Автор: Казем-Бек М.
Теги: собрание сочинений востоковедение переводная литература культура азербайджана
Год: 1985
Текст
I
t
АКАДЕМИЯ НАУК АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ ССР
ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ
КЛАССИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ АЗЕРБАЙДЖАНА
М. КАЗЕМ-БЕК
ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ
баку «эли» teas
Печатается по постановлению
Редакционно-издательского совета
Академии наук Азербайджанской ССР
Составитель
А. К. Рзаев
Под редакцией
3. М. Буниятова и А. К. Рзаева
Казем-Бек М. Избранные произведения.—
Баку: Элм, 1985.—420 с.
В однотомник избранных произведений Мирзы Казем-
Бека, выдающегося азербайджанского ученого XIX ве-
ка, одного из основоположников русского востоковеде-
ния, включены его труды по истории («Мюридизм и
Шамиль», «Дербенд-наме», «Баб и бабиды»), филоло-
гии и языкознанию («Мифология персов по Фирдоуси»
и др.), философии и праву, статьи по вопросам про-
свещения и культуры, публицистика. Книга снабжена
вступительной статьей и комментариями.
02000000- о
------- 3—84
355-84
© Издательство «ЭЛМ». 1985
ОТ РЕДАКТОРОВ
В плеяде выдающихся востоковедов прошлого, чьи имена
составляют гордость отечественной науки, Мухаммеду Али Мир-
зе Казем-Беку (1802—1870) по праву принадлежит видное ме-
сто, Блестящий ученый-энциклопедист, глубокий и тонкий зна-
ток истории и культуры народов Востока, талантливый органи-
затор востоковедческой науки в России М. Казем-Ъек снискал
заслуженную славу и признание у ориенталистов всего мира.
Наследие замечательного азербайджанского ученого велико
и многообразно, оно не утратило научной ценности и поныне.
Между тем труды М. Казем-Бека сегодня стали библиографиче-
ской редкостью и труднодоступны даже для специалистов; часть
их публиковалась только на иностранных языках, другая, не
выйдя в свет по различным причинам, хранится в архивах.
Предпринимаемое издание «Избранных произведений» М, Ка-
гем-Бека призвано шире ввести в научный оборот работы ученого,
в том числе ранее не публиковавшиеся на русском языке, и
познакомить всех интересующихся историей отечественного вос-
токоведения с ярким наследием его выдающегося представи-
теля.
Отбор работ для настоящего издания определялся стремлен
нием отразить широту научных интересов и разносторонность
деятельности М. Казем-Бека, этими соображениями продиктовано
включение в двухтомник наряду с фундаментальными трудами
как «Баб и бабиды» небольших по объему произведений публи-
цистического характера.
Библиографические справки к публикуемым работам огра<
ничены указанием на первую публикацию (полную библиогра-
фию трудов М. Казем-Бека см. А. К. Рзаев, Мухаммед Али Мир-
^a3ein^K' }Кизнь> мировоззрение и научная деятельность, -
аку, 1J81). Тексты печатаются в современной орфографии и
пунктуации при соблюдении ряда особенностей словоупотребле•
ния автора (терминологическая лексика и др.), в необходимых
случаях оговаривающихся в комментариях.
Комментарии к изданию подготовили д-р фи лол. наук
3
В. И. Асланов («Письмо к редактору «Современника»), акад.
АН Азерб. ССР 3. М. Б униатов (Предисловие к изданию «Дер-
бенд-наме»), д-р ист. наук В. Г. Гаджиев («Мюридизм и Ша-
миль»), канд. филол. наук В. М. Кулиев («Речь по случаю от-
крытия в С.-Петербургском университете факультета восточных
языков»^ «О появлении и успехах восточной словесности в Ев-
ропе и упадке ее в Азии», «Необходимое объяснение»), д-р ист.
наук Ш. А. Тагиева («Баб и бабиды»), д-р юр. наук, проф.
Ф. Ш. Шабанов (Предисловие к изданию «Мюхтесеруль-Викай-
вт»), В подготовке издания к печати принимал участие И.М.Ав*
диев.
НАУЧНОЕ НАСЛЕДИЕ М. КАЗЕМ-БЕКА
И СОВРЕМЕННОСТЬ
Выдающийся азербайджанский ученый-востоковед,
«патриарх русского востоковедения» Мухаммед Али Гад-
жи Касим оглы Мирза Казем-Бек прожил долгую, ин-
тересную и сложную жизнь.
М. Казем-Бек родился 22 июня 1802 г. Первоначаль-
ное образование он получил от отца, шейх-ул-ислама
Дербента, а затем продолжал учебу в медресе.
В 1821 г., после того, как царское правительство па
основании ложных доносов выслало Гаджи Касима из
Дербента в Астрахань, молодой Мухаммед Али переехал
к отцу. В Астрахани М. Казем-Бек близко познакомился
с шотландскими миссионерами, которых обучал восточ-
ным языкам и у которых сам учился английскому язы-
ку. Под влиянием миссионеров М. Казем-Бек в 1823 г.
принял христианство, получив имя Александра Казем-
Бека.
В 1826 г. М. Казем-Бек был назначен лектором во-
сточной словесности Казанского университета. В 1837 г.
М. Казем-Бек в звании профессора уже занимал долж-
ность заведующего кафедрой турецко-татарского языка,
а к 1845 г. стал деканом первого отделения философско-
го факультета Казанского университета.
В 1849 г. М. Казем-Бек был переведен в Петербург-
ский университет. Здесь е большой силой раскрылся его
яркий талант востоковеда и деятельного организатора
высшего востоковедческого образования в России.
В Петербургском университете М. Казем-Бек явился
инициатором создания факультета восточных языков,
первым деканом которого он стал в 1853 г. Работой фа-
культета ученый руководил до конца своих дней.
М. Казем-Бек скончался 27 ноября 1870 г.‘*
'* П°ДРобно о жианп п научной деятельности М. Казем-Бе-
3?е“.'А Казем-Бек,— Баку, 1965; его же.
•Мухаммед Али Мирза Казем-Бек.— Баку, 1981.
5
* * *
М. Казем-Бек своими научными трудами, плодом 50^
летней деятельности, завоевал славу выдающегося исто-
рика, филолога, правоведа, философа. Сосредоточив в
себе лучшие черты русского просветительства XIX в.,
М. Казем-Бек явился живым воплощением оригиналь-
ного синтеза богатства русской культуры с древней и са-
мобытной культурой Востока.
За выдающиеся заслуги в науке М. Казем-Бек был
избран членом-корреспондентом Петербургской Акаде-
мии наук, действительным членом Британского Королев-
ского Азиатского общества в Лондоне, членом Копенга-
генского Королевского общества северных антиквариев,
ординарным членом Азиатского общества в Париже, чле-
ном Копенгагенского Королевского общества северных
антиквариев, ординарным членом Азиатского общества в
Париже, членом-корреспондентом Американского общест-
ва ориенталистов в Бостоне, членом Американского фи-
лософского общества и членом Германского общества
ориенталистов в Берлине.
Мирза Казем-Бек трижды удостаивался Демидовской
премии Академии наук. Ему было присвоено звание за-
служенного профессора Петербургского и почетного про-
фессора Казанского университета, а также звание по*
четного доктора восточной словесности.
М. Казем-Бек является основателем и первым дека*
ном восточного факультета Петербургского университе-
та, первым заведующим кафедрой арабского языка того
же университета, основоположником изучения мусуль*
майскою права в России, инициатором и автором проек-
та со-Дания в России Азиатского института, создателем
первой научной грамматики азербайджанского языка.
Труды М. Казем-Бека «Мюридизм и Шамиль», «Баб
И бабиды», оригинальные источниковедческие исследования
оботатили наши представления о движении горцев Кав-
каза и бабидском восстании в Иране, о различных перио-
дах истории народов Востока и мусульманском законове-
дении. Критика мусульманской религии, данная М. Ка-
зем-Беком в книге «История ислама», по обилию при-
влеченного к изучению материала, актуальности п кра-
соте изложения представляет и сегодня значительный ин-
ререа
Л"низведения ученого, изданные на английском,
Апяинузском, немецком, арабском, персидском, турецком,
Хеком и азербайджанском языках, широко распростра-
нены за пределами его родины —в Европе, Азии и Аф-
РИКМ. Казем-Бек был выдающимся педагогом. За время
своей неутомимой деятельности в Казанском и Петер-
бургском университетах он воспитал замечательнугр пле-
яду талантливых ученых-востоковедов, педагогов и дип-
пломатов.
Продолжая ломоносовские традиции в педагогике, он
создал целый ряд учебников, пособий и учебных программ,
по сей день не утративших своего научного и историче-
ского значения. Плодотворная педагогическая деятель-
ность ученого, его мысли о научной подготовке, воспита-
нии, учебном процессе, особенно об организации высше-
го университетского образования, обогатили педагогиче-
скую науку. Определяя место М. Казем-Бека в истории
отечественной науки, современник ученого И. Березин
писал: «Такое счастливое соединение в одном ученом
стольких способностей и притом такой силы встречается
весьма редко: я даже затруднился бы назвать в настоя-
щую минуту другого ориенталиста в Европе, который
бы обладал столь обширным и разнообразным запасом
сведений по мусульманскому Востоку. Обширные и раз-
нообразные труды Александра Касимовича были при-
знаны с полным уважением не только в нашем отечест-
ве, но и за границей. Такого знатока ислама и мусуль-
манского законоведения, как профессор Казем-Бек, по
нашему убеждению, Западная Европа не имеет».
* * *
Решающую роль в формировании мировоззрения
М. Казем-Бека сыграла азербайджанская действитель-
ность.
Свою молодость до 18-летнего возраста М. Казем-Бек
провел в Азербайджане — в Дербенте (город до 1918 г
входил в состав Бакинской губернии) и Кубе. Здесь o;t
изучал философию, логику, ораторское искусство, му-
ульманское право, восточные языки и литературу. Здесь
гЯп™Г0и3а₽0ДИЛ^ь навсег«а сохранившаяся любовь к Ха-
’ Низами, Физули, и уже будучи в Петербурге, уче-
7
яый напишет работы «Хагани— еултан поэтов», «Ни*
вами — один из первых по достоинству поэтов восточной
литературы», «Физули — столь любимый на Востоке по-
эт». Здесь М. Казем-Бек впервые начал изучать историю
«страны огней» по рукописи «Дербенд-наме», которую
впоследствии издал в Петербурге на английском языке.
Здесь будущий ученый познал красоту родного края,
мудрость народа, его героическое прошлое, изящество и
богатство азербайджанского языка, научное описание ко-
торого позже было дано в «Грамматике» ученого. Благо-
даря М. Казем-Беку азербайджанский язык стал из-
вестен миру, и, отмечая этот подвиг ученого, академик
Дорн впоследствии напишет: «Особенно признательности
знатоков заслуживают поучения о дербентском, а еще
более о доселе почти вовсе неизвестном, но теперь выяс-
ненном Мирзою Казем-Беком, азербайджанском наре-
чии».
И в зрелые годы М. Казем-Бек не прерывал связей с
Азербайджаном: вел оживленную переписку с передовы-
ми деятелями, с энтузиазмом готовил к печати стихи ку-
бинских поэтов, приславших ему свои произведения, ра-
довался появлению «Персидской грамматики» А. А. Ба-
киханова.
Творческие и идейные взаимоотношения М. Казем-Бе-
ка с М. Ф. Ахундовым составляют яркую страницу на-
шей общественной мысли. В лице М. Казем-Бека
М. Ф. Ахундов видел своего единомышленника в вопро-
се замены арабского алфавита латинским. М. Казем-Бек
был солидарен с М. Ф. Ахундовым в подходе ко многим
проблемам, изложенным в философском трактате «Три
письма...», особенно в вопросе об отношении к религии ис-
лама.
* * *
Весь жизненный путь М. Казем-Бека с 20-х годов
прошлого века связан с Россией. Ученый гордился тем,
что Россия приняла его в ряды своих сыновей. Оконча-
тельным и решительным формированием своего научно-
го мировоззрения М. Казем-Б*ек обязан русской дейст-
вительности.
М. Казем-Бек высоко ценил роль России в истории
народов мира, русский народ за его талант ж самобыт-
8
ость »а дух самостоятеяьностж, свободы, независимости.
О оезко отвергал «теорию» о покорности и пассивности
Я сского народа и дал уничтожающую критику работ ря-
ла русских историков, считавших, что развитием своей
государственности и сплоченностью Россия якобы обя-
занататаро-монгольскому игу. Ученый указывал на
вредные последствия нашествия моноголов на историче-
ское развитие России, назвав этот период «тяжким пе-
риодом». М. Казем-Бек предвидел прекрасную будущ-
ность России; сквозь крепостную, отсталую, неграмот-
ную Россию разглядел Россию передовую, просвещен-
ную. Он не сомневался, что «могучая Россия скоро смо-
жет соперничать с просвещенными соседними ей держа-
вами».
Привлекают внимание усилия М. Казем-Бека, наряду
с изучением Востока, в деле изучения России — ее исто-
рии, литературы, языка.
Труды ученого «История семи планет», «О взятии
Астрахани в 1660 г.», «Исследования об уйгурах»,
«Мюридизм и Шамиль» и другие являются значитель-
ным вкладом в изучение истории России.
М. Казем-Бек проявлял постоянный интерес к рус-
ской литературе и творчеству ее передовых представи-
телей. Он впервые предпринимает попытку познакомить
азербайджанского читателя с «Бахчисарайским фонта-
ном» А. С. Пушкина, пишет обстоятельные комментарии
к «Черновым тетрадям» А. С. Грибоедова, положитель-
но оценивает диссертацию студента Киевского универси-
тета Пасяда «Значение первых произведений Гоголя в
русской литературе», принимает деятельное участие в
работе журнала «Современник» в период его редактиро-
вания Н. Г. Чернышевским и Н. А. Некрасовым. С гор-
достью можно отметить, что М. Казем-Бек готовил вели-
кого русского писателя Л. Н. Толстого для поступления
в Казанский университет и в течение двух лет препода-
вал ему восточные языки. М. Казем-Бек поддерживал
тесные дружеские и творческие, связи с Н. Г. Черны-
шевским, 11. И. Лобачевским и многими другими про-
греем явными людьми России.
М. Казем-Бек был одним из признанных борцов за чи-
стоту русского языка, отстаивал идею о его националь-
ной самобытности. Языковой пуризм М. Казем-Бека был
близок к той позиции, которую занимали в этом вопросе
9
великие русские революционные демократы. Говоря о
величия русского языка, ученый отмечал: «Живя в Рос-
сии более 25 лет, я хорошо познакомился с русским язы-
ком. Он также разнообразен, многосторонен, можно ска-
зать радушен и гостеприимен, богат источниками, обилен
витийством, вообще великолепен и наконец самостояте-
лен, как народ русский, как вся Россия». Работая над
«Словарем русских слов, сходных со словами восточных
языков», ученый тщательно разбирал все восточные
слова, вошедшие в русский язык, отмечая в то же время,
что «дух русского языка никогда не подчинял себя управ-
лению; напротив, доказывал и всюду нам доказывает,
как он берег, сохранил и сбережет до конца свою неиз-
менную и ничем непоколебимую самобытность, при впа-
дении в него многоразличных, чуждых слов».
Любовь к России, русскому народу, его культуре
М. Казем-Бек достойно пронес через всю свою славную
жизнь.
* * *
Все работы ученого пронизаны идеей дружбы рус*
ского и восточных народов, верой в великую миссию рус-
ского народа в деле освобождения порабощенных наро-
дов Востока. По твердому убеждению М. Казем-Бека,
Россия «...должна преимущественно перед другими стра-
нами нести на своих могучих плечах великое дело про-
свещения восточных народов... Многие века заставляли
Россию родниться с Востоком; ...одни и те же светлые
дни и дни невзгод вложили одну и ту же думу в сердце
русских и восточных людей, которых в России многие
миллионы и которые, будучи таким образом связаны
жизнью с Россией, связаны в то же время и с дальним,
не русским Востоком, связаны происхождением, истори-
ческими преданиями и... многочисленными взаимными
интересами»...
М. Казем-Бек исследовал исторические связи русского
народа с восточными народами, населяющими Россию, и
находил очень много общего в судьбах этих народов. По
глубокому убеждению М. Казем-Бека, «...история... все
паше тысячелетнее сознательное существование связыва-
ет непрерывно более или менее тесными узами с судьба-
ми Востока». В 1853 г. во время торжественного откры-
10 Ц
восточного факультета Петербургского университе*
та М. Казем-Бек, как первый декан факультета, высту-
пил с яркой речью, лейтмотивом которой был вопрос
сближений России с Востоком. «Никакое европейское
государство,— писал М. Казем-Бек,— так тесно не соеди-
нено с Азией в географическом, торговом и даже этно-
графическом отношении, как Россия».
Хорошо понимая прогрессивную роль приобщения на-
родов “Востока к русской культуре, М. Казем-Бек пред-
принимал практические шаги к сближению народов 1 ос-
ени и Востока, призывал и других ученых к объедине-
нию усилий в этом направлении. Ученый переводил Са-
ади на русский язык, популяризировал русскую литера-
туру среди азербайджанских читателей, готовил учебники
и пособия для изучающих восточные языки.
Отмечая выдающуюся роль М. Казем-Бека в деле изу-
чения Востока в России и его стремление к развитию
востоковедных исследований, Н. И. Веселовский писал:
«Не иностранцы привили у пас изучение Востока, и ес-
ли изучение это пустило наконец глубокие корни, тп
тем мы обязаны прежде всего... Казем-Беку...»
Заслжпвают внимания усилия М. Казем-Бека в дело
развития экономических отношений России со странами
Востока и та роль, которую мыслитель отводил России в
вопросе об укреплении связей между Востоком и Запа-
дом. Придавая важное значение этой роли России,
М. Казем-Бек писал: «В разных коммерческих новейших
предположениях, касающихся соединения Запада с Во-
стоком дорогами и телеграфами через Россию, уже ясно
высказывается взгляд, которым европейские умы уже
давно смотрели на Россию, на ее удивительное положе-
ние в отношении коммерческом, которое делает ее неиз-
бежною п самою выгодною посредницею между Западом
и Востоком».
Идеи М. Казем-Бека о необходимости сближения
России с Востоком являются яркими страницами оте-
чественной истории и имеют непреходящее значение.
Они созвучны и требованиям нашей эпохи.
* * *
Ьудущпость Востока, его народов проходит красной
яптыо через все творчество М. Казем-Бека. «Восток и
А„ия составляют огромную часть разумного мира,—
<1
I
писал мыслитель,— и там таится дух цивилизации». Эту
истину он пропагандировал, доказывая своими /исследо-
ваниями и выступлениями, но его ум занимав вопрос
более важный — «когда воспросветится Восток — это пер-
вое отечество наше, колыбель человечества, ^то места
рождения света?» М. Казем-Бек всю свою сознательную
жизнь искал ответа па свой вопрос.
Характеризуя положение современных ему стран Во-
стока, ученый писал, что «Китай и Япония только что
просыпаются; Индия уже проснулась...; Турция многое
п очень многое позаимствовала было у Запада и усвоила,
хотя еще не вполне сознательно... Персия идет тихим
шагом, песмущаемо, но потрясаемая внутренними рас-
прями. В пей много проявляется начал хорошего для бу-
дущей цивилизации... начало борьбы в умах народа и
противодействия против духовных фанатиков — все это
предуказывает на будущее хорошее в Персии».
Фундаментальные труды М. Казем-Бека «Мюридизм
и Шамиль», «Баб и бабпды» явились весомым вкладом не
только в изучение стран Ближнего и Среднего Востока, но
и в изучение перспектив исторического развития этих
стран. Ценность этих политических трактатов заключает-
ся в том, что они появились именно в тот период, когда в
России повышается общественная роль политических тео-
рий, когда резко возрастает интерес русской обществен-
ности к Востоку. Важным является умение мыслителя
определить и топко подметить соотношение религии и по-
литики как в движении горцев Кавказа, так и в движении
бабидов в Иране. По меткому определению -мыслителя,
основным мотивом в движении бабидов было не религиоз-
ное сознание, а «освобождение воли человека от оков
самоуправства, стремление к сознательной свободе».
М. Казем-Бек не сомневался, что бабидское движение
«со временем послужит в пользу просвещения Ирана» и
что после подавления движения «народ разошелся; по
многие унесли с собою зародыш будущих замыслов про-
тив правительства».
М. Казем-Бек среди множества сложных и запутанных
проблем бабидского движения сумел выявить и предста-
вить мировой общественности революционный дух азер-
байджанского народа, его стремление к свободе и незави-
симости. Поэтому М. Казем-Бек особо подчеркивал, что
«по водворении нового правительства в Тегеране, первые
12
боты erd^ были обращены на Адербиджан, как на ближай-
шую к столице и опасную страну».
Будуты?еть Востока и его народов М- Казем-Бек не
шедставляАбез эмансипации восточной женщины. Он ста-
вил в пример Европу, где «поле просторно для женщины»,
и с горечью отмечал: «...но в Азии, в исламе... вот
вопрос!» Мыслитель приветствовал действия женщин,
участниц бабидского движения, сбрасывающих покрыва-
ла. Как отмечал М. Казем-Бек, женщина «снимала покры-
вало с своего лица не для того, чтобы этим попирать закон
целомудрия и скромности..., выражала не бесстыдство или
нарушение закона женской скромности, по сознательное
внушение о добродетели своего рода: о свободе».
М. Казем-Бек неоднократно выступал против восточной
политики английского правительства, превратившего стра-
ны Востока в свои колонии и державшего их народы в
темноте. Когда индийская газета «Ахсануль-ахбар», изда-
вавшаяся в Бомбее на персидском языке, опубликовала в
1856 г. статью, содержавшую критику английских дипло-
матов в Тегеране, М. Казем-Бек писал: «Редактор па 4-х
страницах разбирает самовластие и злоупотребления...
английских агентов и совершенно обвиняет английское
правительство в его действиях против Персии!! Такое, по
нашему взгляду и убеждению, доказывает, что англичане
свой собственный, домашний закон распространяют и
там... Это их политика, которая, впрочем, не мешает делать
все, что им угодно в своих индийских владениях».
М. Казем-Бек выступал также против наспльствеяпого
внедрения англичанами латинского алфавита в Индии.
Азербайджанский мыслитель был твердо убежден, что
судьба народов Востока находится в их собственных ру-
ка*.
«Запад,— писал он,— своей политикой не может вос-
становить просвещение в Азии; он своей... энергией может
лишь содействовать его постепенному развитию».
оворя о мыслях М. Казем-Бека о будущности Востока
и его народов, необходимо особо подчеркнуть мудрость
редвидения ученого. Он более чем за сто лет предвидел,
итл паро^ы Бостока скоро станут хозяевами своей судьбы,
народные движения в Иране под религиозной обо-
* ^ои дадут со вР°мспем «толчок персиянам к сознанию
человРт^Татл И01 ° гюло;ке11ИЯ’ познанию свободы и права
. Иранская революция 1978 г., начавшаяся под
13
религиозным знаменем и свергнувшая 2500-летйее господ-
г г во мрачной иранской монархии, была частичном ответом
на поставленные М. Казем-Беком вопросы.
* * *
М. Казем-Беку принадлежит достойное место в истории
педагогической мысли. Он является достойным продолжа-
телем ломоносовских традиций в вопросах обучения и
воспитания.
Вопросы науки, просвещения, образования и воспита-
ния М. Казем-Бек рассматривал не как сугубо учебный
процесс, замкнутый в стенах учебного заведения, а нераз-
рывно связывал с дальнейшим развитием экономических,
социальных, культурных отношений России. Особенно
глубокие следы в его мировоззрении оставило прогрессив-
ное демократическое движение 60-х годов, которое было
частью общественного движения России.
Белики заслуги М. Казем-Бека в деле коренной пере-
стройки высшего университетского, в особенности восто-
коведческого образования, в России. Организация факуль-
тета восточных языков в Петербургском университете
непосредственно и в первую очередь связана с именем
М. Казем-Бека. Став первым деканом этого факультета в
1853 г. и руководя его работой до конца своих дней в
1870 г. он превратил его в важный научный центр изу-
чения Востока. Неутомимая деятельности М. Казем-
Бека в должности декана факультета утвердила о нем славу
умелого и талантливого организатора учебно-воспитатель-
ного процесса. Он смело ввел в процесс преподавания
элементы новаторства. Как все прогрессивные деятели
XIX в., М. Казем-Бек резко выступал против включения
в учебные программы изучения мертвых языков, в ча-
стности латинского языка. «Латинский язык,— писал он,
—может только бесполезно увеличить программу факуль-
тета и тем излишне обременить его воспитанников в изу-
чении полного курса факультетских наук». Вместо латинс-
кого ученый предлагал «...ввести в факультет восточных
языков еще политическую экономию, дипломатию, финан-
совое право, логику и педагогику».
Отвергая теории о важности изучения латинского язы-
ка для развития умственных способностей студентов,
М. Казем-Бек в одной из своих записок писал: «Нельзя
14
вепждйть, что латинский язык стройностью своею луч-
У°е всяких других предметов развивал умственные, мыс-
ленные способности и занимал важнейшее место в системе
человеческрго образования: многие предметы из наук ма-
тематических, естественных, юридических могли бы в
этом поспорить с латинским с честью — с той притом раз-
ницей, что многие из этих предметов имели бы сверх того
ближайшее приложение к делу, в жизни, чем едва ли ла-
тинский язык похвалиться может».
Одним из основных условий демократизации обучения
и воспитания М. Казем-Бек считал привлечение к обуче-
нию детей из мусульманского населения России, а также
детей бедняков. В составленном им проекте Азиатского
института он писал, что «стипендиаты выбираются из чис-
ла самых отличных и преимущественно бедных слушате-
лей».
По твердому убеждению мыслителя, восточный фа-
культет Петербургского университета свою высокую мис«
сию выполнил бы с достоинством еще и в том случае, «если
бы воспитанники его были сами инородцы, приготовляю*
щие себя для службы Отечеству общему и своим сопле-
менникам; такие молодые люди, при заботливом их вос-
питании, были бы наиболее полезны... потому что они, по
своей родовой связи с иноязычными племенами, живущи-
ми в России, следовательно, связи ближайшей, непосред-
ственной, могли бы быть самыми лучшими и действитель-
ными проводниками света истинной науки и гражданст-
венности в жизнь своих соплеменников. Поэтому необхо-^
димо озаботиться приготовлением для высшего образования
в восточном факультете молодых людей из инородцев».
Своей демократичностью, доступностью, практично-
стью выделялись учебники и учебные пособия, созданные
М. пазем-Ьском. Достаточно отметить, что его «Общая
грамматика турецко-татарского языка» (1846) стала зна-
чительным этапом в развитии русского востоковедения
воо ще и «крупным событием в истории отечественной
тюркологии» (А. Н. Кононов).
пптт^ЫДеЛЯЯ огромную роль М. Казем-Бека в деле про-
Д ения ломоносовских традиций в обучении и воспи-
гппрТ’ отметим’ что организационная четкость его педаго-
трттттт^10 И методического стиля, поощрение им самостоя-
к пппгЬаЛауЧН0И работы студентов, высокие требования
профессорско-преподавательскому составу в организа-
15
паи учебного процесса, напряженность, целеустремлен-
ность, плавность и научность преподавания, /осознание
роли материальной базы в развитии образования, рацио-
нальное использование выпускников вузов и другие важ-
ные вопросы обучения и воспитания содействбвали даль-
нейшей демократизации педагогической науки в России.
Эти идеи мыслителя п педагога нашли яркое отражение и
з практике современной высшей школы-
* * *
В настоящий сборник «Избранных произведений»
М. Казем-Бека включены важнейшие работы ученого по
истории—«Мюридизм и Шамиль», «Баб и бабнды», пре-
дисловие к изданию критического текста и перевода ру-
кописи «Дербенд-наме», мусульманскому праву —предис-
ловия к комментированным изданиям мусульманских
юридических сочинений «Шераиуль-ислам» п «Мюхтесе-
рулЬ’Впкайот», по вопросам культуры и просвещения, а
также ряд публицистических статей.
Исторический труд М. Казем-Бека «Мюридизм и Ша-
миль» явился крупным вкладом в изучение мюридизма
вообще и движения горцев Кавказа в частности. М. Казем-
Бек в отличие от других исследователей этого движения
сумел дать не только изложение фактического материала
в хронологической последовательности, но и сделал цен-
ные выводы о политическом характере мюридизма как
движения горцов за освобождение. «Мюридизм и Ша-
миль» расширил знания историков об этом предмете, де-
лу чил признание российской общественности и в дальней-
шем широко использовался в исследованиях ученых мира.
М. Казем-Бек смелее выдвинул идею о том, что движущей
силой мюридизма на Кавказе были не только религиозные
мотивы, но и внутриполитическая обстановка в России.
Одним из основных факторов, влиявших ла развитие дви-
жения горцев Кавказа, М. Казем-Бек считал вторую рус-
ско-иранскую войну 1826-1828 гг. и руссьо-тмрецкую
войну 1828-1829 гг.
Современный читатель, однако, легко поймет, что в
оценке движения горцев М. Казем-Бек стоял па идеалис-
тических позициях. М. Казем-Бск допускает яреувеличе-
16
НИС поли^дческой роли духовенства, упуская, что духо-
епство бдролось не только против царизма, по и за свое
экономическое и политическое господство и что интересы
горской бедноты отодвигались на второй план.
М. Казем-Бек за религиозной оболочкой движения гор-
цев не сумел выявить экономические интересы народных
масс, классовые черты движения, определить стремления
участвовавших в нем различных социальных сил, а также
фактическую роль религиозней оболочки движения- и ее
политического назначения.
Определяя ведущую роль религии в борьбе горцев
Кавказа п ее тесную связь с политикой светской власти,
М. Казем-Бек не коснулся очень важного вопроса — оцен-
ки сущности этой власти, государственного строя горцев,
не изложив своего принципиального отношения к теокра-
тическому государству Шамиля, превратившемуся впос-
ледствии в феодальное теократическое государстве самой
примитивней формы.
Основной ошибкой М. Казем-Бека был просчет в опре-
деления причин поражения движения. Мыслитель, опреде-
ляя роль религии как формы политического выступления
горцев, до конца не понял, что одпой из основных прпчпп
поражения была именно религия, которая в силу своей
косности ограничивала дальнейшее развитие политической
борьбы и препятствовала появлению классового самосо-
знания у горцев. С другой стороны, связывая успехи горцев
на Кавказе отчасти с ненавистью горцев к русским вла-
стям, М. Казем-Бек не указал па причины, порождавшие
эту ненависть, в силу своей исторической огранитои-постк
не мог объяснить, что причиной этой ненависти были
формы и методы колониальной политики русского ца-
ризма.
«Баб и бабиды» — одна из наиболее крупных работ
М. Казем Бека, раскрывающая суть религиозно-полити-
ческого движения в Иране в 1844-1852 гг. Ценность этой
раооты в том, что М. Казем-Бек в отличпе от официальной
Доктрины его времени, трактовавшей это движение как
религиозную ересь, сумел увидеть прежде всего его ноли-
еекое содержание, борьбу народа против властей, деспо-
Л ЭКСРЛУатэции. Работа «Баб л бабиды» хорошо
ост"4 1!Ркпята русской общественностью и «долгое врейя
ивалась единственным обстоятельным исследованием 2
2 зак. Ц45
п
на русском языке о бабидах... Последующие работы рус-
ских ученых о бабизме не были столь обстоятельны» !*.
Выделение реального политического ядра из пестрой и
подчас противоречивой суммы высказываний бабидов —
большая заслуга М. Казем-Бека. Отмечая неразрывную
связь светской власти с духовенством, он правильно отме-
чал, что «цель его (Баба-4. Р.) и его собратов, вождей
бабидов, сподвижников учения Баба, состояла не в одних
героических подвигах жизни; они желали достигнуть бла-
гих целей через реформу в управлении, через уничтожение
власти гнуспого духовенства». В чем видел М. Казем-Бек
политическую цель движения? По его правильному опре-
делению, это «обуздание произвола правительства; уят*
тожение роскоши, как при дворе, так и у придворных;
уничтожение самоуправства 4 министров, губернаторов и
вообще чиновников; перемена тую да (аранд) на жалова-
ние; правосудие судей; бескорыстие улемов и точное
исполнение закона».
М. Казем-Бек, сочувственно излагая призыв бабидов к
неповиновению законам шариата, квалифицируя старые
законы как негодные и недействительные, приближается
к смелой постановке данной проблемы русскими револю-
ционными демократами.
М. Казем-Бек рассматривает движение бабидов как
результат длительной борьбы, которую народные массы
вели против деспотизма и власти духовенства. Для него это
движение является «следствием тайной борьбы с всеме-
стным деспотизмом давно угнетаемой правды. В пей за-
метны и энергия, п самоотвержение людей в стремлении
их к свободе. Все это выразилось восстанием против духов-
ной власти, ропотом против постоянного тяжкого деспо-
тизма.»
И хотя далее он сетует на то, что «вся эта ужасная
панорама представляется нам... в такой грубой отделке, с
таким отсутствием вкуса и изящества, что с первого раза,
пожалуй, невольно отворачиваешься», но это только с пер-
вого взгляда. В действительности же в этом движении
прослеживаются, говорит просветитель, «некоторые черты
из родного нам элемента», черты «цивилизации», осуще-
Кузнецова Н. А. К истории изучения бабизма и бе-
хаизма в России.—Очерки по истории русского востоковедения,
об VI.— М., 1963, с. 93.
18
лени$ целей «разумного существа». Итак, делая оговор-
С насчет грубости кисти художника, над талантом кото-
вого тяготели еще неволя и оковы, М. Казем-Бек солида-
ризуется с программой бабидов по существу.
Р Но если совершенно очевидно, что выявление и изло-
жение политической доктрины бабидов пронизано у него
пафосом борьбы против деспотизма и религиозного фана-
тизма, если ясно, что он сторонник политической свободы
и враг всех форм угнетения народа, то неясным остается
отношение М. Казем-Бека к революции. В его сочинениях
постоянно встречаются выпады против насилия вообще,
против кровопролития. При этом он решительно отделяет
фанатиков и честолюбцев, примыкавших к движению ради
достижения своих личных, своекорыстных целей, от ре-
волюционеров.
М. Казем-Бек явно скорбит о неудаче движения бабп-
дов, явно выражает сочувствие ему. Главную причину этой
неудачи он видит в пагубной роли злоумышленников,
примкнувших к бабпдам из соображений личного често-
любия. Революционерам же он бросает упрек, который
естествен только в усгах пх сторонника, во всяком случае
в устах сочувствующего им человека. М. Казем-Бек верил,
что движение бабидов не останется бесследным, «...дума-
ем,—писал он,—что появление Баба послужит со време-
нем в пользу просвещения Прана». Хотя силою оружия
восстание бабидов было подавлено, М. Казем-Бек не терял
надежды на то, что подобные социальные движения в
Иране вспыхнут вновь. «Казнь совершилась спокойно, на-
род разошелся, но многие унесли с собою зародыш буду-
щих замыслов против правительства».
М. Казем-Бек, будучи просветителем и уповая на не-
избежное торжество разума, предполагал, что развитие
просвещения приведет к победе начал справедливости и
свободы в жизни человеческою общества1*. Он был огор-
чен неудачами бабидского движения и гневно осуждал
1' «Обращаясь к истории развития просвещения между па-
родами,— пишет М. Казем-Бек,— мы видим ясно какую-то не-
понятную силу, которая невидимой рукою повсюду и постоянно
осевает его семена на почве невежества. Сколько это певеже-
рТР0 пи силится заглушить их в самом начале, сколько оно ни
На*Р. „ ЯСт пх’ эти семеиа производят новые всходы... и наконец
•»4^Тапет Г10Ра, когда истина начинает процветать, просвещение
Укореняется».
19
раскольников и себялюбцов, паразитировавших в движении
во имя прославления собственной личности. «ЭтЦ коново-
ды,— с презрением писал о них М. Казем-Бек,—подстре-
каемые властолюбием из своих собственных выгод, при-
бегнули к орудию фанатизма против фанатизма, что и
привело доброе начало к злополучному исходу».
Уверенность мыслителя в неизбежности торжества ци-
вилизации, утверждения начал политической свободы и
законности на Востоке связывается им с тем, что Восток
составляет лишь часть разумного мира, т. е. с убеждением
в наличии общих, наиболее важных закономерностей раз-
вития Востока и Запада. Но радикальные перемены в
жизни народов не могут произойти в результате простого
восприятия разумных начал из общественных форм других
народов, взятых в готовом виде. Условия для таких пере-
мен должны созреть в каждой данной стране, только тогда
они будут жизненны, как писал Казем-Бек, «преобразова-
тели страны должны родиться в самой стране*.
Также как в «Мюридизме и Шамиле», М. Казем-Бек в
силу ограниченного мировоззрения выводы в труде «Баб
п бабиды» делает не на основе анализа общественных
отношений эпохи, а лишь на основе фактов, хотя по срав-
нению с «Мюридизмом и Шамилем» это серьезный шаг
вперед.
Отмечая прогрессивность многих сторон бабидского
движения, в частности борьбу против деспотизма, за сво-
боду личности и т д., М. Казем-Бек не заметил, что сущ-
ность религии, выступавшей в роли оболочки политическо-
го протеста, от изменения ее форм пе меняется, она
остается извращенным сознанием и орудием социального
иодавления. С другой стороны, М. Казем-Бек симпатизи-
рует идее бабидов о сохранении «умеренной, разумной мо-
нархии», не понимая, что ислам был связан с монархией
и со всеми ее реакционными институтами. М. Казем-Бек
не сумел понять, что ислам как религиозная оболочка
политического выступления масс может играть положи-
тельную роль только до определенного момента, после чего
он вновь проявит реакционную сущность по отношению
к социальным преобразованиям. Не поняв эту особенность
ислама, как и всякой другой религии, М. Казем-Бек делает
попытку искать гармонию между политикой, религиозной
идеологией и требованиями народных масс.
Интересно отметить, что в идеях бабидского движения
20
ivi. Казем-Бек видел связь с учением Платова. Учены?
утверждал, что представления бабидов о боге как высо-
чайшем существе и его атрибутах — «всевидении, всезна-
нии, всемилосердии» — ничто иное, как, «учение, перешед-
шее к ним из рода в род, из уст в уста от схоластиков, из
платоновской философии». Далее для раскрытия идейнога
комплекса философии бабидского движения М. Казем-Бек
вновь проводит параллель между теоретическими построе-
ниями бабидов и учением Платона. В вопросе об идее он
целиком находится под влиянием платонова учения и в-
точности излагает мысли древнегреческого философа.
Издание критического текста и перевода «Дербенд-на-
ме», подготовленное в результате 12-летпего упорного тру-
да ученого, является ценным вкладом в историческую^
науку Азербайджана. Наряду с работой над пятью списка-
ми «Дербенд-наме» М. Казем-Бек критически изучил
труды Байера и Клапрота по данной проблеме, выявив их
ошибки и показав, к каким грубым недоразумениям может
привести недостаточное изучение источника.
Научное наследие М. Казем-Бека поистине огромно и
многогранно. Книги, статьи и выступления ученого демон-
стрируют необычно обширную для того времени эрудицию,
умение ориентироваться в сложных проблемах эпохи и
проводить тонкий анализ исторических фактов. Хотя его<
произведениям был присущ и идеалистический характер и
ему была важна не классовая, а общечеловеческая нравст-
венная основа, они вошли в золотой фонд отечественного во-
стоковедения и принесли ему мировую известность. Насле-
дие М. Казем-Бека является богатым материалом для изу-
чения истории и общественной жизни прошлого столетия.
Жизнь выдающегося ученого, полностью отданная ияуке,
^лузкит прекрасным примером для всех, кто связывает свою*
еУДь^у « научными изысканиями.
Доктор юридических uo-jk^
профессор
Л. К. Рзашг
МЮРИДИЗМ И ШАМИЛЬ
Горизонт могущества России украсился блистательною
звездою нового стяжания, в летописи наши занесено сча-
стливое событие, которое бросает столь яркий свет на славу
оружия русских войск на Кавказе,— знаменитый некогда
грозный Шамиль — ныне смиренный пленник наш...1
Общее любопытство занято им так сильно2, хотя, может
быть, и кратковременно... Предлагаемою статьею я желаю
удовлетворить в некоторой степени этому любопытству,
объяснить, в чем состояло поприще этого замечательного
человека, чем достиг он той страшной высоты значения,
с которой низвести его и водворить на Кавказе начала мир-
ней жизни было так трудно и, если можно сказать, так
убыточно для России. 3 Я хочу рассказать повесть о мюри-
дизме. Шамиль и мюридизм тесно связаны между собою
в русской военной литературе, но ни тот, ни другой не
вошли еще в словари, ни в лексическом, ни в историческом
смысле. Поэтому, исполняя мое желание, я излагаю свое
повествование так, чтобы оно и в том и в другом отноше-
нии могло представить верный материал для русской ли-
тературы и науки. Согласно с этой целью программа моей
статьи обнимает следующие части вопроса:
i. Очерк истории мюридизма на мусульманском Востоке.
2. Развитие мюридизма на Кавказе и
3. Шамиль.
I. ОЧЕРК ИСТОРИИ МЮРИДИЗМА НА МУСУЛЬМАНСКОМ
ВОСТОКЕ
История человеческих страстей всегда и везде имела
огромное значение. Их смягчает только высокое духовное
образование. Чем далее в глубь прошедшего, тем более на
них зиждется политическая история народов, хотя нельзя
не сознаться с прискорбием, что и в новейшем человече-
стве страсти властолюбцев нередко перетягивают весы
судеб народных, что и новейшие общества представляют
42
нередко такие же печальные картины, какие мы видим в
истории полудиких народов и обществ, никогда не дышав-
ших воздухом христианского просвещения,4 не согретых
и самыми слабыми лучами духовного воспитания. И если
ближайшие к нам знаменитые революции Европы, оба-
грившие кровью не одну страницу ее истории, могли найти
кровожадных предводителей с толпами неистовых привер-
женцев, бессознательно исполнявших волю властолюбцев
и слепо приносивших себя в жертву за них, то не удиви-
тельно нам видеть тоже самое в странах, где живут вар-
вары, невежды и фанатики. Фанатизм, впрочем, принадле-
жит всем революциям, в особенности там, где предлог
восстания — вера и пружина его — поверья народа: в исто-
рии реформ мы имеем много разительных тому примеров.
Не фанатизм ли внушал многим христианам нашей исто-
рии принимать буквально слова Спасителя: не мните яко
приидох воврещи мир на землю: не приидох воврещи мир,,
но меч **, когда это совершенно противно его учению, ос-
нованному на кротости, смирении и долготерпении? Не-
ужели это христианская вера проливала потоки крови
в варфоломеевскую ночь? Неужели это учение Христо-
во, которое отделило от церкви миллионы еретиков?
Нет, это фанатизм, чадо суеверия! Это порождение адаг
которое принимает лик ангелов на земле; это орудие
мести сатаны! Фанатизм обыкновенно служит прекрас-
ным средством к достижению цели людей, отмечающшм
свою жизнь общественными бедствиями. Такие люди
умеют, то коварным смирением, то расчетливым само-
отвержением, привлечь к себе сочувствие окружающих,
и, действуя постоянно на их слабую сторону, овладеть
их привязанностью и волей. Удержать их в этой рабской
преданности уже менее трудно. Иногда в общественной,
жизни нашей мы видим даже изрядно образованных
людей, которые, вдавшись однажды в обман, единствен-
но вследствие ложного самолюбия не хотят выйти из
своего постыдного положения и защищают неправду
До наглого самоотвержения. А если коварный человек, по
своему общественному значению относительно ничтожный,
презренный даже теми, словом и делом которых он так
Укаво управляет, может губительно действовать па
редмет своих преследований, то как велики и пагубны
4* Евангелист Матфей, X, 34.
23
должны быть последствия широко обдуманного злоумыш-
ления л?\, которые могут управлять волею многочислен-
ных приверженцев!
Фанатизм во сто крат увеличивает энергию слепых
жертв. От этой безотчетной энергии нервы отупляются,
мученик смеется в страданиях. Такое удивительное явле-
ние повторяется часто в событиях человеческой жизни.
Следующий факт — один из многих, которыми испещрены
страницы истории мюридизма на Востоке. В самом начале
III столетия хиджры, в царствование аль-Мамупа5 (201
год хиджры и 810 Р. X.) явился в Иране некто именем
Бабек6, который по примеру минувшпх лжепророков объя-
вил себя посланником от бога, а потом воплощенным бо-
жеством. Успехи его были так велики, что в продолжение
двадцати лет он угрожал власти халифов.7 * Многократные
победы его во главе отчаянных приверженцев над войсками
Ма’муна и Мо’тесема *, его кровожадность и бесчеловечие1
приготовили общее восстание против пего. Наконец, он был
разбит наголову и спасся на время бегством в Византию.
Некто из армянских князей или сановников, именем
Сагиль, схватил его с детьми и женами и представил через
халифского полководца Афшила озлобленному Мо’тесему.
Страшны были приготовления к возмездию; равнодушие
и презреппе, с которым он смотрел на всех окружающих в
день расправы, удесятерили жестокость его наказания,—
но он все выносил с непоколебимою твердостью и насмехал-
ся над своими палачами. Для слуха европейца был бы
противен рассказ обо все том, что делали с Бабеком его
ожесточенные палачи: например, сперва мучили я разры-
вали па куски членов его семейства, его детей; потом отре-
зывали один за другим члены его тела и терзали ег®
всевозможными способами, какие только могло внушить
бесчеловечие..., а он до конца не изменял своему характеру
и все говорил, что он умирает ради истины. Так погибали
все предводители фанатиков с своими учениками, и даже
так погибли вожди бабидов9 с своими приверженцами в
Персии2*.
И: Мусульманские историки говорят, что двести тысяч му-
сульман пали от его руки сверх убитых во время многократ-
ных прел влыклх сражений.
Бабиды явились в Персии в исходе царствования ГЛохам-
мед-шаха (1845—1848). Первый основатель учения был шираз-
ский Хаджи Сейпд-Али. Успехи преемников его были так быст-
М
Но приступим к делу, заглянув сперва на Восток в т^
время, когда явился Мохаммед и другие фанашкп.
Жалкое положение христианства в тех местах, где
водворился ислам, преимущественно в Аравии, в Сирии
и в Эфиопии, еще до Мохаммеда подавало повод к появле-
нию разных еретиков и лжепророков. В одной Аравии в
это время явилось пять претендентов на реформу: сам
Мохаммед в Мекке и Медине, Мусейлима в Йемамег
аль-Асвад — довольно сильный князь —в Таифе, за ним
Тулейха в поколении Асвада и Седжада, прозванием
Улему-Садр, пророчица в Тамиме. Успехи Мохаммеда, на-
чавшего свое поприще прежде всех их, и затем успехи его
халифов совсем уничтожили значение этих соперников,
между которыми первый был сильнее прочих. В Персии
и в Хорасане учение магов также раздроблено было на
множество ветвей. Всякий книжник и ученый, называя
себя имамом, муршидом, то есть духовным предводителем,
присвоил себе не принадлежащую ему власть, желая через
то, во главе отдельной касты, достигнуть высшего значе-
ния. Буддизм 10 же, давно раскинувший по этим странам
свои ветви, вместе с философией Зороастра11, оставил
везде семена учения о воплощении божества в образе че-
ловека.
В таком положении был Восток в начале распростране-
ния ислама. Сила ума и политика Мохаммеда давали ему
первенство перед всеми лжепророками и сектаторами: он
наилучшпм образом мог пользоваться расслаблением
нравственных сил и политического значения того века. На
дух реформы господствовал еще повсюду, и Мохаммед знал,
что его учение не останется единым и целым. Он предска-
зывал, что ислам распадется на множество сект1 * * * * * **.
ры, что в 1850 году их набралось около пяти тысяч человек и
разных городах Персии, от Фарса до Хорасана. После попытки
их на убиение шаха в 1852 году правительство приняло строгие
меры к их истреблению. Все казненные, приносившие себя в
жертву за «свою правду», лереноспли истязания с неслыханным
хладнокровием. Об этом доныне можно слышать рассказы оче-
ВПДДДВ пеРсиян тегеранских, зенджапских и других мест.
В одном предании от Мохаммеда мы находим: «Разно-
гласие в учении между моими последователями — дело благое»,
• е., по толкованию мусульман, приведет к лучшему исходу. Мо-
А*меД этим хотел частью предсказать в качестве пророка то.
скл П0 еГ° С00^Ражению» долженствовало случиться и частью
нят°ьНИТЬ своих последователей в будущих их спорах не откло-
ься от главных положений, на которых основано его учение,
Так действительно и случилось. Не говоря о различных
учениях, возникших в первом веке ислама в кругу право-
верия 12 1#, явилось много и других, совершенно отделив-
шихся от ислама и ставших впоследствии враждебными
для мусульман. Это: равендиты с их подразделениями,
хер амиды, или бабекиды, кырмитиды с подразделениями,
и, наконец, разные ветви исмаилидов, из коих ассассины
доставляли историческую династию, столь страшную для
человечества на Востоке, продолжавшуюся около 200 лег
(1088-1272). Независимо от этих образовалось на Востоке,
еще в самом начале появления ислама, особое учение име-
нем тарикат, т. е. «путь» к богу, или суфизм13. Оно более
или менее принадлежало всем сектам без исключения, и
все искатели счастья, под прикрытием нового какого-ни-
будь исповедания, придуманного ими, более или менее
употребляли тарикат духовным орудием для покорения
ума и воли будущих приверженцев и с помощью влияния
фанатизма достигали желаемого.
В истории развития ислама и в ряду систем религиоз-
ных революций между мусульманами ирает главную роль
мюридизм. Он основан на трех началах, которые назы-
ваются: джихад, тарикат и да’ват. Первое значит техни-
чески война за веру, второе — путь к истинному богу —
учение мистиков, третье — приглашение людей к
восстанию против ненавистной власти и к защите закон-
ных или религиозных прав; слово же мюрид значит лек-
сически ищущий, желающий [истины]: этим именем впер-
вые назвались прозелиты первых учредителей учения
чариката. Мы рассмотрим все эти начала по порядку.
1. Джихад14
Это первое орудие, которое Мохаммед употребил так
верно, так метко для утверждения своей религии. Оно слу-
т е. он как будто хотел сказать: спорьте, исследуйте истину
каждый по своему разумению, основанному на главных аксиомах
веры, чтобы дойти до одного исхода — истины. В другом мс<
предание говорит, что, по предсказанию пророка, ислам должен
распасться на семьдесят три секты: отсюда некоторые ревност-
ные мусульмане выводят обширность и силу ислама, замечая, что
маги делились на семьдесят сект, евреи на семьдесят одну, xj»n-
ciiiane на семьдесят две, а мохаммедане на семьдесят три.
4* Я разумею тех, которые носили название мусульман, наг.
го: сунниты, шииты, хариджаты, мутезилиды, сифатиды, кото-
рые впоследствии делились на тридцать сект.
26
да1ло всем халифам в завоевании различных стран; посред-
ством одного джихада в продолжение лет ста составилась
столь громадная и страшная империя ислама и через него
же образовались позже отдельные государства в границах
этой империи. Кто сколько-нибудь рассуждал о причинах
успехов крестовых походов, тот поймет, 4<эк важна была
политика Мохаммеда в создании этой религиозной идеи.
«О пророк! — говорит Аллах словами Корана Мохамме-
ду,— ратуй против неверных и богоотступников и будь
жесток к ним: их жилищем будет ад, и скверная дорога
предстоит им туда» (Коран, IX сура, 74 ст.). Тут же: «Бог
обетовал правоверным обоего пола сады в раю, в которых
протекают вечные ручейки, и блаженные жилища в садах
аднских1*. В другом месте (Кор., II гл., ст. 215) говорит
Аллах Мохаммеду: «Поистине те, которые веруют и кото-
рые оставляют свое отечество и воюют на пути Божьем —
поистине те ищут с надеждою милости Аллаха».
Эти великолепные сады, изобилующие водою, которая
должна была льстить меч гам жителей безводной Аравии,
эти полные блаженства жилища в небесных странах, где
постоянпое присутствие Аллаха, где роскошь, где гурии, —
все это — загробная награда падшего в джихаде и даже
участвовавшего в нем без лишения жизни. Что еще суще-
ственное, материальное могло привлекать их? Об этом
также не забыл Мохаммед: это богатые добычи, головы и
имущество побежденных, их жены, пх дети. Заглянем в
законы мусульманские и пересмотрим одни только загла-
вия этого отдела. Для этого возьму какую-нибудь мусуль-
манскую юридическую книгу, хоть Тахтави, которая у
меня под рукою. Посмотрим I и II главы, стр. 436—493. Вог
главное содержание их. 1. О том, что джихад, предписы-
ваемый имамом, есть священный долг на обществе мусуль-
2. Когда неверные делают нападения па мусульман, то
Джихад есть священный долг каждого способного на то
^1усУльманина2*, хотя бы это было и без позволения има-
3. Против кого должно предпринимать джихад, и с
и Воеваннымц странами и покоренными силою народами
людьми — как поступить, кого истребить, кого пощадить.
1* ГТ
г°рого ни Т0лксзаппю пророка, Адн — имя жилища Аллаха, ко-
2« т УШи не слыхивали, ни глаза не видывали.
ем и т. и ’ Ые больного, не дитяти, пе одержимого сумасшестви-
27
4. О добычах и пленниках: а) кто кого убил по возбужде*
нию имамом к бою,— вещи убитого принадлежат убийце;
б) пои таком же возбуждении, кто что вынес из войны, то
принадлежит ему; в) остальное все — общее между вой-
сками, по исключении хумса — пятой части для имама;
е) кому имам дарует жизнь, тот остается пленником: вы-
куп за него дозволяется только во время войны. 5. О пода-
тях и земских сборах. 6. О мирных, просящих защиты.
7. Об изменниках и пр.
Голодным подданным имама джихад, конечно, должен
быть милее и усладительнее, чем охота для страстного
охотника. В самом деле, какая разница! Последний —
имам — для охоты со своими гончими и борзыми мюрида-
ми 15 оставляет дом, друзей* сладкий сон и отправляется в
любимое отъезжее; совершает иногда невероятные труды,
носясь без устали на быстром своем коне, не замечая перед
собой ни рек, ни болот, ни оврагов, в поту и в пене, п
зычным, полным молодецкой отваги голосом, кричит своим
отчаянно гонящимся за добычей собакам: «Улю! улю, го-
лубчик! Ату его! ату!...» — и затем что же? — возвращается
утомленный, нередко разбитый, лишенный существенной
пользы, которую мог бы доставить ему потерянный день,
и ложится спать; в выигрыше — кусок жаркого иля шку-
ра, крепкий сон и слава охотника. Нет ни богатых добычь,
пи надежд на небесные блага. Напротив, джихад внушает
голодному, бесприютному мусульманину мысль о наслаж-
дениях охоты в полном смысле, о высшей славе, о богатых
стяжаниях настоящего, а главное — внушает твердую на-
дежду на обетованные Аллахом блага будущей жизни! 13от
что значит джихад юридически и технически.
Джихаду одному обязаны первые правители ислама
всеми своими завоеваниями. Не подвержены сомнению
блистательные подвиги их во главе малочисленных фана-
тиков в Сирии, Египте, Персии, Туркестане, Армении, Ма-
лой Азии и, наконец, в Дагестане еще в первом веке исла-
ма. Сирия я часть Палестины покорены с помощью
.джихада полководцами Абу-Убейдэ я Халидом в 14—15
годах хиджры. Часть древней Персии покорена и столица
сасанидов взята джихадом в 15—16 годах полководцем
Са'ад. Джихадом покорен Египет полководцем Амром в
20 году. Этим же нравственным орудием покорены осталь-
ные значительные части Персии в 21—22 годах полковод-
цами Ни'ман, Талха, Мугирэ, Хазафа и другими. Часть
Лагестана и Дербент были в первый раз покорены в 30
” V Пбригимом и Сальманом 16. Первые джихады в Мн-
Г°ой Азии были в 32 году, когда арабы под предводитель-
ством Моавпи были разбиты невдалеке от Копстантинопо-
дя. Второй. также неуспешный джихад, был в 52
году, когда Константинополь был уже окружен войсками
полководца Суфьяна: арабы возвратились с большими до-
бычами. Туркестан, после многократных джихадов, про-
должавшихся с 53 года по 57, окончательно покорен пол-
ководцами Абдулла и Са’д. Одним словом, в пятьдесят лет
по смерти Мохаммеда огромная часть Азии, часть Афри-
ки, Европы и острова Средиземного моря были покорены
сарацинами путем джихада.
Впоследствии громкая слава разных тюркских выход-
цев, основавших значительные династии, под предлогом
покровительства халифов, победы Султан-Махмуда в Ин-
дии, сельджуки доз в Туркестане, в Малой Азии, успехи
алауддиков в азиатской Турции п даже нынешних отто-
манов, наконец, распространение ислама по всему Даге-
стану и Кавказу и временные успехи там самозванцев,—
все это обязапо единственно джихаду!
2. Тарикат
Это слово, как уже объяснено выше, значит путь к
истинному богу. Его иначе называют суфизм и мисти-
цизм 17. Еще в первые времена ислама, даже при жизни
Мохаммеда, были некоторые добродушные, благочестивые
люди, которые по призванию или вследствие сообщения с
христианскими монахами, совершенно удалялись отсвета
и предавались молитве и самоизнурению. Они проводили
дни свои в пустынях, ночи ,в пещерах, питались кореньями
трав и другими съедобными растениями и привлекали к
сеое людей, возбуждая в них то любопытство, то удивление
и уважение к этому подвижничеству. Эти боголюбивые
Ди впоследствии составили братство, очень похожее на
христианское монашество.1*
«ГО себ^°иаг1«ед не £ыл против тариката, даже он присваивал
хРистиангиЛ™°р11Л: <{ГаРикат — это мои деяния». Но он не любил
женитьбу Ппп^онашества потому именно, что оно отвергало
зал: преданиях приписывают ему, будто он ска-
skhmh, нет монашества», т. е. с правилами христиан-
29
С утверждением ислама в Персии, где следы буддизма
и огнепоклонничества не могли не оставаться в поверьях
народа и не войти со временем даже в основы нового уче-
ния—явились реформы этого братства. То, что было
прежде просто, без мистерий, приняло теперь характер
мистический, далеко не общепонятный, на затейливых на-
чалах стали устраиваться учения, школы, на которых
образовались впоследствии тридцать пять орденов мона-
шества. Мы не берем на себя весьма сложного труда опи-
сать подробно эти ордена, но укажем на эпохи учреждения
их и на принципы, послужившие началом их учения.
Первое братство явилось в Джедде, в стране пылких
мечтателей, где жила некогда Лейли, богиня меджнуно-
вых гимнов 18. Некто ’Ольван, ученый араб из сейидов,
т. е. потомков пророка, знакомый с жизнью индийских
факиров, христианских отшельников и магскнх братств
дайров, собрал к себе общество сердечных, добродушных
арабов и составил братство более или менее правильное,
которое имело свои постановления, своп собрания для
отправления обрядов богослужения. Это было в 149 году
хилжры. Орден этот носит имя своего учредителя ’Оль*
ваий, т. е. ’ольванский.
Вот хронологический список всех орденов, с указанием
эпох и мест их происхождения.
Имя ордена Имя учредителя Место учреждения Год хпджры — христ.
’Ольвапи ПГийк Сей ид ’Ольван Джедде 149 766
Гашпми Абу-Гашпм — Суфи Дамаск 156 722
Сакати Абуль-Гасан Спрри Багдад 251 865
Сакаты Джесе лп- 261 874
Бестами Баезид Бестам
Тостера Сагль бани Абдуллах Шуштер в 283 896
Персии
Сугревер- Абуль-Кадыр Багдад 490 1096
ди 1 Аргинин Сагль бин Ахмед Аргпян 499 1015
Кадира А бдул ь -Ка ди р Гнляни Багдад 561 11*5
Рифаги Ссиид Ахмед Аоуль-Багдад и 578 1182
иначе Аббас Васыт
Бетаихи
Сугревер- Шигабуд-Дпн Багдад 602 1205
Дп 2 Кубреви Поджмуд-Дин Хорезм 617 Г 20
Шазили Шейх Абдул-Хасан Мекка 956 1258
Мевлеви Мауляна Джеллюд-Купиэ 672 1273-
Дни Руми
80
Имя орДена Имя учредителя Место учреждения хЩ Год
^жры — христ.
Бедеви Абдуль-Фатх Ахмед аль- -Египет 675 1276
Накшбевди Са’ди Бедеви Багауд-Дин Мохаммед Накшбенд Са’адуд-Дин аль-Джега-Дамаск 719 736 1319 1335
Бекташи Хальватп Зейнн Бабаии Бейрами Эшрефи Бекри Сунбули Гюлыпеяи ВИ Аджи-Вектам Хорасани Шейх Омар Зейнуд-Дин аль-Хафи Абдуль-Гани Бабаии А джп-Бейрами Эшрефи-Руми Абу-Беке Вафаии Юсуф Суибуль Ибрагим Кир-Шегер Кайсарийе Куфа Андрианополь Анкра (в М. Азии) М. Азия Алеппо Константи- нополь Каир 759 800 838 870 876 899 902 936 940 1357 1397 1434 1465 1471 1493 1496 1529 1533
или
Рушени Умму-Си- Шейх Умму-Сипан Константи- 947 1540
напи нополь Игиш-БашиШемсуд-Дин Игиш-БашвМагнезия 951 988 1001 1544
Джельвети ’Ошчаки Пир Джельвети Ьрусса Хусамуд-Дин аль-’Оша-Константи- AUOU 1592
Шемси чаки Шамсуд-Дин Сиваси нополь Медина 1010 1601
Санани Санани-Умми Аль-Махли 1079 luoo
Ниязи Мохаммед аль-МифиЛемнос 1100 1694
ан-Ниязи 1132 1719
Мус’ади Мурад-Шами Константи- нополь
1146 1735
Нури или Джерахи Константи-
Нуридини нополь 1164 1750
Джемали Джемалюд-Дин адриа-Константи-
нопольскии нополь
Кроме этих орденов было много и друлнх братств кюри4
до в, частных, не имевших формальной организации. Ис*
тория литературы суфиев представляет реестр с лишкой
шестисот знаменитых шейхов, имевших более или менор
приверженцев-мюридов, из которых ио крайней мере oj’
на треть были славные литераторы и поэты. f
Учение тариката, по-видимому, очень простое, имееа
много затейливого, много интересного. Оставляя полное 'в
подробное изложение его до другого случая, ограничусь
только главными принципами, на которых оно основано:
1) Тарикат ведет ищущего к познанию ( ча рифат) пстщ
ны —- к богу. 2) Шествующий ил пути (салик) руководится
влечением (ирадет), развивающимся в нем чрез духовное
воспитание (иршад). 3) Право духовного воспитания на-
следственно по учению, т. е. переходит от учителя-вссдита-
теля (муршид) к его духовному воспитаннику {мюрид) не^
посредственно. 4) Начала этого воспитания проистекают
издревле от Хизра, патрона мистиков, а в исламе от Алщ
зятя Мохаммеда. 5) Салик, чрез воспитание и развитие
благодати доходит до совершенства (камалъ); в совершен-
стве достигается степень вусулъ, т. \ духовное сообщение с
истиной — богом; достигшие этой степени именуются ва~
сыль. 6) Дух, стремясь в степень вусуля, или делая сайр к
истине, достигает различных степеней, из которых выше
всего ассейру-филлахи, т. е. стремление богу на лоне бо-
жественного духа: тут смертный достигает божественного
откровения и, по выражению мусульман, хува фихи ва xip
ва фихи — «он в Нем и Он в нем», т. е. человек в боге и бог
в человеке.
На этих началах развиты все школы суфиор или мисти-
ков, есть различия только в некоторых тонкостях.
Вообще суфии называют себя ’ариф (от вышеприведен-
ного ма'рифат), т. е. познавшими истину. Призвание чело-
века к этому познанию называется джазб. Зто призвание
влечет человека к сулюк, а потом к совершенству камаль
или еусулъ; достигший первого называется салик, достиг-
ший второго называется камилъ или василъ. Все члены
круга «совершенства» носят название аулия (в единствен-
ном числе вели), т. е. святые.
В истории мюридизма мы видим, что слово мюрид впер-
вые явилось между обществами тариката. У Мохаммеда его
ученики и прозелиты носили общее название асхаб — уче-
ники, компаньоны, и частные: а) мухаджирин — те, кото-
рые сопутствовали ему в бегствах (хиджрет)19; б) нсар
помощники те, которые приняли его после бегства и со-
действовали ему в его предприятиях. Имена тех и други*
можно найти в отдельных брошюрах под заглавием Асх^и
и Астаби-бедр. Последняя издана в Казани в 1843 году*
Ученики асхабов называются табиин, т. е. последователь
Стало быть, мюрид собственно принадлежит тарикату,
‘первое употребление этого слова относится к первому векУ
йслама. .
Во всех религиозных переворотах и революциях ислад*,
предводителями революционных партий были лица ДУ*-9*
82
приобретшие в народе достаточное значение, чтобы
В ’жить себя последователями, и слово мюрид не иначе
павачось этим последователям, как только при условии,
чтобы муршид20 (учитель) их более или менее принадле-
жал тарикату, хотя бы даже в качестве самозванца1 2*.
Таких мы знаем много на Востоке, и последний из них
был Хаджи-Сейид-Мохаммед ширазский, который около
двадцати пяти лет тому назад восстал в Персии, называя
себя Баб, т. е. двери к истине, и положил начало бывших
там недавно смут. Хотя, по-видимому, или лучше сказать,
по официальным известиям, правительство тамошнее при-
няло сильные и даже слишком сильные п жестокие меры к
истреблению учения бабидов, и, как говорят, совершенно
успею г, этом, по до сих пор мюрпды-бабиды тайно дейст-
вуют в Персии и в закавказских провинциях.
3. Да’ват21
Слово это значит приглашение. Мохаммед, коша утвер-
дился в силе, посылал послов к разным соседственным кня-
зьям и царям с приглашением принять ислам. В законе
сказано, что не дозволяется джяхед против тех, которые
еще не получили да’вата. Стало бьГгь, джихад есть резуль-
тат отказа на да’ват.
Всякий самозванец, поустроившп начало своего полити-
ческого или духовного поприща, посылал из числа своих
друзей или соподвижников атентов и миссионеров с при-
глашением жителей разных стран последовать его учению,
или под его знамя. Не говоря о незначительных событиях,
которыми полны страницы истории халифов и имамов, я
укажу на два важнейшие в истории Востока и достаточно
характеризующие все подобные.
В одно почти время, когда счастье умейидской22 дина-
стии начало падать (в начале второго столетия ислама),
явились в Аравии два соискателя на звание имама и хали-
фа. Один, по имени Ибрагим, сын Мохаммеда, внук Али,
в НЫе суфии’ как можно видеть в «Камфулъ-махджуб»,
отееогают " В других полобпых сочинениях о мистиках,
наследстврпип?1ИХ самозван1’ев'мУРшидов. которые, не получив
называв ° права па ирша«’ основывают ложные учения и,
бия возмуш1ттУРШИДа»МИ собственно из видов страстного себялю-
етвия УЩ л1°Деи и поселяют между ними раздоры и бед-
2 Зак. 595
33
правнук Абдуллы, праправнук аль-Аббаса, дяди пророка,
в Сирии; другой, Абу-Хамза, в Йемене. Первый, т. е. Ибра-
гим, только продолжал начатое своим отцом Мохаммедом,
присвоившим себе звание имама еще в царствование ’Ома-
ра Абдуль-Азиза,23 в 100-м году хиджры. Этот Мохаммед,
пользуясь добротою и, можно сказать, слабостью халифа и
расположением к себе многих почитателей дома Абасса,
тогда же замыслил о власти, почему и разослал втайне
семьдесят агентов в разные страны, преимущественно в
Хорасан, с да’ватом в пользу дома Аббасова. Эти послан-
ные успевали понемногу, но царствование Гашама, с энер-
гией) управлявшего халифатом слишком девятнадцать лет,
воспрепятствовало их явным дальнейшим успехам. Ибра-
гим занял место отца в местечке Рухеймэ, невдалеке от
Дамаска, и в царствование Марвана,24 прозванного «аль-
химер» — осел, с успехом стал развивать идеи, оставлен-
ные ему в наследие. Как проницательный человек, он из-
брал для распространения начатого дела одного из почита-
телей семейства Аббаса, по имени Абу-Муслима, и отпра-
вил его во главе многочисленных прозелитов в Хорасан с
безграничною властью, освященною именем имама, про-
должать начатые там действия и дал ему почетное назва-
ние сахибуд-да’ват, т. е. авторитет на приглашение.
Хотя Ибрагим был схвачен друзьями Марвана и предан
смерти — что, впрочем, произвело волнение в народе и ум-
ножило число почитателей Аббасов,— но ум, храбрость,
жестокость и даже бесчеловечие Абу-Муслима открыли ему
дорогу к неслыханным успехам. Он гнал умейидов повсю-
ду, резал их как овец, заставлял всех волею или неволею
принимать присягу аббасидам; посадил на халифский пре-
стол меньшего брата убитого Ибрагима, именем Абдулла
ас-Сафах25; разбил наголову армию умейидов в Хорасане,
под предводительством храброго Сейяра, и установил слав-
ную в истории династию аббасидов.26
Другой самозванец, Абу-Хамза, восстал в один год с
Ибрагимом (в 129 году), подражая во всем своему сопер-
нику, но не успел ни в чем. Он также послал своего спод-
вижника Абдуллу, сына Яхьи, во все стороны с приглаше-
нием, и для большей важности дал ему титул талибулъ-
хакк — ищущий законного права, как бы желая этим пара-
лизовать громкое имя «авторитета на приглашение» и
прельстить чувствительных мечтателей о законных пра-
вах — когда кругом царствовало беззаконие. Но меч Абу-
34
. «« был острее, ум светлее и сподвижники многочис-
Муслима дбу-Хамза наделал много бед в Йемене, про-
Ле пТного крови и, наконец, был признан князем медин-
л‘^ и талибуль-хакк сделан правителем Йемена — но все
»Jo было ненадолго. Войска Марвана под предводительст-
вом Абдуль-Мелика скоро осадили Медину, и побитый
Абу-Хамза спасся бегством и умер в неизвестности, а веко-
пе осадили и талибуль-хакка в Сан’а. Он вступил в пере-
говоры, но не согласился на мир; потому выехал в поле со
своим легионом, и произошла страшная битва. Абдуль-Ме-
лик взял наконец верх, Абдулла убит своими привержен-
цами.
Обращаю теперь внимание читателей на Кавказ и по-
стараюсь указать, какими путями забрались туда семена
мюридизма и как он развивался там, особенно в последнее
время.
II. МЮРИДИЗМ НА КАВКАЗЕ
а. ПОЛОЖЕНИЕ КАВКАЗА ДО РАЗВИТИЯ ТАМ МЮРИДИЗМА
Кавказ с незапамятных времен был скопищем различ-
ных народных элементов. Его богатая природа приманива-
ла к себе колонии с берегов Индуса и Евфрата; его местные
выгоды удерживали в своих гостеприимных и безопасных
ущельях усталые и запоздалые общества эмигрантов, сле-
довавших, в разные периоды, за потоками варваров с севе-
ра или северо-востока к западу и югу.27 Аборигены страны,
постепенно смешиваясь с пришельцами, во многом измени-
ли своему первобытному характеру. По прошествии тыся-
челетий Кавказ представляет ныне разноплеменные обще-
ства, подчиненные господствующему местному духу, по-
груженные в невежество.
я Л5рВЫе с™волы веры древних кавказцев были чисто
удд некие. Мусульманские фанатики, открывшие себе
сто7тРтгг^ЖНЬ1е пРеделы Кавказа во второй половине VII
ся r гттяп’ застали в нем идолопоклонство. Исламизм борол-
почти nnfrt-IX пунктах нынешнего Дагестана в продолжение
авабпп^пТ С°Т Л6Т И нак°нец утвердился28, как и оружие
пы атбгтЛСТе С их политикою. В начале IX столетия тол-
ков из ** в°лонтеР°в, под предводительством пяти шей-
Мохаммеда) Аи™ И Абба$< <двух родных ДяДей пророка
Д инулись в Малую Азию для джихада. Ус-
2*
35
пехп их проложили им путь далее по берегам Черного мо-
ря к востоку. В числе уже пяти тысяч эти эмигранты рас-
сеялись от берегов Черного моря до Каспийского и при по-
мощи бывших там мусульман словом и мечом обратили
пдолопоклонников в мусульманскую веру. С тех пор здесь
стало господствовать вероисповедание шафиитское29.
В период могущества халифов Дагестан и мусульман-
ский Кавказ находились, иногда действительно, а иногда
номинально, под управлением халифских наместников; но
довольно часто происходили там смуты и кровопролития
как от внутренних междоусобий и беспорядков, так и от
переменчивых очередных властей разноплеменных обществ
и наконец от состязания соседей. По упадку власти абба-
сидов Дагестан сделался предметом беспрерывных распрей
между тюрками, грузинами и персами. Монголы двинули
туда новые колонии тюркских племен, и у ворот самого
Дербента произошла спорная брань между двумя сильны-
ми ханами этой династии, Гулагу и Беркэ™, о судьбе Даге-
стана. Сначала перевес битвы был на стороне Гулагу, но
после одержал верх Беркэ, и Дербент достался его войскам.
Эта страна была подчинена силе монголов, пока они еще
имели влияние па Востоке.
Спустя двести лет на этот край начали заявлять притя-
зания ново-турки, или оттоманы, и персы. Войны между
ними начались в исходе XVI столетия. Персияне взяли
верх31, Южный Дагестан остался под их управлением до
покорения всего этого края Петром Великим32. Но обстоя-
тельства опять изменились. Надир-шах во время смут в
персидской монархии, пользуясь улыбавшимся ему сча-
стьем, забрал в свои руки всю Персию, расширил ее преде-
лы и, покорив Дагестан33, поставил в нем своего намест-
ника. После него в Южном Дагестане мусульмане, недо-
вольные наибом персидского шаха, учредили свое ханст-
во34, которое и существовало у них до окончательного по-
корения Дагестана русскими в 1806 году35.
Здесь надо заметить, что во внутреннем Дагестане и во-
обще на Кавказе издревле различные общества управля-
лись своими собственными князьями и старейшинами, из
которых большая часть всегда, одпакож, находилась в свя-
зи и подчиненности с главными правителями господство-
вавших властей. В недоступных же ущельях Кавказа нахо-
дились такие общества, которые очень редко или даже ед-
ва ли когда-нибудь управлялись посторонними.
ю
б. МЮРИДИЗМ36
Пкттпе заметили мы, что мюридизм составлял принадле-
жность тариката и что джихад и да ват37 равным образом
могли вызывать его, когда предводители партии более или
менее принимали на себя личину муршидов, духовных вос-
питателей преданной им толпы. В продолжение первых
экспедиций арабов под предводительством полководцев,
посланных в Южный Дагестан халифами Османом ,
Валидом (в 96 году хиджры) и Гашамом (в 105—111 го-
дах) 39, джихад приобрел исламу и добычи, и земли, и мно-
жество последователей, так что в III столетии странство-
вавшие шейхи, потомки Хамзы и Аббаса, нашли на Кавка-
зе достаточное число своих единоверцев-мусульман. С ни-
ми вместе они воевали с туземными «неверными», с рус-
скими полками, расположенными в Осетии2*, и наконец
победили их 40. Таким образом, джихад продолжал бы гь
дальнейшим и постоянным орудием распространения веры
и власти в недрах Кавказа. В исходе XIV столетия, когда
уже ислам значительно усилился и обнимал весь Дагестан41
и большую часть Кавказа, край этот превратился в театр
беспрерывных войн и продолжительных смятений. Кроме
того, что в продолжение долгого времени «горы побед», как
называли Кавказ арабы по выгодному его местоположению,
был предметом споров и состязаний между персами, турка-
ми, монголами и другими соседями,— еще внутренние вос-
стания князей и духовных властолюбцев довольно долго
обременяли эту страну волнениями42. В эту-то пору полу-
чил там свое начало мюридизм, но он не имел еще полити-
ческого значения. В исходе X столетия было сделано тай-
ное воззвание да ват — от дагестанских шейхов ко всем
тамошним мусульманам. Это воззвание появилось вследст-
г«пюгп°Г0’ я Т° некотоРые светские князья Дагестана при-
ПЯТТЧПИ С6 6 *СЮ власть потомков Хамзы и Аббаса43, двух
р нов этой страны, и делали злоупотребления и проти-
ману. НоНв^Депбр^т аяь“КуФи приписывает эту экспедицию Ос-
41 году хидж?ыР т Д; Ска3ано’ что эта экспедиция была в
Моавии. Но первое имррт асятью годами позже, во время халифа
2* Свят р ое имеет более основания.
Встреча на°^вкЛл9пРедпРинимал поход против хазаров.
в Осетии и Кахртии аРа^ами~эмигрантами и война между ними
Цем XIII столетия. описана мимоходом одним ученым Дагестан*
37
возакония. В воззвании участь этих потомков, имевших,
по мнению шейхов, более других законное право на духов-
ное и светское управление всего Кавказа, представляется
подобною участи имамов — потомков Лли44 во время цар-
ствования умейидов и аббасидов: они были в беспрерывной
опасности от светских князей и даже скрывались от них,
потому что их начали убивать и истреблять повсюду, так
что из них никого не оставалось на политическом попри-
ще в исходе X столетня.
«О правоверные! — говорит это воззвание, сохранивше-
еся в одном письменном памятнике XIII столетия,— кто
бы из потомков Хамзы и Аббаса, из их внуков и правну-
ков и праправнуков, мужского или женского пола, великий
илп малый, пи открылся между племенами (кавказски-
ми) — того должны вы почитать и уважать превыше опи-
сания и меры. Это должны вы делать из уважения к про-
року и двум его дядям. Если же кто этого не сделает, то
да простит нас господь — пусть будет на нем проклятие бо-
га всемогущего и его ангелов!»
Как видно из последующего, это приглашение имело
успех, ибо вскоре было составлено ополчение, вероятно, из
мюридов, под предводительством кумыцкого45 кадия, ду-
ховного лица из потомков Мохаммеда Абдур-Рахима*♦
ширванского. Но дальнейшие подробности этого соедине-
ния мюридов нам не известны. Вероятно, успехам его
помешал поход турок или турко-монголов, на который
указывается в одном историческом сочинении и следстви-
ем которого было разорение Кумыка2*46.
Итак, следы мюридизма существовали в Дагестане еще
в начале VIII столетия хиджры или около исхода XV века
по Рождестве Христове, но никакие факты не показывают,
чтобы целое ополчение или общество носило официальное
или политическое название мюридов: это могло быть
только результатом многих предшествовавших событий, о
которых мы будем говорить отчасти и в следующей главе.
° Он по своим эпитетам должен принадлежать к суфиям.
В манускрипте, из которого я списал одну статью, касающуюся
истории Дагестана, он назван Мау ляна, алъ-Мухаккык, ас-Сафе-
вы — эпитеты, принадлежащие суфиям, в особенности первый и
последпий. Вот почему я думаю, что ополчение под его предводи-
тельством было составлено из мюридов, тем более, что тут соеди-
нились вместе все условия мюридизма: да’ват, тарнкат и джихад*
2* См. Derbent Nameh. St.-Petersburg, 1851, р. XXI.
38
Р. „гтооии мистиков мы имеем два-три имени известных
?хч шев принадлежавших Дагестану в минувших столе-
' с другой стороны, схоластическое учение вошло в
Ппгестан вместе с первыми миссионерами ислама: оно раз-
огналось там хоть медленно, но прочно и в значительной
степени. В номенклатуре ученых Востока более пятидеся-
ти громких имен принадлежат Дагестану; там были как
есть и ныне, отличные (по мусульманской (ненке) фило-
логи, философы, и законоведы !*47. Все эти ученые и ми-
стики имели сношение с Малою Азиею, Турцисю, Персиею
и даже Туркестаном. Стало быть, с одной стороны, тарп-
кат, который не может существовать без иршада и ирадэ-
та (см. выше в объяснении тариката), должен был необхо-
димо создать мюридов; с другой, законоведы и вообще
духовное сословие, от которых всегда зависит политическая
судьба людей на Востоке, не могли не подстрекать в го-
лодных фанатиках ненависти к окружающим их иновер-
цам и неверным, вследствие чего искони происходили в
Дагестане разбои и частые неожиданные нападения па
иноплеменных соседей, в особенности с тех пор, как рус-
ское оружие водворилось в том крае. Если в X — XI сто-
летиях мы видим исторически, что духовное сословие
дагестанское из пришедших туда эмигрантов могло созвать
ополчение на джихад против русских, шедших в Осетию
при Святославе, то, конечно, при большом развитии исла-
ма эта идея о джихаде должна была сделаться более раз-
витою и общею. Но при множестве неверных, когда не
только нельзя надеяться на успех, а, напротив, угрожает
опасность, закон запрещает джихад наступательный* 2*,
по 1 ому его делали всегда тайком, придавая ему характер
шгш°п п ]Раоежа- Таким образом, если мюриды сущсство-
там nn-5utnCTaHe слишком 500 лет тому назад и тарпкат
успело пя^пСЯ постепенно, если влияние духовенства
джихад пп ть „ М(:ЖДУ полудикими горцами48 идею о
система мюпиТ^11 степени ~ то, несомненно, нынешняя
\ Р Дизма Должна была быть необходимым ре-
лософско!? Т0°чХИзпД^етВХ??ИТ г₽амматика, в подробности, с фл-
схоластическое богосллпиа.И ₽ИТ0РикаJ в философию — логика и
^Корана и юри= толкова-
меты. как об этом₽упомяппмЦпЯ' Шамиль проходил все эти нред-
2* ОборонителЛмя СВоем месте-
особенно, если вера в опасности.ВСеГДа °бязателен для мусульман,
39
зультатом всех предыдущих фактов; стоило только явить-
ся человеку умному и имеющему: а) сильное духовное
значение; б) познание в тарикате; и в) холодную невозму-
тимую храбрость. Первое и последнее не редкость в Даге-
стане, но надо было присоединить к ним и второе, как
прекрасное орудие для достижения властолюбивых це-
лей; надо было иметь повод сообщить мюридизму офи-
циальный или политический характер. Рассмотрим этот
вопрос.
Мы заметили выше, что монашеское братство на му-
сульманском Востоке впервые носило имя мюридов и что
кроме монашеского сословия были частные мюриды: этих
было числом всегда гораздо больше. Люди, достигнув более
или менее высокого значения в тарикате и не принадлежа
ни к одному официальному ордену 1 2*, имели мюридов. Из
числа этих духовных, бухарские ишаны**, происходящие
преимущественно от имами-раббани Шейх Ахмеда3*, име-
ли и ныне имеют мюридов во всем Туркестане и в мусуль-
манской Индии. Ишан Сахиб-заде Гуфрануллах, около
двадцати лет тому назад прибывший к российскому двору
в качестве посланника от хакандского хана и ныне про-
живающий в Бухаре, имеет 40000 мюридов в Туркестане
и между русскими татарами, которые его уважают и по-
читают искренне. Но в этом мюридизме нет тени злоу-
мышления: он основан ла безвредных и даже полезных
началах тариката. В Вятской губернии, в Малмыжском
уезде, есть некто иимп Ала, имеющий также маленький
кружок мюридов, па которых он имеет сильное вчияпие.
но эго влияние служат к добру жителям той страны и
распространению между ними благонравия. Б бытность
** Я разумею сословия известных братств, живущих в хана-
ках, ион в текьях (нечто вроде монастырей).
2* Слово ишан на персидском языке значит они (местоиме-
ние). В учтивом разговоре его употребляют вместо единственного
он, как и в русском. О лицах, пользовавшихся высоким значением
в обществе, в заочном разговоре часто употребляли это слово; на-
конец, оно осталось за духовными муршидами, как имевшими наи-
большее значение и влияние в народе. Впрочем, впоследствии это
слово присваивалось только туркестанским и индомусульманским
муршидам.
3* Он родился в 961 г. (1563 по Р. X.), принадлежал к вла'
дательному дому Феррух-шаха Кабульского; его звали вимам^'
раМаии» — божественный имам, по его высокому значению J
тарикате также главою второго тысячелетия, потому что он
на исходе X и начале XI столетия. Умер в 1034 (1024) году*
40
сКОй губернии, именно в Малмыже, я имел слу-
мою В вят ься, ЧТО жители деревни, в которой живет
чай УДОСто соседние ведут себя гораздо лучше других
ишан, Я и не знают ни пьянства, ни конокрадства, кото-
таТа₽:вообще славятся наши татары. Даже в случае дряз-
рыми в' ЯТностей между татарами и казенных недоимок
Г0Ван наводит их на истинный дуть и так улаживает дело,
окружное начальство остается им совершенно доволь-
ным.
Из всего этого видно, что мюридизм между мусульма-
нами есть ничто иное, как преданность духовному воспи-
тателю. Он может иметь столько же пагубных последствий
при дурном и злоумышленном направлении руководите-
лей, сколько благих при хорошем.49
В Дагестане, как и в Малой Азии, мюридизм суще-
ствовал номинально, и прежде чем он был употреблен во
зло, он должен был развиваться и сделаться общею идеей
между горцами. Это было достигнуто в исходе прошлого и в
начале настоящего столетия тайным и явным сообщением
дагестанцев и их духовных лиц с духовными лицами
Малой Азии и Турции, с одной стороны, и Бухары и Тур-
кестана,—с другой. Бухарские шейхи неоднократно при-
езжали в Дагестан через Астрахань и преподавали там
правила тариката. Нередко дагестанские духовные лица
через Малую Азию путешествовали в Мекку, оттуда в
Туркестан и на обратном пути через Бухару в караванах
приезжали в Оренбург и в Астрахань и затем возвраща-
лись в свое отечество. Таким образом мюриды значительно
умножались. Из оренбургских татар некто Мансур б0, окон-
чив свое духовное воспитание в Бухаре, вернулся в оте-
чество в 1742 году; не находя здесь удобства для своих
ЮгоС°’ Тогд? же пробрался он через Астрахань, в
тлел* <лСТ0Чз115? Дагестан, где стал известен под именем
там—' ла^~Дина Мансура-, он бы сделал много зла
этой чГа,а тг* ^Же ^Ыло положено — если бы покорение
не полСТИ Дагестана и утверждение там русского оружия
Мансупя ИЛИ Конец успехам злоумышленника. После
да известны имена Мохаммеда Хасс-Мохаммв-
АварскомС°в И Джемалуд-Дина, которые в Куринском ж
мюрилиямаХа5С1оах приготовляли поприще нынешнего
имели милю» аддисы’ отец и сын, были муршидами ж
сильный мтотМЮ₽идов- Джемалуд-Дин кумыцкий был
уршид, имевший в числе своих многочислен-
41
пых мюридов самого Казы-Муллу. Но все это еще не было
употреблено в общее зло, мюридизм не получал еще сво-
его настоящего политического характера. Для этого нужен
был человек, умеющий соединить все условия духовного
звания, т. е. и шариат и тарикат, открыто действовать ору-
днем фанатизма на мюридов, начать да’ват, или пригла-
шение па джихад, и успешно, дерзко открыть кровавое
поприще: это в первый раз с таким успехом досталось на
долю Казы-Муллы и его преемнику Шамилю, к которому
теперь и переходим. Говоря о нем, мы, конечно, упомянем
мимоходом и о его муршиде Казы-Мулле.
III. ИМАМ ШАМИЛЬ
Разноплеменные и полудикие общества мохаммедан-
ского Кавказа, голодные, жадные к грабежу,82 смелые в
разбойничестве, отчаянные в преследованиях добычи,
всегда были слишком чувствительны к соблазнительным
приманкам, представлявшимся на кровавом пути воинст-
венных набегов: стоило только какому-нибудь молодцу пред-
принять ночную или кратковременную экспедицию против
иноплеменных соседей, как немедленно тянулись за ним
двадцать-тридцать вооруженных отчаянных горцев, могу-
щих навести страх и ужас на мирных жителей, не ожидав-
ших их посещения. С 1810 по 1820 год, будучи еще маль-
чиком, а все ужасное глубже врезывается и навсегда
остается в памяти юных, я был очевидцем, как жители
Дербента и Кубы страдали от подобных нападений лезгин-
цев, как последние уводили их стада, табуны и сжигали
сады с постройками, усадьбы и хлеба бедных раджбе-
ров33 (земледельцев), и как, наконец, уводил молодых
людей, оставшихся ночью за воротами крепости. Нена-
висть горцев к русским и к туземным жителям страны, по-
корившимся русскому оружию, тогда была гораздо силь-
нее, чем теперь.54 В недоступном в то время Акуше жил
Шейх-А ли-хан, сын и наследник известного дорусского
кубинско-дербентского правителя Фатх-Али-хана55 с сво-
ими приверженцами. В союзе с враждебными русским
горцами, которые давали молодому хану почетное место
в среде своей, именно потому, что он не хотел подчинить-
ся «неверным» и, несмотря на почести, предоставленные
ему русскими при окончательном покорении Дербента,
62
» v6e»aa* из их стана,” - Шейх-Али-хан
«молодецки» уоеж" нукеров с отборными
почти еженедельно, посыл^^ н^адения на Дербент
аку®,Иокпестности. Молодые люди, недовольные своею
И X на родине, часто предпринимали «бегство к ха-
»v>> X они выражались, и вступали в службу к нему,
нередко бесприютные, обиженные людьми сильными в
обществе, отправлялись туда же с целью отмстить своим
врагам за обиду; наконец, отправлялись к хану все пре-
ступники, которые как-нибудь могли ускользнуть от
преследования местного начальства. Таким образом, гор-
цы акушинские всегда, в случае нужды, могли иметь
отличных путеводителей по всем окрестностям, обладаю-
щих всеми тайнами города.
Мирные жители деревень, окружающих Дербент и
Баку и покорных русским, не иначе могли смотреть на
эти похождения, как сквозь пальцы. Каракайтакский
усмий, таркинский шамхал и табасаранский ма’сум или
кады (так называются их владетели) 58, хотя, по-види-
мому, и преданные русским и даже готовые содействовать
им в преследовании злодеяний горцев, не могли, при всем
своем желании, оказать им явное и полное содействие; они
знали втайне почти все и молчали,— иначе бы они сами
не менее страдали от набегов своих беспокойных собрать-
ев и от неудовольствия своих двусмысленных подчинен-
ных — волею-неволею они сами должны были быть дву-
смысленны.
Таково было отношение непокорных горцев к жите-
лям Дербента и Кубы и к жителям покорных русской
власти магалов и аулов до появления Казы-Муллы.59
еликодушие, бескорыстная храбрость и правосудие —
г₽И °РУДИЯ’ которыми можно покорить весь Кавказ:
ня М?£™ДРУГ0Г0 не может иметь успеха. Имя Ермоло-
' страшно и особенно памятно для этого края: он
гестанскихИпо'уппппН«Л Даже лпчно некоторых старых героев да-
рения ДербентаДбмтти°Т0РЬ!е В илп г-< т- е- после поко-
тогда победителям и сопТ™ТеЛЯ”,п’ как М0Л°Д0Й хан- сдавшийся
поиск, подобно Амалат кео₽ ИмЫИ у иах в почете’ в День смотра
Рода и скрылся в гоШЛ пУ МаРлииского> ускакал из среды на-
Яосгоки что ппп ггЛ°РЫ’ Потому показания Путешественника по
толп, недовольные свои^Х<<русских войск пРед Дербентом жи-
принадлежит соб™" * ,бес"утным хапом, выгнали его вон»...
пе имеет никакого основами 5?сследованию почтенного автора и
43
был и великодушен и строг, иногда до жестокости, и
меры, употребляемые им для удержания Кавказа в мире
и повиновении, были тогда современны и разумны. Поли-
тика его состояла между прочим в том, чтобы привязать
к себе духовное сословие 61 горцев, действуя в то же время
на князей мерами строгости и щедрости. Жестоко он
наказывал и своих подчиненных русских, которые осме-
ливались наносить какое-либо оскорбление и самому бед-
нейшему поселянину из покорных горцев. Такая обду-
манная система управления долго удерживала порядок
и доставила русскому герою славное имя. Несмотря на
тайные попытки многих фанатиков внутри Кавказа от-
крыть поприще мюридизма, все элементы которого были
там готовы, как видно из второй части нашей статьи,—
при Ермолове злоумышленники и фанатические авантю-
ристы не могли иметь успеха, потому чт э покорные горцы
были более или менее довольны им и боялись его.
Наступила персидская война, затем турецкая62. Все
внимание было обращено на границы царства, от чего,
конечно, потерпело внутреннее управление кавказскими
провинциями. И без того струны слишком были натяну-
ты; стоило только сделать малейшее напряжение, чтобы
им лопнуть. Подумаешь, непостижимой судьбе угодно
было приготовить новый приз славы для русского оружия,
открыв для него далекое, долгое победное шествие по
кровавому полю, и этим создать новое бессмертное имя в
истории первостепенных героев русских по имени и кро-
ви: слава князю Барятинскому!63
Итак, все способствовало тому, чтобы вполне развить-
ся мюридизму на Кавказе64 и дойти до ужасающих ре-
зультатов: все его элементы разработаны неусыпным
рвением духовных в самых недрах Дагестана; да9 вот, таг
рикат и джихад сделаны общими идеями. Явился Ка-
зы-Мохаммед и на готовом поле начал свои действия
притворною или непритворною набожностью. Своею уче-
ностью и познаниями в тарикате он привлек к себе
мюридов и составил ополчение; всюду посылал избранных
приверженцев с да’ватом на джихад; успехи его в своем
отечестве преградили дорогу другим подобным соискате-
лям славы,—все передалось ему, не исключая и многих
ученых. Он писал к известнейшим из них убедительные
письма, в которых смиренно доказывал необходимость
соединиться правоверным ради джихада, употребляя си-
44
„ агонь где ему казалось нужным. Вскоре (в 1830
в Аварии составился имамат и Казы-Мохаммед
D₽oX3rZSI^a“«e«aHcKoMy это слово имеет важпсс
пттатгАпие Имам есть глава ислама в мусульманском госу-
дарстве или обществе: «Когда мусульмане не повинуются
имаму (говорит закон), имам с ласкою приглашает их
(делает да’ват) к повиновению и разрешает их сомнения;
если же они останутся непокорными и восстанут в сово-
купности, то имаму разрешается истребление их» и проч.
Читатели наши из первых двух частей этой статьи могли
понять значение имама. Подробное объясненпе этого пред-
мета требует особого рассказа, который может быть в дру-
гой раз будем иметь возможность сообщить читателям.
Собственно о Казы-Мулле мы будем говорить здесь
только мимоходом. Ему принадлежит трудное дело перво-
начального учреждения мюридизма, сосредоточившего в
себе интерес племен различного происхождения и языка.
Домашние действия этого муллы (так называют на Вос-
токе ученых и духовных лиц) в Аварии, в своем отечест-
ве, начались, как видно, очень давно. По крайней мере,
в 1824 году слухи доходили до нас о первых его тайных
даватах к кумыцким ученым и князьям. В то время Каяы-
Мохаммед был учеником и мюридом в тарикате известно-
го Джемалуд-Дина кумыцкого, знаменитого в тех краях
'арифа65— мистика и ученого. Но этот «ирадет» ?б был
чисто духовно-мистический и не имел еще никакого поли-
тического значения. Когда Кызы-Мохаммед утвердился в
своем звании имамском, его мюриды уже начали состав-
лять род более или менее правильного ополчения, которое
подчинялось его воле и исполняло всякое его приказание
птшимд0тРЖеНИеМ’ С ^30 г<>Да мюридизм окончательно
1ST. политический характер и Казы-Мулла стано-
оклужрт НЫМ' В 1831 г. крепость дербентская была
окружена мюридами.
иршаппм^МЯ отдохновения после набегов он запималгч
соученики ’ В0СЯИТаНИеМ СВ0Их мюридов в тарикате. Все
Джемалуд-Дина в^Йдго^6^6 ВМеСТ° ° ”ИМ ЛеКДПИ У
предались ему как имямУ п П°СЛ6’ пеГешли к пемУ п
принадлежав ™ К имамУ- В числе этих первое место
более др™ «чеИДЦаТИ«ВуХЛетнему м°лодому человеку,
это был Шамиль™*^' боле® ДРУГИХ преданному имаму:
шамилъ . него были соперники, может быть
4.5
и сильнее по происхождению, но в собственно учености и
в ирадете, или, выражаясь более технически,— в шариате
п тарикате — Шамиль стоял выше других. Притом стро-
гая, безусловная преданность его имаму совершенно при-
вязала к нему духовного воспитателя, который без него
не предпринимал никакого дела. Несмотря на то, что
Гамза-Век69, один из сильных князей Дагестана, по сво-
ему значению и, конечно, преданности муршиду, стоял
выше Шамиля, он был возведен в достоинство наместни-
ка имама. В глазах Казы-Муллы и его подчиненных Ша-
миль, не говоря уже о его качествах как духовного, был
во всем человек более способный, искренний и симпатич-
ный, что впоследствии и оправдалось.
В 183370 году, когда пришел конец Казы-Мулле при
взятии Гимрэ (так произносят это имя Шамиль и остав-
шиеся при нем мюриды), из всех его мюридов один Ша-
миль вынес с поля битвы непомрачаемую славу. Трудно
верить, в самом деле, тому, что я слышал от его сына и
мюридов 3-го прошедшего октября, когда я заплатил ви-
зит имаму. Но нельзя и не верить описанию такого мо-
мента жизни героя, когда он возвышается над всеми
потому только, что они были очевидцами этого момента.
В то время, когда пал Казы-Мулла под ударами русского
оружия, его любимец защищал его тело. В жарком руко-
пашном бою вдруг штык рядового пронзил насквозь грудь
Шамиля, боровшегося против другого врага; конец шты-
ка вышел из спины у левой лопатки. Несмотря на эту
смертельную рану71, Шамиль отнял ружье из рук рядо-
вого, выдернул штык из раны и им же убил своего про-
тивника! Сила рассказа не в одном этом подвиге, но еще
в том, что Шамиль в ту минуту не упал, а еще дрался, и
изнеможение преодолело его только тогда, когда он уже
был вне дальнейшей опасности от преследования. Эта ра-
па, этот героический подвиг были одною из главных при-
чин его успеха в достижении степени имама.
Смертью Казы-Муллы начинается поприще любимого
его ученика, второго имама, приобретшего описанным
выше героизмом еще большее уважение народа. Скажем
несколько слов о его детстве и юности.
Шамиль родился в Гимрэ в 1212 году хиджры
1797 году72 нашего летоисчисления: потому он считает
себе шестьдесят пятый год, хотя по астрономическому
исчислению ему шестьдесят третий год, ибо лунные годы
г лрсятью днями короче солнечных, и каждые трид-
П° „и года солнечных составляют тридцать три лунных.
V под Телей его кроме одного сына не было более детей
MvSro пола. Была еще одна дочь, но в Дагестане доче-
пи не составляют потомства, одни сыновья составляют род,
потому когда я спросил имама, сколько детей было у era
отца он отвечал: один я, подняв при этом указательный
палец, что в восточной жестикуляции, как и в европейской
пантомиме, значит один, единственный. Новорожденному
дали имя Али; лелеяли его как единородного и он рос в
изобилии и любви, конечно, по степени дагестанской неж-
ности и тамошним аварским средствам. Как бы воспитание
детей не было грубо в Дагестане, как бы оно не казалось
нам диким при наших понятиях, при наших средствах, од-
накож, там можно найти столько же хорошего, сколько у
нас предосудительного чужого — т. е. все те мелочные
условия воспитания детей, которые перешли к нам этно-
графическим путем из Азии. Любовь детей принадлежит
отцу и матери — это общее инстинктивное начало всего
животного мира; разница в понятиях людей и в воспита-
нии. Из излишней любви нежные матушки (нежность —
всегдашний девиз женщины везде) обыкновенно прибе-
гают к различным средствам, не вошедшим ни в правила
философии, ни в правила гигиены; большая часть этих
средств, если не все, диктуются необразованными бабка-
ми, кормилицами и няньками. Мать готова все выслу-
шать, все исполнить, даже в тайне от мужа и меди-
ка. Новорожденный Али, нежно любимый матерью, сде-
лался болен. Были употреблены все средства к его выздо-
ровлению. разные умывания углем и девятою водою»у
ч^ТЛ1КоУ₽И^анИЯ’ пеРемена места, но ребенок не вы-
несголккл ставалось еще одно средство, но оно было
имени пят редосудительное и трудное: это — перемен
Али на вспм°ГПа^₽И рождении- Надо заметить, что имя
питы питятпт л остоке пользуется большим почетом. Сун-
иризнают Али ®1'татоРскУю ненависть к шиитам, которые
Фом, ипепвых’ ГЛ пророва> единственным законным хали-
на-прелаю?пп₽ халиФ°в-Абу-Бекра, Омара и Осма-
рым Ириналлеягя^0КЛЯТИН>; ЭТа ненависть суннитов, к кото-
пророка1 * Дкптл И дагестанЦы обращается и на самого зятя
. _____—> рого они считают четвертым халифом; но
ислама произвелиИтоСТитпИ наР°дная ненависть в первое время
и то’ что » мечетях явно и всенародно преда-
47
несмотря на все это сунниты предпочитают имя Али име-
нам всех других халифов: в номенклатуре имен суннит-
ских ученых имя Али гораздо чаще встречается, чем
Абу-Бекр, Омар и Осман.
Потому, как ни трудно было переменить имя малолет-
него Али, но любовь матери превозмогла: Али был переиме-
нован в Шамиля, с удержанием, впрочем, и первого имени:
Шамилъ-Али.
Когда я спрашивал имама, помогло ли это средство его
болезни, он, призадумавшись, отвечал двусмысленно: «Я
выздоровел скоро, но не знаю, от перемены ли имени»...—
ответ вполне современный...
Нам неизвестны подробности жизни Шамиля до начала
его поприща (1833 г.); краткость времени его пребывания
в Петербурге и позднее мое знакомство с ним не позволили
мне узнать от него о всех мелочах его молодости. Знаю
только, что Шамиль-Али вступил в школу двенадцати лет,
учился там грамматике и предметам перрвоначального та-
мошнего образования. Когда ему минуло двадцать лет, он
уже кончил курс мукаддамата, т. е. грамматики, логики и
риторики арабского языка, и приступил к слушанию выс-
ших курсов: философии, толкования Корана, преданий и
законоведения. Он слушал лучших преподавателей этих на-
ук в Аварии и окончательно перешел к известному там ми-
стику Хаддису 1Ф, у которого он слушал тарикат. Когда ему
было двадцать семь лет, он начал посещать лекции Дже-
малуд-Дина кумыцкого73, муршида Казы-Муллы, и в этих
лекциях он был поручен своему будущему имаму, который
был у муршпда в качестве халифа2*.
В это время Казы-Мулла намеревался открыть свои
действия.
Шамиль не имел еще никакого значения в своем отече-
стве, кроме того, что на него смотрели как на ученого мю-
рида джемалуддинова, как на молодого человека с твердым
вали Али проклятию единственно за то, что шииты втайне про-
клинали первых трех халифов. В 99 году хиджры, т. е. в 717 году
Р. X., этот обычай был уничтожен настоянием Омара бин Аб-
дуль-Азиза, IX халифа умейидской династии.
*♦ Такого имени на Востоке мы не знаем; в первый раз Я
слышал ого от Шамиля, который сказал; «Хаддис-отец и Хаддис-
сын весьма ученые мгстики в Дагестане».
2* То ость занимающего место муршида, помощника, намест-
ника и т. и.
И как на очень храброго земляка, отличивше-
характер случаях между товарищами молодецки-
Г0СЯЛождениямп. Казы-Мулла, замышлявший тогда о сво-
РМ будущейпоприще, заметил в Шамиле те отличные до-
^пинства которые давали ему первенство перед всеми поч-
ти любимыми мюридами имама, и сам Шамиль, по собст-
венным его словам, с первых дней знакомства стал питать
к Казы-Мулле чувство глубокого уважения и впоследствии
до такой степени, что предался ему телом и душою, в осо-
бенности, когда объявил себя его мюридом.
Одаренный глубоким и честолюбивым умом, Шамиль
лучше всех должен был чувствовать переход из мюридизма
обыкновенного в мюридизм политический. У Джемалуд-Ди-
иа он был в числе обыкновенных мюридов, как и сам Казы-
Мулла, и в своем ирадете ограничивался чисто духовным
значением этого слова, как оно понимается в учении мисти-
ков (см. выше о тарикате); теперь же он мог видеть, посте-
пенно и довольно осязательно, какие приложения из этого
учения делал его муршид еще со времени своего халифат-
ства, когда сам был мюридом общего их духовного учителя
Джемалуд-Дина, как он точил это духовное оружие фана-
тизмом и куда направлял его. Это был для Шамиля мир со-
вершенно новый, очаровательный, полный заманчивых на-
дежд; он с восторгом следовал повсюду за своим муршидом,
потому что в своем звании ясно видел новое значение, со-
вершенно отличное от прежнего, обыкновенного, прозаиче-
ски1 о.
Нару,ьпость Шамиля, его силы физические и духовные,
при его неописанной преданности Казы-Мулле, новому има-
~п,’-/1али емУ место в числе самых первых мюридов, а его
вечонийТЬ’ самоотвеР>кение и успешность в исполнении по-
Действпя1^™13 возвысили его в глазах всех окружающих,
рыстия как вмели всегда характер искренности и беско-
подданным ТЦ0ШеППИ К имамУ> так и в отношении к его
столь дивТым^пл3^ Ьазы-МУллы и по спасении Шамиля
пято русскими гпй°б°М’ он”саиным выше, Гпмрэ было за-
стороны. БезначалиТппИ' Мюриды разбежались в разные
пяться нретенпрпт«е произвело везде беспорядки; стали яв-
всех имели ппавл п-, На звание имама. Два человека больше
^^и право на предводительство: один Гамза-Бек" >*,
в°писания и различных11^ ра.?литао по причине арабского пра-
различных способов чтения. Латинскими буквами
49
наиб убитого имама —по своему светскому значению; дру^
гон Шамиль—по своему значению духовному. Оба эти со-
искателя разошлись. Шамиль со своею партией отправился
в Ашильту, Гамза — в Карадаг. Надо заметить, что после
бегства при взятии Гимрэ русскими Гамза, в качестве на-
иба, еще распоряжался судьбою мюридов бывшего имама.
Когда известие о смерти Казы-Муллы разошлось повсю-
ду, на что нужно было, конечно, не более двадцати четырех
часов, Гамза-Бек разослал гонцов по аулам объявить о сво-
ем имамстве и велел ученым и знатным людям собираться
в карадагскую мечеть, чтобы выслушать волю умершего их
повелителя. Между тем мюриды Шамиля, добравшись с ним
до Ашильты, пораженные его последним героизмом и чу-
десным спасением, единодушно были той мысли, что до-
стойнее Шамиля никто не может заменить Казы-Муллу:
Аллах спас его таким чудным образом, конечно, для этого
великого дела, говорили они. Но Шамиль знал, что его со-
перники сильнее его в народе, знал, что успехи его зависят
единственно от расширения круга своей популярности. По-
тому он отверг предложение своих приближенных и указал
на правила, коими руководствовались мусульмане после
кончины пророка: «Пускай, — говорил он, — преемник има-
ма изберется из среды соискателей, из верных слуг Казы-
Муллы, из лучших опор ислама». Смиренные речи перешли
из уст в уста. Между мюридами начали думать и говорить
в пользу Шамиля; в аулах распространились разные сказ-
ки о том, как Шамиль воскрес из мертвых, как Аллах по-
слал его второй раз в мир для защиты ислама...
С другой стороны, в пользу Шамиля послужило поведе-
ние Гамза-Бека. Как мы сказали, этот наиб велел избран-
ным из народа собраться в карадагскую мечеть. Конечно,
туда устремились все, кто только мог. Когда мечеть была
полна нетерпеливо ожидавших услышать завещание покой-
ного имама, Гамза явился во главе вооруженной толпы и
возвестил, что во исполнение завещания Казы-Муллы, пе-
ред смертью избравшего его своим преемником, объявляет
себя ныне имамом и требует общего повиновения. Несмот-
ря на негодование многих — ибо хорошо знали, что Гамза
это слово можно точно выразить: Hamzah-, последний звук h ино-
гда переменяется в t; отсюда по первому чтению слово произно-
сится Гамзаг, Гамзах или обыкновенно Гамза, по второму —
Гамзат или Гамзад. Я следовал обыкновенному, правильному чте-
нию.
и>
сся бегством при взятии Гимрэ и что Шамиль одни
С°тавался с немногими мюридами при последнем издыха-
°ии имама, — обстоятельства не позволили противоречить.
В это ж® время появилось письмо Шамиля, разосланное
повсюду к духовным лицам разных аулов не как от соис-
кателя имамского достоинства, а как от духовного лица,
ищущего блага горцев. Письмо было такого содержания:
«От раба Божия и сподвижника славы ислама, слуги
имама Казы-Муллы и славного пророка, к такому-то...
Урусы [русские] торжествуют; Гимрэ взят, имама наше-
го более нет. Для поддержания ислама нужно единоду-
шие. Кто бы ни был предводителем мюридов,— внушите
народу повиноваться ему покуда; да не будут паши горпы
подобно собакам, прости Господи, да не грызутся они из-за
кости властолюбия, тогда как эта кость может быть похи-
щена неверными. Соединимся все против неверных новыми
силами, призвав Аллаха на помогць и избяшв одного для
исполнения его воли. Так делали наши отцы, первые му-
сульмане. Вот и все. Мир вам»
Это письмо имело сильное влияние в Дагестане. Дей-
ствительно, по-видимому, все почти дагестанцы повинова-
лись75 повелением Гамзы-Бека, и это единодушие поддер-
жало единодушие горцев. Только втайне принимали мерь!
к прекращению внутреннего зла: чтобы занять место има-
ма, предводитель должен сам быть лицом духовным я оо-
лее имеющим значение в народе, чем Гамза-Бек. Прошло
немного времени — и Гамза-Бек был убит в Хунзахе .
Говорят, что он был умерщвлен в самой мечети во время
отправления богослужения, но в этом я не мог удостове-
риться. Кто был главною пружиной этого заговора я так-
же не знаю. Шамиль, которого многие обвиняют в том, что
несмотря на дальнее расстояние его от временного имама,
он был главным двигателем заговора,— совершенно отвер-
гает эту мысль. Конечно, ему можно и не верить, но из
всего того, что мы слышали об этом от Шамиля и его сына,
обнаруживается, что единственною причиною этого собы-
тия были начавшиеся беспорядки и неурядицы между мю-
ридами. Шамиль жил тогда в Ашильте77 и решительно от-
» Содержание этого письма сообщено мне Хаджп-Мохамме-
гто’ одним из ученых мюридов Шамиля, предавшимся нам вме-
пр С,имамом- Надо заметить, что все письма Шамиля, из коих пы-
ати,1хОло Десяти находится в музее Академии паук, оканчиваются
ли словами: «Вот и все, мир вам».
51
вергал неоднократное предложение мюридов на имамство;
он знал наверное, что если слепо предаться их желанию,
то воспоследует разъединение горцев, а это было в то вре-
мя, по его мнению, опасным для ислама и для всего Да-
гестана. Потому он настаивал прибегнуть к избранию има-
ма, что согласовалось с законом и обычаем первых мусуль-
ман и что теперь обещало успех Шамилю, избавленному
услужливою рукою от соперника. При жизни сила Гамза*
Бека была велика, его родственники и друзья были много-
численны, и только народ не хотел его видеть на престоле
имамата; при таких обстоятельствах самое избрание не
могло увенчаться успехом и Гамза-Бек сделался жертвою
увлечения тех, которые желали единодушия и согласия.
Как бы то ни было, в 1834 году все мюриды совокупно
предложили Шамилю принять имамат и объявили себя его
мюридами78. С тех пор это достоинство оставалось за ним
бесспорно, и он своим умом и распорядительностью умел
соединить все разъединенные общества Дагестана в одно
целое, ежегодно увеличивать его и расширять круг своей
деятельности и достигнуть, наконец, высшего значения —
звания главы правоверных, владыки Кавказа.
Мы не можем излагать постепенное развитие могуще-
ства Шамиля в хронологическом порядке. Это дело при-
надлежит Военному Сборнику или особой специальной
статье, которая не иначе может быть составлена, как толь-
ко по верным источникам или, по крайней мере, по фактам,
извлеченным из истории военных действий на Кавказе с
1834 года по 1858 год. Объясним только некоторые стороны
героической и административной жизни этого удивитель-
ного человека.
Все деяния Шамиля, сколько можно видеть из его рас-
поряжений, из его переписки с наибами и другими мюрида-
ми (такие письма, числом около шестидесяти, хранятся в
музее Академии наук) 79, свидетельствуют о его высоком
уме, метком взгляде на вещи и чрезвычайно твердом ха-
рактере. Новое поприще он начал так, как начал свое Мо-
хаммед, пророк правоверных; Шамиль во всем подражал
ему и сообразно с этим расположил свои действия.
Поприще Мохаммеда открылось бегством его из Мекки
в Медину; это бегство называется хиджрет*\ сокращенно
хиджра, и с него начинается летоисчисление мусульман.
Шамиль также называет свое переселение из Гимрэ в
Ашильту после смерти Казы-Муллы бегством, тем же тех-
52
еским словом хиджрет, и начало своего имамства счи-
вЯЧ с этой эпохи, потому что на временное управление
мза-Бека он смотрит как на самовольство человека, не
1 Уготовленного быть имамом. Все те приверженцы Мо-
аммеда, которые сопутствовали ему в бегствах, удостоены
были почетного имени мухаджирун (ед. мухаджир), при-
чем обещено им было неописанное блаженство в будущей
жизни. Шамиль сделал то же и еще более: он почетное это
название распространил и на тех, которые бежали от не-
верных и искали его покровительства, и обещал им бла-
женные жилища на небесах вместе с мухаджирами проро-
ка В даватах к его подвластным русскому правительству
мусульманам он и его наибы между прочим писали: бегите,
пяди Ап пятя, дабы вы могли причислиться к мухаджи-
рам|__Эю было всегда одним из величайших соблазнов,
привлекавших легкомысленных мусульман к грозному
Шамилю, который в противном случае, в случае неповино-
вения Аллаху в его лице, угрожал им лишением имуще-
ства, детей и жизни в этом мире и адскими муками в бу-
дущем.
Мохаммед назвал жителей Медины, куда он бежал в
начале своего поприща, почетным именем ансар81, т. е.
помощники, сподвижники, потому что они его приняли и
содействовали его видам. Шамиль сделал то же. Жителей
Ашильты и всех, которые безусловно принимали его, он
назвал ансар. Это слово по своему религиозному значению
равносильно слову мухаджир. Вот что говорит Коран о них:
«Что касается до мухаджиров и ансаров... то Аллах дово-
лен ими, и они будут довольны им: он уготовил им сады
райские, по которым текут ручейки».
В другом месте: «Бог уже очистил грехи пророка, му-
хаджиров и ансаров». На эти стихи и на другие в том же
роде Шамиль часто делал ссылки во всех письмах своих к
тем, которых он приглашал к мюридизму, джихаду. Ша-
миль давал имя асхаб (ученики, компаньоны) близким к
себе мюридам, называя всех остальных общим именем мю-
рид.
Все эти и подобные тонкости придавали Шамилю высо-
кое значение в глазах его подданных; в особенности он поль-
зовался уважением различных легковерных обществ Даге-
стана, которые смотрели на него, как на наместника про-
рока. г
Мохаммед диктовал свой Коран отрывками, которые пи-
53
садись на лоскутах кожи и коры древесной 82. Шамиль пе-
редавал свою волю мюридам и наибам на самых маленьких
лоскутках бумаги. Я никогда не видел, чтобы его письма
имели более трех вершков длины и двух вершков ширины.
Это также была одна из утонченностей в подражании про-
року, которыми Шамиль привлекал к себе народ.
Первое наименование, под которым он явился на сцепе,
было имам, как назывался и Казы-Мулла; потом он принял
титул амирулъ-му’ Минина — повелитель правоверных. В
точности не знаю, когда он принял это название, но видел
его в письмах еще до 1848 года. Вот как начинались его
письма: «От повелителя правоверных и имама мусульман-
ского Шемуиля».
Здесь кстати заметить, почему Шамиль переменил свое
второе имя на Шемуиля. Повод к этому также основан, по
моему мнению, на подражании и на видах благочестия. Из-
вестно, что пророк сперва назывался Ахмад !*, потом Мо-
хаммед, потом Махмуд, хотя остался известным под вторым
своим именем. Шамиль поступил так же; конечно, второе
имя может быть случайно было дано ему взамен Али, кай-
мы говорили выше; но это не мешает нам думать, что если б
этого случая не представилось и его имя не было изменено,
как он говорит, его матерью, то он сам бы нашел к тому
случай, лишь бы иметь во всем сходство с пророком. Впро-
чем, Шамиль рассказал мне следующий анекдот, по како-
му поводу он переменил Шамиля в Шемуиля (и расска-
занное похоже во всем на изменение Мохаммеда в Махму-
да) . Еще до пмамства, когда Шамилю было лет двадцать
шесть, он встретил на дороге из одного аула в другой ев-
рея. Случилось им ехать в одном направлении. В разговоре
еврей спросил у своего спутника, как его зовут и тот от-
вечал — меня зовут Шамиль. «Как!—воскликнул еврей,—
разве у вас, у мусульман, есть такое имя? Ведь это наше
имя, иудейское!» Действительно, евреи произносят имя
Самуил — Шемуилъ, а в скороговорке Шамулъ, Шамъилъ и
т. и. Это открытие сделало такое впечатление на строгого
мусульманина, что он решился во что бы то ни стало пере-
менить это имя. «В книгах я читал, — говорил мне имам,—
что есть имя Шемуиль в числе древних пророков и патри-
См. Корап, 61 гл. (ас-Сафф), ст. 6, в котором говорится,
что Спаситель будто бы сказал израильтянам, что после пего
придет пророк, которому имя будет Ахмад, т. е. Мохаммед.
54
архов, потому я предпочел его жидовскому имени и стал
подписываться им». Конечно, имам хорошо знал, что на-
стоящее еврейское имя и есть Шемуиль, которые дагестан-
ские евреи исказили в Шамьиль, Шамиль, но 1# знал так-
же, что это не простое имя, а имя чтимого священною исто-
риею пророка; потому с самого начала своего имамата он
начал подписываться этим именем. С тех пор стали так
называть его и все мюриды. Но в устах народа, в особен-
ности у соседей, он постоянно назывался Шамилем; вероят-
но, п в истории Дагестана он останется с этим именем.
Между именами Шамиль и Шемуиль пет никакого от-
ношения к этимологии. Первое есть арабское слово и одно
из ста одного имени бога, значит всеобъемлющий, и я ни-
когда не слыхал, чтобы его употребляли как имя собствен-
ное, хотя многие, и даже большая часть имен божьих упо-
требляются у мусульман как собственные имена. Второе
(Шемуиль, Шемуель) есть имя еврейское, употребляемое
у арабов только как собственно еврейское имя: оно значит
выпрошенный у Господа и дано Самуилу потому, что мать
его Анна (по-еврейски Ганна) со слезами просила бога о
даровании ей сына, и бог услышал ее молитву (I Книга
Царств, гл. I, стихи 11 и 20). Стало быть, сходство между
этими именами совершенно случайное.
Я, кажется, об этом предмете слишком распространился,
но это потому, что меня часто спрашивали, что значит Ша-
миль, что значит Шемуиль и почему Шамиль подписывает-
ся последним именем.
Четыре года Шамиль имел главное место своего пребы-
вания в Ашильте. В 1837 году он пересилился в Черикат и
иехту^, Где он ПрОбыл два года. Тут он составил план
дальнейших действий своих84. В 1840 году85 он уже был
силен до того, что его имя становилось страшным. До сих
П°Р имам действовал дипломатически: снискивал к себе
расположения духовных лиц и сильных беков и владель-
цев, но тут, увидев себя достаточно сильным, он сбросил с
вл«с7ЛПЧПН^ смиРеппя 11 кротости и стал действовать само-
лиг Н°: °Т Пего стало зависеть решение всякого дела, ре-
позпого и политического. Он начал, без всякого совеща-
женпа^СТ°^Ия ПааКОВ п патриархов у мусульман есть иска-
Цоволы1ОС“:“ая история хотя часто мы встречаем у них и
Ти вепна ВеРП°е иска'кепие последней. Так, история Самуила поч-
м?плЛ„^С повествоваш1ем Библии. В некоторых историях Ше-
* ль пишется Ишмуиль
55
ния с учеными, что он делывал прежде — жечь и истреб-
лять целые аулы, жители которых в чем-нибудь ему изме-
няли или не принимали его да’вата.
Письмо Шамиля к обществу чохскому, отличавшемуся
преданностью России86, может дать понятие читателям
нашим, как грозный имам приглашал к себе горцев, ему
непокорных, как он их убеждал и как грозил им. Действи-
тельно, как он писал, так и сделал в этом случае и также
поступал во всех подобных: Чох был разорен и совершенно
уничтожен зимой 1847—1848 г., и мюриды соорудили там
сильное укрепление. Такие примеры застращали непокор-
ных Шамилю горцев и в скором времени он начал получать
письма от мелких владельцев и духовных лиц Табасарана,
Каракайтага и других подвластных России обществ с пред-
ложением осчастливить их принятием в число мухаджиров
и для этого поспешить к их спасению от настоящей власти.
В 1844 г. предался ему и Елисуйский султан, владетель
22500 душ горцев Даниель-Бек 87t который находился у
нас на службе.
Так год от году силы Шамиля увеличивались несмотря
на некоторые неудачи против наших кавказских героев.
Чтобы поддержать свое значение и упрочить его, Ша-
миль, еще с самого начала появления своего на сцене, при-
бегнул к обычному средству, на Востоке более чем где-либо
почитаемому, — к кровным родственным связям. Не знаю,
на ком он был сперва женат, но двух дочерей своих выдал
за двух сыновей уважаемого во всем Дагестане Джемалуд-
Дина, своего бывшего муршида, а сына своего Казы-Мо-
хаммеда позже женил на дочери Даниель-Бека.
В наших газетах пишут, что он сам был женат на доче-
ри Джемалуд-Дина, но по мусульманскому закону это про-
тиворечит замужеству его дочерей88.
Сосредоточив в себе таким образом всю власть духов-
ную и светскую, Шамиль умными и обдуманными распоря-
жениями и своим поведением успел расширить границы
своего имамата. Стоит только обратиться к газетам минув-
ших лет с 1834 по 1857 год, чтобы понять до какой степени
власти и значения дошел этот знаменитый владыка гор кав-
казских. Даже и этого не надо: обратите только внимание
на возраставшее постепенно число наших войск на Кав-
казе с 1833 года по сие время и сравните армию левого
фланга с числом войск всего кавказского корпуса в 1833 го-
ду—-и вы оцените значение той враждебной силы, кото-
56
тзвала против себя такие полчища, почувствуете,
рея ВЬ опасяостию угрожало имя Шамиля всем племенам
КаК°о°края. Здесь невольно повторишь: слава русскому ору-
ня Кавказе! слава князю Барятинскому!
Ж Я спросил Шамиля, до какой цифры доходило число его
ойск в самое счастливое время? Он, немного подумав и
рассчитав со своим сыном, отвечал: до шестидесяти ты-
сяч89 в разных пунктах его владений; когда он пошел на
Грузию, было только двенадцать тысяч. Артиллерия у него
до ста орудий90.
Вся военная сила Шамиля делилась на кавалерию, ко-
торая называлась по-арабски «феварис» (единственное чис-
ло фарис), и на пехоту — мешшат, Числительное соотноше-
ние пехоты к кавалерии было как пять к семи. Каждый
полк у него состоял из тысячи человек (альф) и заклю-
чал в себе два батальона или дивизиона по пятисот человек
(хамса миа); в каждом батальоне или дивизионе было пять
рот или эскадронов по сто человек (миа); рота делилась на
два взвода по пятидесяти человек (хамсин); п каждый
взвод на пять капральств (омара). Полковой командир на-
зывался раисуль-альф», т. е. начальник тысячи, или тысяч-
ник; дивизионный или батальонный — раису хамса-миа —
пятисотник; ротный командир — раисулъ-миа — сотник';
взводный — раису хамсин — пятидесятник, капрал: раису-
омара — десятник.
