Автор: Даркевич В.П.
Теги: всеобщая история средние века (v – xv вв) история средних веков художественная литература средневековье
ISBN: 5-98227-067-9
Год: 2005
Текст
В.П. Даркевич
АРГОНАВТЫ
СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
УНИВЕРСИТЕТ
книжный дом
3 олотой Запас 3 наний
В.П. Даркевич
АРГОНАВТЫ
СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
УНИВЕРСИТЕТ
книжный дом
Москва 2005
УДК 94(3)
ББК 63.3(0)4
Д20
Даркевич В. П.
Д20 Аргонавты Средневековья. — 2-е изд., испр. и доп. —
М.: КДУ, 2005. — 256 с.: ил. — (Золотой запас знаний).
ISBN 5-98227-067-9
Книга рассказывает о путешествиях в VII—XIII вв., о труд-
ностях дальних странствий и их преодолении, о стремлении
людей той эпохи раздвинуть границы известного им мира. Сред-
невековые землепроходцы переносили из страны в страну ве-
рования, моды, ремесленные традиции, произведения искусства
и памятники письменности. Их деятельность способствовала
взаимообогащению культур, созданию определенного единства
средневековой культуры Евразии. Автор привлекает обширный
материал из области литературы, археологии, истории искус-
ства, который свидетельствует о тесных контактах различных
народов и о той заметной роли, которую играли в этом процес-
се средневековые «аргонавты».
Книга предназначена для широкого круга читателей, инте-
ресующихся историей и культурой.
УДК 94(3)
ББК 63.3(0)4
ISBN 5-98227-067-9
© Даркевич В. П., 2005
© Издательство «КДУ», 2005
Оглавление
/
Введение......................................... 5
Глава 1. Средневековые путешествия.............. 13
«Нечеловеческие лики чудовищных племен»...... 16
Люди на дорогах........................... 25
Дороги нигде не кончаются................. 34
Открытие мира............................. 45
«Просторы чужие, чужие края».............. 54
Глава 2. Великий шелковый путь.................. 63
Посольство Маниаха........................ 64
«Искусные в торговле»..................... 67
«Кто из алчности с востока едет на запад...». 69
«Караван пришел, товары нам везет!»....... 74
Птица счастья............................. 77
По следам Диониса Индийского.............. 82
«Капитолийская волчица» Уструшаны......... 86
Стела из Чанъаня.......................... 89
Несториане в Средней Азии................. 92
Глава 3. К «морю мраков»........................ 96
Исчезнувшие сокровища Хосроев............. 97
Уральские клады........................... 99
За собольими мехами...................... 101
На лыжах и собачьих упряжках............. 105
«За Югру и за Самоядь»....................109
Серебряный слон на Сосьве................ 112
«Белые круглые дирхемы».................. 117
От Итиля до Бирки........................ 124
Волшебные камни.......................... 128
Глава 4. Посох и сума.......................... 133
Благочестивые путешествия.................136
«Ромеи» и «пальмоносцы»...................138
3
Иаков Компостельский — покровитель
пилигримов............................... 141
Средневековые сувениры................... 147
Хождение игумена Даниила................. 152
Черный камень Каабы...................... 159
Глава 5. «Из всех земель мастера»...............167
Замок на скале........................... 170
Альбом Виллара де Синекура............... 176
«Архитекты присланные»................... 183
Из «узорочья» Успенского собора.......... 188
Серебряный фонтан Каракорума............. 193
Глава 6. «Мы ушли навстречу пляске и смеху».....201
Акробаты на шесте.........................204
С песней по свету.........................210
Сигурд-Фафниробойца.......................215
Героическое сватовство....................220
Глава 7. Запад и Восток.........................224
На перекрестке культур....................226
Львы и древо жизни........................232
Монстры романских капителей...............237
Заключение......................................244
Указатель имен..................................246
Указатель географических и этнических названий..250
Литература......................................253
Введение
Мы бросали свой якорь на берегах,
полных ночных ароматов и пения птиц,
берегах, где струится вода,
от которой на руках остается память
о счастье.
И не было странствиям нашим конца.
Души друзей моих слились с уключинами
и веслами,
с неумолимым ликом, высеченным
на носу корабля
солеными брызгами.
Один за другим покидали меня
мои путники,
не поднимая глаз. Веслами
отмечены на берегу места, где они спят.
Никто их не помнит. Справедливость.
Гиоргос Сеферис. Аргонавты (1935)
«Путешествия избавляют от предрассудков», — гла-
сит старое изречение. Когда средневековый человек
пересекал границы своего мирка и устремлялся вдаль,
оказывалось, что за глухими лесами и снежными го-
рами, за бескрайними просторами морей и пустынь
живут не чудовищные псоглавцы и четырехглазые эфиопы,
которых рисовали на географических картах, а такие же люди,
как он сам. Перед взором путника возникали новые страны,
проходили разные племена и народы. При всем своем разли-
чии в чем-то главном они были понятны ему. У чужеземцев
мог быть иной цвет кожи и разрез глаз, они могли говорить
по-иному, молиться неведомым богам и рядиться в диковин-
ные одежды, но, как и на родине пришельца, эти люди весе-
лились на свадебных пирах и горевали о своих мертвых, ра-
стили детей, пахали землю и разводили скот. Их одолевали
те же будничные заботы в непрестанной борьбе за существо-
вание. И по утрам, начиная трудовой день, они одинаково
5
Даркевич. Аргонавты Средневековья
радовались яркому солнцу. Лицезрение далеких земель не
только обогащало знаниями и расширяло кругозор — оно
возвышало дух, приобщая к великой людской общности.
Однако в ту эпоху нелегко было преодолеть темные заве-
сы подозрительности и вражды к «варварам», «язычникам»,
«неверным», которых издавна считали «нечистыми», «дики-
ми», «вероломными». В сознании средневекового человека,
резко расчленявшего мир на полярные противоположности,
укоренились недоверие и предубежденность ко всему «чужо-
му» — чужому в национально-племенном, вероисповедном и
языковом смысле. Деление мира на «свой» — праведный и
«чужой» — греховный, враждебный чрезвычайно характерно
для людей того времени. Даже о родственных племенах не-
редко отзывались с пренебрежением и чувством превосход-
ства. Православные и католики взаимно хулили друг друга
как схизматиков; и те, и другие со всех церковных амвонов
обрушивались на «слуг сатаны» — нехристиан. Ненависть к
иноплеменникам, к врагам «истинной» веры, на которых не
распространялись человеческие установления, приводила к
бесчисленным кровавым столкновениям и обоюдной жесто-
кости. Возникавшие мирные контакты постоянно ставились
под удар. И все же вопреки государственным границам, язы-
ковым барьерам, религиозной розни и войнам порой явля-
лась мысль о единстве всего рода человеческого. При бли-
жайшем знакомстве оказывалось, что каждый народ чем-то
знаменит и славен, в чем-то превзошел других и внес свой
дар в сокровищницу человеческих знаний.
Знай, в поэзии лучших наездников нет,
Чем арабы, а Греции Древней сыны
Медицину избрали ареной своей,
В чародействе индусские люди сильны.
Математика, музыка — римлян удел,
Власть Китая в искусстве рисунка тверда,
Но искусней художников свет не видал,
Чем багдадские мастера, никогда
Носир Хисроу
1 Ирано-таджикская поэзия. М., 1974. С. 82.
6
Введ
На мир начинали смотреть шире и объективнее. Когда в
малоазийском городе Конье скончался проповедник и поэт
Джалаледдин Руми (1273), в последний путь певца «религии
сердца» провожали мусульмане, христиане, иудеи, индусы,
буддисты. При жизни почитаемый всеми наставник призы-
вал людей к братству и дружбе:
Как часто бывает, что турок и индиец находят
общий язык,
Как часто бывает, что два турка словно чужие.
Значит, язык единодушия — совсем иное дело:
Единодушие дороже единоязычия1.
Близкие передовым мыслителям Востока идеи сближе-
ния народов, у каждого из которых есть чему поучиться, не
были чужды и европейцам. Недаром провансальский труба-
дур Пейре Карденаль (XIII в.) высказывал желание освоить
словесность сарацин, позаимствовать тонкий ум у античных
философов и мужество у татар.
В неутолимом стремлении связать, примирить разобщен-
ное и противоречивое человек Средневековья одолевал бес-
численные препятствия, воздвигаемые природой и самими
людьми.
Часто, на камни ложась, из облаков свой шатер
Я мастерил и в глуши спал наподобье зверей.
Я по горам проходил выше высокой луны,
Спутником рыб по волнам несся я ветра быстрей.
То я блуждал по пескам жарче горячей золы,
То по стране, где зимой мрамора тверже ручей.
То между осыпей шел, то вдоль потоков седых,
То в бездорожье, в горах, старого мира старей.
То пред верблюдами брел, тяжко веревку влача,
То, словно вьючная тварь, с ношею — мимо дверей,
В город из города шел, всюду людей вопрошал,
К берегу дальних земель плыл я по шири морей2.
Носир Хисроу
1 Цит. по: Литература Востока в Средние века. Ч. II. М., 1970.
С. 154.
2 Ирано-таджикская поэзия. С. 94.
7
JS1. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Так усилиями путешествующих наводились «мосты» меж-
ду народами и цивилизациями, так происходил взаимный
обмен информацией — непременное условие развития обще-
ства. На благодатную почву пересаживались целые культур-
ные пласты «и здесь начинали новый цикл развития в усло-
виях новой исторической действительности: изменялись,
приспосабливались, приобретали местные черты, наполнялись
новым содержанием и развивали новые формы» \ Из вос-
приятия й переработки чужого рождалось свое, особое, не-
повторимое: в тигле местного творчества заимствованное
сплавлялось со своим и обретало иное качество. Именно та-
ким путем произошло приобщение феодализирующейся Руси
к зрелой культуре византийского Средневековья. На стыках
различных культур возникали смешанные и оригинальные
формы: благодаря диффузии и взаимодействию несхожих
элементов она становилась более сложной, «гибридной». Та-
кова блистательная культура Сицилии XII столетия, где пос-
ле арабского и норманнского завоеваний сошлись Запад и
Восток. В островной архитектуре органически слились чер-
ты византийской архитектуры, арабской и романской. Одни
сицилийские церкви напоминают мечети, другие — христи-
анские базилики. В импозантных интерьерах золотые визан-
тийские мозаики и резьба по цветному мрамору удивительно
гармонируют со сталактитовыми потолками, расписанными
египетскими художниками. В Сицилии, как бы расположен-
ной в центре мира того времени, произошло слияние арабс-
ких естественнонаучных и гуманитарных знаний с предпри-
имчивостью норманнов на морях. Благодаря скрещению
художественных принципов, порожденных разными тради-
циями и восходящих к разным школам, развитие средневе-
ковой культуры предстает как единый, взаимосвязанный и
взаимообусловленный процесс.
По самой своей сути искусство того времени было кол-
лективно и коммуникативно: художник, заботившийся не о
внешнем правдоподобии, а о символическом, «горнем» смыс-
1 Лихачев Д. С. Развитие русской литературы X—XVII веков.
Л., 1973. С. 22.
8
Введе^^
ле изображаемого, говорил на общесредневековом языке. При
таком понимании творческих задач искусство приобретало
надэтнический масштаб. В нем необычайно возрастала роль
наиболее емких по содержанию композиций и сюжетов, ко-
торые с легкостью переходили из страны в страну, из мас-
терской в мастерскую. Параллелизм развития разных наро-
дов, единство теологии — веской культуры и эстетики создавали
благоприятную почву для переноса изобразительных фор-
мул — стереотипов. Их распространяли странствующие ре-
месленники или местные мастера, работавшие по чужезем-
ным образцам. Средневековый художник стремился впитать
опыт и знания своих зарубежных коллег, быть в курсе всего
лучшего, что ими создано. Автор «Сочинения о различных
искусствах» пресвитер Теофил (конец XI — начало XII в.)
писал в предисловии:
«Коль скоро ты его с вниманием тщательно исследуешь, то
увидишь, чего достигли в Греции в отношении различных ви-
дов красок и смесей, что знают в Тоскане об электре (твердом
соединении серебра с золотом. — В.Д.) или о разнообразии
черных красок, что знают, в отличие от других, арабы в области
кузнечного дела и литья, каким разнообразием сосудов различ-
ной формы, изготовлением гемм или изделий из кости, укра-
шенных золотом [и серебром], славится Италия, как любят и
ценят разнообразные оконные украшения во Франции, что хва-
лят в Германии из числа золотых, серебряных, бронзовых, же-
лезных, деревянных и каменных изделий»
Лишь немногие из путешественников Средневековья ос-
тавили записки о своих скитаниях в отдаленных и удиви-
тельных краях. Эти энергичные, сильные и решительные люди
не вели путевых дневников и не писали подробных писем;
безвозвратно канули в Лету сами их имена. О некоторых
уцелели только скупые и отрывочные сведения, всесторонне
изученные наукой. Чтобы рассказать о средневековых земле-
проходцах, современный исследователь обращается к архео-
логии, нумизматике, истории искусства (рис. 1). Он застав-
ляет «говорить» не только хроники, ученые трактаты, деловые
1 Мастера искусства об искусстве. Т. 1. М., 1965. С. 233.
9
Даркевич. Аргонавты Средневековья
Рис. /. Основные европейские пути сообщения. Установить марш-
руты викингов (на карте показаны черными линиями) помог анализ
археологических находок — зарытых сокровищ и содержимого мо-
гильных курганов. На всем пространстве от Исландии до Ирана
скандинавы выгодно обменивали драгоценные меха, моржовую кость,
янтарь и многочисленных рабов на серебро, стекло, ткани и оружие.
Жирным пунктиром показаны международные торговые пути. [Ви-
кинги: Набеги с севера / Пер. с англ. Л. Флорентьева. М., 1996.
С. 62-63.]
документы, но и архитектурные памятники, и «мертвые» му-
зейные экспонаты — безмолвных свидетелей некогда процве-
тавшей торговли, многотрудных странствий «духовных ра-
тоборцев»-пилигримов, парадных приемов иностранных
послов. Он исходит из того, что между отдельными областя-
ми культуры не существовало жестких и неподвижных гра-
ниц: обращение к литературе, эпосу, мифологии, истории
религий открывает для него неожиданные перспективы. И тог-
да детали, которые вначале казались несущественными и слу-
ю
Введе^|
чайными, превращаются в ключ к пониманию многообраз-
ных явлений. «Посторонние» факты, якобы независимые друг
от друга, находят свое место в целостной картине. Раздроб-
ленное и само по себе мертвое, вписываясь в широкий кон-
текст, преобразуется в яркую, многообразную и вечно жи-
вую историю.
Археолог обладает собственными методами исследования
связей, изучая вещи и монеты, найденные вдали от их роди-
ны. Выявляемые предметы импорта он делит на две катего-
рии: предметы массового ввоза и предметы роскоши. Первые
(монетное серебро, стеклянные и каменные бусы, дешевые
металлические украшения, оружие) характеризуют как вне-
шние связи, так и повседневный внутренний обмен (рис. 2).
Они сначала поступали на городские рынки и ярмарки, отту-
да купцы-коробейники разносили их по деревням. Эти ино-
земные изделия пользовались большим спросом у феодаль-
ной знати, в среде ремесленников и крестьян (у последних —
за исключением оружия). Предметы роскоши (произведения
художественного ремесла из золота, серебра и драгоценных
Рис. 2. Романские бронзовые изделия с территории Восточной
Европы, XII-XIII вв.: 1 — драконовидный водолей-рукомойник
(Лотарингия); 2 — водолей в виде рыцаря (Саксония)
11
JOI. Даркевич. Аргонавты Средневековья
камней, шелковые ткани, поливная и стеклянная посуда)
переносились на огромные расстояния в составе посольских
и свадебных даров, паломниками, бродячими ремесленника-
ми и эмигрантами, в числе военных трофеев. Драгоценная
утварь быстро оседала в сокровищницах светской аристокра-
тии и ризницах монастырей, превращаясь в «недвижимое
имущество». Изделия из серебра нередко переплавлялись в
монеты или слитки и снова попадали в сферу обращения.
Определение происхождения импортных предметов по-
зволяет установить те страны, между которыми велся обмен,
и страны, расположенные на главных коммуникациях. Хро-
нология вещей намечает периоды зарождения, расцвета и
постепенного затухания связей с тем или иным районом, а
их картографирование помогает реконструировать важнейшие
пути сообщения. Концентрация находок выявляет основные
торговые центры. Обстоятельства открытия предметов (в кла-
дах, на территории замков, городских крепостей-детинцев или
торгово-ремесленных посадов, среди утвари церквей, на сель-
ских поселениях и в могильниках при них, в дружинных
погребениях) содержат сведения о социальном составе учас-
тников обмена.
Так углубленное изучение памятников культуры помога-
ет воссоздать историю «открытия земли», рассказать не об
изолированной жизни, а о постоянном и плодотворном об-
щении людей.
Глава 1
Средневековые путешествия
Aliens! кто бы ты ни был, выходи,
и пойдем вдвоем!
Со мной никогда не устанешь в пути...
Aliens! ни минуты не медля,
Пусть лавки набиты отличным товаром,
пусть жилье так уютно,
мы не можем остаться,
Пусть гавань защищает от бурь,
пусть воды спокойны, мы
не вправе бросить здесь якорь,
Пусть окружают нас горячим радушием,
нам дозволено предаться
ему лишь на самый короткий срок.
Уолт Уитмен
Востоке географию считали богоугодной наукой,
,{^4 ^сширение географических горизонтов — благоче-
\ /{^Йфвым деянием. Странам, покоренным мусульманс-
л; ^йм завоеванием, принадлежала активная роль в ев-
- ^^разийской торговле — весьма уважаемом занятии, ибо
сам пророк будто бы сказал: «Купец равно блажен в сем
мире и в будущем»; «Кто зарабатывает деньги, угоден Алла-
ху». В средневековой же Европе существовало двойственное
отношение к географическому пространству и идее движе-
ния. С одной стороны, боязнь дали, стремление к локальной
обособленности и замкнутости в удобно обозреваемом мик-
ромире. Казалось, все удерживало от попыток покинуть от-
чий кров: бездорожье, опасности, на каждом шагу подстере-
гающие путника, неосведомленность об отдаленных землях,
где чужака могли ожидать скорая гибель и забвение. По са-
мой своей природе феодальный строй тяготел к упорядочен-
ности всех сторон бытия: каждому в зависимости от положе-
ния в иерархии был предуказан определенный круг
13
обязанностей и соответствующее место в пространстве сред-
невекового мира. Феодализм стремился изолировать сослов-
ную личность: приковать рыцаря к его замку, священника —
к его приходу, ремесленника — к его мастерской, крестьяни-
на — к его наделу. Кругозор человека замыкался зубчатой
стеной леса вокруг распаханного поля, феодальным владени-
ем, монастырем или городской общиной. Людей разделяли
социальные перегородки, территории дробились на множе-
ство разобщенных княжеств и графств. Христианство пропо-
ведовало необходимость самоуглубления и сосредоточеннос-
ти, которым мешает смена впечатлений в путешествии: «Какая
польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей
повредит?» (Евангелие от Матфея). К обращенности в себя
призывал блаженный Августин: «Люди удивляются высоте
гор, и огромным волнам моря, и величайшим водопадам, и
безбрежности океана, и течению звезд, они же не обращают
внимания на себя самих...»1. Истинно верующему незачем
ходить далеко. «Деревце, часто пересаживаемое, засыхает», —
утверждали теоретики византийского монашеского аскетиз-
ма. Паломничество — это, бесспорно, богоугодное дело, но
вместе с тем и опасное для благочестия: ведь пилигримы
шли к чужим народам — еретикам и язычникам. Моралисты
смотрели с недоверием на беспокойный бродячий люд.
С другой стороны, человеку Средневековья было свой-
ственно ощущение «жизни в пути». Пребывание в сем брен-
ном мире представлялось постепенным приближением (вос-
хождением) к Богу, который некогда воззвал: «Все, что
имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище
на небесах, и приходи, следуй за мною» (Евангелие от Луки).
Сам Христос подавал пример ищущим святости тысячам
пеших и конных, убогий скарб которых умещался в дорож-
ной суме. «Все странствующие, без разбору, принимаются,
точно Христос, ибо сказал он: „Я был странником, и вы при-
няли меня...“. С особым же тщанием принимать нищих и
пилигримов, ибо в лице их более всего принимается Хрис-
1 Исповедь блаженного Августина, епископа Иппонийского. М.,
1914. С. 258.
14
путешествья*.
Глава 1. Средневековые
тос; ведь богатого чтут уже из боязни» (Монашеский устав
Бенедикта)Путникам покровительствовали и светские вла-
сти, так в «Поучении» Владимира Мономаха было сказано:
«...чтите гостя, откуда бы к вам ни пришел, простолюдин ли,
или знатный, или посол; если не можете почтить его подар-
ком, — то пищей и питьем: ибо они, проходя, прославят чело-
века по всем землям, или добрым, или злым»)1 2 (рис. 3.).
Рис. 3. Прокаженный у ворот города. Проказа — распространенный
недуг в средневековой Европе. Прокаженные, вызывавшие страх, носи-
ли специальные отличительные знаки и возвещали о своем появлении
трещотками. Французская рукопись начала XIV в. из Библиотеки
Арсенала, Париж [Le Goff J. Kultura sredniowiecznej Europy. Warszawa,
1970. Рис. 127 на вклейке.]
Средневековое общество — общество оседлых людей, на-
крепко привязанных к своему клочку земли, якобы скованное
в неизменных границах, — в действительности пребывало в
непрерывном и всеобщем движении. Средневековые люди легко
переходили от оседлости к жизни в пути: покидали издавна
знакомый и докучный мирок и вырывались на просторы ог-
ромного христианского мира, а самые отважные проникали
1 Средневековье в его памятниках. М., 1913. С. 77.
2 Художественная проза Киевской Руси XI—XIII веков. М., 1957.
С. 121.
15
.4^- Даркевич. Аргонавты Средневековья
далеко за его пределы. Вселенская Церковь не знала расстоя-
ний и государственных границ. Между ее владениями, раз-
бросанными по Западной Европе, поддерживались преемствен-
ные связи. Господствующая культура с ее тенденцией к
идеологическому и организационному единству, к постоянно-
му расширению своего влияния за счет обращения «нехрис-
тей» в «истинную веру» с ее универсальным латинским язы-
ком способствовала развитию коммуникаций. Путешествия
побеждали косность повседневного уклада жизни, будоражи-
ли и встряхивали людей. На скандинавском Севере слово «до-
мосед» служило синонимом слова «глупец». Славолюбивого
Александра Македонского не только осуждали за суетное вле-
чение к недостижимому — им и восхищались, ибо «слишком
тесными он назвал пределы земные».
...Землю своим непрестанным движеньем
Вождь Македонский терзает: своими смирил кораблями
Он Памфилийское море, сломил он Дария трижды,
Азию всю покорил, и Пор, не терпевший доселе
Ни одного пораженья, служить ему должен. Востока
Мало, как видно, ему. Безумец, как молния, мчится
Он к Океану теперь: и если судьбы позволят,
Ветер ему благосклонный послав, он далекого Нила
Тайный источник найдет...1
Вальтер Шатильонский
В Средневековье постоянно сталкивались центростреми-
тельные и центробежные силы, элементы объединения и ра-
зобщения составляли нерасторжимое диалектическое един-
ство. Сепаратизму и могущественному «духу местности»
противостояла неуемная тяга вдаль.
«Нечеловеческиелики чцдовиищыхилеиен»
Провинциализм сказывался в непонимании реального про-
странства, смешении понятий «близкого» и «далекого». Его
мыслили не как абстракцию, а вполне конкретно. Когда го-
1 Памятники средневековой латинской литературы X—XII ве-
ков. М., 1972. С. 455.
16
Глава 1. Средневековые путешесХ^я
ворили о расстоянии между двумя географическими точка-
ми, указывали не определенные меры длины, а время пути.
Наука еще не выделена из сферы богословия. В сознании
человека Средневековья преобладала мифо-магическая кар-
тина мира. Одушевленные природные силы бурно реагиру-
ют на греховное поведение людей: гневаются водоемы, от
избытка чувств содрогаются горы, бушует море, земля исто-
чает кровь. Вера в неразрывную связь между человеческим
телом — микрокосмом и стихиями Земли — макрокосмом
была всеобщей.
География Средневековья была преимущественно сим-
волической: она указывала людям дорогу не столько в иные
страны и города, сколько путь к спасению души. Классиче-
ским примером стал рассказ о том, как ополчения первого
Крестового похода принимали за Иерусалим придунайские
города Венгрии и Болгарии. Видели только передний план;
земли других широт рисовались крайне смутно. Кругозор
раннесредневекового хрониста, претендовавшего на охват
всемирной истории человечества «от Адама», на деле огра-
ничивался пределами его епархии, в лучшем случае — его
государства. Сведения по универсальной истории он черпал
из Библии и других литературных источников, а при описа-
нии современных ему событий в отдаленных местах нередко
руководствовался туманными слухами, приносимыми палом-
никами и купцами. Летописец, хорошо знавший свой «угол»,
резко менял тон описания, когда переходил к рассказу о со-
седней стране. Даже наиболее серьезные европейские писате-
ли дают скудные и недостоверные сведения о скандинавском
Севере. В «Песни о нибелунгах» автор — видимо австриец —
путается, говоря о Бургундии.
Географический горизонт средневекового книжника эк-
вивалентен духовному горизонту христианства; географичес-
кое пространство являлось для него одновременно простран-
ством сакральным, окрашенным в религиозно-моральные тона:
земли он делил на праведные и грешные, еретические. Раз-
ные страны и пункты обладали разным моральным и религи-
озным статусом: так, жерла вулканов считали входами в ад-
скую бездну. Подвиги героев эпоса или рыцарского романа
17
2 Аргонавты
ttfi. Даркевич. Аргонавты Средневековья
М
осознавали как стремление к нравственному совершенство-
ванию: в результате движение по горизонтальной земной
поверхности трансформируется в движение по восходящей
линии — в небесные выси.
Представления об устройстве Вселенной, космология и
космогония, вытекали из богословских идей, ориентирован-
ных на постижение Всевышнего. Средневековье унаследова-
ло античную систему концентрических сфер с неподвижной
Землей в центре мироздания. В удивительной для современ-
ного человека «интеллектуальной» географии и картографии
реальные сведения причудливо смешивались с библейскими.
Средневековые карты-схемы не имели практического значе-
ния, ибо ориентировались на ценностно-религиозные поня-
тия о городах и странах. «Природоведение» и священная ис-
тория были неразрывны: карта совмещала их в одной
плоскости. Показательна карта мира XIII в., выполненная в
аббатстве Сен-Дени под Парижем (рис. 4). До крайности схе-
матичная, она воспроизводит не дошедший до нас римский
образец. Плоская Земля изображена в форме круга: «Кругом
земным (orbis terrarum) называется он по круглой своей фор-
ме, так как он вроде колеса» \ Три континента: Европа, Азия
и Африка — расположены в виде буквы Т по сторонам Сре-
диземного моря. В центре круга помещен Иерусалим —
«пуп Земли», «священнейшая столица Иудеи», своеобразная
точка отсчета в картографии Средневековья. «Сей славней-
ший город является всему миру главою всех городов, ибо в
нем спасение рода человеческого свершилось смертью и вос-
кресением Господа... Сам же великий град содержит гроб
Господень, куда с благочестивою алчностью устремляется весь
мир»1 2. Верхний край карты, где вместо нашего севера нахо-
дится восток, занимает земной рай — «место плодородное и
примечательное всякими приятностями, но недосягаемое для
человеков». Райский сад представляли в виде обнесенного
каким-то непреодолимым препятствием прохладного, тенис-
1 Надпись на полях карты, составленной в Люнебурге около
1284 г. — Средневековье в его памятниках. С. 276.
2 Там же. С. 285.
18
Г лава 1. Средневековые путешес*
того луга, усыпанного цветами, орошаемого журчащими ру-
чьями и наполненного благоуханием. Рассказывали истории
о посещении рая благочестивыми монахами. По возвраще-
нии домой они обнаруживали, что за три дня, проведенных
ими в Саду наслаждений, в действительности прошло трис а
Рис. 4. Карта из Сен-Дени. Библиотека св. Женевьевы, Париж [Le
Goff J. Kultura sredniowiecznej Europy. Рис. 52 на вклейке.]
19
2’
МВ. Даркевич. Аргонавты Средневековья
лет. В «земле обетованной» растет древо познания добра и
зла, отсюда берут начало четыре райские реки: Фисон (Ганг),
Геон (Нил), Тигр и Евфрат. В пределах парадиза они скрыто
текут под землей, выходя на поверхность вдали от чудесных
истоков. Слева от рая картограф указал место, где Александр
заточил мерзкие народы Гог и Магог. Города обозначены ар-
хитектурными символами. В Европе показаны Афины, Кон-
стантинополь, Рим и Париж, в Азии — Иерусалим, Назарет,
Дамаск, Антиохия, Троя, Мекка, Вавилон и Ниневия, в Егип-
те — Александрия и Каир. Землю со всех сторон обтекает
океан, четырем странам света соответствуют двенадцать вет-
ров. На карте 1203 г., сохранившейся в Осме, в Старой Кас-
тилии, изображены головы двенадцати апостолов, распреде-
ленных по всей поверхности земли. На многих картах эпохи
крестовых походов рисовали Адама и Еву со змием.
Средневековая космография была полна фантастических
измышлений о землях, расположенных за пределами Европы
и Средиземноморского бассейна. Она не знала четкой грани
между выдумкой и истиной. Заимствованные у античных
писателей рассказы о сказочных странах Азии и Африки воп-
лощали утопические мечты бедного и замкнутого христиан-
ского мира. Верили, что где-то в Индийском океане лежат
необычайно богатые острова и земли. Они изобилуют драго-
ценными металлами и самоцветами, благовонными деревья-
ми, целительными кореньями и пряностями. Здесь произра-
стает древо жизни с дарующими бессмертие плодами. Дикие
аборигены стран вечного лета свободны от всяческих запре-
тов, сам облик этих существ необычен.
Путешественник, рискнувший углубиться в азиатские
пустыни или тропические дебри Африки, мог повстречать
суровых амазонок, скачущих на диких конях, и антропофа-
гов с лошадиными ногами, услышать собачий лай псоглавых
людей-кинокефалов или попасть к совсем уж странным пле-
менам, которые питаются лишь запахом яблок. Здесь мура-
вьи величиной с собаку охраняют золотой песок, огромные
змеи проглатывают оленей, а в реках плавает червь, который
своими клешнями схватывает и топит слона. Чудесны чело-
векообразные монстры Эфиопии (рис. 5): «А вот безлюдные
20
Глава 1. Средневековые путешествия*
пустыни и нечеловеческие лики чудовищных племен. Одни —
без носа, все лицо их ровное и плоское. Вид их безобразен.
У других уста срослись, и они через маленькую дырку сосут
еду овсяным колосом» (надпись на полях карты, исполнен-
ной в Люнебурге около 1284 г.)*.
Рис. 5. К числу невиданных народов относились панотии-ушаны —
маленькие человечки с огромными растопыренными ушами. Согласно
средневековым энциклопедиям, подобные существа обитали в афри-
канской пустыне. Ночью, когда становилось прохладно и выпадала
роса, уши служили карликам убежищем, куда они укрывались, как в
створки раковины. Церковь Сен-Мадлен в Везеле, скульптура пор-
тала. Бургундия, XII в.
1 Надпись на полях карты, составленной в Люнебурге около
1284 г. — Средневековье в его памятниках. С. 288.
21
. Даркевич. Аргонавты Средневековья
В этих диковинных странах жили пигмеи, которые сра-
жались с журавлями, и великаны, воевавшие с грифонами.
Верили, что там обитают люди со ступнями, повернутыми
назад, и с восемью пальцами на каждой ноге; существа, кото-
рые ложатся на спину и поднимают вверх огромную един-
ственную ногу, чтобы спастись от солнца; безголовые монст-
ры с глазами на животе. Все эти ужасные антропоморфные и
зооморфные чудовища, повествования о которых возникли
еще в античности, все эти «чудеса Индии» стали достоянием
средневековой географии. Их встречаем на картах, миниатю-
рах трактатов о животных — «физиологов» и «бестиариях»,
в романской скульптуре (рис. 6). Изобилует чудесами и фан-
тастическими чудищами Эфиопия, расположенная у эквато-
риального океана вдоль южной границы известного мира.
В ней находится Саба (Сава) — столица царицы Савской.
Рис. 6. Легенды
о человекообразных
монстрах,
живущих на краю
света, давали пищу
для воображения
средневековых
мастеров. Германская
рукопись
второй половины XII в.
Лондон, Британский
музей [Le GoffJ. Kultura
sredniowiecznej Europy.
Рис. 151 на вклейке.]
22
Г лава 1. Средневековые путешествия
Во всех видах творения зоологии той эпохи, в каждом
звере, его облике и поведении усматривали символический
смысл, соотносившийся с истинами Священного Писания и
связанными с ним моральными заповедями.
Поведать правду вам спешу.
Кентавра вкратце опишу.
Грудь, руки, голова и плечи
У этой твари человечьи
И неприглядный конский круп.
Кентавр лукав, развратен, груб...
На первый взгляд — святой угодник,
А сам завзятый греховодник,
Клятвопреступник, блудодей,
Противник Бога, враг людей...
Из бестиария нормандского клирика
Гервасия, начало XIII в.
Средневековый человек с его любовью к парадоксально-
му доверчиво слушал побасенки, подкрепленные свидетель-
ствами «очевидцев». В ту эпоху никто не проверял их под-
линность, никто критически не сопоставлял различные версии.
Средневековые энциклопедии посвящались не естественно-
научному описанию Вселенной и природных явлений, а де-
монстрации премудрости Творца, рассказам о поражающих
феноменах. Так велика была власть чудесного над умами
«в нездешнее влюбленных» людей, что даже великие путе-
шественники, сами проникшие в легендарные края, не избе-
жали всеобщих заблуждений. Правдивый и далеко не легко-
верный Марко Поло повторил небылицы о хвостатых людях
в горах Суматры, а Зондского носорога превратил в мифи-
ческого единорога: «...шерсть у них, как у буйвола, а ноги
слона, посреди лба толстый и черный рог; кусают они, скажу
вам, языком; на языке у них длинные колючки, языком они и
кусают... С виду зверь безобразный...»Венецианский купец
с доверием отнесся и к легенде о псоглавцах с Андаманских
островов. Этот «Геродот Средневековья» писал и о могиле
Адама на Цейлоне.
1 Книга Марко Поло. М., 1955. С. 177-178.
23
I. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Но внешний мир знали гораздо лучше, чем можно судить
по космографии, питавшейся традиционными предрассудка-
ми. Нелегко поставить под сомнение авторитет таких писа-
телей-энциклопедистов, как Гай Юлий Солин или епископ
Исидор Севильский. Однако теоретические домыслы отста-
вали от жизненной практики. Плававшие за тридевять зе-
мель моряки и вездесущие пилигримы вместе с экзотически-
ми товарами и священными реликвиями доставляли на родину
и вполне реальные известия о далеких народах и государ-
ствах. Из этой сокровищницы народного опыта — правда,
скупо и осторожно — черпали сведения историографы и ав-
торы «дорожников»-итинерариев.
«Символическая география» Средневековья сосущество-
вала с «географией наблюдения». Итальянские кормчие, ос-
новательно изучившие Средиземноморское побережье, дава-
ли достоверный материал составителям карт.
Их использование стало повсеместным в Сицилии. Мор-
ская терминология и содержание некоторых мест в описани-
ях плаваний крестоносцев в Палестину позволяют предполо-
жить существование каких-то руководств по навигации.
В последние годы XIII в. в картографическом искусстве про-
изошла подлинная революция: чтобы обеспечить себя надеж-
ным подспорьем для мореплавания, моряки Средиземномо-
рья стали по кусочкам составлять морские чертежи. На них
контуры береговых очертаний в точности приближались к
современным. В историях об экспедиции Ричарда Львиное
Сердце описания дорог и побережий взяты из пособий по
мореплаванию. Практические советы морякам сочетаются с
полезной информацией о водах, островах и берегах, что на-
поминает современные лоцманские книги. Перечислены зло-
ключения, поджидающие суда в каботажном плавании. В ру-
ководствах «пленителям моря» много обстоятельных
подробностей о расстояниях между различными точками на
побережье, о ширине проливов и протяженности островов.
Иногда упомянуты достопримечательности портовых горо-
дов: так, в Марселе прекрасная гавань в обрамлении холмов.
В материковой Западной Европе были лучше известны
регионы, знания о которых обогащались благодаря торговой,
24
Глава 1. Средневековые путешес1^я4
дипломатической, церковной и военной деятельности. Они
составляли большую часть Европы к западу от Эльбы и Вен-
грии. Никогда не пустовали сухопутные пути в Константи-
нополь, средиземноморские города и Святую землю.
Люди на gofiozax
Привыкшие к легкости и быстроте коммуникаций и совер-
шенным средствам информации люди XX столетия склонны
к преуменьшению роли контактов, которые имели место в
прошлом. Однако огромное число фактов свидетельствует о
динамизме средневекового общества. С насиженных мест сни-
мались целые категории людей, которых материальные инте-
ресы не задерживали дома. Между странами и областями
происходил непрестанный демографический обмен.
Необычайно мобильна была не привязанная к земле ро-
довая знать Скандинавии. Вступая в конфликт с королевс-
кой властью, «морские конунги»1 без сожаления покидали
суровую родину. За ними в далекие походы из Дании, Нор-
вегии, Швеции тянулись выходцы из разных социальных
групп. Легкие на подъем вожди, жившие военной добычей,
набирали дружины из молодых искателей славы и приключе-
ний, снаряжали ладьи и отправлялись в заморские экспеди-
ции, основывая поселения на вновь открытых территориях.
Многие навсегда оседали в чужих странах или служили
там военными наемниками. Начиная с VIII в. скандинавам было
хорошо знакомо побережье Балтики. Сея смерть и ужас, эти
предприимчивые мореходы опустошали земли Британии, Фран-
ции, Испании и проникли в Средиземное море. Викинги бо-
роздили моря и реки от Ледовитого океана до Каспия, они
колонизовали Исландию, основали поселения на юго-запад-
ном побережье Гренландии и за 500 лет до Колумба проложи-
ли путь в Америку по неисследованным водам Северной Ат-
лантики. К середине XIII в. норманны («люди Севера»)
достигли не только Лабрадора, но и северной оконечности
1 Конунг — военный вождь, высший представитель родовой знати
у скандинавов.
25
. Даркевич. Аргонавты Средневековья
острова Ньюфаундленд («Винланд»). Они проникли еще даль-
ше на юг. При раскопках приморского индейского селения в
штате Мэн археологи обнаружили монету, чеканенную в прав-
ление Олава Тихого между 1066 и 1093 гг. Тем же временем
датируется и сам исследуемый поселок.
Скандинавы разделяли все заблуждения своего времени,
что нашло отражение в популярной легенде о св. Брендане.
В полярных широтах встречали роковые водовороты и ост-
рова, населенные гигантами-циклопами и девственницами,
которые зачинают, испив воды, птицами с удивительно яр-
ким оперением и даром пророчества. То и дело суда рискуют
столкнуться с плавающими ледяными горами-айсбергами,
остров, к которому они причаливают, оказывается гигант-
ским китом. Прежде чем добраться до конечной цели плава-
ния, мореплавателям необходимо спастись от змеевидных
драконов, увлекавших корабли в пучину (рис. 7), миновать
застывшие моря, вход в Ад и остров, где казнится Иуда. Толь-
ко избранным откроются Блаженные острова — Обетован-
ная земля святых, т. е. земной рай. К примеру, в своей поэти-
ческой оценке легенды о св. Брендане Эрнест Ренан писал,
что среди этих видений с поразительной верностью отража-
ются живописные картины полярного мореплавания: прозрач-
Рис. 7. Морской змей. Из «Книги о рыбах» Геснера (1598.) — по
описанию Олауса Магнуса
26
Г лава 1. Средневековые путешествия*
ность моря, тающие под солнцем ледяные поля и айсберги,
вулканические извержения в Исландии, игры китообразных,
незабываемая картина норвежских фьордов, внезапные ту-
маны, молочно-мутное море, зеленые острова, покрытые пра-
вами, свисающими в морские волны.
Недостаток в землях, пригодных для земледелия и ско-
товодства при избытке населения, рост могущества родови-
тых людей, жаждавших быстрого обогащения на чужбине, —
вот причины широкой экспансии норманнов.
Примитивно обрабатываемая земля не могла прокормить
все увеличивавшееся население Европы. Один из способов
борьбы с перенаселенностью и земельным голодом — заселе-
ние окраин, интенсивное освоение новых пространств. Ин-
дивидуальная или массовая колонизация их привела к суще-
ственным демографическим сдвигам. Границы феодальных
вотчин не являлись преградой: спасаясь от гнета, вилланы
(крестьяне) покидали своих сеньоров и устремлялись из де-
ревень в города или к нераспаханным пустошам. Внутренняя
колонизация происходила в границах государства — из цен-
тра в его периферийные районы (занятие фламандцами бо-
лотистого побережья Фландрии), внешняя — уводила за его
рубежи (водворение западногерманских переселенцев в
Трансильвании, восточных славян — в Верхнем Поволжье и
Двинской земле).
Не сидели на месте обитатели феодальных замков. В слу-
чае нарушения присяги верности сюзерен мог отобрать у сво-
его вассала пожалованный на условиях службы рыцарский
феод или предоставить другой, вдалеке от предыдущего. При
существовавшей системе единонаследия, когда отцовская «ко-
рона и владения» переходили к старшему сыну, младшим
сыновьям не оставалось ничего другого, как искать счастья
па стороне. Из среднего и мелкого дворянства вербовались
армии крестоносцев. Норманнские завоеватели Англии, не-
мецкие колонисты в Восточной Прибалтике, феодалы Иль
де Франс, захватившие лены1 в Провансе после разгрома
1 Лен — наследственные земельные пожалования в эпоху фео-
дализма.
27
I. Дар не вич. Аргонавты Средневековья
альбигойцев1 или в Испании в ходе Реконкисты2, — вся много-
племенная масса рыцарства была чрезвычайно подвижна (рис. 8).
Рис, 8, Норманнская армия Вильгельма Завоевателя переплывает
Ла-Манш в 1066 г. Фрагмент ковра из Байе (ок. 1120 г.) [Викинги:
Набеги с севера / Пер. с англ. Л. Флорентьева. М., 1996. С. 110.]
Типичная фигура на дороге — это видавший виды купец,
«запыленная стопа», как его называли в Англии. «Искусный
купец с сумой богатой» путешествует с товаром и мечом у
седла, исправно платит пошлины на заставах, спешит, чтобы
успеть заключить выгодную сделку. Торговыми людьми из
дальних мест на потребу государям, прелатам, аристократии
привозились дорогие одеяния и ткани, ценная утварь и иные
раритеты. Торговцами доставлялись по воде и суше обиход-
ные товары, получавшие широкое распространение. В сред-
невековом обществе XII-XIII вв. купец постепенно становится
очень важной фигурой. В «Королевском зерцале» (Норве-
гия, XIII в.) многоопытный отец дает наставления сыну, со-
бирающемуся в опасную торговую экспедицию: «Когда же
ты прибыл в торговое место или куда-либо еще, ты должен
выказать себя благовоспитанным и приятным человеком, что-
бы завоевать всеобщее расположение. Надобно тщательно изу-
чать обычаи тех мест, где ведешь торговлю. В особенности
важно хорошо знать торговое право. Для того чтобы преус-
1 Альбигойцы — ветвь средневековой ереси в Лангедоке (Юж-
ная Франция), названы по городу Альби.
2 Реконкиста (VIII—XV вв.) — отвоевание народами Пиренейс-
кого полуострова территорий, захваченных арабами.
28
Глава 1. Средневековые путешествия*
петь в своей коммерции, купец должен владеть языками, и
прежде всего латынью и французским, ибо эти языки наибо-
лее общеупотребительны». Обособление крупных купцов,
ведущих дальнюю торговлю, от мелких торговцев — обяза-
тельная черта средневекового города как на западе, так и на
востоке Европы.
Целые месяцы купец проводит вне дома, но в случае удачи
возвращается из скитаний «веселый и счастливый». Караваны
купеческих судов плывут по рекам и морям, по дорогам в
сопровождении стражников едут тяжело нагруженные обозы.
Вы рыщете по волнам всех морей,
Вы посещаете края чужбины,
И вам, отцы вестей и новостей,
Краев земных все ведомы судьбины
Джеффри Чосер
Купец энергичен, бесстрашен, склонен к авантюризму,
сметлив, но одновременно отличается беззастенчивостью, эго-
измом, пренебрегая патриархальными нормами своего вре-
мени. В средневековом обществе купец, ставящий на карту
свои богатства и самую жизнь, идущий на рискованные при-
ключения, заслуживает всяческого уважения. Его услуги нео-
ценимы для Церкви, рыцарства и всего общества. Святым
патроном торговли и мореплавания считали Николая из Мир
Ликийских; его мощи в Бари (Италия) привлекали толпы
пилигримов.
Обычно купцы грамотны и умеют объясниться на языках
стран, лежащих на их пути. Многие торговцы, которые в IX в.
путешествовали из государства франков в Китай, могли изъяс-
няться на франкском, греческом, персидском, арабском и сла-
вянском языках. Кочевой образ жизни, общность интересов и
необходимость противостоять конкуренции заставляли куп-
цов объединяться и приучали к взаимной поддержке. Так воз-
никали купеческие корпорации — гильдии, или ганзы.
Крестьяне, рыцари и торговцы встречали на дорогах лиц
духовного звания — епископов, аббатов, простых монахов,
1 Чосер Дж. Кентерберийские рассказы. М., 1973. С. 154.
29
УЙОш. Даркевич. Аргонавты Средневековья
продавцов индульгенций и святых реликвий. Одни из них
ехали на церковный собор, другие — с докладом в Рим, тре-
тьи — читать лекции в университетский город. На верхнем
Дунае основывали обители ирландские монахи-эмигранты.
Подвижность духовенства, книжных людей, переводчиков
типична для Средневековья. Общению южных и восточных
славян в православных странах благоприятствовали единая
церковная организация и языковое родство. Усиленный вза-
имообмен культурными ценностями происходил в монасты-
рях Афона, Константинополя, Иерусалима, Синая, Болгарии.
В пути часто находились и безместные клирики: свя-
щенники, лишенные приходов, монахи, которые покинули
свои монастыри из-за провинности или в стремлении к «пра-
вильному» уставу, неуживчивые еретические проповедни-
ки. Этих любителей бродячей жизни, которые «измышляют
невиданное и свои слова выдают за Божьи», безрезультатно
бичуют в постановлениях соборов и синодов. Нерадивого
клирика, «поющего песни в застолье», лишают духовного
сана и выдают светским властям.
В поисках знаний из города в город, из одной соборной
школы в другую странствуют пытливые и бесшабашные сту-
денты — ваганты (слово «вагант» означает «бродячий»).
«Школяры учатся благородным искусствам — в Париже, древ-
ним классикам — в Орлеане, судебным кодексам — в Боло-
нье, медицинским припаркам — в Салерно, демонологии — в
Толедо, а добрым нравам — нигде», — говорили о них1. Лю-
бознательную молодежь притягивали знаменитые универси-
теты или прославленные молвой профессора. Многие энер-
гичные молодые клирики, получив образование, не находили
ни прихода, ни места в канцелярии, ни учительского места и
были вынуждены кормиться случайным заработком, подая-
ниями духовных и светских сеньоров. Они могли написать
латинское славословие или прошение, дать юридический со-
вет, оказать медицинскую помощь. Жизнь вагантов превра-
щалась в вечное скитальчество.
1 Памятники средневековой латинской литературы Х-ХП ве-
ков. М., 1972. С. 282-283.
30
Глава 1. Средневековые путешествия
Человеку нужен дом,
словно камень прочный,
а меня судьба несла,
что ручей проточный,
влек меня бродяжий дух,
вольный дух порочный,
гнал, как гонит ураган
листик одиночный.
Как без кормчего ладья
в море ошалелом,
я мотался день-деньской
по земным пределам
Архипиита Кельнский
Дружный бродячий «орден» вагантов, или голиардов, по-
полняли самые разные неприкаянные люди («в братии ски-
тальческой все скитальцы — братья»). Среди них много не-
удовлетворенных мятежных натур.
Рады и монаху мы с выбритой макушкой,
Рады и пресвитеру с доброю подружкой;
Школьника с учителем, клирика со служкой
И студента праздного — всех встречаем кружкой...
Принимает всякого орден наш вагантский:
Чешский люд и швабский люд, фряжский и славянский,
Тут и карлик маленький и мужлан гигантский,
Кроткий нрав и буйственный, мирный и смутьянский1 2.
«Чин голиардский»
Эти умствующие острословы-стихотворцы и озорные гу-
ляки серьезно беспокоили церковные власти и благонаме-
ренных бюргеров. «Поклонники Бахуса и Венеры» ночи на-
пролет играли в кости (зернь), на велеречивой латыни
сочиняли кощунственные песни об алчной римской курии, а
при случае охотно брались за оружие, принимая участие в
общественных смутах. В своих обличительных стихах они
высмеивали невежество «люда под капюшонами», глумились
1 Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов.
М., 1974. С. 485.
2 Памятники средневековой латинской литературы Х-ХП ве-
ков. С. 492-493.
31
над жирными прелатами, лицемерными постниками и каби-
нетными книжниками. «Прославленные гульбою и прожор-
ством» поэты-школяры, слагатели «золотых строчек», в ко-
торых слышался гогот безудержного кабацкого веселья, не
принадлежали к баловням фортуны.
Прервав над логикой усердный труд,
Студент оксфордский с нами рядом плелся.
Едва ль беднее нищий бы нашелся:
Не конь под ним, а щипаная галка,
И самого студента было жалко —
Такой он был обтрепанный, убогий,
Худой, измученный плохой дорогой.
Он ни прихода не сумел добыть,
Ни службы канцелярской. Выносить
Нужду и голод приучился стойко.
Полено клал он в изголовье койки,
Ему милее двадцать книг иметь,
Чем платье дорогое, лютню, снедь.
Он негу презирал сокровищ тленных,
Но Аристотель — кладезь мыслей ценных —
Не мог прибавить денег ни гроша,
И клерк их клянчил, грешная душа,
У всех друзей и тратил на ученье...1
Джеффри Чосер
Дорога уводила вдаль людей разных классов и состоя-
ний. Одни искали чужие края ради «дел святых», другие
бежали от врага, голода или моровой язвы (рис. 9). Когда в
1128 г. в Новгороде «люте бяше», голодающие, спасаясь от
«казней божьих», «разидошася по чюжим землям». По сло-
вам летописца, дороговизна и «мор силен» приводили к мас-
совому исходу за рубежи. «И разидеся град нашь и волость
наша, и полны быша чюжии гради и страны братьи нашей и
сестр, а останок почаша изъмирати».
Опальные изгои спасались от политических и религиоз-
ных преследований. Душевный разлад влек на Восток одер-
жимых любовью рыцарей-трубадуров. Цели путешествий
переплетались: подчас трудно было отличить оборванного мо-
1 Чосер Дж. Указ. соч. С. 40-41.
32
Рис, 9. Нападение разбойников на странника (в искусстве эта сце-
на могла символизировать человека, осаждаемого грехами и искуше-
ниями). «Евангелие Генриха III», выполненное в Рейнской области
около 1036 г. [Le Goff J. Kultura sredniowiecznej Europy. Рис. 53 на
вклейке.]
наха или «углубленного в божественное» паломника от рас-
четливого дипломатического агента.
В числе странников — удрученные печалью и обездолен-
ные, которым нечего терять. В скитаниях по белу свету от-
верженные находили пропитание и нечто вроде утешения.
Среди этих нищих больше несчастных людей,
Чем среди других всякого звания людей,
которые странствуют по этой земле.
И те, которые живут такой жизнью, могут проклинать день,
Когда они родились, когда им придется уходить отсюда.
Но старые люди и седые, бессильные и беспомощные,
И женщины с детьми, которые не могут работать,
Слепые и больные со сломанными членами,
Которые переносят это несчастье с кротостью,
как и прокаженные и другие,
Получат такое же полное прощение, как и сам Пахарь I
Уильям Ленгленд
1 Ленгленд У. Видение о Петре Пахаре / Пер. Д. М. Петрушев-
ского. М-Л., 1941. С. 259.
33
3 Аргонавты
’ЖЙ- Даркевич. Аргонавты Средневековья
На средневековых дорогах было так много убогих и ка-
лек, что Т-образный посох, на который опирался старец-пус-
тынник, сгорбленный нищий, слепец, стал символом всех
странствующих.
2)о[юш нигде не кончакипся
Дремучие леса, разделявшие заселенные участки, занимали
огромные пространства Европы. Таинственная чаща со всей
ее загадочностью вплотную подступала к жилью и пахотным
угодьям, вынуждая к упорной борьбе с ней. Человек Средне-
вековья нередко жил на лесной опушке — в деревушке или
на обособленном хуторе. По ночам он слышал тявканье ли-
сицы, крик совы, а утром обнаруживал на снегу свежие сле-
ды волка. Девственные леса с их топями, сырыми мхами и
буреломом простирались на много дней пути.
Он едет несколько недель!
Все мох да мох, все ель да ель,
И лесу нет предела...1
Вольфрам фон Эшенбах
В средней полосе и на севере Руси лесные массивы были
столь обширны, что однажды два враждебных войска разми-
нулись без сражения, заплутавшись в чащобе. Одно из них
шло из Москвы, другое из Владимира (1175).
Реки-то озера ко Нову городу,
Мхи-то болота ко Белоозеры,
Широки раздолья ко Опскому,
Темные леса ко Смоленскому...2
Лес давал людям топливо, дерево для построек и инвента-
ря, мясо на зиму, дикие плоды, ягоды и мед диких пчел. Но
вместе с тем он внушал тревогу и суеверный трепет. В этой
зачарованной глуши находили убежище не только безобид-
ные отшельники и бледные влюбленные рыцари куртуазных
романов. Здесь скрывались убийцы, разбойники, все злодеи,
1 Средневековый роман и повесть. М., 1974. С. 443.
2 Фаминцын А. С. Скоморохи на Руси. СПб., 1889. С. 38.
34
Глава 1. Средневековые путешествия
поставленные вне закона. Отчужденность между человеком и
лесом превратила лес в средоточие страшных поверий. В уг-
рюмых чащах христианские миссионеры безуспешно искоре-
няли языческих божков. По временам из сумрачных глубин
выходили огнедышащие драконы и люди-волки, вурдалаки.
Великаны, волшебники и феи обитали бок о бок с тиграми,
львами, леопардами. На заросшей лесной тропе Илья Муро-
мец повстречал как-то сидящего на девяти дубах Соловья-
разбойника. Безграничный бор, полный засад, символизиро-
вал духовную слепоту и мирские обольщения.
Только «дорога прямоезжая» сквозь лес могла внушить
уверенность человеку. Кое-где еще сохранялись мощенные
гладкими плитами римские дороги. Некогда по ним марши-
ровали когорты легионеров, по служебным или коммерчес-
ким делам торопились чиновники и негоцианты. Но эти пря-
мые шоссе с перекинутыми через ущелья акведуками и
туннелями сквозь скалы были мало пригодны для людей,
которые, перевозя свой багаж на спинах вьючных животных,
особенно не спешили, часто сворачивали в сторону, чтобы
миновать замок рыцаря-разбойника или посетить какое-ни-
будь святое место. Больше ходили проселками, вьющимися
нолевыми тропинками, межевыми тропами или корявыми
булыжными трактами. Сливаясь друг с другом, они приво-
дили к местам паломничества, бродам, мостам, перевалам.
Дороги нигде не кончались, они могли увлечь далеко-далеко,
за каждым поворотом и каждым извивом реки открывались
новые дали. «...Движение не сосредоточивалось в нескольких
крупных артериях, но прихотливо растекалось по множеству
мелких сосудов. Обитатели любого замка, села или монасты-
ря, даже самого отдаленного, могли рассчитывать, что их время
от времени будут посещать странники, эта живая связь с
большим миром» \
При дорогах стояли кресты и распятия, у которых путник
о । дыхал и молился. Кресты отмечали высшую точку местно-
сти, откуда открывалась широкая панорама, предупреждали
1 Блок М. Апология истории или ремесло историка. М., 1973.
С. 120.
35
I. Даркевич. Аргонавты Средневековья
о речных перекатах и скрытых под водой отмелях, но чаще
ставились на перекрестках. По этим дорожным вехам путе-
шественник выверял свой маршрут.
Изредка власти пытались чинить старые или проклады-
вать новые дороги из дерева и камня, по непролазным топям
мостить бревенчатые настилы — гати. Эти благие начинания
обычно вызывались военными действиями или походом за
данью. В целом состояние дорог было плачевным.
Прямоезжая дорожка заколодела,
Заколодела дорожка, замуравела,
Ай по той ли по дорожке прямоезжею
Да и пехотою никто да не прохаживал,
На добром кони никто да не проезживал...1
На таких дорогах легко увязали в грязи; управление че-
тырехколесной повозкой требовало профессиональной сно-
ровки. Среди археологических находок в Польше известны
тележные колеса со спицами, сделанные из дуба и осины.
Основной тягловой силой служили лошади. Легко пробира-
лись по бездорожью волы, ослы, мулы. Скорость передвиже-
ния была невелика: в зависимости от условий местности днев-
ные этапы составляли от 25 до 60 км. Из Болоньи до Авиньона
добирались две недели, с Шампанской ярмарки в Ним —
22 дня, из Флоренции в Неаполь — 12 дней. Три недели шли
по сухопутью товары из Курска в Киев. Зимой ездили на
санях и лыжах (в Скандинавии и России), но сугробы и лютые
морозы часто обращали вспять обозы и рати. Археологи об-
наружили в Новгороде высоко изогнутые санные полозья и
древнейшую скоростную лыжу, похожую на современную
(в слое XIII в.).
