Текст
О. СТЕПАНОВА
wl—txai nw-i и । и ii ——————gmn———к—w>
МОСКВА
«МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ»
1976
9(М)31
С79
С
10605 — 211
078(02) —76
БЗ—41—02—76
От автора
200 лет тому назад возникли Соединенные Штаты. Датой их
основания считается 4 июля 1776 года, когда континентальный
конгресс в Филадельфии принял Декларацию независимости.
В этом документе делегаты конгресса, или, как их называют в
США, отцы-основатели, заявили о рождении нового государства.
13 английских колоний в Северной Америке объявили себя незави-
симыми. Свое право на существование новой республике пришлось
отстаивать с оружием в руках. Восемь лет — с 1775 по 1783 год —
американскому народу пришлось воевать с Англией, прежде чем
Лондон склонился перед неизбежным, признав со своей стороны
независимость бывших английских колоний.
Война за. независимость в США была первой в истории успеш-
ной антиколониальной революцией.. С этой точки зрения ее про-
грессивное значение бесспорно, В- США была установлена респуб-
лика. Однако власть в ней безраздельно принадлежала крупной
буржуазии и богатым плантаторам. Опытные демагоги, как в годы
войны, так и после создания США, они умело выдавали свои ин-
тересы за дело всей нации и в этом достаточно преуспели. Вокруг
событий американской войны за независимость уже в те отдален-
ные времена завязался тугой клубок мифов и легенд. По мере того
как война все дальше отступала в прошлое, процесс мифотворче-
ства усиливался и осложнялся. Основной побудительный мотив
тех, кто занимался этим, — попытаться с наибольшей полнотой
обслужить интересы правящего класса на данном историческом
этапе.
Один из отцов — основателей Соединенных Штатов, Д. Адамс,
на склоне лет, в 1815 году, припомнил волнительные 1775—1783 го-
ды. И через три десятка лет после начала войны за независимость
он не уставал восхищаться ею. Глубокий старик, он нашел, что
настоятельно необходимо зафиксировать на бумаге историю той
Поппы. Но тут же усмотрел практическую трудность — «Кто напи-
шет историю американской революции? Кто может написать ее?
II нто когда-либо окажется в состоянии сделать это?»
3
В чем же дело? Разве сюжет не поддается анализу и непре-
одолимо сопротивляется перу историка? Ведь непреодолимых труд-
ностей во владениях Клио не бывало, это доказали еще летописцу
и хроникеры древних. Престарелого Д. Адамса привело в уныние
другое — уже при его жизни накопилось порядочно книг как о
самой войне, так и о ее героях. Отковывались, хотя и на скорую
руку и не бог весть какими умельцами, концепции, восходившие
обычно к тому кредо, которое пропагандировали сами отцы-осно-
ватели, и Д. Адамс не последний среди них. Но ощущался недо-
статок в обобщениях.
Маститые американские историки наших дней профессора
Г. Коммаджер и Р. Моррис в 1967 году предпослали хрестоматии
«Дух семьдесят шестого. История американской революции, рас-
сказанная ее участниками» обширное предисловие и на первой же
странице заявили: «Нет необходимости говорить, что революция
не сводилась к вооруженной борьбе, больше того, военные дей-
ствия, хотя они и имели важное значение, вероятно, не были самой
важной частью ее. С обеих сторон никогда не действовали большие
армии, произошло сравнительно мало ожесточенных сражений,
потери в боях были невелики, а вооруженную борьбу того типа в
подавляющем большинстве случаев по современной терминологии
мы бы назвали действиями партизан. Джон Адамс считал, что
«суть американской революции» состояла «в радикальных измене-
ниях, в принципах, воззрениях, чувствах и привязанностях людей».
Революция в самом деле была удивительным комплексом событий,
и историки все еще исследуют ее сложный лабиринт, а философы,
по сей день докапываются до сокровенного значения».
Поиск этот в современных Соединенных Штатах принял очень
широкий размах, а поводом, необычайно оживившим его, явился
двухсотлетний юбилей существования страны, приходящийся на
4 июля 1976 года. Американские историки, философы и идеологи,
поднятые по тревоге юбилеем, разумеется, отправились в поход не
за стерильной истиной, а за потребной им интерпретацией американ-
ской революции. Их цель вполне конкретна: показать, что 1775—
1783 годы были именно тем временем, когда человечество, избрав
стартовой площадкой мятежные британские колонии в Америке,
устремилось к единственно достойной в предписанном им понимании
цели — переделке мира по американскому образцу.
Иными словами, ныне предпринята массированная попытка
доказать, что путь, пройденный Соединенными Штатами, — дорога
первого класса для всех стран и народов. Любые другие формы
общественного развития не альтернативы, а тупики, отклонения от
того, что было открыто неким «гением» американской политики,
сводящегося в самом сжатом выражении к одному термину'—ка-
4
о
питализм. Но как восславить эту систему, находящуюся в упадке,
когда углубление общего кризиса капитализма очевидно всем, в
том числе на Западе?
Организаторы юбилея отнюдь не наивны и не пребывают в не-
ведении об этом. Р. Моррис, возглавляющий комитет американской
ассоциации историков по празднованию двухсотлетия, несомненно,
знает свое дело. Семидесятилетний профессор написал или участво-
вал в написании примерно 40 книг об американской революции.
Он первый эксперт в США по этой проблеме. И как таковой из-
ложил трудности, стоящие перед теми, кому предстоит использо-
вать палитру самых радужных красок во имя прославления
американской революции: «Дело очень осложняется тем, что Аме-
риканская Мечта с течением времени была связана с индивидуаль-
ным предпринимательством и капиталистической системой. Поэтому
любой, кто выступает за ту или иную систему коллективизма
(так на жаргоне профессора именуется социализм. — О. С.), по
очевидным причинам настроен против американского пути, а по-
следний мы и ассоциируем с американской революцией».
В самом деле, рассуждает Моррис, применительно к сфере
внешней политики «мы совершили первую антиколониальную рево-
люцию в мире, но этого нельзя понять из юбилейных торжеств по
случаю двухсотлетия. В свое время мы выступали против колониа-
лизма. Верим ли мы, что антиколониализм ныне пригоден для дру-
гих народов, — это требует больших размышлений. Юбилей может
быть использован для того, чтобы исправить ошибочное представ-
ление за рубежом о Соединенных Штатах как капиталистической,
колониальной, империалистической державе... Легко понять, почему
образ Америки как великой антиколониальной страны решительно
поблек. Слово «революция» плохо принимается в Вашингтоне.
Мы не поддерживаем никакие революционные движения. Мы под-
держивали военные режимы в Греции и Турции, в Испании и
Португалии. Мы помогаем контрреволюционным движениям в бас-
сейне Карибского моря и Латинской Америке. Мы приняли на себя
колониальную роль Франции в Индокитае...».
Против этих положений, вышедших из-под пера буржуазного
профессора, возразить нечего. Именно так и обстоит дело с поло-
жением США в современном мире. Приукрашенная, романтизиро-
ванная история американской революции должна помочь оживить
угасающие надежды и идеалы капитализма. «Нью-Йорк тайме»
6 февраля 1975 года поместила статью профессора истории совре-
менного христианства М. Марти под очень уместным с этой точки
зрения заголовком — «Глядя назад в будущее».
Говоря о громадных усилиях, прилагаемых в США, чтобы вос-
славить 200-летие существования страны, он заметил: «Прошлое
снова в почете, ибо настоящее слишком непривлекательно, чтобы
возбудить надежды в отношении будущего». Марти, судя по его
профессии, дающей средства к существованию, горячий сторонник
строя, существующего в Соединенных Штатах, и поэтому энергич-
но призывает: «Двухсотлетие должно гальванизировать наши тра-
диции, осуществить возможности равенства и справедливости,
которые лежат в основе нашей национальной истории». Задача,
прямо скажем, непосильная. Однако устроители юбилея думают
решить ее, развязав пропагандистскую кампанию неслыханной
мощи, попытавшись превратить риторику американской революции
в достоверные факты, а посему не требующие доказательств.
В США не нов обычай отмечать и круглые даты со дня
принятия Декларации независимости, и важнейшие события в исто-
рии страны. 100-летняя годовщина дала повод в 1876 году, в пре-
зидентство Гранта, для широкой кампании показа достижений
страны. В Филадельфии была тогда Всемирная выставка; прави-
тельство ассигновало на нее 1,5 миллиона долларов (весь феде-
ральный бюджет составлял в то время менее полумиллиарда дол-
ларов), а общие затраты на проведение торжеств оценивались в
7 миллионов долларов. В связи с этими празднествами Франция
подарила США статую Свободы, поставленную у входа в гавань
Нью-Йорка. 150-летний юбилей в 1926 году, проводившийся глав-
ным образом в Филадельфии, обошелся в 26 миллионов долларов.
В 1932 году, в разгар мирового экономического кризиса, в
США было отпраздновано 200-летие со дня рождения Джорджа
Вашингтона. Была создана комиссия под председательством спе-
циалиста по рекламе конгрессмена С. Блума. Празднование про-
должалось непрерывно девять месяцев, и, по свидетельству Блума,
ежедневно на протяжении этого периода по стране выполнялись
16 тысяч «отдельных программ» (то есть мероприятий), связанных
с 200-летием, церквами, школами, гражданскими органами, «пат-
риотическими» организациями и т. д. В общей сложности было
проведено 4 760 345 отдельных мероприятий. Только отчет о празд-
новании 200-летнего юбилея Дж. Вашингтона занял пять объеми-
стых томов. Были проведены празднества и в связи со столетием
гражданской войны в США 1861 — 1865 годов, в ходе которых
воспроизводились решающие сражения между Севером и Югом.
О подготовке к празднованию 200-летнего юбилея в США
заговорили еще в середине 60-х годов. 1 февраля 1966 года, высту-
пая в палате представителей, конгрессмен Метайес заявил, что
празднованию юбилея следует придать международное значение.
Метайес предложил создать национальную комиссию, наделенную
6
соответствующими полномочиями. Были представлены законопроек-
ты о создании комиссии по. празднованию 200-летия.
10 марта 1966 года президент Л. Джонсон обратился к
конгрессу с формальным предложением об ее учреждении, пред-
ставив проект совместной резолюции двух палат конгресса.
Оставалось определить направление деятельности комиссии. 10 мар-
та 1966 года конгрессмен Марш, выступая в палате представите-
лей, задал тон для ряда последующих выступлений. «Дело не
столько в карнавальных шествиях и парадах, — сказал он, — сколь-
ко в необходимости приложить серьезные усилия, чтобы нынешнее
поколение молодых людей поняло жертвы, принесенные их предка-
ми ради завоевания и защиты свободы, которую они слишком
часто принимают как нечто само собой разумеющееся». Организа-
торы юбилея с самого начала сделали особый акцент на то, чтобы
использовать 200-летие для воздействия на умы американской
молодежи. Это было отражением серьезных трудностей, которые
правящие круги страны стали испытывать в стремлении преодолеть
«р*азрыв между поколениями», проявившийся в отчуждении моло-
дежи, разочаровании ее в нормах и ценностях «американского
образа жизни».
4 июля 1966 года конгресс принял закон о создании комиссии
по празднованию 200-летия американской революции. Задача ко-
миссии определялась так: «Подготовить общую программу праздно-
вания 200-летия американской революции, планировать, поощрять,
развивать и координировать все виды деятельности, связанные с
юбилеем». На комиссию возлагалась задача «уделить должное
внимание связанным с юбилеем программам, которые разрабаты-
ваются штатами, местными властями и частными группами».
Комиссии было предложено уделить особое внимание идеям амери-
канской революции. Ей предписывалось представлять ежегодно
доклады конгрессу, а итоговый доклад составить к 31 декабря
1983 года.
Комиссия была утверждена в составе 35 членов, из них
11 представителей правительства.
В сентябре 1969 года президент Никсон обратился с письмом
к губернаторам штатов, предлагая, чтобы в каждом из них была
создана своя комиссия по празднованию 200-летнего юбилея.
8 октября 1969 года президент устроил в Белом доме прием для
членов национальной комиссии и представителей комиссий, создан-
ных к тому времени в большинстве штатов. На приеме Р. Никсон
заявил, что празднование юбилея «будет устремлено к будущему
Америки». Он продолжал: «Темпы прогресса в Америке ныне вы-
росли настолько, что в последующие семь лет мы сможем сделать
для достижения некоторых из желанных целей столько же, сколько
7
нами сделано за всю историю США вплоть до сегодняшнего дня».
В числе таких целей Р. Никсон перечислил: «К 1976 году уничто-
жить голод в США», добиться прогресса в области жилищного
строительства, транспорта и т. п. При всем том, сказал президент
в заключение, «достижение великих материальных целей — самая
легкая часть задачи», он призывал поднять «дух нации».
Комиссии, созданные в штатах, начали отмечать 200-летие
исторических дат: 5 марта 1970 года в Бостоне состоялась церемо-
ния по случаю «бостонского кровопролития» (убийства английскими
солдатами пяти горожан 5 марта 1770 года); 19 января 1970 года
в штате Ныо-Иорк была проведена церемония в связи с 200-летием
«битвы у Голден Хилл» (стычки колонистов с британскими войска-
ми 18— 19 января 1770 года).
16 декабря 1973 года в гавани Бостона было воспроизведено
«бостонское чаепитие» — активисты юбилея, переодетые в индей-
ские костюмы, бросали в воду мешки с утилем, изображавшие
тюки чая, потопленные в достопамятном месте 200 лет назад.
Спектакль собрал великое количество зевак, словами и жестами
одобрявших происходившее.
А тем временем продолжалось обсуждение и уточнение
идеологических аспектов празднования 200-летия.
4 июля 1970 года юбилейная комиссия в Вашингтоне пред-,
ставила президенту доклад с предложениями о порядке праздно-]
вания.
Выяснилось, что комиссию серьезно тревожило, как скажутся
на юбилее острые проблемы, стоящие сейчас перед Соединенными
Штатами в области внутренней и внешней политики. «При всехМ
нашем богатстве и влиянии, — говорится в докладе, — что-то
сделано не так... Мы жаждем мира, однако находимся в состоянии1
войны. Мы верим в справедливость и равенство, однако в нашей
стране существуют зло и несправедливость. Мы благоговеем перед
данной нам богом природой, однако допускаем ее загрязнение.
Мы верим в братство людей, однако улицы стали ареной беспоряд-
ков, существуют предрассудки, студенческие городки потрясают
волнения. По мере того как мы разрешаем стоящие перед нами
проблемы, мы должны черпать силы и мужество из нашего
прошлого. Идеалы свободы, превратившие нас в 1776 году в не-1
зависимую нацию, живы и важны, однако сейчас они подвергаются
новым испытаниям. Может ли наше общество действительно до-
биться равных возможностей и полных гражданских прав для всех
и посвятит ли оно себя этой задаче?» При всех этих сомнениях
комиссия тем не менее выразила уверенность, что американцы,
вдохновляемые своим прошлым, сумеют справиться с задачами,
стоящими перед страной.
8
Юбилейные торжества должны охватить три основные темы:
1. «Историческое наследие 76-го года» (имеется в виду широкая
пропаганда достижений США за 200 лет); 2. «Соединенные Шта-
ты — открытый дом» (поощрение поездок по стране американцев
и приезда в США иностранцев); 3. «Горизонты 76-го года» (при-
зыв к американцам принять участие в «конструктивных усилиях»
в ознаменование годовщины). Для руководства выполнением
каждой из трех тем созданы три подкомиссии.
Рекомендуется проведение национальной и международной
программы «Средства массовых коммуникаций 76-го года». К уча-
стию в этой программе предполагается привлечь телевидение,
радио, журналы, газеты, кино, национальную и международную
телефонную сеть. Кроме того, будет осуществляться множество
других мероприятий, включая выпуск юбилейных номеров амери-
канских журналов и газет, кино- и телефильмов и т. д.
В то же время комиссия по празднованию 200-летия констати-
ровала, что Соединенные Штаты столкнулись в наши дни с ущем-
лением гражданских прав многих американцев, неграмотностью и
т. д. Комиссия указала, что устранение этих недостатков «встре-
тится с трудностями», но выразила мнение, что юбилей даст воз-
можность обратить самое серьезное внимание на «улучшение каче-
ства жизни в США».
С начала 1971 года работа комиссии по празднованию 200-ле-
тия резко активизировалась. На 1971/72 финансовый год президент
предусмотрел ассигнования на ее нужды в размере 4,3 миллиона
долларов. Одновременно для проведения юбилея стали поступать
значительные средства от различных частных организаций, «Фонд
Форда» предоставил 650 тысяч долларов (500 тысяч долларов —
библиотеке конгресса и 150 тысяч долларов — Национальному
архиву) для подготовки публикаций, связанных с американской
революцией.
Учреждаются премии за написание лучших книг, готовится
чеканка медалей, изготовляются памятные сувениры и т. д.
Собираются написать специальные гимн и молитву, посвященные
200-летию.
В связи с юбилеем издательства переживают бум. Издатель-
ство «Дэйли пресс» первым разработало обширную программу пуб-
ликаций — выпуск серии из 32 томов под названием «Два века
американской жизни: двухсотлетняя история».
Ясно, что празднование 200-летия прямо преследует цель под-
нять моральный дух страны. Эту сторону дела печать постоянно
подчеркивает. Так, в связи с ежегодным праздником 4 июля
1971 года «Крисчен сайенс монитор» отмечала: «В начале праздно-
вания 200-летия страны флаг американского патриотизма бессиль-
9
но повис. Насколько он безжизнен, показали только что опублико-
ванные результаты опроса, проведенного новой некоммерческой
исследовательской группой «Вашингтон, Потомак ассошиэйтс».
Обзор показывает, что, по мнению 47 процентов опрошенных,
беспокойство и волнения в Америке, вероятно, приведут и к на-
стоящей катастрофе в стране», ('азета выразила надежду, что
200-летний юбилей даст возможность США повернуть вспять такую
тенденцию. Оставляя в стороне газетные гиперболы, можно
утверждать, что, по замыслам правящих кругов США, празднова-
ние 200-летия должно стать своего рода противоядием процесса,
разъедающим американское общество.
Однако в Соединенных Штатах существует значительное раз-
номыслие относительно эффективности такого противоядия. Об этом
свидетельствуют хотя бы итоги работы группы молодежи, собрав-
шейся в середине сентября 1971 года по инициативе юбилейной
комиссии для обсуэйдения вопросов, связанных с празднованием
юбилея. Совещание было проведено в дискуссионном центре
Смитсонианского института в Белмонте. Организаторы встречи —
председатель комиссии Д. Махони и Дж. Рокфеллер III, финан-
сировавший встречу, полагали, что участники выскажут конструк-
тивные предложения. Во всяком случае, ожидалось, что они
отметят важность юбилея.
Надежды организаторов не оправдались. «Группу просили,—
сообщала «Вашингтон пост» 19 сентября 1971 года, — выработать
документ, из которого явствовало бы, что ее члены считают важ-
ными нынешние и будущие проблемы и предложат молодежным
группам по всей стране прокомментировать этот документ, а также
высказать рекомендации по поводу того, как молодежь сможет
принять участие в праздновании 200-летия. Результаты работы со-
вещания не были в должной мере позитивными. Вместо ожидаемо-
го заявления у присутствующих, за единичными исключениями,
возникли опасения относительно 200-летия, относительно того, что,
собственно, празднуется, и того, есть ли вообще что праздновать,
а также относительно самой комиссии».
Действительно, в ходе дебатов подверглись решительной кри-
тике те ценности, которые юбилейная комиссия предлагает отме-
тить. 25-летний негр Бойд, чиновник корпорации «Крайслер», за-
метил: «На мой взгляд, нам решительно нечего праздновать».
26-летний ученый с юридического факультета Йельского универси-
тета Оксман заявил: «Ничто не изменится из-за 200-летия.
Изменения происходят в результате политического процесса, не
имеющего ничего общего с 200-летием... Не следует превозносить
нацию и ее наследие, ибо это является иррациональным шовиниз-
мом и приводит к отчуждению молодежи». ,
10
Споры на молодежном совещании достигли крайней остроты.
Как заметил один из его участников, Бревер, тупик, в который
зашло совещание, «отразил в микромире проблемы, стоящие перед
нацией». Для внесения успокоения в возбужденные умы на сове-
щание прибыл вице-председатель комиссии по празднованию
X. Лыос (главный редактор «Ридерс дайджест»). Двухчасовая
беседа Лыоса была закрытой, однако участники совещания квали-
фицировали встречу с ним как «пустую трату времени». Конечно,
то была не единственная стычка, прямолинейность юбилейной
кампании вызывала у многих американцев по крайней мере
недоумение.
Коль скоро выявилось громадное разномыслие, правительство
Соединенных Штатов ввело юбилей в жесткие рамки бюрократиче-
ской машины. Комиссию распустили, и 11 декабря 1974 года
конгресс создал «Администрацию по празднованию 200-летия
американской революции». Этой администрации законом конгресса
предписывается «гарантировать должное проведение юбилея».
На ее нужды ежегодно отпускается из государственной казны по
30 миллионов долларов. Бесчисленные программы в связи с юби-
леем отныне строго регулируются свыше. Тем, кто занимается
отсебятиной, придется худо — в законе особо указано, что за по-
пытки своевольничать с символикой юбилея виновных ждет полго-
да тюрьмы и 250 долларов штрафа.
В ходе кампании празднования 200-летия в полет пущены
самые звонкие и обтекаемые лозунги, призванные прославить то,
что случилось в США в 1775 — 1783 годах. Прославить под спе-
цифическим углом зрения с позиций правящего ныне в США клас-
са. Всячески подчеркивается преемственность идей американской
революции с порядками, существующими ныне в США. Действи-
тельно прогрессивные стороны революции, участие в ней народных
масс игнорируются.
Оценивая, события 1775— 1783 годов в США, В. И. Ленин
указывал: «История новейшей, цивилизованной Америки открывает-
ся одной из тех великих, действительно освободительных, действи-
тельно революционных войн, которых было так немного среди
громадной массы грабительских войн» *. В результате войны
американские колонии Англии получили независимость, что опре-
делило объективно прогрессивный характер событий на Американ-
ском континенте. Но в ходе этой же войны четко проявились две
тенденции — революционно-демократическая, представленная борь-
бой народных масс, и консервативная, отражавшая интересы круп-
ной буржуазии и плантаторов. Особенность войны за независимость
* В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 37, с. 48.
11
в США состоит в том, что на всем ее протяжении буржуазия и
плантаторы крепко держали в своих руках руководство событиями,
предотвратив рост эгалитарных, уравнительных тенденций. Хотя
участие народных масс и наложило свой отпечаток на характер
войны, а следовательно, и американской революции, положение
буржуазии как ее гегемона ни в чем не было поколеблено.
Это предопределило дальнейшее развитие Соединенных Штатов
как государства сугубо буржуазного на всем протяжении его ис-
тории.
Попытаемся же выяснить обстоятельства, при которых роди-
лась новая страна, которые определили дальнейший путь ее раз-
вития, чем она была при создании и о каком будущем для
Америки хлопотали ее отцы-основатели.
2jfSTB5WWw?a8^^j8W?ljS^^^lSx^jS^S*^jS^l,^0l,^!^j^jST№r
Год рождения
1776-й
R начале шестидесятых
годов XVIII века три-
надцать английских колоний в Америке предвкушали
новую жизнь и с Громадным оптимизмом смотрели в бу-
дущее. Колонисты, считавшиеся добрыми подданными
монарха, правившего в далеком Лондоне, радостно и
искренне поздравляли друг друга. И не без оснований.
Победа Англии в Семилетней войне (1756—1763 гг.)
сломала французский обруч, душивший и прижимав-
ший колонии к побережью Атлантики. Хотя королев-
ские войска и флот разгромили врага в основном
в Старом Свете, в результате войны Канада перестала
быть французской и стала английским владением. По-
следствия этого для блага колоний было трудно пере-
оценить.
Начисто устранялась вековечная угроза с севера, от-
ныне не предвиделись новые «французские» войны, дер-
жавшие население колоний в постоянном напряжении.
Резко снижалась угроза со стороны индейских племен,
которые в силу крайней необходимости обычно брали
французскую сторону. Это было следствием различия
в методах английской и французской колонизации.
Английские поселенцы сгоняли индейцев с земель, обос-
новываясь на них навсегда. Они следовали политике ге-
ноцида, первоначальный расхожий лозунг — «дикари
должны уйти» — очень скоро приобрел иное звуча-
ние — «лучший индеец — мертвый индеец».
Французская империя строилась в Америке по иным
чертежам. Поселенцев из Франции прибывало немного,
столкновений из-за земли было меньше. Французские
13
колонизаторы, помимо территориальной экспансии, бы-
ли заинтересованы в торговле мехами, которые до-
ставляли им индейцы. Уничтожать в этих условиях ис-
точник барышей было бы неразумно. Отсюда относи-
тельно терпимое отношение к индейским племенам, ко-
торые обычно становились союзниками французов
в войнах на Американском континенте. После ухода
Франции из Канады индейские племена лишились мо-
гущественной поддержки и остались в одиночестве ли-
цом к лицу с англичанами. Конечный исход борьбы,
длившейся уже свыше 150 лет, было нетрудно предска-
зать.
Полуторастолетний опыт сражений с индейскими
племенами, которых постепенно оттесняли на запад,
выработал у английских колоний навык возлагать ос-
новное военное и финансовое бремя на метрополию.
Конечно, каждая колония в случае нужды немедленно
созывала ополчение. «Минитмены» — ополченцы —
спешили на сбор с мушкетом, пороховницей и запасом
пуль. Мужское население колоний было поголовно во-
оружено, и ополченцы успешно дрались вблизи своих
домов. Но не больше. Крупные военные походы прово-
дили только солдаты короля, прибывшие из-за океана,
ополчение играло вспомогательную роль.
Семилетняя война дала новейший и самый внуши-
тельный пример этого ставшего для колоний традицион-
ным образа действий. Лорд Лоудон, приехавший из
Англии с высокими надеждами командовать всеми ан-
глийскими силами в Америке, очень скоро обнаружил,
что его планы набрать внушительную военную силу
в колониях — чистейшая фантазия. Он сообщает в Лон-
дон: «Король в этой стране должен полагаться только
на себя и на тех, кого присылает... ибо здесь не торо-
пятся откликнуться на его призыв». Сначала Лоудону
удалось навербовать 7500 американцев в дополнение
к 4500 солдатам, доставленным из Англии. Но уже
в 1757 году в рядах армии было 11 тысяч английских
солдат и только 1200 нанятых на месте. Американцы не
рвались сложить головы за короля, но очень охотно
обеспечивали армию необходимыми припасами по взвин-
ченным ценам. Они с большей готовностью вверяли рас-
ширение Британской империи в Америке королевской
армии.
Обозревая ход Семилетней войны, очень авторитет-
14
ный ныне в США историк Д. Бурстин в книге «Амери*
канцы: колониальный опыт» (1958 г.) замечает: «А по*
чему, в самом деле, американцу нужно было навязывать
себе суровую дисциплину английской армии? В местном
ополчении ему было лучше; В ополчении Массачусетса
рядовой получал IOV4 пенса в день по сравнению
с 4 пенсами, которые выплачивались английскому сол-
дату. В дополнение ополченец ежегодно получал пре-
мию за вербовку на следующий срок. Обеспечение опол-
ченцев выглядело роскошью в глазах солдат регуляр-
ной армии. Ополченцу не только давали большие «подъ-
емные», но, прослужив лето, он получал бесплатно все
снаряжение, а вскоре возник выгодный для него обы-
чай забирать с собой по возвращении со службы муш-
кет. Он всегда имел в изобилии сахар, ром, пиво, а в по-
ходе получал полевые в тройном размере против ан-
глийских солдат».
В то же время представительные органы в колони-
ях — ассамблеи при губернаторах, щедрые на ополче-
ние, — было совершенно невозможно заставить раско-
шелиться на поддержание военных усилий самой Ан-
глии. Но те же ассамблеи рассматривали добытое
с бою английским оружием как свое приобретение.
В Лондоне задолго до описываемых событий знали
обо всем этом, поносили неблагодарных подданных ко-
роля за океаном, но не принимали решительных мер.
В рамках громадной Британской империи уловки коло-
нистов представлялись мелочью и служили в Лондоне
разве предметом презрительных шуток. Однако итоги
Семилетней войны заставили правительство и парла-
мент по-иному взглянуть на сложившееся положение.
В Лондоне решили проучить ловкачей, обделывавших
свои дела за спиной королевской рати, возложив на нее
тяготы победоносной войны. Перед глазами английских
политиков стояли неумолимые цифры — государствен-
ный долг Британии увеличился за войну на 100 миллио-
нов фунтов стерлингов, достигнув невиданных по мас-
штабам XVIII века размеров: 148 миллионов фунтов
стерлингов *. Одни платежи процентов по долгу дости-
гали 5 миллионов фунтов стерлингов в год.
* В связи с двухсотлетием в США были проведены исследо-
вания соответственной покупательной способности тогдашних денег
по сравнению с нынешним курсом. Фунт стерлингов XVIII века ра-
вен 50 современным долларам, а серебряный доллар того времени —
11 нынешним.
t
15
Для правившего в Англии кабинета тори было яс-
но — нужно заставить колонии разделить издержки
с метрополией. Чтобы облегчить взыскание необходим
мых средств — обложить прямым налогом американцев,
рассеянных по огромным пространствам континента, не
представлялось возможным, — лондонские финансисты
составили, как им представлялось, уместный план. На
все печатные изделия в колониях, от юридических доку-
ментов до игральных карт, вводился «гербовый сбор»,
то есть без соответствующей марки нельзя было полу-
чить или приобрести никакой документ, никакое печат-
ное изделие. Подделка марок наказывалась смерт-
ной казнью. Предполагалось, что «гербовый сбор»
будет давать казне ежегодно 60 тысяч фунтов стер-
лингов.
Канцлер казначейства Тауншенд, обосновывая
в парламенте необходимость «гербового сбора», воскли-
цал: «Разве наши американские дети, взращенные на-
шей заботой, достигшие силы и благосостояния благо-
даря нашей доброте и защищаемые нашим оружием,
будут роптать, внеся свою безделицу ради облегчения
тяжкого бремени, которое мы несем?» Дело, конечно,
было не столько в сумме предполагавшегося сбора,
сколько во введении в жизнь принципа, которого не бы-
ло до тех пор в практике отношений Англии со своими
североамериканскими колониями, — английский пар-
ламент обложил налогом подданных короны за океа-
ном, которые в парламенте не были представлены. Оп-
позиция — виги — немедленно указала на это. Тори
отвели аргумент как безделицу, указав, что из девяти
миллионов населения тогдашней Англии восемь мил-
лионов не имеют права голоса на парламентских
выборах.
Уже при подготовке закона о «гербовом сборе» оп-
позиционеры-виги указали, что правительство по-
ступает более чем легкомысленно, сбрасывая со счетов
неизбежное сопротивление колоний прямому налогооб-
ложению. Курс правительства вызвал самые серьезные
опасения среди тех вигов, которые знали положение
в Америке. В палате представителей Тауншенду отве-
тил Барре, служивший в королевских войсках в Амери-
ке во время Семилетней войны. Он сказал: «Взращен-
ные вашей заботой! Нет, ваше угнетение взрастило их
Америке, куда они бежали от вашей тирании... Благо-
16
даря вашей доброте! Нет, они выросли только потому,
что вы бросили их на произвол судьбы... Защищаемые
вашим оружием! Нет, они благородно брались за ору-
жие, защищая вас... Запомните, я сказал вам это сего-
дня, — дух свободы, который двигал этими ЛЮДЬМИ
с самого начала, все еще с ними. Они верные под-
данные короля, но хранящие свои свободы, и в слу-
чае необходимости будут отстаивать их силой.
Но вопрос слишком деликатен, и я не буду про-
должать».
В Англии никогда не было оппозиции его величеству,
а была оппозиция его величества, к которой принадле-
жали Барре и другие. Они отнюдь не стояли за то, что-
бы поддержать дело североамериканских колоний во
всем его объеме. Оппозиция просто видела — опрометчи-
вые действия правительства могут подтолкнуть колонии
к борьбе за независимость, а это неизбежно ослабит
Британскую империю.
Как бы то ни было, избранный курс в отношении
колоний не представлялся бесспорным и с самого нача-
ла породил глубокие сомнения в правящих кругах Ан-
глии, что во всевозраставшей степени сказывалось на
ее политике в последующие годы. Закон о «гербовом
сборе» был принят. Сторонники жесткого обращения
с колониями в Англии торжествовали. Известнейший
публицист тори С. Джонсон был убежден и учил в сво-
их статьях: колонисты — «раса преступников, которая
должна быть благодарна нам за все». И «если их осу-
дят, не выслушав, то только потому, что они не нуж-
даются в суде», что американцы вообще «неблагодар-
ные чудовища».
Когда осенью 1765 года вести о «гербовом сборе»
достигли берегов Америки, негодованию в колониях не
было предела. Масла в огонь подлило введение различ-
ных запретительных мер, в том числе ограничивавших
морскую торговлю в обход английских таможен, то есть
направленных против контрабанды. Раньше доходы от
нее шли в карманы американских купцов, теперь на них
позарилась Англия! В колониях все это расценили как
неслыханное покушение на свободу.
Но какая же связь существовала между осязаемыми
материальными интересами и бесценной «свободой»?
Чтобы понять это, необходим самый краткий экскурс
в политическую философию тех, кто определял погоду
9 О. Степанова
17
б колониях, — буржуазии Новой Англии и плантаторов
Юга. Иные из них были людьми, не без образования и
в назревшем конфликте с метрополией обратили про-
тив нее классическую теорию либерализма, разрабо-
танную английскими философами и государствоведами
Д. Локком, Э. Сиднеем и Д. Мильтоном.
Особую привлекательность в глазах капитанов на-
зревавшей бури в Америке имели воззрения Локка,
сформулированные примерно за сто лет до этих событий.
С. Адамс, быстро выдвигавшийся среди идеологов и ру-
ководителей движения протеста в колониях, очень точно
определил, чем именно философия Локка была мила
укреплявшемуся классу собственников в Америке.
С. Адамс заметил о Локке: его «аргументация столь
убедительна, что никто никогда не пытается опровер-
гнуть ее». Он считает, что «защита собственности есть то
назначение государства, ради которого люди объеди-
няются в общество,.. Обладая собственностью, члены
общества имеют такие права на предметы, принадле-
жащие им в силу законов, что никто не вправе забирать
у них какую-нибудь часть их средств к существованию
без их согласия... Государь или сенат никогда не могут
иметь власти забирать все имущество подданных или
часть его без их согласия, ибо в противном случае это
явится отрицанием всякой собственности». Вот как рас-
суждает сей великий и прекрасный муж. И разве в его
словах не заключено точное определение нашего поло-
жения?»
При таком взгляде собственность признавалась од-
нозначной свободе, и, когда в Америке раздались горя-
чие речи о ее защите, это означало — разъяренный соб-
ственник горой встал за свое имущество. Борьба за
свободу влекла за собой отстаивание сначала словом,
а затем оружием неприкосновенности любой собствен-
ности — движимой и недвижимой. Купец прикрывал
свой денежный сундук, а рабовладелец боролся за пра-
во владеть рабами.
«Гербовый сбор» поднял на ноги патриотов, начав-
ших объединяться в клубы «сынов свободы» и многие
другие. Во всех колониях назначенных из Англии сбор-
щиков налога заставляли отказаться от своих постов.
Дома некоторых из них были разгромлены, а тем, кто
сначала упорствовал, поучительно показывали их бли-
жайшее будущее. При большом стечении народа воз-
18
двигалась импровизированная виселица, на нее вздерги-
валось чучело упрямца, которое затем при всеобщем
одобрении предавалось огню, а разъяренная толпа бу-
шевала на улицах. Людей, которые могли выдержать
все это, не находилось. Все сборщики налога подали
в отставку.
Губернатор Пенсильвании все же осведомился у спи-
кера ассамблеи, что случится, если закон попытаются
претворить., в жизнь. Ему было сказано: «мы ответим
кровью и смертью». В популярных песнях, рождавших-
ся в колониях, особенно в Массачусетсе, точно указыва-
лось, за что стоят американцы. В Бостоне распростра-
нялись листки с текстом патриотической песни, назван-
ной по обычаю века достаточно пространно: «Новая
песня, дабы воодушевить и поднять сынов свободы сто-
ять за свою собственность и прочее». Под последним пе-
речислялось в порядке значимости, что именно: рели-
гия, «свобода, которая дороже, чем золото», и, конеч-
но, защита дела бога в Америке.
Англия склонилась перед неизбежным. В марте
1766 года закон о «гербовом сборе» был отменен. Что,
песни звучали грозно?
Дело не в них, а в том, что колонии привели в дей-
ствие могучие экономические рычаги. «Солнце свободы
закатилось, американцы должны зажечь свечи приле-
жания и экономии», — писал Б. Франклин * из Лондо-
на, где он отстаивал дело колоний, в Америку на другой
день после принятия закона о «гербовом сборе». В ок-
тябре 1775 года в Нью-Йорке собрались представители
девяти колоний, которые постановили в знак протеста
не покупать английские товары.
При известиях о бойкоте изделий английской про-
мышленности в Америке цепенящий страх заполз, в ду-
ши тех в Англии, кто вел дела с колониями. Английские
купцы выступили с пламенными заявлениями о том, что
* Бенджамин Франклин (1706—1790) — американский
просветитель, крупный ученый, естествоиспытатель, основатель
первой публичной библиотеки в английских колониях, Пенсильван-
ского университета в 1743 году, Американского философского обще-
ства. Накануне и в годы войны за независимость — политический
деятель.
2*
19
легкомысленное министерство подрубает сук, на кото-
ром зиждется благосостояние страны. В пылу страстей,
возбужденных реальной перспективой лишиться не толь-
ко прибылей, но и расстаться с надеждами получить
задолженность, особенно с плантаторов южных коло-
ний, гибельные последствия бойкота определенно пре-
увеличивались. Но все же по любым критериям нару-
шение торговли Англии с колониями сулило серьезные
убытки.
За предшествующие полтора века североамерикан-
ские колонии заняли видное место в Британской импе-
рии. Англия рассматривала их как ферму, лес и руд-
ник империи и, верная принципам меркантилизма, обо-
гащалась за счет своих подданных за океаном. Парла-
мент декретировал, что основной продукт экспорта ко-
лоний — табак должен перевозиться на английских, су-
дах и продаваться только при посредничестве англий-
ских купцов. На этих операциях в Англии были нажи-
ты крупные состояния, а плантаторов в колониях все
теснее сжимала долговая петля: раз задолжав, они мог-
ли приобретать нужные им товары только через торго-
вые дома кредиторов.
С начала XVIII века до конца шестидесятых годов
вывоз Англии в колонии увеличился в двенадцать раз —
с 344 тысяч до 4,2 миллиона фунтов стерлингов, а ввоз
из колоний только в три раза, достигнув 1,3 миллиона
фунтов стерлингов. Громадный дефицит торгового ба-
ланса покрывался частично за счет торговли колоний
с другими странами, а частично накапливался в виде
долга Англии. Разорвать этот заколдованный круг было
практически невозможно, ибо английский парламент
зорко следил за тем, чтобы не допустить чрезмерного
развития промышленности в колониях. Мотивы этого
не скрывались. Одна из резолюций парламента гласи-
ла: «Развитие промышленности в колониях ослабляет
их зависимость от Великобритании». К середине
XVIII века ограничительные акты парламента умножи-
лись — от закона 1732 года о запрещении производ-
ства шляп до закона 1750 года, приостановившего стро-
ительство металлургических предприятий в связи
с тем, что колонии стали вывозить чугун.
Но политика Лондона приобрела жесткий характер
тогда, когда в колониях промышленность уже достигла
достаточно высокого уровня развития. На верфях
20
в Америке была спущена треть тогдашнего британского
торгового флота, насчитывавшего 7700 судов, причем
постройка их в колониях обходилась на 20—50 процен-
тов дешевле, чем в Европе. Лесопильные заводы в Аме-
рике были устроены лучше, а металлургическая про-
мышленность вызывала зависть английских фабрикан-
тов. В колониях выплавлялось 30 тысяч тонн чугуна, или
примерно одна седьмая мирового производства в то
время. Несмотря на определенные успехи промышленно-
сти, 95 процентов 2,5-миллионного населения колоний
жили сельским хозяйством. Они и составляли тот ог-
ромный рынок, поглощавший заокеанские товары, ко-
торый английские купцы боялись потерять.
Петиции английского торгового мира и повернули
настроение в английском парламенте. Э. Берке образно
заметил: «Нехватки, которые мы ощущаем, обернулись
бы губительным голодом, если бы взращенный нами
к старости ребенок не приложил бы свою грудь, трепе-
щущую молодой силой, ко рту престарелого родителя».
Этот видный деятель вигов напомнил, что колонии
прикармливают Англию, и по умеренной цене. Питт,
премьер-министр, высказался в том же духе. Он, как и
другие противники прямолинейного курса правитель-
ства, тем не менее настаивал: «Суверенитет Англии
над колониями должен быть подтвержден в самых силь-
ных мерах, он должен пронизывать все законодатель-
ство, с тем чтобы мы связали их торговлю, ограничили
их промышленность и осуществляли любые нужные ме-
ры, за исключением извлечения денег из их кафтанов
без их согласия».
Английское правительство, однако, не смирилось
,с неудачей дебюта — провалом закона о «гербовом
сборе». Тауншенд в июне 1767 года провел через пар-
ламент другую меру — устанавливалось таможенное
обложение на ввоз в колонии чая, стекла, красок, ма-
сел, свинца и бумаги. От сбора казна должна была по-
лучить пустяки — 40 тысяч фунтов стерлингов в год,
но дело было не в сумме, а снова в принципе — заста-
вить колонии платить налог.
Вновь колонии прибегли к уже опробованному ору-
жию — бойкоту английских товаров. Возникли в основ-
ном нелегальные комитеты связи для координации дей-
ствий. В феврале 1768 года ассамблея Массачусетса
призвала все колонии объединиться для сопротивления
21
импорту английских товаров. Английские власти при-
грозили распустить ассамблею любой колонии, которая
откликнется на зов. Но в мае ассамблея Вирджинии
повторила вызов, отвергнув право английского парла-
мента облагать налогами колонистов. Губернатор не-
медленно распустил ассамблею, члены которой тут же
собрались в трактире и под звон кружек и бокалов
объявили о том, что Вирджиния присоединяется к
бойкоту.
Тем временезл англичане решили продемонстриро-
вать силу. В Америку подбросили подкрепления, а от ко-
лоний стали требовать оплату постоя войск. «Раки»
или «красные спины» (так прозвали английских сол-
дат за цвет мундиров и намекая на телесные наказания
в армии) — неслось вслед им на улицах, а очень скоро
их просто стали задирать. Иногда брань переходила
в потасовки, а 5 марта 1770 года произошла «бостон-
ская бойня». Толпа, собравшаяся перед таможней, за-
бросала английский караул камнями, а самые рьяные
попытались достать солдат палками. Особенно усерд-
но орудовал дубиной негр исполинского роста
Криспус Аттокс. Солдаты открыли огонь, убив пять
горожан, включая Аттокса, первого негра, отдавше-
го жизнь за свободу страны. «Бойня» подняла Бо-
стон на дыбы. Горожане исступленно требовали воз-
мездия.
Губернатор действовал быстро — капитан Престон,
командовавший караулом, и восемь солдат были взяты
под стражу, и над ними был назначен суд. А защиту его
взяли те, кто особенно рьяно отстаивал дело колоний
с позиций и в рядах привилегированного класса, в том
числе Д. Адамс. Мотивы этих людей легко понять по*
реплике, брошенной одним из местных деятелей, на-
стаивавшим на упорядоченном судебном разбиратель-
стве дела Престона. Обращаясь к коллеге, он сказал:
«Скажи мне, юный друг, что лучше — быть под властью
одного тирана на расстоянии в 3000 миль или под вла-
стью 3000 тиранов в какой-нибудь миле?» С самого на-
чала состоятельные заботились о том, чтобы «чернь» не
разбушевалась, а движение протеста не выскользнуло
из их рук.
Суд состоялся в конце октября 1770 года. Адвокаты
Престона и солдат красноречиво утверждали, что кара-
ул при исполнении воинского долга подвергся издева-
22
тельствам толпы. Присяжные оправдали всех подсуди-
мых, за исключением двух солдат, признанных винов-
ными в убийстве. По закону того времени им выжгли
на большом пальце левой руки букву «у» и также от-
пустили. Лидеры движения против Англии в Бостоне
(а город становился центром сопротивления) ввели все
в законные рамки. «Толпа» получила приговор суда, ко-
торый закрыл дело.
Но могилы пяти убиенных стали символом борьбы.
«Бостонская бойня» выдвинула в первые ряды борцов
за свободу С. Адамса и Д. Хэнкока. С. Адамс без уста-
ли объяснял, что нужно продолжать борьбу, пока суще-
ствуют ненавистные пошлины на ввоз в Америку. Он
был человеком решительным, поговаривали, что именно
ему принадлежала главная роль в организации при-
скорбного события 5 марта 1770 года. Но это только
догадки, бесспорно другое — последовательный демо-
крат С. Адамс протежировал Д. Хэнкока, торговца, об-
ладавшего самым большим состоянием в Новой Анг-
лии — 80 тысяч фунтов стерлингов. Усилиями С. Адам-
са Хэнкок занял место в ассамблее колонии. Он муже-
ственно провозгласил; «Я не буду рабом. Я имею право
на свободы и привилегии, дарованные английской кон-
ституцией» — и с не меньшей решимостью тратил день-
ги на благородное дело. Отмечено, что в одном случае
он дал тысячу фунтов стерлингов, чтобы поддержать
рвение толпы обездоленных, поднятых против угнетате-
лей-англичан.
После «бостонской бойни» Хэнкок возглавил коми-
тет граждан, убедивший губернатора вывести большую
часть войск из возбужденного города. В 1772 году Хэн-
кок на свои средства обмундировал и вооружил роту,
во главе которой любил выезжать на боевой лошади.
Бостонцам нравились яркие мундиры, и они прозвали
патриотов, вставших под знамя ротного Хэнкока, «гу-
бернаторскими собственными». Впереди Хэнкока ожида-
ли славные дела в рядах руководителей борцов против
тирании Англии. Он не скрывал своих убеждений, бро-
сив в четвертую годовщину «бостонской бойни» в адрес
англичан: «Вы, грязные изворотливые хамы, вы, убий-
цы, паразиты! Как только вы смеете попирать землю,
пропитанную кровью невинно убиенных?»
Все это происходило на фоне возраставшего рево-
люционного брожения во всех колониях. Английское
23
правительство в апреле 1770 года отменило все пошли-
ны Тауншенда, за исключением обложения чая. Борьба
против нее отныне как в фокусе сосредоточила сопро-
тивление колоний. Два года стороны препирались —
в Лондоне надеялись, что миллион любителей чая
в Америке сумеет настоять на своем — наверняка не
всем нравился переход во имя высших соображений
от чая к кофе. Но патриоты, готовые на любые жерт-
вы, мужественно глотали кофе. Импортируемый из
Англии чай оставался нераспроданным, правда, самые
жаждущие могли пить чай, доставленный контра-
бандой.
В Лондоне король Георг III держал совет за сове-
том со своими министрами, как сломить упрямцев за
океаном. В этом отношении король никак не уступал
своим подданным за океаном. Он почитал себя добрым
монархом, прекрасным, набожным отцом семейства,
выстаивая долгими часами с супругой и И детьми
в церкви. Он любил немудреные развлечения помещика
средней руки и был прозван в Англии «фермером
Джорджем». Но в ведении государственных дел дикое
упрямство ограниченного 36-летнего в то время мо-
нарха, его сверхконсервативные убеждения поража-
ли всех.
Случившееся в североамериканских колониях глубо-
ко обидело, даже оскорбило монарха. Он все время по-
вторял, что «эти заблудшие люди» забыли свои долг,
а посему «любые меры, наносящие ущерб американ-
цам, встретят мое одобрение, ибо они заставят их вновь
почувствовать необходимость возвращения к своему
долгу». В результате двухлетних размышлений двора и
правительства был рожден план, признанный в Лон-
доне самым что ни на есть хитроумным со всех точек
зрения.
Ост-Индская компания, ведшая торговлю чаем, в это
время оказалась в крайне стесненных обстоятельствах,
ей грозил финансовый крах. Склады были забиты тю-
ками с чаем, не находившим покупателей. В мае
1773 года король подписал закон, по которому прави-
тельство брало на себя уплату пошлин в Англии на чай,
доставлявшийся в Америку Ост-Индской компанией,
а там колонии должны были платить ничтожную пошли-
ну. Коварный замысел заключался в том, что даже при
уплате ввозной пошлины чай Ост-Индской компании
24
был бы дешевле на американском рынке, чем его прода-
вали торговцы в колониях. В конце 1773 года корабли
Ост-Индской компании торжественно вошли в порты
Нью-Йорка, Филадельфии, Чарлстона и Бостона. Их
трюмы были доверху набиты соблазнительно дешевым
чаем. Плати пошлину всего три пенса за фунт и пей на
здоровье!
В Бостоне разыгрались драматические события.
29 ноября по городу были расклеены объявления: «Дру-
зья, братья, соотечественники! Худшая чума, презрен-
ный чай, направленный Ост-Индской компанией, при-
был в гавань. Перед вами выбор — либо полная ги-
бель, либо мужественное, сопротивление злодейству ти-
рании. Все друзья стране, себе и потомкам созываются
в 9 вечера в зал Фэнкил (в этот час начинают звонить
колокола), чтобы оказать единодушное и успешное со-
противление этой последней, самой худшей и самой раз-
рушительной мере министерства».
Несметные толпы собрались в назначенный час и
поклялись не дотрагиваться до проклятого чая. В горо-
де в последующие дни проходили шумные собрания, на-
род кричал, грозился, а в гавани виднелись мачты ко-
раблей с чаем. За закрытыми дверями в таверне «Зеле-
ный дракон», штаб-квартире масонской ложи, в кото-
рую входили С. Адамс, Д. Хэнкок, П. Ривир и другие,
серьезно обсуждался вопрос, что делать. В распоряже-
нии было двадцать дней, по истечении которых груз
чая мог быть объявлен собственностью таможни и про-
дан с аукциона. За двадцать дней руководители «сынов
свободы» могли поручиться — ни один бостонский опто-
вый купец не решился бы приобрести чай. Аукцион де-
ло другое, тут патриотизм граждан подвергся бы невы-
носимому испытанию. На тайных совещаниях было ре-
шено уничтожить привезенный чай, естественно, в еди-
ном порыве массового негодования. Записи в дневнике
масонской ложи показательны: «30 ноября. Ложа со-
бралась, внимание братьев занято, как распорядиться
чаем. 16 декабря. Заседание ложи открылось и закры-
лось, ибо присутствовали только немногие». Куда де-
лись остальные?
С утра 16 декабря в Бостоне собралось пять-шесть
тысяч человек, среди которых было много приезжих из
соседних городов. Истекал срок — 20 дней, в огромном
зале собраний Олд Саус Митинг Хауз, набитом до отка-
25
за, все шло собрание. Сгущались сумерки. Внесли све-
чи, при слабых бликах их были видны разгоряченные
лица. Кое-кто взывал к умеренности, но рев негодую-
щих голосов заглушал их. Глубокой ночью, когда собра-
ние накричалось вдоволь, С. Адамс скорбно произнес:
«На этом собрании мы ничего больше не можем сде-
лать ради спасения страны».