Эти чины имели знаки отличия... Знаки пол козою и
дивизионного командиров состояли из круглой серопряной
доски, разделенной на три отделения. В нервом отделении
помещена круч ом доски надпись, арабское двустишие: «Ес-
додаешься войне, ю малодушие в сторону. Терни
1тиячРш^1ОДЫ‘ НеТ смеРти (,ез назначения (т. е. нему не
котовых чт д°Т Не Умр01)»- ’,ти стихи мы находим на lie-
nor mJ/1 мепах Камилева войска. Во втором круге этой
ры- «Нет ?раи'епы 1:еРвые два символа мхсульманскоп ве-
^ова пДмо.!а KP°W Л;!'!аха: Мохаммед - его пророк»;
га как ми °1Ш ” ':ei|>!рсх "Ротивополоя.пых местах кру-
ских в WP ПОрЯДО,; 11ах0Д1Ш на не.сгорьгх еаманид-
бражало^и ИХ дРевппх монетах. В центра.о ном кр>е изо-
ный пли звание командира, т. е. начальник ли он тысяч-
«И пли пятисотенный.
имеющей „1е,1Ш0Г0 комапДиРа состоял из серебряной доски,
ид полулуния, ппя.пяя часть которого имела виц
57
выгнутой линии или лука. На одной стороне этой доски изо-
бражалось звание командира.
Подобную же надпись имел знак пятидесятника — сере-
бряная треугольная доска с тупыми вогнутыми углами.
Знак капрала состоял из медного продолговатого четы-
рехугольника с оконечностями в роде фестона.
Кроме того, Шамиль учредил знаки награды91 для от-
личившихся своих мюридов. У меня нет в руках рисунка
этих орденов. Один из них находится в музее Академии
наук и состоит из серебряного полукруга с надписью: «Кто
думает о последствии, тот никогда не может быть храбр».
Эта надпись научает слепому, отчаянному самоотверже-
нию, что характеризует мюридов; что имам приказал, то
слепо должно быть исполнено, что называется, по нашему,
без рассуждения.
Не могу не привести здесь анекдота, дошедшего до нас
ют времен первых крестовых походов, который отлично ха-
рактеризует слепое повиновение мюридов своему имаму и
отзывается полной истиной. Предводитель французской
партии в Палестине граф шампанский Генрих, преемник
Конрада, путешествовал по Палестине и заехал между про-
чим в горный замок Мезъед, к одному из ассассинских
наместников Синану. Синана окружали мюриды, носившие
тогда название федеви (т. е. готовые на жертву), в белых
одеждах с чалмами на голове и кинжалами в руках. Наме-
стник спросил Генриха: «У вас, у франков, я думаю, нет
таких послушных молодцов, как у меня», — и затем про-
бормотал что-то, сделав знак головою мюридам. Не успел
Генрих оглянуться, как двое мюридов бросились головою в
пропасть, на краю которой собеседники находились— «Вот
так,— сказал имам,— повинуются мне мои мюриды —
эти одетые в белые платья; если хочешь я прикажу, и
все они бросятся, как те двое...» — «Нет, нет, — по-
спешил ответить Генрих, — не хочу и верю, что твои мю-
риды и без рассуждения повинуются тебе...» При этом Ген-
рих уверил Синана, что между франками нет ни у одного
монарха таких отчаянных слуг.
Как Шамиль, так и его мюриды на парады одевались в
белые платья, в которых мы видели их и здесь, в Петербур-
ге. Во время сражения мюриды его шли в атаку, напевая
хором стихи, собственно для этого сочиненные на арабском
языке самим Шамилем.
Падение Шамиля и водворение мира в местах, где в
.58
чол/кение слишком двадцати трех лет не было покоя,
П₽° известны нашим читателям. Его путешествие в Петер-
У'л<е пребывание здесь и некоторые эпизоды из его новой
бУ₽1ннической жизни также небезызвестны.
СТ^Мы желали в нашей статье рассказать сколько могли о
только, чего читатели наши не могли еще знать о Ша-
т0** в подробности; потому и не говорил я, иначе как мя-
МПхОдом о тех известиях, которые с большею или меньшею
олробностыо сообщены читающей публике периодически-
ми изданиями. Теперь мне остается рассказать таким же
образом кое-что о пребывании Шамиля в Петербурге.
Всякому любознательному человеку простительно жела-
ние видеть такого своеобразного мудреца, такого героя, ка-
ков Шамиль. Это совершенно понятное любопытство выра-
зилось во всех слоях нашего общества92, у больших и ма-
лых. Конечно, и я очень желал видеть его, а главное — по-
знакомиться, говорить с ним. Это мне удалось неожиданно.
Шамиль слыхал обо мне и сам заявил желание видеть меня.
Первое свидание наше было 3 октября в полдень у меня
на квартире, в которую приехал Шамиль со своим сыном
Казы-Мохаммедом и свитой. После обычных приветствий
имам сказал мне: «Я хотел и начал было писать к тебе,
адресуясь так: о ты, которого я не видел еще, но которого
знаю — мир тебе...» — «Благодарю тебя, знаменитый имам,
которого знает по имени почти весь свет, — отвечал я
ему,— многие именитые люди позавидовали бы теперь мне,
беседующему с таким гостем...»
После восточных комплиментов все мое внимание было
° ращено на черты и выражение лица имама. Представлеи-
е ^газетами описания его костюма, роста, осанки и ма-
попа ВеРны и я их повторять не стану. Меня более всего
ких ИЛа В Нем Л1°б°вь к разговору о науках, конечно, та-
свои К0Т0Рые Доступны дагестанским ученым. Шамиль со
ноп х сыном, почти столько же, как он, сведущим в восточ-
ных м^°СТИ’ временно расспрашивали меня о различ-
иями УСульманских ученых, об их сочинениях, о том, ка-
ли толНИГаМИ Я РУКОВ°ДСТВУЮСЬ в моем преподавании; учу
ДанскиК°ВаНИЯМ борана, известны ли студентам мохамме-
Пии тг законы, по изданному ли мною курсу юриспруден-
БылИТа1° СВ°И лекции и т* п’
Лц Русс? И Такие стРанные вопросы, как например: знают
ие арабскую грамматику, знают ли они риторику,
59
логику и просодию и пр. Конечно, все эти вопросы былц
сделаны не для того, чтобы показать свою ученость, а ско-
рее для того, чтобы испытать, знаю ли я номенклатуру во-
сточных наук и известны ли эти науки русским.
Хотя Шамиль приезжал ко мне, желая, по его словам
посетить «ученого, знающего восточные науки», о чем сви-
детельствовали мои сочинения и издания, но кто знает, мо-
жет быть, он думал: испытаю, он ли именно написал эти
сочинения, понимает ли он изданные им книги? Как бы то
ни было, но почти все время прибывания имама у меня бы-
ло проведено в чтении и ученом разговоре.
Из книг моей восточной библиотеки его наиболее зани-
мало сочинение на арабском языке под заглавием Миза-
нуш-ша'рани93. Автор этого сочинения принадлежит к
ученым мистикам Востока и считается одним из знатоков
мусульманской юриспруденции. В своем сочинении автор
хотел доказать, что между учениями четырех законоучреди-
телей суннитского исповедания — между сектами а’зами-
дов, шафи’итов, ханбалидов и маликидов — существенной
разницы нет, что мнимое различие только во внешних фор-
мах одной и той же истины; потому он и сделал полный
свод пунктов разногласия между этими учениями и ста-
рался подвести их под одно примиряющее заключение, в
чем и заключается главное достоинство этого сочинения. Но
в глазах Шамиля и его ученых мюридов это сочинение име-
ет еще другую прелесть.
Автор в своем предисловии, желая объяснить и дока-
зать, что все учения истины ведут к одной главной и аб-
солютной истине, из которой они все истекают, — далеко
вдается в область фантазии и игра его воображения перено-
сит его то из вещественного мира в духовный, то наоборот,
то, наконец, ведет его к сочетанию этих двух начал в одну
фантастическую идею.
Для наглядного объяснения он изображает кистью ис-
точник или начало истины, из которого вытекают учения
четырех имамов; потом сливает эти истины в одну с абсо-
лютной предвечной истиной. Затем истина ведет его к бла*
женству, что представлено изображением рая. В раю обо-
значены инстанции всех святых, во главе которых имее*
место пророк Мохаммед со своими друзьями. Все это нари-
совано под диктовку мусульманской фантазии, конечно,
рукой несравненно более смелой, чем искусной.
Шамиль долго рассматривал эти рисунки и толковал ПО'
60
ски своему сыну и мюриду Хаджи-Мохаммеду главный
аВ Гел каждого изображения. Когда дошли до страницы, на
сМ*орой размещены пророки и святые в разрисованном раю,
Шамиль, увидев место и положение Мохаммеда, важным
мамским тоном сказал своему сыну и мюриду: «Клянусь
богом — это верно: я так видел его в последний раз» (ко-
нечно, в изображении или во сне, хотя то или другое имам,
вероятно, принимает за откровение).
Шамиль фанатик, и делает и делал все по убеждению.
Между тем у него много доброго и готовности к добру. При-
творства в нем я не заметил. Главную черту его характера я
понял так: исполнение всего того, что внушало ему убеж-
дение, он подчинял правилам, диктованным холодным умом
с малым участием сердца, если не вовсе без этого участия.
Содержание всех его писем, приказов, надписей на знаках
отличия и песен, им сочиненных,— все это вместе доказы-
вает твердость его характера, его фанатизм. Хотя он вовсе
не из сантиментальных, но часто он вздыхал при воспоми-
нании о прошедшем. Два раза меня поразил его глубокий
В8ДОХ.
Первый раз у меня, когда при обзоре моей восточной
библиотеки он вспомнил, что и у него также была большая
библиотека, которую совершенно разграбили его мюриды94.
Второй раз — у него, когда он описывал смерть своего стар-
шего сына, Джема л уд-Дина, который умер «от боли в груди
и кашля» (чахотки), по-арабски «силл» 1*.
В первом случае, хотя не было в нем притворства, одна-
кож, можно думать, что он вздыхал не столько о потере
книг, сколько о потере своих мюридов и об их поступках
против него в последнее время. Может быть, еще он хотел
показать нам, что лишение книг было тяжелее для него, чем
лишение власти. Уезжая от меня, Шамиль просил посещать
покуда он здесь.
По краткости времени я мог быть у него только два раза,
Гоч®Р°м 3-го и 7-го октября. В первый раз я просидел у не-
бь! °Лев т₽ех часов- Посторонних никого не было. Принят
и я весьма радушно. Горцы сидели вокруг своего имама
ВиДя никого постороннего возле себя, конечно, могли
Минуту забыть, что они в плену. Шамиль сидел на ди*
б°лезнь"йОВо Wo было не известно Шамилю, равно как самая
болезни т» известном у нас значении, потому что в Дагестане этой
«е бывает.
61
ване и читал историю Египта, манускрипт, который я по-
слал ему в числе некоторых других, по его желанию, выра-
женному в письме ко мне от 6-го октября. Они, по-впдимо-
му, меня ждали, ибо только что я вошел и сел возле имама,
по его приглашению, как он после приветствия сказал мне:
«Я приготовил для тебя вопрос».
Вопрос этот был о затмении солнца и луны, о чем он
только что прочитал в упомянутой книге. Там сказано бы-
ло, что во время управления одного из халифов фатимий-
ских одном и том же году было затмение Солнца и Луны,
что предвещало несчастье. Здесь не могу не заметить о
склонности Шамиля читать более о тех исторических лицах,
которые составили себе имя путем тариката. Так, в настоя-
щем случае он был заинтересован судьбою счастливого ис-
кателя приключений и честолюбца Убейдуллы алъ-Мегди,
основателя фатимийской династии, начавшего свое попри-
ще проповедью тариката95. Шамиль любил читать о подоб-
ных эпохах страстей человеческих, вероятно, для того, что-
бы вспоминать и поверять свои действия там, где он видел
успехи самозванцев, и искать утешения там, где он видел
их поражение. Последнее было, конечно, чаще.
Дело шло о затмении. Шамиль спросил, знают ли рус-
ские отчего бывают затмения? Верят ли они небесному
предзнаменованию? Я начал свои объяснения на арабском
языке, без которого нельзя говорить об ученых предметах
с мусульманами. Я спросил бумаги и карандаша и нарисо-
вал Солнце, Землю и Луну в их относительных положе-
ниях во время обоих затмений; они поняли очень ясно; но
всякий раз, когда я говорил: Земля в своем кругообраще-
нии...— Шамиль поправлял меня: «Нет, не Земля, а Солн-
це». Тут я заметил, что я не ошибаюсь; прежние философы
думали, что Солнце и все небо вертится вокруг Земли, а
новые доказывают ясно, что Земля вертится вокруг Солн-
ца,— но это все равно в отношении к затмению.
Шамиль объяснения мои понял хорошо, но призаду-
мался немного. Казы-Мохаммед с большой любознательно-
стью слушал нас и в лице его можно было заметить удо-
вольствие и готовность верить, что Земля вертится вокруг
Солнца; то же я заметил в ученом мюриде Хаджи-Мохам-
меде. Но физиономия их переминилась, когда имам, сняв
очки и положив книгу, начал им говорить на аварском язы-
ке. Он говорил довольно долго; я не понимаю этого языка»
но из ссылок на Коран и другие религиозные книги, из ко-
62
цитировал тексты по-арабски, понятно было, что
торых о етил ГОТОВНость своего сына и мюрида усвоить
иМЯМ новой школы и не хотел, чтобы они отступили от
плоды освященного Кораном и предписывающе-
Тв’Х ™ Земля неподвижна.
Г° Я повторил, что в отношении к затмению решительно
Павпо, вертится ли Земля вокруг Солнца или наоборот.
БСким образом, я видел преподающего цмама. Любопытно
было смотреть на внимание слушателей его. Глаза и лица,
исполненные любопытства перед тем, когда я нарисовал
на бумаге астрономическую задачу, теперь так серьезно
были обращены к имаму, что, кажется, никто из них даже
не моргнул во все время толкования Шамиля о неподвиж-
ности Земли.
Второй вопрос, сделанный мне, относился к фотогра-
фии. Только что накануне были сняты с Шамиля и его
свиты фотографические портреты, в первый раз в их жиз-
ни. Вопрос был возбужден Казы-Мохаммедом, который
сперва обратился на аварском языке к отцу и потом, с его
дозволения, ко мне. Тут ничего предосудительного не мог-
ло быть: о фотографии нет положения в Коране. Трудно
было мне решить этот вопрос без предварительного объяс-
нения некоторых понятий о законах оптики и химии, но и
этого объяснения нельзя было сделать на языках, на кото-
рых эти науки вовсе не разработаны.
Мне пришла в голову удачная мысль, с помощью кото-
рой я мог угодить Шамилю и в особенности его сыну.
Я взял за руку Казы-Мохаммеда и поставил его пред зер-
калом.
него" Видите свое изображение в зеркале? — спросил я у
Вижу во весь рост и очень ясно.
q """ Как мы видим себя в зеркале? — продолжал я.—
отТЧего Это происходит? Что это значит? Все эти вопросы
aaniСЯТСЯ До наУки» называемой у арабов ильму ру’ет, по
пп оптика. Ныне другая наука, называемая химия,
по арабски кимия.
тил- лЛько что я произнес кимия, Казы-Мохаммед подхва-
из ВсДя₽кеЕВИе Фи^софы посредством химии делали золото
му; ск Их баллов... Шамиль, по-видимому, не верит это-
Делали °Н ве₽ит’ что философы-мистики в древности
сРедство°Л°Т° И3 ничего,— но не посредством кимия, а по-
м 3,иания, принадлежащего науке букв и квадра-
63
тов. Так, по крайней мере, я понял, когда он отвечал сы,
ну: это через хуруф и аукаф делали золото...
Я не противоречил им, только сказал, что химия у ара,
бов была то же, что химия у нас, но эта наука тогда дале,
ко не была так разработана, как теперь, и притом тогда она
мало-по-малу в понятии народов и ученых исключительно
стала считаться средством делать золото, во вред действи-
тельному ее назначению. Объяснив затем, к чему у нао
служит химия, я продолжал: наука химия научила нас ны-
не найти средство, чтобы изображение наше, которое мы
видим в зеркале или во всяком полированном металле, ос-
тавалось там навсегда или по крайней мере, на долгое вре-
мя. «А! я понял! я понял! — сказал Казы-Мохаммед с не-
притворным восторгом,— как это умно».— «Кто открыл
это средство, — спросил Хаджи-Мохаммед,— мусульма-
нин?»— «Нет,— отвечал я,— открыл его один из францу-
зов не очень давно».
Сын Шамиля при всяком подобном замечании удив-
лялся, как это европейские ученые, столь глубоко изучив-
шие и знающие все, до сих пор еще не мусульмане! Они
беспрестанно выражали это удивление между собою, гово-
рили мне люди, их посещавшие. Хотя подобное явление я
показывает присутствие в них сильного убеждения в пре-
восходстве и прелести ислама, тем не менее это может по-
служить первым шагом к свободному исследованию исти-
ны, особенно для ума свежего и любознательного. Делаю-
щему чаще такпе вопросы самому себе, если они искренни
и основаны на истинном любознании, предстоит в его соб-
ственной голове один из двух ответов: «Они [европейцы]
слишком ослеплены, чтобы видеть истину», или «Онп, вер-
но, не признают ислам истинным путем к небу и нас счи-
тают в заблуждении».
Первый может быть внушен фанатизмом, второй будет
простой силлогизм. Каждый из них, положим, представ'
лял бы крайность; возьмем середину, наиболее легкую
всякого умозаключения и, без сомнения, размышление 11
хладнокровное исследование различных предметов евр0'
пейской жизни и науки может просветить не один азиа1"
ский ум, облеченный в грубую оболочку мусульмански^
предрассудков, но не совершенно еще подавленный ими-
Казы-Мохаммед — молодой человек со способностями
любозпанием; и то и другое в нем гораздо сильнее, че
многие, видевшие его, могли заключить из его физиономии*
64
лея в 1^33 году, рорвно через шесть месяцев после
Оя Р0# Казы-Муллы. Отец назвал своего новорожденного
убиен0 честь своего муршида его именем, как назвал пер-
сына воего сына в честь первого своего муршида Джемал-
вОГпСном. Казы-Мохаммед очень походит на своего отца
оМ и окладом лица, и холодным и неподвижным
0 Р°ядом* Но как тот, так и другой, особенно Шамиль, при-
Б3^ают ДРУгой характер физиономии в беседе, занимаю-
вИ м их. в таких случаях глаза их оживляются и выраже-
ние лиц беспрестанно изменяется. В спокойном состоянии
они кажутся безжизненными, вялыми.
Шамиль вообще мало выказывал удивления при виде
всего того, чему не могут пе дивиться даже те, которые
ежедневно любуются изяществом, роскошью и разными
диковинками столицы. Он говорил обо всем довольно хлад-
нокровно, конечно, отдавая полную справедливость пред-
приимчивости русских и изяществу их вкуса.
Но один предмет сильно тревожил в нем чувство удив-
ления: это наш Кронштадт, наши военные корабли, кото-
рые по понятной аналогии напоминали ему кавказские
ущелья и неприступные скалы. Об этом он часто поговари-
вал с непритворным участием. Это, конечно, свидетельст-
вует о его высоком военном гении.
Уезжая отсюда, Шамиль написал ко мне письмо, прося
прислать ему несколько арабскпх книг из моей библиоте-
ки, для того, чтобы делить с ними свою скуку в Калуге.
Письмо это очень чувствительное и учтиво. Я не только ис-
полнил желание Шамиля, но и прибавил к числу просимых
манускриптов еще несколько других.
ка,амиль и его свита очень довольны своею судьбою и,
жется, счастливы, в особенности милостию монарха, о
все Р°И беспРестанно говорят, и приветливым вниманием
пис Русских96; все это они в значительной степени при-
княз^К^ великоДУшию и благородству своего победителя,
жени^Ьарятинского- В°обще поведение Шамиля в продол-
тельныеГ° набивания в Петербурге отличается замеча-
стойпл М Тай30м и делает честь его уму, что и оценено до-
нашей публикой.
5 3ai<- 1845
БАБ И БАБИДЫ
Религиозно-политические смуты в Персии
в 1844—1852 годах
ПРЕДИСЛОВИЕ
I
Обращаясь к истории развития просвещения между на-
родами, мы видим ясно какую-то непонятную силу, кото-
рая невидимою рукою повсюду и постоянно посевает его
семена на почве невежества, согревает их и, как разумное
существо, печется о средствах к их всходу, заботится о вос-
питании их, развитии и плодородии. Сколько это невеже-
ство ни силится заглушить их в самом начале, сколько оно
ни истребляет их, эти семена производят новые всходы;
неусыпный промысл берет свое и, наконец, настает пора,
когда истина начинает процветать, просвещение укореня-
ется.
Очевидно, все это не бывает без борьбы, без смятений.
В этой борьбе ум человеческий как бы теряется: все в ту-
мане, все кипит, все бродит, кажется, безысходно, но ту-
ман рассеивается, все сложено — и благотворные лучи ос-
вещают ярко все на пути человека.
II
Когда воспросветится Восток —это первое отечество
наше, колыбель человечества, это место рождения света?
Когда в нем возродится цивилизация? Неужели Запад не в
состоянии сделать благой переворот в нем? Неужели ислам
останется постоянной преградой цивилизации?
Так говорят и думают друзья просвещения. Что будет,
когда будет — не знаем. Но Восток и Азия составляют ог-
ромнейшую часть разумного мира, и там таится дух циви-
лизации, и там невидимая сила посевает семена истины. .
Запад своею политикой не может восстановить просве-
щения в Азии; он своей любовью, своею энергией может
лишь содействовать его постепенному развитию Ч Преоб-'
разователи страны должны родиться в самой стране.
Ислам не может быть преградою цивилизации. Во вре-'
66
а дббасидов2 все просвещение греков было перенесено
М столицу ислама; оттуда по берегу Африки и через Испа-
нию сушею и морем, войною или торговлей все отрасли
яаук и искусств сообщены Европе.
Высшее сословие по всей европейской Турции, кажет-
ся не чуждо европейской цивилизации. Со времен Махму-
да3 оно много усвоило элементов просвещения, и новей-
шие науки и искусства с желаемым успехом преподаются
в казенных школах и заведениях в Константинополе. Не
раз удивлялись европейцы в Лондоне, Париже, в Петер-
бурге и в других столицах, увидев вдруг феску на голове
людей, с которыми они много раз встречались в кругу про-
свещенных особ, беседовали с ними в общем разговоре и
принимали их за образованных европейцев. Стало быть,
собственно ислам не в состоянии противоборствовать про*
свещению: это фанатизм духовной касты, невежество, ко*
торое везде заглушает зародыш цивилизации.
Когда, что будет в Азии? — повторяем: нельзя знать,
Китай и Япония только что просыпаются; Индия уже про*
снулась, и, оглядываясь вокруг себя, она видит уже многр
запасов для гражданской и духовной жизни. Турция мно*
гое и очень многое позаимствовала было у Запада и усвой:*
ла, хотя еще не вполне сознательно, но, к несчастью, ны*
нешняя политика оттолкнула ее назад еще на 50 лет *♦.
Персия идет тихим шагом, несмущаемо, но потрясаем
мая внутренними распрями. В ней много проявляется на-
чал хорошего для будущей цивилизации2*. Торговля ее а
Россией (жаль, что мы не умеем поддерживать ее), мно*
гие нововведения и готовность нынешнего шаха ко всему
хорошему, относящемуся к цивилизации 6, а главное — по-
колебание власти духовной касты (этого олицетворенногб
самодержавия фанатизма), начало борьбы в умах народа
и противодействия против духовных фанатиков — все это
Предуказывает па будущее хорошее в Персии.
Мы говорим о целой нации. Умирающее давно оттоманское
правительство благодаря попечению ищущих равновесия сил ев-
ропейских держав ныне опять оживает, но народ, довольно по-
Д инувшись вперед к пределам цивилизации, от сильного толчка,
олученного насильственным уравнением поав христиан о мохам-
л Данами4, опять на несколько лет отскочил назад в объятия
Фанатизма5.
Слово сивилизе (civilise) теперь в большой моде в Персии,
газеДстРечали его даже в персидских частных письмах и в и Я
67
Персы народ способный; в них всегда был дух любоз^
ния, дух торговли и промышленности **; в них с ранних
истории заметно стремление к свободе, любовь к музыке ц
веселью (и то и другое поглощено фанатизмом и ханжест,
вом, но господствующее слово хельвет* 2 * * * ** вполне выражает
природное призвание персов).
Никто из восточных народов так не азартен, как пер,
сияне, хотя это в своем роде и порок, но не менее того дОч
называет присутствие духа свободы, духа самоотвержен
ния — символа энергии. Все это в них есть, но все это
еще не развито.
III
Вот слишком 900 лет, как мусульмане ждут себе учи-
теля, державного управителя всего мира 8 — предание ста-
рое, но приложенное п к исламу. Не проходило ни одного
столетия без самозванцев этого имени в разных странах
огромной мусульманской империи: были Бабеки, была
Му канны, были Абдуллы, Абу-Муслимы, Мансуры, Байе-
виды, Шейх-Ахмеды9 и многие другие, которые являлись
на сцену истории и пролитием крови невинных жертв про-
лагали путь к славе или бесславию.
Персия постоянно заболевала, страдала от этого непо-
бедимого зла, но в последних пароксизмах этой болезни не
незаметна надежная борьба жизни разумного начала.
В этой борьбе слишком ясно выражалось порою стремле-
ние его, через труднейшие обстоятельства, к назначению
человека — к сознательной свободе. Недавно мы видела
явные попытки этого стремления и их результаты в быв-
ших там смутах и волнениях.
Около 14-ти лет тому назад Персия много пострадала
Настоящие, чистые парсы-гебры7, не подпавшие псд тяжб'
лое иго духовных фанатиков мусульманских, всегда отличались
и отличаются трудолюбием, честностью и способностью к про-
мышленности всякого рода.
2* Хелъвет значит уединение, удаление от публики от об-
щества. Начиная от самого шаха до последнего порядочного че-
ловека— для всякого есть часы хельвета: собираются друзья, б?
се дуют, читают, пьют вино и занимаются музыкой У пих сво*
музыка, еще невинное, несформировавшееся дитя. Женщины #
музыка — это две поэзии у персиян еще под покрывалом. Баб вт^
звал женщин на общую сцену, но ничего не удалось ему сделав
в пользу их свободы.
68
оостранения в ней учения последнего сектатора
ос .расярдлилось там много крови, разорились многие
множество людей всякого возраста и обоего
Д°ма’ даже пострадала личность самого шаха, только что
ЯОЛНпившегося.10 В ряду бывших доселе в Персии, или во-
е на Востоке, переворотов первые результаты учения
Дба более других характеризуются стремлением к области
стпны, к сознательной свободе. Несмотря на то, что в его
развитии слишком заметны и людские страсти, и борьба
фанатизма, и, наконец, даже и господство того и другого,
но в основаниях самого учения и в фазисах первоначаль-
ного его прогресса ясно видно нечто разумное, направляю-
щее все к желанному хорошему, к освобождению воли че-
ловека от оков самоуправства, к сознательной свободе. Но,
к сожалению, многие из коноводов этого учения, подстре-
каемые властолюбием, из своих собственных выгод при-
бегнули к орудию фанатизма против фанатизма, что и при-
вело доброе начало к злополучному исходу.
История этого важного события в Персии — восстания
бабидов !* так интересна, как в религиозном, так и в поли-
тическом и литературном отношениях, что из собранных
мною материалов* 2* я считал нужным и полезным соста-
вить для наших читателей повествование как о личностц
его виновника, так и об успехах бабидов и их учении.
В этом повествовании читатели увидят нечто весьма при-
мечательное в это время в Персии: противоборство оковам
фгпатизма, начало, хотя п неясное, религиозной и полити-
ческой реформы, а в заключение всего сцепление фанатиз-
ма с фанатизмом и страшное бесчеловечие.
. Наши молодые ориенталисты называют их бабинцами п
а6истами^ но я считаю название «бабиды» правильнее, почему
повсюду и держусь его, исключая только в ссылках на другие
тексты.
2* Из рассказов многих очевидцев в Таврпзе и Мазандаране
5 собрал в разное время сведения и составил записки о бабидах.
этих записках помещены мною только те сведения, в которых
в°т Разногласия в показаниях очевидцев, расспрашиваемых мною
разное время. Сверх того у меня в руках находятся: 1. Новсй-
о ая история Персии под названием Насихут-таварих и, в которой
пп.е и бабидах можно найти много подробностей в описании
роисшествий 1260—1265 годов хиджры12. 2. Тетрадка, писан-
леж МазапДаранском наречии с персидским переводом, принад-
Путе Шая ^У академику Дорну. Он приобрел ее во время своего
Лссл вСТВИя по Мазандарану в 1860 г. в числе материалов для
вдевания мазандаранского наречия. Она во многом не верна я
69
Действие сектатора, явившегося во имя тараката1Ф, на-
чалось в глуши Ширазской провинции. Учение Баба, иля
скорее, по нашему, учение, созданное во имя его, в скором
времени проникло через его прозелитов в столицу Персии,
а потом распространилось по всему государству* 2*.
Ни один раскол 14 в истории Азии столько не примеча-
телен, как раскол бабидов, усилившийся удивительными
успехами через ревностных мюридов-соподвижников.
В числе этих встречаются и женщины, игравшие важную
роль, и магнаты из царедворцев, и духовные из сословия
улемов и сейидов — потомков Мохаммеда!
не имеет исторического достоинства. Рассказ Шейхул-Аджама,
автора статьи15, здесь примечателен только своим мазандаран-
ским наречием и ничем более. 3. Две записки о бабидах: одна,
составленная бывшим моим учеником, г. Севрюгиным, другая —
г. Мошниным, бывшим воспитанником С. Петербургского универ-
ситета, жившим в Персии в годы преследования бабидов. Записка
г. Севрюгина передана мне нашим известным ориенталистом г. Ха-
ныковым, а записка Мошнина — самим автором. Все эти источни-
ки послужили мне руководством. Я избегаю изложения, основан-
ного на пристрастии, и когда считал нужным, то указывал на
разногласия.
См. гл. I, п. II; гл. II, п. I—III.
2* В первой главе этого повествования читатель увидит, что
личпость Баба весьм^ примечательное явление, что начало его
учения, сколько оно нам известно, основано чисто на философии —
любви к ближнему. Ученики его употребили во зло его имя и
учение, присовокупили к этому учепию много посторонних эле-
ментов и обработали его под гнетом фанатизма. По этой причине
все, что мы имеем в руках об учении бабидов. так разнородно^
так смутно, неопределенно, что никакой положительной системы
нельзя извлечь из них. Но везде можно видеть главную, сущест-
венную идею, во имя которой сооружено это неправильное и до-
вольно скудное здание: это свобода, это чувство сознания прав
человеческих. К несчастью, властолюбцы из собственного интере-
са исказили проложенный к истине путь и сами увлеклись дес-
потизмом. Читателя обращаем в этом к третьей г.ъ ве нашего по-
вествования.
70
ГЛАВА ПЕРВАЯ
БИОГРАФИЯ СЕКТАТОРА15
I. РАННИЕ ГОДЫ ЕГО ЖИЗНИ
Собственное имя Баба по рождению было Али-Мохам-
мед, данное в честь пророка и имама 1*. По происхожде-
нию своему от потомков пророка, по дочери его Фатиме,
он прозывался сейид2 3*. Ко всем этим трем именам был
прибавлен впоследствии эпитет хаджи, т. е. совершивший
путешествие в Мекку 16 для поклонения храму Каабы. Та-
ким образом, его полное имя должно было быть Хаджи
Сейид Али-Мохаммед, но в народе он известен был под
именем Мирзы Али-Мохаммеда. Он родился в древнем,
славном городе Ширазе, в отечестве Хафиза, Садия и мно-
гих даровитых поэтов-философов; был сыном недостаточ-
ного, но отличавшегося честностью (беззаза), продавца бу-
мажной ткани, по имени Хаджи Сейид-Риза; мать его на-
зывалась Хадиджа**.
Нам неизвестен год рождения Али-Мохаммеда4*; мы
знакомы с ним по рассказам очевидцев с четырнадцатилет-
него его возраста. В эту пору он не получил еще никакого
основательного образования. Отец, не желая причислить
его к сословию дармоедов5*, приготовлял его на поприще
торговли, поэтому все образование Али-Мохаммеда в 14 —
l* Т. е. Мохаммеда и зятя его Али, каковые сложные имен*.
У шиитов часто даются детям при рождении, т. е. по два имени
вместе: Мохаммед-Али, Али-Мохаммед, Али-Акбер, Мохаммед-Ха-
сан и т. п.
2* Сейид или мир дается роду или потомкам пророка, кото-
рых множество в Персии. В Турции это имя потеряло свое значе-
ние, а в Персии оно до сих пор имеет еще силу; важные по
своему происхождению или сану сейиды, вероятно, чтобы отли-
ваться от обыкновенных, большей частью дармоедов (см. через
Два примечания), называют себя ныне титулом мирза.
3* По рассказу Шейхул-Аджама, его отца звали Салих; он ро-
дился в деревне Чегоршенбэпиш; из Мазандарана ездил в Мекку,
отсюда в Шираз. Но это несправедливо.
4* О годе рождения Баба верного показания нет. Автор Яа-
^^ут-таварих говорит, что в 1848 г. ему было около 35 лет, след-
Твепно, он родился не ранее 1812 года 17.
* На Востоке ученые (улемы) и духовные суть лица одни п
о Же. Они, тем более сейиды из них, освобождаются от всяких
а Чинностей и живут большей частью дарами и подаянием. Обра-
вапные люди из дворян или купцов не пользуются особым
71
15-летнем возрасте заключалось в том, что он умел только
читать, писать и вести счеты 18. В таком возрасте он был
отправлен своим отцом по торговым делам в Бэндер-Бу-
шэр 1*, где он по обстоятельствам должен был пробыть
слишком семь лет.
Нам неизвестно как он устроил торговые дела своего
отца в этом городе, но предание очевидцев говорит, что мо-
лодой купеческий сын вел в Бэндер-Бушэре примечатель-
ную жизнь: он постоянно был в хандре, предавался более
уединению; в обществе более всего он беседовал с учены-
ми, слушал рассказы путешественников, которые часто бы-
вают в этом торговом городе. Его начали считать в числе
поклонников тариката, которые в народе очень уважают-
ся. Удовлетворив здесь свое любознание разными сведе-
ниями и познакомившись с представителями многих сект
и вероисповеданий, на 23-м году своей жизни 2* Сейид-Али
Мохаммед — не знаем, с согласия ли своего отца, или без
ведома его, а может быть после его смерти — отправляется
в Кербелу, местечко на границе Турции, на берегу Евфра-
та, слишком священное для персиян, чтобы не чувствовать
глубокого уважения к добровольным его посетителям. Там
хранятся останки для них «святейшего Хусейна», люби-
мого внука пророка, падшего от руки ненавистного врага
Алиева дома3* вместе с своим сыном, братом, племянни-
ком и другими членами семейства, и ежегодное стечение
там бесчисленного множества богомольцев при гробе этого
их святого доказывает, до какой степени персияне-шииты
дорого ценят это священное место4*.
категорическим названием, если они ученые или сейиды. Когда
хотят сказать что-либо об их учености, образовании или вообще о
чем-нибудь о них, то называют их фазы ль, сахиб-кемалъ и дру-
гими тому подобными названиями, значущими превосходно обра-
зованный, совершенный и т. п.
145 Портовый город Ширазской провинции19, через который
производится значительная торговля между Персией и Индоста-
ном. Сообразуясь с показанием Насихут-таварих, это должно быть
в 1826-1827 гг.20
2* Следственно, по Насихут-таварих, в 1835 г.21
8* См. гл. III, отд. I, п. 3.
4* Это местечко всегда носит эпитет «миалля», т. е. «превыс-
шее», а могила Хусейна — мергади-мутаххер — «пречистый гроб»*
Посетившие это место принимают навсегда эпитет кербелаи, т. е.
кербелайский, как и посетители гроба 8-го имама Ризы в Мешед0
(столице хорасанской) прозываются мешеди, т. е. мешедский, илД
как посетители Мекки, т. е. храма Кааба, носят эпитет хаджи*
72
Живя здесь долгое время, он постоянно обращал на се-
бя внимание всех его окружавших: чрезмерно усердным
посещением гроба «святого Хусейна», учащенными молит-
вами и постом, частым удалением от общества людей, не-
редко многими странностями в манерах, а более всего мол-
чаливостью. За всем тем он еще посещал постоянно лекции
самого популярного в Персии проповедника тариката, шей-
ха Хаджи Сейид-Казема, непосредственного ученика изве-
стного муршида Шейх-Ахмеда 15*. Отличившись здесь сво-
им любознанием и примечательно строгой жизнью, след-
ственно и отличным вниманием к себе своего шейха и то-
варищей2*, Мирза Али-Мохаммед начал пользоваться осо-
бенным уважением у своих соотечественников, каждогод-
но посещавших Кербелу, так что молва о благочестии юно-
ши, отказавшегося от света, мало по малу переходила из
уст в уста в Ширазе и приобрела ему почитателей во всем
городе.
Автор Насихут-таварих, сколько ни пристрастен он к
политике шахского двора и улемов-фанатиков, в описании
‘этой поры жизни Баба невольно изменяет себе. Например,
он говорит: «В Бушэре Мирза Али-Мохаммед, подстрекае-
мый внушениями сатаны и собственными страстями, на-
чал, вопреки священному шариату, предаваться трудней-
шей монашеской жизни, желая через это достигнуть выс-
ших степеней духовного развития» — увлечение очевидно,
потому что строгая монашеская жизнь и по шариату вовсе
не противна богу. Далее он говорит: «Мы слышали, что в
Бушэре, где летом дыхание утреннего зефира так же жжет,
как пламя из горнила, Мирза Али-Мохаммед среди сильно-
го зноя ходил по крышам домов и под жгучим солнцем 0
непокрытою головою проводил время в молитвах. От этого
повредился его мозг и он стал полоумным. Тут он отпра-
Посещение последнего места составляет религиозную обязанность,
общую всем исповеданиям мусульманским, а посещение первых
Двух не считается обязательным, но богоугодным делом, и только
У шиитов-имамидов. На этом основании титул хаджи гораздо важ-
ное прочих; за ним следует кербелаи, а после них мешеди, так что
Младший при старшем не упоминается: т. е. посетивший Кербелу
и Мешед обыкновенно носит только титул кербелаи, а если он по-
внтил еще гроб пророка и Мекку, то сохраняет только титул
хаджи.
J* Об этом Шейх-Ахмеде см.: во второй главе, о бабидах, п. L
О? этом подробнее сказано в II пункте главы второй, в опи*
саниН Шейх Сейид-Казема.
13
вился в святое путешествие и прибыл в Кербелу, где он
ежедневно посещал беседы Шейх Сейид-Казема и следо-
вал его учению тариката. Так проводил он дни своп два го-
да. Когда Шейх Сейид-Казем скончался, он взял с собою
несколько человек из учеников шейха и отправился в ку-
фийскую мечеть, где 40 дней провел в молитве. Тут уже
он совсем рехнулся и начал выдавать себя за дверь к ис-
тине... Оп говорил: «Кто хочет дойти до господа бога и
узнать истинный путь к нему, тот должен это сделать через
меня»... Таким образом он стал известен под именем Баба
и мюриды его ежедневно умножались... Он говорил, между
прочим: «Теперь совершилась вера моим появлением»...
Когда его просили о знамении, по примеру бывших проро-
ков, то он указал на то, что в день он может писать тысячу
строк по вдохновению... Так около него собрались мюриды
частию из истинных учеников к частлю аз властолюбцев,
надеясь на будущие успехи...»
Так двусмысленно писал о первых порах Баба новей-
ший историк Персии под влиянием пристрастия к духов-
ным и изумления к успехам сумасбродного человека, ка-
ковым он его представляет. Посмотрим, как говорили о
нем в народе, как живо распространилась молва о Бабе
как о чудном человеке.
Преувеличивать самое простое событие принадлежи*
всем слоям человеческого общества. В самой Кербеле Мир-
за Али-Мохаммед своими странностями, при строгой жиз-
ни, приобрел название меджзуб1*. Перед тем, как ому
оставить это «святое место», куда стекались мусульмане
из всех краев Персии для богомолья, пошли о нем слухи,
толки как о небыкновенном юноше: приписывали ему
великие познания в мистицизме, и все его странности и
непонятные речи относили к премудрости. В особенности
распространилась молва о нем в его отечество через воз-
вратившихся из Кербелы туземных богомольцев из черни.
«Вы слышали,— говорили друг другу ширазские знакомые
молодою купеческого сына,— о нашем Сейид Али-Мохам-
меде? Оп теперь не то, что был прежде, не то, что мы,
грешные, оп теперь стал славен, и у порога имама Хусейна
сподобился имен/, избранника божия, творит чудеса, все к
Объяснение этого слова см в гл. III, отд. 2, в последнем
примечании ко «второму письму». В простонародаи мсджзуб про-
сто значит исступленный, юродивый.
74
нему обращаются в недугах своих, и малые и великие. Вот
накое счастье его семейству, его роду!» Так приготовили
Праздные люди бедственный конец для человека, вовсе,
быть может, не думавшего добраться до той высоты в на-
родном суеверии, с которой он упал, увлекши за собой
десятки тысяч несчастных жертв.
II. НАЧАЛО ЕГО ПОПРИЩА
Когда Мирзе Али-Мохаммеду было около 28 лет1*, он
возвратился на свою родину с новым титулом кербелаи.
Сколько он ни был смирен, а может быть, и далек от того,
чтобы брать на себя роль преобразователя, однако же по-
четная встреча друзей, общее приветствие граждан и еже-
дневное обращение на него с любопытством взоров его
окружающих постепенно подстрекали его самолюбие. До-
селе он думал о себе, как о человеке, постигшем некоторые
тайны в тарикате, своим воздержанием и строгою жизнью;
но постоянная лесть окружающих незаметно поселила в
нем, может быть, другие мысли: теперь он начал смотреть
на себя как на учителя, самим небом назначенного для об-
разования своего края. Он начал с того, во-первых, что в
своих двусмысленных речах, порою ясных, выразительных,
осуждал жителей Фарса и вообще своих соотечественников
за неточное исполнение шариата «Нефси аммарэ (т. е.
повеливающие и господствующие в нас страсти),— говорил
он,— взяли ныне верх над словом Аллаха; скоро мы сов-
сем выйдем из стези истины, если не исправимся!»
Мораль из уст молодого, в летах, когда кипят в нем
страсти, поразительно действует на окружающих религи-
озных фанатиков, в особенности, когда слова проповеданы
в совершенной гармонии с его делами. В воздержании и
строгой жизни Кербелаи Сейид Али-Мохаммеда никто пе
сомневался; он не говорил много, постоянно находился в
задумчивости и чаще всего избегал людей, что более под-
стрекало любопытных: его везде искали. Не знаем, припи-
сать ли это твердой воле, а следственно, лицемерию, или
к сильной степени ханжества, или же, что вероятнее, по-
буждением действительного убеждения в нем — по моло-
дой сейид, в самом деле, служил между окружавшими его
Примером для моральной жизни. Поэтому не только охотно
Соображаясь с указанием Насихут-таварих, в 1840 г.22
75
его слушали, когда он говорил отрывочно и двусмысленна
g злоупотреблениях между всеми сословиями людей, но
многие даже передавали его слова другим с прибавления-
ми, совершенно выставляли его истинным учителем и пре-
давались ему безусловно. Скоро составилось общество сле-
пых поклонников нового таинственного учителя. Между
тем Кербелаи Сейид Али-Мохаммед, по-видимому, продол-
жал сам учиться; по временам, всегда неожиданно, посе-
щал он лекции известного и уважаемого в Ширазе Шейх-
Абида. Так он ходил из места в место, как юродивый; то
он, как безродный, вне города, один в степи и в горах, то
он в развалинах вместе с совами и филинами; однакож
народ повсюду следил за ним и не оставлял его ни на ми-
нуту: он ни на кого не обращал внимания, редко узнавал
даже своих учеников и все время предавался своим нераз-
лучным думам; зато всякое слово, им произнесенное, было
дорого для его окружающих. Кто говорил что он в дж.ез~
бе **, кто говорил, что он в мире откровения, кто говорил,
что он в тайной беседе с невидимым имамом, управителем
*мира (сахибу-з-земан); одним словом, всякий невежда
мюрид превозносил его по-своему* 2*.
См. гл. III, отд. 2, примеч. в конце первого письма.
2* Просвещенный европеец, конечно, не поймет, как тайна
дела могут совершаться! Но они совершаются на Востоке, не при-
водя никого в удивление. Я сказал выше, что непросвещенное
человечество всегда ищет, ждет себе учителя. Этот учитель иеТо
учение должны непременно отличаться чем-то сверхъестествен-
ным. Только стоит нам углубиться на минуту в наши народные
поверья, заглянуть в историю Стеньки Разина п даже Пугачева —
каких тут не было чудес! Мюриды из простолюдинов такие при-
писывают чудеса своим муршидам на Востоке, что и самому
«пророку» не приснилась такая честь. Вот живой факт на моей
памяти: в 1818 г. (мпе тогда было 15 лет) прибыл в Дербент шейх
Хорасана со своим мюридом. В народе говорили о нем, что эн тво-
рит чудеса; что железо и медь превращает в золото; что он каж-
дую почь совершает мирадж (небесное путешествие, приписывае-
мое мусульманами их пророку) и тому подобное неестественное.
Всему этому народ верил, несмотря на то, что молва шла совсем
вопреки учению ислама. Вступились в это дело духовные лица.
Мухтесиб (благочинный) призвал к себе дервиша и потребовал от
него отчета в разглашаемой им небывальщине. Дервиш отказал-
ся при всех, прибавляя: «Кто это приписывает мне, тот богоот-
ступник!» Его отпустили, но молва не прекращалась, потому что
слуга, или мюрид дервиша, тайком говорил многим, что муршид
по одной только скромности своей и смирению не сознался. Дело
кончилось тем, что тогдашний комендант (тогда коменданты ре-
76
III. НАЗЫВАЕТСЯ БАБ
Самолюбие в человеке похоже на ртуть в термометре:
оно поднимается от влияния жара восторгов окружающей
его публики и опускается от ее холодности и равнодушия.
Всякого человека, даже умнейшего, можно избаловать до
крайности; в этом припадке он может думать о себе (ко-
нечно, умные этого только не покажут, но опытные люди
могут это заметить из их приемов), что он нечто выше
совершенства (чего в природе нет и не бывало). Этот же
самый человек, если, к несчастию его, поживет долго меж-
ду теми же людьми, то при перемене их убеждений о нем
(что бывает частехонько), спускается ниже и ниже, и,
наконец, исчезает в общей массе; счастлив только тот, ко-
торый не пережил своей славы!
Сейид Али-Мохаммед, сколько он ни был строг к жизнй
и как он ни был благочестив,— как его описывают,—но
мог замечтать о себе при таких восторгах его мюридов и
вообще его окружающих. В одном из редких случаев, в ко-
торых он удостаивал своих слушателей разговором, в при-
падке джезба, он высказал — говорит предание — что он
Баб — дверь к истине, что он послан Аллахом, чтобы че-
рез него ищущие истины имели доступ к ней! С этих пор
Сейид Али-Мохаммед стал известен между своими учени-
ками под именем Баб!* *.
Выдумка была очень удачная, но название было не но-
вое в истории религии. Не знаю, известно ли было выду-
мавшему его изречение Спасителя: «Аз есъм дверь». Но
он, наверное, знал слова Мохаммеда: «Я город знаний; Али
[его зять] — дверь или врата этого города». Поэтому Али,
первый имам шиитов, был известен под титулами «двери
познания, двери истины», хотя такие названия не всегда
и Даже очень редко давались ему в разговоре. Преданные
сейиду мюриды с того времени начали называть его Баб,
П*али все дела), полковник Иван Иванович Бухвостов, выгнал
Дервиша из города. Если достойны сожаления такие проделки в
Мусульманском быту, то как не прискорбно слышать о подобных
в стране более просвещенной. К несчастию, нередко встречаем мы
Таковых и у пас: Без двинский Антон тому живой еще пример, да
явились горячие головы, которые отслужили панихиду «о
убиевных» в спасском бунте 23.
* Автор Насихут-таварих, как мы видели выше, говорит об
ом с намсшкой. Еще одно предание говорит, что это название
цан° ему в nepBbIg раз его учеником и соподвижником Муллою
Усейном. См. об этом в главе II и III.
57
а себя — бабщ т. е. бабидами. Так началось название сек-
ты, которой еще не существовало, которой учение еще не
сложилось, да вряд ли и до сих пор имеет систему. Остав-
ляя разбор его учения и успехов бабидов до следующих
глав, мы пойдем далее с нашим меджзубом — юродивым.
IV. ОТПРАВЛЯЕТСЯ В МЕККУ. УСПЕХИ БУШРУИ
Посеяв, волею или неволею, злое семя на плодовитом
поле поверья и предрассудков в Ширазе и в его окрестно-
стях, Кербелаи Сейид Али-Мохаммед скоро отправился на
богомолье в Мекку, и отправился один1*, тайно и даже
неожиданно: знали про то лишь два — три из его учеников.
В эту пору2* слава нового учителя уже слишком была
распространена по соседним провинциям: везде нашлись
охотники следовать его учению. О нем тогда говорили да-
же и в Мазандаране и в Хорасане.
В отсутствие почти убежавшего учителя ученики его
деятельно занимались поддержанием и распространением
его славы. В числе их некто Мулла-Хусейн Бушруи, чело-
век энергичный и велеречивый, действовал во имя Баба,
выдавая себя за его наместника (наиб)3 4*. Не знаем фак-
тически, действительно ли Баб поручил ему это наместни-
чество, но знаем, что Бушруи во главе усердных мюридов
Баба до того успел распространить его имя, что правитель-
ство принуждено было принять строгие меры. Везде шепот
ходил между народом о появлении ожидаемого спасителя
и покровителя ислама; везде праздные говорили друг дру-
гу: «Вот настало счастливое время, вот начало видимого
царства сахибу з-земана**. Соберемся под его знамена,
предадимся телом и душою его священной воле» и т. п.
1* По одному преданию, он взял с собой одного только своего
ученика, ученого юношу 20 лет по имени Мохаммед-Али,/ который
впоследствии играл важную роль в восстании мазандаранском
(гл. II, п. VI). Другие говорят, что этот юноша познакомился с
Бабом на пути в Мекку (см. там же в примечании) 24.
2* По персидскому историку, около 1843 г.25
3* См. об этой энергичной личности в следующей главе.
4* Сахибуз-земан невидимо управляет веком и делами мусуль-
ман, по учению шиитов. Когда он явится, тому, однакож, долж-
но предшествовать, по учению ислама, второе пришествие Иисуса
Христа (см. ниже в прим, к п. X), все истинные мусульмане долж-
ны вооруженно явиться под его знамена и слепо предаться его
воле. Нынешнее положение Турции таково, что того и гляди что
и там, в Малой Азии, скоро восстанет подобный самозванец, если
не будут приняты меры.
78
Мудрое управление краем и доброе поведение духовных
властей могли бы потушить подобную вспышку при самом
ее начале, извлекши из нее еще какую-нибудь мораль; но
в настоящем случае беспечность местного правительства,
с одной стороны, упрямство и враждебное расположение
факихов (законников) к суфиям, или мистикам, особенно
с начала этого столетия, когда явились шейхиды — с дру-
гой; также требование закона при таких случаях наказы-
вать и прощать собственно по определению шариата—
все это вместе содействовало успехам опасного этого дела.
В следующем пункте мы увидим действие правительства.
V. АРЕСТ БАБА И ЕГО БЕГСТВО. (1844—1846)
Не знаем, сколько времени продолжалось отсутствие
Баба, но в исходе 1260/1844 года26 он возвратился из Мек-
ки2* в Бендэр-Бушэр и тут же, в октябре месяце27, был
схвачен по распоряжению Низамуд-Даулэ Хусейн-хана,
правителя Ширазской провинции, и привезен в г. Шираз.
Этот арест не произвел почти никакого волнения между
бабидами: они уже привыкли к долгому отсутствию Баба
в Мекке, а притом главным агитаторам нужно было только
имя Баба, гонение его личности чем изувернее, тем полез-
нее было для славы этого имени.
О судьбе Баба в Ширазе мы имеем два указания. Одно
'* В деле раскола, который очень развит в Персии в разных
видах, человека можно приговорить к смерти только тогда, когда
он пред законом выскажет такое убеждение, которое совершенно
противно главным догматам господствующего исповедания. Слова
«свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха и Мохаммед его npoj
рок» освобождают от смерти всякого обвиненного в неверии по
общим законам суннитов и шиитов. Последние прибавляют к этой
Формуле еще 3-й член: «и что Али есть вели Аллаха», Но смысй
вели так неопреде лен, что все расколы между шиитами вертят?
ОЯ около разных его оттенков значения: святой, распорядителе
духовный управитель и т. п. Господствующее исповедание, а имен*
Но исна’ашари, или джафари, придает этому слову значение бо*
Лее или менее скромное; другие же — более отвлеченное; третьи -?
еще более, так что вели указывает даже на божественные силы
^ли! Таким образом, если обвиняемый шиит, как бы он про себя
Думал о своем мнении, произнесет все эти три члена приведен*
ого символа веры, то без дальнейших пыток или розысканий
^аРиат его освобождает. Читай для соображения гл. III, отд. I,
3 о вилайете.
а По словам персидского историка, Баб не доехал до Мекке
Дороги вернулся в Бушэр.
79
принадлежит автору новейшей персидской истории28. Хо-
тя оно совершенно прогиЕво общему повествованию сно-
видцев и несогласно с здравым смыслом, но мы не имеем
права обойти его, тем более, что оно, очевидно, основано
на придворной лести и па пристрастии к духовенству. По
словам историка, когда по распоряжению Низамуд-Даулэ
Баб был привезен в Шираз (2 декабря 1844 г.), его поме-
стили в наследственном, после отца, его собственном доме.
1 убернатор, чтобы обличить сектатора, по предварительно-
му соглашению с духовенством прикинулся мюридом Баба
и в тайных с ним свиданиях успел уверить его в своей пре-
данности. Баб как будто принял притворство Хусейн-хана
за чистую монету и еще смелее продолжал свои проповеди.
Губернатор предложил ему в своем присутствии убеждать
ширазских улемов, чтобы успешнее распространить благо-
детельное учение. «Тебе известно, — говорил он ему почти-»
тельно,— что все дело в руках улемов; убеди хоть несколь-
ких из них своим божественным вдохновением, тогда, по
примеру их, весь город примет наше учение и твое влады-
чество утвердится». Баб будто согласился и день был
назначен29.
Собрался сонм улемов; Баб явился между ними и начал
говорить смело и торжественно. Все молчали. Губернатор
весьма почтительно предложил ему убедить улемов: в чем
состоит превосходство его учения над учением Корана.
Баб, как будто с такою же смелостью, говорил: «Возьмите
мой Коран30, сверьте его с Корапом вашего пророка, тогда
найдете, что мой Коран красноречивее вашего Корана, и
моя вера лучше религии вашего пророка...» При этих обли-
чительных словах губернатор переменил тон; он позвал
приготовленных феррашов и указал на преступника. Баба
связали и, по обычаю страны, до того били по пятам, что
он стал проклинать и свою жизнь и свои убеждения! После
этого Баб задержан был на шесть месяцев в темнице.
Исфаганский губернатор му'темеду-даулэ, услышав об
учении Баба, о чудесах, приписанных ему, захотел видеть
его, потому что этот господин, по словам историка, имел
слабость к таким проповедникам. Он отправил в Шираз
несколько всадников для того, чтобы они, каким бы то ни
было способом, освободили его от цепей и тайно привезли
бы в Исфаган. Эта попытка тем более удалась посланным.,,
что в это время в Ширазе свирепствовала холера и ником#
89
нП до кого не было дела. Баба таким образом привезли в
Исфаган **.
Но преданно очевидцев говорит, и мы более этому ве-
рим, что Баб жил недолго в Ширазе. Хотя его посещали
весьма немногие, так как начальство принимало меры к
недопущению к нему народа, но не знаем наверное, каким
образом вдруг Баба не стало в этом городе: он неожиданно
очутился на дороге к Исфагану. Говорят, что в бегстве ему
тайно содействовал именитый ученый ширазский Сейид-
Яхья Дараби3', один из давнишних учеников шейха, кото-
рый открыто посещал Баба во время его заточения и кото-
рого мы считаем в это время тайным его учеником; да и
впоследствии мы видим его в числе усердных его мюри-
дов* 2 3*. К этому прибавляют, что по уверению этого духов-
ного лица, пользующегося, как шейхид, огромною популяр-
ностью в Ширазе, не к чему было придраться в ответах
Баба на вопросы, сделанные ему о догматах веры3*. Про-
зелиты Баба, услышав о его бегстве, старались присоеди-
ниться к нему, но успели ли они в этом — не видно из
имеющихся у меня материалов; кажется, они нигде не
сходились с ним; тому препятствовали, как можно подозре-
такого преступника против догматов веры и не соверша-
ним приговора по шариату, когда и та и другая власть
причину такого наказания; во-вторых, что за воровство,
приписывается тут такому государственному человеку, ка-
Вот историческое изложение этого дела о преследовании Баба
в Ширазе и его спасении. Оно, во-первых, совершенно противно
здравому смыслу, потому что и светская и духовная власти об-
личали
ли над
искали
которое
ковым представляется исфаганский генерал-губернатор самим же
этим историком: тайно освободить из тюрьмы государственного
преступника! И притом, в-третьих, по словам этого же историка,
исфаганский губернатор приютил у себя сектатора, в котором он
надеялся найти какого-нибудь божественного человека, и когда
Увидел свою ошибку, все-таки защищал его от нападок духовен-
ства до конца своей жизни! Об этом смотри далее там же.
2* См. гл. II, п. XIX.
3* Сам Баб никогда, ни теперь, ни после, не был изобличен
в вине, ему приписанной, т. е. в предполагаемом богохульстве:
этого держится большинство народа; но другие думают, что он
был уличен и по шариату приговорен к заточению и смерти; это-
Го Держится правительство и большая часть духовенства, конечно.
Для того, чтобы оправдать свой поступок. Дрных и верных указа-
ний на доказанное преступление против догматов ислама и я не
мог добыть относительно самого Баба. На него, в особенности на
®г° учеников, правительство должно было смотреть скорее как на
олитических преступников. Мы это увидим в продолжение наше-
повествования.
b зак. 1845
81
вать, неизбежные обстоятельства. Другие говорят, что Баб
избегал этого соединения, не желая увлекаться властолю-
бием; что, кажется мне, вернее всего. Но как бы то ни
было, это несоединение послужило Бабу и всем его после-
дователям в чрезвычайную пользу: это — предположение
в народе о его невинности и возможность его прозелитам
тайно продолжать свои замыслы, что и поддерживалось
еще долгое время.
VI. БАБ В ИСФАГАНЕ. ВНОВЬ ЗАКЛЮЧЕН (В 1847 г.)
В эту пору в Исфагане, древней столице Персии, про-
исходили беспорядки от влияния шаек льутиев 1ф, со вре-
мен Фетх-Али-шаха наполнивших этот город ужасом и раз-
вратом. Туда для управления краем назначен был знамен
нитый евнух Манучехр-хан, товарищ Хосрев-хана — два
живые тогда памятника русских побед в мусульманских
провинциях в начале этого столетия* 2*.
** Сословие праздношатающихся негодяев-остряков, нахаль-
ных насмешников, обманщиков носит имя «льути». По неисправ-
ности полиции их очень много завелось в Персии; преимущественно
их было много в Исфагане и в Тавризе. В людях они жили под
личиною обыкновенных сограждан, выдавая себя за чест-
ных людей, а втайне между собой собирались в развалинах,
в подземельях и проводили время в пьянстве, распутстве ж
святотатстве. Они жили шайками. Вожди их, 10—15 человек, в це-
лой столице пользовались уважением как знатные и честные лю-
ди, в числе которых были и персидские магнаты (как, например,
Хейдер-Мирза, из наввабов (князей) сефевидской династии). Тай-
ное их влияние через своих приверженцев — отчаянных дармое-
дов — бывало так велико, что они иногда приводили в ужас целый
город и даже вытесняли губернаторов из города. В Исфагане это
случалось несколько раз; в Тавризе бывали еще худшие события,
как например, волнение и восстание в 1848 г., о которых мы ска-
жем мимоходом ниже. Еще Фетх-Али-шах начал преследование
льутиев в Исфагане; Мохаммед-шах также принимал против них
меры, но окончательное их усмирение досталось на долю нынеш-
него шаха32, а именно заботливости умного и деятельного Мир-
зы Таги-хана33 в 1848 п 1849 гг. Слово льути часто употребляется
в ласкательном значении, в смысле умницы, как русские слова:
демон, плут, продувной и т. п.34
2* При городе Гандже (Елисаветполь) малолетние Манучехр35
и Хоеров с товарищами в 1806 году были взяты в плен персияна-
ми; впоследствии они достигли высших государственных поче-
стей. Упомянутый Манучехр известен своими прекрасными каче-
ствами. Он был возведен еще Фетх-Али-шахом в важный государ-
ственный сан му’темеду-даулэ — опора государства и умер в ка-
честве управителя, или генерал-губернатора Исфагана, в царст-
вование Мохаммед-шаха (в мае 1847 г.).
«2
Вопреки персидскому историку, изложившему, как
видели выше, косо и криво характер этой знамени-
той личности и освобождение Баба, мы придерживаем-
ая более вероятного показания о бегстве сектатора. По
этому показанию, в ту пору жителей Исфагана занимал
слух об учении Баба. Слышно было, что Баб идет в
Цсфаган; льутии возрадовались, любопытные ждали с
нетерпением, духовные тоже, но с желанием положить
конец начинавшемуся против них злому умыслу убиени-
ем Баба. Баб, может быть, знал все это, но ничего не
оставалось ему делать, как только прибегнуть к защите.
Он писал к Манучехр-хану ппсьмо следующего содер-
жания: «Гонимый всеми, я прибегаю к вашей защите;
жду ответа у порога столицы. Не войду в нее, не полу-
чив вашего согласия на покровительство» **.
Му’темедуд-даулэ Манучехр-хан обрадовался случаю
и обещал Бабу свою защиту, имея в виду собственным
исследованием дела обнаружить ложь, приписываемую
Сейид Али-Мохаммеду, и тем положить конец ходящему
в народе толку; или же принять должные меры в слу-
чае, если заметит в покровительствуемом им молодом че-
ловеке действительное отступление от веры и чести.
Сейид въехал в город. Манучехр-хан поместил его в до-
ме главного исфаганского духовного лица, где он мог
быть безопасен во всех отношениях, и это не могло счи-
таться арестом тому, кто искал покровительства блюс-
тителя правоверия.
Духовный сей имам-джум’а* 2*, предубежденный в рас-
кольнических принципах своего гостя, следственно и же-
лая скорее подыскаться под него, позволил к нему спи
Содержание этого письма передано мпо достоверными
людьми, слышавшими это из уст самого Маьучехр-хапа. Г. Севрю-
гин, один из отличных ориенталистов, живущий ныне в Персии
по делам службы, в своей записке о Бабе также говорит: «Еаб,
Не доезжая до Испагани, послал от себя к тамошнему губернато-
ру письмо, в котором просил принять его под свое покровитель-
ство и защиту, и упомянул, что он тогда въедет в город, когда ему
и этом не откажут».
2* Т. е. соборный священнослужитель. Слово джум’а значит
собор, отсюда и пятница — день, назначенный для соборного бого-
служения. Во всяком городе есть по одному имам-джум'а. Он на-
значается из среды самых благочестивых и приготовленных к это-
^У делу людей. Влияние его очень велико в городе, особенно в
столицах.
83
6*
бодный доступ всякому, но Сейид Мохаммед-Али на*
рочно или в самом деле чистосердечно отвечал на все
вопросы, ему предложенные, совершенно согласно пра-
вилам ислама. Однако же предубеждение городских ду-
ховных об нем было слишком сильно, чтобы не подозре-
вать в нем лицемерия. Распустили слух, что Баб опа*
сен, что к нему не следует пропускать народ без раз-
бора. На вопрос губернатора: в чем можно обвинить
Сейида,—- отвечали, что он запрещает курение кальяна и
питье кофечто оба эти наслаждения допускаются по
обычаям и по господствующему закону шиитов. Обвине-
ние было слишком изысканное, потому что оно отнюдь
не касалось догматических правил ислама.
Действительно, Баб не курил табаку и не пил кофе
и явно говорил, что оба эти действия вредны для здо-
ровья, а стало быть и грешны. В подобных вопросах, ка-
сающихся второстепенных правил веры, к нему не могли
привязаться слишком серьезно, потому что в народе Баб
имел уже сильное значение, более же в глазах тех, ко-
торые даже никогда его не видели. Губернатор города,
находясь между народом и духовенством и более опаса-
ясь последнего сословия, решил спрятать Баба во двор-
це имарети-садри37 и распустить слух, что он отправлен
им по назначению правительства* 2*. Так он и сделал.
Сейид Али-Мохаммед жил в почетном заточении до кон-
чины Манучехр-хана (мая 1847 г.). Правительство по-
стоянно получало об нем сведения и было довольно ум-
ным распоряжением исфаганского генерал-губернатора,
но по получении известия о кончине последнего оно не-
В исламе много прихотей, которые дозволяются одними
духовными и запрещаются другими. Опиум, например, строго за-
прещается многим и духовными лицами, но употребляется везде,
в особенности в Персии. Кальян и вообще курение табаку в не-
большом употреблении в Персии и в Турции, а в Бухаре, как во-
обще между татарами36, это воспрещается. Все это зависит от
влияния местного обычая. Самые строгие духовные лица и кофе
считают прихотью.
2* По показанию персидского историка, губернатор созвал ис-
фаганских ученых для обличения преступника. В назначенный
день все они собрались. Заседание было открыто самим губерна-
тором: пошли вопросы и допросы и все показания Баба были со-
вершенно опровергнуты. Его обличили в невежестве и расколе.
Но несмотря на все это губернатор оставался пристрастен к Ба-
бу, защитил его и скрыл его от духовенства. Но первая часть
этого показания не имеет никакого основания.
84
едленно распорядилось тайно вывести Баба из Исфа-
ава, так, чтобы никто не знал об этом, и тайно же до-
ставить его в Тегеран. Но требования Хаджи-Мирзы-
Дгаси, первого министра, исполнить было невозможно:
скоро все узнали об этом; начиная от Исфагана, по до-
роге до самой шахской столицы распространился слух о
^справедливости духовенства и правительства в отноше-
вии к Бабу, везде слышен был ропот, всюду говорили о
неправосудии.
VII. ОН НЕОЖИДАННО В ТАВРИЗЕ (В НАЧАЛЕ 1848 г.)
На двух пружинах зиждется — говорили умные лю-
ди — жизнь народов и царств — это вера и интерес. Дело
интереса бывает частное и общее; но дело веры всегда
составляет достояние всего народа. Потому в первом
случае совесть правительства там, где нет положитель-
ных законов, часто позволяет ему быть глухим к воплям
о правосудии; а во-вторых, т. е. когда дело идет об об-
щем интересе или религии,— себялюбие и осторож-
ность повелевают ему поступать осмотрительно. Одна-
кож и в этом случае расчеты шахского великого везиря
оказались ошибочными. Боясь, что появление Баба в Те-
геране вызовет новые беспорядки, а их без того было
уже много от его капризов и незрелой системы админи-
страции,— он немедленно изменил свое распоряжение^
и конвой, сопутствовавший Бабу из Исфагана в Тегеран,
близ города, не доезжая до столицы около 30 верст, по-
лучил приказание не показываться в Тегеране, а ехать
с арестантом в Маку где, по мнению великого везиряг
самозванец не мог выиграть многого, и макуинцы, из
любви к своему благодетелю и покровителю, примут ме-
ры к заглушению возникшего беспокойства. Неизвестно
нам фактически, куда и как везли Баба, но мы видим его
скоро в Тавризе. По рассказам одних, на дороге в Маку
Баб был будто бы остановлен в столице Адербиджа-
на для того, чтобы всенародно его обличить и привести
самозванца к раскаянию. Другие говорят, что его при-
** Отечество первого министра на границе Адербиджана. Оно
Получило известность со времени управления государством этого
^инистра и многие макуинцы, низкие его угодники, возвысились
До высокого значения в государстве.
85
везли туда для той же цели из Маку, он уже был
отвезен, но нахождение его там, на границах России,
показалось неблагоразумным, потому что оно могло воз-
будить негодование в нашем правительстве. Третьи го-
ворят, что вместо Маку он был отвезен в Урмию, где он
и находился несколько времени, а потом был привезен в
Тавриз. По словам же персидского историка, Баб по рас-
поряжению первого министра прямо из Исфагана ото-
слан был в г. Чегрик, откуда по повелению шаха при-
везен в Тавриз для обличения38. Но, так или иначе, в
апреле месяце 1848 г. Баб был в самом деле уже в Тав-
ризе, где готовились ему увещевания, угрозы и наказа-
ние.
VIII. ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ В ТАВРИЗЕ. ХАДЖИ-МУЛЛА ЮСУФ
В Адербиджане39 во имя Баба давно, тайно и явно,
действовал один из его усердных учеников, сделавший
через то громкое себе имя во всей Персии и попавший,
наконец, в руки правительства после ужасного крово-
пролития в Мазандаране **,— то был знаменитый Мул-
ла-Юсуф Ардебильский. Он не только приглашал чернь
к расколу в самом Тавризе, но в качестве усердного мис-
сионера сам ходил по деревням и проповедовал там о
Бабе как о явившемся имаме — царе правоверных, как
об ожидаемом сахибу з-зе мане. Успехи этого энергичного
человека были так велики, что вблизи Тавриза целое се-
ление, значительно многолюдное, предалось ему, и все
жители стали носить имя бабидов. Конечно, и в самом
городе их было немало, когда правительство приняло ме-
ры наказать самозванца, по публичном обличении его во
лжи и тем оправдать себя перед народом.
Баба продержали на время в Хиябанской части Тав-
риза40. Правительство не считало нужным сделать его
недоступным народу. Приготовляя ему публичную казнь,
оно полагало за благоразумное допускать к нему всяко-
го любопытного, чтобы всякий мог убедиться в правиль-
ности преследования возмутителя-самозванца на основа-
нии шариата. Потому к Бабу стекался народ всех сосло-
вий. Личность арестанта и его положение могли создать
сочувствие к нему во многих людях, убежденных в его
’* Об этом см. ниже, во II главе.
Ьб
невинности, и вообще расположенных в его пользу. Лю-
бопытные, более равнодушные, никогда не видавшие Ба-
ба, ничего не вынесли из тюрьмы такого, что могло бы
расположить их против обвиняемого. В городе ходили
разные толки. Одни говорили, что Баб действительна
необыкновенный, сверхъестественный человек, другие —
нто он действительно праведный муж; третьи, друзья
духовенства и люди, нежелающие беспокойства,— что он
сумасбродный авантюрист, самозванец, душегубец. Так
судили и рядили между собой люди на улицах и в лав-
ках, а льутии, в свою очередь, помогали той стороне, где
выгода им была вернее, ощутительнее.
Между постоянными посетителями Баба находился
один известный Мирза-Ахмед Боганшах, также из шей-
хидов, мнением которого дорожили и малые и великие.
Когда спрашивали его о Бабе, он отвечал: «Баб, как вы
видели, больше молчит, а когда говорит — говорит остро-
умно и великолепно». Такой ответ ничего не прибавил
противоположного общему выгодному мнению о Бабег
напротив, еще более склонил большинство в его пользу.
Толки продолжались, и чем дальше, тем становилось все
хуже для правительства. Тайные друзья Баба действо-
вали неусыпно, в городе везде было волнение. Прави-
тельство сочло нужным прибегнуть к более строгим ме-
рам. Баба перевели в новое место, в дом Казем-хана, сы-
на тогдашнего шахского ферраш-баши41 Ислам-хана. Он
там был заперт и никто из народа не имел к нему до-
ступа.
IX. ИСПЫТАНИЕ БАБА И ПЕРВЫЙ СУД НАД НИМ
(В ПОЛОВИНЕ 1848 г.)
В это время нынешний шах, будучи еще пятнадцати-
летним юношей, занимал должность правителя Адербид-
Жана; у него в числе руководителей был Мирза-Таги-
хап, будущий его первый министр, который в делах
Управления тогда не имел еще большого значения. День
Ото дня толки о Бабе увеличивались, народу казалось
Подозрительным, что его заперли у царедворца, находив-
шегося в большой милости у наследнего принца; пошли
Неприятные разговоры. Наконец, правительство поста-
новило: собраться духовенству, пригласить в это собран
Ние Баба и разобрать дело в присутствии наследного
87
принца. Назначен был для этого день. Главный предста-
витель духовенства в лице известного Мирзы-Ахмеда
счел грехом участвовать в деле, выразив свое убеждение
преждевременно, что «в учении Баба все против ислама».
Собрались другие духовные. Передовые из них были
Ахунд Мулла-Мохаммед Маме ганский, известный уче-
ный и велеречивый человек, отличавшийся неоднократно
в схоластических диспутах, и Хаджи Мулла-Махмуд, на-
ставник наследного принца, впоследствии Мулла-Баши **,
т. е. глава всех ученых. Заседание открылось под лич-
ным председательством принца.
Нам неизвестно за достоверное, что происходило в
этом собрании. Тут, кроме духовных и административ-
ных лиц с их прислугою* 2 **, никто не был приглашен,
потому-то и ходили различные слухи: одни говорили,
что в ответах Баба ничего не нашли против догматов
ислама, что он более молчал, чем говорил, и когда гово-
рил, то говорил с одушевлением, скромно, тихо, но ми-
стериозно42, впрочем, всегда согласно с духом ислама.
Другие говорили и распускали следующее: 1) что Ахунд
Мулла-Мохаммед открыл заседание вопросом Бабу: в чем
состоит его учение? и тот отвечал без малейшего размыш-
ления: «Я тот самый, которого вы ожидаете более тыся-
чи лет3*». Ахунд на эту дерзость (ибо ожидаемый есть
последний имам Мегди44 царь ислама и всего мира —
сахибуз-земан. См. выше, в примеч. к п. IV) сказал ему:
«Не ешь грязи, а если ты тот, кого мы ожидаем, то пока-
жи нам хотя одно какое-нибудь чудо, потому что тот,
кого мы ожидаем, должен явиться с чудом и он сам дол-
жен, по писанию, творить чудеса и этим доказать исти-
ну своего посольства» и проч, и проч.4*.
Баб остался будто безответен; 2) что за этим говорил
Хаджи Мулла-Махмуд: «Чем, в самом деле, ты можешь
доказать, что твое учение истинно?» — «Кораном мо-
Это почетное звание было дано ему нынешним шахом как
бывшему своему наставнику.
2* Таковы обычаи в Персии: без прислуги магнаты ни шагу из
цома.
8# Другие прибавляют к этому, что он сказал еще: «Я тот, ко-
торого Моисей видел вкупине неопалимой»43. Об этом я читал»
мне помнится, и в записке г. Мошнина, нашего консула в Арзеру-
ме, также долго находившегося в Персии во время гонения баби-
дов.
4* Это взято мной из записок г. Севрюгина.
$8
2М»,— будто бы отвечал Баб и по желанию присутство-
вавших прочитал несколько отрывков из этой книги.
Предание это говорит, что сии рифмованные озрыв-
составленные по образцу действительного Корана,
содержали множество грамматических ошибок. Слушате-
ли захохотали. Оппонент тут же составил несколько
удачных рифмованных фраз наподобие приведенных Ба-
бом и, смеючись, сказал: «Неужели и это слова божии?
Они, как видите, мои экспромтные произведения, что же
вы скажете больше?» Баб не отвечал; и 3) что при этом
врасплох сделал Бабу один простой грамматический воп-
рос и сам наследный принц, конечно, из своих уроков;
но и на это не было ответа. Повествование Насихут-та-
варих об этом диспуте содержит почти вышесказанное,
со многими еще подробностями и прибавлениями.
Но ничему этому нельзя вполне верить. Может бытьг
ответы Баба были неудовлетворительны; но первое и вто-
рое приписанные ему показания о своем значении и сво-
ем Коране,— если это действительно правда,— чисто об-
личают его в святотатстве против догматов ислама. След-
ственно, духовенство и правительство, еще раз искавшие
случая уличить самозванца публично (чтобы положить
конец расколу или увещеваниями и убеждениями Баба
и обращением его опять в правоверие, или же, в против-
ном случае, торжественным приговором его к смерти по
шариату за отступление от веры) —в настоящем, по их
словам, втором случае не удовольствовались только од-
ним телесным наказанием1* и ссылкою преступника2*,
чем кончилось в самом деле решение о судьбе Баба в
этом чрезвычайном заседании. Поэтому надо думать, что
Баба не могли обличить в отступлении от правоверия и
что первые слухи, т. е. постоянное его молчание и по-
ступки, характеризующие приписанную ему юродивость,
более правдоподобны46. Может быть, он и сказал не-
сколько слов неопределенных, двусмысленных; но по
Шариату нельзя присудить явно к смерти, когда обвиняе-
мый не говорит ясно и с полным сознанием. Впрочем,
’* Автор персидской истории здесь желает оправдать дейст-
вие судей тем, что Баба они считали сумасбродным, умалишен-
ным, что, однакож, не спасло его в третьем испытании через пол-
тора года.
2* По словам этого же историка, его сослали опять в г. Чег-
Рин» но вернее, что он был сослан в Маку45.
8$
можно верить и тому, что ученики Баба, усердно дей-
ствовавшие во имя его, постоянно внушали ему те мыс-
ли о его божественности, которым он видел поддержку
и в целом окружающем его везде народе.
X. ЕГО ПОВЕДЕНИЕ В МАКУ ПОСЛЕ ССЫЛКИ
Баб с юности своей привык видеть постоянное к себе
обожание от окружающих, и это было, конечно, услади-
тильною пищею его самолюбия. Несмотря на то, что три
года сряду он не знал покоя, терпел угнетение от прави-
тельства и поругания от духовенства, все это он перено-
сил терпеливо. Обстоятельства были те же и в Маку, где
теперь Баб находился в ссылке, несмотря на то, что в
первый раз, когда он был там, персидское правительст-
во — как говорит одно повествование — находило его пре-
бывание на границах России неблаговидным: народ по-
сещал его более чем когда-либо; не было дня, чтобы не
толпились у его дверей любопытные всякого сословия и
возраста.
Общий голос приписывает Бабу в этот раз более сме-
лости и более откровенности в рассказах о себе, о своем
учении. Мы этому верим по той естественной причине,
что не встретили никакого разногласия в этом показа-
нии. Притом надо заметить, что Баб и его ученики были
слишком убеждены, что действительно макуинцы из
привязанности и признательности к своему меценату —
великому везирю, сделают то, чего не могло сделать
тавризское правительство, опасавшееся народа. Убежде-
ние их тем более подкреплялось, что комиссары велико-
го везиря еще заблаговременно действовали в Маку про-
тив ожидаемого тогда Баба. Следственно, тут его учени-
кам оставалось одно средство: приобресть расположение
и любовь большинства черни, и мы должны ожидать
здесь энергичных действий даже со стороны самого Баба.
Хотя вопросы, сделанные ему из любопытства или
нарочно для испытания, он решил вообще согласно смыс-
лу существующих законов, т. е. по шариату, но без стра-
ха выражал и собственный свой взгляд на вещи и, ссы-
лаясь на основной принцип шиитов, что бурган или худ-
жетможет переменить постановление шариата по
Худжет лексически значит вернейшее доказательство, то
же значение имеет слово бурган. Оба они иносказательно у потреб-
90
своему собственному воззрению, выдавал себя разными
намеками за такого авторитета. Несмотря на принятые
великим везирем тайные меры, всеобщая во всем том
Крае популярность Баба давно поселила предубеждение
в его пользу и между макуинцами. В настоящем же слу-
чае личность арестанта, его трогательная речь и вообще
жалкое положение, в котором он находился, сложили все
дело в его выгоду, что более придавало ему смелости.
Даже, говорят — чему мы не верим,— что он действи-
тельно тут ссылался на свой Коран и в последние дни
своего пребывания там сказал народу, что он тот самый
гаим (т. е. Мегди), которого они ожидают1*. Чтобы убе-
дить в этом готовых предаться ему из жителей Маку и
окрестностей, он сомнения их решал, говорят, намеками
на неверность преданий, дошедших до потомства о раз-
ных знамениях, долженствующих предшествовать появ-
лению ожидаемого имама2*. «Духовные частию искази-
ли их,—говорил будто бы он,—и частию дурно поня-
ли». Но мы повторяем свое сомнение в совершенной спра-
ведливости всего этого показания, ибо в действиях Баба
мы не находим явных улик в умышленном самозванст-
ве47. Все эти дополнения мы приписываем его ученикам.
Как бы то ни было, стечение праздных жителей Маку и
его окрестностей к Бабу было ежедневно так велико, что
Баб часто отказывался беседовать с посетителями. Раз-
ные молитвы и талисманы (до которых чернь п вообще
пяются в смысле истины, истинной власти и т. п. Бурган состав-
ляет поэтому одно из имен бога. Монголы, вероятно, отсюда назы-
вают божество бурган. Пророков, имамов мусульмане называют
худжет, отсюда это имя вошло в число эпитетов последнего ожи-
даемого мусульманами имама Мегди, которого полный титул есть
йлъхуджетулъ гаим алъ-Мегди сахибуз-земан, т. е. самодержав-
ная истина (владыко) Мегди, хозяин (господин века, мира).
Худжет также употребляется в судебных, торговых делах в зна-
чении акта.
’* В записке г. Севрюгина слова Баба приведены целиком: «По-
Истине, я тот гаим, который обещан вам». Слово гаим значит «са-
модержавный», «единосущный», т. е. Мегди, который невидимо
Управляет судьбами мира.
2* По преданиям, имам гаим сахибуз-земап а) должен явить-
Ся в Мекке; б) пред его появлением должно быть царство Дедд*
^аля-антихриста; в) пред самым появлением Мегдия должно быть
сошествие Иисуса Христа с четвертого неба, который приготовит
к принятию пмама п г) по одному преданию, солнце должно
сходить с запада — чем и оканчивается владычество сатаны!
91
все персияне и татары большие охотники) раздавались
ежедневно посетителям Баба и в народе передавались из
рук в руки *♦.
XI. ВАЖНАЯ ПЕРЕМЕНА. НОВОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО
Покуда Баб находился в Маку и его ученики неусып-
но действовали везде, в Персии свершилось в то время
другое важное событие. Мохаммед-шах скончался (5 сен-
тября 1848 г.); пошли, йо обыкновению, беспорядки; не-
сколько времени (около двух месяцев) 48 прошло в Те-
геране в междуцарствии: назначено было временное
управление, состоявшее из четырех администраторов под
председательством жены покойного шаха. Наконец, пос-
ле немалых беспокойств, был возведен на престол закон-
ный наследник, юный принц, правитель Адербиджана
Насыруддин-Мирза. Первое благое дело, а между тем в
некоторых отношениях тогда вредное — было бегство
бывшего первого министра, Хаджи Мирзы-Агаси. Этот
хитрый человек, совершенно завладевший волею покой-
ного шаха и этим обратившийся в его голос, в его п^по,
в его желание, само собою разумеется, не мог пережить
своего счастия. С кончиною Мохаммед-шаха он немед-
ленно скрылся и направил свой путь в Кербелу, где, под
покровом «пресвятого имама» и самый государственный
преступник может пользоваться совершенною безопас-
ностию. Вскоре он кончил там свою жизнь, если не от
угрызений совести, то от угнетающей печали.
Тогда около шести месяцев царствовали во всей Пер-
сии ужасные беспорядки. С одной стороны, возмущали
чернь люди властолюбивые, пытаясь воспользоваться
иные княжеством, другие царством и престолом; с дру-
гой,— бабиды под начальством четырех-пяти отчаянных
прозелитов Баба в разных странах: в Адербиджане, в
Ираке, в Мазандаране и в Хорасане производили силь-
ное волнение; с третьей,— духовенство, то действуя про-
тив бабидов, то, недовольное переменою министерства в
Тегеране* 2*, приготовляло восстание; с четвертой,— со-
1Ф Во всем этом мы полагаем виновниками ближайших уче-
ников Баба, которые тайными попытками привлекали чернь К
своему мифу и действовали его именем.
2* Бывший первый министр, сам будучи из звания духовного»
совершенно избаловал духовенство; новый министр, человек умх
92
еловие льутиев везде, в особенности в Исфагане, ловило
рыбу в мутной воде и производило неслыханные беспо-
рядки.
В такое трудное время в должность первого минист-
ра возведен был Мирза Таги-хан49, наш бывший петер-
бургский гость в 1828—1829 году, когда посетил нашу
столицу персидский принц Хозрев-Мирза. Этот умный
человек, основатель всего лучшего, что до сих пор бро-
сается в глаза в последнее время в Персии, но, к несча-
стию, остается в пренебрежении, несмотря на всю готов-
ность самого шаха к добру и благоустройству своего го-
сударства,— этот Мирза Таги-хан, которого несчастный
конец до сих пор оплакивают его соотечественники, в
молодости своей много путешествовал, много видел и еще
более знал о европейской цивилизации, о более разумной
администрации в просвещенных государствах. Только
что устроил трудное дело утверждения своей власти и
независимости при дворе шаха, Мирза Таги-хан принял
деятельные меры к водворению тишины и спокойствия
в своем отечестве. Одна из главнейших задач его не-
усыпного попечения было ослабление и уничтожение си-
лы бабидов, публично распространявших раскол повсю-
ду в Персии. Немедленно сделано распоряжение о пре-
следовании бабидов, об арестовании их везде, где только
они встретятся, в особенности в Тавризе, где в ту пору
происходили сильные беспорядки. Исследование этого
дала мы оставляем для другого времени, когда будем го-
ворить о бабидах: вам надо следить здесь за самим Ба-
бом.
XII. НОВЫЕ МЕРЫ ПРОТИВ ЗЛОУМЫШЛЕННИКОВ
(В ИСХОДЕ 1848 г.)
Успокоение Тавриза и Исфагана и принятие мер
Против восстания бабидов в Мазандаране требовали по-
стоянной, напряженной деятельности первого министра.
Тут не одна только сила могла сделать все, но нужно
было и искусство и знание дела. Мирза Таги-хан еще
Прежде, когда был Амир-Низамом при наследном прин-
те, переформировал самсамхановой50 отдельный христи-
Ный и более всех администраторов Персии имевший здравый и
Даже европейский взгляд на вещи, с первого раза взялся за ослаб-
ление умными мерами власти духовенства.
93
анский полк. Не знали, для чего было это, к чему это
могло вести. Из бывших опытов первый министр знал,
что в его отечестве военная дисциплина часто наруша-
лась от разных капризов солдат, происходивших от при-
ст растил и предрассудков («Мусульмане не должны про-
ливать кровь своих единоверцев»,— говорили они) и это
иногда имело сильное влияние на преувеличение суеве-
рия в народе **.
Предвидя строгие меры, которые правительство не-
пременно должно применять к искоренению зла, обуяв-
шего все провинции Персии вследствие восстания баби-
дов, мудрствований духовных и проказ льутиев, первый
министр еще усилил христианский полк, единственно для
избежания подобных беспорядков. И действительно, с
тех пор лучшая дисциплина была в христианском полку,
и, как мы увидим далее (п. XV), более не было таких
ослушаний и беспорядков* 2*.
Скоро Баб, после шестимесячного своего пребывания
в Маку, был перемещен во владение Яхъя-хана Илхани,
шурина покойного Мохаммед-шаха3*, и заключен там в
крепости Чегрик. Здесь также народ не оставлял Баба.
Г. Мошнин в своей записке о Бабе говорит: «В июне
1850 г. (не в 1849-м ли?) я по служебным делам был в
Чегрике и видел балаханэ**, с которого поучал Баб.
Преданно говорит, что во время управления Хаджи Мирзы-
Агаси одного преступника из простолюдинных мулл приговорили
расстрелять. Для этого назначен был взвод солдат; место казни
окружено было народом. Сарбазы зарядили ружья холостыми за-
рядами, увелкаясь тем, что мусульманина, какого бы то духовного
звания он ни был, не должно лишать жизни. После выстрелов
преступник остался, конечно, невредим. Народ, приняв это за чу-
до, со всех сторон бросился к нему и признал его ссятым. Нака-
зание, однако, кончилось ссылкою его в святое место — в Кербелу.
В какой мере это наюпдкие справедливо — не знаю, но очень по-
хоже на, справедливое, ибо оно в духе мусульман.
2* Ныяэ этого полка уже не существует: тому особые поли-
тические причини.
*♦ Сестра этого хана была одна из жен Мохаммед-шаха, от
которой родился Аббас-Мирза, брат нынешнего шаха, спасающий-
ся ныне в Кербеле. Он был любимец покойного государя и по во-
царении нынешнего возведен в звание наибус-салтэнат, но быв-
шие интриги при дворе шахском, следствием которых позже была
плачевная смерть умного его министра Мщэзы 'Гаги-хана, заста-
вили юного принца искать спасения у грооа «пресвятого Хусей-
на».
<* Мезонин, или верхний, в меньшем равморе, этаж дома о
террасой. Отсюда происходит русское слово балкон.
94
К нему стекалось так много народа, что слушатели не
когли поместиться во дворе, а останавливались на улице
с наклоненными головами слушали восторженные сти-
из нового корана. Баб в скором времени за сим был
увезен в Тавриз на казнь».
В это время повсюду говорили о другом бунте в Хо-
расане, т. е. о восстании Саляра: говорили об умножении
бабидов, о ране в Мазандаране. Значительные войска
были отправлены в Мешед; небольшие отряды назначе-
ны для усмирения бунтовщиков в Мазандаране. Время
было слишком трудное. Мирза Таги-хан почел необходи-
мым положить конец существованию самого Баба, думая
покончить успешнее дело и в Мазандаране; потому и
было сделано распоряжение о приведении самозванца в
Тавриз, с повелением казнить его.
XII. НЕПРАВИЛЬНЫЙ СУД НАД БАБОМ И ЕГО УЧЕНИКАМИ
(В ИЮЛЕ 1849 г.)
Пришла пора казни, она предначертана была из те-
геранского. кабинета. Предписано было немедленпое
исполнение этого важного события. Сперва велено было
предложить арестованным отказаться от своего убежде-
ния, предать проклятию все, что только выражено' ими
словом и делом, и привести их к раскаянию в своем за-
блуждении пред всем народом, во всеуслышание; если
же они откажутся от точного исполнения этого, то пре-
дать их публичной казни.
В день, назначенный для торжественной процессии **,
преступников повели по узким улицам Тавриза, напол-
ненным народом, к первому главному муджтехиду Хад-
Мирзе-Багиру, оттуда к ахунду Мулле-Мохаммеду
Малге ганскому. Первый из них был строгий консерватор
Фанатических поверий ислама, а от второго, как от чти-
Теля шейхского учения, могли ожидать более снисхож-
дения в приговоре к казни. Но правительство требовало
все было приготовлено к этому. Неизвестно, какой
N.B. Кажется, г. Мошнин ошибается в эпохе. В 1850 г. Баба не
Чтцествовало. Его казнили в 1849 г., 19 июля51. См. ниже п. XV
0 казни Баба.
г * Мы пе можем определить его. По показанию автора Наси-
$^TaeaPuxi день казни был 27-го шабана (8-го лунного месяца)
стп г*’ 4T°i по нашему вычислению, если не ошибаемся, соответ-
1вУет 19-му июля 1849 г.51
35
разговор был между преступниками и первым муджте-
хидом, говорят — никакого, потому что преступники ни-
чего не отвечали, но у второго, т. е у Мамегани, Баб толъ^
ко заметил: «Так ты осуждаешь меня на смерть?» Боль-
ше с его стороны не было ни одного слова. Мы не знаем,
в какой мере справедливы некоторые прибавления, пред-
ставленные в этом случае г. г. Севрюгиным и Мошниным
о насмешках над Бабом со стороны Мамегани1*, но зна-
ем только одно, что над Бабом не было совершено суда
по правилам шариата и что духовные лица, избегавшие
приговорить Баба к смерти в бывшем публичном диспу-
те в Тавризе под председательством наследного принца
(см. выше п. 9), теперь еще менее имели убедительных
причин присудить его к казни на основании шариата,
почему в народе и сохранилось убеждение, что приготов-
ленная казнь была следствием правительственных рас-
поряжений, в случае, если обвиненные не откажутся от
своих убеждений, а убеждения эти никогда не высказы-
вались публично, в особенности пред судом2*.
Будто бы он сказал Бабу: «Если ты действительно худжет
и можешь творить чудеса, то отврати теперь от себя смерть» и т. п.
2* Выше мы упомянули (см. п. 9), что если бы Баб признался
пред судом в приписанных ему отступлениях от догматов ислама,
то его непременно присудили бы к смерти, а мы видим, что этого
до сих пор не было, несмотря на то, что правительство искало
случая придраться к нему. По словам новейшего персидского ис-
торика, правительство на этот раз окончательно положило предать
Баба смерти, если он публично не откажется от своих убеждений,
и обвинило в медленности в этом бывшего министра Хаджи Мир-
зу-Агаси. Даже пристрастный историк Персии говорит относитель-
но обличения Баба, что наместник адербиджанский приказал бы-
ло устроить публичное заседание из улемов, чтобы судить Баба,
но улемы отказались; затем он в присутствии трех магнатов госу-
дарства и вместе с ними сделал некоторые вопросы Бабу и этим
обличил его. Следовало бы, по их мнению, предать его смерти тут
Же, но дабы тайное это убиение не послужило поводом к заблуж-
дению народа, между которым могли распространить слух, что
Баб не убит, что он живет невидимо, что он исчез из среды людей
и т. п., эти администраторы решились его отправить с товарищами
публично по многолюдным улицам, как водят преступников, к
главным духовным лицам для приговора на смерть. Так и сде-
лали. Но Баб при них и при народе, присутствовавшем при до-
просах, все молчал и утаил свое убеждение, Однакож эти духов-
ные лица все-таки приговорили его с товарищами к смертной каз-
ни. Из самого этого изложения можно видеть, что в народе имели
полное право роптать на неправильность суда над Бабом, что и
случилось действительно, а приверженцы Баба этим воспользо-
вались,
96
XIV. ПОСТУПКИ ЕГО УЧЕНИКОВ
Вместе с Бабом захвачены были два брата, оба езд-
ские жители, именем Сейид-Хусейн и Сейид-Хасан, не-
отлучно сопутствовавшие своему учителю со времени
бегства его в Исфаган под покровительством Манучехр-
хана. Сейид-Хусейн тогда был еще молодой юноша, окон-
чивший полное воспитание в юриспруденции и вообще
в богословских науках, следственно, и отличный знаток
арабского языка. Предание говорит, что с первой встречи
с Бабом он совершенно предался ему, несмотря на то,
что учитель своими познаниями стоял гораздо ниже уче-
ника. Думаем, напротив, что Сейид-Хусейн из своих ви-
дов пожелал только пользоваться огромным именем Ба-
ба и, находясь постоянно при нем вместе с своим бра-
том, в свою очередь послужил ему и умом, и познания-
ми, и постоянно передавал приходящим к Бабу своп
мысли и идеи от имени олицетворенного мифа.
Как бы то ни было, эти два брата вместе с Бабом
привезены в столицу Адербиджапа и вместе же с ним
посажены в одну темницу, где находились еще двое из
его приверженцев, заключенных за несколько перед тем
дней, а именно Ага-Мохаммед-Али и Сейид-Ахмад, Пер-
вый из них действовал в Тавризе в качестве наиба со
стороны Баба и был слишком опасный для духовенства
края. Он принадлежал к числу самых усердных двига-
телей учения Баба и везде действовал с примечательным
самоотвержением. В его действиях и словах, как видно,
скрывались иные мысли, чем у властолюбивых его со-
братов, он думал только об одном: это освобождение
своего отечества от алчности духовенства, от угнетения
тиранов (зелемэ) 53 и преобразование религии.
В изложении об учении бабидов мы увидим несколько
подобных явлений в числе прозелитов Баба, этого приме-
чательного и непостижимого человека; их много и до сих
пор в разных странах Персии и они тайно действуют в
пользу будущих реформ.54
Из темницы вышли на казнь пятеро, а на место казни
были приведены только двое. Сейид-Ахмед и двое брать-
ев, Хасан и Хусейн, увидя смерть пред глазами, отказа-
лись от Баба55. Полиция заставляла их всенародно на-
звать Баба лжеучителем, обманщиком и даже плевать
ВмУ в лицо. Здесь открывается злоумышление Сейид-Ху-
I 97
7 Зак. 1845
сейна, который, как мы заметили, хотел только из своих
видов, в случае удачи, пользоваться именем Баба1*. Этот
же самый расчет вызвал его вторично на сцену позже,
в 1852 г. в Тегеране, но там он уже не мог спастись.
С Бабом шел на смерть его верный ученик, упомяну-
тый нами Ага-Мохаммед-Али. Его твердость духа и не-
устрашимость были так велики, что они произвели чувст-
во презрения к противоположным поступкам изменников
даже во врагах Баба, желавших его смерти, и, напротив,
низкое поведение неблагодарных этих учеников во сто
раз возвеличило похвалы герою, приверженцу Баба. В то
время, когда Сейид-Хусейн проклинал своего учителя и
плевал ему в лицо, Ага-Мохаммед-Али — по общему по-
казанию всех очевидцев и даже по смыслу слов при-
страстного персидского историка2* — подходил к своему
учителю, почтительно целовал его руки и торжественно
восклицал: «Вот дверь к истине, вот имам (царь) ис-
лама!»
XV. КАЗНЬ
(19-го ИЮЛЯ 1949 г.) »
Место казни назначено было на дворе сарбазских ка-
зарм, все крыши домов и улицы были испещрены зрите-
лями. Привели преступников и приступили к исполнению
приговора.
Говорят, в Персии, когда расстреливают преступников,
го привязывают их к столбу, лицом к стене, т. е. задом
к публике, чтобы они не имели возможности видеть
приготовления. Ага-Мохаммед-Али торжественно просил
привязать себя лицом к публике и равнодушно читал
вслух отрывки из молитв, составленных своим учителем.
Баб все время был молчалив. Прекрасные черты его ли-
1* По отречении от своего учителя Хусейн рассказывал много
небылиц о Бабе, чему никто не верил. Одну истину он мог ска-
зать, по нашему, это то, что Коран Баба весь списан им; он уве-
рял, что он писал его под диктовку своего учителя, но, судя по
экземпляру, который у нас в руках, мы уверены, что большая
часть этого Корана принадлежит собственно его вымыслам.
2* Этот историк говорит: сколько ни старались отвлечь Мо-
хаммеда-Али от Баба, но не успели. Привели к нему малолетних
его детей, чтобы хотя бы этим вселить в него сожаление и рас-
каяние, но все-таки это ни к чему не послужило. Он только повто-
рял: «Убейте прежде меня, а потом Баба».
98
стройная осанка, нежные манеры, светло-бледное ли-
цо* украшенное черною бородою и небольшими усами,
правильные белые руки и самая его одежда, простая, но
опрятная — все это возбуждало к нему сочувствие. Надо
сказать, что большая часть народа, толпившегося здесь,
состояла из раздраженных ненавистников Баба и баби«
дов. Пред казнью все время то и дело было, что прави-
тельство и духовенство распространяли с прибавления-
ми — как это обыкновенно бывает везде — о кровопроли-»
тии, происходившем недавно и происходящем теперь во
многих странах отечества от злобы бабидов; в ярких
красках разрисовывали везде о бесчеловечном убиении
«святого мужа», муджтехида казвинского, по лукавству
жет&уины, прозелитки Баба1*, об ужасах, произведенных
бабидами в Мазандаране, о их приготовлениях в Зенджа-
не и т. п.2* Стало быть, мало в народе сочувствовали
«извергам», достойным ужасного наказания. Однакож по-»
ведение двух братьев-изменников, самоотвержение Аги-
Мохаммеда-Али и самое положение Баба тут же приоб-
рели ему много партизанов, готовых принять его уче-
ние, но обстоятельство и время были другие: с одной
стороны,—озлобленный дух большинства народа, под-
стрекаемого духовенством против бабидов, с другой —
страх, обуявший всех при торжественной казни, удержа-
ли вспышку.
Казнь совершилась без всяких дурных последствий в
отношении нарушения порядку тишины и распоряжений
правительства. Взвод христианского полка, по данному
сигналу, начал стрелять: к несчастию, первые пули по-
пали в веревки, которыми привязан был Баб, и он освобо-
дился. Шум и говор раздались повсюду, не знали в чем
Дело; Баб вскочил, говорят, и прибежал к народу, будто
выдавая совершившееся за чудо. Может быть, он успел
бы в этом, если бы стрелки были из мусульман3*; но сар-
Это Курретуль-’Айн. Об этой женщине скажем в главе о ба-
бидах.
2* Действительно, в это время бывшие смуты в Мазандаране
и приготовления в Зенджане, или Зенгане, производили негодо-
вание в пароде против бабидов — и этим правительство желало
воспользоваться57.
3* Несомненно, что если бы малейшее ослушание могло быть
СО стороны сарбазов, то произошли бы беспорядки в пользу пре-
ступников. Здесь явно высказалась цель назпачения христианско-
Го полка. Но тут нашлись дипломаты, которые придумали, что
99
оазы-христиапе тотчас прибежали и показали народа
перестреленные верес; щ опять привязали преступника,
застрелили сначала Агу-Мохаммед-Али, а потом и Баба.
Казнь совершилась спокойно, народ разошелся, но многие
унесли с собой зародыш будущих замыслов против прави-
вительства.
Так кончил свою жизнь иа 37 пли 38 году от рожде-
ния58 злосчастный Баб. В следующей П-й главе мы будем
говорить о бабпдах, по в заключение всего вышеприведен-
ного считаем нужным выразить в нескольких словах свое
мнение о личности Баба,— что это было за явление? По
нашему убеждению, появление Баба было следствием ре-
лигиозного волнения5Э, которое существовало во всей
Персии, в особенности в Фарсе и в Ираке, вследствие
споров между, шейхидами с последователями буквального
догматического учения мусульманского; а кто были шей-
хиды? — этим мы начнем вторую главу нашего повество-
вания.
XVI. ЗАКЛЮЧЕНИЕ О ЛИЧНОСТИ БАБА
Баб в раннюю жизнь, как молодой человек строгой
нравственности и воздержания, стал обращать на себя
внимание его окружающих. Он этим славился по всему
Ширазу и даже в самой Кербеле, где спасаются молитва-
ми и воздержанием самые благочистивые мусульмане.
Сверх того, Баб одержим был хандрою и часто предавался
своим мыслям, следственно, часто избегал общества лю-
дей и говорил очень мало.
Присоединим к этому, что Баб принадлежал к числу
мистиков, и всегда замечали в его речи двусмысленности,
в которых он никому не давал отчета, потому многие
считали его безумным, другие — шейхиды — юродивым,
а юродивых и на Востоке знают и уважают.
Надо заметить, что в исламе, в особенности между
шиитами, единственный путь к реформе есть учение та-
риката, Ни один верховный властитель своею силою, сво-
им умом никогда не в состоянии сделать там то, что мо-
на эту казнь сарбазы назначены были из христиан именно для то-
го, чтобы в случае возмущения обратить гаев народа на христиан.
Несмотря па всю нелогичность этой идеи, нашлись люди, которые
тому поверили. Причину переформирования самсамхапова хри-
стианского солка мы уже изложили выше, п. XII.
100
#сет сделать самый простой человек орудием тариката.
1Ды имели случай объяснить, что значит тарикат и в чем
заключается его учение («Русское Слово» за 1859 г., де-
кабрьская книжка) 60. Здесь только скажем, что это уче-
ние, основанное на высшей морали, часто употреблялось
но зло властолюбивыми его представителями.
Первоначально оно образовало религиозное братство;
это братство в науке создавало школы, в религии — сек-
ты, в политической жизни — ополчение; прозелитизм вез-
де играл главную роль, и в вопросах религиозных и ре-
лигиозно-политических он облечен был всегда фанатиз-
мом; коноводы зла всегда для достижения цели привязы-
вались к какой-нибудь религиозной идее и обращали ее
в орудие. Так устроил себе поприще пророческое Байе-
зид, основатель секты Рауше ни в Афганистане во второй
половине XVI-ro столетия; так устроил себе поприще
имамета в Дагестане Кави-Мулла^1 в 1830 году; так дей-
ствовали в Персии в разных провинциях ученики Баба и
приготовляли там бывшие смуты во имя религии с 1842
по 1852 год и так ознаменовали свои действия проли-
тием крови невинных жертв другие самозванцы в истории
ислама, которых имена вызывали на себя проклятия ша-
риата.
Говоря собственно о Бабе, мы находим в нем некото-
рые начала истинно прекрасного, которые прямо гово-
рят в пользу сознательности некоторых его действий;
он в душе был моральный человек, действовал по убеж-
дению, он постоянно говорил о слитии всех соотечест-
венников в одно нравственное общество; говорил о не-
обходимости преобразования в религии и в управлении
краем; жаждал уничтожения притеснений; наконец, го-
ворил об улучшении судьбы женского пола. Все это го-
ворено нм, однакож, часто в двусмысленных речах, а
иногда довольно ясно — и все это доказывает в нем дух
пробуждения, дух реформы. Но в самом ли деле он вы-
давал себя за Баба, за истинного имама, за святого, и
если выдавал иногда, то почему он это дозволил себе?—
того мы не знаем. Думаем, или ему навязывали эти идеи
0 от его имени передавали их народу его же ученики,
или он, если в самом деле говорил что-нибудь в этом ро-
Де, то говорил иногда языком тариката и говорил только
между своими учениками: в исламе, а в особенности в
^Ринате, нипочем назвать учителя источником божест-
101
венных тайн, или дверью истины и т. п. Мистицизм ведь
имеет свой язык.
Говоря истину, мы до сих пор не знаем настоящего
характера Баба. Да и никто его не знает. На него мы
смотрим покуда как на олицетворенный миф, во имя
которого действовали его ученики, которые играют глав-
нейшую роль в развитии политического раскола. Само со-
бою разумеется, что сколько моральным и невинным ни
представлять нам Баба, но избыток чувства истинно бо-
готворивших его учеников к нему, а в особенности к его
положению «в руках тиранов», их выражения надежд
своих, что «светоч народа» скоро будет торжествовать
над всеми препятствиями — без сомнения, должны были
иногда вызвать из его уст хотя двусмысленные фразы,
намекающие на подобные идеи, потому что Баба мы не
представляем ни фанатиком, ни авантюристом, а чело-
веком с отличными убеждениями, получившим воспита-
ние в школе шейхидов, немного знакомым с христианст-
вом и, наконец, более или менее мечтателем, и поэтому,
может быть, сбившимся с толку от непосредственного
влияния на него некоторых близких, но в душе власто-
любивых его учеников.
Во всяком случае, однакож, думаем, что появление
Баба послужит со временем в пользу просвещения Ира-
на. Устройство недавно масонской ложи62 в столицах
Персии, явное охлаждение высшего образованного обще-
ства к духовенству и более или менее свобода мышления
и тому подобные начала хорошего, по нашему мнению,
суть результаты того общего волнения умов, которым
ознаменовалась Персия в начале второй половины этого
столетия.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Б Л Б IIД Ы
Несчастные события в Персии, о начале которых мы
упомянули выше в биографии Баба, были следствием
тайной борьбы с всеместным деспотизмом давно угнетае-
мой правды. В ней заметны и энергия, и самоотверже-
ние люден в стремлении их к свободе. Все это вырази-
лось восстанием против духовной власти, ропотом против
постоянно тяжкого деспотизма, но вся эта ужасная пано-
102
ма представляется нам в бледных красках, в такой гру
6oii отделке, с таким отсутствием вкуса и изящества
чТо с первого раза, пожалуй, невольно отворачиваешься
оТ нее, не находя достойною внимания: однакож там за
метны некоторые черты из родного нам элемента, черты,
искаженные кистью непризванных художников, над та-
лантом которых тяготели еще неволя и оковы. Эти-то
^ерты суть следы, и действительные следы духа циви-
лизации, которым проникнута природа разумного суще-
ства.
Прежде чем приступить к повествованию нашему о
бабидах, считаем нужным сказать несколько слов о
шейхидах, в школе которых, как мы видели, Баб получил
образование.
I. ОСНОВАТЕЛЬ УЧЕНИЯ ШЕЙХИДОВ. УСПЕХИ ШЕЙХИДОБ
Появлению бабидов предшествовало появление и рас-
пространение шейхидов.
Мы уже говорили в статье «О мюридизме» («Русское
слово», 1859, декабрь, стр. 192), что кроме 35-ти орденов,
имевших формальную организацию и по временам силь-
ное влияние на Востоке, там было еще много и других
частных братств. Между ними были и ученые, и лите-
раторы, и поэты, а все они более или менее были своего
рода философы. В их философии, их поэзии говорилось о
Духовном воспитании (иршад), о воспитателе и воспитан-
нике (муршид, мюрид), о пути к истине (тарикат), о
Достижении истины (вусуль), о самой истине (хакы-
кат). Все это относилось к знанию бога и любви к нему;
стало быть, тут ничего порицаемого не должно было
быть; все это было предметом чистого созерцания.
Но люди сбивались с пути, когда говорили о правах
воспитателя, об условиях мюридизма, о степенях дости-
жения истины — бога. Были между муршидами такие,
которые в веровании народа превышали человеков, анге-
лов и достигали степени божественности: первоначаль-
ным поводом к тому всегда была самая строгая жизнь,
самоотвержение и отчуждение всего мирского.
Шейх-Ахмед, основатель учения шейхидов, был из
^Рнбов. Его прозвание Легсаи, сокращено ахсаих* — лег-
'* Т. е. из имени провинции эль-Хаса, сперва эль тасаи. а по-
10X1 ахсаи.
103
сайский, доказывает, что родом он из Легсы, главного
города провинции эль-Хаса на юго-западном берегу Пер-
сидского залива. Он жил в начале этого столетия. Своим
благочестием, строгой жизнью и ученостью сделался из-
вестным между соотечественниками и последние годы
жизни провел в Кербеле. С юных лет посвятил он себя
тарикату и на этом поприще дошел до желаемого совер-
шенства. Он основал особую школу в мистицизме и ото-
всюду стекались к нему ученики; скоро он приобрел по-
пулярности. Но у него не было никакой политической
цели: он находил славу только в добром имени и, мо-
жет быть, порою увлекался своими убеждениями. Идея,
которою его учение отличалось от других, заключалась в
том, что высочайшее существо собою проникает всю все-
ленную, которая исходит из него, и что все избранники
божии, все имамы и все праведные суть олицетворение,
атрибутов божества. На этом основании он считал всех
двенадцать имамов шиитского исповедания, начиная с
Али и оканчивая аль-Мегди} олицетворением 12-ти самых
богатых и самых высших атрибутов бога1*; следственно,
они вечны, вездесущи и бессмертны. В числе 12-ти има-
мов Али занимает самое первое место. Он превыше ан-
гелов и пророков и хотя ниже Мохаммеда, но как выра-
жение атрибута Бога— дар дарующий (касимуль-арзаг),
он и выше Мохаммеда.
Хотя такое воззрение совершенно противоположно
догматическому учению имамидов-шиитов, почему фа-
кихи (законники) и восстали против шейха, но давниш-
няя склонность персов (перенесших свое буддийское по-
нятие и поверье в новую религию — мусульманскую) к
’♦ Атрибуты бога .все равны, все одонокачественны — говорят
мусульмане-схоластики, но в отношении к понятиям людским од-
ни атрибуты кажутся выше других. Например, бог гневен, бог
милосерд; но милосердие и долготерпение его превышают его
гнев. По учению сифатидов, атрибуты бога единосущны с его вы-
сочайшим существом, следственно, предобычны; но мутазилиды
не допускают этого и говорят: одно только предвечно — это высо-
чайшее существо бога; в противном случае, говорят они, следо-
вало бы допустить множество предвечных^ что совершенно против-
но учению о единстве предвечного. Средины между этими двумя
древними школами держатся другие и говорят, что атрибуты бога
вечны в нем и неразделены с ним. По учению же шейха, атри-
буты бога, происходящие из его высочайшего существа, по его же
воле могут быть олицетворены, сливаясь с духом человека, из него
же исходящего.
104
учению о воплощении всегда обнаруживалась и обнару-
живается в их постоянном расположении к подобных*
толкам, и это одно всегда служит главнейшим поводом f
успехам бывших расколов в тарикате.
Ученый, примерно строгой жизни, шейх наш в скорой
времени окружен был множеством учеников и слушате
лей и число его мюридов !* ежедневно увеличивалось: по-
следних было очень много в Южной Персии и в Ираке,
где находились наибы, или наместники муршида, назна-
ченные последним для распространения и покровитель-
ства учения* 2*.
II. ПРЕЕМНИК ШЕЙХ-АХМЕДА; ШЕЙХ-КАЗЕМ, УЧИТЕЛЬ БАБД
Шейх неожиданно заболел и вскоре умер. Его мюриды
осталпсь без вождя, потому что шейх не назначил после
себя никого преемником. Надо здесь заметить, что в та-
рпкате, как вообще в деле религии, право наследия не
существует; пли оно передается муршкдом достойному
ученику из среды многих, или выбор предоставляется
ученикам и мюридам. Тут пользуются искомою духов-
ною властью лишь те, которые или своими интригами,
или своим благочестием и воздерженною жизнью успели
приобрссть популярность. Конечно, тут важную роль
играют и ум, и ученость. Мы это видели в повествовании
о мюридизме и Шамиле.
По смерти Шейх-Ахмеда избран был на его место
Шейх Сейид-Казем, один из его близких учеников, но
это не обошлось без предварительных неприятностей
между соискателями. Когда разные партии из черни спо-
рили о преимуществе своего учителя3* и каждый из этих
Под учениками мы разумеем его близких учеников-мюри-
дов, которые постоянно окружали его и проповедовали его учение;
под слушателями разумеем только тех, которые посещали его
лекции; мюридами же — всех, принявших его учение в народе,
Даже тех, коюрые никогда но видели его самого. В политических
восстаниях мюридами назывались войска, как это было недавно
в Дагестане.
2* В числе этих наибов нам известен впоследствии один из
персидских сановников в Кпрмане под именем Керим-хан.
34 Ближайшие ученики муршидов, имея сильное влияние в
Народе, нередко подают повод к соперничеству между их после-
дователями; чернь без всякого рассуждения делится па партии и
*ри малейшем домогательстве учителей образуются враждебные
105
ожидал первенства, Сейид-Казем совершенно отказывал*
ся от чести, не считая себя достойным. Говорят, что он
не притворялся, а действительно избегал этой чести; но
он не мог избавиться от нее: споры продолжались долго,
но кончились тем, что соискатели я спорящие единодуш-
но избрали скромника.
Вступив в должность муршида, Шейх Сейид-Казем
утвердил бывших наибов в разных странах Персии. К не-
му стекались в Кербелу новые ученики отовсюду, в том
числе и наш герой Мирза Али-Мохаммед, как мы видели
это в начале первой главы. Здесь мы будем говорить о
значении этого ученика, впоследствии избранного мур-
шидом. Его образ действий и мыслей обратили на него
внимание как наставника, так и товарищей. Юноша са-
мой строгой жизни, полный простоты и притом таинст-
венности в речах и делах, пе мог остаться незамеченным
в кругу мечтателей1ф. Иные, более светские и практич-
ные люди, приписывали это сумасбродству, но другие,
большинство, называли его лгеджуб-юродивым, часто
находящимся в исступлении.
Мирза Али-Мохаммед, говорят, посещал лекции своего
шейха не постоянно, даже редко, з вообще он избегал
людей, но впоследствии всякий раз, когда он приходил
слушать своего преподавателя, разговор об нем ожив-
лял всех, говорили: «Вот он, вот таинственное лицо; вот
прекрасный юноша!» Сам учитель, по преданию, явно
выражал к нему уважение и часто говорил о нем двусмы-
сленно. Говорят, когда ученики спрашивали своего учи-
теля: кто будет после него их муршидом? — он обыкно-
венно отвечал: «Вы сами будете искать его и найдете
его». Иногда также говорил: «Он между вами». Среди
лекций, когда неожиданно приходил Мирза Али-Мохам-
мед и по своему постоянному обычаю занимал место у
самих дверей, учитель иногда также восклицал: «Вот
он». Но на это покуда никто не обращал внимание. Так
повествуют все о первых порах жизни Баба.
Мирза Али-Мохаммед наконец оставил Кербелу и
категории людей, что часто вызывает сформирование отдельных
сект. Это не безызвестно даже исследователям истории христиан-
ских расколов.
1# Мы имели многократные случаи в описании мюридизма
упомянуть, что учение тариката полно мистицизма и самые после-
дователи этого учения носят название мистиков.
возвратился в свое отечество, в Шираз, где, как мы уже
говорили в его биографии, он был встречен великолепно.
При жизни Сейид-Казема учение шейхидов распро-
странилось по всей Персии: слишком 100000 мюридов
он имел в одном только Ираке! Но нигде не было замет-
go важного категорического разъединения, которое мог-
ло произойти или от сильной религиозной оппозиции меж-
ду духовенством, или от явного политического настрое-
ния умов против правительства. Напротив того, в числе
почитателей шейха мы видим множество правительст-
венных и важных духовных лиц, которые восхищались
его философиекК* и гордились его именем.
III. НАЧАЛО И УСПЕХ!! ТАЙНОГО ОБЩЕСТВА БАБИДОВ
(1842-1846)
Хаджи Сейид-Казем умер после 17-ти летнего, по
другим — 20-ти летнего управления делами шейхидовб3.
Как он не успел, или, может быть, не хотел явно на-
значать после себя преемника, то обществом шейхидов
из Кербелы назначено четырнадцати человеком путеше-
ствовать везде, где только учение шейхидов имело зна-
чительное число последователей, и найти того, который
по своим достоинствам мог бы занять место их вождя,
это потому, что, как мы видели во П-м пункте, учитель
при жизни говорил: «Вы сами будете искать учителя и
найдете его».
Между старшими учениками Сейид-Казема находи-
лись люди, уважаемые всеми прочими. Из них Мулла-
Хусейн Бушруи, Мулла-Хасан, прозванный Гаухер, Ке-
рим-хан Кирманский и Мулла-Юсуф Ардебпльский иг-
рали важнейшие роли. Первый и последний из этих че-
тырех, как видно из всего, давно мечтали о преобразова-
нии учения шейхидов, о придании ему тайного политиче-
ского значения, имея целью ослабление власти духовен-
ства и самопропзвола тиранов. Но ни тот, ни другой не
имели силы, и соискание первенства могло служить толь-
ко яблоком раздора между ними. Между тем имя Мир-
зы Али-Мохаммеда пользовалось огромною популяр-
ностью, и образ его жизни, его характер, и его кротость
Собственно об учен .’и гпейхндов будем говорить кое-что
1 главе этою сочьневия.
107
много давали им надежды на успехи во имя любимца
народа. В то время, когда ученики Сейид-Казема разде-
лились на партии, одни признали халифом, на место
умершего их муршида, Каджарского или Кирманского
Керим-хана, а другие Муллу-Хасана, прозванного Гау*
хер, а третьи предпочитали Муллу-Хусейна. Этот хит-
рый Мулла-Хусейн находился в Ширазе. Оттуда он пи-
сал к своим собратьям в Кербелу, что «ни он, никто дру-
гой недостоин звания муршида и что тот, который бо-
лее всех имеет права на это звание, должен быть непре-
менно тот меджзуб (юродивый), на которого несколько
раз намеками указывал и сам их учитель Сейид-Казем
в часы лекций1*. Я нашел его здесь в Ширазе и признал
его достойным именем муршида»... Письмо Муллы-Ху-
сейна, отказавшегося, по ходившей тогда молве, от сде-
ланного ему в самом деле предложения о принятии име-
ни вождя шейхидов, обратило на себя внимание многих
партизанов шейхского учения. Во множестве опп собра-
лись в Ширазе, где Мулла-Хусейн уже с некоторого
времени неотлучно находился при Мирзе Алп-Мохамме-
де, и избрали последнего своим муршидом. Другие жег
гораздо меныпие числом ученики этой школы, разо-
шлись частью к Керим-хану, частью к Мулле-Хасану.
Поведение Мирзы Али-Мохаммеда постоянно было
одно и тоже: как мы видели в его биографии, все по-
стоянно он говорил двусмысленно, вел самую строгую
жизнь, был несловоохотлив и часто избегал людей и даже
своих учеников.
Не знаем, какие убеждения были в это время у Мир-
зы Али-Мохаммеда и его учеников, но известно то, что*
его ученики собирались втайне и основали первые задачи
своего учения. В какой степени сознательно принимал
участие в этих планах сам учитель — также не знаем.
Думаем, что вся нравственная сторона этих задач должна
была принадлежать ему, все остальное приложено к
этим началам постепенно после. Мы ни в чем не можем
обвинить самого Мирзу Али-Мохаммеда, исключая толь-
ко того, что он назвал себя Баб — дверью (к истине).
Очень могло статься, что и эту идею навязали ему уче-
1Ф Намеки были: «Он (т. е. будущий ваш учитель) между ва-
ми»; да еще слова шейха: «Вот он (т. е. ваш учитель)». См.пред-
шествующий II пункт.
108
ники; впрочем и оп сам, по слабости человеческой, мот
увлечься. Одно предание говорит, что главною причиною
сложения этого названия было то, что на лекциях Сейид-
Казема Баб всегда сидел у самых дверей, а когда он при-
нял звание муршида, тот же хитрый Мулла-Хусейн на-
поминал об этом и говорил: Кунте бабу ахлиль ильми
валъ иршади, ера антель-ану бабу иршади валь хаккы —
«Ты был дверьми для сословия науки и духовного вос-
питания (т. е. они входили через тебя в аудиторию), а
теперь ты — дверь духовного воспитания и истины».
Не знаем, в какой мере это справедливо, по очень ве-
роподобно и бросает тень истины на наше предположе-
ние, что секта бабидов берет свое начало не столько от
самого Баба, сколько от первых его учеников, и что
Баб является тут чисто как олицетворенный миф, во имя
которого действовали искатели свободы.
Число окружающих Баба в это время учеников и
действовавших во его имя никому не известно; мы ви-
дим тут только пять имен лиц, участвовавших в тайных
митингах и впоследствии устроивших прочное ополчение
бабидов, — это Мулла-Хусейн Бушруи, Мулла-Юсуф
Ардебелп, Хаджн-Мехаммед, Ага-Мохаммед-Али и какой-
то Сейид-Али. Первых четырех мы видим постоянно
действующими в разных странах Персии, а последнего
нигде не встречаем; г. Севрюгин пишет, что он был на-
значен в Ирак. **
Когда Баб оставил все и удалился в Мекку (1843?) 6\
Мулла-Хусейн объявил себя его наибом (наместником) и
в то же время отправился в Ирак, назначив от себя так-
же наибов в разные страны. Хаджи Мохаммед-Али* 2* от-
правилен еще несколько прежде в Мазандарап, куда че-
рез три или четыре года прибыл и присоединился к нему
Это должно быть Мулла Шейх-Али, который впоследствии
является во главе тегеранских бабидов64.
2* Его называют то Хаджи-Мохаммед, то Хаджи Мохаммед-
Али; иные говорят, что он сопутствовал Бабу в его пилигрпметве*
в Мекку, другие — что он только познакомился с ним на пути в
Мекку66. Это несколько запутывает дело, потому что распределе-
ние наибов по разным странам Персии было в отсутствие Баба.
т- е. когда оп уехал в Мекку; если же Хаджи Мохаммед-Али в ту
пору поехал с ним, то он не мог бы быть в Мазапдарапо. Персид-
ский историк говорит, что Баб не доехал до Мекки п воротился
назад. Это более было бы согласно с делом, но общий голос гово-
рит, что Баб был в Мекке.
1095
Мулла-Хусейн из Ирака, а потом и Курретулъ-Айн (п. V)
из Казвина. Мулла-Юсуф и Ага-Мохаммед-Али были
отправлены в Адербиджан.
У каждого из этих главных соподвижников нового
учения были еще и свои союзники, под клятвою обязав-
шиеся не щадить своей крови за имя Баба и неутомимо
действовать в пользу завещанной им цели. Так в ско-
ром времени тайное общество бабидов возрастало и об
них начали говорить повсюду.