Там, где у водной преграды сходились важные пути, стро-
или мосты: через небольшие горные потоки — висячие, через
широкие реки — на сваях, вбитых в дно (рис. 10). С XII в. в
городах Западной Европы стали сооружать каменные мосты.
Возведение мостов прославляли как богоугодное, полезное
для всех дело. Стройке предшествовали «чудеса»: они помо-
1 Илья Муромец. М.-Л., 1958. С. 32.
36
Глава 1. Средневековые путешествия
Рис. 10. Падение всадника со свайного моста. Миниатюра из руко-
писи 1330 г. Национальная библиотека, Париж
гали организовать сбор пожертвований. С Авиньоном связа-
на история молодого пастуха Бенезета, которому сам Хрис-
тос повелел выстроить мост на Роне (рис. И). Юноша убе-
дил епископа и земского судью, собрал тысячи рабочих, нашел
в римских руинах необходимые материалы и к 1189 г. мост
завершили. Впоследствии Бенезета похоронили в часовне на
мосту и канонизировали. Так называемый большой мост в
Париже воспет Ги Базошским, регентом церкви в Шалоне
(XII в.):
Заполнен толпой богатеев, торговцев...
Кишмя кишат лодки, он стонет под грузом сокровищ,
Под тяжестью товаров гнется, воистину,
нет подобного ему!
Напротив, малый мост отдан на откуп прогуливающимся
пешеходам и ученым спорщикам.
Приношения святым и мостовая пошлина с проезжих шли
па ремонт мостов. Монастырские гостиницы по соседству с
ними принимали путников «всякого рода и звания».
37
. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Рис. 11. Мост св. Бенезета в Авиньоне на Роне, XII в. [Le Goff J.
Kultura sredniowiecznej Europy. Рис. 9 на вклейке.]
Сухопутные дороги примыкали к речным системам —
главным путям сообщения того времени. Речные трассы, бо-
лее многоводные, чем теперь, считались относительно безо-
паснее, и передвижение по ним обходилось дешевле. По ре-
кам плавали на долбленых челнах и крупных ладьях —
«однодеревках», т. е. сделанных из цельного ствола. К кор-
пусу ладьи дубовыми гвоздями-«нагелями» и животным клеем
прикрепляли обшивку, а поверх однодеревной основы наса-
живали дощатые борта (древнерусские «насады»), корпус
укрепляли распорками-шпангоутами. Мачту с парусом фик-
сировали канатами, протянутыми к носу и корме. Остатки
такой лодки XI в. (длиной около 7 м) найдены при раскоп-
ках в Новгороде. Сложность многосоставной конструкции
этого быстрого и подвижного судна — свидетельство высоко-
го кораблестроительного искусства. На ладьях с набойными
бортами, вмещавших до 40 «мужей», плавали не только по
спокойным рекам, соединенным волоками, но и выходили в
открытое море. Чтобы предохранить гребцов от стрел, ко-
рабль перекрывали палубным настилом.
38
Глава 1. Средневековые путешествия
В судостроении VIII—XI вв. не имели соперников викин-
ги — создатели маневренного и устойчивого морского корабля
с сильно развитым килем (рис. 12). Тяжелые грузоподъемные
суда торгового назначения (кпагг), с широким развалом высо-
ких бортов, круглоносые и с глубокой осадкой, оснащали вес-
лами и мачтой с большим четырехугольным парусом. Их об-
служивала немногочисленная команда в 15-20 человек.
Рис. 12. Горделивый нос корабля викингов украшают изогнутая го-
лова змеи и изящный резной орнамент из переплетающихся, злобно
оскалившихся чудовищ. От этих варварских узоров веет неистовой
силой — яростные змеевидные драконы ожесточенно впиваются друг
в друга. Построенный между 800 и 850 гг., этот корабль, обнару-
женный археологами в Осеберге неподалеку от Осло почти 100 лет
назад, — самый красивый из всех найденных до сих пор кораблей
викингов. [Umeni Stredoveku / Hlavni vydavatel R. Huyghe. Praga,
1969. C. 111.]
39
Даркевич. Аргонавты Средневековья
Под парусами и на веслах ходили военные «длинные ко-
рабли» (langskip) или «драконы» (dreki). Конунги строили и
огромные по тем временам суда с 30 и более парами весел
при максимальной длине около 50 м (экипаж свыше 100 че-
ловек). «Драконы моря», «Большие змеи» несли на штевне
резную голову дракона — она устрашала врагов и наделяла
корабль магической силой.
Сага повествует об одном из самых знаменитых кораблей
викингов, принадлежавших Олафу Трюгвассону: «Олав ко-
нунг захватил корабль, который был у Рауда, и сам правил
им, так как этот корабль был много больше и красивее „Жу-
равля". Впереди у него была драконья голова, и за ней изгиб,
который кончался как хвост, а обе стороны драконьей шеи и
весь штевень были позолочены. Конунг назвал этот корабль
„Змеей", так как, когда на нем были подняты паруса, он по-
ходил на крылатого дракона. Это был самый красивый ко-
рабль во всей Норвегии». Перед спуском на воду судно «кре-
стили»: в носовую часть и корму закладывали святые мощи.
Бороздя «дороги морских конунгов», блещущие на солнце
гиганты производили неизгладимое впечатление.
Корабли, сходные «звериным» декором со скандинавски-
ми, упоминают русские былины:
Приказал Садко — купец богатый:
«Ай же вы, слуги мои прикащики,
А и стройте-ка тридцать три корабля.
Нос, корму сводите по-звериному,
Бока-то сводите по-змеиному,
Вместо очей вставьте по яхонту...»1
При плавании в открытом море ориентировались по сол-
нцу и звездам, с XIII в. — по компасу. Никогда не заходящая
Полярная звезда — «звезда мореходов» — надежно путево-
дила морякам.
С ростом купеческих товариществ у народов моря в XIII в.
корабли совершенствовались: появились бушприт и подпа-
лубные помещения, прочный стоячий такелаж дополнился
1 Онежские былины / Подбор и науч. ред. Ю. М. Соколова. М.,
1948. С. 560.
40
Глава 1. Средневековые путешес
бегучим, что облегчило управление парусом. В «вороньем
гнезде» на мачте укрывались лучники и арбалетчики.
Все сухопутные и водные трассы рано или поздно приво-
дили к укрепленным городам, окруженным открытыми посе-
лениями. Они притягивали с магнетической силой, ибо, как
утверждали тогда, «городской воздух делает человека свобод-
ным». Гордясь добытыми в борьбе привилегиями и сознавая
собственную значимость, горожане изображали на своих печа-
тях зубчатые стены, отделявшие их от остального мира (рис. 13).
Другим воплощением города был кафедральный собор, па-
ривший над хаосом человеческих жилищ (рис. 14). Для пут-
ника он знаменовал конечную цель путешествия. Приближа-
ясь к Шартру, стоящему на плоской равнине, путешественник
еще не видел самого города с его старинными двухэтажными
/юмами под черепицей, но уже издалека замечал стрельчатый
силуэт знаменитого готического храма. При появлении этого
ориентира, к которому стягивались дороги и тропы, приобод-
ренные странники ускоряли шаг.
Рис. 13. Средневековый город Каркассон (низовья Роны); сложная
система укреплений возведена в XIII в. [Le Goff J. Kultura srednio-
wiecznej Europy. Рис. 7 на вклейке.]
41
ДЙЙЖЬ Даркевич. Аргонавты Средневековья
Рис, 14, Собор в Ульме
(Вюртемберг), XIV в.
[Gotik / Einfuhrung von
Е. Ullmann, Veb E. A.
Seemann. Leipzig, 1969.
Рис. 106 на вклейке.]
«...Он понял, что башня овладела всей округой, преобрази-
ла ее и господствует над ней, одним своим существованием
изменяя лик земли повсюду, откуда она видна. Он окинул взгля-
дом горизонт и убедился, сколь истинным было его видение.
Повсюду возникали новые дороги, люди кучками прокладыва-
ли себе путь меж кустов и вереска. Округа покорно обретала
иной вид. Вскоре город, подняв кверху огромный палец, будет
похож на ступицу колеса, появление которого предопределено,
непреложно. Новая улица, Новая гостиница, Новая пристань,
Новый мост; и вот по новым дорогам уже идут новые люди»
(Уильям Голдинг) I
1 Иностранная литература. 1968. № 10. С. 50-51.
42
Глава 1. Средневековые путешествия
Путешествия по средневековым дорогам требовали боль-
шого мужества и выдержки. Следовало всегда быть готовым
к неприятным встречам и волнующим происшествиям. Из
замков, похожих на орлиные гнезда, на проезжих неожидан-
но нападали рыцари-разбойники, в лесах укрывались гра-
бившие купцов бродяги и всякие лихие люди, на морях хо-
зяйничали пираты. На «великие опасности» обрекал себя
доверившийся морской стихии и утлому судну. Море грози-
ло бурями, могучими приливами и отливами, песчаными от-
мелями и подводными рифами, периодами полного безвет-
рия, когда на затерянном в безбрежных просторах корабле
иссякали запасы провианта и пресной воды. Человека, кото-
рый подвергал такому риску чужое имущество или собствен-
ную отягощенную грехами душу, считали до предела безрас-
судным, искушающим Бога. Излюбленный литературный
стереотип — кораблекрушение во время шторма — свидетели
наполняли живым чувством пережитого:
Вот я всхожу на корабль, судьбу доверяю теченьям,
Ветер надул паруса, весла ударили в лад.
Пристань уже далека; вдруг Австр, налетающий с юга,
Жарким дыханьем дохнул, взрыл бороздами валы,
Буря сильней, вихрь крутит ладью, разверзаются бездны,
Парус под ливнем намок, в ночь обращается день.
Ветер, море, скала — порывом, волненьем, ударом
В ужас ввергают пловца, небо огнями страшит.
Словно на утлый челнок обрушилось все мирозданье:
Всюду, куда ни помчит, злая стихия грозит.
И наконец, уже в самый разгар свирепеющей бури,
В миг, как был я готов рыбам добычею стать,
Хищный бурун, до самых небес взметнувшийся гребнем,
Судно, уже без кормы, выбросил вдруг на песок1.
Хильдеберт Лаварденский
По глубоко укоренившемуся «береговому праву» владель-
цы прибрежной полосы присваивали себе все достояние по-
терпевших кораблекрушение, а по ночам заманивали суда в
ловушку сигнальными огнями.
1 Памятники средневековой латинской литературы X—XII ве-
ков. С. 212.
43
ДаРкевич- Аргонавты Средневековья
Когда Вениамин Тудельский пишет о Руси, то указыва-
ет, что «по причине холода никто зимой не выходит из дома.
Там можно встретить людей, которые из-за мороза лиши-
лись кончиков носов». Несладко приходилось тем, кому до-
велось испытать на себе жару, пыль и жажду сирийского
лета в Леванте, которое высушивало водоемы, сея болезни и
смерть. Приходилось переносить ветры, дожди и бури, кото-
рые считали делом злых духов. Особенно волновали путеше-
ственников пустыни Востока. Гонимые ветром пески образу-
ют бесконечно движущиеся волны. В это песчаное море, по
бытовавшим легендам, сбрасывает огромные глыбы камен-
ная река. Заснеженные, подобно Альпам, горы на пути стран-
ника наводили на него недобрые предчувствия, подавляя гроз-
ным величием.
Образец фантастического «природоведения» — утверж-
дение Гевразия Тильберийского, маршала Арльского коро-
левства (XII в.), о том, что из-за различного климата разные
народы имеют определенный характер, непохожий на дру-
гих, например: римляне — мрачны, греки — переменчивы и
ненадежны, африканцы — хитры и коварны, галлы — свире-
пы, а англичане и тевтоны — сильны и здоровы.
Недаром ждущие ежедневно молились о тех, кто в доро-
ге, и о тех, кто в море. Путники, испытавшие «доброе и злое
между людьми», просили милосердия у своих святых заступ-
ников. «Звезда морей» — благодатная Мария хранила кораб-
ли в бурю, «мудрый угодник» Никола и могучий Христофор
(по преданию, он перенес младенца Иисуса через опасный
брод) покровительствовали всем скитальцам. Заступниками
за странников почитали трех царей-волхвов евангельского
сказания о рождении Спасителя — Каспара, Мельхиора и
Валтасара. Благословение путешествующим гласило: «Кас-
пар ведет меня, Бальтасар меня направляет, Мельхиор спа-
сает и сопровождает меня к вечной жизни». Верили, что свя-
тые патроны направляли бегущие по волнам ладьи,
утихомиривали ураганы, воскрешали потерпевших корабле-
крушение. В чужедальних краях они защищали воинов от
меча и стрел, отпугивали грабителей, предотвращали лихо-
радки и спасали от демонов. Статуи и иконы покровителей
44
Глава 1
. Средневековые путешествия
Рис. 15. Геммы-амулеты с изображением трех волхвов — покрови-
телей путников (IX-X вв.): 1 — из раскопок в Смоленске; 2 — из
Ливерена (Нидерланды)
странников ставили на кораблях и перекрестках дорог. Ма-
ленькие образки-обереги и иконы-складни с их изображения-
ми повсюду возили с собой (рис. 15). В мусульманских леген-
дах Хазр — таинственный чудотворец в зеленых одеяниях —
открыл источник живой воды, обеспечив себе бессмертие: он
стал хранителем всех путешествующих.
О&к/ъьипиелифа
Средневековая цивилизация — это цивилизация развиваю-
щаяся. Интенсивность передвижений, их влияние на эконо-
мику и культуру Европы неодинаковы в разные периоды,
здесь можно наметить несколько этапов.
Разобщенные группы населения раннесредневековой Ев-
ропы VI-IX вв. жили в относительной изоляции. Редкие, зам-
кнутые очаги культуры тяготели к княжеским дворам, мона-
стырям, епископским резиденциям. При господстве
натурального хозяйства каждое поместье или село обеспечи-
вало себя всем необходимым. Не предназначалась для рынка
и продукция квалифицированных ремесленников, которые
выполняли заказы королей, прелатов и вельмож. В этих ус-
ловиях преобладала дальняя торговля. Из-за рубежа ввозили
драгоценную утварь, шелка, пряности. Их обменивали на про-
дукты, собиравшиеся в виде оброка с зависимого населения.
Заморские экспедиции затрагивали только верхушку феода-
лизирующегося общества.
45
ДаРкевич* Аргонавты Средневековья
Огромна протяженность трансконтинентальных рейсов тех
времен. На праздниках в Орлеане слышалась сирийская речь,
в Марсель присылали египетский папирус, а в Арле продава-
ли индийскую слоновую кость. Задолго до крестовых похо-
дов паломники с берегов Исландии достигали Италии и Свя-
той земли, а самые отчаянные мореплаватели плыли на запад —
в таинственные области океана. В IX в. европейские купцы из
портов Испании и Южной Франции добирались до стран ал-
Хинд (Индия) и ал-Син (Китай). Купленные на Дальнем
Востоке мускус, алоэ, камфору, корицу они сбывали визан-
тийцам или королю франков. Эти купцы так досконально
изучили сухопутные и морские маршруты в области Арабс-
кого халифата, Среднюю Азию, Индию и Китай, что им по-
ручали сопровождать послов на Восток. Религиозные цели
вдохновляли пилигримов и миссионеров. Уже с IV в. галль-
ские адепты христианской веры совершали паломничества в
Палестину, а в VI в. некий Феодор проник к индийским хри-
стианам, поведав об этом епископу Григорию Турскому.
X столетие — «век крови и огня» — не благоприятствова-
ло путешествиям. Дороги и переправы были во власти раз-
бойничьего рыцарства. Набеги дикой конницы венгров с во-
стока, нападения скандинавских пиратов с запада, арабских
флотов в Средиземноморье, голод и вспышки эпидемий —
вся грозная действительность того времени порождала тре-
вожную эмоциональную атмосферу близости «конца времен».
Полное невзгод будущее рисовалось в тумане.
Перелом наступил в XI в. На Западе доминируют Свя-
щенная Римская империя германской нации и Французское
королевство, обуздавшее феодальную анархию. Арабы отбро-
шены, и Средиземное море вновь стало «латинским озером».
В Испании продолжается Реконкиста. Стабилизация обще-
ственной жизни, основание многочисленных монастырей и
клюнийская реформа1 привели к бурному созидательному
1 Клюнийская реформа — совокупность преобразований, осу-
ществленных в конце X-XI вв. в католической Церкви и направ-
ленных на ее укрепление. Центром движения являлось бенедик-
тинское аббатство Клюни в Бургундии.
46
Глава 1. Средневековые путешесТ^Ья<
Рис. 16. Крестоносцы выезжают из ворот замка, чтобы вступить в
битву с сарацинами. Фреска в часовне тамплиеров (1170-1180).
Крессаке, деп. Шаранта [Le Goff J. Kultura sredniowiecznej Europy.
Рис. 23 на вклейке.]
движению. «По прошествии трех лет после тысячного года
почти по всей земле, и особенно в Галлии и в Италии, стали
перестраивать церкви. Говорили, что мир, скинув с себя ру-
бища старости, оделся белым покровом церквей», — писал
бургундский монах Рауль Глабер1. Возрождались старые и
основывались новые города — центры ремесла и торговли.
Относительная безопасность дорог обусловливала рост па-
ломничества.
ХП-ХШ вв. — период бурного расцвета средневековой
культуры. Меняются стиль и ритм жизни. Во всем ощущается
кипение мысли и свежей творческой энергии. «Готическая»
Европа «выходит из своих путей»: крестоносное движение и
появление на востоке Азии великих монгольских империй
пробуждают повышенный интерес к географическому позна-
нию мира. Индивидуальные странствия теряются на фоне
коллективных предприятий огромного размаха — завоеватель-
ных крестовых походов (рис. 16). Вслед за воинами в Землю
1 Цит. по: Всеобщая история архитектуры. Т. 4. М., 1966. С. 86.
47
доШ. Даркевич. Аргонавты Средневековья
обетованную устремляются купцы и пилигримы, попутно
устанавливаются коммерческие связи, организуются новые
рынки сбыта. Европейцы входят в соприкосновение с иными
культурами иных континентов.
С конца XII в. начинается подъем портовых городов Сре-
диземноморья, сосредоточивших торговые связи Европы с
Китаем и Индией. Это Венеция, Амальфи, Пиза, Флоренция
и Генуя, Марсель, Барселона. Венецианцы заручились благо-
склонностью султанов Сирии и Египта, наладили отношения
с властителями Аравии и Индии, и те открыли для них свои
гавани. Разгромив Константинополь (1204), подчинив Кипр и
Эвбею, основав торговые склады в Тунисе и купеческие пред-
ставительства на всем Североафриканском побережье, вене-
цианцы получили неограниченную власть над Средиземным
морем. Венеция приобретает титул «Жемчужины Адриатики»
и вводит обычай «венчания» дожа с морем. Венецианские тор-
говые конторы появляются в Аугсбурге и Нюрнберге, Фланд-
рии и Голландии. Со всех концов ойкумены сюда стекаются
географические и этнографические сведения.
Средиземное море бороздят флоты итальянских респуб-
лик. Профессиональное купечество Венеции, Генуи, Пизы
монополизирует торговлю с Левантом (рис. 17). «Венециан-
цы и генуэзцы в гаванях Александрии или Константинопо-
ля — каждая «нация» в своем собственном Fondaco [гости-
ном дворе. — В. Д.], состоящем из жилого помещения, трактира,
склада, выставочного помещения и магазина с общей конто-
рой, — составляли законченные торговые товарищества; они
были ограждены от конкурентов и посторонних клиентов и
продавали по ценам, установленным взаимным соглашением,
их товары были определенного качества, гарантированного
общественным контролем, а часто и наложением особого клей-
ма, они совместно определяли цены, которые приходилось
платить туземцам за их товары, и т. д.» *.
Молодое и полное сил бюргерство с его рационалисти-
ческим складом ума создает первые автономные коммуны,
преобразуя всю структуру средневекового общества. Ремес -
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 25. Ч. II. С. 476.
48
Глава 1. Средневековые путешес*
Рис, 17, Венеция — ворота на Восток. Миниатюра к оксфордской
рукописи (около 1400 г.) сочинения Марко Поло изображает Венецию
с ее торговыми судами, купеческой аристократией, нарядными дома-
ми на Пьяццетте. Слева на площади — колонна со львом св. Марка.
\Le Goff J. Kultura sredniowiecznej Europy. Рис. 28 на вклейке.]
ло становится доходным и почетным занятием, переходя из
монастырей в руки светских ремесленников. Углубляется его
специализация, совершенствуется техника, расширяется ас-
сортимент изделий. От работы на заказ организованные в
цехи мастера переходят к производству на рынок. Города
уже не молчаливы и угрюмы, как в раннее Средневековье.
На кривых узких улочках возле мастерских-лавок под пест-
рыми вывесками, у лотков и тяжелых телег с тюками това-
ров всегда многолюдно, повсюду кипит бойкий торг.
Зашел в торговый он квартал:
Столы банкиров и менял
Блестят, монетами покрыты,
Народом улицы забиты,
Ремесленников много тут;
Торопится рабочий люд:
4 Аргонавты
49
Даркевич. Аргонавты Средневековья
Ружейники куют мечи,
Там — сукновалы, здесь — ткачи,
А золотых дел мастера
Из золота и серебра
Чеканят чаши, кубки. Дале
Лежат изделья из эмали,
Застежки, кольца, пояса —
Куда ни глянешь — чудеса!1
Кретьен де Труа
Крепнут связи между странами и областями. Междуна-
родная торговля переходит в руки могущественных купечес-
ких союзов типа балтийской Ганзы. Усложняется система
коммуникаций, и совершенствуется транспорт. По очищен-
ным от леса землям прокладывают новые пути. Прославлен-
ные ярмарки в Шампани собирают французов из Бретани,
Прованса и Гаскони, немцев из южных и прирейнских обла-
стей Германии, фламандцев, итальянцев, испанцев, англичан.
Множество купцов привлекают такие портовые города-кос-
мополиты, как нидерландский Брюгге.
Появляются пособия по топографии и памятникам Рима:
так пустила свои первые ростки археология Вечного города.
Путешественника Конрада Кверфутского, занимавшего в
конце XII в. в Германии епископский престол, более всего
интересовали места, связанные с воспоминаниями об антич-
ности. Он отметил, что его удивили малые размеры знамени-
того Рубикона, а вблизи Неаполя помимо бань Вергилия в
Байях он отметил гору «Везеус» (Везувий), которая раз в
десять лет извергает пламя и вонючий пепел.
XII—XIII вв. — эпоха духовного пробуждения Европы.
Вертикализм готических соборов, совместивших высокую ду-
ховность и трезвый инженерный расчет, — знамение револю-
ционного взлета всей культуры. Возникают светские школы
и университеты. В ожесточенных спорах передовые мысли-
тели предпринимают попытки рационализировать иррацио-
нальное. В философии — противопоставить логику слепой
вере, в естественных науках — на место авторитета выдви-
1 Цит. по: Деке П. Семь веков романа. М., 1962. С. 88.
50
Глава 1. Средневековые путешесТдаст
нуть эксперимент. Возрастает интерес к интеллектуальным
сокровищам античности. Трубадуры и миннезингеры воспе-
вают «долгие майские дни» и изысканную любовь. В их звон-
ких канцонах вешняя радость «открытия мира» бросает вы-
зов хмурому аскетизму. Благоухающая весна с ее цветущими
садами, сочной зеленью лугов и трелями соловья в темной
роще — не только дань поэтическому трафарету: это и весна
человеческого восприятия.
Люблю на жаворонка взлет
В лучах полуденных глядеть:
Все ввысь и ввысь — и вдруг падет,
Не в силах свой восторг стерпеть.
Ах, как завидую ему,
Когда гляжу под облака!
Как тесно сердцу моему,
Как эта грудь ему узка!1
Бернарт де Вентадорн
Уже не обходит родную природу и готический скульп-
тор, который видит в прелести земного выражение духовно-
го совершенства. Аллегорическое восприятие окружающей
природы как Божьего творения не мешало любоваться ее
неподдельным очарованием. Красота окружающего — это
красота Божьего творения. Достойный восхищения матери-
альный мир предстает уже не только символом потусторон-
него и идеального, он приобретает самостоятельную ценность.
В декоративной фауне и флоре готических соборов сквозит
неподдельная любовь к природе. Кажется, что скульпторы
XIII в. смотрят на все глазами впечатлительного ребенка,
который впервые увидел мир и способен всему удивляться.
Рядом с фантастическими тварями появляются звери, птицы
и растения, как будто изваянные с натуры. Мастера живо
чувствуют красоту знакомых с детства розы, шиповника и
маргариток, с документальной точностью вырезают листья
клена, боярышника, папоротника и плюща. Фрукты и ягоды
клюют птицы, по веткам снуют юркие ящерицы. Ваятели
1 Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов.
52.
51
I. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Рис. 18. Маркграфиня Ута.
Фрагмент статуи в западном
хоре собора в Наумбурге,
ок. 1250 г. [Е. Frundt.
Sacrale Plastik. Berlin, 1964.
Рис. 63 на вклейке.]
хорошо знают повадки своих «братьев меньших» — обитате-
лей окрестных полей и лесов. В маленьких медальонах пор-
тала собора в Лионе наблюдательный анималист изобразил
белку, резвящуюся в ветвях орешника, ворона на мертвом
кролике, птицу-рыболова с угрем в клюве и голову кабана
среди дубовых листьев.
Новое отношение к природе влияет и на самих людей:
растет сознание глубокой внутренней значимости, неповто-
римости личности. Готические скульпторы идут по пути бо-
лее полного раскрытия сложного духовного мира человека.
Лучшим их творениям присущи тонкий психологизм и воз-
вышенная одухотворенность (рис. 18).
Само время, ищущее и беспокойное, порождало людей
нового типа. Это предприниматели, купцы, путешественни-
ки, авантюристы — люди с тревожным и неукротимым ду-
хом. С человеком эпохи Возрождения их роднят непоседли-
вость, боязнь губительного для души однообразия, ненасытная
жажда знания. Порыв ввысь (готика) неотделим от стремле-
ния вдаль. Пристальное внимание к окружающему миру обо-
52
Глава 1. Средневековые путешествия*
стряет интерес к неведомым землям. Пытливый дух исследо-
вания, воплощенный Данте в образе Улисса, ведет в заман-
чивую ширь океанов. Утлая ладья Одиссея вырывается на
просторы Атлантики — туда, где за Геркулесовыми столпами
лежит область неизведанного и запретного.
О братья,— так сказал я,— на закат
Пришедшие дорогой многотрудной!
Тот малый срок, пока еще не спят
Земные чувства, их остаток скудный
Отдайте постиженью новизны,
Чтоб, солнцу вслед, увидеть мир безлюдный!
Подумайте о том, чьи вы сыны:
Вы созданы не для животной доли,
Но к доблести и к знанью рождены1.
Данте Алигьери
Огромные пространства преодолевали еврейские путеше-
ственники. Почти во всех городах Европы и Западной Азии
существовали еврейские общины, что облегчало странствия
их единоверцев. Преследуя торговые цели, они совершали и
паломничества в Иерусалим — священный город для евреев
и всех христиан. Ценными источниками географических све-
дений стали книги Вениамина Тудельского и Петахия Ре-
генсбургского (XII в.). Вениамин начал путь из небольшого
испанского городка Туделы и напрвился на Восток; миновал
Южную Францию, Италию, Грецию, посетил Константино-
поль. По морю он приплыл в Сирию, изучил Палестину и
взял курс на Багдад. На обратном пути неутомимый путеше-
ственник ознакомился с Египтом и вернулся в Кастилию.
Вениамин подробно описал города, где побывал, указал рас-
стояния между ними в днях пути, сообщил важные сведения
о торговле и политике, об исторических памятниках прошло-
го, природных явлениях в увиденных землях. Рабби Петахия
Регенсбургский отправился из Праги и через Польшу, Русь,
половецкий степи, Закавказье и Курдистан добрался до Багда-
да, откуда, побывав в Святой земле, достиг родной Баварии.
1 Данте Алигьери. Божественная комедия / Пер. М. Лозинско-
го. М., 1968. С. 119.
53
I. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Пионер, первооткрыватель, настолько опьяненный своим
могуществом, что готов бросить вызов всесильному року, —
идеал человека нового исторического периода. В середине
XIII в. берет начало цепь длительных и опасных предприя-
тий. Посланные к великому хану монголов францисканские
монахи Плано Карпини и Гильом Рубрук проникают в самое
сердце Азии. Вслед за монахами-дипломатами на караван-
ные дороги Востока устремляются итальянские купцы — люди
острого ума, дерзкие и волевые. 26 лет длится второе транса-
зиатское путешествие венецианских торговцев, долго прожив-
ших в «Катае» на службе у хана Хубилая. «Умный и благо-
родный гражданин Венеции» Марко Поло объездил Южный
Китай и Тибет. В его время в предместьях ханской столицы
Ханбалыка (Пекина) специальные гостиницы давали приют
ломбардским, немецким, французским купцам — путешествия
Поло не были явлением исключительным. Обратный путь
венецианцы проделали на китайских торговых кораблях по
Индийскому океану. Они посетили Суматру, Цейлон (Шри
Ланка), Индию, принесли на полузабытую родину вести о
разных народах, «разнообразии стран света» и о «великих
диковинах» мира.
«Jljiocriiofibt чцэкие, чцэкие к/гаа»
В IX—XIII вв. географическая осведомленность мусульман
простиралась от Андалузии до Китая, от Абиссинии (Эфио-
пии) и страны зинджей (Занзибар) до Скандинавии. Общ-
ность арабоязычной культуры, паломничества в Мекку, ус-
пехи международной торговли определили грандиозный
размах путешествий уже с первых веков мусульманского ле-
тоисчисления — хиджры (622). «Я так далеко заходил на
Восток, что совершенно забывал о Западе; я настолько уг-
лублялся в страны Запада, что даже забывал название Вос-
тока»1, — говорил арабский путешественник и географ ал-
Масуди.
1 Цит. по: Хенниг Р. Неведомые земли. Т. II. М., 1961. С. 183.
54
Глава 1. Средневековые путешествия*
X
Ислам предписывал властителям быть «гостелюбивыми»
к чужеземцам, разносящим добрую славу: не запирать двери
перед купцами и дервишами, очищать пути от грабителей.
Иначе неминуем ущерб и казне и царству. Странствия, по-
ощряемые Кораном, — это и путь к постижению красоты
мироздания, и средство самопознания.
Лишь в странствиях себя мы познаем —
Мы, как в тюрьму, заточены в свой дом:
Пока таится в раковине жемчуг,
Ему цены мы верной не найдемJ.
Сабир Термези
Любовь к путешествиям считали на Востоке неотдели-
мой от благородной тяги к знаниям: прикованный к своему
углу невежда не похож на истинного мужа.
Живешь в этом мире, тебе незнакомом,
Расстаться не можешь ни с краем, ни с домом.
Просторы чужие, чужие края —
Скажи мне — зовут ли, манят ли тебя?
Ты дома сидишь, весь зачах, лик твой бледен!
Не знаешь ты мир — оттого-то и беден...1 2
Авхеди Мерагаи
«Путешествуя, радуешь сердце, извлекаешь выгоды, ви-
дишь разные диковины, слышишь о чудесах, осматриваешь
города, беседуешь с друзьями, расширяешь образование и
познания, умножаешь богатство и состояние, знакомишься с
людьми и испытываешь судьбу»3. Так писал и так жил «ус-
ладительнейший» поэт, шейх Муслихаддин Саади из Шира-
за (начало XIII в. — 1292). Он употребил 30 лет на изучение
наук, 30 — на путешествия и 30 лет, избрав путь «мужа исти-
ны», — на размышления, созерцание и творчество. Поэт и
странник исходил множество дорог от Кашгара и Индии до
Азербайджана и Магриба. С места на место его гнала не только
судьба бродячего дервиша — проповедника, который добывал
1 Поэзия народов СССР IV-XVIII веков. М., 1972. С. 195.
2 Там же. С. 255-256.
3 Муслихаддин Саади. Гулистан. М., 1957. С. 168.
55
I. Даркевич. Аргонавты Средневековья
пропитание своими наставлениями, но и ненасытная любо-
знательность. То вместе с паломниками он разделяет радо-
сти и горести пути в Мекку, то на дороге из Балха в Бамиян
подвергается нападению разбойников, то держит речь перед
«изнуренными, с огрубевшими сердцами» людьми в мечети
Баальбека. Он вступает в диспуты с богословами Дамаска;
на острове Киш в Персидском заливе коротает время в об-
ществе купца, который владел складами в Туркестане и то-
варами в Хиндустане и собирался в Александрию, что на
«Западном море»; в Басре слушает занятные истории о при-
ключениях арабского ювелира, а в Диярбакыре гостит у ка-
кого-то полоумного старого богача. Покинув своих дамас-
ских друзей, поэт «дружит со зверями» в иерусалимской
пустыне. Там его захватывают в плен крестоносцы и отправ-
ляют рыть рвы в Триполи. Вельможа из Алеппо (Халеб) вы-
купает пленника за десять динаров и соединяет брачными
узами со своей дочерью — женщиной «скверной, сварливой,
непослушной и строптивой». В Йемене Саади хоронит един-
ственного сына, в индийском городе Сомнатхе разоблачает
уловки храмовых жрецов и спасается бегством.
На караванных путях «четырех частей обитаемого света»
Саади встречает тысячи таких же вечных скитальцев, как он
сам. Среди них ученые и законоведы. В поисках знаний, прав-
ды и справедливости они едут из Андалузии в Бухару, из
Багдада в Кордову. Им везде воздают почет благодаря «слад-
ким беседам... красноречия победам и достоинствам ума».
Из конца в конец Евразии кочуют бездомные бродяги,
воспетые арабскими поэтами.
Им принадлежит Хорасан и Касан вплоть до Индии,
Вплоть до страны ромеев, до негров, булгар и Синда.
Когда путники и воины находят дороги трудными
Из страха перед бедуинами и курдами,
То мы, приплясывая, проходим по ним без меча
и ножен J.
Йатима
1 Цит. по: Мец А. Мусульманский Ренессанс. М., 1966. С. 219.
56
Особенно хорошо знали свет мусульманские торговцы —
люди с авантюристической жилкой. «Живущие сладко» куп-
цы устанавливают цены на товары и получают тысячекрат-
ные прибыли. В дороге их сопровождают рабы, невольницы,
расторопные конюхи. «Они наслаждаются мирскими блага-
ми каждый день в новом городе, каждую ночь в новой обите-
ли, каждую минуту в новом отрадном уголке» (Саади) \ Ку-
пец нигде не чувствовал себя чужестранцем, разнося по свету
«множество драгоценностей и диковинок мира», «избранные
и прекрасные одежды». Даже потомки древней знати не гну-
шаются этим необходимым обществу ремеслом. Купец с ост-
рова Киш говорил Саади: «Я хочу повезти в Китай персидс-
кую пемзу, — я слышал, она там в высокой цене, а оттуда
повезу китайский фарфор в Рум, румийский шелк — в Ин-
дию, индийскую сталь — в Алеппо, алеппское стекло — в
Йемен, а йеменские ткани — в Персию»1 2. Вот каковы масш-
табы арабской торговли! Арабские путешественники и куп-
цы разъезжали от Инда до Атлантики и от Нигера до Рейна:
их корабли, как полагали, находились под покровительством
самого Аллаха. Торговые колонии мусульман усеяли побере-
жье острова Сокотры, Мозамбика. «В стране Софала (Мо-
замбик) повсюду есть золото, с которым по качеству, обилию
и величине самородков не может сравниться никакое другое
золото», — сообщает географ XII в. ал-Идриси. По выраже-
нию швейцарского востоковеда Адама Меца, арабской тор-
говле «была свойственна горделивая осанка». Недаром в во-
сточной поэзии звучит мотив уходящего вдаль каравана —
символа разлуки с возлюбленной или смертного часа.
Советы купцам, почерпнутые из дидактических сочине-
ний восточных авторов, помогают представить их полную
превратностей жизнь. Купцы должны привыкнуть к холоду
и жаре, голоду и жажде. Не позволять себе излишеств на
отдыхе, чтобы в трудные времена легче переносить нужду.
Перед дорогой необходимо запастись провиантом, летом не
выезжать без зимней одежды. В путь нельзя пускаться без
1 Муслихаддин Саади. Указ. соч. С. 168.
2 Там же. С. 161-162.
57
Даркевич. Аргонавты Средневековья
верного спутника. Следует дружелюбно приветствовать
встречных, не обманывать сборщиков податей, щедро одари-
вать погонщика. «В караване останавливайся в людном мес-
те и товары клади в людном месте. К вооруженным не ходи
и с ними не сиди, ибо грабители прежде всего нападают на
вооруженных. Если он идет пешком, пусть к конному не при-
соединяется. У чужих людей дороги пусть не спрашивает,
разве чтб у праведного мужа...» \
Великие опасности подстерегали «меняющих твердь бе-
регов на палубный зыбкий настил». Но баснословные при-
были по-царски вознаграждали смелых мореплавателей. Море
прочно вошло в повседневную жизнь арабов. В Коране напи-
сано: «Во власть вашу он [Бог] отдал море, чтобы из него
питались вы свежим мясом, из него доставали себе украше-
ния, какие на вашей одежде. Видишь, как корабли с шумом
рассекают его... Горные вершины вместе со звездами указы-
вают вам прямые пути».
В IX-X вв. арабские военные корабли господствовали на
лазурных просторах Средиземноморья. Безвестные кормчие
освоили судовождение по Индийскому океану, этому беспо-
койному «Зеленому морю». Попутные летние муссоны гна-
ли флотилии «плавающих, как горы», купеческих судов от
восточных берегов Африки (Мозамбик, Мадагаскар) к За-
падной Индии и Цейлону, где их ожидали древние индийс-
кие гавани. Отсюда «львы моря» плыли в Сиам (Таиланд),
страну Кхмер (Кампучию), Индонезию и Южный Китай.
В этих местах моряки опасались тайфунов. Их называли
«рух», что значит «ветер», и в сказках южных морей олице-
творяли в образе гигантской птицы Рох, похищающей кораб-
ли. На западном побережье Индии (Малабарский берег) и в
Южном Китае обосновались арабские и персидские купцы
со своим представителем — консулом, судьей — кади и про-
поведником соборной мечети — хатибом. Многолюдная ко-
лония в Кантоне, уничтоженная в 878 г., даже угрожала бе-
зопасности края.
1 Кабус-наме / Пер. Е. Э. Бертельса. М., 1953. С. 137.
58
Глава 1. Средневековые путешествия*
Благодаря реке Тигр «между нами и Китаем не суще-
ствует преград», — заявил основатель Багдада, халиф ал-
Мансур (754-775). По словам Вениамина Тудельского, Баг-
дад «имеет двадцать миль в окружности, изобилует пальмами,
садами и огородами, равных которым не найти на всей земле
Шинар. Туда прибывают купцы, философы, постигшие пре-
мудрость всех наук, и волшебники, владеющие всеми видами
колдовства». Трудно переоценить роль столицы халифата в
сухопутной торговле и в коммерческой навигации по Ин-
дийскому океану. Вместе со своей гаванью Басрой, городом
Сирафом на побережье Персидского залива и оманскими
портами она притягивала «диковины Индии, Синда и Ки-
тая», которые расходились отсюда по всему мусульманскому
миру. Африка присылала черных невольников и золото, сло-
новую и носорожью кость, цветные панцири черепах и кожи
гиппопотамов, шкуры жирафов и леопардов, страусовые пе-
рья и серую амбру. Индия, Цейлон и острова Индонезии
экспортировали жемчуг и драгоценные камни, пряности, са-
харный тростник, железо и сталь, стволы тика для корабле-
строения, сандаловое и эбеновое дерево. Из Китая вывозили
шелк, фарфор, мускус, из Сиама — олово в слитках.
Саади превосходно знал стяжавшие всемирную славу
старые гавани Персидского залива, где царила атмосфера
дальних странствий, моряцкой дерзости, рывка в незнаемое,
где сочиняли романтические новеллы о приключениях Синд-
бада-морехода.
На портовых улицах перед глазами скитальца проходил
весь многоязычный Восток.
На пристань в Омане я вышел; в свой взор
Впивал и земной я и водный простор.
Мне тюрк и румиец, араб и таджик
Встречались...1
Саади
Уже в X в. расцветают эти города, которые отправляют
свои корабли в Юго-Восточную Азию и Китай. Склады и
1 Цит. по: Шумовский Т. А. Арабы и море. М., 1964. С. 123.
59
У№р. Даркевич. Аргонавты Средневековья
магазины в них так забиты всевозможными товарами, что
трудно повернуться. Тесно примыкают друг к другу много-
этажные дома, нижние этажи которых выстроены из камня и
кирпича, верхние — из дорогого тикового дерева. О богат-
стве их обитателей говорит и прихотливая обстановка апар-
таментов. Эти дома принадлежат купцам — экспортерам и
импортерам редкостных товаров, подлинным торговым маг-
натам своего века. Они заключают самые крупные в мире
сделки, обладают капиталом в несколько миллионов дина-
ров, имеют свои счета у банкиров и на базарах расплачива-
ются не деньгами, но чеками. Во владении этих негоциантов
множество кораблей, уходящих в рейсы на месяцы, а иногда
и на годы. Недаром в портовых кабачках в ходу анекдот о
человеке, который 40 лет переходил с корабля на корабль,
так и не ступив ни разу на твердую землю (рис. 19).
Рис. 19. Арабский корабль в морском пейзаже. Медальон на дне брон-
зовой миски, инкрустированной серебром. Сирия или Египет, XIII в.
60
Глава 1. Средневековые путешес
Корабли водили потомственные лоцманы и капитаны
дальнего плавания, которые знали все секреты судоходства
по Индийскому океану, передаваемые из поколения в поко-
ление. Но даже опытные моряки, усовершенствовавшие ком-
пас, опасались неверной стихии, сравнивая море с царем: сразу
все достается, но сразу все и теряется — сама жизнь висит на
волоске. Из гаваней Омана, Сирафа, Басры выходили и лег-
кие быстрые суда с пассажирами, и «китайские» корабли для
перевозки товаров. Последние обладали сложной паруснос-
тью и вызывали удивление своей величиной: они были так
высоки, что для подъема на палубу служили лестницы около
десяти футов длиной. Вместе с экипажем эти «джонки» мог-
ли забрать 1500 человек. Внутри они имели около сотни кают,
несколько магазинов и подобие базара с бакалейной лавкой,
трактиром и палаткой брадобрея. Команда состояла из опыт-
ных моряков, водолазов и солдат для защиты от пиратов.
Ныряли водолазы без масок, с открытыми глазами, и если во
время плавания в корпусе судна обнаруживали течь, спуска-
лись под воду и залепляли пробоину воском.
В оживленных портах и центрах караванной торговли
перед отправлением в дорогу собирали запасы полезных све-
дений. У арабских, персидских и индийских купцов, морских
капитанов, рыбаков, работорговцев и пиратов — всяких лю-
дей почтенных и малопочтенных занятий — узнавали о по-
путных ветрах и течении рек, о религии и обычаях далеких
племен, о способах меновой торговли и предосторожностях,
какие следует принять. Попутно можно было услышать и об
удивительных существах, живущих на краю ойкумены, о де-
реве в дальневосточной стране Вак-Вак с плодами в виде
прекрасных девушек или о магнитных горах на дне океана,
которые, притягивая гвозди, разрывают на части корабли.
Неслучайно в арабских судах вместо гвоздей применяли де-
ревянные шипы из бамбука.
Рассказы бывалых людей использовали создатели клас-
сической школы арабской географии, писавшие на универ-
сальном языке восточной науки. Авторы географических трак-
татов с астрономическими и математическими выкладками,
словарей и карт, ориентированных на «пуп Земли» — Мекку,
61
I. Даркевич. Аргонавты Средневековья
практических справочников с обстоятельным перечислением
населенных пунктов не только компилировали труды пред-
шественников и опрашивали пришельцев из дальних мест,
они и сами собственными стопами неустанно мерили землю,
годами с риском для жизни блуждали в пустынях и морях.
«Исходил я доброе число морей, побывал на Китайском, Рум-
ском, Хазарском, Красном и Арабском морях и испытал там
неисчислимые ужасы, но ничего более страшного, чем Афри-
канское море, мне встречать не доводилось» (ал-Масуди)
В своих «научных экспедициях» арабоязычные географы на-
копили огромную информацию по физической географии, эко-
номике, истории и этнографии всех стран от Испании до
устья Инда и верховий Енисея. Они изучили юго-восточное
побережье Азии вплоть до Кореи и располагали достоверны-
ми материалами о Центральной Африке.
Расцвет торговли и землеведения в мусульманском мире
был подготовлен задолго до арабских завоеваний и ислами-
зации покоренных народов в VII-VIII вв. Археологические
открытия последних десятилетий свидетельствуют о том, что,
войдя в соприкосновение с высокими цивилизациями Ближ-
него Востока, Ирана и Средней Азии, арабы унаследовали
уже сложившуюся систему коммуникаций на огромных тер-
риториях от Византии до Китая.
1 Цит по: Мец А. Указ соч. С. 393-394. «Хазарское» море —
одно из средневековых названий Каспия, «Русское» — Черное море
или восточная часть Средиземного, «Арабское» — Аравийское море.
«Африканским» морем ал-Масуди называет западную часть Ин-
дийского океана.
62
Глава 2
Великий шелковый путь
Верблюдов отборных с ним тысяча шла,
И не было грузам богатым числа.
Сто рыжих верблюдов с дирхемами шли,
А сорок верблюдов динары везли...
С вьюками, где мускус и лучший алой,
С шелками, дивящими взоры красой, —
Их Чин поставляет, и Мыср, и Иран —
Шел в тридцать верблюдов еще караван.
Фирдоуси
В предгорьях Главного Кавказского хребта, в ущелье
притока Кубани — Лабы, где в средние века обитали
адыго-аланские племена, расположен могильник Моще-
ная Балка. В сухих пещерных склепах, тянущихся вдоль
обреза балки, найдены предметы из дерева и кожи, по-
лотняные одежды, украшенные шелком. Особое внимание ар-
хеологов привлекла группа китайских вещей времени династии
Тан (618-907): обрывки картины на шелке, фрагменты пере-
плета и рукописей. Судя по документу с приходо-расходными
записями: «...120 монет... 10-й месяц 4-й день... продал...», — вещи
эти принадлежали китайскому купцу.
В 1965 г. в недрах безжизненного Афрасиаба — городища
древнего Самарканда — археологи обнаружили росписи VII в.
Они украшали парадный зал дворца самаркандского правите-
ля Вархумана. Монументальные композиции на глинобитных
стенах поясняются согдийскими надписями. Перед глазами
зрителей, сидевших вдоль стен на низкой скамье-суфе, раз-
вертывался блестящий «парад» азиатских народов во всем
своеобразии их этнического облика, украшений и оружия, одежд
и орнамента шелковых тканей. Вот посольство от владетеля
Чаганиана — области в долине Сурхандарьи. Под перезвон
колокольчиков мерно шествует слон с паланкином, в котором
63
Даркевич. Аргонавты Средневековья
везут принцессу. Ее сопровождают знатные всадницы и вель-
можи с булавами в руках, едущие на верблюдах. Другие учас-
тники процессии гонят священных белых птиц и табуны ко-
ней. Не свадебный ли это кортеж; иноземная невеста со свитой
прибывает ко двору царственного жениха? На западной стене
зала — тюркские воины с длинными черными косами и китай-
ские дароносцы с рулонами тканей, шелковой пряжей, плода-
ми. Китайцы в шелковых халатах с широкими рукавами, их
волосы собраны в пучок на макушке; у корейских посланни-
ков — круглые шапочки с перьями. На северной стене — сце-
ны охоты на леопардов и катания на лодке китайской прин-
цессы с придворными дамами. Как удалось создателю живописи
Афрасиаба так досконально изучить моды и обычаи народов,
живших на бескрайних пространствах от Великой китайской
стены до утонувшего в садах Самарканда?
Лоссиьап£о Маниаха
На четвертом году правления византийского императора Юс-
тина II (565-578) в Константинополь из Согдианы — крупно-
го оазиса в Средней Азии в бассейне Зеравшана и Кашкада-
рьи — прибыло посольство от тюркского кагана Дизибула. Его
возглавлял знатный согдиец Маннах. Греческий историк Ме-
нандр повествует: миссия преследовала цель заключить согла-
шение с ромеями о торговле шелком в обход сасанидского
Ирана, правители которого, борясь с Византией, облагали то-
вары чужеземных купцов высокими пошлинами. Шахиншаху
«было совсем нежелательно, чтобы согдийцы могли безнака-
занно переходить границы его страны». Поэтому посольство
избрало кружной путь через Северный Кавказ. Караван Ма-
ниаха, оставив позади снежные горы, равнины и леса, болота
и реки, Кавказский хребет, наконец, достиг Византии. Импе-
ратор благосклонно встретил прибывших и отправил к тюр-
кам ответное посольство во главе со стратигом1 восточных
провинций Зимархом. Можно восстановить маршрут длитель-
ного путешествия Зимарха со спутниками: от Трапезунта к
1 Стратиг — титул византийского правителя области.
64
Глава 2. Великий шелковый
реке Риони и через Кавказский хребет к реке Кубань, далее
вдоль северных берегов Каспийского и Аральского морей к
Сырдарье. Из страны согдийцев послы отправились к горе
Эктеле (Золотой), как называли Алтай. Там, в котловине, ок-
руженной горами, они посетили резиденцию Дизибула — вла-
стителя громадной степной державы. Ромеев, привыкших к
тяжелой византийской пышности, все же поразило богатство
правителя тюрок. В палатке, где состоялась аудиенция, под
позолоченными деревянными колоннами они увидели золо-
тое ложе, поддерживаемое четырьмя золотыми павлинами. На
площади общественных собраний, на расставленных повозках
лежали серебряная утварь и золотые изваяния животных, не
уступавшие произведениям греческих мастеров. Дружествен-
но принятый тюрками Зимарх вернулся в Византию тем же
путем — через страну аланов и Трапезунт. Так установились
непосредственные контакты между Константинополем и став-
кой тюркского кагана.
То было время, когда после 500-летнего перерыва возоб-
новились сухопутные связи между западом и востоком Азии.
От Чина до Рума протянулся Великий шелковый путь. По
нему везли самый желанный и ходкий товар: шелк-сырец и
шелковые ткани. Возникает своего рода «шелковая» дилома-
тия: нередко торговлю вели в завуалированной форме — под
видом приношения даров при обмене посольствами или дип-
ломатическими миссиями. Ее интенсивность можно усмотреть
в стихах танского поэта Чжан Цзи: «В пограничном городе
пелена дождя, низко летят гуси, постепенно выравниваются
ростки спаржи. Далекие звуки бесчисленных колокольчиков
сливаются вместе. Видимо, это верблюды (груженные) тон-
ким шелком, направляются в Ансьи». Благодаря легкости,
компактности, громадному спросу и дороговизне шелк сыграл
немалую роль в отношениях между правителями разных стран.
С его помощью покупали мир, заключали союзы, шелк посы-
лали с посольствами властителям далеких земель. В быту
аристократии шелковые материи приобрели большую попу-
лярность, спрос на них возрос необычайно. Как золото или
драгоценная утварь, шелк превратился в международную
валюту: им уплачивали подати и государственные долги,
5 Аргонавты
65
Даркевич. Аргонавты Средневековья
одаривали царей, храмы и иностранных послов, им вознаг-
раждали наемных воинов. Недаром выписаны с такой скрупу-
лезностью шелковые ткани на среднеазиатских настенных рос-
писях VII-VIII вв.: передан не только узор, служивший знаком
ранга, но даже структура материи и швы на одеждах. Запечат-
ленные на фресках царственные охотники и их приближен-
ные одеты в шелка. В шелковые одежды облачались гордые
мелкопоместные рыцари-дихкане перед прибытием на пир, тор-
жественный прием во дворце или обрядовое празднество, куп-
цы и послы, спешившие из-за дальних рубежей. Прочный и
легкий, яркий и блестящий шелк шел на кафтаны вельмож,
шатры царей и балдахины над их тронами. Поэты подробно и
со вкусом описывают ткани и ковры, «которые украшены пар-
ными рисунками великолепного шитья: там куры, там львы в
засаде, всяких вещей там можно видеть изображения...»!.
Окольный шелковый путь в Средиземноморье, минуя са-
санидские заслоны, проходил через согдийские центры Синь-
цзяна и Средней Азии, затем через Хорезм и низовья Волги,
дальше в северокавказскую Аланию и за Санчарским, Ма-
рухским или Клухорским перевалами спускался в Абха-
зию. Из черноморских портов — Фазиса и Трапезунта — купцы
плыли в Константинополь.
О важности этого ответвления шелкового пути, не забы-
того и при арабах, свидетельствуют ткани, найденные на
Северном Кавказе (могильники Мощевая Балка, Хасаут),
среди которых преобладают согдийские, китайские и визан-
тийские. Кусками шелка отделывали одежду, головные убо-
ры, обувь, подголовные валики, футляры для гребней и ме-
шочки для реликвий. Местный аланский вождь облачался в
длиннополый кафтан на меху, крытый такой же материей,
как у самого шахиншаха Ирана. На ней вытканы сенмур-
вы — существа с собачьей мордой, птичьими крыльями и ры-
бьим хвостом — одно из воплощений Хварны, божества цар-
ской славы и удачи. Сенмурв служил эмблемой носителя
верховной власти.
1 Крачковский И. Ю. Сасанидская чаша в стихах Абу Нуваса //
Seminarium Kondakovianum, II. Prague, 1928. С. 124.
66
Глава 2. Великий шелковый
« искусные в fafuo&ie»
Отважный Маннах, который проделал изнурительный путь,
чтобы предстать перед священной особой василевса, как мы
уже говорили, был выходцем из Согдианы. Наверное, он при-
надлежал к тем «искусным в торговле и корыстолюбивым»
согдийцам, коммерческая активность которых, умение «из-
влекать большую прибыль» поражали китайских хронистов.
Они рассказывали о том, что в Самарканде новорожденным
мальчикам намазывали язык медом, «чтоб он был сладкоре-
чив», а ладонь — клеем, чтобы она «крепко держала денеж-
ку», а также о том, что «мужчина, достигший двадцати лет,
уезжает в соседние владения и везде побывает, где только
предвидит выгоды» («Тан-шу»)1. По словам китайского па-
ломника Сюань Цзана, торговлю вела половина жителей
Согда — области на перекрестке главных караванных путей.
Открытие согдийской надписи на ткани VIII в. из собора
города Юи в Бельгии позволило определить родину много-
численных шелков из хранилищ Европы и Америки. Сход-
ные по сюжетам и стилю изображений, технике и красочной
гамме они назывались «занданечи» — по имени селения Зан-
дана близ Бухары, где работали знаменитые ткацкие мастер-
ские. Шелка Зандана находили широкий сбыт на мировом
рынке. В замурованной пещере Монастыря тысячи будд близ
Дуньхуана из мелких фрагментов ткани сделаны вотивные
(посвященные богам) флажки. Ее орнамент из оленей в ме-
дальонах повторяет узор шелка из Юи. Бухарские материи
вывозили в Сирию, Египет и византийские города, сообщает
историк Бухары Наршахи, а европейские князья покупали
гкани-занданечи по той же цене, что и парчу. Полуистлев-
шие согдийские шелка можно видеть до сих пор в ризницах,
раках христианских святых и королей, в монастырских биб-
лиотеках Франции, Бельгии и других стран.
Расцвет ремесла и торговли Согда наступает с середины
VII в., когда создается государство самаркандских царей-
1 Бичурин [Иакинф] Н. Я. Собрание сведений о народах, обитав-
|||их в Средней Азии в древние времена. Т. II. М.-Л., 1950. С. 310.
67
. Даркевич. Аргонавты Средневековья
ихшидов. Купцы из дальних земель посещают Самарканд,
Пайкенд, Бухару, где прилавки ломятся от массы иноземных
товаров. Предприимчивые согдийцы основывают города и
поселения в Семиречье, Восточном Туркестане, Монголии и
Туве. Колонизация идет по караванным трассам. В Китай
отправляются караваны в несколько сот человек, груженные
коврами и войлоком, лекарственными и красящими веще-
ствами, изделиями из самоцветов. В их вьюках шелковые и
полотняные ткани, нашатырь и благовония, золото и белый
жемчуг. Посольства из Самарканда доставляют властителю
Поднебесной империи редкостные дары: «В начале правле-
ния Кхай-юань (713) прислали двору кольчугу, кубок из во-
сточного хрусталя, агатовый кувшин, яйца верблюда-птицы,
юениского карлика и тюркистанских танцовщиц» («Тан-шу») !.
В другой раз доставили дрессированного льва-плясуна.
В столице Срединной империи Чанъане живут тысячи
выходцев из «Западного края», в который, по представлени-
ям китайцев, входили Синьцзян, Средняя Азия, Афганистан
и Северная Индия.
В 60 км восточное Самарканда находится городище Пен-
джикент — столица Согдийского княжества, погибшего в бур-
ное время арабских завоеваний. Многолетние раскопки Пен-
джикента также свидетельствуют о разветвленной торговле
Согда. Открыты десятки мастерских-лавок. Они шли вдоль
оживленных улиц, примыкая к богатым домам: их сдавали в
аренду ремесленникам и мелким торговцам городские земле-
владельцы. Драгоценным источником по истории культуры
и быта Согдианы служат стенные росписи в храмах и част-
ных жилищах горожан Пенджикента. Интересна одна из сцен
в большом доме у базара: пирующие одеты в шелковые каф-
таны с точно переданными рисунками тканей, в руках дер-
жат золотые сосуды с вином, а к наборным поясам их подве-
шены кошельки, вооружены они только кинжалами. Художник
создал «групповой портрет» хозяина дома и его семьи — тех
богатых согдийских купцов, караваны которых встречались
на всем протяжении шелкового пути. «Людей с Запада» —
1 Бичурин [Иакинф] Н. Я. Указ. соч. С. 311.
