной круг; земля, мир (лат.).
4 Антибоксерская экспедиция — имеется в виду подавление народного антиимпе¬
риалистического восстания в.Северном Китае в 1899—1901 гг., названного иност¬
ранцами боксерским, войсками Германии, Японии, Англии, США, Франции,
России, Италии, Австро-Венгрии.
5 Тираномах — борец против тирании.
6 Epater les bourgeois — поражать, ошеломлять обывателя (франц.).
7 Ratio — смысл, основа (лат.).
8 Versus — по отношению, в сравнении, против (лат.).
9 Шпенглер (Spengler) Освальд (1880—1936) — немецкий философ-идеалист, ис¬
торик. Развивал учение о культуре как множестве замкнутых «организмов»,
выражающих коллективную «душу» народа и проходящих определенный жиз¬
ненный цикл.
10 «Обезьяний процесс» — судебный процесс в штате Теннесси (США) в 1925 г.
над школьным учителем Д. Скопсом, излагавшим вопреки законам штата эво¬
люционную теорию Ч. Дарвина. Скопе был признан виновным и приговорен
к штрафу.
11 Quasi — якобы, мнимо, ложно, псевдо (лат.).
12 Faux frais — непроизводственные расходы, издержки (франц.).
13 «Молот ведьм» («Malleus maleficatum») — своеобразный кодекс, сформулиро¬
ванный доминиканскими монахами в конце XV в. Сложился на почве народных
суеверий римлян и германцев в «учение» о еретическом ведовстве (колдовстве)
и особой секте ведьм, отрекшихся от бога, заключивших союз и вступивших
в сожительство с дьяволом, периодически слетающихся на ночные шабаши для
оргий и злых деяний. Эта «теория» была признана церковью обязательной для
каждого правоверного католика и легла в основу практики инквизиционных
судов, которые отправили на костер тысячи женщин по обвинению их в сожи¬
тельстве с дьяволом.
14 Ars inveniendi — искусство изобретений (лат.).
15 Ignorabimus — не познаваем; мы этого не узнаем (лат.). Формула, утверждаю¬
щая, что границы познания, принадлежащие настоящему времени, останутся
такими же и на все будущие времена.
16 «Чистые логики» — сторонники представлений о «сводимости математики к ло¬
гике», возможности (и необходимости) определения всех основных математиче¬
ских понятий в терминах «чистой логики» и доказательства математических
предположений логическими средствами. Крупнейшим представителем являлся
Б. Рассел, выпустивший в 1910—1913 гг. трехтомный труд «Принципы мате¬
матики».
17 Агностики — представители философского учения, отрицавшего принципиаль¬
ную возможность решить вопрос об истинности познания, получить объектив¬
ную характеристику окружающей действительности.
18 Смит (Smith) Адам (1723—1790) — английский экономист и философ, один
из крупнейших представителей классической буржуазной политической эконо¬
мики, автор «Исследования о природе и причинах богатства народов».
19 Геополитики — сторонники политической концепции, использующей географи-
319
ческие данные (территория, положение страны и т. д.) для обоснования импе¬
риалистической экспансии. Геополитика связана с расизмом, мальтузианством,
социальным дарвинизмом, была официальной доктриной немецкого фашизма.
20 Процесс Сакко и Ванцетти — судебная расправа в США над участниками рабо¬
чего движения Н. Сакко и Б. Ванцетти по сфабрикованному обвинению в убий¬
стве. Несмотря на недоказанность обвинения и международную кампанию про¬
теста, были казнены в 1927 г.
21 Авгуры — в Древнем Риме коллегия жрецов, толковавших волю богов.
22 Sovjets versus civilization — Советы против цивилизации (лат.).
23 Great rebellion — великое восстание (англ.).
Основы планирования научно-исследовательской работы
Данная статья является текстом доклада «О планировании научно-исследователь¬
ской работы», с которым Н. И. Бухарин выступил 6 апреля 1931 г. на 1-й Всесоюз¬
ной конференции по планированию научно-исследовательской работы. Доклад был
опубликован в стенографическом отчете конференции (М.; Л., 1931. С. 13—62).
Под настоящим названием вышел двумя отдельными изданиями (М.; Л.: Красный
пролетарий, 1931; М.; Л.: Гос. соц.-экон. изд-во, 1931) и включен автором в сборник
статей «Этюды». Публикуется по кн.: Бухарин Н. И. Этюды. М.; Л., 1931. С. 236—
305.
1 Имеется в виду Версальский мирный договор, завершивший первую мировую
войну. Был подписан 28 июня 1919 г. в Версале державами-победительни¬
цами — США, Великобританией, Францией, Италией, Японией, Бельгией и др.,
с одной стороны, и побежденной Германией — с другой.
2 Великая Октябрьская социалистическая революция оказала огромное револю¬
ционизирующее воздействие на трудящихся Европы. По многим ее странам
прокатилась волна собраний, демонстраций, забастовок. Сложилась европейская
революционная ситуация. Наиболее яркими ее проявлениями явились революции
1918—1919 гг. в Австрии, Германии, Финляндии, возникновение в 1919 г. Бре¬
менской, Баварской, Венгерской, Словацкой Советских республик. Эти Выступле¬
ния были подавлены превосходящими силами внутренней и международной
контрреволюции.
3 Лига Наций — международная организация, учрежденная в 1919 г. и провоз¬
глашавшая в своем уставе развитие сотрудничества между народами и гаран¬
тию «мира и безопасности». На деле представляла собой орудие политики
империалистических государств и в первую очередь Великобритании и Фран¬
ции (США в нее не входили). В 1928—1934 гг. вела открыто враждебную дея¬
тельность по отношению к Советскому государству. Формально распущена
в 1946 г.
4 Монд (Mond) Альфред Мориц (1868—1930) — один из крупнейших капита¬
листов Англии, министр общественных работ в правительстве Ллойд Джорджа.
Автор плана водворения «социального мира», названного по его имени мондиз-
мом. Предполагаемая планом система классового сотрудничества противопостав¬
ляла лозунгу «класс против класса» лозунг «мира в промышленности», превра¬
щающий профсоюзы в орган помощи предпринимателям.
5 Форд (Ford) Генри (1863—1947) — американский промышленник и инженер,
создатель системы «фордизма» — организации производства, основанной на при¬
менении стандартизации, типизации и конвейеризации производственных про¬
цессов. Методы Форда позволили повысить производительность труда путем
его предельной интенсификации.
6 Макдональд (Macdonald) Джеймс Рассет (1866—1937) — английский полити¬
ческий деятель, один из основателей и лидеров Лейбористской партии Велико¬
британии. В 1924 г. и 1929—1931 гг. премьер-министр. Проповедовал теорию
классового сотрудничества и постепенного врастания капитализма в социализм.
7 Гильфердинг (Hilferding) Рудольф (1877 — 1941) — один из лидеров германской
социал-демократии и II Интернационала, автор теории «организованного капи¬
тализма».
8 Prosperity — процветание (англ.).
9 Dramatis personae — действующие лица (лат.).
10 Last but not least — последние по счету, но не по важности (англ.).
320
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
«Санкт-Петербургские ведомости» — старейшая русская газета, издавалась с
1728 г. (с 1914 г. «Петроградские ведомости»). Закрыта в 1917 г.
Чернов Виктор Михайлович (1873—1952) — один из лидеров и теоретиков пар¬
тии эсеров. В 1917 г. — министр земледелия Временного правительства, пред¬
седатель Учредительного собрания. Затем — член контрреволюционных прави¬
тельств, эмигрант.
Вебер (Weber) Макс (1864 — 1920) — немецкий социолог, историк, экономист
и юрист. Автор книг: «Аграрная политика древнего мира», «Протестантская
этика и дух капитализма», «Хозяйство и общество».
Sit venia verbo — да будет позволено сказать (лат.)
Лавуазье (Lavoisier) Антуан Лоран (1743—1794) — французский химик, один
из основоположников современной химии. Руководил разработкой рациональной
номенклатуры химических'соединений. В 1768 — 1791 гг. — генеральный откуп¬
щик; по суду революционного трибунала в числе других откупщиков был гильо¬
тинирован.
Во Франции лицеи в качестве средних учебных заведений появились в 1802 г.
и являлись закрытыми школами с классическим образованием. В их организа¬
ции принял активное участие А. Фуркруа (1755—1809), который в 1801 —
1808 гг. был министром просвещения и редактировал все проекты в области
образования.
Рамзин Леонид Константинович (1887 —1948) — теплотехник, участник разра¬
ботки плана ГОЭЛРО, один из организаторов и первый директор Всесоюзного
теплотехнического института (1921 — 1930). В 1930 г. был осужден по так назы¬
ваемому «делу Промпартии» — «подпольной вредительской организации», кото¬
рая якобы во второй половине 20-х годов действовала в промышленности и на
транспорте СССР. Создал конструкцию промышленного прямоточного котла,
за которую в 1943 г. был удостоен Сталинской премии.
Эльзевиры (Elsevier) — семья нидерландских издателей и типографов, которые
в XVI —XVII вв. выпускали малоформатные издания — «эльзевиры»; их было
издано около 5 тыс.
Меркантилисты (от итал. mercante — торговец, купец) — сторонники мерканти¬
лизма — первой школы буржуазной политэкономии, а также экономической
теории раннего капитализма. Обосновывая принцип «покупать дешевле, про¬
давать дороже», они были активными пропагандистами политики ограждения
национальной экономики от иностранной конкуренции, поощрения развития
отечественной промышленности.
Карвер (Carver) Томас Никсон (1865—1961) — американский экономист, в ос¬
нове концепции которого лежит «универсальный закон» убывающей произво¬
дительности.
Зомбарт (Sombart) Вернер (1863—1941) — немецкий экономист, историк и
социолог. В начале своей деятельности был одним из типичных идеологов,
по определению В. И. Ленина, «слегка подкрашенного в марксистский цвет
социал-либерализма» (Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 21. С. 301). В дальнейшем
превратился в открытого врага марксизма, изображая капитализм как гармонич¬
ную хозяйственную систему.
На это издание Н. И. Бухариным была написана рецензия, опубликованная в
журнале «Социалистическая реконструкция и наука» (1931. Вып. 1. С. 183—
184).
Штейнмец (Steinmetz) Чарльз (1865 — 1923) — американский электротехник.
Родился в Германии, в 1889 г. эмигрировал в США. Главный инженер и руко¬
водитель проектов крупных электрических машин и аппаратов фирмы «Джене-
рал электрик». С большой симпатией относился к Советской России, писал
в 1922 г. В. И. Ленину, который ответил ему. См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч.
Т. 45. С. 147-148.
Сименс (Siemens) Эрнст Вернер (1816—1892) — немецкий электротехник и про¬
мышленник; иностранный член-корреспондент Петербургской Академии наук
с 1882 г. Основатель и владелец электротехнических концернов «Сименс и
Гальске», «Сименс и Шуккерт» и др.
Имеется в виду письмо Ф. Энгельса Э. Бернштейну, начатое 27 февраля 1883 г.
и продолженное 28 февраля и 1 марта. Впервые опубликовано на русском языке
в «Архиве К. Маркса и Ф. Энгельса» (1924. Кн. 1. С. 342). Именно этим изданием
321
пользовался Н. И. Бухарин; все выделения курсивом принадлежат ему. В сочи¬
нениях К. Маркса и Ф. Энгельса это письмо приводится в уточненном переводе:
«Паровая машина научила нас превращать тепло в механическое движе¬
ние, но использование электричества откроет нам путь к тому, чтобы превращать
все виды энергии — теплоту, механическое движение, электричество, магнетизм,
свет — одну в другую и обратно и применять их в промышленности. Круг завер¬
шен. Новейшее открытие Дёпре, состоящее в том, что электрический ток очень
высокого напряжения при сравнительно малой потере энергии можно передавать
по простому телеграфному проводу на такие расстояния, о каких до сих пор и
мечтать не смели, и использовать в конечном пункте, дело это еще только
в зародыше, — это открытие окончательно освобождает промышленность почти
от всяких границ, полагаемых местными условиями, делает возможным исполь¬
зование также и самой отдаленной водной энергии, и если вначале оно будет
полезно только для городов, то в конце концов оно станет самым мощным рыча¬
гом для устранения противоположности между городом и деревней. Совершенно
ясно, однако, что благодаря этому производительные силы настолько вырас¬
тут, что управление ими будет все более и более не под силу буржуазии»
(Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 35. С. 374).