Тяжкую паузу прервал истошный вопль из темноты
галереи: «Знаете ли вы, как мешать чай с соленой во-
дой?» У входа в зал раздался другой леденящий кровь
вопль — боевой клич индейца! Все повернулись к две-
рям, в которых стоял некто с перьями на голове, ли-
цом, измазанным сажей, и очень старавшийся походить
на настоящего индейца. Тут же головы повернулись
к галерее — там завывал другой индеец, его визг пе-
рекрыл могучий бас: «Пусть гавань Бостона станет се-
годня чайником! Да здравствует причал Гриффина!» —
там стояли корабли с чаем. В заметном смущении со-
брание рассеялось, а по темным улицам в направлении
гавани уже деловито спешили группы людей. Кого там
только не было — каменщики, плотники, подмастерья,
булочники, кузнецы, ювелиры, такелажники, моряки.
Они шли, небрежно переговариваясь, за руководи-
телями, принадлежавшими к лучшим семьям Бо-
стона, а чтобы не быть опознанными, переодев-
шимися в индейцев, закутавшимися до глаз в пестрые
одеяла.
Примерно 150 человек пришли на причал, раздели-
лись на три группы по числу кораблей и взялись за де-
ло. В каждой группе заправляли всем по пять-шесть
«индейцев», рабочий люд был в обычном платье и, за-
сучив рукава, принялся за привычное дело — таскать
тяжести. Надрываясь, извлекали из трюма тюки чая
весом по 150 килограммов каждый. На глазах изумлен-
ных капитанов и офицеров, вежливо, но настойчиво от-
тесненных в сторону, тюки подтаскивали к борту, по-
трошили и высыпали содержимое в воду. Скоро по тем-
ной воде поплыли груды чая, который никак не хотел
тонуть. Пустили в ход багры, весла, чтобы быстрее сме-
шать чай с морской водой.
Причал и палубы ярко осветили факелами. Необы-
чайное происшествие привлекло массу любопытных, об-
разовавших живую стену на причале. Иные стали жад-
но хватать пригоршнями чай, насыпая его куда при-
26
дется, даже в сапоги. «Индейцы», непривычные к тяже-
лому физическому труду и поэтому не принимавшие уча-
стия в разгрузке кораблей, зорко следили за происхо-
дившим.. Замеченных в антипатриотическом поведении
хватали за шиворот, выворачивали им карманы, вытря-
хивали чай и пинками гнали прочь. Отогнали и лодки
ловкачей, пытавшихся выуживать чай прямо из воды.
Досадные эпизоды не омрачили святого дела, выпол-
ненного быстро и эффективно. Трюмы освободили от
груза. Только с одного из трех кораблей было выбро-
шено 80 тюков и 34 полутюка чая.
По завершении трудов капитанов заставили удосто-
верить, что на кораблях ничего не было тронуто или по-
ломано, другим грузам не причинено никакого ущерба,
уничтожен только обложенный пошлиной чай, угрожав-
ший индивидуальной свободе американцев. Затем участ-
ники «бостонского чаепития» с трудом протолкались
через скопище зевак и быстро разошлись по домам.
Они поклялись не выдавать друг друга. Никто за
участие в «бостонском чаепитии» не был привлечен
к ответу.
Адамс пишет другу: «Жребий брошен! Народ пере-
шел Рубикон и сжег мосты!.. Будут говорить об армиях
и флотах, о военных репрессиях... Суды в Англии и все
такое прочее... Но эти ужасы — лишь плод воображе-
ния, однако если они станут реальностью, тогда лучше
пострадать, чем отказаться от великого принципа —
нет налогообложения без представительства». «Сыны
свободы» горячо поздравляли друг друга. План, заду-
манный в «Зеленом драконе», удался как нельзй луч-
ше. Они с еще большей охотой стали собираться
в прославленной таверне, обсуждать дальнейшие
действия против тиранов, гнездившихся в далеком
Лондоне *.
* Таверна «Зеленый дракон» принадлежит к горячо чтимым
в США святыням американской революции. В предвидении двухсот-
летия крупная нью-йоркская фирма спиртных напитков «Сиграм»
помещает рекламу своих изделий рядом с изображением зала та-
верны, где за бокалами и кружками отцы-основатели толкуют
о свободе. Реклама гласит: «В 1776 году два духа двигали Амери-
ку. Они оба. царили в таверне «Зеленого дракона». Дух свободы
здесь легко смешивался с бодрящей смесью ликера, пива, джина и
виски, рома, шотландского пунша и ряда других, более революцион-
ных напитков своего времени. В честь того духа «Сиграм» будущей
осенью выпустит виски «1776». Фирма приветствует двухсотлетие!»
27
Англия не замедлила с репрессиями. В марте
1774 года Георг III повелел закрыть порт Бостона до
тех пор, пока не будут возмещены убытки Ост-Индской
компании за уничтоженный чай — 18 тысяч фун-
тов стерлингов. Были приняты «невыносимые зако-
ны» — постой войск отныне разрешался и в частных
домах, никаких собраний в городе без разрешения гу-
бернатора.
В мае 1774 года Америку облетел призыв колонии
Род-Айленд собрать континентальный конгресс, на ко-
тором объявить о своих правах. Осенью в Филадельфии
открылся первый континентальный конгресс, на кото-
рый съехались 56 представителей колоний. Два месяца
они спорили до хрипоты, как лучше поступить в сло-
жившейся обстановке. Радикальные представители из
Массачусетса, а там и был город-мученик Бостон, тре-
бовали наказать Англию, прервав с ней всю торговлю.
Но это было слишком. Делегаты, прекрасно разбирав-
шиеся в торговых делах, понимали, что загубят соб-
ственное благосостояние. Да и боязно было им, считав-
шим себя пока подданными короля. От предложений
радикалов попахивало «мятежом» с неизбежной висе-
лицей в близкой перспективе. На конгрессе возобладала
точка зрения умеренных — подтвердить десять «прав»,
включая право на «жизнь, свободу и собственность»,
а также «право мирных собраний... и подачи петиций
королю».
Чтобы эти «права» не остались пустым звуком, кон-
гресс постановил запретить с 1 декабря 1774 года ввоз
товаров из Англии. Дать Лондону подумать около года
и если правительство-«министерство» не узрит истинно-
го света (на конгрессе подчеркивалось, что враг амери-
канской свободы не король, а зловредное «министер-
ство»), то с 1 октября 1775 года добавить эмбарго на
вывоз в Англию. Хотя в кулуарах конгресса горячо го-
ворили о независимости, эта мысль не нашла никакого
отражения в его решениях. Главенство короны как объ-
единяющей силы Британской империи не ставилось под
сомнение. Конгресс заверил, что участники — «верней-
шие подданные его величества».
Решения первого континентального конгресса значи-
тельно усилили убеждение, уже пустившее глубокие
корни в колониях, что их ассамблеи, а не английский
парламент имеют право вотировать законы для своих
28
граждан. С этой концепцией доступно познакомили аме-
риканцев пламенные ораторы — Д. Адамс, Д. Вильсон,
Т. Джефферсон и немало других, а ассамблеи каждая
на свой лад принялись одобрять меры, клонившиеся
к тому, чтобы обеспечить безопасность колоний перед
лицом Англии. Эти меры получили самую широкую
поддержку народа и, собственно, были вырваны дав-
лением «низов».
Американцы подписывали обязательства ничего не
ввозить из Англии и не покупать товары, обложенные
пошлиной. По всей стране возникла масса комитетов
безопасности, пристально следивших за строжайшим
соблюдением эмбарго. Виновных в нарушении наказы-
вали на месте — вымазанных дегтем и вывалянных
в перьях, их провозили в открытых повозках по самым
людным местам. Иногда провинившегося поддева-
ли за пояс и подвешивали на верхушке высоченных
«столбов свободы» — длинных вкопанных в землю
бревен.
По скромным оценкам, по крайней мере 30 процен-
тов населения были лоялистами, то есть хранившими
верность королю. Их пытались излечивать от заблуж-
дения быстрыми и энергичными мерами. В Массачусет-
се группа патриотов схватила таможенника Д. Маль-
колма, и, описывает очевидец, «у него отняли шпагу,
трость, сорвали шляпу и парик, тщательно обмазали
дегтем и катали в перьях до тех пор, пока он не стал
больше похож на черта, чем на человека». Мальколм,
однако, не признал свои убеждения ошибочными. То-
гда через три месяца его снова схватили, «раздели
догола в морозную зимнюю ночь, измазали дегтем,
вываляли в перьях и били палками почти пять
часов».
Страсти накалялись на глазах. За буйными выход-
ками, однако, шла серьезная работа — выполнялось
решение первого континентального конгресса, обязав-
шего все колонии помогать Массачусетсу в случае не-
обходимости ответить силой на силу презренных при-
служников тирана Георга III. К весне 1775 года для
нужд ополчения Массачусетса было собрано: мушке-
тов — 21 549, пороха — 17 441 фунт, пуль — 22 191 фунт,
кремней к мушкетам — 144 699, штыков — 10108. За-
готавливалось продовольствие, снаряжение, палатки,
утварь и прочее. Торговцы были не только расторопны
29
в сборе всего необходимого, но и вели аккуратные
бухгалтерские книги, которым историки обязаны точ-
ными сведениями о том, как вооружалась грядущая ре-
волюция.
Ополченцам на каждом шагу внушалось, что они,
вооруженные заботливыми торговцами, как нельзя луч-
ше справятся с войсками короля. Д. Хэнкок надрывался
на собраниях: «Регулярные армии иногда (я, конечно,
не говорю вообще) состоят из людей, не могущих жить
в гражданском обществе, они равно безучастны к славе
Георга или Людовика, ибо за прибавку полушки в день
к их жалованью готовы дезертировать из-под христиан-
ского креста и перейти служить под полумесяц турец-
кого султана. От этих людей любое государство может
ожидать всего».
Воинственные приготовления в колониях, в первую
очередь в Массачусетсе, не могли ускользнуть от внима-
ния английских властей. Уже с зимы 1774/75 года офи-
церы королевского гарнизона в Бостоне открыто говори-
ли о том, что пора отнять у бунтовщиков оружие и вооб-
ще проучить зазнавшихся янки. Они упускали из виду
существенное обстоятельство — угрозы немедленно до-
ходили до сведения. Пока офицеры болтали, деловые
б. Адамс и Хэнкок приняли меры. Уже в феврале
1775 года комитет безопасности Массачусетса принял
решение — рассредоточить запасы из главного арсенала
колонии, созданного в Конкорде, городе примерно
в 35 километрах от Бостона. Сказано — сделано. Преж-
де всего вывезли гордость воинов ополчения — восемь
пушек и две бронзовые мортиры. Весь март из Конкор-
да уходили тяжело нагруженные подводы, развозившие
по окрестным городам порох, свинец, продовольствие,
снаряжение. С наступлением весны склады города опу-
стели, все было надежно укрыто в городках, спрятано
в лесах.
Между тем в штабе английского гарнизона в Босто-
не трудились не покладая рук — готовили экспедицию,
дабы захватить бунтовщиков с поличным. Расписание —
какие части пойдут в поход — составили быстро, остава-
лось выяснить, когда и куда идти. Первое зависело от
Лондона, откуда ожидали инструкций, второе — от раз-
ведки, которая хотя и работала плохо, но достаточно за-
метно — руководители комитета безопасности заподо-
зрили неладное. В начале апреля С. Адамс и Хэнкок соч-
30
ли за благо больше не произносить речей на людях,
а скрыться. Они разумно рассудили, что время слов ис-
сякает.
Предгрозовые тучи, сгустившиеся в Америке, не на
шутку встревожили короля и английское правительство.
В Лондоне решили, что пришло время действовать силой
оружия, примерно наказав бунтовщиков. Командующий
английскими войсками в Северной Америке генерал
Гейдж получил приказ выступить против колонистов,
определенно готовивших восстание. Английские стратеги
рассуждали, что важно не упустить момент и нанести
удар еще до того, как высоко взметнется пламя мятежа.
Гейджу особо вменялось арестовать зачинщиков и глава-
рей, чтобы обезглавить бунтовщиков.
Приказ застал генерала врасплох. Нельзя сказать,
что вверенные ему силы были не готовы выступить во
всеоружии. Гейджа заботило другое. С какого конца по-
дойти к решению задачи? Представлялось совершенно
неясным, кого следовало атаковать первым. У генерала
попросту не хватало точных сведений о том, где и как
велась подготовка к восстанию. К тому же неизвестно
было и местопребывание главных «подстрекателей»
С. Адамса и Д. Хэнкока. Гейдж хорошо понимал, что
поймать изворотливых и изобретательных янки будет не-
легко, если это вообще окажется возможным.
И хотя генерал не слишком полагался на «сюр-
призы» судьбы, именно случай помог ему выбраться из
тупика.
Буквально посланцем небес в тяжкий час раздумий
оказался доктор Б. Чёрч, получивший имя в честь де-
да — небезызвестного в прошлом воителя с индейцами.
Вполне возможно, что доктор, конечно, разделявший
взгляды «мятежников», оказался бы способным просла-
вить свой род в анналах американской революции. Но
любовь к прекрасной даме, что, как известно, требует
средств, толкнула Чёрча на сделку с совестью. Обе сто-
роны остались довольны — Гейдж получил точные, как
казалось доктору, данные об арсенале в Конкорде,
а Чёрч — нужные средства для развлечений с возлюб-
ленной.
Понимая исключительное значение первого удара по
бунтовщикам, генерал собрал лучшие силы — два пол-
ных полка в составе 1800 человек. Но и колонистам уда-
лось кое-что пронюхать. Бостонский патруль во главе
31
с начальником разведки комитета безопасности П. Риви-
ром углядел, как англичане загоняли вельботы в ремонт-
ные доки. Сомнений быть не могло — готовилась экспе-
диция на судах. Вероятнее всего, решили «мятежники»,
из Бостона англичане сначала двинутся водой, чтобы
выиграть в расстоянии и пройти по суше кратчайшим
путем к Конкорду.
Ривир сгонял верхом в Лексингтон и предупредил об
опасности скрывавшихся там Д. Хэнкока и С. Адамса.
Тогда же было решено использовать колокольню Север-
ной церкви, с которой жители окрестностей Чарльстауна
могли видеть зажженные фонари, для оповещения ко-
лонистов о приближении англичан. Два фонаря должны.
были означать, что противник движется на судах,
один — по суше.
Днем 18 апреля 1775 года генерал Гейдж выслал
офицерский патруль для наблюдения за дорогой на Кон-
корд. Тем же вечером часть его отборных войск, около
800 человек, получила приказ выступить из Бостона
в Конкорд и захватить арсенал. Под покровом темноты
солдаты бесшумно покинули казармы. Однако патриоты
были начеку и сумели проследить за действиями англи-
чан. П. Ривир и его товарищ В. Дауэс поскакали пред-
упреждать население о подходе солдат Гейджа. При-
мерно в одиннадцать часов вечера на колокольне Се-
верной церкви вспыхнули два ярких огонька — сигна-
лизация сработала четко.
С самого начала американцы получили большие
преимущества перед королевскими войсками. Они выиг-
рали время, собрав ополчение.
Глубокой ночью на 19 апреля английские войска под
командованием тучного подполковника Смита, заслужен-
но получившего прозвище «Тупоголового», маршировали
к Лексингтону. Хотя Гейдж отобрал части из лучших
полков, в поход отправились только немногие подготов-
ленные офицеры. Часть инициативных командиров не
смогла принять участие в экспедиции по болезни, дей-
ствительной или мнимой — сказать трудно. Другие
в момент неожиданного выступления оказались не в Бо-
стоне. Те же, кто был со Смитом, полагали, что поход на
Лексингтон не более чем увеселительная прогулка. Под-
полковнику повезло только в том, что его сопровождал
опытный майор королевской морской пехоты Д. Пит-
кейрн.
32
Солдаты шли удрученные. По глупости Смита вель-
боты высадили их у мыса, где по колено в холодной воде
«они -добрались до берега. Затем Смит провел их еще
через залив по грудь в воде. После такой ванны идти
.было, трудно. Промокшая одежда сковывала дви-
жения.
Отдаленный звон колоколов, фигуры, снующие у до-
роги, и редкие выстрелы из темноты не оставляли со-
мнения — население предупреждено о приближении ан-
гличан. В три часа утра Смит послал в Бостон гонца за
подкреплением, а колонна продолжала движение.
Ранним утром около семидесяти ополченцев во главе
с капитаном Д. Паркером поджидали врага на лужайке
-у Лексингтона. Вскоре они увидели блеск штыков и
•красные мундиры англичан. Численность королевских
-войск произвела сильное впечатление на ополченцев.
Некоторые попытались сбежать, но их остановил суро-
вый окрик Паркера, грозившего пристрелить трусов на
месте. Предупреждение подействовало, все остались на
своих местах.
При виде нестройного американского воинства ан-
глийские офицеры разразились бранью, потребовав, что-
бы они сложили оружие и разошлись. Солдатам успели
отдать строжайший приказ не стрелять, а только окру-
жить и разоружить бунтовщиков. Маневр не удался:
стоило английской колонне начать перестроение, чтобы
охватить ополченцев, как грянул выстрел. Тот самый
выстрел, который, по утверждению американских исто-
риков, «прозвучал на весь мир» и разорвал узы
между Британией и ее североамериканскими коло-
ниями. Так никогда и не было установлено, кто
стрелял первым.
Но для обозленных английских солдат этого выстрела
•было достаточно. Не слушая приказов, они грохнули
залпом. Начали частую пальбу и ополченцы, правда,
с разными результатами — у англичан при Лексингтоне
был ранен солдат, а ополченцы потеряли восемь убиты-
ми и около десяти ранеными.
Ополченцы пришли в смятение. Огромным напряже-
нием воли Паркер удерживал людей. Две пули задели
лошадь Питкейрна в довершение всех неприятностей, ибо
и ему приходилось нелегко. Разъяренные солдаты, не
слушая команды, рвались вперед. Майор все же попы-
•тался окружить противника. Это оказалось непросто.
3 О. Степанова
33
Ополченцы при виде приближавшихся грозных штыков
разбежались, на поле боя остался один Паркер. Коман-
довать было некем, он вздохнул, прицелился и вы-
стрелил. Ответная пуля не • замедлила повергнуть его
на землю. Англичане ткнули его штыками и пошли
дальше.
Вести из Лексингтона взбудоражили обывателей Кон-
корда. Королевская рать на марше, до их родного город-
ка только десять километров. Большинство сразу же
бросилось за полковником Д. Барреттом. В его доме на-
ходился тайный склад оружия и боеприпасов. К сожале-
нию, почти все запасы из склада за день до этого были
вывезены. Жители переругивались, в замешательстве
чесали в затылках, а тем временем народу в городе при-
бавилось. Прибывали ополченцы из близлежащих горо-
дов и деревень. Они были вооружены и горели желани-
ем схватиться со слугами тирана.
Барретт собрал свое воинство неподалеку от собствен-
ного дома на гребне горы, с которой хорошо был виден
северный мост через реку Конкорд. Отсюда они наблюда-
ли, как англичане беспрепятственно заняли город.
Не застав неприятеля в городе, Смит был уверен
в том, что все неприятности позади. Он больше не торо-
пился. Отдав необходимые распоряжения, толстяк со
штабными офицерами направился подкрепиться в тавер-
ну. Коль скоро на горе маячили американцы, четыре ро-
ты легкой пехоты перешли северный мост и направились
по дороге к дому Барретта. Вскоре они скрылись из ви-
ду. Еще три роты оцепили мост.
В городе гренадеры пошли с обыском по домам. Вой-
на, собственно, не была объявлена, и они вели себя очень
учтиво. Офицер не повел даже бровью, выслушав в од-
ном доме ложь — в запертой комнате больной, и не по-
требовал открыть дверь, за которой он бы увидел воен-
ные припасы. Дружный смех вызвал исполинского роста
гренадер, увернувшийся от метлы, которой его гнала из
своего дома старуха. Были обнаружены 100 бочек муки
и 500 фунтов пуль, которые солдаты бросили в город-
ской пруд. В ратуше обнаружили орудийные лафеты,
их подожгли. Клубы дыма поднялись над городом.
Ополченцы на горе заволновались — родной город
горит!
Барретт отдал приказ выступить к городу, но не от-
крывать огня первыми. Ополченцы, построившись в ко-
34
лонну по двое, начали спускаться вниз. Мальчик-бара-
банщик во главе колонны как мог бил в барабан. Англи-
чане на мосту встревожились: прямо на них с крутого
склона горы надвигалась грозная толпа американцев,
кричавших и угрожавших оружием. Запросив подкрепле-
ния, капитан Лори приказал стрелять. Барабанщик и
еще один ополченец полегли на месте, несколько было
ранено. Пролитая кровь придала дерзости американцам.
Мстя за убитых, они открыли оглушительную пальбу,
убив троих англичан и ранив девять. Ряды солдат дрог-
нули. Ополченцы, к великому удивлению, увидели спи-
ны «раков», бежавших поразительно быстро. Королев-
ские солдаты отступали! Каждый спасал свою жизнь.
Об убитых забыли, оставив их на мосту.
Не рискуя столкнуться с англичанами, возвращавши-
мися от дома Барретта, где они ничего не нашли, опол-
ченцы вернулись на гору. Подошедшие вскоре королев-
ские солдаты увидели опустевший мост и распростертые
на нем тела товарищей. Один труп ужаснул — фермер
добил раненого солдата ударом топора по голове, при
беглом взгляде казалось, что он скальпирован. Англи-
чане скорым шагом вернулись в Конкорд.
В полдень отряд Смита покинул город. На телеги по-
ложили раненых. Предстояла долгая и, как вскоре вы-
яснилось, отнюдь не безопасная дорога назад. Из Босто-
на навстречу англичанам шло свежее подкрепление под
командой Перси — 1000 человек с двумя пушками. Но
до встречи с ними было еще далеко...
На всем пути следования королевских солдат подсте-
регали американцы. Не только города и деревушки, че-
рез которые проходили англичане, собирали ополченцев,
они стекались и из более отдаленных мест. Набралась
немалая сила — около 2000 человек.
Ополченцы, готовясь встретить англичан, рассыпа-
лись по обе стороны дороги. Притаившись за деревьями,
стенами домов и заборами, они стреляли в «раков», це-
ля прежде всего в офицеров. Идти становилось все труд-
нее. Повозки со стонущими ранеными, лежавшими впо-
валку с убитыми, переполнились. Скоро убитых при-
шлось бросить.
Смит выставил легкую пехоту с флангов, чтобы как-
то сдерживать американцев и обеспечить дальнейшее
продвижение. Натиск ополченцев на время ослаб. Хоро-
3*
35
шо обученная, легкая пехота действовала стремительно,
заходя в тыл к американцам. Она расстреливала, в свою
очередь, ополченцев. Разъяренные солдаты стали без
разбора поджигать и громить, дома. Яркие вспышки пла-
мени взметнулись к небу.
Но и силы пехоты были не беспредельны. Ополчен-
цам, казалось, нет числа. Они вновь и вновь появлялись
на пути королевских войск. Их раздражающий, хотя да-
леко не меткий огонь не прекращался ни на минуту.
На место убитых или раненых вставали другие.
Порядок в английской колонне нарушился. Солдаты
занялись мародерством. У Лексингтона Смит приказал
остановиться. Пока англичане отдыхали и приводили
в порядок шеренги, Питкейрн сдерживал американцев.
Но силы его быстро истощились. Роем бросившись на
солдат Питкейрна, ополченцы прорвали оборону. Смит
вынужден был продолжить движение. Передышка ока-
залась слишком короткой.
Обозленные и смертельно усталые солдаты, более
двадцати часов державшиеся на ногах, пали духом. Уже
нельзя было положиться и на легкую пехоту. В Лексинг-
тоне войска короля стали вообще неуправляемыми.
Напрасно офицеры пытались воздействовать на солдат —
их окружала беспорядочная толпа людей, не желавшая
подчиняться ничьим приказам.
В три часа дня англичане увидели наконец прибли-
жавшийся отряд Перси. Но сил для радости не осталось.
Американцы тоже получили подмогу. В Лексингтон при-
шли свежие силы ополченцев под командованием генера-
ла В. Хита и Д. Уоррена.
Оценив обстановку, Перси понял, что единственная
возможность избежать полного разгрома — немедленно
отступать дальше. Он приказал двигаться во что бы то
ни стало. Безучастные ко всему, солдаты Смита угрюмо
брели по дороге под стоны и крики раненых. Даже две
пушки Перси, рявкавшие время от времени, чтобы ото-
гнать особенно дерзкую группу ополченцев, не придавали
им бодрости. Особенно упорный бой завязался в Менто-
не (ныне Арлингтон), где полегло до сорока человек
с каждой стороны.
Изнуряющее отступление завершилось в Чарльстауне.
Здесь под прикрытием орудий британского флота солда-
ты наконец-то почувствовали себя в безопасности. За
время экспедиции англичане потеряли 273 человека: бы-
36
ло убито 73, пропало без вести 26, ранено 174. Американ-
цев было убито 49 человек, пять пропало без вести и
41 получил ранения. Всего 95 человек.
Лексингтон и Конкорд оказались прологом к по-
следовавшей за ними восьмилетней войне за независи-
мость.
Невероятная словесная битва, которую немедленно
дали американские руководители, в считанные недели
решительным образом сместила перспективу в оценке
случившегося в Лексингтоне и Конкорде. Побитый
Гейдж, как надлежит профессиональному военному, со-
ставил сухой отчет о злосчастном походе. Его направили
в Англию на судне, совершавшем обычный рейс. Коми-
тет безопасности Массачусетса не дремал. Был состав-
лен волнующий отчет — жалоба на Англию и специаль-
но зафрахтован корабль. Морской волк Д. Дарби начи-
сто выиграл гонку через океан, и творение массачусет-
ских политиков-литераторов на 11 дней раньше, чем от-
чет Гейджа, достигло Лондона.
Франклин, все еще сидевший в английской столице,
до точки выполнил поручение из Бостона — «немедлен-
но напечатать это и распространить по всем городам Ан-
глии». Сначала жители Британских островов, затем и
Европа получили первую, а потому самую убедительную
версию о том, как «министерство отомстило колонии
за то, что она вместе со своими сестрами-колониями
отказалась стать рабой». К отчету были приложены
засвидетельствованные нотариусами показания аме-
риканцев-очевидцев, заставлявшие содрогаться чита-
телей.
Комитет безопасности Салема, например, в официаль-
ном заявлении утверждал: «19 апреля войска его бри-
танского величества напали на население этой провин-
ции, совершая такие жестокости, которые не уступают
перенесенным нашими достойными предками от самых
диких индейцев... Выяснилось, что цель войск заключа-
лась в сожжении и уничтожении всего на их пути, толь-
ко наше энергичное преследование не дало им возмож-
ности достичь своих дьявольских целей. Но тела наших
несчастных братьев были изувечены с неслыханным вар-
варством — не ограничиваясь тем, что стреляли в без-
оружных и слабых, солдаты, не обращая внимания на
крики раненых, добивали их без жалости, расчленяя
трупы самым постыдным образом». Когда через две не-
37
дели в печать пошел военный отчет Гейджа, сдержан-
ность и скупость его формулировок придали абсолютную
достоверность сочиненному мастерами пера Массачусет-
са. Победа американцев в битве слов совершенно затми-
ла их успех в Лексингтоне и Конкорде. В глазах
тогдашнего цивилизованного мира Англия предстала
как страна, в которой взращиваются варвары и раз-
бойники.
На Америку руководители массачусетцев обрушили
ураган пропагандистских материалов. Все сражавшиеся
19 апреля 1775 года с англичанами были героями. Эта
легенда сохраняла полную неприкосновенность до сере-
дины XX века, когда наконец американские историки
попытались отделить правду от вымысла. Как заметил
Л. Монтросс в работе «История континентальной армии
1775—1783 гг.» (1972 г.): «У американских историков су-
ществует давняя традиция хвалить убийственную мет-
кость стрельбы своих предков, однако объективный ана-
лиз отнюдь не говорит в пользу их искусства. Можно
предположить, что в тот день в деле приняли участие
2000 ополченцев, каждый из которых сделал по три вы-
стрела... Общие английские потери — 273 человека
в компактной колонне из 1800 человек — показывают,
что только одна пуля из каждых двадцати поражала
цель. Массачусетские фермеры в 1775 году стреляли не
лучше, чем их потомки сегодня. Многие из них, несо-
мненно, стреляли издалека, и пули не долетали, торопли-
вое заряжение любителем могло сделать мушкет совер-
шенно безопасным, не считая страшного шума и от-,
дачи».
Английское командование, поняв наконец, что пропа-
гандистская кампания неприятеля поднимает край про-
тив короля, попыталось как-то сбалансировать картину ’
«зверств», сотворенных солдатами в злополучном похо-
де. Гейдж, однако, не нашел ничего лучшего, как обви-
нить в том же американцев, объявив, что они скальпи-
ровали его раненых воинов, а Перси уточнил — опол-
ченцы «отрезали уши у некоторых раненых, попавших
им в руки».
Нет необходимости говорить, что обе стороны смело
вторглись в область фантазии. Рассудительные лидеры
патриотов не недооценивали трезвого расчета своих со-
граждан, а потому быстро дополнили рассказы об убий-
ствах и членовредительстве тем, что ударяло не только
38
по нервам, но и по сердцу, — точными отчетами о раз-
мерах ущерба, понесенного мирными гражданами в па-
мятный день. Газеты печатали также заверенные нота-
риусами заявления отдельных лиц о том, что именно
разграбили солдаты. Конечно, они хватили через край:
читая эти документы спустя 200 лет, нельзя не задать
вопроса — чем были все же заняты англичане в тот
день — грабежом или дрались с американцами, ибо со-
вместить эти два занятия в размерах, указанных постра-
давшими, было совершенно невозможно. И другое сооб-
ражение — как мог унести столько награбленного
солдат, навьюченный тридцатью килограммами амуни-
ции и промаршировавший под огнем за двадцать ча-
сов около семидесяти километров — до Конкорда и
обратно?
Просмотрим документы. В деревушке на развилке
дорог на Бостон и Уоберн англичане сделали короткую
остановку, выкатили пушку, отогнали картечью ополчен-
цев, перевязали раненых и двинулись дальше. Чтобы
задержать преследование, они подожгли несколько до-
мов. Жители деревни оценили ущерб в 2584 фунта стер-
лингов 6 шиллингов 9 пенсов, сложив его из отчетов
пострадавших. Обыватель Д. Наррингтон подал счет,
где было более тридцати подзаголовков, а именно: уне-
сено 3 больших зеркала — 6 фунтов стерлингов, дюжина
керамических тарелок — 1 фунт 12 шиллингов, две хо-
рошие бритвы и ряд книг по истории Рима и пр. •—
2 фунта, 15 пар чулок — 4 фунта, один новый садовый
фартук — 2 фунта 10 шиллингов, дюжина носовых плат-
ков — 1 фунт 10 шиллингов, 6 больших скатертей —
4 фунта 10 шиллингов, и пр. и пр., в том числе
почти новые часы—15 фунтов. По поводу последних
священник прихода уточнил — гири и футляр не бы-
ли взяты, а маятник нашли в миле от дома постра-
давшего.
У Д. Уинтрола взяли два костюма, у М. Уиншип —
постельное белье и посуду. Д. Фрест в Лексингтоне утра-
тил вещей на 3 фунта 18 шиллингов и 4 пенса (кусок
ткани, новую рубашку, комплект пуговиц для рукавов
камзола, новый шелковый носовой платок, хлопчатобу-
мажный платок, только наполовину изношенную пару
обуви). В Уотертауне некий хозяин П. Стеарне отправил
с ополчением сражаться своего работника Д. Смита. Во-
ин не нанес урона врагу, а ранил сам себя — старый
39
мушкет разорвался при выстреле. Хозяин подал счет,
оценивавший его убытки: мушкет — 2 фунта 14 шил-
лингов, штык и пояс — 8 шиллингов, патронташ —
6 шиллингов 8 пенсов, рюкзак — 2 шиллинга, рог
для пороха и полтора фунта пороха — 4 шиллинга,
40 свинцовых пуль — 1 шиллинг, дюжина кремней —
8 пенсов.
Стопы аккуратно написанных заявлений такого рода
накапливались в комитетах безопасности, у судей, в ре-
дакциях. Они зримо показывали, что англичане поку-
шаются не только на жизнь, но и имущество американ-
цев. На призыв к оружию откликнулись тысячи жителей
Массачусетса, вступивших в ополчение. Все они шли на
восток, к Бостону, где укрепились ненавистные англий-
ские войска.
Подойдя к Бостону, ополченцы образовали полуколь-
цо у города, края которого упирались в море. Бостон
был блокирован, а в нем британский гарнизон.
В Лондоне посчитали за благо нормализовать обста-
новку, пока не случилось худшее. Норт предложил,
в частности, не облагать налогом колонии. Запоздалый
реверанс королевской администрации не принес реши-
тельно никаких результатов.
В Массачусетсе, когда стало известно о том, что Ан-
глия протягивает оливковую ветвь мира, негодованию
не было предела. Общее отношение выразил некий ост-
рослов, заметивший: «Вооруженный бандит, требующий
денег, может притвориться, что идет на уступку, заста-
вив меня самого достать их из кармана, вместо того что-
бы шарить в нем».
Массачусетс поднялся войной на Британскую им-
перию.
На 10 мая 1775 года в Филадельфии было назначе-
но открытие второго континентального конгресса. Стра-
на шла к нему с громадным подъемом. Массачусетцы,
краса и гордость колоний, растравляя свои раны, кля-
лись выгнать врага из Бостона. В составе делегации
Вирджинии в Филадельфию поспешил Дж. Вашингтон.
Съехались 63 делегата от всех 13 колоний, озабоченные
и решительные.
На рассвете того дня, когда должен был открыться
конгресс, ополченцы из колонии Коннектикут вглядыва-
лись в каменные стены форта Тикондерога на самой гра-
нице Канады. Бравый предводитель Э. Аллен не желал
40
делить чести овладения твердыней с полковником из
Массачусетса Б. Арнольдом, стоявшим рядом. Взмах-
нув шпагой, Аллен повел свой отряд — 83 человека •—
на форт, охранявшийся 40 солдатами-инвалидами. Часо-
вой попытался выстрелить, но мушкет дал осечку. Со-
ответственно Аллен пощадил старика, ударив его шпа-
гой плашмя.
Американцы ворвались в форт, ценность которого
была бесспорна — там хранилось 60 орудий. На шум
выскочил разбуженный престарелый комендант. Спро-
сонья он в немом изумлении взирал с верхней площадки
лестницы на суматоху во дворе. Аллен прыжком панте-
ры преодолел лестницу и потребовал от деда сдать форт.
Комендант торжественно вручил победителю шпагу. Ал-
лен и Арнольд были вне себя от восторга — лихим уда-
ром они распахнули ворота в Канаду, взяв форт Ти-
кондерогу, за который было пролито столько крови
в войнах с французами.
В дерзости Аллену не отказать. Но дата, избранная
для захвата Тикондероги, — открытие собрания почтен-
ных джентльменов Филадельфии — наводит на размыш-
ление. Было похоже на то, что второй континентальный
конгресс, предвосхищая его решение, ставили перед со-
вершившимся фактом. Захват форта на территории, не
принадлежавшей ни одной из 13 колоний, никак не по-
ходил на оборону повстанцев, если, конечно, не брать
в расчет их чистого убеждения — стоит пойти войной
на Британию, как Канада станет 14-й колонией, подняв-
шейся против лондонских злодеев.
Налет на Тикондерогу Аллен произвел от имени кон-
тинентального конгресса. То, что он узурпировал полно-
мочия, собранию было ясно, но как распорядиться
грузом ответственности — взятием форта, взваленным
на него самоуправством молодца? Отцы — основатели
США поторопились решить — форт будет возвращен
королю по «восстановлении прежней гармонии» между
колониями и Англией. Но как бы то ни было, отвечать
за Тикондерогу придется всем, и это неизбежно спла-
чивало конгресс. Франклин из Лондона предупредил —
война должна быть единодушным решением всех 13 ко-
лоний.
Комитет безопасности Массачусетса выразил ту же
мысль, попросив признать ополчение, собравшееся под
Бостоном, «армией» континентального конгресса. Отцы-
41
основатели колебались, тогда Д. Адамс, получивший
признание как человек, говорящий от имени всей Новой
Англии, разъяснил: если падут четыре северные колонии,
судьба остальных девяти предрешена. Доводы звучали
разумно, и конгресс вотировал — именовать ополчение
«континентальной армией». Были приняты меры и
к обеспечению армии необходимыми припасами, заготов-
ка и изыскание которых возлагались на комитеты без-
опасности на местах.
Пирамида колониальной власти рухнула. Когда ас-
самблеи колоний откликнулись на призыв Массачусетса
о помощи, королевские губернаторы распустили их. Для
подавляющего большинства этих высокопоставленных
служителей Англии то был последний день их пребыва-
ния в должности. Перед угрозой физической расправы
они бежали. В колониях возникла густая сеть различных
комитетов и ассоциаций на всех уровнях, которые про-
водили выборы, назначали должностных лиц, формиро-
вали ополчение, готовились к войне, разоружали лояли-
стов.
На подступах и в период освободительной войны ко-
лоний растет революционное творчество масс. Возникает
множество нелегальных организаций, проводивших
большую работу по пропаганде и агитации среди насе-
ления. Деятельность их носила ярко выраженный поли-
тический характер и была направлена на расширение ря-
дов тех, кто боролся против Англии.
Уже к началу пятидесятых годов в городах стали по-
являться оппозиционные объединения рабочих по про-
фессиям: механиков, ремесленников, чернорабочих, а
также объединения купцов, мелких лавочников и т. д.
В Нью-Йорке, например, до 1752 года находился
клуб вигов, известный своей резко радикальной плат-
формой. Позднее, когда он прекратил свое существова-
ние, часть бывших членов стали вождями организации
«Сынов свободы». Политические клубы возникали в то
время и в других городах.
Так готовилась почва для возникновения организа-
ций массовой оппозиции, деятельность которых получи-
ла известность в масштабе нации. Названия их неиз-
менно подчеркивали народный характер движения от-
пора Англии. Так, например, одна из организаций назы-
валась «Глас народа», другая — «Сыны Нептуна»
42
(в ней важная роль принадлежала морякам и порто-
вым рабочим). Самой влиятельной организацией, конеч-
но, были «Сыны свободы». Ее называли также «Дочери
свободы». И она начинала свою деятельность на неле-
гальной основе.
Состав «Сынов свободы» был весьма пестрым: от го-
родских рабочих и мелкого купечества до интеллекту-
альной элиты колоний — юристов. Господствующее по-
ложение в организации занимали люди «низкого» соци-
ального происхождения, но на ее деятельности лежал
ясный отпечаток руководителей, принадлежавших к со-
стоятельным слоям.
Влияние «Сынов свободы» простиралось от Новой
Англии до Южной Каролины. В каждой из колоний на
этой территории имелись местные отделения организа-
ции. Пожалуй, наиболее важная заслуга «Сынов свобо-
ды» заключалась в том, что организация первая вы-
ступила с идеей межколониальной солидарности
борцов против метрополии. По ее инициативе были
созданы комитеты связи, ’подлинно народные органы
движения.
Массовая поддержка населением превратила орга-
низацию в годы войны в весьма внушительную силу. Ми-
тинги и демонстрации, проводившиеся «Сынами свобо-
ды», стали повсеместным явлением. Решения, принима-
емые организацией, проводились в жизнь под наблюде-
нием специальных уполномоченных. Все это с самого
начала поставило серьезную преграду произволу мест-
ных колониальных властей. Иной раз народная оппози-
ция становилась столь решительной, что в ход пускались
и насильственные методы. Уместно отметить, что не по-
следняя роль в движении принадлежала немногочислен-
ному в колониях студенчеству, среди которого процент
патриотов был очень высок.
«Сынам свободы», к слову сказать, принадлежала и
идея созыва «Конгресса по поводу закона о «гербовом
сборе», собравшегося 7 октября 1765 года в здании нью-
йоркской ратуши. 28 делегатов представляли девять ко-
лоний. Не было делегатов только от Вирджинии, Джорд-
жии, Нью-Гэм1пшира и Северной Каролины.
Петиции конгресса не были приняты королем и пар-
ламентом, но документы эти были опубликованы и во-
сторженно встречены массами. Основная их идея —
43
«нет» налогообложению без согласия представителей ко-
лоний — нашла глубокий отклик в народе.
Новые методы революционной борьбы, порожденные
деятельностью «Сынов свободы», были призваны сы-
грать важную роль в освободительной борьбе колоний.
Именно народный характер борьбы против Англии вызы-
вал глубочайшую тревогу у сторонников короны. Они
стремились, в свою очередь, запугать имущее меньшин-
ство в колониях последствиями широкого участия масс
в борьбе. Как заявил в 1773 году священник тори
Д. Бугер, «в отношениях между хозяевами и рабочими,
к их взаимному позору, исчезли преданность и сердеч-
ность, трудящиеся массы, вместо того чтобы видеть в бо-
гачах своих опекунов, патронов и благодетелей, ныне не
считают зазорным их поносить».
На 1775—1776 годы приходится пик революционных
настроений в стране. Это способствовало тому, что ши-
рокая кампания по приведению к покорности лоялистов
заранее йсключала возможность перерастания войны
против Англии одновременно в гражданскую войну. Вос-
стание против восстания в колониях было предотвраще-
но, а это являлось нелегкой задачей. Хотя нет единого
мнения о количестве лоялистов *, Д. Адамс, вероятно,
был не очень далек от истины, указав, что к ним можно
было отнести треть населения, другая же треть остава-
лась нейтральной. Следовательно, только треть поддер-
живала дело борьбы против Англии. В этот историче-
ский год в колониях было обезоружено не менее пяти
тысяч активных сторонников короля, что послужило па-
мятным уроком для многих других. Эту задачу выполня-
ли в городах и деревушках комитеты безопасности при
широчайшем участии народа. Инициатива неизменно
шла снизу, ибо никакой центральный орган, которого по-
ка и не было, не мог предписать, кого, где и когда сле-
дует обезвредить.
А в зале заседаний второго континентального кон-
гресса тем временем был решен острейший вопрос, от
которого в значительной степени зависел исход воору-
женной борьбы, — кому вручить бразды главнокомандо-
вания армией. В том городе собралось немало горевших
желанием возглавить вооруженную борьбу. Председа-
тель конгресса Д. Хэнкок не скрывал, что заслуги
* Лоялисты, тори — сторонники короля.
44
в подъеме, Массачусетса на войну с королем обеспечи-
вают ему бесспорное право на завидный пост. И он,
Хэнкок, приведет американский народ к победе.
Но Д. Адамс и С. Адамс, соратники и друзья Хэнкока,
сами не чуждые честолюбивой надежды, поднялись над
арифметикой личных расчетов и оперировали категори-
ями политической алгебры. Как ни близок им был со
всех точек зрения Хэнкок, они твердо знали — борьба,
затеянная Новой Англией, приведет к успеху только
в том случае, если бок о бок с ней будут южные коло-
нии, в первую очередь самая могущественная — Вирд-
жиния. Это и предопределило выбор главнокоманду-
ющего.
15 июня 1775 года Вашингтону объявили волю кон-
гресса. Тут же назначили пять генералов — А. Уорда,
командовавшего под Бостоном, Ч. Ли, в прошлом под-
полковника английской и генерал-майора польской ар-
мии, богатейшего торговца из Ныо-Иорка Ф. Шайлера,
соседа-плантатора Вашингтона Г. Гейтса и, чтобы удов-
летворить Коннектикут, И. Путмана.
После Лексингтона и Конкорда дела англичан в Бо-
стоне обстояли неважно.
Генерал Гейдж, пребывавший в отвратительном рас-
положении духа, свыкся с мыслью, что не сегодня-завт-
ра его отзовут с поста командующего. Он с тревогой
наблюдал за разношерстным сбродом колонистов,
одетых и вооруженных как попало. И эти оборван-
цы грозили королевским войскам! Гейдж с негодо-
ванием сжимал кулаки, прикидывая возможности
противника.
В конце мая 1775 года англичане получили под-
крепление. Численность гарнизона подскочила до
6,5 тысячи человек. С фрегата «Серберус» на американ-
скую землю торжественно ступили чванливые англий-
ские аристократы У. Хоу, Г. Клинтон и Д. Бергойн.
Все — генерал-майоры. Великолепная тройка прибыла
в Бостон для дачи ценных указаний и практических со-
ветов. Гейдж вздохнул с облегчением. Правда, у Хоу
было больше причин ладить с колонистами, нежели сра-
жаться против них. Он, как и его брат адмирал Р. Хоу,
принадлежал к высшей английской аристократии. По до-
стоверным слухам, братья приходились кузенами коро-
лю, их бабка баронесса Кильмансег в свое время была
фавориткой Георга I. Генерал Хоу с отличием служил
45
в Америке во время Семилетней войны, а самый стар-
ший в семье, Д. Хоу, пал в бою под Тикондерогой
в 1758 году. Храброго генерала знали и любили в коло-
ниях. В Массачусетсе было даже собрано 250 фунтов
стерлингов на его бюст, выставленный в Вестминстер-
ском аббатстве в Лондоне. Хоу помнил об этом, и лишь
строгий приказ короля заставил его отправиться
в Америку. Бесцветный, ничем не примечательный
Клинтон вряд ли мог предложить что-либо действенное.
Во всяком случае, у Гейджа были все основания счи-
тать, что он сам не хуже разбирался в обстановке. Что
касается Бергойна, то ужиться с ним не представлялось
никакой возможности. Строптивый нрав, едкий сарказм
и убежденность в собственной непогрешимости делали
генерала неприятным и тяжелым в обращении.
Во исполнение первого совета триумвирата англича-
не выдвинули позиции вперед и укрепили высоты Дор-
честера к югу от Бостона.
В ответ на это трактирщик И. Путман, считавший-
ся в ополчении в чине генерал-майора, предложил
выстроить бастионы на высотах Банкер-Хилл и Брид-
Хилл, что на полуострове севернее города. Некоторые
повстанцы резонно выступили против проекта, опасаясь
подставить укрепления под огонь английского флота из
бостонской гавани. Но большинство военного совета одо-
брило предложение 57-летнего Путмана, ветерана Семи-
летней войны.
В ночь на 17 июня ополченцы во главе с Путманом
возводили укрепления. Копали до рассвета, не щадя сил
и не отрываясь ни на минуту. Дело спорилось. С первы-
ми лучами солнца работа была завершена. Велико же
было изумление англичан, увидавших поутру результаты
ночного труда «сброда» — груды только что вырытой
красноватой глины четкими контурами обрисовывали
расположения позиций неприятеля! На них было более
двух тысяч ополченцев, притащивших с собой шесть не-
больших пушек.
Английское командование пришло в неописуемый во-
сторг, решив тут же проучить дерзких колонистов. Днем
на полуострове высадилось 2,5 тысячи англичан. Коман-
дование взял Хоу. 47-летний генерал был в великолеп-
ном настроении. Все устраивалось как нельзя лучше —
есть возможность показать на деле воинское мастерство
любимой им легкой пехоты.
46
Выстраивая на лугу солдат в три линии, Хоу широко
улыбнулся, взмахнул шпагой, ударили пушки и бараба-
ны, и легкая пехота двинулась на штурм. Впереди
с группой штабных офицеров шел сам Хоу. Под ярким
летним солнцем слаженное движение солдат в краси-
вых мундирах было великолепно, блестевшие штыки не
сулили ничего доброго янки.
С редута раздались редкие выстрелы — не выдержа-
ли слабонервные. Их, однако, перекрыл грохот орудий-
ных ядер, полетевших с моря. Путман и его офицеры за-
ставили прекратить огонь — пусть враг подойдет ближе.
В полусотне метров от повстанцев англичан остановили
два мощных залпа. Трупы королевских солдат мгновен-
но покрыли поле. Войска попятились. Хоу горестно огля-
дывался, один только он из всего штаба остался невре-
димым. Было не до размышлений. Хоу привел в поря-
док дрогнувшие ряды и скорым шагом вторично повел
солдат в атаку. Снова дьявольский огонь и неудача!
В ротах легкой пехоты, состоявших из 38 человек, оста-
лось по 5—8 живых, остальные полегли. Немногие уце-
левшие барабанщики забили отбой.
Тем временем в городишке Чарльстауне поблизости
от Банкер-Хилла, через который на редут шло ополче-
ние, царило столпотворение. Вовсю бушевал пожар. От
раскаленных ядер, сыпавшихся из Бостона, вспыхивали
деревянные дома, постройки, изгороди. Жадные язы-
ки пламени по пятам преследовали бегущих в пани-
ке людей. Английские канониры всерьез взялись за
дело.
На помощь Хоу выслали 400 человек морской пе-
хоты. Видя, что дело принимает дурной оборот, Путман
бросился на Банкер-Хилл к резервным частям — поче-
му они медлят и не идут к месту схватки Брид-Хиллу —
струсили?
Выяснилось и то, что было ясно с самого начала, —
у ополченцев было плачевно мало пороха и пуль.
В начале боя приходилось по 15 зарядов на человека,
теперь они были почти исчерпаны. Еще хуже защитники
были подготовлены к рукопашной схватке, к разнокали-
берным мушкетам и ружьям почти не было штыков.
А англичане двинулись третий раз в атаку. Снова Хоу,
теперь в высшей степени серьезный, поднял шпагу впе-
реди гренадеров, а на левом фланге гвардейцев вел тя-
жело ступавший Клинтон: он был ранен.
47
На этот раз огонь защитников, был значительно сла-
бее. Корабельная артиллерия заставила замолчать пуш-
ки редута. Красные мундиры наконец затопили укрепле-
ние. Огонь прекратился, как внезапно погасшая свеча, и
пошла страшная резня. Ополченцы орудовали мушкета-
ми, как дубинами, отбиваясь от английских шты-
ков. Но силы ,были неравными, многие ушли с ре-
дута еще до третьей атаки, а через несколько минут
оставшиеся бежали с поля боя. Вслед им загремели
выстрелы.
Хоу вышел невредимым из боя, но морально постра-
дал тяжелейшим образом, что наложило отпечаток на
его дальнейшее руководство кампаниями в Северной
Америке. Картина сотен трупов, усеявших подступы
к редуту, навечно осталась в памяти генерала. Сражение
заставило айгличан призадуматься. В сущности, оно не
принесло ни победы, ни поражения. Однако наспех со-
бранное и необученное ополчение сумело нанести нема-
лый урон. 1054 человека потеряли англичане, из них
226 — безвозвратно. Потери американцев оказались
скромнее — 440 человек, в том числе 140 убитыми, при-
чем большая часть их пала, когда воины бросились бе-
жать.
Хотя сражение при Банкер-Хилле и не внесло суще-
ственных изменений в положение сторон, оно имело важ-
ные психологические последствия. Отныне война пере-
стала представляться англичанам чем-то вроде увесели-
тельной прогулки. Солдаты короля даже переоценили
возможности противника. Со скоростью степного пожара
по английским гарнизонам распространились слухи
о сверхъестественной меткости янки в бою. Как-то забы-
лось, что потери англичан при Банкер-Хилле — самом
кровопролитном для них сражении за всю войну за не-
зависимость — были не следствием демонического ис-
кусства американцев, а новейшим подтверждением ста-
рой военной аксиомы: следует трижды подумать над
тем, как атаковать в сомкнутом строю укрепленный ре-
дут. Во всяком случае, помнить, что за это всегда при-
ходится платить высокую цену.
В то же время Банкер-Хилл необычайно поднял бое-
вой дух восставших. Оказалось, королевскую армию
не только нужно, но и можно бить. Уже это было боль-
шой моральной победой. Оборотную сторону ее разгля-
дели не сразу. Под Бостоном родилась легенда, очень
48
лестная для патриотов, но опасная для дальнейшего ве-
дения войны, — о бесспорном преимуществе солдата-
гражданина над солдатом регулярной армии. Она очень
затруднила строительство вооруженных сил рождавшей-
ся республики.
