"УРА ПОВСЕДНЕВНОСТИ
АНАТОЛИЙ РУБИНОВ
ИСТОРИЯ
БАНИ


АНАТОЛИЙ РУБИНОВ
ИСТОРИЯ
БАНИ
москва
новое литературное обозрение
2006


УДК 613.46 ЬЬК 51.204 Р 82
Рубинов А.
Р 82 История бани. — М.: Новое литературное обозрение, 2006. - 304 с., ил.
Пристальное изучение бань всех времен и народов показало, что они сопровождают человечество с древнейших пор, потому что отвечают его насущным жизненным потребностям. Историю бань ведут от древнего Египта и продолжают библейскими временами; недавно стало известно, что бани существовали у древних обитателей Америки. С банями неразрывно связана история нравов, культура в широком значении. Из чего строились, чем растапливались и как украшались бани, до какой температуры нагревался воздух, какими процедурами ублажали себя любители, какие представления были связаны с банями в разные века, .забавные банные «сюжеты» и советы медиков - обо всем этом увлекательная книга известного журналиста А. Руби нова.
УДК 613.46 ЬЬК 51.204
ISBN 5-86793-421-7
© Рубинов А., 2006
© «Новое литературное обозрение», 2006


РИМСКИЕ ТЕРМЫ
11очти все римские императоры ходили в общественные бани, хотя располагали превосходными собственными в с моих роскошных мраморных дворцах.
Одно посещение Адриана крупнейших в империи терм Домициана оставило самый долгий след в жизни свободных граждан Рима. Тогда он увидел немолодого статного мужчину, стройного не по годам, который, моясь, почему-то терся спиной о край стены. Подозвав его к себе, он спросил, отчего тот не пользуется услугами натиральщика. Ветеран, не смущаясь высочайшего взгляда, усмехнулся и спросил: а где взять для этого сестерции?
Император немедленно распорядился позаботиться
0 ветеране: хорошенько потереть его скребком, сделать массаж, а потом напитать кожу благородными снадобьями и, сверх всего, презентовать тонкую белую шерстяную
1 л'нику, какую носили всадники.
Слух об этом прошел по всему Риму, и нашлось немало хитрецов, которые стали дожидаться императорского появления в термах и, чтобы оказаться замеченными, не жалея себя, усиленно терлись спиной об угол. Может быть, они делали это с неестественной беспощадностью или у них была не та стать, но лукавый Адриан никого больше не подзывал - только посмеивался; однако распорядился заботиться в термах обо всех ветеранах так же, как о том, в ком он принял участие. Только без раздачи


ИСТОРИЯ БАНИ
презентов. И еще отдал важные распоряжения относительно, как бы мы сказали теперь, режима работы римских общественных бань, их внутреннего распорядка.
Самыми важными были два, которые коснулись всех свободных граждан.
Отныне бани стали принимать посетителей, исключая больных людей, не в течение всего дня, а только после восьми часов - по тогдашним часам, а по сегодняшним - после четырнадцати. По мнению справедливого Адриана, римляне стали слишком много времени уделять наслаждению в термах. И вообще удовольствиям отнюдь не банным. Вторым распоряжением было: разделить термы на мужские и женские, чтобы люди не расслаблялись, не отвлекались от доброго намерения просто отдохнуть.
И до этого, и после верховные владыки вмешивались в распорядок работы бань - самых посещаемых заведений в империи. Некоторые императоры, напротив, считали, что термы надо закрывать для посещения в вечерние часы. И долгое время пределом были нынешние семнадцать часов, потому что после обеда, передохнув часок- другой, человек становится душевно особенно нестоек. Чтобы отвратить граждан от позднего посещения терм, за последний час пребывания в них была введена дополнительная плата. Как свидетельствует в своих сатирах поэт Марциал, те, кто мылся после шестнадцати (нынешних) часов, должны были заплатить сто лишних квадрантов. Судя по многим признакам, деньги это небольшие, но сравнивать их с нынешним рублем или копейкой совершенно невозможно. Как стоимость посещения бани в четверть асса, самой мелкой медной монеты, которая была в ходу чуть ли не семьсот лет - с V века до н.э. до правления умершего в 235 году н.э. совсем молодым императора Александра Севера. Благословенный юный император сделал посещение терм вообще бесплатным и по-
б


РИМСКИЕ ТЕРМЫ
велел, чтобы они были открыты круглые сутки и чтобы г императорских складов отпускалось вдоволь масла для освещения банных помещений всю ночь напролет.
...Мы невольно забежали далеко вперед, однако сделали это вовсе не напрасно. Пример древнеримских императоров, желавших, чтобы свободные граждане пользовались банями почти бесплатно (четверть самой мелкой медной монеты!), впоследствии вдохновлял даже российских императоров. Они едва ли не столетие сопротивлялись требованию прижимистых владельцев отечественных общественных бань повысить плату и положили ей твердый предел в две мелкие медные монеты - две копейки. (Правда, не самые мелкие - была монета еще мельче: грош.) Дальше будет подробно рассказано об этой борьбе, закончившейся победой владельцев бань над царями.
А пока, наверное, следует рассказать, из чего склады- иалась жизнь свободного римского гражданина, и вообще, что это за штука - римское время, поскольку и дальше придется говорить о том, как и когда римляне могли наслаждаться своими городскими банными заведениями.
Жизнь свободного гражданина долгие столетия текла по общему твердому обычаю. С утра - от шести до восьми часов - наносились частные визиты. Попросту говоря, день начинался с хождения в гости. К восьми часам юристы и другие чиновники отправлялись служить и делали это до десяти часов утра. Следующие два часа можно назвать романтическим воинским термином «личное время»: мужчины находились в семье, беседовали с женами и домочадцами, отдавали распоряжения, решали домашние хозяйственные проблемы, воспитывали детей. В полдень, устав от всего этого, ложились соснуть и спали до двух часов.
Вот после двух и наступала ежедневная прекрасная пора встреч с друзьями, веселого отдыха, гимнастических
7


ИСТОРИЯ ВАНИ
упражнений, чтения, житейских и философских споров, омовений, плавания - желанное банное время.
Древнеримский светлый день делился одинаково для всех сезонов - на двенадцать частей. Но поскольку в разное время года продолжительность светлого дня различная, то каждое время года имело и свою продолжительность часа. В самый короткий световой день - 22 декабря - древнеримский час длился наши сорок четыре минуты и тридцать секунд, в весенние и осенние дни равноденствия он точно совпадал с нашим часом, а самый длинный день - 22 июня - длился нескончаемо: больше наших 75 минут.
Когда состоялась знаменательная встреча императора Адриана с ветераном, который старался потереть себе спину с помощью стены, банное время, по античному счету, начиналось в восемь часов. Отсчет (первый час) начинался утром, со времени отправления отца семейства в гости, - и кончался в десять. Банное время - благодаря тогдашнему методу исчисления - оказывалось в холодную пору года гораздо длиннее, чем в жаркую летнюю. Это было единственное положительное следствие указа императора, которое находили в новом распоряжении римляне, потому что находиться в жаркой бане холодной зимой гораздо приятнее, чем летом (хотя и в летние дни, когда донимает зной, укрыться от него в прохладном бассейне или ванне - тоже радость). НЕПОНЯТНО: ДЕНЬ РАЗДЕЛЕН НА 12 ЧАСТЕЙ, А ОТСЧЕТ ЗАКАНЧИВАЛСЯ В 10? За остальное нагие римские граждане, предаваясь водным удовольствиям в термах, Адриана поругивали.
Надо сказать, что с античных времен и почти до последних российских самая большая свобода высказываний наблюдалась именно в бане. Незнакомые люди, сходясь в удовольствии, отдыхая от приятных процедур, почему-то совсем забывают об осторожности и смелеют до
8


РИМСКИЕ ТЕРМЫ
степени безответственной гражданственной отваги. Так было и в самые опасные для искреннего общения отечественные времена. Только пар да гулкие от влажного воздуха банные пространства знают, сколько смелых неподготовленных политических речей о всемогущей и мстительной власти было произнесено нагими незнакомыми нашими мужчинами. (Может быть, и между женщинами тоже, но только они умнее и бдительнее.)
И произносились эти речи почти всегда безнаказанно. Может быть, потому, что баня - праздник для всех: от императоров до обыкновенных сексотов, и, наверное, как-то жаль портить его повседневными служебными обязанностями. Правда, опыт бывалых банщиков-ветеранов свидетельствует, что иногда чувство долга у самых старательных пересиливало. Эти отдельные посетители бань немножко портили себе удовольствие, чтобы навсегда испортить жизнь не в меру разговорчивого человека и защитить могучую власть от безоружного, с мокрым веником, раздетого, расслабившегося любителя парной. Известны, к сожалению, случаи, когда чистенького, одетого во все постиранное и выглаженное, еще розового от жары и березового веника российского человека подхватывали иод белы руки и уводили совсем в другую сторону от дома.
При древнеримском императоре Адриане (а он правил больше двадцати лет - с 117 до 138 года) в термах гоже много судачили между собой друзья и совсем незнакомые люди - но тогда из бани все возвращались только домой или - по собственной воле! - в чужой приветливый дом, потому что и римские термы, и российские бани обладали-обладают одинаково поразительной способностью возвращать молодость и внушали-внушают отчаянные молодцовские желания.
Уже современники императора Адриана знали о нем много такого, что вполне подходило для обсуждения
9


ИСТОРИЯ БАНИ
именно и термах, которые настраивали на озорные разговоры. Впрочем, император не из всей своей частной жизни делал тайну. Прежде всего, многие сомневались, что он приемный сын прежнего императора - Траяна, в беспрестанных походах расширившего государство до невиданных пределов. (Адриан и кончил жизнь на войне с готами - утонул в болоте.) И тогда люди были не совсем дурные, - понимали, в каких случаях говорят о приемных сыновьях и добровольном отцовстве.
Став владыкой, Адриан откровенно стал смотреть в сторону старой, ушедшей Греции. Даже не славной эпохи Александра Македонского, это можно было бы понять, а более ранней. Он отпустил бороду, чтобы выглядеть совсем по-гречески, хотя его знаменитый дальний предшественник император Август, которому подражали потом все владыки, лицом был чист и вообще старался всем своим обликом не напоминать никакие заморские народы - истинно по-римски.
Новый римский император два раза неспешно путешествовал по Греции. Он хотел, чтобы и в Риме, и в Греции его считали благодетелем. Построил в Афинах новый город, который назвал в свою честь и на греческий лад - Адрианополь, то есть «город Адриана». Закончил постройку на греческой земле храма Зевса Олимпийского, который был начат и брошен примерно за полтысячи лет до него. Он вообще считал себя греком и, как положено, завел себе юного, прекрасного собой друга. То был юноша из Вифинии по имени Антиной.
Об этом узнала вся Римская империя, особенно после кончины красавца. Император всегда путешествовал с ним и с женой своей Сабиной, которая, надо добавить, не очень одобряла своего соперника. Во время путешествия по Нилу Антиной нечаянно упал за борт - и утонул. Адриан был в отчаянии и на похоронах юноши приказал воз-
ю


РИМСКИЕ ТЕРМЫ
дать покойнику божественные почести. Он основал в честь своего погибшего любимца город, выпустил монету с его изображением, приказал живописцам написать его портреты, а скульпторам создать его статуи и расставить их по всей империи, чтобы в каждом городе, куда прибывал император, его всегда встречал незабвенный юный друг.
Время оставило потомкам скульптурных изображений Антиноя больше, чем самого императора. Они есть в каждом крупном музее с залом античности, а мраморный Адриан - только в некоторых. Его прекрасный мраморный друг выглядит всегда печальным. В жизни он, наверное, был иным - откуда бы в молодом человеке, отмеченном высшим избранием, взяться вечной грусти? Не (итого же, что над ним, несчастным, подшучивали в римских термах? Вероятно, выполняя заказ, скульпторы просто льстили Адриану, чтобы таким образом выразить свое сочувствие.
А в термах хотя и сочувствовали, но действительно немного злословили. И находили объяснение тому, зачем император отделил мужчин от женщин, не разрешив им вместе проводить время в банях. А прежде все было так непредсказуемо прекрасно и волнующе! Большинство ( ходилось на том, что из-за разделения стало гораздо скучнее и что этот произвол не может долго продолжаться. А меньшинство (и тогда существовало то самое меньшинство, только гораздо более значительное, чем сейчас), наоборот, или приветствовало указ императора, или вовсе не заметило перемены. Представителям этого меньшинства казалось, что всегда было так, а не иначе. Такие мужчины как-то вообще не замечали, что в термах бывают женщины, скинувшие и тунику, и тогу.
Те, кто заметили перемену, находили в распоряжении Адриана некоторую непоследовательность. Хорошо,
11


ИСТОРИЯ БАНИ
что император не пошел за старыми греками! Они, естественно, тоже мылись. Еще Гомер описывал треножник для омовения, внутри которого огонь пылал под сосудом. В нем подогревалась вода для ванны. (Впрочем, лучше сказать - для чана, куда человек садился.) Как ни странно, ванну, в которой можно не сидеть, а возлежать, придумали мужественные граждане Спарты, презиравшие изнеженность.
Мылись старые греки немножко иначе, чем римляне. Смешав в чане горячую и холодную воду, они сначала обливались ею; не сами - их поливали служанки или жена. Потом они же натирали мужчин снадобьями, делали им массаж. Мыть самого себя в чане считалось занятием отнюдь не мужским, как варить кашу из полбы.
В «Одиссее» Гомер так описывает процедуру омовения: «...Тело омыла ему и елеем натерла рабыня»...
Были у греков и бани; их упоминает еще древний историк Геродот. Упоминает вскользь, как о вещи привычной, известной. Но посещение общественных городских бань презирали, причем не только в Спарте, - считалось, что туда ходят одни неженки. Правда, бани, хотя и назывались городскими, располагались все же вне Афин. Афинские законы запрещали их устройство в стенах города.
Отдыхали греки в чане или ванне ежедневно - главным образом, около полудня или после обеда. Иногда по два-три раза в день. В богатых домах имелись маленькие собственные бани. Некоторые предприимчивые люди пускали в них посторонних и брали за это небольшую плату. В холодный день бедные, но свободные люди приходили в частную баню - главным образом, для того, чтобы погреться. Но и вымыться: там были припасены и масла для натирания, и жирная глина, предшественница мыла, и сода, и даже щетка. Мужественные греки не
12


РИМСКИЕ ТЕРМЫ
пользовались скребком - терли тело грубой металлической щеткой.
Если верить изображениям на вазах - а почему бы не верить? - греки больше мылись под душем. На одной вазе изображены моющиеся мальчишки - эфебы: они стоят в роще под струями воды, а снятую с себя одежду - хитоны - развесили на деревьях. На другой вазе стоят под сетчатым душем прелестные обнаженные юные гречанки. 11ад каждой - кран-распылитель в виде какого-то добродушного зверя. Выражение его незлобивой морды с открытой пастью, из которой льется вода, очень любопытное и радостное, словно бы зверю нечаянно повезло, что он в такой близости, с высоты наблюдает за голыми девушками.
Культа бани в Древней Греции, однако, не было. Она играла служебную роль при гимнастических занятиях. Те зфебы, которые развесили свои хитоны на деревьях и подставили тела падающей воде, наверняка только что вышли из гимнасии - из зала, где занимались спортом. (Этого нельзя сказать о девушках со второй вазы: девушки в Древней Греции не состязались.) На Олимпийских играх мужчины бегали, метали диск полностью раздетыми - да и как побежишь, как разгонишься в подпоясанном, спадающем с плеч, мешающем при ходьбе просторном хитоне? Должно было пройти немало столетий, пока человечество изобрело такую мелочь, как трусы, - сначала для занятий спортом, а потом и для ежедневного ношения.
В древнем Риме, задолго до императорских времен, общественные бани тоже существовали, но отнюдь не в связи со спортивными занятиями. Первоначально женщины туда не ходили - мылись дома. И вообще в те времена к римлянкам, которые были свободнее, чем гречанки, иногда проявлялась суровость - для их же пользы: их
13


ИСТОРИЯ БАНИ
просто берегли... Под страхом смертной казни женщинам, например, запрещалось пить вино и подделывать ключи от погреба, в котором оно хранилось. Ценилась плодовитость: жену, родившую нескольких детей, муж мог кому-нибудь уступить. Неистовый, справедливый консул Катон Старший, живший в республиканскую пору (234- 149 годы до н.э.), ревнитель староримских взглядов, великодушно уступил свою беспрерывно рожавшую жену Гортензию лучшему другу.
Но жена не была рабыней. Она свободно могла уйти от мужа - развестись с ним по любой причине. Христианский святой Иероним упоминает о женщине, которая за свою молодость сменила двадцать три мужа и в последний раз вышла за человека, который уже был женат двадцать один раз. Может быть, святой отец в своем презрении к язычникам немножко преувеличил? Но несомненно, что римляне во время празднеств в честь богини Флоры устраивали бега нагих проституток.
Если продолжать рассказывать противоречивую историю терм, в которой причудливо соединилась частная и общественная жизнь древних римлян, пожалуй, не будет лишним вспомнить об их семейном укладе. И даже об одежде, верхней и нижней, потому что ее публично, на виду у всех, снимали с себя в банях - в прекрасно устроенном раздевальном помещении.
У римлян было три формы брака. Обычный и самый распространенный - конфарреатив. Он заключался в присутствии десяти свидетелей и скреплялся подачей мучного пирога, испеченного невестой.
Другой - его называли узус - немножко запоздалый: его заключали после того, как женщина находилась в сожительстве с мужчиной целый год и не отлучалась от него более чем на три ночи. Такой брак считался тоже законным.
14


РИМСКИЕ ТЕРМЫ
Можно было жениться еще проще: купить невесту у ее отца или опекуна. Свадьбу справляли при условии, если невеста - девушка, а не вдова.
Дети обоего пола (до четырнадцати лет) в качестве нижнего белья носили простейшую тунику: два сшитых полотна с прорезями для головы и для рук. Впрочем, иногда такую тунику носили уважаемые люди почтенного возраста: человек чувствовал себя в ней свободно, так как она не стесняла движений при работе. Прославленный своими высокими моральными устоями римский патриций Цинциннат, живший в V веке до н.э., возделывал свой огород, когда за ним явились посланцы и пригласили его править Римом. Он был в одной тунике - по тогдашнему обыкновению, без рукавов. Тунику с рукавами надевали только те, кто не боялся упрека в изнеженности, недостойной римского мужчины. Это потом, во времена империи, принято стало носить шерстяную тунику с длинными рукавами до кистей. (Император Август, правивший Римом сорок четыре года на рубеже двух эр - старой и новой, - очень боялся прохлады. В холодное время года он надевал на себя, одна на другую, сразу четыре шерстяные туники.) Именно благодаря длинным рукавам в III—IV веках н.э. бывшее нижнее белье вообще сделалось выходным платьем.
А благородный старомодный Цинциннат, услышав, что пришли послы, успел приказать служанке, чтобы она быстренько вынесла ему верхнюю одежду - тогу, и уже в ней, гордый своим избранием, отправился к Капитолию - руководить государством.
Нижнюю одежду взрослых - ректу, с узорами и вышивкой шелком, скроенную по размеру, не на вырост, - отроки получали на совершеннолетие, а девушки - только в день свадьбы. И платок - римские матроны перед выходом на улицу непременно накидывали на голову
15


ИСТОРИЯ БАНИ
платок (непременно красный или красно-желтый). Появление замужней женщины с непокрытой головой считалось безнравственным поступком. Это правило было очень строгим. Женщин легкого поведения можно было узнать на улице именно потому, что они ходили без платка. Бывший консул Гай Сульпиций, происходивший из знатного рода и берегший честь семьи, развелся со своей женой из-за того, что она появилась на улице с непокрытой головой и тем скомпрометировала его как доброго семьянина.
Добропорядочная женщина, кроме того, должна была быть тщательно причесана; только девушки и женщины легкого поведения причесывались кое-как. Невесте (а ею девочка становилась, обыкновенно, в четырнадцать лет) в день свадьбы делали прическу под названием sex crines: разделяли волосы на шесть прядей, каждую перевивали шерстяной ленточкой, а потом стягивали на затылке в один узел.
Невеста переезжала в дом жениха и непременно прихватывала из отчего дома прялку и веретено. Жених выходил ее встречать и спрашивал понарошку, как будто совсем не знал, не гадал, кто явится к нему в дом и зачем: кто она такая и как ее зовут? А перед отходом к брачному ложу к невесте подходила сваха. Она поджидала ее в атриуме - закрытом внутреннем дворе в середине жилища - и вела к стоявшей там скульптуре Приапа.
Девушка не смущалась, когда ее подводили к божеству с огромным, невероятных размеров половым органом. Еще в Греции, а потом и в Риме даже маленькие девочки, не говоря об озорных мальчишках, знали волнующую историю сына сразу двух божественных отцов - Зевса и Гермеса - и одной матери, то ли нимфы, то ли Афродиты, которого мстительная Гера из зависти наградила вместо благословения таким странным уродством.
16


РИМСКИЕ ТЕРМЫ
В римскую эпоху эти скандальные изображения встречались повсюду: Приап считался богом плодородия, а также стражем садов и родников, покровителем рыбаков и матросов. И бесстыдные, по нашим представлениям, изваяния стояли не только в жилищах, но и в лесах, среди виноградников, на пристанях. И, что совсем не удивительно, в публичных домах... Приапа воспевали лучшие римские поэты - Катулл, Гораций, Вергилий, Марциал.
Приап призван был обеспечивать прибавление семейства, хотя почитался еще и развратником, сводником, кутилой, даже гомосексуалистом. Но ради главной цели обо всем этом забывалось. Так что перед первой брачной ночью сваха усаживала невесту как раз на выдающееся достоинство божества; та сидела на виду у всех и благоговейно просила о ниспослании ей блага чадородия.
Наутро благословленная молодая жена приступала к своим обязанностям. Будь у нее хоть сонм рабов и рабынь, она должна была сама управлять домом: молоть муку на мельнице, прясть шерсть, шить из нее одежду для всей семьи, кормить детей грудью и воспитывать.
Вот почему в общественных банях (в те периоды, когда они были совместными) мужчин все равно всегда встречалось больше - у семейных женщин и тогда было много дел по дому. Если женщины туда и ходили, то главным образом бездетные, любопытные, легкомысленные, стройные, не стеснявшиеся раздеться перед посторонними и показать свою стать. Бесстыдницы подолгу неподвижно возлежали в ваннах, будто бы о чем-то задумавшись. Но злоязычные мужчины уверяли, что они все отлично видят, незаметно поглядывая по сторонам в поисках какого-нибудь местного Приапа.
Впрочем, в истории Древнего Рима бывали разные времена. В том числе высоконравственные, когда больше всего ценились добродетель и целомудрие. Упоминавший¬
17


ИСТОРИЯ БАНИ
ся консул Катон Старший, например, лишил одного сенатора его почетного звания из-за того лишь, что тот поцеловал свою жену в присутствии дочери. При Катоне же от добропорядочной жены требовалось высочайшее почтение к главе дома. Призванная служить блюстительницей семейной чистоты domina, т.е. госпожа, не пила вина и должна была почтительно сидеть с друзьями мужа, пока они возлежат за столом и беседуют; жена задавала тон обществу, сдерживая нескромные речи и не допуская неуместных шуток. Только куртизанки и веселые служительницы Венеры смели вести себя свободно, как мужчины.
Первое падение нравов, еще во времена республики, связывали с наплывом гречанок из самой Греции и Южной Италии, особенно после окончания второй Пунической войны (войны с главным соперником Рима - могущественным Карфагеном), когда семьи римских граждан обзавелись многочисленными рабами. Выше всего стали цениться красивые рабы и рабыни, пышные выезды, обильные застолья, возникла всеобщая страсть к театру и цирку. Женщины тоже полюбили веселье и наслаждения, начали посещать публичные игры и представления. А по мнению строгих современников, стали попросту распущенными.
На эту же пору приходится первый расцвет общественных бань.
Власти пытались препятствовать падению нравов - прежде всего мерами экономическими. Вышел закон, запретивший отдавать женам все состояние и принуждавший не делать их наследницами семейного имущества. Началось поветрие разводов. Первым развелся со своей женой сенатор Кальвий Ругу - по неслыханной раньше причине: из-за бесплодия жены. После окончания второй Пунической войны развелись многие богатые, а также не
18


РИМСКИЕ ТЕРМЫ
очень богатые, но образованные люди. Разводились - и не по одному разу - полководец и консул Сулла, политический деятель, оратор, писатель Цицерон, полководец, триумвир Помпеи, император Цезарь, его друг и сподвижник полководец Антоний, император Август.
Распущенность женщин объясняли тем, что устои семейной жизни подрывает рост числа холостяков - их, бессемейных мужчин брачного возраста, становилось все больше. С холостячеством развернулась борьба. Сначала, главным образом, с помощью огромных штрафов... Цензоры строго исследовали частную жизнь римских мужчин: живут ли они со своими женщинами в законном браке.
Многие образованные и богатые мужчины вовсе не считали, что брак облагораживает человека и делает его жизнь радостнее. Сохранились высказывания отцов самых благородных римских семейств: они без всякого почтения говорят о женском характере, который (а заодно и вся семейная жизнь) объявляется злом, но неизбежным, необходимым для процветания государства. Суровый и рассудительный цензор Авл Гелий, выступая в народном собрании и ничуть не боясь своей жены, без околичностей сказал: «Если бы мы, о квириты, могли обходиться без жены, то все мы освободились бы от этой тяжелой обязанности, но если природа устроена так, что нам не представляется удобным жить с женой, а без жены никоим образом жить нельзя, то должны скорее заботиться о вечном благе, чем о кратковременном удобстве».
Тех, кто не хотели этого уразуметь и не заботились о государственной пользе, в 9 году н.э. наказали: было решено ограничить холостых мужчин в правах наследства - тех, кому от двадцати до шестидесяти лет. Не пощадили и незамужних женщин от двадцати до пятидесяти лет, по каким бы уважительным причинам они ни остались одинокими. Мужчин в возрасте старше двадцати
19


ИСТОРИЯ БАНИ
пяти лет и бездетных женщин лишали половины полученного ими наследства, для не вписывавшихся в эти возрастные рамки одиноких наказание было немного мягче. Говоря о времени императорского Рима, отечественный историк прошлого века заметил, что «холостяки, зная все выгоды личного спокойствия, с одной стороны, и почет, которым окружали родственники в видах наследства, с другой, жили в свое удовольствие». ТОЧНО ЛИ РЕЧЬ О XX ВЕКЕ? Добавим: особенно благодаря процветающей сети общественных бань, в которых воплощались все удобства светской жизни: праздное общение, прогулки, телесные радости, водные процедуры и даже - в некоторые периоды - ухаживания.
Несмотря на то что на функционирование терм временами налагались ограничения, в Риме и во всей империи их становилось все больше. Первоначально - благодаря Марку Вапсанию Агриппе (видному полководцу, другу и сподвижнику императора Августа, отцу Гая Юлия Цезаря, деду Калигулы, прадеду Нерона). Он подарил городу несколько садов и 170 бань, в которых публика наслаждалась жизнью бесплатно. Некоторые термы Марка Агриппы связаны со скандалами, случившимися уже после его смерти.
Например, ставшему в пятьдесят пять лет императором, многострадальному в детстве Траяну (о нем говорили, что он видит и в темноте) очень понравилась в одной бане прекрасная статуя Лисиппа, который изобразил римлянина со скребком. Император приказал было перенести статую в свою спальню, но вынужден был вернуть ее в термы «по требованию народа». (Эти термы были окончательно разрушены в XVI веке: разобрали стертые ногами посетителей ступени, перенесли стеклянную мозаику в новые дома богачей, использовали даже глазурованный кирпич, не утративший яркости красок и спустя полторы тысячи лет.)
20


РИМСКИЕ ТЕРМЫ
Марк Агриппа строил и дарил народу свои сады и термы, имея в виду, конечно, не развлекательные, а, как сказали бы сейчас, санитарно-профилактические цели. В период империи в Риме жило немало врачей: практиковали хирурги, терапевты, окулисты, акушеры, стоматологи, военные медики. Врачи даже состояли в штате библиотек и гладиаторских школ, но были доступны только верхним слоям населения. А в качестве профилактики для широкой публики, впрочем, и благородной тоже, предназначались бани. Для бассейнов, фонтанов, ванн и кранов, которые обслуживали сотни тысяч посетителей ежедневно, в банях непрерывно требовалось прежде всего изобилие воды. К концу I века в Риме действовали одиннадцать водопроводов, проведенных из окрестных водоемов и подземных источников. К тому времени уже целое столетие струилась вода по «сработанному рабами Рима» водопроводу Марция - длиной свыше девяноста километров. Между прочим, он не вышел из строя еще и сейчас, более двух тысяч лет спустя.
Чем дольше Рим вел свои завоевательные войны, гем термы его становились крупнее и роскошней. По словам историка, суровые римские воины «оказались незащищенными от обольщения азиатской роскошью - они принимали нравы побежденных и предались порокам жителей восточных стран, силой оружия присоединенных к империи». Некоторые просвещенные граждане скорбели по утрате простоты. В одном из писем Сенека, философ и поэт, вдобавок человек чрезвычайно богатый, воспитатель будущего императора Нерона, вздыхал по ушедшей скромности бытия. Говоря о банной роскоши, он с грустью описывал простенькие личные термы Публия Корнелия Сципиона - великого римского полководца, воспетого поэтами, победителя карфагенского полководца Ганнибала. Спаситель Рима умер за два века до
21


ИСТОРИЯ БАНИ
рождения Сенеки, но философ, очевидно, побывал в его термах, «маленьких, темных и тесных - по стародавнему обычаю». Сенека не видел в этом укора для вознесенного на вершину славы героя первейшей величины. Здесь омывал свое утомленное земледельческими трудами тело человек, который внушал ужас Карфагену и которому Рим обязан тем, что был взят неприятелем только один раз. А теперь кто решился бы здесь вымыться? «Всякий считает себя бедным и неряшливым, если стены не сияют большими и драгоценными плитами, если александрийский мрамор не украшен инкрустациями из мрамора нумидийского, если нет пестрой штукатурной каймы, старательно выполненной наподобие живописи, если своды не выложены стеклом, если фаосский камень... не украшает наших бассейнов, в которые мы погружаем свои тела, изнуренные долгим потением, и если вода не льется из серебряных кранов».
Можно подумать, что Сенека говорит о роскошнейших термах, которые только что на его глазах построил Нерон и о которых поэт Марциал вопрошал: «Что Нерона хуже? / А Нероновых терм, скажи, что лучше?»
Но нет: «До сих пор я говорил лишь о банях плебеев. А если бы я стал описывать бани вольноотпущенников? Сколько статуй, сколько колонн, которые ничего не поддерживают, поставленных лишь для украшения, ради расточительности! Какое обилие воды, ниспровергающейся по уступам с грохотом». Жаловался Сенека и на то, что публичные бани вдобавок производят много шума. Там поют, кричат и охают, оттуда без конца доносятся музыка и пение, крики торговцев пирожками и сластями...
Философ вообще с грустью смотрел вокруг, находя, что нравственность римлян неудержимо приближается к пропасти. Можно ли предотвратить падение? - с тревогой спрашивал он, считая виновниками как мужчин, так
22


РИМСКИЕ ТЕРМЫ
и женщин. И отвечал: «Когда женщина целомудренна, то это признак, что она дурна собой»...
Наверное, Сенека, как это вообще свойственно участникам событий, все-таки немножко преувеличивал опасность. Французский историк Гастон Буасье (1823- 1908) держался не такого крайнего мнения: «Несмотря на большой разврат, римляне никогда не доходили до той легкости нравов, как греки, до той легкости, которая почти уравнивала положение жены и любовницы».
Другие современники Сенеки описывали те же термы не со вздохом и упреком, а, наоборот, восхищались ими: солнце, проникая через огромные окна, светит целый день - «загораешь, пока моешься, а из ванны видно поле». Писавший по-латыни историк Аммиан Марцеллин (грек, переселившийся в Рим, человек с восторженным, по правдивым пером) в начале IV века тоже был поражен: «Здания общественных бань обширные, как целые провинции».
В отличие от правителей, Сенека не был озабочен вопросами чистоты и народной гигиены. Давние времена ему были милы именно тем, что воины тогда «каждый день мыли руки и голени, мылись через каждые девять дней». «Чем пахли эти люди? - задает себе вопрос философ и отвечает: - Они пахли войной, трудом, мужчиной...»
Нетрудно понять мудреца, воспитателя императора Нерона! Ученик мог заставить разочарованного учителя видеть причину падения нравов во всеобщей праздности и безумной роскоши. Вздорный самовлюбленный власти- гель, правивший империей четырнадцать лет, сжегший за это время Рим, казнивший много близких себе людей, в том числе собственную мать и поэта Лукиана, и приведший к самоубийству самого Сенеку, - больше всего гордился своими термами.
23


ИСТОРИЯ БАНИ
Великолепные термы Нерона явились частью общественных сооружений, которые он приказал построить для увеселения свободных римлян и которые предназначались для учрежденных им Нероновых игр (наподобие греческих Олимпийских, но с добавлением к спортивным состязаниям всяческих театральных и музыкальных, где выступал и сам император).
В Нероновых термах самые роскошные отдельные помещения отводились сенаторам и всадникам (чтобы они не смешивались с простой публикой). Это было новинкой: в термах, которые строились до того, кажется, не бывало «кремлевки» для самых благородных посетителей. Во всяком случае, в последующих сооружениях, в том числе в грандиозных термах Домициана (построенных не им, а императором Траяном, в которых его приемный сын, тоже император Адриан проявил памятное внимание к ветерану), голые посетители проводили время все вместе, без сословных привилегий.
В термах Нерона впервые появилось два сферистия (помещения для занятий гимнастикой), два парадных входа с вестибюлями, столько же полукружных помещений для хранения одежды. До сих пор в термах делали один вход и один общий зал для физических упражнений. Кстати, в аподитериях римских терм, где посетители оставляли одежду, использовались не лавки и не запирающиеся шкафы, а открытые ниши в стене, но об этом будет сказано дальше подробнее.
У римлян тоже ходила поговорка, аналогичная русской: «в игре, как в бане, все равны». Однако в раздевальное помещение терм посетители приходили еще одетыми и потому сильно различались. По верхней одежде - тоге - можно было много узнать о человеке.
Со времен императора Августа без тоги запрещалось являться на форум или в цирк, неприличным счи-
24


РИМСКИЕ ТЕРМЫ
галось приходить без нее даже в термы. Ее запрещалось носить иностранцам и изгнанникам. Просторную тогу (в ширину на нее шло ровно три длины - от плеч человека до икр) свободно набрасывали на плечи. Выходя из дома, тогу нужно было обязательно подпоясать выше бедер; но известный богач, покровитель поэтов и художников Меценат открыто пренебрегал этим правилом, за ним последовали представители свободных профессий. Поэт Ювенал даже в стихах жаловался на тесноту этого свободного одеяния, гораздо более удобного, чем греческий хитон. (Тот был больше, потому что кроился из квадратного куска материи, а тога - только из закругленного.) Женскую тогу делали длинной, чтобы из-под нее не было видно ног; мужская была гораздо короче: спереди пониже колен, сзади - чуть длиннее, до икр.
По тоге часто можно было определить возраст человека, а иногда и где он живет, откуда прибыл. Мальчишки из зажиточных семей до шестнадцати лет носили тогу с каймой. Такую же - курульные магистраты и должностные лица в провинции. Если человек являлся в термы в тунике, все понимали, что это провинциал, не знающий столичного обыкновения, поскольку туника все-таки оставалась домашним платьем. Как наша пижама.
Благородные и состоятельные римские граждане заботились о безупречной чистоте своей одежды, поэтому их тоги были белейшего цвета. Пунцовую тогу могли надевать только императоры. А высшим признаком знатности служило отсутствие всяких украшений.
В позднеримской империи в холодную пору года или в ветреную погоду стали носить пенулу. Это плащ из косматой, грубой, плотной шерстяной материи, темного цвета, с пуговицами или тесемками, которые плотно прижимали его к телу. Богатый человек, идя в баню по холо¬
25


ИСТОРИЯ БАНИ
ду, обязательно надевал пенулу. Носили и сагум - легкий плащ другого покроя, без рукавов.
В аподитерии всегда оставалось много тех, кто не раздевался, - это спутники посетителей, рабы, провожавшие господ в термы, и местная прислуга. Богатые люди непременно приходили со своими домашними слугами, на долгие часы сажая их стеречь нишу с одеждой; люди победнее нанимали для этого местных хранителей, чтобы без лишних забот предаваться разнообразным физическим и духовным наслаждениям.
В термах, построенных Нероном в расчете на то, что туда будет приходить благородная зажиточная публика, которой, возможно, захочется отделиться от плебса, было не только два вестибюля, но и два атриума, где можно было наблюдать за состязаниями борцов, несколько бассейнов и ванных залов. Рядом с каждой ванной находилось тяжелое, несдвигаемое мраморное кресло с подлокотниками - для удобства мытья. Люди, ценившие интеллектуальный отдых, проводили время за чтением, пользуясь богатой банной библиотекой. Читать можно было лежа в ванне, но лучше - на вольном воздухе в тенистом саду. Обнаженные посетители группами и поодиночке прохаживались по аллеям, слушали музыку, участвовали в философских дискуссиях.
Прекрасные термы ненавистного Нерона не берегли: сразу после его смерти их сначала переименовали в Александровы, а потом позволили им медленно разрушаться.
Несмотря на то что один раз имя верховного строителя терм было отвергнуто, каждый император старался увековечить славу своего правления постройкой терм своего имени.
Сравнительно рано взошедший на трон сын императора Веспасиана, получивший воспитание при дворе им¬
26


РИМСКИЕ ТЕРМЫ
ператора Клавдия Тит Флавий Веспасиан всего за два года своего правления тоже построил бани. Друг Нерона, как и он, увлекавшийся игрой на кифаре и пением, все- гаки не стал злодеем и даже получил от римского народа лестный эпитет «божественный». Тит Флавий не жалел казны на возведение новых терм, которые превзошли 11ероновы. Финансовые дела императора были не блестящими - в его правление произошло знаменитое извержение Везувия, огненная лава уничтожила Геркуланум и 11омпеи, а пожар в самом Риме повредил бани Агриппы. И тем не менее Тит нашел необходимым построить пышное здание терм, похожее на храм. Много столетий спустя в нем была найдена античная скульптурная группа Лаокоона с сыновьями, которая послужила предметом страстного спора об основах классической этики.
Но величественные термы Каракаллы превзошли все предыдущие. Именно там через полторы тысячи лет нашли две великолепные скульптуры - Геркулеса и быка, известные теперь под именем «Фарнезских» (их назвали гак единственно потому, что оба выдающихся произведения античного искусства перенесли во дворец аристократа эпохи Возрождения Фарнезе). Трехсветные - с тремя рядами высоких окон, с огромным фонтаном в вестибюле термы Каракаллы поражают уже одними гигантскими размерами. В некоторых местах ширина их составляла 414 метров, а фасад, уставленный пышными коринфскими колоннами, простирался на 337 метров.
Но еще более грандиозны термы Диоклетиана. Семь лет их строили преследуемые в тогдашнем Риме 10 000 иудеев-христиан. После окончания строительства всех их казнили. Может быть, поэтому папа Пий XIV распорядился достроить на месте главного зала языческого заведения церковь святой Марии дельи Анджели - она была сооружена Микеланджело в 1563-1566 годах.
27


ИСТОРИЯ БАНИ
В термах Диоклетиана было установлено, по одним сведениям, 2400, а по другим - 3000 мраморных ванн. Одновременно они собирали до 18 000 человек - в больших залах и совсем маленьких, камерных (в них помещалось по шесть ванн).
Посетители парадных залов не задумывались, откуда берется горячая вода. Холодная, как они знали, поступает по акведукам, и не удивлялись, что она такая чистая, прозрачная до синевы, - техническими подробностями никто не интересовался. Гигиенистов нашего времени до сих пор восхищают меры, которые принимали в Древнем Риме: «Упор делался на профилактику, а не на излечение, и для этого не жалели средств и сил, - пишет современный исследователь античной культуры Н. Позднякова. - Римская система санитарии и гигиены была развита очень высоко».
Так вот, и в маленьких частных, и в огромных общественных термах воду и помещения нагревали с помощью так называемых гипокаустов. Философ Сенека, живший над баней и, как уже говорилось, страдавший от шума в ней, оставил подробное описание этого метода.
Гипокаусты - это форма центрального отопления, печь в подвале с наклонным полом. Обогрев бани начинался всегда снизу (в больших и маленьких термах следили прежде всего за тем, чтобы жители южного края не ступали по холодному каменному полу). Тепло растекалось по трубам под полом и по воздушным каналам в стенах, неравномерно распространяясь по всем помещениям - в зависимости от назначения зала: была ли эта потельня (то есть парная) или прохладный фригидарий, где разогретые посетители постепенно отходили от жарких процедур. Три медных сосуда, наполненных водой, нагревались на огне, и по медным же тонким трубам теплая вода из подвала шла в залы - к кранам или бассейнам.
28


РИМСКИЕ ТЕРМЫ
Римский архитектор и инженер второй половины I века до н.э. Витрувий в своем трактате «Десять книг об архитектуре» оставил, в числе прочего, и подробное на- ггавление, как строить бани и как обогревать их. Речь в ученом труде идет о публичных термах, в ту пору разделенных на мужское и женское отделения (хотя гигантские общественные бани тогда еще не вошли в моду, принципы их сооружения и обогрева и потом оставались преж- I (ими). Там тоже было по три медных котла для согревания воды, но, очевидно, очень больших: один для горячей воды, второй - для теплой, третий - для холодной. Витрувий рекомендует устанавливать их так, чтобы «сколько горячей воды выходило из теплого котла в горячий, столько же ее натекало из холодного в теплый». Поэтому охладитель - котел с холодной водой - должен быть самым верхним, чтобы его содержимое постепенно попадало в теплый котел, а из того - в горячий. «Горячие пары печи проходят под этими котлами и нагревают горячий котел. Соседний котел они нагревают меньше, а верхний вовсе не нагревают». Ради экономии архитектор советует устанавливать ванны таким образом, чтобы одновременно от подпольной печи нагревался и пол.
Далее Витрувий подробно наставляет, как делать своды, чтобы они были надежными и не поддавались сырости, под каким наклоном к подпольной печи выкладывать черепицу: чтобы, «если бросить на пол мяч, он не мог бы остановиться внутри, но сам собой скатывался назад, к печному устью...»
Но, пожалуй, пора остановиться - не только потому, что для обыкновенного человека это не составляет практической пользы. Дело еще и в другом: античного архитектора не совсем понимали даже его коллеги уже в XVIII веке. Шотландский исследователь и знаток римских бань Чарльз Камерон, который закончил свой путь в
29


ИСТОРИЯ БАНИ
России в век Екатерины II, цитируя Витрувия, жаловался, что и ему, специалисту, он мало понятен... Хотя, конечно, любопытно: что же за мощные это были котлы, творившие теплую воду и пар для потельни и бассейнов в бане, где одновременно находились несколько тысяч избалованных посетителей, капризно требовавших от властителей хлеба и зрелищ? Точно известно одно: жалоб на холод даже в зимней апеннинской бане никогда не было. И никаких нареканий на перебои в снабжении водой...
Так как продолжительность римского часа постоянно колебалась, извещать горожан об открытии общественных бань приходилось громким колокольным звоном. (Только при Александре Севере, самом либеральном из императоров, термы, как уже было сказано, действовали постоянно - и днем, и ночью.) И послушные колоколу граждане радостно отправлялись в термы - так ныне молодежь идет на дискотеку, а люди постарше - в театр. Ходили в бани по большей части ежедневно. Не существовало другого такого места, где так же легко можно было встретить нужного человека или приятного собеседника, поразмяться, пофехтовать и поиграть в мяч. (Ни одного древнего мяча, естественно, не сохранилось, но известно, что было две их разновидности - надувной и набитый.)
При Диоклетиане действовали 852 бани - без перерыва на обед и невзирая на выходной день или на праздники в честь богов. Потом их стало еще больше, и в конце империи число терм немного не доставало до тысячи. Только в общественных термах одновременно помещались более 60 000 человек.
Боги словно бы благословляли народ на банные утехи. Их самих иногда удостаивали такого же удовольствия. Например, в день рождения Венеры ее статуи, стоявшие в храмах и на площадях, тоже умывали - осторожно, де¬
30


РИМСКИЕ ТЕРМЫ
ликатно, словно живую прекрасную женщину, не поручая но божественное ухаживание слугам.
В больших и маленьких термах, общественных и ча- | i пых, ритуал мытья был примерно одинаковым.
Начинались бани с упоминавшегося аподитерия - помещения для раздевания, с нишами и специальными ( умками для одежды. Рядом находился унктуарий - комна- I ,i для хранения масел. Каждый считал необходимым ума- < гить тело, прежде чем начать разминаться. От масел из упктуария не требовалось, чтобы они отдавали благовониями, - от них ожидали практической пользы: чтобы размякли мышцы, чтобы не тянуло кожу. Душистыми маслами натирались позже - перед самым возвращением в аподите- рий, перед тем как выйти опять на улицу, - чтобы всякий встречный по запаху узнавал: человек побывал в термах.
Обычай умащения благовониями шел, конечно, прямо от греков. Так у Гомера:
...Телемак Поликастою, дочерью младшей Нестора, был отведен для омытья в баню - когда ж Дева его и омыла, и чистым натерла елеем,
Легкий надевши хитон и богатой облекшись хламидой,
Вышел из бани он, богу лицом лучезарным подобный.
После унктуария человек входил в просторный и очень светлый сферистий. Там раздетые, хорошо умащенные посетители занимались гимнастическими упражнениями. В самых крупных банях это помещение делалось г закругленными стенами - они были сферическими. Видимо, для того, чтобы уберечь людей от травм. По названию геометрической формы это помещение и получило свое имя.
В сферистии больше всего в ходу был мяч. По нему били и били им. Герой комедии Плавта «Канат» говорит, угрожая:
31


ИСТОРИЯ БАНИ
...Из тебя я мяч бойцовый сделаю
И, подвесив, кулаками клятвонарушителя
Изобью...
В лучших банях сферистий смотрел на послеполуденную, солнечную сторону, чтобы в нем всегда было достаточно тепло. В зимние дни помещение обогревалось невидимой печью.
Далее шла калида; это сокращенное название, которое по латыни звучало как calida lavatio - горячая баня. Считалось, что после физических упражнений надо не охлаждаться, а, наоборот, немножко попотеть, чтобы очистить тело. Но основательно потели уже в следующем зале - в лаконике. Дух захватывало в помещении с сухим жаром; не все выдерживали его, даже молодые. Однако каждый непременно туда заходил - хотя бы на мгновение, чтобы вскоре опять ощутить всю радость жизни, оказавшись там, где воздух прохладен и можно вольно дышать.
Потом садились в ванну. Отдыхали, мылись свиным жиром, скребли кожу стригилем. Поэт Марциал упоминает железный стригиль:
Это прислал нам Пергам - кривым скребись ты железом.
Реже тогда отдавать В стирку ты будешь белье.
В ванне можно было не только лежать: утопленное в воде, стояло мраморное кресло, его удобное сиденье делали - навстречу телу - закругленным.
От помещения к помещению температура воздуха в римских термах повышалась постепенно и так же осторожно понемногу понижалась, чтобы человек не чувствовал резкой разницы. Уже разогретый, он попадал в тепи- дарий - вытянутое теплое помещение. Считалось, что,
32


РИМСКИЕ ТЕРМЫ
выбравшись из жаркого помещения, следует пройтись: чтобы пощадить потрудившееся сердце, надо немного походить, постепенно охлаждаясь.
В холодную баню - фригидарий - человеку попадал, освоившись с прохладой, уже бодрый, ощущая все радости духа и тела.
Вот как описывал Лукиан бани Гиппия. Туда ведет • высокий вестибюль с широкими ступенями, скорее по- чогими, чем крутыми, - для удобства входящих. Посети- и лей принимает огромный зал, достаточный для ожидании слуг и провожатых. Слева расположен ряд роскошных о тдельных покоев, и они, конечно, очень уместны в банях, такие укромные уголки, веселые и залитые светом». К общему залу примыкает имеющий отдельный вход зал - поменьше, но еще более благоустроенный. Это отделение предназначено (редкость в Риме даже эпохи империи) дли элитарной публики. По обеим его сторонам тянутся комнаты для тех, кто любит тишину и не склонен общаться с простой публикой. Здесь можно и поплавать в безлюдных водоемах (их три), отделанных лаконским мрамором. Зал украшен скульптурами Гигиеи - богини здоровья, и Эскулапа, бога врачевания, который может воскресить даже мертвых.
Во всех римских термах более всего ценились, естественно, те залы, где водные удовольствия дарили человеку бодрость и здоровье. Тогдашние врачи знали различные способы, как пополнить запас жизненных сил. Самые авторитетные лекари не рекомендовали пожилым и больным людям долго находиться в жарких лакониках. Но писатель и агроном Колумелла считал, что болезни можно выпарить сухим жаром. И автор энциклопедического трактата о медицине Авл Корнелий Цельс видел великую пользу в потении. «Когда человек приходит в баню, - рекомендовал римский доктор, - он должен сначала, оде-
33


ИСТОРИЯ БАНИ
тый, слегка посидеть в терпидарии, погружаться в ванну сразу не следует, а с головы до ног облить себя тепловатой водой, наконец холодной, вытереть голову, досуха вытереться и умастить тело». И только после этого, умащенным, лечь в ванну - попотеть.
Виднейший врач античности Гален советовал заболевшему все равно побывать в бане. Даже если он не в силах ходить - пусть его принесут в носилках! И проследуют с ним не спеша через все помещения. Потом надобно положить его в ванну - но не надолго. После купания больного следует растереть губкой и полотенцем и отнести, укрыв его, на носилках домой...
При всей схожести римских бань они все-таки различались - главным образом, по размеру. Отдельный аподи- терий был не во всякой частной бане. Чтобы сэкономить место, он иногда служил фригидарием - холодной баней, в которой заканчивались водные процедуры. Греческие гимнасии обходились даже и без специальной раздевалки: свою легкую одежонку спортивные афиняне и спартанцы складывали просто в холодном отделении. У греков вообще не было грандиозных спортивных сооружений под крышей.
В знаменитой римской семье Плиниев, представители которой, ученые и писатели, оставили потомству много достоверных фактов о частной жизни граждан, были, судя по всему, прекрасные частные термы, но тоже без специального аподитерия. А вообще говоря, нужен ли он в частной вилле, где все свои? Он необходим там, где запросто могут украсть оставленную без присмотра одежду, как случилось с одним из героев «Сатирикона» Петрония: получив все банные удовольствия, тот, совершенно нагой, не знал, как добраться до дому (читатели, наверное, помнят, что это стало поводом для знакомства хотя и забавного, но весьма сомнительного свойства...).
34


РИМСКИЕ ТЕРМЫ
В многолюдных публичных общественных термах профессия банного сторожа, капсария, была не после- incii. Он, не отходя ни на мгновение, сидел или стоял у пнищ с чужой одежной сумкой. Богатые римляне, как мы помним, приходили в баню с многочисленной челядью. \ небогатый человек нанимал капсария на месте и мог быть уверен, что тот исполнит службу как следует: сторожа оберегали свою и цеховую честь. По-видимому, профессия эта была не только мужской. Об этом свидетель- < шуст Овидий:
Если снаружи хранит '(уники женщина-сторож,
То безопасно таят бани проникших мужчин.
Римские бани дарили удовольствия и физические, и душевные одновременно. Освеженный, сбросивший утомление здоровый человек, позабыв обо всех неприятностях, отправлялся прогуляться по платановой аллее, |де мог встретиться с приятным человеком, поговорить о том, о чем дома не с кем побеседовать. Нигде в другом месте знакомства не завязываются так естественно, так 'ктко и свободно, как в бане.
В термах Каракаллы, строительство которых закон- чил Александр Север, даровавший баням невиданные вольности, за которые их особенно полюбили жизнерадостные мужчины и женщины, имели со всех четырех ( трон главного здания аллеи с фонтанами и скамейками. 11 специальные, открытые солнцу и легкому ветерку площадки для прогулок - гипетры. Но на профессиональные темы лучше всего было разговаривать, конечно, в экседрах - прекрасных залах, приспособленных для собраний знатоков и любителей. Во время бесед там возлежали, обедали, пили вино. В экседрах - их в термах Каракал- ■ ы было три - собирались риторы, философы, ученые.
35


ИСТОРИЯ БАНИ
А любознательные шли в академии - там выступали учителя, которые наставляли всех, стремившихся к знаниям. Серьезные люди, любители чтения, не теряли «время и в банях - они шли в библиотеку, в которой можно было, читая, сидеть или возлежать».
В палестрах, где было особенно много народу, главным образом молодого и полного сил, под присмотром наставников занимались гимнастическими упражнениями. Устав, наставники могли передохнуть в своем кругу, подкрепиться едой и питьем: для них были сделаны отдельные портики. Люди постарше или не столь гибкие и ловкие наблюдали за играми и гимнастическими упражнениями с трибун.
О чем говорилось в гулких банных помещениях и среди тишины тенистых аллей, среди шума спортивных соревнований и в тихих ученических академиях, в экседрах, отличавшихся благонравной учтивостью? Обо всем... Обо всем том, о чем обычно говорят отдыхающие люди в хорошем настроении. О лукавых женщинах и неверных мужчинах, о преуспевающих плохих людях и о несчасти- ях хороших, о конфузах великих людей и необыкновенных успехах обыкновенных, о прошлом и сегодняшнем.
С одобрением высказывались о консуле Сулле: он был суров, но справедлив и советовал оптиматам остерегаться юнца, плохо подпоясанного, - примета человека, от которого в будущем можно ожидать не только добрых поступков. С улыбкой говорили об императоре Цезаре: все-таки не мог заставить противников рассказывать о его скандальных отношениях в юности с царем Вифинии - намекали, что «царь растлил его чистоту». И об императоре Августе: однажды, увидев в театре рядового солдата, севшего во всаднические ряды, он тут же велел прислужнику вывести его вон, а потом будто бы приказал казнить несчастного. Кто-то возразил рассказчику: дескать, мало
36


РИМСКИЕ ТЕРМЫ
/in что недруги говорят... Но что правда, то правда: Август почему-то предпочел назвать своим именем не сентябрь, когда он родился, а секстилий - месяц своего первого консульства и славнейших побед. И день своего рождения он приказывал праздновать два дня. А в термы ходил не иначе, как через час после захода солнца.
Ведя речь о политических новостях, не щадили, по обыкновению, нынешнюю власть и ставили ей в пример даже свирепых императоров: Тиберий был противником повышения налогов и любил говорить, что хороший па- пух стрижет овец, а не сдирает с них шкуру.
Тема налогов имела неожиданное продолжение: при следующем императоре, вспомнил другой собеседник, в поисках денег назначили налог даже на лупанар, то есть па дом, в котором проститутки продают себя каждому беспокойному мужчине. Высшая власть - вот истинная комедия! - назначала цену одного сближения. Разве можно оценивать всех продажных женщин по одной цене - молодую и старую, красивую и безобразную, которой соблазнится разве только безденежный юнец?
Третий собеседник вернулся к Тиберию - нашел за что еще его похвалить: тот совершенно правильно запретил приветственные поцелуи и освободил одного всадника, который дал когда-то клятву никогда не разводиться с женой, а потом застал ее в прелюбодеянии с зятем. Другие не выносили похвал тирану и вспоминали, что, когда Тиберий удалился из ненавистного ему Рима, он завел на Капри особые постельные комнаты, ставшие гнездом потаенного разврата, и украсил их непристойными картинами и статуями.
Тут вспомнили Калигулу. Он запретил воздвигать статуи живым людям. И это правильно, потому что иной живой герой еще сумеет сотворить такое, что мрамор придется разбивать. Тут, однако, не обошлось без насмеш¬
37


ИСТОРИЯ БАНИ
ки над императором: к своей любимой лошади он относился лучше, чем к уважаемым гражданам, - своему коню по имени Быстроногий выстроил мраморную конюшню.
Но все-таки жестокого бесноватого Калигулу, который правил всего три года, больше, конечно, осуждали. Рассказывали, что он всегда присутствовал при истязаниях и казнях, что лишил однажды консулов должности всего лишь потому, что они забыли о дне рождения императора. Лучшего поэта Рима Вергилия Калигула поносил - подумать только, за отсутствие таланта и недостаток учености! А со своими родными сестрами жил в преступной связи, и на всех званых обедах они возлежали ниже него, а законная жена - выше. Еще он был завистливым: встречая на улицах людей красивых да кудрявых, приказывал брить им затылок, чтобы обезобразить.
Продолжая рассказ об отношении императора к родным сестрам, кто-то дополнил: бабка Антония застала его с сестрой Друзиллой, он и ту лишил невинности. К нелюбимым сестрам он относился иначе и отдавал на потеху своим друзьям.
Про императора Клавдия рассказывали и дурное, и похвальное. Не раз он неожиданно проявлял истинную мудрость. Одна женщина почтенных лет отказывалась от молодого человека, про которого все говорили, что он - сын ее. Как проверить? Император сказал: если этот юноша не сын ее, то пусть она выйдет за него замуж. Так открылся обман.
Клавдий сделал поправки к некоторым законам. Он ввел правило: если одна сторона не явилась в суд - решать дело против нее: значит, чувствует, что виновата. И еще угодил многим старикам: отменил статью закона Папия- Поппея, запрещавшего жениться мужчинам старше шестидесяти. Дескать, они уже неспособны к производству потомства.
38


РИМСКИЕ ТЕРМЫ
Безумный император Нерон, хотя и распорядился о поблажке баням - приказал отпускать термам масло для ос падения бесплатно, - давал много поводов беседовать из эти же темы: жил со свободными мальчиками и чужими замужними женщинами; одного мальчика сделал евну- чом и хотел жениться на нем, да не успел. Люди покатывались со смеху от шутки, прокатившейся по всему Риму: •( !частливы были бы люди, будь такая жена у Неронова отца».
В банях мужчины почему-то очень часто весело говорит на фривольные темы и много смеются, но продолжать, развивать тему, будучи обнаженными, боятся - переходят на какой-нибудь нейтральный объект...
Присутствовали ли в термах при этом женщины? Как уже говорилось, в разные периоды существования древнеримской республики и потом империи существовали разные обычаи и правила.
В республиканские времена ценилось целомудрие. I Бщерон с одобрением вспоминал о глубокой древности, когда в Риме родителям не разрешалось мыться даже с детьми, а тестю с зятем. Авл Гелий подтверждает: «Скромность не позволяла обоим полам мыться вместе, хотя соображения удобства и подсказывали соединить одно отделение с другим». По его мнению, мужчины и женщины должны мыться одной водой, но в смежных комнатах.
Во времена расцвета империи «скромность» иногда позволяла и пользоваться одной водой, и мыться вместе. Вину за вольность нравов возлагали, как всегда, на женщин. Марциал в одной из своих эпиграмм мельком сообщает, что в его эпоху мужчины и женщины в банях могли проводить время вместе, но женщины туда ходили не всякие:
Когда потушит лампы и ведет банщик Тебя купаться к кладбищенским шлюхам...
39


ИСТОРИЯ БАНИ
Другой древнеримский автор, Цецилий Киприан, говорит об этом совершенно определенно, правда, в прозе: «А что можно сказать о тех девицах, которые ходят в общие бани? О тех, которые свои тела, посвященные стыду и целомудрию, отдают полным похоти взглядам, которые видят обнаженных мужчин и показываются обнаженными мужчинам, - не являются ли они сами приманкой для порока?»
При императоре Домициане во второй половине I века совместные бани «были не в обычае», хотя, по-ви- димому, и не запрещались. Но вскоре совместное мытье «вошло во всеобщее употребление» - как, наверное, помнит читатель, еще до наступления эпохи Адриана, скорбевшего по своему утонувшему в Ниле красивому другу.
Запрещал «грешное совместное мытье» правивший полвека спустя философ на императорском троне - Марк Аврелий. А Гелиогабал (человек весьма сомнительного происхождения - мать и бабка объявили, что он незаконный сын Каракаллы), правивший империей четыре года (218-222), вполне допускал. Самых свободных взглядов, как уже говорилось, держался Александр Север: по свидетельству Спартиана, автора жизнеописания императора Адриана, он разрешил мыться мужчинам в одних залах и одновременно с женщинами и приказал вообще не закрывать бани, а «раньше термы открывались не раньше рассвета и запирались до заката». Почему же Александр Север даровал такие вольности - разрешил находиться в банях даже в ночное время и приказал снабжать их маслом для осветительных ламп по потребности? Да очень просто и понятно: «для удобства публики».
При построившем последние роскошные общественные бани Константине Великом все неожиданно переменилось. Именно из-за банных «вольностей». Языческий император, убивший своего сына Криспа и жену Фаусту,
40


РИМСКИЕ ТЕРМЫ
внезапно стал человеколюбивым христианином. (Впрочем, жену свою он убил после того, как сменил религию, - через год после признавшего его христианского Никейс- кого собора.) Он даже изменил свою внешность: сбрил бороду, которую носили начиная с Адриана все подражавшие грекам-язычникам римские императоры - потому что тогда Христа изображали на иконах еще без бороды. Г'.иископ Кесарии Евсевий убедил императора, в том, что он призван самим Богом явить миру идеал правителя, провести реформы в империи и даже сменить столицу.
«Гнездо разврата» - величественные термы-дворцы повсюду были закрыты. Но и заброшенные, они еще много веков оказывали влияние на повседневную жизнь окраин бывшей империи. Построенные по принципу римской бани, скромные непарадные термы еще долго сохранялись в провинциях, на территории нынешних Англии, Германии, Франции, Армении, Грузии, и повлияли наустрой- п во восточных бань, а потом - в небольшой степени - и русских. В небольшой потому, что на Руси исстари были собственные бани, исправно исполнявшие свою санитарку к) роль.
Термы жестоко отомстили своим врагам: после того как «гнездо разврата» было беспощадно, с проклятиями разорено, юг Европы лишился своего санитарного кордона и защитника от болезней: начались эпидемии и пандемии, которые выкашивали целые города, целые области.