Упомянутый в цитате Депре (Depres) Марсель (1843—1918) — француз¬
ский физик и электротехник, работал над проблемой передачи энергии на рас¬
стояние.
26 Телеология — идеалистическое учение о цели и целесообразности. Утверждает
особый вид причинности: целевой, отвечающий на вопрос — для чего, ради
какой цели совершается тот или иной природный процесс. Идеализируя при¬
родные процессы, телеология приписывает природе способности к целеполага¬
нию. Ей противостоит детерминизм — учение об объективной закономерной
связи явлений природы и общества.
27 Витализм (от лат. vitalis — живой, жизненный) — учение о качественном отли¬
чии живой природы от неживой, о принципиальной несовместимости жизнен¬
ных процессов с силами и законами неорганического мира, о наличии в живых
телах особых факторов, отсутствующих в неживых.
28 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 391. Выделение курсивом сделано
Н. И. Бухариным.
29 Оствальд (Ostwald) Вильгельм Фридрих (1853—1932) — немецкий физико-
химик и философ; иностранный член-корреспондент Петербургской АН с 1896 г.
Фундаментальные труды по теории растворов, химической кинетике и катализу.
Лауреат Нобелевской премии 1909 г.
30 Тейлоризм — система капиталистической организации производства, цель кото¬
рой — получение прибыли путем максимального повышения интенсивности
труда. Предложена американским инженером Ф. У. Тейлором и основана на
глубоком разделении труда, рационализации трудовых движений.
31 Штандорт (от нем. Standort — местоположение) — термин, распространенный
в экономической литературе 20-х годов для обозначения мест фактического рас¬
положения предприятия, а также мест, где размещение предприятий является
наиболее выгодным. В начале 30-х годов теория штандорта была осуждена как
буржуазная, противоречащая марксизму-ленинизму.
32 Джентри (англ, gentry) — среднее и мелкое дворянство в Англии XVI —
XVII вв., сумевшее приспособиться к развитию капитализма. В европейской
научной литературе распространено обозначение этим термином китайского фео¬
дального сословия шэньши, т. е. лиц, выдержавших экзамен на ученую степень и
получивших таким образом право занимать государственные и общественные
должности.
33 Марр Николай Яковлевич (1864/65—1934) — востоковед и лингвист, академик
с 1912 г. Выдвинутая им «яфетическая теория» признана научно не обоснован¬
ной.
34 Билонная монета (от фр. billon — низкопробное серебро) — неполноценная раз¬
менная монета, номинал которой превышает стоимость содержащегося в ней
металла и расходы на ее чеканку.
35 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956. С. 586—587. Со
второго предложения приведена уточненная редакция перевода: «Всякая част¬
ная собственность как таковая ощущает — по крайней мере по отношению
322
к более богатой частной собственности — зависть и жажду нивелирования, так
что эти последние составляют даже сущность конкуренции. Грубый коммунизм
есть лишь завершение этой зависти и этого нивелирования. . . Что такое упразд¬
нение частной собственности отнюдь не является подлинным освоением ее,
видно как раз из абстрактного отрицания всего мира культуры и цивилизации,
из возврата к неестественной простоте бедного и не имеющего потребностей
человека, который не только не возвысился над уровнем частной собственности,
но даже и не дорос еще до нее».
36 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3. С. 75. Уточнена редакция перевода:
вместо «в коллективности» — «в коллективе».
37 Латентная борьба — скрытая борьба.
38 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 41. С. 302.
39 Бах Алексей Николаевич (1857—1946) — химик и биохимик, академик с 1929 г.
Участник революционного движения, народоволец. Организовал Химический ин¬
ститут им. Карпова (1918) и Институт биохимии АН СССР (1935). Лауреат
Государственной премии СССР (1941), Герой Социалистического Труда (1945).
40 Имеется в виду Физиологический институт АН СССР.
Имеется в виду доклад Н. И. Вавилова на Международной конференции эконо¬
мистов сельского хозяйства в Итаке (США) в августе 1930 г. «Наука и техника
в условиях социалистической реконструкции сельского хозяйства». Перевод на
русский язык см.: Вести, сельскохозяйственной науки. 1976. № 1. С. 140—143.
42 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С. 316—317. Приведено в уточнен¬
ной редакции: «Но в той же мере, в какой спекуляция, покидая кабинеты фило¬
софов, воздвигала себе храм на фондовой бирже, в той же мере и образованная
Германия теряла тот великий интерес к теории, который составлял славу Гер¬
мании в эпоху ее глубочайшего политического унижения. . . И только в среде
рабочего класса продолжает жить, не зачахнув, немецкий интерес к теории. Здесь
уже его ничем не вытравишь. Здесь нет никаких соображений о карьере,
о наживе и о милостивом покровительстве сверху. Напротив, чем сильнее и
решительнее выступает наука, тем более приходит она в соответствие с интере¬
сами и стремлениями рабочих». Выделения курсивом принадлежат Н. И. Буха¬
рину.
43 В конце 20-х—начале 30-х годов трудности осуществления курса на индустриа¬
лизацию, недостаток культурной и производственной грамотности рабочих при¬
вели к тому, что вина за недостатки и ошибки в хозяйственном управлении,
срывы производства, порчу дорогостоящего оборудования, нарушения техники
безопасности и т. п. была возложена на техническую интеллигенцию. Был орга¬
низован ряд процессов «о вредительстве», среди которых наибольшую извест¬
ность получили «Шахтинское дело» и «процесс Промпартии». В ряде партийных
постановлений было осуждено вредительство как новая форма и новый метод
классовой борьбы против пролетарского государства и социалистической инду¬
стриализации. XVI съезд партии, состоявшийся в июне—июле 1930 г., констати¬
ровал усиление ожесточенного сопротивления кулачества и буржуазной интел¬
лигенции и возложил ответственность за факты вредительства на коммунистов-
руководителей. Н. И. Бухарин в своих выступлениях следовал утвердившейся
линии.
44 Имеется в виду работа В. И. Ленина «Об едином хозяйственном плане». См.:
Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 42. С. 339—347.
45 Восторгин М. Реконструкция литературы //На литературном посту. 1931. № 7.
С. 17-21.
46 Ургин Дм. Реконструкция лефовщины//На литературном посту. 1931. №7.
С. 22-27.
47 Либкнехт (Liebknecht) Вильгельм (1826—1900) — один из организаторов и ру¬
ководителей Социал-демократической партии Германии. Соратник К. Маркса и
Ф. Энгельса. #
48 Studieren, propagandieren, organisieren — изучать, пропагандировать, организо¬
вывать (нем.).
49 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3. С. 4.
323
Социалистическая реконструкция и естественные науки
Написано для сборника «Социалистическая реконструкция и научно-исследова¬
тельская работа» (М., 1930), выпущено Научно-техническим сектором ВСНХ СССР
к XVI съезду ВКП(б). Публикуется по кн.: Бухарин Н. И. Этюды. С. 211 — 235.
1 «Святое семейство, или Критика критической критики. Против Бруно Бауэра и
компании» — первое совместное произведение К. Маркса и Ф. Энгельса, напи¬
санное в сентябре—ноябре 1844 г.
2 Бауэр (Bauer) Бруно (1809—1882) — немецкий философ-идеалист, один из вид¬
нейших младогегельянцев. Считал движущей силой истории самопознание
«критических личностей».
3 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 2. С. 166. Приведено в уточненной
редакции: вместо «индустрия» — «промышленность».
4 В дальнейшем эти подготовительные материалы были переизданы под назва¬
нием «Экономическо-философские рукописи 1844 года». См.: Маркс К., Эн¬
гельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956.
5 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. С. 595. Приведено в уточнен¬
ной редакции: «Естественные науки развернули колоссальную деятельность и
накопили непрерывно растущий материал. Но философия осталась для них
столь же чужой, как и они оставались чужды философии. . . Даже историография
принимает во внимание естествознание лишь между прочим, как фактор про¬
свещения, полезности, отдельных великих открытий. Но зато тем более практи¬
чески естествознание посредством промышленности ворвалось в человеческую
жизнь, преобразовало ее и подготовило человеческую эмансипацию, хотя непос¬
редственно оно вынуждено было довершить обесчеловечение человеческих
отношений».
6 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 398. Приведено в уточненной
редакции: «. . .с первого же взгляда ясно, что крупная промышленность, овладев
для процесса производства колоссальными силами природы и естествознанием,
должна была чрезвычайно повысить производительность труда. . .»
7 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 619. Приведено в уточненной
редакции: «Всякий прогресс в области химии не только умножает число полез¬
ных веществ и число полезных применений уже известных веществ, расширяя,
таким образом, по мере роста капитала сферы его приложения. Прогресс
химии научает также вводить отходы процесса производства и потребления
обратно в кругооборот процесса воспроизводства и создает, таким образом,
материю нового капитала без предварительной затраты капитала. Подобно тому
как усиленная эксплуатация природного богатства достигается просто путем
более высокого напряжения рабочей силы, точно так же наука и техника
сообщают функционирующему капиталу способность к расширению, не завися¬
щую от его данной величины».
8 Цитата В. И. Ленина воспроизведена в редакции, отличающейся от текста
Полного собрания его сочинений, да и название источника претерпело измене¬
ние. Приведенное положение взято из брошюры В. И. Ленина «Успехи и труд¬
ности Советской власти». Первое издание этой брошюры, которым пользо¬
вался Н. И. Бухарин, имело подзаголовок: «Речь, сказанная на митинге в Пе¬
тербурге 13 марта 1919 года». В. И. Ленин говорил: «Советский аппарат зна¬
чит, что трудящиеся объединены так, чтобы весом своего массового объедине¬
ния раздавить капитализм. Они его и раздавили. Но от раздавленного капитализ¬
ма сыт не будешь. Нужно взять всю культуру, которую капитализм оставил, и из
нее построить социализм. Нужно взять всю науку, технику, все знания, искус¬
ство. Без этого мы жизнь коммунистического общества построить не можем»
(Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 38. С. 55).
9 Вопрос об изучении и использовании минерального сырья Кольского полуострова
был одной из важных научных проблем, решавшейся советскими учеными под
руководством академика А. Е. Ферсмана. Залежи апатитов были обнаружены
в 1921 г., а в 1926 г. доказано их широкое распространение и промышленное зна¬
чение. К 1930 г. были оценены их запасы, создан трест «Апатит», началось хозяй¬
ственное освоение апатитов и экспорт за рубеж.
10 Научно-исследовательский институт по изучению Севера ПТУ ВСНХ СССР был
создан в феврале 1925 г. на базе Северной научно-промысловой экспедиции,
организованной в 1919 г.
324
и
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
Ферсман Александр Евгеньевич (1883—1945) — минералог и геохимик, акаде¬
мик с 1919 г. Ученик В. И. Вернадского.
Брицке Эдуард Викторович (1877 — 1953) — химик и металлург, академик с
1932 г. Один из организаторов Института по удобрениям (1919) и его директор
в 1923—1938 гг. Вице-президент АН СССР в 1936 — 1939 гг. Организатор журнала
«Заводская лаборатория» (1932).