В «Декларации причин необходимости взяться за
оружие» второй континентальный конгресс 6 июля
1775 года заявил: «Мы подсчитали стоимость этого кон-
фликта и подбили итог — нет ничего ужаснее, чем доб-
ровольное рабство... Наше дело справедливо. Наш союз
совершенен. Наши внутренние ресурсы велики, а в слу-
чае необходимости мы заручимся иностранной по-
мощью... Мы торжественно перед богом и всем миром
заявляем... с несокрушимой твердостью употребить...
(наше оружие) для защиты наших свобод, единодушно
решив — лучше умереть свободными, чем жить ра-
бами».
Д. Адамс припоминал, как вместе с Уорренами,
Д. Отисом и С. Адамсом провел множество вече-
ров, «готовя номер газеты на следующий день, — за-
бавное занятие стряпать статьи, параграфы, обраба-
тывать факты, в общем заправлять политический дви-
гатель».
С громадным рвением готовили газету, просвещав-
шую, как надеялись в Филадельфии, целый мир. Англия
выставлялась к позорному столбу как держава, стре-
мившаяся обратить в рабство. своих подданных за
океаном.
Тонкое жонглирование словечком «рабство» в то вре-
мя — предмет легкой насмешки в современной амери-
канской историографии. Ф. Броди, пустившая в 1974 го-
ду в поток юбилейной литературы фундированную моно-
графию «Томас Джефферсон как личность», заметила:
«Крик «обращение в рабство» стал широко распростра-
ненным жупелом и боевым кличем. Джон Дикенсон пи-
сал в Филадельфии в 1768 году: «Те, кого облагают на-
логами без их согласия, выраженного ими самими или
их представителями, — рабы». Джозеф Квинси кричал
в 1774 году: «Я говорю это с горечью, я говорю это с от-
чаянием — англичане наши угнетатели... мы рабы».
В том же году Вашингтон писал, что английское прави-
тельство «всеми силами и деспотизмом стремится надеть
4 О. Степанова 49
на нас цепи рабства». А Джефферсон в 1774 году
описывал «обдуманный, четкий план обращения нас в
рабство» *.
Отвратить эту страшную угрозу и должна была кон-
тинентальная армия, щит республики. Ее и следовало
построить Вашингтону, определив также стратегию вой-
ны против Англии. В представлении Вашингтона пред-
стоявшая война, если очистить дело от риторики, должна
была носить ограниченный характер — отбиться от вра-
га. О разгроме Англии, конечно, не могло быть и речи.
Такая честолюбивая мысль никогда даже отдаленно не
посещала Вашингтона.
Уже в первый год своей работы на посту главно-
командующего Вашингтон в общих чертах определил
стратегию грядущей войны, которой он с замечательной
последовательностью придерживался на протяжении
всех долгих лет, заполненных вооруженной борьбой.
«Нельзя предавать забвению, — писал он, — что исто-
рия, наш собственный опыт, советы наших самых спо-
собных друзей в Европе, опасения врага и даже заяв-
ления конгресса показывают, что война с нашей стороны
должна носить оборонительный характер».
Открытие боевых действий против Англии вызвало
могучий подъем в колониях. В первые месяцы войны
желающих завербоваться в армию было хоть отбавляй.
Как подчеркивается в книге Л. Монтросса «История кон-
тинентальной армии 1775^—1783 гг.» (1972), «в 1775 го-
ду, когда патриотизм достиг своего пика, восставшие
могли, несомненно, создать армию в 150 000 солдат, за-
вербованных на длительные сроки. Людские ресурсы не
* Комментарии Ф. Броди к этим сентенциям отцов-основателей
не лишены интереса: «Рабство рабов в то время было все еще ле-
гально во всех тринадцати колониях, а серьезная агитация против
него только начиналась. Среди рабовладельцев, оравших «обраще-
ние в рабство» в адрес парламента и короля Георга, некоторые ви-
дели в этом лицемерие. Многие колонисты читали Джона Локка и
уверовали вместе с ним в естественные права человека на жизнь,
свободу и собственность. Они соглашались с ним также и в том, что
рабство было «отвратительным и постыдным положением для че-
ловека». Однако перед лицом собственной вины они находили вы-
ход в простом психологическом фокусе — возложении ее на других.
«Это англичане рабовладельцы», — говорили они себе и другим.
То, что они сами держали в рабстве черных, и приписанное англи-
чанам намерение обратить их в рабство — эти два положения мир-
но соседствовали друг с другом вне всякой логики». (F. Brodie. Tho-
mas Jefferson. An Intimate History. N. Y., 1974, p. 96.)
50
были проблемой. Трудность состояла в том, как опла-
тить, прокормить и одеть одну десятую этого числа во
время первой зимы войны». Трудность эту порождало
не стесненное в экономическом отношении положение
страны, а нежелание руководителей восставших подни-
мать на борьбу широкие массы народа и тем более во-
оружать их. Объяснялось это не только страхом иму-
щих перед материальными жертвами, но главным
образом политическими причинами — пробужденный
к действию вооруженный народ может оказаться в
состоянии продиктовать свою волю. Война с внеш-
ним врагом может превратиться в социальную ре-
волюцию.
Курс на ограниченную войну, ведения которой кон-
гресс ожидал от Вашингтона, был единственным способ-
ным предотвратить грозную опасность для богачей. Все
это с самого начала ограничило размеры военных усилий
американцев и определило лицо континентальной армии
как армии профессиональной, строившейся по принци-
пам наемных армий XVIII столетия.
Современники единодушно отмечали, что богатейший
плантатор Вашингтон с величайшей неохотой принял
пост главнокомандующего. Волна самых противоречи-
вых чувств захлестнула Вашингтона. До самого послед-
него момента он вообще не был уверен, что война с Анг-
лией неизбежна. Армии как таковой не существовало,
а он прекрасно знал, какие трудности подстерегают че-
ловека, взявшегося за ее строительство. Как бы то
ни было, соображения личного престижа оказались
сильнее.
Он отказался от предложенного жалованья —
500 долларов в месяц, объявив, что принял его исключи-
тельно по велению долга и совести. Деловой человек до
мозга костей, плантатор, оставил за собой право потре-
бовать у конгресса возмещения сумм, истраченных им
лично на нужды службы. Он пунктуально подсчиты-
вал свои расходы — от пуговиц до покупки дорогих
лошадей.
21 июня Вашингтон отправился в дорогу. По пути
к вверенным ему войскам главнокомандующий получил
известие о Банкер-Хилле. Из содержания депеши никак
нельзя было понять, кто же одержал победу. Отложив
выяснение щекотливого вопроса до прибытия к воинам
в Бостон, Вашингтон отдал свое первое распоряжение
4*
51
сопровождавшему его генерал-майору Д. Шайлеру.
Услышав, что от него требуется, Шайлер на мгновение
остолбенел, но скоро, сообразил, что Вашингтон не из
тех, кто приказывает дважды.
Генерал-майор, остался в Нью-Йорке для наблюдения
за прибывшим из Англии королевским губернатором.
Патриоты города во избежание осложнений одинаково
радушно чествовали и Вашингтона и губернатора, по
иронии судьбы в один и тот же день приехавших в Нью-
Йорк. Не желая быть в двусмысленном положении, Ва-
шингтон тут же покинул не в меру гостеприимных горо-
жан, наказав Шайлеру немедленно связаться с конгрес-
сом и получить ордера на арест в случае, если губерна-
тор вздумает вооружить мятежников. Обосновавшись
в Нью-Йорке, Шайлер принялся горячо молить бога, что-
бы день этот никогда не наступал. Он знал настроение
ньюйоркцев.
К вечеру 2 июля Вашингтон прибыл к армии. Его худ-
шие опасения оправдались, об организованной воору-
женной силе говорить не приходилось. Он получил в свое
распоряжение около 14 тысяч человек. Не хватало ар-
тиллерии, пороха, о саперах и не слышали. Солдаты не
имели понятия о дисциплине. Прием, оказанный Вашин-
гтону, не выходил за рамки натянутой вежливости. В том
не было ничего удивительного. Прошедшие через Бан-
кер-Хилл солдаты, почитавшие себя ветеранами, смотре-
ли на него без особого энтузиазма. В понимании масса-
чусетцев щеголеватый и, по слухам, богатый рабовладе-
лец с Юга едва ли подходил как вождь для суровых
жителей Новой Англии.
Наведение дисциплины и порядка стало для Вашин-
гтона главной заботой. Ко всеобщему неудовольствию,
главнокомандующий начал с того, что запретил пьянство
и сквернословие. Провинившиеся получали изрядную
порцию плетей. Женщины легкого поведения, сновавшие
по лагерю, привели Вашингтона в ярость. Он не разде-
лял, по крайней мере на войне, широких взгля-
дов Д. Адамса, утверждавшего, что мужчине нужен
сначала обед, а затем женщина. Последовало строгое
распоряжение очистить армию от разлагающих эле-
ментов.
Лагерь довольно быстро приобрел более упорядочен-
ный характер. Войска подразделили на шесть бригад, со-
стоявших из шести полков каждая, и три дивизии по
52
две бригады. Главнокомандующий обратился к кон-
грессу с просьбой одобрить предложенный им проект
единой формы одежды для континентальной армии. Ге-
нерал настаивал на свободных, не стесняющих движе-
ния блузах, перехваченных в талии ремнем, и защитных
накидках из плотной ткани. Так обычно одевались охот-
ники. Имитация их одежды преследовала прозаические
цели — смертельно напугать врага, считавшего, что все
странствующие в дебрях Америки с ружьем — велико-
лепные стрелки. Хотя конгресс и одобрил проект Ва-
шингтона, реализовать идею полностью не удалось из-за
нехватки средств.
Неудача, однако, не смутила генерала. Его неукроти-
мый темперамент целиком поглотила задача поддержа-
ния в войсках высокого духа сознательности солдат ар-
мии, выступившей в поход за свободу. Почти непрерывно
заседавший военный суд коснулся и офицеров. Некото-
рые из них, включая одного полковника, были разжа-
лованы за трусость, проявленную при Банкер-Хилле. Та
же участь постигла лиц, уличенных в воровстве. Наказа-
ние плетьми было регламентировано. Виновные получа-
ли до сорока ударов, выставлялись у позорного столба,
иные изгонялись из лагеря. Пороли по голой спине плет-
кой с девятью хвостами. После наказания спину поли-
вали иногда соленой водой. Попытка генерала добиться
разрешения увеличить наказание до 500 плетей успеха
не имела. Конгресс отказался удовлетворить просьбу
главнокомандующего.
Приказы, отданные Вашингтоном в то время, красно-
речивы: «Всем офицерам, сержантам и солдатам строго
запрещается играть в карты и другие азартные игры.
В это время тягот для всех можно найти достаточно дела
на службе богу и стране, не впадая в грех. Поскольку
приближаются времена, когда каждому придется сра-
жаться, чрезвычайно важно быть готовым к этому как
духовно, так и в других отношениях».
Другой приказ гласил: «Распивочным и другим уч-
реждениям, в которых вблизи фронта продавались сол-
датам спиртные напитки, отныне строго запрещается де-
лать это. Живущие в этих домах должны немедленно
выехать. Дома приобретаются для военных нужд. Если
какой-нибудь солдат безобразно напьется, как до сих пор
случалось очень часто, генерал преисполнен решимости
подвергнуть его самому суровому наказанию, ибо ника-
53
кой солдат в таком состоянии не пригоден ни к атаке,
ни к обороне. Поставщикам в армии запрещается прода-
вать солдатам более полпинты спиртных напитков
в день».
Из текста этого приказа видно, что он относился
только к рядовым. Вашингтон исходил из того, что офи-
церы знают свою норму и не перепьются до такой сте-
пени, чтобы изумлять окружающих. В чем, по Вашинг-
тону, и состояло, помимо прочего, отличие господ от
черни.
На личном примере Вашингтона офицеры учились
быть джентльменами в обращении с подчиненными. Все
начинается с авторитета командира, учил генерал *.
Слушавшие главнокомандующего не могли не удер-
жаться от сравнения — тихий спокойный голос, плохо
вязавшийся с его исполинской фигурой (Вашингтон был
на добрую голову выше своих подчиненных) и громад-
ными кулаками, казалось, подтверждал самую суть его
речей. При этом вряд ли кто из присутствовавших дога-
дывался, каких усилий стоили генералу эти публичные
выступления.
Плохие зубы причиняли ему немало страданий.
Дабы скрыть природный недостаток, он научился гово-
рить вполголоса и как бы внутрь себя. По той же при-
чине избегал словесных длиннот. Вероятно, эти качества
и породили легенду о Вашингтоне — недоступном, в
высшей степени сдержанном в проявлении своих
чувств, привязанностей и эмоций.
Человек, вообще мало говорящий, производит под-
час впечатление более выгодное, нежели болтливый со-
беседник. Люди несведущие полагают, что имеют дело
с незаурядным умом. Нельзя, естественно, отказать Ва-
* В биографии Вашингтона, приуроченной к юбилею, подчерки-
вается: «Один аспект новой армии тревожил Вашингтона. Многие
офицеры были выборными, а в глазах Вашингтона то была ересь
в военном деле. Должно быть различие между офицерами и рядо-
выми, каждый офицер должен быть джентльменом.. В противном
случае офицеры не смогут сохранить должное достоинство и поло-
жение перед своими подчиненными, не смогут отдавать приказы,
которые будут немедленно выполняться. Для него мысль о том,
что фамильярность порождает презрение, была вернее всего в воен-
ном деле. Когда Вашингтон узнал, что некий офицер, в прошлом
парикмахер, брил солдата, он был повержен в ужас». (N. Callahan.
George Washington: Soldier and Man. N. Y., 1972, p. 46.)
54
шингтону в мудрости, накопленной в течение сложной
и чрезвычайно насыщенной событиями жизни. Однако
представление о Вашингтоне как о человеке, впитав-
шем ее чуть ли не с младенческих ногтей, страдает
преувеличением.
С первых дней пребывания в армии Вашингтон по-
казал себя противником революционных методов веде-
ния войны. По существу, его позицию лучше всего вы-
ражает понятие «умеренность» — некий средний путь,
могущий, с точки зрения генерала, помочь избежать
размежевания в общей борьбе против метрополии. Ины-
ми словами, не следует допускать превращения этой,
борьбы в дело низших классов. Поэтому главнокоман-
дующий, хотя и ценил роль ополченцев, державших
англичан в постоянной тревоге и оповещавших Вашинг-
тона о передвижениях противника, твердо придержи-
вался раз избранного принципа — не допускать пере-
мешивания частей континентальной армии с ополче- ’
нием.
Усилия Вашингтона-главнокомандующего принесли
первые плоды. Теперь под Бостоном англичан ожидала
орпи и далеко не достигшая еще, по мнению генерала,
верха совершенства, то, во всяком случае, достаточно
организованная армия. Как и все население страны, она
была весьма пестрой по своему национальному со-
ставу.
На помощь Вашингтону из Мэриленда, Вирджинии,
Пенсильвании стали стекаться на подкрепление долго-
жданные роты. Генерал рассчитывал, что работа с
вновь прибывшими не потребует серьезных усилий, ибо
основы дисциплины в континентальной армии уже были
заложены. Однако будущие солдаты, особенно с «гра-
ницы», края обжитых мест на западе, оказались сущи-
ми дьяволами. Управлять ими было необычайно трудно.
Бесстрашные охотники, пришедшие прямо из лесных
дебрей, здоровенные парни в кожаных куртках и мока-
синах (обуви, позаимствованной у индейцев) горели от-
вагой и рвались в бой. Некоторые вышили или написали
на груди рубашек «Свобода или смерть». С их прибыти-
ем в лагере стало беспокойно.
В отличие от врага и многих солдат континентальной
армии, вооруженных мушкетами, стрелки принесли с со-
бой ружья, выделывавшиеся умельцами в Кентукки.
Длинноствольные (ствол до полутора метров) нарезные
55
ружья обладали очень точным боем. Правда, они заря-
жались в два раза медленнее мушкета — чтобы про-
гнать пулю и пыжи шомполом по стволу, нужно бы-
ло обладать незаурядной сноровкой. Однако это с
лихвой компенсировала дальнобойность и меткость
оружия.
Не дожидаясь приказа, охотники устроили своего
рода состязание — кто больше подстрелит «раков» на
передовой. Меткие выстрелы из замечательных кен-
туккских ружей, разивших на 250 метров, по сравне-
нию с прицельной стрельбой из мушкета, не превы-
шавшей 100 метров, косили офицеров и солдат ко-
роля. Это противоречило правилам регулярной войны
XVIII века.
Вашингтон попытался наказывать нарушителей, за-
пирая их под замок. Тогда их товарищи стали совер-
шать внезапные налеты на солдат охраны, силой осво-
бождая приятелей из-под стражи. Вашингтону не оста-
валось иного — он целиком положился на всевышнего.
Только бог, по мнению генерала, мог наставить охот-
ничье братство на путь истинный. Так или иначе, но
под Бостоном Вашингтон избегал посылать их на вы-
полнение сколько-нибудь серьезных заданий, ибо зара-
нее было совершенно невозможно предвидеть, куда заве-
дет их патриотизм без конца и края.
К осени 1775 года исполнилось наконец заветное же-
лание Вашингтона — он получил возможность изба-
виться от ретивой охотничьей братии. Генералу уда-
лось пристроить ее к американцам, направлявшимся на
завоевание Канады, жители которой, по мнению кон-
гресса, медлили с присоединением к справедливой
борьбе тринадцати колоний. Пожелав доблестным вои-
нам ратных подвигов, Вашингтон вздохнул сво-
боднее.
Тем временем подвезли обещанный порох. Генерал,
почувствовав себя увереннее, стал настойчиво обра-
щаться к конгрессу за разрешением штурмовать Бос-
тон. Но в Филадельфии не торопились поддержать пла-
ны главнокомандующего. Конгресс все еще опасался
полного разрыва с метрополией. Вашингтону пришлось
уступить.
Коль скоро штурм цитадели неприятеля пока откла-
дывался, генерал, не терпевший бездеятельности, стал
изучать возможности операций на море. Там англичане
56
имели ничем не ограниченную свободу рук. От их про-
извола страдали жители приморских городков, безза-
щитные перед орудиями флота и головорезами морской
пехоты. Англичане, смотревшие на них как на свой
источник продовольствия и грабежа, наглели на глазах.
Суда королевского флота иной раз стали подниматься
по рекам, высаживали десанты в самых неожиданных
местах. Разбой пока не коснулся той части реки Пото-
мака, где находилась плантация Вашингтона — Маунт-
Вернон. Однако и в этом у генерала не было никаких
сомнений, от англичан, окажись они поблизости от его
дома, пощады ожидать не приходилось.
Добившись разрешения конгресса, Вашингтон воо-
ружил шесть судов. Со 2 октября 1775 года (день рож-
дения американского флота) они стали принимать уча-
стие в боевых действиях на море, не преступая, впро-
чем, пределов разумного. Корабли редко удалялись да-
леко от берега. В результате этих, хотя и ограниченных
операций Вашингтону удалось несколько пополнить за-
пасы континентальной армии за счет трофейных мушке-
тов и пороха.
Большого развития, однако, военно-морской флот
США так и не получил. Весьма практичные американ-
ские судовладельцы и моряки нашли, что куда выгод-
нее, чем сражения во славу флага, а главное, прибыль-
нее — каперство *.
Скоро газеты приморских городов запестрели объяв-
лениями типа нижеследующего («Газетт», Массачу-
сетс): «Веселые ребята, любящие свою страну и желаю-
щие сразу составить состояние, немедленно приглаша-
ются на причал Хэнкока, где их сердечно обнимут сме-
лые, парни, собравшиеся там, и угостят великолепным
напитком, именуемым грогом». Так набирались экипа-
жи каперов — судов, десятками выходивших в море в
поисках добычи. Всех их Вашингтон, сторонник рыцар-
ских методов ведения войны, от души обозвал «наши
мерзавцы каперы».
И было от чего. В сущности, каперство ничем не от-
* Каперство — преследование в военное время и захват су-
дами, принадлежащими частным лицам, коммерческих неприятель-
ских судов или судов нейтральных стран. (В широком смысле сло-
ва — морской разбой.) Каперство запрещено на основании между-
народных соглашений в 1856 году.
57
личалось от пиратства в открытом море, хотя с давних
времен легализировалось во время войны. Захваченное
капером судно приводилось в порт и вместе с грузом
продавалось с аукциона. На долю экипажа приходилось
от трети до половины вырученной суммы. Этот промы-
сел составил основу впоследствии крупных состояний в
США, например семьи Каботов, Р. Морриса из Фила-
дельфии, и даже сам Вашингтон не остался в стороне.
Владельцы каперов в городе Провиденс, Род-Айленде
за год выручили от каперства 300 тысяч фунтов стер-
лингов, что вдвое превысило стоимость всей недвижи-
мой собственности в городе на 1774 год.
К лету 1776 года в море находилось 136 американ-
ских каперов, вооруженных 1360 орудиями, а флот
США насчитывал 31 корабль с 586 пушками. Из 50 ан-
глийских судов, захваченных к этому времени, львиная
доля приходилась на каперы.
Континентальный конгресс санкционировал канад-
скую кампанию уже через десять дней после Банкер-
Хилла. Решение пришло не сразу. Поначалу американ-
цы попытались «урегулировать» проблему политически-
ми средствами. Они обратились к населению Канады с
предложением перейти в лагерь восставших, но призыв,
содержавший немало лестных слов в адрес канадцев,
оказался напрасным. Хотя французское большинство
провинции не было в восторге от английского владыче-
ства, оно не приняло лестного предложения. Благополу-
чие канадского купечества, промышлявшего торговлей,
в которой важную роль играла пушнина, зависело от
Англии. Союз с американцами неминуемо разрушил бы
эти жизненно важные экономические связи. Свобода,
конечно, прекрасна, но пока канадская буржуазия ви-
дела от нее сплошные убытки. Тогда в Филадельфии за-
думали просветить неразумных «освободительным похо-
дом». Мысленному взору конгресса представлялись кар-
тины волнующих встреч канадского населения с амери-
канскими солдатами — борцами против английской ти-
рании. Взволнованные лица девушек, благодарные
взгляды матерей, крепкие рукопожатия мужчин, гир-
лянды цветов... Жители единодушно переходят на сто-
рону американцев.
Казалось, что момент для «освобождения» Канады
58
выбран правильно. Летом 1775 года в провинции было
лишь 8 тысяч солдат регулярной армии. Правда, в слу-
чае нужды военный губернатор Канады Г. Карлтон мог
рассчитывать на помощь местных тори и подкрепления
из Англии. Но американцы надеялись молниеносным
ударом предотвратить все это. Вероятно, конгрессу это
рисовалось так: немного усилий, и над Канадой взмет-
нется американский флаг! В результате Англия лишит-
ся возможности использовать провинцию как плацдарм
для наступления на Америку, а конгресс получит важ-
ного союзника.
Главной крепостью Канады был город Квебек, рас-
положенный на живописном берегу реки Св. Лаврен-
тия в двухстах пятидесяти километрах от границы.
Для овладения им было решено послать сильное со-
единение.
Эта колонна под командованием генерала Ф. Шай-
. лера собралась в Тикондероге. Там им был полу-
чен приказ двигаться на север, к озеру Чемплейн,
оттуда к форту Св. Джона, захватить его, наступать
на Монреаль и в конечном итоге выйти к Квебеку с
запада.
Американские стратеги, и первый среди них Вашинг-
тон, планировали операцию обстоятельно. Они сочли
необходимым загнать врага в клещи, а посему подгото-
вили вспомогательный отряд, каковому надлежало под
командованием полковника Б. Арнольда выступить от
Бостона и, проделав часть пути морем и по рекам, про-
биться к Квебеку с востока. С Арнольдом ушли те. зна-
менитые охотники с кентуккскими ружьями. Ими коман-
довал Морган.
Вашингтон едва ли мог предположить, что труд-
ности начнутся сразу же после того, как лагерь конти-
нентальной армии скроется из виду. Воины нагрузили
свои суденышки бочками с горячительными напитками,
и первый этап достопамятного похода морем прошел в
грандиозной попойке. Когда пришло время пристать,
чтобы начать поход по реке, мертвецки пьяные штурма-
ны долго не могли отыскать берег.
Пока воинство Арнольда, протрезвев, нащупывало
путь, солдаты Ф. Шайлера, всего около тысячи человек,
уже пересекли канадскую границу. Генерал скоро тяже-
ло заболел и был вынужден передать командование
69
Р. Монтгомери. 5 сентября Монтгомери вывел войско к
форту Св. Джона.
Их встретила унылая местность, пересеченная боло-
тами и топями. Погода испортилась. Холодный ветер и
дождь предупреждали — зима не за горами. Бревен-
чатый форт оказался хорошо укрепленным, и, хотя
Монтгомери торопился овладеть им до наступления хо-
лодов, от немедленного штурма пришлось отказаться.
Генерал нехотя распорядился начать осаду форта. При
этом Монтгомери позаботился о защите собственных ты-
лов. И не напрасно. Осада затянулась почти на два ме-
сяца. Лишь 3 ноября форт капитулировал. Это развяза-
ло Монтгомери руки. Впереди был Монреаль.
К середине ноября колонна американцев Арнольда
численностью примерно в тысячу сто человек достигла
местечка Леви на реке Св. Лаврентия, расположенного
как раз напротив Квебека, стоящего на противополож-
ном берегу. Узнав о том, что противник близко, губер-
натор Карлтон, в распоряжении которого было только
150 человек, спешно покинул город и направился в
Квебек.
Через десять дней после капитуляции форта
Св. Джона Монреаль был в руках Монтгомери. В ходе
кампании выяснилось прискорбное обстоятельство — за
исключением редких случаев, большинство канадцев
заняли позицию выжидательного нейтралитета. Обману-
тые в своих лучших надеждах, американцы поняли, что
на помощь местного населения рассчитывать не прихо-
дится.
Захватив Монреаль, американцы сразу же установи-
ли блокаду торговли с Западом, движимые стремлени-
ем нанести чувствительный удар по англичанам. Мера
эта породила серьезнейшее недовольство канадского ку-
печества, не скрывавшего своей неприязни к американ-
цам. Идея об «освободительной миссии» экспедиции
обанкротилась.
Монтгомери недолго пробыл в Монреале: Оставив в
городе генерала Вустера, он с тремястами человек по-
следовал за Карлтоном в Квебек, где встретился с Бе-
недиктом Арнольдом.
Полковник начал переправу войск через реку
Св. Лаврентия тринадцатого ноября. Она прошла
успешно. Войско расположилось на стоянке в двух ки-
лометрах от Квебека. Арнольд решил дать солдатам
60
возможность передохнуть;. Выставили усиленный кара-
ул, как вдруг в морозном воздухе отчетчиво раздались
сигналы тревоги. Англичане, разведав, где остановился
противник, сняли нескольких часовых и успели
скрыться.
Арнольд тут же повел солдат на Квебек. Едва аме-
риканцы появились у городских стен, как их встретил
яростный огонь защитников крепости. У Карлтона те-
перь было около 1200 человек. Он рассчитывал на
успех. Американцы открыли ответный огонь. Первое
столкновение с квебекцами обошлось без потерь, аме-
риканцы возвратились в лагерь.
Скоро англичане решили повторить все сначала.
Но на сей раз попытка снять часовых не удалась.
Вновь в лагере американцев зазвучала тревога. Дерз-
кие вылазки вывели Арнольда из равновесия. О пра-
вильной осаде не приходилось и думать — 31 декабря
истекал срок службы большинства американских сол-
дат. Хотя неприятельская твердыня была перед ними,
они были твердо намерены ни дня не задержаться сверх
подписанных контрактов.
В отчаянии Арнольд и Монтгомери вечером 30 де-
кабря повели солдат на штурм. Разыгралась метель,
валил густой снег, замки мушкетов у американцев от-
сырели. А в крепости ревели пушки, картечь сметала
все живое. Хотя наступавшие ворвались в город, все
усилия их оказались тщетными. Генерал Монтгомери
был убит. Арнольд получил ранение в ногу. Отчаянно
дрались солдаты Моргана. Но в конце концов, зажатые
со всех сторон неприятелем, вынуждены были сдаться
в плен.
На больничной койке Арнольд остро переживал слу-
чившееся. Он понимал, что отступление от Квебека —
начало отхода из Канады, конец надеждам вовлечь ее
в борьбу против Англии.
Весной на реке Св. Лаврентия появился английский
флот. Американцы были вынуждены оставить Монре-
аль. В июле 1776 года остатки их войск отошли к бере-
гам озера Чемплейн. Так бесславно завершился канад-
ский поход американцев — самая крупная военная
кампания за пределами колоний в войне за незави-
симость.
Потери были очень ощутимыми — до пяти тысяч че-
ловек убиты, умерли, ранены или дезертировали. Отчет-
61
ливо выяснилось, что война с Англией дело тяжелое.
Единственное утешение — в ее горниле закалялись лю- ‘
ди типа Арнольда, который стал общепризнанным ге-
роем.
Разгром в Канаде частично компенсировал амери-
канский успех у Бостона, хотя для достижения его при-
шлось преодолеть громадные трудности.
То, что толкнуло Арнольда на безрассудный штурм
Квебека, приводило в отчаяние Вашингтона. Солдаты,
нюхнувшие под Бостоном пороха, считали дни, остав-
шиеся до истечения их контрактов. Никакие призывы
не могли задержать людей лишний час в рядах армии,
а материально сулить было нечего.
В конце сентября 1775 года Вашингтон извещает
конгресс, что он расстроен сверх всякой меры — «зи-
ма быстро надвигается, армия раздета, а контракты сол-
дат истекают через несколько недель». Генерал указал
законодателям, что «нет ни одного доллара» в кассе
армии. Он не скрывал, что «если положение в этом от-
ношении не будет немедленно исправлено, армия пол-
ностью развалится». Вашингтон предрекал, что мятеж
не за горами. Конгресс подбросил кое-какие средства,
но денег все равно было плачевно мало.
К 1 декабря истекали сроки службы солдат из Кон-
нектикута. Вашингтон распорядился выдать им премии
в надежде на то, что они завербуются на новый срок.
Премии взяли, но никто не изъявил желания продол-
жить службу. Генерал умолял остаться хотя бы до
10 декабря. Ничто не помогло, утром 1 декабря кон-
нектикутцы ушли из лагеря, провожаемые оскорбления-
ми и камнями оставшихся. Вашингтон, ободренный не-
годованием солдат, осуждавших уходивших, в сердцах
объявил, что уроженцы Коннектикута пронизаны «гряз-
ным духом наемников», а их поведение «мерзко». В кон-
це года те, кто недавно осуждал коннектикутцев и швы-
рял в них камнями, сами разошлись по домам.
Новый, 1776 год Вашингтон встретил с армией в
5582 человека. А в Бостоне сидел одиннадцатитысяч-
ный английский гарнизон под командованием Хоу. Что
делать?
Сам Вашингтон был в унынии. Он пишет другу:
«Я часто думаю, насколько я был бы счастливее, если
62
бы, вместо того чтобы принять командный пост в таких
обстоятельствах, я бы с мушкетом на плече был рядо-
вым солдатом или, если бы я мог оправдать такой по-
ступок в глазах потомков и собственной совести, я бы
бежал куда-нибудь в глушь и жил бы там в вигваме».
Но он тщательно скрывал свое настроение от окружаю-
щих и все размышлял, как взять Бостон. Из военных
книг он. знал, что крепости берутся артиллерией, но где
она?
В эти месяцы тяжких раздумий Вашингтон нашел
способного помощника — книготорговца из Бостона
Г. Нокса. Тот также начитался военных сочинений, в
которых, естественно, превозносилась артиллерия.
О чем и сообщил Вашингтону. Их осенила идея — при-
везти трофейные английские орудия из Тикондероги к
Бостону.
Нокс с энтузиазмом выполнил задачу — зимой, по
бездорожью он за три месяца доставил 59 орудий, не-
которые из которых весили около двух с половиной
тонн. Уже в дороге Нокс получил звание полковника и
явился к армии командующим ее артиллерией. Орудия
5 марта втащили на высоты Дорчестера, что к югу от
города. В результате Бостон и гавань оказались под
прицелом. Жерла орудий, смотревшие сверху на город,
вызвали шок в штабе Хоу.
Англичане, памятуя о своих тяжелых и, с их точки
зрения, непростительных потерях в сражении при Бан-
кер-Хилле, с тревогой следили за действиями американ-
цев. Штурмовать редуты на высотах Дорчестера пред-
ставлялось безумием. Рассчитывать на получение под-
крепления в ближайшее время не приходилось. Королев-
ские офицеры отнюдь не рвались в бой, решив поберечь
силы. У них давно возник план эвакуировать гарнизон
Бостона в Галифакс. Только нехватка судов задержива-
ла отход из города, где гарнизон страдал от недостат-
ка продовольствия.
События заставили Хоу поторопиться. Вашингтон за-
хватил близкую к городу высоту Нук-Хилл. Солдаты за-
нялись ее укреплением. Английскому командованию
было невдомек, что мощь артиллерии континентальной
армии, по существу, была иллюзорной. Для продолжи-
тельной, а следовательно, эффективной бомбардировки
американцам не хватило бы пороха.
Англичане форсировали отступление. В большой
63
спешке войска стали грузиться на суда. Опасаясь по-
пасть под обстрел, королевские офицеры торопились
убрать армию из города в предельно короткие сроки.
Они отнесли молчание американской артиллерии за
счет мудрости Хоу, пригрозившего сжечь город, если
начнется обстрел. Впрочем, при скудных запасах поро-
ха Нокс при всем желании не мог этого сделать.
17. марта последняя партия англичан покинула Бостон.
Десятки английских орудий, лошади, различное иму-
щество стали добычей американцев.
Десять мучительно долгих дней, пока 170 англий-
ских судов стояли на внешнем рейде Бостона, Вашинг-
тон терялся в догадках. Что бы это могло значить?
Он решительно не находил ответа. Генерал был далек
от мысли, что противник бросил город навсегда. Лишь
27 марта, когда американцы увидели, как натянулись
паруса английского флота и суда снялись с рейда, они
поняли, что противник отступил. Сомнений не остава-
лось — первая большая победа, враг изгнан из Новой
Англии.
Заняв город, континентальная армия взяла под охра-
ну собственность бежавших сторонников короля. Но до-
ма наиболее рьяных тори были все же сожжены. Неза-
видная участь ожидала немногих оставшихся из числа
сторонников короля. Правда, смертных случаев почти
не было. Стандартное наказание — в смоле, и перьях,
верхом на шесте, — и вон из города!
Конгресс тепло поблагодарил Вашингтона за Бос-
тон, постановив в честь славной победы отчеканить в
Париже памятную золотую медаль. Генерал почувство-
вал свою значимость.
Не без оснований, ожидая, что следующий удар
англичане обрушат на Нью-Йорк, Вашингтон распоря-
дился отправить туда армию, ряды которой после Бос-
тона еще более разрядились. По приказу конгресса
часть ее под руководством полковника Нокса перебро-
сили для укрепления Ньюпорта, другая под командова-
нием генерала Ли тронулась на юг в Вирджинию,
третья — на подмогу в Канаду.
Уход английских войск из Бостона, как его ни рас-
ценивать, показал силу американцев. Георг III встал
перед необходимостью поторопиться с посылкой в Аме-
рику новых контингентов для расправы с мятежника-
ми. Стремление короля любой ценой сохранить коло-
64
ниальные владения поддерживали премьер-министр
лорд Норт и министр по делам колоний лорд Джер-
мен. Все они надеялись в ходе одной кампании пода-
вить восстание. Вернуть американцев «в должное
конституционное состояние покорности», — сказал
Норт.
В парламенте, однако, при обсуждении финансиро-
вания войны Георг III столкнулся с бойкой оппозицией
вигов, которые подняли традиционный спор о прерога-
тивах исполнительной власти. Воспользовавшись случа-
ем, лорд Чатам, Бёрке, Фокс и другие стали открыто
критиковать политику его величества в отношении ко-
лоний. В конце концов, доказывали они, лучше пойти
на уступки американцам, нежели вовсе лишиться за-
океанской курицы, несущей золотые яйца.
Фокс, обращаясь к лорду Норту, хладнокровно под-
считал: «Ни лорд Чатам (возглавлявший правительство
в годы Семилетней войны. — О, С.), ни король Прус-
сии, ни Александр Македонский никогда не завоевыва-
ли в ходе одной кампании больше, чем потерял благо-
родный лорд. Он потерял целый континент». Полков-
ник Барре исступленно кричал: «Верните наши колонии!
Вы потеряли Америку! Ваше невежество, ошибки и тру-
сость стоили нам Америки!» Изуродованное во время
Семилетней войны лицо старого воина (он отвоевал у
французов Квебек) зримо напоминало — полковник
знает, о чем говорит.
Виги вели за собой примерно треть парламента.
Их выступления, содержавшие хотя и косвенное призна-
ние обоснованности недовольства восставших сложив-
шейся практикой отношения с метрополией, имели боль-
шой успех далеко за пределами Вестминстера. В резуль-
тате, хотя парламент и отпустил средства, королю так и
не удалось собрать необходимые 55 тысяч солдат. На-
род не желал идти в войска, направлявшиеся сражать-
ся против его родственников в Америке.
Это вызвало изумление и ярость правительства —
всего 15 лет назад, в Семилетнюю войну, Англия без
особого труда выставила 200 тысяч солдат. Вербовщи-
ки в армию зачастую натыкались на враждебный при-
ем, иной раз их обстоятельно и с достаточной злостью
избивали. В оппозиционных газетах предприятие коро-
ля осуждалось как попытка развязать гражданскую
войну. Невиданным тиражом в 60 тысяч экземпляров
5 О. Степанова
65
разошелся памфлет священника Р. Прайса. «Что они
сделали? — спрашивал автор. — Они пересекли океан
и вторглись к нам?.. Напротив. Это делаем мы и еще
кричим, что с нами плохо обращаются».
В Лондоне в полном соответствии с этикой
XVIII столетия постановили пополнить войска, на-
правлявшиеся в Америку, за счет иностранных наем-
ников.
Сначала Георг III обратился за помощью к Рос-
сии, надеясь купить наемников там. Король попросил
русскую императрицу продать 20 тысяч казаков, про-
славившихся своим бесстрашием и доблестью. Он был
свято убежден, что они, привыкшие драться в самых
трудных условиях, принесут победу британскому льву.
В Петербурге обращение Георга III было воспринято
без энтузиазма. Екатерина II менее всего была располо-
жена посылать русских в Америку бороться за интересы
английского короля.
Получив вежливый, очень насмешливый, но твердый
отказ, Георг III обратился к немецким князьям. Те, со-
образив, что дело может оказаться прибыльным, охот-
но откликнулись на предложение короля, продав ему в
общей сложности 30 тысяч наемников на 7—8 лет. Пар-
ламент вотировал на покупку солдат 4,5 миллиона
фунтов стерлингов.
Слух о военных приготовлениях в Англии достиг
американцев. Весть о том, что англичане готовят новую
грозную экспедицию, разнеслась среди восставших.
Раньше многие в колониях искренне думали, что вой-
ну против них начал не король, а его чиновники, засев-
шие в Америке, и министерство в Лондоне. Они не пе-
реставали молиться за здравие царствующей особы,
сражаясь против королевских войск. Теперь же, узнав
о том, что Георг III закупает наемников для расправы
с ними, одна колония за другой стали заявлять о не-
обходимости отделения от Англии.
Выдвинуть красноречивые аргументы в пользу неза-
висимости выпало на долю 39-летнего Томаса Пейна,
который приехал в Филадельфию из Англии в конце
ноября 1774 года. У себя на родине Пейн перепробовал
массу занятий, но все безуспешно — он был сборщиком
налогов, торговцем, изготовлял корсеты. В Америке
Пейн вместе с американским издателем основали
журнал.
66
10 января 1776 года появился и сразу же приковал к
себе внимание американцев ставший впоследствии зна-
менитым памфлет Томаса Пейна «Здравый смысл».
В нем автор на 47 страницах бичевал институт монар-
хии, проклинал «коронованного скота» Георга III и
звал покончить, с компромиссом в отношениях с Анг-
лией. Он требовал окончательного разрыва колоний с
метрополией. «Период дебатов закончен, — писал
Пейн, — наше последнее средство — оружие, оно долж-
но решить спор».
Пейн считал, что. вооруженная борьба может быть
успешной только при провозглашении независимости.
Он разъяснил: «ничего не уладит наши дела быстрее,
чем открытая и решительная Декларация независимос-
ти». Во-первых, это даст возможность в случае необхо-
димости прибегнуть к посредничеству третьих держав.
Во-вторых, Франция и Испания окажут помощь только
независимой стране. В-третьих, «пока мы признаем се-
бя подданными Британии, в глазах чужеземных наций
мы должны выглядеть мятежниками. Прецедент этот
несколько опасен для их спокойствия».
Пейн видел светлые перспективы для независимой
страны: «Наша задача — торговля, а если ее вести как
следует, то это обеспечит нам дружбу со всей Европой,
потому что вся Европа заинтересована в беспрепят-
ственной торговле с Америкой. Ее торговля всегда
будет служить ей защитой». Творение Пейна, созвучное
настроениям борцов за свободу, имело громадный успех
и было распродано в баснословном количестве экземп-
ляров — 100 тысяч. Пейн не получил ни цента — причи-
тавшуюся ему половину от прибыли он передал на за-
купку снаряжения для американской армии, воевавшей
в Канаде.
Вашингтон в восторге писал: «Здравая доктрина и
безупречная аргументация! По письмам, недавно полу-
ченным из Вирджинии, я могу судить, что «Здравый
смысл» чудодейственно изменил настроения». Генерал
Ч. Ли вторил: «Великолепное, захватывающее произве-
дение. Аргументы убедили меня в необходимости отде-
ления».
За независимость поднимался народ. Настроения
были таковы, что заседавший в Филадельфии континен-
тальный конгресс мог оказаться в хвосте событий. Нуж-
но было торопиться.
5*
67
Континентальный конгресс 15 мая по предложению
Д. Адамса рекомендовал, чтобы все колонии создали
свои правительства, «достаточно компетентные для ве-
дения дел». 7 июня представитель Вирджинии внес в
конгрессе резолюцию о том, что колонии «являются и
по праву должны быть независимыми». Она вызвала
замешательство, многим шаг представлялся все же рис-
кованным. С весны циркулировали слухи, что из Англии
приедут представители с мирными предложениями.
Адъютант Вашингтона Д. Рид справедливо писал
главнокомандующему в это время: «Если говорить от-
кровенно, дорогой сэр, я боюсь этих представителей
несравненно больше, чем всех английских генералов и
их армий, вместе взятых. Если их предложения будут
разумны и они поведут себя искусно, то я боюсь — они
расколют нас». Большинство в конгрессе добилось, что-
бы решение по резолюции было отложено до 1 июля.
Но 11 июня конгресс постановил создать «комитет для
подготовки декларации в духе указанной резолюции».
В число пяти членов комитета вошли 33-летний
Т. Джефферсон, 40-летний Д. Адамс и 70-летний
Б. Франклин.
Джефферсон уже прославился бойким пером. Сын
плантатора средней руки (по смерти отца Джефферсон
с братом унаследовали 3000 гектаров земли и 60 ра-
бов), Томас получил классическое образование в кол-
ледже и стал юристом. Он превратил свое имение
Монтичелло (по-итальянски «маленькая гора») в оби-
тель науки и изящных искусств, как он представлял се-
бе их. В колониях он слыл человеком очень ученым, с
разносторонними интересами. Действительно, он выгля-
дел как ученый в обыденном представлении — скром-
ный, застенчивый, слегка заикавшийся Джефферсон
предпочитал бурной общественной деятельности мир
книг (в личной библиотеке 1200 томов). Но теперь ре-
шение конгресса обязало молодого человека изложить
политическое кредо колоний, именовавших себя штата-
ми и объединявшихся в борьбе за свободу.
Он обосновался в доме каменщика и с 11 по 28 июня
сочинял документ, вошедший в историю как Деклара-
ция независимости. У хозяина дома, естественно, не
было никаких книг, да и автор не озаботился принести
их с собой или поручить доставить. Он писал по памя-
ти, выражая те идеи, в которые глубоко верил и совсем
68
недавно, в 1774 году, высказал в 23-страничном памфле-
те «Обзор прав Британской Америки». Перед мыслен-
ным взором Джефферсона наверняка не изгладилась
ключевая мысль памфлета.
Тогда, обращаясь к британцам, Джефферсон взвол-
нованно писал: «Согласимся предоставить любые тор-
говые привилегии, которые мы в силах предоставить, в
отношении всего того, что мы можем производить для
них или они для нас. Но пусть они не помышляют за-
крыть нам доступ к другим рынкам, где мы могли бы
сбыть товары, которые они не могут использовать, или
удовлетворить нужды, которые они не могут удовлетво-
рить. И пусть вовсе выкинут из головы мысль о том,
чтобы право облагать нас налогами или регулировать
нашу собственность в пределах наших территорий при-
надлежало бы какой-либо иной власти на земле, а не
поставленной нами самими».
То, что эти покушения Англии оскорбляли Джеффер-
сона, понятно. Но он не мог не видеть, что не всегда го-
лые материальные мотивы движут людьми. Перед ним
был совсем свежий пример — печальный поход в Кана-
ду. Конгресс обещал любому канадцу, вступившему в
освободительную континентальную армию, 65 гектаров
земли и еще по 15 гектаров на каждого иждивенца.
И что же? Вступивших в армию можно было пересчи-
тать по пальцам. С другой стороны, солдаты колонны
Арнольда выжили зимой в Канаде только потому, что
местное население кормило их. Но за наличный расчет.
Деньги кончились, окончилась доставка продоволь-
ствия.
Вероятно, парадоксы такого рода побудили Джеф-
ферсона перечеканить формулировку Локка, относив-
шего к числу естественных прав человека «жизнь, сво-
боду и собственность», в более волнующую — «жизнь,
свобода и стремление к счастью». Мудрый молодой фи-
лософ усмотрел, что на борьбу нужно непременно под-
нять и тех, у кого и в помине не было собственности.
А емкость лозунга «стремление к счастью» была поисти-
не неограниченной — стремление к свободе мирно ужи-
валось с защитой рабства негров.
Основная часть документа посвящена причинам, вы-
звавшим разрыв колоний с метрополией. Для их обосно-
вания было выдвинуто положение о том, что колониаль-
ная зависимость находится в противоречии с неотъем-
69
лемыми правами всех людей, с правом народа на су-
веренитет. Декларирование права народа устанавливать
правление по своей воле прямо связывалось с идеей
борьбы против колониального угнетения, за независи-
мость. Королю Георгу III предъявлялся внушительный
обвинительный акт, насчитывавший 27 пунктов.
«Мы, представители Соединенных Штатов Амери-
ки, — гласила Декларация, — ...торжественно и публич-
но заявляем, что эти объединенные колонии являются
и. по праву должны быть свободными и независимыми
штатами».
Хотя в формулировке идеи о том, что свою судьбу
должен решать сам народ, содержались ссылки на бо-
жественную природу человека, провозглашение идеи на-
родного суверенитета в целом имело прогрессивное
значение. Не следует забывать, конечно, что выступав-
шие в Америке за народовластие имели в виду уста-
новление буржуазной республики.
В первоначальном варианте Декларации имелась
статья, осуждавшая рабство, написанная с большим
знанием дела пером рабовладельца Джефферсона.
Однако при обсуждении она была изъята. Представите-
ли рабовладельческого Юга недвусмысленно дали по-
нять, что прекратят борьбу против англичан, если эта
статья останется в документе. Таким образом, хотя в
Декларации говорилось, что все люди сотворены рав-
ными, еще целое столетие после ее принятия в США
сохранялся позорный институт рабства.
Передовые прогрессивные идеи Декларации незави-
симости были использованы буржуазией для укрепления
власти имущих белых. «Неотчуждаемые права челове-
ка» не признавались за неграми и индейцами. По-преж-
нему практиковался сгон с земли, уничтожение корен-
ного населения Америки. Сохранилась и эксплуатация
наемных рабочих. «Кабальные слуги», бедняки и жен-
щины не получили политических прав. Так на практике
провозглашение прогрессивного лозунга народного су-
веренитета и гуманистических идей вошло в глубокое
противоречие с условиями жизни буржуазного об-
щества.
И последнее замечание. В начале Декларации неза-
висимости торжественно провозглашалось: «Мы счита-
ем очевидными следующие истины: все люди сотворены
равными...» По поводу этой формулировки написаны
70
бесчисленные исследования, в которых, однако, оценка
благородных слов необычайно расширена. В правиль-
ном переводе с английского (да и по-английски) нуж-
но читать не «люди», а «мужчины». Во всяком случае,
Джефферсон был много точнее, чем легионы его позд-
нейших комментаторов. Для зажиточного вирджинского
плантатора представление об ином равенстве было не-
мыслимо.
Декларация независимости, конечно, была истори-
чески ограниченной. Это несомненно при взгляде на до-
кумент, составленный Т. Джефферсоном, в перспективе
200 лет. Хорошо известно и то, что провозглашенные в
ней «самоочевидные истины» правящий класс не рвался
проводить в жизнь, многие из них остались на бумаге
не только тогда, но и в современных Соединенных Шта-
тах. Американские поборники демократии в наше вре-
мя неоднократно проводили любопытные эксперимен-
ты — они предлагали прямо на улице первым встреч-
ным подписаться под формулировками, взятыми из Дек-
ларации независимости. Конечно, без указания источни-
ка. И что же? Зафиксировано, что многие американ-
ские обыватели в ужасе отшатывались от пламенных
строк, бормоча что-то насчет «коммунистической пропа-
ганды»!
При оценке Декларации независимости важен не
только исторический подход — выяснение места про-
возглашенных в ней принципов в тогдашнем мире, но
и диалектическое понимание существа документа. Ты-
сячу раз прав прогрессивный американский историк
Г. Аптекер, отметивший: «Нет нужды говорить, что не
ограничения определяют историческое воздействие Дек-
ларации независимости. Ограничения эти — ограниче-
ния эпохи, американской действительности, класса —
являются недомолвками; действительные же слова доку-
мента благодаря пронизывающему его универсальному
гуманизму и поныне сохраняют свою свежесть и вдох-
новляющую силу».
2 июля текст Декларации независимости был пред-
ставлен конгрессу и 4 июля 1776 года принят. С этого
дня ведется летосчисление Соединенных Штатов.
Первым среди 55 подписавших поставил свою под-
пись президент второго континентального конгресса
Д. Хэнкок, тот самый пресловутый набоб из Новой
Англии. Подписи пятидесяти пяти были преданы глас-
71
ности только в начале 1777 года. Причина была понят-
ной. Выстроившись в очередь к подписанию документа
в исторический день 4 июля 1776 года, иные перебра-
сывались мрачными шутками.. Тучный Б. Гаррисон вну-
шал худощавому Э. Герри: «У меня перед вами, мис-
тер Герри, громадное преимущество. Когда нас всех
повесят за содеянное сегодня, размеры и вес моего те-
ла принесут мне мгновенную смерть, а вам придется по-
танцевать на веревке часок, другой^.
Юмор висельников не был лишен самых серьезных
оснований. Приговор английских судей мятежникам в
Ирландии в 1775 году гласил: «Вас притащат на мес-
то казни, где повесят за шею, но не до смерти, ибо,
пока вы будете еще живы, ваши тела спустят, вытащат
внутренности и сожгут перед вашими лицами, затем
вам отсекут головы, а тела расчленят каждое на четы-
ре части, и затем ваши головы и куски тела будут в
распоряжении короля, да сжалится всемогущий господь
над вашими душами». Едва ли единообразие английской
системы наказаний было бы нарушено в Америке. Неда-
ром Вашингтон говорил, что все они сражались в вой-
не за независимость «с петлями на шеях»...