КАЙФ В ТУРЕЦКОМ ХАМАМЕ
Хозяин турецкой бани - миндер - каждому посетителю, даже последнему бедняку, поднимался навстречу. Шел к нему, раскрыв поднятые руки, приветствовал, как долгожданного гостя, которого давно не видел. Хотя видел он его совсем недавно, потому что каждый свободный человек ходил в баню чуть реже, чем в мечеть. А некоторые и ежедневно.
Сто лет назад турецкий историк Джелал Эссад, не боясь обидеть единоверцев, уверенно сказал, что «для мусульманина бани столь же необходимы, как и мечети». Потому что омовения составляют часть религиозного ритуала.
По-турецки бани называются «хамам». И так же почти на всем мусульманском Востоке, с некоторыми вариациями: «хаммом», «хаммам»; но все эти слова ведут происхождение от арабского «хамма», что означает «греть», «топить».
В турецкий хамам, жарко натопленный, чистенький, сверкающий мрамором, с мягкими диванами и бьющими фонтанами, с уходящими ввысь колоннами, а часто с весело поющими канарейками, богатые мужчины, не обремененные заботами, любили приходить больше, чем в мечеть. Это был настоящий клуб: здесь можно встретить друга, познакомиться с рассудительным умным человеком, который знает все - и тонкости Корана,
42


КАЙФ В ТУРЕЦКОМ ХАМАМЕ
и последние новости. Но главное - получить удоволь- < твие.
За спиной поднявшегося в приветствии миндера стояли его работники, радостно и скромно улыбаясь. Искусно укутанные в простыни, голубые с красной полосой, с обнаженными руками, они были готовы сопровождать гостя и оказать ему в жарких помещениях любую услугу, которая его обрадует. Помогали ему раздеться и разом ( гыдливо отворачивались, когда посетитель, уже обнаженный, оборачивал маленькой простынкой свои чрес- пл - никому не полагалось это видеть. Подавали большой тюрбан, чтобы, не дай Аллах, в жарком зале сразу не напекло голову, а к самым ногам почтительно, будто делая подарок, подставляли деревянные сандалии.
Полностью готовый к банным удовольствиям, человек, однако, не спешил приступить к ним. Слуги в простынях, словно в платьях с глубокими декольте и без рукавов, угаживали гостя на мягкий диван с разбросанными по нему, еще более мягкими подушками, подносили трубку и чашечку только что сваренного кофе.
Разомлевший посетитель быстро переставал следить \л собой, но был бдителен выбранный им же слуга: как шлько слуга замечал за своим временным господином, что гот в теплой, совсем еще не жаркой комнате начинает потеть, он подавал знак подниматься и следовать за ним.
Еще больше любили хамам замужние женщины из зажиточных семей. Один европейский путешественник позапрошлого века заметил, что «турецкие молодые гамм м», то есть почтенные госпожи, ходят в хамам с той же целью, что светские дамы - в оперу.
Гамим только здесь обретали полнейшую свободу, были избавлены от несправедливых подозрений со стороны ревнивых мужей, отпускавших своих жен в баню не только без опаски, но даже с величайшей охотой. Женщи¬
43


ИСТОРИЯ БАНИ
ны после хамама благоухали - состязались с другими посетительницами в количестве изведенного мыла. Обычно за шесть часов у приличной, знающей себе цену гамим уходило четыре куска. Домой они возвращались сияющие чистотой, радостные и успокоенные. Без укоров совести за то, что провели день в одних удовольствиях, - религиозный закон повелевал женщине ходить в хамам три раза в неделю. Многие, однако, делали это гораздо чаще. Некоторые ежедневно.
Правда, бывало, мужчины намекали на что-то, что происходило в обществе одних только женщин, о чем не подобает и говорить (но, если вдуматься, не столь обидное для их мужей). Один стамбульский житель писал, что посетительницы «предаются там забавам и играм, а служанкам дают подачки, понуждающие их к молчанию. И они молчат, но было бы весьма любопытно узнать у гё- бек-таши все, чему он был свидетелем» (гёбек-таш в переводе означает камень-пуп, или центральный камень).
Благополучные женщины ходили в хамам со слугами. Они с почтением следовали позади и тащили большие бохуды - сумки из вышитого сукна. Домовитые хозяйки пользовались собственными простынями, брезгуя банными, хотя они и казались хорошо выстиранными; но кто это знает, кого вытирали ими днем раньше? В бахудах лежало не только банное белье и разное пахучее мыло (для умывания лица и отдельно для тела), но и множество неожиданных, удивительных средств для окраски и мытья волос. Содержимое некоторых баночек составляло личную тайну хозяйки. Иные женщины средних лет, у которых волосы были особенно пышными и блестящими (а это самое главное в женском очаровании), хранили секреты даже от ближайших подруг, а те старались исподтишка подсмотреть или ненароком разузнать их у служанки. Молодые красоту не ценили - думали, что она дана им
44


КАЙФ В ТУРЕЦКОМ ХАМАМЕ
навечно. Пожилые же, наоборот, с грустью думали совсем иначе и с теми, кто не очень заносился, бывали иногда откровенны, обстоятельно делились своим опытом, негромко, на ушко.
Приносили, естественно, и разнообразную косметику: отдельно для лица, отдельно для рук, ног и подмышек, для тела - чтобы оно было матовым и мягким, но в то же время оставалось упругим. У каждой посетительницы имелся собственный набор, который, поговорив сначала о доме, о семье, рассматривали и оценивали ближайшие подруги.
В бохуде лежали также съестные припасы - не только фрукты и сласти, но кое-что и посытнее, потому что каждая женщина намеревалась провести в хамаме весь день (если только не поссорится с кем-нибудь или кто- нибудь внезапно не испортит настроение).
В женском отделении посетительниц встречали супруга хозяина или его дочь. И здесь прелюдия к банным удо- и< >л ьствия проходила так же радостно и продолжалась так же долго, особенно если являлась дама знатная, со слугами.
И тут, как и в помещении для мужчин, никто сразу не творил о плате. В хамаме вообще неприлично считалось разговаривать о деньгах: о них безмолвно напоминала шкатулка с перламутровой инкрустацией, стоящая рядом ( местом миндера. Это не просто украшение бани - это чскмедже, то есть касса...
Конечно, не существовало ни входных билетов, ни кассиров. Деньги получал сам миндер, но не при входе, з, наоборот, при прощании, которое бывало еще более трогательным, чем встреча. И вообще, платить за удовольствие наперед - значит вносить аванс за неведомое. Л, может быть, гостю в хамаме сегодня не понравится? То « лишком жарко, то слишком холодно... То непроворен оказался натиралыцик или массажист...
45


ИСТОРИЯ БАНИ
Уходя из хамама, посетитель подходил к ручному зеркалу посмотреть: как он, отдохнувший, выглядит теперь? Так делали не только женщины, но и мужчины. И миндер обязательно имел при себе большое прекрасное венецианское зеркало, которое льстило каждому смотрящемуся в него, - чтобы сказать подобревшему от удовольствий правоверному несколько располагающих к щедрости слов; а большая инкрустированная шкатулка, стоящая рядом, без слов напоминала о положенной за все это плате.
Но мы явно поспешили с уходом из хамама.
Итак, посетитель после выкуренной трубки и выпитого кофе начал потеть, и слуга увел его навстречу удовольствиям.
Римляне назвали бы приветливый приемный зал турецкой бани аподитерием. За ним в древних термах следует тепидарий, в котором уже начинают принимать водные процедуры. В турецкой бане это отделение называется соуклук, в котором, в отличие от римских терм, стоят деревянные лавки с мягкими постелями, каждый раз устилаемые свежими простынями. Как и в римских банях, там гораздо теплее, чем в помещении для раздевания, однако еще не так жарко. Здесь тоже действует правило: не спешить с повышением окружающей температуры.
Жарко в следующем зале. Но только там все устроено иначе, нежели в таких же помещениях римских терм: мусульманская религия требует застенчивости.
Прежде всего, в соуклуке из окон не видны ни улица, ни необъятные просторы; здесь нет обширных перспектив, а солнечный свет в самый погожий день едва проникает в помещения, и взоры стеснительных посетителей устремляются не по горизонтали - на окружающих людей, а к освещенной высоте. Лучи проникают через маленькие оконца в куполе. Эта архитектурная деталь - купол - может быть, самая главная в восточном
46


КАЙФ В ТУРЕЦКОМ ХАМАМЕ
чамаме. В Узбекистане, например, где баня называется чаммом, употребляется и другое название - «купольная баня».
В турецком соуклуке человек имеет возможность один войти в комнату «для интимного туалета», задрапированную пештемалом. В этой комнате можно снять с чресл повязку и воспользоваться негашеной известью, которая прекрасно удаляет растительность на теле. Там есть и сосуд с водой для ритуального омовения. Сосуд называется курна.
Затем человек, снова в набедренном одеянии, имеет полное право идти в основной зал, где будет наслаждаться в течение нескольких часов. Римляне назвали бы его клльдарий, но только он тоже темноватый и тоже с куполом наверху.
В парадном банном зале почти обнаженные люди очень похожи друг на друга, и все-таки сразу видно, кто из посетителей знатен и богат, а кто беден. Некоторые занимают альковы (своего рода кабинеты для привилегированных), за ними слуги ухаживают особенно усердно, постоянно держа на лице улыбку.
Альковы бывают двух разновидностей. Альковов первого типа восемь, и все в них немного лучше, чем в общем зале. Там по две емкости для воды - курны; начищенные бронзовые краны с горячей и холодной водой сверкают, как золотые. (Курны, разумеется, поставлены и для остальных посетителей, которые плещутся возле стенок общего зала. Над каждым местом в стену вбит черный гвоздь, а на него вешается простыня ярких цветов - пеш- гсма.) Еще более благоустроенных кабинетов, рассчитанных на одного посетителя, - шесть. В каждом - свой маленький бассейн с мраморными стенами и голубой водой, настолько прозрачной, что виден играющий цветной рисунок на мраморных плитах.
47


ИСТОРИЯ БАНИ
Однако самое главное место в зале - в центре. Там расположена гладкая восьмиугольная эстрада высотой три фута и шириной шесть. С нее, как со сцены, виден весь зал с мраморным полом. Людей общительных привлекает в хамам именно это место - гёбек-таш. Даже иной богатый и знатный человек не чурается возвышения, на котором собираются и толкуют люди, и выходит из своего добровольного заточения - поговорить.
Всегда влажные, теплые стены турецких бань тоже знают все: события сегодняшнего дня и стародавние, веселые анекдоты, предназначенные только для мужских или только для женских ушей; рассказы о ловких людях и самых достойных; доподлинные истории о мужском коварстве и простоте, о женской неверности. В XIX веке и начале XX анекдоты выходили только из хамама и распространялись мгновенно, потому что в баню ходили все и за день новости успевали облететь весь Стамбул. Вальяжные хозяйки богатых домов и совсем простые женщины почти не говорили о политике, находя другие общие темы: обстоятельно обсуждали моду, украшения и подарки; самонадеянных глав семейств, которые на самом деле так просты; чудеса и вещи сны.
У женщин в их главном зале тоже была своя эстрада, такой же восьмиугольный камень-пуп, возвышавшийся над всем остальным пространством, но на нем не только говорили. Это был «пуп красоты» - главный городской салон, в котором творилось женское очарование. Все новшества становились известны прежде всего здесь и сразу опробовались. Здесь красили волосы и брови, натирались благовониями, богатые женщины с помощью банных служанок, бедные натирали друг друга или обходились своими силами. Еще турчанки очень любили петь: во влажном воздухе голоса звучат сильно, тембр их чистый - из бани они приносили домой новые мелодии.
48


КАЙФ В ТУРЕЦКОМ ХАМАМЕ
Женщины проводили в хамаме больше времени, чем мужчины; часто с утра до вечера. Их занятые делом мужья не всегда могли наслаждаться баней целый день, но любили, чтобы жены, особенно молодые и красивые, оставались там как можно дольше. Во-первых, там они оказывались под присмотром болтливых соседок. Во-вторых, можно было не опасаться нарушения верности - чужой мужчина не мог даже тайком полюбоваться на сокровище, которое принадлежит не ему.
Хотя слабый пол иногда упрекают в несдержанности и даже болтливости, о мужских банных секретах молва донесла сведений гораздо больше, чем о женских. Главным образом - в устных рассказах. Кое-что - не из зависти ли? - говорилось шепотом об укромных, скрытых аркадами и перегородками и потому будто бы невидимых уголках, предназначенных для самых богатых.
Самые подозрительные, подмигивая, негромко во_- п рошали: с чего бы это некоторым почтенным людям выбирать для услужения непременно стройных, юных, еще безбородых массажистов, ведь каждому понятно, что лучше растирает тело как раз тот, кто опытнее и служит в банях дольше? Что-то в этом, дескать, есть... Потому что взрослому человеку нетрудно было догадаться, какая процедура творится за перегородкой.
Старые служители умелым разминанием и растиранием, секреты которых знали только они, омолаживали даже людей почтенного возраста. Иной согбенный старец, с трудом слезший с доставившей его повозки, после бани становился заметно выше и почти молодцевато распрямлял уставшие от жизни плечи - именно благодаря растираниям, хотя они были отнюдь не ласковы и даже, казалось бы, беспощадно свирепы. В глазах помолодевшего у всех на виду человека появлялся погасший было огонь. Распаренный и чистый посетитель явно спешил домой. Можно до¬
49


ИСТОРИЯ БАНИ
гадаться, что он задумал: чтобы к возвращению вернулась из хамама и его жена. Лучше та, что помоложе.
Разминание костей и растяжка мышц были непременными процедурами, как мытье головы и ополаскивание. Настоящий мужчина терпел, каким бы болезненным массаж ни был. И не подавал вида, что страдает, чтобы не подумали о нем дурно. Знал, что от этого истязания тело становится только здоровее.
После массажа (а его делали всем), мытье, собственно, только и начиналось. В медном, красном и блестящем, как вечернее солнце, тазу служитель взбивал мыло пальмовой мочалкой. Бил тоже беспощадно - до тех пор, пока не вырастало пенное облако.
Был в зале, конечно, и бассейн. Он беспрерывно наполнялся, не переполняясь. Бил высокий фонтан, и лишняя вода со вздохом незаметно удалялась. А в маленьком, смирном фонтане, составленном из чаш, которые медленно наполнялись начиная с верхних, мыли принесенные в баню фрукты.
Бассейн нужен был, главным образом, для того, чтобы успокоить душу. Глядя на светящуюся чистую воду в мраморной оправе, человек настраивался на философский лад. Однако в воду не входил, поскольку мусульманин имеет право входить только в проточную воду. А здесь, несмотря на тихое вечное движение, она казалась остановившейся. Каждый правоверный знает, что вода, коснувшаяся тела другого человека или его самого, считается нечистой. Больше того, нечистыми считаются даже брызги, которые по неосторожности долетели от моющегося соседа. Вот почему здесь между сидящими или лежащими посетителями возведены невысокие перегородки - вовсе не для того, чтобы просто обособиться.
Некоторые в бассейн все-таки входили. Это был признак того, что посетитель - иноверец, или иудей, или
50


КАЙФ В ТУРЕЦКОМ ХАМАМЕ
христианин. Но деликатные иноверцы не смущали досто- нпство мусульманина (так же благородный человек не станет есть при нем противную Богу запретную свинину).
Взбив мыльное облако, служитель вел своего клиента к бассейну. Уже немного отдохнувшего после встряски, которую учинил всем его сочленениям. И здесь, у ротонды, окружавшей водоем, банщик долго и бережно, но основательно мыл его перчаткой из козьей шерсти, которая лучше всего подходит для этого дела. Потом ополаскивал теплой водой; затем еще несколько ковшей холодной воды на голову - и человек приходил в себя.
И тогда начинался второй этап массажа. Распаренное, размятое тело переносило его неизмеримо легче- суставы расправлены, кровь струится без задержки.
Теперь заключительный, отчасти даже торжественный момент: приученное к воде любой температуры тело окатывали водой. Ровно три раза! Не больше и не меньше. И сразу - под душ. Большинство избирало воду не горячую, потому что она обессиливает, и не холодную, потому что она слишком бодрит; лучше всего - ласковая, тепленькая.
Измученного водой, жарой и массажем купальщика служитель бережно обертывал пестрой согретой простыней, вытирал ему, как ребенку, волосы и, бессильного, под белы руки вел в соуклук, или, на римский лад, аподитерий.
О константинопольской (стамбульской) бане начала XX века подробнее других рассказал ее благодарный почитатель, постоянный посетитель и великий ценитель - историк Джелал Эссад. Среди прочего, он выразительно описал ощущения принимающего ухаживание слуг, лежащего на мягком диване с пышными подушками счастливого человека, вернувшегося к повседневности после всех терзаний, назвав их одним выразительным словом - «кейф». Так произносилось модное у нынешних молодых людей словечко «кайф».
51


ИСТОРИЯ БАНИ
Джелал Эссад пояснил, что имеет в виду: «Состояние полного блаженства, которое испытывают душа и тело восточного человека от соединения действия табака, кофе и наслаждения баней...»
В Константинополе XIX века кейф можно было получить повсюду, бани встречались на каждом шагу. Мытье в них и раньше, и позже было, разумеется, раздельным. Помещения строго делились на мужское и женское отделения или, еще проще, на две половины делили день: с утра моются только мужчины, потом - только женщины. Бани считались заведением угодным Аллаху, потому что в Коране говорится: «От воды всякая вещь получает жизнь».
И все-таки даже самые строгие почитатели ислама признавали, что константинопольские бани появились вслед древнеримским, которые в изобилии построил император Константин, когда перенес столицу из Рима в центр своей новой, христианской империи и назвал ее в свою честь. Впрочем, никто не отрицает и того, что даже самая прекрасная мечеть, которой гордится Стамбул, переделана из христианского храма святой Софии.
Но общественные бани существовали в Константинополе задолго до того, как он стал столицей, - просто их было мало, как и горожан.
Римский император Септимий Север ненавидел тогдашних жителей и правителей Византии. Взяв ее после трехлетней осады, он приказал разрушить стены и истребить все общественные сооружения. Потом Север смягчился и по просьбе своего сына Каракаллы, впоследствии тоже ставшего императором, повелел кое-что восстановить. Там, где были руины, возник Антонион - пышный римский город, названный так в честь Антонина, отца Марка Аврелия. В новом городе соорудили дворцы, портики и, конечно, термы, потому что римляне не могли
52


КАЙФ В ТУРЕЦКОМ ХАМАМЕ
представить себе своего существования без бань. И без фонтанов. На манер римских были построены также здание сената и два дворца для сокровищ.
Провозгласив себя владыкой Запада и Востока, Константин даровал христианам свободу исповедовать свою религию и начал строить церкви; однако в своей новой столице он не преследовал язычников, каким совсем недавно был сам. И поначалу терпеливо относился к их стародавнему, освященному веками образу жизни, в котором гермы занимали самое видное место - наряду с храмами языческим богам и со статуями в них. Не в силах сразу справиться с прошлым, он, вероятно, все же боялся поверженных богов и начал свозить из Греции и Азии памятники для храмов Артемиды, Афродиты, Гекаты.
В конце концов Константин сам поселился в новой столице - подальше от буйных варваров, совершавших опустошительные набеги на его империю. Считается, что новоселье было отпраздновано 11 мая 330 года. В этот день уже действовали две общественные бани.
Константин поместил свою столицу - в подражание Гиму - тоже на семи холмах, но стеной обнес только пять. Мощные бастионы, однако, не спасали Константинополь и всю Византию от нашествий. Просуществовав более тысячи лет, Византийская, а затем Латинская империя, испытав двадцать девять осад, окончательно рухнула в 1453 году под натиском турецких войск султана Мехмеда Второго. До них в Константинополе побывали персы, авары, крестоносцы - некоторые из самого Рима, арабы, варяги, русские. Помните, пушкинское о князе Олеге:
Победой прославлено имя твое;
Твой щит на вратах Цареграда;
И волны и суша покорны тебе; Завидует недруг столь дивной судьбе...
53


ИСТОРИЯ БАНИ
До Цареграда - Константинополя - князь Олег дошел и через четыре года заключил мирный договор. Много столетий спустя пришли турки. И покорили Константинополь...
Несмотря на войны и потрясения, Константинополь и при новых властителях долго сохранял многие признаки прежней частной жизни, казалось бы, совершенно чуждой для нового народа, пришедшего на ту же землю. И больше всего это, может быть, относится к банной традиции, начавшейся несколько тысячелетий назад при язычниках, продолженной христианами, а потом их противниками - мусульманами.
В средние века ни в одной другой стране не было такого большого числа бань, такого множества фонтанов, огромных запасных емкостей для хранения воды, как в прежнем Константинополе, потом ставшим Стамбулом. В VII веке там насчитывалось ровно триста общественных бань и еще 4536 частных. Действовала прославленная на весь Восток дворцовая баня Топ-Капу Серай.
Про ее богатство рассказывались легенды. Очевидцы, гордившиеся тем, что там побывали, сообщали подробности: как им наливали воду из золотых и серебряных кранов, как они возлежали на диванах с золотыми и серебряными узорами, как душились благоуханным розовым маслом, мускатом и амброй, как осторожно, напрасно боясь повредить их, ступали по мозаичным полам, являвшим собой целые картины. И как уже при входе вдыхали постоянно курившиеся благовония.
Все религии отдавали себе отчет в жизненной важности такого фактора здоровья, как чистота, которую несет баня. И каждая религия делала так, чтобы обыкновенное помывочное заведение становилось и желанным местом встреч - клубом. Никто не принуждал народ посещать эти заведения, однако мусульманская традиция еди¬
54


КАЙФ В ТУРЕЦКОМ ХАМАМЕ
м ым приговором наперед освободила их от того, что пуританская мораль считает грехом, - произошло разделение бань по половому признаку, и в этом городе его ни разу не отменяли. Хотя ни одна религия, ни одна эпоха гак и не добилась от посетителей бань совершенной чистоты намерений и соблюдения деликатных заповедей: человек слаб, да и не так просто устроен, как хотелось бы ему самому и любой религии...
Уже в начале христианской Византии бани сделались необходимыми и с религиозной, и со светской точек зрения. Целые века существовали знаменитые бани Зевскип- па возле древнего ипподрома, который и сейчас видят туристы. Долго они считались самыми древними - их построил Септимий Север, поддавшись уговорам своего сына Каракаллы. Константинопольские бани Зевскиппа - в подражание столичным термам - украшали мраморные и бронзовые статуи. Но во время одного из мятежей они были разрушены.
Некогда славились в старом Константинополе термы Аркад и термы Евдокии. Они упоминаются историками в связи с бедствиями: великие запасы воды в цистернах и бассейнах обеспечивали город питьевой водой при бесконечных, изнурительных осадах. Наверное, в память о той роли, которую играли бани в годину несчастья, бассейны, заведенные по римскому образцу, в турецкую пору все- гаки продолжали сооружать, хотя они годились мусульманам лишь для созерцания, для умиротворения глаз. Для купанья ими пользовались только немногие жившие в Стамбуле иноверцы; но не об их интересах думали, сооружая бани, местные архитекторы, несмотря ни на что усвоившие школу античности.
В Стамбуле бани строили самые прославленные зодчие - те же, которые соорудили и знаменитые мечети. Нынешние жители Стамбула отводят путешественников
55


ИСТОРИЯ БАНИ
прежде всего в мечеть Сулеймана. Она поражает гигантскими размерами, убранством, гармонией частей и цвета. Нарисовал мечеть «в райском образе» для султана Сулеймана и потом выстроил ее знаменитый грек из Кесарии, что в Каппадокии, по имени Коджи Синан. Он прожил сто десять лет, из них сто - в Стамбуле. Исполнял волю султана, был его любимцем, иногда хитрил, если архитектурные замыслы зодчего не совпадали с представлениями высокородного заказчика. За свою долгую жизнь Коджи Синан построил восемьдесят мечетей, пол сотни часовен, пятьдесят пять медресе, тридцать один дворец, семь дар- уль-курра, то есть библиотек, мосты, госпитали и караван- сараи, то есть гостиницы.
И - тридцать пять бань. В том числе, упоминавшуюся дворцовую - Топ-Капу Серай. В его сооружениях незаметно, мастерски сливается турецкий национальный стиль и черты римский архитектуры.
Отдаленное влияние римского зодчества и всего образа жизни древней, давно исчезнувшей империи то и дело раскрывается в старинных постройках на обширном пространстве Европы и Азии: в Болгарии, Франции, Англии, в республиках бывшего Советского Союза.
Сорок лет назад на территории Армении - в Гарни - было обнаружено странное строение с мозаичными полами. Первые археологии решили, что отрыт большой дом богача. Но смущал именно красочный гладкий пол, выполненный из разноцветных частей мрамора. Здание имело в длину восемнадцать метров, в ширину - шесть с половиной. Противоположные стены продолговатого зала были сферическими. Знатоки римских терм сразу же предположили, что это сферистий. Потом нашли еще зал, за ним другой, обнаружили резервуары, предназначенные для хранения воды. Семья, даже богатая и большая, конечно, не нуждалась в таких емкостях. Все сомне-
56


КАЙФ В ТУРЕЦКОМ ХАМАМЕ
и ия разрешились, когда были обнаружены гипокаусты - система отопления с трубами, по которым, несомненно, текла, обогревая помещения, горячая вода.
Это оказались термы времен римского владычества. Римские воины, покоряя ближние и дальние страны, не могли представить себе жизнь без удобств, к которым они гак привыкли дома. И построили для своего гарнизона в Армении небольшие термы по всем правилам тогдашнего зодчества.
Помещение с мозаичным полом было, несомненно, раздевалкой - аподитерием. А большое помещение служило некогда кальдариумом. Обнаружили и бассейн - не прямоугольный: далеко от дома легионеры довольствовались полуциркульным, но все-таки мраморным. Внизу в бассейне оказалось отверстие для стока воды. Судя по остаткам отопительной системы, следующее помещение было более теплым - значит, это тепидарий.
Впрочем, может быть, то была не баня легионеров, а царская. Что вполне возможно, так как Армения, как никакая другая страна, была столь тесно и дружески связана с Древним Римом. В жизнеописаниях древних римских цезарей то и дело упоминаются армянские цари. Они удостаивались высших почестей, сидели на зрелищах вместе с сенаторами. Может быть, дома армянские цари стали подражать римлянам и устраивали свой повседневный быт так, как он был устроен у их могущественных покровителей?
Анализируя отрытую в Армении древнюю постройку, дошедшую до нас с потерями, археологи разобрались в ее структуре благодаря тому, что сравнили небольшое разрушенное здание с описанием терм Гиппия, которое во всех подробностях сделал в свое время Лукиан (о них уже шла речь). Как и в римских купальнях, здесь в помещении, откуда входили в бассейн, пол был выше на три
57


ИСТОРИЯ БАНИ
четверти метра. Совпала и композиция аподитерия. Нашлось, правда, и отличие: холодная баня - фригитерий - совмещалась с раздевалкой. Но так устраивали маленькие термы в Помпеях, которые из-за извержения вулкана дошли до наших времен в своем истинном виде.
В армянской римской бане бассейн был неглубоким, 80-85 сантиметров. Но в частных термах на Апеннинском полуострове они тоже были неглубокими - даже великий полководец Сципион, бани которого столь подробно описал Сенека, в своем бассейне не плавал, а только отдыхал.
Сорок лет назад археологи при раскопках в грузинском селе Шухути нашли засыпанную римскую баню. О назначение здания догадались сразу, так как пол в нем оказался из мраморной мозаики, а под ним шли жаровые трубы. Они оказались еще и в стенах - в Грузии зима суровее, чем в Риме, и потребовался дополнительный подогрев. Обнаружили даже отопительное устройство знакомой системы: большой медный сосуд, в котором нагревалась вода, и система труб - для холодной и горячей воды.
И на Кавказе, и, особенно, в более южных странах бани существовали с незапамятных времен. Купания и омовения всегда занимали видное место в частной жизни восточных народов - из-за жары. И еще из-за того, что жители древнего Востока ходили босиком или в сандалиях. В Библии ее герои для чистоты и освежения омывали себе ноги. Помогали друг другу мыть руки, и это почиталось за честь услужить гостю: «Здесь Елисей, сын Софатов, который подавал воду на руки Илии». Так ответил один из слуг царя израильского на вопрос Иосафа- та, нет ли здесь, в безводной пустыне, пророка Господня, который бы помог им напоить войско и скот.
Дочери омывали ноги своим родителям. В Библии есть выражение «омывать ноги святых», что считалось
58


КАЙФ В ТУРЕЦКОМ ХАМАМЕ
проявлением глубокого смирения и любви. Христос покатал высший пример смирения - на Тайной Вечере Он умыл ноги своим ученикам.
Древние евреи, прежде чем приступить к еде, обычно омывали свои руки до локтей. Они омывали даже ложе, прежде чем приступить к трапезе. В Кане Галилейской в доме, в котором отмечалось бракосочетание, находились шесть «каменных водоносов» - по всей видимости, каменных ведер, наполненных водой для омовения рук при входе на пир. Омовение рук иногда считалось торжественным заявлением о своей невиновности - так поступил, как сообщается в Евангелии от Матфея, Пилат.
Омовение и очищение включены в религиозный иудейский ритуал; они предписываются самим законом. Омовения и купания происходили у древних евреев в реках, в частных купальнях. Позднее и у них появились общественные бани, подобные греческим и римским. Ьлиз Тивериады строились заведения для купания в целебных источниках.
В Священном Писании омовения представляются образом нравственного очищения. Слово «баня» у апостолов употребляется не только в буквальном, но и в образном значении - в смысле возрождения в жизнь духовную посредством таинства крещения.
На всем мусульманском Востоке обычай омовения рук перед едой - когда гостю поливают руки водой сам хозяин, его сыновья или слуга - сохранился до сих пор. Гость не видит ни крана, ни сосуда с заготовленной водой - ее льют из кувшина прямо ему на руки. Или делается иначе: слуга ходит с умывальницей вокруг стола, за которым сидят гости, и с сосудом, в который стекает использованная вода.
Обстоятельно и объективно, без осуждения и прикрас, в середине XIX века рассказал о восточных банях пу¬
59


ИСТОРИЯ БАНИ
тешественник из Венгрии Герберт Вамбери. Это удивительный человек! Родившись в бедной еврейской семье в городе Пеште (тогда смотревшие друг на друга через Дунай Буда и Пешт еще не объединились в один город), в раннем возрасте он увлекся Востоком, смолоду самостоятельно стал изучать языки. Ему повезло - некий барон, оценивший усердие молодого человека, оплатил его поездку в Константинополь. В столице Турции Герберт Вамбери провел четыре года, служа в богатой семье частным преподавателем европейских языков, которые он тоже знал, и с интересом ученого наблюдал местную жизнь. Его интересовало все: базары, семейные отношения, местная медицина, постройки. И бани.
Основательно изучив турецкий язык, он составил и выпустил словари: турецко-венгерский, турецко-немецкий и чаготайско-венгерский (теперь уже забылось, что раньше староузбекский язык назывался по имени Чаго- тая - младшего сына Тамерлана). На немецком языке он издал книги о своих беспримерных путешествиях на Восток. Под видом дервиша-хаджи он пересек Каракумы, побывал в Туркестане, Бухаре, Хиве, Иране, жил в Кунг- раде, Мешхеде, Герате, Трапезунде.
Придирчивые критики поначалу не верили подозрительно подробным описаниям восточной экзотики. Думали, что это подделка изобретательного фантаста. Только после смерти путешественника и публициста Герберта Вамбери, ставшего к концу жизни профессором восточных языков в Пеште и членом-корреспондентом Академии наук, эти книги были по заслугам оценены. Его последователи, ринувшиеся на Восток, подтвердили точность увиденного им, воздали хвалу его благожелательности к народам, среди которых он, изучая их обычаи, жил, отметили великую терпимость и поразительную наблюдательность исследователя.
60


КАЙФ В ТУРЕЦКОМ ХАМАМЕ
В каждой новой стране Герберт Вамбери, конечно, посещал и бани и оставил, среди прочего, их сравнительное описание. Всюду жители гордились этими заведениями, которые спасали их от жары, дарили наслаждение, возвращали и прибавляли здоровье. Герберт Вамбери, который встречался и с местными священниками, уверенно сказал потом с их голоса: «Предписания пророка, касающиеся бань и омовений, строги» в обязательном соблюдении опрятности, но баня у магометан «сделалась учреждением, которое, удовлетворяя существенные жизненные потребности, носит в то же время религиозный характер... Ходить в баню значит не только исполнять божеское веление, не только совершать акт очищения, но и доставлять себе удовольствие, которое превратилось в страсть».
Герберт Вамбери знал, естественно, только мужскую баню. Даже расспрашивать о женской жизни считалось там предосудительным. Он никогда не видел, например, собственную персидскую ученицу, которую длительное время обучал французскому языку: учитель и дочь шаха, желавшая говорить по-французски, сидели совсем рядом, по разделенные занавесом: постороннему мужчине не положено видеть лицо чужой женщины.
Его мужские впечатления от восточной бани откровенны и восторженны: «После утомительного путешествия, трудной работы и для того, чтобы оправиться от половых излишеств», человек с надеждой на долгое удовольствие и «быстрое отдохновение непременно отправляется в баню». Там встречаются бедные и богатые, юноши и старцы. Уходя из хамама, в благодарность за то, что чудодейственным образом их душу и тело покинуло, казалось бы, вечное утомление от жизни, за то, что они снова начали ощущать ее радости, почувствовали себя моложе и опять полными сил, мужчины - каждый по мере
61


ИСТОРИЯ БАНИ
своих возможностей - дают банщикам вознаграждение сверх положенного. Нет, не «на чай». Там это называется «на баню». Выражение «на чай» пошло, утверждает бывалый путешественник, от китайцев; у немцев материальное вознаграждение за внимательное обслуживание называется «тринкгельд», т.е. деньги на выпивку, у русских же - «на водку».
На всем Востоке, утверждает Герберт Вамбери, люди, оценивая города, начинают с бань. Города знамениты не столько мечетями, сколько количеством и убранством именно этих заведений. Проехав сотни миль, побывав в десятке стран, Вамбери пришел к заключению, что худшие бани - в Персии, а лучшие - все-таки в Константинополе: они «самые красивые - по наружному виду и самые богатые по внутренней отделке». Правда, он считал, что турецкие банные заведения выглядят так роскошно именно благодаря тому, что Константинополю досталась византийско-римская архитектура, драгоценности похищены в набегах на другие страны Европы, мрамор же вывезен с островов Средиземноморья.
Иностранец Вамбери, естественно, увидел то, к чему привык, и потому не заметил глаз местного жителя Джела- ла Эссада. Учитель персидской княжны, оказавшись в Турции, хорошо разглядел и описал, как шествует в баню зажиточный османлис из класса эфенди. Путешественника восхитило, с каким достоинством, какой важной поступью, словно на прием к султану, идет он, сопровождаемый слугой. И хозяин, предупрежденный о приближении важного посетителя, почтительно выскакивает из своего заведения, а за его спиной уже замерла готовая утолить любое желание рать слуг.
Джелал Эссад только мельком сказал об обуви, в которой ходит по хамаму посетитель, употребив слово «сандалии». Герберт Вамбери называет эту обувь «деревянны¬
62


КАЙФ В ТУРЕЦКОМ ХАМАМЕ
ми башмаками», но действительно открытыми, как санда- лии. Впрочем, на всем Востоке до сих пор используют специальную, не боящуюся воды обувь. В современных банях Грузии и Средней Азии ходят в так называемых «вьетнамках»; москвичи и петербуржцы появляются в них только в цивилизованных спортивных бассейнах, а в простых отечественных банях шлепают по теплым мыльным лужам сомнительной чистоты - по воде, которой кто-то мылся! - в соответствии со старой традицией - босиком...
Турецкий историк не рассказал о том, как выглядят его соотечественники в бане, - для него это зрелище слишком привычно, чтобы обращать на него пристальное внимание. Иностранец Вамбери, написавший книгу па полвека раньше, предупредил его и в этом: эфенди, надев башмаки на деревянной подошве и прикрыв свои чресла, держит дальнейший путь с такой гордостью, «будто бы его грудь украшена орденами, а он сам находится на параде». За ним услужливо поспевает слуга с чубуком и чашкой.
Перед тем как войти во влажные залы, посетитель основательно готовится, отдыхает от дороги. Он сидит на мягком диване в окружении подушек, не спеша курит и пьет кофе.
Когда он основательно отдохнет и встрепенется, пнезапно появляются, словно бы специально вызванные, деллаки - слуги-банщики, которые откуда-то следили за наступлением их минуты. Деллаки почтительны и застенчивы. Приближаясь, они профессионально стыдливо опускают взор, чтобы не смущать посетителя своей почти полной наготой и не видеть его наготы.
Дальнейший рассказ иностранного путешественника Вамбери, думается, проясняет вопрос, почему некоторых деликатных подробностей нет в книге местного истори¬
63


ИСТОРИЯ БАНИ
ка. Не из-за естественных ли патриотических чувств человека, который не хочет говорить нечто, как считается, предосудительное о своих земляках, если оно не подтверждено фактами и составляет только предположение?
Разбиравшийся в этнографии Вамбери утверждает, что все банные слуги - «сыны Кавказа». Он считает, что этого требовал обязательный для приличной бани хороший тон, потому что, как сказали бы мы теперь, юные «лица кавказской национальности» необычайно привлекательны. Наблюдатель из Венгрии выяснил, что обитающие в стенах хамама «сыны Кавказа обязаны обладать красивыми формами и массивными членами»... Пусть читатель, однако, не спешит подозревать что-то неделикатное: речь идет, кажется, всего лишь о стати, о мускулатуре, поскольку деллаки ходили тоже с обвязанными чреслами.
Впрочем, настораживает еще одно требование к тамошним кадрам: у деллаков не должно быть усов... Молодых людей с растительностью на лице на работу в хамам не берут. И как только она начинает пробиваться, тут же увольняют.
Застенчивые молодые банщики полны сил и усердия. Их крепкие руки должны как следует размять тугое тело сытно кормленного посетителя, любителя вкусной и жирной пищи. «Трудно передать при этом то подмигивание, посредством которого властелин выражает свое одобрение сынам Грузии и Кавказа, мнущим его тело, как какое-нибудь тесто», - пишет честный путешественник, который старается замечать и столь мелкие детали.
Жаркое отделение хамама напоминает иностранцу святилище - так там красиво и торжественно. Сказочность обстановки придает малый, идущий от куполов солнечный свет. Благодаря цветным стеклам, он окрашивается, и это усиливает ощущение тишины: «Малейшее
64


КАЙФ В ТУРЕЦКОМ ХАМАМЕ
днижение отдается эхом», слышен «звон тонких чаш, из которых окатываются водой». Поблескивает спокойный бассейн, он обложен раковинами. В тишине слышно даже, как шуршит, лопается взбитая мыльная пена, доносятся «стон, визг гостей, иногда - веселая песня».
Все бани мира обладают неожиданным музыкальным дос тоинством! Дальше будет разговор о Федоре Ивановиче Шаляпине - он очень любил петь в московских Санду- мах. Некоторые его поклонники расспрашивали знакомых банщиков, подкупая их чаевыми, в какие дни и в какой час ходит знаменитый бас в баню. Он знал это и старался избегать своих почитателей, но после парной, красный и счастливый, вдруг во весь свой богатырский голос, слышный и в предбаннике, где сидели просыхающие посетители, запевал «Вдоль по Питерской...». Без рояля и хотя бы виолончели: очень хороший в бане резонанс! И тогда переставали греметь железными шайками, не открывали краны с горячей и холодной водой, заглушали буйные, бьющие в пол души, а в дверях главного банного зала появлялись восторженные фигуры, обернутые в белое.
В турецкой бане тоже прекрасная акустика. У каждого голого посетителя вдруг обнаруживается могучий певческий голос. Там, с гордостью за отечественную архитектуру, думают, что этим певцы обязаны банным куполам. Может быть, но все же не исключено, что музыкальный талант пробуждается в соответствии с элементарными законами физики - просто благодаря влажному воздуху. Гак это или иначе, но в Турции существует поговорка о хвастливом человеке: «Он, видимо, пробовал свой голос и хамаме».
Но там не только поют. Еще тысячу лет назад в персидских банях читал свои стихи великий иранский поэт Абулькасим Фирдоуси. Он, по обычаю своих современни-
65


ИСТОРИЯ БАНИ
ков, тоже проводил много времени в хамаме. Сохранилась иранская миниатюра (она находится в Эрмитаже), которая изображает важнейший в его жизни момент. Персидский владыка решил наградить поэта за его поэму «Шахнаме» огромной суммой денег. И знал, куда послать придворного, чтобы тотчас же сообщить поэту о своей царской щедрости: в баню...
Поэт представлен сидящим в самом освещенном месте: с бумагами под банным куполом. Кроме Фирдоуси изображены еще несколько человек. Одни, раздетые (с той мерой откровенности, которую допускает мусульманский обычай), моются. В короткой юбочке, прикрыв чресла, делает свою работу деллак. По-уличному одет молодой человек - наверное, счастливый посыльный. И еще четверо одеты. Двое из них определенно тоже везучие: обрадованный поэт тут же, в бане, разделил свою награду. Не оттого ли, что тираноборец не желал получать награду от тирана, на которого все время нападал в своих стихах? Свидетели события утверждали, что награжденный сначала дал часть денег деллаку, а потом продавцу прохладительных напитков и посыльному. Впрочем, возможно, что были одарены все персонажи миниатюры - такую важную царскую весть и столь внушительную сумму, верно, было поручено отнести в баню нескольким посыльным, а не только молодому человеку, который изображен на переднем плане.
В X-XI веках персидские бани славились своим убранством. Там было много фаянса, который блестел и светился от идущих сверху солнечных лучей. Как уже было сказано, знаменитый путешественник Вамбери, побывав в разных странах, пришел к заключению, что самые неблагоустроенные и даже грязноватые бани, как ни странно, в Иране. Но можно предположить, что у придирчивого европейца были личные счеты с этой страной,
66


КАЙФ В ТУРЕЦКОМ ХАМАМЕ
помешавшие ему отнестись к персидским баням беспристрастно.
Все-таки они славились не напрасно - не только архитектурой, но и своей великой пользой для здоровья.
Как раз во времена Фирдоуси (XI век) младшим его современником была создана великая книга «Кабус- наме» - собрание поучений о том, как вести себя в разных житейских ситуациях на пользу своей душе и собственному телу. То была первая - во всяком случае, из числа дошедших - прозаических книг на фарси. Ее написал Ун сур аль-Маали.
Одна из глав «Кабус-наме» - «О правилах хождения в баню». Многим ее рекомендациям иранцы следуют до сих пор. Самое главное: «Знай, о сын, что, когда идешь в баню, не ходи на сытый желудок. И каждый день ходить не полезно, и даже вредно, ибо нервы и сочленения размягчаются и крепость их пропадает и природа привыкает ходить в баню каждый день, если только один день не получит, будет себя чувствовать в тот день как бы больной и все члены тела загрубеют».
Не спешите делать вывод, будто восточный мудрец Унсур аль-Маали считает, что бани надо посещать пореже. Нет, он советует «ходить в баню один раз каждые два дня. Л зимой и летом, когда пойдешь в баню, сначала проведи некоторое время в холодной комнате, чтобы природа зтим насладилась. Потом уже иди в среднюю и посиди и гам немного, чтобы насладиться и ею. Потом ступай в жаркую комнату и посиди немного и там, чтобы получить удовольствие и от жаркой комнаты. Когда жара бани на себя подействует, пойди в халха-хану (в более прохладное отделение с емкостями для воды, напоминающими турецкие курны. - А.Р.) и вымой там голову».
Пока рекомендации персидского ученого средневековья в точности соответствуют учениям врачей Древне¬
67


ИСТОРИЯ БАНИ
го Рима! При всех внешних отличиях, внутреннее строение хамама вполне соответствует последовательности помещений в римской бане; и там к посетителю относились так же бережно: из прохладного отделения ему надо было перейти в более теплое, потом в самое жаркое, по- телъню, и т.д.
Но, в отличие от древних римлян, которые ценили в термах общение, веселье, почти уличное оживление, персидский ученый - сторонник уединения: «Если баня будет пустая, это величайшее счастье, ибо мудрецы считают пустую баню большой удачей из всех удач».
Есть отличие и от турецких бань, в которых люди наслаждались водой и жарой часами. Персидская мудрость учит: «И нужно, чтобы ты в бане долго не оставался и слишком горячую и слишком холодную воду на себя не лил, нужно, чтобы вода была умеренной». А ведь в турецком хамаме распаренному человеку быстро выливали холодную воду прямо на голову.
Но, кажется, все народы едины в одном: пить в банях воду не рекомендуется, даже если человек слишком сильно пропотел. «Кабус-наме» предупреждает: «Пить воду... этого остерегайся, ибо это очень вредно и вызывает водянку». Теперешняя медицина, однако, не считает, что водянку можно подхватить в банях, но даже пива после парения советует пить как можно меньше, даже если нет сил противиться соблазну пышного теперешнего буфета.
Персидские бани XIX века не нравились европейскому путешественнику не только своей запущенностью - он не понимал пристрастия иранцев к перекраске волос, которая совершалась только в бане. Красили волосы и женщины, и мужчины. В красно-рыжий цвет (вероятно, это была хна). И не только голову - бороду тоже. Молодые мужья и женихи стремились иметь бороду ярко-кир- пично-рыжую, мужчины постарше, с заметной у корней
68


КАЙФ В ТУРЕЦКОМ ХАМАМЕ
сединой, потемнее. Некоторые чернили ее басмой. Кроме* того, красили в красно-рыжий цвет ладони, ногти, подошвы. Красились не одни только взрослые, но и но- порожденные младенцы, которых тоже приносили в башо. Несмотря на то что средневековый мудрец не считал полезным долгое сидение в бане, мужчины, женщины и младенцы оставались там при необходимости часа по ||>и, поскольку только хорошая окраска волос занимала ме меньше двух часов.
У персов середины XIX века любимый цвет вообще Пыл красно-рыжий - для самих себя и для обыкновенных лошадей. Но не для любимых царских - они оставались белыми; однако хвост им всеч’аки перекрашивали тоже, причем в самый благородный цвет - той же басмой делали его дегтярно-черным. Впоследствии и женщины постепенно перешли на черный цвет: так густо чернили волосы, что они выглядели покрытыми блестящим лаком.
Но самой главной заботой тогдашних красавиц-пер- ( иянок была искусственная родинка. Расчетливо посаженная на самое милое местечко - на щечку, шейку или грудь, - она могла свести любимого с ума, но, сделанная каким-то едким камнем, к сожалению, плохо приживалась. Поэт Хафиз в одной из своих любовных газелей выражает готовность пожертвовать одним городом в (вредней Азии только лишь за две прекрасные родинки. 11оэтам легко давать такие обещания - среди их имущества не значится ни одного города.
Однако для красавицы даже одна родинка стоила нескольких часов пребывания в хамаме. Считалось, что мужчины, несмотря на долгий процесс превращения природно-чернявой бороды в кирпично-красную, укладывались, вместе с мытьем, в три часа, самые шустрые - в два. Женщинам же, желающим стать очаровательными, требовались все шесть.
69


ИСТОРИЯ БАНИ
Хамамы на мусульманском Востоке служили не только салонами, в которых добывалась телесная чистота и красота, и не только клубами - отдельно мужскими, отдельно женскими, в которых отдыхала душа. Они были еще и амбулаториями, где лечили тело. Жаркий арабский Восток высоко ценил хамамы за пользу, которую они приносили здоровью, заодно разнообразя жизнь.
В занимательных сказках «Тысяча и одной ночи» не случайно так часто встречается слово «баня». Еще чаще они упоминаются в медицинских трактатах. Абу Али Хусейн ибн Сина, или, как его называли в Европе, Авиценна, рассматривал баню именно в качестве места, где лечатся. В энцикликах, написанных в X-XI веках, содержится много до сих не потерявших своего значения рецептов, которые можно было использовать не дома, а в хамаме. Авиценна предлагал отвары и настои, помогающие от боли в суставах, излечивающие болезни почек и желудка. В бане кипятили для посетителей воду с содой, серой, бурой, золой, квасцами, купоросом. Услужливый банщик, как внимательный доктор, заметив у посетителя недомогание, мог поднести припасенные целебные отвары ягод и лавра.
Ибн Сина очень рекомендовал массаж. В восточных банях люди до сих пор делают массаж друг другу или прибегают к услугам платных специалистов.
В поучениях мудреца есть страницы, в которых он наставляет людей, как правильно, с великой пользой для здоровья мыться в бане. «Купаться надо неторопливо, спокойно, осторожно, постепенно, не сразу», - учит он.
В пору, когда жил этот великий врачеватель, и позже в арабских городах были целые банные кварталы. Крупные и совсем маленькие, роскошные, похожие на дворцы, и скромные - для простого народа, они строились вдоль самых многолюдных улиц, рядом с базаром.
70


КАЙФ В ТУРЕЦКОМ ХАМАМЕ
И жарких помещениях, насыщенных сухим паром, жизнь нс* переставала бить ключом - не только обыкновенная с гг повседневными заботами, но и экономическая. В бане происходили переговоры, заключались сделки, подписывались контракты. Вот еще почему с роскошью тогдашних константинопольских бань могли поспорить только купольные хамамы Дамаска и Каира.
На случай, если посетитель, находясь в бане, пропу- I тит время намаза, предусматривалось место для совершения молитвы. Обычно это была угловая комната, лежавшая, как и все другие помещения, в торжественном полумраке, к востоку от большого зала.
В каирских хамамах пользовались особыми, пышно намыливающимися мочалками из пальмового волокна и высоко ценившимися на всем Востоке скребками для пяток: они были керамические, с дорогой инкрустацией. А богатые кокетки терли слегка огрубевшую на ногах кожу серебряными скребками.
В Дамаске, как, впрочем, и во многих других людных городах, огонь в беспрерывно действовавших банях разводили - паклей и деревяшками - один-единственный раз. Круглые сутки его поддерживали степной колючкой, навозом, горящим мусором, опилками. Слишком уж это долгое дело -снова нагревать баню. (А в Каире придумали хитрое средство для поддержания жара: добавляли в огонь соль, обыкновенную поваренную соль. Считалось, что она жадная и не отпускает от себя жар понапрасну.) Дамасские бани имели для согревания воды по два больших медных котла. Вода в одном из них всегда кипела и плавно перетекала во второй. Горячий поток высотой в горок сантиметров пускали сначала в цистерну: образовывался пар, и теплое облако шло в те помещения, которые в нем нуждаются. Надо добавить, что в Дамаске в свое время перестали пользоваться ваннами: со старыми людь¬
71


ИСТОРИЯ БАНИ
ми, когда они нежились в них, иногда случался апоплексический удар - инсульт. Ванны убрали, чтобы не было опасного соблазна.
Банные кварталы были и в древнем Самарканде. Сравнительно недавно археологи обнаружили руины стоявших поблизости один от другого пяти старинных хама- мов; некоторые построены в IX и X веках. Стены одного из этих хамамов по-дворцовому высоки - они возвышались на четыре с половиной метра, а сама баня занимала огромную площадь: двадцать четыре на двадцать два метра. Там было множество помещений с ваннами - довольно большими (два с половиной метра на полтора) и совсем маленькими. Археологи отрыли резервуар, предназначенный, очевидно, для процедур с целебными травами, а также остатки древней системы подачи воды и обогрева (труб, по которым шла горячая и холодная вода, там, судя по всему, не было).
По всей видимости, жар в этой бане был «заказной» - по воле посетителя. Рядом с ваннами, за перегородкой, располагались так называемый тандыр, откуда поступал жаркий воздух, и корчага-хум - резервуар, из которого черпали воду. Эта баня построена как раз в годы жизни великого ученого, философа и врача Авиценны, который, будучи везиром при разных правителях, определенно, не раз бывал в Самарканде. И может быть, именно об этом хамаме сказал он: «Лучшая баня та, где топку печи разжигают сообразно натуре тех, кто хочет в нее зайти».
До недавних пор в городах Узбекистана действовали немало старинных купольных бань. В Ташкенте до начала войны их было шесть, а в Бухаре середины XX века - шестнадцать (сейчас там осталась по меньшей мере одна).
Входя в нее, посетитель сначала спускается вниз. В Узбекистане все национальные бани, хаммомы. углубле-
72


КАЙФ В ТУРЕЦКОМ ХАМАМЕ
II м - специалисты говорят, что для экономии тепла, хотя игтний зной едва переносим, и в полдень лучше укрывать- < я от него именно в хаммоме.
В бухарском хаммоме стараются сохранять старинный ритуал. В первом, прохладном зале - он называется /I юнги-хана - стоят диваны. На одних раздеваются и повязывают набедренную юбочку, на других отдыхают измученные баней, но ею же и обновленные. Название зала произошло именно от этого вида повязки - это и есть ||юнги. Надев ее, можно выпить стакан зеленого чаю, который тут же предложит предупредительный банщик. Нос чаепитием лучше подождать - оно необходимо после мытья. Зеленый чай хорошо утоляет жажду и предупреждает головную боль от перегревания.
Следующее помещение - для мытья, оно называется и Узбекистане мион-сарай, но это персидское слово, означающее «главный зал». Как и во всех восточных банях, в середине зала сделано возвышение, на котором люди душевно беседуют, делают друг другу массаж. От зала отходят в стороны арки, под сводами которых еще сумрачнее.
: )то все те же индивидуальные уголки для «интимного религиозного туалета». Неожиданно ставшие молчаливыми мужчины, не скрываясь, идут туда, держа в руках бритву, - никто не должен видеть, чем они будут заниматься.
Впрочем, письменные свидетельства говорят, что I га старинная, идущая из глубокой древности деликатная процедура, не всегда производилась в полном уединении. Найденная столетие назад арабская рукопись (начало XI века) с иронией рассказывает, что иногда эта тайная процедура становилась весьма потешной и была, судя по всему, не такой уж секретной.
Родившийся в год первого крестового похода - в 1095 году - и ставший известным лишь через восемьсот лет арабский писатель Усама ибн Мункыз написал в кон¬
73


ИСТОРИЯ БАНИ
це своей долгой жизни прекрасную «Книгу назиданий». Она полна живых бытовых сценок той поры, когда воинственные, но невежественные крестоносцы устремились на Восток освобождать гроб Господень.
Крестоносцы явились и в Сирию, в Шейзар (поблизости от Алепо) - родной город автора, племянника местного везира. То были самоуверенные франки, которым местные жители представлялись совсем дикарями, а все их обычаи - потешными. Но отношения с мусульманским населением не всегда были абсолютно враждебными. Усама ибн Мункыз, на долю которого выпали большие потрясения и великие путешествия, неожиданные удачи и полное разорение, с усмешкой передал рассказ банщика, связанный с его профессиональной встречей среди воды и пара.
Банщик этот по имени Селим, родом из ал-Маары, долгое время служил у отца Усамы ибн Мункыза - в принадлежавшей ему бане. И остался преданным его сыну, когда стал хозяином собственного заведения. Банщик Селим, «да помилует нас Аллах», рассказал такую занятную историю (она весьма колоритна, и лучше привести ее дословно, чем пересказывать):
«Я открыл в алль-Иаарре баню, чтобы жить доходами от нее. Однажды в баню пришел франкский рыцарь, а они не одобряют тех, кто, находясь в бане, опоясываются покрывалом. Он протянул свою руку, сорвал мое покрывало с пояса и отбросил его. Он увидел меня целиком, а я недавно обрил себе волосы на лобке. “Селим”, - крикнул мне франк. Я подошел к нему, и он протянул руку к обритому месту: “Селим, замечательно, - воскликнул он. - Клянусь истиной моей веры, сделай мне то же самое”. И лег на спину, а у него на этом месте была точно вторая борода. Я обрил его. Он провел по этому месту рукой, погладил его и сказал мне: “О Селим, заклинаю тебя ис-
74


КАЙФ В ТУРЕЦКОМ ХАМАМЕ
гм мой твоей веры, сделай то же самое с аль-дамой”. (Аль- дима значит на их языке “госпожа”. Он имел в виду свою лену.) “Скажи аль-даме, чтобы она пришла”, - крикнул он с луге. Тот пошел и привел жену. Она легла на спину. “Сде- л.ш с ней то же самое, что ты сделал со мной”, - сказал рыцарь. Я обрил ей эти волосы, а муж сидел и смотрел на мшя. Затем он поблагодарил меня и дал много денег за мою услугу».
Европейцы, отвыкшие от римских бань и встретившиеся на Востоке с общественными мытейными заведениями, удивляли местных жителей наивностью нравов, lor же Усама ибн Мункыз поражался тому, что рыцари совершенно не понимали обычая разнополого посещения тех мест, в которых люди почти совершенно обнажаются. Он с удивлением рассказывает:
«Однажды, будучи в городе Тире (это Сур на Среди- icmhom море) я вошел в баню и сел там в отдельную ком- нлту. Один из моих слуг сказал мне: “С нами в бане женщина!” Когда я вошел в общую залу и сел на каменную скамейку, вдруг вошла та женщина, которая была в бане, и встала напротив меня. Она уже оделась и стояла вместе со своим отцом. Я не был уверен, что это женщина, и сказал одному из своих товарищей: “Ради Аллаха, посмотри, женщина ли это?” Он подошел и на моих глазах поднял подол ее платья. Ее отец обернулся ко мне и сказал: “1-)то моя дочь. Мать ее умерла, и ей некому вымыть голову Я привел ее с собой в баню и вымыл ей голову сам”».
Усама ибн Мункыз был, наверное, великодушным человеком. Доказавший храбрость в боях с крестоносцами и в других житейских обстоятельствах, требовавших смелости, он не осудил заботливого отца, хотя тот грубо пренебрег чужим религиозным обычаем. Наоборот, он похвалил его: «Ты хорошо сделал. За это тебе будет небес- кзя награда».
75


ИСТОРИЯ БАНИ
Заботливый отец был враг «из румов» - то есть пришелец из Рима, а Усама ибн Мункыз незадолго перед этим видел своими глазами, как франки и румы потешались над местными старухами и двух из них заставили бежать наперегонки с кабанами. То было не только глумление над женщинами, над их возрастом, но и оскорблением религии - заставлять человека состязаться с животными, которых ислам называет нечистыми.
В «Книге назиданий», написанной в XII веке, восточные бани упоминаются часто. Вскользь упомянутые детали свидетельствуют о поразительной устойчивости банных обычаев и обстановки. В нынешних узбекских купольных банях есть такие же уголки «интимного туалета», в которых аксакалы для сведения растительности предпочитают негашеную известь. Из укромного местечка они появляются с выражением удовлетворения на лице и чувством исполненного долга направляются к тем же нишам, возвышениям - ступам, на которых совершается массаж, ведутся мирные, успокаивающие беседы о жизни.
Как и в глубокую старину, массаж и разговоры перемежаются прением, потением в пару. Под одной из арок в глубине лоджии стоит вечный знойный туман. Туда из- под пола бьет сухой пар; сразу возле входа он щадящий, но любитель острых ощущений может испытать себя в более сильном жаре. Это часто составляет игру даже незнакомых между собой людей, становится поводом познакомиться: надо войти как можно глубже и постоять в невыносимом парном тумане как можно дольше. Наверное, так было всегда, потому что обстоятельства жизни меняются, а человек остается прежним. Обычно побеждают привычные к этому испытанию старики и озорные, в юбочках, мальчишки.
Посетитель узбекских купольных бань дольше всего остается в люнги-хана, уже одевшись в чистое или еще не
76


КАЙФ В ТУРЕЦКОМ ХАМАМЕ
(ннн намокшую набедренную повязку. Любезный банщик готов угостить благостно настроенного гостя не только чаем - у него припасены сладкий шербет, сочный гранат, виноград «дамские пальчики» или просто фабричная шоколадка. Он первым затевает разговор; больше всего унижает стариков и приезжих; последних осторожно, но без лишнего любопытства расспрашивает, демонстрируя гордость купольной баней и готовность объяснить всю ее великую пользу, устройство и историю.
В последнее время в узбекских банях иногда стал появляться местный человек... с березовым веником - из веток не самого распространенного в тамошних южных краях дерева. Иногда веник составлен из грубоватой ивы г гонким продолговатым листом или из тополя, который здесь растет высоко, стремится к небу и потому подвижного листа не дает. И под неширокие улыбки аксакалов, тающих все, этот человек с серьезным видом начинает старательно себя стегать; аксакалы очень сомневаются в том, что от этого есть какой-нибудь кайф, но понимают, что чудак побывал в краю совсем другой, березовой бани.
Теперь самое время поговорить о ней, о русской бане, которая отличается и от римской, и от восточной. 11 ничуть не уступает им. А по личному мнению автора, даже и превосходит их.