Не забудем, что учение бабидов должно было быть
продолжением учения шейхидов и что сам Баб принял
имя муршида вместо бывшего учителя Сеид-Казема: ста-
ло быть, и в этом он не подлежал никакому упреку. Но с
сформированием нового учения происками Мулла-Ху-
сейна и других приверженцев Баба многие из шейхидов,
видя в нем совершенно другие элементы, чем они ожи-
дали, отложились от него, в том числе Мирза-Ахмед Во-
ганшаги, Сейид-Яхъя Дараби, Мулла-Мохаммед Мамега-
ни и др., о которых мы упомянули мимоходом в 1-й гла-
ве. Из них первый, как мы видели в биографии Баба
(п. VIII), оказывал ему кое-какие услуги, второй —
сделался тайным мюридом Баба и впоследствии явно
проповедывал в его имя и был причиною страшных бес-
порядков и кровопролития, о котором будет говорено в
своем месте (см. п. XIX); последний, к удивлению Баба,
согласился на приговор его к смерти (гл. I, п. XIII).
После шейхиды, непринявшие учения, приписанного Ба-
бу, разошлись и они более не составляют особой отдель-
ной секты, как это было прежде. Хотя мы встречаем и
теперь некоторых ученых, держащихся этой доктрины,
но они не имеют большого значения.
IV. ВЛИЯНИЕ СЕЙИД-ХУСЕЙНА НА БАБА,
ЕГО ХАРАКТЕР (1847 г.)
Когда правительство начало принимать меры к пре-
следованию Баба и бабидов, его ученики разбежались, по
тайно имели с ним сношение. Мулла-Хусейн во главе
тайного общества успел составить значительное число
мюридов в Ираке, Мазандаране и Хорасане. Баб в это
время был в Исфагане, и там предались ему двое весьма
вредные по своим замыслам прозелитов, а именно два
брата: Сейид-Хусейн и Сейид-Хасан, о которых мы уно-
МО
мянули в XIV пункте I-й главы. Мы считаем не липшим
здесь подробнее поговорить об одном из этих братьев, и
именно о Сейид-Хусейне, весьма примечательном ханже-
интригане, подобных людей мы нередко встречаем в ис-
тории расколов и реформ.
По словам г. Севрюгина, оба брата были из жителей
Езда. Сейид-Хусейн, девятнадцатилетний юноша, учился
в Мешеде и потом поехал с братом путешествовать с
целью усовершенствоваться. В Исфагане они сошлись с
Бабом и уже не разлучались до конца жизни Баба.
Сейид-Хусейн во время пребывания своего с Бабом
успел совершенно овладеть своим учителем67. Он от егс
имени писал письма к его прозелитам, пощрял их к
строгому исполнению своих обязанностей, писал Коран
Баба, отрывки из него рассылал мюридам, раздавал мо-
литвы и талисманы посетителям Баба: одним словом,
неотлучно находился с ним до его казни. Этот человек
вкрался в такую доверенность к Бабу, что последний не-
сколько раз указывал на него намеками в своих увеща-
ниях, в своих двусмысленных изречениях, которые впо-
следствии причислены к корану, носящему его имя. Сей-
пд-Хусейн постоянно заботился об умножении числа ба-
бпдов: имел тайное сношение с жителями Исфагана, а
потом Тавриза, Маку и крепости Чегрика, и всегда был
посредником между Бабом и его посетителями.
Если в самом деле Баб увлекся почестями, оказан-
ными ему прозелитами и народом, и в своих двусмыслен-
ных речах назвал себя имамом и воплощенным божест-
вом, в чем его обвинили мусульмане, то он этим обязан,
по нашему мнению, только своим близким ученикам, в
особенности же Мулле-Хусейну и этому Сейид-Хусепну.
Мы не знаем о личном знакомстве этих двух главней-
ших соподвижников бабизма, но знаем о постоянно — тай-
ной между ними переписке. По заточении Баба Мулла-
Хусейн с другими наибамп действовали от его имени в
Ираке, Мазапдаране, Хорасане и Адербиджане, но Сей-
ид-Хусейн, неотлучно находясь при Бабе, направляет его
Действия к общей цели. Какая была эта общая цель?
Низвержение ли ислама, создание ли новой религии, по-
лого раскола, или она имела чисто политический харак-
ТеР, клонилась к общей реформе? — все это было темно,
Неопределенно. Тут всего этого было понемногу, все эти
Начала таились в смеси под заглавием бабизма, и всякий
Ш
вождь, при первом благоприятном случае, мог бы прило-
жить к делу тот или другой принцип, разрабатывая его
«сообразно со своими видами, согласно с духом своего
времени. Но основанием всего, как это обнаруживается
после, было общее стремление главнейших двигателей
раскола к ослаблению и уничтожению власти духовенст-
ва и правительства68. Даже неудачп бабидов и несчаст-
ные результаты их действий, о которых мы будем гово-
рить здесь, представляют немало данных, на которых мы
основываем свои предположения. Но измена69 Сейид-
Хусейна удаляет его в нашем мнении от всякого благо-
родного принципа; видно только одно: он хотел соста-
вить себе впоследствии партию у фанатиков и чрез это
проложить себе дорогу к религиозно-верховной власти,
имея в виду, как понятно пз многих мест Корана и мо-
литв, им составленных во пмя Баба, поощрение невеже-
ства, чтобы тем сильнее действовать на умы слепых при-
верженцев.
V. УСПЕХИ БАБИДОВ. ПРИМЕЧАТЕЛЬНАЯ ПРОЗЕЛИТКА
Пока преследовали Баба в Исфагане, Тавризе и Ма-
ку1*, мюриды его постепенно умножались тайно; в Хо-
расане и Мазандаране успешно действовали упомянутые
выше Бушруи и Хаджи-Мохаммед, в Ираке сперва под
руководством Муллы-Хусейна, а потом один и необык-
новенно усердно распространял это учение Шейх-Али2*,
в Тавризе и его окрестностях проповедывали бабизм
Мулла-Юсуф и Ага-Мохаммед-Али. Здесь успехи Мул-
лы-Юсуфа были так велики, что целое селение Милян
приняло это учение.
В Казвине действовала оленщика. Услышав об уче-
нии бабидов, а главное, что женщины по этому учению
пользуются одинаковыми правами с мужчинами и не
должны закрывать лица, примечательная по своему про-
исхождению, образованию и красоте девица является па
сцену в ту самую пору, когда еще Мулла-Юсуф, за два
См. гл. I, п. VI-X.
2* Этот господин также был из учеников Шейх-Ахмеда и
Сейид-Казема. С самого начала появления бабидов он был усерд-
ным соподвижником этого учения. Он не переставал действовать
на этом поприще до истребления бабидов в Тегеране в сентябре
1852 г. Как мы увидим ниже, он был коноводом тегеранской пар-
тии
<12
года Д° того» с успехом преподавал в Ираке. Она была
дочь известного казвинского муджтехида Хаджи Мохам-
мед-Салиха, невеста1* муджтехида Ахунда Хаджи Мо-
хаммед-Таги Бараганского, следственно, по одному сво-
ему положению чтимая в женском поле между своими
соотечественниками.
Когда природа наделяет женщину энергиею и судьба
дает ей поприще, то от нее ожидай чудес! В Европе поле
просторно для женщины, но в Азии, в исламе... вот во-
прос! Кажется, что может тут сделать женщина и самая
умнейшая?!... Посмотрим, однакож, как воодушевляет
женщину и там сомосознание, какое у ней является са-
моотвержение... Нет, в самоотвержении женщина всегда
и везде стоит на первом плане... Хочу сказать, какой
твердый, непоколебимый дух, какую твердую волю в нее
вселяет идея о свободе! Героиня наша, Курретулъ’-Айн
(что значит свет очей), иначе Тагирэ («чистейшая»),
начинает переписку с Муллою-Юсуфом, видится с ним
тайно и принимает от него новое учение во имя Баба2*.
В Казвине скоро узнают об этом: ни увещания, ни угро-
зы, ни слезы ее родных, ни презрение врагов, пн что не
удерживает ее. Без покрывала проповедует опа любовь
к Бабу и его учению и в скором времени составляет зна-
чительное общество. Так в Казвине явились две партии:
одна под грозным влиянием старых консерваторов силь-
нее прежнего держалась мрачных предрассудков ислама,
другая, увлеченная «светом очей», защищала новое уче-
ние.
Как женщина или девица — это слабое создание в
Персии, а в особенности в таком городе, каков Казвин,
где сила духовенства всегда играла огромную роль, где
улемы числительностью и значением своим обращали на
себя внимание правительства и народа,— как здесь жен-
щина могла в таком скором времени составить сильную
партию «еретиков»? Вот вопрос, который озадачил даже
и новейшего персидского историка Супехра! В самом
Деле небывалый пример! Историк старается объяснить это
так: дочь казвинского муджтехида была необыкновенно
По словам автора Насихут-таварих,— жена Муллы-Мохам-
меда, сына Муллы Мохаммед-Тагп7и.
2* Как видно из слов других, в том числе и автора персидской
истории,— до Курретуль-’Айн учение Баба дошло из других источ-
ников: она переписывалась с Бабом и Муллою-Хусейном.
8 зак. 1815
ИЗ
образована, даже учена, она владела превосходным да*
ром слова и во главе всех этих достоинств блистала ее
неописуемая красота; вот отчего, говорит историк, она
успела окружить себя толпою обожателей.— Так мог
объяснить это необыкновенное проявление пристрастный
мусульманин. Но на этих «обожателей» женщина имела
духовное влияние: в них она создала убеждение, хотя
и допустим, что при условии образованности и даже уче-
ности дочери муджтехида красота ее могла оказать ей
огромные услуги. Этим орудием, которым природа, как
говорят, снабдила ее так щедро, она могла идти против
огня п меча: везде ей должны были уступать, всюду ей
должен был быть открыт путь. Она снимала покрывало с
своего лица не для того, чтобы этим попирать закон
целомудрия и скромности, так глубоко врезанный на
скрижали шариата и суеверия народного, но для того,
чтобы своим взором усилить вдохновение речи, обра-
щенной к любознательным и любопытным. Эта речь бы-
ла противна тому исконному принципу, который так дол-
го держал свободу в оковах, красоту за вечной занавес-
кой, следственно, тут необходимо было сильное вдохнове-
ние, а кто незнаком с очарованием п силою слова из уст
прелестной женщины! Притом «свет очей» словом и де-
лом выражала не бесстыдство или нарушение закона
женской скромности, но сознательное внушение о добро-
детели своего рода: о свободе. Между тем новизна про-
явления могла приманить к ней ежедневно толпы лю-
бопытных; красноречивые слова из уст ее, без сомнения,
должны были пленять умы любознательных. Мы знаем,
что всякий раз окружающая ее толпа расходилась в вос-
торге; одни лишь строгие ханжи отворачивались от нее,
удивляясь смелости ее речей.
Дочь муджтехида называлась обыкновенным женским
именем Зеррин-Тадж (значит златовенечная); ее по-
клонники, пораженные ее красотою, звали ее разными
названиями: сперва ее звали Бадруд-дуджа (полный ме-
сяц черной ночи), потом Шамсуз-зоха (солнце в мери-
диане), а после всего Курретулъ-Айн (свет очей), кото-
рое название и осталось за ней на всю жизнь и упоми-
нается в Коране бабидов; в народе же ее звали Тагирэ —
«чистейшая».
Бабиды, мюриды Курретуль-’Айн, день ото дня умно-
жались в Казвине. Наконец, один именитый муджтехид
114
этого города, родственник Курретуль- хии, всеми мерами
старался отклонить ее от ереси, но ничего не помогло.
Озлобленный глава ислама публично тогда предал про-
клятию Баба и его учение, но заплатил ва это своею
жизнью: ночью, когда муджтехид шел, по своему обычаю,
до рассвета в мечеть, трое из бабидов напали па я ого л
убили. Это ужасное в исламе обстоятельство *♦ произ-
вело волнение во всем городе. Преступники были схваче-
ны и преданы смерти; убитого признали святым2*. По-
ступок убийц был слишком противозаконен, чтоб допус-
тить малейшую защиту против мстителей, Курретуль-
’Айн не могла далее оставаться в Каввине; с своими ис-
кренними партизанами она отправилась н присоедини-
лась к хорасанским бабидам. О судьбе ее мы будем го-
ворить после.
VI. КАТЕГОРИЧЕСКОЕ ОПОЛЧЕНИЕ БАБИДОВ
В МАЗ АН ДАР АНЕ (1848—1849)
Мазапдарап н Хорасан всегда славились склонностью
своих жителей к религиозным распрям и суеверию, при-
том географическое их положение, отделяющее их or
центра управления, всегда миог • содействовало успехам
всякого рода религиозного ополчения. Бабизм родился в
Ширазе, усилился в Ираке, но первое ополчение бабидок
сформировалось в Хорасане и усилилось в Мазапдаране.
В этой стране, как мы говорили, давно действовал X?д<
жи Мохаммед-Али. Много мюридов собралось о^оло г его
еще до успехов Муллы-Юсуфа в Адербиджане. Еще
слишком за три года до кончины Мохаммед-шаха Хаджи
Мохаммед-Али является там действующим лицом; также
почти за два года до кончины этого тосудяоя мы видим
’* Читатели, надеемся, зяат емы с ячачоягем муджтехидов; эти
власти управляют духовным царствам ислама: их числом немного
и всякий из них па-ют м\ калл идо в (т. <з. последователей его мне-
ний и предписаний в исполнения религиозных обрядов. См. Ше-
раиль-ислам, вьш. I, Спо. 1862, стр. IX. п. VII), так vto вся шиит-
ская Персия подчинена духовному управлению этих муджгехедоз
в даже сам ».к?г и ,<ось ого двор.
2s 9 го го муджтехида также называют Хаджи ^охЕммед-Тагя.
*~то велнчэгп тепаш» эпитетом шехидс-салис, т. о. третьим ммчр-
пос ге елъ-УмК’чП, автора ЛъумъЧ и Зейпуддипа. авчопа
-улл/> (тотгог.анпэ ла предыдущее). Оба они были гиаз-
й,ме закоповедцы пшитоь.
1Г>
еще Муллу-Хусейна в Хорасане, куда он поспешил из
Прака, чтобы содействовать Хаджи Мохаммеду-Али. Этот
Хаджи Мохаммед-Али своим званием муджтехида сперва
приобрел большое значение в Мазандаране, а потом ока-
зался бабидом1*. Его деятельность, как в Ираке, так ив
Хорасане и Мазандаране была одинаково неутомима.
С одной стороны он, с другой Мулла-Хусейн, в разных
местах не только распространяли «учение Баба» между
чернью, но даже не страшились приглашать к принятию
этого учения и самых сильных людей из духовенства и
царедворцев. По словам персидского историка Супехра,
Мулла-Хусейн, когда он был в Ираке, открыто и смело
пригласил к учению Баба: а) в Исфагане— самого гене-
рал-губернатора Манучехр-хана2*; б) первого по своим
познаниям муджтехида персидского Хаджи Муллу Мо-
хаммеда Неракинского, в Кашане; в) самого персидско-
го шахя п его первого министра Хаджи Мирзу-Агаси,
в Тегеране, представив этим последним письма от имени
Баба! Не только что дерзость Муллы-Хусейна остава-
лась безнаказанной, но успехи его в обращении к «уче-
нию Баба» некоторых, в это же время, персидских зна-
менитостей придавали ему непобедимую смелость, с ко-
торою он так открыто действовал и на будущее время.
Например, в Исфагане он сделал прозелитом Баба одного
из известных там духовных лиц, Муллу Мохаммед-Таги
Гератского, который в мечетях всенародно провозглашал
высшее духовное владычество Баба3*. В Кашане он обра-
тил одного богатого купца, именем Хаджи Мирза-Джан,
в Мешеде он приобрел одного знаменитого ученого шей-«
хида, имевшего в народе огромное значение, а именно
Иные думают, что этот Хаджи Мохаммед-Али вовсе не был
муджтехидом, а пользовался в пароде именем своего тезки — ма-
зандаранского действительного муджтехида. Персидский историк
утверждает, что будто этот записной бабид в молодости жил в
услужении у мазандаранского муджтехида такого же имени (т.е.
Хаджи Мохаммед-Али), приобрел там кое-какие познания и день-
ги и отправился в Мекку; на пути встретился с Бабом, увлекся
его учением и совершенно предался ему. После возвращения из
Мекки с именем Хаджп Мохаммед-Али оп поселился в Бар-Фуру
ше (в Мазандаране) и заодно действовал с Муллою-Хусейном (см.
для соображения стр. 54, примеч. 2).
2* Персидский историк лаже подозревает, что этот генерал-гу-
бернатор сочувствовал учению Баба (см. гл. I. п. V).
3* См.: Насихут-таеарих в III томе, в описании происшествий
1264 г.71
116
Муллу Абдулъ Кадира Ездского, в Ишпабуре, наконец,,
одного славного муджтехида, Муллу Али-Асгара, чтог
однакож, окончательно произвело волнение в народе!
Тогда только местное начальство приняло меры к пре-
следованию Муллы-Хусейна. По приказанию Хамзы-
Мирзы, главнокомандующего хорасанскою армиею, он
был арестован, но этот арест продолжался недолго, во-
время бунта мешедского *♦ он спасся бегством.
Пользуясь положением дел, Мулла-Хусейн продолжал
свои действия. Написав письмо к Хаджи Мохаммед-Лли
и к Тагирэ, казвинской героине, он направил свой путь
для соединения с ними. Он ездил из города в город по
Хорасанской провинции и умножал своих прозелитов.
Когда он прибыл с своими приверженцами в город Мия-
мин* 2 3 4*72, то к нему немедленно присоединились 36 че-
ловек из городских жителей. Ободренный таким успехом,
он с большей еще энергией начал проповедовать во имя
Баба и этим восстановил против себя тамошнее духовен-
ство. Дело не могло обойтись без раздора. Раздраженные
жители Миямина, подстрекаемые духовенством, напали
на еретиков и после непродолжительной, но горячей
схватки, вытеснили их из города. Это была первая стыч-
ка бабидов в Хорасане. Разбитый по малосильнэсти,
Мулла-Хусейн направил путь в Шахруд**. Здесь также
он не встретил ласки и отправился со своими привержен-
цами к городу Бастам**, где расположился в 14 верс-
тах от города в деревне Хусейн-Абад и успешно про-
должал свои действия.
Это было в эпоху кончины Мохаммед-шаха (в сен-
тябре 1848 г.). Как обыкновенно, в междуцарствии бы-
вают большие беспорядки в Персии, Мулла-Хусейн не
пропускал ни малейшего случая воспользоваться ими.
0н вторично писал в Мазандаран на имя Хаджи Мохам-
мед-Али и в Казвин самой Курретуль-’Айн о соедине-
нии своих сил в одном месте и потому советовал им к
** Этот бунт был в августе 1848 г. Он был следствием дур-
ного распоряжения упомянутого Хамзы-Мирзы и тайных интриг
известного Саляра (см. гл. I, в конце п. XII; гл. II, п. XIII).
?* Городок по дороге к границам Таберистапа, около 140 верст
к востоку от Астрабада.
3* Город в 50-ти верстах от Миямина.
4* Древний город, ныне местечко вблизи от Шахруда, к се-
веру.
117
известному времени собраться к Бар-Фурушу, главно-
му городу в Мазандаране.
В ту пору пути сообщения там были гораздо труднее,
чем ныне, да и теперь в этих местах из одного города в
другой, когда между ними расстояние не более 200
верст, письма ходят в 8—9 дней. Это, конечно, очень
много, когда предположить правильное и безостановоч-
ное сообщение, но этого там не бывает: письма посыла-
ются не по почте, а через частных людей; эти на своем
пути останавливаются по делам на промежуточных стан-
циях и привалах, и доставляют письма иногда целым
месяцем позже обыкновенного срока! Этому я перестал
удивляться с тех пор, как услышал от одного вице-адми-
рала, что летом из Петербурга в Кронштадт частные
письма через Лондон иногда скорее можно получить, чем
зимою обыкновенным путем. Это была, конечно, шуточ-
ка с его стороны, по она основана па трудности сообще-
ния зимою между Петербургом п Кронштадтом. Дело не
в этом. Письма коноводов бабнзма посылались с нароч-
ными комиссарами, которые совершали свой путь с кара-
ванами.
В эту пору Хаджи Мохаммед-Лли был па пути к
Бар-Фурушу. Около шести месяцев пред сим (в апреле
пли в мае 1848 г.), когда он с своими прозелитами был
еще па пути из Ирака в Хорасан, к пему дошла весть с
восстании в Казвине и успехах Курретуль-’Айн. По слу-
хам Хаджи знал, что примечательная прозелитка с свои-
ми приверженцами выехала из Казвина для соедине-
ния с хорасанскими бабидами. По расчетам ли своим, или
по предварительным сведениям, он направил свой путь
навстречу ей и настиг ее невдалеке от города Бастама, в
местечке Бедешт. Описанию свидания Курретуль-’Айн с
Хаджи Мохаммед-А ли персидский автор придает роман-
тический характер. Его рассказы сопутствуют двум влюб-
ленным — этим проповедникам социализма и коммуниз-
ма до утверждения царства Баба — до той поры, поку-
Покуда царство Баба еще не объемлет весь свет,— будто
говорили о:ш,— покуда не будет новых правил духовной и граж-
данской жв. ни, от вмени Баба все бабиды свободны от шариата;
все между ними общие: и имущество и жены. Очевидцы расска-
зывают ню иначе. Курретуль-’Айн при самом Хаджи встала и го-
ворила басидам: <13ы свободны от шаршиа до установления цар-
ства Баба и ею законов; покуда поступайте по правилам, иачер-
118
а они не разлучаются вследствие преследования неко-
торых молодых людей из массы народа, частью имевших
свои виды на красавицу-миссионерку, и частью из нена-
висти к соблазну. Последние, по словам того же истори-
ка, во главе волонтеров везде гонят бабидов и грабят их
имуЩество ls!c-
Как бы то ни было, мы знаем, что Хаджи Мохаммед-
Али отправляется в Бар-Фуруш, а Курретуль-’Айн с
своими приверженцами скрывается в глубину Мазанда-
раиа и продолжает там свои энергичные действия, путе-
шествуя из места в место, из деревни в деревню.
Когда Хаджи в Бар-Фуруше узнал о приближении
Муллы-Хусейна, он собрал всех своих приверженцев.
Мы не знаем их числа, только знаем, что к ним присово-
купилось еще 300 человек из жителей Бар-Фуруша тот-
час по прибытии Муллы-Хусейна. Это привело в ужас
духовенство края. Знатнейшие из них не иначе выходили
из своих домов, как вооруженными. Достаточное число
стрельцов (туфенкчи) оберегали их дома и вне дома, ког-
да они выходили в мечеть или для посещеппя друзей.
Скоро пошли беспорядки в городе. Послали жалобы гу-
бернатору мазандаранскому (тогда еще Ханлар-Мирза
исправлял эту должность) и просили защиты. Жители
юрода из купцов торговцев, земледельцев страшились
последствий, в особенности теперь, когда после между-
царствия повсюду господствовали беспорядки, когда вся-
кий гражданин и земледелец заботились лишь о самом
себе и о своей собственности.
Мазандаранское начальство не могло еще принять ре-
шительных мер. Покуда дело кончилось тем, что оно про-
сило бабидов оставить город и отделившись от город-
ских жителей, чуждых их учения, переселиться куда-ни-
будь в окрестности. Мулла-Хусейн согласился, и все ба-
биды, числом слишком 400 человек, оставили город и
расположились у горы Савад-Кух, на юге Бар-Фуруша;
расположились по реке Таляре, около 30 верст от этого
города и 10 верст от Шейх-Таберси, где бабиды укрепи-
лись впоследствии. Скоро губернатор Мазандараиа Хан-
тапиьтм самим богом т;а скрижали вашей совести, предавайтесь
всякому благому, избегайте всякого зла; вы составляете братство,
Rce делите между собою по-братски*>.
** Наситут-таварих, т. Ш, описание происшествий 12G4 г.
119
^ар-мирза был вызван правительством в столицу. Поль-
зуясь этим случаем, Мулла-Хусейн опять переселился с
бабидами в юрод, но эта неожиданность привела город-
ских жителей в смущение; начались разноречивые тол-
ки, происки и раздоры. Главный духовный сановник
сайдуль-улема просил у ларжанского73 военачальника
помощи. Прислано было 300 стрелков под командою май-
ора Мохаммед-Бека.
Это было начало открытого действия бабидов в Ма-
зандаране. На первых порах они, впрочем, защищая себя,
опрокинули преследователей своих, воспользовались до-
статочной добычей, укрепились в каравансарае, приле-
гающем к самому городу у Себзэ-Мейдана, и заключи-
ли договор с жителями города.
Начальство все это время было равнодушным зрите-
лем всего, что происходило в его глазах. Ойо не прини-
мало строгих мер потому будто, что не получало прика-
зания из столицы, а в угнетенном народе ненавистники
существовавшего порядка говорили, что око пользовалось
подарками от бабидов и не трогало пх. Но это продолжа-
лось не очень долго. Когда подтвердились слухи о во-
царении нового шаха, ларджапскин сардар Аббас-Кулп-
хан из усердия предупредить новое правительство прибыл
с своими войсками в Бар-Фуруш. Мулла-Хусейн этого
не ожидал и, видя несоразмерность своих сил к сопро-
тивлению регулярным персидским войскам, готов был
вступить. Но сардар, имея единственное желание отли-
читься чем-нибудь в глазах нового правительства и во-
все не намереваясь воевать, предложил Мулле-Хусейну
оставить занятое укрепление и идти с своими бабидами
куда им угодно. Этого только и надо было Мулле-Хусей-
ну. Он изъявил желание направить путь свой в Али-
Абад, па границу Лариджанского округа. Аббас-Кули-хап
удовольствовался этим и назначил отряд вооруженной
конницы, чтоб проводить бабидов до назначенного места.
Конные, исполнив поручение, возвратились назад, бабп-
ды расположились в окрестностях Али-Абада. Здесь не-
кто Хосрев-бек74 собрал волонтеров п, с намерением
силою или обманом опрокинуть бабидов и воспользовать-
ся их имуществом, неожиданно напал па Муллу-Хусейпа.
Но храбрый предводитель отчаянных бабидов сам вы-
ехал навстречу дерзкому Хосрев-Беку. Волонтеры были
разбиты наголову близ города Сари и предводитель их
120
оь1Л убит ударом меча Муллы-Хусейна. Эта победа, го-
ворит персидский историк, совершенно одушевила ба-
бидов.
В это время все первые сановники Мазапдарана от-
правились с поздравлениями в Тегеран к юному шаху.
Страна оставалась без попечения. Мулла-Хусейн по те-
рял времени. Невдалеке от города Сари, вблизи гробни-
цы Шейх-Таберси, оп укрепился.
Пользуясь страхом, обуявшим жителей окрестных
селений, и беспечностью местного начальства, Мулла-
Хусейн в скором временя устроил сильное укрепление,
употребив на работы самих жителей деревень и сел, со-
брал достаточное количество запасов всего нужного п
успел дождаться партии бабидов из Ирака и Адербиджа-
на под предводительством Муллы-Юсуфа1*. Этот знаме-
нитый сподвижник бабизма, узнав о преследовании своих
собратов на пути из Хорасана в Мазандаран, поспешил
туда через Ирак, с достаточным числом отчаянных про-
зелитов, оставив в Адербиджапе на своем месте какого-
то Акбера Кумского. Вероятно, присоединились к ним и
приверженцы Курретуль-’Айп2*. Хаджи-Мохаммед-Али
уже давно был здесь, как мы видели выше. Он по свое-
му сану муджтехида впоследствии занимал между ними
первое место в духовном отношении, так что Мулла-Ху-
сейн и после Мулла-Юсуф, по-видимому, подчинялись
ему. Но главное распоряжение делом было покуда в ру-
ках Муллы-Хусейна, который все это время является в
полном смысле слова великим героем п великим адми-
нистратором. Так прошли три месяца беспрепятственно,
пока бабпды успели укрепиться вблизи Сари77.
Странно, что в Пасихут-таварих мы не находим ни слова
об этом предводителе адербиджанских бабидов.
2* Об этом нигде ничего не сказано76. Курретуль-’Айл— гово-
рит персидский историк — энергично распространяла бабизм в
Мазандаране. Куда же девалась ее партия в это время? Об этом
ни слова. Об ней только еще раз говорит историк, позже, в делах
Тегерана. Как бы то ни было, партия примечательной проповед-
ницы бабизма должна была соединиться с мазандаранскими ба-
ндами. Очевидцы говорят: самой Тагирэ, или Курретулъ-Айн,ъъ
было вовсе в деле хорасанском и что она после расставания с Хад-
?ки Мохаммедом-Али скрывалась в Мазандаране. См. немного по-
выше.
121
VII. МЕРЫ НОВОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА (1848)
Ио водворении нового правительства в Тегеране пер«
вые заботы его были обращены на Адербиджан, как на
ближайшую к столице и опасную страну. Баб, как глав-
ная причина (по мнению правительства) всего бедствия,
заключен в крепость Чегрик, а тавризскому начальству
предписано немедленно усмирить жителей Милана. Ско-
ро получено было повеление предать Баба казни, потому
что в народе говорили, что и жители Милана под предво-
дительством Акбера Кумского тайно закупают оружие и
заготовляют боевые снаряды, чтобы восстать на защиту
Баба. Но после Муллы-Юсуфа милянцы упали духом.
Али-Акбер не имел ни твердости характера, ни доста-
точной энергии, чтобы поддержать дух жителей этого
селения, между тем решительные меры нового министра
против бабидов привели в раскание многих принявших
новое учение без всякого внутреннего сознания. По сло-
вам г. Севрюгина, «тавризское начальство послало в
Милян приказание перехватить всех бабинцев», но боль-
шая часть их разбежалась, а тех, которые были приведе-
ны в город (Тавриз), послали к главному муджтехиду
Мирзе-Ахмеду, и по осмотре нашли у них талисманы и
молитвы, розданные им Бабом (по нашему — Сейид-Ху-
сейном от имени Баба) *♦. Некоторые из милянцев, по
словам же г. Севрюгина, с первого раза раскаялись в
своем заблуждении, а упорных привели к этому раская-
нию палками, так что все они, даже самый закоснелый
мюрид Баба Акбер Кумский, не только поклялись отвер-
гнуть новое учение, но даже произносили на Баба про-
клятия.
Не так счастливо кончилось дело в Мазандаране.
Здесь бабиды вели себя иначе. У Хаджи Мохаммед-Али
с Муллою-Хусейном, как мы видели, в скором времени
образовался отряд отчаянных удальцов. Он состоял, го-
ворят, из 700 храбрейших фанатиков, надежно воору-
женных и в изобилии снабженных съестными припасами.
По описанию персидского историка, равно как и по рас-
сказам очевидцев, во все время, проведенною мазанда-
!* Два из таких талисманов я имею у себя в руках, они до-
ставлены мпе бывшим воспитанником нашего факультета г. Мель-
никовым, несколько лет жившим в Персии по делами службы.
122
панской знатью в поздравлениях нового шаха и в празд-
нествах, бабиды успели выстроить целую крепость кру-
гом самой гробницы Шейх-Таберси. Крепость эта с
дгумя воротами, с юговост, и зап. стороны состояла из
земляного вала с 12-ю башнями, вышиною от 3 до 3 1/4
сажени. Каждая из них стояла от другой в расстоянии от
100 до 120 сажен, и они могли защитить друг друга во
время нападения неприятеля. Башни эти были подкреп-
лены земляною насыпью, утвержденною сваями и зава-
ленною лесом, с бойницами. Вся же крепость снаружи
была кругом подкреплена отличною земляною насыпью,
оканчивающеюся внизу довольно глубоким рвом, окру-
жающим все укрепления, шириною в 10 футов и снаб-
женным водою из ближайших речек.
Самая ограда гробницы в средине пространства, об-
веденная валом, с принадлежащими к ней смежными по-
стройками, служила цитаделью; она в разных местах
была подкреплена земляными насыпями с потаенными
подземельными помещениями. Все жители крепости, до-
статочно вооруженные, занимали пространство кругом ци-
тадели в домиках и лачужках. Над рвом пред каждыми
воротами находились подвижные мосты для выхода из
крепости по ночам. По словам Супехра, на что полагать-
ся нельзя и которые противны описанию очевидцев, меж-
ду стеною цитадели и внутренней какой-то земляной на-
сыпью на всем пространстве были в разных местах, из-
вестных только жителям, вырыты глубокие ямы с остро-
конечными сваями и орудиями; ямы эти были слегка
покрыты и были совершенно незаметны; они были при-
готовлены с целью, что если неприятель ворвется в кре-
пость, то чтобы ему погибнуть в этих ямах.
Тот же историк говорит, что Мулла-Хусейн энергич-
ными своими действиями успел приманить к себе мно-
жество прозелитов из деревенских жителей, так что у
него в крепости было будто две тысячи человек, хорошо
вооруженных и с достаточными запасами1ф. Роль ду-
ховного владыки играл тут Хаджи Мохаммед-Али. Чтобы
См. Насихут-таварих, т. III, в описании происшествий 1264 г.
Действительно, жители близлежащих деревень были в полном по-
виновении бабидам и содействовали им как в постройке укрепле-
ний, так и в доставлении им припасов, но это происходило более
°т страха, чем от внутреннего сочувствия к учению бабидов.
123
придать ому важное значение, прибавляет Супехр, Мул<
ла-Хусейн знал его «высочайшею особою» (хазрети-
•а’аля), преклонял пред ним колена и скрывал его от
взора людей, как святыню. Когда Хаджи-Мохаммед-Али
показывался где-нибудь, все падали пред ним ниц и ни-
кто не осмеливался поднять головы, покуда он не при-
казывал. И этим Мулла-Хусейн сосредоточил все верова-
ния своих бабидов в слове духовного владыки, так что
одни намек с его стороны достаточен был для того, что-
бы всякому из них броситься в огонь п в воду.
Вместе с предписанием тавризскому начальству о
казни Баба и усмирении жителей Миляна послано было
приказание и мазандаранскому начальству об усмирении
тамошних мятежников, но результат был плачевный;
мазандаранскпе магнаты, живя в столице, уверили шаха,
что горсть бабидов не стоит того, чтобы отправить про-
тив них регулярное войско.
«Мы своими средствами,—- говорили они,— сладим с
ними и скоро положим конец временной вспышке». Так
судят и рядят всегда и везде жители столиц о внутрен-
них делах государства, когда они вовсе с ними не знако-
мы. Шах согласился. Скоро в Мазандаране было сделано
распоряжение о сборе охотников против бабидов. Из трех
кругов этой провинции было собрано около 750 человек
храброй конницы. «Войско, выступившее против них,—
говорит г. Севрюгин,— после двух или трех нападений,
видя с каким ожесточением дерутся бабинцы, почти все
разбежалось». В этом деле, говорит персидский историк,
милиция была истреблена окончательно; предводители
охотников убиты рукой Муллы-Хусейна и даже жители де-
ревни, в которой спасались бегущие персияне, разорены и
деревня предана огню. Очевидцы называют эту деревню
Ферахилъ и говорят, что ее сожгли ошибкою, принимая
ее за другую, которая называется Васекс. Дело в том, что
жители Ферахиль много содействовали бабидам и даЖе
некоторые из них тайно приняли учение их, поэтому
Мулла-Хусейн употребил все усилия, чтобы утушить по-
жар, но ничего не мог сделать.
Эта победа вдвое одушевила бабидов и придала им
неописанную храбрость. Слух о ней распространился по
всей провинции и страх объял всех. Г. Севрюгин при-
бавляет, что в это время говорили в Мазандаране, что
124
^льзя никакому войску одолеть Муллу-Юсуфаls₽: при
храбрости предводительствуемой им толпы, по словам на-
рода, он обладал еще знанием делать золото.
Неудачи заставили правительство принять другие ме-
ры, более сильные и более надежные. По повелению ша-
ха, нсмсдлепно выехал в Мазандарап Мегди-Ку ли-Мир-
за13. Оп должен был по предначертанному плану собрат!
отряды: хазар-джарибский под начальством Мустафы-
хана, лариджанский под командою Аббас-Кули-хана,
окружить мятежников и не оставить «ни одного живого».
Таково было повеление шаха* 2*. Мегдп-Кули-Мирза пс
назначению выехал, сопровождаемый большой свитой
Около исхода декабря 1848 г. он прибыл в Мазандарап в
расположился на правом берегу речкп Сава-Кух, в дерев-
не Васекс, на виду бабидов с восточной стороны крепос-
ти. Здесь к нему собрались назначенные регулярные и
нерегулярные войска, кроме лариджанского, числом по
крайней мере вчетверо более бабидов. Время было хо-
лодное и снежное.
Персидский принц считал горсть бабидов ничтожною
и мало заботился о приготовлении к делу. Как он, так
и все войско заботилось лишь о том, чтобы защитить се-
бя от холода и потому предалось покою. Было сделано
лишь одно распоряжение: не давать осажденным иметь
сообщение с окрестными деревнями. Бабпды, однакож,
видя огромное количество войска, пришли было в отчая-
ние, но храбрый вождь успокоил их обещанием несо-
мненной победы. Между тем единодушие и дисциплина3*
** Все, что у г. Севрюгина приписывается Мулле-Юсуфу, в
Мазандаране приписывают Мулле-Хусейну. По-моему мнению, де-
ло состоит в том, что Мулла-Юсуф, как предводитель адербцджан-
ских и иракских бабидов, был более известен в Тегеране и в Тав-
ризе. В самом же деле, оп мог явиться на сцену в Мазапдарапе
После убиения Муллы-Хусейпа па три или четыре дня как глав-
ней военачальник всех бабидов мазандаранских. Персидский же
Историк Супехр, как мы упомянули, вовсе не говорит о Мулле-
Юсуфе.
2* Это по словам персидского историка, который в описании
^Изандаранского дела очень превозносит подвиги бабидов и гово-
рит беспристрастно, конечно, с целью нравоучения для персид-
Нйх воинов, которые обыкновенно на словах удивительно храбры,
г® Деле если не трусы, то по крайней мере более расчетливы, чем
существенны.
3* Для лучшего сохранения дисциплины,— говорит г. Севрю-
распоряжено было, чтобы те из бабидов, которые стояли еще
125
осаждепных вполне поддерживали общий дух. Кругом ось
ложеппые врагами, ожидавшими минуты расплоха, и,
по-видимому, лишенные возможности сообщения, следст-
вен но, п доставления себе на будущее время жизненных
припасов, своею непоколебимою твердостью они удивля-
ли главного предводителя шахова отряда.
Мегди Кули-Мирза продолжал свою беззаботную
жизнь я ожидал, что бабиды, лишась съестных припасов,
или сдадутся добровольно, или умрут с голода. Но баби-
ды но умирали п не сдавались: днем они были незамет-
ны, по ночам делали вылазки и доставляли себе продо-
вольствие, им помогала в тем темнота ночей и способст-
вовали, из страха или сочувствия, поселяне ближайших
деревень, откуда они добывали в большом количестве и
рис и масло, чтобы варить себе чилав — любимую
пищу
VIII. ПЕРВАЯ ВЫЛАЗКА БАБИДОВ (В НАЧАЛЕ 1849 г.)
Прошло полмесяца без малейшего успеха для осаж-
давших. В лагере ожидали еще часть ларлджанского
войска. Бабиды. считая время удобным, решились сде-
лать вылазку и до прибытия повой силы чем-нибудь кон-
чить дело. Лагерь дремал на другой стороне реки Таляр.
Мегди-Кули-Мирза, правитель Мазандарана, с двумя дру-
гими принцами, а именно Султан-Хусейн-Мирзою и Да-
вуд-Мирзою, и с своими приближенными и людьми за-
нимали главную квартиру в упомянутой выше деревне
Васекс, невдалеке от лагеря. В темную ночь бабиды, в
числе 300 человек, сохраняя глубокую тишину, вышли из
своего укрепления п, переплыв реку, направили путь
к этой деревне. Все спало. Мулла-Хусейн и даже сам
Хаджи Мохаммед-Али сопутствовали охотникам. Чтобы
предупредить тревогу в неприятельском лагере, они обо-
на первой ступени верования и назывались мутезельзелии (бук-
вально шаткие, т. е. несовершенно уверовавшие), повиновались
безусловно распоряжениям убедившихся в бабизме и носивших
оттого название мутесалдыкин.
В Мазандаране чилав составляет ежедневную любимую пи-
щу жителей, как каша у русских. Чилав и похож на кашу, но
разница в том, что варится из риса. У простолюдинов он варится
на несколько дней и употребляется в пищу холодный. В рабочую
пору поселяне берут его с собой в поле и только им одним пи-
таются. Такой чилав у них называется кете. Странно случайное
сходство и в названии с кашей.
126
шли его и направили путь своп с лариджапской дороги,
дослав наперед несколько конных с приказанием распус-
тить слух, что лариджанское войско приближается и что
они передовые этого войска. При помощи этой хитросш
рее 300 человек бабидов беспрепятственно приблизились
И окружили главную квартиру принца, которую тотчас
тио и зажгли. Захваченные дымом и пламенем искали
спасения и попадали на ножи и кинжалы противников.
Говорят, что в Васексе в тюрьме находилось в эту пору
от 8 до 10 бабидов, они были захвачены полициею на пу-
ти их к Шейх-Таберси и, не зная кто они такие, но од-
ному подозрению их арестовали. В роковую ночь эти
эмигранты спаслись бегством и присоединились к бабп-
дам: оказалось, что они часть иракских прозелитов п
между ними был знаменитый Мулла-Юсуф! Мегдп-Кули-
Мирза спасся бегством чрез задние дверп, другие же два
прпнца были так обожжены, что умерли на третий день;
вся прислуга была перерезана, а деревня ограблена п
сожжена. По совершении этого ужасного дела бабиды
невредимо возвратились в свою крепость.
Читатель невольно спросит: что же делали сарбазы,
это регулярное войско? Ответ на это выпишу из пока-
зания персидского историка Супехра. Когда Мулла-Ху-
сейн окружил спящую главную квартиру — говорит он —
то пред самым приступом к дому, где находились принцы
с приближенными, он велел двум или трем из своих ска-
кать к самому лагерю и с ужасом и воплями кричать,
что принц Мирза-Кули-Мирза (главнокомандующий)
убит со всеми его окружавшими.
Вестники должны были выдавать себя за передовых
Лариджанцев, только что прибывших в главную квартиру.
Хитрый предводитель бабидов хорошо знал, что этот слух
5 темную ночь приведет в ужас и жителей деревни, и храб-
рых сарбазов. Он не ошибся. Мигом эта весть облетела весь
лагерь. Не успели опомниться, как пламя охватило квар-
тиру главнокомандующего и почти всю деревню. Отчаяние
обуяло всех; к тому же вой собак, вопли поселян и при-
борные крики бабидов во сто крат увеличивали страх сар-
базов и нукеров. Им казалось, что весь свет обратился в
а^идов, что они окружены десятками тысяч их и что при
свете пожара враг обратит лагерь словно в мишень и бу-
^т дод;диТЬ в них меткими пулями. Судя по описанию Су-
хГ'а> никакой лагерь любой европейской армии так ис-
127
правпо и проворно не мог бы исполнить своей обязанности
при неожиданной тревоге, как исполнил ее персидский:
только па этот раз она состояла в том, чтобы каждому спа«
сти свою жизнь. Не прошло нескольких минут, как уже на
месте лагеря не осталось ни одной живой души. Сарбазы и
нукеры рассыпались по всем направлениям, оставив свое
имущество и свои запасы в жертву. Многие из них, гово*.
рит историк, убежали в одних рубашках.
Между тем бабиды продолжали дело грабежа, и когда
уже было довольно светло, они перед глазами шахского
войска потянулись из лагеря с имуществом побежден*
пых к своему укреплению и никто им не препятствовал.
Персидский историк, вероятно, насмехаясь над испуган-
ным войском, юмористически продолжает свой рассказ,
говоря, что случайно на пути бабидов, между лагерем и
рекой, очутились 600 человек из разбежавшихся полков.
При виде бабидов они не только не думали о том, чтобы
преградить им дорогу, но «быстрее ветра и молнии»
убежали с их пути, и Мулла-Хусейн с своими товари-
щами среди белого дня торжественно добрался до своей
крепости и исчез из глаз удивленных зрителей! В этом
деле бабиды потеряли 30 человек и Хаджи Мохаммед*
Али был слегка ранен в лицо.
Теперь мы последуем за принцем, главнокомандую-
щим, или правителем Мазандарана, спасшимся бегством,
и в этом будем руководствоваться также указаниями пер-
сидского историка. Мы сказали уже, что принц спасся
через задние двери. Около ЗУг верст бежал он без огляд-
ки посреди грязи, по холоду. Никто не заметил его. На-
конец, утомленный, изнеможенный, он встретил поселя-
нина, ехавшего верхом по своему делу на простой ло-
шадке, без седла и без уздечки. К счастию, поселянин
узнал принца, посадил его на свою лошадь и привез в
скотный сарай, где принц убедился, что и на голых дос-
ках можно отдыхать с таким же наслаждением, с каким
он отдыхал на богатых коврах и пуховых подушках. По-
селянин, оставив принца, поскакал известить о нем и в
скором времени приехали к нему сарбазы и нукеры и
увезли его в деревню Кади-Келя. Переночевав тут, они
на другой день поспешили в город Сари. Событие это
привело городских жителей в такой ужас, прибавляет
персидский историк, что, несмотря на холод и снег, они
взяли свои семейства и скрылись в горы.
128
IX. ВТОРАЯ ВЫЛАЗКА БАБИДОВ. СМЕРТЬ МУЛЛЫ-ХУСЕЙНА
(В НАЧАЛЕ ФЕВРАЛЯ 1849 г.)
лагере
Хусейн
Мегди-Кули-Мирза решил не продолжать теперь вой-
вы с бабидами и жил в г. Сари. В эту пору прибыл за-
поздалый Аббас-Кули-хан с своим лариджанским войс-
ком, и, вероятно, услышав о происходившем п желая по-
править свою ошибку в медленности, прямо осадил баби-
дов и о своем действии донес принцу в утешительных,
по своему убеждению, фразах, но они состояли из чисто-
го хвастовства, над которым персидский историк не moi
не забавляться. «Вот я окружил крепость этих ничтож-
ных людей и не нуждаюсь в помощи. Если вашему высо-
честву угодно позабавиться, го пожалуйте к нам и по-
смотрите, как мы будем воевать». Правитель Мазандара-
на, недавно думавший о бабидах так же легко, как теперь
думал лариджанский сардар, но горьким опытом убе-
дившийся в своей ошибке, испугался «утешительного»
донесения: он велел немедленно поспешить на помощь к
лариджанцам афганскому отряду под начальством Мух-
син-хана, афшарским стрелкам под командою Мохаммед-
Керим-хана и савадкухской милиции под предводитель-
ством Халил-хана. Скоро все эти войска явились к Аббас-
Кули-хану. Последний небрежно стоял насупротив кре-
пости бабидов, с западной стороны, и не принимал ни-
каких мер ни для осады, ни для обороны себя в случае
вылазки осажденных, а первая вылазка их была еще
слишком свежа в памяти прибывших на помощь лари-
джанцев! На сделанный ему вопрос, почему оп до сих пор
не делает сенгер (укрепления) против осажденных, от-
вет был: «Для чего сенгер? Укреплением служат ларид-
жанцам их груди». Таким надменным представлен Аббас-
Кули-хан персидским историком! Что же было следст-
вием всего этого?
Мулла-Хусейн, заметив некоторые движения в лагере
шахского войска, сперва подозревал в этом какой-ни-
будь маневр; увидев же скоро у своих стен давно ждан-
ных лариджанцев, убедился в своем предположении и ожи-
дал результата, но ничего не воспоследовало, между тем
Оы занялся исправлением некоторых недостатков в-
своих укреплениях. Увидев же после опять движение в
и приближение огромной массы войска, Мулла-
прибегнул к хитрости. Он строго приказал своим
9 зак. 1845
129
бабидам хранить мертвую тишину и, при случае, по вре-
менам просить о пощаде. Чрез это гордый Аббас-Кули-
хан пришел к тому убеждению, что враги, утомленные
долговременной осадой, при виде столь многочисленного
войска скоро совсем сдадутся ему, поэтому он был столько
же неумолим, сколько небрежен. Прошла целая неделя)
Мулла-Хусейн ожидал удобной минуты. В один из первых
дней февраля, в 2 часа ночи, когда села луна и ночной
мрак объял всю природу, «когда весь лагерь, по обыкно-
вению, спал глубоким сном и даже по-домашнему в по-
стелях» (так говорит историк), Мулла-Хусейн с 400-ми
отчаянных пеших и достаточным числом конных сделал
вылазку. Лагерь шахского войска расположен был по но-
мерам, в известном порядке.
Их было четыре и они занимали значительное прост-
ранство с востока к западу; последний номер занимало
лариджанское войско и тут находилась главная квартира
сердаря Аббас-Кули-хана. Мулла«Хусейн велел 400 пе-
шим стрелкам врасплох напасть зд первый в порядке
предстоящий номер лагеря, не Давай нукерам опомнить-
ся, вытеснить их оттуда и заставить их смешаться с
сарбазами следующего за ним номера, и таким образом
продолжать атаку, доколе будет возможным. Сам же он с
конницею незаметно объехал лагерь и встал в тыл не-
приятеля с тем, чтобы преградить дорогу бегущим. Ба-
биды не теряли времени; по данному сигналу началась
атака с неописанным мужеством. Проснувшиеся, увидя
смерть на носу, опрометью пустились бежать; за ними
гнались отчаянные бабиды с криком победы. Войска 2 но-
мера, впросонках думая, что на них летит неприятель,
начали стрелять в своих собратьев, но видя упорное
стремление, пустились в бегство в таком же беспорядке;
тут очередь дошла до войск 3 и 4 номера.
Персидский историк говорит, что все войска пер-
сидского лагеря бежали пред стрелками бабидов «словно
как стадо баранов пред волком!» Темнота ночи и дым
ружейных выстрелов препятствовали персиянам разли-
чать своих сарбазов и между ними началась продолжи-
тельная резня. С тылу атаковал расстроенных сарбзов с
конницей Мулла-Хусейн. Неприятель не понимал, что это
за бедствие. ^Храбрый» лариДжанский сердар тут уви-
дел ужасы, которым он прежде не верил. Едва-едва он
спас себе жизнь бегством.
130
Так бабиды привели в смятение многочисленное пер-
сидское войско, опрокинули его, ограбили, сожгли все и
возвратились обратно с добычею. Сколько убито неприя-
телей — неизвестно, но бабидов, по показанию персид-
ского историка, легло 80 человек и достаточное число ра-
нено; из этих раненых, по показанию очевидцев, 30 че-
ловек умерли по возвращении в крепость; следственно,
судя по этому, убитых сарбазов и нукеров должно было
быть по крайней мере вчетверо больше.79
Но самая чувствительная потеря со стороны бабидов
состояла в этом деле в смерти их храброго вождя Мул*
лы-Хусейна (4 февраля 1849 г.). Его ранили из одного
укрепления пулями двое, Мирза-Керим-хан и Ага-Му*
хаммед-Хасан, один за другим, в то время когда он воз*
вращался. Тому благоприятствовал для них свет от огнй,
разложенного в стоянке бабидов, его узнали и неожц*
данные две пули, одна за другой, поразили его в плечо
и в грудь. Персидский историк удивляется здесь присут^
ствию духа и твердости воли этого примечательного 40*
ловека. Он не упал, говорит историк, и не теряя присуТ*
ствия духа, приказал своим в полном порядке продолжать
путь в укрепление. Даже последователи его будто не за*
метили, что оп ранен! У самих ворот крепости, однакож,
он не мог удержаться и упал. Тут он собрал всех при*
ближенных и поручил их всех Хаджи Мохаммед-Али»
внушая им строгое повиновение этому «верховному вла*
дыке» и продолжение правого дела под его предводитель*
ством и по мудрым его советам.
В это время говорили в Мазандаране — прибавляет
г. Севрюгин,— что этот фанатик, умирая, велел похорф
нить его стоймя, для того, будто бы, что чёрез сорок дней
он явится в Зенганг*. Персидский историк также говф»
рит, что Мулла-Хусейн, умирая, обещался восдребнуТ^
через 14 дней. Обе басни взяты, вероятно, из того, что»
по учению последователей Бабй, души умерших, в осо*
бенности святых, переселяются В другие тела также свя-
тых и добрых людей, или, ИО Крайней мере, невидимо со*
общаются их душам. На этом основании Мулла-Хусей^
самых близких к нему учеников называл именами святых
имамов и пророков, говоря, что в них пересилены или к
их душам невидимо приобщены души этих Пророков
** См. ниже дело при ЗенгаВД
«31
9*
или святых! Следственно, у бабидов свое учение о спи-
ритуализме и им не пришлось бы за этим ездить в Па-
риж!
X. ТРЕТЬЯ ВЫЛАЗКА БАБИДОВ (В ФЕВРАЛЕ 1849 г.)
Хаджи Мохаммед-Али, игравший до сих пор роль дуч
ховного владыки, пред которым преклонял колена даже
и сам Мулла-Хусейн для поддержания его морального
влияния на прозелитов, теперь сам должен был принять
па себя имя военного предводителя и администрато-
ра **. В этом он успел не хуже своего предшественника,
потому что бабиды и душою и телом были преданы ему
и верили его словам и обещаниям. Притом же Хаджи Мо-
хаммед-Али с таким же хладнокровием и присутствием
духа участвовал почти во всех вылазках, какими озна-
меновал себя его предшественник. Например, все знали,
как он пренебрегал собою и ни одного раза не жаловался
д даже не поморщился от раны, которую он получил не-
давно в лицо и которая до сих пор его мучила.
Утром после ночной вылазки, когда бабиды, возвра-
тившись, занимались погребением тела своего храброго
вождя и других умерших вследствие тяжелых ран собра-
тов своих, Аббас-Кули-хан сделал также распоряжение
о сборе и предании земле и шариату тел падших на
поле сражения воинов. Целый день был проведен в этих
занятиях. Тела убитых бабидов также лежали покуда
на общем поле битвы. Принцип гуманности особого рода
фанатического учения внушил лариджанскому сердарю
приказать снять головы с этих несчастных трупов, чис-
лом 80, и разослать, по варварскому обычаю, по всем
городам провинции, чтобы этим успокоить раздражен-
ных жителей, которые от страха давно лишились покоя и
счастия! Сделав это, Аббас-Кули-хан к вечеру тронулся
с "войсками к Сари, чтобы там соединиться с Мегди-Ку*
ли-Мирзою.
Изуверство за изуверство — таков закон фанатизма.
Бабиды ночью вышли, чтобы прибрать тела своих уби;
1Ф По словам некоторых, он назначил на место Муллы-Хусей-
на адербиджанского Муллу-Юсуфа, который играет важную роль
в это время в записке г. Севрюгина. Но персидский историк вовсе
об нем умалчивает. Потому-то мы предпочитаем на этот раз сле-
довать за изложением историка.
182
тых собратов и предать их земле. Увидав их обезглавлен-
ными, они, не теряя времени, вырыли из земли трупы
убитых врагов ,сняли с них головы и насадили их на
острые длинные шесты и унизали ими все пространство
поля сражения, а тела, запалив сильным огнем, оста-
вили на съедение собакам и гиенам! Это зрелище могло
быть замечено только на другое утро, но неприятельского
лагеря уже не было и первый, кто заметил это, был сам
правитель мазандаранский, прибывший через 5—6 дней
к этому месту с свежими отрядами из города Сари.
От Сари, города, в котором отдыхал после постыдного
бегства правитель Мазандарава и главнокомандующий
тамошними войсками, до Шейх-Таберси, где происходила
битва, не более 35 верст. Мегди-Кули-Мирза, не зная все
это время, что делается в лагере шахова войска, и по
собственному опыту опасаясь неудачных последствий,
еще накануне последней ночной битвы оставил город и с
достаточным числом свежего отборного войска направил
свой путь прямо к месту сражения. Он торопился, гово-
?ит историк, и, вероятно, поэтому-то, отъехав не более
—8 верст, расположился для отдыха в местечке Сюрхэ-
Келай. Здесь он провел ночь. На другой день, отъехав
еще несколько, он получил депешу от Аббас-Кули-хана
следующего содержания: «Посылаю вашему высочеству
несколько голов убитых нами бабидов. По вашей милости
у нас благополучно».—Историк уверяет нас, что Аббас-
Кули не писал о настоящем положении дела и послан-
ному строго приказал умолчать о том, потому что он бо-
ялся испугать войска главнокомандующего, боялся, что
они от страха разбегутся! Действие вполне достойное
причины! Что же заключил из всего этого Мегди-Кули-
Мирза? Он думал, что коварный подчиненный его, Аб-
бас-Кули-хан об остальном молчит потому, что надеет-
ся скоро покорить бабидов и желает удержать за собою
имя героя-победителя и заслужить шахскую милость.
Этот инстинкт вообще всех великих по имени людей, ко-
торые гребут жар чужими руками, заставил правителя
мазандаранского поторопиться и с другой стороны не-
°жиданно осадить бабидов, имея в виду ту политику, что
если он даже найдет их покоренными, то будет иметь’
право приписать себе честь войны как главнокомандую?
Щий. Персидские полки тянулись по дороге к Али-Абаду;^
Мегда-Кули-Мирза верхом с своей свитой ехал впереди»
133
Когда они дошли до переправы через Кара-су1*, принц*
догнал нарочный от Аббас-Кули-хана, который особо, по
секрету, был послан, чтобы сообщить главнокомандующе-
му о бедствии шахова войска, уведомляя его высочество,
что он снял лагерь, опасаясь худших последствий.
Это злополучное известие совершенно расстроило
принца: его план не удался, его надежды рушились. Он
велел направить путь из местечка Кея-Куля. Здесь
ночью его высочество собрал военный совет. Рассуждали
долго: иные говорили в пользу продолжения осады,
другие против нее. Наконец, какой-то голос сказал: «Вот
два раза бабиды разбили шахское войско, теперь страх
нас обуял всех. Если они разобьют нас и в третий раз,
тогда придется шаху проститься с Мазандараном. Лучше
всего собрать достаточное число войск и идти на неприя-
теля в полной дисциплине, производить правильную оса-
ду сообразно с существующими правилами блокад».
Все согласились с этим мнением, но войска требовали
отдыха. Четыре дня назначено для этого, на пятый день
крепость бабидов была уже окружена. Тут первое, что
привело в ужас главнокомандующего — это изуверство
бабидов над телами убитых сарбазов и нукеров! Картина
была отвратительная: обгорелые, безглавые трупы ле-
жали изуродованные волками и гиенами; ряды обезобра-
женных человеческих голов, насаженных на длинные
шесты, поселяли отвращение и ужас в зрителях, а вместе
с тем вопияли о мести. Принц не мог оставаться вблизи
этого места, он подвинулся к деревне Кашт, в 4 верстах
от Шейх-Таберси. Здесь присоединился к принцу Аббас-
Кули-хан с своими войсками. Три дня проведено в об-
суждении плана осады, затем по распоряжению главно-
командующего выстроены в разных пунктах против кре-
пости бабидов башни и укрепления, проведены тран-
шеи и мины и все укрепления заняты достаточным чис-
лом людей и орудий и по всем направлениям поставлены
сильные караулы для предупреждения неожиданного на-
падения.
Прошло немало времени, и осажденные, не имея ни-
какого сообщения с жителями близлежащих деревень,
’•Речка, впадающая у Али-Абада в реку Таляр, в 4—5 вере*
тах от Таберси.
134
начали терпеть нужду. Еще месяц — п тогда им приш-
лось бы умирать с голода, между тем укрепления кругом
крепости ежедневно умножались; от беспрерывных вы-
стрелов из этих укреплений разными зажигательными
снарядами погибали люди и горели временные лачуги в
крепости. По словам историка, один гератский артилле-
рист шахского войска выдумал какой-то снаряд, начи-
ненный горючими веществами, вроде ракеты, который
навесно мог лететь 250 сажень; этими ракетами все жи-
лища бабидов были сожжены, так что от огня и выстре-
лов спасались в подземельях. Осажденным трудно было
бороться. Они решились на отчаянное средство и выжида-
ли благоприятного случая. В самом близком пункте на за-
паде Шейх-Таберси строилась башня, которая своим по-
ложением и величиною могла быть слишком опасною для
осажденных. Ее строил Бала^рустакский Джафар-Кули-
кан из Хавар-Джериба, по словам историка, лучший ин-
женер во всем войске. Пред тем, как это укрепление бы-
ло доведено до окончания, снабжено нужными орудиями,
укомплектовано войском, бабиды, в числе 200 человек,
ночью устремились туда и заняли его. Хаджи Мохаммед-
Лли приказал своим стрелкам и артиллеристам из кре-
пости защищать неприятельскую дорогу справа и слева
к этому укреплению, чтобы этим дать время и возмож-
ность своим молодцам исполнить возложенное на них по-
ручение. Вылазка была удачна; бабиды заняли укреп-
ление, убили 30 сарбазов а одного из начальствующих
лиц, именно Тахмас-К ули-хана, смертельно ранили са-
мого Джафар-Кули-хана и, до основания разорив укреп-
ление, беспрепятственно возвратились назад. Урон ба-
бидов в этом деле состоял ив 2 убитых и 4 тяжело ране-
ных.
Третье печальное и постыдное событие возбудило вол-
нение в шахском войске. Многие выражали неудовольст-
вие против распоряжений главнокомандующего. Историк
обвиняет его в лености там, где нужна была деятель-
ность и расторопность, в поспешности там, где нужно
было беречь войска и дать им отдых. Сверх того его са-
молюбие поглощало всякое чувство сожаления и челове-
колюбия — говорили сарбазы, и историк вместе с ними
обвиняет его в следующем поступке. Джафар-Кули-хан,
получив тяжелые раны, немедленно был отправлен на-
чальником ближайшего укрепления в город Сари для из-
135
лечения. Принц, узнав об этом, до Того рассердился щ
такое самовольное распоряжение, что велел воротип
больного с половины дороги. Несчастного привезли назад
и он в ту же ночь умер; в смерти его обвинили принца.
Но мы в этом не вполне сочувствуем персидскому исто-
рику, если вся вина обвиненного состоит только в этом.
Не говоря о том, что главнокомандующий имел полное
право взыскать за самовольное распоряжение, мера, им
принятая здесь о недопущении Джафар-Кули-хана в го-
род Сари, где и без того жители томились от беспокой-
ства, а теперь с нетерпением ожидали благоприятного
известия о покорении Шейх-Таберси, вероятно и почти
несомненно, была основана на той мысли, чтобы не дать
еще причин к новым беспокойствам и волнениям между
жителями города. Как бы то ни было, но удачная вы-
лазка бабидов и в этот раз посеяла страх и волнение
между осаждавшими и целые месяцы прошли в бездей-
ствии.
XI. НОВЫЕ МЕРЫ ПРАВИТЕЛЬСТВА. НЕУДАЧИ БАБИДОВ
В ЧЕТВЕРТОЙ ВЫЛАЗКЕ (В МАЕ 1849 г.)
Беспрестанные неудачи в Мазандаране привели пра-
вительство в отчаяние. Вероятно, шах сомневался в вер-
ноподданническом чувстве мазандаранцев и подозревал
измену. Он грозил, говорил историк Супехр, омыть меч
в крови мазандаранцев и совершенно истребить их! «Вот
четыре месяца,—- говорил шах в гневе,—как мазандаран-
ские войска не могут сладить с горстью мятежников, за-
першихся в Шейх-Таберси! Мы думали, что наши вой-
ска по одному нашему слову бросятся в огонь и в воду
и не покажут тылу ни львам, ни крокодилам, между тем
выходит, что такое долгое время они проводят в постыд-
ных уступках какой-нибудь беспорядочной толпе мятеж-
ников и в праздности; и мазандаранская знать поджи-
гает огонь мятежа и беспорядка, видя в их продолжении
собственную пользу и путь к нашему благоволению!»
Этими угрозами шах выражал мысль, что «средоточие
могущества всего мира» не станет кланяться мазандаран-
ской знати, прося ее укротить мятеж бабидов, а сочтет
всех их равномерно мятежниками и из мести предаст
огню и мечу всю провинцию, вместе с бабидами, так что
136
«€Вет подумает, что Мазандарана никогда не существо-
вало!»
Трепеща шахского гнева, все царедворцы «преклони-
ли главы умиления к земле» и просили о пощаде; воен-
ная администрация обязалась «во что бы то ни стало
уничтожить бабидов».
Как ни льстиво описание этого момента шахского
гнева, но оно доказывает, что восстание бабидов в Ма-
зандаране сильно тревожило столицу. Назначили в поход
Сулейман-хана Афшара, одного именитого в современной
истории Персии генерала. Его шах назначил лишь в по-
мощь своему дяде1#, принцу, правителю мазандаран-
скому, ибо уважение родственных связей почти везде
одинаково занимает первое место в консидерации, а в
Персии и бог велел это; да и куда девать этих мирз
«сзади», когда их почти столько же, сколько мирз «спе-
реди»?2* Мегди-Кули-Мирза продолжал быть тем, чем
1* Мегди-Кули был сын покойного Аббас-Мирзы, стало быть,
брат (только от разных матерей) Мохаммед-шаха, отца ныне цар-
ствующего Насыруд-Дин-шаха.
2* Слово мирза, сокращенное от мир-заде, значит «рожденный
от мира», а мир по-арабски сокращенное из амир, что значит «по*
велитель», «владыка» и т. п. В новой истории Востока амир упот-
ребляется в смысле генерала, полководца, а мир — вместо сейид —
остается только титулом потомков пророка Мухаммеда. Мирза же
в средней истории Востока значило князь и князьями к нам пере*
шли татарские мурзы (мирза и мурза — одно и то же). В Персии
в последнее время, и именно с прошлого столетия, мирзою начал
называться без разбора всякий дворянин и недворянин, грамот-
ный и неграмотный. Следствием этого было то, что правительство
Для различия между мирзами-самозванцамп и мирзами-князьямй
распорядилось и строго приказало, чтобы у последних перепесть
титул «спереди к ваду», т. е. с начала имени в конец его. С тех
пор все шахзады, т. е. настоящие принцы, отличаются этим пе-
ремещением слова мирза к концу своего имени. Сверх того в этом
перемещении правительство нашло две стороны приличия: а) выра-
жение лпчности особы высокого происхождения должно занимать
первое место пред выражением ее титула; б) в турко-татарской
Дипломатии, столь сильной на Востоке со времен Гулагу-хана 80с
выражение титула (каан, хан, бек или бей) всегда следует з&
выражением личности, т. е. собственного имени. Второе, т. е<
Подражание турко-татарской дипломатии, тем более принято в
Руководство, что царская династия каджарская принадлежит турк<
скому происхождению. На этом основании и слово шах (государь)
У каджарпдов ставится после собственных имен, как например,
Мохаммед-шах, Насыруд-Дин-шах, тогда как у сефевидов это
было наоборот: Шах-Аббас, Шах-Исмаил и т. п. На этом же осно-
вании изменяет свое значение слово ага в Персии: оно просто
137
был до сих пор, но главное распоряжение делом осады*
равно как и разбирательство причин такого долгого за<
медления со стороны мазандаранских властей в усмире-
нии мятежников, было возложено на Сулейман-хана.
Мы не знаем, обиделся ли Мегди-Кули-Мирза этим
назначением, но мы все-таки видим его действующим
лицом и в продолжении остального времени осады ба-
бидов. Слух о новом назначении, как видно, много обод-
рил шахское войско. Оно успело уже отдохнуть. Все за-
нятие его заключалось лишь в преграждении осажден-
ным путей сообщения с жителями окрестных селений,
осажденные же не имели средств к новой вылазке и за-
нимались только исправлением своих укреплений.
Прошло месяц и более времени. Наконец, с прибыти-
ем нового генерала начались неудачи и несчастия баби-
дов. По его распоряжению, приступили к самой правиль-
ной осаде, против которой осажденным нельзя было бо-
роться, в особенности при таком множестве неприятель-
ского войска. Выстроены новые укрепления, проведены
новые траншеи и мины; все это было готово к атаке.
В назначенный для этого день шахское войско распоря-
жением Сулейман-хана выстроилось на четырех пунктах
в правильные колонны; две мины с восточной и запад-
ной сторон крепости были совершенно готовы. По сигна*
лу эти мины должны были быть взорваны и вместе О
этим все четыре колонны должны были броситься в шты-
ки на крепость.
Наступил момент и сигнал дан: мина с восточной
стороны произвела взрыв так удачно, что стена крепости
с земляною насыпью на протяжении 50 аршин взлетела
на воздух; но мина с западной стороны не причинила
никакого вреда, потому что она не была доведена вплоть
до стены. Несмотря на это, колонны двинулись и с кри-
вом «Аллах» бросились с восточной стороны в обрушив-
шиеся промежутки: но сильный огонь бабидов, которые
значит господин (monsieur), когда находится пред собственным
Именем, и князь «торой степени — после собственного имени.
Итак, Мирза-Аббас или Ага-Аббас значит господин Аббас (только
мирза здесь немного более значит, чем ага); Аббас-Мпрза значит
принц Аббас (сын или внук царский); Аббас-Ага — князь или
дворянин Аббас.
Ныне этих мирз е конце, т. е. персидских принцев, кронсхо*
дящих от Фетх-Али-шаха, считается до 400 человек.
138
с неописанным самоотвержением сами стремились на-
встречу войскам, удержал их; пошла рукопашная резня.
Здесь историк описывает храбрость некого Мирзы-Керим-
хана1#, одного из офицеров шахского войска, который,
презирая опасность, с знаменем в руках занял одну баш-
ню бабидов и за ним поспешили было и другие офицеры
и сарбазы, но опять распоряжение главнокомандующего
помешало им довершить начатое дело. Мегди-Кули-Мир-
ва, видя большой урон в шахском войске, велел трубить
отбой, и все осаждающие, вопреки желанию военачаль-
ников, были принуждены оставить приступ.
В лагере опять заговорили о новом постыдном поступ-
ке главнокомандующего. В военном совете положили бы-
ло на другой день повторить приступ, но вернейший слух
о бедственном положении осажденных переменил об-
стоятельства дела; говорили: еще несколько дней и ба-
биды будут просить о пощаде, и в самом деле так случи-
лось. Голод и болезни довели осажденных до отчаяния;
данное обещание Хаджи Мохаммед-Али ни с какой сто-
роны не сбывалось. Три года проповедуя учение Баба,
он обещал своим последователям победы и блаженства,
но вместо того день ото дня их положение становилось
хуже и хуже. Многие роптали, но никто не смел явно
выразить свое мнение: смерть висела над головою вся-
кого, кто осмеливался выразить сомнение.
Не прошло трех дней, как некто Ага-Ре су л, одно из
начальствующих лиц бабидов, успел иметь тайное сви-
дание с главнокомандующим и вымолить прощение ему,
так и всем тем, которые вместе с ним оставят крепость
и прибегнут к пощаде. Сделав это, он ночью вышел из
крепости с 30 человеками и спокойно направил путь к
шахскому войску. Когда он приблизился, то неизвестно,
с коварною ли целью, или в самом деле от неведения,
лариджанские нукеры напали на них и убили как Ага-
Ресула, так и многих других81, остальные принуждены
были искать спасения в обратном бегстве в крепость, но
они жестоко ошиблись: Хаджи Мохаммед-Али велел от-
рубить им головы за измену. Однакож, несмотря на ко-
варство с одной стороны и строгость с другой, довольно
значительное число осажденных вошли в тайные перего-
Это один из двух офицеров, которые нанесли смертельные
Раны Мулле-Хусейну (см. выше в конце п. IX).
139
воры с персидскими войсками и ночью оставили крепость,
и спаслись бегством. В числе их явился к главнокоман-
дующему известный Риза-хан, давно принявший учение
Баба, присоединившийся к мятежникам и находившийся
до сих пор в крепости. Правитель Мазандарана хотя по-
щадил его с приближенными, но передал их до поры да
времени под надзор одного из своих военачальников па
имени Гади-хан **.
В крепости остались только такие бабиды, которые
клялись быть верными своему призванию и совершенно
простились с жизнию во славу учения. Числом их была
теперь не более 300 человек. Они не имели ровно ника-
ких жизненных запасов и питались травою и мясом из-
дохших своих лошадей. Очевидцы говорят, что часта
приходилось бабидам искать себе пищи в норах мышей
и крыс. По словам историка, они вырыли из земли и
употребили в пищу даже труп коня, принадлежавшего
их падшему герою Мулле-Хусейну. Этот конь за несколь-
ко времени пред сим издох от смертельной раны и ба-
биды считали его слишком священным, чтобы не пре-
дать его земле с надлежащим почетом! Такое безысход-
ное положение внушило бабидам мысль сделать четвер-
тую вылазку, хотя вопреки всех вероятий на удачу. Вы-
брали для этого начало первой стражи ночи, когда му-
сульмане обыкновенно занимаются совершением всенощ-
ной молитвы (начиная чрез полчаса по закате солнца и
до 10 часов ночи).
Самое близкое укрепление, где стояла батарея Мир-
зы-Абдуллы, на запад от крепости, внезапно пришло в
ужас, когда на вершине башни раздался голос: «Я здесь,
за мною, братья!» Это был один из бабидов. Люди в эта
время молились. Оставив намаз, все бросились к оружию
и первым делом, за которое они взялись, была защита
узкой дороги к укреплению, по которой успели пробрать-
ся только три бабида. Она состояла из временного моста
на глубоком рве, окружающем самое укрепление. Сюда
не иначе можно было попасть, как только этим путем.
Бабиды, числом неизвестно сколько, оставив крепость,
незаметно пробрались до этого места. Они бы вполне до-
’* По другому преданию, более верному, Риза-хан оставался
в крепости до самого конца; он вышел вместе с Хаджи Мохам-
мед-Али и был коварно убит в числе прочих бабидов.
140
стигли цели, если бы не горячая голова первого отчаян-
ного, влезшего на башню. Как скоро мост был снят, то
остальным бабидам не было уже возможности попасть
в укрепление. Между тем тревога вызвала людей отовсю-
ду, бабидов преследовали до их крепости: везде их били
и гнали, так что их на месте осталось около 80 убитых.
Из трех, забравшихся в укрепление, один, который за-
нимал вершину башни, удерживал свой пост все время,
покуда происходила ужасная резня, его не брала ни пу-
ля, ни меч; наконец, и он был убит посредством обмана.
В этом деле урон шахского войска также был значи-
телен.
XII. ИСТРЕБЛЕНИЕ БАБИДОВ ПОСРЕДСТВОМ ОБМАНА
(В ИЮЛЕ И АВГУСТЕ 1849 г.) **
Новая потеря в шахском войске не могла не трево-
жить как главнокомандующего, так и его помощника
Сулейман-хана Афшара. Они ужасались шахского гнева,
ужасались потому, что враги могли преувеличить дошед-
ший до столицы слух и обвинить пред раздраженным
уже шахом военное начальство в новой мнимой измене.
Решились на другой день во чтобы то ни стало ворвать-
ся в крепость к бабидам и истребить их.
С другой стороны, осажденные, видя приготовления,
не имели никакой надежды на малейший успех, они бы-
ли те же голодные, те же утомленные, а числом вдеся-
теро слабее прежнего. Решились умереть с честью. Но
Хаджи Мохаммед-Али теперь рассуждал не так, и на это
он имел новый повод. Цель его и его собратов, вождей
бабидов, соподвижников учения Баба, состояла не в од-
них героических подвигах жизни, они желали достигнуть
благих целей через реформу в управлении, через унич-
тожение власти гнусного духовенства. В это время до-
П1ли слухи о сборах бабидов в городе Зенгане, где препо-
давал учение Баба еще более примечательный человек,
иод именем Мулла Мохаммед-Али. Хаджи, потеряв на-
дежду сделать что-нибудь в Мазандаране, где уже и на-
род перестал сочувствовать его положению, теперь меч-
о средствах присоединения к зенганским братьям.
этом основании он вошел в переговоры с правителем
ЭДазандарана. «Много пролилось крови,— писал оп прин-
- пора прибегнуть к миру. Вы можете победить пас,
14>
но эта победа будет стоить вам гораздо больше потерь,
нежели вы ожидаете. Лучше позвольте нам разойтись, и
мы даем слово вам, что разойдемся по домам и спокой-
ствие водворится в Мазандаране». Мегди-Кули-Мирза
согласился на предложение, но в душе утаил другую
мысль. Он писал: «Если вы покоритесь и не отвергнете
шиитского исповедания имамидско-иснаашаридского 1#, и
ваша жизнь и ваше имущество принадлежат вам, они
тогда, по законам нашим, неприкосновенны». Неизвест-
но, справедливо ли указание историка об этом условии,
но говорят, что было нечто в этом роде и составлен был
письменный акт, скрепленный и подписанный самим
главнокомандующим и его свитой. В знак благоволения
своего Правитель Мазандарана отправил, по придворно-
му персидскому обычаю, одну из своих верховых лоша-
дей для главы новых друзей, уведомив его, что, как для
его высокостепенства, так и для всей его свиты и его лю-
дей, готовы особенные ставки, невдалеке от лагеря шах*
ского войска.
Утром другого дня Хаджи Мохаммед-Али с своими
мюридами в полном вооружении выехал из крепости; он
сидел на присланном ему борзом коне, за ним ехали
главные его военачальники и остальные бабиды в числе
214 человек, с обнаженными мечами шли у стремян их
в полном порядке. Встреча была великолепная. Почет-
ным приемом этого главы бабидов и ласковым обраще-
нием с его спутниками хитрый принц так обнадежил их
в искренности своего обещания, что все они были очаро-
ваны. Ничего не оставалось, как только верить слову
и — сложить оружие. Этого только и ожидали. Вдруг, по
данному приказанию, в лагере перерезали всю свиту
Хаджи-Мохаммеда, исключая самого его и некоторых его
военачальников, потом окружили бабидов, схватили всех
и тут же предали ужасным мучениям. По словам г. Сев-
рюгина, их, в числе 300 человек, облили нефтью и со-
жгли живьем* 2*. Не пощадили также и Риза-хана и не-
которых других, недавно добровольно предавшихся глав-'
нокомандующему. Хаджи Мохаммед-Али и некоторых
См. гл. III, отд. I, п. 4—5.
2* По словам персидского историка, им всем перепороли
животы и спаслось только весьма малое число. Одно другого
стоит!
142
из главных лиц, в числе шести человек, оставили для
публичной казни, которая и совершена была над ним
после в Бар-Фуруше, главном городе Мазандарана. По
словам г. Севрюгина, Мулла-Юсуф был привязан к пуш-
ке и расстрелян1*. Так позорно кончилась судьба баби-
дов в Мазандаране.
В это время, говорят, была схвачена героиня бабидов,
Курретуль-Айн (только нам не известно где)83 и приве-
зена в Тегеран, где отдана была под надзор келянтера, или
обер-полицмейстера, Махмуд-хана2*. Тут она находилась
до эпохи истребления бабидов в Тегеране и во всей Пер-
сии в 1852 г., когда ее тайно предали смерти»
XIII. ДЕЛА ЗЕНГАНА
В одно и то же почти время с окончанием мазанда-
райского дела был казнен в Тавризе Баб (19 июля
1849 г.)84. Рассеянные там и сям адербиджанские и
иракские бабиды тайно помышляли о восстании. Разбе-
жавшиеся милянские мюриды частию мало-помалу при-
соединились к мазандаранским бабидам и сделались жерт-
вами в описанном нами печальном деле, частию же с
иракскими мюридами собрались в Зенджан, или Зенгай,
Юрод в Ирак-Аджаме86 (около 46 долг, и 86—50 сев.
шир., на 50 верстах к сев. зап. от Султаниэ), имя которо-
го останется навсегда памятно в истории революций в
Персии. Сюда же стекались постепенно бабиды и из дру-
гих мест Ирака и тайно составляли план будущих дей-
ствий против правительства и духовенства. Персидский
историк первоначальные успехи учения Баба в этом древ-
Мы говорили уже, что в персидском источнике мы не на»
Шли Муллу-Юсуфа в числе действующих лиц в Мазандаране
(см. стр. 73 в примечании).
2* Г. Мошнин ошибочно думает, что Махмуд-хан был тот са-
мый, который находился в Петербурге в качестве поверенного в
Делах со стороны шаха в 1854 г. (в это время он приехал о чрез-
вычайным посланником в качестве советника я о 1853 г. оставал-
ся здесь поверенным в делах) по 1855 г. Того звали Махмуд-хай
Карагюзлю, а тегеранского келянтера — просто Махмуд-хан, да
Иритом я знаю наверное, что это совершенно разные личности,
^елянтер в начале 1861 г. вследствие многих злоупотреблений,
Приписанных ему справедливо или несправедливо, лишился шах;-
сКой милости и самой жизни; Карагюзлю же с 1859 по 1862 г. за-
нимал в Тегеране должность министра коммерции, а ныне шах-
ским полномочным посланником в Лондоне»
143
нем городе и причину сбора туда из разных мест празд-
ношатающихся бабидов относит к слабости характера
жителей города, известных своей склонностью к пред-
рассудкам. Как бы то ни было, но еще в начале царство-
вания Насыруд-Дин-шаха мы видим в Зенгане быстрое
распространение этого учения.
Прежде описания зенганского дела считаем нелиш-
ним сказать о некоторых вообще благоприятных для
успеха бабидов обстоятельствах в этом городе.
1. Беспорядки в Хорасане
Кроме усмирения бабидов в разных местах и льути-
ов в Исфагане и в Тавризе, новому персидскому прави-
тельству предстояло в то время (в сентябре и октябре
1848 г.) еще важное политическое дело: это поход в Хо-
расан и утушение там возникшего восстания Саляра33.
Это дело, начавшееся еще во время несчастного управле-
ния Хаджи Мирзы-Агаси, стоило шаху больших издер-
жек и многих трудов, так что позже оно поневоле долж-
но было отвлечь внимание первого министра Мирзы-Та-
ги-хана от внутренних беспорядков в государстве, ибо
хорасанский бунт мог грозить опасностью и даже гро-
зил ею престолу юного шаха. Подробность этого дела
была бы неуместна здесь и притом она много отвлекла
бы нас от программы настоящей нашей задачи; упомя-
нуть об нем нам нужно было только для того, чтобы ска-
зать: оно много способствовало успехам бабидов. В это
время зенганские мюриды почти беспрепятственно мог-
ли приготовиться к восстанию.
2. Примечательное лицо
За несколько лет до распространения учения Баба
один из муджтехидов в религиозных спорах высказал
весьма дерзкое, неслыханное до той поры мнение, что
«вина не должно считать нечистым или поганым (нэд-
жес) веществом и чтобы оно считалось таковым, того не
видно ни из Корана, ни из преданий». Здесь надо заме-
тить, чтЬ муджтехиды часто расходятся во мнениях от-
носительно чистоты или нечистоты, позволительности
или непозволительности, говоря о предметах физическо-
го мира. Целые главы в начале всякой религиозно-юри-
144
дической книги (фикх) трактуют об этом под общим за-
главием техарет. Например, свинья, собака, неверный,
кровь, мертвое тело, вино и все хмельное суть поганы,
прикосновение к ним воспрещается. Если из означенных
жидкостей капля попадает на одежду мусульманина или
платье его коснется собаки, свиньи и неверного, когда
есть влажность в платье или в этих предметах, то му-
сульманин не иначе может совершить молитву, как по
положенном очищении. Торг погаными предметами и
употребление их также запрещается. Например, нельзя
ни есть свинины, ни пить вина, равно как нельзя ни
продавать, ни покупать их.
Но некоторые вопросы по сему предмету подлежат
спору: курение табаку, употребление опиума, продажа
и покупка выделанной кожи и т. п.—иными дозволяет-
ся, а иными воспрещается. Вся премудрость духовных,
к сожалению, состоит в подобных спорах и рассужде-
ниях1*. Но о чистоте и позволительности вина до сих
пор никто не осмелился выговорить ни слова.
Против дерзкого восстало все духовенство, но ничего
не могло сделать, потому что сам он был признанный ав-
торитет, и между тем похвальное его слово приобрело
ему многих прозелитов из любителей вина, которых на
Востоке немало. Этого ученого звали Мулла Мохаммед-
Али. Он кончил курс учения в Мазандаране у знамени-
того во всей Персии муджтехида по имени Шерифуль-
Улема. Приобрев там звание муджтехида же, он пересе-
лился в Зенган и здесь начал проповедовать о новом сво-
ем учении. Споры продолжались, появились брошюры и
целые трактаты. Муджтехидова партия умножилась,
молва переходила из слоя в слой мусульманского об-
щества и произвела смятение. Муджтехид твердо, непо-
колебимо боролся с бурею и, руководимый истиною, вы-
нес из нее драгоценную жемчужину мысли —что в при*
роде ничего нет нечистого! Сколько истина эта ни была
противна мусульманскому фанатизму и вековым пред-
рассудкам, но многие увлеклись ею, многие исповедовали
ее. Скоро собралось к муджтехиду множество своего ро-
да пуритан87, отделившихся от общей массы фанатиков. * 10
См., например, Шераиуль-ислам, первый выпуск, изд. в
С.-Петербурге в 1862 г., ст. 1—4; также гд. Ш этой статьи, отде-
ление I, пунш &
10 зак. 1845
145
Но в это время начало распространяться учение бабидов.
Персидское правительство сначала взялось за этого муд-
жтехида. Это было в исходе 1846 или в начале 1847 года.
Покойный шах велел привесть его из Зенгана, где он на-
делал столько шума, и передать его под надзор келян-
теру Махмуд-хану. Однакож во время междуцарствия мы
опять видим его в Зенгане, но не тем уже, чем был преж-
де, а самым деятельным и самым твердым бабидом. По-
лагаем, что он, увидя в основном учении Баба и цели
бабидов много родных ему элементов и при том, желая
воспользоваться возрастающею во всей Персии славою
Баба, почел выгодным для достижения общей цели при-
знать название бабида и присоединиться в Зенгане к
этой партии. Действительно, это и случилось, и он был
принят бабидами с искренним торжеством. Историк Су-
пехр, по-своему описывая бегство его из Тегерана в это
смутное время, подробно говорит об этом торжественном
приеме. Немного времени надо было для того, чтобы та-
кой энергичный человек, каким является Мулла Мохам-
мед-Али, приобрел первенство между зенганскими ба-
бидами.
Обратимся к своему повествованию. Скоро слух о
беспокойствах в Мазандаране разнесся повсюду. Зенган
находился почти на половине пути от Тавриза к Тегера-
ну; жители города, до этого еще разделенные на две час-
ти — шиитов и более или менее тайных бабидов, сперва
жили в тишине и спокойствии. Последние всячески ста-
рались увеличить число почитателей Баба, «страдающе-
го — по их словам — от бесчеловечия за истину и вслед-
ствие злобы необузданного духовенства»,—и в этом успе-
ли. Многие из жителей близлежащих селений скоро при-
соединились к бабидам. Мулла-Мохаммед-Али в главе
всех бабидов теперь открыто начал проповедовать. Поль-
зуясь слабостью губернатора Амир-Арслан-хана1#, его
беспечностью и недальновидностью, а еще более увлече-
нием правительства в делах Мешеда, п между тем, не
теряя надежды на успехи мазандаранских своих собра-
тов, он начал тайно закупать и складывать в одно место
оружие, боевые снаряды и съестные припасы. Бабиды
’♦ По словам г. Мошнипа, зепгапский губернатор сам старал-
ся продолжить бедственное положение города, находя в том лич-
ную выгоду.
146
постепенно умножались; жители города, почти на поло-
вину принявшие новое учение, равно как и жители близ-
лежащих сел, все единодушно поклялись защищать свое
убежище, свою свободу и независимость от духовенства
до последней минуты жизниВсе шло беспрепятственно
и согласно ожиданию. Но первые неприятности начались
между ними с согражданами их шиитами Зенгана.
XIV. ПЕРВЫЕ БЕСПОРЯДКИ И ОТКРЫТОЕ ВОССТАНИЕ
БАБИДОВ В ЗЕНГАНЕ
(В МАЕ 1849 г.) w
Политика Муллы Мохаммеда-Али состояла в том,
чтобы какими бы то ни было мерами умножить число
цоследователей учения Баба, поселить в своих мюридах
любовь и самоотвержение и приготовить сильное ополче-
ние для нужного времени. Он мало знал о настоящем
положении дела в Мазандаране, об участие Баба в Адер-
биджане, между тем долго он старался ободрить всякого
ближнего и дальнего из своих, чтобы ни словом, ни де-
лом не давать повода к упадку духа. Но и Мулла Мохам-
мед-Али был воспитанник персидских обычаев и азиат-
ского тщеславия: несмотря на все желание покуда избе-
гать по возможности ссор и кровопролития, он не мог
преодолеть себя.
Мулла Мохаммед-Али не иначе ходил по городу и не
иначе ездил в близлежащие деревни, как с многочислен-
но вооруженною свитою; его окружали постоянно от 600
до 1000 человек. Этого требовали частью восточное вели-
колепие, а частью и осторожность, потому что Амир-Ар-
слан-хан получил тайное предписание арестовать главу
бабидов и препроводить его в столицу, а это было ему
уже хорошо известно. Между тем желание защитить
Честь своей прислуги доходит в Персии до страсти, в
Шекспире король Лир не сильнее чувствовал ее. Бывав-
шим в Персии известно, что большая часть ссор и драк
между персидскими магнатами происходит из-за прислу-
1Ф Персидский историк возводит число всех бабидов до 15000
Человек, но в Зенгане более 12 000 человек нет жителей, половина
Которых были шииты, и мы не знаем, чтобы в деревнях было та-
кое количество мюридов, как, например, от 6 до 9 тысяч. По дру-
известиям, всех бабидов в Зенгане в это время было не более
<U00 человек.
10*
147
ги, она начинает, а господа оканчивают. В Зенгане слу*
чилось то же. Один из прислуги Муллы Мохаммед-А ли
поссорился с кем-то из противной партии городских жи-
телей, вступился полицейский чиновник и, по приказа-
нию губернатора, виновного посадили в тюрьму. Мулла
Мохаммед-Али горячо заступился за свою прислугу и иа
этого вышли ужасные беспорядки, окончившиеся стыч-
кой и восстанием.
Мулла Мохаммед-Али велел своим мюридам во чте
бы то ни стало выручить посаженного. Все бабиды воору-
жились и мигом окружили тюрьму. Губернатор для за-
щиты послал свои войска; бабиды опрокинули их, осво-
бодили всех заключенных вместе с посаженным своим
собратом и обратились в пылу гнева на городских жите-
лей противной партии, поднявших оружие на них, уби-
ли множество людей разного звания и пола, разграбили
их имущество и предали огню их жилища. Месть рас-
свирепевших мюридов над шиитами была следствием
давнишних угроз последних. Подстрекаемые своими ду-
ховными к защите правоверия, они давно питали' нена-
висть к бабидам и эта ненависть часто выражалась в их
словах и поступках. Но доселе мюридов удерживал пх
грозный повелитель, теперь же и он присоединился к
ним.
Эта победа ободрила бабидов. Мулла Мохаммед-Али
велел им совершенно отделиться и составить правиль-
ное ополчение. Они заняли главные кварталы города и
приступили к укреплению. Несколько дней прошло в
приготовлениях. Глава бабидов, радуясь господствующе-
му духу самоотвержения между своими мюридами, по-
чел нужным ввести между ними возможную дисципли-
ну. Из преданных ему людей, в распорядительности и
благоразумии которых он был уверен, он составил себе
род штаба и назначил военачальников. В скором време-
ни у него образовалось возможно правильное военное
управление и, по словам персидского историка, явилась
даже артиллерия и своего рода литейная.
Губернатор Зенгана, видя все эти приготовления, не
надеялся на свои силы, он послал гонцов в столицу с из*
вестием о случившемся и просил о помощи. Покуда пра-
вительство успело принять меры, бабиды достаточно
укрепились, и Мулла Мохаммед-Али помышлял уже о
приобретении недоступной, по мнению жителей, цитаде-
148
в самой середине города, под именем Кальаи Али-
Бердан-хан. Он надеялся, что, укрепясь здесь, он выдер-
жит самый сильный напор шахского войска в случае не-
удачи в открытом поле. Между тем ему дали знать об
ожидании губернатора, что скоро из столицы поспешат
в нему на помощь.
Не теряя времени, он приготовился к осаде. В чет-
верг, 27 мая 1849 г., он сделал первую атаку, но его
встретили как городские жители, так и войска, находив-
шиеся в распоряжении Амир-Арслан-хана. В этот день
был кровопролитный бой и с обеих сторон легло значи-
тельное число людей. 28 мая уже ни жители, ни войска
не могли противостоять, и крепость была взята бабида-
ми. После этого подвига мы видим у Муллы Моххамед-
Али достаточно правильное военное управление: у него
были и генералы и военачальники. Тщеславие внушило
главе бабидов мысль вытеснить из города и окрестностей
всю власть и одному господствовать в околодке, или,
яснее сказать, составить отдельное управление и осно-
вать начало княжества бабидов.
Он приказал одному из своих военачальников, Мир-
зе-Салиху, представить к нему живого или мертвого
Амир-Арслан-хана и для этого дал ему отряд самых от-
чаянных мюридов. В воскресенье, 30 мая, дом губерна-
тора был окружен, но из отрядов персидского войска, в
разных пунктах оберегавших город, поспешили на по-
мощь Амир-Арслан-хану три военачальника с своими ну-
керами. На узкой улице Зенгана завязался рукопашный
бой; с крыш домов, которые были недоступны бабидам,
начали в них стрелять; ни храбрость, ни отчаяние не по-
могли бабидам: их начальник был убит и они должны
были уступить.
Неудача заставила бабидов позаняться приведением
в порядок своих дел. После пяти-шестидневных утоми-
тельных трудов они отдыхали и между тем продолжали
Умножать свои укрепления и припасы. Губернатор горо*
Да ожидал помощи.
XV. ПРИБЫТИЕ НОВЫХ ВОЙСК.
НЕПОКОЛЕБИМОСТЬ БАБИДОВ И ИХ ПОДВИГИ
(ИЮНЬ — АВГУСТ 1849 г.)
Слишком две недели прошли без действий. Бабиды
сильно укреплялись и умножали свои сенгеры (укрепле-
ния) . По свидетельству историка, в августе месяце у них
было 48 отлично укрепленных сёнгеров. Сверх того вся-
кая изба сама по себе составляла укрепление и все они
имели внутренние сообщения, так что бабидам не для
чего было выходить даже и на улицу.
14 июня, по повелению шаха, хвмсэский кавалерий-
ский полк под командою садруд-даулэ прибыл из Султа-
низ в Зенган, 12 днями позже подоспели фируз-кухский,
мерагинский, шахсевенский и афшарский военачальники
с своими отрядами, двумя 6-ти фунт, пушками, двумя
мортирами и 50-ю артиллеристами и около 26 июня рас-
положились и укрепились против бабидов. Начались
приготовления к атаке передовых укреплений бабидов,
а именно сенгера Мешед-Пирц и сенгера Мирзы-Феред-
жуллаха. Как ни были сильйы и неустрашимы бабиды,
но они не могли устоять против правильной военной
атаки, и как ни слабо военное искусство в персидских
полках сравнительно с нашими, но все-таки оно должно
было взять верх над неприятелем, совершенно лишен-
ным всякого рода военного искусства. Около 11 июля
укрепление Мешед-Пири взлетело на воздух. Со всех сто-
рон бросились в атаку и заняли это место, но бабиды
дрались отчаянно и урон со стороны персиян был так
чувствителен, что они возвратились. Прошло 9 дней.
Прибытие на помощь нового войска оживило их. Муста-
фа-хан Каджарский, по распоряжению правительства,
поспешил сюда с своим полком (16-м шекакским пол-
ком) и прибыл в то самое время, когда осажденные коле-
бались, повторить ли им атаку.
Ободрившись теперь, они ожидали нового распоряже-
ния, ибо говорили, что Мустафа-хан имел с собою особое
шахское повеление. В военном совете он объявил, что
во что бы то ни стало надо истребить бабидов и что в
этом состоит воля его пославшего. 4-го августа, рано
утром, шахские войска с свежими силами и в порядке
двинулись против второго укрепления бабидов, именно
против сенгера Фереджуллаха. Несмотря на превосхоД'
150
осаждавших, бабиды действовали неустрашимо. На
Первых порах мина, подведенная шахскими инженерами,
сильно повредила укрепление и от взрыва взлетело на
воздух 20 бабидов, но это не отняло бодрости у осажден*
gbix. Семь дней удерживали они свои места, но в восьмой
должны были оставить этот сенгер и перебраться в дру*
гие укрепления. В этом деле персияне потеряли много
сарбазов и нукеров и лишились двух из своих военачаль-
ников. Потеря со стороны бабидов состояла из 26-ти уби-
тых и 3—4 пленных. Два дня с обеих сторон, говорит
Супехр, были назначены для отдыха.
Бабиды, потеряв свои два укрепления, не унывали;
они знали, что эти укрепления, почти разрушенные, не
могут послужить неприятелю точкой опоры; знали и то,
что неприятель теперь не станет часто прибегать к
стрельбе из пушек и мортир, опасаясь, что этим он мо-
жет повредить, в случае неудачи, и другие части города,
населенные шиитами. На этом основании они надеялись
долго выдержать осаду и, имея довольно достаточные за-
пасы всего необходимого, были уверены в успехе, не
страшно было для них даже превосходство неприятель-
ского войска, почти ежедневно умножавшегося.
14 августа вновь прибывшее еще под начальством
Мохаммед-Аги и Касим-Бека войско в соединении с про-
чими полками выстроилось для новой атаки. С раннего
утра началась перестрелка. Целый день оба неприятеля
продолжали битву с переменным счастием. Но Мулла
Мохаммед-Али, заметив, что неприятельская сила слиш-
ком превосходна и что к осаждающим присоединилось
еще множество городских жителей, велел поджечь зен-
ганский рынок. Хитрость удалась, ветер благоприятство-
вал, к вечеру весь рынок был в огне. Жители оставила
Поле сражения и бежали спасать свое имущество; войско
Стремилось на пожар, чтобы частью грабить кто что мо-»
Нсет, а частью, чтобы подать руку помощи.
В это время, по приказанию Муллы Мохаммед-Али,
Несколько сотен охотников вышли из своих укреплений,
Напали на рассеявшееся войско неприятеля и произвели
Между ними неожиданное опустошение. В этот вечер го-
родские жители потерпели от пожара большие убытки,
* Шахские войска значительный урон; бабидов тоже лег-
ло множество. Неприятели разошлись для яэдыха и но-
вых приготовлений-
151
XVI. НОВЫЙ БАБ. КРОВОПРОЛИТНОЕ ДЕЛО
(АВГУСТ - НОЯБРЬ 1849 г.)
Так отчаянно защищались бабиды около трех меся-
цев. Счастливо для правительства, но несчастливо для
бабидов кончилось между тем дело в Хорасане: Мешед
покорился. Бывший тавризский хгенерал-губернатор Мо-
хаммед-хан получил шахское повеление — в исходе ав-
густа выступить с сильным отрядом и значительной ар-
тиллерией против зенганских бабидов; между тем одно
за другим приходили известия об истреблении бабидов в
Мазандаране и казни самого Баба в Тавризе. Бабиды,
до сих пор непоколебимые, начали падать духом; тут
взяло верх над их энергией утомление от долгого упор-
ства и истощения сил. Многие из близлежащих селений,
принявшие учение Баба, увидя эту перемену, оставили
город и разошлись. Мулла Мохаммед-Али не терял ду-
ха; заметив беспорядок между своими подчиненными и
боясь, что одно имя казненного уже Баба недостаточно,
чтобы поддержать их энергию, начал проповедывать,
что хотя не стало одного Баба, но провидение послало
на место его другого, и что он точно такой же посланный
небом для защиты правды, каковым был Сейид Али-Мо-
хаммед1*, и для возбуждения храбрости и самоотверже-
ния в приближенных обещал им все, что они ожидали от
имени Баба, обещав им в награду власть над всем миром.
Чего не может сделать осязаемый интерес у практиче-
ских людей, то может создать обман воображения, мечта
у суеверных. Новый Баб2* силою своего красноречия и
личным самоотвержением поселил такую веру в своих
подчиненных, что ничто не казалось им невозможным.
По всему можно заметить, что как Баб, так и другие фи-
лософы нового, искаженного впоследствии учения, которое в сво-
их началах очень сходно с христианизмом89, не считали себя или
кого другого единственными дверьми к истине; по их убежде-
нию, всякий человек может дойти до высшей степени созерцания
истины и быть бабом (дверьми к истине).
2* Смоленский философ, о котором будем говорить ниже и
111 главе, также считает себя Бабом. См. его 2-е письмо ко мН®
во 2 отделении III главы нашего повествования в приложении
к I пункту.
452
Они делали новые пушки !*, умножали боевые снаряды
и говорят, даже делали порох2*.
’ Вскоре пришли новые войска. Мохаммед-хан полу-
ннл более человеколюбивую инструкцию первого минист-
ра—по возможности избегать кровопролития и постоян-
so действовать миролюбивым путем. Но, к несчастию,
подобные меры не могли бы помочь делу, потому что
пример коварства мазандаранского начальства слишком
громко повторялся в повсеместной молве. Бабиды сосре-
доточили свои силы в одном квартале, а все другие зда-
ния частью сломали, частью сожгли, окопались глубоким
рвом с насыпью над ним большого земляного вала и
приготовили все возможное к сопротивлению, устроив до
20-ти новых укреплений или батарей; сверх того, каж-
дый занимаемый ими дом был полон огнестрельными
орудиями, которые стояли и в окнах, и даже па крышах.
В исходе августа шахские свежие войска, в числе
3000 человек, в соединении с прежними двинулись против
укреплений бабидов. Улица Гюлъшен была занята вновь
пробывшим полком Насырийэ; 16-й щекакский полк
стоял в резерве для помощи ему; прочие войска занима-
ли назначенные Мохаммед-ханом посты. В известный
час начали атаку. Одно мужество и отчаяние бабидов не
могло бы противиться столь превосходным силам. Глава
бабидов опять прибегнул к хитрости. Историк Супехр
Довольно наивно указывает на факт, который покрывает
посрамлением шахское войско. «Храбрый» полк, нося-
щий имя самого шаха (Насырийэ, т. е. Насырскпй), вы-
ставлен им как куча крестьянских мальчишек, с жад-
ностью кидающихся на улицах или дворах на брошенные
им пряники! Мы повторяем слова этого историка, нимало
не желая острить или сказать что-нибудь колкое. Мулла
По истреблении зенганских бабидов найдены были у них,
Между прочим, и пушки своего изделия; они были сделаны из
Бертков полосового железа, с железными снобами снаружи и
Барены довольно удачпо. По словам персидского историка, ли-
епною бабидов управлял Хаджи-Казем Калькутский; оп делал
Лько железные пушки. Жители окрестных с ним деревень втай-
Поль°СТаВЛЯЛИ ИМ ВСе’ ЧТ° только могло послужить осажденным в
2* О порохе подтверждает г. Мошпип. Но в пароде говорили.
<*ихбабИДЬ1 ПОрОХ тайно покупали у самих сарбазов неприятель-
153
Мохаммед-Али, видя, что дело плохо, говорит Супехр
приказал бросать из окошек и с крыш домов что ни по’
пало из денег или домашней утвари. Вмиг это было еде»
лано на протяжении всей улицы. Полк занялся добычей
и пришел, конечно, в совершенный беспорядок. В эю
время, по данному знаку, бабиды напали на «храброе»
шахское войско, разбили и прогнали его, когда Мохам-
мед-хан ожидал совершенной победы! Правоверные долда.
ны были отступить.
Мохаммед-Хан решился войти в переговоры с главою
бабидов. «Много пролилось мусульманской крови,— писал
он Мулле Мохаммед-Али, — лучше нам окончить дело ми»
ролюбно». В эту пору по пути через Зенган ехал в Тифлис
известный генерал Авиз-хан (впоследствии лажное лицо в
качестве военного министра в Тегеране) с поздравлением
его императорского высочества наследника всероссийское
го престола (ныне благополучно царствующего его импера-
торского величестра) о благополучным прибытием в За-
кавказский край. ЭтОт умный, как единогласно отзывают-
ся о нем, человек также поддерживал мнение Мохаммед-
хана и всеми мерами склонял бабидов и миру. Тоже самое
делал и Мирза Хасан-хан, начальник штаба военного ми-
нистра Мирзы-Таги-хана, возвращавшийся по пути через
Зепган из Тавриза в столицу. Но бабиды не верили: всем
уже известна была участь мазандаранских бабидов, сде-
лавшихся жертвою обмана.
Скоро шахское войско принуждено было приготовить-
ся опять к новой атаке. Сам Азиз-хан принял в этом деле
живейшее участие. Около 10 сентября сделан был прис-
туп. Произошло кровопролитное дело. «Храбрый» полк
Насырийэ отличился было сначала, но потом был опроки-
нут бабидами. Шекакский полк, шедший к нему на по-
мощь, также разбежался. Мужество, с каким сопротивлял-
ся Зенджан1 2* шахским войскам, говорит г. Севрюгин, и
огромная потеря, понесенная последними, известны.
Горсть 3* мятежников, прибавляет он, истребила более трех
>♦ Весь почти город оставался теперь только за бабидами,
правоверные были принуждены покинуть свои жилища и пр»*
соединиться к осаждавшим.
2* Несмотря на преувеличение числа бабидов в Зенгапе пер-
сидским историком, г. Севрюгин численность их в это время во-
лагал в 1200 человек.
154
^сяч солдат. И самих бабидов в этом деле14* легло более
явух третей, но неприятелю о том некогда было осведом-
ляться, а судя по силе сопротивления, он считал врагов в
значительном еще числе.
XVII. НЕУДОВОЛЬСТВИЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА. ЭКСПЕДИЦИЯ
ФЕРРУХ-ХАНА. НЕУДАЧА ШАХСКОГО ВОЙСКА
(СЕНТЯБРЬ - НОЯБРЬ 1849 г.)
Следствием описанной неудачи было то, что бабиды
при своей малочисленности торжествовали над многочис-
ленными войсками осаждавших. Азиз-хан, раздосадован-
ный поведением шекакского полка, сделал выговор его
командиру и всем его чиновникам, а Абуталиб-хана, рот-
ного командира этого полка, более виновного в нерадении,
приказал бить палками до полусмерти! Да будет сказано
мимоходом здесь, что обычай поучительный без суда на-
казывать палками не только нижних чинов, но и самых
военачальников и ханов (звание высшего дворянского
достоинства) до тех пор неизменно сохранялся в Персии!
Ныне это самоволие постепенно ослабевает, но обычай
бить по пятам палками еще существует. Этот род наказа-
ния считается чувствительным, но безвредным, и обще-
употребителен во всех заведениях, как частных, так и
казенных, начиная с школ и восходя до дворца.
В свою очередь, и тегеранское правительство разгнева-
лось на поведение эенганского войска и его начальников.
Вследствие этого получили строгий выговор командиры
фируз-кухского и шекакского полков, а начальник хемеэс-
кого кавалерийского полка вовсе уволен от службы и на
его место назначен Феррух-хан, начальник афшарского
ОтРяда. 22 сентября 1849 года этот военачальник прибыл
® Зенган и ожидал здесь еще трех новых полков, и именно:
Тавризского полка под начальством Али-хана, сына
Упомянутого Азиз-хана; Нерусского — под начальством
*ессен-Али-хана2* и Зерендского — под начальством Мо-
хаммед-Мурад-хана.
После совещания военный совет положил: начать пра-
\Д}гмаем4 в двух-трех приступах, о которых мы говорили в
Ji пункте.
ipe Это тот самый Хессен-Али-хан, который с 1860 г. по сие
Живет в Париже в качестве полномочного посланника е. в.
«Ю
вильную осаду города, не производя приступа, и прибег
путь к обыкновенной в истории на Востоке мере: морить
своих врагов голодом и жаждою. Мера эта здесь, по место,
положению города, послужила осаждающим более в Поль
зу, чем при осаде мазандаранских бабидов. Бабидам пре.
кратили всю возможность внешнего сообщения и заперд^
источники воды, где только возможно было это сделать.
Хотя можно было добыть водуи из колодцев, но это не
могло быть в достаточном количестве, а продолжительная
осада грозила голодною смертью. Притом осажденным
объявлено было, что кто вследствие искреннего раскаяния
пожелает спастись, то таковые могут пробраться из кре<.
пости только по известной дороге, где им никто мешать не
будет. Осада продолжалась около двух месяцев, запасы
осажденных поистощились, но они не теряли духа. Даже
их жены и дети обратили на себя внимание врагов: Фер?
рух-хан не мог не выразить своего удивления при виде
энергичной их деятельности, их самоотвержения и выо*
тавлял их в пример шахским сарбазам!
В это время Феррух-хан получил одобрительное пись*
мо от своего министра. Он хвалил его действия и обещал
неожидаемые награды, когда он явится обратно с удовлет-
верительным известием. Ободренный этим, честолюбивый
хан усилил меры предпринятой осады и, готовый на вся-
кий подвиг, ждал случая.
Мулла Мохаммед-Али, не видя никакого исхода дела и
считая всякую вылазку совершенно невозможною, в тре-
тий раз прибегнул к хитрости. Во-первых, он велел сде-
лать фальшивое движение в одном из передовых своих
укреплений. Целые дни переносили разные снаряды, гру*
ды мешков разной величины. Неприятель заключил, что
тут все богатство бабидов. В этом укреплении вдруг был
сделан ночью взрыв. Ближайший отряд шахского войска,
увидев это и притом бегущих в беспорядке из укреплений
- ** Недостаток воды очень чувствителен во всей Персии. Го-
рода снабжаются ею иногда из далеких мест посредством потаен-
ных подземных водопроводных каналов; вода проводится к ба°-
ceiinaM или ключам, устроенным в разных удобных пунктах гор0-'
да, и отсюда жители пользуются ею вдоволь. Во время осады г°"
родов запереть источники воды и засорить обычные водопровод
ды —старинное обычное дело на Востоке: потому-то водопроводу
и источники эти всегда составляют предмет глубокой тайны ДЛ£
посторонних и при осаде неприятель первым долгом считает У110^
требить все меры к открытию этой тайны.
156
баб0Дов» ДУмал> что ВЗРЫВ сделан своими и, не теряя вре*
меяИ сделал приступ с криком «Аллах, Аллах!», с целью
прежде всех занять укрепление и воспользоваться до-
бычей.
Во-вторых,/ незадолго перед тем Мулла Мохаммед-Али
подослал двух своих близких мюридов к Феррух-хану, по-
ручив им стараться обманом приманить его в город с отря-
дом войска. Эти, поздно вечером, по дороге, назначенной
для «желающих спастись бегством», невредимо вышли из
города и с притворным видом раскаяния пробрались к
феррух-хану. С целью, чтобы поощрить других осажден-
ных примером ласки и гостеприимства, в чем бабиды по-
стоянно сомневались и потому еще недавно отвергли ми-
ролюбивое предложение Мохаммед-хана, Феррух-хан
принял «беглых» милостиво и великодушно. Подосланные
играли свою роль отлично: проклинали свою жизнь и свое
заблуждение, описывали страх и ужас, которые держат в
порядке мюридов кровожадного деспота и просили о мес-
ти. «Все осажденные готовы,— говорили они,—изменить
тирану при первой возможности, но они связаны своими
семействами, детьми, а главное опасением неминуемой
смерти себе, женам и детям в случае малейшего подозре-
ния». Содержание письма первого министра к честолюби-
вому Феррух-хану было слишком увлекательно, он все это
время думал о том, как бы ему одному отличиться в гла-
зах Мирзы-Таги-хана. Он расспрашивал «беглых», нет ли
средства к избавлению несчастных жертв и нет ли какого-
нибудь пути к этому? «Беглые» долго думали. «Близ са-
мых ворот казвинских,— говорили они,—есть одни тай-
ный выход, через него можно пробраться ночью прямо к
тому месту, где живет гнусный Мулла Мохаммед-Али;
стоит только окружить его дом, тогда все его мюриды пе-
рейдут в нашу сторону и он с своими приближенными
будет в наших руках».
Жадность к отличию и славе до того разгорячила голо-
ву Феррух-ха на, что в ней не осталось местечка для хо-
лодного рассудка. Никому не объявив о своем намерении,
говорит персидский историк, Феррух-хан выбрал из свое-
г° полка сотню храбрых сарбазов и вместе с «беглыми»
°тправплся до рассвета к указанному месту. Это было в
Состоянии 150 сажен от укрепления, приготовленного
Д'Ляпреднамеренного взрыва.
Бабиды, по распоряжению Муллы Мохаммед-Али,
Ш
упразднили два или три укрепления, лежавшие на «тай^
ном пути», чрез который шел Феррух-хан. Не встречая
никакого препятствия, он шел далее и вошел в город; нов.
сюду была тишина. Феррух-хан хотел занять оставленные
укрепления, но проводники не пустили его, уверяя, что
это будет поводом к тревоге.
Когда Феррух-хан с своими сарбазами дошел до наз-
наченного места, чичероне остановили его и внезапно скры-
лись. Вдруг раздался сказанный выше взрыв и бабиды
отовсюду окружили отряд Феррух-хана; не было возмож-
ности спастись. С другой стороны то же почти сделалось
с сарбазами, бросившимися на фальшивый взрыв. Бабиды
неожиданно окружили их и пошла рукопашная схватка.
Много легло тут шанского войска и лишь немногие спас-
лись бегством. Из Феррух-ханова отряда остались в жи*
вых он сам и двенадцать его приближенных; всех обезо-
ружили и представили к главе бабидов.
В лагере не могли опомниться, не понимали в чем дело.
Из города после взрыва слышен был хор, все пели тор-
жественным голосом песнь:
Так прилетают на приманку
Глупенькие пташки;
Да, так летят они в силки,
Не видя их. Теперь они
Уже не увидят гнезд своих;
Судил им так Аллах!
Да, не увидят больше их;
Судил им так Аллах!
Через несколько минут все дело объяснилось. Шахс-
кие войска вместо того, чтобы броситься на помощь своим,
отступили. Их испугали крики бабидов из крепости и рас-
сказы спасшихся бегством сарбазов: чудеса говорили они
о бабидах. Все 12 человек вместе с Феррух-ханом были
преданы мучительной смерти. В этом деле потеря шахс-
кого войска превышала 300 человек. Число убитых баби-
дов не известно, но к исходу дела, говорят, их всех в
Зенгане оставалось не более 300 человек; много было уби-
то, еще более разбежалось
XVIH. СИЛЬНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ В ЗЕНГАН. ИСТРЕБЛЕНИЕ
БАБИДОВ (ЯНВАРЬ — ФЕВРАЛЬ 1850 г.) 90
Поело казни Баба в Тавризе 19 июля 1849 года91, о чем
говорили в его биографии (см. гл. I, п. XV), персид-
ское правительство старалось сколь возможно держать в
тайне свои действия против бабидов в Зенгане. Неволь-
ное сочувствие к судьбе Баба производило между жителя-
ми Адербиджана и Ирака разные толки. В «Тегеранском
дневнике», этой единственной до сих пор газете, издавае-
мой под покровительством правительства, ежедневно пи-
сали о беззакониях бабидов, о направлении их учения к
социализму, равенству, а главное, к общности имущества
ц ясен правоверных: коммунизму времени Мездокаи обо
всем том, что может внушить страх и чувство самосохра-
нения в мирных жителях отраны.
Но, несмотря на то, много было людей разных сосло-
вий, которые возмущали общественное спокойствие тай-
ными разговорами о бесчеловечии правительства, о неспра-
ведливом его оуде над Бабом, об ужасах, производимых
йм в Мазандаране и Хорасане и т. п. Таков дух револю-
ционного элемента везде, он одинаково действует повсюду,
£ просвещенном и не просвещенном государствах. Это за-
кваска, приводящая умы в брожение: посуда крепка, попе-
чение и меры благоразумны ~ нечего опасаться, все пойдет
к лучшему. Известный своим практичным умом, первый
министр Мирза-Таги-хан старался без шума и без повода
к разговорам положить конец страшному делу. С одной
стороны, он не мог помочь привычному на Востоке вар-
варству, с которым враждебные силы истребляли друг
Друга, с другой, желая сколь можно обойтись без сильно-
го кровопролития, всегда советовал посланным в поход
против бабидов более употреблять мирные средства. Но
псе это не помогло.
В исходе 1849 года воспоследовало шахово повеление
Усилить артиллерию и предать город совершенному раз-
’* Этот человек явился в Персии в V—VI столетиях по Р. X.
® Царствование Кубада, отца Хоэрева Iв2. Он проповедывал самый
?*йРокий коммунизм и успел этим составить несметное число пос-
Доватрдей под покровительством самого Кубада. Их истребил,
ак Махмуд янычаров, Хозрев I, прозванный Правосудным. Вос-
моралисты часто ссылаются на это событие в своих про-
в пользу правоверия.
159
рушению. Известный артиллерийский майор Баба-бек о
двумя 18-ти фунтовыми, 4-мя 12-ти фунтовыми пушками
и достаточным числом артиллеристов направил путь
Зенгану. Мохаммед-хан, равно как и губернатор Зенгана
получил новое повеление: действовать без пощады. В
исходе января сделаны приготовления к бомбардировав
нию. Но храбрость и единодушие не изменяли бабидам.
Твердость духа все более и более воодушевляла отчаян-,
ных, энергия их жен прибавляла им мужество. Но одно
мужество, одно отчаяние не могли противостоять пуш-
кам. Начиная с утра до 4 часов пополудни продолжался
сильный огонь; множество домов, служивших бабидам
укреплениями, обрушилось, везде пожар. Нерусский Хес-
сен-Али-хан с своим полком занял первые укрепления:
все пришло в беспорядок; бабиды дрались отчаянно, но
без пользы. В среде смятения сильный отряд врасплох на-
грянул на бабидов. Началась ужасная сеча. Цитадель бы-
ла вскоре взята. Кровопролитная сцена в этот день пре-
восходила всякое воображение; никакими красками нель-
зя описать ужасы этой жестокой схватки. Ужасно
представить, что брат на брата кидался как лютый зверь;
детей и жен резали, как голодные волки. По описанию
персидского историка, 25 человек бабидов оставили город
и спаслись бегством, но после были захвачены правовер-
ными и преданы смерти. Наконец, пришла бабидам пора
совершенной гибели. Мулла Мохаммед-Али получил смер-
тельную рану и скоро умер, но и, умирая, он просил остав-
шихся братий не поддаваться. Бабиды, уже в весьма ма-
лом числе, скрыли от неприятеля смерть своего храброго
вождя; клялись умереть, но не отдаваться живыми в руки
неприятеля. Так они и остались верны своему слову, и
мужчины и женщины: все легло. Правда, бабидов оста-
лось в живых лишь несколько человек, но каждый из них
стоил слишком дорого государству.
Так страшно окончилось плачевное дело в Зенгане. В
шахском войске не осталось и половины. С содроганием
оно было встречено в Тегеране, куда привело с собою, как
бы па позор себе, только горсть пленных... из которых
каждый стоил, как говорили, слишком 1500 сарбазов я
нукеров!1Ж
’* По показанию г. Мошнина, в плен было взято около 10#
человек; то же утверждает персидский историк: они тотчас же на
160
Де зная топографического положения города Зенга-
трудно было обрисовать позиции осаждавших и оса-
Еденных. Мы только заимствовали наши показания из.
пазных источников, одинаково описывающих продолжи-
тельные битвы между бабидами и шахскими войсками.
Конечно, со временем кто-нибудь подробнее и, может
быть, вернее опишет это историческое событие и присо-
вокупит к нему правильный план как города, так и те-
атра долговременной войны.
XIX. ДАРАБИ, ЧЕСТОЛЮБИВЫЙ СПОДВИЖНИК УЧЕНИЯ БАБА
1. Начало его поприща
Во время межцарствия, в исходе 1848 года, в Персии
повсюду господствовал беспорядок, в особенности в стра-
нах93, отдаленных от центра управления. В городе Езде,
вследствие притеснений начальства, восстала против
власти целая партия из городских жителей под предво-
дительством некоего Мохаммеда, сына Абдуллы, челове-
ка, как описывает персидский историк, храброго, реши-
тельного и отчаянного. Целые почти два года персидское
правительство возилось с этим мятежником, покуда не
избавилось его, и то посредством обмана.
В начале 1849 года94 упомянутый нами прежде в
биографии Баба (гл. I, п. I; гл. II, п. III) Сейид-Яхья
Дараби, из видов честолюбия проповедуя учения Баба,
прибыл в г. Езд, чтобы воспользоваться тамошними сму-
тами и открыть там себе желанное поприще.
Некоторое время он действовал здесь с успехом.
Присоединясь к мятежникам города, он проповедывал
им учение Баба и поощрял их к восстанию против пра-
вительства и скоро сам стал во главе мятежников.
Этот Дараби, будучи сыном весьма именитого мисти-
ка, имевшего огромное влияние между фарскими улема-
ми, пользовался уважением своих соотечественников.
Приобрев нужные познания в мусульманских науках,
йстГ6 были убиты по распоряжению тамошнего начальства, за
к л точением четырех или пяти человек, отправленных в Тегеран.
оворят, что зенганское дело стоило шахскому войску около 8000
* итых и тяжело раненых.
И Эак. 184Б
161
преимущественно в тарикатв по учению шейхидов,
переселился в Тегеран. Это было в последние годы ца1)
ствования Мохаммед-шаха, т. е. в то время, когда дру'
гой, только иного покроя и счастия, мистик управлял
судьбами всей Персии. В столице честолюбивый Дар^
би старался тем или другим путем составить себе иМя
и связи, но это ему удалось плохо. Он переезжал с ме-
ста па место, посещал и Шираз, и Исфаган, был свиде-
телем гонений Баба и после всего, соблазнившись им
почел выгодным принять и проповедывать его учение и
через это проложить путь к честолюбивым своим ви-
дам95. Вот тогда-то он прибыл в Езд и в соединении с
упомянутым Мохаммедом действовал против властей.
Но в Езде он не мог долго оставаться. Шайка Мохам-
меда приняла его учение также лишь из коварных ви-
дов, надеясь через это расширить круг своей деятельно-
сти. Дараби не хотел быть главою только одних мятеж-
ников, каковым был Мохаммед, он желал чего-нибудь
более выгодного, более благовидного, а именно быть
главою религиозного восстания, открыть свое поприще
чрез обыкновенный мюридизм, да притом и Мохаммед,
действительный коновод мятежников не уступил бы
ему первенства в случае успеха. Поэтому он оставил
Езд96 и с своими учениками отправился искать более
выгодного места для своей проповеди. В то время вез-
де были беспорядки, по всему Фарсистану. Наместник
ширазский был вызван, ожидали там нового, и в нем
покуда управлял временно бывший там везир Не сиру л-
Мульк, человек известный своим влиянием и распоряди-
тельностью, но замечательный своей осторожностью и
подозрительностью. Он некогда был хорошо знаком с
героем описываемого нами события. Дараби путешество-
вал из города в город, везде проповедуя учение Баба, и,
наконец, прибыл в древний город Фесса, который лежит
около 140 верст к юго-востоку от Шираза. Тут оп спо-
койно расположился и с видимым успехом продол жал
свое учение. В скором времени число окружавших его
мюридов возросло до 500 человек, по правители страны
приняли меры к устранению зла и успели в этом, по-
тому что большая часть жителей города, занимаясь тор-
говлей и производством разных фабричных изделий, но
только не сочувствовали этому делу, но и жаловались
начальнику города, требуя принятия нужных мер и обе-
162
ая помочь деньгами и людьми в случае нужды. Гон-
д!,1 один за другим извещали ширазское начальство о
случавшемся* ДаРаби> не предвидя здесь дальнейшего
успеха, во-первых, по близости Фессы от Шираза, во*
вторых, по нерасположению большинства жителей к не*
му и к его учению, решился, покуда еще было время,
оставить город с своими приближенными учениками и
заправить свой путь далее.
В ту же пору слышно было о беспокойствии в Ней-
ризе 1*.
Жители изъявили неудовольствие на местного на-
чальника Зейну ль-Абдин-хана, что и подало повод к
беспорядкам. Дараби подослал туда своих поверенных,
которые объявили там о новом учении, о его цели, о ви-
дах его представителя: очистить шариат и освободить
правоверных от тиранства чиновников и от притеснения
духовенства. Поверенные эти успели поселить между жи-
телями искреннее желание не только принять нового
учителя с распростертыми объятиями, если он приедет,
но даже и послать к нему скорохода с приглашением,
Дараби ехал в это время со своими мюридами, в числе
300 человек, и везде по дороге в горах встречали его,
волею или неволею, ласково и гостеприимно. Между
Поселянами распространили слух, что скоро настанет
царство Баба, скоро по всему лицу земли будет новый
порядок, царство тишины и правосудия. Дараби принял
посла нейризских жителей ласково и обещался приехать
па помощь. Скороход воротился с радостным известием
и нейризяне ожидали прибытие Дараби с полным тор-
жеством.
