Курт Барто л
ПСИХОЛОГИЯ КРИМИНАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
7-е международное издание
Curt R. Bartol
Castleton State College
CRIMINAL BEHAVIOR: A PSYCHOSOCIAL APPROACH
Sixth Edition
Prentice
Hall
Upper Saddle River, New Jersey 07458
Курт Бартол
ПСИХОЛОГИЯ КРИМИНАЛЬНОГО ПОРЕДЕНИЯ
7-е международное издание
Санкт-Петербург «прайм-ЕВРОЗНАК» Москва «ОЛМА-ПРЕСС» 2004
ББК 88.4
УДК 159.99+316.6
Б24
Права на перевод получены издательством «прлйм-ЕВРОЗНАК» соглашением с Pi entice Hall. A Pearson Education, Inc.
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
Б24 БартолК.
Психология криминального поведения. — СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2004. — 352 с. ( Проект « Психологическая энциклопедия»)
ISBN 5-93878-105-1
На протяжении вот уже 25 лет книга профессора психологии К. Бартола остается самым популярным среди студентов и преподавателей американских вузов учебником по курсам психологии преступности и преступного поведения, криминологии, юридической, судебной и исправительно-трудовой психологии. Используя когнитивно-поведенческий и интеракци-онистский подходы, объединяя теорию и практику, двигаясь от описаний феноменов преступного поведения к научной эмпирике, доктор Бартол исследует личность преступника, причины криминального поведения, раскрывает вопросы диагностики, предотвращения, исправления и профилактики этого явления в социально-психологической парадигме. В расширенном и дополненном издании данного учебника появились новые главы, посвященные преступному поведению, связанному с оборотом наркотиков, экономическим преступлениям, в частности с использованием Интернета, школьному насилию, виктимологии.
Курт Бартол
ПСИХОЛОГИЯ КРИМИНАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ
Перевод с английского А. Боричев, А. Можаев, JI. Ордановская, М. Парсаданова Литературные редакторы А. Бройоцкая, Д. Гиппиус
Научный редактор Ю. Ковалев
Художественный редактор В. Шимкевич Компьютерная верстка Е. Петрова
Подписано в печать 15.08.2003. Формат 84 х 108 Печать офсегная.
Уел. печ. л. 36,96. Тираж 3000 экз. Заказ № 5217.
«прлйм-ЕВРОЗНАК». 195009, Санкт-Петербург, ул. Комсомола, 41, оф. 419,421
Заказ на печать размещен через издательство «ОЛМА-ПРЕСС Инвест».
129075, Москва. Звездный бульвар, д. 23А, стр. 10.
Отпечатано с готовых диапозитивов в полиграфической фирме «Красный пролетарий».
127473, Москва, ул. Краснопролетарская, д. 16
О 2002, 1999, 1995, 1991, 1986, 1980 by Pearson Education, Inc., Upper SaddleRiver.NewJersey 07458
-  Перевод па русский язык: А. Боричев, А. Можаев, Л. Ордановская, М Парсаданова, 2003
Серия, оформление. прлйм-ЕВРОЗНАК,
ISBN5-93878-105-1	2004
ISBN 0-13-091837-7 (англ.)	  пглйм-ЕВРОЗНАК, 2004
Краткое содержание
Предисловие..............................................................9
ГЛАВА 1. Понятие криминального поведения................................11
ГЛАВА 2. Делинквентность несовершеннолетних: факторы, связанные со стадиями развития.................................32
ГЛАВА 3. Истоки преступного поведения: биологические факторы............58
ГЛАВА 4. Психопатия: биологические и психологические факторы............79
ГЛАВА 5. Истоки криминального поведения: научение и ситуационные факторы ....105
ГЛАВА 6. Преступность и психические расстройства.......................119
ГЛАВА 7. Человеческая агрессия и насилие...............................151
ГЛАВА 8. Убийства, физические нападения и насилие в семье .............177
ГЛАВА 9. Предумышленное убийство: подробное рассмотрение.......	....201
ГЛАВА 10. Преступления на сексуальной почве............................230
ГЛАВА 11 .Экономические преступления, преступления против общественного порядка и другие преступления........................... 265
ГЛАВА 12. Наркотики и преступления.....................................301
ГЛАВА 13. Коррекционная психология.....................................329
Глоссарий........	.	.  .......................................... 347
Содержание
ПРЕДИСЛОВИЕ.....................................9
ГЛАВА 1. ПОНЯТИЕ КРИМИНАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ ...................... 11
Взгляд на природу человека в теориях преступности.........................13
Мультиднсцнн in парный характер криминологии......................... 14
Социологическая криминология................ 14
Психологическая криминология......	15
Психиатрическая криминология	16
Определение преступного поведения............. 17
Системы отчетности ФБР........-............... 17
Унифицированные отчеты о преступности (Uniform crime Reports)...... 17
Национальная система учета инцидентов........22
Преступления на почве нетерпимости..........23
Терроризм....................................24
Сбор нж|х>рмации с помощью опросов населения...25
Опросы, направленные на выявление наркомании.26
Виктимологические опросы.......................26
Преследование: современный вид преступлений..28
Преследование с помощью компьютера (кпберсгалкииг)...................30
Основная мысль книги...........................30
ГЛАВА 2. ДЕЛИНКВЕНТНОСТЬ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ: ФАКТОРЫ, СВЯЗАННЫЕ СО СТАДИЯМИ РАЗВИТИЯ.................32
Краткая история системы правосудия для несовершеннолетних.........................33
Определение делинквентности несовершеннолетних..35
Характер и распространенность подростковой преступности.....	 37
Преступность в школах........................  41
Опасные делинквенты..........................  42
Социальные факторы риска ..................... 42
Бедность и социальный статус.................42
Зависимость от сверстников ................. 43
Психологические факторы риска..................44
Факторы личностною развития..................44
Синдром гиперактивности и дефицита внимания....’...................  46
Нарушения поведения ... ...................  47
Ситуация в семье...............................48
Особенности родительского воспитания.........49
Интеллектуальное развитие и делинквентность....50
Пол и подростковая преступность................52
Профилактика и коррекция подростковой преступности... ................53
Выводы.........................................56
ГЛАВА 3. ИСТОКИ ПРЕСТУПНОГО ПОВЕДЕНИЯ: БИОЛОГИЧЕСКИЕ
ФАКТОРЫ ...................................... 58
Прирожденные преступники.......................59
Физические данные и преступление...............60
Привлекательность...........................63
Малые физические аномалии...................64
Исследования пар близнецов.....................64
Приемные дети ................................ 66
Теория Айзенка: личность и преступление........68
Экстраверсия..............;.................69
Нейротизм...................................71
Психотизм...................................73
Преступление и обусловливание...............73
Иллюстрация теории Айзенка..................75
Выводы.........................................78
ГЛАВА 4. ПСИХОПАТИЯ: БИОЛОГИЧЕСКИЕ И ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ.......................79
Поведение психопата.............................82
Криминальные психопаты ........................84
Особенности психопатии у женщин.................87
Расовые и этнические различия................89
Основные нейропсихологические понятия и термины.89
Центральная нервная система (ЦНС)............90
Исследования психопатии с помощью ЭЭГ........91
Межполушарная асимметрия и психопатия........92
Нейропсихологические исследования лобных отделов головного мозга...............93
Стремление к стимуляции......................93
Оптимальное возбуждение коры головного мозга.94
Периферическая нервная система (ПНС).........96
Исследования вегетативной нервной системы..;.97
Детство психопата...............................99
Синдром дефицита внимания и гиперактивности и психопатия..............100
Потеря родителей.........................     102
Выводы.........................................104
ГЛАВА 5. ИСТОКИ КРИМИНАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ: НАУЧЕНИЕ И СИТУАЦИОННЫЕ ФАКТОРЫ ........................105
Бихевиоризм..'.................................106
Социальное научение............................109
Теория ожиданий.............................110
Имитационные аспекты социального научения...110
Дифференциальная теория «ассоциация — подкрепление».................111
Преступность, порождаемая фрустрацией...........ИЗ
Ситуационные факторы, стимулирующие и управляющие криминальным поведением..........114
Содержание 7
Анторнтет как фактор, стимулирующий криминальное поведение.......	115
Деиндивидуализация............................116
Выводы .........................................118
ГЛАВА 6. ПРЕСТУПНОСТЬ И ПСИХИЧЕСКИЕ АССТРОЙСТВА.....................................119
Психические заболевания и преступление..........120
Шизофренические расстройства .................122
Бредовые нарушения...........................  123
Депрессивные расстройства....................   124
Расстройство личности с антиобщественными проявлениями....................... 124
Психические расстройства и насилие..............125
Преступники, страдающие психическими расстройствами, и уголовная ответственность.....128
Освобождение от ответственности во причине невменяемости........................129
Стандарты невменяемости ....................  130
«Правило Мак-Натена» проверка на способность отличатьнравомерпос действие от неправомерного .... 130 «Правило Броунера» и «Правило Американского института права (АИП)» .......................131
«Правило Дарема»’ преступление как результат болезни ...........131
Закон о реформе практики защиты ссылкой на невменяемость......................132
Вердикт «Виновен, но психически болен»..........132
Неспособность предстать перед судом.............133
Психоактивные препараты и ответчики, не способные предстать перед судом........... 135
Перевод в психиатрические учреждения.	 136
Психически неуравновешенные сексуальные преступники.........................136
Психические заболевания как обстоятельство, достаточное для освобождения от ответственности.138
Посттравматический стрессовый синдром.........138
Синдром патологического игрока................139
Расоройство личности в форме «множественности» личности...................................   140
Амнезия.....................................  142
Понятие опасности.........................—.....142
Определение опасности.........................143
Про, позирование опасности ...................144
Современные методы оценки опасности...........148
Выводы .......................................  149
ГЛАВА 7. ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ АГРЕССИЯ И НАСИЛИЕ .............................151
Определение агрессии............................152
Теории агрессии.................................154
Психоаналитический подход.................... 154
Этологический подход........................  154
Гипотеза «фрустрация агрессия» .	155
Теория переноса возбуждения...................157
Агрессивное вождение......................... 157
Социальное научение .....................     158
Когнитивные модели агрессии ...	160
Открытые и скрытые акты агрессии............... 162
Гендерные различия в проявлении агрессии...	163
Факторы окружающей среды ...................... 163
"Плотность населенности...................... 163
Агрессия и температура окружающей среды.......164
Другие средовые факторы.......................166
Влияние масс медиа..............................167
Агрессия, спровоцированная жертвой...........   169
Физиология агрессии.............................169
Предменструальный синдром (ПМС).............170
Физиолог ический контроль посредством хирургии и медикаментов.........171
Патология мозга и агрессии..................174
Наследственность и XYY-хромосомы............174
Эпилепсия и насилие....	   175
Резюме и выводы.............................  176
ГЛАВА 8. УБИЙСТВА, ФИЗИЧЕСКИЕ НАПАДЕНИЯ И НАСИЛИЕ В СЕМЬЕ...................177
Определения...................................179
Социологические корреляты убийства............180
Раса и этническое происхождение.............180
Гендерные различия..........................182
Возраст.....................................183
Социально-экономический класс...............183
Взаимоотношения жертвы и преступника........183
Оружие......................................184
Другие факторы..............................186
Социологические корреляты нападения ........  186
Насилие в семье...............................187
Краткая история современной эры семейного насилия.......................188
Частотность, распространенность и природа пренебрежения родительскими обязанностями и жестокого обращения с детьми .............189
Синдром Мюнхгаузена........................   190
Синдром тряски младенца.......................190
Распространенность, частотность и природа супружеского насилия .............191
Распространенность, частотность
и природа насилия и пренебрежения в отношении пожилых людей.....................191
Насилие между братьями и сестрами и насилие детей по отношению к родителям....192
Порочный круг насилия в семье......,........193
Этиология...................................193
В чем существенные отличия насилия в семье от насилия вообще?..................195
Синдром жестокого обращения с женщиной....... 196
Психологические эффекты насилия и жестокости по отношению к детям в семье.	196
Убийство детей, младенцев и малолетних (инфантицид, нсонатицид и филицид)............197
Теоретические объяснения насилия в семье......199
Борьба с семейным насилием....................199
Выводы........................................200
ГЛАВА 9. ПРЕДУМЫШЛЕННОЕ УБИЙСТВО: ПОДРОБНОЕ РАССМОТРЕНИЕ .......................201
Методы исследования...........................202
Следственный анализ преступления (профилирование)............................— 204
Расовое профилирование......................204
Криминальное профилирование.................206
Преступники, совершающие множественные убийства.....................-..208
Серийные убийцы...............................209
Типы серийных убийц.....4...................211
Точка зрения психиатрии.....................212
Убийцы-садисты на сексуальной почве....... ... 212
Массовые убийства.............................214
Классические массовые убийства..............214
Убийства, связанные с фальсификацией продуктов .... 215
Насилие на рабочем месте....................215
Сатанистские секты и убийство.................216
8 Содержание
Доказательства.............................  219
Психологические факторы преступлений, связанных с насилием........................... 221
Импульсивное насилие.....	 221
Преступники с завышенным и заниженным самоконтролем.................  222
Когнитивная саморегуляция и насилие............ 224
Деиндивпдуализация и насилие толпы............. 226
Выводы.......................................   228
ГЛАВА 10.ПРЕСТУПЛЕНИЯ НА СЕКСУАЛЬНОЙ ПОЧВЕ...................................................230
Законодательство о сексуальных преступлениях........................................    232
Изнасилование...................................... 233
Определение....................................  233
Изнасилования, совершаемые во время свиданий....233
Частотность и распространенность ..„.. .	..	.. 235
Особенности ситуации и характеристики жертвы....237
Характеристики преступников.........................................237
Классификация паттернов изнасилований ..............................240
Классификационная схема Массачусетского исправительного центра (MTC:R3)......	 243
Типология Грота.................................................    245
Этиология.......................................................    245
Насилие и пориотрафия.............................................._247
Педофилия............................................................  249
Частотность и распространенность..	 249
Характеристики ситуации и особенности жертв..............................................   250
Характерные особенности преступников............................... 251
Класс ифи кат т ия т т о веден ческ их паттернов педофилов ..............................................  252
Классификационная схема растлителей
малолетних Массачусетското исправительного центра (МТССМЗ).....................................................253
Классификация Грота...............................................  255
Рецидивизм........................................................  256
Этиология.........................................................  257
Эксгибиционизм.......................................................  258
Ситуативные характеристики ........................................ 258
Характеристики преступника........................................  259
Вуайеризм и фетишизм.................................................  260
Исправительная работа с сексуальными преступниками........	.... 261
Выводы..............................................................   264
ГЛАВА 11. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ОБЩЕСТВЕННОГО ПОРЯДКА
И ДРУГИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ.......................265
Кража со взломом............................267
Ключевая информация для взломщиков и выбор объектов преступления....	 268
Особенности взломщиков...........-	 270
Употребление алкоголя и других веществ....270
Что происходит с украденными вещами?......271
Мотивы.................................... 271
Психологическое воздействие квартирной кражи (бергл.эри).......... _..272
Кражи и угон автомобилей...................  272
Мошенничество и подделка.................. .274
Магазинные кражи............................274
Оценки инцидентности и распространенности.274
Кто ворует в магазинах?	. ..............275
Мотивы....................................  276
Способы магазинных краж...................  276
Типы магазинных воров.......................276
Грабеж (роббери)...............................278
Экономическое преступление или насильственное преступление? ........   279
«Беловоротничковые» и должностные преступления _______________     281
Корпоративные преступления .................283
Индивидуальные преступления на рабочем месте.285
Компьютерные преступления________________,.....286
Захват заложников............................  287
Поджоги........................................290
Инцидентность и распространенность..........290
Мотивы..................................... 291
Пиромания...................................292
Серийные или хронические поджиыттели........293
Устройство взрывов.....	   295
Мотивы....................................  295
Проституция...............................     297
Мотивы....................................  298
Выводы.........................................299
ГЛАВА 12.НАРКОТИКИ
И ПРЕСТУПЛЕНИЯ ................................301
Основные категории наркотиков..................306
Галлюциногены: конопля.........................308
Связь употребления конопли с преступностью..309
Фенциклидин (РСР).........................  310
Стимуляторы............................    .....	311
Амфетамины.......	   311
Кокаин...................................   312
Психологические эффект ы....................313
Неблагоприятное воздействие па организм.....313
Стимуляторы, кокаин и преступность..........314
Крэк........................................314
МДМА..................................      316
Снотворные вещества (опиаты).................  317
Героин..................................    318
Героин и преступность....................   319
Депрессанты....................................320
GHB и rohipnol: клубные наркотики...........320
Ингалянты (средст ва, применяемые для вдыхания) .... 321
А ч коголь.................. ................321
Психологические эффекты.. ..................322
Алкоголь и преступность...................  322
Выводы......	.................327
ГЛАВА 13. КОРРЕКЦИОННАЯ ПСИХОЛОГИЯ .... 329
Деятельность коррекционного психолога........—.330
Коррекционная система..........................332
Аргументы общества в пользу изоляции преступников.... 334
Классификация и предсказание преступлений......335
Психологические последствия заключения. .......336
Психологическое влияние скученное т и.......337
Психолот ическое влияние изоляции...........338
Исправительная работа и реабилитация...........339
Реабилитация и психологическая работа......... 340
Психотерапия................................342
Мультисистем пая терапия................    342
Бихевиоральная терапия..................... 343
Когнитивная терапия.......................  344
ГЛОССАРИЙ .....................................347
ПРЕДИСЛОВИЕ
Криминальное поведение: психосоциальный подход — учебное пособие, в котором преступление рассматривается с психологической точки зрения. В частности, в этой книге преступник изучается, с одной стороны, как составляющая часть различных психосоциал ьных систем, а с другой — как объект постоянного воздействия этих систем. Одна из основных идей книги заключается в том, что создание содержательной теории преступности в целом, добросовестное исследование «проблемы преступности» и квалифицированное приложение знаний к ее решению невозможно без учета огромного числа факторов, которые на разных уровнях влияют на жизненный путь человека: от личностных особенностей самого индивида до факторов, связанных с его семьей, сверстниками, школой, соседями, кругом знакомств, культурой и обществом в целом. В настоящем, шестом издании, как и в пятом, объектом внимания стала широкая категория людей, квалифицированных как преступники, от опасных рецидивистов, которые начинают свою преступную карьеру в очень раннем возрасте, до случайных правонарушителей, преступающих закон однажды в жизни, обычно в юности.
В книге по возможности полно и точно рассмат-ри ваются современные теоретические и практические исследования, касающиеся психологии преступления. Поведенческие, эмоциональные и познавательные аспекты преступления исследуются с позиции как правонарушителя, так и жертвы. В книге также сделан обзор современных исследований когнитивных особенностей, присущих уголовным преступникам; в этих работах углубленно изучается специфика «преступного» восприятия, мышления, убеждений, принятия решений и установок. Кроме этого, нас интересовали причины преступлений, их классификация, предсказание, профилактика, формы вмешательства и работы по устранению преступного поведения.
В соответствии со структурой книги сначала раскрываются общие теоретические аспекты проблемы преступности, а затем мы перейдем к конкретным категориям преступлений. В первых главах преступ-। юсть рассматривается как результат влияния биопси-хологических факторов и факторов личностного развития, а затем акцент делается на социальном научении и когнитивных аспектах этого явления.
В соответствии с принятой в книге точкой зрения, подавляющая часть уголовных преступлений совершается представителями одной из двух основных преступных групп: 1) подростковой преступной группы, представители которой совершают преступления в ответ на давление группы и общества, и 2) группы «неисправимых преступников», члены которой регулярно совершают преступные деяния на протяжении большей части своей жизни. Современные виды вмешательств перспективны для первой группы, но, скорее всего, окажутся бесполезными при работе со второй группой, кроме тех случаев, когда такие вмеша
тельства начали проводиться в очень раннем возрасте и проводились достаточно квалифицированно.
В это издание включены полностью переработанные разделы, посвященные методам проведения опросов и сбору данных о преступлениях, оценке тяжести преступлений, а также связи наркомании и преступности. Это сделано для того, чтобы отразить новые и быстро набирающие размах исследования по этому вопросу. Кроме того, добавлены разделы, в которых рассматриваются последствия жестокого обращения с детьми и пренебрежения родительскими обязанностями, включая отягощенные синдромом Мюнхгаузена и си । щромом тряски ребенка, а также влияние насилия в семье на психику ребенка. В книге появились новые разделы, посвященные расовому и географическому профилированию преступности, преступности на дорогах, законодательству но сексуальным преступлениям, изнасилованиям, совершенными знакомыми людьми, насилию в школе и психологическому воздействию преступного проникновения в жилище на потерпевшего. Расширено определение насилия в семье. Больше внимания уделяется преступлениям на почве дискриминации по расовым, религиозным и другим признакам, терроризму, преследованию (включая преследование с помощью компьютера (киберсталкинг)), правосудию по делам несовершеннолетних, преступности среди девочек-под ростков, жестокому обращению с людьми пожилого возраста, правонарушениям на рабочем месте, угону транспортных средств, оценке риска (или страховой суммы) и поджогам. Во всей книге обновлены и расширены статистические данные о преступности, а количество таблиц, схем и других наглядных материалов утроилось но сравнению с предыдущим изданием.
Эта книга задумана как основное пособие для обучения студентов и аспирантов, специализирующихся на изучении преступности и делинквентности, криминального поведения, криминологии, криминальной и судебной психологии. Книга опирается на многочисленные исследования и содержит краткие обзоры современных работ во всех областях криминологии. Большинство исследований представлено в рамках теоретического контекста и тематической структуры, с тем чтобы упорядочить настолько разносторонний материал. Главная цель книги состоит в том, чтобы способствовать осознанию многих сложных проблем, связанных с преступным поведением, и избежать упрощенных, предвзятых, догматических выводов относительно «проблемы преступности». Если после внимательного изучения книги читатель отложит се. чтобы заняться поиском дополнительной информации, и если у него в результате чтения разовьется устойчивый интерес к поиску более удачных ответов на пос гавлепные вопросы, можно считать, что эта книга выполнила свою задачу.
10 Предисловие
Материал, содержащийся в этой книге, проходил проверку во время аудиторных занятий на протяжении более двадцати пяти лет. В течен ие этих лет м но-гие студенты вносили существенные поправки, позволившие облегчить восприятие текста, а также предложили включить в содержание многие темы, которые казались, с их точки зрения, наиболее интересными. Тем не менее можно выделить ряд студентов и коллег, чьи удачные комментарии и предложения были особенно полезны при последнем пересмотре книги. Это Тара Аньезе (Tara Agnese), Энн Бале (Anne Bahls), Дебра Бранс (Debra Bruns), Лаура Дэниел (Laura Daniel), Элизабет Уолл (Elizabeth Wall), Сара Брекнок (Sarah Brecknock), Дж. Д. Хэлтигэн (J. D. Hal tigan), Натан Майкл (Natan Michael), Шелли Шлиф (Shelley Schlief), Стейси Сскрист (Stacy Sechrist), Хитер Мунро (Heather Munro), Хитер Портер (Heather Porter). Линн Руп (Linn Rupe), Эми Бернс (Amy Burns) и Роланд Ле Бурво (Rolande LeBour-veau). Келли Демпси (Kelley Dempsey) провела многочисленные исследования для раздела, посвященного насилию в семье, а Дженнифер Трагер (Jennifer Trager) предоставила итоговые таблицы и графики для всей книги; творческий вклад этих людей был чрезвычайно ценным. Я также хотел бы поблагодарить многих профессиональных рецензентов, кото
рые на протяжении всех этих лет высказывали неоценимые рекомендации для совершенствования книги. Вот те из них, кто помогал мне в последнее время: Уильям Ллойд Мак-Крани (William Lloyd McCraney) из Таусонского Университета; Донна Ван дивер (Donna Vandiver) из Государственного университета имени Сэма Хьюстона; Уильям Дж. Кларк (William J. Clark) из Тайдуотер Комьюнити Колледж; Кэрол Томпсон (Carol Y. Thompson) из Христианского Университета штата Техас; Кэрол Уорнер (Carol Warner) из Вебстерского Университета.
Я очень признателен зато, что издательство Прентис-Холл (Prentice Hall) снова поручило подготовку и осуществление издания книги своему сотруднику Кэри Каллаган Маццола(Kari Callaghan Mazzola), которая курировала и выпуск пятого издания. Это очень компетентный и вдумчивый ci юциалист. Особую благодарность я приношу Шерон Чамблисс, главному редактору отдела социологии и антропологии издательства Прентис-Холл (Prentice Hall), которая всегда была готова обеспечить квалифицированное руководство, уделить внимание, дать совет и оказать неоценимую помощь во время работы над четвертым, пятым и шестым изданиями этой книги.
Курт Бартол
ГЛАВА 1
ПОНЯТИЕ КРИМИНАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ
Взгляд на природу человека в теориях преступности
Мультидисциплинарный характер криминологии
Социологическая криминология
Психологическая криминология
Психиатрическая криминология
Определение преступного поведения Системы отчетности ФБР
Унифицированные отчеты о преступности (Uniform crime Reports)
Национальная система учета инцидентов
Преступления на почве нетерпимости
Терроризм
Сбор информации с помощью опросов населения
Опросы,направленные на выявление наркомании
Виктимологические опросы
Преследование: современный вид преступлений
Преследование с помощью компьютера (киберсталкинг)
Основная мысль книги
Самое простое определение преступления таково: «Преступление — умышленный акт нарушения уголовного законодательства, совершенный не в целях обороны, не имеющий какого-либо другого оправдания и наказываемый государством как противоправное деяние или судебно наказуемый просгуиок» (Tappan, 1947, р. 100). Следовательно, преступное поведение это умышленное поведение, которое осуществляется в нарушение уголовного кодекса (умышленное в том смысле, что оно не происходит случайно) и без каких-либо законных оснований или оправдывающих обстоятельств. Человек подлежит уголовной ответственности, если он во время совершения преступного действия отдавал себе отчет в том, что делает, и осознавал преступный характер этого действия. Очевидно, что под это юридическое определение подпадает множество разных деяний, начиная от убийств и кончая незначительными нарушениями правил дорожного движения.
Преступление волнует и интригует людей. Иногда оно манит пас, иногда — отталкивает, иногда манит и отталкивает одновременно. Ойо может быть забавным, например, когда мы узнаем о невероятных или курьезных случаях из уголовной практики, которые никому не причиняют значительного вреда. Преступление может страшить, если мы представим, что произошедшее с жертвой могло бы случиться с нами. Оно может также вызывать гнев, если жертвой жестокого убийцы становится близкий и любимый человек. Особое внимание привлекают тяжкие преступления; вспомните хотя бы тревогу и волнение, которые охватывают соседей или население небольших городов при известии о произошедшем поблизости убийстве.