БРИЛЛИАНТЫ ЛИЗАНЬКИ И САНДУНЫ
Лизаньке Федоровой, любимой ученице прославленных итальянских музыкантов Паэзелло и Мартини, предрекали прекрасное будущее. Среди других пятнадцати воспитанниц и воспитанников она училась в Санкт-Петербургском театральном училище, которое готовило артистов для Императорского театра. У нее оказалось меццо-сопрано дивной красоты. Голосом, самой природой поставленным, она владела свободно, брала почти три октавы и училась легко, будто бы играючи.
Первый раз она появилась на сцене - в Эрмитажном театре Петербурга - 29 января 1790 года и очаровала самую главную зрительницу, императрицу Екатерину Вторую. Тогда юной премьерше как раз сравнялось семнадцать. Была она стройна, даже угловата, походила на мальчика, и потому ей доверили роль Амура в новой опере Дианино Древо - друга самого маэстро Паэзелло, который привез с собой в Петербург самых знаменитых музыкантов из Неаполя и ноты самых модных в Европе опер.
На следующий день после спектакля в театре случился переполох. На ученическую половину неожиданно явились посланцы от императрицы - директора Императорского театра Петр Алексеевич Саймонов и Александр Васильевич Храповицкий. Они вручили смутившейся певице царский подарок в бархатной коробочке - брил-
78


БРИЛЛИАНТЫ ЛИЗАНЬКИ И САНДУНЫ
м пантовый перстень, который вместе с благословением прислала сама Екатерина. Императрица велела еще и от I воего имени сказать такие слова: «Как и вчера пела о муже, перстень никому, кроме как жениху, чтобы не отдавала».
Позже Лизанька так и поступила.
А сейчас, принимая худенькой ручкой роскошную коробочку и выслушивая великодушные царские слова, пил не смела глядеть высокородным посланцам в глаза. ) [ и ректора же были любопытны и, не стесняясь, при- I глльно разглядывали свою лучшую ученицу, которую до мчерашнего вечера знали только по имени и по рассказам всегда восторженных итальянских музыкантов.
Лизанька зарумянилась - она впервые видела так близко столь важных господ. Испуганной успехом и честью, ей показалось, однако, что они разглядывали ее все- тлки слишком внимательно...
Но это она поняла потом. Откуда всем троим было шать, что утренняя церемония после эрмитажной премьеры отразится на судьбе каждого из них! Директора потом поплатятся - за нескромное поведение - своей почетной должностью. А Лизанька, могла ли старательная талантливая молоденькая певичка Лизанька Федорова, которая всю юность мечтала только об артистической карьере, предвидеть тогда свое будущее? Могла ли даже подумать, что вскоре, но недолго будут называть ее великой актрисой, однако быстро забудут ее настоящую фамилию? И что через двести лет будут связывать ее новое имя, которое станет ей ненавистно, не с театром или оперой, а со знаменитым, самым знаменитым в России... коммунальным заведением? Заведение появится через двадцать лет именно в связи с утренним визитом высокородных аристократов в театр, которым они пока что ведали.
79


ИСТОРИЯ БАНИ
Не ожидал остаться надолго в памяти людской и юный канцелярист мануфактур-коллегии Сильвио Занду- кели, который не забывал своего грузинского происхождения, хотя родился в Москве. В Больших и Малых Грузинах в XVIII веке селились выходцы из Имеретии. В каждом доме этого нового московского уголка проживали тогда сподвижники царя Вахтанга VI, низложенного иранцами и эмигрировавшего в Россию. После смерти Вахтанга VI, который прожил в России тринадцать лет и умер в Москве, грузинские эмигранты потеряли веру в скорое возвращение и начали устраиваться обстоятельно. Среди них была и семья знатного дворянина Моисея Зан- дукели и семья его взрослого сына Николая с двумя детьми. Самые сообразительные стали учить детей русскому языку, чтобы они, став взрослыми, могли поступить на службу.
В мануфактур-коллегии, ведавшей до 1804 года московской промышленностью, молодой чиновник из грузин, с характером живым и общительным, числился уже не под нездешним именем Сильвио, а под похожим на русское именем Сила (хотя его и нет в святцах). Одновременно с братом он переменил и фамилию Зандукели и стал зваться совершенно по-русски - Силой Николаевичем Сандуновым.
Братья Сандуновы - Сила и Николай - к тому времени сильно обеднели. Отец их, которого называли в Москве Николай Моисеевич, разорился и умер, оставив двух несовершеннолетних сыновей. Старшему, Силе, было тогда шестнадцать лет, младшему и вовсе три года. Однако предки, промотавшие состояние, оставили обоим сыновьям великое достояние: неунывающий нрав. Наследники неплохо им воспользовались!
Сила Николаевич был любим в каждой компании. Он уморительно копировал стариков и старух, людей
80


БРИЛЛИАНТЫ ЛИЗАНЬКИ И САНДУНЫ
прижимистых и заносчивых. Мог говорить любым голосом - даже женским.
Двадцати лет Сила Николаевич впервые попал на представление в театр. Больше всех его позабавил актер, игравший пронырливого слугу - великого плута. Невысокий, худощавый, свободно державшийся черноглазый юноша заразительно хохотал на весь зал. Своей непосредственностью он обращал на себя внимание всей публики. Потом рассказывали, что сразу же после спектакля он похвастался перед друзьями: «Да я и сам не хуже этого сыграю!»
Самое удивительное, что это оказалось не просто чиастовством. Ровно через год Сила бросил свою скучную должность канцеляриста и сделался профессиональным актером. Он встретился с хозяином театра у Петровских ворот англичанином, Мердоком, и показал ему, кого может представлять. Сначала изобразил, конечно, лукавого ( лугу, который, прикинувшись простаком, водит за нос своего умного хозяина. Мердок, сидя в зале один, смеялся. И зачислил его в труппу.
Впервые он вышел на сцену в комедии Княжнина «Чудаки». Ему доверили роль слуги с прозрачным именем 11ролаза. С тех пор и до конца своей жизни он потешно играл хитроватых слуг - в Москве, в Петербурге, потом п*ова в Москве. Подвижный, ловкий, он держался непринужденно, был смел на сцене, не тушевался и в жизни - комические роли были его призванием, театральное счастье словно само искало и находило его.
Семь лет Сила Сандунов весело, озорно играл комические роли. Однажды ему особенно повезло. Его не предупредили, что на представлении в зале находится почтенный гость из Петербурга, который приехал со специальной миссией: найти, переманить в придворный театр занятного актера. То был один из приближенных Екатерины II, статс-секретарь граф Адам Васильевич
81


ИСТОРИЯ БАНИ
Олсуфьев. В северной столице только что был образован особый театральный комитет, граф стал председателем его и отправился прежде всего в Москву, чтобы найти подходящих актеров взамен тех, которые уже надоели своим однообразием. Граф Олсуфьев слыл человеком образованным - знатоком истории, права, древних и новых языков. Он даже писал стихи, хотя и не печатал их, - для забавы своей и гостей.
В ту пору императрица очень благоволила театру. Ей льстило, что о петербургской итальянской опере шла слава по всей Европе. Екатерина II сама пыталась писать либретто опер - главным образом, из народной, крестьянской жизни России, которую наблюдала в путешествиях с графом Потемкиным из широких окон собственной кареты. Она хотела бы писать и народные комедии; кажется, первой была пьеса «Федул, что ты губы надул». Для таких комедий в Петербурге артистов явно не хватало. Вот почему престарелый граф Олсуфьев, за год до смерти, отправился в Москву в поисках талантов.
Это была большая удача - понравиться приезжему вельможе. Сила Сандунов, не знавший, что решается его судьба, был в особенном ударе - наверное, потому, что в этот раз зал смеялся его проделкам очень заливисто: пуб- лике-то как раз было известно о присутствии графа из Петербурга, и она, в вечном соперничестве двух столиц, назло гостю поддерживала своего любимца аплодисментами, не жалея ладоней.
Престарелый граф пленился Сандуновым. Его вызвали в ложу, он явился в одежде слуги и продолжал весело играть - не по писаному - свою роль. И это графу понравилось еще больше. Сдержанный и неторопливый в своих решениях, на этот раз он принял решение без промедления: пригласил в Петербург, предложил место в придворном театре.
82


БРИЛЛИАНТЫ ЛИЗАНЬКИ И САНДУНЫ
Легкий на подъем и решительный, Сила Николаевич не замедлил с переездом в Петербург. Граф Олсуфьев потом гордился своим выбором - столичная публика тоже полюбила его.
Сандунов играл в Эрмитажном театре, где давали вперемежку итальянские оперы и комические спектакли. Их смотрело высшее общество. Зрители не покупали билеты на представления, а приглашались - безденежно, но г соблюдением нескольких важных правил этикета: перед исчерним куртагом надо непременно испить стакан холодной воды (чтобы не икалось), трости и шляпы оставлять за дверьми и - это тоже непременно! - не иметь пасмурного вида, не горячиться и не спорить.
Новый актер иногда позволял себе не предписанные автором шалости. Особенно пришлись публике по душе две, о которых известно, к сожалению, лишь то, что их шепотом передавали мужчина - мужчине, а женщина- женщине. Невинные авторские слова Сила Сандунов переиначивал на свой лад, будто бы ошибся. Но от этих слов дамы, закрываясь веерами, рдели, кавалеры, поглядывая друг на друга, слишком откровенно веселились, а весь зал, с опозданием поняв скрытый смысл, минутой позже начинал аплодировать. Один из суровых критиков, пе одобрявший актерских вольностей, назвал это «бесчинным промыслом рукоплесканий».
Но благородная публика, сидевшая, как было предписано, с солнечным видом, испив стакан холодной воды, ire горячась и не споря, все с большим интересом относилась к молодому черноволосому актеру из Москвы. И с нарастающим любопытством стала следить за его собственной частной жизнью.
Благородные дамы, встречаясь перед вечерними кур- гагами, охотно пересказывали вести об озорных проделках театрального повесы - не на сцене, а за кулисами. Все
83


ИСТОРИЯ БАНИ
были на его стороне! Хотя Сила Сандунов рост имел невысокий, дамам он нравился - своей грузинской статью, какой-то потайной мужественностью. На сцене он изображал слуг, которые помогали в любовных похождениях своим господам, а в реальных отношениях с женским полом в помощи отнюдь не нуждался. То говорили о каких-то заплаканных артистках, то упоминали тайком даже о знатных особах...
Но однажды открыто заговорили о том, что он действительно влюбился и, прямо как в иной пьесе, встретил препятствие.
Называли императорскую любимицу Лизаньку Федорову и находили, что это будет очень достойная пара. К тому времени певицу называли просто Лизанька, а если хотели особенно уважить, то - Лизанька Уранова. Так в своем монаршем благоволении приказала называть ее в афишах сама императрица. На Екатерину II произвело большое впечатление открытие новой, неведомой до сих пор планеты Уран. Императрица сравнила появление на сцене Лизаньки с великим астрономическим открытием. И первой сказала, что эта певица - «звездочка». (В ту пору модных артистов еще не называли звездами, это произойдет только через двести лет.)
Лизанька Уранова, о которой говорил весь Петербург, оказалась окружена вниманием и восхищением. Современники утверждали, что многие аплодируют молоденькой певице «метанием кошельков», что «тяжеловесные кошельки взапуски летают к ее ногам». А на представлении «Волшебной флейты», где она играла Царицу ночи, из ближней - самой почетной - ложи к ее ногам бросали «сотенки червонцев». В честь Лизаньки Урановой устраивали овации галантные гвардейские офицеры, в ее уборную приходили молодые и старые обожатели, чтобы выказать свое поклонение. Большей частью,
84


БРИЛЛИАНТЫ ЛИЗАНЬКИ И САНДУНЫ
однако, старые... Воспылал к ней нежной страстью и приближенный Екатерины, осыпанный всеми милостями - чинами, поместьями, орденами - Александр Андреевич Ьезбородко. В свои сорок четыре года - действительный тайный советник, гофмейстер и вице-канцлер. Только графское достоинство он получил не от своей монархини и благодетельницы, а от самого римского императора.
Но всех обошел безродный актер Сила Сандунов. Он предложил «звездочке» не только сердце, как это делали все обожатели, но и руку. И Лизанька Уранова согласилась...
Думал ли заносчивый царский фаворит, граф римский, а вскорости и светлейший князь российский, великий баловень судьбы, сын переяславского обозного, ставший канцлером, что имя его будут помнить разве что специалисты, а в широкий обиход оно войдет в связи с Сандуновскими банями? По иронии истории, именно сватовство Силы Николаевича Сандунова к Елизавете Семеновне Урановой и привело к тому, что в Москве появились самые знаменитые в России бани.
Любовные события развивались на виду у всего Петербурга. О них потом долго и весело вспоминали со всеми пикантными подробностями.
Граф Безбородко решил свадьбе помешать. Ему содействовали прыткие на услуги оба директора придворного театра (так повелела императрица, чтобы в придворном театре было сразу два директора). Оба, как мы помним, приходили после премьеры с подарком Лизань- ке и монаршим пожеланием. С того времени прошел целый год.
Не директоры ли рассказали канцлеру, как хороша «звездочка», как трогательно застенчива и безответна? Молва об ухаживании обошла все хорошие дома Петербурга. Говорили, что канцлер, как это было принято, сна¬
85


ИСТОРИЯ БАНИ
чала присылал понравившейся актрисе подарки, а потом стал наведываться сам. Сначала был ласков, потом стал настойчив. Лизанька хотя и краснела, но была тверда. Впрочем, через много лет Сила Николаевич Сандунов тоже будет обидно намекать на противоположное. Но тогда и он был тверд, учил свою невесту быть, когда возможно, плутоватой, как его сценические герои, а когда невозможно - стойкой, смело смотреть в неприятные чужие глаза: может быть, им станет совестно.
Лизанька слушалась своего жениха. Оба директора сразу сообразили, откуда в худенькой, робеющей певичке берется уклончивость и отвага. Посоветовались с канцлером Безбородко, и тот, как всегда, дал дельный совет тонкого дипломата: уволить из Императорского театра шаловливого актера, который осмеливается говорить перед благородной публикой не по писаному, отчего не токмо дамам, но и кавалерам их приходится опускать глаза...
На свете нет ничего тайного, чтобы не выплыло бы потом наружу. Много лет спустя секрет своего покровителя осторожно выболтал в своих записках статс-секретарь Храповицкого: «Чтобы услужить случайному обожателю, предложили удалить мешавшего ему соперника Сандунова в Москву...»
Уже был назначен последний срок службы комического актера в Императорском театре. Директорам казалось, что слабый противник не сумеет воспротивиться. Но и Сила Сандунов, и его невеста готовили им сюрприз. Два сюрприза!
Готовясь к прощальному бенефису, он выбрал комедию своего доброго приятеля Александра Ивановича Клушина «Смех и горе», в которой играл, как повелось, роль плута-слуги. Сила Сандунов поборол свое горе и вызвал в публике только смех. Ему помог и автор - подьяческий сын, прибывший в Петербург из Тулы. Друзья
86


БРИЛЛИАНТЫ ЛИЗАНЬКИ И САНДУНЫ
вместе написали новую, с намеком, «рацею на счет дирекции», которой раньше не было.
Известна точная дата, когда в Городовом театре Сан- дунов явил публике свой первый сюрприз, - 10 января 1790 года. Актер в костюме слуги Семена сделал неожиданную паузу, будто бы запамятовал (а на самом деле для того, чтобы привлечь к себе больше внимания), и выразительно произнес эту «рацею»:
Служа комическим и важным господам, Не им я был слугой, а был и вам...
Публике, знавшей о прощанье, эти слова очень польстили. Она стала слушать еще внимательнее. И Сан- дунов, выходя из образа слуги, пояснил, почему он покидает петербургскую сцену:
...Ия, не вытерпев обидных столь досад, Решил броситься отсель хотя бы в ад.
Моя чувствительность меня к отставке клонит, Вот все, что вон меня отсель с театра гонит.
Стихи, скажем прямо, не самые изысканные, но очень понятные публике, почуявшей скандал. Актеру начали бурно аплодировать. Ободренный успехом, Сила Сандунов продолжил еще охотнее. Он объяснил в стихах, что не имеет твердого плана, но хотел быть там, где
...графы и бароны -
Не сыпали моим Лизеттам миллионы
И коим сердцам златой не делали бы мост.
Театр был в восхищении; зрители отлично поняли намек: что это за Лизетты, что за графы и бароны, которые сыплют миллионы, чтобы построить к ним златой мост. Зал взорвался от хохота.
87


ИСТОРИЯ БАНИ
О проделке Сандунова (об участии Клушина никто не знал, он оставался при дворе) говорил весь Петербург. Потешался над «графами и баронами» и очень хотел знать, как отнесется к этому конфузу императрица да какой будет вид у тех, кто «сыплет Лизеттам миллионы».
От фрейлин стало известно, что Екатерина Великая о проделке актера Императорского театра узнала и приказала Храповицкому «взять у Сандунова через полицию сказанную рацею». Все с нетерпением следили за двором и театром. Некоторые, однако, не верили, что владычица заинтересовалась пустым словом простого комического актера. И сомневались целый месяц, пока влюбленная пара не преподнесла публично второй свой сюрприз.
11 февраля в Эрмитажном театре давали новую оперу «Федул с детьми», либретто которой написала сама царица, - продолжение музыкальной истории Федула, который давеча губы надул. Петь должна была Лизанька Уранова.
Из театра просочился слух, что она будет не только петь. И публика загадывала, на что решится царская любимица, действительно ли она отвергнет внимание «графов и баронов». А если отвергнет, то споет ли новую арию, - не просить же помощи у итальянских музыкантов?
На первое представление собрался весь двор. Роль Дуняши Лизаньке очень удалась. Счастливо совпало так, что к монаршему тексту добавлять ничего не пришлось, поскольку продолжением присочиненной «рацеи» вполне могли служить слова народной песни, ставшей арией Дуняши, - «Во селе, селе Покровском»:
Приезжал ко мне детинка,
Из Санкт-Петербурга сюда:
88


БРИЛЛИАНТЫ ЛИЗАНЬКИ И САНДУНЫ
Он меня, красну девицу, Подговаривал с собой, Серебром меня дарил...
Здесь нетерпеливый зал неожиданно зашумел, в рядах зашептались - намек распознали! Но ария была еще не окончена. И Дуняша-Лизанька продолжала разоблачать коварных соблазнителей:
Он и золото сулил. «Поезжай со мной, Дуняша, Поезжай», - он говорил.
Никогда раньше Эрмитажный театр не слышал столь громких рукоплесканий. Императрица тоже показывала, что ария ей нравится и что она весьма довольна своей воспитанницей, но с удивлением спросила сидевшего с ней рядом директора Петра Алексеевича Саймонова, почему публика не только рукоплещет, но как-то странно, можно сказать, озорно улыбается. Спросила и ждала ответа. (Из этого потом поняли, что императрица знала все. Да и разве могло быть, чтобы она не знала, что приключилось на бенефисе в Городовом театре?!)
Исполняя арию «Во селе, селе Покровском» (а Ли- занька пела ее с повлажневшими глазами - такое печальное настроение было у Дуняши), певица неотрывно смотрела только на императрицу, как будто в зале не было никого другого. И тут произошло нечто, чего не было в либретто.
Поцеловав букет, который послала ей Екатерина II, актриса легкими шажками побежала к ложе, пала на колени, достала из-за корсажа нагретую телом, смятую бумажку и протянула ее в направлении императрицы. Та повелела испуганному Петру Алексеевичу Саймонову выйти из ложи и принести бумагу.
89


ИСТОРИЯ БАНИ
В ней старательным мужским почерком было начертано всего четыре слова: «Матушка-царица! Спаси меня». Писал, наверное, Сандунов. Он был грамотнее Лизаньки, да и проворнее.
Зрители замерли в испуге, перестали хлопать, затаили дух; а когда увидели, что записка оказалась в руках императрицы и что она приступила к чтению ее, начали рукоплескать сильнее прежнего.
Екатерина II повелела привести в свой кабинет молодую певицу и ее жениха. Они оба пали на колени, императрица по-матерински подняла их, усадила рядом, выспросила обо всем. И приказала секретарю своему Трощинскому написать Указ об увольнении обоих театральных директоров. Отставленный от места Александр Васильевич Храповицкий на следующий день сам обиженно рассказывал о том, как все было, своему другу Николаю Борисовичу Юсупову. Тот посочувствовал горю друга, но в дневник все записал честно и добавил, что не к лицу почтенным людям устраивать свидания вельможи с актрисой, а тому публично за актрисами волочиться.
Написал и о том, что последовало.
Екатерину II тронула участь молодых влюбленных, которым хотели помешать. Она вызвалась быть посаженой матерью и повелела со свадьбой не медлить. Венчание происходило уже на третий день после афронта на представлении оперы «Федул с детьми» - в придворной церкви с участием «всего Санкт-Петербурга».
При одевании невесты пел хор. Сама царица сочинила венчальную песню, музыку к ней взялся написать несравненный маэстро Паэзелло и слово сдержал. А театральные воспитанницы немедленно разучили ее и пели на память, не заглядывая в бумажки.
Императрица участвовала в одевании, присутствовала при венчании. Слуги внесли в дом кованые сундуки с
90


БРИЛЛИАНТЫ ЛИЗАНЬКИ И САНДУНЫ
царским приданым. Новобрачные, открыв сундуки, ахнули: царица была щедра. Она преподнесла им атлас, всякую одежду, но, главное, гарнитур, как тогда называли подходящие одна к другой драгоценности: колье из золота и бриллиантов, алмазные серьги и брошь. На дне сундука лежало самое драгоценное - венчальная песня, сочиненная и переписанная набело самой монархиней. Лизанька ( лидунова, сносив атлас и продав по нужде бриллианты,
( листком никогда не расставалась - память о лучших днях п утешение в горестях...
Торжествующая победу пара не хотела остановиться и своей мести обидчикам. Через несколько дней Елизавета Семеновна Сандунова пела испанку Гиту в опере «Редкий вещь». Она и тут нашла способ напомнить публике о своей победе над директорами, но главное, над самим канцлером Безбородко.
Подойдя слишком близко к ложе, в которой сидел посрамленный граф, «испанка Гита» неожиданно вынула из корсажа припасенный кошелек и, глядя на графа, спели специально для него:
Перестаньте льститься ложно И мыслить так безбожно,
Что деньгами возможно В любовь к себе склонить.
Нам нужно не богатство,
Но младость и приятство...
Актриса немного преувеличивала: «приятство», несомненно, было, но «младость» уже ушла - живому в движениях и стройному бедному комическому актеру, хотя он выглядел совсем «вьюношей», было уже за тридцать. Да и сама Лизанька немножко раздобрела - сохранился документ, из которого видно, что перед выступлением в роли испанки Гиты корсаж актрисы стал ей тесноват...
91


ИСТОРИЯ БАНИ
Однако зрители любила и ее саму, и ее возлюбленного. Бурными аплодисментами они дали знать, что намек воспринят и одобрен. А граф не понял. Или сделал вид, что речь не о нем, а об испанских ухажерах Гиты. Он аплодировал вместе со всеми - до тех пор, пока Гита не повторила всю арию. А утром от него принесли щедрый подарок - шкатулку с украшением из бриллиантов.
Разглядывая дорогую вещицу, которая наверняка стоила уйму денег, молодые радовались; но потом Сила Николаевич признался, что именно тогда первый раз почувствовал на душе какую-то тяжесть.
Как это всегда бывает при победах над богатыми и властными, полного торжества не наступило. Новым директором назначили Николая Борисовича Юсупова. Не зря Храповицкий пришел с исповедью именно к нему! Он и Саймонов были ему, тоже вельможе, ближе и понятнее, чем публично празднующая викторию актерская пара, которой пора было бы наконец угомониться.
Но Николай Борисович не спешил. Он начал искусно ссорить супругов - придирался к Силе Николаевичу, всюду намекая на то, что тот при прекрасной жене развратник да пьяница. А Елизавете Сандуновой он просто почти не давал новых ролей - потому что, во-первых, потолстела, а во-вторых, справедливее по отношению к публике поручать первые роли молодым актрисам, а не тем, которые тщатся выглядеть со сцены молоденькими.
Директор императорского театра князь Юсупов добился своего: публика стала Лизаньку забывать. О ней перестала спрашивать и царица - с глаз долой, из сердца вон. Елизавета Семеновна пыталась напомнить о себе. Под диктовку супруга она написала длинное слезное прошение «великой благотворительнице, всеавгустейшей монархине», в котором многословно сообщала о своих бесконечных мытарствах и о справедливости поговорки
92


БРИЛЛИАНТЫ ЛИЗАНЬКИ И САНДУНЫ
«с сильным не борись, с богатым не судись». (Как и все вокруг, она знала, что бывшая немецкая принцесса, полнившись в России, изучала новый язык все больше с помощью народных поговорок и при каждом удобном случае, чтобы показать, что она совсем своя, любила их нс поминать.)
Не оставалось ничего иного, как подать прошение об отставке. Супруги уехали в Москву, где еще помнили ак- тера-озорника. Приняли в театр и Елизавету Семеновну Сандунову- истинные любители оперы знали, и какой успех она имела в Императорском театре, и что была любимицей самой царицы. Ей сразу положили пять тысяч рублей жалованья, а Силе Николаевичу только тысячу двести.
Потом пришло известие о кончине Екатерины II. Супругов оно опечалило, напомнив им о брачном торжестве, от которого остались прекрасные, блистающие хоть при дневном, хоть при вечернем свете свидетельства. Л потом неожиданно пришла обида на посаженую мать, которая так быстро забыла тех, кого обещала всегда беречь, как детей своих.
Елизавета Семеновна сразу согласилась с предложением мужа продать драгоценности. Оставить немногое - чтобы носить, а остальное - сбыть, чтобы обиду не вспоминать.
Так и сделали, а на появившиеся деньги выгодно купили участок земли у только что осушенного и скрытого и земле Самотечного канала, еще не носившего название Неглинного проезда. Незадолго до этого речку, выходившую в сильный дождь из берегов, заключили в трубу, и она стала течь до самой Москвы-реки в кромешной мгле. На Самотечном канале стали появляться дома, и легко было предвидеть, что это место, выгодно расположенное недалеко от Кремля, станет быстро заселяться.
93


ИСТОРИЯ БАНИ
Сами Сандуновы не возвратились в Большие Грузины - в родном доме Силы жила разросшаяся семья младшего брата Николая. Поселились в домике у Китай-города - на месте, которое спустя сто лет с небольшим займет потом гостиница «Метрополь». Собираясь в Больших Грузинах, много говорили об оставленной отцами и дедами родине, вспоминали занятные рассказы покойного теперь дедушки Моисея Зандукели о Тифлисе и о тамошних банях, для которых не надо подогревать воду - она бьет прямо из-под земли уже теплая, и нужно, наоборот, разбавлять ее холодной водой. Вода эта поистине целебная; дедушка Моисей рассказывал, как обнаружилось ее волшебное свойство лечить раны: однажды подстреленный князем орел упал в озеро с теплой, но мутной водой, выходящей из-под земли. Пока добрались до раненой, опустившейся на воду птицы, та набралась сил и полетела дальше, будто бы стрела ей не повредила. Князь заинтересовался этим чудом и сам искупался в теплом озере с мутной водой. И ему она помогла: его собственные старые раны перестали болеть!
На том целебном месте и появился город, названный Тифлисом, что означает, говорят знающие люди, «лечебная вода».
Сила Сандунов решил съездить в те легендарные, далекие дедовские края - посмотреть. Теперь это стало возможным: только что несколько грузинских княжеств отошли к России, образовались две российские губернии - Тифлисская и Кутаисская.
Сандунов побывал в обеих новых губерниях и возвратился в Москву восторженный, с ясной целью: построить на Самотечном канале большую, чистую, лучшую в Москве баню! Там тоже есть вода, хотя и не горячая и не целебная, - только бери...
94


БРИЛЛИАНТЫ ЛИЗАНЬКИ И САНДУНЫ
На вырученные за актерские бриллианты деньги бани были построены - Сандуновские. Старые ломкие бумаги из архивов показывают, как росли аппетиты их иладельца. Сначала у него было не так много земли: всего 1300 квадратных саженей. Из справки «Комитета для управления городских повинностей» видно, что на купленном участке стояло одинокое «каменное жилое строение в два этажа» и еще одно - «об одном этаже»; одно деревянное жилое тоже «об одном этаже» и такое же нежилое; да еще сад и «пустой двор незастроенной земли».
Новый хозяин повел себя - в глазах соседей - как-то странно. Перво-наперво он... сломал «каменное жилое строение в два этажа». Потом разобрал и деревянное - «об одном этаже».
Ближайший сосед - титулярный советник Николай Григорьевич Дронов - смотрел на проделки разжалованного придворного комика, ожидая чего-то смешного. Может, чудит, как и в пьесах? Николай Григорьевич бывал в театре и видел своего соседа на московской сцене. Гот по-прежнему играл пройдошливых слуг и очень смешил зал своими проделками и словами. Познакомившись и подружившись, соседи перешли к деловым отношениям. Сандунов легко уговорил титулярного советника продать ему крохотное владеньице в тридцать саженей с деревянным жилым домиком. Продать очень выгодно!
О дальнейшем известно из документов другого соседа - «депутата, коллежского асессора» Николая Юрьева. Гот тоже сделал артисту уступку, продав Сандунову еще одно строение, - «строение все без остатку сломано, а земля оставлена пустая».
Вся улица старалась догадаться, что задумал театральный озорник. Сандунов не открывался и продолжал знакомиться с новыми ближайшими соседями, продвигаясь от одного дома, который без сожаления сносил, к
95


ИСТОРИЯ БАНИ
другому. Купил по дешевке участок сторожа Успенского собора Петра Михайлова. У того были там двухэтажный дом, сверху деревянный, снизу каменный, и еще совсем маленький деревянный. Они тоже были сломаны, а «земля осталась пустая». Это отметил в своем служебном донесении землемер Евреинов. Последним сдался звонарь того же Успенского собора Михаил Кудрявцев. У него в Звонарском переулке было три дома. Сандунов разрушил и их, а «земля осталась пустая»...
Супруги Сандуновы были в Москве люди известные. Не только по прошлым временам - несколько раз в неделю они непременно являлись публике. То в опере - Елизавета Семеновна, то в комедии - Сила Николаевич. За ними наблюдали, о них судили-рядили. Решили, что неожиданно разбогатевший Сандунов задумал людей насмешить. Или так сильно в Санкт-Петербурге разозлился, что принялся рушить все подряд? Так пусть бы и ломал в Петербурге! Не здесь же его обидели...
За короткий срок пустое владение Сандуновых выросло вдвое, да только это действительно смех, а не владение: огород да неухоженная земля. Остался один домик, в котором живут сами и откуда, словно в очередь, уезжают поврозь в театр. Прежде это было не так; хотя и раньше они в одних и тех же представлениях не участвовали, но всегда у обоих было дело в театре.
Теперь у каждого и дело было свое, и выезд свой. Когда в театре давали оперу, Сила Николаевич уезжал из дому днем - по каким-то своим делам. Никто не знал, что он уговаривается со знающими людьми о большом строительстве - о бане. О том, где взять подходящий кирпич, который сырости не боится. Как греть воду, чтобы всем хватало. Как ее очищать, чтобы не попала из Неглинки вода мутная и не пришлось бы всякий раз после дождя заведение закрывать - пока отстоится.
96


Интерьер терм, роспись стен


Октагон. Золотой Дом Нерона
Термы Помпеи


1 Главный вход
2. Палестра
3. Бассейн
4—8 Мужская баня
4. Вход
5. Фригидарий
6. Аподитерий
7. Тепидарий
8. Кальдарий
9—Т2. Женская баня:
9. Вход
10. Аподитерий
11. Тепидарий
12. Кальдарий
План
Стабианских терм. II в. до н. э.
Кальдарий Форумских терм


Тепидарий Форумских терм. Атлант. 80-е гг. до н. э.


Интерьер Стабианских терм
Ванная комната в богатом римском доме
Бани в Эдо


Ванная комната Наполеона
Лукас Кранах. Молодежный колодец


Париж. Открытые бани Софиенбад в Вене
Константинополь. Бани Сулеймана


БРИЛЛИАНТЫ ЛИЗАНЬКИ И САНДУНЫ
Помог советами побывавший в Москве грузинский ио.п Гавриил Ратишвили. Он знал тифлисские бани с са- т н о рождения и считал, что непременно нужна обложении» гладким кирпичом аккуратная яма для пребывания в мгй публики - так делают на всем Востоке. А в Тифлисе мода в яме вообще серная, лечебная; однако и в простой Iсилой ванне хорошо побыть. Человек делается после нее (покойным, дружелюбным.
Сандунов жалел, что в Москве не бьют горячие ключи, но надо было довольствоваться тем, что есть. Да и не I юйдет московский народ в непривычные бани, ему любы- дороги свои, привычные, с жаркой парной, которой в Тифлисе нет, со ступенчатым полком, чтобы каждый забирался на ту высоту, которая ему по нраву.
Не доверяя какому-нибудь одному архитектору, Сандунов сам стал обходить московские торговые бани. Шел с кошелкой для белья - будто мыться и париться, а сам примечал, что где лучше устроено.
Сандуновские бани построили по замыслу хозяина. На Самотечном канале появилось большое, самое крупное в здешних местах продолговатое кирпичное «здание об двух этажах». Снаружи оно ничем особенным не выделялось, но внутри выглядело, как дворец. Особенной была даже раздевалка. Там стояли не лавки, на которые публика всюду складывала снятую с себя одежду, а мягкие диваны. На них можно было не только посидеть - еще и полежать с устатку. Очень утомляется человек после парилки, хочется домой: выпить немного водочки и поспать.
Сила Николаевич все это предусмотрел, а потому поставил в раздевалку диваны просторные, отдельно для каждого посетителя. И приказал всякий раз диваны перестилать, укрывать их чистой, только что выстиранной простыней. Перед диванами поставили столы - прилич¬
97


ИСТОРИЯ БАНИ
ный человек, выйдя из жаркой парной, может попросить чего-нибудь испить. Например, брусничной воды, которая утоляет жажду лучше всего. А может захотеть чего- нибудь закусить.
Но не только это отличало новые бани от всех других. Были еще две вещи, о которых заговорила вся богатая Москва и которые сразу сделали Сандуновские бани желанными и модными. Первая - нумера, в которых можно было помыться одному, то есть, конечно, с прислугой, но еще лучше - с банщиком: он лучше всех тебя потрет, и не только спину - всего, и мягко, не скребя ногтями, чисто вымоет голову. Нумера были обставлены большими зеркалами, как в самых богатых петербургских домах подъезды и парадные залы. Зеркала еще больше установили в общей бане - в раздевалке. Но так как иной человек, особенно пожилой и раздобревший, может и не захотеть видеть себя в чем мать родила, чтобы не испортить себе настроение, то ползала - у входа - сделали с зеркалами, а другую половину - без них. Это был расчет: ведь если устроить наоборот, всякий раздетый, направляющийся в мыльное отделение, невольно видел бы себя в зеркале.
Вторая вещь - серебряные шайки. Их не было нигде, кроме как у Сандуновых. Да и там не во всех отделениях - украдут, как ни смотри за каждым, перетаскают! Их не было даже в дворянском отделении с мягкими диванами и зеркальными стенами: только в нумерах. В первые же дни после открытия - в феврале 1810 года - Сандуновские бани, именно нумера, посетил сам московский обер-полицмейстер Ивашкин. Он был восхищен! Ему подали два серебряных таза - один для мытья головы и тела, другой - овальный, специально для ног. Обнаженный человек в клеенчатом переднике от пояса до колен мягко постороння слугу обер-полицмейстера, обдал кипятком - чтобы почтенный гость не брезговал общей мебелью - белую
98


БРИЛЛИАНТЫ ЛИЗАНЬКИ И САНДУНЫ
к и юную лавку, уложил его лицом вниз и, намылив шер- I пшую перчатку, стал изо всех сил, но не больно тереть широкую, уже заплывающую от возраста спину.
Через несколько дней явился главнокомандующий Московской губернии граф Гудович. С ним был солдат в форме и с сумкой хозяйского белья в руках. Граф улыбался, был любопытен, при каждом повороте глядел на свое отражение в зеркалах, всякий раз встряхиваясь, чтобы казаться стройнее. Прошел по всей бане, где мылись мужчины, спросил у Силы Николаевича шутя:
- А у дам все тоже так? Или там зеркала еще шире?
Появился в банях и генерал от инфантерии князь К )рий Владимирович Долгоруков. Перво-наперво он зас- иидетельствовал свое почтение хозяйке Елизавете Семе- ионне Сандуновой, любезно сказал, что слышал ее божественный голос еще в Санкт-Петербурге. И в Москве ходит в театр Мердока, слушает ее там и всякий раз наслаждается ее пением.
После этого каждый москвич, конечно из состоятельных, посетил дворянское отделение Сандуновских бань, хотя плата там была самая в Москве высокая - полтинник. В баню водили невест, чтобы новобрачная перед свадьбой вымылась в нумерах из серебряной шайки. Появилась новая примета: женщина после этого - как в церкви каждый человек, окропленный святой водой, хранящейся под крестом в серебре, - не будет портиться...
Но главный доход приносили все-таки простонарод- ные отделения. В них мылись окрестные жители. За две копейки с веником. Оказалось, что копеечное банное дело, если оно поставлено с умом, очень выгодное. И не зазорное - чете Сандуновых бани принесли всемосковс- кую и еще большую известность. А кроме того, спасли актеров от нужды - когда в очередной раз сгорел театр на 11етровке. Грустили все артисты; Сандуновы тоже пере¬
99


ИСТОРИЯ БАНИ
живали, но у них, в отличие от собратьев по несчастью, заработок был. Сила Николаевич хвастался перед женой своей проворностью: прав был он, что обратил бриллианты в доходное дело, - что толку от золота и блестящих камешков, если они лежат в шкатулке? Елизавете Семеновна только взглянула на него задумчиво, но не отозвалась.
Пустив бани, Сила Николаевич решил, что пора и отдохнуть от трудов праведных. Задумал ехать на кавказские минеральные воды. От многих богатых людей он слышал, что большая польза от них. От питья и от ванн. Излечивает любую болезнь тамошняя вода, которая сама бьется наружу, хотя и холодная. Ожидал встретить на целебных водах и важных, выгодных петербургских знакомых. Конечно, не своего брата артиста - теперь он ровня тем, кто имеет собственный, независимый от сцены доход.
Возвратился Сандунов в Москву - в середине 1811 года - свежий, радостный, но, едва переступил порог, приуныл: во всех комнатах застал переполох, будто бы кто-то нарочно все распотрошил.
Служанка сказала:
- Барыня уехамши...
Скоро стало известно куда: в дом коллежской асессорши Вейделевой. Елизавета Семеновна уехала к ней с узлами, опустошив дом, забрав лучшие вещи, и через людей грозилась отобрать и бани. Сила Николаевич решил упредить. Вызвав стряпчего, составил прошение главнокомандующему Московской губернии графу Гудови- чу, с которым свел доброе знакомство со времени первого его посещения бани. Сандунов признавался ему, что еще раньше открыл «зазорное поведение жены», но попытки «воздержать ее от того возродили в ней склонность к раздору и к нарушению семейственного согласия».
100


БРИЛЛИАНТЫ ЛИЗАНЬКИ И САН ДУН Ы
В прошении сообщалось много того, что посторонне* му человеку раньше знать не надобно было» Оказывает-
I и, их ссора не стала неожиданностью: супруга Елизаве- и Семеновна Сандунова не выполнила его «требование, чтобы она не ездила без него в дом общего благодетеля и не принимала в доме называемую ее сестрой коллежскую асессоршу Вейделеву с ее мужем»» Сила Николаевич шал, что жена задумала «перевести в чужие руки имение», и просил графа «наложить запрещение» на намерение жены передать ей дом с баней.
Сандунов сообщал графу, что вообще «готов дать полю ей по продаже недвижимости своего имения, состоящего из устроенных в Москве бань», но с соблюдением некоторых условий. Пусть Елизавета Семеновна Сандуно- па получит всего половину, но сначала расплатится с долгами. Жена знала это условие, пусть получит, но она задумала «злоумышление», а он хотел ей «дать очиститься, прийти в раскаяние и исправиться в своем поведении».
Об этом речь у супругов шла перед его поездкой на лечение, и как будто бы они решили все миром, но Елизавета Семеновна перед самым его приездом от него «бежала, забрав с собой все белье и платья». На это есть свидетели, «могущие в том ее уличить». Но выяснилось, что жена прежде него обратилась к «Директору Московского
II мператорского театра действительному статскому советнику господину Майкову с прошением избавить ее от притеснения, угрожающего опасностью здоровья и жизни ее п просила отвратить притеснения с защитой полиции».
Этого унижения Сила Николаевич вынести не мог, здесь содержался обидный намек, будто бы он поколачивал ее...
В Москве и раньше того был пущен слух, который опровергал Сандунов: мол, он так избил певицу, что та охромела. Действительно, Елизавета Семеновна после
101


ИСТОРИЯ БАНИ
какой-то странной болезни, которая долго не отпускала ее из дому, стала прихрамывать. Сначала сильно, и это было бы заметно публике, если бы певица выходила на сцену, потом - немножко, едва припадая на одну ногу. Елизавета Семеновна стала ходить по сцене меньше, да и то степенно, будто бы кокетничая.
Сила Николаевич и раньше объяснял, да почему-то никто не верил: Елизавета Семеновна зацепилась за порог - слишком высокие пороги сделали плотники в новом доме, он приказал все их понизить. После неудачного падения пришлось посидеть артистке дома, да не напрасно - пела дома, новую роль выучила...
Тяжба продолжалась целый год. Граф Гудович посоветовал Сандунову обратиться с жалобой в Совестный суд. Было следствие. Оно состоялось 14 декабря 1811 года.
Сандунов считал, что одержал верх. В новом прошении к графу Гудовичу он сообщал, что «исследование в Московском совестном суде показало, что Елизавета Семеновна взвела жалобу несправедливо». Больше того, «не видя ни малейших следов к ее исправлению и чувствуя большое против нее ожесточение за поклеп на него», он чувствовал себя особенно униженным, потому что «по образу мысли всегда был чужд уголовным преступлениям».
Но не сдавалась и Елизавета Семеновна. Как и предполагал ее оскорбленный муж, ее оберегала какая-то тайная, но всесильная рука. Она ловко увертывалась от зачета долгов, якобы бывших в семье, когда они на женины деньги строили банное заведение. Елизавета Семеновна заносчиво стала требовать доказательств того, что муж делал долги, а он утверждал, что долгов 20 000 рублей. Должны существовать документы от тех, кто давал взаймы, - купчие, закладные. Дескать, пусть Сила Николаевич покажет их и назовет тех, кому он должен! Она и так до-
102


БРИЛЛИАНТЫ ЛИЗАНЬКИ И САНДУНЫ
к.ыывает свое благородство, соглашаясь продать бани и отдать половину полученного за имущество, хотя оно по 1 «тести принадлежит только ей.
Сила Николаевич доказывал свое - не силой довоюй, а усердием и повторением: «Ни в чем не чувствую « гбм виновным, готов предстать перед судом», - и без конца говорил обидные для жены слова о ее «зложела- I гльстве». А Елизавета Семеновна перед судом, который пыл назначен на 6 февраля 1812 года, спокойно объясняем, откуда были деньги у нее и почему их не могло быть у ее мужа. Вдобавок она послала прошение в Московское губернское правление, чтобы оно справилось в дирекциях театров - сначала того, которым владел Мердок, а потом в Московском Императорском театре, - кто сколько получал жалования, и судить по деньгам, кто кого «одержал.
Навстречу Сила Николаевич послал свое прошение и просил наложить арест на вторую половину вырученных денег за бани, когда они будут получены, и утверждал то, что невозможно проверить: будто Елизавета Семеновна «тратила принадлежащие ей суммы все на наряды домашние и театральные и на содержание ее родственников».
А Елизавета Семеновна доказывала свою правоту цифрами. Московская театральная дирекция сообщила письменно: «При театре она всегда и во всем имела выгоду перед мужем и преимуществовала. ...В течение сей службы ее от театра суммы получал муж ее под его расписки». Далее пояснялось, откуда шли деньги актрисы - жалованье, бенефисы, концерты и дарованная ей царицей Екатериной II пенсия. Театральная дирекция откуда-то знала, сколько денег Сандунов расходовал: сто рублей в месяц, а с 1811 года, «по умножившейся дороговизне», - двести рублей.
юз


ИСТОРИЯ БАНИ
Директор господин Майков сообщал, что Сандуновы вошли в его театр в октябре 1806 года, но «для театра более был нужен блистательный талант Елизаветы Семеновны». Сила Сандунов «употреблялся только в комедиях, но дарование жены его украшает оперу прекрасной игрой и искусством пения». Жалования он получал тысячу рублей в год.
Далее директор сообщает о произошедшем перерыве служения актрисы - не из-за жестокого ли падения через высоко устроенный плотниками порог? Вынужденный антракт продолжался несколько месяцев - с весны до декабря 1810 года. С тех пор жалование певицы было немножко понижено (не из-за хромоты ли?) - до четырех тысяч в год, но «с прежним преимуществом перед другими в бенефисах». Еще ей «позволялось петь в концертах, отчего также имело место приобретение капитала».
Директор дает, как сказали бы теперь, моральную характеристику примадонны: она «отличается хорошим поведением и добрым правилом нравственности, которые свойственны только честной и благовоспитанной женщине. Не было слышно ни малейшей укоризны».
Защитил певицу и бывший директор Петровского театра Мердок. Он, по его словам, принял Сандунову в театр за талант. Ее «поведение, прилежание к должности превосходят всевозможную похвалу». А «в службе Силы Николаевича Сандунова никакой надобности не было - он был принят из-за уважения к жене, объявившей желание быть при театре вместе с мужем». И в театре Мердока жалование жены получал муж и расписывался за двоих...
Очень подозрительно то, что оба директора давали «нравственную характеристику» Елизавете Семеновне, которая вовсе не нужна для решения имущественного спора. Как подозревали в Москве, то было проявлением тайного заступничества обожателей певицы.
104


БРИЛЛИАНТЫ ЛИЗАНЬКИ И САНДУНЫ
(Зуд закончился так, как хотела того отходчивая супруги: баню продать, а деньги поделить поровну, - если у | in.л hi Николаевича на самом деле есть долги, пусть рас- мнапивается с заемщиками сам...
Сила Николаевич был огорчен. Но усмехнулся, ког- д.| гуд, решив дело, назначил посредниками со стороны госпожи Сандуновой самих князя Юрия Владимировича Долгорукова и генерал-майора Михаила Гудовича. Имении тех, кого Сила Николаевич и подозревал в тайном покровительстве! Кажется, на них он намекал уже после очередного театрального пожара, когда сгорел зрительный зал и артисты остались без дела.
Тогда кто-то сказал:
- От всякого несчастья беда нашему брату артисту. i :гори хоть зал, хоть сцена.
А Сандунов многозначительно поправил:
- Только брату - не сестре... Артистки не пропадут. У них надежные кулисы.
Сандунову суд назначил в посредники людей званием поскромнее: купца Бориса Меркулова и губернского < екретаря Петра Зайцева. Именно эти двое занимались уступкой бань купчихе Авдотье Ламакиной, которая уже имела бани, но простые и грязные - в Крапивенском переулке. Авдотья Ламакина у всех, у кого можно, расспрашивала, как идет затянувшийся спор у Сандуновых, и желала пущей ссоры, чтобы явиться вовремя. Когда суд кончился, она первой кинулась в губернское правление к г поему знакомому Петру Зайцеву.
Новые бани артистов Сандуновых очень мешали скромному делу Ламакиной. Чистый народ уходил от нее из Крапивенского переулка - в Звонарский. Теперь весь народ будет ее!
Это Авдотья Ламакина первой удачно назвала бани, построенные на драгоценности обожателей прославлен¬
105


ИСТОРИЯ БАНИ
ной артистки и на ее жалованье; оно звучит истинно по- московски: «Сандуны». И тем, сама не желая того, сохранила имя певицы в истории. В те далекие времена, когда не было способа сберечь память о деятелях культуры, если они создавали не картину или дом, не ноты или книгу, имена их забывались еще при жизни, как только они сходили со сцены.
Еще до продажи своих бань Елизавета Сандунова ушла с московской музыкальной сцены, вернулась в Санкт-Петербург, и ее опять приняли в Императорский театр. Однако с меньшим жалованьем - в четыре тысячи в год, а не в пять, которые она получала при Екатерине II. Пожалуй, не следует укорять в этом тогдашнего директора... Но и после смерти Сандунову еще долго величали - те, кто ее слышали, - только «великой певицей», «очаровательной исполнительницей ролей кокеток, смиренниц, ветрениц, простодушных влюбленных с голосом, которого забыть нельзя». Воспевали даже в стихах:
И говорят, у Лизы той Был голос в три октавы,
Игры характер огневой,
И век ее был веком славы...
Тем не менее забыли... Забавно, что оставила память о ней грубоватая, почти неграмотная новая владелица бань. Ни у какого другого банного заведения в России не было такого счастливого, такого простого и стойкого имени, которое бы сохранилось даже после разрушения самого здания, как у «Сандунов».
Но это уже начинается другая история.


НЕ МУЧЕНИЕ, А МОВЕНИЕ...
11мколай Михайлович Карамзин писал, что древние сла- ии I к* мылись три раза: при рождении, перед свадьбой и
I м н .лс смерти. Во всяком случае, так считали греческие ш торики VI века Прокопий и Маврикий. Но уже в X ве- iv е на Руси повсюду соблюдался обычай мыться в бане раз и неделю, по субботам, самое меньшее - раз в две недели.
II ранда, первое письменное упоминание мытейного заведения связано отнюдь не с народной гигиенической процедурой, а с... дипломатией. Княгиня Ольга в 946 году п< пользовала баню как тюрьму и очень удобное средство казни: по ее повелению послы древлян, союза восточно- i iaнянеких племен, были заточены в баню и потом сожжены вместе с избой...
Обычай еженедельного мытья ввели, судя по всему, киевские монахи. Они переняли способ устройства бани V византийских греков. Сначала это было чисто медицин- < кое заведение. После возвращения из Афона и Кон- • таитинополя монахи Печорского монастыря, познакомившиеся не только с православием, но и с греческой культурой, с тамошним бытом, стали устраивать «заведения для немогучих», в которых была и баня. Эти заведения упоминаются через полвека в авторитетном документе 996 года - в Уставе великого князя Владимира. Третье письменное упоминание бань находится в документе, созданном еще столетие спустя. В нем сообщается, что Пе¬
107


ИСТОРИЯ БАНИ
реяславский епископ Ефрем устроил баню при богоугодной монастырской больнице.
А еще через полтора столетия летописец Нестор писал о банях так, что смело можно сказать: они уже повсеместно укоренились на Руси - от Киева до Новгорода. Нестор описывает путешествие по Днепру святого Андрея Первозванного. Того несказанно удивил обычай парения в жаркой бане, который он встречал повсюду. По возвращении в Рим апостол красочно рассказывал о том, «...како ся мыют и хвощатся и удивися им». Рассказывал Андрей Первозванный об этом принятом на Руси обычае довольно подробно. Святой человек своими собственными глазами «видех бани древенье и пережгут ся рамяно и будут нази и облеются квасом уснияном и возьмут на себя прутье млодое и бьют ся сами того ся добьют едва смогут леживы и облеют ся водой студеною и тако оживут и то творят по все дни не мучими никим- же но сами себя мучать и то творят мовение себе в не мученье». Если вольно пересказать это свидетельство, видел римский посланец, как на Руси растапливают печи дровами, до того что румянеют их нагие («нази») тела; льют в растопленные печи квас; потом беспощадно стегают себя («ся») прутьями молодых деревьев и хлещут до того, что остаются чуть живы; потом обдают себя холодной водой; после этого оживают - и делают с собой такое мучение повседневно, но это вовсе не мученье, а «мовение», то есть умывание...
На целую тысячу лет весь ритуал сохранился неизменным! Только в больших общественных банях печи растапливают теперь не дровами - природным газом из трубы. А вот несмотря на не прекращающиеся по нынешний день поиски жидкости, которую поддают - для образования обжигающего пара - в раскаленную печь, лучше кваса ничего не нашли. И как хотели приспособить за¬
108


НЕ МУЧЕНИЕ, А МОВЕНИЕ...
морский лист эвкалипта, дух которого будто бы очень I и >лезен при простуде; доставляли в Россию и другие дух- мнные тропические прелести - заменителя квасу не нашлось!
В деревнях и городах Древней Руси и в новое время мылись в банях повсюду одинаково; не забыли старинный ритуал и в эпоху компьютеров, телевидения и домашних манных.
С великой серьезностью относились к бане князья. Они посещали ее в субботу - в сопровождении самых уважаемых бояр. Знаком особой милости служило приглашение помыться вместе, а главное - попариться. Некоторые I гой кие к жару бояре сделали себе карьеру только потому, что показали князю, сколь они выносливы, что самый пылкий пар им нипочем и что они чувствуют себя на верхнем полке вольно и весело, как за столом на пиру, как в ноле.
Самые главные события в жизни каждого человека начинались непременно с бани. Особенно свадьбы. Княжеское предсвадебное мытье было целым торжеством и к повилось и проходило, как дело государственной важности. И сейчас историки могут назвать точные имена всех приближенных, которые удостоились чести раздеваться вместе с князем, мыться одновременно с ним, весело хлестаться березовым веником в парной.
Известен состав бояр, удостоенных чести мыться в 1526 году с князем Василием Ивановичем перед тем, как он отправился на свадьбу с Еленой Глинской. Не слуги, а бояре несли новое платье князя, которое он наденет перед выходом к венчанию и пиршественному столу. Известен и полный перечень особо приближенных к молодому князю Ивану Васильевичу, которого потом назовут Иваном Грозным, перед первой его свадьбой в 1547 году. 11отом он женится снова, и уже не будет ни рядом, ни в
109


ИСТОРИЯ БАНИ
живых тех, кто радовался, что мылся с царем, удостоился хлестать его распаренным в горячей бадейке веником.
На всю жизнь устояли, остались близкими те, кто 5 февраля 1626 года мылся с женихом - Михаилом Федоровичем перед его свадьбой. «Государь, вышед из сенника, был в мыльне и купал Государь с мыльем, а ествы были приказные». На следующий после свадьбы день молодой царь отправился в баню опять, но пробыл в ней недолго. После этого пир повторился, и были на нем еще и музыканты, которым государь повелел играть, а певчим петь духовные песни.
Сын Михаила Федоровича - молодой царь Алексей Михайлович, будущий отец Петра Первого, накануне свадебной ночи и после нее тоже приходил в баню - со своими приближенными.
Княжеские и царские бани внутри отделывались сплошь липой. Доски этого мягкого дерева всегда очень ценились при устройстве бань. У них два главных достоинства. Первое: они радостно белы и нарядны, а лавки и даже стены можно скоблить, чтобы они всегда выглядели ново и празднично. Второе еще ценнее - липа не дает занозы. Можно голышом сидеть на податливой липовой доске и не бояться, что ненароком, ерзая, занозишь мягкое место, - липовая доска гладка. В княжескую баню - точнее, в предбанник, где раздевались и потом, устав от пара и хлестанья, отдыхали, - приносили тюфяки, подушки, набитые пахучим сеном, и устилали скамейки белыми простынями. Однако голышом на липовых лавках сидели все равно без подстилки.
Потом бояре, а с XVIII века и всякий богатый человек, устраивали себе домашнюю баню только из липовой доски, потому что она имеет еще и третье достоинство: не издает, как сосновая доска, запаха. Чувствительный к ароматам благородный человек не хотел мешать легкий
по


НЕ МУЧЕНИЕ, А МОВЕНИЕ...
огрезовый дух с резким смолянистым, который даже у | ,1ммх предусмотрительных плотников оставляли то ли I «и па, то ли хвоя.
I благодаря свидетельству камер-юнкера Бергхольца,
• лужившего при дворе Петра Первого, мы знаем в подробностях, что представляли собой не только царские ■ мни, но и те, в которых мылся простой народ. Иностра- мгц был приметливым, тем более все вокруг было для нпо в новинку.
Камер-юнкер, дивясь, описывал и саму баню в прожитии, то есть обыкновенную, народную, и то, как в ней мы вались простые люди. На Руси, свидетельствовал он, нами имеются повсюду, потому что «большая часть русисте прибегает к ней по крайней мере если не два раза в неделю, то один раз непременно». Бергхольц честно при- шается, что сначала - в течение трех или четырех лет - памей пренебрегал, пользовался ею довольно редко. «Однако же нашел, что она мне очень полезна, и положил
< ебе вперед почаще прибегать к ней», - признается он и цилее сообщает одну деликатную вещь: «Русские и чухон-
< кис женщины, прислуживающие там, превосходно знаки дело. Они, во-первых, умеют дать воде, которую льют на раскаленные печные кирпичи, ту степень тепла и холода, которую вы сами желаете. И, во-вторых, мастерски ухаживают за вами. Сначала, когда вы полежите немного на соломе, которая кладется на полке, и покрываетесь чистой простыней, они являются и парят вас на этом ложе березовыми вениками, сколько сами захотят, что необыкновенно приятно, потому что открывает поры и усиливает испарину, чтобы отделить от тела нечистоту, что также очень приятно». Затем прислуживающие женщины, заботясь о посетителе, как о малом дитяти, «берут мыло и натирают им все тело так, чтобы нигде не оставалось ни малейшей нечистоты. Наконец, в заключение
111


ИСТОРИЯ БАНИ
всего окачивают вас - по желанию - теплой или холодной водой и обтирают чистыми полотенцами».
Весь розовый, умытый со всех сторон посетитель, беспомощный, как голенький выкупанный младенец, наверное, начинает улыбаться, поскольку «по окончании всех этих операций чувствует себя как бы вновь рожденным». Но не все: «Непривычные к бане и не выносящие большого жара после этого страшно слабеют». Вот почему камер-юнкер поначалу не отдавал бане должное! Но - приспособился и советовал новичкам: «Выходя из бани, надобно очень тепло одеваться, чтобы не простудиться». Однако русские пренебрегают предосторожностями. Они «бросаются совершенно нагие даже в начале зимы, когда вода еще не замерзла, из самых жарких бань в холодную воду и чувствуют себя очень хорошо, потому что с детства привыкли к этому».
Сто лет перед тем, как написал эти строки камер- юнкер Бергхольц, на Руси побывал его соотечественник Адам Олеарий. Наблюдательный и терпеливый, как все настоящие путешественники, он пережил много приключений, пока передвигался на лошадях с северо-запада страны далеко на юг и счастливо миновал самые опасные места в нынешнем Дагестане, а потом обо всем увиденном обстоятельно и беспристрастно рассказал. В том, что касается нравов и обычаев Руси первой трети XVII века, это, может быть, самая правдивая книга, полная точных наблюдений, крупных и мелких, на которые может обратить свое внимание только любопытный, умеющий видеть истинный путешественник, знакомящийся с чужой жизнью без цели что-либо переменить в ней.
Адам Олеарий побывал и в Астрахани. Там он вымылся в русских банях и подробно описал, как они устроены. По его свидетельству, астраханские бани имели две половины: мужская и женская отделялись низкой перего-
112


НЕ МУЧЕНИЕ, А МОВЕНИЕ...
1>одкой. Тогда еще допускалось совместное семейное мы- I и*, никто не видел в этом укора благонравию. Да и самому Лдаму Олеарию это, наверное, вовсе не казалось безнравственным: у него на родине была в разгаре долгая,
I ридцатилетняя война, в которой оказалось перебитым иге мужское население, отчего незамужние девушки оста- 'пи:ь навсегда одинокими. В германских землях все шло к тму, чтобы дозволить всякие шалости и не считать грехом безмужнее материнство, - ради увеличения рождаемости...
В астраханских банях поверх невысоких деревянных перегородок очень просто было увидеть, что творится на другой стороне, кто и как там моется. Раздетые мужчины и женщины входили в мыльню через одну и ту же дверь. Исе-таки «те из них, кто имел больше скромности, закрывались пучком ветвей, служащих им для парения, но другие были совершенно нагие. Женщины в таком виде не \ I ыдились говорить со своими мужьями в присутствии других мужчин». Немецкий путешественник больше поражался другому: «Удивительно, до какой степени эти тела, привыкшие к холодам, окрепшие на холоде, могут выносить жар и, при невозможности более сносить его, выходит из бани нагие и мокрые, как мужчины, так и женщины, и бросаются в холодную воду или выливают ее на голо, а зимой валяются на снегу».
Адам Олеарий, естественно, больше интересовался, как моются в банях немцы, живущие в Москве и Ливонии, г которой он начал свое длительное отважное путешествие. Немецкие бани в чужих землях выглядели немного иначе, чем местные. Пол в них был устлан изрезанными сосновыми иглами, «превращенными в порошок, и разными сортами трав и цветов, которые дают очень хороший запах». Все это плюс щёлок делает «баню очень ароматной». В банях, где моются немцы, тоже стоят ска-
из


ИСТОРИЯ БАНИ
мейки, но двухэтажные. Очевидно, однако, не для экономии места: на разной высоте температура разная: вверху совсем жарко, внизу - прохладнее. На скамейках лежат люди и совершенно по-русски потеют и трутся, однако Олеарий не упоминает березового веника. Говорит только, что на скамейках - белые простыни и вокруг прислуга. Она каждого «терла, мыла, мыла и делала все необходимое». В московских и ливонских немецких банях, в которых мылись и парились по обычаям, взятым у русских, было и нечто собственное: прислуга при входе подавала несколько кусков редьки с небольшим количеством соли на тарелке. А «хозяйка или дочь ее подавала питье из вина и пива, в которое кладут ржаной хлеб с маленькими ломтиками лимона и мускатным орехом».
В русских простонародных банях не было таких тонкостей обслуживания. Об этом можно судить и по авторитетному свидетельству английского посланника в России графа Карлейля, который, будучи в Вологде, не побрезговал заглянуть в провинциальную баню. Граф описал банное строение. Оно «состояло из комнаты, в которой находилась большая печь. Вдоль стены стояли многие скамьи, которые, будучи удалены от сильной натопленной печи», давали возможность парящимся выбрать себе местечко «по собственному произволу. Время от времени на раскаленную каменку лили воду, которая, превращаясь в пар, производила сильный жар. После чего каждый тер себе тело и обливался».
Карлейль считал, что бани - «единственное средство в России к предохранению себя от болезней». Английский дипломат был прав: бани закаляли своих постоянных посетителей. Народ, живший в суровых условиях, с долгой зимой, переменчивой осенью и капризной весной со сквозняками, в банях вырабатывал устойчивость перед простудой и начисто выгонял хворь жарким паром. Оте-
114