WW? o^ <w> o< >6 ’< z( v •
В пороховом дыму
Декларацию независи-
мости отпраздновали по
всем Соединенным Штатам с величайшей помпой. Зво-
нили колокола, произносились речи, и, конечно, что
требовало пороха и пороха, гремели орудийные и муш-
кетные салюты, в небо взлетали ракеты.
Республика, объявившая о своем дне рождения, ис-
пользовала пока не очень большие запасы пороха на
празднества, а не на боевые дела. Но уже в сентябре
1775 года конгресс учредил секретный комитет для за-
купки за границей пороха и оружия. 3 марта 1776 года
конгресс отправил во Францию представителя от Кон-
нектикута С. Дина договариваться о военной помощи.
К лету 1776 года было закуплено и привезено в США
около 500 тонн пороха.
Председатель секретного комитета конгресса бога-
тейший купец Р. Моррис с удовлетворением обозревал
первые итоги своей кипучей патриотической деятельно-
сти. Его торговый дом «Уиллинг и Моррис» наладил
продажу в обмен на порох табака, леса, муки. Моррис
брал 27г — 5 процентов комиссионных на каждой за-
купке в Амстердаме, Нанте, Бильбао. Он умел хорошо
считать и радостно поделился с другим купцом: «Никог-
да еще не было возможности столь справедливо сколо-
тить громадное состояние с тех пор, как я веду дела».
Вслед за Моррисом в дело вступили другие американ-
ские торговые дома. Д. Браун продал континентальной
армии партию пороха по 6 шиллингов за фунт. «Граби-
тельская цена», — вздохнул Вашингтон. Браун поло-
жил в сейф только на этой сделке 20 тысяч фунтов
стерлингов чистой прибыли.
Во Франции министр иностранных дел Верженн го-
73
рячо приветствовал войну в Северной Америке как воз-
можность свести счеты с Англией. Он сумел доказать
молодому монарху, христианнейшему Людовику XVI,
что противники французской помощи восставшим не
понимают истинных интересов трона. Верженн высмеял
в глазах короля бывшего министра финансов упрямца
Тюрго, доказавшего, что в казне не хватит денег, что-
бы финансировать дело свободы за океаном, и что аме-
риканцы так или иначе добьются независимости. Автор
«Женитьбы Фигаро», плодовитый драматург Бомарше,
имевший склонность к тайным делам, целиком разделял
мнение Верженна. Он предложил свои услуги королю и
могущественному министру. Они оба справедливо вери-
ли, что и испанский двор, имевший свои счеты с Англи-
ей, не останется в стороне.
Бомарше красноречиво убеждал Людовика XVI при-
знать борьбу США делом Франции. «Нужно, сир, уни-
зить и ослабить англичан, — писал он королю, — если
вы не хотите, чтобы вас унижали и ослабляли на каж-
дом шагу». От общих рассуждений Бомарше перешел к
конкретному плану: «Поверьте мне, сир, экономия не-
многих миллионов сегодня обернется потоками крови и
материальными потерями Франции... Эту опасность
(войны с Англией) можно отвратить, если следовать
плану, который я многократно предлагал, — оказывать
тайную помощь американцам». Ссылки Верженна на го-
сударственные интересы и красноречие Бомарше сдела-
ли свое дело — Людовик XVI распорядился для начала
отпустить по статье тайных расходов 1 миллион ливров
(43 тысячи фунтов стерлингов) на помощь амери-
канцам.
В помещении бывшего голландского посольства в
Париже Бомарше учредил фиктивную фирму «Родри-
гес, Хорталес и К°», которая взяла на себя закупку и
поставку в США вооружения, пороха и снаряжения.
Дело было поставлено на широкую ногу, помощь ока-
зывалась на государственном уровне. 80 процентов по-
роха, сожженного американцами в борьбе за свободу
по 1778 год включительно, поступило от Франции. По-
рох был отменного качества, изготовлявшийся под на-
блюдением Лавуазье.
Поставки всего производились на самых льготных
условиях — в кредит, если своевременно не поступало
платежей из-за океана, Бомарше, от души симпатизи-
74
ровавший делу свободы, надеялся заодно и нагреть око-
ло него руки. Он обманулся, ибо с непростительным за-
позданием оценил коммерческую ловкость тертых за-
океанских контрагентов.
Отцы — основатели США не испытывали ни малей-
ших колебаний, принимая помощь от европейских тира-
нов, ибо Людовик XVI, по их терминологии, безусловно
подпадал под эту категорию. Они смотрели сквозь паль-
цы и на то, что было положено начало союзу с францу-
зами, к которым у американцев были особые претен-
зии *, — разве не Франция была лютым врагом аме-
риканских колоний на протяжении многих десятилетий?
Все это меркло в сравнении с достижением основной за-
дачи — добиться независимости.
Крутой поворот в сторону ведения обычной войны
воспламенил надежды лоялистов в Америке. Им пред-
ставлялось, что они обрели наконец почву под ногами и
убедительный материал для изобличения лицемерия
властей, созданных на всех уровнях в США. Предавая
анафеме французскую помощь, лоялисты надеялись по-
вернуть умы и сердца в США в свою пользу. Они под-
няли оглушительную кампанию, не имевшую, однако,
никаких реальных последствий, если не считать гигант-
ского самообольщения в Лондоне насчет сил сторонни-
ков Англии в Америке. Вопли лоялистов, поносивших
патриотов за связи с Францией, совпали с последними
мерами английского кабинета, наконец всерьез ре-
шившего восстановить свое господство в Северной
Америке.
Планируя предстоявшую решительную военную кам-
* Современный американский исследователь отношений США и
Франции в те годы проф. У. Стинчкомб замечает: «Широко распро-
страненный в Америке стереотип француза, по крайней мере до
1775 года, был таков: они — само воплощение дьявола, стремяще-
гося всеми средствами сбить американцев с праведного пути, по
которому они шли с начала колонизации... Лоялисты продолжали
рассматривать американскую революцию как гражданскую войну,
но патриоты отбросили этот взгляд с принятием Декларации неза-
висимости и жадно стремились официально войти в семью народов.
Союз с величайшим врагом Англии был естественным и наилучшим
образом соответствовал интересам США... Все нации приглашались
к борьбе с британской тиранией, но они могли ожидать благодар-
ности ровно в той степени, в какой они ускоряли достижение не-
зависимости Соединенными Штатами». (W. Stinchcombe. The
American Revolution and the French Alliance. Syracuse University
Press, 1969, pp. 1—2.)
75
панию, Лондон решил опереться на то, что представля-
лось неоспоримым политическим преимуществом, —
стойких приверженцев короне среди американцев. В гла-
зах болтунов в великосветских салонах британской сто-
лицы то была несметная рать, с трепетом ожидавшая
возможности самим взяться за оружие. Беглого взгля-
да на карту казалось достаточно: Чарлстон, Южная
Каролина, Нью-Йорк — как раз те самые места, где
великое множество лоялистов сольется с войсками коро-
ля в решающем сражении против мятежников. Туда и
устремились англичане.
Утром 28 июня сильная эскадра адмирала Паркера
появилась у Чарлстона — крупнейшего порта на амери-
канском побережье южнее Филадельфии. Вход в гавань
прикрывал форт, торопливо сооруженный на конце пес-
чаного мыса, — 26 орудий. Комендант форта полковник
У. Молтри при виде английских кораблей, неторопливо
становившихся на якорь в нескольких сотнях метров,
чтобы начать бомбардировку, и глазом не моргнул.
Он приказал своим людям — в гарнизоне было 450 че-
ловек— стрелять не торопясь и целиться точно. Он знал,
что на орудие у защитников приходилось всего по
28 снарядов.
В 11 утра двести орудий английского флота открыли
сокрушительный огонь по укреплению. Правда, очень
скоро защитники убедились в его неэффективности.
Бомбы, попадавшие в болото в центре форта, исчезали
там без следа. Артиллеристы форта отвечали редко и
метко, нанося повреждения английским кораблям. Дух
защитников был исключительно высок, рассказывал
полковник Молтри, «день был очень жаркий, и нам по-
давали прямо на платформы у орудий ведрами грог,
который мы пили от всей души. Я никогда не участво-
вал в другой более приятной выпивке».
Тем временем десант генерала Клинтона высадился
в тылу форта. Но вместо теплой встречи с единомыш-
ленниками англичан поджидали решительно настроен-
ные американцы. Форт от суши отделяло не мелководье,
показанное на картах, а глубокий болотистый приток,
подобраться с тыла ' к форту оказалось невозможным.
Пока Паркер безуспешно бомбардировал форт, лоялис-
ты отсиживались по домам, выжидая, кто возьмет верх.
Убедившись, что трусливые тори не торопятся риско-
вать жизнью ради монарха, а разрушение форта может
76
обойтись дорого, англичане решили не испытывать
судьбу.
Паркер был публично обесчещен — ядро мятежни-
ков, по словам офицера, на флагманском корабле «про-
летело так близко от зада сэра Паркера, что оборвало
фалды его мундира». Расстояние между сражавшимися
было столь невелико, что это вызвало гомерический хо-
хот защитников форта, пребывавших после обильных
возлияний и без того в очень веселом настроении. Адми-
рал приказал дать отбой.
После десятичасовой бомбардировки потрепанный
флот, забрав десант, отошел. Англичане бросили один
корабль, севший на мель. Эскадра потеряла 64 челове-
ка убитыми и 141 ранеными, защитники Чарлстона —
17 убитыми и 20 ранеными. Морально поражение было
очейь ощутимым, и в последующие два года англичане
больше не решались подступить к Чарлстону. Надежды
на помощь лоялистов на юге США рассеялись у форта
полковника Молтри.
Но опасность, нависшая над Нью-Йорком, была не-
соизмеримо большей. Расчет англичан был прост и не
лишен логики. Захватив прекрасную нью-йоркскую га-
вань, удобную для стоянки кораблей, они получили бы
большие стратегические преимущества. Нью-Йорк
открывал ворота на северо-запад. Следуя туда вдоль
Гудзона, англичане рассчитывали соединиться с армией
генерала Карлтона, двигавшейся из Канады. Встреча
должна была произойти приблизительно в районе
Олбани. В случае успеха королевским войскам удалось
бы отрезать центр восстания — Новую Англию — от
территории южных штатов.
Выбрав Нью-Йорк местом для сосредоточения кон-
тинентальной армии и намереваясь дать англичанам
здесь бой, Вашингтон пренебрег осторожными советами.
Не особенно полагаясь на жителей Нью-Йорка, про-
слывшего оплотом лоялистов, некоторые руководители
рекомендовали генералу отступить в глубь страны, а не
вызывающий доверия город предать огню. Наказать
лоялистов сразу и чувствительно, лишив их недвижимой
собственности, а заодно продемонстрировать великую
решимость.
Как вскоре выяснилось, опасения были не напрасны-
ми. Вашингтон едва не стал жертвой заговора, замешан-
ным в котором считался мэр города Мэтьюз. Сообща-
77
лось, например, что заговорщики подослали генералу
отравленные сливы и только случайность спасла Ва-
шингтону жизнь. Ходили слухи, что генерала собирались
похитить. Хотя многое было, несомненно, надуманно и
едва ли речь шла о широком заговоре, наглевшие лояли-
сты нуждались в уроке.
Он был преподан 28 июня — по приговору военно-
полевого суда, утвержденному Вашингтоном, в городе
был повешен сержант Хики, состоявший в личной охра-
не главнокомандующего. Хики был изобличен в том,
что получил 2 шиллинга от английского агента, вербо-
вавшего недовольных солдат. Вид тела Хики, болтав-
шегося на высокой виселице в мундире со срезанными
форменными пуговицами и сорванным погоном, веро-
ятно, произвел впечатление на тысячи ньюйоркцев, со-
бравшихся поглазеть на должным образом обставлен-
ную казнь — траурный рокот барабанов, солдат с при-
мкнутыми штыками, сурово озиравших толпу. В отноше-
нии остальных попавших под подозрение — около
20 человек — Вашингтон поступил либерально, они от-
делались испугом. Мэтьюза просто выслали подальше
от города.
Еще не успели жители Нью-Йорка как следует обсу-
дить драматическую казнь, как утром 29 июня в городе
раздался сигнал тревоги — вражеский флот снова был
на подходе. Английская армада показалась в море. Три
дня она совершала непонятные маневры, но 2 июля за-
гремели барабаны с церкви св. Павла: корабли шли к
городу. Солдаты и ополченцы, гремя каблуками по мо-
щеным мостовым, устремились к редутам. На Большой
Батарее энергичный толстяк Нокс бегал у разнокали-
берных пушек, охранявших вход в гавань. Нью-Йорк
был готов превзойти Чарлстон в мужестве. Вашингтон
выпустил пламенный приказ: «Пришло время, когда
выяснится — быть американцам свободными или раба-
ми». Оборонившись пушками и ощетинившись штыками,
город застыл в ожидании натиска, которое, однако,
затянулось почти на два месяца.
Генерал Хоу для начала решил обосноваться на остро-
ве Статен, прямо против Манхеттена. Беспокойство Ва-
шингтона резко возросло. На Статен у самого входа в
нью-йоркскую гавань стали высаживаться англичане.
А силы континентальной армии таяли. Срок службы
многих солдат истек (контракты не подписывались
78
более чем на 8 месяцев), и они расходились по домам.
Боеспособных войск было всего около 19 тысяч. К тому
же, по данным разведки, местные жители не только
снабжали королевские войска продовольствием, но не-
которые даже не прочь были поступить на службу к
англичанам. 400 ополченцев острова сложили оружие и
приняли присягу на верность королю.
Вашингтон усилил нажим на Филадельфию, прося
помочь создать наконец постоянную армию. Конгресс,
поддержавший замысел генерала дать баталию в Нью-
Йорке, не мог не понимать серьезности требований глав-
нокомандующего. В конце концов он внял просьбам ге-
нерала. При конгрессе учредили военное управление
под председательством Д. Адамса. Добровольцам, со-
глашавшимся прослужить в армии три года, предложи-
ли премию в размере 10 долларов. Но желающих почти
не нашлось.
Вашингтон понимал, что боеспособность вражеской
армии зависит от того, в какой мере удастся наладить
снабжение. Он проклинал жителей Статена, не пожелав-
ших выполнить его просьбу — уничтожить или перепра-
вить с острова скот, сжечь запасы зерна. Рядом был
остров Лонг-Айленд — житница, сад и скотоводческая
ферма города. Здесь насчитывалось не менее 100 тысяч
голов крупного рогатого скота, еще больше овец, амба-
ры были забиты зерном. Вашингтон обратился к рево-
люционным властям Лонг-Айленда с просьбой сде-
лать все, чтобы неприятель не мог прокормиться на
острове.
16 июля конвент острова ответил, что «будет счаст-
лив сотрудничать с вашим превосходительством во всем,
что способствует свободе Америки», переслал текст сво-
его решения о предании смерти любого жителя, «помо-
гающего» хоть чем-нибудь его врагу, и попросил у Ва-
шингтона 20 тысяч долларов на неотложные расходы.
Растроганный главнокомандующий выделил эту сумму
из личных средств и поблагодарил за «благородное»
письмо «уважаемое собрание». Получив деньги, конвент
20 июля уведомил Вашингтона, что скот с острова не
уберут и продовольствие не сожгут, ибо это создаст для
тридцатитысячного населения острова «самые прискорб-
ные и непреодолимые трудности и тяготы». Вашингтону
только оставалось развести руками. Вероятно, больше
для собственного утешения он послал грозное письмо:
79
«Мне бы хотелось, чтобы конвенту не пришлось сожа-
леть о том, что все это (скот и зерно) не было вывезе-
но». Послание главнокомандующего не имело решитель-
но никаких последствий.
А на Статене собирались все новые войска. 12 июля
адмирал Р. Хоу привел из Англии свыше 150 кораблей,
доставивших 15 тысяч солдат, в основном немецких на-
емников, гессенцев. 1 августа вернулся с юга Клинтон,
12 августа прибыло из Англии еще несколько тысяч
английских солдат и гессенцев. На Статене происходи-
ла такая концентрация военной мощи, которой никогда
раньше не видела Америка. Армия насчитывала в общей
сложности 34 тысячи человек, более 500 судов имели на
борту 10 тысяч моряков.
Руководители экспедиции, братья генерал и ад-
мирал Хоу, с военной точки зрения могли уверенно ожи-
дать успеха. Однако развитие событий зависело не толь-
ко от имевшихся у них сил, но и от того, когда и как
они используют их. В том, что братья были опытными
военачальниками, сомнений не было, не менее хорошо
было известно и другое — братья, по политическим
убеждениям виги, не разделяли политики правившего в
Англии кабинета тори. Как солдаты, верные присяге,
они выполнили свой долг перед королем, но душой
оставались с вигами.
Адмирал Р. Хоу привез из Англии не только войска,
но и выпрошенные им инструкции — попытаться ре-
шить дело миром с восставшими колониями. Пока на
Статене войска приводили себя в порядок, братья горя-
чо принялись за миротворческую деятельность. Но об-
ращения к Вашингтону не имели результатов —
было действительно странно и подозрительно вы-
слушивать речи о мире от посланцев генерала и ад-
мирала, собравших армию и флот для удара по Нью-
Йорку.
Обе стороны прекрасно понимали величайшее стра-
тегическое значение Нью-Йорка. Вашингтон был пре-
исполнен решимости во что бы то ни стало отстоять
город. В противном случае, понимал он, поставив под
контроль Гудзон, англичане сумеют отрезать Новую
Англию от остальной части страны. Он вверил непо-
средственную оборону города • генералу У. Александе-
ру, гордо именовавшему себя «лордом Стерлингом» и
гак известному в армии. Титул лорда английский парла-
80
мент за Александером не признавал, в чем солдаты,
обожавшие бесшабашного вояку, видели новые козни
заклятых врагов свободы.
Именно ему Вашингтон разъяснял: «В Нью-Йорк
мы любой ценой не должны пустить врагов. Если они
захватят город, установив господство над Северной ре-
кой (Гудзоном), они смогут перерезать связь между се-
верными и южными колониями, а от этого зависит без-
опасность Америки». Вашингтон и Стерлинг как могли
поднимали боеготовность армии, оказавшейся в весьма
трудном положении в городе, изобиловавшем питейны-
ми заведениями, как принято в портах, кишевшем про-
ститутками. Солдат неоднократно сурово предупрежда-
ли не впадать в грех, но многие деревенские парни бы-
ли глухи к увещеваниям, приходилось драть воинов без
всякого снисхождения.
Вашингтон привык мерить все аршином, пригодным
для операций на суше. Он не понял, что господство на
море давало братьям Хоу громадное преимущество. Хоу
мог перебрасывать войска в любые пункты. Вашингтон
и его генералы ожидали штурма города в лоб. Непо-
средственно в городе находилось четыре дивизии. Одна
стояла на севере острова Манхеттен, три другие зани-
мали его южную часть. Только одна дивизия разме-
стилась на Лонг-Айленде. Вашингтон отводил ей вспо-
могательную роль, полагая, что оттуда лучше всего при-
крыть Манхеттен.
Генерал Грин, командовавший лонг-айлендской ди-
визией, получил приказ укрепить небольшие высоты на
острове, достигавшие примерно 100 футов (фут =
30,48 см). Тяжелая работа завершилась успешно.
Но вскоре после этого Грин внезапно заболел малярией
и был спешно эвакуирован в Нью-Йорк. Его место за-
нял генерал Салливан.
22 августа залив у Лонг-Айленда заполнили суда
английского флота. С них спустили сотни лодок, ритмич-
но заработали белые весла, и десант двинулся к берегу.
Над водой разнеслись бодрые звуки — на кораблях
играли оркестры.
Адмирал Хоу оправдал свою репутацию опытного
флотоводца — в полном порядке, без сбоев, он сумел
высадить за несколько часов 15 тысяч солдат с артилле-
рией и припасами. Десантная операция таких масшта-
бов в такой сжатый срок сделала бы честь и адмиралу
6 О. Степанова
81
XX века! Через три дня на Лонг-Айленд было доставле-
но еще 5 тысяч королевских солдат. Вашингтон также
послал на остров подкрепления. Теперь на Лонг-Айлен-
де против 20 тысяч англичан и гессенцев стояло 10 ты-
сяч американцев. Памятуя о Банкер-Хилле, Вашинг-
тон назначил старшим над Салливаном генерала Пут-
мана.
Первым делом англичане занялись разведкой. Это
было нетрудно — местные тори наперебой предлагали
свои услуги. Установив расположение неприятеля, Хоу
обнаружил, что левый фланг американцев можно без
труда обойти. Нащупав таким образом слабое место
противника, Хоу решил действовать одновременно с
фронта и тыла.
В девять вечера 26 августа он двинул свои основ-
ные силы в тыл войск Путмана. Проводники-тори пока-
зали англичанам дорогу. Утром следующего дня выстре-
лы из пушек возвестили о том, что королевские войска
за позициями американцев. Гессенцы, только ожидав-
шие этого сигнала, двинулись в атаку с фронта. Завя-
залась жаркая схватка. При виде вражеских штыков
было мигом забыто предупреждение Вашингтона: «Если
я увижу хоть одного ударившегося в бегство, я при-
стрелю его. У меня два заряженных пистолета. Сам
буду драться, пока у меня останется хоть нога или ру-
ка. Будьте мужчинами, солдаты, ибо сегодня на карту
поставлено все, чего ради стоит жить». Двумя пистоле-
тами, конечно, нельзя было остановить бежавшие ты-
сячи.
Американцы, намного уступавшие противнику в чис-
ленности и к тому же застигнутые врасплох, продержа-
лись недолго. Основная масса их, не обращая внимания
на офицеров, бросилась бежать.
Борьбу продолжали лишь самые отчаянные. Гессен-
цы отличились необыкновенной жестокостью — некото-
рых пленных они тут же вешали на деревьях, избивали
безоружных. Генералы Салливан и Александер сдались
во главе сотен солдат, что избавило их от мстительной
злобы гессенцев.
В последний момент Хоу, памятуя, очевидно, о Бан-
кер-Хилле, передумал, приказав солдатам отойти и гото-
виться к овладению высотами по всем правилам осад-
ного искусства того времени. Он упивался уже достиг-
82
нутым успехом — потеряв менее 300 человек, нанес
противнику потери в пять раз большие, правда в основ-
ном за счет пленных. Однако, отказавшись от немедлен-
ного взятия укреплений американцев, Хоу упустил вер-
нейший шанс уничтожить армию Вашингтона, захватить
его самого со штабом и закончить войну решительным
ударом. Лонг-Айленд мог бы быть последней битвой
войны.
Утром следующего дня Вашингтон стал свидетелем
того, как англичане приступили к прокладке траншей.
Оценив обстановку, он созвал военный совет, где насто-
ял на эвакуации армии с Лонг-Айленда. Ночью 29 ав-
густа генерал с величайшей осторожностью перевез
армию на остров Манхеттен. Операция длилась не-
сколько часов. Под проливным дождем и плотной заве-
сой тумана солдаты переправились через реку шириной
до полутора километров. Удачный маневр Вашингтона
спас боевую силу республики.
Англичане, прослышав о тяжелом состоянии, в кото-
ром находились войска Вашингтона после эвакуации,
предложили переговоры. Они с согласия американцев
начались в первых числах сентября на борту английско-
го корабля. Как и следовало ожидать, диалог королев-
ских посланников с восставшими окончился безрезуль-
татно. Предложение Хоу сдаться на милость Георгу III,
который сам решит дальнейшую судьбу «бунтовщиков»,
лишь укрепило представителей конгресса в необходимо-
сти продолжать борьбу до победного конца.
Оправившийся от тяжелой болезни генерал Н. Грин
обрел прежнюю энергию. Он предложил военному сове-
ту сжечь дотла Нью-Йорк и отступить из города.
Он был глубоко убежден, что англичане в любом слу-
чае захватят Нью-Йорк. Представлялось важным ли-
шить Хоу базы в городе.
Вашингтон в принципе поддержал план Грина, ибо
после Лонг-Айленда пересмотрел свою точку зрения от-
носительно возможности обороны города. Не строя
более иллюзий насчет боевой мощи вверенных ему сил,
генерал докладывал конгрессу о невозможности дать
врагу решающее сражение без риска окончательно про-
играть войну. Однако в Филадельфии распорядились
иначе. Вашингтон получил инструкцию — Нью-Йорк не
сжигать и не оставлять. Генерал отдал приказ гото-
виться к обороне.
6*
83
Хотя Вашингтон и внял распоряжениям конгресса,
тяжелые раздумья не оставляли его. При огромном
превосходстве англичан на море им ровным счетом ни-
чего не стоило высадить десант в любое время и в лю-
бой точке. Тогда Хоу было бы нетрудно закрыть для
американцев единственно возможный путь отступле-
ния — мост на севере Манхеттена. Континентальной
армии грозила прямая опасность угодить в мышеловку
и быть перебитой королевскими войсками при содей-
ствии тори. Решительно не представляя, чем руковод-
ствовался конгресс, требовавший удержать Нью-Йорк,
генерал с тягостными предчувствиями все же
отвел главные силы к северу острова на скалистые
высоты Гарлем. Всего в это сравнительно безопас-
ное место ушло 9 тысяч человек. Остальные пять
тысяч остались в городе, получив приказ охранять
побережье.
Поутру 15 сентября в штабе главнокомандующего,
также переместившегося в Гарлем, услышали враже-
скую канонаду. Подошедшие со стороны Гудзона
английские корабли стали обстреливать западную часть
острова. Предсказания Вашингтона сбывались...
Разгадав замысел противника, генерал с ополченца-
ми ринулся на звуки выстрелов. Там, в заливе Кипс-
Бей, на полпути между Нью-Йорком и Гарлемом, как и
предвидел Вашингтон, высаживались солдаты Хоу.
Онемев от ужаса, четыре с половиной сотни ополченцев
впились глазами в английский флот. 84 шестнадцати-
весельных баркаса величественно приближались к бе-
регу. Тут снова оглушительно грянули корабельные
пушки. На головы американцев с ужасающим сви-
стом посыпались ядра. Воины Вашингтона бросились
бежать.
Подоспевшие как раз в это время две бригады сол-
дат едва успели получить приказ генерала занять по-
зицию. В этот же миг они услышали рокот барабанов и
увидели щетину штыков — шел неприятель. Побросав
мушкеты, американцы бросились врассыпную. Напрасно
Вашингтон надсаживал легкие, выкрикивая ругатель-
ства и проклятья. Его слова тонули в топоте бегущих
без оглядки людей.
Оставшись один, главнокомандующий в ярости гро-
зил трусам неминуемой расправой. Неизвестно, чем кон-
чилось бы дело, но тут подоспел адъютант. Решитель-
84
ная рука взялась за уздечку лошади Вашингтона.
Их кони повернули вспять. И вовремя. Отряд англичан
находился в нескольких десятках метров. Они не стре-
ляли, а следили за спектаклем.
Обратно ехали молча. На всем пути до Гарлема ге-
нерал не мог отделаться от навязчивого образа: ему по-
всюду мерещились спины бегущих солдат. В лагере
раздражение понемногу улеглось. Приблизительный
подсчет несколько озадачил Вашингтона. Практически
весь гарнизон Нью-Йорка прибежал в Гарлем, покрыв
за день расстояние в двадцать километров! Но артилле-
рию и склады пришлось бросить. И на сей раз Хоу
упустил американцев. Четырнадцатитысячный десант
почти сутки преодолевал три километра до западного
берега острова!
Англичане заняли Нью-Йорк, восторженно встречен-
ные роялистами. Вашингтон обосновался на высотах
Гарлема. Там он провел около месяца, готовясь к зиме.
После небольшой стычки с противником, закончившейся
победой американцев, главнокомандующий вплотную
занялся дисциплиной. Положение в лагере осложня-
лось участившимися случаями мародерства солдат в до-
мах и фермах окрестных жителей, наглым грабежом
военного имущества. Вашингтон велел казнить за серь-
езные преступления в армии. Чрезвычайная мера по-
влияла на настроение многих солдат. Пережив большие
лишения, не имея достаточной пищи и теплой одежды
на зиму, люди сотнями бежали из лагеря до наступле-
ния холодов. После введения смертной казни дезертир-
ство усилилось.
Вашингтон впадал в отчаяние. Солдаты под его
командованием никак не приобретали вида армии, ка-
кую он хотел видеть. Он пишет родным в это время:
«Нет слов, чтобы описать, что мне приходится делать.
И за пятьдесят тысяч фунтов стерлингов я не согласил-
ся бы снова проделать то, что мне уже пришлось.
Я в таком положении, что, если бы мне захотелось по
эту сторону могилы отомстить жесточайшим образом
какому-нибудь врагу, я бы желал, чтобы он был на мо-
ем месте».
Ночью на 20 сентября Вашингтона подняли с посте-
ли — Нью-Йорк горел! С высот Гарлема было видно
зарево, а в городе громадные языки пламени бушева-
ли на улицах. Огонь не щадил ни домов, ни магазинов,
85
ни церквей. С отчаянными криками матери хватали
детей, оттаскивая их от горящих зданий, в то время как
на их глазах загорались другие.
Англичане без колебаний объявили — пожар в го-
роде устроили «мятежники». Первый попавший под ру-
ку из стана Вашингтона был тут же повешен без суда
по личному распоряжению Хоу. Им оказался двадцати-
четырехлетний Натаниэль Хейль, посланный в разведку.
Молодой офицер мужественно принял смерть, лаконич-
но заметив, что сожалеет, что у него только одна жизнь,
которую он может отдать за родину. США обрели на-
ционального героя.
В середине октября англичане возобновили наступ-
ление. Овладение Нью-Йорком было лишь частью их
задачи. Другую часть выполнить не удалось. О соеди-
нении войск из Канады с армией Хоу не могло быть и
речи. Хотя английский генерал Карлтон и одержал
победу над Бенедиктом Арнольдом, но наступать на
Тикондерогу не решился. Победа досталась слиш-
ком дорого. Понеся значительные потери, он с на-
ступлением октября отошел в Монреаль на зимние
квартиры.
Октябрьское наступление Хоу открылось высадкой
в тылу Вашингтона, в Пеллз-Пойнт, крупного десанта.
Справедливо опасаясь, что армия в Гарлеме может
попасть в окружение, Вашингтон решился атаковать
противника. 28 октября американцы встретились с ар-
мией Хоу. Силы их были много скромнее, и решитель-
ное сражение грозило войскам Вашингтона полным раз-
громом. До него, однако, не дошло. После непродолжи-
тельной стычки, во время которой американцам, заняв-
шим укрепленную позицию в Уайт-Плейнсе, удалось
провести удачную атаку, Вашингтон поторопился отой-
ти. В то же время приказ к отступлению получили и
солдаты Хоу.
Что бы могли означать действия англичан? Воен-
ный совет у Вашингтона так и не пришел к едино-
му мнению. Может быть, за маневром неприятеля
скрывается намерение нанести новый удар по аме-
риканцам с более выгодных для королевских войск
позиций?
Дабы обезопасить себя на случай нового наступле-
ния, силы континентальной армии разделили на четыре
части. Таким образом, решил военный совет, будет лег-
86
че ответить неприятелю в случае его внезапной атаки.
Рассредоточение армии не тревожило Вашингтона.
У американцев было неоспоримое преимущество пе-
ред противником — высокая маневренность войск.
Кроме того, они рассчитывали на помощь местного
ополчения.
Итак, генерал Грин с пятитысячным войском отпра-
вился к фортам Вашингтон и Ли, сооруженным на про-
тивоположных берегах Гудзона один против другого.
Выше по течению километрах в пятидесяти от Грина
разместилось еще три тысячи солдат. Полки из Новой
Англии под командованием Ч. Ли отошли на восток,
семь тысяч его людей остановились в Норс-Касле.
Остальные две тысячи солдат повел сам Вашингтон.
Они перебрались на восточный берег Гудзона и обос-
новались в Нью-Джерси.
Заняв широкую оборону, американцы перестарались.
Хоу, решив, вероятно, что незачем ходить далеко,
устремился вверх по Гудзону к форту Вашингтона. Там,
в построенном на скорую руку укреплении, находилось
около трех тысяч американцев.
16 ноября Хоу двинул против форта четыре колон-
ны войск — всего 13 тысяч человек. Враг наступал
с нескольких направлений. С севера приближались
гессенцы. Уже слышалась барабанная дробь и звуки
гобоя. Бравурная музыка стала предшественницей кро-
вопролитного сражения. Хотя американцы доблестно
защищались, удержать форт не удалось. Силы против-
ников оказались слишком неравными. Под угрозой по-
головного истребления гарнизона американцы сложили
оружие. Их потери составили 59 человек убитыми,
а в плен пошло 2813 человек.
Хоу упивался победой. Уверовав в удачу, англичане
решили доковать железо, пока горячо. Как и следовало
ожидать, они двинулись на форт Ли. В ночь на 19 но-
ября генерал Корнваллис с шеститысячным отрядом
переправился на противоположный берег Гудзона. Не до-
жидаясь, пока англичане перебьют и второй гарнизон
(а это было очевидно), Вашингтон отдал приказ к от-
ступлению. Бросив 146 орудий (было вывезено лишь
две двёнадцатифунтовые пушки), боеприпасы и продо-
вольствие, американцы в большой спешке покинули
форт.
87
Отступление было мучительным. Начались пролив-
ные дожди. Дороги превратились нjстрашное месиво;
Корнваллис ни на шаг не отступал от остатков армии
Вашингтона. Напрасно солдаты пытались заполучить
кое-что из одежды и пищу у местных жителей. Они ни-
чего не желали давать бесплатно. Население перемет-
нулось на сторону англичан.
А Вашингтон все продолжал отступление. 1 декабря
расстояние между двумя армиями составляло всего
15 километров. Новое огорчение — для многих солдат
то был последний день службы. Уговоры главнокоман-
дующего подождать еще хотя бы некоторое время ни
к чему не привели. Собрать ополчение в штате Нью-
Джерси также не удалось. Генерал отходил в Пенсиль-
ванию.
Он с горечью обозревал поредевшие ряды оголодав-
шей и обносившейся армии. Вашингтон никак не мог
понять, почему, когда неприятель вступил в Нью-Джер-
си, солдаты именно из этого штата сочли возможным
с истечением срока службы разойтись по домам.
За скудным ужином Вашингтон беседовал со своим
адъютантом полковником Ридом. Тот предрекал, что
стоит неприятелю занять восток страны, как и запад
капитулирует. Вашингтон ощупал свою шею и мрачно
заметил: «Нет, шея еще не готова для петли. Нам нуж-
но уходить в Вирджинию, за нами в интересах самосо-
хранения пойдут многие, и мы попытаемся повести пар-
тизанскую войну».
Каковы бы ни были дальнейшие замыслы, пока нуж-
но было думать об оказании отпора врагу. Вашингтон
слал гонца за гонцом к генералу Ли, прося, но не при-
казывая присоединиться к нему. Вероятно, главно-
командующий под ударами судьбы утратил веру в себя
и ожидал, что опытный солдат, каким считали Ли, от-
вратит конечную катастрофу.
Но только 2 декабря генерал Ли выступил. Он от-
нюдь не торопился. На то у Ли были свои основания.
Честолюбивый генерал давно терпеть не мог главно-
командующего, считая себя куда более подходящим
для высокого поста. Зная о тяжелом положении того,
кого считал соперником, Ли погряз в интригах, рассчи-
тывая рано или поздно одержать верх над Вашингто-
ном. Со своими людьми он не стеснялся в выражениях.
Дело дошло до того, что площадная брань в адрес Ba-
se
шингтона стала главной темой в переписке Ли с други-
ми военачальниками.
Далеко идущим планам генерала не суждено было
сбыться. Судьба уготовила Ли неприятный сюрприз.
Утром 13 декабря, когда до армии Вашингтона остава-
лось лишь два двухдневных перехода, гостиницу, где
генерал провел ночь, внезапно окружили английские
кавалеристы. Их набег оказался столь неожиданным,
что американцы не успели отреагировать. Первым по-
дал голос адъютант Ли. Но было уже поздно. Группа
вооруженных людей связала генерала. Его бросили
в седло, и всадники молниеносно скрылись.
В тот же день Вашингтон получил два важных изве-
стия. Одно о пленении Ли, другое о бегстве конгресса
из Филадельфии в Балтимору. От первого генерал при-
шел в бессильную ярость, второе — заставило его серь-
езно призадуматься.
Но трагические обстоятельства все же имели свет-
лую сторону — конгресс, воззвав, конечно, к стойкости,
поручал Вашингтону воевать на свой страх и риск.
В эти же дни в штабе континентальной армии узнали,
что Хоу по непонятным причинам решил пока не до-
бивать неприятеля. Английский главнокомандующий
вернулся в Нью-Йорк. Клинтона он неизвестно зачем
с сильным корпусом услал в Род-Айленд, а задачу Корн-
валлиса резко ограничил — выгнать «старого лиса»
(так с оттенком уважения Хоу и его генералы стали име-
новать Вашингтона) из восточной части Нью-Джерси.
Англичане, очевидно, отложили разгром восставших на
следующий год. Дабы окончательно подорвать дух со-
противления, братья Хоу издали прокламацию, прощая
тех восставших, которые в течение двух месяцев при-
мут присягу верности королю. Взвесив все «за» и «про-
тив», Вашингтон решил действовать. Впервые он имел
возможность самостоятельно, без конгресса, принимать
решения. Впрочем, как обычно, многое зависело все же
не от него одного.
Приближалось 1 января 1777 года. Роковое число
страшило главнокомандующего не меньше, чем англий-
ские полки. Он знал: к началу нового года большая
часть поредевшей армии разойдется по домам. Гене-
ралу нужна была победа, и немедленно. Только она
могла привести новых солдат под знамена и вдохновить
их на ратные подвиги.
89
Распоряжения Хоу, распылившего свои силы, от-
крывали возможность нанесения внезапного удара. За-
гнав войска Вашингтона за реку Делавэр, Корнваллис
остановился, заняв ряд городов на восточном берегу.
Форсировать реку англичане не могли — Вашингтон
предусмотрительно распорядился перегнать все лодки
на свой берег. В его распоряжении оказалось около
50 лодок грузоподъемностью по 15 тонн каждая. Наибо-
лее удобным объектом для нападения, конечно, был
Трентон, где разместилось около 1400 гессенцев под
командованием полковника Ралля.
Медлить с нападением было нельзя — к 1 января
армия осталась бы почти без солдат. Вашингтон со-
ставил план форсирования Делавэра в ночь под рож-
дество, последующего окружения и уничтожения гессен-
цев, которые, как можно было ожидать, перепьются
по случаю праздника^ Были тщательно намечены марш-
руты скрытного подхода к городку каждого отряда, де-
тально расписано, что и кому делать в бою. Части воз-
главили лучшие генералы — Грин и выменянные из пле-
на Салливан и Александер. О доставке артиллерии —
18 пушек — должен был позаботиться Нокс. Неутоми-
мый Томас Пейн, проделавший путь скорбного отступ-
ления за Делавэр, сочинил памфлет, первый в серии
«Американский кризис». Он точно знал, чем зажечь
сердца измученных воинов, и поэтому написал: «Что
достается дешево, то и не ценится, ценность всему при-
дает только дороговизна. Небо знает, какую цену на-
значать на свои товары, и было бы поистине странно,
если бы такой предмет небесного происхождения,
как свобода, не был бы дорог». Вашингтон прика-
зал прочитать памфлет перед строем исхудалых, обор-
ванных людей. Строки Пейна заметно приободрил^
солдат.
В ночь на 26 декабря началась переправа главных
сил — 2400 человек. С ними шел Вашингтон. Закутав-
шись в плащ, он наблюдал за форсированием Дела-
вэра. То была дьявольски трудная работа. «Рожде-
ство, — пометил Вашингтон в дневнике. — Страшно
холодно, сыро, начинается метель. Северо-восточный ве-
тер сечет лица. Предстоит жуткая ночь для солдат,
у которых нет обуви. Некоторые обвязали ноги тряпьем,
но я не слышал ни одной жалобы». Выбиваясь из сил,
люди грузили орудия, и потребовались поистине нечело-
90
веческие усилия, чтобы втащить их по обледенелому
обрыву на другом берегу реки. Только к четырем утра,
запоздав на несколько часов, закончили переправу. А до
Трентона еще идти и идти — 12 километров. Чтобы со-
хранить внезапность, реку форсировали подальше
от городка. Многие солдаты едва держались на
ногах. Вдобавок усилился снег с дождем. Колонна
продрогших до костей американцев с трудом двинулась
в путь.
Скоро выяснилось, что тщательно разработанный
план полного уничтожения гессенцев выполнить не уда-
стся — другие американские отряды так и не рискнули
форсировать вздувшуюся зимнюю реку, по которой нес-
лись льдины. Построив войска в колонну, Вашингтон
повел их к Трентону. Шли, оставляя кровавые следы на
снегу, но строго соблюдая дисциплину — генерал ко-
ротко разъяснил: любой, кто покинет строй, будет за-
стрелен на месте. На полпути сделали короткий
привал, торопливо позавтракали. Двинулись дальше,
оставив двоих замерзших со скудным завтраком в
руках.
К восьми утра Вашингтон вышел к Трентону. Часть
солдат под командой генерала Салливана еще раньше
после короткого привала отделилась и пошла в
обход.
. Маневр Вашингтона явился для гессенцев полней-
шей неожиданностью. Американцы действовали : стре-
мительно. Сбив сонное охранение, солдаты вихрем ворва-
лись в Трентон. Гессенцы так и не успели дать органи-
зованный отпор. Не отрезвев от праздничной ночи, они
выскакивали на улицы и попадали под убийственную
картечь. Ралль верхом на лошади пытался построить
солдат в боевой порядок. Внезапно он покачнулся в сед-
ле и упал на землю. Подбежавшие увидели бездыхан-
ное тело командира. Бой прекратился. Гессенцы сложи-
ли оружие. Они потеряли около 40 человек убитыми,
Вашингтон — четырех. Еще четверо получили ране-
ния. Захватив пленных, их оказалось около тысячи
(400 гессенцев успели сбежать), американцы ушли за
Делавэр.
Победа окрылила Вашингтона. Он объехал полки,
умоляя солдат продлить срок службы, взывая к патрио-
тизму и обещая каждому изъявившему согласие по де-
сять. долларов. Случилось чудо — почти половина
91
участников боя приняли предложение. У Вашингтона
оказалось 1600 солдат, а с подошедшим ополчением из
Пенсильвании — почти 5 тысяч вооруженных людей.
Пришла весть и от конгресса. Вдохновленный Тренто-
ном, он разрешил Вашингтону самому набирать армию,
назначать и повышать в звании офицеров, устанав-
ливать им размеры жалованья.
Англичане были ошеломлены разгромом полков
Ралля. Корнваллис с’ восьмитысячным корпусом ри-
нулся к Трентону, который Вашингтон снова занял 29 де-
кабря. Новым форсированием Делавэра генерал хотел
не столько бросить вызов врагу, сколько сохранить ар-
мию, поставив между нею и тылом преграду — широ-
кую реку. 2 января 1777 года Корнваллис нанес удар,
но действовал недостаточно решительно, отложив раз-
гром континентальной армии на утро следующего дня.
Вашингтон не стал дожидаться рассвета и встречи
с судьбой, которая не вызывала сомнений.
Он велел 450 ополченцам поддерживать костры
в лагере, долбить кирками мерзлую землю, погромче
орать и петь. А армия тем временем стремительно го-
товилась к броску — солдаты подгоняли обмундирова-
ние, чтобы ничто не бренчало, артиллеристы Нокса об-
матывали тряпками колеса орудий.
Под покровом темноты около пяти тысяч американ-
цев бесшумно покинули лагерь. Они двинулись к Прин-
стону, где располагался резерв Корнваллиса — 1200 че-
ловек. Пройдя за ночь 20 километров, войска Ва-
шингтона оказались у цели. Утром 3 января под Прин-
стоном они встретили англичан, направлявшихся к
Трентону.
Сначала противнику удалось оттеснить передовую
бригаду американцев. Но вскоре инициативу захватили
солдаты Вашингтона. Он бесстрашно верхом на коне
вел в атаку. Американцы ураганом обрушились на
неприятеля. Вот они ворвались в Принстон. Это была
победа!
В городе Вашингтон не задержался. Генерал знал:
на выручку своим торопится разъяренный Корнваллис.
Прихватив около двухсот пленных, американцы ушли
на восток, к высотам Морристауна.
Хотя стычка у Принстона была незначительна по
людским потерям — около ста убитых и раненых у анг-
личан и примерно сорок у американцев, Вашингтон за-
92
рекомендовал себя как умелый военачальник. Патрио-
ты в США воспрянули духом, с этих дней на рубеже
1776 и 1777 годов начинается стремительное возвели-
чивание Вашингтона. Щедрые на похвалу соотечествен-
ники полагали, что по своим полководческим талантам
он оставил далеко позади Александра Македон-
ского и Юлия Цезаря. Обращение к античным геро-
ям не было произвольным полетом фантазии. Борцы
за свободу в США уподобляли себя железным ко-
гортам римлян, разумеется, времен республики, а не
империи.
Исполинский размах крыльев славы Вашингтона
встревожил практичных буржуа, заседавших в конгрес-
се. Д. Адамс язвительно заметил почтенному собранию:
«Я опечален при виде того, как некоторые из нас стре-
мятся создать идола. Я говорю о том, что генерала
Вашингтона иной раз почитают почти с религиозным
рвением. Хотя я ценю его достойные качества, тем
не менее в конгрессе я выше его. В личной жизни, ко-
нечно, он равен мне. Нам нужно заблаговременно по-
думать и о том, как держать армию в надлежащих
рамках».
В конгрессе стали всерьез размышлять, не собирает-
ся ли победоносный генерал стать диктатором. Иные
испуганно шептались, что Вашингтон метит в коро-
ли. Ничто не могло быть дальше от правды — помыслы
измученного генерала были целиком поглощены только
тем, как бы не распалась армия.
В Морристауне, маленьком городке примерно в со-
рока километрах на запад от Нью-Йорка, континенталь-
ная армия простояла почти полгода. К исходу зимы
в ней насчитывалось меньше трех тысяч человек,
в основном ополченцы. В довершение всего разрази-
лась эпидемия оспы. Почти треть солдат валялась в им-
провизированных госпиталях. Вашингтон распорядился
сделать прививки не только поголовно всем в армии, но
и местным жителям. Приказ вызвал повальную пани-
ку. Жена Вашингтона Марта не избежала общей участи.
Глазами, полными слез, испуганная немолодая женщи-
на смотрела на расторопных лекарей. Но протестовать
не смела — рядом с каменным лицом стоял ее «старик»;
Джордж Вашингтон во всем великолепии военного
мундира.
Снова дезертирство, вновь мародерство. Иные офи-
93
церы бессовестно воровали, другие уходили в отстав-
ку. Пришлось пороть и казнить. На пламенные жалобы
Вашингтона конгресс присылал вежливые ответы, в ко-
торых не было недостатка в возвышенных словах. А де-
ло выпадало на долю генерала. Ни на минуту он не за-
бывал, что в Нью-Йорке, до которого рукой подать,
Хоу с тридцатитысячной вымуштрованной армией.
Стоит ему двинуться на Морристаун, как все про-
пало, соотношение сил — один к десяти в пользу
англичан.
Хоу, однако, так и не покинул город, простояв в нем
всю зиму. Почему? Вашингтон оказался мастером ми-
стификации. Он сумел хитроумно убедить противника
в том, что в Морристауне расположена армия по мень-
шей мере в сорок тысяч. Агенты Хоу, проникавшие
в Морристаун, выслеживались, но не арестовывались.
Им давали возможность получить сфабрикованные дан-
ные, невероятно преувеличивавшие силы Вашингтона.
Это подорвало решимость Хоу провести зимнюю кам-
панию.
Собрать достоверные сведения о положении в лаге-
ре патриотов было мудрено и потому, что англичане и
гессенцы очень быстро восстановили против себя насе-
ление. Повальные грабежи, насилия и бессмысленные
убийства в Нью-Джерси быстро погасили возникшие
было (больше из чувства самосохранения) симпатии.
Лютую ненависть сеяли гессенцы, они обирали всех,
не обращая внимания на плач и причитания, тащи-
ли и грузили в повозки даже мебель из домов. Насе-
лению не оставалось ничего другого, как браться за
мушкеты.
Конгресс внес свою лепту в борьбу, попытавшись
сманить из королевской армии наемников. Были приня-
ты резолюции, доведенные до сведения гессенцев (иног-
да напечатанные на обертках табачных пачек), о том,
что если они бросят англичан, то получат все права
американцев, смогут «свободно исповедовать свою
религию» и каждый получит бесплатно по 20 гекта-
ров земли.
Одновременно бойкие гусиные перья публицистов
ославили наемников на весь мир. Всыпали по первое
число ландграфу Гессен-Кассельскому, отправившему
20 тысяч солдат в Америку при населении ландграфства
в 300 тысяч человек. Оно и понятно, разъясняли амери-
94
канцы, этому сатрапу приходится содержать почти сто
детей от разных женщин. А князь Ганау, у него 74 ре-
бенка, следственно, он продает своих подданных крова-
вому тирану в Лондоне. Шедевром политической публи-
цистики этого типа был признан памфлет Б. Франкли-
на в форме письма, будто бы написанного неким
немецким графом командиру гессенцев, воевавших
в США.
В «письме» с должными преувеличениями предельно
эксплуатировалась победа Вашингтона в Трентоне. В нем
говорилось: «С невыразимой радостью я узнал о муже-
стве наших войск в Трентоне, и вы не можете предста-
вить себе моей радости, когда мне сообщили, что из
1950 гессенцев спаслось только 345. Было убито всего
1605 человек, и я не могу не одобрить вашей предусмот-
рительности, когда вы представили в Лондон их полный
список. Это тем более необходимо, ибо в докладе анг-
лийскому министерству значилось всего 1455 убитых.
Я получил бы только 483 450 флоринов вместо 643 500,
которые причитаются мне по договору... Я посылаю вам
новых рекрутов. Не жалейте их. Помните — слава пре-
выше всего! Слава — истинное богатство. Ничто не
унижает солдата так, как страсть к деньгам. Он дол-
жен заботиться только о чести, которую добывают
среди опасностей... Передайте майору Мондорфу, я
недоволен, что он спас 345 человек из трентонской
бойни» и т. д.
Как бы ни развлекали эти упражнения в изящной
словесности изысканных читателей в Европе, всерьез
воздействовать на наемников в США можно было толь-
ко крепкими ударами, показав силу американского ору-
жия. Вашингтон, поддерживая усилия политических ли-
тераторов, тем не менее хлопотал об укреплении армии.
К лету 1777 года его усилия, старившие генерала на
глазах, увенчались определенным успехом. В Морри-
стауне собралось около 9 тысяч солдат. Вооружить
можно было больше — из Франции привезли 22 тысячи
мушкетов, порох, снаряжение.
В 1777 году произошли серьезные события, ставшие
впоследствии приметными вехами в истории американ-
ской революции. Уже с конца 1776 года английский ка-
бинет стал проявлять видимые признаки беспокойства.
Американскому посланцу в Париже Дину, работавшему
под видом торговца, и Франклину, ученому, просвети-
95
телю, бизнесмену, активному участнику борьбы за не-
зависимость, удалось установить нужные контакты на
высоком уровне. Хорошо поставленная британская раз-
ведка доносила — дело идет к опасному для Англии
союзу Соединенных Штатов с Францией. При дво-
ре в Версале только и говорили о «славных» аме-
риканцах, изрядно натянувших нос британскому мо-
нарху.
Французские добровольцы, изъявив желание сра-
жаться в одном ряду с борцами против британской ти-
рании, стали прибывать на американскую землю. Среди
них был блестящий двадцатилетний капитан — маркиз
де Лафайет, известный прочными связями при дворе
Людовика XVI. На личные средства маркиз снарядил
корабль и отправился в Америку воевать против анг-
личан.
