ШПИОНАЖ
Дворца
головоломок
Перевод с английского
Москва
Издательство
политической литературы
1990

ББК 66.4 (/США)
Ш83
Составление и перевод с английского В. А. Мартынова
Предисловие Я. Н. Яковлева
0805000000-070
Т 079(02)—90 260~89
Перевод на русский язык,
составление, предисловие
ISBN 5-250-00509-8 © ПОЛИТИЗДАТ, 1990

ПРЕДИСЛОВИЕ
Читателю предлагается пзложепие книги
английского журналиста Б.Фримантла о ЦРУ и рефераты двух
американских работ — юриста Ф. Доннера о
внутреннем политическом сыске в США и публициста Дж. Бэм-
форда об Агентстве национальной безопасности (АНБ).
Книги отобраны сознательно не из самых
последних, а вышедших в начале 80-х годов, то есть
когда еще не угасла инерция ограниченной гласности,
толчок которой дали в середине 70-х годов различные
расследования (комиссии Н. Рокфеллера, комитетов
О. Пайка и Ф. Черча) американских органов
политического сыска внутри страны и разведки на
международной арене. Представляя в 1981 г. на суд
общественного мнения исследование Ф. Доннера «Век слежки.
Цели и методы американской системы политической
разведки», издательство «Рэпдом Хауз» подчеркнуло:
«Со времен красного страха в годы первой мировой
войны и до скандалов, связанных с Уотергейтом в 70-е
годы, руководящие силы американского правительства
вели массированные, тайные (и часто незаконные)
операции против американских граждан. Официально это
именовали «политической разведкой», или «сыском»,
однако истинная цель заключалась в ограничении и
подавлении любых форм политического инакомыслия и
движений за социальные изменения. В результате, как
исчерпывающе показал в этой книге известный юрист
Ф. Доннер, специализирующийся в защите
гражданских прав, произошла институализация слежки как
«образа правления, увековечения системы
политического контроля».
Как именно это делается, со знанием предмета, хотя
и не очень красноречиво, видно из включенных в этот
сборник материалов книги Ф. Донпера. Во всяком
случае, проясняются скрытые пружины механизма
«создания политической стабильности» и значительные,
3

разумеется отнюдь не рекламируемые, издержки для
прав человека в США. Бесчинства Федерального бюро
расследований (ФБР) в этом отношении (и в
ретроспективе!) стали общим местом в американских книгах, где
в той или ипой степени затрагиваются проблемы
политического сыска в США. Разумеется, неизменно
указывается архизлодей — директор ФБР Э. Гувер, ушедший
в 1972 г., на 78-м году жизни, в небытие на этом посту.
Ему задним числом воздали более чем достаточно,
«объясняя» эксцессы ФБР п попрание им прав человека в
США особенностями характера Э. Гувера. Даже
профессионалы, которые, конечно, недовольны ФБР,
отнюдь не по моральпым причинам, а ввиду малой, по
их мнению, эффективности ведомства. В новейшей
монографии об американских спецслужбах коротко
отмечено: «ФБР имеет очень плохую репутацию среди
других дружественных контрразведок: наследие 48-летпего
царствования Э. Гувера на посту директора» 1.
Но злоупотребления, грубые нарушения
американской законности, о чем и рассказывает Ф. Допнер, не
безличны, все это дело рук сотрудников ФБР. Что
стало с преступниками с жетонами ФБР? Заступивший на
пост директора ФБР в феврале 1978 г. 54-летний
У. Уэбстер на словах энергично очищал гуверовские
авгиевы конюшни. На деле же ФБР нашло в нем
верного защитника чести мундира. На решение Уэбстера
были переданы дела 61 сотрудника ведомства,
виновных в преступлениях при исполнении своих
обязанностей. В декабре 1978 г. Уэбстер доложил министру
юстиции Г. Беллу: за считанными исключениями
против обвиняемых не будет предпринято никаких мер.
Он сослался на «климат того времени», когда были
совершены преступления, и заключил: нельзя «задним
числом» наказывать виновных, ибо «это не будет иметь
ни терапевтического эффекта, ни удержит кого-либо от
повторения таких деяний, ни послужит уроком никому
1 Allen Th., Polmar N. Merchants of Treason. N. Y., 1988.
P. 328.
4

другому» 1. Так что призванные к ответу примерно 60
сотрудников (из общего числа занятых в ФБР в то
время 11 тыс. с небольшим) отделались даже не испугом,
а были с миром допущены возобновить свои занятия.
Разница между гуверовскими временами и
нынешними, по всей вероятности, касается больше стиля, а не
существа. С одной стороны, ФБР лучше прячет копцы
в воду, с другой — в нынешней обстановке нет нужды
затевать шумные и длительные судебные процессы.
«Нью-Йорк тайме» в аналитической статье в 1985 г.,
например, объяснила: «Юристы министерства юстиции
указывают, что журналист, умышленно публикующий
секретный материал, виновен в нарушении очень
туманно сформулированных законов против шпионажа,
восходящих к 1917 году. Борцы за гражданские права
и журналисты оспаривагрт правомерность этого, а
министерство никогда не проверяло эту свою
теоретическую позицию против какого-либо журналиста»2.
В запасниках карательных органов США пылится
масса законов, которые в любой момент могут быть
введены в действие. Среди них остающийся в силе
закон Смита 1940 г. (официальное название — закон о
регистрации чужеземцев). «Закон Смита,—заметил зпа-
ток вопроса,— положил конец почтенной традиции, что
наказывают только за поступки. Отныне не только за
слова, но и мысли человек может утратить свободу» 3.
Современный американец, традиционно
законопослушный, несомненно наслышан о судьбах тех, кто
оказался в 40-е и 50-е годы под катком закона Смита, да и
о других мерах, применявшихся спецслужбами США
против политически строптивых граждан. Отсюда
безудержный конформизм, воспитанный после второй
мировой войны. В монографии об американских
спецслужбах с большой долей сарказма сообщается:
1 Ti/lli A. Inside the FBI. N. Y., 1980. P. 20-21.
2 The New York Times. March 24. 1985.
3 Caute D. The Great Fear. The Anti-Communist Purge under
Truman and Eisenhower. N. Y., 1978. P. 25.
5

«В 1987 году военные власти в погоне за укреплением
безопасности дошли до полного абсурда. Командование
ВВС потребовало от гражданских служащих, занятых в
военной авиации и имеющих доступ к секретной
работе, дать подписку не только не разглашать
закрытую информацию, но и такую информацию, которая
может быть закрыта в будущем. Итак, к концепции
«секретные» данные добавили странную идею о данных,
«пригодных к засекречиванию». Командование ВВС
грозило наказать отказчиков или уволить их с работы.
Перед лицом массовых протестов генералы отступили,
но «идея о будущей секретности» обрела собственную
жизнь. К осени 1987 г. 1,7 млп гражданских и военных
служащих дали требуемую подписку. Усилия защитить
секретные данные о потенциальных будущих тайнах,
даже если они ныне не являются секретными,
смехотворны. Они походят, пожалуй, на команды Большого
Брата в книге Джорджа Оруэлла «1984» или на
безумные ночные директивы Иосифа Сталина» 1.
В данном случае дело идет о пресловутой
генеральской логике, впрочем, производной от общей
политической обстановки в эру солнечпой стабильности. Чему,
по-видимому, не противоречит требование ФБР к
публичным библиотекам осенью того же года сообщать
о читателях, «собирающих информацию, политически
вредную для Соединенных Штатов» 2. В начале 1988 г.
Национальный чрезвычайный комитет гражданских
свобод забил тревогу: оказывается, ФБР ввело
программу «повышения бдительности в библиотеках». Агенты
ФБР потребовали от дирекций всех библиотек страны
ч сообщать «имена иностранных студентов или
иностранцев вообще вместе с заголовками книг, которые они
требовали. Очевидно, любой читающий Карла Маркса
или других радикальных авторов навлечет на себя
величайшие неприятности». Амерпканская библиотечная
1 Allen Th.t Polmer N. Op. cit. P. 331—332.
2 The New York Times. September 18. 1987.
6

ассоциация, естественно, протестует, указывая:
«Библиотеки отнюдь не продолжение «длинной руки закона»
или место для игр Большого Брата, призывает
читателей писать своим сенаторам и конгрессменам — взывать
«прекратить неконституционную практику» и т. д.1
А результат?
Либеральный центр за конституционные права
примерно в это время, использовав закон о свободе
информации, добился от ФБР представления данных о
слежке за несогласными с политикой США в Центральной
Америке. Измаранные и изрезанные цензорами ФБР
несколько сот страниц документов показали: в 1981—
198$ гг. ведомство интенсивно «расследовало»
деятельность более 100 организаций и лиц в поисках
«террористов». Но слежка, засылка тайных агентов и т. д.,
«свидетельствуют документы, не дали никаких данных о
преступных деяниях, и совсем неясно, были ли
законные основания для установления наблюдения».
Директор ФБР Уэбстер, однако, одернул агентов,
усомнившихся в правомерности поисков «террористов»,
скажем, в Национальном совете церквей, Объединенном
профсоюзе рабочих автомобильной промышленности и
Национальной ассоциации образования.
Опубликованные документы, заметил «Ю. С. Ньюс энд Уорлд ри-
порт», «вызвали бурю критики, на которую
представители ФБР практически не ответили. Как и на
выраженную президентом Рейганом озабоченность, чтобы «не
расследовались политические взгляды американцев». Эти
вопросы останутся в силе до тех пор, пока тень Э.
Гувера будет нависать над «реформированньш» ФБР»2.
В марте 1989 г. на страницах «Нью-Йорк тайме»,
рассуждая о «тенях маккартизма», публицист А. Яр-
молински отметил, что создается угроза «возродить
эксцессы эры маккартизма». Речь идет о том, что занятые
в государственных учреждениях и на государственных
1 The New York Times. January 17. 1988.
2 U. S. News and World Report. February 8. 1988,
7

предприятиях могут быть уволены с работы без всяких
объяспений. По политический причинам. Это приведет
к повторению таких случаев, какие имели место в
прошлом, а именно: «Некоего американца обвинили в
том, что он читает «подрывную литературу», к которой
отнесли «Капитал» Карла Маркса, «Теорию праздного
класса» Торстейна Веблена, «Закат Европы» Освальда
Шпенглера, и в «преуменьшении» капиталистической
системы. Ему позднее удалось оправдаться, но стоит
помнить о системе, которая может вырабатывать
обвинения такого рода и они все еще отдаются в рядах,
занятых на государственной службе и в военной
промышленности» *.
Препирательства, которые попадают на страницы
«Нью-Йорк тайме», касаются несогласия тех или иных
кругов в США с действиями ФБР, а они в конечном
счете отражают подход официального Вашингтона к
обеспечению «национальной безопасности», влекущей
за собой введение секретности. Либералы негодуют, а
на Капитолийском холме вопрос ставится совершенно
в иной плоскости, что прямо касается «тайных
операций», проводимых ЦРУ. Во время допроса
подполковника О. Норта в специальном комитете конгресса о
деле «Иран-контрас» законодатели поделились своими
представлениями о каркасе власти в США. Как
известно, Норта. обвинили в том, что он проводил незаконные
сделки за спиной конгресса, создав, по словам главного
советника комиссии А. Лимана, «ЦРУ вне ЦРУ». Было
произнесено немало страшных слов и брошено
проклятий в адрес организаторов операции «Иран-контрас».
Под занавес допроса Норта в комиссии взял слово
знаток тайных дел конгрессмен Боланд, который
внушительно объяснил место и роль тайных ведомств в
системе американского правления на примере очень
жизненном и памятном для присутствовавших. Дело
происходило по горячим следам за Уотергейтом!
1 The New York Times. March 5. 1989.
8

«В течение семи с половиной лет я возглавлял
комитет палаты представителен по делам разведки,
комитет, созданный в основном из-за ошибок и
злоупотреблений в области разведки, вскрытых комиссией
Рокфеллера и комитетами Черча и Пайка... Когда был
создан мой комитет, отношения между конгрессом и
разведывательным сообществом, особенно с ЦРУ, были
отвратительными. Возникли серьезные сомиепия и о
будущем ЦРУ... Если бы все это пустили на самотек,
национальная безопасность оказалась бы под угрозой.
К счастью, наш комитет в палате представителей и
аналогичный комитет в сенате сумели не только увеличить
ресурсы, имеющиеся для разведывательной
деятельности, но и должным контролем углубить доверие в
конгрессе и между ним и разведывательным сообществом по
поводу этой деятельности» *.
Благосклонное отношение законодателей, пе
входивших, кстати, в существо «тайных операций»,
способствовало новому расцвету ЦРУ, АН Б и других ведомств
разведывательного сообщества. Включенные в сборник
материалы книги Б. Фримантла о ЦРУ и разыскания
Дж. Бэмфорда о АНБ дают возможность проследить
динамику соответствующей деятельности на фронтах
тайной войны. Нужно, однако, помнить, что ЦРУ лишь -
правофланговое среди многочисленных
разведывательных органов в Соединенных Штатах. Оно существует
над и наряду с Разведывательным управлением
министерства обороны, разведками видов вооруженных сил,
Национальным управлением воздушно-космической
разведки и рядом других. По самым скромным
подсчетам, за годы администрации Р. Рейгана число занятых
в разведывательном сообществе достигло 200 тыс.
человек, в основном специалистов в разных областях. За
эти восемь лет общие расходы на разведки увеличились
в 2,5 раза и перевалили за 25 млрд дол., хотя, конечпо,
эти подсчеты очень приблизительные.
1 Taking the Stand. The Testimony of Leutenant Colonel
Oliver L. North. N. Y., 1987. P. 607, 569, 722. ;
9 ,

Английский публицист Ф. Найтли,
специализирующийся на проблемах разведки и контрразведки, в
большой книге о месте этих служб в современной истории
указал па то, что очевидно, но отнюдь не
высвечивается американскими средствами массовой информации:
«Расширение секретных разведывательных служб, по-
видимому, всегда сопровождается сокращением
гражданских свобод, и повейший рост ЦРУ и других
соответствующих служб в этом отношении не оказался
исключением. То, что считалось нетерпимыми
злоупотреблениями в 1975—-1976 гг., было стремительно
легализировано администрацией Рейгана. ЦРУ получило
полномочия расследовать деятельность, проводимую по
поручению иностранцев в США, эта роль отнюдь не
предусматривалась для ЦРУ при учреждении
ведомства в 1947 г., нынешнее разрешение заставило бы Э.
Гувера перевернуться в могиле от зависти. ЦРУ
даровали право выполнять тайные операции или, точнее,
«специальные операции» в самих США, вскрывать
переписку в США, сотрудничать с местными
правоохранительными органами и вести слежку за американскими
гражданами за рубежом» 1.
Осенью 1987 г., спустя несколько месяцев после
смерти директора ЦРУ У. Кейси, вышла нашумевшая
книга «Пелена» Б. Вудворда об американской
разведке. По существу, автор восторженно повествует о
свершениях ведомства, получившего свободу рук в 80-е
годы. Недаром подзаголовок ее — «Тайные войны ЦРУ в
1981—1987 гг.». Ветеран Управления стратегических
служб времен второй мировой войны, Кейси возродил
военные традиции УСС во времена администрации
Рейгана. Он жестко постановил: ЦРУ выполняет
поручения очень ограниченного числа инстанций — Белого
дома, государственного секретаря и министра обороны.
А как насчет контроля над ЦРУ на Капитолийском хол-
1 Knightley Ph. The Second Oldest Profession. Spies and
Spying in the Twentieth Century. N. Y., 1987. P. 366—367.
• 10

ме? «ЦРУ было создано пе для обслуживания
конгресса, средств массовой информации или народа. Хотя
Кейси иногда вступал в контакт с другими
ведомствами, он коротко и ясно отвечал всем, за исключением
своих основных контактов, перечисленных выше,—
катитесь...» (следовало непечатное выражение.— Я. Я.).
Душевное сотрудничество ЦРУ при Кейси
развивалось, пожалуй, лишь с одним ведомством —
Федеральным бюро расследований. Несмотря на пристрастие
руководства ЦРУ к секретности, «координация усилий с
ФБР увеличилась» 1. Усиление роли и значения
спецслужб в США в 80-е годы — закономерный итог
проделанного в стране на протяжении десятилетий. В
критической в отношении ЦРУ книге В. Блюма, а
появление таких работ в нынешней Америке чрезвычайная
редкость, указана, вероятно, основная причина, по
которой процветание спецслужб даже почитается
отличительным признаком политической стабильности: «От
красного страха 20-х и маккартизма 50-х до рейганов-
ского крестового похода против империи зла в 80-е
американский народ подвергается массированной
антикоммунистической обработке... Для умов, выросших в
этой атмосфере в США, истины антикоммунизма столь
же очевидны, как было очевидно представление о том,
что земдя плоская в средневековье»2. Рассмотрев во
введении пагубные последствия всего этого для
психологического и интеллектуального климата в США,
В. Блюм на четырехстах с небольшим страницах
своего исследования описал вмешательство ЦРУ в
дела более чем 50 стран. Включая небольшой раздел об
СССР, озаглавленный «От самолетов-шпионов до
публикации книг».
Сдержанность В. Блюма в описании нынешних
политических нравов в Соединенных Штатах более чем
1 Woodward В. The Veil. The Secret Wars of the CIA 1981—
1987. N. Y. 1987. P. 387 305.
2 Blum W. The CIA: A Forgotten History. U. S. Global
Interventions since World War 2. London, 1986. P. 4—5,
11

понятна. Тот же Б. Вудворд, весьма преуспевающий в
США журналист, подвергся резким нападкам за
некоторые страницы своей книги «Пелена».
Главнокомандующий военпо-морскими силами США отдал приказ
по флоту, запрещающий личному составу «обсуждать
деликатные операции», например использование
подводных лодок для разведки. «По всем вопросам,
которые могут возникать в связи с книгой,— гласит
приказ,— единственный приемлемый ответ должен быть
таким: мы пе комментируем спекулятивные или
гипотетические материалы». Дж. Бэмфорд едва не
поплатился за свою книгу «Дворец головоломок». В сентябре
1987 г. директор АНБ генерал-лейтенант У. Одом
объявил, что Бэмфорда нужно привлечь к суду за эту
книгу. Генерал признался, что уже обращался в
министерство юстиции по поводу нескольких не названных им
авторов публикаций. Пока, сокрушался он, безуспешно.
Такие, как Одом и К0, несомненно, приветствовали
то, что названо «беспрецедентным событием в
разведывательном сообществе». После смерти У. Кейси в мае
1987 г. на его место «главы одпого шпионского
ведомства пришел руководитель другого шпионского
ведомства. Назначение тогдашнего директора ФБР Уильяма
X. Уэбстера директором ЦРУ создает идеальную
возможность изменить наш подход к шпионажу» 1. Канули
в прошлое разговоры о распрях между ЦРУ и ФБР, по-
видимому, произойдет определенное сближение их
функций. Уже по этой причине при подготовке сборника
составитель счел уместным объединить под одним
переплетом материалы об американском внутреннем сыске,
шпионаже и подрывной работе на международной
арене, проиллюстрировав тем самым в комплексе
некоторые методы обеспечения политической стабильности.
Профессор Н. Яковлев
1 Allen Th.f Polmar N. Op. cit P. 331, 332, 334.

Франк Лж. Лоннер
ВЕК
СЛЕЖКИ
Политический
сыск
в
США
The Age ol
bwiifl шн
: 1.x -sf linnk on flu; sul )j<Hl{ 1 h

Frank J. Donner
THE AGE OF SURVEILLANCE
The Aims and Methods
of America's
Political Intelligence System
New York, 1981

ФБР - ПЕРВЫЕ СРЕДИ МНОГИХ
Подрывная
и экстремистская деятельность
Система политической разведки любого
современного государства представляет собой продукт его истории
и определенный этап в его развитии; она призвана
защищать установленный порядок от враждебных ему
воздействий. Ни в одной другой стране Запада страх
перед переменами и чувство уязвимости не оторваны
от политической действительности в такой степени, как
это имеет место в Соединенных Штатах. Под
наблюдением по категории подрывной деятельности под
предлогом предотвращения насилия находятся все
марксистские группы — так называемые «старые левые», причем
даже те из них, которые в принципе отвергают насилие
как средство достижения конечного перехода к
социализму. Ни отдаленность возможности революционного
выступления, ни малочисленность, ни бессилие объекта
не спасают его от слежки.
Обвинение в насилии играет еще более важную роль
в той ""борьбе, которую ФБР ведет против второго
своего главного — после подрывных элементов — врага —
экстремистских организаций. Наблюдение за ними
ведется более гибкими, во всяком случае в теории,
средствами, которые зависят от того, как оценивает Бюро
степень приверженности той или иной группы к насилию
(часто оно эту степень преувеличивает), включая ее
руководителей, членов и сторонников. ФБР
предпочитает рассматривать их не как уголовные элементы, а
как политическую угрозу внутренней безопасности.
В тех случаях, когда, как это обычно и бывает,
деятельность так называемых экстремистов не нарушает
федеральных законов, Бюро компенсирует отсутствие
необходимой расследовательской юрисдикции самозванно
присвоенными себе полномочиями по борьбе с
«подрывной деятельностью», с каковой целью мнимым
экстремистам приписываются стратегические намерения
осуществить государственный переворот.
15

Хотя деятельность подрывных и экстремистских
групп находится под пристальным наблюдением, они
тем не менее составляют лишь незначительную часть
объектов, за которыми осуществляет свою слежку
Бюро. В 1974 г. ФБР занималось расследованием 157
организаций по обеим этим категориям. Однако эта
цифра совершенно не соответствует действительности.
Несмотря на широко распространенную критику Бюро по
поводу слишком большого количества объектов его
наблюдения, еще в 1975 г. это агентство следило за
1100 организациями и пх филиалами. Однако и это
лишь верхушка айсберга. Тысячи людей подпадают под
расследования ФБР либо в качестве самостоятельных
объектов, либо как «предмет расследования» по поводу
подозрений или убежденности в их участии в
деятельности группы. В докладе Генерального ревизионного
управления отмечалось, что из выборочной партии в
19 659 досье около 90% (17 528) касались
индивидуальных объектов, которые подвергались расследованию
по подозрению в принадлежности или в поддержке
какой-либо группы-объекта или, в довольно небольшом
числе случаев, по подозрению в личном участии,
например в демонстрации. Такое преимущественное
внимание к отдельным лицам объясняет колоссальное
число — 930 тыс. в общей сложности — расследований,
проведенных ФБР с 1955 по 1978 г. В одном только 1972 г.
Бюро завело около 65 тыс. дел по категории
национальной безопаспости.
Источники и методы
Процесс расследования, будь то предварительного
или полного, начинается с поступления информации о
причастности того или иного лица или организации к
подрывной или экстремистской деятельности. Почти в
половине случаев —48%—предпринимаемых
расследований такая информация, содержание которой может
представлять собой весьма широкий спектр, от
подозрений в активных действиях до номера автомобиля,
припаркованного вблизи места проведения демонстрации,
поступает в одну из точек ФБР от политического
осведомителя Бюро. Гораздо реже первый сигнал исходит
от осведомителя-любителя, поставляющего информацию
па эпизодической, нерегулярной основе и, в отличие от
профессионала, услуги которого, как правило, не опла-
16

чиваются. Родственпая им категория «конфиденциаль-
пых источников», по инициативе которой начиналось
8% расследований, включает банкиров,
землевладельцев, работников системы образования н коммунального
хозяйства, то есть лиц, которые поставляют
находящуюся в их распоряжении информацию при условии,
что их сотрудничество с ФБР не будет предаваться
огласке. Почти в 30% случаев толчок к расследованию
давали профессиональные ведомства, как, папример,
полиция или штатные сотрудники самого Бюро.
В ходе самого расследования используется ряд
различных дополняющих друг друга источников и
приемов, представленных в нижеследующей таблице:
Приемы сбора информации ФБР
Осведомители
Полиция штатов и местная
Отделы регистрации автомобилей в штатах
Конфиденциальные источники в системе
коммунального хозяйства, образования и в
агентствах по найму рабочей силы в
штатах
Осведомители-«любители»
Беседы с объектом
Физическое наблюдение
Контакт под вымышленным предлогом
Электронное наблюдение
Тайпые обыски жилищ
Контроль почтовых отправлений
%
83
77
52
54
42
22
19
20
8
1
1
Записи отделов регистрации автомобилей в штатах
полезны, потому что они включают информацию,
которая дает ключ к архивам ведомств социального
обеспечения; кроме того, в пих имеются фотографии
объектов. Прямое фотографирование объектов применяется
в 4% случаев наблюдения. Беседы с объектами
практикуются, поскольку они дают возможность
разрабатывать их в осведомителей пли, если этого сделать не
удается, предупредить объект об опасностях, связаппых с
его занятиями политической деятельностью, которую
ФБР считает подозрительной. Кроме объектов беседы
могут вестись с их друзьями, родственниками, соседями,
учителями, торговцами, барменами, водителями такси и
17

во многих случаях со сплетниками, не разделяющими
политических взглядов объектов. Физическое
наблюдение — постоянное, подвижное или периодическое —
представляет собой обычный метод идентификации
объекта и контроля за его или ее участием в
политической деятельности. Контакт под вымышленным
предлогом— это такой контакт, при котором агент выдает
себя за какое-то другое лицо (юриста, судебпого
исполнителя, страхового агента, строительного инспектора) или,
в пассивном варианте, просто не раскрывает своего
истинного лица. Приемы электронного наблюдения
наряду с осведомительством и тайным проникновением в
жилища считаются одним из наиболее эффективных
средств сбора информации, так как она в этом случае
добывается не только в отношении основного объекта,
но и других лиц, официально под наблюдением не
состоящих. В уже упоминавшемся докладе Генерального
ревизионного управления говорится, что в 67 из 69
выборочно обследованных досье, содержавших
информацию, полученную в результате электронного
наблюдения, находились подобного рода «внеплановые»
сведения относительно объектов, которые первоначально
таковыми и не являлись.
ФБР охотно черпает свою информацию в таких
федеральных учреждениях, как почта, таможня, Бюро
иммиграции и натурализации, и в таких агентствах по
штатам, как избирательные комиссии или тюремные
архивы. Они дополняются частными источниками,
такими, как кредитные кассы, банки, страховые компании
и компании по прокату автомобилей. Постоянными
"источниками являются также и газеты и прочие
периодические издания, которые тщательно прочесываются на
предмет выявления потенциальных объектов или
получения дополнительной информации о лицах, уже
подвергавшихся расследованию. Агенты в случае
необходимости получают от газет вырезки или фотографии о
демонстрациях и пользуются их архивами для
получения каких-либо дополнительных данных. Иногда
газетчиков расспрашивают с целью получения сведений о
лицах, которых они интервьюировали. Более
плодотворным источником считается левая пресса: газеты (в
которых изучению подвергаются как статьи, так и
письма редактору), другие периодические издания и
рекламные листовки. Газеты и иная периодика
приобретаются по анонимной подписке на номер почтового
18

ящика па почтамте. Осведомители поставляют также
разного рода листовки и брошюры, а также такие
документы, как петиции (особенно о внесении радикальных
кандидатов в избирательные списки) и судебные
материалы, особенно отчеты о процессах левых
политических деятелей, поскольку в них, как и в газетных
рекламных объявлениях, можно встретить имена
потенциальных объектов. Полезными источниками являются
также обращения с просьбой о приеме па работу,
судебные протоколы, документы о регистрации автомобилей
и копии материалов — литературы, адресных книг,
корешков квитанций, списков членов организации,
протоколов собраний и заседаний,— захваченных в ходе
налетов местной полиции.
Приемы расследований включают также
обработку почты (регистрацию обратных адресов с конвертов
писем, адресованных подозрительным организациям),
вскрытие почтовых отправлений, электронное
наблюдение без соответствующего разрешения, а также тайные
проникновения в жилища — эвфемизм, под которым
понимается как проникновение без применения силы, так
и откровенно противозаконные методы и обыски,
маскируемые под взлом.
Официально установлено, что агентов ФБР
специально обучают технике тайных проникновений —
взлому замков и тому подобному — и что они получают
особое вознаграждение за успешно выполненные такого
рода задания в порядке компенсации за риск,
поскольку в случае поимки им приходится нести полную
личную ответственность. В январе 1976 г. в меморандуме
для комиссии Чёрча ФБР сообщило, что оно совершило
«по меньшей мере» 238 взломов против 15
непоименованных организаций в Соединенных Штатах за период
с 1942 по 1968 г. Хотя ФБР попыталось оградить себя
от возможных обвинений в обмане примечанием, что
этот список не является «полным», при знакомстве с
ним сам собой напрашивается вывод, что Бюро
сознательно намеревалось ввести комиссию Черча в
заблуждение — как относительно общего числа таких акций,
так и сроков прекращения этой практики. О том, что
\ ставилась именно такая цель, самым очевидным
образом свидетельствует то обстоятельство, что материалы
для комиссии Черча в 1972 г. готовил тот самый отдел
в штаб-квартире Бюро в Куонтико, штат Виргиния,
который организовывал обучение агентов ФБР технике
19

взлома. Хотя специальная инструкция об уничтожении
всей отчетности о совершенных взломах, равно как и о
маскировке источников информации с мест, не
позволяет в полном объеме представить себе масштабы таких
акций, более реальная оценка количества взломов,
совершенных с целью получения информации и
незаконного установления микрофонов с начала 40-х годов до
начала 70-х против внутренних объектов в самих США,
приближается к 7,5 тыс.
Противозаконные подслушивания, насильственные
или обманпые проникновения правительственных
агентов в жилища не только представляют собой уголовные
преступления, но и составляют нарушения положений
о захвате и конфискации четвертой поправки * к
конституции. Еще более широко распространенная
практика использования в своей работе политических
осведомителей до сих пор, однако, не считается
конституционно недозволенной. Верховный суд в своем решении
по делу Хоффа** записал, что использование
осведомителей в уголовных делах не регулируется
требованиями о предъявлении ордеров в соответствии с четвертой
поправкой. Возникает и другой вопрос: представляет ли
собой проникновение в сыскных целях в группы,
занимающиеся политической деятельностью, нарушение
гарантий первой поправки ***.
* Четвертая поправка к конституции США входит в
«билль о правах» (вступил в силу 15 декабря 1791 г.).
Поправка обеспечивает неприкосновенность личности и жилища.
** Джеймс Р. Хоффа (1913—1975) —американский
профсоюзный деятель, президент профсоюза водителей грузовых машин
и грузчиков в 1957—1971 гг. Снискал репутацию одного из самых
коррумпированных профсоюзных лидеров в США. Усилиями
министра юстиции США Р. Кеннеди в 1967 г. был осужден на
13 лет тюремного заключения за различные злоупотребления на
своем посту. Рассмотрение дела Хоффа, потребовавшее
координированных действий министерства юстиции, ФБР, судебных
инстанций, годами не сходило с первых страниц американской
печати. Из тюрьмы он продолжал руководить своим
профсоюзом. После прихода в 1969 г. к в.тасти Никсона сторонники
Хоффа, ссылаясь на помощь ему в президентской кампании (они
передали в фонд Никсона 100 тыс. дол.), стали настаивать на
амнистии Хоффа. В 1971 г. он был освобождеп с условием в
течение девяти лет не заниматься политической деятельностью.
Хоффа попытался вернуть утраченные позиции, но столкнулся
с новой мафией в собственном профсоюзе. В июне 1975 г. он
отправился на встречу с гангстерами в Детройте и бесследно
исчез.
*** Первая поправка к конституции США также входит в
«билль о правах». Поправка обеспечивает свободу слова,
печати, мирных собрапий.
20

Осведомители помимо собственно осведомительства
занимаются и другими делами, как-то: хищением
ключей, составлением необходимых планов и схем при
подготовке проникновений со взломом в жилые и служебные
помещения, опознанием личностей подозреваемых по
фотографиям, расшифровкой непонятных разговоров,
подслушанных по телефону, предупреждением своих
контролеров из Бюро о намечающихся телефонных
переговорах, которым придается достаточное значепие,
чтобы потребовать подслушивапия без
предварительного уведомления, а также — и это считается особо
важной услугой — поставкой информации, которая может
быть использована как основа для письменных
свидетельских показаний в целях обоснования необходимости
электронного подслушивания или других видов слежки.
Даже не располагая на то какими-то специальными
инструкциями своего контролера, осведомитель всегда
стремится играть максимально заметную роль в
деятельности своей группы. Это делается и для того,
чтобы лучше замаскировать себя, а также чтобы с
помощью такой активности занять в ней высокий пост,
который увеличил бы его собственную ценность в глазах
начальства (а соответственно и его материальное
вознаграждение). Аналогичным образом шпион может по
политическим мотивам или из личной враждебности
занять резко отрицательное отношение к объекту и, по
существу, заняться его травлей.
При этом он пребывает в полной уверенности, что
его отношения с ФБР оградят его от любых
нежелательных юридических последствий. Средний объект
наблюдения весьма уязвим для страха, когда его или ее
политические взгляды начинают тайно
расследоваться Федеральным бюро расследований — национальным
символом нашего отождествления инакомыслия с
подрывной деятельностью. Скрытность расследования,
полное неведение относительно личности осведомителя,
заранее предполагаемая вина объекта, лишение его
возможности отвечать на обвинения и лично опровергать
утверждения обвинителя — все это может глубоко
потрясти любого человека. Будучи столь эффективным
орудием подавления, система осведомительства
превратилась из обычного средства расследования в самоцель.
Ценность шпиона для Бюро определяется вовсе не той
информацией, которую он поставляет, по тем
обстоятельством, что он внедрен в ряды той или иной органи-
21

зации, фактом скрытого враждебного присутствия,
которое само по себе внушает страх. Именно эта цель
запугивания объясняет, почему осведомители годами
состоят в своих группах и организациях, занимаясь
составлением не особенно нужных докладов. Эта же цель
объясняет забавное противоречие в американской
практике проникновения в подрывные организации, притом,
что личность каждого отдельного осведомителя
тщательно скрывается, сам факт, что в американском
движении левых существует и действует широко
разветвленная сеть осведомителей, всяческим образом
рекламируется.
С 1940 по апрель 1978 г. Федеральное бюро
расследований использовало в своей работе околб 37 тыс.
осведомителей, из них 29 166 проходило по категории
безопасности, а 7893 — по расовым волнениям и
экстремистским организациям. Эти цифры не дают полного
представления; они не включают осведомителей,
проходящих по категории уголовных дел, по
административной, по графе «подрывная деятельность» и другим
категориям сыскного назначения. Только чикагский филиал
ФБР выплатил с 1966 щ> 1976 г. 2,5 млн дол. 5145
осведомителям в процессе расследования или разработки
досье на 27 900 организаций и отдельных лиц.
Борьба с подрывными элементами —
в индивидуальном порядке
Расследования отдельных лиц поглощают большую
часть времени и энергии штатных сотрудников ФБР.
Объектами индивидуальных расследовательских досье
являются не только участники, в прошлом и настоящем,
марксистских и «экстремистских» групп, но и тысячи
людей, ставших предметами расследования только
потому, что они выступали в поддержку каких-либо
неортодоксальных лозунгов или состояли в диссидентских
организациях. Из материалов этих досье
вырисовывается определенная типовая модель: интенсивное
расследование, весьма подробные данные о политической и
частной жизни объекта, негативная предубежденность,
которая усматривает проявления подрывной
деятельности во всем, чем занимается объект, обилие
фактических ошибок, бесконечное повторение одних и тех же
материалов в результате их периодического обновления,
широкий набор применяемых приемов слежки, вторга-
22

ющейся в его личную жизнь, безоговорочное приятие
всех доносов осведомителей, какими бы невероятными
или неподтвержденными они ни были, и в некоторых
случаях превращение пассивного сбора информации в
агрессивные попытки причинить вред объекту. Кроме
этого, поражает отсутствие в этих объвхмистых томах —
в очень многих из них собраны данные слежки, которая
велась десятилетиями — процедуры, которая
регулировала бы прекращение наблюдения, зашедшего в тупик.
Не существует никакого механизма, который
останавливал бы бюрократическую инерцию, позволял бы
задавать вопрос и отвечать на него: «Почему мы это
делаем?» Создается впечатление, что единственный вопрос,
которым задаются в ходе процесса расследования,
состоит в определении того, следует ли включать объект в
список лиц, подлежащих административному аресту в
случае чрезвычайного положения, и если следует, то
под какую именно категорию опасности он или она
подпадает. Приведем два конкретных примера.
За доктором Квентином Д. Янгом, главным врачом
самой большой в мире больницы в графстве Кук, в
Чикаго, наблюдение велось в течение приблизительно
тридцати лет. Досье на него было заведено после
окончания им медицинской школы в 1948 г. и состоит из
более чем 3200 страниц. Сейчас оно включает помимо
сообщений осведомителей его банковские документы,
материалы о проведении им своих отпусков, его
частную переписку и медицинскую информацию о
некоторых его пациентах. Его участие в движении за
гражданские права, гражданские свободы, против войны во
Вьетнаме, а также то обстоятельство, что среди его боль-
пых попадались лица радикальных убеждений, были
сочтены чикагским филиалом ФБР достаточным
основанием для занесения его в списки «видных
коммунистов». (Когда сам Янг прочел эту запись, он сказал:
«Совершенная чушь!») ФБР усмотрело подтверждение
подрывных убеждений Янга в том факте, что он
содействовал организации в Чикаго Комитета медиков за
права человека, ставившего своей целью борьбу с
дискриминацией в области здравоохранения. (Через
некоторое время сам Комитет превратился в объект
наблюдения ФБР, поскольку, как говорилось в одной
служебной записке от 1972 г., «некоторые лица в этой
организации в прошлом занимали позиции, не
соответствовавшие политике правительства Соединенных Штатов».)
23

В марте 1966 г. Бюро попыталось заманить Янга в
ловушку по обвинению в подрывной деятельности,
направив к нему на медицинское обследование «подсадную
утку» в личине призывника. Расчет делался на то, что
Янг пойдет на фальсификацию справки о состоянии его
здоровья. Этот план дал совершенно непредвиденный
результат: Янг переправил осведомителя к ортопеду,
а тот обпаружил у него серьезное повреждение колена,
требовавшее отсрочки призыва. Несмотря на это, ФБР
продолжало настаивать на более тщательном
расследовании Комитета медиков с целью обвинения его в
подрывной деятельности. Пациенты Янга, его коллеги,
люди, с которыми он состоял в переписке, в том числе и
лица, ссылавшиеся на него в обращениях с просьбами
о приеме на работу или о сдаче им жилья, были
подвергнуты проверке. Агенты ФБР взломали и обыскали
помещение Комитета в защиту билля о правах,
активным членом которого наряду с другими известными
горожанами Чикаго являлся и Янг, в поисках списка лиц,
финансировавших деятельность этого комитета.
ФБР не щадило и личную жизнь Янга. Оно
проявило большой интерес к отпуску, который Янг вместе с
дочерью и другом провел в 1964 г. на шекспировском
фестивале в Стратфорде, провинция Онтарио, в Кападе,
а также к его поездке в Европу в 1967 г. В этом
последнем случае агенты Бюро не поленились добыть
подробное расписание его поездки, паспортную анкету и
периодически звонили ему на работу под вымышленными
предлогами, чтобы установить, не вернулся ли он. Они
также выясняли подробности^ его развода и прошлого
одной из его приятельниц. В июле 1970 г. Янг в списке
лиц, подлежащих аресту в случае чрезвычайного
положения, был перемещен из самой низшей категории
опасности в самую высшую. Из материалов досье неясно,
что явилось причиной такого пересмотра его статуса,
равно как и почему он вообще оказался в этом списке.
Недавно ушедший в отставку профессор
юридической школы Йельского университета Томас Эмерсон —
ведущий авторитет в Соединенных Штатах по первой
поправке к конституции. Сам себя он характеризует
следующим образом: «Я всегда считал себя
убежденным сторонником Нового курса (президента Ф.
Рузвельта.— Ред.), конституционным либералом». Однако
из его досье толщиной 1500 страниц, составлявшегося
в течение трех десятилетий, вырисовывается соверщен-
24

но иное представление о политических взглядах и
жизненных ценностях профессора. Дело Эмерсона —
классический пример заведомой враждебности и
оперативного рвения, которые характерны для расследований
объектов, выступающих с нападками на Бюро и его
директора. Эмерсон был одним из руководителей
Национальной гильдии юристов и активным критиком с
либеральных позиций операций ФБР. В июне 1948 г.,
подслушав один из телефонных разговоров гильдии в
Вашингтоне, ФБР узнало, что кто-то из Йельского
университета обратился в гильдию с просьбой достать
запись показаний Гувера в конгрессе о подслушивании
телефонов. («После такого,—как простить?»)
Заподозрив, что звонившим был Эмерсон, ФБР дало указание
своим агентам в Нью-Хейвене выяснить, не поднимая
шума, зачем Эмерсону понадобилось заявление Гувера,
«с тем чтобы исключить возможность того, чтобы
профессор Эмерсон узнал о том, что этим делом
интересуется Бюро». Через несколько месяцев в штаб-квартиру
ФБР из Ныо-Хейвена поступил микрофильмированный
проект статьи одного профессора из Йеля о программе
проверки лояльности государственных служащих, в
которой осуждалась практика подслушивания и
перехвата почты Федеральным бюро. Ирония судьбы
заключалась в том, что сам этот проект был добыт почти
наверняка в результате незаконного проникновения в
кабинет Эмерсона, затем его сфотографировали и потом
вернули на место,— такова стандартная практика хищения
и воспроизведения документов.
Гувер постоянно проявлял особый интерес к
Эмерсону. Записка, датированная маем 1953 г.,
свидетельствует о том, что директор ФБР настойчиво добивался,
чтобы Эмерсона вызвали для дачи показаний перед
комитетами по расследованию подрывной деятельности
палаты представителей и сената конгресса США. 16
июня Эмерсона вызвали повесткой в сенатскую комиссию,
и хотя он давал свои показания на закрытом заседании
и они теоретически являлись секретными, их
стенографическую вапись без промедления направили на
ознакомление в отдел внутренней разведки ФБР с
препроводительной запиской юрисконсульта комиссии
Роберта Морриса. В записке Моррис сетовал, что Эмерсон их
«глубоко разочаровал», поскольку на все вопросы
отвечал без всяких затруднений. Не все еще, впрочем, было
потеряно; в январе 1954 г. один из сотрудников той же
4 25

сенатской комиссии, бывший одновременно
осведомителем ФБР, проинформировал Бюро о том, что Эмерсон
находился в тот момент в Европе якобы с целью
участия в работе юристов-коммунистов в Вене.
Осведомитель проявлял к этому обстоятельству особый интерес,
поскольку оно могло стать предлогом для отозвания
профессора из Европы и тем самым сгладить то
разочарование, которое вызвали в комиссии его
первоначальные показания. Вся эта история с поездкой Эмерсона в
Вену, включая, казалось бы, правдоподобные
подтверждающие подробности, вроде того что она совершалась с
ведома и на средства гильдии, была выдумкой. Эмерсон
ездил в Европу по программе межуниверситетских
обменов для занятий в Лондонской школе экономики и
знать не знал о встрече юристов в Вене или где-либо
еще. Тем не менее Бюро, стремясь обеспечить себе
хотя бы какую-то поддержку, подключило к своему
расследованию государственный департамент.
Тем временем сеть осведомителей вела слежку за
деятельностью Эмерсона в самих Соединенных Штатах.
Его друзья и коллеги, среди которых были очень
известные люди, характеризовались в донесении одного из
осведомителей как «безусловные прокоммуписты по
свопм поступкам и связям». В течение десятилетия по
материалам досье он значился членом
коммунистической ячейки Вашингтонского университета в Сиэтле,
несмотря на то что он ни разу в жизни не бывал в этом
университете да и вообще в штате Вашингтон, о чем и
уведомил беседовавшего с ним агента ФБР. Поскольку
собранные в досье материалы свидетельствовали, что
все студенты Эмерсона единодушно подчеркивали его
объективность как преподавателя, Бюро пришло к
выводу, что он «глубоко законспирирован» и, возможно,
является «тайным высокопоставленным членом
Коммунистической партии». Агрессивные мероприятия в
отношении Эмерсона включали планы кампании против
него в средствах массовой информации, а также
изучение возможности его депортации с помощью Службы
иммиграции и натурализации. Как и доктора Янга, его
помещали в различные категории лиц, подлежащих
административному аресту, которые время от времени
менялись в зависимости от оценки степени его
опасности.
26

Слежка за Движением
Между 1965 и 1972 гг. количество дел, которыми
занималось Федеральное бюро расследований, резко
увеличилось. Это явление объяснялось вначале
реакцией на рост движения за гражданские права, против
войны во Вьетнаме, а затем, начиная с 1970 г.,
возникновением движения новых левых. В 1972 финансовом
году их число составило 62 тыс. против 45 тыс. в 1962 г.
В том же году количество расследований подрывной
деятельности по сравнению с 1970 г. возросло на 45%.
Еще резче выросло число расследований
экстремистских организаций — на 161% в 1971 г. по сравнению с
1965 финансовым годом, главным образом в результате
интенсивного наблюдения за активными пегритянскими
организациями, прежде всего «Черными пантерами».
Вначале Бюро стремилось мотивировать эти
расследования интересами борьбы с коммунизмом внутри
страны. В отделения ФБР по всей стране бесконечно
рассылались директивы соотносить цели и задачи
предполагаемых объектов с целями и задачами
Коммунистической партии США, сосредоточивать свое внимание на
организациях, «которые могут оказаться подверженными
коммунистическому влиянию или ставящие перед собой
цели, которые «служат делу коммунистов». «Это по
необходимости включает,— говорилось в одной из таких
директив,— антивоенные и пацифистские группы,
борцов за гражданские права и другие радикальные
группы, выступающие за гражданское неповиновение и
против осуществления власти должным образом, в
соответствии с конституцией, назначенными должностными
лицами правительства».
Надуманность аргументов, обосновывавших
необходимость борьбы с социальными движениями в США
интересами обеспечения внутренней безопасности, хорошо
видна из документов программы наблюдения за
группами, выступавшими за права женщин,
осуществлявшейся в 1969—1973 гг. В досье ФБР все эти группы
объединялись под общим названием «Движение за
эмансипацию женщин» (ДЭЖ). Ряд местных отделений ФБР
информировали свою штаб-квартиру в Вашингтоне, что
для подозрений женских организаций в подрывной
деятельности не имеется никаких оснований, и просили
разрешения закрыть свои досье по этим делам.
Директору ФБР, однако, было виднее. Он заявлял, что, не-
27

смотря на то что ДЭЖ не являлось в полном смысле
слова сплоченной организацией, оно представляло собой
движение национальных масштабов с явно выраженной
склонностью к насильственным действиям и
готовностью оказывать поддержку другим подрывным группам
и принимать такую поддержку от них.
Слежка за отдельными гражданами давала еще один
лишний предлог для установления наблюдения за
широчайшим диапазоном действий протеста — митингами,
конференциями, лекциями, манифестациями — просто
потому, что в них принимали участие лица, уже
бывшие к этому времени объектами наблюдения со
стороны Бюро. Например, сыскные операции ФБР против
«черных националистов» в Чикаго привели к
установлению наблюдения за всеми черными лидерами,
которых время от времени видели с «подозрительными
лицами» в ходе публичных мероприятий. Результаты этой
всеобъемлющей операции по наблюдению, собранные
по большей части осведомителями, хранятся в
объемистых секретных досье, заведенных на сотни черных
политических лидеров и бизнесменов Чикаго, включая
конгрессмена Ральфа Меткалфа.
Для обеспечения всеобъемлющего наблюдения
необходимы толпы осведомителей. О широте
осведомительского внедрения в «подрывные» и «экстремистские»
организации можно судить хотя бы по тому факту, что
некий Роберт Меррит, осведомитель ФБР по
федеральному округу Колумбия, поставлял информацию о 28
организациях, в число которых входили Академия
политических наук, Союз против войны, Поход детей за
выживание, Союз активных гомосексуалистов, Комитет
Хауардского университета за освобождение Анджелы
Дэвис, Национальная организация за изменение
законов о марихуане и т. д.
Только к концу войны во Вьетнаме, по мере
уменьшения накала социальных движений, стал понемногу
затихать и пыл расследований. К этому времени в
объектах слежки уже значились самые различные
организации — от квакеров и методистов до Лиги противников
войны, от Национальной ассоциации содействия
прогрессу цветного населения до «Черных пантер», от
защитников окружающей среды до Движения коренного
американского населения. До рекордных размеров
выросло количество индивидуальных досье — не только на
лидеров, но и на рядовых участников тех или иных
28

групп или движений. Хотя тезис о «коммунистическом
влиянии» утратил свое значение как обоснование для
расследований, создавалось представление о новой
угрозе, которая изображалась как конфронтация между
«Движением» и «Системой». Протесты против войны и
сострадание к ее жертвам дополнялись
внутриполитическими требованиями. Кроме того, новые политические
течения отвергали, как правило, культуру и мораль
истеблишмента, напоминая тем самым Угрозу, какой она
рисовалась в 20-е годы,— презрение к возможностям и
намерениям капитализма, аморальность, нелояльность
и грязь. Для Бюро, вдохновлявшегося праведным мора-
лизаторским пылом своего директора, более достойной
задачи быть и не могло. Можно ли было позволить мечу
сыска ржаветь в ножнах, когда под угрозой
оказывались не только капитализм и его институты, но и вся
цивилизация?
Мобилизация сил против движения не
ограничивалась, однако, деятельностью только Федерального
бюро расследований. В гонениях принимало участие
созвездие федеральных ведомств — Служба внутренних
поступлений, ЦРУ, военная разведка, Управление
военно-морской разведки, Национальное агентство
безопасности, Большие жюри,— дополнявшихся разветвленной
структурой местных разведслужб. Все они ставили
перед собой цель дискредитации и сдерживания
многообразных протестов этого времени. Это была репрессивная
война с применением нового оружия против тех
социальных слоев, существование которых считалось
угрозой самим устоям государства. Тотальная слежка,
проводившаяся сплачивавшимся разведывательным
сообществом, стала орудием социального и политического
контроля. Интенсивность и масштабы этого сыскного
наступления самым наглядным образом
иллюстрируются сыском на территории колледжей и университетов.
Сыск приходит в колледжи
Одобренный в 1970 г. план Хьюстона
рекомендовал усиление сыскного наблюдения за
«студенческими группами, склонными к насильственным действиям»
посредством противозаконных оперативных методов.
Эта рекомендация мотивировалась тем обстоятельством,
что «университеты являются полем боя
революционного протеста». Автор этого плана, в прошлом сам один
29

из консервативных студенческих лидеров, Том
Хьюстон, явно преувеличивал недоработки
университетского сыска. С 50-х годов колледжи и университеты
являлись важнейшими сферами деятельности американских
федеральных и местных разведывательных служб.
Антивоенное движение и молодежные протесты конца
60-х годов породили дальнейшее усиление сыскной
деятельности среди студенчества.
Американский политический сыск всегда уделял
значительное впимание молодежи в качестве объекта
наблюдения. В рамках политики «отсроченной
расплаты» слежка за молодежью представляется совершенно
необходимой: речь идет не только о настоящем, но и о
будущем.
Расследования по программе проверки на
лояльность и безопасность, которой подвергаются все
кандидаты на государственные должности, дают ФБР право
свободного доступа в университеты и, по существу,
узаконивают отношения Бюро с колледжами. Агенты
Бюро, специализировавшиеся на проверках лояльности в
50-х и начале 60-х годов, познакомились с
академическим истеблишментом и установили дружественные
отношения с самыми чопорными деканами,
регистраторами, секретарями и профессорами. Главной целью
университетского сыска является идентификация
подозрительных организаций, их членов и сторонников.
Поскольку такие организации часто регистрируются
администрацией самих научных заведений, сердечные
отношения Бюро с университетскими властями всегда
окупались. Агенты ФБР без особого труда получали доступ
к различным досье, даже если это формально и не
разрешалось правилами. В ходе более широкого
расследовательского процесса Бюро пользовалось также и
другими университетскими источниками, такими, как
платные осведомители из числа студентов, телефонистки,
почтовые служащие, домовладельцы, горничные
общежитий, рабочие ремонтных служб. Принципы
академической свободы не мешали агентам Бюро
«разрабатывать» «конфиденциальные источники» из числа готовых
к такому сотрудничеству преподавателей,
соглашавшихся доносить на своих коллег и студентов. Среди
преподавателей находились и добровольцы, помогавшие
ФБР по идейным соображениям. Так, например, в июле
1953 г. преподаватель Гарвардского университета
доктор Генри Киссинджер вскрыл письмо, адресованное
30

участнику руководимого им семинара по
международным отношениям, и сообщил о содержании письма
бостонскому отделению ФБР.
Начиная с 50-х годов Центральное разведывательное
управление также стало культивировать связи с
университетами с помощью предоставления тайных
субсидий на нужды академических исследований и
финансирования через посредство различных фондов и
подставных организаций ряда групп, прежде всего
Национальной студенческой ассоциации, которые должны были
обеспечить поддержку официальному
внешнеполитическому курсу США на международных конференциях.
По этой же программе деньги передавались
Независимой службе научных исследований, Международной
студенческой конференции, Американскому обществу
изучения африканских культур, Фонду
международного развития и т. д.
ЦРУ использовало и другие формы работы с
академическими кругами внутри страны. Агенты
Управления в обязательном порядке обращались к
профессорам и студептам, получавшим субсидии для работы или
учебы за границей, с предложениями работать по
совместительству в качестве разведчиков во время их
пребывания за рубежом. По возвращении студента или
преподавателя из-за границы с ним, как правило,
проводили беседу и просили составить доклад о своей
командировке или дать ответы на интересовавшие ЦРУ
вопросы, или даже представить сделанные во время
поездки фотографии. Содействие Управлению
стимулировалось щедрым «гонораром», а также перспективой
новой субсидии. Сотрудничавшие с Управлением лица
обычно сами являлись в отделения ЦРУ для
собеседования после посещения таких мест, как Африка,
Индонезия или Ипдия. Заграничные стипендии могли также
служить и прикрытием для шпионажа за рубежом аген- »
тов ЦРУ под маской ученых или студентов. Кроме
того, иностранные студенты, обучающиеся в США по
программам обмена, заявляют, что ЦРУ включает в
состав их делегаций «политически благонадежных»
студентов из этих же стран, чтобы они шпионили за
своими товарищами. Некоторые из них проходили в
Соединенных Штатах подготовку для дальнейшего
шпионажа в своих странах. В итоге такого рода деятельности
студенты — члены таких делегаций часто
обнаруживали, что их визы таинственным образом аннулировались.
31

Вербовка студентов и преподавателей являлась также
и профилактическим мероприятием^-для контроля
лояльности ученых, работающих по контрактам ЦРУ в
американских университетах, и благонадежности
студентов и профессоров/получающих стипендии для
разведывательной работы за рубежом.
В опубликованном в январе 1967 г. подробном
докладе комиссии по проблемам исследований и этики
Американской антропологической ассоциации
утверждалось, что во многих странах мира либо подозревают,
либо уверены в том, что американские антропологи
занимаются разведывательной деятельностью. В докладе
говорилось, что «для таких подозрений и уверенности
имеются некоторые основания», в результате чего
серьезно страдают действительные антропологические
исследования. Посвященные члены Ассоциации
сообщали, что агенты ЦРУ представлялись антропологами или
использовали антропологические исследования в
качестве прикрытия и что квалифицированные антропологи
вербовались для работы на ЦРУ либо напрямую, либо
через различные подставные организации.
Сыск в университетах — первоочередная задача и
военной разведки. Ее агенты занимались слежкой как в
открытую, так и с помощью завербованных
осведомителей в студенческих группах. За студентами и
преподавателями вели наблюдение, их фотографировали и на
пих составляли досье сотни агентов военной разведки,
которым оказывали содействие полиция и власти
университетов. В течение года, начиная с февраля 1969 г.,
в университете штата Миннесота работал сержант
Ричард Кэссон, один из десяти агентов военной разведки
по 6-му округу 113-й группы военной разведки с штаб-
квартирой в Форт-Снелинге, Миннесота. Его
обязанности заключались прежде всего в записывапии текстов
различных выступлений на территории университета,
фотрграфировании и опознании выступавших и оценке
численности и настроений слушателей. Во время
работы Кэссона в университете его власти официально
предоставляли в порядке общедоступной информации без
специального письменного разрешения лишь данные об
адресе студентов, их ученой степени и времени
поступления в университет. Кэссон рассказывает, однако, что
и его коллеги пользовались «свободным доступом» к
конфиденциальным досье: «Я просто давал им
карточку размером 3X5 с чьей-нибудь фамилией, и они давали
32