НЕ МУЧЕНИЕ, А МОВЕНИЕ...
че< твенный историк Николай Иванович Костомаров позже свидетельствовал: «коль скоро русский почувству-
• * г м себе нездоровье, тотчас выпьет водки с чесноком и перцем, закусит луком и идет в баню париться». Но вод- iu (которая тогда называлась просто вином) в годы препинания графа Карлейля была на Руси еще не так распро-
* I ранена - она появилась не раньше половины XVI века и только еще стала распространяться.
Частной баней часто служил закопченный, без окон
• арайчик, в котором печь нагревала груду грубого дикого камня. У этого строеньица, несмотря на то что в нем «юила печь, не было обыкновенной трубы, отводящей наружу дым. Прежде чем войти, раздевались донага в холодных сенях или даже совсем на воле, возле двери. Дверь распахивали настежь, потому что печь топилась
* по-черному» и дым так выходил наружу. Пока камни накалились и в печи еще догорали дрова, баня оставалась | п крытой - до тех пор, когда оставался только уголь и уже I в* было опасности угореть. Приносили с собой холодную моду. Войдя, плескали ее на раскрасневшиеся от огня камни. Со злым шипением вырывался обжигающий, живительный, желанный пар - основа и вся прелесть бани. Мылись всей семьей, но по очереди, старшие с младшими, по двое и по трое, и, конечно, муж с женой - для мытья одновременно всей семьи строение было слишком
1<ТПЫМ.
Когда не имелось и «черной бани», мылись в домашней печи. Обычно после того, как вынут из нее хлебы, а пекли их раз в неделю. По свидетельству большого знато- 1ы простонародных русских бань врача П. Страхова, еще в начале XVIII века в печь лазили «обыкновенно тогда, когда она бывает истоплена пожарче, например под хлебы, по выемке коих настилают соломою под. Щёлок, собой заменяющий мыло и горячую воду, готовят загодя,
115


ИСТОРИЯ БАНИ
пока еще горят в печке дрова. Человек влезает в печь, имея при себе веник, распаренный в горячей воде домяг- ка, также небольшую посудину с водой, либо с квасом, либо с пивом, ежели жених или невеста накануне свадьбы. Кроме того, необходим небольшой кусочек соломы, или мочала или мяты».
Выразительный рассказ врача, у которого была домашняя баня и который сам не раз мылся в домашней печи, лучше не прерывать: «Улегшись там, как способно, велит за собой заслонить устье печи, прыскает по сторонам и поверху соломенным пучком, окунув его предварительно в воду, - поддает себе пару, сколько надобно, и парится, потирая и потрогивая веником разные части тела, особенно те его места, где чувствуется зуд. По выпарке и вылезя из печи, выходит в сени или во двор, после чего ложится отдыхать тут же на скамье, либо на полу на солому или на дворе окачивается холодной водой».
Прервем знатока только для того, чтобы остановиться ненадолго на глаголах «влезает», «вылезает»; они в старых рассказах о мытье употребляются чаще всего. Это главное при мытье действие, и потому в нескольких славянских языках оно стало обозначать баню вообще. В Западной Украине висят вывески «Лазня». Этим же словом называют баню, купанье в Польше и Чехии: в Варшаве в центре города расположен парк «Лазенки», где когда-то были городские бани, а в Чехии есть курорт Ма- рианске-Лазни - в память о купании в здешних минеральных водах.
Продолжим, однако, рассказ очевидца. Мы остановились на том, что выпарившийся в печи человек вылез на волю и отдохнул. После этого он около печи моется щёлоком и, «ежели опять почувствует где-либо зуд, то снова лезет в печь и парится в другой раз, иногда и в третий».
116


НЕ МУЧЕНИЕ, А МОВЕНИЕ...
Охотнее всего парились старые люди либо занимающиеся «черной работой - трубочисты, красильщики, ма- >шры, кузнецы». Труднее всего влезать в узкое устье печи немощным людям - преклонных лет или хворым. Во-пер- них, устье расположено высоко, а во-вторых, даже в самой просторной печи нельзя встать, выпрямиться - мож-
I и > только сидеть. Но нашелся выход из этого затруднения.
II г мощных и старых сажали на широкую доску и вставля- мн их в печь, как хлебы или как большой чугун, закрыва- 'ш заслонкой, а через некоторое время справлялись, не надо ли чего.
В домашних печах мылись и в нашем, цивилизованном XX веке. Например, во время Отечественной войны около тех мест на Валдае, поблизости от которых проходил фронт. И даже в Московской области - в деревне Набережная, в двадцати километрах от Москвы, возле самой окраины города Щёлково. И мылись с превеликим наслаждением, считая, что мытье в Щёлковских банях не и пример хуже...
«Черные бани» имелись не только в деревнях, но и и малых городах. В средних же в больших городах ставили бани, которые топились «по-белому»: дым, не пачкая сажей стен, шел в трубу. Зажиточной считалась та семья, кс ггорая имела свою баню и впускала в нее соседей безвозмездно. Те должны были только принести свои дрова и < вою воду. Долгое время вообще запрещалось брать деньги за пользование баней: это было невыгодно и казне, которая давала откупа на мытейные заведения, и самим откупщикам, которые теряли доход.
Указом царя Алексея Михайловича в XVII веке общественные бани, принадлежавшие казне, стали отдаваться на откупа частным лицам; они имели льготу. Пункт 29 раздела XXIII предусматривал такое послабление: «Для завода на первый год не брать печатных пошлин». Казна
117


ИСТОРИЯ БАНИ
всячески стремилась расширить сеть общественных бань - хотя выгода ей приходила лишь на второй год, но зато постоянно увеличивалась: число общественных бань, отданных на откуп, в городах постоянно росло, в них начинали ходить даже те, кто имел собственную баню, но не желал лишних хлопот - в торговых банях было всегда тепло, всегда имелась наготове горячая вода и даже хороший березовый веник. По свидетельству составившего сочинение о России бывшего подьячего посольского приказа Григория Карповича Котошихина, который сбежал потом в Литву и Швецию, бани давали российской казне большой доход: две тысячи рублей в год. Особенно от новобрачных, потому что «на утре жених и невеста ходят в особые бани».
Бани, взятые на откуп, или частные, специально построенные, как доходное предприятие, назывались торговыми. Впоследствии их стали называть простонародными - когда на Больших Грузинах в Москве в 1790 году появились чистенькие, но дорогие бани для благородной богатой публики. Их назвали дворянскими. Но не потому, что в них допускалась публика по сословному признаку, - туда мог войти всякий денежный человек. И ходил, потому что дворянские бани были маленькими, ухоженными, топились четыре дня в неделю.
Видимо, не случайно Сила Николаевич Сандунов, вернувшийся из Петербурга с деньгами и искавший их применения, задумал построить лучшие в Москве дворянские бани, а к ним, чтобы лишнего не тратить, для большей выгоды - и простонародные. Сила Николаевич часто навещал семью младшего брата Николая и другую родню, продолжавшую жить в Грузинах. И они, разумеется, показали ему первые дворянские бани, которые пришлись богатым людям очень по душе: отдельные, нешумные, с опрятным народом - кругом все свои, и можно поговорить.
118


НЕ МУЧЕНИЕ, А МОВЕНИЕ...
В ту пору в Москве были еще два рода бань: семей- мыс1 и нумерные. В семейные, более просторные, ходи- III с детьми: младших мыли, а старшие - сами по себе.
11умерные рассчитаны на двух моющихся - непременно
Ii.i 	супругов. Случайную пару не впускали - уже почти нолвека действовал Указ царя Алексея Михайловича, и претившего совместное мытье мужчин с женщинами, чтобы не было всякого непотребства. Другое дело, ког- ,1.1 пожелают помыться вместе супруги: сам себе спину не ш прешь, а мужчина без жены и голову не вымоет, как то подобает.
На откупные общественные бани, на семейные и на нумерные был наложен оброк - «денежный оклад», и без < кобого дозволения новые бани строить не разрешалось.
; t;i нарушение налагался большой штраф - пятьдесят рублей. Выгодные казне и предприимчивым людям мытей- мые заведения по разрешению властей появлялись всюду: не только в Москве, но и в Новгороде, в Пскове. По основании Санкт-Петербурга с его многочисленным переселившимся в новую столицу народом и там тоже стали строиться общественные бани, казенные и частные. Дозволено было беспошлинно строить всем желающим, но «но возможности подальше от жилых мест». Боялись - и не напрасно - пожаров. 2 марта 1720 года Петр Первый издал Указ, разрешавший строить бани не только «для черного народа». Казна сама возвела много больших каменных торговых бань и тут же отдала их в ведение камер-коллегии.
В 1802 году Александр Первый повелел во всей России отдать торговые бани на откуп тому, кто «с платежом откупной суммы обяжется выстроить на свои средства каменные бани и отдаст оные безденежно в казну по иссечении менее двадцати лет». По-видимому, банное дело стало достаточно выгодным!
119


ИСТОРИЯ БАНИ
Этот указ оказался особенно полезен тем, кто строил дворянские бани. Современники дивились чистоте и опрятности построенных в обеих столицах новых бань для благородной публики. Особенно отмечали такую новинку: комната для раздевания и одевания стала теплой - а раньше как-то не думали, что это вообще надобно. Считали, что тепло в бане нужно только в мыльной и, разумеется, в парной. Раздевались в холоде, зная, что идут в теплое местечко, одевались тоже в холоде, но столь разгоряченные, что хотели только одного - как можно скорее остынуть.
Однако простая Москва была довольна и обычными банями, славила их в поговорках и считала дворянские пустым барским баловством. В Москве в конце XVIII века и в самом начале XIX было множество общественных бань. Почти все они стояли на берегах Москвы-реки, Яузы или мелких московских речек, которые продолжают невидимо течь, спрятанные теперь в трубы под асфальтом: Хапиловка, Нищенка. Еще удобнее, если построены бани поблизости от пруда, в котором после можно выкупаться в холодной воде. Но все-таки лучшими - до появления Сандунов - считались Каменные на Москве- реке, в самом центре города, напротив Кремля, возле Каменного моста, который и дал им название. Они уцелели после пожара 1812 года.
Каменные бани были построены по-старинному. Строго говоря, это банный двор с теплым помещением в середине. Мужское и женское отделения стояли отдельно, скрытые тесовым забором, а в разрыве между ними находился колодец с чистейшей водой. Воду поднимали бадьями «на оцепах», по деревянным желобам она текла в банные помещения. На случай дождя колодец прикрывал навес. Котел тоже находился во дворе - чтобы далеко воду не таскать, рядом с колодцем. Он был накрыт дере¬
120


НЕ МУЧЕНИЕ, А МОВЕНИЕ...
мнимым кругом - чтобы вода не остужалась напрасно. Г. крышке, по обе стороны тесового забора, было по паре круглых дыр: к одной с тазами приходили женщины, к л ругой -мужчины.
В каждой половине стояла своя сторожка, в которой I издевались. У входа сидели сборщики денег, которым и идо было дать банное, за вход во двор и мытье. Под рукой | борщика стоял ларь под большим замком, в который | м ко не влезешь; там хранились собранные за день день- ||| Бедствием раздетой публики были, как и в древнем Риме, воры. Если не следить за скамейкой с оставленным платьем, унесут лучшее и в придачу обувь. Но где усмотрен, за всеми скамьями - людей и скамеек много! Поэтому внутри бани постоянно ходили между лавками другие * горожа. Надежней всего, однако, было ходить в баню гурьбой: все моются, парятся, один сторожит. Время от времени собственного сторожа сменял кто-нибудь из тех, и го раньше попарится: придет с налипшими на тело березовыми листочками, немного поостынет, отдышится - м присматривает за вещами.
Между лавками ходил и цирюльник. Зычно приглашал:
- А вот кого побрить, поголить, усы поправить, молодцом поставить! Мыло грецко - вода москворецка...
Брились, голили головы, поправляли усы. Покупали веники - сначала пробовали, как он к руке, встряхивали - не опадает ли лист, жаловались на дороговизну: подумать только, стоит целую копейку, а совсем недавно отдавали ta копейку пару
В раздевалке долго сидеть не стоило - сквозняк: дверь и зимой растворена. Обнаженные люди с раскрасневшимися телами то и дело выбегают, как полоумные, из парной, выскакивают на улицу. На банном дворе стояли чавки, летом на них можно было посидеть, полежать; но
121


ИСТОРИЯ БАНИ
и зимой находились люди, которые хоть на минутку да прилягут на покрытую снегом скамейку, оставив на ней следы от своего разгоряченного тела.
В парной, у задней стены, по всей ее длине, словно трибуна для праздника, выстроена терраса с лестницей, которая ведет на самый верх. Там не разогнуться - настолько близко потолок. Не каждый мог вытерпеть жару, которая сгустилась под ним, однако находились уже облепленные березовой листвой люди, которые кричали оттуда тем, кто внизу:
- Замерзаем - поддай! Поддай парку!
Внизу - знакомый человек или совсем чужой - слушались: набирали в шайку холодной воды, непременно холодной, добавляли в нее квасу и плескали на раскаленную каменку, сложенную из полевого булыжника. Знающий человек никогда не плеснет ни целую шайку, ни полшайки, тем более горячей воды - обязательно надо холодную, да кидать понемногу, чтобы не остудить разом камни, а квасу - еще меньше, иначе пойдет угар.
Открыв с грохотом железную дверку каменки, прежде чем бросить, вскрикивал, чтобы было слышно всем:
- Ожгу, ожгу, берегись!
И из печи с шумом, с воем вырывался огненный жар. Все сторонились; сидящие на полке замирали, стараясь не шевелиться, не дышать, чтобы не обжечь легкие; а слабые люди, стоящие внизу, приседали. Сразу после этого покидать невыносимо натопленную парную запрещалось обычаем: через отворенную дверь добытый пар улетучивается.
Отменно попарившись, окунувшись в холодную воду или повалявшись в снегу, мужчины и женщины, каждый в своем отделении, начинали спокойно мыться по единому, давно заведенному порядку: сначала голову, потом - тело. Холодную колодезную воду брали из деревянного
122


НЕ МУЧЕНИЕ, А МОВЕНИЕ...
•мил; горячую - из другого, поменьше, и разбавляли. Воду
I и1 берегли, плескались, обдавались. Использованная вода и-к /|л на пол, попадала через дыры в подпол, а оттуда-
■ и обой канавкой прямо в Москву-реку.
Денежный человек приходил в баню только с бель-
■ м мыло покупал здесь. Бедняки или просто бережливые поди понапрасну не тратились - подбирали обмылки, де- u/i и из них ком, который мылился не хуже фабричного и < ка. Бедняки так же поступали и с вениками: их не поку- ||.ши - подбирали опарыши. Иной раз посмеивались: какой-то нехозяйственный человек совсем пригожий веник просил, весь в листу, только чуть поредевший. Даже пос- ir второго раза можно взять его домой - пол мести.
Вообще, благородные и другие чистые люди трати-
II к ь на баню изрядно. Мало, что заплатят сборщику по- и )женное банное, еще и сторожу надо дать, который сня- п>с белье хоронил от воров в ларе. За это полагается пллгодарить - не пожалеть две копейки или даже три.
Но зато в мыльной бедные и богатые были равны. 11мой отощавший бедняк кричал с полка человеку в теле, и гот слушался - поддавал пару. Безденежно можно было паять сразу две или даже три шайки: одну припасали с водой для общего мытья; из другой первым делом мыли голову или добавляли воды, если понадобится. В третью < гавили ноги, чтобы отмокали. Зимой в бане ноги у всех чернели - двор, чтобы не было скользко, посыпали печной золой. Сидишь, моешься, а ноги тем временем отмокают. Под конец можно наполнить все три шайки, чтобы окатиться на прощанье. В последний раз водой чуть по- kmi л ее - перед выходом на улицу.
Пример подавали сами банщики, которых нанимали в помощь. Взяв старика или богатого чистого человека, они первым делом уставляли скамейку и пол вокруг него разными шайками. Остальной народ учился у них пра¬
123


ИСТОРИЯ БАНИ
вильному мытью. Они драили тело тертой редькой, соленым медом - не только для чистоты, а еще и для пущего здоровья. Мазали для того же чистым дегтем, срезали мозоли, накидывали на спину горшки. Человек покорно лежал на лавке, покрытый горшками, в них постепенно втягивалась кожа - так лечили спину, чтобы не болела. Не все признавали такое лечение, особенно когда горшками правили животы. Иные сидели с насмешливыми лицами, недоверчиво глядели со стороны, но не вмешивались, нс отговаривали. Проворного банщика, который умел нс только вымыть человека, но и полечить, благодарили деньгами.
В бане не спешили. И приходили туда не только вымыться и попариться. В бане, когда намаешься и остываешь, сохнешь, любо поговорить. Можно встретить речистого человека, он расскажет и все городские новости, и все, что было раньше.
Мужчины любили слушать, как мылись в старину. Когда детей поблизости нет, говорили и озорное. Хотя действовал запрет на общее мытье, даже в Москве в иных малых банях пускали сразу и мужчин, и женщин. А почему бы и не помыться всей родней вместе? Старики говорили, что, несмотря на давний царский - Алексея Михайловича - запрет, мыться между родными в их время не считалось неблагопристойным.
Образованные люди точно знали, кто больше повинен в том, что велено мыться отдельно: не царь, а Сенат. Уже при Елизавете Петровне вышло постановление от 21 декабря 1743 года. Велено было не впускать в торговые бани сразу и мужчин, и женщин, не допускать, чтобы парились вместе, а ежели кто будет нарушать, таких наказывать без всякой пощады. Но сенатский указ действителен только для торговых бань. А если у человека при доме своя баня, почему бы и не пустить? И допускают.
124


НЕ МУЧЕНИЕ, А МОВЕНИЕ...
Образованные, чиновные люди, которые все законы помнят, могли сказать больше и даже назвать номер запретительного параграфа. Уже в годы правления матушки Екатерины Великой 2 апреля 1782 года вышел Устав 11'|;нч>чиния, который подтвердил прежний запрет. Зачем шжторять то, что уже сказано? Значит, неправильный приказ, если надо его подтверждать. Во всяком случае, то означает, что указ не выполняется. Называли параграфы 220 и 262 в том Указе Благочиния, который не дозволит детям мужеского пола старше семи лет входить в женское отделение торговых бань, когда в оных другой иол уже парится.
Сама Управа Благочиния знала, что указ ее трудно и< полним, и поэтому повелела, пока народ не привык,
(делать расписание: в утренние часы во всей бане моют-
< я одни мужчины, а в вечеровых банях - одни женщины. 11арод, однако, был недоволен. Тогда Управа сделала поправку: утром моются одни женщины, вечером - одни мужчины. И никакого совместного мытья! Не находя выхода, владельцы бань придумали другое, и Управа согла-
< нлась на послабление. Она разрешила в общей бане ставить печь посредине, каменки открыть на обе стороны и поставить хорошие тесовые загородки. Иные банщики пошли дальше того, навесили на деревянные перегородки занавесы из рогожи, чтобы не видели того, чего видеть не надобно.
Мальчишки старше семи, слушая разговоры взрослых, незаметно перемигивались и улыбались: они знали, как взглянуть на то, что видеть не потребно. Им был известен способ, оставаясь незамеченным, отворить в податливой рогоже щелочку. Она сама выправлялась, когда не нужно было. Но и отцы прознали про это свойство рогожи и больно били любопытных прямо по голому телу; но иногда смущались - если, наказывая детей в вое-
125


ИСТОРИЯ БАНИ
питательных целях, заставали у завешенных рогожей перегородок и людей старшего возраста, и женатых, и дюке любопытных дедов...
В женских отделениях занимались другим - лечились. Тоже горшками, которые ставили чаще всего не на спину, а на живот. Для чего? Это считалось женским секретом, который, однако, знали все, но не все одобряли. Некоторые гак были просто уверены, что горшки на живот женщине вредят. Тем не менее знахарки, обитавшие во всяких банях, с серьезным видом зажигали паклю, ловко кидали ее в горшок, давали ей чуть погореть и быстро опрокидывали сосуд на намыленный живот. Горшок, как живой, на глазах у всех начинал забирать, втягивать кожу...
Простуду женщины лечили гораздо старательнее, чем мужчины. От нутряного недомогания натирались стручковым перцем, настоянным на кабацком вине. Были уверены, что особенно пользительна тертая редька. Некоторые мазали себя скипидаром, особенно цыпки. Но больше всего лечили поясницу, когда в ней не отпускает чувство тяжести, - ни согнуться, ни разогнуться. Болезнь называется почечуй, застой крови в заднем месте. Это мужская болезнь, по-книжному, по-ученому - геморрой, расплата за то, что мало двигаешься, много посиживаешь. Казалось, откуда бы у женщины, с ее беспрестанной работой по дому, взяться этой болезни? Но бралась, и выгоняли ее в бане разными травами - горчаком, брыленой, почечуйником.
Больше всего в женском отделении встречались повитухи, и лечили там младенцев и рожениц. Человек появлялся первый раз в бане уже на второй-третий день жизни. Повитуха, взяв нагретый березовый веник, осторожно парит его, потом обжимает со всех сторон головку, стирает с хребетика щетинку, потягивает его. Молодые
126


НЕ МУЧЕНИЕ, А МОВЕНИЕ...
тори зажмуривались от жалости, когда повитуха потя-
• * Iи;к‘т носик, чтобы был аккуратный, выправляет только что народившемуся существу ручки и ножки - напереко-
• нк одну ручку и одну ножку. Тянет в противоположные
• троны: ручку к низу - ножку к верху. Потом подрезает жилку под язычком, чтобы сподручнее ему было материн- < кой грудью пользоваться. А напоследок одной рукой шшитуха берет человечка за обе ножки, поднимает. Тот недолго висит, а повитуха встряхивает - «чтобы попра- IHI I I» у дитяти нутро, отвести грыжу, потому что у всяко- 111 ребенка она грызет животик».
Ьерезовые веники в чести в обоих отделениях - и мужском, и женском. От него большая польза здоровью ш с м, но только надо уметь его выбрать и правильно хле- с гаться им. Умелый человек, беря у банщика веник, примеряет его к своей руке. Он должен быть по локоть и иметь столько веток, чтобы ловко было весь ухватить его и треть. Надо встряхнуть, расправить: пушист ли он, не петит ли с него листья? Лучше, когда веник сушился в паре, висел на жерди до нужной минуты свободно.
Но самое главное, что за береза была, где она росла, к какую пору срезали ветви. Хорошие веники режутся на меженях, то есть когда ранним летом полевые деревенские' работы перемежаются. Как раз в эту пору березовый »| I кт достигает полной своей силы. А береза должна быть шгелка (или виселка). У нее ветки длинные, гибкие, одеты к густой лист и уже повисли книзу. Лист веселки мягок, гонок, гибок и держится на тонком, гибком стебле. Такой ш пик легок, шумлив, но бьет жалостно, листа не роняет, гели тряхнуть его посильнее, и скоро расправляется, распускается в горячей воде. Плох веник от старых корней. 11е надо собирать его по старым засекам, с коротких веток. У той березы ветви бегут кверху, лист жилистый. Когда веник из этой березы высохнет, ветви его ломают¬
127


ИСТОРИЯ БАНИ
ся, он долго не мякнет, а лист липнет к телу больше, чем надобно.
И пользоваться веником надо уметь. Войдя на полок, не следует сразу приниматься за стеганье. Размоченный в горячей воде веник нужно разровнять, начать не спеша припаривать его к себе, понемногу прихлестывать им. Старые знатоки говорили: парение надо кончать, когда зуд везде перестанет и тело разгасится до того, что при* касаться к нему веником станет больно. После этого надо сойти с полка, окатиться и - начать отдыхать в предбаннике: лежать, сидеть до тех пор, когда «почувствуешь самодовольство, неизъяснимое словами удовольствие».
Так учил доктор Страхов, великий знаток русской бани; на него ссылались еще в XIX веке большие ученые из Санкт-Петербургской военно-медицинской академии, которые несколько десятилетий изучали действие парения на организм, проверяли народных повитух и знахарок.
Доктор Страхов не боялся слова «зуд» и охотно пользовался им. Он говорил, что иностранцам оно тоже ведомо, и это они, иностранцы, придумали множество вещиц для чесания. С изящными ручками, из слоновой кости, даже с видом руки о пяти пальцах. Эти же иностранцы, считал доктор Страхов, придумали моду отращивать длинные ногти - не иначе, чтобы сподручнее было чесаться, когда тело свербит. Лучше всего сходить в парную баню! - советовал доктор. В ней «зуд отменно унимается». И снимается с тела все, что к нему припотело.
Один иностранец говорил о русской бане даже в более восторженных словах, еще за полвека до великого поборника русских паровых заведений Петра Васильевича Страхова. У него длинное имя, которое в России до сих пор пишут по-разному. То Нуньес Риберио Санчес, то Сан- хес, то Саншес, то Санше; но в Португалии, где он родил-
128


НЕ МУЧЕНИЕ, А МОВЕНИЕ...
• н и 1Г>99 году, он звался Антонио Нуньес Рибейро Санхец. И и он первый подробно рассказал миру о чуде паровых
I м и с ийских бань, которые, по его глубокому убеждению, ирг посходят и греческие, и римские, и турецкие.
Л Нуньес Рибейро Санхец - будем называть его так - ныл, что говорил. Медицинское образование он получил м (мламанке. Поселился сначала в городе Бонавенти. 1омимый жаждой знаний, отправился для самоусовер- шгin твования в разные страны континента. Жил и прак- I и копал в Париже, Монпелье, Генуе, Лондоне. В голланд- . ком городе Лейдене он пришелся по душе знаменитому и тогдашней Европе ученому медику Бургааву, который
• моими методами лечения совершил переворот во всей мгдицине.
В 1730 году российское правительство обратилось к 1»у|>гааву с просьбой рекомендовать трех самых достойных врачей для ответственных медицинских должностей м России. С согласия самого Санхеца Бургаав рекомендовал его российскому правительству как достойнейшего из плвестных ему молодых ученых.
В 1731 году Санхец оказался в России и сначала был м.ыиачен «физикусом» при медицинской канцелярии в Москве. Его обязанностью было подготовлять фельдшеров, повитух, фармацевтов, илЬ, как их тогда звали, гезе- лгй. Вскоре его перевели в военное ведомство; некоторое время он служил в Ново-Павловске, был переведен в Петербург- медиком шляхетского корпуса, участвовал в военных походах. Именно здесь он прославился как искусный врач и в 1740 году был назначен гоф-медиком, а затем вторым лейб-медиком при правительнице Анне Леопольдовне и юном императоре Иоанне Антоновиче. Анна Леопольдовна так верила второму лейб-медику, что посылали - когда он временно находился в Риге - ему на просмотр рсчдепты, которые выписывал ей первый медик.
129


ИСТОРИЯ БАНИ
Слава Санхеца возросла, когда он вылечил от опас ¬ ной болезни пятнадцатилетнюю невесту принца Петра Федоровича - будущую Екатерину II. Но сначала пришла пора Елизаветы Петровны; он стал ее вторым лейб-меди- ком и поначалу был ею очень любим. Но в 1747 году случилось что-то непонятное. До сих пор об этом можно только догадываться, однако было объявлено, что Санхец неожиданно заболел глазами и отправляется с почестями лечиться в Париж. От двора ему был выдан лестный аттестат, подписанный самой императрицей. В нем говорилось о Санхеце как об «искусном докторе и честном человеке», который нес службу «добропохвально». И был он «Всемилостивейше пожалован» царской пенсией в сумме двести рублей в год. А императорская Академия наук из брала его своим почетным членом с пожеланием, чтобы он присылал в Академию свои научные сочинения - «разные пьесы и диссертации».
Однако через год Санхец неожиданно получил в Париже уведомление, что в пенсии ему отказано, а добрый его друг граф К.Г. Разумовский в личном письме мягко сообщил, что он перестал быть почетным членом Академии и предписал возвратить свой академический диплом русскому резиденту в Париже Гроссу. Санхец исполнил просьбу, но просил объяснить причину. Граф Разумовский, давая понять, как ему это трудно, исполнил просьбу своего друга: императрица не желала иметь в своей Академии лиц нехристианской веры...
Всем приближенным двора было известно, что царица, не в пример своему батюшке - Петру Первому, в своем окружении видеть евреев не желала. И даже во всем своем отечестве. Когда ей, по восшествии на престол, дали прочитать ее тронную речь, которую составили назначенные ею же просвещенные люди, Елизавета Петровна сделала на полях лишь одно замечание. В проекте до-
130


НЕ МУЧЕНИЕ, А МОВЕНИЕ...
кумснта говорилось, что для пущего блага Российского I < и ударства надобно, подобно другим европейским прави- ггльствам, развивать торговлю, что споспешествует общему благу, а для этого - пригласить из-за границы селить- I н в России евреев. Те европейские государства, которые i.iK поступили, говорилось далее, убедились, что разви- ми* торговли, как ничто другое, содействует пользе госу- мрства. На полях документа новая царица начертала суровые, гордые слова: «От врагов Христовых не желаю иметь интересной пользы»...
Доброхоты сообщили императрице, что ее любимый, обласканный лейб-медик вовсе не португалец. Ее решение вызвало почти открытое несогласие. Знамени- I им ученый академик Эйлер на имя секретаря Академии писал: «Я сильно сомневаюсь, чтобы подобные удивительные поступки могли много содействовать к распространению славы Академии Наук».
Через неделю после смерти Елизаветы Петровны,
I января 1762 года, граф Разумовский послал в академическую канцелярию докладную записку о «возвращении ( лнхецу его прежнего звания и пенсии». А Санхец, не медля того, что говорилось о нем в России, писал книгу, которая должна была прославить в Европе страну, так ему полюбившуюся, и принести пользу и знатным особам в ней, и простолюдинам. Книга о русских банях, которые пн хорошо знал по частной своей жизни и медицинской практике, первая в Европе и в России, написана по-фран- нузски - видно, автор потерял надежду на возвращение царской милости. Книга называлась, по тогдашнему обыкновению, длинно, чтобы каждому стало понятно, о чем | Mia: «О парных российских банях, поелику споспешеству- и 11 они укреплению, сохранению и восстановлению здравия сочинения господина Саншеса, бывшего при дворе ее императорского величества»...
131


ИСТОРИЯ БАНИ
Книга имела большой успех при дворе. Но еще до издания книги о Санхеце вспомнила его благодарная из циентка, теперь императрица Екатерина II. Почти сра зу по восшествии на престол она отдала письменное предписание графу А. Олсуфьеву: «Бывшему наперед сего в здешней службе лейб-медиком, ныне же обретаю щемуся в Париже доктору Санше производить из ком натной суммы пенсион по тысяче рублев в год - по смерти его, для того, что он меня, за помощью Божией, от смерти спас».
Оказалось, что Санхеца (Санше) в России и не забы вали. С ним состоял в переписке придворный Бецкий, он знал, что другая его медицинская книга о «некрасивой», «происходящей от любви» и распространенной в Европе болезни имела успех во многих странах, была переведе на на несколько языков. Именно Бецкий попросил у Сап хеца рукопись о российских банях, и он переслал ее.
Книгу прочитала сама Екатерина II и отозвалась о ней весьма одобрительно, всюду изволила похвально говорить о ней, и потому книгу прочитал весь двор. Гордились, что Санхеца читает вся Европа, что книгу о русских банях тоже перевели на другие языки. Гордились и тем, что в России самые лучшие бани - превосходят старые, давно сгинувшие греческие, разрушенные римские, действующие турецкие и ирландские. А особенно тем, что только в России имеется средство против всех болезней, которое помогает без лекарств. Кроме императрицы нашлись люди, главным образом старики, помнившие знатного лекаря, который запросто мывался в простонародных банях и, не гнушаясь больных из черни, лечил простых солдат, даже крестьян. Упрекали неблагодарную покойницу Елизавету Петровну, которая когда-то ставила второго лекаря выше первого и только его и слушалась, а потом от него отказалась.
132


НЕ МУЧЕНИЕ, А МОВЕНИЕ...
Прочитал книгу Санхеца и актер императорского I гитра Сила Сандунов. Она запала ему в душу, когда о соб-
• гигиных банях он еще и не помышлял. Оставшись без места в Санкт-Петербурге и решив возвратиться в Моск- ■IV. Сандунов имел в виду многие советы бывшего лейб- мкаря, причем не только медицинские, но и строительные. Наставляя подрядчика, на самом деле он повторял
• иона Санхеца. Сказал, что хочет построить баню из те-
■ иного камня или из кирпича, чтобы не сгнила через де-
• и и. лет, да и тепло так лучше сохраняется. И что нужно it Г»ние много дверей и окон, чтобы, когда надобно, входил Ги-гирепятственно воздух. Чтобы стены были не меньше м мм или даже восьми аршин, а высота потолка - не меньше четырех, а всего лучше четырех с четвертью. И не нужен полок, на котором человек не сможет разогнуться, упираясь в свод головой, а такой нужен, на котором бы чиже* высокий мужчина мог стоять стоймя. И чтобы были ни полке широкие лавки, с которых никто не свалится, ее/in пожелает, как то рекомендует знающий медик, прежде чем париться, спокойно полежать. А полы делать пологими, чтобы воды уходила сама, не задерживаясь...
Книга Санхеца издавалась в России еще несколько раз. Но даже через сто лет ее, страницу за страницей, изучали в Императорской военно-медицинской академии, когда взялись проверить, так ли действительно полезна парная баня, как о ней говорят в народе.
Первый перевод был довольно громоздок, грешил
■ гнл истическими ошибками; последующие издания были естественнее в выражениях.
Книжка о парных российских банях начиналась хотя и неудобно сказанными, но торжественными словами, которые свидетельствовали об уважении к русскому банному обычаю и о том, что автор тоскует об оставленном и России деле: «При скончавшихся днях моей жизни,
133


ИСТОРИЯ БАНИ
посвященных службе империи Российской, не могу, кажется, совершить их с большей для оныя пользой, как показать свойствы Бань, употребляемых ее обитателями со времен глубокой древности. Чудно покажется, что я первый осмелился писать о свойствах бань российских, особливо, когда уже тому более ста лет, как в России, при дворе и в армии, всегда были искусные врачи немцы, англичане, голландцы, италианцы и греки, из коих однакож еще ни один не писал о банях. Искренне желание мое простирается только для показания превосходства бань Российских пред бывшими древнее у греков и римлян, и перед находящимися ныне в употреблении у турков, как для сохранения здравия, так и для излечения многих бо лезней, и что они приносят величайшую пользу для живущих в деревнях, в гарнизонах, на фабриках и заводах разного звания, где и с великим трудом не легко вречей иметь можно»...
Автор признается, что, будучи в России, «употреблял бани весьма часто». Намекая на происшедшие с ним неприятности и на свою отдаленность от России, он сообщает, что сейчас у него осталось «единое благо, чтобы упражняться в размышлениях», и именно потому он взялся за книгу о банях.
Российские бани, считает Санхец, превосходят все другие свежестью жаркого пара, который, вырываясь с силой от раскаленной каменки, исправно, решительно проветривает все помещения. Санхец повидал разные бани и мог сравнивать: с ирландскими в Лондоне, с турецкими во взятом русскими войсками в 1736 году Азове. В турецких банях жар берется из воды сомнительной свежести, текущей по полу высотой в несколько футов. Там потеют в неподвижности, в неизменном паре, сидя «без малейшего беспокойства», и моются не сами - бездеятельных трут банщики. В турецких банях не нравится Санхе-
134


НЕ МУЧЕНИЕ, А МОВЕНИЕ...
му еще и то, что в них люди входят, «притворив наперед ч п истиною - те части тела, которые не должны быть винимыми». В банях, считает автор, все части тела должны ныть беспрепятственно открыты пару.
Отзываясь с одобрением об исчезнувших, лежащих и развалинах греческих и римских банях, которые дей- I t повали постоянно, «не забирая праздников», Санхец I читает, что у них все-таки был существенный недоста- шк - они были отделены от свежего воздуха и не знали пп ьма полезного парения березовыми вениками, которое излечивает от болезней и предупреждает многие не- Ч\тп. Автор с болью говорит о том, что язычники-варвары погубили знаменитые римские бани, «уничтожили | поносные науки, телесные упражнения и употребление чодить в баню, потеть каждый день и мытье теплой, а r.uoice холодной водой». Разрушение бань довершили на 1лмлде священники. Остались только «тепличные ванны»: в них сидят люди, которые слабеют в застойной подо, не знают сильного напора благотворного пара и дышат застойным воздухом комнаты.
Санхец считает российские бани не чем иным, как •< окращением, самим существом в уменьшенном виде» I шмских с добавлением преимуществ турецких бань - без н ч недостатков. И подробно рассказывает, как устроены российские домовые, то есть частные, и торговые бани, клк «умножается и возобновляется» пар, как «окачивают- ( и с головы до ног теплой, а потом холодной водой», а многие нагишом катаются зимой на снегу или купаются и студеной воде. Санхец отличает воду просто холодную от студеной - в речке, пруду. В отличие от турецких бань * их замершей жарой, в российской «возобновление паров чинится по крайней мере через всякие пять минут». 1о есть пар поддают каждый раз через этот короткий промежуток.
135


ИСТОРИЯ БАНИ
Новым для нас в его информации является то, что и домовых банях полок в старину устилался камышовыми подстилками и парились на нем намыленными вениками. И еще, что некоторые каменки были выложены не ил дикого полевого камня, а из речного, и что люди терлись суконкой или «грецкой намыленной губкой».
Лекарь Санхец больше всего рассуждает, естественно, о том, как пользоваться баней, какие болезни она вылечивает и как в ней лечиться. Самое главное в лечении - побудить испарение паров, «кои из тела нашего выходят и непрестанно выходить должны», поскольку «пары заперты в теле, болезни умножаются, варение желудка замедляется». Следуя народной поговорке, что «баня парит, правит и все поправит», Санхец утверждает: «Я одну российскую баню почитаю способностью к принесению здравия». И сетует, что люди слишком много принимают лекарств. Для пользы общества и здоровья, считает он, лучше потратить половину или три четверти денег, идущих на покупку лекарств, на сооружение бань. Что огорчает человека? «Простуды, многая пища, неумеренность в житии», - отвечает на этот вопрос автор. Все это «производит расслабление и томность во всем нашем теле». Пусть покажут мне в аптеке, восклицает лекарь Санхец, «столь действенные, столь легкие и так скоро помогающие лекарства, как пар, всегда возбуждающий». И далее указывает в цифрах физическую силу пара: вода, становясь паром в одно мгновение и принося свежесть, увеличивается в объеме в четырнадцать тысяч раз! Пар, не ослабляя человека, «распускает кожу, умножает жизненные соки, делает свободным течение крови». А пот без слабости «расплавляет твердые части тела». Бани «несут здравие и бодрость тела». Но их во всей империи следует содержать в чистоте. Однако это и последующее - уже призыв к властям предержащим:
136


НЕ МУЧЕНИЕ, А МОВЕНИЕ...
• I 1лата за баню должна быть возможно умеренная, а не пшготительная».
Доказательствам того, что баня является великим Гнагом для народа, посвящены несколько глав, в которых
• мшсаны методы лечения конкретных болезней. В глазах
• I посменного человека этот перечень выглядит довольно наивным, но Санхец вовсе не говорит, будто баня- гдинственное лекарство против всех болезней. Он сразу отпаривается, что советы его касаются, главным обра- юм, простого, неимущего народа, «который не может пользоваться врачебной наукой». Забегая вперед, скажем, ■I m Санхец оканчивает книгу словами Петра Первого, ко- loporo призывали расширить врачебную помощь всему российскому населению, сделать ее такой же доступной, пак и в войсках. Петр, ссылаясь на недостаток средств в ни ударстве, ответил:
- Нет, нет. Для России теперь довольно и одной (ими...
Не задался ли Санхец целью подтвердить вызванные м< лощением государственной казны слова Петра Великого?
Из перечня искореняемых в бане болезней следует, что российская парная может поправить, как в народной поговорке, действительно все!
Начинается перечень с болезней, возникающих «в России по причине тамошнего климата и погод». «Вели- it.ni служа, сжимая во всем теле кожу, сгущает соки, легкое | iесняется, кровь обращается с трудом». От этого возникает «внутренний жар, жажда, теснота в дыхании, сухой китель и насморк». Жители России, «крестьянин в доро- I г. па работе в лесу, на рыбной ловле и охоте, солдат на часах» по этим причинам, к сожалению автора, «прибегают к горячему вину», и это «обманчивое средство его
< < нревает, однако ж не надолго служит ему облегчением».
< Н служи «лучшее средство чай с несколькими каплями
137


ИСТОРИЯ БАНИ
водки, разогретое пиво с несколькими ложечками водки», но - в меру, чтобы «в хмель не приводило, ни жару в го лове не причиняло». Автор советует квас, который «убро дился порядочно». «Получая приятную кислоту», он уме ряет весьма «силу вина, которое крестьяне и солдаты и России пьют столь много».
Баня, считает Санхец, вылечит кашель, простуду, лом в костях. Надо подождать, пока «дрова сгорят в пепел». Потом задать пару - и тогда уж входить и начинать париться, но лежать на третьем полке долго, до боли в го лове не следует. Многие злоупотребляют баней: входят, когда воздух в ней сух и горяч, - от этого тоже может разболеться голова. И ни в коем случае не пить в бане холодную воду, какой бы мучительной ни была жажда. Это «разрушает силы и строение тела». Сразу после пара и купанья лучше всего выпить теплое и, если баня домашняя, сразу лечь спать.
По мнению Санхеца, не следует ходить в баню после обеда или ужина, когда «во всем теле делается тяжесть». Лучше отложить поход на четыре-пять часов. Вообще он против «неумеренного употребления пищи»: от этого приключаются не только рвоты, но и «тоска, неумолчное беспокойство и бессонница и горячка». Но больше всего противится лекарь «пусканию крови» в бане, перенятому у немцев; некоторые пускают по фунту и более. «Никто из благоразумных людей не может одобрить такого обыкновения». Только «неразумные банщики и площадные лекари» ищут сохранения здоровья таким образом.
Как ни странно, пускание крови процветало в банях и спустя столетие после этого предупреждения. До того как - целый век спустя! - сказали свое авторитетное слово ученые Императорской военно-медицинской академии и был наложен административный запрет, за соблюдением которого стала следить полиция.
138


НЕ МУЧЕНИЕ, А МОВЕНИЕ...
Что в российской бане особенно одобряет Санхец,
I л к это возможность изрядно пропотеть, намылиться, помириться веником. Он находит, что применение веники «один из превосходных и действительных способов ми ( охранения здоровья». Одобряет «трение мылом»: через сие делается обращение крови во всем теле ровное... и сгущение крови разводится». Санхец не рекомендует для натирания тела ничто другое: ни водку, ни души- • миг настои, ни французские и голландские мази, ни чрепный сок, настоянный с водкой», потому что, счита- еI он, это «введено невежеством, прихотью и роскошью».
Лучше всего пользоваться только мылом, а по завер- шеиии бани окачиваться теплой и холодной водой, зимой - кататься на снегу, купаться в студеной воде. Но не ж ем, потому что не каждому по силам «предавать себя | н мм» скорым и сильным действиям». Старым людям бывши м лейб-медик советует обдаваться только теплой во- н mi. а женщинам вести себя особенно осторожно.
Отдельная глава содержит сведения «о болезнях, в м кшрые позволяется по бане тереться или мыться холодной и студеной водой» и при которых не следует этого челать. Автор советует идти в баню, когда человек чув- ■ ■ муст «усталость, тяжесть в теле», когда «имеются напухшие и тяжелые глаза» и «повреждения себя от падения с лошади». При таком недомогании баня лечит лучше все- in. После нее «становится легко, свежо и бодро, а дух иге ел, тверд и постоянен». Баня помогает и при «гневе, nei ( илии, потере имения, чести, бессоннице». Парение и жаркой бане приносит тогда несомненное облегчение - I ело успокоится, будет приходить в прежний порядок, а мысли разогнутся».
При «сильной головной боли, ознобе, ломе в почках, когда язык сух и железовый, а глаза красны и надуты», гоже можно приходить в баню, но следить, чтобы был
139


ИСТОРИЯ БАНИ
«пар умеренный», и «не хвощаться, не тереться, не окз чиваться холодной водой» - только теплой, а после э го го хорошо укутаться и сразу лечь в постель.
Санхец дает медицинские советы, как вести себя, когда у человека горячка. Лучше не есть кашу - обсяную и гречневую, а сделать из этих круп «бульон», отвар из них и ячменной крупы. Хорошо помогает при этом питье - особенно хорошо квас. «Лекари-иностранцы, - замечает автор, - не ведая качество сего пития, не дают его больным». Можно испить при этом молока, смешанного наполовину с водой и с добавлением небольшой ложечки меда и сахару. Сильный жар после этого убавляется.
По твердому убеждению Санхеца, при лихорадке или горячке, когда больной испытывает жажду, лучше всего давать ему именно квас. Безопасно пить его и в бане, хотя лучше всего добавить в него немного уксусу и меду.
Много страниц книги посвящено женщинам. Санхец решительный противник того, чтобы после «разрешения от бремени» матери являлись бы с младенцем в жаркие бани, клали его на полок, поднимая к самому верху, где и здоровому человеку нелегко.
Но, как мы уже знаем из сообщения П. Страхова, и России еще долгое время спустя повитухи «исправляли» младенцев именно в бане. Это делалось даже на рубеже XX века.
Санкт-Петербургский ученый, известный терапевт, профессор Военно-медицинской академии В.А. Манассе- ин и профессор Ю.Т. Теплицкий со своими учениками и семидесятых годах XIX века внимательно изучили книгу бывшего лейб-медика: проводили научные эксперименты, наблюдали за состоянием здоровья посетителей бань, не спеша ни подтвердить, ни опровергнуть его воззрения. В результате появилось 36 научных диссертаций о влиянии русской паровой бани на организм человека.
140


НЕ МУЧЕНИЕ, А МОВЕНИЕ...
Диссертант А. Стольников изучал воздействие бани и.| идох и выдох. В. Засецкий пришел к выводу, что парная •уменьшает кислотность и пищеварительную силу желудоч- ш н о сока», увеличивает процент содержания гемоглобина п крови. Доктор Н. Колесинский, работая в Петербургском ш и питательном доме, нашел, что русская баня благотворно млияет на отделение молока у 37 из 59 кормилиц, за которыми он несколько месяцев постоянно наблюдал. Док гор В. Сазонов изучал усвояемость организмом лекарств: большинство их, благодаря бане, усваивалось прекрасно. Доктора С. Груздев и А. Фадеев пришли к выводу, что посещение бани улучшает усвоение натрия, кальция, магния, железа, повышает обмен серы и фосфора. Диссер-
i.i 	нт М. Шполянский пришел к выводу, что паровая баня i окращает время пребывания пищи в желудке: у людей с катаром желудка на 15-40 минут, а у здоровых - на 10- I'! минуты. Молодой доктор С. Фиалковский изучал влияние бани на глазные болезни. Профессор Б. Курлов внима- и-льно следил за изменением веса человека; один его больной сбросил, благодаря парилке, 2 пуда 35 фунтов! J[\ ж гор П. Московецкий вел наблюдения над тем, как усва- Iшлются жиры организмом - без бани и при хождении туда рал и неделю (результатами он остался очень доволен). Доктор И. Герасимов в 1893 году в течение четырех месяцев общался с десятью молодыми здоровыми мужчинами м возрасте 22 лет. Он кормил их пищей из одного котла, угощал молоком от одной и той же коровы (предварительно взбалтывая, чтобы порции содержали одинаковую меру жирности) и внимательно следил за их физическим самочувствием: делал анализы, взвешивал и измерял. И наконец сделал окончательный вывод о влиянии паровой бани пн организм, на все его функции, включая и весьма интимные, о которых с доктором говорить все-таки можно. Вывод был положительный...
141


ИСТОРИЯ БАНИ
Правда, исследователи нашли и те болезни, при ко торых баня противопоказана. Полного единодушия по изучаемой проблеме среди ученых не возникло, однако и одном они все-таки были согласны: прежде чем начинать париться и хлестаться березовым веничком, неплохо бы посоветоваться с врачом.


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
Нежданно-негаданно в Москве пошла мода на бани. Нипочем, в третьей трети позапрошлого века мода по- ||| /и» па все. Каждый божий день чуть грамотные купцы,
\ меншие, однако, хорошо считать, приносили в Городскую управу нарядные, с маркой вверху прошения, напи-
■ ,шпые роскошными почерками бывалых стряпчих. Они просили разрешить им открыть заведение. Сундучное, колбасное, замочное, квасовое, свечное, банное... Никогда в Москве не прибавлялось столько лишнего люду, которому нужно было все: сундуки и колбаса, замки и ки и , свечи и бани. Перебиравшиеся в город бывшие крепостные крестьяне еще могли обойтись без покупных сундуков - сами умели сбить их. Умели и квас гото- mm,, но баня... Бани у них не было, и она не могла быть
■ моей. А они привыкли мыться каждую неделю и каждую неделю относили в торговую городскую баню свой заработанный в поту пятак. С 1846 года бани разом стали и»роже. На то вышло царское повеление: купцы сумели Цедить городские власти, а те - самого царя, что за две копейки никакой торговец бань держать не станет. Пя- i.iK для купца - деньги очень соблазнительные. Многие и I проворных мужичков, которые переселились в город, норовили обзавестись прибыльным, хотя и суетным банным заведением. Но получить разрешение ныло непросто.
143


ИСТОРИЯ БАНИ
Купец Петр Федорович Бирюков, богатея на глазах, обзавелся несколькими торговыми банями. А люди помнили, как он в Сандунах сам служил у Ламакиной и ян лялся посетителям почти совершенно нагой - в одном переднике из клеенки; был по началу терщиком, умел вымыть тело ленивого денежного человека жестко, а го лову мягко, без ногтей, как ласковый котенок, и за то получал в благодарность щедрые чаевые.
Ламакина считала себя ловкой и хитрой. Не заходя в мужское отделение, она успевала следить за каждым своим тамошним работником, не говоря уже о работни* цах-женщинах. И очень удивилась, когда Петр Федорович пришел к ней в контору вальяжный, не поклонился, ручку не поцеловал, а задиристо попросил расчет и объявил, что берет бани на Самотеке в аренду, а если «пондравит ся», сам хозяином станет.
Банное дело Бирюкову «пондравилось». Купил он те Самотечные бани, переделал. Побелил окна на первом этаже масляной краской - чтобы озорники не подсматривали, сделал маленькие отдельные нумера. В них пошли не одни семейные люди, но и только что познакомившиеся в Рахмановском переулке, на разгульном Цветном бульваре парочки. После перестройки дело оказалось очень прибыльным: пройдется новая парочка бульварами, поговорит, полюбезничает - какая любовь без пред варительного разговора? - и сразу за Садовой очень кстати встречает местечко, где можно ненадолго уединиться, а потом и вымыться.
Знал бы Бирюков все это раньше, откупил бы у Ламакиной Сандуны - от них Рахмановский переулок, где вольные женщины прохаживаются в ожидании нетерпеливого кавалера, еще ближе. Но поздно - Сандуны уплыли из-под носа. Их прибрал богатевший на глазах дровянщик Иван Григорьевич Фирсанов. Сандуны его интересовали мало -
144


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
| mi скупал всякую недвижимость, какая попадалась. Чинить- (я пе стал - сдал Сандуны Бирюкову.
Петр Федорович знал в Сандунах каждый угол. 11 каждого работника. У него банщики хозяевами не ста- in шились! Петр Федорович ведал, где лишняя копейка обломится, и там свою собственную руку подставлял - чистую, чужим мылом отмытую. На Сандуны лишнего не I рлтил: не свои, только бы стояли, не развалились... А на доходы скупал бани по всей Москве.
Близким Петр Федорович признавался, что никак не поймет артиста, который эти хоромы отгрохал. Ну скажи, хороший человек, зачем тебе серебряные шайки - от них только морока: стеречь, чтобы не сперли. Чем, спрашивается, плохи деревянные? А кому зеркала во всю стену нужны?! Придет домой да и поглядится на себя. А кабины с занавеской? Ведь все свои: если мужики - так с рсди мужиков, чего от них прятаться, а если бабы - так t рсди баб, от кого хорониться? По своему опыту знал бирюков, что все прибывающий московский люд куда хочешь мыться пойдет. Народу всюду много - были бы илр и веник, да вода горячая и холодная. А в Сандуны нлрод прет не потому, что бани хороши, а потому, что отовсюду близко.
Так еще бы ближе всем было, если бы устроить бани н Кремле. Он, Петр Федорович, нашел бы им место и там. Когда это бани людям мешали? Хоть каменные, хоть деревянные. Но он, конечно, понимал, что в Кремле строиться не дадут. А что, если около Кремля? Возле Боровицких ворот? Отовсюду народ сбежится - и с Пречистенки, не Арбата. Даже из Замоскворечья - далеко ли по мосту? 11лтопить пожарче, и побегут мимо старых Каменномос- тских, с их банным двором и заборами, - уж очень худые стали. Одно там только осталось: вольное купанье в Мос- к вс-реке.
145


ИСТОРИЯ БАНИ
Петр Федорович не поскупился - за участок около Александровского сада дал сколько надо. Конечно, не столько, сколько спрашивали, но все-таки изрядно. Сам на Воздвиженку в Городскую управу ходил - бумаги с водяными знаками на просвет взял, марку купил, стряпчего пригласил, пропойцу. Тот отменными вензелями, будто царскую грамоту пишет, начертал:
«В Московскую городскую Думу ПРОШЕНИЕ
московского купца Петра Федоровича Бирюкова...»
И далее о том, что означенный купец имеет намерение банное заведение на своей пустопорожней земле около Кремля поставить... А потом взял перо у стряпчего и долго, мучаясь, забыв отделять слова, подписался полным чином в одно слово «МосковскийкупецъПетръФедоровъ- Бирюковъ».
Сдавая бумагу в Управе, «ПетръФедоровъ» неожиданно узнал, что не у него одного такое намерение. Под- поручикова вдова Воейкова тоже хотела здесь торговые бани поставить - чуть поодаль, во владении своем на Волхонке, но ей отказали. Такой знатной барыне, с ее связями при царском дворе!
Отказали и Бирюкову. Начальник Московской торговой полиции Николай Лукич Юнг сердито написал в Думу самолично:
«Господин Бирюков еще меньше должен рассчитывать на удовлетворение настоящего его прошения, так как, во-первых, избранное им место для постройки торговых бань отстоит от Кремля в гораздо ближайшем, нежели дом госпожи Воейковой, расстоянии и притом находится на одной из лучших улиц, тогда как дом госпожи Воейковой, хотя и близок к видным местностям, она, как новый в деле человек, внесла бы в постройку и эксплуатацию торговых бань хоть что-нибудь новое и приличное,
146


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
чем то, что мы видим во всех московских банях, тогда как господин Бирюков, не внесший до сего времени ничего нового в столь давно производимом им деле, по всему вероятию, и по постройке, а равно и по эксплуатации новых торговых бань, остался при старых, рутинных порядках, против которых постоянно возбуждается обще- • гвенное мнение...» Еще долго катилась, покуда не кончили ь, эта одна-единственная гневная фраза...
Едва грамотный, но опытный в делах Петр Федорович Бирюков по-своему оценил гнев начальника торговой полиции. И не сердился на него: ведь каждый человек чоче г заработать. Любой чиновник сначала делает отказ - чтобы пришли к нему еще, да попросили, да еще приходили, до той поры, пока поймут друг друга и - подружат-
< я... То есть купят дружбу. В любом отказе только одно неясно: сколько надо дать? То есть какую сумму.
Петр Федорович, пожалуй, угадал. Ровно через год начальник торговой полиции сам, бедняга, писал прошении - своему начальству. Чуть в острог не угодил: свалил-
< я новый дом на Неглинном проезде, людей задавил: кирпичные стены на слабых столбах стояли. Вся Москва пт гадала на каких - на червонцы опирались. Сердитый 11иколай Лукич Юнг, бравший взятки червонцами, все- I аки уцелел. Из Петербурга помощь пришла, бумагу при- с /киш - только архитектора да подрядчика засудили. Одного за то, что плохо рассчитал, - наверное, математику плохо знал, а второго за то, что строил по ошибочным расчетам.
Избежавший наказания Юнг остался свирепым. Не беря всей ответственности на себя (если понадобится, ( налит на кого-нибудь), он поручил разбираться с настырным банщиком другим. Рассматривали повторное его прошение (теперь уже прямо в Городскую думу) архитектор Тверского участка Мартынов, землемер Городской
147


ИСТОРИЯ БАНИ
управы Трофимов, полицейский врач Дудкин, торговый смотритель Смирнов. И вместе с уцелевшим начальником торговой полиции Юнгом они подписали совместный отказ: никак нельзя дозволить Бирюкову строить бани н такой близости от Кремля: от Оружейной палаты они окажутся на 56 саженей, а от Александровского сквера и всего-то на 11.
А что господин Бирюков приводит в пример расположенные близко от тех же мест Зачатьевские бани, так этот пример не годится совсем. Прежде всего, потому, что Зачатьевские бани - не частные, а городские, город сдает их в аренду, и от них до указанного Бирюковым места 550 саженей. И будет тем городским баням несправедливая конкуренция, потому что Высочайше, то есть самим царем, утвержденное «Положение о доходах и расходах московской столицы» предусматривает право «нс разрешать постройку частных бань вблизи городских, и отвращение подрыва сих последних».
Врач Дудкин нашел еще один довод: «Постройка и данной местности неудобна, поскольку здесь Александровский сад, который служит полезным в гигиеническом отношении и приятным местом для прогулок благородной публики для отдохновения в жаркую погоду». Боясь, что этого довода о благородной публике мало, врач Дудкин отказывал Бирюкову в его намерении еще и потому, что «в бане должна производиться постоянная топка для согревания воды, а оттого будет постоянный дым». Кроме того, «присущий всем баням особый запах может неблагоприятно повлиять как на живущих и пребывающих в Кремлевском дворце, так и на сад, уничтожая его значение». А что касается беспокоящих воображение господина Бирюкова городских Зачатьевских бань, то врач Дудкин (почему-то не замечая противоречия в своих доводах) считал: близость их «исключает всякое сомнение в том,
148


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
что новые бани нанесут решительный ущерб, так как бес- с порно, что большинство публики действительно, к сожалению, отвратится от них», поскольку стали худы, а Ка- менномостские вообще скоро совсем рухнут от ветхости, Петр Федорович, конечно, тут же заметил, что городской врач стоит за то, чтобы горожане мылись в «худых» и запущенных банях, а не в чистых, которые намеревался построить Бирюков в самом выгодном месте. Когда ему прочли ответ из думы, он велел запрягать, ска- ил кучеру, чтобы ехал к Манежу. Там сошел, стал широко шагать, считая губами. У Зачатьевской бани вскочил в коляску снова и приказал ехать домой, на Самотеку. Прижал стряпчего, велел ему вымыть руки, да с мылом, потому что бумага не дармовая - гербовая, восемь гривен | гоит, ненароком извозит; но сначала пусть пишет начерно, чтобы потом переписать набело:
«22 октября 1876 года в Московскую городскую Думу купца Петра Федоровича Бирюкова ПРОШЕНИЕ
о дозволении построить на принадлежащей мне пу- | топорожней земле общественные торговые бани...»
Стряпчий был тоже человек опытный, знал, что пи- гать надобно, а что - лишнее, потому как некоторые слова только говорят, а не пишут. Потом, когда он перевел набело, Петр Федорович все одобрил:
«Вглядываясь в изложенные пункты, можно усмотреть, что Управа весь свой отказ обосновывает единственно на расстояниях от предлагаемых мною к устройству бань до различных казенных зданий и прилегающих рек, не объявляя, почему именно эти расстояния могут служить препятствием к моему предприятию...»
Бирюков ненавидел тягучие, выматывающие душу лукавые ответы чиновников-мздоимцев и потому был доволен, что нанятый стряпчий переводил его простые
149


ИСТОРИЯ БАНИ
слова на их заковыристый язык, напирая на главное - ил права, которые царем даны. У его стряпчего тоже получалось фасонисто и благородно, но все-таки не так заковыристо, как у начальника торговой полиции и городского врача.
Стряпчий от имени купца Бирюкова сообщал, что приводимые ими доводы считает «незаконными, так как они не подкреплены ни законами, ни какими-либо распоряжениями властей. Кремлевские бани будут достаточно удалены - Кремлевский дворец и Оружейная палата от них за стеной». Что же это, дескать, Кремлевскую стену не заметили - или она маленькая, как загородка? И про отделяющую от Кремля улицу забыли, и про два тротуара - это что ли не расстояние? «Кроме того, если бы далее ничем не отделялись бани от упомянутых зданий, то и тогда это не могло бы служить причиною, - рассуждал дальше податель прошения, - так как нет закона, который определяет расстояние бань от казенных зданий».
Близка Москва-река и близка под землей Неглинка? Ну и что ж с того? «Это скорее может считаться удобством, а не препятствием». В те реки уже опускают мыльную воду две Смирновские бани, Бирюковские (Петр Федорович не щадил себя - поздно, теперь не запретишь!), Козловские, Сандуновские Фирсанова (которые сам же и арендовал). Все они от Неглинки еще ближе!
А самое главное, неправильно господа землю мерили. Не 550 саженей, а ровно 704 до Зачатьевских бань - сам проверил, ногами обошел. И мелсду прочим, купцу Попову та же Управа дала разрешение на постройку Строченовских бань, а от них до городских Кожевнических 840 саженей. Выходит, 704 близко, а 840 - далеко? Управа толкует Высочайше утверлсденное положение, как ей того хочется. «В законоположении не указано, какое именно расстояние следует считать близким, а какое достаточным».
150