68
Глава 2. Великий шелковый rWg
X
согдийцев, иранцев, сирийцев — изображают и некоторые
погребальные танские статуэтки.
Купцы, разбогатевшие на дальней торговле, как и рьща-
ри-дихкане, владели обширными поместьями и обитали в
укрепленных усадьбах-замках.
«/бпо из алчмоапи с востока еде/п на запад...»
Профессиональное купечество Востока не утратило своих по-
зиций и тогда, когда полчища фанатичных мусульман в VII-
VIII вв. сокрушили и империю Сасанидов, и мелких прави-
телей Средней Азии, пронеся знамена с полумесяцем до
берегов Сырдарьи. Иранский заградительный барьер пал —
установились непосредственные связи между танским Кита-
ем и Арабским халифатом. Вслед за завоевателями двину-
лись купцы — греки и евреи, сирийцы и персы, нелегкую
миссию которых мусульмане чрезвычайно ценили. Дух даль-
ней торговли продолжал владеть этим обществом: «...кто из
алчности с востока едет на запад, по горам и морям, и под-
вергает опасности жизнь, и тело, и имущество, не страшится
разбойников, и бродяг, и пожирающих людей хищников, и
небезопасных путей, людям [Запада] доставляет блага Вос-
тока, а людям Востока доставляет блага Запада, тот, конеч-
но, содействует процветанию мира, а это — не кто иной, как
купец» На караванах верблюдов из Ирака, Ирана и Аравии
в гавани сирийского и малоазийского побережий доставляли
изюм, урюк, миндаль, финики, «сарацинские», т. е. происхо-
дящие из стран халифата, багдадские гладкие и пушистые
ковры, готовые одежды. Из Селевкии и Антиохии большие и
малые корабли перевозили товары к Босфору. В Константи-
нополе, крупнейшем мегаполисе Средневековья, торговали
едким индийским перцем, нардом из Лаодикеи, ароматной
корицей с Цейлона и из Средней Азии, гвоздикой с Молуккс-
ких островов. С Явы и Суматры доставляли алоэ, из Тибета —
растительный мускус, из Персии — лазурь — синее красящее
вещество, из Аравии — благовония: ливан и душистую смолу
1 Кабус-наме. С. 134.
69
I. Даркевич. Аргонавты Средневековья
смирну (мирру). Приморскую Сирию с Южной Аравией свя-
зывал караванный Путь благовоний, который проходил вдоль
западного побережья Аравийского полуострова и по Красно-
му морю. По нему в Переднюю Азию поступали редкостные
товары из «страны царицы Савской» (Йемен), Черной Афри-
ки и Эфиопии. Египет и Сирия ввозили в страну ромеев все
виды пурпура, используемого для окраски тканей.
В пределах мусульманского мира под центральной влас-
тью Аббасидов шел постоянный обмен товарами. Особенно
благородной и прибыльной считали торговлю предметами
роскоши: дорогими тканями, ювелирными и парфюмерными
изделиями, посудой из золота, серебра и стекла.
«...Едва ли в нашем городе [Серахсе] недостает чего-ни-
будь [из товаров], так как если прекращают приходить кара-
ваны с одной стороны, приходят они к нему [Серахсу] с дру-
гой» (Мукаддаси)Арабские и иранские купцы по-прежнему
проникали во внутренние области Китая. Их путь лежал че-
рез моря Индийского океана или по сухопутной «дороге
шелка». Масуди встретил в Балхе старика «с умом и пони-
манием», который много раз ходил в Китай. В Хорасане он
встречал немало бывалых людей: они путешествовали из Согда
через «Нашатырные горы» (Тянь-Шань) в Тибет и Китай.
Вело их не любопытство и не жажда географических откры-
тий, а купеческая корысть.
О громадных прибылях торгового патрициата дает пред-
ставление рассказ Ибн-Хаукаля: мусульманский купец Ра-
мешт, проживший около 20 лет в Китае, вывез оттуда това-
ров на 500 тыс. динаров. По возвращении он на свои средства
заменил серебряную облицовку бассейна для омовения в
Мекке на золотую.
Издревле на Востоке вели караванную торговлю: оди-
ночка не мог справиться с дорожными опасностями и гро-
мадными путевыми расходами. Купцы закупали товары и
1 Цит. по: Якубовский А. Ю. Хозяйственная жизнь туркмен и
караванная торговля Средней Азии с Поволжьем и древней Русью
в IX-XI вв. // Очерки из истории туркменского народа и Туркме-
нистана в VIII-XIX вв. Ашхабад, 1954. С. 45.
70
комплектовали крупные караваны из сотен людей и вьюч-
ных животных — верблюдов, лошадей, мулов. Когда из лаге-
ря, в котором находился буддийский паломник Сюань Пзан,
ушло несколько десятков человек со своими товарами, этого
даже не заметили. Посольство халифа Муктадира из Багдада
в Волжскую Булгарию насчитывало 5 тыс. купцов, ремес-
ленников и духовных лиц и 3 тыс. вьючных животных. Езди-
ли и небольшими партиями: арабские купцы отправлялись к
берегам Енисея всего с двадцатью верблюдами. Во главе ка-
раванов стояли должностные лица из богатых купцов. Их
обслуживал целый штат приказчиков, писцов, нотариусов.
Большинство людей в караване составляли слуги и военная
охрана. На границе с неспокойной кочевой степью каравану
придавали дополнительный конвой. Вместе с торговыми
людьми ехали послы, паломники, ученые, ремесленники —
так было безопаснее. Правители городов и областей часто
давали дипломатические поручения и самим купцам.
Караван снаряжали долго и тщательно как в исходной
точке маршрута, так и на промежуточных перевалочных пун-
ктах. У крупных поставщиков закупали верблюдов, приспо-
собленных к преодолению пустынных пространств, и мулов
для передвижения по горам и областям с влажным клима-
том. Товары упаковывали по-разному. Жидкие продукты: мед,
масло, смолу, нефть перевозили в кожаных бурдюках; дере-
во, хлопок, шерсть — в крепко перевязанных тюках, а сено и
солому — в сетках. Соль и хлеб везли в сумах, а ткани и
ценности — в специальных мешках из разноцветных мате-
рий. Дыни и виноград бережно складывали в глубокие иво-
вые корзины.
В дальний путь обычно пускались весной. Когда в февра-
ле 922 г. халифское посольство решило отправиться из Хорез-
ма к волжским булгарам, купили тюркских верблюдов, сдела-
ли дорожные мешки из верблюжьих кож для переправы через
реки, на три месяца запаслись хлебом, просом, сушеным мя-
сом. Жители Джурджании снабдили отъезжающих теплой
одеждой для путешествия зимой и ранней весной через степи
(«...каждый из нас, когда ехал верхом на верблюде, не мог
двигаться от одежд, которые были на нем», — писал секретарь
71
I. Даркевич. Аргонавты Средневековья
посольства Ибн-Фадлан). Наняли проводника из жителей
Джурджании. Приготовления оказались не напрасными: в при-
аральских степях стояли сильные холода, мели беспрерывные
метели, верблюды увязали по колено в снегу.
Нелегок был и Шелковый путь по Иранскому нагорью,
через Среднюю Азию и Восточный Туркестан, где шли и
шли караваны с драгоценным грузом.
И ныне привел караван я. Гружен
Коврами, одеждами, тканями он.
Алмазы везем, благовонья, венцы —
Ведь здесь покупатели, мы ж — продавцы
Фирдоуси
Основная магистраль протянулась от Средиземного моря
через Нисибин, Хамадан, Рей, Нишапур, Мерв, Бухару, Са-
марканд, Чач, Тараз (Талас), Баласагун, оазисы Восточного
Туркестана к танской столице Чанъань (рис. 20). Самые труд-
ные участки трассы старательно поддерживали в хорошем со-
стоянии. В солончаковой пустыне Центрального Ирана через
каждые 15 км встречалась куполообразная постройка над пру-
дом с водой. Для ориентировки служили деревянные шесты
или похожие на минареты башни. Через реки перекидывали
изогнутые дугой мосты на стрельчатых арках. «Если двигать-
ся прямым путем, то считают, что от Красного моря до Китая
около 200 станций, или дневных переходов. Отдельные рас-
стояния следующие: от Красного моря через пустыню до Ира-
ка около 2 месяцев, из Ирака до Балха около 2 месяцев, от
Балха до границ ислама в стране Фергане немногим более 20
переходов, от Ферганы через Страну карлуков до домов Та-
газгаза немногим более 1 месяца, от жителей Тагазгаза до моря,
омывающего берега Китая, около 2 месяцев» (Абу-л-Фида,
XIV в.)1 2. Срок, указанный этим поздним географом, можно
считать рекордом скорости. Практически путешествие в Ки-
тай растягивалось года на три ввиду длительных остановок на
отдых, зимовок, ожиданий благоприятной погоды и т. д. По
1 Фирдоуси. Шахнаме. Т. IV. М., 1969. С. 187.
2 Цит. по: Хенниг Р. Указ соч. С. 436.
72
Глава 2. Великий шелковый
Рис. 20. Великий шелковый путь: а — основная трасса; б — ее от-
ветвления
пути лежали главные торгово-ремесленные города Востока,
центры притяжения людей и товаров.
Нишапур — «место торговли обеих сторон (Востока и
Запада), его товары вывозятся во все страны, у его ткани
слава и блеск, в нее наряжаются жители Египта и Ирака.
Там собираются плоды, и туда ездят ради наук и торговли.
Он — ярмарка Фарса, Синда и Кермана, складочное место
Хорезма, Рея и Джурджана» (Мукаддаси)1. Благосостояние
таких городов, как Нишапур, было неразрывно связано с
интересами дальней торговли. Их население пополняли при-
шельцы из разных мест.
Между цветущими оазисами лежали обширные незасе-
ленные зоны — знойные пустыни с зыбучими песками и по-
сещаемые только кочевниками степи. «Пески расстилаются
на необозримое пространство; по прихоти ветра они то на-
громождаются в одном месте, то вновь разметаются. Путни-
ки не находят там никаких следов человека, и многие из них
сбиваются с дороги... Поэтому странники отмечают дорогу,
собирая в кучи кости животных. Там нет нигде ни воды, ни
растительности и часто дуют жгучие ветры. Когда поднима-
ются эти ветры, люди и животные падают в изнеможении и
1 Материалы по истории туркмен и Туркмении. Т. 1. М.-Д.,
1939. С. 197.
73
ДаРкевич* Аргонавты Средневековья
заболевают. Временами слышатся то пение и свист, то болез-
ненные стоны; если прислушиваться к этим звукам, то созна-
ние помутится и потеряешь способность передвигаться. Вот
потому там часто гибнут путники. Эти миражи — наваждение
демонов» (Сюань Цзан)!. Дорога через безбрежные просторы
Центральной Азии, усеянная скелетами людей и животных,
была нелегка. В безжизненной пустыне в районе Лобнора, на-
зываемой «Барханами белого дракона», летом дули горячие
ветры, и тогда старые верблюды начинают кричать, собирают-
ся вместе и прячут морды в песок. Если люди тотчас же не
покроют рот и нос шерстяными тканями, то их ждет гибель.
После зыбучих песков идущих на запад путешественников ждал
тяжелый переход через Памирское нагорье. По словам оче-
видцев, «скалы вздымаются вверх на громадную высоту. Если
человек посмотрит вниз, у него кружится голова, и если захо-
чет идти вперед, то не найдет места, куда поставить ногу».
Несмотря на громадные расстояния, безводные пустыни и
труднопроходимые горы, по Шелковому пути в обоих направ-
лениях шли и шли караваны. Двугорбые верблюды бактрийс-
кой породы, эти «корабли пустыни», стойко выносили тяже-
лые переходы. В государствах-оазисах Восточного Туркестана
была четко организована транспортная служба. На специаль-
ных станциях — «ямах» происходила смена верблюдов.
«Падаван п/гишел, /новсфы нам везем!»
Движение каравана подчинялось постоянному, несколько
монотонному ритму. Традиция закрепляла его обычаи и рас-
порядок жизни. Странствие совершалось неспешно, а стоян-
ки были долгими. В безводной пустыне и степях, где отсут-
ствовала дорожная служба, караванщики сами устраивали
себе привалы.
Караванщики своим путем идут.
Мерно за верблюдом шествует верблюд.
Жвачку на ходу животные жуют,
На горбах тюки с товарами несут...
1 Цит. по: Хенниг Р. Указ. соч. С. 100.
74
Глава 2. Великий шелковый гЙ®1
Ночь идет за днем, за ночью день идет, —
Караванный путь не близок и не скор.
Хотя правители, через владения которых проходил тор-
говый путь, прилагали все усилия для обеспечения его безо-
пасности, нередко на караван нападали грабители; их ватаги
достигали нескольких тысяч человек. Иногда они брали вы-
куп с купцов. Караван могли обобрать не только кочевники:
во времена междоусобных войн и смут становились небезо-
пасными и районы проживания оседлого населения.
Переваливая через столько гор,
Люди на дорогу устремляют взор:
Может ведь нагрянуть и разбойник-вор,
Станут на привале — выставят дозор,
Где им питьевая встретится вода,
Там и отдыхать стараются всегда...
Хоть еще конца дороги не видать,
Дай бог быть живыми и товар продать,
Любят уж заране прибыли считать...
Если ночевать в пути решат они,
Чем ни есть себя вооружат они.
Если близко звери, разведут огни,
А с рассветом снова в путь спешат они...
Сколько им терпеть приходится невзгод!
Дни идут за днями, месяцы идут,
Караванщики в страну Байсун бредут.
Вот уже пред ними край родной простерт,
Сладко пахнет дымом соплеменных юрт,
Соплеменников они встречают тут.
Приход каравана из незнакомых мест воспринимали как
большое событие.
Видя их, народ на перекрестках ждет,
Весть об их прибытии впереди идет:
«Караван пришел, товары нам везет!»
Каждый встречный им поклоны отдает...
Эти люди тоже все — и стар и юн —
На базар идут в тот самый град Байсун.
Будет каравану — люди говорят —
В этот день базарный очень рад Байсун.
75
Даркевич. Аргонавты Средневековья
И вот караван, минуя предместья-рабады, вступал на уз-
кие улицы восточного города, где едва-едва могли разъехать-
ся две арбы. С трудом пробираясь сквозь разноязычную тол-
пу, он шел по лабиринту базарных переулков, кое-где
перекрытых сводами или циновками, проходил под куполь-
ными зданиями на перекрестках главных улиц, где вели бой-
кую торговлю, минуя сотни маленьких мастерских-лавок, в
которых пОд навесами-айванами ремесленники продавали свои
изделия. На глазах у прохожих работали кузнецы, ткачи,
кожевники, гончары, деревообделочники, оружейники, мед-
ники, ножовщики, переплетчики, ювелиры, изготовители сла-
достей, духов и лекарств, мясники и пекари. Здесь же на
улице клиентов обслуживали брадобреи и сапожники, прямо
на земле раскладывали свои товары старьевщики, назойли-
вые гадальщики предлагали свои услуги, крикливые оборван-
ные нищие хватали за полы прохожих. Рядом под одобри-
тельные возгласы зрителей давали представление бродячие
фокусники. Этот оглушающий цветастый базар выплески-
вался далеко за пределы тима — крытого рынка на берегу
речки или канала, где каждый ряд был закреплен за опреде-
ленным товаром. Мечети и медресе1 на рыночных площадях
приводили в изумление странников затейливостью своего
убранства.
Караванщики приходят в Байсун-град,
Заворачивают в караван-сарай,
Здесь расположившись, попивают чай.
Будь благословен, отцов священный край!2
Наконец-то после долгого утомительного пути можно
отдохнуть среди соплеменников! Люди одной национально-
сти и веры останавливались в одной части города. Окружен-
ные стеной с башнями вместительные караван-сараи у го-
родских ворот или при оптовых рынках гостеприимно
принимали путников. Внутри этих «крепостей» находился
1 Медресе — мусульманское духовное учебное заведение.
2 Алпамыш. Узбекский эпос // Пеньковский Л. Чанг. Из восточ-
ной поэзии. М., 1971. С. 42-45.
76
Глава 2. Великий шелковый
обширный двор с несколькими деревьями и водоемом. В зда-
ниях по сторонам двора в два или три этажа размещались
небольшие жилые комнаты-худжры с выходом на террасу.
На подворье разгружали товары, люди за плату получали
постель и еду, ставили на отдых вьючных животных. Здесь
узнавали последние торговые новости и заключали выгод-
ные сделки. Под сводчатыми воротами караван-сарая гнез-
дилось множество лавочек; там продавали коренья, хозяй-
ственные товары, фонари и другие вещи, необходимые
путнику. В городах караван-сараи содержались товарищества-
ми купцов, в деревнях — сельскими общинами. Складские
помещения при подворьях охраняла наемная стража, при при-
ближении каравана она открывала запертые на ночь ворота.
ТЬпица счаапья
В VII-X вв. искусство Византии, Ирана, Средней Азии и Ки-
тая, соединенных оживленной караванной магистралью, всту-
пило в период особенно тесного взаимодействия. В его сферу
было вовлечено и население лесной полосы и степей Сибири.
Торговые люди, чиновники и пилигримы везли с собой худо-
жественные вещи, которые вдохновляли мастеров в разных
концах Евразии. С запада на восток и с востока на запад дип-
ломатические миссии доставляли необычайные подарки. Мо-
гучий шахиншах Ирана Хоеров I Ануширван получил от вла-
стелина Китая «сделанную из жемчуга лошадь со всадником,
а глаза той и другого были из красного яхонта, и китайское
платье ушари, на лазоревом поле которого был изображен царь
в короне и украшениях и в своих царских одеждах, а слуги
стояли перед ним; несла это платье невольница с [распущен-
ными] волосами, которые скрывали ее целиком... [другие] пла-
тья находились в золотом сундуке» Турфанский повелитель
послал «сыну неба» собачку из Фолини (Рима) и добытые
где-то на севере меха черно-бурых лисиц.
1 Абу-р-Райхан Мухаммед ибн Ахмед ал-Бируни. Собрание све-
дений для познания драгоценностей (минералогия) / Пер. А. М. Бе-
леницкого. Л., 1963. С. 65.
77
[. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Когда арабы ворвались в сокровищницу правителя сог-
дийского города Кеша, они нашли там украшенные рисунка-
ми позолоченные сосуды, седла, атлас и другие «китайские
диковинки». На склоне лет Бируни вспоминал: «Был у меня
в Рее друг из купцов Исфахана, в доме которого я гостил.
И видел я, что вся посуда у него — миски, уксусницы, солон-
ки, тарелки, кувшины, чаши и даже сосуды для нагревания,
тазы, банки, фонарики, светильники и прочая домашняя ут-
варь — были из китайского фарфора»Фарфор и селадоны1 2
Китая обнаружены археологами в Ани — древней столице
Армении, в халифской резиденции Самарре (недалеко от Баг-
дада) и в Фустате — Старом Каире. Купцы Срединной импе-
рии везли картины на шелке, бумагу, изделия из лака, брон-
зовые зеркала.
От Тараза и городов Восточного Туркестана отходили пути
на Иртыш и к хакасам Верхнего Енисея, которые в VI в. со-
здали сильное государство. Китайские авторы утверждают:
хакасы поддерживали связи с Даши (арабами?), тибетцами и
карлуками Семиречья. Каждые три года из Даши к ним на-
правлялся караван верблюдов с узорчатыми шелками. По до-
роге, в земле карлуков, купцы получали военный конвой. В об-
мен на пушнину к хакасам Минусинской котловины —
создателям своеобразного степного искусства — поступали та-
кие диковинки, как произведения танских ювелиров. В курган
близ Красноярска попал металлический сосуд, о котором упо-
мянул Ф. Страленберг в своем труде «Историческое и геогра-
фическое описание полуночной восточной части Европы и
Азии», изданном в Любеке в 1730 г. (автор сочинения — швед-
ский подполковник, участник похода Карла XII на Россию,
взятый в плен под Полтавой, долго жил в Сибири). Выграви-
рованные на сосуде охотничьи сцены и окружающий их ланд-
шафт характерны для танской утвари (рис. 21).
При посредстве коммерсантов халифата китайский фар-
фор, шелка и художественные изделия из металла достигали
1 Абу-р-Райхан Мухаммед ибн Ахмед ал-Бируни. Указ. соч. С. 212.
2 Селадон — разновидность китайской керамики с глазурью
бледно-зеленого цвета.
78
Глава 2. Великий шелковый
Рис. 21. Серебряный сосуд
из-под Красноярска.
Китай, VIII-IX вв.
Византии. В Трапезуйте и сирийских портах восточные то-
вары грузили на корабли «румов». Византийская серебряная
кружка X в., найденная в кладе на острове Готланд, украше-
на крылатыми львами и фениксами (похожие сказочные пти-
цы вырезаны на византийском костяном ларце из собора Труа
в Шампани).
Облик фениксов близок древнему описанию этой птицы
счастья и бессмертия: у нее голова петуха, змеиная шея, грудка
ласточки, спина черепахи и рыбий хвост. Фениксов, стоящих
на лотосе, изображали на китайских головных уборах и се-
ребряных сосудах, на свадебных зеркалах, ларцах и космети-
ческих коробочках. Верили, что фениксы-фэнхуаны прино-
сят счастье в браке. Символизируя новобрачных, они входили
в круг благопожелательных свадебных эмблем.
Среди пернатых только фэнхуану
Назначено бессмертной птицей быть.
Но потеряет самка-феникс друга —
Тоска три года застит бедной свет.
Вокруг нее летают птицы стаей,
А пары ей, печальнице, все нет1.
1 Чжао Е. Жизнеописание девицы из У по прозванию Пурпур-
ный Нефрит // Поэзия и проза Древнего Востока. М., 1973. С. 365.
79
Даркевич. Аргонавты Средневековья
В свою очередь на Дальний Восток везли изделия масте-
ров «Западного края». В числе предметов обмена восточных
тюрок с Китаем упоминаются вещи из хотанской яшмы и
чаши с семью драгоценными камнями. В Китае обнаружены
агатовый ритон и среднеазиатские серебряные сосуды с тюрк-
скими надписями. Из сасанидского Ирана ко двору япон-
ских императоров попала ложчатая чаша из золота (хранит-
ся в храмовой сокровищнице Сёсоин в Наре).
Трансконтинентальные связи способствовали взаимодей-
ствию религий, культур и искусств разных народов, что ярко
отразилось на орнаменте шелковых тканей. В VII-IX вв. по-
лихромные материи с фигурами охотников, животных и птиц
в медальонах: сенмурвов, львов, крылатых коней, оленей,
кабанов, уток с повязкой почета в клюве — ткали не только
персы, но и жители городов Восточного Средиземноморья,
Согда и Синьцзяна (Хотан). В двух последних районах шел-
коткачества некоторые исследователи видят страну шелка —
«Серинду» Прокопия Кесарийского. По словам этого хрони-
ста, какие-то монахи тайно доставили из Серинды в Визан-
тию грены шелкопряда. Сходство рисунков тканей, представ-
ленных на скальных рельефах Так-и-Бустана (Иран), в
среднеазиатской стенной живописи, резьбе и росписях буд-
дийских храмов Центральной Азии (в «сасанидских» шелках
здесь щеголяют бодхисаттвы1 и небожители), свидетельству-
ет не только об экспорте тканей на огромные расстояния, но
и о взаимовлиянии разных центров шелкоткачества. Согдий-
скую благопожелательную эмблему — олень в медальоне —
заимствуют ткачи Дальнего Востока. В византийский тек-
стиль проникают изображения слонов, популярные на вос-
точных материях (рис. 22). Вот эпиграмма неизвестного по-
эта на одну модную даму, переданная ал-Джахизом:
Захотелось ей раз комнату, в которой были бы у нее
изображения.
Но когда она увидела занавеску, с обеих сторон которой
были рисунки:
1 Бодхисаттва — по представлениям буддистов, наставник, ве-
дущий людей по пути внутреннего совершенствования.
80
Глава 2. Великий шелковый
2
Рис. 22. Появление слонов в романской скульптуре связано с влияни-
ем восточных шелков: 1 — среднеазиатская ткань Хв. с именем
саманидского военачальника Бухтегина [Umeni Stredoveku / Hlavni
vydavatel R. Huyghe. S. 125.]; 2 — капитель колонны церкви св. Пет-
ра в Ольнэ, деп. Шаранта, Франция, первая половина XII в.
6 Аргонавты
81
ДаРкевич* Аргонавты Средневековья
Там изображен слон, а хобот у него длинный,—
То сказала: «Уберите занавеску, как бы меня
не съел слон» *.
Многоцветные шелка — «подвижные распространители» де-
коративных композиций от Тихого до Атлантического океана.
Ло следам 3)иониса индийского
По Шелковому пути происходил взаимообмен не только то-
варами и посольскими дарами, но и духовными ценностя-
ми. Вдоль и поперек «земного круга» кочевали идеи, мифы,
обычаи.
Так, развитие связей по Шелковому пути способствовало
проникновению в Китай буддийской религии. В первую оче-
редь она стала распространяться среди знати, приобретав-
шей предметы роскоши. Первые буддийские общины появи-
лись в Лояне с главной колонией в Китае, где обосновались
западные купцы. Многие буддийские миссионеры происхо-
дили из купеческих семей.
В 1932 г. на берегу Камы, неподалеку от села Афанасьево
Кировской области, был выкопан клад. Вместе с другими
среднеазиатскими серебряными сосудами VIII в. в нем обна-
ружили литую кружку с рельефными фигурами на позоло-
ченном фоне. На тулове по сторонам пальметт2 — изображе-
ния лежащих оленей и джейранов, типичных обитателей
полупустынь и пустынь Средней Азии, Ирана, Закаспия.
В кольцевом ободке поддона — мужская голова в профиль.
Ручка кружки оформлена в виде лица лысого старца Силена
с двумя головами слонов по сторонам (рис. 23).
Образ вечно хмельного, веселого и добродушного Силе-
на говорит о стойкости античных традиций в раннесредневе-
ковом искусстве Ирана и Средней Азии. Силена почитали
как покровителя источников и гения плодородия, способно-
го прорицать будущее и обладающего знанием сокровенной
1 Крачковский И. Ю. Указ. соч. С. 125.
2 Пальметта — орнаментальный мотив в виде стилизованного
веерообразного листа.
82
Глава 2. Великий шелковый
Рис. 23. Силен со слонами. Ручка серебряной кружки из села Афана-
сьево. Нижегородский историко-археологический музей
природы вещей. В шестой эклоге «Буколик» Вергилия Силен
развивает космогонические идеи эпикурейской философии:
Ты увидал бы тогда, как пляшут фавны и звери
В лад, непреклонные, как качают верхушками дубы.
Даже и Фебу не так веселятся Парнаса утесы,
Даже и Исмар с Родопой не так дивятся Орфею.
Ибо запел он о том, как собраны в бездне глубокой
Были зачатки земель и тверди воздушной, и моря,
Жидкого также огня; как все из этих первейших
Произошло, и как сам стал юный мир разрастаться...1
Вергилий
Культ воспитателя Диониса, участника его оргий, люби-
теля музыки и пения, был популярен в Египетском царстве
Птолемеев. Затем он распространился в Западном Средизем-
номорье, оказав влияние на римскую литературу и искусство.
Позднеантичные металлические изделия с изображением Си-
лена знали в самых отдаленных уголках эллинистического
мира на Востоке. Александрийский бронзовый светильник с
маской этого божества найден в Сиаме. Медальон от греко-
1 Вергилий. Сельские поэмы. Буколики и Георгики / Пер. С. Шер-
винского. M.-JL, 1933. С. 45.
83
6*
ДаРкевич* Аргонавты Средневековья
римского серебряного блюда с Силеном в венке из виноград-
ных гроздей обнаружен при раскопках индийского города
Такси л ы в Пенджабе.
Согласно античному мифу, Силен принимал участие в
походе Диониса, который победоносно прошел по Элладе,
Сирии, Азии, вплоть до Индии, и через Фракию вернулся в
Европу.
Покинув пашни Лидии златой,
И Фригию, и Персии поля,
Сожженные полдневными лучами,
И стены Бактрии, и у мидян
Изведав холод зимний, я арабов
Счастливых посетил и обошел
Всю Азию, что по прибрежью моря
Соленого простерлась: в городах
Красиво высятся стенные башни,
И вместе грек там с варваром живет.
Всех закружил я в пляске вдохновенной
И в таинства их посвятил свои,
Чтоб быть мне явным божеством для смертных1.
Еврипид
По пути Дионис учил людей виноделию и творил чудеса:
то преображался в козла, льва, пантеру, то заставлял бить
из-под земли фонтаны вина, молока и меда. В шумном экста-
тическом шествии бога растительности участвовали женщи-
ны-вакханки, менады в венках из плюща, одетые в шкуры
диких животных, с тирсами — жезлами, увитыми виноград-
ными листьями, — в руках. Римляне полагали, что Дионис
познакомил варварские народы с достижениями передовой
культуры.
Триумф Диониса — покорителя Индии — излюбленная
тема в искусстве императорского Рима. Триумфатор, в ко-
леснице, запряженной слонами, пантерами или кентаврами,
среди пляшущих сатиров и вакханок видим на римских сар-
кофагах и мозаиках, на коптских тканях IV-V вв.
1 Еврипид. Вакханки / Пер. И. Анненского // Еврипид. Траге-
дии. Т. 2. М., 1969. С. 429-430.
84
Глава 2. Великий шелковый НЩЙ
X
Свое особое место в вакхическом кортеже занимал тол-
стобрюхий хмельной Силен, сопровождающий бога вина.
Иногда его изображали с ланью или слонами. По Лукиану в
индийском походе у Диониса было два помощника: Пан и
«приземистый старик, несколько тучный, пузатый, курносый,
с большими торчащими кверху ушами, с неверной походкой,
опирающийся на дроковую трость и почти все время верхом
па осле разъезжающий». Он «в плаще шафранного цвета и,
ио-видимому, как военачальник пользуется чрезвычайным
доверием верховного вождя» Во время битвы с индийцами
Силен командовал правым крылом войска. Во главе отдель-
ных отрядов стояли сатиры. Этим сюжетом, видимо, навеяна
композиция «Силен со слонами» на кружке из Афанасьева, в
орнаменте которой органически сплавлены греко-римские и
азиатские мотивы. Возможно, на ее дне представлен сам Ди-
онис, которого в Бактрии и Индии изображали бородатым
(«индийский Дионис»).
О дионисийских культах в Иране и Средней Азии в эпо-
ху Греко-Бактрии, Великих Кушан и Парфии появляется все
больше археологических данных. Но у земледельческих на-
родов Азии эти культы возникли задолго до походов Алек-
сандра Македонского, распространивших греческий язык и
культуру далеко на восток. Греческие божества слились со
своими восточными двойниками, а не были искусственно
привнесены извне. Триумфальное шествие Диониса от «па-
шен Лидии златой» до Бактрии и склонов Гиндукуша подго-
товили родственные локальные культы. Представления о боге,
который, уничтожая все дисциплинирующие ограничения,
одновременно предстает носителем достижений цивилизации,
издавна бытовали в Иране, Бактрии, Согде, Фергане, Хорез-
ме. Здесь отмечали свой цикл дионисийских праздников,
посвященных созреванию винограда и изготовлению вина.
В раннесредневековом искусстве Ирана и Средней Азии
античные сюжеты возродились под влиянием оживления свя-
зей по Шелковому пути, когда купеческие рейсы отодвигали
все дальше на восток пределы византийского «земного круга».
1 Лукиан. Собр. соч. Т. 2. М.-Л., 1935. С. 691.
85
. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Рис. 24. Шествие Диониса. Иранское
серебряное блюдо, VI-VII вв. Галерея Фрир
в Вашингтоне
В сасанидской и среднеазиатской торевтике1 вакхические
мотивы — Вакх с пантерой, его победоносное шествие, Си-
лен с винным мехом, танцы менад, виноградные лозы — по-
лучают развитие благодаря знакомству с так называемым
византийским антиком (рис. 24). Это серебряные сосуды со
сценами из античной мифологии — произведения ювелиров
эпохи Юстиниана I и его преемников. Как и придворные
стихотворцы, мастера по металлу ориентировались на акаде-
мическое подражание древним образцам. Они отразили вку-
сы высшего общества Восточной Римской империи, которое
считало себя наследником языческих цезарей Рима. Перево-
зимые по дорогам «шелковой дипломатии» (с 568 по 576 г.
Среднюю Азию посетило семь византийских посольств) про-
изведения торевтов Рума в короткий срок достигали Согда и
Ферганы, оседая в сокровищницах местных владетелей. Не-
далеко от Кунгура на Урале найдено блюдо времени Юсти-
ниана I со сценой посещения Венерой Анхиза — чье-то вос-
поминание о путешествии на Запад или просто дорогая вещь,
купленная согдийским любителем редкостей. На блюде вы-
резана согдийская надпись с именем бухарского государя.
<</&1пшполийская волчлща»
С 1965 по 1972 г. в Северном Таджикистане проводились
раскопки дворца афшинов (царей) раннесредневекового го-
сударства Уструшана. Когда-то он возвышался в цитадели
городища, которое отождествляют с Бунджикатом — столи-
1 Торевтика — искусство рельефной обработки художествен-
ных изделий из металла.
86
Глава 2. Великий шелковый путь1
цей Уструшаны. Дворец поражал своими размерами и вели-
колепием убранства интерьеров — затейливой резьбой на
деревянных балках, панно и фризах, скульптурными фигу-
рами людей и птиц. Стены парадных помещений — трехъ-
ярусного зала с тронной лоджией, малого приемного зала,
храма и широких коридоров между ними — были покрыты
многокрасочной живописью. В конце IX в. «правоверный»
Исмаил Самани присоединил Уструшану к мусульманскому
миру. Он не только положил конец афшинской династии, но
и не пощадил ее резиденцию; дворец ограбили и сожгли дот-
ла. Его развалины перекрыты толстыми слоями горелого де-
рева и обожженной глины, стены докрасна прокалены.
При расчистке центрального коридора археологи обна-
ружили композицию, уникальную для Средней Азии. Кон-
турными киноварными линиями на стене нарисована боль-
шая волчица и два обнаженных младенца, припавших к ее
соскам. От снежных вершин Туркестанского хребта этот древ-
неримский сюжет уводит нас на берега Тибра, ко временам
сложения легенды об основании Вечного города: мифичес-
кая волчица вскармливает двух царственных близнецов —
Ромула и Рема (рис. 25).
Рис. 25. «Капитолийская волчица»: 1 — итальянский золотой медаль-
он из Ахангарана, VI в.; 2 — роспись во дворце Уструшаны
87
Даркевич. Аргонавты Средневековья
Согласно созданному в Италии мифу, Ромул и Рем были
сыновьями бога войны Марса и Реи Сильвии — дочери Ну-
митора, царя латинского города Альбы Лонги. Нумитора сверг
с престола его младший брат Амулий, повелевший бросить
младенцев в Тибр. Но река вынесла детей на берег, и послан-
ная Марсом волчица выкормила найденышей своим моло-
ком. Когда братья выросли, они, убив Амулия, вернули власть
деду и основали город на том месте, где их отыскала волчи-
ца. С тех пор как версия о чудесном спасении основателей
Вечного города получила официальное признание, компози-
ция «Волчица с младенцами» надолго стала эмблемой Рима
на памятниках искусства, монетах, печатях. С трофейных
значков, отобранных персами у пленных римских легионе-
ров, она перекочевала на сасанидские геммы1.
Но каким образом этот сюжет стал достоянием среднеази-
атского художника? Вероятно, промежуточным звеном послу-
жила Византия — преемница античного Рима. При Юстиниа-
не I в Риме чеканили медные монеты с волчицей, кормящей
Ромула и Рема. Подобные монеты и оттиснутые с них монето-
видные подвески-брактеаты попадали в Среднюю Азию. При
ремонте дороги возле древнего поселения на территории сред-
невековой области Илак (Ахангаран) в Узбекистане нашли
золотой медальон с припаянным ушком. На его лицевой сто-
роне отчеканен бюст императора в тиароподобном шлеме, ки-
расе, с копьем и щитом. Образцом для изображения послужи-
ли золотые монеты — солиды Юстина I и его преемника —
Юстиниана I. Обрамляющую бюст надпись можно расшифро-
вать так: «Наш повелитель Юстиниан, пожизненный Август».
Обратная сторона подвески тождественна росписи Бунджика-
та: волчица и два сидящих на корточках младенца, которые
тянутся к ее соскам. Образцы, подобные этому итальянскому
медальону, вдохновляли среднеазиатских художников, кото-
рые расписывали царские чертоги и замки дихкан.
В искусстве Уструшаны пришлый сюжет переосмысли-
ли. Возможно, он служил иллюстрацией к мифической ро-
1 Гемма — резной камень, употреблявшийся как печать или
вставка для перстня.
88
Глава 2. Великий шелковый
дословной местных владетелей. Как и на Западе, на Востоке
издревле слагали легенды о родовитых царских подкидышах,
вскормленных животными и воспитанных пастухами. В то-
темистических представлениях тюркских и монгольских пле-
мен, волка почитали как прародителя. В «Истории династии
Тан» записано предание о том, что от волчицы произошло
тюркское племя тукюесцев, предки которых обитали у «За-
падного моря» (Арала или Каспия).
Каждый из десяти рожденных ею мальчиков положил
начало особому роду. В память о своем происхождении один
из потомков волчицы — государь Ашина — вывесил над вхо-
дом в свою ставку знамя с волчьей головой. Так, осваивая
ценности чужих культур, местные мастера наполняли тради-
ционные темы новым, созвучным им содержанием.
(лЯелаиз Чанъамя
«В то время как светлейший император Тайцзун во славе и
блеске начал свое счастливое царствование, просвещая свой
народ и мудро управляя им, в царстве Великий Цинь [Сирия]
жил человек высокой добродетели, по имени Олопен; прорицая
по светлым облакам, он принес сюда священные рукописи и,
наблюдая за гармонией ветров, преодолел трудности и опасно-
сти [путешествия].
В 9-й год Чжэн-гуань [636 г. н. э.] Олопен прибыл в Чанъань.
Император послал своего министра-военачальника Фан Сюань-
лина во главе эскорта в западное предместье, чтобы встретить и
сопровождать гостя. Его рукописи были переведены в библиоте-
ке. После того как в [императорских] частных покоях учения
эти были проверены, император признал их справедливыми и
истинными и приказал проповедовать их и распространять» I
Эта надпись на сирийском и китайском языках вырезана
на каменной стеле высотой свыше 2 м, которую в 1625 г.
нашел китайский кули при постройке дома близ Чанъаня.
Стелу, датированную 781 г., когда Адам был «священником,
епископом и законоведом Цинистана (Китая)», обнаружили
1 Цит. по: Хенниг Р. Указ. соч. С. 105.
89
w
. Даркевич. Аргонавты Средневековья
как раз вовремя: в Китай, до сих пор не знакомый с христиан-
ством, проникли миссионеры-иезуиты. Вот почему расшиф-
ровка текста «Несторианской стелы», из которого Европа уз-
нала о широком распространении своего вероучения в Китае
VII-VIII вв., стала неслыханной сенсацией. Немало лет па-
мятник считали подлогом иезуитов, одним из «благочестивых
мошенничеств», как писал Вольтер. Только в середине XIX в.
подлинность надписи была доказана: сирийский миссионер
Олопен действительно достиг Срединной империи незадолго
до разгрома арабами иранской державы Сасанидов.
Как видим, вместе с торговыми караванами по Великому
шелковому пути двигались монахи и проповедники различ-
ных религий: зороастризма1, буддизма, манихейства2, хрис-
тианского сектантства. Среди последних особую роль играли
сирийцы — народ купцов, посланцев, миссионеров и «толма-
чей». Они живым мостом соединили Византию и Иран, но
их торговые фактории распространились до самого Китая,
где была основана большая христианская община во главе с
епископом-сирийцем. Духовные миссии способствовали раз-
витию географических знаний. Крупную роль в освоении
бескрайних пространств Внутренней Азии сыграли нестори-
ане — представители самой влиятельной на Востоке христи-
анской секты, которая вела происхождение от константино-
польского патриарха Нестория. После низложения Нестория
и признания его учения еретическим (431) начался массо-
вый исход несториан из Византии на Восток. Первоначально
взгляды ересиарха встретили поддержку у населения Сирии,
затем у персидских христиан, во главе которых встал патри-
арх Ктесифона. Враждебным Византийской империи несто-
рианским общинам Ирана покровительствовали сасанидские
цари. Процветание несторианского клира в Китае продолжа-
1 Зороастризм — древняя религия народов Востока, названа по
имени ее основателя Зороастра (Заратуштры). Ее приверженцы
поклонялись стихиям, главным образом огню.
2 Манихейство — религиозное учение, зародившееся в III в. н. э.
в Месопотамии, названо по имени его основоположника Мани. В ос-
нове манихейства лежит принцип дуализма — извечной борьбы двух
богов, воплощавших добро и зло, свет и тьму.
90
Глава 2. Великий шелковый гЙШ
X
лось целых 200 лет со времени знаменитого танского импера-
тора Тайцзуна, оказавшего столь почетный прием Олопену.
В различных провинциях Срединной империи воздвига-
ли церкви. Отличаясь особой религиозной сплоченностью,
общины последователей Нестория появились на громадных
пространствах от Сирии до Китая и от Монголии до Индии
и Цейлона.
Из среды несториан выходили великие путешественники
Средневековья. По-видимому, к христианам несторианского
толка принадлежал бесстрашный александрийский морепла-
ватель Косьма Индикоплов, посетивший Индию и Цейлон.
При составлении своей «Христианской топографии» (около
550 г.) он пользовался сведениями своих единоверцев — си-
рийских и персидских купцов и священников, которых встре-
чал во время странствий. По словам Косьмы, христианская
Церковь преуспевала на Цейлоне и Малабарском берегу Ин-
достана. Епископ, «получивший посвящение из Персиды»,
возглавлял небольшую христианскую общину на острове Со-
котра в Аравийском море.
Несторианство в Восточной Азии пережило века. Марко
Поло встречал несториан в Кашгаре и Яркенде: «У них свои
церкви и свой закон» Распространение этого учения среди
народов Азии (в частности, у восточно-тюркского племени
кереитов) породило неясные, но упорные слухи о многочис-
ленном христианском населении на Востоке, которые около
середины XII в. взволновали всю христианскую Европу. Из
уст в уста передавали, что где-то «на крайнем Востоке» рас-
кинулась держава могучего «царя-священника Иоанна». Этот
правитель, ведущий свой род от евангельских волхвов, окру-
жен сказочной роскошью: ежедневно за его столом пируют
30 тыс. человек, которым вручают подарки из царской со-
кровищницы. Четыре аметистовые колонны поддерживают
смарагдовый стол. Дворец сложен из драгоценных камней
па чистом золоте, сама собой открывается и закрывается
хрустальная дверь чертогов. От имени «пресвитера Иоан-
на» какой-то европеец направил подложные письма папе,
1 Книга Марко Поло. С. 77.
91
Даркевич. Аргонавты Средневековья
византийскому императору Мануилу Комнину и Фридриху
Барбароссе: «Я, пресвитер Иоанн, властелин над всеми влас-
телинами... 72 царя платят нам дань... Наше Великолепие
властвует над тремя Индиями, и земли наши простираются
до потусторонней Индии, где покоится тело святого апосто-
ла Фомы... В одну сторону государство наше простирается
на четыре месяца пути; на какое расстояние наша власть рас-
пространяется в другую сторону, никому не известно»!. Пре-
свитеру подчинены амазонки и брамины. «Вы сможете опре-
делить размеры нашей территории и нашу силу только в том
случае, если вам удастся сосчитать число звезд в небе и пес-
чинок в море». В Иоанне, который якобы обратил в бегство
мусульман и готовился идти на Иерусалим, Западная Евро-
па усмотрела желанного союзника крестоносцев. В 1177 г.
папа Александр III, поверивший в мистификацию, предло-
жил союз и дружбу «блистательному и великолепному царю
индийцев». Доставить послание папы поручили врачу Фи-
липпу — «человеку достойному, мудрому и благоразумному».
Отправившись с директивами Рима в «дорогу в никуда», посол
бесследно исчез где-то на Востоке. Ни Рубруку, ни Марко
Поло не удалось обнаружить мнимое царство. Несмотря на
это, еще четыре века европейцы считали легендарного «царя-
священника» реальным историческим лицом и связывали с
ним различные политические иллюзии. Но надежды найти
его таинственную страну, питаемые тягой людей Средневе-
ковья к необычному, оказались тщетными.
НеаНо/шане 6 С[геуней Лзни
Несторианские миссионеры проповедовали свое учение преж-
де всего среди населения крупных центров международной
торговли. «Несметное количество монахов и епископов есть...
в Бактрии, в Стране гуннов, в Персиде... у персидских армян,
мидян, эламитов..» (Косьма Индикоплов)1 2. О широком рас-
пространении несторианства в Средней Азии свидетельству-
1 Цит. по: Хенниг Р. Указ. соч. С. 443.
2 Там же. С. 64-65.
92
Глава 2. Великий шелковый
ют и письменные источники, и археологические открытия
последних десятилетий. К крупнейшим очагам несторианс-
кой культуры принадлежал Мерв, который «чистотою, кра-
сотою расположения, планировкою зданий и кварталов меж-
ду каналов и древесных насаждений, обособленностью разных
ремесленников на базарах превосходит прочие города Хора-
сана» (Истахри)1. В Мерве и его окрестностях раскопаны
руины церкви и монастыря. В VIII-X вв. христианство при-
няли некоторые тюркские кочевые племена: несторианский
клир Семиречья обратил в свою веру царя карлуков, правив-
ших в этой стране. Была образована особая карлукская мит-
рополия. Во время наступления мусульман христианские
церкви семиреченских городов превращали в мечети. Фун-
даменты одного из таких храмов исследованы археологами
на городище Ак-Бешим в Северной Киргизии.
О несторианах Семиречья многое может рассказать цель-
нолитое серебряное блюдо-дискос IX-X вв. с евангельскими
сценами и сирийскими надписями (рис. 26). Оно найдено у
села Григоровское Пермской области. Изображения на блю-
де исполнены в плоском рельефе и детализированы грави-
ровкой. Фон и отдельные части фигур позолочены. В трех
переплетающихся медальонах представлены «Вознесение»,
Рис. 26. Несторианское
серебряное блюдо
из села Григоровское, IX-X вв.
Гос. Эрмитаж
1 Материалы по истории туркмен и Туркмении. С. 174.
93
Даркевич. Аргонавты Средневековья
«Жены у гроба» и «Распятие», в промежутках — «Даниил во
рву львином», «Отречение Петра» и стража у гроба Господня.
Некоторые композиции на блюде отражают особеннос-
ти несторианской догматики. Так, отсутствие Богоматери
среди апостолов в сцене вознесения для православной ико-
нографии необычно, но согласуется с центральным пунк-
том ереси несториан: они считали Марию не матерью Бога,
но только матерью Христа-человека. В распятии опущены
орудия страданий Спасителя: отсутствует крест, ноги не
пригвождены, а стоят на подножной доске, копье сотника
Лонгина превратилось в короткий обрубок. «...Армяне и
несториане стыдятся показывать Христа пригвожденным к
кресту», — отмечал Рубрук1. Влиянием несторианских обы-
чаев можно объяснить странное положение рук Даниила и
рук апостолов в сцене вознесения. Не изображена ли спе-
цифическая культовая поза средне- и центральноазиатских
несториан? Как сообщал Рубрук, под влиянием «идолопок-
лонников» (буддистов) они «не соединяют рук для молит-
вы, а молятся, протянув руки перед грудью»2. Крест в цен-
тре блюда имеет четыре расширяющихся конца с маленькими
кружками и удлиненную нижнюю ветвь — форму, особенно
характерную для несторианских памятников (стела из Чанъ-
аня, семиреченские надгробия тюрков-несториан). Наконец,
несторианскую принадлежность блюда подтверждают и над-
писи: официальным языком несториан, на котором шла ли-
тургия3, был сирийский. Вместе с тем палеографический
анализ надписей показал отсутствие у мастера прочных на-
выков в сирийском письме. Здесь снова уместно вспомнить
слова Рубрука о том, что китайские несториане «произно-
сят свою службу и имеют священные книги на сирийском
языке, которого не знают, отсюда они поют, как у нас мона-
хи, совершенно не знающие грамоты...»4.
1 Карпини Джиованни дель Плано. История монголов; Рубрук
Гильом де. Путешествие в восточные страны. М., 1957. С. 150.
2 Там же. С. 127-128.
3 Литургия — праздничная церковная служба.
4 Карпини Джиованни дель Плано. Указ. соч. С. 132.
94
Глава 2. Великий шелковый
В основе композиций на блюде лежит сиро-палестинская
иконография тех евангельских событий, которые были отне-
сены Церковью к наиболее чтимым. Именно их чаще всего
изображали на культовых предметах паломников в Святуп
землю: ампулах для хранения масла и святой воды, бронзо-
вых кадилах и ларцах, кольцах, браслетах и амулетах. Из
Сирии и Палестины эти скромные сувениры пилигримов
распространялись по всему христианскому миру. Их нахо-
дят в Египте и Италии, Крыму и Закавказье. Литургическая
утварь Святой земли поступала и в несторианские монасты-
ри Средней Азии. В Ургуте близ Самарканда обнаружено
сирийское бронзовое кадило с эпизодами из Нового Завета,
в Пенджикенте найден сирийский стеклянный сосудик. Бла-
гоговейное отношение к палестинским реликвиям сохраня-
лось на востоке Азии в течение всего Средневековья. Рубрук
описал серебряный крест с пятью жемчужинами, принесен-
ный одним армянином из Иерусалима в Монголию.
Сирийские мастера работали и за пределами своей стра-
ны, распространяя технические приемы и стиль, созданные в
сиро-палестинском искусстве. Не исключено, что прототип
блюда из Григоровского был исполнен в кругах несториан
Ирана, где целые корпорации сирийских мастеров занима-
лись художественной обработкой металла. Отсюда заметное
влияние сасанидской торевтики: условная передача Голгофы
в духе сасанидских «скал», близость ангелов в сюжете «Воз-
несение» зороастрийским крылатым гениям — покровителям
шахиншахов и т. д. Несториане Средней Азии постоянно
поддерживали связи со своими единоверцами на иранской
территории.
Скрещение и взаимодействие различных художественных
принципов в одном произведении — свидетельство сложнос-
ти исторической и духовной жизни эпохи. В Семиречье, где
встречались Запад и Восток Азии и где на великой караван-
ной трассе лежали крупные торговые города, создалась бла-
гоприятная почва для взаимопроникновения элементов не-
похожих культур. Оседлое согдийско-тюркское население с
его культурным синкретизмом — вот та среда, откуда вышло
несторианское блюдо.
95
Глава 3
К «морю мраков»
Если бы не было торговцев, путешеству-
ющих по Вселенной,
то когда одевались бы в одежду
с подкладкой из черного соболя?
«Кутадгу билиг»
В 651 г. последний сасанидский царь царей Иезди-
герд III погиб в окрестностях Мерва — завоевание
Ирана арабами завершилось.
Огни погасли в храмах оскверненных,
Все смолкло в городах опустошенных.
И диво — не осталось ни зубца
На гордых башнях царского дворца1.
Фирдоуси
Под копытами легкой мусульманской конницы пало го-
сударство, мастера которого славились во всем мире. Они
возвели монументальные дворцы и храмы, украсили их шту-
ковыми2 панелями и фресками, на отвесных скалах высекли
колоссальные рельефы, выткали многоцветные ковры и шел-
ковые ткани, покрыли тончайшей резьбой геммы из самоцве-
тов. Яркая придворная культура ушедших в небытие шахин-
шахов еще долго оставалась живой для последующих
поколений: при халифском дворе в Багдаде сохраняются моды
и праздники Сасанидов, с пехлеви 3 на арабский язык пере-
водят сасанидские хроники и научные трактаты, аббасидские
дворцы расписывают художники Персии. В рыцарских зам-
1 Фирдоуси. Шахнаме. Т. IV. М., 1969. С. 770-771.
2 Штук — быстро твердеющая смесь извести, гипса и песка.
3 Пехлеви — алфавит ряда иранских языков (ок. III в. до н. э. —
VII в. н. э.); название среднеперсидското языка.
96
Глава 3. К «морю мрай^б»
ках, затерянных в горах, по-прежнему пользуются успехом
«рассказчики историй о персах и их днях». Поэтам, воспе-
вавшим вино и чувственные радости, Иран прошлого рису-
ется средоточием беззаботной и веселой жизни.
Uc4^3Htf6uuie сокровища XocftoeS
Особой известностью пользовались сасанидские художники
по металлу. Даже после того как «стих Корана зазвучал с
мимбара» \ подражать их произведениям не считали кощун-
ством. Поэт Абу Нувас обстоятельно описал золотую чашу
для питья, «которую одарила разными изображениями Пер-
сия»: «...на дне у нее Хосрой, а по сторонам антилопы, кото-
рых выслеживают с луками всадники». Чашу с Хосроем и
его войском он вспоминал в другом стихотворении:
И развязал он бурдюк над чашей, края и дно которой
разукрашены.
Изображено на ней войско Хосроя и Хосрой
на дне кубка,
а главы войска у стремени Хосроя, с булавами,
в коротких кафтанах1 2.
Пиры в средневековой общественной жизни играли ог-
ромную роль, и потому питьевая посуда из драгоценных ме-
таллов стала знаком высокого социального положения. Ею
похвалялись, выставляя напоказ на торжественных приемах,
ее дарили почетным гостям, а при военном поражении ею
приходилось откупаться от удачливого победителя. Стремясь
укрепить свой престиж, зависевший от количества накоплен-
ного добра, даже второстепенные правители собирали в сво-
их сокровищницах громадное число золотых и серебряных
блюд и чаш, кружек и кувшинов.
«Однажды... один хорасанский царевич приехал к испахбе-
ду [правителю] Табаристана с многочисленными дарами... Он
попросил серебряные блюда и подносы, чтобы расположить на
1 Мимбар — кафедра проповедника в мечети.
2 Крачковский И. Ю. Указ. соч. С. 120-121.
97
7 Аргонавты
В. О. Даркевич. Аргонавты Средневековья
них дары. Слуги принесли ему... 500 серебряных подносов.
Хорасанец попросил еще. Тогда... послали к главной жене ис-
пахбеда и принесли от нее еще 500 подносов из серебра. Испах-
бед получил дары из Хорасана на этих 1000 подносах и в ответ
послал царевичу 2000 подносов, наполненных подарками»
Поистине несметными богатствами владели влиятельные
вельможи, храмы и сами шахиншахи. Предания о судьбе цар-
ских сокровищ после арабского нашествия передавали из по-
коления в поколение; этот «золотой мираж» владел умами
несколько столетий. Географ Ибн ал Факих (начало X в.)
называл место Так в горах Табаристана, где со времен мифи-
ческого Менучехра хранились драгоценности персидских
монархов. Мимо этой увлекательной темы не прошел и все-
ведущий Бируни. Согласно его рассказу, Сасаниды во время
бегства из Ирака в Мерв оставили на хранение у царей Джа-
бала — горного округа между Реем и Табаристаном — самые
дорогие самоцветы и наиболее легкие вещи из своих богатств.
Арабский полководец Халид Ибн-Бармак, осаждавший ис-
пахбедов Джабала в одной из горных крепостей, после сдачи
твердыни захватил казнохранилище с «сокровищами Хосро-
ев». Собственность одного из шахиншахов — пальму, отли-
тую из золота, якобы нашел правитель Хорасана. Между ее
ветвями, «подобно зеленым и спелым финикам», были нани-
заны драгоценные камни.
Большая часть этих неисчислимых ценностей развеялась,
как пыль на ветру. В Иране и прилегающих областях саса-
нидское серебро находят очень редко. Виной тому религиоз-
ный фанатизм последователей Аллаха, а главное — нужда в
сырье для чеканки монет. С течением времени десятки тысяч
художественных изделий из золота и серебра уничтожили в
плавильных печах. По словам Бируни, когда «благополучие
превращается в свою противоположность», появляется необ-
ходимость переплавки сосудов для чеканки из них дирхемов
и динаров. Уже омейядский наместник Ирака ал Хаджжадж
приказал разломать в странах ислама золотые и серебряные
1 Цит. по: Кинжалов Р. В., Луконин В. Г. Памятники культуры
сасанидского Ирана. Л., 1960. С. 12.
98
Глава 3. К «морю мра!
сосуды и настрого запретил пить из них. Эта мера могла
быть вызвана как борьбой с изнеживающей роскошью, так и
неприемлемой для мусульманского ортодокса зороастрийской
тематикой изображений на вещах.
Примечательные страницы истории культуры Ирана и
Средней Азии были бы безвозвратно утрачены, если бы не...
уральские клады.
Уральские клады.
В междуречье Камы и Вятки, среди лесов, болот и невысо-
ких холмов-увалов затерялась деревня Турушева. Летом
1927 г. здесь был найден один из многих кладов «восточного
серебра». Мальчик, пасший стадо на опушке леса, неожидан-
но провалился в яму. Нащупав в ней какой-то твердый и
гладкий предмет, он стал выгребать землю то руками, то кну-
товищем. Несколько минут работы — и на поверхности пока-
залось очень тяжелое ведерко из серебра. Когда пастушок
перевернул ведерко, из него выпали серебряные блюда, све-
тильники, витые шейные обручи-гривны.
«Восточные клады» на Урале крестьяне обнаруживали
при распашке целины или огорода, под выкорчеванными
пнями. Иногда их находили в густой чаще леса или на скло-
нах террас, размытых вешними водами.