Лафайет объяснял свое решение так, Как-то еще в
1775 году он был на обеде у графа Брольи. Среди при-
глашенных был брат короля Георга III герцог Глостер-
ский. Присутствовавших немало изумила страстная речь
герцога в защиту американских колонистов. Лафайет
слушал с замиранием сердца о борьбе патриотов за
попранные права. Герцог Глостерский еще не закончил
говорить, а Лафайет уже решил про себя — он поедет
в Америку.
Поступок, удививший многих, поначалу не произвел
на Вашингтона особого впечатления. Он с прохладцей
отнесся к новоявленному генерал-майору (конгресс,
оценив рвение и материальную помощь, пожаловал Ла-
файету высокое звание сразу же после его прибытия в
Америку). Юный маркиз, однако, сумел завоевать рас-
положение и главнокомандующего. Между ними сложи-
лись теплые, дружеские отношения.
Опасение, что французы, взяв сторону американцев,
решат использовать против Англии флот и армию, под-
толкнуло английский кабинет к поискам возможности
скорее разделаться с мятежниками. Лорд Джермен, ми-
нистр по делам колоний, гальванизировал бесподобный
план — отрезать Новую Англию от армии Вашингтона.
Разбить Вашингтона там, где сильны лоялисты, то есть
в Нью-Йорке или в Нью-Джерси. Практически это
должно было выглядеть так: английские войска под
командой генерала Бергойна двигаются из Канады на
юго-восток, вдоль. Гудзона. На соединение с ними из
96
Нью-Йорка идет Хоу. План был одобрен королем и ка-
бинетом. Бергойн уточнил детали операции. Однако по-
лучилось так, что еще до ее начала Джермен допустил
непростительную халатность. В суматохе дел, накопив-
шихся к концу недели, он забыл послать срочную депе-
шу Хоу, в которой должен был известить генерала о
стоящей перед ним задаче. В результате ничего не по-
дозревавший Хоу продолжал действовать, исходя из
собственных соображений, каковые сводились к тому,
что нужно идти в Пенсильванию и захватить Филадель-
фию, осиное гнездо мятежников.
Пока Хоу пытался выманить континентальную ар-
мию с позиций у Морристауна в открытое поле и разде-
латься с ней. Однако «старый лис», разгадав замысел
Хоу, каждый раз удачно маневрировал. И англичане в
конце концов вернулись в Нью-Йорк.
К тому времени Вашингтон получил тревожное сооб-
щение из Канады. Хорошо укрепленный форт Тиконде-
рога без единого выстрела сдался. Войска Бергойна вы-
ступили, к ним присоединяются индейцы. Вашингтон
отправил на север специальный отряд, а сам устремился
в направлении Гудзона. Пока главнокомандующий, по-
няв, что Бергойн идет на соединение с Хоу, готовился
отразить врага, конгресс назначил новым командующим
на севере генерала Гейтса. Выбор не порадовал Ва-
шингтона. Он недолюбливал людей, склонных к интри-
ганству, а Гейтс давно прослыл специалистом в этой
области.
Отправляясь к Гудзону, Вашингтон полагал, что вер-
но разгадал планы англичан. Но тут случилось нечто
такое, что с трудом подпадало под какое-либо объясне-
ние. 24 июля английские суда, покинув нью-йоркскую
гавань, исчезли в открытом море. За горизонтом
скрылись 260 кораблей, имевших на борту 15 тысяч
солдат!
После некоторых раздумий Вашингтон решил, что
Хоу, вероятнее всего, перебросит войска поближе к сто-
лице, которую, возможно, попытается взять. Континен-
тальная армия форсированным маршем дошла до Фи-
ладельфии. Американцы успели возвести укрепления на
реке Делавэр, дабы закрыть для англичан подход к
Филадельфии по реке.
22. августа суда противника появились наконец в
Чезапикском. заливе. Над столицей нависла реальная
7 О. Степанова
97
угроза — от места высадки до столицы каких-нибудь
сто километров. Рассудив, что на пути в Филадельфию
Хоу так или иначе придется форсировать реку Бран-
дисвайн, Вашингтон во главе 11 тысяч отправился туда.
Американцы заняли позиции вдоль реки, надеясь раз-
бить англичан при попытке перехода ее.
11 сентября настал день сражения. Поначалу все
шло хорошо. Вашингтон был спокоен, он рассчитывал
на успех. Внезапно в тылу континентальной армии раз-
далась вражеская канонада...
Незадолго до того местный фермер прибежал в штаб
Вашингтона и взволнованно поведал, что англичане
большими силами идут в тыл континентальной армии.
Генерал не поверил, полагая, что имеет дело с предате-
лем. Но фермер оказался прав!
Войска Корнваллиса форсировали Брандисвайн вы-
ше по течению реки и вышли в тыл американцам. В об-
щем, повторили маневр, с которым уже познакомили
патриотов на Лонг-Айленде. Несколько дней спустя по-
сле небольшого отдыха Вашингтон повел армию на вос-
ток к Аллеганам. В шестидесяти километрах от Фила-
дельфии американцы стали лагерем. Хотя победа оста-
лась за противником, континентальная армия не была
уничтожена. Понимали это и англичане.
Как только трудный переход остался позади и ар-
мия прибыла на новое место, Вашингтон с обычным эн-
тузиазмом принялся наводить порядок. В который раз
уже генералу приходилось решать все те же вопросы —
где раздобыть продовольствие, одежду и обувь. Фран-
цузские запасы были по большей части потеряны. По-
сланный в Филадельфию Гамильтон вернулся почти ни
с чем. Местные торговцы не желали отдавать товар в
обмен на ненадежные доллары, рассчитывая получить
за него золото с англичан, когда те займут город. В са-
мый разгар хлопот тяжкое известие неожиданно обру-
шилось на Вашингтона.
Вблизи Филадельфии на всякий случай осталась
бригада генерала Вайна. Перед ней была поставлена
задача наблюдать за войсками Хоу. Если противник
пойдет на столицу, Вайн должен был сообщить об этом.
Распростившись с Вашингтоном, генерал спрятал своих
людей в лесах неподалеку от таверны Паоли. Местные
тори, быстро сообразив, в чем дело, тут же предупреди-
ли англичан. Те, в свою очередь, зная о расположении
98
бригады, разработали план нападения на американцев.
Глубокой ночью 21 сентября англичане подкрались к
стану американцев. Яркое пламя костров освещало фи-
гуры спавших солдат. Атака последовала внезапно.
В мгновение ока трава на поляне обагрилась кровью.
До двухсот человек убитыми потерял Вайн в ту страш-
ную ночь. Несколько сот было ранено. Семьдесят один
солдат попал в плен. Потери нападавших оказались не-
велики — трое убитых и пять раненых.
Вайн огромным напряжением воли сумел все-таки
приостановить паническое бегство людей. Часть брига-
ды удалось отвести.
Весть о бойне при Паоли повергла в уныние лагерь
Вашингтона. Солдаты горячо молили бога в надежде,
что всевышний не допустит повторения кровавой траге-
дии. Робкие души предпочли дезертирство, чтобы избе-
жать печального конца армии, который, по их мнению,
был не за горами. Оставшиеся смотрели в будущее безо
всякого энтузиазма. Вашингтон отчаянно ругался — он
относил случившееся не за счет рока, а видел в нем
следствие разгильдяйства в армии, с которым безуспеш-
но боролся.
Члены конгресса в Филадельфии получили тяжелое
известие от Гамильтона, посчитавшего своим долгом
предупредить их о возможности появления противника
в столице. Решение о том, как поступить, пришло сразу.
Глухой ночью они в величайшей тайне и спешке поки-
нули город и укрылись в Ланкастере. Передохнув в от-
носительно безопасном месте, бежали дальше в Пен-
сильванию, где остановились в Йорке.
26 сентября войска Хоу торжественно вступили в
столицу. Гренадеры и драгуны Корнваллиса парадным
маршем прошли по улицам Филадельфии. Хорошо вы-
муштрованные войска двигались ровными рядами. Бра-
вый вид солдат и отменная вежливость офицеров пле-
нили сердца местных лоялистов, оказавших армии его
величества теплый прием. В Филадельфии их было мно-
жество. Однако Хоу, к немалой досаде многих офицеров,
уповавших на возможность отдохнуть в свое удоволь-
ствие в благоустроенном городе, распорядился послать
большую часть армии — 9 тысяч — в Джермантаун,
стоящий севернее столицы. Остальные войска остались
в Филадельфии.
Вашингтон, конечно, переживал случившееся. Ему как
7* 99
главнокомандующему было понятно, что потеря столи-
цы еще не означала проигрыша войны. Так же думали
его офицеры. Главное, удалось сохранить континенталь-
ную армию, судьба которой столько раз висела на воло-
ске. Иное дело общественное мнение. После захвата
англичанами Филадельфии в адрес Вашингтона посыпа-
лись обвинения. Его и раньше попрекали в нерешитель-
ности и недостатке инициативы. Теперь хор недругов
взял пронзительные ноты. Но отвечать было нечем и
незачем, генерал сделался раздражительным. И без то-
го немногословный, он еще больше ушел в себя. Впро-
чем, ненадолго.
Известие о том, что Хоу разделил силы, пробудило
генерала к действию. Вашингтон обрадовался появив-
шейся вдруг возможности разбить противника по час-
тям. Он решил повторить Трентон — окружить вра-
га, но куда большими силами. Все было тщательно рас-
писано, дело упиралось в исполнение стратегических
предначертаний.
Вечером 3 октября колонна генерала Салливана вме-
сте с главнокомандующим покинула лагерь и, пройдя
за ночь двадцать пять километров, ранним утром появи-
лась у Джермантауна. Американцам, напавшим на ни-
чего не подозревавших англичан, удалось опрокинуть
неприятельский батальон. Впереди неслись солдаты
Вайна, пережившие ночь резни в Паоли. У них был
свой счет к врагу. Мстя за заколотых товарищей, люди
Вайна убивали всех, включая тех, кто сложил оружие.
Перед лицом яростного натиска англичане ретирова-
лись, протрубив впервые за всю войну сигнал к от-
ступлению.
К девяти утра американцы достигли Джермантауна.
В этот критический момент английский полков-
ник Масгрейв с сотней с небольшим солдат бро-
сились к большому каменному дому, стоявшему на
пути американцев. Укрывшись в нем, они открыли
пальбу.
Испросив разрешения у Вашингтона, генерал Нокс
подтянул к дому пушки. Однако обстрел ничего не дал.
Толстые стены дома оказались надежным укрытием для
англичан.
Сплошной туман и пороховой дым застилали все во-
круг. Противники с трудом различали друг друга. В раз-
гар работы артиллеристов, усердно пытавшихся сокру-
100
шить дом, подошла вторая колонна американцев генера-
ла Грина. Она начала атаку на левом фланге Вайна.
Все пошло, как и было задумано. Начиналось окруже-
ние. Англичане отступили, побросав котлы с недоварен-
ным завтраком. Впереди других снова были солдаты
Вайна. Лошадь храброго генерала получила пулю в
сердце. О ее гибели он всегда впоследствии вспоминал
с нежной грустью. Сам Вайн на этот раз отделался лег-
кой царапиной.
Тут судьба сыграла с американцами злую шутку.
Окутанные плотным туманом, они бились почти всле-
пую, так же, впрочем, как и англичане. Расслышав гро-
хот орудий Нокса, доносившийся из тыла, Вайн решил,
что красным мундирам удалось каким-то образом обой-
ти американцев. Не проверив, так ли это, генерал отдал
распоряжение офицерам немедленно повернуть дивизию
назад. Одна из дивизий Грина, потерявшая ориентиров-
ку и двигавшаяся на ощупь, как раз в это время оказа-
лась на пути дивизии Вайна. Столкнувшись друг с дру-
гом, американцы открыли огонь. Началась перестрелка.
Воспользовавшись моментом, англичане оправились и
рванулись на врага. Континентальная армия снова
обратилась в бегство. Но на сей раз Хоу, изумлен-
ный внезапностью нападения, отказался от преследо-
вания.
Вашингтон понимал, что победа выскользнула из
рук. Вскоре стало доподлинно известно: как раз в тот
момент, когда континентальная армия побежала, англи-
чане собирались отойти. К тому же выяснилось, что в
тот злосчастный день Вашингтон потерял почти тысячу
человек. Проклиная трусов, главнокомандующий обра-
тился к войскам с гневными словами, вопрошая, когда
наконец солдаты перестанут бегать с поля боя и быть
посмешищем в глазах страны. Те, в свою очередь, стали
вполне заслуженно бранить офицеров. Все были глубо-
ко подавлены. Высказав в адрес вверенных ему войск
все, что он о них думал, Вашингтон составил послание
конгрессу, в котором скрепя сердце отметил: единствен-
ное, что в какой-то мере может служить оправданием, —
ужасная погода.
Осень принесла американцам не только горечь со-
жалений об утраченных возможностях. Она подарила
101
им надежду. Хотя победа над Хоу и выскользнула из
рук Вашингтона, на севере преуспел Гейтс.
С весны 1777 года английский генерал Бергойн с
большим пылом взялся за осуществление давнего проек-
та — дойти из Канады до Олбани у Нью-Йорка. В мае
он произвел смотр войскам и остался чрезвычайно до-
волен. После мягкой зимы, не изобиловавшей холода-
ми и свирепыми ветрами, люди чувствовали себя пре-
красно. Бергойн получил в свое распоряжение 7200 че-
ловек при 138 орудиях. Большинство солдат составляли
англичане и немцы, представленные примерно поровну.
Кроме того, было около 400 индейцев и две с лишним
сотни канадцев.
В июне генерал пошел на Тикондерогу. Его сопро-
вождал внушительный поезд. И в походе Бергойн по-
желал сохранить безупречную сервировку стола. Значи-
тельную часть багажа заняли туалеты сопровождав-
ших генерала прелестных дам, рвавшихся увидеть соб-
ственными глазами расправу над мятежниками. Форт
Тикондерога с инженерной точки зрения был укреплен
хорошо. Однако трения между генералами Шайлером
и Гейтсом отрицательно сказались на принятии важных
решений о том, как лучше отразить возможный штурм.
Форт защищали 2500 человек. Разумные офицеры на-
стаивали на том, чтобы укрепить высоту Шуга-Лоуф
юго-западнее форта, господствующую над местностью.
Но генерал Гейтс категорически запретил это делать,
считая, что она и без того неприступна.
Как и следовало ожидать, Бергойн не преминул вос-
пользоваться близорукостью Гейтса. Наскоро обсудив
все «за» и «против», в английском штате решили занять
высоту. Труднее всего оказалось оттащить на нее ору-
дия. Работа сопровождалась отчаянной перестрелкой с
американцами. Зато стоило пушкам появиться на Шу-
га-Лоуф, англичане оказались хозяевами положения. По-
няв, что дальнейшее сопротивление бессмысленно, ко-
мендант форта генерал-майор Артур Клер отдал приказ
оставить форт Тикондерогу.
Все попытки англичан настичь отходивших амери-
канцев оказались тщетными. Клер с большей частью
своих войск сумел ускользнуть и укрылся в форте Эд-
вард. Теперь противников разделяла труднопроходимая
местность, и можно было, надеяться, что англичане ско-
рее всего прекратят дальнейшее продвижение. Однако
102
Бергойн думал иначе. Воодушевленный взятием Тикон-
дероги, генерал твердо решил не оставлять противника
в покое. Отбросив все прочие возможные варианты дей-
ствий, на которые указывали ему осторожные, он про-
должал стоять на своем: ближайшая цель — форт Эд-
вард. И хотя про себя Бергойн называл дорогу туда
«непроходимой», какая-то непреодолимая сила влек-
ла английского генерала на путь, полный опасностей.
Быть может, второе «я» Бергойна-драматурга взяло
верх над Бергойном-генералом? Он только забыл,
что ведет войну, а не ставит на сцене героическую
Драму.
Шайлер отреагировал мгновенно. По его приказу
тысяча человек с топорами отправилась в лес рубить
деревья на пути следования англичан. Вскоре дорога во
многих местах превратилась в сплошные лесные зава-
лы. Все мосты и переправы были разрушены. В довер-
шение всего дорога была основательно испорчена све-
жевырытыми канавами и рвами. Предупредив местное
население о приближении королевских войск, чтобы жи-
тели успели спрятать скот и продовольствие, Шайлер
распорядился покинуть форт Эдвард. Американцы ото-
шли к Гудзону и стали лагерем в местечке Стилвотер.
Не перечесть всех трудностей, выпавших на долю
войск Бергойна по дороге к форту Эдвард. Солдаты бук-
вально падали от усталости. Скверный юмор унылых и
раздраженных людей рождал озлобление. Наконец
29 июля через три недели дьявольски трудного перехода
солдаты Бергойна увидели форт Эдвард. Небольшой
разведывательный отряд индейцев захватил в плен аме-
риканку Джейн Маккреа.
У привлекательной дамы были собственные причины
находиться в окрестностях форта Эдвард.
Джейн часто наведывалась к своей приятельнице
миссис Макнейл, кузине английского генерала Симона
Фрэзера. Вдвоем они подолгу говорили о жизни и об-
суждали последние новости. Одно из таких посещений
и прервали индейцы Бергойна. Хотя женщины и не име-
ли оснований бояться за жизнь, бесцеремонное обраще-
ние привело их в состояние легкого шока. Маккреа си-
лой усадили в седло и повлекли в лагерь. Макнейл не
дали даже одеться. Тучную женщину грубо втащили на
лошадь и отправили вслед за Джейн.
В лагере она все искала глазами подругу, которая
103
по логике вещей уже должна была быть там. Макнейл
препроводили к генералу Фрэзеру. Увидев кузину в
ночной сорочке, он замер от неожиданности, плохо со-
ображая, что происходит. Генерал бросился к ней,
схватив кое-что из одежды, попавшейся под руку. Пока
Макнейл приходила в себя, поеживаясь от нервного
озноба, к Фрэзеру вошли торжествующие индейцы, пле-
нившие Джейн. В руках одного из них женщина увиде-
ла скальп с роскошными волосами Маккреа... В тот же
миг она потеряла сознание.
Бергойн, узнав о бессмысленном убийстве, пришел
в ярость. Он решил на месте судить «дикарей». Однако
высшие офицеры отговорили его от публичной распра-
вы с виновными, которая неизбежно породила бы враж-
ду между индейцами и белыми. Скрепя сердце Бергойн
вынужден был согласиться с доводами, немыслимыми в
цивилизованной стране, но неотразимо убедительными
в диком крае.
История о жестоком убийстве красавицы Джейн
Маккреа быстро стала достоянием гласности. Ее пере-
сказывали друг другу и тори и патриоты. Последние не
замедлили использовать происшедшее в своих целях.
Чрезмерное рвение краснокожих сослужило плохую
службу генералу Бергойну, подняв окрестное население
на энергичные действия против англичан.
В бурлившем страстями Нью-Хэмпшире собралось
полторы тысячи ополченцев, поклявшихся отомстить за
все зверства королевских молодчиков. Джейн посмертно
быстро превратилась в патриотку. Генерал Старк воз-
главил бригаду ньюхэмпширцев. Генерал повел своих
людей на юг к Беннингтону, где рассчитывал получить
подкрепление.
Тем временем Бергойн бился над тем, где раздобыть
пропитание для солдат и свежих лошадей. Он отобрал
500 немецких наемников, самых надежных, по мнению
генерала, солдат для выполнения секретной миссии.
Их командир подполковник Бом получил приказ высту-
пить в направлении Беннингтона, где можно было попы-
таться достать то и другое.
Местное ополчение, не сводившее глаз с англичан,
пошло по следам Бома, подстреливая зазевавшихся
солдат. Не имея точных данных о численности против-
ника и опасаясь за судьбу экспедиции, Бом поспешил
послать гонцов к Бергойну, прося подкрепления. Гене-:
104
рал выслал отряд подполковника фон Бреймена в
650 человек с двумя пушками.
Бом тем временем неторопливо продвигался дальше,
соблюдая все возможные предосторожности. Погода за-
метно испортилась. Тяжелые тучи плотно обложили не-
бо. Густой туман мешал ориентироваться. С утра 15 ав-
густа пошел дождь. Солдаты с трудом вытаскивали но-
ги из грязи. Вдруг сначала те, кто был впереди, а за
ними и остальные заметили ополченцев, шедших прямо
на них. То были люди Старка, возвращавшиеся из
Беннингтона.
Бом приказал окопаться на ближайшей возвышенно-
сти. Выполнив приказ, солдаты притаились в ожидании.
Быстро опустились сумерки. Дождь не прекращался.
Напрасно Бом, напрягая зрение, вглядывался в мрак,
скрывший янки. В таявших остатках дневного света
рассмотреть что-либо было невозможно. Наступила ночь,
полная тревоги.
Столкнувшись случайно с отрядом Бома, Старк об-
думывал ситуацию, стремясь потянуть время, — он так-
же ожидал подкрепления. Генерал прибег к хитрости,
при помощи которой надеялся получить более подроб-
ные сведения о противнике. На другой день по его рас-
поряжению несколько ополченцев, одетых нарочито не-
брежно, отправились к стану неприятеля. На головах у
них красовались шляпы с белыми бумажными значками,
отличавшими в те времена лоялистов.
Кое-кто из окружения Бома попался на удочку, при-
няв ополченцев за тори. Но Бом молча наблюдал за
случайными прохожими, пока они не оказались в тылу
его солдат. И тогда скомандовал: огонь!
Американцы также были начеку,- ожидая, чем-за-
кончится вылазка их посланцев во вражеский лагерь.
Поняв, что игра не удалась, они рванулись на помощь
товарищам. Натиск был столь решительным, что индей-
цы и тори Бома бросились врассыпную. Немецкие
наемники кое-как держались, но было очевидно,
что победа останется не за ними. В разгар боя Бом
был смертельно ранен. Смерть командира доверши-
ла начавшуюся панику. К полудню схватка закон-
чилась.
Вскоре к месту недавней ожесточенной схватки по-
доспел фон Бреймен. Получил подкрепление и Старк.
Бой возобновился. Снова американцы теснили против-
105
ника. Их атака стала поистине всесокрушающей. Брей-
мену так и не удалось вырвать инициативу из рук янки,
он убрался восвояси.
Королевские войска потеряли 230 человек убитыми,
ранеными и попавшими в плен. У Старка насчитывалось
30 человек убитыми и 40 ранеными.
Весть о поражении ошеломила Бергойна. Дело было
не только в утрате людей, получить продовольствие
оказалось невозможно. Жизнерадостный генерал по-
мрачнел — он с мистическим ужасом думал о том, что
пришло возмездие за смерть Джейн. А тут тучей пошли
новые неудачи.
К предполагавшемуся конечному месту назначения
экспедиции Бергойна Олбани в штате Нью-Йорк из
Освего в середине лета вышел отряд. С ним, помимо
англичан, шли индейцы и тори. На пути стоял форт
Стэнвике с гарнизоном в 750 человек. Легер, решив, оче-
видно, что взять форт будет просто, 3 августа отдал при-
каз осадить его. Весть об осаде Стэнвикса с быстротой
молнии распространилась среди патриотов.
В Нью-Йорке немедленно собралось ополчениек
800 человек во главе с генералом Херкимером двину-
лись на выручку. Местные лоялисты, узнав о том, куда
и с какой целью идут люди Херкимера, известили об
этом Легера. Посовещавшись, они решили также попы-
таться приостановить движение патриотов. Недалеко от
местечка Орискэни в глубоком овраге, окруженном со
всех сторон лесом, была устроена засада.
Спрятавшись за толстыми стволами деревьев, тори
нетерпеливо поджидали Херкимера. Дав возможность
патриотам подойти поближе, лоялисты открыли беше-
ный огонь. Ополченцы, однако, не поддались панике.
Они ответили огнем на огонь. Смертельно раненный
Херкимер нашел в себе мужество, лежа на жестких вет-
ках, истекая кровью, руководить боем.
В то время как ньюйоркцы сражались против своих
предателей земляков, гарнизон осажденного форта со-
вершил дерзкую вылазку в лагерь Легера. Разделав-
шись с охраной, американцы разграбили неприятель-
ский стан, забрав с собой пленных. Заслышав выстрелы
у форта, лоялисты, устроившие засаду Херкимеру, раз-
бежались. За ними ушли индейцы: зрелище разграблен-
ного лагеря не пришлось им по душе. Хотя силы Легё-
106
ра уменьшились, он не отказался от захвата форта. Оса-
да продолжалась.
Американский комендант Виллет решился на отча-
янный поступок. Ночью во время страшной грозы он
тайно выбрался из форта, благополучно миновал вра-
жеское расположение и добрался до Шайлера в Стиллво-
тере. Там он сумел убедить генерала помочь защитни-
кам Стэнвикса. Но офицеры северной армии встретили
просьбу Виллета холодно. Они подвергли Шайлера рез-
кой критике за намерение ослабить силы армии. Дело
кончилось компромиссом. Только тысяча добровольцев
под командованием Бенедикта Арнольда выступила на
помощь. Арнольд послал впереди своих солдат полу-
идиота, внушив ему проникнуть в лагерь Легера и рас-
сказать там, что на выручку осажденных идет огромная
рать. Дабы у противника не осталось сомнений в прав-
дивости рассказа слабоумного, за ним пошел доверен-
ный индеец, который должен был поведать сходную ис-
торию. Арнольд добился своего. Лоялисты и немногие
оставшиеся краснокожие при страшном известии поки-
нули лагерь, прихватив кое-что из запасов рома и одеж-
ды. Легеру не оставалось ничего иного, как снять оса-
ду и вернуться в Освего. План соединения с Бергойном
провалился.
К осени 1777 года положение самого Бергойна стало
отчаянным. О соединении с главными силами англий-
ской армии не могло быть и речи. Хоу воевал в Пен-
сильвании, а генерал Клинтон, остававшийся в Нью-
Йорке, просто не имел достаточных сил. На помощь Ле-
гера рассчитывать не приходилось. Бергойну предстояло
идти в Олбани одному. 13 сентября он перешел Руби-
кон — переправился через Гудзон.
К тому времени командование американской север-
ной армией полностью перешло в руки Горацио Гейтса.
Генерал Шайлер был смещен за Тикондерогу и остро
переживал случившееся. Он прекрасно понимал, кто ви-
новат в сдаче форта. Но сделать ничего не мог. Назна-
чение Гейтса санкционировал конгресс. 19 августа ге-
нерал прибыл в Стиллвотер.
Невзрачный, в очках, делавших его похожим на ста-
руху, Гейтс давно получил прозвище «Бабуся». Он вы-
шел из самых низов в Англии. Отец генерала был слу-
гой, сын с трудом считал ступени лестницы военной
карьеры в королевских войсках, где. он дослужился до
107
капитана, вышел в отставку и поселился в Вирджинии.
Война за независимость сначала привела Гейтса, став-
шего генералом, в штаб Вашингтона. Тогда у Гейтса
и завязались прочные связи с конгрессом. Теперь ему,
болезненно самолюбивому и тщеславному, предстояло
командовать самостоятельно.
В шести милях от основной стоянки американцев
располагались Бемисские высоты. Патриоты укрепили
их, за исключением главной высоты, находившейся не-
сколько поодаль. В стратегическом отношении высота
была тем же, что и Шуга-Лоуф для Тикондероги. По-
пав в Стиллвотер, Гейтс очутился в ситуации, весьма
сходной с той, что была при летнем наступлении англи-
чан,
К этим высотам и подходил Бергойн. По пути он
разделил войска на три части, приказав генерал-майору
фон Ридезелю, командовавшему гессенцами, двигаться
вдоль Гудзона, бригадному генералу Симону Фрэзеру
отвести солдат к главной высоте, а сам отправился к
Фримене Фарм, решив нанести удар в самое сердце
американцев.
Утром 19 сентября 1777 года, когда первый мороз
прибил траву, на дороге к Фрименс-Фарм появились
красные мундиры. Дозор патриотов, расположившийся
на верхушках деревьев, тут же увидел противника. Ар-
нольд, горевший желанием сразиться с Бергойном, пред-
ложил немедленно дать бой королевским войскам. Од-
нако Гейтс заколебался. Пока он думал, протирал оч-
ки и снова размышлял, англичане ворвались в Фрименс-
Фарм. Арнольд наседал на генерала, требуя идти в бой.
Гейтс продолжал медлить, ожидая, по всей вероятно-
сти, пока англичане не подойдут вплотную. Арнольд
уже начал терять терпение, когда генерал нехотя согла-
сился дать ему стрелков Моргана и нью-хэмпширский
полк Дирборна.
Американцы с воодушевлением провели контратаку,
уничтожив передовой отряд Фрэзера. Но подоспевшие
гессенцы разгромили патриотов. Видя, что оставшиеся
в живых стрелки обратились в бегство, Морган, собрав
.все свое мужество, крикнул: «Солдаты, ко мне, назад!»
Вид командира, оставшегося почти без людей на поле
боя, пристыдил стрелков. Они вернулись.
Арнольду удалось нащупать уязвимое место англи-
•Ю8
чан — на Фрименс-Фарм, между Фрэзером и Бергой-
ном. Не теряя времени, он направил туда войска, и сра-
жение возобновилось. Момент был выбран удачно. Пат-
риоты зашли в тыл к противнику и захватили пушки.
Правда, воспользоваться ими не пришлось. Англичане
не оставили запальных фитилей. Пока янки возились с
трофейными орудиями, англичане пошли в штыковую
атаку.
В тот же миг открыли огонь американские стрелки,
устроившиеся на деревьях. Они в два счета перестреля-
ли вражеских офицеров и артиллеристов. Инициатива
боя перешла к патриотам, сумевшим отразить атаку
англичан. Возбужденный, с раскрасневшимся ♦ лицом,
Арнольд уверенно отдавал приказы. Центр противника
под командой самого Бергойна дрогнул. Наступил са-
мый ответственный момент: еще удар — и победа!
Но для окончательной победы над противником Арноль-
ду нужны были люди, чтобы закрепить ее. Он обратил-
ся за помощью к командующему. Но тот, заколебав-
шись, послал на подмогу Арнольду свежие силы слиш-
ком поздно. К Бергойну подошли гессенцы и прикрыли
уязвимое место. Благоприятная для американцев воз-
можность решить исход битвы в свою пользу была по-
Tejpnna. Американцы отошли. Глубокой ночью сражение
при Фрименс-Фарм завершилось.
Хотя англичане и оказались победителями, в дей-
ствительности положение войск Бергойна было отнюдь
не блестящим. Королевские войска были еще более
ослаблены потерями в сражении на Фрименс-Фарм —
около 600 человек. Американцы потеряли триста с не-
большим. И самое опасное — янки прочно обосновались
в тылу противника, грозя полным окружением. Генерал-
драматург не мог допустить мысли об отступлении.
Но что делать? О помощи Клинтона не приходилось и
думать. Продовольствие было на исходе. Ежедневный
паек солдат уменьшился настолько, что позволял лю-
дям разве что не умереть с голоду. Стремясь обогнать
зиму, Бергойн решился на отчаянный шаг — очертя
голову атаковать...
Отношения между Арнольдом и Гейтсом обострились
до предела. Поведение командующего во время сраже-
ния при Фрименс-Фарм Арнольд расценил как своего
рода предательство дела патриотов. Он справедливо
винил Гейтса в поражении и говорил об этом открыто.
109
Гейтс, в свою очередь, в отчете Вашингтону не только
не отметил заслуг Арнольда, проявившего величайшее
мужество и рассудительность в самые ответственные
моменты. Он даже не упомянул генерал-майора.
Спустя некоторое время и вовсе отстранил Арнольда
от командования левым крылом, заняв его место.
Командование правым крылом осуществлял генерал
Линкольн. Однако Арнольд был не тем человеком,
которого можно было просто сбросить со счетов.
Бергойн быстро предоставил возможность Гейтсу убе-
диться в этом.
Англичане начали сражение с попытки обойти левое
крыло американцев, то есть как раз там, где бразды
командования держал Гейтс. Генерал занял глухую
оборону. В то время как его солдаты обстреливали про-
тивника из-за деревьев, случилось непредвиденное.
На поле боя появился бесстрашный Арнольд верхом на
лошади. Солдаты, полюбившие его за мужество и отва-
гу, радостными возгласами приветствовали команди-
ра. Они последовали за Арнольдом и, воодушев-
ляемые его примером, бросились в центр противника.
Арнольд безошибочно определил слабое место не-
приятеля и искусно повел наступление, опрокинув
гессенцев.
В горячке боя внимание Арнольда привлек Симон
Фрэзер. Энергичный генерал собирал вокруг себя лю-
дей, готовясь возобновить борьбу. Не медля ни минуты,
Арнольд подозвал легендарного стрелка Тима Мёрфи,
поручив ему разделаться с Фрэзером. Мёрфи мигом
вскарабкался на дерево. Оттуда Фрэзер верхом на ло-
шади был виден как на ладони. Первые пули угодили
в круп и Рриву лошади. Предостережение, однако, не
подействовало на Фрэзера. Следующая пуля оказалась
для него смертельной. Арнольд рассчитал точно. Гибель
Фрэзера развеяла последние надежды англичан на ус-
пех. Бригада, посланная Арнольдом, выбила солдат про-
тивника из укрытия. Редут на правом фланге англичан
обнажился.
Арнольд во главе двух полков пошел на штурм ре-
дута, взяв его в горячей схватке. В этот момент пуля
настигла Бенедикта Арнольда, он получил рану в ногу,
пострадавшую при атаке Квебека.
Острая боль лишила Арнольда возможности пере-
двигаться без помощй. А его взволнованному взору уже
110
открылась блестящая перспектива: на правом фланге
Бергойна обнажилась главная позиция противника, и
тыл оставался без прикрытия. Это был шанс! В тот са-
мый момент, когда Арнольд, лежа на носилках, обду-
мывал, как добить Бергойна, подоспел офицер от Гейт-
са. Командующий приказал Арнольду вернуться в штаб
во избежание, как он выразился, дальнейших «опромет-
чивых» поступков.
Нехотя Арнольд распорядился отойти на небольшое
расстояние. Бой угас. Но битва при Бемисских высотах
истощила силы Бергойна. Он потерял убитыми и ране-
ными до 600 человек. Американцы — 150. С остатками
войск Бергойн отошел к Саратоге, бросив на произвол
судьбы около 500 раненых и больных.
Американцы шли по пятам. 11 октября измученная
армия Бергойна была полностью окружена. После не-
продолжительных переговоров Бергойн 17 октября
1777 года капитулировал с пятью тысячами человек.
По масштабам войны громадная победа! Капитулиро-
вала примерно четверть всех королевских войск
в США.
В приливе ликования, захлестнувшего страну, суть
соглашения о капитуляции сначала отступила на зад-
ний план. Но сведущие люди не могли не понимать:
условия сдачи оставляли желать много лучшего для
американцев. Гейтс не только позволил Бергойну на-
звать собственные условия сдачи, но согласился поло-
жить их в основу официального соглашения. Что, впро-
чем, было очень в характере командующего. В реши-
тельный момент ему, как всегда, не хватило твердости.
Гейтс переосторожничал, запугивая возобновлением во-
енных действий в случае отказа сложить оружие, он
сам оглядывался на Клинтона. В результате крупная
победа при Саратоге увенчалась компромиссным согла-
шением.
Бергойн выговорил себе право по сдаче оружия бес-
препятственно эвакуировать войска в Европу. Было яс-
но, что англичане попросту перебросят потерпевшую
поражение армию в Нью-Йорк, где можно было ее пе-
ревооружить для дальнейших боевых операций. «Гаран-
тии» Бергойна относительно того, что его войска не бу-
дут в будущем сражаться против патриотов, ровным
счетом, ничего не стоили. Тем не менее Гейтс принял
их за чистую монету, и они его удовлетворили. Как и
111
большинство нерешительных людей, он был склонен
принимать желаемое за действительное *.
Саратога положила конец военной карьере Бергойна
в США. Отпущенный под честное слово, он к исходу го-
да вернулся в Англию, где его ждала расплата по об-
условленному пари. Он заплатил «пони» (пятьдесят
фунтов стерлингов), проигранные Д. Фоксу. Условие
пари, заключенного в аристократическом лондонском
клубе в начале 1777 года, гласило: «Джон Бергойн
бьется об заклад на одно пони, что он с победой вер-
нется из Америки к рождеству 1777 года». Теперь би-
тый генерал не мог не припомнить слова, сказанные
тогда Фоксом: «Не будьте оптимистом, вы вернетесь в
Англию военнопленным, отпущенным под честное сло-
во». Виг оказался прав.
Саратога вскружила голову Гейтсу. Он упивался по-
бедой, которой не могло бы быть без помощи Вашинг-
тона, отправившего ему вирджинских стрелков Моргана,
талантливых военачальников Линкольна' из Массачу-
сетса и Арнольда.
Победитель при Саратоге уже видел себя во главе
континентальной армии. Вашингтон представлялся ему
не более чем досадной помехой. Конгресс, к которому
Гейтс стал обращаться, минуя Вашингтона, предложил
ему пост главы только что созданного Военного управ-
ления. Новое ведомство возникло на основе реорганиза-
ции соответствующего комитета конгресса. Предложение
было принято с радостью. Начальник военного управ-
ления теоретически считался выше командующего. Тще-
славие Гейтса было удовлетворено.
В то время как в Йорке, где находился конгресс,
множились противники Вашингтона и обожатели
Гейтса, континентальная армия переживала тяже-
лые дни.
В середине декабря 1777 года армия стала на зим-
ние квартиры километрах в тридцати к западу от Фи-
ладельфии, в местности, именовавшейся Вэлли-Фордж.
* Конгресс же распорядился не отпускать пленных из страны.
Лишь в 1785 году, после окончания войны, они смогли покинуть
пределы США.
112
Ничем не примечательные холмы получили известность
благодаря обнаруженным там залежам железа. Едва
ли сам Вашингтон мог считать место подходящим. Де-
ло было в другом — легислатура, законодательное со-
брание штата Пенсильвании, боявшаяся, что армия
уйдет из штата, упросила остановиться в Вэлли-Фордж.
Они пришли туда раздетые и голодные. Половина ар-
мии не имела башмаков, одеял, зимней одежды. Ва:
шингтон не преувеличивал, когда позже писал: «Путь
армии в Вэлли-Фордж можно было проследить по кро-
вавым следам ног».
Лагерь с востока и юга кое-как укрепили. Но где
жить? Вашингтон торопил с постройкой жилья, солда-
ты спали на снегу перед кострами и в холодных палат:
ках. Дело продвигалось медленно. С утра до ночи ва-
лили лес и волоком по земле тащили тяжелые бревна.
Подчас метели и вовсе приостанавливали работу. Раз-
горяченные люди стыли на ветру в обледенелой одеж-
де, тщетно уповая на милость всевышнего. Когда пого-
да стихала, расчищали заносы,-и все начиналось сна-
чала.
Было не до энтузиазма. Работали с какой-то отча-
янной покорностью, ибо понимали, жилье — это жизнь.
Но легче от того не становилось. Гнетущая подавлен-
ность людей серьезно заботила Вашингтона. Чтобы как-
то переломить настроение солдат, а главное, ускорить
строительство, он назначил премию в 12 долларов той
группе солдат, которая в наикратчайший срок и лучше
других выполнит работу. Правда, больших результатов
не последовало. Лишь одна группа выбилась вперед,
построив хижину за два дня и получив обещанную на-
граду.
Только к концу года большая часть солдат и офи-
церов перебралась в хижины размером четыре на пять
метров с земляным полом. В каждой жило по двена-
дцать солдат. Офицеры устроились немного лучше. Сам
Вашингтон занял чуть ли не единственный во всей окру-
ге каменный дом, где была штаб-квартира.
Одной из самых болезненных проблем, с которой
пришлось столкнуться главнокомандующему зимой
1777/78 года, была проблема продовольствия. Нельзя
сказать, чтобы она была новой. На всем протяжении
войны за независимость армия жила-на голодном ра-
ционе. Но в Вэлли-Фордж солдат терзал жесточайший
8 О/ Степанова-..
113
голод. Солдатам было не до мяса, не хватало даже
хлеба.
Окрестные фермеры не желали отказываться от на-
живы даже в то тяжелое время, когда решалась судьба
нации. И с этим ничего нельзя было поделать. Из Нью-
Йорка и Бостона английская армия в Филадельфии
продолжала получать продукты за твердую валюту, ко-
торую только и признавали алчные поставщики. А кон-
тинентальная армия голодала! Развернулась бешеная
спекуляция. То немногое, что удавалось приобрести, об-
ходилось чудовищно дорого. Фуражиры из Вэлли-
Фордж, истощенные, озлобленные, вопреки запрету Ва-
шингтона останавливали подводы, предназначенные анг-
личанам, и конфисковывали груз. Если им оказывали
сопротивление, судьба владельцев решалась на месте.
Вашингтон назначил ведать обеспечением продоволь-
ствия генерала Н. Грина. Он действовал решительно,
разослал вооруженных заготовителей с приказом «очи-
стить» все. Но фермеры умели прятать.
Голод и холод добивали ослабевших людей. Наскоро
сколоченные госпитали быстро переполнялись. Кормили
из рук вон скверно, лекарств не было. Мыло и то цени-
лось на вес золота. Вашингтона подчас пугало выраже-
ние спокойствия, которое он читал на лицах солдат,
провожавших своих товарищей в последний путь. С та-
кой же отрешенностью виновные принимали порку, без
стонов расползались по хижинам. Вашингтона все чаще
страшила мысль о возможности мятежа в армии. В кон-
це концов она стала неотступной.
С тяжелым сердцем Вашингтон сообщил конгрессу,
что во вверенных ему войсках зреет заговор. Он пред-
упреждал — положение близко к критическому. Зима
в Вэлли-Фордж решительно не предвещала ничего хо-
рошего...
Беда, гласит старая пословица, не приходит одна.
22 декабря получили известие, что противник покинул
Филадельфию и идет на Вэлли-Фордж. Вашингтон был
не из трусливых и мыслил здраво. В случае, если бы
Хоу атаковал его в Вэлли-Фордж, шансы на успех были
равны нулю. Но как главнокомандующий он обязан
был действовать. Вашингтон отдал приказ готовиться к
борьбе.
Приказ исполнен не был. Впервые за два с полови-
ной года армия не подчинилась. Одни остались на сво-
114
их местах, ссылаясь на болезнь, другие так ослабели
от голода, что не могли двигаться. Те же, кто имел еще
силы, жаловались на отсутствие одежды. Ее не просто
не хватало, ее не было. Многие солдаты и даже офице-
ры стеснялись появляться на людях в жалких лохмоть-
ях, через которые просвечивало тело, и просили освобо-
дить их от службы.
К счастью, слух оказался ложным. Англичане весе-
лились в Филадельфии, убежденные, что голод, холод и
болезни и без них добьют Вашингтона с его армией.
В который раз виг Хоу сознательно или нет отказывал-
ся нанести смертельный удар.
Для Вашингтона это было спасением. С каждым
днем положение континентальной армии становилось
все хуже. Отсутствие элементарной гигиены обернулось
эпидемиями. Тиф и оспа десятками отправляли людей
на тот свет. Палатки с красными крестами были пере-
полнены. На грязных койках, застланных жалким тря-
пьем, умиравшие сменяли друг друга.
По имеющимся данным, зимой 1777/78 года в Вэлли-
Фордж от истощения и болезней умерло около трех ты-
сяч человек.
Только с весной пришло облегчение. «Заготовители»
Грина, накопив опыт, наконец наладили снабжение про-
довольствием. Да и ртов стало меньше. Помимо умер-
ших, недосчитались около двух тысяч, дезертировавших
в самые тяжелые месяцы. Около трехсот офицеров ос-
тавили службу. Но самые страшные дни были все-таки
позади.
В Вэлли-Фордж приехала супруга ‘ Вашингтона
Марта. Повеселевшая толпа оборванцев встретила ее
радостными возгласами. На Марту армейский лагерь
произвел самое тягостное впечатление. Но она держа-
лась твердо, не показывала своих переживаний и чем
могла старалась облегчить страдания больных. В день
рождения супруга — Вашингтону исполнялось сорок
шесть лет — Марта устроила вечер, пригласив на него
армейский оркестр. Праздник удался. Но виновник тор-
жества выглядел не слишком веселым. По тогдашним
критериям годы Вашингтона представлялись весьма со-
лидными. ’
Понимая, что мужу сейчас не до сантиментов, Мар-
та также попыталась стать полезной общему делу. Она
8*
115
собрала кружок женщин, которые под ее руководством
взялись за вязание теплых вещей для больных. По ве-
черам все они навещали госпитали и делили среди сол-
дат то, что удавалось сделать за день. Благодарные
улыбки измученных, исстрадавшихся людей значили
для них куда больше, чем любая награда.
Самые стойкие кое-как выжили в Вэлли-Фордж. Они
продлили свое физическое существование, но этого бы-
ло мало. Вашингтон командовал армией, а выжившие
мало походили на солдат. Нужно было срочно вновь
сколачивать их в боевые части. Тут армии повезло —
явился наставник.
В ясный солнечный день в Вэлли-Фордж прямо из
Европы прибыл высокий гость, согласившийся связать
свою судьбу с борьбой за свободу в Америке, прусский
генерал-лейтенант Фредерик Вильям Август Фердинанд
барон фон Штебен, приехавший по рекомендации
Франклина. Зычным голосом он отрекомендовался со-
ратником Фридриха II.
Вблизи фигура генерала поражала своей неказисто-
стью. Короткое тяжелое тело немца покоилось на ма-
леньких и кривых ногах. Скоро выяснилось, что ни ба-
роном, ни генералом он не был, а служил в прусской
армии капитаном. К тому же Штебен совсем не гово-
рил по-английски. Положение спас офицер, знавший
французский.
Неповоротливый с виду немец оказался отличным
офицером, талантливым педагогом и добрым человеком.
Осмотр лагеря в Вэлли-Фордж убедил Штебена в не-
обходимости принятия срочных мер по превращению
континентальной армии в организованную вооружен-
ную силу. Предельная искренность и энтузиазм Штебе-
на, с которым он взялся обучать американских солдат
военному искусству, подкупали.
Штебен со знанием дела описал увиденную им ар-
мию: «Люди фактически голы, некоторые из них в пря-
мом смысле слова. Пальто офицеров, у которых они
есть, самых различных фасонов и цветов. Я видел офи-
церов, несущих службу, одетых в нечто подобное нож-
ным халатам, сшитым из старых одеял или шерстяных
покрывал. Что до военной дисциплины, я могу со всей
ответственностью заявить: ее нет и в помине. Строя не
существует. Полк может состоять из трех, пяти, восьми
или девяти взводов, а канадский полк из двадцати од-
116
ного. С разнообразием комплектования полков может
соперничать только их подготовка, сводящаяся к чисто
физическим упражнениям. Каждый полковник придер-
живается собственной системы, одни — прусской, дру-
гие — английской или французской. У большей части
капитанов нет списков их солдат, и они не знают чис-
ленности собственных рот... Оружие в ужасающем со-
стоянии, мушкеты покрыты ржавчиной, половина из
них не имеет штыков, а из многих нельзя сделать ни
единого выстрела».
С такой армией, конечно, нельзя было вести боевые
действия, а Соединенные Штаты были на пороге четвер-
того года героической борьбы за свободу. Штебен быст-
ро завоевал расположение самых энергичных генера-
лов, типа Грина и Нокса, заслужил уважение молоде-
жи — Лафайета, Гамильтона и многих других. Не от-
кладывая дела в долгий ящик, он принялся обучать
армию. Как мог он написал различные уставы и настав-
ления. Переписанные в сотнях экземпляров, они были
розданы офицерам. Но в континентальной армии почти
не было опытных сержантов, то есть тех, кто мог бы
лично муштровать солдат. Отбросив все условности и
претензии, Штебен выступил в роли, ему хорошо знако-
мой, — прусского капрала. Из солдат разных полков
он отобрал образцовую роту — 100 человек и, сопро-
вождая лающие команды на непонятном языке понят-
ными жестами, стал учить ее премудростям строя,
маневрирования, различным боевым порядкам и
прочему.
Первые дни тысячи солдат почтительно взирали на
происходившее на истоптанном импровизированном
плацу. Они недолго были зрителями. Когда образцовая
рота получила достаточные, по мнению Штебена, навы-
ки (нерасторопным и ленивым они вбивались плетьми),
ее расформировали по отделениям и распределили сре-
ди других частей. Скоро в Вэлли-Фордж от зари до за-
ри трещали барабаны,, вся армия усердно училась.
Взволнованный Вашингтон возложил на Штебена особо
ответственное задание — подговить для него роту охра-
ны. С этих 120 отборных солдат Штебен согнал семь
потов. Он в любую погоду, охрипнув от команд и руга-
ни на трех языках, честно зарабатывал титул, под ког
торым вошел в историю, — «отца американской
армии».
117
Неистовый Штебен дал предметный урок и офицер-
скому корпусу. К зимовке в Вэлли-Фордж наставления
и усилия богатого плантатора Вашингтона дали обиль-
ные плоды — между офицерами и солдатами была
установлена более чем порядочная дистанция. Недав-
ние мелкие торговцы, ремесленники и прочие, а тако-
выми были в большинстве офицеры континентальной
армии, очень серьезно отнеслись к внушениям Вашинг-
тона о том, что они джентльмены. Офицеры брезговали
«черной работой» и мало занимались вверенными им
частями, сумев в конце концов неплохо устроить свой
быт даже в тех тяжелых условиях. Солдат постоянно
отвлекали на обслуживание начальства всех степеней,
какого было великое множество. Полк по штатам имел
720 человек (8 рот по 90 человек), из них 112 офице-
ров и сержантов! Штебен сумел растолковать и пока-
зать: если офицеры не будут ближе к солдатам, тогда
успеха на поле боя ждать не приходится.
Реформы Штебена дали быстрый результат. С на-
ступлением тепла в армию наконец стали прибывать
новые солдаты. Хотя они, как и прежде, подписывали
контракты на срок, в среднем не превышавший года, к
весне под рукой Вашингтона собралось до 12 тысяч че-
ловек. Молодой американский офицер, переживший зи-
му в Вэлли-Фордж, в восторге писал весной: «Армия
становится сильнее с каждым днем. Ее численность
увеличивается, а среди солдат воцарилась дисциплина,
что еще важнее. Каждая бригада почти ежедневно мар-
ширует несколько часов. И как слаженно и точно сол-
даты держат строй и выполняют различные маневры.
В прошлом году было почти невозможно наступать или
отступать перед лицом неприятеля, чтобы не сломать
строй и не создать полную неразбериху. Эти беды едва
ли больше повторятся, ибо солдат научили новым и
прекрасным методам маршировки. Вскоре они смогут
передвигаться в величайшем порядке даже без оркест-
ров и по пересеченной местности».
Итак, почти трехмиллионная страна наконец ощети-
нилась штыками. 12 тысяч под предводительством
Джорджа Вашингтона, ядро континентальной армии,
были готовы задать жару презренным слугам и
наемникам тирана Георга III. Джордж Вашингтон
орлиным взором озирал стройные ряды. Настоящая
армия!
118
Он верил, что сумеет увенчать ее достойными лав-
рами, покрыть неслыханной славой знамена республики
на полях предстоящих сражений. Он будет бить врагов,
не давая им передышки, пока последний солдат Геор-
га III не будет выдворен из пределов Соединенных
Штатов.
Подлинные полководцы той войны, привыкшие си-
деть за конторскими столами и куда более ловкие в
обращении со счетами, чем с мушкетом, давно узрели и
наконец нащупали иные пути к конечному торжеству.
Они не думали, не дерзали и не собирались вверять
судьбы республики изменчивому военному счастью.
С монархами—
к победе!
t< те времена слова «Аме-
рика — одна из частей
света» принимались буквально. Что и как происходило
за бескрайней пустыней вод Атлантики, в Европе пред-
ставляли очень смутно. Лицо Соединенных Штатов
можно было рассмотреть вплотную только по амери-
канским официальным представителям, осаждавшим
дворы континентальной Европы с просьбами дать денег
и оружия для нанесения поражения высокомерным анг-
личанам. Последние в изображении американских
представителей уже по причине проживания на Британ-
ских островах были естественными врагами континента.