Несмотря на неизменно высокий интерес к преступности, понять, почему преступления совершаются и что необходимо предпринимать, чтобы их предотвратить, всегда было трудно. Должностные лица, политические деятели, «специалисты» и различные представители широкой общеегвенпости постоянно предлагают простые, но неэффективные пути ликвидации преступности: увеличение числа полицейских на улицах, телевизионные системы наблюдения, освещение улиц, прочные замки, открытие секции каратэ, ощутимые штрафы, немедленное заключение под стражу или введение смертной казни. Научные мужи снова и снова предлагают абстрактные рассуждения и предложения, которые обычно оказываются неконструктивными. Как и в большинстве других вопросов, связанных с поведением людей, экспертов по вопросу преступности хватает, однако конструктивных решений проблемы явно недостает.
Наша нес| ioco6i юсть предотвращать преступлен ия частично обусловлена тем, ч го нам трудно дается понимание преступного повеления как комплексного явления. Поскольку преступность носит комплексный характер, объяснение этого явления требует всесторонних содержательных ответов на многие вопросы. Психологические исследования показывают, что большинство людей не приемлет сложности и неоднозначности. Люди, очевидно, хотят получать на свои вопросы простые, прямые ответы независимо от
сложности рассматриваемой проблемы. Родители обычно теряют терпение, если психологи в ответ на вопрос о воспитании ребенка говорят, что принятие того или иного решения от чего-то зависит — от ситуации, от реакций родителей или от любого из множества факторов. Это стремление к простым решениям помогает объяснять популярность книг типа «Сделай сам» или «100 простых способов улучшить свою жизнь».
В данной книге преступное поведение представлено как чрезвычайно сложное, до конца не понятое явление. Читатели, которые хотят найти здесь простые решения, должны будут пересмотреть свои взгляды, иначе им придется либо отложить книгу, либо ее чтение их только расстроит. Не существует всеобъемлющего психологического объяснения преступления, как не существует объяснения исключительно социологического, антропологического, психиатрического, экономического или исторического. Маловероятно, чтобы социология, психология или любая другая дисциплина в отдельности на самом деле смогли бы сформулировать какие-либо претендующие на истинность положения относительно преступности, не прибегая к помощи других наук. Чтобы объяснять преступное поведение и управлять им, криминология нуждается в любой междисциплинарной помощи, которую она может получить. Чрезвычайное значение имеет интеграция информации, теорий и взглядов различных дисциплин на тот или иной объект-.
Подробный и адекватный обзор огромного количества исследований и теорий каждой дисциплины, имеющей отношение к проблеме преступности, далеко выходит за рамки возможностей этой книги. Мы сосредоточимся па психологических аспектах данного явления, хотя в книге будут также отражены точки зрения и других дисциплин. Психология прсступлс ния на самом деле принадлежит к обширной области судебной психологии. Термин судебный относится ко всему, что имеет отношение к закону или судам, и охватывает как уголовное, так и гражданское право. Следовательно, судебное исследование — это научное исследование проблем, событий и свидетельских показаний (доказательств), касающихся юридических норм и судебных дел. К судебным дисциплинам относятся судебная инженерия (инжиниринг), судебная лингвистика (язык), судебная медицина, судебная патология, судебная психиатрия и судебная психология. Часто встречается также понятие судебной лаборатории. Судебные лаборатории обычно организуются или финансируются правительственными органами специально для того, чтобы исследовать улики (вещественные доказательства) в материалах уголовных и гражданских дел и подкреплять свидетельские показания в суде вещественными доказательствами. В судебные лаборатории, например, может поступить запрос на исследование скрытых отпечатков пальцев, огнестрельного оружия, взрывчатых веществ и золы с места пожара, токсичных материалов и других имеющих отношение к делу улик, найденных на месте преступления или поблизости, что
Взгляд на природу человека в теориях преступности	13
бы впоследствии представить заключение экспертизы в суде*.
В широком смысле судебная психология - это получение и приложение психологических знаний в 1ражданской и уголовной системе правосудия. Она включает в себя такие области, как юридическая психология, психология преступления и делинквентного поведения, исправительная психология (включая семейную коррекцию и оказание психологической ।томоши в соответствующих учреждениях), связь психологии и законодательства, работу с жертвами преступлений и осуществление и оценка программ вмешательства и программ психологической работы с несовершеннолетними и взрослыми правонарушителями. Судебная психология область, которая быстро развивается как в плане теоретических исследований, так и в сфере практики.
Основная цель этой книги состоит в том, чтобы проанализировать и свести воедино современные знания и исследования в области психологии преступления, сравнить их с традиционными подходами к данной проблеме и предложить теоретическую базу для изучения преступления. Мы не можем приступать к осуществлению этой цели без предварительного привлечения внимания к философским вопросам, которые лежат в основе любой модели человеческого поведения
Взгляд на природу человека в теориях преступности
В основе любой теории преступности лежит определенная модель человеческого поведения. Три из них могут быть выделены в качестве главных. Те, кто придерживается теории конформизма, считают, что каждый человек изначально является конформистом и стремится поступать «правильно» В значительной степени это предположение лежит в основе гуманистических теорий в психологии. Люди в основе своей «хорошие» и стремятся реализовать в жизни все заложенные в них возможности.
Подходящим примером конформистского подхода в криминологии является теория напряжения Роберта К. Мертона. В соответствии с этой теорией, люди по своей природе являются конформистами, на которых сильно влияют ценности и установки (атти-тюды) общества, в котором они живут. Проще говоря, желания большинства членов того'или иного сообщества совпадают с желаниями окружающих. Поэтому «правильным» будет то, что признается таковым всем сообществом или группой внутри этого сообщества. В соответствии со взглядами представителей теории напряжения, американское общество в целом считает, что накопление богатства или достижение социального положения имеют первостепенное значение и представляют собой цели (символы), к кото
рым должны стремиться все члены общества. Представители теории напряжения считают, что люди, являющиеся в своей основе конформистами, с готовностью усваиваю! такую позицию, но возможности и средства для достижения этих широко рекламируемых целей доступны им не в одинаковой степени. Некоторым в достижении этих целей помогают образование, сеть социальных связей, личные контакты и влияние семьи. Однако у социально и экономически ограниченных людей нет подобных преимуществ для достижения материального, экономического или политического благополучия. Таким образом, теория напряжения предсказывает, что преступность и делинквентное поведение имеют место тогда, когда наблюдается осознанное несоответствие между меркантильными ценностями и целями, которые пропагандируются и высоко ценятся в обществе, с одной стороны, и доступностью законных средств для достижения этих целей с другой. В этом случае развивается напряжение между целью достичь богатства и власти и средствами для их достижения. Группы и отдельные люди, испытывающие подобное напряжение, вынуждены решать, нарушить ли нормы и законы, чтобы достичь частицы столь желанных богатства или власти, или отказаться от американской мечты и либо имитировать движение к ней, либо отвергнуть ее или активно против нее протестовать.
В соответствии с другой моделью - нонконформистской — человек по своей природе создание недисциплинированное и при отсутствии ограничений и правил, принятых в данном обществе, легко прене-брегбы общественными соглашениями и без разбора совершал преступления. Сторонники этой точки зрения считают, что человек является по сути «незаконопослушным», и если ему будет позволено делать то, что он захочет, проявит склонность к девиантному поведению. Хорошими примерами подобных взглядов являются нейробиологичецкие теории, о которых пойдет речь в главах 3 и 4, и теория социального контроля Трэвиса Хирши (Hirshi), которой мы коснемся в нескольких главах. Теория социального контроля утверждает, что преступления и правонарушения (делинквентность) имеют место тогда, когда тяготение человека к общепринятому порядку или нормативным стандартам ослабевает или в значительной степени отсутствует. Другими словами, социализация, которая обычно удерживает основную человеческую природу под контролем, у преступников не завершена или осуществлялась неправильно. С этой позиции человеческой природе изначально присущи врожденные «плохие» или «антиобщественные» тенденции, которые должны контролироваться обществом.
Третью точку зрения представляют теории научения, в соответствии с которыми человек от рождения нейтрален (не склонен ни к конформизму, ни к девиантности). Эти теории стремятся доказать, что фак-
* Криминальная психология (от лат. criminalis - преступный) - область юридической психОлот пи. К. и. изучает пснхологичес кие механизмы правонарушений и психозы ню правонарушителей, проблемы образования, структуры, функционирования и распада преступных ipymi. Источник. Психология. Словарь Под общ. рел. А. В Петровскою.
14 Глава 1. Понятие криминального поведения
Взгляды на природу человека
Таблица 1.1
Точка зрения на поведение	Пример теории	Человек является...
Теория конформизма	Теория напряжения (Мертон)	В основном «хорошим»; находится под сильным влиянием ценностей и аттитюдов общества
Теория нонконформизма	Теория социального контроля (Хирши)	В основном незаконопослушным; индивидуальная приверженность к общественному порядку - слабая, врожденные тенденции должны контролироваться обществом
Теории научения	Теория дифференциальных ассоциаций (Сазерленд) Теория социального научения	Рождается нейтральным; поведение является продуктом научения (д) через социальные взаимодействия с другими людьми
тически все формы поведения человека, его убеждения и тенденции усваиваются им из социальной среды в процессе научения. Наиболее всесторонне такой взгляд иллюстрируется социальной теорией научения, которая будет главной темой пятой главы, и теорией дифференциальных ассоциаций Эдвина Сазерленда (Sutherland). Теория дифференциальных ассоциаций — яркая иллюстрация этой точки зрения. Согласно этой теории, преступное поведение усваивается, как и любое другое социальное поведение, через социальные взаимодействия с другими людьми. Оно не является результатом ни психического заболевания, ни нарушений эмоционального развития, ни реализации врожденных представлений о «добре» и «зле». Люди становятся преступниками в результате научения, под воздействием сигналов, полученных от других людей, которые в свою очередь «научились» быть преступниками. Следовательно, господство «сигналов», способствующих нарушению закона, над сигналами, препятствующими этому, приводит к формированию преступного поведения. Житейская мудрость, гласящая, что дурная компания провоцирует дурное поведение, с точки зрения теории дифференциальных ассоциаций является справедливой.
Мультидисциплинарный характер криминологии
Криминология — это мультидисциплинарная наука о преступности. В накоплении знаний о преступной деятельности участвуют многие дисциплины, включая психологию, социологию, психиатрию, антропологию, биологию, неврологию, политологию и экономику. На протяжении многих лет в изучении преступности дом инировали три научные дисциплины — социология, психология и психиатрия,но в настоящее время в этот процесс все активнее включаются и другие дисциплины или разделы названных дисциплин. Примером такой быстроразвивающейся дисциплины может служить, например, криминальная антропология (Rafter, 1992).
Хотя в этой книге главное внимание уделяется психологическим принципам, концепциям, теориям и исследованиям, имеющим отношение к криминаль
ному поведению, значительное внимание будет уделено исследованиям, осуществляемым в рамках других дисциплин, особенно социологии и психиатрии. Как уже утверждалось, криминология нуждается в любой помощи, которой она может воспользоваться в своем стремлении понять, объяснить и предотвратить преступное поведение.
Совсем нелегко провести четкое разграничение между отдельными дисциплинами, поскольку их сферы интересов в значительной степени перекрываются. Например, та или иная теория может считаться социологической, психологической или психиатрической иногда просто вследствие заявленной профессионал ы юй принадлежности ее сторонника. Читатель должен также понять, что сжатое изложение любой значительной дисциплины па нескольких страницах едва ли позволит получить о ней полное представление. Чтобы получить более адекватные знания, заинтересованному читателю следует обратиться к монографиям и статьям, издаваемым в рамках соответствующих дисциплин.
Социологическая криминология
Социологическая криминология имеет богатую традицию исследований отношения демографических и групповых факторов к преступлению. Доказано, что факторы возраста, расы, пола, социально-экономического статуса, межличностных отношений, этнической и культурной принадлежности в значительной степени связаны с некоторыми категориями и паттернами преступлений. Социологическая криминология, например, приводит нас к заключению, что молодые афро-американские мужчины из неблагополучных семей непропорционально широко представлены среди исполнителей и жертв убийств. Мпо,-гие причины такой непропорциональности отражены в различных теориях и исследованиях, результаты которых будут приведены в книге.
Социологическая криминология также исследует ситуационные факторы или параметры окружающей среды, в наибольшей степени способствующие совершению преступных деяний: время, место, вид используемого оружия и обстоятельства, сопутствующие
Мультидисциплинарный характер криминологии	15
преступлению. Кроме того, социологический подход исследует основные социальные условия, которые могут стимулировать преступное поведение, например, несправедливость в распределении образовательных возможностей и занятости или неодинаковое обращение со стороны работников правоприменительной системы.
Психологическая криминология
Психология — наука о поведении и психических процессах. Следовательно, психологическая криминология — наука о психических процессах и поведении преступника. Если социологическая криминология изучает группы и общество в целом, то психологическая криминология концентрирует внимание на индивидуальном поведении преступника: каковы механизмы его усвоения, что его вызывает, какие факторы способствуют его поддержанию и изменению. Необходимо учитывать как социальные факторы криминального поведения, так и влияние личностных особенностей, а также психические процессы, которые являются опосредующим звеном такого поведения. Понятием личность охватываются все биологически обусловленные качества, психологические черты и когнитивные особенности человека, которые психологи считают важными в опосредовании поведения и управлении им. В последнее время психологическая криминология сместила фокус в сторону когнитивных аспектов преступности. Кроме этого, психологическая криминология исследует и оценивает стратегии профилактической работы, вмешательств и некарательных воздействий на преступников, которые предпринимаются для снижения количества случаев проявления криминального поведения.
Раньше психологи предполагали, что смогут лучше понять человеческое поведение, выделив устойчивые диспозиции личностных черт, которые определяют общую картину поведения. Личностные черты или их диспозиция определяют относительно устойчивую и прочную тенденцию вести себя определенным образом и отличают одного человека от другого. Например, один человек может быть экстравертом и иметь устойчивую тенденцию к общению с другими людьми, в то время как другой — интроверт — может быть стеснительным и иметь склонность общаться только с очень близким друзьями. Приверженцы теорий личностных черт (трейт-фак-торных теорий) считали, что люди демонстрируют постоянные паттерны поведения в разное время и в разных местах и что эти поведенческие паттерны характеризуют личность. Поэтому многие психологи, занимавшиеся изучением преступности, полагали, что они должны выявлять личностные черты или переменные, которые лежа! в основе криминального поведения. Они уделяли мало внимания окружению человека или особенностям ситуации. Считалось, что как только личностные переменные будут идентифицированы, появится возможность определять и предсказывать, от какого человека следует с большой вероятностью ожидать криминального поведения. Из дальнейшего изложения станет понятно, что поиски какого-либо единственного типа личности убийцы,
насильника или маньяка к успеху не привели. Большинство психологов, которые составляют по заказам правоохранительных органов психологические профили насильников, по-прежнему основываются исключительно на личностных переменных, и в лучшем случае результатом их стараний являются недоказуемые клинические суждения и необоснован! гые догадки. Тем не менее психологи могут с определенной степенью достоверности говорить о ряде демографических признаков и паттернов поведения некоторых типов преступников. Например, они могут примерно предполагать, что в данном конкретном случае насильник, скорее всего, — молодой белый безработный житель ближайшей округи и т. д. Основываясь на результатах исследований, они могут также предугадать вероятные мотивы агрессивных действий и сделать необходимые предостережения. Эта «профильная» информация, однако, основывается на знаниях, собранных из всех разделов криминологии, включая психологию, социологию, антропологию, психиатрию, политологию, историю и экономику. Задача этой книги состоит в том, чтобы обеспечить читателя этими междисциплинарными знаниями.
Составление профиля преступника это процесс идентификации личностных черт, поведенческих тенденций, географического местонахождения и демографических данных преступника, основанный гга характеристиках преступления (Bartol and Bartol, 1994). В значительной степени процесс составления профиля детерм ин и руется базой данных, в которой собрана информация о преступниках, которые совершали подобные преступления раньше. В настоящее время составление профиля по крайней мере, на 90% можно считать искусством, базирующимся на предположениях, и только на 10% наукой. В самом начале книги следует подчеркнуть, что составление профиля преступника не ограничивается только характеристиками серийных убийц или насильников; при правильном подходе оно может быть очень полезным в случаях преступлений против собственности, включая поджоги, хищения, кражи в магазинах и грабежи. Составление профиля преступника будет более подробно описано в главе 9.
В последние два десятилетия все большую популярность приобретает реконструкция личностного профиля и когнитивных особенностей (особенно наклонностей) умерших людей. Такой посмертный психологический анализ называется реконструктивной психологической оценкой (RPE) или неявным анализом смерти (Poythress, Otto, Darkes, and Starr, 1993). Такой анализ также известен как психологическая аутопсия (Brent, 1989; Ebert, 1987; Selkin, 1987), хотя «аутопсический» анализ обычно ограничивается случаями самоубийств. Психологическая аутопсия часто проводится для того, чтобы определить причины и факторы, способствовавшие самоубийству.
RPE отличается от составления профиля преступника в двух важных пунктах: 1) профиль создается на мертвого человека; и 2) личность человека изначально известна. Однако, подобно составлению профиля преступника, надежность и валидность RPE и
16 Глава 1. Понятие криминального поведения
ее вариантов (разновидностей психологической аутопсии) нуждаются в дальнейших доказательствах и пока небесспорны.
Психиатрическая криминология
Неспециалисты и даже ученые, специализирующиеся в других областях знания, часто путают термины психология и психиатрия. Многие считают, что в психологии применяются те же концепции и теории, что и в психиатрии. В действительности же представители этих двух профессий часто смотрят на вещи совсем ио-разному, хотя существуют и общие моменты. В отличие от судебных психологов, которые имеют докторскую степень ио философии (Ph. D.) и часто проходят специализированное обучение в области методов исследования и некоторых областях судебной психологии, судебные психиатры сначала получают медицинскую степень (М. D.) и, как и другие врачи, заканчивают медицинскую интернатуру. Затем в течение двух-трех лет ординатуры по психиатрии они проходят специальное обучение судебной психиатрии, обычно сосредоточиваясь на диагностике и лечении людей в судебно-исправительных учреждениях. Как врачи, психиатры имеют право назначать лекарства и выполнять другие медицинские процедуры, чего психологи обычно делать не могут.
Американская психиатрическая криминология, также называемая судебной психиатрией, традиционно придерживалась фрейдистской психоаналитической или психодинамической традиции. Отцом психоаналитической теории человеческого поведения был врач-невропатолог Зигмунд Фрейд (1856-1939). Многие современные психоаналитики — неофрейдисты - предпочитают модифицированную версию ортодоксального фрейдизма. Другие психоаналитики разделяют взгляды Альфреда Адлера и Карла Юнга, которые отошли от Фрейда и сформировали собственные школы.
Все вместе психоаналитические направления формируют психодииамическую школу, которая объясняет поведение в терминах мотивов и потребностей. В соответствии с этим подходом человеческая натура является изначально антиобщественной. Это зна
чит, что если человек не удерживается иод контролем внутренними (совестью) и внешними (общество) силами, то он биологически нацелен на получение того, что он хочет и когда хочет. Если бы не существовало правил и законов организованного общества, все люди - особенно мужчины в силу их биологических особенностей постоянно бы воевали, грабили, воровали и даже убивали друг друга по малейшей прихоти.
Психоаналитическая позиция предполагает, что для того чтобы выявить неосознаваемые детерминанты человеческого поведения, в том числе и преступного поведения, мы должны погрузиться в глубины человеческой личности. Вот высказывания двух судебных психиатров: «Преступник редко до конца знает причины своего поведения» (Abrahamsen, 1952, р. 21); «Каждый преступник становится таковым под действием бессознательных сил внутри него самого...» (Roche, 1958, р. 25). Последователи психоаналитических и психодинамических теорий признают, что поведение зависит от ситуации. Однако они считают, что существуют устойчивые генерализованные динамические или мотивационные силы, определяющие различия в поведении. Внешние проявления поведения косвенно раскрывают или символизируют скрытые динамические факторы, их обусловливающие. Психологические защитные механизмы искажают и маскируют «истинное» значение внешних или наблюдаемых проявлений повеления.
Следовательно, обученный клиницист должен уметь интерпретировать значение этих внешних проявлений поведения, так как сам человек не знает их цели.
Фрейдистские, психоаналитические и психодинамические теории строго придерживаются того взгляда, что первостепенная детерминанта человеческого поведения находится внутри человека и что после первых нескольких лет жизни среда играет очень незначительную роль. Следовательно, преступное поведение, как полагают, «прорастает» изнутри человека, прежде всего под действием биологических побуждений бессознательного. Среда, культура или общество не могут нести ответственность за состояние престун-
Таблица 1.2
Основные дисциплины в криминологии
Дисциплина	Влияние	Объект исследования
Социологическая криминология	Социология	Исследует связь демографических переменных и факторов окружения с преступлением; концентрируется на социальных группах и обществе в целом
Психологическая криминология	Психология	Фокусируется на индивидуальном преступном поведении; наука о поведении и психических процессах преступника
Психиатрическая криминология	Психиатрия	В современном виде психиатрическая криминология исследует взаимодействие между психобиологическими детерминантами поведения и социальной средой; в традиционном виде занимается поиском бессознательных и биологических факторов преступного поведения
Системы отчетности ФБР 17
„ости; виновными следует считать биопсихологичес-кие потребности и побуждения самих людей.
Однако было бы несправедливо просто классифицировать современную психиатрическую криминологию как сугубо фрейдистскую или психоаналитическую. Современная психиатрическая криминология намного разнообразнее, все более опирается на исследования и значительно меньше привержена традиционному убеждению, что преступники следуют неуправляемым животным, бессознательным или биологическим стремлениям. Поэтому в данной книге мы будем различать традиционную психиатрическую криминоло! ию и современную психиатрическую криминологию. В соответствии со взглядами традиционной психиатрической криминологии, причиной преступного поведения являются управляющие людьми бессознательные биологические побуждения, тогда как современный психиатрический взгляд на преступления опирается на разнообразные и обширные знания, полученные в процессе исследований и клинического опыта. В этой книге всякий раз, когда это возможно, мы будем полагаться на принципы современной психиатрической криминологии.
Определение преступного поведения
Одна из первоочередных задач данной книги состоит в том, чтобы дать определение преступного поведения и определить объект нашего исследования. Сделать это непросто, поскольку на нашем пути встают как терминологические, так и методологические дилеммы. Мы не только должны решить, как определить преступление и преступника, но вынуждены также преодолеть многочисленные статистические трудности, связанные с учетом и интерпретацией преступлений.
Поскольку понятие преступления может быть связано со многими формами поведения, следует установить, должны ли мы ограничиться только правовым определением и рассматривать только тех людей, которые были осуждены за преступления, или нужно включить в зону нашего внимания тех людей, которые занимаются антиобщественной деятельностью, по не были обнаружены правоохранительной системой. Возможно, в нашем исследовании должны рассматриваться люди, имеющие предрасположенность к совершению преступлений, если таких людей возможно идентифицировать. Как показывает обзор специальной литературы и учебников криминологии, не существует единого мнения относительно того, какая группа или группы могут считаться объектом исследования.
Если мы будем строго следовать юридическому определению преступления и ограничимся исследованием и обсуждением поведения только тех, кто уже совершил преступления, то придется решить, должны ли мы рассматривать только тех из них, кто был осужден и отбывает наказание, или следует включить в эксперимент и тех, кто совершил уголовное преступление, на не был осужден. Даже по скромным подсчетам, от 16 до 18% населения США имеют уголовное досье, то есть были хотя бы однажды арестованы (в
это число не входят случаи, связанные с нарушениями правил дорожного движения) (данные Министерства юстиции США за 1988 год). Кроме того, надо определить, каким образом мы будем учитывать тех людей, которые нарушают закон, но остаются невы-явленнымп, или тех, кто попадает в сферу внимания правоохранительной системы, но никогда не был под арестом.
Попытка изучать преступное поведение на основе инцидентности (сферы распространения) чревата и другими проблемами для социологов. Инцидентность преступления обычно измеряется одним из трех способов:
1.	Официальн ые отчеты полиции об арестах, наподобие тех, которые направляются в ФБР для опубликования в его ежегодном национальном статистическом отчете об уровне преступности (Uniform crime Reports, UCR).
2.	Опросы населения, в котором членов выборки спрашивают, какие нарушения они совершали и как часто.
3.	Национальные или региональные виктимоло-гическпе исследования (виктимизация — регистрация в качестве потерпевшего), в которых выясняется, какие типы семей или профессий чаще других становятся жертвами определенных преступлений.
Системы отчетности ФБР
Унифицированные отчеты о преступности (Uniform crime Reports)
Унифицированные отчеты о преступности (Uniform crime Reports, UCR) Федерального бюро расследований, которые начали составляться с 1930 года, — наиболее цитируемый источник криминальной статистики США. UCR — ежегодный отчет, содержащий данные о преступлениях, известных полиции, и информацию об арестах, полученную на добровольном основании от местных отделений правоохранительных органов и агентств отдельных штатов со всей территории США. UCR доступен на информационном сайте ФБР <www.fbi.gov>. Интересно, что правоохранительные агентства федерального уровня не публикуют свои отчеты через традиционную программу UCR, хотя недавно была введена пересмотренная система отчетности, которая требует, чтобы федеральные агентства также публиковали свои отчеты. Эга новая система, которая называется «National Incident-based Reporting System» («Национальная система отчетности, основанная на учете инцидентов»), будет вскоре описана.
Первый UCR включал в себя информацию менее тысячи агентств. Отчет 1999 года содержит информацию более чем семнадцати тысяч городских и окружных правоохранительных агентств и агентств штатов, представляющих приблизительно 95% всего населения США (FBI. 2000). UCR - единственный серьезный источник информации, позволяющий сравнивать данные по различным группам населения,
18 Глава 1. Понятие криминального поведения
выделенным по признакам возраста, пола, расовой принадлежности и по видам правонарушений. Разработанный ФБР совсем недавно «Дополнительный отчет об убийствах» (Supplementary Homicide Report) содержит данные о жертвах и демографических признаках преступников, отношениях жертвы и преступника, используемом оружии и обстоятельствах, связанных с убийством.
