Издател ьство
"УНИСЕРВ"
2013
Индекс
71689
рекятл и зверята
НОЯБРЬ*
Малым птичкам холодно,
Холодно и голодно.
Воет ветер где-то,
Рыскает по чащам.
Роща разодета
Инеем блестящим.
Малым птичкам холодно,
Холодно и голодно.
Нет жуков и мошек,
Скучно между веток,
Нужно хлебных крошек
Попросить у деток.
Малым птичкам холодно,
Холодно и голодно.
Встали под окошко
Снегири, синички:
— Дети, хоть немножко,
Дайте хлеба птичкам!
Малым птичкам холодно,
Холодно и голодно.
* Имя автора не установлено. —
Примечание редакции.
задушевное слово
В. Харузина
СИЛА СЛЁЗ
Из старинных преданий
Там, где Рона, то голубая, то зелёная, в стре-
мительном течении прорывает себе путь через ма-
линовые горы, мечась то вправо, то влево, то
растекаясь широко, то суживаясь в теснинах, сре-
ди лесов и плодородных полей на высоком утёсе
некогда стоял замок. В нём жил суровый нравом,
гордый мыслями властелин. При нём состояли, как
полагалось, двор и челядь, раболепствовавшая пе-
ред ним, кичащаяся перед низшими, сварливая
между собой. И, как принадлежность двора — за
столом и за вечерней игрой, и во все часы досу-
га, за владыкой следовал шут — горбун и карлик.
Его держали для потехи. То, чем одарила его
природа — остроумие, то, чем она обездолила
его — уродливость его и калечество — должно
было увеселять других.
Горбун и карлик исполнял свою обязанность. Он
острил и кривлялся по приказу. Никто не думал о
том, сколько это стоит ему душевных мук. А у
него в сердце не раз собирались не лившиеся из
глаз, никому не видные, но горькие слёзы.
2
Но раз чаша переполнилась. За пиром веселя-
щиеся гости вздумали жестоко издеваться над
ним. Сначала он отвечал насмешливыми острыми
речами. Но врагов было больше, и победа оста-
лась за ними. Чем больше они смеялись, тем
скорей они находили удачные слова, язвящие на-
звания. Им казались бесконечно смешными его
горб, его крошечный рост. То, что служило ему
источником сокровенных мучений, было его сла-
бым местом, и он не умел его защищать. На
открытую, всегда больную рану насмешки пада-
ли, как огненные капли расплавленного свинца.
Они поражали её как ядом напитанные стрелы.
Он уклонялся от одной — со стороны другого
летела уже другая, жалила ещё больше. И он,
наконец, бежал — бежал как израненный воин с
поля сражения, как трус, бессильный защищаться.
А сзади него гремел торжествующий хохот —
выразитель грубых и низких чувств.
Карлик выбежал на каменный балкон, висящий
над дворцовым рвом. Мелкие едкие слезинки
катились по его жёлтому морщинистому лицу,
казавшемуся старческим. Он поднял бессильный
кулачок и проклял гордый замок и живущих в
нём сильных, для которых ничего не значат
страдания слабых.
3
Небо ответило. Неведомо откуда со всех
стран света стали собираться тучи. Они наступа-
ли — зловещие, озарённые пронизывающими их
молниями, они стремились все в одно место над
замком, как к одной точке, где должны были
все столкнуться.
Карлик видел это и понял. Он понял защиту
неба. Он стоял на балконе и, размахивая кро-
хотными руками, грозным движением сзывал эти
тучи, вестницы Божьего гнева. А в замке все
уже переполошились. Смолкли звуки пира, не
звенели стаканы и кубки. Испуганные лица мель-
кали в окнах.
Вдруг на каменный балкон выбежала — вся
жизнь, привет и ласка — Ивонна, маленькая
дочка владельца. Она была солнечным лучом в
замке, дитя, при виде которой все лица улыба-
лись, сглаживались все морщины.
— Скорей, скорей! — кричала она. — Спрячь-
ся! Все прячутся, бегут, я вижу — тебя нет, ми-
лого моего Карла! Искала тебя, а ты тут, на са-
мом верху!
Одно существо его всё же любило.
Ивонна тащила его, схватив за руку.
— Скорей, скорей!
Ветер рвал ленты её платья, её передник, и в
беспорядочной пляске вокруг её лица резвились,
прыгали её тёмные локоны.
Вдруг она увидала застывшие в его морщинках
слезинки.
— Ты плакал, бедный Карла! — воскликнула
она. — Тебя обидели, да?
Маленькие ручки обвились вокруг его шеи —
слабые детские ручки, владеющие одной могу-
щественной силой, силой утешения взрослых во
всяком горе.
В глазах Ивонны сверкали слёзы сочувствия —
они, как вода жизни, заживляют сердечные раны.
И карлик простил.
Простил — и начал просить помиловать обид-
чиков.
Медленно поползли вдаль тучи. И вестниками
прощения зазолотились сквозь них ещё слабые
лучи солнца.
5
чудные мгновения
w
А Александров
СНЕЖИНКИ

Сумерки настали. Тихо над землёю
За окном снежинки кружатся толпою.
Вьются и
Пологом
мелькают в пляске монотонной
ложатся по дороге сонной.
порою видеть эту пляску:
Я люблю
Под неё мне словно няня шепчет сказку
В комнатке уютной, при лучах лампады,
Где вокруг так полно мира и отрады.
И мечтой я вижу меж снежинок белых
То дворцовых башен ряд обледенелых,
То хрустальный замок, в нём красу-девицу,
То в венце алмазном снежную царицу,
Или королевич мне кивнёт главою,
И запляшет ступа с бабою-ягою,
Юная царевна мне кидает розы...
Милые виденья, дорогие грёзы!
ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ ПУТЕШЕСТВИЯ
СКВОРЦА И ДЕТЕЙ*
Скоро история разъяснилась. Мама заметила,
что клетка пуста, и из гостиной вдруг раздался
голосок:
— Я здесь!
— Он здесь! — сказала мама. — Теперь по-
нятно, кто вазу разбил. Но выпустить его из
клетки мог только Тима.
Однако Тима упорно отрицал и эту вину и ут-
верждал, что он к клетке даже не подходил.
К вечеру вернулся папа. Он был очень зол,
что разбита ваза, но ещё больше оттого, что
Тима не хотел признаваться и всё утверждал,
что он к клетке не лазал.
«Может быть, в самом деле, он не виноват», —
подумал отец, и Тима не был наказан, но ему
было заявлено, что если он когда-либо полезет
к клетке, то не избежит наказания.
Прошло недели две. Тима уже забыл приклю-
чение с разбитой вазой. Ему всё казалось, что
* Продолжение. Начало в № 10.