Самая древняя вещь в турушевском кладе — иранское
блюдо IV в. со сценой охоты Шапура II. Резко обернувшись
назад, коронованный всадник посылает стрелу во вздыблен-
ного льва. Под копытами коня распростерся уже смертельно
раненный зверь. На блюде, изготовленном византийским
ювелиром три века спустя, — черненый крест в венке из плю-
ща. Светильники из Средней Азии относятся к VIII в. На
дне одного выгравирован слон — священное животное буд-
дистов, изображения на другом восходят к доисламским зем-
ледельческим культам. Здесь гранатовые деревья: обильный
семенами гранат означал надежду семьи на многочисленное
потомство. На ручке сосуда свернулась пантера — непре-
менная спутница Диониса-Вакха. В медальоны на тулове
вписаны двугорбый верблюд, олицетворение сакральных сил
99
7*
В.П- Даркевич. Аргонавты Средневековья
Рис. 27. На иранском серебряном блюде VII в. — эпический сюжет,
распространенный в искусстве: царевич Бахрам Гур, он же — саса-
нидский царь Варахран V (421-439), охотится на газелей в сопро-
вождении рабыни Азаде. Найдено в Прикамье. Гос. Эрмитаж
плодородия; конь, связанный с почитанием животворных вод;
олень, способный продлить человеческую жизнь благодаря
целебности лекарства из своих рогов. Позднесасанидское
блюдо из деревни Турушева сохранило популярный эпиче-
ский сюжет: охота царевича Бахрама Гура (рис. 27).
Однажды с музыкантшею, без свиты,
Помчался в степь охотник именитый.
Его румийку звали Азада,
Он с нею время проводил всегда...
Лишь на верблюде ездил он верхом,
Что был покрыт атласным чепраком...
Чета газелей мчалась по холмам.
Сказал, смеясь, красавице Бахрам:
«Луна моя! Сейчас начну я ловлю.
Как только лук могучий изготовлю,—
Кого сначала мне сразить тогда:
Самец — в годах, а самка — молода».
«О лев, — сказала Азада, — ужели
Гордится муж, что он сильней газели?
Чтоб заслужить прозванье храбреца,
100
5$'
Глава 3. К «морю мракснв»
Стрелою самку преврати в самца...»
В колчане у охотника была
Особая двуострая стрела.
Самец взметнулся на равнине пестрой, —
Бахрам тотчас подсек стрелой двуострой
Его рога, подсек на всем скаку.
И подивилась Азада стрелку.
Едва самец своих рогов лишился,
Он сразу как бы в самку превратился.
А в самку две стрелы всадил Бахрам,
Чтоб уподобились они рогам L
Фирдоуси
На блюде точно переданы все детали этого эпизода, под-
робно пересказанного Фирдоуси, но, как видим, восходяще-
го к домусульманской эпической традиции.
В уральских кладах преобладает пиршественная утварь
из обихода светской знати, встречены и украшения костю-
ма — поясные накладки, медальоны. Сложная ювелирная тех-
ника обнаруживает руку придворных мастеров высшей ква-
лификации, в совершенстве владевших приемами литья,
чеканки, гравировки, золочения, черни.
«Восточное серебро» Урала вводит нас в «затерянный
мир» архаических представлений о мироздании, красочно по-
вествует об охотничьих триумфах царей и героев, знакомит с
фантастическими образами восточной мифологии: крылатым
верблюдом или собакой-птицей Сенмурвом.
За собольими мехами
Сасанидское серебро на Урале впервые привлекло внимание в
1750 г., когда в прикамском имении Строгановых был обнару-
жен серебряный кувшин, изготовленный иранскими мастера-
ми. С тех пор в этих краях зарегистрировано свыше сотни
«восточных кладов» (рис. 28). Кроме того, известно, что мно-
гие дореволюционные находки скупщики серебра сумели пе-
реплавить. Чем же объясняется столь массовая «миграция»
1 Фирдоуси. Шахнаме. Т. IV. С. 730-731.
101
Даркевич. Аргонавты Средневековья
Рис. 28. Центральный медальон серебряного блюда. Иран, VIII в.
В зороастрийских трактатах собака-птица Сенмурв предстает как
благожелательное существо, оберегающее от злых сил. Блюдо най-
дено на берегу Камы (Вятская губ.). Гос. Эрмитаж
вещей? Почему драгоценную утварь Среднего Востока выво-
зили далеко за пределы тогдашнего культурного мира, к таеж-
ным охотникам Урала — предкам коми-пермяков?
Большая ее часть попала на Урал не ранее IX в. Это дока-
зали археологи, которые выявили топографическую связь кла-
дов с древними поселениями и проанализировали их состав.
Оказалось, что начало северной торговли Багдадского хали-
фата приходится на первое столетие господства Аббасидов,
когда провинциальная ограниченность арабской культуры ухо-
дит в прошлое, когда она подвергается влиянию эллинизма и
сасанидской «классики». Именно тогда устанавливаются ком-
мерческие связи с Восточной Европой и Дальним Востоком, с
Индией и Черной Африкой. В поисках рынков сбыта и источ-
ников сырья купцы стран ислама устремляются в «неведомые
земли» Севера.
В IX-X вв. в восточноевропейской торговле с Азией глав-
ное место занимало серебро. «Серебро легче перевозить, чем
те необходимые предметы, которые на него можно купить», —
102
Глава 3. К «морю мрай&&
писал Бируни1. Серебро везли в виде монет и вещей. Охотно
принимали в обмен серебряные сосуды: их материальная и
художественная ценность не вызывала сомнений.
Во время завоевания арабами Ирана и Средней Азии в
их руки попала громадная добыча, в том числе металличес-
кая утварь. Мир ее образов, связанных с доисламским эпо-
сом и мифологией, уже не отвечал требованиям новой рели-
гии. С крушением Сасанидского государства и официальной
зороастрийской Церкви стали недействительны каноны про-
кламативного искусства, призванного возвеличивать «царя
царей». Сасанидские, среднеазиатские, византийские сосуды,
которые еще не успели переплавить, переходили в руки куп-
цов. Они скупали по дешевым ценам вышедшую из употреб-
ления посуду, которая активно вступала в сферу меновой
торговли. Что же получали взамен?
В то время в кругах знати от Испании до Китая чрезвы-
чайно увеличился спрос на драгоценную пушнину. Собольи,
куньи, горностаевые, бобровые, беличьи меха шли на отделку
головных уборов, кафтанов, шуб. Особенно ценили шкурки
соболей и черно-бурых лисиц. Недаром в поэме Низами «Ис-
кандер-наме» так любовно и со знанием дела перечислены
меха, захваченные Александром Македонским в лагере русов:
И огромный воздвигли носильщики вал,
Груды ценной добычи принеся на привал.
Будто жадными тешась людскими сердцами,
Раскрывались, блистая, ларцы за ларцами...
Соболей самых темных несли отовсюду
И бобров серебристых за грудою груду.
Горностая, прекраснее белых шелков,
Было сложено сотни и сотни тюков.
Серых векш — без числа! Лис без счета багровых
И мехов жеребячьих, для носки готовых.
Много родинок тьмы с бледным светом слились:
Это мех почивален; дает его рысь...
Царь взглянул: нет очам прихотливей утех!
Как в Иране весна — многокрасочный мех2.
___________ Низами
1 Абу-р-Райхан Мухаммед ибн Ахмед ал-Бируни. Указ. соч. С. 30.
2 Низами. Искандер-наме / Пер. К. Липскерова. М., 1953. С. 419-420.
103
В.П. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Торговцы халифата устремились в области, богатые пуш-
ниной. На урало-приобском Севере, где соболь водился в
великом изобилии, уже в XVI-XVII вв. промысел пушного
зверя занимал видное место в хозяйстве аборигенных пле-
мен. Кроме отборных мехов отсюда вывозили мамонтовую
кость и клыки моржей («рыбий зуб»), из которых искусные
хорезмийские резчики изготавливали шкатулки и гребни.
Обмен вели по принципу «товар за товар». Больших и пре-
красных соболей меняли на серебряную посуду полуденных
стран, лисьи шкурки — на железные клинки.
Торговля шла через Волжскую Булгарию — огромный ры-
нок по продаже мехов на среднем участке волжской магистра-
ли. «...Все те, кто обитает на обоих берегах этой реки, приво-
зят к ним [булгарам] свои товары, как-то: соболей, горностаев,
белок и другое», — свидетельствовал географ Ибн-Русте1.
От арабоязычных географов мы узнаем о прибытии в
столичный город Булгар караванов мусульманских купечес-
ких судов, о продолжительности плавания между ним и Ити-
лем, столицей Хазарии в устье Волги, о десятине, которую
взимал булгарский царь с хазарских товаров. Проникнове-
ние ислама в Булгарское царство и установление прямых
связей с Багдадом способствовали расцвету волжско-каспий-
ской навигации.
Уже открыли и степной путь из Хорезма восточнее Волги
через пустынное каменистое плато Устюрт — «ворота наро-
дов». Этим маршрутом проследовало посольство Ибн-Фадла-
на. «Караваны постоянно ходят от них [булгар] в Хорезм, что
в хорасанской земле, а из Хорезма к ним, но дорога пересекает
[кочевья] других тюрков, и караваны [должны] охраняться от
них», — писал Масуди2. Сухопутное путешествие из Булга-
рии в Хорезм длилось три месяца. На Устюрте при дорогах в
Нижнее Поволжье построили караван-сараи с колодцами, на-
дежно укрытыми от летучего песка, пограничные крепости и
1 Заходер Б. Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе.
Т. II. М., 1967. С. 29.
2 Цит. по: Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербенда X-
XI веков. М., 1963. С. 197.
104
Глава 3. К «морю мрай||>>
сторожевые башни. Караван-сараи располагались друг от дру-
га на расстоянии дневного перехода каравана (20-30 км).
Но даже весьма предприимчивые арабские купцы да тыле
Булгара предпочитали не ездить: риск был слишком велик, а
преувеличенные слухи об опасностях, подстерегавших путни-
ков в «Стране мрака», отпугивали самых неустрашимых. Ме-
новую торговлю с таежным Прикамьем вели сами булгары.
О далеких скитаниях булгарских скупщиков пушнины свиде-
тельствуют серебряные украшения из их страны — браслеты,
подвески-лунницы, шейные цепи, собранные археологами на
Чепце, верхней Каме, Вычегде и Тоболе. Вверх по Чусовой
«восточное серебро» проникало на Средний Урал и в Зауралье
(рис. 29). Булгары достигли и земель Йуры (Югры русских
летописей) — предков хантов (остяков) и манси (вогулов), жив-
ших по обоим склонам Северного Урала и в низовьях Оби.
Находки сабель в Прикамье и севернее подтверждают со-
общение Абу Хамида ал-Гарнати, арабского путешественника
родом из Гранады, побывавшего в Булгаре и русских землях
(XII в.): в области Йура, что на «Море мраков», «привозят
люди мечи из стран ислама, которые делают в Зенджане, и
Абхаре, и Тебризе, и Исфахане, в виде клинков, не приделы-
вая рукоять, и без украшений... И закаляют эти мечи крепкой
закалкой, так что если подвесить меч за нитку и ударить ног-
тем или чем-нибудь железным или деревянным, то будет дол-
го слышен звон. И эти мечи как раз те, которые годятся, что-
бы везти в Йуру... И привозят к ним купцы эти мечи..., а в
уплату за них берут шкуры соболя и получают от этого огром-
ную прибыль»1. На приполярном Урале геологи нашли ар-
мянскую саблю XII в. с именем мастера Хачатура.
На иылсах и собачьих i/nftswacax
Не исключено, что некоторые купцы — персы, хорезмийцы,
арабы — на свой страх и риск добирались до неприютной
1 Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Централь-
ную Европу (1131-1153) / Публикация О. Г. Большакова, А. Л. Мон-
гайта. М., 1971. С. 33.
105
В. П. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Рис, 29, «Восточное серебро» на Урале: а — клады; б — пути
сообщения
Балтики и Ледовитого океана. Страсть к красивым мехам
вела их все дальше и дальше — за Северный полярный круг,
в край вечной мерзлоты. Бируни, знавший о Балтийском море
106
Глава 3. К «морю мрай^»"
(«Море варенков» — варягов), слышал об одном мореплавате-
ле, который так далеко проник на север, что попал в края, где
летом солнце светит круглые сутки. Абу-л-Фида упомянул о
«некотором путешественнике, достигшем северного моря».
Со слов очевидцев арабские географы детально рассказа-
ли о стране «дикого народа» Йура, о «немой» торговле с ее
обитателями и способах передвижения на Крайнем Севере.
«Летом день у них бывает очень длинным. Так что, как
говорят купцы, солнце не заходит сорок дней, а зимой ночь
бывает такой же длинной... И приносят с собой товары, и кла-
дет [каждый] купец свое имущество отдельно, и делает на нем
знак, и уходит; затем после этого возвращаются и находят то-
вар, который нужен в их стране. И каждый человек находит
около своего товара что-нибудь из тех вещей; если он согласен,
то берет это, а если нет, забирает свои вещи и оставляет другие,
и не бывает обмана. И не знают, кто такие те, у кого они поку-
пают эти товары... А у жителей Йуры нет войны, и нет у них ни
верховых, ни вьючных животных — только огромные деревья и
леса, в которых много меда, и соболей у них очень много, а
мясо соболей они едят... А дорога к ним по земле, с которой
никогда не сходит снег; и люди делают для ног доски и обстру-
гивают их... Перед и конец такой доски приподняты над зем-
лей, посредине доски место, на которое идущий ставит ногу, в
нем отверстие, в котором закреплены прочные кожаные ремни,
которые привязывают к ногам. А обе эти доски, которые на
ногах, соединены длинным ремнем вроде лошадиных поводьев,
его держат в левой руке, а в правой руке — палку длиной в рост
человека. А внизу этой палки нечто вроде шара из ткани, наби-
того большим количеством шерсти, он величиной с человече-
скую голову, но легкий. Этой палкой упираются в снег и оттал-
киваются палкой позади, как делают моряки на корабле, и быстро
двигаются по снегу. И если бы не эта выдумка, то никто не мог
бы там ходить, потому что снег на земле вроде песка, не слежи-
вается совсем» (ал-Гарнати)
Документальное описание древних лыж делает честь на-
блюдательности путешественника, очевидно, встречавшего
лыжников на заснеженных просторах.
1 Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Цент-
ральную Европу (1131-1153). С. 32-33.
107
Даркевич. Аргонавты Средневековья
Булгарские торговцы в страну Йура отправлялись зи-
мой, когда тундру и болота сковывал мороз. Люди шли на
лыжах, а товары — одежду, соль и другие вещи — везли на
санях, которые по сугробам тащили собаки.
«Путешествие туда совершается не иначе как на маленьких
повозках, которые везут большие собаки, ибо в этой пустыне
[везде] лед, на котором не держатся ни ноги человеческие, ни
копыта скотины; у собак же когти, и ноги их держатся на льду.
Проникают туда только богатые купцы, из которых у иного по
100 повозок или около того, нагруженных его съестным, напит-
ками и дровами, так как там нет ни дерева, ни камня, ни мазан-
ки. Путеводитель в этой земле — собака, которая побывала в
ней уже много раз; цена ее доходит до 1000 динаров и около
того. Повозка прикрепляется к ее шее; вместе с нею прикрепля-
ется [еще] три собаки. Это авангард, за которым следуют про-
чие собаки с повозками. Остановится он, и они останавливают-
ся. Такую собаку хозяин ее не бьет, не ругает. Когда подается
корм, то он кормит собак раньше людей, в противном же слу-
чае собака злится, убегает и оставляет хозяина своего на поги-
бель» ( Ибн-Баттута) I
К северу от Йуры, по соседству с легендарными народа-
ми Гог и Магог, по представлениям арабских географов, на-
чинались безлюдные «мраки» — земли между устьями Печо-
ры и Оби, Полярный Урал и Ямал. В описаниях этой области
реальные сведения причудливо переплетены с баснословны-
ми. Купцы, побывавшие на Севере, рассказывали доверчи-
вым слушателям: люди народа Йура ходят туда с факелами,
чтобы освещать дорогу в вечной тьме. Там растет дерево,
огромное, как селение; на нем обитает большое животное
(«говорят, что это птица»). Севернее югорских земель нет
поселений. Только большая башня, построенная Искандером
(Александром Македонским), возвышается, как маяк, на гра-
нице обитаемого мира. Позади нее нет пути, а простираются
только «мраки»: под суровым небом лежат горы и пустыни,
«которых не покидают снег и мороз»; солнце не восходит
над ними, растения в них не растут, и нет никаких живот-
1 Заходер Б. Н. Указ. соч. С. 66.
108
Глава 3. К «морю мраков»
ных. «Мраки» тянутся до «Черного моря», где нескончаем
дождь и густой туман. «Черное море», т. е. Северный Ледо-
витый океан, арабские авторы чаще именовали «Морем моа-
ков». В его темных и мрачных глубинах плавает рыба вроде
огромной горы (кит), из ее уха может неожиданно выйти
прекрасная девушка. Из клыков другой «рыбы» (моржа)
вырезают рукоятки для кинжалов и мечей. Следуя к полюсу,
путешественник достигает области, где солнце, подобно мель-
ничному жернову, шесть месяцев движется по окружности
горизонта, и в году бывает один день и одна ночь.
«За Юг/и/ а за Сажаясь»
Кто явился первооткрывателем труднодоступных земель Йуры?
Не позднее XI в. в высокие широты Поморья проникли новго-
родские искатели добычи. Этим отважным людям, пересекав-
шим на плоскодонных ладьях-ушкуях весь европейский Се-
вер, не могли помешать ни упорное и коварное сопротивление
природы, ни глухая отчужденность местных племен.
Под 1096 г. в «Повести временных лет» передан любо-
пытный рассказ новгородца Гюряты Роговича:
«Послал я отрока своего в Печору, к людям, дающим дань
Новгороду. И когда пришел отрок мой к ним, то от них пошел
он в землю Югорскую. Югра же это люди, говорящие на непо-
нятном языке, и соседят они с Самоядью в северных краях».
Югра же сказала отроку моему: „Дивное чудо мы нашли, о ко-
тором не слыхивали раньше, а идет этому уже третий год; есть
горы, упирающиеся в луку морскую, высотою как до неба, и в
горах тех стоит крик великий и говор, и кто-то сечет гору, же-
лая высечься из нее; и в горе той просечено оконце малое, и
оттуда говорят, и не понять языка их, но показывают на железо
и делают знаки руками, прося железа; и если кто даст им нож
ли, или секиру, они в обмен дают меха. Путь же к тем горам
непроходим из-за пропастей, снега и леса, потому и не доходим
до них никогда; этот путь идет и дальше на север"» I
1 Повесть временных лет. Ч. I / Пер. Д. С. Лихачева и Б. А. Ро-
манова. М.-Л., 1950. С. 368-369.
109
Даркевич. Аргонавты Средневековья
Русский летописец усмотрел в людях, запертых в скалах,
«нечистые народы», «заклепанные» Александром Македонс-
ким, — параллель «башне Искандера» арабских авторов. Их
пришествие в день Страшного суда должно принести гибель
миру. Полуфантастические данные о меновой торговле же-
лезом перекликаются с известиями о ввозе мечей в Йуру.
«Господин Великий Новгород» сосредоточил в своих ру-
ках «заморскую» торговлю — «гостьбу» всей Северной Руси.
Отправлялись купцы новгородский
Торговать за сине море.
Торговали за синим за славным морюшком
Былинный Садко, богатый гость, — колоритная фигура
много повидавшего купца, одного из тех, которые «по морю
плавают, а по земле гостьбы деют, беря богатство».
Повыкупил товар весь из Нова-города...
Повыгрузил товары в черлены корабли,
Пошел-то Садко да на черлены корабли.
Со всей своей дружинушкой хороброю
Обирали-то сходенки дубовыя,
Вынимали-то якори булатныя,
Подымали тонки парусы полотнены,
За синее море торговать пошли1 2.
Новгородских гостей — обитателей «палат белокаменных»,
людей с трезвым, практическим умом и всевидящим глазом,
можно было встретить на улицах Владимира и Киева, Чер-
нигова и Галича. Одни из них — «штетинцы» — торговали с
польским Поморьем, другие — «чудинцы» — с Прибалтикой,
третьи — «обонежцы», «югорщина» — прокладывали пути на
Север. Их суда заходили в константинопольский Золотой
Рог, в гавани Дании и острова Готланда.
А и как стал ездить Садко торговать да по всем местам,
А и по прочим городам да он по дальниим,
А и как стал получать барыши да он великие3.
1 Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом. Т. I.
М-Л., 1949. С 101.
2 Печорские былины. Записал Н. Ончуков. СПб., 1904. С. 360.
3 Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом. Т. I. С. 645.
110
Глава 3. К «морю мрагёэ|»
"%
Новгородцы стали основными посредниками в меховой
торговле Западной Европы с племенами Урала, монополизи-
ровав вывоз пушнины на западные рынки. Около 1114 г. ла-
дожский посадник Павел и ладожане поведали летописцу:
«Еще мужи старии ходили за Югру и за Самоядь». В полу-
нощных странах они присутствовали при удивительном яв-
лении: «...спаде туча и в той тучи спаде веверица [белка]
млада акы топерво рожена и возрастоши и расходится по
земли». Поездки русских торгово-промышленных людей на
Урал и в Зауралье участились в XII в. Новгородские сбор-
щики дани и воины-«кмети» нередко погибали вдали от ро-
дины в вооруженных стычках с аборигенами. Под 1187 г.
Новгородская первая летопись бесстрастно констатирует:
«изьбиени быша Печерскыи и Югорьскыи даньници».
В 1193 г. в поход на Югру отправились отряды ушкуйников:
«В то же лето идоша из Новагорода в Югру ратью с воево-
дою Ядреиком; и приидоша в Югру и взяша город, и приидо-
ша к другому городу, и затворишася в граде, и стояша под
городом 5 недель; и посылаху из города к ним с льстивою
речью, ркуще тако: яко „сбираем сребро, и соболе, и иная
узорочиа, а вы не губите нас, своих смердов и своей дани...“»
О новгородцах -на Урале напоминает близость славянс-
ких украшений из Прикамья инвентарю сельских курганов
Приильменья и находки новгородских денежных слитков. Из
Березова на нижней Оби происходит византийская серебря-
ная чаша с процарапанной русской надписью, близкой по
почерку берестяным грамотам. Вероятно, новгородские зем-
лепроходцы занесли в Прикамье и на нижнюю Обь серебря-
ные сосуды IX-X вв., исполненные в областях Карпато-Ду-
пайского бассейна и Балкан. На Оби найдена украшенная
чернью чаша со сценами борьбы людей с крылатыми драко-
нами — изделие ювелиров Лиможа в герцогстве Аквитания.
Как и «восточным серебром», европейской утварью распла-
чивались за меха (рис. 30).
1 Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов.
М -Л., 1950. С. 232.
111
Даркевич. Аргонавты Средневековья
Рис. 30. Византийская серебряная с позолотой чаша с изображением
сцен из греческого героического эпоса. XII в. Найдена близ села Вилъ-
горт в Приуралье. Гос. Эрмитаж
Система рек и озер соединяла Великий Новгород с дале-
ким северо-востоком. Два речных пути связывали его с Се-
верным Уралом и Зауральем. Северный вел по Сухоне и
Вычегде в бассейн Печоры, а из Печоры по ее притоку Усе,
через северные отроги «Земного пояса» (Уральского хребта)
в Собь — приток Оби. Другой путь из Печоры на Обь (через
Щугорь — приток Печоры и по Северной Сосьве) выводил
южнее — к Березову.
Вторая трасса вела из Новгорода по Мете и Тверце на
Верхнюю Волгу, затем по Нерли, Клязьме и Оке к волжским
булгарам. Отсюда вверх по Каме или Вятке плыли к северу.
«Повесть о стране Вятской» сообщает: в 1174 г. по этому
маршруту проплыли новгородские «самовластцы с дружи-
ною своею», «пленяюще остяцкие жилища». Их путь прохо-
дил по Волге и Каме, где они построили торговую факто-
рию — «градец мал».
Cefte^fiOHbui слон на Сосьве
Зимой 1936 г. этнограф и археолог В. Н. Чернецов посетил в
верховьях Северной Сосьвы культовое место мансийского
рода Тасмановых. В передней части священного лабаза он
увидел «охранителя порога» и тотема рода: большую сереб-
112
Глава 3. К «морю мраЖЬ»
ряную статуэтку слона. Необычного идола окутывали много-
численные платки, на бивнях висели металлические кольца.
Как будто в реальность воплотилось насмешливое замечание
В. Ф. Зуева (участника знаменитой экспедиции П. С. Палла-
са), который в 1771-1772 гг. совершил путешествие к устью
Оби. Осуждая поклонение бесчисленным «шайтанам», он
писал: «Но есть ли б в их стране слоны водились, то б они
всех их за богов почитали»
Почему в одном из селений Березовского края серебря-
ное блюдо, обычно хранимое в специальном ящике, при жер-
твоприношениях выносили и подвешивали вертикально? Чем
объяснить, что даже сын мог увидеть подобную святыню толь-
ко после смерти отца?
Разгадку особой значимости «восточного серебра» на ура-
ло-приобском Севере находим в верованиях местных племен.
Металлические зеркала и блюда — непременная принадлеж-
ность космических культов, связанных с представлениями о
мировом древе и чудесном орле. Манси поклонялись висев-
шим на дереве блюдам с соскобленными поддонами — сим-
волам «немеркнущих светил»: солнца и луны.
«Чистый, светлый металл» (как называли манси сереб-
ро), постепенно накапливаемый на культовых местах, посвя-
щали некоторым родовым духам. Только из металлической
посуды разрешали есть мясо жертвенных животных. Ее хра-
нили в тайном месте, не употребляя для других целей. Осо-
бенно чтили обские угры духа-хозяина — Мир-сусне-хума.
Этот «за народом смотрящий человек» на белом крылатом
коне, верили они, объезжает мир. Конь может спуститься на
землю лишь ступив на серебряные блюда. При вызове боже-
ственного всадника шаманы ставили у задней стены юрты
четыре металлические тарелки. Непонятные сюжеты на при-
возных сосудах переосмысливали в духе местной мифоло-
гии: на одном из них усмотрели ссору царя вод с духом гро-
ма, который пришел однажды на Обь из какой-то далекой
южной страны.
1 Зуев В. Ф. Материалы по этнографии Сибири XVIII века (1771—
1772). М.-Л., 1947. С. 49.
113
S Аргонавты
В. О. Даркевич. Аргонавты Средневековья
На многих серебряных блюдах из Прикамья и Западной
Сибири в IX-X вв. прочертили ножом рисунки: антропоморф-
ные фигуры с саблями и в рогатых коронах движутся в свя-
щенном танце, их окружают лоси, рыбы, птицы. Перед нами
камлания шаманов — посредников между людьми и их духа-
ми-покровителями (рис. 31). Еще в XIX в. подобные «идоль-
ские празднества» сохранялись у хантов Березовского края.
От действий шаманов — существ с полузвериной, получело-
веческой природой — зависел успех в охоте, рыбной ловле и
других промыслах. Их изображения на блюдах, которые жер-
твовали «хозяевам тайги», были призваны заманивать зверя
в ловушку или под удар охотника.
Рис. 31. Изображения шаманов на серебряном ковше из Коцкого
городка, низовье Оби, IX-X вв. Гос. Эрмитаж
114
Глава 3. К «морю мраков»
Рис. 32. Серебряная статуэтка слона с Сосьвы. Средняя Азия,
VII- VIII вв.
В сокровенных местах отдаленных лесов прятались ка-
пища, посвященные добрым или злым шайтанам. Ханты при-
носили идолам лучшие меха, стрелы, не раз убивавшие зве-
ря, серебряные деньги, тарелки и блюда, «на сей предмет
сделанные, с изображением на них шайтанчиков, птиц и зве-
рей» (рис. 32). Когда при Петре I к хантам проникли христи-
анские миссионеры, в одном святилище еще стоял идол Ор-
тик с серебряным лицом. Помощником Ортика выступал
Мастер (или Мастерко) — вестник воли высших духов и бо-
жество здоровья. Его изображали в виде туго набитого боль-
шого мешка, к которому привязывали серебряную тарелку —
«личину» кумира. По свидетельству К. Д. Носилова, посетив-
шего манси в конце XIX в., в капище покровителя охоты
Чохрыньойка хранились чашечки, полные монет.
«Я схватил одну и стал ее рассматривать, — рассказывал
Носилов. — Она была тонкой не русской работы, на дне ее
115
8*
||||. Даркевич. Аргонавты Средневековья
были изображены драконы, какие-то чудовищные птицы и зве-
ри, что-то знакомее по Египту и Персии. Я спросил старика
Сопра, что это, и он не колеблясь сказал мне, что это старин-
ные чашечки из чистого серебра, которые еще от их дедов оста-
лись женщинам, как старинное, дорогое наследство»
«Чистый, светлый металл» на потаенных капищах идо-
лопоклонников издавна привлекал чужеземных искателей до-
бычи — от викингов до русских промышленников XVIII-
XIX вв. Не страшась ни стражи, ни гнева туземных божеств,
они обирали «идолов, по лесам расставленных», унося жерт-
венные меха и драгоценную утварь. Вот что рассказывает
одна из скандинавских саг (в сборниках XIII в.) о походе
братьев Карли, Гюнстейна и Торира Собаки в Биармию:
«...пришли они на место, на большом пространстве свобод-
ное от деревьев, где была высокая деревянная ограда с запертой
дверью; эту ограду охраняли каждую ночь шесть сторожей из
местных жителей... Торир сказал: „На этом дворе есть курган,
насыпанный из золота и серебра, смешанных с землей; к нему
пусть отправляются наши; на дворе стоит бог биармов, кото-
рый называется Иомаль; пусть никто не осмеливается его огра-
бить". Затем, подойдя к кургану, собрали сколь можно больше
денег, сложив их в свое платье...» Потом Торир велел им ухо-
дить, отдав такое приказание: «Вы, братья Карли и Гюнстейн,
идите вперед, а я пойду самым последним (и буду защищать
отряд)»; после этих слов все отправились к воротам. Торир
вернулся к Иомалю и похитил серебряную чашу, наполненную
серебряными монетами, стоявшую у него на коленях1 2.
Биармия скандинавских источников, куда плавали нор-
манны, лежала где-то в пределах обширной зоны от побере-
жья Белого моря до приполярного Урала. Капища, сходные с
биармийским, здесь не были редкостью. Обилие находок блюд
(иногда с отверстиями для подвешивания) на небольшой
площади указывает на места святилищ, стертых с лица зем-
ли. Они располагались или вблизи жилых поселков, или в
таежной глуши.
1 Носилов К.Д. У вогулов. СПб., 1904. С. 15, 91.
2 Цит. по: Бадер О. Н., Смирнов А. П. Серебро закамское первых
веков нашей эры. М., 1954. С. 24.
116
Глава 3. К «морю мра
« 7>елые к/щглле quftxeMbt»
Арабская торговля вовлекала в свою орбиту не только пле-
мена северо-востока Европы. В нее втягивались восточные и
западные славяне, народы Восточной Прибалтики и Сканди-
навии. Выходцы из Средней Азии, Персии и Ирака подчас
добирались до туманного побережья Балтики, достигали Пра-
ги и Венгерской равнины, хотя отлично знали, что путь сквозь
«страну славян» нелегок — «по степям, по землям бездорож-
ным, через ручьи и дремучие леса» (Ибн-Русте)Опасности
дальних маршрутов не останавливали и разноэтничных куп-
цов-русов, которые с берегов Каспия привозили товары на
верблюдах в Багдад. В этом «богоизбранном» городе они
встречали соотечественников — переводчиков и военных на-
емников, служивших в гвардии халифа. Первоначально, в
IX-X вв., «русами» называли скандинавских «гребцов», куп-
цов-дружинников, которым были не чужды и сухопутные
маршруты. Участники походов на гребных судах, проникав-
шие в Восточную Европу, получили в инородной среде (ара-
бы, Византия) наименование «русь». Оно распространилось
позднее на земли и народ Русского государства, впитавшего
норманнские и тюркские кочевнические традиции степня-
ков, особенно явные в конце IX-X вв.
Великий волжский путь связывал Восточную Европу с
мусульманским миром: «Из этого же леса [Оковского] течет
Волга на восток и впадает семьюдесятью устьями в море
Хвалисское (Каспийское. —В.Д.). Так и из Руси можно плыть
по Волге в Болгары и в Хвалисы и дальше на восток пройти
в удел Сима...»1 2 (т. е. в восточные страны от Бактрии и Ин-
дии до Сирии и Аравии).
В IX-X вв. преобладала не межобластная, а дальняя тор-
говля — «гостьба». Монетное серебро, драгоценную утварь,
шелка и пряности Востока обменивали на рабов или продук-
ты, собираемые в виде дани с зависимых смердов: пушнину,
1 Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей о славянах
и русских. СПб., 1870. С. 264.
2 Повесть временных лет. Ч. I. С. 207-208.
117
В. П. Даркевич. Аргонавты Средневековья
мед, воск, лен, выделанные кожи — «телятин». Сосредото-
ченная в местах пересечения главных магистралей торговля
предметами роскоши способствовала накоплению богатств в
руках князя с его окружением и самих купцов. Стеклянную
посуду Сирии и Египта, поливную керамику Рея и Самар-
канда находят при раскопках боярских усадеб Новгорода,
Старой Рязани, Новогрудка. Импортные сосуды и украше-
ния из бронзы и серебра, обнаруженные в курганах, сопро-
вождали в «иной мир» вождей и дружинников.
Зато во всех слоях населения распространялись куфи-
ческие монеты — дирхемы. От Дании и Швеции до Прика-
мья обнаруживают зарытые в землю клады этих тонких се-
ребряных кружков диаметром 2-2,5 см. Надписи на обеих
сторонах — это благочестивые изречения, имя правителя,
место и год чеканки по хиджре. Название монет — «куфичес-
кие» — происходит от названия шрифта — «куфи», создан-
ного в городах Куфе и Басре.
Если в кладах IX в. господствуют дирхемы иракской че-
канки, то в кладах X в. преобладают монеты государства
Саманидов — в то время самой могущественной державы на
иранском Востоке со столицей в Бухаре. Правившие в Хора-
сане и Мавераннахре Саманиды обеспечивали безопасность
караванных трасс через Среднюю Азию. Проникновение на
европейские рынки дало возможность этой династии наибо-
лее выгодно сбывать серебро: «ходит у них [волжских бул-
гар] одна куница за два дирхема с половиной, а белые круг-
лые дирхемы привозят из областей ислама, совершают на
них сделки» (Ибн-Русте)
Как доказали нумизматы, большинство кладов со сла-
вянских земель свидетельствует о местном денежном обра-
щении. Обнаружены граффити, нанесенные на арабские мо-
неты. Среди них выделяются рунические надписи магического
характера с пожеланиями блага, отвращения несчастья. К дру-
жинной атрибутике относятся воспроизведения мечей, скра-
масакса (большого боевого ножа), ладей, воинского стяга.
Среди религиозных символов — молот Тора, кресты гречес-
1 Заходер Б. Н. Указ. соч. С. 34-35.
118
Глава 3. К «морю мраков»
кого и латинского типов. К древнерусской княжеской эмбле-
матике относятся «знаки Рюриковичей». В варварском об-
ществе монеты служили средством товарного обмена и вы-
полняли важную знаковую функцию: захваченные богатства —
свидетельство доблести вождя и его дружины. Монеты раз-
рубали, переплавляли в слитки и украшения. Сотни тысяч
монет в кладах еще не говорят о развитом денежном обраще-
нии, поскольку выпадали из оборота. Объяснение можно ис-
кать в сакральном отношении скандинава к своим сокрови-
щам — воплощению счастья и успеха. Пока клад лежал
нетронутым в земле или болоте, он хранил в себе удачу хозя-
ина и был неотчуждаем. Серебро и золото обладали сакраль-
но-магической силой в глазах варваров.
Сравнительно крупные клады принадлежали зажиточным
купцам или предводителям дружин, что в то время вполне
совмещалось. Клады небольших размеров, обнаруженные на
сельских поселениях либо вблизи них, отражают протогоро-
да с их сельскохозяйственной округой. Жители сел могли
приобретать монеты и у бродячих торговцев, разносивших
их по деревням и погостам (центрам сельских общин) — за-
родышам будущих ярмарок.
Вдоль главных речных артерий исследованы протогород-
ские поселения IX — начала XI в. За последние десятилетия
они привлекают все большее внимание археологов. Эти сход-
ные памятники обычно включают селища, небольшие укреп-
ленные городища, а главное — обширные курганные могиль-
ники с многочисленными дружинными захоронениями. К их
числу относят Старую Ладогу, Рюриково городище под Нов-
городом, Гнездовский комплекс под Смоленском, Сарское
городище у Ростова Ярославского, Тимиревское и Михай-
ловское поселения в Ярославском Поволжье, Шестовицы
возле Чернигова и другие объекты.
Достаточно сложные организмы на трансконтиненталь-
ных магистралях были тесно связаны с интересами междуна-
родной торговли и далеких грабительских походов. Здесь
могли находиться резиденции княжеских наместников, руко-
водивших сбором пошлин, погосты-становища для взимания
дани с местного населения, могла процветать и работорговля.
119
B. OL Даркевич. Аргонавты Средневековья
Эти торговые места, фактории обнаруживают сходство с при-
морскими центрами, известными под германским названием
«вик» в значении — порт, гавань, залив. Протогорода распо-
лагались на пограничье племен и важнейших торговых пу-
тях, их отличала мобильность населения и его смешанный
этнический состав. Найденные клады и вещи в курганах вклю-
чают привозные предметы роскоши: украшения из серебра и
самоцветов, шелковые ткани Ирана и Византии, глазурован-
ную и стеклянную посуду из мастерских Сирии или Египта.
К числу виков относят Хедебю в Дании, Скирингсаль в
Южной Норвегии, Бирку на озере Меларен в Швеции, Ко-
лобжег и Волин на южном побережье Балтики.
В Гнездове — средоточии славяно-варяжских контактов
на центральном участве «Пути из варяг в греки» (там пере-
крещивались водные и волоковые переходы систем Волхов —
Днепр — Двина — Угра — Ока) выделяется группа «больших
курганов» — аристократическое кладбище в центральной час-
ти могильника. Военные вожди захоронены по скандинавско-
му обряду. На земляной платформе сооружался погребаль-
ный костер, на нем устанавливалась ладья. В ней помещали
тела мужчин в воинских доспехах и женщин в праздничном
наряде. Затем все предавали огню. Останки собирали в урны,
возле которых складывали оружие. Мечи и копья часто вотк-
нуты в землю и накрыты шлемом или щитом. Вслед за тем
совершали жертвоприношения: туши барана или козла (у нор-
маннов козлы почитались священными животными бога гро-
ма, бури и плодородия Тора) погружали в котел рядом с захо-
ронением. Над прахом покойных сооружали курганную насыпь.
В крупных курганах Гнездова и других центров между-
народной торговли открыты погребения бесстрашных викин-
гов — этих «пассионариев», по терминологии Л. Н. Гумиле-
ва, — людей, обладавших повышенной тягой к действию,
боеспособностью и выносливостью, для которых летними жи-
лищами служили корабли. Вся жизнь чуждых оседлости куп-
цов-пиратов была направлена на организацию далеких и опас-
ных экспедиций. Планы походов на юг и на восток, к Волге,
детально разрабатывали еще зимой. Тогда же тщательно под-
бирали людей для корабельных экипажей — «самых сильных
120
Глава 3. К «морю мра©де
и самых храбрых». В них включали наемников из славян
«и из других стран». Строили новые, ремонтировали и осна-
щали старые корабли, хранившиеся в специально оборудо-
ванных сараях. Ремесленники обслуживали интересы приви-
легированного дружинного слоя. В Гнездове обнаружены
погребения мастеров с молотками, напильниками, резцами,
долотами, т. е. кузнечным и деревообделочным инструмента-
рием, связанным с судостроением.
Отправляясь в рискованные рейсы, «люди Севера» объ-
единялись в многочисленные флотилии... И вот назначен день
похода. Возглавивший его конунг дает прощальный пир, при-
казывает трубить сбор и сниматься с якоря. Спускаемые на
воду корабли являют собой красочное зрелище. Паруса в
красную, синюю и зеленую полосы, расписная обшивка бор-
тов, разноцветные шатры, заменявшие каюты, сверкающие
золотом носовые изваяния чудовищ, вывешенные на бортах
щиты с фигурами чудовищ на них...
Одна из скандинавских саг рассказывает о норвежском
конунге Харальде Прекрасноволосом: «Зимой по его распо-
ряжению был построен большой и роскошный корабль с дра-
коньей головой на носу. Он отрядил на него свою дружину и
берсеркеров (отчаянных воинов, впадавших в экстаз и дово-
дивших себя в бою до полного исступления. — В.Д.). На
носу во время боя должны были стоять самые отборные во-
ины, так как у них был стяг конунга... Харальд-конунг брал в
свою дружину только тех, кто выделялся силой и храброс-
тью и был во всем искусен». Недаром презиравших смерть
«тружеников моря» наделяли такими прозвищами, как Рас-
калыватель Черепов, Гадюка, Кровавая Секира.
Находки дирхемов тяготеют к бассейнам больших и ма-
лых судоходных рек, вдоль которых располагались города и
поселения. Скопления кладов наблюдаем в зонах концентра-
ции оседлого населения и в центрах с широким размахом
торговли — Новгороде, Киеве, Любече, Владимире-на-Клязь-
ме. Они сосредоточены и в районах волоков, где местные
жители, извлекая доход из перевозки грузов, предоставляли
инвентарь для передвижения ладей посуху. Волоки контро-
лировались военными гарнизонами.
121
Рис. 33. Рукоять меча скандинавского дружинника X в., обнаружен-
ная в одном из больших курганов Гнездова
Из Волжской Булгарии парусные караваны везли монет-
ное серебро вверх по Волге и ее притокам. От Булгара начи-
нался маршрут к Киеву (Куябе), из которого, как утвержда-
ли арабские географы, вывозили меха и ценные мечи (рис. 33).
Через Крым и причерноморские степи шел товарообмен между
Киевом и Закавказьем. «И доходят мусульманские купцы из
Армении до Куябы» (Идриси)1. На территории древнего
Киева археологи обнаружили кости верблюда.
Путь на Готланд, Аландские острова, в Швецию, Польское
Поморье (с центром в Волине) и Данию шел через Ладогу,
Ладожское озеро, Неву и Финский залив. Садко плавал имен-
но по этому маршруту.
А и поехал торговать купец богатый новгородский,
А и как на своих на черных на караблях.
А поехал он да по Волхову,
А и со Волхова он во Ладожско,
А со Ладожского выплывал да во Неву-реку,
А и как со Невы реки как выехал на сине море2.
С Западной Двины проникали в «землю варягов» и в
верховья Днепра. Гнездовский комплекс под Смоленском, ко-
торый включает городище, обширное поселение и курганный
1 Цит. по: Новосельцев А. П. Восточные источники о восточных
славянах и Руси VI-IX вв. // Древнерусское государство и его меж-
дународное значение. М., 1965. С. 413.
2 Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом. С. 648.
122
Глава 3. К «морю мра!
могильник, — ключевой пункт на днепро-двинской артерии
(пять кладов дирхемов). В Гнездове оседал торгово-ремес-
ленный люд из славян и уроженцев Восточной Прибалтики.
Норманнских дружинников, называвших Русь — Гардарию ,
охотно принимали на воинскую службу и князья Киева, и
константинопольские василевсы. «Кольскегг крестился в Да-
нии, но там ему пришлось не по душе, и он отправился на
восток, в Гардарики, и пробыл там зиму. Оттуда он поехал в
Миклагард (Константинополь. — В.Д.) и вступил там в ва-
ряжскую дружину. Последнее, что о нем слышали, было, что
он там женился, был предводителем варяжской дружины и
оставался там до самой смерти» («Сага о Ньяле»)!.
Главные восточноевропейские пути сообщения входили
в систему трансконтинентальных магистралей. Расположен-
ные вдоль них дружинные лагеря, места дислокации воинов
и одновременно торгово-фискальные центры сыграли важ-
ную роль в усилении княжеско-боярской прослойки, более
того — в формировании Древнерусского государства. Сухо-
путные и водные коммуникации соединяли Западную Евро-
пу с отдаленными странами Азии. Ибн-Хордадбех привел
маршрут еврейских купцов, ездивших «с востока на запад и с
запада на восток». Их путь лежал «за Рум», в страну славян
и в хазарскую столицу. Отсюда по Джурджанскому (Каспий-
скому) морю они добирались до Балха, Мавераннахра, коче-
вий тогуз-гузов и Китая. Этот маршрут — часть мировой
трассы, протянувшейся от Северной Африки и Испании до
Китая (Барселона — Тудела — Нарбонн — Лион — Верден —
Майнц — Регенсбург, затем по Дунаю через Венгрию и Га-
лич или через Прагу, Краков и Владимир-Волынский — к Ки-
еву). Из Киева, минуя кочевнические степи Причерноморья,
следовали в Волжскую Булгарию, спускались по Волге —
«главной дороге серебра» — и плыли вдоль кавказского и
персидского побережья Каспия. Из Рея проникали в глубь
Азиатского континента, минуя Балх и Согдиану. При жела-
нии из этого города можно было вернуться на запад через
Багдад и Восточное Средиземноморье.
1 Исландские саги. Ирландский эпос. М., 1973. С. 281.
123
Даркевич. Аргонавты Средневековья
О Я Uriuum до Тм/иси,
IX-X столетия вызвали к жизни характерную фигуру купца,
который в зависимости от обстоятельств легко превращался
в профессионального воина или в алчного и безжалостного
грабителя. Судя по курганным погребениям Руси и Сканди-
навии, его атрибутами служили не только миниатюрные весы
с гирьками для взвешивания серебра, но и меч, боевой топор
или копье. Мужественный и грубый облик этих торговых
людей, привыкших клясться «бортом ладьи и краем щита,
конским хребтом и сталью меча», рисуют исландские саги:
«Викинги стали стрелять в них, и начался бой. Торговые
люди храбро защищались. Снекольв бросился на Олава и
проткнул его своим копьем. Грим с такой силой ударил Сне-
кольва копьем, что тот упал за борт. Тут Хельги встал рядом
с Гримом, и они прогнали с корабля всех викингов» («Сага о
Ньяле»)1. Купцы, посещавшие Константинополь, — и нор-
манны, и русские — были вынуждены входить в город «без
оружья». Договоры Руси с греками уделяли особое внима-
ние убийствам, кровопролитным дракам и ссорам, возникав-
шим на улицах византийской столицы между ее жителями и
пришельцами, где они имели купеческое подворье при мона-
стыре св. Мамонта.
Отряды воинов-купцов, постоянно странствуя по морю
на кораблях, совершали походы в отдаленные земли, напада-
ли на каждое встречное судно и грабили его. Богатства, за-
хваченные в таких походах, — свидетельство доблести и уда-
чи вождя с его сподвижниками — служили важным средством
сплочения дружинников.
В опасный путь отправлялись купцы, их дети, родствен-
ники и слуги — все вооруженные. В честь этих людей, часто
погибавших на чужбине, насыпали мемориальные курганы-
кенотафы. Подчас в роли торговцев выступали сами военные
предводители или рядовые дружинники: «Одного человека
звали Торир Ездок в Англию. Он много торговал и подолгу
плавал в разные страны и привозил конунгу сокровища. То-
1 Исландские саги. Ирландский эпос. С. 285.
124
Глава 3. К «морю мра1^^»
рир был дружинником Харальда-конунга...» («О Халльдоре,
сыне Снорри»)!.
С транзитной торговлей купеческих дружин можно с вя-
зать необычайно крупные клады дирхемов, насчитывавшие
свыше 10 тыс. монет весом до 100 кг. Они найдены на глав-
ных коммуникациях от Булгара к Балтике — в Муроме,
Великих Луках, устье Волхова. Скорее всего, клады-гиган-
ты принадлежали купцам, которые, предпринимая столь да-
лекую поездку, готовились к обмену в большом масштабе.
О степени концентрации дирхемов в их руках дает представ-
ление рассказ Ибн-Фадлана: рус, владевший 10 тыс. дирхе-
мов, справлял своей жене один ряд мониста; после каждых
10 тыс. накопленных монет он прибавлял по одному ряду:
«И бывает, что иная женщина будто бы имеет на шее одно-
временно десять монист [и даже] более»1 2. Чтобы не риско-
вать в дороге всей суммой, владелец зарывал часть капитала,
запоминая место. Не каждому удавалось вернуться за спря-
танным богатством, и его много веков хранила земля. Неко-
торые клады находят в среднеазиатских металлических кув-
шинах, — видимо, они принадлежали чужеземным торговцам.
Из-за сложности преодоления огромных расстояний пре-
обладали не прямые транзитные связи Северной Европы с
Востоком, а торговля по этапам. Караваны совершали путе-
шествия в пределах ограниченных отрезков — от одного ме-
стного рынка к другому. Коммерческие сделки заключали в
промежуточных центрах, где встречались деловые люди —
булгары, хазары, славяне, скандинавы и евреи.
Посредниками в торговле с Восточной Европой выступа-
ли Хорезм, города Южного Прикаспия и Хазарский каганат,
где монетное серебро и художественный импорт неоднократ-
но меняли владельцев.
Хорезмийцы «более всех жителей Хорасана рассеяны (по
чужим местам) и более всех путешествуют; в Хорасане нет
большого города, в котором не было бы большого числа
1 Исландские саги. Ирландский эпос. С. 537.
2 Ковалевский А. П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путеше-
ствии на Волгу в 921-922 гг. Харьков, 1956. С. 141.
125
В,П. Даркевич. Аргонавты Средневековья
, -* У
жителей Хорезма», — писал арабский географ Истахри!. В тор-
говой части Итиля — Хазаране — проживало свыше 10 тыс.
мусульман, из них вербовали войско хазарского царя, хорез-
мийские воины и чиновники служили венгерскому королю.
Хорезм контролировал товарооборот Саманидов с Восточ-
ной Европой и тюркскими кочевниками: главный город страны
Кят называли «воротами в Туркестан гузский, складочным
местом товаров тюрок, Туркестана, Мавераннахра и области
хазар, местом стечения купцов». Через Отрар, Тараз и Бала-
сагун отсюда вели пути в Монголию и Китай. Хорезмийские
чаши находят в уральских кладах. Даже византийская сереб-
ряная посуда VI-VII вв., проделав громадный путь, попада-
ла в Прикамье через Хорезм. Об этом говорят врезанные
хорезмийские надписи на блюдах, исполненных ювелирами
Константинополя. С севера на берега Амударьи доставляли
рабов и отборные меха, добытые в «областях русов, булгар и
Киева». Торговля велась интенсивно «по причине частого
проникновения хорезмийцев в Булгар и к славянам» (Ибн-
Хаукаль).
В прикаспийские провинции Ирана — Табаристан и Джур-
джан с крупными портами Амолем и Абескуном — стекались
купцы из Ирака, Сирии, Хорасана и Индии. Отсюда вдоль
берегов Каспия их суда плыли в Итиль. В обратном направ-
лении из Джурджана в Рей — «торговый центр мира» —
поступали товары русов. Этот многолюдный город с его ожив-
ленными базарами, бесчисленными лавками, вместительны-
ми складами и караван-сараями торговал с Арменией и Азер-
байджаном, Хорасаном и Хазарией. С XII в. из Рея в русские
города поставляли посуду с надглазурной росписью люст-
ром1 2, которая радовала глаз своим золотистым с металличес-
ким отблеском узором.
Посредниками в связях Руси со Средним Востоком вы-
ступали волжские булгары, а восточная торговля Скандина-
вии шла через русские земли. Норвежский мореход одной
1 Материалы по истории туркмен и Туркмении. С. 180.
2 Люстр — способ украшения восточных керамических изделий.
126
Рис. 34. Город Бирка в середине X в. (реконструкция) [Славяне и скандинавы / Пер. с нем., общ. ред. Е. А. Мель-
никовой. М., 1986. С. 66-67.]
В. Г1. Даркевич. Аргонавты Средневековья
исландской саги так часто ездил на Русь, что его прозвали
«Гудлейк Русский». Однажды он закупил в Новгороде
(Хольмгарде) для норвежского короля Олафа «драгоценные
товары, которые трудно достать здесь в стране»: парадные
облачения, «меха величайшей ценности» и столовую утварь.
После пребывания в Киеве другой скандинав — Олаф Трюг-
вассон привез в Норвегию кипы шелка на шести кораблях.
В пределах Швеции восточный импорт сконцентрирован
в Бирке (находилась у озера Меларен в 30 км от Стокголь-
ма) и на острове Готланде (рис. 34). В эпоху викингов к
причалам трех гаваней Бирки приставали корабли из Новго-
рода и Дании, Фрисландии и Англии. Море связывало ее с
северными районами Швеции, Готландом, Хедебю (торговый
центр викингов на полуострове Ютландия) и городами
Польского Поморья. Облик этого портового «города-путе-
шественника» воссоздан благодаря длительным раскопкам
шведских археологов. Вскрыты остатки домов, часть оборо-
нительного вала, насыпанного из камней и земли. В погребе-
ниях огромного городского некрополя найдены дирхемы, стек-
лянные сосуды из Египта и Ирака, восточные серебряные
украшения и «глазчатые» бусы, фрагмент китайской шелко-
вой ткани.
всмиебнме камни
В поэме «Руодлиб» (XI в.) рассказано о том, как король да-
рит герою великолепные украшения с самоцветами:
Пряжкой роскошною царской еще был дополнен подарок...
На середине ее орел вздымал свои крылья,
Шар из кристалла прозрачный он в клюве держал,
а в кристалле
Три малюсеньких птички, казалось, летали кругами...
Несколько пряжек король прибавил, более легких:
Вставлено было и в них немало камней драгоценных
Разных цветов — и сверкали они, как звезды на небе...
Дважды восемь сережек висячих туда же добавил:
Первые пары четыре усыпаны были камнями,
Ярко сверкали на них аметист и берилл драгоценный...
128
Глава 3. К «морю мраков»
Тридцать колец изготовить король приказал напоследок,
Чистое золото взять — и самого высшего рода.
Каждый перстень велел драгоценным камнем украсить,
Вставив в него лигурин, гиацинт с бериллом прекрасны i1.
Изделия из восточных самоцветов знали во всех уголках
Европы. И христиане и мусульмане твердо верили: камни
защищают человека от «порчи», приносят ему счастье, здо-
ровье, богатство, влияют на его будущее. Амулеты из драго-
ценных камней, подобранных к месяцу рождения и связан-
ному с ним зодиакальному знаку, предохраняли от всяческого
зла. Средневековые книги о камнях — лапидарии — полны
поверий о магических свойствах самоцветов.
Торговца драгоценными и полудрагоценными камнями,
гонкого знатока их цены и качества — сирийца, армянина
или иранца — можно было повстречать и в Булгаре на Волге,
и во Франции. «В Ланьи, Баре и Провансе есть торговцы
вином, хлебом, солью, селедкой, шелком, золотом, серебром
и драгоценными камнями», — говорится в старофранцузском
фаблио2. У двух братьев из Рея, крупных торговцев самоцве-
тами, Бируни почерпнул редкостные сведения о местах до-
бычи и обработки камней, о том, как их определять по твер-
дости, цвету и весу, о дальней транспортировке их. Его трактат
«Собрание сведений для познания драгоценностей» («Мине-
ралогия») — обширный свод минералогических знаний Сред-
невековья.
Ибн-Фадлан упомянул о каких-то зеленых бусинах: их
привозили к русам на кораблях и продавали за дирхем каж-
дую. Русы составляли из них ожерелья для своих жен. С XI в.
через Среднюю Азию к восточным славянам в огромных
количествах поступали бусы из оранжевого просвечиваю-
щего на солнце сердолика и фиолетового аметиста. В курга-
не Тимеревского могильника под Ярославлем погребенного
1 Памятники средневековой латинской литературы Х-ХП ве-
ков. С. 139-140.
2 Цит. по: Дживелегов А. К. Торговля на Западе в средние века.
СПб., 1904. С. 169. Фаблио — стихотворная новелла в Северной
Франции.
129
9 Аргонавты
В. П. Даркевич. Аргонавты Средневековья
сопровождала сердоликовая печатка с арабской надписью
«благодать от Аллаха».
Согласно Бируни, копи сердолика — плотной полупро-
зрачной разновидности халцедона — разрабатывали в Индии
и Йемене (город Сана). С бронзового века в Средней Азии это
излюбленный поделочный камень для бус. Грузинский поэт
Иоанн Шавтели (XII в.) писал о хорезмийском сердолике:
Ты украсил, свыше вдохновленный,
Хорезмийским сердоликом троны.
Сооружены из райских сосен
Во дворце опорные колонны1.
Сердоликовые бусы, известные в Хорезме с раннего Сред-
невековья, во множестве вывозили на Север. Верили, что
сердолик прогоняет злых духов и предохраняет от козней
врагов. Пророку Мухаммеду приписывают слова: «Кто но-
сит в перстне сердолик, тот непрестанно пребывает в благо-
денствии и радости». Армянский медик XII в. Мехитар Гера-
ци писал о нем: «Натура его, когда кто-либо держит его при
себе, оказывает успокаивающее и усмиряющее действие. Дру-
гое его свойство заключается в том, что он приносит пользу
мужчине или женщине, страдающим кровотечением»2. Бусы
из этого «солнечного камня» служили не только украшени-
ем, но и чудесным оберегом.
Вместе с сердоликовыми на Русь доставляли бусы из гор-
ного хрусталя — прозрачной разновидности кварца. Чередо-
вание в ожерелье сердоликовых бипирамидальных бусин и
хрустальных шаровидных характерно для женского убора
племени вятичей, жившего по Оке. В обработанном или не-
обработанном виде горный хрусталь проделывал необычайно
сложный путь: от джунглей Мадагаскара и пустынь Аравии
до Среднего Поднепровья и гранитных побережий Швеции,
где в одном из погребений викингов нашли двояковыпуклую
хрустальную линзу. Хрусталь с «островов зинджей» (Комор-
1 Поэзия народов СССР IV-XVIII веков. С. 167.