мне все дело целиком. Мы хорошо знали людей, с
которыми работали, и потом уже просто давали им список
фамилий, получали соответствующие дела и
просматривали все содержавшиеся в них материалы, всю
переписку, которую они вели с университетом, и т. д. Как
только военные обосновывались в университете, им
предоставлялась практически полная свобода действий».
В Миннесоте, как в фактически любом другом круппом
университете, университетская полиция устраняла все
помехи действиям агентов военной разведки и
становилась их охотным помощником. Президент университета
Малколм Мус свидетельствовал: «Агенты военной
разведки регулярно посещали наш университетский
департамент полиции с целью развития личных контактов с
его сотрудниками». В ходе этих визитов происходил
обмен информацией и фотоматериалами на регулярной
основе; в конечном счете эти связи вылились в
совместные совещания, на которых обсуждались события и
выявлялись активисты. Директор университетской
полиции, в свою очередь, представлял еженедельно
губернатору штата разведывательную сводку, в которой
итожилась информация, поступавшая ему от различных
полицейских организаций и Группы военной разведки.
Программа административного заключения —
списки кандидатов в концлагеря
Постоянные крики с предупреждениями об угрозе
внутренней безопасности США с годами утратили
большую часть своей убедительности в обоснование сыска.
Не считая относительно немногочисленной группы
истинно верующих в Угрозу, для массы американцев
связь между слежкой сегодняшнего дня и
насильственными революциями в будущем находилась где-то за
пределами политической реальности. Внутренний сыск,
однако, сохрапял за собой еще одно свое назначение и
соответствующую ему оперативную программу,
мотивировавшиеся опасностью другого порядка. Эта
опасность — саботаж и предательство в случае войны
против коммунистического врага. Перед разведкой
ставится задача расследования и составления списков этих
потепциальных предателей с целью их
принудительного содержания под стражей на случай войны. Это
беспокойство по поводу потенциальных врагов в нашей
собственной среде характерно для американской развед-
2 Заказ 226
33

ки со времен первой мировой войны; списки
потенциальных предателей и саботажников составлялись и
военной разведкой и Отделом общей разведки
министерства юстиции под руководством Гувера. Накануне
второй мировой войны Гувер восстановил эту практику до
ее былых масштабов, а в последующие десятилетия она
стала основополагающей при слежке за
индивидуальными объектами. Суть этого метода превентивного
сыска состоит в классификации установленных объектов
по категориям в зависимости от их потенциальной
опасности.
Сразу же после начала второй мировой войны в
сентябре 1939 г. Гувер начал разрабатывать программу
«административного ареста» лиц «с сильными
коммунистическими (или нацистскими) тенденциями,
нахождение которых на свободе в этой стране во время войны
или национального чрезвычайного положения
представляло бы собой угрозу общественному миру и
безопасности правительства Соединенных Штатов».
Вышеназванные критерии для включения в списки
толковались настолько расширительно, что
охватывали распространение пропаганды, благоприятствующей
иностранным интересам и враждебной «американскому
образу жизни», а также агитацию за «внутреннюю
смуту» и «разжигание ненависти». Кандидаты в эти списки
отбирались на основе как общедоступной информации,
так и сыскных материалов и делились на категории
«немедленного интернирования» и «тщательного
наблюдения».
Для обеспечения секретности этой программы
агентам ФБР было дано указание использовать в качестве
прикрытия при проведении своих расследований Закон
о регистрации иностранных агентов и в случае
необходимости проводить такие расследования для
дополнения уже имевшейся информации. В июле 1943 г.
министр юстиции Биддл приказал Гуверу прекратить эту
программу, указав, что ее осуществление не
регламентировалось конкретным законодательством и не
представляло собой отправления прямой функции Бюро —
расследования нарушений законности.
Через месяц после получения этих указаний Гувер
продолжал разработку этой программы под
измененным названием. Агентам Бюро совершенно секретным
меморандумом предписали держать в строгом секрете
информацию о получившем новое название Индексе
34

безопасности (ИБ) и личных карточках кандидатов, не
упоминать их в своих донесениях и не обсуждать эти
вопросы с ведомствами или отдельными лицами вне
ФБР, за исключением представителей военной и
военно-морской разведок. Программа ИБ, свернутая на
короткое время после окончания войны, была вновь
расширена после того, как о ее 'существовании стало
известно в марте 1946 г. министру юстиции Тому Кларку.
В 1948 г. Кларк предложил Бюро Программу
задержания при чрезвычайном положении, которая
предусматривала бы задержание отдельных лиц, включенных в
Индекс безопасности, приостановление действия законов,
разрешающих арест граждан только на основе
постановлений суда и проведение массовых арестов без суда
на основании генерального ордера, подписанного
министром юстиции. В дополнение к массовым арестам эта
программа предусматривала и массовые налеты на
основании генерального ордера на обыск. В 1950 г.
конгресс принял Закон о внутренней безопасности,
официально предусматривавший создание системы
задержания при чрезвычайном положении.
Лица, включавшиеся в Индекс безопасности,
подвергались более тщательному расследованию, чем
обычные подрывные элементы, в том числе в таких областях,
как их личная жизнь, финансовые ресурсы,
повседневная деятельность. Кроме того, от агентов ФБР
требовалось проверять местонахождение наиболее опасных лиц
по списку раз в три месяца, а всех остальных — не
реже раза в год. Также ежегодно было необходимо
представлять донесения о возможных кандидатах на
расширение списка.
Начиная с 1948 г. составлялся и второй список под
названием Коммунистический индекс. В этот список
заносились лица, не подлежавшие включению в Индекс
безопасности и не подпадавшие под его всеобъемлющие
процедуры, однако считавшиеся достаточно опасными,
чтобы следить за ними в случае введения
чрезвычайного положения. Этот дополнительный перечень наряду с
внутренними арестными списками ФБР по весьма
четкому распоряжению, данному всем сотрудникам,
хранился в строгом секрете от министерства юстиции.
В 1960 г. Коммунистический индекс был заменен
Резервным индексом, который предназначался для
включения в него особых групп индивидуальных
объектов, «которым должно уделяться повышенное внимание
35

в смысле расследований и прочих действий,
предпринимаемых в связи с задержанием объектов по списку
ИБ». Лица, не считавшиеся достаточно опасными для
включения в Индекс безопасности, переводились в
раздел «Б» нового Резервного индекса. В раздел же «А»
этого индекса включались «те лица, подрывная
деятельность которых не соответствует критериям ИБ, но
которые в период чрезвычайного положения могут иметь
возможность оказывать на других влияние,
противоречащее национальным интересам, или могут оказывать
финансовую или иную материальную помощь
подрывным элементам, руководствуясь своей подрывной
идеологией и связями. В него включались бы лица по
следующим подразделениям: 1) профессора и
преподаватели; 2) организаторы и лидеры профсоюзов; 3)
писатели, журналисты и другие работники средств массовой
информации; 4) юристы, врачи и ученые; 5) другие
потенциально влиятельные лица местного и
национального масштаба; 6) лица, которые в потенциале могут
предоставлять подрывным элементам финансовую или
материальную помощь».
В раздел «А» Резервного списка в 1962 г. был
занесен доктор Мартин Лютер Кинг-младший.
В конце 60-х годов уже упомянутая выше персона-
лизация противоподрывных расследований сильно
повлияла на определение критериев опасности. Отделения
ФБР на местах получили указания не пренебрегать
расследованиями отдельных лиц по Индексу
безопасности лишь на том основании, что «невозможно
установить их членство в значительной революционной
организации».
Наряду с этим в 1969 г. существовавшие до
того арестные списки первой очередности КОМСАБ и
ДЕТКОМ были сведены в единую Программу
задержания первой очередности, подразделявшую
подлежавших задержанию лиц на три категории: высшее
руководство, руководство среднего звена и всеобъемлющую
компиляцию всех объектов, включавшихся в
Генеральный список административного задержания.
Осуществление этой программы требовало регулярных
проверок списков агентами ФБР, с тем чтобы удостовериться
в том, что местонахождение подлежавших аресту лиц
может быть быстро установлено и для проверки
адресов места жительства и работы объектов. В отношении
высшего руководства такие проверки проводились раз
36

в три месяца, в отношении остальных — ежегодно.
К 1970 г. программа охватывала 10 640 человек.
Составление списков лиц, подлежавших
задержанию, будь то интернирование в случае войны или с
целью получения сыскной информации о причинах
гражданских беспорядков, таило в себе скрытую
напряженность между пассивным наблюдением и едва
замаскированной агрессивностью. Зачем ждать предстоящей
конфронтации? Что можно сделать, чтобы добраться до
этих людей прямо сейчас? Эта напряженность нашла
выход в разработке специальных программ,
направленных против «ключевых фигур» и «высших
функционеров», за которыми устанавливалось постоянное, самое
пристальное наблюдение. Оперативной агрессивностью
отличались также программы «Ключевые активисты»
и «Ключевые экстремисты» (первоначально—«Черные
экстремисты»), действовавшие с копца 60-х годов до
1975 г. Эти програхммы предписывали особо
интенсивное наблюдение (осведомительство, электронное
подслушивание, фотографирование, получение образцов
почерков) и были ориентированы на получение плапов
поездок, сведений о личных финансах, связях с
заграницей и всех доходах объектов. Скрыто заложенная в
этих программах враждебность в конце концов
открыто выразилась в санкционированных официально
операциях КОИНТЕЛПРО, которые и рассчитывались
именно па эти объекты.
Досье и распространение
закрытой информации
Новое здание штаб-квартиры ФБР вмещает около
7,5 тыс. шкафов, состоящих из шести ящиков каждый.
В них содержится, согласно оценкам 1974 г., около
6,5 млн досье и 58 млн карточек, в которые внесепы
как непосредственные объекты, так и ссылки на других
лиц, упоминающихся в досье. Этот общий каталог
возрастает в объеме приблизительно на 900 тыс. единиц в
год, представляет собой по существу коллекцию мини-
-досье, предназначенную для того, чтобы закрыть
пробелы в досье. Например, в каталог включены те, кто
посещал собрания группы, которая внесена в списки
запрещенных организаций, хотя сами они в
индивидуальном качестве в эти списки не входят. В этом каталоге
можно найти такую существенную информацию, как
37

сведения о «знакомых и родственниках объектов;
членах организаций, подвергаемых расследованию...
лицах, финансирующих деятельность подрывного
характера, о подрывных или мятежного рода публпкациях;
авторах статей для подрывных и мятежных публикаций;
о книжных магазинах, специализирующихся на
торговле публикациями подрывного типа, и прочую
подобного рода информацию». Включению в каталог подлежат
даже неудовлетворенные запросы на расследования,
связанные с личной жизнью объектов.
В досье содержится информация двух видов:
непосредственная фактическая информация — фотографии,
докухменты, отчеты о встречах и физическом
наблюдении, записи и стенограммы электронного
подслушивания, доклады осведомителей — и материалы,
характеризующие и обобщающие эти данные. Эти материалы, по
общему правилу, представляют собой отчеты агентов о
результатах того или иного расследования. Архив и
картотека в Вашингтоне включают как
расследовательские досье, то есть те, в которые заносятся сведения о
текущих расследованиях, и общие досье, в которых
хранится информация, не имеющая текущей оперативной
ценности. Общие досье считаются ресурсом
«стратегической» разведки и «складируются» на долгосрочную
перспективу в целях уже упоминавшейся политики
«отсроченной расплаты». Они также представляют
ценность для проверки имен. В отличие от уголовных
расследовательских дел, досье штаб-квартиры ФБР по
подрывным и экстремистским делам хранятся бессрочно,
даже после того, как дело формально закрывается в
том смысле, что никто конкретно им не занимается.
Более того, информация продолжает накапливаться в так
называемых «закрытых» делах после того, как
расследование официально закончено. Гораздо более
подробными, чем досье штаб-квартиры, являются досье
местных отделений Бюро. В каждом отделении хранятся
дела, которые не передаются в Вашингтон, по
расследованиям малозначительным или незаконченным.
Фактическая информация, добываемая местными
отделениями ФБР, вообще редко передается в центр, и то в
обобщенном виде.
Досье представляют собой краеугольный камень
всей системы внутреннего политического сыска. Сам
факт, что какая-то информация накапливается в досье,
уже становится провозвестником истины и достоверно-
38

сти, автоматически поднимает ее выше уровня ее же
источника, каким бы сомнительным он ни был.
Концентрация большой массы материалов в классификации
подрывных досье, приведение событии в хронологическую
последовательность, имен в алфавитный порядок могут
каким-то образом облечь массу сомнительной
информации, собранной самыми произвольными и
подозрительными средствами, неким особым ореолом
объективности и профессионализма.
Накапливая в досье фактические данные о
политической деятельности объектов и сводя их в идейное
мозаичное панно, эта система составления досье
выполняет свою главную задачу — представить правдоподобной
угрозу внутренней подрывной деятельности. Простое
накопление информации в досье — подпись под
петицией в защиту мира, участие в демонстрации, получение
и чтение леворадикальной литературы, выступление на
конференции с осуждением полицейских бесчинств,—
каждый из этих самих по себе невинных вопросов
являлся вроде бы невинным, однако, будучи сведены в
досье, все эти материалы как бы невольно приводят к
выводу, что объект занимается подрывной
деятельностью. Количество переходит в качество; конечный ре-
аультат оказывается больше, чем сумма слагаемых.
Система хранения досье в архивах, кроме того, множит
количество объектов посредством накопления большого
количества «компрометирующей информации». Когда
один из членов комиссии Черча спросил сотрудника
отдела внутренней разведки ФБР Чарльза Бреннана,
почему Бюро установило слежку за шестью с половиной
тысячами молодых людей, которые никогда ранее «не
были замешаны в насильственных действиях и... не
имеется совершенно никаких сведений на этот счет»,
Бреннан ответил, что «очень важно иметь на них
материалы в архивах досье ФБР на будущее». Он напом-
пил спрашивавшему, что в 30-е годы многие лица,
бывшие в колледже коммунистами, затем устраивались на
работу в государственные учреждения, а у
правительства не оставалось в руках никаких следов их
предыдущей деятельности. «Я не хочу, чтобы эти
обстоятельства повторились».
Поскольку политические досье всегда имели самое
сильное воздействие на воображение американцев, их
активно использовали для разжигания идеи Угрозы, а
а 50-е годы они превратились в мощный инструмент
39

правых политических движений. Само существование
таких досье, сколь бы ограниченным ни был к ним
доступ, вызывает страх. Они «документально
доказывают» сыскной тезис о том, что инакомыслие есть своего
рода политический первородный грех — постоянный,
неизлечимый и заразный, характеризуют политическую
активность диссидента в таких формулировках, которые
он не в состоянии изменить; они делают его «объектом»,
навечно ассоциируемым с политическими взглядами
и убеждениями, которые он, возможно, давно уже не
разделяет. Более того, любое отдельно взятое досье
ФБР представляет собой кучу грязных деталей о
личной жизни «объекта» — о его разводах, интимных
связях, детях, родителях, финансовых проблемах, сплетни
соседей, а потому источник потенциального шантажа.
Досье — это мускулатура, которая скрепляет между
собой различные части разведывательного
сообщества, стандартное средство распространения информации.
Доклады и меморандумы из ФБР бурным потоком
изливаются на других членов этого сообщества. Другие
доклады и расследовательские сводки направляются
прямиком в министерство юстиции для просмотра на
предмет возбуждения уголовных дел. Кроме того,
отправляя самозваную функцию предупреждения
заинтересованных ведомств о подрывной деятельности,
Бюро передает информацию по своему усмотрению таким
разведывательным учреждениям, как секретная
служба, разведслужбы видов вооруженных сил, и еще
примерно двадцати трем федеральным ведомствам, равно
как и ряду правоохранительных органов (законности и
порядка) местного самоуправления и в штатах.
Распространяемые ФБР материалы подвергались критике за
их изобилие и недостоверность. Нередко такие доклады
составлялись на первоначальных этапах
предпринимавшегося Бюро расследования, которое в конце концов
признавалось необоснованным.
Глубоко укоренившаяся в нашем образе мыслей
реакция страха, являющаяся, в сущности, тем
основанием, на котором строится вся система политического
сыска, порождает, особенно в последние годы, широко
распространенное недоверие в отношении самого
правительства. Отчасти это недоверие отражает растущее
понимание общественностью методов манипулирования,
правительственной стратегии по обеспечению
поддержки своей политики с помощью запугивания и использо*
т

вапия лжи. Для все возрастающего числа американцев
сотрудники правительственных ведомств, особенно те
из них, которые действуют анонимными или тайными
методами,— это «они», безликие преследующие их
Эвмениды, Секретное политическое досье порождает сонм
опасений. Завели ли «они» досье на меня? Что «они»
могли разузнать о моем прошлом? Есть ли в моем досье
компрометирующая меня информация? Все эти страхи
дополнительно постоянно питаются периодическими
разоблачениями того порядка, что Бюро хранит досье на
бесчисленное количество отдельных лиц, не
представляющих даже отдаленной угрозы для законных
интересов государства. К этим субъективным источникам
критики следует добавить довольно широкое
распространение того обстоятельства, что весь цикл составления
политических досье — регистрация информации, ее сбор,
распространение и хранение — представляет собой
пробу и символ полицейского государства.
В опубликованной в 1954 г. в журнале «Нортуэс-
терп Юниверснти Ло Ревыо» статье о программе
проверки государственных служащих на безопасность
директор ФБР успокаивал своих читателей: «К
содержащейся" в докладах ФБР информации имеют доступ
только лица, особо перечисленные в законе. Таким
образом, эта информация не может попасть в руки недо-
пущенных к ней лиц, которые могли бы попытаться
воспользоваться ею в своих бесчестных целях». Как
раз в тот момент, когда появилась эта статья,
сенатору Джозефу Маккарти было предъявлено обвинение
в том, что он использовал закрытую информацию из
досье Бюро, воспроизведенную в одном из документов
разведки сухопутных войск США. В опубликованной
двумя годами позднее статье под заголовком
«Конфиденциальный характер докладов ФБР» директор
повторил данные им ранее заверения в
конфиденциальности материалов Бюро. В момент публикации этой
статьи вице-президент США Ричард Никсон
подвергал критике члена палаты представителей, демократа
из Калифорнии как подрывной элемент на основании
информации, почти наверняка полученной из досье
ФБР.
Исполнительные приказы президентов Трумэна и
Эйзенхауэра, издававшиеся с целью сохранения
конфиденциальности досье, никаким образом не сказались
на объеме информации, утекавшей из досье ФБР со-
41

юзникам Гувера в конгрессе. Директор сам нарушал
каноны секретности, когда преследовал свои
политические цели. Весьма часто штатам и федеральным про-
тивоподрывным и расследовательским органам
предоставлялись справочные документы с изложением
материалов досье. Сводками и отдельными материалами досье
регулярно пользуется бюджетная подкомиссия палаты
представителей. Воспроизводимый ниже диалог
между комментатором телекомпании Эн-би-си Гарриком
Атли и председателем этой подкомиссии Джоном Ру-
ни говорит сам за себя.
Атли. Временами ФБР допускало утечку
информации о некоторых деятелях в США, как, например,
данные, полученные в результате подслушивания
телефонных разговоров Мартина Лютера Кинга. Это верно?
Руни. Вы говорите, что ФБР организовывало какую-
то утечку о Мартине Лютере Кинге. Я, например, знаю
все о Мартине Лютере Кинге, но я никогда никому
ничего не говорил.
Атли. А откуда вы знаете все о Мартине Лютере
Кинге?
Руни. От Федерального бюро расследований.
Атли. Они вам сказали — дали вам информацию,
полученную от подслушивания и из других источников
о Мартпне Лютере Кинге?
Руни. Да.
Атли. А законно ли это?
Руни. А почему же нет?
АГРЕССИВНЫЙ СЫСК
Если верить утверждениям самого Федерального
бюро расследований, то его скромной функцией
является роль механизма раннего предупреждения для
обвинительных органов и предоставление материалов в
порядке содействия процессу принятия решений. На
деле же эта функция лишь маскирует подлинную роль
ФБР -— роль орудия борьбы с угрозами
существующему порядку. Расследования и сбор информации
представляют собой, по существу, лишь средство на пути
к достижению целей наказания, запугивания и
разгрома движений, выступающих за любого рода
перемены. В соответствии с имеющимися
законоположениями агенты ФБР наделены вполне рутинными
обязанностями по сбору сведений о нарушениях законов. Од-
42

нако противоподрывные расследования
подразумевают нечто гораздо более впечатляющее и грандиозное —
несение «ответственности» за безопасность страны.
В 1976 г. агент ФБР из Денвера Теодор Розак заявил
федеральному Большому жюри, расследовавшему
приобретение Бюро документов Социалистической
рабочей партии, украденных одним из осведомителей, что
«мы несем ответственность... за расследование...
организации, которая в своей деятельности не
руководствуется лучшими интересами страны», как будто это
могло каким-то образом оправдывать соучастие ФБР
в грабеже со взломом.
Идеологическая враждебность агента неизбежно
подкрепляется личной неприязнью и праведническим
рвением. Личное озлобление агента провоцирует
негодование и вызывающее поведение со стороны
объекта, что в свою очередь ведет к принятию против него
еще более жестких контрмер. Наиболее
распространенной формой давления являются беседы с объектом,
которого, как правило, просят признать его или ее
членство в той или иной организации, или указать других
членов, или «сотрудничать» с ФБР в более широком
смысле, то есть стать осведомителем. Если объект не
проявляет готовности к сотрудничеству или встреча с
подобной целью с ним представляется бесполезной, к
нему применяются беспокоящие действия с целью
заставить его умерить свою активность или вовсе от нее
отказаться. Начатые еще в 40-е годы индивидуальные
беспокоящие действия резко расширились и
разнообразились в 50-х годах, принимая множество форм:
круглосуточное наблюдение, ведение слежки по
пятам, словесное оскорбление, оскорбительные
телефонные звонки, выдуманные вызовы на дежурство в
суд присяжных, назойливое фотографирование и т. д.
В 60-е годы такого рода «интенсивные»
расследовательские методы вообще утратили какую-либо
претензию на профессионализм.
Преследование объекта нередко доводилось до
причинения ему неприятностей по работе, попыток
выселить его из дома или отказа ему в сдаче квартиры. Во
враждебной обстановке 50-х годов агенты ФБР
обнаружили, что выраженные неофициальным путем
предположения, подозрения или обвинения в подрывной
деятельности могли давать чудодейственные
результаты в смысле лишения объекта, отказывающегося от
43

сотрудничества, жилья, возможности выражения
своих взглядов, надежды на физическую безопасность или
охрану полиции. Подобным же образом сочувствующие
Бюро средства массовой информации становились
мощным оружием против организаций, особенно против
Коммунистической партии США.
Превращение спорадических агрессивно-сыскных
операций на временной основе в програмхмы ФБР
началось в 1956 г. созданием программы, получившей
название «КОИНТЕЛПРО — Коммунистическая
партия США». За ней последовали ряд других, в том
числе программы «Группы ненависти черных
националистов» (1967 г.) и «Новые левые» (1968 г.). Эти
агрессивные проекты («тайные операции») все одинаково
обозначались как «контрразведывательные», что было
совершенно безосновательным камуфляжем.
Малопривлекательная действительность заключалась в том, что
они расширяли и превращали в норму уже
существовавшие ранее виды агрессивных действий. Наружные
беспокоящие действия дополнялись внесением
внутреннего раскола, открытая враждебность — хитростью,
ложью и обмапом.
Прекрасно сознавая, что спланированное
причинение вреда людям — в отличие от действий,
направленных против деятельности групп,— представляло собой
наиболее уязвимую сторону всех программ
«КОИНТЕЛПРО», сотрудники ФБР, дававшие показания в
комиссиях конгресса, упорно утверждали, что
отдельные лица избирались в качестве объектов не для
того, чтобы причинить им вред, а лишь как средство для
разложения группы, к которой они принадлежали.
Однако эти систематические нападки на людей,
беспрецедентное и систематическое причинение людям вреда
вне рамок закона ведомством, непосредственная
обязанность которого — борьба с преступностью, являлись
преднамеренной политикой. В начале действия первой
программы в 1956 г. судебные преследования по
закону Смита еще оставались орудием, хотя и все менее и
менее эффективным, для борьбы с коммунистами.
Однако к 1957 г. местная практика указала третий
способ действий в дополнение к пассивному наблюдению
и борьбе с использованием законных методов —
тайные операции по «нейтрализации» объекта. В
противоположность открытым юридическим процессам, во
время которых понапрасну разоблачались личности осве-
44

домителей, скрытая роль Федерального бюро
расследований и его шпионов порождала страх, усиливавший
и расширявший воздействие собственно акций Бюро.
Избрание отдельных лиц в качестве объектов сыска
с целью лишить их возможности активно
заниматься своей деятельностью или подорвать их репутацию
коренится в традициях американского национализма.
Можно опять вспомнить 20-е годы и тот дух
реакционного радикализма и «свободной инициативы», который
доминировал в репрессиях того времени. Сама идея
«КОИНТЕЛПРО» напоминает оправдание министром
юстиции Митчеллом Палмером его противозаконных
депортационных налетов на том основании, что нельзя
было провести «четкого разграничения» между
убеждениями жертв рейдов и «их действительным
нарушением наших национальных законов». То
обстоятельство, что конгресс не давал ему полномочий на такие
действия, было, разумеется, достойно сожаления, однако,
настаивал Палмер, «интересы простых граждан»
требовали от него принятия скорых мер. Хотя налеты Пал-
мера являют собой позорный факт беззакония
официальных властей, они все же проводились публично, в
ограниченные сроки и в какой-то степени осуждались
в ходе судебных разбирательств. Программы же
«КОИНТЕЛПРО» — это сознательное намерение покарать
объекты, которые заведомо не подозревались, не
обвинялись в совершении каких-либо преступлений; их
проводили представители правительства в течение
многих лет, к тому же в обстановке секретности. Весь опыт
осуществления программ «КОИНТЕЛПРО»
представляет собой шовинистическую версию староанглийского
определения преступника вне закона: «Право и долг
каждого человека преследовать его, разорять его земли,
охотиться за ним, как 8а диким зверем, и убивать его,
потому что он и есть дикий зверь; он не просто
«человек без друзей», он волк...» ФБР обходилось с
объектом именно так, как будто он или она были не людьми,
а волками; однако в то время как в староанглийском
праве люди объявлялись вне закона по постановлению
трибунала, Бюро самозванно определило себя тайным
орудием системы правосудия, направленной против
людей, которых оно само квалифицировало как врагов
и отщепенцев.
Бюро, однако, действовало не в социальном
вакууме. Как писал Токвиль, «для того, чтобы совершать
45

насильственные и несправедливые действия,
правительству недостаточно иметь такое намерение или даже
власть; они могут совершаться только в обстановке,
которая складывается из обычаев, идей и страстей
данной эпохи». Несколько иным образом выразил эти
чувства директор ФБР Кларенс Келли, когда он
оправдывал проведение программ «КОИНТЕЛПРО»
«личным настоянием множества граждан, находящихся или
не находящихся на государственной службе». Уильям
Салливэн, ответственный сотрудник ФБР,
разработавший последние сыскные программы, оправдывал их
осуществление на том основании, что они сберегали
деньги налогоплательщиков. Множество граждан, от
имени которых выступали эти деятели Федерального
бюро расследований, включало президента
Эйзенхауэра. Когда он упрекнул покойного ныне
председателя Верховного суда США Уоррена за принятие
Верховным судом решений, охраняющих конституционные
права коммунистов, Уоррен спросил президента, что
бы тот делал с коммунистами в Америке. И
Эйзенхауэр ответил: «Я бы этих сукиных детей убивал».
Всего в ходе выполнения программ
«КОИНТЕЛПРО» было рассмотрено 2679 предложений о проведении
различных мероприятий. 2340 из них было
реализовано. Около 715 одобренных акций ставили целью
внесение раскола в какую-либо группу или между
какими-либо двумя группами. Техника внесения такого
раскола, порождавшая порой плоды насилия,
включала составление анонимных или фальшивых писем,
содержавших нападки на своего союзника, какую-та часть
членов или кого-либо из руководителей организации с
помощью фальсифицированной клеветнической или
порочащей информации; подделку подписей, бланков,
членских билетов, пресс-карточек и других
удостоверяющих личность документов с целью разложения
организации; распространение через осведомителей
ложных слухов; поощрение групповщины и недоверия;
создание фиктивных организаций с целью подрыва или
разложения настоящих. Также весьма распространен
прием приставления к объекту специального
осведомителя с целью дискредитации этого лица и
разложения его организации. Почти столь же обыденной (695
случаев) является практика привлечения на помощь
Бюро средств массовой информации по прямой
договоренности либо путем анонимных подходов для нападок
46

па отдельных лиц и группы. Около 350 акций
составляли попытки помешать объектам выступать и
встречаться на политических собраниях или иным способом
осуществлять право на политическое выражение. Это
часто делается путем обращения к владельцам
гостиниц и залов — обычно анонимными письмами — с
просьбами отказать определенным группам в месте для
собрания. Примерно в 260 случаях дело касалось
давления, связанного с занятостью и работой. Конкретно
оно могло выражаться в разного рода расспросах по
месту работы, направлении писем работодателям и
запросов — как правило анонимных — по адресу
различных фондов, общественных организаций и политических
деятелей с требованием отказать объекту в признании,
материальной помощи или моральной поддержке.
Пятая категория (около 210 акций) заключается в
попытках злоупотребить политическим процессом, то есть,
например, направлять выборным должностным лицам
поддельные письма якобы от имени избирателей или
подстрекать инспекторов и администраторов в таких
областях, как здравоохранение, безопасность на
производстве, строительные правила, социальное
обеспечение, страхование по безработице, налогообложение
и выдача разного рода лицензий; требовать проверки
правильности уплаты налогов; вмешиваться в
юридический процесс посредством предоставления
конфиденциальной информации, касающейся подробностей
ареста объекта не имеющим на нее право лицам, включая
работодателей; дезинформация адвоката относительно
того, что один из его клиентов или других лиц, с
которыми он поддерживал деловые отношения, являлся
осведомителем Бюро. НО остающихся акций по
программам «КОИНТЕЛПРО» падают на долю
инспирирования враждебных акций с какой-либо третьей стороны
(таких, например, организаций, как Американский
легион или Католики — ветераны войны) или
дискредитации организаций, якобы находящихся под влиянием
коммунистов с помощью анонимной почты и пресс-
релизов.
В июле 1973 г. только что утвержденный в этой
должности директор ФБР Кларенс Келли с похвалой
отозвался о программах «КОИНТЕЛПРО», заявив, что
они принесли больше добра, нежели зла. Он призвал
принять законодательство, узаконивавшее эту
операцию в случае чрезвычайного положения. Учрежденная
47

для расследования этих программ специальная
комиссия во главе с заместителем министра юстиции Генри
Питерсоном в своем заключительном докладе пришла
к выводу, что многие из акций «КОИНТЕЛПРО»
«были совершенно правильными процедурами,
направленными на соблюдение законности». При этом из
расплывчатых стандартов правильности исключалась вся
масса акций, направленная против Коммунистической
партии США. Комиссия Питерсона и само ФБР
выдвигали в качестве обоснования «КОИНТЕЛПРО»
необходимость предотвращения насилия. Главные объекты
этих программ, однако, по большей части не признавали
насильственных действий, и Бюро оказалось не в
состоянии привести ни одного примера, когда его
контрразведывательные операции предотвратили бы
применение насилия. Наконец, самым последним аргументом
в защиту «КОИНТЕЛПРО» является утверждение, что
агрессивная тактика этих программ ограничила
эффективность, «новых левых» групп, которые в будущем
могли бы прибегнуть к насилию.
Однако подлинное объяснение этой чрезвычайной
программы полицейского государства, этой
эмбриональной версии официального терроризма следует
искать не в неуклюжей апологетике задним числом, а
скорее в том ореоле божественного откровения,
которым облек Федеральное бюро расследований Гувер и
который сохраняется и после его смерти. Бюро
предпринимало эти акции в порядке своей, как выразился
Келли, «текущей ответственности» ни перед
конгрессом, министром юстиции, ни даже перед президентом,
по перед «американским народом». Эта самозваная
миссия сохранения существующего порядка в ответ
непосредственно на глас народа наглядно отражается
во фразеологии внутренней документации Бюро. Она
демонстрирует глобальную обеспокоенность по поводу
любых вызовов доминирующему порядку, начиная от
области морали и кончая внешней политикой. Из
программ ФБР Бюро предстает как ведомство, пылающее
праведностью и чувством миссионерства, как некая
мирская церковь, вопиющая против осквернения
«американского образа жизни» теми, «кто не ценит своего
наследия». Неудивительно поэтому, что оно не
чувствует себя стесненным теми стандартами, которые
применяет к своим жертвам. Напоминая своим агентам,
что «цивилизованное общество не может выжить без
48

ваконности и порядка», оно само спокойно нарушает
законы. Бюро гневно нападало на объекты своего
сыска за их «нечестность», замышляя в то же самое время
куда более хитроумные средства для их разложения.
Содрогаясь в ужасе от аморальности своих объектов,
оно буквально купалось в порнографических
фантазиях и без колебаний уполномачивало своих собственных
осведомителей на такое сексуальное поведение,
которое оно само считало аморальным.
ЦРУ-ДОМА КАК ЗА РУБЕЖОМ
Раздражительность президентов Джонсона и
Никсона в отношепии директора ЦРУ Хелмса вызывалась
не недостатком усердия Управления в деле сбора
информации, а нежелательными докладами и выводами.
Ресурсы ЦРУ, казалось бы, соответствовали
требованиям дня. Если бы внутренние волнения имели
зарубежный аспект, то ЦРУ, с его специализацией по
иностранной разведке, несомненно, смогло бы отыскать
соответствующие доказательства. Оно же могло бы и
представить их в приемлемой форме, поскольку именно
оценка информации и являлась его основной
функцией как разведывательного ведомства. Кроме того, для
ЦРУ не существовало никакого риска — или такой риск
был очень незначительным — судебных преследований
или расследований в конгрессе, опо располагало
практически неограниченными средствами, колоссальным
штатом сотрудников и обширной атрибутикой плаща
и кинжала («явки», «подставки», «фирмы» и т. д.),
способной обеспечить секретность операций.
Имелось, правда, одно препятствие: закон о национальной
безопасности от 1947 г.— хартия ЦРУ — ограничивал
полномочия Управления сбором информации за
рубежом и специально оговаривал, что оно не наделяется
«функциями полицейскими, по вызову свидетелей и но
исполнению законов и по обеспечению внутренней
безопасности». Из истории законодательной разработки
этого акта очевидно, что, за исключением открытого
публичного сбора информации по иностранной
тематике от добровольных источников, конгресс намеревался
запретить какую бы то ни было деятельность
разведывательного характера внутри страны. Такого рода
законодательный запрет являлся не только отражением
либертарных опасений, он также представлял собой
49

настоятельное требование сторонников Гувера в
конгрессе. Не в силах противостоять давлений) эпохи
«холодной войны», требовавшему создания нового
постоянного ведомства иностранной разведки, чему сам
директор противился, они приняли меры к тому, чтобы
сохранить за ним его заповедную зону.
Центральное разведывательное управление с
самого начала считало этот запрет своего рода рекламным
трюком, а с другой стороны, разведывательной
задачей, которую следовало решать разведывательными
приемами. Пребывая в убежденности, что оно стоит
выше закона, ЦРУ провело ряд внутриполитических
сыскных операций не в порядке реагирования на
специальные запросы или поручения от вышестоящего
начальства, а по своей собственной инициативе, в
порядке самостоятельного выполнения своих
разведывательных функций. В своих первых программах оно
преимущественно (хотя и не полностью)
воздерживалось от внутреннего сыска и связанных с ним
действий и формально подчиняло их своим зарубежным
обязанностям. Однако упорные настояния со стороны
администраций Джонсона и Никсона привели к
увеличению числа внутренних операций, проводившихся ЦРУ,
и разработке новых масштабных программ,
осуществлявшихся методами агрессивного наблюдения, которое
в конечном счете совершенно аннулировало
законодательный запрет.
Составлявшиеся Центральным разведывательным
управлением досье на отдельных лиц по большей
части отражают обеспокоенность разведки по поводу
своих собственных инакомыслящих, многие из которых
были весьма заметными фигурами в политической
жизни США. Очень часто, хотя и не всегда, исходным
толчком для установления наблюдения и заведения досье
являлась деятельность объектов, каким-либо образом
связанная с заграницей. На бывшего члена палаты
представителей конгресса Беллу Абцуг досье было
заведено в 1953 г. в результате перехвата и вскрытия ее
корреспонденции в Советский Союз по ее адвокатским
делам. Позднее наблюдению подвергалась ее
антивоенная активность, которая к иностранным делам уже
никакого отношения не имела. Аналогичные досье
были заведены еще на трех конгрессменов по причине
их активных выступлений против войны во Вьетнаме.
Досье было заведено на негритянскую артистку Эрту
50

Китт, в котором были собраны подробности ее личной
жизни, зарегистрирован тот факт, Что в возрасте
двадцати лет она выступала в эстрадной группе, которая,
как утверждалось, возглавлялась «инициатором многих
мероприятий по линии подставных коммунистических
организаций», а также то обстоятельство, что она
подписала обращение в поддержку доктора Мартина
Лютера Кинга и кампании в защиту гражданских прав на
Юге, подписанное также многими другими лицами,
некоторые из которых «в прошлом отождествлялись с
коммунистической партией». ЦРУ мотивировало сбор
информации об артистке и сам факт заведения на нее
досье тем, что во время своих зарубежных поездок она
установила контакты с лицами, которыми
интересовалось Управление. Выдвигавшееся в качестве
мотивировки утверждение о беспокойстве по поводу
заграничных связей часто бывало не просто натянутым, но и
совершенным измышлением, как-, например, в
случаях, когда объектами слежки становились член
Верховного суда США Уильям Дуглас, член палаты
представителей конгресса CfflA Клод Пеппер от штата
Флорида, бывший член палаты представителей от штата
Ныо-Джерси Корнелиус tаллахер и покойный ныне
сенатор от штата Миссури Эдвард Лонг.
В 19?3 г. директор ЦРУ Ричард Хелмс во время
дачи показаний в сенате в связи с предстоящим
назначением его послом в Иран отрицал, что Управление
занималось внутренним сыском. Йредставляет интерес
нижеследующий обмен репликами:
Сенатор Кейс. Мне стало известно, что в 1969 или
1970 году Белый дом запросил все разведывательные
ведомства принять участие в добывании всей
возможной информации об антивоенном движении и что в этот
период этим заснималась армейская разведка, которая
заводила досье на американских граждан. Известно ли
вам что-либо о каких-нибудь действиях ЦРУ в связи с
этим? Просили ли ЦРУ принять участие в этом деле?
Хелмс. Я не помню, просили ли нас об этом, номы
этим не занимались, поскольку мне представляется,
что это было бы явным нарушением нашей хартии.
Сенатор Кейс. И что вы делаете в подобных
случаях?
Хелмс. Я бы просто поШел к президенту и объяснил
ему, что такие действия представляются мне
нецелесообразными.
51

Однако сам же Хелмс в других своих
выступлениях указывал, что еще в 1967 г. Управление занималось
антивоенной деятельностью и что ему было известно
о ее противозаконности. В конце концов Хелмс был
вынужден отступиться от своих первоначальных
опровержений и стал утверждать, что ему выкручивали руки
президент Джонсон, а позднее — приспешники
президента Никсона.
Даже если, как утверждает Хедмс, задачи по
внутреннему сыску ставились перед его Управлением
президентом, Центральное разведывательное управление,
безусловно, занималось их выполнением с большим
энтузиазмом. Итогом внутренних операций стали
восемь докладов только Белому дому, не говоря об
огромном количестве записок и меморандумов по
конкретным вопросам и событиям, которые рассылались
как в Белый дом, так и в другие ведомства. Эти
доклады пе только ничем не помогли рвавшимся в бой
президентам, но и оказывались для нпх
непригодными и по своим выводам стеснительными. Управление
неизменно настаивало па том, что ему было известно с
полной определенностью, а именно, что движение
против войны во Вьетнаме было порождено внутренними
силами. Как и администрация Джонсона, никсоиовцы
продолжали тем не менее разыгрывать все ту же
негодную карту. Когда в ходе уотергейтского
расследования вскрылись факты столкновений с
диссидентами во время предвыборных демонстраций сторонников
выдвижения Никсона в президенты, на одном из
совещаний в Белом доме 10 февраля 1974 г. Холдеман
дал указание Дину «организовать сообщения в прессе
о том, что в 1972 г. демонстрации против президента
проводились на иностранные или коммунистические
деньги».
Что же все-таки удалось Белому дому выловить из
того потока сыскных акций, которые он организовывал
с 1967 г. по первую половину 70-х годов,
концентрировавшихся на попытках доказать иностранные связи
американских диссидентских групп? Плодом этих
первостепенной важности усилий всего
разведывательного сообщества на протяжении ряда лет явилось лишь
обвинение в «поддержке». То есть помощь извне
состояла не в финансировании антивоенного движения
или руководстве им через своих людей, а в одобрении
целей этого движения. В своем выступлении 22 мая
52

1973 г. по этому вопросу самое большое, что президент
Йиксон смог сказать, это что «некоторые из этих
действий пользовались поддержкой за границей». За что
же было осуждать противников вьетнамской войны в
США, если их дело привлекало других людей за
рубежом? Однако такой аргумент для разведки —
анафема. Мотив «поддержки» играет особую роль в
изобретении подрывных связей; он оправдывает сыскную
деятельность не противозаконным поведением
объекта слежки, а всего лишь тем, что его поведение
одобрялось, неясно даже каким образом, отрицательно
характеризуемой группой (иностранцами, подрывными
элементами или врагами Соединенных Штатов).
СЫСК В ВОЕННОЙ ФОРМЕ
Военная разведка
в гражданской политической жизни
К концу 60-х годов разведывательные
подразделения вооруженных сил превратились в наиболее
значительный, после Федерального бюро расследований,
компонент внутреннего разведывательного сообщества.
В данном случае нас интересует гигантская сыскпая
система, созданная самой армией без гражданского на
то уполномочия или контроля.
Для этой системы в целом характерна прежде
всего ее склонность к излишествам, которая особенно
заметно проявляется в ее гаргантюанских масштабах
области применения своих сил. Армия осуществляла
наблюдение и заводила досье на лиц, представлявших
любые оттенки инакомыслия, как на лидеров, так и
на рядовых участников; то же самое делалось и в
отношении буквальпо всех организаций либеральной или
радикальной окраски. Такая же страсть к
излишествам обнаруживается и в армейских сыскных ресурсах.
Структура армейской разведки мало в чем
испытывала нехватку, если вообще испытывала ее в чем-либо.
Неограниченность финансовых средств, обширнейший
штат сотрудников, специально подобранный
командный состав, ресурсы для планирования и подготовки
кадров, а также наиболее технически совершенные
средства связи и обработки информации — все это
обеспечивало уникальную разносторонность военного
сыска.

Являясь оплотом национализма и поддерживающих
его экономических структур, армия представляет
собой как бы естественный питомник политического
консерватизма. Ее изолированность от гущи политической
жизни и замкнутость в автономном гарнизонном
мире усиливает этот консерватизм, порождает
шовинистические стереотипы и элитарные фантазии,
особенно на уровне командования. Может быть, генералы Пат-
тон и Макартур и не были типичными, однако они,
безусловно, символизируют политические и культурные
ценности, присущие военной жизни. Кроме того,
функциональный императив подчинения вырабатывает у
военных почти инстинктивно враждебное отношение к
инакомыслию. А заинтересованность в Угрозе, которую
представляет для нас заграничный коммунизм — а эта
Угроза гарантирует разбухший военный бюджет,—
делает их особенно восприимчивыми к раздутой
мифической версии коммунизма внутреннего.
Колесо излишеств вращается еще быстрее в
результате той страсти, которую армия питает к созданию
ненужных обязанностей, дублированию
бюрократических структур и техническим новшествам.
Процесс формирования
внутренней миссии армии
Участие армии в гражданской политической жизни
60-х годов уходит своими корнями в годы первой
мировой войны, когда она играла выдающуюся роль в
подавлении инакомыслия военного времени. В то
время она надзирала за политическими диссидентами как
открыто, в качестве полицейского, так и тайно. Эта ее
роль в 1917 г. была институционализирована с
образованием внутреннего корпуса разведывательной
полиции и базировавшегося в Вашингтоне подразделения
под названием Отдел военной разведки. Наблюдение за
гражданскими лицами строилось по двум
направлениям, которые с тех пор так и остаются основными
сферами приложения действий военной разведки:
во-первых, предотвращение деморализации войск (проблема
«безопасности»), а также защита страны от
посягательства на ее внутренние ресурсы и моральное состояние,
которые могли бы поставить под угрозу победу на
поле боя.
54

Как и каждая война в нашей истории, первая
мировая война внесла свой вклад в дело узаконивания
слежки и тому подобной практики в качестве орудий
контроля за внутренним гражданским инакомыслием.
По прекращении военных действий заботы армии по
поводу деморализации войск прекращались, что не
влияло на ее противоподрывную деятельность в более
широком плане. И в послевоенные годы армия
продолжала вести активную противоподрывную пропаганду и
добиваться поддержки своим действиям в конгрессе в
ходе противоподрывных расследовательских слушаний.
В ходе выполнения задачи по борьбе с подрывной
деятельностью армии постепенно удалось привлечь на
свою сторону определенные консервативные круги
гражданского населения, точнее сказать, создать
своего рода политическую субкультуру, считавшую
необходимым следить за радикалами и — все в
возрастающей степени — за движениями, выступающими за мир.
Более, правда, неотложной заботой оказывались
волнения рабочих, дававшие военной разведке повод для
активизации сыска, необходимость которого
мотивировалась интересами подготовки к возможному приходу
армии на заводы в случае забастовок. В очень
короткий промежуток времени долгосрочные цели армии по
предотвращению революции слились воедино с ее
более прозаической ролью штрейкбрехеров.
Хотя существовавшие ограничения на
разведывательные операции армии против гражданского
населения были помехой, они не ограничивали ее доступа к
противоподрывной информации. Она быстро
разработала обширную сеть связей с местными
правоохранительными службами. Кроме того, как действующие, так и
отставные офицеры разведки (Джи-2) устанавливали
личные контакты в промышленности, тех же
правоохранительных органах, Национальной гвардии,
организациях патриотов и ветеранов и выступали за
активный сыск и разработку досье. Озабоченность армии по
поводу радикализма и забастовок еще больше
усилилась в результате сокращения финансовых
ассигнований и численности армии после войны. Военные
открыто взывали к предпринимателям, доказывая, что
все эти сокращения оставят Соединенные Штаты
беспомощной жертвой перед лицом революции, которую
совершат подрывные забастовщики. К концу 20-х
годов военная разведка прочно утвердила себя как контр-
55

революционный оплот и незаменимая преграда перед
Угрозой.
Социальные волнения в годы экономического
кризиса повели к углублению и расширению сбора раз-
вединформации военными. О размахе этой
деятельности свидетельствуют события, связанные с маршем
ветеранов на Вашингтон в 1932 г. На ноги была
поднята вся внутренняя разведывательная структура
вооруженных сил, поскольку участники марша были
ветеранами (то есть бывшими военнослужащими.— Ред.).
Командному составу частей и подразделений
направлялись секретные кодированные телеграммы с
просьбами об установлении личности подрывных элементов
среди участников и руководителей марша с помощью
своих досье. Офицеры разведки на местах без всяких
колебаний квалифицировали участников марша как
опасные подрывные элементы. По мере приближения
даты марша агенты Джи-2 активно изыскивали
информацию от гражданских организаций, содействующих
армии, офицеров резерва, Американского легиона и
просто добровольцев-патриотов.
Внутренняя сыскная роль Джи-2 с новой силой
возродилась в годы мировой войны. Джи-2 и вновь
созданный военный разведорган Контрразведывательный
корпус (КК) активно занялись слежкой в иптересах
впутренней безопасности, выявлением радикалов,
активных сторонников мира, профсоюзных деятелей и
вообще «пятой колонны». Бывший агент военной
разведки Уиллис Адаме утверждает, что в 1943 г. его
подразделение Джи-2 при дислоцированном в Чикаго
Шестом командовании сухопутных войск вело
обширное подслушивание как самостоятельно, так pi
совместно с другими ведомствами. Подслушивающее
устройство было установлено в номере гостиницы,
который занимала супруга президента Рузвельта, как и в
номерах других известных деятелей, следовавших
через Чикаго в годы войны. Послевоенной передышки
не наступило: «холодная война» и события в Корее
позволяли сохранять сыскной накал.
В эпоху Маккарти сотрудники армейской
разведки тайно сотрудничали с сенатором из Висконсина,
вопреки позиции гражданского руководства
сухопутных войск. Слушания по вопросу об отношениях
между армией и Маккарти показали, что вмешательство
Маккарти в дела армии было спровоцировано млад-
56

шими офицерами разведки, боровшимися против
своего начальства. Во время слушаний Маккарти подверг
перекрестному допросу министра сухопутных войск,
являвшегося гражданским лицом, на основании
письма, излагавшего содержание конфиденциального
доклада ФБР заместителю начальника штаба сухопутных
войск по Джи-2 генерал-майору А. Р. Боллингу.
Маккарти отказался сообщить, как к нему попал этот
документ.
Как бы в повторение того, что происходило в 20-е
годы, подразделения армии, особенно
разведывательные, объединялись с ультраправыми элементами в
ходе общего плана кампании, ставившей целью
укрепление влияния военных на политическую жизнь
путем эксплуатации страхов перед подрывной
деятельностью. Предостережение президента Эйзенхауэра
относительно «приобретения неоправданно большого
влияния» совместно колоссальным военным
истеблишментом и общенациональной промышленностью
вооружений превратилось в реальность в свете ряда
разоблачений причастности пентагоновского начальства к
делу «просвещения» штатских на тему о том, каким
образом военные ограждают их от коммунизма и
«холодной войны». В ходе множества организовавшихся
армией семинаров, конференций, митингов и
выступлений, многочисленным аудиториям, начиная от
школьников и кончая банкирами, вдалбливалась в голову
одна мысль: мы проигрываем схватку с коммунистами;
гражданское население должно сделать выбор между
умиротворением или капитуляцией и борьбой с
применением любых средств за выживание. Эти встречи с
энтузиазмом приветствовались ультраправыми силами,
политические воззрения которых как по внутренним,
так и по международным вопросам разделялись
большинством ораторов на такого рода собраниях.
Формально-юридическим толчком к этому «крестовому
походу» военной пропаганды послужила мало кому
известная директива Объединенного комитета
начальников штабов от 1958 г., авторство которой
приписывается адмиралу У. Рэдфорду и которая
уполномочивала виды вооруженных сил разъяснять
гражданскому населению проблемы «холодной войны», и прежде
всего Коммунистическую угрозу.
Джи-2 играли в этой кампании не особенно,
казалось бы, приметную, но очень важную родь, Каждый
57

армейский корпус, при котором состояли эти
подразделения, составлял еженедельные разведывательные
сводки по внутренней подрывной деятельности,
информировал командира о политической окраске лиц,
выступавших с критических позиций в отношении армии,
и особенно критиков противоподрывной
«просветительской» кампании, помогал планировать эти семинары и
форумы, а также изучал личности предполагавшихся
ораторов на предмет обеспечения того, что на
специальном жаргоне называется «контролем за качеством».
К этой кампании добавлялись еще семинары,
проводившиеся по линии Индустриального колледжа
вооруженных сил группами офицеров в районах расположения
своих гарнизонов. Национальный военный колледж
также организовал в Форт-Макнэйре специальные
курсы для подготовки офицеров к работе по индоктрина-
ции гражданското населения. С благословения
Объединенного комитета начальников штатов эти
программы имели большой успех; спустя немного времени
выпускники индоктринационных курсов Форт-Макнэйра
весьма успешно сбывали свой товар по всей стране при
помощи бурно разраставшейся сети сотрудничавших с
армией гражданских организаций: Института за
американскую стратегию, Института исследований в
области внешней политики, торговыми палатами и
разнообразными группами правого толка.
Структура
военной разведки
Волнения и демонстрации в рамках борьбы за
гражданские права в начале 60-х годов не требовали
широкомасштабного использования войск, а сыскные
мероприятия носили подготовительный характер,
осуществлялись также в ограниченных размерах и в
предвидении возможного в перспективе развертывания войск
в отдельных охваченных волнениями районах.
Однако, по мере того как беспорядки ширились и
усиливалась критика вьетнамской войны, сдержанность более
раннего этапа оказалась отброшенной. К концу
десятилетия образовалась гигантская разведывательная
структура, в рамках которой планировалась,
программировалась, обрабатывалась, хранилась и рассылалась
разведывательная информация о гражданском
населении, Разведывательные функции, цели и продукция
53

этой структуры в целом получили обозначение КОНУС
ИНТЕЛ или просто КОНУС, что представляет собой
аббревиатуру английского названия Континентальная
разведка Соединенных Штатов. В период своего
наивысшего расцвета этот аппарат разветвлялся на
гидроголовую бюрократию, состоявшую из
Разведывательного командования США (ЮСАИНТК),
Континентального командования сухопутных войск (КОНАРК),
Отдела контрразведывательного анализа (СИАБ),
действующего при Разведотделе начальника штаба (ОАССИ)
и Управления граждапских беспорядков и
планирования (ДСДПО), которое в 1970 г. было переименовано в
Управление военного обеспечения (ДОМС).
Главным орудием разведаппарата КОНУС был
учрежденный в 1965 г. и расквартированный в Форт-
Холаберд, штат Мэриленд, ЮСАИНТК.
К концу 60-х годов оно располагало штатом
сотрудников из 1500 агентов, распределенных по более чем
тремстам постам, разбросанным по всей стране и
организованным в семь Групп военной разведки (МИГ).
В обязанности этих групп входили так называемые
специальные расследования (касающиеся личного
состава.— Ред.) и получение разведданных для КОНУСа.
Слежка за военными и гражданскими диссидентами, в
антивоенную деятельность которых вовлекались
военнослужащие, возлагалась на специальную
программу в рамках ЮСАИНТК— Сопротивление в армии
(РИТА).
Армия публикует и рассылает самую настоящую
лавину разведывательных материалов. В дополнение к
ежедневным, еженедельным и ежемесячным
телетайпным сводкам ЮСАИНТК каждое армейское
подразделение в составе КОНУСа и даже не-которые части
Национальной гвардии издают так называемые
ежемесячные разведсводки (МИС) в форме брошюр.
Аналогичные издания публикуют и флот, и военно-воздушные
силы. Масштабы рассылки этой информации просто
колоссальны. Если какой-то класс средней школы в
Эванстоне, штат Иллинойс, принял участие в
антивоенной демонстрации, агенты военной контрразведки в
Европе, Панаме и на Гавайях прочитают об этом
почти в то же самое время, что и сотрудники центра в
Форт-Холаберд.
59

Оперативные модели
Все разведывательные операции в политической
области выходят за рамки их официально обозначенных
целей. Все это в полной мере относится и к военной
разведке. Ограничения на использование военных в
гражданской жизни не позволяли им открыто и прямо
вмешиваться в подавление ативоенного протеста,
однако тем не менее оставляло сыск оружием, средством
проецирования враждебного военного присутствия на
инакомыслящую политическую активпость. Само
собой разумеется, при этом требовалось соблюдать
осторожность — стараться «не высовываться», очень
аккуратно обращаться с политическими вопросами, не
упускать из виду официальных ограничений и
принимать во внимание конституционные права объектов.
Осторожность, однако, не выдерживала натиска
идеологической враждебности, которая порождалась
взрывами 60-х годов.
Убийство доктора Мартина Лютера Кинга имело
одним из результатов мобилизацию военной разведки
в национальных масштабах в апреле 1968 г. Военные
наблюдали за похоронами Кинга, за беспорядками в
городах после убийства, за «маршем бедняков» и за
палаточным городком в Вашингтоне. Агентам из
Атланты было дано задание надзирать за похоронной
процессией из автомобилей без номеров; они были обязаны
докладывать по «горячей линии» каждые пятнадцать
минут в Форт-Холаберд, поскольку получили от
своего командира, генерал-майора Уильяма Блейкфилда,
инструкции «опережать Ассошиэйтед Пресс» в
освещении событий, а также наблюдать за всеми
участниками похоропной процессии, включая и таких
известных деятелей, как вице-президент Соединенных
Штатов. Когда месяц спустя от могилы Кинга начался
марш в его память, агенты ФБР в машинах без
номеров записывали номера автомобилей тех, кто
приезжал на могилу. Вдова Кинга Коретта Скотт Кинг
возвестила участникам похода на Вашингтон, что «мечта»'
ее мужа осуществится. Когда агент ФБР передал эти
ее слова своему начальству, ему было приказано
выяснить, «о какой это мечте идет речь». Сам марш, равно
как и палаточный городок, буквально кишел
армейскими агентами, которые шпионили в свою очередь за
агентами гражданских служб. За этой демонстрацией
60