7
птичке нехорошо в клетке, и её надо выпу-
стить. Однажды он придвинул стол, поставил
стул и полез наверх. В комнате был он один, а
Зиночка куда-то вышла. Вдруг сзади кто-то при-
отворил дверь. Уверенный, что это Зиночка, он
продолжал работу. Но это был папа, который,
заметив Тиму у клетки, закрыл дверь и вернул-
ся к себе в кабинет.
Через две-три минуты папа пришёл в детскую.
Столик, стул стояли на прежнем месте, а Тима
сидел на диване. Скворец же был на шкафу.
— Кто выпустил скворца? — спокойно спросил
папа.
— Я... я не знаю, — ответил Тима.
Впрочем, вам понятно, что было дальше.
Сколько Тима ни просил и ни уверял, что он
больше не будет, ничто не помогло. Он был
строго наказан главным образом за то, что лгал.
— Я... я... уеду, вот, — говорил Тима,
всхлипывая.
— Не уезжай, миленький, — просила его се-
стричка.
Но Тима был неумолим. Он твёрдо решил уе-
хать. Обстоятельства ему благоприятствовали.
Папа и мама уехали, а няня была занята стиркой
белья. Он притащил из кабинета два больших
чемодана и стал укладывать свои книжки. Зиноч-
ка стала крепко целовать Тиму.
— Я поеду с тобой! — сказала она решительно.
— Да, да, мы оба уедем, — говорил, всхли-
пывая, Тима, — уедем. Знаешь, мы заберёмся
на чердак, там переночуем, а завтра рано пу-
стимся дальше в путь.
— Да, да, мы уедем на чердак, — согласи-
лась Зиночка.
На чердак можно было попасть из коридора.
Общими усилиями перенесли туда один чемодан,
потом другой.
— А скворца я выпущу, вот, — сказал Тима.
— Да, Тимочка, выпустим, — ответила Зиночка.
Тима поставил столик, стул, выпустил птичку и
даже не позаботился поставить на место столик
и стул. Дети забрались на чердак, сели на пол
и, обнявшись, заплакали.
Вдруг, к удивлению детей, вблизи них пролете-
ла птичка и села на деревянную подставку. Это
был скворец. Дети обрадовались и решили, что
скворец также хочет бежать с ними. Клетку де-
ти не могли взять с собой, так как она была тя-
жёлая, но Тима побежал вниз и притащил семе-
на и мисочку с водой.
— Ты, Зиночка, скворца возьмёшь в передник,
семена я возьму в карман, а воду мы достанем
в озёрах и морях, — сказал Тима.
Долго ещё дети обсуждали план путешествия.
Наконец, утомлённые пережитыми событиями,
они легли на старый, валявшийся на чердаке тю-
фячок и, обнявшись, уснули.
Между тем родители вернулись. Папа, зайдя
в детскую, увидел столик со стулом у клетки и
крикнул маме:
— Представь себе, Тима опять выпустил скворца!
— Но где же дети, их нет! — ответила встре-
вожено мама.
Стали искать, прибежала няня, которая кля-
лась, что она им дверей не открывала, а сами
дети не могли бы открыть дверей, но детей
всё-таки не было.
В кабинете заметили пропажу чемоданов.
— Что это, где чемоданы? — удивился папа. —
Здесь, вероятно, вор был.
Няня и кухарка уверяли, что никого не было,
потому что и двери и окна все закрыты.
— Боже мой! Боже мой! Дети пропали с че-
моданами. Их увезли! — кричала мама.
Никто не мог понять, куда пропали дети с че-
моданами. Искали в шкафах, под мебелью, да-
же в печках.
— Зиночка! Тима! Где вы? — стала звать их
мама.
10
— Я здесь! — раздался голосок сверху.
— Это скворец! — сказал отец. — Где же он?
— Где же ты? — крикнула ещё раз мама.
— Я здесь! — ответил скворец.
Стали повторять этот окрик и прислушиваться,
откуда идёт ответ.
— Да это же с чердака! — заявила няня.
Бросились туда, и родители нашли детей, спящих
на тюфячке. На чердаке было ужасно холодно.
Детей на руках снесли вниз, раздели и уложи-
ли в кроватки. Они уже успели простудиться.
Прибывший доктор сказал:
— Спасибо скворцу, что он помог их оты-
скать. Если бы дети ещё часок полежали на
чердаке, то было бы очень плохо.
У детей появился сильный жар. В бреду они
всё говорили про своё путешествие, про сквор-
ца, который будет пить воду прямо из моря, и
тому подобное.
К счастью, дети скоро выздоровели. Тима пе-
рестал проказничать, отучился лгать, и родители
им теперь довольны. Скворец постоянно сидит в
своей клетке и не жалуется.
— Я здесь! — кричит он часто.
Так кончилась история с путешествиями
скворца и детей.
11
ЖИЛА БЫЛА СКАЗКА
ад к. ПОССОРИЛИСЬ
соплад ^сучад и ^Асьад-кот
Рыла у кота Васьки большая дружба с дво-
ровой собакой Жучкой. Однажды лежит Васька-
кот на печи, лапки поджал, глазки зажмурил и
мурлычет себе под нос:
— Курлы-мурлы, курлы-мурлы,
Скоро будут блины,
Тут-то я и стану
Хозяйскую лизать сметану.
Курлы-мурлы, курлы-мурлы,
Скоро будут блины.
Забежала Жучка в избу и слышит, что-то
Васька на печи поёт.
— Васенька, друг, что это ты там на печи поёшь?
— Скоро масленица будет. Вот я и пою.
— А что тебе масленица?
— Как что? Хозяйка будет блины печь, а я у
неё сметану воровать.
А Жучка думает: «Моё дело — хозяйское до-
бро стеречь». Побежала она к хозяйке, хвостом
помахала да всё ей про Ваську-кота и рассказала.
12
Вот пришла масленица. Поставила хозяйка на
погреб кринку со сметаной, а сверху кружок
положила да большим камнем привалила. Хо-
дил, ходил Васька-кот около кринки, ничего не
мог поделать, так и убежал на печку, несолоно
хлебавши.
Лежит, а сам про Жучку думает: «Уж я те-
бе, сплетнице, не спущу».
Поднялся Васька рано-рано, услыхал, что петух
кричит «кукареку», залез в курятник, подошёл к
петуху на мягких лапках и говорит:
— Глупый ты петух, что ты орёшь во весь
дух? Крыльями махаешь, а что нужно, того не
знаешь!
— Как так? Как так? — удивился петух. — А
чего я не знаю?
— А вот чего не знаешь: слышал я, хозяин
Жучке говорил. «Если, — говорит, — по ночам
спать не будешь, дом стеречь станешь, то я тебе
к Пасхе петуха зажарю, угощу тебя на славу».