Внушения эти звучали сладкой музыкой в Париже,
Мадриде и Гааге, то есть в столицах держав, которые
были соперниками Великобритании. Государственные
деятели этих стран слышали во взволнованных речах
американцев заокеанское эхо собственных уничижитель-
ных сентенций в адрес британского льва.
Не кто другой, как министр иностранных дел Вер-
женн, произнес в 1776 году: «Англия естественный враг
Франции, алчный враг, корыстолюбивый, неверный и
предательский. Неизменный и излюбленный принцип ее
политики — если не уничтожение Франции, то, по
крайней мере, ее унижение и разорение». С Францией
единство взглядов было установлено без труда, война
США против Георга Ш по понятным причинам горячо
приветствовалась. Но Соединенным Штатам нужно
было много больше. Один из американских представи-
телей в Париже, У. Кармишел, заметил: «Мы теперь
120
играем пьесу, которая нравится всем зрителям, одна-
ко никто из них, по-видимому, не собирается платить
актерам. Мы, вероятно, не получим ничего, кроме апло-
дисментов». Конгресс США считал такое положение ве-
щей совершенно нетерпимым, а посему через своих до-
веренных представителей в Европе взывал к ее казна-
чействам и совести.
Центр усилий юной американской дипломатии со-
средоточился в Париже, где трудились трое американ-
ских особоуполномоченных — Б. Франклин, С. Дин и
А. Ли. Они и призывали французских политиков оказы-
вать всяческую помощь славным США по минимальной
цене, а еще лучше бесплатно. Вольтер, ценивший во
Франклине философа, мерил на аршин ученого коллеги
заокеанских героев, схватившихся с тираном в Амери-
ке. Армию Вашингтона Вольтер со знанием дела име-
новал «солдаты Франклина», ибо ни минуты не сом-
невался — они одухотворены столь же высоким
духом, как американский посланец при дворе Людо-
вика XVI.
Пока двор забавлялся, французские политики обду-
мывали пути, как использовать затруднения Англии в
Северной Америке в интересах Франции. Они внима-
тельно изучили, что предлагал конгресс США в обмен
на иностранную помощь, — так называемый «План
1776 года», образец, идеального договора, который, на-
деялись отцы-основатели, без всяких хлопот распахнет
Соединенным Штатам двери в семью народов. То был
плод титанической работы лучших умов республики:
США открывают свои порты для торговли со всеми на-
циями, кроме Англии. Коротко говоря, «План 1776 го-
да» был проектом торгового договора с условием вве-
дения режима наибольшего благоприятствования, что
в соответствии с высочайшим кредо заседавших в
конгрессе породит полосу признаний Соединенных
Штатов.
Возможно, эта логика была сверхубедительной для
французского третьего сословия, но она пока не делала
погоды в абсолютной монархии. На что не замедлил
указать Франклин, отписавший конгрессу: «Занятие
торговлей отнюдь не вызывает восхищения аристокра-
тии, безраздельно правящей здесь. Сказать им, что наш
успех будет благотворен для их торговли и поэтому в
их интересах помочь , нам, равнозначно сказать — по-
121
могите нам, и мы ничем не будем обязаны вам». Коро-
левское правительство ждало другого — убедиться, что
США представляют реальную силу, которую можно об-
ратить на поле боя против Англии. Только тогда Фран-
ция могла снова поднять оружие против вековечного
врага, Англии. В ожидании этого, какие бы блага ни
сулил Франклин, Франция ограничивалась широкой, но
тайной помощью через подставной торговый дом, кото-
рым руководил Бомарше, переправляя оружие из коро-
левских арсеналов в США.
Поставки, закупки, продажа, отправка — волнитель-
ные занятия без остатка поглотили энергию американ-
ских представителей в Париже. Они считали это своим
патриотическим долгом и ни на минуту не забывали
набивать карманы. Р. Моррис из США не уставал на-
поминать С. Дину и своему брату Д. Моррису, ведав-
шему отправкой припасов из Франции через Нант, что-
бы они торопились. В феврале 1777 года он внушает:
«У вас впоследствии окажется время, чтобы раскаяться
по поводу того, что вы упустили прекрасный момент со-
ставить состояние. Цены на все импортные товары не-
обычайно высоки. Я могу продать любое количество при-
везенного из Франции за 500—700 процентов... Есть не-
ограниченные возможности заработать сколько влезет».
Корреспонденты Р. Морриса едва ли нуждались в
понуканиях; они и без того трудились не покла-
дая рук.
Существенной статьей их дохода было снаряжение
американских каперов во французских портах, которые
захватывали английские суда в европейских водах. Как
суда, так и их грузы продавались с аукциона во Фран-
ции. Доходы соответственно делились. Франклина в
этих случаях также не оставляли в обиде. Протесты
Лондона были совершенно безуспешны, в крайних слу-
чаях Верженн давал распоряжение о фиктивном аресте
капера, который вскоре снова выходил на промысел в
море.
С. Дин очень успешно сочетал свои сложные обязан-
ности представителя конгресса и Р. Морриса во Фран-
ции. Уже своим поведением Дин показывал, что занят
весьма тайными делами. Дабы сбить с толку англий-
ских шпионов, он демонстративно называл себя Джон-
сом и не выдавал на людях, что его родной язык анг-
лийский, объясняясь по-французски. Это вызвало раз-
122
драженное замечание Верженна: «Дин, наверное, са-
мый молчаливый человек во всей Франции, я никак не
мог заставить его произнести хоть шесть слов подряд
по-французски». Итоги его кипучей деятельности по
снабжению США долгие годы после войны интриговали
финансовый комитет конгресса, который тщетно искал,
куда девались 20 миллионов ливров. На эту сумму Дин
и его сотрудники так и не представили оправдатель-
ных документов, если не считать уверений Франкли-
на, что от США в Париже трудились прекрасные
люди.
После войны вспомнили о том, что Д. Адамс, явив-
шийся весной 1778 года еще одним представителем
США в Европу, уже тогда заподозрил неладное в де-
лах миссии США в Париже. Едва Адамс вступил на
землю Франции, как ему вручили письмо честнейшего
Ли, утверждавшего: «Я убежден, что Дин со своей бан-
дой развратили Франклина». Адамс бросился ревизо-
вать финансы и с отвращением отписал в США:
«До моего приезда не вели ни входящих, ни исходящих,
ни бухгалтерских книг. Если они и были, то г-н Дин и
д-р Франклин прятали их от г-на Ли, и их нигде нельзя
было отыскать. Было совершенно невозможно соста-
вить ясное представление о наших делах. Я приоб-
рел книги и прилежно сам стал делать нужные
записи, в чем г-н Ли стал помогать мне от всего
сердца».
В финансовых делах Адамс, видимо, как мог навел
порядок, но его усилия не могли коснуться главного —
вся американская миссия была в сетях английского
шпионажа. Шпионов различных степеней и искусства в
своей профессии. О правдолюбце Ли можно сказать
только одно. В разное время шесть его сотрудников
принадлежали к британской секретной службе. С дру-
гими американцами было много сложнее. Секретарем
миссии Франклин назначил своего давнего друга, есте-
ствоиспытателя и врача Э. Банкрофта. Банкрофта под-
ставила Франклину английская разведка. В 1775 году
Банкрофт, проживавший в Англии, с большим шумом
был арестован за «сочувствие» американским колони-
стам, с не меньшим шумом «бежал» и мучеником явил-
ся на следующий год в Париж. От британской секрет-
ной службы он получал 500 фунтов стерлингов в год.
Франклин, поселивший бедолагу в своем доме, поло-
123
жил ему ежегодного жалованья 1000 фунтов стер-
лингов.
Банкрофт был наделен разнообразными дарования-
ми. Он вошел в сговор с Дином. Вместе они хорошо на-
грели руки у огня освободительной борьбы США.
Известно, например, что в конце 1777 года Банкрофт
съездил в Лондон, где инвестировал на бирже в некое
«великое предприятие» фантастическую по тому вре-
мени сумму — 300 тысяч фунтов стерлингов. Естествен-
но, нажитых спекуляциями на поставках или просто
украденных. Оборотистый Банкрофт избавил Дина и от
тревог по поводу английских шпионов, завербовав его
самого в их число. Дин ревностно служил в новом каче-
стве. Шпионом стал У. Кармишель, фигура примет-
ная — он после войны был первым представителем
США в Испании. Множество английских шпионов —
таковыми были некоторые капитаны кораблей, возив-
шие секретную почту в США и обратно, советники,
слуги и прочие — обслуживали разнообразные нужды
миссии.
Нет ничего удивительного в том, что в Лондоне зна-
ли каждый шаг американских представителей в Евро-
пе. Англии, конечно, пришлось порядком потратиться
на разведку, ежегодные расходы выросли со 120 до
200 тысяч фунтов стерлингов. Получавшиеся сведения,
конечно,, не клались под сукно, а учитывались при при-
нятии политических решений.
К исходу 1777 года во Францию пришли вести о
победе под Саратогой. В Париже ликовали — амери-
канцы, одержавшие верх при Саратоге, на 90 процен-
тов были вооружены оружием, присланным из Фран-
ции. Двор и правительство убедились, что США пред-
ставляют силу, которая будет небесполезна в пред-
стоящей войне против Англии. Подписание соответ-
ствующего договора было поставлено на практическую
ногу.
Лондон откликнулся без промедления. 10 декабря
1777 года Норт объявил пораженному парламенту, что
вскоре восставшим колониям будут сделаны предложе-
ния о примирении. Когда они были обнародованы в
начале следующего года, изумлению не было границ.
Англия предлагала США самоуправление в рамках
Британской империи. Подоплеку внезапного прилива
миролюбия кабинета в парламенте не могли знать.
124
Английские агенты сообщили, что Франция и США
на пороге подписания союзного договора. В Лон-
доне надеялись, что оливковая ветвь заставит за-
думаться конгресс и договор не будет ратифици-
рован.
Вечером 6 февраля 1778 года в изысканно обстав-
ленный кабинет в Отеле де Лотрек, где помещалось
министерство иностранных дел Франции, собрались пя-
теро: Жерар, Франклин, Дин, Ли и Банкрофт. От име-
ни Франции Жерар, а от имени США Франклин, Дин
и Ли подписали два договора. Первый из них регули-
ровал торговые отношения между Францией и США.
Список военной контрабанды (то есть тех товаров, кото-
рые по нормам международного права могли быть за-
хвачены державой, осуществлявшей блокаду, в данном
случае Англией) резко сужался. Любые товары, не
подпадавшие под определение военной контрабанды,
могли свободно доставляться в порты друг друга на
нейтральных судах. Иными словами, Франция открыто
подтверждала свою решимость продолжать снабжать
воюющие Соединенные Штаты. Наконец, стороны уста-
навливали между собой режим наибольшего благопри-
ятствования.
Составители договора прекрасно понимали, что в
результате его применения неизбежно разразится вой-
на. Франция официально признавала независимость
США. Англия должна была ответить оружием. На этот
случай и подписывался второй договор, по которому
стороны обязывались воевать до тех пор, пока незави-
симость США не будет «официально или молчаливо
признана». Обе державы обязывались не заключать се^
паратного мира или перемирия и гарантировали «на-
вечно» владения друг друга в Америке.
Зимний вечер 6 февраля 1778 года был в представ-
лении Бенджамина Франклина и его личным триум-
фом. Подписывая договоры, он не скрывал радости —
наконец отмщены и его оскорбления в Лондоне, где он
подвергался в шестидесятые годы как представитель
колоний неслыханному шельмованию со стороны мел-
ких английских чиновников.
После завершения церемонии Франклин передал
тексты договоров Банкрофту «на сохранение». Он счи-
тал, что не мог их вручить в более надежные руки, ибо
Банкрофт был «человеком чести... умным, пользующйм-
125
ся моим безграничным уважением». Ввиду спешности
дела Банкрофт послал копии договоров специальным
курьером прямо в Лондон. Через 42 часа после подпи-
сания договоров министры Георга III изучали их. На-
до думать, с огромным интересом.
Приободрились и английские шпионы при миссии
США в Париже, переход на военное положение сулил
повышенную оплату. В предвидении войны уточнялись
каналы связи, менялись явки и прочее. Они имели вре-
мя для основательной подготовки, а когда летом
1778 года неизбежное случилось и Франция вступила
в войну с Англией, британская секретная служба на
Европейском континенте встретила ее во всеоружии.
До восстановления мира в 1783 году она работала чет-
ко, без провалов.
Сведение счетов между разведкой и ее агентами
началось позднее, когда начались склоки по поводу де-
нежных расчетов. В конце 1784 года Банкрофт пред-
ставил министру иностранных дел Англии обширный
меморандум; в котором в обоснование своих денежных
претензий он, помимо прочего, писал: «В 1776 году я
прибыл в Париж и в течение первого года жил в одном
доме с д-ром Франклином, г-ном Дином и другими.
Я регулярно информировал английское правительство
о каждой сделке американских представителей, о каж-
дом их шаге и каждом корабле, отправленном для
снабжения восставших колоний артиллерией, оружием
и т. д., о всех деталях их переговоров с французским и
другими европейскими дворами, об инструкциях, кото-
рые им давал конгресс, их переписке с секретными ко-
митетами конгресса и т. д. Когда правительство Фран-
ции решило наконец открыто поддержать мятежные ко-
лонии, я сообщил об этом и ходе подготовки договоров
о торговле и союзе, а когда они были подписаны —
вечером 6 февраля я... переслал нужную информацию
в этот город (Лондон) к министрам короля в течение
42 часов после их подписания... Позднее, когда была
принята решительная мера — посылка флота графа
д’Эстэнга из Тулона к Делавэру и Нью-Йорку для на-
чала боевых действий, я передал информацию о целях
и плане экспедиции» и т. д.
Банкрофт до самой смерти в 1821 году спокойно
жил в Англии, получая приличную пенсию. С. Дин,
порядочно скомпрометированный, до 1789 года жил в
126
Англии, когда вознамерился снова вернуться в США,
восстановить свою репутацию и добиться компенсации
от конгресса за некие «издержки» во время войны за
независимость. Накануне отъезда в США он был убит,
вероятнее всего, при посредничестве Банкрофта. Никто
из американцев, тайно работавших на Англию, не по-
страдал. Разведка его величества умела хорошо хра-
нить тайны. Подозрения и сомнения, возникавшие у со-
временников, доказать фактическими данными было со-
вершенно невозможно. Д. Адамс, например, жаловался
в 1779 году: «Дин подобен кабану, которого нужно
затравить ради блага всего человечества». Но сло-
ва-то были сказаны Банкрофту, которого будущий вто-
рой президент США звал в товарищи на славную
охоту!
Предложение Англии о примирении и текст догово-
ров с Францией пришли в США почти одновремен-
но, во второй половине апреля 1778 года. Зная, что
на стороне США отныне флот и армия Людовика XVI,
конгресс без колебаний отверг руку, протянутую Лон-
доном.
Попытки англичан прощупать мнение американских
военных также натолкнулись на отказ. Генерал Сал-
ливан вернул присланные ему копии предложения Нор-
та с весьма гордой припиской: «Если бы предложения
такого рода были должным образом и искренно сде-
ланы английским двором до бесцельных жестокостей,
отмечающих действия английской армии в этой стране,
или до нашей Декларации независимости и вступления
в союз с иностранными державами, они были бы при-
няты с благодарностью. Но теперь все предложения,
за исключением мира на почетных и равных условиях,
бесполезны».
Руководителям войны за независимость было ясно,
что место оливковой ветви из Лондона в мусорной кор-
зине. Союз с Францией придал им величайшую реши-
мость и дерзость, с которыми они также принялись
разрабатывать образ действия в жгучем ожидании
прямой военной помощи из-за океана. Соображения о
том, что, вступая в союз с Бурбонами, новорожденная
демократия запятнает себя, были отвергнуты с порога.
В приподнятом настроении известный богач и радетель
127
дела свободы У. Ливингстон в июне 1778 года пишет
Лоренсу: «Его Христианнейшее Величество, бесспорно,
хитрейший тип, и я постоянно пыо за его здоровье, как
только у меня есть вино под рукой. Надеюсь, что
его Католическое Величество вскоре представит нам
возможность в светской манере выразить нашу при-
знательность ему, а если есть основания в сплетнях ан-
глийских газет, что у нас будет договор еще на Среди-
земном море, я не забуду выпить за императора Ма-
рокко как за Великого Магометанина».
Сентенции подобного рода поверялись в переписке
«сильных людей» в Соединенных Штатах, а на поверх-
ности была видна волна шумной радости, поглотившая
страну. Под звон колоколов и салюта славили заокеан-
ского монарха. С амвонов читались прочувствованные
проповеди. Священник Ф. Пейсон ознаменовал очеред-
ную годовщину пламенного Лексингтона наставлением,
хорошо прозвучавшим не только в храме, но и на стра-
ницах газет: «Наш величайший друг и помощник Его
Христианнейшее Величество, король Франции, которо-
го бог, держащий в руке сердца монархов, наставил
войти в самый великодушный союз с нашими Штата-
ми, и король дал нам самые сильные доказательства
своей искренности и дружбы... Нам хорошо известна
абсолютная нужда в иностранной помощи, и мы ощу-
щаем во многих отношениях ее благотворные послед-
ствия, однако я боюсь, что не все мы видим в этом бо-
жественную руку». Газета «Индепендент кроникл», вы-
ходившая в городе-мученике Бостоне и, как видно
из ее названия, отличавшаяся самостоятельными
суждениями, объясняла своим читателям, торго-
вому люду: «Роль, сыгранная королем Франции в
этом случае, была поистине . благородной и велико-
душной».
Конгрессу было ясно, что больше нет неотложной не-
обходимости напрягать усилия в борьбе, когда союзная
Франция вполне в состоянии нанести сокрушительные
удары по Англии. Эти соображения определили и огра-
ничили масштабы войны с американской стороны.
Стратегия отцов-основателей, детали которой очень
скоро прояснились, отнюдь не блистала новизной и не
была хитроумной выдумкой мудрецов. Совсем недавно,
в рамках Британской империи, колонии умели исполь-
зовать мощь Англии против Франции и индейских пле-
128
Под «деревом свободы» насильственно «поят чаем» сборщика
налогов Малкомба в Бостоне. (Рисунок того времени в назида-
ние «слугам тирана».)
Так представляли в Англии положение блокированного Бостона
(лондонская карикатура).
Отступление англичан от Конкорда (18 апреля 1774 г.).
Комитет конгресса по составлению Декларации независимости.
Слева направо: Джефферсон, Шерман, Франклин, Ливингстон,
Джон Адамс.
Принятие Вашингтона в масонскую ложу.
Шест свободы.
Доставка орудий из форта Ти-
кондерога к Бостону под руко-
водством полковника Нокса.
Адмирал
Ричард Хоу.
wz/x*:*
под Чарл-
стоном 28 июня 1776 года.
Генерал Вильям Хоу.
Медаль, выбитая по случаю эва-
куации англичан из Бостона
17 марта 1776 года.
Джордж Вашингтон. (Портрет
Чарлза Пила.)
Бомарше.
Томас Пейн (портрет
Джона Джервиса).
Бенджамин Франклин
(портрет Дюплесси).
Бенедикт Арнольд.
Битва на Лонг-Айленде. Отступление американцев
27 августа 1776 года.
Пожар в Нью-Йорке.
Лошадь (колонии) сбрасывает наездника (Англию) — современная карикатура.
Казнь заговорщика Хики.
▼ Капитуляция Бергойна в Саратоге.
t-W
Вашингтона с генералом Ли
во время битвы при
«Объяснение»
Монмусе.
4
В бой!
Штебен.
Английский полковник
Тартлтон.
Александр Гамильтон при осаде
Йорктауна.
Тадеуш Костюшко.
Бенедикт Арнольд передает документы майору Андре.
Капитуляция англичан в Йорктауне. ►
Таверна «Зеленый дракон» (современная реконструкция).
мгп, продвигая свою границу на запад. Па свежей па-
мяти поколения, делавшего американскую революцию,
били французов английскими руками, теперь силами
Франции надеялись сокрушить Англию. Взгляда па кар
ту было достаточно, чтобы уяснить: схватка двух могу-
щественных империй будет происходить на многих
театрах — европейском, ост-индском, вест-индском и
североамериканском.
Соединенным Штатам надлежало заботиться только
об одном из четырех. Было совершенно очевидно, что
Англия не сможет отныне уделять столько внимания и
сил боевым действиям в Северной Америке. Обнадежи-
вало и то, что вслед за Францией в Европе неизбежно
выступят и другие противники Англии — Испания и
Голландия. В целом перед США наконец открывались
светлые перспективы, а армия Вашингтона в доступных
ей размерах была готова к действию.
В Вэлли-Фордж всю зиму с трепетом ждали изве-
стий о повороте в отношениях с Францией. Разговоры
о вступлении Франции в войну велись постоянно. Сам
Вашингтон неоднократно обращался к конгрессу, про-
ся немедленно сообщить волнующее известие. В конце
апреля главнокомандующий получил неофициальные
сведения о долгожданном событии. Вашингтон поторо-
пился вновь обратиться к конгрессу. Но ни подтверж-
дения, ни опровержения не последовало. Тут в лагерь
принесли номер «Пенсильвания газетт», увидевший
свет второго мая. Там было все написано. Итак, в Вэл-
ли-Фордж узнали о договоре. Было устроено пышное
празднество.
Впервые за все время существования континенталь-
ной армии был проведен общий парад. Воины в строй-
ных колоннах показали, чему их научил Штебен. Вели-
чественное зрелище увенчалось тринадцатью орудий-
ными выстрелами. Грянули военные оркестры. Перед
взволнованным Вашингтоном, отбивая шаг, прош-
ли бригады. Тысячи голосов подхватили здравицу
в честь короля Франции. По окончании парада для
офицеров устроили праздничный обед. Солдатам
раздали приличные порции рома. Все приобод-
рились и с вновь обретенной уверенностью думали
о будущем.
Хоу в Филадельфии очень серьезно оценил измене-
ние обстановки, правильно истолковав договор прежде
9 О. Степанова
129
всего как угрозу тылу английской армии. Оставалось
ждать появления парусов французского флота со всеми
вытекающими последствиями. Он давно хотел оставить
службу, теперь для этого пришло время. Зима в Фи-
ладельфии, где он прекрасно провел время, посе-
щая балы, театральные представления и петуши-
ные бои, стала для Хоу последней на американ-
ской земле.
Накануне отъезда Хоу был дан великолепный бал.
Главным распорядителем на нем был английский
майор Д. Андре, кумир местного дамского общества
из лучших семей тори. Веселились до утра под звуки
бодрой музыки двадцати военных оркестров. Отдохнув
от бала, Хоу сдал командование Клинтону, приехавше-
му из Нью-Йорка, и отбыл в Англию.
С его отъездом пришел конец бездействию англий-
ской армии. Генерал Клинтон уже знал, что француз-
ский флот адмирала д’Эстэнга вышел из Тулона и взял
курс к берегам Америки. Его известили также о том,
что в английских портах торопливо снаряжается новая
эскадра для действий у берегов США. Но французы
должны были прибыть раньше. Тогда англичане в Фи-
ладельфии оказались бы между двух огней — фран-
цузами и армией Вашингтона. Следовательно, нужно
было незамедлительно эвакуироваться из Фила-
дельфии.
Клинтон распорядился немедленно начать погрузку
снаряжения на корабли. Он внял мольбам лоялистов,
опасавшихся попасть в руки патриотов, и позволил
примерно трем тысячам из них покинуть город вместе
с английским флотом, направлявшимся в Нью-Йорк.
Туда же через Нью-Джерси он повел и свою десяти-
тысячную армию. Пеший переход был вызван необхо-
димостью — на судах не было места. Клинтон высту-
пил в поход 18 июня 1778 года, запретив любые про-
воды. Войска поспешно, но дисциплинированно снялись
с обжитых квартир, провожаемые недоуменными взгля-
дами горожан, судачивших о том, чем вызван стреми-
тельный уход англичан.
Долгожданный момент наступил — враг по соб-
ственной воле оставил столицу. Вашингтон понял, что
пришло время действовать, и действовать стремитель-
но. Пока английские войска находились по дороге в
Нью-Йорк, можно было нанести внезапный удар по
130
Клинтону. Арнольд вынашивал самые дерзкие планы
и вызвался возглавить наступление. Но Вашингтон сжа-
лился над искалеченным генералом и отправил неболь-
шой отряд во главе с ним в Филадельфию — занять
город и поддерживать в нем порядок. Что до действий
против Клинтона, то на военном совете мнения разде-
лились. Штебен, Лафайет и Гамильтон поддержали
Вашингтона, ратовавшего за наступление. Генерал Ли,
недавно вернувшийся из плена (с большими трудно-
стями его удалось обменять), решительно выступал
против.
Он держался независимо, если не сказать высоко-
мерно. Говорил подчеркнуто безапелляционно, считая,
что не в пример лучше других разбирается в обстанов-
ке. Время, проведенное в плену, когда он, как позднее
выяснилось, давал советы англичанам, как сокру-
шить янки, изменило Ли. Он вернулся к Вашингто-
ну преисполненный уверенности, что континентальной
армии не победить англичан. О боевых качествах
армии Клинтона он говорил в превосходной степе-
ни, подчеркивая к месту и не к месту свое знание
противника.
Ли многозначительно кивал в сторону Франции, ла-
конично вопросив: не идиотизм ли, когда союз с Фран-
цией гарантирует конечную победу, идти на риск? Речи
Ли задели Вашингтона за живое. Он видел, конечно,
что континентальная армия не совершенство, но желч-
ная критика звучала оскорбительно. Вашингтон уже
слышал, что за его спиной Ли не стесняется в выраже-
ниях, но держался с ним корректно. И вот теперь, ког-
да у американцев был хороший шанс показать себя в
действии, ему, главнокомандующему, внушали, что ар-
мии лучше всего избегать боя. Вашингтон почувство-
вал себя глубоко уязвленным. Штебен лучше других
понимал его настроение, армия, воссозданная в Вэлли-
Фордж, была предметом скромной гордости обоих.
К весне 1778 года она была неплохо обучена и воору-
жена. И то и другое далось ценой огромных усилий,
размеров которых Ли не брал себе за труд даже пред-
ставить.
После длительного обсуждения военный совет при-
нял решение добавить еще полторы тысячи человек к
отряду в две с половиной тысячи, уже задействованно-
му на флангах англичан, и, если подвернется удобный
9*
131
момент, обрушиться с тыла на колонны противника.
Компромиссное решение не вполне удовлетворило Ва-
шингтона. Он, как гончая, напавшая на след дичи, шел
по пятам за противником, горя желанием схватиться с
врагом.
Клинтону приходилось несладко. Его десять тысяч
растянулись на восемнадцать километров и были весь-
ма уязвимы. Каждая миля дороги давалась с трудом —
американцы разрушили все мосты, устроили зава-
лы. Следом шла континентальная армия. В любой
момент янки могли обрушиться со всех сторон, и
Клинтон торопил солдат, стремясь уйти от пресле-
дования.
Наконец Вашингтон решился прощупать неприяте-
ля. В континентальной армии не хватало генералов, и
хотя он не питал симпатии к Ли, предложил именно
ему напасть на арьергард Клинтона. Ли отказался, по-
вторив, что наступление на англичан представляется
ему чистейшим безумием. Тогда Вашингтон поручил
это дело Лафайету. Тот с радостью согласился. Ли,
увидев, что отряд, командование которым переходит к
Лафайету, представляет собой внушительную силу —
пять тысяч человек, тут же изменил решение. Тщесла-
вен без тени смущения вызвался повести его в бой,
подчеркнув, что столь ответственную операцию может
осуществить только он — ветеран и боевой генерал,
прекрасно изучивший противника. Вашингтон нехотя
дал согласие.
Утром 27 июня 1778 года англичане выступили с
бивака. Как и во все эти дни, стояла ужасающая жара,
и даже утром солнце нещадно палило. Колонна скоро
растянулась. Около двух тысяч человек плелись в ее
хвосте, между ними и передовыми частями Клинтона
образовался разрыв. Ли решил ударить по расчленен-
ной колонне. Конкретного плана у него не было, его
командиры не имели ни малейшего представления о
том, в чем заключается их задача. Ли, вероятно, ре-
шил, что сама обстановка подскажет, как действовать
дальше.
Результаты не замедлили сказаться. Отряд Ли бес-
порядочной массой двинулся на англичан у местечка
Монмус. В отдельных местах завязалась перестрелка.
Звуки ее донеслись до Клинтона. Командующий отреа-
гировал незамедлительно. Он развернул колонну назад.
132
Большую часть армии Клинтон разместил на во-
сточной стороне дороги, а сам с надежным отря-
дом подготовил встречу американцам на ее западной
стороне.
Лафайет получил приказ Ли атаковать левый фланг
противника. Храбрый генерал был застигнут врасплох.
Он шел к Монмусу, как и другие командиры, очертя
голову, ничего не зная. Натолкнувшись на отпор, Ла-
файет изменил позицию, что немедленно обнажило
другие дивизии, которые стали отходить. Не изменить
ее он не мог, ибо в таком случае Лафайету пришлось
бы атаковать в чрезвычайно невыгодных условиях.
Но и изменив, он оказался в скверном положении. Сол-
даты, завидев, что большая часть армии отступает, об-
ратились в бегство. Отчаянные усилия командира при-
остановить отход не увенчались успехом. В конце кон-
цов сам Лафайет был вынужден повернуть лошадь. Тут
подоспел и приказ Ли об отступлении.
В это время на залитой знойным солнцем дороге,
ведущей к полю боя, появились главные силы Вашинг-
тона. Он подгонял людей, не терпелось увидеть карти-
ну сражения собственными глазами. Из противоречи-
вых сведений, поступавших от Ли, так и не было ясно,
решился ли он дать сражение. Бегущие навстречу сол-
даты дали ответ. По приказу Вашингтона задержанный
солдат, не отрывая глаз от генерала, выпалил: Ли от-
ступает. На всякий случай Вашингтон распорядился
взять вестника под стражу, приказав ему держать язык
за зубами. Вашингтону по прошлым боям была извест-
на опасность паникеров.
Переведя лошадь в галоп, генерал в ярости помчал-
ся к Ли. Палящее солнце больше не обжигало. Духо-
та исчезла, словно растворилась, хотя прохладнее и не
стало. Вашингтон просто перестал что-либо ощущать.
Толпы бегущих густели на глазах. Наконец он увидел
Ли. Последовало бурное объяснение, не сходя с коней.
Вашингтон не сдерживал себя. В крепких выражениях
предельно ясно изложил все, что думал о Ли. Вероят-
но, он закончил бы не скоро. Объяснение прервало со-
общение — Клинтон идет!
Оценив позицию, которую Ли собирался оставить
под нажимом Клинтона, Вашингтон нашел ее превос-
ходной. То был склон холма, у подошвы которого на-
ходились англичане. С флангов — лес. А Клинтона,
133
вздумай он развернуть войска, далеко по обе стороны
дороги ждало болото.
Вмешательство Вашингтона положило конец отступ-
лению. Одно его присутствие внесло спокойствие в ря-
ды войск. Вашингтон приказал двум полкам придер-
жать наседавших англичан, пока он не приведет в по-
рядок армию. В нужную минуту сказалась неплохая
выучка — бригады в несколько минут заняли боевой
порядок.
Отослав Ли в тыл, Вашингтон поручил Грину коман-
дование правым флангом, сам обосновался в центре, а
генерала Александера поставил на левом фланге. Ла-
файет командовал второй линией.
Вся тяжесть боя выпала на левый фланг, где анг-
личане пытались нащупать слабые места. Но американ-
цы держались мужественно. Бой длился около часа
при ужасающей жаре. От зноя и перенапряжения лю-
ди падали в обморок, некоторые умирали. Поле сраже-
ния напоминало раскаленное пекло, бурлившее и гро-
хотавшее от раскатов артиллерийского огня. Вашинг-
тон под не прекращавшимся ни на минуту огнем раз-
вернул свои полки и, в свою очередь, стал теснить пра-
вый фланг Клинтона. Англичане были вынуждены от-
ступить.
Клинтон отдал приказ немедленно возобновить ата-
ку, но теперь на правом фланге американцев. Вновь
бешеная пальба. Обозленные неудачей й невозможной
духотой, англичане дрались как одержимые. Американ-
цы не уступали. Наблюдавший за сражением Ште-
бен не без гордости следил за ответными ударами
своих.
День угасал, и англичане прекратили бой, который
не принес Клинтону успеха. Он отвел войска вне пре-
делов действия американской артиллерии. Подчинен-
ные были настроены мрачно. Генерал Корнваллис, лич-
но водивший в атаку лучшие полки, доложил: амери-
канцы держались не хуже закаленных европейских сол-
дат. Потери противников оказались примерно равны-
ми — по 350 убитыми, ранеными и пленными. В это
число у американцев вошло около 40 человек умерших
от солнечного удара. Но рисковать дальше Клинтон
не хотел. Ночью англичане тихо снялись с места и
ушли.
В ту ночь Вашингтон спал мало. Он обсуждал с Ла-
134
файетом минувшее сражение и размышлял над зав-
трашним днем. На рассвете, когда выяснилось, что
Клинтон сумел бесшумно ускользнуть, Вашингтон рва-
нулся было настичь противника. Он уже собирался от-
дать соответствующий приказ, но, поразмыслив здра-
во, решил, что за ночь англичане покрыли, должно
быть, приличное расстояние. И догнать их вряд ли
удастся.
Утвердившись в этой мысли, Вашингтон уселся за
составление отчета конгрессу. Документ, вышедший
из-под его пера, давал весьма завышенные цифры по-
терь противника. Генерал нашел, что они приближают-
ся к полутора тысячам. Такая оценка, по-видимому,
удовлетворила и его, и конгресс, постановивший выбить
памятную медаль в честь победы.
Ли, отстраненный от участия в бою, ни на минуту
не прекращал внутреннего диалога с Вашингтоном.
Ему все казалось, что он не досказал ненавистному ге-
нералу самого главного, что доказало бы неоспоримо
его правоту. И все искал более совершенные формули-
ровки, чтобы побольнее уязвить честолюбие главно-
командующего. Легкая улыбка презрительного высоко-
мерия блуждала на его лице как раз в те моменты,
когда Ли казалось, что он наконец-то находил нуж-
ные выражения. Когда стало известно, что противник
испарился, Ли прорвало. Он явился к Вашингтону с
лицом, искаженным злостью, и потребовал извинений
за неслыханное оскорбление ветерана. Его незаслужен-
но обвиняли, унижали, и вот теперь что же получается?
Континентальная армия не оказалась в проигрыше, но
и победы-то тоже не одержала. Не одержала! А кто
повинен? Гнев мешал Ли говорить. Сделав несколь-
ко судорожных глотков воздуха, он в исступлении
уставился на Вашингтона, заявив, что готов пред-
стать перед военно-полевым судом, который, уж ко-
нечно, разберется, кто является подлинным винов-
ником.
Вашингтон решил, что с него достаточно. Он прика-
зал арестовать Ли, продолжавшего выкрикивать бес-
связные ругательства, и лишь после того, как беснова-
того генерала наконец выпроводили, смог спокойно об-
думать создавшуюся ситуацию. Он составил подробное
обвинение против Ли, которое и было затем рассмотре-
но судом. Ли был признан, виновным в беспорядочном
135
отступлении с поля битвы и в неповиновении. В ре-
зультате Ли был отстранен от службы сроком на год.
История имела продолжение. Ли подал в конгресс
жалобу на Вашингтона. Момент был избран неподхо-
дящий. Сражение при Монмусе значительно укрепило
авторитет главнокомандующего. Хотя в конгрессе было
немало недоброжелателей Вашингтона, там посчитали,
что лучше не обострять отношений с армией. Просьба
Ли осталась без последствий. Вскоре новые выходки
Ли навлекли на него гнев конгресса, он был уволен и в
1782 году скончался.
Сражение при Монмусе показало, что армия как
боевой инструмент наконец существует. Впервые за
время войны за независимость американцы выстояли в
сражении с отборными королевскими войсками. Хотя
Вашингтон понимал, что о полной победе говорить не
приходилось, он хотел, чтобы армия чувствовала себя
победительницей. Генерал повелел солдатам «вымыть-
ся, чтобы прилично выглядеть», и попросил их «соби-
раться и выносить благодарность богу за победу».
Празднования, сопровождавшиеся обильными возлия-
ниями, привели к тому, с чем Вашингтон давно борол-
ся, — мародерству. Воины легко находили в домах
обывателей спрятанное от грабителей-англичан и та-
щили себе. Вашингтон пригрозил виновным смертью,
поднял армию с места и повел ее поближе к Нью-
Йорку. *
В середине июля континентальная армия оказалась
в знакомых местах, в полусотне километров к западу
от Нью-Йорка, где и остановилась. По прибытии Ва-
шингтон записал: «Довольно приятно и не менее уди-
вительно — после двухлетнего маневрирования обе
армии вернулись в то место, от которого они высту-
пили. Те, кто был тогда наступающей стороной, теперь
работают лопатой и киркой, готовя оборону». Он был
преисполнен самых высоких надежд, Джордж Вашинг-
тон, отдав распоряжение интендантам «доставить пять-
десят лучших быков, двести овец и побольше птицы».
Свежим мясом и парной курятиной Вашингтон хотел
от души накормить тех, кто неделями сидел на солони-
не, — в виду Нью-Йорка появилась эскадра под вым-
пелом адмирала д’Эстэнга — двенадцать линейных
кораблей и четыре фрегата. Они были вооружены
834 орудиями и имели на борту четырехтысячный де-
136
еант. Война, представлялось Вашингтону, приобре-
тала иные очертания, и победа должна быть не за го-
рами.
Наверное, тогда он заклеймил бы презрением любо-
го, кто осмелился предсказать, что состояние войны
продлится еще шесть лет. Случилось именно так. Бли-
стательные надежды рассеялись как дым. Вашингтону,
да и любому в то время не было дано заглянуть в
будущее, которое для современных историков —
доступное прошлое, подлежащее изучению и осмыс-
ливанию. При ретроспективном взгляде американ-
ский историк Ф. Беллами в середине XX века за-
метил:
«Революцию после 1778 года спасли французская
эскадра в Ла-Манше, отрезавшая подкрепления Клин-
тону, другая эскадра в Вест-Индии и у Йорктауна и,
наконец, силы Рошамбо из Ньюпорта. Если бы у Ва-
шингтона после 1778 года не было французских союз-
ников, то пошла бы война с постоянно убывавшими на-
деждами на победу. В 1779 году, например, континен-
тальная армия вообще не дала крупной битвы...
В 1780 году лучшее, на что оказался способным ее
командующий, — наблюдать за Клинтоном в Нью-Йор-
ке. В сущности, современные американцы имеют доста-
точные причины не помнить, что делали Вашингтон и
континентальная армия с Монмуса в 1778 году до
Йорктауна в 1781 году... Печальная истина состоит в
том, что в этот период действия американцев были та-
ковы, что желание многих историков забыть о них по-
нятно».
Речь идет, разумеется, об американских истори-
ках — знатоках отечественного прошлого. Мы не связа-
ны описанными ограничениями и поэтому можем рас-
сказать о «действиях американцев», преданных забве-
нию в заокеанской историографии. Различные по зна-
чимости деяния сводились к общему знаменателю —
побудить других завоевать независимость Соединенных
Штатов, а. самим максимально избежать тягот и издер-
жек вооруженной борьбы.
В угаре радости по поводу прибытия эскадры д’Эст-
энга как-то забылось, что Франция имела собственные,
куда как достаточные для Людовика XVI и Верженна
основания воевать с Англией. Вашингтон попытался
уговорить д’Эстэнга совместно овладеть Нью-Йорком.
137
Французский адмирал, однако, не рискнул провести че-
рез мели поближе к городу свои крупные корабли.
А за ними была соблазнительная добыча, на якорях
стояла эскадра Хоу, имевшая на 300 орудий меньше,
чем французская. Простояв в виду Нью-Йорка более
десяти дней, д’Эстэнг согласился с планом Вашингтона
объединенными силами разбить англичан, укрепивших-
ся на острове Ньюпорт.
Салливану, на которого было возложено руковод-
ство операцией с американской стороны, Вашингтон
направил лучшие войска. Прослышав о предстоявшей
схватке, туда же поспешили тысячи ополченцев. Ва-
шингтон, однако, особо предупредил Салливана не
штурмовать только собственными силами английские
позиции, подчеркнув: «Я хочу только сказать — с одной
стороны, — не желаю сдерживать рвение солдат, а с
другой — не надо возлагать на них задач, успех кото-
рых заранее не обеспечен». Сражения не получилось,
ибо д’Эстэнг не захотел получать приказы от Саллива-
на. Адмирал снял французский десант, уже высадив-
шийся на остров, и принялся выполнять задачу, кото-
рую считал для себя важней. В море вышел Хоу, и
д’Эстэнг попытался помериться силами с ним.
Внезапно налетевший шторм предотвратил морской
бой. Хоу вернулся в Нью-Йорк, а д’Эстэнг ушел в Бо-
стон. Салливану пришлось туго — англичане напали
на него, а ополченцы, увидевшие, что вместо победа и
добычи в неприятельском лагере их ждет тяжкий бой,
разошлись по домам. Их было около пяти тысяч. С не-
многими частями континентальной армии Салливану и
думать было нечего биться с англичанами. Он отступил,
излив свое раздражение на союзника в приказе по вой-
скам. Обозленные тем, что французы не желают вое-
вать так, как надеялись в США, бостонцы стали зади-
рать французов в городе, начались потасовки, фран-
цузский офицер, избитый на улице, умер. Д’Эстэнг на-
писал гневное письмо протеста конгрессу. Вашингтону
с большим трудом удалось умерить страсти. Конгресс
по его подсказке принял специальную резолюцию с
изъявлением благодарности д’Эстэнгу, в поучение со-
отечественникам напомнил: «Его превосходительство,
офицеры и солдаты под его командованием приносят
нашей стране всяческую пользу и полностью заслужи-
вают уважения как друзья Америки».
138
Выслушав заверения конгресса, д’Эстэнг закончил
починку кораблей и отплыл из Бостона в неизвестном
американцам направлении. Толкам на этот счет был
положен конец, когда Клинтон отправил из Нью-Йорка
пять тысяч солдат в Вест-Индию. Там и разыгрались
сражения, оказавшиеся в центре внимания Англии и
Франции, намертво дравшихся за тропические острова.
Североамериканский театр для Лондона стал второсте-
пенным. Вашингтон растянул континентальную армию
тонким полукольцом вокруг Нью-Йорка, разумеется, на
приличном расстоянии — около ста километров от го-
рода. Клинтон, в свою очередь, укрепился в городе.
Он не искал решающего сражения, а решил превратить
в арену вооруженной борьбы обширную территорию
страны. Памятую о том, как ополченцы досаждали ко-
ролевским войскам, английский командующий отплатил
американцам той же монетой.
Уже летом 1778 года, попытавшись возместить не-
хватку английских солдат, — Клинтон рассуждал реа-
листически, понимая, что после начала войны с Фран-
цией особых подкреплений из метрополии не после-
дует, — он пустил в дело тори и индейцев. Английский
полковник Батлер во главе отряда в 1600 человек
вторгся в долину Вайоминг в Пенсильвании.
Крайняя жестокость отныне становилась официаль-
ной английской политикой, получавшей одобрение ра-
финированных джентльменов — офицерского корпуса
королевской армии. Политика Клинтона возродила в
самой ужасающей форме кошмар, который преследовал
поселенцев с момента основания колоний в Северной
Америке, — нападения индейских племен.
Попытки американцев побудить племена хотя бы к
нейтралитету в общем оказались безуспешными. Саше-
мы, индейские вожди, помнили, кто отнимал у индей-
цев земли, кто истреблял их, изгонял на запад. Теперь
они увидели возможность отомстить. Единственное, что
пока мог сделать Вашингтон, — быть бдительным на
границе. Выделить что-либо из континентальной армии
на помощь населению приграничной полосы не пред-
ставлялось возможным.
В штате Нью-Йорк англичане создали кавалерий-
ские отряды, в которые включили тори. Они постоян-
но тревожили континентальную армию, так и не озабо-
тившуюся до конца войны обзавестись конницей. Под-
139
полковник Тарлтон, прославившийся в свое время за-
хватом генерала Ли, наводил ужас своим «британским
легионом» — отрядом головорезов-кавалеристов, неод-
нократно захватывавшим врасплох американцев и
устраивавшим беспощадную резню. В ночь на 28 сен-
тября английский генерал Грей, учинивший кровавую
бойню при Паоли, повторил ее, причем жертвами ока-
зались солдаты личной роты охраны Вашингтона.
Узнав от тори, что рота беззаботно заночевала в де-
ревушке Таппен, Грей с легкой пехотой окружил сараи,
где похрапывали отборные воины.
По сигналу англичане ворвались в помещения и
перекололи попавших под руку штыками. Как при Пао-
ли, так и в Таппене Грей распорядился снять кремни у
мушкетов, чтобы не потревожить неприятеля случайным
выстрелом. Все Соединенные Штаты облетело известие
о новом зверстве англичан, рассказывали, что, несмотря
на просьбы о пощаде, англичане спокойно убивали под-
нявших руки. Почти двести лет считалось, что в ту ночь
погибло более 50 американцев. Осенью 1967 года
группа археологов и историков под руководством
Дэниэлса откопала пять скелетов убитых. Только один
из них умер, вероятно, от удара прикладом мушкета,
а общее число погибших едва ли превышало десять че-
ловек.
Между тем время шло, наступил ноябрь 1778 года.
Стычки стычками, а нужно было подумать о зимовке.
Вашингтон, не помышляя о кампании, расположил ар-
мию на зимних квартирах западнее Нью-Йорка. С по-
вестки дня не сходил вопрос, как оборониться от индей-
ских племен, подстрекаемых англичанами. Решение его
отнюдь не представлялось простым. В дело вмешался
Лафайет. Со свойственным ему азартом юный маркиз
принялся составлять план вторжения в Канаду силами
континентальной армии и французского флота. В его
пылком воображении патриоты уже ступали по канад-
ской земле и захватывали Детройт, Ниагару, Монре-
аль... Их поддерживала французская эскадра, под-
нявшаяся по реке Св. Лаврентия. Сомнений быть
не могло — это наилучший путь для разрешения
проблемы.
Лафайет буквально сгорал от нетерпения. Не поста-
вив даже в известность Вашингтона, он умчался в Фи-
ладельфию, где изложил конгрессу свою идею раз-
но
грома противника с взятием его баз. Она была
одобрена политическими руководителями, нашедши-
ми соображения француза чрезвычайно перспектив-
ными.
Что до Вашингтона, то план Лафайета, о котором
генерал узнал с возвращением маркиза из Филадель-
фии, вызвал у него прямо противоположные чувства.
Особенно насторожило Вашингтона намерение конгресса
обратиться прямо в Версаль за помощью для завоева-
ния Канады. Главнокомандующему припомнилось пове-
дение Лафайета во время встречи американцев и фран-
цузов на острове Ньюпорт и в последующее время, когда
маркиз стеной стоял за соотечественников и пресекал
любые попытки кого бы то ни было осуждать действия
д’ Эстэнга. Первый опыт контактов с союзниками на-
учил Вашингтона осторожности. Он не исключал, что
план Лафайета вполне мог принадлежать французскому
кабинету, стремившемуся навязать свои идеи Вашинг-
тону через маркиза. Он не сомневался, что Лафайету в
конечном счете интересы самой Франции, естественно,
ближе. День ото дня в душе Вашингтона крепли подо-
зрения. И наконец то, что еще вчера представлялось ему
лишь догадкой, превратилось в твердую уверенность:
план Лафайета — творение эгоистических французских
политиков.
Раз так, то дело приобретает неожиданный оборот.
Французы при помощи континентальной армии вновь
укрепляются в Канаде, в результате Соединенные Шта-
ты по окончании войны за независимость немедленно
оказываются перед лицом французской империи, кото-
рая вновь протянется от Нью-Орлеана до Канады, и что
тогда? Кто поручится, что Соединенным Штатам не
придется обращаться за помощью к Англии, дабы огра-
дить себя от Франции, которая к тому времени в союзе
с Испанией будет господствовать на море? Вашингтон
решил во что бы то ни стало помешать осуществлению
коварного замысла.
Он заблуждался. План, представленный Лафайетом,
принадлежал ему одному. Однако даже если бы кому-
нибудь и пришло в голову переубедить Вашингтона, ему
бы не удалось это сделать. Став пленником собственных
подозрений, генерал нашел, что лучше всего пока от-
править Лафайета во Францию. В изысканных выраже-
ниях и подчеркнуто дружелюбно Вашингтон предложил
141
маркизу, столь много сделавшему для американской
революции, провести зиму в кругу семьи и друзей на
родине. Там, подчеркнул генерал, Лафайет сможет
оказать США еще одну неоценимую услугу — ускорить
вступление в войну Испании. Вашингтон попал в цель.
Маркизу показалась соблазнительной идея попробовать
свои силы на дипломатическом поприще. Лафайет отбыл
во Францию с гордым чувством человека, потрудившего-
ся на славу и оцененного по достоинству. К тому же он
ехал не просто так, а с важным поручением от главно-
командующего континентальной армии.
Выпроводив маркиза, Вашингтон направился в Фи-
ладельфию для объяснений с конгрессом относительно
неприемлемости сверхпрекрасного плана. Жизнь в горо-
де шла своим чередом. Вопреки желанию генерала по-
быстрее вернуться к армии она завертела его, умчав в
русло светских развлечений, приемов и балов. Вашинг-
тона окружила изысканная роскошь гостиных, приглу-
шенные голоса дам и восторженные улыбки девиц.
О нем говорили повсюду. В мгновение ока суровый ге-
нерал превратился чуть ли не в достопримечательность,
взглянуть на которую сбегались со всей Филадельфии.
В перерывах между празднествами генерал попытал-
ся убедить членов конгресса решительно изменить отно-
шение к армии. Он не уставал повторять — вступившие
в армию должны чувствовать выгоду от пребывания
там. Иначе в скором времени случится так, что под зна-
менами не останется никого. Его не прерывали, и в гла-
зах многих Вашингтон читал сочувствие. Но практиче-
ской пользы старания генерала не принесли. Когда на-
конец в середине февраля 1779 года ему удалось вы-
рваться из гостеприимного тыла, каким была Филадель-
фия, обнаружилось, что генерал мог предложить армии
лишь ничем пока не подкрепленные обещания выпла-
чивать офицерам пенсии на протяжении семи лет по
окончании войны. А также попытаться. обеспечить по-
жизненно за счет штатов половиной содержания офице-
ров по выходе их в отставку. Едва ли такого рода
посулы могли кого-нибудь удовлетворить. Шла война,
и люди, естественно, думали о настоящем. Вашингтон,
как никто другой понимавший нужды армии, возвра-
щался из Филадельфии, полный безотрадных мыслей —
попытка удержать людей на службе при помощи куцых
обещаний конгресса многого не сулила.
142
Вернувшись к армии, Вашингтон счел необходимым
поделиться впечатлениями о том, что он видел и прочув-
ствовал в Филадельфии. Не публично, конечно, а в
считанных письмах друзьям. «Спекуляция, казнокрад-
ство, нажива со всеми их последствиями дают слишком
много печальных доказательств упадка общественной
добродетели». Вашингтон в пламенных строках изливал
свой гнев: «Убийцы нашего дела должны быть преданы
примерному наказанию... Молюсь богу, чтобы каждый
штат вздернул самого зловредного (спекулянта) на ви-
селицу, которая, по крайней мере, в пять раз выше, чем
библейская. Для человека, составляющего состояние на
гибели страны, по моему мнению, нет достаточного на-
казания». Когда Вашингтон писал это, перед его глаза-
ми снова была голодная и. разутая армия, перенесшая
в зиму 1778/79 года страдания, превысившие то, что
пришлось испытать в Вэлли-Фордж.