В I’CR преступления группируются по разным признакам, включая возраст, пол, расовую принад-
лежность арестованного человека, город и регион страны, где было совершено преступление. Преступления также категоризируются по степени тяжести. Тяжкие преступления называются индексными преступлениями (тяжкие преступления, подлежащие статистическому учету) или преступлениями Части I, нетяжкие преступления — неиндексными преступлениями (или преступлениями Части II). Однако это разделение может ввести в заблуждение. Например, хищение имущества, которое включает магазинные
Таблица 1.3
Определения индексных и неиндексных преступлений в унифицированных отчетах о преступности
Индексные преступления
Тяжкое убийство и простое умышленное убийство	Преднамеренное (совершенное не по небрежности) убийство одного человека другим
Изнасилование с применением физической силы	Вступление в половую связь с женщиной насильственно и против ее желания. Включает нападения и попытки совершить изнасилование или угрозу насилием. Изнасилование по статутному праву (без насилия) и другие сексуальные нарушения исключаются
Грабеж с насилием или разбой	Присвоение или попытка присвоить что-либо ценное из того, что находится под опекой, во владении или под контролем человека или группы лиц с помощью силы или угрозы силы, а также насилие и/или устрашение жертвы
Физическое нападение при отягчающих обстоятельствах	Незаконное нападение одного человека на другого с целью причинения серьезных или тяжких телесных повреждений. Этот тип нападения обычно сопровождается применением оружия или средств, которые могут вызвать смерть или значительные телесные повреждения. В это число включаются и попытки нанесения телесных повреждений
Противоправное проникновение в помещение с умыслом совершить в нем кражу	Незаконное проникновение в помещение для совершения уголовного преступления или кражи. Существует три категории: насильственное проникновение, незаконное проникновение без применения силы и попытки насильственного проникновения
Хищение имущества	Незаконное присвоение, перенос, увод, угон собственности из владения или неопровержимо предполагаемого владения другого человека. Эта категория включает такие преступления, как магазинные кражи, карманные кражи, выхватывание кошелька, кражи из автомашин, кражи частей автомашин и автомобильных аксессуаров и кражи велосипедов
Угон автомашин	Кражи или попытки краж автомашин, включая захват автомобилей, грузовиков, автобусов, мотоциклов, катеров и снегоходов
Поджог	Любой преднамеренный или злонамеренный поджог или попытка поджога (с намерением совершить мошенничество или без него) жилого дома, общественного здания, автомашины или самолета или личного имущества другого человека
Обычные неиндексные преступления
Другие нападения(простые)	Нападения и попытки нападения, в которых оружие не применяется и которые не приводят к нанесению жертве серьезных или тяжких телесных повреждений
Подделка документов и контрафакция	Создание, изменение, сбыт или обладание с намерением мошенничества чем-либо поддельным, повторяющим подлинный образец
Мошенничество Растрата	Мошеннический обмен и присвоение денег или имущества путем обмана Незаконное присвоение или неправильное использование денег или имущества, находящегося под чьей-то опекой, во владении или под контролем
Преступления, связанные с краденым имуществом	Покупка, прием, владение: покупка, прием краденого имущества и владение им, включая попытки совершить эти действия
Преступления против семьи и детей	Отказ от воспитания детей, пренебрежение родительскими обязанностями, уход из семьи или жестокое обращение с супругами и детьми
Системы отчетности ФБР 19
Нарушения, связанные с употреблением наркотиков
Сексуальные преступления (кроме изнасилований с применением силы, проституции и коммерческой эксплуатации порока)
Нарушения законов штата и/или местного законодательства, связанные с незаконным владением, продажей, использованием и производством наркотических веществ и сырья для их изготовления
Изнасилование по статутному праву и нарушения целомудрия, общих приличий и морали
Преступления, связанные с азартными играми
Организация азартных игр, предоставление возможности для азартных игр или занятие незаконными азартными играми
Вандализм
Преднамеренное или злонамеренное разрушение, повреждение, обезображивание или порча любого общественного или частного имущества, недвижимого или личного, без
Источник: адаптировано из FBI, 1997. Uniform crime Reports, 1996 (Вашингтон, округ Колумбия, Министерство юстиции США)
кражи, отнесено в категорию индексных преступлений, тогда как мошенничество и преступления, связанные с наркотиками, классифицированы как неиндексные преступления. Перечень неиндексных преступлений включает вандализм, ношение оружия, а также покупку и получение краденого имущества и владение им. Таблица 1.3 содержит определения и
индексных, и неиндексных преступлений, входящих в UCR. Эти определения не обязательно юридически точны, но они отражают прежде всего широкие классы, определяемые ФБР в целях статистической отчетности. Рисунок 1.1 показывает долю каждого из восьми индексных преступлений в общей картине преступности.
Изнасилование с применением физической силы — 0,8%
Противоправное проникновение в помещение с умыслом совершить в нем кражу — 18,0%
Рис. 1.1. Процентное распределение индексных преступлений Источник: FBI, 2000
20 Глава 1. Понятие криминального поведения
Чтобы быть зарегистрированным в UCR, преступ леиис должно, как минимум, отвечать следующим условиям
•	быть осознанным жертвой или другим лицом;
•	определяться жертвой или свидетелем как преступление;
•	каким-либо образом стать известным правоохранительному органу как преступление;
•	определяться этим правоохранительным органом как преступление;
•	быть подробно зарегистрированным правоохранительным органом;
•	сообщение о нем должно поступить в центр сбора информации ФБР.
За последние годы количество преступлений существенно уменьшилось. Согласно данным UCR (FBI, 2000), общее количество преступлений за 1999 год оценивается приблизительно в 11.6 миллионов, что является самым низким значением с 1978 года, и уже восемь лет подряд наблюдается снижение количества индексных преступлений. Показатель индексных преступлений (число индексных преступлений, известных полиции, на 100 000 граждан США) самый низкий с 1973 года. Общее количество тяжких преступлений в 1999 году (тяжкие убийства и простые умышленные убийства, изнасилования с применением физической силы, грабеж с насилием или разбой и нападения при отягчающих обстоятельствах) — самое низкое за период с 1985 года. Общее количество тяжких преступлений по сравнению с уровнем 1995 года фактически уменьшилось на 20%.
Термин, который часто используется в UCR, коэффициент раскрываемости. Коэффициент раскрываемости отражает долю сообщенных преступлений, по которым было достигнуто юридическое решение путем ареста или каким-либо другим образом (например, вследствие смерти подозреваемого).
ФБР (FBI, 2000 р. 201) считает преступление раскрытым тогда, «когда по крайней мере один человек арестован, обвинен в совершении преступления и передан суду для судебного разбирательства». При со
блюдении этого условия в UCR считается, что «сообщающий правоохранительный орган раскрыл преступление или решил вопрос о данном конкретном преступлении» Для лиц моложе 18 лет «раскрытие путем ареста регистрируется в тех случаях, когда правонарушитель до 18 лет направляется в суд по делам несовершеннолетних или в другой админист-pai явный орган по делам несовершеннолетних, даже если ареста как гакового не было (нефизпческий арест)» (FBI, 2000, р. 201). Коэффициент раскрываемости тяжких преступлений в 1999 году составил 50%, а для преступлений против собственности (исключая поджог) — 18% (FBI, 2000). Самым высоким коэффициент раскрываемости оказался для убийств (69%), а самым низким — для противоправного проникновения в помещение с умыслом совершить в нем кражу и для хищений автомобилей (14 и 15% соответственно) (табл. 1.4).
Информация, содержащаяся в UCR, не является абсолютной. Центр сбора информации вынужден полагаться на точность и непротиворечивость статистических данных о преступлениях, которые поступают от правоохранительных органов на местах. Помимо этого, в отчетах не учитываются предварительные самостоятельные решения, принимаемые сотрудниками органов уголовной юс тиции. Кроме того, в индексную категорию включены уличные преступления, а не менее серьезные преступления, связанные с бизнесом и определенными профессиями, и корпоративные преступления не включены, хотя в будущем, вероятно, в отчеты будет включаться больше «профессиональных» преступлений, связанных с определенными видами профессиональной деятельности.
Считается, что официальная статистика преступности, подобно статистике UCR, недооценивает боль шинство видов уголовных преступлений; ее обычно критикуют за ошибки и пробелы. Общее число уголовных преступлений, которые1 остаются невыявлен-нымиили неизвестными правоприменительным органам, называемое латентной преступностью, трудно оценить, но данные виктимологических исследований (анализа сообщений о статусе потерпевшего), проводимых американским Бюро переписи населения, го
Таблица 1.4
Показатели раскрываемости для индексных преступлений за 1999 год
Поджог
Нападение при отягчающих обстоятельствах
Противоправное проникновение в помещение с умыслом совершить в нем кражу
Изнасилования с применением физической силы
Хищение имущества
Хищение транспортных средств
Тяжкие убийства
Грабеж с насилием или разбой
17%
59%
14%
49%
19%
15%
69%
29%
Источник: FBI, 2000
Системы отчетности ФБР 21
ворят о том, что из каждой сотни совершенных преступлений семьдесят два так и не регистрируются в официальной статистике (Skogan, 1977). Однако Ско-ган также замечает, что среди незарегистрированных преступлений больше незначительных имущественных преступлений, чем более серьезных правонарушений. Рисунок 1.2, основанный на данных отчетов UCR 1980 и 1999 годов, показывает, что пик показателя арестов за серьезные имущественные преступления приходи гея на семнадцать-восемнадцать лет, как раз перед тем возрастом, когда многие суды начинают преследовать преступников по суду как совершеннолетних.
С возрастом, особенно после двадцати лет, количество арестов за имущественные преступления уменьшается. С другой стороны, аресты за тяжкие преступления постепенно достигают максимума и с возрастом начинают постепенно снижаться. Рисунки 1.2 и 1.3 показывают зависимость числа имущественных преступлений и тяжких преступлений от возраста правонарушп гелей. Рисунки также позволяют сравнить данные 1980 года по этим показателям с данными 1999 года, показывая существенное уменьшение для имущественных преступлений и небольшое уменьшение для тяжких преступлений в 1999 году
Рис. 1.2. Показатель арестов за имущественные преступления на 100 000 человек
Источник: Отчет ФБР 2000 года и данные о численности населения от Бюро переписи населения США
Рис. 1.3. Показатель арестов за тяжкие преступления на 100 000 человек
Источник: Отчет ФБР 2000 года и данные о численности населения от Бюро переписи населения США
22 Глава 1. Понятие криминального поведения
Таблица 1.5
Национальная система учета инцидентов (NIBRS). Преступления группы А
Поджог	Тяжкое убийство и простое умышленное убийство
Преступные нападения	Убийство по неосторожности
Нападение при отягчающих обстоятельствах	Убийство при смягчающих обстоятельствах
Простое нападение	Похищение человека с целью выкупа / Похищение другого лица
Запугивание	Преступления против собственности
Взяточничество	Карманная кража
Взлом и проникновение в помещение	Кража кошелька
Контрафакция/подлог	Кража в магазинах
Разрушение/Повреждение имущества/Вандализм	Квартирная кража
Преступления, связанные с наркотиками	Кража из монетных автоматов
Нарушения законодательства о наркотиках	Кража из автомобилей
Нарушения, связанные с изготовлением наркотиков	Кража частей / принадлежностей автомашины
Растрата	Кража автомобиля
Вымогательство / шантаж	Порнографические / непристойные материалы
Преступления, связанные с мошенничеством	Преступления, связанные с проституцией
Подлог /обман /злоупотребление доверием	Проституция
Мошенничество с кредитными картами и банкоматами	Пособничество или организация проституции
Персонация (выдача себя за другое лицо)	Грабеж с насилием или разбой
Мошенничество с имуществом	Насильственные сексуальные преступления
Телефонное мошенничество	Изнасилование с применением силы
Преступления, связанные с азартными играми)	Принуждение к гомосексуальным отношениям
Заключение пари	с применением силы
Занятие азартными играми, организация азартных игр,	Посягательство сексуального характера
пособничество в азартных играх	Насильственные ласки
Повреждение оборудования для азартных игр	Ненасильственные сексуальные преступления
Фальсификация спортивных состязаний	Преступления, связанные с краденым имуществом
Убийства	Нарушения закона об оружии
Источник: Национальный аналитический центр тяжких преступлений, Ежегодный отчет за 1992 год (Quantico, VA: FBI Academy, 1992), с. 22
Национальная система учета инцидентов
В конце 1970-х годов правоохранительное сообщество призвало расширить применение отчетов UCR и представлять в них информацию о преступлениях более детально. В ответ на это составление отчета UCR было поручено по федеральному контракту исследовательской фирме «АВТ Associates» из Кембриджа, штат Массачусетс. Рекомендации этой фирмы изложены в «Проекте будущей системы унифицированного учета преступлений» (A Blueprint for the Future of the I 'niform Crime Reporting System), опубликованном в 1985 году. Эти рекомендации легли в основу Национальной системы учета инцидентов (National Incident-Based Reporting System NIBRS), учрежденной законом Конгресса США 1988 года об унифицированном федеральном учете преступлений (Public LawNo. 100-690,102 Stat. 4181). Этим законом Конгресс обязал все федеральные правоохранительные органы, включая
органы, подчиняющиеся Министерству обороны, собирать и сообщать ФБР данные по двум категориям преступников: группа А, которая включает сорок шесть категорий тяжких преступлений, в том числе поджогов, нападений, убийств, мошенничеств, растрат, хищения собственности и преступлений на сексуальной почве, и группа Б, включающая одиннадцать менее серьезных нарушений, например, предъявление фальшивого чека, управление автомобилем в нетрезвом состоянии, нарушение общественного порядка, пьянство, ненасильственные преступления в семье и нарушения закона об изготовлении алкогольной продукции (см. список преступлений группы А в табл. 1.5).
В «Системе отчетности об инцидентах группы А» преступление рассматривается во всех его аспектах, включая информацию о жертве, орудии преступления, месте преступления, имевшем место действии алкоголя или наркотиков, о типе преступного действия, об отношениях между жертвой и обвиняемым,
Системы отчетности ФБР 23
местах жительства жертв и арестованных, а также описание имущества и сведения о его ценности.
Возможно, эта дополнительная информация станет для правоохранительных органов и исследователей необходимым инструментом, поскольку обеспечит их детальными данными о том, когда и где совершаются определенные виды преступлений, какие формы они принимают и каковы типичные характеристики жертв и преступников. Отчеты по преступлениям группы Б содержат информацию только об арестованном и обет оятел ьс гвах ареста.
Отдельные штаты также были приглашены участвовать в проекте. Федеральные органы и органы штатов, принимающие участие в составлении отчетов NIBRS, применяют автоматизированные системы ежемесячной передачи информации о преступлениях группы А и группы Б в ФБР. В конечном счете этот новый подход должен способствовать переходу к безбумажной (электронной) системе отчетности. Однако, как ожидается, на то, чтобы новая система была внедрена полностью, потребуются многие годы. До сих пор ее продвижение проходило медленно, и вряд ли следует ожидать, что новая система будет полностью освоена всего за несколько лет. В конце концов NIBRS должен заменить традиционные отчеты ФБР — UCR, которые содержат только итоговые статистические показатели преступности.
Ожидаемая выгода от внедрения NIBRS заключается прежде всего в доступе для аналитиков и исследователей к более точной информации о времени и месте преступлений, их типах и характеристиках жертв и преступников. Другая основная цель NIBRS состоит в том, чтобы получить возможность лучше прослеживать характер и масштабы преступности, связанной с незаконным оборотом наркотиков.
ФБР начало отслеживать еще две дополнительные категории преступлений, которые традиционно не включаются в IJCR или отчеты NIBRS. Это преступления на почве нетерпимости и терроризм. К этим двум очень важным преступным категориям мы сейчас и обратимся.
Преступления на почве нетерпимости
В 1989 году Конгресс поручил ФБР собирать дан-ныео преступлениях, связанных с разжиганием нетерпимости или с расовыми, национальными, религиозными и другими предрассудками. Конгресс издал закон, известный как «Закон о статистическом учете преступлений, связанных с нетерпимостью» (Hate Crime Statistics Act) (утвержденный Президентом Джорджем Бушем-старшим в апреле 1990 года), который обязывает собирать данные о случаях жестоких нападений, запугиваний, поджогов или порчи имущества, направленных на человека или группу людей из-за их расовой, религиозной, этнической принадлежности или сексуальной ориентации. В сентябре 1994 года была принята поправка к этому закону «Закон об учете тяжких преступлений и правоприменительной деятельности» (Violent Crime Control and Law Enforcement Act), которая добавила к категории преступлений на почве нетерпимости преступления про
тив лиц с ограниченными возможностями - как физическими, так и умственными. Сбор информации по данному виду преступлений начался в январе 1997 года. Кроме этого, в 1994 году Конгресс принял «Закон об усилении борьбы с преступлениями, связанными с разжиганием межрасовой, межнациональной и других видов нетерпимое ги» (Hate Crimes Sentencing Enhancement Act), который предусматривает более длительные сроки наказания в случаях, когда преступление определено как преступление, связанное с нетерпимостью.
«Закон о статистическом учете преступлений, связанных с нетерпимостью», был также дополнен «Законом о предотвращения поджогов церквей» (Church Arson Prevention Act), принятым в 1996 году, что расширило номенклатуру видов собираемой информации. Этот закон был принят вследствие угрожающего увеличения количества поджогов церквей. За период с октября 1991 года по май 1996 года произошло 110 случаев поджогов церквей, о которых было сообщено федеральным властям, причем 33 из них случились в начале 1996 года. Хотя поджигались и синагоги, и мечети, и церкви разных религиозных общин, более половины объектов всех поджогов составили культовые сооружения афроамериканцев, расположенные в юго-восточных районах Соединенных Штатов. Чтобы и далее расширить законоположение в части преступлений на почве нетерпимости, в 1999 году Конгресс принял «Закон о профилактике преступлений на почве нетерпимости» (Hate Crime Prevention Act of 1999). Этот закон дает федеральному правительству большие полномочия в расследовании и преследовании посуду лиц, совершивших преступления из-за предполагаемой сексуальной ориентации, пола или ограниченных возможностей жертвы.
Данные о преступлениях на почве нетерпимости собирают по одиннадцати традиционным категориям преступлений, которые подразделяются на два основных вида: 1) преступления против людей и 2) преступления против собственности. К преступлениям против людей относятся убийство при отягчающих обстоятельствах и простое умышленное убийство, изнасилование с применением физической силы, нападение при отягчающих обстоятельствах, простое нападение и угрозы. Преступления против собственности включают грабеж с насилием или разбой, противоправное проникновение в помещение, хищение имущества, кражу автомобилей, поджог и разрушение или повреждение имущества или вандализм. Передача данных для UCR от городских и окружных правоохранительных учреждений и учреждений, находящихся под юрисдикцией штатов, осуществляется с помощью различных средств, например, в виде бумажной копни, на дискетах или на магни гнои ленте. В 1999 году 12 122 правоохранительных учреждения прислали сообщения о 7876 случаях преступлений на почве нетерпимости в Соединенных Штатах. Приблизительно два из трех подобных преступлений оказались преступлениями против людей!, а чаще всего встречалось запугивание (35% случаев).
Документировать преступления на почве нетерпимости и расовых, религиозных и других предрассуд
24 Глава 1. Понятие криминального поведения
ков достаточно трудно, поскольку намерения преступников не всегда бывают четкими. Недавние данные (FBI, 2001) свидетельствуют о том, что подавляющее большинство преступлений на почве нетерпимости вызвано расовой нетерпимостью (55%), за ней следуют преступления на почве религиозной нетерпимости (18%), нетерпимости в отношении людей другой сексуальной ориентации (17%), этнических и национальных предрассудков (11%) и дискриминации людей с ограниченными возможностями (менее 1%). 70% жертв преступлений на почве нетерпимости составили отдельные люди, а остальными жертвами были предприятия, религиозные организации или другие учреждения и организации.
Яркий пример преступления на почве нетерпимости произошел в начале июня 1998 года в Джаспере, в штате Техас. Джеймс Берд-младший, 49-летний афроамериканец, шел домой с семейного праздника, когда три белых человека предложили ему покататься на машине. Все трое были известными сторонниками превосходства белой расы. Люди привезли Берда к отдаленной грунтовой дороге, где сильно избили его. Затем Берда приковали цепью за ноги к пикапу и стали возить по дороге. Несчастный был разорван на части. Полиция нашла голову Берда, шею, правую руку и туловище; его ботинки, бумажник-и другие личные вещи были разбросаны по шоссе. После этой ужасной сцепы на дороге остался кровавый след длиною в милю.
Терроризм
В «Своде федеральных нормативных актов» терроризм определен как «незаконное применение силы или насилие против людей или имущества, совершаемое в целях запугивания или принуждения правительства, гражданского населения или любой его части к содействию в достижении политических или социальных целей». Терроризм может быть как внутренним, так и международным, в зависимости от страны происхождения, места базирования и целей террористической организации (U. S. Department of Justice, 2000). Внутренний терроризм - это действия групп или отдельных людей, базирующихся и действующих исключительно на территории Соединенных Штатов или Пуэрто-Рико без руководства из-за границы. Международный терроризм - это акты насилия или действия, опасные для человеческой жизни, которые являются нарушением уголовного права Соединенных Штатов или любого штата и осуществляются под руководством иностранного правительства, групп, организаций или отдельных лиц. Обычно международный терроризм направлен против имущества или граждан Соединенных Штатов, находящихся за рубежом. Примером международного терроризма является деятельность террористических организаций в Колумбии, которая нацелена против американских интересов; члены этих организаций похитили семерых американских граждан и осуществили много взрывов па нефтепроводах, используемых американскими компаниями (U. S. Department of Justice, 2000). Другим примером являются события в американских посольствах в Найроби в Кении и в
Дар-эс-Саламе в Танзании, где в августе 1998 года почти одновременно произошли взрывы. Взрывчатка, заложенная в грузовиках, убила 224 человека, включая 12 американских граждан, и нанесла ранения более чем четырем с половиной тысячам человек, находившимся внутри посольств или поблизости.
Известный случай внутреннего терроризма произошел 17 апреля 1995 года. Начиненный взрывчаткой грузовик разрушил здание в городе Оклахома-Сити, убив 168 граждан и нанеся ранения сотням других. Этот акт был самым жестоким из всех террористических инцидентов, когда-либо совершавшихся па американской территории. Еще одним примером внутреннего терроризма является деятельность так называемой «Армии Бога», которая взяла на себя ответственность за взрывы клиник, где делали аборты, и ночного клуба для людей с альтернативным образом жизни в Атланте.
Число жертв, погибших или изувеченных в результате террористических актов, сильно различается в разные годы. В дополнение к разделению терроризма на внутренний и международный существуют и некоторые другие способы классифицировать терроризм. ФБР различает террористов по их политическим взглядам. Например, террористы правого крыла это экстремистские группы, которые в целом придерживаются антиправительственной или расистской идеологии и часто осуществляют различные преступления на почве нетерпимости и акты насилия. Законодательство по контролю вооружений, участие Организации Объединенных Наций в международных делах и столкновения между диссидентами и правоохранительными органами вот наиболее актуальные сегодня стимулы, которые побуждают группы боевиков правого крыла проявлять все большую активность. Ярким примером являются действия террориста-одиночки «Unabomber», который рассылал по почте взрывные устройства специалистам в области высоких технологий. От рук этого преступника за семнадцать лет погибло три и серьезно ранено двадцать три человека. Цель террориста состояла в том, чтобы «остановить промышленную революцию и технический прогресс в американском обществе». Другим примером действий экстремистов правого крыла является взрыв здания в Оклахома-Сити, о котором упоминалось ранее.
Своя организация, осуществляющая акты впуз репного терроризма, есть и у защитников окружающей среды. Эта группировка называется «Фронт Освобождения Земли» (ELF). Организация ELF привлекала к себе повышенное внимание в конце 1990-х годов — ее члены разрушали здания, машины для землеройных работ, линии электропередач, компьютерные системы и строительные объекты, которые, поихмне нию, вредят экологии Земли. Основная задача этой организации состоит в том, чтобы «вызвать панику у богатых и подорвать основы государства».
Отдельные экстремистские группы, в частности рьяные противники абортов, продолжают представлять собой серьезную проблему для Соединенных Штатов. Ожидается, что в ближайшие годы суще
Сбор информации с помощью опросов населения 25
ственно активизируются международные террористы, которые рассматривают Соединенные Штаты как основную мишень своей деятельности. В течение нескольких последних десятилетий получила известность новая форма терроризма — ядерный/биологи-чсский/химический (сокращенно NBC). Одна только мысль, что можно стать мишенью невидимого или не поддающегося обнаружению оружия, может вызывать у широкой публики более сильную панику, чем перспектива физического поражения или смерти, вызванной обычным оружием. Ужасающим примером этого служит использование зарина, смертоносного нервно-паралитического вещества, в токийском метро в 1995 году. Террористическая акция была осуществлена сек гой «Аум Синрике» (Сектабожественной истины). В результате теракта погибло 11 человек, а различные степени отравления получили не менее 5000 человек. По некоторым оценкам, приблизительно 375 фунтов зарина достаточно, чтобы уничтожить больше 50 000 человек. Угроза NBC-терроризма сегодня становится все более реальной, поскольку террористы имеют возможность полвзоваться преимуществами большей доступности информации и оружейных военных технологий.
Проблема внутреннего и международного терроризма далеко выходит за рамки предмета этой книги. Тем не менее мы рассмотрим определенные виды преступлений - кибертерроризм (терроризм с использованием компьютеров), поджоги и организацию взрывов. Более широкое рассмотрение терроризма как глобальной проблемы увело бы нас слишком далеко от главной темы нашей книги.
Сбор информации с помощью опросов населения
Многие исследователи полагают, что опросы населения (SR - self-report) позволяют получить более точную оценку фактического числа нарушений, чем статистические отчеты местной полиции или UCR, даже с учетом того, что респонденты могут завышать или занижать данные о своей преступной деятельности. В уже устаревшем, но информативном SR-иссле-довании (Wallerstein and Wyle, 1947) было опрошено 1698 человек. Им предлагалось отметить в списке из сорока девяти уголовных преступлений те, которые они когда-либо совершали (если совершали вообще). В список были включены уголовные преступления и судебно наказуемые проступки, кроме нарушения правил дорожного движения. 91% из почти 1700 респондентов признали, что они совершили одно или более правонарушений, за которые их могли бы задержать или приговорить к тюремному заключению. На каждого человека в среднем приходилось приблизительно восемнадцать правонарушений. В действительности никто из этой выборки в тюрьме нс сидел. Результаты исследования показали, что большинство людей в те или иные моменты своей жизни нарушали уголовное законодательство.
В другом классическом исследовании (Short and Nye, 1957) был проведен анкетный опрос грех тысяч учащихся средней школы относительно совершенных
ими противоправных действий. Анонимность при этом гарантировалась. Результаты исследования не только подтвердили высокую инцидентность противоправного поведения, о которой написано в работе Валлерстайн (Wallerstcin) и Вайд (Wyle). но и показали,что противоправное поведение среди всех социально-экономических классов населения встречается равномерно. Если это анкетирование было репрезентативным, то оно свидетельствует о том, что нарушения закона распространены во всех слоях общества, по крайней мере, среди молодежи, хотя большинство правонарушений нс слишком серьезны.