— Как так! Как так! — перепугался петух, со-
звал кур, всё им рассказал.
— Ах, ах, ах! Куда какой страх! — закричали
куры, а ничего не могли придумать, как горю
пособить.
13
Тут Васька-кот и говорит:
— Уж так и быть, помогу я вашему горю. Вы
вот что делайте: не давайте Жучке днём спать,
тогда она ночью не выдержит.
Вот растворила хозяйка курятник, выпустила кур
по двору погулять. Ходят куры около конуры, на
Жучку посматривают. Только Жучка в конуру,
только она калачиком свернётся и нос уткнёт, а
куры и давай со всех сторон:
— Куда, куда, куда! Куда, куда, куда!
И петух подбежит, носом по конуре стукнет и
кричит:
— Так, так, так! Так ей, караульщице! Так,
так, так!
Выскочит Жучка из конуры:
— Что за гам? Вот я вам!
Куры от неё — бежать, а только она спать
соберётся, как по всему двору снова:
— Куда, куда, куда! Куда, куда, куда!
А Васька-кот сидит на заборе, на столбе. Лап-
ки под себя поджал, глазки зажмурил и, как
будто не его дело, под нос себе мурлыкает:
Курлы-мурлы, курлы-мурлы.
Уж как эти куры озорны!
Всё кудахчут на дворе,
Будят Жучку в конуре.
Курлы-мурлы, курлы-мурлы,
Уж как эти куры озорны!
Л
РАССКАЗ ЗА РАССКАЗОМ
ПЕРЕДВИЖНИКИ*
Было нас всех, если считать по пальцам, во-
семь «заговорщиков». Заговорщиками прозвала
нас няня Захаровна. Она уверяла, будто мы ника-
кой шалости не можем врозь сделать: «Сговорят-
ся, бесстыдники, сообща всё и напроказят. Нет,
чтобы одному. Прямое дело — заговорщики».
Все мы, заговорщики, делились на три группы:
на старших, средних и младших.
Старшие были: сестра Соня, Петя и я, тепе-
решний дядя Саша. Младшие — Жоржик и Зина.
Витя с Митей принадлежали к средней группе и
назвались «серёдка на половинку».
«Серёдка на половинку» принималась обыкно-
венно в игру старших только в случае надобно-
сти. Младшие только мешали всякой игре, их в
игру старались не принимать, но они всегда са-
ми лезли в нашу компанию.
Теперь, когда весь состав заговорщиков пе-
ред вами налицо, можно перейти к изложению
главнейших событий, происходивших лет двад-
цать тому назад.
В обработке редакции.
15
Так как нас, ребят, было много, то уследить
за всеми было не особенно легко. Нам, напри-
мер, раз навсегда было сказано: «Зарубите се-
бе на носу: когда большие между собою раз-
говаривают, не являйтесь и не приставайте с
глупостями».
И в самом деле, представьте себе, большие
говорят о важных делах или о чём другом, и
вдруг какой-нибудь малыш является и пищит:
«Мне скусно, хочу в плятки иглать». Большим в
это время вовсе не до пряток, и они начинают
сердиться. Вот поэтому-то нам и запрещалось
«приставать».
Однако, как мы ни старались быть послушны-
ми, но из восьмерых всегда одному кому-ни-
будь может ведь стать скучно, и вздумается
ему пробраться к большим и послушать, о чём
они ведут беседу.
И вот как-то раз один из нас, заговорщиков,
пробрался в гостиную и слушает.
Дядя Толя (он тогда был ещё в гимназии, но у
него уже были маленькие усики, так что он счи-
тался тоже большим) хвастается, что очень весе-
ло время провёл, говорит:
— Я сейчас с большим наслаждением у пере-
движников был. Какая масса талантливых вещей!
Одна другой лучше. Я в восторге!
— Что у них хорошего в этом году? — гово-
рит папа.
А Толя отвечает:
— О! Удивительные есть вещи, один Маков-
ский чего стоит!
Наш «заговорщик» не выдержал и говорит:
— И мы хотим тоже туда.
— Куда?
— Где дядя Толя был.
Толя начал смеяться:
— Вас только там недоставало! Тоже, выиска-
лись, мелюзга! Пожалуйста, не лезьте, куда вас
не спрашивают. Вечно нос свой суют!
— Ну, ты, потише, — сказал ему папа, —
чем гнать, расскажи ему лучше, в чём там де-
ло. Он и сам откажется, может быть, от вы-
ставки.
Толя расхрабрился:
— Очень нужно с этими господами руки ма-
рать, есть у меня на это время.
Папа головой покачал, он всегда говорил:
— Ничего нет легче, как пугнуть малышей,
лучше же всего поговорить с ними толком.
— Ну, идите сюда, заговорщики, — крикнул
он. — Я вам расскажу про передвижную кар-
тинную выставку.
Когда все мы, кто оставался в детской, узнали,
что папа хочет рассказать нам, «как картины пе-
редвигают» (в таком виде дошло до нас это из-
вестие), то, разумеется, сейчас же примчались в
гостиную, прибежал даже самый маленький,
Жоржик. Он хоть и не понимал, в чём дело, но
на бегу несколько раз повторил: «Калтины пилид-
вигают, калтины». Ему было в то время лет пять.
Явились. Папа говорит:
— Ну, слушайте. Вот, Митя просится к пере-
движникам, а ведь вы не знаете, кто они такие.
— Да, не знаем! Знаем: картины передвига-
ют! — кричали мы.
— Ну, не совсем так, — заметил папа, — они
переезжают со своей выставкой из города в го-
род, чтобы везде показать публике свои карти-
ны. Поняли?
— Поняли!
Но папа стал объяснять ещё дальше.
— Это, — говорил он, — целое общество мо-
лодых художников, они все люди талантливые. На
своих картинах они изображают разные случаи
из жизни, такие случаи, которые мы и видим
кругом, но на которые не всегда обратим вни-
мание. А художник заметит многое такое, на
что другие не взглянули, и изобразит это на сво-
18
ей картине. Люди посмотрят, посмотрят, да и
скажут: «А ведь это верно! Как же мы-то этого
не замечали раньше? Должно быть, сам Бог нау-
чил художника так внимательно вглядываться в
природу, в людей и в их дела!». Вот что скажут
зрители! Понимаете?
— Понимаем!
— А ты понимаешь? Ты-то поняла? — стал
всех спрашивать папа.
Жоржик первый отвечал, будто понимает. Па-
па продолжал рассказывать:
— Ну, так вот, художники соберут свои кар-
тины, устроят выставку в одном городе, потом
перевезут картины в другой город и там вы-
ставку устроят, и так объедут со своей «Пере-
движной выставкой» несколько мест. Вот этих-то
художников и прозвали «передвижниками». Всё
теперь поняли?