тщательно надзирали и правоохранительные
ведомства, вмешательство военных никаким образом не
требовалось. Сами агенты военной разведки, по их
собственным признаниям, изумлялись и забавлялись по
поводу той информации, которую им было велено
докладывать.
Военная разведка вела наблюдение за обоими
национальными политическими партийными съездами в
1968 г. Съезд в Майами «обслуживался»
электронными техниками Агентства безопасности сухопутных войск
(АСА) и агентами военной разведки с базы в Форт-
Макнэйр, штат Джорджия. Вершиной
разведывательной деятельности армии была, вероятно, ее работа в
связи с президентской иногурацией в 1969 г., за
которой наблюдало не менее 107 агентов из военных
разведгрупп со всей страны. Около 80 из них получили
задания вести тайную слежку в округе Колумбия и
ближайших пригородах. В группы, которые считались
потенциальными источниками беспорядков,
внедрялись осведомители военной разведки.
Целью номер один в спектре действий военной
разведки всегда были университеты и колледжи. Каждое
военно-разведывательное подразделение в стране вело
наблюдение за всеми высшими учебными заведениями
в зоне своей деятельности, а в некоторых случаях к
ним добавлялись п средние школы. В таком размахе
слежки отражалась та роль, которую пграло
студенчество в антивоенном движении, а также в деле
сопротивления воинской повинности. Ее отличала также
значительная интенсивность, объяснявшаяся той
легкостью, с которой молодые военные разведчики могли
выдавать себя за студентов, и готовностью
университетского начальства сотрудничать с военными. Был
случай, когда одип агент записался в Нью-Йоркском
университете на курс негритянских исследований,
подробно зафиксировал содержание всех лекций и
обсуждений курса и установил личности всех
студентов-слушателей. Такого рода информацией дело, однако, не
ограничивалось. Агентам другого подразделения
постоянно действующая инструкция, например,
предписывала вести наблюдение «за любым подозрительным
черным: устанавливать его личность и выяснять его
намерения». Размаху слежки соответствовала и ее
дотошность. В своих показаниях в комитете Эрйина член
палаты представителей штата Техас Кэртис Грэйвс за-
61

явил, что, по имевшимся у пего сведениям, информация
об объектах в зоне Хьюстона включала «количество
удаленных зубов, жалобы на боли в спине,
перенесенные хирургические операции...».
Армия осуществляла и операции по агрессивному
сыску, хотя их масштабы и интенсивность и уступали
программам КОИНТЕЛПРО. Разведывательная
система КОНУС в Форт-Холаберде прямо
предусматривала «функцию наступательных операций». Имеется
достаточно сведений о «грязных трюках», чтобы прийти
к выводу, что они являлись частью сознательно
составленной программы.
Микрокосмом разветвленной структуры военной
разведки может служить 113-я военная разведгруппа —
МИГ-113. Ее штаб-квартира находится в
Форт-Шеридан, штат Иллинойс. Группа располагает также еще
пятью региональными штаб-квартирами, тринадцатью
так называемыми полевыми отделениями и сорока
четырьмя местными пунктами. Ее акции агрессивного
сыска включали доставку никем не заказывавшегося
жареного цыплепка на дом к одному профессору в
Чикаго как раз в тот момент, когда у него проходила
антивоенная встреча; разыгрывание одним из агентов
роли водителя автобуса с продажей автобусных билетов
демонстрантам и направлением их на посадку в
несуществующий автобус — прием так называемой
«дезинформации», широко применявшийся во время
демонстраций в Вашингтоне; освистывание ораторов с целью
создания беспорядков; срыв объявлений о
предстоявших митингах и демонстрациях. МИГ-113 играла также
весьма активную роль в национальных сыскных
программах 1968 г., включая установление личностей
участников от Чикаго в марше бедняков; наблюдение из
автомобилей за руководителями антивоенного движения
и слежку за участниками национального съезда
демократической партии. Под самыми разными личинами
военные агенты МИГ-113 проникли в ряд организаций
и участвовали в митингах протеста против съезда
демократов, включая митинг в Линкольн-парке, на
котором выступал лидер «Черных пантер» Бобби Сил, и
организованный поэтом Алленом Гинзбергом «митинг
на рассвете» (как сообщалось в донесениях агентов,
«кроме песнопений и медитации, ничего на этом
митинге особенного не происходило»).
'62

Конечная расплата —
разоблачение и замалчивание
Армия в целом по своей природе весьма
восприимчива к переменам в направлении ветров, и слежка за
гражданским населением представляет собой, казалось
бы, одну из ее наименее значительных функции в
мирное время. Она, однако, продолжается без перерыва в
течение уже более полувека. Формула ее выживания
достаточно проста: пока демократические ценности в
обществе уважаются, сыскная система уходит на
задний план и пребывает, если можно так выразиться, в
зимней спячке до тех пор, пока социальные
потрясения не приведут к изменению климата. Однако
профессионалы сыска рассматривают такого рода
передышку как чисто тактический прием, временное
отступление, которое лишь подтверждает подрывную
мощь противника.
Преемственность военного сыска обеспечивается с
помощью различных способов. Не последнее место
среди них занимает система* приятельских отношений
между бывшими агентами. После первой мировой
войны многие демобилизованные офицеры разведки
нашли себе похожее занятие на государственной
службе или в частном секторе. Когда после второй мировой
войны разведка превратилась в товар, пользовавшийся
спросом, бывшие армейские адепты этого искусства
либо подыскали себе места в сфере частного сыска,
либо устроились в других разведслужбах. Тот же процесс
в настоящее время предоставляет убежище
оказавшимся не у дел разведчикам периода вьетнамской войны.
Все эти бывшие агенты и образуют ядро
консервативного противоподрывного разведывательного
сообщества. Они поставляют ему литературу и
информационные материалы из досье. Такие материалы
пользуются постоянным спросом на противоподрывном
рынке Соединенных Штатов. Именно эта уверенность в
том, что досье на подрывные элементы представляют
собой ценность на будущее и в конечном счете в самом
деле послужат ресурсом во время последней схватки,
объясняет упорство и скрытность действий армии,
направленных на наблюдение за гражданским населением.
Выло бы безумием утешаться официальными
директивами об уничтожении армейских досье на гражданских
лиц. При современной копировально-множительной
63

технике не приходится сомневаться, что все эти досье
существуют не в одном экземпляре. По опыту
прошлого можно с уверенностью предположить, что копии
армейских досье были сохранены самими
разведчиками и затем переданы для пополнения других архивов —
федеральных, штатов или местных. Кроме того, как
можно судить опять-таки из того же прошлого
опыта, они наверняка приобретались частными сыскными
агентствами для обогащения своих коллекций,
составленных с самого начала' подобным же тайпым путем.
Оценивая перспективы армии на выживание на арене
внутреннего гражданского сыска, мы не можем
игнорировать ее технологические возможности (включая
компьютерное кодирование информации с целью
лишения к ней доступа посторонних), ее финансовые и
людские ресурсы. В конце концов, разведка в
контексте боевых действий представляет собой нормальную
военную функцию, осуществляемую специалистами с
помощью самого современного оборудования. Почему
же разработанные для Вьетнама датчики должны
пылиться где-то на складах, когда их можно
использовать для внутренней слежки за гражданским
населением? Не следует забывать, что страсть армии к
знаниям затрагивает,— разумеется, в неуклюжих
формах — и общественные науки: теорию информации,
анализ поведения, социальные показатели. Какое
другое внутрисыскпое ведомство, от ФБР до
самодеятельных антиподрывных групп, располагает столь
подходящей квалификацией для выявления и разоблачения
инакомыслия?
МЫТАРИ ВНУТРЕННЕГО СЫСКА
Служба внутренних поступлений —
сборщики налогов
в роли спасителей нации
Из всех звеньев федерального бюрократического
аппарата наибольшей притягательной силой для
разведывательных предприятий обладает Служба внутренних
поступлений (СВП). Этот Голиаф, располагающий
разбросанными по всей страпе 700 местными отделениями
и сетью специальных агептов численностью 2800
человек, собирает и хранит ипформацшо о частной жпзпи
64

около 80 млн американских граждан, которые
ежегодно уплачивают налоги. Как заявил один из бывших
руководителей СВП, Дональд Александер: «Мы
располагаем большим количеством информации о большем
количестве людей, чем любое другое ведомство в
Соединенных Штатах». В стандартном бланке налоговой
ведомости — форме 1040 — налогоплательщик обязан
проставить свое имя и фамилию, адрес, номер
карточки социального обеспечения, семейное положение,
количество и имена детей и прочих иждивенцев, а также
общую сумму своего годового дохода. В
приложении «А» он должен указать политические группы,
программу которых он поддерживает, свое членство в
профсоюзе и, кроме того, проходит ли он медицинское
лечение.
В дополнение к информации, содержащейся в
налоговой ведомости, в ходе налоговых ревизий и
расследований образуются горы дополнительной информации,
которая запрашивается без какой-либо специальной
повестки. Если налогоплательщик не желает
предоставлять такую информацию, ему без проволочек
направляется обязательная к исполнению повестка.
Помимо сведений, поступающих непосредственно от самого
налогоплательщика, в распоряжении СВП находится
чрезвычайный арсенал расследовательских методов и
приемов, направленных на выявление тайных
источников дохода; возможности СВП для всякого рода
негласных расследований значительно превосходят
ресурсы всех остальных федеральных ведомств, вместе
взятых. Электронное наблюдение, подстрапвание ловушек,
контроль корреспонденции и прочая подобная
практика, по крайней мере до самого недавнего
времени, являлись частью повседневных сыскных
операций СВП.
Гигантский сыскной аппарат СВП функционально
связан с другими компонентами разведывательного
сообщества. Эти связи выходят за рамки общности
оперативной техники и профессиональной солидарности.
Сыскное дело представляет собой четко очерченный
рынок занятости, и ветераны одного ведомства часто
переходят на работу в другое, сохраняя при этом
полезные связи с прежним местом службы. Такие связи
образуют ткань своего рода братства, иногда ее
называют «системой приятелей», которая делает
возможным тайный обмен информацией между различными
3 Заказ 226
65

спецслужбами. Через отдел разведки СВП, например,
другим подразделениям этой службы передаются
специальные запросы других разведведомств, включая
информацию о подлинных доходах платных
осведомителей.
Как уже отмечалось выше, главная цель сыска —
разработка санкций против выявленных объектов.
Поскольку функции СВП не сводятся к пассивному сбору
информации, она представляет собой весьма важный
элемент сыскного сообщества. Немногие паказапия
обладают, с точки зрения целей агресспвного сыска,
такой же эффективностью, как финансовые санкции,
налагаемые Службой. Любое нарушение порядка уплаты
налогов влечет за собой примерное публичное
наказание; лишь немного меньший ущерб репутации
налогоплательщика наносят ревизии или расследования,
проводимые агентами СВП. Более того, беспорядочный,
казалось бы, характер обычных проверок правильности
уплаты налогов надежно защищает СВП от обвинений
в преследовании по политическим мотивам, даже в тех
случаях, когда такие обвинения справедливы.
Наша приверженность к поощрению деятельности
частных ассоциаций проявляется, в частностп, в
налоговых положениях, освобождающих от обложения
налогами некоммерческие организации, занимающиеся
деятельностью, которая признается важной для
гражданской и религиозной йшзни. В то же время из суммы
доходов, облагаемых налогами, исключаются взносы и
пожертвования в фонды некоторых благотворительных,
образовательных и религиозных организаций при
условии, что такая организация сама освобождена от
уплаты налогов и что ее деятельность в своей
«существенной части» не направляется па то, чтобы «путем
пропаганды или каким-либо иным способом пытаться
оказывать влияние на законодательный процесс». Однако
освобождаемые от налогов организации являются, как
правило, и первоочередными объектами сыска как в
смысле информации, которую от нее можно получить о.
ее деятельности как организации, так и в качестве
средства для наблюдения и установления личности ее
членов, сторонников и финансовых доноров. Сведения,
которые накапливаются по мере заполнения многочисленных
документов, необходимых для освобождения
организации от уплаты налогов, становятся, таким образом,
ценным источником для сыщика, которому требуется уста-
66

новить личность руководителей той или иной группы,
уточнить официальную цель ее создания, проверить
источники ее финансирования, включая имена доноров п
суммы их взносов. Еще большую ценность, чем такой
собственно информационный улов, представляет его
карательный потенциал; предоставление или
непредоставление освобождения от уплаты налогов может
оказаться решающим для существования той или иной
группы. Соответственно на политику и программу
такой группы может оказывать серьезное влияние
угроза, действительная или воображаемая, лишения
статуса организации, освобожденной от налогов.
Расплывчатые формулировки положений об освобождении — что
составляет грань между солнечпым светом
«образования» и тенью «пропаганды»?; сколько составляет
«существенная часть»? и т. д.— ставят весь процесс
освобождения от уплаты налогов в зависимость от
перемен политических ветров.
В копце 40-х годов СВП без каких-либо
специальных слушаний по этому вопросу лишила освобождения
от палогов все организации, занесенные в список
подрывных групп министерства юстиции, включая
Объединенный комитет беженцев-антифашистов, Школу
еврейских исследований, Гильдию писателей Голливуда,
Школу социальных наук штата Огайо и др. Принятый
конгрессом в 1950 г. закон о внутренней безопасности
предусматривал непредоставление освобождения от
уплаты налогов организациям «коммунистического
фронта» и «коммунистического действия»,
зарегистрированным в качестве таковых в соответствии с -положениями
этого же закона. Не дожидаясь принятия конкретных
решений по какой-либо из таких организаций, не
говоря уже о завершении процесса регистрации, Служба
внутренних поступлений истолковала этот закон как
мандат на лишение освобождения от уплаты палогов
групп, которые являлись подрывными уже по ее
собственному усмотрению. Обоснование было очень
простым: «Мы полагаем, что действительно подрывная
организация не может считаться подлинно
образовательной».
Освобождаемые от уплаты налогов группы
представляют собой особую добычу конгресса, и особенно
его комиссий по расследованию подрывной
деятельности. Начиная с середины 50-х годов противоподрывной
блок в конгрессе оказывал постоянное давление на
67

СВП с целью лишить освобождения от уплаты налогов
левые группы. Во время расследования, предпринятого
в конгрессе в 1954 г. под председательством члена
палаты представителей Кэррола Риза, нападкам
конгрессменов были подвергнуты и освобожденные от уплаты
налогов фонды либеральпого-направления. Перед этим
расследованием стояла конкретная задача особо
«определить, не используют ли освобожденные от уплаты
налогов фонды и организации свои ресурсы на цели
антиамериканской и подрывной деятельности...», и
выходе этих слушаний широко использовались
сотрудники и досье ФБР. Такого рода давление со стороны
конгресса особенно эффективно, поскольку Служба
неизменно стремится заручиться доброй волей и доверием
конгресса, от которого зависят ее ассигнования.
С годами Служба внутренних поступлений
превратилась в клиента политического сыска, готового к
выполнению любых его запросов. При нарастании
социальной напряженности она предугадывает требования
своих постоянных покровителей и сама активно
включается в их игру. В 40-х и 50-х годах Служба
внутренних поступлений проводила ревизии и расследования
по письмам анонимных осведомителей, которые порой
инспирировались самими же агентами СВП и в
которых непопулярные личности и организации обвинялись
в нарушении налогового законодательства. В этом
процессе играли свою роль и агенты ФБР, поставлявшие
местным отделениям СВП информацию, имевшую
отношение к налогам, которую они получали от своих
собственных осведомителей (X добивался исключения из
облагаемых налогами сумм расходов на
несуществующих иждивенцев; У имел скрытые источпики
дохода; Z не заполнил налоговую ведомость). Руководство
ФБР поддерживало контакты с руководителями отдела
разведки СВП в Вашингтоне, от которых оно получало
налоговую информацию о подозреваемых подрывных
объектах. Так, например, отделу разведки
установленным порядком направлялись имена лиц, занесенных в
списки Индекса безопасности, для получения о них
налоговой информации, которую Бюро обещало пе
разглашать. Ниже приводится извлечение из письма
директора ФБР Гувера одному из местных отделений
Бюро с прилагаемой налоговой информацией:
«При этом прилагается по одной копии докладов
Службы внутренних поступлений (СВП) от 27 мая
68

1958 г. п 20 июня 1958 г., относящихся к объекту
расследований.
В том случае, если вы используете содержащуюся в
этих докладах информацию, вам надлежит принять все
меры предосторожности для того, чтобы не раскрыть
СВП как источник этой информации. Необходимо
также, чтобы вы не сообщали местному отделению СВП о
наличии у вас копий этих докладов».
Служба внутренних поступлений, кроме того,
охотно снабжала ФБР списками пожертвователей
финансовых средств в пользу интересовавших Бюро групп п
проверяла, не включали ли отдельные
налогоплательщики в число не облагаемых палогами расходов взносы
в пользу подозреваемых организаций. Сотрудничество
между Бюро и СВП укрепилось с учреждением в 1954 г.
в рамках министерства юстиции Отдела внутренней
безопасности (ОВБ). ОВБ не только служил каналом
для передачи СВП запросов Бюро по налоговой
информации, но и проявлял собственную инициативу в
проведении ревизий и расследований политических
объектов. Поскольку налогоплательщики редко бывали в
состоянии доказать, что возникавшие у них с СВП
осложнения были связаны с их политическими
убеждениями — да в любом случае они и не располагали
необходимыми средствами для участия в судебном
процессе,— то обвинения Службы в злоупотреблениях в
50-х годах редко попадали в суды. Для иллюстрации
идеологического рвения СВП характерен такой пример.
В марте 1956 г. Служба внутренних поступлений под
предлогом неуплаты налогов конфисковала и
опечатала помещения Коммунистической партии США в Нью-
Йорке, Филадельфии, Сан-Франциско, Лос-Анджелесе
и Чикаго, а также Нью-йоркскую редакцию
официального издания компартии газеты «Дейли уоркер».
Неделей позже все эти помещения были освобождены,
однако судебное разбирательство по этому поводу
продолжалось еще несколько лет.
Расширенному корпусу осведомителей, набранных в
60-х годах для проникновения в движения протеста,
давались задания добывать информацию о доходах
своих объектов, которая установленным порядком через
соответствующие контакты передавалась местным
отделениям СВП для принятия возможных мер. С
утверждением программ КОИНТЕЛПРО удовлетворение
Вашингтоном запросов на передачу такой информации
69

стало, по существу, едва лп не автоматическим.
Поскольку местные отделеиия СВП оказались буквально
завалены подобными сведениями, число расследований
в отношении как отдельных лиц, так и организаций, в
которых опи состояли, резко возросло. С другой
стороны, ФБР стало меньше полагаться на информацию
своих осведомителей и смелее обращаться к Службе
внутренних поступлений за налоговой информацией.
Интерес Бюро к сведениям СВП особенно повысился в 1968
и 1970 гг. во время проведения «интенсивных»
расследований деятельности соответственно активистов
антивоенного движения и так называемых «черных
экстремистов». В этот период Бюро запросило и в
большинстве случаев получило доступ к налоговым досье
107 активистов в обеих вышеназванных категориях.
Из опубликованных материалов следует, что
Служба внутренних поступлений беспрепятственно
удовлетворяла запросы Федерального бюро расследований о
налоговой информации как до 1968 г., когда такие
запросы передавались просто через отдел разведки СВП,
так и после того, как подобная практика была
объявлена «противозаконной» п предоставление такой
информации стало возможным только с санкции начальника
специального отдела СВП. Перемена, однако, была
чисто косметической.
И до, и после 1968 г. Служба внутренних
поступлений сотрудничала также и с Центральным
разведывательным управлением. ЦРУ не было обязано для
связи с СВП пользоваться каналом отдела внутренней
безопасности министерства юстиции; оно направляло
запросы и получало доклады Службы через своих
сотрудников, специально выделенных для поддержания
контактов с СВП. Эти сотрудники занимались
налоговыми проблемами компаний, принадлежавших ЦРУ,
предоставляли в ответ на соответствующие запросы
данные о доходах агентов ЦРУ, а также информацию,
необходимую для оперативных целей, например для
прикрытия агента. Все эти данные предоставлялись по
запросам без какой-либо официальной регистрации. Когда
ЦРУ пыталось воспрепятствовать изданию книги
Виктора Марчетти, в которой деятельность Управления
подвергалась критике, оно заполучило сведения о
доходах Марчетти за 1970 г. и сообщило, что его
«доверенное лицо» в Службе внутренних поступлений
«было бы готово провести, по нашей просьбе, обычную
70

ревизию правильности уплаты Марчетти подоходного
палога за последние три года». СВП обнаружила
такую же готовность к сотрудничеству четырьмя годами
позже, когда ЦРУ попросило ее помочь
противодействовать появлению в журнале «Рэмпартс»
разоблачительных материалов о связях Управления с
Национальным агентством безопасности (НАБ). СВП
информировала ЦРУ о статусе заявления НАБ об освобождении
от уплаты налогов, а к этому от себя добавила
налоговые ведомости издателя «Рэмпартса» — в нарушение
установленной процедуры запросов на подобные
документы.
Участие Службы внутренних поступлений в
политическом сыске было поначалу по большей части
спорадическим и направлялось скорее против конкретных
объектов, нежели против какого-то класса пли
категории налогоплательщиков. СВП играла роль в основном
клпента специальных служб, а не инициатора
расследований до тех пор, пока в конце 60-х годов, в
результате давления в этом направлении одновременно со
стороны БелопГдома и конгресса, ее деятельность не
подверглась более полной политизации.
Белый дом, помимо своего собственного вклада в это
дело, сыграл известную роль н в политизации СВП,
предпринимавшейся конгрессом. В течение ряда лет от
него исходили исполнительные приказы,
предоставлявшие противоподрывным комиссиям доступ к
налоговым документам, хотя по закону они не должны были
интересоваться налоговыми вопросами. Он также неод-
пократно использовал налоговую информацию для
причинения беспокойства «подрывным элементам»,
особенно по части лишения от освобождения от налогов.
В 1967 и 1968 гг. такие приказы были изданы для
сенатской подкомиссии по расследованиям во главе с
сенатором от Арканзаса Джоном Макклелланом, которую
сенат в августе 1967 г. уполномочил провести
расследования причин насилия, беспорядков, вандализма и
волнений, потрясавших в тот период страну. Направление
проводившихся Макклелланом расследований было
нетрудно предугадать: вместо того чтобы исследовать
причины беспорядков, он быстро встал на
традиционную стезю поисков козлов отпущения среди
«подрывных элементов» — курс, который к этому времени стал
популярным благодаря деятельности' постоянных
комиссий сената и палаты представителей по внутренней
71

безопасности. Не довольствуясь ставшим уже
привычным соблазном не предоставлять неугодным
организациям освобождения от налогов, Макклеллан жаждал
поставить расследовательские ресурсы СВП на
службу амбициозным программам своей комиссии. Весной
1970 г. расследователи Макклеллапа запросили
отдел спиртных напитков, табака и стрелкового оружия
(АТФ) СВП добыть для них информацию о лицах,
которых можно было бы заподозрить в использовапии
взрывчатых веществ. АТФ (в то время входивший в
состав СВП, а позднее, с 1 июля 1972 г., переведепный в
структуру министерства финансов) прочесал
картотеки городских библиотечных систем, с тем чтобы
выявить лиц, которые брали на дом или просматривали в
читальных залах книги, значившиеся в каталогах под
рубрикой «Взрывчатые вещества» или относившиеся к
ведению партизанской войны (в одпом случае опи
выудили имена двух студентов, писавших свои курсовые
работы). Одним из главных объектов этой
программы была библиотечная система города Атланта, штат
Джорджия,— известного центра расовой
напряженности и места нахождения ряда организаций, которые
активно расследовались комиссией Макклеллапа.
Поле освобождения от налогов Макклеллап начал
распахивать еще раньше. В пачале 1969 г. новая
администрация удовлетворила его просьбу о возобновлении
для его комиссии права доступа к налоговым
ведомостям. Это право было им использовано для разработки
материалов по таким организациям, как «Студенты за
демократическое общество», «Черные пантеры»,
«Студенческий координационный комитет ненасильственных
действий» и «Республика Новой Африки». В ответ на
просьбу сенатора о допуске сотрудников его комиссии к
налоговым досье по 22 организациям и о проведении
для пих консультаций работниками Службы
внутренних поступлений СВП направила руководителям своих
местных отделений циркулярную инструкцию
оказывать комиссии и ее сотрудникам всевозможное
содействие и, больше того, подготовить подробный доклад по
каждой оргапизации в своем округе.
Запрос с Капитолийского холма или из Белого дома
Службе внутренних поступлений на информацию о
налогоплательщике может, формы ради, официально
ограничиваться всего лишь предоставлением
информации, однако зачастую под ним скрывается едва зама-
72

скировапное подталкнвапие на принятие мер против
объекта расследования. Именно так обстояло дело с
Макклелланом. Он очень скоро высказал
неудовлетворение по поводу слишком спокойного, каким оно ему
представлялось, отношения Службы к организациям,
расследованием деятельности которых он занимался.
Еще больше выводило сенатора из себя то
обстоятельство, что министерство юстицип дважды отказалось
обеспечить выполнение постановления СВП о
предоставлении в ее распоряжение Студенческим
координационным комитетом своих документов. Становилось
ясно, что Службу просили не просто передать для
ознакомления комиссии материалы, уже имевшиеся в ее
досье, но, как и в случае с АТФ, обеспечить своими
ресурсами расследование комиссии — предприятие, не
имевшее непосредственного отношения к налогам,— и,
кроме того, использовать налоговые санкции для
сдерживания активности студенческого движения. Это
давление увенчалось успехом: СВП набрала столько
материалов по упомянутым 22 организациям, что
следователям комиссии понадобилось шесть человеко-дпей для
того, чтобы их просмотреть и систематизировать. Сам
исполнительный отдел СВП вознамерился предпринять
налоговые санкции против некоторых из этих групп по
первому сигналу комиссии. Тем временем была
достигнута договоренность о передаче агентам СВП
материалов, полученных комиссией Макклеллана, которые
могли бы пригодиться для принятия налоговых санкций.
Выкручивание рук конгрессом дополнялось
давлением со стороны Белого дома. Вскоре после того как к
власти пришла администрация Никсона, весной 1969 г.
Комитет Шести, группа консервативно настроенных
сотрудников Белого дома, разработал программу,
ставившую целью заменить представлявшийся им слишком
либеральным интеллектуальный истеблишмент во
главе с такими освобожденными от налогообложения
группами, как Институт Брукингса, Фонд Форда,
Ассоциация Потомака и Фонд Стерна, каким-то другим
созвездием консервативных организаций. Для достижения
этой цели Комитет Шести предлагал «перекрыть кран»
поступления либеральным группам контрактов,
стипендий и прочих льгот, а также пересмотреть вопрос об
освобождении их от уплаты налогов.
После того как на одном из совещаний в Белом
доме президент Никсон одобрил рекомендации Комите-
73

та относительно налоговых санкций, Том Хьтостоп
и доктор Артур Берне, впоследствии величественный
председатель Совета Федеральной резервной системы,
встретились 16 июня 1969 г. с руководителем СВП
Рандольфом Троуэром и довели до его сведения, согласно
сделанной им записи, личную озабоченность
президента по поводу того, что «освобожденные от
налогообложения фонды могут быть использованы для оказания
поддержки группам в конгрессе и в наших городах,
выступающим за потворство беспорядкам». Хьюстон
добавил, что политика освобождения от налогов является
дискриминационной в отношении правых групп, и
указал па необходимость ее пересмотра.
Троуэр дал указания своему помощнику и протеже
Белого дома (в 1968 г. принимавшему активпое участие
в предвыборной кампании Никсона) Роджеру Барту
передать Хьюстону, что СВП заинтересована в
получении дополнительной информации о конкретных
организациях, которые подозревались в нарушениях
своего налогового статуса. 20 июня Хьюстон направил
Барту ответный меморандум, в котором рекомендовал
«повнимательнее присмотреться» к одному фонду и еще
трем группам, пользовавшимся налоговыми льготами.
Меморандум Хыостопа завершался искусной
комбинацией угроз и давления: «Я информировал президента
о том, что Троуэру известно о его личной
заинтересованности в этом вопросе. Президент заметил, что ему
очень хотелось бы, чтобы в отношении организаций,
нарушающих существующие правила, были
предприняты позитивные действия, и я намерен заверить его в
том, что буду держать его в курсе того, что делается в
этом направлении... Я был бы признателен, если бы вы
ппформировали меня о том, какие шаги
предпринимаются в этом отношении Службой».
После ряда организационных совещаний в августе
1970 г. в рамках Службы впервые за время ее
существования было создано подразделение с функциями
политического сыска. Значение этого события трудно
переоценить. До этого момента СВП эпизодически
позволяла использовать свои ресурсы против непопулярных
организаций и отдельных лиц; теперь такая практика
становилась узаконенной.
74

Отдел специального назначения (ОСН) —
задачи, операции, досье
Служба внутренних поступлений выдает горы
информации о всех видах своей деятельности, о ее целях
и правилах. Она, однако, проявила крайнюю
сдержанность в деле информирования общественности и
специалистов в области налогообложения относительно ОСН.
В служебных документах говорится, что задача этого
подразделения состоит в том, чтобы подавлять
«скрытую угрозу внутренней безопасности Соединенных
Штатов». В другом месте мы встречаем, что в его
функции входит «координация действий всех
исполнительных отделов в отношении идеологических,
воинствующих, подрывных, радикальных и тому подобных
организаций; сбор основополагающей разведывательной
информации и обеспечение выполнения требований
Кодекса внутренних поступлений, касающихся таких
организаций».
Но все это внутренние, служебные формулировки.
Служба вряд ли могла позволить себе сформулировать
в письменном виде — с перспективой возможного
обнародования — то, что с полной ясностью вытекало из
других служебных документов, а пменно: что этот
отдел представлял собой специальную группу разгрома,
действовавшую в области налогообложения против
запрещенных организаций, независимо от того,
освобождались они от уплаты налогов или нет, против их
руководителей, членов и сторонников, а также против
отдельных активистов. Его начальник Пол Райт, хотя
и неофит в области сыска, быстро усвоил правила
игры. Как и на других направлениях сыска,
отсутствие четко сформулированных задач или определенных
норм деятельности предоставляло ему свободу
использовать любые средства для спасения оказавшейся в
опасности страны. Как можно было терпеть
ограниченность функции сбора налогов, когда шла, по его
выражению, «всеобщая борьба против людей, поставивших
перед собой цель уничтожить правительство
Соединенных Штатов Америки». Грандиозность задачи не
только оправдывала небрежение бренными
функциональными соображениями, но и давала дивиденды по части
бюрократической власти: позволяла отделу и его
начальнику встать в один ряд с другими спасающими
страну легионами разведывательного сообщества, раз-
75

дуть зпачение своего подразделения в бюрократической
структуре СВП и хвастаться своими связями с Белым
домом.
Начало архиву ОСН положили скромные 22 досье,
составленные с помощью комиссии Макклеллана.
Через, четыре года в нем уже хранились сведения на
8585 отдельных лиц и 2873 организации.
Содержавшаяся в нем информация не представляла
чрезвычайного интереса, однако заполненные бумагами ящики
явственно доказывали, что политический сыск СВП
вступил в пору совершеннолетия и был готов
самостоятельно выполнять то, что раньше ему
предписывалось делать со стороны. Средства (сбор и
хранение информации) не просто заслоняли собой цель
(сбор налогов), но в значительной степени ее
подменяли.
Архив ОСН составлялся не за счет собственных
возможностей отдела, которые были довольно
скромными, и не путем экстрагирования уже накопленных
собственных запасов информации, как это делала военная
разведка. Для него эта проблема оказалась решена
просто в результате того, что он стал признанной
частью разведывательного сообщества. Вскоре после
создания отдела Пол Райт проинформировал ФБР, что
СВП сделала это «под сильным давлением конгресса
и Белого дома». Его непосредственный начальник
Дональд Бейкон вслед за этим обратился с официальной
просьбой включить отдел в список рассылки
материалов Федерального бюро расследований. Бюро
приветствовало создание ОСН и даже считало его запоздалым.
«Если эту программу осуществлять как следует, то она
явится серьезным ударом по диссидентствующим
элементам». Материалы ФБР хлынули в секретные досье
ОСН, по выражению одного высокопоставленного
чиновника, «как Ниагарский водопад». Они включали
досье и донесения по организациям (общим числом в
2300), которые классифицировались по признаку их
политической окраски (старые левые, новые левые
и т. д.). После того как ОСН определил свои
собственные сыскные приоритеты, он выказал особый интерес
к получению информации по такой, например, теме,
как подпольные газеты и журналы, на которые было
составлена 148 досье. Полученные от ФБР в период с
27 октября 1969 по 30 ноября 1973 г. документы через
три месяца после роспуска ОСН в конечном счете до-
76

стиглп 11818 и представляли собой ядро архива
отдела.
Еще одиим источником информации для ОСН был
так называемый «Список гражданских беспорядков»,
составлявшийся межведомственным разведывательным
отделом (МРО) министерства юстиции. МРО рассылал
распечатки ЭВМ с данными о подозрительных лицах
радикальных и левых убеждений, а также на
общественных деятелей, считавшихся потенциально
полезными в деле контролирования гражданских беспорядков.
Эти сведения также валились в копилку ОСН. Весной
1971 г. МРО объединили с сектором анализа и оценок
отдела внутренней безопасности министерства юстиции,
который к этому времени также наладил обмен
информацией с СВП. Важными источниками были комиссии
конгресса. Комиссия Макклеллапа не только
постоянно поставляла сама информацию для ОСН, но- и
направляла его исследователей низменного мира
подрывной деятельности к другим источникам в конгрессе.
Именно сотрудники Макклеллана организовали для
вповь образованного подразделения допуск к
информационным россыпям комитета по внутренней
безопасности палаты представителей. Сначала ОСН получал
материалы комитета в ответ на свои запросы по
конкретным организациям; к концу 1970 г. ему
предоставили прямой доступ ко всем документам.
Наибольшую щедрость проявила военная разведка,
передавшая в распоряжение ОСН четыре тома
изысканий своего отдела контрразведывательного анализа.
Информационные материалы поступали, кроме того,
от Расследовательской службы военно-морского флота
США, от ВВС, из государственного департамента.
Весьма важным источником было управление социального
обеспечения, от которого поступали данные по
персоналиям и ценпые сведепия о заработной плате объектов
на протяжении предшествовавших запросу трех лет.
Не менее 41% объектов досье ОСН составляли
группы, представлявшие национальные меньшинства и
активных деятелей движений в области расовых
отношений; 29% приходилось на антивоенное движение и
движение новых левых. Среди организаций-объектов, в
частности, были: Национальный совет церквей,
Американцы за демократические действия, Фонд Республики,
Американская библиотечная ассоциация, Общее дело,
Фопды Карнеги и Форда, а также «Черные пантеры»,
77

Комиссия США по гражданским правам, Американский
союз гражданских свобод (АСГС).
Толщина хранящегося в ОСН на АСГС дела
составляет 18 сантиметров, в нем насчитывается 395 страниц.
По всей вероятности, это дубликат досье ФБР. Дело
начинается 18 страницами компьютерных распечаток,
затем следует 150 страниц материалов по истории
вопроса начиная с 40-х годов, касающихся не только
деятельности АСГС как организации, но и отдельных лиц,
чьи «подрывные наклонности» подтверждаются
принадлежностью или симпатиями к этой организации.
Как и все подобного рода досье, материалы этого дела
отличает явная предвзятость. Так, например, когда о
каком-либо событии или акции сообщается
одновременно в «большой» прессе и коммунистической печати,
составитель предпочитал включить в досье версию
коммунистического издания, сколь бы незначительный
интерес с точки зрения собственно информации она ни
представляла. В деле имеется также много материалов
из публикаций правого толка, не скрывающих своего
враждебного отношения к АСГС. Досье содержит
также копии писем, направлявшихся Союзом
конгрессменам, рекламные проспекты, приглашения вступить в
Союз, копии других официальных публикаций.
Остается лишь изумляться, какое отношение имеет это досье
к налогообложению.
Столь же разносторонний характер носят и досье на
отдельных лиц, которые заведены на людей самых
разных профессий и занятий: на деятелей образования,
президентов колледжей, дирижеров симфонических
оркестров, эстрадных артистов, театральных актеров,
католических и протестантских священников, раввинов,
обозревателей консервативных газет и журналов,
редакторов и издателей, деятельниц движения за
эмансипацию женщин, профсоюзных организаторов,
управляющих и пожертвователей различных фондов и
адвокатов — специалистов по налогам. Среди объектов слежки
ОСН можно обнаружить кандидатов на выборные
политические должности —- как неудавшихся, так и
преуспевших —- нескольких сенаторов конгресса США от
обеих главных политических партий, пятерых членов
палаты представителей, в двух случаях вместе с их
супругами, мэра-демократа одного города, одного члена
муниципального совета и 25 человек, состоявших в
составленном канцелярией Белого дома «списке врагов».
78

Из всего этого изобилия досье ОСН разослало по
местным отделениям для взыскания налогов или
проведения ревизий лишь несколько сот дел. На отдельных
налогоплательщиков приходилось 136 дел; почти
половина из них — активисты негритянских организаций,
таких, как «Черные пантеры», «Конгресс за расовое
равенство» и т. д. Еще 57 из этого числа были лицами
левых убеждений и участниками борьбы за
гражданские права. В списке организаций, против которых
надлежало применить налоговые санкции, преобладающее
место по количеству — 87 — занимали антивоенные и
активные негритянские группы.
Незначительное общее число дел, по которым
требовалось принимать налоговые меры, объясняется
отнюдь не недостатком рвения. ОСН проштудировало
досье Службы внутренних поступлений и Управления
социального обеспечения на 3658 человек и 332
организации; в дополнение к этому были изучены
материалы по 437 организациям, освобожденным от
уплаты налогов. Направлявшиеся для принятия налоговых
санкций материалы сопровождались, как правило,
сыскной информацией, не имевшей к налогам пи
малейшего отношения. Зачастую это были почерпнутые из
донесений ФБР подробности о политических взглядах
налогоплательщика, касавшиеся таких вещей, как
присутствие и выступления на каких-либо собрапиях,
участие в демонстрациях политического характера, связи с
радикальными группами. К делам на организации
прилагались списки их должностных лиц, сторонников и
лиц, их финансировавших, а также характеристики
политической программы и целей этих организаций.
И тем не менее, несмотря на все дополнительные
усилия, Отдел специального назначения СВП не мог
изменить того реального обстоятельства, что его
поднадзорные объекты не входили в категорию
перспективных источпиков финансовых поступлений в казну.
Расходы на финансирование деятельности ОСН в
сопоставлении с полученным приходом оборачивались для
Службы чистым дефицитом. Проведепная в 1973 г.
заключительная инвентаризация обнаружила, что 78%
досье ОСН вообще не содержали никакого налогового
потенциала. По собранным отделом материалам были
начаты дела о взыскании 580 тыс. дол. с отдельных
налогоплательщиков и 82 тыс.— с различных организаций.
Однако из упомянутых 580 тыс. 501 тыс. приходилась
79

всего лишь на четыре дела, которые к тому же
ответчики опротестовали. В конечном счете в доход
государства фактически было востребовано всего-навсего
100 тыс. дол. Более того, было серьезно подорвано
доверие к беспристрастности СВП. Политические мотивы
проводившихся Службой проверок и расследований не
остались секретом для многих их объектов; в результате
по многим из них велись судебные разбирательства.
Например, ревизии подверглись финансовые документы
Национального совета церквей за период с конца 1969 г.
по июнь 1972 г. Агенты СВП попытались заполучить
списки лиц, оказывающих финансовую поддержку
НСЦ; когда им в этом отказали, они сказали: «Ну и
ладно, они у нас все равно уже есть». Ревизия НСЦ
особенно любопытна в том смысле, что по закону 1969 г.
строго воспрещается исследование финансовой
отчетности какой-либо церкви или ассоциации церквей с целью
определения, не занимается ли она недозволенной
деятельностью, за исключением того случая, когда министр
финансов или лицо, его замещающее, сочтет, что дело
обстоит именно таким образом, и известит об этом
данную организацию до начала расследования.
Национальный совет церквей такого извещения не получал.
В феврале 1970 г. через месяц, после того как
капитан Кристофер Пайл публично выступил с
разоблачениями слежки военных за гражданским населением,
отдел коитрразведывательиого анализа армейской
разведки провел консультации с сотрудниками ОСН и
попросил произвести проверку правильности уплаты Пайлом
налогов, не потому что у армии имелись основания
считать, что Пайл неправильно платил налоги, а с целью
определить, не финансировались ли разоблачения
подрывным хозяином. В этих же целях с просьбой о
ревизии финансового положения Пайла обратилась и
базирующаяся в Нью-Йорке 108-я группа военной
разведки. Финансовые дела Пайла были проверены по
состоянию вплоть до конца 1970 г. Результат оказался
малоутешительным: выяснилось, что ему причитается
компенсация за переплату налогов в сумме 150 дол.
Столь же, если пе более серьезным, были
последствия деятельности Отдела специального назначения
СВП для конфиденциальности налоговых документов,
которая и без того уже превратилась едва ли не в
фикцию в результате сотрудничества Службы внутренних
поступлений с сыскными мероприятиями Федерального
80

бюро расследованпй и отдела внутренней безопасности
министерства юстиции. Оказавшись допущенным в
разведывательное сообщество, ОСН был уже не вправе
отказывать своим собратьям в запрашиваемой
информации. Дело Пайла — лишь один пример тесного
сотрудничества ОСН с другими сыскными ведомствами.
Налоговая информация поставлялась не только ФБР и
армейской разведке, но и военно-морской разведке,
секретной службе, Центральному разведывательному
управлению и другим агентствам. Положения,
ограничивавшие доступ к этой информации, либо игнорировались
по мотивам национальной безопасности, либо
обходились путем рассылки меморандумов, сжато излагавших
содержание налоговых документов. Для ФБР Отдел
специального назначения служил каналом для
направления запросов на принятие налоговых санкций против
объектов Бюро. Гувер лично обратился к ОСН и
указал па необходимость проведения налогового
расследования одного черного лидера и просил информировать
его о результатах. ФБР запрашивало через ОСН список
лиц, оказывавших финансовую поддержку левой
организации Студенты за демократическое общество, для
последующей передачи его в Белый дом.
Действия Отдела специального назначения
окончательно поставили процесс сбора налоговой информации
в повестку дпя внутреннего политического сыска. Его
возникновение в качестве сыскного подразделения
рельефно показывает, какое влияние противоподрывная
ориентация оказывает на характер сыска, в какие
жесткие рамки она его ставит, независимо от его
формальных функций.
Осведомительный аппарат СВП
Дело представляется таким образом, что
возможности использования в политических целях деятельности
Службы внутренних поступлений, официальное
назначение которой — взимание государственных сборов, как
бы изначально заложены тем местом, которое СВП
занимает в структуре государственных учреждений
Соединенных Штатов. И уязвимость этого ведомства в
отношении политического манипулирования еще больше
увеличивается ввиду его уникальных ресурсов
тайных агентов и осведомителей. Разведывательный отдел
СВП располагает разветвленной системой тайного наб-
81

людения, которой управляют специальные агенты
Службы, прошедшие подготовку в школах, где в
качестве обычных курсов преподаются искусство
маскировки, управление агентурой и осведомителями и
использование звукозаписывающего оборудования. До реформ
1973 г. в этих школах обучали также и еще более
занимательным предметам в ходе так называемых
«стрессовых семинаров»: разбирались проблемы, возникающие
перед тайными агентами и связанные, например, со
спиртным и с женщинами. Другая категория агентов
СВП состоит из нештатных сотрудников, которым
выплачивается вознаграждение из так называемого
«Авансового расследовательского фонда», тайно
финансирующего сыскные программы на сумму в 2 млн дол. в год.
Эти деньги идут на осведомителей, мероприятия по
обеспечению секретности агентов, на обеспечение
безопасности свидетелей и оборудование транспорта для
скрытого наблюдения. С начала 60-х годов
осведомители и специалисты СВП по электронному
подслушиванию часто привлекались ударными группами
министерства юстиции к расследованиям организованной
преступности, дел, связанных с наркотиками,
проституцией, азартными играми, политической коррупцией и
другими видами преступлений, для которых характерен
значительный финапсовый размах и которые с трудом
поддаются наблюдению. В результате система
осведомителей Службы лишается четких рамок деятельности и
становится подотчетной в топ степени, в какой она
вообще является подотчетной центрам, не имеющим
отношения к налогам. В обоих своих качествах — и как
самостоятельных агентов СВП, и как компонент ударных
групп других ведомств — корпус осведомителей СВП
часто подвергается критике за участие в незаконных
действиях и финансовую коррупцию.
Главным предлогом для установления наблюдения
с помощью осведомителей за группами протеста
является нежелание этих групп уплачивать налоги либо в
порядке оспаривания конституционности налоговых
законов вообще, либо в знак протеста против
использования собираемых налоговых средств в целях, которые
вызывают возражения этих групп. Одпако наблюдение
за ними устанавливается уже тогда, когда они
считаются еще только потенциальными сторонниками
неуплаты налогов. Как следует из официальных
документов, обычная практика состоит в том, что агенты СВП
82

пачинагот посещать открытые собрания той или иной
группы, представляясь мужем и женой. Живая
заинтересованность в делах группы и явное желание играть
в них более активную роль обеспечивают им
приглашение па руководящее место в группе, которое дает
агентам возможность получить списки членов организации,
протоколы ее собраний и заседаний и финансовые
документы. В одном из меморандумов разведотдела СВП,
хранящемся в архивах комиссии Черча, этот процесс,
ставший своего рода постоянно действующей
инструкцией по политическому проникновению, описывается
следующим образом: «После нескольких месяцев
ознакомления с движением мы решили, что следует
попытаться внедрить одного из наших агентов в руководство
этой группы протеста. Несмотря па поступавшие из
других округов тревожпые. предостережения относительно
того, что такое проникновение является чрезвычайно
сложным делом, к ноябрю 1973 г. один из паших
агентов сумел войти в доверие и был избран казначеем
группы. Этот успех предоставил в наше распоряжение
и список рассылки всех материалов организации».
В одном из докладов той же комиссии Черча
описывается случай, когда тайный осведомитель СВП
получил доступ к планам защиты в суде обвиняемых по
делу о парушеппях налогового законодательства, в том
числе проект подготовленного для суда заявления. Этот
проект через контакты в СВП был передан
федеральному прокурору, который выступал обвинителем в этом
деле.
Отдел спиртных напитков,
табака и стрелкового оружия (АТФ) -^
в охоте за экстремистами
АТФ призван обеспечивать выполнение налогового
законодательства в том его аспекте, который требует
наблюдения за незаконной торговлей огнестрельным
оружием и взрывчатыми веществами. И будучи
отделом СВП, и позднее, когда он был передан в ведепие
министерства финансов, АТФ располагал обширными
ресурсами по части политического сыска, которые
образовались в значительной степени в результате
исполнения требований администрации Никсона. Он явплся
временным прибежищем для Лидди и Колфилда,
ставших при Никсоне аппаратчиками Белого дома.
83

Экспансия АТФ в 60-е годы отражает обычные для
сыскных ведомств подобного периода призпаки:
чрезмерное количество подследственных объектов,
расплывчатые цели расследований и напускаемая на себя
озабоченность по поводу возможных нарушений
законности в будущем, а также использование в качестве
основы всей своей работы системы осведомителей. Отдел
покупает свою информацию либо у уже разработанного
источника, либо у любого, кто ее предлагает. Довольно
часто осведомителем оказывается лицо, состоящее под
следствием по обвинению в нарушениях законов об
огнестрельном оружии, которое продает информацию
сомнительной достоверности в обмен на снисхождение
следствия. Один из таких дельцов, сотрудничающий с
ЛТФ, сказал мне в личной беседе несколько лет назад:
«Когда мои дела по-настоящему плохи, я всегда могу
продать какие-то сведения АТФ. То, что я им продаю,—
правда, ну, иногда приукрашенная. Я так полагаю, что
у них уже есть зацепка к этому типу. Мой агент
иногда расспрашивает меня по делу, которым он
занимается; ему нужна информация, и тут он становится очень
благожелательным. Они во мне заинтересованы. Если
меня накроют, я могу рассчитывать на их помощь».
Однако главный товар осведомителя АТФ — пе
информация, а материальные улики, которые можно
предъявить в зале суда. Осведомители АТФ могут сами
подстроить «сделку» или просто принимать в ней
участие. Впрочем, независимо от того, участвует ли в ней
сам осведомитель или только его агент, подобного рода
улики часто опротестовываются как продукт
заманивания и провокации. Некоронованным королем
осведомителей АТФ является, безусловно, Рой Фрэнкхаузер —
в прошлом Пенсильванский Великий Дракон
Объединенных Кланов Америки, организатор Национальной
партии за права штатов, активный деятель
организации минитменов и член более чем 30 других правых
групп. Фрэнкхаузер обожал сыскные забавы и
утверждал, что он на самом деле был двойным агентом и
пользовался своей ролью осведомителя АТФ для получения
доступа к развединформации о правых организациях,
хранившейся в досье отдела. Он даже похвалялся, чта
подслушивал телефонные разговоры между агентом
АТФ и осведомителем-минитменом, также двойным
агентом, и что через свою собственную сыскную сеть он
раздобыл записи переговоров министра юстиции Джо-
84

на Митчелла и его преемника Ричарда Кляйпдииста.
Фрэнкхаузер попытался внедриться в левое движение,
используя «легенду», что он принадлежал якобы к
«популистским» кругам правых сил, разделявшим
свободомыслие радикалов. О своих связях с АТФ он при этом
умалчивал. В сентябре 1975 г. Фрэнкхаузер признал
себя виновным в хранении 70 кг динамита, 245
взрывных капсюлей и трех тысяч метров бикфордова шнура,
украденных в местной горнорудной компании в мае и
июле 1973 г.
АТФ, как и все другие сыскные ведомства,
отказывается брать на себя ответственность за действия своих
осведомителей на том основании, что их провалы
составляют неотъемлемую часть профессионального
риска. Что, однако, можно сказать в оправдание
рекрутирования себе на службу неудачливой покусительницы
на жизнь бывшего президента Джеральда Форда Сары
Джейн Мур? За день до попытки покушения Мур в
сопровождении специального агента АТФ встретилась с
торговцем стрелковым оружием для устройства
покупки партии такого оружия. Хотя Мур еще раньше была
уже раз отвергнута сыскным ведомством (в течение
года, с июня 1974 г. по июнь 1975 г., она была
осведомителем ФБР), АТФ решил воспользоваться ее
услугами для участия в операции по борьбе с незаконной
торговлей оружием, проводившейся совместпо с
полицией Сан-Франциско. К лету 1975 г. не только имелись
данные о ее личности и прошлом, но и стало очевидно,
что агентом она была, мягко выражаясь, весьма
малонадежным. Умственное расстройство Мур, которое
впоследствии и привело ее к попытке покушения, уже
тогда было очень заметно по ее бессвязным разговорам.
Как сказал один местный радикал: «Все, кроме федов,
знали, что у нее не все дома. А может, и феды тоже
знали, но им это было безразлично».
СВП и администрация Никсона
Администрация Никсона смотрела на СВП, как
римский полководец мог взирать на легионы, которым он
намеревался отдать на разграбление созревшую для
завоевания провинцию. Как объяснял Хьюстон, «чего мы
не можем добиться в зале суда посредством уголовного
преследования, СВП может сделать методами
административными. Больше того, в ходе проверок на местах
85

СВП может получить весьма цепную разведывательную
информацию». Требования, предъявлявшиеся
администрацией к СВП, были уникальными и еще по одной
причине: Белый дом не просто хотел использовать
Службу для гопеннй на определенную категорию
налогоплательщиков — левые и либеральные организации,
освобожденные от уплаты налогов; он одновременно
указывал и приоритетность объектов.
В сентябре 1970 г. группа Ральфа Надера «Центр
исследований корпоративной ответственности»
обратилась с просьбой об освобождении ее от уплаты
налогов. После длившегося два с половиной года
рассмотрения ей-в этой просьбе было отказано. В 1973 г. Центр
начал судебное дело, обвиняя Службу в незаконном
отказе предоставить ему статус организации, свободной от
налогообложения, и в дискриминации по политическим
и идеологическим причинам в противоречие уставу и
положениям СВП. 11 декабря 1973 г. окружной суд США
постановил, что Центру в искомом статусе было
отказано неправомерно в обстоятельствах, которые явно
свидетельствовали о политическом вмешательстве. Суд
обратил внимание на долгие сроки рассмотрения
обращения Центра и на тот факт, что отдел юридической
консультации СВП безоговорочно высказался в
поддержку обращения. Мнение о непредоставлении
освобождения было написано по указанию Барта, и
записка помощника директора отдела юридической
консультации гласила: «Вероятно, давление Белого дома».
Белый дом также отметал в сторону все
установленные ранее стандартные процедуры, которыми
оформлялся допуск президента к информации Службы для
составления его законодательных программ и для
предотвращения злоупотреблений по делам, касающимся
политических деятелей. Поскольку досье, которые
стремилась заполучить администрация, предназначались
для использования в незаконных целях, эти процедуры,
предусматривавшие официальные запросы, обходились
с помощью частных каналов, образовавшихся путем
контактов представителей администрации с
сотрудниками СВП. Так, Белый дом вмешался с целью
обезвредить и сорвать начатое Службой расследование уплаты
налогов Чарльзом (Бебе) Ребосо, в то же самое время,
как Эрлихман распорядился ускорить проводившееся
накануне выборов расследование председателя
демократической партии Лоурепса СРБрайена, с тем чтобы ре-
86 '

зультаты расследования можно было использовать в
ходе предвыборной кампании.
Даже когда Службу просили предоставить
налоговую информацию по официальным каналам, она
использовалась в политических целях. Например, в
марте 1970 г. специальный советник президента Кларк
Молленхоф в официальном порядке получил налоговые
документы и другие данные расследований СВП па
Джеральда Уоллеса, брата Джорджа Уоллеса, которого
в то время считали конкурентом президепта на
выборах. Когда Холдеман давал Молленхофу указания
получить от СВП эти конфиденциальные материалы,
последнему было сказано, что они предназначаются
исключительно для президента. Три недели спустя
содержание этих материалов появилось в колонке Джека
Андерсона.
Работе с запросами Белого дома по налоговым
делам администрация Никсона придавала такое большое
значение, что она была вменена в постоянную
обязанность Джону Дину и его сотрудникам. Дину удавалось
получать доступ к палоговым документам критиков и
сторонников администрации исключительно в
политических целях. Так же обстояло дело и с досье па
освобожденные от уплаты налогов организации. В
некоторых случаях он направлял запросы непосредственно
друзьям администрации в Службе, в других —
связующим звеном служил сыщик Белого дома Джон Колфилд.
Особенно усердствовал в получении через Дина
информации Чарльз Колсон, интересовавшийся вопросами
освобождения от налогов оппозиционных групп, включая
Национальный совет престарелых граждан («вечно они
мутят воду»), Общее дело и Ветераны Вьетнама против
войны.
Летом 1971 г. администрация, находившаяся в
панике после поражений в конгрессе в предыдущем году,
начала готовиться к президентским выборам 1972 г.
Главная ее стратегия заключалась в том, чтобы
добиться на пих победы не путем привлечения на свою
сторону избирателен по позитивным проблемам, а в том,
чтобы нанести поражение демократам посредством
внесения раскола в ряды их сторонников и эксплуатации
массового страха и предубежденности. Такая стратегия
позволяла перенести проблематику выборов с
открытого рынка проблем в темпый театр сыска. Для этого
было совершенно необходимо разработать санкции, с
87