Ипатьев Владимир Николаевич (1867 — 1952) — химик-органик, академик в
1916—1936 гг. Был начальником НТУ ВСНХ. Организатор Института высоких
давлений. В 1930 г. был направлен в заграничную командировку, из которой
не возвратился.
Залежи калийных солей под Соликамском были открыты в 1925 г. геологами
под руководством профессора Павла Ивановича Преображенского (1874—
1944). В 1927 г. заложена первая шахта, которая в 1930 г. начала регулярную
выработку калиевой соли.
Прянишников Дмитрий Николаевич (1865—1948) — агрохимик, физиолог рас¬
тений и растениевод, академик с 1929 г. Профессор Московской сельскохозяйст¬
венной академии им. К. А. Тимирязева. Принимал активное участие в работе
Госплана СССР и Комитета по химизации народного хозяйства СССР
«Крылья Советов» — название трехмоторного пассажирского самолета АНТ-9,
который мог перевозить девять пассажиров и трех членов экипажа. На нем
М. М. Громов в 1929 г. совершил перелет с посадками в Берлине, Париже,
Риме, Лондоне, Варшаве.
Эти перелеты были выполнены в 1926—1927 гг. на самолетах АНТ-3, являю¬
щихся цельнометаллическими двухместными бипланами.
Перелет из Москвы в Нью-Йорк был совершен в 1929 г. экипажем под командо¬
ванием летчика С. А. Шестакова на самолете АНТ-4 («Страна Советов»).
Исследования электрических свойств диэлектриков, проводившиеся под руковод¬
ством А. Ф. Иоффе, привели к ряду научных и технических достижений. Но была
и серьезная неудача. На основе опытов, проведенных совместно с Б. М. Вулом,
И. М. Гольдманом, И. В. Курчатовым и К. Д. Синельниковым, А. Ф. Иоффе
выдвинул предположение, что тонкие пластинки изоляторов должны обладать
повышенной электрической прочностью. По его докладу Совнарком СССР при¬
нял 9 октября 1929 г. постановление «О постановке технической проработки
вопроса тонкослойной изоляции» (см.: Есаков В. Д. Советская наука в годы
первой пятилетки. М., 1970. С. 164—165). Подтверждение гипотезы обещало
подлинно революционный переворот в электротехнике и энергетике. Первые
успехи, полученные с привлечением американских и германских специалистов,
были обнадеживающими. Об этой работе говорилось в докладе В. В. Куйбышева
на XVI съезде партии. Предполагалось даже, что тонкослойная изоляция позво¬
лит заменить высоковольтные линии электропередач подземными. Но дальней¬
шая теоретическая разработка, проведенная Л. Д. Ландау, и тщательная проверка
исходных опытов, предпринятая А. П. Александровым вместе с А. Ф. Иоффе, не
подтвердили ожидавшегося результата (см.: Материалы к докладу акад.
А. Ф. Иоффе на сессии Академии наук СССР. М.; Л., 1936. С. 32). Попытка созда¬
ния тонкослойной изоляции не увенчалась успехом.
Александров Иван Гаврилович (1875—1936) — энергетик и гидротехник, акаде¬
мик с 1932 г. Участник составления плана ГОЭЛРО, автор проекта Днепрогэс.
Стадников Г. Л. — профессор Института прикладной минералогии.
Бонч-Бруевич Михаил Александрович (1888—1940) — радиотехник, член-кор¬
респондент АН СССР с 1931 г. В 1918—1928 гг. руководил Нижегородской радио¬
лабораторией. Под его руководством создана в 1922 г. первая в мире мощная
радиовещательная станция им. Коминтерна в Москве, разработаны первые ко¬
ротковолновые направленные антенны. Работал в области радиолокации.
Чернышев Александр Алексеевич (1882—1940) — электротехник, академик с
1932 г. С 1918 г. работал в Физико-техническом институте. Лауреат премии
им. В. И. Ленина 1930 г.
Евгеника — теория о наследственном здоровье человека и путях его улучшения.
Ее принципы были впервые сформулированы английским психологом и антро¬
пологом Фрэнсисом Гальтоном в 1869 г. Идеи евгеники нередко использовались
для оправдания расизма. В нашей стране исследования велись в Институте
экспериментальной биологии, основанном Н. К. Кольцовым в 1917 г., который
325
не отделял евгеники от генетики человека; издавался «Русский евгенический
журнал». В конце 20-х—начале 30-х годов биологи, занимавшиеся евгеникой,
подверглись критике, а сама она была объявлена буржуазной лженаукой. В со¬
временной науке многие проблемы евгеники, особенно борьба с наследственными
заболеваниями, решаются в рамках генетики человека, в том числе медицинской
генетики.
25 Бергиус (Bergins) Фридрих (1884—1949) — немецкий химик-технолог, разрабо¬
тавший способ получения жидкого моторного топлива и тяжелых масел. Лауреат
Нобелевской премии 1931 г.
26 Тюнен (Thiinen) Иоганн Генрих (1783—1850) — немецкий экономист. Обосно¬
вывал примирение классов, отрицал противоречия между трудом и капиталом.
27 В Библиографии академика А. Ф. Иоффе (М., 1960) указанный доклад не зна¬
чится. Очевидно, Н. И. Бухарин использовал стенограмму 1-й сессии Централь¬
ного научно-исследовательского совета ВСНХ СССР.
28 A priori — умозрительно, независимо от опыта (лат.)
29 Габер (Haber) Фриц (1868—1934) — немецкий химик, один из организаторов
военно-химической промышленности Германии. После дрихода фашистов
к власти эмигрировал в Англию.
30 Коновалов Дмитрий Петрович (1856—1929) — химик, академик с 1923 г. Ученик
Д. И. Менделеева. Сформулировал получившие широкую известность так назы¬
ваемые «законы Коновалова», которые легли в основу теории растворов и совре¬
менной техники разделения жидких смесей перегонкой.
31 Максвелл (Maxwell) Джеймс Клерк (1831 — 1879) — английский физик, созда¬
тель классической электродинамики, организатор и первый директор Кавендиш-
ской лаборатории.
32 Герц (Hertz) Генрих Рудольф (1857 — 1894) — немецкий физик, эксперимен¬
тально доказал существование электромагнитных волн и подтвердил тождествен¬
ность основных свойств их и световых волн, открыл внешний фотоэффект.
Социалистическая реконструкция и борьба за технику. О технической пропаганде
и ее организации
Данная статья является текстом доклада на собрании помощников директоров,
ударников, председателей бюро инженерно-технических сотрудников, работников
объединений, научно-исследовательских институтов и втузов 26 августа 1931 г.
Под названием «О технической пропаганде и ее организации» была, издана в виде
брошюры. Публикуется по кн.: Бухарин Н. И. Этюды. С. 306—332.
1 Речь идет о «научной организации труда» — процессе совершенствования
организации труда на' основе достижений науки и техники, физиологии и ги¬
гиены труда.
2 Кризис 1825 г. в Великобритании, где раньше всего развились капиталистические
производственные отношения, положил начало периодическим экономическим
кризисам капитализма.
3 «Nature» («Природа») — иллюстрированный естественнонаучный журнал, из¬
дающийся в Лондоне с 1869 г.
4 На эту книгу О. Шпенглера Н. И. Бухариным была написана специальная
рецензия. См.: Социалистическая реконструкция и наука. 1931. Вып. 1. С. ISO-
183.
5 Бауэр (Bauer) Отто (1882 — 1938) — один из лидеров австрийской социал-
демократии и II Интернационала, идеолог так называемого «австромарксизма»,
который пытался соединить марксизм с буржуазными концепциями в полит¬
экономии, выдвигал программу культурно-национальной автономии.
6 «Гигант» — один из крупнейших зерновых совхозов, созданный в 1928 г. в Саль¬
ском районе Ростовской области.
7 5 августа 1931 г. ЦК ВКП (б) принял постановление по вопросу о технической
пропаганде и ее организации (см.: Правда. 1931. 8 авг.). В постановлении
говорилось: «Исходя из директивы ЦК ВКП(б) о техпропаганде, одобрить уста¬
новки, изложенные в докладной записке тов. Бухарина о технической пропаганде
и ее организации». Полный текст докладной записки Н. И. Бухарина в.ЦК
ВКП(б) опубликован в том же номере газеты «Правда».
326
8 Обращение начальника Центрального научно-исследовательского совета ВСНХ
Н. И. Бухарина к директорам предприятий и научно-исследовательских инсти¬
тутов см.: Социалистическая реконструкция и наука. 1933. Вып. 5. С. 170—
171.
9 Таким изданием стал выходивший в 1931 — 1936 гг. под редакцией Н. И. Бухарина
журнал «Социалистическая реконструкция и наука». В августе 1932 г. на кон¬
ференции редакторов научно-технических журналов Н. И. Бухарин выступил
с докладом «Профиль технического журнала, его место в технической пропаганде
и массовая работа». См.: Социалистическая реконструкция и наука. 1933. Вып. 3.
С. 196.
10 Вопрос о состоянии фабрично-заводских лабораторий был рассмотрен
Н. И. Бухариным в статье «Фабрично-заводские лаборатории — на службу
освоению новой техники» (Правда. 1933. 4 июля).
Техническая реконструкция и текущие проблемы научно-исследовательской
работы
Данная статья является текстом доклада на 2-й Всесоюзной конференции по пла¬
нированию научно-исследовательской работы в тяжелой промышленности. Доклад
был издан в виде брошюры (М., 1932). Публикуется по: Социалистическая
реконструкция и наука. 1933. Вып. 1. С. 5—35.
1 УКК — Урало-Кузнецкий комбинат.
2 «За индустриализацию» — газета, орган ВСНХ СССР, затем Наркомтяжпрома;
выходила в 1930—1937 гг.
3 НИГРЭС — Нижегородская (Горьковская) государственная районная электро¬
станция.
4 СТЗ, ХТЗ и ЧТЗ — Сталинский, Харьковский и Челябинский тракторные за¬
воды.
5 Зворыкин Константин Алексеевич (1861 — 1928) — ученый-технолог, профессор
Киевского технологического института; разработал оригинальную теорию реза¬
ния металлов.
6 Особый квартал — название последнего квартала (октябрь—декабрь) 1930 г.
До 1 октября 1930 г. планы развития народного хозяйства и бюджет СССР
утверждались на хозяйственный год, который начинался с 1 октября и заканчи¬
вался 30 сентября следующего года. С 1931 г. планы развития народного хозяй¬
ства и государственный бюджет стали разрабатываться и утверждаться на
календарный год — с 1 января по 31 декабря. В связи с переходом к новому
порядку планирования четвертый квартал 1930 г. и был назван «особым квар¬
талом» .
7 НКТП — Народный комиссариат тяжелой промышленности, который был обра¬
зован постановлением ЦИК и СПК СССР 5 января 1932 г. на основе Высшего
Совета Народного Хозяйства СССР. В НКТП полностью перешел и Научно-
исследовательский сектор во главе с.Н. И. Бухариным.
8 На выборах 29 марта 1932 г. в состав действительных членов АН СССР были
избраны физик С. И. Вавилов, химики Э. В. Брицке, И. В. Гребенщиков,
С. В. Лебедев, Н. Н. Семенов и А. Н. Фрумкин, представители различных
областей технических наук А. А. Байков, И. П. Бардин, Б. Е. Веденеев,
А. В. Винтер, Г. О. Графтио, М. А. Павлов, К. Н. Шенфер и А. А. Чернышев.
Выборы 1932 г. укрепили связи Академии наук СССР с народным хозяйством
страны.