2 Цит. по:. Маркович В. И. Сердолик — «камень счастья» //
Новое в советской археологии. М., 1965. С. 272-273.
130
Глава 3. К «морю мрайфб»
ские острова, Занзибар и Мадагаскар), где крупные кристал-
лы кварца в изобилии собирали прямо на поверхности зем-
ли, арабские мореходы вывозили в Ирак и Восточную Афри-
ку. Ценили и «бедуинский» сорт хрусталя, куски которого
находили в Аравийской пустыне. Как искусные резчики пэ
этому чрезвычайно твердому камню славились мастера Бас-
ры и фатимидского Египта. Выточенные ими изящные сосу-
ды с тонким орнаментом пользовались спросом в «стране
франков», попадая в замки и аббатства Западной Европы.
Хрусталю из «страны зинджей» по чистоте уступал кашмир-
ский, из которого вытачивали чаши, шахматные фигуры, пеш-
ки для игры в нарды и бусы «величиной с лесной орех».
Что касается происхождения аметистовых бус, то одно
из месторождений этой фиолетовой разновидности кварца
разрабатывали в трех днях пути от «города пророка» — Ме-
дины, другое — в Южном Таджикистане. По распространен-
ному поверью, аметист предотвращал болезни желудка.
Лазурит — ярко-синий минерал с золотистыми вкрапле-
ниями кристалликов пирита — любили сравнивать с усеян-
ным звездами ночным небосводом. Этот камень «вечного неба»
якобы облегчал дыхание, укреплял зрение, исцелял от эпи-
лепсии. Из знаменитых горных выработок Бадахшана в Аф-
ганистане его доставляли в Хорасан, Ирак и Византию. Гре-
ческие камнерезы изготавливали лазуритовые нательные
крестики, которые «обеспечивали» их носителю покровитель-
ство «небесных сил». Такие крестики в золотой оправе не-
давно обнаружили в тайнике под зданием Патриаршего дворца
в Московском Кремле. Антропоморфные подвески-амулеты
из лазурита часто встречаются при раскопках половецких
курганов.
Еще в 1807 г. близ города Кашира Тульской губернии
крестьянин выкопал клад, весивший свыше трех фунтов.
Кроме серебряных украшений и куфических монет в нем
обнаружили перстень с изумрудом. Копи этого красивого
зеленого камня, ценившегося иногда дороже алмаза, разра-
батывали в Египте. В Индию «изумруд ... привозили из Египта
в виде вставок в перстни, спрятанным в гнездах под корал-
лом или малахитом; затем их [коралл или малахит] отбивали
131
9*
В. П. Даркевич. Аргонавты Средневековья
с него [перстня], а его [изумруд] оставляли» I Изумруду при-
писывали сверхъестественную силу: при взгляде на него у ядо-
витых змей вытекают глаза. Ложность этого суеверия показал
пытливый Бируни: «Но несмотря на единогласие рассказчи-
ков, истинность этого не подтверждается опытом. Я провел
так много испытаний, что больше этого невозможно: я опоя-
сывал змею изумрудным ожерельем, сыпал изумруды на дно
корзины со змеей, размахивал перед нею нанизанными на
нитку изумрудами... на глаза же ее это не произвело никако-
го влияния, если не усилило остроту ее зрения»1 2.
В одном из гнездовских курганов с трупосожжением был
найден иранский бронзовый светильник в виде женской го-
ловы. В сквозное отверстие в носу женщины вставлен шарик
бирюзы. Крупные разработки этого нежно-голубого с мато-
вым блеском камня велись возле Нишапура в Хорасане. Из
Персии бирюзу вывозили «во все окраины мира». Из-за «при-
ятности и сладостности» цвета мусульмане почитали ее са-
мым благородным — «небесным» камнем. «Бирюза — кости
тех людей, которые умерли от любви» — гласит персидское
поверье. Бируни называл ее «камнем победы», камнем «от
сглаза» и «камнем сана». Замечательный талисман укреплял
сердце и предохранял от ударов молнии. Если носивший
бирюзу видел новую луну, это знаменовало благополучие в
наступающем месяце. Изразцовые узоры мусульманской ар-
хитектуры как бы впитали всю любовь к бирюзовому цвету
на средневековом Востоке.
1 Абу-р-Райхан Мухаммед Ибн-Ахмед Бируни. Указ. соч. С. 154.
2 Там же. С. 157.
132
Глава 4
Посох и сума
В Булонь и в Бари, в Кельн, в Сант-Яго,
в Рим
И трижды в град святой — Иерусалим —
Ходила на поклон святым мощам,
Чтобы утешиться от горя там.
Джеффри Чосер
В своих мемуарах Сергей Львович Толстой вспоминал:
«В 60-х и 70-х годах по шоссе (Киевскому у Ясной По-
ляны. — В. Д.) шло особенно много богомольцев и бого-
I мЬлок — в Киев, Соловки, Троицкую лавру, к Тихону
Задонскому, в Оптину пустынь, в Старый Иерусалим и
т. д. и обратно... Люди ходили на богомолье по разным причи-
нам: кому плохо жилось дома, кому хотелось повидать Божий
мир, кто шел потому, что паломничество уважалось, и т. д. Бо-
гомольцы и богомолки шли ровным и медленным шагом верст
по 30 в день, с котомками и узлами за спиной, в мягких чунях
и обмотках; они шли обыкновенно по нескольку человек вмес-
те, питались большею частью подаянием ночевали, где придет-
ся, редко мылись и редко меняли белье.
Проходя большие расстояния и встречаясь с многими
людьми, богомольцы распространяли народную поэзию, по-
словицы, сказки, легенды, влияли на народное воззрение и
разносили разные слухи.
Отец говорил, что рассказы странников заменяют народу
литературу и даже газету. Он любил разговаривать с прохо-
жими, идя по пути с ними или присев на краю дороги» Ч
«Хождения» XIX в. не многим отличались от паломни-
честв Средневековья — эпохи расцвета «божьих странничеств».
1 Толстой С. Л. Очерки былого. М., 1956. С. 77-78.
133
В. р. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Благословляя путника в нелегкий путь, священник вручал
ему суму и посох — «утешение и знак странника» (рис. 35.).
«Сибран Шабо, собираясь идти в Иерусалим, пред лицом
Господа и у мощей его святых приемлет посох и мешок в
церкви святого Николая»1. Собираясь в дорогу, паломники
заботились о благословении своих посохов и котомок. Пи-
лигримы из разных стран — «благородные и простые, бога-
тые и бедные, миряне и клирики, мужчины и женщины» —
то под дождем, то под солнцем брели по пыльным дорогам,
проходили заснеженные перевалы, преодолевали вброд стре-
мительные потоки, переплывали на кораблях бурные моря.
Все их достояние — плащ с капюшоном, укрывавший стран-
ника от дождя, ветра и ночного холода, мех с вином или
водой, сума, в которой лежали хлеб и несколько луковиц, да
посох, вырезанный из дуба.
Задумчиво идете, пилигримы,
И в ваших мыслях чуждые края.
Вы миновали дальние моря,
В скитаниях своих неутомимы2.
Данте Алигьери
Рис. 35. Благословение
паломника перед дорогой.
Миниатюра рукописи
из библиотеки Безансона
1 Добиаш-Рождественская О. А. Западные паломничества в сред-
ние века. Пг., 1924. С. 64.
2 Данте Алигьери. Малые произведения. М., 1968. С. 51.
134
Глава 4. Посох и с|ема
Какая сила снимала этих скитальцев с насиженных мест,
заставляя баронов закладывать свои имения, ремесленников —
свои мастерские, а бедняков, которым продать было нече-
го, — пускаться в странствие наудачу и гибнуть в пути ст
голода, болезней и «суровой ярости диких народов»? В мо-
менты общественных потрясений — во время первого Крес-
тового похода или в критический 1000 год, когда Европа в
великом смятении ожидала наступления Страшного суда, тол-
пы богомольцев достигали десятков тысяч человек. Отправ-
ляясь в Рим или Иерусалим, они отказывались от многого.
Выслушав страстную проповедь, бросали привычные дела и
тепло домашнего очага, уходили прямо с полей, не допахав
борозды. Ничто не могло отвратить этих людей от постав-
ленной цели. Что влекло их в неведомую даль? Жажда но-
вых впечатлений или суетное желание украсить алтарь своей
скромной приходской церкви пальмовой ветвью из долины
Иерихона и фиалом с иорданской водой (рис. 36)?
Рис. 36. Паломники.
Скульптура портала
собора Сен-Лазар
в Отэне (Бургундия).
XII в.
[Le GoffJ. Kultura
sredniowiecznej Europy.
Рис. 229 на вклейке.]
135
В. П. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Ълагочес^пи^ые т/^пеисеапвил
В знаменитой сцене Страшного суда на портале собора Сен-
Лазар в Отэне (Бургундия) скульптор XII в. изваял процес-
сию праведников, восстающих из гробов. Среди них два па-
ломника с посохами и кожаными сумками, украшенными
крестом — эмблемой Иерусалима — и раковиной — атрибу-
том св. Иакова Компостельского. Над шествием избранных,
которых спасло религиозное рвение, вырезана надпись: «Так
воскреснет тот, кто не вел безбожную жизнь».
Паломническое движение — одно из сильнейших прояв-
лений набожности в эпоху, когда религиозная экзальтация
выбрасывала на дороги тысячи людей. Посетивших «святые
места», соприкоснувшихся с «подлинными» следами «горне-
го» мира ожидали отпущение грехов и самая драгоценная
награда — вечное блаженство на небесах. «Странствия Гос-
пода ради» символически расценивались как духовный путь
ко Всевышнему.
Паломничество в средние века — удел многих и многих
несчастных и отчаявшихся людей, их последняя надежда на
перемену, к лучшему. Это не развлекательная прогулка, а
суровый труд и долг, который требовал крайнего напряже-
ния воли и сил. Даже для таких закаленных смельчаков-мо-
реплавателей, как жители Исландии, хождение было тяжким
испытанием:
«Аудун говорит:
— Я хочу совершить паломничество в Рим.
— Если бы не такое хорошее дело ты задумал, — говорит ко-
нунг, — то мне было бы не по душе, что ты хочешь уйти от меня.
И вот конунг дал ему много серебра, и Аудун отправился в
Рим с паломниками...
Аудун шел своим путем, пока не пришел на юг, в Рим.
Побыв там сколько ему захотелось, отправляется он обратно.
Тут напала на него жестокая хворь. Отощал он страшно. Вы-
шли тогда и все деньги, которые конунг дал ему в дорогу. Стал
он побираться и просить на пропитание. Голова у него бритая и
вид довольно жалкий.
Аудун попадает в Данию на Пасху и прямо туда, где был
тогда конунг... Но, увидев конунга и его разряженную дружину,
136
Глава 4. Посох и сума
он не посмел показаться ему на глаза. Конунг прошел пировать
в палаты, а Аудун ел на улице, как то в обычае паломников,
пока они еще не бросили посох и котомку» («Об Аудуне с
Западных фьордов»)
Даже близкие с трудом узнавали в изможденном пришель-
це, покрытом пылью, босом и в лохмотьях, того, кто несколь-
ко лет назад отправился на поклон дальним святыням.
Поистине «крестным путем» можно назвать путешествие
в Святую землю. В 1102 г. по гористой дороге из Яффы в
Иерусалим прошел англосакс Зеевульф: «Бесчисленное ко-
личество человеческих тел, совершенно растерзанных дики-
ми зверями, лежат на дороге и возле дороги... Действитель-
но, на этой дороге погибают не только бедные и слабые, но
даже богатые и сильные: многие убиваются сарацинами, мно-
гие умирают от жары и жажды, многие от недостатка пития,
многие оттого, что пьют слишком много»1 2.
Но путников вела искренняя вера, что у могил христиан-
ских святых больные и калеки найдут исцеление, а горемыч-
ные — счастливую долю. Паломничеством искупали тяжкий
грех, чаще всего против Церкви. Кающиеся шли в черной
одежде, на железном браслете, в который была закована ле-
вая рука, позванивал кусок цепи. Этих встречали насторо-
женно: кто мог знать, груз каких преступлений они несли в
дальние края?
«Странствия притягивали людей самых разных. Среди па-
ломников мы встретим и высокообразованного, обладающего
писательским дарованием монаха, и дипломата, внимательного
к обычаям и нравам соседней земли, и купца, который устрем-
ляется в путь, чтобы замолить грехи бесшабашной своей и не-
воздержанной молодости, и крестьянина, что возвращается на
родину едва ли не с единственной реликвией — выстиранной в
Иордане рубахой: теперь он будет хранить ее в сундуке до смерт-
ного часа и завещает родственникам, чтобы в домовину его по-
ложили именно в ней»3.
1 Исландские саги. Ирландский эпос С. 83.
2 Путешествие Зеевульфа в Святую землю (1102-1103) // Пра-
вославный Палестинский сборник. Т. III. Вып. 3(9). СПб., 1885. С. 271.
3 Логииц Ю. Пальмовая ветвь // Вокруг света. 1971. № 4. С. 31.
137
, В. Й. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Церковь предоставляла паломникам разные льготы, осво-
бождала их от долговых обязательств, предписывала давать
им пищу и кров.
Паломники пользовались правом свободного прохода через
разные страны, они не платили дорожных пошлин и имели
много других привилегий. Именем «божьих странников», охра-
няемых церковным законом, было выгодно прикрыться многим
«в пути сущим». В одеяния пилигримов рядились своекорыст-
ные торговцы, послы, отправленные с тайным поручением, празд-
ные бродяги, живущие попрошайничеством и мелким воров-
ством, или люди, которые оказались не в ладах с законом и
спасались от суда. Уже на исходе Средневековья к ним присо-
единились и пытливые путешественники, желавшие увидеть
свет. Безусловно поощряли только благочестивую цель. Гоно-
рий Августодунский (XII в.) в труде «Elucidarium» наставлял:
тот, кто решается на паломничество из-за любознательности
или суеты, «извлекает из него только ту пользу, что осматрива-
ет приятные места и красивые здания или приобретает тщет-
ную известность, которой жаждал». Лишь паломничество в це-
лях покаяния заслуживает признания, в глазах автора.
«Ромеи» и «паломоноси,(я»
Каковы бы ни были побудительные мотивы страннической
тяги, они не должны заслонять главного: паломничества по-
могали обществу лучше понять окружающий мир, раздвига-
ли его границы, открывали новые горизонты. Это — важное
культурное явление эпохи. Вопреки тяжелым войнам с пер-
сами, арабами, а позднее с турками, несмотря на занятие
мусульманами обширных областей Средиземноморья, без-
вестные пилигримы поддерживали связи между христиана-
ми Запада и Востока. Социальные масштабы паломнических
передвижений возросли в период оживления общественной
жизни в XI—XII вв. Они содействовали географическому
познанию Земли и освоению слабо заселенных пространств.
Паломническая литература, особенно путеводители-ити-
нерарии, заключает ценные сведения о путях и городах Сред-
невековья.
138
Глава 4. Посох и
Иногда пилигримы прокладывали новые маршруты, а их
одиссеи растягивались на годы, порой на всю жизнь. Выход-
цы из Скандинавии, изучившие морской путь в Средиземно-
морье, плавали в Рим и Иерусалим через Гибралтар. Путе-
шественники Запада не ограничивались посещением Святой
земли, а уроженцев Востока притягивал не только Рим с его
реликвиями апостолов. Они шли от города к городу, от оби-
тели к обители, переходили с одного материка на другой.
К сожалению, о далеких паломнических экспедициях извест-
но только из кратких и отрывочных упоминаний.
Вот некоторые из них:
Галльский епископ Аркульф, о котором рассказал Беда
Достопочтенный, «ходил на поклонение ко святым местам в
Иерусалим и, обойдя всю Святую землю, побывал еще в Да-
маске и Константинополе, а также в Александрии и на многих
островах в море»
В 721 г. некий Виллибард отправился в путь и провел в
скитаниях 10 лет. Из Южной Англии он пошел в Руан, пересек
Францию и Альпы, посетил Неаполь, Самос и Кипр и прожил
четыре года в Палестине. На родину он вернулся через Малую
Азию и морем;
В IX в. рыцарь Фромон из Западнофранкского королевства
отправился с двумя братьями по святым местам, чтобы иску-
пить преступление. Кроме Рима и Иерусалима они побывали в
Карфагене, Египте, Армении, Анатолии, на горе Синай и побе-
режье Красного моря.
Адам Бременский сообщил, что в его время один монах
трижды совершил паломничество в Иерусалим, а однажды доб-
рался до Двуречья.
В X в. монахи с горы Синай предприняли путешествие в
Нормандию.
На рубеже X—XI вв. армянский монах Симеон из Иеруса-
лима отправился в Рим, Испанию (Сант-Яго де Компостелла),
Англию, затем посетил Тур и, наконец, удалился в монастырь
возле Мацтуи.
Для передвижений богомольцев восстанавливают старые
п пролагают новые дороги и тропы. Вдоль них монашеские
1 Хенниг Р. Указ. соч. С. 142.
139
I. Даркевич. Аргонавты Средневековья
братства строят странноприимные дома — госпиции. Здесь,
по стародавнему паломническому обычаю, путники могли
омыть натруженные ноги, тут их кормили, снабжали прови-
зией на дорогу и предоставляли ночлег. На капителях порта-
ла гостиницы около собора в Ле-Пюи (Овернь) изображен
пилигрим: он получает хлеб и затем располагается на отдых.
В глухих труднодоступных местах, у мостов, в деревнях пред-
приимчивые люди строят постоялые дворы, лазареты и трак-
тиры. Монастырские святыни, куда регулярно стекались по-
токи верующих всех рангов, превращаются в центры
притяжения для окрестных поселений. Не случайно некото-
рые святилища предшествовали ярмаркам, например гроб-
ница св. Дионисия под Парижем.
Паломники — организаторы первой европейской почты:
богобоязненному страннику спокойно доверяли посылку или
письмо. Пилигримы переносили с юга на север и с востока
на запад сказания и песни, разнообразные сведения и слухи
или выдаваемые за сущую правду рассказы о чудесах. Зани-
мательными историями этих бывалых людей заслушивались
и в рыцарских замках, и в придорожных кабачках. Одних
волновали повествования о чужедальних землях, звали за
моря. Более трезвые осуждали «бездельников блаженных».
Когда ж из странствий возвратятся,
Каких понарасскажут небылиц!
Я слышал тех, что у святынь бывали:
Что ни рассказ, то лжи нагроможденье,
И с ложью, видно, свыкся их язык!1
Уильям Ленгленд
Данте писал в «Новой жизни»: «Следует знать, что суще-
ствует три названия для тех людей, которые путешествуют
для служения Всевышнему: они называются „пальмоносца-
ми“, так как они отправляются в заморские пределы и часто
приносят оттуда пальмовые ветви; они называются „пилиг-
римами", когда идут в Галисию, так как гробница св. Иакова
1 Хрестоматия по зарубежной литературе средних веков / Сост.
Б. И. Пуришев, Р. О. Шор. М., 1953. С. 584.
140
Глава 4. Посох и сума
находится дальше от его отечества, чем усыпальницы других
апостолов; они называются „ромеями", направляясь в Рим...»
Прибывшие из Рима рассказывали о папском городе, где
при нечестивом Нероне погибли за веру апостолы Петр и
Павел: о темных коридорах катакомб, где покоились мощи
раннехристианских мучеников, о вмещавших бесчисленные
толпы базиликах с их стройными колоннадами, наборными
полами из цветного камня и золотыми мозаиками, о превра-
щенном в крепость Колизее — месте мученичества многих
подвижников, преданных смерти языческими цезарями, о
светозарном куполе Пантеона, преобразованного в храм Санта
Мария деи Мартири. По достопримечательностям центра
католической Церкви составляли путеводители, к примеру
«Mirabilia Urbis Romae» каноника Бенуа. Велико было стрем-
ление побывать в Вечном городе, откуда часто уже не воз-
вращались: «Бьярни уехал из Исландии, и предпринял па-
ломничество в Рим, и в пути умер. Он покоится в городе,
который называется Валери. Это большой город неподалеку
от Рима» («Сага о Торстейне Битом»)1 2.
Особенно приветливо встречали пальмоносцев: еще бы, они
побывали за морем, видели долы Галилеи и холмы иудейские,
посетили памятные места «священной истории» и принесли
па родину в знак своего подвига пальмовую ветвь Палестины!
В IX в. на северо-западе Испании появилось третье свя-
тилище огромной притягательной силы, которое затмило славу
большинства европейских центров паломничества.
Ucuccrf Колшос^кельский —
В большом сводчатом зале новгородской Грановитой пала-
ты, где во времена заката феодальной республики на Волхо-
ве заседал Совет господ, развернута экспозиция древнерус-
ского прикладного искусства. В одной из витрин можно
увидеть нагрудную иконку с образком из гагата — блестя-
щей разновидности ископаемого угля (рис. 37). В центре
1 Данте Алигьери. Малые произведения. С. 51.
2 Исландские саги. Ирландский эпос. С. 137.
141
. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Рис. 37. Образок из Новгорода с изображением
св. Иакова (Галисия, XIV-XV вв.). Новгородский
историка-архитектурный музей -заповедник
композиции фигура святого в апостольской тоге, с кубком (?) в
правой руке. По сторонам нимба вырезано его имя: S IAC-OB.
По бокам от Иакова — двое коленопреклоненных паломни-
ков в длинных рубахах и шляпах в широкими полями. В ру-
ках странников посохи с круглыми набалдашниками.
Со всей Европы бессчетные вереницы богомольцев сте-
кались в монастырь Сант-Яго де Компостелла в глубине Га-
лисии. В соборе этой «христианской мекки» хранились мощи
апостола Иакова Заведеева (так называемого Иакова Стар-
шего). По испанской легенде, он совершил миссионерское
путешествие в Испанию для проповеди Евангелия. После каз-
ни апостола в Иерусалиме тело мученика приплыло к бере-
гам Галисии в лодке, ведомой ангелом. Церковь провозгла-
сила святого защитником христианских государств Северной
Испании в их священной войне с маврами. С IX в. начали
почитать погребение римского времени, открытое в мрамор-
ном саркофаге у городка Компостеллы. Позднее на основе
сфабрикованных документов его официально объявили мо-
гилой св. Иакова. В XI-XII вв. локальный культ этого пат-
рона всей Испании (где ему посвящено несколько сот церк-
вей) стал международным. Его поддерживало папство, которое
видело в Испании союзника в борьбе с германскими импера-
торами. Его поощряла и могущественная монастырская кон-
грегация Клюни: приношения пилигримов помогали строить
и украшать клюнийские храмы.
Иакова Компостельского, который совершил дальнее
странствие, считали покровителем паломников. В искусстве
он предстает то в образе путника в украшенной ракушками
шляпе, с посохом и сумой, то как апостол в тоге и со свитком
среди поклоняющихся богомольцев. Из уст в уста передава-
142
Глава 4. Посох и с^ма
ли рассказы о чудесах, творимых святым. Однажды некоего
князя конь понес в открытое море. Но благодаря вмешатель-
ству Иакова он невредимым вышел из волн, весь покрытый
ракушками. Изображения раковин — эмблема святого и от-
личительный знак пилигримов — украшали постройки вдоль
всей трассы в Галисию. В другой раз апостол спас юношу,
которого повесили на пути в Компостеллу по ложному обви-
нению в воровстве. Когда 36 дней спустя безутешные роди-
тели возвращались из Компостеллы, они нашли своего сына
еще живым на виселице: его тело поддержал сам признатель-
ный святой. Эпизод чудесного избавления невинного изоб-
ражали на алтарях и витражах. Из «Золотой легенды»1 чита-
тель узнавал еще об одном чуде. Некий француз, спасаясь во
время опустошительной эпидемии, шел на поклонение к
Иакову с женой и сыновьями. В городе Памплоне его жена
умерла, а хозяин постоялого двора отобрал деньги бедняка и
кобылу, на которой тот вез своих детей. Паломник упрямо
продолжал путь, взяв двоих сыновей на плечи, а третьего
ведя за руку. Неизвестный прохожий сжалился над несчаст-
ным и подарил ему осла. Благодетелем оказался сам Иаков,
явившийся страннику в Компостелле. Иаков — духовный
вдохновитель Реконкисты — покровительствовал и рыцарям
в крестовых походах за Пиренеи. Рассказывали, что апостол
на белом коне появлялся во главе крестоносных ополчений,
поражая неверных. Таков он в испанской скульптуре: кон-
ный воин и убийца мавров. Иакова чтили и как врачевателя.
Подобно евангельским волхвам, ведомым звездой, палом-
ники, кочевавшие из Франции в Испанию, ориентировались
но Млечному пути — «дороге святого Иакова». Согласно
народному поверью, святой начертал его в небе, чтобы ука-
зать направление Карлу Великому в походе против сарацин.
Из Франции в Компостеллу (Campus Stellae — «место, обозна-
ченное звездами») вели четыре дороги, сливавшиеся в Памп-
лоне. Они подробно описаны во французском итинерарии
XII в. В этом путеводителе паломники находили полезные
1 «Золотая легенда» — собрание житий святых, составленное в
середине XIII в. генуэзским монахом Иаковом Ворагинским.
143
В. П. Даркевич. Аргонавты Средневековья
сведения о том, сколько требуется денег для путешествия,
какие реки они пересекут и где вода пригодна для питья,
информацию о климате, обычаях и нравах местных жителей,
о художественных богатствах лежащих на их пути церквей,
многие из которых ныне утрачены. Автор дорожника поносит
сборщиков пошлин и лодочников, которые обирали пилигри-
мов, порицает церковные организации, необоснованно претен-
довавшие на реликвии — монополию паломнических церквей.
Эти древние локальные очаги культа со своими святыня-
ми охватывала сеть издавна проложенных трактов. На глав-
ной (Тулузской) дороге к Пиренеям лежали крупные цент-
ры паломничества Прованса — места почитания галльских
христиан, пострадавших в период гонений III — начала IV в.
В Арле пилигримы посещали останки св. Трофима, чтобы
испросить у этого мученика прощение и заступничество.
Скульптура портала церкви Сен-Трофим (XII в.) внушала бла-
гоговение и страх: приходящие падали ниц перед суровым Хри-
стом-судией, испытывали трепет при виде мучений грешни-
ков в языках адского пламени. Следовало поклониться и мощам
раннехристианских подвижников на античном некрополе:
«Нужно посетить возле Арля кладбище на месте, которое на-
зывают Алискамп, и почтить покойных согласно обычаю...
Нигде больше нельзя найти столько мраморных гробниц... Они
разнообразной работы, покрыты древними надписями латинс-
ким письмом, но на непонятном языке. Насколько хватает глаз
тянутся вереницы саркофагов...» (Итинерарий XII в.)1.
По словам Вениамина Тудельского, к св. Эгидию (город
Сен-Жиль) «стекаются для поклонения богомольцы с раз-
ных островов и из отдаленных стран света». Величествен
западный фасад церкви Сен-Жиль — главного паломничес-
кого храма Прованса. Его торжественный тройной портал
XII в. — свидетельство былого богатства главного порта кре-
стоносцев на юге Франции. Минуя этот праздничный вход с
фигурами апостолов между колоннами, паломники попадали
в интерьер святилища. В итинерарии скрупулезно описана
золотая рака с искусно изваянными скульптурами святых, в
1 Bottineau Y. Les chemins de Saint-Jacques. Paris, 1964. P. 72-73.
144
Глава 4. Посох и с$*ма
которой покоились останки Этидия. На пути к Тулузе посе-
щали и могилу св. Гильома в пустыне — «знаменосца» и
«графа из окружения Карла Великого, храброго воина, зна-
тока в военных делах». Для большинства пилигримов проме-
жуточные святыни служили этапами на пути к главной цели.
Для тех, кого задержали в дороге усталость, болезни или
отсутствие средств, путешествие могло кончиться в одном из
таких пунктов.
В Испанию паломники проникали через Наварру в Цент-
ральных Пиренеях. У реликвий Ронсеваля они вспоминали о
подвиге могучего Роланда, погибшего за «милую Францию»:
«Затем после спуска с вершины находят странноприимный
дом и церковь, где заключен утес, который Роланд, этот сверх-
человеческий герой, рассек сверху донизу тремя ударами меча.
Затем следуют Ронсевальским ущельем, где некогда произош-
ло большое сражение, в котором король Марсилий, Роланд,
Оливье вместе с сорока тысячами христианских и сарацин-
ских воинов приняли смерть» (Итинерарий XII в.)!. Дальше
шли на запад через Бургос и Леон по горным дорогам, охра-
няемым религиозным орденом «св. Иакова с мечом» (рис. 38).
Паломничество в Сант-Яго де Компостеллу оказало боль-
шое влияние на романскую архитектуру Франции и Испании.
По проторенной пилигримами дороге следовали купцы, ре-
месленники и зодчие, происходил интенсивный взаимообмен
новыми идеями и художественными формами. С XI в. куль-
турные контакты способствовали типизации монастырского
строительства. Крупные паломнические церкви (Сент-Фуа в
Конке, Сен-Сернен в Тулузе, Сант-Яго де Компостелла и др.)
повторяют друг друга по своему плану и пространственной
композиции. Их вытянутые в длину нефы1 2 вмещали тысячи
молящихся. По галереям вдоль всего здания двигались риту-
альные процессии и потоки пилигримов. Обходя хоры, они
огибали глубокие капеллы с дополнительными алтарями («ве-
нец капелл»), где останавливались у чтимых реликвий.
1 Bottineau Y. Les chemins de Saint-Jacques. P. 109.
2 Неф, или корабль, — вытянутая в длину, обычно прямоуголь-
ная в плане часть храма.
145
10 Аргонавты
. Даркевич. Аргонавты Средневековья
М
' /
Рис. 38. Св. Иаков Компостельский.
Скульптура базилики св. Юлиана
в Бриуде — один из этапов
маршрута дороги пилигримов
в Компостеллу. Статуя св. Иакова
украшена раковинами (XV в.)
[Le GoffJ. Kultura sredniowiecznej
Europy. Рис. 227 на вклейке.]
Из соседних государств Европы в Северную Испанию
доставляли художественную утварь и манускрипты. Раннее
романское искусство Испании, которое впоследствии транс-
формировалось в особый стиль, многим обязано Франции.
Бургундский орден Клюни — проводник испанских черт во
французской романике — основал немало аббатств вдоль глав-
ных трасс в Компостеллу. В архитектуре аббатства Клюни
появляются мавританские декоративные мотивы. Арабские
многолопастные арки оформляют колокольню базилики
Шарите на Луаре. О мечети Кордовы напоминает полихром-
ная кладка фасада и клуатра1 собора в Ле-Пюи, где в арках
чередуются черные и белые клинья. К строительному искус-
ству арабов восходит перекрытие центрального нефа храма
куполами на тромпах2. Мавританские элементы в памятни-
ках Оверни не случайны: Ле-Пюи был отправным пунктом
на одной из больших дорог к св. Иакову.
Новгородский образок вышел из монастырской мастерс-
кой Компостеллы, где для паломников изготовляли иконки с
1 Клуатр — крытая галерея-обход, обрамляющая прямоуголь-
ный двор монастыря.
2 Тромпы — треугольные нишеобразные своды, которые поме-
щаются в углах сходящихся стен.
146
Глава 4. Посох и с|>ла
фигурой св. Иакова и его атрибутами. Купцы Компостеллы
монополизировали даже сбыт ракушек, которые океан выно-
сил на галисийское побережье. Ими бойко торговали на пло-
щади перед собором. Русский ювелир XVI в. заключил обра-
зок в серебряную со сканью и жемчугом оправу.
С^геуневековьье cifSeHufibt
В «Видении о Петре-Пахаре» английского поэта Уильяма
Ленгленда искатели «царства Правды» повстречали челове-
ка, «одетого сарацином, как одеваются пилигримы».
Дорожный посох был его обвязан
Широкой лентой, вьющейся, как плющ;
Мешок и кружка на боку висели,
А шляпу, точно гроздья, отягчали
Святой водой наполненные склянки;
И галисийских раковин немало,
Кресты и ладанки, ключи из Рима,
И образ на груди, чтоб знали все,
Каким святыням странник поклонился.
«Откуда ты?» — они его спросили.
«Я на Синае был, — он им в ответ, —
Я также посетил и гроб Господень,
И Вифлеем, и дальний Вавилон,
Я был в Армении, в Александрии,
О чем вам знаки эти говорят.
И в дождь и в зной я шел к святыням дальним,
Ища в своей душе небесных благ»
Позднее портрет подобного «коллекционера» набросал
?)разм Роттердамский:
«М е н е д е м. Что это за убор? Ты усыпан ракушками, усе-
ян оловянными и свинцовыми образками, увешан соломенны-
ми ожерельями, на руке — змеиные яйца!
О г и г и ц. Я побывал у святого Иакова Компостельского, а
после — у чтимой по всей Англии Богородицы Приморской...
1 Хрестоматия по зарубежной литературе средних веков. С. 588-
589.
147
10'
В. Jl. Даркевич. Аргонавты Средневековья
t * /
М ене д ем. Для развлечения, видно, путешествовал?
О г и г и й. Нет, из страха Божия»
Средневековье — эпоха культа реликвий. Из святых мест
паломники стремились унести хотя бы крупицу целительной
«благодати»; часть тела мученика или связанные с ним пред-
меты — обрывки погребальных покровов, листья и цветы с
гробницы, ампулы с водой из священных источников, лампа-
ды, горевшие у почитаемых саркофагов. Мастерские при мо-
настырях и аббатствах выделывали из камня, свинца, бронзы
и драгоценных металлов миниатюрные значки для продажи
пилигримам. На них изображали местного святого и его эмбле-
мы. Нередко сами паломники вели торговлю этими спаси-
тельными талисманами.
Особенно ценили реликвии Палестины. В погоне за па-
мятниками земной жизни Христа, Девы Марии и апостолов
средневековые люди пересекали огромные пространства Вос-
тока. Предметы, привезенные из этих путешествий, были оку-
таны легендами, проникнутыми набожной наивностью. Уже в
раннем Средневековье в ризницах европейских церквей по-
явились привозные сосуды, которые убежденно связывали с
такими евангельскими эпизодами, как брак в Кане Галилей-
ской или Тайная вечеря. Особым почетом пользовались вещи
из тех стран, которые дали миру патриархов, пророков, а по-
зднее — Христа и апостолов. Их приписывали известным биб-
лейским персонажам («чаша Соломона»). Отблеск святости
падал и на те ковчеги, в которых из Египта или Святой земли
доставляли останки мучеников и отшельников. Наряду с со-
временными им вещами пилигримы и дипломатические мис-
сии привозили с Востока и более древние, например сасанид-
ские. Иранское золотое блюдо с изображением Хосрова I
(531-578) хранится в парижской Национальной библиотеке.
По преданию, его преподнесло Карлу Великому посольство
багдадского халифа Харуна ар-Рашида.
В качестве реликвий в сокровищницы романских и го-
тических храмов попадали восточные шелка: в них завора-
1 Эразм Роттердамский. Разговоры запросто / Пер. С. Марки-
ша. М., 1969. С. 334.
148
Глава 4. Посох и с^ма
чивали чудотворные мощи святых. С каролингской эпохи в
Шартрском соборе сберегали в кедровом ковчеге «сорочку
Девы Марии», в течение веков привлекавшую пилигримов
По рассказу французского хрониста, в 911 г., когда герцог
Нормандии осаждал город, на стенах появился епископ
Шартра, поднимая «святую тунику» как знамя. В неизъяс-
нимом ужасе нормандцы расстроили свои ряды и обрати-
лись в бегство. Верили, что полотняные сорочки, соприкос-
нувшиеся с ковчегом, помогали женщинам выдерживать
родовые муки; к этому средству прибегали и простые крес-
тьянки, и королевы Франции. Во время Французской бур-
жуазной революции реликварий впервые открыли: в нем
лежали сирийская ткань и восточное покрывало с фигура-
ми сопоставленных львов — оказалось, что «святая туника»
ничем не напоминает сорочку.
Крупные духовные и светские магнаты стремились за-
владеть самыми достославными реликвиями Византии и
Святой земли. Король Людовик Святой вывез из Констан-
тинополя два шипа из тернового венца Христа, обломок
«подлинного» креста, обрывки ткани, которой Иисус выти-
рал ноги апостолов. Обладание такими «святынями», ис-
тинность которых доказывалась фальшивыми документа-
ми, повышало престиж аббатств и монастырей, привлекало
к ним армии богомольцев, приносивших своими пожертво-
ваниями постоянные доходы. Реликвии оспаривали друг у
друга, покупали за большие деньги, обменивали и даже
выкрадывали. Их перенесение издалека — из Палестины в
Рим, из Рима в Галлию — торжественно обставляли. На
всем пути следования происходили чудеса: внезапно исце-
ленные недужные присоединялись к ликующим толпам,
встречавшим святыню. Длительное морское плавание во-
круг Европы из Корсуня (Херсонеса) проделала икона Ни-
колы (1225). Якобы сам угодник трижды являлся во сне ее
«служителю» корсунянину Евстафию и, «утыкая его в реб-
ра», настойчиво побуждал к путешествию. Он же указал
путь в обход половцев. Евстафий сел на корабль в устье
Днепра, по морю Варяжскому (Балтийскому) прибыл в Ригу
и «сухим путем» через Новгород доставил «чюдотворный
149
. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Николин образ» в Рязанскую землю. В рассказах о перено-
се реликвий («Translationes») содержатся важные сведения
о средневековых дорогах.
На огромные расстояния переносили дешевые культовые
предметы рядовые паломники. На самаркандском Афрасиабе
найден небольшой глиняный сосудик для целебной воды.
В V-VII вв. подобные ампулы делали в коптском монастыре
св. Мины вблизи Александрии. При раскопках в церкви св.
Ульриха и Афры в Аугсбурге обнаружили погребение мужчи-
ны в кожаных перчатках, с ножом в ножнах, кожаным поясом
и бронзовой пряжкой — реликварием VII в. В пряжке лежали
кусочек воска и фрагмент хлопчатобумажной ткани из Палес-
тины или Сирии. Из Святой земли происходят серебряные
Рис. 39. Палестинская ампула VI в., хранящаяся в ризнице собора
Монца. Маленькие плоские флаконы из серебра с евангельскими сце-
нами, носившиеся на шее, служили для хранения освященного масла
и переносились паломниками как реликвии из Святой земли. Ампу-
лы служили амулетами, охраняя своих владельцев «на земле и на
море». [Umeni Stredoveku / Hlavni vydavatel R. Huyghe. S. 406.]
150
Глава 4. Посох и с|у*а
ампулы — маленькие плоские флаконы для освященного мас-
ла (рис. 39). Они хранятся в соборе города Монцы около
Милана и в аббатстве св. Коломбана в Боббио к югу от Пья-
ченцы (где их обнаружили в тайнике крипты1 церкви). По
местному преданию, около 600 г. ампулы прислали из Рима в
дар лангобардской королеве Теоделинде. Греческие надписи
указывают на то, что их родина — «святые места Христа», т. е.
Иерусалим и его окрестности (Вифлеем). Именно здесь про-
исходили евангельские события, изображенные на сосудиках.
Эти миниатюрные амулеты, которые носили на шее, охраняли
верующих «на земле и на море». Вместе с паломниками ла-
данки с палестинской землей, крестики, кадила и другие вещи
попадали в Рим. В VI-VII вв. из Восточного Средиземномо-
рья в Вечный город направлялся непрерывный поток греков,
сирийцев, армян, персов, египтян. Многие пилигримы оконча-
тельно оседали в Риме, где образовалась целая колония «си-
рийцев», т. е. людей с Востока.
Композиции на паломнических сувенирах — один из ис-
точников распространения в раннесредневековом искусстве
европейского Запада сиро-палестинских канонов. В XI-XII вв.
произведения с Востока оказали влияние на формирование
романской скульптуры.
К исходу Средневековья культ реликвий, оставивший
заметные следы в интеллектуальной и художественной жиз-
ни, стал вызывать все более ядовитые насмешки.
От века продавцы реликвий
Народ обманывать привыкли.
На паперти шумит базар,
Разложен плутовской товар —
Все тут священно, драгоценно:
Из вифлеемских ясель сено,
От Валаамовой ослицы
Кусок ребра; перо хранится
Архистратига Михаила
(Не сякнет в нем святая сила);
1 Крипта — часовня под алтарной частью храма, место для по-
четных погребений.
151
В. J1. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Тут есть уздечка боевого
Коня Георгия святого;
Одна сандалья святой Клары...1
Себастиан Брант
Хождение ии/мена Даниила
После завоевания Иерусалима крестоносцами в 1099 г. и об-
разования Иерусалимского королевства ширится паломни-
ческое движение русских через Константинополь в Палести-
ну. Общее религиозное воодушевление неудержимо влечет
их в Землю обетованную. Возле пустынь и монастырей соби-
раются богомольцы — «калики перехожие».
А из пустыни было Ефимьевы,
Из монастыря из Боголюбова
Начинали калики наряжатися
Ко святому граду Ерусалиму2.
Одним из таких пытливых, предприимчивых и безунывных
людей был игумен Даниил: в 1104-1106 гг. он посетил владе-
ния иерусалимского короля Балдуина I: «Се аз недостойный
игумен Данил русския земля, хужши во всех мнисех, смерен-
ный грехи многими... понужен мыслию своею и нетерпением
моим, похотех видети святый град Иерусалим и землю обето-
ванную» 3. Духовной пользы ради путешественник обошел все
святыни «до Тивириадского моря... и до Фаворы, и до Назаре-
та, и до Хеврона, и до Иордана» и оставил обстоятельные за-
писки. «Любве ради святых мест сих, исписах все, еже видех
очима своима...». Распространенное во множестве списков «Хо-
женье» Даниила было излюбленным чтением многих людей,
которые мечтали «сходить-то ко граду Еросолиму».
Ко святой святыни богу помолитисе,
Ко Господню гробу нам да приложитисе,
А во Ердань реки окунатисе...4
1 Себастиан Брант. Корабль дураков / Пер. Л. Пеньковского.
М., 1965. С. 170.
2 Цит. по: Тихонравов Н. С. Паломничество на Руси // Житье и
хоженье Данила русьскыя земли игумена (1106-1108). СПб., 1896.
3 Житье и хоженье Данила. С. 1 и сл.
4 Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом. С. 671.
152
Глава 4. Посох и
Рис. 40. Путь игумена Даниила из Константинополя в Иерусалим:
а — города, в которых останавливался игумен Даниил; б — путь,
проделанный игуменом Даниилом
В Палестину Даниил плыл морем (рис. 40) через Царь-
град (Константинополь) вдоль каменистых прибрежий Ма-
лой Азии; его корабль заходил в гавани Родоса и Кипра.
Кратко перечисляя остановки, он повествует об островах
153
Даркевич. Аргонавты Средневековья
«Великого» (Эгейского) моря, где разводили скот, варили
серу, а из смолы дерева «зигии» приготовляли ладан, об Эфесе
(«обилен же есть всем добром») со знаменитой пещерой семи
отроков, «иже спали 300 и 60 лет; при Декии цари усопша, а
при Феодосии цари явишась». Как и Зеевульф, он испытал
превратности пути «по суху» из Яффы в Иерусалим, где кот-
ловины сменялись котловинами, ущелья — ущельями: «бо
пусто место то», «выходят бо оттуду срацини и избивають».
Наконец перед глазами измученных путников — панора-
ма Святого града, окруженного глубокими долинами и овра-
гами. Она развертывается по мере постепенного приближе-
ния — читатель как будто участвует в открывшемся зрелище.
Вот уже видны массивные зубчатые стены с внушительными
квадратными башнями, нагромождение плоских кровель, над
которыми вознеслись купола мечети Омара («Святая свя-
тых») и храма Воскресения.
«Есть же святый град Иерусалим в дебрех, около его горы
камены и высокы. Да полны [уже] пришедше близько граду
тоже видети первое столп Давидов и потом, дошедше мало,
увидети Елеоньскую гору и Святая святых и Воскресение цер-
ковь... и узрети потом весь град. И ту есть гора равна от пути
близ града Иерусалима, яко версты вдале; на той горе сседают
с конь вси людие и поставляют крестьци ту и поклоняются
святому Воскресению на дозоре [на виду] граду... И идут вси
пеши с радостию великою к граду Иерусалиму».
Неисчислимые достопримечательности Иерусалима и его
окрестностей Даниил описал с мельчайшими подробностями
и удивительной топографической точностью. Он был весьма
набожным и возвышенно настроенным пилигримом, кото-
рый свято верил в библейские предания о реликвиях: в «пу-
теводитель» по волнистым плоскогорьям Иудеи попали пре-
имущественно «святые места». Но его добросовестный
дневник интересен не только как памятник, характеризую-
щий умонастроение образованного человека Средневековья.
В нем прихотливо переплетены исторические, географичес-
кие, этнографические сведения.
«Очарованный странник» ходил кривыми, узкими улоч-
ками Иерусалима, его извилистыми лестницами с полустер-
154
Глава 4. Посох и
тыми миллионами ног ступенями, сам измерил глубину и
ширину быстрого Иордана, вода которого «мутна велми и слад-
ка пити», с трудом взобрался на гору Фавор, «якоже стог кру-
гол» («есть гора та вся камена, лести же на ню трудно и бед нс
велми по камению, руками на ню лести, путь тяжек велми;
едва бо на ню взлезохом от 3-го часа до 9-го часа»), дотошно
пересчитал «столпы» в церкви Воскресения и число ступеней,
ведущих на Голгофу. Даниилом владела любовь к точным
числовым обозначениям, будь то расстояние между островами
и населенными пунктами (в верстах), глубина реки (в саже-
нях) или размеры углубления — «скважни» от креста, на ко-
тором, согласно легенде, распяли Иисуса (в локтях).
Историк архитектуры найдет в дорожнике Даниила све-
дения о зданиях, «красно» украшенных «досками мраморя-
ными», «мусией» (мозаиками) и «сребреными чешюями по-
злащенными». Многие из них стерты с лица земли или
перестроены (к примеру, храм на Елеонской горе, с вершины
которой через 40 дней после казни Христос якобы вознесся
па небо). «И есть место то оздано все комарами (сводами)
около, и верх на комарах тех создан есть, яко двор камень
кругом и помещен есть весь двор мраморными досками. И пос-
реди того двора есть создан аки теремець кругло, и есть без
верха... и в том теремци... лежит каменет святый, идеже сто-
нете и нозе пречистеи владыки нашего...» До сих пор палом-
ники восходят на Елеонскую гору, чтобы поклониться изве-
стковому камню с углублением в форме ступни.
Даниил рассказывает о природе Палестины, о ее расти-
тельном и животном мире. Извилистая стремнина Иордана с
каймой ив, тамарисков и камышей по берегам напомнила ему
русскую речку Снов: «Есть же по сей стране Иордана на купе-
ли той, яко леей древо не высоко, аки вербе подобно есть, и
выше купели тоя по брегу Йорданову стоит яко лозие много...
Зверь мног ту и свинии дикий бещисла много, и пардуси мно-
зп, ту суть Львове же». Пером «самовидца» описано Богом
проклятое Мертвое (Содомское) море, внушавшее страх пи-
лигримам: «Море же Содомьское мертво есть, не имать в себе
пикакоже животна, ни рыбы, ни рака, ни сколии [раковины];
по обаче внесеть быстрость Иорданьская рыбу в море то, то
155
I. Даркевич. Аргонавты Средневековья
не можеть жива быти ни мала часа, но вскоре умираеть; исхо-
дит бо из дна моря того смола черная верху воды тоя и лежит
по брегу тому смола та много; и смрад исходит из моря того,
яко от серы горяща; ту бо есть мука под морем тем». Жгуче-
горькие воды Мертвого моря и его безжизненное побережье
навевали мысли о близости преисподней.
Русского паломника живо интересовали хозяйство и за-
нятия местных жителей: «Безводно место то есть; ни реки,
ни кладязя, ни источника несть близ Иерусалима... И жита
добра ражаються около Иерусалима в камении том без дож-
да... родиться пшеница и ячмень изрядно: едину бо кадь все-
яв и взяти 90 кадей, а другоици 100 кадей по единой кади...
Суть винограда мнози около Иерусалима и овощнаа древеса
многоплодовита: смокви и Ягодина, и масличие...»
Даниил как бы проводит будущих странников по крем-
нистым дорогам «земли галилейской», ярко повествуя о труд-
ностях и лишениях странствия по ее библейским холмам, где
невозможно обойтись без «вожа» (провожатого) и без зна-
ния языка. Он в полной мере познал суровую действитель-
ность паломничества. Путь к долине Иордана «тяжек велми
и страшен и безводен: суть бо горы высокы камены, и суть
разбои мнози, и разбивають в горах тех и в дебрех страш-
ных... А от Иерихона до Иордана 6 верст великых, все по
равну в песце, путь тяжек велми; ту мнози человеци задыха-
ються от зноя и ищезають, от жажи водныя умирають...» Еще
в XIX в. путь к Иордану был долог и полон невзгод. Палом-
ники ехали на лошадях или мулах, брали с собой вооружен-
ных проводников на случай нападения хищников или раз-
бойников. Вот почему Даниил никогда не путешествовал в
одиночку: то присоединялся к «доброй дружине» — отрядам
разноплеменных пилигримов, то следовал к Тивериадскому
озеру вместе с войсками крестоносцев Балдуина, шедших на
сельджукского эмира Дамаска («а без вой путем те» никтоже
может пройти»). Ходить «без страха и без пакости» неутоми-
мому игумену помогал опытный проводник — «муж свят» и
«книжна велми» из лавры св. Саввы.
Паломнические дружины, пересекавшие «землю желан-
ную», были многонациональны. К гробу Господню стекались
156
Глава 4. Посох и с^ла
«все племена и народы», служба в храме Воскресения шла на
разных языках. Даниил видел здесь «бещисленое множество
народа, от всех стран пришелци и тоземци, и от Вавилона, и
от Египьта, и от всех конец земли...» На празднике «святого
света» собралась и «вся дружина, русьстии сынове, приклю-
чыпиися тогда во той день новогородци и кияне: Изяслав
Иванович, Городислав Михайлович, Кашкича и инии мнози».
Как видим, Даниил не был одинок в своих скитаниях.
В Иерусалиме на подворье русских монахов находили приют
другие странники — избранные, «церковные» люди. Лето-
пись сообщает: в 1163 г. «ходиша из Великого Новагорода от
святей Софии 40 муж калици ко граду Иерусалиму, ко гробу
Господню» Отголоски этого хождения усматривают в бы-
линах о «сорока каликах»:
А й самы надевали как платья калицкия,
Как тут оны кладывали да подсумки,
А й подсумки да каличьии,
На свои плеча ведь да богатырския,
А й как брали оны по клюки по дорожныей,
А й как тут оны да отправились,
А й как ведь пошли как удалы добры молодцы
А й ко граду ведь да Еросолиму1 2.
В 1173 г. в русском монастыре Иерусалима скончалась
«благочестивая и премудрая» игуменья Евфросиния (в миру
Предислава — дочь полоцкого князя Георгия Всеславича).
С родным братом Давидом и родственницей Евпраксией эта
женщина отправилась на поклон «живоносному гробу Хрис-
тову». В Царьграде ее приняли царь и патриарх. Из визан-
тийской столицы Евфросиния «пойде в Иерусалим» и «обы-
де же и вся святая иерусалимская места».
В самом начале XIII столетия в Константинополе (горо-
де при слиянии водных путей и путей караванных) побывал
новгородец Добрыня Ядрейкович (впоследствии Антоний —
1 Данциг Б. М. Из истории русских путешествий и изучения
Ближнего Востока в допетровской Руси // Очерки по истории рус-
ского востоковедения. М., 1953. С. 191.
2 Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом. С. 671.
157
. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Рис, 41, Интерьер храма св. Софии в Константинополе. 532-537 гг.
архиепископ новгородский). Путешественник составил деталь-
ное описание исторических мест и «достославных святынь»
Царьграда. В церкви св. Георгия его внимание привлекла
гробница именитого русского паломника: «Святый Леонтей
поп Русин лежит в теле, велик человек: той бо Леонтий триж-
ды в Иеросалим пешь ходил» \ Но более всего Добрыню по-
разил величественный храм Софии — одно из чудес света,
творение зодчих Юстиниана (рис. 41). Среди его необъятно-
го простора молящиеся выглядели просто пигмеями. Чужес-
транцев изумляли огромный, но кажущийся необычайно лег-
ким купол, отлогие каменные всходы на хоры, где могли
проехать две колесницы. В недрах собора хранились сокро-
вища искусства и предметы роскоши — священные в глазах
паломника «хитрости Царяграда». Среди знаменитых икон и
драгоценной утвари св. Софии и «царских златых полат»
Добрыня видел сосуды, «иже принесоша Христу с дары вол-
1 Савваитов П. И. Путешествие новгородского архиепископа
Антония в Царьград в конце XII столетия. СПб., 1872. С. 142.
158
Глава 4. Посох и с^ма
х<
сви», и «блюдо велико злато служебное Олгы Руской, когда
взяла дань, ходивши ко Царюграду», и «трубу медную Ери
хоньскаго взятия Иисуса Навгина», и «палицу Моисееву»
«Хождение» Добрыни — уникальный свод археологических
данных о Царьграде накануне его разгрома крестоносными
варварами в 1204 г.
Греческие и палестинские реликвии особенно ценили на
Руси. Игумен Даниил приобрел лампаду, горевшую у гроба
Господня; Добрыня Ядрейкович доставил в Новгород «гроб
Господень» («модель» иерусалимской церкви Воскресения?)
Черный камень Каабы
Средневековые мусульмане чтили много святых мест, куда
ходили на поклонение. Но самым главным было паломни-
чество (хадж) в Мекку — древнюю религиозную святыню
арабских племен (рис. 42). Хотя бы один раз в жизни каж-
дому правоверному предписывалось посетить Каабу — свя-
тилище, к которому обращены михрабы (молитвенные ниши)
мечетей мира. Из всех стран ислама — от Марокко и Алжи-
ра до Зондских островов, от Булгара и Средней Азии до
Йемена — миллионы паломников (хаджи) пешком и на
быстрых верблюдах приходили к «дому святому». Верили,
что «черный камень» Каабы дарует исцеление больным и
очищает от грехов.
Но шли века — со всех концов Вселенной
К нему неслись молитвы, и рекой
Текли во храм, далекий и священный,
Сердца, обремененные тоской...1
Иван Бунин
Священное путешествие в Мекку — сложное и опасное
предприятие; оно требовало много времени и денег. Его со-
вершали люди'богатые и зажиточные в окружении стран-
ствующих дервишей и набожных бедняков, которые в дороге
1 Бунин И. А. Черный камень Каабы // Собр. соч. Т. 1. М., 1965.
С. 234.
159
В.ДЛ- Даркевич. Аргонавты Средневековья
Рис. 42. Средневековый рисунок Мекки, называемой «Матерью по-
селений» и считаемой совечной человечеству. Большая мечеть и Кааба.
Посреди двора Большой мечети, выложенного мраморными плитами
и окруженного крытой галереей из шести рядов колонн, стоит Каа-
ба — кубическая постройка из мрамора, целиком закрытая черной
шелковой тканью. В ходе ритуала этот покров может поднимать-
ся, как занавес. В восточную стену Каабы вмурован знаменитый
«черный камень» - великая святыня мусульман. По преданию, Адам
и Ева жили на горе Арафат (на рисунке в верхнем левом углу) [Игна-
тенко Л. Л. В поисках счастья // Общефилософские воззрения ара-
боисламских философов средневековья. М., 1989. С. 62.]
160
Глава 4. Посох и с^ма
просили милостыню или перебивались поденщиной. Персид-
ский историк Мухаммед Ауфи (XIII в.) рассказывает: один
бухарский правитель с громким титулом «садр джехан»
(«столп мира») совершал хадж в Мекку в сопровождении
кортежа из 100 верблюдов под вьюками.
«Его встретил бедняк, голодный, дурно одетый и босой и
спросил, неужели Бог дает одинаковую награду за хадж бедня-
ка, совершаемый с таким трудом, и за хадж садра, совершае-
мый с такой пышностью. Садр ответил, что награда, конечно,
не будет одинакова: „Я исполняю повеление Бога, а ты посту-
паешь наперекор ему. Мне он сказал: если имеешь возможность,
совершай хадж, а тебе сказал: не губите себя собственными
руками. Итак, меня он пригласил, а тебя освободил от посеще-
ния; я — гость, ты — паразит; паразит никогда не пользуется
почетом, как гость"» \
Некоторые пилигримы покрывали расходы странствия,
занимаясь мелочной торговлей. Вместе с паломническими
караванами ехали купцы и любознательные ученые, движи-
мые интересом к познанию нового, — создатели географи-
ческой литературы с описаниями попутных городов, «свя-
тых мест» и маршрутов.
Всевозможными бедствиями грозил пилигримам путь
через Аравийскую пустыню. Испепеляющий зной, когда воз-
дух так горяч, что кажется, «будто раскаленные иголки пля-
шут над землей» (поэт Имруулькайс), недостаток воды, пес-
чаные бури, внезапно и яростно вздувающиеся дождевые
потоки, неожиданные нападения кочевников-бедуинов и фа-
натичных карматов1 2, этих «корсаров пустыни», безжалостно
обиравших «святош», — вот опасности, подстерегавшие пра-
воверных. В 929 г. карматы сумели разграбить Мекку и по-
хитить «черный камень», вернув его только через 20 лет. За
1 Якубовский А. Ю. Феодальное общество Средней Азии и его
торговля с Восточной Европой в X-XV вв. // Материалы по исто-
рии народов СССР. Вып. 3. Ч. 1. Л., 1932. С. 32.