помощью которых можно было бы, по выражению Дина,
«уделать наших политических противников». Начиная с
июня 1971 г. сотрудники аппарата Колсона составляли
и распространяли списки политических оппонентов
администрации.
Одним из излюбленных орудий запугивапия было
причинение соперникам беспокойства по части налогов.
11 сентября 1972 г. Дин по просьбе Эрлихмана
запросил комиссара СВП Джона Уолтерса заняться
расследованием налоговых дел сотрудников аппарата и по-
жертвователей в избирательный фонд Макговерна
общим числом 490 человек. Уолтере заявил Дину, что
выполнение этой просьбы будет означать катастрофу для
СВП, однако согласился переговорить по этому вопросу
с министром финансов Джорджем Шульцем, который
позднее порекомендовал ему никаких мер по
обращению Дина не предпринимать. На состоявшемся через
четыре дня совещании в Белом доме Холдеман
сообщил, что Дин «безжалостно добивается проведепия
расследований по людям Макговерна» и «делает это через
СВП». Однако присутствовавший на совещании Дин
вновь стал жаловаться на отсутствие содействия со
стороны Уолтерса. Президент, особенно обозленный
нежеланием Шульца более агрессивно подвигать Службу на
выполнение запросов Белого дома, пообещал, что после
выборов произойдут перемены. К марту 1973 г. Дпн
почувствовал себя увереннее относительно
сотрудничества с СВП. Когда президент спросил его, нужны ли ему
материалы Службы в связи с развитием событий по
Уотергейту, Дин ответил: «У нас там есть пара
источников, к которым можно обратиться. Мне не нужно
обхаживать Джонни Уолтерса или кого-то еще, мы
можем просто пойти туда и взять то, что нам надо».
Оперативные сотрудники вроде Колфилда и Лидди
быстро сообразили, что их рынок готов к потреблению
любой, в том числе и самого параноидного характера,
информации. Например, перед появлением в октябре
1971 г. в журнале «Ныосдей» серип критических
статей о Ребосо Колфилд сказал Дину, что ему стало
известно о подготовке этих статей от «нью-йоркских
источников» и что «причастен к этому делу» Эд Гутман
(бывший сотрудник Роберта Кеннеди и один из редакторов
газеты «Лос-Анджелес тайме», которой принадлежал
«Ныосдей»), потому что он, по словам Колфилда, «был
в Нью-Йорке как раз в тот момент, когда планирова-
83

лась публикация этих статей». В другом меморандуме
он указывал, что один из авторов журпала «Ныосдей»,
Билл Мойерс, в прошлом сотрудпик администрации
Джонсона, являлся членом совета попечителей Фонда
Кенпеди. Поэтому было совершенно ясно, что серия
статей в «Ныосдей» тайно финансировалась в
нарушение закона освобожденным от налогообложения
Фондом Кеннеди. У Колфилда были свои собственные
агенты. Одним из них был помощник комиссара СВП Вер-
нон (Майк) Экри. В разработанном Колфилдом проекте
«Сэндуэдж» — организованном на коммерческих
началах плане сыскных мероприятий с целью содействия
переизбранию президента — Экри отводилась задача
«поставки информации от Службы внутренних
поступлений». Экри доказал свою лояльность
предоставлением налоговой информации по запросам Колфилда.
В мае 1972 г. его вознаградили за оказанные услуги
должностью комиссара таможенной службы.
После разоблачения его роли связного между
Службой внутренних поступлений и Белым домом Экри
утверждал, что за 20 лет его службы в СВП при восьми
комиссарах и в качестве помощника шести из них
«доклады о всех серьезных делах неизменно попадали к
руководству Белого дома просто потому, что это было в
национальных интересах». Он, впрочем, не мог найти
прецедента введенной им практике передачи Колфилду
налоговых документов без разрешения или ведома
своего начальства.
ЭПИЛОГ
Злоупотребления и узурпация со стороны
институтов внутреннего сыска в 1972—1975 гг. были
подвергнуты беспрецедентному анализу и разоблачениям в
расследовательских комиссиях конгресса. Этп
разоблачения были дополнены массой материалов, преданных
гласности в соответствии с законами о свободе
информации и частной жизни и послуживших толчком к
началу ряда судебных процессов, в ходе которых
выявлялись все новые и новые неизвестные ранее факты и
обстоятельства. Разоблачительные материалы
издавались также различными общественными организациями
и появлялись в прессе. Можно найти много объяснении
этим нападкам на сыск. Безусловно, процесс
самооценки, проходивший после войны во Вьетнаме и Уотер-
89

гейта, способствовал осознанию того факта, что мы
продали принципы, положенные в основу существования
пашей нации. И уже первые разоблачения эксцессов
сыскных институтов как в смысле количества
поднадзорных объектов, так и в отношении использования
противозаконных методов слежки не давали
возможности воспрепятствовать дальнейшим разоблачениям.
Критические настроения также во многом объяснялись
осознанием необходимости растворить двери и окна ФБР
после смерти Гувера в мае 1972 г., а также
повышенной чувствительностью к вопросам свободы частной
жизни, честности в правительстве, самодержавию
Белого дома, к падению эффективности
антикоммунистических лозунгов. Это давление принесло осязаемые
результаты: был ликвидирован ХИСК, а затем и СИСС,
ФБР обещало больше не грешить. Центральное
разведывательное управление, Служба внутренних
поступлений п армия присоединились к хору кающихся. В
обеих палатах конгресса были образованы специальные
комитеты по наблюдению за деятельностью спецслужб.
Однако перспективу возрождения
внутриполитического сыска в порядке реагирования на те же
социальные и политические процессы в общественной жизни
Америки, которые в прошлом вызвали его
возникновение, никак нельзя считать отдаленной. Сыск как
средство сдерживания движений, выступающих за
перемены, как система контроля представляет собой просто
слишком мощное оружие в руках в высшей степени
консервативного экономического и социального
порядка, чтобы так легко от него отказаться.
Продолжающаяся по всему миру эрозия капиталистических
экономических п социальных структур делает настоятельно
необходимым для ограждения статус-кво создание
такого политического порядка, при котором
конституционные нормы ограничивают официальные действия
правительства. В этих условиях сыск является
практически неизбежным эффективным оружием: секретность
позволяет ему функционировать, не обращая внимания
па конституционные нормы, воспрещающие препятст-
вованию свободе политического выражения.
Политический консерватизм, формирующий сыск-
пые структуры, за последнее время не только
сохранил, по и укрепил свои позиции. Сыскная окружающая
среда пе может функционировать без противника, без
враждебного, «они», без «коммунистического» козла от-
90

пущения. К концу 60-х годов опасение, что
антикоммунизм может утратить свое значение в качестве
политической стратегии, породило движение за придание
нового импульса мифу о подрывной деятельности с
помощью эмоцпй, возбуждаемых социальными и
культурными сдвигами. Администрация Никсопа стремилась
направить энергию антикоммунизма на тотальную борьбу
против неприятеля, который в одном зловещем
стереотипе совмещал бы все наличествующие разновидности
протеста и инакомыслия. Целью этой борьбы было
ассоциировать политический неокоиформизм — прежде
всего оппозицию вьетнамской войне — с такими
формами поведения, которые затрагивали наименее
защищенные социальные нервы, и таким образом способствовать
формированию массового консервативного консенсуса
при одновременном укреплении и расширении
контрподрывных сыскных ведомств.
Современное движение «новых правых»
отражает продолжение и еще более энергичную эксплуатацию
этого процесса, прерванного Уотергейтом. В попытке
притупить классовый характер политических вопросов,
обостряющийся в периоды экономических затруднений,
подобные нынешнему, руководители консервативных
движений сосредоточиваются в еще большей степени,
нежели раньше, на социальных проблемах: расовой
интеграции в школах, преступности, абортах, правах
гомосексуалистов, поправке о равных правах, смертной
казни, контроле за продажей оружия. Действенность
этих и им подобных обращений находит практическое
выражение в возрастающем количестве нападений,
например на больницы, в которых производятся аборты,
поджоги, акты вандализма и даже нападения на
медицинский персонал,— одним словом, имеет место
воинствующее движение против непристойности, а также
исступленный характер борьбы против поправки о
равных правах. Реакция, порожденная конкретными
вопросами, все больше сливается в единое и сплоченное
общественное мнение, которое базируется на новом
осознании общности ценностей. В этом контексте
наклеивание на оппозицию ярлыка «подрывных элементов» в
качестве средства объединения и расширения фронта
правых сил становится непреодолимым искушением:
страх перед коммунизмом, после некоторого спада,
возрос среди населения с 69% в 1974 г. до 74% в 1976 г.
Налицо, таким образом, предварительные условия для
91

ведения политической борьбы с социальной
подоплекой, с использованием лозунга «образа жизни», в
которой ведущие роли отводятся избранным в качестве
козлов отпущения,, подрывным элементам и сыскным
ищейкам.
Вторая по значению роль в сценарии возрождения
внутриполитической контрподрывной деятельности
отводится влиятельной группировке внешнеполитических
и военных ястребов с диапазоном от Американского
совета безопасности до состоящей из умеренных
демократов (сенаторы Генри Джексон и Дэниэл Мойнихэн —
ее почетные сопредседатели) Коалиции за
демократическое большинство и далее, до Комитета по
существующей опасности и прочих сил «холодной войны».
Потенциал для еще более прочного, чем в 50-х годах, альянса
между кондовыми патриотами и этим элитарным
сектором усилился в результате осознания падения роли
Америки как мировой державы. Это падение
усматривалось в масштабах осуждения, с которым было
встречено аннулирование планов строительства
бомбардировщика Б-1, сокращение численности американских
войск в Южной Корее и заключение договора о
Панамском канале. Последовавшие затем дебаты вокруг
ОСВ-2 и горячечная реакция на события на Кубе, в
Иране и Афганистане создали климат для расцвета
контрподрывных настроений. По опыту прошлого
можно с уверенностью предполагать, что умеренные и
либералы, разделяющие эти взгляды, с готовностью
пойдут навстречу контрподрывным настроениям, считая их
недорогой ценой за достижение консенсуса по
консервативным воззрениям в области внешней политики и
вооружений. Возрожденные сыскпые программы,
безусловно, получат всеобщее одобрение, особенно если они
будут облечены в пристойные формы.
Из истории следует, что наиболее эффективным
аргументом для узаконивания сыска как системы
является тезис об иностранном влияпии. Тема угрозы
иностранного шпиопажа не ограничивается пропагандой
правых и их союзниками в сыскном истеблишменте. В
начале 1978 г. президент Картер издал исполнительный
приказ, несколько ограничивавший деятельность
сыскных ведомств, но допускавший электронную слежку за
объектом, хотя бы он являлся и гражданином
Соединенных Штатов, если у правительства были основания
полагать, что он или она могут быть «агентами пност-
92

ранной державы». Этот приказ, в сущности,
подтверждает претензию администрации Никсона на некие
«изначальные» полномочия исполнительной власти
обходить требования четвертой поправки к конституции о
производстве обысков и конфискации имущества
только по специальным ордерам. Й эти претензии не были
абстрактными. Вскоре после этого министерство
юстиции США обвинило в шпионаже сотрудника ЮСИА
Рональда Хэмфри и молодого вьетнамца Дэвида Трюон-
га, которым инкриминировалась передача секретных
документов Ханою. Заговорщики обвинялись на
основании информации, полученной в ходе электронной
слежки без ордера, а также в результате тайного
проникновения и обыска, проведенных по указанию
министерства юстиции с личного одобрения президента Картера.
Сомнительная ценность самих документов (большую
часть которых составляли маловажные
дипломатические телеграммы, очень немногие из которых были
секретными) и беспрецедентный акт высылки из страны
вьетнамского дипломата, которохму якобы передавались
эти документы, подтверждают высказывавшиеся
предположения, что все это дело было намеренно затеяно, по
выражению одного сотрудника госдепартамента, «как
испытание президентской власти и ничего больше...
они просто хотели конфронтации».
Хотя страхи перед иностранным шпионажем можно
эксплуатировать в репрессивных целях широкого
плана, как это и имело место в прошлом, динамика такого
расширения требует более эффективного и
правдоподобного раздражителя. В нынешних условиях главный
кандидат для обоснования расширения сыскных
операций — терроризм — явление, глубоко потрясшее
общественное мнение во всех странах Запада, в том
числе и в тех, которые сами не являются театрами
террористических акций. Термин «террористический», так же
как и «подрывной», приобрел какой-то расплывчато-
зловещий оттенок, что сделало его весьма пригодным
для создания благоприятной обстановки для
возобновления контрподрывных акций. Семантической
неопределенности соответствует и то обстоятельство, tfro
обычно ассоциируемая с терроризмом тактика (захваты
заложников, вооруженные нападения, угоны самолетов)
применяется и в неполитических преступлениях — в
случаях похищений людей с целью выкупа,
вымогательства или изнасилования. Таким образом, ограбле-
93

ние банка, захват самолета беглым преступником или
взрыв гангстерского автомобиля производят
впечатление, обостряющее восприятие политического
терроризма и усиливающее страх перед ним.
«Террористические» сценарии, срочно
импровизированные в последний момент для спасения обоих проти-
воподрывных комитетов конгресса, положили начало
дешевому жанру, усовершенствованному в ходе
нараставшей кампании по воссозданию не только самих
этих комитетов, по п всей системы сыска. Главной
темой этого пропагандистского наступления стали
предупреждения о том, что Соединенные Штаты
оказываются беззащитными перед лицом терроризма
европейского образца вследствие демонтажа наших сыскных
надстроек. Свидетельские показания в комитетах
конгресса так и изобилуют сценариями, доказывающими
беспомощность перед перспективой эахвата'
Капитолия горсткой разъяренных террористов. Убийство Альдо
Моро объясняется тем, что коммунисты настояли на
строгом контроле за действиями политического сыска
Италии.
В ходе энергичпой кампании за возрождение ХИСК
конгрессмен Ларри Макдональд, который буквально па-
воднил «Конгрешнл рекорд» материалами по
терроризму, утверждает, что нападки па разведку
возглавляют защитники террористов, и в стремлепии
заручиться поддержкой еврейского сообщества заявляет, что
сторонники Организации освобождения Палестипы
финансируют деятельность террористов внутри Соединенных
Штатов. Продолжает сражаться и бывший председатель
ХИСК Ричард Ичорд. В предисловии к изданному в
1978 г. трактату о коммунистической «глобализации
терроризма» он осудил «оптовый демонтаж
полицейских и правительственных разведывательных
подразделений» и подчеркнул необходимость создания новых
структур для предотвращения распространения
внутреннего терроризма.
Оперпруя товарными категориями, предложение
терроризма никоим образом не соответствует колоссаль-
пому спросу на пего. Политический терроризм в его
современных формах — типичное политически
мотивированное насилие, пренебрежение к человеческой жпз-
пи, выбор символических объектов, преднамеренное
создание атмосферы непреодолимого страха — не
представляет собой серьезной проблемы в Соединенных
94

Штатах. Как указывалось в подготовленном в 1976 г.
докладе ударной группы по беспорядкам и терроризму
Национальной консультативной комиссии по нормам и
целям уголовной юстиции, американский терроризм по
только имеет исключительно внутреннее
происхождение и пе связан с террористической деятельностью в
других странах, но и «до сих пор он не был ни
распространенным, ни эффективным». По заключению доклада,
«дело представляется таким образом, что условия в
Соединенных Штатах не свидетельствуют о широком
распространении террористической деятельности или о
радикальных изменениях в ее природе, или о ее
превращении в настоящую партизанскую войну». Доклад
1978 г. об установленных причинах состоявшихся в
США взрывов показывает продолжающуюся тенденцию
к уменьшению их количества: из 1318
зарегистрированных инцидентов лишь четыре были отнесены на
счет «подрывной деятельности» — наинизшая цифра с
1972 г. Раздувающее страх перед терроризмом лобби
намеренно игнорировало или искажало эти данные,
утверждая, например, что все зарегистрированные
взрывы, несмотря на их официально установленные в
результате проведенных расследований причины,
являются делом рук террористов или что те взрывы, причины
которых оставались неизвестными (в 1977 г. 697
случаев), в действительности вдохновлялись
террористами. Отчаянный хор твердолобых упорно твердил, что и
ужасное массовое самоубийство в Джонстауне
(Гайана), и последовавшие позднее убийства мэра Сан-
Франциско Джорджа Москоуна и Харви Милка были
организованы «террористами», получившими свободу
рук после того, как «мы распустили официальпые
ведомства, которые ранее контролировали эти эксцессы и
ограждали нас от них».
Кампания за использование терроризма в качестве
средства для воодушевления внутренней
контрподрывной деятельности наталкивается еще на одно
препятствие. Значительная часть зарегистрированных за период
с 1965 по 1976 г. инцидентов, связанных с
политическим насилием, проистекает из правых и расистских
источников и потому бесполезна для документации по
обоснованию необходимости контрподрывного
наступления. Эта сложность усугубляется тем
обстоятельством, что левацкие группы, ориентированные на
насильственные действия, возводят свою свободу от идеологии
95

в культ, который по любым, даже самым натянутым,
критериям отвергает «коммунистический» ярлык. И
наконец, из того небольшого числа базирующихся в США
террористических операций, ориентированных-па
заграницу, наиболее значительные осуществлялись правыми
силами, в частности весьма активно группой кубинских
эмигрантов, подготовившей под руководством
чилийской секретной службы ДИНА убийство бывшего
чилийского дипломата Орландо Летельера.
Несмотря ни на что, пропагандисты сыска
настаивают, что внутренняя разновидность терроризма в США
есть проявление всемирного феномена, коренящегося
в общей идеологии. Для того чтобы с максимальной
эффективностью эксплуатировать призрак терроризма,
его необходимо привязать к революционному насилию,
к «коммунизму» (поскольку, как известно, стереотип
насилия представляет собой главную составную часть
мифа об Угрозе). В сознании кондового обывателя
революционный коммунизм ассоциируется прежде всего
с образом бомбометателя, хотя исторически бомбоме;
тапие всегда являлось политической тактикой
анархистов. «Красный страх» 20-х годов питался стереотипом
бородатого большевика с дымящейся бомбой в руке.
Крошечная группа левых террористов наносит свои
удары, разумеется, по собственности и стремится пе
причинять вреда людям, поэтому не подходит под
формулу 20-х годов о «безрассудном пренебрежении к
человеческой жизни». Это, однако, лишь мелкая деталь,
так же как и тот факт, что внутренние
террористические группы ставят перед собой строго
ограниченные цели (реформу тюремной системы, экологические
проблемы, здравоохранение, снижение коммунальных
платежей) и что исторически политическое насилие в
Соединенных Штатах никогда не было по своему
содержанию революционным.
Ничто пе иллюстрирует той роли, которую играет
подрывная деятельность как в качестве предлога для
защиты статус-кво, так и обывательского табу, столь
ярко, как нежелание конгресса решить главный
вопрос — о праве ФБР на проведение расследований по
вопросам внутренней безопасности.

Джеймс Бэмфорд
ДВОРЕЦ
ГОЛОВОЛОМОК
(АНБ)
4 Заказ 226

James Bamford
THE PUZZLE PALACE
A Report on NSA,
America's Most
Secret Agency
Boston, 1982

Рождение
В 12.01 4 ноября 1952 г. родилось новое
федеральное ведомство. В отличие от других подобных
бюрократических родов это рождение произошло в полной
тишине. Оно не сопровождалось ни объявлениями в
печати, ни сообщениями по радио, ни дебатами в конгрессе.
Не было даже никакого намёка на слухи. Сведений о
новой организации нельзя было найти ни в
«Справочнике правительственных ведомств», пи в сборнике
«Федерал реджистер», ни в «Конгрешнл рекорд». Столь же
невидимыми были директор нового агентства, его
многочисленные здания и 10 тыс. его сотрудников.
Одиннадцатью днями раньше, 24 октября, президент
Гарри С. Трумэн нацарапал свою подпись в конце се-
мистраничного президентского меморандума,
адресованного государственному секретарю Дину Ачесону и
министру обороны Роберту Ловетту. Меморандум был
зарегистрирован под грифом строгой секретности и под
таким же образом засекреченным кодовым
обозначением и содержал президентскую директиву об
учреждении ведомства под названием Агентство национальной
безопасности. Эта директива стала свидетельством о
рождении новейшего и самого секретного ведомства
Америки, секретного настолько, что даже в правительстве
лишь горстке людей было дозволено знать о его
существовании. Очень похоже па то, что даже дата его
рождения была специально рассчитана таким образом, что,
если бы какой-то намек о его создании и просочился
наружу, он бы наверняка оказался оттеснен далеко на
задний план другим событием, происшедшим в тот же
день,— президентскими выборами 1952 г.
Спустя 30 лет этот меморандум Трумэна остается
одним из наиболее тщательно охраняемых секретов
Вашингтона. Его семь страниц и ныне представляют со-
99

бой, по выражению одного высокопоставленного
сотрудника Совета национальной безопасности, «тот
самый фундамент, на котором зиждется вся прошлая и
настоящая деятельность правительства Соединенных
Штатов в области технической разведки». Во время
одного судебного процесса в 1976 г., в ходе которого
обвинению потребовался доступ к этому меморандуму,
АНБ успешно воспротивилось тому, чтобы стало
известно хотя бы одно слово из него: «Этот меморандум
остается главным уставом Агентства национальной
безопасности и является основой ряда других секретных
документов, регулирующих ведение деятельности и
операций технической разведки, функции и деятельность
Агентства национальной безопасности». Даже одному
из комитетов конгресса пришлось направлять
специальную повестку для того, чтобы получить текст одной
содержавшейся в меморандуме директивы.
Через три десятка лет после своего рождения
Агентство продолжает оставаться почти столь же
засекреченным и таинственным, как и в тот момент, когда оно
появилось на свет из президентского лопа. Его
название уже не представляет собой секретную информацию,
однако все прочие детали, касающиеся Агентства, и
ныне строго засекречены.
Журналист Дэниэл Шорр в своей книге «Очищение
воздуха» отозвался об АНБ как об «одном из
величайших секретов»; бывший сотрудпик ЦРУ Виктор Мар-
четти назвал его «самым скрытым членом
разведывательного сообщества», а бывший редактор и
корреспондент «Нью-Йорк тайме» лауреат премии Пулитцера
Гаррисон Солсбери писал, что «едва ли один из 10 тыс.
американцев слыхал о таком названии».
В результате этой всепоглощающей страсти к
секретности мало кто за пределами узкого круга
американского разведывательного сообщества смог осознать
постепенное смещение власти и влияние от ЦРУ в
направлении АНБ. Конгресс, например, был весьма
удивлен, когда узнал из одного из докладов сенатского
комитета по разведке, что «с точки зрепия бюджета
наиболее влиятельным лицом (в разведывательном
сообществе) является директор Агентства
национальной безопасности, который, занимая также пост главы
Центральной службы безопасности, руководит
осуществлением крупнейшей отдельной программы,
заложенной в бюджете разведки США».
100

В своей книге «ЦРУ и культ разведки» Виктор Мар-
четти и Джон Маркс писали, что бывший директор
ЦРУ Ричард Хелмс был до того расстроен отсутствием
у него реальной власти над разведывательным
сообществом, что однажды заметил своим сотрудникам, что, «в
то время как он в своем качестве директора
Центрального разведывательного управления теоретическп несет
100% ответственности за разведывательную
деятельность страны, в действительности же он контролировал
менее 15% операций сообщества, а большая часть
остающихся 85% принадлежала министру обороны и
Объединенному комитету начальников штабов».
Даже при такой пессимистической оценке Ричард
Хелмс, однако, переоценивал свое влияние. По мнению
сенатского комитета по разведке, «директор
Центрального разведывательного управления контролирует
менее 10% деятельности национальной и тактической
разведки».
В докладе комитета говорилось далее:
«Остававшиеся средства, расходовавшиеся по федеральному бюджету
1976 г. непосредственно министерством обороны на
разведывательную деятельность, полностью исключались
из его (директора ЦРУ.— В. М.) финансовой
компетенции». И, втирая в рану соль, комитет, еще добавил:
«Роль директора ЦРУ в распределении этих фондов
сводится, по существу, к роли заинтересованного
критика».
Так кому же в таком случае принадлежит ведущая
роль в разведывательном сообществе Соединенных
Штатов? Если опять-таки ссылаться на тот же доклад
сенатского комитета по разведке, то с точки зрения и
бюджета и размахов деятельности «самым влиятельным
лицом (в разведке США.— В. М.) является директор
АНБ».
Вскоре после того как президент Картер пазначил
на пост директора ЦРУ адмирала Стэнсфилда Тэрнера,
тот осознал, насколько бессильным стало положение
директора ЦРУ. Спустя короткое время после своего
прибытия в Лэнгли он вызвал бурю споров, предложив
установить должность некоего «царя разведки»,
который обладал бы абсолютной властью над разросшимся
разведывательным сообществом. С этого предложения
началась ожесточенная борьба между Тэрнером и
министром обороны Гарольдом Брауном, который
противился какому бы то ни было изменению подчиненности
101

тех ведомств, которые, по его мнению, занимаются
преимущественно деятельностью оборонного характера.
Этот спор между ними был разрешен 24 января
1978 г. исполнительным приказом № 12036, который
реорганизовал разведывательное сообщество и
установил более широкие ограничения на методы сбора
разведывательной информации. Приказ отвергал концепцию
Тэрнера и оставлял обшее руководство над АНБ и
другими оборонными разведывательными организациями за
министром обороны, хотя и предоставлял директору
ЦРУ больший, нежели до того, контроль как в
распределении заданий по всему сообществу, так и над его
общим бюджетом.
Несмотря, однако, на укрепившиеся позиции
Тэрнера в разведывательном сообществе, роль Центрального
разведывательного управления как главного сборщнка
разведданных продолжала падать в результате
продолжавшегося роста объема информации, получаемой
техническими средствами, и соответствующего снижения
доли человеческого фактора в разведке... К 1978 г.
Оперативное управление ЦРУ сократилось с максимальной
чпсленности в восемь тысяч человек, которую оно имело
в разгар войны во Вьетнаме, до менее чеАм четырех
тысяч.
Хотя АНБ также пострадало от сокращений,
особенно сразу после окончания вьетнамской войны, к
1978 г. число его сотрудников составляло все еще
68 203 человека, что превышало численность
сотрудников всех других разведывательных ведомств, вместе
взятых.
Несмотря на масштабы его деятельности и
принадлежащую ему власть, не существует никаких законов,
которые запрещали бы АНБ заниматься какой-либо
деятельностью. РТмеются лишь законы, запрещающие
распространение какой бы то ни было информации об
Агентстве. «Не существует никакого законоположения,
учреждающего АНБ,— говорилось в докладе
председателя сенатского комитета по разведке Фрэпка Черча,—
равно как и законоположения, определяющего
дозволенные пределы его функции». Центральное
разведывательное управление между тем было учреждено
публичным законом конгресса — Законом о национальной
безопасности 1947 г., который определял как
юридический мандат Управления, так и ограничения на его
деятельность.
102 *

Кроме того, что оно свободно от юридических
ограничений, АНБ располагает такими техническими
средствами подслушивания, которые просто выходят за
рамки воображения. Именно наличие таких
возможностей дало однажды основание бывшему члену
сенатского комитета по разведке Уолтеру Мондейлу
утверждать, что АНБ представляет собой, «возможно,
наиважнейший отдельно взятый источник разведывательной
информации для Соединенных Штатов».
И вместе с тем те же самые разведывательные
возможности, которые обеспечивают Соединенные Штаты
их величайшими разведывательными ресурсами,
представляют собой одну из наиболее серьезных
потенциальных опасностей для них. Как заметил по этому поводу
сенатор Черч: «Эти возможности могут быть в любой
момент обращены на американский народ, и ни у
одного американца не останется больше права на личную
жизнь. Таковы возможности осуществлять наблюдение
за всем: за телефонными разговорами, телеграммами,
не имеет значения, за чем. Скрыться будет некуда».
Америка тайно создала аппарат подслунщвания,
который по своему эквиваленту равен водородной бомбе»
Вопрос теперь заключался в том, как использовать этот
потенциал.
Прелюдия
За пятьдесят лет, которые прошли с той поры, как
Фридмен* нанял своих первых трех помощников для
работы в создававшейся Разведывательной службе
войск связи (РСВС), криптологическая империя
Америки разрослась по своим масштабам от чулана до бурно
развивающегося города. К 1980 г. Дворец головоломок
превратился в самую большую фабрику шпионажа,
которую когда-либо знал или мог себе представить
свободный мир. Он стал, фигурально выражаясь, современным
Клопдайком-на-Северне **, в котором тысячи
современных старателей просеивают на лотках-компьютерах
бесконечные потоки перехватов в поисках того самого
* Уильям Ф. Фридман — американский криптоаналитик,
под руководством которого в канун второй мировой войны были
раскрыты некоторые коды держав фашистской «оси».
** Клондайк — место в Калифорнии, где в середине XIX в.
были найдены россыпи золота. В Клондайк ринулись тысячи
золотоискателей, возпикла «золотая лихорадка».
103

неуловимого самородка — им может оказаться слово,
определенный порядок или расположение слов, или ка-
#ая-лпбо аномалия текста,— который наведет их на
золотую жилу раскрытых тайн.
Этот прямой наследпик РСВС, размещавшейся
когда-то в одном-единствениом кабинете, сегодня занимает
целый город, необходимый только лишь для обработки
гор перехватов, постоянно притекающих от его разбро-
саппых по всему миру источников подслушивания.
РСВС-Спти, как можно было бы без преувеличения
назвать разросшийся комплекс АНБ, располагается на
полпути между Вашингтоном и Балтимором, в
местечке Форт-Джордж-Мид, и занимает площадь в тысячу
акров. По числу постоянного населения, которое
составляет три с половиной тысячи человек, РСВС-Сити
опережает 130 других городов в штате Мэриленд.
Этот город в очень многих отношениях похож на
другие города. Здесь вы можете постричься, сделать
свои дела в банке, зайти в бюро путешествий, взять
книги в библиотеке, купить косметику или
посоветоваться с врачом по поводу геморроя. В этом городе есть
своя сеть автобусного транспорта, своя собственная
полиция с патрульными автомобилями цвета лососи-
пы, свой собственный колледж, в котором обучается
1800 студентов, своя телевизионная станция и
даже своя киностудия. Через его почту проходит более
18 тыс. единиц корреспонденции в день, а через
телефонный коммутатор — 30 тыс. звонков в месяц. РСВС-
Сити обеспечивается энергией от своей собственной
электростанции мощностью 106 668 киловатт, которой
было бы достаточно для города с 50-тысячным
населением.
Однако имеются и различия между РСВС-Сити и
любым обыкновенным городом. Прежде чем вы
устроитесь в парикмахерском кресле и попросите вас побрить,
вам придется сначала пережить многомесячные
проверки вашего прошлого, привязываться к детектору лжи,
получить допуск к материалам высшей категории
секретности в системе РСВС и подписать многочисленные
обязательства никогда не упоминать ни слова об этом
городе, о его жителях и посетителях и их профессиях.
Здание, в котором размещаются штаб-квартира и
оперативные подразделения АНБ, по площади почти
равняется зданиям ЦРУ и конгресса, вместе взятым
(площадь помещений ЦРУ составляет 1228 тыс. квад-
104

ратных футов, конгресса — 718 тыс. квадратных футов.
Итого — 1946 тыс. квадратных футов. Площадь здания
АНБ равняется 1912 тыс. квадратных футов). Оно
представляет собой подлинный Тадж-Махал подслушивания.
Длина телефонной проводки внутри здания составляет
7560 тыс. футов, площадь его всегда наглухо
запечатанных окон — 70 тыс. квадратных футов. В нем имеется
16 тыс. осветительных приборов, ^холодильная
установка, способная охлаждать 11 млн галлонов воды в день,
а также самый длинный прямой коридор в США
протяженностью 980 футов, отбрасывающий далеко на
второе место 750-футовый коридор Капитолия.
Весь комплекс окружен 10-футовым забором,
поверх которого в несколько рядов натянута колючая
проволока. На самой ограде с промежутками в несколь-1
ко десятков футов вывешены объявления, запрещающие
фотографировать пли даже делать зарисовки, под
угрозой наказания в соответствии с законом о внутренней
безопасности. За этим забором находится еще один,
состоящий из пяти тонких проволочных нитей, через
которые пропущен ток высокого напряжения. За ним
находится еще одна ограда, подобная внешней.
Пространство между заборами патрулируется время от времени
вооруженными охранниками с рычащими сторожевыми
псами. На крыше располагаются скрытно
установленные телевизионные камеры внутренней сети с телефо-
тографирующими линзами, которые медленно
вращаются, обозревая все, что происходит внизу вокруг
здания.
Кроме телекамер крыша уставлена множеством
антенн странного вида. По оба конца прямоугольной
крыши башни, в которой находится штаб-квартира
АНБ, располагаются два гигантских обтекателя антенн
РЛС, один — с ограненной осповидной поверхностью,
похожий на огромный мячик для гольфа, другой —
гладкий, как шарик для пинг-понга. Кроме них вдоль
крыши растянуты направленные антенны, стоят
параболические микроволновые тарелки, логопериодические
антенны. Имеется и одна большая белая
спутниковая тарелка, укрытая в громадной раковине зеленого
цвета.
Вход в здание — через застекленные двери с
крыльца в несколько ступеней. Это подъезд № 1 — один из
четырех таких подъездов вокруг всего здания, но
единственный, через который можно попасть прямо в баш-
105

ню штаб-квартиры. Сразу же напротив дверей два
стража из Федеральной охранной службы в синей
форме сверяют лица всех входящих с фотографиями на
свисающих с шеи каждого сотрудника пластиковых
жетонах безопасности определенного цвета для разных
категорий служащих и перфорированными для
закладки в компьютер.
Перед тем как миновать этот пропускной пункт,
посетитель должен свернуть направо и пройти еще через
одни застекленные двери в современного и яркого вида
приемную, где пригласивший его или ее сотрудник
ЛНБ должен провести постороннее лицо через одного
из двух дежурных. Посетитель, не имеющий допуска
для работы с секретными материалами, не должен за
•все время своего пребывания в здании АНБ ни на
минуту выпускаться из поля зрения, и принимающий его
сотрудник расписывается в его «получении». После
этого посетителю выдают жетон в красно-белую полоску
размером четыре с половиной на два с половиной
дюйма. На лицевой стороне жетона — надпись большими
яркими буквами «На один день», а на обороте —
предупреждение против неправильного обращения с
жетоном. Нигде, однако, в тексте этого жетона в
пластиковой оболочке не содержится упоминания об Агентстве
национальной безопасности.
Получив жетон и сопровождение, посетитель
проходит через первый пропускной пункт и дальше через
коридор в вестибюль здания штаб-квартиры. По пути
он пдет вдоль выполненной акрилом длиной 33 фута и
высотой во всю стену росписи, изображающей
настоящих сотрудников Агентства, погруженных в самые
различные занятия, начиная от прослушивания чего-то
через наушники п кончая приемом сигналов со спутников.
Эта роспись специально предназначена для
«амбулаторного осмотра», то есть осмотра па ходу.
На степе в конце прохода появляется тускло
сверкающее мозаичное изображение официальной печати
Агентства. Оно четырех футов в диаметре и
изготовлено из более чем 20 тыс. нарезанных вручную кусочков
византийского плавленого стекла. В центре его —
суровый орел-страж. В своих когтях он крепко стискивает
большой старинный ключ-отмычку, которым можно
открывать чужие секреты, ревностно охраняя в то же
время свои собственные. Вокруг ярко сверкающего сине-
кобальтового фона голубыми буквами по белому выве-
106

дено название обитателя этого здания, которого столь
свирепо ограждает орел: Агентство национальной
безопасности.
Повернув от изображения печати сразу налево, вы
оказываетесь в вестибюле Башни, украшенном
исполненными маслом портретами всех бывших директоров
Агентства. Здесь вы мииуете очередного вооруженного
охранника, и шесть автоматических лифтов могут
спустить вас этажом ниже в суперсовременный мир
компьютеров XXI в. или же поднять на девятый этаж,
прозванный Рядом Махогани, на котором располагаются
кабинеты руководства АНБ.
В дальнем конце Ряда, за дверью ярко-синего цвета,
украшенной печатью Агентства и врезанной в
подходящую по колеру степу, находится комната 9А197 —
кабинет директора АНБ. Он достаточно комфортабелеп, но
ничего особенного не представляет. Прямо перед до
блеска полированным столом директора — два кожаных
кресла и такой же кожаный диван. Между ними
низкий кофейный столик, в окнах с правой стороны виден
веленый мэрилендский пейзаж. Под закрытыми
жалюзи окнами стоит большой глобус.
Если спуститься опять в вестибюль, то короткая
прогулка через застекленный проход, соединяющий
Башню штаб-квартиры с трехэтажным зданием
оперативных подразделений, приводит посетителя на Мэйн-
стрит РСВС. Коридор С, протяженность которого
превышает длину трех футбольных полей, приведет вас к
отделениям банка «Эквитабл траст», «Трауэр. федерал
кредит юнион», филиалу бюро путешествий «Глобтрот-
тер», аптеке «Драг фэйр», Центру пригородных
сообщений, Центру доноров крови, билетной кассе, ателье
ремонта обуви, химчистке и парикмахерской.
Поблизости находится кафетерий, где
круглосуточно 180 человек потеют над 15 печами, приготовляя
пирожки с треской и курятиной. Даже если у клиентов
появятся первые признаки ботулизма, причин для
особого беспокойства нет. Комплекс АНБ располагает
многопрофильным медицинским центром, где могут
вылечить все: начиная от вросшего ногтя до психических
заболеваний. В нем имеется отделение «Скорой
помощи», рентгеновский кабинет и операционная, а также
комната с пыльным скелетом, с костлявой шеи которого
свешивается жетон с обозначением «Особо важное
лицо».
107

В середине коридора С, который также охраняется
вооруженными автоматическими пистолетами
офицерами Федеральной охранной службы, лифты развозят
сотрудников по их оперативным подразделениям,
расположенным на втором и третьем этажах. Здесь вдоль
широких коридоров на тяжелых стальных дверях иапесе-
иы круглые разноцветные печати для обозначения
степени секретности того, что происходит за этими
дверями. Красный цвет, например, означает, что данный
проект расчленен по отдельным деталям, а потому
недоступен тем, кто не имеет конкретного допуска к той
пли иной части проекта. В других коридорах имеются
специальные предостерегающие знаки, запрещающие
вход посторонним лпцам. Если кто-либо без
соответствующего значка не обратит должного внимания на
такой предостерегающий знак и пройдет дальше, чем
следует, зазвучат предостерегающие звонки и начнут
вспыхивать красные сигналы. Голос из громкоговорителя
попросит нарушителя установить свою личность.
Двери в наиболее засекреченные отделы, как,
например, в центр связи Оперативного здания,
открываются только после того, как вставишь руку в
Специально зашифрованный замок — черный ящик с десятью
кнопками — и нажмешь определенное количество этих
кнопок в определенном порядке.
В самих кабинетах сотрудники сидят за
стандартными серыми, казенного образца, письменными^
столами; другие царапают свою писанину на зеленых
школьных досках, которые обрамляют пастельные стены
практически всех кабинетов в Оперативном здании. В нем
также располагаются многочисленные лаборатории
Организации научных исследований и инженерного
обеспечения. На письменных столах находятся два типа
телефонов: «черные» телефоны, которыми пользуются
для несекретных переговоров, они подключаются во
внешнюю телефонную сеть, и «серые» («защищенные»)
телефоны для секретных переговоров. Кроме того,
имеется система «конвейеров безопасности», которая
может перемещать документы с одного конца комплекса
до другого в течение 14 мин, не пропуская их через
центральный пропускной пункт. Для более быстрой
доставки документы из одного кабинета в другой могут
переноситься с помощью немецкой пневматической
системы при одном прикосновении к кнопке в течение
90 сек.
108

Хранение гор бумаги представляет собой одну из
самых малозначительных для АИБ проблем. Главная
трудность состоит в том, что делать с этими горами
после того, как их прочитали, проанализировали,
измельчили в непригодное состояние и запаковали в
специальные мешки для сожжения. Нормальному
человеку очень трудно представить себе, как много секретной
информации производится ежедневно Агентством
национальной безопасности.
В докладе Государственного ревизионного
управления (ГРУ) от 1980 г. говорилось, что ЛНБ
засекречивает от 50 до 100 млн документов в год. «Это
означает,— заключалось в докладе ГРУ,— что оно
производит секретных документов, вероятно, больше, чем все
другие правительственные учреждения и ведомства,
вместе взятые». То есть больше секретов, чем
сухопутные войска, воепно-морской флот, военпо-воздушпые
силы, Центральное разведывательное управление,
государственный департамент и все остальные
правительственные ведомства, вместе взятые.
Если переводить на вес, то ежедневное
производство секретной макулатуры Дворца головоломок
составляет почти 40 тони, а в неделю в среднем-200 тонн.
Агентство национальной безопасности состоит из
десяти основных «ключевых компонентов»: четырех
преимущественно оперативных «организаций», пяти
штабных и вспомогательных подразделений и одпого
учебного заведения.
Управление
радиоразведывательных операций
В иерархии АНБ это управление, которое
возглавляет заместитель директора по оперативной работе,
всегда считалось первым среди равных. Ранее известное
под названием Управление производства, или просто
ПРОД, оно насчитывает в своем штате легионы под-
слушивателей, дешифровщиков, лингвистов и
специалистов в области радио, и представляет собой крупнейшее
отдельное подразделение в системе Дворца головоломок.
Оно включает в себя весь спектр радиоразведки,
начиная от перехвата до криптологического анализа, от
анализа шифрованных радиосообщений до клерных текстов,
от сложных дипломатических шифровальных систем до
простейшего радиотелефона. В его функции входит ана-
109

лиз систем, принадлежащих как врагам, так и друзьям,
демократиям и диктатурам, микространам и
супердержавам. Оно представляет собой Черный кабинет
Черного кабинета.
Структурпо ПРОД подразделяется на три крупные
радпоразведывательпые аналитические группы и две
группы обеспечения. Три дешифровальные группы
составлены в основном по географическому признаку.
Наибольшая из них, группа «А», занимается анализом
Советского Союза и его союзников. Группа «Би»
включает Китай, Корею, Вьетнам и все остальные страны
коммунистической Азии. И последняя группа, «Джи»,
занимается анализом радиосигналов большей части
«третьего мира». В 60-е и 70-е годы группа «Джи»
начала также обрабатывать международные
радиосигналы, входящие и исходящие из Соединенных Штатов.
К 1972 г. штат сотрудников группы «Джи» вырос до
1244 гражданских лиц (608 женщин и 636 мужчип) и
около 600 военных.
Из подразделений обеспечения группа «Си»
занимается машинной обработкой разведывательной
информации, а группа «Дабл-Ю» отвечает за координацию и
управление всех операций по перехвату. В 1976 г. к
группе «Ц» присоединился отдел телекоммуникаций, и
она стала называться Управлением телекоммуникаций
и компьютерных служб.
На службе в Управлении радиоразведки состоит
огромное количество инженеров, ученых и математиков,
занятых анализом радиоинформации — этим
искусством для посвященных, которое само складывается из
четырех черных ремесел: анализа собственно
радиосигналов, то есть изучения любой радиопередачи, в
которой может содержаться информация; анализа
электронных сигналов —- электронная и радарная разведка;
телеметрического анализа и конверсии радиосигналов,
которая пытается уловить сигналы, маскируемые с
помощью таких приемов, как разложение по спектру,
когда сигнал практически растворяется в шуме, или
смена частот, когда сигнал с огромной скоростью
переходит с одной частоты на другую.
После того как этот неуловимый сигнал все-таки
был уловлеп, классифицирован и восстановлен, его, если
он зашифрован, отправляют к современным Мерлинам
из криптаналитического отдела. Там, где некогда
аналитики склонялись над стопками линованной бумаги,
110

сегодня к их листам бумаги и цветным карандашам
добавились настольные терминалы компьютеров. Старые и
новые орудия ремесла используются для прочесывания
высших дебрей теоретической математики в поисках
общих звеньев для вчерашних и сегодняшних текстов.
Если колдовство криптологов оказывается бессиль-
пым, порядочную долю развединформацип могут
добыть аналитики радиосвязи. Они занимаются только
внешними «реквизитами» текста: откуда, из какого
источника он взялся, его адресат, срочность, степень
сложпости примененной шифровальной системы, а
также частотой и громкостью других текстов и очень часто
находят именно то звено, которого недоставало для
решения головоломки. Резкое возрастание радиообмена в
районе советского полигопа может, папример, означать
предстоящий космический запуск.
Разведка средствами связи не сводится, однако,
только к декодированию и не ограничивается радио.
Большая часть информации, поступающей на
обработку во Дворец головоломок, состоит из
незашифрованных голосов и текстов, получепных по телефонной,
кабельной и телексной связи. Для переводов с 50 языков
па английский АНБ располагает, по словам бывшего
начальника управления обеспечения скрытности
радиоразведки Рэймонда Тэйта, «самым многочисленным
в США и одним из самых многочисленных в мире, если
не считать Советского Союза, штатом специалистов в
области иностранных языков».
В дополнение к обычному и научному переводу с
большинства языков и диалектов особая группа
языковых экспертов, известных под названием крпптолингви-
стов, работает над анализом «защищенных» голосовых
систем и разрабатывает такие изощренные средства,
как, например, перевод на слух с помощью компьютера.
Поскольку Управление утверждает, что оно постоянно
стремится быть по меньшей мере на пять лет впереди
уровня своего ремесла, имеются все оспования
полагать, что оно уже разработало, или по крайней мере эта
работа близится к завершению, совершенный
компьютер, который может слушать голос и автоматически
переводить текст и записывать его. В течение ряда лет
Агентство применяло в своей работе форму машинного
перевода под названием «Автоматическая справка».
С помощью этого способа можно выделить
определенные слова в данном тексте, подобрать их эквивалент на
111

требуемом языке и получить в отпечатанном виде уже
готовое определение. С помощью такого устройства
можно также отыскивать требуемые слова в разных
текстах, включая различные контрольные списки, или
подсчитывать частоту употребления отдельных слов или
букв в тексте, что может оказаться полезным при
дешифровке криптографической системы.
Управление
обеспечения скрытности связи (КОМСЕК)
Более известное в стенах Дворца головоломок под
названием Организация С, или просто КОМСЕК,
Управление обеспечения скрытности связи Агентства
национальной безопасности разрабатывает методы, принципы
и технику, которые призваны обеспечивать защиту
всего великого множества засекреченной связи
Соединенных Штатов — всех средств и на самых различных
уровнях. Оно также предписывает порядок работы всех
систем связи. Это включает все, начиная с телефона с
противоподслушивающим устройством в лимузине
президента до десятков непрерывно трещащих
криптографических машин в шифровальном зале
государственного департамента на шестом этаже и много чего
другого в промежутке между этим.
Национальная политика КОМСЕК определяется в
высшей степени засекреченным Комитетом по
обеспечению безопасности средств связи США. Целью
Комитета является формулирование задач КОМСЕК в
национальном масштабе, установление нормативных
положений в этой области для других департаментов и
ведомств федерального правительства, а также
разработка политики КОМСЕК в области сотрудничества с
иностранными правительствами и такими
организациями, как НАТО. .
Комитет КОМСЕК состоит из министра обороны,
государственного секретаря, министров всех видов
вооруженных сил, министров торговли, финансов и
юстиции. Председателем, как правило, назначается
заместитель министра обороны по вопросам командования,
управления, связи и разведки. Комитет, однако,
встречается в полпом составе не чаще одного раза в год, и то
лишь для того, чтобы утвердить решения различных
рабочих групп. А этими рабочими группами руководит
исполнительный секретарь, всегда представляющий АНБ.
112

Таким образом, Комитет представляет собой, по
существу, филиал Дворца головоломок.
Процесс разработки криптографического
оборудования в Организации С АНБ является длительным и
дорогостоящим. Первый шаг — это всестороннее изучение
новой системы связи, для которой требуется крипто-
защита. При изучении особо выявляется
потенциальная уязвимость системы к перехвату. По
выявлении уязвимых мест за работу принимаются инженеры,
которые лнбо пытаются приспособить к делу уже
существующую криптоаппаратуру, либо конструируют
совершенно новое защитное приспособление. Темпы
разработки новой криптографической системы зависят от
степени срочности такого заказа, которая
устанавливается Комитетом КОМСЕК.
Несмотря на продолжительность этой процедуры,
которая может занимать годы и стоить десятки
миллионов долларов, результатом деятельности
Организации С иногда может быть криптографический «пшик».
Об одном таком случае стало известно, когда один
из подкомитетов комитета по ассигнованиям палаты
представителей обнаружил на складах ВВС на
миллионы долларов самой совершенной криптоаппаратуры
АНБ, которая не использовалась и покрывалась пылью
и ржавчиной. Эта аппаратура под кодовым названием
«КУ-28» была запущена в производство во времена
войны во Вьетнаме и рассчитывалась на то, чтобы дать
летчикам-истребителям надежное средство ведения
операций непосредственной авиационной поддержки. Для
самих летчиков, однако, эти черные ящики были
просто лишней морокой, а в худшем случае — и помехой,
поскольку требовалась определенная синхронизация
времени начала радиопередачи и момента ее
фактического приема. Один генерал ВВС по этому поводу
высказался так: «Ни один истребитель в горячке боя так
долго ждать не станет... Вы можете забить
самолет-истребитель чем вам вздумается, но, если вы не сможете
убедить летчика, что это ему действительно нужно, он
этим пользоваться не будет».
В итоге после того как более 110 млн дол. было
затрачено на соответствующую модификацию 2200
самолетов-истребителей, черные ящики отправились на
склады, а конструкторы АНБ — обратно к своим кульманам.
Управление радиоразведки АНБ занимается
декодированием, КОМСЕК — кодированием. Оба они имеют
ИЗ

дело с новыми кодовыми системами. Все составляемые
КОМСЕКом коды представляются специалистам
радиоразведки для проведения испытаний на
криптографический анализ. Как утверждает бывший директор АНБ
Картер, «мы работали исходя из мистического
предположения, что все, что производит КОМСЕК,
перемалывается через оперативные жернова крпптологической
службы, чтобы знать, могут ли они с этим справиться».
Насчет того, проводились ли такие испытания на самом
деле, даже сам Картер не был вполне уверен.
«Считалось, что мы это делаем, и мы говорили, что мы это
делаем», но, добавлял он, «я недостаточно разбирался в
технике, чтобы знать, делали ли мы это в
действительности».
Управление
научных исследований и техники (ИИТ)
Целью этой третьей из числа первоначальных
организаций «большой тройки» АНБ является превращение
подслушивания из искусства в науку. В его
лабораториях и увешанных чертежными досками кабинетах
ученые и инженеры постоянно прилагают максимум усилий
для разработки технологических чудес от столь
миниатюрных электронных деталей, что их диагностические
испытания можно проводить лишь при помощи
сканирующего электронного микроскопа, до конструирования
блюдовидной антенны размером в два футбольных поля,
сделанной для того, чтобы лучше слышать русских.
Один из разработанных Управлением новых
технологических процессов для перехвата строго направленных
микроволновых передач состоял в том, чтобы
выстреливать в воздух ракетами металлические соли бария.
Радиосигналы отражались от этого солевого слоя и
направлялись в такое место, где их можно было перехватить.
Первоначально НИТ состояло из трех отделов.
Отдел научных исследований, техники, математики и
физики (НИТМФ) специализировался в решении крип-
таыалитических проблем широкого теоретического
плана, не занимаясь системами какой-либо конкретной
страны. Ученые и математики НИТМФ сосредоточивали
свои усилия на разработке высот теоретической
статистики и математики с целью применения их к делу
декодирования. Сейчас НИТМФ носит название Отдела
математических исследований.
114

Отдел научных исследований и разработок (НИР)
сосредоточивал свои усилия на разработке все более и
более совершенной аппаратуры для перехвата и
анализа радиосигналов. Это включало применение новых
типоз магнитных лент, на которые можно было
наносить сотни перехваченных микроволновых каналов
радиосвязи. НИР был позднее переименован в Отдел
аппаратуры перехвата.
Отдел разработки стандартной технической
аппаратуры (РСТА) оказывал содействие КОМСЕКу в
исследованиях и разработке новейшего криптографического
оборудования. Позднее он стал называться Отделом
криптографического оборудования.
Реорганизация, в ходе которой произошло
изменение названий отделов, еще одним своим результатом
имела создание пового отдела компьютерной техники,
в котором проводятся все исследования, касающиеся
электронно-вычислительной техники.
Управление
телекоммуникаций и компьютерных служб
В то время как большинство правительственных
учреждений и крупные корпорации измеряют площадь,
занимаемую их компьютерами, в квадратных футах,
АНБ исчисляет ее акрами. Как говаривал генерал
Картер, «когда я там работал, у меня было пять с
половиной акров компьютеров. Мы не считали их по
штукам — просто пять с половиной акров». Хотя сегодня
упор делается на увеличение мощности и уменьшение
размеров ЭВМ, один из сотрудников АНБ, когда ему
недавно назвали эту цифру, заявил: «Сегодня она в два
раза больше».
Как и его предшественники, АНБ с самого начала
было тайным партнером в деле развития электронно-
вычислительной техники в Америке, однако в
результате своей, как назвал ее один из экспертов АНБ по
ЭВМ, «политики анопимпости» роль АНБ оставалась
почти полностью скрытой. Когда Ассоциация
компьютерной техники организовала празднование в честь
своего 25-летия, АНБ отпраздповало эту дату в полном
молчании. Подобным же образом, когда в 1976 г.
«пионеры» ЭВМ собрались на юбилейное заседание,
посвященное 25-й годовщине Компьютерного общества
Института инженеров электрики и электроники, АНБ
115

вновь проявило крайнюю степень застенчивости.
Очевидно, тот факт, что Америка в своей радиоразведке п
при обеспечении безопасности средств связи использует
компьютеры, все еще представляет собой
государственную тайну.
Несмотря на свою анонимность, АНБ играло
колоссальную роль в деле разработки ЭВМ. Еще в
середине 30-х годов организации радиоразведки сухопутных
войск и флота применяли сложную технику и при
криптанализе, и при криптографии. Применявшиеся
ими машины с использованием быстрых двигательных
систем и перфорированных карточек были предтечами
современных компьютеров. Главной проблемой с ними,
однако, была их сверхспециализация. Целый ряд
дорогостоящих устройств конструировался специально для
того, чтобы разгадать какой-то копкретпый код или
систему, и если эту систему замепяли или переставали
ею пользоваться, машина уже не представляла
практически никакой ценности...
Сегодня подвальные помещения АНБ, занимающие
площадь нескольких городских кварталов под
оперативно-штабным зданием Управления, являются базой для
ведения, безусловно, самых масштабных и технически
совершенных компьютерных операций в мире. Подобно
человеческому мозгу, мозг АНБ также разделяется на
два полушария, правое и левое, под кодовыми
названиями Карильон и Лоудстоун. Карильон в настоящее
время состоит из четырех гигантских соединенных
между собой компьютеров ИБМ 30333, подключенных к
трем печатающим устройствам также производства
ИБМ, работающим со скоростью 22 тыс. строк в минуту.
Лоудстоуп, однако, обладает еще большей
мощностью. В центре зала с желтыми стенами и золотистыми
коврами, в котором размещаются компьютеры,
выходные блоки и храпилища информации, находится
декоративный вогнутый полукруг размером 4,5 фута в ши-
рипу на 6,5 фута в высоту с узкими панелями
золотистого и темно-зеленого цвета, обрамленный черным
виниловым сиденьем скамеечного типа. На первый взгляд
можно все это принять за идеальное место отдыха для
ланча или перерыва на кофе. На самом деле вы видите,
вероятно, самый быстрый, самый мощный и самый
дорогой в мире компьютер.
Сконструированный компанией «Крей рисерч» из
Мендота-Хайтс, штат Миннесота, компьютер КРЕЙ-1
116

стоимостью 15 млн дол. может служить наилучшим
подтверждением старинного утверждения об
обманчивости внешности. На очень небольшом по площади и
объему пространстве в нем сконцентрировано более чем
200 тыс. интегральных схем, каждая размером с ноготь
большого пальца, 3400 печатных панелей и 60 миль
проводки. Этот компьютер, занимающий площадь
70 квадратпых футов п весящий пять тонн, столь
компактен, что тепло, которое он производит во время
своей работы, могло бы расплавить его в течение
нескольких секунд, если бы не уникальная
охладительная фреоновая система, использующая
вертикальные алюминиевые и стальные стержни (из
нержавеющей стали), вынесенные на стену шасси
компьютера.
Этот суперкомпьютер — детище Сеймура Крея,
электроинженера, который начал свою карьеру с
конструирования декодирующих машин в начале 50-х годов
в компании «Инджиниринг рисерч ассошиейтс». В то
время ее возглавлял будущий руководитель научно-
исследовательских работ АНБ и заместитель директора
Агентства Говард Энгстром. Крей мечтал построить
ЭВМ на 150—200 млн вычислений в сек, что от 20 до
100 раз превышало бы мощность обычных компьютеров
и равнялось бы полудюжине ИБМ — 370/195.
Весной 1976 г. первый компьютер КРЕЙ-1 был
выпущен из производства с завода в Чиппева-Фоллз, штат
Миннесота, и, очевидно,— прямиком в подвалы Дворца
головоломок. Второй был без лишнего шума отправлен
в мозговой центр АНБ — Отдел научных исследований
в области связи Института оборонного анализа в Прин-
стонском университете.
АНБ не обманулось в своих ожиданиях. КРЕЙ-1
располагает полупроводниковой памятью выборочного
доступа, способной обрабатывать до 320 млн слов в
сек, что равняется приблизительно 2500 книгам в
300 страниц. А по подключении к специализированной
системе «вход-выход» эта машина могла вмещать до
48 дисковых хранилищ емкостью почти до 30 млрд слов.
В довершение ко всему этому АНБ в 1983 г.
планирует тайно ввести в действие колоссальную
компьютерную систему всемирного размаха под кодовым
названием «Платформа», которая должна связать воедино
52 отдельные компьютерные системы, используемые им
в настоящее время во вйвм мире.
117