9 Селиванов Борис Павлович (1884—1937) — металлург; профессор Ленинград¬
ского горного института, с 1928 г. одновременно работал в Центральном инсти¬
туте металлов. Изучал силикатные и металлические системы, проблемы прямого
получения железа из руд и т. п. Конструктор ряда оригинальных лабораторных
приборов и заводских агрегатов.
10 Косинус фи — для синусоидального тока то же, что коэффициент мощности.
11 Шорин Александр Федорович (1890—1941) — изобретатель в области радиотех¬
ники, телеграфии и звуковой кинематографии. Разработанный им в 1928 г.
телеграфный аппарат получил широкое распространение.
12 Имеется в виду Сарановское хромовитое месторождение в Пермской области,
которое разрабатывается подземным способом с 1931 г.
327
13 Комбинат государственных физико-технических институтов НИС Наркомтяж-
прома существовал с 1 января 1932 г. по 27 октября 1933 г. Он был организован
на основе Ленинградского ФТИ и созданных на базе отделов Ленинградского
электрофизического института, Института химической физики, Института теле¬
механики. Директором комбината был академик А. Ф. Иоффе. В дальнейшем
комбинат решением НИС был ликвидирован и входившим в него институтам
предоставлена полная независимость.
14 Ученые степени и звания были введены постановлением Совнаркома СССР
от 13 января 1934 г. (Собрание законов Правительства СССР. 1934. № 3. Ст. 29—
30).
15 Имеется в виду постановление ЦИК СССР от 19 сентября 1932 г. «Об учебных
программах и режиме в высшей школе и техникумах» (Правда. 1932.19 сентября).
Енчмениада (К вопросу об идеологическом вырождении)
Данная статья вначале была опубликована в журнале «Красная новь» (1923. № 6.
С. 145—178), затем выходила в виде брошюры (М., Пг., 1923; М., 1924). Публику¬
ется по кн.: Бухарин Н. И. Атака : Сб. теоретических статей. М., 1924. С. 128—170.
1 В литературе немного сведений о Э. Енчмене. Наиболее обобщенно они даны
в первом издании БСЭ (1932. Т. 24. Стб. 524—525), где ему была посвящена
специальная статья: «Енчмен Эммануил Семенович (р. 1891), член ВКП(б),
автор «теории новой биологии» — своеобразного утопического проекта реоргани¬
зации общества на основе открытых Е. принципов. Психика и все «психи¬
ческое» сознание, мышление, идеология, философия (как идеализм, так и мате¬
риализм) — объявляются Е. лишенными смысла словами, порождением
«эксплуататорского дуализма», разделяющего пространственное и непростран¬
ственное, физическое и психическое, материальное и идеальное. . .
Взгляды Е. представляют собой вульгарно-механический материализм,
сочетающий плохо приведенные идеи рефлексологической школы И. П. Павлова
со взглядами канейианцев, махистов и пр., на которых Е. прямо ссылается, как
на авторитеты. Е. отразил идеологию нового торгаша-нэпмана первого периода
нэпа, когда Е. опубликовал свои труды (1923). Тем не менее Енчмен на короткое
время сгруппировал вокруг своей «теории» некоторые элементы учащейся
молодежи, поддавшейся мелкобуржуазным влияниям, в частности — троцкист¬
ских идей об исключительной роли молодежи. Тогда же (1924) ,,енчмениада“
была разгромлена. . .»
2 В введении к работе «Восемнадцать тезисов о „теории новой биологии44» (Пяти¬
горск, 1920. С. 5) Э. Енчмен писал: «Теория новой биологии (отнюдь не новая
теория старой науки биодогии, т. е. отнюдь не „новая теория биологии44) —
это сумма, или «скрещивание», объединенных одним названием («теория новой
биологии») пятнадцати анализаторов (анализаторских реагирований — «поня¬
тий»), образовавшихся в одном и том же организме и уничтоживших катаклизма-
тически (буржуазно-революционно) в организме все сотни и тысячи конкури¬
рующих анализаторов (анализаторских реагирований)». Эти 15 анализаторов
определялись автором следующим образом: 1) «пространственного», 2) «непро¬
странственного», 3) «зависимости между пространственными и непространствен¬
ными явлениями», 4) «зависимости между пространственными и простран¬
ственными явлениями», 5) «зависимости между непространственными и непро¬
странственными же явлениями», 6) «всякие структуры», 7) «всякие движения»,
8) «органические организаторы», 9) «органические движения», 10) «образова¬
ние условных рефлексов», И) «образование анализаторов», 12) «стенизм,
стенический отбор цепей рефлексов и анализаторов», 13) «естественный отбор
цепей рефлексов и анализаторов», 14) «коэффициенты раздражителей»,
15) «коэффициенты цепей рефлексов».
3 Деборин (наст, фамилия Иоффе) Абрам Моисеевич (1881 — 1963) — философ,
академик с 1929 г. В 1907—1917 гг. — меньшевик, членом ВКП(б) стал в 1928 г.
Основные труды посвящены проблемам диалектического материализма и истории
философии.
4 Челпанов Георгий Иванович (1862—1936) — психолог и логик, основатель и
директор Московского психологического института (1912—1923). Основное вни¬
328
5
6
7
8
9
10
1 1
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
мание уделял разработке проблем экспериментальной психологии, сторонник
психологического параллелизма.
Копп В. — автор одной из статей, опубликованных в сборнике «Очередное извра¬
щение марксизма. О теории Енчмена» (М., 1924).
Введенский Александр Иванович (1856—1925)* — философ-идеалист, крупней¬
ший представитель русского неокантианства. Председатель Санкт-Петербург¬
ского философского общества (1899—1922).
Max (Mach) Эрнст (1838—1916) — австрийский физик и философ-идеалист,
один из основоположников эмпириокритицизма (махизма). Труды по меха¬
нике, газовой динамике, акустике и оптике. Считал, что основные понятия
классической физики (пространство, время, движение) субъективны по своему
происхождению, а мир — «комплекс ощущений». Субъективный идеализм Маха
был подвергнут резкой критике В. И. Лениным в книге «Материализм и эмпи¬
риокритицизм» .
Авенариус (Avenarius) Рихард (1843—1896) — швейцарский философ-идеа¬
лист, один из основоположников эмпириокритицизма (махизма).
Пирсон (Pearson) Карл (1857—1936) — английский математик, биолог и фило¬
соф-идеалист; отрицал объективный характер законов природы.
Петражицкий Лев Иосифович (1867 — 1931) — юрист, профессор Петербургского
университета. Один из основателей буржуазной психологической школы права.
В 1918 г. эмигрировал в Польшу.
Милль (Mill) Джон Стюарт (1806—1873) — английский философ, экономист и
общественный деятель. Основатель английского позитивизма, индуктивную
логику трактовал как общую методологию наук.
Джевоне (Jevons) Уильям Стенли (1835—1882) — английский логик, эконо¬
мист, статистик. Создал систему логики, построенную на принципе замещения
равных, построил «логические счеты» и логическую машину. Сторонник теории
предельной полезности.
Риккерт (Rickert) Генрих (1863—1936) — немецкий философ, один из видных
представителей неокантианства. Противопоставлял метод естествознания методу
исторических наук, отвергал объективные закономерности исторического про¬
цесса.
Vulgo — в просторечии, попросту говоря (лат.)
Гиддингс (Giddings) Франклин — профессор, в «Тетрадях по империализму»
В. И. Ленин называет его «этический социалист» (Ленин В. И. Поли. собр. соч.
Т. 28. С. 398).
Дюркгейм (Durkheim) Эмиль (1858—1917) — французский социолог-позити¬
вист, основатель французской социологической школы. Выступал против инди¬
видуально-психологических и биологических направлений, рассматривая обще¬
ство как реальность, не сводимую к совокупности индивидов. Отводил определен¬
ную роль в обществе «коллективному сознанию».
Штаммлер (Stammler) Рудольф (1856—1938) — немецкий теоретик права. Ут¬
верждал первичность права по отношению к экономике и государству.
Де Роберти (де Роберти де Кастро де ла Серда) Евгений Валентинович (1843—
1915) — русский социолог и философ-позитивист, в 1908—1915 гг. — профессор
Петербургского университета.
Конт (Comte) Огюст (1798—1857) — французский философ, один из осново¬
положников позитивизма и буржуазной социологии. Разработал классифика¬
цию наук.
Спенсер (Spenser) Герберт (1820—1903) — английский философ и социолог,
один из родоначальников позитивизма; основатель органической школы в социо¬
логии. Развил механическое учение о всеобщей эволюции, в этике — сторонник
утилитаризма.
Уорд (Ward) Лестер Франк (1841 — 1913) — американский социолог, «отец
социологии» в США. Главной движущей силой исторического развития считал
интеллект.
Кидд (Kidd) — профессор; упоминался В. И. Лениным в «Тетрадях по импе¬
риализму» вместе с Ф. Гиддингсом.
Лазарев Петр Петрович (1878—1942) — физик и биофизик, академик с 1917 г.
Разработал ионную теорию возбуждения. Руководил исследованиями (с 1918)
Курской магнитной аномалии.
22
Академик Н. И. Бухарин
329
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
Школа Лаврова—Михайловского — Лавров Петр Лаврович (1823—1900) —
философ, социолог, публицист, один из идеологов революционного народни¬
чества; Михайловский Николай Константинович (1842—1904) — социолог, пуб¬
лицист, литературный критик; народник, выступавший в 1890-е годы с крити¬
кой марксизма с позиций крестьянского социализма.
Ланге (Lange) Фридрих Альберт (1828—1875) — немецкий философ и эконо¬
мист, неокантианец. Призывал вернуться «назад к Канту».
См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 32. С. 571.
En toutes lettres — без какого-либо сокращения; полностью (франц.).
Шмидт (Schmidt) Конрад (1863—1932) — немецкий экономист и философ.
Маурер (Maurer) Георг Людвиг (1790—1872) — немецкий историк и эконо¬
мист, создатель общинной теории.
См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 37. С. 371.
Тэйлор (Taylor) Фридрих Уанслов — немецкий экономист, автор работы «Уп¬
равление предприятиями», из которой сделаны выписки в «Тетрадях по импе¬
риализму» В. И. Ленина,
«тэ-эн-бистский» — от: так называемый.
См.: Гейне Г. Собр. соч.: В 6 т. М., 1981. Т. 2. С. 146—148.
. . .Наш не умер жалкой смертью
Угнетенного ягненка,
Он у нас не филантропин,
Не подобие ребенка.
Богу нашему неведом
Путь прощенья и смиренья,
Ибо он громовый бог,
Бог суровый отомщенья.
Бог силен. В руках он держит
Солнце, месяц, неба своды;
Только двинет он бровями —
Троны гибнут, мрут народы. . .
(«Диспут», в переводе Ал. Дейча)
Ваал (Баал) — древнее общесемйтское божество плодородия, вод, войны. По¬
читался в Финикии, Палестине, Сирии, затем его культ распространился
в Египет, Испанию и другие страны.
Мардук — бог-покровитель г. Вавилона, верховное божество вавилонского пан¬
теона.
In der Eigenschaft — в качестве, в свойстве (нем.).
Аарон — по библейской легенде брат Моисея, был первым священником
у евреев.
Иисус Навин — в библейской мифологии сподвижник Моисея.
Гиль (разговорное, устаревшее) — вздор, чепуха.
Wunderkind — удивительное, чудесное дитя; феномен (нем.).
Авраам (Абрам) — мифологический родоначальник евреев.
Имеется в виду критика робинзонады как любимой темы политической эконо¬
мии, которая содержится в труде К. Маркса «Капитал». См.: Маркс К., Эн¬
гельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 86—88, 151, 289, 630.
Распутин (Новых) Григорий Ефимович (1872 — 1916) — авантюрист, выходец из
крестьян Тобольской губернии. Под видом «святого старца» и «прорицателя»
пользовался большим влиянием при дворе Николая II. Убит монархистами.