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
Врача же Дудкина Бирюков и совсем осрамил. Запах от бани? «Этот пункт даже не требует опровержения. Гигиена не только не терпит в городах бань, но даже требует устройства их. Чистота тела человеческого, - наставлял неграмотный купец чужой рукой, писавшей кудрявые письмена, - в большинстве случаев лучшая мера для поддержания здоровья и служит отвращением многих болезней. Врач, свидетельствовавший местность, или не знает, что такое гигиена, или же принцип его - считать нечистоту лучшей гигиенической мерой».
Очень радовался Петр Федорович, что так складно получилось - прибавил монетку стряпчему, приказал налить ему стопочку. Но только зря радовался. Городской голова прочитал прошение «банного короля», уже отхвати ишего по всей Москве много бань, и начертал в углу с обственноручно: «Оставить жалобу московского купца 11.Ф. Бирюкова без уважения...»
Ах без уважения? Петр Федорович не любил старых шатных господ, которым в даровую досталось все - и имения, и деньги. И еще за то, что подбородок держали высоко, нос от купцов воротили, но все-таки к Воейковой, которую тоже обидели, решил поехать самолично. Дорогой, в экипаже, все повторял ее мудреное имя-отче- ство, очень трудное - Юлия Адальбертовна, а как приехал и представился, все начисто забыл, сказал ей невинно:
- Ульяна Арабековна, давайте, барыня, вместях за бани постоим. Друг дружке не помешаем, а сообща способнее будет.
Юлия Адальбертовна улыбнулась, в гостиную позвана, даже чаем с сахаром угостила, однако от дела уходила. 1лядя, как купец подносит блюдечко ко рту, как грызет мелко сахар, чтобы потом запить чаем, уклончиво отве- чала, что она делами не ведает, что и дела как следует не знает, что всем ведает брат - Владимир Адальбертович, а
151


ИСТОРИЯ БАНИ
у того есть приват-поверенный. Бирюков не верил, знал, что барыня, хотя и женщина и дворянка, сама всем воротит, в Петербург, где у нее вся родня, все заступники, за подмогой ездит. Только и пообещала, что братниного поверенного пришлет, пусть промеж собой договариваются.
Подпоручикова вдова связываться с Бирюковым не хотела: не пристало общаться с купцом, и страшно, что обведет. Да и не нуждалась в нем. Ей хоть тоже во всем отказывали, но она понимала, что по сравнению с би- рюковским ее дело выигрышнее. Правда, от Волхонки Зачатьевские бани еще ближе, чем купленная Бирюковым земля, но зато дальше от Кремля. В прошении она про Волхонку не упоминала, писала только о своем Лебяжьем переулке, чтобы ненароком показать: ее бани от проезжих дорог окажутся совсем в стороне. В своем обращении в Городскую управу обещала властям, что заведение собирается сделать на манер европейских, похожее на санкт-петербургские дворянские Воронинские, только еще лучше. Конечно, не обойдется, как то и положено, без простонародных, но зато для чистой публики бани будут очень хороши, а еще нумера семейные.
Хотя Городская управа и сообщила Бирюкову, что госпоже Воейковой тоже отказано, сама Юлия Адаль- бертовна свое дело проигранным не считала. У нее на каждый пункт имелось убедительное возражение. Ей отказали потому, что недалеко от будущих бань, рядом с принадлежащим ей домом, за стеной, на Волхонке, расположены водочный завод и склад спирта купца Попова. Но разве это довод? - спрашивала госпожа Воейкова. И нажимала: какая может быть связь между ее баней и производством поповской водки? Только та, что после бани очень уместно будет взять рюмочку с устатку? Но не на заводе же! А что касается возражения о пожарной опасности...
152


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
Тут Юлия Адальбертовна перешла на язык тогдашних документов и дивным почерком выпускницы института благородных девиц (сразу видно, что писал не стряпчий) им вела: «Но бани есть исключительно одни из тех город-
< ких построек, которые снабжаются водой с избытком и и случае пожара в соседних домах могут оказать с избытком услугу доставлением воды во всякое время».
Мало кто знал, как плохи были дела подпоручиковой вдовы. Но об этом проведал тогдашний содержатель со-
< едних Каменномостских бань купец Горячев. Он уже точно знал, что его баням жить недолго. Не только из-за того, что они слишком ветхи: расширялась площадь вокруг долго строившегося храма Христа Спасителя. Он-то и предложил Воейковой совместно раздобыть разрешение ил постройку бань. У него здесь земли нет, и не даст ему Управа разрешения, а с дворянами у властей иной разговор. Бани же он построит сам, и вдова будет от этого в большом прибытке. Поэтому Воейкова старалась.
Близок Кремль? Отбиваясь от возражения, Юлия Адальбертовна не спеша, убедительно доказывала, что •Лебяжий переулок может считаться глухим и мало проезжим, так как главное сообщение с Кремлем и движение экипажей производится на Волхонке и набережной, мимо Александровского сада». Вдобавок будущие бани будут со- игршенно не видны и «вполне скроются другими постройками». Даже расширение площади вокруг храма Хри- • та Спасителя положения ничуть не ухудшит: Лебяжий переулок укоротится из-за того на семь саженей - в глубину «переулка, не оживленного ездою». Юлия Адальбер- гоина напирала на аналогию с главной столицей: вот и в 11етербурге на площади против Дворца великого князя 11иколая Николаевича существуют народные бани с фасадом на самую площадь. Устройство бань, подобных Воро- пинским в Петербурге, посодействует украшению и «для
153


ИСТОРИЯ БАНИ
города Москвы послужит лишь к удобствам городской жизни и не одним лицам, населяющим эту местность, но и просвещенным жителям других мест».
Красиво писала Юлия Адальбертовна! Филимон Петрович Горячев прочитывал ее сочинения с одобрением и не переставал хвалить. Он уважал и ее слог, и ее настойчивость - побуждал действовать дальше. Горячев остался доволен, что она так осторожно вела себя с Бирюковым. Филимон Петрович встретился кое с кем из гласных, не пожалел денег для раздачи нужным людям и, к радости Воейковой, обнадеживающий ответ был получен. Все, что прежде служило препятствием, обернулось для будущих бань пользой. За подписью одного из думских гласных на казенной бумаге сообщалось, что тот самый «закон, изображенный в параграфе 50, высочайше утвержденный 13 апреля 1823 года, теперь, можно сказать, утратил прежнюю силу: там не очень ясно сказано, какое расстояние от городских бань должно считаться близким», чтобы не было «отвращения подрыва». А другие документы - распоряжения Министерства внутренних дел и новое гражданское уложение - не упоминаю т устаревшего запрета. Теперь для устройства новых бань требуется только одно: чтобы они «имели два отделения - одно мужеского, другое женского пола, с особыми входами и надписями». И все! Да и вообще, какая это забота о городском благе, когда запрещают строить такие полезные заведения, как хорошие бани, чтобы не прогорели плохие?! «Увеличение количества бань поведет к конкуренции и побудит содержателей бань как к переустройству, так и к лучшему содержанию». И вообще «охранение привилегий городских бань не обязательно для Городской Управы». Если Управа боится, что арендатор городе ких Зачатьевских бань господин Смирнов пострадает, то пусть Управа посоветует ему получше заботиться о банях,
154


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
и тогда он «сохранит за собой большинство привычных посетителей».
Юлия Адальбертовна считала, что выиграла оконча- гслыю, и поспешила сделать последние усилия для завершения дела. Она написала душевное письмо товарищу юродского головы, которого знала лично: «Любезный Леонид Николаевич! Не поставьте в вину, что я, ввиду I корого отъезда из Москвы в Петербург, поставлена в необходимость беспокоить Вас». А едет она в Петербург • i;i моделями и рисунками Воронинских бань». В Москве ее бани, она надеется, будут «выходить из ряда обыкно- иемных торговых бань и имеют быть приспособленными имеете с общим отделением и для исключительной публи- м I •>. Юлия Адальбертовна повторила свое любимое, изящно оканчивая письмо: «Даю себе право убедить Вас, что я исключительно желала бы преследовать удобства жителей города, а не свои личные интересы».
В Управе, конечно, никто не верил Воейковой, будто она «преследует» исключительно общественный интерес. Долгой тяжбой с отцами города она привлекла внимание к своей особе, и мало для кого из сведущих людей | >< тавалось тайной, что старается она для купца Горячева, который пообещал ей для поправки состояния солидный куш. И он чуть было не свалился ей в руки. Кто-то из Петербурга надавил на обер-полицмейстера, и тот заявил, что «не видит оснований для отказа в прошении госпожи Воейковой». Писарь закончил было дело традиционной припиской: «С мнением согласны»... И оставил пустое место для подписей.
Неизвестно, как об этом прознал Петр Федорович I трюков. Еще раньше, чем бумагу отдали для подписи городскому голове и другим чинам, свиделся он с арендатором Зачатьевских бань Михаилом Михайловичем (!мирновым. Тот помчался к городскому голове в Управу,
155


ИСТОРИЯ БАНИ
застращал убытком городу: только что-де он взял бани и аренду на 24 года, обещал, как то и положено, платить сначала тысячу рублей в год, перестройку затеял, а тут... Смирнову ничего не остается, как судиться, поскольку нарушен договор аренды, нарушено Высочайше утвержденное положение о расстоянии частных торговых бань от городских. И городу придется оплатить Смирнову неустойку - а он сумеет за правду постоять.
Городской голова приехал в Думу в неурочный час. Соскочив с коляски, пришел в кабинет, потребовал заключение. И в обычную разрешительную фразу, старательно написанную писарем, внес коротенькое добавление - втиснул маленькое «не». Получилось «С мнением нс согласны». И расписался, не объясняя ничего. А госпоже Воейковой велел объявить, что прошение ее «осталось без последствий».
Ах это туманное, Высочайше утвержденное покойным Александром I «Положение о доходах и расходах московской столицы» с его неясным геометрическим понятием «близости»! Хотя царь незадолго да своей смерти дал полную свободу строить в Москве и других крупных городах дворянские бани, купцы все-таки поминали его лихом. Из-за неясности некоторых строк этого позволения сколько захватанных червонцев перекочевало из сорных купеческих карманов в скрипящие кожей кошельки благообразных, медлительных чиновников Городской управы, которые никуда не торопились, потому что торопиться некуда! Любое дело всегда затягивалось - обсуждалось, рассматривалось, сверялось с Уложениями.
То ли дело, рассказывали старики, хотя и не жили в ту пору, разрешение, которое дал Петр Первый тоже за год до своей кончины. Сначала позволил в Санкт-Петербурге строить бани для черного народа всем желающим и даже запретил брать пошлину, потому что бани полез-
156


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
мм всем; обязал только возводить их подальше от жилых ломов. Это и понятно: не было бы пожара. А потом царь * обственноручно написал указ, которым разрешил беспрепятственно строить бани торговые и отдавать их на откуп в ведение камер-коллегии.
Когда Москва стала переполняться пришлым людом, нс имеющим своего дома, стало поступать много прошений о дозволении открыть банное заведение. Казалось бы, городским властям только радоваться - это избавляло их от заботы о поддержании в городе санитарии; но всегда случалась долгая проволочка. Сохранившийся архив Городской управы полон толстых «Дел» с «Мнениями», «Объяснениями», которые свидетельствуют не об основательности - о чиновничьем крючкотворстве.
Купеческая жена Пелагея Котова тоже прошла весь к руг. За полной неграмотностью дела ее вел собственный муж, который образованием тоже не блистал. Иногда он делал ошибки даже в своей собственной короткой фамилии - нетвердо знал букву «т» и писал «п». Очевидно, это было замечаемо сразу после сотворения подписи и, вероятно, его просили сделать еще одну подпись - рядом. Второй раз он писал свою фамилию без ошибки, но как-то неуверенно - наверное, от волнения.
Котовой не дозволили строить банное заведение взамен сгоревшего на том же месте. Почему? Да потому, разумеется, что очень близко были городские Кожевнические бани. А жене надворного советника Фелиции Игнатьевне Антошевской запретили строить бани на соб- гтвенной земле в Нижнелесном переулке, поскольку поблизости располагались все те же Зачатьевские. Даже прошение статского советника Сергея Александровича Медианова оставлено без последствий: строительство просимых им бань в Серпуховской части «не может быть допущено на том основании, что они будут находиться
157


ИСТОРИЯ БАНИ
вблизи городских Кожевнических бань, которые в настоящее время настолько ветхи, что конкуренции выдержать не смогут».
Отказали и жене штабс-капитана Екатерине Дмитриевне Манухиной, которая вознамерилась «строить собственные бани с нумерами на Садовнической улице». И от тех мест оказались близко городские Устьинские бани: арендатор купец Сахаров взял их у Думы тоже ил 24 года и платил ежегодно 5505 рублей. Предусмотрительный Сахаров обо всем позаботился загодя. В договор втиснул дополнительный параграф: ежели со временем будут уничтожены привилегии городских бань, то съемщик вправе содержать бани по-прежнему, однако же потребует от Управы вознаграждения за могущие последовать от сего убытки.
Никакие доводы не могли сломить упорство чиновников, которые с таким усердием хранили Закон, - сильнее Закона были только денежки. Ловко подсунутая взятка меняла даже геометрические понятия - делали далекое расстояние близким. Как ни странно, быстрее всех управилась оборотистая неграмотная купеческая жена Котова. Сама поехала в Управу за землемером Трофимовым, в свою коляску посадила, с ним ездила, с ним шагала и доказала, что целых две версты от Кожевнических бань можно насчитать, если ехать по-людски - не так, как городская карта ехать велит, а по мощеным улицам. Что за нужда ехать грязью да напрямик! Вот и вышло, что расстояние не верста и, стало быть, бани можно строить гам, где стояло сгоревшее заведение, которое никому прежде не мешало.
От добрых друзей Пелагея Котова, получив разрешение, не таилась. Рассказала своему знакомому, чуть ли не родственнику, «временному московскому» купцу Афанасию Александровичу Мошкину, как она поладила с земле-
158


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
мгром. Мошкину отказали, когда он вознамерился открыть Овчинниковские бани: будто бы они чуть ли не рядом с городскими Устьинскими. Пелагея Котова объяснила куда ехать, с кем говорить, не чиниться. Напирала на карту - хоть и неграмотная, но географическую карту понимала. Научила взять ее с собой, карандашиком на- чгратггь путь до Устьинских бань. Спросить землемера ненароком: как идти по Водоотводному каналу - по воде, как посуху?
Задобренный землемер Трофимов весело смеялся и сам спросил у себя: ну кто же это по карте ездит? В самом деле, Водоотводный канал на пути, его надобно обойти - не переплывать же? Если кто и впрямь плавать охоч, так неужели он с бельем в бауле через канал перебираться будет, а потом прямиком по Банному проезду, по Садовнической улице, Космодемьянскому переулку? А ежели кто по-человечески пойдет, тот изберет дорогу хоть и дальнюю, но добрую: вдоль канала, по Чугунному мосту и потом по Балчугу, по набережной, - ровно две версты и мыйдет! А «расстояние в две версты не может служить подрывом Устьинским баням», - написал он в документе.
Купцы-банщики друг на друга ябедничали, а когда надо, соединялись и вместе шли против Управы. Бирюков прежде строил козни Попову, а потом вдруг позвал его и других конкурентов, серебром скинулись и длинную бумагу совместно подписали: дескать, очень уж банщиков Управа обижает. Все дорожает: и скот, и хлеб, и деготь, и чолст, - одни бани как были не в меру дешевы, так и оста- »1ись: пятак за вход. Уже двадцать лет прошло, как цену установили, - она все прежняя. И за пар, и за сторожбу, и за поду горячую и холодную, да еще и за веник - за все пятак.
Уговорили подписать и коллежского регистратора 11вана Федорова - так уважительнее получается: не банщик, только дом с баней в аренду сдает. Получается, что
159


ИСТОРИЯ БАНИ
человек за общую беду печалится. Сопя и мучаясь, с превеликим трудом вписали под бумагой свои имена все зна'г ные московские банщики: Смирнов, Бирюков, Соколов, Сахаров, Афанасьев...
Писарь складно все составил: «Высочайше утвержденная в 1846 году такса на вход в бани составлена на основании существовавших тогда цен на материалы, необходимые для банного промысла». Купцы жалостно плакали: дескать, «цена на веники, шайки и дрова возвысилась почти...» Тут купцы немного поспорили о ценах на дрова. Один сначала сказал, что надо писать «в десять раз». Пусть проверят - кто же это помнит, какая цена на дрова была двадцать лет назад? Опытные люди возразили: вот что знает и записывает Управа, так это цены. Посмотрит в своих амбарных книгах и скажет, сколько тогда стоила дюжина яиц, кусок холста, корова. Другой клялся, что если и возвысилась, то разве чуток. Поторговавшись, велели грамотею, сидевшему за столом, написать: «...возвысилась почти впятеро, и такая плата в настоящее время настолько низкая, что вместо доставления торговцам пользы приносит убыток...»
Купцы знали, что врут. И знали, что им не поверят; но, когда торгуешься, всегда начинай с высока, а потом спускай: и ты выгадаешь, и покупатель будет рад-радеше- нек, что цену сбил. Купцы снова принялись жаловаться благородными словами: «московская администрация, ввиду усилившейся в торговле конкуренции и постоянно возвышающихся на рынке цен, нашла удобным существовавшие прежде таксы на мясо, хлеб и прочее ныне совершенно уничтожить». Так почему же одних банщиков обижают? Они просят поставить хотя бы такую цену: в простонародных банях с посудой (то есть с шайкою), но без веника - пятак, а за веник платить особо; и дворянских - не гривенник, а хотя бы два.
160


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
11рошение купцов разбиралось, как водится, долго.
I \уных шесть лет! Сначала спросили начальника торго- ш>й полиции Юнга, имеет ли что сказать по этому поводу У Николая Лукича на сей счет было твердое мнение, он ответил дерзко, потому что банщиков не любил. Напрасно некоторые купцы надеялись, будто никто не помнит о ценах, какие были двадцать лет назад. Юнг дей- I шительно не помнил, но документик на этот счет нашел. П обещал доказать этим сквалыгам, что врут: «возвыси- IUC ь почти впятеро». Но сначала он изобличил банщиков и другом.
Перво-наперво хитрые, жадные купцы нарушили все постановления, которые Высочайше утверждены. Такса и дворянских банях установлена действительно в десять копеек, а берут там без всякого стеснения и пятнадцать, и двугривенный. А в простонародных - не стыдятся прижаться! - дерут пятак, по закону же следует четыре копейки и грош. Видите ли, потому, что «установилось прежде, а им не менять, что прежде установлено»! Так ведь и прежде было нарушение царского слова! А во мно-
I их банях до чего дошли: все отделения дворянскими счи- U ют, будто бы они с большой роскошью сделаны. Чуть почище да сажу соскребли - и все. Во многих банях нет даже и дворянских - все нумера семейные. И еще надобно с тавить человека при входе, чтобы знать, действительно ли мужа и жену вместе пускают. Но за семейные - за удобства - берут и рубль, и полтора. А таблиц с таксой, как мелено, ни в одной бане не вывешено.
Главный торговый полицейский все заметил! И что коллежский регистратор Иван Федоров бумагу подписал: .1 ему, скажите, какое дело до всего - сдает в аренду и все.
II будет остальным банщикам прибедняться: «вместо до- * гавления пользы - убыток». Что же они к этому убытку гик припали? Стыдились бы врать! Самые зажиточные из
161


ИСТОРИЯ БАНИ
всех московских банщиков, а сами давно ли приказчика ми в банях служили, голыми по бане ходили? Если так обедняли, с чего же, с каких таких денег собственными заведениями обзавелись?
И еще бесстыжее вранье: «цены на веники, шайки и дрова возвысились»» Так и на все возвысились! И в ответ ной бумаге Николай Лукич, сдерживая негодование, по чти спокойно возразил: «Надо все-таки полагать, что содержатели торговых бань не находят возвышение это очень чувствительным, так как никем из них не сделано никакой попытки к устройству топок, которые нагревали бы возможно большее количество воды при наименьшей затрате топлива».».
Юнг сердился, но гнев смирял, изъяснялся благород но - он презирал выбившихся в люди плутоватых дереве 11 ских мужичков, которые брали, по его мнению, не умом, <i лютостью. Вот придумали паровое отопление, появилось оно даже в московских домах - на Арбате. Купцы денег ни него жалеют, а ведь и самим было бы выгодно, и люди угорать не будут! Еще писал, что за двадцать лет увеличилось и население города - значит, доход от банного промысли возрос, а заведения «остались в первобытном состоянии». Азиатчина: прислуга в банях жалованья не получает! Еще и сама платит хозяевам за то, что допускают служить! Известно, на какие деньги живут - на подачки, на чаевые!
И начальник торговой полиции высказал свое мнение резко: «Возвышение существующей платы за вход в бани было бы преждевременным».
В губернском архиве сохранились документы, под тверждающие, что начальник полиции отнюдь не оговорил тех, кого так презирал. Это видно из реестров на содержание арестантской роты. Правда: в 1846 году, когдз вышло высочайшее повеление, сосновая шайка с деревянным обручем стоила четыре копейки, а в день подачи
162


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
прошения банщиков - пятнадцать. Но правда и то, что ni.it пса с железным обручем стоила двадцать одну копей- и однако эта посуда крепче и держится дольше. И с фонами купцы наплели. Арестантской роте осиновые и | ■>< новые дрова продавали по цене семь рублей шестьде- • и I три копейки, а спустя двадцать лет на дровяных скла- U4 у Моеквы-реки осиновые продаются по тринадцати рублей - те же трехполенные, длиной в два с четвертью фшина. Меньше чем вдвое - а купцы говорят «возвыси- || к I. почти впятеро». Вот веники действительно подороже.! л и. Раньше арестанты парились вениками, которые прежде покупали по тридцати пяти копеек за сотню, а м-псрь отдают целковый. Зато веников теперь идет боль- пн, потому что народу прибавилось, и купцам все равно iu.iiода остается...
Пойманные на вранье купцы не обиделись. Ну и что ( ют, что немного ошиблись? Они же по памяти - не по оумажке. И сочинили новое прошение - уже не в Городскую управу, а в Петербург, в само Министерство внутренних дел. Снова сказали обо всех бедах подробно - по- < кромнее, но жалостнее прежнего.
Из Петербурга отвечать тоже не спешили. Смотрели пумагу долго. Два года спустя воротилась она в Москву с мключением: пусть дело обсудит не Управа, а Комиссия | > пользах и нуждах общественных - в Московской город- » кой Думе. И приписка сделана: пусть будет, как купцы просят - чтобы нижние чины не ходили в баню по суббо- |.1ми перед праздниками. Это был ответ еще на одну жалобу: с солдата банщики больше не в состоянии брать <к гавшуюся с давних времен цену - две копейки. От этого сплошной убыток и разорение, потому что как раз в субботу, когда весь народ идет в баню, приводят и солдат.
В Городской Думе стали подозревать, что в Петер- оурге завелся у купцов какой-то сильный человек. Комис¬
163


ИСТОРИЯ БАНИ
сия о пользах и нуждах общественных стала внимательно слушать жалобщиков, не перебивала их. А купцы говорили о мелочах: несправедливо, что каждому посетителю они обязаны выдать березовый веник. Он денег стоит, хотя и «не есть необходимая потребность каждого приходящего». По их наблюдению, только двое, самое большое трое употребляют веник по назначению, остальные и не стегаются, уносят его с собой - подметать полы и для других домашних потребностей. «Вследствие этой несправедливости поступка посетителей и по дороговизне веника, мы желали бы веники из таксы изъять и дозволить нам продавать их по одной копейке, а в случае дороговизны продавать их по тем же ценам, по каким они будут нам приходиться в покупке». В простонародных, соглашались хозяева, пусть, как и было, будет пятак, но теперь уже без веника, а в дворянских - пятнадцать копеек. В отдельных - семейных, где дозволяется находиться два часа, - рубль, а ежели с ванной - еще четверть рубля, а с ванной и прислугою - от двух до трех рублей...
Комиссия вконец запуталась. Позвольте, откуда же «как и было»? Разве было пятак? Четыре копейки и грош, но с веником! А если без веника - то почему дороже, а не дешевле?
Купцы сидели терпеливые, разговор начинали издалека. Объясняли: посуда подорожала - раз, бани в сырости стоят, по своему устройству часто требуют ремонта - два, цены на дрова возвысились - три, а еще веники. И напоминали, что Министерство внутренних дел прописало: «Предоставить на волю содержателей бань делать по своему усмотрению уступку»...
Истерзанные спорами гласные немного отступили, согласились веники из таксы исключить - не чтобы ублаготворить доводы купцов, а из возвышенных соображений: «В видах сохранения от истребления лесов, достав-
164


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
'пиощих это производство». Решили твердо: за вход в простонародные - пятак, в дворянские - не пятнадцать, двадцать копеек. А за детишек платить половину.
Купцы ушли из Комиссии хмурые. Словно бы их обидели. А за порогом лукавыми взглядами перебросились - м 11 г<>м поняли друг друга: что за дурни сидят в палатах! Ох »ги образованные дворяне...
Петр Федорович Бирюков не знал, куда отправились другие хозяева, а он сел в свою карету, которая ждала его возле Думы на Воздвиженке, и сказал кучеру ехать на 11речистенку. Кучер знал, что это означает - к барскому дому дровянщика Ивана Григорьевича Фирсанова, который недавно откупил особняк у какого-то графа. В половине московских домов топили дровами, которые поставлял в город Фирсанов. Видать, прибыльным делом занимался - разбогател, лучшие дома по всей Москве скупал, а сам жил теперь во дворце - мрамор, лакеи, люстры. Сам купец, а дочку по-иностранному учит, выдает за полковника.
Сам Петр Федорович свой достаток скрывал. Прибеднялся, выгадывал. Вот и сейчас предстал перед Фир-
< аповым невеселый, вздохнул:
- Вот что, Иван Григорьевич. Баню построить не ( могу - силенок не хватает. Придется опять брать твои (1андуны в аренду. Хочешь на десять лет вперед договор
< делаем? Хоть и многовато ты берешь, но двадцать тысяч и год платить тебе согласен. Попросишь больше - другому отдавай. Ведь не поверишь - из последних сил тяну. Трудно. Цены повсюду сильно возвысились. Одному тебе прибыток идет - и дрова твои, и веники твои.
Иван Григорьевич знал, что Бирюков обманывает. 11о тогда он еще не догадывался, насколько ловко! Через неделю после заключения договора узналось: только что вышло послабление банщикам и дело их оказалось еще выгоднее прежнего. Все-таки Фирсанов был доволен,
165


ИСТОРИЯ БАНИ
что - Бог миловал! - заключил договор не на десять лет, а на пять. А сам банным промыслом заниматься не хотел - мелко. Да и Сандуны у него оказались случайно, по невыкупленной закладной.
Потом дочь его Вера Ивановна очень радовалась, что батюшка не расстался с Сандунами.
...Окончательно промотав отцовское состояние, корнет Алексей Иванович Гонецкий решил поправить свои дела женитьбой. Богатых невест в Москве становилось все больше - выходили на божий свет образованные дочки неграмотных купцов. И среди них первой была, конечно, Вера Ивановна Фирсанова. Впрочем, к тому времени - Воронина, молодая стройная вдова полковника.
Она держала салон. В барском особняке на Пречистенке возобновились приемы. Прошел год с тех пор, как на Кавказе был убит ее супруг. По вечерам опять музицировали, сама Вера Ивановна иногда садилась за рояль, играли известные музыканты, пели залетные гастролеры. А утром занималась делами. Выслушивала приказчиков, принимала арендаторов. Подумав, отдавала распоряжения. Погоревав положенное, Вера Ивановна сняла траур и стала вести дела энергичнее прежнего. Купила еще два дома, потому что в проснувшейся, разворачивающейся Москве не было другого такого надежного промысла, как покупка недвижимости.
В Москве догадались, что богатая вдова решила выйти замуж, так как в купчей на дом в Неглинном проезде, наискосок от перешедших к ней Сандуновских бань, воротила себе девичью фамилию - Фирсанова. То был верный признак. Люди не осуждали Веру Ивановну за ее тайное, но такое понятное намерение. Она была хороша собой. С большими глазами на худеньком лице, словно бы застенчивая, она выглядела совсем молодо рядом с доче-
166


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
|>ыо своей Зоей Ворониной; по незнанию можно было принять их за сестер - старшую с младшей.
О намерении Фирсановой случайно узнал Алексей 16нецкий - от старого своего знакомого губернского секретаря Михаила Александровича Пчелина, с которым он ииделся всякий раз, когда приезжал в Москву. Михаил первый рассказал, как выявилось секретное намерение молодой вдовы:
- Нотариус гербовую бумагу испортил, - рассказы- иал со смешком Пчелин. - Написал «Воронина». А Вера 11 виновна и говорит: «Ваш расход. - И спрашивает: - Неужели я батюшку своего, Ивана Григорьевича, совсем забыла?» Сразу нотариус догадался: замуж решила. Вот, Алексей Николаевич, чем тебе не невеста?
Гонецкий слушал внимательно, но вида не подал:
- Будет тебе!
- Боишься, стара? Да ты ее не видел! На пять лет ■ тарше тебя, а выглядит совсем барышней. А как богата! < )дного налога заплатила девять тысяч шестьсот двадцать три рубля и шестнадцать копеек. Уж я-то знаю. И еще - красива. Очень хороша собой.
Дома Гонецкий стал на бумажке подсчитывать, сколько же дохода у купеческой дочки Фирсановой. Если уплатила 9623 рубля, а налог процент с четвертью, то... Мешала эта четверть процента. Если бы один процент, то доход был бы 962 300, но эта четвертинка, которая не поддавалась... Гонецкий в математике всегда был слаб. 3 го больше или меньше получается? - пытался он сообразить.
Гонецкий окончательно запутался в копейках и вдобавок с опозданием понял, что все равно у него ничего не получится: Пчелин не сказал, что это за налог - весь или только городской. И вообще смешно заранее подсчитывать чужие тысячи, если даже не знаком с их владелицей.
167


ИСТОРИЯ БАНИ
Познакомиться, однако, было несложно: просто явиться к Фирсановой в приемный день с каким-нибудь знакомым из числа приглашенных. Гонецкий знал некоторых из тех, кто ходил туда слушать музыку или играть в карты. Лучше всего - из числа игроков в карты. Тогда карты вошли в моду. Началось с Дворянского собрания, подхватили это увлечение купцы. В Купеческом собрании, которое тогда помещалось в наемном доме на Большой Дмитровке, стали играть так усердно, что придумали из игры сделать доход в пользу постройки собственного здания.
Над изобретательностью купеческих старшин потешалась вся Москва. До двух часов ночи сидение за карточным столом было бесплатным, а потом игра шла с платой за место: каждые полчаса взнос утраивался - не тридцать копеек, а сразу девяносто, в следующие полчаса - два рубля семьдесят... Неожиданное свойство такой понятной купцам арифметики очень увлекало богатых азартных игроков, которые до сих пор не подозревали в своей простоте, как незаметно простое утроение приводит к образованию бешеных сумм: к утру штрафы становились больше иного проигрыша или выигрыша! К девяти утра набегала сумма в 3386 рублей, и многие очень хотели достигнуть предела, тем более что деньги, накапливаясь, шли на доброе общее дело - на возведение обширного Купеческого собрания на Малой Дмитровке, которое обещало быть не хуже Дворянского.
В доме Фирсановой игроки, конечно, не платили - к ним подходили лакеи с подносами, на которых стояло угощение.
Хозяйка салона окружала себя и дворянами, и видными купцами, не делая разницы: у одних род, у других- деньги. То и другое - богатство. Наведывался туда и Александр Васильевич Стаховский. Когда-то они встречались
168


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
( 1<шецким в Петербурге, однажды вместе провели целую неделю в тамбовском поместье Стаховского, охотились, 1пт позвал с собой:
- Поедем. Там очень славно. И хозяйка хороша - как |m;i тебе невеста.
Гонецкий сделал вид, что смутился, и отказался, но иг очень решительно. Намеренно сказал то, что непременно будет передано:
- Ну что ты! Вот она и подумает, что я на капиталы гг ииды имею, а женщина она красивая и образованная. 1ачем же обижать, даже если она богатая?
Вере Ивановне, конечно, передали. И Стаховский, и 11чслин. Рассказали ей и о фамилии Гонецких. Лишнего прибавили немного: старинного дворянского рода, из шляхты. Жаловал Гонецких поместьями еще король польский Владислав IV, значились они в родословной книге Смоленской губернии. Дядька Алексея Николаевича, 11ван Степанович Гонецкий, потом против поляков же и жи вал - в 1863 году. Наград высочайших удостоился, а под 1Гневной, в турецкую кампанию, командовал гренадерским корпусом. Именно он принудил Осман-пашу к сдаче. Теперь вот член военного совета, комендант Петербургской крепости. И батюшка боевой генерал - Николай Семенович. Сейчас командует Виленским военным округом. Все творят - быть ему членом Государственного совета.
Все верно, не сказали только, что старинную запись в Смоленской родословной Герольдия не утвердила. 11 умолчали об одной малости: что сам Алексей Никола- гвич разорился, и ждать ему наследства не приходится...
Алексей Николаевич на Пречистенку сам не явился - пошел на бал в Купеческое собрание, и там его, как он и ожидал, представили Вере Ивановне. Он старался держаться по-свойски, не показывать, как его забавляет i мешной торжественный церемониал Купеческого клуба.
169


ИСТОРИЯ БАНИ
У входа Стаховский записал в книгу его, Гонецкого, фамилию и заплатил полагающиеся тридцать копеек, о чем-то недолго потолковав с бородатым привратником. Как выяснилось, Стаховский объяснил, что гость его - человек приезжий; будь Гонецкий москвичом, ввести его было бы невозможно - за это грозил штраф в 25 рублей (любили купцы-учредители штрафы!). И еще объявил, что гость - новичок, дворянского звания, пришел впервые. Это все было важно, потому что запрещалось гостю приходить сюда больше трех раз в год. И еще он должен был быть непременно из числа тех, кто мог бы по своему положению иметь право стать членом собрания. Гонецкий, скрывая насмешку, думал, что действительным членом Купеческого собрания стать никак не может - на то имели право лишь купцы и потомственные почетные граждане. Но поскольку он дворянин, то, опять-таки, будь он москвичом, имел бы возможность претендовать на то, чтобы стать членом-посетителем, как личные почетные граждане, профессора, аптекари, врачи, артисты, а также иностранцы... Дворяне и иностранцы!..
Пока Стаховский писал, расплачивался и толковал с бородатым привратником, Гонецкий успел пробежать глазами параграфы устава - пухлую и слишком легкую для своего объема книжицу в мягком сафьяновом переплете с рифленым цветным обрезом и золотым тиснением. В напыщенном стиле сообщалось, что «Московское купеческое собрание доставляет членам своим возможность проводить свое свободное от занятий время в обществе с пользою и удовольствием». Здесь разрешались «все коммерческие игры в карты и на бильярде... Сверх того по временам собрание дает музыкальные и другие вечера, балы, маскарады и еженедельные обеды». Алексей Николаевич узнал, что гостей (то есть пришлых людей) одновременно может быть не более двенадцати,
170


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
.1 па балах и до пятидесяти. И еще, что «на балы допускаются женщины».
Сегодня же был бал, и потому московская купчиха могла беспрепятственно прийти туда, где вечерами собирались одни мужчины.
Гонецкий сразу узнал Веру Ивановну. Вокруг нее суе- шлись несдержанные, развязные люди, смеялись слишком громко. Фирсанова была действительно заметная женщина - статная, худенькая, с черными, на пробор волосами.
Стаховский подвел к ней своего друга.
- Алексей Николаевич Гонецкий, - представился он си. Вера Ивановна посмотрела на него ласково, сказала с укоризной:
- Много наслышана о вас. Сколько раз звала - не приходите. Вот надо было к этим пьяницам прийти - и чем они тут только занимаются, не пойму. Ая-то думала, раз не приходите, не хотите знаться с купеческим сословием.
- Что вы, Вера Ивановна... как можно так говорить! 11 я много наслышан о вас.
- Плохого?
- Помилуйте, только хорошего. Очень хорошего!
- Так чего же не шли?
Гонецкий улыбался и молчал. Он знал, что наступил решающий момент, посмотрел внимательно прямо в гла- «з, тихо спросил:
- Хотите знать правду?
- Только правду. Не люблю, когда ее надо отгадывать.
- Я скажу, - не отводя взгляда, все так же угрожающе тихо продолжил Алексей Николаевич. - Не приходил, потому что вы слишком богаты.
Вера Ивановна звонко рассмеялась:
- Помилуйте, Алексей Николаевич, да ко мне только поэтому и ходят! Но бывают и те, кто просто расположен
171


ИСТОРИЯ БАНИ
ко мне. Или по крайней мере любит музыку. Если и вы выносите хорошую музыку, приходите, пожалуйста, в следующий четверг: будет молодой пианист Сергей Басиль* евич Рахманинов. Слышали о нем? Очень славно играет! Я уверена, что он прославится.
Гонецкий о таком пианисте, конечно, не слышал, потому что на музыкальные вечера не ходил - при звуке* рояля тут же засыпал в кресле, но обещал быть всенепременно. И тут же ушел. Так было лучше всего, хотя ему и хотелось посмотреть, как танцуют и пьют на балах торговые люди. Если приведется, еще насмотрится.
Алексей Николаевич рассчитал все очень правильно. Вскоре вся Москва узнала новость: богатейшая московская невеста Вера Ивановна Фирсанова вышла замуж за корнета Гонецкого.
В Москве об этой свадьбе говорили повсюду. Передавали, что Фирсанова-Гонецкая не поскупилась. От свидетелей торжества, которые все запоминают, стало известно даже, что было на столе. Подавали уху из стерляди, галантин из перепелов с трюфелями, филе финаньер, на жаркое - бекасы, вальдшнепы, дупеля и рябчики. Французский салат «ромен» и русские малосольные огурчики. Женщины говорили, что на десерт подавали самое модное мороженое «Мария-Луиза». Мужчины - что играл оркестр Рябова.
Восторгаясь роскошью свадьбы, гости потом много сплетничали. Женщины, даже замужние, завидовали: жених моложе, очень видный собой, рослый, - и объясняли странный союз только привлекательностью денег, хотя и не говорили, не могли сказать, будто невеста дурна собой. Мужчины, наоборот, считали, что это подходящая пара, только не знали, что так быстро ее соединило. А узнали - посмеялись бы: бани...
172


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
Обоюдный интерес к старым римским термам, к со- иременным турецким, ирландским, русским.
Алексей Николаевич успел побывать в Австро-Венг- рми - в большом городе на обоих берегах Дуная. Только что два города - Пешт и Буда - соединились в один, стал - Ьудапешт, а вполне могло быть иначе - Пештбуда. В Пеш- ir Алексея Николаевича повели в старинные турецкие бани, а в Буде он славно поплескался в бассейнах, которые наполняют горячей водой, бьющей там прямо из зем- III. Мраморные будапештские термы похожи на дворцы, псе прелести римских бань соединились в них с достоин- • t нами турецких. Потолки высоченные - в три этажа. Кода голубая - то ли подсинивают ее, то ли изменяется цвет благодаря мрамору.
Вера Ивановна читала об этом, но не могла вообра- иить. И Алексей Николаевич весело рассказывал о том, как избранное венгерское общество отправляется с утра н гермы. Иные со слугами, которые привозят с собой припасы; там едят, пьют, ухаживают. В Будапешт наезжа- гт английский наследный принц - как на курорт. Тот бывал, конечно, и в своих ирландских банях, но они ни в какое сравнение с будапештскими не идут. А бассейнов гам несколько. Некоторые для посетителей одного пола, но есть и совместные. В них плещутся одетыми, и модницы соревнуются, придумывая себе фасоны поинтереснее, - очень разнообразны там женские купальники.
Вера Ивановна сделала большие глаза. Дескать, неприлично ходить туда. Напротив, все очень прилично. Даже мужчины в своей среде совсем нагими не остаются: как и в турецких банях, ходят в холщовых передничках. Правда, завязки на обнаженных ягодицах болтаются... 11ереднички выдает каждому служитель - вместе с ключом от гардероба, в который складываешь свою одежду. Такой маленький гардеробчик - сказать просто, кабинка
173


ИСТОРИЯ БАНИ
с загородкой, где скрытно переодеваешься, чтобы выйти в матерчатом передничке, как кухарка. Стараясь нравиться своей жене, Алексей Николаевич рассказывал очень потешно, и та смеялась, хотя об обычаях турецких бань уже была наслышана. Все, кто в обществе знал английский, тогда прочитали старую, вдруг ставшую модной книгу леди Монтегю о ее путешествии по Востоку.
Веру Ивановну очень забавляло, что в турецких банях стелят тюфяки с одеялами, а посетителей окутывают в цветные простыни - должно быть, очень красиво. Общительная, но стеснительная леди Монтегю, вымывшись и позволив сделать себе массаж, в бане глубоко спала, просыпалась, беседовала с новыми подружками. Все они были очень веселы - только там, вдали от мужских глаз, затворницы могли развлекаться. Настоящий женский клуб! Многолюдный: леди насчитала сразу двести женщин, прелестных, с распущенными волосами, совершенно нагих - только в жемчугах и с золотыми украшениями. Леди Монтегю не решилась при таком многолюдье разоблачиться, не разделась, сколько ее ни уговаривали. И собственными глазами видела, как нагие турецкие красавицы, веселясь и разговаривая, занимались, словно в своей гостиной, рукодельем, пили кофе, ели сласти. Служанки их расчесывали, заплетали косы.
Но то женщины. Теперь Вера Ивановна с любопытством узнавала от мужа, как ведут себя в турецких банях мужчины. Ее позабавило, что горделивые венгры и там церемонятся. Она закрывалась от смущения рукой, но очень смеялась, представляя себе картину, которую рисовал ее остроумный муж: как гордые венгерские мужчины, которых всегда изображают с усиками, совершенно раздетые, важно, высоко держа голову, вышагивают по мрамору дворца в кухонных передничках с завязками на задних выпуклостях.
174


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
В те годы в обществе - в Петербурге и Москве - вообще много говорили о банях. Посмеивались, что меди- пипа вдруг стала их изучать: эка невидаль, словно бы дей-
• тпительно новинка - лечение электричеством. Алексей 11пколаевич божился, что в Императорской военно-медицинской академии изучают влияние бани на организм
< оиершенно серьезно. В этой академии пребывают и некоторые из его знакомцев. Они рассказывают, какие по- гпииые вещи делают молодые ученые: перед баней по-
< гтителей взвешивают и обмеряют, после бани опять и тешивают и обмеряют. Проводят анализы, некоторые - нгсьма пикантные. Например, не убывает ли в бане муж- | кзя сила... Вера Ивановна опять закрывала лицо, не решаясь вслух справиться о результатах, и очень смеялась, когда Алексей Иванович утверждал, будто «пилюли» банные очень уж действенны.
Теперь купеческая дочь поняла, почему удачливый купец Хлудов тоже вдруг ударился в банный промысел: из Австро-Венгрии, из Европы идет мода на бани, которые и России существовали всегда. Не первый раз слышала ома и об ирландских банях, в которых бывали все, кто
• |дил в Англию. Веру Ивановну задело, что Хлудов начал
• троить бани поблизости от ее Сандунов. И, кроме того, ома не могла простить, как этот богатый, но неотесанный мужлан, встретив ее после свадьбы, спросил, явно намеки я на мужа-корнета: «Что еще, барыня, купишь на батюшки ны деньги?» Да еще у всех на виду хлопнул ее, как в
< моем доме прислугу, по заду, когда она, презрительно подняв подбородок, молча отошла от него.
Неспроста Хлудов выбрал для своей бани это место, « иециально, чтобы нанести урон заведению, которое окатилось у ее батюшки в закладе да и осталось у них. И как заносчиво назвал Хлудов, этот негодник, свои бани - Центральные»! Как будто они бывают провинциальны¬
175


ИСТОРИЯ БАНИ
ми. Можно только догадываться, как он потратился! Сколько надо было, наверное, дать взяток, чтобы получить только разрешение на постройку запрещенного и здешних местах Москвы мыльного заведения, почти ря дом с Большим театром! Ее арендатор Бирюков рассказы' вал, как он пробивался, чтобы получить место и в не таком видном месте. Знала Фирсанова и о напрасных хлопотах Воейковой. А Хлудов взял верх! Получил разрешение на баню в Театральном проезде...
Вере Ивановне очень хотелось проучить занесшегося Хлудова. А он действительно покушался на то, чтобы затмить славу самых знатных российских бань - Санду- нов, в которых издавна мылась вся чистая московская публика. Затеял устроить бассейн. Круглый, как цифе|>- блат. Заказал мореного дуба для отделки раздевальных но мещений, хотя каждый знал, что лучше липы для бани ничего не сыщешь. Купил скульптуры - пусть смотрят на купающихся.
В 1893 году Центральные бани Хлудова были готовы. Такого Москва еще не видала: парадные холлы, колонны, бассейн с теплой водой даже зимой, бронзовые скульптуры, которые действительно глядели на голых резвящихся людей. Сначала богатая публика повалила туда, но, побывав разок-другой, разочаровалась и воротилась в Сандуны: в них было привычнее. Что за плавание в круглом бассейне? В каком направлении плыть, чтобы не столкнуться, нс задеть человека? И публика почему-то стеснялась немых бронзовых надсмотрщиков - будто кто-то и правда наблюдает. Но главное неудобство заключалось в другом: в кир пичной парной. Облицованная керамической плиткой лестница, ведущая на полок, была непривычно скользкая: неровен час поскользнешься. И пар казался тяжелым - то ли дело деревянная парная с каменкой, которая шипит н ворчит, когда подбросишь в нее ковш воды.
176


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
Публика еще больше полюбила старые Сандуны, но • л ми хозяева, супруги Гонецкие, мечтали теперь об их перестройке: бани должны быть по-старинному уютными, но по-новому удобными.
Сначала усердно читали по вечерам книги о банях всех времен и народов, по-французски и по-английски. ()ба еще помнили латынь, и было очень весело вместе разгадывать значение обычно непереводимых древнеримских названий.
В римских термах служили невольники разных специ- лльностей. «Акварии» - это, конечно, те, кто следил за тем, чтобы воды было в достатке, от «аква» - вода. «Фрикато- ры» - легко догадаться, что так назывались невольники, которые терли римские телеса лебяжьим пухом. А скоблили, массировали, разминали другие - «ятратипты», «трака- торы». «Дропацисты» вырезали мозоли. «Ункаторы» наносили благовония на чистых, умиротворенных водными процедурами посетителей, покидающих бани. Алексей 11иколаевич прочитывал вслух имена цезарей, которые /побили мыться в общих банях и отличались от других посетителей, только когда приходили или уходили, - пурпурными мантиями: Адриан, Тит, Веспасиан, Марк Аврелий...
Вера Ивановна вспомнила Пушкина, его «Путеше- < твие в Арзрум». Достала, читала с наслаждением и удивлялась: раньше, еще не ощущая себя владелицей бань, она все это прочла равнодушно. Для Алексея Николаевича пушкинские строчки о тифлисских банях стали веселым открытием. Он громко смеялся над приключением поэта, когда тот очутился в банях в женский день п застал на лавках вдоль стен пятьдесят раздетых дам. 1бнецкий тоже очень ценил красоту женского тела и с пониманием перечитал: «Многие из них были в самом деле прекрасны...»
177


ИСТОРИЯ БАНИ
Эти строки он перечитал молча, а другие вслух: о том, как татарин Гассан разложил русского гостя на каменном полу и начал ломать ему «члены, вытягивать составы, бить сильно кулаком». Поразительно: Пушкин, по его признанию, «не чувствовал ни малейшей боли, но удивительное облегчение». Новостью для Гонецкого стало сообщение о том, что «азиатские банщики приходят иногда в восторг, вспрыгивают вам на плечи, скользят по бедрам и пляшут на спине вприсядку». Потом банщик тер гостя «шерстяной рукавицей и, сильно оплескав водой, стал умывать намыленным полотняным пузырем». Поэт принимал процедуру с наслаждением: «Ощущение неизъяснимое: горячее мыло обливает вас, как воздух». Для русских бань Пушкин очень рекомендовал шерстяную рукавичку и полотняный пузырь. Но что за пузырь? - не понимал Гонецкий. Объяснила Вера Ивановна: должно быть, просто наволочка. И они оба сошлись на том, что неплохо бы ввести в Москве и рукавичку, и намыленную наволочку.
Вера Ивановна в своей жизни прочла больше, чем ее супруг, и находила в разных книгах, русских и иностранных, упоминания о старых банях Танжера, новых - Вены, Ниццы, Будапешта. Самое интересное сразу зачитывали вслух. И сама предложила мужу: не съездить ли ему, например, в Австро-Венгрию - там и Вена, и Будапешт? Судя по всему, там, благодаря термальным источникам, теперь бань строится больше, чем где бы то ни было?
Алексей Иванович словно только и ждал, чтобы отправиться в путешествие по знакомым местам, но теперь без нужды в деньгах и с ясной целью: посмотреть, научиться, заметить, что подходит лучше всего. Вера Ивановна втайне огорчилась, что муж так быстро согласился отправиться в путешествие; вспомнит она об этом гораздо позже.
178


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
Сначала Гонецкий побывал в Будапеште, обошел все бани по обоим берегам Дуная. Больше всего ему понравились бани в Сечени - обширные дворцовые залы с множе- | гном бассейнов разной формы и с разной температурой йоды. По своему устройству они были компромиссными: и римские термы, и турецкие хамамы, но в результате не римские и не турецкие. Жаль только, что не было про- (той парной, а только удушливая потельня. Его поразило, что в банях было электрическое освещение! В России оно только вводилось - в богатых домах. Тогда в Будапеште гще не построили бани у подножия горы Геллерт, но о них повсюду шло много разговоров: они будут выходить и сад, и купающиеся смогут прогуливаться, загорать, дышать свежим воздухом. В Москве такого не может быть, хотя около Сандунов и расположено имение графа Воронцова с большим садом, на той же Неглинной, но граф, кажется, продал свое владение: в саду, рядом с баней, собираются строить Государственный банк.
В Будапеште Гонецкий в первый раз услышал об архитекторе по фамилии Фрейденберг, который слыл большим специалистом по банной архитектуре. Больше того, Фрейденберг однажды сам предлагал какому-то своему будапештскому заказчику использовать опыт русских бань, о которых знал и которые высоко ценил: устроить русскую парную с березовыми вениками. Приехав в Вену, 1<>нецкий убедился, что слух верный: Фрейденберг першам делом показал русскому гостю книжку придворного царского лекаря Антонио Рибейро Санхеца о русских паровых банях на французском языке; архитектор очень был доволен тем, что сейчас свободен от обязательств и может немедленно взяться строить нечто совершенно особенное.
Быстрый во всех своих делах, Гонецкий поладил с Фрейденбергом, пригласил его в Москву и отправил длин¬
179


ИСТОРИЯ БАНИ
ную телеграмму жене: отправляюсь в Италию договариваться о поставке мрамора для бани. Советуют каррарский...
Получив телеграмму, Вера Ивановна только улыбнулась; она знала, что карьер, откуда брал материал для своих знаменитых творений сам Микеланджело, был исчерпан еще при жизни гениального скульптора. Но, к ее удивлению, мрамор из Каррары стал поступать в Москву! Фрейденберг, внимательно осмотрев скол и повертев его на свету, подтвердил: настоящий каррарский материал...
Все делалось очень споро, хотя Гонецкие все равно были недовольны медлительностью как архитектора, так и Городской управы.
Алексея Николаевича сердили проволочки, которые на каждом шагу чинили чиновники местного самоуправления. Фрейденберг уже заканчивал свою кропотливую бумажную работу, а простое разрешение на перестройку Сандунов еще не было получено. Прошение он подал летом, сразу по возвращении из Европы, а ответ пришел только в последний день года: отказ... Неопытный Гонец- кий не верил своим глазам, побежал, гневный, к жене:
- Да как же они смеют - земля наша, дома наши! Захотим - не будем ломать, захотим - построим новые. Какое им дело, в конце концов, до нашей собственности?
Вера Ивановна, однако, не сердилась: дела всегда делаются медленнее, чем задумано. Еще отец Иван Григорьевич говаривал: если всем будут все разрешать - с чего чиновники будут жить? С жалованья что ли?
Горячий Алексей Николаевич готов был отправиться в Петербург. Там он живо сыщет управу на Управу. Пойдет, например, к дядьке-генералу, у того, небось, кто- нибудь влиятельный в приятелях: командующий все-таки.
Поехать пришлось. В Управе не считали, что новые, перестроенные на современный лад Сандуны украсят
180


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
11еглинный проезд - все-таки центр, а бани город не украшают и «не содействуют городскому благоустройству». Бшецкий по-военному прямо спрашивал: а что могут господа сказать про разрешение Хлудову строить баню возле Малого и Большого театров? Но делопроизводитель Маскитиньев так прямо потом и написал в бумаге, кото- |>ая готовилась на подпись городскому голове Рукавишникову: «Не содействуют городскому благоустройству». Больше того, на шикарном, сверкающем глянцем бланке Рукавишников своей рукой начертал по диагонали: «При :>том считаю необходимым присовокупить, что со своей стороны я нахожу весьма желательным вовсе закрыть эти бани в видах общественного благоустройства и особенно ввиду опасности в пожарном отношении для здания Государственного банка, возводимого рядом с Сандуновскими банями».
- Надо дать взятку, - тихо, как решенное, сказала мудрая дочь купца.
- Ни за что! - вскипел ее муж, будто это были его деньги. И пустился доказывать то, что ясно само собой. - Какая такая пожарная опасность - баня же из камня, в ней текут реки воды. Не водой ли огонь заливают? Они, наверное, и выбрали место для банка потому, что рядом бани - случись что, тут же загасят. И позвольте спросить: что с чем рядом? Банк будут строить рядом с банями, а не бани - с будущим банком! Еще воронцовские липы не спилили, а Сандуны стоят уже восемьдесят лет!
Выслушав справедливые речи, Вера Ивановна повторила:
- Надо дать. Видно, Хлудов хорошо заплатил.
Вероятно, действительно заплатил, хотя в сохранившемся городском архиве о взятке, конечно, нет ни слова. Но дошли до нас черновые бумаги, с зачеркиваньями, со вставками поверх них, из которых видно, как осмотри¬
181


ИСТОРИЯ БАНИ
тельно готовился отказ. Сначала среди аргументов против строительства было и то, что бани в здешних местах не обязательны, поскольку поблизости имеется заведение Хлудова, «на весьма небольшом протяжении Неглинного проезда». Потом этот сомнительный повод был выправлен: Сандуны стояли много десятилетий, прежде чем было разрешено построить Центральные. Многие знали и рассказывали, как радовался своему новому заведению старик Хлудов, на всю Москву торжествовал:
- Сандуновским теперь конец! Пока до них доедешь, уже в Центральных попаришься. Хочешь - с Неглинной заходи, а хочешь - с Театрального проезда. На своих же дровах прогорит теперь корнетова жена.
Из документов следует, что корнет Гонецкий побывал у обер-полицмейстера, у губернатора. Тот потребовал заключения строительного отделения Московского губернского правления. Там, напротив, не нашли ничего против переустройства Сандуновских бань. Больше того, строительное отделение полагало, что «правильное рациональное устройство означенных бань не может повредить городскому благоустройству, ни грозить опасностью пожара зданию конторы Государственного банка, так как бани значительно удалены от этого здания и не опаснее всякого другого каменного дома. При этом следует еще заметить, что во владении Фирсановой бани существуют уже очень давно, и Государственный банк, предпринимая постройку, не придавал соседству бань никакого значения, ибо в противном случае он, конечно, не приступил к постройке на настоящем месте». Но после столь обнадеживающего ответа неожиданно пришел ответ из Петербурга - от Министерства финансов. Там были против того, чтобы рядом со строящимся банком стояли угрожающие пожаром бани.
Обиженный Гонецкий собственноручно написал в Петербург - самому министру внутренних дел. Но ответ
182


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
пришел вовсе не от него, а от московского вице-губернатора: вопрос строительства бань - дело вовсе не мини- • герское... Разрешение выдает Городская дума по согла- ( ню с обер-полицмейстером, и потому «для изъятия ходатайства Фирсановой из общего порядка рассмотрения и разрешения подобного рода дел не представляет- П1 достаточных оснований».
Городской голова с удовольствием написал поперек бумаги, жирно и крупно: «Прекратить». И писарь Управы повторил: «Дело прекращено», сшил бумаги и отправил их все вместе в архив.
Вот тогда супруги Гонецкие вдвоем отправились в 11етербург. Алексей Николаевич вошел в поезд радостный и деятельный - теперь он был главой семьи: хорошо :тал Петербург, говорил о нем много, без конца вспоминал названия улиц. Через час после того как поезд отправился, Вера Ивановна, глядя в окошко, перебила:
- Посмотри, это наше Средниково. За лесом. Ровно три версты.
Она очень гордилась имением, которое ее батюшка откупил у Столыпиных: в барской усадьбе живал Лермонтов. В детской, где была комната Миши, теперь летом жила дочь Веры Ивановны Зоя. Однако Алексей Николаевич не проникся почтением к знаменитой усадьбе - в его деятельный ум вошла интересная идея:
- А почему бы не сделать так, чтобы у нас останавливались поезда? Собственную станцию надо построить!
- Будет тебе, мы и с баней не справились.
Алексей Николаевич ничего не сказал - решил сделать жене знатный сюрприз. Непременно сделает!
В Петербурге вечерами ходили в гости и в театры, а днем Алексей Николаевич без устали разъезжал по делам. Домой уезжали повеселевшие. Пока ждали ответа, Гонец- кий действовал с решительностью. Взялся сам, без под¬
183


ИСТОРИЯ БАНИ
рядчика, вести все банные дела. Бирюкову в дальнейшей аренде было отказано. «Поверенный жены корнета Веры Ивановны Гонецкой Алексей Николаевич Гонецкий» то и дело отправлял с посыльным прошения: разрешить построить каменные столбы под баки, укрепить балки и ось, на которой вращается старая система черпаков. Потом потребовал дозволения поставить забор, выходящий на Неглинный проезд и Звонарский переулок. Вообще-то, забор не был нужен, но из архивных дел, которые иногда приносил из Управы Пчелин, Гонецкий узнал, что покойный тесть, которого он не имел чести знать, отхватил когда-то порядочно саженей от проезда и переулка, чтобы в лучшие времена (которые уже наступали) аккуратно выпрямить черту, а потом быстренько застроить.
Долгожданный ответ из Петербурга все^гаки пришел. Не рукописный - напечатанный на пишущей машинке, которая тогда только входила в моду. Начальник Николаевской железной дороги тайный советник П.П. Михальцев сообщал, что ходатайство об открытии промежуточной платформы между станцией Крюково и постом Сходня, на 583-й версте от Санкт-Петербурга, удовлетворено. Платформа, отстоящая от Крюкова на 5,1 версты и от поста Сходня на 2,8 версты, названа... «Фирсановской»!
Это был заветный сюрприз. Вера Ивановна Фирса- нова-Гонецкая такого подарка и ждать не могла. И наградила мужа за любезность по-царски: подарила Сандуны. Причем не поскупилась на лишних двенадцать тысяч рублей за купчую - сделала вид, что просто продала мужу бани. Пусть люди думают, что вышла за человека с деньгами, состоятельного, и по любви - а не купила себе офицерика, как говорит Хлудов...
К нотариусу она привела в свидетели людей известных и почтенных: губернского секретаря Михаила Васильевича Пчелина и дворянина Александра Васильеви¬
184


НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ
ча Стаховского. Пусть по всей Москве трезвонят о том, что Вера Ивановна «продала свободные от залога и запрещения каменный дом и бани с жилыми и нежилыми <троениями, с устройством по водопроводу и с принадлежащими ему линиями и прочими принадлежностями и с землей». А за проданное владение Гонецкая взяла с 1онецкого триста тысяч рублей. Пошлины и нотариальные удержки по этой купчей заплатил (сами видите - заплатил!) покупщик. Оба и подписались: «По этой купчей сполна получила (видите - получила!) и купчую мужу моему А.Н. Гонецкому выдала жена корнета Вера Ивановна Гонецкая».
Бывшему офицеру некуда было девать молодые силы. ()н мучил Управу с забором, требовал за лишнюю сажень невиданного отступного и продолжал бы сражаться с чиновниками по другим мелким делам, да из Петербурга пришло наконец долгожданное разрешение на переустройство Сандуновских бань. После этого сам губернатор подписывал каждый лист проекта, который красиво вычертил на ватмане венский архитектор.
Те чертежи хоть на выставку неси - такими парадными они получились. На них не только фасад дома - нарисовано, как будут выглядеть на его фоне конный экипаж, благородные господа, разглядывающие вывески. Весь нижний этаж отдавался магазинам: «Европейский базар», «Предметы роскоши», «Прогресс», «Бронза и мельхиор». Над аркой - крупные письмена: «Торговые бани. Ванны». А под ними - огромный, упругий фонтан.
Архитектор любовно вывел все детали на фасаде: парные колонны вдоль каждого окна на двух нижних этажах, орнамент над окнами и на куполе, скульптуры под карнизом, художественная решетка вдоль всего фасада. Картинки были столь привлекательными, что губернатор, смочив перо в чернилах, залюбовался. Спросил:
185


ИСТОРИЯ БАНИ
- В самом деле, а почему мы препятствуем прогрессу? Непонятно, зачем мы заставили так долго ждать госпожу Фирсанову?
Его мягко, с легкой иронией поправили:
- Господина Гонецкого...
- Да-да, - усмехнулся губернатор, - я так и хотел сказать: господина Гонецкого.
Пустив, наконец, ручку в ход, губернатор расписался и сам вместо писаря поставил дату: «18 марта 1894 года». Окончательно было дозволено «возвести каменное трехэтажное строение для магазинов, меблированных комнат и квартир, каменное двухэтажное, частью трехэтажное для нумерных бань и для жилья служащих при бане, с тремя крытыми световыми двориками, каменное двухэтажное для общих торговых бань с резервуарами для воды в подвале, каменное здание для бассейна, покрытого стеклом, других зданий для электростанции, нефтяных баков, паровых котлов, еще одного бассейна в металлической остекленной пристройке и пр., и пр.».
Через неделю стали валить старые Сандуны. Ветер гнал по Неглинной оранжевую кирпичную пыль. Дома ломали не жалеючи, годных кирпичей не выковыривали - хозяин, человек широкой души, решил строить все из нового. Люди, экипажи останавливались. Молча глядели. Почему-то грустили - из-за воспоминаний, которые связывались у людей с этими домами. Здесь бывали они сами, и их родители, да кто только не бывал. Говорят, Пушкин бывал...