2. Его появление и восстание в Нейризе
(в исходе 1849 г.) 97
Когда начальство Фессы уведомило ширазские вла-
сти о беспорядке, произведенном в городе опасным Да-
раби, Несируль-Мульк написал к нему, как давнишнему
своему знакомому, ласковое письмо, представляя ему
Нейриз, или Бахтеган,— большое селение, лежащее при со-
еном озере того же названия на северо-восток от Фессы. Мест-
о°ть, лежащая в горах, почти непроходимая. Дараби сам имел
Л.есь дом и дачу, потому что отец его родился в деревне Дараб,
принадлежащей к Нейризскому округу.
163
И
все невыгоды его положения, особенно в то время, кОгд
правительство сильно взялось за утушение беспорядко^
произведенных бабидами в разных частях государств^’
Он старался вразумить его, как умного и известного
своею ученостью самому шаху человека, что подобные
поступки, даже невероятные в отношении к нему, со-
вершенно могут очернить его имя в глазах правитель-
ства и улемов, пред которыми, если только Дараби ус.
покоит его утешительным письмом, он готов оправдать
его и представить доносы фесского начальства как не-
доразумения, основанные лишь на ложных слухах. От-
вет Дараби был нечистосердечен и увлекателен; он был
так сильно написан, что ширазское начальство действи-
тельно поверило ему и не принимало никаких мер. Ско-
ро новое донесение с некоторыми преувеличениями
опять потревожило Несируль-Мулька. Но это было след-
ствием лукавства дальновидного Дараби: раз решив-
шись оставить Фессу и поискать более удобного места
для приведения в исполнение своих планов, он нарочно
произвел в городе тревогу, чтоб губернатор вторично
писал жалобы на него Несируль-Мульку, вслед же за-
тем он сам отправил к нему гонца с письмом, испол-
ненным кротости и смирения и жалобами на местное на-
чальство за притеснения его, донося, что он с своими
учениками принужден уехать из Фессы куда-нибудь,
чтобы избавиться клеветы и нападок. Два противопо-
ложные показания заставили ширазского правителя удо-
стовериться в истине. Он немедленно отправил верного
чиновника для разузнания и разъяснения этого вопро-
са, дав ему инструкцию непременно повидаться с Да-
раби и из его разговоров и образа мыслей составить
верное понятие о его намерениях. Посланный нашел
Дараби с малым числом его учеников на дороге из Фес-
сы. Хитрый Сейид-Яхья, рассчитав время прибытия это-?
го чиновника, отправил своих мюридов прежде себя и
сам с небольшим числом учеников мешкал на дороге о
намерением встретить его и жаловаться ему на свою су-
дьбу. Он достиг этого. Смиренно встретил он посланного,"
одаровал его своим обхождением и, жалуясь на началь-
ство Фессы, сказал, что он решился уехать из этого бе*
спокойного города, где непросвещенное начальство по-
стоянно тревожит его и его бедных учеников. Говорил,
что он не желает, чтобы такой умный и просвещенный
164
ловек, каков Несируль-Мульк, имел об нем такое
фальшивое понятие по капризу недостойных интрига-
нов* -
В самом городке Фессе чиновник не нашел никаких
ледов беспорядков; одно голое показание начальства и
противное мнение некоторых жителей, по его мнению,
0мело равные права на вероятие, между тем некоторые
приверженцы Дараби, нарочно оставленные в городе,
довели до сведения посланного, что начальство сделало
ату тревогу лишь из видов корысти, желая угодить и
ширазскому начальству и оказать мнимое одолжение бо-
гатым фабрикантам города, которые из одной трусости
готовы были сделать всякое денежное пожертвование.
Таким образом,, следствие, сделанное этим чиновни-
ком, совершенно успокоило Несируль-Мулька; этого то-
лько и надо было Дараби. Его тайная мысль состояла в
том, чтобы ширазское начальство неохотно слушало
дальнейшие доносы о будущих его действиях и чтобы
он этим мог выиграть время для приготовления к вос-
станию и для укрепления.
В начале декабря 1849 года Дараби с 300 своих мю-
ридов приблизился к Нейризу. Мятежники встретили
Давно желанного гостя по обычаю страны с приношени-
ями. Дараби остановился вне селения, у развалин одно-
го древнего укрепления, оставшегося со времен сасани-
Дов1*.
Здесь к нему пришли все бунтовщики и предались
ему; они частью приняли его учение, а частью приста-
ли с целью, чтобы соединенными силами действовать
против Зейнуль-Абдин-хана, или начальника. Дараби,
‘Уиидя это благоприятное для его цели обстоятельство,
Немедленно приступил к исправлению этого древнего
Укрепления и расположился там во главе более 1200
приверженцев.
3. Кровопролитие и ужасы в Нейризе
(в начале 1850 г.)
Известие за известием о беспокойствах в Нейризе
тревожили ширазское начальство. Несируль-Мульк
Ьвац* Таких укреплений и крепостей очень много в Фарской про-
УПомитт ПУтешественники, начиная от Кемпфера98 до Узеля,
«пали о них в своих записках*
165
по своему характеру, осторожному и подозрительному, й
притом играя роль халифа на час, не мог принимать ре
шительных мер. Он всякий раз советовал в письмах ц
нейризскому начальству стараться собственными свои,
ми средствами утушить беспокойства, употребив дЛа
этого частью благоразумные меры кротости и ласки. Но
в исходе же декабря 1849 г. трое гонцов, один за дру.
гим, возвестили исправляющему должность ширазского
наместника о прибытии и восстании Дараби в главе
бабидов и бывших там мятежников. Несируль-Мульк
решительно не хотел верить этому известию, но тем не
менее страшился пагубных последствий. Он писал опять
письма Дараби с увещаниями и вместе с тем донес о
происшествии принцу Фируз-Мирзе, назначенному ша-
хом еще три месяца перед сим в качестве наместника
Фарсистанского, Когда посланный Несируль-Мулька
прибыл с письмами к Дараби, последний не приступал
еще к делу: он выжидал более благоприятного случая,
хотел сперва вторично обманом успокоить своего прия-
теля и потом начать свои действия. Посланный опять
был принят приветливо. Поздно вечером, наедине, Дара-
би жаловался ему, что он едва прибыл сюда с своими
учениками, как вдруг был окружен мятежниками, кото-
рые с кинжалами в руках требовали помочь им в пре-
ступном деле, но что он их удерживает разными обеща-
ниями и ожидает прибытия помощи.
«Уговорите Несируль-Мулька,— прибавил он,— чтоб
его превосходительство поспешил выслать достаточное
число войска на помощь ко мне; я тогда перевяжу этих
бунтовщиков и пришлю всех их в Шираз живыми, этим
окажу я услугу правительству и дружбу моему старому
приятелю». Написав такого же содержания письмо и
Насиру л ь-Мульку, он в ту же ночь отправил посланного
обратно, с видом непритворного усердия и действитель-
ной благонамеренности. Это было около 6 — 7 января
1850 года.
Мюриды не знали тайны. Начальство нейризскоо
удивлялось происходившему делу, не знали чему припи-
сать переписку между правительством и мятежником»
тем более, что посланный даже не заглянул в город*
Ожидали, что из этого будет.
Того же числа, за полночь, Дараби неожиданно со-
брал всех своих мюридов и мятежников и сделал напа*
166
яие на жителей Нейриза. Дом губернатора был окру-
рп беспрепятственно. Разъяренные бросались из дома
* убивали всех без разбора; грабили все, что ни по-
* 0, жгли сколько могли и к утру возвратились назад
п торжеством и богатою добычею. В этом кровопролитии
g0TO множество жителей города разного пола и воз-
паста, более 5 или 6 членов губернаторского семейства и
значительное число местных властей. Сам губернатор
едва успел спастись бегством.
4. Меры правительства и судьба Дараби
и его мюридов
(март 1850 г.)
Еще правительство персидское не успело отдохнуть
от забот против бабидов в Зенгане, как его начали тре-
вожить слухи о бабидах в Фарсе, но эти слухи доходи-
ли до столицы шаха всегда позже, чем следовало, и все-
гда в смеси с известиями о беспорядках и бунтах по
всему Фаристану. Ленивый Нусретуд-Дауле Фируз-
Мирза давно был на пути к месту назначения. Ему хо-
рошо известно было беспокойство шаха о положении
Фарской провинции и потому, вероятно, он так спешил.
Он выехал из Тегерана еще в начале ноября 1849 года,
в приблизился к Ширазу около исхода января 1850-г.
Почти 3 месяца он так торопился! Донесение Несируль-
Мулька застало принца в 4-х мензилях (около 150 верст)
не доходя Шираза; и тут он не изменил своему марш-
руту, но распорядился очень удачно. Вместо того, чтобы
Ускорить путь к своей резиденции, принц тут же пред-
писал Несируль-Мульку немедленно, по общему согла-
шению с местными властями, назначить против мятеж-
ников Нейриза два полка кара-кюзлюские с артиллери-
еи и конницею под начальством Сартипа Мустафы-Кули-
хана и Мигр-Али-хана99 Нурийского. Повеление принца
Исполнено тремя днями прежде его прибытия в Шираз.
Великие магнаты Азии никогда не спешат, они долж-
Ьх быть тяжелее камня, а не легче пуха, лишь бы их
°во исполнялось вмиг. Притом новому начальнику под-
и^нные везде оказывают усердие втрое более.
Нь • е^ез 6 дней новый наместник, совершив 150-верст-
и путь, прибыл в Шираз; его распоряжение уже было
полнено. Он еще послал на помощь персидскому вой-
167
ску силяхурский кавалерийский полк под начальство
Вели-хана и о своем распоряжении писал шаху с ут^
шительным обещанием, что скоро водворится мир ц
шина по всему Фарсистану.
После удачного дела Дараби вполне торжествовав
У него собралось уже около 2000 разночинцев, ожидав
щих из слов своего наставника скорого возникновения
нового царства. Не имея никакого известия из Шираза
и прельщенный первыми удачами своей хитрости с
ятелем и временным правителем страны, Дараби теперь
наслаждался своею обстановкой.
Для него раскинута была вне укрепления великолеп-
ная палатка, похищенная в ночном деле у начальника
страны, пред палаткою тянулись в два ряда его мюри-
ды с обнаженными мечами. Там и сям красовались груп-
пы его подчиненных в тени деревьев и по берегам ру-
чейков, делая персидский кейф и ожидая дальнейших
распоряжений своего муршида. Дараби в таком положе-
нии отдыхал в тени шатра в полном спокойствии.
Вдруг по дороге из-за горы показалась густая пыль;
не успели оглянуться, как пушечное ядро, предупредив
звук выстрела, ударило в палатку Дараби, повалило ее
и убило из окружающих одного всаднпка вместе с ло-
шадью. Неожиданно встревоженные поспешили выта-
щить своего вождя из-под палатки и нашли его невре-
димым. Дараби приказал отступить и занять свои места
в укреплении. Неизвестно, отчего прибывшие войска не
продолжали своего шествия и покончили эту тревогу
одним задатком пушечного выстрела. Может быть, опти-
ческий обман от движения испуганных мятежников ут-
роил в глазах уставших военачальников численность не-
приятеля, но персидский историк, не входя в разбор
причин такого подвига, просто говорит, что Мустафа-
Кули-хан и Мигр-Али-хан с своими войсками и с артил-
лерией заняли выгодную позицию против укрепления
Дараби и целых пять дней отдыхали.
Вечером пятого дня после своего прибытия начальство
шахского войска вошло с Дараби в переговоры о мире
и предложило ему распустить своих людей, обещая про-
щение, но предложение было отвергнуто. Оно ободрило
главу бабидов, по мнению которого эта оплошность вы-
ражала предчувствие неприятеля о неудаче. На основа-
нии этого, чтобы навести еще более страху, ночью нака-
168
б-то дня Дараби нарядил 300 отчаянных мюридов
вылазки и нападения на неприятельские укрепле-
я Приступ продолжался долго; бабиды причинили
л лыиие повреждения укреплениям шахского войска,
6бйли несколько сарбазов и нукеров, но были принуж-
дены отступить с большим уроном. Супехр говорит, что
300 человек было убито 150.
После этой неудачи мятежники, собравшиеся около
дараби и непринявшие учение Баба, видя, что обещания
учителя основаны только на обмане, что его людей пули
и ядра точно также убивают, как и всякого грешника1*,
что молитвы и талисманы, розданные им своим людям,
ди мало не отвращают от них ударов кинжала и меча
неприятельского, мало-помалу начали покидать его и он,
наконец, остался с одними своими мюридами. Ничего
не оставалось делать, как только сложить оружие или
умереть с честью. Дараби готов был на первое; но мю-
риды не согласились. Через три дня сделана вторая вы-
лазка; они вышли из своего укрепления и с криком
«Али»** бросились на сенгеры шахского войска. Но на
этот раз их приняли сильным огнем; пули, ядра и кар-
течь рассеяли их. Дараби должен был показать тыл, ос-
тавив более половины людей на поле битвы; бабиды
вернулись назад и укрылись в своих укреплениях. Ка-
залось, у них не осталось более ни силы, ни духа к со-
противлению. Дараби тайно и неожиданно сдался с
Двумя сыновьями; в этом ему помог Мустафа-Кули-хап,
но мюриды предпочли славную смерть, они дрались до
последней возможности; кончилось дело тем, что пойма-
ли живыми только 30 мюридов, все прочие из бывших
у Дараби 2000 человек или разбежались, или были
Убиты3*.
В следующую ночь напали на сдавшегося уже Дара-
ми сыновья Али-Аскер-хана, одного из убитых бабидами
св * ^еРсиДский историк уверяет пас, что Дараби успокаивал
оп* мюридов тем, что пуля неприятельская на них не может
Действовать.
°б этом ниже» гл- HI, отд. I» п- также ниже сей
остат? виДели» что Дараби прибыл в Нейриз с 300 мюридов,
И не ВЫе человек пристали к нему здесь из мятежников
Рд3Л>ВольпыХ правительством. Частью они приняли его учение.
15доеЯ(ались Bcei не принявшие учение Баба, их было числом
169
собствен^
в первое ночное нападение их на Нейриз, и
ручно убили его.
Принц Нусретуд-Дауле простил двух сыновей
би, а 30 бабидов предал смерти.
Так позорно кончил свои дни честолюбивый Дар^
В его действиях ни одной минуты не было видно искре^*
него убеждения: им руководило лишь одно желание д0'
стигнуть почестей, быть примечательным человеком, о*
не был ни истинный бабид, ни истинный патриот, и
его планы были основаны на расчетах, а расчеты на об>
мане. Но мюриды его большею частью действовали ц0
убеждению и охотно умирали за это убеждение; онц
верили в имя Баба и слушали своего учителя, принимая
его за действительного учителя. Когда Дараби сдался,
оставшиеся его мюриды отказались от такого, по их
мнению, постыдного действия. Они убили бы сами сво-
его учителя, если бы он не успел спастись бегством под
покровительством Мустафы-Кули-хана. Они дрались до
последней возможности и, наконец, были окружены и
взяты персидскими сарбазами. Их осталось, как мы ви*
дели, только 30 человек 10°.
XX. БАБИДЫ В ТЕГЕРАНЕ
1. Общий обзор (1852 г.)
После несчастной судьбы бабидов в Мазандаране,
убиения Баба в Тавризе, разорения Зенгана, равно как
и дела Нейриза, правительство и духовенство успокой4
лись, полагая, что не осталось и следов новой секты*
Правда, прошло спокойно слишком полтора года, но К
народе было известно, что бабиды толпами тайно собй4
раются в Фарсе, в Кербеле и в различных местах Ир*'
ка, да и в самом Тегеране впоследствии оказалось
довольно много. К сокрытию их способствовали как ела-
бая и плохая полиция, так и сочувствие народа к и*
горькой участи, тем более, что, по его мнению, их гнал#
всюду и умерщвляли жестоко, без суда и расправы; #
тому же нельзя было и разузнать о них при отсутствИ^
статистических сведений о числе жителей, их сословий
и состоянии, по неимению паспортов во всей Персии,
потому всякие поиски плохой полиции оставались
170
красными
^ходили
. Между тем в столице во все это время про-
другие события: это перемена министерства^
янтриги за интригами отягощали двор шаха: по интри-
гам этим погиб и чтимый всем народом первый министр,
gro обвиняли в том, что будто бы он старался возвести
яа трон другого брата шахского — Аббаса-Мирзу, быв-
шего наибус-салтаната, пошли вмешательства и жен по-
койного Мохаммед-шаха: Аббас-Мирза был изгнан. Те-
геранский двор должен был заботиться о внутреннем
спокойствии.
Новое министерство едва успело войти в свою силу
я Мирза-Ага-хан возведением своих близких и дальних
родственников в высшее государственное значение на-
чал постепенно пускать корни своего могущества в поч-
ве деспотического управления, как вдруг, к несчастью
бабидов, совершилось в Тегеране событие, которого не-
обдуманность и преждевременность так дерзко оплаки-
вали они публично после счастливой для правительства
их неудачи. В половине августа1852 года напали на
шаха, когда он ехал на охоту, несколько бабидов; по-
следовали один за другим три выстрела. Свита не могла
отстранить от его величества последнего. Рана была
легкая. По словам Супехра, шах даже не поморщился,
держался на своем коне и свита несколько минут не
знала даже, что он ранен. Один из преступников был
убит на месте, двое схвачены с пистолетами и кинжала-
ми в руках.
По отобрании допросов они содержались в темнице,
® по показанию одного из них, обманутого обещанием
пощады, назначено строгое исследование. С того дня
производились розыски; в одном Тегеране найдено было
около 70-ти человек бабидов, живших в подземелье, где
никто не мог иметь подозрение о их тайной сходке.
Казнь над этими преступниками была ужасна: несчаст-
ные розданы были вельможам, духовным чинам и раз-
ным личностям всех сословий, из которых всякий тер-
вал свою добычу как только ему хотелось или как мог
только придумать бесчеловечнее, соперничая в предан-
ности шаху один перед другим. В течение нескольких
еле » * показанию г. Севрюгина и других,— в сентябре, по мы
23 персидскому историку, который прямо указывает на
евваля 1263 года, а именно 16 августа 1852 г.101
171
месяцев, говорит г. Мошнин, во всех городах Перси
только и занимались казнями, сопровождаемыми у^а(/
ным изуверством.
2. Историческое изложение
Из показаний преступников, изложенных в дневное
того времени и в истории Супехра, я составил следую,
щее описание исторического хода этого дела. Главным
коноводом тегеранских бабидов был некто по имени
Мулла Шейх-Али. Это духовное лицо, как мы заметили
выше, под именем Сейид-Али (гл. II, п. Ill — V) при,
надлежало к числу учеников обеих шейхов: Ахмеда ц
Казема, и впоследствии, когда Мирза Али-Мохаммед
был избран уже главою шейхидов, а потом возведен в
звание Баба (см. гл. I., п. III), принял его учение и хо-
дил, и ездил из места в место, из города в город по
Ирак-Аджаму и Фарсу, проповедуя имя Баба.
Шейх-Али участвовал во всех совещаниях сподвиж-
ников учения Баба и имел между ними важное значе-
ние, так что его звали почетным именем хазрети-азым,
т. е. великий владыка. Этот тайный коновод бабидов
представляется персидским историком как нечто в роде
Монте-Кристо: каждый час он являлся в новом одеянии,
каждый день он переменял место жительства. То он в
г. Кашане (в 1845 г.) в виде дервиша является к Мир-
зе-Аге-хану, будущему первому министру, с предложе-
нием принять учение Баба, то он в деревнях в виде от-
шельника, то в городах в виде богатого купца и важного
человека проповедует бабизм, говорит о притеснениях
чиновников и деспотизме духовенства. Его нигде не ви-
дели два раза в одном и том же одеянии.
В 1848 и 1849 годах он является действующим ли-
цом в самом Тегеране. Когда первый министр Мирза-
Таги-хан принимал строгие меры к истреблению баби-
дов в государстве, этот Шейх-Али успел пред его глаза-
ми составить целое общество бабидов и никто не знал
о том. Это тайное общество, вероятно, было в связи с ба-
бидами в Мазандаране, в Тавризе и в Зенгане. Для того,
чтобы не дать правительству времени довершить пре*
следование Баба и его прозелитов в разных местах, а
для этого нужно было произвести сильное волнение в
столице, оно положило: в одну пятницу в главной мече-
172
& убить именитого тогда по всей Персии имам-джум’а
$ирзу Абуль-Касима, потом в смятении напасть на шах-
ский дворец и предать смерти самого шаха с прибли-
женными!
Расчет был довольно верен; тут бабиды, вероятно,
взяли верх повсюду, разве только народ рассчитался бы
с ними, но они уверяли до спх пор всех и каждого, что
они трудятся и умирают единственно для благоденствия
отечества. Не знаем, что в самом деле было бы в Пер-
сии, если бы удался злой замысел Шейх-Али, но про-
видение не допустило этого. Шпионы первого министра
раскрыли кое-какие следы этого дела, но вполне спи
не могли узнать программу заговора; добрались, однако, да
того, что Шейх-Али единственный человек, который
руководствует им, и что у него намерения самые пагуб-
ные. По распоряжению первого министра, сделаны были
самые утонченные розыски, но не могли найти злодея.
Добрались до следов одного из его второстепенных сооб-
щников, поймали его слугу, но сколько ни старались,
сколько ни терзали последнего, все-таки не нашли зло-
умышленника и не открыли пи одного из его главных
сообщников, а он жил все время в Тегеране. Его слуга,
умирая под ударами кинжала, сознался во многом, по
во указал местопребывания своего господина или его
сообщников.
С этих пор тайное общество не могло продолжать
своего злого намерения, оно разошлось по разным про-
винциям. Слухи о казни Баба, об истреблении бабидов
в Мазандаране, в Зенгане и Нейризе, откуда некоторые
спасшиеся успели опять присоединиться к тайному об-
ществу, были слишком ужасны, везде опасно было
Шейх-Али и его сообщникам делать наималейшую де-
монстрацию в пользу своего учения. Должны были мол-
чать и ждать.
После несчастного события с первым министром Мир-
*а-Таги-ханом, которого судьба вследствие упомянутых
выше интриг кончилась ссылкою в Кашан и тай-
убиением его там, Шейх-Али с учениками опять
явился в Тегеран. Это было в начале 1851 года102. По-
УДа все в столице были заняты разговором о постыд-
°м деле с достойнейшим государственным человеком,
клавшимся жертвой каприза, покуда новый первый
Янистр занят был утверждением своей власти, покуда
173
он всеми мерами, благовидными и неблаговидными, ис-
кал популярности, Шейх-Али успел приобрести значи-
тельное число сообщников из среды весьма даже влия-
тельных людей. Между последователями его учения, на-
пример, были: Хаджи-Сулейман-хан, родной брат того
Феррух-хана, который убит был зенганскими анбидами
Сейид-Хасан Хорасанский, Мирза Абдул-Ваххаб Шираз^
ский, Ага-Мегди Кашанский и т. п. люди, более или ме-
нее имевшие значение в обществе. Таких известных уже
было 70 человек. Место для сходки их назначено было
в доме упомянутого Хаджи-Сулейман-хана; там в своих
тайных заседаниях они составляли программу будущих
действий.
Полтора года это тайное общество спокойно жило в
столице шаха и никто не знал об нем. Наконец, пришла
пора развязки. Было положено: назначить нескольких
молодцов для нападения на шаха, когда его величество
по своему обыкновению соберется ехать куда-нибудь; в
то же время предать смерти некоторых лиц, имеющих
значение и власть в городе, и объявить город свободным
от притеснения и самопроизвола властей, как светских,
так и духовных. «Тогда,— говорили они,— город будет в
наших руках». Заговорщики имели полное право так
думать. Они знали хорошо свой край, свои обычаи; зна-
ли, что если не станет царствующей особы, если власти-
тели на один час потеряют свое значение, то можно де-
сяткам тысяч голодной черни и даже сарбазам и нуке-
рам указать путь к бесчинству и грабежу, только для
этого надо было коновода.
Бабиды думали, сделав первый шаг, с обнаженными
мечами идти по улицам и рынкам, приглашая народ к
имени Баба и тут сказать принимающим это имя: «Иди-
те и возьмите все, что найдете во дворцах шахских, в ве-
ликолепных палатах светских и духовных магнатов, в
сундуках ваших тиранов — все ваше, лишь бы вы испо-
ведывали имя Баба; после этого и все царства земли
будут ваши». Тут действительно собрались бы десятки
тысяч черни и минутное безначалие представило бы об-
ширное поле отчаянным бабидам.
Но не удалось это им. 12 человек назначены были
идти против шаха. В день воскресения 28 шевваля, т о.
16 августа (1852 г.), шах ехал из своего дворца в
174
ееранх*. Пушечный выстрел по обычаю известил народ
0 минуте выезда шаха. Только что его величество с сво-
ею свитою успел выехать на дорогу, как тут бросились
на него три человека, один за другим, с пистолетами и
кинжалами: выстрел первого не попал, выстрел второго
был отведен одним из конвойных, но выстрел третьего
к трех местах слегка ранил юного шаха: пистолет был
заряжен дробью. Из преступников одного убили на ме-
сте, остальных двух захватили. Неудача приписана бы-
ла бабидами к поспешности трех молодых из 12-ти из-
бранных: они, не дождавшись остальных девяти, преж-
де времени, может быть, полчасом раньше, приступили
к делу, и, как говорили после сами бабиды при допро-
сах, «испортили дело».
Шах воротился назад. В Тегеране сделалось волне-
ние. Говорили разно. Его величество был принужден
назначить «селям» (нечто вроде парадного выхода), что-
бы этим положить конец разным толкам в городе, и ба-
биды не могли показаться, потому что их везде искала
полиция.
По некоторым следам и по показаниям захваченных
скоро открыли и поймали 70 человек бабидов 103 и совер-
шили над ними сказанное нами выше изуверство. Ав-
тор персидской истории называет поименно тех важ-
ных преступников числом 28, которых терзали изыскан-
ными муками разного рода военные и гражданские чи-
ны, духовное и купеческое сословие шахской академии,
сарбазы, ферраши и даже ремесленники. Между этими
лицами мы видим Сейид-Хусейна Ездского, бывшего со-
беседника и руководителя Баба (см. гл. I, п. XIV; гл. II,
n.lV), раз спасшегося от преследования правительства
отказом от своего учителя, героиню казвинскую Курре-
туль-’Айн и многих других из мазандаранских, милян-
ских, зенганских и нейризских бабидов, присоединив-
шихся к тегеранским после описанных неудач в этих
Местах.
Курретуль-’Айн, находившуюся под стражей у Мах-
мУД-хана (см. гл. II, п. XII) с 1849 года, не убили бы
* теперь: но гнев шаха ко всем бабидам, без различия
ола и возраста, распространился и на эту героиню. Ее
Убили тайно.
** Летнее местопребывание шаха в окрестности Тегерана.
175
Изуверство, которое придумано компетентными палгь
нами бабидов, выше всякого описания: даже и намеки
об нем слишком противны и оскорбительны были бы
для слуха европейского читателя104. Но несмотря
эти терзания, мало кто из бабидов отрекся от своего уче^
ния, большая часть их вынесли с непоколебимою твер,
достью все пытки, какие только может выдумать ярость
фанатизма; они умирали с невозмутимым спокойствием,
взывая о своей участи только к Аллаху и Али.
3. Заключение
Как бы ни было велико преступление, но когда пре-
ступник при терзании призывает в помощь святое имя
и повторяя его испускает дух, то это невольно вызывает
сочувствие даже в самых холодных зрителях, хотя бы
они были иноплеменники и варвары. Имя Али (первого
имама) так свято, так усладительно для слуха всех ши*
итов, что оно сопровождается каким-то умилительным
утешением, у мистиков же разных расколов Али или
считается божеством, или, по крайней мере, обоготоворяет-
ся как покровитель веры, начальник всех имамов — уп-
равителей мира!*. Даже правоверные имамиды (исна-
ашериды — это господствующая вера в Персии), которые
по своему догматическому учению должны считать Али
только наместником Мохаммеда, его учеником, или ал-
легорически — дверью к истинному познанию, которое
сосредотачивается в Мохаммеде и из него проистекает,
следственно, вторым лицом после пророка — даже эти
имамиды, увлекаясь общею к своему патрону любовью,
часто преувеличивают его значение и позволяют своему
воображению разрисовывать его очаровательными крас-
ками школы буддизма. Из уст шиитов слышны всегда
три названия: «я Аллах!» (О, Боже!) «я Али» (О,
Али!),, «я сахибуз-земан» (О, хозяин, или управитель
времени, мира!). Под последним восклицанием они ра*
зумеют Мегдия, последнего имама. Никогда (исключая
только особенные, положеннные молитвы) они не обра-
щаются к Мохаммеду или другому святому; «я Али»
См. выше в этой гл. II п. I и читай примеч. 4 к пункту
IV гл. I. Также главу III, отд. I, п. 4.
176
е повторяются у них ежеминутно, оно более в употреб-
лении, чем даже «я Аллах!».
Общая черта истерзанных бабидов, как в Тегеране,
так и повсюду, была одна и та же: твердость в самоот-
вержении и непоколебимое мужество при встрече мучи-
тельной смерти. Везде, умирая, они взывали к Аллаху
л Али. Поэтому все, видевшие их бесчеловеческие истя-
зания при таком их смирении, унесли с собою, более или
менее, сожаление об них и негодование к истязателям;
но иные, увлеченные собственным интересом, по обыкно-
вению забыли их, а другие были пристрастными судья-
ми в непонятном для них деле; немало же из черни,
сильно сочувствуя мучению бабидов, готовы были даже
без всякого сознания принять их учение, но их удержи-
вали строгие в то время меры правительства, которое
предписывало смерть по одному лишь подозрению.
Прошло несколько времени и опять образовалось
тайное общество бабидов. Их много, говорят, ныне в
Персии и они скрываются в недоступной для правитель-
ства тайне; в особенности их много в Фарсе, в Хораса-
не и в Кербеле, т. е. в местах первоначального появле-
ния бабизма. Между бабидами оказалось довольно мно-
го и значительных лиц всех сословий; тут много было и
ханов и беков, и духовных лиц, равно как и военных, и
купцов. Правительство знает о существовании этой сек-
ты, во ничего не может предпринять верного к откры-
тию участвующих в ней, тем более к преследованию.
В день катастрофы — покушения на жизнь юного шаха,
Когда были открыты и перехвачены бабиды, многие из
них в досаде говорили публично: «Еще денек, еще час —
не то было бы в Персии!.,.» Так передала нам живая
хроника этого времени.
В следующей главе мы будем говорить, сколько нам
Доступно, как об учении бабидов, так и о причинах пер-
воначального развития и постепенного упадка этого
Учения.
зак. 1845
177
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ОБ УЧЕНИИ БАБИДОВ
ОТДЕЛЕНИЕ I
ОБЗОР РАЗВИТИЯ ШИИЗМА В ПЕРСИИ
Чтобы показать, в чем именно состоял раскол, послу,
живший известному классу в новонерсидском государстве
предлогом давно желанной реформы, мы должны предста-
вить здесь исторический обзор шиизма и познакомить
наших читателей с сущностью учения шиитов, в особенно-
сти той огромной отрасли из них, которая ныне господству-
ет во всей Персии. Это — учение шиитов, называемых
имамидами-исиа' ашаридами, т. е. исповедующими 12 има-
мов.
I. ШИИТЫ В НАЧАЛЕ ИСЛАМА
При жизни Мохаммеда главнейшие члены символа ве-
ры, исповедуемой обществом мусульман, были следующие:
1) Нет бога, кроме единого Аллаха. 2) Мохаммед — про-
рок, посланный Аллахом. Все же прочие второстепенные
догматы веры и постановлений ее постепенно проистекали
из уст сего пророка и получили свою ненарушимую свя-
тость между сословием таухидат (единобожия1*). Эти
второстепенные догматы составляли верование в ангелов,
в пророков, в писания (Ветхого и Нового завета106), в за-
гробную жизнь, в воскресение мертвых, в бессмертие ду-
ши, в промысл предвечный 107. Вечный рай, вечное блажен-
ство назначались в награду праведного, и неизменный ад,
непреложенные мучения — в кару грешникам. Законы,
распределяющие эти награды, эти муки в разных
степенях, равно как и правила кратковременной земной
жизни для переходящих из небытия в вечность2*, также
достаточно развиты в учении самого пророка, в его Коране
и в предании. Но когда не стало пророка, постепенная раз-
Так преимущественно называют себя мусульмане, чтобы
отличиться от «многобожников» (аль-мушрикун).
2* По философии Корана, души человеческие сотворены за
несколько сот тысяч лет до создания света. Эти души покоились и
теперь покоятся в невидимом мире, и чтобы перейти в вечность
они должны принимать временную форму для испытания.
178
паботка этих идей, растолкование темных начал этого уче-
уия, а не менее того новые, еще неразрешенные вопросы,
вызванные новыми идеями, создали ряд религиозно-фило-
софических и религиозно-юридических доктрин, которые
составляют предметы доныне принятых на Востоке келя-
ма ___ схоластической философии и фикха — законов. Нача-
ло этих суждений, этой философии мы видим еще в конце
жизни самого Мохаммеда, но со смертью его они скоро
расплодились и еще в самом первом веке ислама образова-
лись разные школы и секты. Разногласие и споры относи-
лись или чисто к отвлеченным идеям, или к историческим
фактам и преданиям о предметах верования. К первой ка-
тегории относились верования в бога, его атрибуты, в его
промысл; верования в духов небесных и земных, в судьбу
человека, в силу и значение пророков и имамов и тому по-
добное. Эти споры и суждения были содержанием схола-
стики, начавшей водворяться в исламе с 37 года бегства
Мохаммеда, или спустя 27 лет по смерти его, а именно,
когда хариджиды, в числе 12000 человек, после сражения
при Саффейк явно отложились от господствовавшего тогда
учения и отвергли власть наместника пророка Али, четвер-
того халифа.
Не прешло еще 10-тп лет, как явились школы мутази-
лидов и сифатидов, из которых в короткое время образова-
лось еще 17 школ или исповеданий. Между ними ашариды
были постоянные защитники принципов правоверия, поче-
му сунниты называют их спасенными (наджи). Схоластика
продолжала развиваться до 7-го столетия ислама. То одно
учение разветвлялось па многие другие, то многие совпа-
дали в одни отдельные, более систематические, и, наконец,
из всего образовались две громадные школы — материд-
ская и газалидская.
Ко второй категории, а именно к предметам историче-
ских фактов и преданий о религии, относились споры и
суждения: а) о пророках, имамах, священных книгах, свя-
ТЬ1х и вообще обо всем том, что подлежит верованию в
историческом и физическом мире; это также относится к
схоластике философии; б) о правилах жизни, обрядах и
законах, что составляет чисто религиозно-юридические
Предметы. Тут ислам делился на два главных отдела: сун-
нитов и шиитов. Первые считают себя ортодоксами, самы-
ми старшими в исламе, потому что они начали и продолжа-
10т ту самро веру, которую диктовал Аллах устами своего
179
12*
пророка в Коране и в преданиях 1ио и которую извлек^
первые ученики Мохаммеда из его жизни, из его суннета**
Вторые — шииты, считают ортодоксами себя и приписьк
вают пристрастие и заблуждение первым ученикам пророй
ка, отвергавшим права Али, его зятя, и считают его первым
и непосредственным наследником пророка вопреки испсь
воданию своих противников, которые считали его четверо
тым после Абу-Бекра, Омара и Османа. Этих трех шииты
признают похитителями права Али и предают их прокля-
тию.
Как сунниты, так п шииты не могли оставаться при сво-
их первоначальных формах верований. Первые из них раз-
делились на шесть или семь школ, из которых образовались
четыре исповедания, которые хотя и разного мнения о ре-
лигиозных обрядах и законах, вызванных из Корана и
преданий, но равномерно считают себя и друг друга орто-
доксами, а всех прочих — еретиками. Эти четыре секты* 2*
образовались во 2-м и 3-м столетиях ислама и теперь обни-
мают слишком две трети мусульманского мира. Все турко-
татары с многоразличными своими племенами, рассеянны-
ми по всему Туркестану до границ Тибета и Индий, по
России до границ Китая и берегов Черного моря и по Тур-
ции, начиная с Евфрата до пределов христианской Европы,
суть преимущественно ханифиты (хотя, однакож, можно
видеть между жителями Средней Азии целые обшества и
шафиитов, но мы говорим о господствующем исповедании).
Весь Дагестан и кавказские горцы, носящие имя мусуль-
ман, весь Египет и все сирийские мусульмане большею
частью суть шафииты. Все арабы, живущие по берегам
Африки, преимущественно суть маликиды. Ханбалидов же
1Ф Суннет значит привычки, правила жизни: все, что Мохам-
мед говорил и делал на поприще религии и обрядов, называется
суннет; оно передано потомству ближайшими его учениками, а
потому и самое предание носит вообще имя суннет. Шииты отвер-
гают все то из этих преданий, что не перешло потомству посред-
ством их ’ собственных имамов. На этом основании «сунниты»
носят это имя в смысле сословия, исповедующего учение сунне-
та; а шииты, как явно отвергающие огромную часть суннета, назы-
вают себя ши’э, т. е. словом, которое значит явно протестующие
в пользу правого дела и это правое дело — первенство их имама
Али в халифате.
2* А именно: ханифиты (иначе азамиды), маликиды (обе на-
чали образовываться в первой половине 2-го столетия ислама),
шафииты и ханбалиды (обе образовались почти в одно время, а
именно в исходе 2-го века и в начале 3-го после хиджры).
180
fluoro в Аравии, в Египте и в Сирии; они составляют срав-
нительно меньшую часть суннитов, ибо в этих же странах,
где господствуют ханбалиды, мы видим огромное число и
щафиитов.
Шииты с первых же веков ислама распались на значи-
тельное множество расколов, между которыми господству-
ющее исповедание называется имамидское-исна’ашарид-
ское, т. е. исповедующее 12 имамов, начиная с Али, зятя
Мохаммеда, и оканчивая последним, по прямой линии от
него нисходящим,— алъ-Мегди. Это исповедание ныне гос-
подствует во всей Персии, развито в мусульманской Индии
и соперничает там с суннитским по школе шафиитской и
ханифитской, между тем как другие расколы этого имени
проникнуты по всему пространству Хорасана, Ирака, Фар-
са, Кпрмана до берегов Индуса и за Индусом.
Все шииты единогласно отвергают законность прав
первых трех халифов суннитских и признают первым има-
мом одного только Али; следственно, Али есть общий пат-
рон всех шиитов, и признание самих противников их, что
он один из четырех владык правоверия и самое близкое к
-богу лицо после Мохаммеда * придает ему огромное зна-
чение между всеми мусульманами, исключая хариджидов,
которых теперь осталось весьма немного.
II. ПРИЧИНЫ РАСПАДЕНИЯ ШИИТОВ НА СЕКТЫ
Мы несколько раз имели случай упоминать, что одной
из главных причин размножения шиитских расколов было
первоначальное влияние древнего учения буддистов о
воплощении, которое было искони общим достоянием всех
вероисповеданий в Азии. Идея эта натурально должна бы-
ла быть привита к исламу скорее и вернее там, где он был
введен силою, и где он застал его свежие следы. Это были
Персия и Индия. В отечестве ислама, в Аравии, где также
господствовало некогда идолопоклонство, она не могла к
нему привиться потому единственно, что основатель этой
Ье₽ы ознаменовал свое учение строгим единобожием, сле-
довательно, первые соподвижники ислама употребляли все
Меры — и меч, и огонь — для искоренения всех тех начал,
1Ф Действительно, несмотря на то, что сунниты считают Али
^вертым халифом после Абу-Бекра, Омара и Османа, но досто-
ваство его считают выше всех прочих.
181
па которых было основано язычество. Арабы готовы Оыли
бы обоготворять своего пророка и произвести его в боже-
ство как ликаопские язычники109 делали то же самое а
апостолами Павлом и Варнавою (Деян, ап.110, гл, XIV, ст.
8—15); но и Мохаммед делал то же, что и апостолы, по-
стоянно называл себя человеком, как все прочие, «рабом
божиим», и отнюдь не допускал своим ученикам предавать-
ся обычному заблуждению. Всю свою жизнь он употребил
на это, что строго соблюли и первые его ученики. Вот по-
чему мы не видим собственно в Аравии при жизни Мохам-
меда и долго после его кончины никакой идеи, чуждой
принципу единобожия по понятиям строгого мусульма-
нина.
Когда ислам утвердился в кругу первого общества фа-
натиков, ему было чуждо, ненавистпо все, что только мог-
ло быть противно Корану. Собственно тогда не могла ро-
диться и жить в Аравии мысль о божественном качестве
кого бы то ни было. По свидетельству очевидцев, со слов
коих передавалп первые историки ислама потомству о
смерти Мохаммеда, идея, что Мохаммед более не сущест-
вует показалась недоступною для его прозелитов из чер-
ни.— «Мохаммед умер!... Мохаммед мог умереть?!..»—во-
склицали они, пораженные удивлением. Сроднее была бы
им мысль, что Мохаммед исчез, отошел в мир тайный,
скрылся из глаз недостойных смертных, но глашатай со
стороны халифа по всем улицам Медины ходил и кричал:
«Раб божий, смертный Мохаммед умер! Умер потому, что
он жил, он ел, он ппл; он был человек — п должен был уме-
реть. Горе тому, кто верует иначе!» Али приговорил к
смертной казни одного, который сомневался, что он про-
стой человек, но предание, сложившиеся после у Алиидов,
верующих в божественное значение своего патрона, гово-
рит, что казненный был воскрешен чрез Али и он еще бо-
лее убедился в божественной силе своего воскресителя.
Итак, все различия между шиитскими сектами состоя-
ли, во-первых, в степени боготворения, какое каждая имела
к своим имамам; во-вторых, в личности сампх обоготворя-
емых имамов. Одни остановились на Али, первом имаме,
как например носейриды, и не допускали других имамов; я
тут мы видим различные степени верования, т. е. разные
секты алиидов. Другие остановились на Зейде, брате ал-
Бакыра, 5-го имама шиитов-исна’ашарпдов, которого дру-
гие не признают. Третьи обоготворили Исмаила, сына
182
Джафара, 6-го имама исна’ашаридов, когда рядом с ними
большинство исповедывало его брата Муса ар-Риза, За
этим исмаилиты распались на множество сект. Но орто-
доксы-шииты суть те, которые со времен Али до 12-го его
потомка, аль-Мегди, держались наследственного исповеда-
ния, не отстраняясь ни вправо, ни влево от учения закон-
ных по наследству их имамов. Таким образом, шииты де-
лятся на: меляхидэ, т. е. отступников от догматов ислама,
слишком превозносящих божественное достоинство своих
имамов, как носейриды, исмаилиты и т. п., на имамидов,
которые веруют в имамов, сколько бы их не было из рода
Али, и на исна’ашаридов, которые исповедуют 12 имамов
в прямой линии из рода Али. Мы будем говорить о двух
последних как об основании, из которого разветвлялись
все до сих пор существовавшие расколы и в том
бабизм.
числе и
III. ИМАМИДЫ ВООБЩЕ
Чтобы основательнее показать, в чем состоит учение
об имамете у шиитов в Персии, где явились ныне бабиды,
мы должны забраться немного поглубже в историю этого
раскола.
Во время последних годов жизни Мохаммеда между
учениками его возник вопрос: кто будет управлять делами
правоверия после кончины пророка? Мохаммед не мог ре-
шить вопрос, он надеялся оставить после себя законного
наследника — своего сына, но это не сбылось. Предвидя
возмущение, он предоставил наследство тому, кого изберет
из среды своей общество всех мусульман; одпакож во мно-
гих его речах и действиях заметно было желание оставить
это наследство за своим зятем Али, мужем своей родной
Дочери Фатимы. Об этом хорошо знали и Али, и его жена,
и многие приближенные к ним люди. Предание о торжестве
нри Гадир-Хуме, о котором будет говорено ниже, прямо
Указывает на это тайное желание Мохаммеда.
Прошло немного времени — и неожиданно умер Мохам-
мед. Зять его Али, будучи гораздо моложе других соперни-
ков своих и не имея тех связей между корейшидами 11 \
Какими пользовались старшие ученики Мохаммеда, при-
том человек миролюбивый и кроткий, не слишком заботил-
ся о собственном интересе. Покуда он один с своими при-
ближенными был занят приготовлениями к похоронным
183
обрядам,— говорят все историки, даже и суннитские
другие занимались избранием халифа. Это избрание, ко-
нечно, не обошлось без интриг. Мухаджиры и ансары дол-
го спорили и интриговали и, наконец, из среды претенден-
тов был избран Абу-Бекр с титулом «халифету ресули-
ллях», т. е. наследник пророка божьего.
Приверженцы Али втайне протестовали против этого
действия, но вьяве должны были уступить большинству и
силе. Али сам употреблял все меры к избежанию раздоров
и неприятностей: он подчинился общему избранию му-
сульманского общества, подчинился после и Омару, и Ос-
ману и с полною кротостью принял на себя, по четвертому
выбору, название четвертого халифа и всеми средствами
старался обуздать своих последователей и тайных привер-
женцев. Но обстоятельства переменились: в последние дни
его жизни и после его кончины интриги властолюбия и
слепой фанатизм приготовили беспорядки и междоусобия,
в которых светская власть успела подчинить себе духов-
ную — и воздвиглось могущественное царство. Мы разуме-
ем переход халифата от Али в руки Моавии и основание
династии умайядов 112, а потом аббасидов. Весь тогдашний
мусульманский мир сперва смотрел на это с внутреншш
негодованием, но громкое имя Моавии, как близкого уче-
ника пророка, и его хитрости в продолжении возникавших
беспорядков и междоусобий успели вызвать из среды стол-
пов веры сильных защитников, которые ловко и неожидан-
но утвердили за ним наследие пророка, хотя и вопреки
основных законов Корана и суннета. Сила делает все:
правоверные уступили ей; законники перетолковали в
пользу прав новой династии все существовавшие уложения
и делали новые приложения* 2*. Но втайне образовалось и
усилилось общество шиитов.
После убиения Али учение этого тайного общества от-
личалось от общего суннитского тем только, что оно про-
тестовало против принятого престолонаследия после Мо-
хаммеда и признавало его за непосредственное достояние
Али и его рода в нисходящей линии: а потому к бывшему
символу веры прибавили они еще третий член: «Али есть
См. Табари о кончине Мохаммеда.
2* Об этом подробнее можно найти в статье «О значении имама
в юридическом его смысле». См. там слово имамети-кубра («Рус-
ское слово», март 1860 г.),
184
еели бога», т. е. по кончине пророка он главный распоряди-
тель ислама со стороны Аллаха, почему одного его тогда и
называли имамом, т. е. главою веры и народа.
От слова «вели» произошло виляйэт — управление, пра-
во совершенного распоряжения. Лексически и юридически
вели имеет весьма обширное значение, и потому в первом
же веке развития шиизма явились разные толки об опреде-
лении прав и значения имама и вели. Тут предания стари-
ны и легенды буддизма взяли верх, и между приверженца-
ми Али из жителей Ирака и Фарса возродились идеи о
различных степенях его божественности. Иные, как мы
упомянули, возвели Али на степень высочайшего божества
и назвали его Аллахом! Так постепенно делились шииты.
Но право наследия на звание имама они почти все в сово-
купности предоставляли только роду Али.
Новое правительство умайядское, опасаясь тайно воз-
растающей силы шиитов, приняло меры к обеспечению сво-
их прав. Шииты, по утвержденному между ними давно
своего рода страховому закону такийэ всегда могли из-
бегнуть явного преследования ортодоксов, почему прави-
тельство тайно и неусыпно действовало в видах отвра-
щения зла, направляя свое преследование на имамов из
рода Али как на главные пружины беспокойствия,
хотя и по сознанию его они были невинны. Действи-
тельно, они не искали ни власти, ни царства. Но злая по-
литика требовала истребления как виновных, так равно и
невинных, словом, истребления всех тех начал, какие мог-
ли быть нравственными причинами беспорядков в государ-
Слово это значит воздержание, осторожность. Первые шии-
ты, чтобы избавиться от преследований со стороны господствую-
щего исповедания, скрывали свое и выдавали себя за суннитов;
это подало повод к воспоследованпю закона самосохранения под
названием такийэ. По смыслу этого закона всякий шиит обязан
наружно исполнять все требования господствующей религии
и выдавать себя за одного из ее последователей. Этот закон до-
льше соблюдается шиитами, когда они оставляют свое отечество
й путешествуют по тем странам, где господствует исповедание
суннитское. Например, все персияне в Турции, в Египте и даже в
Щкке, куда они ездят па богомолье, выдают себя за суннитов,
ложепие о такийэ вошло в учение шиитов еще в первом веке
ТрЛа?1а* ППиггы утверждают, что Али признавал власть iiovr'in-
д Леи его прав, т. е. первых трех халифов, единственно по смис-
185
стве или юридическом предлогом к достижению целц
властолюбивого соперника. Однакож слишком неосторож-
ные меры первых двух государей, Моавии и сына его Ези-
да, вместо желаемого спокойствия имели пагубные послед,
ствия.
Отравление Хасана, старшего сына Али, и умерщвление
Хусейна, его второго сына, с его семейством на берегах
Евфрата, возбудили негодование к царствующему дому
между всеми мусульманами того времени и поселили меж-
ду шиитами неизгладимую ненависть. Тут властолюбцы
воспользовались обстоятельствами. Мухтар L3 с друзьями
под предлогом мести за невинно пролитую кровь Хусейна
собрал шиитов и восстал в Ираке; Абдуллах бин Зобейр,
расположив к себе всех жителей Аравии и Египта и часть
сирийцев, совсем было усвоил себе верховную власть. Мер-
ван бин Хакам 114, хитрее и счастливее первых, принадле-
жавший к роду умайядов, неожиданно восстал с большим
успехом в Сирии. Возникло междоусобие и пролилось мно-
го невинной крови. Наконец халифат остался за домом
Мервана. Общество шиитов должно было уступить, тем
более, что споры и разногласия между ними относительно
догматов учения постепенно разъединяли их самих. Не
прошло и 40 лет, как появились три исповедания: зейдиды,
хаттабиды и джафариды. Последние были многочислен-
нее и держались догматов старых умеренных шиитов, до-
шедших до них по наследству. Покуда гуле виды (так на-
зывают эксцентрических шиитов, приписывающих своим
имамам разные степени божественного значения) размно-
жались и разделились между собою на другие мелкие сек-
ты, джафариды продолжали свое учение на основании бо-
лее уже развитой и разумной системы своих имамов (Мо-
хаммеда аль-Бакыра и его сына Джафара ас-Садыка) и
усвоили себе название ортодоксов.
Прошло много времени. Умные халифы умайядской и
аббасидской династий среди тяжких политических перево-
ротов сумели поддержать и усилить господствующее испо-
ведание суннитское и тем ограждали успехи раскола. Од-
пакож, несмотря на то, целый период истории ислама око-
ло 450 лет ознаменован был религиозно-политическими
событиями, часто слишком пагубными для человечества
почти на всем Востоке. Это успехи меляхидэ, которые по-
степенно размножались. Действия муканнаитов в Хораса-
ре, успехи бабекидов, или харамидов 1* в Адербиджане и
процветание разных сект исмаилитских шиитов 115 в Ара-
вии, Сирии и в Персидском Ираке довольно уже известны.
Тут были и реформы, и революции, и целая династия ин-
квизиторов. Двигателем всего всегда был обман, страсть
изуверов-властолюбцев. В истории всех этих проявлений
мы не находим ни одного случая самоотвержения в пользу
блага человечества, потому успехи их всякий раз были
кратковременны, мимолетны, но зато поразительны, ис-
полнены ужасов.
IV. ДЖАФАРИДЫ, ИЛИ ИСНА’АШАРИДЫ
Покуда все вышепоименованные расколы меляхидэ про-
должали свои приливы и отливы и, наконец, сами собою
ослабли и частью исчезли, суннитское исповедание гос-
подствовало повсеместно, а шиитское-5^а$ари5с«ое, или
имамидское, тайно и правильно развивалось в Фарсе, Ира-
ке, Хорасане и Индии. Все 12 имамов, начиная с Али и
оканчивая аль-Мегди, были патронами этого учения. Тай-
ное братство это несло иго господствующего исповедания
до 7-го столетия хиджры. Усилившись тогда под покрови-
тельством Гулагу-хана, положившего совершенный конец
политическому значению и аббасидов, и батынидов, има-
миды начали постепенно обнаруживать свое исповедание
и придерживались своего страхового закона (такийэ) тог-
да только, когда требовала этого какая-нибудь угрожавшая
опасность. Так постепенно они усилились и утвердились
в оседлости до династии сефевидов: при Шах-Аббасе Вели-
ком в Персии господствующим исповеданием было уже
имамидское (исна'ашаридское). Здесь оно один за другим
подавляло все другие расколы, следы учения коих, одна-
кож, незаметно оставались в народе, в его суеверии, в ме-
стных поверьях, что и до сей поры имеет влияние на са-
ыых строгих ортодоксов из имамидов в вопросах, касаю-
щихся до учения о достоинствах их имамов. Поясним это.
Нам опять приходится повторить, что по коренпььм
Догматам имамидов Али и одиннадцать имамов из его
Рода — суть святые первого достоинства после первостепен-
ных пророков, и в особенности после Мохаммеда. Вот что,
** Иначе их называют хорремидами. Первое есть ругательное
ззвание — «разбойники». Оно дано им, вероятно, их протпвпи-
зми. Второе название взято от месторождения Бабека, основа-
ля секты в Адербиджане.
187
между прочим, говорит об Али предание от Мохаммеда
которое относят к торжеству при Гадир-Хуме 1*, где про!
рок вечером, будто в сонме своих избранных учеников и
при собранном пароде, незадолго до своей кончины объя-
вил права своего зятя на халифат, т. е. на звание наслед-
ника по себе: «Три раза (так говорил будто бы Мохаммед
свопм слушателям) архангел Гавриил являлся мне с позд-
равлением от господа и повелевал мне предстать пред вами
здесь и объявить всем и каждому, белому и черному (т. е.
всем арабам), что Али, сын Абу Талиба, есть мой брат,
мой наследник — тот, который должен быть халифом и
предводителем вашим после меня. Между мною и Али
отношение то же самое, какое было между Моисеем и
Аароном, кроме только того, что после меня пророка более
не будет» 2*. Немного далее он говорит еще: «Знайте, что
ваш пророк (т. е. Мохаммед) лучше всех пророков, и его
наследник (Али) лучше всех наследников и со деятелей
других пророков». Стало быть, по сему учению, Али своим
достоинством стоит ниже пророков, а выше всех людей.
Но, по вышесказанному влиянию суеверия, укоренившего-
ся между имамидами, всякий имам, в особенности Али, в
их частном домашнем мнении неприметно и несознательно
возводится до такой высокой степени значения между
смертными, что их ставят выше всех пророков. Например,
по одному поверию, Али считается выше всего человечества
после Мохаммеда, а Мегди носит титул «управителя ми-
ра». Государи славной сефевидской династии в своих гра-
мотах называли себя «собакою» порога имама3*. Даже бо-
жественное значение Али не поражает слуха самого стро-
1# Местечко по дороге из Мекки в Медину, где останавливал-
ся Мохаммед с своими учениками на обратном пути своем из
хаджетуль-вида, т. е. из его прощального последнего пилигрим-
ства в храм Каабы.
2* Это предание обще всем мусульманам. Но сунниты его от-4
вергают потому только, что оно происходит из слабого источника,
притом утверждают, что шииты много приукрасили его своими
прибавлениями. В Мишкате (собрание преданий по учению сун-
нитов) совсем иначе трактуется о предании Гадири-Хум. См. там
об этом слове.
3* Надпись многих серебряных персидских монет, чеканен-
ных в 1222 (1710) году 116 в городе Мешеде, где посещаются пер-
сидскими богомольцами останки 8-го имама Али, сына Мусы, про*
званного ар-Риза, с одной стороны представляет «Кельби-аситани^
Али-Хусейн»9 т, е, «Хусейн (им# ^сУДаРя)» собакд Алиева 991
рога», ........... 1' v' >' ’ ‘ ‘
188
гОГо ортодокса этого исповедания! Такое тайное стремле-
ние к обоготворению имамов, хотя и противно основным,
нак мы заметили, догматам имамидов, и строгие законники
из них считают такое обоготворение богохульством, но оно
увлекает чернь безотчетно, и этим всегда пользовались и
пользуются самозванцы, сектаторы. Между тем система
эклезиастического управления между мусульманами вооб-
ще не развита до должного совершенства, а шииты же в
этом отношении еще много уступают суннитам. Несколько
слов об этом заслуживают внимания.
V. ПОЧЕМУ ШИИТЫ ОСОБЕННО СКЛОННЫ
К ПРОЗЕЛИТИЗМУ
Вообще по учению ислама всякий правоверный должен
быть или муджтехид, т. е. авторитет, достигший истины и
духовного первенства своим признанным благочестием,
собственным критическим исследованием Корана и других
источников религиозных постановлений — или мукаллид,
т. е. последователь того, который достиг этого первенства.
&акон предоставляет право всякому дойти до степени этого
авторитета, но условия его так многосложны и трудны, что
достичь его могут лишь немногие, да и притом они должны
быть признаны в том целым сословием современных уле-
мов. В «Курсе мусульманского законоведения по школе
ханешидов» (изд. в Казани в 1845 г.) подробно изложено
^(введение, стр. XXI—I) как о различных степенях иджти-
хада (т. е. религиозно- юридического авторитета), так и о
степенях таклида (т. е. о значении и обязанностях после-
дователя) . Здесь нужнее всего упомянуть о том только, что
уунниты при всей свободе, какую закон представляет вся-
кому мусульманину достигнуть степени авторитета, не
Признают возможности существования другого правильного
Учения после четырех своих имамов и не допускают новых
авторитетов вне своего учения, почему в продолжении поч-
Ти 1000 лет так невредимо держатся школы четырех има-
^°в, и между суннитами реформа могла быть только в та-
Р^кате, но никогда в шариате !*. Хотя в вопросах второсте-
екных и встречается разногласие между законниками
** Сказанные нами в статье о мюридизме («Русское слово»,
°ВЬ 1859 г.) более тридцати религиозных орденов в исламе
образовались между суннитами только по тарикату.
189
одного и того же исповедания, но сила обычая страны всег-
да берет вверх в таких случаях и правы те только, которЫо
его поддерживают; потому в Турции правы рекомендую,
щие курение, а в Бухаре — воспрещающие его; оба же
рода одного и того же исповедания!
У шиитов это дело совсем иначе. Имам их тайно управ-
ляет делами ислама и невидимо влагает слово в уста вдох-
новенных муджтехидов, достойных откровения. Всякий
дошедший до степени полного иджтихада, т. е. учением ц
святою жизнью, считается пока он в живых управляющим
духовными и даже гражданскими делами своих мукалли-
дов (последователей). Каждый такой муджтехид пишет
особое сочинение «Рисалэ» для руководства своим последо-
вателям, но оно имеет свою обязательную силу только пока
живет автор. В таких сочинениях мы находим подробные
правила для отправления житейских обязанностей мусуль-
манина, но нередко, и даже довольно часто, мы встречаем
в них разногласие, иногда даже существенное, касающееся
важнейших религиозных вопросов 1#.
Сейид-Али Табатабайский, знаменитый муджтехид во
всей Персии, с начала сего столетия по 1816 год имел око-
ло полутора миллиона мукаллидов, в числе которых нахо-
дился сам покойный Фетх-Али-шах. По кончине его ему
наследовал сын его Сейид-Мохаммед, побудивший шаха и
народ к войне 1825—1827 гг.* 2* К нему перешли почти все
мукаллиды его отца. Как во многих религиозных вопросах
Сейид-Мохаммед был разного мнения с своим родителем,
то одни и те же мукаллиды должны были изменить свои
поверья и подчиниться религиозно-ученым гипотезам ново-
го муджтехида. Этот обычай так вообще принят, что иногда
мукаллиды, переходя из учения в учение, переменяют
свои поверья три, четыре раза и более. Из этого можно су*
дить, во-первых, до какой степени предоставляется мудЖ"
техидам право толковать религиозные вопросы по своему
Читай для соображения гл. II, § XIII, п. 2.
2* В любопытном дневнике Мирзы Насрулла-Султана, брат®
Мир-Хейдера (бухарского государя), находившегося всю свою
жизнь вследствие преследования своим братом в эмиграции,
наконец, кончившего свою жизнь в Петербурге в 1830 году (рУк°'
пись эта находится в Восточной библиотеке С.-Петербургского У^
верситета, № 24455/36), явно указано на этого муджтехида: в nia*'
ской мечети он возбудил народ на войну против России и чера*
два месяца Аббас-Мирза предпринял поход на Закавказские пР
вииции.
190
собственному разумению и усмотрению; во-вторых, до ка-
кой степени народ, в особенности чернь, привычен к про-
зелитизму. К этому прибавим еще, с одной стороны, тайное
значение тариката в Персии **, с другой,— слепую предан-
ность народа своему имаму и то нетерпеливое ожидание
появления этого имама, в котором персияне перещеголяли
евреев, ожидающих мессию. Из всего этого понятно, как
легко умному и хотя немного ученому плуту собрать около
себя тысячи черни и выдать себя за ожидаемого Мегди
или его предтечу. Это дело бывалое и непрестанное в ис-
ламе. Но успехи не всегда одинаковы. Если самозванец
выскочил из среды людей неизвестных ни своею ученостью,
ни строгостью своей жизни, ни даже своим происхождени-
ем, то он не пойдет дальше ближайшей опасности. Если
же, напротив того, он потомок какого-нибудь святого, или
из известных муджтихидов, или же человек всеми признан-
ный образцом строгой жизни, то успех его верен, в особен-
ности, если он соединяет в себе эти достоинства.
Таковы были успехи шейхидов почти за 30 лет тому
назад и в недавнее время — успехи бабидов. Не забудем
притом, что последние успели сделать большие перевороты,
результаты которых еще впереди, потому что не одни толь-
ко религиозные элементы были двигателями этого тайного
общества, но и элементы политические, основанные на на-
чалах духовных, религиозных.
VI. ЧТО ИМЕННО ПРИГОТОВИЛО ОПИСАННОЕ НАМИ
ВОССТАНИЕ В ПЕРСИИ?
Кстати, заглянем вместе с читателем немного поглубже
в историю духовной, гражданской и политической жизни
персов в продолжении господства ислама между ними и в
своем обзоре этого дела посмотрим, какие печальные кар-
тины представляет вечное разладив в главных пружинах
Народного благоустройства.
1. Когда ислам распространился силою меча по госу-
дарству сасанидов117 и наследие Ормуздово118 досталось
Дет Хотя тарикат явно не проповедуется у шиитов, как это
*ается между суннитами вообще, по многие десятки тысяч мо-
Ных ЙСТР™ во всякой персидской провинции среди образован-
Учо! 11 не°бразованных таких, которые тайно поддаются этому
Банд1110’ 11 ПЬ1ие оно составляет философию почти всего образо-
Ого класса в этой стране.
191
для новой разработки на долю арабских пропаганд, стодг
нулись там две противоположные силы: фанатизм арабов
в распространении учения Корана и любовь туземцев
к своему прошедшему, к своим обычаям, хотя при этих
обстоятельствах еще долго держался внешний быт покО-
репного народа, но внутренняя его жизнь, утомленная
постоянною борьбою этих противоположных сил, незаметно
приходила в совершенное расстройство, дух его в упадок, и
все это постепенно приводило страну к нравственному раз-
рушению и плачевным результатам. С таким сильным ору^
днем, каков фанатизм, победители-арабы вначале, конеч-
но, шли вперед беспрепятственно, посевая семена своего
учения Корана и теократизма, но после плоды от этих се-
мян постепенно перерождались от влияния новой почвы,
незаметно показались новые всходы; незаметно явились там
и сям начала расколов, незаметно в имамет подкрадыва-
лась монархия, в теократизм — целая система дипломатии.
Наконец, ислам распался на царства и расколы: фанатизм
и деспотизм шли рука об руку и торжествовали повсюду.
На Востоке в народе ходит мудрое изречение, что «опи-
ум управляет существом ему преданным как тиран своим
государством: он оберегает его от внешних недругов **, но
сам своими свойствами приводит его организм к незамет-
ному разрушению». Это удачное сравнение можно в пол-
ном смысле применить и к фанатизму.
Фанатизм — это горячка духа, которая приводит в
ярость человека или сословие, которое она заражает. Эта
ярость страшна для других, но не менее того изнурительна
для одержимых болезнью. Но чем больной необразованнее,
грубее, тем страшнее его ярость. В истории революций
Европы представляется нам много поразительных фактов
в ^том. Обратимся сперва к образованным народам.
Когда эта болезнь прививается к ним, она раздражает
слабые их струны — интерес, гордость, самолюбие, при-
страстие. Чтобы более разжечь и без того опасный огонь,
агитаторы проповедуют какие-то убеждения, какие-то
принципы; тут призываются на помощь священные имена
религии, чести, патриотизма; проливается народная кровь,
изнуряются народные силы, а хладнокровный зритель
1* Восточная медицина утверждает, что опиум в умеренны*
приемах предохраняет от простуды, придает аппетит, укрепляс
тело и пр.
192
т?каспой сцены пожимает плечами и удивляется, до чего
доводит человека фанатизм.
У необразованных и полудиких народов119 эта болезнь
действует еще сильнее, ярость в нем делается еще страш-
нее; самый поразительный пример — подвиги сарацинов 123
в трех частях света и дела ассасинов или измаилидов в
исламе.
Не столько учение Мохаммеда, сколько политика как
самого его, так и его преемников поддерживала общее не-
вежество самих арабов и покоренных ими народов, они
инстинктивно знали, что фанатизм без невежества не мо-
жет сделать великих чудес. Оно и в самом деле так. Не-
вежда-фанатик идет на смерть с полным убеждением, что»
пройдя это ущелье, он получит приз вечного блаженства.
Имея десятки тысяч таких отчаянных фанатиков, чего не
может наделать с ними их храбрый вождь!..
Покуда сила фанатизма могла служить халифам вер-
ным орудием к победе и славе, покуда политика их могла
поддерживать перевес ее над противоположной силой»
втайне действующей в разных странах громадной их
империи,—ислам усиливался и государство их процветало.
Но явным усвоением их себе светской власти в осязатель-
ной форме монархии к фанатизму прибавился еще деспо-
тизм. Первый сделался наследственным достоянием духов-
ного сословия, второй — жезлом самоуправления, а полити-
ка играла в середине роль медиатора между халифами и
улемами, чтобы удержать государство в возможной гар-
монии. Олпакоже ислам начал терять свое прежнее значе-
ние, постепенно являлись и усиливались расколы; возникли
новые государства, новые исповедания. Но фанатизм и
Деспотизм также и здесь не дремали: изнуряя одно сосло-
вие, одну династию, они переходили к другим и, наконец»
Утвердились: первое за духовными всякого раскола, всяко-
го исповедания, а деспотизм сделался неотъемлемым до-
стоянием светской власти.
Таким образом, народы, исповедующие ислам, управ-
лялись с духовной стороны — фанатизмом, а с светской —
Деспотизмом. Оба эти бремени изнурили их силы, приту-
пили их способности и остановили их умственное развитие,,
которое с тех пор уже не могло подняться с первых своих
ступенек. Вот характеристика духовной и гражданской
Жизни всех мусульманских народов, окружающих нас пы-
йе, разумеется, с незначительными оттенками различия.
2. Па основании сказанного, новоперсидский парэ^
продолженье слишком тысячи лет томился иод тя,.^.^
игом фанаюзма и деспотизма. В отношении к первому
все!да слепо повиновался своему духовному начальству, а
это, не быв развито, не имея благоустроенной системы,L,
как мы заметили выше,— не могло удержать единства 5«ie,
ния. Потому-то и усилились расколы. Такое духовноо
разъединение при существовании постоянного деспотии\«а
постепенно сглаживало чувство патриотизма и, наконец
выражение этого чувства совсем пропало из персидского
лексг: < на. В отношении же ко второму, народ ко необхо-
димое х д.исил бремя управления тиранов, нисколько по
сочувствия правительству. Тут главную роль играла одна
только сила, не было ни любви к отечеству, ни закокоиа-
следия. Потому династия сменялась династией и идея о
правильном, организованном государстве была совсем
чужда угнетенной Персии.
Так коротала свой век страна эта под тягостными пере-
менами до позднейшего времени, и последняя династия
каджарская, которая царствует уже слишком 80 лет1*,
более других сознает нужду в сближении с Европой, п мо-
лодой шах более заботится о введении правильной систе-
мы управления, об улучшении судьбы своего государства.
По в этом много 'препятствует фанатизм духовенства и
закоснелая каста обскурантов из старых придворных. Ду-
ховные по наследственной привычке желают видеть себя
во главе нравственною управления мусульманским наро-
дом, а государи и предводители этого народа должны так-
же подчиниться их духовному влиянию и этим показать
'пример своим подданным и подведомственным: муджте-
хиды вовсе не считают себя подданными царствующих
особ, напротив, выдают себя за наместников имама — не-
видимого правителя судьбою ислама. Отсюда они имеют,
в совокупности, неоспоримый перевес над правительст-
вом и даже в делах политики. Еще памятно нам вмеша-
тельство муджтехида Сейид-Мохаммед Табатабаи в по-
литические дела; памятно нам, как он явился в Тегеран
1Ф Т. е., считая с Ага-Мохаммед-хана. Хотя отец его Мохам-
мед-Хасан-хан считается основателем этой династии (в 1747 г.),
но его соперник зендский Керим-хан победил его и отнял у пего
похищенные им владения. После смерти Керпм-хана евнух ею
Мохаммед-хан, сын того же Мохаммед-Хасап-хана, захватил пре-
стол (в 1779 г.) и с тех пор царствуют каджары.
194
гОд кончины императора Александра 1-го тт уговору
ixa против ею воли сделать поход против России.*^
дто, впрочем, стоило слишком дорого персиянам. Старые
придворные, люди слишком влиятельные своим родом,
сВоими поколениями, преданные старым обычаям, след-
ственно и враги нововведений, чуть что заметят в шахе
склонное к какой-нибудь реформе, тотчас входят в тай-
ные переговоры с духовными — и тогда нельзя ожидать
ничего хорошего!
3. Влияние духовенства всякого исповедания на народ
постоянно отчуждало и отчуждает его от сочувствия к
правительству, и вы[ажение зелемэ (притеснители) давно
сделалось в народе общим именем светского начальства,
Ойо дано ему духовными, которых слова и действия не
подлежат цензуре правительства. Правительство же, с
своей стороны, принуждено бь*:о смотреть на это сквозь
пальцы, и чтобы достигнуть цели, во время нужды обраща-
ло свою политику на первостепенные силы духовенства
ласками и лицемерием лишь бы склонить их на свою сто-
рону.
Таким образом, тайная ненависть между правитель-
ством и духовенством модифировалась обоюдною нуждою
одного в другом. Тут мировую поддерживало постоянное
лицемерие и лесть; в народе же выигрывали только те из
государей, которым удавалось подвести свой деспотизм под
систему религиозного фанатизма.
'Такое положение дела не могло не произвести борьбы
в чувствах парода. Дело вспыхнуло, но, к сожалению, им
большею частью управляли злоумышленники.
VII. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Главные вопросы реформы, предуготовленной полити-
ческими предводителями бабизма, были: обуздание произ-
вела правительства; уничтожение роскоши как при дворе,
Так и у придворных; уничтожение самоуправства минист-
ров, губернаторов и вообще чиновников, перемена тую ла
(аренд) ** На жаловапье; правосудие судей; бескорыстие
Улемов и точное исполнение законов.
ь Губернаторам и вообще важным чиновникам вместо жало-
ЭтпИЯ назначаются доходы с известных городов, сел п деревень,
р _ арендаторы делают неслыханные и безнаказанные злоупот-
ления или продают свои права, т. е. свою аренду, другим,
195
13-
Все эти вопросы давно ходили из уст в уста между
родом и повсеместно был слышен ропот в Иране и Адер"
биджане 1Ф. Но цели, против которых были устремлен^
стрелы народного негодования, так были тверды, что эТХ1
стрелы лишь ломались об них, и обломки их обращались в
новые орудия нового тиранства! Политические предводите,
ли бабидов во имя нового учения желали составить народ.
п\ю силу, чтобы разом опрокинуть скалы препятствия
будучи уверены, что народ устремится за ними по проло-
женному ими пути. Но беспорядки между самими этими
предводителями, незнание дела, за которое они взялись, а
более всего увлечение злоумышленников из них собствен-
ным положением, собственной выгодой — все это вместе
не дало дозреть начатому делу и послужило поводом к опи-
санным нами бесполезным кровопролитиям.
Хотя бабидов гласно ныне не существует и ищущие
реформ не имеют точки опоры, но причины, производившие
политический бабизм, все еще волнуют слои образованного
общества в Персии. В Тегеране и в Тавризе, как уже за-
мечено нами выше, недавно основаны масонские ложи.
Сильные люди участвовали в этом деле; даже сам шах был
склонен к покровительству этому ордену. Старые нена-
вистники нововведений и духовенство сильно интриговали
против этого дела, но результаты его неизвестны. Однакож
там и сям в некоторых слоях общества передают из рук в
руки письма и брошюры, содержащие в себе предостере-
жения правительству против злоупотреблений министров
и царедворцев, па самопроизвол губернаторов и чиновни-
ков, на розоряющую государство роскошь как при дворе,
так и у царедворцев, на необузданную власть улемов, од-
ним словом, на господство самопроизвола и отсутствие
правосудия! Описание какого-то сновидения, писанное
увлекательным языком и представленное, как говорят, че-
рез одного весьма сильного государственного человека са-
которые распоряжаются также самопроизвольно. Хотя обижен-
ным и предоставляло жаловаться в случае притеснения, но это ни-
когда не помогает, потому что арендаторы там также умеют через
своп связи предупредить всякую для себя неприятность. У них
также есть пословица: эль эли ювар -— рука руку моет.
Даже впоследствии само правительство в начале мини-
стерства Мирзы-Таги-хана было принуждено обратить внимание
на исправление многих из них, за что покойный первый министр
пострадал и погиб вследствие интриг, оставив, однако, по сеое
незабвенное имя в народе.
196
оМу шаху, в последнее время произвело большой шум в
Тегеране 122. Оно содержит, говорят, мистическое изложе-
ние всего того, что происходит в Персии. Сновидец ни слова
говорит против царствующего лица, напротив, он восхва-
ляет его энергию, его готовность ко всему благому, его
любовь к своему государству, но вместе с тем просит его
обратить внимание на серии злоупотреблений в его госу-
дарстве, неприличные его царствованию. Все улучшения,
предлагаемые сновидцем, действительно прекрасны: они
клонятся к новой реформе в виде умеренной, разумной мо-
нархии.
ОТДЕЛЕНИЕ II
ОБЗОР УЧЕНИЯ БАБИДОВ
Сделав обзор развития шиизма в Персии с самого на-
чала ислама до появления шейхидов, результатом которого
было образование в этом государстве религиозно-политиче-
ской секты под именем бабизма, считаю не лишним позна-
комить моих читателей с учением этой секты настолько,
насколько оно может быть доступно неориенталисту. Пись-
менные материалы, из которых составлена большая часть
изложенных здесь сведений, все написаны на арабском и
персидском языках, следственно исследование учения ба-
бидов на основании критического разбора этих материалов
отдалило бы нас от нашей цели: она заключалась в озна-
комлении читающей публики с важными современными
событиями в Персии, которые были причиною неслыхан-
ных переворотов в этой стране и которые однакож дали
возможный толчок персиянам к сознанию своего печально-
го положения, к познанию свободы и права человека. Уче-
н°е сочинение о доктрине бабидов, в которое должен войти
критический разбор вышеупомянутых материалов, было
бы, конечно, весьма важною заслугою для европейских
ориенталистов, но покуда эти материалы не приведутся в
ясность, покуда мы не достанем точного Корана бабидов
11 точных руководств к их учению, крайне трудно и опасно
1* Сверх находящегося у меня в руках «Корана бабидов» я
сиЯел еще подобный список с некоторыми брошюрами па араб-
ком языке в коллекции рукописей, приобретенных недавно пмпе-
1 торской Академией наук от известного нашего ориенталиста
197
взяться за это дело. Оставляя успехи в этом до более бл^
гоприятного времени, мы довольствовались покуда насюя!
щим литературным обзором дела сколько оно известно
нам по фактам и преданиям; он, осмеливаемся думать, бо-
лее или менее удовлетворит любознательности наших чц,
тателей.
I. УБЕЖДЕНИЕ БАБА. ПЕРВЫЕ БАБИДЫ
Мы высказали в «Истории ислама» свое убеждение,
что всякая истинно-религиозная идея, к какому бы перио-
ду и народу она ни принадлежала, в первоначальной своей
чистоте представляет богатый источник высоких мыслей,
достойных созерцания, и что эта идея не может не быть
сродна евангельской истине.
Баб, как мы его описали, явился в исламе с полным
сознанием всех нелепостей, каких полна религия, испове-
дуемая в его отечестве; он проповедовал строгую жизнь,
которая заключается не в буквальном исполнении закона,
но в нравственном его созерцании; он постоянно говорил
о воздержании и молитве, о любви и целомудрии. Вот все,
что мы знали, в сущности, о первоначальной его жизни.
Странная его задумчивость, любовь к уединению, двусмыс-
ленные его речи с любопытными, желающими выводить из
него таящиеся в нем мысли пли с целью привязаться к
нему и обвинить его пред шариатом, или же в самом деле
из чистого желания знать в чем они состоят — все это по-
стоянно приманивало к нему малых и великих, любопыт-
ных и любознательных и распространяло повсюду об ней
разные толки. Он получил в народе имя меджзуб — юро-
дивого, и это имя вдвойне послужило в пользу успехов
образовавшейся секты: суеверные смотрели на него как па
святого и толковали по-своему все двусмысленные его ре-
чи; равнодушные считали его сумасбродным, и преследо-
ватели его ни к чему не могли привязаться. Так жил Бао
невредимо долгое время и втайне составилось общество
Ханыкова. Академик Дорн ныне занимается их разбором и, ве-
роятно, скоро сей ученый наш ориенталист сообщит нам о них
свое мнение.
*♦ «Русское слово», август 1860 г., стр. 135. По независимым
от нас обстоятельствам этот труд наш остался неоконченным, но
надеемся издать его отдельно, в совокупности, в непродолжитель-
ном времени.
198
оаоид°в1 частью из мечтателей и суеверных, но кривы же
нощих второго появления имама, частью из револю-
ционеров, недовольных ни правительством, ни духовен-
ством, и частью из злоумышленников, желавших своим по-
кровительством бабизму проложить себе дорогу к собсь
венной цели, к собственному значению. Таким образом,
составилось три категории бабидов: 1) слепые поклонники
Баба между чернью; 2) политические деятели, ученики
Баба; 3) злоумышленные раскольники. Все члены послед-
них двух категорий усердно действовали в пользу распро-
странения славы Баба между чернью и во имя его пригла-
шали людей к тайному обществу и восстанию. Баб во все
это время является как мифическое лицо; из десятков ты-
сяч его поклонников в разных провинциях Персии его
близко знали лишь немногие, да и те вполне не постигали
его, потому что он постоянно говорил двусмысленно, язы-
ком непонятным. Людей он к себе привязал самою строгою
жизнью и только об этом ясно преподавал всем окружав-
шим его.
В последнее время его угнетенно-молчаливой жизни на-
род толпами ходил смотреть на него издали и уносил такие
впечатления, какие только вселяло в них его бледное, кра-
сивое, страдальческое лицо и неописуемая смиренность,
полная всепобеждающего терпения; в день же его казни у
всех было полное сочувствие к его певинности, ибо, как не
раз говорено нами, в народе ходила молва о несправедли-
вости к нему духовенства и правительства. Таким образом,
имя Баба день ото дня становилось громче и громче, и,
наконец, тысячи людей, без всякого сознания и совершен-
но слепо предавались всякому призывающему их в это имя
новому учению.
У Баба было одно учение: жить не по буквам закона, но
По духу закона, созерцанием закона. Все, что дошло до по-
томства по преданию сподвижников ислама, по его сло-
Вам, искажено, передано неправильно. В Коране, припи-
сываемом Бабу, мы находим очень мало собственно о его
Мнении. Когда мы говорим о «Коране Баба», тут пре дета в-
^яется нам только одна мысль, что Баб, хотя во время
своего заключения предаваясь подчас внушению близких
ни°Нх учеников Сейид-Хасана и Сейид-Хусейна, предпри-
.Ял составить новые правила своего учения, а может быть
, написал что-нибудь, но главный и окончательный труд в
*'?°й редакции так называемого «Бабова Корана» без
199
сомнения принадлежит именно этим двум привержен
Баба 123, а потому собственно по Корану этому мы Не
жом знать в подробности об учении самого Баба **.
Кроме проповедуемого Бабом воздержания и старая
жить не по буквам закона, а по духу закона, мы имеем
нование приписать ему еще некоторые высокие мысли
именно: а) о боге; б) о том, что все в природе чисто г
в) о свободе женщины и уничтожении произвольного ра/.
вода.
1. Мысли Баба о боге все те же, какие находим в мсь
хаммедовом Коране, но в предметах, относящихся до уче,
пия о божестве (илягийат), подлежащих бесконечным спо-
рам и толкам у мусульманских схоластиков, мы наверное
не знаем, как думал сам Баб. Судя по письмам (см. два
письма в приложении к этому отделению), полученным
нами от одного примечательного «философа-исследователя»
(мухакким), в одно время с Бабом преподававшего ею
учение в Закавказье, а потому, вероятно, схваченного в
этом крае и сосланного на жительство в г. Смоленск2*, мы
видим, что Баб и его близкие ученики держатся древнего
учения мутезелидов, разработанного впоследствии шейхи-
дами. Оно заключается в том, что бог — высочайшее су-
щество, творец всего видимого и невидимого — един и не
имеет себе подобия, и что все его атрибуты, как то: всеве-
1Ф В народе ходила молва, что Баб сочинял и писал Коран
так быстро (например, в час по тысяче строк или стихов!), что
ум человеческий не мог этого постичь. Ученики самое это пред-
ставляли за чудо, подтверждающее его таинственное значение.
Ложный слух этот взялся, как надо думать, из того, что ученики
Баба из лести или политики своей придавали словам Баба много-
сторонние значения: «Всякое его слово содержит тысячи мыс'
лей»,— говорили они, и всякая строка, писанная им, принима-
лась за тысячу строк. Так льстили они Бабу, но в народе распус-
тили молву, что Баб писал тысячу строк в один час! Сам СейиД-
Хусейп действительно принадлежал к числу редких скорописцев,
в день он писал по целым тетрадям бессмысленных фраз, заклЮ"
чающих в себе более повторения одного и того же, чем что-нибудь
дольное. Это раздавалось черни как таинственное произведем1*
«чудотворца» Баба. Экземпляр Корана, у меня находящийся»
должно быть, принадлежит также к числу этих произведений.
2<: Имя его Сейпд Мир-Абдул-Керим. Он вышел из ОрДУ^Лд
28 лет тому назад и 11 лет он был в ссылке; стало быть, он о
сослан в 1853 г., т. е. вскоре после тегеранской катастрофы (Д .
соображения см. примеч. 5 ко второму письму). Ныне, как
нас дошли слухи, этот примечательный сейпд отпущен на
боду и находится в Астрахани.
200
,пПе, всезнание, всемилосердие и т. п. суть вечно нераз*
делъны с его высочайшим существом и их нельзя предста-
рцть вне его существа отдельными отвлеченностями. Хотя
это учение му’тезелиды приписывают себе и говорят, оно
возникло вследствие опасения, чтобы исповедание различ-
JIbix внешних атрибутов единого Бога не бросало на высо-
чайшее существо тени многобожия, но, надо полагать, что
оно просто из древности перешло к ним из рода в род, из
уст в уста схоластиков, из платоновой системы философии.
]У1ы увидим это ниже, в примечаниях к двум письмам к
нам смоленского сейида.
В какой степени сам Баб разделял это воззрение, мы не
знаем; только знаем, что смоленский сейид прежде сам был
последователем Баба и держался его учения.
2. О том, что все в природе чисто. Эта евангельская ис-
тина была предметом сперва тайного и потом явного уче-
ния Баба и разработана его учеником, принявшим его имя
и должность в зенганском деле (см. гл. II, п. XIII—XVII).
«Все чисто в природе,— говорили они1#, но необходимо
воздержание»', поэтому Баб, как нам известно, не употреб-
лял опиума, не курил табак и даже не пил кофе.
3. Об уравнении прав женщин с правами мужчин, об
уничтожении произвольного развода, о предоставлении
женщинам свободы в обществе. Об этом мы находим даже
в «Бабовом Коране» и вообще, по всем преданиям, оно от-
носится к учению самого Баба. Что идеи эти действительно
принадлежат ему, то можно подкрепить еще тем фактом,
что это учение преподавала женщина, современная ученица
Баба под именем Курретуль- Айн, или Тагирэ, о которой
мы упомянули во II-й главе, п. V, и Баб знал о том очень
хорошо. По свидетельству г. Севрюгина, а за ним также
г- Мошнина, вот текст Бабова Корана о сем учении: «Лю-
бите дочерей своих, ибо они пред богом гораздо более воз-
Чистое и нечистое составляют, как и у евреев, два глав-
пых предмета постоянных трений между мусульманскими закон-
никами. В их фикхе (религиозных постановлениях закона) целый
УтДел трактует об этом. Индо-еврейские эти утонченности в раз-
личии чистого от нечистого, происходившие первоначально от
\лиматических причин, уже отвергнуты новозаветным учением.
0 же самое делает и учение Баба. Мулла Мохаммед-Лли, один
3 признанных муджтехидов шиитских, принявших бабизм, пи-
во\ И тоР'кесТЕепно проповедовал эту истину, говоря, что есть
^de Ржание и невоздержание, рекомендуя первое и порицая вто-
201
величены и любезны, чем сыновья. Тот, кто примет
исповедание, не должен давать развода. Между вами***
женами вашими не должно быть покрывала, даже если б*
это покрывало было тоньше древесного листка, дабы
щина ничем не огорчилась: это есть для нас милость бо
жия» !*.
Все эти принципы Баба чрезвычайно сближают его
учение с христианским, но, к сожалению, мы вовсе не зна-
ем: какие у него были мысли о самом Спасителе? Не сом-
неваемся, однакож, что он веровал в него гораздо возвы-
шеннее, чем простой мусульманин, по крайней мере веро-
вал по духу учения мохаммедова Корана, об чем он
постоянно проповедовал. Эта книга говорит, что «Христос
есть слово Божие, рожденное от святого духа» (Коран, гл.
3, ст. 10, ст. 169; гл. 19, ст. 17); следственно, Баб верил
этому с высшей точки созерцания, верил по крайней мере
в том смысле, в котором Мохаммед, желая разрешить ос-
тавшиеся потомству споры монофелитов с монофизита-
ми 24, старался внушить своим первым прозелитам из хри-
стиан верование в Иисуса, сына Марии, рожденного от
святого духа. Мы же знаем, что тогда мысли Мохаммеда
об этом вопросе были гораздо возвышеннее, чем они ока-
зываются впоследствии. Здесь позволим себе заметить, чи
если некоторые христианские богословы рассматривают
первоначальный ислам как раскол христианства,—в самом
же деле этого нельзя опровергнуть — то первоначально:;!
бабизм в том смысле, как мы его представляем, не инат)
можно принять как за самую очищенную ветвь этого рас-
кола.
Сверх того, рассматривая отношение первоначально: )
бабизма па основании предыдущих принципов его учен:/!
к исламу, мы видим то же самое, что между христиане
мом и иудаизмом. Например, христиане исповедуют Ветхий
завет, чтут пророков и смотрят на закон как па сень гряду
ших благ евангельских; бабиды исповедуют Коран и ха дне
(предание) и смотрят на них как на эмблемы будущей пс-
1Ф В моем списке «Бабова Корана» я не мог найти этого мо-
ста, по это не значит еще, что его там кет. Этот список состоит
пз множества тетрадей, написанных самым мелким и весьма
трудным для разбора почерком, без обозначения начала или конца
главы, без указания и числа страниц, так что если не случайно,
то никак нельзя отыскать в них то, чего желаешь без окончатель-
ного разбора всех тетрадей, что мы еще ие успели сделать.
202
яйы бабизма. Евангелие смотрит на закон чисто с ду-
овной, созерцательной точки. Павел-апостол говорит:
рем бо закон духовен есть» — Баб велит жить не по бук-
вам закона, а по духу закона. Одним словом, основное уче-
fiue бабизма во многом подходит к христианству и думаем,
ято сам Баб и подобные ему явления — хотя бы зепгапский
Мулла Мохаммед-Али и смоленский наш философ сейпд —
были скорее христиане, чем магометане 125, несмотря па то,
что носили это имя в народе. Стало быть, первоначальный
бабизм, как он понятен из речей самого Баба и подобных
ему учителей этого учения, был бы великий шаг к христап-
ству, если бы не исказили его невежды-формалисты соб-
ственно из видов интереса. Мы знаем наверное, что многие
из лиц, имевших случай беседовать с бабидами, говорили
нам, что они, читая Новый завет на персидском языке,
удивлялись, видя в нем собственное свое учение, и что они
искали знакомства с христианами, но незнание языка с их
стороны, а с другой — равнодушие современных христиан
наших ко всему тому, что не входит в программу собствен-
ного их интереса препятствовали этим ищущим, может
быть, христианства достичь своего желания.
Приложение к предыдущему. Здесь считаем не лишним
представить перевод двух собственноручных и любопыт-
ных писем к нам смоленского сейида, на которые мы ссы-
лались в этом отделении нашего повествования. Они так
оригинальны своим мистическим направлением, что, на-
деюсь, читатель пробежит их с удовольствием. Большая
часть наших примечаний к этим письмам относится до
некоторых соответственных вопросов из Платоновой сис-
темы философии, которые, по нашему мнению, в изустных
преданиях дошли из рода в род до мутезелидских схоласти-
ков *. г
Письмо первое. Это письмо адресовано к нам сейидом
от 4-го декабря 1860 г., когда до него дошло известие о на-
шлем желании видеть его и воспользоваться его беседами
об учении бабидов. Не знаем, какое понятие составил себе
о нашем любопытстве смоленский сейид, но его загадочное
письмо заключает в себе собственное его воззрение па ду-
ховную жизнь и будто желание передать его пам как «ищу-
щим истины».
Вот оно:
в начале сего I ги пыч о Ьоге.
203
«Мир жаждущим лицезрения Господа, ищущим Егщ
Спросил некто о знании; ему отвечали: знание есть нрав,
ственное средоточие в храме мудрости; нужно учиться у
обильного мудреца; питаться по его назначению пилюлями
премудрости. Через это врачевание перейти из четыре*
грубых стихий в четыре светлые и таким образом постичь
ничтожество видимых форм, изолировать себя от их пред,
ставлений и соединиться с своим началом1*. Для ищущИх
знания с духовной точки видимое разногласие старого ц
нового завета и Корана непременно уничтожится; тогда
они узнают, что на духовных небесах пророки и все свя-
тые суть одного начала. В этом начале нет различия, и
видимое есть только проявление внешнего мира2*. Всебла-
гим сотворил человека, конечно, не для знания только
внешнего мира, но и для достижения сказанного средото-
чия — истинного знания. Достигая это, ты освобождаешься
от цепей чуждых элементов (т. е. физического мира) и со-
зерцаешь в себе великий мир (идей); тогда ты не видишь
уже себя в частности. Видимое солнце одинаково освещает
18 тысяч миров3*, но в этом хаосе кто созерцает занимае-
мую им степень (т. е. идею своего рода), тот поймет, что
и он, и весь мир суть преходящи. Если он кинет взор на
самого себя (т. е. на форму, в которую закована его бес-
смертная душа), то увидит, что он среди восемнадцати
По смыслу Платоновой философии, идеи (т. е. вечные исти-
ны, по которым получают формы все категории бытия) пребыва-
ют в высочайшем разуме — в боге, из которого они истекают и ко-
торый есть их общая субстанция.
2* По той же Платоновой системе, идеи имеют единое только
реальное и абсолютное существование, предметы же индивиду-
альные не иное что, как тенщ или, так сказать, копии с них. На-
ше же понятие об них равномерно не иное что, как только их
бледное отражение, следственно, разные индивидуумы по своему
только соотношению с одной абсолютно существующей идеей
составляют целую, одну и ту же специю.
3* Это число взято из предания, в котором сказано, что вся
вселенная состоит из 18 тысяч миров божьих, из которых наш мир
составляет только один. Четыре стихии суть начала земного мира»
который по внутреннему составу и внешним формам, родам, се-
мействам и видам подразделяется на множество миров; все же от-
влеченное и доступное только понятию и воображению должно
делиться на столько же миров. Все это вместе именуется алеми-
кебир или акбер, т. е. великий мир — universus. Может статься»
что число 18 взято от предполагаемого числа звезд предании
древних.
2U4
тысяч форм не другое что, как вечный прах:*. Тогда-то
оН припомнит слова: «Вот вам обещанный ад» * 2*.
«С твоей стороны усердное исследование (истины), а
со стороны истины (Бога) —влечение3*. Мир вам всем и
милосердие Бога и Его щедроты!»
Это письмо полно мистицизма, не чуждого схоластичен
ской философии средних и новых веков. Наш смоленский
сейид высказал в нем свое философическое воззрение на
религию. Но нам не этого одного хотелось: мы имели наме-
рение узнать побольше: об учении бабидов, о наружных
формах их богослужения, о их религиозных обрядах и по-
становлениях и т. п. Потому-то вскоре по получении пер-
вого письма мы благодарили сейида за сделанную нам
честь и предложили ему некоторые вопросы: а) Какое он
имеет понятие о бабидах? б) Какие внешние выражения
исповедуемой им религии, т. е. имеют ли они положитель-
ные намазы (временные молитвы), посты и другие ахкамы
и адабы (постановления и обряды)? в) Как он думает о
Коране, приписываемом Бабу?
На все эти вопросы смоленский сейид отвечал следую-
щим письмом:
Письмо второе. «Во имя Бога милостивейшего и благо-
го. Хвала Богу, сотворившему все четы из того, что про-
изводит земля, из самих их и из того, чего человек но
1Ф Это темное место выражает следующее: солнце одинаково
освещает всякий предмет, но всякий предмет по своей особен г ' -
сти (по своему качеству или свойству) более или менее принимает
свет солнца. Но все это отражение ничто пред самым солнечным
светом. Лишись предмет возможности восприятия лучей и отра-
жения, тогда он останется совершенно ничто — несчастный эле-
мент мрака.
2* Это слова мохаммедова Корана (сура 36 под заглавием
Ясин^ во втором десятистишии). Как видели мы в начале письма,,
сейид того же мнения, что все пророки на небеси суть одного на-
чала и что нет разногласия между Кораном, Ветхим и Новым
заветами и пр. Здесь сейид хочет сказать, что вечный ад человека
там, где он лишен божественного начала и сознает это лишение;
следственно, он понимает ад не по буквам закона, а по духу за-
кона.
3* В подлинном — джезв. Это техническое слово в тарпкато
значит благодать, которая влечет к богу его избранных. Это на-
пало пути к созерцанию божества. Начавший путь этот называ-
йся салик^ увлеченный благодатью на этом пути называется
иеджзуб — какое имя дано было Бабу в начале поприща (см.
205
постигает1*. Благословление и мир будет над Его ’дроро^
ками и святыми!
Мир также и Вам, исследователь истины, и милосердИе
Бога и благословление Его! — Письмо Ваше получили; со,
держание его поняли: вам угодно было разузнать о вере
бабидов ,о наружных выражениях их исповедания. ТрудНо
решать вопросы относительно внешней жизни других, в
особенности этих бабидов2*. Я не видел их во внешнем их
представлении и от них самих я не слыхал правила их (на,
ружного) исповедания3*; о внутреннем же их исповеда,
кии, вероятно, вы знаете4*.
Двадцать пять лет тому назад5* сей автомат6 ** также
бродил в степи заблуждения и неизвестности, происхо-
дивших от множества разногласий и несообразностей в
наружных формах религии и исповеданий. Не мог бы я
ухватиться за что-нибудь и выйти из отчаянного положе-
ния, если бы не милости путеводителя несчастных
Слудших1*. По своей благости он наделил мою земную
жизнь из чаши умерщвления8* и изгнал из видимою
1* Это взяло из Корапа, ст. 36, гл. 36. Под четами разумеются
различные роды и виды земных произведений (так толкует Бсй-
:твп). По смыслу предшествующего 33-го стиха этой же главы
Корана, мертвая земля, оживленная силою творческою бога, про-
изводит все земное. Таким образом, эти произведения сочетаются
каждое по своему семейству, роду и виду и производят подобные
себе. Все же, что вне этого производства, бог сотворил из непо-
стижимых человеку начал.
2* Т. е. восставших в Персии под названием бабидов.
3* Это значит, по-нашему, что автор, удалившись с ранних
лет из Персии, унес с собой своп попятил о реформе именно в
ту пору, когда шейхиды (см. выше гл. II, п. I) и их подражатели
распространяли свою философию, свое учение. Следовательно, он
пли вовсе не знал о всем происходившем в своем отечестве в про-
должение его пребывания в России, или знал очень мало, и то ко
слухам, может быть, п с негодованием.
** Явнсс сознание, что сейид был бабид в том же смысле, как
мы представляем самого Баба.
5* Т. е. как раз в ту пору, когда учение шейхидов произвело
шум во всей Персии. Письмо смоленского сейида писано в япва-
] о 1861 года; 25 лет по лунному счислению составляют около 24
^•отгонного счттслеппя; стало быть, это было около 1837 года.
6* Говорит о себе как о форме, в которой закован дух, эта
ч стина вечной идеи (см. 1-е письмо).
; Д'елилъ-улъ мутехейерии, т. е. бог. Это выражение в тара-
г л те весьма часто употребляется в этом смысле; другого места
] гт для пего в мусульманской литературе. Чаще всего его можно
< .лшать из vct лепвнгпей.
8* Т. е. сподобил меня умершвлять свои страсти.
205
jjjenniero представления!*, и наконец, по своей неопи-
суемой милости, призвал меня в первобытный мкр* 2*, йак
сп прервал мои отношения с миром пре в раз /;ы^3* и
привлек меня к тому, кто пребывает за вратами внуцш
?,рама (т. е. истина). Итак, если бы по благодать свыше,
то я был бы первый из погибших.
Зная, что начало религии есть познание Бога. Совер-
шенное иознание Его заключается в таухиде4*, совершен-
ное же учение о таухиде заключается в изолировании Ек>
ст атрибутов — по тому свидетельству, что всякий атрибут
составляет идею вне описываемого предмета5 6*. Итак, кто»
припишет Богу какие-нибудь атрибуты вне Бога, тот огра-
ничивает Его, кто ограничивает Его, так тот считает Его0*;
а кто считает Его, тот говорит против Его нредво шоп>
единства7*. Но свят Господь превыше того, что говорят
изменники!
Сейид хочет сказать, что внешнее я в нем уступило место»
внутреннему, духовному.
2* Т. е. мир духовный. См. 1-е письмо.
3* В подлиннике «с миром бабским». В первой главе этого>
сочинения мы видели, почему основателя секты бабидов звали
Баб (двери). Здесь автор намекает на то, что он удостоился того,
что был призван оставить двери и преддверие и созерцать того,
кто за дверьми в храме. Как это место, так и следующая фраза:
«Если бы не благодать свыше» и пр. прямо указывают на него-
дование нашего сейида на действия бабидов в Персии и подкреп-
ляют наше мнение о первоначальном учении Баба и о ложных
прибавлениях к нему. Чит. выше это отделение, п. I и пониже
п. III.
4* Т. е. ученики о единстве бога.
5* Читай повыше, п. I мысли Баба о боге.— Когда говорим:
«Зог творец, Бог всеведущ, Бог всевидящ» и т. п. — творчеств,
е введение, всевидение составляют отдельные идеи, точно так
как в фразах «человек ученый, добродетельный, злой» и т. п. эпь
качества представляют отдельные идеи вне человека.
6* Т. е. приписывает ему числительность.
7* Это философическое определение учения таухида (т. е ве-
ры в единого бога) в исламе принадлежит первому имаму шии-
тов, или четвертому халифу суннитов, а именно Али. Вот ек>
слова: «Начало религии есть знание бега. Совершенное знакио
его заключается в исповедании таухида (т. е. его единства); со-
вершенное исповедание таухида заключается в чистоте сознания,
что бог изолирован от всех внешних атрибутов по тому свиде-
тельству, что всякий атрибут представляется чем-то иным, как
Предмет описанный, и всякий предмет описанный — нечто дно?,
чем приписанное ему описание. Итак, кто описывает бога каким
бы то ни было качеством, тот творит ему подобие; кто творит ему
Подобие, тот делит eroj кто делит его, тот умножает его; кто ум-
207
Хотя по умерщвлении сего автомата его водят по про,
межуточному миру1*, но да будет на здравие всякому счц,
стливцу его собственная чаша; бедному же сейиду довольно
и капелек, которыми он питается.
Мир от Бога да будет тем единобожникам, которые ра-
дуются в несчастье!».
Из этого письма также нельзя извлечь ничего относи-
тельно того, о чем мы просили нашего смоленского сейида;
можно понять только то, что он в начале был в числе тех,
которые считали Баба за святого, сверхъестественного че-
ловека, и что потом через учение этого же Баба достиг он
высшего созерцания. Все же это духовное созерцание зак-
лючается, по-видимому, в отвлеченностях, составляющих,
как мы видели, схоластическую философию у мусульман,
философию, которая и без того создала на мохаммеда н-
ском Востоке более 20-ти различных школ еще до появле-
ния бабидов.
II. ЧТО СДЕЛАЛИ УЧЕНИКИ БАБА? КАК ОНИ ИСКАЖАЛИ
ПРИНЦИПЫ СВОЕГО УЧИТЕЛЯ?
Религия, основанная на чистой философии, на духовном
созерцании, всегда составляла достояние чистого разума,
сферу так называемого внутреннего закона божия: тут
судила и свидетельствовала еще незапятнанная совесть
человека. Но когда разум стал затмеваться увлечениями,
страстями, и люди не внимали внутреннему голосу, тогда
был вызван внешний закон. Он устраивался на началах то-
го же духовного созерцания; но, к несчастью, под влиянием
людских страстей искажался разногласием, противоречием
и, наконец, затмевал самую истину, на которой первона-
чально был основан. Поверять можно эту злополучную тео-
ножает его, тот его не знает. Кто указывает на него (говоря: вот
он там-то), тот ограничивает его; кто ограничивает его, тот при-
писывает ему числительность (бог на небеси, бог на земле, бог
ла суше, бог па водах и т. п.)» и пр. и пр. (см. собрание речей
и изречений Али по заглавию Хасаиси-Али в нашей библиотеке вос-
точных манускриптов, № 94).
!* Алеми-берз&х значит мир между настоящим физическим и
будущим вечным. Здесь души грешников получают очищение
(значит, это ничто иное, как чистилище Данте). Но здесь автор
аллегорически говорит о промежуточном времени между его об-
ращением в истинную веру и ожидаемым им переселении в веч-
ность, разумея гонение и преследование в это время.
208
рию с практикой и дойти до истины при малейшем обзоре
всех вероисповеданий, которых элементарные начала, по
нашему убеждению, всегда основаны на первоначальной,
наидревнейшей христианской истине.126
Начала учения Баба и истинных его учеников, как мы
видели, очень сходны с моралью евангельскою. Но что
из этого сделали другие ученики его? Они создали свой
Коран, написали нелепые брошюры, проповедовали обого-
творение Баба и всякого имама или духовного вождя, уп-
равляющего делами бабидов, старались поселять фанатизм
в своих последователях, лишь бы достигнуть таким оруди-
ем своей цели. В чем же заключается эта цель? Она пред-
ставляется нам двоякою: частною и общею. Первая была
чисто эгоистическая, с которой каждый учитель усердно
подвизался на поприще распространения своего значения
между последователями, почему образовались разные
кружки бабидов с различными, по всегда и везде грубыми
убеждениями. Вторая была чисто политическая, с которой
все учителя бабизма еще ревностнее старались вооружать
своих последователей против мусульманского духовенства
и правительства. Общий интерес соединял их всех одним
наружным именем, елпл их в одно целое, общее всем им
исповедание и придавал им большое значение; успехи их
возрастали и положили начало давно желанным реформам
и описанным нами местным революциям. Проводники ис-
тинного либерализма, которых числом было весьма немно-
го, увидя в массе своих последователей один только дух
несознательного фанатизма, не могли найти в ней общего
сочувствия к себе и потому с надеждою, может быть, на
будущие перемены предались общему духу суеверия, иско-
ни господствующему в народе. И потому во всех описанных
нами подвигах бабидов главнейший поминальный интерес,
руководивший ими в опасностях, заключался не в том, что-
бы кровью выкупить свободу отечества, но в идее: что при-
шло начало царства сахибуз-земана — управителя мира,
что бабиды скоро наследуют всем земным царством и что
за гробом их ожидает небесное блаженство. Вот то обеща-
ние, которым испещрены в разных цветах страницы так
называемого Бабова Корана.
Важнее ничего не могло быть для омраченного ума не-
образованной толпы, как соединение интереса морального
о материальным, и это, конечно, было вернейшей и силь-
нейшей пружиной слепого фанатизма, которого добивались
14 зак 1845.
209
ревностные проповедники нового учения. Чтобы поддер,,
жать этот фанатизм и еще более усилить его в сердцу
слепых прозелитов, лжеучители раздавали им разные та-
лисманы и молитвы как бы для охранения их от огня и ме-
ча неприятельского, а на более верующих они возлагали
отличительные титла, чтобы возбудить в них соревнование
к отличию, а в других желание подражать им. Всякий учи-
тель бабизма, к какой бы категории он не принадлежал^
является во все это время лицом могущественным, воле ко-
торого, выраженной во имя Баба, слепо должны были под-
чиняться все его приверженцы.
Каждый из этих учителей управлял делами своих под-
чиненных, разрешал их религиозные вопросы и проповедо-
вал им веру по своему убеждению **, поэтому мы видим
покуда между бабидами лишь начало распадения их на
секты, которые, однакож, не успели еще сложиться в от-
дельные полные формы, потому что прежде необходимо бы-
ло им соединиться в одну сильную политическую корпора-
цию, чтобы иметь опору против преследования правитель-
ства и духовенства.
Первостепенные учители1 2* проповедовали во имя Ба-
ба, но порою внушали своим прозелитам считать их равно-
сильными Бабу, как мы видели в описании разорения Зен-
гана случай с муллою Мохаммедом-Али3*. Второстепенные
учители действовали только во имя Баба и проповедовали
ислам в духе нового учения, т. е. «Бог един, Мохаммед его
пророк, Али его вели и Баб — управитель мира и царь
ислама». Такое исповедание совершенно было согласно с
учением шиитов (мусульмане-шииты, как мы видели ни-
сколько раз, ждут Мегди — сахибуз-земана4*), если бы они
приняли Баба за ожидаемого имама, но теперь оно могло
оставаться только в тайных кружках бабидов, образовав-
шихся под управлением ложных фанатиков.
Но в чем состояло дальнейшее верование и обрядное
1* См. для соображения гл. III, отд. I, п. V.
2* Коран бабидов именует их «буквами истины» и определяет
их числом 12.
Таковы были в свое время Хаджи Мохаммед-Али Мазаи-
дарапский, смоленский Мир-Абдул-Керим, о которых мы уже го-
ворили выше, и некоторые другие. О равном достоинстве перво-
степенных учеников Баба, или букв истины, с самим учителем
мы находим указания и в Коране бабидов.
4* См. предисловие, ш III; гл. I, п. IV.
210
учение этих фанатиков? Мы ничего точного, определенно-
го об этом не знаем. Желая воспользоваться в этом отно-
шении сведениями смоленского философа, мы писали к
нему и задавали об этом несколько вопросов, но ответ его
(см. письмо второе), во-первых, вовсе нас пе удовлетворил,
во-вторых, явно доказывал нам, что он совсем пе сочувст-
вует всему тому, что бабиды затеяли в Персии во имя Ба-
ба. Из Корана, приписанного Бабу, судя по экземпляру,
который благодаря заботливости ученого нашего ориента-
листа Ханыкова находится у нас, нельзя извлечь никакой
правильной системы религии, никаких уложений о прави-
лах и обрядах; он состоит, как мы заметили выше, из на-
бора слов и фраз, щедро разбросанных повсюду, с беско-
нечными повторениями одного и того же, без всякого ио-
рядка и разделения предметов. Несмотря па усиленное
занятие с нашей стороны этим Кораном, мы ничего не
могли извлечь из него, исключая обещанного бабидам цар-
ства над всей землей, внушения нм о боготворенпи Баба п
всех «букв правды» (т. е. святых, проповедников и всех
самоотверженных сподвижников учения Баба) и т. п. Но
из всего того, что до нас дошло от очевидцев собственно о
верованиях бабидов, равно как и из повествований персид-
ского историка, мы составили следующие понятия о сеч
предмете.
1. О веровании в Баба и в буквы истины
Первые ученики Баба ь самом начале образована и раз-
вития тайного общества выдавали своего учителя за дверь
к истине, за лицо, имеющее тайные сношения с невидимым
имамом сахебуз-земаном, царем и управителем ислама,
которого спи, как и все шейхпды, превозносили еще эпите-
том бакийету-ллах, т. е. остатком божества на земле !*.
Следственно, ученики Баба первоначально давали ему па-
** Эта фраза один раз только упоминается в Коране мохам-
медовом, а именно в гл. XI, ст. 807. Толкователи не могли в яс-
ности определить ее значение (буквально она значит «остаток
бога»). Мистики шейхиды и бабиды привязались к ней и растол-
ковали ее в смысле «остатка божества», т. е. сосредоточенна силы
божественной, назначенной или оставленной богом для управле-
ния миром: не явное ли это влияние начал буддизма, вкоренив-
шихся в ислам еще на первых порах пасильствесъэю распрост-
ранения последнего в Персии? См. гл. Ш. о гл. I, п П.
14s 211
яву те же почести, которые присваивают себе первостепен-
ные муджтехиды шиитские (см. гл. III, отд. I, п. V). Но.
втайне, чтобы упрочить за ним высшее духовное значение
в это время к общему символу веры шиитов прибавили еще
четвертый член (см. гл. III, отд. I, п. I и III), в котором
помещено его имя сперва так: «Али-Мохаммед (т. е. Баб)
есть раб бакийету-ллаха» (т. е. тайного имама), а потом,
что «Баб есть тайна (друг) бакийету-ллаха». Через не-
сколько времени, когда бабиды усилились и учитель пх в
заточении был лишен общего доступа к нему любопытных
и слава о чудесах, приписанных ему его учениками, рас-
пространилась повсюду, одним словом, когда он стал ми-
фическим лицом для толпы слепых поклонников, его вовсе
невидавших, ученики называли его уже не рабом, не дру-
гом невидимого имама, а самим этим давно жданным има-
мом и в символе веры слова «раб» или «друг бакийету-лла-
ха» переменили на «сам бакийету-ллах», а слова «тайна»
или «друг бакийету-ллаха», раз вошедшие в символ веры,
оставались за другими, т. е. их стали прилагать к именам
других сподвижников бабизма, так что не прошло много
времени, как у бабидов появился еще пятый член символа
веры, а именно «такой-то есть тайна бакийету-ллаха». Этот
почет, вероятно, предоставлен был всяким тайным круж-
кам бабидов своему ближайшему, как видно, учителю, на-
местнику Баба. Покуда мы знаем только одного из тако-
вых, которого бабиды величали этим почетом в символе
веры — это Хаджи Мохаммед-Али Мазандаранский (см. о
нем в гл. II, п. VI и следующие). Таким образом, символ
веры бабидов в последнее время состоял из следующих пя-
ти членов: 1) свидетельствую, что нет бога кроме Аллаха;
2) свидетельствую, что Мохаммед его посланный; 3) сви-
детельствую, что Али его вели1*; 4) свидетельствую, что
Али-Мохаммед есть сам бакийету-ллах и 5) свидетель-
ствую, что такой-то (учитель) есть (сирр) тайна бакийе-
ту-ллаха 2*. Для сокращения будто символа веры, а в самом
»♦ См. гл. III, отд. I, п. III.
2* Под «тайною» разумеется друг, с которым можно поделпть
свои тайны. В мистицизме «тайной бога» называется избранник,
который знает тайны божественного откровения. Али носит между
мистиками это имя (сирру-ллах), Следовательно, «тайна бакийе-
ту-ллаха» значит друг невидимого имама. Иные мистики слово
сирр, ко трое находится в символе в смысле «тайны», переводя!
таинством в отношении к воплощению.
212
деле для усиления значения Баба и его сподвижников
слепые приверженцы этого учения обыкновенно доволь-
ствовались произношением первого и двух последних его
членов: «Нет бога кроме Аллаха; Баб бакийету-ллах и та-
кой-то его тайна».
2. О переселении души
Шейхиды, как мы видели выше (гл. II, п. I), верили,
что атрибуты всевышнего олицетворяются в святых; это
же самое поверие мы видим и у бабидов. .По словам Супех-
ра, бабиды давали своим вождям и учителям имена атри-
бутов бога; сверх того иным членам семейств таковых они
давали имена святых мужеского и женского пола в исла-
ме, приписывая им и достоинства этих святых.
Например, мазандаранский Хаджи Мохаммед-Али но-
сил имя высочайшего; Мир-Абдул-Керим — имя 8-го има-
ма: в первом видели олицетворение атрибута бога (высо-
чайший) , во втором — перерожденного имама Ризу, 8-го-
имама шиитов исна’ашаридов. Сверх того они верили, что
после смерти каждого из таковых святых людей через 40
дней душа его опять возвратится в мир в новой форме,
что мы видели в обещании мазандаранского героя Бушреви
(см. гл. II, п. IX) о своем появлении после смерти.
В экземпляре Корана бабидов, у меня находящегося, я
нашел рядом несколько фраз, которые мистическим своим
направлением указывают на учение о переселении душ;
где эти фразы, т. е. в которой главе, в которой тетради — я
не могу указать, потому что сказанный экземпляр Корана
состоит из 70 тетрадей, или 1120 сплошных страниц, т. е.
без обозначения ни начала, ни конца, ни порядка тетра-
дей, ни числа страниц. Вот буквальный перевод этих фраз:
«Скажи, жизнь Аллаха не похожа на жизнь творения (т. е.
человека), ей нет ни начала, ни конца, ей не предшество-
вало ничто; жизнь же творения — поистине ей предшест-
вовала жизнь буквы истины». Далее: «Поистине Бог начал
свое творение буквами истины». Еще далее: «Скажи, чта
Бог производит буквы жизни из творения..., а потом чрез
буквы жизни к себе всем показывает путь: это значит то„
что сказано, Бог производит живых в мертвых и мертвых
в живых». Под буквами истины в Коране бабидов разуме-
ются святые на небесах; под буквами жизни — святые
на земле. Выходит, что бог начал сперва буквы истины и
213;
пх жизнь предшествовала жизни его творений; йотом через
б>квы истины он всем показывает путь к себе: стало быть
буквы истины, созданные прежде всех, постоянно пе-
реселяются в мир, чтобы руководить людей к богу, или
гроизводить живых, т. е. буквы жизни из мертвых. Как
же мертвых бог производит из живых? Это тут же весьма
загадочно разъяснено так: руководствуя к себе творение,
которое есть мертвое, через буквы истины, которое есть
живое, бог производит мертвых (т. е. людей) из живых
(букв истины); это значит бог творит человека, который в
самом собе мертв, вселяя в него букву жизни, следствен-
но, творение мертвого из живого.
Как пи запутано это место Корана бабидов, но оно пря-
мо или косвенно указывает на учение о переселении душ.
3. О браке
По собственному учению Баба, как мы видели, права
женщины были уравнены с правами мужчин и уничтожен
был произвольный развод. Но, как об женщине сказано
было, что она пред богом более возвеличена и любезна,
чем мужчина (см. в гл. III, отд. II, п. I текст Бабова Ко-
рана), то ученики Баба постепенно ей предоставляли сле-
дующие права и преимущества: 1) Первые ученики Баба,
уничтожив произвольный развод со стороны мужей, поло-
жили, что если замужняя женщина захочет теберри,
т. е. освобождения себя от мужа, то опа вправе это
сделать; другими словами она может дать разводную мужу
своему. 2) После этого, по пояснению других учителей
бабизма, женщинам было предоставлено право, сделав те-
берри с бывшем мужем, брать себе в мужья кою захочет.
3) Спустя еще некоторое время права женщины еще уве-
личились: персидский историк говорит, что одна женщина
могла иметь по учению бабидов до 9-тп мужей разом!
4) По объявлении же учения о фатрете (см. пониже п. 5),
бабиды на брак начали смотреть с Платоновой точки зре-
ния: постановляй коммунизм женщин. Но старый принцип
в исламе, вошедший в корепппй народный обычай, освя-
щенный честью и охра^пяный ревностью, не давал двум
последним преимуществам женщины развиться в полной
степени. Ни один очевидец, исключая Супехра. персидско-
го историка — если можно назвать его очевидцем 127 — по
признался нам в том, что между бабидами коммунизм
214
женщин действительно существовал на практике, равно о
том, что одна женщина в одно время имела бы более одно-
го мужа; хотя очевидцы же не опровергают существования
учения фатрета, теберри и даже коммунизма женщин.
4. О некоторых религиозных постановлениях
и обрядах
В первое время развития бабизма предавшиеся этому-
учению начали постепенно отдаляться от шиитов в от-
правлении религиозных обязанностей, но эта постепенность
всякий раз была настолько, насколько изменение поверий
чо шариату дозволялось шиитам, что давно вошло уже у
них в религиозный обычай. Мы заметили в своем месте,
что по силе этого обычая шиит может переменять свои
поверья, свои религиозные убеждения по несколько раз
(см. гл. III, отд. I, п. 5); следственно, это постепенное из-
менение своих поверий, своих убеждений сообразно с вну-
шениями духовных было не новое дело для прозелитов
бабизма. Между тем это постоянное изменение поверий и
убеждений незаметным образом наконец совершенно от-
делило бабидов от шиитов, и тогда не трудно было коно-
водам бабизма вселять в своих последователях все, что
им было угодно.
Первые религиозные и обрядные вопросы, которые под-
вергались изменениям, были маловажные, об них в под-
робности мы не знаем и не стоило бы упоминать о ник.
После, когда бабизм усилился и бабиды начали категори-
чески отделяться от шиитов, в эти изменения вошли сле-
дующие вопросы:
'ВОПРОСЫ ОТНОСИТЕЛЬНО РЕЛИГИОЗНЫХ УБЕЖДЕНИЙ
ПО НЕКОТОРЫМ ВАЖНЫМ ПУНКТАМ ШАРИАТА
1, Пост рамазанский сократили из 30 дней в 19! При-
чина такого изменения заслуживает любопытства, п по-
тому я считаю не лишним изложить ее здесь. В схоласти-
ческой философии шейхидов важнейшую роль играет
единосущностъ бога (вахдети-вуджуд). Мы не коснемся
самого предмета — иначе бы пришлось слишком много
Удаляться, но скажем только, что слово вуджуд, т. е. су-
щество высочайшего бога, в их схоластике составляет неч-
то слишком священное, при произношении которого истин-
21»
ныв единобожники (мувеххиды) должны содрогаться це
менее иудеев при произношении слова «Егова», которое
значит «сам-сущий» х*.
Слово «вуджуд» в арабском языке состоит из четырех
букв (вджуд), которых числительное значение в кабалц,
стике — 19* 2*. Отсюда число девятнадцать считается суе-
верными из шейхидов священным. Учители бабпзма, вос-
питанники школы шейхидов, чтобы еще более чтить свя-
тость этого числа, все делили на 19, всякое богоугодное
дело совершали 19 раз. В том числе год делили на 19 меся-
цев, месяцы делили также на 19 дней, так что у них в году
считалось 361 день. В этом отношении они по крайней ме-
ре шагом ближе подошли к нашему счислению, т. е. най-
дено 11 дней разницы между христианским и магометан-
ским годом, у бабидов она составляла только 4 дня3*. На
зтом основании вместо 30 дней бабиды постились только
19 дней4*.
2. Вместо хумса, т. е. 1/5 части добычи, положенной
Мохаммедом в его Коране (гл. 8, ст. 42) для неимущих,
они назначили одну треть. Здесь надо сказать, что в первых
порах ислама бейтулъ-малъ, т. е. казна теократического
общества, составлялась из имущества и денег, добывавших-
ся: 1) От грабежа или трофеев, которые доставались по-
бедителям после всякой войны с неверными. Таким путем
добытое имущество, по закону Корана, делилось на 5 ча-
стей: четыре из них разделялись поровну участвовавшим
Евреи никогда не произносят этого слова, считая его сли-
шком святым для грешных уст; его заменяют они обыкновенно
словом адонай (господь).
2* Употреблять буквы вместо цифр всегда было и есть приня-
тое обыкновение в исламе, даже в их календарях. Этот древний
•обычай заимствован у евреев и принят даже в церковнославян-
ский язык. Слово вуджуд пишется вджуд, т. е. после в гласная
у выражается в арабском пе гласной буквой, а гласным знаком:
звук дж соответствует славянскому г; следовательно, арабское
выражение этого слова состоит из четырех букв, а именно в-6,
дзл:-3, у (то же в, потому что буква эта, когда согласная, произ-
носится в, когда гласная — у)-6 и д-4; стало быть, все слово-19.
3* Как известно, у мусульман год составляется из 12 лупны<
месяцев и в летосчислении они считают в году 354 дня, разделив
свои месяцы на 29 и 30 дней, так что во сто лет наших у них
считается 103 года.
4* К сожалению, мы не моглп узнать, как называли бабиды
свои месяцы по сему разделению года. Кажется, они не успели
привести это в ясность, соблюдали же свой ноет в рамазан только
19 дней.
216
в войне, а 1/5 поступала в бейтулъ-малъ для содержания
неимущих. 2) Подать джезъе, назначенная Кораном же, на
право жизни иноверцам в мусульманском государстве.
3) Херадж, поземельная подать, возложенная на покорен-
ных иноверцев, платящих джезъе за право пользования
собственною землею, как бы принадлежащею по праву
сильного покорителям. 4) Зекят, или очищение имущества
от греха. Эта подать, по распределению шариата, даваласк
самими мусульманами в пользу неимущих из своих дохо-
дов или какого бы то рода ни было материальных выгод.
Казною же распоряжался имам или глава правоверных *.
Таким усилием дохода казны политические коноводы ба-
бидов хотели увеличить средства к осуществлению своей
цели.
3. К азану2* (вступление к намазу) прибавили четвер-
тый член символа веры, о котором мы упомянули выше
(п. I, о веровании бабидов).
б. ВОПРОСЫ ОТНОСИТЕЛЬНО НЕКОТОРЫХ ОБРЯДОВ
И ПОВЕРИЙ
1. В употреблении «мугр» для земного поклона в на-
мазе. Земной поклон (суджуд) в намазе совершается в
сидячем положении; молящийся, склонив голову, челом
бьет в землю и произносит положенную молитву. Но для
того, чтобы лоб в это время коснулся именно праха, му-
сульмане-шииты употребляют «мугр». Это род лепешкщ
1* В шариате всякого исповедания есть особые статьи о до-^
ходах бейтуль-маля под заглавием везаиф, зекат, меганим и тому1
подобное. Бейтуль-малем распоряжались халифы или имамы, по-|
том государи ислама, которые присвоили себе власть халифов.
В Персии хумсами и зекатами распоряжаются их муджтехиды,
которые себя никогда не забывают. Мы знаем муджтехидов, кото-
рые не беднее, если не богаче самого шаха.
*♦ Всякая пятивременная молитва (намаз) начинается аза-
ном, Он состоит из символа веры с прибавлением к гему еще не-
скольких воззваний, как то: бог велик, встаньте на молитву и
т. п. Каждое воззвание делается по два раза и мусульмане, ус-
лышав азан, должны поспешить к намазу. Слово азанчей (азан-
чи) уже не чуждо русскому языку: им выражают лпцо на минаре-
тах, призывающее правоверных к молитве.