Большинство оирсх'ов населения фокусируется на правонарушениях, совершаемых подростками, а не на «взрослой» преступности. Информация собирается или с помощью интервью (личного или телефонного), или путем анкетирования. В большинстве SR-опросов респондентов просят указать, совершали ли они какое-либо из перечисленных незаконных действий, и если да, то как часто. В своем анализе данных опросов населения Неттлер (Nettler, 1984) пришел к следующему выводу:
•	почти все люди нарушали тот или иной уголовный закон (либо собственными действиями, либо попустительствуя действиям других);
•	число «скрытых преступлений» исключительно велико;
•	большинство нарушений закона являются незначительными.
Последний пункт очень важен, поскольку на нем основана большая части критики в адрес опросов населения. Большая часть нарушений, включенных во многие анкеты, нарушения несущественные, настолько несущественные, что они, вероятно, могли бы изменить представления об уголовной преступности, если не учитывать контекст и условия проведения анкетирования. Например, в анкете, которую использовали Шорт (Short) и Най (Nye), содержится перечень видов делинквентного поведения, включающий двадцать три пункта, среди которых есть, например, вопрос о том, «были ли у вас случаи открытого неповиновения своим родителям». Безусловно, нужно учитывать, что исследователи задавали эти вопросы учащимся средней школы (9 12 классы) и вопросы касались тех действий, которые во время их совершения считались нарушениями правил поведения для несовершеннолетних ( гак называемые статусные правонарушения). Школьников спрашивали также, пропускали ли они когда-либо школу без уважительной причины, воровали ли мелкие предметы (стоимостью меньше двух долларов), случалось ли им покупать или пить пиво, вино или ликер, имели ли они половые отношения с людьми противоположного или своего пола, занимались ли охотой или ловлей рыбы без лицензии. Более «серьезными» из перечисленных нарушений были уход из дома, драки (без применения оружия), драки в составе группировок, угон автомобиля (в том числе и родительского) для того, чтобы покататься, употребление наркотических средств, воровство (на сумму более 50 долларов) и вандализм.
С учетом критических замечаний в адрес более ранних обследований современные опросы направле
26 Глава 1. Понятие криминального поведения
ны на выявление более серьезных видов преступной деятельности. Однако мы должны проявлять осторожность и не делать далеко идущих выводов, основанных па информации, получаемой через опросы особенно не до конца разобравшись в характере вопросов и в других деталях обследования. Тем не менее опросы денсгвительно показывают, что незначительные преступления весьма многочисленны и широко распространены, по крайней мере, среди молодежи. Кроме того, опросы раз за разом демонстрируют, ч го число лиц, совершаю! них серьезные пре ступления, относительно невелико, поза го эти немногие совершают много преступлений. Более того, преступники, совершающие повторные правонарушения, не специализируются на каком-, (ибо одном виде преступлений (например, па воровстве), а демонстрируют значительную разносторонность своих преступных занятий, совершая самые разнообразные нарушения как с применением насилия, так и ненасильственные. Мыболсе подробно обсудим этот стереотип поведения в следующей главе.
Опросы, направленные на выявление наркомании
В Соединенных Штатах существует несколько общенациональных систем сбора информации, основанных на опросах населения, которые проводятся для получения информации об употреблении наркотиков. Главные из них - «Программа обследования американских семей на предмет употребления наркотиков» (National Household Survey on Drug Abuse -NHSDA), «Мониторинг будущего» (Monitoring the Future Study - MFS) и «Программа контроля употребления наркотиков среди заключенных» (Arrestees Drug Abuse Monitoring Program - ADAM).
«Программа обследования американских семей-па предмет употребления наркотиков» (NHSDA) - это система непрерывного изучения неинституциализи-рованного (не находящегося в местах лишения свободы или других учреждениях закрытого типа. Прим, ред.) населения Соединенных Штатов начиная с двенадцатоегпего возраста. Изучение проводи гея федеральным правительством с 1971 годапявляется основным источником статистической информации об использовании запрещенных наркотиков в Соеди ненных Ш гатах. Оно предназначено для оценки масштаба использования наркотиков, количества лиц, употребляющих наркотики а также других аспектов, связанных с запрещенными наркотическими средствами, алкоголем, сигаретами и бездымным табаком. Сбор данных проводится с помощью анкетных опросов отдельных репрезентативных выборок населения, проводимых по месту постоянного проживания. Выборки формируются из обитателей жилых домов, мест коллективного проживания (приютов, меблированных комнат, студенческих общежитий и пр.) и гражданских жителей, проживающих на военных базах. Интервью занимает приблизительно один час и включает процедуры, предназначенные для получения максимально честных ответов об употреблении наркотиков. В 1996 году было проинтервьюировано 18 269 человек.
«Мониторинг будущего» (MFS) общенациональное обследование учащихся средних школ Соединенных Штатов, проводимое Институтом социальных исследований Мичиганского Университета и поддерживаемое исследовательскими грантами от Национального Института наркомании. Начиная с 1991 года проект распространился не только па старшеклассников средних школ, но также и на учащихся восьмых и десятых классов. Кроме того, MFS проводит изучение дальнейшей судьбы каждого выпускаемого класса на протяжении рядалет после первичного обследования. Задача MFS состоит в том, чтобы предсказать предрасположенность к возникновению наркомании в будущем, основываясь на данных об употреблении наркотиков среди молодежи. Более детально мы опишем эти обследования и их информативные результаты в главе 12.
В рамках «Программы контроля употребления нар котиков среди заключенных» (ADAM) в 1999 году были собраны данные от более 30 000 взрослых мужчин, которые отбывали заключение в 34 географических регионах, и от более 10 000 взрослых женщин, которые отбывали наказание в 32 местах заключения. Вдобавок в этом же году была собрана И1к|юрмацня о г более чем 2500 юношей, содержащихся в 9 местах от бывання наказания, и более чем 400 девушек, находившихся в 6 местах заключения. Чтобы определить уровень текущего употребления наркотиков арестованными, программой предусмотрено использование как объективных данных (анализ мочи), так и субъективных (ответы респондентов). Анализ мочи позволяет проверять степень откры гости респондентов и досто верности предоставленной информации обупотреблении наркотиков. Следовательно, проект ADAM является средством получения ценной информации об употреблении наркотиков среди правонарушителей в национальном масштабе.
Виктимологические опросы
Дополнительными источниками данных об уголовной преступности являются виктимологические опросы (опросы, направленные на сбор данных о жерт вах преступлений). Главным источником данных о жертвах преступлений являются «Национальная программа сбора информации о жертвах преступлений» (National С rime Victimization Survey — NCVS), первоначально называвшаяся «Национальной программой регистрации преступлений» (National Crime Survey — NCS). Опросы проводятся Бюро переписи населения и охватывают большую общенациональную выборку (приблизительно 50 000 семей), представляющую более 100 000 человек старше двенадцати лет. В опросах не учитываются преступления, совершенные против детей моложе двенадцати л&т, что делается как по этическим причинам (соблюдение права на невмешательство в частную жизнь), так и потому, что, по мнению разработчиков опроса, дети более младшего возраста предоставляют менее достоверную информацию но сравнению со взрослыми респондентами. Членов семей опрашивают о том, жертвами каких преступлений они становились в течение предыдущих шести месяцев.
Виктимологические опросы 27
Инициатива создания «Национальной программы сбора информации о жертвах преступлений» (NCVS) исходила от Президентской комиссии по правоприменительной деятельности и отправлению правосудия в 1966 году. Комиссия хотела дополнить UCR в связи широко распространенной неудовлетворенностью и недоверием к валидности этого источника. Система NCVS была полностью реализована в июле 1973 года после длительных экспериментов и многочисленных пилотных проектов, предназначенных для проверки методов сбора данных и их выполнимости. Хотя система учета в целом расценивается как эффективный инструмент оценки преступности, Национальная Академия Наук пришла к выводу, что методология сбора информации и предметный охват могут быть усовершенствованы. Поэтому NCVS подверглась ряду изменений и уточнений, которые начались в 1973 году. Последний раз NCVS была существенно изменена в 1992 году, когда для улучшения методов сбора информации и сбора ранее не регистрировавшихся данных был внедрен модифицированный метод интервью. Эта модификация и другие продолжающиеся совершенствования NCVS существенно изменили способы сбора данных и обработки информации о жертвах преступлений. Результаты этих методологических изменений описаны в докладе, опубликованном Бюро судебной статистики под названием «Результаты модификации системы учета жертв преступлений» (Effects of the Redesign on Victimization Estimates) (BJS Technical Report, April 1997 [NCJ-16438]).
В настоящее время система учета NCVS предназначена для того, чтобы оценить, в какой степени семьи и отдельные граждане подвержены насилию, грабежу, нападениям при отягчающих обстоятельствах, простым нападениям, квартирным кражам, угонам автомобилей и хищениям имущества. Она также позволяет получить подробную информацию о жертвах преступлений (возраст, расовая и сексуальная принадлежность, семейное положение, образование, уровень дохода, а также возможная связь жертвы и преступника и пр.) и о самих преступлениях. Система учета жертв преступлений в первую очередь направлена на получение следующей информации:
•	Точное описание произошедшего.
•	Когда и где было совершено преступление.
•	Были ли телесные повреждения или жертвы в результате преступления.
•	Сообщалось ли о преступлении в полицию.
•	Описание внешних характеристик преступника жертвой (пол, расовая принадлежность и возраст).
Согласно данным NCVS, в 1999 году жертвами насилия или имущественных преступлений стали 28,8 миллионов жителей Соединенных Штатов старше двенадцати лет (Rennison, 2000). Из них 21,2 миллиона американцев сообщили, что были жертвами преступлений против собственности (незаконное проникновение в жилище, кражи транспортных средств и квартирные кражи), а 7,4 миллиона сообщили, что были жертвами тяжких преступлений (изнасилования или посягательства сексуального характера, грабеж, нападения при отягчающих обстоятель
ствах и простого нападения). Приблизительно 0,2 миллиона человек являются жертвами воровства личных вещей (карманные и уличные кражи). Для отчета NCVS 1999 года было опрошено 42 895 семей и 77 750 человек в возрасте старше двенадцати лет.
Если мы исследуем показа гель виктимизации (количество жертв преступлений на тысячу жителей не моложе двенадцати лет), мы обнаружим существенные уменьшения этого показателя в 1999 году по сравнению с предыдущими годами. Так, процент жертв насилия упал с 1993 по 1999 год на 34% (с 50 до 33 случаев на тысячу человек). Количество изнасилований! и других преступлений на сексуальной почве уменьшилось на 32%, грабежей — на 40%, нападений при отягчающих обстоятельствах на 44% и простых нападений — на 29%. В период между 1993 и 1999 годами также произошло существенное уменьшение процента виктимизации для преступлений против собственности. Для краж личного имущества показатель понизился на 61% - от 2,3 краж па тысячу населения до 0,9. Для квартирных краж снижение составило 41%, для краж автомобиле!’! - 47%, для других видов краж — 36%. В целом пока.чатели виктимизации в 1999 году оказались самыми низкими с момента создания NCVS в 1973 году (Rennison, 2000).
Данные NCVS неуклонно показывают демографические различия в показателях виктимизации. По этим данным мужчины афроамериканцы становятся жертвами тяжких преступлений чаще, чем белое население и люди других этнических групп. Афроамериканцы и испаноамериканцы имеют более высокие, чем выходцы из Европы, показатели виктимизации и в случаях имущественных преступлений. Особенно страдают от имущественных преступлений испаноамериканцы. В1999 году семьи исианоамериканцев почти в два раза чаще становились жертвами угонов автомобилей, чем остальные категории населения (17 угонов автомобилей па 1000 семей исианоамериканцев и 9 угонов на 1000 семей для остального населения).
Чтобы лучше понять, от чего зависят показатели виктимизации, очень важно знать, какие отношения чаще всего существуют между жертвой преступления и преступником. Данные NCVS за 1999 год показывают, что 54% общего числа жертв тяжких преступлений знали преступников. Около миллиона тяжких преступлений против людей были совершены супругами, любовниками или любовницами - - либо нынешними, либо бывшими (Rennison and Welchans, 2000). Подобные преступления получили название насилие в отношении близких партнеров. Такие виды преступлений совершаются чаще всего против женщин: они составляют приблизительно 85% от числа зарегистрированных жертв насилия со стороны близких партнеров. При этом насилие в отношении близких партнеров составляет 22% от общего количества тяжких преступлений, совершенных против женщин. Женщины в возрасте от 20 до 24 лет являются наиболее частыми объектами насилия со стороны близких партнеров (21 случай на 1000 женщин). Чернокожие женщины становятся объектом насилия со стороны близких партнеров на 35% чаще белых женщин и примерно в 2,5 раза чаще, чем представительницы других рас.
28 Глава 1. Понятие криминального поведения
Около 2/3 жертв нас ил ия со сторон ы близких партнеров сообщили, что над ними было совершено физическое насилие, а около'/.(сообщили, что стали жертвами угроз или покушений на насилие. Приблизительно половина всех жергв насилия со стороны близких партнеров (как мужчины, так и женщины) сообщали о совершенном насилии в право охранительные органы.
Как и любая другая национальная система учета преступности, NCVS имеет свои недостатки, касающиеся точности описания данных виктимизации. Как уже упоминалось ранее в этом разделе, NCVS собирает информацию по месту жительства и поэтому обычно не учитывает случаи с бездомными людьми или лицами, живущими в специальных учреждениях, например, в приютах для бездомных или опустившихся людей (Rennison and Welchans, 2000). Следовательно, распространенность насилия в отношении близких партнеров среди бездомных или постоянных обитателей приютов в значительной степени остается неизвестной. Например, опрос, проводившийся Ассоциацией мэров США, показал, что насилие со стороны близкого партнера было главной причиной бездомности среди женщин (U. S. Conference of Mayors, 1998). Из результатов другого исследования следует, что до 50"о бездомных женщин и детей становятся таковыми, спасаясь от жестокого обращения (Zorsa, 1991).
Виктимологические опросы считаются хорошим источником информации относительно обстоятельств преступлений, не зависящим от данных, которые собирают но всей стране органы правоприменительной деятельности Нередко показатели преступности, полученные через процедуры сбора данных NCVS, существенно отличаются от тех, которые содержатся в полицейских источниках (Ohlinand Топгу, 1989).
На протяжении всей книги мы будем обращаться к данным о жертвах преступлений для того, чтобы добиться лучшего понимания природы преступной деятельности, а также с целью узнать, каковы психологические последствия преступления для жертвы. Однако во многих случаях мы будем пользоваться результатами исследований, проводимых независимо от NCVS. Одно такое превосходно выполненное и информативное исследование, организованное Национальным инсти тутом права в сотрудничестве с Центром контроля и профилактики заболеваемости, включало изучение распространения и видов преследования в американском обществе Центром политических исследований проводился обзор, известный как «Национальный обзор насилия против женщин» (Tjaden, 1997).
Преследование: современный вид преступлений
Преследование определяется как «определенные действия, направленные на конкретного человека, которые включают повторяющиеся физические или визуальные знаки внимания, враждебные сигналы, а также устные, письменные или подразумеваемые
угрозы, достаточные, чтобы вызвать страх у разумного человека» (Tjaden, 1997, р. 2). Систематическая информация о преследовании в Соединенных Штатах, несмотря на внимание, которое ему уделяется в средствах массовой информации и законодательных органах, ограничена (Tjaden, 1997). Большая часть ранних исследований была сосредоточена на случаях преследования известных людей, предпринимате лей или политических деятелей — явлений, известных как «преследование знаменитостей» Однако существенный рост за последнее десятилетие количества случаев преследования «незнаменитых людей» привело к появлению в печати многочисленных материалов о жертвах преследования и о принятии законов в отношении этого вида преступлений во всех пятидесяти штатах и округе Колумбия (Tjaden and Thoennes, 1998а). Юридические определения преследования широко варьируются в зависимости от штата Если в большинстве штатов преследование определяется в законодательных документах как преднамеренное, злонамеренное и повторяющееся выслеживание и причинение беспокойства другому человеку, то в некоторых штатах в эту категорию включены такие действия, как устройство засад, наблюдение, несогласованные коммуникации (попытки вступить в контакте определенным лицом против его воли), Телефонное преследование и вандализм (Tjaden and Thoennes, 1998а). В некоторых штатах уточняется, что для того чтобы преследовавие считалось незаконным, должны произойти по крайней мере два эпизода такого поведения.
Калифорния стала первым штатом, в котором в 1990 году был принят закон, направленный против преследования. Импульсом для этого <аконодатель-ства послужило вовсе не преследование и убийство телевизионной актрисы Ребекки Ш«)х}юр, как обычно считают, а участившиеся случаи насилия в семье (Lemon, 1994). Судья муниципального суда Калифорнии инициализировал разработку и принятие закона против преследования после того, как ему не удалось по существующему законодагел ьству защи гить четырех женщин из одного из округов штата, которые были убиты при различных обстоятельствах, несмотря на судебные запреты, вынесенные против нападавших. Начиная с 1990 года законы против преследования начали быстро приниматься во всех штатах.
Стремясь заполнить существенный пробел в наших знаниях о преследовании, Центр политических исследований провел всесторонний опрос населения, направленный на выявление жертв насилия, в котором приняли участие восемьтысяч женщин и восемь тысяч мужчин в возрасте старше восемнадцати лет (Tjaden and Thoennes, 1997). Результаты исследования показали, что 8% женщин и 2% мужчин, но их словам, становились объектами преследования в определенные моменты своей жизни (Tjaden, 1997). В целом опрос показал, что приблизительно 1,4 миллиона американцев ежегодно становятся жертвами преследователей, что неожиданно много. В болыпин-стве случаев преследование продолжалось меньше юда, но некоторых людей преследовали в течение более пяти лет. По оценкам, сделанным по результа
Виктимологические опросы 29
там опроса, одна женщина из двенадцати и один мужчина ил сорока пяти в Соединенных Штатах становился на протяжении своей жизни объектом преследования (Tjaden and Thoennes, 1998а).
Опрос показал, что для большинства преследователей мотивами является стремление управлять действиями определенного человека, шантажировать или запугать свои жертвы. Это наблюдение было сделано жертвами как мужского, так и женского пола. В 87% случаев преследователями были мужчины, и в 80% случаев объектами преследования были женщины. В большинстве случаев преследования жертвы (особенно женщины) знали своих преследователей. Приблизительно половина преследуемых женщин преследовалась законными или бывшими супругами или сожителями, и большая часть этих женщин (80%) подвергалась физическому насилию со стороны своих партнеров либо во время их отношений, либо в течение периода преследования, либо в оба эти периода. Примерно в ’/ случаев преследователи повреждали имущество жертвы, а приблизительно в 10% случаев преследователь убивал или угрожал убить домашних животных, принадлежащих жертве. Приблизительно в половине случаев преследователь явно угрожал жертве. Исследование рассеивает миф о том, что большинство преследователей находятся в психотическом или бредовом состоянии Только 7% жертв считали своих преследователей «сумасшедшими», наркоманами или алкоголиками.
Половина всех жер гв сообщила о преследовании в полицию, и около четверти жертв-женщин добились запретительного судебного приказа. Неудивительно, что 70% от всех запретительных судебных приказов нарушались преследователями. В тех случаях, когда запретительный судебный приказ нарушался, около четверти жертв добивались судебного разбирательства. Большинство случаев, в которых проводилось судебное разбирательство, завершались обвинительным заключением; более половины преследователей были приговорены к тюремному заключению. Хотя в большинстве случаев преследование прекращалось в пределах двух лет, эмоциональные и социальные последствия для многих жертв преследования ощущались намного дольше самого инцидента. Около '/3 лиц, пострадавших от преследования, обращались за психологической помощью в связи с эмоциональной и социальной травмой, которую они получили в результате п рсследован ия.
Мелой (Meloy, 1998) утверждает, что преследователи редко наносят своим жертвам серьезные физические повреждения, угрожают им оружием или используют его, но даже в таком случае психолот ичес-кая травма часто бывает очень серьезной. В своем обследовании 145 жертв преследования (120 женщин, 25 мужчин) Дорис Холл (Hall, 1998) сообщает, что пребывание в качестве объекта преследования в течение нескольких месяцев или даже лет сродни психологическому терроризму. Большинство жертв сообщали, что их частная жизнь в результате преследования изменилась. «Чтобы избежать террора, многие сменили или оставили работу, некоторое изменили имя, другие ушли в подполье, покинув друзей и се
мью» (Холл, 1998, с. 134). Некоторым пришлось изменить внешность или манеру одеват ься. Другие стали чрезвычайно подозрительными относительно мотивов поведения окружающих, предпочитая уединяться и вести изолированную жизнь. Многие жертвы постоянно боятся, что преследователь найдет их и мучения начнутся снова.
Подводя итоги, исследователи идентифицировали четыре очень широкие категории преследования: 1) простое навязчивое преследование; 2) навязчивое любовное преследование;3) преследование на почве эротомании и 4) преследование из мести (Beatty, 2001). Простое навязчивое преследование считается наиболее массовой формой преследования (приблизительно 60%) и часто представляет собой продолжение предшествующих форм насилия в семье и психологического давления. В подобных сценариях преследователь обычно стремится получить над жертвой власть и контроль после того, как их отношения сложились неудачно. Простое навязчивое преследование, возможно, является для жертвы наиболее опасным, так как оно часто мотивировано тем, что преследователь решает: «Если ты не достанешься мне, то никому не достанешься». В случае навязчивого любовного преследования преследователь и жертва могут быть случайными знакомыми или вовсе не знакомыми. Преследователи этой категории характеризуются низкой самооценкой и стараются выбирать такие жертвы, которые воспринимаются ими как имеющие определенные качества, способные, по их убеждению, повысить их самооценку. По существу, они хотят любовных отношений с объектом своей навязчивой идеи, невзирая на ее желание. Например, Джон Хинкли был убежден, что он завоюет сердце актрисы Джоди Фостер, застрелив президента Рональда Рейгана.
Считается, что преследование на почве эротомании является бредовым, а преследователь часто страдает серьезными психическими заболеваниями. Этот тип преследователя, движимый патологическим стремлением повысить самооценку и обрести вес в собственных глазах, в качестве объекта обычно выбирает общественных деятелей или знаменитых людей. Например, ведущий ток-шоу Дэвид Леттерман был на протяжении нескольких лет объектом преследования женщиной, которая была убеждена, что является его женой. Эта женщина часто покушалась па имущество Леттермана, пряталась в его доме и даже захватила его автомобиль, чтобы поехать за покупками в магазин. Дело закончилось трагически: в конечном счете женщина покончила с собой. К счастью, преследование на почве эротомании случается относительно редко, а преследователь обычно не опасен. Преследователи из мести весьма отличаются от трех других видов, поскольку они не пытаются вступить в личные отношения со своим объектом (Beatty, 2001). Напротив, преследователи из мести пытаются вызвать определенную реакцию своих жертв в виде изменения поведения. Например, преследователь, который хочет отомстить тому, кого он считает виновным в несправедливости или в нарушении его прав, может
30 Глава 1 Понятие криминального поведения
преследовать «виновную сторону» день и ночь, пока не восстановит попранную справедливость.
Что приводит к прекращению преследования? Некоторые преследователи прекращают свои действия в отношении нынешней жертвы, найдя новый объект «любви». По результатам опроса, проводившегося Центром политических исследований, приблизительно 18% жертв сообщили, что преследование прекратилось тогда, когда их противник обзавелся новым супругом (супругой), партнером либо любовником или любовницей. Оказалось, ч го эффективны также и неформальные вмешательс гва правоприменительных органов. 15% жертв сообщили, что преследование прекращалось после того, как преследователь получал предупреждение от полиции. Более формальные вмешательства - арес г, обвинительный приговор или ограничительные распоряжения оказались нестоль действенными. В случаях, когда преследование становится непрерывным и принимает опасный характер, угрожая личной безопасности жертвы, наиболее эффективным способом избавления от него, по результатам опроса, может быть переселение как можно дальше от преследователя при сохранении в тайне информации о новом местонахождении.
Преследование с помощью компьютера (киберсталкинг)
Новой формой преследования, которая появилась в последние годы, является киберсталкинг использование Интернета или дру| их форм он-лайновой (интерактивной) связи, чтобы угрожать кому-либо или заниматься нежелательным ухаживанием. Хотя преследование и угрозы в сети могут принимать различные формы, киберсталкинг по многим признакам по хож на «офф-лайновое» (обычное) преследование. В большинстве случаев преследователи хотят установить отношения с жертвами, часто это мужчины, желающие познакомиться с женщинами. Во многих случаях киберпреследователь н жертва состояли в каких-то отношениях в прошлом и преследование начинается с попыток жертвы прервать эти отношения (LT. S. Department of Justice, 1999). В конечном счете большая часть случаев киберпреследования происходит вследствие стремления управлять жертвой, обычно посредством угроз и причинения беспокойства.
« Поскольку элек грс>ни<>й почтой ежедневно пользуются, по мнению некоторых экспертов, не менее 35 миллионов человек, по некоторым оценкам в Соединенных Штатах существует приблизительно 200 000 киберпреследователей. Интернет представляет собой идеальное средство для терроризирования жертв» (Jenson 1996, р. 1). «Чаты» и электронная почта дают кпбсрпреследователям неограниченные и неконтролируемые возможности причинять беспокой ствосвоим ничего не подозревающим жертвам, особенно женщинам. Кроме того, имеется огромное количество л ичной информации, доступной через Интернет, и киберпреследоватсль может легко и быстро найти об объекте информацию частного характера. К сожалению, жертвы киберпреследования не могут быть должным образом защищены из-за нсдостатка действенных зако
нов, направленных на судебное наказание и предотвращение такого поведения (Jenson, 1996). Кроме того, имеются существенные препятствия к использованию уголовного и гражданского права против закоренелых киберпреследователей, что вообгцеставит подсомнение возможность управлять этим типом поведения. Большинство законов, направленных против преследования, предполагают, что обвиняемый реально угрожает жертве насилием и эта угроза значительна^ J. S. Department of Justice, 1999).
Мелой (Meloy, 1998) указывает, что интернет-провайдеры обеспечивают средства для преследования, против которых обычные методы социального контроля недейственны. «Используется только письменная речь, другие каналы сенсорного восприятия исключены: человек не может видеть, слышать, прикасаться, обонять или эмоционально чувствовать другого человека» (Meloy, 1998, р. 11). Отсутствие взаимодействия со своими жертвами лицом к лицу и полная анонимность подталкивает некоторых людей, которые обычно не стали бы вести себя подобным образом, действовать под влиянием своих фантазий. Пример кибер-преследования приводится Дженсеном (Jenson, 1996), который описывает женщину из штата Южная Каролина, которую в течение нескольких лет преследовав через электронную почту неизвестный киберпреследователь. Преследователь не только угрожал ей смертью, по еще и грозил изнасиловать ее дочь и к тому же сообщил домашний адрес своей жертвы по электронной почте 35 миллионам адресатов.