И, однако, даже с мощностью КРЕЙ-1 Дворец
головоломок продолжает изыскания, нацеленные на
достижение большей скорости, большей мощности и большей
емкости памяти.
Разговоры летчиков советских гражданских
самолетов, последпее донесение домой от посла Кувейта в
Алжире, напевная запись китайского торговца, который
по телефону заказывает запасные части у поставщика
в Куала-Лумпуре,— все, что попадает в сеть, вливается
во Дворец головоломок через собственную
сверхсекретную сеть связи Агентства СПИНТКОМ, что означает
специальную разведку средствами связи.
Перехваченные радиосигналы передаются через СПИНТКОМ на
синхронизированный спутник на высоте 22 300 миль
над экватором и затем от него направляются на две блю-
дообразные антенны, спрятанные в лесистой местности
позади комплекса АНБ. Оттуда все разведданные
стекаются по полумиллионному кабелю длиной три
четверти мили через контрольный центр антенн стоимостью
2,2 млн дол. в Центр связи, откуда они уже
распределяются по аналитикам, лингвистам и декодировщикам.
Также на Дворец головоломок замыкаются два
наземных терминала другой сетп, охватывающей весь
мир, которая резервируется для самой важной и
срочной разведывательной информации. Сеть важнейшей
развединформации связи — КРИТИКОМ —
предназначена для того, чтобы срочно передавать президенту и
горстке других высших должностных лиц разведданные
высшей степени срочности — о предстоящем перевороте
в княжестве Ближнего Востока, например, или об
убийстве мирового лидера,, или о затоплении советской под-
водпоп лодки. Задача АИБ — доставить такого рода
информацию на стол президента через 10 мин после
случившегося.
Из-за той срочности, которая требуется прп передаче
информации по системе КРИТИКОМ, время от времени
происходят ошибки при отделении качественной
информации от некачественной. Одна такая ошибка
произошла несколько лет пазад, когда один аналитик на
посту подслушивания на греческом острове Крит
проследил, что советский самолет-бомбардировщик
приземлился на озере в центральной части России. Из его
данных следовало, что самолет не разбился, поэтому он
срочно отправил по сети КРИТИКОМ информацию, что
Советский Союз, очевидно, разработал новое поколение
118

бомбардировщиков, которые могут садиться на воду.
Чего он, однако, не знал, так это того, что озеро
Байкал в течение большей части года покрыто толстым
слоем льда.
Административный отдел
В самом конце коридора, напротив конторы Совета
пенсионного обеспечения железных дорог, в старом
здании Маккормака в Бостоне, в котором размещаются
также почта и городской суд, находится дверь в
комнату 406. В отличие от всех прочих дверей, выходящих
в этот коридор на четвертом этаже, на двери этой
комнаты нет таблички с именем ее обитателя, и сделана
она не из стекла, а из крепкого тяжелого дерева. Ее
верхпяя фрамуга закрыта еще дополнительно плотно
прибитым фанерным щитком. Рядом с этой дверью,
которая вообще не открывается снаружи, на стене
находится маленькая черная кнопка. Если на нее нажать,
изнутри дверь приоткроется на небольшую щелочку,
чтобы можно было задавать вопросы посетителю. Если
открыть дверь шире, то на противоположной стене
можно увидеть большую круглую печать с надписью
«Национальное агентство безопасности — Соединенные
Штаты Америки».
В комнате 406 размещается Северо-Восточное
вербовочное управление АНБ. Как и все остальное,
связанное с АНБ, его деятельность окутана полной
секретностью. Главным охотником за головами в этом городе,
изобилующем колледжами и университетами, является
Чарльз Радуасо, значительная часть времени которого
. проходит в поездках по колледжам, где он тихим
шепотом рекламирует добродетели и блага Приюта
анаграмм. Он охотится в первую очередь за инженерами,
среди которых явное предпочтение отдается
специалистам в области электротехники и электроники.
Предполагается, что опи когда-нибудь смогут создать более
совершенную по сравнению с ныне имеющимися запад-
пю в области связи. Большим спросом по списку
Радуасо пользуются также математики, особенно с учеными
степенями, и лингвисты, главным образом со знанием
китайского, славянских, ближневосточных и азиатских
языков. Порой возникает необходимость в каком-либо
совершенно конкретном экзотическом языке, например
в индонезийском диалекте под названием сана.
119

Заручившись вниманием кандидатов, вербовщики
вручают им отпечатанную на глянцевой бумаге
памятку форматом 11 на 87г дюймов, составителям которой
удалось написать 20 страниц текста, ни разу не
упомянув, что читателю предлагается работа в
разведывательном ведомстве. В брошюре делается даже в духе Оруэл-
ла попытка переписать историю; в первом же ее абзаце
говорится, что «за несколько лет до начала второй
мировой войны один из членов правительства прикрыл
шифровальную деятельность Соединенных Штатов,
высказав упрек в том смысле, что «джентльмены не
читают чужих писем». Превратив таким образом Черный
кабинет из дешифрующей организации в шифрующую,
АНБ умудрилось не только изменить историю, но и
сочинить вполне бессмысленный текст.
Следующим шагом для потенциальных и будущих
шпионов является стандартизированный тест на
профессиональную квалификацию, который проводится в
соответствии с заключенным контрактом Службой
образовательных тестов. Этот экзамен рассчитан не
просто на то, чтобы проверить академические знания
кандидатов, но чтобы выявить «шифровальные мозги».
Один из вопросов, например, заключается в том, что
абитуриента просят представить, что он или она
является антропологом и стоит на высоком утесе, с которого
видны несколько островов. Со своего наблюдательного
поста антрополог может видеть разъезжающих между
островами гонцов в каноэ. Кроме того, он или она
видят, что с острова на остров посылаются дымовые сиг-
палы. Прочитав с полстраницы текста примерпо
следующего содержания: «Каноэ А идет на остров 3, затем
на остров 7, затем на остров 5 и так далее, в то время ♦
как каноэ Б идет на остров 12, затем на остров 1... Тем
временем дымовые сигналы посылаются с острова 6 на
остров 3...», абитуриент должен ответить на такие
вопросы: «Какой из островов является в'этой группе
главным?», «Какой из этих островов контролирует связь
между ними?» или «Какой из островов этой группы
является наименее важным?»
Те, кто выходят из экзаменационной комнаты без
сильного нервного потрясения, вероятно, выносят с
собой предположение, что АНБ занимается установкой
переговорной аппаратуры на островах Южных морей.
Однако эта часть испытания рассчитана на то, чтобы
выискать тех немногих избранных с редко встречающей-
120

ся способностью стать мастерами анализа радпоперего--
воров, вести поиск в километрах сообщений и выделять
в них определенные закономерности.
В течение марта отобранные капдидаты — а их
обычно оказывается около 150 из примерно двух тысяч,
подающих заявления о прнеме в ЛНБ со всей страны,—
являются в секцию АНБ «Дружба» для проверки па
допуск к секретной работе. Здесь в первый день с
новичками беседуют кадровики, они заполняют анкеты и
проходят медицинское обследование. Затем по узкому
проходу опи спускаются к нескольким вращающимся
дверям, рядом с которыми на стене имеется маленькая
табличка с именем Роберта Бейтса и указанием его
должности: начальник полиграфической службы.
Внутри находится множество кабинетов с окрашеп-
ными пастельными тонами стенами. В каждом из них
имеется с одной стороны стеклянное окно, а с другой —
двустороннее зеркало, которым иногда пользуются для
наблюдения за процедурой этого испытания.
Находящиеся здесь 16 аппаратов встроены в большие хорошо
отполированные деревянные столы и похожи по впеш-
нему виду на какую-то новую электронную игру. В
маленьких комнатах позади аппаратов 20
дипломированных в этой области специалистов Агентства
внимательно всматриваются в медленные движения взад-вперед
заряженного красными чернилами самописца и после
каждого вопроса делают пометки в своих блокнотах.
По другую сторону каждого стола сидит кандидат в
большом мягком вращающемся кресле, какие можно
обычно видеть в кабинетах руководителей крупных
корпораций. Что отличает абитуриента от финансового
магната, так это прикрепленные к его или ее пальцам
электроды, опоясывающие грудь черные ремни и
толстые накладки на предплечьях для измерения
кровяного давления. Программа испытания на полиграфе
началась в первые месяцы 1951 г., когда в штат
Управления были взяты шесть экзаменаторов с ежегодным
жалованьем 6400 дол., и по сей день остается самой
устрашающей частью процедуры приема на работу в
Агентство национальной безопасности. Она подверглась
резким нападкам в 50-х и начале 60-х годов из-за
преобладания в ней так называемых вопросов «сугубо
интимного характера». Такого рода вопросы почти всегда
ориентированы на интимные аспекты сексуальной
жизни человека и не имеют отношения к его честности или
121

патриотизму. После расследований в конгрессе и внут-
рислужебных разбирательств вопросы личного порядка
стали несколько сдержаннее. Сегодня, например, одним
из стандартных вопросов является такой: «Имели ли вы
когда-либо гомосексуальные отношения со взрослыми?»
После проверки па детекторе лжи кандидаты
подвергаются ряду психологических испытаний с целью
определения их пригодности для работы и возможности
пх допуска к весьма строго засекреченным материалам
Агентства. С 90% испытуемых проводит собеседования
штатный психолог. Результаты психологических тестов
вместе с докладом об итогах проверки па полиграфе
направляются в Расследовательскую службу Пентагона,
которая пачинает интенсивное расследование прошлого
абитуриента.
В отличие от обычного расследования прошлого,
которое включает проверку всеми федеральными
расследовательскими ведомствами на предмет
обнаружения порочащей информации (проверка по линии
национальных агентств), проверку обстоятельств, связанных
с местом рождения и гражданством, проверку их
университетского образования и работы по окончании
высшего учебного заведения в течение предыдущих пяти
лет, изучение касающихся его местных полицейских
архивов и проверку его кредитоспособности,
интенсивное расследование прошлого идет еще дальше: оно
охватывает период в 15 лет и включает опрос соседей. Обыч-
пое расследование необходимо для получения допуска к
совершенно секретным материалам, однако без
интенсивного расследования нельзя получить высшую
категорию допуска в министерстве обороны — допуска к
ограниченной чувствительной информации, которая
является необходимым условием для прпема на работу во
Дворец головоломок.
После завершения интенсивного расследования
(которое может длиться больше года) его результаты
отсылаются в Национальное агентство безопасности для
изучения. Все данные на кандидата, получеппые в ходе
проверки па детекторе лжи, психологических тестов и
полного «полевого» расследования, собираются воедино
и представляются приемной комиссии АНБ, в состав
которой входят представители кадрового и
медицинского подразделений и службы безопасности. Комиссия
обсуждает «в комплексе» кандидатуру каждого заявителя
и либо дает свое согласие па прием его па работу, либо
122

передает его дело начальнику управления кадров для
подготовки письма, которое будет начинаться словами:
«С сожалением сообщаем Вам, что...»
Второй день этой двухдневной программы заполнен
в основном новыми собеседованиями, включая
собеседования по безопасности, брифинги по оперативным
вопросам и для некоторых наиболее желанных кандидатов,
возможно, даже экскурсию по оперативным отделам.
Наземные станции радиоразведки СИГИНТ
покрывают весь мир — от заледенелых островов Берингова
моря до кишащих змеямп болот Виргинии и от
турецких маковых полей до зазубренных пиков Гималаев.
Прежде чем АН Б сможет разгадать какой-либо код
или прочесть какое-либо сообщение, оно должно быть
в состоянип поймать и затем записать этот
трудноуловимый сигнал. Этим делом занимается Центральная
служба безопасности (ЦСБ), организация-неведимка, о
которой практически ничего не известно за пределами
Форт-Мид.
Ее компонентами являются Командование
безопасности и разведки сухопутных войск, Группа
безопасности ВМФ США и Служба безопасности ВВС, и она
представляет собой глаза и уши американской крипто-
логической империи. Ее сотрудники — пехотинцы,
моряки, морские пехотинцы и летчики — сидят в
наушниках за длинными рядами столов, вращают ручки
настройки, прослушивают магнитофонные записи и
печатают свои сообщения в шести разноцветных
.экземплярах.
Со своих станций, расположенных начиная от
спутников и кончая подводными лодками, криптологические
службы видов вооруженных сил окутывают своей
электронной паутипой весь земной шар. Главными нитями
этой паутины являются усеянные антеннами назем-
пые станции перехвата.
После Пёрл-Харбора посты подслушивания стали
возникать как грибы, и к концу войны мужчины и
женщины в наушниках работали на станциях,
располагавшихся от Алеутских островов до Австралии и от Индии
до Африкп. Познав ценность господства над
радиоволнами, постепеппо складывавшееся американское
радиоразведывательное сообщество в послевоенные годы и в
годы «холодной войны» повернуло свои антенны на
Восток, в направлении угрожавших русских и их
соседей. Еще не успела улечься пыль над растерзанной
123

войной Японией, как эта островная страна внезапно
превратилась из главной цели радиоразведки США в ее
главную станцию. В самом северном городе империи
подслушивания, Вакканай на острове Хоккайдо,
служба безопасностп сухопутных войск прибрала к рукам
184 акра земли и начала настраиваться на
расположенный всего лишь в 40 милях дальше к северу Советский
Союз. Подобно высоким серым сорнякам, другие
армейские антенпы проросли с участка земли площадью
1229 акров па южном Хоккайдо, в четырех милях к юго-
западу от Титосе.
В Саката, на крупнейшем японском острове
Хонсю, третий пост перехвата наставил свое ухо на
заманчивую географическую точку, находящуюся за 550 миль
по другую сторону Японского моря, в которой сходятся
границы Китая, Кореи и Советского Союза. Еще один
появился в Каката на южном острове Кюсю. Группа
безопасности тем временем разместила свои станции в
Камисейя близ порта Иокогама и в городах Ханза, Собе
п Футема на острове Окинава.
После окончания корейской войны АНБ
придвинулось еще ближе к своим основным целям с помощью
армейских станций подслушивания в Сеуле, на 50-акро-
вом участке в Пьон Тэке, комплекса Красное облако в
12 милях от Ыйчжонбу и небольшой базы в Тэгу.
Для наблюдения за подбрюшьем русского медведя,
особенно за ракетными и космическими работами в Тю-
ра-Таме, * Дворец головоломок обратился к удобно в
стратегическом отношении расположенной Турции. Для
головного поста подслушивания здесь был избран
небольшой городок Карамюрсель, лежащий в нескольких
милях от Мраморного моря и в 37 милях от силуэтов
мечетей и минаретов Стамбула.
Вскоре после оборудования станции в Карамюрселе
в высушенных равнинах и маковых полях вдоль
сурового побережья Черного моря стали возникать другие,
более мелкие посты. Работая в первое время из
утыканных антеннами зеленых фургонов и из маленьких
цементных сараев без окон, эти полевые станции
наводились на переговоры советских ВВС и ВМС,
коммерческую радиосвязь и радарные сигналы.
Ближе всего к цели находилась станция перехвата
в пеболыпой прибрежной деревне Трабзоне всего лишь
в 70 милях от русской границы. В 200 милях к западу
по дороге на Карсамбу горстка специалистов радиораз-
124

ведки ВВС работала на почти такой же станции в Сам-
супе. Отсюда начиная с 1955 г. Америка держала под
пристальным наблюдением советскую площадку для
запуска ракет в Капустином Яре к северо-западу от
Каспийского моря. К концу 1963 г. или в начале 1964 г.
радар более дальнего радиуса действия был установлен
в Диярбакыре в 60 милях к северу от Сирии, который
позволял вести наблюдение за запусками ракет в
советском испытательном центре в Тюра-Таме к востоку
от Аральского моря. Еще один пост перехвата был
создан в Синопе на полуострове Инче — отростке земли на
побережье Черного моря, как бы тыкавшем толстым
пальцем в сторону Советской Грузии и Кавказских гор.
Станции АНБ размножались как каннабис. Одна
появилась в турецкой столице Анкаре, еще одна — в
небольшом городке в 14 милях к югу от Стамбула, где
23 сотрудника Группы безопасности ВМФ
отлавливали радиосигналы в запущенном здании площадью
870 квадратных футов и, как выразилось одно
должностное лицо, жили в хижинах с «весьма значительным
крысиным поголовьем».
В 1975 г., после того как США установили эмбарго
на поставки оружия Турции после ее вторжения на
Кипр, турецкое правительство задернуло шторы на окне
радиоразведки АНБ в Турции. С июля 1975 г. вся
деятельность по перехвату была приостановлена, а в
сентябре американский персонал станций начал
постепенно возвращаться домой. В 1978 г. Вашингтон отменил
свое эмбарго, и американские слухачи вновь вернулись
в Карамурсель и на другие посты подслушивания.
Ценой за это, однако, стал неограниченный доступ
турецкого правительства к бумажным километрам
перехваченных радиосигналов.
Подобно Японии, Германия после войны также
превратилась из предмета криптологического наблюдения
в криптологическое окно и служит превосходной базой
для прослушивания Соединенными Штатами
Европейской части России и стран восточного блока. В Бремер-
хафене, портовом городе на реке Веаер близ Северного
моря (который за несколько лет до этого был крупной
военно-морской базой Германии), группа безопасности
ВМС США насадила свои поля антенн и ее персонал
надвинул себе на головы наушники. Армейская
радиоразведка тем временем развернула свою аппаратуру во
Франкфурте, в Аугсбурге и Габлингене, а ВВС устано-
125

вилп свои станции в Цвайбрюккене и на базе ВВС в
Рейн-Майне и посты КОМСЕК — в (Западном)
Берлине и Дармштадте.
К середине 50-х годов сверхсекретный План
развертывания станций перехвата АНБ предусматривал
создание в общей сложности 4120 круглосуточно
работающих точек перехвата по всему миру. Это число
продолжало возрастать в последующие годы. К сентябрю
1965 г. только армейская радиоразведка насчитывала в
своем штате 26 233 сотрудника, работавших в
разбросанных по всему земному шару 99 отдельных станциях.
Их численность достигла зенита в 1969 г. в разгар
войны по Вьетнаме.
Станция перехвата в своем простейшем виде
представляет собой не что иное, как радиоприемник —
ультрасовременный и сверхчувствительный, но тем не
менее, в сущности, радиоприемник. Это может быть
сейфоподобный фургон, смонтированный на армейском
грузовике, или сеть антенн Вулленвебера, каждая из
которых по площади равна трем футбольным полям.
Типичной для таких крупных станций является
база Группы безопасности ВМС, занимающая площадь
490 акров блпз городка Эдзелл в восточной Шотландии.
Она была основана в июле 1960 г., и в то время ее
личный состав ограничивался одним флотским офицером и
восемью рядовыми техниками-криптологами. Пост
подслушивания быстро разрастался, и в августе 1976 г.
численность его персонала вместе с членами семей
составляла около полутора тысяч.
Гаргантгоанские Вулленвеберы являют собой
разительный контраст с зеленой цветущей местностью,
немногие растепия на которой выше помидорных кустов.
На первый взгляд эти антенны напоминают не то
страшную тюрьму из кошмаров Кафки, не то
заброшенные декорации из последнего научно-фантастического
кинобоевика.
В действительности же эта антенна больше похожа
на Стоунхендж * XX в. Площадка в 40 акров, которую
занимает одип Вулленвебер, состоит из двухэтажного
коробкоподобного цемептного пункта управления, окру-
жеппого четырьмя концентрическими кругами, и про-
* Одпо из самых больших мегалитических сооружений типа
кромлехов культового назначения эпохи энеолита у г. Солсбери
(Апглия) Состоит из отдельных каменных глыб, образующих
Круглые ограды, относится к 1900—1600 гг. до н. э.
126

водки почти в тысячу футов диаметром и от 8 до 100
футов в высоту. Известная также под названием круговая
система антенн, она предназначена для обнаружения и
перехвата радиосигналов в диапазоне от низких
частот, как, например, в радиообмене подводных лодок, и
до высоких, как при радиотелефонных переговорах. Ее
рассчитанная на прием со всех направлений
конструкция позволяет принимать воздушные радиосигналы
независимо от их происхождения.
Местность в 30 милях к югу от Вашингтона в
графстве Фокуир, штат Виргиния, кажется уголком
уединения от стали и цемента, толпы людей и преступности
столицы страны. На извилистых проселочных дорогах
«Мустангам» на четырех колесах приходится
соседствовать с четвероногими жеребцами, а землю здесь
покупают не квадратными футами, а акрами. Весь пейзаж
как бы покрыт Мягким лоскутным одеялом мелких
ферм, на которых из жирной влажной земли охотно
произрастают кукуруза, соя, а в уединенном поместье
площадью 720 акров в 10 милях к востоку от Уоррен-
тона — антенны.
Ферма Винт-Хиллс выращивает антенны начиная с
1942 г. Хотя они и дороги для рассадки, ромбические
и логопериодические антенны, антенны широкого
диапазона и антенны-штыри производят один из самых
отборных урожаев в восточных штатах США. Каждый
день несколько тысяч мужчин и женщин в одежде
зеленого цвета и хаки снимают этот урожай, пропускают
его через дорогостоящие машины и отправляют их
своему клиенту в восточной части штата Мэриленд,
который может переработать продукцию фермы в
неограниченном количестве.
В течение 40 лет Винт-Хилл и аналогичная ей
станция Ту-Рок-Рэнч на противоположном побережье к
северу от Сан-Франциско являются главными станциями
перехвата армейской радиоразведки в континентальной
части Соединенных Штатов. Одной из возможных целей
поста Винт-Хилл является Посольский ряд в
Вашингтоне, расположенный всего лишь в 45 минутах езды,
другой — лавина радиосигналов, постоянно вливающаяся в
Соединенные Штаты и вытекающая из них. От
радионаблюдения не избавлено даже посольство
Великобритании, как один бывший сотрудник Винт-Хилл поведал
по секрету подкомитету по правительственной
информации и индивидуальным правам человека комитета шут-
127

ты представителей по деятельности правительственных
ведомств. «У нас был целый банк машин,— рассказывал
«фермер» из Винт-Хилл.— Я работал в группе,
единственной задачей которой было чтение и обработка
перехваченных переговоров англичан».
Если Випт-Хилл представляет собой гигантское ухо
Вашингтона, то его барабапной перепонкой является
система антенн, известных под названием ромбической.
В отличие от чудовищного Вулленвебера ромбическая
антенна — это верх утонченности. Каждая антенна
состоит из провода, поднятого на несколько футов над
землей и укрепленного на четырех мачтах,
расставленных в форме алмаза. Длина каждой стороны такого
четырехугольника приблизительно 10 футов, и на одной
из мачт провод соединяется с осповиым кабелем,
который под землей тянется к пункту управления в центре
системы. Вся система состоит из 30—40 таких антенн,
разбросанных на площади в несколько сот акров.
В то время как круговой Вулленвебер, подобно
рыболовной сети, предназначен для перехвата любого
сигнала независимо от его направленности, ромбическая
антенна, как стрела, предназначена для перехвата очень
копкретных узконаправленных сигналов. В системе
ромбических антенн операторы перехвата на пункте
управления могут непрерывно следить за десятками
отдельных линий связи, как, например, междугородные
высокочастотные телефонные каналы, в течение 24 часов в
сутки. При этом система не обязательно должна быть
расположена строго между двумя источниками
перехватываемой связи, достаточно, чтобы одна ромбическая
антенна была направлена на одну станцию, а другая —
на ее контрагента.
Независимо от того, идет ли речь об
узконаправленной ромбической антенне или круговом Вулленвебере,
главное действие происходит в ящике цемента без
окон — пункте управления. Подобно некоему мутанту,
станция перехвата состоит только из уха и мозга,
соединенных между собой слуховым нервом.
Воздушная радиоразведка
В течение многих лет Агентство национальной
безопасности добывало разведывательные данные вдоль
границ Советского Союза с помощью самолетов, до
отказа начиненных последними новинками электронного
128

оборудования для подслушивания средств связи.
Следуя параллельно русской границе, самолет улавливал
слабые электромагнитные излучения противовоздушного
радара, наземный радиообмен и микроволновые сигналы.
После перехвата сигналы направлялись для анализа в
АНБ.
Это был эффективный и надежпый способ сбора
необходимой развединформации, который дополнял
данные, получаемые наземными станциями перехвата,
заполняя имевшиеся в ней пробелы. У него, однако, был
один большой недостаток: уловпть сигналы радара
можно было только в том случае, когда он включался, а
некоторые из самых важных радаров делали это только при
нарушении границы. По этой причине летчики время от
времени начинали опасную игру в «охоту на лис»: они
подлетали к самой границе, заставляли тем самым
включать радар, а потом в последний момент отворачивали в
обратную сторону. Иногда они и в самом деле
нарушали, сознательно пли нет, советское воздушное
пространство.
Несмотря на то что некоторые самолеты сбивали,
Агентство нациопальпой безопасности не прекращало
посылать па разведку своих добытчиков информации с
воздуха. Кровавая электронная война в воздухе
продолжалась на протяжении всех 60-х годов; самый
серьезный инцидент произошел <весной 1969 г. На рассвете
15 апреля 30 моряков и один морской пехотпнец
погрузились на безоружный четырехмоторный самолет ЕС-121
на военно-воздушной базе Ацугп близ Иокогамы в
Японии. По своему полетному плану онп должны были
следовать курсом на северо-запад до достижения некоего
пункта около полуострова Мусу в Северной Корее.
Оттуда они должны были пролететь песколько раз по
эллиптическим орбитам, каждая протяженностью
примерно 120 мпль начиная с северо-востока от стыка
корейской границы с Китаем и Советским Союзом вдоль
побережья к юго-западу.
В то время как специалисты радиоразведки ВМС в
самолете вращали свои ручки пастройки и рыскали по
радиочастотам, за их полетом наблюдали в 700 милях
от них на главной базе Группы безопасности флота в
Камисейя, расположенной в нескольких милях от Кэмп-
Фучинобе — штаб-квартиры АНБ в Японии.
Перед началом любого разведывательного полета
вдоль северо-корейской, китайской или советской гра-
б Заказ 226
129

пицы на Дальнем Востоке в Кампсейя и другие посты
радиоразведкн шел совершенно секретный сигнал с
указанием полетного времени и курса самолета. Затем в
определенное время техники включали свои приемники и
магнитофоны и начинали контролировать радиообмен
па различных частотах, которыми пользовались
радарные и противовоздушные станции в стране-цели.
Через 1 час il мин, после того как ЕС-121, на борту
которого находилось шесть тонн подслушивающей
аппаратуры, поднялся над взлетпой полосой в Ацуги, он
передал плановое сообщение по радиотелефону. Еще
через 4 часа 43 мин поступило очередное плановое
сообщение, на этот раз по телетайпу. Затем в 13.50, чуть
мепыне семи часов после взлета, самолет исчез с
экранов радаров. Он был сбит северокорейскими
истребителями в 90 милях к юго-востоку от Чончжина в
Северной Корее. Все находившиеся на борту самолета
погибли.
Сразу же после этого инцидента все дальнейшие
разведывательные полеты в Японском море, которых
совершалось более 60 в месяц, были приостановлены.
Однако через три дня президент Никсон приказал
возобновить такие вылеты, но уже с соответствующим
сопровождением для защиты разведывательных самолетов.
Неповоротливые ЕС-47, толстые EC-13Q, горбатые
ЕС-121 — все это рабочие лошадки воздушной
радиоразведки. Родная стихия суперзвезды крылатого
шпионажа находится милями выше, в сине-черном изгибе
околокосмического пространства. Быстрее летящей пули,
мощнее, чем армия локомотивов, способный прыгать с
континента на континепт со скоростью 2 тыс. миль в
час — таков СР-71 Блэкберд *. Названный так из-за
своей законченной жаростойкой титановой обшивки,
которая раскаляется ^до вишневого цвета, когда он пронзает
небеса на скорости, превышающей более чем в 3 раэа
скорость звука, этот преемник злополучного У-2 может
сфотографировать 100 тыс. квадратных миль земной
поверхности в течение менее часа с высоты более чем
85 тыс. футов. В то же время его начинка из
сверхсовременной радиоразведывательной аппаратуры может
обеспечить ему победу в любом электропном бою и
позволяет всматриваться далеко через границу с помощью
боковых радаров.
* Черный дрозд (англ.).
130

Какими бы достоинствами ни обладали Блэкберды,
они, однако, представляют собой, в сущности, лишь
переходную ступень к подлинным часовым разведки
сверху — спутникам-шпионам. Блэкберд будет вести
наблюдение за какой-либо горячей точкой до тех пор, пока
для этой цели не будет запущен специальный спутник,
или может выполнить специальное задание с помощью
своей прорывающей облака ипфракрасной аппаратуры,
однако более чем на любые другие станции Дворец
головоломок полагается на своп растущие космические
силы шпионов на орбите.
Кристально ясным днем в середине августа 1960 г.
транспортный самолет С-119, летевший на высоте 8 тыс.
футов над южной частью Атлантического океана
неподалеку от Гавайских островов, сумел уловить в
тянувшуюся за ним сеть в форме буквы У 300-фунтовую
капсулу, которая за несколько минут до этого была
катапультирована со спутника «Дискаверер-14».
Возвращение этого шара, захваченного трапециевидной
рукавицей самолета во время спуска на парашюте к волнам
Тихого океана, символизировало открытие последпей
границы в области шпионажа: космоса.
За несколько дней до этого перехвата в воздухе
другой шар благополучно вернулся на Землю, мягко
приводнившись в океане. Эти два успеха, после 18 месяцев
работы и 12 неудачных попыток, доказали, что космос
действительно является подходящей средой для
шпионажа, а сделанные над самыми запретными
территориями фотографии можно катапультировать со спутников
на Землю и обрабатывать.
В следующем, 1961 г. Центральное
разведывательное управление и военно-воздушные силы США
совместно образовали централизованный административный
оргап для руководства программой создания спутников-
шпионов. Этим органом стало Национальное бюро
разведки (НБР) — организация столь засекреченная, что
даже само ее название является секретной
информацией. Подобно тому как это имело место с АНБ в начале
5б-х годов, НБР относится к разряду «черных» ведомств,
то есть таких, само существование которых отрицается
правительством.
По соглашению относительно НБР ВВС и ЦРУ
неофициально договорились, что ВВС при осуществлении
программы создания спутников будет обеспечивать их
запуск, базы для наблюдения операции по их спасению
131

при возвращении на Землю, в то время как ЦРУ —
отвечать за проведение научно-исследовательских и опытно-
конструкторских работ, заключение контрактов с
подрядчиками и обеспечение безопасности работ по
программе. Они также согласились о том, что директор этой
засекреченной организации будет представлять ВВС и
подчиняться министру обороны, однако
разведывательные задания будет получать от Совета по разведке США.
Незадолго до официального учреждения НБР ВВС
произвели свой первый успешный запуск второго
поколения спутников-шпионов: Самоса. Самос возвращал
свои фотографии на Землю не с помощью
катапультированных капсул, а путем обработки их прямо па
борту и передачи на Землю уже готовых изображений.
Поскольку изображение при такой процедуре
получалось гораздо худшего качества, этот метод применялся в
основном при фотографировании крупных объектов или
площадей, а спутники с катапультирующимися
капсулами использовались на более низких орбитах и
подвергали более близкому рассмотрению цели, которые были
определены при помощи наземных средств разведки.
Фотографические разведывательные данные,
впрочем, были лишь одним из тех сокровищ, которые НБР
падеялось добывать в космосе. Не меньшую важность
представляли собой возможности для использования
космического пространства для радиоразведки и раннего
предупреждения, с каковыми предметами ученые
Агентства национальной безопасности к этому времени были
уже хорошо знакомы. Среди спутников
предупреждения, запускавшихся в начале и середине 60-х годов,
была серия Мидас, оборудованная новейшими
датчиками инфракрасного излучения, способными засекать
тепловые волны от баллистической ракеты при ее запуске.
Еще одним в этой серии спутников раппего
предупреждения, запускавшихся в этот период, был 20-граниый
спутник Вела, оснащенный 18 детекторами для
обнаружения ядерных взрывов.
Однако из всей запускавшейся в космос техники
самыми секретными были спутники радиотехнической
разведки. Первые их разработки начались в конце 50-х
годов прежде всего с целью дополнить информацию,
получаемую с тяжеловесных четырехмоторных самолетов
радиолокационного дозора, которые рыскали вдоль
границ Советского Союза и Китая и не всегда
возвращались. Хотя управляемый воздушный пост подслушива-
132

mm, набитый тоннами сложнейшей аппаратуры, имел
очевидные преимущества по сравнению с заброшенным
высоко в небеса «жучком» размером с нефтяную бочку,
крылатая станция перехвата имела и много
недостатков. Главным из них была география. Хотя
пограничные радары, расположенные по курсу следования
дозорных самолетов радиоразведки, были относительно
легкой добычей, в целом площадь пограничных областей,
доступная для самолетов, была мизерной в сравнении с
общей протяженностью границ этих гигантских стран.
Кроме того, поскольку одной из основных причин для
засечения и анализа радарных установок является
необходимость разработки Соединенными Штатами
контрмер для бомбардировочного и ракетного проникновения
в случае войны, еще более важным было
прослушивание различных оборонных объектов в глубине страны.
Поэтому идеальной станцией для этого был спутник с
его небесной безнаказанностью.
Хотя отдельные радиоразведывательные приборы
могли вставляться и в некоторые из первых
космических кораблей Дискаверер, запуски настоящих
спутников радиоразведки начались в первые месяцы 1962 г.
15 мая был совершен секретный запуск спутника па око-
лополярпую орбиту радиусом от 180 до 401 мили.
Месяцем позже на несколько более высокую орбпту — от
234 до 244 миль — был запущен второй спутник. Это,
по всей вероятности, было проявленпем своего рода
бригадного подхода к подслушиванию, при котором
один космический корабль предназначался для
выполнения поиска по большим площадям, засекая п
фиксируя примерное местонахождение различных радаров, а
также определяя их частоты, а второй, более крупный
и более сложный, использовался для более подробного
изучения этих сигпалов.
Утверждается, что высота в 300 миль является
идеальной для перехвата высокочастотных сигналов.
На этой высоте спутник сможет засекать радарные
станции и радиопередатчики на расстоянии до 1200
миль. Таким образом, в течение суток, по мере того
как спутник летит с севера на юг, а Земля вращается
с востока на запад, спутник имеет возможность
установить местонахождение любого радара и
высокочастотного передатчика в мире.
Спутник сконструирован, очевидно, таким образом,
что, пролетая пад заранее намеченными целями, он
133

улавливает различные сигналы на магнитофонную
пленку, а затем, находясь над дружественной
территорией, например над Австралией, передает эти
разведданные на наземные станции короткими импульсными
передачами.
В середине 60-х годов, по мере уменьшения
количества вновь обнаруживаемых радаров, некоторые ра-
диоспутникп стали достаточно компактными, чтобы их
было можно запускать в космос на борту больших
фотографирующих спутников. По достижении фотоспут-
циком своей обычной оперативной высоты, как
правило, до .100 миль, автономная ракета выстреливала
радиоспутппк на почти круглую орбиту радиусом 300
миль. С нее относительно небольшой спутник — около
трех футов длиной и 125 фунтов весом — занимался не
изучением, а, скорее, просто обнаружением радаров в
полосе своего движения. Эта информация уже на
земле обрабатывалась на компьютере, в результате чего и
выявлялись какие-то отклонения от работы известных
радаров и новые установки. На протяжении большей
части 60-х и 70-х годов таких спутников запускалось
от трех до пяти в год.
Хотя такие спутники прекрасно работали по
некоторым сигналам, как, например, радары и высокие
частоты, другие важные радиосигналы они не
улавливали. Речь идет прежде всего о микроволновых частотах,
по которым проходит такая важная для разведки
информация, как телефонные переговоры и
телеметрические данные.
6 марта 1973 г. был запущен на геосппхронную
орбиту «абсолютный жучок» — спутник Райолайт. Со
своей орбиты Райолайт мог прослушивать
микроволновые радиопередачи из западной части России, а также
перехватывать телеметрические сигналы от жидкотоп-
ливных МБР, запускавшихся с полигона в Тюратаме,
и ракет на твердом топливе, как, например, CG-16 или
запускавшиеся из Плесецка ракеты средпего радиуса
действия СС-20.
Такого же типа спутники были запущены па
орбиту 23 мая 1973 г., 11 декабря 1977 г. и 7 апреля
1978 г. Их орбиты располагались неподалеку друг от
друга, с тем чтобы они могли взапмозаменяться в
случае каких-либо неисправностей.
В середине 70-х годов разведывательное сообщество
стало строить планы создания нового поколения спут-
134

ников радпоразведкп, которые долиты были ваменпть
собой Райолайт. Новая система под кодовым названием
«Аргус» была призвана стать «запасным» средством
разведки на тот случай, если бы пункты радиоразведки
в Иране, Турции пли других регионах были бы
потеряны для Соединенных Штатов. По причине ее
баснословной стоимости, однако, эта новая система вызвала
ожесточенные — п очень секретные — споры между
разведывательным сообществом, администрацией и
конгрессом. После трех лет бескопечных неудач с
утверждением этого проекта вместо «Аргуса» была
предложена новая система, гораздо более крупная по размерам
п более сложная в техническом отношенпп. Запуск
такого нового спутника под кодовым названием «Ак-
вакейд» стал возможен благодаря новому методу
посылки «жучков» радиоразведки в космос — кораблям
многоразового использования.
Учитывая, что стоимость одного отдельного
спутника может превышать 100 млн дол., и если добавить к
этому стоимость ракеты-носителя — тоже около 100 млн
дол.,— плюс все работы по доводке и наладке,
стоимость одного спутника «Аквакейд» вполне могла
приблизиться к 250 млн дол. Тем не менее, хотя этот
спутник и создавался преимущественно для Агентства
национальной безопасности, стоимость его разработки
ни в коем случае не появится в бюджете АНБ. Ее
спрячут в секретном бюджете ВВС, который служит
прикрытием для Национального бюро разведки. Если
бы Дворец головоломок получил счет за полную
стоимость его космической программы, его бюджет должеп
был бы удвоиться, а может быть, даже и утроиться.
За щитом гнетущей секретности ведомства, само
существование которого представляет собой
государственную тайну, не возникает даже речи о самой
минимальной подотчетности. Говорят, что, отзываясь о
программе спутников-шпионов, бывший председатель
финансового комитета сената, ныне покойный Аллен
Эллендер пожаловался: «Если бы вы знали, сколько
депег мы растрачиваем понапрасну в этой области,
вы бы свалились со стула. Это просто преступление».
В то время как Советский Союз был практически
окружеп станциями перехвата и подвергался
круглосуточному наблюдению самолетами электронной
разведки, Соединенные Штаты располагали всего лишь двумя
постами подслушивапия на всю Африку — близ Асма-
135

ры на продуваемом ветрами Эритрейском плато в
Эфиопии и в Сиди-Яхья в прожаренной солнцем
марокканской пустыне. Разведка средствами связи, таким
образом, практически не охватывала Африку к югу от
Сахары. С Южной Америкой дело обстояло еще хуже —
там вообще не было постов подслушивания,— хотя
было несколько в Панаме и один в Пуэрто-Рико. Чтобы
исправить такое положение, Агентство национальной
безопасности решило построить свой собственный флот
кораблей подслушивания.
Идея создания собственного флота Агентства
национальной безопасности встретила поначалу
значительное сопротивление в Пентагоне, но в 1960 г. «добро»
было в конце концов получено, и Агентство начало
искать корабли для своего шпионского флота.
Это были небыстрые и певидные морские фургоны,
но они идеально подходили для целей электронного
подслушивания. Поскольку официально они
подчинялись не военно-морскому флоту, а военной службе
морского транспорта, порт их приписки пе имел
никакого отношения к какой-либо американской военно-
морской базе. Поскольку их экипаж состоял из
гражданских лиц, они могли больше заниматься своими
непосредственными операциями и меньше — всякого
рода протокольными делами. Их медленная скорость
была к тому же идеальной в том смысле, что она
позволяла записывать максимальное количество радиобме-
на и в то же время не создавала впечатления, что
корабль намереппо задерживается в определенном месте.
После морских испытаний первый корабль АНБ
«Вальдес» был направлен к берегам Африки, где
базировался на Кейптаун. Из этого южпоафрнканского
порта корабль мог свободно крейсировать вдоль как
восточного, так и западного побережья Африки. Хотя
то, что это был корабль-шпион, оставалось секретом
полишинеля, большинство африканских стран
проглотило официальную легенду,— речь-де шла о слежке за
испытаниями советских ракет. Оп и в самом деле
провел некоторую часть времени в южной части
Атлантического океана близ берегов Намибии, наблюдая
приземление советских ракет, запущенных из Капустина
Яра. Однако главной ее задачей было самое
пристальное наблюдение за вновь возникавшими странами
послеколониальной Африки и за внутренней борьбой в
тех странах, которые пока еще оставались колониями.

Брайан Фримэнтл
ЦЕНТРАЛЬНОЕ
РАЗВЕ Л ЫВАТЕ ЛЬН ОЕ
УПРАВЛЕНИЕ

Brian Freemantle
CIA
London, 1983

ЦРУ предупреждает -=-
курить опасно для здоровья
Суэцкая агрессия в октябре 1956 г. была последней
попыткой Великобритании осуществлять дипломатию
канонерок. Она вылилась в катастрофу. Итогом
вторжения стало горькое национальное унижение для всей
страны п еще более горькое личное унижение для ее
премьер-министра, болезненного сэра Антони Идена.
По инициативе Идена было предпринято совместное
нападение Англии, Франции и Израиля на Египет с
целью вернуть себе национализированный президентом
Египта Насером Суэцкий канал.
Идеи рассчитывал, что Соединенные Штаты займут
позицию хотя бы невмешательства, а то и скрытой
поддержки; в конце концов, президент Эйзенхауэр и его
в высшей степени влиятельный государственный
секретарь Джон Фостер Даллес еще раньше отказали
Египту в финансировании сооружения высотнойАсуан-
ской плотины, попытавшись тем самым призвать
президента Насера к порядку. Вместо этого Америка
повела в Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке
кампанию за вывод английских и французских войск
из зоны Суэцкого канала и обвинила Англию в
нарушении Устава ООН.
Официально-враждебное отпошеппе Америки к
английскому вторжению контрастировало, однако, с тоном
неофициальных контактов между этими двумя
странами. Идеи хотел, чтобы Насера убили. Эйзенхауэр,
который За время своего президентства санкционировал
не одно убийство, не возражал. Не возражал и
государственный секретарь, брат которого Аллен Даллес был
директором Центрального разведывательного
управления. Это дело было поручено ЦРУ, которое
располагало лучшими агентами в Каире, нежели англичане.
139

Копкретпое планирование и осуществление убийств
внутри ЦРУ возлагается на управление
планирования — тайное подразделение Управления. Один из его
сотрудников, с самого начала до конца занимавшийся
подготовкой покушения на жизнь Насера, рассказывал
мне: «Идеи в отношении Насера был совершенным
параноиком. Из обсуждений на наших совещаниях нам
было абсолютно ясно, что запрос на покушение на
Насера исходил непосредственно и лично от Идепа к
Эйзенхауэру».
Для выполнения этого задания был выбран Майлс
Коуплэнд, который в свое время играл на трубе в
оркестре Глена Миллера, а затем переквалифицировался
в агента ЦРУ. Он идеально подходил для этого дела.
Коуплэнд был прикомандирован к резиденту ЦРУ в
Каире и сумел завязать столь дружеские отношения с
Насером, что мог заявляться без приглашения в любую
резиденцию египетского лпдера, где его принимали без
всякого промедления.
Коуплэнда вызвали из Каира в Вашингтон, ввели
в курс дела на трех плановых совещаниях, а затем
отправили па другой берег реки Потомак в пригород
Вашингтона Росслпн. В Росслине ЦРУ держало
технический склад, из которого убийцы снабжались всем
необходимым им снаряжением для тайных убийств.
Начальствовал над складом косолапый любитель народ-
пых тапцев по имени Сидней Готтлиб, который позднее
возглавил отдел технических служб Управления и
фигурировал в многочисленных связанных с убийствами
эпизодах в истории ЦРУ.
Лаборатория-склад Готтлиба размещалась в
просторном здании. В ней можно было найти оружие и
боеприпасы советского производства и из стран
восточного блока любого типа и калибра, с тем чтобы
покушения выглядели бы как наущение коммунистов. В ее
компатах хранились все известные патологам яды,
смертопосные бациллы и вирусы. Там же держались
и некоторые препараты — продукты изобретений
самого доктора Готтлиба и его коллег-ученых — жидкости и
таблетки, действие которых было направлено на то,
чтобы дезориентировать, помрачить сознание жертвы, с
тем чтобы в конечпом счете подвергнуть ее унижению.
Одпим из таких препаратов была «таблетка с запахом»,
после принятия которой объект начинал издавать столь
резкий и неприятный «аромат», что никто не мог нахо-
140

диться с ним в одной комнате. Этим средством частенько
пользовались тайные агенты, когда они хотели
избавиться от своих соперников по любовным интригам.
Готтлиб посещал все брифинги и совещания, на
которых обсуждался вопрос об убийстве Насера, и вскоре
разработал безошибочный, стопроцентно надежный
метод такого убийства.
Насер довольно много курил, отдавая предпочтение
американским сигаретам «Кент». Готтлиб изготовил
для Коуплэнда запечатанную в целлофан пачку
«Кента» и объяснил ему, что эти сигареты были обработаны
смертельным ядом ботулизма, который должен был с
гарантией убить Насера через час-другой после того,
как он попадет в рот.
«Которая из сигарет обработана?» — спросил Коуп-
лэнд.
Готтлиб счел этот вопрос наивным. Он разъяснил,
что обработке подверглись все сигареты в пачке, и,
чтобы не вызвать у Насера или его телохранителей
подозрений, а позднее избежать обвинений в том, что
убийство совершено американцами, Коуплэнд тоже
должен был выкурить одну из них. Затем Готтлиб
достал из ящика стола заранее приготовленный шприц.
Он заверил Коуплэнда в том, что в нем находилось
эффективное противоядие. Если бы Коуплэнд взял его с
собой к Насеру и сделал себе инъекцию в течение
часа после того, как выкурил отравленную сигарету,
действие яда было бы полностью нейтрализовано.
Коуплэнд не собирался убивать Насера. Он взял
отравленные сигареты и противоядие с собой в Каир
и позднее доложил, что организовать на Насера
покушение такого рода практически не представляется
возможным.
История Центрального разведывательного
управления знает много других заговоров с целью убийства,
которые носили еще более эксцентричный характер и
проводились в жизнь куда более динамичным образом.
Избавит меня кто-нибудь
от этого надоедливого человека?
Самый изобретательный мастер приключенческого
жанра мог не додуматься до такого сценария. По
сюжету должно было совершиться убийство, поэтому
Центральное разведывательное управление обратилось
141

за помощью к мафии п пообещало убийцам
вознаграждение в сумме 150 тыс. дол. Связь между ЦРУ п
мафией осуществлялась через доверенного человека
миллиардера Говарда Хыоза. Некий мафиозо заподозрил
свою любовницу в измене п стал подслушивать
телефон предполагаемого соперника. Неожиданно ниточка
потянулась к другой любовнице. А у той, кроме
мафиозо, был еще один любовник — президент Соединенных
Штатов, которого с ней позпакомил Фрэнк Спнатра.
Это что касается действующих лиц. Далее в сюжете
фигурировали зараженные инфекционными
бактериями костюмы для подводного плавания, отравленные
таблетки, скорострельные винтовки, взрывающиеся
ракушки и авторучка, которая делала своему
владельцу укол отравленной иглой, причем так, что он сам
этого даже пе чувствовал.
Один из сотрудников ЦРУ ^сказал, что все это
напоминает ему эпизоды из популярных полицейских
кинокомедий. Разница, разумеется, была в том, что в
комедиях полицейские хотели потешить зрителей. ЦРУ же
задалось целью совершить убийство.
Жертвой его должен был стать руководитель Кубы
Фидель Кастро, прпход которого к власти в 1959 г. по
представлению сменявших друг друга американских
администраций открывал дверь в Западное полушарие
коммунизму. Сенатская комиссия Фрэпка Черча
обнаружила «конкретные доказательства» восьми попыток
покушения на жизнь Кастро, в которых было замешано
ЦРУ. В августе 1975 г. Кастро сказал сенатору
Джорджу Макговерну, что на самом деле число таких
попыток было гораздо больше — 24. Комиссия Черча не
нашла подтверждения того, что ЦРУ было причастно
к попыткам покушений, о которых говорил Кастро,
хотя, комментируя это его заявление, представители
Управления пригнали, что с людьми, готовившими девять
из перечисленных Кастро попыток, ЦРУ связывали
«отношения оперативного порядка», но не с целью
убийства.
8а двепадцать лет до этого, 2 июня 1963 г., отдел
национальных оценок ЦРУ с похвальной
объективностью пришел к следующему заключению: «Случись
Кастро умереть не своей смертью, Соединенные Штаты
будут повсеместно обвиняться в причастности к его
кончине, хотя всем известно, что у Кастро много
врагов».
142

Вопрос о причастности США к таким попыткам
беспокоил комиссии конгресса и комиссию Рокфеллера,
занимавшиеся расследованием планов покушений на
жизнь Кастро и других лидеров «третьего мира». Их
удивление вызвали странные провалы в памяти,
которыми страдали многие непосредственные участники
этих операций. В опубликованных материалах часто
проскакивает выражение «правдоподобпое отрицание»,
которое оказалось весьма полезной формулировкой.
К ней очень часто прибегали, когда делались попытки
установить, планировались ли эти покушения по
инициативе кого-либо из президентов Соединенных Штатов
этого периода — Эйзенхауэром, Кеннеди, Джонсоном
или Никсоном.
Официальные расследовательские комиссии
подверглись бы справедливой критике, если бы они не
попытались установить меру ответственности
президентов за эти планы убийств. С их стороны было бы
наивно — а я уверен, что наивными они не были — ожидать
найти какие-либо доказательства на этот счет.
Мировые лидеры не оставляют открытых следов того, что
они приказывали убивать других мировых лидеров.
В июне 1975 г. уместная историческая аналогия была
проведена одним из членов комиссии Черча. Вопросы
Ричарду ^Хелмсу задавал сенатор Чарлз Матиас.
Матиас. Давайте я приведу вам пример из истории.
Когда Томас Бекет * стал докучать королю, король
спросил: «Кто избавит меня от этого человека?» Ой
никому не приказывал пойти и убить его. Он всего лишь
спросил! «Кто избавит меня от этого человека?» —и
больше на эту тему не заговаривал.
Хелмс. Ваше замечание Очень верно обозначает
проблему.
Матиас. Вы полагаете, что такая ситуация
характерна для всех поколений и веков?
Хелмс. Полагаю, что да, сэр.
Во всех своих йоказаниях Хелмс ясно давал понять,
что, по его убеждению, ЦРУ действовало по прямому
и недвусмысленному уполномочию президента.
Однажды он заявил: «Мы в ЦРУ считали, что действуем
так, как от нас это требуется, что если на то, что мы
* Бекет, Томас (ок, 1118—1170) — архпеппскоп Кентербе-
рийский. Сопротивлялся политике короля Генриха II,
стремившегося к подчинению английской церкви светской влас^, По
указанию Генриха II был убит королевскими рыцарями,
143

делали, даже и пе было специального разрешения, то
санкция общего порядка во всяком случае была». Хелмс
сказал, что нажим со стороны администрации Кеннеди
насчет Кастро был «очень сильным». Он добавил при
этом: «Я полагаю, что в то время администрация
хотела избавиться от Кастро, и если для этого надо было
совершить его убийство, то это считалось вполне
допустимым».
После изучения всей опубликованной документации
по заговорам с целью политических убийств и
подробных бесед с людьми, которые в те времена работали в
ЦРУ, я нисколько не сомневаюсь, что все президенты —
и уж, конечно, Кеннеди, который до того любил
Джеймса Бонда, что предложил техническому отделу ЦРУ
подумать о возможности прикрепления специальных
зуммеров к автомобилям, за которыми велась слежка,
эта идея встречается в одном из романов Иэна
Флеминга — знали и о планах убийств, и о том, что ЦРУ
действовало в качестве оперативного орудия главы
исполнительной власти США.
В своем промежуточном докладе комиссия Черча
назвала политические убийства «отклонением от
правил, которое хотя бы частично можно объяснить — но
не оправдать — давлением обстоятельств». При чтении
доклада создавалось впечатление, что подобное не
может повториться. Такое заключение, так же как и
попытка точно определить чью-либо ответственность за
принятие таких решений, было бы наивным. В один
теплый летний день в 1982 г. я попал в гости к
президенту Ассоциации бывших офицеров разведки, в
прошлом сотруднику ЦРУ с большим опытом работы
Джеку Мори. Оп принимал меня в своем джорджта-
унском особняке, в котором все стены былп
уставлены книгами. Не возражая протпв опубликования своих
слов с указанием на источник, он заявпл следующее:
«Я пе нахожу в убийстве ничего неправильного с
моральной точки зрения. Проблема состоит лишь в том,
что вы никогда не можете быть уверены, что новый
человек будет лучше прежнего: вот в чем сложность».
Это заявление свидетельствует не об аморальности,
а о типичной для ЦРУ этике. Таких же взглядов
придерживались еще пять офицеров ЦРУ, с которыми мне
довелось побеседовать. Постороннему такое отношение
может показаться надменным и циппчным. Это не так.
Центральное разведывательное управление — это не
144

ассоциация монахинь и не пансион благородных девиц.
Это организация преданных своему делу и, по
выражению Хелмса, достойных людей. Их отношение к
убийству лучше всего резюмировал Уильям Колби,
сказавший однажды, что, если бы Гитлер был в свое время
убит, это спасло бы миллионы жизней и позволило
избежать многих страданий. Проблема заключается в
том, что в момент, когда принимается решение об
убийстве, неизвестно, будет ли оно оправдано историей.
В декабре 1959 г., первого года правления Кастро,
начальник отдела стран Западного полушария ЦРУ
полковник Дж. Кипг направил директору Управления
Аллепу Даллесу служебную записку, в которой
говорилось, что Куба находится под господством крайне
левых элементов, которые, если им будет позволено
продолжать в том же духе, заразят своим примером всю
Латинскую Америку.
В записке Кипга перечислялся ряд
«рекомендованных мероприятий», которые излагались в
двусмысленных выражениях, как, например, «устранение» или
«исчезновение», столь необходимых для возможного
правдоподобного отрицания. Кпнг писал: «Тщательпое
внимание должно быть уделено устранению Фиделя
Кастро. Никто из близких к нему лиц, таких, как его брат
Рауль или его сподвижник Че Гевара, не имеет такой
громадной популярности в массах. Многие инфор-
мпровапные люди считают, что исчезновение Фиделя
сильно ускорило бы падение нынешнего
правительства». В написанной от руки резолюции Даллес одобрил
эту и другие рекомендации Кинга.
На этом этапе истории ЦРУ комитет Совета
национальной безопасности, отвечавший за планирование и
утверждение тайных операций, назывался комитетом
5412, по порядковому номеру приказа о его создании.
Этот комитет образовал Специальную группу
специально для рассмотрения мероприятий, подлежавших
осуществлению против Кастро. В ЦРУ было
образовано особое подразделение для исполнения
рекомендаций этой Специальной группы.
Сохранились протоколы заседаний этой
Специальной группы и Совета национальной безопасности,
которые пеопровержпмо, на мой взгляд, свидетельствуют о
намерении уничтожить Кастро. Протоколы заседания
от 9 марта 1960 г., например, фиксируют слова Кипга
о том, что, «если не удастся устранить одновременно
145

Фиделя и Рауля Кастро и Че Гевару, что
представляется в высшей степени маловероятным, то эта операция
может превратиться в очень длинное затянутое дело п
нынешнее правительство можно будет свергнуть лпшь
с помощью применения силы».
На следующий день состоялось продолжительное
заседание Совета национальной безопасности.
Председательствовал на нем президепт Эйзенхауэр. Согласно
протоколу этого заседания, президент сказал: «На Кубе
мы можем получить новую черную дыру, как в
Калькутте. Что здесь можно было бы предпринять?» Член
Совета адмирал Арли Бэркс высказал мнение, что
любой план по устранению кубинских лидеров должен
представлять собой «пакет», поскольку многие из
окружения Кастро еще хуже, чем он сам.
14 марта в Белом доме состоялось заседание
Специальной группы. На нем обсуждался вопрос о том,
«какпе последствия для обстановки на Кубе могло бы
иметь одновременное исчезновение Фиделя и Рауля
Кастро и Че Гевары. Адмирал Бэрк заявил, что
единственной организованной группой на Кубе сегодня были
коммунисты и поэтому существует опасность, что они
захватят власть».
Все участники этих заседаний в своих показаниях
комиссиям конгресса в 1975 г. настаивали, что слова
«устранение» п «исчезновение» не означали и не
подразумевали убийства.
Разумеется, действия против Кастро начались не
с покушений на убийство. С марта по июль I960 г.
усилия ЦРУ сосредоточивались на подрыве его
харизматической популярности, а не его физической
ликвидации. Идея заключалась в том, чтобы унизить его
таким образом, чтобы от него отвернулись широкие
народные массы п сами кубинцы захотели свергнуть его
правительство.
В отделе технических служб ЦРУ обсуждалось
предложенпе проникнуть в радиостудию за несколько
минут до начала выступления там Кастро и опрыскать
ее химикатом, сходным по своему действию с ЛСД.
Замысел состоял в том, чтобы Кастро неумышленно
вдохнул пары этого препарата и, вместо того чтобы
произнести захватывающую слушателей речь, стал бы, как
невменяемый, выкрикивать отдельные бессвязные и
невнятные фразы. Это предложенпе было отвергнуто,
так как ученые не могли поручиться, что примене-
146

пне этого препарата даст именно такой желаемый
эффект.
Затем возникла пдея о дезориентации поведения
Кастро с помощью пропитки специальными
веществами излюбленного сорта его сигар. Это предложение
было сочтено более реальным, и отдел технических служб
даже провел эксперимент по впрыскиваипю таких
веществ в сигары с помощью медицинских шприцев с
целью установить научную возможность такого рода
акции. Это оказалось возможным. Затем обсуждалась
проблема доставки Кастро ящика с отравленными
сигарами. Тут кто-то спросил, а что случится, если в
стране гаванских сигар Кастро вздумается угостить
сигарой с такой «начинкой» какого-нибудь пи в чем пе
повинного посетителя. Эту пдею также оставили.
Третье предложение было самым нелепым из всех.
ЦРУ решило лишить Кастро его бороды. Операция
началась, когда ЦРУ стало известно, что Кастро
намеревается совершить зарубежную поездку и, таким
образом, становится более уязвимым, нежели в своей
тщательно охраняемой стране. Общеизвестным средством
для удаления волос являются соли таллия при панесе-
пии их па кожу человека. Это несложно, решили
планировщики из ЦРУ. Останавливаясь в гостиницах во
время поездки за границу, Кастро, естественно,
выставлял бы свою обувь на ночь в коридор для чистки. ЦРУ
оставалось лишь положить ночью в эту обувь соли
таллия. Эту идею постигла судьба прочих, когда
поездка Кастро была отменена.
Эти операции не напоминали смешные полицейские
комедии.
Первое решение ЦРУ об убийстве Кастро, о
котором сохранились какие-то следы, было принято в
середине 1960 г. В Гаване работал сотрудник Управления,
которому один из его агентов-кубинцев сообщил, что он
поддерживает контакты с Раулем Кастро. 20 июля
резидент соответственно запросил штаб-квартиру в
Вашингтоне, какого рода информацию следует
попытаться получить от кубинского руководителя. Эффект от
этой телеграммы в Вашингтоне был совсем не такой,
какого ожидал разнежившийся в карибском зное
резидент. Ее сочли столь важной, что ночью из дома был
вызван дежурный офицер, который в свою очередь
информировал о ней Трейси Барнса, помощника
заместителя директора Управления по планированию
147 '

Ричарда Бисселла, руководившего управлением тайных
операций ЦРУ. Об этой телеграмме сообщили также и
полковнику Кингу, тому самому, который считал, что
«устранение» и «убийство» суть вещи разные.
Ранним утром, еще затемно, 21 июля в Гавану
полетела ответная телеграмма. Ее содержание оказалось
совершенно неожиданным для гаванского резидента.
Она начиналась словами: «В штаб-квартире серьезно
рассматривается возможность устранения трех высших
кубинских руководителей». Далее задавался вопрос,
достаточно ли антикастровски был настроен кубинский
агент, чтобы организовать «несчастный случай». Если
да, то ЦРУ было готово уплатить ему 10 тыс. дол. «по
успешному завершению дела». Никакого аванса
выплачивать не разрешалось на случай, если бы агент
оказался провокатором.
Резидент ЦРУ в Гаване реагировал на телеграмму
вполне в духе двусмысленности и недоговоренности.
В состоявшейся в августе 1975 г. беседе оп сказал, что
эти инструкции «далеко отходили от тех действий,
которыми нам предписывалось заниматься».
Кубинец заявил, что он готов пойти на
«рассчитанный риск» быть пойманным и убитым для придания
убийству Кастро видимости несчастного случая при
условии, что, если его поймают и убыот, его сыновьям
будет предоставлена возможность получить
университетское образование. Вернувшись 22 июля к себе после
разговора со своим агентом, резидент нашел уже
ждавшую его телеграмму следующего содержания:
«Упомянутым ранее вопросом заниматься прекратите.
Намечавшееся мероприятие отменяется».
Резидент провел три мучительных часа в ожидании,
не имея возможности связаться со своим агентом,
которого он уже проинструктировал па покушение.
Наконец тот появился, живой и невредимый, и спокойно
объяснил, что возможности подстроить «несчастный
случай» не подвернулось.
Давая* показания в конгрессе, Ричард Бпсселл
заявил, что он этого эпизода не помнит. На вопрос, почему
были отменены инструкции об организации убийства
Кастро, он ответил, что, возможно, это произошло
потому, что директор ЦРУ Аллен Даллес счел эту операцию
слишком рисковапной и имевшей мало шансов на
успех с технической точки зрения, или потому, что речь
шла только об устранении Рауля Кастро, а не Фиделя
или Че Гевары.