217
составленной нз глины, величиною ооыкновенно в медаль,
также круглой. Для этого глина составляется у них из пра-
ха «священной могилы» их имамов. Такой мугр составляет
принадлежность намаза у шиитов и при случае неимения
настоящего мугра его заменяют чем-нибудь земляным или
деревянным, лишь бы оно было чистое, гладкое. Молящий-
ся при земных поклонах непременно должен касаться
лбом этого мугра и при этом произносить положенную мо-
литву.
Бабиды положили употреблять вместо одного мугра —
три, а именно один (потоньше) для лба и два (потолще)
для щек, без чего считали земные поклоны недействитель-
ными: молящийся в таком положении, говорили они, всем
лицом должен повергаться в прах пред господом.
Подобных изменений в обрядах, говорят, было довольно
много у бабидов, и приведенное нами достаточно для лю-
бопытства.
2. В приветствии при встрече. Мусульмане вообще,
но положению своей религии, при встрече приветству-
ют друг друга пожеланием мира по следующей форму-
ле: первый должен говорить «салямун алейкум», или
(<ас-саляму алейкум», т. е. мир вам; другой обязан от-
ветствовать: — «ва алейкум ас-салям», т. е. и вам мир.
Бабиды этот религиозный обряд переменили на сле-
дующее: Первый говорил: «Аллаху акбер» — бог велик;
другой — «Аллаху а’азам» — бог всемогущ. Более обык-
новенное приветствие выражалось у пих словами «мер-
хебен бик»», т. е. благосостояние тебе. Как мусульмане
по закону своему не могут употреблять свою приветст-
венную формулу при встрече с немусулъманином, так
и бабиды не употребляли свою при встрече с небабидом.
3. В употреблении перстней. Мусульмане, по древне-
му поверью между ними, считают богоугодным делом и
притом предвещателем счастья употребление па мизин-
це перстней с бирюзою или с сердоликом, почему ред-
кого благочестивого мусульманина можно встретить без
такого перстня. Па этих перстнях обыкновенно выреза-
ется имя Аллаха, Али или же какая-нибудь фраза из
Корана.
Бабиды между собою положили употреблять для пер-
етлей преимущественно белый сердолик и вырезывать
на камне кроме слова из Корана еще имена своих и.гя-
мов, выраженные цифрами или какими-нибудь зпака-
>18
ми1*. В Мазапдаране преимущественно вырезывали имя
Хаджи Мохаммед-Али под фирмою сирру бекийету-ллах,
т. е. тайна управителя мира (см. 5-й член символа
веры).
ПРИЛОЖЕНИЕ К ПРЕДЫДУЩЕМУ
О талисманах и молитвах. Все вышесказанные изме-
нения в правилах религиозной жизни соблюдались толь-
ко до появления закона о свободе из-под ига шариата
(см. пониже п. 5), но что же касается до поверий и пред-
рассудков, то они до такой степени преувеличились
между ними, что этим они перещеголяли самых суевер-
ных мусульман. В моих руках находятся два талисмана
и одна рукописная брошюрка, доставленные мне г. Мель-
никовым, бывшим нашим студентом восточного разряда,
который приобрел их во время своего пребывания в Те-
геране. Эти документы служат образцовыми произведе-
ниями самых нелепых предрассудков и суеверия. Соб-
ственно талисманы эти, состоящие из пятиугольных ку-
сков, кругом исписанных одними и теми же фразами,
повторяющимися 74 раза, принадлежат к числу тех, ко-
торые раздавались бабидам учителями их для сбережения
от смерти и несчастья. Брошюра, состоящая из 27 стра-
ниц в четвертушку, на арабском языке, содержит в се-
бе правила, которые всякий бабид должен выполнять
'перед его отправлением и во время его шествия к поро-
гу своих первостатейных учителей для посещения их.
Все эти правила такого содержания, что прямо указыва-
ют на сверхъестественные качества этих учителей. Со-
чинитель их посылал исповедующих бабпзм к этим учи-
телям с внушением гораздо большего страха и богопо-
читания, чем те, с которыми посылают шиитские мудж-
техиды своих мукаллидов для поклонения к гробу их
имамов. В особенности примечательна в этой брошюре
Длинная молитва, которую посетитель, подходя к учите-
лю, «божьему другу», как сказано в брошюре, должен
Читать громко — гласно. Она примечательна, во-первых,
выспренностью фраз, выдуманных для того, чтобы вели*
1е Цифрами — способом вышеуказанным, стр. 191, прпмеч. 1;
знаками, ими обусловленными между собою; все это делалось из
осторожности»
213
чать «божьего друга»; во-вторых, набором слов, сплетен-
ных в поэтическом размере и иногда в рифмах, но свя-
занных довольно часто без всякого правила и даже без
всякого смысла, отчего, думаю, что она составлена не
хорошим знатоком арабского языка, а может быть тем яю
Сейид-Хусейном, который составил, по-нашему мнению,
Коран бабидов (гл. II, IV) и талисманы, раздаваемые
их ополченцам. Для того, чтобы показать степень неле-
пости этой молитвы128 в том и другом отношении, пред-
ставляю в переводе несколько образчиков.
1) В отношении к выспренности фраз, внушающих
45огопочитание:
а) «Первая эссенция, которая получила прелестную
форму, восходила, блистала и сообщила (миру) свет из
сферы пребывания Предвечного — была Ваша».— Так
начинается молитва, адресованная «божьему другу».
Здесь, кажется, намек на идею, которая развита в пер-
вом письме смоленского философа (гл. III, отд. 2), что
на духовных небесах пророки и святые суть одного на-
чала и что видимое для смертных различие происходит
от проявления внешнего мира.— Слова текста «была
Ваша» (во множественном числе) выражают мысль,
что молитва адресована в лице «божьего друга» ко всем
«святым».
б) Несколько далее молитва продолжает: «Если бы
пе Вы, то ничто (т. е. никто) не знало бы Аллаха; если
бы не Вы, то ничто не почитало бы Аллаха; если бы не
Вы, то ничто не прославляло бы Аллаха...»
в) Еще далее: «Аллах утвердил Вас па своем престо-
ле, дал Вам логусх* от себя, назначил Вас раздавать
всякому дольщику его долю* 2*, избрал Вас для того, что-
бы передать всякому подчиненному судьбам (Божиим)
судьбу его...»3* и т. п.
2. В отношении к бессвязному набору слов и бессмыс-
Слово шгтек142 значит «способность говорить правильно»; от-
сюда ментык — логика. Буквально сказано: «Аллах сделал Вас
способными говорить от пего».
2* См. об олицетворении атрибутов бога гл. II, п. I; гл. Ш,
отд. 2, п. II о персселенпи души (стр. 188).
3* Т. е. управлять его судьбами: послать на жизнь и па смерть.
Текст можно перевести иначе и так: дабы передать всякому под-
лежащему суду его суд, т. е. его обязанность. Смысл один и тот
же, по первый перевод более в духе мистицизма,
.220
ленных фраз я могу указать только на образы послед-
лей категории, т. е. на бессмысленные фразы, потому
что желание коснуться собственно неправильности языка
отвлекло бы нас далеко в лингвистическую критику, что
вовсе не было бы уместно здесь. Итак, пусть читатель
полюбуется набором слов, каковыми полна эта молитва.
Представляя здесь верный перевод двух образчиков из
лее, мы сознаемся, что не понимаем их; может быть,
доймут другие.
а) «Как я могу писать,— говорит молящийся «божье-
му другу»,— какую-нибудь эссенцию из эссенций вашей
изолировки, свет из света вашей святости, форму из форм
ваших желаний, тайну из тайн вашей воли, молитву из
молитв вашей славы, постановление из постановлений
рабства к вам, лист из листьев древа вашего управления
(миром),—когда Аллах указал мне на преграду пути
(между мною и) сферою вашей святости?., ибо все тво-
рения со всею канфорною (чистою, прозрачною?) эссен-
цией своих существований ничего не значат перед цен-
ностью покрова вашего светлого проявления!»
б) Далее: «Если я скажу, что Вы это Вы, то земля
уже повествовала свои рассказы, что Ваши имамы не
описываются ими (?), что все существа, невидимые и
видимые, суть повествования из повествований, которые
изолированы в специальности своего проявления...»!!
Таково содержание молитвы и стиль ее языка, и не-
что в этом духе, но гораздо проще язык и смысл сочи-
нения из 70 тетрадей, у меня находящегося, под назва-
нием Корана бабидов.
Об окончательном отказе бабидов подчиняться ша-
риату. Как мы говорили выше, бабиды вначале были му-
сульмане шиитского имамидского исповедания. Желая
очищать это исповедание от искажений, вкравшихся в
первоначальные принципы религии, сам Баб не предла-
гал новой религии, новых обрядов. Когда же составились
тайные кружки бабидов из необразованных суеверов в
Фарсе, в Ираке, в Хорасане, в Таберистане и в Адербид-
Жане, то само собой разумеется, что эти кружки, нося
еще имя шиитов, должны были постепенно отдаляться
от бывших своих единоверцев и в этом должны были во-
лею или неволею поддаваться увлечениям своих настав-
ников, проповедовавших тот же ислам, но не так, как по-
нимали его шииты, бывшие их единоверцы, а как должно
221
было понимать его по «новому учению», основанному, по
кх мнению, на коренном догмате веры. По этому догма-
ту шииты ожидали непременного второго пришествия
имама — управителя мира. «Он прибыл»,— говорили ба-
Ьиды; стало быть, верующие в него должны верить в его
учение, в его воззрение на все религиозные вопросы,
которые входят в обширную программу ислама; а это
учение составляло бабизм и должно было быть препода-
ваемо ближайшими учениками Баба. Сам Баб, как мы
юворили, не предлагал новой религии, новых обрядов,
В самом начале его жизни мы видим, что он в самом
строгом смысле исполнял все предписания шариата: со-
вершал намаз, соблюдал посты, посещал Кербелу и Мек-
ку н проповедовал строгую жизнь; но его ученики, из-
под руки устраивая дела раскола по своему желанию и
радуясь своим успехам, распускали в народе, что будет
реформа, будут новые законы, и говорили, что покуда
Баб их назначил для руководства избранных богом для
славного поприща бабизма и для приготовления их к то-
му дню, когда они будут торжествовать над всеми пре-
пятствиями и под знаменами имама завладеют всем све-
тим и благами будущей жизни! Стало быть, всякий кру-
жок бабидов покуда подчинялся учению своего ближай-
шего учителя и от этого в первых порах распростране-
ния их учения явились различные местные обряды (см.
выше об обрядах), разные частные поверья, и впослед-
ствии образовались вышесказанные нами начала раскола
и изменения в 4-м и 5-м членах символа веры.
Между тем нельзя было так легко отучить слепых
невежд от обыденного отправления религиозных обязан-
ностей, ибо мусульманин не мог не совершать намаза,,
не мог не совершать омовения, не мог не соблюдать по-
ста. Положено было исполнять все эти обязанности по
новым правилам, и это исполнялось повсеместно, хотя с
различием в некоторых обрядах. Так продолжалось дело
до укрепления бабидов в Шейх-Таберси (1848 года). Те-
перь — они думали — пришла пора совсем чуждаться му-
сульман, и вражда, укоренившаяся между ними и шии-
тами, совершенно разъединила их; обещание будущего
могущества бабизма и царства бабидов по всему лицу
земли окончательно поселило в них презрение ко всяко-
му, кто не носил имени бабида, и все это исторгало из
их сердца любовь к прежним своим обычаям. Тогда глав-
222
14ьте сподвижники политического бабизма воспользова*
.лксь таким положением своих подчиненных и проповедо-
вали учение фатрет 1*, т. е. освобождение от ига закона.
Зто учение состояло в следующем: покуда не утвердится
бабизм по всему мщу земли, покуда царство Баба не
утвердится и не выдастся новый кодекс Бабова закона2*,
ссе бабиды свободны ст исполнения религиозных обязан-
ностей. На этом основании бабиды сложили с себя испол-
нение всех религиозных обязанностей, т. е. не соверша-
ли намаза, не соблюдали поста, не считали шиитов п
.вообще мусульман своими собратьями единоверцами,
лили вино, не считали ничего нечистым (неджес), ничею
ларам, т. е. воспрещенным по закону3*, но удержали за
•собою только одно, с которым трудно расстаться невеж-
де,— это поверья и предрассудки, которые так сильно
искажали их учение и о которых мы упомянули выше.
Вышеизложенное ясно показывает, до какой грубой
«степени искажено первоначальное учение Баба и каково
могло быть последствие невежества! Никогда человек не
разочаруется так безвозвратно, как при переходе из ми-
] а прекрасных идей в мир форм грубых, угловатых, не
только вовсе несоответствующих началам, на которых
спи основываются, но совершенно пм противоположных.
Не идя далеко, обратимся к той истине, которая состав-
ляет средоточие божественных идей в христианском ми-
ре. Раскройте Евангелие: прочтите его от доски до дос-
ки; поверяйте святую жизнь отцов церкви, прочтите их
молитвы, потом обратитесь к внешним религиозным фор-
мам христианских расколов,— не поразит ли вас, чита-
тель, переход из мира великих божественных идей в мир
Фатрет между прочим значит пространство между паль-
цами. Отсюда — промежуток времени. В мохаммедовом Коране
это слово употреблено только один раз (в 5 главе в 22 стихе) в
смысле промежутка времени между двумя пророками. Здесь баби-
ды разумели промежуток времени между двумя законами — ша-
риата и будущего закона, имеющего явиться от имени Баба.
2:* Этот кодекс нового закона, очевидцы говорят, был готов
и находился под сохранением у одного сподвижника бабизма по
имени Мулла Абдулъ-Керим, убитого впоследствии в тегеранском
Деле (гл. II, § XX, п. 2). Говорят, что этот господин во время пре-
следования бабидов в Казвине (он сам был казвинец), как мы
Упомянули выше в ст. о Курретуль-’Айн (гл. II, §5), заложил эту
книгу в стену неизвестного дома, и после его убиения сколько
Ии искали ее, нигде пе нашли.
3* См. гл. II, § XIII, п. 2 в примечании.
223
самых грубых форм? Если в христианстве мы видим
успехи увлечения пагубных страстей, вопреки божест-
венной истине; если в истории экклезиастического управ-
ления130 мы видим явные следы обскурантизма, веду-
щего к окончательному невежеству, вооружающего вос-
питанников христовой любви неслыханным, кровожад-
ным фанатизмом, призывающего их именем церкви к
вражде, ненависти и проклятию своих собратов,—- все это
из расчетов, из-за себялюбия; если, одним словом, в
христианизме мы видим, торжество неправды, то можем
ли, не краснея, упрекать в этом язычников, иудеев и
мусульман?
ПРЕДИСЛОВИЕ К «ДЕРБЕНД-НАМЕ»
Я хорошо помню, что когда я был мальчиком лет 14,
коллективное чтение «Дербенд-наме» с пояснительными
иллюстрациями и примечаниями захватило на несколько
дней внимание того небольшого кружка любознательных
и полуцивилизованных юношей Дербента, которые — и
это делает им честь — проводили утомительные часы зим-
них вечеров, собираясь вместе и развлекаясь тем, что из
старинных рукописей вычитывали народные рассказы,
легенды и истории, касающиеся древностей Азии, под-
вигов ее древних героев и деяний известных авантюрис-
тов. Слава этой небольшой рукописи еще задолго до то-
го привлекала внимание этих людей, а крайняя древ-
ность сего труда сильно способствовала сердечному
приему, который был оказан его первому появлению.
Многие слышали о существовании Истории Дербента,по
не многие имели действительное удовольствие прочитать
ее. Эта редкость в еще большей мере, чем известные до-
стоинства произведения, вызвала у многих книголюбов
страстное желание заполучить его — не для того, чтобы
изучить или извлечь какую-нибудь пользу, а просто для
того, чтобы приложить его к другим ценным рукописям,
которыми они располагали и которые обычно оставались
в гх книжных шкафах, где рассыпались и гнили.
Случалось так, что среди жителей Дербента этим
ценным произведением располагали только три г'/’тч
неграмотных купца, которые согласно заведенному обы-
чаю заперли их вместе с другими своими рукописями и
ни под каким видом никому не давали ни для чтения, ни
для переписывания. Однако, наконец, один из упомяну-
тых любителей чтения каким-то образом заполучил эк-
земпляр желанного труда, довольно верно переписанный,'
и предложил его читать всем желающим. Энтузиазм, с
Которым была встречена эта интересная книга, возник-
15 зак. 1845.
225
ший просто из любопытства, вскоре исчез, а немного
позднее те, кто еще недавно проявлял такой пыл к прцч
обретению этого произведения, уже перестали произно*
сить даже само название «Дербенд-наме».
Спустя несколько лет, когда в моей жизни и судьбе
произошли некоторые изменения и я узнал полную цену
знаниям, особенно когда я узнал о той славе «Дербенд-
наме», которую это произведение завоевало себе-в уче-
ном мире Европы, было уже поздно сожалеть о том, что
в прошлом я проявил легкомыслие, не приобретя экземп-
ляр этого труда до отъезда из Дербента. Я, конечно, об”
ратился к нескольким друзьям в этом городе, прося их
помочь мне приобрести верно переписанный экземпляр.
Но лишь спустя много лет, а именно в 1839 г., я получил
прекрасную рукопись благодаря другу Мирзе Кериму,
секретарю Ибрагим-бека из Кырчага; эта копия, соглас-
но полученным мною из Дербента сведениям, была о
большим трудом снята с первоклассной рукописи, храня-
щейся в книжном шкафу одного из упомянутых выше
трех купцов.
§ 1. ПЕРВЫЕ СВЕДЕНИЯ О «ДЕРБЕНД-НАМЕ» И ЭПОХА
ЕЕ ПЕРВОГО ПОЯВЛЕНИЯ В ДАГЕСТАНЕ
Похоже на то, что ученый мир Европы получил пер-<
вые сведения о существовании «Дербенд-наме» только
в начале прошлого века. Академик Байер* 1 в одном из
своих трактатов (de muro Caucasou), опубликованном
в октябре 1726 г., говорит: «Когда магометане под коман-
дой Гирей-хана захватили города Дербент и Андери,
Мухаммед Аваби-Ахасси получил приказ ознакомиться
с арабскими и персидскими источниками и составить на
тюркском языке трактат о древностях Дагестана» и
т. д. Эти смутные сведения мы находим также у Клапро-
та2, но с некоторыми изменениями, которые делают их
еще более неопределенными. Мы здесь представим чи-
тателю утверждение Клапрота, отмечая разницу между
его словами и Байера, курсивом выделяя те слова, вы-
1# Cum Mahometan! duce Gjerai Derbentum et Anderum urbes occu-
passent, Muhamed Auabi Akrassi jussus est, ut, excussis Arabum Per-
sarumque scripts, antiquitates Dagestanas Turcice commentaretur
L c. (Commentarii Academiae scientiarum Imp. Petropolitanae. t. L
p 459).
W,
ражения и целые фразы, которые, как мы полагаем, Клап-
рот изменил или добавил к отчету академика Байера,
Он говорит: «В то время, когда ислам распространился
р районе Дербента и когда Гирей, крымский хан, завое-
вал область между рекой Кумой и Каспийским морем,
а также Эндери, он приказал одному жителю этого го-
рода, Мухаммеду Аваби Акташи, сделать выписки на
чистом тюркском языке из сочинений лучших арабских
и персидских историков, касающиеся истории Дагестана.
Обстоятельства были неблагоприятными и долгое время
мешали Мухаммеду составить это произведение; но все-
таки он его завершил» и т. д.
При всем уважении к памяти этих двух знаменито-
стей, чей достойный награды труд мы можем только
высоко ценить и чьи ошибки мы должны прощать, я вы-
нужден сделать несколько замечаний.
1. Оба этих ученых мужа, хотя их имена цитируются
как имена признанных авторитетов, должны были бы со-
общить нам о первоначальном источнике, из которого они
почерпнули свои сведения по этому вопросу. Если оба
пользовались одним и тем же оригинальным источником,
которого, однако, мы положительно не знаем, то откуда
в их источниках те расхождения, о которых мы упомя-
нули выше? Но если Клапрот обращался только к сведем
ниям Байера, почему он сделал собственные добавле-
ния — добавления, которые вместо разъяснения байеров-
ского текста способствуют тому, что он становится еще
более неопределенным? Мы не позволим себе руководст-
воваться этим последним рассуждением, а предполагаем,
что существует какой-то оригинальный источник, общий
и для Байера, и для Клапрота, но который нам неизвес-
тен * 2’\
Nouveau Journ. Aziat. for June, t. Ill, 1829, p. 439.
2* Этот предполагаемый оригинальный источник, общий для
Байера и Клапрота, должен, вероятно, иметься либо в каких-нибудь
заметках Кантемира3, князя молдавского, который посетил Дербент
вместе с Петром Великим п которому мы обязаны диссертацией Бай-
ера о Кавказской стене, или в рукописи Дербенд-наме, переданной, по
утверждению Байера, Петру Великому в Дербенте и хранившейся
в Коллегии иностранных дел (As liber a praefecto urbus dono datus
est Petro Augusto, atque nunc in coliegio exterorum negotiorum as-
servatur. Comment. Acad. Scient. etc., t. 1, 1726, p, 459); ни тот, ни
другой источник нам не доступен.
227
15*
2. Из истории нам неизвестно, чтобы какой-нибудь из
крымских ханов захватил Андери и Дербент.
Правда, некоторые ханы в разное время во главе сво-
их отважных татар сопровождали оттоманские войска в
Персию и на своем пути неоднократно бывали во многих
частях Дагестана. Но это всегда делалось без враждеб-
ности и кровопролития по велению самого хана, а связи
между Крымом и Дагестаном завязались впервые только
в конце XVI века (1578—1583 гг.).
3. Распространение ислама в Дагестане, несомненно,
началось на несколько веков раньше появления самого
титула гирей.4
4. Ни одна из версий «Дербенд-наме», виденных нами
до сих пор, не написана на чистом тюркском языке. Да-
же Али-йар, который перевел ее на персидский язык при-
мерно в начале XIX века (см. ниже § 3) и который, воз-
можно, располагал рядом версий оригинального произве-
дения, положительно говорит, что поскольку тюркский
язык, на котором написано «Дербенд-наме», настолько
тяжеловесен, неправилен и труден для понимания, что
он решил перевести его для своих друзей на персид-
ский и т. д.
Все это заставляет нас предположить, что как Бай-
ер, так и Клапрот, особенно последний, желая объяснить
с помощью некоторых неисторических намеков текст ги-
потетического оригинального источника информации, ка-
сающейся «Дербенд-наме», к которому они, возможно,
обращались, сделали собственные добавления, не изучив
предмета.
Однако, полностью доверяя утверждению Байера от-
носительно сущности его содержания (состоящего в
том, что «Дербенд-наме» написано на тюркском языке
неким Мухаммедом-Аваби по приказанию одного из
крымских Гирей-ханов), мы должны рассмотреть, какого
из крымских ханов имеет в впду это утверждение и
следовательно к какому времени отнести появление трак-
тата Аваби о Дербенте.
Как мы отметили выше, начало сношений между
Крымом и Дагестаном относится примерно к концу XVI в.
Они возникли во время знаменитой экспедиции оттома-
нов (османов) в Адербиджан и их завоевания Ширвана
и Дагестана в начале правления султана Мурада III5.
В первый год правления Худа-Бенде6 границы Турции
228
нарушило внезапное вторжение персов, что побудило
Оттоманскую Порту вести большие приготовления к
длительной войне. Поэтому Мустафа-паша7 был послан
с огромной армией в Ширван против персидских войск
под командованием Токмак-хана8, в прошлом посла при
дворе Мурада III, а теперь —- сердара Худа-Бенде. В то
ясе самое время султан пригласил крымского хана Му-
хаммед-Гирея руководить его татарами на пути через
Дагестан и Дербент для оказания помощи оттоманским
войскам в Ширване.
Этот хан по прозвищу Семиз, или «Толстый»,9 чрез-
мерная полнота которого сильно влияла на его природ-
ную леность и неподобающая гордость которого привела
его к жалкому концу, не посмел ослушаться первого при-
каза, который он получил от своего патрона после его
восшествия на крымский трон. Он собрал своих храбрых
татар и покинул свою землю в сопровождении своего
второго брата и калгая10 (т. е. наследного принца) Адил-
Гирея, своего сына Са’адат-Гиреяи своего третьего
брата Гази-Гирея.11 Они прошли через весь Дагестан,
не встретив никакого сопротивления, и прибыли в Дер-
бент в течение месяца. Это происходило в 1578 году.
Через некоторое время, поскольку Мустафа-паша был
отозван в Константинополь, его полномочия перешли к
его сыну Осману-паше, губернатору Дагестана. В ре-
зультате честолюбивый хан, который не хотел подчи-
няться власти того, кому его отец считал себя равным,
вскоре уехал в Крым без позволения своего суверена, на-
мереваясь больше не возвращаться. Он, однако, оставил
в Дагестане двух своих братьев — Адил-Гирея и Гази-
Гирея, а также своего сына Са’адат-Гирея с большею
частью своей армии, помогавшей оттоманам2*. Эти
У Хаммера Са’адат-Гирей назван братом Адил-Гирея см.
(Hist, de 1’Empire Ott., т. VII, p. 96).
l* Я следовал произведению ас-Саб" ас-саййар 12, где (см. стр.
101 и 103) Хаммер в одном месте говорит, что после того как Мус-
гафа-паша разделался с Грузией, основная власть над оттоман-
скими войсками в Дагестане была отдана Мохаммеду, но что этот
кап после пленения его брата Адил-Гирея не соглашался ни в
коем случае оставаться в Дагестане (см. Hist, de 1’Empire Ott.,
г. VIII, p. 112); в другом месте он говорит, что подкреплением со
стороны Мохаммед-Гирея, который к тому времени уже год как
восседал на крымском троне (здесь он впервые упоминает крым-
ского хана), командовал Адил-Гирей, который вскоре, во время
229
принцы провели почти 6 лет частью в Дербенте, частью
в Дагестане, а некоторые из них участвовали в войне
в Ширване и других местах на границе.
Еще один период повторных отношений между Кры-
мом и Дагестаном приходился на середину XII в. хид-
жры, или с 1734 по 1742 гг.; эта дата — более поздняя,
чем та, когда в Европе стали известны первые сведения о
«Дербенд-наме», и поэтому не отвечает нашим целям.
Между этими двумя периодами нам не удалось обнару-
жить данных о какой-либо экспедиции крымских татар
через или в Восточный и Южный Дагестан.
Таким образом, мы можем положительно утверждать,
что Байер, говоря о хане, имел в виду Семиз Мухаммед-
Гирей-хана и что впервые произведение «Дербенд-наме»
появилось примерно в конце XVI века. В качестве еще
одной иллюстрации к нашей проблеме можно принять
следующие обстоятельства. Один из братьев хана, по име-
ни Гази-Гирей, который оказывал помощь в этих экспе-
дициях и который взошел на крымский трон через че-
тыре года после несчастной кончины его брата и которого
Сеид Риза перечисляет среди «семи планет», известен в
истории своей любовью к наукам. Ему доставляло боль-
шое удовольствие общество шейхов, улемов и филосо-
фов; он очень любил поэзию и сам был поэтом. ** Сеид
Риза в своей истории (см. ас-Саб‘ ас-Саййар, стр. 112—
124) упоминает его двенадцать прекрасных од, два пись-
ма в стихах, а третье — в прозе на изящном тюркском
языке, а также несколько его стихов на джагатайском
языке. Этот принц, присутствовавший при экспедициях
оттоманов в Адербиджан и Дагестан, видимо, был знаком
со многими учеными людьми этих стран, во всяком слу-
своей помолвки, попал в руки персов (см. там же, стр. 94—95).—
Где же в это время находился сам хан? — Еще в одпом месте он
говорит, что Мохаммед-Гирей покинул Бахчисарай 26 июня
1579 г. во главе 2000 татар и за месяц достиг стен Дербента, где
оставался лишь до зимы и, оставив там своего брата Гази-Гирея,
сам вернулся в Крым и т. д. (см. там же, стр. 98—99). Это озна-
чает, что хан был в Дербенте во второй раз. Сеид-Риза положи-
тельно утверждает, что когда хан был приглашен в Дагестан во
второй раз, он послал вместо себя одного из своих сыновей, Му;
рад-Гирея, а в третий раз он вообще не повиновался (см. ас-Саб
ас-саййар, стр. 103).
i* Его тахаллусом, или поэтическим именем, был Газаи, т. о»
«борец за религию».
230
чае, со своими единоверцами. Поэтому мы не сомневаем-
ся, что именно любовь его к наукам могла победить Му-
хаммеда Аваби приступить к созданию трактата о Дер-
бенте.
§ 2. ПРИЧИНЫ РАЗНООБРАЗИЯ ВЕРСИЙ «ДЕРБЕНД-Н
Разнообразие тюркских версий «Дербенд-наме» вы-
звано следующими причинами: 1. Арабские буквы очень
легко трансформируются в результате малейшей небреж-
ности или невежества переписчика.
Я могу положительно утверждать, что в любой му-
сульманской стране не найдется ни одной копии рукопи-
си, будь то арабская, персидская или тюркская, в ко-
торой нельзя было бы в той или иной мере обнаружить
этого дефекта, и единственно правильные рукописи —
это те немногие, которые доходят до нас как автограф.
Даже Коран, несмотря на большую тщательность и за-
боту, с которыми он сохраняется, начиная с эпохи его
автора — первых времен ислама, испытал на себе подоб-
ные же неточности f*.
Различные версии восточных сочинений в одних слу-
чаях не имеют большого значения, а в других совершен-
но затемняют сюжет: это связано главным образом с
тем, насколько данное сочинение ценится у мусульман, а
также с его популярностью; этими причинами можно
объяснить тщательность или небрежность, с которой ко-
пируются их списки. Вот почему один из великих поэтов
Востока Молла Мухаммед Багдади-Физули, окончив свой
прекрасный Диван, который он назвал «единственным
Вскоре после того как первый халиф 13 составил Коран, по-
явились разные его версии, возникшие не только из пальмовых
листьев и кусков кожи, на которых он был записан, но и из уст
тех последователей Мохаммеда, которые зафиксировали Коран в
своей памяти. Третий халиф,14 чтобы положить конец этому раз-
нобою, позаботился вместе с некоторыми сподвижниками Мохам-
меда о снятии точных копий с Корана Абу-Бекра, который бережно
сохранялся под надзором Хафадже (дочь Омара и одна из жен
пророка), и распространении их в нескольких провинциях; когда
это было сделано, было приказано запретить старые копии.
После появления знаков для гласных снова возникли большие
споры между учеными Басры и Куфы, чьи разночтения заметны
в Коране и сегодня. Отсылаем читателя к «Корану» Сале
(vol. I, Prel. dis, р. 74—92) и Корану in folio, обычно печатавше-
муся в Казани: на их полях можно обнаружить варианты.
231
детищем его мыслей», в момент, когда он готовился
«представить его миру», призвал бога благословить это
сочинение и взять под свою защиту. Он молился, чтобы
всемогущий бог сохранил это прекрасное произведение
от всякого зла и искажения, особенно же от трех несчас-
тий: 1. плохих переписчиков, 2. плохих читателей, 3.
фальшивых критиков. Вот его проклятье первым: «Да
будет отсечена рука того дурного переписчика, чье пра-
вописание превратит радость в горечь1Ф; иногда пропус-
тив одну букву, он превращает помогающего в огонь,* 2*
а в другой раз, вычеркнув черную точку, он делает глаз
слепым».3*
2. Пристрастность и самонадеянность многих перепис-
чиков или владельцев книг, заставлявшие их переделы-
вать части своих рукописей путем всяческих добавлений
и пропусков и украшать их собственными примечаниями
и т. д.
Этому виду тирании также были подвержены многие
сочинения на Востоке, от них страдал на ранней стадии
ислама и сам Коран.4* Множество версий многих ста-
ринных книг о религии, особенно касающихся традиций,
а также разнообразие версий многих исторических тру-
дов, ходящих среди мусульман двух основных сект,
связаны именно с этой причиной. Если сравнить, напри-
мер, две версии любой древней истории халифов и их
наследников — версию, переписанную в Бухаре или в
каких-либо частях Маверан-нахра, и версию, переписан-
ную в Персии, то результат этого анализа ясно подтвер-
дит верность нашего мнения. Две главы в конце версии
д-ра Дорна15 (см. §3), озаглавленные Таваф намеи Дар-
банд («Странствие по Дербенту») и Бабу-л-абваб шахр-е
Рей («Главные врата Ирана»), а также заключительная
часть IX части нашей версии (см. часть IX, прим. 3) с
некоторыми другими частями, которые мы отметили на
Сур без точек значит «радость», «развлечение» и т. п.; при
добавлении трех точек над первой буквой оно означает «горечь»
и т. д.
2* Насир — «помогающий»; при выбрасывании с превращается
в нар — «огонь».
3* Го8 с точкой означает «глаз», а кор, т. е. без точки, озна-
чает «слепой».
4* См. Sale. Koran the prelin. discource, p. 84.
232
своих местах, представляют по большей части добавле-
яия подобного рода.
3. Существование двух версий «Дербенд-наме»: од-
ной оригинальной на тюркском языке, а другой в виде
повторного перевода этого произведения с персидского.
Нам известен один персидский перевод этого произ-
ведения (см. ниже § 3) с тюркского оригинала, выпол-
ненный неким Али-йаром около 75 лет назад. Даже
полагая, что автор был верен тексту и не делал никаких
собственных добавлений и даже не пропускал ничего в
оригинале (и то и другое весьма сомнительно) 1#, обрат-
ный перевод этого произведения на тюркский должен дать
отдельную версию, совершенно отличную, по меньшей
мере по языку и стилю, от оригинальных тюркских вер-
сий. Но если к этому мы добавим, что как переводчик
на персидский, так и переводчик с персидского снова на
тюркский, каждый в свою очередь внес какие-то свои из-
менения в свою работу, мы сразу же поймем, какая
огромная разница должна существовать между этими
двумя тюркскими версиями!
4. Язык и стиль любого произведения, созданного на
одном из диалектов турецкого языка в одной стране, под-
вергаются влиянию местных диалектов — в другой.
У нас есть много явных доказательств, что язык или
стиль книги, написанной на одном из тюркских диалек-
тов, сильно страдает от влияния другого диалекта того
же языка, и чем легче стиль языка, тем сильнее будут
изменения* 2*. Дайте, например, любое сочинение, напи-
санное на чистом, но легком тюркском языке, перепи-
сать татарину из Казани или Оренбурга, затем доверьте
переписку еще одному татарину и так далее; в пятой ко-
’* См. § 3. Нет ни одного переводного произведения, ни пер-
сидского, ни тюркского, которое не содержало бы таких дефектов,
как пропуск деталей в одних частях и сокращение других. Еще
более свободно, чем при переписывании, упомянутые нами выше
Добавления и пропуски мусульмане допускали в своих переводах.
Каждый исследователь может убедиться в этом, если сравнит лю-
бую часть <сочинения> Табари, имея пред собою различные вер-
сии этого выдающегося произведения на арабском, персидском,
тюркском и джагатайском языках.
2* Я имею в виду, если язык состоит главным образом из ори-
гинальных тюркских слов; но если взять сочинение на изящном
тюркском языке, на всем протяжении украшаемое арабскими п
персидскими словами, тогда вы, конечно, встретите немного тюрк-
ских слов, подверженных диалектным изменениям.
233
пии будет наблюдаться огромная разница в языке, и эта
разница в каждой копии будет так существенно изме-
няться, что в пятнадцатой копии вы вряд ли узнает©
оригинал.
§ 3. ИЗВЕСТНЫЕ МНЕ ВЕРСИИ «ДЕРБЕНД-НАМЕ»
А) Тюркские версии.—Помимо версий, о которых я
слыхал уже в Дербенте, имеется пять тюркских списков
Дербенд-наме, о которых я могу высказать свое мпение.
1. Список Кайзеровской библиотеки в Берлине, из
которого Клапрот сделал свой Extrait du Derbend-Nameh
(Выдержка из «Дербенд-наме».) 2. Список Королевской
библиотеки в Париже, который обнаружил М. С гивен
Nouveau Journal Asiatigue, т. Ill, р. 439). 3 и 4. Два
списка Императорской Публичной библиотеки в Санкт-
Петербурге; копию одного из них мой ученый друг д-р
Дорн снял и любезно предоставил мне, одновременно
указав на его отличие от других списков; именно его я
называю на протяжении всей моей работы «списком д-ра
Дорна» — и 5. Мой список, присланный мне из Дербента.
Все они отличаются друг от друга, и иногда так суще-
ственно, что можно принять их за совершенно разные
сочинения; но после внимательного их чтения мы обна-
руживаем идентичность каждого и находим, что эти зна-
чительные изменения базируются на вышеупомянутых
принципах.
Все эти списки1* написаны на адербиджанском язы-
ке, который, однако, в силу изменения отдельных слов
и окончаний у всех существительных и местоимений в
косвенных падежах может сойтп за обычный тюркский.
Списки Императорской Публичной библиотеки в Санкт-
Петербурге (особенно один из них2*) в этом отношении
Говоря о языке и стиле списков в Королевских библиоте-
ках Парижа и Берлина, мы основываем свое мнение на некото-
рых образцах, которые можно найти в выдержке из «Дербенд-
наме» Клапрота.
2* Я имею в виду тот, с которого снял копию д-р Дорн; оп
начинается так: «Хвала и слава тому милостивому творцу, кото-
рый создал человека сообразительным и понимающим, и да будут
благословенны избранные (пророки), которые направили нас на
истинную веру1»
Его перекисал в Тифлисе один русский офицер в апреле
2V'i
подвергались наименьшим изменениям; вслед за ними
идут списки Королевских библиотек Парижа и Берлина.
Стил^ нашего списка значительно отличается от каждого
из этих списков, будучи написан на современном диалек-
те, употребляемом в северной части Адербиджана. Одна-
ко в нем содержится большое число арабских слов и пер-
сидских выражений, которые образуются не по принци-
пам тюркского языка. Иногда они сгруппированы так
неправильно, что сразу же наводят на мысль о заимство-
вании их из персидского оригинала и заставляют нас
наряду с некоторыми другими рассуждениями подозре-
вать, что весь этот список есть повторный перевод с пер-
сидского списка Али-йара, о котором мы и собираемся
говорить.
Б) Персидские списки,— Нам известны два списка
«Дербенд-наме» на персидском языке: один из Азиатско-
го музея Академии наук, другой — из Императорской
Публичной библиотеки Санкт-Петербурга. Мы приведем
здесь несколько строк из начала рукописи Азиатского
музея, одновременно указывая на различия между нею
и рукописью Императорской Публичной библиотеки. Эти-
ми строками я обязан моему ученому другу г-ну Гот-
вальду 16, в прошлом работавшему в упомянутой Импе-
раторской библиотеке Санкт-Петербурга.
Мы не снабдили этот текст переводом, т. к. его содер-
жание почти таково же, как в начале нашего списка,
кроме введения, представление о котором мы сейчас да-
дим. После хвалы богу и мольбы о ниспослании благо-
словения на пророка и его потомство автор1* говорит,
что поскольку «Дербенд-наме» написано на тюркском
языке, который труден, груб и неприятен для читате-
лей2*, некоторые его близкие друзья попросили его пе-
1829 г., но я не знаю, каким образом он был доставлен в Импе-
раторскую библиотеку.
Внизу последней страницы мы читаем следующие строки,
принадлежащие переписчику: Таммат ал-китаб биауни-л-лахи-л-
малики-л-ваххаби фи шахри абрил санат 1829 ал-масихиййа дар
балдат Тифлис, что означает: «Эта книга окончена с помощью
божьей, милосердного царя небесного в апреле 1829 года по Р. X.
в городе Тифлисе. Это написал топограф второго класса Михаил
Сараджов».
’* В списке Азиатского музея он называет себя Али-йаром,
сыном Казема.
2* Если верить автору, язык тюркских версий «Дербевд-на-
235
ревести это произведение на персидский язык. Он охотно
принял это предложение друзей и, окончив свою работу,
рассчитывает на снисходительность критиков, которых
он просит (как обычно делают все восточные авторы в
начале или конце своих произведений) простить erOj
если они обнаружат в его работе какие-либо ошибки, и
исправить их. Время, к которому относится перевод это*
го произведения, говорит автор, связано с правлением
его величества и т. д. и т. п. Шейха Али-хана 17. Мне до
сих пор ничего неизвестно об этом авторе персидского пе-
ревода, но временем появления его произведения следует
признать конец XVIII в., т. к. упоминаемый им Шейх
Али-хан именно в это время был суверенным ханом Дер-
бента и Кубы. Он был вторым сыном знаменитого Фата-
ли-хана 18 (см. часть IX этого произведения), и во время
последнего разногласия со своим братом и прихода рус-
ских армий в Грузию и соседние мусульманские госу-
дарства был взят русскими в качестве заложника. После
смерти его брата Ахмед-хана император Павел пожало-
вал ему в 1796 г. титул хана Дербента и Кубы, который,
одпако, оп сохранял недолго. Он бежал в Агкуша, укреп-
ленную деревню в самой горной части Дагестана (см.
часть V), где оставался до самой смерти.
Рассмотрев начало персидского списка «Дербенд-на-
ме» и сравнив его с началом нашего списка (за исклю-
чением введения), а также с петербургскими и берлин-
скими, я вынужден констатировать, что наш список
представляет собою верный перевод персидской версии.
Свое мнение я обосновываю следующими двумя главны-
ми аргументами: 1. Сходство между нашей турецкой и
персидской версиями (особенно хранящейся в Импера-
торской Публичной библиотеке) в отношении взаимоот-
ношения идей, вместе с соответствующей разницей, суще-
ствующей между каждой из них и петербургскими и
берлинскими персидскими версиями, приводит пас к
убеждению, что одна из двух последних является точным
переводом другой. 2. Наша тюркская версия, как мы у по-
мянули выше, содержит много арабских слов и персид-
ских фраз, причем последние рассеяны то здесь, то там,
ме», к которым он обращался, не был чистым тюркским- иначе
он ие назвал бы его на-марбут (несвязный), что в таких случаях
значит «ломаный», «грубый», «нелогичный».
236
в подном противоречии с законами тюркского языка,
так, что мы можем предположить их заимствование из
персидского оригинала. В то же время в нескольких
строках нашей версии мы встречаем следующие слова и
выражения, которые почти буквально повторяют персид-
ские версии и ни одного из которых не встречается в
петербургской тюркской версии: сархадлар, мамлакат,
тамами, ебарат, дарйа канаринда, дар канар-е дарйа, ада-
ват, атраф, дайн окат рази бесолх, масалехе-е рази, мут’и,
сархедат.
Помимо упомянутых фраза в нашей тюркской версии
«ва шимал тарафинда ки ибарат аз таифе-е хазаридан
ола» является неправильным переводом персидского тек-
ста «дар джанибе-е шемал ки ебарат аз турке-е хазари
буде башад».
Далее мы читаем в нашей версии: «Мухандис пеша
олан ме’марлар ва сахиб вогуф олан фахлалар», что так-
же является плохим переводом текста персидской версии
«ме’маран мухандис пеша ва е’малан сахиб вогуф».
Если бы я смог обращаться к персидским версиям
«Дербенд-наме» или их фрагментам в большей мере, чем
я это сделал с любезной помощью моего друга г-на Гот-
вальда, я наверняка сумел бы найти еще более сильные
аргументы в пользу своего мнения.
§ 4. ПРИЧИНЫ ВЫБОРА ДАННОЙ ВЕРСИИ «ДЕРБЕНДПАМЕ»
Мой выбор данной версии связан со следующими об-
стоятельствами.
1. Как я отметил выше, это была первая рукопись,
которую мне удалось достать в 1839 г. Сначала я наме-
ревался перевести ее на английский язык и подготовить
ее с некоторыми примечаниями для «Журнала Азиатско-
го общества Великобритании и Ирландии». Но после то-
го, как я закончил перевод и примечания к нему, мои
друзья в Санкт-Петербурге сообщили мне о возможпости
получить точные копии рукописи этого произведения,
хранящейся в Императорской Публичной библиотеке; и
так как по правилам этого учреждения рукописи из него
могут быть получены только по специальному распоря-
жению его императорского величества, потребовалось
много времени для переписывания рукописей в самой
библиотеке. Эту трудоемкую миссию предпринял д-р
237
Дорн, который сочетал ее с часами отдыха и через не«
сколько месяцев имел в своем распоряжении верную ко-
пию одной из этих рукописей, на полях которой записал
варианты другой. Эту версию д-ра Дорна я получил в на«
чале лета 1841 года.
2. Изучив список д-ра Дорна и сравнив его со своим
и работой Клапрота, я обнаружил большую разницу меж-
ду ними, о которой я не раз упоминал, и в то же время
сходство основных моментов между берлинским списком
и списком д-ра Дорна. Поэтому, поскольку выдержка из
списка, почти идентичного с присланным мне д-ром Дор-
ном, была уже опубликована Клапротом, я посчитал, что
мне лучше продолжать свою работу и опубликовать от-
дельную версию, существенно отличающуюся от уже у в и*
девшей свет (см. следующее примечание).
3. Большое сходство, которое я обнаружил между сво*
ей турецкой версией и петербургскими персидскими вер-
сиями, касающееся последовательности идей и т. п., о
чем говорилось в предыдущем параграфе, также повлия*
ло на мой выбор настоящей версии для публикации.
$ 5. ПЛАН, ПРИНЯТЫЙ ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ МОЕЙ ВЕРСИИ
Составляя свои примечания и иллюстрации к перево-
ду «Дербенд-наме», я незаметно отошел от своего перво-»
начального плана публикации — примечания только к
первой части по объему оказались равными произведе-
нию в целом. После получения списка д-ра Дорна по-
требность добавить некоторые примечания о различиях
между этими двумя списками также способствовала воз-
растанию объема иллюстраций, и в результате я вынуж-
ден был оставить свой первоначальный план и принять
новый, который был бы полезнее и более соответствовал
бы объему и характеру работы.
Располагая возможностью показать интересующимся
два основных разночтения1* «Дербенд-наме», имевших
Я имею в виду две системы компоновки этого труда, в
форме которых он нам известен. Читатель нашего Предисловия
теперь знает, что списки берлинской Королевской библиотеки
(выдержку из которых дал Клапрот) и списки санкт-петербург-
ской Императорской Публичной библиотеки при большом сход-
стве, которое мы обнаруживаем между ними в отношении распо-
ложения мыслей, демонстрируют при сравнении с нашей тюрк-
238
рождение в Адербиджане, ,я счел целесообразным предста-
вить оба. Поэтому я добавил к собственному переводу
«Выдержку» Клапрота и дополнил недостающие места
берлинской рукописи (см. часть VIII), и читатель, позна-
комившись с этими двумя разночтениями, получит вер-
ное представление о структуре обоих. В своих примеча-
ниях я также позаботился о включении фактов и повест-
вований списков д-ра Дорна, которых нет в отрывке
Клапрота, и об отсылке к тем же отрывкам за недостаю-
щими в списке д-ра Дорна местами. Кроме того, я внес
в это произведение отрывки из некоторых наиболее ин-
тересных исторических трудов, которыми я располагаю,
с оригиналами (см. §6), которые большей частью служат
иллюстрациями к тексту «Дербенд-наме» и авторитета-
ми для моих примечаний.
Таким образом, мое издание «Дербенд-наме» будет
состоять из двух разделов: первый раздел будет содер-
жать тюркский текст с английским переводом, отрывок
Клапрота и мои примечания и комментарии. Вторая
часть, которую я называю Дополнением, будет содержать
восемь отрывков с их переводом на английский и приме-
чаниями.
Поскольку моя версия содержит десять небольших
глав, то и первая часть настоящей работы содержит
столько же частей. Каждая часть включает в отдельно-
сти: а) тюркский текст с английским переводом; б) соот-
ветствующую часть отрывка Клапрота и в) мои замеча-
ния и комментарии, имеющие отношение к вариациям
текста, а также к этимологическим, филологическим, гео-
графическим и чисто историческим моментам в целом.
Наконец, я приложил общий указатель собственных
имен, терминов и выражений, которые я расположил в
алфавитном порядке.
§ 6. РУКОПИСИ, ИЗ КОТОРЫХ МНОЮ ВЫБРАНЫ ОТРЫВКИ
I. Таварих-и Табари (отрывки I, IV, V, VI). — Тюрк-
ская версия этой знаменитой истории переписана для
меня моим переписчиком в 1837 году с рукописи в Ру-
мянцевском музее в Санкт-Петербурге. Она состоит из
ской и персидской копиями, хранящимися в Санкт-Петербурге,
две различные версии «Дербенд-наме».
239
трех томов инфолио, каждый из двух частей, так что все
произведение состоит из шести частей1Ф. Именно этот
тюркский перевод Табари упоминается М. Дюбо в его
«Chronique de Muhammad de Tabari» (Paris, 1836,
стр. VII) ; цитаты, которые он ввел туда, идеально совпа-
дают с тем, что мы читаем в рукописях упомянутого му-
зея.
Автор этого перевода Табари остается все еще совер-
шенно неизвестным, но наши неустанные исследования
языка всей работы заставляют отнести ее первое появле-
ние ко времени первых шагов турецкого языка в азиат-
ской Турции. Поэтому я склонен признать в лице амира
ал-умара Ахмад-паши, по специальному распоряжению
которого неизвестный автор перевел это произведение,
сына эмира с тем же именем (сын Рамазана), который
основал династию рода Рамазан в провинции Аданас и
которого считали могучим князем* 2*.
II. Персидский перевод Тарих ал-футух — «Истории
завоеваний первых халифов» (отрывок II).— Арабский
оригинал этого труда сочинил в IV в. Хиджры Ахмед
сын Ал- А’сама или ал-А’асама ал-Куфи. Его персидский
перевод появился в начале VII века хиджры3*.
Первая и вторая части, или первый том рукописи в упомя-
нутом музее датируется 1137 годом хиджры (1725); почти ту же
дату М. Дюбо (М. Dubeux) в своей Chronique de Tabari приписыва-
ет рукописи той же работы, обнаруженной в Королевской библи-
отеке в Алжире и обозначенной в его предисловии (стр. XXXVI)
буквой Н. На третьей и четвертой частях (том II) даты нет, а
пятая и шестая (том III) датируются 1140 годом хиджры (1727).
2* См. Таквим ат-таварих Катиба Челеби, стр. 168; Танфи ат-
таварих Хазарфана. Под именем Рамазанлы эмир Ахмед завое-
вал часть Сирии и суверен Египта «гордился честью быть жена-
тым на его дочери». Династия рода Рамазан существовала с 780
по 970 г. хиджры, или с 1378 по 1485 гг. христианской эры, а ее
основатель Амир Ахмед правил с 718 по 819 гг. хиджры, т. е.
39 лет.19
3* Султан Мохаммед Хорезмшах в начале XIII в. приказал
одному ученому поэту Мохаммеду, сыну Ахмеда, внуку Абу-Ба-
кра ал-Катпба, прозванном ал-Мустоуфи и носившему псевдоним
Радзи ад-Jliiii ар-Раваси, перевести интересную историю. Едва
успев перевести несколько глав первого тома, ал-Мустоуфи сильно
заболел и умер. Тогда продолжение этой полезной работы дове-
рили друюму образованному человеку, который совершенно слу-
чайно носил то же имя, фамилию и титул, но псевдоним у пего
был ал-Маизнабади. Этот второй Мохаммед, сын Ахмеда, внук
Абу-Бакра ал-Катиба ал-Мустоуфи ал-Маизнабади продолжил ра-
боту с того места, где ее оставил его предшественник20.
240
HI. Pay дат ли-л-албаб фи ма'рифат ат-таварих ва-л-
ансаб — «Сад умных людей для познания истории и ге-
псологии», принадлежащий перу Фахрадина Бенакети21
(отрывок III).— Это одна из очень интересных работ по
всеобщей истории Азии, начиная с Адама и до дней, со-
временных автору, т. е. 717/1317 г. Ученый Д’Оссон при-
водит небольшой отрывок из введения к этой работе, рас-
сматривая ее характер и расположение в ней материала
в т. д. (см. Des peoples du Caucase, Paris, 1828). Имею-
щаяся у меня копия этого произведения переписана с
рукописи, которую я недавно достал для Азиатского
музея в Санкт-Петербурге **.
IV. Рисалат ал-интисар ликудват ал-ахйар — «Трак-
тат о победах самого выдающегося из избранных» (т. е.
султана Мурада III), написанный Харими Деде-Эфенди
(отрывок VII).— Мы знаем автора этого небольшого
трактата по другой и лучшей работе «Наставления о на-
чалах и беседы о концах» * 2*. Рисала содержит описание
побед оттоманских войск в Дагестане под командованием
Осман-паши во время правления султана Мурада III.
Автор разделил это небольшое произведение на четыре
раздела, имеющие каждый отдельный вывод: Раздел I.
О должном подчинении суверену. II. О предсказаниях
пророка, касающихся установления власти оттоманов. III.
О первой или малой стене Искендера, известной под на-
званием Дамир-Капы; о горе победы и о горе Каби. IV.
О второй, или большой степе Искендера, обычно назы-
ваемой горой Яджудж и Маджудж (Гога и Магога).
Третья часть также делится на две главы: глава I со-
** Это любопытная работа на арабском языке, в которой трак-
туется о первом появлении замечательных изобретений, искусств,
предприятий, действий, титулов и т. п. и о их исчезновении. Пер-
вая часть представляет собой компиляцию работ ас-Суйути и ал-
Аскари, вторая же часть является оригинальным произведением
самого автора.
2* Эту небольшую работу отличают фанатизм и предрассуд-
ки. Описания древностей Дагестана и большой стены Искандера и
т. п. заимствованы большей частью (иногда почти буквально) из
Харидат ал-аджаиб ибн ал Варди. Из нее мы выписали только
ге части, которые подходили для нашей цели Еще одна полная
история первой экспедиции оттоманов в Грузию и Адербиджан
и т. п. известна нам по аналогичному названию — Нусрет-наме,
г. е. «Книга победы»; она была составлена Али, секретарем Сер-
Аскар-Мустафы-паши, во время экспедиции этого генерала в 1577—
78 гг. в Грузию и Ширван.
16 зак. 1845.
241
держит предсказание пророка о кызылбашах, или пер*
сах, которых турки и большинство суннитов считают
еретиками, и их подчинении власти оттоманской монар*
хии и т. п.— В главе II рассматриваются некоторые чу-»
деса «горы победы». Мы выписали отрывок из 111 раз*
дела 4*.
V. Цитаты из произведения Муллы Мухаммеда Ра-»
фи, носившего псевдоним Зия ад-Дин (отрывок VIII).—
Это очень интересный отрывок, который я получил не-
давно (т. е. сразу после окончания предыдущего отрывка
из Дербента. Его введение таково: «Я переписывал эти
слова со старой и изорванной бумаги, из сочинения Мул-
лы Мохаммеда Рафи, носившего кунийю Абу-л-Фатх и
лакаб Зпя-уд-Дин. Его настоящее имя было Мохаммед,
а среди персов его знали под именем Мулла-Джали ар-
Рафи. Он был сыном самого ученого авторитета своего
времени — философа времен Абдуррахима из Ши рва-
на — ал-Хасана, потомка Али по линии Сафи и казия
Гумука в то время, когда он был разрушен турками»* 2*.
Насколько я могу судить, этот документ должен пред-
ставлять собой введение в отдельную историю Дагестана
того же автора3*. Видимо, он начал работу с описания
** Мой покойный друг в Дербенте Гаджи-Мулла-Таги, один из
членов-корреспондентов Казанского университета, которого я по-
просил навести справки о любой информации, касающейся Дагес-
тана и т. п., любезно скопировал эту цитату из отдельной статьи,
найденной им в арабской рукописи, отысканной в Дагестане.
К сожалению, он не упоминает ни о самой рукописи, ни о том, как
в нее могла попасть эта интересная работа.
2* Последнюю фразу — хин харраба бийад ат-тарк — видимо,
правильнее всего будет перевсти так: «Когда он (т. е. судья Гу-
мука) вызвал разрушение города руками турок». Мы не распо-
лагаем сведениями относительно подробностей экспедиции турок
или оттоманов в Дагестан, мы знаем только, что во время экспе-
диции Фархад-паши против персов в 1582—83 гг. Осмап-паша про-
ник в Дагестан с целью усмирить гордыню горцев; возможно, что
судья Гумука, как очень влиятельный человек, действовал в поль-
зу Осман-паши и, содействуя его быстрьш успехам в этой стра-
не, рассматривался как причина разрушения этого города.
3* Автор, которому приписывается это историческое произведе-
ние о Дагестане, мне неизвестен. Если это сын казия из Гумука,
который был знаменит в те времена, когда оттоманы захватили
город, то он должен был жить в самом копие X — начале XI в.
В хронологических таблицах Таквим ат-таварих Катиба Челеби мы
находим имя ученого Мир Абу-л-Фатха, умершего в 999 г. Не был
ли он тем самым автором, который, будучи по генеалогии потом-
ком Али по линии Сафи, согласно принятому обычаю добавил К
своему имени титул Мир?
242
распространения ислама в Дагестане усилиями религиоз-
ных эмигрантов из рода Аббаса и Эмира Хамзы — тра-
диция, крайне распространенная и сегодня среди жите-
лей этой страны. После описания успехов принцев этих
фамилий он дает нам несколько кратких намеков отно-
сительно падения и исчезновения их родов с призывом
ко всем истинным мусульманам почитать всех, кто спра-
ведливо относит себя к этим родам. После этого он на-
чинает свою историю с распространения ислама во вре-
мена первых халифов и дает краткую правдивую зари-
совку из Табари, вероятно, таким образом намереваясь
перейти к описанию экспедиции арабов в Адербиджан
и Дагестан1*. Эта интересная работа могла бы оказаться
весьма полезной тем, кто захотел бы изучать историю и
древности Дагестана, и мы приложим все усилия, чтобы
добыть либо самую работу, либо какие-нибудь точные
сведения о ней через наших корреспондентов в Дербен-
те 2*.
Наше мнение о том, что этот фрагмент является частью
отдельной истории Дагестана, можно подкрепить словами самого
автора, который, говоря об исчезновении рода Хамзы, пишет:
«Потомство араба Хамзы постигла та же судьба, о которой
мы упомянули в надлежащем месте, касаясь событий 718 года
хиджры».
2* До сих пор наши попытки оказывались безуспешными. Гад-
жи Мулла-Таги, чьей любезности я обязан упомянутой цитатой,
вскоре скончался, а мои дербентские корреспонденты не смогли
обнаружить среди его немногих книг желаемой рукописи. В по-
следних сведениях, полученных мною из Дербента, сообщается,
что рукопись принадлежала библиотеке Аббас-Ку ли-Аги Бакиха-
нова и что некоторое время она находилась в руках Гаджи Мул-
лы-Таги; но в каталоге этой библиотеки, представленном около
пяти лет назад Императорской Академии наук в Санкт-Петербурге
г-ном Березиным, я не сумел найти названия ни одной историче-
ской работы о Дагестане.
243
16*
ВВЕДЕНИЕ К «МЮХТЕСЕРУЛЬ-ВИКАЙЕТ,
ИЛИ СОКРАЩЕННЫЙ ВИКАЕТ.
КУРС МУСУЛЬМАНСКОГО ЗАКОНОВЕДЕНИЯ»
Я бы считал себя счастливым, если бы предстоящее
издание столь знаменитого сочинения в мусульманском
законоведении, каково Мюхтесерулъ-Викайет \ обратило
на себя внимание европейских ориенталистов.
Хотя мой труд без перевода и без комментариев (что
я теперь не мог на себя принять по недостатку времени
и главное по особой цели настоящего предприятия) и но
может быть доступен для многих несовершенно владею-
щих арабским языком и незнакомых с техническими вы-
ражениями этой науки, столь обработанной на Востоке,
но важность его пользы может быть понятна для всякого,
в особенности ныне, когда в Европе с некоторого време-
ни начали исследовать мусульманскую юриспруденцию
и когда англичане уже с такой ревностью издают в Инду-
стане подобные сочинения в подлинниках и также без
перевода и примечаний.
Оценка моей услуги принадлежит тем из моих чита-
телей, которые захотят вникнуть в трудность дела. Толь-
ко скажу здесь, что невозможно найти ни одной рукописи
этого сочинения, доселе еще никем не изданного, на ко-
торую бы между тысячами можно было указать как на
вернейшую; чрезвычайная щекотливость предприятия, в
котором малейшее нерадение и неосторожность навлекли
бы на меня проклятие улемов и факифов, и даже самая
трудность правильного чтения заставили меня употре-
бить все силы, чтобы мое издание было вернейшее, очи-
щенное от значительных прибавлений и пропусков, без
которых, как откровенно признавались мне здешние
улемы, они не видали ни одной такой рукописи. По мере
возможности я достиг своей цели, но не в состоянии был
избежать малозначащих типографических погрешностей,
которые, вероятно, простят мои читатели.
Чтобы не совсем сухо было настоящее издание, я же-
244
лаю изложить здесь вкратце несколько статей о следую-
щих предметах:
1) о ходе образования законоведения с древнейших
времен между правоверными суннитского вероисповеда-
ния и о настоящем положении этой науки;
2) о законоведцах и учредителях законов и о их
правах;
3) об авторе Мюхтесера, о цели его сочинения, и о
его известных трудах;
4) о самом сочинении, его достоинстве и коммента-
риях, на него сделанных, и
5) о цели его издания и о системе, мною принятой в
его издании.
I
Мусульманские ученые разделяют все науки, состав-
ляющие круг их деятельности, на три 1лавные отделения:
1) аль-арабийет-арабизм, или арабская словесность во-
обще; 2) аш-шарийет, т. е. науки, относящиеся до веры
и законов, и 3) аль-хикемийет — науки философские.
К первому приписывают все словесные науки, которых
числом 12, а именно: 1) лексикография; 2—3) этимоло-
гия и синтаксис; 4—10) риторика2 со своими тремя ча-
стями: ма’ан, беян и бедий и еще четырьмя ее отрасля-
ми, которые составляют элементы арабской просодии;
11) история со своими подразделениями и 12) наука
чтения Алкорана — илъму-лъ-караат. К сему еще при-
бавляют 13-ю, а именно илъмулъмуназирет — наука спо-
ров, или правила об ученых спорах.
Ко второму причисляют шесть отдельных наук:
1) илъму-т-тафсир — наука толкования Алкорана;
2) ильму-ль-хадис — учение преданий; 3) илъму-лъ-
фикх — наука практического богословия, т. е. законове-
дения; 4) илъму-ль-келям — учение схоластического бо-
гословия; 5) илъму-ль-фараиз2— учение специальных за-
конов о разделении имущества умершего и 6) ильм уси-
ли-ль-фикх — учение основ законоведения, т. е. правила,
на которых основывается система законоведения.
К третьему отделению приписывают: 1) логику; 2) ма-
тематику; 3) географию и астрономию; 4) медицину и
естественные науки и 5) умозрительную философию.
Разделяя таким образом все науки, они основательно го-
245
ворят, что нет никакой другой науки, которая бы не
входила в состав какого-нибудь из этих главных отделе*
НИИ.
Как мы хотели в этой статье говорить только о зако*
новедепии, то, оставя все прочее, обратимся ко второму
отделению — наукам шараским и тут рассмотрим ход и
образование фикха.
Аксиомы: 1) Мусульмане считают источником зако*
нодательства бога, который для избранного им народа
открыл путь к блаженству. Для руководства на этом пу*
ти он ниспослал правила, изложенные частью в предвеч-
ном Алкоране и частью в изречениях боговдохновенного
пророка, переданных потомству устами компаньонов
святых (т. е. учеников Мухаммеда) и сохраненных в ко-
дексах суннета. Приготовленный путь сей они называ-
ют шариат; предводителя его, т. е. Мухаммеда — законо-
дателем шарий. (Оба слова происходят от корня шр, зна-
чущего, между прочим: приготовить путь, начать). Пра-
вила же этого шариата они именуют ахкам. 2) Алкоран
и суннет, как первостепенные источники акхама, со вре-
мени их появления составляют предмет изучения: первый
образовал науку — толкование Алкорана, второй — уче-
ние преданий. 3) Все ахкамы шариата относятся или к
деянию мукеллефов1#, или к их верованию. Первые
составляют предмет фикха, т. е. практического богосло-
вия, или чистого законоведения; последние образуют
элементы келяма, или схоластического богословия. 4) Как
предписания шариата относительно раздела имения,
оставшегося после умершего, убиенного, самоубийцы и
тому подобного не совершено подлежат к тому или дру-
гому, т. е. не прямо относятся к деянию или верованию
мукеллефов, то этот предмет сам по себе составляет осо-
бую и специальную отрасль фикха и именуется аль-фа-
раиз* 2*. 5) Как Алкоран и суннет суть главные источни-
’♦ Мукеллеф значит человека, которому предлагается или на
которого возлагается что-нибудь сделать. В законах слово это зна-
чит «подлежащий закону», а не подлежащий закону именуется
гейри мукеллеф, каковы суть: несовершеннолетние, сумасшедшие,
умалишенные и т. п.
2* Под деянием и верованием мукеллефов разумеется бук-
вальное и прямое значение этих слов. В первом случае предпи-
сания шариата относятся прямо или к самым деяниям мукелле-
фов, т. е. указывают на их практические обязанности, как то: очи-
246
ки, из которых исчерпаны ахкамы шариата, то правила,
признанные главными основаниями системы настоящего
законоведения, образуют предмет усуль фикх, т. е. осно-
вы законоведения (см. вторую статью о правах законе-
учредителей).
Из этих аксиом легко видеть ход постепенного обра-
зования и угадать объем и определение каждой из шести
отраслей науки шараской, которые можно назвать пред-
метами юриспруденции на Востоке.
Теперь мы будем говорить собственно о фикхе. Слово
это от корня фкх первоначально значило понятие, разу-
мение, знание; сведущие в предписаниях Алкорана, а
потом суннета, носили эпитет факих**, т. е. знающий,
ученый; и, наконец, слово это со всеми его производства-
ми преимущественно усвоено законоведением.
История этой науки начинается со времени самого
законодателя ислама. Так, верховный судья и властитель
правоверных Мухаммед решал дела своих последовате-
лей в отношении религиозного и политического их быта:
тут не было прекословия. Его слова были руководством
для современных его компаньонов, которые в его отсут-
ствие решали дела, предложенные их суждению. По кон-
чине пророка первые халифы4 следовали его примеру
и, уполномоченные преданием от него, решали дела еще
не встречавшиеся и тем дополняли элементы законов2*;
щение, совершение молитвы, бракосочетание, торговля, война
против неверных, путешествие в Мекку и т. п., или к результатам
их деяний, как то: штрафы, наказания и проч. Во втором случае
ахкамы указывают прямо па верование мусульман. Таким образом,
можно разделить ахкамы на моральные и практические, последние
на обрядные и политические; в числе последних правила, относя-
щиеся к разделу имущества умершего, не имея прямого отноше-
ния пи к деяниям мукеллефов, ни к результату их деяний, выхо-
дят из состава собственно фикха и келяма и образуют отдельную
науку, тем более, что в нее входит часть арифметики, нужная
для раздела.
Употребление этого слова в первоначальном значении своем
встречаем только в древнейших сочинениях; в Алкоране оно упо-
треблено в нескольких местах, укажу на одно — это в 4-ой суре
(ан-Писа) 81 стих: «Что за народ, который не желает понимать
речи». Мухаммед, прося благословения у бога на ибн Масуда, го-
ворил: «Боже! Вразуми его и научи толкованию (Алкорана)».
2* Мы имеем довольно много примеров, что халифы, даже
иногда по требованию новых обстоятельств, переиначивали суще-
ствовавшие до них правила; они на это имели право, говорят
247
яаместники же их, компаньоны, в разных местах руко-
водствовались Алкораном, суннетом и такими дополне-
ниями; в затруднительных же случаях предоставляли
решение главе правоверных1*. Так текли дела до нача-
ла или, лучше сказать, до водворения халифатства в дом
умейидов2*. Между тем Алкоран и суннет, как главные
элементы веры и законов, постепенно начали делаться
предметами спора; халифы, желая присвоить себе власть
своих предшественников — преемников пророка, находи-
ли в числе оставшихся компаньонов таких, которые скло-
нялись к их пользе и признавали их духовно-верховную
власть; но компаньоны, защитники мысли, что власть
законоучредительная не может быть присвоена хали-
фам — светским властителям после четырех преемников
пророка и мимо его компаньонов-муджтехидов3*, всеми
мерами старались удерживать за собой право законопро-
изводства, и тут начало усиливаться изустное изучение
Алкорана, суннета и вместе с этим положено начало за-
коноведения, как отдельного предмета. Не минуло и со-
рока лет по пресечению законного халифатства4*, как
появились весьма примечательные факихи, т. е. законо-
ведцы, как из числа самих компаньонов, так и между их
улемы суннийские, приписывая его к гиясу или иджма’ при их
иджтихаде (см. о сем во второй статье).
** Иногда случалось, что сами халифы в делах, относящихся
до них самих, просили решения кого-нибудь из компаньонов и да-
же их учеников. Предание о процессе между Али и Жидом из-
вестно. Первый потерял когда-то свою кольчугу, которую он уви-
дел спустя через несколько времени у Жида; Али принес дело су-
ждению Шурейха аль-Кенди, одному из учеников компаньонов,
который решил дело в пользу Жида, и Али совершенно повино-
вался решению. См. аль-Фусуль ас-ситта лимаулана Мухаммад
бин аль-Махмуд аш-Шар' и алъ-Бухари, стр. 235.
2* В числе ученых компаньонов первого периода ислама, кро-
ме четырех халифов и четырех корректоров Алкорана во время
Османа, считаются: Абу-11 мама (скончался во втором году хид-
жры); Мааз бин аль-Джебелъ; У вбей бин Кааб; аль-Аля бин алъ-
Хизреми (под этим же именем известен законодатель сирийский,
х мерший в 156 г.); Абдаллах бин Масуд, Хазифету-ль-Ямани; Абу-
Муса алъ-Ашари и некоторые другие. Они по большей части име-
ли звание иджтихада.
3* См. об иджтихаде во второй статье.
4* Законными халифами мусульмане-суппиты считают только
первых четырех халифов. Предание, па котором они основывают-
ся, указывает на следующие слова Мухаммеда: «Халифатство по-
сле меня продолжится 50 лет» и проч. Это давно уже известно
нашим читателям.
современниками; и халифы предоставляли им решение
дел, подлежащих закону, и сами руководствовались их
наставлениями. Хотя законоведение как наука еще не
имело никакой системы, однако в то время были отлич-
ные практические знатоки этого предмета, а именно Ак-
каба бин Амир аль-Джахни, один из компаньонов, на-
местник Египта, и Абдаллах бин Аббас, наместник Йеме-
на, скончавшиеся в 58 году хиджры; Масрук, скончав-
шийся в 64 году; Абуль-Асвад ад-Ду эли, кадий басрий-
ский, сконч. в 69 году, он же считается первым грамма-
тиком после Али; Абу-Масуд, Абу Саид аль-Хабари —
также компаньоны, скончавшиеся в 74 году; Шурейх
алъ-Кенди, кадий куфский, умерший в 78 году; Лбу Ид
рис аль-Хулани, законоведец сирийский, скончавшийся
в 80 году, и некоторые другие.
Мы заметили выше, что в это время не было еще ии
систематического преподавания наук, ни руководитель-
ных книг ни по какой части, но скоро наступила новая
пора. В год кончины сирийского законоведца явился в
свет Ниман бин Сабит, по прозванию Абу-Ханифа, в ко-
тором Восток узрел одного из величайших учредителей
мусульманского законоведения, доселе торжествующего
над всеми науками, преподаваемыми в мухаммеданских
школах. До того времени и около 30 лет позже вся уче-
ность муфессиров5 (толкователей Алкорана), мухедис-
сов6 (сведующих в преданиях) и факихов заключалась
в изустном знании своих предметов: кто владел сильной
памятью и хорошим соображением, тот был и ученый н
законоведец; следовательно, чем обширнее была память
и соображение в ученом, тем обширнее была и слава его.
Таковые знали наизусть весь Алкоран с его всевозможны-
ми толкованиями, дошедшими до них от пророка или
самых первых и ближайших ему собеседников-компаньо-
нов; все предания с их объяснениями и все ахкамы, вы-
текающие из того или другого или из прочих элементов
закона (т. е. иджма’ и гияс, см. 2 статью). Они пользова-
лись правом муджтехида, т. е. безусловного авторитета,
и потому решали всякое дело по собственному разумению.
Эти муджтехиды передавали свою мудрость ученикам, и
все это производилось изустно. Из муджтехидов этого
времени, т. е. исхода первого столетия по хиджре, отли-
чались между прочим: Зерара бин Аифа (сконч. в 93 г.);
Саид бин аль-Мусейиб; Абу-Бекр бин Абдуррахман; О рве
бин аз-Зубейр (сконч. в 94 г.); Ибрагим ан-Нахаи (сконч.
в 95 г.); Убейд-аллах бин Абдаллах (сконч. в 98 г.);
Хариджа бин Зейд (сконч. в 100 г.); Амер аш-Ша'аби
(сконч. в 104 г.); Химад, наставник Абу-Ханифы; Су-
лейман бин Яссар; Хасан аль-Басри; Ибн Сиррин; Имам
Нафи’ (107—118) и др. Около половины второго столетия
приступлено было к составлению руководительных книг
по всем шараским наукам. История передает имена се-
ми ученых, которые в одно и то же время занимались в
разных местах составлением систематических сочинений
по части толкования Алкорана, учения преданий и зако-
новедения. Они суть: 1. Ибн Джерих в Мекке; 2. Малик
в Медине; 3. алъ-Аузаи в Сирии; 4. Химад бин Муслима
в Басре; 5. Момар в Йемене; 6 и 7) Суфьян ас-Саури и
Абу-Ханифа в Куфе. К этим прибавляют еще: ар-Раби
бин Сабах в Басре; Джарих бин Абдель-Хамид в Рейе;
Ибн Шехаб и Ибн Мубарак в Хорасане* 2*. Эта эпоха бы-
ла началом того замечательного периода просвещения
Востока, которое вскоре возвысило его над всеми стра-
нами современного мира. Давно уже власть халифов на-
чала распространять господство веры и языка арабов
вне пределов Азии; внутри государства кипела деятель-»
ность умов под влиянием фанатизма, собственного инте-
реса и славолюбия; дух правления, подчиненный религии
и благоприятствуемый временными обстоятельствами,
много вспомоществовал успехам этого движения. Небе-
зызвестны читателям нашим многократные кровопроли-
тия, происходившие на Востоке около этого времени от
появления и образования различных сект. Тут действова-
ли частью фанатизм и частью властолюбие, которые ру-
ководили многими из сектантов и их последователей;
1* См. Таквим ат-таварих Катиба Челеби.
2* См. Мухадарат алъ-аваил, глава 15. Все эти писатели нача-
ли свое поприще в халифатство Омара бин Абдуль-Лзиза, 8-го
халифа из рода умийя, который считается благочестивейшим и
просвещеннейшим из дома Мервана и век которого процветал
ученостью. Абу-Хапифа, начавший также свое поприще в его
кратковременное правление, превозносит его до степени первых
четырех халифов и говорит, что благочестивых халифов было
пять: Абу-Бакр, Омар, Осман, Али и Омар бин Абдуль-Азиз (аль-
хулафа ар-рашидун хамса Абу-Бакр ва Амр ва Усман ва Али ва
Амр бин Абд аль-Азиз. См. Джами" аль-латаиф о халифе Омаре бин
Абдуль-Азизе). Ему одному после четырех халифов приписы-
вают законоучредительную власть.
250
здесь могущество халифов не было достаточно и к из
совершенному истреблению и к удержанию правоверных
от их соблазна; тут необходима была власть улемов, или
лучше сказать война пером, и это требовало знания и об-
работки языка. Начало было сделано, партии воевали
долго и мечом и пером, и эта революция положила проч-
ное основание просвещению целого Востока, успехам ко-
торого благоприятствовали халифы, если не по собствен-
ной любознательности, то по крайней мере для своей
славы. Тогда, говорю я, положено основание просвещению
Востока. Хариджиты1 *, а преимущественно мутезилиты8,
составляли сильные партии; последним было 20 различ-
ных подразделений1*; и это подало повод к образованию
схоластического богословия, которому предшествовало
открытие школ для систематического преподавания грам-
матики в Куфе, Басре и других местах. Теперь наука фпкх
имела пред собою сильную соперницу; само собою разу-
меется, как старшая и прямо основанная на учении Ал-
корана и суннета,— сделалась предметом сильнейшего
исследования и глубокой обработки; в продолжении ста
лет появились шесть школ или сект, из которых четыре
главные доныне составляют учение огромной массы по-
следователей Суннета. Имена шести муджтехидов, учре-
дителей этих школ, не произносятся устами суннитов
без восклицательных фраз, выражающих глубокое почте-
ние к их памяти. Они рассматриваются как столпы ве-
ры, как возобновители ислама. Имена шести основателей
сект заключаются в следующих неправильных стихах,
найденных мною в одном из сочинений знаменитого
Ибн Кемаль-паши9; я их передаю как нашел в рукопи-
си, не решаясь исправить неверность размера:
ва ип ши’та аркап аш-шариа фаистами’
ва ихфаз лита’арруфихпм кунт сампан
мухаммад ва-п-ну’мап ва малик ва ахмад
ва суфйан ва узкур ба’д дауд табиаи,
т. е. слово в слово: «Если ты хочешь знать столпов шариата,
то слушай и вникай, чтобы узнать их, когда ты желаешь
слышать: Мухаммед, Ниман, Малик, Ахмед, Суфьян, а
потом вспомни Давуда за ними». В стихах старшинство
1* См. Sales. Koran. Preliminare discouzse’ of the Principal Sects
among the Mahometans etc.
2*1
бин аз-Зубейр (сконч. в 94 г.); Ибрагим ан-Нахаи (сконч.
в 95 г.); Убейд-аллах бин Абдаллах (сконч. в 98 г.);
Хариджа бин Зейд (сконч. в 100 г.); Амер аш-Ша'аби
(сконч. в 104 г.); Химад, наставник Абу-Ханифы; Су-
лейман бин Яссар; Хасан алъ-Басри; Ибн Сиррин; Имам
Нафи* (107—118) и др. Около половины второго столетия
приступлено было к составлению руководительных книг
по всем шараским наукам. История передает имена се-
ми ученых, которые в одно и то же время занимались в
разных местах составлением систематических сочинений
по части толкования Алкорана, учения преданий и зако-
новедения. Они суть: 1. Ибн Джерих в Мекке; 2. Малик
в Медине; 3. аль-Аузаи в Сирии; 4. Химад бин Муслима
в Басре; 5. Момар в Йемене; 6 и 7) Суфьян ас-Саури и
Абу-Ханифа в Куфе. К этим прибавляют еще: ар-Раби
бин Сабах в Басре; Джарих бин Абдель-Хамид в Рейе;
Ибн Шехаб и Ибн Мубарак в Хорасане* 2*. Эта эпоха бы-
ла началом того замечательного периода просвещения
Востока, которое вскоре возвысило его над всеми стра-
нами современного мира. Давно уже власть халифов на-
чала распространять господство веры и языка арабов
вне пределов Азии; внутри государства кипела деятель-»
ность умов под влиянием фанатизма, собственного инте-
реса и славолюбия; дух правления, подчиненный религии
и благоприятствуемый временными обстоятельствами,
много вспомоществовал успехам этого движения. Небе-
зызвестны читателям нашим многократные кровопроли-
тия, происходившие на Востоке около этого времени от
появления и образования различных сект. Тут действова-
ли частью фанатизм и частью властолюбие, которые ру-«
ководили многими из сектантов и их последователей;
1* См. Таквим ат-таварих Катиба Челеби.
2* См. Мухадарат алъ-аваил, глава 15. Все эти писатели нача-
ли свое поприще в халифатство Омара бин Абдуль-Азиза, 8-го
халифа из рода умийя, который считается благочестивейшим и
просвещеннейшим из дома Мервана и век которого процветал
ученостью. Абу-Ханифа, начавший также свое поприще в его
кратковременное правление, превозносит его до степени первых
четырех халифов и говорит, что благочестивых халифов было
пять: Абу-Бакр, Омар, Осман, Али и Омар бин Абдуль-Азиз (аль-
хулафа ар-рашидун хамса Абу-Бакр ва Амр ва Усман ва Али ва
Амр бин Абд аль-Азиз. См. Джами" алъ-латаиф о халифе Омаре бин
Абдуль-Азизе). Ему одному после четырех халифов приписы-
вают законоучредительную власть.
250
вдесь могущество халифов не было достаточно и к из
совершенному истреблению и к удержанию правоверных
от их соблазна; тут необходима была власть улемов, или
лучше сказать война пером, и это требовало знания и об-
работки языка. Начало было сделано, партии воевали
долго и мечом и пером, и эта революция положила проч-
ное основание просвещению целого Востока, успехам ко-
торого благоприятствовали халифы, если не по собствен-
ной любознательности, то по крайней мере для своей
славы. Тогда, говорю я, положено основание просвещению
Востока. Хариджиты1, а преимущественно мутезилиты8,
составляли сильные партии; последним было 20 различ-
ных подразделений1*; и это подало повод к образованию
схоластического богословия, которому предшествовало
открытие школ для систематического преподавания грам-
матики в Куфе, Басре и других местах. Теперь наука фикх
имела пред собою сильную соперницу; само собою разу-
меется, как старшая и прямо основанная на учении Ал-
корана и суннета,— сделалась предметом сильнейшего
исследования и глубокой обработки; в продолжении ста
лет появились шесть школ или сект, из которых четыре
главные доныне составляют учение огромной массы по-
следователей Суннета. Имена шести муджтехидов, учре-
дителей этих школ, не произносятся устами суннитов
без восклицательных фраз, выражающих глубокое почте-
ние к их памяти. Они рассматриваются как столпы ве-
ры, как возобновители ислама. Имена шести основателей
сект заключаются в следующих неправильных стихах,
найденных мною в одном из сочинений знаменитого
Ибн Кемаль-паши9; я их передаю как нашел в рукопи-
си, не решаясь исправить неверность размера:
ва ип ши’та аркап аш-шариа фаистами’
ва ихфаз лита’арруфихпм кунт самиап
мухаммад ва-н-ну’ман ва малик ва ахмад
ва суфйан ва узкур ба’д дауд табиан,
т.е. слово в слово: «Если ты хочешь знать столпов шариата,
то слушай и вникай, чтобы узнать их, когда ты желаешь
слышать: Мухаммед, Ниман, Малик, Ахмед, Суфьян, а
потом вспомни Давуда за ними». В стихах старшинство
См. Sales. Koran. Preliminare discouzse’ of the Principal Sects
among the Mahometans etc.
2*1
этих шести знаменитых мужей не соблюдено по требова*
нию размера. Я их здесь упомяну по порядку, указывая
в скобках на год кончины каждого. 1. Ниман сын Саби*
та, прозванный Абу-Ханифа10, которого по старшинству
называют имам А’азам, т. е. величайший, или старший
имам. По этим эпитетам получили название и последо-
ватели его: ханифиты, а’азамиты (он сконч. в 150 г. по
хиджре). 2. Имам Малик (179 г.); 3. Суфян ас-Саури1*
(161 г.); 4. Имам Мухаммед аш-Шафи (204 г.); 5. Имам
Ахмед Бин аль-Ханбаль (241 г.); 6. Имам Давуд аз-За-
гири11 (270 г.). Эти шесть имамов по своему разумению,
своими преподаваниями учредили полные системы зако-
новедения, имеющие некоторое отступление одна от дру*
гой; ученики их с последователями своими обработали
эти системы и основали после себя необъятные труды,
которые не могут не поразить удивлением всякого бес-
пристрастного исследователя мусульманской юриспру-
денции. О правах этих шести имамов и их учеников и о
элементах, на которых основана школа, или система каж-*
дого из них, будет сказано в следующей статье этого со-
чинения. Я только замечу здесь, что успехи каждой шко-
лы совершенно зависели от влияния и деятельности ее
последователей. В этом отношении первенство принадле-
жит школе ханифитов, потом шафиитов, ханбалитов и
маликитов; эти четыре школы ныне составляют главные
секты суннитские. Школы же сауридов и загиридов ско-
ро исчезли, соединившись с другими, так что в восьмом
столетии хиджры очень не много осталось из их последо-
вателей.
Эту статью я окончу немногими словами об отноше-
нии между сими четырьмя сектами и о положении зако-
новедения ныне на Востоке.
1. Все эти первостепенные имамы — основатели сект,
были от природы люди кроткие, беспристрастные и об-
ладали громадными запасами знаний в шараских науках.
Они чтили память друг друга и никогда ни словом, ни
делом не обнаруживали мысли о превосходстве своем над
другими собратами; напротив, младшие относились с
полным уважением к старшим, отдавая им должную
справедливость. Например, имам Шафи говорил об имаме
Некоторые вместо этого разумеют Ибн Уэйна, имама хид-
жазского, скончавшегося в 198 году, но я следовал Ибн Халлекану.
252
А’азаме, что нет никого в свете ученее него в законове-
дении, что в законопроизводстве по гипсу он отец рода
человеческого !* и что кто не читал его сочинений и со-
чинений его учеников, тот еще не знает юриспруденции.
Сверх того, Шафи гордился тем, что был из числа уче-
ников ученика имама А’азама* 2*. Ахмед бин аль-Ханбаль,
будучи больным, носил рубашку Шафи для выздоровле-
ния. Но это не мешало им образовать новую школу за-
коноведения и отступить от мнения своих предшествен-
ников: ибо право действовать по своему разумению пред-
писывается самим законом всякому, кто доходит до сте-
пени иджтихада. Этому мы находим много примеров даже
на первых порах ислама. Например, Али выводил из за-
кона, что в его деле свидетельство его сына, как члена
семейства пророка, должно быть принимаемым; но со-
временник и последователь его Шурейх аль-Кенди оспа-
ривал этот предмет, придерживаясь общего закона. И это
не считалось преступлением против наместников про-
рока3*.
2. Из последователей этих школ, или сект, хотя каж-
дый придает преимущество своему имаму, не имеет пра-
во входить в рассуждение о сравнении достоинств первых
учредителей, и в случае необходимости им предписыва-
ется руководствоваться правилами ближайшей секты.
Это я говорю, основываясь на словах беспристрастных
улемов4*. Они ссылаются на то, что муджтехиды перво-
го разряда все законом уполномочены понимать ахкамы
шариата по собственному разумению. Следственно, вся-
кий из них должен был руководствоваться одними и те-
ми же правилами, а если между их мнениями существу-
ет разница, то ничтожная, происходящая от строгости
одного и снисходительности другого; так что, если вник-
нуть в сущность дела, разница не должна существовать,
но факихи, ревностные приверженцы своей школы, опро-
!♦ Гияс — один из четырех элементов законопроизводетва (см.
об этом в следующей статье). Выражение отец рода человеческого
толкуют двояко: 1. что он посредством гияса благодетельствовал
роду человеческому; 2. что он в этой системе глава всех ученых
факихов.
2* См. Тазкират аль-хукам ва табакат аль-умам, стр. 66.
8* См. аль-Фусул ас-ситта лимаулана Мухаммад бин Махмуд
аш-Шар* и аль-Бу хари.
4* См. Мизан аш-ша’рани, ел. 8—И; также аль-Каул ас-садид,
°дно из сочинений Сайид Шерифа Самаркандского.
253
вергают учение противных школ и налагают (ни на чем
не основываясь) наказание тем из своих собратьев — му-
келлидов, которые добровольно предпочтут учение какой-
нибудь из противоположных школ, между тем как мы
знаем более 50 знаменитейших законоведцев древних
времен, которые то принадлежали одной школе, то дру-
гой, и в этом не подвергались никакому порицанию. Та-
ковые ревностные факихи каждой школы говорят, что их
муджтехид справедлив вообще, но мог ошибиться, а дру-
гие муджтехиды несправедливы вообще, но могли не оши-
баться. Но это все политическая преграда для удержания
последователей одной школы, в особенности из черни,
от перехода в другую.
3. Законоведение каждой школы обработано чрезвы-
чайно хорошо. Как эта наука с начала появления до се-
го времени торжествует над всеми прочими отраслями
знания на Востоке, то нельзя сомневаться в совершенной
ее обработке. Школа каждого имама усовершенствована
его учениками и учениками его учеников, которые по
своим достоинствам занимают различные степени авто-
ритета, как об этом будет сказано в следующей статье;
и вот уже более 650 лет, как не делается никакого при-
бавления, никакой перемены в правилах каждой школы
против того, что сделано и что существовало до полити-
ческого пресечения периода иджтихада. Но всякий уче-
ный факих имеет право писать руководительные книги
по части законоведения или комментарии на какое-ни-
будь трудное сочинение в этой науке: такими книгами
обогащены школы мусульман. Ими руководствуются
муфтии, кадии и вообще все судьи.
Законоведение процветало прежде в Ираке, Персии,
Бухаре, Маверан-нахре12 и Индии, потом перешло в
Турцию в начале восьмого столетия хиджры 13 и, по ме-
ре возвышения его там, приходило в упадок в других
странах; даже теперь в Турции оно обрабатывается с
большим успехом, нежели где-нибудь14. Для желающих
знать ход образования этой науки в Турции я сошлюсь
на рукопись под названием Шакаик ан-ну’манийа фи
улама даулат усманийа на арабском языке.
4. Все предписания фикха можно разделить на ду-
ховно-обрядные и гражданские, или политические; в со-
став первых входят все правила, относящиеся к наруж-
ным формам религии, как то: совершение молитв, омо-
254
вение, очищение, пост, зекат, т. е. очищение имения вне-
сением подати в бейту-лъ-маль и подаянием милостыни
и проч., путешествие в Мекку и т. п. В состав вторых
входят все правила, относящиеся к гражданскому и по-
литическому быту мусульман, как то: война против не-
верных и бунтовщиков из единоверцев и все полицей-
ские, гражданские и уголовные дела. А так как все пра-
вила фикха рассматриваются как основанные на ахка-
мах Алкорана и суннета, следственно, не как произведе-
ния человеческие, то законописатели в своих системах
не осмеливались брать на себя право постановлять меж-
ду ними главные подразделения, какие мы ныне прини-
маем. Они изложили эти правила по важности предметов,
распределяя их по отдельным книгам и главам. Напри-
мер, первая обязанность человека есть совершение мо-
литв, потому они и начали с очищения (тахарат) как
приготовления к молитве; потом говорили о молитве, зе-
'кате, посте и т. д., как читатель наш увидит из оглавле-
ния предлежащей книги. Эта система соблюдалась всеми
факихами в их сочинениях, но всякому предоставлялось
между тем право по своему разумению отдать первенст-
во той из политических статей, которую он считает или
важнее, или более имеющую связь с предыдущею.
II
Законоведцы Востока с самых первых эпох ислама
15ыли защитниками самостоятельности и неприкосновен-
ности закона. Мухаммед сосредоточил в себе все, что
относилось к духовной и политической жизни своих по-
следователей. Алкоран и суннет, которые он оставил им,
долженствовали быть непреложными руководителями их
после его кончины, а исполнительная власть, надлежащее
й строгое попечение о сих началах веры и право насле-
довать было предоставлено достойнейшим из компаньо-
нов, преимущественно же преемникам — старейшинам
теократического общества, которые судили и рядили пра-
воверных. Халифы наследовали политическую власть
Пророка, но не имели никакого права на законодательст-
во: исследуя Алкоран и суннет, они только могли подво-
дить законы и учреждать формулы закона, служащие
Для других, не имеющих этого права, руководством в слу-
чае нужды. Скоро победы сарацинов расширили границы
255
владения халифов вне пределов Азии, и стремление вла-
столюбия постепенно переменяло значение халифатства;
тут явился деспотизм под оболочкою наружного благо-
честия; мало по малу дух теократизма изменился и
власть политическая совершенно отделилась от власти
духовной и торжествовала влиянием на закон. Но об-
щество улемов еще не разделилось, оно смотрело на но-
вых предводителей ислама как на самозванцев и назва-
ло их зелемэ, т. е. тиранами, притеснителями, и защища-
ло, по мере сил своих, неприкосновенность закона; похи-»
тители же халифатства, не будучи в состоянии присвоить
себе права ни на законодательство, ни на законоучрежде-
ние и страшась отступить явно от предписаний Алкора-
на и суннета, своею политикою старались поддержать
свою независимость и важность законов, на которых они
неминуемо должны были основывать хотя наружные фор-
мы правления. Даже многие из них, желая согласия и
мира, не брали на себя права самовольно решать дела
подданных, подлежащие закону, а, напротив, свои соб-
ственные предавали суждению законоведцев.
Таким образом, законопроизводство оставалось в ру-
ках одних законоведцев, которые решали дела, предла-
гаемые им мусульманами, и из которых халифы также
избирали главных судей, что делается доныне во всех
мухаммеданских государствах. Эти законоведцы получа-
ли свои знания от своих учителей, от которых они до-
бивались и благословения на будущую деятельность свою
на поприще законоведения; они совершенно следовали
мнениям своих наставников во всех отношениях до тех
пор, пока сами не приобретали самостоятельности, или
авторитета. Эта самостоятельность именуется в юриспру-
денции иджтихад.
Прежде нежели я приступлю к изъяснению этогс
слова и к подразделению иджтихада, считаю нужным
поместить здесь несколько аксиом, извлеченных из
усулъ фикх, или основ законоведения, и илъму-лъ-келям,
или схоластического богословия, о чем мы имели случай
сказать несколько слов в первой статье.
1. Все ахкамы шариата относятся к мукеллефам.
2. Всякий мукеллеф обязан знать эти ахкамы для
того, чтобы руководствоваться ими в своей жизни 1#, или
О мукеллефе см. выше примеч. 1. Более всего здесь прини-
маются в соображение предписания шариага, относящиеся к ре-
256
по собственным исследованиям их, или по учению дру-
гих исследователей.
3. Исследование ахкамов шариата есть предмет в
высшей степени значительный на поприще предприятий
человеческих; успехи в этом деле могут быть только
следствием особого дара божия, ниспосланного избран-
ным.
4. Законоведцы, исследовавшие ахкамы в I в. исла-
ма1*, все достигли этой степени избранничества; из них
же второго и третьего века2* многие достигли этой сте-
пени, но между первыми и последними есть разница.
5. Всякий приверженец учения высшего исследова-
теля обязан руководствоваться в исполнении Своих обя-
занностей правилами, им установленными в следствие
своих глубоких розысканий.
6. Исследование законов и вообще созерцание юрис-
пруденции и толкование трудных мест ее дозволяется
всем последователям, которые, однако же, занимают раз-
личные степени; никто из них не может присвоить себе
право действовать мимо главных законоучредителей,
толковать начала шариата по своему мнению и выводить
новые сентенции; разве исключения допускаются в та-
ком случае, когда последователь своею строгою жизнью,
своими высокими познаниями и чрезмерной деятель-
ностью достигнет степени иджтихада.
Вот некоторые аксиомы, могущие послужить нам объ-
яснениями в продолжении этой статьи. Итак, приступим
к делу.
1. Иджтихад и разные степени его
Степень самостоятельности и авторитета в законове-
дении именуется у мусульман иджтихад. Слово это лек-
сикографически значит сильное старание, стремление3*.
лигиозным обязанностям мусульманина, без исполнения которых
он бы считался отверженным.
Под первым веком ислама мы разумеем век компаньонов
(сахаба, или асхаб), т. е. непосредственных учеников и собесед-
ников пророка, которые также занимают разные степени, смотря
по их заслугам и знанию.
2* Под вторым веком разумеют век табиев (таби’ун), последо-
вателей компаньонов, т. е. непосредственно у них учившихся.
Под третьим веком разумеем век последователей, т. е. учеников
табиев (таб’у таби’ин).
3* Корень этого слова джхд значит сила, употребление пос*
ледних сил для достижения чего-нибудь и т. д.
257
17 Зак. 1845
В исследовании элементов законов достижение степени
авторитета называется в юриспруденции иджтихад; след-
ственно лицо, достигшее этой степени, именуется муд-
жтехид. Иджтихад имеет три главные степени: аль-ид-
жтихад фи-ш-шар' — самостоятельность в законоучреж-
дении; аль-иджтихад фи-лъ-мазхаб — самостоятельность
в школе, или системе законоучредителя; аль-иджтихад
фи-ль-масаил — самостоятельность в производстве приго-
воров, в системе законоучредителя необъясненных. Эта
же степень иначе именуется аль-иджтихад фи-ль-фатави,
т. е. авторитет в приговорах закона. Первая из этих сте-
пеней называется в основах юриспруденции аль-иджти-
хад аль-мутлак гейру-ль-мунтасаб, т. е. авторитет совер-
шенный, неотносительный; вторая — аль-иджтихад аль-
‘мунтасаб — авторитет относительный; третья — аль-ид-
жтихад аль-джуз’и — авторитет специальный.
ПЕРВАЯ СТЕПЕНЬ ИДЖТИХАДА
Самостоятельностью в законоучреждении считается в
глазах шариата самый высший дар божий, которого удо-
стоились все законоисследователи первого, а некоторые —
второго и треЛего века ислама, только с тою разницею,
что ближайшие, или первые компаньоны пророка, как
непосредственно передавшие сокровищницы законоведе-
ния потомству, считаются выше одной степенью досто-
инства законоучредителей второго и третьего века, ко-
торые, впрочем, во многих случаях имели право и несо-
гласоваться с мнениями первых в толковании главных
элементов закона и в приложениях их к требованиям
обстоятельств жизни. В этом отношении между автори-
тетами второго и третьего века мусульмане не полагают
никакой разницы, т. е. совершенные муджтехиды обоих
веков во всех отношениях равны между собою и не име-
ют преимущества один перед другим. Следующие слова
Абу-Ханифы подтверждают это. Он говорил: «Что до пас
дошло от компаньонов, то на главе и на глазах наших
(т. е. тому мы повинуемся с уважением); а что дошло
до нас от табиев, то — они люди и мы люди (т. е. то мы
принимаем как от людей, подобных себе)». Отсюда сле-
дует, что права их одинаковы !*. Эта степень иджтихада
В некоторых сочинениях эти слова Абу-Ханифы переданы
нам следующим образом: «Что дошло от пророка, то на главе
258
после табиев присвоена только шести особам, о которых
мы говорили уже несколько в первой статье; но были
люди в их время и после, которые своим знанием достиг-
ли этой степени или присвоили себе право муджтехида;
впрочем, авторитет их не признан улемами. В одной из
приведенных мною аксиом в начале этой статьи сказано:
«Всякий мукеллеф своею строгою жизнию, своими высо-
кими познаниями в шараских науках может достичь сте-
пени иджтихада»; но, чтобы пресечь умножение муджте-
хидов, которое вредило бы четырем главным школам
суннитов, а, может быть, и навлекло бы бедствие исла-
му, в основах юриспруденции замечено, что достижение
степени совершенного иджтихада зависит от многих
условий, исполнение которых не так легко и едва ли
возможно ныне. Эти условия суть:
1. Знание Алкорана во всех отношениях, т. е. совер-
шенное владение арабизмом; основательное знание всех
ахкамов, или что касается до их подразделения, до их
соотношения между собою и до их связи с ахкамами
суннета; совершенное знание Алкорана наизусть с тол-
кованием и проч.**
нашей и на глазах наших, нет у нас тому сопротивления; что до-
шло до нас от компаньонов, то мы принимаем, а что дошло до нас
от прочих, то — они люди и мы люди». См. Китаб мизан аш-шара-
нийа главу под титулом Ду’ф каул ман насаба иля-лъ-имам Ха-
нифа аннаху такаддама аль-кияс аля-ль-хадис; также алъ-Фусул
ас-ситта лимаулана Мухаммад бин Махмуд аш-Шар’и алъ-Бухари,
стр. 152. Некоторые из улемов приводят эти слова Абу-Ханифы как
доказательство, что он принадлежал к числу табиев, но мне ка-
жется это несправедливым. Мы знаем, что он хотя и имел счастье
видеть в своей юности (когда ему было 12—15 лет) некоторых из
компаньонов пророка, но принял науки от Химада, одного из та-
биев; сверх того выражение что дошло до нас от табиев, то — они
люди и мы люди ясно доказывает, что он не считал себя в числе
табиев, но равным с ними в правах.
!* В отношении знания Алкорана вполне находится много
споров между философами-юриспрудептами (а лъ-усулийун); иные
говорят, что знание сомнительных мест (алъ-муташабахат) Алко-
рапа принадлежит только богу и избранным его (ар-расихуна фи-
лъ-ильм) и нельзя требовать этого от муджтехидов, ибо избран-
ные в этом отношении суть пророк, его семейство и преемники.
Другие говорят, что под эпитетом ар-расихуна фи-ль-илъм должно
разуметь и всякого совершенного муджтехида. Такое выучивание
всего Алкорана наизусть не принимается иными в числе условия
(см. об этом сочинение Муфхам аль-ахбар фи байан мавад аль-
иджтихад — «Утешитель сердца в знании условий иджтихада» зна-
менитого аш-Ша’рани). Они соглашаются даже на знание наизусть
500 приговоров Алкорана (см. след, примеч.),
259
17*
2. Совершенное знание всех преданий или по край-
ней мере трех тысяч из них также во всех отношениях,
т. е. глубокое знание их содержания, знание истории пре-
даний, т. е. почему они произнесены пророком, как
дошли до уст пророка до будущих веков ислама и чрез ка-
ких людей; знание их соотношения с ахкамами Алко-
рана; знание их подразделения и, наконец, знание на*
изусть достоверных из них **. 3. Строгая жизнь и бла-
гочестие. 4. Совершенное знание всех наук шариата.
Ныне же, при совершенной обработке господствующих
четырех школ законоведения, от домогающегося знания
муджтехида, сверх вышесказанного, требуется еще совер-
шенное знание каждой из систем четырех имамов и рав-
номерно других муджтехидов второго и третьего века
ислама, которых школы не дошли до нас* 1 2 3*.
При такохм положении дела, с одной стороны, стро-
гость общества улемов в своем почти невозможном тре-
бовании от состязающихся на поприще иджтихада, с
другой — их самолюбие друг пред другом и превержен-
ность к своим имамам — совершенно преграждают путь
к успехам всякого ищущего степени иджтихада. Но с
другой стороны, по правилам же усуля, никому не пре-
граждена дорога к степени иджтихада (о чем нами упо-
мянуто выше). Имам Ахмед Ибн аль-Ханбаль, послед-
ний из четерых имамов, говорил своим ученикам: «Исчер-
пайте свое знание из тех начал, откуда исчерпали его
ваши имамы, и не довольствуйтесь одним таклидом (по-
’♦ Предания разделяются на три главных подразделения:
1) Мутеватир, т. е. достоверные, известные еще компаньонам Му-
хаммеда при его жизни. Таковые считаются пассами, т. е. эле-
ментами закона, признанными всеми сектами как не подлежащие
никакому сомнению. 2) Мешгур — известные, т. е. те из преданий,
которые стали известны между компаньонами после кончины
пророка и которые принимаются иными как элементы закона,
другими — как вспомогательные руководства в законоведении.
3) Ахад — единицы, т. е. предания, сделавшиеся известными со
времен табиев и их учеников, или лучше сказать такие, начало
которых приписывается одному только из компаньонов. Эти преда-
ния отвергаются в серьезных предметах законоведения как скоро
им пет другой какой-нибудь опоры.
2* Последнее условие более всего затрудняет достижение сте-
пени иджтихада; впрочем, это выдумка ревностных факпхов, не
основанная ни на каком авторитете. См в главе о судопроизводстве
толкование на слово иджтихад в выражении текста Мюхтесера
<(ва-лъ-иджтихад шарт алъ-аулавийл»,
260
следованием), ибо это есть душевная слепота» (см. Ми-
зан аш-Ша’рани, глава 4). Сверх того предание говорит,
что иджтихад не должен быть пресечен доколе сущест-
вует ислам.
Чтобы избежать противоречия и соединить эти два
правила основ законоведения, философы-юристы боль-
шинством голосов положили: 1) Достижение степени ид-
жтихада возможно тем из мукелефов, которые при бла-
гословении божьем устремятся к своей цели с благочести-
ем и глубокими исследованиями главных элементов ша-
риата; доходя до этой степени своим самосознанием, они
необходимо должны сбросить с себя личину таклида,
т. е. обязанность последователя, и совершать свои обя-
занности, сообразуясь с законами, по собственному разу-
мению. 2) Улемы, прежде нежели признают авторитет
таковых, должны совершенно удостовериться, исполне-
ны ли домогающимся степени иджтихада все условия,
требуемые от него для достижения своей цели.— Согла-
суй сии два правила, улемы выводят результаты: 1) что
мукеллиду возможно дойти до степени иджтихада и
пользоваться всеми правами этой степени; 2) что его
учение, или его система в юриспруденции может быть и
непринятою улемами. Из двух результатов выходит, во-
первых, что те из улемов, которые по собственному убеж-
дению дошли до степени совершенного иджтихада, могли
оставаться таковыми для себя, и всякий вправе не сле-
довать их учению; во-вторых, что общество современных
улемов, не имея достаточных причин оставить своего
имама и следовать учению таких муджтехидов, не нуж-
дается в учреждении новой школы или секты. Вот при-
чина, почему в продолжении около тысячи лет так не-
вредимо держатся школы четырех имамов суннитских и
их улемы могли не признавать до сего времени другой
новой школы.
История фикха нам передает после шести имамов, в
первой статье упомянутых, имена нескольких знамени-
тых людей, которые дошли по своему сознанию до сте-
пени совершенного иджтихада; но из них не многие объ-
явили свое право на эту степень, в которой, однакож, ни
один не был признан всеми улемами. В числе главней-
ших были: Мухаммед бин Джерир-ат-Табарихъ, знамени-
тый автор «Истории народов и государей» (Тарих аль-
умам ва-ль-мулук), столь известной в Европе более по
261
переводам па персидском и турецком языках. 2) Джеля-
люд-Дин ас-Суйутипримечательный писатель IX—
X столетия хиджры (скон. в 911 г.) **. -
Мы не знаем достоверно, какие переговоры были меж-
ду ат-Табари и улемами его века, еще недавно только
признавшими права Давуда аз-Затри (6-го имама) на
степень совершенного иджтихада, только история фикха
говорит нам, что он не был удостоен этой степени, хотя
и сбросил он с себя таклид; а против ас-Суйути нам из-
вестны многие, весьма любопытные возражения улемов
его времени, против которых он «молчал». Об этих воз-
ражениях довольно подробно можно найти во многих
местах в толковании аль-Менавп. Его не только не при-
знавали муджтехидом мутлеком, но даже и муджтехи-
дом последней степени, несмотря на то, что он считается
в числе самых примечательных улемов Востока.
В числе муджтехпдов, не объявлявших своих прав на
степень иджтихада, считают многих; но они рассматри-
ваются не как основатели новых школ, а как самостоя-
тельные муджтехпды, не зависившие ни от какого дру-
гого имама и имевшие права на совершение своих дея-
ний сообразно с элементами закона, по собственному
своему рассмотрению, будучи мукеллидами одного толь-
ко пророка.
Здесь я должен заметить, что начало мысли о призна-
нии прав некоторых улемов на первую степень иджти-
хада принадлежит известному числу философов-юриспру-
дептов последних столетий; между тем как общество
фюгехов после упомянутых шести имамов всех считает
или второстепенными муджтехидами (о которых будет
говорено после), или просто мукеллидами. Оно говорит:
«Может статься, что и были и есть люди, одаренные да-
ром иджтихада, но нам нет нужды искать их и следовать
их учению: ибо нет пи одного мес’алэ, или вопросного
пункта в законоведении, который не был бы решен ка-
ким-нибудь из 6-ти имамов со своими учениками; след-
ственно, мы не нуждаемся в учреждении новой школы».
Отличные таланты и познания улемов-философов со-
делали их самонадеянными до того, что они сами осмели-
См. Мизан аш-Ша’рани, гл. 10; также толкование Абд ар-Ра-
уфа алъ-Менави к сочинению ас-Суйути под заглавием Джами,
ас-сагир.
262
пись сбросить с себя обязанность таклида и пригласили
к тому других, подобных себе ученых. Улема-факихи
считают их наряду с мутезилями и опровергают, хотя
без сильных доказательств, их мнение.
О ПРАВАХ СОВЕРШЕННЫХ МУДЖТЕХИДОВ
Право первостепенного муджтехида состояло в том,
что он в исследовании элементов закона никому ни в
чем не подражал, т. е. он считал себя между шариатом
(законом) и своими последователями посредником, кото-
рый для их руководства учредил систему законопроиз-
водства, и никто из них не имел права сделать ему воз-
ражение в основах законоведения (усуль фикх). Он мог
толковать приговоры Алкорана, суннета и иджма’ (см.
ниже об элементах законоведения) по собственному сво-
ему разумению, и был в таком отношении к пророку, в
каком были к нему самому его мукеллиды, или последо-
ватели; т. е. он руководствовался словами пророка, а
мукеллиды его должны были руководствоваться словами
его: так что, если бы кто из последователей и нашел по
своему соображению какое-нибудь явное противоречие
между приговором Алкорана или хадиса (предания) и
приговором своего имама относительно одного и того же
обстоятельства, то не имел права руководствоваться пер-
выми, толкуя их по своему разумению; он должен знать,
что его имам имел право понимать это место Алкорана
или хадиса лучше его или имел достаточные причины
растолковать его иначе, чем он разумеет. Ему ни от кого
не может быть противоречия, как только от другого
муджтехида, подобного ему во всем, т. е. законоучреди-
теля (аль-муджтехид фи-ш-шар’), от исследователя шко-
лы (аль-муджтехид фи-ль-мазхаб) только в ветвях зако-
новедения. Мы поясним это дальше.
ВТОРАЯ СТЕПЕНЬ ИДЖТИХАДА
Вторая степень иджтихада признана теми из непо-
средственных учеников шести имамов, которые своими
многолетними трудами обработали системы своих настав-
ников — имамов. В первой статье этого сочинения мы
упомянули, что основатели ныне существующих сект, в
особенности имам А’азам, передали свое учение учени-
263
кам своим по большей части изустно; ученики изложили
это учение письменно для руководства умножающегося
общества последователей и совершенно обработали его.
Еще при жизни своих имамов они положили основание
своим огромным трудам: докончили остальные статьи их
учения, а по кончине их передали это своим ученикам и
потомству. Эти сподвижники первых основателей школ
каждый в свою очередь пользовались особым уважением
как современных улемов, так даже и своих имамов, ко-
торые во многих случаях в ветвях, или отраслях закона,
соглашались с ними во мнениях; а иногда, если не со-
глашались, то предоставляли им следовать собственному
разумению. Чтобы пояснить это, мы должны обратиться
к элементам законоведения.
ОБ ЭЛЕМЕНТАХ ЮРИСПРУДЕНЦИИ
В первой статье мы упомянули, что в науках юри-
спруденции считается важным предметом усуль фикх —
основы законоведения. Эта наука определяет права муд-
жтехидов и мукеллидов и содержит правила, которыми
руководствовались первостепенные муджтехиды всех
веков в извлечении законов из главных элементов юри-
спруденции. Самый первый и важнейший элемент юри-
спруденции был Алкоран17, ниспосланный богом-пред-
вечным законодателем своему пророку чрез архангела
Гавриила. Вторым элементом было собрание преданий
(суннет) 18, сообщенное вдохновенным посредником меж-
ду богом и людьми (Мухаммедом) своим компаньонам и
ученикам. Оба эти элемента образовали юриспруденцию
самого первого периода ислама, т. е. в продолжение
жизни Мухаммеда. Когда уже не стало земного законо-
дателя и новые обстоятельства представляли новые за-
труднительные случаи, для которых нельзя было найти
ни в Алкоране, ни в предании отчетливого и ясного при-
говора,— муджтехиды, по праву, предоставленному пм
силою нескольких статей суннета, делали соборы (ид-
жма’) 19, где решали такие затруднительные вопросы, и
приговоры этих соборов сделались во втором и следую-
щих периодах ислама третьим, элементом юриспруденции.
В то же время некоторые из муджтехидов и даже из чис-
ла компаньонов, основываясь на известных местах Алко-
рана, думали, что непременно о всяком деле, относящем-
264
ся к людям я их деянию, должно найти решение в слове
божием, где сказано: 1) «Мы ниспослали тебе (о Мухам-
мед!) сию книгу (Алкоран) для изъяснения всего» и
проч. (См. XVI суру под заглавием ан-Нахл — Пчела,
стих 91); 2) «Не существует ни зернышка во мраках
земли, ниже свежего, ниже сухого, о котором бы не бы-
ло говорено в святой книге» (см. VI суру под заглавием
аль-Ан’ам, ст. 59); 3) В той же суре, стих 38: «Мы ни-
чего не пропустили в книге (сей)» 1*. Следовательно, они
думали, что, если явного и прямого решения в Алкоране
или суннете нельзя найти относительно деяний людских
и проч., то по крайней мере можно найти подобное, столь
же явное. Напр., если в Алкоране сказано: чти отца и
мать и не оказывай пм никакого неудовольствия,— то пе
следует ли из этого явное запрещение непослушания
воле родителей и из запрещения не следует ли и нака-
зание? Если в Алкоране и в преданиях сказано, что на
детях, по мере их возможности, лежит долг отца — не
следует ли из этого предписать совершеннолетним детям,
имеющим средство исполнить за родителей своих такие
религиозные обязанности, которые ими не исполнены по
каксй-бы то ни было причине? Известное предание, пере-
шедшее от Мухаммеда, говорит, что когда-то пришла к
нему женщина и сказала: «О пророк! отец мой умер, но
он не успел совершить путешествие в Мекку для покло-
нения; что мне делать?» Пророк отвечал: «Если бы ты
увидела, что на отце твоем лежит долг, как бы ты по-
ступила?» Она отвечала: «Заплатила бы долг сей по ме-
ре возможности, о пророк!» Мухаммед сказал: «Уплачи-
вай же и этот долг». Соображая все это и следуя примеру
самого законодателя, говорят иные закоповедцы, выводя
свое доказательство из приведенного мною предания, что
некоторые муджтехиды первых веков установили четвер-
тым и дополнительным элементом юриспруденции ги-
яс20— сравнение или сравнительное приложение. Это
называется еше и'тибару-ль-амсал — соображение сход-
ных случаев, или следование примеру2*.
1* Слово алъ-китаб, или китаб — книга в последних стихах пере-
водится пекоюрымп толкователями «предвечная таблица» (алъ-ла-
Ух), на которой написано предвечным пером (алъ-калам) все предо-
пределенное богом и прочее: по некоторые, сообразуя смысл этих
стихов со смыслом первого стиха, принимают китаб за Алкоран.
2* Это выражение взято из Алкорана, сура 59, стих 2-й: «Бери-
265
Сущность или содержание каждого из этих четырех
элементов юриспруденции была рассматриваема перво-
степенными муджтехидами с различных точек зрения в
отношениях филологическом, философическом и историче-
ском, и это различие было причиною существующей раз-
ницы между их школами. Для пояснения возьмем в при-
мер Алкоран. Мы заметили выше, что всякий первосте-
пенный муджтехид должен знать в совершенстве учение
Алкорана во всех отношениях, т. е. он должен дать от-
чет о всяком слове в Алкоране, о всяком выражении,
стихе и суре; он должен знать, по мере возможности,
причины и время появления каждого стиха или выраже-
ния, сношение ахкамов между собою, их подразделение
в отношениях грамматическом и логическом и, наконец,
их сомнительные места. Малейшая разница во мнениях
муджтехидов в отношении к какой-нибудь статье из при-
веденных здесь, само собою разумеется, подала повод к
существенному различию результатов их исследования.
Как в Алкоране часто встречаются темные места, за-
трудняющие извлечение из них положительных приго-
воров, а иногда находится два ,три и более приговоров,
различных между собою, об одном и том же предмете,
то эти муджтехиды в своих исследованиях таких мест
должны были руководствоваться положительными прави-
лами, входящими в состав основ юриспруденции. На-
пример, в статье о подразделении ахкамов Алкорана дол-
жно было принимать в рассуждение: 1) лексикографиче-
ское значение слова; 2) определенность или неопределен-
ность слов или выражения; 3) частность или общность
приговора; 4) известность или неизвестность времени
появления двух, трех или более одинаковых или проти-
воположных приговоров и 5) необходимость уничтожения
одного приговора другим1*. Все муджтехиды одинаково
те пример, о владеющие (внутренним) зрением». Эти четыре эле-
мента были основами школ ныне существующих сект. О различных
мнениях относительно гияса распространяться здесь неуместно,,
желающие могут найти о сем во всяком руководительном сочине-
нии в усуль фикх. Рекомендуем Танких и Таузих нашего же авто-
ра, Фусуль алъ-бадаи’ ученого Мауляна Фенари, Миркату-лъ-вусуль
иля илъми-лъ-усулъ Мауля Хосрау, которые с своими комментария-
ми более других употребительны.
1Ф Уничтожающий называется, по силе 100 го стиха 2-ой суры
(алъ-Бакара) Алкорана, насих, а уничтоженный — менсух. Вот на-
чало стиха: «То, что мы уничтожаем, или заставим тебя забыть и»
266
руководствуются этими условиями, но не одинаково оп*
ределяют их влияние в системе законоучреждения. При-
ведем один только пример. Слово, имеющее двоякое зна-
чение, принимается в том смысле, который не может
вредить значению другого определенного слова, находя-
щегося с ним в грамматической и логической связи. В том
согласны все муджтехиды; но вот одно место Алкорана,
в котором имамы Шафи и Малик не согласуются с има-
мом А’азамом в этом отношении: (2-я сура, стих 228) —
«Разведенные женщины21 должны ожидать трех куру»
(т. е. прежде, нежели им можно выйти замуж за дру-
гих). Слово куру имеет два значения: месячное очище-
ние (аль-хэйз) и время чистоты (ат-тохр), т. е. время
между двумя сроками или очищениями, заключающее
не менее 15 дней; но в первом смысле это слово более
употребительно, нежели во втором. Имам А’азам берет
первое значение, т. е. «полное, троекратное очищение»
(салас хэйз кавамил), не принимая в расчет времени
чистоты (тохр) пред первым очищением по разводе и
после третьего очищения, чтобы тем не переменить
смысла определенного в приговоре слова «салас» три (см.
след, примечание). Почему он положил, что как скоро
женщина не беременная (о таковых мы имеем уже дру-
гое постановление) разводится с мужем, то сроком для
второго замужества ее (аль-иддэт — см. ниже примеч.)
считать три очищения, начиная от первого после разво-
да, и что тотчас же по третьем очищении она свободна
и может располагать собою. Но имам Шафи и имам Ма-
лик принимают слово куру за время чистоты (тохр), взяв
в расчет и то время, в которое совершается развод; таким
образом, если женщина разводится с мужем в продолже-
нии очищения, то в самом начале четвертого очищения,
начиная с того, в котором совершился развод, она уже,
прождав три тохра, оканчивает свой срок (тохр) и сво-
бодна располагать собою; если же она разводится во вре-
мя чистоты (тохра), хотя бы оно продолжалось несколь-
ко только часов по разводе, то это время считается за
полный тохр и разведенная оканчивает свой иддэт (срок)
в продолжении тохра между вторым и третьим очищени-
ем, так что во всяком случае совершается три тохра1*.
стихов (Алкорана), мы ниспошлем тебе вместо них лучшие из тако-
вых или подобные им».
Ханифиты против этого делают возражение, доказывая, что
267
Я бы мог представить здесь много примеров подобного
рода, но не позволяет место. Для любознательных все-
таки ссылаюсь на упомянутые мною сочинения по части
усулъ фикх, в особенности на Таузих и Миркат. Сверх
того, приведенный здесь пример разногласия муджтехи-
дов относится только к первому и главному элементу за-
коноведения — Алкорану; подобные же противоречия у
них встречаем мы и в исследовании 2, 3 и 4-го элементов
юриспруденции: суннета, иджма' к гияса, в особенности
же 2 и 4-го **. Это разногласие, как я заметил выше, бы-
ло причиною разделения ныне существующих школ. Как
относящиеся прямо к началам юриспруденции, они име-
нуются разногласием в основах закона (аль-мухалафа
фи-ль-усуль), которое составляет право муджтехидов
первого разряда; но есть еще разногласие в ветвях, или
отраслях юриспруденции (аль-мухалафа фи-ль-фуру’),
которое относится уже к результатам исследований муд-
жтехидов первого разряда. Это не что иное как различ-
ные мнения первых последователей одной и той же шко-
лы, которые хотя и приняли систему ее учредителя, при-
знали совершенным авторитетом его исследования эле-
по сему расчету слово три (салас) теряет свое значение. Они гово-
рят: если принимать в расчет остаток времени тохра, в котором
женщина разводится с мужем, то воспоследуют только два целые
и одна часть целого тохра, ибо дни тохра, по всем законам, не долж-
ны быть менее 15. Например, если с первого тохра считано 4,5 или
10 дней и к тому прибавлено еще два полного тохра, тогда срок
(иддэт) будет состоять из двух целых и одного нецелого тохра.
Следственно, как нецелый тохр не должен считаться тохром, то
насс, т. е. явный приговор Алкорана, не исполняется. Если же не
принимать в расчет остатка времени тохра после развода, то вос-
последуют три тохра и часть четвертого. Например, положим, что
ни одного дня или часа не считать с первого тохра, который пусть
состоял бы из нескольких дней; тогда по окончании трех целых
тохров, для срока положенных, выходит, что промежуток времени
между разводом и исполнением срока (иддэт) состоял из трех
полных тохров и одной части оного, хотя бы эта часть состояла из
одного дня, одного часа: и в этом случае насс нарушается. Ответы
шафиитов и маликитов на это опровержение также интересны, но
здесь не место распространяться о том. Все обвинение ханифптов
уничтожается одним только ответом, что остаток первого тохра,
каков бы он ни был, считается Шафи за полный тохр. См. Tayeuxt
основы юриспруденции, кн. I, гл. I.
Судя по строгости, гияс как дополнение к элементам юрис-
пруденции некоторыми улемами не считается наравне с первыми
тремя элементами. Мы находим иногда разногласие даже между
муджтехидами обоих разрядов относительно этого элемента.
268
ментов юриспруденции, обработали его учение, но иног-
да не согласовались с ним в некоторых обстоятельствах,
выведенных из его же исследований.
Как мы видели выше, имам А’азам принял слово ку-
ру" за очищение и никто из последователей его и учени-
ков в том не оспаривал его; но в некоторых обстоятель-
ствах, выведенных из того же толкования, ученики его
были с ним различного мнения, и это право им было пре-
доставлено самим законоучредителем. Например, по мне-
нию Абу-Ханифы, идээт в случае развода женщины с
мужем вследствие незаконного брака (никах фасид)1*,
должен начаться тотчас же после разлучения с мужем,
или тотчас же после того, как муж, узнав эту незакон-
ность, вознамерится просить развода. Но имам Зафар,
один из учеников Абу-Ханифы, не соглашается с этим
и полагает, что время иддэта в таких случаях должно
считать с самого последнего сообщения мужа с женою,
хотя бы это было несколькими месяцами и прежде раз-
лучения их или прежде вознамерения мужа просить раз-
вода. Это мнение также принято одним из знаменитей-
ших законоведцев IV-ro столетия хиджры, именно Аб-
уль-Касимом Ас-Сафаром Бальхским и его последова-
телями.
В подобных обстоятельствах, которые считаются вет-
вями, или отраслями (фуру’) юриспруденции, могли про-
тиворечить муджтехидам первого разряда только муджте-
хиды 2-го достоинства. Вот на чем мы остановились в
продолжение этой статьи о второй степени иджтихада.
Продолжим ее.
Вторая степень иджтихада предоставляется только
отличнейшим из сподвижников и учеников 6-ти муджте-
хидов, тем, которые обработали школы своих имамов и
многолетними трудами своими оказали важные услуги.
Я не стану здесь исчислять имена всех их, да этого ни-
кто не в состоянии сделать, потому что позднейшие по-
коления улемов не так определенно судят о достоинст-
вах древнейших. Они одним выражением указывают на
поколение (табакат) вторых муджтехидов, говоря, что
они суть ученые собеседники и отличные ученики муд-
’* Например, когда кто женился ошибкою, или вообще когда
брак совершен неправильно, закон повелевает тотчас же по обнару-
живании разлучить таких.
26D
жтехидов — учредителей школ. Число их неизвестно.