2 Карматы — приверженцы секты, не соблюдавшей общеприня-
тых предписаний мусульманского культа. В начале X в. создали го-
сударство на аравийском побережье Персидского залива (Бахрейн).
161
11 Аргонавты
Даркевич. Аргонавты Средневековья
право проезда паломников Багдадский халифат выплачивал
им крупные суммы золотом. В 1012 г. бедуины спустили воду
из придорожных водоемов, а в колодцы набросали горьких
колючек. Так погибли от жажды или попали в плен 15 тыс.
паломников. Когда через несколько лет освободили часть
пленников, пасших овец у бедуинов, «они вернулись домой,
но имущество их было уже поделено, а жены их повыходили
замуж» (Ибн ал Джаузи) \ Едва ли половина из тех, кто от-
правлялся в путь, благополучно возвращалась; безвестные мо-
гилы остальных засыпали желтые пески пустыни. Умерших
во время хаджа причисляли к мученикам за веру, а успешное
возвращение паломников выливалось в радостное торжество.
В Багдаде их принимал сам «повелитель правоверных», их
воспевали придворные поэты в звучных строфах касыд —
небольших поэм, говорящих об опасностях хаджа:
Для кого колышут паланкины верблюды,
для кого караван то
плывет над миражем, то погружается в него.
Для кого он пересекает широкие реки и рвение гонит этих
животных из Сирии и из Вавилонии?
Как много отстало узников, которых не освободят из их
темницы, и не один был заблудившийся, который никогда
не придет к цели. Кого день бросал туда и сюда! Он
замолчал, обильней слезы
заструились, и поник он головой!1 2
Шириф ар-Ради
Из-за трудностей хаджа халифы Багдада отправляли па-
ломников караванами в десятки тысяч человек. Выступали
заблаговременно, чтобы поспеть на ежегодные мекканские
празднества в двенадцатом месяце лунного календаря — зу-
ль-хиджже. Из Багдада караваны шли через Куфу, Неджеф
и Кадисию — большой город среди пальмовых рощ. Углу-
бившись в необозримые просторы Аравийской пустыни, сле-
довали плоскогорьем Неджд к горной цепи Хиджаз, высив-
шейся над Красным морем. У подножия этих гор лежал
1 Мец А. Указ. соч. С. 254.
2 Там же.
162
Глава 4. Посох и с^ма
«святой город» Медина, где поклонялись могиле «посланни-
ка Аллаха» — Мухаммеда. Из Медины шли на юг к главной
цели странствия. Вдоль широкого пустынного тракта попа-
дались небольшие озера до 3 м глубиной. Стражники, жив-
шие в фортах по соседству, зорко следили за тем, чтобы бе-
дуины не засоряли драгоценную воду.
Во главе каравана ехал представитель халифа — «эмир
хаджа» с конной свитой. Высокородные люди, богатые куп-
цы, знатные дамы путешествовали в роскошных паланкинах
па спинах верблюдов; их сопровождали невольники и вьюч-
ные животные с багажом. Эти состоятельные паломники
любили комфорт: в паланкинах, устроенных очень изобрета-
тельно, можно было спать, есть, читать или забавляться иг-
рой в шахматы. Когда караван прибывал на место привала,
один раб останавливал верблюда, другой приставлял к па-
ланкину скамейку, третий раскрывал зонт над головой гос-
подина или госпожи, защищая их от беспощадного солнца.
Тотчас вокруг палатки хозяина расстилали ковры. За знатью
двигались менее «достойные» путешественники — горожане
с прислугой и верблюдами. Процессию замыкали толпы бед-
няков: на трех человек и более они имели одного верблюда и
поочередно на него садились.
Чтобы быстрее достичь заветной цели, ехали и холодны-
ми звездными ночами. Направление указывал Млечный путь,
белевший с севера на юг. Неторопливо идущий караван яв-
лял собой незабываемое зрелище. Оно приводило в восхище-
ние Ибн-Джубайра: кажется, что глядишь на океан, покры-
тый лодками, но вместо парусов они оснащены зонтами и
завесами паланкинов. Ночью неисчислимые факелы, кото-
рые несли рабы, превращали пустыню в звездное небо.
Привал, приказ разбить или свернуть палатки и каждый
маневр каравана сопровождали удары в большой барабан.
Под его подобные грому звуки огромный полотняный го-
род развертывали и свертывали с такой быстротой, словно
то был обычный ковер. В лагере царила военная дисципли-
на: в дорогу выходили все как один, не теряя ни минуты, —
иначе паломники могли не достичь Мекки в назначенный
срок.
163
и*
В. ГЙ. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Привалы устраивали у воды, где всегда была толчея, а
если колодцы оказывались иссякшими, дело доходило до
драки. На остановках разворачивали небольшой торг: бедуи-
ны пригоняли сюда овец, доставляли финики, масло, сыр,
мед и фрукты из дальних оазисов. Цены на привозные про-
дукты были непомерно высоки: в январе продавали вино-
град, дыни, огурцы, чему особенно дивились персы — в их
стране в эту пору года выпадал снег.
Можно вообразить великое ликование путников, когда
после всех перипетий долгого странствия через пустыню, «где
слышатся только голоса джиннов», караван оказывался в виду
Мекки, лежащей в глубокой жаркой долине среди высоких
гор. Вступая в пределы заповедной территории, они обнажа-
ли головы и облекались в ихрам — два куска белой несшитой
ткани, в которую закутывались с головы до ног, как в смерт-
ный саван. Один кусок набрасывали на шею и плечи, другим
опоясывались. В преддверии «святого города» паломники
совершали очистительное омовение и умащали себя благово-
ниями.
Множество людей не находило приюта в городе и оста-
навливалось в огромном лагере под Меккой. Сразу же по
прибытии снимали поклажу с верблюдов, которых помеща-
ли в специальные загоны, разбивали тысячи палаток, и, как
по мановению волшебной палочки, вырастал удивительный
постоянно меняющийся город из разноцветного полотна. Его
окружала стена с высокими башнями, под которыми легко
проезжал всадник с копьем. Город имел свой дворец, обще-
ственную площадь, мечеть, суд, госпиталь, базары и бесчис-
ленные лавки, где торговали невольниками и скотом, санда-
ловым деревом и прохладительными напитками, тюрбанами
и ювелирными изделиями. Здесь приобретали все необходи-
мое для путешествия: караванные вьюки, конскую упряжь,
шатры, ковры.
Посреди лагеря возвышался полотняный дворец эмира
хаджа с куполами и башнями, вышитыми геральдическими
эмблемами. Вблизи на самых красивых улицах стояли другие
дворцы и богатые дома в окружении розовых, желтых, зеле-
ных, фиолетовых палаток, которые свежестью красок сопер-
164
Глава 4. Посох и с^ма
ничали с персидскими коврами. В этом сказочном месте «Ты-
сячи и одной ночи» часто теряли ориентацию, но четко орга-
низованная служба порядка помогала заблудившимся. По-
гонщик верблюда сажал паломника в седло и, проезжая
бесконечными улицами полотняных домов, выкрикивал имя
сбившегося с дороги, название города, откуда тот прибыл, —
и так отыскивал его палатку.
Перед пятью ежедневными молитвами глашатаи эмира
подавали сигналы, трубя в трубы и ударяя в барабаны. И тогда
огромная толпа правоверных заполняла двор Большой мече-
ти Мекки, чтобы принять участие в богослужении. Чувство
мусульманской духовной общности объединяло представи-
телей самых разных народов. С достоинством выступали
флегматичные и солидные жители городов Ирана и Средней
Азии. Эмоциональные турки-сельджуки, прибывшие из Си-
рии в период недолгого затишья между очередными похода-
ми против крестоносцев, не могли сдержать слез умиления
при виде древних святынь. Всеобщее любопытство вызыва-
ли непривычные обычаи длинноволосых, с заплетенными
бородами пришельцев из Йемена: не зная ни обрядов, ни
науки ислама, они молились по-своему и нигде не расстава-
лись с огромными луками.
Великое паломничество начиналось в первый день меся-
ца зу-ль-хиджж и длилось 10 дней. В Мекке и ее округе
религиозные церемонии происходили непрерывно. Первая
обязанность хаджи — семь ритуальных обходов вокруг «дома
Божьего» — Каабы, где благоговейно прикладывались к «чер-
ному камню» — «деснице Аллаха на земле» (поклонение это-
му овальному метеориту глубокого черного цвета с мелкими
вкраплениями слюды восходит к домусульманским культам).
Затем паломники пили солоноватую «чудодейственную» воду
из колодца Земзем, которая спасла от жажды легендарного
родоначальника арабов Измаила и его мать Агарь. В празд-
ничный цикл'входил и визит в долину Арафа. С плачем и
стонами шествие всходило на гору ар-Рахма с мечетями в
честь праотцов Адама и Авраама. В дни Арафа в Мекке уст-
раивали ярмарку, куда приезжали торговцы из самых от-
даленных земель. В последний день торжеств правоверные
165
. Даркевич. Аргонавты Средневековья
направлялись в долину Мина. Следуя этой узкой лощиной,
они творили обряд побивания камнями дьявола и совершали
жертвоприношения — заключительный акт сложного ритуа-
ла паломничества.
Отовсюду притекали в Мекку благочестивые дары. Во
время паломничества в Каабе выставляли напоказ произве-
дения высокого искусства, присланные «царями ислама».
Входящие в «дом Аллаха» любовались ведрами и кубками из
камней, «которым не было цены», дивным яхонтом — подар-
ком халифа ал-Мамуна, инкрустированными фигурками га-
зелят и сосудами «фараонова стекла», зеленой хризолитовой
плиткой стоимостью 4 тыс. динаров. Как будто парили в воз-
духе солнечные диски и полумесяцы из золота.
Кроме хаджа в Мекку духовному совершенствованию
мусульманина способствовало посещение могил местных свя-
тых — людей, прославленных праведностью, или мучеников
за «истинную веру». Народное суеверие приписывало им нео-
бычайные деяния: они мгновенно преодолевали пространство,
избавляли от врага, внимали нездешним голосам и ходили
по воде. Разбросанные по разным странам мавзолеи «чудо-
творцев» служили заманчивой целью далеких странствий.
К гробницам святых, особенно чтимых беднейшими городс-
кими сословиями, в определенные дни года организовывали
массовые паломничества.
Г лава 5
«Из всех земель мастера»
С моим ремеслом я по свету бродил,
Шел к франкам, баварам, на Рейн заходил.
Пять лет беспрерывно я странствовал там —
По этим и многим другим городам.
Ганс Сакс
На дорогах Западной Европы изредка можно встре-
тить человека в островерхой широкополой шляпе с
лйером, туго подпоясанной куртке с пузырящимися
г выше локтей рукавами и в низких сапогах гармошкой
с широкими раструбами. В расшитом заплечном меш-
ке такого «выходца из прошлого» — топор, пила и рубанок.
Это бродячий плотник, цех которых еще существует в Гам-
бурге. Тайное, чисто мужское общество, на собрания которого
посторонних не допускают, сохранило средневековые обычаи
и устав. Оно владеет домом на окраине города, где старейши-
ны принимают новых членов, а в день святого покровителя
общества устраивают праздничный обед. Чтобы стать масте-
ром и членом цеха, следует уйти на пол года не ближе чем за
50 км от дома. Странствуя по городам и поселкам Западной
Германии, Австрии, Люксембурга, Голландии, гамбургские
плотники ставят сараи, парники и скотные дворы, чинят лес-
тницы и рамы, перестилают полы. Среди этих людей живет
сознание извечности их ремесла. «Ведь мы всегда были», —
заметил один из них, рассказывая о своей жизни !.
Плотник из Гамбурга — продолжатель традиций Средне-
вековья, когда странствия для усовершенствования в деле
пли в погоне за заработком были распространены среди
1 См.: Дружинин В. Гамбургский плотник // Вокруг света. 1971.
.№ 6.
167
у|£П. Даркевич. Аргонавты Средневековья
ремесленников многих специальностей: керамистов и ткачей,
деревообделочников и камнерезов. Подмастерье набирался
опыта, кочуя из одного города в другой и часто меняя место
работы. Он шел пешком. В узелке, перекинутом через плечо,
лежали инструменты и немного белья. В мастерской, куда
нанимался ученик, ему предоставляли стол и кров. «Период
скитаний» — это период обучения и формирования будуще-
го мастера. Изучая ремесло в разных краях, он пополнял
знания и совершенствовал профессиональные навыки. Стран-
ствующие ремесленники проходили немалые расстояния.
По государствам странствуя,
Шагать нам суждено
Чрез земли франков, швабов,
Швейцарцев заодно.
Пройдем Тироль и Штирию
И в Венгрию зайдем.
А возвратившись, станем
Искуснее во всем!1
Не жили оседло и мастера высокой квалификации. Если
в каком-либо городе ремесленников одной специальности
скапливалось больше, чем требовалось, они снимались с ме-
ста и шли туда, где спрос на их изделия был выше. Саади
относил ремесленников к тому роду людей, которым стран-
ствия не противопоказаны.
Не будет терпеть ни нужды, ни лишений
Покинувший край свой сапожник безродный.
Когда ж царь Нимруза покинет пределы
Родимой страны, то заснет он голодный2.
По приглашению владетельных особ из страны в страну
путешествовали целые артели мастеров — для них не суще-
ствовало ни государственных, ни национальных границ. Уни-
версализм общеевропейской культуры с ее общностью сюже-
тов облегчал их передвижения.
1 Скворцов В. Как жили и работали западноевропейские ремес-
ленники в Средние века // Средневековье в эпизодах и лицах. На-
учно-популярный сборник. М., 1941. С. 45.
2 Мусмихаддин Саади. Указ. соч. С. 170.
168
Глава 5. «Из всех земель мастерйУ
Особой подвижностью отличались каменщики, штукату-
ры, плотники и столяры, которые возводили церковные зда-
ния, укрепленные замки и городские дома. Если ювелиры
или миниатюристы могли долго работать в постоянных мас-
терских, то строительные профессии требовали частых пере-
ездов. Каменотесы, скульпторы, создатели фресок и мозаик
по окончании своего труда отправлялись на другую стройку,
иногда за многие сотни километров. Особенно много ремес-
ленников из разных областей привлекали сооружения госу-
дарственного масштаба. Византийский император Констан-
тин V (741-775) мобилизовал для постройки акведука «из
Азии и Понта 1000 строителей, каменщиков 200; из Эллады
и с островов — изготовляющих цемент 500 человек; из самой
Фракии 5000 и 200, изготовляющих кирпичи» !. При возведе-
нии Ахенской базилики Карл Великий созвал художников и
мастеров «со всех стран, расположенных по эту сторону моря».
Межнациональный обмен мастерами происходил и в ази-
атском мире. Руками умельцев, приглашенных «со всего све-
та» или согнанных завоевателями, создают и зороастрийские
храмы огня, и мусульманские мечети:
По свету гонцов разослал властелин —
И в Хинд, и в румийскую землю, и в Чин.
И вскоре умельцы из каждой страны,
Которые в зодчестве изощрены,
К владыке Ирана явились на зов,
Вершить его замыслы каждый готов.
И к Балху затем вместе с ним поспешив,
Немало познаний и сил приложив,
Построили новый блистательный град
Со множеством улиц, базаров, палат...1 2
Фирдоуси
Такие коллективные предприятия считали богоугодным
делом, примером доброго согласия между людьми. Верили,
что путь мастеров направляла рука самого Всевышнего, а их
1 Лазарев В. Н. Живопись XI-XII веков в Македонии // Визан-
тийская живопись. М., 1971. С. 173.
2 Фирдоуси. Шахнаме. Т. IV. С. 9.
169
„(Л. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Рис. 43. Замок Крак-де-Шевалье. XII в. Крестоносцы создали в заво-
еванных землях замки с огромными стратегическими и констукт-
тивными преимуществами [Umeni Stredoveku / Hlavni vydavatel
R. Huyghe. S. 408.]
деятельность окружала атмосфера «чуда». В Киево-Печерс-
кой обители создали легенду о присылке Богородицей царь-
градских зодчих для постройки «великой церкви». В народ-
ном воображении строители прославленных зданий древности
рисовались былинными богатырями.
Замок на скале
В возвышенной пустынной местности на восточных подсту-
пах к Триполи, господствуя над узким проходом между хреб-
тами Ливана и Антиливана, стоит замок Крак-де-Шевалье
(рис. 43). Монашествующие рыцари — госпитальеры1 вы-
строили его по последнему слову фортификационной техни-
ки XII в. Крепость была практически неприступна: в много-
граннике внешней стены с цилиндрическими башнями
1 Госпитальеры (иоанниты) — члены духовно-рыцарского ордена.
170
Глава 5. «Из всех земель мастеру
расположена цитадель с мощным трехбашенным донжоном1
и рвом перед ним, вырубленным в материковой скале. Ров
заполняла вода, поступавшая со склонов холма по акведуку.
От внешнего укрепления во внутренний двор цитадели вел
перекрытый сводом ступенчатый пандус2. В оборонительную
систему входила и апсида3 часовни, встроенная в стену.
Крак — один из самых совершенных замков, возведен-
ных крестоносцами на узкой 600-километровой полосе вос-
точного берега Средиземного моря. Если основной контин-
гент рабочей силы при строительстве составляло местное
население, то в создании планов замков, не имевших парал-
лелей на Востоке, главную роль играли европейские архи-
текторы. В составе огромной свиты королей и баронов ехали
инженеры и мастера-строители. Крупный архитектор Эд де
Монтрейль, взятый в Крестовый поход Людовиком IX, укре-
пил порт в Яффе, а по возвращении в Париж построил мно-
жество церквей и два госпиталя. Альфонс де Пуатье заключил
договор с инженером Ассо, который обязался сопровождать
его в Святую землю (1268).
Передвижения строителей и художников способствовали
распространению на обширных территориях новых эффек-
тивных конструкций и наиболее удачных композиционных
решений.
Кроме технических знаний и художественных навыков
мастера приносили с собой новые формы культуры и соци-
альной организации. Бродячие артели состояли из земляков
и отличались крепкой товарищеской спайкой. В ходе работ
они пополнялись местными кадрами ремесленников — фор-
ма сотрудничества, характерная для Средневековья. По вы-
полнении заказа артель либо распадалась, либо переезжала
на другое место.
Прибытие по приглашению или по собственной инициа-
тиве греческих мастеров — один из путей экспансии визан-
1 Донжон — главная башня феодального замка.
2 Пандус — пологая площадка для въезда.
3 Апсида — алтарный выступ, ориентированный обычно на во-
сток.
171
Даркевич. Аргонавты Средневековья
тийской художественной культуры в Италию, Сербию, на Русь,
в Германию. Византийцы прибывали небольшими бригадами
в 2-3 человека, максимум в 10-15. Артель включала главного
мастера с помощниками. В процессе создания храма или мо-
нументальных мозаик пришельцы активно обучали молодых
местных ремесленников разных профессий. В Венеции каж-
дый греческий мозаичист обязан был иметь двух итальянских
учеников. У мастеров «от грек», приплывших по Днепру из
Царьграда для украшения собора Киево-Печерского монасты-
ря, брал уроки блаженный Алимпий. Этот первый известный
по имени древнерусский живописец «писать иконы очень был
искусен». Бригада (не менее чем из 8 человек), создавшая в
40-х гг. XI в. мозаики храма св. Софии в Киеве, была укомп-
лектована не только мастерами из Константинополя, но и
выходцами с периферии империи. Ее возглавлял одаренный и
тонкий мастер столичной школы, незаурядный колорист и
рисовальщик, автор ярких портретных характеристик. Рука
об руку с мозаичистами работали фрескисты: они подготовля-
ли в технике фрески композиции для мозаик.
Тесное сотрудничество разноязычных мастеров обогаща-
ло искусство стран, удаленных от центров великой визан-
тийской цивилизации — наследницы античного мира. Заез-
жие умельцы создавали временные мастерские, местные
работники становились их подручными и вносили свою леп-
ту в общее дело. Постепенно греки, подвизавшиеся в Италии
и на Руси, утрачивали связи с родиной. Местные же мастера
овладевали тонкостями их искусства, и византийский стиль
расходился как бы концентрическими кругами. В новой сре-
де греческое наследие подвергали все более радикальной пе-
реработке в зависимости от локальных традиций и иных твор-
ческих задач.
Сравнительное изучение техники кладки и деталей зда-
ний говорит об активном обмене строительными кадрами между
русскими княжествами. Смоленский князь Давид Ростисла-
вич пригласил зодчего из Полоцка, который возвел его двор-
цовый храм — церковь архангела Михаила (конец 80-х — на-
чало 90-х гг. XII в.). Почерк ученика этого мастера заметен в
новгородской церкви Пятницы, которая принадлежала куп-
172
Глава 5. «Из всех земель мастер^
нам, торговавшим за рубежом: поскольку князь Смоленска —
центра международной торговли на северо-западе Руси — по-
кровительствовал заморским гостям, он послал им своего зод-
чего. В Новгороде пришлый мастер начал работать вместе с
частью своей артели (каменщики — смоленские, а формовку
кирпича производили местные кирпичники). Через год камен-
щики вернулись в Смоленск, а строительство заканчивали толь-
ко новгородцы, но под руководством того же зодчего. Смолен-
ские архитекторы строили в Киеве и Рязани!.
Богатством связей между разными центрами и школами
отмечено романское искусство. Взаимообмен опытом в кру-
гах кочующих ремесленников вел к диффузии художествен-
ных течений, созданию определенного единства стиля на
широких территориях. Мастера-клирики или целые артели,
сформированные при монастырях, трудились в аббатствах
одной конгрегации, а затем и вне этих пределов. Работа в
разветвленной конгрегации типа клюнийской с ее централи-
зованной, почти монопольной строительной инициативой вела
к переходам мастеров из страны в страну. Создатели храмо-
вых росписей и пластического декора переносят свое искус-
ство из Пуатье в Арагон и Кастилию, из Италии в Испанию.
К французской романике примыкает современная ей архи-
тектура Англии и Пиренейского полуострова. Благодаря кон-
тактам Северной Италии с Германией ломбардские конст-
руктивные и декоративные приемы проникают вниз по
течению Рейна, а отсюда дальше на север — в Скандинавию.
Скандинавский зодчий построил в колонии западных куп-
цов Смоленска немецкую церковь-ротонду. «Римские стек-
ла» (витражи) украшали белокаменные храмы в городах Га-
лицко-Волынской земли.
К началу XIII в. развитие монастырской романской ар-
хитектуры завершилось. Ведущее место в каменном зодче-
стве заняли гигантские городские соборы и приходские цер-
кви. В эпоху готики на смену монашеским артелям приходят
миряне; из них комплектуются свободные строительные
1 За сообщение этих сведений приношу глубокую благодарность
11. А. Раппопорту.
173
^Л. Даркевич. Аргонавты Средневековья
мастерские с широким кругом деятельности. Зодчество при-
влекает самых одаренных людей. «В те времена каждый ро-
дившийся поэтом становился зодчим. Рассеянные в массах
дарования, придавленные со всех сторон феодализмом, слов-
но крышей из бронзовых щитов, не видя иного исхода, кроме
зодчества, открывали себе дорогу с помощью этого искусст-
ва, их илиады выливались в форму соборов. Все прочие ис-
кусства повиновались зодчеству и подчинялись его требова-
ниям» (Виктор Гюго)1. В пору расцвета готического стиля,
колыбелью которого стала Франция, все открытия передава-
лись из одной мастерской в другую с необычайной быстро-
той. Соревнование между архитекторами заставляло корпо-
рации строителей держаться на должной высоте. Они не
замыкались в башне из слоновой кости. Большие стройки ста-
новились «институтами», где каждый мог черпать новые идеи,
казавшиеся привлекательными. Наиболее талантливые масте-
ра ХП-ХШ вв. были не только в курсе всего, что строили в
таких разных областях французского королевства, как Иль де
Франс, Пикардия, Шампань, но получали ответственные за-
дания и за пределами своей родины. Особенно высоким был
престиж «королевских мастеров — каменщиков» Франции. Со-
бор в Кентербери отстроил «каменщик, родом из Санса, по
имени Гийом, человек энергичный, равно искусный в камен-
ных дел мастерстве и в плотницком деле». Монахи отдали ему
предпочтение перед англичанами за живость ума и добрую
славу. Французских зодчих знали в Испании и Германии: со-
вет епископов города Вимпфена пригласил архитектора из
Парижа для постройки собора «из тесаного камня по фран-
цузскому способу». Мастер Этьенн де Боннейль с помощни-
ками отплыл в Швецию для возведения церкви в Упсале. Во
владениях Фридриха II в Южной Италии воздвиг крепость
уроженец Шампани Филипп Шинар, приехавший с Кипра.
В эпоху готики особенно возросла роль многоопытного и
мудрого главного мастера — хранителя профессиональных
секретов своего ремесла. Строители передавали их из поко-
ления в поколение — так возник ряд известных семейств
1 Гюго В. Собор Парижской богоматери. М., 1947. С. 158-159.
174
Глава 5. «Из всех земель масте^Й^*
архитекторов. Ведущий зодчий, ответственный за проект и
своевременное выполнение заказа, — это универсальный зна-
ток разных строительных специальностей, создатель плана
доверенного ему здания, человек, продумывающий скульп-
турное убранство собора. Он и авторитетный эксперт в тех
случаях, когда возникают трудности при возведении конст-
рукций, он и подрядчик, решающий организационные вопро-
сы (рис. 44). Выступая посредником между заказчиком и
Рис. 44: 1 — Западный фасад церкви Сен-Никез в Реймсе. Гравюра
XVII в.; 2 — Надгробная плита гробницы Гюга де Либержъе (XIII в.) —
строителя церкви Сен-Никез в Реймсе. С XIII в. главные архитекто-
ры выделялись из среды ремесленников. Атрибутами главного мас-
тера являются указательный жезл, угольник и циркуль. [Лясковская
О. А. Французская готика XII-XIV веков. М., 1973. С. 124-125.]
2
175
Даркевич. Аргонавты Средневековья
строительной артелью, он улаживал возникавшие конфлик-
ты и следил за дисциплиной рабочих. Удержать в повинове-
нии этих свободолюбивых и независимых людей, носителей
духа городской вольности, было непросто. Недаром их недо-
любливали церковные власти, хотя и терпели: искусные ре-
месленники могли в любой момент покинуть стройку и пе-
рейти на другое место — по мере роста городов спрос на их
труд все увеличивался.
Если в романский период отношение к работе имело кле-
рикальную окраску и для характеристики даже технической
стороны искусства использовали богословскую фразеологию
(«достигнув же, пусть никто не похвалится тем, что добился
всего этого якобы самостоятельно, ибо успел он благодаря
Богу, — писал золотых дел мастер пресвитер Теофил, — и
пусть никто не утаивает достигнутого в мешке зависти и не
скрывает в шкатулке упрямого сердца, но, отбросив всякое
стремление к славе, с радостью и простодушием выкладыва-
ет всем ищущим...») \ то в эпоху готики среди светских мас-
теров стало расти сознание самостоятельной ценности их
ремесла. На смену набожному самоуничижению, которое вело
к анонимности творчества («...через дух богобоязни постиг-
нешь ты, что сам по себе ты ничего собою представлять не
можешь...»)1 2, приходит самоутверждение творческой лично-
сти, стремление прославить свое умение.
Счастливый случай сохранил нам документ исключитель-
ной важности и предоставил редкую возможность заглянуть
в творческую лабораторию архитектора XIII столетия, пови-
давшего много стран.
ЛльЗолс BujLtafia qe OnHeiUffia
«Виллар де Оннекур приветствует вас и просит всех, кто
будет работать с помощью тех средств, которые указаны в
этой книге, помолиться за его душу и вспомнить о нем. Ибо
в этой книге можно найти прекрасные советы по великому
1 Мастера искусства об искусстве. С. 232.
2 Там же. С. 242.
176
Глава 5. «Из всех земель мастера
мастерству каменного строительства и по плотничьему делу.
И вы найдете здесь искусство рисования, равно как основы,
которых требует и которым учит наука геометрии»1. Фран-
цузский архитектор обращается к своим собратьям по ремес-
лу, как актер, вещающий с авансцены. В его словах явствен-
но звучит чисто мирское желание стать известным и
уважаемым среди своих современников и потомков.
Виллар де Оннекур — автор «Книги рисунков», ныне
хранящейся в парижской Национальной библиотеке. Этот
дневник архитектора поры «классической» готики, образная
фиксация его опыта и мыслей, создан около 1235 г. В не-
большой книге на 33 пергаменных листах (примерно столько
же утрачено) заключено очень много полезного для камен-
щиков и плотников, скульпторов и архитекторов. Обведен-
ные пером контурные рисунки и надписи к ним позволяют
оценить объем теоретических и практических знаний тех ве-
ликих мастеров, которые возводили готические соборы. Вил-
лар заносил в альбом все, что привлекало его внимание в
пути. Перелистывая манускрипта мы словно путешествуем с
ним по Франции и за ее рубежами, вступаем в нефы храмов,
озаренные вибрирующим светом витражей, посещаем строи-
тельные площадки и пестрые ярмарки, любуемся блеском
доспехов и поступью коней на рыцарских турнирах. Пробу-
дившийся интерес к многообразию природы воплощен в эс-
кизах, без особого порядка разбросанных по страницам. Как
указывает сам автор, одни рисунки сделаны с натуры, дру-
гие — по памяти, однако всех их отличает хотя и несколько
жесткая, но уверенная манера. Их внимательное исследова-
ние дает указания на время жизни Виллара, выявляет круг
памятников, которые он изучал или строил сам, позволяет
наметить его маршрут по Европе.
Виллар родился в Оннекуре на Шельде, неподалеку от
Камбре. Вероятно, в своей родной Пикардии он и стал архи-
тектором. Об этом неопровержимо свидетельствуют его на-
ставления по обработке камня, по созданию конструкций и
планов зданий и сам отбор материала. Предполагают, что
1 Мастера искусства об искусстве. С. 248.
177
12 Аргонавты
I. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Рис. 45. Альбом Виллара де Оннекура. Готическая архитектура:
1 — башня собора в Лане (зарисовка); 2 — башня собора в Лане
[Муратова К. М. Мастера французской готики ХП-ХШ веков. М.,
1988. Рис. 68, 67 на вклейке.]
зодчий строил церковь в Камбре. Перед поездкой в Венгрию,
куда его призвали около 1235 г., он сделал зарисовки замеча-
тельных соборов северо-востока Франции. Архитектор от-
правился на восток через Швейцарию, где скопировал окно-
розу собора в Лозанне. В Венгрии он, возможно,
восстанавливал церкви, разрушенные монголами (ни одна из
них не дошла до нас). Длительное пребывание зодчего в стране
способствовало внедрению там готического стиля. Этот «мис-
сионер готики» — один из тех мастеров, которые распростра-
няли новые достижения французского строительного искус-
ства XIII в. (рис. 45).
Виллар был разносторонне образован и пытлив, имел
широкий круг интересов — от проблемы вечного двигателя
до формулы целительного бальзама. Рисунки свидетельству-
ют не только о глубоких его познаниях в строительном деле,
но и о принадлежности к авангарду зодчих — создателей
178
I лава э. «Из всех земель мастера^
раннеготических конструкций. Его привели в восторг запад-
ные башни собора в Лане: с их вершин на раскинувшийся
амфитеатром город смотрят каменные быки. «Я был во мно-
гих странах, как вы могли заметить по этой книге, но нигде я
не видел башни, подобной башне в Лане...»1. Рядом с тек-
стом — вид ланской башни сбоку и ее план. Это еще не
масштабные чертежи, так как соотношение частей произвольно
нарушено, а эскизы без деталей и точных промеров.
Виллар срисовывает каменное кружево огромного окна-
розы Шартра, стрельчатое окно, контрфорсы и аркбутаны2
собора Реймса, узоры мозаичных полов венгерских церквей.
11аброски помогают сегодня мысленно воссоздать ныне пере-
строенные части зданий — к примеру, алтарные капеллы цер-
кви Реймса, которые Виллар долго и тщательно изучал («вот
чертеж капелл церкви Реймса и как они разделены на яру-
сы»). Архитектор живо воспринимал красоту этой «застыв-
шей музыки». На седьмом листе книги изображен «лабиринт» —
кладка пола из разноцветных камней в виде «дорожек», слож-
ными меандрами3 ведущих к центру композиции. Следуя по
лабиринту, символу крестного пути, молящийся, не выходя из
города, совершал символическое паломничество в Святую зем-
лю. Лабиринт служил и знаком архитекторов — наследников
искусства Дедала. В его извивах увековечивали имена строите-
лей собора. Круглый лабиринт в альбоме близок шартрскому.
Виллар постиг все тонкости архитектурной науки: на
одном из листов находим наброски устройства стропильных
ферм для кровель («и если вы хотите видеть хорошие легкие
стропила для деревянного свода, обратите внимание на это»).
Виллар обладал необходимыми строителю познаниями в ме-
ханике. Он чертит механизм для подъема грузов в виде ском-
бинированного с рычагом винта и пилу, использующую те-
чение реки. Он имел представление об устройстве в храмах
1 Darcel A. Album de Villard de Honnecourt architecte du XIII
siccle. Paris, 1958. P. 93.
2 Аркбутан — каменная наружная арка, передающая распор сво-
дов опорным столбам — контрфорсам.
3 Меандры — геометрический орнамент в виде линии, ломан-
ной под прямым углом.
179
12*
Даркевич. Аргонавты Средневековья
механических диковинок, которыми так любили удивлять
прихожан: орел на аналое обращал голову к дьякону, когда
тот читал Евангелие. Хитроумные приспособления вроде ан-
гела, палец которого всегда обращался к солнцу (как мысль
христианина, постоянно устремленная к Богу), подвижного
«колеса Фортуны» или часовой стрелки превращали церкви
Средневековья в своеобразные музеи, где все служило возве-
личению «мудрости творца».
Впллар предстает перед нами и как военный инженер,
способный построить оборонительную башню или осадный
механизм: один из эскизов показывает стенобитную маши-
ну — требюше.
Архитектор XIII столетия осведомлен «во всех искусст-
вах»: «Книга рисунков» содержит ряд полезных рецептов по
практической геометрии: как измерить циркулем толщину
колонны, «когда она вся не видна», как установить ширину
реки, не переходя ее, определить высоту башни или начер-
тить план клуатра с галереями. Один из чертежей поясняет-
ся надписью: «С помощью подпорки этого рода вы можете
выпрямить дом, который наклонился набок. Он перестанет
быть тогда нависшим». Рядом с другим читаем: «Вы можете
таким образом работать на башне или на доме с помощью
лесов небольших размеров».
Непосредственное восприятие современности отразилось
в зарисовках человеческих фигур. Некоторые словно выхва-
чены любознательным мастером из жизни. В реалистических
сценах рыцарского быта точно переданы костюмы, оружие,
защитные доспехи той эпохи. Вот воин в железном шлеме с
боевой дубинкой и копьем, вот вдевает ногу в стремя опоя-
санный мечом рыцарь, вот два всадника едут навстречу друг
другу, чтобы сойтись в единоборстве. На какой-то ярмарке
художник видел бродячего фокусника: он играл на прими-
тивной скрипке — виоле, а дрессированная собака танцевала
на задних лапах. Здесь же в жарком поединке схватились
мощные борцы. На стройке Виллар мог подсмотреть другую
сцену: двое обнаженных до пояса каменщиков во время пе-
рерыва азартно играли в кости. Художник старается воспро-
извести анатомию человеческого тела, правдиво передать позы
180
Глава 5. «Из всех земель мастера^
и жесты, чтобы впоследствии вдохнуть жизнь в задрапиро-
ванные статуи готических соборов.
Пристальный интерес к окружающему миру сказался в
рисунках зверей, птиц, насекомых. Целую страницу занима-
ет лев на привязи; перед ним дрессировщик с розгой держит
па поводках двух собак (рис. 46).
Рис. 46. Альбом Виллара де Оннекура. Дрессировка льва
«Лев. Я хочу рассказать вам о дрессировке льва. Тот, кто
дрессирует льва, имеет двух собак. Когда он хочет заставить
льва что-либо выполнить, он ему приказывает. Если лев рычит,
укротитель бьет своих собак. Когда лев видит, как бьют собак,
на него нападает великий страх. Его смелость пропадает, и он
делает все, что ему приказывают. Я не говорю о тех случаях,
когда лев взбешен, так как тогда он не подчиняется ничьей
воле и не сделает ни хорошего, ни дурного. И знайте, этот лев
нарисован с натуры»
Описанный Вилларом способ дрессировки царя зверей
практиковали при феодальных дворах. Должно быть, архи-
тектор посетил зверинец редких животных, где кроме льва
зарисовал дикобраза и двух попугаев на. жердочке. На боль-
ших европейских ярмарках показывали бродячие зверинцы:
в средневековую Европу с Востока доставляли слонов, верб-
людов, леопардов, обезьян, жирафов.
1 Мастера искусства об искусстве. С. 248.
181
ОТ. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Архитектор предлагает своим коллегам геометрический
метод построения эскизов человека и животных: «Здесь на-
чинается искусство основ рисования, как им учит наука гео-
метрии, чтобы легче было работать» (рис. 47). Например, у
оленя туловище вписано в прямоугольник, а два пересекаю-
щихся треугольника образуют шею и голову. Наметив таким
способом общий силуэт, художник добавил рога и ноги, а
поверх элементарных геометрических фигур начертил рису-
нок, достаточно близкий к натуре. Орел изображен с помо-
щью звезды, тогда как туловища и шеи двух страусов следу-
ют дугам круга. Такое конструирование помогало связать
отдельные части тела, дать ту или иную фигуру в движении,
запомнить ее основные пропорции.
Рис, 47, Альбом Виллара де Оннекура. Построение фигур людей,
животных и птиц [Муратова К. М. Мастера французской готики
ХП-ХШ веков. Рис. 42-45 на вклейке.]
Виллар де Оннекур возглавлял мастерскую строителей и
скульпторов. Его книга — практическое руководство для са-
мого автора и членов его артели. Многие рисунки, скопиро-
ванные с современных художнику произведений, в свою оче-
редь служили образцами для создателей скульптуры, витражей
и декоративного убранства соборов (рис. 48). Недаром аль-
бом переходил из рук в руки, им пользовались до XV в. Это
свидетельство всеобъемлющей премудрости мастера с гордо-
182
Глава 5. «Из всех земель мастерМя^
Рис, 48, Альбом Виллара де Оннекура. Готическая скульптура: 1 —
лев и дикобраз (рисунок); 2 — фрагмент деревянной резьбы капеллы
собора в Эвре, XV в.; 3 — капитель собора в Невере XII в. [Муратова
К. М. Мастера французской готики ХП-ХШ веков. Рис. 85-87 на
вклейке.]
стыо демонстрировали заказчику. Виллар и его преемники
могли предложить услуги не только как архитекторы, при
случае они умели изготовить пюпитр для чтения Евангелия
или ручную грелку для епископа.
Не исключено использование западных альбомов образ-
цовых чертежей и в зодчестве Владимиро-Суздальской Руси.
Расцвет Владимирской земли связан с правлением смелого
князя Андрея Боголюбского, человека высокой культуры
(1157-1174). Упорная политическая и идеологическая борьба
выдвинула Северо-Восточную Русь на первое место в системе
русских княжеств. Поддержка служилых дворян и «мизиньных
183
»Л. Даркевич. Аргонавты Средневековья
людей» — горожан позволила князю нейтрализовать центро-
бежные силы местной знати, на время покончить с усобица-
ми — «тьмой разделения нашего» — и укрепить свою власть
во Владимиро-Суздальском княжестве.
Продолжая политику своего отца Юрия Долгорукого,
Андрей «град же Владимир разшири и умножи, всяких в нем
жителей, яко купцов, хитрых рукодельников и ремесленни-
ков разных, населил» Он начинает лихорадочную деятель-
ность по укреплению и обстройке своего стольного города —
соперника Ростова и Киева. Холмы и долы новой столицы
украшаются златоглавыми белокаменными храмами — па-
мятниками княжеских дел и славы.
Борьба за общерусскую гегемонию сопровождалась и
оживлением международных контактов Владимира, куда
«гость приходил из Царягорода и от иных стран из Русской
земли, и аче латинин, и до всего хрестьянства, и до всее
погани...»1 2 (рис. 49). Выходцы из Западной Европы — «лати-
няне» — входили и в число «церковных каменных здателей»,
призванных реализовать великие проекты владимирского
«самовластца». Летописец сообщает: «По вере же его и по
тщанью его к святой Богородице, приводе ему Бог из всех
земель мастеры»3. У автора первого сводного труда по рус-
ской истории В. Н. Татищева происхождение «премудрых
мастеров» освещено конкретнее: «По снисканию бо его [Ан-
дрея] даде ему Бог мастеров для строения онаго и из иных
земель, которые строили и украсили ее [соборную церковь]
паче всех церквей». В примечании к этому тексту сказано:
«...мастеры же присланы были от императора Фридерика
Первого, с которым Андрей в дружбе был...»4. Итак, «архи-
текты присланные» пришли во Владимир из Германии от
императора Фридриха I Барбароссы. Вместе с владимирски-
ми мастерами они внесли свой вклад в оформление Влади-
мира и княжеской резиденции — Боголюбова. При участии
1 Татищев В. Н. История Российская. Т. III. М.-Л., 1964. С. 105.
2 Полное собрание русских летописей. Т. II. 1962. С. 591.
3 Полное собрание русских летописей. Т. I. 1926. С. 351.
4 Татищев В. Н. Указ. соч. С. 72, 244, 246.
184
Глава 5. «Из всех земель мастерШ
Рис. 49. Владимирские резчики по камню нередко копировали экзо-
тические существа на костяных пластинках византийских ларцов,
привозимых на Русь. На рисунке представлены пластины византий-
ских шкатулок XII в.
западноевропейских зодчих в памятники времени Боголюб-
ского (Успенский собор, церковь Покрова на Нерли) про-
никли романские детали: аркатурно-колончатые пояса, пи-
лястры1 с полуколоннами, базы полуколонок с угловыми
выступами, перспективные порталы, капители. Некоторые из
таких элементов, став традиционными, прошли через всю
историю древнерусской архитектуры вплоть до XVII в.
По планировке укрепленный ансамбль палат в Боголю-
бове близок к феодальным дворцам — пфальцам в междуре-
чье Рейна и Эльбы. Переходами и лестничными башнями
1 Пилястра — плоский вертикальный выступ, членящий стену
здания.
185
^£Г1. Даркевич. Аргонавты Средневековья
отдельные постройки объединяются в единый комплекс. В не-
го входит блок парадных комнат: сам дворец в несколько
этажей, придворная церковь, связанная с оборонительной сте-
ной, и служебные помещения. Ряды соединенных в группы
арочных окон на фасадах пфальцев Эгера и Вартбурга напо-
минают боголюбовские колончатые пояса. Тройное окно ле-
стничной башни в замке Андрея сохранило чисто романский
облик. Видимо, мастера пришли из прирейнских областей
(Нижняя Лотарингия, Рейнская область, Вестфалия). Вы-
ходцы с Запада работали бок о бок с андреевыми «делателя-
ми». Они внесли романские элементы в резное убранство,
сохранив общерусские планы и конструкции храмов.
После того как боярскими заговорщиками «убьен бысть
великый князь Андрей», его брат Всеволод III Большое Гнездо
продолжал укреплять свое «державство», «не обинуяся лица
сильных своих бояр». По словам автора «Слова о полку Иго-
реве», этот князь был так могуч, что мог «Волгу веслами
расплескать, а Дон шлемами вычерпать». При нем в конце
XII в. на краю владимирского городского плато возвели не-
большую дворцовую церковь в честь св. Димитрия. Памят-
ник исполнен царственного величия. Его стены над аркатур-
но-колончатым фризом и барабан купола украшены сплошным
белокаменным «ковром».
Хотя, по словам летописца, «великий Всеволод» уже «не
искал мастеров от немець», но и он не обошелся без привле-
чения «каменодельцев» с Запада. В Димитриевском соборе
размещение некоторых рельефов (рис. 50) соответствует их
месту в романской, в частности западнофранцузской, архи-
тектуре (Самсон со львом, борцы и др.). Но если в роман-
ских церквах, где в скульптурном убранстве основную роль
играет портал, они располагались над входом или по сторо-
нам его, то в Димитриевском соборе, где композиционные
центры тяготеют к закомарам \ рельефы помещены по сторо-
нам окон или над ними. Например, позу двух львов с общей
головой, очень искусственную в изолированном виде, опре-
1 Закомара — полукруглое или килевидное завершение части
наружной стены.
186
Рис. 50. Романские мотивы в Димитриевском соборе во Владимире
(1194-1197). Рельефы Димитриевского собора: 1 — два льва с общей
головой (западная закомара северной стены); 2 — два льва с общей
головой (средняя закомара северной стены); 3 — фронтальный орел
(западная закомара южной стены); 4 — борцы (средняя закомара
южной стены). Романская скульптура Франции и Италии: 5 — цер-
ковь в Литере (Шаранта, Западная Франция, западный портал;
(i Нотр-Дам в Пуатье (Пуату, Западная Франция), портал; 7 —
церковь в Форново, XII в. (Эмилия, Северная Италия), боковой пор-
тал; 8 — Нотр-Дам в Пуатье, портал западного фасада
187
ДаРкевич- Аргонавты Средневековья
деляло центральное положение в архивольте1 романского
портала, где сросшихся зверей сжимали соседние рельефы.
Следуя местным традициям, резчики могли использовать за-
падноевропейский комплект рисунков, где было указано ме-
сто определенных мотивов. Некоторые особенности резного
декора Димитриевского собора находят аналогии в памятни-
ках провинции Пуату. Особенности школы Пуату — обилие
скульптуры на западном фасаде с ярусами аркатурно-колон-
чатых фризов и статуями святых.
В XII — начале XIII в. польские зодчие принимают учас-
тие в строительстве храмов Галицкой земли. Тогда же ро-
манские архитектурные артели строят католические церкви
типа ротонды в Киеве и Смоленске. Видимо, здания относи-
лись к миссиям «латинян», тесно связанным с дипломати-
ческими и торговыми интересами.
Ih «с/зо^ючья» Успенского собо/га
Убранство зданий, построенных Боголюбским, восхищало
современников. Блеск позолоты на утвари владимирского
Успенского собора напоминал о великолепии храма «пре-
мудрого» библейского царя Соломона.
«Князь же Андрей... доспе церковь камену сборную святыя
Богородица пречюдну... Каменьемь дорогымь и жемьчюгом ук-
раси ю многоценьным и всякими узорочьи удиви ю; и многими
поникаделы золотыми и серебряными просвети церковь, а он-
бон от злата и серебра устрой..., а трие ерусалими велми вели-
чии иже от злата чиста, от каменья многоценьна устрой, и вси-
ми виды и устроеньемь подобна быста удивлению Соломонове
святая святых»2.
В «строение церковное» входили и шедевры ювелирного
дела «латинян».
Выдающимися специалистами по художественной обра-
ботке металла слыли мастера Лотарингии — области в доли-
1 Архивольт — архитектурная деталь, составляющая обрамле-
ние арочного проема.
2 Полное собрание русских летописей. Т. II. С. 582.
188
Глава 5. «Из всех земель мастер#*^
пах рек Маас и Мозель. Их влияние простиралось до Саксо-
нии, Польши, Чехии и Венгрии. По заказам знатнейших ду-
ховных сановников и князей в лотарингских мастерских из-
готовляли реликварии, монументальные кресты, подсвечники,
оклады книг и переносные алтари, перед которыми моли-
лись в далеких походах. Слабое разделение труда обусловли-
вало всестороннюю подготовку средневекового ювелира. Ре-
месленник попеременно выступал литейщиком, чеканщиком,
гравировщиком и эмальером. Наиболее умелые среди золо-
тых дел мастеров занимали привилегированное положение в
обществе.
Вместе с «мастерами всякими» изделия лотарингских и
рейнских ювелиров попали и в Северо-Восточную Русь.
В прошлом веке в ризнице Успенского собора хранилась мед-
ная пластина со сценой воскресения Христа (рис. 51). Пар-
ную ей пластину с композицией распятия обнаружили в од-
ном из монастырей Владимирской губернии. Судя по форме
н размерам, обе накладки, известные в литературе как «на-
плечники Андрея Боголюбского», украшали полусферическое
Рис. 51. Лотарингская эмалевая пластина из Северо-Восточной Руси
со сценой воскресения Христа
189
Даркевич. Аргонавты Средневековья
подножие креста, которое могли поддерживать бронзовые
фигуры евангелистов. Изображения на выпуклой лицевой
стороне пластин исполнены выемчатой эмалью на позоло-
ченном фоне. Лица и открытые части тела персонажей ос-
тавлены в металле, гравированы и позолочены, а врезы ри-
сунка заполнены темной эмалью.
Владимирские накладки вышли из мастерской знамени-
того ювелира Годфруа де Клера из Гюи. С именем этого вал-
лонца, прозванного де Клер Знатный, связан расцвет эмаль-
ерного дела в Лотарингии в третьей четверти XII в. Влияние
талантливого мастера, создателя «живописного» стиля и осо-
бой техники, еще долго ощущали ювелиры Мааса. Его под-
писные работы неизвестны, но архивные документы позво-
лили отнести к кругу изделий Годфруа ряд анонимных вещей
из музеев и ризниц церквей. Светский мастер Годфруа де
Клер был типичным странствующим ремесленником, сумев-
шим побывать даже в Палестине. В 27 лет он покинул свой
родной город Гюи и с тех пор кочевал по разным странам
Европы: работал в Льеже — столице валлонского Мааса и
при дворе германских императоров. Несколько лет худож-
ник провел в Париже, где принял участие в украшении бене-
диктинского аббатства Сен-Дени, знаменитого своими свя-
тынями, могуществом и богатством, куда сходились все нити
управления Францией. Прославленного мастера с его помощ-
никами пригласил сюда энергичный и высокообразованный
аббат Сугерий, политик и историк, советник Людовика VII и
регент Франции во время участия короля в Крестовом похо-
де. Этот «муж добра, лев извне, но агнец сердцем», всемерно
способствовал укреплению центральной власти и возвеличе-
нию королевской резиденции — Парижа. Под его личным
надзором в стиле ранней готики перестроили церковь Сен-
Дени. Для ее оформления аббат пригласил ремесленников из
разных концов Европы. Глубина и чистота витражей со сти-
хотворными надписями самого Сугерия роднит их с работа-
ми мастерских севера Франции, мозаики полов свидетель-
ствуют о связях с Италией, скульптура порталов — с
Бургундией и Лангедоком. Лотарингские художники по ме-
таллу из Льежа и Маастрихта исполнили литургическую ут-
190
Глава 5. «Из всех земель мастерЗх^
варь для храма. Активное участие художественных сил всего
Запада в строительстве, предпринятом Сугерием, — нововве-
дение, ставшее нормой в период готики.
Лотарингские эмальеры обычно сохраняли фон в позоло-
ченном металле (в рейнских работах фон заполнен эмалью).
I >улучи образованными людьми, они любили давать поясни-
к'льные надписи-легенды. Маасские эмали отличают удиви-
к'лыюе богатство палитры, интенсивные яркие цвета. Смело
противопоставляются голубой, зеленый, белый в сочетании с
красным, желтым и фиолетовым. Одну и ту же выемку запол-
няли эмалью разных цветов, образующих постепенные пере-
ходы, что создавало игру светотени, и фигуры приобретали
рельефность. Годфруа де Клер — мастер полихромного тони-
рования эмалей и, может быть, изобретатель этой техники.
Созданные им композиции отличает склонность к пове-
( гвовательности. Они сложны по построению и включают
большое число действующих лиц. Фигуры покрывают всю
поверхность, располагаясь в несколько ярусов. Движения
персонажей свободны и естественны, одежды легко облегают
их стройные тела. Подробно развернут драматический рас-
сказ о смерти и триумфе Христа. В живописных группах как
бы застыли эпизоды религиозных мистерий, которые разыг-
рывали на тесных площадях средневековых городов.
Известно, что лотарингские мастера обогащали христи-
анскую иконографию: на накладке из Владимира вместо сим-
волического образа воскресения — явления ангела святым
женам у гроба Спасителя: мы видим, как сам Христос выхо-
дит из саркофага. Подобная передача сюжета — новшество в
западном искусстве XII в.
От «всякого узорочья» и «многоценных сосудов», кото-
рыми Андрей Боголюбский украшал интерьеры храмов, до
нас дошло (хотя и в неполном виде) еще одно произведение
романского круга. Оно происходит из области Среднего Рей-
на, которая вместе с Лотарингией шла в авангарде европейс-
кого искусства обработки металла.
В 1486 г. по повелению Ивана III для Успенского собора
в Московском Кремле изготовили драгоценный ковчег в виде
модели храма, известный под названием Большого сиона (или
191
Даркевич. Аргонавты Средневековья
ж
Иерусалима) (рис. 52). Он стоял в алтаре на престоле, а во
время церковных служб и крестных ходов его торжественно
выносили. Высота сиона, который хранится в Оружейной
палате, 94 см. Он представляет собой круглую в плане цент-
рическую церковь-ротонду из позолоченного серебра с чер-
нью. Архивольты закомар нижнего яруса ковчега опираются
на полуколонки с романскими базами и капителями. В про-
межутках между колонками стоят чеканные рельефные фи-
гуры 12 апостолов.
Такое устройство низа сиона характерно для крупных ре-
ликвариев второй половины XII в., выполненных ювелиром
Фридериком в мастерской при монастыре св. Пантелеона в
Кельне. Аркатурно-колончатый фриз с Христом и апостолами
в рост — обязательный элемент их декора. По стилю изобра-
жения апостолы близки скульптурам святых на кельнских
реликвариях. Фронтальные и неподвижные фигуры напоми-
нают колонны позднероманских порталов. Тяжелые одеяния
драпируют слабо моделированные тела. Укороченные ноги
Рис. 52. Большой сион Успенского
собора, XII-XV вв. Оружейная
палата Московского Кремля
192
Глава 5. «Из всех земель мастер^
г
кончаются неестественно крохотными ступнями. Массивны
выпуклые головы с «параболическим» профилем. Выпучен-
ные* глаза пристально смотрят вдаль. На плоских пластина?
фона выгравированы волнистые стебли с пальметтами — мо-
। нв, расцветающий в творчестве Фридерика и его учеников.
Верхняя часть сиона с традиционным русским пятигла-
внем переделана в 1486 г., но орнамент в трехлопастных ар-
ках, где пророки и фантастические животные выступают из
растительного плетения, скопирован с предшествующего па-
мятника. Крылатые и бескрылые четвероногие возле проро-
ков, видимо, заменили драконов — символы побеждаемых
Церковью сил зла. Они сохранили характерный романский
облик: маленькие головы с острыми ушами, длинные изогну-
тые шеи, крылья. Наконец, S-образные драконы в окнах ба-
рабана сиона похожи на химер ажурного гребня крыши ре-
ликвария св. Мартина работы Фридерика.
I крвоначально кельнский реликварий, низ которого со-
хранился без особых изменений, имел башенную компози-
цию из постепенно уменьшающихся кверху объемов. Цилин-
дрическое основание завершал усеченно-пирамидальный
о шатер» с маленькой башенкой.
Таким образом, реликварий, модифицированный при
Иване III, обнаруживает связи с кельнской мастерской мона-
ха Фридерика. Его изготовление в 60-е гг. XII в. совпадает
но времени с призванием князем Андреем иноземных масте-
ров. С берегов Рейна «башенный» реликварий доставили во
Владимир (надо думать, в разобранном виде). Его можно
связать с одним из четырех больших «златых» (т. е. позоло-
ченных) иерусалимов, которыми, по летописному известию
1175 г., князь Андрей украсил Успенский собор во Владими-
ре* и церковь в Боголюбове.
CeftefyscHbtii фон/Иан KafiawfUfOia
Когда после длительного и утомительного путешествия Гильом
Рубрук со своими спутниками достиг Каракорума, столицы
Монгольской империи, он застал там небольшую колонию
выходцев из Западной Европы. Записки этого неустрашимого,
193
13 Аргонавты
Даркевич. Аргонавты Средневековья
энергичного и умного монаха-минорита1 — единственный ис-
точник наших знаний о маленькой католической «общине» на
службе у великого хана монголов. С того момента как Рубрук
с благословения Людовика IX отправился через Ближний
Восток в Монголию, он начал собирать информацию о своих
соотечественниках в глубинах Азии.
Во время странствий вместе с ханской ставкой по обшир-
ным, как море, равнинам Монголии Рубрук встретил женщи-
ну из лотарингского города Меца по имени Пакетта. Она была
замужем за русским, который умел строить дома. В Каракору-
ме французский посол застал остальных европейцев: Базиля,
сына англичанина и племянника нормандского епископа, па-
рижского ювелира Вильгельма Буше и его жену — дочь уро-
женца Лотарингии, родившуюся в Венгрии. В этой компании
5 апреля 1254 г. Рубрук отпраздновал Вербное воскресенье.
Все его новые знакомые попали в плен в Белграде — горо-
де Венгерского королевства, где в период монгольского втор-
жения 1241-1242 гг. работали первоклассные французские
мастера, подобные Виллару де Оннекуру. С возвращавшими-
ся войсками Батыя их доставили в далекую Монголию. Из
разоренных центров завоеватели угоняли в свои кочевья ис-
кусных умельцев, которые принимали участие в строитель-
стве новых городов и создании синкретической культуры дер-
жавы монголов. «В земле сарацинов и других, в среде которых
они являются как бы господами, они забирают всех лучших
ремесленников и приставляют их ко всем своим делам» (Кар-
пини)2. Золотых дел мастера и представители редких профес-
сий, оставаясь невольниками, имели семьи, собственные дома,
могли подработать; остальных пленников монголы держали
дома на положении бесправных рабов. Выдающиеся мастера
поступали в личное владение хана и членов его семьи.
Как невольник жил в Каракоруме и Вильгельм Буше,
который провел в Центральной Азии много лет. Сначала он
1 Минориты — монахи католического нищенствующего ордена
францисканцев, основанного в XIII в.