К 16 августа отдел медицинских служб вновь вер-
пулся к обсуждению возможности использования
отравленных сигар. В этот день отдел получил ящик
любимых сигар Кастро и инструкции обработать их не
галлюциногенным, а отравляющим веществом. Научный
отдел Управления располагает в своем химическом
арсенале весьма впечатляющим набором ядов, включая
флюацетатную соду и свинцовый тетраэтил. Для
обработки сигар избрали ботулинный токспн — тот же
самый яд, которым отравлялись сигареты для Насера,
обладавший, по описанию комиссии Черча, столь
сильным действием, что сигара убивала свою жертву, как
только ее брали в рот. Прошло шесть месяцев, прежде
чем отравленные сигары были переданы человеку,
который якобы имел доступ к Кастро. Что случилось с
ними дальше — неизвестно. Кастро, во всяком случае,
от них не пострадал.
Время созрело для двух вещей: во-первых, для
правдоподобного отрицания и, во-вторых, для
профессионального подхода к проблеме. Исполнитель
напрашивается сам собой: мафия.
В жаргоне разведки есть термин «рубильнпк»,
обозначающий промежуточный буфер, через который
Управление может действовать таким образом,
чтобы в случае неудачи оно не оказалось к ней явно
причастным.
В данном случае ЦРУ избрало на роль такого
«рубильника» Роберта Мэйхыо. В Управлении его уже
хорошо знали как человека, лояльность которого не
вызывала сомнепий. В свое время он работал в
Федеральном бюро расследований, что было очень удобно для
ЦРУ, еслн бы возникла необходимость от него
отмежеваться. В 1954 г. он ушел из ФБР и стал частным
детективом. В прошлом он уже успешно выполнял
некоторые задания Управления. В это время он помог ЦРУ
сорвать план Аристотеля Онассиса установить свою
монополию на перевозки нефти из Саудовской Аравии.
В номере Онассиса в гостинице была установлена
подслушивающая аппаратура; ЦРУ узнало о деталях
заключенной Онассисом сделки, а затем организовало
«утечку» этой информации в одну римскую газету,
выходившую на деньги ЦРУ. Кроме того, в Голливуде
Мэйхыо снял для Управления порнографический фильм
под названием «Счастливые дни», главное действующее
лицо которого, внешне очень похожее на президента
149

Сукарно, показывалось в компрометирующей
постельной сцене. Замысел был в том, чтобы использовать
кадры из этого фильма для дискредитации Сукарно.
Указания на использование в этой операции Мэйхыо
спускались сверху от Бпсселла начальнику отдела
безопасности полковнику Шеффилду Эдвардсу, который
в свою очередь назначил непосредственно
ответственным за нее руководителя подотдела оперативного
обеспечения отдела безопасности некоего Джеймса О' Кон-
нелла. В отличие от многих других сотрудников ЦРУ,
имевших отношение к политическим убийствам, (У Кон-
пелл не страдал от приступов амнезии во время дачи
показаний в комиссиях конгресса. Он вспомнил, что
Эдварде сказал ему, что ЦРУ подыскивает человека,
который бы «уппчтожил» Кастро.
О'Коннелл был близким личным другом Мэйхыо,
которому ЦРУ одно время выплачивало ежемесячное
вознаграждение в размере 500 дол. К моменту, когда
О'Коннелл обратился к нему с предложением от имени
ЦРУ, частное детективное агентство Мэйхью
пользовалось таким успехом, что одним из его клиентов был
Говард Хыос. Мэйхью решил, что оп сможет
одновременно служить двум господам.
На главпую роль Мэйхыо выбрал мафиозо Джона
Росселли, которому «удавалось в Лас-Вегасе
проворачивать такие дела, о которых другие не могли и
подумать». О 'Коннелла этот выбор не удивил: он уже
встречался с Росселли в доме Мэйхью.
Сам Росселли родился в Италии и настоящее его
имя было Филиппо Сакко. В 20-е годы он вступил в
мир организованной преступности в качестве бутлег-
гера * в банде Леги Звиллмапа в Ныо-Джерси. Затем
он перебрался в Чикаго и начал работать с Аль-Капо-
не. После того как он проявил своп способности в деле
насаждения коррупции в профсоюзах, вымогательстве
и бизнесе азартных игр, Росселли переселился на
Западное побережье. Там он основал Международный
альянс театральной сцены и киномехаников. Это
пышное название служило лишь вывеской для
организации, занимавшейся вымогательством. За
вымогательство же Росселли был арестован и приговорен к 10
годам тюремного заключения. Суд так и не смог устано-
* В годы действия «сухого закона» в США в 1919—1933 гг,
так назывались члены банд, занимавшиеся нелегальной доставь
кои и торговлей спиртными напитками,
150

впть размеры пезакоппых доходов Росселлп. В
обвинительном заключении прокурора фигурировало слово
«миллпопы». Отсидев в тюрьме четыре года из своего
10-летнего срока, Росселлп был выпущен па свободу
п устроился на работу в качестве «помощпика
продюсера» на киностудии «Игл Лайон». В 1957 г. синдикат
организованной преступности Америки избрал Россе-
лли координатором деятельности синдиката в
Лас-Вегасе и Южной Калифорнии. В мафии Росселлп был
известен под именем дона Джованни.
Для того чтобы сохранить в тайпе причастность к
этой операции Центрального разведывательного
управления, была разработана легенда, согласно которой
Мэйхыо должен был обратиться к Росселлп в качестве
представителя деловых кругов, которые считали
уничтожение Кастро необходимым для возвращения
конфискованных у пих капиталовложений на Кубе.
Контракт на убийство вставал ЦРУ в 150 тыс. дол.
Первая встреча Мэйхыо и Росселли по программе
заговора с целью убийства Кастро с участием мафии
состоялась в сентябре 1960 г. в ресторане «Браун
Дерби» в Беверли-Хилс. Там Мэйхыо сказал Росселли,
что «высокопоставленные должностные лица в
правительстве» заинтересованы в его помощи в деле
избавления от Кастро. По словам Мэйхыо, Росселли «очень
сильно колебался относительно своего участия в этом
проекте, потом сказал, что он считает себя обязанным
своему правительству, и в конце концов согласился на
участие».
Росселли дал согласие при одном условии — он
хотел встретиться с представителем правительства.
14 сентября 1960 г. Мэйхью и Росселли встретились с
О'Коннеллом в гостинице «Плаза» на Пятой Авеню в
Нью-Йорке. О'Копнелл пытался изображать из себя
бизнесмена, стремящегося вернуть себе пропавшие
капиталовложения в Гаване. Через три недели после этой
встречи Росселли сказал ему: «Меня не проведешь.
Я знаю, па кого вы работаете».
К концу сентября Мэйхыо, Росселли и О'Коннелл
были в Майами, где пытались навербовать кубинцев
и разработать все детали покушения. Проникшись
духом заговора, Росселли иногда пользовался
псевдонимом Джон Ролстон и продолжал играть перед
кубинцами роль дельца, желающего вернуть свои депьги.
Иногда, для разнообразия, Росселли регистрировался в
151

отелях под именем Дж. Л. Роллинса. СГКоннелл
пользовался псевдонимом Джим Олдс.
Месяц спустя О'Коннелла представили некоему
Сэму Голду, которого Росселли отрекомендовал как
«главного организатора этого дела», а также некоему Джо.
Из заметки в газете, появившейся через несколько дней
после этой встречи, СГКоннелл узнал, что настоящее
имя Сэма Голда — Момо Сальваторе Джанкана, босс
организованной преступности в Чикаго, а под
кличкой Джо ему был представлен главарь мафии на Кубе
Сантос Траффиканте. Упомянутая иллюстрированная
заметка в газете представляла собой составленный
министром юстиции Соединенных Штатов список 10 самых
опасных преступников Америки.
В тот момент Джанкана был самым
могущественным преступником Америки, Капо ди тутти Капи
(Боссом боссов мафии). Он правил Чикаго, имея под своим
началом 50 тыс. мафиози, его влияние распространялось
по всей стране, вплоть до Гавайских островов. Он
получал доходы от проституции, азартных игр,
вымогательства, контрабанды и торговли наркотиками, которые
не облагались налогами и приносили ему миллион
долларов в неделю. Именно Джанкана поставил Росселли
во главе мафии в Лас-Вегасе и Южной Калифорнии.
На протяжении своей преступной жизни Джанкана
арестовывался более 70 раз, хотя в тюрьму угодил
лишь дважды, и то на небольшие сроки. Еще до того
как ему исполнилось 20 лет, он подозревался в
совершении трех убийств. Он был телохранителем Пулемета
(Джека Мак Гэрна), профессионального убийцы мафии,
который вместе с Большим Тунцом (Тони Аккардо)
подозревался в организации знамепитого побоища в
день св. Валентина в Чикаго, во время которого была
уничтожена банда Багсп Морана. Одно время он был
главным «исполнителем» (палачом) синдиката; в
1943 г. призывная комиссия армии США не взяла его
на службу по причине «врожденной психопатии».
Кроме псевдонима Сэм Голд он еще называл себя Сэм
Флад.
Росселли решил принять участие в этой операции,
руководствуясь, по его словам, соображениями «чести
и преданности». Джанкана работал без
вознаграждения, как и Траффиканте. Мэйхыо брал деньги лишь на
текущие расходы. Патриотизм все-таки имел свои
пределы.
152

Мэйхью пришлось использовать свои связи с ЦРУ
для того, чтобы прекратить расследование ФБР,
которое вскоре занялось делом о подслушивании
телефонных разговоров президента Кеннеди, а позднее для того,
чтобы избежать дачи показаний в комиссиях конгресса,
занимавшихся этими вопросами.
То же самое сделал и Росселли, когда ФБР
пригрозило депортировать его из Америки за отказ давать
показания в делах, возбуждаемых против мафии. У
Бюро было юридическое основание: Росселли еще
ребенком выехал в Америку без соответствующего
разрешения. Центральное разведывательное управление
попыталось помочи ему в этом деле, связалось со Службой
иммиграции и натурализации министерства юстиции
и по этому вопросу, и позднее, хотя п безуспешно,
когда Росселли арестовали за мошенничество в азартных
играх в клубе «Фрайере» в Беверли-Хилс. Посланец
из ЦРУ объяснил Федеральному бюро расследований,
что Росселли хотел бы «вести себя честно по
отношению к Бюро», но боялся, что мафия может его за это
убить. Тревога Росселли оказалась вполне
обоснованной. 24 июня 1975 г. и 23 апреля 1976 г. он давал
показания в комиссии Черча. 7 августа 1976 г. его
перемотанное веревками тело было обнаружено в бочке
из-под горючего в заливе Дамфаундлинг в Северном
Майами. Он был убит из огпестрелыюго оружия.
Джанкана разделял не только любовницу с
президентом Кеннеди, но и дружил с Фрэнком Синатрой.
Именно связь с Джанканой стала причиной того, что
правительственные органы вынудили Синатру
отказаться от владения казино «Кал-Нев Лодж» в Лейк-
Тахо и продать акции отеля «Сэидс» в Лас-Вегасе.
Только в 1974 г. Джанкана четырежды представал
перед Большим жюри во время расследования
организованной преступности, после того как оп с помощью
ЦРУ пытался этого избежать. В четверг 19 июля
1975 г. сотрудники комиссии Черча прибыли в Чикаго
с заданием организовать появление Джанканы на
заседаниях комиссии, посвященных политическим
убийствам. В ту же почь Джанкана был застрелен в подвале
своего особняка в Оук-Парке. На теле было обнаружено
семь ран, в основном на лице. Выстрелы в рот —
способ убийства мафией тех, кто нарушает клятву омерты
(молчания). Последним, кто в эту ночь видел Джан-
кану, был Доминик Блази, унаследовавший в мафии
153

от Джапканы титул «исполнителя». Блази заявил в
полиции, что, когда он покинул Оук-Парк, Джанкаиа
был жив.
Когда пишется эта книга, Саптос Траффпканте
благополучно и безмятежно проводит своп дни, удалившись
от дел, во Флориде.
В конце 1960 г. в Майами па Джанкану была воз-
ложепа задача установить контакты с недовольными
режимом кубинцами из близкого окружения Кастро и
найти среди них людей, которые могли бы пойти на
убийство.
В октябре возникла проблема. Джанкана был не
против того, чтобы делить Джудит Кэмпбелл с
президентом Соединенных Штатов Америки, но он
подозревал, что другая его любовница, эстрадная певица
Филлис Мак Гуайр, состоит также в связи с актером
пз Лас-Вегаса Доном Рауэном. Джанкана пригрозил
бросить поиски убийц Кастро среди кубинцев, чтобы
вернуться в Лас-Вегас и там дознаться до правды.
Мэйхью уговорил Джанкану, что ему нет
необходимости заниматься этим делом лично; он позаботится об
установке в номере Рауэна подслушивающей
аппаратуры. ЦРУ узнало об этом заранее, сами они заниматься
этим отказались, однако согласились уплатить за
установку такой аппаратуры каким-либо частным
агентством при условии, что оно предоставило бы Управлению
аргументацию для «правдоподобного отрицания».
Мэйхью нашел такое агентство во Флориде. Артур Дж. Бал-
летти вылетел из Майами с указаниями снять в
гостинице номер по соседству с актером и подслушивать его
разговоры с помощью специального устройства,
вделанного в разделявшую их комнаты стену. Вместо
этого Баллетти засунул «жучка» в телефон'в номере
Рауэна. Его обнаружила горничная, и Баллетти арестовали.
Видимо, этот случай и имел в виду О' Коннелл, когда
говорил о сюжетах пз жанра детективной комедии.
Дела заговорщиков осложнялись не только
любовными похождениями Джанканы. В октябре 1960 г.
Говард Хьюз позвонил Мэйхью в Майами и попросил его
вернуться на Западное побережье. Мэйхью не хотел
терять такого клиента. Поэтому он сказал миллиардеру-
затворнпку, что по просьбе правительства занимается
проектом, который «включает планы избавиться от
Кастро в связи с предстоящим вторжением на Кубу».
Хыоз, который восемь лет спустя построил для ЦРУ
154

подъемно-спасательпое судно «Гломар эксплорер»,
вошел в положение п согласился, чтобы Мэйхыо
оставался во Флориде.
Росселли внес необходимую сумму, чтобы
освободить Баллеттп под залог, а Мэйхью заявил
фэбээровцам, что подслушивающая аппаратура устанавливалась
там в связи с операцией ЦРУ против Кубы. Полковник
Эдварде подтвердил слова Мэйхыо и попросил ФБР
бросить это дело.
ФБР, и особенно его шеф Эдгар Гувер, пришло в
ярость оттого, что ЦРУ прибегло к помощи таких
известных гангстеров, как Росселли и Джанкана. Он
правильно сообразил, что в таких случаях Управление
будет постоянно вмешиваться в попытки Бюро добиться
обвинения и осуждения преступников. Такое
вмешательство в дело Баллетти оказалось во всяком случае
успешным: судебное дело так и не было возбуждено.
К тому времени, когда Федеральное бюро
расследований в полной мере уяснило для себя степень
сотрудничества ЦРУ с мафией, президентом США стал
Кеннеди. Гувер установил за Джанканой
круглосуточное наблюдение. Наблюдение включало и
подслушивание телефона Джанканы в особняке в Оук-Иарке. Оно
дало некоторые пугающие результаты.
Тем временем ЦРУ продолжало работать над
совершенствованием своих возможностей в деле
политических убийств. Собирались вместе люди, имена которых
уже стали легендарными в истории ЦРУ. Одним из них
был тогдашний начальник отдела иностранной разведки
Управления Уильям Харви. В январе 1961 г. Бисселл
сказал ему, что в соответствии с полученными «из
Белого дома» приказаниями ему необходимо
организовать в Управлении нечто вроде «группы
исполнительного действия». «Исполнительные действия» включали
бы и убийства.
Харви пришел в ЦРУ из ФБР. Гувер ненавидел его
за такое дезертирство. Харви был до того толст, что на
самолетах всегда должен был путешествовать первым
классом, чтобы поместиться в кресле. Он пил, ругался,
иногда забывал мыться. Однажды, чтобы подкрепить
какой-то аргумент в беседе с сотрудником Управления,
проводившим служебное расследование, он выстрелил
в потолок из пистолета, который постоянно держал при
себе. У него было несколько пистолетов, он любил
сидеть в ресторанах, расстегнув пиджак, чтобы другие
155

посетители могли ясно видеть оружие у него под
мышкой.
Программа создания «группы исполпительпых
действий», получившая в ЦРУ кодовое название ЗР/РАЙФЛ,
осуществлялась параллельно с продолжавшимися
попытками убить Кастро, предпринимавшимися
мафией. В обоих этих предприятиях принимал участие в
качестве научного консультанта Сидней Готтлиб,
которому было дано задание изучить и подготовить к
использованию различные яды и бактерии, а для
мафии еще и изготовить нечто совершенно
специальное. Он был закодирован под кличкой доктор Стрей-
иджлав.
В комиссии сената, расследовавшей действия
спецслужб, (У Конпелл дал показания, что Росселли хотел
устроить все «тихо и спокойно, без
головокружительных погонь и засад». Он явно имел в виду первое
предложение ЦРУ, которое предусматривало
организацию засады по-гангстерски, с оглушительной пальбой.
Готтлиб и его отдел технического обеспечения
изготовили партию ядовитых таблеток, которую полковник
Эдварде забраковал, так как они не растворялись в
воде. Вторая партия представляла собой тот же самый
препарат ботулипного токсина, которым ранее
начинялись сигары и сигареты «Кент» и которым во время
экспериментов успешно отравляли обезьян. В феврале
1961 г. О'Коннелл принял от ученых эти таблетки и
передал их Росселли. Остается неясным, использовались
лп они при покушепиях на жизнь Кастро один раз или
два. Одну такую попытку, от которой остались
документальные следы, должен был предпринять кубинец, у
которого был контакт в ресторане, куда часто ходил
Кастро. Кубинский посредник запросил для покушения
радиоаппаратуру на тысячу долларов и оплату
наличными. В вашингтонском кабинете Ричарда Бисселла
О 'Конпелл сказал мне, что полковник Кинги вручил
ему сумму в 50 тыс. дол.— по другим сведениям, она
составляла 10 тыс.— и дал ему указание передать
агентам затребованное снаряжение и, разумеется,
таблетки.
Радиоаппаратуру загрузили в автомобиль, который
затем бросили на стоянке в Майами. Деньги и
таблетки с ядом были переданы по назначению в отеле «Фон-
тепбло», где за год до того Джанкапу познакомили с
Джудит Кэмпбелл. Ее телефоппые разговоры с прези-
156

дснтом Кеннеди к этому времени уже тщательно
контролировались усердным Гувером.
Росселли так описывает передачу яда. Мэйхыо
встретился с кубинцем, «открыл свой портфель и вывалил
всю кучу денег тому на колени... Потом он достал
капсулы с ядом и объяснил, как ими надо пользоваться.
Насколько я помню, их нельзя было подмешивать в
кипящие супы и тому подобные вещи, однако можно
было растворять в воде и других жидкостях. Но их
действие было недолговременным, и поэтому нх падо
было использовать по возможности быстрее».
Несколько по-другому описал этот эпизод
допрашивавшим его сенаторам приятель Росселли и Джапканы
Джозеф Саймон, сопровождавший их на встречу по
боксу на звание чемпиона мира в тяжелом весе между
Паттерсоном и Юханссоном 12 марта 1961 г. Саймон
утверждал, что таблетки — шесть желатиновых капсул,
наполненных прозрачной жидкостью,— должны были
подмешать в пищу Кастро. Через два-три дня Кастро
почувствовал бы себя плохо и умер, однако никакое
вскрытие не обнаружило бы причин смерти.
Саймон заявил, что на встречу с кубинцем, которая
состоялась у дверей зала Бум-Бум отеля «Фонтенбло»,
пошел Росселли с ядовитыми таблетками. Когда
Росселли уводил своего агента, Мэйхыо сказал: «Джонни
все сделает, все это входит в его контракт».
Саймон приписывает Джанкане следующие слова:
«Я этим не занимаюсь, а они спрашивают меня о
парнях, которые работали в казино раньше. Мэйхыо
вовсю дурачнт ЦРУ...»
Саймон также утверждает, что через несколько дпей
после встречи в «Фонтенбло» ему позвонил Мэйхыо и
сказал: «Ты читал газеты? Кастро болен. Он проболеет
еще два-три дня. Мы все-таки достали его».
Хотя, конечно, они его не достали.
Проведенное в ЦРУ генеральным инспектором
Джеком Иэрмэном служебное расследование пришло к
заключению, что попытка покушения на жизнь Кастро
приблизительно в марте 1961 г. оказалась неудачной,
поскольку Кастро перестал посещать ресторан, в
котором работал агент, согласившийся подмешать яд в
пищу кубинского руководителя.
Мэйхыо дает другое объяснение неудачи этой
попытки. По его версии, за передачей таблеток должен
был последовать окончательный сигнал из ЦРУ —
157

«добро», как он его назвал. Эта последняя команда так
и не была дана. Таблетки и деньги были впоследствии
возвращены О'Коннеллу.
В апреле 1961 г. произошло вторжение в Заливе
Свиней, нерешительность Кеннеди с ее
катастрофическими последствиями, его угроза развеять Управление
по ветру п созревшая несколько месяцев спустя
решимость президента претворить в жизнь известную
философию Кеннеди: «Обижаться бесполезпо, с обидчиком
надо рассчитываться».
Задуманный Эйзенхауэром еще в марте 1960 г.
первоначальный план тайной операции на Кубе,
предусматривавший высадку на острове 25 человек, к
апрелю 1961 г. трансформировался в крупнейшую
квазивоенную операцию, когда-либо организовывавшуюся
Центральным разведывательным- управлением. Штаб по ее
планированию под кодовым названием Дж. М/Уэйв
стал самым крупным филиалом ЦРУ в США. В его
распоряжении находились подготовленная в Гондурасе
армия мятежников и свои собственные воздушные
силы. С острова Суон вещала его радиостанция.
Используя подставные организации и частные предприятия —
ЦРУ* принадлежали типографии, компании по
торговле недвижимостью, бюро путешествий, оружейные
магазины, закусочные, судоремонтные верфи и
детективные агентства,— ЦРУ стало одним из ведущих
работодателей во Флориде. У него был собственный нефтяной
склад и другие склады. Планирование операции
находилось непосредственно в руках Ричарда Бисселла, а
активное участие в нем принимал министр юстиции
Роберт Кеннеди, брат президента Кеннеди.
Было немыслимо, чтобы операция подобных
масштабов могла оставаться тайной. Задолго до вторжения
Кастро выступал с публичным осуждением планов
Соединенных Штатов по свержению его правительства, а
в американских газетах и журналах открыто
сообщалось о массированном наращивании сил в Майами и
той роли, которую играло в этом деле ЦРУ.
Перед началом вторжения президента Кеннеди
посвятили в его подробности. Его отношение было
двойственным. Его вмешательство, безусловно, поставило
мятежпиков перед весьма серьезной проблемой. Он
настаивал на переносе плацдарма вторжения из
густонаселенного района Тринидад, где могли быть большие
жертвы среди гражданского населения, в йустынную
158

местность, прилегавшую к Заливу Свиней. Это
означало, что мятежникам предстояло высаживаться в
малопригодном для десантирования месте, и 80-мильная
полоса болот отделяла их от гор Эскамбрай, где они
должны были соединиться с якобы существовавшими,
а на самом деле по большей части мифическими ан-
тикастровскими повстанцами. Кроме того, Кепнеди
приказал, чтобы наземные силы вторжения были
поддержаны не тремя, а двумя воздушными налетами
бомбардировщиков Б-26 и чтобы в каждом из них принимало
бы участие не 15, как планировалось первоначально,
а восемь самолетов.
Нанесенный 15 апреля первый удар оказался
тактической победой — половина военно-воздушных сил
Кастро была уничтожена на земле. В Организации
Объединенных Наций в Нью-Йорке разразилась
дипломатическая буря; Представитель Соединенных
Штатов Эдлай Стивенсон публично отрицал причастность
Америки к вторжению. Потом он понял, что
администрация Кеннеди ему лгала. В данном случае ключевая
для тайных операций фраза «правдоподобное
отрицание» была неприменима.
Замешательство вскоре сменилось хаосом. Второй
налет был запланирован на 17 апреля. Кеннеди его
запретил. Когда корабли вторжения добрались до Залива
Свиней, учебный кубинский самолет потопил два из
них. На одном находился весь запас боеприпасов
мятежников. Тогда Кеннеди дал «добро» на отмененный
было удар. Кубинцы сбили три Б-26. По личной мольбе
Бисселла Кеннеди санкционировал открытую
поддержку мятежников с воздуха американской авиацией с
авианосца. Самолетам сообщили неправильное время
вылета, и они прибыли к месту назначения на час
раньше, чем нужно, что сделало эту затею бесполезной.
Неприкрытые Б-26 вылетели на Кубу, где их встретили
истребители Кастро и сбили еще два самолета.
Провал высадки отчасти объяснялся колебаниями
Кеннеди и его запретом провести второй воздушный
налет, вне всякого сомнения, уничтоживший бы
остатки военно-воздушных сил Кастро, сосредоточенных в
открытом поле в пригороде Гаваны.
Служебный доклад ЦРУ, подготовленный
генеральным инспектором Лайменом Киркпатриком,
справедливо возлагает главную ответственность за провал на
планировщиков Управления. Для тайной операции она
159

была крайне плохо сплапировапа и имела очепь мало
шансов на успех против превосходящих паземных сил
Кастро, даже если бы армии мятежников удалось
успешно высадиться.
Подготовка мафией покушения па жизнь Кастро
прекратилась после фиаско в Заливе Свиней. Так
утверждает Рнчард Бисселл. Для расследования причин
провала Кеннеди образовал специальную комиссию, в
которую вошли его брат, министр юстиции, Роберт Кеп-
неди, генерал Максуэлл Тэйлор, адмирал Арли Бэрк и
директор ЦРУ Аллен Даллес, которого вскоре после
этого сделали козлом отпущения за эту катастрофу.
Ричард Бисселл давал этой комиссии показания,
однако ни словом не обмолвился о подготовке покушения.
Как он потом объяснял, его об этом не спрашивали, и,
в любом случае, Даллес обо всем этом знал. Когда
14 лет спустя Тэйлор узнал, что их комиссии ничего
не сказали об этом заговоре, он назвал это в высшей
степепи удивительным.
Занимавшиеся расследованием деятельности ЦРУ в
1975 г. сенаторы были также крайне удивлены
забывчивостью свидетелей относительно того, что именно
было сказано, кем и кому в мае 1961 г. К
меморандуму, направленному Роберту Кеннеди Гувером 22 мая
1961 г., была приложена записка от полковника Эд-
вардса, в которой утверждалось, что ранее, на
совещании с Кеннеди и генералом Тэйлором, Бисселл «сказал
министру юстиции, что часть связанных с этим
проектом планов включала использование Джанканы и
преступного мира против Кастро».
Когда ему показали этот меморандум, Бисселл
сказал, что он не помнит об этом совещании; он, однако,
уверен, что, если бы такой разговор имел место, это не
могло быть до заседания комиссии.
Допрос Бпсселла в сенате в 1975 г. продолжался
следующим образом:
Вопрос. Сказали ли вы им (им — это министру
юстиции и генералу Тэйлору), что такого рода
«использование» включало бы попытки покушения на жиэнь
Кастро?
Бисселл. Совершенно не помню. Я совершенно не
помню, в каких выражениях я им это сказал. Я думал,
что, возможно, это было сделано в более общих
выражениях, что-то об использовании преступного мира
протпв режима Кастро или руководства режима Ка-

Вопрос. Учитывая уровень вашей осведомленпости
в тот момент, не представляли бы такие формулировки
намеренную дезинформацию?
Бисселл. Думаю, что нет. Именно это мы и делали.
Мы пытались использовать кое-кого в преступном мире
против Кастро и кубинского руководства.
Вопрос. Однако же вы располагали информацией о
том, что Управление, в сущности, пыталось
организовать его убийство?
Бисселл. Полагаю, что это могло бы быть одним из
способов использования этих людей против него.
Вопрос. Это невероятно. Вы утверждаете, что в
беседе с министром юстиции вы сказали ему, что
используете против Кастро преступный мир, имея в виду при
этом сказать: г-н министр, мы собираемся убить его?
Бисселл. Думаю, что министр юстиции понял нас
именно таким образом. Я в этом совершенно уверен.
Вопрос. Таким образом, вы считаете, что
фактически вы сообщили министру, что собираетесь убить
Кастро?
Бисселл. Я полагаю, что нам лучше всего исходить
из имеющегося у нас доклада (меморандума от
22 мая,—Лег.), на источник которого мы не можем
оказывать никакого влияния и в котором встречается
фраза, которую я процитировал. Сейчас вы можете
только предполагать и я могу только предполагать, как
именно министр истолковал эту фразу.
Вопрос. Намеревались ли вы таким образом
намеками или как-то по-иному сообщить министру, что вы
готовились к убийству Кастро?
Бисселл. Для того чтобы ответить на этот вопрос,
надо помнить подробности той беседы, а я их не помню.
Я совершенно не помню, намеревался я это сделать
или нет.
В упомянутом меморандуме Гувера министру
юстиции Кеннеди, в частности, говорилось: «Полковник
Эдварде сообщил, что в связи с операциями ЦРУ против
Кастро он лично осенью 1960 г. вошел в контакт с
Робертом Мэйхью с целью использовать Мэйхыо как
подставное лицо в контактах с Сэмом Джанканой,
известным гангстером в районе Чикаго. Полковпик Эдварде
сказал, что поскольку преступный мир во времена
Батисты контролировал на Кубе все игорные дома, то
предполагалось, что он продолжает располагать на
Кубе источниками и контактами, которые можно было
С Заказ 226
161

бы успешно использовать в связи с тайной
деятельностью ЦРУ против правительства Кастро. В итоге
решили использовать в качестве подставного лица
Мэйхыо ввиду его возможных знакомств в преступпых
кругах. Мэйхыо заручился в этом плане поддержкой
Сэма Джанканы и, согласно Эдвардсу, Джапкана
через Мэйхыо производил полное впечатлеппе, что он
пытается осуществлять какпе-то тайные действия на
Кубе. Эдварде добавил, что ни один из замыслов
Джанканы к тому времени так и не был реализован, однако
над некоторыми планами работа все еще продолжалась
и можно было в будущем ожидать какой-то отдачи.
Полковник Эдварде заявил, что он не
поддерживал непосредственных контактов с Джанканой, что вся
деятельность Джанканы полностью контролировалась
Мэйхью и что Мэйхыо часто докладывал Эдвардсу о
действиях Джанканы и той информации, которую от
него получали. Подробности методов, которыми
пользовались Мэйхью и Джанкана при выполнении своих
заданий, Эдвардсу никогда не докладывались.
Полковник Эдварде сказал, что поскольку все это было
«грязным делом», то он просто не мог позволить себе знать
что-либо о том, что делали Мэйхью и Джанкана по
заданиям ЦРУ. Полковник Эдварде добавил, что он
никогда не давал Мэйхыо указаний использовать
какие-либо технические средства и вопрос о технических
средствах в связи с деятельностью Джанканы между
Эдвардсом и Мэйхыо никогда не вставал».
Это относится к тому времени, когда Эдварде
оказывал нажим па ФБР, с тем чтобы оно прекратило
расследование подслушивания в Лас-Вегасе, которое
должно было установить, изменяла Джапкане его
подружка или нет. Семью месяцами позже ФБР составило
еще один меморандум, от 18 октября 1960 г., в котором
отмечалось, что Джанкана открыто говорил о
попытках организовать покушение на жизнь Кастро и что
он лично встречался с убийцей, который должен был
пустить в ход таблетки с ядом. Гуверу было хорошо
известпо об этом меморандуме.
На меморандуме от 22 мая; направленном Кортпи
Эвапсу, отвечавшему за связь ЦРУ с министром
юстиции, Роберт Кеннеди сделал от руки на полях
пометку: «Надеюсь, что это дело получит эпергичное
продолжение». *
Эванс теспо сотрудничал и с Робертом и с Джоном
162

Кеннеди — в то время сенатором — в комиссии Мак-
клеллана, которая занималась расследованием
отношений профсоюзов с организованной преступностью.
Главной фигурой преступного мира, привлекшей внимание
комиссии, стал Сэм Джанкана. По назначении
министром юстиции Роберт Кепнеди распорядился, чтобы
преступная деятельность Джанканы «была
расследована самым тщательным образом». Прошел год, прежде
чем администрация Кеннеди обнаружила, пасколько
щекотливьш может оказаться такое «тщательное
расследование».
Воскресным вечером 7 февраля 1960 г. Джудит
Кэмпбелл, которая сама называет себя художницей,
вошла в ресторан отеля «Сэндс» в Лас-Вегасе. За
столиком Фрэнка Сипатры, любовницей которого она в то
время была, сидели Джек Кепнеди, который, будучи
сенатором, выставлял свою кандидатуру в президенты,
со своим младшим братом Эдвардом. За их же
столиком сидел и Росселли. Она отобедала с нпми, после
чего все они перешли в другой зал смотреть
представление Синатры в местном кабаре. Ее первым близким
знакомым в семействе Кеннеди был Эдвард. Они
прошлись по игорным залам, и к концу вечера, как
утверждает Джудит Кэмпбелл, Кеннеди предложил ей поехать
с ним в Денвер. Она отказалась. Вечером того же дня
Джек Кеннеди пригласил ее позавтракать с нпм па
следующий день. Она согласилась. Завтрак состоялся
во дворике роскошного номера Синатры, вечером они
обходили представления в разных залах отеля.
В своих мемуарах Джудит Кэмпбелл, вышедшая
впоследствии замуж за профессионального игрока в
гольф Дэна Экснера, пишет: «Мы обменялись
телефонами и было совершенно ясно, что в этот день
завязалась наша долгая и близкая дружба. Он был до того
непохож на тех, кого я встречала до знакомства с ним,
что я просто пе знала, как мне разобраться в своих
чувствах. Знакомство с Джеком Кеннеди стало для меня
не обычной встречей, но захватывающим
приключением».
Не менее захватывающим стало для нее и
знакомство с Сэмом Джанканой, который был ей представлеп
как Сэм Флад. Она завела интрижки одновременно с
обоими и, вылезая из постели одного, тут же, пользуясь
чужими именами, чтобы сбить с толку ФБР, перебира:
лась к другому. Когда ее положили в больницу па опе-
163

рацию яичппков, она получила дюжину красных роз
от Кепнеди и пять дюжин желтых — от Джапканы.
Кеннеди дал ей 2 тыс. дол. па норковую шубу и брошь
с бриллиантом и рубинами. Джанкана засыпал ее
драгоценностями, некоторые из которых принадлежалп
его покойной жене. И Кеннеди, и Джаикапа курили
сигареты «Скиммельпеннинк», поэтому опа сделала на
заказ два одинаковых золотых портсигара и подарила
каждому по штуке.
Джудит Кэмпбелл стала любовницей Кеннеди
ровно через месяц после их первой встречи. Это
произошло в отеле «Плаза» в Нью-Йорке. Их связь
продолжалась до 22 марта 1962 г. За это время опа 20 раз
являлась к нему в Белый дом, в его джорджтаунский
особняк по адресу Норт-Стрит, 3307, и в Палм-Бич, где
его дом напоминал ей расположенный неподалеку, в
Лос-Анджелесе, дом Джапканы. Приезжала опа к
Кеннеди и в Чикаго.
Джанкана пользовался безраздельной властью в
Чикаго, и именно из знаменитого своей коррупцией
графства Кук в штате Иллинойс поступили те самые в
высшей степени сомнительные результаты голосования,
которые обеспечили Кеннеди победу с минимальным
перевесом над Ричардом Нпксопом на выборах 1960 г.
Поздпее, когда Кеннеди стал президентом, мэр Чикаго
Дэйли утверждал, что победу Кепнеди обеспечил оп.
Дэйли имел свободпый доступ в Белый дом в любое
время, однако Джудит Кэмпбелл в своих мемуарах
пишет: «Сэм часто говорил мне: «Знаешь, милочка, если
бы не я, не бывать бы твоему приятелю в Белом доме».
Как бы то ни было, Кеннеди в Белый дом попал и
дал своей ветреной любовнице номер своего нового
служебного телефона — НА8-1414. Звопила она ему
часто, и часто из особняка Джанкаиы в Оук-Парке. В
книге записей телефонных разговоров Белого дома за этот
период зарегистрировано 70 бесед между Кеннеди и
Джудит Кэмпбелл.
Комиссия Черча допросила ее в попытке выяснить,
могли ли Кеннеди узнать от нее, ввиду ее связи с
Джанканой, о заговоре мафии с целью убийства
Кастро. Комиссия пришла к заключению, что президент
узнать от нее об этом пе мог, потому что Джанкана
ничего ей не говорил. Члены комиссии намеревались
«прижать» по этому поводу самого Джанкану, но не успели
это сделать — Джанкана был убит.
164

Пока новый президент Америки планировал свои
первые назначения, Центральное разведывательное
управление продолжало планировать политические
убийства. Полномочия в этих вопросах все больше
сосредоточивались в руках Уильяма Харви, который в конце
концов унаследовал эти функции от полковника Эд-
вардса. Харви умер в 1976 г. Он был блестящим и не
совсем типичным офицером ЦРУ, одним из немногих
свидетелей, дававших показания комиссиям конгресса,
которые не страдали от частичной либо полной потери
памяти. Именно он конкретно указал на настояния
Белого дома, когда вспоминал об инструкциях Биссел-
ла относительно организации так называемых
«исполнительных действий». Он сделал следующие пометки
во время первого совещания по этому вопросу в январе
1961 г.: «Это самое-самое последнее средство... и
признание собственной слабости... магическая кнопка...
никогда не произносить слово «убийство».
Харви показал, что, после того как ему сказали
о необходимости организации политических убийств,
«первое, что я сделал, это обсудил в теоретическом
плане с некоторыми сотрудниками, кому я полностью
доверял, все связанные с убийствами проблемы: наши
потенциальные агенты; нашу позицию, вплоть до
такого, если угодно, основополагающего вопроса,
является ли убийство правомерным средством в деятельности
американской разведывательной службы, и, даже если
принять, что это так, можем ли мы в рамках нашей
правительственной системы заниматься этим делом
эффективно, надежно и скрытно».
Еще одно свидетельство способности Харви
предвидеть возникновение разного рода проблем, связанных с
причастностью ЦРУ к убийствам, можно почерпнуть
из сделанной им записи его беседы с Бисселлом во
время их первой встречи. Харви писал: «Опасность
противодействия русской разведки... Пытаться валить вину
на них...»
Харви рассказал сенатской комиссии, что он «очень
хорошо помнит», как Бисселл неоднократно говорил
ему, что отдел убийств в ЦРУ создается по указаниям
Белого дома. Сам Бисселл таких разговоров не помнит,
хотя, когда в начале расследования его спросили об
этом заявлении Харви, он сказал: «У меня нет причин
считать, что Харви неточно приводит мои слова». По
его мнению, такие инструкции могли исходить от Уолта
165

Ростоу либо от Макджорджа Банди, который в начале
президентства Кенпеди частично выполнял функции
специального помощника президента по вопросам
национальной безопасности; позднее Ростоу был
переведен в госдепартамент, и функции помощника по
национальной безопасности перешли целиком к Бапди.
Позже Бисселл изменил свою версию и утверждал, что
подразделение убийств было сформировано практически
одновременно с приходом к власти Кеннеди и поэтому
никакого давления со стороны Белого дома просто не
могло быть, новая администрация для этого не имела
времени. Он, однако, со своей стороны информировал
Банди по этому вопросу. О реакции Банди на это
Бисселл сказал: «Я, во всяком случае, истолковал ее как
одобрение, или, по меньшей мере, как отсутствие
возражений».
Президент Кеннеди выражал нетерпение по
поводу неспособности ЦРУ урегулировать кубинскую
проблему.
В начале осени 1961 г. Бисселл был принародно
«высечен» в зале заседаний кабинета в Белом доме
президентом и его братом министром юстиции за то,
что оп «отсиживает задницу и ничего не
предпринимает, чтобы избавиться от Кастро и режима Кастро».
5 октября 1961 г. Банди распространил
подготовленный им документ под названием «Планирование на
случай чрезвычайного положения вокруг Кубы». На
следующий день Специальная группа, в то время все
та же комиссия, ответственная за ведение
антикубинской деятельности, зарегистрировала в своих
протоколах, что в дополнение к осповпому плану тайных
операций готовится «чрезвычайный плап в связп с
возможным устранением Кастро с кубинской сцены».
Секретарь этой группы от ЦРУ Томас Парротт писал в
служебной записке, что генерал Тэйлор, один из членов
комиссии, сказал, что он предпочитает, чтобы «о
заинтересованности президента в этом деле не
упоминалось».
Параллельно с документом Банди свои собственные
соображения по поводу возможных последствий
ликвидации Кастро готовил и аналитический орган ЦРУ —
Совет национальных оценок. В его исследовании,
озаглавленном «Ситуация и перспективы на Кубе»,
говорилось: «Потеря Кастро в настоящее время, будь то в
результате убийства или естественных причин, деста-
166

билизировала бы обстаповку, однако, почти наверное,
не имела бы фатальных последствий для режима... его
главные уцелевшие лидеры, вероятно, сплотились бы
перед лицом общей опасности».
8 ноябре 1961 г. Кеннеди уволил в отставку
Даллеса, которого сделали козлом отпущения за Залив
Свиней, и поставил на его место Джона Маккоуна.
Директор управления планирования не стал ипформпровать
своего нового начальника о разрабатывавшихся в ЦРУ
планах убийств. Не сделал этого и Хелмс, сменивший
Бисселла на посту заместителя начальника управления
планирования в феврале 1962 г. Не стал этого делать
и Харви, который в конце 1961 г. сменил
полковника Эдвардса в должности руководителя спецгруппы
«Дабл-Ю», готовившей операции против Кубы.
9 ноября президент Кеннеди встретился в Белом
доме с репортером. «Нью-Йорк тайме» Тедом Шульцем,
который только что вернулся с Кубы, где он взял у
Кастро несколько интервью. Под конец встречи в
Белом доме Кеппеди спросил Шульца: «А что бы вы
подумали, если бы я приказал убить Кастро?» Шульц
ответил, что, по- его мнению, убийство Кастро пе
обязательно повлечет за собой изменение политики кубип-
ского руководства, и, кроме того, он не считает, что
Соединенные Штаты должны заниматься политическими
убийствами.
Президент на это ответил: «Я полностью с вами
согласен». И затем в течение нескольких минут развивал
тему о том, как он и его брат полагают, что
«Соединенные Штаты по моральным соображениям никогда не
должны оказываться в ситуации, когда им пришлось
бы прибегать к убийствам».
Эту же тему президент углублял и в своем
выступлении в Вашингтонском университете 16 ноября.
Кеннеди заявил: «Мы, как свободная нация, не можем
состязаться с нашими противниками в тактике террора,
убийств, фальшивых обещаний, подставных толп и
кризисов».
В начале апреля 1962 г. Харви попросил своего
предшественника полковника Эдвардса связать его с
Россе л л и. По словам Харви, он действовал по
«прямому распоряжению» Ричарда Хелмса.
У Хелмса не было никаких сомпепий, что он
действует в полном соответствии с пожеланиями президента
Соединенных Штатов Америки. По его собственным
167

словам, «за 25 лет работы в Центральном
разведывательном управлении я всегда считал, что действую в
рамках предоставленных мне полномочий, что я делал
то, что мне поручалось делать полномочными па то
властями, и что когда я действовал по своей инициативе,
то я выполнял то, что полагал законными функциями
Управления, и таким образом, как это от меня
ожидалось».
Гангстерами мафии в ЦРУ по-прежнему занимался
в то время О'Коннелл. Встреча Харви с Росселли
произошла в Майами. На ней Харви дал Росселли
указание возобновить свои кубинские контакты и прекратить
работать с Мэйхыо и Джанкапой. Они, как выразился
Харви, были «ненадежны и не заслуживали доверия».
Тем временем в Вашингтоне президент Кеннеди
начал получать информацию о причастности ЦРУ к
деятельности мафии в прошлом и настоящем. К февралю
усердный Гувер сообразил, что предпринятое в
предыдущем году подслушивание телефонов в Лас-Вегасе
вело за Росселли и Джанканой к Джудит Кэмпбелл и
президенту.
27 февраля 1962 г. Гувер направил министру
юстиции Роберту Кеннеди и специальному помощнику
президента Кеннету О'Доннеллу меморандум, в котором
описывалась связь Джудит Кэмпбелл с Джанканой и
ее знакомство с Росселли. Упоминались также и 70
телефонных звонков от мисс Кэмпбелл в Белый дом.
К этому времени в делах ФБР уже накопилось
достаточно доказательств связей Джанканы с ЦРУ и того,
что конечной целью этих связей было совершение
убийства.
22 марта Гувер завтракал наедине с Кеннеди.
Никаких записей об этой беседе не сохранилось.
Проводившееся комиссией Черча расследование 13 лет спустя
установило, что сразу же после этого завтрака
последовал звопок из Белого дома Джудит Кэмпбелл и на
этом основании комиссия пришла к заключению, что
Кеннеди прекратил эту свою связь.
Джудит Кэмпбелл это оспаривает. Она пишет:
«Я встречалась с Джэком в марте и апреле, и звонки
от него прекратились только в июне. И прекратились
они не из-за внешнего нажима, а потому, что все
угасло само по себе. Наш роман убила вся обстановка
Белого дома, а вовсе не Дж. Эдгар Гувер».
.Через три недели после завтрака Кеннеди с Гувс-
168

ром в Нью-Йорке состоялась встреча Харви, Росселлп
п О'Коннелла. 18 апреля О'Коннелл получил в Отделе
технических служб ЦРУ четыре таблетки с ядом и
передал их Харви. Тот, в свою очередь, 21 апреля в
Майами вручил их Росселли. Росселли возобновил контакты
с теми же кубинцами, которые, согласно его
информации, подряжались отравить Кастро еще до событий в
Заливе Свиней. Одним из этих кубинцев был Мануэль
Артиме, командовавший кубинской группой во время
высадки в Заливе Свиней. Росселли сказал Харви, что
кубинцы памеревались использовать эти таблетки. «Им
сгодилось бы что угодно, где угодно и когда угодно,—
как говорил Харви, передавая его слова,— чтобы убить
не только Фиделя и Рауля Кастро, но и Че Гевару».
Из материалов сенатской комиссии по расследованию
убийств следует, что Харви был с ними согласен:
«Пусть делают все,, что хотят».
В качестве платы за убийство Кастро кубинцы
хотели получить оружие и иное снаряжение. В Майами
уже был создан солидный филиал ЦРУ под кодовым
названием Дж/Уэйв, от которого Харви получил на
5 тыс. дол. взрывчатки, детонаторов, винтовок,
ручного стрелкового оружия, радио и небольшую радарпую
установку. Под вымышленным именем Харви
арендовал грузовик, загрузил его всем этим снаряжением и
оставил на автостоянке. Ключи он отдал Росселли,
который, в свою очередь, передал их кубипцам.
Укрывшись в укромном месте, Росселли и О'Коннелл
наблюдали, как кубинцы забирали эти ключи.
В мае Росселли сказал Харви, что отравленпые
таблетки и оружие доставлены на Кубу.
7 мая Роберт Кеннеди назначил встречу с
Ричардом Хелмсом, впервые за все время специально для
того, чтобы получить подробную информацию о степени
сотрудничества ЦРУ с мафией. Позднее он встречался
по этому же вопросу с полковником Эдвардсом и с
Гувером. 14 мая Эдварде говорил по телефону с Харви,
своим преемником и человеком, который был все еще
активно связан с Росселли в деле планирования
убийств. В тот же день Эдварде написал совершенно
фальшивый меморандум, в котором настаивал, чтобы
ЦРУ прекратило связи со всеми деятелями преступного
мира. В меморандуме говорилось: «После провала
вторжения па Кубу Росселли через Мэйхыо было передано
указание отменить эту операцию и Росселли было ука-
169

запо сказать своим шефам, что предложение об уплате
150 тыс. дол. за завершение операции безусловно анпу-
лируется».
Роберт Кеннеди был вовсе пе в восторге от
сотрудничества ЦРУ с мафией. В одной из своих записей
бесед с министром юстиции Гувер подобострастно
отметил: «Я выразил по этому поводу свое крайнее
удивление, поскольку знал о плохой репутации Мэйхыо и
весьма неудачном выборе для осуществления такого
рода проекта человека из окружения Джанканы.
Министр юстиции придерживался того же миепия».
Главный юрисконсульт ЦРУ Лоуренс Хьюстон
заявил, что Кеппеди распорядился, «чтобы пе
предпринималось никаких коптактов с мафией без
предварительного согласования с ним лично». Он передал
генеральному инспектору ЦРУ точные слова Кенпеди:
«Я полагаюсь па то, что, если вы когда-либо
попытаетесь иметь дело еще раз с миром организованной
преступности — с гангстерами, вы поставите об этом в
известность министра юстиции».
ЦРУ продолжало иметь дело с гангстерами. И, как
можно заключить из официальных документов, не
заботилось ипформпровать об этом Кеннеди. Одной из
реалий жизни ЦРУ является тот факт, что Управление
готово иметь дело с кем угодно, если, по его мпепию,
это даст желаемый результат. Оно видит свою роль в
том, чтобы выполнять такие задачи и обязанности,
которые не могут или не желают выполнять другие
ведомства.
Через месяц после встречи с Кепнеди Росселли
сказал Харви в Майами, что на Кубу отправилась комапда
убийц иа трех человек, которая должна была
воспользоваться таблетками и оружием, уже доставленным на
остров. Потом на песколько месяцев это дело замерло.
В септябре дважды — 7 и 11-го —- Росселли встречался
с Харви в Майами. Росселли заверил, что кубинцы
готовили еще одну команду убийц из трех человек. Яд,
который он называл «лекарством», все еще ждал своего
применения. Профессионал Харви уже начал
испытывать сомнепия по поводу способностей Росселли и его
ударной кубинской команды. «Непохоже, чтобы это
дело пошло куда-то дальше или что оно вообще будет
продолжаться»,— сказал он Росселли.
Вторая комапда Росселли так и не покинула
Майами. Как объясняли они сами, «условия» па Кубе не
170