Братья Маккавеи — Иуда Маккавей и его братья возглавляли народную борьбу
до завоевания Иудеей политической независимости в 142 г. до н. э.
Хлысты — религиозная секта духовных христиан, возникшая в России в XVII в.
Считают возможным прямое общение со «святым духом», воплощение бога
в праведных сектантах.
Homo novus — новый человек (лат.).
Махаевщина — мелкобуржуазное течение в российском революционном движе¬
нии в конце XIX в. Названо по имени В. К. Махайского, считавшего интеллиген¬
цию враждебным пролетариату паразитическим классом, а деклассированные
элементы базой революции. Распространения не получило.
«Рабочая оппозиция» — фракционная группа в РКП (б) в 1920—1922 гг., отри¬
цавшая руководящую роль Коммунистической партии и Советского государ¬
ства, считавшая профсоюзы высшей формой организации рабочего класса и тре¬
330
бовавшая передачи им управления народным хозяйством. Осуждена партией
и распалась.
49 Pro domo sua — в защиту своего дома, в свою защиту (лат.).
О мировой революции, нашей стране, культуре и прочем (Ответ профессору
И. Павлову)
Впервые статья Н. И. Бухарина была опубликована в журнале «Красная новь»
(1924. № 1, 2). Она выходила отдельным изданием (Л., 1924). Публикуется по
кн.: Бухарин Н. И. Атака. С. 171 — 215.
1 24 января 1921 г. В. И. Ленин, «принимая во внимание совершенно исключи¬
тельные заслуги академика И. П. Павлова, имеющие огромное значение для
трудящихся всего мира», подписал постановление Совета Народных Комиссаров
«Об условиях, обеспечивающих научную работу академика И. П. Павлова и его
сотрудников». Этим постановлением была образована специальная комиссия во
главе с М. Горьким для обеспечения наиболее благоприятных условий научной
работы Павлова и его сотрудников, а также для семьи ученого; Государственному
издательству было поручено «в лучшей типографии республики отпечатать рос¬
кошным изданием заготовленный академиком Павловым научный труд, сво¬
дящий результаты его научных работ за последние 20 лет» (Ленин В. И.: Поли,
собр. соч. Т. 42. С. 262—263). Помощь со стороны Советского правительства
позволила И. П. Павлову в ноябре 1922 г. завершить работу над книгой «Двад¬
цатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведе¬
ния) животных. Условные рефлексы: Сб. статей, докладов, лекций и речей»
(М.; Пг., 1923).
2 В цитате допущена неточность. В первой главе книги «Экспериментальная пси¬
хология и психопатология на животных» И. П. Павлов писал: «Что собственно
есть в факте приспособления?» (Павлов И. Я.Полн. собр. соч. 2-е изд. М.; Л.,
1951. С. 25).
3 См.: Бухарин Н. И. Теория исторического материализма: Популярный учебник
марксистской социологии. М. 1921.
4 Флоренский Павел Александрович (1882—1943) — ученый и религиозный фило¬
соф. Окончил физико-математический факультет Московского университета
(1904) и Московскую духовную академию (1908), где был в 1912—1917 гг. про¬
фессором; в 1911 г. принял сан священнослужителя. Стремился к созданию
«конкретной метафизики», задачу которой видел в выявлении и изучении неких
первичных символов, фундаментальных духовно-материальных структур, из
которых, по его мнению, слагаются различные сферы реальности. Флоренский
считал целью не построение отвлеченной философской системы, а проведение
по единой методологии исследования конкретного материала различных наук
и искусств и сам осуществил подобные исследования в лингвистике, математике,
экспериментальной и теоретической физике; предвосхитил многие идеи в семио¬
тике. После Октябрьской революции проводил физические исследования, работал
в системе Главэнерго ВСНХ, являлся редактором «Технической энциклопе¬
дии». В 1933 г. был арестован и выслан в Соловки, где и умер.
5 Мережковский Дмитрий Сергеевич (1866 —1941) — русский писатель и критик,
идерлог символизма; проповедовал культ мистики и декаданса. В историко-
философских трудах проводил мысль о вечной борьбе между духом и плотью,
христианством и язычеством. Октябрьскую революцию встретил враждебно и
в 1920 г. эмигрировал.
6 Бердяев Николай Александрович (1874—1948) — русский философ-идеалист и
мистик. В первых работах стоял на позициях «легального марксизма». В 1905 г.
вступил в партию кадетов. В годы реакции стал одним из представителей рели¬
гиозно-философского течения богостроительства, участвовал в антиреволюцион-
ном сборнике «Вехи» (1909). Выступил активным идейным противником Ок¬
тябрьской революции. В 1918—1922 гг. был организатором и председателем
«Вольной академии духовной культуры». За контрреволюционную деятель¬
ность в 1922 г. был выслан за границу.
7 Речь идет о точке зрения шведского естествоиспытателя Карла Линнея (1707 —
1778), который, создав систему растительного и животного мира, выступал
противником идеи исторического развития органического мира, считая, что
22*
331
число видов остается постоянным и со времени «сотворения» оно не измени¬
лось, а задачей систематики является раскрытие порядка в природе, установлен¬
ного творцом.
8 Флогистонная теория была широко распространена в представлениях химиков
XVIII в. Ее название происходит от греческого слова phlogistos — воспламеняе¬
мый, горючий. Основоположником учения о флогистоне являлся немецкий врач
и химик Г. Э. Шталь (1659—1734), считавший, что существует особое вещество
горючести. Работы по исследованию газов и труды французского химика
А. Лавуазье опровергли данную теорию.
9 «Рабфаки» — здесь: учащиеся рабфаков. Рабфак — сокращенное название суще¬
ствовавших в СССР в 20—30-е годы рабочих факультетов — общеобразова¬
тельных учебных заведений (или подразделений учебных заведений), осу¬
ществлявших подготовку в вузы лиц, не получивших своевременно среднего
образования.
10 Булгаков Сергей Николаевич (1871 — 1944) — русский буржуазный экономист,
философ и теолог. Был «легальным марксистом», выступал с ревизией учения
К. Маркса по аграрному вопросу, объясняя обнищание народных масс так назы¬
ваемым «законом убывающего плодородия почв». После революции 1905—
1907 гг. примкнул к кадетам, участвовал в сборнике «Вехи». Октябрьскую ре¬
волюцию встретил враждебно. С 1918 г. — священник. В 1922 г. за контр¬
революционную деятельность выслан за границу. Его работа «Философия
хозяйства» была опубликована в 1912 г.
11 Volens-nolens — волей-неволей, хочешь не хочешь (лат.).
12 Имеются в виду работы Эрнста Маха «Механика: Историко-критический очерк
ее развития» (рус. перевод — СПб., 1909), «Kultur und Mechanik» (Stuttgart,
1915).
13 Par excellence — по преимуществу, преимущественно (франц.).
14 Брошюра Н. И. Бухарина «Пролетарская революция и культура» была выпу¬
щена издательством «Прибой» (Пг., 1923). Ее основу составил доклад, с которым
он выступил в Петрограде 3 февраля 1923 г.
15 Гауризанкар — одна из вершин в Гималаях.
Апперцепция — ясное и осознанное восприятие какого-либо впечатления, ощу¬
щения и т. д. Введено в философию и психологию Г. Лейбницем. В современной
психологии синоним восприятия.
17 Bildung und Besitz — образование и собственность (нем.).
18 Людвиг Мизес «Обобществленное хозяйство».
19 Евхаристия (греч. eucharistia) — причащение.
20 Zusammenbruch — нарушение, крах (нем.)
21 Виппер Роберт Юрьевич (1859—1954) — историк, профессор Московского уни¬
верситета. В 1924 г. выехал в буржуазную Литву, где по 1940 г. был профессором
Рижского университета. После восстановления Советской власти в Литве вер¬
нулся в Москву. С 1943 г. академик.
22 Nous avons change tout cela — мы все это изменим (франц.).
23 Назарет — легендарное место рождения Христа.
24 Mutatis mutandis — изменив то, что следует изменить; внеся необходимые изме¬
нения (лат.).
25 Имеется в виду книга Н. И. Бухарина и Е. А. Преображенского «Азбука ком¬
мунизма. Популярное объяснение Программы Российской Коммунистической
партии (большевиков)».
26 Lapsus — ошибка (лат.).
27 Имеются в виду «Биржевые ведомости» — умеренно либеральная газета, выхо¬
дившая в Петербурге в 1888—1917 гг.
28 Имеется в виду Вильгельм II Гогенцоллерн (1859—1941) — германский импе¬
ратор и прусский король в 1888—1918 гг. Свергнут Ноябрьской революцией
1918 г. в Германии.
29 Имеется в виду Карл I Габсбург (1887—1922) — в 1916—1918 гг. император
Австрии и король Венгрии (под именем Карла IV). В результате революции
отрекся в ноябре 1918 г. от престола.
30 Кейнс (Keynes) Джон Мейнард (1883—1946) — английский экономист и публи¬
цист. Основоположник кейнсианства — теории государственно-монополистиче¬
ского регулирования капиталистической экономики.
332
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
Нитти (Nitti) Франческо Саверио (1868—1953) — один из лидеров итальянского
либерализма; в 1911 — 1914 и 1917 — 1919 гг. — министр, в 1919—1920 гг. —
глава правительства. С приходом фашизма к власти (1922) эмигрировал
во Францию.
Status quo — существующее положение (лат.).
Laissez faire — безучастность, равнодушие; попустительство, нерадивость
(франц.).
Макдональд (Macdonald) Джеймс Рамсет (1866—1937) — один из основателей
и лидеров Лейбористской партии Великобритании. В 1924 г. и 1929—1931 гг. —
премьер-министр. Правительство Макдональда установило в 1924 г. дипломати¬
ческие отношения с СССР.
Гамбургское восстание — вооруженное выступление гамбургского пролетариата
23—25 октября 1923 г. Выдающуюся роль в восстании сыграл Э. Тельман.
Из-за срыва единства действий пролетариата гамбургские повстанцы оказались
в изоляции и восстание было прекращено.
Horribile dictu — страшно сказать (лат.).
В начале 20-х годов среди зарубежных трудящихся широко развернулось дви¬
жение за переселение в Советскую Россию, за оказание ей производственно¬
технической помощи. В ноябре 1922 г. была даже создана при Совете труда и
обороны Постоянная комиссия по урегулированию сельскохозяйственной и про¬
мышленной эмиграции.
Местр (Maistre) Жозеф Мари де (1753—1821) — французский публицист, поли¬
тический деятель и религиозный философ.
В приписываемых А. С. Пушкину стихах первая строка этого четверостишья
публикуется в другой редакции: «Мы добрых граждан позабавим» (Пушкин А. С.
Собр. соч. М., 1981. Т. 1. С. 348).
Шпенглер (Spengler) Освальд (1880—1936) — немецкий философ-идеалист,
историк. В своих трудах «Закат Европы», «Человек и техника» и др. отрицал
исторические закономерности, прогрессивное развитие общества, утверждал,
что у каждой нации имеется свой подход к миру, исключающий взаимопони¬
мание и дружбу.
Кайзерлинг (Keyserling) Герман (1880—1946) — немецкий писатель и философ-
иррационалист, проповедовал возвращение к целостности бытия через обраще¬
ние к восточной мудрости.
Штейнер (Steiner) Рудольф (1861 — 1925) — немецкий философ-мистик, основа¬
тель антропософии с ее фантастическим толкованием различных областей
знания и проповедью духовного господства человека над природой.
Белый Андрей (псевдоним Бориса Николаевича Бугаева) (1880—1934) —
писатель и поэт, один из ведущих деятелей символизма. Для ранней поэзии
характерны мистические мотивы, гротескное восприятие действительности.