— Поняли... А нам можно на выставку? —
спрашиваем мы.
— Годок-другой погодите, теперь вам это не
будет интересно. Идите лучше к себе играть.
Опять первым Жоржик согласился, сказал: «Ха-
ласо». Но мы, старшие, и «серёдка на половин-
ку» не очень остались этим довольны и побрели
в детскую нехотя.
19
Пришли мы в детскую, и вдруг Петя говорит:
— Нас не хотят брать на выставку? Ну, что ж,
тогда будем сами передвижниками!
И он не только сказал это, но тут же всё сра-
зу и придумал, как сделать: нужно было только
каждому нарисовать на бумаге картину, а потом
картины эти нужно было развесить в одной ком-
нате, и уж потом переезжать из одной комнаты
в другую. Это было очень заманчиво.
За картины мы принялись сейчас же. Петя умел
рисовать две скалы с мостиком, кто — часового
с будкой, кто — кота с хвостиком. Я рисовал
всегда море и лодочку с парусом. Другие этого
не могли делать, но я мог. Как известно, море
лучше всего рисовать одной чертой, той самой,
где небо отделяется от воды, но никто не мог
никогда сделать эту черту прямой, а у меня она
выходила самая, что ни на есть, прямая.
Нарисовать картины было нетрудно, но Петя
объявил, что их нужно раскрасить.
Раскрашивать картинки — большая возня, одной
воды сколько разольёшь! Это уж известное де-
ло! И стол испортишь, и костюм себе выма-
жешь. Уж на что маляры — весь день только и
делают, что красят, а вечно вымажутся в краске.
20
Нечего, конечно, говорить, что самые малень-
кие совсем уж не годятся, чтобы раскрашивать
картинки.
И тогда мы сказали Жоржику, что в выставке
нельзя ему участвовать, потому что он вымажет-
ся. Нам бы за это, конечно, досталось потом. К
тому же, нужно сказать правду, и рисунки-то
его были, не подходящие к нашим. Зина — та
ещё могла хоть кота рисовать, а он умел рисо-
вать только «сено»: намажет что-то карандашом
на бумаге — и уверяет, что «сено сделал».
Жоржик стал плакать и браниться и обещал
разорвать все наши картины. Он всегда уж был
такой несговорчивый, а это, сами знаете, боль-
шое неудобство в жизни.
К счастью, от Жоржиных скандалов нас выру-
чила сама судьба. Дело в том, что раскраши-
вать картины было очень трудно: небо или ко-
рабль можно ещё, пожалуй, сделать красными
или ещё какими-нибудь, но красных кошек ведь
не бывает, будка у часового всегда делается по-
лосатая и только двух цветов. Поэтому, когда я
успел раскрасить с десяток морских видов, дру-
гие еле-еле успели наготовить по две картины.
Петя видит, что картин мало, и говорит:
— Ну, ты, Жорж, делай, что ль, своё сено.
Тогда Жорж страшно обрадовался, перестал
реветь, запрыгал от радости на одной ножке и
начал делать своё «сено».
Жоржик был в то время маленький, круглень-
кий, на коротеньких ножках. Лицо у него было
жирное-прежирное, и глаза были «щёлочками».
Когда он радовался, то закидывал голову назад,
закрывал совсем свои «щёлочки», начинал пры-
гать на одной ножке и не переставал гоготать:
— О-о-о! Го-го-го!
Так вот, с Жоржиным «сеном» скоро набра-
лось штук пятнадцать картин, и мы решили
устроить выставку в гостиной, чтобы и большие
пришли посмотреть на неё. В детскую большие
не пошли бы, сказали бы: «Хорошо, хорошо,
играйте!». Это уж наперёд было известно.
Петя раздобыл на кухне верёвок и протянул
их от стула к стулу и к диванам: мы хотели
развесить картины так, как прачки развешивают
бельё для просушки. У нас на дворе прачки
всегда так делали.
Но на верёвках картины держались плохо. При-
шлось приклеить их прямо к стене гуммиараби-
ком, так уж они держались крепко.
22
Большие очень обрадовались, когда узнали, что
в гостиной открылась «передвижная выставка».
Папа даже похвалил, сказал:
— Ах, чудаки вы мои, сейчас придём!
Пришли папа, мама, пришли даже гости, кото-
рые сидели у папы в кабинете.
Тогда Петя стал всем рассказывать, что вы-
ставка наша будет переезжать из комнаты в
комнату, а папа и спрашивает:
— Позвольте, друзья мои, как же это у вас
картины на стене держатся?
Мы объяснили ему:
— Клеем приклеили!
— Что? — и папа точно испугался.
Мы сразу даже не поняли, отчего, не догада-
лись, что так трудно будет перевозить нашу вы-
ставку — картины-то ведь пришлось бы отдирать
от стены. Папа об этом догадался первый, он
бросился к стене, ухватился за одну картину —
не слезает, за другую — то же самое.
— Это что ж такое? — спросил он.
— Они клеем приклеены, — сказал Петя, при-
дётся как-нибудь, пожалуй, отмочить их.
— Не сметь, не сметь! — сказал папа и начал
сердиться.
23
И вдруг закричал:
— Долой! Всё долой! Что за безобразие! Ня-
ня, Захаровна! Чего ты смотришь, все обои у
меня испортили!
Понятно, от наших картин ровно ничего не
осталось, так их одну за другой и поотодрали
от стены!
Няня же Захаровна затвердила по обыкновению
только одно: «Нет, чтоб по одному! Сговорятся,
бесстыдники, собча всё и напроказят». Она не
понимала, что люди могут хотеть играть вместе.
Вот таким только образом и не удалось нам
сделать настоящую передвижную выставку, а Толя
всё-таки прозвал нас «передвижниками».
поэзия детям
12
Д. Комарова
ЧАСЫ
W
перед сном
Часы висели на стене,
И маятник-толстяк
Стучал, как дятел на сосне,
тик-так.
доме том
Тик-так, тик-так,
Старик хозяин в
Часами дорожил
И каждый вечер
Ключом их заводил.
Щеками медными блестя,
Расхвастался толстяк:
«Я самый главный. Без меня
Не сделаешь тик-так!»
Подружки-стрелки, услыхав,
Воскликнули: «Без нас
Никто не может никогда
Узнать, который час».
Сказали зубья-близнецы:
«Обидно нам до слёз.
Ну, разве могут жить часы
Без зубчатых колёс?»
Пружина старая в сердцах
Сказала: «Что за вздор!
Пружина — главное в часах!»
И прекратила спор.