соответствовали их плапам. В январе 1963 г. Харви
выдал Росселли 2700 дол. на оплату издержек
кубинцев, а в следующем месяце на встрече с Росселли в
Лос-Анджелесе заявил, что организация покушения на
жизнь Кастро должна быть прекращена.
Деятельность ЦРУ по устранению Кастро
продолжалась еще в течение года, пока администрация
Кеннеди требовала «массированных и максимальных»
усилий с целью дестабилизировать Кастро. Одним из
признаков того значения, которое президент придавал
этому вопросу, было то, что он назначил своего брата,
министра юстиции, членом комитета — Специальной
(усиленной) группы — по контролю за операцией под
кодовым названием «Мапгуст». Не доверяя ЦРУ после
Залива Свиней, Кеннеди назначил специалиста по
противоповстанческим действиям генерала Эдварда Ланс-
дэйла координатором тайных операций ЦРУ с
государственным департаментом и министерством обороны.
Именно Лансдэйл привел к власти в Южном Вьетнаме
президента Дьема с помощью таких психологических
трюков, как печатание его имени на избирательных
бюллетенях ярко-красной краской. Одна из идей Ланс-
дэйла относительно свержения Кастро заключалась в
том, чтобы распространить по всей Кубе слух, что вот-
вот предстоит второе пришествие Христа и Христос
должен биться с Антихристом — Кастро. Указывалась
конкретная дата пришествия, и в этот день
американская подлодка должна была выплыть на поверхность
ночью и начать рассеивать звезды в ознаменование
пришествия Христа. Идея состояла в том, что кубинцы
должны были восстать против своего руководителя.
Таких идей у Лансдэйла было еще 33, и эта, во всяком
случае, пикогда так и пе была испробована. Равно как
и другая идея — операция Баунти, которая
заключалась в том, чтобы разбросать над островом листовки с
предложением уплатить 5 тыс. дол. за убийство
«осведомителя», 100 тыс. дол.-— за правительственного
чиновника и два цента — за Кастро. Это называли
операцией по унижению.
Во время осуществления операции «Мангуст»
отделение ЦРУ во Флориде насчитывало 400 человек.
Группа «Дабл-Ю» являлась составной частью этой
операции. Генерал Лансдэйл, которому было специально
поручено координировать тайные операции ЦРУ по
проекту «Мангуст», настаивает, что ему никогда не
171

говорили о планировании убийств мафией. Он говорил:
«Я об этом ничего не знал. Я не знал ни о каких
разрешениях или распоряжениях на этот счет, и у меня
не было никаких сведений о том, что это происходит
от людей, которые, как мне теперь известно, этим
занимались».
Когда сепатская комиссия пыталась установить, кто
же в конце концов санкционировал подготовку убийств,
произошел любопытный обмен репликами между
председателем комиссии сенатором Черчем и министром
обороны в правительстве Кеннеди Робертом Макнама-
рой. Черч упомянул о том жестком контроле, который
осуществляла за программой «Мангуст» Специальная
(Усиленная) группа, и затем сказал: «Либо ЦРУ
бесчинствовало без всякого контроля за его действиями,
как дикий слон (потом Черчу пришлось извиниться за
это замечание), и ему не давалось никаких реальных
указаний по этому вопросу об убийствах, либо
существовал какой-то секретный канал, который шел в обход
всей официальной структуры подчинения и по которому
ЦРУ и отдельные сотрудники ЦРУ получали
полномочия разрабатывать попытки покушений и убийств
против Кастро. Или третий вариант, который приходит
мне в голову,— это что каким-то образом
занимавшиеся этими делами сотрудники ЦРУ неправильно поняли
или неправильно истолковали свои полномочия».
Какой же ответ, спросил он Макнамару, был
верным? Ответ Макнамары, по его собственному
признанию, был совершенно противоречивым. Оп настаивал,
что приказ об убийстве со стороны президента или
Роберта Кеннеди никак не соответствовал бы «всему, что
мне известно об этих двух людях».
Отвечая прямо на вопрос Черча, он, однако, сказал
следующее: «То, что я могу вам сказать, только усилит
ваше беспокойство. Потому что я указывал раньше, и
верю в это и сегодня, что ЦРУ представляет собой
весьма дисциплинированную организацию, которая всецело
подчиняется высшим должностным лицам
правительства США, вплоть до того, что я, будучи одним из таких
должностных лиц, считаю себя ответственным, в число
других, за ее действия, отвлекаясь па время от вопроса
уоб убийствах. Однако мне неизвестно, чтобы за время,
которое я состою в правительстве, ЦРУ предприняло
сколько-нибудь крупную акцию, пе санкционированную
должным образом высшими должностными лицами.
172

И, говоря это, я хочу подчеркнуть также, что сейчас,
по прошествии некоторого времени, я считаю, что мы
санкционировали пекоторые действия, которые
противоречили интересам Республики, по я не хочу, чтобы
в ваших протоколах было записано, что ЦРУ является
неуправляемым ведомством, что оно действует само по
себе и что мы не несем ответственности' за то, что
делало ЦРУ, опять-таки исключая убийства, о которых,
я повторяю, я никогда ничего не слышал».
Макнамара сказал, что ему было известно, что
директор ЦРУ Маккоун выступал против убийств и что
поэтому он, Макнамара, не понимал, как получалось,
что ЦРУ оказалось причастно к такого рода операциям.
Он, однако, не верил, что Управление действовало по
недопониманию. Закончил оп свое выступление
следующими словами: «Я нахожу почти невероятным,
чтобы попытки организации убийств предпринимались
во времена администрации Кеннеди без ведома
старших членов правительства. Я понимаю, что это мое
заявление вступает в противоречие с фактами».
Несмотря на то что все члены кабинета Кеннеди и
участники разного рода рабочих групп отрицали, что
вопрос о санкциях на убийства когда-либо обсуждался,
в действительности эта тема обсуждалась.
Произошло это во время заседания Специальной
(Усиленной) группы 10 августа 1962 г. в кабинете
государственного секретаря Дина Раска. Целью
заседания было определить содержапие следующего этапа
операции «Мангуст» по завершении первого этапа,
который ограничивался сбором информации. Среди
присутствующих были министр обороны Макнамара,
директор ЦРУ Маккоун и директор ЮСИА Эд Мэрроу.
Генерал Лансдэйл впес предложение под названием
«Курс Б.», предусматривавшее «оказание
всевозможных видов дипломатического, экономического,
психологического и иного открытого давления с целью
свержения коммунистического режима Кастро, не прибегая к
открытому использованию военной мощи Соединенных
Штатов». Группа отвергла предложения Лансдэйл а,
предпочтя им «вариант ЦРУ», который допускал
пребывание Кастро у власти, однако главной целью ставил
отрыв его от «твердолобых» коммунистов.
Официальные протоколы заседания от 10 августа
не содержат никакого упоминания об убийствах.
Некоторые из присутствующих помнят, однако, что этот
173

вопрос там поднимался. Директор ЦРУ Маккоуп в
одном служебном документе позднее писал: «Я сразу же
выступил против этого предложения, указав, что эта
тема совершенно неуместна постольку, поскольку речь
идет об американском правительстве и Центральном
разведывательном управлении, и что эта идея не
должна пи обсуждаться, ни отражаться в каких-либо
документах, так как правительство Соединенных Штатов
не мо#жет рассматривать такие действия по моральным
и этическим соображениям».
Воспоминания Харви об этом заседании, на котором
он ни словом не обмолвился о том, что он совместно с
Росселли продолжал планировать покушение на
Кастро, носят несколько менее моралистпчный характер.
Он пишет: «Как мне представляется, единодушным
мнением группы было не заносить это предложение,
пли предложение или соображение, или вопрос в
протоколы заседания и как можпо скорее замести его под
ковер. В подробностях оно пе обсуждалось...»
Макнамара был одпим из тех присутствовавших па
этом заседании, кто не мог вспомнить, обсуждался ли
на нем вопрос об убийствах. Это,представляется
довольно странным, поскольку, по свидетельству Харви,
эту идею выдвинул именно Макнамара. Это
подтверждают и некоторые другие участники заседания помимо
Харви. Исполнительный помощник Маккоуна Уолтер
Элдер находился в кабинете своего шефа, когда
Маккоуп звонил Макнамаре сразу же после этого
заседания. Элдер вспоминает, что Маккоун сказал
Макнамаре: «К вопросу, который вы только что поднимали, я
считаю, что он совершенно неуместен. Я пе думаю, что
он подлежит обсуждению. Такого рода действия пе
могут одобряться. Мы не должны его обсуждать, и я
намерен пастаивать на изъятии его из протоколов
'заседания».
Он и был изъят, хотя и не сразу. 13 августа Ланс-
дэйл направил Харви, Роберту Гурвичу из
госдепартамента, генералу Бенджамину Харрису из министерства
обороны и Доналду Уилсону из ЮСИА меморандум, в
соответствии с которым Харви предписывалось
подготовить документы по «разведывательным,
политическим (включая ликвидацию лидеров), экономическим
(диверсии, ограниченная дезинформация) и квазивоен-
пым вопросам».
Будучи профессиональным разведчиком и занима-
174

ясь именно в этот момент осуществлением программы
по подготовке убийства, Харви сразу же разглядел
опасность и немедленно на нее отреагировал. Он
позвонил Лансдэйлу и указал на «недопустимость и
глупость включения комментариев подобного рода в
документы в письменном виде», сказав, что ЦРУ «не будет
готовить никаких документов по этому вопросу и ие
будет принимать участия ни в каких открытых
заседаниях, на которых этот вопрос может обсуждаться».
Он исключил из меморандума слова «включая
ликвидацию лидеров». В объяснительной записке своему
непосредственному начальнику Ричарду Хелмсу Харви
14 августа написал: «Вопрос об убийствах, конкретно
об убийстве Фиделя Кастро, был поднят министром
Макнамарой во время заседания Специальной
(Усиленной) группы в кабинете госсекретаря Раска 10 августа.
После замечания, высказанного Эдом Мэрроу, все
участники заседания дружно сошлись на том, что этот
вопрос не должен включаться в официальный протокол
заседания...»
После ракетного кризиса операция «Мангуст» была
прекращена, а Специальная (Усиленная) группа
упразднена. Ее заменил Кубинский координационный
комитет, расположившийся в госдепартаменте и
наделенный полной ответственностью за разработку тайных
операций. Наблюдение за осуществлением этих
операций должна была выполнять специальная группа во
главе с Макджорджем Банди.
В январе 1963 г., в том самом месяце, когда Харви
передал Росселли 2700 дол. на оплату расходов
невезучей бригады кубинских наемников и свертывание
операций мафии, Банди предложил прийти к какому-либо
дипломатическому компромиссу с Кастро. Некоторые
контакты уже были установлены к этому времени.
В течение нескольких месяцев американский адвокат
Джеймс Донован вел с Кастро переговоры об
освобождении пленных, захваченных во время высадки в
Заливе Свиней.
ЦРУ сразу же оценило полезность таких контактов.
Хотя прекращение контракта с Росселли в феврале
1963 г. выпало на долю Харви, к этому времени он уже
перестал возглавлять спецгруппу «Дабл-Ю». Его
преемником в этой должности стал Демонд Фицджералд.
Сама группа стала называться «Группа специальных
вопросов».
175

Фицджералд знал, что хобби Кастро было подводное
плавание, и усмотрел в этом обстоятельстве способ
избавиться от кубинского руководителя. По его указанию
отдел технических служб приобрел костюм для
подводного плавания п занялся лабораторными испытаниями
на предмет возможности пропитки его болезнетворными
бактериями с целью заразить таким образом Кастро.
Ученые в конце концов нашли грибок, который при
соприкосновении с кожей Кастро вызвал бы хроническое
заболевание, известное под названием «Мандура Фут».
Они опылили костюм изнутри этим грибком, а для
пущей надежности заразили дыхательное устройство
туберкулезными палочками.
Замысел Фицджералда заключался в том, чтобы
Донован, будучи фактическим, хотя и неофициальным,
представит$лем правительства США, передал
обработанный таким образом костюм Кастро в качестве
подарка. Доновану, разумеется, об этом плане ничего
известно не было; он и сорвал его тем, что сам купил вполне
нормальный незараженный костюм для подводного
плавания, чтобы вручить кубинскому руководителю. Хелмс
отмежевался от этого проекта и назвал его «дурацким».
Другие ранние идеи Фицджералда относительно
того, как избавиться от Кастро, были, однако, никак но
менее странными. По его распоряжению отдел
технических служб в порядке эксперимента начинил
взрывчатым веществом морскую раковину, столь необыковен-
ного вида и экзотичную, что она неминуемо должна
была привлечь внимание плававшего Кастро.
Фицджералд намеревался заложить раковину с контактным
взрывателем в одном из самых излюбленных мест пла-
вапия Кастро. Испытания прошли успешно, в конце
концов такая раковина представляла собой
относительно простого устройства мину-ловушку. Идея была
отброшена как непрактичная после того, как Фицджерал-
ду указали, что никто не мог гарантировать, что
раковину на дне океана подберет именно Кастро.
Настало время переходить от выдумок в стиле
Джеймса Бонда к вещам более реальным. Управление знало,
что в этом деле оно могло рассчитывать на помощь
АМ/ЛЭШ. Это было кодовое обозначение агента и
операции, в которой он был задействован. Действительное
имя агента было Роландо Кубела. Он был майором
кубинской армии и установил связь с ЦРУ еще в 1961 г.
Сначала Кубела попросил ЦРУ помочь ему бежать с
176

Кубы; однако, сознавая его более значительный
потенциал, Управление уговорило его остаться на Кубе в
качестве «агента на месте».
Для нового агента ЦРУ убивать было не в новинку.
В октябре 1956 г. Кубела застрелил начальника
военной контрразведки при режиме Батисты Бланко Рико.
Кастро считал Кубелу своим другом: он имел доступ в
кабинет кубинского руководителя и они часто
встречались в неслужебной обстановке. В 1961 и 1962 гг.
Кубела регулярно поставлял ЦРУ информацию от
близкого окружения Кастро. Затем он стал проявлять
петерпепие. Осенью 1963 г. Кубела заявил своему
связнику из ЦРУ в Гаване, что он согласен и впредь
оставаться на Кубе только при условии, что он «сможет
сделать что-либо действительно существенное для
создания новой Кубы». Во время этой беседы Кубела
употребил слово «казнь». При встрече с тем же
сотрудником ЦРУ несколько дней спустя американец вел
разговор уже об «убийстве». Кубеле это явно не понравилось.
Агент ЦРУ докладывал в Лэнгли: «Он возражал не
против самой акции, но против тех слов, которыми я
выразил ее сущность. Слово «ликвидация» было для
пего приемлемым».
После убийства Рико Кубела перенес нервное
потрясение. ЦРУ охарактеризовало его- психическое
состояние как «неустойчивое», и из поступавших в конце
1963 г. в Лэнгли телеграмм явственно следует, что
Управление отказывалось передавать ему какое-либо
снаряжение для убийства. В августе 1963 г. Кубела,
считавший, что именно он призван занять место Кастро,
потребовал встречи с Робертом Кеннеди с целью
укрепления связей с американской администрацией.
Позднее Фицджералд вспоминал, что Хелмс сказал, что с
Кубелой должен был бы встретиться он и представиться
при этом личным представителем министра юстиции.
Встреча Фпцджералда с Кубелой произошла в
Париже 23 октября 1963 г. Кубела в очередной раз
потребовал прислать ему оружие для покушения на жизнь
Кастро, в частности «мощную винтовку с
телескопическим прицелом, с помощью которой можно было бы
убить Кастро на расстоянии». По словам Фицджералда,
он разъяснил Кубеле, что Соединенные Штаты «не
примут никакого участия в покушении па жизнь
Кастро». Резидент ЦРУ в Гавапе, также присутствовавший
на этой встрече, вспоминает, однако, что Фицджералд
177

санкционировал информировать Кубелу, что ЦРУ
организует для него на Кубе тайник с оружием. 22
ноября 1963 г. Кубеле сказали, что оружие будет сброшено
на Кубу с парашютом. На этой же встрече Фицджералд
передал Кубеле авторучку, из которой во время
письма в палец пишущего вонзалась отравленная игла,-
столь тонкая, что укол невозможно было даже
почувствовать.
Есть разные мнения относительно того, для какой
цели Кубеле передавалась эта ручка. Помощпик Фиц-
джералда пишет, что «имелся приказ предпринять что-
нибудь, чтобы избавиться от Кастро, и мы полагали,
что, если с винтовкой ничего не получится, тогда
сработает этот способ».
Хелмс утверждает, что ручка была сконструирована
учеными ЦРУ «в порядке выполнения просьбы Кубелы
дать ему какое-либо устройство, чтобы избавиться от
Кастро, убив его, если это окажется возможным».
Согласно докладу генерального инспектора ЦРУ,
этой ручкой Кубела должен был убить себя, если бы не
удалось покушение на Кастро.
Как бы то ни было, ручка эта на Кубелу большого
впечатления не произвела. Он высказал пожелание,
чтобы ЦРУ «изыскало для него что-нибудь потолковее»,
и сказал, что ручку он с собой на Кубу не возьмет.
22 ноября 1963 г. вошло в историю Америки как
страшный день. Как писал позднее в своем докладе
генеральный инспектор ЦРУ, «вполне вероятно, что в тот
самый' момент, когда стреляли в президента Кеннеди,
офицер ЦРУ встречался с кубинским агентом и
передавал ему снаряжение и оружие для использования
против Кастро».
Из записи в досье Центрального разведывательного
управления по операции АМ/ЛЭШ: «Хотя Фицджералд
и резидент заверили агента АМ/ЛЭШ 22 ноября 1963 г.
в том, что ЦРУ даст ему все, что он просит
(телескопический прицел, глушитель, необходимые деньги),
ситуация изменилась, когда после встречи с агентом они
узнали об убийстве Кеннеди. Это обстоятельство
заставило изменить планы операции, п было решено, что мы
не должны принимать участия в убийстве какого бы то
пи было правительственного лидера (включая Кастро)
и не будем оказывать содействия АМ/ЛЭШ в этой
попытке...» Агента не информировали об этом решении
до встречи с ним резидента в ноябре 1964 г.
178

Эта запись, подобпо другим официальным
документам ЦРУ, представляет собой ложь.
Из телеграмм ЦРУ следует, что одна партия оружия,
обещанного Кубеле, была доставлена на Кубу в марте
1964 г., а другая — в июне того же года. В том же деле
АМ/ЛЭШ, где была сделана запись о том, что ЦРУ не
будет принимать участия в попытках покушения на
Кастро, имеется другая запись от 5 мая 1964 г. о том,
что отдел технических служб получил запрос на
«экстренное» изготовление глушителя для винтовки «ФАЛ».
Кубеле позже сказали, что изготовить такой глушитель
технически невозможно. Это было неправдой, но ЦРУ
думало о своей уставной фразе—«правдоподобном
отрицании».
В досье ЦРУ храпится меморапдум, написаппый
осенью 1964 г., следующего содержания: «Агепту
АМ/ЛЭШ было сказано и оп твердо усвоил, что
правительство Соединенных Штатов не может ни в какой
степени вмешиваться в осуществление «первой фазы»
его плана. Если ему понадобится помощь, то он энает,
что ему придется ее искать в другом месте. Для вашей
информации: именно для" оказания ему любой
необходимой помощи может весьма пригодиться Б-1».
Под кодовым обозначением Б-1 в ЦРУ проходил
Мануэль Артиме, командовавший высадкой в Заливе
Свиней и сотрудничавший одно время с Джоном Россе-
лли. Во время злополучного вторжепия Артиме был
захвачен в плен и возвращен администрации Кеннеди
за выкуп в 1962 г. Он продолжал плести заговоры,
направленные на свержение Кастро, тесно сотрудничал
с ЦРУ и был личпо знаком с президентом и Робертом
Кеннеди.
ЦРУ удалось организовать встречу Артиме с Кубо-
лой, причем таким образом, что пи тот, ни другой но
знали о посреднической роли Управления. Генеральный
инспектор ЦРУ так описывал эту операцию: «Имелось
в виду, что Б-1 (Артиме) был нужеп свой человек на
Кубе, а агенту АМ/ЛЭШ (Кубела) было нужно оружие
с глушителем, которое ЦРУ не хотело ему передавать
непосредственно. Если удалось бы свести их вместе,
Б-1 мог бы заполучить своего человека на Кубе, а
АМ/ЛЭШ — свое оружие с глушителем».
В архивах ЦРУ за 3 января 1965 г. записано, что
Артиме и Кубела разработали подробные планы
убийства Кастро. Они получили глушитель для винтовки
179

«ФАЛ», 'а также несколько бомб, «замаскированных
либо в чемодане, либо в лампе, либо еще каком-нибудь
предмете, который он, Кубела, мог бы пронести и
поместить рядом с Кастро». Кубела заучил наизусть
несколько маршрутов ухода с острова; все они
прикрывались кубинцами, а не американцами. В протоколах
ЦРУ записано: «Все еще сильно ощущается недоверие,
порожденное событиями в Заливе Свиней». Артиме
планировал лично отправиться на Кубу, хотя не хотел
открывать свое присутствие там Кубеле. Как только
удалось бы «нейтрализовать» Кастро, Артиме должен был
договориться о признании нового правительства по
меньшей мере пятью латиноамериканскими странами.
Кубеле давалось новое кодовое название — для
кубинцев он должен был стать известен как «П».
Итак, материальные средства были доставлены п
осуществление плана продвигалось. Однако, как это
произошло раньше с Джанканой и мафией, у ЦРУ
стало вызывать беспокойство хвастовство Кубелы и его
группы. По этой причине — из-за невозможности в
случае необходимости воспользоваться «правдоподобным
отрицанием»—Управление прекратило все контакты с
Кубелой в июне 1965 г.
В 1966 г. Ричард Хелмс направил Дину Раску,
который оставался государственным секретарем при
президенте Джонсоне после убийства Кеннеди,
меморандум, в котором излагалась история связей Управления
с Кубелой. Хелмс утверждал, что эти контакты
поддерживались исключительно с целью сбора
разведывательной информации. Отвечая на обвинения в том, что этим
дело не ограничивалось, Хелмс писал: «Управление но
принимало участия в каком-либо заговоре совместно с
агентом АМ/ЛЭШ, имевшем целью убить Фиделя
Кастро... Равным образом оно никогда не поощряло его на
совершение такого акта». В комиссии Черча Хелмс
признал, что этот его меморандум был «неточен».
Осенью 1967 г. обозреватель Дрю Пирсон
опубликовал материал о том, что ЦРУ было причастно к
покушениям на жизнь Кастро, и президент Джонсон
затребовал полную информацию по этому вопросу от
бывшего в ту пору директором ЦРУ Хелмса. Доклад был
подготовлен генеральным инспектором ЦРУ, и Хелмс
устно изложил президенту его содержание.
Давая показания 13 июня 1975 г. в комиссии по
расследованию убийств, Хелмс показал сделанные им
180

от руки записи, которые он, очевидно, готовил для этого
доклада Джонсону. В них, в числе прочего,
упоминались подробности причастности ЦРУ к планированию
убийств в середине 1963 г. Когда его спросили,
рассказал ли он Джонсону, что подготовка покушений
продолжалась и после Кеннеди, при Джонсоне, Хелмс
ответил: «На это я ответить просто не могу. Я просто не
знаю. Я не помню, говорил ли я об этом». Он полагал,
что о доставке Кубеле оружия в 1964 г. он не упоминал.
Я не думаю, сказал он, что все это дело с АМ/ЛЭШ
следует рассматривать как попытку покушения на
Кастро.
Позднее, в своих показаниях комиссии о связях
ЦРУ с Кубелой, Хелмс заявил: «Таким образом, если
эти дела (установление контактов между Кубелой и
Артиме) продолжались и после того, как был убит
президент Кеннеди, тогда я не знаю, по чьему уполномочию
они действовали и каковы были их мыслительные
процессы, были ли они просто исполнители на низком
рабочем уровне, предпринимавшие это по собственной
инициативе без одобрения вышестоящего начальства, я,
честное слово, не могу вам ничем помочь. Я не помню,
как все это делалось в то время».
В 1971 г. президент Линдон Джонсон сказал
писателю Лео Джейнису, что по вступлении в должность он
обнаружил, что «в Карибском бассейне мы держали
целую, черт бы ее побрал, корпорацию «Убийство ин-
корпорэйтед».
Лучше убивать,
чем быть коммунистом
Попытки покушений на жизнь Фиделя Кастро были
не единственными планами убийств,
разрабатывавшимися Центральным разведывательным управлением;
они были лишь самыми протяженными во времени и
самыми экзотичными по замыслам.
Одной из жертв других подобных планов мог стать
раздражавший Соединенные Штаты президент
Индонезии Сукарно. Управление было также весьма тесно
связано с заговорщиками, убившими президента
Доминиканской Республики Рафаэля Трухильо, а также с теми,
кто убил генерала Рене Шнейдера. ЦРУ поддерживало
контакты с руководителями переворота, в результате
которого были убиты посаженный американцами же па
181

этот пост президент Южного Вьетнама Нго Динь Дьем
и его брат Нго Динь Ню. Управление дважды пыталось
организовать покушение на Насера, не считая того
случая, когда опо занималось этим по просьбе сэра Антони
Идена.
В 1953 г. Фостер Даллес встревожился по поводу
событий в Иране, где премьер-министр Мосаддык
отстранил от власти шаха и национализировал
принадлежавшую Великобритании Англо-иранскую нефтяную
компанию. ЦРУ было поручено провести тайную
операцию по восстановлению шаха па престоле. В Иран
был направлен специалист по таким операциям Кермит
(Ким) Рузвельт — внук покойного президента *. Он
взял с собой еще нескольких сотрудников и
относительно небольшую по масштабам ЦРУ сумму денег —
2 млн дол., которые он даже не полностью и
израсходовал. Мосаддык не располагал широкой политической
поддержкой среди населения, и Рузвельту оказалось
нетрудно навербовать его противников. Он нанял людей
для организации уличных демонстраций, что должно
было еще больше ослабить уже шедшую на убыль
популярность премьер-министра. Лояльные шаху
армейские офицеры получили необходимые инструкции по
захвату радиостанции — первостепенной по важности
акции во время любого переворота. Операция прошла
практически без кровопролития, и за ее успешное
осуществление Рузвельт был тайно награжден медалью
Национальной безопасности и получил личную
благодарность во время аудиенции в Белом доме от
президента Эйзенхауэра.
На следующий год ЦРУ свергло президента
Гватемалы Хакобо Арбенса. В глазах приверженной
системе частного предпринимательства и коммунистобоязнен-
иой администрации Эйзенхауэра Арбенс совершил два
серьезных греха. Он легализовал Коммунистическую
партию Гватемалы **, включил ее представителей в
свое правительство и национализировал 400 тыс. акров
банановой плантации, принадлежавшей американской
«Юнайтед фрут компани». Свержением Арбенса в
числе прочих активно занимались Ричард Бисселл и Трей-
си Варне, который позднее участвовал и в других
заговорах по организации покушений. Также причастен
* Имеется в виду президент Теодор Рузвельт.
** С 1952 г. называется Гватемальской партией труда,
182

был к этой акции и Говард Хант, в то время мелкая
сошка в ЦРУ, который оставался бы и поныне
безвестным, не случись ему 30 лет спустя стать ведущей
фигурой в Уотергейтском скандале при администрации
Никсона. Участвовал в ней и Дэвид Филлипс,
блестящий эксперт по пропаганде, вещавший па Гватемалу
по «Голосу Освобождения» из Гондураса. Его имя
впоследствии упоминалось во время расследования
убийства президента Кеннеди.
Общая стоимость этой операции составила 20 млн
дол. Переворот против Арбенса возглавил полковник
Карлос Кастильо-Армас, получивший военную
подготовку в Школе командного и штабного состава сухопут-
пых войск США в Форт-Ливенворт, штат Канзас. По
всей Гватемале распространялись слухи, что Кастильо-
Армас готовит в соседнем Гондурасе мощную армию
вторжения. 1 мая 1954 г. началась эскалация анти-
арбенсовского радиовещания Филлипса из Гондураса.
В Вашингтоне Фостер Даллес публично выступил с
осуждением режима Арбенса, дав понять при этом, что
приготовления Кастильо-Армаса поддерживаются
Соединенными Штатами.
На самом же деле армия Кастильо-Армаса была
смехотворно мала. 18 июня 1954 г. она пересекла гра-
пицу с Гватемалой, углубилась на гватемальскую
территорию на шесть миль и остановилась, чтобы в случае
контрнаступления войск Арбенса быстро отступить.
Военно-воздушные силы Кастильо-Армаса, состоявшие
из оставшихся после второй мировой войны самолетов
Б-26 и П-47, разбрасывали над гватемальскими
городами листовки, облетали их на бреющем полете и
сбросили несколько бомб. Из Гондураса Дэвид Филлипс
отдавал по радио приказы никогда не существовавшим
полкам и возвещал о победах мятежников в сражениях,
которые никогда не имели места. Во время операции
случился легкий кризис, когда были сбиты два из трех
самолетов П-47 Кастильо-Армаса; однако Эйзенхауэр
распорядился выделить ему дополнительную авиацию
под управлением американских летчиков ЦРУ. 27 июня
Арбенс ушел в отставку. Кастильо-Армас был
доставлен в Гватемала-Сити па самолете, принадлежавшем
послу США Джопу Перифуа.
Расследования комиссии Черча установили наличие
в недрах ЦРУ подразделения под названием «Комитет
по изменению состояния здоровья».
183

Согласно материалам ЦРУ, именно по рекомендации
этого комитета в феврале 1960 г. отдел Ближнего
Востока ЦРУ запросил помощи для «выведения из строя»
иракского полковника Абдель Касема, которого
подозревали в подверженности советскому влиянию.
В телеграмме ближневосточной резидентуры в штаб-
квартиру ЦРУ в Вашингтоне от 24 февраля 1960 г.
говорилось: «Мы не стремимся сознательно к устранению
объекта насовсем со сцены; у нас, впрочем, не было бы
возражений, если бы это произошло». Комитет
здоровья счел такую операцию «весьма желательной».
Ученый от ЦРУ Сидней Готтлиб направил Касему
отравленный носовой платок с монограммой из
азиатской страны, чтобы по почтовому штемпелю нельзя
было определить истинную цену отправления. Готтлиб
«обработал платок специальным составом с целью
причинить беспокойство получателю...».
Касем пострадал не от отравленного носового
платка. В архивах ЦРУ хранится витиевато написанный
меморандум о том, что «Касем стал жертвой
смертельной болезни перед пехотным взводом в Багдаде * (к
каковому событию мы пе имели никакого отношепия)
вскоре после того, как было принято наше предложение
о платке».
Одним из наиболее подробно документированных
политических убийств стала попытка покушения на
жизнь Патриса Лумумбы в Конго, которое позднее
стало называться Заиром. В июне 1960 г. президент Жозеф
Касавубу и Лумумба, на короткий срок ставший
премьер-министром страны, провозгласили независимость
Конго от Бельгии. В Нью-Йорке на специальном
заседании Организации Объединенных Наций была
принята резолюция с требованием ухода бельгийцев, и в
Африку были направлены силы ООН по^ поддержанию
мира. В июле Лумумба побывал с визитом в Вашингтоне,
где государственный секретарь Кристиан Гертер
официально пообещал ему оказать экономическую помощь.
У чиновников администрации Эйзенхауэра после этого
визита сложилось мнение, что Лумумба не только скло-
пяется к коммунизму, но вдобавок еще и просто
сумасшедший.
Сигнал опасности прозвучал в середине года. 18
августа 1960 г. резидент ЦРУ под псевдонимом Виктор
* Генерал Абдель Керим Касем был расстрелян во время
государственного переворота в феврале 1963 г.
184

Хеджман, настоящее имя которого было Лоуренс Дев-
лин, дал в Вашингтон телеграмму следующего
содержания: «Посольство и резидентура полагают, что в Конго
имеет место классическая попытка коммунистического
переворота. Задействованы большие силы: Советы,
коммунистическая партия и т. д. Хотя трудно определить
главные факторы, влияющие на обстановку п
возможный исход борьбы за власть, решающий период
приближается. Является ли Лумумба действительно
коммунистом или просто подыгрывает им, чтобы
подкрепить свою власть, антизападные силы в Конго быстро
наращивают свою мощь, и, возможно, осталось немного
времени для того, чтобы принять меры к недопущению
второй Кубы».
В тот же день шеф африканского сектора отдела
тайных операций ЦРУ Бронсон Твиди ответил в Конго,
что он запросил согласие госдепартамента на операцию,
«основанную на вашем и нашем убеждении, что Лумум-
бу необходимо, если это возможно, убрать». На
следующий день глава отдела тайных операций Бисселл
телеграфировал Девлииу: «Разрешаем вам начать
операцию».
В тот же самый день, когда состоялся этот обмеп
телеграммами, в так называемом летнем Белом доме в
Ныопорте, штат Род-Айлепд, проходило заседание
Совета национальной безопасности. Председательствовал
на нем президент Эйзенхауэр. Начал заседание, как
обычно, с обзора мировых событий директор ЦРУ
Аллеи Даллес.
Вспоминая об этом заседании, директор
секретариата Совета по планированию и в этом своем качестве
ответственный за ведение протоколов Совета через 15
лет говорил: «Где-то в ходе дискуссии президент
Эйзенхауэр сказал что-то такое — точных его слов я не
помню,—что я воспринял как приказ убить Лумумбу,
который в то время находился в центре политического
конфликта и раздоров в Конго. Никакого обсуждения
по этому вопросу не было, заседапие шло своим
чередом. Но я очень хорошо помню этот момент, потому что
заявление президента меня поразило. Я не в состоянии,
однако, воспроизвести этот момент более подробно».
В протоколах заседания за 18 августа упоминания об
этом приказе нет.
24 августа в штаб-квартире ЦРУ была получена
телеграмма от Девлина: «Антилумумбистские лидеры
185

обратились к Касавубу с планом уничтожения Лумум-
бы... Касавубу не дал согласия, сказав, что он не
одобряет насильственных методов и что в Конго нет
другого политического деятеля, которого по популярности
можно было бы сравнить с Лумумбой».
25 августа состоялось заседание группы из четырех
человек, составленной Советом национальной
безопасности для рассмотрения плапов тайных операций. В нее
входили Аллен Даллес, специальный помощниц
президента по вопросам национальной безопасности Гордоп
Грей, Заместитель государственного секретаря по
политическим вопросам Ливингстон Мерчант и помощник
министра обороны Джон Н. Ирвин П. Кроме них в
качестве секретаря группы присутствовал сотрудник ЦРУ
Томас Пэррот. Пэррот рассказал о том, что ЦРУ делало
против Лумумбы до того момента. В число таких
мероприятий входили операции, проводившиеся через
профсоюзы, а также попытка организовать в конголезском
сенате вотум недоверия Лумумбе.
В протоколах этого заседания записапо: «Группа
согласилась в том, что планируемые действия вполне
необходимы. Грей, однако, заметил, что его коллеги
весьма решительно высказываются за самые
решительные действия в этой ситуации, и он не уверен, что
предлагаемые планы в их нынешнем виде достаточны для
достижения желаемой цели. Даллес ответил, что он с
полным вниманием относится к подобного рода
высказываниям и исполнен намерепий действовать столь
решительно, насколько будет позволять или требовать
обстановка. Даллес, однако, добавил, что он по
необходимости обязан истолковывать инструкции такого рода
в рамках, с одной стороны, необходимости, а с другой —
имеющихся возможностей. В конечном счете было при-
пято решение о том, что любое планирование в
отношении Конго не должно исключать «рассмотрения»
таких особых видов деятельности, которые могли бы
способствовать избавлению от Лумумбы».
Позднее и Грей и Пэрротт утверждали, что слово
«коллеги» Грей употребил в порядке эвфемизма,
поскольку в виду имелся сам президент Эйзенхауэр, и
сделано это было с целью все того же «правдоподобного
отрицапия». Оба, однако, добавили, что выражение
«самые решительные действия» не имелось в виду как
эвфемизм для обозначения убийства.
Директора ЦРУ редко лично подписывают опера-
186

тивные телеграммы. Когда же они их подписывают, это
должно означать для адресата, что направляемые ему
инструкции получили санкцию на самом высоком
уровне, то есть обычно на уровне президента. Иногда на
телеграмме проставляется кодированный шифр,
обозначающий Белый дом как источник информации. 26
августа, на следующий день, после того как он услышал
о необходимости «весьма решительных действий»,
Даллес подписал телеграмму в Леопольдвиль (ныне
Киншаса) столицу Конго. В ней, в частности, говорилось:
«В высших кругах здесь пришли к твердому выводу,
что, если Лумумба будет и дальше оставаться у власти,
неизбежным результатом этого в лучшем случае будет
хаос, а в худшем сложится благоприятная ситуация
для захвата власти в Конго коммунистами с
катастрофическими последствиями для престижа ООН и для
интересов свободного мира в целом.
Мы соответственно пришли к выводу, что его
устранение должно стать нашей неотложной и первостепенной
целью и что в существующих условиях это должно
являться высокоприоритетной задачей наших тайных
операций».
Даллес предоставил Девлину «широкие полномочия»
на ведение «еще более агрессивных действий при
условии, что будет обеспечена их скрытность... Как мы
понимаем, такие удобные случаи могут вам
представляться». В распоряжение Девлина поступал чрезвычайный
фонд в размере 100 тыс. дол. для реализации какой-либо
сверхсрочной программы, если у Девлина не было бы
времени проконсультироваться с Вашингтоном. Далее
в телеграмме говорилось: «Постольку, поскольку посол
может пожелать быть в курсе ваших планов, вы можете
с ним консультироваться. Если в каком-то конкретном
случае он не проявит желания к такого рода
консультациям, вы можете действовать по своему собственному
усмотрению, если время не позволяет
проконсультироваться с нами». Девлин, который намеревался
воспользоваться Управлением как черным ходом для
устройства на дипломатическую службу и главное желание
которого было стать послом, послушно приступил к
выполнению полученных приказаний.
Руководивший тайными операциями Бисселл
утверждал в комиссии Черча: «Имея в виду составленный
Алленом Даллесом проект телеграммы, я полагаю, что в
его понимании действия Специальной группы уполно-
187

мочивали на осуществление убийства при
благоприятных к тому обстоятельствах, если это можно было
сделать скрыто». При этом состоялся следующий обмен
репликами:
Вопрос. Говорил ли Вам Даллес, что он хочет, чтобы
Лумумбу убили?
Бисселл. Я уверен, что нет.
Вопрос. Говорил ли он Вам когда-либо об этом
каким-либо окольным путем, через посредство, может
быть, этой телеграммы?
Бисселл. Да, я полагаю, что в его телеграмме речь
идет, в сущности, именно об этом.
5 сентября 1960 г. Касавубу сместил Лумумбу с
поста премьер-министра. В течение девяти дней в
стране царила политическая неразбериха, а затем к власти
пришел Жозеф Мобуту. Устранение Лумумбы от власти
ни в коей мере, однако, не сказалось на том значении,
которое придавалось его личности американской
администрацией и ее функциональным орудием —
Центральным разведывательным управлением. 13 сентября
Бронсон Твидп послал в Леопольдвиль следующую
телеграмму: «Способности и динамизм Лумумбы
являются главными причинами того, что ему всякий раз
удается восстанавливать свои позиции, даже когда они
кажутся уже наполовину утраченными. Иными
словами, каждый раз, когда у Лумумбы остается
возможность сказать последнее слово, он может повернуть ход
событий в свою пользу». Девлин стал советником тех
конголезцев, которые хотели «уничтожить» Лумумбу.
15 сентября Девлин телеграфировал в Вашингтон:
«Единственным выходом является скорейшее его
(Лумумбы) устранение со сцены».
Предложение Организации Объединенных Наций о
возобновлении работы конголезского парламента после
прихода к власти Мобуту и в Вашингтоне и в леопольд-
вильской резидентуре ЦРУ встретили с большим
беспокойством. «Вероятным его результатом будет
возвращение к власти Лумумбы»,— предупреждал Девлин.
ЦРУ приняло решение пойти дальше установления
контактов с возможными убийцами Лумумбы из
среды самих конголезцев; были составлены планы
действий на случай возникновения чрезвычайных
обстоятельств.
Сидней Готтлиб, кодовое имя которого в этой
операции было Джозеф Шнайдер, в свое время получил уче-
183

пую степень кандидата наук в области биоорганическоп
химии и в момент, когда начали выпашиваться планы
убийства Лумумбы, занимал должность специального
помощника по научным вопросам начальника
управления планирования, то есть Бисселла. Готтлпб жил в
сохранившейся от времеп рабовладения хижине на
принадлежавшем ему земельном участке площадью
15 акров, где он разводил коз — он сам, его жена и
четверо детей не пили ничего, кроме козьего молока,—
а также выращивал елки, которые продавал в декабре
к рождеству. Хобби Готтлиба были народные танцы,
которыми он увлекался, несмотря на свою врожденную
косолапость. Именно к этому эксцентричному ученому
и обратился Бисселл вскоре после получения
августовской телеграммы Даллеса. Они провели между собой
«общего характера обсуждение» па тему о летальных
или потенциально Летальных биологических веществах.
К сентябрю от Бисселла поступил запрос на
изготовление ядов, которые могли бы быть использованы в
короткие сроки для убийства непоименованного
африканского лидера в соответствии с указаниями «самого
высокого начальства».
Исполнительный Готтлиб отправился в лабораторию
химической службы сухопутных войск США в Форт-
Детрике, штат Мэриленд, в надежде найти там у них
яды, которые могли бы вызвать какую-либо
характерную для Африки болезнь со смертельным исходом. Он
составил список из «семи -или восьми» таких
заболеваний. Они включали туляремию (заячью лихорадку),
бруцеллез (перемежающуюся лихорадку), туберкулез,
сибирскую язву, оспу и венесуэльский конский
Энцефалит (сонную болезнь). Образцы нескольких
препаратов Готтлиб отобрал и увез с собой.
Во время показаний в сенатской комиссии по
расследованию убийств Готтлиб говорил: «Нам пришлось
разлить их по флаконам и упаковать таким образом,
чтобы они могли сойти за что-то иное, и, кроме того,
требовалось иметь под рукой другой препарат —
противоядие, который бы мог абсолютно нейтрализовать яд,
если бы мне по каким-то чрезвычайным
обстоятельствам понадобилось это сделать». К «набору ядов»
Готтлиба прилагались также шприцы, резиновые перчатки
и марлевые маски. Все это предназначалось «для
использования при работе с этим весьма опасным
материалом».
189

В сентябре Готтлибу предложили доставить яды в
Леопольдвиль и передать резиденту ЦРУ Девлину
указание «начать проведение операции, если он сможет
осуществить ее скрытно... либо с целью падолго вывести
из строя, либо ликвидировать Лумумбу». Техническое
обеспечение операции возлагалось на Готтлиба.
Когда во время расследования в конгрессе Готтлиба
спросили, приходила ли ему в голову мысль отказаться
от выполнения такого вопиющего покушения на
убийство, он ответил: «Я полагаю, что в тот момент я
рассматривал эту работу и свои обязанности в связи с ней
в контексте шедшей тайной войны, хотя я понимаю, что
мог бы занять позицию отказа от участия в этой войне
по моральным соображениям. Я придерживался иных
взглядов. Я считал, что на самом высоком уровне было
принято такое решение и что сколь бы
непривлекательными пи представлялись мпе мои обязанности, мне надо
было выполнять свой долг».
Для выполнения этой миссии Готтлибу дали еще
один псевдоним — Джозеф Браун. 19 сентября 1960 г.
Бисселл и его заместитель Броисон Твпдп вдвоем
подписали телеграмму Девлину в Леопольдвиль, в которой
говорилось: «Джо должен приехать приблизительно
27 сентября. Представится как «Джо из Парижа»... вы
должны встретиться с пим как можно скорее, после
того как он вам позвонит. При встрече он полностью себя
идентифицирует и объяснит вам свое задание».
Эта телеграмма пошла под кодовым обозначением
ПРОП, что должно было обозначать ее крайнюю
важность. Это был специальный телеграфный канал,
предназначенный исключительно для шифрпереппски по
проекту убийства Лумумбы. В Вашингтоне доступ к
нему имели Даллес, Бисселл, Твиди и заместитель Тви-
ди. В Конго пм мог пользоваться только Девлин.
По этому каналу 22 сентября Твиди сообщал из
Вашингтона: «Вы и ваш коллега Готтлиб понимаете, что
мы не можем читать через ваше плечо составляемые
вами планы и оценки возможностей. Нашей главной
заботой должно быть сохранение в тайне роли США,
если только не образуется какая-либо исключительная
возможность, которая сделает максимально
оправданным рассчитанный риск. Мы готовы рассмотреть любые
ваши серьезные предложения, высоко ценим ваши
профессиональные суждения».
Главным предметом для беспокойства было сокры-
190

тие роли Америки в этом убийстве. Соответственно на
протяжении всех последних месяцев 1960 г. ЦРУ
готовило на роль исполнителей этой акции двух опытных
профессиональных убийц. Они проходили под кодовыми
обозначениями Кыо-Джей/ВИН и Дабл-Ю-Ай/РОГ.
Первого рекрутировали в Европе и он работал под
прямым началом инициатора программы
«исполнительных действий» Уильяма Харви. Он не был американцем
и, таким образом, идеально подходил на роль убийцы с
точки зрения концепции «правдоподобного отрицания»,
и не был связан с мафией. Примерно такими же были
данные и другого капдидата.
Этот другой, Дабл-Ю-Ай/РОГ, в архивах ЦРУ
характеризуется как «по существу, не имеющий
национальной принадлежности» солдат удачи. Кроме этого,
он также «занимался подделкой документов, а в
прошлом— ограблениями банков». Рекомендуя использовать
его в убийстве Лумумбы, штаб-квартира ЦРУ в
Вашингтоне давала ему следующую оценку: «Он в принципе
имеет представление о понятиях добра и зла, однако
если ему дадут задание, которое в глазах всего мира
будет выглядеть морально ошибочным, и он сочтет его
необходимым, поскольку его начальник прикажет ему
его выполпить, тогда все в порядке, и он
дисциплинированно приступит к его исполнению, не испытывая при
этом никаких угрызений совести. Одним словом, он
может обосновать любые свои действия». Другими
словами, он был роботом-убийцей.
ЦРУ ценило его столь высоко и он был столь
хорошо известеп полиции всех европейских стран, что
перед направлением его в Конго Управление полностью
оплатило пластическую операцию, совершепно
изменившую его внешность, а также снабдило его париком.
Предполагалось, что оба потенциальных убийцы
должны были действовать независимо друг от друга и
получать приказы от разпых офицеров ЦРУ. Как это
случалось с большей частью других покушений ЦРУ
на убийство, в действительности все получилось
несколько иначе.
Ни того, ни другого не послали в Конго 24 септяб-
ря, в день, когда туда пошла очередная телеграмма
Даллеса. Она была подписана лично им, что уж
вовсе не соответствовало обычной оперативной практике
ЦРУ. Даллес сообщал Девлину: «Мы намерены
предоставить всяческую поддержку в деле уничтожения
191

Лумумбы, чтобы не допустить ни в коем случае его
возвращение к руководству правительством, а если
ему не удастся добиться этого в Леопольдвиле, не дать
ему утвердиться в Стэнливиле (ныне Кисангани.—
Ред.) или еще где-нибудь».
Чтобы избежать имевшего бы неприятные
последствия перехвата на таможне, набор ядов был
направлен в столицу Конго с дипломатической почтой. Гот-
тлиб получил его в посольстве и 26 сентября
встретился с Девлином. Они обсудили вопрос, каким образом
Лумумбе можно было ввести какой-либо яд. Готтлиб
разъяснил, что его можно впрыснуть в пищу перед
принятием ее Лумумбой или нанести на его зубную
щетку «или на что угодно, что могло попасть к нему
в рот».
Кроме отравления во время этой беседы оказалась
затронутой тема покушения с помощью
огнестрельного оружия. Девлину предъявлялось при этом
единственное требование: «Выполнять эти указания
следовало таким образом, чтобы при претворении их в жизнь
они ни при каком варианте не ассоциировались ни с
каким гражданином или правительством Соединенных
Штатов».
Девлин позднее показывал комиссиям по
расследованию деятельности ЦРУ, что он задал Готтлибу
вопрос, от кого поступило указание совершить убийство:
«Я, должно быть, указал, что предполагавшаяся акция
не являлась обычной или привычной тактикой
Управления... За время моей подготовки и предыдущей
работы в Управлении я никогда не слыхал о подобных
методах».
Что же, спросили Девлипа, ответил ему на это
Готтлиб?
Резидент вспоминал: «Помнится, он назвал имя
президента... Не могу вспомнить, сказал ли он слово
«президент» или назвал его по имени».
29 сентября Девлин отрапортовал в штаб-квартиру
ЦРУ, что он планирует внедрить своего агента в
особняк, в котором содержался Лумумба под охраной войск
ООН. В телеграмме говорилось: «Устраиваю его в од-
по убежище вместе с Большим Братом Лумумбой. Он
будет, таким образом, действовать изнутри и отточит
все детали операции до остроты бритвепного лезвия».
На следующий день Девлин сообщал: «При
агентах, которыми я в настоящее время располагаю, сто-
192

процентный успех какой бы то ни было операции
невозможен. Стоит выбор: либо отказываться от
проведения операции, либо допускать рассчитанный риск
неизвестной степени. В случае, если возникнет необходимость
предпринять немедленные действия или вообще какие-
то действия, настоятельно прошу штаб-квартиру
разрешить провести предварительные беседы на предмет
определения, готов ли агент взять на себя активную
роль или прекратить осуществление этой операции.
Прошу немедленно ответить».
Вашингтон ответил в тот же день: «Вам
разрешается провести предварительные беседы с агентом с
целью определения его отношения к перспективе
сыграть активную роль подставного агента. Отсюда
представляется, что его кандидатура наиболее подходяща...
Мы очень внимательно взвесим вашу первоначальную
оценку его отношения, а также любые конкретные
подходы, которые могут возпикнуть. Ваш подход к
проблеме одобряем».
Трудность Девлина состояла в том, как отравить
Лумумбу. «Помню, что я подробно расспросил агента,
имевшего доступ к Лумумбе и его окружению, о том,
в чем именно состоял этот его доступ, в отличие от
просто разговоров. Другими словами, имел ли он
доступ в ванную комнату, в кухню и так далее в таком
духе. Когда я его об этом спрашивал, то не говорил,
зачем мне это было нужно». Девлпн начал сомневаться,
что его конголезец действительно подходил на роль
убийцы, и сообщил об этом в Вашингтон. Он
предложил перепоручить покушение на Лумумбу гражданину
какой-либо другой страны.
Готтлиб занялся проверкой своих ядов, которые
хранились у него не в холодильнике и начали терять
отравляющие свойства. Позднее он заявил, что оказался
вынужден их уничтожить, по его словам, он их
выкинул в реку Конго. Поскольку для проведения операции
Готтлиб стал бесполезен, 5 октября он вернулся в
Вашингтон. По воспоминаниям Девлина, однако, дело
выглядело иначе. Он утверждает, что, когда Готтлиб
вернулся в Америку, яды были все еще заперты в его
сейфе» запечатаны в конверте с его именем и надписью
«Сугубо лично».
7 октября Твиди дал Девлину следующую
телеграмму: «Сохраняйте спокойствие, осуществление целей
ПРОП в короткие сроки здесь не ожидалось. Рассмат-
7 Заказ 226
193

риваем вопрос о направлении к вам агента —
гражданина третьей страны, которого вам по истечении
некоторого срока после его прибытия следует оценить о
целью возможности его использования в активной
либо подставной роли на штатной основе. Если сочтете
его пригодным, учитывая, что эта операция
представила бы для вас значительную дополнительную
нагрузку, предполагаем направить к вам старшего офицера
для непосредственной разработки операции под
вашим руководством».
Далее в той же телеграмме говорилось:
«Рассмотрите возможность использования группы типа комман-
дос для похищения Лумумбы посредством нападения
на его дом вверх по утесу с реки или, что более
вероятно, если Лумумба вновь попытается вырваться в
город. Просим сообщить ваше мнение».
Девлин решил, что направление в помощь ему
специального сотрудника из Вашингтона — хорошая идея.
В телеграмме от 17 октября он писал: «Если такой
офицер будет направлен, рекомендую, чтобы штаб-
квартира по возможности скорее прислала сюда с
дипломатической почтой скорострельную винтовку
иностранного производства с телескопическим прицелом и
глушителем. Охота здесь хороша только при
правильном освещении. Поскольку, однако, охотничьи ружья
сейчас запрещены, буду хранить ее у себя в кабинете
до открытия охотничьего сезона».
Избранный для непосредственного руководства
операцией сотрудник ЦРУ был известен внутри
Управления под кодовым именем Майкл Малруни. Настоящее
его имя — Джастин О'Доннелл. К концу октября О'Дон-
нелла, занимавшего в Управлении планирования
должность заместителя начальника группы не вполне
ясного назначения, однако «чрезвычайно секретной»,
вызвали к начальнику Управления Бисселлу. Ему
было предложено вылететь в Конго и убить Лумумбу.
Католик О'Доннелл заявляет: «Я ответил ему, что не
намерен никаким образом принимать участие в
убийстве Лумумбы».
По просьбе Бисселла О'Доннелл имел беседу с
возвратившимся незадолго до того из Конго Готтлибом.
После этого О'Доннелл вновь встретился с Бисселлом
«и снова с абсолютной твердостью заявил, что не
собирается принимать участия в покушении на
убийство». О'Доннелл, однако, согласился отправиться в Кон-*
194

го для проведения операции по изъятию Лумумбы из-
под охраны войск ООН.
На заседании комиссии по расследованию убийств
9 июня 1975 г. сенатор Уолтер Мондейл спросил О'Дон-
нелла: «Обсуждался ли в то время вопрос 6 том, что его
могут лишить жизни конголезские власти?» О'Доннелл
ответил: «Да, полагаю, что этот вопрос обсуждался.
Йе о том, чтобы его убить а о том, чтобы конголезцы
судили конголезца за конголезские преступления. Да,
я думаю, что такой вопрос обсуждался».
Говоря коротко, это — наглядный пример
«правдоподобного отрицания».
Ричард Хелмс в это время был заместителем Бис-
селла по управлению планирования и возглавлял
оперативный отдел этого Управления. Сразу же после
встречи с Бисселлом О'Доннелл напросился на
встречу с Хелмсом. О'Доннелл так объяснил цель своего
визита: «В Управлении, если вы не получаете на что-то
распоряжений в письменном виде, надо быть крайне
осторожным и всегда фиксировать их на бумаге. Я
пошел к Хелмсу и сказал ему: «Дик, вот что мне
предложил Бисселл» — и я заявил ему, что ни при каких
условиях не буду этого делать, и Хелмс сказал: «Ты
Совершенно прав».
Хелмс не смог вспомнить об этом обмене
мнениями, однако допускает, что именно так оно и было.
б'Доннелл в Конго прибыл 3 ноября. Девлин
сообщил ему, что в сейфе ЦРУ хранятся какие-то
смертоносные вирусы. О'Доннелл: «Я высказал ему свою
точку зрения насчет того, что я по моральным
соображениям возражаю против убийства и что для меня
это вопрос не предрассудков, а убеждений. Я считал,
что так поступать было неправильно».
Подытоживая свое впечатление о позиции Девли-
на, О'Доннелл говорил: «В принципе он не возражал
против убийства в интересах национальной
безопасности. Я знаю, что он человек выдающихся моральных
достоинств и чести. И его тревожило бы участие в
таком деле. Однако должен сказать, что в нашем
разговоре, насколько я его помню, он никак не дал понять,
что исключает такую возможность».
Чтобы выманить Лумумбу из-под охраны ООН и
передать его в плен конголезцам, О'Доннелл снял
квартиру напротив особняка, в котором содержался Лумум-
ба, и завел знакомство с одним из ооновских охрашш-
195