Интернет действительно является для киберпре-следователей чрезвычай но привлеки тел ьным орудием, которое может получить в будущем значительное развитие. Однако до последнего времени проводилось лишь очень незначительное количество систематических исследований, предназначенных для исследования распространенности и инцидентности киберпреследования, личностных характеристик кибер-преследователей, эффективных средств профилактики киберпреследования и даже психолог ических последствий для пострадавших от такого рода преступлении.
Ряд рекомендаций тем, кто стал жертвой киберпреследования, предлагает Национальный центр жертв преступлений (NCVC, 2000). Ознакомиться с этими рекомендациями можно на сайте NCVC, указанном в справочном отделе.
Основная мысль книги
Некоторые ученые (например: Sellin, 1970; Tappan, 1947) склонны утверждать, что лица, совершившие нераскрытые преступления, появляются преступниками в строгом смысле этого слова, поскольку преступником по определению считается тот, кто был обнаружен, арестован и осужден Однако с психологической точки зрения, ограничиваясь изучением только тех людей, которые подпадают под юридическое OI феделение преступника, мы сталкинаемся с проблемой. Юридические классификации детерминированы представлениями общества о том, что в данное конкретное время считается социально опасным или, в некоторых случаях, нравственно неправильным.
Основная мысль книги 31
Поэтому поскольку каждое общество имеет свой постоянно изменяющийся набор ценностей, то, что в одной стране расценивается как преступное действие, может не отвечать этому критерию в другой стране или даже в той же самой, но в более позднее время. Отдельные штаты в США существенно отличаются по своим уголовным кодексам и непрерывно пересматривают их. Хранение запрещенных химических веществ (наркотиков), проституция и распространение порнографических материалов представляют собой примеры действий, в отношении которых происходят постоянные изменения в законодательстве, проявляющиеся если не в изменении статутов, то в избирательном правоприменении.
Члены каждого общества (и следовательно, система юридических учреждений каждого общества) воспринимают нарушителей уголовного кодекса и действуют в их отношении с некоторой дискриминацией, поскольку биографические данные преступника, социальный статус, личностные качества, мотивация, пол, возраст, расовая принадлежность и наличие адвоката, так же как и обстоятельства, связанные с данным конкретным правонарушением, — все это может повлиять на судопроизводство. Весьма вероятно, что лица, которые были аре-стованы, осуждены и наказаны, представляют собой выборку, которая существенно отличается от тех, кто занимается незаконной деятельностью, но избегает поимки, обвинительного приговора или наказания.
Согласно Сарбину (Sarbin, 1979), который описывает юридический процесс получения статуса преступника, до суда доходит примерно */5 часть всех арестованных. Сначала исполнительные органы социального управления (обычно полиция) присваивают человеку статус подозреваемого. Затем исполнительные органы могут принять решение, согласно которому подозреваемый может быть арестован. На третьем этапе арестованному может быть предъявлено обвинение в совершении преступления, и с этого момента он становится ответчиком. На четвертой стадии ответчик может предстать перед судом и быть осужденным, и в этот момент oi i станоы 1тся фелоном (л ицом, осужденным за уголовное преступление). Наконец, фелон может быть помещен в исправительное учреждение, и тогда ему присваивается статус осужденного, заключенного или уголовного преступника. На каждом шаге процесса имеет место эффект воронки, в соответствии с которым все меньше и меньше людей достигает каждого последующего этапа в уголовном судебном процессе. Харт и Сакс (Hart and Sacks, 1958) называют это «большой пирамидой правопорядка», а Галантер (Galanter, 1974) назвал это «юридическим айсбергом». Сотни тысяч лиц выбывают из этого процесса по целому ряду причин.
Одной из таких причин являются ошибки и субъективность, которые реально не могут быть устранены из процесса установления вины или невиновности. Другая причина кроется в самом процессе назначения наказания. Доказано, что на суровость назначенного преступнику наказания могут влиять характеристики жертвы. Дэнди и Аронсон (Landy and Aronson, 1969) приводят факты, доказывающие, что если жертва является респектабельным гражданином (то есть достигшим
успеха и альтруистичным человеком), преступник получает более строгий приговор, чем если бы пострадавший не казался респектабельным ( го есть производи п впечатление человека нечестного и достойного презрения). Джонс и Аронсон (Jones and Aronson, 1973) установили, что ответчики, изнасиловавшие замужнюю женщину или девушку, скорее всего, получили бы более строгое наказание, чем ответчики, изнасиловавшие разведенную женщину. Одновременно было обнаружено, что чем серьезнее дорожное происшествие, тем скорее присяжные заседатели поверят в виновность главных обвиняемых (Walster, 1966). Такие несоответствия в определении наказания привели к широко распространенным требованиям сделать процесс определения наказания более детерминированным, чтобы степень наказания была приведена в соогветствие с нарушением и оставалось меньше прос гранства для субъективизма со стороны судей или присяжных.
Вышеупомянутые исследования поддерживают гипотезу Лернера (Lerner, 1970,1980) о том, что люди должны верить, что они живут в справедливом мире, где недостойные действия соответствующим образом исключаются или наказываются. В соответствии с гипотезой справедливого мира, например, многие люди считают, что некоторые из тех, кто стал жертвой изнасилований, нападений или убийств, получили то, чего они заслуживали или хотели. Последствия применения этой гипотезы для определения вины судом присяжных и, следовательно, для определения того, ктоявляется преступником, являются очевидными.
Считается общепризнанным, что лишенные свободы лица не являются представителями «настоящей» преступной популяции. Тем не менее, за редкими исключениями, исследователи, изучающие «криминальное сознание», в качестве испытуемых используют только тех, кто достиг конеч кого этапа судебного процесса, обитателей исправительных заведений. Следовательно, если мы ограничиваем свое обсуждение только теми, кто подпадает под строгое юридическое определение преступника, мы игнорируем значительную часть популяции, которая фактически преступает закон. В определенной степени мы вынуждены поступать именно так. Поскольку эта книга базируется на исследованиях, ее содержание в значительной степени диктуется доступностью тех или иных эмпирических данных. С другой стороны, мы можем придерживаться иной точки зрения и изучать поведение, ко1 торое обычно квалифицируется как преступное. Придерживаясь такой позиции, мы можем включить в рассмотрение офомпое количество психологических исследований, которые имеют дело с такими областями, как агрессия, «девиантное» сексуальное поведение и нравственное развитие. Однако в центре нашего внимания будет упорный, закоренелый рецидивист, который неоднократно преступает закон независимо от того, выявлен он уголовной судебной системой или нет. Другими словами, в этой книге мы концентрируемся на человеке, который часто совершал серьезные преступления или антиобщественные действия в течение длительного (по крайней мере, нескольких лет) периода времени.
ДЕЛИНКВЕНТНОСТЬ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ: ФАКТОРЫ, СВЯЗАННЫЕ СО СТАДИЯМИ РАЗВИТИЯ
Краткая история системы правосудия для несовершеннолетних Определение делинквентности несовершеннолетних Характер и распространенность подростковой преступности Преступность в школах Опасные делинквенты Социальные факторы риска
Бедность и социальный статус Зависимость от сверстников
Психологические факторы риска Факторы личностного развития Синдром гиперактивности и дефицита внимания
Нарушения поведения
Ситуация в семье
Особенности родительского воспитания
Интеллектуальное развитие и делинквентность
Пол и подростковая преступность
Профилактика и коррекция подростковой преступности
Выводы
Из всех возрастных групп в нашем обществе наибольшее количество кривотолков, ио-видимому, вы зывают подростки. Существует множество мифов об их вкладе в криминальную ситуацию и о чрезвычайных бедствиях, которые от них проистекают. В последней четверти XX столетия в любых средствах массовой информации можно было встретить публикации <>стремительном росте подростковой преступности, о юных хищниках, затаившихся средн нас, о падении нравов в молодежной среде, а также о плачевном состоянии семейных устоев, в котором видели главную причину подросткового вандализма, наркомании, воровства и насилия. В некоторой степени эти сведения подтверждались статистическими данными, особенно в 1980 е и в начале 1990-х годов. Однако подобные страхи подпитывались также нетипичными примерами подростковой преступности, скажем, сообщениями об особенно жестоких убийствах, совершенных подростками, или о перестрелках в школах.
Как мы увидим далее в этой главе, несмотря на то что подростковая преступность действительно внушает тревогу, ситуация вовсе не столь ужасна, как ее часто представляют средства массовой информации. Положение с подростковой преступностью хотя и вызывает определенную озабоченность, нетак уж безнадежно. Вступая в новый век, мы наблюдаем снижение молодежной преступности по большинству категорий ирес гуплений, включая тяжкие преступления, связанные с употреблением наркотиков, и насильственные преступления. По сравнению со взрослыми, подростки в целом значительно реже подвергаются аресту за совершение преступлений, а типичный подросток с гораздо большей вероятностью может стать жертвой насильственного преступления, чем преступником. Тем не менее многие подростки действительно проявляют агрессию против окружающих, продолжают употреблять наркотики, а проблема насилия среди молодежи остается по-прежнему актуальной. Хотя мы достигли определенных успехов в понимании факторов, ведущих к такому поведению, и в разработке стратегий его профилактики, многое еще предстоит сделать
Эта глава начинается с краткой исторической справки относительно развития отдельной системы правосудия для несовершеннолетних в Соединенных Штатах. Вслед за этим последует обсуждение природы и распространенное! и подростковой преступности, а также связанных с нею — особенно с тяжкими преступлениями социальных и психологических факторов. Главу завершают сведения о профилактике преступное! и, включая исследования по перспективным программам, направленным на снижение преступности.
Краткая история системы правосудия для несовершеннолетних
Уже более ста лет в Соединенных Штатах суще ствуют отдельные системы правосудия для подростков и для взрослых. Правосудие для несовершеннолетних было официально учреждено в США в последний день сессии законодательного opiaHa штата
Иллинойс 1899 года, когда этот орган принял конструктивный «Закон о суде по делам несовершеннолетних». Этот закон, направленный на всестороннюю защиту прав де гей, дал определение несовершеннолетнего правонарушителя (делинквента) как ребенка моложе шестнадцати лет, который нарушил законодательство штата или любое постановление сельского или городского органа управления. Этим законом также учрежден первый в стране суд по делам несовершеннолетних и регламентирована деятельность учреждений по делам подростков в штате. В основу закона положено убеждение, что к несовершеннолетним правонарушителям нельзя применять те же карательные и репрессивные меры, что и ко взрослым преступникам, и, более того, необходимо уделить специальное внимание защите несовершеннолетних, а не только защите общества от подростковой преступности (Chute, 1949). Кроме того, закон содержит положения, которые могут быть применены для защиты детей, оставшихся без попечен ня родителей, и детей, родители которых невыполняютсвоих обязанностей по отношению к ним.
Хотя другие штаты также приняли различные процедуры и правила, регламентирующие правовые действия в отношении сбившихся с пути или оставшихся без должной семейной опеки несовершеннолетних, закон, принятый в штате Иллинойс, был первой комплексной попыткой кодификации. Он быстро стал образцом системы правосудия для несовершеннолетних, и к 1911 году подобные законы были приняты в двадцати двух штатах. К 1925 году уже во всех штатах, кроме двух, были учреждены суды по делам несовершеннолетних (Tappan, 1949). На сегодняшний день такие суды в той или иной форме существуют в каждом штате — либо независимо, либо как часть судебной системы по делам семьи.
В начале XX столетия большинство программ, гга-правленных на профилактику подростковой преступности или на коррекционную работу с несовершеннолетними, создавались и осуществлялись психиатрами, психологами или социальными работниками. Неудивительно, что они предлагали применять в работе с юными правонарушителями индивидуальное консультирование и психотерапию, обычно проводимые силами социальных служащих, работающих с неблагополучными семьями, или практикующих психотерапевтов-клиницистов. И в этой области пионером стал также штат Иллинойс, где была учреждена первая клиника психиатрической диагностики для судов по делам несовершеннолетних: в 1909 году в Чикаго открылся Подростковый психопатологический институт. Вскоре после этого в Бостоне была создана клиника психологической работы с детьми судьи Харви Бейкера (Judge Harvey Н. Baker Child Guidance Clinic) (Chute, 1949).
А в 1930 году, снова в Чикаго, был предпринят грандиозный проект: социологи предложили совершенно новый подход к профилактике подростковых правонарушений. Этот проект, названный «Чикагским региональным проектом» (Chicago Area Project), проложил гiy гь к пересмотру существующих взглядов на профилактические и коррекционные программы для
2 Психо 1СПИЯ криминального нон<*Г(*нин
34 Глава 2. Делинквентность несовершеннолетних
малолетних преступников. Он также стал первой организованной демонстрацией протеста социологов против засилья психологов и психиатров как в программах, направленных на отдельных подростков, так и в общественных программах для несовсршеннолет них (Schlossman and Sedlak, 1983).
Работа по «Чикагскому региональному проекту» продолжалась тридцать лет, его достаточно подробно освещали в печати, хвалили и критиковали в социологической и криминологической литературе. Главное достоинство проекта состояло в том, что он привлек внимание исследователей, практикующих врачей и добровольцев к проблемам тех слоев населения, в которых уровень подростковой преступности был выше среднего. Специалнеты стали собирать устные рассказы и сообщения о деятельности подрост ков, организовывали программы отдыха и развлечений, предлагали оперативные консультационные услуги и защищали интересы подростков в разбирательствах с полицией и в судах ио делам несовершеннолетних. Проект переместил внимание с индивидуализированного подхода в профилактике подростковой преступности и вывел на первый план роль сообщества как средства неофициального социального влияния, направленного па предотвращение делинквентности. Читатели, желающие получить более подробную информацию о «Проекте», могут обратиться к книге Шлоссмана и Седлака (Schlossman and Sedlak, 1983), в которой описана история проекта и дается его оценка.
Около двадцати лет назад Ллойд Олин (Ohlin, 1983) обратил внимание на три главных сдвига в федеральной политике по направлению к проблеме молодежной преступности, которые начались в 1960-е годы. Первый сдвиг как он полагал, произошел благодаря «Чикагскому проекту» и ему подобным. В начале 1960-х годов, как отмечает Олин, федеральные власти предложили ряд страте! ни, которые должны были реализовываться общественными организациями. Эти стратегии были предназначены для стимулирования ответственности общества за подростковые правонарушения, а также финансировали ряд социальных программ, направленных на те же цели. Однако программы в целом не принесли желаемых результатов, частично из-за их наивности, частично из-за происходивших в 1960-е годы радикальных изменений в обществе. «Сегодня мы значительно лучше знаем, что эффективность сис гемы правосудия для несовершеннолетних зависит от успешной деятельности широкой системы формальных и неформальных социальных структур, которые направляют развитие молодежи» (Ohlin, 1983, р. 464). Олин отметил, что «растущая пропасть между ожидаемыми и достигнутыми результатами породила разочарование, отчуждение, социальное беспокойство и, в конечном счете, привела к отказу от самих программ» (Ohlin, 1983, р. 464). Он также выразил уверенность, что даже опыт неудач!! первых общественных программ может оказаться весьма поучительным.
Зачинателями второго сдвига в социальной политике были несколько президентских комиссий, изучавших многочисленные проблемы преступности и
насилия. В 1967 году тон задала первая из этих комиссий — Президентская комиссия по правоприменительной деятельности и отправлению правосудия (President's Commission on Law Enforcement and Administration of Justice). Ее главная задача состояла в том, чтобы рекомендовать способы идентификации делинквентов (лиц, склонных к совершению правонарушений) и статусных правонарушителей (то есть лиц, совершившие статусные правонарушения, относящиеся к юрисдикции судов но делам несовершеннолетних и не влекущие правовой ответственности в случае совершения их совершеннолетним) и контроля над ними. Комиссия рекомендовала шесть основных стратегий: 1) декриминализировать статусные правонарушения (например, побег из дома), 2) выводить несовершеннолетних делинквентов из системы уголовного судопроизводства и делать упор на воспитательные программы, направленные как на отдельных подростков, так и на молодежь в целом, 3) распространить на подростков процессуальное право в такой же степени, в какой оно распространяется на взрослых правонарушителей, 4) осуществлять деинституционализацию, в результате которой делинквенты переходили бы под опеку воспитательных домов для групп подростков или небольших профилактических центров вместо традиционных больших учреждений, школ для перевоспитания малолетних преступников или профессиональных школ, 5) разносторонне развивать социальные службы и 6) децентрализовать управление делами и системой попечения подростков. Дух рекомендаций Комиссии был отражен в принципиально новом федеральном законе — «Законе о правосудии по делам несовершеннолетних и профилактике подростковой преступности» (Juvenile Justice and Delinquency Prevention Act — JJDPA), принятом в 1974 году. В это же время Конгресс учредил Управление правосудия по делам несовершеннолетних и профилактики подростковой преступности. В задачи этого федерального органа входило проведение и финансирование исследований подростковых проблем, предоставление грантов отдельным штатам для разработки и внедрения ими изменений в систему правосудия для несовершеннолетних и в целом надзор за деятельностью различных организаций, связанных с делами несовершеннолетних, по всей стране.
В середине 1970-х годов, как отметил Олин (Ohlin, 1983), можно было проследить начало поворота к созданию общенациональной системы борьбы с преступностью. Непосредственно в ответ на быстро усиливающийся страх перед преступностью и, в частности, преступностью среди несовершеннолетних, обществен ность потребовала ускорения процедур вынесения приговора и назначения наказания сначала для взрослых, а затем и для подростков. Олин отметил, что такая смена интересов отчасти отражала сильную консервативную реакцию на либеральную политику, пропагандируемую Национальными Комиссиями по борьбе с преступностью в 1960 е годы.
Тенденция укрепления общественного порядка продолжалась в течение 1980-х и 1990-х годов и сопровождалась рядом значительных законодательных
Определение делинквентности несовершеннолетних	35
реформ. Например, хотя во всех штатах уже давно имелись механизмы для передачи части подростковых дел в уголовные суды, в 1990-е годы возможность рассмотрения подростковых дел в уголовных судах существенно увеличилась. В течение пяти лет, с 1992 ио 1997 год, сорок пять штатов расширили свое законодательство за счет возможности передачи подростковых дел в уголовные суды (Snyder, Sickmund, and Poe-Yamagata, 2000). В большинстве штатов не только был снижен возраст, начиная с которого несовершеннолетние могли представать перед судом наравне со взрослыми за совершение таких тяжких преступлений, как изнасилования или убийства, но также был расширен перечень преступлений, за которые подростки могл и предстать перед судом так же, как и взрослые. Кроме того, к концу 1997 года двадцать восемь штагов исключили подростков определенного возраста, обвиняющихся в некоторых преступлениях, из юрисдикции суда по делам несовершеннолетних. Например, в штате Пенсильвания был принят закон, исключавший подростков пятнадцати лет и старше из юрисдикции суда по делам несовершеннолетних, если они обвиняются в определенных тяжких преступлениях, предположительно совершенных с применением оружия, или были ранее осуждены за те же преступления.
Исследователи продолжают анализировать результаты этих законодательных реформ Хотя процент дел, передаваемых судьями (судебными распоряжениями) в уголовные суды, остается незначительным и стабильным (приблизительно 1,6%) (Stahl et al., 1999), считается, что обвинители и законодательные органы штатов расширили поток подростков, чьи дела слушаются в уголовных судах. Однако, как показало совсем недавнее исследование (Snyder, Sickmund, and Poe-Yamagata, 2000), количество и категории переданных в уголовные суды дел широко варьируются в зависимости от юрисдикции. Более того, передача дел подростков под юрисдикцию уголовных судов может иметь неожиданные последствия. Согласно недавнему исследованию, основанному на данных из штата Пенсильвания (Myers, 2000), подростки, чьи дела слушались в уголовных судах, были приговорены к более строгим наказаниям чем их сверстники, дела которых рассматривались в судах по делам несовершеннолетних, а вероятность совершения ими новых преступлений за время ожидания суда была выше. К тому же большинство приговоренных к тюремному заключению к двадцатилетнему возрасту уже оказывались на свободе. Майерс утверждает, что система правосудия для несовершеннолетних обеспечивает лучшие возможности для коррекционной работы, чем те, которые предлагаются в течение кратковременного срока пребывания в следственных изоляторах и тюрьмах.
Несмотря на увеличение количества дел, передаваемых в уголовные суды, подавляющее большинство несовершеннолетних обвиняемых свыше 90% по всей стране - предстают перед судами по делам несовершеннолетних. Однако даже этим подросткам все строже дают понять, что они должны нести ответственность за свои преступления, а такие суровые
исправительные программы, как исправительные подростковые лагеря и испытания на выживаемость в пустынной местности, становятся все более популярными. Тем не менее многие защитники системы правосудия для несовершеннолетних сопротивляются тенденции ужесточения наказаний для подростков. Они утверждают, что общество может требовать от подростков большей ответственности за свои поступки, но должно при этом продолжать оказывать им поддержку и проводить в жизнь серьезные реабилитационные программы. Таким образом в противовес тенденции ужесточения наказаний ширится признание необходимости применения комплексных подходов к проблеме подростковой преступности. Общественные организации и профессиональные работники системы подросткового правосудия должны действовать единым фронтом, чтобы совершенствовать средства профилактики преступлений и проводить эффективную коррекционную работу в случаях, когда у детей проявляются склонности к делинквентному поведению.
Определение делинквентности несовершеннолетних
Делинквентность несовершеннолетних — это неточное, расплывчатое обозначение для широкого спектра действий, осуществляемых в нарушение закона или общественных норм. Оно относится к области социологии, медицинской психологии и юриспруденции. На первый взгляд кажется, что достаточно простого юридического определения: Делинквентность несовершеннолетних это поведение, нарушающее уголовный кодекс, совершаемое лицом, не достигшим совершеннолетнего возраста. Однако термин «делинквентность» имеет также многочисленные определения и значения, которые выходят за рамки этого краткого определения. В некоторых штатах юридическое определение распространяется и на статусные правонарушения, которые не являются нарушением уголовного кодекса и запрещены только подросткам. Например, побег из дома, нарушение законов о нахождении на улице в ночное время и прогулы занятий в школе квалифицируются как статусные правонарушения.
Социальные и психологические определения делинквентности могут в существенной степени совпадать, при этом оба могут пересекаться с юридическими определениями. Социальная делинквентность включает различные действия несовершеннолетних, которые считаются недопустимыми: агрессивное поведение, прогулы, мелкое воровство, вандализм или употребление наркотиков. Такие действия могут привлекать внимание полиции, а могут и нс привлекать. Нет ничего необычного в том, что «социальных делинквентов» направляют в общественные социальные агентства или в суды по делам несовершеннолетних, но они юридически не считаются преступниками до тех пор, пока суд не установит их виновность в совершении преступления, в котором они обвиняются. Психологические определения делинквентности включают нарушения поведения и аптиобще-
36	Глава 2. Делинквентность несовершеннолетних
ствепное поведение. Нарушение поведения это диагностический термин, который употребляется для обозначения целого класса поведенческих паттернов, характеризующихся вошедшими в привычку дурными поступками, - воровство, поджог, уход из дома, школьные прогулы, вандализм, драки, жестокое обращение с животными и с людьми и привычная ложь. Нарушения поведения, как и случаи социальной делинквентности, могут повлечь за собой арест делинквента, а могут и не повлечь. Некоторые из нарушений поведения фактически даже не являются нарушениями уголовного законодательства. Термин «нарушение поведения» более полно определен в «Диагностическом и статистическом справочнике американской психиатрической ассоциации» (American Psychiatric Association's Diagnostic and Statistical Manual) (1994,4th ed.), обычно называемом DSM-IV. DSM-IV подразделяет нарушения поведения на две категории (два типа), в зависимости от начала их проявления. Если расстройство началось в детстве (до десятилетнего возраста), оно называется нарушением поведения с дебютом в детском возрасте. Если расстройство началось в подростковом возрасте, оно называется нарушением поведения сдебютом в подростковом возрасте.
Клинический термин антиобщественное поведение обычно употребляется для обозначения более серьезных вошедших в привычку нарушений поведения, особенно поведенческих паттернов, включающих целенаправленные вредные действия против других лиц. Его следует, однако, отличать от термина расстройство личности с антиобщественными проявлениями, диагностического обозначения,зарезервированного, прежде всего, для взрослых, которые начали демонстрировать нарушения поведения еще будучи детьми или подростками и продолжают совершать серьезные правонарушения во взрослом возрасте. Более подробно мы обсудим расстройства личности с антиобщественными проявлениями в главе 6.
С юридической точки зрения несовершеннолетний делинквент — это тот, кто совершает действие, определенное законом как незаконное, и кто признан делинквентом соответствующим судом. Юридическое определение обычно ограничивается лицами, не достигшими восемнадцатилетиего возраста, но в разных штатах этот порог может различаться Согласно фе деральному закону, подростки могут преследоваться по суду в возрасте от пятнадцати лет. В нескольких штатах подростки, начиная с шестнадцати лет, автоматически попадают под юрисдикцию уголовных судов, а не судов по делам несовершеннолетних. Однако при известных условиях и в случае определенных преступлений все штаты предоставляют подросткам право на разбирательство их дел в уголовных судах наравне со взрослыми и, как отмечалось ранее, количество подростков, имеющих право па передачу их дел под юрисдикцию уголовных судов, увеличивается В тех штатах, где определен нижний возрастной пре дел, минимальный возраст для передачи в уголовные суды составляет десять лет (в штатах Кентукки и Вермонт, в случае судебного распоряжения), и нет ничего необычного в том, что штаты разрешают обвини телям и судьям передачу под юрисдикцию уголовно
го суда де 1 подростков двенадцати-четырнадцати лет. Если штат не определяет минимальный возраст, то перед уголовным судом часто может предстать и ре бенок моложе десяти лет. В январе 2001 года, например, девятилетний мальчик из Флориды был осужден за избиение до смерти четырехлетней девочки и был приговорен к пожизненному заключению без права на досрочное освобождение.
Суды подолам несовершеннолетних являются частью системы гражданского судопроизводства и значительно отчичаются от уголовных судов и по терминологии и по процедуре. Например, обвинители в судах по де лам несовершеннолетних подают ходатайства о рассмотрения дел о делинквентности, а не обвинение в совершении преступления; употребляется термин слушание, а не процесс; если совершение действия доказано, подросток становится дел инквентом а не преступником. Как правило, заседания суда по делам несовершеннолетних для общественности закрыты. Тем не менее подростки защищены многими правовыми процессуальными гарантиями, предусмотренными уголовным судопроизводством (письменное уведомление о пунктах обвинения, юридическое представительство, право конфроп гации (очной ставки) и перекрестного допроса свидетелей, защита от самооговора) Однако необходимо отмети гь, что в национальном масштабе адвокаты при слушании дел в судах для несовершеннолетних представляют лишь менее половины всех подростков (Feld, 1988). Подростки по конституции не имеют права на рассмотрение их дел в судах присяжных, но штат может предоставить живущим в нем подросткам такое право но их желанию. Когда подростки предстают перед уголовным судом, им гарантируется суд присяжных, хотя, как и взрослые, они имеют право отказаться от присяжных и выбрать вместо этого суд без учас гия присяжных. В суде без участия присяжных решение относительно вины или невиновное™ правонарушителя принимает председательствующий судья.