Обиду в сердце затая,
Подумал каждый так:
«Пусть обойдутся без меня,
Тик-так, тик-так, тик-так!»
Стоят часы. И починить
Не могут их никак.
Хозяин снял их со стены
И бросил на чердак.
Не слышен маятника стук,
Он плесенью оброс,
И паутину сплёл паук
Меж зубчатых колёс.
Пружина
Вздыхает
ржавая во сне
тяжело,
шепчет в тишине
стекло.
Разбитое
На чердаке я побывал,
И маятник-толстяк
Мне это с грустью рассказал...
Тик-так, тик-так, тик-так.
КАК. (ицилА осТАНоЗил ГГОеЗП
Как муравейник, волновался весь Александровск.
Всюду на улицах стояли кучками взрослые и де-
ти и оживлённо обсуждали чрезвычайное событие.
— Так вы говорите, завтра?
— Да, говорят, уж непременно завтра!
— Неужели, правда? Не верится даже!
— А вот завтра увидим!
— Нет, теперь уж наверно, завтра пройдёт
первый поезд. Я пойду смотреть.
— Да мы все пойдём!
Уже целый год в Александровске толковали о
железной дороге, о работах, которые произво-
дились за городом.
В праздничные дни горожане отправлялись за
город посмотреть, что сделано за неделю.
Мальчики, у которых свободного времени было
вдоволь, отправлялись за город и в будни. Но-
вый путь железной дороги сделался любимым
местом их прогулок: интересно было устройство
насыпи, установка телеграфных столбов, про-
кладка шпал, рельсов. Больше всего мальчиков
интересовал мост через реку.
Когда разнёсся слух, что путь готов и что на
другой день пройдёт уже первый поезд, Миша
27
Белов больше обыкновенного заволновался. Игры
все были заброшены. С толпой мальчишек пере-
бегал он от одной кучки взрослых к другой, ло-
вя на лету интересующие его известия, главным
образом, о времени, когда пройдёт поезд.
На другой день уже с раннего утра Миша
стал торопить своего друга, кучера Степана, за-
ложить Гнедка, чтобы поскорей отправиться к
полотну дороги.
Степан недовольно ворчал:
— Тоже ещё выдумали! Железная дорога! Ка-
кая такая дорога? Сроду этого не бывало!
— Да нет, Степан! — убеждал его Миша. —
Уж есть такая железная дорога. Папа сам ска-
зал. Он уже ездил на поезде. Это гораздо ско-
рее, чем на лошадях. Это такие домики на
колёсах.
— Нечистое это дело, дьявольское! — ворчал
Степан. — Как же это можно ездить без лошадей?
— А как же, Степан, пароход идёт? Ведь то-
же без лошадей! — возразил Миша.
— Вона! Куда хватил! Так ведь то по воде!
Ведь по воде на лошадях не ездят. И лодку-то
не лошади везут! А телега, небось, без лошади
не поедет! — торжествующе заявил Степан, глу-
боко убеждённый, что теперь уже ему Миша
ничего возразить не может.
Миша, впрочем, и не пытался переубедить
Степана. Он, хотя и не думал, что поезд — это
штука дьявола, выдуманная на погибель людям,
однако, ясного представления о том, как может
поезд идти без лошадей, он не имел.
В экипаже Миша уселся на козлах рядом со
Степаном и нетерпеливо подгонял Гнедка.
Когда подъехали к железнодорожному полот-
ну, по обе стороны его уже стояла густая толпа
народа.
— Вот видите! Опоздали! Я говорил, раньше
надо ехать! — волновался Миша.
— Да ведь поезд-то ещё не скоро придёт! —
успокаивал его Александр Степанович, отец его.
— Не скоро! А где же мы теперь станем?
Как проберёмся вперёд? Ведь мы ничего не уви-
дим! — чуть не плача, кричал Миша.
— Не надо нам и пробираться вперёд, — от-
ветил Александр Степанович. — Пойдём к бере-
гу Московки. Оттуда ещё лучше видно будет.
Увидим, как поезд по мосту пройдёт.
Но и на берегу уже шумела густая возбуж-
дённая толпа. Все делились своими впечатлени-
ями. Недоверие, страх и радость сливались в
общем гуле.
29
Волнение Миши достигло предела, когда от
края до края пронёсся крик:
— Идёт! Идёт!
Толпа дрогнула, замерла в ожидании. Многие
крестились, шепча молитвы.
Вдали показалась чёрная точка. Она росла, при-
ближалась. Точно гигантский червь быстро полз,
извергая из пасти клубы дыма. Вдруг донёсся
какой-то гул.
— Это свистки поезда, — сказал Александр
Степанович.
Миша стоял, широко раскрыв рот и глаза и
затаив дыхание.
Поезд уже совсем близко. Отчётливо выделя-
ется локомотив, весь изукрашенный пёстрыми
флагами. Вот он приближается к мосту, замед-
ляет ход и, громыхая, медленно проходит по
мосту, провожаемый громкими криками ликую-
щей толпы.
Минута была торжественная.
— А вот видите, видите! — торжествующе
воскликнул вдруг Степан, заметив в конце поез-
да в багажном вагоне несколько лошадей. — Я
говорил же, что без лошадей не поедет! Так
оно и есть! Вот и лошади!
Громкий хохот раздался в ответ на эти слова.
Степан смутился и, сердито ворча, завозился
около Гнедка.
II
Этот день остался надолго в памяти алексан-
дровцев, и долго ещё события и впечатления его
служили темой разговоров.
Но мало-помалу к поездам привыкли. Тёмные
люди, видя, как сотни и тысячи людей ежеднев-
но проезжают на этих «дьявольских машинах»,
перестали бояться их и постепенно и сами стали
пользоваться ими.
Не могла только успокоиться детвора. Для
них с этих пор любимым развлечением сдела-
лось отправляться к железнодорожному пути,
следить за быстро мчавшимися курьерскими по-
ездами, считать пробегавшие мимо вагоны и,
размахивая шляпой, кричать выглядывавшим из
окна пассажирам:
— Здравствуйте! Здравствуйте! Счастливого
пути!
Не проходило дня, чтобы Миша не отправлялся
с кем-нибудь из своих товарищей на главный
путь или в плавни, где проложен был путь к
Днепру для товарных поездов.
— Петя! Пойдём на железную дорогу! — по-
звал раз Миша своего товарища.
— Пойдём!
Мальчики побежали. Бегали по шпалам, ходили
по рельсу.
— Поезд идёт! — крикнул вдруг Петя.
31
Мальчики сбежали с насыпи и стали поджидать
поезд.
— У-у! Какой длинный! — сказал Миша, когда
увидел на повороте извивавшийся, как змей, по-
езд.