Славнейшие из них по школе ханифитов были 10 весьма
примечательных, между которыми имам Абу-Юсуф Якуб
бин Ибрагим22, имам Мухаммед бин аль-Хасан аш-Шей-
бани23 и имам Зафар бин аль-Газилъ занимают первые
места. Эти три лица, в особенности первые два, более всех
других учеников Абу-Ханифы оказали важные услуги
его школе. В ветвях юриспруденции они считаются так-
же несомненными авторитетами, так что всякий муфтий
или кадий в законопроизводстве имеет право держаться
их мнения, хотя бы оно было противно мнению самого
основателя школы. Опять-таки повторяю, что это проти-
воречие может быть только в отраслях юриспруденции.
Я кончу эту статью изложением одного места из сочине-
ния Ибн Кемаль-паши о правиле, установленном для ру-
ководства муфтиям в законопроизводстве. Тут читатель
может видеть, до какой степени распространяется авто-
ритет второстепенных муджтехидов. «Когда Абу-Ханифа
на одной стороне, а Абу-Юсуф и Мухаммед на другой,
то муфтий волен: если хочет, может руководствоваться
мнением двух последних; если же кто-нибудь из этих
двух последних одинакового мнения с Абу-Ханифой, то
муфтий неприменно должен предпочесть это мнение,
исключая только тогда, когда авторитеты из законовед-
цев приняли мнение этого одного в руководство (по осо-
бым правилам, им данным. См. третью степень иджти-
хада); в таком случае и он должен следовать их выбо-
ру» ls|t. Эти слова Ибн Кемаль-паши основаны на прави-
лах, установленных муджтехндами ханифитов и особен-
но подтвержденных Имамом Казиханом, знаменитым
муджтехидом VI века хиджры. См. в Фатави Казихан его
предисловие.
ТРЕТЬЯ СТЕПЕНЬ ИДЖТИХАДА
Самостоятельность в законоведении, или авторитет в
приговорах закона, составляют третью степень иджтиха-
да. Домогающиеся этой степени должны приобрести со-
вершенное знание юриспруденции по всем школам и во
1* Табакат аль-Хапифа — сочинение Иби Кемаль Паша-заде,
стр. 5.
270
всех отраслях этой науки, включая, разумеется, и ара-
бизм и логику, которые считаются необходимыми для
знания законоведения. Они должны быть готовы к немед-
ленному решению всякого вопроса из закона, указывая
па главные аргументы, на которых основывают свои ре-
шения, и выводя различные мнения муджтехидов пер-
вого и второго разряда относительно этого вопроса. Из
таковых многие, приобретшие своими заслугами совре-
менную славу, еще при своей жизни были признаны до-
стойными этой степени, а еще большее число их оцене-
но потомством. В кругу этого разряда муджтехидов ха-
нифитской школы занимают главное место: Абу-Бекр
аль-Хессаф, живший в половине третьего столетия (умер
в 261 г.); Абу-Хазим аль-Басри, умерший в 292 г.; Абу-
Джа’фар ат-Тахави, умерший в 321 г.; Абуль-Хасан аль-
Керхи, умерший в 340 г.; Абуль-Касим ас-Сафар Балх-
ский, умер в 339 г.; законоведец Абуль-Лейс Самарканд-
ский, умерший в 383 г.; Шемсуль-Аиммэ алъ-Хальвани,
иначе аль-Хальван, умер в 449; Шемсуль-Аиммэ Мухам-
мед ас-Сарахси, известный своим огромным сочинением
по части законоведения аль-Мабсут, т. е. «Подробный».
Оно состоит из 15 томов и сочинено им без всякого посо-
бия во время его заточения в Узкенде. Умер в 491 году.—
Два брата Пездеви: 1) Фахруль-Ислам Али аль-Пиздеви
и 2) Абуль-Ясар Мухаммед аль-Пиздеви — первый умер
в 482, второй в 493 г.; аль-Имам Фахруд-Дин аль-Кази-
хан, ум. в 592 г.
Кроме этих муджтехидов можно было бы назвать еще
многих других, но я довольствовался известнейшими, ко-
торых огромные труды до сих пор служат руководством
для муфтиев и законоведцев ханифитской школы.
Права этих муджтехидов заключались в следующем:
хотя они не могли противоречить учредителям школ ни
в основах, ни в ветвях юриспруденции, но им предостав-
лено было право решать по собственным своим исследо-
ваниям такие вопросы, которые не были решены зако-
ноучредителями или их учениками; однако их решение
непременно должно было основываться на положениях,
служивших руководством первым законоучредителям в
их исследованиях главных элементов юриспруденции,
т. е. на правилах, по которым каждый из них основал
свою систему. Посему-то это отделение авторитетов
называется муджтехидами в нерешенных вопросах (аль-
муджтахидун фи-ль-масаил ла ривайат фиха ан сахиб
алъ-мазхаб).
2. Таклид и разные степени его
Из аксиом, изложенных нами в начале этой статьи,
можно видеть, что мусульмане, не имеющие никакой сте-
пени иджтихада, должны непременно занять какое-ни-
будь место на поприще строгого исламизма. Мы сказали,
что всякий мукеллеф обязан знать ахкамы шариата или
по собственным исследованиям, или по учению других
исследователей; и что всякий последователь учения выс-
шего исследователя именуется мукеллпдом — подражате-
лем, последователем (от слова таклид — «подражание»,
«последование».)
В классе таклида рассматриваются два главных со-
словия, именно: хасс — избранные, просвещенные и
’амм — чернь. Первое из них со своими степенями и под-
разделениями составляет как бы ступени ахкаму шариа-
та в области второго. Здесь будем говорить об избран-
ных.
Выше сказано в аксиомах, что исследование закона
или созерцание юриспруденции дозволяется мукеллидам,
иначе не было средины между муджтехидами и чернью.
Поэтому исследователи юриспруденции, не достигшие
высших степеней авторитета, разделяются па три глав-
ных сословия законоведцев: 1) сословие выводящих ясные
приговоры из приговоров темноизложениых или двусмыс-
ленных (асхаб ат-тахридж); 2) сословие предпочитаю-
щих из одинаковых приговоров одни другим (асхаб ат-
тарджих) и 3) сословие мукеллидов, могущих различить
сильнейшие доводы от сильных и сильные от слабых
(аль-мукаллидун аль-кадирун аля-т-тамйиз) и проч.
А) Первое сословие занимает первое место в кругу
избранных мукеллидов. Исследовав юриспруденцию по
огромным и вековым трудам муджтехидов второго и
третьего разрядов п достигнув степени совершенства в
законоведении, они желали посвятить себя пользе об-
щей, передать свои знания ученикам своим и потомству.
Хотя они, по крайней мере некоторые из них, и своею
жизнею, л своими отличными познаниями и могли бы
занять место муджтехида 3-го разряда, но род их заня-
272
тий был таков, что потомство и современники их поста-
вили его ниже рода занятий муджтехидов. Вот в чем со-
стоял круг их действий: будучи признаны современни-
ками своими за первостепенных законоведцев, за людей,
знающих законы своей школы в надлежащем совершен-
стве, они позволяли себе исследовать устав законоучре-
дителя, труды муджтехидов второго и третьего разрядов
и изъяснить темно изложенные приговоры — двусмыслен-
ные места в законе и тем выводить из них по собственно-
му разумению, не отходя, впрочем, ни на волос от систе-
мы, принятой законоучредителем и обработанной его уче-
никами — муджтехидами, ясные, несомненные приго-
воры.
Число таковых законоведцев довольно значительно.
Самый первый из них, посвятивший себя преимуществен-
но этому занятию, был Абуль-Хасан аль-Кархи (дошед-
ший впоследствии по степени иджтихада, см. выше). Пос-
ле него занялся этим ученик его имам Ахмед ар-Рази,
прозванный Абу-Бекр аль-Джессас, умерший в 370 г.; за
ним: Тенухи; имам Ахмед бин Мухаммед аль-Багдади л
многие другие. Это сословие на поприще юриспруденции
хотя и занимает место ниже муджтехидов третьего раз-
ряда, но авторитет его не подлежит никакому сомнению:
улемы позднейших веков ставят на одну доску заслуги
обоих классов; даже муджтехиды 5-го и 6-го столетий
признавали их авторитет и чтили их память. Из указан-1
ного нами круга их деятельности выводятся права этого
сословия: изъяснить по собственному исследованию труд-
ные и двусмысленные вопросы в системе законоучредите-»
ля и выводить, основываясь на началах этой системы и
на правилах, принятых муджтехидами 2 разряда, ясные
решения.
Б) Сословие предпочитателей составляет второстепен-
ный авторитет в кругу избранных. Они, руководствуясь
уложениями муджтехидов и производителей закона (уче-
ными первого сословия), писали руководительные книги
с той целью, чтобы указать при пояснениях на сильней-
шее, удобнейшее и лучшее решение относительно спор-»
ных пунктов в законе. Это обстоятельство всегда рас-*
сматривалось как весьма важная точка в юриспруденции.
Муджтехиды могли своею властью решать всякий вопрос,
ими сделаный или ими встречаемый, но не мог этого де-
лать муфтий или кадий, не имеющий достоинства иджти-»
18 Зак. 1845
273
хада. Часто в законах случались спорные пункты, о ко-
торых каждый муджтехид имел свое решение; муфтий
же, не имев права предпочесть по своему рассмотрению
одно мнение другому, должен был или грешить против
совести, или относиться к другим законоведцам, более ею
сведущим в законах, и по общему постановлению решать
дела. Поэтому услуги, оказанные улемами этого сосло-
вия, считаются чрезвычайно важными. Муфтий и кадий,
имея в руках их сочинения, увидят в спорных пунктах,
какое мнение предпочтено другому и по какой причине,
и дадут фетву, или решение, без затруднения.
В кругу сословия предпочитателей занимают первое
место: Абуль-Хасан аль-Кудури, автор текста Хидайета
(ум. в 439 г.) 1!*; Абуль-Фазль Бухари, умер в 500 г.;
имам Омар бин Ахмед ан-Несефи (умер в 537 г.), извест-
ный более своим сочинением Акаид по части схоластиче-
ского богословия; Ахмед бин Омар, прозванный Ас-Сад-
рюш-Шехид (неизвестно когда умер, он жил в половине
6-го столетия хиджры; иные приписывают ему также сте-
пень иджтихада 3-го разряда); шейху-ль-ислам Аллямэ
Али бин Аби-Бекр аль-Фюргани24, сочинитель весьма
важного и повсюду известного творения под названием
аль-Хидайет (умер в 594 г.).
Кроме этих мне известны по своим сочинениям слиш-
ком двадцать законоведцев, которые причисляются к это-
му же сословию. Ибн Кемаль-паша определяет их права
следующими словами: «Их право заключается в том, что-
бы предпочитать некоторые мнения другим, говоря: это
лучше, это справедливее и это удобнее для общества».
В) Сословие мукеллидов занимает третье место. Они
исследовали, только по части юриспруденции, руководи-
тельные книги, оставленные первыми сословиями избран-
ных, и из них составили третьеклассные сочинения, где
изложили вкратце, иногда и с объяснениями по избран-
ному ими плану, содержание этих книг, не прибавляя
ничего своего, а ссылаясь на мнения двух первых сосло-
вий, откуда по возможности избирали приговоры лучшие,
удобные и предпочитаемые.
К этому разряду принадлежат многие знаменитые
*♦ Как можно видеть из слов Ибн Ха декана, некоторые при-
писывают ему степень иджтихада 5-го разряда.
274
писатели позднейшего поколения законоведцев1*, как то:
Абдуллах аль-Мусили, автор аль-Мухтара, кадий Куф-
ский (умер в 583 г.); Бурхануш-Шариат Махмуд бин
Садруш-Шариат, автор известного руководства в юри-
спруденции аль-Викайет (неизвестно когда умер); Сад-
руш-Шариат, автор Мюхтесеру-ль-Викайет, нами издан-
ного сочинения (ум. в 647 г.); Ахмед бин ас-Сааты, ав-
тор сочинения Маджмау-ль-бахрайн (год кончины неиз-
вестен). Все лучшие авторы 8-го, 9, 10, 11 и 12-го столе-
тий хиджры, ознаменовавшие себя своими заслугами в
науке фикх, также считаются в этом разряде, и никто
еще после имама Казихана не признан муджтехидом, и
никто из писателей упомянутых столетий не дошел еще
до степени, какую занимало сословие тахриджа или тард-
жиха, хотя некоторые из них и домогались власти пер-
востепенного муджтехида, как мы заметили это выше в
статье о первой степени иджтихада.
Между законоведцами последнего класса занимают
низшие места многие авторы, заслуги которых не так
значительны, как например, толкователи текстов древ-
них законоведцев; таких можно насчитать до двухсот,
хотя некоторые из них имеют более известности, более
учености, а иные даже домогались степени иджтихада.
Многие из этих толкователей называются аль-мукалли-
дун мин аль-мукаллидин — последователи из последова-
телей, т. е. компиляторы, бедные авторы, которые сами,
часто не понимая мысли исследуемых ими текстов,
ьладали в грубые ошибки. Из всего вышесказанного вид-
но, что законоведцы мусульманские разделяются на
шесть классов. 1-й класс муджтехидов первого разряда;
2-ой класс муджтехидов второго разряда; 3-й класс муд-
жтехидов 3-го разряда; 4-й — сословие тахриджа-, 5-й —
сословие тарджиха и 6-й — сословие мукеллидов. Кадии,
муфтии25 и вообще различные звания судей назначались,
волею или не волею, из всех этих шести классов прави-
телями, местными начальниками страны. Судьи первых
пяти классов решали дела по данной им законами влас-
ти легко и без порицания, т. е. или одним иджтихадом
Под словом алъ-мутакад димун ныне разумеют законоведцев
до 5-го столетия хиджры, остальных именуют алъ-мутааххирун—
позднейшими. Писателей же последних 5 столетий называют аль-
шутааххирун мин аль-мута -позднейшими из позднейших.
275
18*
во всех отношениях, или иджтихадом при таклиде, или
таклидом при тахридже и тарджихе; судьи же последне-
го класса решали дела (что и ныне) одним только так-
лидом по правилам, установленным законами и руковод-
ству, оставленному им древними законоведцами26.
III
Автор предлежащего сочинения, как уже мы замети-
ли, принадлежит к высшей категории сословия мукелли-
дов Vlll-ro столетия хиджры (XIII по Р. X.), следствен-
но, к числу позднейших писателей (см. прим.). Он про-
исходил из семейства столбовъ^х законоведцев Бухары.
Биографы юриспрудентов Востока передают нам генеа-
логию этого писателя в следующем порядке: «Садруш-
Шариат Убейдуллах сын Масуда, сына Таджуш-Шариа-
та Омара, сына Имама Садруш-Шариата Убейдуллаха,
сына Махмуда, сына Имама Мухаммеда аль-Махбуби,
сына имама Шемсуль-Аиммета Ахмеда, сына Убейдулла-
ха, знаменитого имама, прозванного меньшим Абу-Хани-
фой, сына Ибрагима, сына Ахмеда, сына Махбуба, сына
алъ-Велида, сына Убадэ ас-Самит аль-Ансари, знамени-
того компаньона, и проч.»
Эта генеалогия совершенно одинакова с найденною
мною в одной старой рукописи без начала и без конца,
на персидском языке, содержащей в себе описание свя-
щенных могил (мазарат мунаввара) улемов, кончавших
дни жизни своей в Бухаре* 2*, с той разницей, что там
между Ахмедом, отцом Ибрагима, и Махбубом находит-
ся еще десять имен в след, порядке: Ибрагим бин Ахмед
бин Абд аль-Малик бин Амр .и т. д., так что между Убадэ
и нашим автором всего находится 20 человек вместо 11-
ти, которых было бы очень мало для протяжения слиш-
!* Я взял генеалогию из одного верною манускрипта — Джа-
миу-р-румуз, толкования на сочинение нашего автора (см. ниже о
комментариях на «Мюхтесер»); ссылка сделана на имя Абду /ь-
Баги аль-Бады таким образом: «Харрара хазити-ль-хуруф хатыб
ар-ра-сулъ ва хулафаихи ар-рашидин Абд аль-Баги аль-Бады алъ-
Джани». Манускрипт принадлежит библиотеке одного из здешних
имамов, Муллы Ахмеда.
2* Автор этого сочинения в конпе своею введения к этому со-
чинению называет себя Ахмед бин Махмуд призванный Муинуль-
Фукара (т. е. благодетель бедных). Мне не известно, когда это со-
чинение явилось в свет.
276
ком 600 лет: ибо Убадэ бин Самит, знаменитый компань-
он Мухаммеда, скончался в 34-м году хиджры, или поч-
ти за 613 лет до смерти нашего автора. Я полагаю, что
этот недостаток первой генеалогии происходит от ошиб-
ки писца, пропустившего целую строку между двумя Ах-
медамиг т. е. перешел от одного Ахмеда к другому, что
очень часто случается.
Как бы то ни было, из двух указанных мною генеа-
логий мы можем видеть, что наш автор принадлежал к
семейству законоведцев, из которых немногие только не
пользовались отличною известностью. Перед его Садруш-
Шариат 1-й жил в половине VI 1-го столетия хиджры и
известен был огромным училищем, которое он выстроил
в Бухаре и в котором он преподавал законоведение. Нау-
ка эта тогда была еще в цветущем положении в Бухаре
и во всем Маверан-нахре; законоведцы переезжали с
места на место преподавать фикх любознательным му-
сульманам; везде оставляли они учеников, уполномочив
их правом передавать свое знание ищущим. Не забыты
еще были тогда знаменитые современники: Зейнуд-Дин
Ахмед алъ-Гисали (умер в 586 г.); шейхулъ-ислам аль-
Мюреинани, автор аль-Хидайета (умер в 593 г.); имам
Казихан (умер в 592 г.), считающийся в числе муджте-
хидов 3-го разряда. Все они жили в Бухаре и Маверан-
нахре. Они оставили по себе огромные труды, доселе за-
нимающие первые места в школах ханифитов. Их пре-
подавания посещались сотнями слушателей, из которых
иные всю жизнь свою посвятили на услужение им.
В числе учеников этих, отличавшихся необыкновен-
ным талантом своим, был некто Мухаммед бин Абду-
Саттар алъ-Кюрдери, любознательность которого застави-
ла его учиться слишком 40 лет! Он служил и учился у
восьми знаменитых современников, посвятив каждому
по нескольку лет, и окончил свое учение у имама Кази-
хана. Получив от всех своих наставников право па пре-
подавание фикха, он прибыл в Бухару, где жил и пре-
подавал, как иные говорят, около 40 лет. Признанная
современниками его ученость доставила ему эпитет Шам-
сюль-Аиммет, т. е. солнце имамов. Современник его слав-
ный законоведец имам Джемалуд-Дпн аль-Хасири
Прозвание это взято от названия улицы в Бухаре, на кото-
рой жил автор и где плели рогожи из камыша. Эти рогожи назы-
вают хасир.
277
признавал его достоинство и любил его беседу. Аль-Кюр-
дери отдавал ему преимущество и смотрел на него как
на старшего ученика имама Казихана, но по смерти его,
что случилось за девять лет до кончины аль-Кюрдери,
этот последний сделался единственным законоведцем в
Бухаре. В числе учеников аль-Кюрдери мы находим пра-
прадеда нашего автора Джемалуд-Дина Убейдуллаха бин
Ибрагим ал-Махбуби (умер в 630 г.). Получив благосло-
вение от своего наставника на право преподавания фик-
ха, Убейдуллах бин Ибрагим занимался этим до своей
кончины в Бухаре. Благочестие его и отличная уче-
ность приобрели ему эпитет Джемалуд-Дина, т. е. «кра-
сота веры». В нем мы узнаем меньшего Абу-Ханифу на-
шей генеалогии. Не минуло еще 10-ти лет до кончины
Джемалуд-Дина, как в Бухаре прославился один из его
внуков в четвертом колене; это было около половины
VII-го века. Убейдуллах бин Махмуд бин Мухаммед бин
Ахмед бин Убейдуллах Джамалуд-Дин, прозванный Сад-
руш-Шариат, был примечательным с самых юных лет
своими отличными дарованиями; ему еще не минуло
25 лет, как уже он преподавал фикх в том же главном
училище, в котором несколько лет тому назад кончил
свои дни дряхлый его прадед Убейдуллах I. Хотя нам не
известно, оставил ли он после себя какой-нибудь ученый
труд, однакож эпитет, данный ему, доказывает, какое
он имел значение между улемами: его прозвали Садруш-
Шариат, т. е. «грудь законоведения» !*. Этот самый эпи-
тет дан впоследствии правнуку его, автору предлежаще-
го Мюхтесера, носившему также имя Убейдуллах* 2^. У это-
го Убейдуллаха II, или Садруш-Шариата I, было два
сына, Омар и Махмуд. Первого прозвали по его учености
Таджуш-Шариат венец юриспруденции; второго — Бур-
хануш-Шариат доказательство, или авторитет юриспру-
денции3*. От Омара остался сын Масуд, ничем не озна-
’* Слово садр значит «грудь», в переносном смысле — «самое
первое». Наир., садру-ль-маджлис— самое первое или важное место
в собрании, в палате; садр унас — важнейший из людей; садр
<Тзам — первейший министр и т. п.
2* Чтобы различить их, нашего автора отличают Садруш-Шари-
атом II, а прадеда его — первым. Примечательно то, что все эти
три знаменитые особы, принадлежащие дому аль-Махбуба, носили
одно и то же имя Убейдуллах.
3* Ибн Кемаль-паша и некоторые другие смешали эпитеты этих
двух братьев, придавая Махмуду, автору аль-Викайет, эпитет Тад-
мелованный в истории юриспруденции; от Махмуда же
осталась одна дочь Зейнеб, на которой женился ее двою-
родный брат Масуд, и от них явился в свет Убейдул-
лах III, прозванный Садруш-Шариатом 2-ым, знамени-
тый автор сочинения Мюхтесеру-ль-Викайет. Нам неиз-
вестен год рождения этой примечательной в истории
законоведения особы; мы знаем только, что он родился в
ту пору, когда его дед Бурхануш-Шариат был еще в пол-
ной бодрости духа, когда он мог заменить новорожденно-
му внуку своему отца и совершенно заниматься его вос-
питанием. Не имея детей мужского пола, он усыновил
своего внука и посвятил на его образование всю жизнь
свою. Острый ум Убейдуллаха, отличные способности,
необыкновенная память при его неутомимом прилежапии
сделали его примечательным еще в юности. Окончив весь
курс арабизма, оп приготовился слушать у своего учено-
го деда юриспруденцию. Преподавание этой науки по Хи-
дайету, сочинению знаменитого Бурхануд-Дина аль-Мюр-
гинани (см. выше о сословии предпочитателей — асхаб
ат-тарджих), было повсеместно в Туркестане. Улемы по
обычаю предков своих старались изучать наизусть по
частям это огромное сочинение, но никто еще не мог
подчинить своей памяти всех статей закона, в нем поме-
щенных. Как обычай изучения наизусть господствовал
всегда во всех школах на Востоке а не было к тому
удобного руководства тогда2* в юриспруденции,— ученый
Махмуд Бурхануш-Шариат занялся сокращением аль-
эсуш-Шариат (см. Изах алъ-ислах, сочинение Ибн Кемаль-паши, в
его предисловии; Китаб тазкират аль-хукам ва табакат алъ-умам,
того же автора о сочинителе алъ Викайет, гл. 56). Но мы следовали
словам самого нашего автора, как он говорит в предисловии своем.
Желающие усовершенствовать себя в науках не довольство-
вались одним изучением правил и главного содержания руководи-
тельных книг, они изучали наизусть тексты отличных (и вместе с
тем удобных) сочинений, чтобы во время ученых споров, столь
обыкновенных на Востоке, поразить тотчас же своих противников,
прочитать им полные тексты, касающиеся исследуемого предмета.
Этот обычай не относился к одним только шараским предметам: во-
всех науках изучали тексты авторов, смотря кто к чему готовился;
но в законоведении, как науке первенствующей, это обыкновение
сделалось общим, тем более, что изучение наизусть известного чис-
ла преданий или статей закона составляло одно из условий к дости-
жению степени иджтихада.
2* «У людей жизнь и память стали короче»,— замечает один
остроумный писатель, Мау ляна Шамсуд-Дин Мухаммед.
27 Э
Хидайета, приведя в желаемый порядок все статьи этого
огромного сочинения так, чтобы облегчить тем изучение
его содержания любимому своему внуку. Убейдуллах не
переставал изучать, что писал Махмуд, и когда сочине-
ние было приведено к окончанию, все было уже в его
памяти1*. Славный труд сей автор назвал Викайет ар-
ривайет фи масаил аль-Хидайет — Хранитель постанов-
лений относительно статей Хидайета2*.
Не прошло и 10 лет, руководительпая книга была слав-
на во всем Туркестане и ознаменовала автора еще более
в кругу современных законоведцев. Они смотрели на нее,
как на творение редкое, как на авторитет в законоведе-
нии3*.
Между тем достойный его внук Убейдуллах кончил
курс юриспруденции и стал в ряд улемов. Он путешест-
вовал по Туркестану, посетил болгар, познакомился лич-
но с учеными, тогда известными, и в особенности снискал
расположение шейха Хасана Болгарского (чтимого по-
томством в числе святых шейхов этого города), и тот
благословил его на путь славы4*. В это время уже не
стало ученого законоведца, деда его Бурхануш-Шариа-
Вот что говорит автор наш: Ва маулаиа алъ-муаллиф ламма
аллафаха сабкан сабкан ва кунту уджри фи мейдан хафзиха тала-
кан талакан хатта иттафакей итмам талифихи маа итмам хафзи
(см. предисловие автора к Шарх Викайет)
2* Слово викайет принято здесь в значении причастия: алъ-ви-
кайет масдар бима’на алъ-фа’ил ей хафиз ер-ривайет — говорит наш
автор (см. предисловие к Шарх Викайет). Слово ривайет значит
«предание». Здесь оно означает сущность постановлений закона,
без изъяснений и доводов.
3* Это сочинение до сих пор считается лучшим руководством
для законоведцев-мукеллидов во всех школах ханифийских. На не-
го писано несколько толкований, из коих самым лучшим считается
толкование нашего автора Садруш-Шариата, о котором мы упомя-
нем пониже. Назад тому 300 лет, или ровно через 200 лет по кон-
чине нашего автора, Ибн Кемаль-паша, знаменитый законоведец
Турции, написал на Викайет нечто вроде критики. Все сочинение
автора он переделал по-своему (убавив и дополнив его во многих
местах, не изменив, однако, ни порядка сочинения, ни его слога, что
и назвал алъ-Ислах, т. е. «Исправленное») с особыми примечани-
ями, названными им аль-Изах, где объяснил он свои доводы и при-
чины, побудившие его к отступлению. Весь же груд свой оп назвал
Изаху-ль-ислах. Кроме Викаейт Махмуд Бурхануш-Шариат писал
еще толкование на Хидайет, названное им Ми’радж ад-дирайет фи
шарх алъ-Хидайет, т. е. «Лестница знания к толкованию аль-Хи-
дайет».
4* См. в описании древних могил Бухары о сем авторе.
280
та. Он в своем путешествии кончил дни свои в Кермане*
где похоронен рядом с могилою своего брата Таджуш-
Шариата Омара, деда по отцу Убейдуллаха, нашего ав-
тора. Садруш-Шариат, заняв место Бурхануш-Шариата
преподавал законоведение в Бухаре до последнего дня
своей жизни.
О СОЧИНЕНИЯХ УБЕЙДУЛЛАХА САДРУШ-ШАРИАТА
Глубокая ученость нашего автора проложила ему путь
к славе обширнее той, которая упрочила память Махму-
да. Ему дан был эпитет Садруш-Шариат, которым отли-
чали некогда его прадеда, основателя училища. Он напи-
сал, кроме других, нам неизвестных, следующие сочине-
ния, служащие лучшими руководительными пособиями
к изучению той отрасли науки, к которой они принадле-
жат и признаны авторитетами во всех странах ханифий-
ского мира.
I. Мюхтесеруль-Викайет—«Извлечение из Викай-
ета», или «Сокращенный Викайет», иначе известное под
названием ан-Никайет, т. е. «Очищенное»
Это сочинение автор написал с той же целью, с ка-
кою писал для него Махмуд Бурхануш-Шариат свой
Викайет, а именно: сократив сжатым слогом курс законо-
ведения, облегчить тем изустное учение. Бурхануш-Ша-
риат не мог кратче изложить все постановления аль-Хи-
дайета, как уменьшив в 10 раз общий объем их; Садруш-
Шариат умел сократить и это, не выбросив ничего, вхо-
дящего в состав общих постановлений ханифийской
школы (см. выше примечание). Читатель наш найдет
слова нашего автора об этом на второй странице этого
издания, где он говорит: «Видя прилежание некоторых
обучающихся (фикху) недостаточным, чтобы изучить
наизусть Викайет, я составил из него извлечение, содер-
жащее все необходимое. Если же кто желает обнять все
постановления аль-Хидайета, тот пусть выучит наизусть
Викайет, но кого обстоятельства заставляют спешить, тот
пусть выучит это извлечение» и проч. Первый выучил
1Ф Это название мы не находим в предисловии автора ни к
мюхтесеру, ни к Шерхи-Викайету. Из слов аш-Шимни можно за-
ключить, что под этим названием Мюхтесер был известен в Малой
Азии.
281
извлечение это сын автора Махмуд, юноша, подававший
собою большую надежду к пользе наук. Ему последовали
другие, и в скором времени это сочинение сделалось из-
вестным во всем Туркестане. О его достоинстве и ком-
ментариях, на него сделанных, будем говорить в 4-й
статье этого введения.
2. Шерхи-Викайет—«Комментарий на Викайет». Сло-
ва автора убеждают нас, что два обстоятельства побуди-
ли его писать комментарий на Викайет: а) что с распро-
странением множества списков Викайета по разным стра-
нам сочинение это подвергалось в некоторых местах
изменениям и ошибкам, и, чтобы устранить это зло, он ре-
шился выдать в свет вернейший текст первоначального
труда в том виде, как он выучил его наизусть под руко-
водством самого автора, его деда; в) что сын нашего ав-
тора Махмуд, изучив Мюхтесер, т. е. извлечение из Ви-
кайета, желал, чтобы ученый автор, отец его, написал
толкования на трудные места!*. Таким образом в этом
соч. он поместил самый верный подлинник Викайета с
примечаниями и изъяснил трудные места Мюхтесера.
Это важное сочинение не уронило своей цены и в те-
чение слишком 500 лет. Оно принято в руководство к
законоведению во всех школах ханифитов. После столь
отличной услуги всем ученым весьма немногие из них
решались на подобное предприятие. Из таковых трудов
нам известны: 1) Критическое изложение Ибн Кемаль-
паши (см. прим.), о чем мы уже упомянули; 2) Толко-
вание известного ученого Кара-хаджэ (Аляуддина аль-
Асвада)* 2*,— первого наставника знаменитого аль-Фена-
ри. Сей автор во время своего преподавания Фикха по
Викайету все толкования, сообщаемые им своим слуша-
телям, привел в систематический порядок и издал их
вместе с текстом Викайета отдельною книгою. Это сочи-
нение написано в исходе 8-го столетия хиджры. Оно слав-
но было в Турции. 3) Толкование Мухаммеда, сына уче-
ного законоведца Абдул-Латифа, прозванного Ибнуль-
Меликом, автора толкования на Маджмау-ль-Бахрайн.
Оно явилось в начале 9-го столетия, в царствование сул-
’♦ Сын автора Махмуд не дождался окончания этого сочине-
ния: он умер в юных летах.
2* Эпитеты Кара и Асвад — черный были даны автору по
смуглому цвету лица его.
282
тана Байезида. Ибн Кемаль-паша ставит его наряду с
обыкновенными явлениями.
3. ат-Танких. Чрезвычайное произведение в У су ль-
фикх, т. е. основах юриспруденции. Оно содержит в со-
кращенном, или очищенном, виде сочинение знаменито-
го имама аль-Пиздеви с добавлением к нему избранных
мест из Усуль Ибну-ль-Хаджиба, славного грамматика и
законоведца. Это сочинение, как принадлежащее фило-
софии юриспруденции, сделалось более известным на Во-
стоке, нежели другие труды автора. Оно только что успе-
ло явиться в Бухару, громкая слава его распространи-
лась повсюду, и в продолжение каких-нибудь 20 лет оно
уже господствовало в школах Туркестана, Малой Азии и
Южной Персии. Автор, увидев этот успех и побужден-
ный желанием писать примечания на трудные места сво-
его сочинения и вместе с тем исправить некоторые по-
грешности, вкравшиеся в него по причине множества
списков, решился написать на него особое толкование.
4. ат-Таузих фи халли гавамид ат-Танких, т. е. изъ-
яснения, раскрывающие трудные места ат-Танких. Мне
не остается ничего говорить в похвалу этого сочинения
после того, что сказано об нем славным Хаджи-Хальфэ
в его библиографии: любопытного ссылаем на это важное
произведение под словом Танких аль-усулъСкажем
только, что на это сочинение, как и на его текст, написа-
но множество толкований и примечаний весьма важны-
ми улемами Востока, между которыми первенство при-
надлежит Тальвиху, сочинению тафтазанского ученого
Аллямэ ат-Тафтазани. Я насчитал в библиографии Хад-
жи Хальфэ ровно 40 толкований и критических рассуж-
дений на Танких, Таузих и другие толкования, относя-
щиеся к этим двум, в особенности на Тальвих. Между
всеми комментаторами отличается оригинальностью кри-
тики Ибн Кемаль-паша, написавший толкование на Тан-
ких по той же системе, какую он принял в своем Изах
(см. прим.), и назвал его Тагйир ат-Танких — Изменен-
ный, или Исправленный Танких. Но уменьшила ли эта
критика достоинство подлинника? Посмотрим, что гово-
рит наш Хаджи Хальфэ: «А люди, т. е. ученые, не обра-
’* См. Lexicon Bibliographicum et Encyclopoedicum etc. etc., пере-
веденный Густавом Флюгелем, изданный Королевским обществом
Великобритании и Ирландии. Leipzig, 1837, v. 2, р. 443—450.
283
щали внимания на его (Ибн Кемаль-паши) произведе-
ние; первоначальное сочинение (т. е. Танких) остается
в своей силе, а приложение сие (т. е. критика) продол-
жает быть в упадке и малоценности».
5. алъ-Вишах. Очень редкое сочинение в философии.
Об нем я не знаю ничего кроме названия,
6. Та'дилу-ль-улум— Взвешивание наук; весьма глу-
бокомысленное сочинение, состоящее из двух частей, из
коих первая относится к логике, вторая — схоластическо-
му богословию. Хаджи Хальфэ (см. в том же издании V.
2, раз. 215) чрезвычайно превозносит толкование и при-
мечание самого же автора на это сочинение, не назвав
имени целого. Не это ли аль-Вишах?
Вот нам известные труды Садруш-Шариата, показы-
вающие его глубокое знание и обессмертившие его имя.
Я не могу не поместить здесь анекдот, найденный мною
в Табакат алъ-имам, доказывающий, до какой степени
примечательности доходил имам Садруш-Шариат своими
знаниями между современниками и какою силою слова
он был одарен. Известно, что на Востоке в древние вре-
мена, когда просвещение там процветало, часто бывали
ученые споры. Встретившиеся улемы никогда не упуска-
ли случая попытать друг друга. Часто случалось, что да-
же нарочно открывали заседание для таких споров, где
всякий имел право присутствовать. Часто ученые вызы-
вали друг друга на такой спор не только в одном горо-
де, но и с разных частей света. Когда Убейдуллах Сад-
руш-Шариат сделался уже известным своими сочинения-
ми и слава его распространилась по всему ученому миру
Востока, в Рее первенствовал Аллямэ Кутбуд-Дин ар-Ра-
зи, учености которого не было и меры В приезд Сад-
руш-Шариата в Герат Аллямэ пожелал было вызвать его
на спор, но, наслышавшись о его даре слова и боясь не-
выгодного последствия, секретно отправил наперед одно-
Аллямэ аль-Мухаккик Кутбуд-Дин Мухаммед ар-Рази, про-
званный ат-Тахтани, известен многими отличными сочинениями
по разным отраслям наук. Известнейшее из них Мухакамат (в фило-
софии), оно содержит исследование двух комментариев на филосо-
фию Ависипы, пз которых первое составлено имамом Омаром ар-
Рази, скончавшимся в 606 г. хиджры, второе — знаменитым Наси-
ром Тусским (Аллямэ аль-Мухаккик Насир ад-Дин Мухаммед бин
аль-Хасан ат-Туси), скончавшимся в 672 г. (см. библиографию Хад-
жи Хальфэ, Т. I, Leipzig, 1838, стр. 302).
284
го из своих приближенных1*. Посланный, Мубарек-шах,
прибыв в Герат, познакомился сначала с слушателями
Убейдуллаха и потом начал слушать сам его. Первые
лекции были о философии по Ишарату, сочинению Ави-
вины2*, где преподаватель в три лекции выказал себя
так, что Мубарек-шах писал к Кутбуд-Дину и советовал
не вступать ему в спор с Садруш-Шариатом, чтобы не
проиграть поля и не лишиться славы. Имам ар-Рази,
приняв совет, избегал после того и встречи с Садруш-
Шариатом (см. Тазкират аль-хукам ва табакат алъ-умам,
глава 31). Убейдуллах Садруш-Шариат скончался в Бу-
харе и погребен там на общем кладбище в особом участ-
ке, купленном его прадедом Садруш-Шариатом первым,
где покоится прах всех членов семейства законоведцев,
происходивших от него, исключая двух братьев: Омара и
Махмуда, сыновей Садруш-Шариата первого, или дедов
(первый по отцу, второй по матери) Садруш-Шариата
второго (см. выше). Этот участок называется (по край-
ней мере назывался за несколько десятков лет тому на-
зад) Шера-абад — изобилие закона. Это место, по опи-
санию автора Мазарат, находится на южной стороне
ключа Айюба (чешмэ Айюб), что на южной стороне са-
мого города. Ключ сей до сих пор носит это название, по-
тому что, по преданию, около него предполагают могилу
пророка Иова.
IV
Теперь мы скажем несколько слов об изданном мною
сочинении Садруш-Шариата.
А. О его достоинстве. Вообще слог Садруш-Шариата,
судя по всем его сочинениям, мне известным, сжат, но
приятен и глубокомыслен. Прочитав его Танких, Таузих
и даже его толкование на Викайет, мы не находим в них
той плодовитости, или лучше сказать того многословия,
которое вообще принадлежит восточным писателям; на-
Это был раб, образованный им и сделавшийся после ученым
логиком. Он известен под именем Мубарек-шах Ментиги.
2* Сочинение сие называется аль-Ишарат ва-т-танбихат и чрез-
вычайно уважается на Востоке. Оно разделяется па два отделения:
первое содержит логику; второе — умозрительную философию. На
него писали много комментариев, из которых лучший шейха Наси-
ра Тусского.
285
против того, его слог сжат, что едва ли в состоянии по-
нять кто-нибудь из тех, которые не отлично знают эту
науку, к которой сочинение относится. Он совершенно
исполнен правил, которыми руководствовались авторы
текстов, т. е. писатели руководительных книг, это: «Го-
вори мало, разумей много» !*. Вот почему такие тексты
всегда составляли и доныне составляют основание цело-
го курса преподавания в школах мусульманских, и каж-
дый период их — как бы тему полной лекции* 2*. Говоря
собственно о Мюхтесере, решительно можно сказать, что
нет другой книги в законоведении ханифитов, которая
могла бы быть поставлена в параллель с нею в краткости
речи и полноте мысли: в ней можно найти все необходи-
мые постановления школы ханафитов; все, что относит-
ся к духовной и гражданской обязанности мюкеллефа.
Это сочинение, состоящее из 49 книг (китаб), или глав,
делится еще на несколько подразделений (фасл, или мат-
лаб), из коих иные в многих других сочинениях, как-то:
алъ-Хидайэт, Маджамау-лъ-Бахрайн и другие составля-
ют или отдельные книги (китаб), или разбиты еще на
отдельные главы (фасл). Эту разницу можно видеть при
сравнении оглавления нашего автора с оглавлением лю-
бого более обширного труда в фикхе.
Слог Мюхтесера, повторяю, до того труден, что ни один
ученый не поймет его скоро, разве только что беспрерыв-
но занимается этим сочинением, да и тут нельзя ручать-
ся, чтобы не было остановки: местоимения неизвестно
куда относятся, союзы часто запутывают смысл до того,
что нельзя без долгого размышления угадать, к чему от-
носится какое слово или фраза, за союзом следующая.
Запутанность еще более увеличивается там, где вовсе нет
знаков; к тому еще служат препоною технические слова
ДРУгая пословица: «Речь должна быть коротка, но замысло-
вата».
2* Постоянная метода преподавания на Востоке состояла и со-
стоит ныне в том, что слушатели по своим разрядам и по очереди
окружают преподавателя, каждый имея пред собою одну руководи-
тельную книгу, которая относится к предмету, преподаваемому в
том разделе. Один из слушателей читает текст, преподаватель объ-
ясняет читанное и решает все вопросы, все непонятные обстоятель-
ства. Часто случается, что в одну лекцию прочитываются только
две строки, и объяснения на них продолжаются три часа. С оконча-
нием чтения этой книги оканчивается и курс — и слушатели пере-
ходят в следующий.
286
и выражения. Вот довольно легкое место из книги о бра-
ке (Китаб ан-никах), которое едва ли можно понять без
знаков.
Буквальный перевод: «И брак с женщиною и ее ad-
der запрещает брак с (другой) женщиною, когда из пих
одна была бы мужчиною, то ей не позволено была бы
другая, и сообщение с нею по праву владения; и также
сообщение с нею по праву владения, сообщение с другой
посредством брака и владения; (но) не брака; если он
сочетался с нею браком, то не может сообщиться ни с
одною, покуда другая не будет запрещена». Я объясню
эту задачу краткими комментарием, по образцу восточ-
ных комментаторов; текст, т. е. перевод текста, обозначу
курсивными литерами, а толкование обыкновенными: и
если кто сочетался браком с какою-нибудь женщиною по
правилам, существующим в шариате, или разведется со
своею женою, то в первом случае брак с упомянутою
женщиною и во втором случае ее иддет'* запрещает брак
с другою женщиною, в случае, если эти две в таком род-
стве, что когда из них одна была бы мужчиною, то ей
законом не позволена была бы для замужества другая,
И то и другое обстоятельства, т. е. бракосочетание с пер-
вою, или иддет ее, запрещают и сообщение с нею, т. е.
с другою ей родственною, по праву владения: ибо поста-
1* Иддет лексикографически значит счет В фикхе им выражают
срок, назначенный законом между двумя замужествами женщины,
раньше которого она не свободна располагать собою для вступления
во второй брак с другим и получает свое содержание от первого
мужа в случае развода; а как этот срок считается месяцами, неде-
лями, и строго предписывается законом наблюдать за верностию
счета, то его назвали счетом. Определение этого срока вообще при-
надлежит спору между законоучредителями (см. выше примечание)
и самое время, назначенное для этого срока, различно, смотря по
льготам, по званию женщины, и по тому, по какому случаю она
разлучена с первым мужем. Например, для небеременной женщины
свободного происхождения, которая еще моится (т. е. у которой бы-
вают регулы), после развода полагаются три полные очищения, а
после смерти мужа — 4 месяца и 10 дней; для крепостной, которая
еще моится,— два очищения, но для той, которая уже не имеет
регулов или лишилась своего мужа, полагается половина времени,
назначенного для женщины свободного происхождения. Для бере-
менной же женщины этот срок оканчивается разрешением ее от
бремени и так дальше. Здесь автор хочет сказать, что в случае раз-
вода с первою женою мужчина не может жениться на ее родст*
веппице, пока срок ее для второго замужества не кончится или
пока он не будет обязан ее кормить.
287
новление шариата позволяет сообщение с женщиной по
праву или брака, или законного владения, т. е. покупкою
и тому подобным. И, если кто-нибудь купил, положим,
женщину и имел с нею сообщение, то в таком случае
также это сообщение с нею по праву владения запрещает
ему сообщение с другою, т. е. с ее родственницею, по-
средством брака и посредством владения; но оно не за-
прещает одного только брака: если он по какому-нибудь
случаю сочетался браком с нею, т. е. с другою родствен-
ницею невольницы, то он не может сообщаться уже ни с
одною из двух, покуда другая не будет запрещена ему за-
коном; например, покуда он не отпустит на волю первую
или не разведется со второю.— При таком только коммен-
тарии наш текст может быть понятным, и то не без по-
мощи следующих замечаний: 1) По правилам шараским
никто не может жениться на близкой своей родственни-
це, происходящей с ним от одного прямого корня, без
смешения посторонней крови, как: сестра, тетка и т. п.;
или происходящей от него самого, как-то: дочь, внучка;
или смешавшейся союзом с таковыми, как-то: жена от-
ца, жена деда, жена сына и проч.1* 2) Женатый человек
не может жениться на близкой родственнице своей же-
ны пока эта не умрет или он не разведется с нею и пока
совершенно не прервется их отношение посредством вы-
жидания срока, положенного для ее второго замужества
(см. прим.); в других случаях он может жениться даже
на сестре жены. Близкое родство жены автор выражает
весьма коротким определением: «Если из них одна была
бы мужчиною, то бы ей не позволена была (для замуже-
ства) другая» 2*,— разумея под этим различные степени
родства, на которые мы указали в первом замечании.
Изысканность, если я могу так выразиться, которой ав-
тор постоянно держался в сокращении Викайета п кото-
рая повсюду характеризует слог Мюхтесера, вместо того,
чтобы унизить достоинство его сочинения, во сто крат
возвысила его. Эта изысканность в выражениях при по-
стоянно хорошем слоге придала интерес предмету, и без
того любопытному и любимому мусульманами.— Мюх-
На все степени родства, запрещающие брачный союз, указа-
но в Мюхтесере такими же сокращенными выражениями.
2* Это определение принадлежит автору аль-Викайета, только
наш автор поместил его очень хорошо здесь, сократив предыдущие
и последующие фразы подлинника.
288
тссер начали изучать изустно и подробно. В первом слу-
чае нужна была память, во втором — память и соображе-
ние. Глубокомыслие, свойственное каждой фразе, а иног-
да и каждому слову, приманивало к этому сочинению
остроумных исследователей фикха, и в скором времени
оно стало известным повсюду. На него стали писать ком-
ментарии лучшие улемы ханафитской школы из мукел-
лидов; на эти комментарии писали и ’пишут критику и
примечания. Его переводили на персидский язык бук-
вально и объясненпями, так что это сочинение сделалось
всеместным и даже необходимым. Нет ни одной школы
во всем ханафитском свете, в которой бы Мюхтесер или
толкования на него не преподавались !*.
Б. О толкованиях, на него писанных. Из комментари-
ев на Мюхтесер мне известны семь весьма обширных
сочинений, из которых пять находились в моих руках, и
я руководствовался ими в продолжении моих занятий
приготовлением предлежащего сочинения к изданию.
Я здесь изложу их по порядку.
1. Комментарий Абуль-Мекарима, кажется, один из
древнейших. Автор мне не известен: ни в сочинении егог
ни в биографиях, у меня находящихся, я не нашел ниче-
го об нем, тем более, что настоящее его имя никому не
известно здесь. О нем, вероятно, можно было бы найти
в огромном труде Муллы Фахруддина (см. ниже в конце
этой статьи), автора Гаввасу-лъ-бахрайн, писавшего кри-
тический разбор комментария имама гахистанского (см.
ниже № 4), сравнивая его достоинство с достоинством
Абуль-Мекарима и разбирая довольно часто и его ком-
ментарии. К сожалению, этого огромного и полезного со-
чинения здесь ни у кого нет. Комментарий Абуль-Мека-
рима известен повсюду и везде им руководствуются в
преподавании Мюхтесера. Он начинается так: «Нухам-
мчдук йа ман шара"а лана ахкам ад-дин алъ-кавим ва
хадана бифадлихи алъ-амим иля ас-сират алъ-мустаким».
Манускрипт, которым я пользовался, писан в Бальхе в
1106 году.
2. Комментарий, весьма обширный, известный за со-
’* В Турции с некоторого времени отстают от руководительных
сочинений улемов бухарских или мавераннахр^кпх Там стараются
вводить свои руководительные книги; хорошие преподаватели до
сих пор, однако ж, держатся древних руководств.
19 зак. 1845
289
чинение аш-Шимни. В заглавии ни слова не сказано, как
и в первом комментарии, кем и когда он составлен; по
свидетельству Али аль-Кари, почерпнувшего свой ком-
ментарий из этого сочинения (см. ниже № 5), и других
писателей, ссылающихся на него, видно, что он состав-
лен аш-Шимни, но кто такой этот аш-Шимни, утверди-
тельно сказать не могу; в биографиях, что у меня, о нем
ничего нет положительного. В хронологии Хаджи Халь-
фэ упомянуто о славном грамматике Таги ад-Дин Ахмед
аш Шимни, скончавшемся в 871 году хиджры; в Шакаик
ан-ну’манийа, биографии Мухаммеда Омара бин Хамзэ,
сказано, что этот ученый муж окончательно слушал пре-
подавание ас-Суйути и аш-Шимни, разумеется двух со-
временников; а нам известно, что первый из этих двух
скончался в 911 г. хиджры, т. е. ровно через 40 лет по
кончине Ахмеда аш-Шимни, между тем как Мухаммед
Омар бин Хамзэ скончался в 938 г. почти на семидеся-
том году своего возраста, т. е. родился пред годом кончи-
ны Ахмеда аш-Шимни. Следственно, надо бы полагать,
что под названием аш-Шимни не один только автор су-
ществовал на Востоке; но из слов автора аль-Кауль ас-
садид видно, что прозвание аш-Шимни было Нагийуд-
Дин, что разнится от Тагийуд-Дина Хаджи Хальфэ одною
только точкою. Одно это обстоятельство мне подает по-
вод думать, что автор комментария действительно Ахмед
аш-Шимни, скончавшийся в 871 году, хотя Хаджи Халь-
фэ и называет его великим грамматиком, тогда как, судя
по его комментарию, он должен быть великим мухедди-
сом, т. е. сведующим в преданиях и отличным законо-
ведцем.
Комментарий аш-Шимни не так употребителен в
школах ханифитов, как прочие комментарии Мюхтесера.
На него смотрят как на весьма ученое сочинение в отно-
шении к преданиям; как на руководство не для препо-
давателей, а для авторов, которые для своих сочинений
по части законоведения могут исчерпать из него надле-
жащие доводы ( аль-адиллат ), преимущественно из сун-
нета, на которых основаны различные мнения муджтехи-
дов и сословия предпочитателей (см. выше). В Египте
это сочинение более известно, нежели где-нибудь. Ману-
скрипт, которым я пользовался, писан в Мекке в 1060 г.
хиджры.
3. Комментарии аль-Бурдженди, автора географиче*
290
ского сочинения Аджаиб аль-булдан, известного уже ев
ропейским ориенталистам. Этот комментарий составляв
автором в исходе IX века хиджры. Он употребляется
почти во всех школах; его преподают после Мюхтесера.
а иногда после Шерхи-Викайэта. Манускрипт, которым
я пользовался, написан в Бухаре в 1102 г.
4. Комментарии Мауляна Шамсуд-Дина Мухаммеда,
прозванного Гахистани от имени места Гахистан, или
первоначального Кухистан, что значит гористое место.
Восточными географами давалось такое название цепи
гор, разделяющей Седжистан от Хорасана и Балъха. Зна-
чптательная страна от пределов Хорасана до Кабула носила
общее имя Гахистан (как Дагестан па Севере Адер-
биджана). Комментарий известен под заглавием Джа-
миу-р-румуз, т. е. Собрание намеков, или Свод толкова-
ний и объяснений непонятных и трудных мест Мюхте-
сера. Этот комментарий более всех прочих употребите-
лен в школах ханифитов, в особенности в Бухаре и Маве-
ран-нахре. Нет ни одной порядочной школы, где бы не
преподавали по нем фикх в средних курсах. Он приме-
чателен тем, что автор очень часто опровергает мнение
Абуль-Мекарима, по большей части там, где сей послед-
ний входит в филологическое суждение и в разборы тек-
ста Мюхтесера. Хотя он нигде не называет ни имени, ни
сочинения автора, которого он критикует, и довольству-
ется везде одним только глухим показанием на его мне-
ние, опровергая постоянно одним выражением кама зун-
на — «как предположено», т. е. как некоторые предпола-
гают; но всем известно по исследованию, что это предпо-
ложение принадлежит Абулъ-Мекариму: следственно, где
только встречается выражение кама зунна — намек по-
нятен читателю. Автор Джамиу-р-румуза жил в X веке
хиджры. Он первоначально жил в Хорасане, где просла-
вился своею ученостью в законоведении и в прочих от-
раслях шараских наук; во время же переворотов в этой
стране, между Убейдуллахом, ханом узбекским, и Шах-
Тахмасбом, Мауляна Мухаммед избрал уединение в глу-
ши Гахистана и написал свой комментарий. Когда узбек-
ский победитель покорил Хорасан в 944 г. хиджры, на-
слышавшись о достоинствах автора, пригласил его быть
муфтием в Бухаре, куда он прибыл и в этом звании жпл
20 лет. Он скончался в 965 году. Этот комментарий начи-
нается так: алъ-Хамду ли-л-лахи аллази фадална бита’лим
291
19*
усул мабсут аль-джами’ аль-кабир мин алъ-ахкам». Ру-
копись, которою я пользовался, принадлежала библиоте-
ке бывшего здесь главного ахуна Муллы Сайта бин Ах-
меда. Она обогащена полезными примечаниями, писан-»
ными рукою ученого ахуна.
5. Комментарий Мау ляна Али алъ-Кари, весьма уче-
ного мужа гератского, жившею в начале XI столетия
хиджры. Биография этого автора мне не известна совер-
шенно; только знаю об нем, что он известен под почет-
ным титулом шейх алъ-харамейн, т. е. старец, или глава
веры в Мекке и Медине, в первой из которых он посто-
янно жил. Он упрочил свою славу многими огромными
трудами по разным наукам; его память чтут в Туркеста-
не и Бухаре как полусвятого, приписывая ему даже чу-
деса. Между прочим не последнее место занимает и то,
что он, принадлежав к позднейшему времени, так много
и так учено мог писать: говорят, что число всех его со-
чинений доходит до 60, между которыми многие чрезвы-
чайно огромны. Комментарий его на Мюхтесер действи-
тельно велик: рукопись, находящаяся в моей библиоте-
ке, состоит из 410 листов, полных, писанных мелким
почерком; но несмотря на значительность труда этого
и отчетливость автора, я заметил, что большая часть его
комментария заимствована от аш-Шимни, так что, сли-
чая их, иногда можно бы думать, что читаешь одно и то
же сочинение; между тем нередко он изменяет слова
аш-Шимни, убавляя их или прибавляя свои; но во всех
отношениях доказывает, что дело, за которое он взялся,
ему весьма знакомо.
Начало этого комментария: аль-Хамду ли-л-лахи ал-
лази джа’ала аль-улама варасат аль-анбийа ва хуласат
аль-аулийа аллазина йад’у ахум малаикат ас-сама в а
самк фи-ль-ма ва-т-тайр фи-лъ-хава». 6 и 7-й, которых я
знаю только названия, суть 1) Комментарий Мауля Аб-
дуль-Вахида бин Мухаммеда под названием Шарху-н-
Никайет. Автор жил в веке султана Байезида; будучи
главным преподавателем в Кутахийе, он сочинил свой
комментарий и кончил его в 850 г. хиджры. Автор Ша-
каик ан-ну’манийа отзывается о нем следующими слова-
ми: «Ва кана фадилан алиман би-ль-улум алъ-адабийа
бари'ан фи-лъ-фунун аш-шар’ийа ва-лъ-аклийа алиман
би-т-тафсир ва-ль-хадис шараха китаб ан-Пикайет шар-
хан вата фихи бимасаил касира мухимма», т. е. он
292
был просвещенный человек, сведущ в науках словесных,
в науках шараских, философических, в толковании Ал-
корана и в учении преданий. Написал отличный коммен-
тарий на Никайет и привел там множество важных при-
говоров из закона. 2) Комментарий Муллы Фахруддина
(Шарх мухтасар лимауля Фахрад-Дин). Об этом сочи-
нении ничего не могу сказать, кроме того, что оно долж-
но относиться к позднейшим временам: я видел отрывки
из него на полях некоторых списков Мюхтесера.
Сверх этих комментариев на Мюхтесер еще я знаю
два огромнейшие сочинения, которые можно назвать кри-
тическим разбором Джамиу-р-румуза: а) Шерхи-Шах-
Хусейн под заглавием Джамиу-лъ-бесатин — необъятный
труд неизвестного мне автора. Он состоит из 8 больших
частей, которые все вместе очень редко можно найти.
Библиотека Мир-Хайдера, покойного владетеля Бухары,
славилась тем, что в числе отличных манускриптов имела
богатый полный экземпляр этого сочинения. Я видел
лишь несколько отрывков этого превосходного творения,
б) Гаввасу-лъ-Бахрайн фи мизан аш-шархайн — тоже
огромнейший труд, недавно приведенный к окончанию.
Его составил некто Фахруддин, из казанских ученых
мулл, живущих в Бухаре. Такое явление, когда вообще
наука в совершенном упадке в Азии, теперь есть ред-
кость, в особенности для Казани. Мулла Фахруддин от-
правился в Бухару еще в юности. Отец его Ибрагим-
эфенди, видя в нем большие способности, отправил его в
Бухару, по тогдашнему обыкновению, где он уже 40 лет
преподает фикх.
Комментарий его состоит из 4-х частей. В нем сверх
раскрытия трудных мест из Джамиу-р-румуза содержит-
ся критический разбор многих мест из этого превосход-
ного сочинения и сравнительный взгляд на комментарии
Абуль-Мекарима, которого часто критикует автор Джа-
миу-р-румуза. Этот труд автор называл Гаввасу-лъ-бах-
райн— «Водолаз двух морей», т. е. комментарий Абуль-
Мекарима и Мухаммеда Гахистани. Надеются вскоре по-
лучить здесь все это сочинение, которое по частям уже
известно.
Умолчу о переводах и комментариях Мюхтесера, на-
ходящихся на персидском и татарском или турецком язы-
ках: в них нет ничего занимательного пли особенного;
они употребительны больше между женщинами, из кото-
293
рых некоторые, желая знать свои обязанности, даже вы-
учивают их по частям наизусть. Лучший перевод и тол-
кование Мюхтесера на персидском языке есть Шарх
Абдуль-Джамиль; за ним следует Шарх Абдуль-Джа-
лиль.
V
I. Цель издания Мюхтесера заключается в следую-
щем: как это сочинение составляет одно из самых необ-
ходимых пособий во всех школах ханифитского мира, то
давно желали в здешних краях иметь верное и безоши-
бочное издание оного, на которое можно было бы поло-
житься как на авторитет; но это требовало и много труда
и немалых издержек. Недостаточно было для этого из-
брать какой-нибудь список Мюхтесера и напечатать его,
как это делали здешние промышленники со многими со-
чинениями на татарском или турецком языке, которые
исполнены грубых ошибок и значительных опущений.
Возьмем, например, Юсуф ва Зулейха, Сабат аль-Аджи-
зин и другие сочинения, изданные здешними промыш-
ленниками; на каждой странице их можно найти по не-
скольку ошибок, не только типографических, но ошибок
в подлинниках, никем не исправленных. Мюхтесеру-ль-
Викайет, как классическое сочинение, не входил в со-
став подлинников, доныне изданных в Казани. Ни один
строгий надзор за печатанием, ни одно знание языка и
одна проверка подлинников,— тут нужно было внима-
тельное чтение комментаторов на Мюхтесер, отчетливое
исследование обширного Хидайета27 и сокращенного из
него — Викайета, как основ Мюхтесера; одним словом,
тут нужно было совершенное изучение законоведения.
Не в похвалу себе, но чтобы и со своей стороны при-
знать достоинство столь важного сочинения, говорю я
так. Ученые азиятцы и те из европейских ориенталис-
тов, которые уделили когда-нибудь хотя несколько вре-
мени на рассмотрение серьезного какого-нибудь восточ-
ного автора, подтвердят и оправдают слова мои.
Просвещенный потомок Джуджия, хан Джиан-Гир,
своею усердною готовностию оказать всякую услугу к
поддержанию благих видов попечительного правительст-
ва в расширении границ просвещения между азиятцами,
подданными России, и своим постоянным покровитель-
294
ством науке давно уже обратил на себя внимание
начальства и ученого сословия *. Постигая важность поль-
зы издания Мюхтесера и готовый этим предупредить же-
лание здешних улемов, хан изволил обратиться ко мне —
и я не замедлил исполнить его желание. Труд мой воз-
награжден вполне со стороны хана. Училища, находя-
щиеся во владениях его, пользуются теперь этим изда-
нием и ученые здешних краев также всецело приняли его
со дня его появления в свете* 2*.
II. План, принятый мною в издании Мюхтесера, изла-
гаю в следующих словах:
1. Текст. Сверив один избранный мною старый и
верный список Мюхтесера со многими другими, обозна-
чил все нужные варианты; затем сверил тексты пяти ком-
ментариев, выше мною замеченных, также обозначив их
разницу в своем списке. Таким образом, все слова и вы-
ражения, замеченные в моем списке, представляли ва-
рианты, а остальное — общую всем спискам часть текста
Мюхтесера. Сперва я обратился к вариантам, а) Многие
из них, не входившие в состав текстов или вариантов
упомянутых комментаторов, я вовсе выбросил, отметив
те только, какие входили в состав их. Таковые разницы
я обозначил повсюду в моем издании знаком нусхат над
словом, остальные же я не обозначил ничем, следуя
только чтению, найденному мною в древнейших рукопи-
сях — в текстах комментариев и в большей части новей-
ших списков Мюхтесера. Например, стр. 3, строка 5:
фаман ахабба истихдар масаил аль-Хидайет в некоторых
списках вместо истихдар находил я забт; первое слово я
предпочел, во-первых, потому, что я нашел его во многих
старинных списках и в текстах пяти комментариев; во-
вторых, потому, что оно уместнее3*. Стр. 5, строка 5:
ва кава аль-лаинсан; в некоторых списках нашел ва каза
’* Услуги хана Джиан-Гира известны: нам возвестили о них
многократно периодические издания. Недавно оп единогласно из-
бран и утвержден почетным членом Императорскою Казанскою
университета.
2* Достаточное количество этого издания расп рос гранилось по
свету уже 4 месяца тому назад. Несколько сот экземпляров я особо
отделил для европейских ориенталистов; эти экземпляры с настоя-
щим введением на русском языке.
3* Слово забт значит: совершенно владеть; истихдар — припом-
нить, знать содержание чего-нибудь. Со стороны автора скромность
требовала бы употребить второе слово.
295
алъ-инсан. Я следовал большинству списков и притом
толкованию Джамиу-р-румуза, помещенному тут же под
№ 1, что явно указывает на мое чтение, б) Из вариантов,
заслуживающих, по моему мнению, отметки, я удержал
самое необходимое, т. е. такое, на что комментаторы са-
ми указали, или я нашел их во многих списках коммен-
тариев и старых списках Мюхтесера. Таким образом,
когда читатель встретит над каким-нибудь словом знак
нусхат без всякого прибавления на полях против этого
слова, то это значит, что это слово или найдено мною в
некоторых списках Мюхтесера и комментариев, или на
него я нашел указание в каком-нибудь из пяти коммен-
тариев и что и без этого слова смысл не повреждается,
как, например, на стр. 16 строка 4; стр. 21 строка 5 и во
многих других местах. Если же против таких слов на
полях встречаются другие слова с таким же знаком, то
это значит, что в некоторых списках находится так, в
некоторых иначе; а что в строке заслуживает преиму-
щество по большинству списков, в которых оно найдено,
как, например, на стр. 1 строка 8 слово хафиф и на полях
против него слово хаф, стр. 14 строка 13; стр. 5 — слово
хаза, а на полях хаказа и т. п.!*. После вариантов я
принялся за остальную часть текста, общую всем спис-
кам: я читал в продолжение своих занятий соответствую-
щие места из Викайета и Хидайета, и тут открывалось
мне много полезных обстоятельств, которыми я мог ру-
ководиться и в поверке вариантов и в исследовании тек-
ста; тут я мог видеть ясно предлог, по которому пере-
писчики или ученики необдуманно делали иногда в
разных местах Мюхтесера отступления, следуя чтению
того или другого основания этого сочинения. Например,
на стр. 3 строка 10 вместо ва кулл алъ-абдан в некоторых
списках Мюхтесера я нашел просто ва бадануху, которое
очень шло бы к этому месту; в других — ва сайр бадани-
хи, которое казалось еще лучше; я этого не мог оставить
без внимания. Прибегая к Хидайету, там нашел третье
выражение, т. е. сайр аль-бадан, что подало мне повод
К сожалению, во многих местах примечания препятствовали
мне поместить такие варианты на полях, и я должен был оставить
их, потому что примечания были нужнее их, а места мало; писать
же внизу в сносках, как делают европейцы и как я поступил не-
осторожно в издании Истории крымских ханов, против обыкнове-
ния восточных писателей.
2U6
думать, что или это самое правильное чтение, или что,
следуя Хидайету, ввели его в некоторые списки Мюхте-
сера. В Викайете я нашел просто ва гасл аль-бадан, что
привело меня в подозрение: не этому ли следуя, введено
в некоторые списки чтение ва бадануху без слова кулл,
Однакож толкование самого же автора этого места Ви-
кайета решило дело. Он говорит: „Всю наружность тела:
так что, если оставалась грязь в ногтях, и он сделал свое
омовение, то это не годится». Из такого объяснения я
заключил верность первого чтения, тем более, что нашел
его в текстах всех комментариев.
Стр. 52 строка 1; вместо слова мудтаби1ан во многих
списках я нашел мудтаби9ан ей джа’илан ридааху тахта
ибтихи аль-йамини мулкийан тарафаху ала катфихи аль-
йасари. Это же чтение я нашел в текстах многих списков
Джамиу-р-румуза и алъ-Бюрдженди. Но обращаясь к
Шерхи-Викайету, я нашел там текст в следующих сло-
вах: джа’илан ридааху тахта ибтихи аль-йамини, причем
комментатор говорит: «В Мюхтесере все это я выразил
одним словом мудтаби’ан, которое выражает это» *♦. От-
сюда я заключил, что пояснительное прибавление введено
во многие списки Мюхтесера ошибочно. Подобное от-
ступление, общее всем спискам, здесь встречаемым, я на-»
шел еще в кн. II, гл. 18 на стр. 35 нашего издания, стро-
ка 10. Если бы я не внимательно прочел толкование аш-
Шимни, и не обратился бы к Шёрхи-Викайету, я тоже
ввел бы в своем издании лишние слова и выражения, ко-
торых автор так явно избегал в своем определении слова
аш-шахид, ибо он говорит в своем комментарии на Ви-
кайет: «Лучшее определение есть то, что я сказал в
Мюхтесере: хува муслим тахир балиг кутила зулман ва
лам йаджиб бихи мал в а лам иуртаса мин гейр зикр алъ-
хадида ва аль-ваджд фи-ль-ма1 рака. Это чтение я принял
в свое издание и слова автора из Шерхи-Викайета по-
местил на полях под № 3 для оправдания.
2. Примечания. Относительно примечаний, помешен-
ных в моем издании, я скажу только то, что сказано мною
в моем предисловии на арабском языке к Мюхтесеру.
1Ф Вот его слова: ва фи шарх алъ-Викайет култу мудтаби’ан ва
ма’на алъ-идтиба’ хаза. См. Шерхи-Викайет, гл, V. Объяснение же,
найденное мною в некоторых списках Джамиу-р-румуза за текстом,
обратил я в примечание и поместил на той же странице нашего
Мюхтесера под Кг 1.
297
Я сначала хотел составить их сам, следуя, разумеется,
лучшим комментаторам и указывая на источники; но по
совету некоторых знакомых мне мулл, который я почел
совершенно основательным, я переменил свое намерение,
хотя некоторые из таковых примечаний и были уже на-
печатаны. Чтобы писать толкования и примечания на
такое сочинение, каково Мюхтесер, я должен был бы
непременно предварительно пользоваться какою-нибудь
степенью авторитета в мусульманской юриспруденции;
иначе, разумеется, своими примечаниями я повредил бы
только настоящему изданию. Но как дорога к такому
авторитету преграждена для меня навсегда в их глазах,
то я охотно оставил свое намерение и следовал методу,
принятому повсеместно между учеными: вписать на по-
лях нужные и полезные примечания из известных авто-
ров, указывая на них в конце каждого примечания.
Кроме пяти комментариев, на которые указано мною
выше, я извлек мои примечания еще из следующих авто-
ров: 1) аль-Хидайет имама Мюргинани (см. выше);
2) Шарх Маджмау-ль-бахрайн Ибнуль Мелика (см. вы-
ше); 3) Шарху-ль Викайет нашего автора (см. выше);
4) Изаху-ль-ислах, сочинение Ибн Кемаль-паши (см.
прим.); 5) Фатави баззазийа. сочинение ученого Хафиз
ад-Дина Мухаммеда бин Мухаммеда аль-Кюрдери, извест-
ного по прозванию ибн Баззаз, скончавшегося в 827 г.
хиджры. 6) Ахи Челеби, или примечание этого автора на
Шархи-Викайет. Его имя было Юсуф. Он скончался в
904 г. хиджры. 7) Инайет — толкование на Хидайет Ак-
мелюд-Дином аль-Мысри, скончавшимся в 786 г. хиджры.
8) Дюрер и его толкование Гюрер, сочинение знаменито-
го Мауля Хосрева, любимца султана Мухаммеда II, скон-
чавшегося в 885 году. 9) Насабулъ-ль ихтисаб ученого
имама Омара Сирийского. 10) Хезанату-ль~Фатави.
11) Фетави алим кебир известного индийского ученого
Якуб аль-Бюньяни века Ауренг-Зиба, из дома Бабуридов
’(в начале XVIII века по Р. X.) 12) Озмэ заде, или про-
сто Озмэ, автора толкования на Дюрер, ученого Муста-
фы-эфенди, скончав, в 1038 г. хиджры. 13) Словарь на
турецком языке, с арабского (перевод Сихаха), ученого
Альвани, скончавшегося в 998 г. хиджры. 14) Такой же
перевод Гамуса, сделанный Абуль-Кемалем в 1225 г.
хиджры. К этим я прибегал, когда мне нужно было пояс-
нить некоторые слова [...].
298
ПРЕДИСЛОВИЕ К ШЕРА НУЛЬ-ИСЛАМ,
ИЛИ ЗАКОНЫ МУСУЛЬМАН ШИИТСКОГО
ВЕРОИСПОВЕДАНИЯ. О НАСЛЕДСТВЕ
Давнишнее желание издать в свет руководительные
книги в мусульманском законоведении ныне начинав!
осуществляться, и мы имеем возможность приступить и
первому выпуску нашего издания. Ученым светом, кап
ва границею, так и в нашем отечестве, довольно много
сделано по этой богатой отрасли восточной литературы;
однакож ни одного еще арабского подлинника какого бы
то ни было важного юридического сочинения не издано
до сих пор как издается он ныне, т. е. с переводом, пояс-
нениями и примечаниями. Причины, побудившие нас к
такому многотрудному делу, изложены по порядку в ни-
жеследующих пунктах. В этих пунктах читатель может
видеть довольно ясно: а) что нас побудило в настоящем
деле начинать свой труд законоведением шиитов (пунк-
ты I—IV); б) почему мы предпочли издание перевода
арабского подлинника изданию извлечений из мусуль-
манских законов (п. V); в) какие разделы мусульман-
ских законов мы избрали для настоящего выпуска (п. VI)
и г) какая неизбежная необходимость нас заставила из-
дать наш перевод как в настоящем, так и в следующих
выпусках с пояснениями и примечаниями и как это дело
требовало многих трудов и издержки времени (п. VII —
VIII). Мы старались изложить наши побуждения просто
и неодносторонне.
I
Наши судебные и административные учреждения ча-
сто оставались и остаются в безвыходном положении при
рассмотрении вопросов, касающихся до решения дел му-
сульманских подданных России, когда эти дела (по об-
щим или местным частным правам, предоставленным
разным их сословиям и обществам), решаясь их собст-
299
венным духовенством но шариату или по урфу, впослед-
ствии, по жалобам недовольной стороны, поступали в те
учреждения. Это и было главным основанием желания
нашего более или менее познакомить наших юристов о
сущностью мусульманских законов, дабы они, в случае
нужды, могли извлечь из них желаемую истину.
II
Но мусульманские законы представляют две главные
системы: суннитскую и шиитскую, из которых первая
разделяется ныне еще на четыре школы, а именно: ха-
нифитскую, маликитскую, шафиитскую и ханбалитскую.
Каждое из этих учений имеет полное обработанное зако-
новедение: предстояло выбирать нужное и начинать в
нужнейшего.
III
Между мусульманскими подданными России господ-
ствующие учения суть: шиитское (в Закавказских губер-
нях), ханифитское (между татарами и вообще тюркски-
ми племенами) и шафиитское (в кавказских владениях);
маликитов и ханбалитов у нас нет, следовательно, необ-
ходимо было избрать первые три учения и исследовать
их законы.
IV
Закавказские мусульмане, как не совсем знакомые с
народом русским и русскими законами, по предоставлен-
ным им правам чаще других наших мусульманских под-
данных пользуются собственным своим шариатом почти
во всех гражданских вопросах, а потому административ-
ные ведомства того края чаще нуждаются в знании исти-
ны, когда тяжущиеся, в случае разногласия, прибегают
к ним за правосудием: на этом основании первоначально
обращено внимание на законы Шиитов.
V
При обсуждении вопроса: составить ли краткий свод
шариата по каждому учению отдельно или издать в рус-
ском переводе по одному руководству из самых компе-
тептнЫх сочинений по каждому учению? — мы отдали
предпочтение последнему по двум причинам: а) что сам
шариат ' воспрещает первое, а мы не хотели, поступив
против шариата, заслужить тем враждебное порицание,
когда наше искреннее желание сосредотачивается в
истинной пользе тех, которые его исповедуют, и б) что
при составлении свода малейшая ошибка и неосторож-
ность могли навлечь на нас негодование тех, которым от
Души желаем оказать действительную услугу. Между
тем перевод, особо изданный при тексте, не что иное как
только перевод подлинника, и если даже допустить в нем
какую-нибудь погрешность, то она ни на кого не навлечет
подобного порицания; тут критика не может допустить
никакой задней мысли. На основании этого мы реши-
лись издать в свет первоначально перевод с текстом од-
ного из самых авторитетных юридических сочинений по
учению шиитов и выбор в этом пал на Шераиуль-ислам
уважаемое во всей Персии руководство к законоведению.
VI
Всякое юридическое сочинение у мусульман заклю-
чает в себе четыре главных раздела: 1) Ибадат, т. е. бо-
гослужение и богоугодные дела: в нем излагаются пра-
вила, относящиеся: а) до очищения вообще и в частнос-
ти; б) до совершения богослужения всякого рода по
постановлениям Корана и предания; в) до очищения иму-
щества посредством пожертвования установленных пода-
тей и подаяний; г) до путешествия в Мекку для покло-
нения; д) до джихада, или войны за веру; е) до благочи-
яия в обществе мусульман и тому подобное. 2) Укудат,
или акыд, т. е. обоюдные договоры разного рода. В этом
разделе излагаются все правила и постановления, отно-
сящиеся до разного рода договоров и обязательств, со-
вершаемых по обоюдному только соглашению, как-то: до-
говоры и сделки по покупке и продаже, по найму, по
долговым обязательствам, по ссуде, по залогу, по поручи-
тельству, по товариществу, по отдаче на прокат, по отда-
че на сохранение, по браку, по дару, по завещанию и
тому подобное. 3) Ика’ат, т. е. договоры и добровольные
’♦ Значит: Законы исламские, т. е. Свод законов мусульман-
ских (по учению шиитов).
301
необоюдные обязательства. В нем содержатся правила и
постановления, относящиеся до обязательств, совершае-
мых по закону волею и распоряжением одного только
лица, а именно того, которое имеет право иджабх*, как,
например, муж, господин и хозяин. В этом разделе из-
лагаются узаконения о разводе, об отпуске на волю, об
отказе имущества в пользу богоугодных заведений, об
обетах и клятвах, и т. п. 4) Ахкам — отдельные предпи-
сания и узаконения, не относящиеся ни к какому из пре-
дыдущих разделов и независимые от договоров и сделок.
Здесь излагаются предписания закона касательно: пла-
вил делопроизводства кадиев (судей) вследствие жалоб;
свидетельств, представленных истцами; присяги ответчи-
ков; законы о похищенном имуществе, об уголовных
преступлениях и наказаниях и о наследстве, об окортом-
лении и обработании пустопорожней земли и о правах
на нее мусульманина и т. п.
Из этих четырех главных разделов фикха (законоведе-
ния) первый оставлен нами неприкосновенным, как досто-
яние религии мусульман; остальные же три, за исключени-
ем уголовных законов, составляя чисто предметы граждан-
ского правоведения, должны были подлежать нашему
ревностному исследованию. Все статьи, относящиеся к
угол, законам, выпущены нами из виду потому именно, что
в них не предвидится нужды нашим присутственным ме-
стам; оставлены покуда без внимания также и некоторые
другие статьи как 3-го, так и 2-го разделов, которые не
представляют собою интереса и не входят в состав нужд
присутственных мест, как например: уложение об охоте
(ас-сейд), о договорах при скачках и стрельбе (ас-сабк
ва-р-римает)* 2*, о вознаграждении за потерянные предме-
ты (джиале) и тому подобное. Таким образом, первые тру-
ды наши ограничились приготовлением переводов с при-
мечаниями из книг о торговле, золоте, браке и разводе и,
наконец, о наследстве. Теперь же мы начали свое издание
только с книги о торговле и золоте, следуя порядку, приня-
тому автором Шераиуль-ислама: этими книгами начинает-
См. это слово в нашей терминологии к мусульманскому за-
коноведению и в алфавитном указателе в конце нашего перевода.
2* Для усовершенствования в гимнастике; это был род маневра,
придуманный Мухаммедом для приготовления молодых людей к
джихаду — войне против неверных.
402
ся второй раздел фикха, а именно об обязательствах по
договорам; затем в следующих выпусках намереваемся из-
дать перевод остальных поименованных здесь по порядку
частей этого сочинения.
VII
Шиитские законоположения вообще, как они ныне при-
ведены в полную систему, извлечены преимущественно
из Корана и предания (хадиса) по образцу предшествовав-
ших систем старших по письменности школ ханифитов,
маликитов и в особенности шафиитов.
От суннитского учения фикха шиитское отличается
преимущественно тем: а) что исповедующие последнее от-
вергают суннет, т. е. предание суннитов, и оставляют за
собою только такие предания, которые дошли до потом-
ства от их собственных имамов, числом 12, начиная от Али
и оканчиваясь аль-Мехди (640— до IX столетия Хр. лета);
б) что многие религиозно-юридические начала Корана под-
лежат разногласию между ними. Это последнее, как и
разногласие в достоинстве некоторых преданий, равномер-
но послужило поводом к распрям и между юристами каж-
дой школы по принадлежности, так что: 1) по многим
статьям закона каждая школа отдельно имеет свои собст-
венные постановления; 2) по другим, юристы одних школ
сходятся между собой и расходятся с другими, как, напри-
мер, маликиты в некоторых вопросах сходятся с ханифи-
тами и расходятся с другими; и 3) законоведцы каждой
школы во многих статьях не соглашаются между собою, и
это несогласие постоянно подавало повод к многим проти-
воречащим приговорам в одних и тех же вопросах в каж-
дом учении. Собственно, шиитское учение в этом превосхо-
дит все прочие, потому что сословие муджтехидов у них
’♦ Мы говорим преимущественно, потому что кроме Корана и
предания есть еще два прилагательных источника законоуложения,
а именно иджма— соборные решения некоторых сомнительных во-
просов древними юрисконсультами и гияс, т. е. приложение к за-
конам вследствие соображения сходных случаев (см. об этом под-
робнее в введении к Мюхтесеру-ль-Викайет, изданному в Казани
в 1846 г., с. XXXIII и след.). Первое, иджма’, принято в каждом уче-
нии, второе — преимущественно ханифитами. Но во всяком случае
Коран и предание остаются главными источниками.
303
до сих пор существует, тогда как сунниты старались его
уничтожить у себя, в чем и успели уже давно1*.
Вот почему мы принуждены были в продолжении всего
нашего перевода постоянно указывать на все противореча-
щие решения в сомнительных вопросах и тогда же, когда
автор Шераиа на них вовсе и не указывал и затем, по мере
возможности, указать на более принятое решение. Имея
эти примечания в руках, наши русские юристы, во-первых,
легко могут угадать причины разногласия мохаммеданских
кадиев в решении возникавших вопросов, о которых част-
ные жалобы туземцев ставили начальство в безвыходное
положение; во-вторых, могут сами разрешать недоразуме-
ния и указать на господствующее постановление.
VIII
Мусульманские юристы отличаются сжатым и неудо*
бопонятным своим слогом, что делают они часто из щеголь-
ства, но вообще с той целью, чтобы их могли понять лишь
ученые юристы2*. Наш автор, хотя не восходит в этом от-
ношении до крайностей, а напротив, иногда даже много-
глагольствует, вместо того, чтобы высказать свою мысль
гораздо проще, но все-таки иногда его слог так труден, что
даже комментаторы нередко приходили в затруднение по-
нять его, и даже иногда, желая растолковать слова автора,
сами делали промахи. Это обстоятельство побудило нас,
кроме пояснительных между скобами () прибавлений, ко-
|ф Муджтехид имеет значение липа, которое своею глубокою
ученостью в науках шар’а (юридических) и прочих дошло до такой
степени, что само может почерпать законы из их источников поми-
мо отцов учения. У суннитов этот класс ученых делится на три сте-
пени: муджтехид в законах (аль-муджтехиду фи-ш-шар’), т. е.
основатель школы; муджтехид в учении (филь-мазхаби), т. е. в уче-
нии известной школы, и муджетхид в неразрешенных вопросах
(филь-месаили). У шиитов можно допусти-i ь только муджтехидов
2-го и 3-го разряда. У суннитов, ради пресечения противоречия и
даже во избежание умножения школ, иджтпхад (т. е название
муджтехида) постепенно уничтожился; у шиитов, напротив, он про-
должается до сих пор, а потому у них разногласие в юридических-
вопросах гораздо чаще. Вообще об иджииаде и его разделении
можно читать в введении к «Мюхтесеруль-Викяйет», изданном в
Казани в 1846 г., с. XXI—XJIIV.
2* 06 этом подробно изложенс в введении к «Мюхтесеруль-Ви-,
жайет», изд. в Казани с. JIXVII—ЛХХ11, даже с приведением при-»
мера.
304
торые мы повсюду пцзволяли себе делать в нашем перево-
де (наприм. ст. 250, п. 2), еще написать пояснительные
примечания не только там, где мы полагали автора не-
удобопонятным для наших читателей (наприм., конец ст.
131, примеч.; конец ст. 206, примеч.), но и там, где мы
думали, что наши примечания принесут пользу и юристам,
и ориенталистам (наприм., стран. 48, пр. 1; 50—2; 53—1;
55-3; 62-2; 76-4; 103-2; 170-4; 171-1; и т. п.).
С этой целью мы часто принуждены были прибегать: а) к
разным юридическим сочинениям, как то: Шарехи-льум’э
с толкованием; Раузетуль-бехийэ; Шехри-кебир; Месалик,
Джевахируль-келям (оба комментария на Шераиуль-ис-
лам) и многие другие; и б) к коренным преданиям, из
которых извлечены некоторые законоположения. Этими
способами мы старались сделать наш перевод сколь воз-
можно ясным и понятным.
Сверх того, нам пришлось указать в примечаниях на
варианты нашего текста с обозначением преимущества од-
ной какой-нибудь редакции. В самом арабском тексте мы
не пропустили случая выставить на полях эти варианты,
помещая всякий раз вернейшую, по нашему разумению,
редакцию в самом тексте.
20 зак. 1845
МИФОЛОГИЯ ПЕРСОВ ПО ФИРДОУСИ
Легенды и предания старины занимают не послед-
нее место в истории и литературе народов. Повести и
рассказы о давнем былом представляют их как истори-
ческие данные, в виде фактов и элементов событий; ис-
тория нередко извлекает из них пояснения важных за-
гадок о темных периодах жизни человеческой; литера-
тора черпает в них, как в богатой сокровищнице, драго-
ценные материалы для своего украшения.
Пет народа без легенд, нет страны без преданий: у
кочевых они передаются из рода в род в изустных рас-
сказах; у полуобразованных они составляют основы их
поверий, главное содержание их письменности, их лите-
ратуру и историю; у просвещенных они служат богатою
пищею для воображения, как святыня народная. Нужно
ли исчислять все народы вселенной, которые более или
менее имеют право гордиться своими древностями и бо-
гатством своей родины? Не говоря о греках, персах ин-
дийцах, египтянах, китайцах, римлянах, скандинавах, сла-
вянах и подобных им значительных народах, если обра-
тимся даже к самым ничтожным племенам человечес-
ким, горстями кочующим с места на место, то и у них ус-
лышим о заветной старине; даже и в их рассказах уз-
наем о чудовищах, гигантах, богатырях, наконец, о ка-
ких-то богах и богоподобных существах, управлявших
судьбами их предков, дававших им когда-то народное
значение или в гневе своем отнимавших от них руку
помощи. Татары и родственные с ними племена расска-
жут о своих богатырях, об Узуг-Хане, о Дуюн-Бояне, о
гибели Сунджи, о наводнении при реке Эркене-куне; че-
ремисы и чуваши расскажут о лесных богах, о злом и
добром духе, о великанах, истребивших леса и рощи, о
Бояне, Кордуне, Судане; племена закавказские расска-
жут о «золотом престоле» (Серир), о детях Хамзы, вод-
306
воривших мир и тишину во всем их крае, об огненных
и пшеничных дождях, ниспосланных небом в награду
добродетели и в наказание порока, о «сорока» могучих
богатырях и великанах, сражавшихся с 100 000 врагов
из Чина (Китая), наконец, о чудной стене Александра
Великого и о Гогах и Магогах, заимствованных из пове-
рий мусульманских.
Но легенды одного народа не могут быть святыней
другого, покуда они не войдут в состав его собственных
поверий или его науки. Некоторые поверья древнейших
народов, войдя в состав религии других, сделались для
них священными. Таким образом многие предания буд-
дистов и древних евреев вошли в догматы значительных
сект магометанских, и мифология греков сделалась буд-
то собственностью народов, получивших от них свое об-
разование.
При строгом рассмотрении естественных причин про-
исхождения мифов мы находим, что они у всех народов
и племен тождественны и что различие видов и значе-
ний мифа зависит единственно от различия понятий ве-
ка и от разной степени нравственных влияний на ум
человека. Эти причины заключаются в следующих глав-
ных обстоятельствах:
Всякий народ в своем младенчестве, следственно в
своей природной простоте и грубости понятий, более
подвластен влиянию суеверия, которое можно считать
необходимым результатом стремления разумного сущест-
ва к мышлению. Представим себе человека в первобыт-
ном, грубом его состоянии; чем начинается деятельность
его разума? Какая-то тайная сила невольно рождает же-
лание объяснить предметы и явления, поражающие чув-
ства, и это первое движение, эту тайную силу мы назо-
вем любознанием. Чтобы удовлетворить по возможно-
сти любознанию, разум прибегает ко всем зависящим
от него средствам: он рассматривает предметы и явле-
ния сначала отдельно, составляет об них понятия и по-
том по отношению этих понятий между собою и по ре-
зультатам этих отношений выводит суждение. Следст-
венно, суждение человека, правильное или исправили*
ное, верное или неверное, основывается на понятиях, км
составленных, о предметах и явлениях, поражающих их
чувства. Суждение о явлениях, выходящих из круга по-
нятий человека, в силу любознания, в нем скрывающе-
го*
307
гося, заставляет его приоегать ко всем возможным спо-
собам для удовлетворения слабых понятий; тут являют-
ся разные предположения, а от предположений человек
в грубом быту необходимо должен впадать в заблужде-
ние, суеверие, и это суеверие, укрепляясь в нем, откры-
вает прямой путь в область поверий.
Первые общества людей в простом их быту считают
своих отцов гораздо умнее себя, до сих пор мы имеем
тому живые примеры; когда спросим мужика о причи-
нах какого-нибудь необыкновенного явления, он отве-
чает всегда: «Бог весть отчего, а старики толкуют вот
что...» Итак, почтение к памяти отцов и предков у пер-
вобытных людей до того было значительно, что как бы
ни считали они себя умными и сильными, но предкам
своим всегда отдавали преимущество. Говоря о каких-ни-
будь событиях, послуживших по преданию к благосостоя-
нию или злополучию их предков, они приписывали со-
бытиям чудесное, чтобы тем придать несомненную важ-
ность причинам самых событий. Этим они хотели пока-
зать, какими трудными путями провидение вело их пред-
ков ’по жизненному пути, какие чудные средства оно
должно было вымышлять для их спасения и для дости-
жения своей цели. История всякого народа наполнена
множеством таких намеков.
Эгоистическое чувство, в каждом человеке в отдель-
ности и во всяком народе в совокупности, часто застав-
ляет его гордиться своим происхождением; чтобы иметь
право гордиться этим, он старается придать своему ро-
ду и происхождению соответственную важность. Если
его происхождение действительно имеет историческое
значение, то он преувеличивает и украшает его разны-
ми вымыслами; если же нет, то он старается всячески
придать ему какое бы то ни было значение. В том и в
другом случаях он приписывает лицам и событиям, имев-
шим в глубокой древности влияние на судьбу его пред-
ков, сверхъестественную важность, чтобы тем удовлет-
ворять своему эгоистическому чувству.
Чтобы расшевелить чувства современности и потом-
ства, древние не щадили воображения в преувеличении
достоинств, подвигов и чудес своих предков. Преувели-
чение, наконец, дошло до того, что идеи об этих подви-
гах слились с идеями о сверхъестественном, выходящем
из границ физического мира. Для выражения этих идей
808
соответствующими звуками придуманы были слова: ве-
ликан (гигант), богатырь, пахлаван, герой, дух, фариш-
те (ангел). Такое подразделение идей о непонятных си-
лах, разумеется, подвергалось изменениям по мере из-
менения человечества; суеверие людей играло здесь
важнейшую роль; явились в разных странах поверия и
начала ложных вероисповеданий. Эти боги и духи или
ангелы — выражения сверхъестественных сил — получи-
ли полное свое значение, свои права. Когда водворилась
истинная вера между пародами, когда науки проложили
путь в страны невежественные, то понятия изменились,
системы ложной веры во многих землях разрушились,
но поверия народные не могли искорениться: они слиш-
ком сильно впечатлены в природе человеческой, их сле-
ды до сих пор остаются между верующими в истинного
бога, в обществах людей просвещенных. Таким образом,
боги, духи начали рассматриваться как аллегории, как
выражения неведомых сил. Понятие же о великанах,
героях и богатырях у древних или сливались с поняти-
ями о сверхъестественных силах, противоборствующих
духам и даже богам, или выражали простую идею нео-
бычайной силы физического мира. В последнем случае
эти выражения вошли в состав науки и привились к ро-
мантизму.
При таком воззрении на начало и происхождение
мифологии нельзя сомневаться, что это начало у всех
народов тождественно и что одни и те же причины бы-
ли к разным вымыслам и греков и персов, и римлян, и
индийцев, и славян и скандинавов, и даже — к расска-
вам западных народов средних веков.
Мы заметили выше, что боги и духи — выражения
непонятных, сверхъестественных сил природы — удер-
живали за собою свое полное значение там, где суеве-
рие и предрассудки людей открыли путь к разным лож-
ным системам веры, между тем как в глазах чистой ве-
ры и науки они оставались только преувеличенными вы-
ражениями необычайных сил и явлений. На этом осно-
вании мы можем приблизительно, если не точно, разде-
лить мифы Востока на два главных отдела: системы
богов и духов и системы чистых мифов, К последнему
отделу принадлежит мифология греков и персов. Надоб-
но было написать целый том для подробного сравнения
мифологии греков и персов и для пояснения причин
309
различия их элементов; надо было бы предварительно
обозреть древнейшее вероисповедание того и другого на-
рода, чтобы сделать такое сравнение более точным. Но
это не составляет цели настоящего рассуждения: мы
представим здесь только поверхностный обзор мифоло-
гии персов, не выпуская из виду соответственных идей
греческой мифологии. Мы будем говорить, во-первых, о
главных предметах персидской мифологии, во-вторых, о
характере ее героев, как они изображены у Фирдоуси, и,
в-третьих, о влиянии ее на литературу персов.
Вот элементы персидской мифологии:
1. Иаздан (бог). Идея о боге в древнейших религи-
озных системах персов представляла самое чистое поня-
тие о верховной всеобъемлющей силе, начале всего доб-
ра и источнике всех благ, которого бесконечной власти
подчинены были и добрые и злые начала, и все прави-
тели миров. Она соответствовала идее о судьбах как у
буддистов, так и у греков, которые считались выше бо-
гов и даже решали участь их самих, (см. «Илиада»,
песнь XXII, стих 200 — 215). Но в некоторых случаях
мы встречаем, что Иаздан принимается в смысле проти-
воположном Ахриману, т. е. чисто в значении Хормоз-
Да.
2. Хормозд и Ахриман — начала добра и зла. Эти
начала представляются как всесильные духи, враждеб-
ные между собою; но первый всегда сильнее, потому
что воспомоществуется Иазданом (богом).
3. Фариштё (ангел). Это были правители стихий и
миров; их бесчисленное множество: были ангелы метал-
лов, ангелы гор и лесов, вод и огня, ангелы мира и ти-
шины, войны и смут, радости и печали, ангелы месяцев
и дней года. Эти ангелы управляли своими частями, ино-
гда мы видим их подчиненными Хормозду и Ахриману.
Они соответствуют богам греков, но очень редко пред-
ставляются в пластических формах, и мы не знаем как
рисовала их фантазия древних писателей до Фирдоуси.
4. Планеты и звезды, которые, будучи приближенны-
ми духами Иаздана, имели высшее значение. Они уп-
равляли благами мира, имели благотворное или вредное
влияние на поступки человека, и движение их определя-
ло участь царей и могучих героев.
5. Дивы — злые духи, низверженные с небес на зем-
лю. Они представляются могучими и ужасными, одарен*
ЗЮ
ними способностью изменяться и исчезать: они смерт-
ны, но подвергаются смерти только тогда, когда не ус-
пеют исчезнуть. Они часто воевали с людьми и истреб-
ляли их и сами нередко делались жертвами пахлавапов
(богатырей).
6. Симурги (род орлов). Эти сверхъестественные оби-
татели гор владели многими таинствами, превышающи-
ми понятия людей. Они представляются в мифологии
персов орлами и смертны. Один из симургов воспитал
Заля, отца Рустама, и везде сопровождал этого Герку-
леса персов; на время своего отсутствия он давал Залю
несколько своих перьев, и когда тот нуждался в его со-
ветах, то сжигал по одному из них, и симург являлся
немедленно.
7. Падишахи (государи). Природа отличала их от
обыкновенных смертных, они носили особые знаки на
плечах или на спине. Каждый падишах должен непре-
менно быть героем своей страны с такими же качества-
ми, какие наши романы приписывают рыцарям средних
веков. Они дрались на поединках с духами и симургами»
побеждали первых и, наконец, истребили.
8. Йали, или пахлаваны (герои). В этом разделе про-
исхождение было первым условием: от пахлавана не мог
родиться обыкновенный человек, а непременно богатырь.
Афрасияб, непримиримый враг Рустама, желая погу-
бить этого героя, разрушителя его государства, похитил
в младенчестве сына Рустамова и воспитал его тайно,
предполагая, что если кто-нибудь может победить Ру-
стама, то это должен быть герой его рода: все другие
средства к достижению этой цели были истощены. Дей-
ствительно, произошел поединок между отцом и сыном,
не узнавшими друг друга, поединок неслыханный, ко-
торый длился трое суток. Рустам был не в состоянии по-
бедить силою, он употребил хитрость против юноши и
нанес ему смертельную рану. Йали, или герои персид-
ской мифологии, стоят выше героев греческих силою, но
ниже их достоинствами; у греков многие из них были
дети богов и часто доходили до степени божества; герои
же персидские, хотя иногда и чудесного происхождения»
были всегда люди и смертные, только такие силачи, про-
тив которых не могли стоять никакие чудовища, ни ду-
хи, ни целые армии людей.
Йал Гив, похитивший молодого царевича Кай-Хосро-
31!
ва с его матерью из тюрьмы и, утомленный трудностями
продолжительного путешествия, один разбил многочис-
ленное войско Пирана, догнавшего его недалеко от реки
Джигуна и взял в плен самого полководца. Рустам бо-
лее пяти раз рассеивал один многочисленные войска
Афрасияба! И таких примеров у Фирдоуси много.
9. Праздники и разные торжества в честь ангелов и
побед над врагами.
10. Мудрецы, астрологи, чародеи.
11. Любовники и любовницы, вино и шебистан, т. е,
гаремы.
Надо заметить, что вино, любовь, музы и грации не
играют роли в персидской мифологии, по крайней мере
в той, какую мы находим в Фирдоуси. Этому причиною
век, в котором жил наш автор, находившийся под влия-т
нием мусульманской веры.
Сравнивая характер героев Фирдоуси с тем, что мьг
находим в «Одиссее» и «Илиаде» Гомера и «Энеиде»
Вергилия, мы видим между ними разительное сходство,
в особенности героев, исключая только то, что ни один
из величайших йалев Фирдоуси не пользовался почестя-
ми Тюгов. Эти герои занимаются больше всего войною и
поединками с дивами и симургами, потом любовными
похождениями, нередко порождающими кровопролитные
войны, также освобождением друзей из заточения и она-*
сностями вообще; враждою с волшебницами и чародея-
ми и, наконец, подвигами против врагов из смертных;
герои эти одарены необъятною силою, проворством и
верностью наносимых ударов и большею частью проис-
ходили от древних государей или знаменитых князей,
потому что каждый государь и каждый владетель стра-
ны должен был быть гером своего века. Отличительная
черта важнейших героев Фирдоуси в сравнении с героя-
ми Гомера состоит в том, что герои персов одарены срав-
нительно большею силою, нежели герои Гомера; они со-
вершают подвиги, превышающие всякое воображение; в
поединках дерутся по нескольку дней сряду; разбива-
ют и совершенно рассеивают одни, без помощи, целые
армии; у них тело так устроено, что никакое орудие не
может на него действовать. Рустам, Геркулес Фирдоуси,
был одарен такою силою, что, наступив ногою на скалу,
вдавливал ее в землю и уравнивал поверхность! В та-
ком положении мы находим его на поединке с Сухра-
312
бом, его сыном. Если он ударял булавою, то и каменная
гора обращалась в прах. От быстролетного аркана его
не могли спастись ни люди, пи лютые дивы (духи). Ад*
каф-де Акван, див, озлобленный противу Рустама за
смерть отца своего Сафид-Дива, падшего от его рук,
ждал благоприятного случая отомстить ему. В одно ут-
ро он нашел Рустама, спящего крепким сном под тенью
дерева; чтобы сделать смерть ужаснее, он вырвал огром-
ное пространство земли, на которой почивал герой, вме-
сте с ним и деревом поднял в поднебесную высоту и
страшным голосом разбудил спящего врага. Ужасно бы-
ло пробуждение Рустама! Он ничего не видел, кроме
эфирного пространства и клочка земли, висящего над
пучиной. «Вот мое мщение!»—произнес громовой голосг
и в тоже мгновение Рустам полетел с неимоверной вы-
соты! Бурный Персидский залив открыл объятия Руста-
му; падая вниз главою, герой не отчаивался на свои си-
лы; увидя множество крокодилов, ожидавших в кипя-
щей бездне добычи, он обнажил меч, и вместе с падени-
ем поразил нескольких врагов. Одержав победу над мор-
скими чудовищами и не видя другой опасности, он муже-
ственно пустился вплавь через бурны/э волны, благопо-
лучно достиг берега и на другой день умертвил дива.
Вообще, сравнивая подвиги и труды Рустама с тру-
дами и подвигами Геркулеса, при противоположных при-
родах этих двух героев (один был сын Юпитера и сам
принадлежал к числу богов, а другой простой смертный,
хотя и высокого происхождения), мы находим, что они
во всех отношениях сходны и равнозначительны; следст-
венно, при божеском происхождении Геркулеса труды
Рустама имеют преимущество. Для примера приведем
некоторые сравнения:
1. Геркулес еще в колыбели задушил двух змей, по-
сланных Юноною; Рустам еще ребенком убил у Мину-
чихра одним ударом булавы своей свирепого белого сло-
на, сорвавшегося с цепей, и тем спас жизнь многих лю-
дей, за которыми гонялся бешеный зверь.
2. Геркулес в лесу, или в Лернском болоте, убил гид-
ру, у которой было множество голов, выраставших тот-
час по отсечении; Рустам в лесу на пути к Мазапдарану
убит страшного духа в виде дракона.
3. Геркулес на бегу нагнал и убил лань, у которой
3ia
были золотые рога и медные ноги; Рустам на бегу наг-
нал и убил дикого осла, сжарил и один съел его.
4. Первый подвиг Геркулеса состоял в том, что он в
Немейском лесу удавил льва, с которого содрал шкуру
и носил на себе. Первый подвиг Рустама походил на это:
его Рахш (имя лошади) убил льва, бросившегося на спя-
щего героя, и когда Рустам проснулся, лев был уже у
ног его мервый.
5. Геркулес умертвил Бузирида, приносившего всех
путешественников в жертву. Рустам разрушил укрепле-
ния князя Сипанда Магичейского на недоступной высо-
те горы, у подошвы которой убит был Нариман, дед Ру-
стама, и умертвил самого Сипанда; подданные этого
князя грабили, разоряли и убивали путешественников.
6. Геркулес усмирил центавров и очистил Авгиевы
конюшни. Рустам усмирил туранцев и очистил Афраси-
ябовы конюшни.
7. Геркулес усмирил и умертвил многих чудовищ: на
торе Эринамской он поймал дикого кабана, опустошав-
шего всю страну; победил Архелоя, убил дракона, сте-
регшего Гесперидский сад; умертвил чудовище Гориона
и Тиррена, исполинов Альбиона, Бергиона и Антея. Ру-
стам убил белого дива, опустошавшего всю Мазандаран-
скую страну; убил Аквана, такого же страшного духа;
убил Арзанга, начальника духов, и умертвил ужасную
волшебницу, преградившую ему путь в Мазандарап.
8. Геркулес убил нескольких морских чудовищ; Ру-
етам сделал то же, когда был сброшен с высот небесных
Акваном в Персидский залив.
9. Геркулес отделил две горы, Калпу и Абилу, одну
от другой. Рустам давлением ноги втиснул целую гору
в недра земные и сравнял ее с поверхностью.
10. Геркулес сошел в ад, где заставил молчать Цер-
бера. Рустам неустрашимо прошел через огненную степь
и через страну вечного мрака, где никогда не сияло ни
солнце, пи звезды, и победил Авлада, ужасного стража
дремучих лесов.
11. Геркулес спас Альпесту и возвратил ее Адмету,
ее супругу. Рустам освободил Бижана с его возлюблен-
ной женою, победил туранцев и убил страшного демона.
Находя во многих случаях поразительное сходство
между трудами и подвигами двух героев, мы не видим,
однакож, у Рустама ничего подобного подвигу Геркуле-
314
са, когда он, помогая Атланту, поддерживал долгое вре-
мя небо на своих плечах. Это мог исполнить только сын
Юпитера!
Хотя подвиги того и другого многочисленны, но соб-
ственно есть для них определенное число: у Геркулеса
считается двенадцать, у Рустама семь. Надо заметить,
что одно сходство характера этих двух героев и их дея-
ний при нашем убеждении, что Фирдоуси никогда не
был знаком с Гомером, доказывает существование силь-
ного сходства в повериях Востока и Греции.
Хотя бессмертие и было уделом некоторых героев Го-
мера, однакож век их земной жизни гораздо короче, не-
жели век йалев Фирдоуси. Некоторые ориенталисты, ду-
мающие, что период жизни, назначенный в мифологии
персов Джамшиду, Заххаку, Саму, Залю, Рустаму и мно-
гим, принадлежит допотопному миру, предполагают
принять эти названия только эпитетом или прозванием
многих лиц, обладавших необычайною силою, как и у
древних Геркулес есть иногда имя общее: например, Ди-
одор в 4-й книге считает троих Геркулесов, Цицерон в
4-й книге (о естестве богов) умножает число Геркуле-
сов до шести, а Варров (Марк Теренций) доводит это
число до сорока трех. Однакож читающие со вниманием
Фирдоуси не найдут этого верным. Заль, переживший
девять персидских государей, был одно лицо; Рустам со
своими храбрыми товарищами Гивом, Гударзом, Тусом
и Бижаном, прославивший правление Кубада, Кавуса,
Хосрова, был тоже одно лицо; оба они жили до 500 или
600 лет. Мы нимало не удивляемся такому баснословно-
му числу лет жизни Рустама и Заля, пережившего сво-
его сына, когда мы видим, что Джамшид жил 800 лет,
а Заххак 1000 лет. Почему жить меньше таким велика-
нам, одаренным необычайной силою, каковы были Зал,
Гив и Рустам? В заключении скажу, что вообще нахо-
дится примечательное сходство в характере героев Фир-
доуси, даже в орудиях, ими употребляемых, в образе
жизни и количестве пищи и питания.
Мы заметили с самого начала, что литература черпа-
ет из легенд народных, из преданий старины драгоцен-
ные материалы для своего украшения и что пока лите-
ратура еще в младенчестве, пока еще не достигла само-
стоятельности. она ограничивается этими легендами и
преданиями. Следовательно, и в том и в другом случа-
315
ях исследование должно непременно привести к одному
и тому же результату: что поверья народные, на кото-
рых основываются нравы, обычаи, и которые, как мы
старались доказать выше, открывают путь в область ми-
фологии, первые отражаются в литературе. Скудная пи-
сьменность каждого парода, едва вступившего на поп-
рище образования или отставшего от просвещения, име-
ет только два направления: религиозное и баснословное;
и в том и в другом главнейшую роль разыгрывают по-
верия и предрассудки, плоды суеверия, хотя строгое
критическое исследование иногда может указать чистую
истину. Этого мало, богатые литературы народов сред-
них веков, не будучи в состоянии устранить от себя
слишком закоренелых народных поверий, искали в них
изобильную пищу для игривого воображения; прозаи-
кам они представляли пространное поле для обработки,
а потом и те и другие, давши мечтам волю, создали не-
объятные поэмы, послужившие краеугольными камнями
для литературы: таковы «Одиссея» и «Илиада» Гомеро-
вы, «Энеида» Вергилия, «Шах-наме» Фирдоуси, все Ор-
ланды (или Роланды) и Баярды Берниев и Ариостов и
тому подобные создания литературы.
На таком основании мифология не могла не иметь
сильного влияния и на литературу персов; это обнару-
живается из того, что Фирдоуси у персов имеет такое
же значение, какое принадлежит Гомеру у греков. Но
прочно ли было это влияние и могло ли иметь такие вы-
годные результаты для литературы, какие оказались у
греков, римлян и вообще у народов европейских, полу-
чивших от них просвещение? Ответ на это будет отри-
цательный. Казалось бы, что мифология, как мы ее оп-
ределили, должна была служить постоянным, обильным
родником для богатого воображения восточных поэтов;
однако же, если мы обратим внимание на влияние исла-
мизма на персов, влияние меча и огня, то получим про-
тивоположный результат. Персы слишком триста лет
страдали под этим влиянием; древние остатки письмен-
ности истреблялись огнем и водою: часть их была бро-
шена в реки, часть предана пламени; между тем пове-
рия завоеванных стран под могучей властью ислама по-
лучили религиозное направление; если они не могли со-
вершенно истребиться, то, действуя на новую веру, соз-
дали только новые акты; деятельность мечтателей обра-
316
тилась на их обработку; таким образом, явилось господ-
ство религиозного направления. Один Фирдоуси мог лег-
ко пользоваться всеми обстоятельствами и передать по-
томству мифологию персов при своих исполинских да-
рованиях; когда повелитель Востока Махмуд Саб\кта-
кпн хотел привести в исполнение предначертанный са-
санидскими государствами, но дотоле еще неконченный
план составления из памятников, сохранившихся в биб-
лиотеке Йаздгирда, последнего государя сасанидской
династии, и спасенных каким-то чудом от преследова-
ний арабов, полной истории государей персидских, на-
чиная с Каюмарса до Йаздгирда, Фирдоуси, покровитель-
ствуемый монаршею защитой, разумеется, невредимо
мог посвятить свою жизнь такому предприятию. Притом
и самый предмет — описание деяний героев незапамят-
ных времен, и направление, которое Махмуд желал дать
этому труду, вполне благоприятствовали автору в дости-
жении желаемой цели. Но при всем этом мы находим
даже создание Фирдоуси под заметным влиянием рели-
гиозного направления, совершенно освободиться от ко-
торого не было возможности.
Что мог сделать Фирдоуси, тому не могли подражать
другие, видевшие, какой конец постиг его великое пред-
приятие, какую награду он получил от современников.
Сила религиозного направления совершенно взяла верх;
оно сделалось всеместно; деятельность просвещенных
персов, по возможности, обратилась к нему, и это посте-
пенно ослабило влияние мифологии на новейшую лите-
ратуру Персии. Несмотря на то Фирдоуси имел много-
численных подражателей, но их труды или не заслужи-
вают внимания и занимают незначительное место в ис-
тории литературы или, неконченные, частью пользуют-
ся малою известностью и частью вовсе не известны.
Следствием такого ослабления влияния мифологии было
то, что, во-первых, она до сих пор на Востоке не приве-
дена в надлежащую систему; только в некоторых лексико-
нах можно найти, в особенности в Бурхан-и-кати, более
или менее подробные объяснения слов и выражений, вхо-
дящих в состав персидской мифологии. Во-вторых, роман-
тизм в Персии никогда не доходил до совершенства: напро-
тив, падая под влиянием религиозного направления, посте-
пенно лишился своего значения и, наконец, вовсе исчез.
®се, что существует любопытного в этом отношении, это
317
Хоеров ва Ширин (Любовь Хосроя к Ширине), Юсуф
ва Зюлейха (Любовь Зюлейхи, жены Пантефрия, к Ио-
сифу) — сюжет, заимствованный из св. Писания, воспе-
тый в стихах многими поэтами поочередно и под одним
заглавием; к этим можно прибавить Лейли ва Маджнун
(Любовь Маджнуна к Лейле) — сюжет, взятый из араб-
ских легенд, также воспетый тремя поэтами под одним
и тем заглавием; Хафт Пейкар, Низами и тому подоб-
ные.
Впрочем, все персидские, даже и подражатели их ту-
рецкие писатели украшают свои произведения материа-
лами из мифологии персов; в этом отношении преиму-
щество над всеми принадлежит Хакани и Анвари —
двум почти одновременным поэтам, обогатившим своими
прекрасными трудами литературу персов. В особенности
примечателен в этом отношении Хакани, «Диван» (соб-
рание стихотворений) которого нельзя понять без особо-
го мифологического словаря,
CATALOGUE DES MANUSCRIPTS ET XYLOGRAPHES
ORIENTAUX DE LA BIBLIOTHEQUE IMPERIAL
PUBLIQUE DE S. PETERSBOURG
(РОСПИСЬ ВОСТОЧНЫМ РУКОПИСЯМ И
КСИЛОГРАФАМ ИМПЕРАТОРСКОЙ ПУБЛИЧНОЙ
БИБЛИОТЕКИ В С.-ПЕТЕРБУРГЕ. 1852 г.)
Это важное сочинение явилось у нас в начале ны-
нешнего года. Современное его значение обязует нас не
только обратить на него внимание наших просвещенных
читателей, но и вполне познакомить их с ним и поде-
лить с ними свою радость за приобретение такого бога-
того литературного подарка. Может быть, странно пока-
жется некоторым, что мы называем каталог литератур-
ным подарком, но мы на это имеем, по крайней мере
на этот раз, достаточные, законные причины. Первоначаль-
ные составы этого слова мы узнаем в греческом Хата —
последовательно, подробно и Хоуо — описываю; от тако-
го сочетания явилось ХатаХоу — Афины дали ему офи-
циальный характер и оставили его у себя по части фи-
нансов; а наука впоследствии присвоила его своему семей-
ству, своему роду 1#. Если же каталог, по одному своему
происхождению, может значить подробное описание, то
последнее имеет полное право на название литературно-
го произведения. А почему мы назвали наш каталог ли-
тературным подарком, то вопрос этот сам собою решит-
ся, когда наши читатели узнают из нашего отчета сте-
пень его значения.
Мы говорили, что каталог есть принадлежность се-
мейства науки — книгохранилища, библиотеки; чтобы
выразить его пользу, его необходимость, мы прибавим
к тому еще, что каталог, по настоящему своему значе-
нию, есть ключ к сокровищам науки, указатель ее со-
кровенных тайн. Следственно, библиотека без каталога с
пользою существовать не может: она была бы похожа на
'* Я позволил себе выразиться так по следующему остроумно-
му замечанию одного восточного философа. Он говорил, что
Мысль — отец науки, слово — ее мать, а письмо — ее жизнь. Древ-
ние Афины употребляли слово каталог только в смысле росписи
статей но части финансов.
319
немого, не имеющего способа передать свои мысли его
окружающим, на богатый цветник в темную ночь.
Чем обширнее пределы библиотеки, тем труднее со-
ставление полного для нее каталога; в этом отношении
еще никакое из известнейших книгохранилищ света не
удовлетворяло требованию ученого сословия. Мы не го-
ворим о письменных росписях частных или обществен-
ных библиотек, но об изданных в свете руководствах, ко-
торые могли бы познакомить нас с их богатствами. Зна-
токам дела книгохранения хорошо известно, какие
затруднения встречаются даже в составлении домашних
библиотечных каталогов. Для того, чтобы иметь понятие
об этом и вместе с тем познакомиться с путем, по кото-
рому управление Императорской Публичной библиотеки
направляло свои действия к желанной цели, покуда мы
обратимся к прекрасному ее отчету за 1850 год1*. Здесь
мы увидим, как думают об этом самые опытнейшие зна-
токи дела. Мы там читаем (стр. 5):
«Настоящее составление каталогов началось в библи-
отеке, после разных безуспешных попыток прежнего
времени, собственно в управлении действительного тать
ного советника Бутурлина (с апреля 1843 г. по октябрь
1849 г.)
В сей период времени составлены были: 1) Система-
тический каталог рукописям и автографам; двадцать
один том в листе, труд огромный и который вместе с об-
разцовым устройством самого хранилища рукописей мо-
жет быть почтен славою библиотеки и памятником энер-
гической деятельности покойного ее директора. 2) Ка-
талог исторических на русском языке книг (3173 сочи-
нения в 41541 переплете). Сверх того начаты были и
приводились к окончанию: 3) Опись книгам историче-
ским на иностранных языках (до 60000 томов), но толь-
ко на отдельных еще карточках. 4) Описи и алфавит-
ные указатели эстампам. Итак, следуя исчислению биб-
лиотекарей, без каталогов и описей оставалось еще
около 550000 книг».
Страшно подумать. Но дело должно было идти впе-
’♦ После того издан уже и отчет за 1851 г, еще полнее, ещо
любопытнее, еще отраднее для каждого любителя отечественной
науки. «Современник» будет говорить об этом отчете в следующей
своей книжке.
320
ред. По перемене уйравленм Императорской Публи-
кой библиотеки с исхода 1849 года распорядительная
класть усугубила свою деятельность по всем отраслям
заведения. Статс-секретарь барон Модест Андреевич
КорФ, в своем отчете отдавая полную справедливость
энергической деятельности своего предшественника, что
вполне выражает правду и великодушие просвещенного
директора, шел по той же стезе; но, идя с веком вперед,
он воспользовался на поприще этой деятельности всеми
средствами, могущими послужить к усовершенствованию
вверенного его управлению заведения и к ускорению
движения дел. Между прочим, по составлении описей и
каталогов предмет этот, по первостепенной его важно-
сти, обратил на себя его заботливое внимание. Покоро-
че ознакомившись с делом, он принял все меры к воз-
можному отстранению доселе существовавших трудно-
стей, и на них основались дальнейшие действия библио-
теки.
«После времени, которое необходимо мне было,—
продолжает барон Модест Андреевич,—чтобы самому
ознакомиться с организмом огромного заведения, вверен-
ного моему начальству только в конце 1849 года, я ско-
ро убедился в чрезвычайной трудности этого дела, быв-
шего доныне камнем преткновения для всех публичных
книгохранилищ, даже и не столь обширных, каково на>-
Ше; но вместе с тем я убедился и в деятельной помощи,
которой могу ожидать от знаний, опытности и добросо*
вестного усердия большей части сотрудников, оставлен-
ных мне покойным директором».
«Вследствие того, после продолжительных и самых
внимательных соображений, обращаясь более к урокам
опыта, нежели к мечтательным теориям кабинетных биб-
лиографов», начальство Библиотеки положило особенные
новые правила, предначертало новый план будущйх
Действий, и работы начались по всем частям. На осно-
вании этого нового плана каждый деятель в обширном
кругу своих занятий действовал отдельно, независимо
от другого, на пути стремления к желаемой цели. Всё
они шли рука об руку с равными успехами, подчиняясь
одному общему движению чудесного механизма. Опыт-
ные деятели этого огромного поприща были гг. акаде-
мик Дорн, Попов, Бычков, Вальтер, фон Муральт, Мин^
Цлоф и Соболыциков. Последний за изобретение нового
21 эак. 1845
замысловатого механизма по описи книгам на отдель-
ных карточках удостоился особого внимания начальства.
Все эти опытные труженики в общем деле вместе со сво-
ими помощниками сделали в продолжение двух лет
столько, сколько они сами не ожидали и нельзя было
ожидать. Плоды такого изумительного соревнования
ныне уже созревают и предстоящий давно желанный ка-
талог составляет новизну обширного поля деятельности.
Труд этот примечателен во многих отношениях, между
Прочим: 1) Как полная роспись всего азиатского бо-
гатства библиотеки, всего ее сокровища по части произ-
ведениям ума и искусства Востока. 2) Как ученое со-
чинение, обильное драгоценными библиографическими
сведениями. 3) Как ключ ко многим полезным библио-
графическим источникам, восточным и еврейским, часто
необходимым для исследователей библиографии. 4) Как
первый напечатанный полный и подробный каталог вос-
точных рукописей и ксилографов в целой Европе.
5) Как первый напечатанный каталог Императорской
Публичной библиотеки и 6) Как превосходное издание.
В нашем отчете о каталоге мы ограничимся 1, 3, 4,
и 5 его преимуществами. Относительно второго его до-
стоинства приятным долгом считаем поговорить, сколь-
ко можно подробнее, в особом академическом каком-ни-
будь издании, более соответствующем его содержанию:
в этом отношении мы покуда довольствуемся одним
изъявлением похвал и признательности главному редакто-
ру. Что же касается до изящности издания, то мы ска-
жем только: посмотрите и полюбуйтесь, оно может укра-
сить всякую библиотеку, и всякому русскому библиофи-
лу рекомендуем его.
ДОСТОИНСТВО КАТАЛОГА, КАК ПОЛНОЙ РОСПИСИ
АЗИАТСКОГО БОГАТСТВА ИМПЕРАТОРСКОЙ ПУБЛИЧНОЙ
БИБЛИОТЕКИ
Начальство библиотеки, заботясь, как мы видели вы-
ше, между прочим составлением и приведением к окон-
чанию росписей по разным отраслям своего богатства,
впервые издало в свет каталог восточных манускриптов
и ксилографов. Это должно было быть так: первая оче-
редь и первое место всегда принадлежат достойнейшему;
памятники же ума и искусства Востока всегда состав-
123
дяли первостатейную категорию в храмах науки и зани-
мали там первое место: ex oriente lux. Таким образом,
библиотека, желая познакомить ученый свет и просве-
щенную публику с этою частью своего богатства, не
только не ограничилась составлением полного реестра
заглавий рукописей и ксилографов, но приняла все за-
висящие от нее меры к решению всякого вопроса, ка-
кой только может возникнуть по этому предмету.
1) В прекрасном, отчетливом предисловии указано:
а) какими путями и из каких источников доставлены
эти богатства в библиотеку. Вот его краткое содержание
по этому вопросу. Первое основание восточных рукопи-
сей в библиотеке обязано своим происхождением слав-
ному книгохранилищу Залуского, перенесенному на берега
Невы в 1795 году. Вскоре оно увеличилось присое-
динением к нему другой, более важной коллекции, при-
надлежавшей г. Дубровскому, чиновнику министерства
иностранных дел, который с пользою употребил свое
двадцатипятилетнее пребывание в разных частях Евро-
пы и по возвращении в отечество в начале этого столе-
тия имел счастье повергнуть к стопам императора Алек-
сандра плоды долговременных своих розысканий. В 1805
году приношение Дубровского, содержащее в себе также
восточные манускрипты, по высочайшему соизволению бы-
ло приобщено к императорской Публичной библиотеке.
С этого времени по 1813 год еще поступили в дар биб-
лиотеки немногие, но редкие приношения, так что по
отчету этого года в библиотеке находилось 183 рукопи-
си по следующему порядку: на еврейском языке —6,
халдейском — 3, арабском —42, персидском — 29, тюрк-
ском—17, грузинском — 1, армянском —2, китайском —
32, кохинкитайском (cochinchinois) — 1, японском — 4,
манджурском —4, тангутском — 1, тибетском—2, санс-
критском — 2, монгольском — 1, короманделинском — 5,
камбойском (camboyens) — 1, малабарском — 13, египет-
ском —3, коптском —7, эфиопском —4, ависинском —2s
а на мадекасском — I1*.
Названия языков, как то: короманделинский, камбойский,
налабарский, кохинкитайский, египетский, ависинский и мадекао
кии, в отчете 1813 г. должно быть неправильны. В исчислении
языков, на которых писаны все рукописи и ксилографы нашего
^талога, мы не нашли их: они частью заменены более правильны»
и именами и частью два языка выданы за один, как то: егкпет-
кии с коптским, ависинский с эфиопским и т, ft
323
21*
С 1814 года по 1827 поступило покупкою и разными
пожертвованиями значительное число манускриптов и
азиатских редкостей. С 1828 г. по 1830 год путями побед
Персии, Турции и Дагестана поступило 440 богатых и
рЪскошных рукописей. С этого же года по 1851 разньь
ми путями библиотека приобрела еще значительную кол-
лекцию.
К числу пожертвовавших просвещенных особ при-
надлежат по хронологическому порядку: гг. Дубровский,
граф Сергей Семенович Уваров, Хитрово, Фролов, Эттер,
Богданов-Араратский, Булдаков, Оленин (бывший дирек-
тор библиотеки), генерал Тормозов, Ласкин, Соколов,
Ходжен, Карлов, Мирза Джарфар Топчибашев, Лазарев,
Воганёциан (Hohanesian), Рафаилов, архимандрит Ка-
менский, славный путешественник Портер, генерал Ер-
молов, граф Аракчеев, Дроветти, Леонтиевский, граф
Сймонич и г. Норов, ныне товарищ министра народного
Просвещения.
- б) Почему для каталога избран французский язык?
По этому вопросу еще в отчете Императорской Публич-
ной библиотеки за 1850 год мы читали следующее, стр.
27: «Вследствие высочайшей воли, при предполагавшемся
издании ардебильских и ахалцихских рукописей объяв-
ленной, сии каталоги составлены все на французском
языке. Этот теперь всеобщий в науке язык невозможно
было не предпочесть латинскому, на котором обыкновен-
но издаются подобные книги в чужих краях. Наши ка-
талоги предназначаются не только для обмена с загра-
ничными академиями, университетами и другими уче-
ными обществами, но и для ознакомления отечественной
публики с сокровищами библиотеки, а в этом смысле, не
говоря о специальных ученых, латинский язык менее у
нас распространен, нежели на западе». На странице
XVII предисловия этот вопрос, как уже решенный,
представляется читателям в кратких выражениях такого
^одержания:
«В предположении, что французский язык не чужд
никому из посвятивших себя занятиям подобного рода,
мы его предпочли латинскому, для того, чтобы каталог
сделать более популярным, и русскому, для того, чтобы
не ограничить его употребления одною Россиею». Дей-
ствительно, причины так основательны, так важны, что
протий нйх ничего нельзя сказать.
и в) Краткое обозначение истории каталога: какие
материалы послужили ему основанием и как он посте-
пенно приходил к успешному окончанию. Об этом мы
будем говорить несколько ниже.