Система судопроизводства для несовершеннолетних чревата возможностью ошибок, и ученые предлагали многочисленные философские, структурные и процедурные изменения, чтобы добиться оптимального баланса интересов общества, ребенка и его родителей (см., например: Schultz and Cohen, 1976; American Bar Association, 1979). Несмотря па значительные разногласия среди идеологов и ученых относительно способов совершенствования системы, есть некоторые признаки, которые внушают надежду. В конце XX столетня наблюдалось сильное влияние ряда ор!анизаций национального уровня, включая Управление правосудия по делам несовершеннолетних и профилактики подростковой преступное!и, которое продолжает выступать в роли эффективного защитника несовершеннолетних в целом ряде вопро сов. В наши задачи не входит рассмотрение проблем системы судопроизводства для несовершеннолетних или оценка рекомендаций ио ее усовершенствованию.
Эти проблемы могут лишь служить фоном для нашей главной темы ответов на вопросы о том, какое поведение несовершеннолетних признается делинквентным и как именно такое поведение усваивается и проявляется. Кроме этого нас интересуют соцп-
Характер и распространенность подростковой преступности	37
Рис. 2.1. Упрощенное представление прохождения дел в системе судопроизводства для подростков
альпые и психо логические делинквенты, которые могут не попадат ь в сферу внимания официальной правоохранительной системы, но которые своими действиями постоянно причиняют значительное беспокойство и угрожают как своему собственному благополучию, так и общественной безопасности. Основное внимание в этой главе мы уделим закоренелым преступникам, неоднократно совершающим противоправные поступки, которые переходят из подросткового состояния во взрослое, так и не сумев выйти из порочного круга бесконечных преступлений.
Характер и распространенность подростковой преступности
Характер и распространенность делинквентного поведения как такого, о котором сообщается в правоохранительные органы, так и латентного, — по сути,
изучены мало (Krisberg and Schwartz, 1983; Krisberg, 1995); подростковая преступность исследована еще менее, чем взрослая. Мы даже не имеем полной информации о распространенности (инцидентности) подростковой преступности в широком смысле слова и располагаем лишь некоторыми статистическими показателями, собранными органами правоприменения, судами и исправительными заведениями для делинквентов, в частности, информацией, регистрируемой ФБР Министерства юстиции (табл. 2.1 и рис. 2.2). Поэтому, как отмечает Барри Крисберг (Krisberg, 1992, р. 2), «...количества преступлений, совершенных подростками, мы не знаем и, возможно, никогда не узнаем».
Обычно незаконные действия, соверв1аемые делинквентами, подразделяются на пять главных категорий.
Таблица 2.1
Количество индексных преступлений, совершенных несовершеннолетними, 1999 год
Признаны преступниками	Всего до 18 лет	Др 10 лет
Общее число преступлений	420543	8212
Тяжкие преступления	67916	1004
Убийства	919	1
Изнасилования с применением физической силы	3182	10
Разбойные нападения (роббери)	18735	133
Нападение при отягчающих обстоятельствах	45080	830
Преступления против собственности	352627	7208
Берглэри (незаконное проникновение в помещение		
с целью совершения противоправных действий)	64481	1486
Кража имущества	249100	4871
Кража автомобиля	33255	108
Поджог	5791	743
Источник. FBI, 2000
38 Глава 2. Делинквентность несовершеннолетних
Рис. 2.2. Процент преступлений, совершаемых подростками, в общем количестве преступлений (взрослые и подростки)
Источник: FBI, 2000
1.	Противоправные действия против людей.
2.	Противоправные действия против собственности.
3.	Преступления, связанные с наркотиками.
4.	Преступления против общественного порядка.
5.	Статусные правонарушения.
Большинство дел. передаваемых в суд по делам несовершеннолетних, составляют преступления против собственности (46|>о), на втором месте — нарушения общественного порядка (21%). затем — статусные правонарушения (17%), преступления против личности (11%) и нарушения, связанные с наркотиками (5%). Первые четыре категории по определению соответствуют преступлениям совершаемым взрослыми. Статусные правонарушения, с другой стороны, являются действиями, которые могут совершать только подростки и которые могут рассматриваться только судами ио делам несовершеннолетних. Как упоминалось ранее, типичные статусные правонарушения варьируются в диапазоне о г нарушений дисциплины, например, нарушений запрета па пребыва
ние на улице в ночное время, побегов из дома и прогулов уроков в школе до правонарушений, которые интерпретируются очень субъективно, непослушания и неуправляемости. В правоохранительной системе исторически сложилась практика раздельного рассмотрения дел статусных правонарушителей мужского и женского пола. Например, девочек часто задерживали за упорное непослушание или побеги из дома, когда как к аналогичному поведению мальчиков относились терпимо либо вовсе его игнорировали. До недавнего времени девочек задерживали за статусные правонарушения приблизительно в три раза чаще, чем мальчиков (U. S. Department of Justice, 1988). В последние годы в результате судебных тяжб, возбужденных от имени подростков, многие суды уведомили власти о том, что подобный дискриминационный подходне оправдан. Практика содержания статусных правонарушителей в учреждениях закрытого типа сокращается. Однако полиция продолжает арестовывать большое количество статусных правонарушителей, и, как показывают последние данные.
Характер и распространенность подростковой преступности 39
за полег из дома девочек арестовывают по-прежнему чаще, чем мальчиков (Snyder, 2000).
Нередко высказывается мнение, что поскольку оценка статусных правонарушений в значительной мере субъективна, они должны быть исключены из рассмотрения судами по делам несовершеннолетних во всех штатах (American Bar Association, 1979). Некоторые штаты отчетливо двигаются в этом направлении. С другой стороны, во многих штатах лица, совершающие статусные правонарушения, не считаются «делинквентами», однако законы этих штатов позволяют задерживать статусных правонарушителей и/или назначать над ними надзор. Считается, что они нуждаются в защите как от своего собственного безрассудного поведения, так и от поведения окружающих. С гатуты, позволяющие это, обычно называются законами об установлении надзора над человеком или над ребенком. Согласно этим законам, сбежавшие из дома или трудновоспитуемые подростки должны попадать под юрисдикцию судов по делам несовершеннолетних, часто по заявлению родителей, даже притом что они, возможно, и не совершали действий, которые можно расценить как преступления. Эти законы также позволяют судам по делам несовершеннолетних или судам по семейным делам заниматься разбирательствами в интересах безнадзорных детей идегей-иждивенцев.
Несмотря на то что в этой главе рассматриваются и статусные правонарушения, и незначительные проявления делинквентности, в центре нашего внимания будут серьезные преступления как против людей, так и против имущества. Несовершеннолетние правонарушители, склонные к совершению опасных или ставших привычными преступлений, редко ограничиваются в своем поведении правонарушениями одной категории. Информация о преступлениях несовершеннолетних поступает из целого ряда источников: 1) из официальных отчетов полиции о количестве арестов, например, из отчетов ФБР (UCR); 2) из данных виктимологических опросов, например, из проводимых по «Национальной программе сбора информации о жертвах преступлений» (National Crime Victimization Survey NCVS); 3) изданных опросов о совершении противоправных действий, осуществ
ляемых посредством анкетпрования разных выборок молодежи по всей стране, например, «Общенационального обследования молодежи» (National Youth Survey) (Elliott, Ageton and Huizinga, 1980); 4) из статистических отчетов судов по делам несовершеннолетних, выпускаемых Национальным центром правосудия по делам несовершеннолетних (National Center for Juvenile Justice - NCJJ); 5) из отчетов исправительных заведений, о чем говорится в монографии «Children in Custody» («Дети под стражей») (CIC) и из статистических отчетов о прохождении испытательного срока (пробации) и применении условнодосрочного освобождения, приводимых во многих правительственных публикациях.
Существенным недостатком трех последних источников информации является ощутимая недооценка фактического количества правонарушений. Очень много преступлений, едва ли не большинство, или так и остаются нераскрытыми, или закрываются еще на стадии расследования и не доходят до суда, что превышает аналогичный показатель для уголовных преступлений. Другими словами, благодаря ходатайствам родителей, личным связям и компромиссам многие правонарушители не предстают перед судом. Вдобавок к проблеме получения статистических данных о несовершеннолетних правонарушителях существует и другая проблема: досье, составляемые в судах по делам несовершеннолетних, не всегда точно отражают серьезные преступления. Большинство дел, рассматриваемых этими судами, - это обращения за помощью со стороны родителей, школ, официальных лиц, осуществляющих надзор, а также других судов, как по статусным правонарушениям, так и но надзору. Из-за подобных недоразумений сегодня наиболее полная официальная общенациональная информация о преступлениях, совершаемых подростками, содержится. возможно, именно в отчетах ФБР, несмотря на их серьезные недостатки.
Поскольку все эти источники данных далеки от совершенства, многие современные исследователи, интересующиеся корреляциями и причинами преступности несовершеннолетних, предпочитают пользоваться неофициальными данными, получаемыми с помощью выборочных опросов, в которых
Таблица 2.2
Характер и масштабы подростковой преступности (виды и их определение)
Противоправные действия	Определение
Противоправные действия против людей Противоправные действия против имущества Правонарушения, связанные с наркотиками Нарушения общественного порядка Статусные правонарушения	Тяжкие преступления, подобные преступлениям, совершенным взрослыми преступниками Имущественные преступления, подобные преступлениям, совершенным взрослыми преступниками Хранение, распространение, изготовление наркотиков Причинение неудобства обществу, например шум Действия, совершаемые только подростками; нарушения запрета на пребывание на улице в ночное время, уход из дома и прогулы школьных занятий
40 Глава 2 Делинквентность несовершеннолетних
респондентам предлагалось сообщить о совершенных ими правонарушениях (Hindelang, Hirschi and Weis, 1981). Они предпочитают эти данные но нескольким причинам. Во-первых, многие исследователи си тьно сомневаются в валидности официальных правительственных данных, например, отчетов ФБР Во-вторых, виктимологические исследования имеют определенные ограничения, поскольку жертвы часто не знают возраста преступника Поэтому хотя эти исс ледования позволяют получать важную информациюо преступлениях вообще, они не могут точно отражать участие в них подростков. В-третьих, данные опросов оказались совместимыми с современными теориями делинквентности и преступности, многие из которых были сформулированы раньше, чем были разработаны соответственные методы опросов. Другими словами, процедуры анкетирования (сбора автобиографических данных) оказались более информативными, чем официальные отчеты или отчеты о виктимизации. Обращаясь к критикам исследований, построенных на опросах, Хинделанг и его коллеги (Hindelang et al., 1981)отмечали, что подростки обычно не отказываются сообщать о своих собственных 11ротивоправных деяниях, хотя, конечно, бывают и исключения.
Несмотря на эти преимущества, выборочные опросы в исследовании подростковой преступности явление относительно новое, и возможно, поэтому они нс совсем адекватно отражают инцидентность подростковой преступности. Потенциазьно они мо-утбыть весьма точными, однако практически никогда не удается охватить (остаточное количество молодых людей, чтобы обеспечить валидную оценку. Кроме того, как описано в главе 1, опросы традиционно фокусируются на тривиальных нарушениях, а не на серьезных видах противозаконного поведения, хотя разработчики «Системы общенационазьного обследования несовершеннолетних»- рисовази многообещающие перспективы решения этой проблемы. Официальные данные, наоборот, содержат обширную часто в национальном масштабе информацию о тех видах правонарушений, которые беспокоят должностных лиц правоприменительной системы. Тем не менее они являются ограниченными, поскольку, как и любые официальные данные, могут быть основаны на ошибочной информации и неизбежно зависят от субт>ективизма работников системы правосудия. Поэтому хотя на следующих страницах мы часто будем обращаться к официальным данным чаще всего к статистике задержаний. следует помнить, что эта информация может оказаться не вполне репрезентативной.
Опросы общественного мнения неизменно показывают, что, по мнению многих, количество серьезных преступлений среди несовершеннолетних неуклонно растет, и это внушает тревогу (Krisberg, 1992). Как мы видели ранее, в 1990-е годы во всех штатах госу-дарезъа были приняты законы, нацеленные па жесткую борьбу с подростковой преступностью, и даже сама система правосудия для несовершеннолетних стала самостоятельно разрабатывать программы, направленные па ужесточение ответственности по за
кону. До некоторой степени эти сдвиги явились ответом на увеличивающиеся показатели прссзунности среди молодежи. Между 1989 и 1994 го гами количество задержаний подростков существенно увеличилось; прирост для большинства видов преступлений составил приблизите зьно 20%. Однако особенно заметным оказался рост числа тяжких преступлений. В 1980 году подростки бы зи изобличены в совершс нии 8% всех убийств. В 1994 году они обвинялись в 16% всех убийств, что существенно больше, чем раньше (Sickmund, Snyder and Poc-Yainagata, 1997).
Однако самые последние данные о подростковой преступности внушают определенный оптимизм. Количество преступлений, совершенных несовершеннолетними, особенно тяжких преступлении, достиг ло пикового уровня в 1994 году и с тех пор устойчиво снижалось. После более чем десяз и.зетнего роста в 1995 году Понизилось (на 17%) количество убийств, совершенных подросз ками. Это снижение почти все цело происходило за счет убийств, совершаемых чернокожими подростками (Sickmund et al., 1997). Количество подростков, задержанных за тяжкие преступления, в 1996 году понизилось на 9% с 1995 года и на 12% с 1994 года; таким образом, уже второй год оно снижалось после неуклонного увеличения на протяжении предшествующих шести лет. В 1999 году показатель задержаний подростков за тяжкие преступления был на 36% ниже пика 1994 года, а показатель задержаний подростков за убийства опустился до самого низкого уровня, начиная с 1960-х годов (Snyder, 2000). Количество индексных имущественных преступлений, в том числе случаев незаконного проникновения в помещение с целью совершения кражи, воровства и угонов транспортных средств, существенно снизилось; увеличилось только количество поджогов (на 1%). но оно уменьшилось на 19% за предыдущие четыре года. Интересно, что в 1999 году отмечено существенное увеличение случаев мошенничества и присвоения чужого имущества (на 11 и 10% соответственно). Ес зи же мы обратим внимание па десятилетний период между 1990 и 1999 годами, мы заметим, что количество задержаний больше всего увеличилось для простых нападений (48%), правонарушений, связанных с наркотиками (132%), и нарушений запрета на пребывание детей па улице в ночное время (113%). Однако в конце 1990-х количество всех вышеупомянутых видов правонарушений пошло на спад.
Как сравнивать статистику подростковой преступности против личности с инцидентностью и размахом имущественных нреступлений проникновением в помещение с целью совершения кражи, воровством и угоном автомобиля? Согласно данным отчета ФБР (UCR) за 1999 год, четыре категории тяжких индексных преступлений (тяжкое убийство и умышленное убийство, и.зиаси зование с применением физической силы, грабеж и нападение при отягчающих обстоятельствах) составляют чузь более 4% всех задержаний несовершеннолетних. Ненасильственные индексные преступления (хищение имущества, угон автомобиля, кража со взломом и поджог) составляют еще 21% всех задержаний несовершеннолетних.
Преступность в школе 41
Таким образом, приблизительно 75% общего количества всех арестованных подростков задержаны за 21 категорию неиндексных преступлений, которые включают простое нападение, вандализм, нарушения законодательства о наркотиках, нарушения общественного порядка и запрета на пребывание детей на улице в ночное время и бродяжничество.
Преступность в школах
В течение последней четверти XX столетия обще ствеппость уделяла большое внимание проблеме школьной преступности. Факты, приводимые в офю циальных отчетах и в средствах массовой информации и свидетельствующие о случаях насилия одних детей над другими, заставляют исследователей обратить внимание на изучение этой проблемы, чтобы попытаться определить ее масштабность. В 1974 году Кошресс финансировал исследовательскую программу, рассчитанную па три года и направленную па оценку характера и масштабов преступности, насилия и беспорядков в государственных школах. Национальный институт образования, который проводил исследование, опубликовал его результаты в 1977 году, и до сих пор «Исследование безопасности в школе» (NIE, 1977) остается наиболее всесторонней из имеющихся работ, хотя его результаты уже устарели. Чтобы оцепить результаты этого исследования, заинтересованные читатели могут обратиться к книге Ричарда Лоренса «Школьная преступность и правосудие для несовершеннолетних» (Lawrence, 1998), а также к работе Готтфредсонов (Gottfredson and Gottfredson. 1985). которые попытались проверить результаты этого исследования. Коротко говоря, авторы пришли к заключению, что факторы социального окружения, которые часто не поддаются контролю со стороны школьной администрации, сильно коррелируйте количеством пострадавших от школьных преступлений как среди учеников, гак и среди преподавателей.
Периодически в рамках дополнения к «Национальной программе сбора информации о жертвах преступлений» (NCVS) проводятся и другие значительные исследования школьной преступности. Они проводились в 1989,1995 и 1999 годах. Репрезентативная выборка включала учащихся в возрасте от двенадца-зи до девятнадцати лет, обучающихся как в общественных, так и в частных средних школах. Бастиан и Тейлор (Bastian and Taylor, 1991), проанализировав результаты первого такого исследования, отметили следующие факт ы.
•	9/о обследованных учащихся сообщили, что становились жертвами преступлений в школе или возле псе (2% приходится на насильственные преступления, 7% - на имущественные).
•	Учащиеся общественных школ значительно чаще, чем учащиеся частных школ, становились жертвами преступлений и выражали определенный страх подвергнуться преступному нападению.
•	Учащиеся из семей с низким доходом испытывают больший страх подвергнуться нападению, но
фактически вероятность стать жертвой преступления от уровня доходов не зависит.
•	Больше всего следует избегать школьных коридоров и туалетов.
•	В центральных городах учащиеся становились жертвами преступлений и выражали опасения подвергнуться преступному нападению значительно чаще, чем в провинции.
•	Полиции стало известно только об '/3 всех насильственных преступлений и толькоо 15% грабежей и нападений.
Самые последние данные NCVS о насилии и преступности в школе указывают на сокращение их количества по сравнению с тем временем, когда эти исследования начинались. Анализируя данные исследований школьной преступности, Лоренс (Lawrence, 1998) попытался предугадать состояние этой проблемы в будущем. Он замечает, что в среднем 99% всех школьников ни разу за месяц не становятся жертвами насильственных преступлений. Кроме того, «нет никаких веских доказателктв того, что серьезные преступления в школах представляют собой масштабную проблему или ч го ее масштабы существенно возросли; в школах редко имеют место серьезные телесные повреждения или денежные потери, хотя незначительные стычки и словесные угрозы происходят регулярно» (Lawrence, 1998, р. 29). Он замечает также, ч го, за исключением ряда городских школ в некоторых регионах с высоким уровнем преступности, ученики и преподаватели чувствуют себя в школе более безопасно, чем в других общественных местах.
Тем не менее, стремясь повысить безопасность учащихся и преподавателей, федеральные, местные и частные фонды помогали школам разрабатывать различные программы, предназначенные для охраны школьных помещений и/или разрешения конфликтов среди школьников. В некоторых штатах назначалось патрулирование полицейскими школ и школьных территорий. В 1990-е годы, чтобы знакомить молодежь с системой правосудия, приучать их самим решать собственные проблемы и воспитывать взаимную ответственность за недопустимое поведение, были учреждены суды для подростков и подростковые центры посредничества, которые иногда располагались непосредственно в школах.
Однако тема школьной преступности снова попала в центр внимания в конце 1990-х годов, когда всех потрясла серия убийств в школах. Ряд общин в разных районах Соединенных Штатов, которые раньше особо нс выделялись, — Вест Падука, штат Кентукки, Джонсборо, штат Арканзас, Перл, штат Миссисипи, Спрингфилд, штат Орегон — внезапно приобрели дурную славу. Самым ужасным случаем было массовое убийство, жертвам и которого стали двенадцать учеников и один преподаватель в средней школе в г. Литтлтон, штат Колорадо, в апреле 1999 года. Два подростка, затеявшие стрельбу, во время инцидента совершили самоубийство. Еще двадцать учеников получили ранения. Общественности и средствам массовой информации стрелявшие казались обычными мальчиками из нормальных буржуазных семей, про-
42 Глава 2. Делинквентность несовершеннолетних
живаюгцих в богатом пригороде Денвера. Хотя стрельба в школах случалась и прежде (между 1996 и 1999 годами произошло по крайней мере десять таких случаев), трагедия в Литтлтоне вызвала значительную тревогу и озабоченность по всей стране. Кроме того, средства массовой информации и некоторые эксперты сделали ряд поспешных обобщений относительно проблемы насилия в школах. О’Тул (O'Toole, 2000. р. 4) неречисляеттипичные ошибочные или необоснованные представления о школьных убийцах, которые часто формируются у общественности под влиянием средств массовой информации. Вот некоторые из них:
•	Насилие в школе носит характер эпидемии.
•	Все школьные убийцы одинаковы.
•	Все школьные убийцы — одинокие, замкнутые люди.
•	Школьные перестрелки мотивируются исключительно местью.
•	Главная причина убийств в школах свободный доступ к оружию.
•	Необычные или отклоняющиеся от нормы формы поведения, интересы или увлечения — признаки предрасположенности школьников к насилию.
Несмотря на внимание средств массовых инфор мации, уделенное трагическим событиям в школе в Литтлтоне и в других школах, важно дать объективную оценку школьной преступности, в том числе и актам насилия. Необходимо отметить, что случаи стрельбы в школе, описанные ранее, произошли в то время, когда количество тяжких преступлений, совер шенных подростками, в целом понижалось: таким образом, хотя сами факты подобных перестрелок ужасны, для общей картины подростковой преступности они не были характерны. Кроме того, хотя в средствах массовой информации неоднократносооб щалось о случаях применения оружия детьми в школьных помещениях, нет никаких свидетельств того, что эта проблема широко распространена. Несмотря на важность предупреждения общественности об опасности, с которой могут столкнуться дети школьного возраста и взрослые, работающие с ними в школах, в действительности риск стать жертвой преступления в школе меньше, чем в частных домах или обществе в целом.
Опасные делинквенты
И выборочные опросы, и официальные данные показывают, что только небольшой процент общего числа подростков опасные делинквенты, вне зависимости от того, определяется ли это понятие в юридическом, социальном или в психологическом смысле. Также важно отметить, что, согласно некоторым исследованиям, основанным на опросах (Weis and Sederstrom, 1981), приблизительнолишьотЗ до 15% серьезных правонарушений заканчиваются «вмешательством полиции» в Toil или иной форме. По результатам исследования о котором пишут Эллиотт, Данфорд и Хейзинга (Elliott, Dunford and Huizinga, 1987), несовершеннолетним преступникам, соверша
ющим более одного серьезного правонарушения, удается избегать обнаружения на протяжении 86% времени в течение пятилетнего периода. Эти данные, кроме того, свидетельствуют, что официальная статистика задержаний, возможно, существенно недооценивает инцидентность правонарушений. Иными словами, маленький процент несовершеннолетних постоянно совершает значительное количество нераскрытых преступлений или преступлений, за которыми не следует наказание. Исследования также показывают, что эта группа молодежи склонна к высокому уровню рецидивизма (Bartol and Bartol, 1998). Кроме того, малолетние рецидивисты не специализируются на каком-либо одном виде преступлений, например, на воровстве или грабежах. Напротив, они имеют тенденцию совершать широкий спектр разнообразных правонарушений, от незначительных имущественных преступлений до тяжких преступлений против личности. Лонги полные исследования также показывают, что правонарушители-рецидивисты, как группа, доставляли много неприятностей в школе, получали плохие оценки и имели неадекватные пли недостаточные социальные навыки. Более того, проблемы с их беспокойным поведением начинаются в раннем возрасте, и чем более преступник опасен, тем раньше начинают проявляться эти поведенческие особенности. Учитывая эти наблюдения, обратимся к теме непосредственно связанной с психосоциальной направленностью этой книги, а именно к социальным и психологическим факторам, которые, по-видимому, коррелируютсделинквенгным поведением молодых людей.
Социальные факторы риска
Бедность и социальный статус
Более столетия принадлежность к определенному социальному классу и общее влияние бедности были в центре внимания исследователей, занимавшихся проблемами преступности и делинквентности. Большинство социологических теорий делинквентного поведения, созданных до 1960 года, считали эти факторы определяющими в объяснениях преступности и делинквентности. Эти теории предсказывали отрицательную зависимость между социальным положением и склонностью к совершению преступлений: чем ниже социальное положение, тем больше вероятность делинквентного поведения и совершения преступных деяний. В середине 1950-х и в начале 1960 х годов исследователи начали задаваться вопросом, действительно ли так сильна связь предрасположенности к совершению преступлений с социальным положением или бедностью. Во многом эти сомнения обусловлены результатами анкетных обследований, в которых выявилось, что подростковая преступность среди буржуазной молодежи распространена не меньше, чем средн молодежи из низших слоев общества.
Однако мало кто сомневается, что бедность тесно связана с устойчивой предрасположенностью к -насильственным преступлениям: об этом свидетельствуют и официальные отчеты, виктимологические исследования и выборочные опросы. Совокупные
Социальные факторы риска 43
данные исследований четко показывают, что бедность является одним из наиболее надежных признаков, позволяющих прогнозировать подростковую преступность как среди юношей, так и среди девушек (Sampson and Wilson, 1993; Hammond and Yung, 1994; Hill etal., 1994). Эта тесная связь обусловливает предрасположенность од них становиться жертвами, а других — правонарушителями. Дети и подростки, живущие в тяжелых экономических условиях, с большей вероятностью могут стать как жертвами преступлений, так и правонарушителями Дети дошкольного возраста, живущие в семьях с низким доходом, для которых характерны плохие бытовые условия и безработица, в наибольшей степени рискуют стать делинквентами и/или жертвами преступлений (Dodge, 1993а; Farrington, 1991). Бедность в этом контексте означает отсутствие основных ресурсов для поддержания среднего для определенного географического региона уровня жизни. Это может означать и отсутствие достаточных доходов для удовлетворения основных жизненных потребностей.
Точный характер связи между бедностью и уровнем преступности остается до конца непроясненным. Например, бедности часто сопутствуют нс только неравенство возможностей, но и дискриминация, расизм, распад семьи, опасные условия жизни, безработица. социальная изоляция и отсутствие полноценных систем социальной поддержки (Hill et al., 1994; Sampson and Lanritsen, 1994). Дети, живущие в условиях бедности, скорее всего, будут ходить в плохо оборудованные школы, бросать школу до окончания обучения, становиться безработными, хранить огнестрельное оружие, становиться жертвами преступлений и быть свидетелями различных сцен насилия. Кроме того, низкий доход по-разному воздействует на людей. Например, ценности различных этнических и культурных групп обеспечивают культурный контекст, в котором бедность воспринимается различным образом (Guerra et al., 1995). Некоторые подгруппы вобществе могут воспринимать материальные лишения более терпимо, если в пределах данного культурного контекста кто-то еще находится в «этой же лодке».