— А что будет, если мы на рельсы положим
что-нибудь? — предложил Петя.
— Ничего нельзя класть на рельсы! — серьёз-
но ответил Миша. — Ты знаешь ведь, крушение
будет!
— Нет, не большое что-нибудь, а маленькое,
ну, хоть пуговицу или копейку! От этого ничего
не будет!
— Лучше положим на рельсы пистоны из мое-
го пистолета. Вот славно выстрелит! — и Миша,
вытащив из кармана коробочку с пистонами, бы-
стро положил несколько штук на рельсы. Петя
же положил на рельсы копейку.
— фу, как медленно плетётся! — с досадой
произнёс Миша, недовольный, что за шумом
движущегося поезда не было слышно выстрелов
его пистонов. — Точно на волах едут!
— Так ведь это товарный поезд! — заметил
Петя.
О
Когда поезд, наконец, прошёл, мальчики бро-
сились к месту, куда Петя положил монету. Она
была совсем расплющена.
— Вишь, какой сильный! — заметил Петя.
— Смотри! — обратил Миша внимание на
рельсы. — На вокзале рельсы блестящие, как
серебро, а тут грязные.
— Верно, оттого поезд тут и идёт медленно,
что рельсы не такие гладкие! — догадался Петя.
— А знаешь, давай почистим рельсы, и поезд
пойдёт скоро! — предложил Миша.
— А чем мы их
— Да и не надо
и они тоже станут
— А где же мы
почистим? — спросил
чистить! Смажем их
блестящие.
масло возьмём?
Петя.
маслом,
Миша задумался.
— А можно и салом! — воскликнул он через
минуту. — Побежим домой. Я у Степана возьму.
Миша и Петя побежали домой и бросились
прямо в кучерскую к Степану.
— Степан, а Степан! Есть у тебя сало?
— Есть, паныч. А тебе на что?
— Так, надо! Дай мне два кусочка!
Получив два куска сала, мальчики бросились в
обратный путь.
Энергично принялись друзья за дело. Усердно
проводили они салом по рельсам.
33
— Вот теперь так здорово блестят! — радо-
вался Миша.
В течение получаса им удалось смазать салом
рельсы на довольно большое протяжение. Пот
катился с них градом, спины начали болеть.
— Ого, сколько смазали! — воскликнул Ми-
ша. — Уж и не видно дуба, с которого мы на-
чали. Вот-то полетит теперь поезд!
И они стали поджидать, когда поезд пойдёт
обратно.
— Поезд идёт! — крикнул Миша.
С бьющимися от нетерпения сердцами ждали
мальчики его приближения.
Медленно приближался поезд. Вот он вступил
на рельсы, смазанные салом, прокатился по ним
на небольшое расстояние, и вдруг... поезд оста-
новился, а колёса паровоза продолжали вертеться!
Мальчики стояли, широко раскрыв от удивле-
ния рты и глаза... Их лица выражали полное
недоумение.
Внезапная остановка поезда удивила машини-
ста. Он стал смотреть, в чём дело. Вертящиеся
колёса паровоза, блестящие на солнце рельсы
сразу объяснили ему причину остановки поезда,
а вид двух стоящих у дороги мальчиков открыл
34
ему и виновников этой остановки. Громко руга-
ясь, с угрожающе сжатыми кулаками бросился
он к мальчикам.
Г розный вид машиниста сразу привёл их в се-
бя, и они бросились бежать. Их маленькие нож-
ки так и замелькали, и не грузному машинисту
было догнать их!
Не слыша за собой погони, Миша и Петя
остановились и стали следить, что теперь делает
машинист.
Они видели, как он и два кондуктора стали
горстями собирать песок и сыпать его на рель-
сы. Миша и Петя не прочь бы помочь им, но
уж очень сердитый вид был у машиниста, и они
боялись слишком близко подойти к нему.
Наконец рельсы усыпаны песком, машинист и
кондуктора уселись на места, и поезд двинулся
в путь своим медленным, так раздражавшим
Мишу ходом.
— Ничего не понимаю! — сказал Миша. —
Ведь рельсы совсем негладкие стали, когда они
насыпали песок! Отчего же поезд пошёл?
— Может быть, надо было маслом смазать, а
не салом? — догадывался Петя.
— Тоже выдумал! Нас накажут за то, что мы
это сделали.
35
— Сергей Семёнович! — спросил он на дру-
гой день учителя, — скажите, пожалуйста, если
рельсы смазать салом, поезд пойдёт?
— Нет, поезд тогда совсем остановится.
— А почему?
— Для того, чтобы колёса катились, надо, что-
бы было трение между ними и поверхностью,
по которой они катятся. Если смазать рельсы са-
лом, то колёса и рельсы уже не соприкасаются:
между ними находится слой сала, который, сле-
довательно, уничтожает трение. Колёса тогда,
хотя и будут вертеться, но катиться не будут.
— А! Так машинист сыпал песок на рельсы,
чтобы опять вызвать трение! — догадался Миша.
— Какой машинист? Какой песок? — с недоу-
мением спросил учитель.
Миша спохватился и сильно покраснел: он по-
нял, что выдал себя.
чудесл в решете
36
жзшт сяет
утешествующим по морю нередко
приходится быть свидетелями интересного
и в высшей степени красивого явления —
свечения моря. Стоит выйти на палубу но-
чью, особенно во время морского волне-
ния, как ваше внимание невольно
остановят на себе целые массы своео-
бразных искорок, которыми блестят вол-
ны, разбиваясь о края парохода.
Долгое время не могли научно объяс-
нить происхождение этих морских искр, но
пытливый человеческий ум настойчиво тре-
бовал ответа на занимающий его вопрос.
И вот учёные начали работать над его ре-
шением и нашли, наконец, объяснение
этому интересному явлению природы.
Сначала думали, что свечение моря за-
висит от состава морской воды. Но по-
стом это мнение было опровергнуто:
ные доказали, что этот свет исходит
морских животных, как крупных, напри-
мер, рыб особых видов, медуз, морских
звёзд, так и от мельчайших морских ин-
фузорий и бактерий.
 I
37
занятные истории
РАССЕЯННЫЕ
ВЕЛИКИЕ*
Великие люди часто бывают очень рассеян-
ными. Так, известный французский поэт Аль-
фред де Мюссе, положил пятьдесят сантимов
в чашку чая, поданную ему служанкой, приняв
её... за нищую.
Но гораздо любопытнее рассеянность Ампера,
известного физика. Один раз, гуляя у реки, он
поднял камень, показавшийся ему интересным,
и в то же время вытащил из кармана свои ча-
сы, чтобы узнать, который час. Увидав, что ка-
мень не представляет собой ничего особенного,
он спокойно швырнул свои часы в реку, а ка-
мень опустил себе в карман.