СТРАСТИ НА НЕГЛИННОЙ
Новых Сандуновских бань ждали. Даже в Петербурге. Тамошний строительный журнал сообщал: «В Москве, на I ктлинном проезде близится к концу сооружение колос- (-ильного здания, предназначенного для торговых бань и других торгово-промышленных учреждений. Постройка ■того выдающегося здания началась летом прошлого года п в настоящее время почти доведена до конца...»
Алексей Николаевич Гонецкий был несказанно рад сообщению журнала, который показал ему архитектор KiuiyrHH: началась его слава... Втайне корнет надеялся, что имя его попадет в историю города: назовут Сандунов- ( кие бани - «Гонецкими».
Калугин заменил Фрейденберга. Всем объясняли, что I (емец заболел, поехал лечиться на воды. На самом же деле вышла ссора. Фрейденберг жаловался, что хозяин - несносный человек: ничего в архитектуре не понимает и стремится к показной роскоши дурного вкуса. Вечно торопит, как будто нельзя подождать, когда придут настоящие, художественные рамы, когда по-настоящему возьмется бетон, который должен просохнуть. Гонецкий, словно оправдывая свою фамилию, гнал. Гнал стройку, будто ленивую лошадь, - настаивал, чтобы все было окончено именно в ! 895 году, и даже приказал выложить кирпичом на фронтоне уличного фасада римские цифры: MDCCCXCV, хотя уже было видно, что в этот срок не уложиться.
187


ИСТОРИЯ БАНИ
Калугин даже радовался, что Фрейденберг освободил ему место. Хотя строительство еще не было завершено, он и Гонецкий мечтали о другом здании, которое поразит Москву и Петербург еще больше.
Однако и новые недостроенные Сандуны уже удивили автора петербургского журнала. Гонецкий вечером громко читал жене, что говорят об их деле: «Главный фасад представляет из себя очень красивый вид. Это громадное трехэтажное выштукатуренное здание с крупными окнами и тремя красиво скомпонованными куполами. Средний купол расположен над главным вестибюлем, портал вестибюля украшен двумя большими, художественной работы барельефами, изображающими двух коней с женскими фигурами, выпрыгивающими из морской пены...»
Автор немножко увлекся. «Выпрыгивающие женщины» были задуманы Фрейденбергом - этот образ указывал на преемственность, на связь московских бань с культурой Средиземноморья, временами античности. Но рельефные - в три четверти - фигуры не получились, потому что не нашлось хорошего мастера, который знал, что такое настоящий горельеф. Гонецкий решил проблему очень просто: нельзя сделать? Ну и не надо - обойдемся без гипсовых женщин...
Это была последняя ссора, которая позволила Гонец- кому и Калугину оканчивать строительство самостоятельно. После публикации в петербургском журнале внимательнее к стройке на Неглинной стали и московские газеты. По ним вся Москва следила за последними приготовлениями. Сообщалось, что 14 февраля 1896 года на пробу затопили котлы, пустили по трубам горячую воду, зажгли повсюду электрический свет. Все у Гонецких получалось отменно хорошо. В Москве еще не видели большого дома, который бы весь освещался электричеством.
188


СТРАСТИ НА НЕГЛИННОЙ
Благодаря Сандунам, которые имели собственную электростанцию - вторую в городе! - в тот же день засветились огни в двух новых домах напротив, на Петровских линиях. Эта улица и состояла всего из двух домов, которые, глядя фасадами друг на друга, протянулись от Неглинной до Петровки. В одном помещалась гостиница «Россия», другой, похожий на первый, был доходным и состоял из больших квартир для очень состоятельных людей. Хозяин обоих домов, миллионер Поляков, быстро поладил с Верой Ивановной, договорившись с нею, что электростанция, стоящая в переулке на горочке, даст свет и ему - силенок у нее хватит.
Когда в окнах загорелся свет и пронесся слух, что все и банях готово к открытию, незвано явились первые посетители. Ликующий владелец позвал жену поглядеть в окно, как прибывает народ с баулами. Гонецкие первыми поселились в новом жилом корпусе, выходящем в Звонарский переулок, - чтобы показать всей Москве: строительство закончено и жилая часть бань может поспорить роскошью с лучшими московскими домами - вот и сами хозяева переехали сюда из особняка на Пречистенке.
Счастливый Алексей Иванович живо спустился к конторщику, сказал, не посоветовавшись с женой: «Надо впустить их! Всех! Пусть моются». Потом она выговорила ему за это: ведь бани еще не освятили! Быть беде...
16 февраля 1896 года мужское отделение высшего, с бассейном, разряда, названное «полтиничным», наполнилось голосами и шумом воды, с напором льющейся из многочисленных кранов.
Ровно через сто лет, 16 февраля 1996 года, это повторилось: в день юбилея впустили в Сандуны всех желающих помыться - бесплатно. Хотя вообще вход в это лучшее отделение стоил сто тысяч... рублей! Но подробнее о столетнем юбилее еще будет сказано...
189


ИСТОРИЯ БАНИ
Вера Ивановна настояла, чтобы после непредвиденного нашествия распахнули все окна - не надолго, только чтобы остудить помещения, выпустить из них людской дух, и только после этого служить молебен. Она говорила, однако, не очень уверенно. Наверное, вообще сомневалась, стоит ли освящать, например, нумерное отделение, предвидя, чту потом будут творить там богатые люди. И прежде всего охальники-купцы.
А как раз в эти дни закончили строить «Фабрику английского печенья» у Москвы-реки, на стрелке между Большим и Малым Каменным мостом, чуть ниже того места, где 1онецкие поставили насосную станцию собственного банного водопровода. Хозяин, лютеранин Эйнем, освятил фабрику по православному обычаю. Поразмыслив, и Вера Ивановна приняла решение: молебен устроить. Но на от- крытие фабрики собирались, на счастье, семьями: был с женой и детьми хозяин, работницы с мужьями, приказчики с женами; были даже дети - всех их, говорят, угостили сладостями. А как же быть ей? Пригласить друзей с мужьями и женами, с детьми... Всех - в мужское отделение? Или в женское? А чем угощать детей? Она вздрогнула, когда представила себе, чту напишут в «Копейке» штатные остряки владельца газеты насмешника Петухова. Могут написать и такое: «После молебна госпожа Гонецкая предложила всем гостям разоблачиться и, взяв друг друга под руки, пожаловать в парное отделение...» Петухов с самой второй свадьбы Веры Ивановны непрестанно ее поддевал и, посвящая статьи безымянным купчихам, которые благодаря замужеству становятся родовитыми господами, несомненно, имел в виду Фирсанову-Гонецкую.
Свою дочь Зою Вера Ивановна на освящение все- таки взяла. Многие пришли с детьми. В готическом зале полтиничного отделения расположился хор. Пригласили певчих из Чудовского монастыря. Священник окропил
190


СТРАСТИ НА НЕГЛИННОЙ
< пятой водой раздевалку, мыльное отделение и нежаркую пока парилку. Потом все гости прошлись по женскому отделению, заглянули в пятикопеечные бани для простого парода, на электростанцию. Вернулись в полтиничное, где в буфетной было выставлено угощение. И наконец женщинам, вежливо и не скрывая улыбки, предложили перейти в свое отделение. Остались одни мужчины. Посмеивались, оказавшись в таком необычном собрании, начали весело раздеваться.
Были все свои. Братья Смирновы, прославленные иодочники; удачливый подрядчик старовер Мешков; кондитеры Абрикосовы; Красилъщиковы: они вполне оправдывали свою фамилию, потому что, начиная дело, сами красили, а потом ополаскивали ткани в реке, теперь же владели большими красильными фабриками. Почти хозяевами чувствовали себя многочисленные Фирсановы - дядьки и двоюродные братья хозяйки. Все хвалили Сан- дуны.
Их хвалила потом вся Москва. Народ повалил. Купцы сразу облюбовали полтиничное с бассейном, стеклянной крышей над ним, с разными душами, которые били и сверху, и со всех сторон. Приходили по одному, но всегда радостно встречали какого-нибудь знакомого нужного человека. Сидели в кабинках на мягких диванах, устланных белыми холщовыми простынями, с задернутой занавеской. Там хватало места и на четверых, но обычно собирались по двое по трое, толковали все о делах. Напарившись, придя от этого в хорошее настроение, люди здесь были спокойнее, чем в своих конторах. Речи вели разумные, не придирались к нечаянно оброненному слову. Как-то так получилось, что Сандуны стали вторым купеческим клубом.
Нежданно-негаданно начали приходить актеры, музыканты, писатели. И репортеры. Те старались ничем
191


ИСТОРИЯ БАНИ
себя не выдавать - слушали, старались все запомнить. Особенно приглядывались к купцам, подслушивали их речи, чтобы потом все расписать. Однако купца не всегда услышишь. Если он захочет, может схорониться в кабинке. Когда надо (о, не только для секретной беседы по торговому делу!), купцы тайком ходили в нумера по одному. А многие даже не подозревали, как устроены эти помещения с мелкими оконцами, - туда не все гости при молебне дошли. Не поместились бы, да и не интересовались, потому что знали: в полтиничном самый хороший в Москве пар. И наивно думали, что нумера - это скучное семейное дело.
А в действительности там были маленькие баньки, запиравшиеся изнутри, - делай что хочешь. Там и краны, и ванна, и душ всякий, и даже отдельная парная, зеркала, диваны. Хочешь - наслаждайся один, а то семейство приводи или кого-нибудь другого. Обслуживающий нумера народ не любопытный - смотрит, да не видит. И услужливый, так что если самого себя мочалкой тереть не хочется, молодца покличь. Уж как начистит!
Один молодец - это такая должность - по имени Сергей Иванович, только что женившийся высоченный богатырь, с некоторых пор напрочь отказывался заходить в баньку на одного. Пришел к конторщику, сел, долго думал, как начать, и наконец сказал: «Будя! На какую любую работу ставь меня - хоть в котельню: больше не буду по нумерам ходить». И, не поднимая глаз, объяснил, кто и что хочет от тамошнего молодца. Алексей Николаевич сам захотел встретиться с Сергеем Ивановичем, долго с ним говорил, даже рюмку налил, чтобы разговор был вольным. Потом уважил его просьбу: послал не в котельную, а в общий зал, тоже молодцом. Только просил никому больше ничего не рассказывать и сам ничего не рассказал жене. Зачем женщине знать такое о мужчинах?
192


А. Пластов. Весна. 1954


Общие бани в Петербурге. XVIII в.
Баня в Тифлисе. Массаж


Iвнутренние помещения Центральных, бывших Е. С. Егорова, бань. 1890-е. Фотоателье К. Буллы
Е. Короткова. Банька


Реклама Сандуновских бань. 1996 г.


Вера Ивановна Фирсанова. 1896 г.


В. И. Фирсанова и А. Н. Гонецкий. 1890 г.


Реклама косметического объединения «Свобода». 1999 г.


СТРАСТИ НА НЕГЛИННОЙ
Нумера находились перед полтиничным отделением.
I Доходили туда через «арабский дворик» украшенный чу- I умными скульптурами и вымощенный цветной квадрат- ш hi плиткой, через три узорчатых, как в мечети, арки, опирающиеся на тонкие колонны. Со двора виднелись \ iiuic оконца, какие бывают в гареме, - с цветными стек- ымп. В нумера, как в ином театре, вело парадное мраморное крыльцо. И скульптура, тоже мраморная: обнаженная красавица раскинула руки, а у ног ее резвятся два купидона Не Венера ли? Потом про эту Венеру и про гаремные окошки мужчины разные шуточки отпускали.
За вестибюлем от главной лестницы, ведущей наверх, I »асходились два коридора. Перед каждым - дверь с мороз- н ым рисунчатым стеклом, для пущей осторожности: свет- 1о, по не видно, кто там из публики входит-выходит. В зама шюм проспекте, выпущенном к открытию, осторожно творилось, что такое устройство не случайно, поскольку ожидание в непосредственной близости нумеров публике представляется неудобным и стеснительным».
Кроме парадного входа в дом с гаремными оконцами пели еще два, мелких, но тоже чистых, с торцов: один только для женщин, другой - только для мужчин. Оттуда входили в коридор, похожий на гостиничный, с глухими дверями по обеим сторонам. Мелкими входами пользовались те, кто не хотел, чтобы посторонняя публика видена, кто с кем в баню идет. Получалось, что каждый идет в семейный нумер поодиночке.
Глухие двери отделяли от коридора маленькую уютную баньку. Но все нумера были разные. Одни обставлены, как княжеские хоромы, другие еще пышнее. Стоили все дорого. Самые лучшие - пять рублей за два часа. Ровно столько, сколько получал за месяц работы каменщик, строивший бани. Таких царских нумеров было три, в каждом по пять помещений: раздевальня из черного морено¬
193


ИСТОРИЯ БАНИ
го дуба, гостиная, будуар, баня и парилка. Номера попро ще стоили шестьдесят копеек.
Славились новые Сандуны, конечно, полтиничным отделением. Оно находилось в глубине - в третьем доме от Неглинного проезда, со входом с угла Звонарского переулка. Шли поодиночке и компаниями. Многие про водили здесь по полдня. Затем и шли, чтобы встретить ся, поговорить, как следует отдохнуть. Там был самым нарядный вестибюль. Сразу у входа лежал красный ковер, в нескольких ступенях от него сидел кассир - в деревянном резном теремке. По обеим сторонам скульптуры; обнаженные мужские фигуры с электрическими лампами в руках. Лампы тогда еще не все видали. При их свете шли люди на второй этаж.
Над головой - расписные своды. На стенах картины нарисованы: застенчивые маркизы одиноко по садам рос ¬ кошным гуляют. Какие там растут деревья, что там за цветы! И мосточки через пруды. А что за ограды! Точь-в-точь, как здесь: кованые, по обеим сторонам раздваивающейся лестницы. Не сразу видно, где кончается нарисованная ограда на стене и возникает настоящая, на которую можно рукой опереться: узор у них одинаковый.
И на втором этаже вестибюля дворцовые своды. В них пылают пестрые цветы. Возле перил кушеточки стоят с бахромой. «Вестибюль отделан в стиле рококо» - указывалось в проспекте. Дальше рококо переходило в готику. Откроешь массивную, в два этажа, золоченую дверь и сразу попадаешь в сумрачный, торжественный зал. Потолок из черного дуба, черные же стропила, намеренно выставленные напоказ, затейливо переплетенные двойные оконные рамы, черные арки между смежными помещениями. На двусторонних дубовых диванах с готической резьбой на высоких спинках мужчины, приготовляясь к бане, раздевались. Диваны занимали весь зал, а по обеим
194


СТРАСТИ НА НЕГЛИННОЙ
I тс фонам - кабины с занавесками. Под потолком большого зала в обрамлении из черного мореного дуба све- мпшалось во всю ширину стены мозаичное панно. Его из цистной смальты сложил молодой художник Фролов: не- имолитанский берег... Намек на римские термы, на древний Рим, хотя тот и расположен далеко от моря.
В углу - икона. Лампадка светилась круглые сутки. Л днем с улицы, сквозь стрельчатые окна шел цветной загадочный свет.
При готической раздевалке устроен уголок-читальня и стиле ренессанс. За ним - турецкий зал с настоящими, привезенными из Анатолии коврами и совсем низкими сиденьями. Среди желто-зеленой керамики майоликой иыложены арабские буквы. Банщики охотно объясняли новичкам, что читать надобно справа налево, и тогда получится по-турецки: «С легким паром вас!»
Турецкий зал, в который вели две высокие нарядные лрки, предназначался не для восточных людей, а для своих, но только для некурящих. Они сидят на низких дива- мах, а озорные студенты устраиваются, подстелив простынку, и вовсе на полу: дескать, так принято на Востоке - моги под себя.
Из обоих залов мужчины, раздевшись, шли в мыльную. Новичка она поражала светом и убранством. Всюду каменные, на гнутых ножках, скамьи. На возвышении, в самом центре, как на сцене, три белых, как снег, ванны. Тогда мало кто видел ванну и стремился занять ее, как только она освобождалась. Банщик сначала мыл ее щеткой, наполнял водой, спрашивал, какую воду напускать - горячую или теплую. В ванне мокли долго, лежали задумчиво. С высоты просматривался весь зал, наполненный моющимися людьми.
Из ванны мог выманить человека только душ, который находился в зале поменьше, - он назывался понача¬
195


ИСТОРИЯ БАНИ
лу ирландскими банями. Здесь было жарче и работали нс сколько душей Шарко, которые сильной, щекочущем струей били со всех сторон. К ним, когда собиралось мпо го народу, иногда выстраивались очереди, в которых охотно стояли и старый, и малый.
Но самой большой примечательностью Сандунош ких бань считался, конечно, бассейн, точь-в-точь, как и римских термах. По правде говоря, он был намного меж» ше, но тоже с колоннами из итальянского мрамора и < темными стенами - из норвежского. Зал с бассейном iki зывался «помпейским». Среди колонн стояла, как живая, обнаженная мраморная женщина. Входя, некоторые мужчины прикрывались ладошкой: стеснялись собственном наготы, когда замечали раздетую, хотя и каменную женскую плоть.
Москвичи, привыкшие к суровому климату, не могли представить себе большей роскоши, чем плавание в морозный день. Входя в зал с бассейном, все первым делом интересовались температурой воды. Ее постоянно измеряли и записывали мелом на доске. Лучшей считалась 27 градусов. На одно деление меньше - говорили, вода холодная, на одно больше - быстро устанешь... Время от времени в мраморной стене открывалось оконце, и высовывалась женская рука с пустым ковшиком. Банщик просил кого-нибудь из посетителей зачерпнуть из самой середины (чтобы все без обмана) и торжественно нес полный ковшик к окошку. Воду проверяли в лаборатории: достаточно ли чиста и не следует ли усилить приток: вода в бассейне вечно обновлялась, и ее можно было вдобавок подогреть или охладить.
В бассейне умещалось двенадцать тысяч ведер воды (но, конечно, не ведрами ее подавали). Все время вливается и выливается, как в той задачке из арифметики. Как наполняется - всем понятно, а куда девается... Это было
196


СТРАСТИ НА НЕГЛИННОЙ
нсликой тайной. Ее знали только старые работники и не < мели говорить даже дома жене... Секрет открылся много лет спустя: в пятачковое отделение, где мылся простой народ, вода поступала из... бассейна барского полтинич- иого! Она же не мыльная... В ней не могло попасться бе- рсзового листа, потому что всем, кто приходил из парной, банщик вежливо показывал на душ: дескать, сначала обмойся, если хочешь в общее корыто. Так вот куда дева- нась вода из бассейна...
О бассейне говорили другое - то, что в проспекте было сказано. Что вода плещется об английский фарфор. 11 что краны блещут, будто золотые, хотя тазы, конечно, не серебряные - такие только в лучших нумерах. Шайки здесь, светящиеся, как ложки в ресторане «Оливье», были из мельхиора.
Хозяева первых Сандуновских бань гордились своей парной. Гонецкие тоже любили ею хвастаться. После закрытия залов и в выходной день парную - все лавки и даже лестницу - работники скребли, ползая на коленках, ножами. От этого липа светлела, как будто открывалась новая нежная кожа. Но особой гордостью Гонецкого была каменка. Над топкой - когда клали печь -уложили чугунные болванки. От них никогда не угоришь: они огня не касаются, жар получают от камня, а когда кинешь на них воду, нар тут же волком зарычит, ураганом ворвется в парную - сначала ввысь, к верхнему полку, где люди уже ждут его.
Женская половина не так хороша, как мужская, но вовсе не плоха. Все богатые москвички ходили в тридцатикопеечное отделение. За прихожей гостиная - просторная, по всей длине загороженная, хотя и не до потолка: чтобы холодный воздух не гулял. Хозяева говорили, что перегородка сделана из амарата и агата (москвички и слов таких не слыхивали). Затем раздевальня: в ней ковры, портьеры, зеркала в стиле Людовика XIV. Справа арка с лепни¬
197


ИСТОРИЯ БАНИ
ной - через нее попадаешь в другой зал, в честь другого французского монарха - Людовика XVI. Здесь женщины после бани сидели, пот сушили, разговаривали между со бой. Хорошо сиделось: мягкие кресла, канапе и тоже кругом зеркала, ковры. Если вскинуть голову, то увидишь на потолке завлекательную картину молодого художника с чудной фамилией Томашка: маркизы с кавалерами в райском саду.
От коридора дверь вела в мыльню, где женщины сидели у шаек с водой на мраморных скамейках. Здесь тоже бассейн, поменьше, но тоже фарфором английским выложенный. И еще две комнаты. Одна - парильня. Ох, как безжалостно иные дамы себя стегали!.. Другая комна та - с двумя ваннами. Женщины тоже любили полежать в них. И удивлялись, что Фирсанова-Гонецкая не догадалась поставить хоть еще одну: приходится занимать очередь. Иную не выгонишь. Смеясь, рассказывали, что задремывали в воде, хорошие сны снились. А просыпались оттого, что вода остыла.
Люди победнее ходили в десятикопеечное отделение, а самая голь - в пятачковое. Конечно, там все похуже, победнее. Лавки проще и шире - чтобы несколько человек сразу могли усесться.
Гонецкий постарался, чтобы вся Москва о чудесах новых Сандуновских узнала. Понятливых репортеров приглашал бесплатно в полтиничное, и они там мылись не спеша, важничали. И, конечно, восторженно писали о Сандунах, но как бы между прочим. Вскользь упомянет кто-нибудь, например, фарфоровые стены или лещадные полы (т.е. с уклоном, из-за чего вода нигде не застаивается). И воздух очень хорош: всюду вентиляция. Это новое слово: вен-ти-ля-ция. А копоти в Сандунах нет нисколько - откуда бы ей там взяться: дрова не жгут, кругом пар и электричество.
198


СТРАСТИ НА НЕГЛИННОЙ
Правда, люди электричества боялись: ненароком убьет. Гонецкий объяснял, что электростанция стоит в переулке, мирная она. В Москве только и было разговоров, что о собственном электричестве в банях. В газетах писали, будто Гонецкий приказал повесить в отделениях тысячу (тысячу!) лампочек накаливания по шестнадцать (шестнадцать!) свечей каждая. Получается, что в доме светилось шестнадцать тысяч свечей! И восемь фонарей у входа.
Люди, выходя из бань, поднимались в горку к Рожде- с шенке, чтобы посмотреть на окна краснокирпичного дома, в котором добывалось электричество. Там что-то двигалось, ворочалось. Завидовала даже Московская дума. Хорошенько подумав, она решила осветить по-новому большой Каменный мост, который находился рядом с первой электростанцией, и поставила над водой шесть фонарей - таких же, как около Сандуновских бань.
Хозяин новых бань особо гордился водой. Московский водопровод много дать не мог: весь город потреблял шестьдесят тысяч ведер, и воды в кранах по вечерам не хватало. Гонецкий построил собственный водопровод!
11о совету главного московского специалиста Зимина корнет Гонецкий решил брать воду у Бабьегородской плотины. Там река шире - значит, вода быстрее отстаивается. И еще одно хорошо: когда она падает с плотины, воздухом насыщается. Но все равно воду дополнительно очищали. Особыми пластинчатыми фильтрами. Профессор Ф.Ф. Эрисман из Московского университета до тех пор пробы делал, пока вода не потекла совершенно чистая, как из родника, как слеза. Даже пить разрешил профессор банную воду. Сам при людях и пил.
Удивительно, но многие москвичи долго не знали, где же находятся новые хваленые Сандуновские бани. Многим казалось, что вместо старых бань построили кра¬
199


ИСТОРИЯ БАНИ
сивое трехэтажное здание с магазинами и квартирами. А бани прятались за ним, внутри. Этим выходящим iu улицу зданием и восторгался петербургский строитель- ный журнал. У него три фасада: один на улицу, два боко вых - в переулки. Весь первый этаж на Неглинном проезде занимали магазины, но, однако, не те, которые1 нарисовал в своем проекте Фрейденберг. Не «Европейский базар», а сразу ставший знаменитым по всей России музыкальный магазин Юлия Генриха Циммермана. Там продавались лучшие рояли, пианино, скрипки, альты, виолончели. И ноты. И только там имелись, например, все песни такой популярной тогда Вари Паниной. На них печатали: «Юлий Генрих Циммерман, в доме Гонецкого на Неглинном проезде».
Не из-за этого ли магазина поклонниками Сандунои- ских бань стали многие известные музыканты Москвы и разные знаменитости, которые, бывая в столице, обязательно приходили в нотный магазин? Москвичи старались показывать приезжим новую достопримечательность. Раньше были царь-пушка и царь-колокол, теперь появились царь-бани.
Однажды, через полгода после открытия, в банях появился человек, которого радостно узнал конторщик, провел в лучшую кабину полтиничного отделения. Послал мальчика за Гонецким, чтобы тот немедленно пришел: приехал сам Фрейденберг. Он снова явился в Москву, так как участвовал в организации праздника, к которому готовилась вся Россия, - коронации царя Николая II.
Гонецкий встретил архитектора, с которым начинал дело, дружески. Все показал, провел по отделениям. Фрейденберг смотрел внимательно, разглядывал здание и мебель, подходил вплотную к стене, трогал все рукой - как ни один из посетителей до него. И похвалил хозяина, сказал доброе слово о своем молодом преемнике архитек-
200


СТРАСТИ НА НЕГЛИННОЙ
горе Калугине» Гонецкий пригласил его после окончания коронации в гости»
Тогда-то Фрейденберг и увлек Алексея Николаевича и Перу Ивановну новой идеей: сейчас во всей Европе (в Париже, Вене, Стокгольме) строят пассажи - торговые галереи со стеклянной крышей. Впрочем, он, Фрейденберг, угадал моду загодя: сделал стеклянную крышу над бассейном. Днем там радостно даже без вечернего искус- | таенного света. Гонецкие подтвердили: да, это очень красиво, спасибо ему. Вот и коллега архитектор Померан- цен оценил новшество - сделал стеклянную крышу в Верхних торговых рядах на Красной площади. Можно сказать, развил его, Фрейденберга, идею прозрачной галереи. Так нот, не построить ли Гонецким пассаж в Москве? Алексей 11иколаевич подхватился: уже и место готово для него! На 11е гровке и Неглинке у них несколько домов, которые надо бы снести и построить большой магазин, который соединит обе улицы. Пассажем! Со стеклянной крышей!
11е возьмется ли Фрейденберг за это дело? Если очень занят, то вместе с Калугиным?
Вера Ивановна проект тоже поддержала, но если бы Алексей Николаевич был внимательней, то заметил бы, что жена говорит без увлечения: немножко обиделась, что муж распоряжается имуществом, будто оно принадлежит ему одному.
С того вечера Гонецкий не на шутку увлекся магазином со стеклянным верхом. Начал одолевать Городскую управу просьбами о выдаче документов на снос домишек, чтобы поставить на их месте одно здание - Петровский пассаж. Еще не было не только проекта, но и ясного представления о будущем магазине и ресторане при нем, но название уже было и само звало Алексея Николаевича к разговорам, действию, поездкам, обсуждениям. Сандуны он совсем забросил - охладел к ним.
201


ИСТОРИЯ БАНИ
Но пущенные в ход бани и не нуждались в ежедневном хозяйском внимании. На то имелся конторщик. Впрочем, у семьи Гонецких конторщиков и приказчиков было нем;» ло, был и частный поверенный; они исправно ведали всем принадлежавшим им имуществом. Когда перестроили Сандуны, у Гонецких было еще девять домов, один лучик- го другого, но Вере Ивановне почему-то захотелось жить в жилом трехэтажном крыле нового дома на Неглинной. Ей нравился вид, который открывался из огромного трех створчатого окна ее кабинета. Весь день мимо дома про носились экипажи, к вечеру их становилось все больше; хоронясь за прозрачной занавеской, она радовалась, когда видела знакомые лица. Респектабельные люди подъезжали к поляковской гостинице «Россия», кареты сворачивали в ворота, сделанные в металлической ограде, которая соединила оба длинных дома. Как раз напротив окон Гонецких разместился дорогой обувной магазин Писарева. Из другой половины дома, из магазина Циммермана, доносились звуки музыки, но Веру Ивановну они не беспокоили: она любила голоса роялей, кларнетов, скрипок; это напоминает театр, когда в зале, наполняющемся зрителями, музыканты как ни в чем не бывало настраивают инструменты.
Много раз Вера Ивановна видела своего знаменитого жильца - писателя Антона Павловича Чехова. Женившись на молодой и красивой артистке Художественного театра Ольге Книппер, он снял большую квартиру в том же доме № 14 на Неглинном проезде, с боковым фасадом на Звонарский. Рассказывали, что Чехов - человек хворый. Он редко выходил из дома, гулял по бульвару неспешной, боязливой походкой человека, много времени проводящего в постели. А вскоре и вовсе уехал. Освободившуюся квартиру сдать было просто - Неглинная стала заселяться людьми новыми и разбогатевшими.
202


СТРАСТИ НА НЕГЛИННОЙ
Вера Ивановна с мужем занимала одиннадцать ком-
II.I 	г. Спальня, кабинет, бильярдная, гостиная, буфет, ком- м.г1ы лакеев и горничных. Скоро съехала дочь Зоя - неожиданно вышла замуж за скрипача, который приходил давать уроки, за Юлиуса Конюса. То было большое огор- чгмие. Зоя вышла замуж совсем молоденькой - семнадца-
I п лет, и скрылась с глаз долой. Вера Ивановна говорила in см, что молодые путешествуют. Они разъезжали не- ( колько месяцев подряд и вернулись втроем... С младенцем. Злые языки говорили, что молодой наставник занимался со своей ученицей не только музыкой. И что Вера
II виновна долго не давала своего материнского благословения. Отошла только тогда, когда жених согласился принять православную веру, - лишь этим мог он замолить < вой грех. Согласилась еще и потому, что за Конюса про- емл Сергей Васильевич Рахманинов.
Молодые поселились отдельно, на Пречистенке, в старом родительском доме, а летом на несколько месяцев переезжали в Средниково, жили в правом флигеле дворца. ()пуда был отдельный ход в парк. Зять Юлий Конюс час- го оставался в Москве, готовился к концертам - он становился известным скрипачом, которого уважали маститые музыканты, играл с оркестром, давал уроки. Вера Ивановна самым близким друзьям насмешливо говорила, что теперь он не страшен для молоденьких учениц. А, может быть, стал еще опаснее? Она не давала Юлию экипаж, и он приезжал поездом до станции Фирсановка, а дальше шел пешком в имение. На половину тещи входил, только если приезжал его покровитель Рахманинов. Слушая игру Ко- июса, она словно забывала о горе, которое причинил ей зять, прощала его, особенно когда он деликатно, не заглушая голоса певца, аккомпанировал Шаляпину...
Гонецкий же совсем отошел от банных дел, будто их и не было; без конца разъезжал по Европе, чтобы увидеть,
203


ИСТОРИЯ БАНИ
как там строят пассажи. Теперь во всех делах, связанных с Сандунами, Вере Ивановне помогал конторщик Петр Колченков, человек честный, на которого можно было положиться. И все-таки она внимательно просматривали книги, когда он приходил к ней для отчета. Фирсановз оказалась достойной дочерью хозяйственного отца - вникала в дело глубоко, соображала быстро. Выручку, если не была в Средникове, принимала каждый день, но в мелочи не вмешивалась. Во всех банях был свой обычай. В Сандунах, например, служащим не платили ни копейки; наоборот, они платили тем, кто доверял им работу. Именно поэтому банное дело было выгодным. На работу принимали с разбором - только из нескольких рязанских деревень. Все семьи были в деревне соседями, боялись потерять честь и хороший заработок - из-за лени или неправды.
Платили только мальчикам. Два рубля в месяц да две копейки в день на ситничек. Но не от хозяйки. Это была должность - мальчик. Лет с двенадцати он служил на посылках. Кто-то из посетителей забудет взять из дома белье, мальчику дают рубль и отправляют за рубахой и кальсонами на Кузнецкий мост к Алыпвангу или Епанешникову. И сто раз наказывают, чтобы сдачу в дороге не растерял: завязал бы в край рубахи и держал подол в руках. В бане мальчик подбирал скинутое грязное белье, аккуратно укладывал его в чужой баул. Следил за лампадкой. А то его купить что-нибудь в трактир посылали - рядом, на углу. Мальчик весь день трудился - помогал молодцу.
А как подрастет мальчик, уму-разуму наберется, его самого молодцом работать ставят: простыню распростать и на мокрую распаренную спину ловко набросить (чтобы край на голову попал и чтобы на лицо не свисал), а потом по спине сильно, но ласково три раза шлепнуть. Ровно три раза. И чтобы вышло звонко, да не больно. Потом
204


СТРАСТИ НА НЕГЛИННОЙ
молодец придет со свечой и табуреткой, у ног завернутого в простыню посетителя услужливо сядет, ногу его пропаренную в обе руки бережно, словно младенца, возьмет, осмотрит ступню со всех сторон, острой бритвой мигом все мозоли уберет, подошву поскоблит. Ох, и любили купцы молодцов за то, что ноги им молодили! Щедрые чаевые давали.
Кусошники (это не кличка, а тоже должность) зорко глядели, кто из посетителей сколько дал. Их потому и называли «кусошниками», что большой кусок чаевых надлежало отдать им. Подойдет к ублаготворенному посетителю такой ласковый, голову почтительно склонит, речи приятные заведет: дескать, не беспокоит? Хороша ли баня? А сам глядит, сколько тот бросил молодцу. Дел у кусошника много. Надо и за мойщиками присмотреть: хорошо ли трут, - а потом ненароком подглядеть, сколько те получат. Одно время пользовались полотняным пузырем (это хозяин велел: так когда-то Пушкина терли в тифлисской бане). Но русским купцам пузырь не подошел: пены много, а силы в нем нет. Сила - в мочалке из рогожи. Только надо хорошенько ее растрепать. Не подошла и рукавичка - без нее проворнее.
Почтенные люди не мылись сами - давали себя вымыть. Даже сапоги не сбрасывали - мальчик подбегал и вежливо стягивал. Рубаху с гостя снимал и брюки скинуть деликатно помогал. Особо почтенных вели под белы руки, дверь в мыльню отворяли: дескать, заходи, гость дорогой. Укладывали на лавку, перво-наперво обливали теплой водой, разводили в шайке мыло, взбивали великую пену и терли мочалкой. Кто любит - сердито, кто не любит - бережно.
Купцы желали, чтобы мочалка скребла сурово. Кричали: «Крепче!» А вот в парной не всем нравилось, чтобы их стегали. Иной считал, что чужой не достанет туда,
205


ИСТОРИЯ БАНИ
куда тело просит. И тогда тоже сначала кричали: «Крепче!», - но вскоре, осерчав, вырывали веник и начинали размахивать им сами. С полка кричали: «Поддай!» Банщики не жалели пару - поддавали. Одни любили париться и чистом пару, другие - в квасном, а некоторые даже хотели, чтобы поддавали шампанским, - за бутылкой посылали мальчика в лавку. Пробка выстреливала в потолок, пена бежала в шайку, и еще не успеет она осесть, как каменка вытолкнет сильную струю пьяного пара. Только не все посетители жаловали шампанский дух. Подрядчик Мешков винного пара не выносил. Банщики знали это и, как придет он, бегут в парную стены обливать, дверь отворять, хмельной дух выгонять.
В полтиничном отделении все, кому надлежит трудиться не раздетым, выглядят нарядно. Мальчики и молодцы в полосатых рубашках из розового прохоровского сатина; пояс шелковый, бордовый, а брюки белые, тоже шелковые. Поставленный самой Верой Ивановной староста Павел Васильевич Хрулев зорко смотрел, чтобы нигде беспорядка не было. Чтобы свою рубашку часто стирали, чтобы брюки немятые были.
Лучше всего мойщикам. Вся одежда у них - полотняный фартук спереди, а пониже спины завязки свисаю']’. Это Гонецкий ввел. Потом разрешил Павел Васильевич - взял на себя - клеенчатым фартуком прикрываться: жаловались мойщики, что одно место на теле всегда в мокроте. Купцы сначала над этими фартуками громко смеялись. Дескать, потеха: мужик в бабьем переднике, пузо закрыто, а сзади все голо! Потом привыкли и мойщикам то гривенник, то даже четвертак давали - потому что радость от их старания получали. Кусошник про это, конечно, знал: ведь и он был сначала мальчиком, потом молодцом да мойщиком - и поэтому брал со всех ровно столько, сколько положено. В неделю каждого, кроме мальчика, нало¬
206


СТРАСТИ НА НЕГЛИННОЙ
гом обкладывал, то пятнадцать рублей возьмет, а то и двадцать. Часть - себе, часть старосте, конторщику, а часть - для хозяйки. Бывало, та спросит Копченкова удивленным голосом:
- Что-то к нам народ перестал ходить? Не закрыть ли бани?
Понимал намек Копченков. И в следующий раз больше денег отдавал. Чтобы наверстать потерю, банщики становились еще старательнее. Копченков с банщиками обходился строго, а как был ласков с богатым гостем! Подрядчику Мешкову кланялся ниже всех. Даже перед праздником, когда баня полным-полна, одну кабину держал для него: а вдруг явится? Развешивал свою одежу, раскидывал тряпье - будто место кем-то занято, а сапог под лавкой нет. Знающий человек понимает хитрость: разутый человек в баню не придет; да кто проверять станет!
Мешков знал это, шел сразу в припасенную для него кабину и тут же мальчика вызывал. Чуйку, халат долгополый снимет сам - очень брезгливый был. Даже за дверь не брался пальцами - ручки касаться не хотел, других заставлял. А мальчика звал для того, чтобы шайку принес и мыло с мочалкой; вывернет из кармана горсти монет (много мелочи носил с собой) и сам отправляется в мыльню. Все знали, зачем нужна шайка с водой: хозяин моется, и деньгам его тоже баня требуется. Мыльной мочалкой мальчик тер мешковские монеты, каждую в отдельности, - любил подрядчик чистые деньги. Вымыв монетки, мальчик каждую оботрет и столбиками сложит: копейки с копейками, пятаки с пятаками.
Приезжал Мешков на шарабане; всегда по пятницам, обычно в одиннадцать. Об этом все нищие знали, ждали, пока подрядчик вымоется. Когда сходил с крыльца, кланялись ему, а он из шарабана умытую мелочь по сторонам
207


ИСТОРИЯ БАНИ
раскидывал. Вначале нищие дрались, бросались за моно той, сильный отбирал у слабого. Мешков сердился и уезжал. Тогда нищие между собой договорились: обещали не бегать, а стоять смирно, и потом всю выручку ровно делить. Но только между своими - чужих не пускать. Старообрядец радовался и удивлялся: какие благонравные ни щие возле Сандунов! И стал бросать щедрее прежнего.
Молодцы же особо уважали братьев Смирновых и братьев Жирардовых, Сингошина, Голофтеева, Солодов- никова - купцов знатных, именитых, тороватых. Ученый народ - инженеры или артисты - был скуповат. Инженер Блинов даже разговаривал свысока. А уж чаевых совсем не давал: нигде не сказано, что поверх входной платы еще тратиться нужно. Сговорившись, молодцы решили проучить его. Пришел Блинов, и никто не помог ему раздеться. Веник он сам выбрал покудрявее. Но покуда веник в шайке с горячей водой отмокал, мойщик исправно поте]) его - спину, ноги, грудь и живот. Старался и все беспокоился, не дерет ли мочалка, не горяча ли вода или, может, барин хочет послабже. Блинов удивлялся, что с ним обращаются так же бережно, как с богатым купцом, отвечал на вопросы, но ни разу не улыбнулся, был строг и разговора не поддерживал. Не знал инженер, что тем временем мальчика послали в Столешников к мадам Бове, наказали купить рейтузы женские, самые просторные. А денег дали всего пятак - чтобы те большие рейтузы были, к тому же, и самые дешевые. Как выпарился Блинов, молодец его простынкой, принесенной инженером для экономии с собой, обсушил, по спине, как то положено, три раза хлопнул. Усадил и ногу инженерову себе на колени взял - мозолей не было, только поскоблил. Одеться помогая, на прощанье спросил: «Извольте завернуть?» Надменный инженер только кивнул. Уже не мальчик, а молодец все мокрое и грязное белье свернул аккуратно и
208


СТРАСТИ НА НЕГЛИННОЙ
и чемоданчик положил. Ушел инженер таким же заносчивым, каким и пришел, не замечая, что служители в полосатых рубахах и белых брюках кланяются с особым усердием. Но, как обычно, на чай не дал... А через неделю вернулся вежливый, тихий. Медяками и даже серебром всех стал одаривать. Долго смеялись во всех отделениях, мальцами незаметно показывали: вот кого проучили. Сказывали, будто прислуга инженерова барыне ненароком показала, чту за белье принес хозяин из бани. Говорил, в Сандунах парился, а сам домой дамские рейтузы приволок. Да великого размера - и где такую крупную женщину нашел? С тех пор чаевые давал всегда.
Полюбил Сандуны и никогда не изменил им и самый знаменитый посетитель - Федор Иванович Шаляпин. 11икто не запомнил, когда он явился в первый раз, а уж потом всегда караулили. Как только придет, вся баня выскакивает поглядеть на него. Красив мужчина - богатырь. А уж как запоет - сам говорил, что в бане звонче петь, чем в любом театре. И держался со всеми просто, каждого служителя по имени-отчеству помнил: всех двенадцать мойщиков и восемь молодцов. Даже мальчиков по батюшке звал. Васятку Митина иначе как Василием Семеновичем не величал, а было ему тогда не больше четырнадцати. Потом, когда уже и молодцом стал, в семнадцать, с I Чаляпиным, как со старинным знакомым, за ручку здоровался. А как уходил на действительную, тот рубашку подарил из китайской чесучи. Василий Семенович всю жизнь ее берег, надевал по праздникам, а так как до восьмидесяти лет оставался прям и строен, рубашка ему так мала и не стала. Шаляпинскую рубашку Василий Семенович показывал автору этих страниц в 1970 году.
Одно Шаляпину было в Сандунах невмоготу - внимание раздетой публики. Когда он приходил, набивались любопытные. Глазеют на него, провожают взглядом, заго-
209


ИСТОРИЯ БАНИ
варивают, предлагают похлестать веничком - на дармовщину песни хотят слушать. Шаляпин попросил Веру Ивановну позволить ему приходить по средам, когда народу вовсе нет и баню умывают. Два дня в неделю в Сандуны никого не пускали, хотя топились они всегда. В те дни и мальчики, и мойщики, и молодцы оттирали скользкие от мыла скамейки, скребли полы, швабрами терли стены. Особенно старательно натирали краны - толченым кирпичом с мылом, чтобы всегда горели летним солнцем.
Шаляпин обычно приходил со своей компанией. Знаменитые люди были при нем: артист Художественного театра Москвин, любимец эстрадной публики Борисов, шутник Менделевич - самый забавный в Москве конферансье, да еще неизменный спутник Исай Дворищин. Иной раз семь-восемь человек приходили с ним, и такой шум, такой смех поднимут - на всю баню переполох. Банщики по очереди отворяли дверь в мыльную, норовили войти в парную: мол, правильный ли пар, а на самом деле - посмотреть, как гуляет, послушать, как поет знаменитый бас. Потом Шаляпин ехал обедать в «Эрмитаж»» оттуда - домой. Дома перед дочерью, маленькой Иринкой, хвастался, какого он пару нагнал. Первым убегал Исай, отдышаться целый час не мог, потом не выдерживали остальные. И певец парился один, сам подбрасывал. Чуть не сгорит, выбежит весь красный и - бегом в бассейн...
С Шаляпиным Веру Ивановну познакомил зять, Юлий Конюс. Тот с удивлением глядел на владелицу знаменитых бань. Ему представлялось, что она должна быть дебелой и вульгарной. Гонецкая же оказалась совершенно другой - стройной, с молодым интеллигентным лицом. Красивым глубоким голосом она с восхищением говорила о недавнем его концерте и сделала верное, почти профессиональное замечание. Шаляпин, естественно,
210


СТРАСТИ НА НЕГЛИННОЙ
чналил ее Сандуны: нигде нет таких славных бань, а уж он всю Россию объездил. Да и за границей не встречал ничего похожего. Вера Ивановна держалась с достоин- гтпом, улыбалась, но разговор о банях не поддержала. !1ато Алексей Николаевич похвастался: скоро начнут они строить еще одну невидаль - пассаж со стеклянной крышей. Шаляпин внимательно, но равнодушно посмотрел на Гонецкого и ничего не ответил. А когда речь зашла о концерте, Гонецкий опять слово вставил: недавно -Прекрасную Елену» в театре Шелапутина давали. Такой фортель презабавный выкинули: мужчины женские роли исполняли, а женщины - мужские. Вот смеху-то Г>ыло!
Шаляпин опять выслушал вежливо, перевел взгляд па Веру Ивановну и, словно Гонецкий ничего не говорил, попросил:
- Можно, я спою?
Дело было в Средникове, гости собрались в гостиной - овальном зале, на потолке которого резвились боги и демоны. Вера Ивановна по-девичьи вспыхнула. Конюс сел за рояль, и Шаляпин запел.
Перед отъездом гости и хозяева обошли имение, Пера Ивановна показала дворец и парк. Рассказывала то, что знала о здешней жизни Лермонтова, о том, как по ее просьбе отец купил имение у Столыпиных. Шаляпин слушал внимательно, погладил большой рукой массивную полированную дверь - она вела в комнату, в которой два лета подряд жил будущий поэт.
- Вы бы ему памятник здесь поставили, - предложил Шаляпин, обращаясь только к Вере Ивановне. И обещал поговорить со знакомыми скульпторами, которые взялись бы за это.
Так они подружились. Шаляпин заглядывал в Сред- никово, но чаще в дом на Неглинном проезде. Приезжал
211


ИСТОРИЯ БАНИ
с Рахманиновым, вместе музицировали. И Вера Ивановна ездила к Шаляпиным на Новинский бульвар, стала крестной его только что родившейся дочери.
Ездила одна, потому что увлеченный постройкой Петровского пассажа Гонецкий все чаще пропадал за границей. И оттуда слал жене телеграммы - главным образом, чтобы сообщить, что кончились деньги. Однажды Вере Ивановне намекнули, почему ее мужу не хватает денег. Новость привезла вернувшаяся из Парижа дочь Хлудова (самого купца уже не было в живых). Делая вид, что намека не поняла, Вера Ивановна, однако, послала в Париж на свои деньги студента. Наказала ему все высмотреть, но вида не показывать. Студент оказался человеком понятливым. Всюду побывал, все увидел, обо всем рассказал. И Вера Ивановна не ответила на очередную телеграмму, перестала посылать деньги мужу.
Тут случились новая беда. Как-то летом приказчик Нифат, посланный к конторщику в Сандуны за деньгами, вернулся смущенный: «Приказчик отказал - денег нетути, а бани совсем не ихние, не Гонецких, чтобы им давать деньги». Оказалось, перед последним путешествием Гонецкий заложил бани в кредитном обществе, но в срок деньги не отдал. Заклад взял за Сандуны двести тысяч. Это вместо трех-то миллионов!
Вере Ивановне стало все понятно: проигрался! Она и раньше догадывалась, что муж не только кутит, но и играет, однако не подозревала, что так крупно. Она могла бы простить мужу проигрыш, но не измену. Бросив имение, Вера Ивановна тут же поехала в жаркую пыльную Москву. Металась по чужим домам и отвратительным конторам. В ней пробудился делец - она же дочь Фирсанова! С ней неотлучно находился присяжный поверенный Виктор Николаевич Лебедев; он близко к сердцу принял беду, был деятелен, изворотлив.
212


СТРАСТИ НА НЕГЛИННОЙ
Сандуны удалось вернуть. В начале сентября 1902 года Лебедев отдал закладную Вере Ивановне. Теперь она спокойно листала бумаги, подписанные мужем. Тот, оказывается, поручил собственному поверенному «получать долгосрочные и краткосрочные ссуды закладными листами или м;1личными деньгами, кроме ссуды, мною уже полученной мод мои торговые бани, называемые Сандуновскими с жилыми и нежилыми при них строениями и землей». Дудки - не твои, батюшка, это бани. Как ей хотелось немедленно высказать ему это, но Гонецкий все не являлся!
Вера Ивановна вернулась в Средниково и в ожидании предавшего мужа обзавелась телохранителем. Им стал на время оставленный у нее Шаляпиным негр Эдуард по прозвищу Самбо. Человек он был одинокий, потому что понимал только по-французски и с челядью не мог разговаривать. Самбо когда-то прислуживал одной барыне, однако осиротел - старуха умерла, а родственников у нее не было. Шаляпин подобрал бедного африканца, но не мог держать его при себе постоянно и, уезжая на заграничные гастроли, оставил у сердобольной Гонецкой. Оберегая покой единственного человека, с которым он мог общаться, Самбо ходил за Верой Ивановной по пятам, правда, не мешая ей разговорами. Это очень ценила расстроенная хозяйка - она ни с кем не хотела говорить. Для большего спокойствия еще взяла из соседней деревни двух дюжих мужиков и приставила их к воротам.
Однако Гонецкий всех обошел. Явившись, он перелез через ограду, вошел в дом с черного входа, которым пользовались только слуги, и ровно в полдень, когда Вера Ивановна, встав с постели, умывалась, предстал перед ней:
- Вера, почему меня в дом не впускают?
Она не ответила.
213


ИСТОРИЯ БАНИ
- Вера! Почему меня не пускают - ни сюда, ни в наш дом на Неглинной?
Вера Ивановна словно бы ничего не слышала. Не спеша поправила перед зеркалом прическу и направилась в кабинет. Слуги, затаив дыхание, наблюдали за ссорой супругов - те никогда не делали это публично. Он шел следом, умолял:
- Я же муж твой!
Тут она не выдержала:
- У меня мужа нет.
И закрыла за собой полированную в два человеческих роста дверь, в которую некогда проходил юный Лермонтов. Слышно было, как она повернула ключ. Через мгновение раздался выстрел. Она не ожидала его и с грохотом уронила туалетный столик. Отбрасывая всех, к двери ринулся Самбо. Он колотил в дверь огромными кулаками и орал что-то по-французски. Все поняли только слово «мадам».
Через несколько секунд мадам откликнулась. Изменившимся голосом ответила сначала по-французски, потом по-русски, что жива, но отпирать не стала. Даже когда ей сообщили, что Гонецкий выстрелил в себя. Через дверь спокойно приказала, чтобы послали за урядником. Даже не спросила, жив ли Алексей Николаевич.
Гонецкий остался жив. На подводе урядник повез его в больницу. С тех пор Вера Ивановна снова стала Фирсанова, и при ней никто не смел вспоминать ее второго мужа. Потом говорили, что он умер от раны, но узнала ли и она о его смерти, никому не было известно. Все друзья и прислуга делали вид, что Гонецкий никогда не существовал.
Вернувшись в Москву, Вера Ивановна принялась хозяйствовать в Сандунах сама. Обнаружила, что все запущено, хотя богатые люди съезжались сюда со всей Моек-
214


СТРАСТИ НА НЕГЛИННОЙ
нм. Бывал даже новый городской голова Гучков, Она старалась все улучшать. Приходила в каждый пустой от посетителей день, все проверяла. То приказывала попра- иить дверь, чтобы не скрипела, то перетянуть кушетки: скоро пружины выйдут наружу. Велела купить еще несколько серебряных шаек и сказала конторщику, чтобы отправил ювелиру: выгравировать на тазах для благородных гостей вензеля «ВФ», то есть Вера Фирсанова. А в ну мерном отделении не показывалась: до нее дошел слух, что бывший хозяин нумера жаловал и приходил, наверное, не один, - она не стала допытываться. Фирсанова презирала это отделение, куда приличный человек не пойдет. Жалела, что сразу не сказала об этом Фрейденбер- гу, - сама и виновата, раз поддалась уговорам. Она распорядилась повысить плату за самые дорогие нумера - не пять рублей, а десять. И все равно туда шли!
Два раза в неделю в десятирублевый номер прикатывал купец Подьячев. Вера Ивановна и не заметила, когда он разбогател. Грубый, необразованный - мужик мужиком, а деньгами так и сорил. Приходил в нумер один. Попарится, похлещется, полежит на кушетке и кликнет молодца: дескать, зови Дуньку Рябую. А здесь все знали наперед, когда он вспомнит Дуньку. И удивлялись: на кой ему сдалась самая некрасивая из здешних греховодниц? Дунька Рябая жила рядом, на Трубной. Только позови - чут же прибежит к любому. Чем дальше, тем Дунька почему-то становилась Подьячеву милее. Стали молодцы этим промышлять. Позовет гость Дуньку - сразу обещают: мигом придет! А через десять минут являлись будто бы огорченные: оказывается, девка к тете в Сокольники уехала. Вставал Подьячев с белых простыней за бумажником, доставал десятку и приказывал:
- Езжай в Сокольники. Извозчика возьми, но только быстро, одна нога здесь, другая там!
215


ИСТОРИЯ БАНИ
Через полчаса доставляли новость:
- Не едет Дунька: у ейной тетки именины.
Подьячев сердился пуще прежнего, доставал четвертную:
- На! Отдай ей, скажи, чтобы враз была здесь!
А у Дуньки Рябой никакой тети в жизни не бывало. И в Сокольники она не ездила - что ей там делать? И здесь на Неглинной, господ, которые ищут, сколько угодно. Соседний с новыми Сандунами Рахмановский переулок оживился: раньше ищущие шли на Цветной бульвар, на Трубу, то есть на Трубную площадь, а теперь, когда появились нумера, женщины разного возраста, лузгающие в ожидании подсолнухи, переместились к баням поближе. Стояли, прохаживались, опирались спиной о стенку. Дунька Рябая мало кому нравилась и поэтому была почти всегда свободна.
Когда Подьячев только подъезжал к бане, она его примечала, зная, о чем он скоро начнет думать. И радовалась, смеялась вместе с озорными молодцами, что опять славно проведут купца. Дунька наконец являлась и нумер, широко открывала дверь, за которой на диване лежал в чем мать родила выпаренный, розовый телом ее знакомец, и спрашивала:
- Звал? А зачем?
Ну не знала, не догадывалась Дунька Рябая, зачем ее купец в банный нумер звал...
А вот знала ли всю правду о нумерах Вера Ивановна? Бывшая горничная Анна Лопатина, которая служила у нее с четырнадцати лет, много лет спустя, будучи совсем старенькой, перекрестившись, уверяла: ничего не знала, ни о чем не ведала. Только сама была немножко грешна: оставшись одна, жила невенчанно с Виктором Николаевичем Лебедевым, своим частным поверенным, который и баню помог отстоять, и потом всеми делами ведал. Толь-
216


СТРАСТИ НА НЕГЛИННОЙ
кп со временем и бань не стало: в 1918 году Сандуны нашали «Госбани № 1». Их отобрали у хозяйки и строитель- ми цы, как будто бы не она давала денег на перестройку, м<* тратилась, когда ее непутевый муж заложил их.
В 1930 году Анна Лопатина встретила на Арбате < пою старую барыню. Та спешила, говорила приветливо, по не откровенничала. Сказала, что осталась совсем одна. Дочь Зоя давно развелась с Конюсом: лучше бы и не начиналось, добавила Вера Ивановна. Не зря она тогда так расстраивалась! Двое внуков у нее - Сергей и Борис, но только она давно не видела их. Живут во Франции.
Потом и сама Фирсанова туда уехала. Помог ей соединиться с семьей дочери Федор Иванович Шаляпин. ()н сам писал об этом в Москву дочери Ирине: дескать, приехала твоя крестная, часто видаюсь с ней. Очень душевный человек, но беда, что она то ли забыла, то ли никогда не знала, как строятся настоящие русские бани. ! Знаменитый русский бас захотел построить в своем французском имении обыкновенную деревенскую баню: не найдет ли она в Москве человека, который посоветует, как это делается?
Уже в эти дни выяснилось, что Вера Ивановна породнил ась с Сергеем Васильевичем Рахманиновым: ее внук Норис женился на его дочери. Александр Борисович Ко- пюс сейчас бывает в Москве. Он установил щедрый приз победителю музыкального конкурса имени своего великого предка - С.В. Рахманинова.
В 1996 году имя Фирсановой вспоминали особенно часто - праздновали юбилей построенных ею бань. Приглашенные - мужчины и женщины - собрались, как и при освящении сто лет назад, в высшем мужском разряде. Пришли знаменитые поклонники Сандунов: писатели, актеры, спортсмены, даже государственные деятели. На том месте, где раньше была маленькая читальня, а потом
217


ИСТОРИЯ БАНИ
уголок для мозолиста, сделали сцену. С нее говорили и микрофон речи. Выступали популярные певцы, которых можно видеть по телевизору, и публика удивлялась: каком хороший резонанс здесь, в бане! Впрочем, сам Шаляпин хвалил банную акустику.
К юбилею Сандуны стали еще более знаменитыми. Их отремонтировали, кое-что переделали на новый лад. Отлили из гипса скульптуру - самодеятельную копию полуобнаженной древнегреческой богини Артемиды. Банное начальство сочло, что она по-современному эротична, и поставили по экземпляру в бассейн и во все мужские отделения. Отчеканили памятную медаль, сделали значок с видом на бывшее полтиничное отделение. А для банщиков ввели новую форму. Очень серьезную: пиджачную пару, выходной костюм с галстуком. И приказали быть внимательными к посетителям: теперь в Сандунах, по- прежнему лучших банях страны, посетитель пошел не простой, а очень важный, богатенький - входной билет по карману только тем, у кого денег много...