1) В описании 901 восточных манускриптов и ксило-
графов сверх заглавий книги еще с полной отчетливо-
стью указано при каждом возможном случае: а) на год
манускрипта; б) на почерк письма; в) на имя каллигра-
фа, его писавшего; г) на место или город, где написано
сочинение; д) на наружное украшение и вообще мате-
риальное достоинство манускрипта; е) на число страниц
или листов; ж) на недостатки рукописи; з) на число
стихов поэмы или стихотворных статей на манускрип-
те. В случае нужды, в особенности, когда может возник-
нуть сомнение о тождестве двух или более сочинений
с того имени и заглавия на одном и том же языке, так-
же указано: 1) на начальные слова манускрипта, а в
случае недостатка конца манускрипта, 2) на слова, ко-
торыми он оканчивается. Это последнее правило не из-
лишне бы было распространить еще на все случаи значи-
тельных пропусков в манускрипте.
Сверх всего этого мы находим: 1) весьма полезные
библиографические сведения о каждом манускрипте;
2) указание на подлинные автографы, которые всегда
составляют важнейшие драгоценности восточных кни-
гохранилищ; 3) замечания об особых важных частно-
стях относительно первых владельцев манускриптов и
наконец 4) ссылки на сочинения и брошюры, доселе из-
данные в Европе, в которых уже более или менее сказа-
но о каждом названном манускрипте.
Таким образом, ученому свету и просвещенной пуб-
лике, давно уже знающим о существовании богатых со-
кровищ Востока и Императорской Публичной библиоте-
ке, но еще не совершенно знакомым с их содержанием
и достоинством, наш каталог ныне открывает светлый
путь во все их тайны. Через него ученые, сидя каждый
в кабинете своем по разным отдаленпььм странам света,
могут ознакомиться со всеми подробностями относитель-
но этого богатого достояния русского Императорского
Публичного хранилища, и Россия с торжеством узрит,
какие прекрасные трофеи в дар храму науки принесли
ее чада в разные эпохи успехов ее оружия на Востоке.
325
ДОСТОИНСТВО КАТАЛОГА, КАК КЛЮЧА КО МНОГИМ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИМ ИСТОЧНИКАМ
С тех пор, как наука направила торжественный путь
свой с Востока на Запад и просветила умы в обителях
тьмы светом веры и знания истины, ее следы чтились
повсюду, ее памятники рассматривались как святыни.
Везде воздвигнуты были храмы этим памятникам, по-
всюду их добывали дорогою ценою, жертвовали на при-
обретение их труды, достояние и жизнь. Любовь к на-
уке приводила к состязанию греков с египтянами, рим-
лян и персов с греками, арабов с Византией и поздние
европейские державы между собою. Теократическое
правительство, в ранние периоды истории Греции усво-
ившее себе наследие египетское, не могло долго удер-
живать его в пределах своей власти: в начале VI века до
Р. X. уже мы видим публичную библиотеку в Афинах,
которая долгое время, как говорят, была предметом со-
стязания между греками, персами и римлянами. Послед-
ние, также путем победы, проложили дорогу из Македо-
нии в Рим к драгоценным сокровищам науки, и уже в
167 году до Р. X. там видим первую публичную библио-
теку.
Успехи науки в Европе после многих переворотов
были еще быстрее п соразмерно тому было общее стрем-
ление умов. Запад обратился лицом к Востоку, и этот
не переставал согревать его благотворными лучами сво-
его живительного солнца — науки. Исследования за ис-
следованиями обогащали эти края и в продолжение не-
скольких веков Европа просветилась, и храмы науки
там изобиловали драгоценнейшими плодами ума и ис-
кусства человеческого. Было время, когда немногочис-
ленное ученое сословие превозносило библиотеку Фран-
циска 11*, которая в 1544 году заключала в себе 400 ру-
кописей, 40 восточных манускриптов и 70 печатных
книг, и говорило о коллекции восточных манускриптов
как о чуде. Во времена Людовика XIV число одних пе-
чатных книг возросло там до 70000. В 1793 году по точ-
нейшем исчислении всех книг печатных там оказалось
152 000, а ныне это число вчетверо умножилось: руко-
Она основана была еще Карлом V и впоследствии образовала
богатейшую Королевскую библиотеку в Париже.
326
писей там более 80 000. С равными успехами стремились
к усовершенствованию и все прочие первостепенные
книгохранилища Европы, а Императорская Публичная
библиотека не отставала ни от самой главнейшей из та-
ковых 1*.
Таким образом, мы можем вообразить, какими не-
сметными богатствами наполнены храмы науки в Евро-
пе, какие драгоценные памятники ума и искусства ми-
нувшего исторического мира вызывают наше почтитель-
ное внимание и, наконец, какие следы торжества науки
уцелели на Западе от нашествия варваров, от влияния
невежества.
Просвещенная публика знает о существовавших и ны-
не существующих всех примечательных библиотеках,,
как общественных, так и частных, но вовсе не знает,
что именно в них находилось и находится достойного
внимания и удивления. Даже если бы ученому библио-
графу желательно было знать, какие примечательные
сокровища по какой-нибудь известной части находятся
в известнейших книгохранилищах Европы, то и он стал
бы в тупик. Ни одна еще порядочная библиотека не из-
дала в свет полного каталога своего богатства, как во-
обще, так и в частности. Мы зпаем о многих неполных
росписях2*, многих ученых библиографических брошю-
рах, в разных странах Европы в разные и на разных
языках явившихся; но где все их отыскать и у кого до-
станет терпения рыться в разных углах библиотек, что-
бы найти их, когда он притом и сомневается в успехе
1* В самом деле, примечательно, что когда в Парижской Коро-
левской библиотеке находилось 152 000 книг (пмеппо в 1793 г.), Им-
ператорской Публичной библиотеки еще нс существовало. Если с
той поры поныне в Париже в Королевский библиотеке указанное
число возросло до G30 000 или даже (по указанию un Million de faits
1846 г.) до 720 000 книг, также не удивительно, что ныне в пашей
Публичной библиотеке находится приблизительно до 600000 книг
(См отчет Императорской Публичной библиотеки за 1850 г., с. 4).
Судя аналогически, это значит, что русск- е хранилище не только
ве отставало от первостатейных современных соперников своих,
во даже опередило их.
2* Из известных нам каталогов восточных языков, до сею вре-
мени изданных в свете, лучше всех кататог арабских, персидских
И тюркских рукописей, принадлежащий Венской Восточной акаде-
мии, изданный в Вене в 1842 г. Он содержит 509 номеров. По это
все-таки не полный каталог всего азиатскою боютсгва того заве-
дения.
327
своих изысканий? Часто случалось мне обращаться к
ученейшим и самым дельным библиотекарям с прось-
бою сообщить мне, существуют ли такие-то и такие-то
каталоги в свете или можно ли найти такие-то сведения
об известных манускриптах или ксилографах такой-то
библиотеки,— по большей части встречал, что при всем
их желании поделиться своим знанием они удовлетво-
ряли очень мало, или вовсе не могли отвечать !*.
Г. академик Дорн, почувствовав по своей части этот
недостаток, обогатил свой труд всевозможными ссылка-
ми, в особенности там, где он нашел что-нибудь о ману-
скриптах и ксилографах, им описываемых в каком-ни-
будь библиографическом источнике, до него изданном
в виде каталога, брошюры или даже периодического из-
дания. Это академическое занятие, без сомнения, стоило
ему долговременного труда, требующего много терпения,
и усидчивости. Мы благодарны ему за такой подвиг, ко-
торый, конечно, может быть понятен только истинно
ученому и который немудрено, что некоторым покажет-
ся бесполезным немецким пристрастием к мелочам.
Сверх того, особая таблица (Tables) в начале каталога,
содержащая в себе по алфавитному порядку имена всех
книг и росписей, чаще прочих упомянутых в его ката-
логе (Table des livres et des Catalogues les plus souvent
mentionnes dans cet ouvrage, etc.), может нам послу-
жить прекрасным руководством ко многим полезным
источникам библиографических сведений, в раскрытии
которых мы чувствовали довольно часто большие затруд-
нения. Перебирая имена этих источников, читатель на-
верное встретит там такие, о которых он никогда ниче-
го не знал и никогда не слыхивал* 2*.
'* Здесь мы не можем умолчать об одном ученом и весьма по-
чтенном библиотекаре нашей столицы: эго г. Бюш, библиотекарь
нашего университета, человек с огромными библиографическими
запасами и усердный любитель восточных языков. Я ему благода-
рен за многие полезные пособия. Что в нем, сверх его ученых све-
дений, примечательно, это его совершенная готовность быть полез-
ным всякому ищущему его ученого содействия: он окажет его
даже с излишком.
2* Здесь мы должпы обратить внимание любителя библиогра-
фии еще на 126 названий библиографических источников, прибав-
ленных, также в алфавитном порядке, к началу каталога арабских,
персидских и тюркских рукописей Венской академии 1842 г. В них
мы не находим достаточного числа названий, встречаемых у акаде-
мика Дорна, также и напротив, это доказывает равным образом,
328
ДОСТОИНСТВО КАТАЛОГА, КАК ПЕРВОЙ НАПЕЧАТАННОЙ
РОСПИСИ ИМПЕРАТОРСКОЙ ПУБЛИЧНОЙ БИБЛИОТЕКИ
В РОССИИ
Выше мы вычислили источники, из которых составлено
огромное русское императорское книгохранилище, и сооб-
щили нашим читателям, когда и какими путями отечество
принесло в дань науке столь богатые сокровища. Управле-
ние Императорской Публичной библиотеки скоро почув-
ствовало необходимость составления росписей по всем от-
раслям ее достояния. Трудное дело началось уже давно,
сделано много, но о том ничего не знал ученый свет, не
ведала и наша публика до прошлого года.
Война с Персиею и с турками, длившаяся слишком
двадцать лет тому назад, доставила нашей библиотеке
лучшую часть настоящего ее богатства. Четыреста два-
дцать два драгоценных по своему содержанию и внешней
роскоши манускрипта составляли превосходнейшую кол-
лекцию ардебильского, ахалцыхского, арзерумского, ад-
рпанопольского и дагестанского трофеев. К этому присо-
единилась еще коллекция гораздо драгоценнее других: эта
восемнадцать рукописей самого изящнейшего каллиграфи-
ческого достоинства, принесенных в дар его величеству
государю императору принцем Хозрев-Мирзою в конце
1829 года. Таким образом, все эти коллекции в совокуп-
ности числом 440 составляли без малого поло-
вину всего количества восточного, или лучше ска-
зать, азиатского богатства нашей билиотеки. Управ-
ление библиотеки, озабочиваясь о раскрытии пред
ученым светом и пред просвещенной публикой своих со-
что никто не знает всех каталогов, существующих в свете библио-
графическом. Для науки было бы значительным приобретением, по-
моему мнению, составление и издание вроде ежегодного календаря
или реестра выходивших каталогов вообще, так. чтобы в каждое
Десятилетие издан был свод всех вышедших изданий. Такой меха-
нический труд, разумеется, более полезный, нежели выгодный в
спекулятивном отношении, мог бы вознаградиться тем, что всякая
библиотека охотно выписала бы его, в особенности, когда такое
регулярное издание своей существенной пользою убедило бы всех
библиографов в необходимости его приобретения. Впрочем, успехи
такого подвига зависят или от предварительного условия между
издателем и существующими библиотеками, или от соучастия пра-
вительственных или частных покровителей науки.
320
кровищ, впервые остановилось на тех драгоценных источ-
никах своего достояния, указание которых оно наиболее
чувствовало необходимым, потому что, когда неизвестность
умственных произведений, хранящихся в степах библио-
тек, лишает ученый свет возможности знать их содержа-
ние, достоинство и даже заглавие, то издание каталога
делается уже важною необходимостью. На этом основании
начальство библиотеки еще в 1828 году приступило к рас-
поряжению о составлении полной ученой росписи восточ-
ных своих рукописей и начало свое действие с ардебиль-
ской коллекции. Мы здесь должны заметить, что при вся-
ком появлении новой коллекции восточных манускриптов
в библиотеке краткое описание их было помещаемо, как
ученая библиографическая статья, покойным академиком
Френом и впоследствии его преемником академиком Дор-
ном и г. Шармуа в одном из периодических изданий. На-
пример, об ардебильской коллекции был помещен обзор
академиком Френом в 44 № «С.-Петербургской немецкой
газеты» 1829 года, а г. академик Дорн поместил статью о
том же в Das Asiatische Museum der Kaiser Akademie
der Wissenschaften. S. Petersburg, 1816. P. 346—352. Об
ахалцыхской коллекции писали сперва Шармуа (Journal
-de S. Petersburg, № 80—81, 1829 года) и потом Френ в
«С.-Петербургской немецкой газете» того же года, № 139—
140. Описание Френа оказалось гораздо достовернее, чем
обзор Шармуа, который основывался, по свидетельству
Дорна, на неверном реестре тех рукописей. Арзерумские и
дагестанские трофеи также были описаны Френом в
«С.-Петербугской немецкой газете» 1830 года № 47—48 и
потом это описание перепечатано Das Asiatische Museum
der Kaiser Akademie der Wissenschaften. S. Petersburg
1846 года, p. 378. Богатая превосходная коллекция принца
Хозрев-Мирзы была еще более предметом любопытства.
Записки покойного Френа о ней также в свое-время яви-
лись и в «С.-Петербургской немецкой газете» (№ 16,
1830 г.) и в Asiatische Museum (р. 373).
Сверх этих частных обзоров в стенах библиотеки состав-
лялись и хранились: 1) Каталог ардебильских манускрип-
тов, составленный Френом, Шармуа и Мирзою Джафаром
Топчибашевым. 2) Библиографические заметки: а) о бай-
езидскпх и арзерумских рукописях; б) о прекрасной кол-
лекции, принесенной в дар принцем Хозрев-Мирзою; в) о
Коранах андрианонольских и г) о манускриптах графа
4530
РжЬутского. Все это большею частию было составлено и
приведено в порядок покойным Френом **.
Меры, предпринятые начальством библиотеки с 1828
год^ к приготовлению полного каталога для издания, не
мог^и быть осуществлены до 1850 года. С новою переменою
в управлении Императорского хранилища явилась новая
сила деятельности и по новому плану, по новой, стройной
системе дела приняли успешный ход движения. Читатели
наши уже видели в начале этой статьи, какое направление
было дано к общему ходу всего дела с исхода 1849 года.
В составлении настоящего каталога из всех библиогра-
фических материалов, существовавших в библиотеке,
исключая только индийский отдел, который несравненно
менее, жребий пал на ученого академика Дорна. Действуя
на основании предначертанных начальством библиотеки
правил, о которых частию нами изложено выше, и, владея
полным запасом сведений, относящихся к этому делу, ака-
демик Дорн не мог сомневаться в верности успеха.
Во всем каталоге, за исключением только четырех ли-
стов2* по части индийских рукописей, ученый академик
должен был, во-первых, все библиографические материалы,
как подробные, так и краткие, привести в полный, систе-
матический порядок; во-вторых, существующие каталоги
ардебильской и ахалцыхской коллекций, составленные
Френом, Шармуа и Мирзою Джафаром Топчпбашевым,
исправить и дополнить по мере того, как оно было необхо-
димо по требованию современного движения науки3*.
Кроме этих источников библиографических материалов, еще
находились в библиотеке другие росписи и заметки но другим ча-
стям азиатских коллекций, например, статьи: 1) покойного Аделун-
га о коллекции Дубровского; 2) академика Дорн? об эфиопских ма-
нускриптах той же коллекции; 3) академика Бросе об армянских и
грузинских манускриптах; 4) Леонтиевскою — о китайских и
манджурских книгах, и другие заметки, исчисленные в предисло-
вии нашего каталога
Каталог заключает в себе 718 страниц, или около 90 печат-
ных листов веленевой бумаги.
3* Каталог ардебильской и ахалцыхской коллекции, как мы
видели выше, был составлен около 20 лет тому назад. Каким бы
авторитетом ни пользовались его ученые составители, однакож этот
период слишком велик в наше время, чтобы не допускать необхо-
димости некоторых изменений в их трудах, когда самая наука до-
статочно изменилась с тех пор. Покойный академик Фреи, который
еще был жив, когда каталог Императорской Публичной библиотеки
приходил к окончанию, сам почувствовал эту необходимость и даже
331
В-третьих, по их же образцу описать и приготовить к Сов-
мещению в каталог все те манускрипты, которые до сих
пор не были описаны и, в-четвертых, взять на себя обШее
распределение и приведение в одно целое всего этого тру-
да, столь громадного и разностороннего.
По части индийского отдела рукописей библиотеки, за-
ключающего в себе 28 статей, начальство встретило неко-
торые затруднения. Как в России кроме санскритского
других индийских языков и наречий никто еще достаточно
не знает, а выпустить их из каталога было бы несообразно
с целью настоящего издания, то управление библиотеки
прибегнуло ко всем возможным мерам для приведения дела
к успешному результату. Оно назначило своего чиновника,
редактора ученых работ библиотеки, надворного советника
Коссовича 1Ф, для отправления с этими рукописями в Лон-
дон, где преимущественно находились знатоки индийских
языков, чтобы там, по совету ориенталистов, избрать кого-
нибудь для разбора и росписания этих книг. После долго-
временных розысканий выбор пал на известного молодого
ориенталиста г. Роста, превосходного знатока индийских
языков и наречий, который с отличным успехом до сего
времени занимался описанием индийских манускриптов,
принадлежащих Британскому музеуму, и которого сверх
того еще рекомендовали славнейшие ориенталисты лондон-
ские. Этим путем начальство библиотеки преодолело пос-
леднее затруднение в достижении своего желания. Работа
г. Роста во французском переводе занимает в нашем ката-
логе NNDCCCLXXXIII — DCCCC (см. там же, стр. 628-
656).
Когда это многотрудное полезное дело приходило таким
образом к желаемому окончанию, начальство библиотеки
с особенною заботливостью приготовило его к выпуску в
свет. Оно представило первый цветок рассадника его по-
печительных забот, первый плод его деятельной жизни.
Оно благословило его и ныне выпустило в свет на пользу
отечеству и науке.
В отчете Императорской Публичной библиотеки за
несколько раз вызывал на это г. Дорна (См. предисловие к катало-
гу, с. XXII).
** К. Коссович также считается в числе знающих санскритский
язык, и первый манускрипт индийского отдела, а именно
NDCCCLXXIII нашего каталога, писанный на санскритском языке
почерком деванагары, был разбираем и описан им.
332
1850 год мы видели, с каким радушием она возвестила о
скором появлении первого своего плода: «Это будет первый
напечатанный каталог Императорской Публичной библио-
теки со времени ее существования». Вот он в наших руках
теперь, всякому ученому доступен он и всякий, кто только
пожелает, может не только познакомиться с азиатским бо-
гатством библиотеки, но и совершенно изучить его.
ДОСТОИНСТВО КАТАЛОГА КАК ПЕРВОЙ НАПЕЧАТАННОЙ
И ПОДРОБНОЙ РОСПИСИ ВОСТОЧНЫХ РУКОПИСЕЙ
И КСИЛОГРАФОВ В ЦЕЛОЙ ЕВРОПЕ
Когда вникнем в трудность составления подобного на-
шему полного ученого каталога, основанного на данных,
сообразных с современными потребностями науки и вкуса,
то нам понятно будет, отчего ученый свет до сих пор не
видал еще такого труда от других важных европейских
библиотек. Действительно, чтобы за это дело взяться и
вести его к желаемой цели, нужны следующие предвари-
тельные условия:
1) Чтобы предпринимаемый труд был предметом обще-
го интереса.
2) Чтобы участники в труде были отличные ориентали-
сты, сведущие в библиографии Востока.
3) Чтобы они также были знакомы с делом библиогно-
зии. Эта наука довольно важна в наше время для внутрен-
него и внешнего устройства богатых книгохранилищ, ко-
торыми Европа ныне так изобильна.
4) Чтобы деятели такого ученого поприща принадлежа-
ли к самой библиотеке.
5) Наконец, чтобы управление библиотекою имело
независимые средства к составлению и изданию такого
важного труда.
Все эти условия не сосредоточиваются ни в одной биб-
лиотеке в Европе. Большая часть из известных нам непол-
ных каталогов разных книгохранилищ составлена учеными
ориенталистами или по собственной любви к пауке или по
какому-либо частному поводу. Каталог восточных ману-
скриптов и ксилографов нигде еще не дошел до степени
общего интереса; следственно, трудящиеся над составлени-
ем каталогов не могли иметь особых видов интереса: по-
тому-то все их библиографические статьи и брошюры по
большей части публиковались в известных периодических
333
изданиях. Редкие только случаи составляли исключения,
которые, впрочем, также не доходили до желаемой степени
важности.
В числе 120 названий библиографических источников,
приложенных к каталогу восточных рукописей Венской
Академии, мы знаем весьма немногие, заслуживающие
особенной важности. Хотя очень многие из них не были
мне доступны, следственно и не могу сравнить их с на-
шим каталогом, но, судя по их заглавиям и по их составу,
все они должны быть достоинством ниже венского каталога.
Следственно, для сравнения с нашим каталогом мы возь-
мем его для примера *.
1. Каталог арабских, персидских и тюркских рукопи-
сей Венской Восточной Академии содержит в себе 504
номера библиографических статей, т. е. на 98* 2* менее ка-
талога Императорской Публичной библиотеки. В распре-
делении этих статей г. Крафт избрал особый библиогности-
ческий порядок, который сколь неудобен для размещения
книг в библиотеках и для отыскания их во время потребно-
сти, столь же сбивчив для каталога. Он расположил их по
26 отраслям науки с 40 особыми подразделениями и по
каждой из этих отраслей следовал обыкновенному порядку
восточных языков, т. е. сперва поместил арабский язык,
потом персидский и наконец тюркские. В нашем же ката-
логе все названия рукописей и ксилографов распределены
по особому порядку языков, которых число 24; а в этом
порядке также по предназначенной системе обозначены
науки, к которым рукописи относятся. При первом взгляде
покажется, что все равно — расположить ли книги сперва
по языкам, а потом по наукам, или напротив; но в боль-
ших подробных каталогах последний способ гораздо не-
удобнее, в чем всякий убедится, при руководстве и упот-
реблении обоих каталогов. Притом алфавитные таблицы
для отыскивания названий книг гораздо богаче в нашем
каталоге, нежели в Венском. В последнем мы имеем толь-
ко «Namenzegister» авторов, с указанием на №№ каталога,
между тем как в нашем каталоге мы имеем: 1) Гравиро-
’♦ В числе вышедших впоследствии времени каталогов роспись
Копенгагенской библиотеки также заслуживает особое внимание,
в особенности по красоте своего издания; по библиографическим
достоинствам она уступает венскому каталогу.
2* Мы разумеем здесь только число собственно восточных
рукописей, которое в нашем каталоге показано в 602.
334
ванные таблицы подлинных названий книг и ксилографов
с образцами письмен китайских, японских, тибетских и
других языков. 2) По каждому разряду из восточных язы-
ков: а) азбучные реестры подлинных восточных названий
рукописей па восточных же языках; б) по два таковых же
реестра на французском языке: первый указывает на со-
держание каждой рукописи, как оно обозначено на фран-
цузском языке в каталоге, второй — на имена автора. По-
всюду в этих таблицах сделаны ссылки на №№ каталога,
так что очень легко можно найти в нем всякую рукопись
или по подлинному ее названию, или по имени ее автора,
или же, наконец, по названию ее содержания.
2. В каталоге Венской Академии нет ничего, кроме рос-
писи арабских, персидских и тюркских рукописей, почему
он и назван Die Arabischen, Persischen und Tiirkischen
Handschriften der К. K. Orientalischen Akademie zu Wien.
В нашем же каталоге мы имеем сверх 602 номеров на трех
сказанных языках еще 298 статей на 21 языке и наречиях
семитических, индийских, тюрко-монгольских и иерогли-
фических.
3. Наш каталог как издание 1852 года своими учеными
достоинствами, само собою разумеется, должен стоять вы-
ше всех доселе явившихся трудов этого рода, а тем более —
венского каталога, изданного десять лет тому назад. Если
г. академик Дорн был принужден сделать некоторые из-
менения в работах Френа, Шармуа и Мирзы Джафара,
составивших каталог почти 20 лет тому назад (см. выше),
потому именно, что этого необходимо требовало настоящее
положение науки, то мы не поколеблемся решить, что пре-
имущество и в этом отношении принадлежит нашему ката-
логу.
4. Как мы видели выше, все материалы нашего каталога
приготовлены самыми ученейшими ориенталистами, окон-
чены и приведены в настоящий порядок прекрасным зна-
током этого дела академиком Дорном. Не отнимая ученых
достоинств и отличных библиографических познаний у
Альбрехта Крафта, составившего каталог Венской Восточ-
ной Академии, мы не сомневаемся, что он сам уступил бы
в знании восточных языков по крайней мере многим из
ориенталистов, участвовавших в составлении нашего ката-
лога: одни имена славного Френа, Мирзы Джафара, Шар-
муа и Дорна могут быть верными ручателями в этом.
5. По изящному изданию наш каталог, без всякого сом-
335
нения, занимает самое первое место между всеми издания-
ми этого рода. Он вполне отвечает своему заглавию: Cata-
logue des Manuscrits et Xylographes Orientaux de la Bib-
liotheque imperiale Publique de S-t Petersbourg.
Этим изданием каталога, который мы считаем первым в
своем роде литературным явлением в Европе, император-
ское русское хранилище опередило все современные ему
заведения, что должно быть приятно всякому русскому.
Оставляя критический разбор каталога до другого вре-
мени, я должен ограничиться здесь следующими только
замечаниями.
Самую богатую библиографическими сведениями часть
составляет описание собственно восточных, т. е. арабских,
персидских и тюркских рукописей, преимущественно тех,
которые не входили в состав каталога ардебильской и
ахальской коллекций. Эта самая обширная часть катало! а
описывает 602 рукописи и заключает в себе 540 страниц.
Затем по степени важности следует по порядку описание
еврейских рукописей, состоящих из 6 статей на 8 страни-
цах (541—548); эфиопских, состоящих из 9 статей на 10
страницах (549—558); санскритских или индийских, состо-
ящих из 28 статей на 29 страницах (628—657) **; армян-
ских и грузинских, состоящих из 26 статей на 11 страницах
(568—578); тибетских и калмыцких, числом 12, на 4 стра-
ницах (621—624); манджурских, числом 35, на 14 страни-
цах (579—592); монгольских —5 статей, на 2 страницах
(619—620); китайских (593—619) и японских (625—
627), в числе 165 статей, на 30 страницах. К этому присо-
вокуплены в конце книги, на 8 гравированных страницах
(659—666). подлинные на китайском языке заглавия.
Отсюда видно, что самый бедный отдел каталога есть
росписание китайских и японских книг, где составитель
довольствовался одним названием заглавий, указанием на
год издания и на то, из скольких частей оно состоит. Это
все сказано в нескольких только словах; но зато этот от-
дел имеет то преимущество почти перед всеми прочими в
том, что в нем мы имеем в совокупности: 1) подлинное на
китайском письме название книг (на особых гравирован**
К этому отделу в конце книги прибавлены на трех гравиро-
ванных странипах образцы индийских письмен с указанием на все
28 номеров каталога.
336
ных таблицах); 2) транскрипцию этих подлинных назва-
ний и 3) верный перевод этих названий.
Проверяя таблицы заглавий китайских книг и рукопи-
сей (Titres des ouvrages Chinois et Japonais), неопытный
читатель может встретить недоразумение, почему там
иногда встречаются пропуски. Например, мы не нашли там
37 номеров, а именно: 700, 705, 727, 759, 764, 769, 771,
773, 778-784; 789-91, 796, 798-804, 806-9, 819-20,
830, 833 841—2. Эти пропуски происходят оттого, что ста-
тьи, описанные в указанных номерах каталога, не имеют
заглавий на китайском языке, как это можно видеть очень
ясно при обращении к росписи китайских и японских книг,
и рукописей. Там отсутствие подлинных заглавий обозна-}
чается тем, что их транскрипция на французском также nej
находится. Это обстоятельство нехудо было бы пояснит^
где-нибудь в примечаниях.
На таблицах заглавий китайских книг (Titres de$
ouvrages Chinois et Japonais) мы нашли следующие по4
грешности: стр. 659, вторая перпендикулярная строка о
с правой стороны, вместо DCCVII читай DCCVIII; стр.
663, вторая перпендикулярная строка слева, вместо
DCCLXVIH читай DCCLXII.
337
О ПОЯВЛЕНИИ И УСПЕХАХ ВОСТОЧНОЙ
СЛОВЕСНОСТИ В ЕВРОПЕ И УПАДКЕ ЕЕ В АЗИИ
Речь,
произнесенная в торжественном собрании Императорско-
го Казанского университета в день 1-го июля 1836 года
адъюнкт-профессором МИРЗОЙ КАЗЕМ-БЕКОМ
Мм. Гг.
С тех пор, как благотворные лучи просвещения начали
озарять мрачные обители Запада и своею живительною
теплотою согревать хладные умы сынов Севера, неимовер-
ные успехи во всех отраслях науки и художеств поражают
беспристрастного наблюдателя. В памяти истории мира
очень глубоко запечатлено состояние VIII, IX и за ними
следующих веков, когда халифы 1 и их наследники рас-
пространили просвещение вместе со своим владычеством
почти по всей Азии, части Африки и Европы; когда состо-
яние наук в этих странах ознаменовало славу сарацинов2
не менее славы римлян августовых времен; когда евро-
пейский мир, покрытый мраком невежества, трепетал пред
могуществом магометан и когда многие владыки его были
совершенно чужды самому первоначальному образованию.
По оставлении Константином3 западной части своей им-
перии и отступлении римских легионов от Рейна и Дуная
к востоку просвещенный Рим оставался жертвою нападе-
ния алчных и полудиких готов 4 и вандалов 5, коих грубость
вместе с постыдным суеверием тогдашнего духовенства
вскоре повергли всю страну в долговременное и совершен-
ное невежество. Через несколько столетий, однакож, про-
свещение превозмогло: оно начало изливать свой свет из
двух источников — Флоренции и Андалузии6, и в скором
времени озаренная Европа начала удивлять мир своим
блеском. Между тем в Азии просвещение склонилось к
падению по мере его возвышения в Европе; судьба его там
была сопряжена с судьбою владычества халифов, их рев-
ностных наместников и мудрых преемников. Прекраще-
ние их власти преградило ему путь к дальнейшим успе-
хам; постепенное разделение исповеданий и властей, ум-
ножение суеверия народного, как густые тучи сокрыли ©го
ззь
от взоров любознательных сынов Азии, но оно распростер-
ло лучи свои в других краях, более ясных и безмятежных.
Невежество, вооружась как лютый враг, хотело наложить
на него оковы, но оно, вырвавшись из железных рук его,
начало искать свободы в других странах пространного ми-
ра. Таким образом, Азия помрачалась день ото дня, тогда
как Европа озарялась час от часу. Я не стану распростра-
няться, Мм. Гг., о ходе просвещения в Европе, хотя это в
самом деле достойно всякого любопытства, но обращу ва-
ше внимание на другой предмет, более сродный мне и до-
вольно важный ныне в ученом мире: на восточную лите-
ратуру. Избегая ученых исследований, лишних для настоя-
щего случая, я постараюсь изложить вкратце появление я
успехи ее в Европе и упадок ее в Азии.
Одно имя Азии должно уже возбудить почтительное
воспоминание каждого члена христианского мира, ибо в
ней колыбель рода человеческого, в ней первобытная и
и светлая страна, где впервые явилось и торжествовала
христианская вера; в ней протекали изобильные источники
образования народов. Какой философ может исследовать
древности, погружаться в философские изыскания или
делать успехи в критических разборах истории древнего
мира без того, чтобы не углубиться в поучительные раз-
валины ее обширных областей, откуда вышли первые оби-
татели Запада и Севера — праотцы Европы! Или кто может
без сыновьего уважения взирать на величественные ее па-
мятники, которые, как надгробные камни, возбуждают род-
ное к ним чувство и напоминают нам, что мы потомки
Востока.
Давно уже доказано, что нет лучшего руководителя к
достижению истины в исследовании народных древностей,
как изучение языков: это единственный путь к сокровищ-
ницам знаний, сокрытых в лабиринтах невежества.
Восточные языки ныне уже обратили на себя достойное
внимание ученых мужей Европы. Сначала одна нужда
открыла тропинку к изучению языка арабского: это была
медицина. Она всегда первая открывает путь в область
первоначального образования и последняя гаснет в не-
вежестве. По введении Реформации7, когда еврейский
язык сделался, по мнению богословов, необходимым для
их звания, арабский, как ему родственный, на котором мно-
гие из христиан даже имели часть священных книг, более
обратил на себя внимание духовенства Германии и Англии.
339
Но общее понятие о восточной литературе было еще со-
вершенно ложное. В XVII столетии знаменитые люди уже
начали посвящать досужие часы свои сему предмету, до-
толь презренному, и даже жертвовали своими богатствами,
чтобы только достичь полезной для потомства цели. Из
ориенталистов того и прошедшего столетий никто не был
при жизни вознагражден за долголетние и отличные труды
свои, исключая ученого Гербе лота8, достойного любимца
Фердинанда Тосканского9 и впоследствии облагодетель-
ствованного знаменитым Кольбертом i0, и за всем тем они
не оставляли утомительных занятий своих, будучи уверены
в признательности потомства. Многие из них впали в ни-
щету, а иные умерли в совершенной безвестности. Вторая
половина прошедшего столетия доставила более средств к
распространению восточной литературы в Европе; этому,
видимо, благоприятствовали успехи Ост-Индийской ком-
пании 11 и вполне удовлетворили ожиданиям немногочис-
ленных тогда ученых-ориенталистов. Таким образом, поя-
вилось первое общество в Бенгале 12, а потом и в других
странах.
Между тем Россия на исполинском пути своем мало
еще срывала цветов из прелестного сада восточной литера-
туры; она стремилась к упрочению первых оснований дол-
говечной своей славы и к усовершенствованию всего оте-
чественного. Блестящее в истории нового мира царствова-
ние Екатерины Великой 13, этой гениальной попечительни-
цы славы своего Отечества и покровительницы наук, первое
обратило умы избранных мужей на изобильный Восток п
его древности, познакомило Россию с учеными их иссле-
дованиями и основало заведения для преподавания восточ-
ных языков. Мужественная деятельность благословенного
Александра I 14, бессмертного героя Европы, которого ве-
ликие деяния еще столь ясно отражаются в зеркале памяти
современного мира, с изумительною быстротою подвинула
вперед Отечество и его успехи. В продолжение его царст-
вования во многих местах России введено было в учебные
заведения преподавание восточных языков. Успехи, одна-
кож, не могли скоро удовлетворить ожиданию п совершен-
но соответствовать предположенной цели. Причиною тому
были многие обстоятельства: младенческое состояние во-
сточной словесности и знания Востока в России, малое
число желающих заниматься сими языками, невниматель-»
ность многих к настоящей и истинной цели образования
340
вообще, кратковременность курса и, наконец, самое глав-
ное, неимение учебных пособий. С тех пор, как благосло-
венная Россия видит на осененной богом престоле дивного
своего защитника, порфироносного помазанника Нико-
лая 115, просвещение еще быстрее течет по областям лю-
безного нашего Отечества; всякое русское сердце может
утолить жажду к познанию на собственном, изобильней-
шем и уже образованном языке почти по всем отраслям
паук. В Европе гремит слава русских. Журналы образован-
нейших стран, недавно почитавшие их варварами и полу-
дикими, ныне хвалят их деятельность и таланты, и восточ-!
ная словесность скоро станет наряду с прочими науками,
так успешно процветающими ныне в России.
Пристрастным бы вы меня почли, Мм. Гг., если бы я
стал доказывать необходимость восточных языков для
русских. Касательно этого я обращу ваше внимание на го-
лоса других европейских ориенталистов. Они уже доказа-
ли, что эти предметы не только полезны для учености или
торговли, но даже необходимы собственно для истории
России (См. Dissert, sur L’utilite des langues Orient, pour
L’etude de L’Histoire de Russie).
Я полагаюсь на ваше суждение, Мм. Гг.1 Неужели дру-
гие страны, отделенные от Азии, имеют более права покро-
вительствовать восточным языкам и щедро давать средства
к их распространению, нежели Россия? Какое европей-
ское государство (согласимся на исключение Англии) име-
ет такую тесную и внутреннюю связь с Азией и азиатца-
ми, как Россия? Не она ли питает в недрах своих столько
азиатских племен, совершенно ей чуждых? Не она ли, про-
стирая руки могущества, обнимает обиталища разнородных
поколений Востока? Не ее ли сыны в теснейших сношениях
торговых с соседними им персами, турками и разноплемен-
ными народами независимой Азии?
Благодетельное правительство, постигши эту истину,
обратило неусыпное свое внимание на распространение
знания восточных языков, и, по-видимому, обещает все,
что будет потребовано для достижения своей цели. Но, ка-
жется, этого еще мало, чтобы надлежащим образом обра-
тить внимание русских на восточную словесность: во-пер-
вых, потому, что вкус к учению вообще не так заметен еще
в кругу среднего класса; во-вторых, потому, что число лю-
дей, необходимых для дипломатических сношений с ази-
атскими племенами, менее того, которое могут выпускать
841
все учебные заведения по сей части в России; и в-третьих,
потому, что красота восточной литературы и богатство
мыслей, сокрытых в великолепных манускриптах араб-
ских, персидских и турецких, сохраняющихся как драго-
ценности в русских библиотеках, еще не столь известны
у нас, чтобы иметь влияние на просвещенных дворян и
пробудить в них желание самим заниматься восточными
языками или возбуждать его в своих детях. Этому виною
обстоятельства, от которых всегда и везде зависят люди.
Ими везде управляют страсти, прихоти, а более всего в
торговом классе собственная выгода; но это еще мало име-
ет влияния в России на судьбу восточных языков. В про-
шедшем столетии, когда в Англии восточная словесность
не оказала еще особенных успехов и даже нельзя было
ожидать их от хода тогдашних обстоятельств, одна соб-
ственная выгода Ост-Индийской компании открыла ей
всю ту важность, которую ныне постигают ориенталисты
Европы, что свидетельствует знаменитый сэр Вилльям
Джонс 16. Славный муж сей, заслуживший достойную бла-
годарность Европы своими полезными трудами, говорит:
«Как литература Азии находилась в пренебрежении, и
причины того были столь разнообразны, то мы не могли
ожидать, что какая-нибудь незначительная сила могла
пробудить европейцев от их усыпления и, вероятно, они
продолжали бы презирать ее, если бы не одушевились са-
мым сильнейшим чувством, которое иногда повелевает ду-
шею человека: это был интерес, который как волшебный
жезл собрал их в один крут, интерес, который как самое
очарование придал восточным языкам справедливую и
прочную ценность». В самом деле, благодаря усердию уче-
ных и признательности компании, с тех пор успехи восточ-
ной словесности в Европе сделались значительными, и
учебные пособия беспрерывно умножались посредством
неусыпных трудов азиатских обществ17, которые увеличи-
ваются время от времени.
В прошлом году вышел XVII том Asiatic Researches
Бенгальского Общества; этот весьма ученый журнал, со-
образно с предначертанною целью Общества, содержит в
себе очень важные и полезные статьи и открытия об Азии,
ее народах, науках, литературе и обычаях. Г. Сталь в сво-
ем донесении Парижскому Азиатскому обществу говорит
(см. Nouveau Joum. As. Т. XV, Р. 512) о сем журнале:
«Это собрание имело такое влияние на успехи восточной
М2
литературы и особливо индийской, что едва ли оно скоро
встретит соперника». Азиатское Королевское общество в
Лондоне 18 при ревностной помощи Бомбейского и вспо-
могательного Мадрасского обществ 19 неусыпно продолжает
трудолюбивый путь востокознания. Нет сомнения, что не
пройдет полустолетия, как оно сделается главным и изо-
бильным источником знания Азии, ее языков, нравов и
обычаев: Комитет корреспонденции этого Общества сооб-
щил уже свету в своих transactions и Азиатском Журнале
множество любопытных и весьма ученых статей об Азии
вообще. Комитет переводов до сих пор издал в свет на ев-
ропейских языках более 50 томов чрезвычайно важных
азиатских сочинений, в чем принимали ревностное уча-
стие первостепенные ориенталисты. От такого успешного
стечения обстоятельств можно столько же ожидать в про-
должении 5 или 6 лет: ибо ежегодно умножается деятель-
ность просвещенных и ученых членов этого Общества, рас-
сеянных по всем странам света и вполне уже постигающих
всю важность цели своего стремления. The New Asiatic
Journal продолжает сообщать свои весьма замечательные
сведения о Британской Индии (см. Nouveau Journ. As. Т.
XI, р. 512). Батавское общество 20 при неусыпной своей дея-
тельности оказывает отличные успехи. The Asiatic Journal
et Monthly Register etc. etc. ежемесячно доставляет све-
дения об Индии, особенно Британской, Китае и Австралии;
XV том этого журнала вышел уже в свет. Наконец, Париж-
ское Азиатское общество под председательством славней-
ших мужей барона Сильвестра де Саси21, почетного пре-
зидента общества, достойного патриарха ориенталистов
Европы, и кавалера Амеди Жоберта22, президента же об-
щества, гремит своими подвигами на поприще восточной
литературы; и Nouveau Journal Asiatique, состоящий ныне
из XVI томов, исполнен учеными и весьма полезными
статьями, достойными своих сочинителей.
Теперь я снова хочу, Мм. Гг., обратить внимание выше
на Россию. Выше заметил я, что прихоти, страсти и соб-
ственная выгода у нас еще мало имеют влияния на судьбу
восточных языков. Ни одного русского не встретим мы, ко-
торый бы занимался восточною словесностью из одной
прихоти; очень мало таких, которые бы предавались изу-
чению литературы Азии по страсти, и еще менее таких,
которые бы из собственных выгод искали того. Это, по мо-
ему мнению, Мм. Гг., происходит от следующих причин:
843
во-первых, знание Восточных языков не принадлежит к
предметам прихоти, которых ищет юношество; во-вторых,
учение вообще не сделалось еще господствующей страстью
в России; и в-третьих, купеческое сословие наше, произво-
дящее важную торговлю с азиатцами, еще далеко от того,
чтобы постичь всю цену знания восточных языков относи-
тельно своих выгод. Они до сих пор стараются более при-
бегать к посредству переводчиков, часто обманывающих
обе стороны, нежели употребить с своей стороны незначи-
тельное усилие и пожертвование к приобретению знания
языка той нации, с которой имеют беспрерывные сношения.
В прошлом году, во время кратковременного моего пребы-
вания на Нижегородской ярмарке, с любопытством наблю-
дал я торговые сделки русских с бухарцами и персиянами,
не знающими русского языка, и был очевидным свидетелем
интриг сребролюбивых переводчиков из армян и кизляр-
ских татар, которые сверх сего исправляли и должности
маклеров. При всех затруднениях, в которых обе стороны
находились, они должны были платить еще своим толма-
чам более того, сколько могло стоить образование их детей
на всю жизнь. Благодаря просвещению и усердию ученых
в России способы изучения восточных языков ежегодно ум-
ножаются; неусыпное правительство снабжает образующе-
еся юношество всевозможными пособиями и дарует ему
права на поприще службы. Кто из нас, прочитав общий
отчет, представленный его императорскому величеству по
министерству народного просвещения за 1835 год, может
взирать равнодушно на щедроты монарха, изливающиеся
как изобильные потоки на нивы плодотворных наук и на-
родного образования? Кто, проникнув всю важность столь
многополезных и новых распоряжений, может не дивиться
обширному уму и неистощимой деятельности нашего ми-
нистра С. С. Уварова, этого достойного представителя про-
свещения и знаменитого сына России? Давно горел од
страстию к просвещению Отечества и давно почитал необ-
ходимостью изучение восточных языков для русских и
истории России (см. Projet d’une Academie Asiatique,St.
Petersbourg, 1810). Императорская Академия наук, средо-
точие учености и просвещения в России, в своих исследо-
ваниях берет живейшее участие в Востоке, его древностях
и литературе. Труды г.Френа23, этого первостепенного
ориенталиста Европы, известного глубокими познаниями,
уважаются ученым светом. Его исследования открыли мно-
Ж
го весьма важного по части истории Востока и истории
России. Нумизматика восточная обязана ему своими ус-
пехами. Россия до его времени почти не была знакома с
этим любопытным предметом, чрезвычайно полезным для
ее истории. Г. академик Шмит24 посвятил себя языку
монгольскому. Его неоцененные труды обратили на сей
предмет внимание заботливого нашего правительства. Этот
язык, по свидетельству многих, имея тесную и даже род-
ственную связь с языком тюркским, сделался предметом
ученых исследований Европы. Санскритский язык25, пра-
отец многих азиатских и даже, по мнению многих энтузи-
астов, некоторых европейских языков, издавна обратив
на себя внимание ученого света, ныне имеет уже своего
знатока в России. Санкт-Петербургский университет и
Институт восточных языков при министерстве иностран-
ных дел26 продолжают полезные труды свои по части зна-
ния Востока и его литературы. Настоящее состояние этих
заведений и известные таланты их достойных профессоров
подают несомнительную надежду на полезные их услуги
Отечеству и Европе.— Наш университет по местному свое-
му положению со дня учреждения его более других обра-
тил на себя внимание начальства относительно препода-
вания восточных языков: здесь сверх арабского и персид-
ского был положен и татарский. С 1828 года по вступлении
в должность настоящего попечителя, достойного нашего
начальника М. Н. Мусина-Пушкина27, которого слишком
девятилетнее деятельное управление ознаменовало Казан-
ский университет европейскою славою, ежегодно увеличи-
валось число учащихся и в особенности желающих посвя-
тить себя изучению восточных языков. Учреждением ка-
федры монгольского языка в университете и новым пре-
образованием, по высочайшему повелению, преподавания
восточных языков и присоединением к ним монгольского
языка в 1-й казанской гимназии мы совершенно и непо-
средственно обязаны ходатайству сего истинно просвящен-
ного мужа. В нынешнем году число учащихся восточным
языкам в университете, включая и монгольский, было до
30, из которых 20 обучались арабскому, персидскому и та-
тарскому языкам. Нет ни малейшего сомнения, что по
окончании первого нового семилетнего курса наши заведе-
ния представят Отечеству молодых людей с отличными
знаниями и тем оправдают попечение правительства.
В астраханской гимназии, вновь поступившей в наш учеб-
345
ный округ, продолжается преподавание восточных языков
с обыкновенными успехами. Но местное положение сего
заведения требует большего поощрения начальства и обе-
щает гораздо больше успехов относительно знания Восто-
ка, его языков и обычаев. Преподавание арабского и пер-
сидского языков в Московском 26 и Харьковском универси-
тетах29 также доказывает давнишнюю готовность благо-
детельного нашего правительства содействовать распро-
странению полезных сведений касательно Азии. В послед-
нем заведении изучение восточной словесности хотя и не
увенчано еще блистательными успехами, но есть надежда,
что начальство обратит достойное внимание ориенталистов
того края на сей предмет, тем более, что ученые исследова-
ния по этой части представляют там блистательное попри-
ще для трудолюбивых этимологов и филологов русского
языка, ибо теснейшая связь Украины в прошедших столе-
тиях с Крымом и вообще с народами тюркского проис-
хождения, по моему мнению, открыла путь ко многим сло-
вам и обычаям туземцев в областях непросвещенной тогда
Малороссии. Сверх того в оренбургском Неплюевском и
омском Азиатском училищах30 также преподаются араб-
ский, персидский и татарский языки; но первое из ник
гораздо замечательнее своими успехами. Ко всем этим
заведениям прибавим еще закавказские училища, учреж-
денные в 1827 году и преобразованные в прошлом 1835 г.
Татарский язык, как один из главнейших туземных, дол-
жен по уставу преподаваться в Тифлисе, Казахской ди-
станции, Елисаветполе, Шуше, Нухе, Шемахе, Кубе, Баку,
Дербенте, Эривани, Нахичеване, Ахалцихе и Ленкорани.
Он же преподается в гимназии Таврической губернии и в
симферопольском училище. В этом же году совсем в про-
тивоположном крае России — в Кяхте сверх монголо-бу-
рятского открыто училище китайского языка, находящееся
в заведывании министерства финансов по департаменту
внешней торговли.
Вот, Мм., Гг., почти все заведения, в которых препода-
ются азиатские языки с более или менее значительными
успехами. Не желая утруждать вас, я избегал здесь под-
робных и критических изложений о трудах ориенталистов
России: я хотел единственно доказать готовность благоде-
тельного правительства к успешнейшему распространению
в России знания восточных или вообще азиатских языков.
Русским только остается, Мм. Гг., постичь важность цели
346
правительства и способствовать возможными средствами к
ее достижению. Пусть просвещение в России стремится
вперед вместе с ее славою; пусть общее учение сделается
господствующей страстью у русского юношества и пусть
труды и исследования столь щедро покровительствуемых
ныне правительством ученых возвестят Европе, что и мо-
гучая Россия скоро может соперничествовать с просвещен-
ными соседними ей державами.
Теперь, Мм., Гг., я скажу несколько слов о состоянии
наук и литературы на Востоке. Как быстро просвещение в
Азии распространялось вместе с владычеством халифов и
их преемников, точно с тою же быстротою оно исчезло вме-
сте с их могуществом. До появления Магомета, этого гроз-
ного и удивительного преобразователя Востока, арабский
и персидский языки, столько же различные между собою,
как и самые их названия, не отличались особенными про-
изведениями, до наук касавшимися: по крайней мере, у
нас нет на то ясных доказательств; одна отечественная
литература занимала деятельные умы образованных. Во
время появления Магомета словесность арабов была на
высшей степени совершенства; Алкоран31 по своей непод-
ражаемости в поэзии принят энтузиастами за чудо небес.
Около этого времени страсть к песнопению, волнение
знойных чувств и соревнование талантов создали никогда
неугасимую поэзию арабов. Золотые поэмы (алъ-музахха-
бат) Акеза32 до сих пор блестят в Азии, и некоторые из
них как сокровища хранятся в подлинниках в Европе.
С другой стороны, скромно возрастали древние идиомы
персидские. Дери33, или придворный идиом, постепешю
процветал при дворе сасанских Кисриев34, тогда как зенд 35
и пехлеви36 (первый — язык веры Зороастра 37, а втор;,л —
преобразованное от него наречие) хранились в священных
книгах и более или менее господствовали в отдаленных ог
столиц провинциях. Более всрх процветавшее дери пере-
дало потомству славу бессмертного Ануширвапа38, не ме-
нее преданий иноплеменных народов, пораженных неслы-
ханным правосудием и мудростию сего монарха, и даже не
менее громогласной о нем хвалы Магомета, причислявшею
его к блаженным на небеси.. Романическое сочинение, но-
сившее заглавие Вамик ее Азра39 (имена двух любовни-
ков) и перевод Пиль-Пая, сделанный Берзевепгом 40, были
Два памятника просвещенного века Ануширвапа, имена
которых хранятся в истории литературы. Может быть, и
347
многие подобные памятники исчезли вместе с ними во вре-
мена суеверного правления Уммиидов41. Однакож эти оба
языка тогда не имели еще характера науки. Арабские поэ-
ты писали изящно, умели отличать высокое от надутого,
прекрасное от низкого; по не могли дать в том никакого от-
чета. Они писали красноречиво, не имея правил красноре-
чия, писали стихи, не будучи знакомы с просодией, одним
словом спи не имели никакой теории до половины первого
столетия хиджры или еще позже... Али установил грамма-
тические правила; другие распространили и постепенно пе-
реходили к прочим отраслям словесных наук, от чего
появились школы, из коих главнейшие были Басрийская и
Куфийская. Самарканд и Бухара также начали славиться
своими учеными, но суеверие в этих странах господствова-
ло более, нежели где-нибудь, и последствия его доныне там
видны.
Таким образом, арабский язык распространился вме-
сте с верою Магомета и его славою повсюду. Персидский,
сперва угнетенный, потом отставший в образовании, по-
степенно покорился вместе с Перспею, и до начала IV
столетия хиджры терял множество коренных своих слов,
заменяя их арабскими. Махмуд, победоносный герой
Газпейна42, обратил справедливое внимание на бедствен-
ное положение персидской литературы и успел подвинуть
ее к совершенству. Унсюри43, Астжеди44, Феррухи45 и
другие, жизнеописаниями коих украшено любопытное со-
чинение Давлет-шаха46, были певцами доблестей сего мо-
гучего монарха. Гигинтская поэма гениального Фирдоуси
была посвящена сему покровителю отечественной словес-
ности. Один уважаемый Европою ориенталист очень спра-
ведливо называет это бессмертное сочинение блистатель-
ным памятником гения п просвещения Востока. Важные
услуги великого поэта и его влияние на отечественную ли-
тературу были неограниченны и неимоверны. Современни-
ки удивлялись его необъятным талантам, но не ценили их
достойно, а потомство доныне оплакивает его участь. Что-
бы дать понятие о достоинстве этого Гомера персов и об
уважении потомства к его заслугам, я представлю здесь
парафраз одного куплета, глубоко врезавшегося в моей па-
мяти: это песнь беспристрастного поэта XV столетия: Фир-
доуси! 47 он чудотворец, он пророк мира поэзии, он гений
небесный! Слово отцов наших, лишенное славы и престола,
угасало в мрачной безызвестности; но явился этот гений, и
348
силою небесного вдохновения воспламенил его и, благо-
славив его венцом бессмертия, указал ему путь на трон!
С того времени персидская словесность двинулась впе-
ред с блистательными успехами. Она подражала арабской
литературе и шла с ней почти наравне до XII столетия; но
с тех пор последняя начала отставать постепенно. Между
тем все писали и преподавали прочие науки на арабском
языке. У персиян же не было никакого теоретического со-
чинения; они никогда не обращали внимания на грамма-
тику своего языка, не имели понятия о правилах красно-
речия и даже собственного названия для просодии48. За-
нимавшиеся арабскою словесностью (каждый, носивший
имя человека образованного, должен был заниматься ею) с
самого начала руководствовались ее теорией и правилами
просодии; наконец, столь тесная связь двух языков сродни-
ла их так, что впоследствии времени персияне совершенно
приняли в свой язык теорию арабского красноречия с не-
которыми только изменениями и незначительными прибав-
лениями. Что же касается до наук на этом языке, то они
существовали только в одних ничтожных лечебниках.
В таком положении находилось образование до полови-
ны XIII столетия, или до вторжения монголов в Персию.
Столь сильное народное волнение потрясло было основание
просвещения, но оно было столь твердо, что не могло раз-
рушиться одним ударом невежества. Персия до того време-
ни уже привыкла к удельному управлению разных дина-
стий и давно терзалась беспрерывными междоусобиями;
однакож политика многих принцев и страсть некоторых из
них во все времена поддерживали просвещение: покрови-
тельство наук было общим предметом соревнования совре-
менных властителей; в этом находили они главную выгоду,
которая состояла в распространении славы и подвигов
своих, вместе с громогласными песнями известных поэтов
и похвалами ученых, что и вселяло энтузиазм в их поддан-
ных, выгодное мнение в собственных племенах и привлека-
ло к ним отовсюду образованных подданных. В это время,
т. е. по вторжении Гулягу-хана49 в Багдад и убиении пос-
леднего халифа из династии Аббасидов50, науки и их пред-
ставители несколько лет страдали от гонений хищного
победителя. Хотя грубый вкус монголов скоро преобразо-
вался, и властелины их сами начали покровительствовать
наукам, но просвещение с XV столетия начало, видимо,
уже ослабевать в сравнении с прежним его состоянием:
34$>
начало XVI века положило конец его успехам, и только
ревность знаменитого Мир-Али Шира51 поддержала еще
последний его блеск на Востоке.
В Турции просвещение возникло хотя и очень медлен-
но еще в XIV столетии, но после упадка его в Персии оно
заметно стало там возрастать. Однакож успехи его были
весьма ограничены. До покорения Константинополя52 не-
сколько весьма ученых мужей ознаменовали царствование
Османа53, Ура54 и Мурада55; число их умножилось во
время появления Тимура56; большая часть из них были
пришельцы из Персии, Бухары и Аравии и скитались, до-
могаясь святости, чего многие достигли в самом деле; ибо
народ и суеверное правительство смотрели на некоторых
из них как на вдохновенных и даже назвали иных чудо-
творцами. Со времени блистательного царствования Сули-
ма57 Турция более познакомилась с христианскою Евро-
пой; тогда владыки Истамбула начали уже смотреть на
некоторые науки с другой точки зрения и обратили внима-
ние на свою отечественную литературу. XVII столетие и
первая половина XVIII ознаменовались первостепенными
талантами, обогатившими историю и литературу. В это вре-
мя турецкие ученые приняли новую систему географии и
перевели многие по этой части сочинения с европейских
языков на свой отечественный. Мироуказатель Катиба
Челеби58 и атлас с изъяснениями Райфа59 уже нам извест-
ны. Царствование Махмуда60 предвещает новые и блестя-
щие успехи европейской образованности в Турции. Может
быть, скоро настанет время, Мм. Гг., когда давно покрытая
невежеством страна древнего просвещения снова примет
его в свои объятия, как потерянное чадо, но уже увенчан-
ное предвечным благословением неба — неувядаемою сла-
вою христианства.
Смутное состояние, в котором находилась Персия в XVI
столетии, соделало участь тамошнего просвещения еше
плачевнее. По утверждении Шах-Исмаила6* на престоле,
приобретенном кровью, и по положении им прочного и
твердого основания шиизма плодовитые умы энтузиастов
получили совсем другое направление. Богословие, толко-
вание законов магометовых, исследован/? преданий и Ал-
корана и взаимное опровержение мнений сделались глав-
нейшими занятиями суннитов62 и шиитов63. С другой сто-
роны, суфии64 распространили давно начатую свою соблаз-
нительную философию и во все время занимали умы обеих
450
^Уеверных сект пустыми прениями. Улемы05 писали друг
^против друга, каждый владетель защищал своих святошей,
а науки оставались в одних фолиантах, закупоренных в
фундуки или запыленных на полках. В школах занимались
Только некоторыми элементарными сочинениями писателей
Прежних столетий, не открывая ничего нового; и в продол-
жение трех веков все клонилось к падению: являвшиеся в
разных временах таланты, которых прекрасные создания в
истории и поэзии нам ныне известны, не были поддержаны
ни поощрением правительства, ни соревнованием обще-
ства; а одна страсть могла сделать весьма немного. Таким
образом, начало настоящего столетия представляло пла-
чевное состояние просвещения в Азии. Теперь арабский
язык совершенно мертв и никто не может подражать сво-
бодно писателям прошедших столетий, разве только в лег-
ких прозаических сочинениях о вере и толковании Алкора-
на или о грамматике. Персидский и турецкий языки, хотя
и сохраняют свою образованность и чрезмерное богатство в
метафорах, весьма часто резких и глубокомысленных, но,
к сожалению, никто не занимается критическою их отдел-
кою и никто не старается, или по крайней мере до сих пор
не старался, обогащать их словами и оборотами свойствен-
ными каждому из них; напротив, всякий стремится увели-
чивать давнишний недостаток и как бы желает забыть язык
своей родины. Персиянин, желая пощеголять высоким сло-
гом, напишет целые страницы на своем языке, не употреб-
ляя вовсе персидских слов, на место которых наберет араб-
ские с персидскими окончаниями, прибавлением вспомо-
гательных глаголов и некоторых частиц. Турок таким же
образом составит для вас целую повесть из арабских и пер-
сидских слов. Но Фирдоуси, написав 120 тысяч в то время,
когда персидский язык, можно сказать, был совершенно по-
топлен в море арабского, сдержал свое обещание и не
употребляя арабских слов, исключая только такие, и то
очень редко, которые вкрались в персидский с самой глу-
бокой древности.
Вы не подумайте, Мм., Гг., что употребление арабских
слов в персидском языке и арабских и персидских в ту-
рецком походит на употребление латинских во француз-
ском, или латинских и саксонских в английском. Нет, в
этом есть разница весьма ощутительная. Все слова араб-
ские, принятые в персидском языке, или арабские и пер-
сидские, перешедшие в турецкий, сохраняют свою орфогра-
351
фию, и даже в образованном кругу чистый свой выговор: их
окончания только подвержены грамматическим переменам
того языка, в котором они употребляются; напротив того,
латинские и саксонские слова во французском и англий-
ском языках не удерживают ни орфографии, ни чистогд
выговора, и даже в иных словах мы не можем с первого
раза заметить их настоящего корня. Итальянский язык
также не может быть приведен примером, потому что он
составлен из латинского, исключая немногие слова, остав-
шиеся от других коренных наречий древнейших абориге-
нов, между тем как арабский, персидский и турецкий язы-
ки совершенно отличаются друг от друга в начале, видах
и первоначальном устройстве своем. Но персияне, как ужо
я заметил, следуя за арабами в просвещении, заимствова-
ли у них слова, а турки у обеих этих наций; наконец, такое
заимствование слов дошло ныне до того, что оно составляет
уже приятную часть занятий персиян и турок, и их испор-
ченный слух восхищается словами чуждыми, между тем
как многие слова собственного языка каждого постепенно
забываются и хранятся только в лексиконах минувших ве-
ков. Это участь общая всем народам, следующим по сто-
пам других в образовании. Давно ли русские узнали, что
их язык изобильнейший и самый гибкий в Европе? Давно
ли они уверились в том, что могут обойтись и без заимство-
вания французских слов? Впрочем, мало ли и ныне таких,
которые предпочитают форму виду, конструкцию — устрой-
ству, коммуникацию — сообщению, коллекцию — собранию
и проч.? и даже таких, которые из одного педантизма остав-
ляют слова родного языка и прибегают к французским, не
умея даже правильно выговаривать или употреблять их
кстати? Отнимите отечественное просвещение у русских,
и пусть будут преподавать все науки на французском, то
пройдет 20 лет, как французские слова также овладеют их
языком, как и арабский персидским. Тому служит приме-
ром множество латинских слов в медицине и математике.
Неусыпная деятельность просвещенного Аббас-Мирзы w
подавала большие надежды на успехи в Персии; его стрем-
ление к усовершенствованию было очевидно; в начале ны-
нешнего столетия благодаря его старанию появились в
Иране по разным частям многие европейские заведения,
полезные для государства и народа, как то: заводы ору-
жейные п пороховые, арсенал, инженерное и артиллерий-
ское училища, суконные фабрики и, наконец, типографии.
352
Издатель «Маасири Сюльтания» — истории каджарского07
поколения и подвигов Фатх-Али-шаха68, напечатанной в
этой же типографии в 1825 году, с восторгом восхваляет
любовь своего государя к просвещению. Кроме сего сочи-
нения, уже переведенного на английский язык сэром Гер-
фордом Бриджем69, еще вышли из этой типографии разные
исторические и поэтические сочинения, как то: Гюлистан70,
Хафиз71, биография покойного шаха 72 и другие уважаемые
азиатцами творения.
В самом деле, можно бы подумать, что чрезвычайные
успехи Европы во всех родах человеческих деяний или по
крайней мере быстрое распространение их оружия и славы
их изобретений непременно пробудят усыпленные умы
Азии и привлекут ее любопытство; но мы до сих под ви-
дели тому противное, представители веры магометанской
запрещали и запрещают ныне иметь какое-либо сообщение
с неверными, учиться их языкам и следовать по стопам их,
ибо думают, что делами и умом их управляет сатана. Вот
главные данные, на коих основаны предания пророка и на
которых так долго держится фанатизм. Впрочем, Мм., Гг.,
таковы были обстоятельства и в самой Европе в VIII, IX и
следующих столетиях: и там богословы старались прегра-
дить путь к исследованию Азии, и народ смотрел на маго-
метанские произведения точно такими же глазами, какими
они ныне смотрят на христианские. Но, благодаря небу и
небом избранных правителей народов, просвещение откры-
ло широкий путь в глубины Европы; оно своими живитель-
ными лучами согревало таланты, как многоплодные семе-
на, посеянные провидением в недрах невежества; эти дары
неба возрастали, и обогащенная их плодами Европа сдела-
лась главою вселенной. В Персии судьба просвещения те-
перь также в руках ее венценосцев; стоит им сделать толь-
ко решительный шаг — и венцы их озарятся лучами бес-
смертия.
Время это, по-видимому, приближается; одни успехи
европейских ориенталистов скоро возбудят любопытство
Азии, и одни блистательные деяния их по части востоко-
знания обратят на себя жаждущее внимание азиатцев. Они
будут удивляться усердию чужеземцев и благоговеть пред
их подвигами. Когда просвещение восстановится во всем
своем величии в Азии, потомство увидит в сердце Ирана
Памятники, воздвигнутые благодарными сынами его в
Честь бессмертных гениев Европы.
23 Зак. 1845
353
РЕЧЬ ПО СЛУЧАЮ ОТКРЫТИЯ
В С.-ПЕТЕРБУРГСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ
ФАКУЛЬТЕТА ВОСТОЧНЫХ ЯЗЫКОВ
После столь отчетливого и красноречивого обзора исто-
рии преподавания восточных языков в России, сообщенного
вам, Мм. Гг., моим почтенным сотоварищем, на мою долю
остается занять ваше просвещенное внимание несколькими
словами — собственно о новоучрежденном нашем факуль-
тете восточных языков. Думаю, что в этом случае более
всего занимательно для вас знать, во-первых, о настоящем
составе нашего заведения, о распределении в нем предме-
тов науки и о плане педагогических его предначертаний на
предстоящий 1855/бб акад, год; во-вторых, чего можно ожи-
дать от такого благоустроенного факультета в С.-Петер-
бургском университете 1 и чем его деятели могут оправдать
надежды неусыпно заботливого правительства. Как о том,
так и о другом постараюсь представить вам, Мм. Гг., са-
мый краткий отчет, надеясь на ваше снисходительное вни-
мание.
I
1. Восточный филологический факультет в настоящую
минуту состоит из четырнадцати опытных, специальных,
испытанных временем и наукою преподавателей, а имен-
но: четырех орд. профессоров 2, двух исправляющих долж-
ность орд. профессоров, одного в должности э.-о. профес-
сора3, трех адъюнктов4, двух исправляющих должность
адъюнктов, одного лектора и одного каллиграфа. Имеются
в виду еще один адъюнкт, два лектора и три преподавателя
для практических занятий: следовательно, факультет в
полном своем составе — чего можно ожидать в весьма ско-
ром времени — будет заключать в себе двадцать деятелей.
2. Предметы факультета по всем кафедрам (числом 9)
распределяются на пять главных разрядов: 1) арабско-пер-
сидско-турецко'татарский; 2) монгольско-калмыцко-татар-
354
ский (джагатайский) 1¥; 3) китайско-маньчжурский; 4) ев-
рейско-арабский и 5) армяно-грузино-татарский (адербид-
жанский) * 2*. Таким образом, можно видеть, что в нашем
фукультете будут преподаваемы четырнадцать азиатских
языков различных народов и племен, с их литературою и
историей. Вот они по порядку: 1) старо-арабский, 2) ново-
арабский, 3) персидский, 4) османлыйский — турецкий,
5) адербиджанский — турецкий, 6) джагатайский — тюрк-
ский, 7) монгольский, 8) калмыцкий, 9) маньчжурский,
11) старо-еврейский, 12) ново-еврейский, 13) армянский,
14) грузинский. Прибавить к этому восточную каллигра-
фию и сверх того: богословие, историю российского зако-
нодательства, русский яз., русскую историю и француз-
ский яз.,— вы, Мм. Гг., будете иметь полное понятие о
составе главных и дополнительных предметов, которые
должны быть преподаваемы в нашем факультете.
3. Преподавание предметов восточного факультета по
особому пространному распределению и программам, со-
ставленным ныне для всех четырех курсов, не иначе может
быть производимо, как при полном развитии новоучреж-
денного факультета, по его новому значению; почему чте-
ние лекций начнется в первом курсе по новым программам,
представленным гг. преподавателями, а в прочих курсах —
по краткому расписанию предметов, факультетом состав-
ленному. Извлечение из того и другого находится пред
вами, Мм. Гг. Оно содержит краткий перечень педагоги-
ческих занятий факультета на предстоящий 1855/бб уч. год.
Эти занятия ежегодно будут увеличиваемы сообразно тре-
бованию подробного распределения предметов и полного
состава, и когда у нас будут все четыре курса, соответствуй
Под джагатайским здесь разумеется тюркский язык, дошед-
ший своей литературой в XV и XVI стол, до замечательной степе-
ни совершенства в Маверан-Нахре, там, где ныне Хива и Самарканд
с соседними владениями. Имя взято первоначально от Чагатая,
Чингизова сына, давшего его своему улусу. Все турецкие и татар-
ские наречия, употребляемые в Восточной России и не имеющие
никакого литературного значения, причислены к джагатайскому
отделу, который составляет главное основание кафедры тюркских
наречий. Учащиеся монголо-калмыцкому языку обязаны слушать
только этот тюркский язык.
2* Адербпджанским-татарским называется тюркское наречие,
употребляемое в Закавказских владениях России с смежными им
землями. Оно названо но имени самой страны (Адербпджап), кото-
рой столицею считался город Тебриз (Тачпиз). Учащиеся армяно-
грузинскому языку обязаны слушать тюркское наречие.
355
23*
ющие новому значению факультета, круг деятельности на-
шего заведения будет обнимать все полезные отрасли во-
сточных или, лучше сказать, азиатских наук.
II
Чего можно ожидать от нашего нового факультета? —
этот вопрос, Мм. Гг., может быть решен сам собою при
рассмотрении следующих обстоятельств, которые пред-
ставляют правильную цепь данных, ведущих к желанному
результату.
Деятельность ума человеческого имеет три главные и
несомненные начала, которые служат основными пружи-
нами всей его творческой силы: 1) чистое любознаиие —
это природное свойство человека, первый источник обра-
зования нашего; 2) потребность науки и 3) потребность
собственного интереса. Сознание всего этого вместе состав-
ляет неисчерпаемое достояние просвещенного народа.
Исследование Востока как предмета науки давно ужо
получило почетное место в этой области; благодетельное
попечение нашего правительства обращено на него с са-
мого начала основания здания народного просвещения во
граде Петра Великого5; оно вошло в состав предметов
умственной деятельности первых членов Академии наук в
С.-Петербурге6. С тех пор наши академики деятельно тру-
дились па поприще исследования Востока, и каждый из
них приносил посильную дань на алтарь науки. Затем в
начале этого столетия сознание пользы и необходимости
изучения восточных языков постепенно пролагало путь к
преподаванию их в некоторых учебных заведениях Рос-
сии. Впоследствии эта самая идея, наиболее развивавшаяся
в министерстве в последние 20 лет, породила новые пре-
красные плоды. Бывший тогда министр Н. П. граф Сергей
Семенович Уваров7 исходатайствовал усиление восточного
отделения в Казанском университете8. В 1834 году это
заведение стало уже па ряду с первыми европейскими.
Таким образом, потребность науки в этом отношении
давно удовлетворена у нас по мере возможности. Явились
новые потребности, новые обстоятельства; начало сознания
нужды собственного интереса.
Никакое европейское государство так тесно не соедине-
но с Азией в географическом, торговом и даже этнографи-
ческом отношении, как Россия. В недрах России ее я<о
356
подданными употребляется более 20 азиатских языков и
отдаленных наречий, не говоря о многоразличных чуже-
земных языках, употребляемых, с одной стороны, в кав-
казских горах и ущельях, с другой,— в сибирских лесах и
равнинах, и с третьей,— в значительной полосе государ-
ства, усеянной финскими и финпо-монгольскими или фин-
но-тюркскими племенами. Сверх того, с Манчжурией, с
Китаем, с среднеазиатскими независимыми племенами, с
Персией и с Турцией мы находимся в ближайшем сосед-
стве. Следовательно, какое государство имеет более воз-
можности, удобства и даже права извлекать выгоды из
знания азиатских языков, чем Россия?
В Германии и Франции сделано много для науки, но
потребность собственного интереса в Германии создала лю-
бовь к турецкому языку, а во Франции — к алжиро-араб-
скому. Англия как более практическая страна устремила
свое внимание на то, чего наиболее требовали ее торговые
выгоды; следствием этого была полная и отчетливая раз-
работка материалов и пособий для изучения арабского,
персидского, индустанского и санскритского языков со
всеми наречиями последних. Зато другие восточные языки
у них оставались и остаются без внимания: ими занима-
лись они только для удовлетворения нужды науки.
Итак, если действительно это была нужда собственной
выгоды, которая создала в Европе ориенталистов и отлич-
ных знатоков некоторых только восточных языков, то она
в России должна иметь более успеха. Сознание этой нужды
еще не сделалось общим, повсеместным в России, но нет
сомнения, что опыт откроет ему путь во всякое сословие.
Попечительное правительство давно уже усвоило его, и
принятые им ныне меры клонятся к удовлетворению вся-
кого рода нужды государственного интереса, могущей
произойти от незнания языков своих подданных и соседних
азиатцев.
Проникнутое такими побуждениями, министерство на-
родного просвещения заблаговременно позаботилось о при-
нятии мер, необходимых для достижения цели. Отдален-
ность Казанского университета от столицы, как и вообще
трудность в дальнейшем развитии восточного его отделе-
ния, дошедшего несколько лет тому назад до возможного
совершенства, и желание создать восточное заведение бо-
лее обширное и более достойное предначертанной мини-
стерством цели,-— все это было поводом к воспоследовапию
357
высочайшей воли в бозе почившего государя императора
о сосредоточении преподавания восточных языков в осо-
бом заведении при С.-Петербургском университете.
Министерство еще в 1849 году приняло меры к испол-
нению высочайшей воли. Но, чтобы среди нынешних труд-
ностей государственных совершенно привести к исполне-
нию начатое дело, нужна была истинная любовь и неусып-
ное попечение. Ныне благодаря неусыпной заботливости
правительства мы имеем в первый раз полный факультет
восточных языков в здешнем университете.
Из вышеизложенного вы могли видеть, что наш ново-
учрежденный факультет есть результат обдуманных пра-
вительственных забот и попечений об удовлетворении по-
требностей пауки и государственного интереса. Не говоря
о других важнейших отраслях отечественного просвеще-
ния, в успехах коих знание азиатских языков может быть
чрезвычайно полезным, я обращу ваше внимание на весь-
ма простое и доступное разумению каждого обстоятель-
ство. До сих пор все дела в торговых сношениях или в де-
лах управления внутренними или пограничными азиатцамп
производились у нас по большей части через туземных
толмачей и необразованных переводчиков, от чего всегда и
встречались ощутимые затруднения в соблюдении нрав-
ственного и материального интереса государства. Сознание
необходимости отстранить зло явно обнаруживается в на-
правлении, данном министерством настоящему делу. Те-
перь у нас полный факультет всех почти азиатских язы-
ков. Теперь всякое министерство по своему управлению и
всякое торговое общество по своим сношениям с инопле-
менными могут иметь в воспитанниках нашего заведения
желаемую помощь в нуждах своих. Не говоря о мини-
стерстве иностранных дел, в котором воспитанники могут
быть полезными по примеру прошлых лет, я укажу на
нужды внутри отечества. Кто сомневается в том, что при
палатах государственных имуществ при пограничных та-
можнях и комиссиях, при туберпских правлениях, при
разных экспедициях, где дела ко управлению требуют пе-
реводчиков и знатоков туземных языков,— никто не может
быть более полезен в этом отношении, чем молодой ориен-
талист, окончивший курс в высшем учебном заведении и
знающий свое дело? В таких молодых людях благодаря
попечению правительства не будет недостатка; остается
только нуждающимся в них проложить им дорогу, пооЩ-
рить их попечением, приличным их воспитанию и правам
их знания.
Что же касается будущего значения нашего факульте-
та в ученом отношении к его заслугам на поприще наук,
то настоящий его состав моякет быть верным залогом того,
чего вправе ожидать от пего министерство и Россия. Как
вы смогли заметить выше, нигде в Европе не было такого
соединения в одно ученое общество столь многочисленных
ориенталистов, как ныне у нас; нигде еще не были сосредо-
точены все отрасли азиатских языков и литературы в та-
кой полноте, как в нашем факультете, и, наконец, нигде
еще не бывало такого числа природных туземных пред-
ставителей восточной науки и русских ученых, исследовав-
ших Восток на самом месте, вне своего отечества, как у
нас. Притом каждый из наших профессоров известен Ев-
ропе своей прошедшей деятельной жизнью; каждый из
них имеет имя в истории современной науки; одна протек-
шая их жизнь может быть ручательством в успехах буду-
щих их стремлений.
Итак, вопрос решен и начало положено. При этом слу-
чае не могу не обратиться к вам, любезные мои сотовари-
щи! Вы всегда были неутомимы на поприще, вами избран-
ном, всякий из вас постоянно, с непомрачаемой честью
исполнял долг своего призвания. Если отделение восточных
языков при Казанском университете, в котором большая
часть из вас имела честь быть сподвижниками его славы,
если одно отделение восточных языков в губернском горо-
де, далеком от столицы — средоточия правительственной
заботливости и помощи,— могло пользоваться европейскою
известностью и считаться наряду с первыми европейскими
заведениями, то чего вправе ожидать от нашего новоуч-
режденного факультета министерство, Россия и целая
Европа?...
Благодаря попечению учебного начальства у нас теперь
ни в чем нет недостатка: преклоняя колено пред щедрота-
ми монарха, мы вполне уповаем на его высокие милости и
в будущее время. Ваши силы, способности и неутоми-
мость— все те же: другие наши сотоварищи,, труженики
С.-Петербургского университета, не менее нас неутомимы,
не менее нас подвизались на пути своего назначения. Мы
теперь составляем все одно семейство, наше призвание ве-
дет нас к одному славному делу, к одной общежеланной
цели. Эта цель служит краеугольным камнем сегодняшнего
семейного торжества. Он положен мощною рукой русского
царя: недавно мы слышали его священную волю; он уже
освящен алтарем всевышнего, мы изливали сердечное свое
моление...а все это, мои сотоварищи, не послужит ли нам
несомненным залогом того, что давно желанное, обетован-
ное поле, разрабатываемое нашими усердными трудами,
принесет плоды, достойные обетовавшего?!...
Теперь остается мне обратить свои слова к вам, юные
соискатели умственных сокровищ на поприще науки! Се-
годняшнее торжество наше возвещает вам, что щедроты
отца отечества приготовили для вас новую обитель в храме
науки. Попечительной рукой она убрана богато и роскош-
но, и для вас нет ни в чем недостатка. От вас зависит за-
служить благословение в этом храме. Благодетельные ме-
ры, принятые в этом случае учебным начальством и удо-
стоенные милостливого одобрения монарха, имеют одну из
главнейших целей — обеспечение судьбы молодых наших
ориенталистов: к этому стремится ныне отеческое попече-
ние начальства. Не говоря о других побуждениях, одна та-
кая заботливость г. министра народного просвещения и
других ваших ближайших начальников, без сомнения,
должна возбудить в вас любовь и соревнование на пути,
вами избранном.
Подвизайтесь, юные друзья! Идите за влечением долга
чести и нетревожимо стремитесь к избранной вами цели, к
которой неусыпно ведут вас ваши наставники. Идите впе-»
ред с упованием: стремления ваши увенчаются успехом!
360
ПИСЬМО К РЕДАКТОРУ «СОВРЕМЕННИКА»
И. И.!4 Я недавно прочел в одном из наших петер-
бургских журналов о важном открытии в филологии,
приписанном ориенталистам нашего времени, между ко-
торыми помещено и мое имя. Это окончательное будто
решение вопроса, к какому корню принадлежит чуваш-
ский язык — тюркскому или финскому? Автор статьи,
сообщающий публике об этом открытии, указывая на
второе издание моей грамматики турецко-татарского язы-
ка, выставляет меня «смотрящим на чувашский язык как
на один из турецких»... Не разделяя мнения о «турчиз-
ме» чувашей и их языка и никогда не подавая повода к
такому мнению, я избрал ваш прекрасный журпал для
оправдания себя и считаю себя обязанным указать здесь
на недоразумение, которое заставило автора упомянутой
статьи приписать мне такую несправедливость. Но преж-
де я должен сказать, в чем состоит настоящее дело, ка-
кими путями сочинитель этой статьи дошел до такого
вопроса, и, наконец, почему он пришел к такому ошибоч-
ному заключению в отношении меня.
Адъюнкт-профессор русской словесности при Казан-
ском университете г. Сбоев недавно издал в Казани пер-
вую часть своих «Исследований об инородцах Казанской
губернии» под заглавием «Заметки о чувашах». На это
сочинение обратил должное внимание один из наших мо-
лодых и хороших ориенталистов П. С. Савельев2 и пи-
сал на него рецензию, которая помещена в «Журнале
Министерства внутренних дел». В июльском же номере
«Сына Отечества» нынешнего года явилась статья неиз-
вестного автора в отделе «Критики и библиографии» под
№ 57. Итак, эта статья, так сказать, вторая критика на
сочинение г. Сбоева.3 Автор этой критики, желая сде-
лать ее сколько возможно занимательною для публичного
чтения, был принужден прибегнуть скорее к разным
23 зак. 1845
361
другим источникам, чем к главному сочинению г. Сбое-
ва,— не потому, что «Заметки о чувашах» не заслужива-
ли этой чести, но потому, что автор вовсе не знаком с
этим сочинением и никогда не видал его. Это, впрочем,
не новость в литературном мире, и в европейских жур-
налах в отделе библиографии мы нередко видим подоб-
ные явления: следственно, в журнальной библиографии
(но не в критике) подобный поступок не заслуживает
особенного порицания, тем боле'е, что с некоторого вре-
мени это допущено даже и в науках ложными предста-
вителями их в европейском ученом свете. Кажется, не
очень давно в одном из английских периодических со-
чинений сделаны были вопросы: можно ли, сидя в сво-
ем кабинете, писать ученое путешествие по разным час-
тям света? Можно ли со слов других писать грамматику
незнакомого языка? И можно ли филологу написать це-
лую систему различных групп живых, родственных на-
речий одного и того же значительного народа, когда он
сам и одного из них порядочно не знает? Появившиеся в
Европе с тех пор некоторые сочинения, хотя не доказа-
ли действительной возможности и успеха таких пред-
приятий, однако, тем не менее удостоверили нас в том,
что человек за все может взяться. Это напоминает мне,
как в 1828 году известный Краузе взялся написать грам-
матику персидского языка, вовсе не зная его азбуки. Он
хотел этим доказать справедливость ложной мысли, что
истинный филолог владеет ключем всех языков, что ему
раскрыты тайные законы языкознания и, следственно,
что со слов других он может сочинить грамматику са-
мого необработанного языка, ему вовсе неизвестного.
С этой целью он взял персидскую грамматику сэра
Вильяма Джонса (Sir William Jones), самое лучшее до-
селе в этом роде творение, и по ней начал составлять
свою с заглавием, по примеру Вигэ (Viguier), «Ele-
ments de la langue Persanne». Но после многих трудов
ученый филолог убедился в своем заблуждении.
В библиографии, как я заметил выше, этот недоста-
ток еще не так важен, тем более, когда автор имеет пред
собою дельную рецензию другого па сочинение, им опи-
сываемое. Автор нашей статьи поступил точно так; но,
к сожалению, она неправильно названа «критикою», по-
тому что писать критику на незнакомое сочинение точно
также, что писать грамматику незнакомого языка или
362
путешествие по невиданным им странам: можно сказать
много для читающей публики, но ровно ничего для науки,
для критики. Может быть, ошибка эта происходит от
издателя журнала. За всем этим я должен признаться,
что статья нашего автора написана лучше и удовлетво-
рительнее для публичного чтения, чем некоторые подоб-
ного рода сочинения, являющиеся в наших журналах.
Случается, что мы читаем «критики» на такие-то и та-
кие-то сочинения, посмотришь — пятнадцать долей ста-
тьи посвящено или бесполезным выпискам из разных дав-
но уже известных сочинений, мало относящихся к делу,
или же разным уловкам, которыми писатели-критики
стараются выставить свету свое кабинетное богатство: о
самом же главном деле, т. е. о разбираемом сочинении,
ничего не найдешь, как только несколько политичных
комплиментов, едва ли составляющих 716 долю всей кри-
тики. К сожалению, я должен сказать, что такие статьи
портят репутацию журнала.
Теперь посмотрим, как наш автор расположил свою
рецензию на незнакомое ему сочинение и как он, по
своей опытности и начитанности, мог так хорошо испол-
нить свой долг, удовлетворить требованию публики, а
потом укажем на недоразумение, послужившее поводом
к погрешности против истины.
Автор, добросовестно сознаваясь в главном недостат-
ке своей критики, которого он не мог избегнуть, совер-
шенно полагается на мнение знатоков дела и, чтобы
познакомить читателей с сочинением г. Сбоева, ограни-
чивается рецензиею, на него написанною П. С. Савелье-
вым. Предоставив сочинителю «Заметок о чувашах» по-
хвалы, выраженные словами его рецензента, автор говорит
по порядку: 1) несколько слов об истории чува-
шей; 2) о их вере; 3) о писавших о чувашах в прошед-
шем столетии; 4) о статьях, писанных о чувашах в на-
стоящем столетии; 5) об ученых исследованиях чуваш-
ского языка на основании переводов Катехизиса (1804)
и четырех Евангелий (1820) и двух грамматик: первой —
неизвестного автора, изданной в Москве в 1789 г., вто-
рой — о. протоиерея Вишневского, 1836 года; 6) о мнени-
ях Клапрота, Шотта, Сенковского и Мирзы Казем-Еека.
После некоторых своих соображений, находя, что «пол-
ной строго наукообразной грамматики чувашского языка»
еа<е нет, весьма желательно - говорит он —- чтобы кто-
3G3
23
иибудь из наших ориенталистов-филологов обработал ее
по примеру «Якутской грамматики» г. Бетлиига.
Переходя от лингвистического исследования к исто-
рическому, он справедливо выражает свое сомнение о
том, к какому племени принадлежат чуваши, рассеянные
по трем огромным губерниям России. Но, полагая, что,
по всей вероятности, чувашам когда-то принадлежало
одно из имен трех народов древней истории (хазаре, бул-
гаре и буртасы), которые лет тысячу тому назад изве-
стны были в тех местах, где ныне обитают чуваши, скло-
няется думать вместе с г. Сбоевым, что чуваши были бур-
тасы, потому, что «буртасы» по-чувашски значит «осед-
лый»; что слово чуваш, на татарском языке имея значе-
ние «домовитого», не что ипое, как только перевод того
же слова «буртасы», и что, наконец, по-чувашски же сло-
во чуваш и доселе значит «мирный».
Затем наш автор, рассматривая особое достоинство
сочинения г. Сбоева в отношении к его исследованиям
мифологии чувашей, оканчивает свою статью заключени-
ем г. Савельева из его рецензии на это сочинение.
Вот в каком порядке изложена «критика» на незна-
комое сочинение. По-видимому, автор отлично исполнил
свой долг, и сознаюсь, что его статья очень заниматель-
на. Теперь посмотрим, в какие погрешности он впал в
свдих соображениях.
Автор говорит (стр. 4): «Первый опыт чувашской
грамматики издан был в Москве неизвестно кем в 1769 го-
ду под заглавием «Сочинения, принадлежащие к грам-
матике чувашского языка» **4; этот опыт ниже всякой
критики, что не мешало, впрочем, члону Французского
1Ф Наш автор приписывает первое появление этого опыта к
1769 г.; о. Вишневский в предисловии к своей грамматике отпосит
его к 1772 г.; Клапрот в своей статье: Comparaison de la langue des
Tschouvaches etc. etc. московское издание этой книги относит также
к 1769 г., а петербургское — к 1775 г. Я не видал этой книги; у меня
есть манускрипт под заглавием «Правила, принадлежащие к грам-
матике чувашского языка» неизвестного автора и неизвестного го-
да, поэтому не могу решить, во-первых, в котором именно году
издан в Москве первый опыт чувашской грамматики, хотя боль-
шинство голосов показывает на 1769 г., во-вторых, что у меня на-
ходящаяся копия «Правил, принадлежащих к грамматике чуваш-
ского языка» одно ли и то же с «Сочинением, принадлежащим к
грамматике чувашского языка» или вовсе другой опыт в том жй
роде?
364
института Левеку издать его в извлечении на француз-
ском языке в журнале Парижского Азиатского общества
в 1825 г. В 1836 году явились «Начертание правил чу-
вашского языка и Словарь, составленные для духовных
училищ» о. протоиерея Вишневского, труд почтенный и
дельный, хотя далеко неудовлетворительный в филологи-
ческом отношении... На основании этих двух грамматик
строили системы европейские ученые: Клапрот, кажет-
ся, первый положительно отказал в чухонском происхож-
дении чувашскому языку.., Шотт... старался обработать
грамматику чувашскую сравнительно с турецко-татар-
ской, Сенковский... сообщил несколько дельных замеча-
ний о турчизме чувашей и их языка, а Мирза Казем-Бек
смотрит уже на чувашский язык, как на один из турец-
ких, и приводит из него примеры во втором издании сво-
ей «Турецко-татарской грамматики». Решительный же
вывод о турчизме языка чувашей получен лишь со вре-
мени выхода в свет грамматики о. Вишневского...»
Из всего этого мы должны заключить: 1) что до по-
явления двух вышеназванных грамматик о чувашском
языке никаких предположений, никаких ученых сужде-
ний не существовало и что европейские ориенталисты
устроили системы об этом предмете после появления
этих грамматических опытов; 2) что Клапрот первый от-
казал в чухонском происхождении чувашском языку;
3) что Шотт старался обработать грамматику чувашского
языка сравнительно с турецко-татарской и Сенковский и
Казем-Бек сознались в турчизме чувашского языка;
4) что наконец первый вывод об этом открытии получен
лишь со времени выхода грамматики о. Вишневского.
Все эти идеи не имеют между собою никакой науч-
ной связи, каждая из них почти опровергает другую, и
все вместе представляют цепь противоположностей. Раз-
берем это. I. Первый из ученых, отделивший чувашей
от черемисов и мордвы, которые в совокупности в ста-
рину были приняты за ветвь финского племени, и рас-
смотревший их собственно по их языку, как отрасль
тюркского племени, вовсе не был Клапрот, а славный
Шлецер6, как в том сознается сам Клапрот (Journal
Asiatique, 1828, р. 237) и даже цитирует его сочипепие
(Algemeine Nordische Geschichte, р. 305). Отсюда сле-
дует: а) что и до появления упомянутых автором «грам-
матик» ученые рассуждали об этом; б) что не «Клапрот
365
первый отказал в чухонском происхождении чувашскому
языку». II. Аделунг и Клапрот, следуя мнению Шлецера,
первый в своем Mitbridate (Т. I. р. 495) поместил чува-
шей в разряде тюркских народов, называемом им монго-
ло-татарским; а Клапрот не одобрил этого названия и в
своем сочинении Asia polyglotta дал чувашам место во-
обще между племенами тюркского происхождения; меж-
ду тем, чтобы убедить своих читателей в справедливости
турчизма чувашского языка, мнение, высказанное Шле-
цером и повторенное Аделунгом и им самим, написал
свое «Сравнение чувашского языка с тюркскими наречия-
ми», исследовав первый по «Сочинению, принадлежаще-
му к грамматике чувашского языка», изданному в Моск-
ве в 1769 году и перепечатанному в Петербурге в
1775 г. Шотт повторил то же, с некоторыми прибавле-
ниями о языке чувашей. Но никто не «строил системы»
чувашского языка и никто еще не доказал, что этот
язык есть тюркское наречие. Правда, у нас есть «систе-
мы» языков и наречий, и наука должна ожидать от них
столько же пользы, скольким сознанием руководствова-
лись писавшие их: но отнюдь они не касаются чуваш-
ского языка. Если наш автор принимает гипотезы и
фантазии некоторых ориенталистов за системы, то и тог-
да он неправ в наших глазах и противоречит самому
себе.
Неправ потому, что, как критик, оп не должен был
следовать за своим увлечением и из подражания упот-
реблять во зло слова, занимающего в науке важное и
почетное место. Стоит только взглянуть в любой акаде-
мический лексикон, чтобы не позволить себе этого. Не
далее, как Boiste определяет слово systeme: «Assemblage
de propositions, de principes et de consequences fovmant
une doctvine, un dogme, une opinione» и проч. Стало
быть, система пе фантазия и не попытка: если же посло-
вица нам говорит, что попытка не шутка, то еще более
автор должен был бы сознать, что и система не шутка.
Противоречит самому себе потому, что если даже ав-
тор предположения Клапрота, Аделунга, Шотта и других
принял за системы, то эти системы, по его словам, уст-
роены на основании двух грамматик 1769 и 1836 г. Тут
же он говорит, что первый устроитель системы Клапрот
в 1828 г. впервые отказал в чухонском происхождении
чувашскому языку: стало быть, его система устроена
366
была не на основании двух грамматик, а только одной,
изданной в 1769 году, которую автор считает «ниже вся-
кой критики». Это, по-нашему, противоречие, которое
еще более поражает, когда мы далее читаем слова авто-
ра, что решительный вывод о турчизме чувашского язы-
ка получен лишь со времени выхода в свет грамматики
о. ВищневскоГо, т. е. с 1836 года! См. нижеследующее.
III. «Начертание правил чувашского языка и Сло-
варь, составленные для духовных училищ Казанской
епархии», изданы в Казани в 1836 году. Только со вре-
мени. появления этого труда, по мнению автора статьи в
«Сыне Отечества», получен решительный вывод о турчиз-
ме чувашского языка. Желательно знать, кем сделан этот
решительный вывод. Автор статьи об этом умалчивает,
только присовокупляет, что до появления этой грамма-
тики о. Вишневского, которая, по его словам, далеко не-
удовлетворительна в филологическом отношении все,
исключая Клапрота, верили в финское происхождение
чувашского языка и причисляли его если нс прямо к
финским, то к смешанным финно-турецким с примесью
Высказав такое мнение, автор присовокупляет, что г. Сбоев
в своих «заметках» делает на труд о. Вишневского замечания, ко-
торые желательно, чтобы ' автор принял в уважение при втором
издании своего «Начертания». Зная сведения о. Вишневского и
г. Сбоева в чувашском языке, я должен сказать, что между ними
большая разница. Первый весь век практически и теоретически за-
нимался этим предметом и знает его отлично хорошо; второй знает
его, как любознательный человек и никогда не брал па себя состя-
зания со своим наставником. Потому считаю несправедливым без
сознания советовать о. Вишневскому пользоваться замечаниями
г. Сбоева. Все филологические недостатки о. Вишневского в его
кратком начертании, если они только есть, могут происходить от
несовершенного его знания тюркских наречий, но г. Сбоев и этот
предмет знает гораздо менее его. Притом мы должны вспомнить,
что о. Вишневский, намереваясь писать этот полезный труд, имел
единственно целью доставить хотя слабое пособие обучающимся
чувашскому языку питомцам духовных училищ Казанской епар-
хии, которые лишены всяких пособий по этой части. Следственно,
«Начертание» не могло обещать богатых филологических выводов,
как труды Бетлинга, Шотта и Клапрота. Не сомневаюсь, что у
о. Вишневского находится множество материалов для филологиче-
ской обработки чувашского и черемисского языков, и надеюсь, что
он ныне, как член-сотрудник Императорского Русского Географи-
ческого общества, обогатит наши периодические издания частью
своих запасов по филологическо-этнографическому отделу.
367
других элементов. Мне кажется, что этот вопрос остает«
ся до сих пор в таком же положении нерешенным, в^кад
ком он был до появления грамматики о. Вишневского £
по крайней мере никто так много не старался доказать
турчизм чувашского языка, как это делал Клапрот, кото-i
рый занялся этим за восемь лет до появления труда
о. Вишневского.
Что же касается до Шотта и нашего известного ори-
енталиста Сенковского, то они вовсе не считали Клапро-»
та таким авторитетом, чтобы обработать его идею без
собственного своего сознания, и все, что только они ни
говорили об этом предмете, клонилось к тому, что чуваш-
ский язык имеет в себе много тюркских элементов, но
никто из них не решил вопроса, выводя заключения из
грамматики о. Вишневского. Кто же сделал решитель-
ный вывод о турчизме чувашского языка со времени по-
явления этой грамматики? Не сам ли о. Вишневский?
Посмотрим, что он говорит.
1) «Язык чувашский состоит из слов собственно чу-
вашских, татарских и малого числа русских». Можно ли
отсюда заключить, что о. Вишневский смотрел на чуваш-
ский язык как на тюркский? Не ясно ли это доказывает,
что он, напротив, принимает его как отдельную отрасль
какого-нибудь другого корня, принявшего в свой состав
множество татарских и малое число русских слов?
2) Далее он говорит: «Чуваши, не имея письма, со-
храняют язык свой, по одному преданию». 3) Еще далее:
«К словарю чувашского языка прибавлены слова, сход-
ные в чувашском, татарском и черемисском языках» и
проч. Поэтому еще яснее представляется нам та же самая
мысль, тем более, что о. Вишневский составил свое при-
бавление к словарю по примеру составленного Миллером
Harmonicum vocabularum в его Sammlung Russische
Geschichte, том III, отд. 1, 2 и 3, 1758 года. Следственно,
он думал о турчизме чувашского языка столько же,
сколько Миллер.
Опять повторяю, кто же сделал решительный вывод о
турчизме чувашского языка со времени появления грам-
матики о. Вишневского? Не я ли?.. В заключение автор
статьи говорит: «А Мирза Казем-Бек смотрит уже на
чувашский язык, как на один из турецких, и приводит
из него примеры». Это последнее звено «устроенных сис-
тем», из которых автор вывел свое заключение о времени
368
решительного вывода о турчизме чувашского языка. По-
смотрим, в чем дело.
IV. Как уже давно известно и о том хорошо знал да-»
же и Миллер слишком 110 лет тому назад, чувашски!
язык наполнен тюркскими словами и грамматическими
формами. При таком займе звуки последнего яз'ыка, без
сомнения, должны были подвергнуться значительным из-
менениям вследствие законов афонического звукообразо-
вания. В обоих же изданиях моей грамматики турецко-
татарского языка, указывая везде, сколько мне могли
позволить место и обстоятельство, на диалектические
изменения в тюркских наречиях, я довольно часто рас-
пространял свои замечания и на слова и формы других
родственных языков, сходные или тождественные с тюрк-
скими, и объяснял повсюду, в чем состоит сходство и
изменения. На этом основании я приводил примеры точ-
но так же из монгольского, как и чувашского языка. Зна-
чит ли это, что я на эти языки смотрю как на турец-
кий? — Кажется, нет, иначе такой софизм привел бы нас
к весьма странным и неправильным заключениям в на-
ших филологических и лингвистических исследованиях.
Автор статьи в «Сыне Отечества», ссылаясь на второе из-
дание моей грамматики, мог хорошо заметить, что при-
веденные мною примеры из чувашского и монгольского
языков клонились к тому, чтобы доказать: 1) тождество
разных представлений звуков, которые заменяют друг
друга, как при переходе слов из одного языка в другой,
•гак и при афонических, или местных диалектических от-
клонениях языка (См. грам. турецко-татар. языка, 2-е
изд., стр. 6—26); 2) тождество, или по крайней мере по-
разительное сходство слов и грамматических форм мон-
гольского и чувашского языков с тюркскими (там же,
39, 43, 48, 77, 80, 82, 86, 107, 118, 120, 121, 131, 133,
135, 136, 137, 139 и многие другие в первой и второй
части грамматики). Но это нимало не значило, что я
принимаю чувашский или монгольский языки, из кото-
рых я приводил примеры, за тюркские.
Автор еще яснее мог заметить из направления моих
филологических пояснений, что на чувашский язык я
смотрго как совершенно на отдельный идиом, принявший
в свой состав множество тюркских элементов. Например,
в № 27 второго издания моей грамматики о родстве меж-
ду звуками р и з между прочим сказано: «Примечатель-
369
но, что звуки р и з в тюркских наречиях, хотя очей*
редко, заменяются друг другом, что мы можем видеть в
словах ирак, илак или у лак — далекий-; семиз — жирный^
семирмек — жиреть; гюз — глаз; гюрмек — видеть. 2)f
В несклоняемом причастии на р, которое в отрицателе
ном переменяется на з; и 3) в понудительных дамыз*
магк, дугузмагк, имизмек и проч., в которых з не что
иное, как первоначальное характеристическое р. Такое
изменение р на з мы чаще всего замечаем в словах тюрк*
с.ких, принятых чувашами».
Эти последние слова, кажется, могут убедить автора
в его ошибке.
Чтобы решить вопрос о происхождении чувашей и их
языка, надо, во-первых, быть совершенным знатоком
финских и тюркских наречий; во-вторых, иметь отлич-
ные сведения в антропологии и, в-третьих, также отлично
знать историю и древности Севера. Ко всем этим усло<
виям надо прибавить еще четвертое: исследование дела
па месте, путешествуя между чувашами. Без этих ус«
ловий едва ли можно когда-нибудь решить вопрос осно*
вательно. Исследовав все то, что доныне написано о чу-
вашах и их языке нашими ориенталистами, к сожале-
нию, я должен сказать, что мы еще не сделали ни шагу
вперед против того, что нам передано знаменитым Й1лё-
цером. Клапрот слишком горячо взялся доказать турчизм
чувашскего языка и уверял нас, что более трех четверо
тей слов этого языка суть тюркского происхождения.
Я чувашского языка не знаю, как не знал его и Клапрот*
но проверив словарь о. Вишневского, не могу допустить,
чтобы в нем было более одной трети (никак не более)}
слов тюркского корня. Что же касается до грамматиче-
ских форм, то в этом отношении заем из тюркского
языка в чувашском более, нежели в монгольском.
Я кончу свое письмо тем жо выражением сожаления,
какое высказал неизвестный автор критики в «Сыне Оте-
чества», что «полной, строго наукообразной грамматики
чувашского языка еще нет: весьма желательно, чтобы
кто-нибудь из наших ориенталистов — филологов обрабо-
тал ее». Автор наш хочет, чтобы такой труд был испол-
нен по призеру «Якутской грамматики» г. Бетлинга, но
нам кажется, что подобный филологический тоуд, какой
представляет собою «Якутская грамматика», нмкем но
может быть составлен, кроме авт.ора этой грамматики*
370
Итак, будем ожидать от нашего академика другой грам-
матики неизвестного и необработанного еще языка.
Имею честь быть Вашим покорнейшим слугою
9 ноября 1852 г.
М. А. Казем-Еек.
ОБ ЭТНОГРАФИЧЕСКОМ ИССЛЕДОВАНИИ
РУССКИХ СЛОВ, УСВОЕННЫХ МЕСТНЫМИ
ТЮРКСКИМИ НАРЕЧИЯМИ В РОССИИ
(Письмо к г. председательствующему в отделении
этнографии Н. И. Надеждину)
В последнем заседании нашего этнографического отде-
ления я обещал доставить вам одну или две задачи по
моему предмету, имеющие близкое отношение с делом
этнографии. Из всего того, что я желал бы предложить в
этом отношении, покуда довольствуюсь только одною, по
моему мнению, весьма полезною задачей, которую и имею
честь препроводить к вам по моему обещанию и вследст-
вие полученной мною выписки из журнала заседания от-
деления 5-го сего января.
Правда, задача моя относится к русскому языку, но
это отношение более географическое или этнографичес-
кое, нежели чисто филологическое. Прежде чем я дойду
до задачи, позвольте мне сказать, что давно существует
между некоторыми нашими филологами мнение, что рус*
ский язык своим образованием, между прочим, обязан и
влиянию татарского ига, что в продолжение этого тяж-
кого периода по необходимости вкоренилось в русский
язык множество слов татарских и вообще восточных.
Иные в этом отношении доходили до такой крайности,
чт.о всякое слово, чуть сомнительное в русском, припи-
сано ими татарскому или вообще восточному происхож-
дению. Я на это дело смотрю иначе. Живя в России более
25 лет, я хорошо познакомился с русским языком. Он
также разнообразен, многосторонен, можно оказать, раду-»
шен и гостеприимен, богат источниками, обилен витийст-
вом, вообще великолепен и, наконец, самостоятелен, как
парод русский, как вся Россия. В нем много разных на-
чал, разных элементов, каков и весь состав России. Если
позволительно фантастически выражаться, чем и нельзя
не увлечься, говоря о языке русском, то я скажу, что
язык этот, дав науке место в своих чертогах, разместил и
свиту ее в лучших своих храминах. Пригласив под госте-
приимный свой покров иностранных гостей, он не отказал
в убежище эмигрантам, искавшим уголка в его простор*
372
ной и всевмещающей области. Но это отнюдь не значит,
что он образовался под влиянием чужого. Дух русского
языка никогда не подчинял себя управлению; напротив,
доказал и всюду нам доказывает, как он берег, сохранил
и сбережет до конца свою неизменную и ничем непоко-
лебимую самобытность при впадении в него многораз-
личных чуждых слов, невольно подчинившихся его все-
покоряющему духу, как нерушимой скале. Он как море
поглощает в себя все и как невмещаемое вместилище
претворяет все в свою стихию, что падет в него 1Ф.
Тюркский язык еще с древнейших времен в географи-
ческом отношении с славянским, и потому неудивитель-
но, что в древнерусском или славянском языке мы нахо-
дим слова, общие тому и другому началу. Например, вира
в смысле «сбор, пеня» — у славян или у древних русов
и в смысле «дани, подаяния» (от глагола бирмек, или вир-
мек— «дать»)—у тюрков; боляр, бояр —у русов, бай-
ар (богатый муж, господин) —у тюрков и т. п.
Но с XIII века политическое положение Руси начало
допускать это соотношение между ее языком и тюркским
в большем размере. Вместе с тюркскими словами начали
входить в состав русского областного наречия в разных
местах вообще и слова восточного корня. Это делалось
весьма постепенно, непринужденно, по мере того, как
русские познакомились с тюркскими племенами, имели
1# Все иностранные слова, вошедшие в состав русского языка,
совершенно подчиняются его собственным правилам, его законам,
как это более или менее делается вообще в самостоятельных язы-
ках: имена склоняются по русскому окончанию, принадлежат тому
роду, к какому относится это окончание; мужской род переменяет-
ся в женский или средний, и наоборот. Несклоняемые иностранные
имена (оканчивающиеся на е, и, у, о, ю) пока еще не усвоены,
остаются как бы гостями по тому же закону терпимости, который
характеризует и народ русский. Глаголы иностранных языков при-
нимают совершенно русский характер, и иногда в них нельзя вдруг
подозревать первоначальное происхождение Кто, например, может
скоро догадаться, что хардыбака, хардыбачить взяты из faire de-
bauche? (Доказательство тому, что эти слова во многих местах вы-
говариваются фардыбаха, фардыбачишъ; в простонародна часто
французов обращают в хранцузов). Кто может подозревать, что
частица де в русском простонародном языке ие что иное, как
тюркский глагол 3-го лица единственного числа настоящего време-
ни изъявительного наклонения — говорить, как например: «Он ве-
лел тебе сказать, что я-де с тобою знаться не хочу и угроз-де
твоих не боюсь». Таких случаев в русском языке много, стоит
только обратить внимание.
373
с ними этнографическую связь и впоследствии почти по-
всеместное беспрерывное мирное, иногда даже общест-
венное, сношение.
Нельзя опровергнуть, что таких восточных слов, уже
усвоенных русскими, принявших совершенно характер
и форму русского языка и подчиненных совершенно его
духу, достаточное количество у нас: полушка (пуль)?
деньга (тенга или тенкэ)-, алытын (алтун или алтын), ко-
торые — едва можно подозревать — все чисто восточные
слова, не говоря о многих других, которые уже известны.
Но зато и есть много других, которые по одному капризу
некоторых филологов приписаны восточному корню, тог-«
да как они чисто русские.
Со времен успехов русского оружия и покорения та-
тарских царств тюркские или монгольские племена, при-
нявшие ислам, которых разговорных язык еще не успел
получить образование под влиянием персидского языка,
как это делалось более или менее в языке малоазиатских
тюрков и у южных Маверраннахров, по мере успехов их
в оседлой жизни, стали нуждаться в выражениях для
идей новой их жизни; потому, без сомнения, они и были
принуждены постепенно и повсеместно заимствовать та-
кие выражения у русских, ближайших их сожителей, о
которыми они находились под одним управлением, под
одною защитою. На этом основании, нет сомнения, татар-
ские наречия, употребляемые ныне в пространной России,
в особенности местное разговорное, наполнены русскими
словами, постепенно входившими в его состав в продол-
жение слишком 600 лет. Иные из них, совершенно при-
своенные тюркскому языку и употребляемые почти по-
всеместно, по причине давности лет рассматриваются уже
как татарская собственность,— так что некоторые фило-
логи принимают их за подлинные тюркские слова и про-
изводят от них коренные русские. Так производят, напри-
мер, сани от татарского чана, тогда как вообще тюрские
племена, употребляющие издревле этот предмет климати-
ческой необходимости, называли его тартына, что значит
то, что катается, тащится и т. п. Правда, что чана ныне
повсеместно употребляется между тюркскими племенами
в России, и от них приняли его и персидские их соседи;
но не сомневаюсь, что первый заем этого слова был сде-
лан азиатцами у русов, у которых в языке существуют
разные выражения этого предмета домашней их потреб-
374
пости (как-то: салазки, дровни, розвальни) 1#, смотря по
его разным видам и местному употреблению.
Слово бочка Рейф производит от ново-греческого и от
турецкого фучи. Если бы ему известно было, что в татар-
ских наречиях существует мучкэ и моцкэ, то преимущест-
веннее он указал бы на него. По моему мнению, бочка
чисто русское слово,.от корня бок, а не бот. Оно вошло
в состав тюркского наречия через перемену б на м, что
обыкновенно в системе буквоизменения. На этом же ос-
новании перешло в тюркское наречие слово печь (сущ.
имя) и произносится там мючъ, мюц и миюц. Таким же
образом производят от восточного корня слова: туман
(вероятно, от тьмы), буран, чоботы, хомут, шомпол, брев-
но и нек. др., которые чисто русские и в числе многих
давно вошли в состав тюркских наречий.
Этнографическое отделение, кажется, обязано своими
средствами защищать отечественный язык, очищая его
от ошибок некоторых филологов. Я сказал своими средст-
вами, потому что предлагаемое мною занятие действи-
тельно входит, в некотором смысле, в круг обширного
действия этнографического отделения. Правда, и сами
филологи, исследуя дело точнее по русским и восточным
источникам, могли бы дойти до желанного результата; но
предлагаемое мною занятие имеет ту выгоду, что его вы-
воды этнографически должны пояснить дело и доставить
филологам большое облегчение исторически исследовать
постепенный переход слов как из русского языка к тюрк-
скому наречию, так и наоборот — из восточных языков
в русский язык через тюркский.
Вот предлагаемая мною задача:
Исследовать местные тюркские наречия в России,
как-то в губерниях сибирских, Оренбургской, Казанской,
Симбирской, Саратовской, Астраханской, Самарской, Вят-
ской и Таврической и составить собрание слов, заимство-
ванных мусульманскими жителями тюркского происхож-
дения у русских, их соседей.
1) Исследователь должен быть если пе ориенталист,
то по крайней мере хорошо знаком с татарским языком.
Преимущественно с большим успехом мо1ут заняться
этим учители татарского языка в русских учебных заве-
дениях.
** Все эти слова также употребляются между татарами.
375
2) Чтобы для этой цели не предпринимать больших
путешествий, сопряженных с издержками, главные пунк-
ты занятий преимущественно можно назначить: а) в Ир-
кутске; б) Омске; в) Оренбурге; г) Астрахани; д) Каза-
ни и е) Симбирске. Впрочем, предоставляется всякому
исследователю заняться этим делом, где и в какой мере
ему угодно, лишь бы это было или на месте между тата-
рами, или же исследователь был совершенный знаток
того наречия, которое он избрал для своего исследо-
вания.
3) Собрание таких слов представляется в алфавитном
порядке по-русски. Исследователь держится в точности
татарского произношения и против каждого слова поме-
щает татарскую транскрипцию или татарский текст-под-
линник.
4) В случае, если исследователь сомневается, что та-
кие-то слова действительно ли заимствованы из русского
или же они подлинно тюркские или восточные, он обозна-
чает их каким-нибудь знаком, как то: * или + и т. п.
5) Исследователь не должен обращать внимания на
технические слова или имена, которые так часто употреб-
ляются в городах, как то: названия присутственных мест,
деловых бумаг и т. п., которые еще не совсем приняли
характер татарского языка и не вошли еще в состав об-
щего разговорного наречия.
По получении таких собраний слов из разных пунктов
этнографическое отделение передает их все одному или
двум из своих членов, которые обрабатывают их следую-
щим образом: 1. Все слова, вошедшие повсеместно во все
тюркские наречия, они обозначают словом «общее» или
знаком сокращения из него — общ. 2. Слова, принятые в
одной или во многих губерниях, они обозначают по образ-
цу «Опыта словаря областного русского языка» названи-
ем губернии. 3. Слова сомнительные (см. выше № 4),
в случае, если члены Комитета не могут разрешить сомне-
ния, обозначают также особо принятым знаком; а если
они убедятся, что эти слова действительно тюркские или
вообще восточные, то их отделяют от этого труда и пред-
ставляют особо. 4. В случае сомнения по последнему
пункту предоставляется членам Комитета, занимающим-
ся этим делом, представить в сносках свои замечания.
Весь труд называется «Этнографическое исследование
русских слов, вошедших в местные тюркские наречия с
древнейших времен в России.»
Об издании целого труда Комитет имеет особое со-
вещание.
Действительный член
Общества
М. А. Казем-Бек
377
«НЕОБХОДИМОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ»
(К издателю «Северной пчелы»)
В № 80-м «Северной Пчелы» \ в «3-м письме о рус-
ской журналистике», фельетонист, обозревая содержание
«Русского слова»2, отозвался о моих статьях: «Мы про-
пустим без дальних слов магометанские статьи г. Казем-
Бека: они имеют интерес временный и интересны далеко
не для всех.»
Представляя лично г. фельетонисту думать, что ему
угодно о моих статьях, я почел нужным сказать собст-
венно публике несколько слов о его заметке, в которой
есть неточность и неправильность и которая, будучи вы-
сказана печатно, может ввести в заблуждение читателей
и грешить против интересов, занимающих ныне наше об-
щество.
По приглашению гр. Кушелева-Безбородко3 я пред-
положил составить для «Русского слова» ряд статей о му-
сульманском Востоке: 1) Обозрение Востока в полити-
ческом отношении пред появлением основателя ислама и
сарацинской империи Мохаммеда. 2) Обозрение Востока в
религиозном отношении до Мохаммеда. 3) Мохаммед, рож-
денный в идолопоклонстве, его род, воспитание и развитие.
4) Коран и его учение. 5) Успехи ислама во времена вер-
ных халифов. 6) Начало и развитие главных сект ислама,
их учение и философия. В февральской книжке напеча-^
тана первая из этих статей, Независимо от них составлены
мною и напечатаны в декабрьской книжке прошлого и
мартовской нынешнего года две статьи: 1) «Мюридизм
и Шамиль» и 2) «Имамет» в виде приложения к «Ша-
милю».
Эти-то три напечатанные статьи г. фельетонист назы-
вает статьями магометанскими. Если оригинальность его
логики и здравого смысла такова, что он статьи о Стень-
ке Разине4 или Пугачеве5 назовет староверческими, о
Дмитрии Самозванце 6 или Робеспьере 7— католическими,
>78
о значении слов граф, герцог —* Лютеранскими, об архон-
тах — языческими, то тогда, конечно, я был бы в боль-
шом затруднении возразить ему что-нибудь; в противйом
же случае, да позволено мне будет назвать магометанс-
ким образ мыслей г. фельетониста, трактующего о рус-
ской журналистике.
Несравненно поучительное признание г. фельетонис-
том означенных выше статей статьями переменного инте-
реса и интересными далеко не для всех. Остановимся на
первой части заключения. Г. NN признает нашу кровопро-
литную полувековую борьбу на Кавказе, которая еще не
кончена, которая еще может долго поддерживаться и возоб-
новляться благодаря утвердившемуся между горцами уче-
нию мюридизма, даровавшему так много силы Казы-Мулле8
и особенно Шамилю9 для борьбы с Россией, — эту борь-
бу г. NN считает обстоятельством временного (ныне пре-
ходящего или уже прошедшего?) интереса, забыв или не
зная (хотя из моей статьи можно было узнать), что Ша-
миль действовал во имя той же идеи, во имя которой Мо-
хаммед, начав дело с 10 товарищами, основал страшную
империю, и что кроме Кавказа и Закавказья на рубеже
России стоит дикая мусульманская Татария, не лишен-
ная способности к фанатизму оборонительному и насту-
пательному, с которым еще долго нужно будет бороться.
Г. фельетонист забыл, что в самой России живут миллио-
ны магометан, которые, если не угрожают ей мюридизмом
и джихадом, то все-таки требуют упорной нравственной
борьбы с их вероучением, разделяемым соплеменниками
Шамиля и благоприятным для цивилизации и обществен-
ного развития разве только по мнению фельетониста. Во-
обще мысль о временном интересе литературы об исламе
не удивляла бы меня лишь в том случае, если бы провоз-
вестник этой мысли, г. NN, писал для публики Нью-
Йорка, а ныне и там этого не делают. Читая же в русской
газете, и притом по поводу моих статей, я почитаю умест-
ным изложить свой взгляд на этот вопрос.
В пользу исследований Востока убедительно говорят
многие обстоятельства, долженствующие иметь первосте-
пенное значение в наших глазах. В пользу этого говорит
история, которая все наше тысячелетнее сознательное су-
ществование связывает непрерывно более или менее тес-
ными узами с судьбами Востока. Россия возмужала, про-
светлилась, стала повелительницей полусвета, достигла
379
несокрушимого могущества и могущество это оперлось на
развалины многих царств Востока, поглотив в себе их
обломки, которые, однако, не лишены были жизни и во-
шли в состав русского народа самобытными элементами,
сохранившими свои вековые оттенки и формы, сродив-
шимися с нашими родными элементами. Без этих живых
народных обломков долго не обойдется исследование бу-
дущих судеб русского народа.
В пользу этого говорит география, которая, поставляя
нашу страну в такое близкое соседство с целым Востоком,
от Амура до Дуная, связывает ее самым неразрывными
тесным образом со всей Азией посредством многочислен-
ных морей, рек, степей, помогает ей посредством колони-
зации и торговли проникать все дальше и дальше к са-
мым отдаленным недрам стран восточных, доселе мало-
известным. Китай, Япония, Манжурия 10, Монголия, Тур-
кестан1, Персия, Малая Азия — все это наши соседи, к
которым естественное положение наших границ указы-
вает самые беспрепятственные и легкие пути.
В пользу этого говорят наши экономические нужды,
интересы нашей торговли и промышленности. Если Анг-
лия и Франция стремятся в далекий для них Китай с
целью приобрести там рынок для своих произведений, то
тем более такая цель естественна для России, которая
едва ли может найти сбыт для своих произведений на За-
паде. До сих пор этот вопрос был у пас в незавидном по-
ложении; торговлю производили не мы е Востоком, а Вос-
ток с нами; но причиной этого были многие условия на-
шего внутреннего положения, которые не могут остаться
навсегда. В разных коммерческих новейших предположе-
ниях, касающихся соединения Запада с Востоком доро-
гами и телеграфами через Россию, уже ясно высказывает-
ся взгляд, которым европейские умы уже давно смотрели
на Россию, на ее удивительное положение в отношении
коммерческом, которое делает ее неизбежною и самою
выгодною посредницею между Западом и Востоком.
Наконец, обязанность изучения Востока налагается па
нас высокою задачею цивилизации. Из вышесказанного
следует, что Россия, будучи поставлена исгориею, приро-
дою и всемирными экономическими интересами в такие
близкие отношения к Востоку, должна преимущественно
перед другими странами нести па своих могучих плечах
великое дело просвещения восточных народов, из кото-
рых одни коснеют в исконной грубости нравов и неве-
жестве, а другие, оставшись назади исторических наро-
дов, обойденные руслом христианского просвещения^
егошли по иному направлению и смогли выработать толь-
ко бессильную, уродливую цивилизацию, истощившую
народную силу и превратившуюся в мир всяких заблуж-
дений. Многие века заставляли Россию родниться с Вос-
током; мешались кровь, язык, верования, обычаи, заботы;
одни и те же светлые дни и дни невзгод вложили одну и
ту же думу в сердце русских и восточных людей, которых
в России многие миллионы и которые, будучи таким обра-
зом связаны жизнью с Россией, связаны в то же время и
с дальним не русским Востоком, связаны происхожде-
нием, историческими преданиями и теми многочисленны-
ми взаимными интересами, какие, например, связывают
татарина казанского с бухарцем. Подобными путями не-
зримо русская мысль сказывается в странах отдаленных
и приготовляет на Восток почву для европейской циви-
лизации, которая польется из России, благодаря дейст-
вующему там ее нравственному влиянию.
Вот мысли неоспоримые, которые являются в нашем
уме, как только затрагивается у нас вопрос о Востоке.
Эти мысли внушают нам убеждение о необходимости для
русских самого тщательного изучения Востока со всех
сторон его прошедшей и настоящей жизни.
Таково мое мнение об исследованиях Востока вооб-
ще и мусульманского в особенности; отсюда очевидна
цель, задача, какую я предназначаю этим исследованиям,
и пусть читатели решат, есть ли это задача временного
интереса. Что касается до достоинства выполнения этой
задачи в моих статьях, об этом решать не мне, и г. фелье-
тонист пропустил этот вопрос «без дальних слов»; он без
сомнения будет разрешен людьми, знакомыми с предме-
том моих исследований или искренне им заинтересован-
ными.
Что касается до вопроса, для многих ли читателей бу-
дут интересны статьи, подобные моим, то об этом я не
буду спорить с г. NN, ибо ни я, ни он не в состоянии раз-
решить окончательно этого вопроса. Если между читате-
лями мало людей образованных, способных интересовать-
ся не одними только обыденными вопросами близкой
действительности, то конечно и статьи, подобные моим,
будут «интересны далеко не для всех»; но такой приговор
881
над публикой нашей представляю произнести г-ну NN.
А что до меня, то я на своем веку встречал и постоянно
встречаю людей, обращающихся ко мне с вопросами: по-
чему русские ученые не исследуют ислам с его сектами
и философией? Отчего никто не издаст хорошего перево-
да Корана? Почему никто не напишет истории персов,
арабов, тюркских племен? Никто не ознакомит нас сколь-
ко-нибудь полно с произведениями восточных поэтов? и
проч, и проч.
В заключение я попрошу г. NN быть осмотрительнее
и воздерживаться от легкомысленных отзывов по вопро-
сам, которые, по его мнению, не сделавшись еще достоя-
нием общественного сознания и имея па то полное право,
требуют всяческой поддержки, истолкования, критики, а
не порицания голословного, вредного для развития обще-
ственных стремлений и оскорбительного как для науки,
так и для ее тружеников, посвятивших ей всю свою
жцзнь.
18 апреля 1860 г.
проф. М. А. Казем-Бек
КОММЕНТАРИИ
МЮРИДИЗМ И ШАМИЛЬ
Первая публикация: «Русское олово», 1859, № 12.
В настоящем издании печатается в сокращении.
1 25 августа 1859 г. Шамиль был пленен. Этим актом заверши-
лась длившаяся более 25 лет борьба по подавлению движения
горцев Дагестана и Чечни под флагом мюридизма. (АКАКГ
т. XII, с. 707; Эсадзе С. Штурм Гуниба и пленение Шамиля.—
Тифлис, 1909).
2 Пленного Шамиля привезли в Петербург. В связи с этим, по
словам Н. Г. Чернышевского, «была приготовлена великолепная
иллюминация, какой еще никогда не было в Петербурге, даже
fa, которую устраивали во время коронации, далеко не так бы-
ла блистательна как нынешняя... Здесь (т. е. в Петербурге)
много говорят о плене Шамиля. Для него приготовлено поме-
щение в Таврическом дворце и вообще он будет принят с боль-
шим почетом; насмотревшись на него, предложат ему для жи-
тельства Казань или Киев.» (Чернышевский Н. Г. Поли. собр.
соч.-М., 1953, т. XIV, с. 381).
• Во время подавления. движения под флагом мюридизма по-
гибло множество людей с обеих сторон. «Слава богу,— писал
Н. Г. Чернышевский,—теперь Кавказ не будет поглощать еже-
годно 25 тыс. русских солдат; одна из этих язв, которая исто-
щала Россию — закроется». (Чернышевский Н. Г. Поли. собр.
соч., т. XIV, с. 381J.