Основная часть армии стала на зиму в районе Мор-
ристауна, в штате Нью-Джерси. Уже переход туда через
слабозаселенные места был чудовищно труден. Армей-
ский хирург Д. Тачер записывал в своем дневнике: «Мы
шли по глубокому снегу, только поздно по вечерам лю-
ди могли найти приют в редких домишках и сараях.
Наконец достигли пустынных мест милях в трех от Мор-
ристауна, где нам пришлось строить хижины на зиму.
Наши вещи оставлены позади, ибо нет повозок, чтобы
привезти их. Глубина снега превышает два фута, стоят
сильные морозы. У солдат нет ни палаток, ни одеял,
некоторые буквально босы и раздеты. Единственная на-
ша защита от непогоды — шалаши, а прошлой ночью
мы спали прямо на мерзлой земле».
Та зима оказалась неслыханно суровой, старожилы
не помнили таких холодов и вьюг. Снова болезни, каж-
дый день десятками закапывали трупы умерших. И веч-
ный спутник континентальной армии — голод. Вашинг-
тон уведомил губернаторов ближайших штатов, что
нехватка продовольствия «неописуема». Он добавил:
«Никогда в ходе войны мы еще не находились в столь
тяжком положении, если не будут приняты неотложные
и немедленные меры штатами, доставляющими
нам припасы, армия неизбежно распадется в две
недели». Сколько-нибудь серьезной помощи не после-
довало.
Исстрадавшиеся солдаты взяли снабжение в соб-
143
ственные руки, занявшись повальным грабежом. Ва-
шингтон сначала признал, что он бессилен остановить
происходившее. «Они выносили страдания, — писал
он, — с той мерой твердости, на которую способен че-
ловек, но в конце концов солдаты доведены до такой
крайности, что никакой авторитет, никакие усилия
офицеров не могут заставить их не повиноваться дикта-
ту их страданий. В ряде случаев солдаты отняли у
местных жителей все до нитки». Но он понимал, что
мародерство в считанные недели приведет к полному
разложению армии. Он приказал разделить Нью-Джер-
си на одиннадцать округов, обязав каждый из них по-
ставлять определенное количество продовольствия, не за
деньги, конечно, которых в кассе армии не было, а в
обмен на долговые расписки.
Вашингтон особо инструктировал не начинать с при-
менения голой силы. Отряды, отправлявшиеся на заго-
товки, руководствовались его инструкцией: «Уведомите
их (фермеров), что вы имеете полномочия в случае
отказа конфисковать необходимые продукты... но про-
изводите это с максимальной учтивостью». Система
подействовала, в лагерь потянулись тяжело нагружен-
ные подводы. Вашингтон счел возможным оповестить
конгресс: «Положение армии в настоящее время и в
последние дни в отношении продовольствия улучши-
лось... Жители Нью-Джерси немедленно и с энтузиаз-
мом отнеслись к моим реквизициям и пришли на помощь
армии таким образом, который делает им величайшую
честь. Во многих случаях они более чем перевыполняли
реквизиции».
Подкормив кое-как солдат, Вашингтон в Морристау-
не завинтил до отказа гайки воинской дисциплины.
По натуре мягкий человек, он не видел другого пути
предотвратить в армии мятеж. За дезертирство и маро-
дерство полагалась виселица или расстрел. Смертная
казнь обставлялась очень торжественно, однако иногда,
сделав все нужные приготовления, объявляли о помило-
вании виновных. Очевидец описал: «Двух преступников
привели под сильным конвоем. Перед ними несли их
гробы. За ними шел оркестр, игравший марш смерти.
На плацу, где выстроились бригады, преступников по-
ставили так, чтобы каждый видел их. Затем прочитали
приговор расстрелять. Гробы поставили у края могил.
Солдаты зарядили мушкеты и выстроились на расстоя-
144
нии метра от гробов. Преступников поставили на коле-
ни, но в момент, когда их должны были расстрелять,
были зачитаны помилования. Бригада вернулась в ла-
герь и была распущена». Помилованные знали: в
случае повторения проступка смертная казнь неиз-
бежна.
Все шире и шире в армии применялись телесные на-
казания. Тачер, по долгу службы присутствовавший на
них, точно зафиксировал процедуру: «Виновного крепко
привязывают к дереву или столбу и на его спину обру-
шивают предписанное количество ударов кнутом, состоя-
щим из нескольких веревок, которые иногда разрезают
кожу при каждом ударе. Как ни странно, солдаты при-
нимают самые свирепые удары без стона. Это можно
отнести за счет закоренелого характера или гордости.
Однако они изобрели способ, который, как говорят, в
какой-то мере смягчает боль: наказуемый сжимает зу-
бами свинцовую пулю, которую и жует, пока его секут,
до тех пор, пока пуля не становится абсолютно плос-
кой». Давно ушли в прошлое времена, когда порка огра-
ничивалась 39 ударами, теперь давали до пятисот
плетей. Впрочем, пришло и понимание — дать все плети
в один прием означало иногда засечь насмерть, поэтому
наказывали в несколько приемов. Пока подживет спи-
на между очередной порцией плетей.
Вашингтон, однако, бился над проблемой, как точно
соразмерить наказание с тяжестью проступка или пре-
ступления. Смертная казнь, нашел он, полагалась в са-
мых крайних случаях, а плети «недостаточны примени-
тельно к ряду проступков».' В результате длительных
размышлений под председательством Вашингтона в
Морристауне выработали среднее наказание между
плетьми и смертной казнью, а именно «тяжкий прину-
дительный труд». Конгресс одобрил предложение Ва-
шингтона, и отныне, особенно за пьянство, полагались
принудительные работы на строительстве укреплений,
дорог. Осужденные к ним во время наказания не полу-
чали иной пищи, кроме хлеба и воды.
Страна в целом даже отдаленно не испытывала тех
тягот, которые выпадали на считанные тысячи людей, с
оружием в руках боровшихся за ее независимость.
По весне 1779 года Вашингтон пригласил в Морриста-
ун французского посланника посмотреть на армию.
Его секретарь Марбуа оставил интереснейшие записки
Ю О. Степанова
145
об увиденном. Суровые порядки в Морристауне наблю-
дательный француз противопоставил положению в
остальной стране: «Благосостояние и изобилие царят во
всех домах. От Бостона до этих мест (Филадельфия) мы
не видели пи одного нищего, мы не видели плохо одето-
го крестьянина, не имеющего хорошей повозки или, по
крайней мере, хорошей лошади. Во всех домах, в кото-
рые мы входили поутру, мы видели котлы, в которых
варилась хорошая птица или добрый кусок говядины
или баранины. Масса овощей, хлеба, сидра, молочных
продуктов, изобилие дров, хорошая обстановка в до-
мах, чистые постели и иногда газета». Конечно, резкий
контраст с родной Францией, разоренной королями и
шедшей к революции, поразил Марбуа.
А в конгрессе тем временем завершалось обсужде-
ние «Статей конфедерации». Восставшие колонии, объ-
явившие себя штатами, оформляли свою государствен-
ность. За период с 1775-го по 1778 год все тринадцать
штатов приняли конституции. В 1777 году конгресс одо-
брил первую конституцию Соединенных Штатов Аме-
рики, которая вступила в силу в 1781 году.
По своему содержанию она была буржуазной. Для
избирателей вводился высокий имущественный ценз.
Разнообразные ограничения избирательного права ли-
шали права голоса значительную часть взрослого муж-
ского населения, не говоря уже о женщинах, не полу-
чивших его вообще. Права голоса были также лишены
негры, индейцы и пр. Народ был разочарован. Требова-
ния о расширении избирательных прав непрерывно рос-
ли. В них часто обращалось внимание на то очевид-
ное обстоятельство, что лишение избирательных прав
значительной части американских налогоплательщи-
ков противоречило основному лозунгу революционной
войны — «никакого налогообложения без представи-
тельства».
Вместе с тем на содержание «Статей конфедерации»
наложило отпечаток и революционное творчество масс.
Уже само по себе утверждение республиканской форм£1
правления отражало чаяния передовых людей своего
времени, вкладывавших, однако, в это понятие иное
содержание, нежели отцы — основатели юной респуб-
лики, опасавшиеся возвышения политической роли
«черни».
146
В конституциях отдельных штатов, там, где попу-
листские элементы контролировали правительства, со-
держался ряд прогрессивных принципов, призванных в
определенной степени ограждать народный суверенитет
и не допускать роста «тирании». Так, важной частью по-
литической структуры Соединенных Штатов стал прин-
цип разделения законодательной, исполнительной и су-
дебной властей в системе государственного управления,
что должно было препятствовать сосредоточению влас-
ти в одних руках.
Учреждался однопалатный конгресс, власть феде-
рального правительства была ограничена.
Значительный шаг в сторону демократии был сделан
с принятием как особых разделов в конституции вось-
ми штатов — Вирджинии, Пенсильвании, Делавэра,
Мэриленда, Северной Каролины, Вермонта, Массачусет-
са и Нью-Хэмпшира — биллей о правах и их включени-
ем в качестве особых положений в конституции Джорд-
жии, Южной Каролины, Нью-Джерси и Нью-Йорка.
Билли о правах утверждали такие важные демократи-
ческие принципы, как неотъемлемое право каждого чле-
на общества на свободу и независимость, суверенитет
народа, его право на революцию, свободу печати
и т. д.
Важным разделом билля о правах стало утвержде-
ние полного невмешательства государства в дела рели-
гии.
В целом «Статьи конфедерации», хотя и носили
явную печать буржуазной ограниченности, явились про-
грессивной для своего времени - конституцией, давшей
толчок к развитию многих прогрессивных тенденций в
общественной жизни США. Но уже во время обсужде-
ния, когда было еще далеко до окончания войны за
независимость, принципы «Статей конфедерации» стали
оспариваться и подвергаться нападкам со стороны пред-
ставителей крупной буржуазии и богатых плантаторов.
Оно и понятно: и те и другие всерьез опасались роста
сил демократии в стране.
Если главные противники — континентальная армия
и английские войска в Нью-Йорке — вступили в период
бездействия основных сил, то на юге Соединенных Шта-
тов развернулись драматические события. Клинтон взял-
ся всерьез отвоевывать эти штаты. Он повел энергич-
10*
147
ное наступление с конца 1778 года, когда направил
сильный отряд (3,5 тысячи человек) для захвата важ-
ного порта Саванны в штате Джорджия. Создание
здесь плацдарма открывало многообещающие перспек-
тивы для дальнейших операций на юге.
29 декабря порт был захвачен. Не мешкая, англича-
не при помощи местных тори овладели всей Джорджи-
ей. Наступила очередь Южной Каролины. Однако и на
этом театре внезапно наступила пауза — как в США,
так и в Англии ожидали вступления в войну Испании.
В Филадельфии с величайшей надеждой, в Лондоне с
понятными опасениями. Опытные флотоводцы в англий-
ском адмиралтействе правильно заключили, что война с
Францией и Испанией будет носить преимущественно
морской характер, а решительные действия флотов про-
тивников могут поставить под угрозу безопасность самих
Британских островов. До выяснения, какой оборот при-
мет война в европейских водах, безрассудно заниматься
делами Клинтона на второстепенном театре, то есть в
США. Очень простые цифры повергали в уныние бри-
танских адмиралов — Франция располагала 80 линей-
ными кораблями, Испания — 60, а Англия могла про-
тивопоставить им только примерно равное количество —
около 150. 16 июня 1779 года надежды американцев и
опасения англичан наконец реализовались. Испания
объявила Англии войну. Подняв оружие, испанская мо-
нархия, обладавшая громадными колониальными владе-
ниями в западном полушарии, отнюдь не торопилась
признавать независимость бывших английских колоний.
Вступление ее в войну объяснялось прежде всего стрем-
лением Мадрида добиться собственных целей — вернуть
Гибралтар и Минорку.
В Соединенных Штатах, не имевших, в сущности,
военного флота (в 1781 году лишь 7 кораблей), пришли
к твердому убеждению, что, коль скоро и Испания всту-
пила в войну, вопрос о расширении государственного
флота отпадает сам собой. Союзники наверняка употре-
бят свою морскую мощь для вторжения на Британские
острова. В конгрессе вздохнули свободнее. Дело было не
столько в том, что отцы-основатели берегли средства и
не желали финансировать столь дорогостоящее пред-
приятие, как строительство собственного флота. Дей-
ствия конгресса были буквально парализованы нехват- .
кой моряков, бежавших с немногих кораблей военного
148
флота. За их счет пополнялись экипажи каперов, зани-
мавшихся морским разбоем.
США все же попытались внести свой вклад в войну
на море. Конгресс по предложению Вашингтона решил
наконец поставить каперов на службу государству.
Им предложили брать в аренду военные корабли, все
равно простаивавшие без дела из-за нехватки людей.
За каперами оставили монопольное право на добычу.
От них требовалось только одно — действовать по ука-
заниям конгресса. Казалось, что мера эта немедленно
даст самые блестящие результаты. На практике оказа-
лось обратное. Каперы избегали встреч с хорошо охра-
нявшимися английскими конвоями, а в их составе шли
в Америку транспорты, от которых зависело снабжение
армии Клинтона. Они избирали цели попроще. Иной раз
жертвами каперов становились суда дружественных
США стран. Пользы от пиратства не было никакой, ес-
ли не считать наживы для владельцев каперов и их эки-
пажей.
Тем временем сильные эскадры Англии, с одной сто-
роны, и Франции и Испании — с другой, следили друг
за другом в европейских водах. В Париже и Мадриде
задумали грандиозное предприятие — вторгнуться на
Британские острова. Сборы и координация действий
двух флотов заняли очень много времени. Только к ав-
густу соединенный франко-испанский флот, насчитывав-
ший 66 линейных кораблей и 14 фрегатов, вошел в Ла-
Манш. Впервые со времен появления у берегов Англии
в 1588 году испанской «великой армады» Британские
острова оказались под угрозой. Георг III призвал своих
подданных держаться так, как за двести лет до этого
были готовы отразить нашествие врага. Правда, герои-
ческих усилий не потребовалось, вражеский флот нахо-
дился под командованием малоспособных адмиралов.
Английские капитаны презрительно отзывались о нем
как о «громадной толпе судов», впрочем избегая всту-
пать в бой.
Угрозу вторжения окончательно рассеял сильный
шторм, разметавший франко-испанскую эскадру 17 ав-
густа 1779 года. Французские и испанские корабли разо-
шлись по своим портам чинить повреждения.
Пока великие державы на отдаленных от Америки
театрах пытались сводить счеты, США воздали индей-
ским племенам, осмелившимся выступить по наущению
149
и вместе с англичанами. Молодой вирджинский земле-
мер Д. Кларк по поручению штата предпринял с отря-
дом в сто с небольшим человек карательную экспеди-
цию в долину Огайо. Помимо истребления индейцев,
экспедиция преследовала цель «застолбить» претензии
на западные земли. В данном случае от имени штата
Вирджиния.
Целью Кларка был небольшой форт Винсенн, в ко-
тором укрылся английский полковник Гамильтон. Не-
смотря на то, что силы Гамильтона значительно превос-
ходили отряд Кларка, американцы осадили форт.
Но Кларк на штурм не пошел — это означало бы
наглядно показать англичанам, что их за стенами
много больше, чем наступающих. Он изыскал эф-
фективный способ подорвать волю к сопротивлению
врага.
Люди Кларка подвели поближе к воротам форта
группу пленных индейцев и, убедившись, что англичане
могут хорошо рассмотреть происходившее, спокойно за-
рубили их томагавками. «Сначала зарубили одного, —
записал Гамильтон, — а все они были посажены на
землю в кружок, и, видя судьбу первого, индейцы запе-
ли песню смерти, их убивали по кругу против часовой
стрелки». Трупы бросили в реку. Для Гамильтона и его
офицеров зрелища оказалось достаточно — они сдались.
Джефферсон, узнав о захвате ненавистного Гамиль-
тона, просил Вашингтона круто обойтись с ним. Ва-
шингтон, однако, не счел возможным нарушать пра-
вила ведения войны, и английский полковник не
испытал в плену больших тягот, чем обычный воен-
нопленный.
Полное затишье на основном фронте позволило Ва-
шингтону отрядить летом 1779 года генерала Саллива-
на с пятью тысячами человек для разгрома ирокезов.
Салливану было приказано пройти до форта Ниагара и
взять его, ликвидировав главную английскую базу, от-
куда организовывались набеги на американские земли.
До Ниагары Салливан не дошел, но сумел методически
опустошить территорию, являвшуюся житницей и охот-
ничьими угодьями самой развитой индейской цивили-
зации — союза «шести племен». Благоустройством этой
конфедерации восхищался Б. Франклин, говоря, что
тринадцати колониям неплохо было бы взять пример с
шести индейских племен, наладивших добрые отноше-
150
ния друг с другом. Теперь этой цивилизации был нане-
сен смертельный удар — сожжено около 40 индейских
поселений, уничтожены посевы, вырублены сады. Индей-
цев убивали, где только обнаруживали, а в последую-
щую суровую зиму многие сотни индейских семей, ли-
шенных средств к существованию, умерли голодной
смертью.
Превосходящие силы карательной экспедиции обре-
кали на неудачу любые попытки сопротивления. Поте-
ри американцев были незначительными. Единственный
инцидент — индейцы и тори заманили в засаду неболь-
шой отряд американцев — 26 человек. Девяти из них
удалось спастись бегством, с остальными, записывал
американский офицер, «поступили самым варварским
способом: индейцы подвергли их пыткам, сначала со-
рвали ногти, затем принялись колоть, резать и сте-
гать несчастных». Американец, описавший все это,
не очень винил краснокожих. Он понимал, что
подлинные виновники зверств далеко, и гневно пометил
в дневнике: «Пусть такая же судьба постигнет тех,
кто подтолкнул их на это. О Британия, берегись и
стыдись!»
Обо всем, что происходило в глухих лесах запада
США, руководители войны за независимость немедлен-
но оповещали весь мир. Ни один американец, убитый
и скальпированный где-нибудь в мелкой стычке, не был
забыт, в США уже издавалось порядочно газет. Глав-
ный пропагандист дела США в Европе Б. Франклин
призывал сжечь в порядке возмездия приморские горо-
да Англии, а конгресс предлагал направить экспедицию
в Англию и сжечь дотла Лондон вместе с королевским
дворцом. За дальностью расстояния и из-за нехватки
нужных сил и средств кровожадный замысел остался
на бумаге.
Осенью 1779 года снова ярко вспыхнуло пламя вой-
ны на юге США. Д’Эстэнг, основательно потрудившись
во славу Людовика XVI в Вест-Индии, внезапно как
для американцев, так и для англичан привел свою
эскадру к Саванне. Победы над слабыми гарнизонами
на английских островах в Вест-Индии вскружили голо-
ву адмиралу, он рвался прославить королевские лилии
в сухопутной баталии. У Саванны д’Эстэнг высадил де-
сант — 3,5 тысячи солдат, присоединил недавно при-
сланный на юг Вашингтоном конный отряд — 200 всад-
151
ников польского графа Казимира Пулаеского^ (славный
поляк добровольцем сражался за американскую свобо-
ду) и 750 ополченцев генерала Б. Линкольна. Собрав
в общей сложности до 5 тысяч человек, д’Эстэнг решил
взять Саванну, где находилось 2,4 тысячи врагов, в по-
давляющем большинстве тори.
Флотоводец распорядился последовательно, откры-
вать траншеи, ставить батареи, постепенно подвигать их
к городу и т. д. Он начал все это 23 сентября, но упус-
тил время, дав возможность англичанам под носом у
осаждавших провести в Саванну около тысячи солдат
на подкрепление. Тут подоспело сообщение — грозный
адмирал Байрон (дед известного английского поэта)
идет к Саванне с сильной эскадрой. Опасаясь за свои
корабли, д’Эстэнг приказал идти на штурм, составив,
как ему представилось, хитроумный план. Две колонны,
выступающие раньше, обманывают англичан, которые
устремятся к местам их наступления, а третья, основ-
ная, лихо ударит в лоб и возьмет город. План был не-
плох, только он немедленно стал известен врагам —
американский офицер, узнав о нем, немедленно де-
зертировал, предупредив начальника гарнизона Са-
ванны.
Утром 9 октября франко-американские войска нача-
ли ложные атаки, которые англичане спокойно игнори-
ровали. Когда же основные силы д’Эстэнга с барабан-
ным боем и воплями ринулись на штурм главного реду-
та, то попали под убийственный огонь. В довершение
всего вслед за картечью англичане бросились в штыки.
Пуласский попытался спасти положение, возглавив
красивую кавалерийскую атаку прямо на орудийные
жерла, и, конечно, пал смертью храбрых. Американский
генерал Линкольн, не допустивший беспорядочного бег-
ства ополченцев, умолял д’Эстэнга продолжать бой.
Но французский адмирал приказал трубить отбой.
С него было достаточно — французы потеряли уби-
тыми и ранеными 637 человек, американцы — 457.
Англичане около 150. Д’Эстэнг без промедления
погрузил здоровых и раненых, поднял паруса и
был таков.
Вслед флоту французов неслись проклятия союзни-
ков-американцев и насмешки врагов — англичан и то-
ри. Вторично, после Ньюпорта, войска христианнейшего
короля опозорились на американской земле. Из пораже-
152
ния извлек пользу разве генерал Линкольн. Во взволно-
ванных донесениях конгрессу и Вашингтону он основа-
тельно перевоевал битву, выставив на вид свою распо-
рядительность, а всем желавшим слушать устно описы-
вал свои виды на высшую стратегию войны на Юге. По-
лучилось очень внушительно, и в Филадельфии переста-
ли испытывать сомнения относительно прочности поло-
жения южных штатов. Вот как получается, многозначи-
тельно твердили кабинетные полководцы, Вашингтон
только терпит поражения, а вслед за северной звез-
дой — генералом Гейтсом всходит ослепительное свети-
ло на Юге — бесстрашный и распорядительный генерал
Линкольн. Разве не он сумел побудить воевать фран-
цузов, потерявших у Саванны много больше, чем аме-
риканцы? Это очень соответствовало настроениям тех,
кто был готов биться за свободу до последнего, но ино-
странного солдата.
Безудержный восторг тори по поводу Саванны дал
последний толчок к перенесению центра английских опе-
раций на Юг. Клинтон уверовал в то, что отныне его
войска будут действовать в дружественном крае и, как
снежный ком, обрастут сторонниками. Джорджия уже
была возвращена короне, оставалось завоевать (или
освободить — в зависимости от точки зрения) обе
Каролины, затем падет Вирджиния, и дело «бун-
товщиков» проиграно. С этим прекрасным планом и
6 тысячами солдат, привезенных из Нью-Йорка, Клин-
тон сам явился в середине февраля. 1780 года к
Чарлстону, где, как известно, потерпел в свое время
поражение.
На этот раз он действовал осторожно, не торопился
полностью обложить город. Линкольн поспешно заклю-
чил, что Клинтон колеблется, и поэтому стянул в Чарл-
стон для отпора врагу все войска и ополченцев, имев-
шиеся на Юге. В городе собралось более пяти тысяч
американцев, и тогда Клинтон захлопнул гигантскую
мышеловку, перерезав все пути к Чарлстону по суше.
А над морем господствовал британский флот, который,
воспользовавшись грозой, прошел незамеченным мимо
батарей форта Молтри, прикрывавших подступы к го-
роду. Исход осады был решен — армия Клинтона, уве-
личенная подкреплениями до 10 тысяч человек, грамот-
но и без излишних потерь стала сжимать кольцо. 6 мая
пал форт Молтри, на Чарлстон градом сыпались бомбы
153
и раскаленные ядра. 12 мая Линкольн счел за благо
капитулировать. В плен попало 5,5 тысячи американ-
ских воинов. В истории армии США эту массовую сдачу
превзошли только в 1942 году, когда выкинули белый
флаг перед японцами американские войска на Батаане,
на Филиппинских островах.
В дополнение к полководческому мастерству Клин-
тон проявил талант политика — он пресек попытки тори
учинить резню над пленными и обошелся с воинством
Линкольна очень уважительно. Английский генерал так-
тично разъяснил, что негоже вести братоубийственную
войну, и стал пачками раздавать прощения. В результа-
те более двух тысяч пленных тут же изъявили же-
лание воевать за британского короля, но, ссылаясь
на слова Клинтона насчет братоубийства, выставили
условие — только против французов и испанцев.
Генерала Линкольна англичане обменяли на ко-
ролевских офицеров. В штабе Клинтона не дума-
ли, что техМ значительно увеличится мощь континен-
тальной армии.
Сдержанность Клинтона поняли далеко не все в ан-
глийской армии. Полковник Тарлтон со своим легио-
ном тори разгромил небольшой кавалерийский отряд
американцев, сложивших оружие. Люди Тарлтона пере-
били всех сдавшихся. «Пощада Тарлтона» стала нари-
цательным выражением для избиения безоружных.
Жестокость порождала жестокость, в Южной Кароли-
не началось нечто похожее на гражданскую войну. Мест-
ные лоялисты мстили за годы притеснений, патриоты не
оставались в долгу. Некий американец много спустя пос-
ле окончания войны хвастал, что подстрелил из засад
99 тори и только мир не дал ему возможности округ-
лить счет до сотни.
Со всем этим Клинтон ничего не мог поделать. Пос-
ле взятия Чарлстона он вернулся в Нью-Йорк. Руково-
дить овладениехМ южными штатами остался генерал
Корнваллис.
На юге американцы бились с англичанами и тори, а
Вашингтон всю зиму 1779/80 года бился с хорошо зна-
комыми врагами — голодом и всевозможными нехват-
ками. Армия снова переживала невероятные трудности
среди изобилия в стране. На пятом году войны, когда
154
бумажные деньги печатал не только конгресс, но и все
13 штатов, инфляция приняла катастрофические раз-
меры. Если в 1776 году четыре бумажных доллара рав-
нялись одному золотому, то в 1778 году это соотноше-
ние равнялось 100 : 1. Конгресс в начале 1780 года при-
равнял 40 долларов к одному золотому. Положение
солдат, получавших бумажные доллары, все более ухуд-
шалось — оплата ничего не стоившими денежными зна-
ками узаконивалась *.
Вашингтон заметил в ту зиму: «Солдаты едят все
виды лошадиного корма, кроме разве сена». Генерал
Н. Грин, прославивший свое имя в анналах войны не
только на поле боя, но и на поприще интенданта, иной
раз в отчаянии складывал руки. Как-то зимой 1780 го-
да он смотрел из окна на жалкие фигуры солдат, ковы-
лявших по снегу, и воскликнул: «Бедные ребята! Какой
ужасающий вид они являют — более половины из них
наги, две трети умирают с голоду. Страна, задыхающая-
ся от изобилия, обрекает на страдания армию, которая
защищает все, что дорого, и армия погибнет от недо-
статка еды».
Работа Н. Грина была очень трудной. 22 января
1780 года он получил негодующую записку Вашингто-
на: «Я живу на этой квартире с 1 декабря, и у меня так
и нет кухни, чтобы сварить обед». Хозяйка дома из че-
тырех комнат на первом этаже сохранила за собой две
и, конечно, кухню. 18 слуг Вашингтона безуспешно сра-
жались с женщиной, надо думать, неукротимого нрава
за место для кастрюль на единственной плите в
доме. Грин повел плотников расширять кухню, од-
новременно сообщив главнокомандующему: «Мои обя-
занности становятся все неприятнее с каждым днем.
Я буду исполнять их, но хочу, чтобы ваше превосхо-
дительство сделало справедливую скидку на обстоя-
тельства».
Армия таяла на глазах — уходили, чтобы не вер-
нуться, те, у кого истек срок вербовки, офицеры пода-
* «Но конгресс никоим образом не мог остановить спекулян-
тов, наживавших громадные состояния. Солдаты в ярости смотрели
на обжиравшихся богачей. Умирая с голоду, они слышали, как
в Филадельфии закатывались обеды, на которых подавалось
169 различных блюд». (R. Leckie. The Wars of Amerika. N. Y.,
1968, p. 196.)
155
вали в отставку, а немало солдат, невзирая на все стро-
гости, дезертировали. К весне 1780 года под командова-
нием Вашингтона в Морристауне осталось, вероятно,
немногим более трех тысяч солдат. Кампании вербовок
не. приносили осязаемых результатов*. Наконец, что
повергло Вашингтона и его штаб в ужас, в армии стали
открыто проявляться неповиновение и мятежные на-
строения.
Вечером 25 мая в трех километрах от штаба Вашинг-
тона, в армии 2-й Коннектикутской бригады, только и
было разговоров о дневной работе — солдаты снова ко-
пали могилы. На следующий день предстояло исполне-
ние приговора военного суда над 11 дезертирами. Быст-
ро сложилось общее мнение — надоело!
Бригада быстро построилась и пошла за помощью к
соседней. Солдаты обеих бригад решили разбить скла-
ды, наконец поесть досыта и разойтись по домам. Явил-
ся полковник с охраной и принялся увещевать солдат.
Ему надавали тумаков, но полковник, хладнокровный
янки, не дал приказа охране стрелять (что было бы бес-
полезно против сотен разъяренных людей), а скорбно
осведомился, за что бьют его, ветерана. Солдаты при-
задумались. Тут им крикнули, что к лагерю вызвана
Пенсильванская бригада для расправы.
Несколько солдат тут же незаметно скрылись в лесу
и действительно встретили пенсильванцев, шедших в
боевом строю с заряженными мушкетами. Им, как ска-
зали командиры, предстояла весьма секретная опера-
ция. Коннектикутцы наскоро объявили, в чем дело,
вызвав горячее сочувствие пенсильванцев. Раздались
гневные возгласы:
— Они взбунтовались, им нечего было есть!
* «Если учесть недовольство среди солдат, тогда неудивитель-
но, что попытки набрать новых солдат в континентальную армию
ни к чему не приводили. В марте 1780 года легислатура Нью-Джер-
си открыла кампанию вербовки, чтобы набрать 400 солдат. Вербую-
щемуся предлагалась премия — 1000 бумажных долларов от штата
и еще 200 от конгресса, а также обещалась земля в западных райо-
нах. Во все округа были назначены офицеры по вербовке, видные
полковники и майоры ополчения. С 3 мая по 3 июня в Нью-Джерси
завербовалось 29 человек. Ныо-Джерси оказался впереди всех дру-
гих штатов, ибо к 3 июня в армию всего было завербовано 53 че-
ловека, то есть меньше, чем офицеров, занимавшихся вербовкой, —
их было 62». (Т. Fleming. The Forgotten Victory. The Battle for
New Jersey. N. Y., 1973, p. 93.)
156
— Присоединимся к ним! Они прекрасные парни и
не хотят помирать голодной смертью.
Офицеры немедленно скомандовали: «Кругом!» —
и поторопились увести бригаду в ее лагерь.
Коннектикутцы прошумели всю ночь, но в конечном
итоге, получив различные заверения, разошлись. Ве-
роятно, на них подействовали горячие речи офице-
ров, убедивших солдат, что и они сидят без денег
и хлеба.
Вечером в тот же день Вашингтон сообщает кон-
грессу о попытке мятежа, предупреждая: «Солдаты не
смогут больше выносить пресса нужды». Он предусмот-
рительно велел не наказывать «бунтовщиков». В эти тя-
гостные недели генерала осенила счастливая мысль убе-
дить политиков, что игнорирование нужд армии и не-
избежный распад ее лишат США французской поддерж-
ки. Если в Париже поймут, что помогать, собственно,
некому, заклинал Вашингтон, Соединенные Штаты ли-
шатся союзника. Усилия конгресса и американской дип-
ломатии пойдут прахом. В конце мая он пишет прези-
денту легислатуры Пенсильвании Д. Риду: «Француз-
ский двор предпринял блистательные усилия для наше-
го спасения, и, если мы не оправдаем его надежд на-
шим безделием, мы станем презренными в глазах все-
го человечества».
На другой день и Лафайет пишет в тот же адрес.
Вернувшись из Франции, он ужаснулся, в какое рас-
стройство пришла армия за время его отсутствия. Ла-
файет внушает Риду: скоро в США прибудет француз-
ский экспедиционный корпус, солдаты которого «пол-
ны рвения и радужных надежд». Но они увидят «армию,
низведенную до нуля, не имеющую продовольствия, что *
одно из необходимейших средств для ведения войны».
Лафайет признавал, что он ожидал увидеть трудное
положение, но никак не думал обнаружить «такую край-
ность. Должен ли я расписаться в нашем бессилии и что
я должен Чувствовать в этой связи не только как аме-
риканец и американский солдат, но как человек, пре-
возносивший в Европе до небес дух добродетели и ре-
сурсы Америки?»
Вашингтон, Лафайет и другие в штабе континенталь-
ной армии писали легислатуре Пенсильвании отнюдь не
для того, чтобы познакомить ее с настроениями коман-
дования. Они рассудили — в штатах Нью-Йорк и Нью-
157
Джерси было трудно раздобыть продовольствие, побли-
зости была только Пенсильвания. Отсюда и ждали не-
медленной помощи. Вашингтон не скрыл от Рида: «Все
наши операции заморожены. Если немедленно во всех
штатах не будет введена система снабжения, коренным
образом отличная от существовавшей длительное вре-
мя, мы окажемся в отчаянном положении, выправить
которое будет невозможно. Если бы вы побывали здесь,
дорогой сэр, вы могли бы сами увидеть, как трудности
обступают нас со всех сторон, мы не в состоянии
удовлетворить элементарные нужды армии. Тогда вы
бы поняли — я не использую слишком сильных выра-
жений, и у нас есть все основания ужасаться. Больше то-
го, я почти утратил надежду».
Тем временем прибыли известия, что через Атланти-
ку на помощь США идет французская эскадра с войска-
ми. Вашингтон утроил усилия, требуя, чтобы к прибы-
тию французов континентальная армия была приведена
в порядок. С порядочными хлопотами удалось приодеть
служивых, главным образом офицеров. Но основное
условие Вашингтона — довести численность армии до
25 тысяч человек — не было выполнено. К середине ле-
та в ней было 6143 человека. Как раз в это время,
11 июля, эскадра адмирала Тени вошла в гавань Нью-
порта, незадолго до того оставленную англичанами.
На берег высадилась головная дивизия обещанного
экспедиционного корпуса — 7 тысяч человек под коман-
дованием генерал-лейтенанта Рошамбо. Встречу никак
нельзя было назвать теплой — жители города, натер-
певшиеся под англичанами, с опаской смотрели на ино-
странные войска. Рошамбо отметил — на улицах нет
‘народу, только в окнах «немногие печальные и испуган-
ные лица».
Обыватели постепенно присмотрелись к союзникам и
нашли, что они ничем не отличаются от обычных людей.
Некий житель Ньюпорта писал: «Ни офицеры, ни солда-
ты не похожи на женоподобные существа, какими нам их
описывали. Они мужчины, как и в других странах». Если
так, тогда можно обращаться по-людски. Граф А. Фер-
зе записывает в дневнике, что жители продают продук-
ты на британские корабли, блокировавшие Ньюпорт,
«нас обдирают . беспощадно, все безумно дорого, во
всех сделках они относятся к нам скорее как к вра-
гам, а не как к друзьям. Их жадность невероятна,
158
их бог — деньги». Рошамбо горестно сообщает в Па-
риж: «Деньги уходят и уходят, не посылайте войск до
весны, когда их можно будет использовать. Каждый
месяц пребывания армии здесь обходится в 560 ты-
сяч франков».
Рошамбо видел, что начинать кампанию — значит по-
лагаться только на свои силы. А их, по его мнению, бы-
ло недостаточно, английская блокада не давала воз-
можности перебросить через Атлантику обещанную
вторую дивизию. Надежды американцев, что французы
как львы ринутся на англичан, рассыпались. Ополчение,,
собранное было в штате с прибытием французов, в ав-
густе было распущено. Рошамбо подытожил положе-
ние — у Вашингтона только три тысячи солдат. По-
этому, сообщил он в Париж, «шлите нам войска,
корабли, деньги, но не полагайтесь ни на этих людей,
ни на их средства, их возможности сопротивления
носят преходящий характер, они поднимаются толь-
ко тогда, когда на них нападают в собственных
домах».
В штабе Вашингтона родился дерзкий замысел —
убедить французов, что их бездействие в Ньюпорте —
основная причина застоя в войне. Гамильтон, которому
море было по колено, посоветовал Вашингтону встре-
титься с Рошамбо и вести себя так, чтобы «сложилось
впечатление, что мы готовы действовать, а союзники
нет». У него были веские причины давать советы такого
рода. В нюне 1780 года по наущению бывшего королев-
ского губернатора штата Нью-Джерси Уильяма Франк-
лина, сына Б. Франклина, немецкие наемники из Ныо-
Йорка совершили набег на штат, бросив дерзкий вызов
континентальной армии в Морристауне. Вашингтон не
рискнул вступить в бой. После того как наемники, разо-
рив край, ушли, Гамильтон писал своему другу, адъю-
танту Вашингтона: «Ты теперь слышал о том, как враг
вошел и ушел из Нью-Джерси... Дорогой Лоренс, наши
соотечественники обладают всей глупостью ослов и по-
корностью овец в своем поведении. Они преисполнились
решимости не стать свободными и уничтожить опас-
ность, посулы и уговоры не могут поколебать их в этом.
Если нам суждено быть спасенными, то нас 14 должны
спасти Франция и Испания... Не думай, что я преувели-
чиваю, — ты не поверишь — германский барон во гла-
ве пяти тысяч солдат в июне месяце бросил безнака-
1.59
занно вызов основной части американской армии во
главе с главнокомандующим и заставил ее дрожать за
сохранность своих магазинов».
В конце сентября состоялась встреча Вашингтона с
Рошамбо в Хартфорде. Генералы лично познакомились,
и Вашингтон, следуя совету Гамильтона, прямо обвинил
Рошамбо: «Если бы вторая французская дивизия вовре-
мя прибыла или обе прибыли вместе, на нас потоком
хлынули бы ресурсы всей страны». Тем не менее Ва-
шингтон позвал Рошамбо в поход на Нью-Йорк. Убе-
ленный сединами французский военачальник спо-
койно указал, что для овладения городом потре-
буется армия в тридцать тысяч человек. Франция,
заверил Рошамбо, даст свои пятнадцать тысяч, мо-
гут ли США выставить со своей стороны также пят-
надцать тысяч?
Вашингтон не мог обещать ничего определенного. Бе-
седа ни к чему не привела. Из Хартфорда Вашингтон
уехал в подавленном настроении, оскорбленный в луч-
ших чувствах, — Рошамбо не скрыл, что не признает
его в качестве главнокомандующего. Он сокрушенно
пишет Лафайету: «Из нашей встречи в Хартфорде яв-
ствует, что мое командование французскими войсками
очень ограничено». Рошамбо, очевидно, извлек уроки из
безрассудства д’Эстэнга под Саванной.
Надо думать, Вашингтон возвращался со встречи с
Рошамбо в тягостных раздумьях. Лучше бы совсем не
ездить в Хартфорд, чем терять время на беседы с учти-
вым французским генералом. Он не знал, что только
необъяснимое бездействие англичан позволило ему
вообще увидеться с Рошамбо. Во время этой поездки
Вашингтон подвергся, пожалуй, самой большой опас-
ности за всю войну. Клинтон в Нью-Йорке не только
знал точный маршрут Вашингтона, проходивший побли-
зости от английских линий, но получил тайное предло-
жение с американской стороны — захватить главно-
командующего.
Лихую операцию предложил врагу тот, чье имя было
на устах у всех в США, — герой Саратоги генерал Бе-
недикт Арнольд, ныне комендант сильнейшей американ-
160
ской крепости Вест-Пойнт, а по совместительству
платный агент англичан. Как все это случилось и
что привело героя в ряды агентов английской секрет-
ной службы?
Прославленный в боях генерал был весьма противо-
речивой личностью. В нем всего было немного черес-
чур: необузданной энергии, личной отваги, неуемного
тщеславия. Он, не задумываясь, рисковал жизнью и вы-
смеивал трусость других. Любил и понимал солдат, ува-
жавших своего командира за мужество. Человек, не
знавший колебаний в сражениях с англичанами, с
обескураживающей легкостью перешел на службу
к противнику, прельстившись деньгами и движи-
мый любовью к женщине лет на двадцать мо-
ложе его.
Случилось это в Филадельфии, где Арнольд занимал
спокойную должность коменданта города. Весной
1779 года тридцатисемилетний военачальник женился
на восемнадцатилетней Пегги Шеппард, отец которой
пользовался большим влиянием среди лоялистов. Пре-
лестная Пегги прочно завоевала сердце генерала, взяв-
шегося со всем присущим ему пылом за устройство
уютного семейного гнезда. Пегги, как могла, помо-
гала, и, вероятно, именно она указала генералу на воз-
можность пополнения кошелька тайной работой на
англичан. Несомненно, юная женщина указала и
путь — помогла вступить в секретную переписку с ее
другом во времена английской оккупации Филадель-
фии, майором Андре, руководившим разведкой у
Клинтона.
Работа Арнольда на англичан в Филадельфии не
принесла особых дивидендов, и он решил покрыть не-
хватку средств, вызванную расточительным образом
жизни Пегги, извлекая выгоду из своего положения
коменданта города.
Очень скоро Арнольд пустил в расход большую часть
имевшихся у него средств и по уши залез в долги.
Используя служебное положение, он занялся бессовест-
ными спекуляциями. О его погоне за наживой далеко не
безупречными способами стало известно. Дело Арноль-
да разбиралось военным судом, приговорившим гене-
рала к самому легкому наказанию — выговору главно-
командующего. Припомнили прошлые заслуги Арноль-
да, помогло и прямое заступничество Вашингтона.
11 О. Степанова
161
Казалось, случившееся не прошло для генерала да-
ром. Арнольд повел себя безукоризненно и сумел, до-
биться прежнего расположения Вашингтона. В конеч-
ном счете и обвинения против него, военного, выдвину-
тые штатскими, в армии вызывали негодования. Разве
сами филадельфийские ревнители нравов не спекулиро-
вали? Главнокомандующий сочувствовал Арнольду и,
руководствуясь исключительно желанием подобрать для
него более спокойное место, не требующее особого фи-
зического напряжения, назначил генерала комендантом
крепости Вест-Пойнт, расположенной на Гудзоне в
нескольких десятках километров на север от Нью-
Йорка. Вашингтон так и не понял, что мысль о на-
значении ему сумел внушить хитроумными маневрами
сам Арнольд.
3 августа 1780 года Арнольд официально вступил в
должность, заранее зная возможности, связанные с его
новым постом. Вашингтон рассчитывал отвести конти-
нентальную армию от Нью-Йорка в Нью-Джерси, где с
продовольствием было полегче. С уходом армии
Арнольд мог осуществить план англичан — сдать кре-
пость. Вест-Пойнт имел очень большое стратегическое
значение. Если бы Клинтону удалось овладеть кре-
постью, он смог бы осуществить свою давнишнюю меч-
ту — отрезать Новую Англию от Юга. Неудивительно
поэтому, что американцы на всем протяжении войны
уделяли большое внимание укреплению и удержанию
Вест-Пойнта. Летом 1780 года крепость располагала
трехтысячным гарнизоном.
Ее и согласился сдать англичанам Арнольд за
20 тысяч фунтов стерлингов. Понимая, что речь идет о
серьезном деле, Клинтон не торопился. Генерал пожелал
предварительно обсудить детали операции, дабы зара-
нее оградить себя от всех случайностей. Вероятно, по
этой причине он не последовал совету Арнольда схва-
тить как раз в эти дни Вашингтона, проезжавшего в
Хартфорд вблизи Вест-Пойнта. Английский командую-
щий направил своего адъютанта майора Андре на тай-
ную встречу с Арнольдом. Она прошла успешно. Все де-
тали были утрясены. Это было важно и для Андре, он
должен был командовать одной из колонн при взятии
Вест-Пойнта. Но на обратном пути он. был задержан
американцами. При тщательном обыске у неизвестного
в штатском были найдены компрометирующие-докумен-.
162
ты, показавшиеся подозрительными. Коменданту крепо-
сти Вест-Пойнт сообщили, что задержан англий-
ский шпион, бумаги которого уже препроводили
Вашингтону.
Арнольд похолодел — захвачены планы сдачи Вест-
Пойнта, написанные его рукой! Он наскоро объяснил
положение Пегги, которая заверила супруга, что сумеет
выпутаться, и бежал к англичанам, оставив жену и ре-
бенка в Вест-Пойнте. Именно в этот день, 23 сентября,
Вашингтон по пути из Хартфорда заехал в Вест-Пойнт,
чтобы позавтракать и провести инспекцию крепости.
Он разминулся с Арнольдом примерно на полчаса *.
Главнокомандующий был безмерно удивлен, не застав
коменданта на месте. На вопрос о том, куда подевался
Арнольд, Вашингтон так и не получил удовлетвори-
тельного ответа. Он решил, что генерал поспешил в
крепость предоставить ему достойную встречу. Когда же
после легкого завтрака главнокомандующий вступил в
крепость, его взору открылась малопонятная картина:
солдаты при виде Вашингтона застыли в изумлении.
Было совершенно очевидно, что прибытие его в
Вест-Пойнт явилось для гарнизона полнейшей не-
ожиданностью. Раздумывая над тем, чем вызван
столь странный прием, Вашингтон вернулся в дом
Арнольда.
Тут генерал и узнал об измене того, кто еще несколь-
* Измена Арнольда — хрестоматийное событие в американской
историографии. Разоблачение его обычно приводится как пример
доблести и бдительности патриотов. Новейшие разыскания амери-
канского историка Б. Бойлана, внесшего и свою лепту в праздно-
вание 200-летия, позволяют все же отнести провал плана Арнольда
за счет чистой случайности. О троих американцах, задержавших
Андре, Бойлан, например, пишет: «В то утро они бандитизмом во-
шли в историю, эти трое — Джон Полдинг, Исаак Ван Уорт и
Дэвид Вильямс. Они все похоронены под великолепными памятни-
ками, увековечены монументом в Тэрритауне, а конгресс распоря-
дился выбить в их честь медаль. Однако все они были грязными
мерзавцами, которым посчастливилось задержать нужного человека
в нужное время. Благородная троица в то утро резалась в карты
у ручья, поджидая богатого человека, чтобы ограбить его, они
были обыкновенными разбойниками с большой дороги. ...Их не инте-
ресовали слава или патриотизм, а только деньги». На свое не-
счастье, Андре был хорошо одет и поэтому был задержан, обыскан,
а «когда они нашли в чулке Андре документы, его судьба была
решена. ’ Полдинг, Ван Уорг и Вильямс внезапно стали патриотами
и сразу передали его» военным властям в ожидании крупного воз-
награждения (В. В о у 1 а п. Benedict Arnold. The Dark Eagle. N. J.
1973, pp. 210—211).
11*
163
ко часов назад был комендантом сильнейшей крепости
США. Вашингтон прочитал документы, полностью изо-
бличавшие предательскую деятельность Арнольда. Сжи-
мая в руках бумаги, генерал, должно быть, испытал чув-
ство, близкое к отчаянию. Стряхнув тяжелое оцепене-
ние, Вашингтон распорядился организовать погоню, ко-
торая, однако, вернулась ни с чем.
В армии Клинтона бежавший от Вашингтона комен-
дант Вест-Пойнта получил погоны генерала английской
службы. Он неплохо справлялся с заданиями нового
командования, но большим доверием у англичан не поль-
зовался. Хотя предательский план Арнольда не
был реализован, Клинтон выплатил ему едино-
временно 6315 фунтов стерлингов, пенсия, назначен-
ная королем, обеспечила супругам безбедное сущест-
вование.
По-иному сложилась судьба майора Андре. Вашинг-
тон не испытывал личной неприязни к молодому челове-
ку, столь блистательно начавшему военную карьеру.
Напротив, испытывал к нему величайшее уважение, осо-
бенно ввиду мужественного поведения 29-летнего майора
под арестом. Вашингтон сделал все, чтобы убедить
англичан обменять красавца Андре на презренного пре-
дателя Арнольда. Клинтон отказался.
Оставить безнаказанным деяния Андре Вашингтон
не мог — нужен был предметный урок потенциальным
предателям. Военный суд приговорил Андре к смерти,
его единственная просьба была в отношении исполнения
приговора — не повешение, а расстрел. Осужденного
заверили, что так и будет. Только перед казнью 2 октяб-
ря 1780 года Андре увидел, что его ведут на виселицу.
Майор, хотя и выразил крайнее неудовольствие откло-
нением его ходатайства, держался молодцом до конца,
шутил с конвоем, поблагодарил оркестр за прекрасный
марш. Он взобрался на свой гроб, стоявший на повозке,
подведенной под виселицу, прошелся по нему руки в бо-
ки, сам накинул петлю, а на вопрос о последнем жела-
нии спокойно заметил: «Будьте все свидетелями, что я
умираю солдатом».
В толпе вокруг виселицы не скрывали слез, Вашинг-
тон укрылся в штабе, велев закрыть ставни, чтобы не
видеть и не слышать ничего. Он понимал, что исполнил
тягостный долг. Смерть Андре вызвала к жизни роман-
тическую легенду о нем. В 1821 году останки Андре
164 —
были перевезены в Англию и покоятся в Вестминстер-
ском аббатстве. Около 100 лет на месте его казни стоит
памятник, на котором высечены слова Вашингтона: «Он
был более несчастлив, чем преступник, прекрасный че-
ловек и доблестный офицер». Мстительные потом-
ки поставили памятник и Арнольду на месте сра-
жения при Саратоге — на безымянной плите барельеф
сапога в честь ноги, в которую был дважды ранен
Арнольд.
Едва ли можно говорить о том, что зимой 1780/81 го-
да континентальная армия находилась в особо тяжелых
условиях по сравнению с тем, что уже выпало испытать
на ее долю. По существу, то было продолжением траге-
дии, имевшей к тому времени свою историю. Об ужасах,
пережитых американцами в Вэлли-Фордж и Морристау-
не, ходили легенды. В начале 1781 года ярость доведен-
ных до отчаяния людей прорвалась наружу. И случи-
лось то, чего давно уже опасался главнокомандующий,—
в войсках разразилось восстание.
Оно вспыхнуло в пенсильванских полках, стоявших
тогда в Морристауне, и охватило 2400 человек. Полу-
голые, голодные люди год не получали жалованья.
В нетопленных хижинах лишь тесное соседство оборван-
ных, исстрадавшихся людей кое-как удерживало тепло.
Праздничный ром, выданный по случаю Нового года,
подогрел отчаянную решимость. Капитан, воззвавший к
спокойствию, поплатился жизнью от руки тех, кого впо-
следствии официальные документы именовали «преступ-
ными бунтарями». Несколько офицеров получили ране-
ния. Прихватив с собой шесть орудий, солдаты оста-
вили опостылевший лагерь и маршем двинулись на
Филадельфию. Континентальная армия бросила вызов
конгрессу!
Вашингтон узнал о восстании в Вест-Пойнте. Изве-
стие об этом моментально разнеслось по гарнизону.
Настроение солдат встревожило главнокомандующего.
От его опытного глаза не укрылось то, как напряженно
люди в крепости ждали, чем закончится смелое выступ-
ление товарищей. Сомнений быть не могло — гарнизон
сочувствовал пенсильванцам. Вашингтон отрядил не-
скольких надежных людей для выяснения настроения
других частей из Новой Англии. Те осторожно выспроси-
ли, примут ли солдаты в случае необходимости участие
в подавлении восстания. Почти все высказались против.
165
Неприятное открытие убедило Вашингтона в необходи-
мости не покидать Вест-Пойнт.