Бедность влияет на семью по многим направлениям; не последнее из них — влияние на детей поведения родителей. Так, стресс, обусловленный бедностью в городских условиях, как полагают, уменьшает способность родителей осуществлять благоприятное и непротиворечивое воспитание (Hammond and Yung, 1994). Эта ситуация может приводить к насильственным и чрезвычайноагрессивным методам воспитания детей. Насильственные методы обращения с детьми более прямолинейны, действуют быстрее и просты в применении. Они требуют меньше времени и энергии для их осуществления по сравнению с воспитанием, которое строится на чуткости, навыках межличностного общения и терпеливом понимании. Намного проще ударить ребенка, чем объяснить что-либо, придерживаясь более гуманной стратегии воспитания. Кроме того, воспитание, при котором используют агрессивную и насильственную тактику, часто предоставляет модели и контекст насилия, которые заставляют ребенка воспроизводи гь порочный круг
насилия в следующем поколении. Проживание в неблагоприятном окружении может также приводить к убеждению, что экономическое выживание и общественный статус в значительной степени определяются проявлениями в отношениях с окружающими агрессии и силы
Однако каждый раз, приступая к обсуждению взаимосвязи преступности и экономического статуса, необходимо сделать ряд важных оговорок. Во-первых, сильная корреляция между низким социально-экономическим положенном и делинквентностью не означает, что бедность является причиной серьезных правонарушений или неизбежно ведет к их совершению. Подавляющее большинство малообеспеченных детей и взрослых — законопослушные граждане, а дети и взрослые из семей с высоким экономическим статусом, напротив, могут совершать серьезные правонарушения и преступления. И результаты выборочных опросов, и данные викгпмологических обследований указывают на то, что нападения сексуального характера, употребление наркотиков, воровство и мошенничество совершаются подростками из нобых социальных слоев. Во-вторых, во многих сообществах дети из семей с более низким социально-экономическим положением чаще становятся объектами преследования со стороны нравоохраип тельных органов, чем дети из средних и верхних слоев общества. Они имеют больше шапсов быть арестованными полицией, предстать перед судом ио делам несовершеннолетних и бытытри-знаннымп преступниками. Таким образом, в официальных правительственных статистических отчетах, по которым мы судим о распространенности преступности. появляются данные именно о них. Кромстого, дети из низших слоев общества попадают в систему, которая повышает вероя гность того, что они будут воспроизводить паттерны делинквентного поведения или будут совершать преступления, будучи уже взрослыми, особенно если побывают в заключении. С дез ьмн из средних и высших слоев общества, напротив, чаше обращаются неформально, они имеют возможность воспользоваться правовой помощью или быть помещенными своими родителями в частные заведения для коррекции их проблемного поведения (Schwartz, 1989; Chesney-Lind and Sheklen, 1998).
Зависимость от сверстников
Подростки живут в двух отдельных мирах: один мир мир семьи, а другой — мир друзей (Berndt, 1979). Подростки часто нуждаются в совете семьи в вопросах финансов, образования и карьерных планов, но в принятии решений относительно социальный жизни - как одеваться, что пить, с кем встречаться, как относиться к наркотикам, чем заполнять досуг подростки в подавляющем большинстве прислушиваются к мнению своих сверстников (Sebald, 1986).
В научной литературе снова и снова появляются подтверждения того, что принадлежность к тому или иному подростковому сообществу является одним из самых мощных и наиболее непротиворечивых признаков, позволяющих прогнозировать делинквентность (Loeber and Dishion, 1983; Pepler and Slaby, 1994). Те подростки, которые сообщают о наличии у
44 Глава 2. Делинквентность несовершеннолетних
них друзей-преступников, с большей вероятностью сообщат о собственном делинквентном поведении. Эта связь настолько прочна, что некоторые коррекционные программы для опасных делинквентов ставят во главу угла создание нового, более здорового окружения (например: Henggeler, 1994).
Особенно сильна связь между окружением сверстников и употреблением наркотиков. Например, Ричард Джонсон и его соавторы (Johnson, Marcos and Bahr, 1987) обнаружили, что сверстники оказывают значительное влияние как на частоту употребления наркотиков, так и на их виды. Они пришли к следующему выводу: «...не будет преувеличением утверждать, что подростки употребляют наркотики, поскольку их употребляют их друзья, а это создает иллюзию “нормальности” и безопасности наркотиков; очень часто подростки употребляют наркотики просто потому, что так поступают их друзья» (р. 336).
Однако влияние сверстников - непростой процесс. Очень маловероятно, что только влиянием сверстников можно исчерпывающе объяснить процесс формирования опасного делинквента и преступника. Опасное правонарушение — конечный результат многих влияний, в том числе и влияния сверстников, семьи и социальной среды в целом. Скажем больше: в научной литературе нет никаких доказательств того, что вхождение в группу сверстников-делинквентов предшествует или даже способствует совершению преступлений (Farrington, 1987). Другими словами, подросток, возможно, имел склонность к частым антиобщественным действиям еще до того, как попал в делинквентную среду. Поэтому мы не можем утверждать, что неблагополучные подростки вынуждают своих сверстников, которые контактируют с ними, становиться делинквентами; однако опасные делинквенты склонны общаться с такими же сверстниками, хотя их делинквентное поведение часто проявлялось до того, как сформировался их круг общения. Например, исследования убедительно показывают, что сверстники отвергают агрессивных детей (Pepler and Slaby, 1994). Эти отверженные дети находят других отверженных детей и группируются сними с теми, кто разделяет подобные ценности и цели (Cairns and Cairns, 1991; Cairns et al., 1988).
Фаррингтон (Farrington, 1987) отмечает, что те делинквенты, которые в течение длительного времени имеют друзей-делинквентов, став взрослыми, будут продолжать совершать противоправные деяния. Исследования также показывают, что влияние сверстников может подталкивать подростка к совершению имущественных преступлений, но эта связь слаба или отсутствует вовсе, когда речь идет о насильственных преступлениях взрослых (Farrington and Hawkins, 1991; Raine, 1993).
Психологические факторы риска
Факторы личностного развития
За последние три десятилетия в психологических исследованиях преступности сделан переход от признания личностных черт в качестве главных детерми
нант преступного и делинквентного поведения к более пристальному вниманию к когнитивным факторам и факторам, связанным с развитием личности. Имеются достоверные доказательства того, что серьезные, стойкие паттерны делинквентного поведения формируются в раннем детстве. Усвоение опыта начинается в раннем детстве и происходит непроизвольно. Исследователи отмечали многие различия в импульсивности, развитии социальных навыков и эмоциях, проявляемых в отношениях с другими детьми, которые уже в ранние школьные годы отличали детей, ставших впоследствии опасными делинквентами, от обычных детей. Даже в раннем детстве агрессивные, воинственные дети не пользуются популярностью и исключаются из групп сверстников (Hartup, 1983; Patterson, 1982; Olweus, 1978). Койе, Андервуд и Лочмен (Coie, Underwood and Lochman, 1991) утверждают, что агрессивность является фактически единственной важной причиной неприятия ребенка сверстниками.
В целом уровень развития социальных и межличностных навыков у очень агрессивных, беспокойных детей оказывается ниже среднего. Тс дети, которые в юношеском и раннем взрослом возрасте становятся правонарушителями, плохо ведут себя в школе уже начиная с первого класса (Farrington, 1987), а большинство школьных тестов выполняют на уровне ниже среднего (Schafer and Polk, 1967; Kelly, 1980). Обнаружена существенная корреляция между низкими оценками, бедным словарным запасом и примитивными рассуждениями с делинквентностью в более позднем возрасте (Farrington, 1979).
Еще одним ранним предвестником делинквентности является детское воровство. И действительно, согласно обзору литературы, который выполнили Лебер и Дишин (Loeber and Dishion, 1983), привычка воровать (по сообщениям родителей и преподавателей) является одним из самых достоверных признаков, позволяющих прогнозировать делинквентность в более позднем возрасте. Кроме того, дети, которые занимались воровством даже в начальной школе, помимо этого часто имели склонность и к дру| им нарушениям поведения - к прогулам, лжи и побегам из дома. Систематическая ложь является еще одним поведенческим признаком, позволяющим очень рано предсказывать тенденцию к постоянным правонарушениям (Loeber and Dishion, 1983; Farrington, 1979). Исследования и теоретический анализ, выполненные Терри Моффитт (Terrie Moffitt) и ее коллегами (Moffitt, 1993а, 1993b), свидетельствуют о том, что делинквентность развивается, по крайней мере, двумя путями. В одном случае мы видим ребенка, который в очень раннем возрасте (вероятно, в три года или даже раньше) определяет свой путь делинквента и преступника на всю жизнь. Моффитт (Moffitt, 1993а, р. 679) отмечает, что «па протяжении всей жизни эти лица демонстрируют разнообразные проявления антиобщественного поведения: в четыре года они кусаются и дерутся, в десять лет совершают кражи в магазинах и прогуливают уроки, в шестнадцать продают наркотики и угоняют автомобили, в двадцать два — грабят и насилуют, занимаются мошеннице-
Психологические факторы риска 45
ством и жестоко обращаются с детьми в тридцатилетием возрасте». Эти люди, которых Моффитт называет «неисправимыми преступниками» (НП), придерживаются своего асоциального курса в любых условиях и ситуациях. Моффитт отмечает, что у многих «неисправимых преступников» в детстве наблюдаются неврологические нарушения, в частности, беспокойный характер, нарушения внимания или гиперак-тивность, а в последующие годы возникают также и проблемы с учебой. Когда такие дети становятся взрослыми, у них часто наблюдаются недостаток рассудительности и неразвитость логического мышления. На протяжении своей жизни преступники этой категории обычно совершают целый ряд а!рессивных и опасных преступлений.
На протяжении всего периода детства «неисправимые преступники» па каждой ступени своего развития упускают возможности усвоить и отработать на практике те или иные просоииальные и коммуникативные навыки. В какой-то степени это обусловлено тем, что их отвергают и избегают дети-сверстники, а частично тем, что их родители и другие опекуны разочаровываются в них и перестают в них верить (Coie, Belding and Underwood, 1988; Coie, Dodge and Kupersmith, 1990; Moffitt, 1993a). Как пишет Моффитт (Moffitt, 1993a, p. 684), «...если какие-либо социальные или учебные навыки не усвоены в детстве, то компенсировать потерянные возможное ти впоследствии бывает очень трудно». Кроме того, как уже отмечалось, неблагополучная обстановка дома, неполноценное школьное обучение и опасное окружение вот те факторы, которые способствуют закреплению формирующегося образа жизни и паттернов антиобщественного поведения.
Подавляющее большинство «делинквентов» — люди, которые начинают совершать противоправные деяния в юношеском возрасте и прекращают примерно к восемнадцати годам. Моффитт называет эту категорию делинквентов «правонарушителями в юности» (ПЮ). Их раннее развитие обычно проходит без осложнений, связанных с неблагоприятными условиями и антиобщественным поведением родителей, которые характерны для категории «пожизненных преступников». Однако частота и в некоторых случаях степень жестокости совершаемых этими подростками преступлений может быть столь же высокой, как и у первой категории. В результате паттерны преступного поведения подростков обоих типов могут быть очень похожими (Moffitl et al., 1996). «Эти два типа подростков невозможно различить по большинству индикаторов антиобщественного и проблемного поведения; в развитии мальчиков обеих категорий («неисправимых преступников» и «правонарушителей в юности») много общего, если судить по характеристикам, даваемым им родителями, по выборочным опросам, но официальным отчетам о преступлениях. Они обитают в сходном окружении неблагополучных сверстников; и тс и другие употребляют наркотики, вступают в беспорядочные половые связи и склонны к риску за рулем» (Moffitt et al., 1996,р. 400).Этозна-чит, что основываясь только па исследованиях досье, рассказа о себе пли информации, предоставляемой
родителями, профессионал по может установить с легкостью, к какой категории делинквентов ( ПЮ или НП) следует отнести совершившего правонарушение подростка.
Делинквент, принадлежащий к категории «правонарушителей в юности», будучи в подростковом возрасте, предпочитает совершать такие правонарушения, которые символизируют приобщение к привилегиям взрослых и позволяют продемонстрировать независимость от родительского контроля. В качестве примеров можно привести вандализм, преступления, связанные с наркотиками и алкоголем, воровство и статусные правонарушения наподобие побегов из дома или прогулов в школе. Кроме того, «правонарушители в юности» часто совершают такие преступления, которые приносят выгоду или сулят вознаграждение, но способны и отказаться от этих действий, если просоцпальные образцы поведения станут более вознаграждаемыми. Например, начало периода взрослости знаменуется обретением новых возможностей, которые не были доступны в подростковом периоде. Подросток оканчивает школу п получает возможность поступить в университет, найти полноценную работу и вступать в правовые отношения с другими людьми. Делинквенты этой категории (ПЮ) быстро начинают понимать, чтоони могут многое потерять, если будут продолжать преступный образ жизни при переходе во взрослое состояние. В отличие от «пожизненных преступников», «правонарушители в юности» еще в детстве учатся налаживать отношения с другими детьми. Они обычно имеют удовлетворительный набор учебных, социальных и коммуникативных навыков, которые позволяют им «добиваться успеха». Поэтому предыстория развития и личностные установки «правонарушителей в юности» могут дать им возможность попытаться освоить новые жизненные пути, возможность, которой обычно не имеют подростки из категории «неисправимых преступников».
Другой пример рассмотрения проблемы преступности с точки зрения этапов развития личности можно найти в исследовании, выполненном Дэниелом Нэджином и Кеннетом Лендом (Nagin and Land, 1993). Эти исследователи идентифицировали четыре модели развития, типичные для мальчиков Великобритании, и разделили граждан на четыре категории: лица, не имеющие судимости, лица, которые совершали правонарушения в юности, закоренелые рецидивисты, совершившие много преступлений, и преступники, совершившие небольшое количество правонарушений. Биографии людей, совершающих правонарушения в юности, довольно типичны: преступная деятельность начинается поздно, достигает пика в возрасте шестнадцати лет и затем круто снижается, чтобы остановиться на нулевом уровне вдвад-цать два года (Nagin, Farrington and Moffitt, 1995). В биографии преступников, совершивших небольшое количество правонарушений, кривая преступного поведения поднимается в ранней юности, достигает плато п остается на одном уровне, начиная с восемнадцати лет. Для категории закоренелых рецидивистов, совершивших много преступлений (по существу,
46 Глава 2. Делинквентность несовершеннолетних
Итоговая таблица: сравнение двух категорий делинквентов
Таблица 2.3
	«Неисправимые преступники»	«Правонарушители в юности»
Преступление или антиобщественное поведение начинается...	рано (возможно, уже в возрасте 3 лет)	позже (обычно в раннем подростковом возрасте)
Преступное поведение	продолжается на протяжении всей жизни правонарушителя	обычно прекращается с началом взросления
Типы преступных деяний	разные типы	разные типы
Уровень развития	часто обусловлен неврологическими проблемами, синдромом дефицита внимания и гиперактивности, поведенческими проблемами	обычно нормальный и без неврологических проблем
Академические навыки	обычно ниже среднего	обычно средние или выше
Коммуникативные и социальные навыки...	обычно ниже среднего	обычно средние или выше
аналогичной категории «пожизненных преступников» у Моффитт), характерно раннее и активное начало преступной и антиобщественной деятельности, которая поддерживается на высоком уровне на протяжении всего подросткового периода и, не снижаясь, переходит во «взрослую» преступность. Одной из характерных черт, отличающих поведение большинства хронических правонарушителей, является синдром дефицита внимания. Однако необходимо подчеркнуть. что лица, у которых диагностируется дефицит внимания, необязательпоявляются хроническими правонарушителями. С другой стороны, у несовершеннолетних рецидивистов в определенный период развития синдром дефицита внимания часто сопровождается гиперактивностью.
Синдром гиперактивности и дефицита внимания
Термин «гиперактивный синдром» (такженазываемый минимальной мозговой дисфункцией, гиперкинезом, синдромом дефицита внимания или — в настоящее время синдромом дефицита внимания и гиперактивности) включает в себя несколько поведенческих признаков. Вот главные из них: 1) невнимательность (ребенок не слушает или легко отвлекается); 2) импульсивность (ребенок действует прежде, чем думает, быстро перескакивает от одного действия к другому) и 3) чрезмерная моторная активность (не может сидет ь неподвижно, крайне беспокоен, действует поверхностно, болтлив и создает много шума).
Синдромом дефицита внимания и гиперактивности наиболее распространенный психологический диагноз американских детей (Cowley, 1993). Педагоги отмечают, что детям с таким синдромом трудно сосредоточиваться на выполнении определенной деятельности, сохранять когнитивную направленность, добиваться академических достижений в школе и
контролировать собственное поведение. Саттерфилд (Satterfield, 1987) замечает, что хотя большинство детских расстройств носят временный характер и не предвещают психопатологии в более позднем возрасте, гиперактивный синдром может иметь иное продолжение. «Гиперактивный синдром представляет собой довольно надежный признак, по которому можно предсказать неблагоприятную ситуацию в будущем. Клиническая картина часто ухудшается по мере взросления ребенка и заканчивается серьезными проблемами подросткового возраста, связанными с академической неуспеваемостью и антиобщественным поведением» (Satterfield, 1987, р. 146). Хотя общепринятое мнение состоит в том, что каждый ребенок в конце концов перерастает стадию гиперактивности, есть доказательства того, что ключевые симптоматические особенности гиперактивности сохраняются и во взрослом состоянии (Klinteberg, Magnusson and Schalling, 1989; Thorley, 1984). По некоторым оценкам, свыше 10 миллионов американцев имеют этот синдром. В сущности, никаких систематических общенациональных исследований, направленных на определение природы синдрома дефицита внимания и гиперактивности, степени его распространения или серьезности этой проблемы, до настоящего времени не проводилось.
Синдром дефицита внимания и гиперактивности представляет собой загадочную проблему, причина которой в значительной степени остается неизвестной. Некоторые ученые утверждают, что дети с этим синдромом рождаются с биологической предрасположенностью к гиперактивности; другие считают, что некоторые дети подвергаются воздействию факторов окружающей среды, которые расстраивают нервную систему. Рольф Лебер (Loeber, 1990) продемонстрировал, чтовлияниетоксичных веществ, которому подвергался ребенок в течение дошкольного периода, часто приводит к задержке неврологического развития или как-то иначе отрицательно влияет него, ипог-
Психологические факторы риска 47
да приводя к признакам «гиперактивного синдрома». Например, дети, подвергавшиеся незначительному воздействию соединений свинца (содержащихся в красках для рисования), проявляют большую гиперактивность и импульсивность, легко отвлекаются, не доводят начатое до конца. Они испытывают заметные трудности при выполнении простых инструкций По-видимому, синдром дефицита внимания и гиперактивности обусловлен действием многих факторов, и эти факторы чрезвычайно трудно идентифицировать.
Некоторые исследователи замечают, что дети с синдромом дефицита внимания и гиперактивности не владеют действенными стратегиями и когнитивной организацией, помогающими справляться с ежедневными школьными требованиями. Эти дети часто имеют определенные трудности в понимании и использовании абстрактных понятий. Кроме того, детям с таким синдромом, по-видимому, недостает когнитивных приемов, с помощью которых они могли бы упорядочивать вновь поступающую информацию.
Несмотря на множество особенностей, которые свойственны детям с «синдромом гиперактивности», главной из них можно считать то, что эти дети кажутся окружающим назойливыми и раздражают их. Хотя «гиперактивные» дети непрерывно ищут межличностных контактов и стремятся их поддерживать, они, в конечном счете, начинают вызывать у окружающих раздраженней неприязнь (Henker and Whalen, 1989). Сверстники зачастую отвергают таких детей, особенно если они производят впечатление агрессивных (Henker and Whalen, 1989). Как оказалось, этот паттерн отверженности продолжает действовать и в дальнейшем (Reid, 1993).
В результате многочисленных исследований «гиперактивного синдрома» становится все более и более очевидно, что этот синдром является не столько расстройством активности, сколько нарушением межличностных отношений. Даже те «гиперактивные» дети, которые не проявляют агрессивности и умеют отчасти контролировать свою «гиперактивность», также испытывают трудности в сфере социальных взаимодействий. Им не хватает дружбы и теплоты (Henker and Whalen, 1989). Терри Моффитт (Moffitt and Silva, 1988; Moffitt, 1993b) отмечает, что очень большое количество детей с «гиперактивным синдромом» сообщают о собственном делинквентном поведении в раннем подростковом возрасте. Она также обнаружила, что дети в возрасте от пяти до семи лет, которые одновременно демонстрируют признаки и «синдрома гиперактивности», и делинквентного поведения, не только испытывают значительные трудности в социальных отношениях; эти дети также чрезвычайно предрасположены к серьезным антиобщественным деяниям как в пору юности, так и став взрослыми (Moffitt, 1990). Специалисты считают, что наиболее распространенные проблемы, связанные с синдромом дефицита внимания и гиперактивности, — делинквентность и употребление психоактивных веществ. Данные убедительно свидетельствуют о том, что подростков с признаками как «гиперактивного синдрома», так и делинквентного поведения с боль
шой вероятностью ожидает продолжительная и серьезная криминальная карьера (Moffitt, 1990; Satterfield, Swanson, Schell and Lee, 1994). Дэвид Фаррингтон (Farrington, 1991) в своем часто цитируемом исследовании также обнаружил, что опасным правонарушителям часто свойственны гиперактивность, импульсивность и проблемы дефицита внимания.
Наиболее распространенным методом лечения «гиперактивного синдрома» является применение стимулирующих препаратов (метилфенидат (methylphenidate), чаще известный как риталин (ritalin)). Однако этот метод помогает далеко не всем. Для многих детей лечение нс приводит к желаемому результату и может сопровождаться многочисленными побочными эффектами, некоторые из которых могут оказаться очень серьезными. Нередко применяются консультирование и психотерапия, иногда в сочетании, но они также имеют очен ь ограниченную эффективность в борьбе с этим не до конца понятым феноменом, и действие их обычно оказывается непродолжительным. У детей с синдромом гиперактивности и дефицита внимания обычно выявляется целый ряд расстройств, для лечения которых лучше подходят стратегии, охватывающие все факторы, которые воздействуют на ребенка в данный период времени. Эти лечебно-коррекционные подходы получили название мультисистемпых, и более подробно о них пойдет речь в главе 13.
Нарушения поведения
Синдром дефицита внимания и гиперактивности часто сопровождается расстройствами, диагностируемыми как «нарушения поведения» (Offord, Boyle, and Racine, 1991; Reid, 1993). Как упоминалось ранее, термин «нарушения поведения» означает совокупность стереотипов поведения, характеризуемых многократным повторением неправомерных действий. К примерам таких действий можно отнести похищение имущества, поджоги, уходы из дома, пропуски школьных занятий, разрушение имущества, драки, частую ложь и проявления жестокости по отношению к животным и людям. Согласно «Диагностическому и стагистическому справочнику-IV» (DSM-IV), изданному Американской психиатрической ассоциацией в 1994 году, главной особенностью отклонений поведения являются многократно повторяемые и стойкие паттерны поведения, которые нарушают основные права других людей.
Поведенческие индикаторы нарушений поведения могут наблюдаться во взаимодействии с родителями еще задолго до поступления в школу (Reid, 1993). Например, дети, которые в грехлетпем возрасте агрессивны, грудноуправляемы и непослушны дома, часто имеют подобные проблемы и при поступлении в школу. Кроме того, эти особенности поведения с удивительным постоянством проявляются и в юности, и во взрослом состоянии. Дети с нарушениями поведения часто имеют значительные проблемы с выполнением школьных заданий, что зачастую приводит к закреплению за ними ошибочного ярлыка «необучаемого». Однако важно заметить, что по-на

48	Глава 2. Делинквентность несовершеннолетних
стоящему необучаемым школьникам не обязательно свойственны нарушения поведения. Другими словами, эти два понятия могут частично перекрываться, но каждое, кроме всего прочего, является вполне самостоятельной категорией. Как и дети с «гиперактивным синдромом», подростки с агрессивными i iapyiпениями поведения очень часто бывают отвергнуты сверстниками (Reid, 1993). Эта ситуация обычно сохраняется на протяжении всех школьных лет. и изменить ее бывает очень трудно (Reid, 1993). Как было описано ранее, дети, которые постоянно социально отвергаются сверстниками, лишены возможности развить у себя нормальные межличностные и социальные навыки. Испытывая недостаток эффективных межличностных навыков, такие дети вынуждены удовлетворять свои потребности путем более агрессивных средств, включая угрозы и запугивание.
Как отмечалось ранее в этой главе, в DSM-1V идентифицированы два подтипа нарушений поведения в зависимости от времени начала повторяющихся и устойчивых противоправных действий: нарушения поведения с дебютом в детском возрасте и нарушения поведения с дебютом в под!>остково.м возрасте. Согласно DSM-IV, нарушением поведения с началом в детском возрасте считаются случаи, когда паттерны отклонений появляются до десятилетнего возраста. Нарушения второго подтипа, напротив, характеризуются отсутствием любых паттернов нарушений до десятилетнего возраста. В DSM-IV также отмечается, что если паттерны нарушений поведения начинают проявляться до десятилетнего возраста, прогноз является неблагоприятным, тогда как при более позднем дебюте прогноз более благоприятный. Подтипы, выделенные в DSM-IV, согласуются с разделением делинквентов на «неисправимых преступников» и «пра вонарушителей в юности», о котором сообщали Моффитт, Реид и другие.
По некоторым оценкам, признаки нарушений поведения могут наблюдаться у 6 16% мужской популяции. Распространенность у девочек варьируется от 4 до 9,2% (Cohen, Cohen and Brook, 1993; Zoccoulillo, 1993). В исследовании Анны Бардой и ее коллег (Bardone, Moffitt and Caspi, 1996) установлено, что ранние признаки нарушения поведения у девочек являются надежным предиктором (признаком, позволяющим прогнозировать возникновение) проблем на протяжении всей жизни, включая плохие межличностные отношения с партнерами или супругами и сверстниками, совершение противоправных деяний, раннюю беременность без наличия постоянного партнера, частую потерю работы и увольнения. Подобно мальчикам с нарушениями поведения, девочкам ста-ким диагнозом, по-видимому, предопределено жить в постоянном конфликте с социальным окружением.
Вопреки утверждениям, содержащимся во многих учебниках по криминологии и делинквентности, лишь немногие из современных психологов убеждены в том, что делинквенты в большинстве своем страдают врожденными эмоциональными расстройствами или что молодежь, испытывающая трудности с психологической адаптацией, нуждается в обычной психотерапии. Напротив, современные психологи
считают, что делинквентность, в том числе и частое совершение правонарушений, является результатом научения Криминальные паттерны приобретаются и закрепляются подобно любым другим видам челове четкого поведения. Большинство психологов считают поведение функцией взаимодействия социального окружения с личностными (психологическими) факторами.