4 М. Казем-Бек еще в молодые годы принял пресвитерианское
вероучение и как христианин особое значение придавал «хри-
стианскому просвещению» (см. предисловие к настоящему из-
данию).
• ал-Мамун — седьмой аббасидский халиф, правил в 813—833 гг..
'(Босворт К. Э. Мусульманские династии.— М., 1971, с. 32).
• Бабек (настоящее имя Гасан) — с 816 г. руководитель анти-
арабского антифеодального движения хуррамитов, которые не
Признавали ислам, выступали за ликвидацию феодальной зави-
симости крестьян и передачу всей земли свободным общинам*
В 819—827 гг. возглавляемые Бабеком повстанцы нанесли ряд
Чувствительных ударов войскам арабских наместников в Азер-
байджане; вслед за этим восстание охватило Грузию, Армению
и ряд областей Ирана. Для подавления движения хуррамитов
арабы вынуждены были направить в Азербайджан огромную
вооруженную до зубов армию, которая всей мощью обрушилась
на повстанцев. Хуррамиты мужественно защищали каждую
Пять родной земли, но в критический момент Бабеку изменили
Примкнувшие к движению временные попутчики— феодалы.
В результате массированного наступления арабских войск в
837 г. пал последний оплот повстанцев — Бардза. Бабек, которо-
му с небольшой группой сподвижников удалось вщйти из окру-
жения, вскоре был выдан арабскому командованию одним из
феодалов и в сентябре 837 г. казнен. (История Азербайджана,
т. L—Баку, 1958, с. 117—124). Выдающегося вожака крестьян-
ских масс Азербайджана М. Казем-Бек в силу своей классовой
ограниченности непочтительно именует лжепророком.
7 Халиф (букв.— тот, кто следует после, преемник, замести-
тель) — титул верховных правителей — преемников Мухаммеда
после его смерти в 622 г. в Медине. Халиф объединял в своих
руках духовную и светскую власть. (Беляев Е. А. Арабы, ис-
лам п арабский халифат в раннее средневековье.— М., 1966,
с. 133).
8 ал-Му’тасим — девятый аббасидский халиф, правил в 833—842-гг.
(Босворт К. Э. Указ, соч., с. 32).
9 Антифеодальное восстание в Иране 1848—1852 гг. Движущей
силой оабидского восстания были крестьяне и ремесленники,
городская беднота и мелкие торговцы. Возглавил выступление
организатор секты бабидов Сейид Али-Мухаммед (1820—1850),
объявивший себя Бабом (букв.—ворота), через которого 12-й
имам шиитов Махди передает свою волю народу. (Подробно о
Бабе и бабидском движении см. Токарев С. А. Религия в исто-
рии народов мира,— М., 1965, с. 495—520; Крывелев И. А. Исто-»
рия религии, т. 2.—М., 1976, с. 296—343).
10 Буддизм — одна из трех мировых религий, возникшая в
VI в. до н. э. в Индии. Распространен преимущественно в стра-
нах Юго-Восточной Азии. На территории СССР утвердился в Бу-
рятии в XVIII в.; в Дагестане следов буддизма не отмечено.
11 Зороастризм — государственная религия сасанидского Ирана,
Названа по имени Зороастра (Заратуштры), место и время жиз-
ни которого окончательно не установлены. Большинство иссле-
дователей возникновение зороастризма относит к VII в. до н. э.
Зороастризму свойственно признание двух начал, правящих ми-
ром,— бога добра Ахуромозда и бога зла Анхра-Маныо; их борь-
ба, согласно учению Зороастра, и определяла жизнь индивида и
человеческую историю. (Струве В. В. Родина зороастризма,—СВ,
1948, № 5; Дьяконов И. М. История Мидии.— М., 1956; Данда-
маов М.-А. Иран при первых ахолинизах.— М., 1963).
12 Как и во всех других религиях, возникших в классовом об-
ществе, в исламе происходила борьба между различными тече-
ниями и направлениями. Разногласия в среде мусульман при-
обрели особо острый характер после смерти Мухаммеда, и со
временем ислам разделился па два существующих и поныне
направления — суннитское и шиитское. Сунниты, считающиеся
представителями ортодоксального правоверного толка, наряду о
основной священной книгой мусульман — Кораном, признают
также сунну (в первоначальном смысле — путь, HanpaBneHnef
по которому следует идти; в переносном смысле — обычай, пере-
данный от предков). Главой мусульманской общины сунниты
считают избираемого большинством халифа. Шииты, или «шйаг
Али» (партия Али), законными преемниками Мухаммеда при-
знают только династию 12 имамов — Али и его прямых потом*
за*
^ов. В середине XII в. в период вооруженной борьбы между суп-
.нитами и шиитами возникла секта хариджитов («повстанцы»)*
Сектанты представляли халифа выразителем интересов общины
и поэтому считали, что халифом может быть избран любой чело-
век, знающий' вероучение ислама. Основываясь на этом, они
объявили претендовавших на сан халифа Али и Муавию низло-
женными. Позже; мстя за расправу с хариджитскими отрядами,
сектанты убили Али. Получив первоначально популярность сре-
ди народных масс, секта хариджитов под~ натиском халифских
Мойск постепенно стала ослабевать; в ней обособилась группа
цбанитов, ставивших своей основной задачей пропаганду харид-
житских догматов, и азракитов, считавших необходимым вести
«священную войну» со всеми мусульманами, не придерживаю-
щимися учения хариджитов. В X в. секта хариджитов утратила
свое значение.
В VIII—IX вв. в связи с усилением феодальной эксплуата-
ции образовалась секта мутазилитов («обособившихся»), кото-
рые отрицали многие догматы ислама, в какой-то степени при-
знавали свободу воли человека.
В халифате наряду с умеренными шиитами — кайсанитами,
зейдитами, имамитами возникла близко стоявшая к крайним
шиитам секта исмаилитов, названная по имени Исмаила, сына
6-го шиитского имама Джафара ас-Садика, которого считали за-
конным 7-ым имамом. Исмаилитские организации напоминали
тайные общества. Крайние формы исмаилизма приобрело веро-
учение карматов, выступавших против халифата, отвергавших
суннитскую идеологию и предписания культа ортодоксального
ислама. В XI в. в исмаилизме возникло течение ассаинов, осно-
вателем которого принято считать Хасана ибн Сабаха. Захва-
тив в 1090 г. укрепленный замок Аламут в горном районе Эль-
бруса, он стал первым шейхом ордена ассаинов. (Беляев Е. А. Му-
сульманское сектанство.— М., 1957; Петрушевский И. П. Ислам
в Иране в VII—XV вв.— Л., 1966, с. 240—305; Бертельс А. Е. На-
сир и Хоеров и исмаилизм.— М., 1958, с. 82—84; Строева Л. В.
Государство исмаилитов в Иране в XI—XIII вв,—М., 1978, с. 32—
60).
13 Суфизм — само название, как полагает большинство исламо-
ведов, происходит от слова «суф» — «шерсть», «грубая шерстя-
ная одежда». Главным содержанием суфизма является аскетизм
и аскетическое «бегство от мира». Установлено, что первоначаль-
но суфизм возник в низших слоях мусульманского духовенства
как движение, направленное против неравенства. Отсюда в су-
физме культ бедности, требование добывать средства к жизни
либо личным трудом, либо нищенством. В различных направле-
ниях суфизма сложилось вероучение о стадиях «духовного со-
вершенства». Большинство из них признают четыре стадии:
1. Шариат — закон, обязательный для всех. Для суфиев эта ста-
дия рассматривается как подготовка к мистическому пути.
2. Тарикат — путь к истине, к богу. «Термин этот появился уже
в IX веке, первоначально обозначал различные морально-психо-
логические методы, при помощи которых человек, ищущий само-
усовершенствования, может быть направлен к этой цели крат-
чайшим путем» (Бертельс Е. Э. Суфизм и суфийская литерату-
38&
pa.—М., 1956, с. 37). Тарикат рассматривается как вторая ста-
дия, предназначенная лишь для способных (имеющих «глубо*
кий ум») и испытывающих потребность всецело посвятить себя
служению богу, подняться до духовного поклонения ему, уда*
лившись от мирских забот и отрешившись от чувственного миг
ра (см. § 2 настоящего издания). 3. Ма’рйфат. 4. Хакикат. Для
некоторых суфийских школ характерно объединение последних
двух ступеней в одну, но все суфии рассматривают ма’рйфат и
хакикат как доступные лишь святым, имамам.
Согласно учению суфиев, каждый мусульманин, решивший
удалиться от мирской суеты и посвятить себя служению богу,
может стать мюридом мюршида (см. примеч.20), который и на-
учит его тайнам тариката и приемам созерцания аллаха. В XII в.
возникли суфийские организации в виде братств или монаше-
ских орденов. Члены этх организаций — дервиши жили в завиях
(рибанты, ханки, тепки), упоминающих монастыри со своими
уставами и шейхами. Пропагандировавшееся суфиями учение с
его призывами к аскетизму, отшельничеству, религиозному
повижничеству заслоняло и сдерживало классовую борьбу, а сле-
довательно оказывало разлагающее, реакционное влияние на
социально-политическое развитие общества (Петрушевский И. П.
Указ, соч., с. 310—350; Беляев Е. А. Мусульманское сектанство.—
М., 1957).
14 Джихад (араб, «старание», «рвение», «борьба»)—«священная
война», в которой, по не вполне ясному и противоречивому
предписанию Корана, полагается участвовать каждому мусуль-
манину. Основываясь на этом указании Корана, мусульманские
проповедники считают джихад одной из обязанностей всех, ис*
поведующих ислам. При этом одни мусульманские богословы
полагают, что джихад — наступательная война, предпринимаемая
с целью расширить территорию мусульманских владений и обра-
тить иноверцев в ислам, другие джихад представляют только
оборонительной войной. Наш автор — сторонник первого мнения.
Газават (араб, «поход», «набег», «нашествие»)—одно из на-
званий джихада. Погибший в ходе газавата объявлялся мучени-
ком, которому якобы уготовано место в раю. В период арабских
завоеваний в VII—X вв. теория газавата служила идеологиче-
ским обоснованием завоевательных войн халифата. Позже идеи
газавата использовались в захватнических целях Оттоманской
империей, а также лидерами панисламизма. Иногда газават вы-
двигался мусульманским духовенством как лозунг борьбы за на-
циональное освобождение, однако идея «священной войны», раз-
жигая нетерпимость к иноверцам, подменяя классовые интере-
сы трудящихся масс религиозной принадлежностью, вела к замк-
нутости, отчуждению от борьбы других народов, приводила к
слепому подчинению феодально-клерикальной знати и тем са-
мым сужала и ослабляла базу движения, в котором участвовали
народные массы. (Смирнов Н. А. Мюридизм на Кавказе.— М.,
1962; Климович Л. И. Ислам.—М., 1962).
15 Мюрид (араб, «желающий», «стремящийся»; послушник, обя-
занный беспрекословно подчиняться шейху) — мусульмапин, по-
святивший себя духовному совершенствованию. Мюрид обязан
386
выполнять все установления шариата, проводить все время в
-посте и молитвах.
18 Салман ибн Рабиа был убит в Баланджори в 652/3 г. х.
17 См. примеч. 13.
18 Имеется в виду персонаж знаменитой поэмы «Лейли и Медж-
нун» гениального азербайджанского поэта Низами Гянджеви.
19 Хиджра (араб, «переселение»)—вынужденное переселение
Мухаммеда и его последователей из Мекки в Медину в 622 г.
Лица, участвовавшие в хиджре, получили название мухаджир
(мн. ч. мухаджирун) — переселенец. При халифе Омаре (634—
644) около 638 г. хиджра была объявлена началом мусульман-
ского летоисчисления. (Петрушевский И. II. Указ, соч., с. 22).
20 Мурпшд (араб.) — руководитель, наставник, проповедник.
21 Да’ват (араб.) — приглашение, призыв; распространение, аги-
тация.
22 Омсйядские халифы были выходцами из двух разных ветвей
рода умайа — суфйанидов, получивших название по имени отца
первого омейядского халифа Муавии — Абу-Суфйана ибн Харба
ибн Умайп, и марвапидов, которые вели свое происхождение от
двоюродного брата Абу-Суфйана аль-Хакима ибн Абу-л-Аса ибн
Умайи. (Босворт К. Э. Указ, соч., с. 29).
23 Умар ибн Абу ал-Азиз — восьмой омейядский халиф, правил
в 717—720 гг. (Босворт К. Э. Указ, соч., с. 29).
24 Марван II ал-Химор -14-ый, последний омейядский халиф,
правил, в 744—754 гг. (Босворт К. Э. Указ, соч., с. 29).
25 ас-Саффах — первый аббасидский халиф, правил в 749—754 гг.
(Босворт К. Э. Указ, соч., с. 32).
26 Аббасидская династия вела происхождение от дяди Мухаммед
да Аббаса из мекканского рода хашнм. Аббасиды правили в
749—1258 гг.
27 Автор излагает господствовавшую в дворянско-буржуазной
историографии, но отвергнутую современной исторической нау-
кой версию, представляющую народы Кавказа потомками пле-
мен, загнанных в горы более сильными народами.
28 М. Казем-Бек допускает ошибку, утверждая, что ислам ут-
вердился в Дагестане в IX в.
29 Одна из 4 мусульманских правоверных школ — мазхабов
(араб, «путь», «образ действия», «доктрина, толк, школа»). Ос-
нователем-эпонимом этого мазхаба был Мухаммед ибн Идрис
аш-Шафии (767—819), пытавшийся объединить мазхабы Абу
Ханифы и Малика ибн Анаса. Наряду с мусульманами Египта,
Ливана, Сирип мазхаба аш-Шафии придерживаются верующие
Дагестана и Чечено-Ипгушеттпт. (Массэ А. Ислам.—М., 1969,
с. 90; Керимов Г. М. Шариат.—М., 1978, с. 18—19).
30 В середине XIII в. Хулагу-хан, направленный каганом Мункэ,
покорил обширную территорию. На захваченных землях от
р. Аму-Дарьи на запад до Средиземного моря и от Дербента па
юг до Персидского залива образовался пятый по счету монголь-
ский улус, известный под названием улуса Хулагидов. Его пра-
вители именовались ильханами — владыками народа. Золотая
Орда, в надежде подчинить своей власти хулагидов, начала борь-
бу с ними. В 1262—1318 гг. золотоордыпцы совершили 5 круп-
387
тах походов в Закавказье, прячем походы 1262 и 1265 гг. воз*
главлял Берке. Во время последнего набега он умер, а его вой*
ска были разбиты; не принесли золотоордынцам успеха и по*
следующие попытки покорить хулагидов, под властью которых
оставались часть Закавказья, Иран и Сирия. Лишь в конце
XIV в. после ожесточенной борьбы Ширван добился независи-
мости и его правителем стал видный государственный деятель
и дипломат Ибрахим Дербенди (1382—1417).
В начале XVI в. шахский Иран и Оттоманская Порта стали
на путь широких завоеваний на Кавказе, В связи с этим Закав-
казье превратилось в арену ожесточенной борьбы между захват-
чиками. Военные действия, продолжавшиеся с переменным ус-
пехом не одно десятилетие, завершились лишь в 1555 г. подпи-
санием мирного договора, согласно которому Западная Грузия
и Армения попали нод власть турецкого султана, а остальная
часть Закавказья отошла к Ирану. Однако уже в 1578 г. Порта
вновь начала войну, завершившуюся в 1590 г. заключением уни-
зительного для шаха договора — теперь все Закавказье оказалось
под господством Оттоманской империи. Наступивший мир был
недолговечным и в 1602 г. борьба за владение Кавказом снова
обострилась. В 1612 г. Иран принудил Порту подписать мирный
договор, подтверждающий условия договора 1555 г. В 1616—
4617 гг. военные действия, приносившие неисчислимые бедствия
народам Закавказья, возобновились. И на этот раз более удач-
ливым оказался шахский Иран, добившийся признания Портой
своего сувериннтета над Дербентом и его округой.
32 В условиях постоянной борьбы с внешними врагами эконо-
мически и политически раздробленные, раздираемые непрекра-
щающимися феодальными распрями, народы Кавказа оказались
вынужденными искать защиты и помощи. Начиная с XVI в.
владения Кавказа не раз обращались к России с просьбой при-
нять их под свое покровительство. Такого рода обращения уча-
стились в начале XVIII в. в связи с осложнением внешнеполи-
тической обстановки как следствием агрессивных устремлений
турецкого султана. Лишь летом 1722 г. Петр I предпринял поход
па Кавказ. Владетели равнинного Дагестана встретили Петра I
и преподнесли ему богатые подарки. 23 августа Петр вступил в
Дербент. «Наиб сего города,— писал Петр I в сенат,— встретил
пас и ключ поднес от ворот. Правда, что сие люди нелицемер-
ною любовью приняли и так нам рады, как бы своих из осады
выручили» (Соловьев С. М. История России, кн. IV, т. XVI—XX,
с. 677). Тогда же к Петру I явились представители Шемахи,
Сатьяп, Рошта, Баку, Тифлиса, Еревана и других мест, прося
поддержки и принятия их в подданство России. Вскоре, однако,
Петр с основными силами вернулся в Россию. Веспой 1723 г. на
Кавказ вторглись войска султана. Напуганный этим, иранский
шах пошел па заключение договора с Россией, признававшего за
пой право па прикаспийские провинции. Это еще более обостри-
ло турецко-русские отношения, но войну, казавшуюся неизбеж-
ной, удалось отвести благодаря подписанному в июле 1724 г.
Константинопольскому договору, по которому султан признавал
за Россией прикаспийские провинции как добровольно присое-
динившиеся. Эти провинции, однако, оставались в составе Ров-
388
сии недолго. В 1735 г., wo условиям Гянджинского договора с
Ираном, южная граница России из Северного Азербайджана бы-
ла перенесена на р. Терек. (Арутюнян П. Т. Освободительное
движение армянского народа в первой четверти XVII века.— М.,
1954; Пайчадзе Г. Г. Русско-грузинские отношения в 1725—
1735 гг,—Тбилиси, 1965; Абдуллаев Г. Б. Азербайджан в XVIII ве-
ке и взаимоотношения его с Россией.— Баку, 1965; Алиев Ф. М.
Антииранские выступления и борьба против турецкой оккупа-
ции в Азербайджане в первой половине XVIII века.— Баку,
1975).
33 Надир-шах — «завоеватель вселенной», как он себя хвастлива
называл, около 10 лет вел борьбу за покорение Дагестана. Вопре-
ки утверждению нашего автора, Надир-шаху, неоднократно
предпринимавшему опустошительные походы в страну гор, по-
корить ее так и пе удалось. Более того, отряды горцев, отсту-
пая с боями, завлекли Надира вглубь и в исторической битве
в Андаляпе разбили его войско. «Поражение,— доносил фран-
цузский посол при русском дворе де ла Шетарди,— тем более
значительно, что Кули-хан (Надир) дал заманить себя в ловуш-
ку и попал в ущелье, где скрытые с двух сторон войска про-
явили ужасную резню над большею частью его армии» (Сб.
РИО, т. 96, док. III). Не смирившись с поражением, Надир
вплоть до своей смерти весной 1747 г. не оставлял мысли завое-
вать Дагестан, во сделать это так и не сумел. Государство его,
представлявшее собой конгломерат народностей и племен, рас-
палось.
34 После смерти Надира и изгнания шахских войск «из этого
края тотчас же в каждой области явились владетели, независи-
мые друг от друга» (Бакиханов А.-К. Гюлистаи-Ирам.— Баку,
1926, с. 127). Однако образование ханств ни в коем случае нель-
зя механически связывать только со смертью Надира. Процесс
этот имел глубокие социально-экономические корни, он был
обусловлен развитием социальных отношений и подготавливал-
ся всей предшествовавшей историей (Абдуллаев Г. Б. Указ, соч.,
с. 71). В этот же период (середина XVIII в.) возникло и Дер-
бентское ханство, однако независимость оно сохраняло недол-
го — использовав благоприятную внутреннюю и внешнюю обста-
новку, его в 60-х гг. XVIII в. присоединил к своему владению
Фатали-хан кубинский.
35 Взаимоотношения Дербентского владения с Россией устано-
вились исстари. В 1775 г. в благодарность за помощь и поддерж-
ку Фатали-хан отправил ключи Дербента Екатерине II и про-
сил принять его владение в подданство России (Бутков П. Г.
Материалы по истории Кавказа с 1722 по 1803 гг., ч. 111.—СПб.,
1869, с. 138). Однако Россия, не желая осложнять международ-
ную обстановку, не решилась пойти на включение Дербентского
ханства в состав своих территорий (Архив Государственного со-
вета, ч. 2.—СПб., 1869, с. 787—789). В 1796 г., после страшного
разорения Тифлиса Ага-Мухаммед-ханом н просьб владетелей
Кавказа, русское правительство снарядило па Кавказ экспеди-
ционный корпус под командованием ген. В. Зубова. Русские вой-
ска, всюду встречая «помощь и содействие» (Алкадари Г.-Э. Аса-
ри Дагестан.—Махачкала, 1929, стр. 102), под( шли к Дербенту.
389
Правитель города Ших-али-хан намерен был сопротивляться, но
под давлением сторонников России, добившихся сдачи города,
вынужден был отказаться от своих планов. В. Зубов вступил в
Дербент без всякого сопротивления. Правительницей города бы-
ла назначена сестра хаца Переджи-ханум, известная своей
ориентацией на Россию. Ших-али-хан, воспользовавшись оплош-
ностью охраны, бежал в Кубу. По смерти Екатерины II и уходе
войск ген. Зубова он вновь стал ханом Дербента. В 1799 г. Ших-
али-хан вступил в подданство России и был возведен в чин
3 класса (Материалы по истории Дагестана и Чечни.— Махач-
кала, 1940, е. 57—58). Во время развязанной Ираном русско-
иранской войны 1804—1813 гг., когда русские войска, сопровож-
даемые отрядом феодального владетеля Дагестана шамхала,
двинулись на юг, горожане Дербента, «возмущаясь беспорядоч-
ными действиями Ших-али-хана, изгнали его и, избрав своим
представителем Али-Пенах-бека, отправили депутацию навстречу
русским. 21 июля 1806 г., сопровождаемые «огромной толпою
горожан», русские войска вступили в Дербент. «При сем добро-
вольном покорении,— доносил ген. Глазенап,— жители дербент-
ские..., сами выгнавшие непокорного Ших-али-хана дербентско-
го..., на другой день приведены к присяге на вечную верность
и подданство России» (ЦГИАГ, ф. 16, д. 370, л. I; ЦГВИА,
ф. ВУА, д. 6164, ч. 56, л. 25—28).
36 Мюридизм — мистическое направление, руководствующееся
идеями суфизма (мистико-аскетическое течение в исламе) и осо-
бенно его составной частью — тарикатом (начальная ступень ре-
лигиозной обработки и подготовки дервишей —см. примеч.13),
требующим от членов секты беспрекословного подчинения сво-
ему религиозному наставнику — мюршиду (см. примеч.20).
О времени и путях проникновения тариката на Кавказ в истори-
ческой литературе высказывались самые различные мнения, од-
нако большинство кавказоведов полагает, что тарикат накшбан-
дийского толка получил распространение здесь задолго до XIX в.
(наш автор считает, что следы мюридизма прослеживаются в
Дагестане с XV в.) и мирно уживался с существовавшими по-
рядками. Политическую окраску мюридизм стал принимать
лишь после того, как с вероучением тариката соединили идею
газавата (см. примеч.14). Причем первое время «благочестивые
тарикатисты выступали против объявления газавата. А когда
будущий первый имам Гази-Магомед стал проповедовать газа-
ват, Мюршид Джемал-эд-Дин казикумухский, указав па несов-
местимость тариката накшибандийского толка и газавата, со-
ветовал Гази-Магомеду оставить такой образ действий, если он
называется мюридом в тарикате» (Сб. свед. о Кавказ, горцах.—
Тифлис, 189G, с. 6). Джемал-эд-Дин запрещал и Шамилю «поды-
мать оружие» (Движение горцев Дагестана и Чечни в 20--50 гг.
XIX в.—Махачкала, 1959, с. 419—420). Стало быть, так называе-
мый кавказский мюридизм, использовав идейные и организаци-
онные принципы накшбандийского ордена, провозгласил дема*
гогические лозунги «равенства всех мусульман» и освобождения
их из-под власти «неверных» и признал газават — «священную
войну» против иноверцев — главным путем для достижения по-
ставленных целей. Следует отметить, что даже после того, как
390
мюршид Джемал-эд-Дин и его мюриды включились в движение
горцев, они, т. е. мюриды тариката, не принимали непосредст-
венное участие в боевых действиях, предпочитая, чтобы за них
сражались другие. В отличие от них не имевшие отношения к
накшбандийскому тарикату так называемые наибскпе мюриды,
чьи познания в религии ограничивались умением читать KopaHj
не понимая его содержание, считали необходимым участие в газа-
вате. Последних было немного — каждый наиб имел 5—12 мю-
ридов. Следовательно, если не считать всех участников движения
мюридами, как делают некоторые авторы, собственно мюриды в
общей массе составляли незначительное меньшинство. И были
они «не столько с борющимся народом, сколько над народом»
(Смирнов Н. А. Указ, соч., с. 147). Мюридизм же в целом явля-
ется реакционной идеологией, он притуплял классовое самосо-
знание, сдерживал классовую борьбу и проповедью национально-
религиозной исключительности изолировывал горцев от освобо-
дительной борьбы русского народа и других пародов Кавказа.
37 См. примеч.14 и 21.
38 Осман — последний из четырех правоверных («идущих пра-
вым путем») халифов, правил в 644—656 .г. (Босворт К.
Указ, соч., с. 27).
39 См. Абу Мухаммад Ахмад ибн А’сам ал-Куфи. Книга завоева-
ний: Извлечения по истории Азербайджана VII—IX вв. / Пере-
вод с арабского 3. М. Буниятова.— Баку, 1981.
40 Неясно, откуда заимствованы автором эти сведения и кого
именно он имеет в виду, ссылаясь на одного ученого дагестанца,
списавшего «мимоходом» эти события. Известно, что источники
дагестанского происхождения содержат сведения о совместной
борьбе горцев Дагестана и русов. «Когда обитатели Дагестана
узнали об этом (т. е. о наступлении арабов — Ред.),—говорится
в источнике,— то их неверные собрались вместе, сопровождае-
мые войсками русов, которые всегда поровну делили с ними
добро и зло. Они, с целью отразить мусульман и принести им
бедствие, появились около города, называемого Чур» (Тарихи
Дербенд-наме., прил. II.—Тифлис, 1898, с. 172; см. также Баки-
ханов. А.-К. Указ, соч., с. 52). Известно также, что предки горцев
Дагестана принимали участие в походах русов в X в. в Закавка-
зье (Сведения арабских авторов IX—X вв. о Кавказе, Армении
и Азербайджане. /Пер. Н. А. Караулова,— СМОМПК, вып. 38,
с. 47; Якубовский А. Ю. О русско-хазарских и русско-кавказских
отношениях в IX—X вв.—Изв. АН СССР, сер. истории, 1946,
т. III, № 5, с. 467; Византийский временник, 1926, т. XXIV,’
с. 65). В 965—966 гг. Святослав предпринял поход против хазар.
Имеются сведения, позволяющие полагать, что в этом походе вме-
сте с аланами и адыгами, присоединившимися к русам после бит-
вы на р. Тшина (приток Кубани), участвовали горцы Дагестана
(Буткрв П. Г. Вести черкеса о князьях русских — Святославе и
Мстиславе.— Северная пчела, 1850, № 99).
41 С начала IX в. арабы, как известно, не предпринимали воен-
ных действий в Дагестане, а к середине этого столетия Северо-
Восточный Кавказ был фактически независим от халифата. До
недавнего времени было принято считать, что исламизацию Да-
391
гестапа завершили правители Ширвана и Дербента, а также
сельджуки, Тимур и др. Несомненно, все они сыграли значи-
тельную роль в насаждении ислама в Дагестане, однако решаю-
щим фактором в распространении этой религии здесь явилась
деятельность газиев (араб.—- «воители за веру»). Объединенные
в специальные отряды (сарайа), газии в Дагестане, так же как
и в других местах, составляли внушительную силу, с которой
были вынуждены считаться даже местные правители. Отряды
газиев формировались из местных жителей и людей пришлых,
в том числе выходцев из стран Ближнего Востока. «Сословие
борцов за веру имело, как все сословия на Востоке, корпоратив-
ное устройство, начальники добровольческих дружин нередко
пользовались официальным признанием» (Бартольд В. В. Соч.,
т. I.—М., 1963, с. 273). Обычно отряды газиев во главе со своими
начальниками (раисами) располагались в специально устроен-
ных опорных пунктах, методично и повседневно занимаясь рас-
пространением ислама. «В менее благочестивые часы газии
охотились за людьми», чтобы затем продавать их в рабство
(Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербента.— М., 1963,
с. 167—168). Таким образом, жители Дагестана «частью силой,
кровопролитием и разрушением, частью миром» были обращены
в ислам (Тарих Дагестан, в кн.: Тарихи Дербенд-наме, с. 175).
Тем не менее даже в XVII—XVIII вв., особенно в высокогорных
районах Северо-Западного Дагестана, сохранялись доисламские
верования и обряды — поклонение камням, деревьям и т. п.
42 Беспрерывные нашествия иноземных захватчиков, нескончае-
мые феодальные междоусобицы послужили причиной того, что
средневековые восточные авторы называли Дагестан «жилищем
вражды», или «областью войны» (дар ал-харб). (См. Тарихи
Дербенд-наме, с. 170; Вопросы истории Дагестана, вып. II.— Ма-
хачкала, 1975, с. 114).
43 Гамза и Аббас — дяди Мухаммеда из мекканского рода ха-
шим.
44 Али (602—661) —четвертый праведный халиф (с 656 г.),
двоюродный брат Мухаммеда и муж его дочери. В январе 661 г.
при выходе из мечети был убит хариджитом. Его старший сын
Хасан, которого шииты считали вторым имамом, отказался от
притязаний на халифат, взамен получив от Муавии 2 млн дир-
хемов. По смерти халифа Муавии (680) и кончине Хасана (669)
шииты признали имамом второго сына Али — Хусейна, который
выступил против омейядов. В октябре 680 г. в неравном бою
близ Кербалы Хусейн погиб. Позже среди шиитов сложился его
культ как мученика.
45 Точнее — кумухского.
48 В период второго похода в 1231—1239 гг. монголы покорили
Азербайджан и заняли Дербент. Около этого же времени в меж-
доусобной войне шамхал казимухский нанес сильное пораже-
ние своему недругу владетелю Кайтага. Несмотря на разногла-
сия среди местных правителей, вторгнувшиеся в Дагестан мон-
голы встретили упорное сопротивление (особенно продолжитель-
ной была борьба близ сел. Рича). Только весной 1240 г. монголы
подошли к Кази-Кумуху и после длительной ожесточенной бит-
392
вы захватили его, разрушив до основания (История Дагестана,
т. I.—М., 1967, с. 203—205).
47 Об ученых Дагестана см. Бакиханов А.-К. Указ, соч., с. 163—
Д81; Алкадари Г.-Э. Указ, соч., с. 146—160; Али Каляев. Биогра-
фия дагестанских ученых. Рук. фонд Ин-та истории, языка и
литературы ДагФАН СССР, ф. 25, он. 1.
48 Автор пользуется неверной терминологией, которая была при-
нята среди дворянско-буржуазных историков.
49 М. Казем-Бек глубоко ошибался, утверждая, что мюридизм
при хороших руководителях мог принести положительные резуль-
таты. Характеристику реакционности мюридизма см. в прим. 3%
60 Автор некритически использовал сведения русского ориента-
листа середины XIX в. Н. В. Ханыкова, который ошибочно
представлял шейха Мансура «уроженцем оренбургских степей»
(Ханыков Н. В. О мюридизме и мюридах.— Газ. Кавказ, 1847,
№ 15). В действительности, шейх Мансур—чеченец, уроженец
сел. Алды; неграмотный пастух, выучивший наизусть 5 молитв,
не понимая их содержания. В Бухаре он никогда не был (Воп-
росы истории религии и атеизма.—М., 1950, с. 22—23).
51 Джемал-эд-Дин казикумухский — мюрид накшбандийского та-
риката. В молодости служил секретарем у Аслан-хана кюрин-
ского и казикумухского. Со временем «Джемал, наскучив... мир-
скою суетою, отказался от управления и остался при хане как
мирза» (Джемал ад-Дин. Адабул Марзпя.— Сб. свед. о кавказ.
горцах, 1869, вып. 2, с. 3). Позднее он вовсе отошел от службы у
наиба, сделался шейхом тариката, за что подвергся гонениям со
стороны Аслан-хана, который как будто пытался даже убить его
(Гаджиев В. Г. Абдурахман и его воспоминания.— Из истории
дореволюционного Дагестана.— Махачкала, 1976, с. 127)
62 Автор глубоко ошибается, считая «склонность» к грабежам и
набегам едва ли не врожденной чертой «мухаммеданских» на-
родов Кавказа. Набеги на соседей, как правило, организовывали
феодалы. Кстати сказать, чуть ниже сам Казем-Бек пишет, что
оргнизатором ряда набегов был изгнанный из Дербента Ших-
али-хан. Феодалам не так легко, как полагает наш автор, удава-
лось привлечь горцев к грабительским походам. Ших-али-хан
для этого прибегал к обману, запугиванию, а чаще всего к под-
купам. Известно, что есаулы Ших-али-хана ездили по аулам Да-
гестана и требовали, «чтоб из каждых двух домов был выстав-
лен один боец, а которые не послушают, у того дом разорят и
имения отняты будут» (АКАК, т. IV, с. 606). Со временем ни
угрозы, пи подкупы не стали действовать на горцев, и сколько
Ших-алп-хан ни старался, «начиная от Тарков до Койсу и до
Кизляра, никто не согласен был принять сторону» бывшего ха-
на (АКАК, т. IV, с. 673).
53 Ряджбар (перс.) — лично зависимый крестьянин. В ханствах
этот термин обозначал то издольщиков, то особую категорию
крестьян, занятых работой исключительно в личном хозяйстве
своего господина (Петрушевский И. П. Очерки по истории фео-
дальных отношений Азербайджана и Армении.—Л., 1949, с. 316).
54 Автор допускает ошибку, ставя зн^к равенства между цариз-
мом и русским народом. Анализ имеющегося материала не остав-
ляет сомнения, что горцы тяготели к русскому народу и не раз
14 Зак. 595
393
обращались к России с просьбой принять их под свое покрови-
тельство (Гаджиев В. Г. Роль России в истории Дагестана.—
М., 1965).
55 Фатали-х?.'! (1736—1789) — правитель Кубинского, а с 1758 л
и Дербентского ханств. Крупный государственный деятель и
дипломат, он сумел объединить вокруг своего ханства почти
все владения Северного Азербайджана вплоть до Ардебиля на
юге. Являлся последовательным сторонником сближения с Рос-
сией (Левиатов В. И. Фатали-хап Кубинский.— Изв. АН Азерб.
ССР, серия история., 1946, вып. 4, Яг 9; Абдуллаев Г. Б. Из исто-
рии Северо-Восточного Азербайджана в 60—80 гг. XVIII в.—Ба-
ку, 1958, с. 72).
56 См. примеч.35
57 Критикуя автора «^Путешествия по Востоку» И. Березина,
М. Казем Бек неправ. В 1806 г. дербентцы действительно отстра*
нили Ших-али-хана от управления ханством (см. примеч.85).
58 Уцмий, шамхал, майсум, кади - титулы феодальных владете-
лей Дагестана — Кайтага, Таркн п Табасарана.
59 Кази-Мулла (Гази-Магомед, 1795—1832)—аварский узден, пер-
вый имам Дагестана и Чечни. В 20-х гг. XIX в. стал сторонником
тариката и пропагандистом мюридизма. Провозгласив себя има-
мом в 1830 г., безуспешно пытался овладеть Хунзахом. В 1831 г.
перенес военные действия в Северный Дагестан, где одержал ряд
побед. Поддерживавшие Гази-Магомеда крестьяне шамхальства
Тарковского, убедившись в иллюзорности надежд на освобожде-
ние от феодальной эксплуатации, стали отходить от него. Под
напором царских войск Гази-Магомед отступил в Нагорный Да-
гестан я 17 октября 1830 г. при взятии Тимры был убит (Бер-
же А. Кази-Мулла.— Кавказ, 1868, № 10; Материалы по истории
Дагестана и Чеччи.—Махачкала, 1940, с. 283).
00 А. П. Ермолов (1777—1861) — генерал артиллерии, главноко-
мандующий и наместник царя на Кавказе (1816—1828). Ермолов
был человеком с очпяь сложным и противоречивым характером.
Герой Отечественной войны 1812 года, политик, которого дворян-
ские революционеры прочили в состав Верховного правительства
обновленной России, государственный деятель, которому не до-
верял в последние голы Александр I и которого побаивался в
первые дни своего парствованпя Николай II (А. П. Ермолов. Ма-
териалы для биография.—М., 1864, с. 446). Во время подавления
антирусских выступлений феодалов па Кавказе в 1817—1820 гг.
Ермолов проявил излишнюю жестокость.
81 При А. 11. Ермолове было начато изучение вопроса о статусе
мусульманского духовенства с полью выработки особого для
пего положения, однако рошен нтот вопрос был лишь после по-
давления движения терпев под предводительством Шамиля.
В целом местное мусу т: маненоэ духовенство было оппозиционно
настроено к существующему порядку, и не только в силу своей
ориентации па исламски»! Восток, по и потому, что сам факт псу
рехода мусульман в подданство страны, где государственной
религией было христианство, расценивался духовным сословием
как угроза его прнвелегпям. Недоброе для себя и мусульман-
ам
ской религии духовенство Дагестана усмотрело и в действиях
Ермолова, объявившего в 1819 г., что главный акушинский кади
будет назначаться кавказской администрацией, а в 1824 г. дав-
шему «главному кадию г. Кубы, представляющему все духовен-
ство, краткое руководство, состоящее из семи пунктов» (Смир-
нов Н. А. Указ, соч., с. 77—78).
62 Имеются в виду русско-иранская (1826—1828 гг.) и русско-
турецкая (1828—1829 гг.) войны. Как до начала, так и в ходе
этих войн на Кавказ были засланы многочисленные агенты
иранского шаха и турецкого султана с целью поднять горцев
на борьбу с Россией, однако желаемых результатов им достичь
не удалось. «В период русско-персидской войны,— доносил ген.
А. П. Ермолов,—Дагестан не изменил верности своей в. и. в. и
постоянством в поведении дал полезный пример другим горским
народам» (11ГВИА, ф. ВУА, д. 4200, л. 337). Во время войны с
Портой в Дагестане, по свидетельству ген. Сипягина, было «со-
вершено спокойно» (ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6230, л. 79). Русско-
иранская война завершилась подписанием Туркманчайского до-
говора, который подтвердил условия Гюлистанского мира 1813 г.
и признал присоединение Восточной Армении к России. Осман-
ская Порта, также потерпевшая поражение в войне, подписала
Андрианопольский мирный договор, согласно положениям кото-
рого признала Северо-Западный Кавказ территорией, вошедшей
в состав России.
63 Барятинский А. И. (1815—1879) — князь, генерал-фельдмар-
шал, с 1856 г. командующий войсками и наместник царя на
Кавказе. В 1859 г. пленил Шамиля (Зиссерман А. Фельдмаршал
кн. Барятинский, т. 1—3.—М., 1889—1891).
64 М. Казем-Бек причины, вызвавшие движение горцев под во-
дительством Шамиля, видит в мюридизме и внешнеполитическом
влиянии. Безусловно, внешние обстоятельства сыграли замет-
ную роль в возникновении движения, но вызвано оно было преж-
де всего глубокими социально-политическими причинами и в
первую очередь усилением феодального гнета и ужесточением
кавказской политики самодержавия. «Приписывать мюридизму
те волнения, которые начались в покоренном Дагестане... едва
ли справедливо» (Добролюбов Н. А. Поли. собр. соч., т. IV.—М.,
1937. с. 143). Скорее самые успехи мюридизма следует объяснять
сложившейся в Дагестане и Чечено-Ингушетии обстановкой.
«Идеи мюридизма получили здесь распространение и приобрели
политическое звучание лишь с того времени, когда произошла
соединение этих идей с массовым движением горцев Северо-
Восточного Кавказа». (Фадеев А. В. Кавказ в системе междуна-
родных отношении 20—50 гг. XIX в.—М., 1957, с. 19).
* Ариф — араб, «сведущий человек», «познавший бога».
< • Ирадет — араб, «соизволение» [бога].
• 7 Иршад —араб. «направление на [правильный] путь».
• 8 Шамиль родился в 1212 г. х. (1797—1798) в сел. Гимри Койсу-
булинского союза сельских общин в семье небогатого узденя
Дингау-Магома. Родовое имение, принадлежавшее Шамилю, «со-
стояло из небольшого участка пахотной земли, сада и каменного
дома ценою в 200 руб» (Движение горцев Дагестана и Чечни в
80—50 гг. XIX в., с, 688). После пленения Шамиля местом жи-
333
тельства ему и его многочисленному семейству был определен
г. Калуга. В апреле 1869 г. Шамилю было разрешено совершить
хадж. Умер он в Медине (Хроника Мухаммеда ал-Карахи о да*
гестанских войнах в период Шамиля.—М.—Л., 1941, с. 308—
309).
69 Гамзат-бек (1789—1834) родился в семье аварского бека в сел.
Гоцатль. С самого начала принимал активное участие в движе-
нии горцев. Зимой 1830 г. был арестован в Закаталах и посажен
в тифлисскую тюрьму, где содержался до тех пор, пока Аслан-
хан казикумухский, враждовавший с правительницей Аварского
ханства Паху-бике, не добился его освобождения (Кавказский
сборник, т. 32, ч. I, с. 112—116). Вернувшись в Дагестан, Гамзат-
бек вновь включился в движение, а после смерти Гази-Магомеда
добился признания себя имамом. В 1834 г. он захватил Хунзах и
истребил почти весь род аварских ханов (Неверовский. Истреб-
ление аварских ханов в 1834 г.—СПб., 1848). В том же 1834 г.
при выходе из хунзахской мечети Гамзат-бек был убит молоч-
ными братьями ханов Аварии Османом и Хаджи-Муратом (не без
участия и Ахмед-хана махтулинского). (Движение горцев Даге-
стана и Чечни..., с. 685).
70 Автор ошибается — эти события происходили осенью 1832 г,
См. примеч.59
71 Шамиль был ранен в грудь, и все же ему удалось спастись
бегством. Около месяца он залечивал раны в сел. Ашал, где на-
шел приют вместе со своей семьей.
72 См. примеч.68
73 См. примеч.51
74 См. примеч.69
75 Автор ошибается, утверждая, что все дагестанцы повинова-
лись имаму. В действительности ни в описываемое время, ни
позже не только весь Дагестан, но и большинство сел в самой
Аварии не подчинялись Гамзат-беку. Поэтому-то он и принуж-
дал повиноваться себе силой оружия.
76 См. примеч.69
77 В сел. Ашильту, откуда была родом его мать, Шамиль пере-
селился, убедившись, что в его родном ауле Гимри он не мог
добиться послушания жителей. Подражая во всем Мухаммеду,
как правильно заметил Казем-Бек, Шамиль сравнивал свой уход
из Гимри в Ашильту с переселением Мухаммеда из Мекки в
Медину (Хроника..., с. 76). В Ашильте Шамиль прожил около
2 лет.
78 После смерти Гамзат-бека «собрание благородных ученых воз-
ложило халифатство на Шамиля» (Хроника..., с. 68).
79 Большое число писем Шамиля хранится в настоящее время в
Рукописном фонде Института истории, языка и литературы Да-
гестанского филиала АН СССР. Значительная часть их уже опуб-
ликована (см. Движение горцев Дагестана и Чечни в 20—50 гг.
XIX в.).
80 См. примеч.19
81 Ансар (араб., ед. ч.— насир) — помощники, сторонники.
82 См. Крывелев И. А. Указ, соч., т. II, с. 141.
83 Став имамом, Шамиль развил активную деятельность, соби-
рая «войско, добровольно и насильно» (Хроника..., с. 86). К Ша-
396
милю присоединился чеченский отряд под предводительством
Ташев-Хадлси. Чтобы не допустить занятия Шамилем резиден-
ции аварского хана — Хупзаха, кавказское командование снаря-
дило в нагорный Дагестан так называемую «аварскую экспеди-
цию» под командованием ген. Фези. К нему в Хунзахе примкну-
ли отряды Магомед-Мпрзы-хана казикумухского и Ахмед-хана
мехтулинского. В это же время были воздвигнуты укрепления в
Бурунду-Кале, Зпранп, Моксохе, Цатанихи и других местах.
Предприняв наступление, войска ген. Фези заняли часть оборо-
няемого Шамилем сел. Телетль, но развить успех не смогли.
В связи с этим при посредничестве Магомед-Мирзы-хана было
заключено перемирие. Шамиль выдал заложником своего плен-
ника Гамзата ,а Кибит-Магомед — Ахмед-хана (Гаджи Али. Ска-
зание очевидца о Шамиле.— Сб. свед. о Кавказ, горцах, 1873 г.
вып. 7, с. 16). «Шамиль вернулся к своей семье, он нашел ее в
сел. Черката», куда она бежала от преследования царских войск
(Хроника..., с. 82). Однако от борьбы Шамиль не отказался.
84 Шамиль ясно понимал, что для успешной борьбы необходимо
слить воедино общества нагорного Дагестана. Для этого прежде
всего ему надобно было подчинить своей власти Аварское хан-
ство, занять Хунзах, где в это время по поручению кавказского
командования правил Хаджи-Мурат. В 1835 г. Шамилю удалось
захватить сел. Гацатли, но покорить Аварию он так и не смог.
В начале 1836 г. он снова сделал попытку овладеть Хунзахом,
но и на этот раз Хаджи-Мурат отразил его нападение.
85 Воспользовавшись тем, что кавказское командование было за-
нято подавлением кубинского восстания и борьбой с повстанца-
ми на Северо-Западном Кавказе, Шамиль активизировал свои
действия по объединению горских обществ. Движением оказа-
лись охвачены союзы сельских общин Койсубулу, Салатау, Гум-
бет, Анды и примыкающие к Дагестану районы Чечни. В 1839 г.
кавказское командование предприняло двустороннее наступле-
ние на Дагестан: с юга наступал ген. Головин, с севера — ген.
Граббе. Пройдя с боями Ичкерию, Граббе обложил Новое Ахуль-
го (укрепление с обширными пещерами в скалистых горах по
Андийскому Койсу).
88 Такого рода письма см. в: Движение горцев Дагестана и Чеч-
ни..., с. 251—253, 254, 277—279, 453—544, 499—501 и др.
87 Генерал-майор Даниел-бек султан елисуйский перешел на сто-
рону Шамиля в июне 1844 г. (Движение горцев Дагестана и Чеч-
ни..., с 476). Вскоре, особенно после того, как он выдал свою
дочь замуж за сына имама Гази-Магомеда, Даниел-бек стал бли-
жайшим сподвижником Шамиля. В 1859 г. он сдал крепость
Ирыб и 2 августа перешел на сторону России (Хроника..., с. 247).
88 Шамиль был женат на дочери Джемал-эд-Дина — Захидат, а
дочь имама была замужем за сыном Джемал-эд-Дина Абдурах-
маном.
89 Цифра эта несколько преувеличена. По данным Хаджи-Юсуфа,
в 40-х годах XIX в. у Шамиля было 15 тыс. человек, из них
5880 конных и 8870 пеших. Данные кавказского командования,
относящиеся к началу 40-х годов, также указывают на 15 тыс.
воинов (ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6468, л. 9),
397
90 За громя правления Шамиля в имамате было отлито 40—50
пушек (Военный сборник, 1870, № И, с. 180).
91 Значительное число знаков отличия хранится в собрании
Объединенного музея гор. Махачкала. Описание некоторых ор-
денов, учрежденных в период правления Шамиля, см.: Спас-
ский И. Г. Иностранные и русские ордена до 1917 г.—Л., 1963,
с. 126-129.
92 См. примеч.j-2
93 Автором сочинения ал-Мизан ал-кубра («Большие весы») явля-
ется Абд ал-Ваххаб ибп Ахмед аш-Ша’рани (Египет) (ум. в 973 г.
х.—1565).
94 Летом 1859 г. во время вынужденного отступления Шамиля
в горы Дагестана вышедшие из повиновения горцы не раз на-
падали па обоз имама (Хроника..., с. 245—246). «Последствием
этого было отбитие всего имущества имама» (Дневник полк.
Руновского. АКАК, т. 12, с 1396). Среди разграбленного помимо
книг было «много драгоценных вещей», в том числе и корона
Надир-шаха, доставшаяся горцам во время отступления шахских
войск из Дагестана (АКАК, т. 12, с 1408).
95 Убейдуллах ал-Мехди — основатель фатимидской династии,
правил в 909—934 гг. (Босворт К. Э. Указ, соч., с. 78—80).
96 На пути следования из Дагестана в Петербург, и особенно в
столице, Шамилю были оказаны невиданные почести. Среди
подарков императрицы были драгоценности; как признавались
горцы, «подобных вещей мы не видывали» (Хроника..., с. 293).
Шамиль «только и говорил о доброте государя и русского на*
рода»,— писал встретившийся с ним аварец из сел. Урода Мур-
тузали (Гаджиев В. Г. Новый источник из истории Дагестана в
XIX в.—в кн. Из истории дореволюционного Дагестана, с. 214).
После пребывания в России Шамиль пришел к выводу, что если
горцы Дагестана «будут посещать Россию чаще, то, ознакомив-
шись с русским народом и русской жизнью, они не поддадутся
ни на какие красноречивые убеждения о пользе и необходимо-
сти объявлять газават против христиан» (Дневник полк. Рунов-
ского, с. 1403). Позже, в 1866 г., в знак сердечной благодарности
«и глубокой преданности» Шамиль со своим семейством присяг-
нул на «верноподданство е. и. в. и в лице его... новому отечест-
ву — России» (Движение горцев Дагестана и Чечни... с. 693).
БАБ И БАБИДЫ.
РЕЛИГИОЗНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ СМУТЫ В ПЕРСИИ
В 1844-1852 ГОДАХ
Первая публикация: СПб., 1865.
1 Мирза Казем-Бек не смог отличить колонизаторские устремле-
ния капиталистических держав Запада в отношении отдельных
стран Востока от благожелательного подхода представителей
передовой образованной части европейцев. В представлении
М. Казем-Бека понятие Запад отождествляется с филантропиче-
ской деятельностью европейцев. В этом же плане с полной серь-
езностью им рассматривается «попечение... европейских держав»
по отношению к оттоманскому правительству.
398
1 Аббасиды — династия арабских халифов (750—1258), пришед-
шая к власти в Багдаде в результате восстания Абу Муслима.
1 Махмуд — турецкий султан Махмут II (1808—1839), кровом в
Турции ряд поверхностных реформ, в частности в области куль-
туры п в системе образования.
4 Мохаммеданин — магометанин, мусульманин.
6 При султане Абдул-Меджиде (1839—1861) в ноябре 1839 г. в
Турции был обнародован танзимат — комплекс новых, более ос-
новательных реформ. В экономической сфере эти реформы, и в
особенности принятое в 50-х годах законодательство, предостав-
ляли иностранному капиталу дополнительные привелегш», так
как Турция обещала развивать экономику страны, используя
опыт п капиталы Европы. М. Казем-Бек рассматривает эти акты
как «попечение ищущих равновесия сил европейских держав».
Однако эти первые уступки европейским странам со стороны
Турции положили начало превращению ее в полуколонию. Что
касается принятых в 40—50-ых гг. законов, уравнивающих во
всех отношениях немусульманское население Турции с мусуль-
манами, то Казем-Бек считает, что это насильственное уравнение
на долгое время оттолкнуло мусульманское населенно страны от
немусульман, в том числе от всех европейцев.
8 При Насер-эд-Дин шахе (1848—1896) в Иране были осуществ-
лены некоторые нововведения на европейский манер, реоргани-
зовано государственное управление на уровне министров, открыт
университет в Тегеране, имело место развитие печати (первая
в Иране газета, если не считать кратковременно издававшуюся
в 1837/38 гг. Мирзой Салехом, начала выходить в 1851 г. под
названием «Рузнаме-йе-вагае-эттефагиййе»).
7 В XIX в. в Иране насчитывалось всего несколько тысяч парсов-
гебров, которых М. Казем-Бек считает чистыми персами, остав-
шимися верными древневосточной доисламской религии — зоро-
астризму.
8 См. пояснения М. Казем-Бека о Сахиб-эз-Замане (Сахиб-уз-
Замане).
9 М. Казем-Бек таких личностей, как Бабек (Азербайджан),
Абдулла Ниязи (Индия), Абу-Муслим Хорасани (Иран), Мукапна
(Средняя Азия), Баязид (Байезид) Ансари (Афганистан) и др.,
возглавлявших освободительную антиарабскую антифеодальную
борьбу разных народов в средние века, считает самозванцами,
выступавшими иод именем 12-го шиитского имама Махди (Мегди),
тогда как никто из них на роль мессии не претендовал. Только
Абдулла Ниязи являлся одшш из руководителей махдпсгов в
Индии (1547—1550), в то время как Муканпа (VIII в.) и Бабек
(IX в.) были последователями идей доисламского маздакизма, а
Бляшд Ансари (XVI в.) — учения рошани.
10 Покушение на Насер-эд-Дин шаха, во время которого моло-
дой шах был слегка ранен, было предпринято бабидами в
1852 г.
11 «Насих-ут-таварих» («Наилучшая из историй»)—книга иран-
ского придворного историка Мирзы Таги Сепехра Лисаполь-
Молька, современника бабидскпх восстаний. В своем труде
М. Казем-Бек широко использовал эту книгу, однако оценка
399
его, данная бабидам, несколько отличается от характеристики
Сепехра, где они представлены как аморальные лица.
12 1260—1265 гг. хиджры но лунному календарю соответствуют
1844—1848 гг.
13 Об этой статье см.: Очерки по истории русского востокове-
дения, об. VI.— М., 1963, с. 92.
14 Слово раскол здесь и далее употреблено в значении сектант-
ского религиозного течения, отступления от норм религии.
15 Сектатор — сектант.
16 Мекка — религиозный центр мусульман, откуда пророк Му-
хаммед выехал в Медину в 622 г. С этой даты берет начало
мусульманское летоисчисление хиджры (араб.— «переселение»).
В Мекке находится священный храм Кааба.
17 Сейид Али Мохаммед Баб родился 1 мохаррама 1236 г. х.
(9 октября 1820 г.).— М. С. Иванов. Антифеодальные восстания
в Иране в середине XIX в.— М., 1982, с. 90, 239.— Исследовате-
ли истории Баба и движения бабидов в Иране, начиная с са-
мого М. Казем-Бека, хронологию восстаний и других событий,
связанных с бабидами, дают по-разному. Наиболее точным, на
ваш взгляд, является исследование советского историка
М. С. Иванова, располагавшего возможностью сопоставить раз-
личные источники по бабидскому движению непосредственно
в Иране. Здесь и далее коррективы в хронологию связанных с
бабидами событий нами внесены по указанной монографии
М. С. Иванова.
18 По другим данным, Сейид Али Мохаммед в детстве лишился
отца и воспитывался у дяди по матери Сейида Али.
19 Провинция эта, центром которой был г. Шираз, называлась
Фарс.
20 Это должно быть в середине 30-х гг. прошлого века.
21 Это было до 1259 г. х. (1843/1844).
22 В Шираз Сейид Али-Мохаммед возвратился в 1844 г.
23 Речь идет о выступлении крестьян сел. Бездна Спасского
уезда Казанской губернии в ответ на реформу 1861 г. Выступ-
ление, которым руководил крестьянин Антон Петрович Сидоров
(Антон Бездненский) охватило свыше 75 селений Казанской
губернии и было подавлено с большой жестокостью. Студенты
Казанского университета и духовной академии организовали
демонстративную панихиду по жертвам бездненского расстрела,
на что иронически намекает М. Казем-Бек.
24 Баб поехал в Мекку в сопровождении дяди, моллы Хосейна
Бушруйе, и упомянутого юноши Мохаммеда-Али Борфуруши —
будущего предводителя бабидского восстания в Мазандаране.
25 По другим данным, в конце 1844 г.
28 1260 г. х. по лунному календарю соответствует 22.1 1844—
9.1 1845 г.
27 Баб отправился в Мекку в 1844 г. и возвратился в начале
1845 г.
28 Т. е. Сепехру.
29 Диспут состоялся в сентябре 1845 г.
А00
•° Кораном Баб называл и свою книгу «Беян». Большая часть
«Веяна» написана им позже, в 1847 г., во время пребывания в
крепости Маку. Стало быть, он не мог ссылаться на эту книгу
здесь, в Ширазе.
11 Сейид Яхья Дараби был послан шахским двором из Тегерана
в Шираз с поручением встретиться с Бабом и разобраться в су-
ществе его проповедей. Однако в результате бесед с Бабом
Сейид Яхья принял его учение и стал одним из его ревностных
учеников.
83 Т. е. Насер-эд-Дина.
88 Мирза Таги-хан в 1848—1851 гг. был премьером (эмир-е-ке-
бир) Ирана и главнокомандующим иранской армией (эмир-е-
незам). Известен своей реформаторской деятельностью. Высшее
духовенство и те группы феодальной аристократии, которые
были недовольны его нововведениями, добились смещения его в
ноябре 1851 г. с поста премьера и вскоре убийства (январь
1852 г.).
84 Льутами (льути) в официальных кругах нередко унизитель-
но называли представителей тех категорий населения, которые
восставали против социальной несправедливости. Восстание го-
родской бедноты и ремесленников в Тебризе, Исфагане и дру-
гих городах в 1848 г. М. Казем-Беком, следовавшим характери-
стике придворных историков, названо выступлением льутиев.
85 Манучехр-хан, грузин по происхождению, в числе нескольких
других был взят в плен персидскими войсками под Гянджой во
время русско-иранской войны 1804—1806 гг.
86 Слово «татары» М. Казем-Бек употреблял в собирательном
смысле в значении «тюрки»; собственно же татарами он назы-
вал и узбеков (как в данном контексте) и азербайджанцев.
В собирательном значении в книге местами употреблено слово
тюркский, а также турко-татарский.
37 Имарети-Садри — Садрово здание, построенное одним из ве-
зиров (Садром) в начале царствования Каджаров.
38 Из Тегерана (вернее, местности, не доезжая столицы) Баба
перевезли в Маку, город на северо-западе Ирана вблизи русско-
иранской границы, по пути минуя большие города из боязни
народных волнений. В начале 1848 г., в связи с требованием
русского правительства удалить Баба подальше от русской гра-
ницы дабы пресечь распространение бабизма на населенных
мусульманскими народами территориях России, Баб был пере-
веден из Маку в крепость Чехрик (Чегрек) недалеко от оз. Ур-
мия. Вскоре он был отправлен в Тебриз.
39 Адербиджан (Азербайджан) — здесь — Южный Азербайджан.
40 Квартал Хиябан находится в юго-восточной части Тебриза.
41 Ферраш-баши — начальник дворцовых слуг (от «ферраш» —
слуга и «баш» —глава).
42 Мпстериозно — мистически.
43 Купина неопалимая — по преданию терновый куст, в кото-
ром бог якобы явился Моисею. Стало быть, Баб считал себя
богом.
4’ * Т. е. имам Махди.
43 Баб был наказан ударами палок, после чего его снова отпра-
вили в Чехрик, где он пробыл до середины 1850 г. Об этом сви-
401
2G зак. 1845
детельствуют также показания Мошнина, который был в Чех-»
рике и видел Баба.
40 В характеристике личности Баба М. Казем-Бек весьма не-
последователен. Здесь он вновь склонен считать более правдопо-
добной версию о юродивости Баба, скорее всего, приписанной
последнему придворными историками. Далее автор пишет: «Го-
воря истину, мы до сих пор не знаем настоящего характера
Баба», а чуть ниже он характеризует вождя бабидов, на наш
взгляд, вполне справедливо, «человеком с отличными убежде-
ниями» и т. д.
47 М. Казем-Бек отрицает признаваемый почти всеми исследо-
вателями истории бабизма в Иране факт умышленного самозван-
ства Баба, провозгласившего себя имамом Махди.
48 Прошло почти 1,5 месяца пока молодой принц Насер-эд-Дин
со своей свитой двинулся из Тебриза в Тегеран, куда он при-
был 20 октября 1848 г.
49 Мирза Таги-хан побывал в Петербурге в 1829 г. в качестве
секретаря в составе миссии Хосров-Мирзы, посланной иранским
правительством для принесения извинений по случаю убийства
А. С. Грибоедова в Тегеране 30 января 1829 г.
50 Вернее самхановый.
41 В показаниях Мошнина ошибки нет — он был в Чехрике в
июне 1850 г. Баб был казнен не в 1849 г., как полагает М. Ка-
зем-Бек, а в начале июля 1850 г.
52 См. предыдущее примеч.
53 Зелемэ (мн. ч. от перс, «залем») — угнетатели. 1
54 Из среды отважных бабидов, число которых все время возра-
стало, вышли не только отдельные реформаторы, но и будущие
участники революционных событий. М. Казем-Бек верно пред-
видел, что «появление Баба послужит со временем в пользу про-
свещения Ирана».
65 Дело в том, что сам Баб перед казнью предложил своим по-
следователям, находившимся вместе с ним в заключении в кре-
пости, публично отречься от него и его учения, чтобы остаться
в живых и тем самым продолжить пропаганду бабизма. Братья
Сейид-Хусейн и Сейид-Хасан поступили по его совету; Молла
Мохаммед-Али отказался отречься от своего учителя и был каз-
ней вместе с ним.
48 См. наше примеч.41
47 Нет сомнения, что учение и действия бабидов вызывали не-
годование не в гуще народа, а в высших слоях общества, кото-
рых не устраивали призывы Баба к равноправию, ликвидации
неравномерного распределения имущества и т. д.
48 Баб прожил около сорока лет, точнее 39 лет 9 месяцев.
49 М. Казем-Бек в основе причин появления Баба и, следова-
тельно бабизма, видит лишь одни религиозные мотивы, тогда
как Иран в ту пору был охвачен социальным и политическим
недовольством, царившим во многих слоях населения.
80 Статья М. Казем-Бека называется «Мюридизм и Шамиль».
81 Гази-Магомед (искаженное Кази-Мулла) (1795—1832) — сто-
ронник мюридизма, провозгласил себя имамом Дагестана (1828)«
Убит в сражении против царских войск.
82 В 1858 г. в Иране было организовано «Джамиййете-адамиййет»
402
(«Общество человечности»), которое в начальные годы своего
существования называлось «форамушхане» (перс, трансформа-
ция англ, «фримасон») — «дом забвения». Главным организато-
ром общества, просуществовавшего до 1897 г., был известный
иранский общественный и государственный деятель Мирза Мел-
кум-хан. Только по названию в начальный период и организаци-
Ьнным принципам (уставу) это общество напоминало масон-
ские ложи Европы, по существу же оно являлось первой в Ира-
Це политической организацией.
Что касается шаха, то он вовсе не был членом «Джамиййе-
®е-адамиййет», более того, в 1861 г. иранским правительством
была категорически запрещена всякая деятельность этого обще-
ства (Подробнее см. Ибрагимов Т. А. Создание политических орга-
йизаций в Иране и их деятельность 1858—1906 гг.— Баку, 1967,
С. 410 (на азерб. яз.).
Хаджи Сейид-Казем умер в 1259 г. х. (1843/44).
•4 Предположение М. Казем-Бека оказалось верным — Шейх Али
^Горшизи сыграл руководящую роль в подготовке покушения на
шаха в Тегеране в 1852 г.
85 См. наше примеч.27
См. наше примеч.24
®7 Сейид-Хусейн являлся секретарем Баба.
•8 М. Казем-Бек смог уловить лишь общую цель движения баби-
дов — «ослабление и уничтожение власти духовенства и пра-
вительства», при анализе же конкретной направленности учения
Баба он приходит к выводу, что «все это было темно, неопре-
деленно». Последующие исследователи бабизма, в частности со-
ветские иранисты, раскрыли изложенную в «Беяне» Баба кон-
цепцию, отличающуюся логической и диалектической последо-
вательностью (см. Иванов М. С. Указ, соч., с. 103—115).
69 См. наше примеч.55
70 Муджтехид Мохаммед-Таги приходился Куррат-уль-Айн дя-
дей, за сына которого Муллу Мохаммеда она была выдана за-
муж.
71 1264 г. х. соответствует 1847/48 г.
72 Вернее — Меямей.
73 Вернее — лариджанский.
74 Хосров-бек. занимавшийся до этого грабежом жителей в ок-
рестностях Барфоруша, был поставлен саид-оль-улема (сайдуль-
улама) во главе созданного последним конного отряда для пре-
следования и разгрома бабидов.
75 Привлеченные М. С. Ивановым другие источники, в отличие
от основного источника М. Казем-Бека — придворного историка
Сепехра, который сочувствие крестьян окрестностей Барфоруша
Молле Хусейну объясняет страхом перед бабпдами, позволяют
проследить подлинное отношение крестьян к бабидам: симпатию
к ним, добровольную помощь и переход, иногда целыми дерев-
нями, па пх сторону. См.: Иванов М. С. Указ, соч., с. 132.
78 На пути в Хорасан Куррат-уль-Айн участвовала в собраниях
бабидов в деревне Бедешт (к востоку от Шахрула) в середине
1848 г. На этих важных для бабидов собраниях, где были уточ-
нены пх дальнейшие действия, Куррат-уль-Айн вместе с Хад, ш
403
26:
Мохаммед-Али сыграли главную роль. В частности, объявив
здесь равенство всех людей в будущем счастливом царстве, ба-
биды провозгласили и равенство женщин. Исходя из этого, при-
дворные историки Сепехр и Реза-Кули-хан приписали бабидам
небылицы: будто бы Куррат-уль-Айн, выступавшая перед пуб-
ликой без покрывала, проповедовала многомужество. Эту кле-
вету на Куррат-уль-Айн и последователей бабизма вообще, ис-
ходящую от придворных историков-хронистов — классовых вра-
гов бабидов, до сих пор повторяют иранские и европейские ав-
торы и даже, к сожалению, некоторые советские иранисты (см.
Кузнецова Н. А. Иран в первой половине XIX века.—М., 1983,
с. 214, 254). Напомним, что М. Казем-Бек утверждает, что ни
одип очевидец «не признался нам в том, что между бабидами
коммунизм женщин действительно существовал на практике».
77 Сари — административный центр области Мазандарап.
78 Махди-Кули-Мирза. дядя молодого шаха, был назначен но-
вым губернатором Мазандарана.
79 В этом бою противники бабидов потеряли около 400 человек
убитыми (из них 35 офицеров) и около 1000 ранеными.
80 Хулагу-хан (Гулагу-хан) — основатель государства хулагидов
(1256—середина XIV в.) на Ближнем и Среднем Востоке, обра-
зовавшегося после распада монгольской империи.
81 По другим данным, Ага-Расул и сопровождавшие его другие
бабиды были захвачены шахскими войсками и отосланы под
стражей в Барфоруш, Сари, Амоль и казнены.
82 Точнее — в начале мая 1849 г.
83 Спустя некоторое время после возвращения в Казвин из Бе-
дашта, где был слет бабидов, Куррат-уль-Айн была арестована
и отправлена в Тегеран, где жила под домашним арестом
вплоть до покушения бабидов на шаха в августе 1852 г. После
покушения, когда многие бабиды были взяты под стражу, Кур-
рат-уль-Айн предложили отречься от учения Баба, а после отка-
за ее тайком убили, бросили в колодец и засыпали землей.
84 См. наше примеч.51
85 В начальный период царствования Каджаров населенный азер-
байджанцами махал (округ) Хамсе с центральным городом Зенд-
жан (Зинджан) был в составе области Азербайджан (Южный
Азербайджан). В середине XIX в. Зенджан был включен в состав
соседнего вилайета Ирак (Ирак-Аджам).
80 По подстрекательству английских империалистов в 1846 г. в
Хорасане Сал ер (Саляр)-хан поднял сепаратистский мятеж, ко-
торый был подавлен лишь в 1850 г.
87 Пуритане — члены секты пуритан в Англии в XVI—XVII вв.
Здесь — сектанты-оппозиционеры.
88 Здесь и далее необходимо учитывать, что восстание бабидов в
Зенджане началось в мае 1850 г. и продлилось до февраля
1851 г.
89 Влияние христианства на учение Баба не исключено, во вся-
ком случае, он был знаком с этой религией (в «Беяне» Баб го-
ворит об Иисусе Христе и Евангелии, рассматривая последнее
как устаревшее в сравнении с Кораном). Как подметила Н. А. Куз-
нецова, в некоторых требованиях, особенно в упрощении обряд-
ности и т. д., Баб и его последователи сближаются скорее с
404
христианскими реформаторами поздних периодов (см. Кузнецо-
ва Н. А. Указ, соч., с. 206).
00 Правильнее — 1851 г.
91 См. наше примеч.51
02 Кавад (Кубад) I (488—531) и Хоеров (Хозрев) I (531—579) —
сасанидские цари. Кавад I, борясь с сепаратизмом знати, вре-
менно блокировался с основателем маздакизма Маздаком, Хое-
ров I же разгромил маздакитское движение. С равным успехом
турецкий султан Махмуд II в 1826 г. ликвидировал янычарский
корпус, почти поголовно истребив янычар, неоднократные мяте-
жи которых до этого не раз приводили к государственным пере-
воротам.
03 Т. е. областях.
04 В начале 1850 г. Сейид Яхья был в Йезде.
05 Несмотря на то, что М. Казем-Бек местами сам отмечает пол-
ное несоответствие данных Сепехра с повествованием очевидцев,
в данном случае он идет на поводу у придворного историка,
объясняя поступки почти всех лиц, принявших учение Баба,
честолюбием и корыстными целями. Автор проходит мимо таких
приводимых им же фактов, как, например, то, что все офици-
альные лица, посланные правительством с целью близко сойтись
с бабидскими руководителями, выяснить суть их учения и до-
ложить центру, принимали бабизм и становились его ярыми про-
пагандистами. Подобные факты свидетельствуют о сильном ло-
гическом воздействии учения Баба, его явном преимуществе в
сравнении с догмами ислама, справедливости выдвигавшихся им
требований.
06 В действительности в начале 1850 г. в Йезде произошло вос-
стание бабидов, подавленное вооруженной силой. Сейиду Яхье
удалось избежать участи многих других бабидов, схваченных и
казненных в Йезде.
97 Здесь и далее следует иметь в виду, что восстание (вернее
первое восстание) в Нейризе началось в июне 1850 г. и тогда же
было пода в тело.
08 Кемпфер Э. — немецкий ученый и путешественник, побывав-
ший в Иране в 1684 г.
00 Мехр-Али-хана.
100 После подавления летом 1850 г. первого восстания бабидов
в Нейризе сочувствовавшие бабидам жители города и окрест-
ных деревень, гонимые нейризским губернатором, целыми семья-
ми покидали свои дома и уходили в горы, откуда в течение бо-
лее чем двух лет оказывали сопротивление войскам правитель-
ства, устраивая иногда удачные вылазки. Второе восстание в
Нейризе было подавлено лишь в конце 1852 г.
401 Тут явная опечатка или ошибка М. Казем-Бека. Верно —
28 шевваля 1268 г. х., что соответствует 16 августа 1852 г., когда
бабидами было совершено покушение на шаха.
402 Мирза-Тагч-хан был убит в январе 1852 г.
403 По другим данным, в Тегеране в течение двух недель было
убито несколько сот человек, подозреваемых в принадлежности
к бабидам, в том числе десятки людей, в действительности вовсе
не являвшихся бабидами.
405
m Пи всему видно, что преклонявшийся перед европейской ци-
вилизацией М. Казем-Бек предал забвению изуверства средне-
вековой инквизиции в Европе, с невиданной жестокостью и
изощренностью боровшейся с ересью и любым проявлением
свободомыслия. От руки инквизиции, просуществовавшей с XIII
по XIX в., во многих странах Европы в застенках и на кострах
погибли сотни тысяч передовых людей, среди которых были
выдающиеся мыслители Дж. Бруно, Дж. Ванини и др.
105 Таухид (араб, «единение», «единобожие») — мусульманский
догмат о единственности и единстве бога, выраженный в фор-
муле «нет бога кроме Аллаха».
toe Ветхий и Новый завет — под первым подразумевается собра-
ние «священных» книг, составляющих первую — дохристиан-
скую — часть Библии, иод вторым — библейские книги собст-
венно христианского происхождения.
107 Промысл предвечный — один из основных догматов ислама,
религиозное представление об исходящей от Аллаха всеобщей
детерминированности явлений природы и человеческой жизпи.
108 Предания (араб, «хадис») —рассказы из жизни пророка Му-
хаммеда.
109 Ликаонскне язычники — действие приводимого автором биб-
лейского сюжета происходило в Ликаопе, местности в Малой
Азии, где, согласно Новому завету, апостолы Павел и Варнава
проповедовали христианство среди язычников.
110 Деяния апостолов — одна из книг Нового завета, повествую-
щая о распространении христианства после смерти Иисуса
Христа.
111 Курейши (корепшиты)—мэккансксз племя, состоявшее
из 10 родов; наиболее известны род омейя, из которого вышла
династия омейядов, и род хашим, к которому принадлежал Му-
хаммед.
112 Династия омейядов правила в 661—750 гг., уступив затем
власть аббасидам.
113 Мухтар Абу Убайд ас-Сакафи, стремившийся захватить власть
в халифате, в 687 г. был разбит войсками другого претендента
на титул халифа — Абдаллаха ибн аз-Зубейра (Абдаллаха бин
Зобейра).
114 Мерван I пришел к власти в 684 г., Мерван II (744—750) —
последний омейядский халиф.
115 Псхмаилиты — приверженцы крайней шиитской секты, возник-
шей в середине VIII в. Расколовшись па несколько подсект,
исмаилизм в продолжение нескольких веков получил распрост-
ранение во многих мусульманских странах. В Иране восстание
исманлитов привело к установлению исмаилитского государства
(XI—XIII вв.). Различные исмаилитские секты существуют и в
настоящее время в Ираке, Египте, Индии и др.
116 Правильнее 1122 г. х. по лунному календарю, что соответст-
вует 1710 г.— времени правления шаха Солтан-Хосейна (1694—
1722), от имени которого были отчеканены упомянутые монеты.
117 Династия • Сасанидов правила в Иране в III—VII вв.
118 Орхиузд (Хормоэд) — бот, наиболее почитаемый населением
древнего доисламского Ирана и некоторых сопредельных стран.
4U6
119 М. Казем-Бек местами отождествляет некоторые неоднознач-
ные социально-политические термины. Так, в употреблении ав-
тора понятия «бупт», «восстание», «революция» приобретают по-
рой отнюдь ие свойственное им одинаковое содержание. В дан-
ном случае автор наряду с необразованностью и фанатизмом
народных масс — вполне допустимыми определениями — всерьез
говорит о «полудиких народах», что несовместимо » понятием
«народ» как социальной категорией.
120 Сарацинами в средневековой Европе называли поначалу ара-
бов, а затем всех исповедующих ислам. В данном коптсксто
имеются в впду арабы.
121 Высшее духовенство Ирана, подстрекаемое англичанами,
действптельпо вынудило иранское правительство начать в июле
1826 г. войну против России. Это, однако, не означает, что война
явилась неожиданным событием для правящих кругов Hpaiui —
шахский двор давно готовился к ней.
122 Имеется в виду сочинение основателя «Джамипйете-адамийй-
ет» Мирзы Мелкум-хана «Божественная книжка, или книга ре-
форм», переданное им Насер-эд-Дип шаху через председателя
государственного совета Мирзу Джафар-хана Машир-зд-Довле.
В книге рекламировалась идея о просвещенном монархе.
123 По некоторым данным, 11 из 19 частей Корана Баба, т. о.
«Беяна», написаны самим Бабом, а остальные 8 частей — его
преемником Собхе-Азалем. В распоряжении как советских, так п
зарубежных исследователей истории бабизма находятся лишь
8 частей и 10 глав девятой части книги. См. Иванов М. С. Указ,
соч., с. 13.
124 Монофизиты утверждали, что Христу присуща одна природа
(божественная), а не две — божественная п человеческая; моно-
фелитами признавалось наличие у Христа двух природ и одной
воли.
125 Как отмечалось выше, сходство учения бабидов с христиан-
ством вполне реально; однако утверждение, что Баб п некоторые
его последователи «скорее христиане, чем магометане», являет-
ся, на наш взгляд, скоропалительным выводом. Сходство неко-
торых элементов бабизма с христианскими религиозными докт-
ринами проистекает скорее из природы самого Корана, изоби-
лующего заимствованиями из «священных» кпкг доисламских
религий, в том число христианских вероучительных текстов.
128 М. Казем-Бек считает христианство самой древней религией
в то время как задолго до его появления (I в. п. э.) у многих
народов — египтян, иудеев, вавилонян и других существовали
свои религиозные системы.
127 Придворный хронист Сепехр, как отмечалось выше, сам не
являлся очевидцем бабидских восстаний, а был лишь современ-
ником этих событий. Поэтому его сообщения, основанные в дан-
ном случае па дворцовых сплетнях, не могут быть достовер-
ными.
128 Первые два примера, однако, не лишены смысла: один слу-
жит цели восхваления, правда, в гиперболической форме учи-
теля — «божьего друга»; содержание второго заключается в том,
что молящийся в красноречивых примерах описывает свое нич-
407
тожество в сравнении с «божьим другом». Третий же текст в
действительности (?) не поддается осмыслению.
129 Правильнее — нутк.
130 Экклезиастическое управление — церковное управление.
ПРЕДИСЛОВИЕ К «ДЕРБЕНД-НАМЕ»
Первая публикация: СПб., 1851 (на англ. яз.).
В русском переводе публикуется впервые.
1 Байер 3. Т. — русский историк (1694—1738).
2 Клапрот Г. Ю. — немецкий востоковед, живший и работавший
в России.
3 Кантемир Дмитрий (1673—1723) — молдавский господарь, уче-
ный-энциклопедист, отец известного русского сатирика.
4 Титул гирей, согласно Немету Дьола (Hongfoglalo Magyarzag
kiala kula-sa.— Budapest, 1930, c. 265—268), является уменьшен-
ной формой от тюркского кер («див», «самое сильное созда-
ние») — кер-сй. Написание имеет различные формы: керей, ки-
рей, гирай, гирей.
5 Султан Мурад III правил в 1546—1595 гг.
• Четвертый сефевидский шах Мухаммад Худабенде правил в
1578-1587 гг.
7 Лала (Кара) Мустафа-паша (? —1580) — османский везир, за-
воеватель Кипра, Грузии и Ширвана.
3 Токмак Мухаммад хан был наместником сефевидов в Азербайд-
жане.
8 Крымский хан Мухаммад Гирей II Семиз правил в 1577—
1588 гг.
10 Калган (налагай) — термин, обозначавший у крымских ханов
первого наследника престола. Второй наследник назывался нур
ад-дином (нурадин). Калгаями назначались младшие братья, но
не сыновья ханов. Нарушение этого правила приводило обычно
к восстаниям претендентов на престол. Порядок назначения кал-
гаев и нурадинов определялся османскими султанами, но часто
местная, крымская зпать игнорировала это правило и возводила
на престол сыновей ханов.
11 Адил-Гирей был калгаем своего брата хана Мухаммада Ги-
рея II. Са’дат-Гирей I, сын Мухаммада Гире я, был посажен на
престол местной знатыо вопреки правилу калгаев. Он правил в
1560—1587 гг., но был свергнут ио указанию султана. Гази-Ги-
рей II Бора, брат Мухаммада Гирея II, правил в 1588—1608 гг.
12 Сочинение Саййида Мухаммада Ризы «Ас-Саб' ас-саййар фи
ахбар ал-мулук ат-татар» («Семь планет в сообщениях о владыке
татар») издано М. Казем-Беком в Казани в 1832 г.
13 ...первый халиф...--Абу-Бакр (632—634).
14 ...третий халиф...--Осман (644—656).
15 Дорн Б. А.—русский востоковед (1805—1881).
10 Готвальд И. Ф.— рузский арабист (1813—1897).
47 Ш&йх Али-хан — дербентский хан.
18 Фатх-Али (Фатали)—хан — кубинский хап (1758—1789). Под-»
чинил своему главенству Дербентское, Бакинское if Ширванское
ханства, объединив вокруг Кубы все прикаспийские территории
Азербайджана до Ардебиля на юге. Проводя политику объеди-
408
нения азербайджанских земель, Фатали-хан был сторонником
сближения с Россией. После его смерти созданное им государ-
ство распалось.
19 Основателем династии рамазанидов считается туркменский
эмир Рамазан-бек из племени Учок. Династия правила с 753 г. х.
(1352) по 1017 г. х. (1609). Эмир Шихаб ад-Дин Ахмед ибн Ра-
мазан-бек правил в 758—819 гг. х. (1383—1416).
20 Абу Мухаммад ибн А’сам ал-Куфи (умер в 926 г.) —один из
малоизвестных широкому кругу читателей арабских историков,
автор трехтомного (в восьми частях) сочинения «Китаб ат-футух»
(«Книга завоеваний»). В 956 г. х. (23.Х.1199—11.Х.1250) «Китаб
ал-футух» на персидский язык начал переводить Мухаммад ибн
Ахмад ибн Абу Наср Мухаммад ал-Мустауфи, но он умер, не
закончив перевода, который был завершен Мухаммадом ибн Ах-
мадом Абу Бакром ал-Катибом ал-Мабаранабади. Списки пер-
сидских переводов соч . ения находятся в различных библиоте-
ках Востока и Европы (см. Стори Ч. А. Персидская литература.
(Био-библиографический обзор, т. I.— М., 1972, с. 612—614). Не-
оконченный перевод «Китаб ал-футух» на персидском языке был
дважды — в 1882 и 1887 гг.— издан в Бомбее (см. Стори Ч. А.
Указ, соч., с. 616. Здесь же извлечения на других языках; Абу
Мухаммед Ахмад Ибн А’сам ал-Куфи. Книга завоеваний: Извле-
чения по истории Азербайджана VII—IX вв. /Пер. с арабского
3. М. Буниятова.—Баку, 1981).
Bi Автор «Раудат» Фахр ад-Дин Абу Сулейман Давуд ибн Аби-
л-Фадл Мухаммад Бенакети получил в 701 г. х. (1302) от ильхана
Газан-хана титул Малик аш-шуара. Он умер в 730 г. х. (1330).
Подробно о его сочинении см. Стори Ч. А. Указ, соч., т. I,
с. 323-325.
ВВЕДЕНИЕ К «МЮХТЕСЕРУЛЬ-ВИКАЙЕТ. ИЛИ СОКРАЩЕН-
НЫЙ ВИКАЙЕТ.
КУРС МУСУЛЬМАНСКОГО ЗАКОНОВЕДЕНИЯ»
Первая публикация: Казань, 1845.
1 «Мюхтесеруль-Викайет» Убейдуллаха Садруш-Шариата — из-
влечение из сочинения его дяди со стороны матери Махмуда
Бурхануш-Шариата, представляющее собой сокращенный текст
«ал-Хидайета».
2 Риторика (араб, «белагат») включает три составных части:
ма’ан — смысловое значение, байан — красноречие, бади’ — худо-
жественность выражения.
3 Ильм аль-фараиз — важнейшая отрасль мусульманского пра-
ва, детально разработанная ханифитской юриспруденцией на ос-
нове соответствующих положений Корана и сунны. Кораном
установлено шесть неизменных наследственных долей для му-
сульман: V2, V4, V8, %, 7б, 4/б. В разделе наследства умершего
участвуют 12 лиц — наследников по назначению (ахл ал-фараиз):
4 мужчины (отец, дед с отцовской стороны, брат единоутробный,
муж-вдовец) и 8 женщин (жена-вдова, дочь, внучка от сына,
родная сестра, единокровная сестра, единоутробная сестра, мать,
бабка с отцовской стороны), Оставшееся по кораническому раз-
409
делу имущество умершего распределяется между наследниками
по праву (асабе).
В ханифитской юриспруденции положения завещательного
права конкретизированы в соответствии с указанием Корана,
согласно которому духовное завещание (васийет) допускаете *т в
том случае, если все законные наследники, т. е. родственники
умершего, будут удовлетворены законными долями из наслед-
ства (Коран, сура 2, аят 172).
4 Халиф (араб, «халифа» — наместник, преемник; мн. ч.— «хула-
фа») — верховный светский и духовный глава мусульманского
теократического государства. Первыми четырьмя халифами (араб,
ал-хулафа ар-рашидун» — идущие верным путем) были: 1. Абу-
Бекр Абдаллах ибн Осман — отец Айши, жены Мухаммеда; ха-
лиф с И г. х. (632). 2. Омар ибн ал-Хаттаб—халиф с 13 г. х.
(634). Его дочь была одной из жен Мухаммеда. Убит рабом-пер-
сом. 3. Осман ибн ’Аффан — зять Мухаммеда, халиф с 23 г. х.
(644). Убит сторонниками претендентов на халифский престол.
4 . Али ибн Абу Талиб — двоюродный и сводный брат Мухаммеда,
муж его дочери Фатимы; халиф с 35 г. х. (656). Убит хариджи-
тами.
5 Муфессир (араб, от «тафсир» — толкование) — комментатор.
6 Мухеддис (араб, от «хадис» — предание) — сведущий в преда-
ниях.
7 Хариджиты (от араб, «хаваридж» — букв, вышедшие) — привер-
женцы одной из ранних мусульманских сект, выступавшие под
лозунгом «Нет суда кроме божьего, и пет покорности ослушав-
шемуся Аллаха».
8 Мутазилиты (араб.— отделившиеся, обособившиеся) — созда-
тели в арабском халифате ранней мусульманской теологии ра-
ционалистического направления — мутазилизма, основоположни-
ком которого считается Васыф ибн Ата (699—748). Длительное
время приверженцем мутазилизма был Абдул Хасап Али ал-
Ашари (874—935) — основатель суннитского схоластического бо-
гословия (келям) ашаритов.
• Ибн Кемаль Шамсуддин Ахмед ибн Сулейман (1468—1534) —
род. в Эдирне. В годы правления султана Баязида — казаскер,
затем мударрис в Дарюль-хадисе. В 1526 г. при султане Сулей-
мане Кануни, по смерти Зимбли Али-эфенди назначен шейх-ул-
исламом. Умер в этой должности 16 апреля 1534 г. (2 шевваля
940 г. х.). Видный знаток фикха, комментатор хадисов, автор
сочинения «Изах-ул-ислах» и др.
10 Абу Ханифа Ну’ман ибн Саби г (имам А’зам) — род. около
81 г. х. (699) в Куфе, ум. в 150 г. х. (767) в Багдаде. Основа-
тель самой популярной из четырех суннитских богословско-юри-
дических школ (мазхабов). При разработке вопросов фикха опи-
рался в основном на разум (агл) и суждение (мухакима), рас-
крывая содержание и выявляя смысл каждого положения Корана
и сунны по аналогии (гияс). Является автором пяти фундамен-
тальных трудов: «Китаб ал-фпкх ал-акбар» («Большая книга
фикха»), «Китаб ал-алим ва-л-мута’аллим» («Книга ученых и
учащихся») и др.
*1 Давуд аз-Захири (Абу Сулейман ибн Али ал-Исфахани) — род.
в 202 г. х. (817/818) в Куфе, ум. в 270 г. х. (883/884) в Багдаде,
410
Приверженец имама Шафии. Был имамом мазхаба вахиридов,
отстаивавших буквальное соблюдение положений Корана и сун-
ны в их неизменности.
12 Мавараннахр (араб., букъ.—то, что за рекой) — средневековое
название областей по правому берегу р. Амударьи. Позднее —*
название территорий в Средней Азии, расположенных между ре-
ками Амударья и Сырдарья.
13 Первый в Османской империи канонический сборник под на-
званием «Дюрер» («перлы», «жемчуга») был составлен в 875 г. х.
(1470) при султане Мехмеде II (Фатихе) третьим шейх-ул-исла-
мом Турции Мау ля Хосрев Мохаммед-эфенди (ум. в 855 г. х.—
1480). Им же написан и ряд других работ по фикху: «Миргат-
ул-вусул», «Мират ал-усул», а также «Гюрер» — комментарии на
«Дюрер».
Известными комментаторами фикха и хадисов в Турции бы-
ли Курани Шамседдин Ахмед ибн Исмаил — четвертый шейх-
ул-ислам (ум. в 893 г. х.—1487); Зимбили Али-эфенди — шейх-
ул-ислам в годы султаната Баязида II, Селима I и Сулеймана
Кануни (ум. в 932 г. х.—1525); шейх-ул-ислам Стамбула Эбус-
сууд аль-Имади (1490—1574).
14 В годы танзимата (1839—1870) в Турции была предпринята
попытка кодифицировать на турецком языке нормы мусуль-
манского права в обработке ханифитской юриспруденции. Со-
зданная для этой цели специальная комиссия в составе несколь-
ких знатоков шариата и фикха под председательством Ахмеда
Джевдета в результате десятилетней деятельности разработала
первый Гоажданский кодеке на турецком языке под названием
«Меджеллейи ахкям адлийе» (дословно «Уложение юридических
решений»). Этот кодекс огратздился лишь изложением поста-
новлений фикха, относящихся в основном к юридическим сдел-
кам, сохранив, таким образом, прежние нормы обязательного
права.
15 Табари (ат-Табари) Абу Джафар Мухаммад ибн Джарир
(839—923) — арабский историк, богослов, автор сочинения «Та-
рих ар-русул ва-л-мулук» («История посланников и государей»,
иное название «Тарих ал-умам ва-л-мулук» — «История народов
и государей»). В этом многотомном труде изложена древняя
история народов Ближнего Востока, история периода жизни Му-
хаммеда ц первых халифов, халифата омейядов и аббасндов.
Табари принадлежит и пространный комментарий к Корану —
«Китаб джами ал-байан фи тафсир ал-кур’ап» (сокращено
«Тафсир»). Табари являлся основателем самостоятельной бого-
словской школы джариритов.
18 Суйути Джелал-ад-Дин Абул Фазл Абдуррахман ибн Мухам-
мад (£И9—911 £. х.—1445—1505) род. в г. Сиют в Египте. Автор
600 трудов — компиляций ко истории, праву, литературе, языко-
знанию, географии. Особенно популярны среди последователей
ханифитской юриспруденции его своды толкований Корана и
хадисов.
17 Алкоран — Ниран (араб, «ал-гур’ан», букв.—чтение) — одно
из 55 (наряду с фурган, келам-ул-ллах, келям-уш-шериф, ал-
китаб и пр.) названий основного кодекса мусульманского права.
411
Состоит из 114 сур (глав) и более 6200 аятов (стихов). 90 сур
Корана считаются мекканскими и 24— мединскими.
18 В ханифитской юриспруденции известны шесть авторов сбор-»
ников хадисов: ал-Бухари, ан-Нишапури, ибн Мадж, ас-Сиджи-
стани, ат-Тирмизи и ан-Нисаи. Наиболее популярным у хани-
фитских улемов явл/чется сборник Абу Абдаллаха Мухаммеда
ибн Исмаила ал-Джуфи ал-Бухари (194—256 г. х.—810—870).
В Бухаре, где оп родился, составитель этого сборника считался
самым авторитетным имамом. С И лет он начал изучать хади-
сы. в последующие годы собирал высказывания сахаба и та-
би’ун — более 100 тыс. хадисов достоверных (сахих) и 200 тыс.
недостоверных. Из около 600 тыс. хадисов, собранных им за
16 лет, Бухари признал правильными лишь 7275, которые и
включил в свой сборник под названием «ас-Сахих» («Достовер-
ный»), известный также как «Сахих ал-Бухари».
В деле собирания и систематизации хадисов заметную роль
сыграл также Абу Дауд Сулейман ибн ал-Ашар ал-Азди ас-Сид-
жпетанп (202—817 г. х.—817—888), автор сборника «Суиан»
(«Сунны»).
19 Иджма’ (араб., также «иджма ал-умма» — согласие мусуль-
манской общины — юридические решения и указания современ-
ников и сподвижников Мухаммеда — первых четырех халифов,
а также истолкование положений Корана авторитетными мудж-
техидами по делам гражданским и духовным.
20 Гияс (араб., также «гияс ва ма’кул») —умозаключение по
аналогии с нормами, не предусмотренными Мухаммедом, но раз-
работанными по сходству с предшествовавшими случаями. Это
юридические решения, разработанные основателями четырех бо-
гословско-юридических школ (мазхабов) — ханифитской, шафи-
птской, маликитской и ханбалитской.
21 Основные принципы расторжения брака по шариату установ-
лены Кораном (сура 2, аят 226—242). В ханифитской юриспру-
денции детально разработаны условия и основания для разво-
да. Развод (талак) как обязательство, расторгающее брак, зави-
сел, как правило, от мужа. Развод мог быть окончательным,
т. е. неизменно расторгающим брак (талак баин) и временным,
дающим возможность мужу возобновить брак в течение опре-
деленного времени Последняя форма развода (талак раджа’)
исключает возможность и претензию жены на новый мехр (ка-
лым) в случае восстановления брака в установленный срок. При
разводе исключительно важное значение приобретает «иддет»,
т. е. срок, по истечению которого женщина, за прекращением
прежнего брака, может вступить в новый брак. Иддет при раз-
воде риджи продолжается в течение трех периодов месячного
очищения (куру), если женщина не беременна. Троекратное
отвержение жены, т. е. истечение срока после третьего развода
риджи — главное основание для окончательного развода (талак
баин).
22 Абу Юсуф Якуб ибн Ибрахим (113—182 г. х.—731—798) —
арабский законовед, ученик Абу Ханифы и Малика ибн Анаса.
Род. в Куфе. 18 лет был судьей (кадЮ в Багдаде при халифах
Махди и Харуне ар-Рашиде. Автор труда «Китаб ал-харадж»
412
(«Книга о йбдати»), опубликованного впервые на арабском язы-
ке в Каире в 1302 г. х. (1884).
28 Мухаммад* ибн ал-Хасан аш-Шейбани род. в 132 г. х. (749) в
Ираке, ум. в 189 г. х. (805) в Рее. Изучал фикх у Абу Юсуфа в
Куфе. При халифе Харун ар-Рашиде — главный судья в Праке.
Автор «ал-Джами ал-кабир» и «ал-Джами ас-сагир» — большою
и малого сборников установлении фикха.
24 Шейх-ул-ислам Алляме Али ион Абу Бекр Альфюргапи, он
же Бюрханеддин Али ибн Абу Бекр аль-Мюргинани — автор
объемистого труда «ал-Хидайет», сочинения «Китаб-и фераиз»
и др. Первое имя получил по названию ферганской области,
второе — по названию г. Мюргинан (возможно, Маргелан; Мюр-
гинани — «родом из Мюргинана»).
25 Муфтий — высшее духовное лицо, высказывающее в фетве
свое мнение по вопросам шариата. Фетва — заключение или
санкция главного муфтия (шейх-ул-ислама), выражалась в опре-
деленных формулах, в форме вопросов и ответов. В диспозитив-
ной части фетвы, т. е. в части изложения вопроса, описываются
все основные признаки и аргументированные обстоятельства де-
ла, подлежащего разрешению на основе соответствующего по-
становления фикха. Вторая часть фетвы — санкция формули-
руется лаконично и заканчивается ответом (ал-джаваб) «олур»
(«да, должно») или «олмаз» («нет, не должно»). В фетвах, опре-
деляющих права или действия физических лиц, обычно указы-
вается не имя того, о ком идет речь, а имя отвлеченное (имя-
рек)—Зейд, Амр, Бакр и пр., если вопрос касается мужчин;
Зейнаб, Хинд и пр.—если в деле фигурируют женщины.
28 В странах распространения ханифитской юриспруденции в
судебной практике особо важное значение имели сборники фетв
как практическое руководство при рассмотрении гражданско-
правовых и уголовно-процессуальных дел в шариатских судах.
В дореспубликанской Турции использовались сборники шейх-ул-
мсламов Закарийе-заде Яхьи-эфенди (1553—1644); Али-эфенди
i1631—1692), Сейида Мухаммеда Фейзуллах-эфенди (ум. 1703),
сбдуллах-эфенди Енишехирли (ум. 1743).
27 Одним из крупных исследователей «обширного Хидайета».
имя которого не упоминается в труде М. Казем-Бека, является
Закарийе-эфенди Байрам-заде (920—1001 г. х.—1514—1592). Род.
в Анкаре, высшее духовное образование получил в Египте. Был
судьей в Халебе (1573), Бруссе (1577), Стамбуле (1580). Казаскер
Анатолии (1585) и Румелии (1588), шейх-ул-ислам (1591) при
султане Мураде III. Соч.: «Шерх-и хидайет» и «Шерх-и мюфтах».
ПРЕДИСЛОВИЕ К «ШЕРАИУЛЬ-ИСЛАМ, ИЛИ ЗАКОНЫ МУ-
СУЛЬМАН ШИИТСКОГО ВЕРОИСПОВЕДАНИЯ. О НАСЛЕДСТВЕ»
Первая публикация: СПб., 1867.
МИФОЛОГИЯ ПЕРСОВ ПО ФИРДОУСИ
Первая публикация: «Северное обозрение», 1848, № 3.
413
CATALOQUE DES MANUSCRIPTS ET XYLOGRAPHES ORIEN-
TAUX DE LA BIBLIOTHEQUE IMPERIAL PUBLIQUE DE S. PE-
TERSBOURG
(РОСПИСЬ ВОСТОЧНЫМ РУКОПИСЯМ И КСИЛОГРАФАМ ИМ-
ПЕРАТОРСКОЙ ПУБЛИЧНОЙ БИБЛИОТЕКИ В С.-ПЕТЕРБУР-
ГЕ. 1852 г.)
Первая публикация: «Современник», 1852, № 4.
О ПОЯВЛЕНИИ И УСПЕХАХ ВОСТОЧНОЙ СЛОВЕСНОСТИ
В ЕВРОПЕ И УПАДКЕ ЕЕ В АЗИИ
Первая публикация: «Журнал Министерства народного просве-
щения», 1836, ч. XI.
1 Халиф — в ряде стран мусульманского Востока титул верхов-
ного правителя, объединявшего в своих руках духовную и свет-
скую власть.
2 Сарацины — средневековое испанское название арабов Кордов-
ского халифата.
3 ' Константин (285—337) — римский император с 306 г. Последо-
вательно проводил централизацию государственного аппарата,
поддерживал христианство, сохраняя также языческие культы.
4 Готы — восточногерманские племена, по языку близкие к со-
временным германцам. В начале нашей эры жили на южном по-
бережье Балтийского моря и в области нижнего течения Вислы.
6 Вандалы — группа германских племен. В 429—439 гг. завоевали
Северную Африку и основали раннефеодальное государство.
В 455 г. разграбили Рим, уничтожив многочисленные памятники
античной культуры (отсюда употребляемое по сей день выраже-
ние «вандализм»). В 534 г. государство вандалов было завоевано
Византией.
6 Андалузия — историческая область в Южной Испании. В сред-
ние века входила в состав Кордовского халифата.
7 Реформация — широкое общественное движение в Западной и
Центральной Европе в XVI в. Носила в основном антифеодаль-
ный характер, приняв форму борьбы против католической церк-
ви. Началась в Германии с выступления Мартина Лютера. Под
идейным знаменем Реформации проходили крестьянские войны
в Германии и Нидерландах и английская буржуазная револю-
ция.
8 Гербелот — немецкий востоковед.
9 Фердинанд Тосканский — герцог Тоскании (1799—1824).
10 Кольберт Г.— английский востоковед. Занимался главным об-
разом сопоставительным изучением санскритского и европейских
языков.
11 Ост-Индийская компания — английская торговая компания,
монопольно осуществлявшая коммерческие операции с Ост Ин-
дией (название территорий Индии и некоторых других стран
Южной и Юго-Восточной Азии). Постепенно превратилась в госу-
дарственную организацию по управлению котопнатьными вла-
дениями, имела армию и административно-фискальный аппарат.
414
Кроме английской, существовали также голландская (1602—1798)
и французская (1664—1719) Ост-Индийская компании.
12 Бенгалия — историческая область в Южной Азии в бассейне
нижнего течения р. Ганг. В 1757 г. Бенгалия была захвачена
английскими колонизаторами и превращена в одну из провин-
ций Британской Индии. Бенгальское общество востоковедов (ос-
новано в 1786 г.) занималось в основном изучением санскритских
и персидских литературных памятников.
18 Екатерина II (1729—1796) — русская императрица с 1762 г.
14 Александр I (1777—1825) — русский император с 1801 г.
15 Николай I (1796—1855) — русский император с 1825 г.
18 Сэр Вильям Джонс — английский востоковед, основатель Бен-
гальского общества востоковедов в Калькутте (1786). Занимался
сопоставительным изучением санскритского языка с европейски-
ми. Издал поэму «Семь красавиц» Низами и исследования об
азербайджанском поэте.
17 Азиатское общество — название особой группы научных об-
ществ, имеющих целью исследование истории, географии, этно-
графии, религии, языков и литератур восточных народов.
18 Азиатское Королевское общество в Лондоне — основано в
1823 г. Азербайджанские ученые-востоковеды Мирза Казем-Бек
и Мирза Джафар Топчибашев были действительными членами
©того общества.
19 Бомбейское и Мадрасское общества — филиалы Азиатского
Королевского общества в Лондоне.
20 Батавское общество — Азиатское общество Нидерландов.
21 Сильвестр де Саси (1758—1838) — французский востоковед, ара-
бист, турколог.
82 Амеди Жобер (1779—1847)—французский востоковед, ученик
Сильвестра де Саси.
18 Френ X. Д. (1782—1847) — русский востоковед и нумизматик
немецкого происхождения. В 1807—1815 гг. заведовал кафедрой
восточной словесности Казанского университета.
44 Шмидт Я. И. (1779—1847) — русский востоковед немецкого
происхождения, академик Санкт-Петербургской Академии наук.
15 Санскритский язык (от санскр. «самскрта», букв.— «обработан-
ный»)— литературно обработанная разновидность древнеиндий-
ского языка индоевропейской языковой семьи. Известны памят-
ники I в. до н. э.
28 Институт восточных языков при МИД России — основан в
1806 г. Готовил переводчиков. М. Д. Топчибашев долгое время
являлся профессором этого института.
27 Мусин-Пушкин М. Н. (1795—1862) — граф, сенатор, в 1829—
1845 гг., попечитель Казанского, в 1845—1856 гг.—Петербургского
учебных округов.
28 Московский университет — ныне Московский государственный
университет им. М. В. Ломоносова. Первый русский университет,
основан в 1755 г. по инициативе М. В. Ломоносова.
29 Харьковский университет — ныне Харьковский государствен-
ный университет им. М. Горького. Один из старейших русских
университетов, основан в 1805 г.
®° Омское азиатское училище — основано в 1821 г. Готовило пе-
реводчиков восточных языков. В 1825 г. приказом графа Нессель-
415
роде Мирза Казем-Гок был назначен преподавателем этого учи-
лищ ).
31 Алкоран — Коран, священная книга мусульман.
32 Акез — арабский поэт доисламского периода.
33 Дери — древнеперсндский язык.
34 Сасанидские кисри — династия сасанидских царей (226—642).
35 Зонд — племя в Зшадпом и Южном Иране, а также его язык —
язык «Авесты». Кроме того, Зенды — династия, правившая в Ира-
не в 1760—1796 гг.
36 Пехлеви — так называемый среднеперсидский литературный
язык.
37 Зороастр (перс. Заратуштра; между 10 и первой половиной
6 в. до н. э.) — пророк и реформатор древней религии, получив-
шей название зороастризма. Составил древнейшую часть «Аве-
сты».
38 Ануширван — Хоеров I Ануширван, сасапидский царь (6 в. до
н. э.). По его приказу были составлены первые варианты буду-
щих «1Пах-наме».
39 сВамиг ва Азра» — любовная поэма персидского поэта Ун-
сур я.
40 Еерзевейг—составитель известной книги «Худай-наме».
41 Уммииды (правильнее Омейяды) — династия арабских хали-
фов (661—750), происходивших из рода омейя мекканского пле-
мени курейш. При Омейядах арабы завоевали Северную Африку,
большую часть Пиринейского полуострова, Среднюю Азию и др.
В результате восстания Абу Муслима Омейяды были свергнуты
и к власти пришли Аббасиды.
42 Махмуд Газневи — султан Газневидского государства на Сред-
нем Востоке (998—1030), известный меценат. Согласно некото-
рым предположениям «Шах-паме» Фирдоуси написана по его
желанию.
43 Унсюри (правильнее Унсури) — персидский поэт (? —1039),
«царь поэтов» при газневидском дворце.
44 Астжеди (? —1062) — персидский поэт, автор поэмы «Гаршасп-
наме».
45 Фаррухи (? —1038) — персидский поэт при газневидском дво-
ре, автор лирических и элегических произведений.
46 Давлат-шах — Довлатшах Самарганди (1438—1491), историк
литературы, автор знаменитого трактата «Тазкират-уш-шуара».
47 Фирдоуси — Фирдоуси Абульгаспм (940—1020 или 1030), пер-
сидский поэт, автор «Шах-наме».
48 Просодия — 1) стихосложение или стиховедение; 2) подраз-
дел стиховедения — учение о метрически значимых элементах
речи (слогах долгих и кратких, ударных и безударных).
49 Гулагу-хан (Хулагу-хан) —правитель из монгольской дина-
стии ильханов (1256—1265).
50 Аббасиды — династия арабских халифов (750—1258), ведших
свою родословную от Аббаса, дяди пророка Мухаммеда. Послед-
ний аббасидский халиф был казнен Хулагу-ханом (см.).
51 Мир-Али Шир —Навои Низамеддин Мир Алишир (1441—
1501), узбекский поэт, мыслитель, государственный деятель.
Писал стихи на языках тюрки и фарси. Был везиром султана
Хусейн Байкара, покровительствовал ученым. Оказал влияние на
развитие узбекской и других тюркоязычных литератур.
62 Константинополь — столица Византийской империи. Основан
Константином 1 в 324—330 гг. на месте г. Византий. В 1204 г.
стал столицей Латинской империи. Отвоеван византийцами в
1261 г. В 1453 г. был взят турками и переименован в Стамбул.
63 Осман — Осман I, основатель династии Османов (1299/1300—
1922), первый турецкий султан (1299/1300—1324).
54 Ура-Орхан — турецкий султан из династии Османов (1324—
1359/60).
65 Мурад—Мурад I, турецкий султан (1359/60—1389).
56 Тимур, Тимурленг, европ. Тамерлан (1336—1405) — среднеази-
атский полководец, эмир в 1370—1405 гг. Уделял большое внима-
ние развитию науки и культуры. Плененные во время военных
походов Тимура мастера построили в городах Мавераннахра
дворцы, мечети, медресе, мавзолеи, сохранившиеся как замеча-
тельные памятники средневековой архитектуры.
57 Сулим — Салим III, турецкий султан (1789—1807). Был из-
вестен своими проевропейскими тенденциями. Получив хорошее
для того времени образование, попытался серьезно изучить при-
чины внутреннего и внешнеполитического кризиса Османской
I мперии и пришел к выводу о необходимости реформ. Частично
осуществил программу преобразований под названием «штзам-е
джедид». Под давлением янычар был отстранен от власти и
умервщлен.
58 Катиб Челеби — турецкий поэт, путешественник и ученый
XVI в.
59 Райф — турецкий поэт XVI в.
60 Махмуд — Махмуд II, турецкий султан (1808—1839).
61 Шах Исмаил — Шах Исмаил Хатаи (1486—152*), основатель
династии Сефевидов (1501—1736), первый шах сефевидского го-
сударства (1501—1524).
62 Сунниты — последователи одного из двух, наряду с шиизмом,,
основных направлений ислама. Помимо Корана признают сунну.
вз Шииты — приверженцы возникшего в VII в. неортодоксально-
го направления в исламе. Шииты не признают суннитских ха-
лифов, считая законными преемниками Мухаммеда и ого истин-
ными последователями лишь династию 12 имамов-алидов.
64 Суфи — последователь суфизма, мистического течения в исла-
ме. Для суфиев характерно сочетание идеалистической метафи-
зики с аскетической практикой, учение о постепенном прибли-
жении через мистическую любовь к познанию бога. Идеи су-
физма оказали большое влияние на арабскую и особенно пер-
сидскую поэзию.
65 Улемы — сословие мусульманских богословов и законоведов.
На практике улемами часто называют все категории мусульман-
ских духовных наставников, тех. кто совершил паломничество
в Мекку, а также образованных мусульман.
6d Аббас Мирза (1789—1823) —государственный и военный дея-
тель Ирана, наместник шаха в Иранском Азербайджане. Коман-
довал шахскими войсками во время русско-иранских войн
1804—1813 и 1826—1828 гг.
417
27 зак. 1845
47 Каджары — тюркская династия шахов Ирана, правившая в
1797—1834 гг.
«в Фатх-Али (Фатали)-шах — шах из династии Каджаров. Пра*
вил в 1797—1834 гг.
69 Сэр Герфорд Бридж — английский востоковед.
70 «Гюлистан» — дидактическая поэма персидского поэта и мыс*
лителя Шейх Муслихаддина Саади.
71 Хафиз —Хафиз Ширази (1325—1389 или 1390), персидский
поэт, мастер газели.
72 «Биография покойного шаха...» — имеется в виду Фатали-шах,
РЕЧЬ ПО СЛУЧАЮ ОТКРЫТИЯ В С.-ПЕТЕРБУРГСКОМ
УНИВЕРСИТЕТЕ ФАКУЛЬТЕТА ВОСТОЧНЫХ ЯЗЫКОВ
Первая публикация: «Журнал Министерства народного просве-
щения», 1853, № 10—12.
1 Петербургский университет — ныне Ленинградский государст-
венный университет им. А. А. Жданова. Один из старейших
русских университетов. Основан в 1819 г.
2 Ординарный профессор —в ряде стран Западной Европы и до*
революционной России профессор, зачисленный в штат.
3 Экстраординарный профессор — профессор, не зачисленный в
штат
4 Адьюнкт — в ряде стран Западной Европы и дореволюционной
России лицо, проходящее научную стажировку, помощник про-
фессора.
6 Петр Великий (1672—1725) — русский царь с 1682 г., первый
русский император (1721). Видный политический и военный дея-
тель. Осуществил ряд важнейших преобразований, в том числе
организацию мануфактур, оружейных и горных заводов; раз-
витие торговли; создание сената, коллегий; введение рекрутской
повинности и создание регулярной армии; постройку флота; раз-
деление страны на губернии; строительство Петербурга; откры-
тие учебных заведений, Академии наук и т. д.
6 Петербургская Академия наук — общепринятое название выс-
шего научного учреждения России до 1917 г. Основана в 1724 г«
Петром I.
7 Уваров Г. С. (1786—1855) — граф, государственный деятель цар-
ской России, министр народного просвещения, президент Ака-
демии наук. Проявлял большой интерес к восточной культуре.
По его инициативе основан Институт восточных языков МИД
России. Был сторонни ком создания Азиатской академии в Рос-
сии.
8 Казанский университет — ныне Казанский государственный
университет им. В. И. Ульянова-Ленина. Один из старейших уни-
верситетов России. Основан в 1805 г.
ПИСЬМО К РЕДАКТОРУ «СОВРЕМЕННИК \»
Первая публикация: «Современник», 1852, № 12.
1 И. И.—Письмо М. Казем-Бека было адресовано Ивану Ивано-
вичу Панаеву, русскому писателю и журналисту, с 1847 г. являв-
шемуся совместно с Н. А. Некрасовым издателем литературного
и общественно-политического журнала «Современник».
418
‘Савельев П. С. (1814—1859) — русский востоковед, занимался
топографией Средней Азии и восточной нумизматикой. Ему при-
надлежат мастерские характеристики многих ориенталистов.
а Сбоев В. А. (1810—1855) — издал исследование под названием
«Заметки о чувашах», опубликованное на страницах газеты «Ка-
занские губернские ведомости» (1848—1850). Эта же работа в
1851 г. вышла отдельным изданием под названием «Исследования
об инородцах Казанской губернии, ч. I. Заметки о чувашах».
4 Имеется в виду книга «Сочинения, принадлежащие к грамма-
тике чувашского языка», вышедшая в свет без указания имени
автора, места и года издания. Установлено, что книга составлена
в казанской духовной семинарии под руководством архиепископа
Казанского и Свияжского В. Г. Пуцека-Григоровича и издана в
С. Петербурге в 1796 г.
5 Шлецер Август-Людвиг (1735—1809) — немецкий историк, ака-
демик Петербургской Академии наук. Отметим, что до Шлецера
Г. Ф. Ткиллер (1735—1809) высказал предположение о сходстве
чувашского и тюркского языков.
ОБ ЭТНОГРАФИЧЕСКОМ ИССЛЕДОВАНИИ РУССКИХ СЛОВ,
УСВОЕННЫХ МЕСТНЫМИ ТЮРКСКИМИ НАРЕЧИЯМИ В РОС-
СИИ
Первая публикация: «Вестник имп. Русского географического
общества», т. I, отд. VI, СПб., 1852.
НЕОБХОДИМОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ
(К издателю «Северной пчелы»)
Первая публикация: «Северная пчела», 1860, № 84.
1 «Северная пчела» — русская политическая и литературная га-
зета, выходила в Петербурге в 1824—1864 гг. Издатель-редактор
Ф. В. Булгарин. После 1825 г. была рупором монархизма и реак-
ции. Письмо М. Казем-Бека обращено к тогдашнему издателю
газеты П. С. Усову.
* «Русское слово» — ежемесячный литературно-общественный и
научный журнал, издавался в 1859—1866 гг. Основан Г. А. Куше-
левым-Безбородько. С 1860 г. (редактор Г. Е. Благосветов), бла-
годаря участию Д. И. Писарева, приобрел острозлободневный ха-
рактер, пропагандировал идеи революционного демократизма,
выступал за гражданственность и реализм в искусстве.
® Кушелев-Безбородько Б. А. (1816—1876)—русский меценат,
граф, основатель Петербургского шахматного клуба. Вместе с
ним М. Казем-Бек намеревался издавать в России специальный
востоковедческий журнал.
4 Разин С. Г. (1630—1671) — донской казак, предводитель кре-
стьянской войны 1670—1671 гг. Весной 1670 г. возглавил кре-
стьянскую войну, в ходе которой проявил себя опытным орга-
низатором и военачальником. Выдан казацким старшиной и каз-
нен в Москве.
» Пугачев Е. И. (1742—1775) — донской казак, предводитель кре-
стьянской войны 1773—1775 гг. В августе 1773 г. под именем
419
27*
императора Петра III поднял восстание яицких казаков, про-
явив в дальнейшем большие военные и организаторские способ-
ности. Выдан правительству и казнен в Москве.
45 Дмитрий Самозванец, Лжедмитрий (? —1606) — русский царь
с 1605 г., самозванец (предположительно Г. Отрепьев). В 1601 г,
объявился в Польше под именем Дмитрия, сына Ивана IV Гроз\
ного. В 1604 г. вместе с польско-литовскими отрядами перешел
русскую границу. Став царем, пытался лавировать между рус?
скими и польскими феодалами. Убит боярами-заговорщиками.
Кроме него был и Лжедмитрий II (? —1610), вошедший в рус*
скую историю под прозвищем «тушинский вор».
7 Робеспьер М. (1758—1794) — деятель великой французской ре-
волюции, один из руководителей якобинцев. В 1793 г. фактиче-
ски возглавлял революционное правительство. Казнен термидо-
— искаженное имя первого имама Дагестана и Чечня
Кази-Магомеда (1795—1832).
9 Шамиль (1799—1871) — третий имам Дагестана и Чечни (1834—*
1859), руководитель освободительной борьбы кавказских горцев
под лозунгами мюридизма против царских колонизаторов и мест-
ных феодалов. Основатель военно-теократического государства —
имамата. 26 августа 1859 г. взят в плен русскими войсками в ауле
Гуниб и сослан в Калугу. Умер по пути в Мекку.
10 Манясурия (Манчьжурия) — историческое наименование северо-
восточной части Китая. Название восходит к раннефеодальному го-
сударству Манжу, находившемуся в этом регионе.
11 Туркестан —в XIX —начале XX в. название территорий в Сред-
ней и Центральной Азии, населенных тюркскими народами*
рианцами.
* Кази-мулла
ОГЛАВЛЕНИЕ
От редакторов................................, 3
Научное наследие М. Казем-Бека и современность ... 5
Мюридизм и Шамиль.....................................22
I. Очерк истории мюридизма на мусульманском Востоке 22
1. Джихад......................................27
2. Тарикат.....................................29
3. Да ват......................................33
II. Мюридизм на Кавказе............................35
а. Положение Кавказа до развития там мюри-
дизма .....................................35
б. Мюридизм.................................37
III. Имам Шамиль...................................42
Баб и бабиды: Религиозно-политические смуты в Персии
в 1844-1852 годах................................65
Предисловие...................................66
Глава первая. Биография сектатора.............71
I. Ранние годы его жизни.................* 71
II. Начало его поприща.......................75
III. Называется Баб...........................77
IV. Отправляется в Мекку. Успехи Бушруи .... 78
V. Арест Баба и его бегство (1844—1846) .... 79
VI. Баб в Исфагане. Вновь заключен (в 1847 г.) . . . 82
VII. Он неожиданно в Тавризе (в начале 1848 г.) . . 85
VIII. Положение дел в Тавризе. Хаджи Мулла-Юсуф . 86
IX. Испытание Баба и первый суд над ним (в половине
1848 г.) .............................87
X. Его' поведение в Маку после ссылки.................90
XI. Важная перемена. Новое правительство . ; . . 92
XII. Новые меры против злоумышленников (в исходе
’ 18’48 г.) ... '...................................93
XIII. Неправильный суд над Бабом и его учениками
(в июле 1849 г.)......................................95
XIV. Поступки его учеников...........................97
XV. Казнь (19-го июля 1849 г.).......................98
XVI. Заключение о личности Баба.....................100
Глава вторая. Бабиды...................................102
I. Основатель учения шейхидов, успехи шейхидов . . 103
II. Преемник Шейх-Ахмеда; Шейх-Казем, учитель Баба 105
III. Начало и' успехи тайного общества бабидов (1842—
1846) . . . ‘......................................107
IV. Влияние Сейид-Хусейна на Баба, его характер
(1847 г.)...............................................ПО
421
V. Успехи бабидов. Примечательная прозелитка . . . 112
VI. Категорическое ополчение бабидов в Мазандаране
(1848-1849)........................................ 115
VII. Меры нового правительства (1848 г.) .... 122
VIII. Первая вылазка бабидов (в начале 1849 г.) . . 126
IX. Вторая вылазка бабидов. Смерть Муллы-Хусейна
(в начале 1849 г.)................................ 129
X. Третья вылазка бабидов (в феврале 1849 г.) . . . 132
XI. Новые меры правительства. Неудачи бабидов в чет-
вертой вылазке (в мае 1849 г.)*.....................136
XII. Истребление бабидов посредством обмана (в июле
и августе 1849 г.)..................................141
XIII Дела Зенгана...................................143
1. Беспорядки в Хорасане.........................144
2. Примечательное липо...........................144
XIV. Первые беспорядки и открытое восстание бабидов
в Зенгане (в мае 1849 г.)............................147
XV. Прибытие новых войск. Непоколебимость бабидов и
их подвиги (июнь — август 1849 г.)..................150
XVI. Новый Баб. Кровопролитное дело (август -- ноябрь
1849 г.)..................................152
XVII. Неудовольствие правительства. Экспедиция Фер-
рух-хана. Неудача шахского войска (сентябрь —
ноябрь 1849 г.)................................155
XVIII. Сильная экспедиция в Зенган. Истребление баби-
дов (январь — февраль 1850 г.).............159
XIX. Дараби, честолюбивый сподвижник учения Баба . 161
1. Начало его поприща......................161
2. Его появление и восстание в Нейризе (в исходе
1849 г.)....................................163
3. Кровопролитие и ужасы в Нейризе (в начале
1850 г.)....................................165
4. Меры правительства и судьба Дараби и его мю-
ридов (март 1850 г.)...................167
XX. Бабиды в Тегеране . 170
1. Общий обзор (1852 г.) ...••••• 170
2. Историческое изложение • «.•••• 172
3. Заключение........................... • 176
Глава третья. Об учении бабидов.........................178
Отделение I. Обзор развития шиизма в Персии • • • 178
I. Шииты в начале ислама.............................* 178
II. Причины распадения шиитов на секты • • • • 181
III. Имамиды вообще............................ • 183
IV. Джафариды, или нсна’ашариды...................187
V. Почему шипты особенно склонны к прозелитизму • 189
VI. Что именно приготовило описанное нами восстание
в Персии?...........................................191
VII. Заключение.............................. * • 195
Отделение II. Обзор учения бабидов • ••••« 197
I. Убеждение Баба. Первые бабиды • • • • • • 198
II. Что сделали ученики Баба? Как они искажали прин-
ципы своего учителя? ......................... • • 208
1. О веровании в Баба и в буквы истины • • • 211
2. О переселении души •••«*« t • • 218
422
3. О браке....................................... 214
4. О некоторых религиозных постановлениях и об-
рядах ............................................215
а. Вопросы относительно религиозных убежде-
ний по некоторым важным пунктам шариата 215
б. Вопросы относительно некоторых обрядов и
поверий........................................217
Приложение к предыдущему......................219
Предисловие к «Дербенд-наме».............................225
Введение к «Мюхтесеруль-Викайет, или сокращенный Викай-
ет» Курс мусульманского законоведения»...................244
I. О ходе образования законоведения с древнейших вре-
мен между суннитами и о настоящем его положении 245
II. О законоведцах и учредителях закона и о их правах 255
1. Иджтихад и разные степени его....................257
Первая степень иджтихада........................258
О правах совершенных муджтехидов .... 263
Вторая степень иджтихада........................263
Об элементах юриспруденции......................264
Третья степень иджтихада........................270
2. Таклид и разные степени его....................272
III. Об авторе Мюхтесера.............................276
О сочинениях Убейдуллаха Садруш-Шариата . . 281
VI. Об изданном мною сочинении.......................285
V. О цели издания Мюхтесера и о системе, мною избран-
ной в его издании.................................294
Предисловие к Шераиуль-ислам, или законы мусульман ши-
итского вероисповедания. О наследстве....................299
Мифология персов по Фирдоуси.............................306
Catalogue des manuscripts et xylographes orientaux de la bib-
liotheque imperial publique de S.-Petersbourg (Роспись восточ-
ным рукописям и ксилографам императорской публичной биб-
лиотеки в С.-Петербурге. 1852 г.)........................319
О появлении и успехах восточной словесности в Европе и
упадке ее в Азии.........................................338
Речь по случаю открытия в С.-Петербургском университете
факультета восточных языков..............................354
Письмо к редактору «Современника»........................361
Об этнографическом исследовании русских слов, усвоенных
местными тюркскими наречиями в России (Письмо к г. пред-
седательствующему в отделении этнографии Н. И. Надеж-
дину)....................................................372
Необходимое объяснение (к издателю «Северной пчелы») . 378
Комментарии............................................ 383
Мухаммед Али Мирза Казем-Бек
ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ
МэЬэммэд Эли Мирзэ Казым бэ]
СЕЧИЛМИШ ЭСЭРЛЭРИ
Редактэр издательства В. Левецкая
Художник В. Устинов
Художественный редактор Ф. Сгфгров
Технический редактор В. Огниенко
Корректор Дж. Кулиеза
ИБ № 836
"Сдано в набор 20. 09. 84 г. Подписано к печати 5.06. 85 г.
ФГ 05547. Формат бумаги 84X108 ‘/з«. Бумага типографская
№ 1. Гарнитура шрифта обыкновенная новая. Печать высо-
кая. Усл. печ. лист 22,264-16 к. Усл. кр.-отт. 22,26. Уч.-изд.
лист 21.02. ТиражJ34OO. Заказ 595/1845. Цена 2 руб. 80 коп.
Издательство „Элм“. 370143 Баку-143, проспект Нариманова,
31, Академгородюк, Главное здание.
Набрано в Тульской типографии Союзполиграфикома при
государственном комитете СССР по делам издательств, по-
лиграфии и книжной торговли, г. Тула, проспект Ленина. 109
Отпечатано в типографии № 3. Государственного комитета
Азербайджанской ССР по делам издатель яств, полиграфии
и книжной торговли. Баку. ул. Али Таги-заде, 4