Шествие вооруженных пенсильванских солдат на
Филадельфию повергло в панику конгресс, лидеры кото-
рого поначалу решили было бежать из города. Вмеша-
тельство главнокомандующего несколько охладило пыл.
Для переговоров с солдатами выделили представителей.
Сам президент конгресса Рид был вынужден выехать на
встречу с восставшими полками. Она состоялась в Прин-
стоне и вылилась в нелицеприятное зрелище. Ветераны
неистовствовали. Следы многочисленных ранений на
грязных телах, прикрытых рванью, говорили убедитель-
нее любых слов. Крыть было нечем. Рид принял все тре-
бования. В обмен на это пенсильванцы передали пред-
ставителям конгресса двух английских эмиссаров, при-
ехавших от Клинтона с целью перевербовать солдат.
При большом стечении народа обоих повесили. Сам акт
выдачи вражеских агентов был знаменательным — сол-
даты подчеркивали, что отнюдь не собираются уподо-
бляться генералу Арнольду.
Пенсильванцы на деле добились реализации своих
требований. Солдатам выдали одежду и обувь, предо-
ставили продовольствие. Конгресс согласился отпустить
со службы нуждавшихся в лечении. В результате поло-
вина солдат, принимавших участие в восстании, ушла из
армии. Континентальная армия потеряла многих обучен-
ных и закаленных в сражениях бойцов.
Успех восставших и уступки конгресса подтолкнули
и других. 21 января 1781 года вспыхнуло новое восста-
ние солдат из Нью-Джерси. По количеству участвовав-
ших в нем оно было не в пример скромнее. Около
200 человек двинулось на столицу штата Трентон, вы-
ставив те же самые требования, что и пенсильванцы,
На сей раз выступление не. застало главнокомандующего
врасплох. У Вашингтона имелась надежная сила —
600 человек под командованием генерала Хоу. С самого
Нового года отряд получал хорошую пищу, содержался
в лучших по сравнению с другими условиях. Эти 600 не
испытывали недостатка в теплой одежде, были хорошо
вооружены: Вашингтон уже собирался использовать
отряд против пенсильранцев, но, прикинув соотношение
сил, бросил затею. Теперь он не колеблясь отдал приказ
Хоу подавить восстание. Главнокомандующий был за-
ранее уверен в успехе.
166
Но случилось непредвиденное. Когда Хоу с карате-
лями прибыл на место, бунтовщики уже разошлись.
Вашингтон на чем свет стоит ругал не в меру ретивых
офицеров, поспешивших договориться с мятежниками.
Ему вовсе не хотелось улаживать этот конфликт, гене-
рал желал разделаться с зачинщиками по всей строго-
сти. Случайно оброненная кем-то из офицеров фраза
о том, что бунтовщики разошлись, но не смирились, ока-
залась драгоценной находкой.
Вашингтон немедленно приказал — карать. Сытые
солдаты Хоу окружили жалкие хибары. Лагерь пришел
в движение. Солдаты, подгоняемые офицерами, щурясь
от яркого света, выбирались наружу, кое-как построи-
лись, с любопытством ожидая, что будет дальше. Дей-
ствительность превзошла все ожидания. Каратели ото-
брали двенадцать солдат, велели им взять мушкеты и
расстрелять двоих первых попавшихся,. объявленных
зачинщиками. Рокот недоумения прокатился среди
солдат...
Вскоре последовал приказ главнокомандующего по
армии. В нем Вашингтон счел нужным подчеркнуть:
война за независимость не увеселительная прогулка. Кто
говорил, что у армии не будет трудностей? Они были,
есть и будут. Но дух патриотизма учит переносить стой-
ко любые испытания. Залог победы в стойкости. В при-
казе солдат заверили, что командование знает об их
трудностях и сделает все для облегчения положения
армии.
Дисциплина и еще раз дисциплина! С пенсильван-
ских полков, добившихся своих требований силой,
Вашингтон не спускал глаз. Хотя к весне 1781 года
практически все их ветераны ушли из армии, командо-
вание было начеку, чтобы вышибить мятежный дух, где
только видело его. В мае 1781 года пенсильванцы по-
платились за безнаказанный мятеж своих пред-
шественников в Новый год. Расправа была короткой
и суровой *.
* В одной из книг, приуроченных к 200-летнему юбилею («Кам-
пания, которая принесла Америке победу. История Йорктауна»),
сказано: «Антони Вейн увидел троих солдат, содержавшихся под
арестом за мелкие проступки, и решил, что он узрел второй мятеж.
Он назначил военный суд из самых суровых офицеров, который
рассмотрел дело этих троих и еще двоих дезертиров. Все пятеро
167
Все еще смертельно боясь восстания в армии, конг-
ресс обратился с просьбой к Рошамбо занять француз-
скими войсками Вест-Пойнт, чтобы освободить гарнизон,
считавшийся надежным, и перебросить его южнее к ос-
новным силам армии, дабы иметь под рукой войска для
немедленного подавления любого возмущения. Амери-
канские политики деликатно намекали, что причиной
бунтов могут быть и антифранцузские настроения. В Фи-
ладельфии, видимо, думали, что перед таким аргументом
вспыльчивые офицеры в штабе Рошамбо не устоят.
Хитрецы просчитались. Французское командование уже
диагностировало причину — не «нелояльность», а не-
хватка продовольствия приводит к брожению в войсках.
Рошамбо отказался перевести французскую армию в
Вест-Пойнт, а в Париж сообщил: чтобы американ-
ская армия вообще могла сражаться в 1781 году,
Франция должна немедленно представить США но-
вый заем.
С просьбой о нем Вашингтон отправил во Францию
своего доверенного представителя полковника Лоренса.
В апреле 1781 года он строго конфиденциально инст-
руктировал посланца: «Если Франция не окажет в этот
момент своевременной и широкой помощи, позднее она
будет бесполезна. Мы висим на волоске... Можно за-
явить, одним словом, — мы дошли до точки, и спасение
должно прийти ныне или никогда».
Вашингтон и конгресс всецело положились на внеш-
ние силы.
На юге положение становилось отчаянным. Прекрас-
ная легенда о добродетельном солдате-гражданине обо-
рачивалась бесконечными поражениями, возникла ре-
альная угроза утраты южных штатов. Еще летом
1780 года конгресс направил на юг свою гордость —
были расстреляны в упор с завязанными глазами с такого корот-
кого расстояния, что повязки воспламенились. Солдаты, исполнив-
шие приговор, рыдали. Караул отталкивал бившихся в истерике
женщин, близких осужденным, офицер избил жену сержанта, про-
рвавшуюся к телу мужа. Солдат писал о случившемся: «Даже
дьяволы отступились бы и были бы повержены в ужас». Но Вейн
не успокоился, пока не прогнал всех солдат до последнего мимо
трупов, с тем чтобы каждый мог видеть кровь и мозги, запятнав-
шие землю там, где умерли пятеро». (В. D a w i s. The Campain that
Won America. The Story of Yorktown. N. Y., 1970, pp. 118—119.)
168
генерала Гейтса. Он быстро собрал свыше 5 тысяч
ополченцев и направился бить Корнваллиса в Южной
Каролине. Полководец революции, каким считал се-
бя Гейтс, не сомневался, что воодушевленные высо-
кими идеалами граждане с мушкетами побьют англи-
чан, тем более что под командой лорда было вдвое
меньше людей.
Перед решающим сражением у небольшого городка
Камдена 16 августа Гейтс распорядился поднять боевой
дух воинов, сытно накормив их. Однако поданное на
десерт варево — кукуруза с сахарным тростником,
вспоминал позднее некий сержант, «вместо того чтобы
поднять наше настроение, подействовало как тошнотвор-
ное слабительное». Нестройные ряды ополченцев рас-
строились. Англичане без большого труда разогнали
эту толпу. Сопротивление оказали только несколько сот
солдат континентальной армии во главе с немецким во-
лонтером бароном Калбом. Они почти все полегли вме-
сте с командиром.
Гейтс с солдатами штаба бежал с поля боя, пока не
оказался от него примерно в 400 километрах. Камден
положил конец военной службе Гейтса и организован-
ному сопротивлению на Юге.
7 октября отряды конных ополченцев окружили ты-
сячный отряд тори под предводительством английского
офицера Фергюсона. Он занял позицию на вершине горы
с крутыми склонами, надеясь перебить атакующих, ког-
да они попытаются вскарабкаться наверх. Ничего из
этого плана, разумного по критериям регулярной армии,
не вышло. Американцы сначала попытались штурмовать
гору, но, сбитые штыковым ударом, последовали тактике
индейцев — укрывшись в лесу и забравшись на деревья,
открыли убийственный огонь. Фергюсон был убит, его
отряд капитулировал. Американцы потеряли 28 убитыми,
тори — 157. Победители не оставили в покое сложив-
ших оружие — они знали многих пленных в лицо или,
по крайней мере, по именам: соседи дрались между
собой.
С криками «Вот вам пощада Тарлтона!» победители
перекололи штыками часть пленных, затем устроили на
скорую руку суд, приговорив к смертной казни около
40 человек. Девятерых из них повесили и сочли, что
пока достаточно. Около 600 пленных погнали под охра-
ной, нещадно избивая отстававших.
169
Пожар войны охватывал южные штаты, куда потяну-
лись самые энергичные командиры с обеих сторон.
Со стороны англичан бесчинствовал Тарлтон, отряд ко-
торого, впрочем, был быстро разбит, а предводитель
едва унес ноги. На Юг явился отрабатывать английские
деньги Б. Арнольд. С тори и англичанами он огнем и
мечом прошелся по цветущему краю. Не только обе
Каролины, но и родной штат Вашингтона — Вирджи-
ния — стал ареной иррегулярной войны. Враги разгра-
били плантацию и дом губернатора штата, великого
просветителя Т. Джефферсона, который, однако, успел
скрыться в безопасном месте. Англичане заглянули и на
плантацию Вашингтона, удовлетворившись, правда, за-
хватом продовольствия.
Терпеть Вашингтону эти бесчинства было невозмож-
но. Он последовательно отправлял на Юг лучших из
лучших командиров континентальной армии. В самом
конце декабря 1780 года принять командование над раз-
битыми частями Гейтса уехал любимец Вашингтона ге-
нерал Грин. Вашингтон понимал, что перед новым
командующим на Юге стоит невыполнимая задача. Он
писал конгрессу: «Я даю вам генерала, но что может
сделать генерал без солдат, без оружия, без одежды, без
запасов, без продовольствия?» Конгресс оставил вопрос
без ответа. Грин писал с дороги, что умоляет губернато-
ров и любые власти помочь. «Они не скупятся на обе-
щания, — сообщал он, — но боюсь, что сделают очень
мало». Прибыв к 800 ополченцам (все, что осталось от
воинства Гейтса), Грин, не скрывая отчаяния, написал
Лафайету, состоявшему при Вашингтоне: «Считанные,
почти умирающие с голоду солдаты находятся в диких
Местах, лишенные почти всего... Местность разорена,
и жители грабят друг друга почти с яростью дикарей.
В нас едва теплится жизнь».
‘Под впечатлением писем Грина генерал Лафайет
упросил Вашингтона отпустить и его на Юг. Ему дали
немногих солдат из Новой Англии, и 23-летний генерал
отправился в Вирджинию. Очень скоро отряд Лафайета
устал от маршей в томительном ожидании встречи с
врагом. Наконец у широкой реки в Вирджинии солдаты
отказались идти дальше, около 30 (все ветераны) дезер-
тировали. Лафайет обратился к оставшимся с убеди-
тельной речью, напомнив, что он делил все трудности
с рядовыми, указал на врага — повешенного по его при-
170
казу шпиона, заверил, что если он, иностранец, бьется
за свободу, то сами американцы должны сражаться за
нее как львы. Лафайет воскликнул, что пойдет один на-
встречу победе или смерти. Он убедил. Восемь дезерти-
ров вернулись, прося вновь зачислить их в армию.
Лафайет повесил одного, простил остальных и пошел
дальше. Он просил Вашингтона самого прибыть на
театр войны, чтобы «пробудить страну». В ответ Ва-
шингтон прислал Штебена, чтобы создать наконец
армию и на Юге.
Губернатор Джефферсон пообещал дать Штебену
для начала 500 ополченцев. Обрадованный Штебен рва-
нулся на место сборов, и... его встретили пять воинов,
трое из которых немедленно дезертировали. В бешенстве
на ломаном английском языке Штебен поносил вирд-
жинские порядки. Отцы штата не остались в долгу.
Штебен наконец взорвался: «Я устал от этого штата не
меньше, чем они от меня. Я всегда буду сожалеть, что
обстоятельства заставили меня принять защиту страны,
где Ганнибал и Цезарь загубили бы свою репутацию
и где каждый фермер — генерал, но никто не хочет
быть солдатом». Наконец в начале лета на Юг пришел
Вейн с пенсильванцами, которым он не доверял. Хотя
его солдаты несли на плечах мушкеты, порох и пули
везли на повозках под надежной охраной.
Все американские генералы на Юге употребляли
величайшие усилия, чтобы избежать решительной схват-
ки с Корнваллисом, ибо встреча с английскими войска-
ми сулила скорый и неизбежный разгром. Но все. же
летом у американцев было на Юге свыше пяти тысяч
солдат, из них две тысячи регулярных. Они не могли
нанести поражения англичанам, но и Корнваллис пока
не видел возможности одним ударом разгромить амери-
канцев. Он отвел свои войска к побережью, а затем к
небольшому порту Йорктауну в Вирджинии. С ним было
более семи тысяч солдат.
Затяжной кампании на Юге положило конец решение
Рошамбо. Он убедился, что идти на Нью-Йорк, где укре-
пился Клинтон, было бы безумием. Клинтон сумел бы
отбить штурм. Рошамбо, вероятно, под влиянием
Лафайета, звавшего французов на юг, договорился с
французским адмиралом де Грассом, воевавшим в Вест-
Лндии, нанести сильный удар по Корнваллису. К вели»
чайшему разочарованию Вашингтона, все еще носивше-
171
гося с планом овладения Нью-Йорком, Рошамбо катего-
рически объявил о своих намерениях. В середине авгу-
ста он с войсками выступил на юг, туда же направился
и Вашингтон с континентальной армией. Ранней осенью
из Вест-Индии к Йорктауну пришла эскадра де Грасса,
блокировавшая Корнваллиса с моря. С кораблей сошел
десант под командованием будущего социалиста-утопи-
ста Сен-Симона, а тогда рядового генерала французской
армии.
В сентябре все они собрались перед редутами Йорк-
тауна — франко-американская армия, около 17 тысяч
человек. Французы повели осадные работы, как пред-
писывала тогдашняя военная наука. Американцы по-
сильно помогали. Поставили батареи и с 9 октября ста-
ли осыпать осажденных ядрами и бомбами, а тем време-
нем последовательно отрывались траншеи все ближе
и ближе к английским укреплениям. Корнваллис не счел
возможным держаться дальше — от обстрела у него
погибло около 300 человек. Примерно столько же поте-
ряли осаждавшие, более половины их потерь пришлось
на долю французов.
19 октября 1781 года в Йорктауне Корнваллис сдал-
ся. В плен было взято около 8 тысяч англичан и гессен-
цев, а также богатая военная добыча — 144 орудия,
300 лошадей, 1300 пар сапог, 1000 мешков для песка,
мушкеты, кремни к ним, порох, многое другое и
1800 фунтов стерлингов.
В освобожденный город съехались со всей округи
вирджинцы, забиравшие с английских складов то, что,
они считали, принадлежит им по праву. Корнваллис со
штабом всячески подчеркивал^ что они сдались в первую
очередь французам. Рошамбо публично не оспаривал
этого. Его сердце тронули жалобы английских генера-
лов, что они остались совершенно без средств. Рошамбо
прислал Корнваллису взаймы 150 тысяч фунтов стерлин-
гов, чтобы оплатить дорожные расходы генералов и
офицеров, отпущенных под честное слово, и смягчить
тяготы плена для солдат.
23 октября 1781 года гонец от Вашингтона подпол-
ковник Тилгмэн добрался до Филадельфии с волную-
щей вестью о победе. Ударили колокола, загремели
праздничные салюты. В конгрессе раздались голоса —
повесить Корнваллиса за его зверства на Юге. Нужная
резолюция недобрала несколько голосов, но прошла ре-
172
золюция, объявлявшая победу при Йорктауне нацио-
нальным праздником. Конгресс подарил доброму вестни-
ку — подполковнику Тилгмэну седло, лошадь и «краси-
вую шпагу». Но ему нечем было платить за комнату в
таверне в Филадельфии. Конгрессмены сложились по
доллару и оплатили счет. Тем временем в далеком Йорк-
тауне попытался свести счеты Штебен. Он крайне обед-
нел на службе — уже продал лошадь и серебряные
ложки, чтобы принять участие в серии банкетов по слу-
чаю победы. Поправ гордость, Штебен занял у Вашинг-
тона 20 фунтов стерлингов. Позднее из 8,5 тысячи дол-
ларов в твердой валюте, причитавшихся ему за службу
в США, он получил 1700 долларов, остальное было вы-
плачено сертификатами. Штебен безуспешно пытался
продать их по 10 процентов номинала.
Одержав победу, французские войска расквартирова-
лись на зиму в Вирджинии, континентальная армия по
большей части вернулась на Север. На месте недавнего
сражения рыскали патрули — вешали тех американцев,
кто дезертировал из рядов ополчения или армии и слу-
жил Корнваллису. Невероятное рвение проявили план-
таторы, разыскивавшие беглых негров. Они нанимали
солдат ловить рабов, выплачивая по фунту стерлингов за
голову. Хотя плата была невелика, она все же попол-
няла тощие солдатские кошельки, и облава в окрестно-
стях Йорктауна была проведена обстоятельно и резуль-
тативно. Беглые рабы возвращались к своим владель-
цам.
Рабовладельцы утверждали, что негры-рабы якобы
были на стороне англичан. Это, конечно, не так. Конк-
ретная история войны, кульминационным пунктом кото-
рой был Йорктаун, разобранная, например, прогрессив-
ным американским историком Г. Аптекером, не под-
тверждает этого. Аптекер пишет: «Все мы видели кар-
тины, изображающие «Дух 76-го» с отважно шагающи-
ми барабанщиком и флейтистом, картины, изображаю-
щие оборванную и голодную армию Вашингтона, исте-
кающую кровью и дрожащую от холода в Вэлли-Фордж.
Обычно картины эти выдержаны в лилейно-белых то-
нах; но в подлинной жизни не только белые, но и негры
были барабанщиками, и истекали кровью, и дрожали от
холода.
173
Вот ряд конкретных примеров. Барабанщиком роты
капитана Бенджамина Эгберта в городе Нью-Йорке в
марте 1776 года был негр, внесенный в список личного
состава под именем Том. Флейтистом (иногда приклады-
вавшим руку и к барабану) роты капитана Джона Форда
27-го Массачусетского полка был Барзиллай Лью,
уроженец Гротона (он родился там в 1743 году), где
этого гиганта можно было с утра до ночи видеть в
его бондарной мастерской. Барзиллай Лью бил в ба-
рабан, играл на флейте и прошел с боями по доро-
гам революционной войны почти с начала вооружен-
ной борьбы».
В ходе войны англичане делали попытки опереться на
рабов. Как при дворе в Лондоне, так и в английских
штабах в США верили — негры-рабы могут стать рядом
с королевскими солдатами и помочь сокрушить вос-
ставших. Первый опыт использования негров сделал
английский губернатор Вирджинии лорд Данмор еще
осенью 1775 года. Он объявил, что дарует свободу каж-
дому рабу, вставшему под королевский штандарт. Через
несколько недель 300 недавних рабов вступили в «эфи-
опский полк», сформированный Данмором. Им выда-
ли оружие и форму, на рубашках значилось: «Свобода
рабам!»
. Патриоты были потрясены коварством лорда. Пат-
рик Генри, тот самый последовательный борец против
тирании, недавно возгласивший: «Дайте мне свободу
илц смерть!», сурово осудил злоумышленного Данмора,
который собирается нанести «фатальный удар обще-
ственной безопасности». Возмущенный Вашингтон (тог-
да он еще не принял командования над континентальной
армией) писал Р. Ли: Данмора нужно «немедленно»
сокрушить, ибо он станет «самым опасным вра-
гом Америки». Вирджинские плантаторы объявили,
что рабы, вступающие в королевскую армию, будут
казнены, а вскоре отряды Данмора были разбиты опол-
чением.
Однако опасения широкого восстания рабов при под-
стрекательстве англичан постоянно довлели над руково-
дителями войны за независимость в США. В конечном
счете они не оправдались — английские генералы сооб-
разили, что призыв к освобождению рабов оттолкнет от
короны всех рабовладельцев в США. А среди них насчи-
тывалось немало лоялистов. Тем не менее рабы тыся-
174
чами бежали к англичанам. У самого Джефферсона
сбежало 30 рабов. Обращаясь после войны к этой исто-
рии, Джефферсон обвинял во всем Корнваллиса, кото-
рый, по мнению великого просветителя, вел себя отвра-
тительно: «Если бы он освободил их, то поступил бы
правильно, однако он обрек их на неминуемую
смерть от оспы и лихорадки, терзавших его лагерь. Как
я узнал впоследствии, такова была судьба 27 из них,
о трех я больше никогда не слышал... Я полагаю, что
Вирджиния потеряла от руки лорда Корнваллиса около
30 тысяч рабов, из них 27 тысяч умерли от оспы и ли-
хорадки в его лагере, часть оставшихся увезли в Вест-
Индию и обменяли на ром, сахар, кофе и фрукты, а дру-
гую часть направили в Нью-Йорк, откуда по заключении
мира перевезли в Канаду и Англию, а затем отправили
в Африку». По далеко не полным подсчетам, английские
корабли вывезли 4 тысячи негров из Саванны, 6 тысяч
из Чарлстона, 4 тысячи из Нью-Йорка, не говоря о мно-
гих тысячах, взятых с собой французами.
Патрик Генри неустанно раскрывал глаза неграм,
указывая на лживость английских посулов. Он был ру-
ководителем этой энергичной пропагандистской кампа-
нии, которая дала свои плоды.
В начале войны за независимость Вашингтон запре-
тил неграм (рабам и свободным) служить в континен-
тальной армии. Джефферсон был полностью с ним со-
гласен. По вирджинским законам неграм запрещалось
служить в ополчении. «Это мудро, — писал Джеффер-
сон, — ибо в обязанности солдата входит владение ору-
жием». Но по мере развертывания борьбы штат за шта-
том в той или иной форме разрешали неграм принять
участие в войне. В Род-Айленде был сформирован «чер-
ный батальон», Массачусетс обещал свободу рабу, всту-
пившему в армию (выплачивая компенсацию владель-
цу). 1 марта 1780 года штат Пенсильвания стал пионе-
ром в признании рабов свободными — все дети, родив-
шиеся после этой даты, в 28 лет должны были стать сво-
бодными.
Конгресс в 1779 году постановил набрать 3 тысячи
черных солдат в Южной Каролине и Джорджий, выпла-
чивая владельцам за каждого до тысячи долларов. Пол-
ковника Лоренса направили туда набирать воинов.
Он не преуспел — рабовладельцы высмеяли ему в лицо
самую идею вооружения недавних рабов. Летом
175
1782 года Лоренс был убит в мелкой стычке, и тем за-
кончилась кампания по вербовке негров в ряды конти-
нентальной армии в этих штатах. В Вирджинии до
500 негров служили в войсках. Когда обнаружилась
нехватка людей, власти штата попытались купить нег-
ров. Владельцы, однако, не принимали обесцененные
доллары. Тогда легислатура штата в октябре 1780 года
проголосовала: каждый белый, вступающий в армию с
обязательством служить до конца войны, получает
«125 гектаров земли плюс здорового негра в возрасте от
10 до 30 лет или 60 фунтов стерлингов золотом или се-
ребром».
С обеих сторон в годы войны, как подчеркивает
Г. Аптекер, выявилась недооценка негров. «Вполне воз-
можно, — замечает он, — что англичане одержали бы
победу, если бы их собственная позиция не сделала для
них невозможным ведение подлинной войны за освобож-
дение негров. Думается, мы имеем полное право за-
явить, что эта неспособность освободить негритянский
народ отдалила окончательную победу американских
вооруженных сил».
Во всяком случае, из 600 тысяч рабов в годы войны
за независимость бежало или ушло с английскими вой-
сками до 100 тысяч человек.
Победа под Йорктауном подвела черту под боевыми
действиями в Америке не потому, что враг был наголо-
ву разбит, — капитуляция Корнваллиса лишила Георга
III только четверти войск в США, а потому, что Фран-
ция и Англия молчаливо согласились не вести дальней-
ших операций на этом второстепенном для них театре.
Попытки Вашингтона побудить французов возобновить
борьбу вторжением ли в Канаду, новыми операциями
на Юге или взятием Нью-Йорка наталкивались на веж-
ливый, но твердый отказ. Прекращение войны в США
было односторонним решением союзной Франции, кото-
рому американцы не могли не следовать, ибо не имели
сколько-нибудь разумных шансов на успех в вооружен-
ной борьбе.
.Как министры Людовика XVI, так Рошамбо и другие
французские командующие оставались равнодушными к
потокам .лести в адрес союзника, изливавшимся амери-
176
канскими газетами, редакторы которых уже тогда, под-
черкивали великую свободу слова в юной республике.
Они использовали ее до отказа, наверняка втайне на-
деясь побудить Францию на новые усилия в пользу
Соединенных Штатов.
«Фрименз джорнэл» в сентябре 1781 года учила:
«Когда размышляешь о щедрости нашего великого и
доброго союзника, направившего столько войск нам на
помощь, полностью за свой счет, служить добродетели
и человечеству, нельзя сдержать отвращения и негодо-
вания по поводу этих неблагодарных чудовищ, этих пре-
зренных клеветников в отношении Франции, которые
приписывают ее благородному предприятию самые
черные мотивы, па которые способны только бри-
танский тиран со своими отвратительными последо-
вателями».
В октябре 1781 года после Йорктауна «Нью-Джерси
газетт» заверила: «Союз ныне прочно скреплен совме-
стным пролитием французской и американской крови».
Это было правдой — под Йорктауном пали 88 амери-
канцев и 186 французов. «Индепендент кроникл» в нояб-
ре 1781 года заявила: «Перспективы Америки поистине
блистательны... Она, к счастью, нашла самого верного,
необычайно щедрого и могучего союзника. Последствия
нашего последнего совместного завоевания — Йорктау-
на — велики, если мы сможем использовать их, они
окажутся решающими».
В Париже знали лучше. К концу 1782 года Рошамбо
со своими войсками погрузился на суда в Бостоне и по-
кинул США. Его ждали сражения в Вест-Индии. Ва-
шингтону оставалось наблюдать за английскими войска-
ми, занимавшими Нью-Йорк, Чарлстон и ряд других
пунктов, но не проявлявших никакой активности. Кон-
тинентальная армия по-прежнему боролась с привыч-
ными трудностями — нехваткой продовольствия, одеж-
ды, нежеланием идти в ее ряды, а английские коман-
дующие сдерживали рвение тори, все еще пытавшихся
воевать. Пассивность англичан в США отражала все
ухудшавшееся положение Британии на международной
арене.
Против «владычицы морей» поднялись почти все
морские державы Европы. Инициативу взяла на себя
Россия, провозгласившая 9 марта 1780 года «вооружен-
ный нейтралитет». Острие российской декларации было
12 О. Степанова
177
направлено против английской политики «бумажной
блокады», когда Лондон объявлял о блокаде портов той
или иной державы, но не мог поддержать ее реальной
силой. Россия уточнила важные принципы, которые впо-
следствии вошли в международное право, — суда ней-
тральных держав могут свободно входить в порты вою-
ющих стран, эти суда вправе перевозить грузы вою-
ющих сторон, за исключением военной контрабанды,
список которой был сужен. Положения, объединенные
общим названием принципа «свободы морей», вслед за
Россией приняли почти все страны, имевшие торговые
флоты, — Дания, Норвегия, Швеция, Священная Рим-
ская империя, Пруссия, Португалия, Королевство обеих
Сицилий.
Конгресс США поторопился присоединиться к прин-
ципам, провозглашенным Россией, как основанным на
«справедливости, беспристрастности и умеренности».
Естественно, что участниками «вооруженного нейтрали-
тета» стали воевавшие с Англией Франция и Испания,
к которым в декабре 1780 года присоединилась Голлан-
дия. Англия оказалась в международной изоляции.
В этой обстановке в Петербурге родился план по-
средничества России в прекращении войны. Российский
двор понимал, что признание независимости США неиз-
бежно, и выдвинул свое предложение для повышения
международного авторитета империи, которая, выступив
в завидной роли посредника, стала бы «арбитром дел»
при подписании мира, обнимающего «все части обитае-
мого света». Русский посланник в Гааге в начале
1781 года предложил двинуть дело посредничества Рос-
сии, создав прямую военную угрозу Англии. Он писал
в Петербург: «Пусть государыня императрица пошлет
20 своих кораблей. Пусть Республика (Голландия) до-
бавит 30 своих, а Швеция и Дания — еще 20. Пусть
эта соединенная эскадра расположится вдоль побережья
Голландии таким, образом, чтобы голландские порты
остались у нее в тылу, и тем самым ей не придется ни
рисковать, ни опасаться чего-нибудь. Пусть, помимо это-
го, полностью закроют Балтийское море для англичан,
и можно смело держать пари, что, лишив их таким об-
разом всякого рода припасов и снаряжения, можно бу-
дет образумить их. Чтобы окончательно склонить их к
этому, можно было бы пригрозить выступить против них
всеми этими силами».. -
178
Энергичные действия России не подходили для евро-
пейских держав. Хотя предложения типа выдвинутых
Голицыным не осуществились, как не было претворено
в жизнь посредничество России, в Лондоне не могли не
видеть обозначившейся тенденции углубления догово-
ренности многих держав на антианглийской основе. Тем
временем подоспели известия о французских успехах в
Вест-Индии, Испания вернула, себе Минорку, осада Гиб-
ралтара продолжалась. Кабинет Норта в марте 1782 го-
да ушел в отставку. Новое английское правительство
стало изыскивать пути, как выпутаться из обременитель-
ной войны. Прекрасно изучив американскую миссию в
Париже, английское министерство сочло самым разум-
ным прямо обратиться к ней. Английскую дипломатию
не смущало, что США и Франция обязались друг перед
другом не заключать сепаратного мира. В Лондоне по-
лагались на изобретательность Б. Франклина, Д. Джея и
Д. Адамса.
Эта троица и повела тайные переговоры о мире с
Англией. Они были люди с самостоятельным образом
мышления — инструкция конгресса запрещала ведение
переговоров с врагОхМ без ведома Франции. Осмотритель-
ный Франклин сначала все же указал своим молодым
коллегам, что это будет вероломством как по отношению
к Франции, так и нарушением воли конгресса. Но Джей,
не так давно приехавший из США, вероятно, лучше знал
гибкость филадельфийских политиков. Знал он и о том,
что французский посланник в Филадельфии ши-
роко давал взятки членам конгресса. Джей заве-
рил старика философа, что следствием этого были
пресловутые инструкции, поэтому неразумно преда-
ваться сентиментальным воспоминаниям о. роли Фран-
ции в войне.
— Но если мы не можем рассчитывать на Францию,
тогда на кого нам опираться? — спросил изумленный
Франклин.
— Только на бога и на нас самих, — гордо отрезал
Джей.
— Итак, вы хотите нарушить инструкции конгресса?
— Если инструкции противоречат чести и достоин-
ству Америки, я сломаю их, как это! — ответил Джей
и, переломив свою длинную глиняную трубку, бросил ее
обломки в горящий камин.
179
12*
а
Перед убийственной логикой Франклин не устоял.
Отныне роли разделились: Джей и Адамс повели торг
с тайными английскими представителями, а Франклин
принялся обдумывать, как объяснить французскому дво-
ру сепаратный мир, который был заключен 30 ноября
1782 года без ведома союзника.
Англия признала независимость США. Соединенные
Штаты обязывались не чинить «законных препятствий»
английским кредиторам при взыскании довоенных дол-
гов, а конгресс «искренне порекомендует» возвращение
конфискованной собственности тори.
Франклин по подписании договора хладнокровно
сообщил Верженну о случившемся, добавив, что договор
носит «предварительный» характер и вступит в силу в
рамках общего мирного урегулирования. Верженн на-
правил в ответ раздраженное письмо: «Я не могу, сэр,
объяснить ваше поведение и поведение ваших коллег...
Вы мудры, сэр, вы прекрасно понимаете, что такое при-
личие, вы всю жизнь выполняли свой долг. Прошу вас
подумать, как вы совместите сделанное с вашим долгом
королю?» Франклин без малейшего труда разъяснил
Верженну, что он чтит Людовика XVI, а договор с Анг-
лией — ловкий трюк: в Лондоне решат, что Франция
и США разделены, а мы-то едины, что должен под-
твердить новый французский заем. Франклин просил
6 миллионов ливров и, как это ни непостижимо, по-
лучил их.
Независимо от дипломатического крючкотворства
фактом оставалось то, что Англия прорвала фронт союз-
ников. США выходили из игры. В довершение всего не-
важно сложились дела в войне Испании с Англией.
Но обе стороны были достаточно истощены и вошли в
переговоры о мире. Окончательный мирный договор
между воюющими державами был заключен 3 сентября
1783 года в Париже. Франция вернула Англии все ост-
рова, захваченные в ходе войны, кроме Тобаго, и приоб-
ретала острова Санта-Лючия. Англия, в свою очередь,
возвратила Франции ее владения в Индии. Испания
получила Минорку и Флориду. Англия признавала неза-
висимость Соединенных Штатов.
Соединенные Штаты получили мир на очень выгод-
ных условиях. Метрополия не только отказалась от
своих колоний, но и бросила на произвол судьбы сторон»
ников короны в США, которые дрались за нее и себя
180
восемь лет войны. По приблизительным подсчетам, до
50 тысяч тори воевали на стороне англичан. После за-
ключения мира не могло быть и речи не только о том,
чтобы они вернули свою собственность, но и вообще об
их проживании в республике. Начался исход лоялистов
из Соединенных Штатов. Более 100 тысяч человек, ли-
шившись всего, выехали из страны. Для них не было ме-
ста в молодой демократии, граждане которой забрали
собственность тори и уже поэтому не признавали нацио-
нального примирения.
В Соединенных Штатах шумно праздновали победу,
издеваясь и смеясь над королевскими войсками, эвакуи-
ровавшимися к концу 1783 года. Произносились бесчис-
ленные возвышенные речи, суть которых сводилась к
тому, что всевышний вознаградил победой добродетель-
ных американцев. Уже возникла и стала набирать силу
шумная кампания о «превосходстве» Соединенных Шта-
тов, Нового Света над погрязшей в пороках Европой,
Старым Светом. Конечно, завоеванная в конце концов
победа пьянила, от нее берут истоки многие патриотиче-
ские мифы.
О связи
«Духа 76-го года»
с Клио
Поды 1775—1783-й в Со-
4 единенных Штатах неод-
нократно интерпретировались американской историче-
ской наукой в том направлении, в котором подсказы-
вало время.
...4 июля 1917 года по улицам Парижа в парадном
строю прошел батальон американцев — первый вестник
экспедиционной армии США, высаживавшейся в Европе.
Французы, вступавшие в третий год кровопролитной
войны, восторженно приветствовали подкрепление из-за
океана. Рослые, упитанные, чисто выбритые солдаты «с
венками на шеях, букетиками на шапках и в дулах вин-
товок, они выглядели как движущийся цветник», — пи-
сал американский командующий генерал Першинг. По
завершении восьмикилометрового церемониального мар-
ша от гробницы Наполеона до гробницы Лафайета Пер-
шингу предстояло держать речь. Конечно, об историче-
ской традиции — как Франция и США приходили на
помощь друг другу в годины тяжких испытаний.
Он не был оратором, этот молчаливый генерал с
седыми усами над щелью тонкогубого рта, и поэтому
послал произнести надлежащие слова своего друга пол-
ковника Ч. Стэнтона. Тот без больших размышлений
точно выполнил приказ. Отсалютовав безмолвному мра-
мору гробницы, полковник зычно рявкнул: «Лафайет,
мы здесь!» Неописуем восторг несметной толпы. Тради-
ции американской революции оказались как нельзя
более уместными, дабы поддержать боевой дух тех, кого
182
прислали из-за океана принять посильное участие в им-
периалистической бойне.
Но совсем близко, за Ла-Маншем, находилась стра-
на, с которой сражались американцы в годы войны за
независимость, — Англия. Как было связать традиции,
восходящие к XVIII веку, с вновь обретенным братством
по оружию? Это не составило большого труда.
В году 1917-м, когда потребовалось, чрезвычайно
гибко обошлись с той самой историей войны за незави-
симость. Ее стремительно приспособили к нуждам мо-
мента, а пресловутый «дух 76-го года» без большого
труда изгоняли, когда он противоречил лучшей истории.
Двухсотлетний юбилей зримо подтверждает, что за
200 лет в США научились на удивление лихо обходиться
с отечественной историей.
Профессиональные историки в США, однако, иногда
рассматривают минувшие события в должной перспекти-
ве. Они далеки от того, чтобы преуменьшать доблесть и
упорство своих предков, коррективы вносятся обычно в
связи с оценкой роли союзников для достижения незави-
симости Соединенными Штатами. Профессор Т. Бейли
в своей «Дипломатической истории американского наро-
да», обозревая соответствующие события со времен вой-
ны за независимость вплоть до наших дней, находит:
«Судя только по договору (1783 года), Соединенные
Штаты втоптали мать-родину в грязь. Эта картина дале-
ка от истинного положения. Большие, хорошо вооружен-
ные и снаряженные армии (накануне мира) все еще
удерживали стратегические позиции в Америке, и, если
бы Англия не устала от войны и не была скована на
других театрах ее европейскими врагами, она могла бы
сокрушить разваливавшуюся американскую армию.
В высшей степени выгодные условия договора имели
столь малое отношение к военной обстановке в Америке,
что это побудило Верженна изречь свою классическую
сентенцию: «Запомните, Англия покупает, а не заклю-
чает мир. Английские уступки в вопросах границ, ры-
боловства и лоялистов превосходят все, что я считал
возможным...» США никогда не получили бы таких ве-
ликодушных условий, если бы Британия не находилась
в войне с тремя европейскими державами. Раздоры в
Европе, как часто случалось в эти первые годы суще-
ствования США, обеспечили дипломатические успехи
Америки. Без них никогда бы не было союза (с Фран-
183
цией), без них независимость едва ли была завоевана,
без них американцы никогда бы не получили мира на
таких выгодных условиях».
В связи с 200-летним юбилеем Соединенных Штатов
в американской научной литературе были сделаны по-
пытки выразить в точных цифрах соответственную стои-
мость войны для США и их союзников. В боях пало
примерно 4 тысячи американцев. Англия, Франция и Ис-
пания в войнах между собой во второй половине
XVIII века (в которые для них эпизодом входит война
за независимость США) по 1783 год потеряли 75 тысяч
человек убитыми. Американские историки пересчитали
по современному курсу военные расходы: только для
Франции помощь Соединенным Штатам и содержание
там французских войск обошлись в 2,5 миллиарда дол-
ларов *, самим США война за независимость стоила
1 миллиард долларов. В эти американские издержки
нужно внести поправки — стоимость конфискованной и
проданной с аукциона собственности лоялистов дости-
гает почти 300 миллионов долларов, колоссальные при-
были были получены от каперства.
Но почему в последнее время американские историки
стали воздавать должное союзникам США в годы войны
против Англии? Ведь по горячим следам за окончанием
войны за независимость и в официальной мифологии
дело обстояло по-иному. Как подчеркнул в 1969 году
американский исследователь В. Стинчкомб, «после под-
писания мира роль Франции в установлении американ-
ской независимости быстро выветрилась из памяти.
* Влияние американской революции, скажем, на Францию, пи-
шет американский профессор Д. Хиггинботом, носило разносторон-
ний характер: «Такие французские офицеры, как Александр де Ла-
мет, Матье Дюма, граф де Сегю, виконт де Ноэй и будущий социа-
лист-утопист Сен-Симон, все без исключения припоминали, что они
впервые стали размышлять о свободе на основании контактов с аме-
риканцами в годы революционной войны. И еще в одном отноше-
нии американский вклад был существенным. Хотя революция во
Франции была порождена многими политическими, социальными,
экономическими и интеллектуальными факторами, некоторые из ко-
торых действовали очень долго, недовольство во Франции драмати-
чески прорвалось на поверхность в 1789 году, когда французская
казна оказалась на грани банкротства. Это и растущая стоимость
жизни были результатом расходов французского правительства во
время войны за независимость — войны, обошедшейся Франции
примерно в 2 000 000 000 ливров». (D. Н i g g i n b о t h о m. The War
of American Independence. N. Y., 1971, p. 435.)
184
t < •-)
На глазах, хотя, возможно, ненамеренно, произошла
американизация американской революции. Если и по-
мнили о роли Франции, то дело сводилось к Лафайету
и помощи Вашингтону у Йорктауна... Даже Вашинг-
тон в речи конгрессу о сдаче своих полномочий в
1783 году не упомянул о Франции... После достижения
независимости американцы не хотели делить лавров
победителей». Теперь вместе со многими современными
американскими историками Стинчкомб подчеркивает:
«Без союза с Францией Соединенные Штаты, вероятно,
не добились бы независимости».
Может быть, следует поздравить общину историков
в США, что ныне, спустя примерно 200 лет с основания
США, у них широко открылись глаза и они стали пи-
сать правду? Дело, конечно, не в этом, а в новом
доказательстве положения, на которое давно указы-
вают марксисты, — концепции в буржуазной историче-
ской науке отковываются и отделываются в зависимо-
сти от текущих нужд господствующего класса. В совре-
менном мире американские идеологи стали превозно-
сить мудрость отцов — основателей США, которые
сумели добиться победы в той войне чужими руками
с минимальными издержками для себя. Это традицион-
ный принцип американской внешней политики, показы-
вают американские историки, ссылаясь на события
1775—1783 годов. Тем самым освящается известный
курс правящих кругов США извлекать выгоды из
розни других держав, занимать позицию «третьего ра-
дующегося». Следовательно, политика «баланса сил»
США в настоящее время имеет глубокие исторические
корни, за ней стоят тени основателей заокеанской рес-
публики. Наследие американской революции служит
нынешнему внешнеполитическому курсу Вашингтона в
сфере международных дел.
Не только в области внешней политики в традици-
онном понимании, но и в отношении средств, которыми
Вашингтон пытается обеспечить ее проведение в совре-
менном мире. Иные американские идеологи пытаются
обосновать преемственность нынешнего курса от тради-
ций американской революции! В рамках проведения
юбилея Институт предпринимательства США (сущест-
вующий на средства крупнейших монополий) организо-
вал серию лекций самых авторитетных по меркам, при-
нятым в США, ученых, которые разъясняли значение
185
200-летия. В 1975 году они были изданы в большом
сборнике под претенциозным заголовком «Американ-
ская непрерывная революция».
Профессор Ф. Погью, директор Института Эйзен-
хауэра, обозрел в своей лекции стратегию войны за
независимость и подчеркнул: «Основной урок амери-
канской революции в военной области заключается в
том, что демократии нужна хорошо подготовленная
армия... способная защищать и распространять прин-
ципы, за которые рисковали своими жизнями участни-
ки американской революции». Следовательно, готов-
ность в случае необходимости с оружием в руках от-
стаивать институт частной собственности, ибо ныне, как
и 200 лет тому назад, пресловутая «свобода» и «демо-
кратия» в глазах американской буржуазии однозначны
сохранению собственности.
Подведем итоги. В чем значение войны за независи-
мость США?
Обращаясь к истории войны за независимость, Вла-
димир Ильич Ленин выделял прежде всего освободи-
тельную сторону ее, а затем указывал на революцион-
ный характер этой борьбы *. 90 процентов населения
тогдашних Соединенных Штатов были фермерами, для
них борьба за свободу была однозначна борьбе за зем-
лю. В ходе войны земельные владения сторонников
короны были конфискованы. Серией постановлений кон-
тинентального конгресса западные земли были нацио-
нализированы и был учрежден фонд государственных
земель. В результате в годы войны за независимость
были заложены предпосылки для развития на запад-
ных землях сельского хозяйства по американскому,
фермерскому пути. Конкретно это означает: если к на-
чалу войны 463 миллиона акров находились во владе-
нии штатов или отдельных лиц, то остальные 1442 мил-
лиона акров с 1781 года стали во владении федераль-
ного правительства. Эти «свободные земли» впослед-
ствии продавались фермерам.
С учетом этого решения земельного вопроса в США
можно должным образом оценить смысл борьбы за
«свободу» в годы войны за независимость. «Борьба за
* См.: В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 37, с. 48, 56; т. 38,
с. 344.
186
землю, борьба за свободу, — подчеркивал В. И. Ле-
нин, — есть борьба за условия существования буржу-
азного общества, ибо господство капитала остается и в
самой демократической республике и при каком угодно
переходе «всей земли народу».
Тому, кто не знаком с учением Маркса, такой
взгляд может показаться странным. Но убедиться в
его правильности нетрудно: стоит припомнить великую
французскую революцию и се результаты, историю
американских «свободных земель» и т. д.» *. В 1775—
1783 годах в Соединенных Штатах произошла буржу-
азная революция, в общий поток которой, по оценке
' видного деятеля Компартии США У. Фостера, «влива-
лись сильные демократические течения». Тринадцать
английских колоний поднялись против метрополии и
одержали победу. На карте Америки появилось незави-
симое государство — Соединенные Штаты. Принадле-
жавшие ранее британской короне североамериканские
колонии стали самостоятельной республикой.
По своему характеру война за независимость была
справедливой. Эту войну В. И. Ленин характеризовал
как войну «...американского народа против разбойни-
ков англичан, угнетавших и державших в колониаль-
ном рабстве Америку...» **., Решающую роль в револю-
ционной борьбе сыграли народные массы, однако общее
руководство с начала до конца принадлежало крупной
буржуазии и рабовладельцам, сумевшим направить ее
в русло прежде всего своих интересов. Война за неза-
висимость в то же время была первой в истории успеш-
ной антиколониальной революцией. Отмечая влияние
войны за независимость в Америке на Европу,
К. Маркс писал, что она «прозвучала набатным коло-
колом для европейской буржуазии»***.
По ту сторону Атлантики возникла буржуазная рес-
публика, где господствовал класс буржуазии. Победа
буржуазии была законодательно закреплена в приня-
той в 1787 году конституции США. В 1791 году .в. ее
состав был включен «Билль о правах». Но она.был а
выработана представителями буржуазии и в интересах
буржуазии.
* В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 15, с. 205.
** В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 37, с. 48.
*** К. М а р к с. Капитал, т. 1. М., 1955, с. 7. ...
187
В ходе обсуждения конституции делегаты конститу-
ционного конвента были особенно обеспокоены тем,
чтобы предотвратить массовые, демократические дви-
жения. А. Гамильтон откровенно говорил, что нужно
сильное правительство, дабы «обуздать бесстыдство де-
мократии». Говоря с единомышленниками на конвенте,
он не счел необходимым скрывать: «Я не слишком при-
вержен к ее величеству толпе и отказываюсь от ее под-
держки». Такая постановка вопроса выражала суть
взглядов Гамильтона, считавшего: «Народ! Народ —
всего-навсего большой зверь!» С этим были поголовно
согласны все участники конвента. Как сказал У. Ли-
вингстон, «народ никогда не был и не будет способен
осуществлять власть собственными руками». Э. Ранд-
дольф предостерегал против «буйства демократии», а
председательствовавший Д. Вашингтон подвел итог —
при разработке конституции вовсе не надо преследо-
вать цель «понравиться народу».
55 членов конституционного конвента все без ис-
ключения были богатыми людьми, среди них не было ни
одного мелкого фермера или человека, представлявше-
го интересы рабочих. Богачи написали и добились ра-
тификации конституции, которая и явилась основным
законом нового государства. Ее принятие, писал круп-
ный американский историк первой половины XX века
Ч. Бирд, «не было ни выражением ясной и обдуманной
воли всего народа, ни большинства взрослых муж-
чин...»
Действительно, высокий имущественный ценз при-
вел к тому, что из трехмиллионного населения США
избирательные права получили лишь 160 тысяч. Кон-
ституция закрепила неограниченное право частной соб-
ственности, причем само понятие собственности распро-
странялось и на рабов, что обязывало правительство
защищать и этот позорный институт.
Характеризуя американскую конституцию, Г. Апте-
кер отмечал: «Буржуазия хочет, чтобы область полити-
ческих отношений была сведена к борьбе между раз-
личными группами имущих, а не к борьбе между иму-
щими и неимущими. Это стремление как в зеркале от-
ражено в конституции Соединенных Штатов, одна из
целей которой состоит в том, чтобы затушевать основ-
ные классовые противоречия и сделать вид, будто пра-
вительство подобно часовому механизму — такое же
188
невозмутимое, точное и справедливое. Политические
уступки в целом являются важными ступенями в борь-
бе, но они одновременно служат для того, чтобы уво-
дить борьбу в сторону, в каналы, проложенные полити-
ческими представителями класса имущих».
Передовые люди своего времени, современники аме-
риканской революции, сумели разобраться в ее сущно-
сти. Радищев, воспевший войну за независимость в оде
«Вольность», в то же время он писал об этом в книге
«Путешествие из Петербурга в Москву», вышедшей в
1790 году: «Европейцы, опустошив Америку, утучнив
нивы ея кровию природных ея жителей, и положили ко-
нец убийствам своим новою корыстию... Заклав индей-
цев единовременно, злобствующие европейцы, пропо-
ведники миролюбия во имя бога истины, учителя кро-
тости и человеколюбия, к корени яростного убийства
завоевателей прививают хладнокровное убийство пора-
бощения приобретением невольников куплею...»
Сказано почти 200 лет тому назад...
Конечно, с тех времен многое изменилось. В резуль-
тате напряженной борьбы американского народа за
свои коренные интересы было ликвидировано рабство
и другие наиболее отвратительные язвы. Власть в США
ныне, как и раньше, сосредоточена в руках монополи-
стической буржуазии, стремящейся разрешить острые
проблемы современности в рамках буржуазного поряд-
ка, в рамках американской конституции, основная зада-
ча которой — охрана частной собственности — была
сформулирована еще в Декларации независимости.
Об этом снова напоминает все, что происходит в
Америке в связи с празднованием юбилея американ-
ской революции.
СОДЕРЖАНИЕ
От автора........................................ 3
Год рождения 1776-й......................... . 13
В пороховом дыму................................ 73
С монархами — к победе!.........................120
О связи «Духа 76-го года» с Клио............... 182
Степанова О.Л.
С79 4 июля 1776. М., «Молодая гвардия», 1976.
192 с. с ил.
В книге, выходящей в связи с 200-летием американской
революции, рассказывается о войне за независимость в Север-
ной Америке в 1775—1783 годах. В результате победы в этой
войне и' возникли Соединенные Штаты. Книга написана на
основании новейших исследований американских историков и
содержит много фактов, впервые публикуемых на русском
языке.
9(М)31
10605 - 211 3_
078(02)—76
Ольга Леонидовна Степанова
4 ИЮЛЯ 1776
Редактор С. Глушко
Художник В. Давыдов
Художественный редактор А. Косаргин
Технический редактор 3. Ходос
Корректор 3. Харитонова
Сдано в набор 5/V 1976 г. Подписано к печати 6/VII 1976 г.
А07357. Формат 84X108V32. Бумага № 1. Печ. л. 6 (усл. 10,08)+
+ 8 вкл. Уч.-изд. л. 11,3. Тираж 100 000 экз. Цена 4Э^коп. Б.З.
1976 г., № 41, п. 02. Заказ 867.
Типография ордена Трудового Красного Знамени издательства
ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия». Адрес издательства и типо-
графии: 103030, Москва, К-30, Сущевская, 21,