2 Карпины Джиованни дель Плано. История монголов; Рубрук
Гильом де. Путешествие в восточные страны. С. 58.
194
Глава 5. «Из всех земель мастера
к*
обслуживал брата Мункэ-хана Ариг-Буку, а затем стал глав-
ным мастером при дворе самого императора. Благодаря Руб-
рику мы знаем о нем гораздо больше, чем о других ремеслен-
никах, трудившихся вдали от отчизны.
Вильгельм Буше, сын Лорана Буше, происходил из Па-
рижа. На Большом мосту работал его брат Роже. Эта корот-
кая справка содержит интересные детали, помогающие ре-
конструировать его биографию. Вильгельм принадлежал к
семье профессиональных парижских ремесленников. В его
промена Большой мост (Мост менял) в Париже, подобно
флорентийскому Понте Веккьо, занимали дома и лавки ме-
нял и ювелиров. По северную сторону от моста располага-
лись главный мясной рынок города и площадь собраний
могущественного цеха мясников. Судя по фамилии масте-
ри, его родичи входили в число этих влиятельных и пред-
приимчивых людей1.
Как его современник и соотечественник из Синекура,
Вильгельм — знаток многих видов ремесла. Всесторонняя
активность мастера исключала узкую специализацию: в сто-
лице Монголии Буше выступает как ювелир, скульптор, ху-
дожник и сведущий в механике инженер. Для католиков
Каракорума он исполнил литургические предметы в стиле
французской готики: «красивый серебряный крест, сделан-
ный но франкскому обычаю, с серебряным изображением
Христа, прибитым поверх» и «железце, чтобы придавать над-
лежащую форму жертвенным облаткам». «Он приказал сде-
лан» на франкский лад изваяние святой Девы и в окошках,
замыкавших его, изваял очень красиво евангельскую исто-
рию; он изготовил также серебряный ковчег для сокрытия
। (via Христова и мощей в маленьких ящичках, устроенных в
боках ковчега. Он сделал также часовню на повозке, очень
красиво разрисованную священными событиями»2.
Можно вообразить, что чувствовал этот представитель ра-
финированной французской культуры, когда попал в буйное,
1 См.: Olschki Leonardo. Guillaume Boucner. A French Artist at
I hr Court of the Khans. Baltimore, 1946.
2 Карпины Джиованни дель Плано. Указ соч. С. 162.
195
13*
Даркевич. Аргонавты Средневековья
неустойчивое и разнородное монгольское общество. Карако-
рум времени Мункэ-хана был удивительным городом.
«Там имеются два квартала: один сарацинов, в котором
бывает базар, и многие купцы стекаются туда из-за двора, кото-
рый постоянно находится вблизи него, и из-за обилия послов;
другой квартал катайев, которые все ремесленники. Вне этих
кварталов находятся большие дворцы, принадлежащие придвор-
ным секретарям. Там находятся двенадцать кумирен различ-
ных народов, две мечети, в которых провозглашают закон Ма-
гомета, и одна христианская церковь на краю города. Город
окружен глиняной стеною и имеет 4 ворот» I
Ханская резиденция, обнесенная кирпичной стеной, со-
стояла из большого дворца и длинных домов для хранения
сокровищ и съестных припасов. «И дворец этот напоминает
церковь, имея в середине корабль, а две боковые стороны его
отделены двумя рядами колонн; во дворце три двери, обра-
щенные к югу»1 2.
Кроме монголов, Каракорум населяли пленные китайцы,
тибетцы и множество христиан: венгров, алан, русских, грузин
и армян — воинов, ремесленников, рабов. Ко двору хана съез-
жались дипломатические миссии из далеких стран. Колорит-
ные процессии представителей народов Азии привлекали все-
общее внимание. Посланник багдадского халифа «приказывал
носить себя по двору на носилках между двух лошаков». По-
слы индийского султана «привели 8 леопардов и 10 борзых
собак, наученных сидеть на заду лошади, как сидят леопарды».
Ценные дары преподнесли великому хану гонцы турецкого сул-
тана. В Каракоруме все было в брожении и становлении, здесь
сталкивались разные религии и культуры: несторианское духо-
венство конкурировало с бритоголовыми буддийскими и лама-
истскими монахами, правоверные католики встречались с при-
верженцами Аллаха, при ханском дворе устраивали диспуты
между миссионерами разных вероисповеданий.
Этническая и религиозная пестрота вела к разнообразию
художественных стилей. Дворцы Каракорума строили и укра-
1 Карпини Джиованни дель Плано. Указ соч. С. 165.
2 Там же. С. 159.
196
I лава э. «из всех земель мастера^
шали пленные китайские умельцы. Русский золотых дел ма-
стер Козьма изготовил для хана Гуюка печать и дивной кра-
соты трон слоновой кости. Над ложем больной ханской суп-
руги Кота висела серебряная чаша, напомнившая Рубруку
французские: по его предположению, монголы похитили ее в
одной из венгерских церквей. Чашу наполнял пепел с чер-
ным камнем сверху — христианский потир использовали в
шаманской целебной магии. Мункэ-хан и лица из его окру-
жения с интересом перелистывали рукописи с миниатюрами
парижской школы, которые при всех превратностях путеше-
ствия сумел сохранить посланец Людовика Святого.
Разнородная культурная среда оказала влияние на глав-
ное произведение мастерской Буше, отмеченное несомнен-
ными чертами эклектизма. В числе пятидесяти работников,
которых хан предоставил для его создания, могли быть и
«идолопоклонники» (буддисты) и мусульмане — мастера из
Китая, Средней Азии, Ирана и Месопотамии. Рубрук под-
робно описал это необыкновенное сооружение:
«...при входе в него [дворец] мастер Вильгельм парижский
сделал для хана большое серебряное дерево, у корней которого
находились четыре серебряных льва, имевших внутри трубу,
причем все они изрыгали белое кобылье молоко. И внутрь де-
рева проведены были четыре трубы вплоть до его верхушки;
отверстия этих труб были обращены вниз, и каждое из них
сделано было в виде пасти позолоченной змеи, хвосты которых
обвивали ствол дерева. Из одной из этих труб лилось вино, из
другой — каракосмос, то есть очищенное кобылье молоко, из
третьей — бал, то есть напиток из меду, из четвертой — рисовое
пиво, именуемое террацина. Для принятия всякого напитка
устроен был у подножия дерева между четырьмя трубами осо-
бый серебряный сосуд. На самом верху сделал Вильгельм анге-
ла, державшего трубу, а под деревом устроил подземную пеще-
ру, в которой мог спрятаться человек... И сначала он устроил
раздувальные мехи, но они не давали достаточно ветру. Вне
дворца находился подвал, в котором были спрятаны напитки, и
там стояли прислужники, готовые потчевать, когда они услы-
шат звук трубы ангела. А на дереве ветки, листья и груши были
серебряные. Итак, когда начальник виночерпиев нуждался в
питье, он кричал ангелу, чтобы загудела труба; тогда лицо, спря-
танное в подземной пещере, слыша это, сильно дуло в трубу,
197
Даркевич. Аргонавты Средневековья
ведущую к ангелу; ангел подносил трубу ко рту, и труба гудела
очень громко. Тогда, услышав это, прислужники, находившие-
ся в подвале, наливали каждый свой напиток в особую трубу, а
трубы подавали жидкость вверх и вниз в приготовленные для
этого сосуды, и тогда виночерчпии брали напиток и разносили
его по дворцу мужчинам и женщинам»
Фонтан Мункэ-хана находит параллели на Ближнем Во-
стоке и в Византии, хранивших традиции эллинистической
механики (рис. 53). В багдадском дворце халифа Муктадира
посреди круглого пруда стояло дерево с золотыми и серебря-
ными ветвями. В трепетавшей на ветру разноцветной листве
щебетали серебряные птицы. Дерево, осенявшее престол го-
сударя, описано в «Шахнаме»:
Рис. 53. Серебряный фонтан во дворце Мункэ-хана, сооруженный
Вильгельмом Буше (реконструкция французского иллюстратора
XVIII в.) [Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Руб-
рука. М., 1957. С. 160-161.]
1 Карпини Джиованни дель Плано. Указ соч. С. 158-159.
198
Глава 5. «Из всех земель мастера»^
Из золота ветви, а ствол — серебро,
И собраны в гроздья алмазы хитро...
Ты мог бы заметить, вглядевшись в листву,
Из золота персики, груши, айву...1 2
Фирдоуси
В приемном зале Большого дворца Константинополя чу-
жеземных послов изумлял императорский «престол Соломо-
нов». Трон охраняли большие статуи львов, а на ветвях брон-
зового позолоченного дерева сидели механические птицы. По
словам Константина Багрянородного, «когда логофет закан-
чивает свои обычные вопросы, то львы начинают рычать,
птицы [на седалище трона и на деревьях] начинают петь и
звери, находящиеся на троне, поднимаются на своих подно-
жиях... В это время иноземными послами вносятся дары и
вслед за тем начинают играть органы, львы успокаиваются,
птицы перестают петь и звери садятся на свои места»1. Как
показывает альбом Виллара де Синекура, устройство гид-
равлических и пневматических «автоматов» хорошо знали и
европейские мастера. Одним из них был Вильгельм Буше.
Доп ижения инженеров своей страны он перенес на верхний
()pxoiI, в среду полуварварской кочевой аристократии, стре-
мившейся следовать стандартам передовых цивилизаций.
В произведении Буше отразились и представления наро-
дов Восточной Азии. Драконы («змеи») и стилизованные тиг-
ры («львы») связаны с дальневосточным космологическим
символизмом. Дракон и тигр воплощали вселенский размах
власти государя — сына Неба и правителя Земли. Дерево
iirpr/i его троном рассматривали как национальную и динас -
। пчсскую эмблему Чингизидов. На фоне пустынной приро-
ды Монголии деревья выглядели знаками божества и самой
жизни. В преданиях о Чингисхане их почитание переросло в
родовой культ ханской фамилии. Серебряное дерево в при-
емном зале дворца Каракорума — знак святости места, где
1 Фирдоуси. Шахнаме. Т. III. М., 1965. С. 159.
2 Логофет — начальник управления внешних сношений Визан-
। пп; Цит. по:Липшиц Е. Э. Очерки истории византийского общества
и культуры. VIII — первая половина IX века. М.-Л., 1961. С. 365.
199
Даркевич. Аргонавты Средневековья
в дни великих торжеств на возвышении восседал богорав-
ный хан, символ его владычества. Удовлетворяя каприз сво-
его властительного хозяина, парижский мастер изучил и при-
дворный этикет, и чуждые ему обычаи монголов.
В этой работе Буше не мог обойтись без широкого при-
влечения азиатских мастеров. Его произведение, созданное в
космополитическом окружении монгольского правителя, —
яркий пример их сотрудничества в области духовной куль-
туры и художественного ремесла. Деятельность Вильгельма
Буше в описании французского миссионера — удивительный
документ о богатой событиями эпохе и полной приключений
жизни.
Глава 6.
«Мы ушли навстречу пляске и смеху»
И так он [Тиль] станет странствовать
по разным землям,
восхваляя все правое и прекрасное, смеясь
во всю глотку над глупостью.
Шарль де Костер
; \Средневековый человек умел не только молиться, но
л Му веселиться. Светская музыка, пение, танец, пред-
, - j/егавления скоморохов обладали неизъяснимым оча-
' фованием для общества, скованного религиозными дог-
мами и запретами. Праздник расцвечивал живыми и
яркими красками окружающий мир.
Народ шумит, народ кричит,
Навстречу музыка звучит.
Дорога застлана шелками,
Как будто небо облаками...
Когда, прогнав заботу вон,
Певучий колокольный звон
Все закоулки оглашает,
Он гром небесный заглушает,
Пускаются девицы в пляс.
Какое пиршество для глаз!
Кругом веселые погудки,
Литавры, барабаны, дудки,
Прыжки забавников-шутов.
Возликовать весь мир готов,
Сияют радостные лица
Кретьен де Труа
Смеясь, средневековый человек хотя бы ненадолго отделы-
вался от страха перед священным и авторитарным. Трагические
1 Средневековый роман и повесть. С. 82-83.
201
Гк Даркевич. Аргонавты Средневековья
стороны бытия и боязнь загробного возмездия временно от-
ступали перед необузданной праздничной стихией. Вольное
веселье на карнавальной площади избавляло от ненависти и
смеялось над глупостью, духовно раскрепощало, давало раз-
рядку и успокоение. «Праздничность... становилась формой
второй жизни народа, вступавшего временно в утопическое
царство всеобщности, свободы, равенства и изобилия» \ Смех
обретал формы грубого натурализма и буйной ярмарочной
буффонады. Он бросал вызов благоговейной серьезности и
официальной обрядности, нарушал привычный порядок ве-
щей. Он «выворачивал» реальность «наизнанку» и, сбивая ее
с проторенной колеи, переводил в пародийный план. И тогда
в карнавальной сутолоке появлялись шутовские раблезиан-
ские фигуры: «Принц любви» верхом на свинье и «Король
дураков», который вел лошадь за хвост, «Аббат наслаждений»,
тянувший вино из бутылки в виде молитвенника, и «Аббат
предусмотрительности» с огромной колбасой, «обеспечиваю-
щей его брюхо». Юмор и игра меняли местами великое и смеш-
ное, красивое и уродливое, человеческое и животное.
Постоянными носителями карнавального начала в сред-
невековом обществе являлись странствующие актеры-гист-
рионы, потешники. Во Франции их называли жонглерами, в
Германии — шпильманами, на Руси — скоморохами. Обычно
гистрион выступал как гимнаст, музыкант, плясун, песенник,
мимический актер и дрессировщик.
«Ты должен играть па разных инструментах, вертеть на двух
ножах мячи, перебрасывая их с одного острия на другое; пока-
зывать марионеток; прыгать через четыре кольца; завести себе
приставную рыжую бороду и соответствующий костюм, чтобы
рядиться и пугать дураков; приучать собаку стоять на задних
лапах; знать искусство вожака обезьян, возбуждать смех зрите-
лей потешным изображением человеческих слабостей; бегать и
скакать по веревке, протянутой от одной башни к другой, смот-
ря, чтобы она не поддалась...», — поучал трубадур Гиро де Ка-
лансон жонглера Фадета1 2.
1 Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле. М., 1965. С. 12.
2 Хрестоматия по истории западноевропейского театра. Т. I. М.,
1953. С. 51.
202
Глава 6. «Мы ушли навстречу пляске и а
Рис. 54. Музыканты, акробаты, танцор, танцовщица. Гравировка
на серебряной крышке, найденной в Ненецком национальном округе.
Византия, XII в. Гос. Эрмитаж
Обличители мирской суетности считали призванное за-
бавлять ремесло жонглера несовместимым с религиозной
моралью. Несмотря на нападки ревнителей благочестия, ско-
морохи-одиночки или целые группы потешников выступали
и па паперти перед простонародьем, и в дворцовых апарта-
ментах, и даже в домах священнослужителей. Их импрови-
шроваппые «арены» не требовали специальных помещений
п декораций (рис. 54). Замок, постоялый двор, рыночная пло-
щадь - вот естественный фон представления. Лишенные за-
пимы государства и общества (на Руси «походные» скоморо-
хи приравнивались к «бражникам кабацким»), бродячие
комедианты путешествовали месяцами, недоедали, мучительно
породись с усталостью, страдали от ночной стужи. Их фур-
। ... запряженные тощими лошадьми, колесили по всем до-
рогам. Взаимная поддержка, тесная товарищеская сплочен-
ность были непременным условием существования этих
осе п равных и гонимых людей. Маленькая замкнутая труппа
нередко составлялась по семейному принципу. Как и в но-
вые времена, профессиональные секреты циркового искусст-
ва передавались от отца к сыновьям.
203
- fTJДаркевич. Аргонавты Средневековья
Лк/го&ипы на шеаНе
В августовские календы1 949 г. личный секретарь итальян-
ского короля Беренгария — Лиутпранд отправился послом в
Византию. Он миновал Павию, спустился по реке По и через
Венецию прибыл в Константинополь. Император Констан-
тин оказал посланнику «неслыханный и удивительный при-
ем». В высокий пиршественный зал, где василевс и его гости
возлежали за столом, уставленным золотой посудой, призва-
ли актеров-мимов, музыкантов и акробатов.
«Вышел один человек, который нес на лбу шест, не поддер-
живая его руками, в 24 фута или даже более, а на нем локтем
ниже верхнего конца была перекладина длиной в два локтя.
Затем привели двух нагих мальчиков — на них были только
набедренные повязки. Они вскарабкались вверх по шесту и вы-
полняли там трюки, потом, перевернувшись головой вниз, опус-
кались по нему, а он оставался неподвижным, словно бы врос
корнями в землю. Наконец, после того как один из мальчиков
спустился, другой, оставшись один, продолжал выступление;
это привело меня в еще большее изумление...» (Лиутпранд Кре-
монский) 2.
Сохранились свидетельства и о других придворных спек-
таклях, где пронзительно звучавшая музыка сливалась с пени-
ем, пляской, эксцентрической пантомимой. На званом обеде
у императрицы русскую княгиню Ольгу развлекали шуты и
эквилибристы. На пышных празднествах, устроенных Ману-
илом I в честь сельджукского султана Арслана II, выполнял
рискованное сальто тюркский акробат.
В красочные зрелища выливались интермедии на знаме-
нитом ипподроме столицы империи, где в интервалах между
забегами колесниц толпу потешали бродячие актеры. По рас-
сказу еврейского путешественника Вениамина Тудельского,
в 1161 г. в праздник Рождества Христова на ипподроме в
1 Календы — название первого дня месяца в древнеримском
календаре.
2 Памятники средневековой латинской литературы Х-ХП ве-
ков. С. 65.
204
Глава 6. «Мы ушли навстречу пляске и
присутствии императора и императрицы показывали «изоб-
ражения всех живущих на земле племен и народов. Туда же
выпускают на травлю зверей: львов, медведей, леопардов,
диких ослов, а также различных птиц, — писал он. — Подоб-
ного увеселительного зрелища нет в целом мире»
Собирая толпы любопытных, наполняя улицы и площа-
ди Константинополя шумным, беспорядочным весельем, ги-
стрионы не скупились на острые словечки, а, намекая на зло-
бодневные события или пародируя знатных особ, использовали
язык иносказаний и аллегорий. Актеры-мимы, виртуозно
владея жестом и движением, приемами гротеска и клоунады,
разыгрывали смешные сценки из обыденной жизни. В имп-
ровизированных фарсах оживали «вечные» сюжеты — ста-
рые как мир: похождения неверного супруга и молодого гу-
ляки, фиаско влюбленного старика, злоключения глупого
скупца, сводника или незадачливого простака. Под влияни-
ем негреческого населения столицы мимы создали собира-
тельные образы «араба» и «армянина». Эти представители
лукавого бродячего племени приводили с собой всевозмож-
ных забавных животных. Ученые обезьяны в доспехах паро-
дировали рыцарские турниры; собака, ходившая на задних
лапах, отыскивала спрятанные предметы или вытаскивала из
рядов хохотавших зрителей то «скрягу», то «расточителя»,
то «развратника», «рогоносца» или «шулера»; наряженный
медведь с уморительными ужимками изображал хмельных
монахов и судейских крючкотворов. Разноцветные говоря-
щие попугаи предсказывали будущее. Покачивая косматыми
горбами и позванивая бубенцами, степенно шли верблюды,
грозно рычали в клетках львы-плясуны, тащился на цепи
крокодил. Представления бродячего цирка вдохновляли ху-
дожников-миниатюристов. В греческих рукописях появля-
ются фигурки музыкантов, танцоров в платье с длинными
рукавами, акробатов, стоящих на руках, дрессированных обе-
зьян, верблюдов, слонов.
1 Три еврейских путешественника XI и XII ст. (Эльдад Данит,
Вениамин Тудельский и Петахий Регенсбургский) / Изд. П. В. Мар-
голин. СПб., 1881. С. 28.
205
fck и> Даркевич. Аргонавты средневековья
Часто в Константинополе «гастролировали» выходцы с
Востока: поводыри экзотических животных, арабские и сель-
джукские гимнасты, индийские укротители змей. Византий-
ский историк Никифор Григора (XIV в.) дивился «необы-
чайному и чудесному» искусству акробатов, выступивших
на ипподроме.
«Они вышли первоначально из Египта и сделали как бы
круг, пройдя к востоку и северу Халдею, Аравию, Персию,
Мидию и Ассирию, а к западу Иверию, лежащую у Кавказа,
Колхиду, Армению и другие государства, идущие до самой
Византии, и во всех странах и городах показывали свое искус-
ство... Нередко, обрываясь, эти люди ушибались до смерти. Из
отечества их отправилось больше сорока человек, а достигло
Византии в добром здоровье меньше двадцати... Несмотря на
то, собирая со зрителей большие деньги, они продолжали хо-
дить всюду... Оставив Византию, они через Фракию и Македо-
нию достигли до Гадир и таким образом почти всю Вселенную
сделали зрительницей своего искусства».
Эти универсальные артисты, каждый из которых «знал
все», выполняли сложные трюки на канате, демонстрирова-
ли мастерство джигитовки, подбрасывали и ловили хрупкие
стеклянные шары. В их репертуар входил и номер, некогда
удививший Лиутпранда.
«Иной ставил на голову свою длинное копье, не меньше
трех сажень, снизу доверху обвитое веревкой, образовавшей
выступы, за которые мальчик ухватывался руками и ногами и,
поочередно передвигая руки и ноги, в короткое время достигал
самой верхушки копья, с которой потом и спускался вниз. В то
же самое время имевший на голове копье безостановочно про-
хаживался взад и вперед» I
Восходя к театру античных мимов, искусство средневе-
кового «цирка» и «эстрады» по самой своей природе было
международным. Для бродячих трупп не существовало язы-
ковых барьеров: выступления музыкантов, укротителей ди-
1 Римская история Никифора Григоры (Византийские истори-
ки, переведенные с греческого при С.-Петербургской духовной ака-
демии. Т. 6). СПб., 1862. С. 342-345.
206
Глава 6. «Мы ушли навстречу пляске и сл^ху»
\ '< i \
\;;
ких зверей, фокусников-иллюзионистов и мимов, «говорив-
ших» лицом и руками, не требовало перевода. «Тех, кто изъяс-
няется телодвижениями, все и поймут одинаково» (Эразл
Роттердамский)!. Похожие номера демонстрировали и гре-
ческому василевсу, и киевскому князю, и императору динас-
тии Тан. «Однажды император устроил в башне Циньчжэн-
лоу большое музыкальное представление. В это время в
Цзяофане1 2 особым искусством славилась госпожа Ван. Она
держала на голове бамбуковый шест в сто чи3 высотой, шест
заканчивался площадкой с деревьями и горами... и малень-
кий мальчик с красным флажком в руках без устали плясал,
го появляясь среди деревьев и гор, то скрываясь за ними»4.
Атлет-гигант с шестом, по которому взбирается мальчик-ак-
робат, изображен в росписях лестничной башни киевского
Софийского собора (XI в.). Этот трюк могли показывать ско-
морохи, бродившие по городам и селам Руси.
Веселые по улицам похаживают,
Гудки5 и волынки понашивают,
Промежду собою весело разговаривают:
«А где же веселым будет спать-ночевать?»6
Формы театрально-зрелищного искусства эпохи Средне-
вековья обладали особой мобильностью. Странствующие ак-
теры легко разносили их по всему свету. Так, на протяжении
столетий византийская народная музыка подвергалась влия-
нию восточной: мелодию исполняли на различных по своему
тембру струнных, духовых и ударных инструментах. Благо-
даря культурным контактам эти инструменты теряли свои
местные особенности.
1 Эразм Роттердамский. Указ. соч. С. 447.
2 Цзяофан — школа при китайском императорском дворе, где
красивые девочки обучались музыке, пению и танцам. Воспитанни-
цы Цзяофана впоследствии своими выступлениями развлекали го-
стей на пирах императора.
3 Чи — мера длины, равная 32 см.
4 Нефритовая Гуаньинь. Новеллы и повести эпохи Суя (X-
XIII вв.). М., 1972. С. 20.
5 Гудок — старинный русский смычковый инструмент.
6 Фаминцын А. С. Указ. соч. С. 134.
207
fU Даркевич. Аргонавты Средневековья
На трубах начали играть, забили в барабаны,
Звучало сладко пение, звучали их кифары,
Разнообразной музыки звучанье раздавалось1.
Подобная музыка с ее пестротой ритмов, проникая во все
слои общества, сопутствовала пирам, свадьбам, охотам. По
своей структуре она сближалась с арабо-персидской, где за-
давали тон светские музыкально-поэтические жанры, связан-
ные с дворцовыми увеселениями. Мелодии многоязычной
уличной толпы Константинополя звучали даже на офици-
альных торжествах: свадебные церемонии проходили под
аккомпанемент тамбуринов и кимвал2, рождественские пляски
ряженых сопровождались игрой на лютнях. Иногда благо-
лепные песнопения и славословия императору заглушались
целыми ансамблями «игрецов» — веселый и дерзкий народ
заполнял царские покои.
Интенсивный взаимообмен в области театрального твор-
чества происходил на всем протяжении Великого шелкового
пути. Нововведения, возникавшие в определенном регионе,
за короткий срок становились всеобщим достоянием. С VII в.
музыкальная культура Востока развивалась вне локальных
границ. Этому немало способствовали странствующие акте-
ры (рис. 55): мужские и женские ансамбли со сходными по
составу инструментами выступали перед шахиншахами саса-
нидского Ирана (наскальные рельефы Так-и-Бостана), на
пирах согдийских дихкан (живопись Пенджикента), развле-
кали омейядских халифов (фрески замка Каср ал-Хайр в
Сирии) и владетелей Турфанского княжества (росписи в
Синьцзяне).
Иранские и тюркские актеры «Западного края» (Синь-
цзян, Средняя Азия, Афганистан, Северо-Западная Индия)
многое внесли в музыкальную и хореографическую культу-
ру танского Китая.
1 Дигенис Акрит / Пер., статьи и комментарии А. Я. Сыркина.
М., 1960. С. 66.
2 Тамбурин — ударный музыкальный инструмент, род неболь-
шого барабана. Кимвалы — древний восточный ударный инстру-
мент типа современных тарелок.
208
Глава 6. «Мы ушли навстречу пляске и смеху>
Рис. 55. Кочующие актеры
«Западного края». Танская
терракотовая статуэтка,
VIII в.
Юношей из Ташкента (Шито) люди видят редко,
Танцует на корточках перед винной чашей и носится,
словно птица.
Тканая иноземная шапка, торчит острый ее конец,
Хуское платье тонкой шерстяной ткани, маленькие рукава,
Отбросил блюдо с виноградом,
Поглядел на запад и вспомнил родные места,
куда далека дорога.
Прыгает, крутится, позванивает драгоценный пояс,
Ногами выделывает всяческие коленца — расшитые
сапоги мягки.
Сидящие вокруг не болтают, все глазами впились I
Лю Янь-ши
1 Рифтин Б. Л. Из истории культурных связей Средней Азии и
Китая (II в. до н. э. — VIII в. н. э.) // Проблемы востоковедения.
1960. № 5. С. 130.
14 Аргонавты
209
JVfC Даркевич. Аргонавты Средневековья
Пестрый и шумно-общительный рой чужеземных музы-
кантов и танцоров заполнял увеселительные кварталы раз-
ноплеменного Чанъаня. Они желанные гости и при дворе
«сына неба», и в домах сановников. Многолюдные хоры муж-
чин и женщин, отбивая такт ногами, исполняли мелодии
Памира; «словно кружащийся снег», носились танцовщицы,
«сердца которых созвучны струнам, а руки покорны бараба-
ну»; проворные плясуны родом с Запада «выделывали вся-
ческие коленца». Среди иноземных напевов китайские зна-
токи различали музыку Бухары, Самарканда, Чача.
С песней по сбейи/
И на Западе, и на Востоке полную случайностей жизнь кочев-
ников вели поэты и певцы, одержимые беспокойным «духом
бродяжничества». Материальная необеспеченность и зависи-
мость от прихотей богатого покровителя, неудовлетворенность
настоящим и стремление к новизне обрекали их на вечные
скитания. Многие в течение жизни так и не находили посто-
янного пристанища: политические бури, войны и тяга к пе-
ремене мест носили их по волнам житейского моря до конца
дней.
Себе порой я в тягость сам,
Мне нет нигде покоя —
Сегодня здесь, а завтра там —
Желание такое!
Тангейзер
Кочевую жизнь профессионального певца вел и видный
немецкий лирик Вальтер фон дер Фогельвейде, и рыцарь из
Баварии Тангейзер, вокруг имени которого сложились ле-
генды. Первый, покинув Вену, много странствовал по Герма-
нии, Италии и Франции, а второй в заботе о спасении души
испытал все тяготы морского путешествия в Палестину. «Две-
надцать яростных ветров» Средиземноморья дули в паруса
его корабля.
Ах, тот, кто движется вперед,
Счастливейший на свете!
210
Глава 6. «Мы ушли навстречу пляске и
' V
А я все жду, когда придет
Ко мне попутный ветер!
Сирокко шел с востока,
Летела трамонтана,
Зюйд-вест трубил жестоко
С пустыни океана.
Мистралем обжигало и греческим пронзило,
Норд-ост дул и арзура, левант им отвечал,
Подуло африканским, турецким просквозило, —
Одиннадцать свистели, двенадцатый крепчал.
Временами поэт уже «не чаял избавленья».
Однажды бурей злою
Меня к скале прижало,
А в этом — я не скрою —
Веселенького мало.
Когда сломались весла, смекните, что случилось!
Порвало парус в клочья, пустило по воде.
Мне все гребцы сказали, что им не приходилось
Терпеть, как этой ночью, и я скорбел в беде
Согласно Саади, путешествия неотделимы от ремесла
певца, «который голосом Давида останавливает течение воды
и птицу в полете». Специальные наставления скоморохам-
м у трибам1 2 гласили: при входе во дворец нельзя хмуриться;
следует заучить много газелей3 на все случаи жизни — о
разлуке и свидании, верности и жестокости, наслаждении и
жалобе. Сообразно времени года нужно выбирать песни ве-
сенние и осенние, зимние и летние. «Если бы даже ты был
несравненным мастером своего дела, все же смотри на вкусы
твоих слушателей» («Кабус-наме»)4.
Народные сказители странствовали по Востоку вплоть
до недавнего времени. Экспедиция Н. К. Рериха встречала
их даже на безлюдных просторах Центральной Азии.
1 Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов.
(.365-367.
2 Мутриб — певец, сопровождающий свое пение игрой на музы-
кальных инструментах.
3 Газель — вид лирического стихотворения в поэзии Ближнего
и Среднего Востока.
4 Кабус-наме. С. 156-157.
211
14
Д, fid Дарке вич. Аргонавты Средневековья
«В пустыне вас нагоняет проезжий певец — сказитель ле-
генд и сказок — бакша. За плечами его длинная ситара1, в сум-
ках седла несколько разных барабанов. „Бакша, спой нам!“ —
И бродячий певец опускает поводья своего коня и вливает в
тишину пустыни сказ о Шабистане, о прекрасных царевичах и
добрых и злых волшебницах»2.
В раннесредневековой Европе, где знание ученой латыни
монополизировала просвещенная элита, эпическая поэзия на
народных диалектах распространялась в устной передаче.
Носителями живого слова для не умевших читать, но лю-
бивших слушать стали жонглеры — профессиональные пев-
цы и декламаторы-исполнители, а иногда и авторы песен,
поэм и повестей. Они комбинировали прозу со стихом: про-
зу передавали в декламационной манере, стиховую часть
пели. В исполняемых под музыкальный аккомпанемент эпи-
ческих сказаниях, где историческая канва почти исчезла под
разновременными напластованиями, запечатлелась коллек-
тивная память и коллективная фантазия народа, переданные
певцу длинной чередой поколений. Бережно хранимые вос-
поминания о «славных деяниях предков» окружал ореол древ-
ности; достоверность занимательных повествований о былом
ни в ком не вызывала сомнений. В героических поэмах чер-
пали образцы для подражания; средневековый люд находил
в них поучение и забаву. Появление светской литературы на
народных языках не преуменьшило роли фольклора, ибо до-
ступ к книге оставался привилегией немногих избранных.
Поэтому устное творчество пережило века.
Общедоступность искусства бродячих певцов обеспечива-
ла им многолюдную и пеструю аудиторию. Их песни звучали
в деревне и городе, на корабле и в таверне, на церковной па-
перти, в замке и монастыре. Когда вокруг жонглера собирался
все возраставший кружок слушателей, он энергичным возгла-
сом призывал к тишине и начинал речитатив, аккомпанируя
себе на маленькой арфе или виоле. Героико-эпическую песню
или духовный стих жонглер исполнял торжественно-припод-
1 Ситара — струнный щипковый инструмент.
2 Рерих Н. К. Сердце Азии // Вокруг света. 1972. № 3. С. 46.
212
Глава 6. «Мы ушли навстречу пляске и смехУж
Wil
v-
пято. Рассказывая сказку или полную плебейского задора но-
веллу, он добивался наглядности повествования, старался «за-
разить» слушателей своими чувствами.
«Он то повышает, то понижает голос, делает паузы, играет
и жестикулирует... Настроение и восторг слушателей переда-
ются и ему, и особенно когда аудитория не может сдержать
смеха, он увлекательно и заразительно хохочет вместе с ними,
прерывая рассказ. Необычайно подвижно и его лицо. Морщи-
ны его то собираются, то разглаживаются, брови насупливают-
ся, когда речь идет о суровых и печальных фактах; с появлени-
ем же в рассказе сентиментальных и идиллических сцен на его
лице появляется улыбка. В торжественных и патетических ме-
стах он приподнимается, лицо становится суровым, поднимает
руку и грозит пальцем»
И слушатели не скупились на монетки, которые бросали
жонглеру, «завернув полу кафтана». Знатный сеньор щедро
награждал сказителя, который достойно восхвалил подвиги
его предков на званом пиру. Духовные лица поощряли испол-
нителей благочестивых поэм о чудесах святых и знаменитых
реликвиях. Вместе с торговыми караванами, паломниками или
крестоносным ополчением жонглеры переправлялись через
широко разлившиеся реки, заходили в богатые и славные
города, пересекали границы нередко враждующих государств.
Они поспевали везде, всегда оказываясь там, где скапливал-
ся народ: на церковном празднике и ярмарке, на выборах
нового папы и свадебном торжестве в замковых покоях. Пе-
ред ними опускались подъемные мосты замков, гостеприим-
но распахивались ворота дворцов и двери деревенских хар-
чевен. Знали, что их приход нарушит унылую монотонность
будней, введет в соприкосновение с широким миром, раски-
нувшимся за пределами ближней округи.
Жонглеры происходили из разных сословий. Среди них
были разорившиеся крестьяне, ремесленники, променявшие
свои инструменты на виолу и арфу, безместные клирики и
даже отпрыски владетельных семей. Пешком, в седле или
1 Русская сказка. Избранные мастера. Т. 1 / Вступ. ст. М. К. Аза-
довского. М.-Л., 1931. С. 68.
213
Я- WДаркевич. Аргонавты Средневековья
повозке они блуждали по свету, сочетая пение и игру на
инструментах с цирковыми трюками. Они ночевали в придо-
рожных кабачках, песнями расплачиваясь за приют, а в теп-
лое время года располагались прямо под открытым небом.
Они нищенствовали и голодали, их существование было полно
превратностей и унижений в погоне за куском хлеба. «Жал-
ко смотреть на него, оборванного, босого, без рубахи, при
северном ветре, на дожде. Но, несмотря на все это, он всегда
весел, его голова всегда украшена розами; он непрестанно
поет и просит у Бога только одной вещи — чтобы все дни
недели превратились в воскресенья» (Роман о Бевисе Гемп-
тонском, XIII в.) \ Церковные власти косо поглядывали на
«праздношатающихся» потешников, осуждая «непристойные
пляски и движения», «низкие и бесстыдные песни». О них
рассказывали небылицы: эти «бесовы рассказчики» и «иуди-
ны дети» лживой прелестью своих заклинаний способны вызы-
вать полчища демонов. В обществе, где одно из правил обще-
жития гласило: «человек безродный и неоседлый бесчестен», —
не вызывал одобрения и образ жизни бродячих артистов.
Шуты, жонглеры — сыновья Иуды —
Болтали вздор, ломали дурака,
Однако ж, как и всем, в поту трудиться
У них вполне достало бы ума.
Про них сказал еще апостол Павел,
Что сквернослов — угодник Сатаны.
Лояльнее относились к жонглерам, которые «воспевают
подвиги властителей и жития святых, утешают людей в их
горестях и скорбях».
Другие ж в менестрели подрядились
И добывали хлеб веселой песней,
За это их никто не обвинит1 2.
Уильям Ленгленд
Те, которые снискали вельможное покровительство, на-
долго оседали в замках королей и баронов, причислявших их
1 Хрестоматия по истории западноевропейского театра. Т. I. С. 50.
2 Хрестоматия по зарубежной литературе средних веков. С. 583.
214
Глава 6. «Мы ушли навстречу пляске и
\Vf'<
к своему двору. Другие поступали на службу к рыцарям-
трубадурам, авторам поэтических текстов.
Жонглеры — исполнители произведений трубадуров и
сочинители музыки к ним — стоят у истоков светской музы-
кальной культуры.
Ctuif/iq-
Благодаря жонглерам литературные мотивы, из которых рож-
дался книжный эпос и куртуазный роман, кружили по всем
европейским дорогам. Над ними были не властны ни про-
странство, ни время. Из страны в страну передавали сказа-
ния о делах давно исчезнувших или вымышленных героев: о
дерзаниях Александра Македонского, который, обуздав язы-
ческие народы, попытался проникнуть в сокровенные тайны
мироздания, о мудрости «седобородого» Карла Великого и
мужестве его племянника Роланда, о крестоносцах в Святой
земле и приключениях рыцарей Круглого стола в баснослов-
ном мире фей и волшебников. Сказы о битвах с русскими
перемежались преданиями о подвигах Тристана.
В течение веков сюжеты из «золотых времен» седой ста-
рины претерпевали удивительные метаморфозы. Каждый поэт
обогащал их новыми идеалами, созвучными его эпохе, отра-
жавшими его собственное видение мира и понимание пре-
красного. За свою длинную жизнь не раз преображалась
«Песнь о Роланде». Незначительные события VIII в.— толь-
ко ядро монументальной эпопеи, насыщенной идеями рели-
гиозной борьбы с магометанством, характерными для эпохи
крестовых походов. Перемены в религиозных верованиях,
политическом строе, общественных взглядах, обычаях и мо-
дах накладывали отпечаток как на форму, так и на содержа-
ние произведений. Древние кельтские легенды, проникнутые
религиозно-магическими представлениями, к XII в. трансфор-
мировались в куртуазные романы о короле Артуре и его бла-
городных сподвижниках. Они поэтически воплотили новые
идеалы рыцарства, его мечты о создании религиозно-воинского
братства, подобного содружеству паладинов Круглого стола.
В скульптуре романских церквей языческие темы вливались
215
В,ГЬ’Даркевич. Аргонавты Средневековья
в русло христианского символизма (к примеру, фольклор-
ный мотив змееборчества приобрел значение победы Христа
над «великим драконом» — дьяволом).
О широком распространении «бродячих» эпических сю-
жетов свидетельствуют памятники искусства. Из конца в
конец христианского мира передавали сказания о Сигурде
(Зигфриде немецкой «Песни о нибелунгах») (рис. 56). Доро-
гами паломников, рыцарей и купцов легенда о славном ко-
нунге-воителе разнеслась по Европе. Этот герой немецкого
эпоса играет центральную роль во многих песнях древне-
исландской «Старшей Эдды» и в «Саге о Волсунгах». «И как
начнут исчислять наиславнейших людей и конунгов в древ-
них сагах, так всегда будет Сигурд впереди всех по силе и
сноровке, по крепости и мужеству, в коих был он превыше
всех людей на севере земли»
Рис. 56. Легенда о Сигурде
в Испании. Скульптура собора
в Сангуэсе, XII в. \Le Goff J.
Kultura sredniowiecznej Europy.
Рис. 70 на вклейке.]
1 Сага о Волсунгах / Пер., предисл. и прим. Б. И. Ярхо. М.-Д.,
1934. С. 136.
216
Глава 6. «Мы ушли навстречу пляске и
Одни и те же эпизоды саги о светлооком отроке-змеебор-
це вдохновляли мастеров «севера земли» — Норвегии и скульп-
торов Испании. Рельефы из цикла о Сигурде помещены в
обрамлении портала собора Санта Мария ла Реал в Сангуэсе
(вторая половина XII в., Наварра), возведенном на путях
пилигримов к св. Иакову Компостельскому. Здесь же прохо-
дили рыцари из многих европейских стран, которые среди
голых холмов и гор Испании вели «священную войну» про-
тив мавров. В этой войне участвовали и выходцы из Сканди-
навии, сопровождаемые своими жонглерами. Участником
Реконкисты был тезка героя саг норвежский король Сигурд
Юрсальфар (1103-1130).
На одном из рельефов кузнец Регин, колдун и воспита-
тель героя, выковывает ему меч, который назвали Грам. «Он
был таким острым, что Сигурд окунал его в Рейн и пускал
ио течению хлопья шерсти, и меч резал хлопья, как воду.
Этим мечом Сигурд рассек наковальню Регина» *. На дру-
гом рельефе смелый юноша своим чудодейственным ору-
жием пронзает лютого дракона Фафнира — хранителя не-
сметных, но проклятых сокровищ. Возле тропы, по которой
Фафнир ползал к водопою, он вырыл большую яму и при-
таился в ней.
«А когда змей тот пополз к воде, то задрожала вся округа,
точно сотряслась земля, и брызгал он ядом из ноздрей по всему
пути, но не устрашился Сигурд и не испугался этого шума.
А когда змей проползал над ямой той, вонзил Сигурд меч под
левую ключицу, так что клинок вошел по рукоять. Тут выска-
кивает Сигурд из ямы той и тянет к себе меч, и руки у него —
все в крови по самые плечи»1 2.
Те же сцены находим на резных столбах по сторонам
входа в деревянную церковь Хюлестаде (долина Сетесдаль)
в Норвегии (около 1200 г.). Иллюстрируя «старые сказы» о
Сигурде, резчик точно следовал литературному источнику.
Кроме ковки меча показано испытание его на прочность.
1 Старшая Эдда / Пер. А. И. Корсуна. М.-Л., 1963. С. 102.
2 Сага о Волсунгах. С. 151.
217
Даркевич. Аргонавты Средневековья
«Тогда Регин смастерил меч и дает его Сигурду. Тот при-
нял меч и молвил:
— Такова ли твоя ковка, Регин? — и ударил по наковальне
и разбил меч. Он выбросил клинок тот и приказал сковать но-
вый получше»
Над этой сценой Сигурд в шлеме и с миндалевидным
щитом пронзает снизу вверх исполинского Фафнира. У чу-
довища драконья голова с ощеренной пастью. Длинное змеи-
ное туловище покрыто чешуей.
Сигурд змея сразил, и слава об этом
Не может померкнуть до гибели мира...1 2
В следующем эпизоде «обрызганный кровью» змееборец
поджаривает над костром сердце Фафнира и испивает змеи-
ной крови. Над ним — раскидистое дерево с тремя вещими
птицами на ветвях. «...Когда кровь из сердца Фафнира попа-
ла ему на язык, он стал понимать птичью речь». Синицы
предупреждают Сигурда о предательстве:
Вот Регин лежит,
он злое задумал,
обманет он князя,
а тот ему верит;
в гневе слагает
злые слова,
за брата отмстит
злобу кующий3.
В очередной сцене юноша по совету птиц убивает кузне-
ца Регина, решившего отплатить за гибель своего родного
брата Фафнира. Рядом стоит Грани — конь Сигурда, нагру-
женный ларями с «золотом звонким», которые конунг нашел
в логове поверженного змея.
Безвестный норвежский скульптор изобразил и потря-
савшую воображение слушателей страшную гибель Гунна-
ра — одного из виновников смерти Сигурда.
1 Сага о Волсунгах. С. 143.
2 Там же. С. 191.
3 Старшая Эдда. С. 107.
218
Глава 6. «Мы ушли навстречу пляске и
\ х t '
«Тогда бросили Гуннара-конунга в змеиный загон: было
там много змей, а руки у него были накрепко связаны. Гудрун
послала ему арфу, а он показал свое умение и заиграл на арфе
с большим искусством, ударяя по струнам пальцами ног, и иг-
рал до того сладко и отменно, что мало кто, казалось, слыхал,
чтоб так и руками играли. И так долго забавлялся он этим
искусством, покуда не заснули змеи те. Но одна гадюка, боль-
шая и злобная, подползла к нему и вонзила в него жало, и
добралась до сердца, и тут испустил он дух с великим муже-
ством»
Следы популярности французских героических поэм и
романов Круглого стола находим в Италии — стране, где
автохтонный эпос не сложился. Процессии пилигримов не
обходились без жонглеров, развлекавших «божьих странни-
ков». Известно, что в XIII столетии жонглеры пели о Ролан-
де и его благоразумном друге Оливье на площадях Болоньи.
Песни исполнялись по-французски, затем на смеси итальян-
ских диалектов с языком оригинала. В них черпали вдохно-
вение создатели скульптур и мозаик. Портал собора в Веро-
не украшен статуями Оливье и Роланда с его мечом
Дюрандалем. На мозаичном полу собора в южноитальянс-
ком порту Бриндизи, откуда паломники и крестоносцы от-
плывали в Святую землю, можно было увидеть Ронсевальс-
кую битву.
Чаровали умы и поэмы бретонского цикла, в которых
идеальные рыцари совершали подвиги в честь своих избран-
ниц в мире, пронизанном таинственным волшебством. Во
времена Данте даже кузнецы Флоренции пели о похождени-
ях Тристана и Ланселота. О песнях жонглеров напоминает
скульптура собора в Модене, где существовала колония вы-
ходцев из Нормандии. На архивольте северного портала (Пор-
та делла Пескериа, XII в.) изваян король Артур со своими
рыцарями. Закованные в доспехи, с копьями наперевес они
скачут к замкуt чтобы освободить похищенную королеву.
Прекрасная узница томится в башне под охраной великана
Бурмальта, вооруженного огромным молотом.
1 Сага о Волсунгах. С. 229-230.
219
Даркевич. Аргонавты Средневековья
Z , '
В Х-ХШ вв. странствующие мастера устного рассказа
нередко выступали в роли «посредников», которые содей-
ствовали взаимообогащению литератур разных народов, в
какой-то мере способствовали появлению сходных литера-
турных жанров в Средней Азии, Иране, Северо-Западной
Индии и на Кавказе. Бретонским романам подражали в Ита-
лии, Германии, Испании. В немецкий эпос проникает любо-
пытный персонаж — Ilias von Reuzzen, которого отождеств-
ляют с былинным Ильей Муромцем. Через посредство
Византии обмен сюжетами и жанровыми формами происхо-
дил между Востоком и Западом. В иной культурной среде
чужеземное произведение переосмысливалось и приобретало
местный колорит (национальная адаптация). Так начиналась
его новая жизнь.
JeftoivtecKoe сбсипобаИво
Созданные народом песни, сказки, басни разносились по сред-
невековой ойкумене и благодаря миграциям целых племен-
ных объединений. Тюркоязычные кочевники, волны которых
время от времени захлестывали евразийские степи, распро-
страняли свой фольклор от предгорий Алтая до Средней Вол-
ги, Южного Урала (Башкирия), Закавказья (Азербайджан) и
Малой Азии (Анатолия). Их культурные контакты с осед-
лым населением городов и поселений, этническое смешение
с ним вели к взаимосвязям в области эпики.
В 1866 г. в «Коцком городке» хантов около села Кондин-
ского в низовьях Оби был найден серебряный ковш VIII—
IX вв. — изделие мастеров, работавших в пределах обширно-
го Хазарского каганата.
На ручке ковша представлена борьба двух спешившихся
всадников. На них костюмы для верховой езды: подпоясанные
кафтаны, полы которых перед поединком заправлены за пояс,
штаны и невысокие сапоги без каблуков. У одного борца, с
длинными усами, волосы повязаны развевающейся лентой, что
характерно для тюркской кочевой аристократии, у второго —
заплетены в длинные косы. Хотя у тюркоязычных народов
косы носили и мужчины (один из этнических признаков
220
Глава 6. «Мы ушли навстречу пляске и см^х^с
\>
тюрков от Юго-Восточной Европы до Центральной Азии), бо-
лее вероятно, что здесь изображена девушка (лицо безбородое
и безусое). Рядом с каждым из борцов сложено его оружие:
кинжал, колчан со стрелами и налучье с луком. По сторонам
богатырей стоят привязанные к колышкам низкорослые кони.
На горизонтальном бортике ковша одна за другой следу-
ют сцены богатырских охот, разделенные деревьями (проис-
ходят в лесистой местности?). Они идут в такой последова-
тельности (по часовой стрелке): кабан и два медведя; всадник
с арканом в сопровождении борзой преследует двух оленей-
маралов; тот же охотник, стоя на одном колене, посылает
стрелу в выходящего из-за дерева льва. Фигуры исполнены в
низком плоском рельефе и детализированы гравировкой, фон
позолочен.
Анализ изображений на ковше приводит к выводу, что
перед нами сюжеты из эпоса тюркоязычных племен.
Древняя гузская версия эпоса представлена «Рассказом о
Бамси-Бейреке, сыне Кам-Бури», который входит в состав
средневекового эпического цикла «Книга моего деда Корку-
та». Отдельные элементы этого повествования можно отнес-
ти еще к той поре, когда гузы жили на Алтае в составе Тюрк-
ского каганата VI—VIII вв. Вместе с продвижением гузов к
западу их фольклор стал известен в низовьях Сырдарьи, а в
период сельджукского завоевания XI в. — в Закавказье и
Малой Азии.
Один из эпизодов «Рассказа о Бамси-Бейреке» — состяза-
ние героя-жениха с невестой — богатырской девой, обязатель-
но наделенной чертами амазонки. Однажды во время охоты,
преследуя дикую козу, Бамси-Бейрек, «лев ристалища мужей,
тигр богатырей», заметил красный шатер, поставленный на
зеленом лугу. Это был шатер «светлоокой девы» Бану-Чечек,
уже в колыбели обрученной с Бейреком. Девушка решила ис-
пытать мужество своего жениха. Назвавшись служанкой Бану-
Чечек, она предложила Бейреку три испытания:
«„Давай, выедем вместе на охоту; если твой конь обгонит
моего коня, ты обгонишь и ее коня; выпустим тоже вместе стре-
лы; если ты меня превзойдешь, ты превзойдешь и ее; потом
поборемся с тобой; если ты меня одолеешь, то одолеешь и ее“.
221
JДаркевич. Аргонавты Средневековья
Так она сказала; Бейрек говорит: „Ладно, садись на коня“. Оба
сели на коней, выехали на ристалище, пустили коней — конь
Бейрека обогнал коня девицы; выпустили стрелы — Бейрек
рассек стрелу девицы... Тотчас Бейрек сошел с коня; они схва-
тились, обхватили друг друга, подобно двум богатырям; то Бей-
рек поднимает девицу, хочет сбросить на землю, то девица под-
нимает Бейрека, хочет сбросить на землю»
После того как Бейрек с трудом одолевает в борьбе, де-
вушка называет герою свое имя. Богатырь, побеждая воин-
ственную деву, становится ее мужем, а побежденная лишает-
ся богатырской силы. В башкирской сказке Алпамыш борется
с ней семь дней и семь ночей. Иногда героини — «девы не-
бес», вооруженные луками, стрелами и копьями. Борьба между
женихом и невестой — восходящая к матриархату форма
брачных состязаний.
С темой героического сватовства связаны и сцены охоты.
На пути к своей «суженой» жених сражается с хищниками
(в том числе и с медведями) и сказочными чудовищами (на
ковше их заменил лев). В алтайской сказке «Ак-би» герою
поручают из трех медведей, что за горой Темир-тайга, приве-
сти самого младшего. В другой алтайской сказке отец невес-
ты подвергает жениха нескольким испытаниям: он должен
победить и привести в его ставку одного из трех медведей и
одного из трех сивых быков, тигра, «желтого» жеребца, пасу-
щегося у Желтого моря, а также одолеть неведомого зверя
Андалма. В анатолийских сказках героя заманивает в плен
олень, которого тот преследует во время охоты. В эпосе степ-
ных кочевников важную роль играет богатырский конь, без
которого не обошлась ни одна сцена на ковше. Это неразлуч-
ный друг и помощник витязя: «Не буду звать тебя конем,
буду звать братом: ты мне лучше брата. Мне предстоит дело,
буду звать тебя товарищем: ты мне лучше товарища»1 2.
По-видимому, сцены на сосуде «читаются» в такой по-
следовательности: поимка оленя (это чудесный «златорогий»
1 Книга моего деда Коркута. Огузский героический эпос / Пер.
В. В. Бартольда. М.-Л., 1962. С. 35.
2 Там же. С. 41.
222
Глава 6. «Мы ушли навстречу пляске и см^$»
олень, которого нельзя убить, а можно только заарканить) —
одно из брачных испытаний героя; за всадником идут кабан
и два медведя, с которыми ему предстоит вступить в едино-
борство; второе испытание жениха — схватка со львом; нако-
нец, борьба с богатырской девой, за которой последует счас-
тливая свадьба. Есть и другой вариант объяснения:
приключения охотника на пути к шатру «суженой». Так как
все сюжеты объединены темой героического сватовства, можно
предположить, что ковш заказали для свадебного подарка.
Как свидетельствуют сцены на нем, мотивы гузского эпоса
не позднее IX в. стали известны на территории Хазарского
каганата, возможно, в смешанной хазаро-гузской среде. Ха-
зары считали себя родственными по происхождению с ко-
чевниками зауральской равнины — гузами, которые посте-
пенно продвинулись на запад вплоть до Волги. Гузские
племена находились под политическим влиянием Хазарии.
В этих условиях легко происходило усвоение пришлых эпи-
ческих мотивов и их распространение.
Глава 7
Запад и Восток
Насущнейшая человеческая потребность —
искать связующие звенья между
отдельными явлениями.
Уильям Голдинг
В «Беседе» английского епископа Эльфрика (начало
XI в.) приведен примечательный диалог:
«Наставник. А ты что скажешь, купец?
Купец. Скажу, что я полезен и королю, и вель-
можам, и богачам, и всему народу.
Наставник. Как же это так?
Купец. Сажусь я на корабль со своими товарами и плы-
ву в заморские края, и продаю свои товары, и покупаю дра-
гоценные предметы, каких нет в этой стране...
Наставник. Какие же товары ты нам привозишь?
Купец. Цветные материи, шелк, драгоценные камни,
золото, разные одеяния, пряности, вино, масло, слоновую кость...
стекло» \
В перечне преобладают экзотические товары Леванта.
Отношение носителей христианской культуры к культуре
ислама отмечено печатью острой военной, политической и
идеологической конфронтации. Мусульмане рассматриваются
как «нечестивые варвары», как внешняя враждебная сила. При
этом акцент делается на конфессиональных, а не на этничес-
ких различиях. Однако расхождения в языке, религии, образе
жизни, мировосприятии, психологическом складе народов не
исключали многообразных контактов Запада с арабским, иран-
ским, закавказским, среднеазиатским Востоком, который пред-
ставлял собой пеструю мозаику разнородных цивилизаций.
1 Средневековье в его памятниках. С. 268.
224
Глава 7. Запад и Во^ом
Военные столкновения между христианами и миром исла-
ма не могли прервать связей Востока и Запада. Несмотря на
тенденцию западноевропейского христианства к монолитнос-
ти и замкнутости, в нем никогда не умирало сознание того,
что «истинная вера» пришла в Европу с Востока и многим
ему обязана. В Галлии и Ирландии монахи из Сирии, Палес-
тины, Египта основывали аббатства, реформировали древние
монастыри. Происходила и постоянная инфильтрация на За-
пад элементов материальной, интеллектуальной и художествен-
ной культуры Византии и Передней Азии. В технике — это
заимствование водяной и ветряной мельниц, в экономике —
влияние арабского денежного обращения, в интеллектуальной
сфере — ознакомление с успехами арабской науки.
В V-VIII вв. в главных городах Италии, Галлии, Испа-
нии и Британии процветали торговые колонии восточных
купцов и мореплавателей: греков, армян, евреев, арабов, си-
рийцев, персов, которых называли собирательным именем
«сирийцы». Владевшие крупными состояниями «сирийцы»
покупали высокие гражданские и церковные должности.
В «варварских» королевствах эти «агенты цивилизации» мо-
нополизировали торговлю предметами роскоши.
Образование Франкской империи Каролингов активизи-
ровало контакты с магометанами: Карл Великий и багдадс-
кий халиф Харун ар-Рашид обменялись посольствами.
С конца XI в. Запад оказался в орбите непосредственного
воздействия ближневосточных цивилизаций. Крестовые похо-
ды породили более глубокий интерес к издавна влекшему миру
Востока. «Золотые виденья» обернулись конкретной истори-
ческой реальностью. Под влиянием более утонченной культу-
ры в среде грубых и алчных завоевателей возрастало стремле-
ние эстетизировать быт, появился вкус к «вежественному»
обхождению. Франки, которые долго общались с мусульмана-
ми, стали воспитаннее и культурнее, отмечал сирийский эмир
Усама Ибн-Мункыз. Не случайно зал в замке графа Ибелина,
сеньора Бейрута (1212), так похож на апартаменты восточного
правителя, где все располагало к задумчивости и неге. «Сирий-
цы, греки, сарацины как бы соревнуются здесь в своем искусст-
ве украшения». Мозаичный пол запечатлел «прозрачность моря,
225
15 Аргонавты
ДаРкевич* Аргонавты Средневековья
чуть трепещущего под ласками бриза», стены покрывал разно-
цветный мрамор, фрески на своде изображали небо, по которо-
му плывут облака. Фонтан в центре зала представлял свирепо-
го дракона, «готового поглотить множество диковинных зверей,
украшающих мозаику бассейна». В этой изысканной обстанов-
ке владелец замка неспешно проводил время на манер восточ-
ного владыки: «...и в чарующей прохладе вода своим сладост-
ным журчанием убаюкивает тех, кто ищет покоя»!. И людей
Запада, и ромеев (византийцев) не покидало чувство очарова-
ния восточным миром, его мудростью и красотой.