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
11оследние семьдесят лет бани, как никакое другое советское предприятие, не знали особых кадровых проблем. ()т директора не требовалось исключительных деловых качеств, неважно было, какой он национальности. Руководящие банные кадры подбирались по другому принципу: по половому. Если освобождалась должность директора, но имелась его заместительница, то претендент должен был быть обязательно мужчина. И наоборот. Это гак понятно! Потому что в каждой бане есть отделение мужское и женское. И, уважая скромность разоблаченных до предела людей, в моечное отделение должен заходить администратор только своего пола.
Политические же проблемы в советской бане все- гаки возникали. Говорят, в 1937 году руководящие помы- вочные кадры тоже понесли урон. Среди них оказались троцкисты, зиновьевцы, бухаринцы, шпионы иностранных государств, фашистские наемники. В семидесятые- восьмидесятые годы обнаружились даже сионисты. Однако совсем немного, и их не сажали - просто не выдвигали на руководящие должности. Но банный народ традиционно отличает одно великолепное, истинно человеческое качество: он не болтает лишнего. Ничего не расскажет о своем посетителе, которого увидит без одежды и, следовательно, без прикрас, воистину как облупленного: что у него есть, чего не хватает. Тем более не распустит сплет¬
219


ИСТОРИЯ БАНИ
ню про снятого руководителя: убрали человека от банного штурвала, но баня идет вперед с новым руководителем.
Банщики всегда дорожили своим местом. Оно было выгодным в любые времена. И когда перед дверями стояли очереди: можно было за будущую благодарность провести посетителя без очереди через ход, у которого стоит контролер. И когда в бани вдруг переставали ходить, как, например, в шестидесятые годы. В то десятилетие повсюду начали строить дома с отдельными квартирными ванными и решили, что старым общественным баням ( их березовым духом и парилками, этим шумным клубам для свободного разговора и ублажения тела, пришел конец. Тогда у банщиков проснулся дремавший в них гуманизм. Они - ненадолго! - стали просто обходительными людьми, которым приятно уважить незнакомого человека. Это оказалось чрезвычайно выгодным. Посетитель позволял ухаживать за собой и в награду делился прихваченной бодрящей влагой. Плескал в граненый стакан немного водочки или щедро делился пивом из трехлитрового стеклянного баллона с запирающейся крышкой. Иногда от этого, правда, случались к вечеру неприятности. Бесконтрольно угощаемые банщики в белых халатах хмелели первыми, падали в беспамятстве на скамейку с чужим бельем, и больше некому было стеречь одежду тех, кто в соседних залах радостно мылись и хлестались.
Поэтому для руководства баней выбирали людей крупных, с характером твердым, из числа тех, кто алкоголем не злоупотребляет. Сразу после войны Сандунов- скими банями стал руководить трезвейший человек богатырского сложения Бескурников, прослуживший на своем посту двадцать пять лет. Следующую четверть века Сандуны возглавлял Петр Струженцев - тоже видный собой мужчина, мудрый и суровый, но понимающий почти все человеческие слабости. Он умел читать, но медленно,
220


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
п со вздохом жаловался, что быстро забывает прочитанное. С утра в своем кабинете, где когда-то восседал фир- < лновский конторщик, директор читал газету «Правда». 11ачинал с передовой, затем открывал последнюю страницу, на которой новости и спорт, а до международных событий так и не доходил. Да и к чему директору даже знаменитой бани знать и помнить о событиях в Америке и ко Вьетнаме? Газету он читал для того, чтобы не дать маху, когда придут важные гости, - поддержать разговор. Гости могли прийти в самое неожиданное время. Они являлись не из вестибюля с маркизами на стенах, а через банный двор, прямо в кабинет на втором этаже: начальник управления коммунального обслуживания, заместитель председателя исполкома Моссовета, видное лицо из самого Министерства коммунального хозяйства. И непременно с каким-нибудь новичком, которого начальники всячески обхаживали и угощали.
Опытный руководитель, Петр Николаевич соображал, что этот незнакомый, явившийся поутру человек и есть главный гость: его привозили, чтобы показать во всей красе московскую достопримечательность, поплавать среди бела дня в бассейне и заодно потолковать о чем-то таком, о чем нельзя говорить при народе. Или просто, чтобы укрепить дружбу, да вдобавок без потери времени поутюжить костюм.
В Сандунах с фирсановских времен сохранилась превосходная гладильная мастерская, в которой утюжили одежду посетителей, пока они, голые, наслаждались. Раскрасневшиеся, как мальчики с мороза, подобревшие, будто чего-то выпили, посетители, возвращаясь в свою кабину, всегда с восхищением глядели на свой оставленный костюм. Он висел, точно чужой, но такой знакомый, на плечиках и выглядел новым, как в магазине. Но самое удивительное, в каждом кармане лежало именно
221


ИСТОРИЯ БАНИ
то, что и должно было лежать, будто бы гладили, мг вынимая бумажника, документов и всяческих записочек, которых у каждого мужчины всегда набирается много. Люди, позаботившиеся об одежде важного гостя, выпи- мая и возвращая на место содержимое карманов, ничего не перепутали! На своих местах нетронутый кошелек, расческа, партийный билет, обрывок бумажки с номером телефона...
У работника, относившего в гладильную мастерскую костюм, была отменная память на содержимое чужих карманов, а у Петра Николаевича, не запоминавшего прочитанное, - на лица почетных гостей. Покажи ему один раз человека, одетого или совсем голенького, он запомнит его на всю жизнь. Скажет имя-отчество, вспомнит, кто его приводил. Иногда же, представляя гостя, не называли ни имени, ни должности, и это было сигналом: оказывать безымянному гостю внимание особое, но не пристальное.
Самое большое уважение, какое можно оказать почетному гостю, это раздеться самому и пойти во главе процессии - научить правильно и по порядку принимать удовольствия. Но прежде нужно было деликатно, не спрашивая напрямую, определить, не хочется ли гостям остаться одним.
Днем во двор Сандуновских бань, между основным зданием и тем, где раньше находились нумера (с давних пор в этих помещениях оборудовали чистенькие кабинеты врачей районной поликлиники), втискивались легковые персональные машины с государственными номерами. В некоторых лимузинах и час, и два скучали, но никогда не выходили наружу шоферы - ждали, когда начальники вымоются, попарятся, искупаются в мраморном бассейне. Душевные начальники или просто пугливые, боявшиеся, что их предадут, брали шоферов с собой. Петр Струженцев уважал начальственных шоферов тоже,
222


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
но, конечно, меньше, чем их хозяев, и живо определял, какую степень почета они заслуживают. Он поручал попечение о них старшему бригадиру Кузьме Моисеевичу, одним условным словечком эту степень почета назначая.
Услышав подозрительное отчество приставленного банщика, новички вздрагивали, начинали пристально рассматривать лицо, особенно нос, но Петр Николаевич, < меясь, объяснял, что это надежный человек, потомственный банный служащий, родом из Рязанской глубинки. Вся его семья в нескольких поколениях служила в Сандунах. 1\ще при Фирсановой - и мужчины, и женщины.
Строгий с подчиненными, старший бригадир был на редкость услужлив и понятлив и до глубокой старости выглядел вертким спортивным юношей, немного поседевшим прежде времени. Сообразительный Кузьма Моисеевич отводил шоферу место на открытом диване через проход от той самой кабины, где лежала одежда его начальника, - чтобы не пришлось искать, когда подвыпивший хозяин машины вдруг вспомнит о своем кучере и захочет поднести ему рюмочку. Такие случаи бывали. Но поднести только одну рюмочку, да неполную: вознице выпивать нельзя, поскольку ему доверен руль персональной машины. Безденежно Кузьма Моисеевич кидал шоферу знатного человека свернутое чистое полотенце, а иному даже простыню, из тех, что предназначались ка- бинному гостю директора и вообще платному посетителю. Вымывшись скоренько, чтобы быть всегда под рукой, ублаженный, но знающий свое место шофер томился в безделье на своем диване и деликатно прислушивался к тому, как продвигается мужская дружба за тяжелой занавеской. Разговор становился все громче, произносились тосты. Потом вдруг устанавливалась тишина с шебурша- нием и отрывистыми репликами - признак того, что началось одевание. Тогда шофер вставал, снимал с крючка
223


ИСТОРИЯ БАНИ
брюки, ловко попадал в них с первого прицела - готовился поспеть к машине раньше, чем придет хозяин.
Удивительно, но оказывается, что про все это знал Генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Владимирович Андропов! Но до поры до времени молчал. Когда он взошел на высший пост и развернул борьбу за возвращение трудовой дисциплины, то начал почему-то с Сандуновс- ких бань. Он послал полномочных людей: одних к подъезду, где стыли в переулке, ожидая окончания банных процедур, государственные машины, других без билетов- прямо в высший мужской разряд, где на стенах с прошлого века гуляли прекрасные маркизы. Молчаливые люди в штатском облачении, по виду которых, однако, сразу можно было определить, что они не посетители, решительно отодвинули занавески, без спроса вошли в индивидуальные кабинки, где стукались граненые стаканы, и попросили обнаженных посетителей предъявить документы. Растерянные, но покорные, те немедленно вскочили. У некоторых дрожали, не подчинялись руки - не могли сразу найти карман с удостоверением, и уже грешили они на банщика, который без спроса унес одежду в гладильную мастерскую...
Тогда еще был жив и правил банным царством Петр Николаевич Струженцев. Даже самым близким друзьям он не сообщал подробностей этого невиданного нашествия тайной власти. О нем не без ужаса говорили все москвичи, видя в этом дурное предзнаменование для страны, хотя сами ходили в другие бани или не бывали в них вовсе. На какое-то время машины с государственными номерами от подъезда бывшего полтиничного отделения, вход в которое тогда стоил рубль, как ветром сдуло.
Их место заняли ухоженные «Жигули» со вполне частными номерами. Машины эти принадлежали самым горделивым людям, которых совершенно не пугала про¬
224


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
верка документов в рабочий полдень. Наоборот, они мечтали о подобной встрече, искали маленького беспроигрышного скандала - тогда о них стала бы говорить вся Москва. То были тосковавшие о славе писатели, которые писали совсем мало, но много времени проводили в Центральном доме литераторов, в тамошнем престижном ресторане, или участвовали в обсуждениях чего-нибудь - книги или проблемы переброски рек. Они желали, чтобы мк, голых, заставили вынуть из снятых портков вишне- вый писательский билет, служивший пропуском в ЦДЛ, и с насмешкой, заранее торжествуя, предъявить доказательство того, что они служат литературе и делают это в 'мобое удобное для себя время - захотят в полдень, а если придет вдохновение, то и в полночь.
В опустевшие днем Сандуны поспешили и артисты, главным образом благополучные при любом режиме, с громкими званиями. Они ради потехи тоже готовились торжественно объяснять строгим проверялыцикам театральный обычай: днем - репетиция, вечером, после перерыва, - спектакль, а сейчас, к вашей досаде, как раз, понимаете ли, перерыв... В дневных Сандунах поднялось необычное для такого времени суток движение знаменитостей, слышались слишком громкие, оживленные, хорошо поставленные голоса знакомых между собой людей.
Но, по свидетельству директора, все ожидания ноной, столь желанной проверки были напрасны - контролеры больше не показывались.
Разговоры о небывалом в истории бани событии, однако, шли долго. Не говорили вслух только о том, о чем втайне, с беспокойством размышляли: открылось, что и и бане, таком, казалось бы, безопасном месте, где люди голые и все равны, можно сказать - видны насквозь, тоже есть уши... Иначе откуда бы им в переломный политический момент прийти как раз вовремя и появиться именно
225


ИСТОРИЯ БАНИ
в тех кабинках, где находились те, кого желали немножеч ко прижучить?
Персональные кабины долго стояли пустыми, но фм нансовых потерь Сандуны не понесли - они обслуживал и, прямо сказать, привилегированных зайцев, которые ихо дили в высший мужской разряд без билета, не платя ни копейки. Ревнивые ко всякой несправедливости писан* ли, которые тратили на билет честно заработанный рубль, претендовали на кабинки, но, как это ни удивитель но, все они были постоянно заняты: служители бань и< пользовали давний, фирсановских времен, прием - тор жественно распяливали на плечиках собственную одежду, чтобы при необходимости освободить местечко достойному человеку. Однако глазастых писателей провести па таком примитивном фортеле не удавалось - под распялен ной одеждой на плечиках не хватало обувки.
- Неужели посетитель пришел в такую погоду без туфель? - наслаждаясь остроумием, спрашивали наблюдательные посетители.
Но терпели поражение, потому что банщики были плохими спорщиками.
- А вот так - босиком, - коротко отвечали они.
И отворачивались, потому что книг не читали, писателей из прочей публики не выделяли и вообще не знали, что писателей надо уважать.
Тут Кузьма Моисеевич очень порадовал директора своей сообразительностью: он велел банщикам принести из дома всю старую обувь, которую еще не выбросили, - в каждой семье есть такая. И расставил ее под лавками в кабинах: дескать, глядите, человек моется, здесь и одежда его, и обувь. Негодные эти башмаки долгое время берегли пуще собственной новой обуви. Их не выбросили даже тогда, когда Сандуны закрывались на ремонт. И очень они пригодились, когда Андропов умер и при¬
226


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
шла новая власть: сначала возвратился знакомый началь-
< таенный народ, потом пошел новый - богатый, молоти, щедрый на чаевые, так называемые новые русские.
< )пи стали занимать кабины для привилегированной пуб- П1 ки и вели себя совершенно так же, как те, о ком расска- .11.шал самый старый московский банщик дядя Митя, коте )[)ый мыл голову Шаляпину, тер его могучую спину и ( тегал двумя березовыми вениками сразу - в каждой руке по венику.
Новые молодые богачи сваливаются в баню внезапно - перед деловым свиданием надо срочно протрезветь, пропотев в парилке и искупавшись в бассейне. Поэтому у них нет смены белья - они берут его у банщиков, а ношеное бросают на пол. Банщики знают, например, какие трусики любят молодые богачи, и запасаются ими в лучших магазинах. Один бригадир (с высшим гуманитарным образованием - учился в университете!) набрал в «Галери Лафайет» - в ГУМе - сотню пестрых трусов разных фасонов и размеров. Там удивлялись, думали, для продажи. Могли ли они догадаться, что - напротив - для выгодной раздачи богатым незнакомым людям!
Спрашивают посетители и шведскую водку «Абсолют», и белое немецкое пиво, и итальянское «Мартини», и ликер «Амаретто». А то вдруг кому-то неудержимо захочется французского шампанского или настоящего прозрачного немецкого мыла - он, видите ли, моется только им, а за его волосами ухаживает исключительно парижский шампунь. Кое-что припрятано в тумбочке у банщика прямо в зале, остальное - лучшие вина, благородная рыба, икра, хрустящие круассаны под кофе, - всегда есть и буфете. А ведь совсем недавно все буфетное имущество умещалось в прозрачных витринах, и торговали там только мочалками, соевыми батончиками и фруктовой водой «Буратино». Неожиданно вернулось старое, немного ис¬
227


ИСТОРИЯ БАНИ
кусственное, придуманное в Сандунах слово «простран щик», оно произведено от слова «пространство»: каждо му банщику выделяли для ублажения и обслуживания «пространок» - несколько двухсторонних диванов, где оставляют снятую одежду.
Теперешний директор Сандуновских бань Хамит Хамзяевич Алеев шел к своей высшей должности, не и пример всем здешним руководителям, долгую «петровс ¬ кую (по имени его предшественника Петра Струженцена) эпоху», не миновав ни одной ступени. Он очень этим гор дится, потому что знает в каждом банном здании все за коулки. И постоянный посетитель знает Хамита Хамзя- евича. Видел он его и в чем мать родила, стройного, поджарого, в одном только фартуке - когда тот был терщиком и ловко натирал намыленной мочалкой спины п животы, мыл голову и в заключение щедро окатывал сразу все тело водой приятной теплоты. Потом видел его строгим и значительным - в накрахмаленном белом халате, когда он стал бдительным пространщиком. Затем, сменив почтенного Кузьму Моисеевича, Алеев пошел дальше вверх, когда бани стали называться по-современному «АО Сандуновские бани», то есть акционерное общество «Сан- дуны». Теперь он даже не директор больше - Генеральный Директор. И по праву руководил столетним юбилеем своего знаменитого заведения.
Хамит Хамзяевич руководитель с размахом - восстановил бани на старый лад и, где надо, переделал на новый все залы, все службы, все хозяйство. Человек он сдержанный и даже другу не расскажет о посетителе то, что может тому повредить. А за долгую банную службу он, наверное, повидал многое.
Впрочем, так было и в «петровскую эпоху». Солидный, медлительный в движениях Петр Николаевич Стру- женцев иные вещи рассказывал только самым близким, да
228


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
м то понижая голос и лишь тогда, когда примет алкоголя чуточку больше обычного (а был он почти совсем непьющий). И даже тогда недоговаривал - позволял догадываться, потому что верил в добрую основу человека.
Человек наивный, Петр Николаевич так и не понял, почему мальчишки и вполне взрослые мужчины забивались на старую темную лестницу, которая вела в прачечную, хотя и знал, что там есть заколоченная обветшавшая дверь в женскую парилку. Она выглядела так, словно ее расстреляли из пулемета - вся в дырках. Петр Николаевич приказал ровненько обить дверь железом, чтобы она выглядела красиво. А посетители все равно прокрадывались туда, и оказывалось, что новые листы проржавели, а дверь опять в мелких отверстиях. Он сердился на плотника, велел ему приспособить другую дверь, покрепче. Ничего не помогало.
Петр Николаевич думал, что порочна дверь, а люди ни при чем. Но однажды в отношении своего сотрудника он, растерявшись, решил совсем иначе. Мойщика средних лет - человека рассудительного, даже солидного, с выступающим животом, на который он надевал клеенчатый фартук, - в бывших ирландских банях застигли за странным занятием. Директор сначала не поверил и, стыдясь за всех мужчин на свете, сидел с опущенным взглядом, но, однако, заставил рассказать все в подробностях.
Ирландскую часть бани к тому времени перестроили - для того чтобы обслуживать мочалкой людей тучных, высокопоставленных или просто ленивых. По обе стороны неширокого зала анфиладой расположили кабинки, отгороженные стенами в рост человека: кафельная лежанка, подголовник, пара кранов для горячей и холодной воды и много-много тазов, потому что для мытья полного или важного человека одной пары никогда не хватает. В эти уединенные отделения мойщики водили тех клиен¬
229


ИСТОРИЯ БАНИ
тов, которые хотят получать удовольствия, не работа и руками. На глазах посетителя скамейку для него обдавали кипятком, чтобы он не брезговал ложиться, заготавлина ли шайки с водой разной теплоты, чтобы не ждать, пока натечет из крана, в одном тазу взбивали мыло, и - деи ствие начиналось.
Бывалые посетители Сандунов считали дурным тоном заходить в анфиладу, где, чуть отгородившись, моются зажиточные люди, - да и к чему? что они там увидят? Один новичок, которого привели показать знаменитые бани, не знал этого обычая. Прогуливаясь, он вертел головой направо-налево, видел занятые и пустые, ждущие посетителей лавки и остановился, как вкопанный, у самой последней... Он увидел человека в мыле, лежащего с закрытыми глазами, над которым склонился весьма тучный мужчина с завязками позади, туда-сюда двигая затылком...
Об этом тут же узнала вся баня, хотя поглядеть пошли немногие - стеснялись. Среди раздетых людей тут же появился бригадир Кузьма Моисеевич в белой докторской форме. Он бежал, как на пожар, и был так скор, что еще увидел ходящий ходуном затылок. Подал зычный голос на всю баню, с позором выгнал смущенного клиента. Тот, опустив голову, пошел в раздевалку, намыленный, быстренько оделся, обул туфли на мокрые ноги, а разбираться с мойщиком стал вызванный по прямому банному телефону директор.
Руководитель большого коллектива (тогда в Санду- нах работало четыреста человек), Петр Николаевич с презрением сказал провинившемуся служащему всего несколько слов - чтобы тот скидывал фартук и уматывал с глаз долой. Навсегда...
Надо сказать, что причастный, благодаря своей должности, к высокому городскому начальству, Петр Стружен-
230


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
цен повел себя как новичок. Директора других бань, узнана я о потайной стороне жизни, были гораздо терпимее.
В любой подобной ситуации Ольга Васильевна Лунина, заместитель директора вечного соперника Сандунов - I Антральных бань, показывала себя женщиной мудрой и рассудительной. Она работала много лет и узнала, как, оказывается, слаб человек, как много в нем скрытого, неожиданного. Человек хозяйственный, она не знала предрассудков. При нужде не дожидалась, когда явится мужчина - директор Василий Васильевич Абрамов, и, если случалась авария, возникала драка между голыми мужчинами или сообщали из управления, что идет комиссия (в ту пору на комиссии была мода), смело входила в мужское отделение и наводила там порядок. Проверяла, не хлещут ли закрытые краны, не протекают ли шайки, чисты ли простыни (иные банщики норовили использованную простыню подсушить и подать как чистую). А чтобы не было лишних шуточек со стороны моющихся, надевала белый халат.
Василий Васильевич любил всю ответственную работу переложить на свою энергичную заместительницу. Он был робок. Когда приходила инспекция, не мог доказать свою правоту, терялся, а Ольга Васильевна любой факт умела истолковать в свою пользу. И при этом была обаятельна, всегда улыбалась. Правда, читала с трудом. Похлопав по карманам халата, спохватывалась, что забыла очки дома, но комиссии знали этот прием: почти все тогдашние директора бань имели недостаток образования. С этим мирились: чтобы вести баню вперед, не требовалось быть кандидатом или академиком. Надо было знать жизнь. Ольга Васильевна знала ее, и это исключительно благодаря ее умению Центральные бани, на зависть Сан- дунам, всегда держали переходящее Красное знамя победителя социалистического соревнования. Падение Цен¬
231


ИСТОРИЯ БАНИ
тральных бань произошло, как только Ольга Васильевна вышла на пенсию. А через месяц после этого сгорел хваленый высший мужской разряд, на который бывший хозяин Хлудов имел такие надежды в желании досадить Фирсановой. Сгорел полный воды круглый бассейн! Правда, после того, как выгорели в раздевальном зале диваны и перегородки из черного дерева. При Луниной такого позора случиться не могло: чтобы сгорела, как деревенская изба под соломенной крышей, баня с сотней кранов воды! С целым водоемом!
А потом пришлось закрыть и нумера, вход в которые был с Неглинной, прямо напротив глухой стены Малого театра. Своим видом и устройством нумера напоминали досоветские сандуновские: роскошные маленькие баньки, которые имели в миниатюре все, что надобно иметь, и которые стали называться «номерными отделениями». На двух этажах было два десятка «номерных отделений», их содержали в строгости, чтобы они не портили репутацию советских людей. Но соблюсти моральные нормы коммунизма незнакомых посетителей оказалось не по силам даже Краснознаменным баням под руководством лучших администраторов.
Однажды компания из четырех мужчин заняла самый дорогой и комфортабельный № 1, с коврами и белыми, сменяемыми после каждого посещения дорожками на них, с парилкой, с маленьким бассейном. Многие богатые компании снимали его на час, реже - на два. Выходили оттуда подгулявшие, и видно было, что там не только мылись да парились. Памятная компания задержалась подозрительно долго. Смотрительница, введя посетителей, всегда замечала точное время. Когда прошел час, она приложила ухо к замочной скважине, послушала и тихонечко постучала. Из-за двери ответили, и она вежливо напомнила, что оплаченное время кончилось. В несколь¬
232


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
ко голосов ей сказали, чтобы она не беспокоилась: рассчитаются, не обманут. Прошло два часа, она постучала еще раз, но, конечно, перед этим послушала, и что-то в услышанном ей не понравилось. Ей ответили, но не сра- :iy и не хором. Один голос грубо произнес: «Знаем, не стучи!» Когда прошел и третий час, она позвонила по местному телефону Ольге Васильевне - та не отозвалась, хотя в надвигающемся происшествии ее участие было бы лучше всего. Пришел Василий Васильевич, и они вместе постучали, этак благородно, как в лучших домах. В ответ раздалась ужасающая брань. Смотрительница за всю жизнь не слышала такой густой матерщины. Директор постучал сам. Постучал смело, как имеет право стучать только директор, слышавший, что его подчиненную оскорбили. По правде сказать, смотрительница обрадовалась, что все живы и все бранятся, - значит, ничего страшного. А Василий Васильевич обиделся, потому что посетители не имеют права кричать на директора, если они заплатили за час, а сидят три. Он пригрозил вызовом милиции, и брань унялась. Через несколько минут раскрасневшиеся мужчины с гневом открыли дверь. Один пошел в кассу платить за просрочку, второй потребовал жалобную книгу, двое других, насупленных, оскорбленных и изрядно выпивших, подсказывали, что писать. Человек, который сидел с пером, просил не подсказывать: он знает, что писать. И действительно, пространная жалоба составлена грамотно, без единой ошибки и на редкость аргументированно -строгий судья на этом основании присудил бы обвиняемым расстрел. Подписались все четверо. Ушли гордые: они заплатили неслыханно большую сумму - за четыре часа, хотя просидели взаперти три с половиной.
Особых неприятностей у Центральных бань из-за этой жалобы все-таки не было, Красное знамя не отобра¬
233


ИСТОРИЯ БАНИ
ли. Проверяющим из Управления коммунального обслуживания сумели, хотя и с трудом, доказать, что обвинители были в сильном подпитии. А через год в связи с этом неприятностью пришел следователь. Потребовал книгу жалоб. Читая самую неприятную запись, почему-то радовался. Василий Васильевич напугался, а проницательная Ольга Васильевна сразу поняла, что новой беды не будет. И действительно, не было.
Оказалось, что в прошлом году, скрывшись с глаз долой, четверо мужчин под шум льющейся воды занимались преступным сговором. Один из посетителей - тот, который платил, - был директором магазина и попался на воровстве; чтобы отвертеться от наказания, он дал взятку районному прокурору. Именно прокурор и писал так грамотно, длинно и убедительно. А двое других были дружки, которые свели их для полюбовной сделки. Но прокурор потом повел себя бесчестно: не помог, утверждая, что никакой взятки не получал. Он клялся и божился, что с подозреваемым никогда прежде не виделся и вообще с ним не знаком.
Выяснилось, однако, что знаком. Василий Васильевич не скрывал своего удовольствия: вот как отлились кошке мышкины слезки! И на радостях рассказал несколько других банных историй. В том числе, нечестивых. В конце концов, разговор шел между мужчинами, хотя при этом была и женщина - Ольга Васильевна. Но она и сама была участницей почти всех рассказанных историй. В том числе, и такой.
...Осенним вечером, когда темнота наступает совсем рано, Ольга Васильевна заметила во внутреннем дворе бани смертника, который карабкался по фасаду уже на уровне третьего этажа. Обыкновенный человек ни за что не понял бы, по какой великой надобности взрослый мужчина с риском для жизни лезет по гладкой стене, хватаясь
234


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
;ia крюки водосточной трубы. Ольга Васильевна, однако, поняла все: отважный стенолаз совершает свой подвиг во имя женщин. Во имя безымянных, незнакомых москвичек, которые в этот вечерний час безмятежно мылись в бане. Это наверняка был большой почитатель женской красоты. Он хотел увидеть обнаженных женщин всех сразу.
Мудрая Ольга Васильевна, перевидавшая на своем банном веку множество любителей женщин, не вскрикнула, потому что боялась, как бы увлеченный созерцанием Дон Жуан не сорвался с подоконника третьего этажа. Он бы разбился насмерть. Ольга Васильевна была убеждена, что такого наказания не заслуживает даже похититель, не только обожатель. Она пошла на соседнюю стройку и без долгих разговоров выпросила автокран с выдвигающейся люлькой. Кран придвинулся неслышно, вышка выдвинулась без скрипа и остановилась как раз у вожделенного окошка. Ольга Васильевна, как могла ласково, сказала ( низу своим грудным голосом:
- Паренек, забирайся в люльку!
Она больше всего опасалась, что тот испугается и сорвется. Но голос ее звучал обворожительно, так что застигнутый за позорным занятием мужчина, державшийся одной рукой за раму, другой - за трубу, выполнил ее просьбу. Люлька плавно опустила его с небес на землю. И он очутился в объятиях Василия Васильевича - в трудную минуту директор всегда оказывался радом со своей заместительницей. Спасенный смертник совсем забыл, что его одежда не совсем в порядке. Овладевшая собой Ольга Васильевна сказала совсем другим, директорским голосом:
- Застегнись же, бесстыдник!
Бесстыдник застегнулся. Он вообще оказался смирным и покорным, хотя и был покорителем целинных и залежных земель. Год назад уехал добровольцем в Казах¬
235


ИСТОРИЯ БАНИ
стан, сожалея о покинутой столице, но - комсомольский долг обязывал. Сожалел, главным образом, о покидаемых Центральных банях. И вот, оказавшись снова в Москве, на слете передовиков-покорителей (который проходил и самом парадном в стране зале и которым руководил лично Никита Сергеевич), как только смерклось, полез по слабой водосточной трубе на третий этаж к окошку и женском отделении.
В директорском кабинете покоритель целины плакал, умолял никому о его позоре не сообщать, обещал ж правиться. Клялся, что это в последний раз, что вообще в Москву не вернется и забудет не только бани, но и во обще женщин.
Но Ольга Васильевна, неплохо изучившая мужскую натуру, знала цену всем этим клятвам. Загадочная мужская натура основательно вредила банному хозяйству. На это жаловались все банные директора.
Долгое время в Москве существовал целый банный трест. Он руководил всеми столичными помывочными заведениями, устанавливал планы посещения на год - в рублях и человекопомывках. Об этих планах на свой счет москвичи и не подозревали, а страдали из-за них сотрудники бань, которых за невыполнение лишали премий. Но самый большой вред приносила мужская природа. Некоторые руководящие женщины считали, что с ней вообще нельзя бороться. Говорили об этом на совещаниях и заседаниях, но откровеннее всего - в перерывах, когда, устав от начальственной напраслины, отправлялись поесть в буфет Управления коммунального хозяйства. Там, среди своих, можно было услышать самые пикантные истории.
Вокруг каждой бани бушуют знойные мужские страсти, вокруг одной меньше, вокруг другой - больше. Те руководители, которые понимают это, смиряются и волнуются меньше. Профессионалы утверждают, что так было
236


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
всегда. Старинный японский художник нарисовал изящную лаковую миниатюру, которая свидетельствует, что и в древние времена за мужчинами водился такой порок, 11а ней изображена спокойно купающаяся одинокая дама, которая не подозревает, что за стенами восточной бани притаились сразу несколько мужчин - они подглядывают... В дореволюционной Москве владельцы бань горько жаловались на бездействие полиции: любители женщин вредят имуществу, продырявливают стены и двери, разбивают стекла, а виноватых не находят... Фольклор донес из далеких времен рассказы о безуспешных стараниях околоточных надзирателей и городовых образумить до крайности любопытных мужчин. Чего только не предпринимали хозяева частных бань, чтобы оградить свои владения от внимания мужчин, которые находили удовольствие в тайном разглядывании чужих обнаженных женщин. Когда бани освещались керосиновыми лампами и во дворах стоял мрак, подглядывалыцики действовали еще нахальнее. Однажды дворник Бирюковских бань, тех, что на Самотеке, в сердцах ошпарил кипятком кого-то, притаившегося у освещенного и замазанного белилами окна. Вышел большой конфуз: из темноты донеслись громкие стоны. На голоса выбежал владелец бань Петр Федорович Бирюков, и с ним двое банщиков. В одном пострадавшем узнали гимназического учителя, в другом - официанта из ближнего ресторана «Оливье», третьим оказался незнакомый студент. Петр Федорович приказал дворнику и банщикам примерно отвалтузить непрошеных гостей, поскольку сообразил: за телесное повреждение, нанесенное ненароком (откуда бы знать дворнику, что чужие люди проникли в частное владение?), не накажут, а для презренных подглядывателей будет наука. И сами больше не придут, и дружкам закажут. Но официант не постеснялся, пожаловался в полицию. Сказал, что вошел в банный
237


ИСТОРИЯ БАНИ
двор по малой надобности. У Петра Федоровича получи лась от этого неприятность, которая, по слухам, стои ла ему денег. Человек он был не бедный и все же наказам дворникам во всех своих банях гонять подглядывателсй, однако кипятком не шпарить и особо не сердить: боль ные люди - что с них взять? Да и стыда не знают.
Директора советских бань самостоятельно пришли к такому же мнению. Милицию вызывали только изред ка. Она приходила не всегда: дескать, подумаешь, престуи ление: женщина не мыло - не смылится, если на нее посмотришь. А если приходила, то ловила подглядывателей, стыдила их, но прежде проверяла, как они это делают. И на прощанье говорила вызвавшим знакомые слова: больные люди - что с них возьмешь? Ну оштрафуешь пойдет бесстыдник к другим баням. Разве больного человека позором вылечишь?
Поймать этих странных мужчин (все взрослые! мальчишки попадаются редко, а если попадаются, ловко убегают) особого труда не составляет. Можно устроить засаду, окружить их со всех сторон, чтобы не разбежались. Конечно, посмотреть на этих людей интересно. И сказать им в глаза честным русским словом все, чего они заслуживают. Милиционер выясняет фамилии, по телефону проверяет, правду ли сказал, где живет, где работает, женат ли. Женаты все! Детей имеют. (Про жену тоже можно сказать все, чего она заслуживает, если мужик проводит вечер, прячась в темноте.) И должности у многих интересные. Встречаются даже очень образованные люди.
Когда-то банные администраторы старались, чтобы не оставалось ни одной дырки, в которую можно что-нибудь увидеть. Замазывали окна, конечно, изнутри. Что красить снаружи - вмиг расколупают или ацетона плеснут. Оказалось, стараться не надо! Хорошо, без малейшей щелочки изнутри замазанное несмываемой краской окно
238


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
вызывает острое желание.,, разбить стекло. Так и делали. Кинут издали увесистый кирпич или железную гайку - и (.нова надо все стеклить и красить. Сколько перебили | I скол в банях, которые ставили перед собой задачу повысить нравственность мужчин!
Пробовали заказывать особое стекло, ученые люди создали такое. Оно и стекло, да нехрупкое, и ничего сквозь него не видно. Внутри стекла помещали сетку: бей камнем, кидай гайку - треснет, но не рассыплется. Казалось бы, проблема решена? Не тут-то было. Если стекло непрозрачно и неразбиваемо, его можно высадить. Например, плечом. Известно, у мужчин плечи сильные. Они доказали это, и тем нанесли немалый урон баням. Если высадить непробиваемое стекло зимой, то во всей бане начинается сквозняк. Какой крик тогда поднимается в женском отделении! Ищи срочно стекольщика, а он, конечно, не сидит в конторе по вечерам, а случается это именно вечером... Услышав неистовые женские вопли, банный директор вообще пожалеет, что связался с нехрупким проволочным стеклом, которое стоит втрое дороже.
Мудрый профессионал посторонним не признается, по своему брату-банщику, своей сестре-банщице посоветует: белить окна в женском отделении, конечно, надо, но только - понимаешь? - не очень аккуратно... Чтобы обязательно щелочка оставалась... Чтобы и стекла были целы, и мужчины сыты...
На такой компромисс профессионал пошел после долгой борьбы и постоянных размышлений, учтя трудный хозяйственный опыт своих предшественников. А те шли, как говорится, путем проб и ошибок.
Самое простое решение проблемы - помещать женское отделение на верхнем этаже, хотя, как уже было сказано, Центральные бани это не спасло. Не спасло и выс¬
239


ИСТОРИЯ БАНИ
шее женское отделение Сандунов. Позже московская мэрия решила, будто прекрасному полу не надобно того, что имеет мужской, и отобрала у Сандунов этот разряд. Как раньше отобрали «нумера» и сделали в том здании поликлинику. Может быть, ради благой цели - чтобы не плодить смертников?
Стало известно, что сандуновские смертники покушались на красоту самой Фурцевой, министра культуры, а раньше - члена Политбюро. Она укрепляла здесь свое здоровье с закадычной подругой, певицей с зычным голо сом, который звучит и по сию пору. Одной стороной высший женский разряд выходит в переулок, где находится сейчас Центральный банк. Заветные окна с той стороны могли бы увидеть лишь его служащие. Только вряд ли они пользовались своей привилегией: кончают работу первыми в городе, еще засветло, да и далековато расположены окна напротив.
Вторая стена выходит в бывший банный двор, занятый поликлиникой. Она глухая, однако с пожарной лестницей. С виду лестница труднодоступна, с редкими и крутыми ступенями. Кто бы мог подумать, что на самом верху устроились не голубятники, а люди, обожающие неприкрытую красоту женского тела? Бесстрашные соколы, не замечаемые редкими прохожими, сидели на жердочках с биноклями и любовались прекрасными видами. Одного из них спустили с маленьким телескопом. Когда его простили и отпускали, он в благодарность признался, что видел самого министра культуры (такой, какой советский народ никогда не видел) и ее дебелую подругу - певицу, которая поет зычно.
Не надо слишком строго судить хозяйственников за то, что смирились, отступились, не довели борьбу за высокую нравственность до победного конца; не надо забывать о моральном факторе, который, что ни говори, име¬
240


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
ет превосходство перед святыми экономическими стремлениями. Надо помнить о силе страсти - всем известно, что любовь побеждает смерть. А фронт на этой бесконечной войне вечно видоизменяется. Сколько раз руководство вело бой возле окон, а враг тем временем овладевал другими боевыми позициями. Усыпив бдительность администрации, упоенной успехами, изобретательный противник внедрялся в неожиданных местах переднего края. Борьба в бане чем-то напоминает бой за дом в настоящей войне: одна сторона овладела амбразурой оконного проема, а другая неведомым путем просочилась на чердак и ведет огонь оттуда. Основная разница в том, что этот огонь не смертельный. Если хочешь, его можно даже не замечать. А если не хочешь?..
Капитальный ремонт старинных Мошковских бань обошелся вдвое дороже потому, что была поставлена не только техническая задача - восстановить здание, сто лет пребывавшее в вечной влаге. Кроме этого хотели сделать все, чтобы вооруженные современной оптикой юнцы и мужчины не могли утолить свои низменные страсти. Казалось, что администрация, не жалевшая денег, своей цели достигла. Проектировщики учли агрессивность противника, его психологию, взяли на вооружение опыт вековой борьбы и сделали окна женского отделения недосягаемыми - приказали заложить окна кирпичом. После этого, естественно, ни один обожатель прекрасного пола уже не стремился лазить по водосточным трубам вверх.
Администрация долго наслаждалась победой. Противник исчез. Совершенно! На заседании в банном тресте директор Мошковских бань поделился своим опытом, а буквально на следующий день настроение было испорченно.
Одному из слесарей понадобилось подняться на чердак. Рабочий пришел с фонарем, потому что проектиров-
241


ИСТОРИЯ БАНИ
щики выдержали принцип полностью - убрали божий свет и на чердаке. Неожиданно слесарь высветил разрозненную компанию мужчин, уткнувшихся лицами в грязный пол. Мужчины не шевелились. Но они не спали. Слесарь, стараясь не шуметь, попятился назад, ввалился, возбужденный, в кабинет директора, и тот немедленно организовал мощное наступление с привлечением прочих служащих и во главе с подвернувшимся милиционером. Когда нападающие овладели своим чердаком, заглядевшихся мужчин и след простыл: наверное, кто-то вовремя заметил испуганного слесаря и дал сигнал к отступлению. Служащие с удивлением обнаружили сеть дыр в толстом потолке. Дыры были сделаны очень аккуратно, размером в человеческий глаз. И расположены были в продуманном порядке: над скамейками, где сидели посетительницы, и над душами. Не сразу обратили внимание, что каждая дыра заткнута пробкой - для маскировки. А возле каждой дыры валялись окурки - так мужчины пытались сдержать волнение
Удивительно, что такие бдительные существа, как женщины, целый год не замечали, что делается прямо над их головой, и ни разу не почувствовали себя на сцене.
...Борьба с подглядывателями осталась, в основном, в прошлом, она существует разве что в самых старых, трухлявых, умирающих банях. На исход долгого сражения успешно повлиял научно-технический прогресс. Главным образом, телевидение. Со времен становления свободы печати оно глубокой ночью открыто показывает обнаженные женские прелести. И какие! В передаче «Эротические шоу мира» и «Плейбой» открыто демонстрируют себя, принимая хвастливые позы, совершая дерзкие движения, первейшие соблазнительницы. Таких в обычную банную дырку век не увидать. Только нужно дождаться глубокой ночи, когда малыши уже спят. Если чело-
242


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
пеку не спится и если у него имеется телевизор, он может доставить себе удовольствие гораздо более ощутимое, чем все бани мира. (Впрочем, знатоки спорят: никакое телевидение, даже импортное, даже ночное, не может заменить индивидуального интимного удовольствия. Они утверждают, что в банях по-прежнему водятся потайные, гонимые администрацией и милицией мужские компании истинных любителей вечной красоты.)
На исход борьбы повлияли и политические перемены. Как это часто бывает, на мелкие, незаметные бытовые события частной жизни оказывают воздействие события планетарного масштаба.
Смерть Сталина сказалась и на судьбе бань. Ровно через год после ухода диктатора в мир иной Хрущев решился на отчаянный шаг: отменил строгое запрещение строить в Москве и Ленинграде здания ниже восьми этажей. Сталин хотел, чтобы советские дома в городах были самыми высокими в мире. Но средств на их постройку было мало. Поэтому латали разрушающиеся дома, построенные при царях, делали подпорки. В Сокольниках стоял небольшой дом, который в народе назывался «сороконожка» - со всех сторон его стены держали несчитанное количество подпорок. В тысячах, десятках тысячах московских домов люди рождались, любили, ненавидели, ели, пили, спали и не делали лишь одного - не мылись. Только умывались. Естественно, холодной водой. А мыться ходили в баню.
Вот был праздник! Каждые девять из десяти семей отдавали этому прекрасному занятию один день или вечер в неделю. Ходили всей семьей, но в бане стояли в двух разных очередях. Мужская всегда оказывалась короче. Не только потому, что после войны в городах число мужчин уменьшилось; еще и оттого, что многие мужчины неряхи и все хотят делать быстро. Женщины мылись основатель¬
243


ИСТОРИЯ БАНИ
нее. Многие стояли в очереди с собственными тазами - казенными шайками брезговали. В домашних шайках купали детей и сами мыли головы. Детишки, разделенные на две очереди, впервые осознавали принадлежность к своему полу и, входя в предбанник, где раздевались и потом одевались, внимательно оглядывали себя и окружающих, сравнивать с собой малолетних мальчиков и девочек (родителям разрешалось брать с собой детей до пяти лет в отделение противоположного пола).
Первые «хрущобы» - простенькие пятиэтажные дома, нарисовать которые мог бы и не архитектор, люди встретили с ликованием: каждая квартира предназначалась одной семье. Но самое главное, в ней была собственная малая баня - ванная. Выезжая из коммуналки, жильцы давали клятву никогда не ходить в общественную баню с мучительными очередями, казенными шайками и склизкими лавками, на которых неизвестно кто мылся.
Некоторые бани боролись за свое существование. Сандуновские снизили плату за вход: высший разряд снова превратился почти в полтиничный - билет в него стал стоить шестьдесят копеек. Это не помогло: знаменитые бани опустели, в них ходили только энтузиасты. И спортсмены, которые держали вес. Перед Олимпиадой в Австралии, в которой Советский Союз впервые принял участие, в Сандуны регулярно привозили на автобусах сложенных восхитительно мужчин и женщин. Никогда прежде здесь не видели таких прекрасных тел. Спортсмены парились, взвешивались, плавали, опять отправлялись в парную, чтобы похудеть еще немного, - тогдашние спортивные сооружения еще не знали такого устройства, как сауна. С тех пор в Сандуны любят приходить бывшие чемпионы - бани превратились в клуб, где появляются регулярно, встречаются по определенным дням. Те вели¬
244


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
кие, прославившиеся на пятом континенте спортсмены с тех пор постарели. Покорные возрасту, они располнели, по до сих пор не забывают те физические радости, которые в лучшие дни их жизни дарили Сандуны. Но и они кое-что дали Сандунам. Их пример захватил других мужчин и женщин, которые почитают спорт, боготворят чемпионов. Поэтому Сандуны не знали долгого затишья. Они первыми опять повысили цены: сначала до восьмидесяти копеек, потом до рубля.
Другие бани завидовали Сандунам. Как завлечь народ? Директор Чернышевских бань, тоже старинных и не последних, придумал: сделал проводку, развесил во всех отделениях громкоговорители и завел магнитофон. Он стоял в кабинете директора и оглашал все помещения модной музыкой. Она была такая громкая, что ее не могла заглушить с напором льющаяся вода:
Ландыши, ландыши,
Светлого мая привет!
Ландыши, ландыши,
Белый букет, -
высочайшим голосом гремела популярная певица и в женском разряде, и в мужском, и в раздевалке, и в мыльном отделении, и в парной. По звуку ревущего магнитофона прохожие узнавали, где находится баня.
Это было великое экономическое открытие! Оказывается, музыка, использованная с умом, способна повысить коммерческие коммунальные достижения. Обнаружилось, что так можно влиять на темп мытья, регулируя вечерние очереди. В дневных пустынных банях никакого убытка не было даже от Моцарта, но вечером, когда народ приваливал, легко было заставить человека поспешить с помощью какой-нибудь бодрой песни. «Эх! хорошо в стране советской жить!..» подходила лучше всего.
245


ИСТОРИЯ БАНИ
Тогда прославились и Усачевские бани. Подражая Чернышевским, они перехватили инициативу: директор ухитрился раздобыть самые модные и потому дефицитные музыкальные произведения. Он очень умело распределил музыку на все возможные случаи: эстрадная и классическая, утренняя и вечерняя, подгоняющая и умиротворяющая, темповая и расслабленная. Бобины с пленкой были разложены аккуратными стопками, так что в отсутствие директора самый последний работник мог руководить местным вещанием. Например, уборщица Зоя. Музыкальные посетители, выбирая баню, на Усачевку ездили специально, чтобы послушать новинки и получить двойное удовольствие. И Усачевские бани стали выполнять план.
Директора бань поняли, что успех финансовой политики таится в местном радио. Одни нашли, что передач должно быть две: для мужчин хорошо поставит!, женский голос, а в женском привлекательнее звучит, естественно, мужской. Начальник Управления коммунального обслуживания Моссовета Николай Иванович Алим- кин, назначая нового директора Железнодорожных бань (там мылись пригородные пассажиры - бани размещались на площади Трех вокзалов), советовал: «Действуй с умом - чаще заводи народную музыку! Соображай: у тебя народ подмосковный...»
Но вдруг музыка в банях смолкла. В один день во всех московских банях. Грамотные люди сообразили почему, остальные недоумевали, потому что не читали фельетон в «Московской правде». Николай Иванович быстро сообразил, какой паршивец его написал и, наверное, гонорар получил за то, что высмеял, разрушил такое хорошее дело! И автор этой книги точно знает, кто этот паршивец и какой гонорар он получил - по правде говоря, копеечный, - но не проговорится. В то время к фельетонам в газете относились серьезно; хотя
246


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
и обижались, но реагировали быстро: подозревали, что рукой фельетониста водила мохнатая начальственная рука. Конечно, не всегда! Тем не менее банное радио смолкло. Инициатива увяла.
Новая инициатива развернулась в связи с Всемирным фестивалем молодежи и студентов, который намечался в Москве. Все очень хотели, чтобы прогрессивная интернациональная молодежь застала Москву чистенькой и ухоженной. Красили фасады домов, выслали из столицы девушек предосудительного поведения, а самых зловредных и красивых просто обрили: кто посмотрит на такую?!
Николай Иванович Алимкин решил, что свое веское слово должны сказать русские бани: ведь они славились когда-то во всем мире! И тогда еще раз вперед вырвались усачевцы. Они произнесли прекрасные слова: сделаем наши бани домашними! И вот по выходным все банные служащие начали мыть щеткой склизкие от мыла полы, белить потолки и стены, кухонными ножами, принесенными из дома, скоблили деревянные лавки в парных - чтобы ни занозы не осталось! Одна заноза, которую посадит пришедший негр, может навредить всей мирной политике советского государства. (В то замечательное лето в Москве больше всего ждали негров, которых в Америке сжигают ку-клукс-клановцы - только из-за черного цвета кожи.) Прекрасная хозяйка Усачевских бань (к сожалению, позабылось ее имя), которая перенесла из дома в баню все свои фикусы, собственной рукой проводила по всем лавкам, чтобы убедиться: ни одна темная попочка не пострадает. И действительно, не пострадала. По одной причине: за все недели праздника ни один из участников фестиваля не зашел ни в одну из ста двадцати московских бань, которые так хорошо подготовились к приему разноцветных молодежных поп.
247


ИСТОРИЯ БАНИ
В Управлении коммунального хозяйства обиделись и решили, что баням вообще приходит конец, раз даже прогрессивная молодежь мира ими пренебрегает. После фестиваля их число стало быстро сокращаться. Этим од нажды возмутился один из депутатов и сказал речь. В стихах! Там были такие строчки: «Начальство в баню, конечно, не ходит...» Поэт-депутат-оратор ошибался: еще как ходит! Но откуда было знать это Сергею Михалкову (а это был именно он)? Михалков, хотя и создал к этому времени государственный гимн, в почетные кабинки Сандунои- ских бань доступа не имел. Может быть, потому, что неловко приглашать человека, который боролся за народ («Нас вырастил Сталин на верность народу...»), в блатное отделение знаменитых купеческих бань?
Моссовет держался того мнения, что в пору, когда все больше горожан обзаводятся отдельными квартирами с собственными ваннами, бани превратились в пережиток прошлого. Бывшие помывочные здания стали раздавать тем учреждениям, которые не боятся сырости. Старые Виноградовские бани передали фабрике фоторабот - для проявления пленок очень пригодились краны с холодной водой, а горячие отвинтили. Новые Железнодорожные бани, которые построили за год до войны и которыми гордились, демонстрируя любовь к подмосковному жителю, закрыли, а вскоре и вовсе разобрали, построив на том месте универмаг. Снесли и Первые Самотечные бани, владение «банного короля» Петра Федоровича Бирюкова, а другую его бывшую собственность - Вторые Самотечные - передали мастерским. Снесли бывшие Пресненские бани, долго называвшиеся Краснопресненскими, - за избыточно купеческий вид.
А публика, на фоне растущего искусственного дефицита бань и вволю насладившись домашней баней (где можно было лежать, если ванна полная, и сидеть, если
248


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
половинная), наоборот, захотела вернуться в общественные заведения, в которых есть парная, где стегаются березовым веником. И опять возникли очереди. Сандунов- ские бани стали даже более привлекательными, чем МХАТ: там спектакли шли при полупустом зале. А в расположенных поблизости Сандунах уже с утра было полно публики, иногда и вполне театральной, и писательской. Например, с влиятельным критиком, от которого зависит судьба издания, проще всего было договориться с веником в руках - в ту пору Сандуны у признанных писателей были популярнее Дома литераторов; собирались обычно по средам.
А читатели и те, кто книги не читают, приходили ближе к вечеру. Из них состояла большая очередь к кассе. Иногда она отворялась, чтобы продать билет-другой по приказу с верхней площадки. В то время главным деятелем еще был Кузьма Моисеевич, это он кричал оттуда: «Касса, четыре!» Строгая неподкупная кассирша отворяла глухую заслонку, появлялся ее живой портрет, она отсчитывала ровно четыре билета, хотя всем было видно, что ушли, распаренные и повеселевшие, шесть человек. Бывалая публика, чтобы беречь нервы, не спорила; скандалить бесполезно: в баню есть еще один вход, со двора. Оттуда появлялись почетные гости самого директора. Жизнь вообще доказала, что блат неискореним, он всюду, в том числе и в бане.
Приверженцы бани, никогда ей не изменявшие, вспоминали лучшие времена, как терпеливо, по несколько часов, стояли с кейсами, с «дипломатами», любуясь все такими же свежими маркизами на нестареющих расписных стенах, разглядывая художественные балясины из кованого чугуна. Учили новичков, в каком порядке мыться, как париться, чтобы переносить любую жару и чтобы не разболелась при этом голова, как быстрее похудеть.
249


ИСТОРИЯ БАНИ
Объясняли несведущим, какие бани лучшие в Москвы, - кроме Сандунов. Настоящая парная, конечно, в Мошков- ских - их там сразу две: одна для привычных, другая - для слабых духом. А самая лучшая вода в Марьинских, самых дешевых! Вход - гривенник! Вода собственная, качают ее из артезианской скважины во дворе, мягкая, ею хорошо промываются волосы, да беда - собираются бани снести. Уж больно дешевы.
Душевные разговоры в банях начинаются еще у кассы, в очереди. Но пока не самые откровенные. Подлинно искренние начинаются потом, когда человек истомится в парной, насладится мытьем и всем своим телом почувствует, что жизнь - вещь прекрасная. Можно смело утверждать, что гласность, свобода речей вообще началась перво-наперво в банях - гораздо раньше, чем ее официально провозгласили и объяснили. Так было в Древнем Риме, так было и в России.
Точнее сказать, свобода слова начиналась в предбаннике, куда измученные физическими наслаждениями мужчины ворочались из мыльной совсем иными, помолодевшими, успокоенными и потому мудрыми. Они всегда медлят, не хотят пробежать этот счастливый момент. Сохнут под полотенцем, не спешат одеться во все чистое и остро чувствуют главную человеческую потребность - высказаться, установить справедливость. К счастью, прошли те времена, когда человек должен был всегда оставаться бдительным, даже в бане. Голые чистые мужчины, стремясь к жизни чистой, обнажают свои потаенные мысли со всей откровенностью.
Очень много теряли те брезгливые и ленивые люди, которые пренебрегали баней. В ней можно было узнать все городские и тем более важнейшие государственные новости. Даже в прежние суровые времена какие острые дискуссии о международном положении разворачива¬
250


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
лись! Какие подробности обнаруживались о президентах и королях, о премьерах и министрах. Особенно об отечественных. Все можно было узнать: где и для кого строится за государственный счет дача. Кто из видных лиц попивает и сколько. Где какой находится санаторий, чего там за самую малость едят. Где выбросили на сомнительную стройку миллионы и кто виноват. Где был взрыв, в каком саду отравились ребятишки.
Рассказывали, например, как городской голова поехал в гости к премьеру на дачу и опоздал на обед, потому что дорога была забита; и как по дороге к этой даче немедленно построили эстакаду и три тоннеля. Не потому, что в этих сооружениях первейшая нужда, а потому, что первому лицу в городе негоже опаздывать, когда его ждет второе лицо в государстве. В бане узнают, какие торговые базы снабжают важных государственных деятелей продуктами, что те едят, где находятся эти базы и какими письменами на бортах прикрываются грузовики, которые скрытно доставляют туда продукты необыкновенного свойства. Там же раскрываются все секреты о фабричных спеццехах, которые тайно, не пуская ни контролеров, ни инспекторов, изготавливают не какую-нибудь военную продукцию, а языковую колбасу, «москворецкую халву» и даже вручную катают карамельки под названием «Смородинка» - все исключительно для начальства.
Бывает, встретятся два занятных рассказчика, которые знают все на свете и словно бы состязаются, кто расскажет самое интересное и самое секретное. Особенно повезет застенчивому человеку, который общества своего не имеет, узнает новости только по телевизору и случайно угодил на место рядом с ними; уже высох, остыл, но он не идет домой, слушает, наслаждается, запоминает.
В бане встречаются люди всех профессий. Каждый знает что-нибудь свое, особенное, будь он простым офи¬
251


ИСТОРИЯ БАНИ
циантом, рядовым милиционером, обыкновенным чиновником или шофером. Каждый хочет показать, что и он не лыком шит, а рвущаяся к справедливости душа так и требует высказаться, похвастаться необычным знанием.
Шпиону или честному корреспонденту, если они хотят что-нибудь узнать, следовало бы просто устроиться на службу в баню. Там работа не пыльная и не слишком жаркая: сиди себе среди скинутого грязного белья, собирай билетики и смотри, чтобы каждый одевался в свое, не воровал. И, пожалуйста, слушай сколько душе угодно.
Но банщику все это ни к чему. Он не шпион и не корреспондент, хотя многие из них люди образованные - просто жизнь не удалась и хочется работы, за которую каждый день не надо отчитываться. Если он человек трезвый и не дает ясного намека на то, чтобы и ему отделили глоток от льющейся водочки или пивка, то сам приглядывается к посетителю. Некоторые хитрецы ловчат и думают, что их трудно разгадать, а банщику видно много - даже такое, о чем совестятся рассказать жене и больше того - другу. Только директору, если он мужчина, или заместителю, если во главе заведения стоит женщина.
Во Владимирские бани некоторые приходили совсем не для того, чтобы похлестаться, попариться или, по крайности, постоять под душем. На полок не поднимались, но в парную входили и даже в мороз далее ступали босыми ногами по стылой плитке на лестницу. Одни для того, чтобы поглядеть в дырку на вид женского отделения. Другие же исключительно для того, чтобы к этим любопытным в темноте приблизиться... Иной раз банщик снимал свой белый халат, чтобы остаться незамеченным, и, тихонечко подкравшись, заставал парочку. Один из этой парочки продолжал смотреть в щелку, а другой пользовался его страстью... Первый - обычно, молодой, чаще всего солдат, приведенный на ротную помывку, ему-
252


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
щался. Второй норовил немедленно скрыться. Некоторые, все уже испытавшие, приходили на черную лестницу намеренно, не пугались, когда другие, в щелочку не смотревшие, приближались к ним: за два годы службы много опыта наберешься. А вторые точно знали, в какой день приводят солдат, и смешивались с ними.
Дирекция, конечно, боролась с нечестивцами, закрывала выход из парной на лестницу крепкими замками. Их сбивали - это голые-то мужчины, в руках которых никакого инструмента быть не может. Забивали запертую дверь в женское отделение железом, но его отдирали или дырявили. На совещаниях в банном тресте становилось известным, что и в других банях то и дело возникают такие же встречи на темной лестнице, с некоторыми вариантами. Отличия объяснялись исключительно местными условиями, потому что большинство бань построено по собственному архитектурному проекту. Директора простеньких советских бань вздыхали с облегчением и благодарили судьбу за то, что современные архитекторы не делают ни двойных парилок, ни кладовочек, ни укромных уголков, ни безоконных переходов...
Обыкновенный человек, который пришел в баню, чтобы основательно попариться и немножко вымыться (моется он дома каждый день, в собственной ванне), ни о чем не догадывается и очень бы удивился, если бы ему рассказали, среди каких страстей он находится, какие бури бушуют рядом с ним. Рядовой любитель бани вообще ходит туда за собственным индивидуальным удовольствием и полагается на самого себя. Он старается не замечать недостатков ни в обслуживании, ни во встреченных людях. Он не пишет жалоб, не ссорится с банщиками из-за того, что грязновато или набросана мокрая газетная бумага.
Когда-то даже в простонародных банях пар поддавал какой-нибудь знаток парильного дела из числа служащих,
253


ИСТОРИЯ БАНИ
который чутьем понимал, когда кинуть ковш, и умел бросить ровно столько, чтобы не залить печь. Теперь и в лучших банях это делают, главным образом, сами посетители. Среди них всегда находится специалист в этом тонком деле, лидер, который берет руководство на себя. Удивительно это выдвижение и сила власти диктатора! Казалось бы, все вокруг голые и потому все равны; нет ни погон, ни очков, ни других признаков, по которым можно человека выделить и назначить первым среди равных. И не надо для этого быть сложенным, как богатырь, иметь властный командирский бас - войдет в остывающую парную мелкий, неказистый мужичонка, не спеша оглядит помещение хозяйским взглядом, как свой дом, в котором всю мебель без него передвинули, и вдруг прикажет:
- А ну выходи! Влажно. Помоем. Сушить будем.
Народу второй раз напоминать не надо: послушается, подчистую выскочит. Останутся двое-трое самых охочих до всякой работы, которые любят власть над собой. Сами раздобудут метлы, куда бы их пространщики ни попрятали. Широкими взмахами начинают сметать березовый банный лист, скрести полы и лавки, плескать горячей водой на полок, на стены, на пол. На утро после санитарного дня нет такой чистоты, какую наведут добровольцы, истинные любители бани. А командир недоволен, все поучает да покрикивает:
- Куда метешь? Чего в кучу не собираешь? Выноси за дверь - чего оставил здесь?.. Отворяй дверь - просушим!
Потом дверь закроют, останется только командир и его верные помощники. Сам накидает шайками в огненную печь воды - столько, сколько нужно, и такой теплоты, какой надо. Пар должен получиться сухой, иначе он будет тяжелый.
А тем временем банный народ толпится у закрытых дверей, как в магазине, который торгует водкой и отво¬
254


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
ряется только в назначенное время. Случайные люди, не знающие порядка, пытаются войти. Тогда командир громко гневается, огрызается, выгоняет вошедшего, как кошку, которая вскочила на стол со свежей рыбой. Потом с достоинством выйдет из парной сам. Постоит спиной к двери, помолчит: парная любит немного побыть одна. Сколько? Это знает только командир. И вдруг говорит спокойно, но его слышат все:
- Заходи.
И в чистую, раскаленную парную, такую свеженькую, словно бы ее только что сотворили, втискивается народ. Никого нет на лавках - одни дурни, которые не понимают, что такое настоящий пар. Баня становится тихой. Напрасно бьет в пол вода из душей - под ними никого. А в набитой людьми парной никто не смеет взмахнуть веником. Запрещено! Если кто попробует, грубый голос крикнет, остановит:
- Кому это там чешется?
И все знают, кто сердится, кто кричит.
Парная должна еще чуток постоять. Попреть. Теперь с народом. Надо, чтобы пар осел и привык к человеку, успокоился. Как ни ждут команду, она всегда звучит неожиданно:
- Можно!
Разом взмахиваются несколько десятков веников, начинается хлестанье. Стон, кряхтенье, радостное истязание. Самые бедовые поднялись на верх полка, где не вздохнуть, где поджариваются живые; на лестнице, ведущей вверх, - люди послабее. Ниже - самый хлипкий, завистливый народ, которому стыдно своей немощи. Именно среди них рослые богатыри, молодые здоровяки - им совестно стоять здесь, и потому они помалкивают. На самом же верху, став на лавку и сунув голову в самое пекло, чуть ли не доставая потолок, орудует двумя вениками
255


ИСТОРИЯ БАНИ
сразу сам командир, мучает себя что есть силы. Потом как-то сразу обмякает, идет вниз, плечом толкает набрякшую дверь, ошалело выбегает из парной, как школьник, когда кончился ненавистный урок, и спешит к душу, от- крывает одну холодную воду, ворочается, подставляя себя всего, кряхтит и стонет. Успокоенный идет к скамейке мыться, превратившись в обыкновенного смирного человека, даже робкого.
Сначала Моссовет, потом мэрия с удивлением заметили, что бань, которые должны были бы отпасть, как сухая ветка, в городе стало маловато - очереди... Спрашивается, почему мало людям собственной ванны? Иностранцы помогли понять: приезжие всегда интересуются, где можно попариться в настоящих, знаменитых русских банях. Моссовет расщедрился и построил взамен старинных, отданных конторам, новые - на Красной Пресне; а в Лаврушинском переулке перестроил забытые было, заколоченные Кадашевские бани. Потом решили построить еще.
Правда, мэрия еще немного металась. Уже после принятого решения сама же отдала вторые по почету и знаменитости Центральные бани доброхоту из бойких частников, который мечтал открыть в гуще города ночной ресторан для миллионеров, чтобы им до него было отовсюду близко. Видите ли, нашим миллионерам некогда- у них днем работы много, не успевают пообедать! И, представьте себе, выдвинули тот же лозунг, что провозгласил более ста лет назад начальник торговой полиции Городской управы господин Юнг, о существовании которого до сих пор знать не знают: помните, он препятствовал Петру Федоровичу Бирюкову открыть бани в центре города, поскольку заведение мешает благородной публике?!
Сто лет сравнялось хлудовским Центральным баням. Их только что бережно восстановили после знаменитого
256


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
пожара и едва успели все водворить на прежние места, как вдруг пришли исправно одетые, решительные люди, которые пальцем указали нанятым архитекторам, что сломать из только что построенного, а что - переделать. Из купеческих Центральных бань сделали фешенебельный ресторан с литературным названием «Серебряный век»... Главный зал для избранной публики устроили на дне круглого бассейна, того самого, который больше всего пострадал от огня... А скульптуры прежние оставили. Они сто лет стоят по кругу возле бортика. Это очень культурно, когда ресторан украшен скульптурами. Но если у тех истуканов есть память, то они не забыли голых мужчин, на которых смотрели почти целый век. Теперь они смотрят на игривых молодых дам, которых привозят сюда деловые мужчины откушать и выпить с ними лучшего на свете вина - прямо из французских подвалов.
Хозяева ресторана гордятся своими особо знатными посетителями. Рассказывают, что сюда привозили самого президента Франции! Однако не уточняют, знал ли господин президент, что его угощают на дне банного бассейна? Почуял ли он пьянящий дух березовой рощи, который, несмотря ни на что, навсегда впитали в себя прекрасные статуи и старые стены помывочного заведения, - бодрящий, зовущий к раздеванию запах добротного распаренного веника?
Работники Сандуновских бань устояли перед теми, кто зарились на прославленные помещения. Холодным дождливым днем они, тепло одетые, вышли на демонстрацию к зданию Моссовета (которое, кстати, построил их первый почетный посетитель, мывшийся в Сандунах из серебряных тазов, блаженной памяти генерал-губернатор князь Долгоруков, тайный поклонник и открытый защитник Елизаветы Семеновны Сандуновой перед оскорбившим ее мужем). К колонне банщиков присоединились
257