* Имя автора не установлено. — Примечание редакции.
7ЛССКЛЗЫ
из зелсслизл ииллЕлллюлл
ЯЛ'/MJ ЛЕЛВ070*
4
Одинокие игры
«^ение окончилось, и время приближалось к
ужину.
В этот вечер во дворце не было ни бала, ни
спектакля, а Павел оставался на своей половине в
обществе своего любимого Порошина и Остер-
вал ьда, который после урока остался посидеть.
— Ну, ваше высочество, позабавьтесь, — шут-
ливо сказал Порошин, — а мы шары покатаем!
И Порошин увлёк за собою Остервальда в
бильярдную комнату.
Павел тихо прошёл за ними и сел в тёмном
уголке огромной комнаты.
В тишине стали раздаваться сухие удары шара
об шар.
Вдруг маленький Павел убежал и через минуту
вернулся с трубой и саблей.
* Продолжение. Начало в №№ 7-10.
39
— Тру-ту-ту! — огласилась комната трубным
рёвом, и следом за этим мальчик закричал:
— На коней, справа по одному, стройся! Ша-
гом марш!
И, выгибая ноги, он медленно пошёл вокруг
бильярда.
— Рысью марш! — и он побежал рысью.
— Играет, — с улыбкой сказал Порошин, а
Остервальд посмотрел с любопытством на
мальчика.
Павел вдруг выхватил саблю и поскакал.
— Вперёд! — кричал он, — трубач, тревогу!
Тру-ту ту! Тру-ту-ту! Жжж! Ой! Сабли наголо!
Марш, марш! Руби! Коли! Тру-ту-ту! Бум, бум!
В погоню! Бей! Ура! За нами! Тру-ту-ту! Отбой!
Стой! На молитву!
И Остервальд, и Порошин перестали играть в
бильярд и, опустив кии, смотрели на мальчика.
Щёки его пылали, глаза горели. Он ничего не
видел, носился, как бешеный, вокруг бильярда,
махал саблею и, не умолкая ни на мгновение,
то бормотал что-то, то вскрикивал, то изобра-
жал пушечную пальбу и ружейные залпы.
— Честь имею доложить вашему превосходи-
тельству, что неприятель прогнан с большим
уроном, — бормотал он, вытянувшись во фронт
40
— Слушаю-с! — он поднял саблю и опять
поскакал.
— Стройся, равняйся! Тру-ту-ту! Ефремов,
возьми с собой трёх и осмотри лес. Вперёд!
Тру-ту-ту!
Он скакал, останавливался и в своей игре не
замечал ничего окружающего.
— Он так часто играет, — тихо сказал Поро-
шин Остервальду.
— Он один. Ему нужен товарищ.
— Государыня отказала мне в этой просьбе.
Камердинер доложил, что ужин подан. Поро-
шин осторожно дотронулся до плеча пробегав-
шего мимо Павла и окликнул его.
— Ваше высочество, пожалуйте ужинать!
Мальчик остановился и не сразу пришёл в себя.
Он словно просыпался.
— А, что?
— Ужинать, ваше высочество.
— Ужинать. Уже?
— Девять часов.
Павел кивнул. Глаза его погасли. Лицо поблед-
нело, и он послушно и молча пошёл в обеден-
ную комнату.
Во время ужина он сидел молча и не вмеши-
вался в разговор, который вели между собою
41
Порошин и Остервальд, стараясь завлечь и его в
беседу. Также молча он пошёл в спальную, слов-
но во время игры истратил всю свою весёлость.
Порошин сел подле его постели и тихо спросил:
— Хотел я, ваше высочество, полюбопытство-
вать, что изволили вы себе представлять, когда
играли в бильярдной?
Мальчик быстро обернулся к нему, лицо его
вспыхнуло, и он ответил:
— Я командовал эскадроном и встретил целый
полк неприятелей. Мы разбили его. Урона у нас
совсем не было, а у них половина погублена!
Потом командир послал меня на разведку...
— Значит, когда ваше высочество изволите бе-
гать и якобы палить, и в трубу играть, и бара-
банный бой делать, вы каждый раз в баталии
бываете?
Павел кивнул.
— Иногда просто на учении. Я давно служу! —
прибавил он.
— Как, ваше высочество? — удивился Поро-
шин, — мы, кажется, не расстаёмся с вами, а в
баталиях я не бывал.
Павел покачал головою.
— Да, здесь, — сказал он, — но один я на
службе. Хочешь, я скажу только одному тебе?
Ты никому не скажешь. Хочешь?
42
— Хочу, ваше высочество.
Павел повернулся на бок. Его лицо приняло
мечтательное выражение, а потом оживилось и
загорелось — по мере рассказа.
— Слушай же! — начал он шёпотом. — Мой
покойный батюшка, император Пётр III, дал мне
двести дворян, и все на конях, а меня там на-
значил быть ефрейтор-капралом. А потом в вах-
мистры произвёл.
Порошин изумился.
— Где же они, ваше высочество? Я их никогда
не видел.
Павел наморщился.
— Ах! — воскликнул он, — ты меня не пони-
маешь. Это я думаю. Это в голове у меня. Как
будто. Понял?
— Простите, ваше высочество, — сказал По-
рошин и с любовью поглядел на мальчика, а тот
продолжал:
— Я вахмистром в Москву на коронацию при-
был. А потом мы угодили матушке на смотру,
и она сделала пехотный корпус и дала мне ещё
четыреста дворян, а всего шестьсот, а после
моей болезни ещё сто дала. А меня в прапор-
щики произвела. Понял? А как приехали, ещё
пятьсот дворян дала, и стало тысяча двести. Вот
43
сколько! Я тут на смотру генералу князю Алек-
сандру Михайловичу Голицыну приглянулся, и он
меня к себе в ординарции взял. Я и оставил
свой полк, а потом меня сделали сержантом в
измайловском полку, и я в том в чине в Турцию
посланником уехал. Занятно там! Как я вернул-
ся, матушка определила меня в Новгородский
карабинерный полк поручиком, и теперь я там
ротмистром. — И мальчик замолчал.
Порошин слушал его с изумлением. Сколько
надо одиноких часов, чтобы создать в уме эту
длинную сказку, и как должно быть скучно
мальчику. Если он мог жить этой сказкой!
***
Так жил Павел без товарищей, и свои игры
создавал своей фантазией.
Увлечение военной забавой мало-помалу засло-
няло все другие занятия и игры. А скоро это
увлечение охватило его как пожаром, и, кроме
игры в войну и солдаты, он уже ничего не хо-
тел знать больше.
(Продолжение следует.)