Импорт произведений прикладного искусства Востока:
шелковых тканей, ларцов из слоновой кости, металлических
сосудов — важный фактор в формировании художественных
школ средневековой Европы. Лишь немногие из сохранившихся
вещей предположительно можно связать со свидетельствами
о вкладах знатных лиц в монастырские ризницы или о по-
сольских дарах правителям франков. О необычайных судьбах
большинства из них остается только гадать. Европейских ма-
стеров вдохновляли иноземные изделия: особенно привлекало
декоративное искусство народов Азии. Его изучали меровинг-
ские и каролингские художники. Под сильнейшим воздействием
восточных моделей сложился репертуар романской скульпту-
ры. «Восток отметил искусство XII века неизгладимым отпе-
чатком». Он «воспитал наших (французских. —В.Д.) декора-
торов... сформировал их интеллект, приучил к симметрии,
пробудил в них геральдический гений»1 2. Нередко в искусство
латинского Запада и Руси «ориентализмы» проникали через
посредство Византии — этого перекрестка путей и культур.
На nefieKfteanjce щлыпц/г
Золотым мостом между Востоком и Западом называют Кон-
стантинополь. Это образное определение можно распростра-
нить на всю Византийскую империю, где сошлись Европа,
1 Цит. по: Всеобщая история архитектуры. Т. 4. С. 169.
2 Male Е. L’art religieux du ХП-е siecle en France. Paris. 1922.
P. 359, 362.
226
Глава 7. Запад и Во<
Азия и Африка. Ее восточные провинции, эллинизирован-
ные довольно поверхностно, тесные связи с Арменией, саса-
нидским Ираном, а позднее с арабами серьезно влияли на
культуру метрополии.
Византия вела интенсивную торговлю «от пределов вос-
точных до столпов западных» — от Индии и Китая до Пире-
нейского полуострова. Об изобилии товаров на крупнейших
рынках ромейской державы дает представление описание
ярмарки в Фессалонике. Под пером анонимного автора XII в.
как бы вновь оживает это «величайшее македонское торже-
ство». Оно притягивало греков из разных областей Эллады,
племена Мизии (Нижнего Подунавья), «италийцев», «кель-
тов из-за Альп» и даже жителей «прибрежья Океана». В те-
чение 10 дней ярмарка наполняла город движением и шу-
мом; в людском водовороте происходили церковные шествия
в честь св. Димитрия, «дивную картину» являли блестящие
выезды вельмож в окружении «строя верных» на горячих
арабских иноходцах. Прилавки торжища заполняло «все на
свете, что создается руками ткачей и прях, все решительно
товары из Беотии и Пелопоннеса, все, что торговые корабли
везут к эллинам из Италии. Немалую долю вносят также
Финикия, Египет, Испания и Геракловы столпы, славящиеся
лучшими в мире коврами. Все это купцы привозят прямо в
древнюю Македонию и Фессалонику, а города Евксинского
понта сначала посылают свои товары в Византий и лишь
затем обогащают ими ярмарку: множество вьючных лошадей
к мулов везут из Византия их дары»!.
Все пути скрещивались в Константинополе — этом «оке
Вселенной», «центре четырех стран света». Здесь, в области
Боспора Фракийского (Босфора) и Пропинтиды (Мраморно-
го моря) Европа и Азия зримо подступают друг к другу. Толь-
ко в правление Мануила I Комнина Константинополь прини-
май! в своих стенах германского императора, французского
короля, султана Коньи, князей Антиохии и иерусалимского
1 Византийская сатира «Тимарион» / Пер. С. В. Поляковой и
11. В. Феленковской // Византийский временник. VI. 1953. С. 367-
368.
227
Даркевич. Аргонавты Средневековья
короля. В описаниях иностранцев столица христианского
Востока, пышно именуемая «гордостью христиан и грозой
варваров», предстает как неповторимый город, «еще более
богатый, чем говорят о нем». Обветшалый, но все еще вели-
колепный, с фантастическим смешением рас и языков, он
был одним из первых в мире по величине и многолюдству.
Он славился прямизной осененных портиками и колоннада-
ми улиц, просторами площадей с пористыми от времени ста-
туями и обелисками, куполом своей св. Софии, множеством
церквей со священными реликвиями и обширными монасты-
рями с неоценимыми книгохранилищами. «Богохранимый
град» знаменит был и царскими дворцами: они отмечены пе-
чатью несравненной «внешней красоты» и «красоты внут-
ренней». Но бросалось в глаза и другое: неподалеку от уто-
пающих в садах императорских резиденций и высоких палат
сановников змеились по холмам узкие зловонные улицы, где
в тесноте и грязи ютились бедняки и чужеземцы. «Этот го-
род во всем превышает меру — ведь он превосходит другие
города как богатством, так и пороком» (Одон Дейльский)1.
Построенный треугольником «наподобие паруса корабля»,
Византий был хорошо защищен: с севера и юга его омывало
море, а со стороны возделанных полей возвышалась двойная
стена с башнями, сохранившаяся доныне. По подземным ка-
налам в город поступала пресная вода.
В перегороженном цепью узком и длинном заливе Золо-
той Рог бросали якоря суда дальних стран. Константинополь
стягивал богатства со всего Средиземноморья и Ближнего
Востока.
«Купцы стекаются сюда со всех сторон: из Вавилонии, зем-
ли синеарской [Месопотамии], Мидии, Персии, всего царства
египетского, земли ханаанской, царства русского, Венгрии, Па-
цинакии [земли печенегов], Будии [Болгарии], Ломбардии и
Испании. Город очень шумный по причине множества торгов-
цев, приезжающих сюда морем и сухим путем, так что подобно-
го города, за исключением великого измаильского Багдада, нет
1 Памятники средневековой латинской литературы Х-ХП ве-
ков. С. 372-373.
228
Глава 7. Запад и Восток
на всем свете... Сюда свозятся подати, собираемые ежегодно со
всей земли греческой, и потому целые башни наполняются
шелковыми тканями, пурпуром и золотом. Подобных зданий и
богатств нет ни в одной стране мира» (Вениамин Тудельский)
Благодаря могучему притягательному воздействию ви-
зантийской столицы, самого космополитического города мира,
ее население наполовину слагалось из восточных элементов.
В предместьях города на Босфоре обосновались колонии
иностранных купцов: итальянцев, арабов, сирийцев, русских.
Начиная с XII в. здесь попеременно процветали пизанские,
венецианские и генуэзские колонии, отстаивая свои права на
торговые привилегии.
Несмотря на ожесточенные и длительные войны, между
царством ромеев и Арабским халифатом поддерживались куль-
турные связи. В византийской эпической поэме «Дигенис Ак-
рит» отсутствует религиозный и расовый фанатизм по отно-
шению к иноверцам-сарацинам. Она утверждала возможность
сближения мусульманского и христианского миров. В столи-
це империи, где функционировала мечеть, мусульмане от-
крыто исповедовали ислам, а греческие ученые встречали дру-
желюбный прием в «городе чудес» — Багдаде. Мечети Дамаска
украшали эллинистическими по духу мозаиками, а церкви
Греции — сасанидскими по мотивам росписями и псевдо-
арабскими надписями, довольно точно воспроизводящими ку-
фический шрифт или превращенными в орнамент. По араб-
ским образцам строили дворцы и парковые павильоны
Константинополя. Армянские, иранские, сирийские или сель-
джукские мастера, осевшие в Константинополе, не забывали
формул своего декоративного стиля. Скупая драгоценности
или сбывая свои изделия, нередко разъезжали по всей импе-
рии ювелиры. Художественное ремесло Ирана, Месопотамии,
Малой Азии, Закавказья вдохновляло греческих, особенно
царских, серебряников: они имели возможность работать по
образцам, привезенным со всех концов света.
Около Серче Лимани (Турция) методами подводной
археологии исследовали затонувший в XI в. корабль. Его
1 Три еврейских путешественника XI и XII ст. С. 27-28, 30.
229
i. Даркевич. Аргонавты Средневековья
/«иг
основной груз составляла стеклянная посуда, происходив-
шая с Ближнего Востока (найдены фрагменты от 10 тыс.
сосудов). В изобилии обнаружены восточные глазурованные
чаши и блюда, стандартные стеклянные гирьки, употребляв-
шиеся в мусульманских странах. Корабль вез и вино в амфо-
рах, которые, судя по надписям на них, были изготовлены в
Византии. Со дна извлекли золотые мусульманские, медные
византийские монеты и свинцовые печати. Свыше 900 рыбо-
ловных грузил помечены клеймами с христианскими симво-
лами. Кому бы ни принадлежало потерпевшее катастрофу
судно, его груз свидетельствует о крупной оптовой торговле
стеклянной и поливной посудой, изготовленной в ближнево-
сточных мастерских.
Влияние культуры иноверного Востока стало особенно
заметным при императорах Македонской династии, которые
достигли крупных успехов в борьбе с арабами. Они считали
себя преемниками Александра Македонского и царей Вави-
лона. Безудержная роскошь, окружавшая халифов и ислам-
ских князей, вызывала восхищение при византийском дво-
ре. Политический престиж василевсов требовал такого же
внешнего блеска. Светское искусство Омейядов и Аббаси-
дов давало примеры для подражания, так как игнорировало
религиозный запрет представлять живые существа. Это ари-
стократическое искусство демонстрировало парадные сторо-
ны придворной жизни и особенно увеселения халифов. Пред-
ставляя государя на троне в кругу приближенных, во время
пиршества с участием музыкантов и танцовщиц, на войне
или охоте, оно прославляло знатность и богатство повелите-
ля, героизировало его в глазах подданных. Та же «развлека-
тельная» тематика перешла в дворцовое искусство Констан-
тинополя. На золотых с перегородчатой эмалью пластинах
короны Константина Мономаха (исполнена между 1042 и
1050 гг.) представлены женские танцы в присутствии импе-
раторской семьи. Костюм и своеобразная поза сближают пля-
шущих девушек со стройными восточными танцовщицами,
известными по мусульманским памятникам. На эмалевом
медальоне алтарной иконы (Пала д’Оро) в соборе св. Марка
в Венеции конный василевс с соколом и собакой охотится на
230
Глава 7. Запад и Во&ОДк
V
зайцев и птиц. Вместо единоборства с хищниками — символа
победоносной мощи — император развлекается безопасной
охотой на мелкую дичь. Сценки из частного быта государя
без религиозного оттенка его почитания характерны для ис-
кусства мусульманского Востока.
При константинопольском дворе культивируют восточные
обычаи и декоративное искусство. В повседневный обиход
вводят иранские парадные костюмы и формы этикета. По ут-
верждению греческих авторов, восточные моды свидетельство-
вали о древности монархических традиций Византии — на-
следницы великих древневосточных империй. Орнамент
шелковых материй из императорских мастерских (львы, сло-
ны, орлы в медальонах) имитировал арабские шелка, сохра-
нявшие «сасанидский» облик. Их использовали в придворном
церемониале, в торжественных случаях развешивая во дворце.
Одеяния из этих тканей шили для государей и высших чинов
империи. «Ориентализация» вкусов сказалась и в произведе-
ниях царских ювелиров-аргиропратов: они охотно подражали
формам привозной металлической утвари и украшений, усва-
ивали мотивы их орнаментики. В столичных рукописях, зака-
занных императором или высшими сановниками, расцветает
восточный декор: в заставках и инициалах комбинируются
звери, птицы, пальметты и вьющиеся растения.
Ближневосточному влиянию подвергались и мастера про-
винциальных областей Византии, отразившие вкусы широ-
ких городских слоев. Поливная керамика из Коринфа и Афин
связана с посудой Ирана, Месопотамии, Египта. Ее украша-
ют декоративные бордюры из псевдокуфических арабских
надписей, «арабесковый» орнамент и геометрические ленточ-
ные плетения. Художественную расписную посуду Востока —
вплоть до китайского фарфора — высоко ценили, любовно
передавали от поколения к поколению: «Разбить? Такую
чашку?.. Такое старинное изделие... Чашке, наверно, лет
триста, а то и все четыреста... Шли годы, люди хранили ее,
бережно передавали из рук в руки... И кто-нибудь брал ее с
собой в дальний путь, и она путешествовала в удобном фут-
ляре...» (Ясунари Кавабата). Через сельджукское искусство
Анатолии на западное побережье Эгейского моря проник
231
Даркевич. Аргонавты Средневековья
эпиграфический мотив цветущего куфи \ популярный в резьбе
греческих храмов. На рельефах церкви Малой Митрополии
в Афинах вырезаны львы, сфинксы и грифоны по сторонам
древа жизни, сцены терзания хищниками травоядных жи-
вотных. Два льва, охраняющие древо, высечены на каменной
плите афинского Акрополя.
Львы и qfieSo жизни
Сложный мир европейской скульптуры складывался под вли-
янием множества образцов, среди которых видное место за-
нимала утварь из золота и серебра. Быстрый рост числа
церквей на христианизированных территориях, усиление
феодализирующейся знати с ее стремлением запечатлеть свою
власть во внешних атрибутах повышали спрос на предметы
роскоши. Он удовлетворялся изделиями как местных ювели-
ров, так и привозными. Наряду с современными им вещами
пришельцы с Востока доставляли и старые, чуждые воззре-
ниям магометан: сасанидские, согдийские, хорезмийские.
В храмовых ризницах, замках королей и баронов, княжеских
сокровищницах Руси хранились произведения мастеров са-
санидского и постсасанидского Ирана, Византии и Ближнего
Востока, Армении и Средней Азии.
В кабинете монет и древностей парижской Националь-
ной библиотеки можно увидеть иранский серебряный кув-
шин VII-VIII вв. с чеканными изображениями двух пар львов
(рис. 57). Его нашли в XIX в. где-то в пределах России. Де-
кор кувшина — это единая система со взаимосвязанными
частями. Львы по сторонам древа жизни — традиционный
древневосточный мотив, а вихревые розетки на их лопат-
ках - указание на солнечную природу зверей. В сасанид-
ском Иране лев, зодиакальный знак июля, был связан с куль-
тами божества солнца Митры и великих азиатских богинь
плодородия — Иштар, Кибелы (иранской Артемиды).
Деревья между животными выглядят по-разному. Одно
из них с шестью ветвями и пальметтовидной вершиной по-
1 Куфи — одна из древних разновидностей арабского письма.
232
Глава 7. Запад и Во
Рис. 57. Львы: 1 — иранский серебряный кувшин, VI- VIII вв. Нацио-
нальная библиотека, Париж; 2 — изваяния на столбе в Муассаке,
Лангедок, XII в.
крыто листьями, тогда как два других вовсе лишены листвы.
Деревья вырастают из воды, показанной волютообразными1
линиями. Так воплощена идея сезонности: весенне-летний
цикл сменяется осенью и зимой — сезоном дождей. Две пары
львов — символы четырех фаз солнца и четырех времен года.
Возможно, орнамент на сосуде посвящен двум главным
празднествам земледельческого Ирана. Это Новый год — Но-
уруз, день весеннего равноденствия и обновления природы
(около 21 марта), и Михриджан — праздник осеннего равно-
1 Волюта — архитектурный мотив в форме спиралевидного за-
витка с кружком в центре.
233
fMW- Даркевич. Аргонавты Средневековья
хм/
действия в седьмом месяце древнеиранского календаря (око-
ло 23 сентября). Тогда две пары львов могут также обозначать
день и ночь, равные дважды в году. Бируни писал: «Ноуруз с
Михриджаном — это два ока времени, как Солнце и Луна —
очи неба... Что же касается толкователей из персов, то они...
сделали Михриджан вестником дня воскресения и конца мира,
ибо в этот день [все, что] растет, достигает предела, и веще-
ство роста иссыхает, и животные перестают плодиться». От-
сюда изображение голых деревьев. «Точно так же они объяви-
ли Ноуруз вестником о начале мира, так как в [день Ноуруза]
имеют место противоположные [Михриджану] обстоятель-
ства»1. К почитанию солнца относится обычай раскладывать
на улицах огонь за несколько дней до Ноуруза. В празднич-
ный день поздравители подносили царю обрядовый стол с
приношениями. Дары включали семь чаш, семь ветвей или
колосьев и семь зерен различных хлебных злаков. Каждую
ветвь посвящали одной из семи областей, на которые, соглас-
но «Авесте»2, делилась земная суша. Полагали, что и все ми-
роздание состоит из семи сфер. Астрономы той эпохи знали
семь «блуждающих» светил: пять планет, Луну и Солнце. Сле-
довательно, растение с семью ветвями (за седьмую ветвь счи-
таем верхушку) — это мировое древо Хом, охватывающее Все-
ленную. Оно организует мифологическое пространство,
объединяя верх и низ, небо и землю. Земная твердь показана
на кувшине семью полукруглыми выступами с растениями
внутри — параллель авестийскому учению о семи частях зем-
ли — крашварах. Названия крашваров обозначали секторы го-
ризонта, ветры и связанную с ними погоду, часы дня и, нако-
нец, сезоны. Согласно «Шахнаме», изображения семи светил
и семи крашваров украшали ковер сасанидского царя царей
Хосрова, который ткали в течение семи лет.
В декоре кувшина воплощены не только представления о
круговороте времени (смена дня и ночи, чередование времен
1 Абурейхан Бируни. Избранные произведения. Т. 1. Ташкент,
1957. С. 224, 234.
2 «Авеста» — священная книга зороастрийской религии древне-
го Ирана.
234
Глава 7. Запад и Во^СЙС
ХКг
года) и извечной повторяемости природных явлений, но и
принятое Зороастром (Заратуштрой) учение о семичастном
делении земного пространства. В основе композиций лежат
священные числа 4 и 7 в их смысловой многозначности. «Уп-
равляется мир Четырьмя и Семью» (Омар Хайям)1.
«Восточное серебро», уводящее нас в архаическую кос-
мологию зороастрийского Ирана, помогает проследить исто-
ки некоторых мотивов в романской и древнерусской скульп-
туре. Усвоение камнерезами пришлых сюжетов — причина
формальных совпадений с образами сасанидского репертуа-
ра. Но в местной художественной среде иноземные прототи-
пы коренным образом перерабатывали со стороны как фор-
мы, так и содержания. Средневековый художник никогда не
ограничивался пассивным копированием или эклектическим
сочетанием разнородных элементов. Рельеф со львами, кото-
рые переплелись своими шеями, расположен слева от цент-
рального окна на северной стене Димитриевского собора во
Владимире. Но и стилистически и идеологически он имеет
мало общего со своими древними «двойниками». Во влади-
мирской феодальной эмблематике царственные хищники —
символы власти и силы, знаки сословного отличия. Они вклю-
чены в общую систему «коврового» убранства здания, где
отдельные рельефы подчинены ритму целого. Чтобы вписать
композицию в прямоугольник плиты, туловища животных
пришлось сжать, а шеи чрезмерно вытянуть, это придало «ца-
рям зверей» причудливый, гротескный облик.
Для романской пластики еще более типична «тирания»
обрамления: позы, жесты и пропорции фигур, их число и
взаимное расположение зависят от архитектурных форм —
капителей, архивольта, карнизов, тимпанов, колонн, консо-
лей2. Три пары сдвоенных львиц со страшными драконьими
мордами, композиционно близкие львам на кувшине, изваяны
1 Омар Хайям.. Рубайат / Пер. Г. Плисецкого. М., 1972. С. 8.
2 Тимпан — углубленное пространство над дверью или окном,
имеющее треугольное, полуциркульное или стрельчатое очертание;
консоль — несущая конструкция, жестко закрепленная одним кон-
цом при свободном другом.
235
. Даркевич. Аргонавты Средневековья
на центральном столбе портала церкви Сен-Пьер в Муассаке
(см. рис. 57). Статуи чутких стражей входа в храм, призван-
ные внушать суеверный трепет, полны безудержной и беспо-
койной динамики. В сочетании с фигурами пророка Исайи и
апостола Петра на боковых выступах портала они олицетво-
ряли идею духовной бдительности и борьбы с демонически-
ми силами в преддверии «дома Бога». Чудовищные львицы
неотделимы от грандиозного сверхземного действа — того
«апокалиптического видения», которое развернуто на огром-
ном тимпане портала.
Воссоздание сасанидских мотивов в искусстве Европы —
не прямое отражение иранских источников времен шахин-
шахов. Во-первых, они передавались через посредство про-
изведений мастеров-мусульман: найденная при раскопках в
Новгороде бляшка с гравированным изображением льва и
трех лучистых дисков (рис. 58) — не что иное, как подража-
ние зодиакальному знаку «лев и солнце», известному по сель-
джукским монетам и иранским сосудам с инкрустацией се-
ребром. Во-вторых, моделями нередко служили византийские
изделия, впитавшие переднеазиатские традиции. В-третьих,
в роли посредника могло выступать и романское искусство,
которое сформировалось под сильным влиянием восточных
образцов.
Рис. 58. Лев и солнце.
Медная позолоченная
бляшка из Новгорода XII в.
Новгородский
историка-архитектурный
музей -заповедник
236
Глава 7. Запад и Bo&Vd&
%
«Монстры романских капителей нам кажутся удивительно
поэтичными, ибо они впитали мечты четырех или пяти наро-
дов, которые передавали их друг другу в течение тысячеле-
тий. Они вводят в романскую церковь Халдею и Ассирию,
Персию Ахеменидов и Персию Сасанидов, Восток греческий
и Восток арабский. Вся Азия приносит свои дары христиан-
ству, как некогда волхвы младенцу Христу» \ Так писал Эмиль
Маль — тонкий исследователь средневековой скульптуры
Франции. Мифологические звери, восходящие к образотвор-
честву древних цивилизаций Месопотамии и Ирана: симмет-
ричные львы и грифоны у древа жизни, монстры с двойным
туловищем и общей головой, крылатые кони и загадочные
сфинксы с женскими ликами, двуглавые орлы и переплетен-
ные шеями птицы — появляются на капителях и порталах
французских церквей. Они проникли и в святилища алтарей,
и в темные подземные крипты, где в вечном сне почивали
праведники и святые.
Среди «странно-безобразных образов» диковинной фау-
ны, приводившей в недоумение даже изощренных в иноска-
заниях теологов, нередки осевые композиции из двух проти-
вопоставленных друг другу животных или птиц. Наука
проникла в тайну «миграции» этих декоративных мотивов:
при создании их ваятели имитировали полихромные шелко-
вые ткани, изготовленные в мастерских Константинополя и
Александрии, Дамаска и Багдада, Мерва и Бухары, Сицилии
и арабской Испании. Узоры ближневосточного текстиля, сле-
дуя сасанидским образцам, в свою очередь вдохновляли хри-
стианских скульпторов и художников — так «звериные» сю-
жеты передавали от народа к народу, из поколения в
поколение.
В Галлии со времен Меровингов драгоценные завесы ве-
шали у входа в базилику, между ее колоннами или перед
алтарем. Многоцветными шелками драпировали саркофаги с
мощами мучеников и украшали переплеты богослужебных
1 Male Е. Op. cit. Р. 363.
237
8CW. Даркевич. Аргонавты Средневековья
книг. У священных покровов испрашивали чудес, верили в
их целебную силу, ибо на них перешла частица добродетелей
погребенного. В ткани заворачивали реликвии и останки свя-
тых — так до нашего времени дошли поблекшие шелка, кото-
рые хранятся в ризницах соборов и музеях Франции, Ита-
лии, Англии. В золототканые материи рядились епископы и
аббаты каролингской эпохи, хотя Церковь и боролась с этой
непристойной роскошью. Их высоко ценила и светская знать:
истлевшие обрывки некогда великолепных одеяний обнару-
живают в княжеских гробницах. В цветном платье из чуже-
земных тканей — «шелка шемаханского», «хрущатой кам-
ки» — щеголяют русские былинные богатыри.
Есть, сударь, дорога камка,
Что не дорога камочка — узор хитер:
Хитрости были Царя-града
А и мудрости Иерусалима,
Замыслы Соловья Будимеровича;
На злате, на серебре — не погнется *.
В «Песни о нибелунгах» наряды владетельных дев и дам,
отороченные горностаевыми и собольими мехами, сшиты из
аравийского феррандина1 2 с золотыми узорами и шелков ска-
зочных стран Востока — Цацаманки и Ацагоука.
Каменья понашили искусницы сперва
На шелк из Цацаманки, зеленый, как трава,
И аравийский, белый, как первый снег зимой,
А ткань пришлось раскраивать красавице самой...
Кримхильде привозили не раз издалека
Ливийский и мароккский тончайшие шелка.
Нашлось их в Вормсе больше, чем при любом
дворе...3
По словам поэтов, заморские ткани цвета «золота и огня»
словно сотканы руками фей с таинственных островов. Феи
прядут в платьях из белоснежного шелка, созданные ими
1 Древние российские стихотворения, собранные Киршею Да-
ниловым. М.-Л., 1958. С. И.
2 Феррандин — дорогая восточная ткань.
3 Песнь о нибелунгах. Л., 1972. С. 45-46.
238
Глава 7. Запад и
чудесные изделия обладают магическими свойствами. В сред-
невековой Европе иноземные шелка высоко ценили: их пе-
пельные тона сливались в нежной гармонии закатного неба,
в их узорах необыкновенные звери шествовали друг за дру-
гом неспешно и важно.
В восточной торговле шелковые ткани, в том числе пар-
ча, стояли на первом месте. Их везли в своих обозах цар-
ственные невесты и женихи; хитроумные дипломаты знали,
чем угодить правителям франков. Халифское посольство 807 г.
доставило в Ахенский дворец палатку, 12 пестро раскрашен-
ных занавесей для преддверия «необычайной величины и
красоты» и множество драгоценных шелковых одежд. Не-
прерывный поток тканей хлынул на Запад во времена крес-
товых походов. При взятии Антиохии и Иерусалима завоева-
тели овладели огромной добычей, в том числе материями из
шелка. Как свидетельство своей доблести в схватках с сара-
цинами рыцари привозили эти почетные трофеи на родину.
Захваченные в боях знамена подвешивали под сводами цер-
квей; со временем они превращались в бережно хранимые
реликвии. Шедевры ткачей Востока никогда не переставали
изумлять своей нерукотворной красой. Бывалый венецианс-
кий купец Марко Поло счел нужным отметить: в Багдаде
изготовляют шелковые и золотые материи с вытканными на
них зверями и птицами, а в восточноиранском городе Керма-
не женщины и девушки «славно вышивают зверей и птиц и
всякие другие фигуры по шелковым разноцветным тканям.
Работают для князей и знатных людей занавески так хорошо
и искусно, что не надивишься...»
На Херефордской карте 1280 г. (Англия) читаем: «Seres
(китайцы) первые люди, которые встречаются после пусты-
ни; от них шлют китайские ткани»1 2.
Европейские мастера смутно чувствовали глубокую внут-
реннюю значимость неизъяснимого мира сказочных существ,
вышедших из глубин Азии и признанных достойными укра-
сить христианский храм. Текстильный орнамент вдохновлял
1 Книга Марко Поло. С. 66.
2 Средневековье в его памятниках. С. 283.
239
. Даркевич. Аргонавты Средневековья
создателей мозаичных полов в церквах: львы, слоны, грифо-
ны, драконы, как и на тканях, вписывались в круглые медаль-
оны. Воспроизводя его, резчики по камню удовлетворяли свою
страсть к «звериному» декору. На латинском Западе баснос-
ловная фауна Востока получает новое осмысление, проника-
ясь дуалистической богословской мыслью. Отныне предста-
вители «божьего зверинца» символизируют Христа или
Сатану, райские кущи или адские бездны, олицетворяют хри-
стианские добродетели или пороки. Так, две птицы по сторо-
нам дерева приобрели значение благочестивых душ, которые
кормятся плодами «вечной истины».
Изобилие образцов не подавляло творческий дух роман-
ских скульпторов. Их неисчерпаемая фантазия намного пре-
восходила требования клира. При воспроизведении в камне
изображения получали трехмерность и по-новому компоно-
вались в пространстве. «Жесткость» архитектурного обрам-
ления регулировала композиции и вела к деформации фи-
гур: на вытянутых по горизонтали плитах тела животных
растягивались, на вытянутых по вертикали — сжимались; в ме-
дальоне сворачивались; во фризах — удлинялись; в тимпанах
фигуры уменьшены от центра к краям и т. д. Их иное разме-
щение в системе целого вытекало и из смысловой переориен-
тации. По мере развития скульптуры готического стиля вли-
яние привозных моделей становится все менее заметным.
Заимствованные некогда мотивы множили и варьировали
беспредельно, местная стилистика придавала им нацио-
нальный отпечаток. Сквозь эти преобразования прототипы
изображений распознаются с большим трудом. Преувеличен-
ная экспрессия и «демонизм» романских чудовищ, как будто
живших в доисторическую эпоху, все более отдаляли их от
восточных прообразов. Восточные текстильные мотивы усва-
ивали и русские мастера.
Шелковые материи — «паволоки», «оксамиты», «оловир
грецький» — на русский рынок поступали в таком количе-
стве, что частично реэкспортировались в Польшу, Чехию,
Южную Германию, Скандинавию. В кафтанах, обшитых ви-
зантийскими шелками с изображениями орлов, павлинов,
грифонов по сторонам ваз, щеголяли половецкие конные во-
240
Глава 7. Запад и Во<
ины. О шелковых тканях из Руси упоминают французские
эпические поэмы. Когда в 1075 г. к великому князю киевско-
му Святославу Ярославичу прибыли послы от немцев, он с
гордостью «показал им богатство свое».
Раскапывая курганы Х-ХШ вв., археологи нередко об-
наруживают фрагменты шелковых тканей. Изучение способа
переплетения нитей и качества использованной пряжи позво-
ляет выявить центры шелкоткачества, которые поставляли
продукцию восточным славянам. Оказалось, что в ассорти-
менте импортных тканей преобладали изделия византийских
и среднеазиатских мастерских. Шелковыми лентами, выши-
тыми золотными нитками, деревенские жители украшали
верхнюю одежду: ими обшивали головные уборы, ворот и
обшлага рукавов. Золотной тесьмой декорировали края кня-
жеских и боярских одеяний: в малиновом плаще (корзно) с
золототканым бордюром показан князь Ярослав Владимиро-
вич на фреске новгородской церкви Спаса-Нередицы. Кос-
тюм Даниила Галицкого представлял собой «кожюх же оло-
вира грецького и круживы златыми плоскыми ошит». Из
безузорного одноцветного шелка и самых дорогих материй с
цветными узорами шили мужские и женские наряды для
феодальной знати. Русские художники любовно выписывали
облачения из шелка и парчи, украшенные жемчугом и драго-
ценными камнями. Корзно Ярослава в нередицкой росписи
заткано большими кругами, в один из которых (на плече)
включен орел. Подобные «паволоки» и «оксамиты» посыла-
ли в дар русским князьям греческие василевсы.
Когда во владимирском Успенском соборе вскрыли гроб-
ницу Андрея Боголюбского, в ней обнаружили остатки обла-
чения, в котором «с честью и песньми благохвальными» по-
хоронили убиенного князя, в том числе замечательную
шелковую ткань: на красном фоне по сторонам фантастичес-
ких растений расположились львы с золототкаными мордами
и золотые попугаи. Анализ технологии изготовления, цвето-
вая гамма и детали орнамента позволяют отнести ее к изде-
лиям шелкоткацких мастерских Испании. Красочные мате-
рии Малаги, Мурсии, Севильи расходились по всей Европе.
В кладе на территории Михайловского монастыря в Киеве
241
16 Аргонавты
Даркевич. Аргонавты Средневековья
нашли остатки парадного женского костюма — налобного вен-
чика-очелья, платка-повоя, стоячих воротников. Среди 11 сор-
тов червленых (красных) и багряных тканей выделяются
византийские с вышитыми золотом птицами и растениями в
кругах шелка Ирана и Средней Азии.
Хранившиеся в церквах узорчатые пелены и завесы в
торжественные дни вывешивали на всенародное обозрение.
Такие «выставки» устраивали во Владимире, когда в пре-
стольный праздник Успенского собора несчетные толпы бо-
гомольцев стекались на поклон «чудотворной» иконе Бого-
родицы. В интерьере храма с двух натянутых «вервей чюдных»
свисали шитые золотом и жемчугом «порты» (дорогие кня-
жеские одежды, которые жертвовали храмам). На всем пути
медленного шествия — от «владычных сеней» к чтимой ико-
не у царских врат алтаря и отсюда к южным «златым вра-
там» — шуршали и переливались красками заморские шелка.
По мотивам иноземного текстильного декора работали
владимирские «каменодельцы», населившие экзотическими
зверями и птицами фасады белокаменных храмов (рис. 59).
Красоту заморских тканей живо ощущали художники-фрес-
кисты. В 1962-1963 гг. на окраине Смоленска за речкой Ра-
Рис. 59. Птицы: 1 — византийская ткань, XI-XII вв.; 2 — роспись
смоленской церкви XII в. по мотивам византийского текстиля
242
Глава 7. Запад и Во
чевкой раскопали руины большого безымянного храма XII в.
Когда разобрали груды слежавшегося щебня и расчистили
низ стен, глазам археологов открылись удивительные роспи-
си, палитра которых отличалась яркими, мажорными краска-
ми. В переплетающиеся узорчатые круги вписаны парные
птицы и львы у древа жизни. Сходство с текстильным орна-
ментом столь велико, что кажется, будто смоленский худож-
ник, расписывая стену, имел перед глазами византийскую
шелковую ткань. Другой эффектный «птичий орнамент» —
ярусы коричневых птиц по сторонам плодоносящего дере-
ва — подражает арабским материям. Головы птиц киновар-
но-красные, в клюве зажата ветка с ягодкой.
Эти примеры из области средневекового искусства за-
служивают особого внимания. С одной стороны, они показы-
вают, как происходил процесс взаимопроникновения, взаи-
мообогащения культур различных народов Европы и Азии,
культур, которым при всем их своеобразии было присуще
единое стремление передать в каждой вещи «высшую исти-
ну», «мысленную красоту». С другой стороны, эти примеры
дают представление о взглядах и вкусах местных мастеров,
об их стремлении связать и объединить все увиденное в цель-
ном и оригинальном художественном произведении.
16*
Заключение
s В те дни, когда так трудно было побороть простран-
ство и путешествие растягивалось на месяцы и годы,
\ - .^ отправлявшийся в дорогу чувствовал себя почти из-
гнанником. Неизбывная тоска по родине и надежда
на возвращение не покидали странника; временами
он ощущал полное одиночество в огромном неприютном мире.
Все брожу и мечтаю о милой своей отчизне.
О страна моя, родина! Вспомни заблудшего сына.
Если ты над собой не видал зарубежного неба,
Никогда не понять тебе, друг, и моей кручины.
Незнакомый язык... Непонятное пение птицы...
Здесь чужие дожди и чужая на обуви глина...
Я чужой. Я брожу и мечтаю о родине милой.
О чужбина, чужбина, чужбина, чужбина, чужбина!1
Камал Худжанди
В каменистой Палестине игумен Даниил с грустью вспо-
минал светлую речку Снов на родной Черниговщине.
Отчизна греет сердце нам,
А на чужбине сердце стынет...
Тот, кто родину покинет,
Найти обратный должен путь!..
Прекрасна возвращенья суть!..2
Вольфрам фон Эшенбах
Но вернуться удавалось далеко не всем: ведь средневеко-
вые аргонавты прокладывали пути по суровой и не полностью
обжитой планете. Велики мера трудов и нравственная сила
этих безвестных людей, оставивших свой след в летописи че-
ловеческих свершений. Мы не всегда отчетливо сознаем, сколь
многим современная цивилизация обязана скитальцам про-
шедших времен, которые вели корабли в нелюдимых морях,
1 Поэзия народов СССР IV-XVIII веков. С. 269-270.
2 Средневековый роман и повесть. С. 529.
244
Заключение,
уходили к «варварам» в глухие края, блуждали в бесконечных
пустынях, где, казалось, нет пути человеку. В воодушевляв-
ших их побуждениях они — дети своей эпохи, разделявшие
все ее заблуждения. Их вели жажда наживы и долг службы,
стремление припасть к святыням и мечты о «земле обетован-
ной», где каждый страждущий будет радостен и богат, нако-
нец, еще только нарождающийся дух исследования. Но с дис-
танции в несколько столетий ясно видно и то, что объединяло
всех: средневековые землепроходцы открывали и осваивали
«земли незнаемые», осуществляли связи между народами и
культурами, способствуя преемственности человеческих зна-
ний. От них тянутся нити к Колумбу и Магеллану.
Рис. 60. Возвращение блудного сына. Витраж собора в Бурже, XII в.
Среди путешественников Средневековья много ярких
фигур, людей с примечательными судьбами, талантливых и
ищущих. Эти «блудные сыновья» (рис. 60) смело нарушали
обычный ход вещей, не внимая предостережениям «мудре-
цов» и обывательского здравого смысла. Пионеры и первоот-
крыватели, они пускали корни на неизученных землях. Их
неотступно влекла дорога. Желание видеть путь впереди по-
беждало усталость и ностальгию. Неутомимые и зоркие стран-
ники могли сказать о себе словами бродячего гамбургского
мастера: «Ведь мы всегда были!», ибо порыв вдаль в челове-
честве неизменен и неискореним. Прекрасный миф о золо-
том руне и скитаниях корабля «Арго» вдохновлял всё новые
и новые поколения искателей.
245
Указатель имен
Аббасиды (750-1258), династия арабских халифов, возводивших свое
происхождение к Аббасу — дяде пророка Мухаммеда
Абу-л-Фида (1273-1331), арабский энциклопедист, историк и гео-
граф
Абу Нувас (762-813), арабский поэт, основоположник жанра зас-
тольной поэзии
Абу Хамид ал-Гарнати (1080-1169), испано-арабский путешествен-
ник, побывал в Восточной Европе
Августин (354-430), епископ города Гиппона (Северная Африка),
христианский богослов, церковный писатель, на авторитет ко-
торого в средние века опиралась католическая Церковь
Авхеди Мерагаи ("1275-1338), азербайджанский поэт
Адам Бременский (ум. после 1081), северогерманский хронист
Архипиита Кельнский (XII в.), классик вагантской поэзии
Ахемениды (558-330 до н. э.), династия царей древнеперсидской
державы
Беда Достопочтенный (672-735), англо-саксонский летописец
Бернарт де Вентадорн (ок. 1140-1195), провансальский трубадур
Аль-Бируни (973-1048), великий среднеазиатский ученый-энцик-
лопедист
Брендан (ум. 577) — ирландский святой, герой фантастического
путешествия к земному раю
Вальтер фон дер Фогельвейде (ок. 1170 — ок. 1230), немецко-авст-
рийский поэт, представитель придворно-рыцарской поэзии
Вальтер Шатильонский (ок. 1135 — первые годы XIII в.), поэт-кли-
рик, автор поэмы «Александреида»
Вениамин Тудельский (XII в.), еврейский путешественник
Вольфрам фон Эшенбах (ок. 1170-1220), немецкий лирический поэт
Гай Юлий Солин (III в.), римский писатель, автор сочинения «Со-
брание достойных упоминания вещей», популярного в средние
века
Ганс Сакс (1494-1576), немецкий поэт периода Реформации
246
Указатель имен
Гильом Рубрукде (между 1215 и 1220 — ок. 1270), фламандский путе-
шественник, монах, в 1253-1255 гг. совершил поездку в Монго-
лию во главе посланной Людовиком IX дипломатической миссии
Ал-Джахиз (775-868), выдающийся арабский прозаик и ученый-
энциклопедист
Джеффри Чосер (ок. 1340-1400), крупнейший английский писа-
тель, автор «Кентерберийских рассказов»
Джованни да Плано Карпини (1182-1252), итальянский путешествен-
ник, в 1245 г. был направлен во главе дипломатической миссии
в Монголию, оставил ценное описание своей поездки
Ибн ал Джаузи (ум. 1200), арабский писатель и проповедник
Ибн-Баттута (1304-1377), арабский путешественник
Ибн-Джубайр (1145-1217), испано-арабский литератор и путеше-
ственник
Ибн-Русте (вторая половина IX — начало X в.), арабский географ
Ибн-Фадлан (X в.), арабский путешественник, побывал в Восточ-
ной Европе в составе посольства халифа Муктадира, оставил
знаменитое описание своей поездки
Ибн-Хаукаль (X в), арабский географ и путешественник
Ибн-Хордадбех (ок. 820 — ок. 912), арабский географ
Ал-Идриси (1100-1165), арабский ученый-географ
Имруулькайс (ок. 500 — середина VI в.), выдающийся древнеарабс-
кий поэт
Исидор Севильский (ум. 636), испанский епископ, энциклопедист,
автор сочинения «Этимология»
Истахри (ок. 849-934), арабский географ и путешественник
Камал Худжанди (ум. между 1390-1405), таджикский поэт-лирик
Каролинги, франкская королевская династия, сменившая Меровин-
гов в 751 г., название «Каролинги» происходит от имени Карла
Великого (ок. 742-814), при котором государство достигло вер-
шины своего могущества
Константин VII Багрянородный (913-959), византийский импера-
тор, автор сочинения «О церемониях Константинопольского
двора» и др.
Косьма Индикоплов (VI в.), византийский купец. Совершил путе-
шествия по Красному морю и Индийскому океану, посетил Юж-
ную Аравию, Африку
247
В. П. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Кретьен де Труа (вторая половина XII в.), виднейший француз-
ский куртуазный эпик, создатель так называемого артуровско-
го романа
Лукиан (ок. 120 — после 180), древнегреческий сатирик
Людовик IX Святой (1226-1270), французский король
Македонская династия (867-1056), династия византийских импе-
раторов
Мануил I Комнин (1143-1180), византийский император
Ал-Масуди (ум. 956), арабский литератор, историк и географ
Менандр Протиктор (вторая половина VI в.), византийский историк
Меровинги, первая королевская династия во Франкском государ-
стве (закончилась в 751), в период правления которой у фран-
ков зарождаются феодальные отношения
Мукаддаси (вторая половина X в.), арабский ученый и литератор
Наршахи (899-959), среднеазиатский историк, написал «Историю
Бухары»
Носир Хисроу (1003-1088), персидский поэт и прозаик
Одон Дейльский (XII в.), франкский историограф
Олаф Трюгвассон (X в.) — конунг из рода Инглингов, который ввел
в Норвегии христианство
Омейяды (661-750), династия арабских халифов в Дамасском (Омей-
ядском) халифате
Прокопий Кесарийский (VI в.), византийский писатель, автор «Ис-
тории войн Юстиниана с персами, вандалами и готами»
Саади (настоящее имя — Муслихаддин Абу Мухаммед Абдаллах ибн
Мушрифаддин) (между 1203-10 — 9.12.1292), персидский пи-
сатель и мыслитель.
Сабир Термези (убит в 1151), таджикский поэт
Саманиды (874-999), династия, правившая государством, которое
занимало большую часть Средней Азии, Хорасан и Северный
Афганистан
Сасаниды (III—VII вв.), Иранская династия, возглавлявшая госу-
дарство на Ближнем и Среднем Востоке
Себастиан Брант (1458-1511), выдающийся немецкий гуманист,
автор сатирико-дидактической поэмы «Корабль дураков»
Сюань Цзан (VII в.), пилигрим-буддист из Китая, совершивший
паломничество в Индию
248
Указатель имен
Табари (838 или 839-923), арабский историк, автор сочинения
«История посланников и царей»
Тан (618-907), китайская императорская династия
Тангейзер (XIII в.), немецкий поэт, певец любви
Татищев В. Н. (1686-1750), русский государственный деятель, ис-
торик
Уильям Ленгленд (1332 — ок. 1377), английский поэт, автор аллего-
рической поэмы «Видение о Петре Пахаре»
Усама Ибн-Мункыз (1095-1188), сирийский эмир, поэт, автор ме-
муаров
Фатимиды (909-1171), династия арабских халифов, правила в Се-
верной Африке, а затем в Египте
Фирдоуси (между 934 и 941 — ок. 1020), великий поэт, классик
таджикской и персидской литератур, автор эпопеи «Шахнаме»
(«Книга о царях»)
Фридрих I Барбаросса (ок. 1125-1190), император (из династии Го-
генштауфенов) так называемой Священной Римской империи
Харун ар-Рашид (763 или 766-809), халиф из династии Аббасидов, в
период его правления расцвела культура Багдадского халифата
Хилъдеберт Лаварденский (1056-1133), писатель, епископ Манса,
выдающийся стилист своего времени
Шариф ар-Ради (970-1016), мусульманский правовед и литератор
Эразм Роттердамский (1466 или 1469-1536), великий нидерландс-
кий гуманист, ученый и писатель
Юстиниан I (527-565), византийский император
Указатель географических
и этнических названий
Адыги — общее наименование родственных по происхождению пле-
мен Северного Кавказа; из современных народов к ним отно-
сятся адыгейцы, кабардинцы и черкесы
Аланы — ираноязычные племена сарматского происхождения; пред-
ставление об аланской культуре VIII—XI вв. дают городища и
могильники на Северном Кавказе
Бактрия — древняя область в Средней Азии по среднему и верхне-
му течению Амударьи
Булгария Волжско-Камская — первое государственное образование
народов Среднего Поволжья и Прикамья; сформировалось в X в.
Византий — античное название Константинополя
Гадир (Гадес, совр. Кадис) — финикийская колония в устье р. Бе-
тис (совр. Гвадалквивир)
Геракловы (Геркулесовы) столпы — Гибралтар
Греко-Бактрийское царство (ок. 250 - ок. 140 до н. э.) — рабовла-
дельческое государство на территории Средней Азии
Гузы (огузы) — тюркоязычные кочевые племена
Джурджан (Гурган) — область к юго-востоку от Каспийского моря
Джурджания (Ургенч) — столица средневекового Хорезма
Иверия (Иберия) — древнее название Восточной Грузии (Картли)
Карлуки — тюркское племя, возвысившееся после распада Тюркс-
кого каганата
Керман — область и город на юго-востоке Ирана
Конья (Иконий) — столица Конийского султаната, феодального
государства в Малой Азии (XI-XIV вв.)
Кушанское царство (I в. до н. э. — IV в. н. э.) — рабовладельческое
государство, включавшее значительную часть Средней Азии,
Афганистана, Северной Индии
Левант — общее название стран восточной части Средиземного моря
Лидия — область в западной части Малой Азии
Мавераннахр — средневековое название областей по правому бере-
гу р. Амударьи
250
Указатель географических и этнических названий
Магриб (Арабский Запад) — наименование района Северной Аф-
рики, охватывающего Марокко, Алжир и Тунис
Мидия — историческая область в северо-западных областях Иран-
ского нагорья
Миер (Мыср) — Египет
Нимруз — «полдень», «полуденная страна»; древнее название Сис-
тана — области на севере Иранского нагорья
Оман — прибрежная область в Восточной Аравии
Парфянское царство (III в. до н. э. — III в. н. э.) — рабовладельчес-
кое государство, возникшее на юго-востоке от Каспийского моря
Понт Эвксинский — древнегреческое название Черного моря
Рей — древний город Ирана, развалины которого находятся вблизи
Тегерана
Ромейское государство (Рум) — так называли Византию, считав-
шуюся преемницей императорского Рима; слова «ромей», «ро-
мейский» употреблялись в качестве синонимов слов «визан-
тийский», «греческий»
Самоеды (самоядь) — ненцы
Сарацины — так европейские авторы называли арабов, позже —
всех мусульман
Священная Римская империя — средневековая империя, включав-
шая королевство Германию и другие земли (часть Италии, Че-
хию, Бургундию, Нидерланды); основана в 962 г. германским
королем Оттоном I
Сельджуки — одна из ветвей кочевых тюрок-огузов, названная по
имени стоявшей во главе ее династии Сельджукидов; в XI-
XII вв. образовали феодальное государство в Иране и на Ближ-
нем Востоке
Семиречье — историко-географическая область Средней Азии; на-
звание происходит от семи главных рек этого района, впадаю-
щих в оз. Балхаш
Синд (Хиндустан, Хинд) — область в Индостане, чаще — синоним
Индии
Синьцзян — Синьцзян-Уйгурский автономный район в КНР; ад-
министративный центр — г. Урумчи
Согдийцы — древняя восточно-иранская народность Средней Азии,
населявшая Согд
Табаристан (Мазандеран) — область в северо-западном Иране
251
В. П. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Тараз (Талас) — древнее название города Аулие-Ата в Казахстане
(ныне Джамбул)
Турфан — город в Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР
Тюркский каганат (552-745) — государство, основанное в Цент-
ральной Азии племенным союзом тюрок
Фарс — область на юге Ирана
Франки — общее наименование европейцев у мусульман
Фригия — область в северо-западной части Малой Азии
Фрисландия — приморская провинция Нидерландов
Хазарский каганат (VII-X вв.) — государственное образование ранне-
феодального типа в Прикаспийских и Причерноморских степях
Хазары — союз тюркоязычных, в основном кочевых племен
Хакасы енисейские — древний тюркоязычный народ Южной Си-
бири
Халдея — Вавилония
Хорасан — область на северо-востоке Ирана
Хорезм — историко-географическая область в Средней Азии, рас-
положенная в низовьях р. Амударьи
Чач — древнее название Ташкента
Чин (Син) — Китай
Шираз — город на юге Ирана, родина Саади и Хафиза
Рекомендуемая литература
Беленицкий А. М., Бентович И. Б., Большаков О. Г. Средневековый
город Средней Азии. Л., 1973.
Бродель Ф. Структуры повседневности: возможное и невозможное.
Т 1. М., 1986.
Бродель Ф. Игры обмена. Т. 2. М., 1988.
Бродель Ф. Время мира. Т. 3. М., 1992.
Воронин Н. Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII-XV веков.
Т. 1. М., 1961.
Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1972.
Гуревич А. Я. Походы викингов. М., 1966.
Гуревич А. Я. Средневековый купец. «Одиссей», 1990. М., 1990.
Даркевич В. П. Византия и Восток // Советская археология. 1991. № 3.
Даркевич В. П. Международные связи // Археология СССР. Древ-
няя Русь. Город, замок, село. М., 1985.
Даркевич В. П. Произведения западного художественного ремесла в
Восточной Европе (X-XIV вв.). М., 1966.
Даркевич В. П. Романские элементы в древнерусском искусстве и
их переработка // Советская археология. 1968. № 3.
Даркевич В. П. Светское искусство Византии. М., 1975.
Даркевич В. П. Художественный металл Востока. М., 1976.
Даркевич В. П., Маршак Б. И. О так называемом сирийском блюде
из Пермской области // Советская археология. 1974. № 2.
Дубов И. В. Великий Волжский путь. Л., 1989.
Егоров Д. И. Культурная история Средних веков. М., 1918.
Иерусалимская А. А. «Великий шелковый путь» и Северный Кав-
каз. Л., 1972.
Конрад Н. И. Запад и Восток: Статьи. М., 1966.
Крачковский И. Ю. Арабская географическая литература // Избр.
соч. Т. IV. М.-Л., 1957.
Комеч А. И. Древнерусское зодчество конца X - начала XII в. М., 1987.
Лебедев Г С. Эпоха викингов в Северной Европе. Л., 1985.
Лещенко В. Ю. Использование восточного серебра на Урале // Дар-
кевич В. П. Художественный металл Востока. М., 1976.
253
В. П. Даркевич. Аргонавты Средневековья
Литаврин Г. Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX - начало
XII в.). СПб., 2000.
Лубо-Лесниченко Е. И. Китай на Шелковом пути. М., 1994.
Лясковская О. А. Французская готика. М., 1973.
Маршак Б. И. Согдийское серебро. М., 1971.
Мельникова Е. А. Образ мира: географические представления о За-
падной и Северной Европе V-XIV вв. М., 1998.
Мюссе Л. Варварские нашествия на Западную Европу. Вторая вол-
на. СПб., 2001.
Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях. М., 2001.
Негматов Н. Н., Соколовский В. М. «Капитолийская волчица» в Тад-
жикистане и легенды Евразии // Памятники культуры. Новые
открытия. Ежегодник. М., 1975.
Новосельцев А. И. Киевская Русь и страны Востока // Вопросы
истории. 1983. № 5.
Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968.
Петрухин В. Я. Начало этнокультурной истории Руси IX-XI вв.
Смоленск; М., 1995.
Пигулевская Н. В. Византия на путях в Индию. М.-Л., 1951.
Пиренн А. Средневековые города Бельгии. М., 1937.
Потин В. М. Древняя Русь и европейские государства в Х-ХШ вв.:
историко-нумизматический очерк. Л., 1968.
Преображенский А. А. Перхавко В. Б. Купечество Руси: IX-XVII
века. Екатеринбург, 1997.
Райт Дж. К. Географические представления в эпоху крестовых по-
ходов. М., 1988.
Раппопорт П. А. Зодчие и строители древнего Смоленска // Древняя
Русь и славяне. М., 1978; Он же. Строительные артели Древней
Руси и их заказчики // Советская археология. 1985. № 4.
Роэсдаль Э. Мир викингов. СПб., 2001.
Славяне и скандинавы / Пер. с нем. и общ. ред. Е. А. Мельниковой.
М., 1986.
Смирнова О. И. Очерки из истории Согда. М., 1970.
Снисаренко А. Б. Рыцари удачи. СПб., 1991.
Ставиский Б. Я., Яценко С. А. Искусство и культура древних иран-
цев: Великая степь, Иранское плато, Средняя и Центральная
Азия. М„ 2002.
Фрай Р. Наследие Ирана. М., 1972.
254
Рекомендуемая литература
Фехнер М. В. Шелковые ткани в средневековой Восточной Европе
// Советская археология. 1982. № 2.
Чекин Л. С. Картография христианского Средневековья: VIII-XIII вв.
М., 1999.
Чернецов В. Н. К вопросу о проникновении восточного серебра в
Приобье // Труды Института этнографии им. Н. Н. Миклухо-
Маклая. Т. 1. 1947.
Шефер Э. Золотые персики Самарканда. М., 1981.
Янин В. Л. Денежно-весовые системы русского Средневековья. До-
монгольский период. М., 1956.
Arbman Н. Birka. Die Graber. I-II. Stockholm, 1940-1943.
Ebersolt J. Orient et Occident. Paris, 1954.
Ellis H. R. Sigurd in the art of the Viking Age // Antiquity. 1942.
Vol. 16.
Grabar A. Le succes des arts orientaux a la cour byzantine sous les
Macedoniens // Munchner Jahrbuch der bildenden Kunst. 1951. n
Folge 3. Bd. 2.
Grabar A. Ampoules de Terre Sainte. Paris, 1958.
Gurevich F. D. Alsergemmen fun Ancient Russian Towns // Jornal of
Glass Studies. Vol. 28. 1986.
Haskins С. H. The Renaissance of the ХП-th century. Cambridge, 1927.
Le Goff J. Kultura sredniowiecznej Europy. Warszawa, 1970.
Lewicki T. Zrodla arabskie do dziejow stowianszczyzny. T. 1. Wroclaw —
Krakow, 1956.
Lewicki T. Zrodla arabskie do dziejow stowianszczyzny. T. 2. Wroclaw —
Warszawa — Krakow, 1969.
Mazaheri A. Zycie codzienne muzuhnanow w sredniowieczu (wiek X-
XIII). Warszawa, 1972.
Olschki L. Guillaume Boucher. A french artist at the court or the khans.
Baltimore. 1946.
Oursel K. Les pelerins du Moyen Age. Paris, 1963.
Oxenstiema E. Sa levde vikingarna. Stockholm, 1959.
Skudiszewski P. Czara wloclawska. Poznan, 1965.
Uimble G. H. T. Geography in the Middle Ages. London, 1938.
Научно-популярное издание
Серия «Золотой запас знаний»
Владислав Петрович Даркевич
АРГОНАВТЫ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
Выпускающий редактор Игнатова Е. С.
Редактор Шевелева Н. В.
Корректор Иванова Н. В.
Художник Макшеева Н. В.
Компьютерная верстка Киреев В. А.
Сдано в набор 11.04.03. Подписано в печать 28.12.04.
Формат 84x108/32. Бумага офсетная.
Гарнитура «PetersburgC». Печать офсетная.
Усл. печ. л. 13,44. Тираж 5000 экз. Заказ № 581.
ООО «Издательство «КДУ», 119234, Москва, а/я 587
Тел./факс: (095) 939-40-36, 939-40-51
E-mail: kdu@kdu.ru Http://www.kdu.ru
Отпечатано в полном соответствии с качеством
предоставленных диапозитивов в ОАО «Дом печати — ВЯТКА».
610033, г. Киров, ул. Московская, 122.
Средневековые морен лава i ели и зем чепроход-
пы. транше в найденные клады, upon веде-
ния искусства и мперзпры, оьп и нравы средне-
• < »Л | ц;.1 3. ( ip< >Й вире IHIHCII проходя 1
ПерСД МЫСченным взором читан* \я. захватывают
шюоражение и нс отпускают до последней cipa-
fiH'iiu. Б '.ю »юря живому языку Л’Ь »ру ИСПО м.-
ЗОВЯНКК ' • рНГИНЯ и.ных иеючников И ooiaioxix
и vxiocip.i IifhH* ’М' • и. icpu.1 т чмтетельсможет не
П>ШЙ мыс \снтю • »к\ н’пься в (мтсывасмую эи< >-
ч\. но н нр< *с \с \и । ь Bl И । 1 \ значи ic хьную
р« • к<оорм<’ шра\и apt опав н.п.» но нзаимо-
. , . 1:! | культур И
создании определенного единства средненско-
воГг ку \ы\"ры.