ков. О'Доннелл — человек, который был против
убийства, однако заявил в сенатской комиссии, что он не
возражает против смертной казни, решив, кроме того,
что ему нужна дополнительная помощь из
Вашингтона. Ему был нужен паемный убийца Кыо-Джей/ВИН.
В комиссии Черча О'Доннелл говорил: «Я хотел
использовать его в контрразведывательных целях. Мне
было необходимо замаскировать участие Соединенных
Штатов в этом деле путем использования
иностранного гражданина, которого мы знали, которому доверялп
и с которым имели опыт совместной работы. Идея
заключалась в том, чтобы использовать его в качестве
«второго» я».
Кью-Джей/ВИН был направлен в Леопольдвиль.
2 ноября из Вашингтона пошла телеграмма: «Ввиду
крайней деликатности задачи, которую мы хотим,
чтобы он выполнил, мы не сказали ему точно, что ему
предстоит сделать. Вместо этого ему было сказано, что
мы хотим, чтобы он подыскал, оценил и рекомендовал
нам нескольких надежных, смышленых людей для
паших нужд. Было сочтено за наилучшее не
раскрывать перед ним наши подлинные конкретные
требования до принятия окончательного решения о его
использовании».
Специальный канал ПРОП был сочтен
недостаточно безопасным. В приложении к этой телеграмме
говорилось: «При расшифровке эта телеграмма должна
быть изложена также зашифрованными минимально
необходимыми знаками и после первого прочтения
уничтожена».
Комиссии в конгрессе задавали О'Доннеллу
вопросы относительно Кью-Джей/ВИН. О'Доннелл заявил:
«Я бы сказал, что это был человек без особых
предрассудков».
Вопрос. Таким образом, это был человек, способный
на все?
О'Доннелл. Да, полагаю, что так.
Вопрос. И это включало бы убийство?
О'Доннелл. Полагаю, что так.
Лумумба бежал из своей охраняемой виллы 27
ноября и направился в Стэнливиль, где группировались
его сторонники. Из этого города, расположенного в
тысяче миль к востоку от Леопольдвиля, Лумумба
намеревался повести борьбу против Мобуту и Касаву-
бу, О'Доннелл отрицает, что это он выманил Лумум-
1%

бу на свободу, хотя именно для этого он и находился
в Конго.
Опровержения на этот счет с его стороны плохо
сочетаются с содержанием телеграммы ПРОП, посланной
Девлином Твиди 14 ноября. В ней говорилось:
«Политические сторонники Лумумбы в Стэнливиле хотят,
чтобы он вырвался из своего заключения и отправился
в этот город автомобилем, чтобы вновь приступить к
политической деятельности. Решение о побеге будет,
по всей вероятности, в скором времени принято. Ре-
зидентура рассчитывает, что о принятии такого
решения она будет информирована в агентурном порядке.
Резидентура располагает несколькими агентами,
которые могут быть использованы в случае бегства
Лумумбы, и рассматривает несколько планов действия». На
следующий день после отъезда Лумумбы из
Леопольдвиля Девлин сообщал в Вашингтон: «Резидентура
работает совместно с конголезским правительством по
перекрытию дорог и приведению войск в боевую
готовность с целью блокирования возможных маршрутов
побега».
Одним из агентов, упомянутых в телеграмме Дев-
липа от 14 ноября, был, разумеется, Кью-Джей/ВИН.
29 ноября, через два дня после побега Лумумбы, О'Дон-
нелл телеграфировал в штаб-квартиру: «Ввиду
изменившегося местонахождения объекта Кью-Джей/ВИН
стремится выехать в Стэнливиль и изъявил желание
осуществить план самостоятельно без привлечения
дополнительного аппарата». На следующий день Твиди
ответил: «Согласны, чтобы Кью-Джей/ВИН
отправился в Стэнливиль. Готовы рассмотреть прямые действия
с его стороны, однако хотели бы знать ваше мнение
относительно фактора безопасности. Насколько
тесно может это место (Соединенные Штаты)
ассоциироваться с данной акцией?»
На этом этапе к операции подключался и еще один
агент — второй наемный убийца Дабл-Ю-Ай/РОГ,
которого Девли характеризует как «человека с довольно
неприглядной репутацией, готового испробовать все на
свете, хотя бы и один только раз».
В Америке его два месяца обучали подрывному
делу, стрельбе из ручного оружия и медицинской
иммунизации.
Дабл-Ю-Ай/РОГ прибыл в Леопольдвиль 2 декабря.
Девлин приказал ему заняться организацией групп
197

наружного наблюдения в Стэнливиле. Две недели
спустя возникли сложности. Кыо-Джей/ВИН и Дабл-Ю-
Лй/РОГ поселились в одной гостинпце, хотя ни друг
о друге, ни о заданиях друг друга ничего не знали.
К 17 декабря встревоженный Девлин прислал в
Вашингтон телеграмму: «Кыо-Джей/ВИН, проживающий
в одной гостинице с Дабл-Ю-Ай/РОГ, докладывает, что,
как ему сдается, Дабл-Ю-Ай/РОГ занимается
разведкой. Резидентура отрицает наличие у нее
какой-либо информации о Дабл-Ю-Ай/РОГ. 14 декабря Кью-
Джей/ВИН сообщил, что Дабл-Ю-Ай/РОГ предложил
ему 300 дол. в месяц за участие в разведоперациях и
вступление в «команду расстрелов». Когда Кыо-Джей/
ВИН сказал, что его это не интересует, Дабл-Ю-Ай/
РОГ добавил, что за отдельные поручения будут
выплачиваться дополнительные премии. Отвечая на
расспросы Кыо-Джей/ВИН, Дабл-Ю-Ай/РОГ позднее
сказал, что он работает на американскую службу. Дабл-
Ю-Ай/РОГ в своих донесениях о местных контактах
упоминает о Кью-Джей/ВИН, однако не признается,
что пытался его завербовать. Когда сотрудник резй-
дентуры попытался выяснить, делал ли Дабл-Ю-Ай/
РОГ какие-либо заходы на этот счет, последний
утверждал, что никаких подобных шагов он не
предпринимал. Наш сотрудник не мог его улдчить, поскольку не
хотел раскрывать связь Кью-Джей/ВИН с ЦРУ».
Далее в той же телеграмме Девлин писал:
«Леопольдвиль обеспокоен свободным поведением и
пренебрежением к мерам безопасности со стороны Дабл-
Ю-Ай/РОГ. У резидентуры и без того хватает забот,
чтобы еще беспокоиться об агенте, который не может
отчитаться в своих расходах и не желает соблюдать
инструкции. Если таково желание центра, согласен
держать его здесь в порядке прохождения
испытательного срока, однако, если буду и дальше иметь с ним
трудности, полагаю, что наилучшим выходом будет
его отозвать».
В показаниях комиссии Черча Девлин рассказывал:
«Трудность в работе с ним заключалась в том, что он
не был собственно профессиональным разведчиком.
Создавалось впечатление, что он работает как бы от
себя самого, без указаний и руководства. Я стал
воспринимать его как нечто вроде неуправляемой ракеты,
как человек, который вас подведет, да еще так, что вы
и знать об этом не будете».
198

Лумумба до Стэнливиля не добрался. По дороге
его перехватили войска Мобуту, и он оказался в
заключении в военных казармах в Тисвйле, городке в
90 милях от Леопольдвиля.
Хотя Лумумба и попал, таким образом, в руки коп-
голезских властей, чего добивалось ЦРУ, и в
частности О'Донпелл, внимание Управления к этому
человеку не ослабевало и в течение декабря. К 13 января
1961 г. Девлин предупреждал Вашингтон о
возможности мятежа армейского гарнизона в Леопольдвиле:
«Резидентура и посольство считают, что нынешнее
правительство может пасть в самые ближайшие дни.
Результатом почти наверняка будет хаос и возвращение
к власти Лумумбы».
14 января конголезское правительство
информировало ЦРУ, что Лумумба переводится из военного
городка в Тисвйле в Баквангу, представлявшую собой
базу паиболее отъявленных политических противников
Лумумбы. Бакванга была прозвана «бойней» за
количество совершавшихся там политических убийств.
Если бы Лумумбу действительно туда перевели, он бы
непременно был убит. Перевод, однако, не состоялся.
17 января самолет, на борту которого паходился
закованный в кандалы и наручники Лумумба, изменив
маршрут своего полета, приземлился в столице
провинции Катанга Элизабетвиле (ныне — Лубумбаши).
Катанга под руководством Моиза Чомбе уже заявила к
этому времени о своем отделении от Конго. Лумумба
пытался без жалости подавить мятеж, и Чогмбе был
его злейшим врагом.
Позднее Девлин вспоминал: «Думаю, что у всех на
этот счет было одно мнение, когда мы узнали, что его
послали в Катангу, а именно что его дело было
кончено, потому что Чомбе его пенавидел и видел в нем
опасного соперника для себя».
Когда в Элизабетвиле Лумумбу с завязанными
главами и связанными руками вытащили из самолета, он
тут же подвергся избиениям.
13 февраля катангские власти официально
заявили, что Лумумба сбежал из заключения. Через три дня
они сказали, что он был пойман и убит местными
племенами. Это была ложь. Проведенное Организацией
Объединенных Наций расследование заключило, что
Лумумбу убили через несколько часов после того, как
доставили в Элизабетвиль 17 января.
199

Расследование, проведенное комиссиями конгресса
США, пришло к заключению — на мой взгляд,
сомнительному,— что ЦРУ в конечном счете не было при-
частно к гибели Лумумбы. В выводах комиссии Черча,
однако, говорилось: «Цепь событий, которая
раскрывается перед нами из документов и свидетельских
показаний, позволяет нам с достаточной степенью
доказательности прийти к вполне обоснованному
заключению, что заговор с целью убийства Лумумбы был
санкционирован президентом Эйзенхауэром». Завершая
свои показания в комиссии Черча, Девлин сказал: «Я
рассматривал Управление как исполнительный орган
президента. Поэтому я полагаю, что это убийство
было приказом, отданным должным образом и
уполномоченным на это источником».
Мобуту остался президентом страны, которая
сейчас называется Заир, а Девлин по-прежнему
сохраняет интерес к политическим позициям Соединенных
Штатов в Африке, хотя и не на посту посла, который
когда-то был предметом его вожделений. Он официально
ушел в отставку из ЦРУ в 1974 г., но остался в
Киншасе, став во главе заирского филиала нью-йоркской
компании «Леон Темпелсман и сын., Инк.». Эта
компания занимается разведкой металлов и ценных
минералов; одним из направлений ее деятельности
является разведка металлов в стране Мобуту.
Посетивший Заир в 1979 г. заместитель помощника
государственного секретаря в администрации
Картера Стивен Коэн рассказывал, что сотрудники
посольства США считали, что «в глазах президента Мобуту
именно Девлин являлся подлинным представителем
правительства США». Коэн добавил, что «сотрудники
госдепартамента в Заире придерживались едиподуш-
пого мнения о том, что Девлин продолжал
пользоваться свободным доступом к секретным досье в течение
долгого времени после того, как он оставил
государственную службу».
Заир — страна с большими проблемами. Ее
внешний долг оценивается в 4 млрд 576 млн дол., и
Международный валютный фонд уже отказывается оказывать
помощь Мобуту. Как ни парадоксально, сам он при
этом считается одним из самых богатых людей мира,
его личное состояние в швейцарских банках
оценивается в 2 млрд 939 млн 200 тыс. дол.
Организация «Международная амнистия» обвиня-
200

ет Мобуту и его правительство в нарушении прав
человека. Проживающий в изгнании бывший премьер-
министр Заира Нгуза Карл и Бонд, племянник
убийцы Лумумбы Моиза Чомбе, в своей книге «Мобуту,
воплощение заирского зла» вспоминает
приветственное обращение Мобуту к Государственному совету
страны, сделанное им на первом заседании совета,
которое он посетил.
Как утверждает Нгуза, Мобуту сказал:
«Государственный деятель — это человек, который знает, как
хранить тайну. Если сегодня мы примем решение убить
кого-либо в интересах государства, это дело должно
будет остаться между нами».
Представляется, что такого рода философия
распространяется и за пределами Африки.
Девлин не единственный официально ушедший в
отставку сотрудник ЦРУ, который предпочел остаться
в стране своего последнего пребывания.
Глава резидентуры ЦРУ в Саудовской Аравии Рэй-
монд Клоуз официально вышел в отставку в 1977 г. и
занялся созданием разведывательной системы для
саудовского правительства. По меньшей мере однажды
Клоуз был использован в качестве канала связи
между Соединенными Штатами и Саудовской Аравией в
обход традиционных дипломатических каналов.
Помимо своей работы в саудовском разведывательном
управлении, с которым ЦРУ поддерживает полезные
контакты, Клоуз занялся совместным бизнесом с бывшим
шефом саудовской разведывательной службы Камалем
Адхамом и сколотил приличное состояние.
То же самое сделал и еще один бывший сотрудник
ЦРУ — Алфред Юлмер. Он был представителем
Управления в Греции и до того сдружился с
судовладельцем-миллиардером Ставросом Ниархосом, что ЦРУ
считало Ниархоса полезным добровольным
осведомителем. Я сам слышал, как его называли просто
агентом. Ниархос в конце концов уговорил Юлмера уйти
из ЦРУ и поступить на работу к нему. Юлмер
согласился, однако дружбу с Управлением продолжал
поддерживать.
Владельцы собственности
Центральное разведывательное управление
представляет собой транснациональный конгломерат
бизнеса, причем единственный в мире, который не пытается
201

получать максимальные прибыли. Бывший директор
ЦРУ Уильям Колбп заявил расследовательской
комиссии, озаботившейся по поводу возможной
несправедливой конкуренции со стороны Управления: «Обычно
они (бизнес ЦРУ.—- Ред.) работают в убь*ток, и обычно
мы занимаемся бизнесом столь мало, сколь это
возможно, чтобы лишь обозначить эту деятельность».
Подлинное назначение предпринимательской
деятельности ЦРУ — это создание прикрытия, из-за
которого Управление может вести свою тайную работу. За
свою историю ЦРУ владело авиакомпаниями,
транспортными компаниями, судоходными флотилиями,
банками, издательствами, гостиницами, такси,
киностудиями, газетами п радио- и телевизионными
станциями. Может быть, для того, чтобы их было легче
опознать иностранным разведкам, компании ЦРУ обычно
регистрируются в штате Делавар, где, по мнению
высокоавторитетных сотрудников ЦРУ, существуют
«наилучшие в Соединенных Штатах налоговые законы;
законы в Делаваре так же выгодны для бпвнеса, как на
Каймановых островах или в Лихтенштейне».
Деловые предприятия ЦРУ делятся на две
категории. Часть из них располагает штатом служащих и
производит какой-то минимум деловых операций,
необходимый для того, чтобы придать им видимость
функционирования. Их называют «имуществом» ЦРУ.
Другая же часть существует лишь в регистрационных
журналах и располагает только фирменными
бумажными бланками и счетами в банках. Они на жаргоне
Управления зовутся «символическими». Они
выполняют роль своего рода связников-посредников, с
которыми ведут торговлю и которым выставляют счета
«имущественные» компании ЦРУ, имитируя нормальную
предпринимательскую деятельность. Именно через них
ведут свой бизнес заокеанские филиалы ЦРУ, когда
они хотят упрятать американские концы своих сделок.
Для пущей маскировки национального происхождения
и источника заказов используются дополнительно и
так называемые «стерильные коды» при оформлении
контрактов.
Расследовавшая деятельность ЦРУ в 1975 г.
комиссия Пайка вскрыла в этой системе массу
злоупотреблений. Наиболее очевидным было то обстоятельство,
что при наличии столь изощренной процедуры
маскировки значительная часть товаров, американское про-
202

исхождение которых, казалось бы, невозможно было
установить, пересылалась тем не менее за грапицу
дипломатической почтой.
Так и неопубликованный доклад Пайка
констатировал, в частности; «Комиссия не смогла понять, почему
таким способом ежегодно приобретались сотни
холодильников, телевизоров, фотоаппаратов, часов и жилой
мебели. Особенно сомнительной представляется
закупка телевизоров, если ее целью было скрыть их
происхождение, поскольку заокеанские параметры
электроэнергии отличаются от американских и американские
электроприборы должны оснащаться
трансформаторами». Комиссия, в сущности, высказала подозрение, что
инстинным назначением телевизионных приемников и
прочей электроаппаратуры были не заокеанские точки
ЦРУ, а адресаты в самой Америке.
Комиссия обнаружила, что во многих случаях по
стерильным кодам закупались и отправлялись за
океан шариковые ручки, ракетки для пинг-понга и даже
ветчина. Все это очень часто могло быть закуплено па
месте дешевле и без всякого ущерба для секретности.
Один средних размеров зарубежный филиал ЦРУ
за период с 1970 по 1975 г. закупил через
«ведомственные» компании спиртных напитков и сигарет на
86 тыс. дол. Другой потребил спиртного в 1971 г. на
41 тыс. дол., а в 1972-м — всего на 25 тыс. дол., в этом
промежутке произошла смена начальства и новый шеф
пил меньше. Еще один филиал таким же способом
приобрел на 175 тьтс. дол. мебели для служебных
помещений и явочных квартир.
Через «имущественные» компании ЦРУ
производятся так называемые «закупки из любезности» для
иностранных правительств. По этой системе шах Ирана
купил две высококачественные системы электронного
подслушивания для проверки лояльности своих
офицеров. Одна стоила 85 тыс. дол., другая — 100 тыс.
Хотя обычно иностранные правительства
расплачиваются за заказанные ими товары, расходы по
оформлению заказов берет на себя ЦРУ. Одно
непоименованное в докладе Пайка иностранное правительство
получило 20-процентную скидку на сумму 200 тыс. дол.
при закупке оборудования для него от имени
правительства США. В другой стране — она также не
называется в докладе, но в данном случае речь идет о
Заире — президент попросил резидента ЦРУ доставить
203

ему по «стерильно закодированным» имущественным
каналам шесть бутылок витаминизированного
безалкогольного напитка «Гаторэйд», чтобы освежаться во
время игры в гольф жарким днем.
В докладе Пайка говорилось: «Это был не первый
случай, когда этот глава государства пользовался
торговыми талантами ЦРУ. До того Управление
закупило для него несколько автомобилей, включая по
крайней мере два бронированных лимузина, изготовленных
по специальному заказу, а также, в числе прочего,
систему электронной защиты для охраны своей
официальной резиденции. Следует заметить, что подобные
защитные спстемы поставляются человеку, который
правит полицейским государством».
В разгар участия Управления в деятельности,
направленной на свержение Кастро, в графстве Дэйл
штата Флорпда действовало 54 обычных с виду компании,
на самом деле являвшихся прикрытием для
сотрудников и агентов ЦРУ. Одной из таких компаний была
«Сазерн эйр транспорт» — часть позднее
распавшегося конгломерата авиалиний, принадлежавших
Управлению. По субподряду с ней на ЦРУ во Флориде
работала еще одна авиакомпаний — «Пейдж эйруэйз Инк.».
В 1978 г. Федеральная комиссия по ценным
бумагам и валютным операциям предъявила «Пейдж
эйруэйз» обвинение в даче взяток. Конкретпо руководство
компании обвинялось в том, что с 1972 по 1977 г. оно
употребило 7,5 млн дол. на «подкуп, на
противозаконные, бесчестные и безотчетные платежи» с целью
расширения своего бизнеса за рубежом. Утверждалось,
что получали эти взятки — хотя руководители
компании это и отрицали — президент Габона, министр из
Малайзии, посол Берега Слоновой Кости в США,
предприниматели в Саудовской Аравии и Марокко. «Пейдж
эйруэйз» имела также интересы и в Уганде и,
согласно представленным комиссией суду документам,
подарила в свое время президенту Иди Амину «кадиллак»
с откидным верхом. Несмотря на негодование
Комиссии, все ее обвинения были отклонены, поскольку в
дело вмешалось ЦРУ.
Не только эта Комиссия испытывала на себе
давление Центрального разведывательного управления.
В 1973 г. Служба внутренних поступлений (СВП)
США начала проведение операции под кодовым
названием «проект Хейвен». Незаконным образом проникнув
204

в служебные помещения багамского банка «Касл бэнк
энд траст (Бахамас) Лтд.», СВП заполучила список с
именами 308 предпринимателей и артистов,
укрывавших в этом банке от американских налоговых органов
полмиллиарда долларов. В этом списке оказались
издатель журнала «Плейбой» Хью Хефнер, издатель
журнала «Пентхауз» Роберт Гуччионе, актер Тони Кер-
тис, рок-группа «Криденс Клиэруотер», а также три
человека — Моррис Далиц, Моррис Кляйнмэн и Сэмюэл
Таккер, связанные, по заключению министерства
юстиции США, с организованным преступным миром
Америки.
«Касл бэнк энд траст (Бахамас) Лтд.» был основан
покойным к тому времени Полом Лайонелом Эдвардом
Хелливеллом. Во время работы в Управлении
стратегических служб Хелливелл возглавлял
спецподразделение разведки в. Китае, за информацию он
расплачивался опиумом. В 1951 г. он основал «Си сэпплай
корпорейшн», «имущественную» компанию ЦРУ, которая
поставила оружие 10 тыс. чанкайшистов в Бирме и
таиландской полиции.
Багамский банк был основан Хеллпвеллом для
финансирования операций ЦРУ против Кастро. Он
перевел в общей сложности миллионы долларов для ЦРУ,
располагавшего базой на одном из Багамских
островов, Андросе. Часть этих денег проходила через
Уоллеса Гроувса, работавшего в ЦРУ с 1965 по 1972 г.
В одном из секретных документов Управления в связи
с его выходом в отставку оговаривалось, что Гроувс
«будет использоваться в качестве консультанта и,
возможно, будет руководить одним из наших проектов».
После ухода из ЦРУ Гроувс основал «Интерконти-
нентл дайверсифайд корпорейшн»,
зарегистрированную на Багамах холдинг-корпорацию, которая
однажды котировалась даже на нью-йоркской фондовой
бирже. Гроувс держал пакет в 46% акций, пока не продал
его в 1978 г. за 33,1 млн дол.
После вмешательства ЦРУ расследование Службой
внутренних поступлений банка Хелливелла было
прекращено. Утверждают, что некоторые сотрудники СВП
в знак протеста подали в отставку.
Самым ценным имуществом ЦРУ стали
авиакомпании. Одно время Управление владело авиалиниями с
общим капиталом 57,3 млн дол. Создание этой империи
напоминало строительство лабиринта. Холдинг-компа-
205

иней для всей сети служила зарегистрированная в
штате Делавар «Пасифик корпорейшн». 40%
акционерного капитала принадлежало ЦРУ, остальное —
правительству Чан Кайши, которое, в свою очередь,
выдало Управлению доверенность на свободное
распоряжение его долей капитала. Такое разделение акций
позволило ЦРУ оспорить протест «Норт-Уэст Ориент
эйрлайнс», пожаловавшейся на нечестные приемы
конкуренции со стороны «Пасифик корпорейшн».
Управление заявило, что режим Чан Кайши нуждался в
авиакомпании, однако в конце 40-х годов не был готов
стать единственным ее владельцем. Затем
авиаэкспансия Управления захватила компании «Эйр Америка»,
«Сивил эйр транспорт», «Сазерн эйр транспорт», «Эйр
Эйща» и «Интермаунтин Авиэйшн».
Сеть авиакомпаний ЦРУ действовала по всему
миру, однако преимущественно в Азии. В августе 1950 г.
там была основана «Эйр Америка» для транспортного
обесцечения операций ЦРУ в Китае. Затем операции
ЦРУ — и его авиакомпаний — распространились на
Корею, а позднее — на Вьетнам, Лаос й Камбоджу.
В начале 50-х годов «Эйр Америка» стала действовать
в ронтакте о Воздушно-транспортной системой
американской армии.
ЦРУ получало от своего собственного
правительства контракты на обслуживание армии, поскольку
конкурентных торгов не проводилось. В 1956 г. во
изменение такой практики было принято решение об
обязательной регистрации всех претендентов на
контракты. «Эйр Америка» такого сертификата не имела и не
могла его получить, так как в процессе его
оформления обнаружилась бы ее связь с ЦРУ. Выход был
найден в том, чтобы приобрести компанию с уже
оформленным сертификатом. Управление изучило 18
кандидатов и остановилось на «Сазерн эйр транспорт». Под
управлением ЦРУ эта компания состояла из двух
полуавтономных отделов. Тихоокеанский отдел
занимался выполнением официальных контрактов для
американской армии в Азии, а Атлантический отдел
продолжал обслуживание уже сложившихся маршрутов СЭТ
в Карибском бассейне и Южной Америке. Он же
выполнял задания Центрального разведывательного
управления.
Когда военные решили, что обслуживающая их
авиакомпания должна иметь не только официальный
206

сертификат, реактивную технику, но и оборудование,
соответствующее определенным параметрам^ ЦРУ
уговорило компанию «Боинг», у которой они закупили
самолеты модели 727, усовершенствовать ее конструкцию
для повышения скороподъемности. Когда военные
попросили «Сазерн эйр транспорт» поставить им
самолеты, СЭТ арендовала их у «Эйр Америка».
В 1963 г. совет директоров «Пасифик компани»,
«Эйр Америка» и «Эйр Эйша» образовал
исполнительный комитет. Таким образом, существовал один
открытый совет для публики и состоявший из сотрудников
Управления тайный комитет, который на самом деле и
руководил этим объединением. Внутри Управления
этот комитет был известен под названием «Экскомэйр».
В разгар своей деятельности «Эйр Америка»
насчитывала штат в 5,6 тыс. человек. Летчикам платили по
45 тыс. дол. в год, .причем половина этой суммы не
облагалась налогами, а всего в авиабизнесе ЦРУ было
занято более 8 тыс. человек.
В Лаосе на службе ЦРУ находилась целая армия
из племени мяо численностью 36 тыс. человек, которую
оно впоследствии бросило на произвол судьбы. Ее
полностью содержала и обеспечивала «Эйр Америка», До
поступления на американскую службу главным
источником существования племени было выращивание и
продажа опиума. Это занятие они так и не бросили,
что неизбежно вело к опасности превращения «Эйр
Америка» в средство перевозки наркотиков. В 1972 г.
Управление провело свое собственное внутреннее
расследование. В итоговом докладе говорилось! «Вряд ли
справедливо обвинять «Эйр Америка» в том, что опиум
иногда оказывается на борту ее самолетов. В том, что
он там оказывается, нет никакого сомнения».
К тому времени разочарование американцев в
связи с войной во Вьетнаме привело к широкому
распространению употребления наркотцков военнослужащими
США. Служебный доклад ЦРУ указывал: «Остается
фактом, что дальнейшее оказание нами поддержки этим
людям (мяо.— Ред.) может быть истолковано ими и
теми, кому может стать известно о связях между
нами, как доказательство того, что Управление
обеспокоено проблемой наркотиков меньше, чем другими
аспектами нашей деятельности в Лаосе»,
«Эйр Америка» была ликвидирована к концу
вьетнамской войны, и ее продажная стоимость в 25 млн
207

дол. была возвращена в к^зну США. «Сазерн эйр
транспорт» была продана в 197Й г. за 6,6 млн дол. Также
ликвидированы были и все остальные авиакомпании
ЦРУ.
В заключительном докладе комиссии Черча
отмечалось: «Смотря на положение вещей совершенно
реально, практически невозможно определить, продолжает
ли существовать «связь» между Управлением и его
бывшим агентом, продолжающим работать в
«имущественной компании».
Уверяя комиссию Черча в том, что использование
Управлением подставных организаций не нарушает
честной конкуренции, Уильям Колби заявил: «Занятия
бизнесом сверх абсолютно необходимого минимума
подрывают ценность этой операции для нас, так как мы
котим, чтобы наши люди располагали свободным
временем, которое тратилось бы на ту главную работу,
какая от них требуется».
Имеется, однако, одна специфическая категория
«имущества» ЦРУ, вызывавшая известное
беспокойство сенаторов-расследователей: страховые и
пенсионные компании Управления с общим капиталом более
30 млн дол.
Ни один сотрудник Центрального
разведывательного управления не имеет возможности исчерпывающим
и правильным образом заполнить страховую форму
стандартного образца, не могут сделать этого и
иностранные агенты ЦРУ, для которых страхование и
пенсия представляют собой дополнительные стимулы для
работы на ЦРУ. Необходимость какого-то внутреннего
решения этого вопроса была признана в 1962 г., когда
был создан внутренний страховой фонд ЦРУ с
капиталом в 4 млн дол. Сегодня 60% этого капитала вложено
в срочные процентные ценные бумаги за границей,
20% находится на срочных счетах в заокеанских
филиалах американских банков, и остальное составляют
акции и облигации различных акционерных обществ.
Правда, вся правда и ничего,
кроме правды. Почти...
Главной целью и функцией Центрального
разведывательного управления является обработка мирового
общественного мнения в благоприятном для
Соединенных Штатов духе. Для достижения этой цели ЦРУ соз-
208

дало сеть агентов-журналистов и агентов-писателей,
работающих во всех странах мира с развитыми
средствами массовой информации.
Сотрудники Управления утверждают, что их
пропагандисты работают только за океаном и что оно никоим
образом не вмешивается в деятельность издательств,
радио и телевидения в самой Америке. Это неправда.
Был случай, когда Управление самым
непосредственным образом вмешалось для изменения тона одного
материала, публиковавшегося в журнале «Тайм», а свои
собственные материалы помещало в столь престижные
газеты, как «Вашингтон пост» и «Нью-Йорк тайме».
Один весьма читаемый писатель и журналист,
который хорошо известен и в Англии и в Соединенных
Штатах и является признанным авторитетом по советской
военной разведке, является выучеником ЦРУ. Другой
писатель по подсказке ЦРУ вмонтировал антисоветские
материалы в известную книгу о КГБ.
Сфера использования Центральным
разведывательным управлением журналистов не ограничивается
собственно их профессией. Расследователи из комиссии
Пайка установили, что штатные корреспонденты
ведущих американских изданий по совместительству
сотрудничали с ЦРУ.
В неопубликованном докладе комиссии Пайка
говорилось:
«Использование Центральным разведывательным
управлением средств массовой информации во всем мире
в целях маскировки и для сбора секретной информации
ставило под угрозу жизненно необходимый для
ответственной и заслуживающей доверия прессы свободный
обмен информацией. Имеются также вызывающие
беспокойство данные о том, что страдала и достоверность
многих информационных сообщений».
К аналогичному заключению пришла и комиссия
Черча. В ее докладе говорилось: «Эти люди, агенты-
журналисты, дают ЦРУ прямой доступ к большому
количеству иностранных газет и периодических изданий,
десяткам пресс-служб и агентств новостей, радио- и
телевизионных станций, коммерческих издательств и
прочих зарубежных органов массовой информации».
Уильям Колби подтверждал, что ЦРУ
предпринимало попытки продвинуть свои материалы в английское
агентство новостей Рейтер. При этом он объяснял, что
«считает Ассошиэйтед Пресс американским агентством,
209

и поэтому оно находится вне нашей компетенции». Кол-
бп упорно утверждал, что при «оперативных контактах»
с иностранными журналистами ЦРУ не предпринимало
попыток повлиять на характер публикуемых в
американских газетах и журналах материалов. «Мы не
говорим им, что и на какую тему писать».
Безосновательность утверждений ЦРУ о том, что
американские газеты не входят в сферу его внимания,
становится очевидной, если учитывать, что
американские службы черпают свою информацию из таких
агентств, как Рейтер, и, если они считают их
материалы пригодными для печати, перерабатывают их в
свои публикации. А иностранные бюро основных
американских газет и телекомпаний непосредственно
подписываются на бюллетени Рейтер и в качестве
таковых принимают и используют материалы по
американской тематике, будучи, по понятным причинам,
уверены, что эти материалы объективны и не подвергались
обработке.
За время своего существования до 1975 г. ЦРУ
израсходовало 75 млн дол. с целью не допустить
коммунистов к власти в Италии. Половина этой суммы была
истрачена на газеты, радио, плакаты и книги.
Классическим примером манипулирования
средствами массовой информации является Чили. После победы
Сальвадора Альенде на выборах в 1970 г. Ричард
Никсон решил с помощью ЦРУ предотвратить его
вступление в должность. 15 сентября 1970 г. он беседовал на
эту тему в Овальном кабинете с Ричардом Хелмсом.
Через несколько дней после этой беседы Управление
организовало прибытие в Чили 15 журналистов из
десяти разных стран. Корреспондент журнала «Тайм» в
Сантьяго совершенно справедливо написал, что приход
Альенде к власти не угрожает Латинской Америке
коммунизмом. После того как одного из редакторов
«Тайма» пригласили в Лэнгли и устроили там для него
брифинг, текст появившейся в журнале публикации был
изменен так, что из нее вытекало: такая угроза
существует.
За трехлетний период с 1970 по 1973 г. одна из
самых влиятельных газет в Чили «Меркурио», имеющая
большое число подписчиков в деловых кругах,
получила от ЦРУ 3,5 млн дол. Она печатала в среднем по
статье в день по указаниям ЦРУ. Миллионы долларов
выплачивались Управлением Христйанско-демократи-
210

ческой партии и Национальной партии, чтобы дать им
возможность приобретать радиостанции и газеты для
ведения пропагандистской кампании против Альенде.
Органом ХДП была газета «Ла Пренса», НП — «Ла
Трибуна».
За шесть недель, которые отделяли выборы от
вступления Альенде в должность, в Латинской Америке и
Европе было опубликовано или вышло в эфир 726
редакционных статей, заметок, радиопередач и прочих
пропагандистских материалов.
В сохранившемся в архивах рабочей группы ЦРУ по
Чили донесении от 15 сентября 1970 г. говорилось:
«Сан-Паулу, Тегусигальпа, Буэнос-Айрес, Лима,
Монтевидео, Богота, Мексико-Сити продолжали
проигрывать материалы по чилийской тематике. Продолжается
пропагандистская активность по широкому освещению
событий в Чили в соответствии с нашими
ориентировками».
Уильям Колби утверждал, что Управление редко
продвигало в прессу стопроцентные фальшивки,
поскольку его сотрудники обязаны были создавать себе и
затем поддерживать солидную и надежную репутацию.
Ой добавлял: «Мы имели и некоторые другие контакты
с людьми, которые были значительно меньше связаны
с журналами, с американскими журналами или с
журналами, выходящими ограниченным тиражом. Мы
продолжали поддерживать такие контакты, потому что
полагали, что их материалы не оказывают сколько-либо
существенного воздействия на американское
общественное мнение, или потому, что мы считаем, что их
материалы расцениваются читателями как исходящие из ка-
кй£-то внешних источников и что журнал отбирает для
себя свои материалы совершенно самостоятельно, без
постороннего влияния».
Йосле этого Колби признал, что многие штатные
сотрудники ЦРУ состояли на постоянной работе в
ведущих американских периодических изданиях и
телекомпаниях, руководство которых и не знало об их
принадлежности к Управлению. Он также признал, что
продвигавшиеся на иностранные издания материалы
аатем непреднамеренно подхватывались американскими
телеграфными агентствами Ассошиэйтед Пресс и Юнай-
яед Пресс Интернэшнл, передавались в Соединенные
Штаты и затем появлялись в американских газетах,
которые самым широким образом пользуются услугами
211

телеграфных агентств. Внутри Управления подобного
рода материалы на местном жаргоне назывались
«осадком».
Центральное разведывательное управление издало,
субсидировало издание или проявило инициативу с
целью издания двух тысяч книг, 25% из которых
вышли на английском языке. В хранящемся в делах отдела
операций Управления меморандуме по вопросам
книгоиздательской деятельности ЦРУ говорится: «Книги
отличаются от всех прочих пропагандистских
материалов прежде всего тем, что одна-единственная книга
может существенно изменить позицию и поведение
читателя до такой степени, которая была бы недоступна для
любого другого средства информации... Это, разумеется,
пе относится к абсолютно всем книгам в абсолютно все
времена, но дело обстоит таким образом достаточно
часто, чтобы делать книги самым важным оружием
стратегической (рассчитанной на длительное воздействие)
пропаганды».
В этом же меморандуме, который представлял собой
ориентировку к действиям, говорилось далее:
«Преимущество наших прямых контактов с автором
заключается в том, что мы можем подробно ознакомить его с
нашими намерениями; мы можем предоставить ему любой
материал, который мы хотели бы включить в его книгу,
и в том, что мы можем на любом этапе контролировать
его рукопись. Наш контроль над писателем
осуществляется обычно путем оплаты ему того времени, которое оп
занимается рукописью, или же, по крайней мере,
авансированием ему сумм, которые ему позднее, возможно,
придется возвращать... Управление должно быть
полностью уверено, что готовая рукопись будет
соответствовать нашим оперативным и пропагандистским
намерениям».
Классическим примером книгоиздательского бизнеса
ЦРУ является деятельность издательской фирмы «Керн
хаус энтерпрайзиз». Эта компания, в сущности,
является собственностью ЦРУ, однако искусно замаскирована
под акционерное общество с миллионным капиталом, и
поэтому ее принадлежность к ЦРУ практически
недоказуема.
С первых дней своего существования Центральное
разведывательное управление отдавало себе отчет в том,
что в отделе тайных операций необходимо держать
кого-либо с еще более славным в Америке именем, чем
212

имя семейства выскочек Кеннеди. Им стал Кермит
Рузвельт, которому была поручена миссия создания
издательской империи ЦРУ. Он умело пользовался своими
связями и при переговорах с миллиардерами задавал им
неотразимый вопрос: «А вы патриот?»
Особенно патриотически настроенным семейством
оказались Меллоны, которые были готовы это доказать.
Именно через организацию Меллонов были
ассигнованы средства на создание «Керн хаус энтерпрайзиз»,
которая была инкорпорирована все в том же
благословенном штате Делавар. В совет директоров компании
входил Роберт Джин Гейтли, ранее активно работавший в
реэидентуре ЦРУ в столице Таиланда Бангкоке. С
ведома и с помощью английской разведки ЦРУ учредило
филиал делаварской компании в Лондоне «Керн хаус
энтерпрайзиз Лимитед», разместившийся по адресу:
Керн Хаус, Линкольн Инн Филдс 61-62, Лондон. Номер
телефона—405-7811, телеграфным адресом служило
удачно подобранное кодовое обозначение Формсерв.
Управляющим директором стал Иэн Хэмилтон. От
«Керн хауса» отпочковалась компания «Форум уорлд
фичерс», и, таким образом, полное название фирмы
было «Керн хаус энтерпрайзиз (Форум уорлд фичерс)
Лтд.». «Форум уорлд фичерс», прекратившая свое
существование в 1975 г., в свою очередь основала дочернее
предприятие — Центр исследовательских служб по
изучению текущих вопросов. Деньги на содержание этих
издательских компаний поступали из Нью-Йорка через
Центр национальной стратегической информации.
С прекращением деятельности «Форум уорлд
фичерс» была образована новая компания, которая стала
представлять ее издательские интересы. Она
называлась «Росситер пабликейшнс Лтд.» и первоначально
располагалась по адресу: Пиккадилли, 199, Лондон, а
затем Крэйвен Хаус, Норсамберленд-авеню, Лондон. Иэн
Хэмилтон в ней уже не работал. Вместо него
управляющим директором стал Брайан Крозиер. Среди его
друзей были не только сотрудники ЦРУ; кроме них оп
дружил и с П. Э. Уилкинсоном, который в 1972 г. занял
пост координатора по вопросам разведки и безопасности
при кабинете министров.
К «Росситер пабликейшнс» перешли
книгоиздательские дела «Форум уорлд фичерс». Среди них, в числе
прочего, было предложение известному в обществе
греческому миллионеру Таки Теодоракопулосу написать
213

под аванс в тысячу фунтов стерлингов книгу о «крахе
демократического процесса в вашей стране в 1966 и
1967 годах, о приходе к власти полковников, их сверже-
нии и перспективах на будущее».
«Росситер пабликейшнс» продолжала поддерживать
установленные еще во времена «Форум уорлд фичерс»
контакты с книгоиздательским филиалом компании
«Дэвид энд Чарлз» фирмой «Ньютоп Эбботт» из Девона.
В жизнерадостном письме в «Дэвид энд Чарлз» от 12
ноября 1972 г. Крозиер касался этого предложения о
тысяче фунтов Теодоракопулосу и писал следующее:
«Я, разумеется, не предлагаю, чтобы деньги шли от
«Дэвид энд Чарлз». Одной из целей пашего агентства
является поощрение писателей к написанию стоящих
книг, и первоначальный риск мы поэтому берем на
себя, подобно тому как мы это делаем в отношепии
других книг в этой серии... Я не думаю, что то
обстоятельство, что гарантированная первоначальная сумма
относительно велика, будет иметь какое-либо значение для
качества книги».
В 1970 г. Центр исследовательских служб по
изучению текущих вопросов был преобразован в Институт
изучения конфликтов. Его контора занимала то же
помещение по адресу: Пиккадилли, 199, Лондоп.
Директором был Брайан Крозиер. В числе других дел Центр
занимался и книгоиздательством. Деньги на
исследовательскую работу, заработную плату редакторам,
гонорары авторам и на издательские расходы продолжали
поступать из Центра национальной стратегической
информации в Нью-Йорке. Вынашивался замысел
создания серии под общим названием «Реальности мира»,
сотрудничать в которой предлагалось ряду известных
авторов. Одним из них был Збигнев Бжезинский,
которого просили написать о Японии. К советологу Роберту
Конквесту обратились с просьбой написать об
исправительно-трудовых лагерях в царской и Советской России.
Сотрудпик журнала «Экономист» Роберт Мосс, извест-
пый специалист по русским вопросам, особенно по
советской военной разведке, ездил по поручению фирмы
в Чили. Написанная им там книга была опубликована
после гибели Альенде под названием «Марксистский
эксперимент в Чили». «Дэвид энд Чарлз» с помощью
чилийского посольства в Лондоне отгрузило несколько
тысяч экземпляров этой книги в дипломатической
почте для посольства Чили в Вашингтоне.
214

Журнал «Эпкаунтер», в котором сотрудничали
такие писатели, как Арнолд Уэскер и Кипгсли Эмис, был
еще одним изданием, с которым поддерживало связь
ЦРУ, оказывая ему финансовую помощь. Управление
рассматривало этот журнал как серьезный канал
влияния на международное общественное мнение,
поскольку он продается в 93 странах. Когда стало известно, что
журнал финансируется ЦРУ, один из его основателей,
поэт Стивен Спендер, подал в отставку.
Центральное разведывательное управление как
устрица на лимонную кислоту реагирует на книги,
публикуемые бывшими сотрудниками Управления, не
прошедшие его предварительной цензуры, что является одним
из условий контракта с сотрудниками. Такая реакция
была оправданной в отношении таких книг, как
«Внутри Компании: Дневпик ЦРУ» Филипа Эйджи, в которой
поименно называется ряд сотрудппков и местных
агентов ЦРУ в Южной Америке, хотя в значительной
мере по глупости американского правительства оно само
особым образом выделяло их в официальных списках
сотрудников государственного департамента.
В других случаях реакция ЦРУ представлялась явпо
чрезмерной. Бывший директор Уильям Колбп был
оштрафован на 10 тыс. дол. за свою книгу «Достойные
люди: Моя жизнь в ЦРУ». Он, как полагалось, представил
верстку рукописи в ЦРУ, однако, прежде чем она была
одобрена в официальном порядке, французское
издательство, которому параллельно был направлен
экземпляр рукописи, опубликовало ее без каких-либо изъятий.
В результате путем сравнения французского и
американского изданий можно было установить, какие
фрагменты книги ЦРУ сочло слишком чувствительными для
публикации. Бывший сотрудник Управления Фрэнк
Снепп паписал книгу «Приличный интервал» о роли
ЦРУ во Вьетнаме, в которой не содержалось никаких
секретов. Несмотря на это, 19 февраля 1980 г.
Верховный суд США принял решение об учреждении
опекунского фонда с целью конфискации 140-тысячного
гонорара за эту книгу. ЦРУ провело успешный судебный
процесс против еще одпого бывшего своего сотрудника
Джона Стокуэлла и взыскало с него 50 тыс. гонорара за
книгу «В поисках врагов. Рассказ о ЦРУ», в которой
излагалась история вмешательства ЦРУ в Анголе в 1975—
1976 гг. Управление противозаконным образом
вытребовало от Службы внутренних поступлений США нало-
215

гп, полученные от автора книги «ЦРУ и культ разведки»
Виктора Марчетти.
Наиболее известными радиовещательными органами
ЦРУ являются радиостанции «Свободная Европа» и
«Свобода». В 1982 г. их содержание обошлось
Управлению в 30 млн дол. С 1973 г., чтобы их связь с ЦРУ не
выглядела столь очевидной, их финансирование
официально стало осуществляться из бюджета
министерства финансов, однако, как и во многих других подобных
случаях, перемепа была косметической.
Защитники
После разоблачений и критики по адресу ЦРУ
наступила, как и можно было того ожидать, обратная
реакция. Начиная с 1975 г. образовался ряд солидных
и эффективных организаций, ставящих перед собой цель
защитить Управление от нападок и оправдать его в
глазах американской и мировой общественности.
Некоторые из них ведут свою кампанию открыто, другие —
более тонкими способами; если внимательно вчитаться,
некоторые из так называемых «разоблачительных»
книг, написанных бывшими сотрудниками ЦРУ, при
более близком рассмотрении представляются скорее
апологетическими, нежели критическими.
Самой открытой организацией является Ассоциация
бывших офицеров разведки, основанная в 1975 г.
Дэвидом Фпллипсом — блестящим специалистом по
пропаганде, которого Управление использовало против Арбен-
са в Гватемале, против Альенде в Чили и против
Кастро на Кубе. Нынешний президент Ассоциации Джек
Мори определяет ее функцию как возможность «подать
голос против искажений и неправильных
представлений». Сам он замечательпо подходит для этой роли.
В настоящее время численность Ассоциации
составляет 3200 человек, и опа включает сотрудников всех
органов американской разведки, хотя преобладают в ней
сотрудники ЦРУ. В ней состоит даже Сэм Адаме,
который когда-то добивался увольнения в отставку
директора Ричарда Хелмса. Состоит в ней, разумеется, и сам
Хелмс.
В качестве президента Ассоциации Мори выступает
с лекциями в связанном с ЦРУ Джорджтаунском
университете, занимается лоббистской деятельностью на
Капитолийском холме, издает пресс-бюллетень и охотно
216

принимает участие в любого рода обсуждениях
деятельности ЦРУ на радио и телевидении.
В своих выступлениях Мори неизменно проводит
мысль о том, что «деятельность разведывательных
служб должна быть тайной, иначе они просто будут
неэффективными», и что ЦРУ представляет собой
достойную организацию достойных людей, которым
иногда приходится заниматься недостойными делами по
приказу президента, которому они присягали служить.
Мне Мори говорил: «Если нашим президентом является
болван пли злодей, тогда он, разумеется, сможет
неправильно пользоваться и злоупотреблять некоторыми
полномочиями президентской власти, однако я не уверен,
что положение было бы лучше, если бы наша секретная
разведывательная служба не подчинялась высшему
должностному лицу...» Аналогичная точка зрения
высказывалась практически в ходе всех других бесед,
которые мне довелось иметь с бывшими сотрудниками
ЦРУ.
Центр стратегических и международных
исследований Джорджтаунского университета финансирует
издания, которые объективно делают упор на
необходимость иметь сильное разведывательное ведомство, и
защищает право ЦРУ быть именно таким ведомством.
Бывший весьма энергичный начальник управления по
разведке ЦРУ доктор Рэй Клайн является в настоящее
время президентом Исследовательского центра по
национальной разведке, который по его уставу определяется
как некоммерческое учреждение, основанное с целью
поощрения серьезных научных и публицистических
трудов о деятельности американской разведки. Клайн
утверждает, что Центр не пользуется какими бы то ни
было субсидиями от ЦРУ. В своей книге «ЦРУ при
Рейгане, Буше и Кейси» он приводит уже
общеизвестные данные работы расследовательских комиссий
конгресса и защищает при этом Управление. Клайн много
ездит — к моменту моей с ним встречи он только что
вернулся из Южной Африки — с выступлениями о
Центральном разведывательном управлении, с которым он
продолжает поддерживать связи.
Бывший начальник контрразведывательного
подразделения Управления Джеймс Энглтои сейчас является
председателем Фонда безопасности и разведки, Инк.,
который издает ежеквартальный бюллетень под
названием «Ситуационный доклад». Вряд ли приходится
217

удивляться, что этот доклад упорно подчеркивает
необходимость создания более спльпого контрразведыватель-
пого аппарата внутри самого Управления.
Кредо «Доклада» было суммировано в его
редакционной статье в последнем номере за 1981 г., в которой
говорилось: «Сотрудники Фонда безопасности и
разведки с большим удовлетворением отмечают, что
обстоятельства и перспективы деятельности ряда
национальных разведывательных служб, хотя все еще и не
соответствуют высоким стандартам современности, в
последнее время явно меняются к лучшему. Такого рода
улучшение можно в немалой степени объяснить тем
здравым смыслом и политическим реализмом, которые
привнес в вопросы национальной безопасности
президент Рейган. И запоздалое осознание в конгрессе и
среди широкой общественности необходимости расчистить
все завалы, которые воздвигли в осуществлении
функции национальной разведки беспринципные
политические деятели, безответственная, а временами и
беспринципная пресса, также способствовало очищению
обстановки».
Такая точка зрепия, разумеется, подвергается
критике. Из-за запертых па замки и засовы дверей в
небольшой конторе в вашингтонском здании Национальной
прессы выходит «Коверт Экшн Информэйшн Вулле-
тин». Его редактор Луис Вулф признает необходимость
сбора информации и ее анализа, однако отрицает
необходимость тайных операций.
С помощью бывшего сотрудника ЦРУ Филипа Эйд-
жи, книга которого «Внутри Компании: Дневник ЦРУ»
снискала ему ненависть всего Управления, «Коверт
Экшн Информэйшн Буллетин» распубликовал по всему
миру фамилии 2 тыс. штатных сотрудников
Управления. Сделать это было до смешного легко.
Государственный департамент Соединенных Штатов по непонятным
причинам отказался прикрыть прикомандированных к
зарубежным посольствам сотрудников Центрального
разведывательного управления... В списках сотрудников
госдепартамента, которые сейчас перестали
публиковаться, фамилии сотрудников ЦРУ печатались с
обозначением ФСР (Форин Сервис Резерв — Резерв
заграничной службы) вместо обычного обозначения ФСО
(Форин Сервис Оффисер — Сотрудник заграничной
службы), под которым проходили карьерные
дипломаты. После того как Н. Ричард Кинсмэн, возглавлявший
218

резидентуру ЦРУ в Кингстоне, Ямайка, был
разоблачен в этом своем качестве в «Бюллетене», его дом
подвергся пападеппю с пулеметами. К счастью, сам Кин-
смэн не пострадал. Эйджи был также связан и с
изданием «Каунтерспай», которое в 1975 г. изобличило
Ричарда Уэлча в качестве преемника на посту начальника
резидентуры ЦРУ в Афинах. Уэлч был убит па пороге
собственного дома; убийц так и не нашли.
«Коверт Экшн Информэйшн Буллетин» печатается
раз в два месяца с числом подписчиков 6 тыс. и
разоблачает агентов ЦРУ в специальной рубрике «Называя
имена».
Закон об охране лиц разведки, принятый в 1982 г.,
направлен непосредственно против «Коверт Экшн
Информэйшн Буллетин» и людей вроде Филипа Эйджи; в
нем даже имеется положепие, предусматривающее
принятие мер против американских граждан, проживающих
за рубежом.
Согласно положениям этого закона, ушедшие в
отставку или состоящие на действительной службе
правительственные чиновники, включая сотрудпиков ЦРУ,
могут быть наказаны 10 годами тюремного заключения
ц штрафом в 50 тыс. дол. за несанкционированное в
официальном порядке разглашение личности агента, даже
если его личность была уже установлена в других
официальных документах. Для журпалистов и лиц, не
состоящих на государственной службе, максимальное
наказание может составить 3 года тюрьмы и штраф в
сумме 15 тыс. дол.

ДИРЕКТОРА
ЦЕНТРАЛЬНОГО РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО
УПРАВЛЕНИЯ США
Контр-адмирал Сидней У.
Сауэрс 23.1.1946-10.6.1946
Генерал-лейтепант Хойт
Ванденберг 10.6.1946—1.5.1947
Коптр-адмирал Роско Хил-
лепкоттер 1.5.1947—7.10.1950
Генерал Уолтер Беделл
Смптт 7.10.1950-9.2.1953
Аллен Уэлш Даллес 26.2.1953—29.11.1961
Джон Маккоуп 29.11.1961—28.4.1965
Вице-адмирал Уильям Ф.
Рейборп-младшнй 28.4.1965—30.6.1966
Ричард Хелмс 30.6.1966—2.2.1973
Джеймс Шлесинджер 2.2.1973—2.7.1973
Уильям Колби 4.9.1973—30.1.1976
Джордж Буш 30.1.1976—9.3.1977
Адмирал Стэнсфилд Тэр-
нер 9.3.1977-20.1.1981
Уильям Дж. Кейси 28.1.1981—4.5.1987
Уильям X. Уэбстер 19.5.1987—
220

СОДЕРЖАНИЕ
Я. Яковлев. Предисловие . ; * : г 3
ФРАНК ДЖ. ДОННЕР
Век слежки
Политический сыск в США
ФБР - ПЕРВЫЕ СРЕДИ МНОГИХ -, 15
Подрывная и экстремистская деятельность —
Источники и методы 16
. Борьба с подрывными элементами — в индивидуальном
порядке ; .• 22
Слежка эа Движением 27
Сыск приходит в колледжи 29
Программа административного заключения — списки
кандидатов в концлагеря 33
Досье и распространение закрытой информации .... 37
АГРЕССИВНЫЙ СЫСК 42
ЦРУ — ДОМА КАК ЗА РУБЕЖОМ 49
СЫСК В ВОЕННОЙ ФОРМЕ « 53
Военная разведка в гражданской политической жизни —
Процесс формирования внутренней миссии армии ... 54
Структура военной разведки 58
Оперативные модели 60
Конечная расплата -— разоблачение и замалчивание . . 63
МЫТАРИ ВНУТРЕННЕГО СЫСКА 64
Служба внутренних поступлений — сборщики налогов в
роли спасителей нации »—
Отдел специального назначения (ОСН) — задачи,
операции, досье 75
Осведомительный аппарат СВП 81
Отдел спиртных напитков, табака и стрелкового оружия
(АТФ) —в охоте за экстремистами 83
СВП и администрация Никсона 85
ЭПИЛОГ < 89
ДЖЕЙМС БЭМФОРД
Дворец головоломок (АНБ)
Рождение .* ; : 99
Прелюдия .- .• 103
Управление радиоразведывательных операций , . . « 109
221

Управление обеспечения скрытности связи (КОМСЕК) 112
Управление научных исследований и техники (НИТ) . . 114
Управление телекоммуникаций и компьютерных служб 115
Административный отдел ....... И§
Воздушная радиоразведка 128
БРАЙАН ФРИМЭНТЛ
Центральное разведывательное управление
ЦРУ предупреждает — курить опасно для здоровья • , 139
Избавит меня кто-нибудь от этого надоедливого человека? 141
Лучше убивать, чем быть коммунистом ...,..., 181
Владельцы собственности , . . . . 201
Правда, вся правда и ничего, кроме правды. Почти
Защитники . • • • • * » t . t » . . i f . г • •
Директора Центрального разведывательного управления
США 220

Шпионаж Дворца головоломок / Сост.
Ш83 В. А. Мартынова.— Пер с англ.— М.:
Политиздат, 1990.— 222 с.
ISBN 5-250-00509-8
В сборник включены рефераты вышедших в начале
80-х годов книг трех авторов — двух американцев и одного
англичанина. Выполненные в разных жанрах — от строго
научного исследования до публицистики с элементами
сенсационности,— они объединены одной темой — система
политического сыска в США во всем ее многообразии: ФБР, ЦРУ,
Агентство национальной безопасности, армейской разведки.
Бюро внутренних поступлений.
Сборник рассчитан на широкий круг читателей.
0805000000—070
Т 079 (02)-90 260~89 ББК 66.4 (7США)

ШПИОНАЖ
Дворца
головоломок
Перевод с английского
В. Л. Мартынова
Заведующий редакцией А. В. Никольский
Редактор Н. В. Попов
Младший редактор В. А. Зотова
Художник В. И. Андреев
Художественный редактор Е. А. Андрусенко
Технический редактор Е. Ю. Куликова
ИБ № 7954
Сдано в набор 25.09.89. Подписано в печать 23.01.90. Формат 84х108'/«.
Бумага типографская jsft 2. Гарнитура «Обыкновенная новая». Печать
высокая. Усл. печ. л. 11,7G. Усл. кр.-отт. 12,60. Уч.-изд. л. 12,29. Тираж
200 тыс. экз. Заказ Кя 226. Цена 90 коп.
Политиздат. 125811, ГСП, Москва, А-47, Миусская пл., 1,
Ордена Ленина типография «Красный пролетарий».
103473, Москва, П-473, Краснопролетарская, 16.