кроме шуток
44
СНЕЖИНКИ*
Ноябрь уже на дворе. Небо покрыто серыми
облаками, землю поливают холодные дожди,
сковывают морозы и покрывает, наконец, белой
пеленой пушистый снег.
Замечательное явление этот снег! Какую раз-
нообразную, красивую форму принимают от-
дельные снежинки! Поймайте несколько крупных
снежинок на что-нибудь чёрное и всмотритесь
хорошенько в них.
Эти красивые звёздочки давно привлекают вни-
мание людей. Некоторые наблюдатели зарисовы-
вали разные формы снежинок и насчитали более
сотни их различных видов. И тщательное изучение
их показало, что все разнообразные рисунки сне-
жинок имеют много общего. Они всегда в очер-
тании принимают вид правильных шестиугольников,
и все их многочисленные веточки и разветвления
построены под одинаковыми углами. Заметив это,
люди поняли, что это за явление.
Знаете ли вы, что произойдёт, если растворить
в воде столько поваренной соли, сколько воз-
можно, и оставить этот раствор медленно испа-
* В обработке редакции. Автор не установлен.
45
ряться? На дне сосуда образуются маленькие
крупинки соли определённой формы, всегда оди-
наковой. Это кристаллы. Кристаллизуются и дру-
гие минералы. Это значит, что они, переходя из
жидкого состояния в твёрдое, обладают способ-
ностью принимать какую-нибудь определённую
форму — кубов, шестигранников, восьмиугольни-
ков, — а также иные формы.
То же самое наблюдаем мы и при образовании
снега. Водяные пары, поднимаясь вверх и сгуща-
ясь, как известно, образуют облака и густые
тёмные тучи, которые летом проливаются на
землю дождём. Осенью, когда верхний слой воз-
духа, в котором находятся облака, охлаждается
до точки замерзания воды, тёмных туч уже не
бывает. Мелкие капельки замерзают там, обра-
зуя лёгкие кристаллики снега в виде веточек, рас-
положенных под определённым углом, в очерта-
нии имеющих шестиугольную форму. Смерзаясь
друг с другом, кристаллики образуют большие
звёздочки-снежинки, которые и носятся в воздухе,
пока не станут падать на землю.
В очень большие холода снежинки не сохраняют
своей формы. Тогда они делаются хрупкими, их
тонкие грани ломаются, и на землю падает мел-
t=?
46
кий сухой снег. Ветер легко разносит этот рассы-
пающийся, как песок, снег, наносит сугробы, об-
разует облака снежной пыли — бураны.
Иногда на землю падают мелкие плотные ша-
рики — снежинки, называемые крупой. Шести-
гранного строения в них совершенно не заметно.
Полагают, что такие крупинки образуются не в
облаках, а при замерзании падающих из облаков
водяных капелек в быстро движущемся мороз-
ном воздухе: крупа всегда идёт с ветром.
Таким образом, кристаллы снега образуются
только при спокойном, постепенном охлаждении
водяных паров. Поэтому и в инее, образующемся
из водяных паров, носящихся в воздухе и прика-
сающихся к холодной поверхности трав и ветвей
деревьев, и в оконных узорах, образующихся из
таких же паров, оседающих на оконном стекле,
кристаллическое строение сохраняется.
HAG В ГОСТЯХ
Японская сказка
ПОЧЕМУСОВА
ДНЁМПРЯЧЕТСЯ
Пересказал ВЛевинзон
Очень, очень давно Сова была единственной в
лесу художницей. Все птицы прилетали к ней
со своими птенцами, и Сова раскрашивала птен-
цов в различные цвета по желанию родителей.
Все птицы были довольны тем, как Сова под-
бирает цвета, как помогает родителям выбрать
окраску для птенцов и какой у неё замеча-
тельный художественный вкус.
И только одна Ворона была равнодушна к
работе Совы. Она не признавала её художе-
ственного вкуса и не просила её раскрашивать
своих птенцов.
Но однажды она всё-таки поняла, что её птенцы
по сравнению с другими некрасивы. И она попро-
сила Сову раскрасить их тоже, но чтобы такой
раскраски не было больше ни у кого в мире.
Сова очень долго думала, как выполнить эту
работу. И так как разноцветных птиц было уже
много, Сова решила выкрасить птенцов Вороны
в чёрный цвет. Вороне очень не понравилось, и
она очень обиделась на Сову. Но сделать уже
ничего нельзя было, и с тех пор все Вороны
только чёрного цвета.
Но обиду Вороны помнят и, когда встречают
Сову, то готовы растерзать её.
Вот почему Совы днём прячутся, а вылетают
на охоту ночью, когда Вороны спят.
содержание
Ребята и зверята
Ноябрь............................................ 2-я	обл.
Задушевное слово
В. Харузина. Сила слёз .................................1
Чудные мгновения
А. Александров. Снежинки................................5
Бывает и такое
Е. Анненская. Замечательные путешествия скворца и детей.6
Жила была сказка
А. Насимович. Как поссорились собака Жучка и Васька-кот.11
Рассказ за рассказом
Н. Попов. Передвижники.................................14
Поззия детям
А. Комарова. Часы......................................24
Читаем всей семьей
М. Вайсбейн. Как Миша остановил поезд..................26
Чудеса в решете
Живой свет ............................................36
Занятные истории
Рассеянные великие.................................... 37
История из истории
А. Зорин. Рассказы из детства императора Павла Первого.. 38
Кроме шуток
Снежинки.............................................. 44
У нас в гостях
Японская сказка. Почему сова днём прячется.............47
Тексты приведены в соответствие с современными нормами русского языка.
ИФУНИСЕРВ, ежемесячный литературный журнал
домашнего чтения для детей младшего школьного возраста.
№ 11 (203), 2013, издаётся с января 1997 года.
Журнал зарегистрирован в Комитете Российской Федерации по печати.
Учредители: Московский союз пионерских организаций — Федерация
детских организаций, Издательская фирма УНИСЕРВ.
Издатель: Издательская фирма УНИСЕРВ. Свидетельство о регистрации
средств массовой информации № 015112 от 25.12.1997.
Главный редактор П.А. КОБЛИКОВ	Художник С.Р. АДАЛЯН
E-mail: info@uniprint.info CaftT:www.uniprint.info Подписной индекс: 71689
Юр. адрес: 109377, г. Москва, ул. Зеленодольская, 11—355. Тел.:(495)951-47-20
Подписано в печать 30.10.2013. Формат 60x90/16. Объем 3 п.л. Тираж 2280 экз.
Печать офсетная. Бумага офсетная № 1. Заказ № 259
Отпечатано в ООО ’’Печатный салон ’’Шанс”
г. Москва, ул. Ижорская, 13/19, тел.: (495)485-93-09