Фробениус (Frobenius) Лео (1873—1938) — немецкий этнограф, исследователь
культуры народов Африки. Выдвинул теорию культуры как обособленного
социального организма.
«Das unbekannte Afrika» — «Незнакомая Африка» (нем.).
Welches gewaltige Beharrungsvermogen — Какое монументальное состояние
покоя (нем.).
Nach Afrika! Nach Kamerun! — В Африку! В Камерун! (нем.;
Die keine Kinder produziert — не производит детей (нем.)
О, sancta simplicitas! — О, святая простота! (лат.) Эта фраза приписывается
Яну Гусу, который произнес ее на костре, когда какая-то старушка из благо¬
честивых побуждений подбросила в огонь охапку хвороста.
Vous vous trompez, monsieur! — Вы ошибаетесь, месье! (франц.)
Имеется в виду борьба вокруг Брестского мира на VII Экстренном съезде
РКП (б). В заключительном слове по Политическому докладу Центрального
Комитета В. И. Ленин остановился на выступлении Д. Б. Рязанова, который
«сказал, что Ленин уступает пространство, чтобы выиграть время. Это почти
философское рассуждение. На этот раз вышло так, что у тов. Рязанова получи¬
лась совершенно серьезная, правда, фраза, в которой вся суть: я хочу уступить
пространство фактическому победителю, чтобы выиграть время» (Ленин В. И.
Поли. собр. соч. Т. 36. С. 27).
Цитируется сказка М. Е. Салтыкова-Щедрина «Карась-идеалист».
333
53 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 8. С. 431, 582.
54 Merci bien! — Благодарю! (франц.)
55 Мейерхольд Всеволод Эмильевич (1874—1940) — режиссер, народный артист
республики с 1923 г. Его творчество характеризовалось поисками новых форм
агитационного, публицистически зрелищного театра.
56 Ni plus, ni moins — ни больше, ни меньше (франц.).
57 Зиммель (Simmel) Георг (1858—1918) — немецкий философ-идеалист, социо¬
лог; основоположник так называемой формальной социологии. Усматривал
«трагедию творчества» в противоречии между творческой пульсацией «жизни»
и ее объективацией в застывших формах культуры.
58 Сменовеховство — общественно-политическое течение русской интеллигенции,
главным образом эмигрантской, в 1920-х годах, печатным органом которого был
издававшийся в Париже журнал «Смена вех». Объективно означало поворот
некоторой части интеллигенции от борьбы с Советской властью к ее фактиче¬
скому признанию. Идеологи сменовеховства рассчитывали на перерождение Со¬
ветской власти в условиях нэпа.
59 Standart of life — уровень жизни (англ.).
60 That is the question — вот в чем вопрос (англ.).
61 En canaille — низко, подло, нечестно (франц.).
62 Обыгрывается название книги Ф. Ницше «Так говорил Заратустра».
Дарвинизм и марксизм
Данная статья является докладом, сделанным 21 апреля 1932 г. на торжественном
заседании Академии наук СССР совместно с Коммунистической академией, посвя¬
щенном 50-летию со дня смерти Ч. Дарвина. Доклад был издан отдельной бро¬
шюрой (Л., 1932), опубликован в журнале «Социалистическая реконструкция
и наука» (1932. Вып. 5. С. 10—33). Кроме того, он явился вводной статьей к книге
Ч. Дарвина «Происхождение видов», изданной в 1935 г. в серии «Классики естест¬
вознания» (С. 5—31). Публикуется по кн.: Бухарин Н. И. Этюды. С. 108—139.
1 Чартисты — представители первого массового политически оформленного рево¬
люционного движения в Великобритании в 1830—1850-х годах (чартизма).
В 1840, 1842 и 1848 г. вносили в парламент петиции с требованиями введения
всеобщего избирательного права, ограничения рабочего дня, повышения зар¬
платы и др., но они были отвергнуты. После 1848 г. движение вступило в полосу
упадка.
2 Веллингтон (Wellington) Артур Уэлсли (1769 —1852) — английский фельдмар¬
шал, герцог; в 1827—1852 гг. главнокомандующий английской армии.
3 Констебли (англ, constable) — полицейские чины в Великобритании.
4 Ирландия — первая английская колония, неоднократно восстававшая против
колонизаторской политики, в том числе и в 1848 г.
5 Речь идет о парламентской реформе 1832 г. в Великобритании, в результате
которой промышленная буржуазия стала господствующим классом в политиче¬
ском отношении.
6 Hors concours — вне конкурса (франц.).
7 Фритредерство (от англ, free trade — свободная торговля) — направление в эко¬
номической теории и политике промышленной буржуазии, основными принци¬
пами которого являются требование свободной торговли и невмешательство
государства в частнопредпринимательскую деятельность. Возникло в Велико¬
британии в конце XVIII в.
8 Хлебные законы — в Великобритании в XV—XIX вв. регулировали ввоз и вывоз
зерна и других сельскохозяйственных продуктов. Вели к сокращению продоволь¬
ственных товаров на внутреннем рынке и повышению цен на них. Отменены
в 1846 г.
9 Либих (Liebig) Юстус (1803—1873) — немецкий химик, профессор университе¬
тов в Гисене и Мюнхене; с 1830 г. — член-корреспондент Петербургской АН.
Один из создателей агрохимии.
10 Urbi et orbi — «городу и миру», на весь мир, всем и каждому (лат.).
11 Тори (tory) — английская политическая партия, возникшая в 80-х годах
XVII в. Выражала интересы земельной аристократии и высшего духовенства.
На ее основе в середине XIX в. сложилась Консервативная партия.
334
12 Виги (whigs) — политическая партия в Великобритании, возникла в 80-х годах
XVII в. как группировка обуржуазившейся дворянской аристократии и крупной
финансовой и торговой буржуазии. Чередовалась у власти с партией тори. В сере¬
дине XIX в. на ее основе сложилась Либеральная партия.
13 Супрематия — превосходство.
14 Дюринг (Duhring) Евгений (1833—1921) — немецкий философ, занимался
политэкономией и правом. Его воззрения подвергнуты критике Ф. Энгельсом
в работе «Анти-Дюринг».
15 Маршалл (Marshall) Джон (1818—1891) — английский физиолог и анатом.
16 Ламарк (Lamarck) Жан Батист (1744—1829) — французский естествоиспы¬
татель. Создал первую целостную концепцию эволюции живой природы (ламар¬
кизм), основанную на принципе постоянного изменения и усложнения. Ввел в
1802 г. термин «биология».
17 Жоффруа Сент-Илер (Geoffoy Saint-Hilaire) Этьен (1772—1844) — француз¬
ский зоолог, эволюционист. Развивал учение о единстве плана построения всех
животных, которое объяснял общностью их происхождения.
18 Мальтус (Malthus) Томас Роберт (1766—1834) — английский священник и бур¬
жуазный экономист, основоположник теории народонаселения (мальтузиан¬
ства) .
19 Bellum omnium contra omnes — война всех против всех (лат.).
20 Гизо (Guizot) Франсуа (1787—1874) — французский историк, один из создате¬
лей домарксовой теории классовой борьбы. Был главой правительства, сверг¬
нутого революцией 1848 г.
21 Минье (Mignet) Огюст (1796—1884) — французский историк; рассматривал
классовую борьбу как главный двигатель исторических событий.
22 Тьерри (Thierry) Огюстен (1795—1856) — французский историк, один из созда¬
телей теории классовой борьбы.
23 О письме Ч. Дарвина, ошибочно считавшемся адресованным К. Марксу, см.:
Природа. 1977. № 2; Вопр. истории КПСС. 1977. № 4.
24 Communis doctorum opinio — общее докторское мнение (лат.).
25 Августин Блаженный (Augustinus Sanctus) Аврелий (354—430) — христиан¬
ский теолог и церковный деятель, епископ в г. Гиппон (Северная Африка);
родоначальник христианской философии и истории.
26 Демиург (греч. demiurgos — мастер, творец) — в философии — созидающее на¬
чало; в теологии — бог, творец мира.
27 Causae finales — конечные причины (франц.).
28 Энтелехия (греч. entelecheia — завершение, осуществленность) — понятие фи¬
лософии Аристотеля, означающее осуществление какой-либо возможности бытия,
а также движущий фактор этого осуществления.
29 Elan vital — жизненный порыв, жизненная энергия (франц.).
30 Бергсон (Bergson) Анри (1859—1941) — французский философ-идеалист,
представитель интуитивизма и философии жизни. Лауреат Нобелевской премии
по литературе 1927 г., присуждена ему как блестящему стилисту.
31 Лейбниц (Leibniz) Готфрид Вильгельм (1646 — 1716) — немецкий философ-
идеалист, математик, физик, языковед. Основатель и президент Берлинского
научного общества, преобразованного позднее в Академию наук. По просьбе
Петра I разрабатывал проекты развития образования и государственного управ¬
ления в России.
32 Бонне (Bonnet) Шарль (1720—1793) — швейцарский естествоиспытатель и
философ. Упоминаемый в тексте «Трактат о насекомых» был опубликован
в 1745 г.
33 Tot numeramus species, quot ab initio creavit infinitum ens — известно столько
видов, сколько их исходно создало высшее существо (лат.).
34 Species tot sunt, quot formae ab initio creatae sunt — различных видов столько,
сколько различных форм сотворила природа (лат.).
35 «Об увеличении обитателей суши» (лат.).
36 Кювье (Cuvier) Жорж (1769—1832) — французский зоолог, один из реформа¬
торов сравнительной анатомии, палеонтологии и систематики животных; иност¬
ранный почетный член Петербургской АН с 1802 г. Ввел понятие «типа» в зооло¬
гии, не признавал изменяемости видов, объясняя смену ископаемых фаун так
называемой теорией катастроф.
335
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
Д’Орбиньи (d’Orbigny) Альсид Дессалин (1802—1857) — французский палеон¬
толог, развивал теорию катастроф.
Deus ex machina — «бог из машины», неожиданно, внезапно (лат.).
Лайель (Lyell) Чарльз (1787 — 1875) — английский естествоиспытатель, один
из основоположников актуализма в геологии; иностранный член-корреспондент
Петербургской АН с 1871 г. В противовес теории катастроф развивал учение
о медленном и непрерывном изменении земной поверхности под влиянием
постоянных геологических факторов.
См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 74. Приведено в уточненной
редакции: «. . .мы не должны упускать из виду, что во времена Ламарка наука
далеко еще не располагала достаточным материалом для того, чтобы ответить
на вопрос о происхождении видов иначе, как предвосхищая будущее, — так
сказать, в порядке пророчества».
Майер (Mayer) Юлиус Роберт (1814—1878) — немецкий естествоиспытатель,
врач. Первым сформулировал закон сохранения энергии и теоретически рас¬
считал механический эквивалент теплоты.
Вирхов (Virchow) Рудольф (1821 — 1902) — немецкий патолог и общественный
деятель; иностранный член-корреспондент Петербургской АН с 1881 г. В своей
теории целлюлярной патологии обосновал, что патологический процесс —
сумма нарушений жизнедеятельности отдельных клеток.
Бертло (Berthelot) Пьер Эжен Марселей (1827 — 1907) — французский химик;
иностранный член-корреспондент Петербургской АН с 1876 г. Выполнил много¬
численные работы по органической химии, термохимии, а также по агрохимии
и истории химии.
Речь идет о произведении К. Маркса «К критики политической экономии»,
вышедшем в свет в 1859 г.
Речь идет о «Капитале» К. Маркса.
Пангенезис — умозрительная гипотеза наследственности и развития. Выдвинута
Ч. Дарвином в 1868 г. с целью охватить единой теорией явления индивидуаль¬
ного развития, изменчивости, наследственности и филогенетического развития.