ИСТОРИЯ БАНИ
самые преданные посетители; они несли транспаранты: «Защитим Сандуны!», «Наши Сандуны никому не отдадим!!!» Из бывшего генерал-губернаторского дворца выбежал суетливый чиновник и покорно принял петицию, составленную лучшими перьями Москвы. Демонстранты почти отстояли заведение - мэрия оступилась от своего намерения, хотя в борьбе и был потерян высший женский разряд. Мэрия предназначила его для какого-то хорошего заведения, которое пока (к моменту написания этих строк) еще не открылось, но обещает сразу и очень сильно поднять культурный уровень москвичей.
Работники Центральных бань тоже собрались было на демонстрацию, позвали своих самых верных посетителей, пригласили телеоператоров, но уже наступило время, когда демонстрации не собирают много народу. Так бани и превратились в ресторан... Потом в мэрии, кажется, сожалели о содеянном. Во всяком случае, в Департаменте потребительского рынка и услуг открыто говорили, что бань осталось мало - из-за того, что позволили каждому, кто хотел и имел деньги, стать собственником банных помещений. Из-за этого оставшиеся в Москве бани, кроме Сандунов и пары частных заведений, дороги, запущены...
Не оттого ли сожалели в мэрии, что русские бани... переехали из России? Теперь самые лучшие, пожалуй, в Берлине. Путеводители по германской столице восторженно описывают их, называя «Водным Дворцом», «оазисом отдыха в центре города», «мечтой, которая помогает каждому забыть неизбежный в жизни стресс»... Все это истинная правда, но только правильнее ту баню называть не русской, а русско-римской, потому что она соединила достоинства помывочных заведений двух стран и двух эпох.
Берлинские бани располагаются действительно в самом центре города - в двух шагах от главной столичной
258


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
магистрали Курфюрстендамм, в самом известном доме, который называется «Европа-центр». Туда приходят обычно на весь день, налегке, как на прогулку, без продовольственных запасов, семьями. Сначала надо пройти в душевую, как в банях Будапешта. Душевая просторная, с на редкость послушными кранами: одним прикосновением можно менять температуру воды и силу струи. Там открывается еще одна особенность берлинского заведения, которая роднит его с древнеримскими в самые вольные периоды их существования: бани совместные... Под душами встречаются уже разоблачившиеся в своих раздевалках мужчины и женщины, мальчики и девочки.
Не все в Берлине одобряют эту свободу. Говорят, особенно непримиримы женщины, которые втайне недовольны своим сложением. Но встречаются противницы и с самыми, возможно, стройными фигурами. Мужчины к своей внешности относятся или более самоуверенно, или достаточно философски. Среди обнаженных посетителей, которые фланируют по огромным залам, заполненным женщинами божественного сложения, встречаются чрезвычайно упитанные люди с выпирающими и обвислыми животами. И не в меру сухие, на примере которых очень удобно изучать строение скелета. Но, конечно, преобладают люди со спортивной фигурой. Они ходят сюда, в том числе, и для того, чтобы поддержать ее, потому что в банях работают спортивные залы, а главное, бассейны: плавание любую фигуру делает более пластичной, как у классических римских скульптур, и вовсе не так, как у «культуристов», которые состоят из комков стальных мускулов.
Германские сторонники совместных бань утверждают, что общее купание содействует правильному сексуальному воспитанию: неплохо, если подрастающие дети кое- что увидят заранее, это сделает их менее любопытными
259


ИСТОРИЯ БАНИ
в юношеском возрасте и убережет от соблазна. Некоторые мудрые люди, однако, добавляют, что, отправляя в баню детей с отцом, жены, которые почему-то сами не желают идти с ними, видимо, очень хитры. Они надеются, что дети помешают отцам, если те вдруг сами соблазнятся и начнут развлекаться.
Взрослому населению, прибывшему из России, германские методы воспитания казались странными только поначалу. Переехавшая из Москвы девочка-второклассница пришла из школы восторженная и смело спросила дедушку: «А ты знаешь, как получаются дети?» Дедушка, конечно, знал и сообщил все, что ему было известно про Шй1усту, аиста и родильный дом, где торгуют младенцами. Девочка весело рассмеялась от наивности старшего поколения и рассказала, нарисовала на бумажке то, что узнала сегодня на уроке. Тем не менее в знаменитую новую баню Берлина просвещенных девочек берут очень редко. Моются, плавают, ходят и с любопытством разглядывают окружающий мир почти одни только мальчики.
После душа посетитель надевает принесенный из дома халат - здесь в баню берут только его. А потом идет в парную. Немецкая парная русско-римских бань представляет собой небольшой амфитеатр. На «сцене» - она в углу - высокая кирпичная печь с раскаленными докрасна полевыми камнями. «Зрители» сидят на сплошных деревянных ступенях; из липы - как в лучших банях России. Бывалые посетители приходят в парную минут за десять до начала основного действа. Подстелив полотенце, занимают удобное местечко, терпеливо ждут появления главного исполнителя. Если прийти в последний момент, места может не хватить, а в здешней парной процедуру следует принимать только сидя, иначе не выдержать. В великой тесноте сидят плечом к плечу незнакомые обнаженные женщины и мужчины.
260


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
Что делают посетители бани, когда не занимаются банным делом? То, что делали и в Древнем Риме, и в старом Константинополе, и в Древней Руси, и в сегодняшних Москве и Петербурге: разговаривают. Очень оживленно, дружески - любая баня поддерживает общение.
Все занимательные истории заканчиваются, когда появляется «Нептун» - рослый, с бородкой мужчина в короткой, из полотенца, юбчонке с разрезом на бедре. Он входит в парную с бидончиком и поварешкой, точно, как поезд на аккуратнейших немецких железных дорогах, как сигналы времени по радио, по которым проверяют часы, - в начале каждого часа. Все наблюдают, как он зачерпывает поварешкой из бидона воду, как ловким движением, чтобы не обжечься, кидает ее на раскаленный камень. И тотчас же в парной, как в любой российской бане, при злом шипении воды, обращаемой в пар, исторгается радостный стон.
Дальнейшее происходит в полной тишине. Бидончик пустеет, печь злится все сильнее, жар прибывает, становится невыносимым. Но это еще не все; «Нептун» делает из полотенца пропеллер и начинает жару разгонять. Здесь это называется «делать август». И через два оборота пропеллера с верха амфитеатра начинают раздаваться сладострастные всхлипы. Сперва одиночный - заводит женщина, прекрасный пол слабее; потом слышится низкий мужской; пик отмечается хоровым стоном.
«Август» пахнет по-разному. Заранее известно, каким он будет, - расписание пишется мелом на грифельной доске у входа. Через пятьдесят минут, когда во всем мире зазвучат сигналы точного времени, «Нептун» придет снова, но с новым ароматом - розы, мандарина, эвкалипта, цветущей липы...
В берлинской бане для полного удовольствия не хватает только веничка, но люди ведут себя, как в России,
261


ИСТОРИЯ БАНИ
даже если они там никогда не бывали. Вырвавшись из парной, ошалело бегут под холодные души, бултыхаются в бассейны с самой холодной водой - их здесь несколько, и в каждом температура держится постоянной. Она написана для всеобщего сведения. Почти как в старой деревенской глуши, самые стойкие выбегают на свежий воздух, какая бы погода ни стояла «на дворе». Здесь «двор» - просторный балкон-веранда, с которого видно пол-Берлина. Баня с ее многочисленными бассейнами находится на вершине многоэтажного дома. Голых людей на веранде можно видеть из другого высокого здания, напротив, но никто не стесняется возможных зрителей. Летом на верандах загорают. Или купаются - там устроены два бассейна под открытым небом. Люди не изнуряют себя продолжительным плаванием. Лежат в шезлонгах, читают, беседуют.
Можно и пообедать - в банном ресторане с учтивыми официантами. Выбор блюд в бане обширен - обнаженные клиенты могут заказать жареную грудку цыпленка, колбаску с горчицей, карпа в сметане, разнообразное вино, десять видов пива, десертные напитки.
В Германии русско-римская баня не одна. В других немецких городах тоже возникают дворцы, где моются, плавают, загорают под естественным и искусственным солнцем, потеют в жаркой парной, однако нигде нет обычая стегаться березовыми вениками. Когда-то, сразу после нашествия Наполеона на Россию, в Германии пытались завести истинно русские бани. О них много известно, в том числе то, что их погубило: комфорт, желание сделать общественные бани исключительно индивидуальными. От общих бань перешли к экономным комнатным устройствам с каменками, к укрытиям над ванной, куда подавался пар - причем столько пару, сколько нужно, не больше. Сначала были даже веники, но, спрашивается, зачем они,
262


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
когда хлещешься в одной и той же комнате и нельзя выбежать на холодок?
Во Франции русские бани устроили казаки, которые пришли в Париж в 1813 году, - вдали от родины они совершенно не могли без них обходиться. Когда войска победителя ушли, русскими банями стали пользоваться парижане. Видимо, на них был немалый спрос - известна такса на услуги русских парных. Они стоили довольно дорого, однако действовали недолго. Из-за влажности их требовалось часто ремонтировать, а с уходом казаков никто не знал, как возобновить правильную работу парной. Бани переделали на собственный манер, и публика потеряла к ним интерес. Сейчас бани в Париже существуют, но скорее турецкие. Хотя бани раздельные и посетители в них ходят даже не в передничках, а в юбочках из простыни, они пользуются не самой доброй славой. Но тем не менее постоянно хорошеют, становятся все удобнее.
Однако на московские бани влияют не они, а немецкие русско-римские. Прослышав о знаменитом заведении в здании «Европа-центр», директора нескольких московских бань там побывали. Правда, из всех новинок использовали только одну: совместное мытье. Чтобы ввести остальное, нужны большие деньги. А двуполые бани новых расходов не требуют, зато способны привлечь дополнительную публику.
Совместными стали несколько бань. Сначала их успех был скандальным. В первую такую баню, неподалеку от стадиона в Лужниках, приезжали с самых далеких окраин. Но главным образом мужчины... Расчет же был вовсе не на такой контингент. Теперь там снова два раздельных отделения. Но энтузиасты из числа банных директоров (которые чуть не разорились, когда после приватизации государственных бань пришлось в несколько раз повысить тарифы) надеются, что острая новинка
263


ИСТОРИЯ БАНИ
вернет им посетителей. Они очень рассчитывают на свободных мужчин и женщин, которые хотят посмотреть друг на друга и заплатят за такую возможность любые деньги.
В последние годы число бань во всех городах сократилось. В Петербурге их осталось всего пятьдесят две, причем большинство в запущенном состоянии. В Москве бань насчитывается не сто двадцать, как полвека назад, и не сотня, как пятнадцать лет назад, а всего треть от этого числа, причем с учетом заведений вполне понятного профиля - с водой и жарой, которые, однако, никак нельзя назвать банями. Это в лучшем случае сауны. Многие рекламируют себя, зазывая «состоятельных господ», которые «могут не беспокоиться, потому что у сауны имеется охраняемая стоянка для машин». А некоторые не скрывают, чту за развлечение они могут предоставить: там посетителей обслуживают «самые восхитительные молодые девушки»...
Есть и другого рода сауны. Потайные, о которых мало кто знает. В них собираются известные всей стране люди. Они голышом в сухой, несносной жаре ведут секретные переговоры, делают высокую политику, ворочают великой коммерцией. Благодаря сауне, продвигаются по службе, получают выгодные знакомства и заказы. И раньше были такие же маленькие потайные баньки, но не сауны, а парные. Одна из них, в подмосковной Барвихе, всегда была готова к посещению власть имущих. Никому не известная, не числившаяся ни в одном справочнике банька на пятерых с комфортом содержалась за счет посетителей Сандуновских бань. Вот бы они удивились, узнав, отчего повышаются цены на билеты!
По свидетельству одного писателя, добросовестный инспектор ГАИ однажды задержал водителя «Волги», который нарушил правила. Вместо шофера вступил в раз¬
264


МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА
говор пассажир, мужчина высокого роста, с депутатским значком.
- Я - Конотоп! - объяснил он право своего шофера нарушать правила. То был первый секретарь Московского обкома партии.
- У нас, товарищ Конотоп, перед законом дороги все равны, - сказал наивный инспектор.
Первый секретарь объяснил молодому человеку правду жизни:
- Эх, сынок, только в бане все равны. Да и то, в одной бане моюсь я, а в другой моешься ты...
Вот истинная причина того, что исчезают любимые народом, прославленные на весь мир настоящие русские паровые бани, которые существовали по меньшей мере тысячу лет и становились век от века, год от года все лучше.
Вот почему и в Древнем Риме термы процветали тогда, когда в общих залах вместе со всеми мылись и цезари, отличаясь от прочей свободной публики только тем, что, просохнув, надевали тогу иного цвета - пурпурного.


САУНА
В Древнем Риме, встречаясь с друзьями, не спрашивали, как идут дела, как здоровье. Они задавали другой вопрос:
- Как потеешь?
Это и был вопрос о здоровье. Римляне ходили в баню так часто не только ради телесной чистоты, но и для того, чтобы хорошенько пропотеть.
Интересно, что многие современные специалисты видят пользу бани, главным образом, в том, что она ускоряет выведение из организма шлаков, продуктов распада. Некоторые из них убеждены, что лучше всего это делает финская баня - сауна.
Во второй половине XX века баня, созданная маленьким северным народом, необычайно широко распространилась по всему миру. В самой Финляндии сейчас насчитывается больше миллиона саун. Это официальная цифра, которую дала государственная перепись. Впрочем, она не должна поражать чрезмерно. В России XVII- XVIII веков, когда почти все население жило в деревнях, бань было гораздо больше - несколько миллионов: почти при каждой избе, не считая домашней бани, которой служила кухонная печь.
Удивительны другие цифры: в Германии недавно насчитали 6000 общественных саун и 8000 семейных; в Швейцарии - 1500 общественных саун и 15 000 семейных; во Франции, в Австрии - по 300 общественных. Число
266


САУНА
заведений для потения растет с каждым месяцем повсюду, в том числе и в России. Во всех городах нашей страны уменьшается количество традиционных, скромных общественных бань, которых, однако, не может выдержать городской бюджет, и бурно растет количество роскошных финских саун: ими обзаводятся разбогатевшие люди, благополучные фирмы и предприятия-монополисты, без которых население не может обойтись и которые потому могут смело повышать тарифы на предлагаемые народу услуги. Богатые предприятия и люди, свободные в тратах, устроили между собой настоящее состязание, чья сауна импозантнее, и превращают их во дворцы, оснащенные совершенно бессмысленными устройствами. Один миллиардер-сумасброд выстроил под сауну в Подмосковье, в Переделкине, четырехэтажный особняк и расставил там в кадках привезенные из тропиков банановые деревья, которые не только не выкидывают своих желтых гроздьев, но и вообще не растут. Они не могут вынести знойную несолнечную банную атмосферу и зловоние благородно блестящего лака, которым с пола до потолка покрыты деревянные внутренности помещений. Хозяин не знает, что его вольные фантазии опасны не только для банановых деревьев, которые даже в богатом доме чахнут, - распаренный лак опасен для дыхания, хотя и привезен из-за моря, губителен для него самого и его гостей. За долгую историю люди поняли, какие материалы подходят для сауны, выработали законы ее существования.
...Финны создали свою баню в незапамятные времена, когда были еще не нацией, а лишь племенами суоми. Двинувшись в эпоху великого переселения народов из глубинных районов Азии, они пронесли свою сауну с отдаленного Востока до самого севера Европы. И не забывали ее на протяжении семисот лет чужого владычества,
267


ИСТОРИЯ БАНИ
когда Финляндия была захвачена воинственной в ту пору Швецией.
Память о древней финской бане сохранили народные предания. Упоминает ее созданный тысячу лет назад народный эпос «Калевала». В острый момент, когда темные силы обрушились на народ, его герой Вейнемейнен зовет в свою сауну главного бога Укко:
Воду брызгает на камни, Пар медовый завивает, Господа зовет на землю, Чтобы дал здоровья, мира Телу и душе покоя...
В древней сауне пар поднимался от раскаленных на огне камней. На них для аромата плескали медовой водой, которая, как и в Древней Руси, у финнов была вещью обыкновенной: мед собирали по дуплам старых деревьев в нетронутых лесах. Про это ведал хозяин леса, могучий, но любящий сладкое - медведь. Не случайно он получил свое имя: мед-ведь.
Финские бани первоначально вообще были сходны с русскими. И там и там раскаляли полевой камень, чтобы бросить на него ковш холодной воды. Топили одинаково - без трубы, по-черному, дым выходил через дверь. Мылись всей семьей; только потом стали отделять девочек от мальчиков, но родители все-таки мылись вместе. Еще сто лет назад в Финляндии существовало два вида бань: восточные, т.е. по сути, как и у соседнего народа, русские паровые, и западные - сухие, огненно жаркие, т.е. сауны.
Лишь позже финны окончательно предпочли свою собственную баню. Они нашли, что жара в ней хотя и более знойная, но переносится гораздо легче. Некоторые западные знатоки сейчас научно обосновали преимуще¬
268


САУНА
ство сауны. Главный довод - сравнение показаний термометра. В русской паровой бане температура окружающего воздуха достигает сорока пяти - пятидесяти пяти градусов, а в сауне, под самым потолком - девяноста пяти и даже выше, внизу же, возле пола, на шестьдесят градусов меньше. За пониженную влажность сауну называют сухой, хотя никакая баня не может быть не мокрой.
Апологеты финской бани утверждают, что сухой воздух лучше содействует испарению воды с поверхности тела и тем самым вызывает большее, проникающее охлаждение тела: тело охлаждается за счет удаления скрытой теплоты, а сердце при этом не перегружается. Любители русского пара станут яростно спорить, но сторонники финской бани соответственно считают, что испарение воды с поверхности тела во влажном воздухе затруднено. Поэтому организм, говорят они, не охлаждается в достаточной степени. Во влажной бане внутренние органы оказываются перегретыми, и это усиливает циркуляцию крови. Может случиться тепловой удар... Возможно, он на самом деле может случиться, но на станциях скорой медицинской помощи России не знают подобных происшествий.
В Финляндии говорят с гордостью, что сауной можно пользоваться всем, кто может до нее дойти. Финские врачи смело предписывают почти стоградусную сауну тем, кто страдает стенокардией, радикулитом, нефритом, ишиасом, люмбаго, диабетом и множеством других серьезных болезней...
Сторонник финской бани, авторитетный немецкий ученый профессор Краус не отрицает достоинств русской влажной паровой бани, но рекомендует ее только «лицам, обладающим здоровым сердцем и кровеносной системой». В России по этому поводу усмехнутся миллионы людей, испытавших баню на себе, по собственному опы¬
269


ИСТОРИЯ БАНИ
ту знающих ее лечебную силу. Об этом сказали свое веское слово многие поколения предков, их мнение запечатлел вечно живой фольклор: «Кости распаришь - все тело поправишь», «Баня - мать вторая», «Коли б не баня, все б мы пропали», «Баня парит, баня все поправит»... Впрочем, это не только мнение народа. Оно подтверждено исследованиями отечественных ученых, авторов медицинских диссертаций, о которых шла речь выше.
Для объективности все-таки не будет лишним привести и противоположное мнение: сауна «сочетает тепловую нагрузку с возбуждением холодной водой. Сухость воздуха сауны дает возможность полностью использовать охлаждающее действие испаряющегося пота»; финская баня расслабляет мышцы и снимает напряжение в сосудистой системе, а холодный душ тренирует теплообмен, закаляет организм против простуды... Но такое же действие оказывает и русская влажная баня! С ее купанием в холодной воде, даже в проруби, с катанием в снегу.
Хороши обе бани! В финских и эстонских деревнях сауны стараются строить возле водоемов. Вокруг университетского города Тарту все новые, похожие на сказочные терема сауны, оборудованные самой современной санитарной техникой, выстроены именно на берегу речек и прудов - совсем как в старые русские деревенские времена.
...Слово «сауна» в европейском обиходе новое - оно появилось в последние семьдесят лет. Его нет в старых словарях и энциклопедиях, хотя в Финляндии детей ис- покон века рожали преимущественно в сауне, там же невесты прихорашивались перед венцом, и покойников перед погребением обязательно обмывали в национальной «сухой» бане. Классик финской литературы Михаил Агрикола в молитвенной книге, написанной в 1544 году, обстоятельно рекомендовал сауну как лечебное средство.
270


САУНА
Европейцы впервые узнали это слово из парижских газет во время Олимпиады 1924 года. Французские журналисты сообщили сенсационную новость: в Олимпийской деревне финские спортсмены накануне стартов непременно отправляются в построенные специально для них домики - в «сауну». Там не молятся, а набираются сил, странным образом отдыхают в небывалой жаре. А знатоки уклада финской жизни уверяют, что именно благодаря сауне спортсмены завтра на стадионе будут выглядеть особенно мужественно.
Снова вспомнили это слово на драматической Берлинской Олимпиаде в 1936 году. Тогда финские спортсмены одержали много побед, и тот факт, что бегуны и прыгуны из страны с таким малочисленным населением опередили спортсменов из больших государств, был объяснен «физическим допингом» - использованием специальной бани, которую правительство Финляндии построило в Олимпийской деревне. Когда спортивные игры кончились, немецкие медики и спортсмены пришли в остывшую сауну, стали изучать ее устройство, но ничего особенного не нашли.
Победное шествие по Европе и Северной Америке сауна начала в 1950 году. Оно не окончилось до сих пор, но особенно успешным было первое двадцатилетие - благодаря коммерческой предприимчивости американцев. Они разработали для финской бани превосходную технику: электрический нагреватель, чуткие и послушные водопроводные краны и души. Архитекторы создали компактную сауну, которая умещается в ванной комнате жилого дома. И разрекламированные сауны, прибавляющие здоровье и поднимающие настроение, появились и на предприятиях, которые испытывали трудности с набором рабочей силы, и в богатых домах, и в маленьких загородных виллах, принадлежащих людям среднего класса.
271


ИСТОРИЯ БАНИ
На сауну во всем мире пошла мода. Возникли легенды о ее чудодейственном эффекте. По всему миру владельцы гостиниц, конкурируя с коллегами, спешили отвести какое-нибудь помещение для финской бани. Годились подвалы и темные служебные комнаты, в которых раньше находились невидимые постояльцам кладовки и технические службы. Сауна повышала престиж заведения, прибавляла ему одну звездочку.
Именно гостиницы сыграли особую роль в распространении саун. Теперь они есть почти в каждом почтенном отеле мира. Одинокий приезжий посещает ее не только по медицинским соображениям: сауна предоставляет возможность знакомства, добавляя переживаниям остроты, потому что чужие люди или дружные компании раздеваются там догола.
Превосходно оборудованную сауну предлагают своим временным обитателям и небольшая гостиница «Жил- лет» в маленьком университетском городе Упсала в соседней с Финляндией Швеции, и самая респектабельная в Южной Корее гостиница «Шилла» в многомиллионном Сеуле, где останавливаются самые богатые люди, президенты и министры. В этой стилизованной на восточный вкус гостинице имеется вполне европейский «президентский этаж», на котором жили Михаил Горбачев и Борис Ельцин. Там есть выбор: большая общественная сауна или маленькая своя (такие устроены во всех апартаментах на этом престижном этаже).
Теперь сауны имеются в многоквартирных жилых домах в центре Нью-Йорка, Гонконга, Рима, Гамбурга, Парижа, Сингапура. Появились и общественные сауны с платным входом, которые постепенно приобретают славу весьма двусмысленную... Впрочем, такую же, как и в нашей стране.
272


САУНА
Первой «прославилась» небольшая, но чрезвычайно ухоженная сауна в приуральском городе средней величины. О ней написала в восьмидесятые годы «Литературная газета». При ее строительстве на окраине города, где уже не ходит общественный транспорт, не жалели самых лучших материалов, самой дорогой мебели. Ее создавали не для широкой публики и даже не для укрепления здоровья начальства. Архитекторы знали, для каких целей тогдашним властям города понадобилась отдаленная, потайная сауна, и выполнили пикантный заказ в полном соответствии с задуманным предназначением.
Обслуживающий персонал состоял, главным образом, из сильных и мужественных молодых людей - из бывших спортсменов, которым назначили высшие в ту пору ставки. Но не потому, что им предстояла тяжелая работа. Один из нанимателей поставил перед юношами задачу: влюблять в себя красивых девушек, привозить их в здешние безлюдные места и... склонять к пылкой страсти - чтобы другие молодые люди, тихо дожидающиеся по соседству, могли сфотографировать любовников в самый знойный момент. Главным образом, девушку, чтобы видно было лицо и обнаженное тело. Потом обманутую возлюбленную шантажировали этими фотографиями, и она, боясь огласки, покорно принимала уже не только молодых и красивых, а вовсе зрелых или даже пожилых мужчин из числа власть имущих...
Конечно, не все отечественные, ставшие такими модными сауны превратились в злачные места. Но очень многими распоряжались не профсоюзные активисты, а начальство: мужчины завлекали туда мужчин для выгодного знакомства. Там, в глухих помещениях без окон, происходили беседы, которые лучше вести не в кабинете и не в ресторане.
273


ИСТОРИЯ БАНИ
В самом ближнем к Москве совхозе в собственную сауну пускали и своих работников. Они прели, обливались крупным потом на деревянном полке, удивляясь взбесившемуся термометру, который показывал сумасшедшие, запредельные цифры: сто градусов, сто двадцать, хотя известно, что при этой температуре вскипает вода. Основательно пропотев, посетители кидались в узкий и короткий, отделанный голубым кафелем бассейн с холодной водой и выходили сушиться в зал с большим пустым столом.
Наивные люди удивлялись, зачем в бане такой огромный пустой стол - книжки, что ли, читать? Нет, в те дни, когда к маленькой сауне съезжались большие, ухоженные, блестящие «Волги», стол был уставлен горячительными напитками и холодной закуской. Исправно одетые мужчины выходили из лишенной вывески бани нетвердым шагом, в обнимку, прощались долго и чрезвычайно сердечно. Иногда появлялись оттуда распаренные, веселые женщины, эти старались прошмыгнуть как можно незаметнее, сразу сигали в глубь машины с быстротой удирающей мышки. На одну машину приходилось только по одному трезвому человеку - то были испытанные на преданность шоферы начальственного персонального транспорта. Лишь они принимали сауну по назначению: не спеша потели, бурно худели, отважно кидались в холодную воду и выходили на вольный простор молодцами, в прекрасном настроении...
Расцвет отечественных саун пришелся на время более позднее, чем в Европе, Азии и Америке, - на начало девяностых годов. О нет, они не стали помывочными заведениями, куда ходят, чтобы хорошенько пропотеть и вывести отработанные шлаки из недр организма. Они стали откровенно развлекательными.
Для убедительности приведем их рекламу. Лишь вначале она была загадочной, сейчас же вполне откровенна:
274


САУНА
«САУНА-ЛЮКС
для состоятельных господ.
При сауне - большой бильярд, бар-ресторан, солярий, тренажерный зал, охраняемый гараж.
ТЕЛ. 166 - ..
КРУГЛОСУТОЧНО. У нас Вы почувствуете уют, безопасность и комфорт».
Объявление предупреждает все вопросы, которые могут возникнуть: о цели заведения, о том, кого оно ждет, обещая обеспечить безопасность. Подумайте, какой комфорт: сауна действует круглосуточно! Как в самые вольные древнеримские времена, только тогда не было тренажеров, бара-ресторана, гаража. Даже императоров, которые приходили туда в пурпурной мантии, не стерегли так бережно, как посетителей этой потайной сауны, адрес которой можно узнать лишь по телефону, снабженному определителем номера.
Судя по объявлениям, в финской бане собирается не только мужское общество:
«ДОСУГ САУНА-ЛЮКС Отдых для Вас АПАРТАМЕНТЫ ВЫЕЗД
ЭКЗОТИЧЕСКОЕ ШОУ ТЕЛ.: 437-..-..
Приглашаются девушки на конкурсной основе, водители».
В рекламе ничего не говорится, на какой основе приглашаются в финскую баню посетители-мужчины - веро¬
275


ИСТОРИЯ БАНИ
ятно, на обычной: за деньги. Вынь кошелек, достань бумажки... Но почему такая дискриминация девушек - «на конкурсной основе». Какие таланты они должны проявить? Показать знания арифметики, прочитать наизусть стихотворение Блока? И почему мужчинам не устраивается конкурс? Может быть, не все они финской бане подойдут? Получается, что в сауне женщинам - простите, девушкам - предназначена роль вовсе не посетителя? А какая-то другая...
Энциклопедия так определяет значение слова «сауна»: «Финская баня, действие основало на температурном чередовании: горячий сухой воздух парной (температура 90-140°С, влажность 5-15%) и холодная вода бассейна или естественного водоема». Так что, по всему видно, в рекламе речь идет не об энциклопедической сауне, не о финской сухой бане, а о чем-то совсем другом, для чего тоже есть вполне определенное словечко. Нужно ли произносить его?
Когда описывают настоящую сауну, всегда приводят много точных цифр - так тщательно разработаны все ее показатели. Может быть, это связано с тем, что расцвет ее пришелся на период научно-технической революции? Впрочем, и на Западе многие откровенно пренебрегают ими. Не потому ли, что банный ритуал, предусматривающий обязательное раздевание, провоцирует на телесные вольности, на откровенные желания?
Но мы продолжим рассказ об изначальной славе финской бани, о ее существе и предназначении.
Считается, что человек в сухой жаркой бане лучше всего переносит температуру в 95° по Цельсию, но для здорового посетителя не страшны и 150. В глубокую старину, когда финская баня топилась по-черному и называлась «дымной баней», богатыри и богатырши (многие женщины легче переносят жар, чем мужчины) не боялись
276


САУНА
и более высокой температуры. Выдерживали на верхней полке, под потолком, вероятно, все 200°, но никто не может поручиться за точность этой цифры. Дело в том, что тогда еще не было термометра: швед Андерс Цельсий изобрел шкалу, разделив ее на сто равных частей, только в 1742 году; и, хотя до 1809 года Швеция и Финляндия составляли одно государство, в восточную его часть термометр пришел не сразу. Сильнейшая жара тогда очень ценилась, но люди еще не знали почему: она оказывает дезинфицирующее воздействие. Есть мнение историков, что многие эпидемии не коснулись Финляндии именно благодаря тому, что сауна убивала возбудителей болезней.
В старину и мылись чаще. Сто пятьдесят лет назад финны ходили в свою баню чуть ли не ежедневно. Об этом говорится в письме известного путешественника Антала Регуя. (Кстати, он нашел, что бани в Финляндии той поры не имели особого отличия от русской паровой бани.) «Если у финна есть время, - писал Антал Регуй своему другу, - он ежедневно купается. У каждого своя комната для купания, даже у самых бедных. В купальне, поливая раскаленные камни водой, получают пар и тело хлещут березовым веником, чтобы пропотеть еще больше. Вся семья купается одновременно и, чтобы пар лучше действовал, под самой крышей выстроены ступеньки. Время от времени обнаженными выходят из купальни, бросаются в снег и возвращаются обратно. После того как таким образом освежили свою кровь и закончили купанье, идут спать...»
Сухой финская баня стала, по-видимому, не раньше 1900 года. Появился дымоход, стало можно держать закрытой дверь - так появилась возможность строго регулировать в помещении влажность. Именно благодаря ограниченной концентрации паров воды в воздухе организм легче переносит высочайшую жару. В русской бане влаж¬
277


ИСТОРИЯ БАНИ
ность достигает девяноста процентов, в любой сауне она в несколько раз меньше. Вот почему там сразу проступает пот; у совершенно здорового человека он скатывается крупными тяжелыми каплями. Финны, как и древние римляне, по потению судят о состоянии здоровья, и расстраиваются, если тело долго остается сухим или влажнеет вяло.
За сто лет выработался образец современной финской сауны. Интересно, что чаще он соблюдается в других странах. Вот из каких элементов состоит, например, каждая современная финская сауна в Венгрии (венгерский народ имеет общее с финнами далекое историческое прошлое). Основной элемент - светлое, нарядное помещение со сплошным ступенчатым деревянным полком для потения. Конечно, обязательны бассейн, хотя бы маленький, а также солярий и массажная комната, отделение для отдыха и просторная комната для охлаждения, души, помещение для вытирания.
Все деревянные части сауны в Венгрии делают из тополя. Он ценится там, как раньше ценилась в России белая мягкая липа, которая не дает заноз и с помощью ножа легко обновляется. Иногда применяют акацию - это твердая и выносливая порода, но в парной ее применяют редко, потому что об нее можно получить ожог (хотя большинство посетителей сидят на своих маленьких полотенцах; каждому посетителю выдают два маленьких полотенца и одно большое - в большинстве случаев махровое, чтобы лучше впитывалась влага). Никогда не применяется обычная сосна: кроме того, что об нее тоже можно обжечься, она выделяет смолу. Предпочитают пихту или желтоватую горную сосну, которая вначале выглядит очень радостно - совсем рыжая. Обычная же сосна применяется только для внешней отделки, для изготовления дверей и рам.
278


САУНА
В Германии, где в последнее время особенно увлечены банями, для строительства саун применяют пихту и ель, но жалуются, что они недолговечны, и завидуют тем, кто может использовать белую нарядную липу Попробовали применять лиственницу, но оказалось, что в жаре она выделяет дубильную кислоту.
В саунах Финляндии много липы - как в прежних русских банях. Финны поспевают за современными банными технологиями, которые в их родное детище вносят другие страны, но в некоторых местностях дорожат стариной. Пожилые финны любят сауну не с керамическим полом, хоть он гладок и не скользок, наряден и хорошо моется, а простой утрамбованный глинистый грунт: по нему приятно ступать босой ногой. Таким пол был в их детстве; он напоминает времена простой деревенской жизни. В старину простые люди знали то, что теперь установили ученые мужи: человеку хорошо хоть немного походить без обуви - на стопе расположены многие центры, которые воздействуют на разные функции организма.
В европейских саунах босиком не ходят - там соблюдается пущая чистота, особенно в Германии: не дай бог перейдет грибковая зараза. В Венгрии и Чехии каждому посетителю выдаются тапочки. Их можно подобрать по размеру, примерить, все он мокнут в противогрибковом растворе. Сначала даже ставили маленькие ванны для ног - с дезинфицирующим раствором против возможной заразы. Теперь этим раствором можно просто обмыть ноги.
Десятки ученых, целые коллективы медиков в разных странах детально изучают оздоровительное действие сауны на организм. За последние двадцать лет издано более семисот научных работ, посвященных этому предмету. Создано международное общество саунологов. В одной только Германии выходят шесть научных журналов,
279


ИСТОРИЯ БАНИ
которые сообщают результаты последних исследований: влияние финской бани на сердечно-сосудистую систему, на последствия травм, на болезни почек и печени, на диабет... Некоторые ученые изучают воздействие сауны на какую-нибудь одну хроническую болезнь. Например, как вести себя в сауне человеку, перенесшему инфаркт миокарда.
Совместными усилиями была выработана общая банная процедура для людей, не имеющих тяжких заболеваний. При всех противоречиях в трудах ученых-саунологов разных стран общее мнение их таково: финская баня, несомненно, оживляет деятельность гипофиза, надпочечников, сахарный обмен, дает психологическую стойкость, снимает стресс. Однако сауна не годится для устойчивого похудания: жировые слои от сухого жара надолго не уменьшаются, содержание влаги в организме не убывает, и вскоре обмен веществ нормализуется сам собой. И вообще, советуют саунологи, перед выбором бань и способа парения хорошо бы посоветоваться с лечащим врачом: благотворное для одного человека может плохо сказаться на другом.
Скажем сразу: полного согласия по всем банным проблемам среди ученых нет. Но и в других науках никогда его не было - тем наука и сильна. Однако в главном специалисты единодушны. Вот каких рекомендаций это касается.
В финской бане очень важно соблюдать замедленный темп. Причем спешить не следует еще до прихода туда. Раздевание должно занимать не менее четырех-пяти минут - чтобы сосредоточиться и настроить соответствующим образом организм. Затем идет предварительное купание: прежде чем входить в парилку, нужно немного помыться с мылом. Однако сауна - не помывочное заведение, мыться надо каждый день дома в ванне, а здесь только легонько освободить поры тела, чтобы потом жар
280


САУНА
проник в него глубоко и беспрепятственно. Больше того, ученые не рекомендуют мылиться больше одного раза - такое мытье снимает с кожи защитный слой, который тело вырабатывает навстречу изменениям окружающей среды.
Мытье должно занимать от пяти до десяти минут.
Вообще все процедуры делятся на три категории: минимальные - для самых молодых и здоровых; средней продолжительности - для всех, и максимальные - для престарелых и хворых.
Второй и третьей категориям посетителей после предварительного купания рекомендуется согревание ног - четыре минуты. Ученые уделяют особое внимание этой процедуре. Если не расширить предварительно сосуды, чтобы кровь по ним струилась беспрепятственно, то организму будет тяжко в последующих испытаниях. Медики призывают посетителей сауны неустанно следить за тем, чтобы ноги всегда оставались теплыми, и согревать их не один раз. Перед дальнейшими водными процедурами - как ни странно - лучше досуха вытереться, потратив на это от одной минуты (самое меньшее!) до двадцати (тем, кому показана осторожность). Считается, что хорошо потеть может только сухое тело.
Затем наступает очередь первого парения. Предварительное вытирание идет на пользу не только самому человеку, но и всем остальным: мокрое тело повышает влажность окружающего воздуха. Да и вообще лучше, если в сауне народу немного, - ведь даже выдыхаемый воздух влияет на уровень влажности. Поэтому общественные сауны не бывают такими просторными, как бани в Древнем Риме или в России.
При первом потении соотношение «минимум - максимум» меняется на обратное. Здоровым молодым людям рекомендуется париться в первый раз не больше двадца¬
281


ИСТОРИЯ БАНИ
ти минут, пожилым - не больше семи. Людям, принадлежащим к средней категории, - десять. В парной лучше не стоять, а спокойно лежать на деревянном полке, обливаясь потом. Но с приподнятой головой. Для этого и дается при входе полотенце. Можно похлопывать себя - это хорошо сказывается на циркуляции крови. Можно поскрести себя щеткой - вода с тела удаляется, и потение усиливается. Щетка хороша и тем, что улучшает кровоток, удаляет омертвелый эпителий - ускоряется регенерация кожного покрова. В некоторых странах, особенно в тех, которые граничат с Россией, посетители саун бережно похлопывают себя березовыми вениками, но не стегаются ими ожесточенно.
Даже в разных местностях одной страны по-разному относятся к аромату потельной. В Венгрии добавляют целебные экстракты: сок березы или сосны. В Германии в ходу целый букет ароматов. В небьющихся флакончиках держат жидкость с запахом ромашки, розы, мяты, эвкалипта, гвоздики, душистого табака. Но никакой самодеятельности быть не должно - плеснуть ароматный раствор на раскаленную каменку вправе только служитель, у которого имеется на этот счет программа.
Все медики активно возражают против самодеятельности в сауне, особенно против всяческих соревнований на выносливость. Рекорды в сауне не ставят. Это очень дурной тон, если человек, пересиживая всех, остается в погельне неестественно долго, а потом бежит, зачумленный, из последних сил, чтобы спастись в прохладе. И все- таки для банной двери обязательно правило: она должна открываться наружу, прилегать плотно, но открываться при малейшем усилии, чтобы человек, измученный жарой, в случае чего мог спастись.
Бежать, однако, тоже не рекомендуется. Надо спокойно высидеть свое время, а покинув парную, спокойно
282


САУНА
насладиться холодком: выпрямившись, вольно свесив ноги - давая телу привыкнуть к новой окружающей температуре. В это время восстанавливается нормальное кровообращение. Ни в коем случае нельзя резко подниматься, делать бодрые движения - к привычному ритму возвращаются постепенно.
На процедуру охлаждения полагается потратить времени ровно столько, сколько и на потение. Но это еще не отдых. После первого посещения потельни, когда станет нормальным биение пульса, хорошо бы окатиться из гигиенического душа прохладной водой - градусов двадцатидвадцати двух. Как узнать температуру воды? Очень просто: в шланг Кнейпа, который есть во всякой приличной сауне, вставлен чуткий термометр. Остывать надо с ног, потом направить струю поочередно на руки, затем на тело. Не следует добиваться, чтобы вода из шланга Кнейпа била особенно сильно, хотя у него имеются великие возможности - в том числе и для людей с повышенными запросами. Обычным душем полагается пользоваться четыре минуты, а волшебным шлангом - только одну. И надо беречься «гусиной кожи». Стоп! Охлаждение давно окончено!
Все предыдущее и дальнейшее направлено на то, чтобы сауна без форсирования прибавляла бодрости, давала чувство легкости и вернувшейся молодости организма. Некоторым в это время некстати приходит мысль не только о питье - просыпается голод. Но есть пока не надо, да и потом нельзя злоупотреблять проснувшимся аппетитом - лучше перебить его чем-то не очень калорийным. Больше всего подходят для этого фрукты.
В хорошо оборудованной сауне есть кушетки, на которых возлежат уставшие от первого жара посетители. Банные служители содержат места для лежания всегда в чистоте, каждый раз постилая новую белую простынью, меняя наволочку.
283


ИСТОРИЯ БАНИ
Ученые совсем не против, если молодые люди после охлаждения не желают ложиться, но людям среднего здоровья и возраста советуют полежать пяти от до пятнадцати минут.
Второй заход в пекло должен опять предваряться согреванием ног - кровеносные сосуды за это время сузились. Всем без исключения рекомендуется потратить на это одну-четыре минуты.
Лучше, чтобы второе потение продолжалось ровно столько же времени, что и первое, - от семи до двадцати минут. Столько же должно занять новое охлаждение.
Массаж не обязателен, но желательно его все-таки сделать. В саунах трудятся большие специалисты, имеющие государственный сертификат, потому что это тонкое дело, требующее медицинских знаний, и его ни в коем случае нельзя доверять профанам. Эта процедура имеет свою программу - не существует короткого, ускоренного курса: правильный, полноценный массаж длится ровно полчаса.
В последнее время популярность приобрело облучение ультрафиолетовыми и инфракрасными лучами - солярий. Он имеется в каждой солидной сауне и действует даже в летнее время, потому что на мягкой, чистой койке с фотарием можно загореть, без ущерба своему здоровью, лучше и быстрее, чем на пляже. Все необходимое, безупречно чистое оборудование размещается в кабинах на одного или на несколько человек.
Солярий лучше всего посетить после двух процедур потения. Длятся солнечные ванны в среднем полчаса. Безвредный ритуал загорания выработан во всех подробностях, поэтому его может совершить любой желающий, не обращаясь каждый раз ни к сотрудникам солярия, ни к врачу.
Одеваться после сауны нужно тоже в спокойном, изначально заданном темпе. На одевание должно уйти от пяти до десяти минут.
284


САУНА
Но это не последняя из всех обязательных процедур. Перед уходом надо обязательно выпить немного жидкости: пропотевшим людям необходимо восстановить водный баланс. Последний пункт банной программы так и называется: «возмещение потерянной влаги». В самой сауне, как и в русской бане, пить не следует, даже при сильной жажде. Надо потерпеть, подождать. На заключительный шаг отводится пятнадцать-двадцать минут, пить следует без жадности, мелкими глотками.
Медики разработали два варианта комфортного пребывания в сауне: в течение часа и в течение двух часов. Соблюдение всех рекомендаций гарантирует человеку бодрость, здоровье, прекрасное настроение.
В последнее время особое внимание ученые уделяют влиянию ультрафиолетовых и инфракрасных лучей. Существует тест, с помощью которого можно определять чувствительность кожи; этот показатель, как свою группу крови, рекомендуется знать каждому человеку, чтобы загорать правильно не только в солярии.
Самая чувствительная кожа у людей со светло-голубыми, серыми и зелеными глазами. Это нулевая категория, те, кто в нее входят, вечно страдают от избытка солнечного излучения. В первую категорию входят люди с голубыми глазами, во вторую - со светло-карими, в третью - с темно-карими, в четвертую - черноглазые.
Чувствительность кожи зависит также от цвета волос: рыжие мужчины и женщины включены в нулевую категорию; блондины относятся к первой группе, люди с каштановыми волосами - ко второй, с темно-каштановыми - к третьей, с черными - к четвертой, самой устойчивой перед солнцем и фотарием искусственного солярия.
Ученые заметили также еще одну зависимость: чем больше веснушек, тем чувствительнее кожа. В нулевую
285


ИСТОРИЯ БАНИ
группу зачислили тех, у кого их много, в первую - тех, у кого рыжих пятнышек на лице и теле несколько, во вторую - с двумя пятнышками, в третью - с одним, в четвертую - самую безопасную, - тех, кто вообще нигде не имеет веснушек ни в какую пору года.
Кроме того, все загорают с разной интенсивностью. Некоторые после пребывания под солнцем всегда страдают от ожогов (нулевая группа). Другие при стремлении к красоте отделываются небольшим ожогом с последующим шелушением кожи (первая группа). Тех, кто получает небольшой ожог, но потом от него кожа сильно шелушится, - отнесли во вторую группу. В третью включили тех, у кого после воздействия солнца кожа шелушится редко, в четвертую - кому солнце не приносит никакого вреда, а только пользу: закаляет и вырабатывает в недрах тела дополнительно витамин ИД.
Цвет загара отличается от категории к категории: нулевая - загар не пристает совсем; первая - кожа едва темнеет или краснеет; вторая - покрывается небольшим загаром, третья - становится светло-коричневой, четвертая - кожа покрывается здоровым черно-коричневым загаром.
Особо выделен загар на лице (тоже четыре группы).
Люди различаются, кроме того, по своему отношению к солнечным ваннам: никогда не загорают - нуль, иногда - единица, редко - двойка, часто - тройка, всегда загорают - четверка.
И последний тест: как давно происходило последнее загорание. Это очень важно для получения рекомендаций: месяц назад - нуль, два-три месяца - единица, больше - двойка, год назад - тройка, полтора - четверка.
По отдельным показателям люди могут попасть в разные категории. Сложив все полученные номера, по сумме точно определяют, кому сколько и как можно загорать. Очень чувствительная кожа у тех, кто собрал от нуля до
286


САУНА
семи баллов; чувствительная - от восьми до шестнадцати, нормальная - от семнадцати до двадцати пяти; большее количество баллов набирают обладатели здоровой кожи, которой не страшен любой, даже африканский зной.
Таким образом, посетитель солярия, знающий свой результат, может выбрать единственно правильный, подходящий только для него режим.
Также существует множество мелких, но очень полезных рекомендаций.
Помещение сауны не следует слишком ярко украшать и освещать, в нем не нужна роскошь - только благородная чистота и умеренный комфорт. Обстановка должна быть интимной, больше годится полутьма: она вызывает ощущение покоя, настраивает человека на мирный лад, приглушает эмоции. Беседовать там принято вполголоса. На родине сауны - в Финляндии, большинство бань именно таковы.
В отличие от давних времен, когда не было ванных и сауну принимали каждый вечер перед сном, теперь ходить в сауну принято раз в неделю - как правило, по субботам и по праздникам, а при появлении первых признаков простуды или по возвращении из путешествия - немедленно.
И, кажется, нет в Европе ни единой сауны, которая соблазняла бы баром-рестораном, где подают котлеты «по-киевски» и алкогольные напитки, или предлагала бы обнаженным людям игру в бильярд, знакомство с прекрасными, раскрепощенными девушками. Разве что в новейших, круглосуточно открытых заведениях для «новых русских»... В настоящей сауне алкогольные напитки не употребляют. Они там противопоказаны и смешны, как загорание на пляже в дубленке.
Некоторые посещают сауну с намерением похудеть, и не напрасно: в этой сухой жаре люди действительно
287


ИСТОРИЯ БАНИ
теряют в весе. Считается, что при соблюдении всех рекомендаций за каждую минуту пребывания в жестокой жаре можно потерять двадцать-тридцать граммов; некоторые успевают больше, теряя по шестьдесят граммов в минуту. Организм вскоре сам наберет потерянное, однако не сразу. Не зря спортсмены перед соревнованием приходят в сауну или в русскую парную, чтобы сбросить несколько критических, пограничных сотен граммов, которые могут переместить их в другую весовую категорию.
Но в основном спортсмены посещают сауну для другой цели: чтобы, усиленно потея, удалить из тела продукты распада, высвободить новую физическую силу, повысить психологическую устойчивость, обрести радость духа и свободу в движениях. И телесную красоту: правильно принятая сауна, как утверждают ее восторженные почитатели, делает кожу упругой, на ней быстрее сменяется эпителий, разглаживаются морщины, а под кожей начинает быстрее струится кровь. Поэтому на большинстве стадионов Европы, Америки и Азии имеются сауны, поэтому перед каждыми Олимпийскими играми строят новые финские бани, которые отличаются новыми, удивительно остроумными санитарно-техническими усовершенствованиями.
Строятся и лечебные сауны. Например, в Венгрии, где можно встретить любые бани: от римских с тепидари- ем и лаконикумом до турецких и суховоздушных финских, в которых под потолком термометр иногда намеряет сто десять градусов, - в последнее время стали действовать сауны для больных людей. Особенной славой пользуются сауны Будапештского института ревматизма и физиотерапии.
Культ финских бань развит и в Чехии и Словакии, хотя возник он не так давно: в 1936 году в дачном посел¬
288


САУНА
ке Штефаново появилась первая сауна. Ее создал ученый Франтишек Война, который был убежден в большом лечебном воздействия этого типа бань. Через десять лет появилась первая общественная сауна - в Брно-Писарки.
С самого начала чехословацкие общественные финские бани ввели строгий порядок, который был в хозяйственных интересах владельца и одновременно оказался полезен для здоровья посетителей; чтобы люди не пересиживали в жаре, время пребывания ограничивалось двумя часами и были введены сеансы, как в кино. (Потом и в Советском Союзе коммунальные начальники, ссылаясь на опыт дружественной Чехословакии, ввели сеансы в своих банях. Но только ради хороших экономических показателей: чтобы люди не засиживались, чтобы очереди были короче... Дескать, сеанс окончился - пожалуйста, покиньте помещение. Даже если вы купили билет за пять минут до конца сеанса. Зачем же намыливаться, если скоро пересменка? И еще поучали: прежде чем отправляться в баню, погляди на часы...)
Первая общественная баня в Чехословакии была небольшой - на шестнадцать мест. Проектировщики строго рассчитали все, что ей потребуется, но не были уверены, что сауна не будет простаивать. Публика, однако, нашлась. Так что во избежание очередей пришлось даже ввести абонементы. Их немедленно раскупили - финская баня пришлась западнославянской публике по душе.
Командированным советским коммунальным начальникам абонементы тоже очень понравились - это залог того, что баня выполнит план, даже если не будет горячей воды, а пространщик напьется и не выйдет на работу. Абонементы выпустили в Ленинграде, в Москве, но любители русской парной не захотели финансировать их будущие сомнительные экономические успехи.
289


ИСТОРИЯ БАНИ
Чехословацкие коммунальные начальники тоже приезжали за опытом в страну хваленых бань - в Советский Союз, спрашивали, какие материалы лучше всего подходят, например, для лавок. К тому времени в Москве про вечно белую, мягкую липу уже давно забыли, да и хлопотно иметь дело с ней: постоянно скрести, смотреть, чтобы не сгнила. К тому времени даже «царь-бани» Сандуны, выбросив дерево, облицевали свою знаменитую парную голубой плиткой, привезенной из Чехословакии, и похвастались этим перед гостями. Но не сказали, что истинные любители парной бани из-за этого и покинули Сандуны - какое же это стеганье среди камней, как же можно хлестаться веником, сидя и лежа на горячем? И тихо, словно бы договорившись, перешли в скромное заведение, которым раньше пренебрегали, - в Мошковские бани, подслеповатые, без особых удобств, даже грязноватые; зато там остались верны истинно банному дереву - липе. Это потом, с приходом в Сандуны новых руководителей в парной ободрали всю импортную плитку, настелили на полке дерево и даже лестницу, которая ведет к самому пеклу, сделали из досок.
Иностранные гости жаловались на трудности в выборе банного дерева. Они используют нестойкие к влаге породы - тополь, ольху, осину. Все несмолистые породы. Чтобы не было заноз, доски приходится не только хорошо стругать, но и шлифовать. А для парной и вовсе пропитывать их парафином. Гостей спрашивали с удивлением: а для чего? А для того чтобы воздух в сауне оставался свежим, - дерево без парафина жадно впитывает в себя человеческий пот. А потом отдает лишний запах...
Гости из Чехословакии рассказывали и о трудностях с полотенцами - очень уж много надобно иметь их в запасе! В Москве удивлялись: в российских общественных банях жалуют только большие простыни, чтобы быстрее
290


САУНА
промокнуться. Полотенце же просит лишь экономный посетитель - оно дешевле, чем простыня. (Если говорить совсем честно, простыни давали тайную выгоду: использованную простыню развешивали на батарее в подсобном помещении, просушенную, аккуратно складывали, будто она только что из-под утюга, из прачечной, и подавали посетителю. Сколько раз контролеры ловили простран- щиков за такими проделками - сведущему человеку сразу видно, что не глажена. Бывший директор Сандуновских бань Петр Николаевич Струженцев ловил даже честных банщиков за этим прибыльным занятиям и всегда обещал, что, если поймает в другой раз, непременно выгонит с работы.)
Чистого белья требуется много и для разных других целей: на полотенцах одни в парной сидят, другие лежат (что правильнее), а простыней только вытираются. Белье для сауны заказывают прямо на текстильных фабриках, обязательно разноцветное (для каждой надобности определенной окраски) и непременно махровое, чтобы лучше впитывало воду. А на обувных предприятиях заказывают специальные тапочки.
Гости рассказали об одном из своих обычаев: перед входом в парилку надо предварительно вымыть голову, чтобы не разбрасывать повсюду волосы. В наших банях знатоки входят в парилку с сухими волосами - считают, что иначе заболит голова. Уборщики очень мучаются, собирая волосы, особенно в женских отделениях, хотя прекрасный пол в большинстве своем не лысеет. Иногда случаются великие засоры, и начинается потоп из белесой грязной мыльной воды.
А вообще в чехословацких банях (а теперь в Чехии и Словакии) принято заходить в потельню не два раза, как в Венгрии, а три. Говорят, что опытные финские парильщики, привыкнув к сухой жаре с детства, без вся¬
291


ИСТОРИЯ БАНИ
кого вреда здоровью проделывают это иногда и четырежды.
В Словакии, которая теперь больше смотрит не на ближайших соседей, с которыми жили одной семьей семьдесят лет, а по дальним сторонам, энтузиастов финской бани становится все больше. Оказалось, что в этом новом государстве сильны банные корни. Там нашли исторические документы, которые свидетельствуют о том, что бани на ее территории существовали гораздо раньше, чем они пришли из Финляндии.
Тысячу лет назад, в 937 году, арабский врач и путешественник еврей Ибрагим ибн Якуб отправился в Мерес- бург к германскому королю, императору священной римской империи Оттону I. В письмах на родину он описал тамошние бани, хотя осталось не ясным, какими они были: суховоздушными, термальными или паровыми.
Нашли и еще один убедительный документ: дарственную, которую выдал некогда государь Литералицкому костелу. Щедрый владыка подарил храму... истопников. Исторические свидетельства убедительно показывают, что у словаков баня служила символом гостеприимства и мира. Это подтверждает дошедшая до наших времен старая легенда Кристиана о святом Вацлаве. Согласно ей, добрых гостей в этой местности тогда приглашали в баню.
Саунологическая комиссия при Словацком физиотерапевтическом обществе, образованная в 1974 году, занимается, естественно, не только медицинской историей своей страны, но и обогащает теорию и практику современной бани. Между прочим, одна из научных работ посвящена венику. Совершенно точно установлено, что парятся березовым веником «для механического раздражения кожи, ускорения кровотока, улучшения циркуляции воздуха вокруг тела», - понимаете ли, хлестанье веничка разрушает изотермическую оболочку вокруг тела.
292


САУНА
Веселее бьется сердце, глубже становится дыхание. Исследователи указали, что существует обычай смачивать ветви в различных растворах и экстрактах. В некоторых местностях, однако, предпочитают дуб.
Историкам бань известны криминальные случаи применения березового веника. Например, душегубы вплетали в него плющ, который в распаренном виде, оказывается, выделяет отраву. Еще большие злодеи обрабатывали распаренные веники просто ядом.
Это здесь, в Словацком физиотерапевтическом обществе, провозгласили лозунг, который теперь саунологи повторяют повсюду - так славно он составлен и так хорошо запоминается: сауна - не место соревнований, общего веселья и забав!
В конце XIX столетия, когда в Северной Америке в каждом доме, городском или деревенском, стали устраивать собственную ванную комнату, казалось, что общественная баня заканчивает свой долгий век. Но в первый же год XX века вышла на международную арену сауна, национальная баня маленького северного народа, который тогда насчитывал всего три миллиона человек. Что-то в ней, простенькой, примитивной, имеется, если она в век невиданного развития техники и науки, роста городов и народонаселения за одно столетие покорила весь мир. Хотя и не доказала, что она совершенней всех своих предшественниц - бани греческой, римской, ирландской, турецкой, русской...
Пристальное изучение бань всех времен и народов показало, что они сопровождают человечество с древнейших пор, потому что отвечают его жизненным потребностям.
Историю бань ведут от древнего Египта и продолжают библейскими временами; теперь стало известно, что
293


ИСТОРИЯ БАНИ
бани существовали и у древних обитателей Америки, например у племени майя. Две тысячи лет назад там были потельни, которые просуществовали до прихода в XVI веке испанцев.
Гордые завоеватели вели себя во вновь открытых землях как невежды - тогда в Западной Европе о банях уже забыли (хотя в Восточной они процветали). Церковь железной рукой истребила этот институт, назвав его очагом безбожия и распутства, но тем самым убрала заслон эпидемиям, выкосившим западную часть старого континента. Испанские гости с насмешкой и удивлением глядели на темескал - бани ацтеков, «дом ванны», - и купаться в нем боялись.
Оказывается, потельни с древнейших времен существуют и в Японии. Кама-буро принимали при травмах, заболеваниях кожи, желудка, артритах, ревматизме. Тысячу лет назад возникли другие японские бани - иши-буро, для повседневного пользования. Недавно при раскопках в Нагасаки были отрыты самые старинные иши-буро - прошлого тысячелетия. Археологи удивились, насколько они похожи на современные японские бани. А европейские саунологи удивились другому: в современной японской бане используют не жаркий воздух, а очень горячую воду. С температурой в сорок пять градусов! Японцы с детства приучены к мытью в такой горячей ванне, которую европейцы считают опасной для жизни. В Стране Восходящего Солнца в самую жаркую пору года перед сном принимают очень горячую ванну: после нее не страшна никакая жара.
Имеются в Японии и общественные бани с бассейнами. Японцы моются и потеют, сидя на корточках на деревянной решетке. Перед тем как сесть, намыливаются, растирают тело, обливаются теплой водой, постепенно приучая тело к очень высокой температуре воды. При¬
294


САУНА
вычные к горячей воде японцы легко последовали всемирной моде на финскую сауну. Она появилась и там.
Четкого представления о возникновении и распространении по Земле бань все-таки нет. Одни историки считают, что они продвигались от римлян и греков по всей Европе, по всему Востоку и через Берингов пролив попали к эскимосам на Аляску, распространившись до Гватемалы в Америке. Но как, в таком случае, появились паровые бани у скифов, о которых писал Геродот два с лишним тысячелетия назад? Как появились паровые бани на Руси?
Другие историки считают, что путь был обратным, но и их теория тоже не отвечает, например, на такой вопрос: как появились потельни в Африке?
Есть и третье, пожалуй, самое достоверное, мнение: не исключая элементов заимствования и влияния, бани возникали стихийно, преимущественно с каменного века; сначала у жителей холодных и средних климатических зон, прежде всего северного полушария.
Зато абсолютно ясно, почему они уцелели при самых суровых гонениях; не напрасно финская поговорка гласит: баня - лекарство бедняка.
Цифры и факты показывают, что в XX веке восторжествовала финская сауна. Сами финны очень гордятся этим - обыкновенные граждане и политические деятели. Неслучайно в 1996 году Финляндское общество «Сауна», образованное ровно шестьдесят лет назад, избрало своим почетным членом первого гражданина государства - президента страны Мартти Ахтисаари. Он с благодарностью принял эту честь, как в свое время прежний многолетний президент Финляндии Урхо Кекконен. Рассказывают, что нынешний президент нисколько не обиделся, когда одна из газет напечатана сообщение общества «Сауна» под таким игривым заголовком: «Финны послали президента в баню - на почетное место»...
295


СОДЕРЖАНИЕ
РИМСКИЕ ТЕРМЫ 5
КАЙФ В ТУРЕЦКОМ ХАМАМЕ 42
БРИЛЛИАНТЫ ЛИЗАНЬКИ И САНДУНЫ 78
НЕ МУЧЕНИЕ, А МОВЕНИЕ 107
НЕ МЫТЬЕМ, ТАК КАТАНЬЕМ 143
СТРАСТИ НА НЕГЛИННОЙ 187
МУЖСКАЯ СТРАСТНАЯ НАТУРА 219
САУНА 266


Рубинов Анатолий Захарович ИСТОРИЯ БАНИ
Дизайнер обложки С. Кистенев Редактор Е. Сергеева Корректор И. Аветисова Верстка вклейки О. Смирнов
Компьютерная верстка С. Петров
Налоговая льгота —
общероссийский классификатор продукции ОК-005-93, том 2;
953000 — книги, брошюры
ООО «Новое литературное обозрение» Адрес редакции:
129626, Москва, И-626, а/я 55 Тел.: (095) 976-47-88 факс: 977-08-28 e-mail: real@nlo.magazine.ru http: //www.nlo.magazine.ru
Формат 84x108/32 Бумага офсетная № 1 Уел. печ. л. 9,5. Тираж 3000. Заказ № 3177 Отпечатано с готовых диапозитивов в ОАО « Типография “Новости"» 105005, Москва, ул. Фр. Энгельса, 46


Пристальное изучение бань всех времен и народов показало, что они сопровождают человечество с древнейших пор, потому что отвечают его насущным жизненным потребностям. Историю бань ведут от древнего Египта и продолжают библейскими временами; недавно стало известно, что бани существовали у древних обитателей Америки. С банями неразрывно связана история нравов, культура в широком значении. Из чего строились, чем растапливались и как украшались бани, до какой температу ры нагревался воздух, какими процедурами ублажали себя любители, какие представления были связаны с банями в разные века, забавные банные «сюжеты» и советы медиков - обо всем этом увлекательная книга известного журналиста А, Рубинова.