Не получила ни поддержки, ни экспериментального подтверждения.
В статье Е. Штуди «Ламаркистская критика дарвинизма» отмечалось: «Сюда
относится. . . „временная44 теория пангенезиса Дарвина, в которую Дарвин вы¬
нужден был верить не ради отбора, а ради ламарксистского фактора своей тео¬
рии» .
Punctum saliens — трепещущая точка, главный путь, самое главное (лат.).
Sporting plants — мутирующие растения (англ.).
Де Фриз (de Vries) Хуго (1848—1935) — нидерландский ботаник, один из осно¬
вателей генетики; иностранный член-корреспондент Российской АН с 1924 г.,
иностранный почетный член АН СССР с 1932 г. Разработал мутационную тео¬
рию. Вместе с К. Коренсом и Э. Чермаком в 1900 г. вторично открыл законы
Менделя.
Дрозофила (Drozophila) — род насекомых семейства плодовых мушек. В связи
с легкостью разведения в лабораторных условиях, скоростью развития и чет¬
костью расщепления в потомстве признаков ряд ее видов стал одним из основ¬
ных объектов исследований по генетике. На дрозофиле были количественно изу¬
чены процессы мутагенеза и получены первые экспериментальные мутации.
Мендель (Mendel) Грегор Иоганн (1822—1884) — австрийский естествоиспы¬
татель, основоположник учения о наследственности (менделизма), положив¬
шего начало генетики как науки. На основе опытов по гибридизации сортов
гороха сформулировал закономерности независимого расхождения признаков и
комбинирования наследственных факторов.
Иогансен (lohannsen) Вильгельм Людвиг (1857 — 1927) — датский биолог, один
из основоположников современной генетики; иностранный член-корреспондент
АН СССР с 1924 г. Создал учение о «чистых линиях», .заложив основы совре¬
менных принципов селекции.
Морган (Morgan) Томас Хант (1866—1945) — американский биолог, один из
основоположников генетики; иностранный член-корреспондент Российской АН
с 1923 г., иностранный почетный член АН СССР с 1932 г. Экспериментально
обосновал хромосомную теорию наследственности. Лауреат Нобелевской премии
1933 г.
336
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 29. С. 424.
П. Тремо. Происхождение и видоизменение человека и других существ. Париж,
1865.
См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 31. С. 209. Приведено в уточненной
редакции: «При всех замеченных мной недостатках, эта книга представляет
собой весьма значительный прогресс по сравнению с Дарвином. Ее два основных
положения: скрещивание порождает не различия, как собственно полагают, а,
наоборот, — типическое единство вида. Напротив, геологические образования
создают различия (не сами по себе, но в качестве главной основы). Прогресс —
у Дарвина чисто случайный — здесь вытекает с необходимостью, на основе
периодов развития земного шара. . . Также является необходимым законом устой¬
чивость. . . однажды сложившегося вида».
См.: Там же. С. 216. Приведено в уточненной редакции: «Книга ничего не стоит,
это — чисто умозрительное построение, которое противоречит всем фактам».
См.: Там же. С. 218—220.
Ad notam — к отмеченному (лат.).
Ноден (Naudin) Шарль (1815 — 1899) — французский ботаник; изучал проблемы
наследственности и изменчивости. Его работы в области гибридизации ценил
и использовал Ч. Дарвин, который по поводу его увлечения идеей финализма
писал: «Таинственная и неопределимая сила, судьба с точки зрения одних, про¬
виденциальная воля для других, направленность действия которой на живые
существа определяет, во все эпохи существования мира, форму, размер и про¬
должительность жизни каждого из них, предопределенно составляющего лишь
часть в ряду, эта сила, которая гармонизирует каждый элемент с целым, при¬
давая ему функцию, служащую для него смыслом его бытия».
Здесь допущена неточность. Приведенная цитата взята не из «Наброска над¬
гробной речи на могиле Маркса», а из статьи Ф. Энгельса «Похороны
Карла Маркса». См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 19. С. 350—351. Кур¬
сив Н. И. Бухарина.
В издании данной статьи как предисловия в книге Ч. Дарвина «Происхождение
видов» эта цитата К. Маркса из работы «К критике политической экономии»
дана в переводе на русский язык: «В общественном производстве своей жизни
люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отноше¬
ния — производственные отношения, которые соответствуют определенной сту¬
пени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих
производственных отношений составляет экономическую структуру общества,
реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая над¬
стройка и которому соответствуют определенные формы общественного созна¬
ния. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный,
политический и духовный процесс жизни вообще. Не сознание людей опреде¬
ляет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание.
На известной ступени своего развития материальные производительные силы
общества приходят в противоречие с существующими производственными
отношениями, или — что является только юридическим выражением этого —
с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались.
Из формы развития производительных сил эти отношения превращаются в их
оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономиче¬
ской основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной
надстройке». Ср.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 13. С. 6—7.
См.: Там же. Т. 2. С. 142—143.
Вагнер (Wagner) Адольф (1835—1917) — немецкий экономист; подчеркивал
зависимость хозяйственной жизни от правовых условий, к которым относил
частную собственность.
Шеффле (Schaffle) Альберт Эберхард (1831 — 1903) — немецкий экономист и
социолог; один из главных представителей органической школы в социологии.
«Социальные дарвинисты» — течение в буржуазном обществоведении второй по¬
ловины XIX —начала XX в., которое рассматривало биологические принципы
естественного отбора, борьбы за существование и выживания наиболее приспо¬
собленных как определяющие факторы общественной жизни (Г. Спенсер,
Ж. Лапуж, Л. Вольтман и др.)
Гоббс (Hobbes) Томас (1588—1679) — английский философ, создатель первой
337
законченной системы механистического материализма. Он уподоблял мифиче¬
скому библейскому чудовищу Левиафану государство, являвшееся результатом
договора между людьми, положившего конец естественному состоянию «войны
всех против всех».
69 В издании этой статьи Н. И. Бухарина как предисловия к книге Ч. Дарвина
«Происхождение видов», Bluntschli заменено на Mutechli.
70 Рудольф Келлен. Государство как жизненная форма.
71 Moder Svea — мать Швеция (швед.).
72 La belle France — прекрасная Франция (франц.).
73 John Bull (Джон Буль) — традиционное ироническое прозвище англичанина.
74 Uncle Sam (Дядя Гэм) — традиционное ироническое прозвище правитель¬
ства США, основанное на совпадении аббревиатуры U. S. — Соединенные
Штаты и первой буквы имени «типичного американца» — Сэм.
75 Фрейдианцы — сторонники фрейдизма, т. е. различных школ и течений, стремя¬
щихся применить психологическое учение Зигмунда Фрейда (1856 1939) для
объяснения явлений культуры, процессов творчества и общества в целом.
76 ’Avayxr| — судьба (греч.).
77 См.: Маркс Я., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 32. С. 571.
78 Северцов Алексей Николаевич (1866—1936) — биолог, основоположник эволю¬
ционной морфологии, животных; академик с 1920 г.
79 СМ.: Маркс Я., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 353.
80 Вико (Vico) Джамбаттиста (1668 — 1744) — итальянский философ, один из осно¬
воположников историзма.
81 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 383.
82 A tool making animal — животное, делающее орудия (англ.)
83 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 180.
84 См.: Там же. Т. 3. С. 19.
85 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 1. С. 166. В тексте Н. И. Бухарина
в сноске допущена опечатка. Следует читать: В. И. Ленин, Что такое друзья
народа, Сочинения, т. 1, 2-е изд., стр. 83.
86 Супра (от лат. supra) — над, выше.
87 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 34. С. 133—138.
88 См.: Там же. Т. 21. С. 303 - 304.
89 См.: Там же. С. 305. Курсив Н. И. Бухарина.
90 Natura non facit saltus — природа не делает скачков (лат.). Эта мысль была
сформулирована К. Линнеем в 1751 г.
91 Гексли (Huxley) Томас Генри (1825—1895) — английский биолог, соратник
Ч. Дарвина и виднейший пропагандист его учения; иностранный член-коррес¬
пондент Петербургской АН.
92 Эддингтон (Eddington) Артур Стенли (1882 — 1944) — английский астроном,
разрабатывал теорию внутреннего строения и эволюции звезд, теорию относи¬
тельности и др.; иностранный член-корреспондент АН СССР с 1923 г.
93 Дирак (Dirac) Поль Анриен Морис (р. 1902) — английский физик, один из
создателей квантовой механики; иностранный член-корреспондент АН СССР
с 1931 г. Лауреат Нобелевской премии 1933 г.
94 Витализм — идеалистическое течение в биологии, признающее наличие в орга¬
низме нематериальной сверхъестественной силы, якобы управляющей жизнен¬
ными явлениями.
95 Ad majorem gloriam — во славу, к возвеличению (лат.)
96 Девенпорт (Davenport) Чарльз (1866—1944) — американский генетик, профес¬
сор Гарвардского и Чикагского университетов, работал также на станции
экспериментальной эволюции в Колд-Спринг-Харборе. Основные труды по стати¬
стическому изучению генетики популяций животных. Впервые в США применил
для этой цели методы биометрии. Большое внимание уделял развитию генетики
человека и евгенике.
97 Ист (East) Эдвард (1879—1938) — американский генетик, профессор Гарвард¬
ского университета. Основные исследования посвящены генетике кукурузы.
98 Ландберг (Lundberg) Джорж (1895—1966) — американский социолог; выдви¬
нул программу определения признаков и характеристик поведения индивидов
и групп. Сторонник количественных методов и моделей естественных наук.
338
99 Очевидно, речь идет о Фридрихе Ленце — немецком экономисте, авторе издан¬
ной в 1915 г. книги «Политические предпосылки современной войны».
100 Дриш (Driesch) Ганс (1867—1941) — немецкий биолог и философ-идеалист,
с 1922 г. работал в США, основные труды посвящены экспериментальной
эмбриологии.
Теория и практика с точки зрения диалектического материализма
Данная статья является докладом на II Международном конгрессе по истории науки
и техники, проходившем в Лондоне 29 июня — 3 июля 1931 г.
Первоначально опубликована в виде брошюры на английском языке и вошла
в кн.: Science at the Crossroads: Paper Read to the Second International Congress
of the History of Science and Technology by the Delegates of the USSR. London, June
29th to July 3rd, 1931. (L., 1931). На русском языке опубликована в журнале «Со¬
циалистическая реконструкция и наука» (1931. Вып. 1. С. 7—24), издана в виде
брошюры (М.; Л., 1932). Публикуется по кн.: Бухарин Н. И. Этюды. С. 37 — 63.
1 Resp. (respektive) — соответственно; или; и (нем.).
2 Беркли (Berkeley) Джордж (1685—1753) — английский философ, представитель
субъективного идеализма. Утверждал, что внешний мир не существует незави¬
симо от восприятий и мышления. Его философия послужила одним из теорети¬
ческих источников эмпириокритицизма и других направлений буржуазной
философии.
3 Шлик (Schlick) Морис (1882—1936) — австрийский философ и физик, веду¬
щий представитель логического позитивизма. Утверждал, что законы природы —
формальные правила, определяемые синтаксисом языка описания. Н. И. Буха¬
рин приводит в сноске следующее положение из работы М. Шлика «Поворот
в философии»: «Я убежден, что мы объективно имеем право бесплодный спор
системы рассматривать как окончательный».
4 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 19. С. 377.
5 Квиетизм (франц, quietisme, от лат. quietus — спокойный, безмятежный) —
религиозно-этическое учение, возникшее в XVII в., проповедующее мистически-
созерцательное отношение к миру, пассивность, спокойствие души, полное под¬
чинение божественной воле, безразличие к добру и злу. Термин приобрел и общее
значение, став синонимом пассивности, непротивления, воздержания от какой-
либо деятельности.
6 In actu — в действительности, в проявлении (лат.).
7 Бэкон (Bacon) Фрэнсис (1561 — 1626) — английский философ, родоначальник
материализма в Англии. Провозглашал целью науки увеличение власти человека
над природой.
8 «Знание и могущество человека совпадают, ибо незнание причины затрудняет
действия. Природа побеждается только подчинением ей, и то, что в созерцании
представляется причиной, в действии представляется правилом» (Бэкон Ф.
Соч. М., 1972. Т. 2. С. 12).
9 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3. С. 30.
10 «Идея как фактор познания, который возникает в двойственной форме теорети¬
ческой и практической идеи» (Гегель. Наука логики).
11 Force motrice — движущая сила (франц.).
12 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3. С. 1 — 2, 4.
«2) Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истин¬
ностью, — вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике должен
доказать человек истинность, т. е. действительность и мощь, посюсторонность
своего мышления. Спор о действительности или недействительности мышления,
изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос. . .
11) Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заклю¬
чается в том, чтобы изменить его».
13 Больцман (Boltzmann) Людвиг (1844 — 1906) — австрийский физик, один из ос¬
нователей статистической физики и физической кинетики.
14 Величайшее заблуждение, которым обременен человеческий мозг (нем.).
15 Файнхингер (Vainhinger) Ганс (1852—1933) — немецкий философ, разрабаты¬
вавший концепцию фикционализма. В историю философии вошел благодаря
своей книге «Философия как бы» («Die Philosophic des Ais — Ob»), цитируемой
339
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
Н. И. Бухариным: «То, что материя может выступать как фикция, — это сегодня
является всеобщим убеждением мыслящих».
Кальдерон (Calderon) дела Барка Педро (1600—1681) — испанский драматург,
автор комедий и морально-философских драм.
См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 118, 176, 655.
Франк (Frank) Филипп (1884—1966) — австрийский, а затем (с 1938 г.) аме¬
риканский философ и физик; представитель неопозитивизма. Н. И. Бухарин при¬
водит следующее его положение: «Мы видим, что ни в одной из такого рода про¬
блем речь не идет о том, чтобы, как говорит школьная философия, „привносить
соответствия между мыслью и объектом11, но всегда лишь об открытии способа,
который дает возможность с помощью умело выбранной системы символов на¬
вести в наших ощущениях порядок и тем самым облегчить нам владение ими».
Revolutionare Praxis — революционная практика (нем.).
Umwalzende Praxis — преобразующая практика (нем.).
Джеймс (James) Вильям (1842—1910) — американский философ-идеалист и
психолог, один из основателей прагматизма.
Милликен (Millican) Роберт Эндрюс (1868—1953) — американский физик,
иностранный член-корреспондент АН СССР с 1924 г. Лауреат Нобелевской пре¬
мии 1923 г.
«Бог реален потому, что он вызывает реальные действия. . . Я верю, что прагма¬
тический путь принятия религии является наиболее глубоким. . . Я не знаю,
есть ли более характерные проявления божественного, чем прилив энергии, ощу¬
щаемый в состоянии молитвенного экстаза, но именно эта сверхвера, под воз¬
действием которой я лично готов на рискованное предприятие, свидетельствует
об его существовании».
«Он ... обвиняет прагматизм meretrix theologorum ([называя его] блудницей
теологов). Я назвал прагматизм философией тела и желудка меркантильных
людишек».
См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 18. С. 176.
«Мы берем начало от мышления. Мышление же не имеет никакого другого проис¬
хождения, кроме как себя» (Г. Коэн. Логика чистого познания).
Бюхнер (Buchner) Людвиг (1824—1899) — немецкий врач, естествоиспытатель
и философ; представитель вульгарного материализма, сторонник социального
дарвинизма; Молешотт (Moleschott) Якоб (1822—1893) — немецкий физиолог и
философ; вульгарный материалист, в мышлении видел лишь физиологический
механизм.
См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 500.
Клаузевиц (Clausewitz) Карл (1780—1831) — немецкий военный теоретик и ис¬
торик. Сформулировал положение о войне как продолжении политики другими
средствами.
См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 383.
См.: Там же. С. 190.
Г. Ган в работе о значении научного восприятия мира писал: «В большей сте¬
пени верим мы в то, что лишь наблюдение дает нам знание фактов, которые
образуют мир, в то время как всякое осмысление есть не что иное, как тавтологи¬
ческое преобразование».
Am Anfang war die Tat — вначале было дело (нем.).
Ф. Содди в работе «Наука и жизнь» писал: «Физические условия существования
более фундаментальны, чем эстетические, моральные и интеллектуальные.
Ребенок должен быть накормлен, прежде чем сможет быть обучен. Точно так же
необходимым условием прогрессивного выживания является животное состоя¬
ние, исходное для развития любого из качеств, присущих лишь человеческому
существованию».
Шелер (Scheier) Макс (1874 — 1928) — немецкий философ-идеалист, один из
основоположников философской антропологии, социологии познания.
В работе «Формы знания и общество» М. Шелер писал: «Так, не является
неверным то, что сами в большой степени формальные виды мышления и вос¬
приятия являются различными в зависимости от класса, — само собой разуме¬
ется, в пределах закона больших чисел, т. к. каждый может в принципе сформи¬
ровать свое классовое положение. К таким обусловленным формальным спосо¬
бам мышления я причисляю, например, следующие:
340
1. Оценка прошлого временного сознания — подкласс; оценка перспек¬
тивы — надкласс.
2. Рассмотрение будущего бытия — подкласс; рассмотрение настоящего —
надкласс.
3. Механическое рассмотрение мира — подкласс; теологическое рассмотре¬
ние мира — надкласс.
4. Реализм (мир преимущественно в качестве «сопротивления» — подкласс;
идеализм — надкласс (мир преимущественно в качестве «царства идей»).
5. Материализм — подкласс; спиритуализм — надкласс.
6. Индукция, эмпиризм — подкласс; абстрактное знание, рационализм —
надкласс.
7. Прагматизм — подкласс; интеллектуализм — надкласс.
8. Оптимистический взгляд на будущее и пессимистическая ретроспек¬
тива — подкласс; пессимистический взгляд на будущее и оптимистическая
ретроспектива, «добрые старые времена» — надкласс.
9. Мышление, ищущее противоречия, или «диалектическое» мышление, —
подкласс; мышление, основанное на поиске идентичности, — надкласс.
10. Обусловленное средой теоретическое мышление — подкласс; натависти-
ческое мышление — надкласс».
37 Raison d’etre — право на существование; осйованное для того, чтобы быть
(франц.).
38 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 564—565.
39 Laissez faire — предоставить свободу действий; не мешать (франц.).
40 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 68—70, 92, 163, 175, 419.
41 Im Werden — в процессе становления (нем.).
42 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 85.
43 Отто Нейрат. Пути научного мировоззрения («Познание»). «В самом высоком
стиле планомерно задуманный общественный труд есть общее впечатление от
общества, организованного возможно более планомерно, которое с помощью
обоснованных жизненных средств преобразует осознанно жизненный порядок
с целью приблизить земное счастье. Социальные перевороты есть носители
духовных переворотов».
44 «Исключительно тому, что историко-философские конструкции этого благоспа¬
сительного учения покоятся на мистике».
45 О. Шпанн. Кризис политической экономии. «. . .Так мы находим. . . что. . . против
материализма ведется борьба, нацеленная на его уничтожение. Со стороны
просвещения нет другой такой жизненно важной задачи для культуры».
46 Гештальтпсихология (от нем. Gestalt — форма, образ, облик, конфигурация) —
одно из ведущих направлений в западноевропейской, особенно немецкой пси¬
хологии 1920—1930-х годов, которое подчеркивало целостный и структурный
характер психологических образований. Это направление распространило свои
идеи на изучение мышления, памяти, действия личности и социальной группы.
Е. Морселли: Делать, творить, созерцать. «Именно тема возврата к новому
средневековью в различных формах волнует мысль европейской элиты».
Ответ «Nature» (Заметка)
Опубликовано: Социалистическая реконструкция и наука. 1931. Вып. 1. С. 128 —
130. Подпись — Н. Б. Публикуется по тексту журнала.
1 Canaille theologique — плут, мошенник теологии (франц.).
Ответ «Science» (Заметка)
Опубликовано: Социалистическая реконструкция и наука. 1932. Вып. 2. С. 148—
153. Подпись — Н. Б. Публикуется по тексту журнала.
1 L’ordre — порядок (франц.).
2 Wo liegt der Hund begraben — где лежит зарытая собака (нем.).
СОДЕРЖАНИЕ
От ответственного редактора 3
Академик Николай Иванович Бухарин . . 7
Раздел I
Н. И. Бухарин. Автобиография 40
Записка об ученых трудах проф. Н. И. Бухарина (Составлена
по поручению Особой Комиссии) 44
Раздел II
Наука и СССР 49
Основы планирования научно-исследовательской работы . . 60
Социалистическая реконструкция и естественные науки . .115
Социалистическая реконструкция и борьба за технику.
О технической пропаганде и ее организации 135
Техническая реконструкция и текущие проблемы научно-
исследовательской работы. . .157
Раздел III
Енчмениада (К вопросу об идеологическом вырождении) . . 191
О мировой революции, нашей стране, культуре и прочем
(Ответ профессору И. Павлову) 225
Дарвинизм и марксизм ... . 260
Раздел IV
Теория и практика с точки зрения диалектического мате¬
риализма . . 285
Ответ «Nature» (Заметка) . . . . 306
Ответ «Science» (Заметка) . • 309
Примечания .... . 316
Научное издание
АКАДЕМИК
БУХАРИН
Николай Иванович
МЕТОДОЛОГИЯ
И ПЛАНИРОВАНИЕ
НАУКИ И ТЕХНИКИ
Избранные труды
Утверждено к печати
Институтом естествознания
и техники АН СССР,
Институтом истории СССР АН СССР
Редактор издательства
М. А. ВАСИЛЬЕВ
Художник
В. Н. ТИКУНОВ
Художественный редактор
М. Л. ХРАМЦОВ
Технический редактор
Л. И. КУПРИЯНОВА
Корректоры
Н. П. ГАВРИКОВА, Е. Л. СЫСОЕВА, Л. В. ЩЕГОЛЕВ
ИБ № 39227
Сдано в набор 20.01.89
Подписано к печати 24.07.89. Формат 60X90'/i6-
Бумага офсетная № 1.
Гарнитура обыкновенная. Печать офсетная
Усл. печ. л. 21,6. Усл^р. отт. 22,6. Уч.-изд. л. 26,6.
Тираж 5000 экз. Тйгг зак. 1253. Цена 2 р. 30 к.
Ордена Трудового Красного Знамени
издательство «Наука»
117864, ГСП-7, Москва, В-485
Профсоюзная ул., 90.
Ордена Трудового Красного Знамени
Первая типография издательства «Наука»
199034, Ленинград, В-34, 9 линия, 12
в
В ИЗДАТЕЛЬСТВЕ
«НАУКА»
ГОТОВЯТСЯ К ПЕЧАТИ
НЕПРОЛЕТАРСКИЕ ПАРТИИ РОССИИ
В ТРЕХ РЕВОЛЮЦИЯХ
/ Ин-т истории СССР.
- М.: Наука, 1989 (III).
, - 20 л.
В сборнике освещаются процесс возникновения и развития буржуаз¬
ных и мелкобуржуазных партий России, их политика в годы револю¬
ции 1905—1907 гг., в феврале 1917 г. и в период перерастания
буржуазно-демократической революции в социалистическую. В книге
также содержатся материалы об углублении кризиса этих партий
после победы Великого Октября.
Для историков.
академик Н. И. Бухарин Избранные труды