Ситуация в семье
По оценкам Американского бюро учета численное -ти населения, более 12 миллионов американских семей, имеющих детей, неполные семьи (II. S.Bureau of the Census, 2001). Исследования, основанные па данных официальной статистики, традиционно показывают, что преступники чаще выходят из семей, в которых родители либо в разводе, либо проживают раздельно (Gluec k and Glueck, 1950; Monahan, 1957; Eaton andPolk, 1961; Rodman and Grams, 1967; Flynn, 1983). Это наводило на вывод, что причиной делинквентности в большинстве случаев является воспитание ребенка в неполной семье. Начиная с 1970-х годов, с началом использования выборочных опросов, эти выводы были подвергнуты сомнению.
Связь между воспитанием ребенка в неполной семье и делинквентностью в значительной степени усложняется наличием многих других переменных и влияний. Например, по-видимому, существует обратная зависимость между количеством разводов и социально-экономическим положением или статусом (Belsky, Lerner and Spanier, 1984). Супружеские пары, располагающиеся на низших ступенях социоэкопо-мической лестницы, имеют самые высокие показатели разводов, в то время как у пар, принадлежащих к высшему и среднему классам, эти показатели ниже всего. Таким образом, возможно, что факторами, непосредственно обусловливающими делинквентность, являются не сами по себе неполная семья или воспитание одним родителем, а, по-видимому, некоторая комбинация взаимодействующих факторов бедности, трудовой занятости, образования и ряда других.
Кроме того, понятия «неполная семья» или «семья с одним родителем» является неоднозначными. Семья может оказаться неполной по различным причинам — смерил одного из супругов, ухода из семьи, раз вода или отделения. Кроме того, мы не можем предполагать, что все случаи распада семьи одинаково влияют на ребенка. Например, есть ряд свидетельств того, что дети из семей с одним родителем, которые относительно свободны от конфликтов, реже становятся преступниками, чем дети из конфликтных «полных» семей (Gove and Crutchfield, 1982). Более того, необходимо учитывать и состав распавшихся семей, то есть наличие в доме и друл их членов семьи бабушки или дедушки, мачехи или отчима, других родственников или друзей.
Хотя связь между воспитанием в неполной семье и делинквентностью достаточно хорошо описана, объяснить ее не удается. Понятно, что если неполная семья представляет собой фактор риска, то, вероятно, на нее оказывают влияние и другие взапмодей-
Ситуация в семье	49
ствующие переменные. Однако, как утверждает Флинн (Flynn, 1983, р. 13), «анализ литературы показал, чтолпшь одни момент представляется бесспорным: устойчивая, безопасная и взаимно доброжелательная обстановка в семье чрезвычайно важна для предотвращения делинквентности».
Несколько лет назад Джеральд Паттерсон (Patterson, 1982,1986) пришел к заключению, что в семьях, предрасположенных к делинквентному поведению детей, сама обстановка способствует закреплению антисоциального поведения детей путем самопроизвольного поощрения такого поведения и отсутствия поощрения просоцнал итого поведения. В этих семьях можно наблюдать непрскращающиеся безобразные сцены между родителями и агрессивными детьми, что указывает на то, что эти дети могут быть и архи Гекторами, и жертвами атрессивных взаимодействий (Peplerand Slaby, 1994).
Особенности родительского воспитания
Другие исследоватети обнаружили, что одной из главнейших причин совершения детьми серьезных и опасных правонарушений является недостаток родительского контроля (Loeber and Stouthamer-Loeber, 1986; Pepicrand Slaby, 1994). Кроме того, существует значительная корреляция между делинквентностью и такими факторами, как непостоянство родительских воспитательных мер (McCord, 1979) и жестокие физические наказания (Straus, 1991). Несистематические наказания или жестокое обращение с детьми в семье больше способствует формированию паттернов делинквентности, чем своевременные и обоснованные наказания Делинквенты, как прави то, жалуются на то, что их родители были несправедливы и необъективны в применении наказаний (McCord, McCord and Zola, 1959; Glueck and Glueck, 1950). Нормальные дети намного реже высказывают подобные жалобы. Мы можем легко понять, почему этот аспект процесса воспитания представляет собой проблему. Во-первых, нерегулярные и несправедливые наказания выступают в качестве нерегулярного и противоречивого подкрепления. Это означает, что социально желательные действия ребенка могут нс находить подкрепления в домашнем окружении. Ес ти нятилстннй ребенок ударит или толкнет своего четырехлетнего соседа, то родители могут в одном случае проигнорировать это, а в другой раз выпороть за излишнюю агрессивность. Во-вторых, наказание, зависящее от прихоти и настроения родителей, а не от тех пли иных действий со стороны ребенка, способствует созданию чрезвычайно неприятной и непредсказуемой обстановки. Физические наказания в виде шлепков и битья предоставляют ребенку образец для подражания, который будет воспроизводиться в тех случаях, когда выросший ребенок сам будет испытывать раздражение и недовольство. Мюррей Страус (Straus, 1991) пришел к заключению, что хотя жестокие физические наказания могут привести к определенному кратковременному улучшени ю поведения детей, они увеличивают вероятность делинквентного поведения и совершения тяжких преступлений в будущем Кроме того. Страус обнаружил, что роди
тели, убежденные в необходимости физических наказаний, не только чаще бьют своих детей, но перед-коспособны пойти намного дальше шлепков или порки и совершить более серьезные акты насилия по отношению к ребенку. Например, они могут ударить его кулаком или йогой, чго может причинить ребенку серьезные травмы. Исследование Леонарда Эрона и его коллег (Eron, Huesmann, and Zeili. 1991) показывает, что этот порочный круг насилия воспроизводится в склонных к агрессии семьях, по крайней мере, на протяжении трех поколений. В одной из весьма немногочисленных работ, исследующих особенности воспитания в семьях, живущих в этнических кварталах (гетто) Гормэн-Смит и его коллеги (Gorman-Smith et al., 1996) обнаружили, что некоторые аспекты, характеристики отношений в семье и практики воспитания устойчиво связаны с делинквентным поведением независимо от этнических или социально-экономических факторов. Три самые значительные причины делинквентности - недостаточный родительский контроль над действиями ребенка, недостаточные воспитательные воздействия и отсутствие согласия в семье.
Важно помнить, что связь между родительской дисциплинарной тактикой и делинквентностью не свободна от воздействия дру1 их факторов. Страус (Straus, 1991) сообщает, что в некоторых из проведенных им исследований 90% опрошенных родителей сообщают об использовании того или иного вида физических наказаний в отношении их трех- и четырех-тетних детей. Ес ти бы существовала простая прямая зависимость между использованием родителями физического наказания и насилием, показатели насилия были бы гораздо выше, чем мы наблюдаем сейчас.
Выявлено, что недостаток общения родителей с детьми и неприятие со стороны родителей также являются достаточно верным признаком делинквентного поведения в будущем (Farrington, 1991). Браун (Brown, 1984) приводит доказательство, что неблагоприятные эмоциональные отношения детей с родителями и пренебрежение родителями своими обязанностями может ти рать даже более критическую роль в развитии делинквентности, чем физические наказания. Признаками неблагоприятных эмоциональных отношений в семье являются частые с лучаи повышения голоса на ребенка, называние ребенка оскорбительными прозвищами, чрезмерная критика или полное игнорирование ребенка. Пренебрежение родительскими обязанностями — термин, который обычно употребляется при отсутствии надлежащего родительского контроля и физической заботы о ребенке.
Основываясь на обзоре ряда исследований, Лебер и Дишин (Loeber and Dishion, 1983) установили, что различные факторы семейной атмосферы мо|ут намного повысить вероятность делинквентного поведения и правонарушений у подростка, если будут действовать совместно. Одновременное и однонаправленное действие нескольких факторов размер семьи, качество родите тьского контроля, алкогольная зависггмость родителей, история трудовой деятельности родителей и криминальные паттерны в семье
50 Глава 2. Делинквентность несовершеннолетних
оказывает намного более внушительное влияние, чем любой фактор в отдельности, особенно если говорить о мужской делинквентности. Лебер и Дишин пришли к заключению, что дети из больших семей, в которых наблюдались проблемы с трудоустройством, дезорганизация и нестабильность, неадекватный контроль со стороны родителей, конфликты и дисгармония, а также плохие отношения между родителями и детьми, оказались намного больше предрасположенными к делинквентности, чем дети из семей без этих особенностей.
Интеллектуальное развитие и делинквентность
Одно время некоторые криминологи (и многие психологи) были склонны считать связь между ин теллсктом и делинквентностью недостоверной и иллюзорной. Даже одно упоминание о такой связи могло вызвать ироническую реакцию, подобную той, которой обычно удостаивается гипотеза Ломброзо о врожденной предрасположенности к преступной деятельности. Много лет назад Хирши и Хинделэнг (Hirschj and Hindelang, 1977, р. 572) писали: «Сего дня учебники ио криминологии и делинквентности игнорируют IQ или нетерпеливо объясняют читателю, что толковые студент ы больше не относятся к IQ серьезно просто потому, что исследования по этому вопросу не выявили никаких значимых различий». Как считают Хирши и Хинделэнг, Эти учебники неправы, поскольку влигературе, посвященной делинквентности, регулярно появляются сообщения о том, что результаты с гапдартных тестов на уровень Интел лекта у делинквентов действительно в целом более низкие, чем у неделипквентов. Существенный вывод, к которому пришли Хирши и Хинделэнг, гласит, что обратная зависимость между показателем IQ и делин квентностью продолжает получать подтверждения в самых разных исследованиях. Вопрос о причине таких различий должен стать предметом научной полемики.
В статье 1977 года Хирши п Хинделэнг (Hiischi and Hindelang, 1977) выдвинули гипотезу о том, что между показателем IQ и делинквентностью существуют непрямые причинно-следственныеотношения Говоря «непрямые», они подразумевали, что низкий IQ приводит к плохой успеваемости и отрицательным установкам по отношению к школе, что, в свою очередь, ведет к делинквентности. Высокий IQ, с другой стороны, ведет к хорошей успеваемости и положительным установкам по отношению к школе и влечет за собой внутреннее согласие с общепринятыми ценностями и конформизм (неделннквентность). Поэтому Хирши и Хинделэнг рассматривают школьную успеваемость и установки как «промежуточные переменные», которые выступают посредником между IQ и делинквентностью
Однако одним из главных слабых мест в доводах Хирши и Хннделэнгаявляется общее предположение, что IQ отражает уровень развития интеллекта. Термин IQ является производным от слов «коэффициент умственного развития» (intelligence quotient). Данный коэффициент вычисляется па основе число
вых показателей, получаемых с помощью так называемых тестов «на уровень интеллекта». Термин «1Q» заимствован из словаря направления, которое теперь называется психометрическим подходом. Слово психометрия означает «измерение ума» Традиционно психометрический подход был направлен на поиски индивидуальных различий с помощью психологических тестов, включая тесты на умственное развитие, тесты на школьные способности (например, SAT), тесты на школьные достижения, личностные опросники и другие тесты на уровень способностей в различных областях знания. Различные тесты используются для многих целей, в частности для отбора, диагностики и оценки. Психометрический подход продолжает широко использоваться практикующими профессионалами психического здоровья и психологами. Все чаще традиционному термину IQ предпочитают термин психометрический интеллект,сокращенно PI (Neisser et al., 1996). Поэтому в дальнейшем мы будем использовать более точный термин PI.
Удовлетворительное выполнение подавляющего большинства тестов па умственное развитие в значительной степени зависит от знания языка и от вербального развития. Обычно человек должен иметь значительный опыт употребления слов и определения их значений — в частности, слов родного языка. Тестируемый должен уметь устанавливать общепринятые связи и видеть различия между вербальными понятиями. Тестируемый должен также знать факты, которые проектировщик теста считает важн ым знать в рамках общего развития. По крайней мере, почти все тесты умственного развития, по сути дела, измеряют некоторые аспекты учебных навыков, которым обучаются в школе или по которым предсказывают школьную успеваемость. Огромное большинство психологов сегодня согласилось бы, что показатели PI находятся под сильным влиянием социального, образовательного и культурного опыта. Короче говоря, все тесты умственного развития являются культурно пристрастными.
Очень важно не путать показатели PI с понятием интеллекта. Термин PI это просто стандартизированный показатель выполнения теста. Интеллект, с другой стороны, — широкое всеобъемлющее понятие, которое не поддается никакому прямому или простому определению Он по-разному понимается различными людьми. Понятие ин теллекта охватывает широкий спектр способностей, от музыкального таланта до логических математических навыков. Это слово может также означать мудрость, интуицию, рассудок и даже чувство юмора. Поэтому чрезвычайно важно делать различие между PI и интеллектом. Хотя ре зультаты тестов на умственное развитие у делинквентов в целом более низкие, это наблюдение не должно рассматриваться как документальное под гверждепие того, что делинквенты менее интеллектуально развиты, чем непреступпики. Например, уличные дети в Бразилии владеют математическими навыками, не обходимыми для выживания и заработка в условиях жесткой уличной конкуренции, хотя в школении плохо учат математику (Carraher. Carraher and Schliemann, 1985; Neisser et al., 1996).
Интеллектуальное развитие и делинквентность	51
Связь между показателями тестов PI и школьной успеваемостью сильна и устойчива. «Любые исследования свидетельствуют о том, что дети с высокими показателями по тестам на интеллект могут, как правило, усвоить больше из того, что преподается в школе, чем их сверстники с более низкими показателями интеллекта» (Neisser et al„ 1996, р. 82). Школа помогает развивать некоторые интеллектуальные навыки и установки. Хорошие школы вообще оказывают позитивное воздействие на PI. Дошкольные программы (например, программа начального уровня (Headstart)) оказывают существенное позитивное воздействие на эффективность обучения детей в начальный период, а недавние исследования показали, что этот положительный эффект не исчезает и после окончания программы, если осуществляются периодические вмешательства в течение периода обучения в средних классах школы.
Существует также связь между PI и количеством лет, потраченных па образование, а также, хотя и в меныпей степени, между PI и социальным статусом и уровнем доходов. Интересно, что исследователи обнаружили устойчивое повышение показателей PI, происходящие в последние годы во всем мире. Это явление получило известность как «эффект Флинна» по имени Джеймса Флинна (Flynn), который первым его заметил. Повышение показателя PI у молодежи в промышленно развитых странах составляет приблизительно три пункта за десятилетие. Однако в Соединенных Штатах одновременно с повышением психометрических показателей интеллекта или наблюдается уменьшение показателей тестов на школьные способности (например, SAT), или эти показатели остаются на одном уровне.
Средние показатели PI различаются у разных этнических групп. Например, многие исследования, использующие различные тесты и выборки, обычно показывают, что PI афроамериканцев существенно ниже, чем у выходцев из Европы (Neisser et al., 1996). Исследования показывают, однако, что начиная с 1980 года этот разрыв постепенно уменьшается (Vincent, 1991). Американцы азиатского и европейского происхождения в среднем имеют одинаковые показатели по тестам Р1; показатели для вербальных навыков у коренных американцев несколько ниже, чем у других групп, но эта небольшая разница может быть результатом хронических инфекционных заболеваний среднего уха, распространенных среди детей коренных американцев (McShane and Plas, 1984а, 1984b). Показатели испаноамериканцев, которые составляют вторую по численности и наиболее быстро растущую этническую группу в Соединенных Штатах, обычно находятся где-то посредине между данными афроамериканцев и евроамериканцев. Что могут означать эти публикуемые различия средних показателей, неясно, но нет никаких доказательств точки зрения, согласно которой этнические различия психометрических показателей интеллекта обусловлены генетическими или биологическими факторами. Хотя генетика может играть определенную роль в индивидуальных различиях психометрических показателей интеллекта, доказательств генетической обусловленности различий между этническими группами явно недостаточно.
Групповые различия показателей PI, по-видимому, обусловлены сочетанием факторов, связанных с культурными и социальными особенностями. Например, как утверждает Бойкин (Boykin, 1986, 1994), афроамериканская культура часто состоит в конфликте с ценностями и ожиданиями американской школьной системы. В той или иной степени негритянская культура «большую роль отводит таким аспектам опыта, как духовность, гармония с природой, жесты, образность, эмоциональность, индивидуальность в проявлении эмоций, общинный менталитет, устные предания и социально обусловленное представление о времени» (Neisser et al.. 1996, р. 95). Если школы не признают и не приветствуют эти положительные аспекты, афро-американские дети могут почувствовать себя выпадающими из основного потока. Как утверждает Бойкин, афро-американские дети часто оказываются в ситуации, когда их культурное происхождение вступает в конфликт с культурой школьной системы, и, следовательно, начинают отдаляться от участия в процессе обучения и не получают должного образования. Не менее чреват проблемами и тот факт, что многие чернокожие дети посещают школы, расположенные в негритянских кварталах, где качество образования и услуг очень низко. Поэтому неудивительно, что результаты выполнения стандартизированных тестов отражают эту несправедливость.
Другие факторы недостаточное питание, неадекватная забота о женщине в период беременности, недостаток подходящих детских учреждений и недоступность полноценной возможности выбора места работы и учебы — также оказывают сильнейшее, но в значительной степени малоизученное влияние на психометрические показатели интеллекта. Показатели PI представляют собой усредненные оценки основных вербальных навыков, которые в значительной степени подвержены влиянию опыта. Как правило, богатый и разнообразный опыт способствует увеличению показателей Р1, а ограниченный опыт — их снижению (Garbarino and Asp, 1981; Neisser et al., 1996). Опыт обучения в школе, если он позитивный, способствует развитию вербальных навыков; а негативный опыт может затормозить их развитие или даже привести к деградации. Показатели PI также очень зависят от типа используемого теста, его содержания, многих характеристик ситуации тестирования, а также от грамотности и навыков тех, кто его проводит.
Однако даже при всех этих вариациях в литературе регулярно появляются данные об обратной зависимости между показателями PI и предрасположенностью к делинквентности (например: Binder, 1988; Quay, 1987; White, Moffitt and Silva, 1989). По мере снижения показателей PI вероятность противоправного поведения увеличивается, и наоборот. Дети с низкими показателями Р1 более склонны к делинквентному поведению, и, как пишут Энн Крокер и Шейла Ходжинс (Crocker and Hodgins, 1997, р. 434), «насколько нам известно, ни одно исследование не сумело опровергнуть эту зависимость». Зависимость особенно сильна для вербальных показателей PI (Culberton, Feral, and Gabby, 1989; Kandel etal., 1988). Кроме того, как отметили Крокер и Ходжинс (Crocker
52 Глава 2. Делинквентность несовершеннолетних
and Hodgins, 1997), оказалось, что связь между низкими показателями PI и делинквентностью не записи г от социально-экономического статуса, расы и регистрации преступлении полицией (Moffitt, 1990b; Lynam, Moffitt and Stouthamer-Loeber, 1993). Кроме того, необходимо подчеркнуть, что эта связь имеет место не только в случае делинквентности несовершеннолетних; рав! |ым образом такие выводы справедливы и для взрос ы* преступников. Сделанные недавно оценки показывают, что по крайней мере 4% всех американских заключенных квалифицируются как умственно отсталые (Ashford, Sales and Reid, 2001). Крокер и Ходжинс (Crocker and Hodgins, 1997) исследовали преступность умственно отсталых мужчин и женщин, родившихся в Швеции в один год; их количество составило более пятнадцати тысяч. Исследовалась биография испытуемых от рождения до тридцатилетнего возраста. Испытуемые, которые обучались в специальных классах для умственно отсталых детей (как в начальной, так и в средней школе), сравнивались с контрольной группой, состоящей из умственно полноценных людей. Испытуемые, которых считали умственно отсталыми, имели больше шансов быть осужденными за криминальные действия, включая насилие, чем нормальные испытуемые. Крокер и Ходжинс также обнаружили, что. как и у детей с нормальным умственным развитием, проблемы с поведением у умственно отсталых детей (до двенадцатилегнего возраста) - как в группе мальчиков, так и у девочек оказались надежными признаками, позволившими прогнозировать проявление антиобщественного поведения во взрослом возрасте.
О чем именно свидетельствует связь между показателями PI и делинквентностью? Она, вероятно, означает, что делинквенты в целом, особенно совершившие серьезные преступления, имели ограниченный опыт жизни в нормальной социальной среде, неполноценное воспитание и недостаточный школьный опыт; однако для более полного объяснения необходимо проведение дополнительных исследований. С вопросом о характере показателей PI связана проблема необучаемости. Имеется значительное количество эмпирических докагательств того, что у несовершеннолетних делинквентов намного чаще встречается неспособность к обучению, чем у неделинквентов (Brier, 1989; Lombardoand Lombardo, 1991; Scaretand Wilgosh, 1989). Однако, как и в вопросе о PI, не вполне ясно, что означает данная закономерность.
Пол и подростковая преступность
Как правило, количество мальчиков среди малолетних преступников намного превосходит количество девочек. Это справедливо для большинства видов преступлений, особенно тяжких. Эту закономерность подтверждают и данные виктимологических обследований и социологических опросов, и официальная статистика. Кроме того, статистическая картина соотношения полов среди преступников для большинства преступлений остается в основном одинаковой па протяжении десятилетий и, очевидно, не зависит от культурных или социатьных перемен. Мужчины настолько чаще в течение длительного периода совершали тяжкие преступления (приблизительное
соотношение «девять к одному»), что некоторые теоретики даже предположили, что наиболее логическим объяснением этих половых различий являются гормональные и биологические факторы (Wilson and Hermstein, 1985). Однако на основании самых последних данных о количестве задержаний среди подростков можно прийти к заключению, что для некоторых видов преступлений разница в представительстве полов среди малолетних преступников может сводиться к минимуму. Между 1990 и 1999 годами количество арестов девочек и девушек за преступления большинства категорий в целом увеличивалось больше (или уменьшалось меньше), чем число задержаний мальчиков и юношей (Snyder, 2000). В 1999 году девочки составляли 17% всех подростков, арестованных за индексные насильственные преступления, то есть соотношение «мальчики - девочки» оказалось почти шесть к одному: доля девочек также составляла 22% арестованных за нападения при отягчающих обстоятельствах и 30% арестованных за простое нападение. Количество задержаний мальчиков и девочек оказатсь самым близким для таких преступлений, как присвоение имущества (48% девочек), проституция (54%) и уходы из дома (59%). Если разница между представленное гью мальчиков и девочек в подростковом преступном сообществе уменьшается, то необходимо рассмотреть другие, не биологические факторы, объясняющие гендерную картину преступно! о сообщества.
На гендерные особенности юношеской преступности пролили свет исследования, проводившиеся с позиции психологии развития. Все более растет убежденность, что в объяснении гендерных различий по разным видам преступлений, включая насильственные преступления, биология не является даже сколько-нибудь значимым фактором (Adams, 1992; Peplerand Slaby, 1994). Исследование Элеонор Маккоби (Maccoby, 1986), например, показывает, что девочки и мальчики осваивают различные типы просоциально-го поведения, причем девочки являются более адаптивными, чем мальчики. Современные работы специалистов по когнитивной психологии дают основание предполагать, что в способах восприятия мира мальчиками и девочками существуют социальные и культурные различия. Представители теории социального научения долго придерживались мнения, что девочки «социализуются» иначе, чем мальчики, или научаются не быль агрессивными. Энн Кемпбелл (Campbell, 1993, р. 19) выражает мнение большинства современных теоретиков, отмечая, что мальчики и девочки рождаются с равным потенциалом aipeccini, но девочки усваивают социальную установку не проявлять открытой агрессии, тогда как мальчиков поощряют был ь агрессивными. Небольшое изменение [тендерной пропорции для насильственных преступлений наряду с общим снижением насильственных преступлений подростков, о котором мы говорили выше, свидетельствуют о том, что социализация девочек и мальчиков становится все более сопоставимой. С одной стороны, девочки сегодня, вероятно, принимают те же самые поддерживающие агрессию сигналы, что и мальчики (например, из средств массовой информации). Кроме того, сегодня поведение девочек ограничивается намного меньше, чем оно ограничиваюсь в прошлом. С другой стороны, оба пола поощряются принимать пра
Пол и подростковая преступность	53
вильные решения и искать социально приемлемые пути реализации агрессивных тенденций.
Однако между преступностью мальчиков и девочек все еще остается значительная разница. Из года в год девочки чаще мальчиков задерживаются полицией за статусные правонарушения (особенно за побеги из дома и нарушения административного режима). Кроме того, их чаще задерживают за кражи в магазинах, несмотря на факт, что мальчики в своих анкетах сообщают о гаком же количестве случаев магазинных краж. Бы то выявлено также, чго стоимость предметов, похищенных девочками, меньше стоимости предметов, похищенных мальчиками (Chesney-Lind and Sheldon, 1998). Наконец, связь между уходом подростков из дома и проституцией постепенно становится менее очевидной. Последние данные о числе задержаний показывают, что показатели для девочек и мальчиков примерно одинаковы (54% составляют девочки, 46% — мальчики (Snyder, 2000)). Однако считается, что девочки гораздо чаще мальчиков предрасположены убегать из дома вследствие жестокого обращения в семье и, в конечном счете, начинают заниматься проституцией с целью выживания. Опыт насилия дома или вне его, по-видимому, действительно тянется шлейфом как за девочками и девушками, так и за взрослыми женщинами-правонарушительницами (Асоса and Dedcl, 1996). Согласно одному из исследований (Асоса and Dedel, 1998), 92% несовершеннолетних правонарушительниц сообщили, ч го они в той или иной форме подвергались эмоциональному, физическому и/или сексуальному насилию. 25% сообщили, что подвергались нападению с применением огнестрельного или холодного оружия по крайней мере однажды.
Как отметили многие комментаторы, о преступлениях девочек, о причинах, по которым они совершаются, и о способствующих им социальных факторах мы знаем слишком мало (Chesney-Lind and Shelden, 1998). В 1990-е годы Управление правосудия по делам несовершеннолетних и профилактики делинквентности предприняло огромные усилия, чтобы финансировать больше исследовательских и дейсгвенных профилактических программ, направленных на девочек, популяцию, чьи потребности слишком часто игнорирую гея как официальными, так и неофициальными органами. В дополнение к этому многочисленные час-। иые адвокатские агентства начинают обращать внимание на потребности девочек и предлагать программы поддержки, осуществляемые средствами общины (Community Research Associates, 1998).
Остается еще прояснить, будут ли в ближайшие годы гендерные различия в картине преступности сокращаться, увеличиваться еще больше или останутся на прежнем уровне. Кроме психосоциального развития. на паттерны криминального поведения как подростков, так и взрослых воздействуют многочисленные социальные факторы. К ним относятся экономические факторы, разобщенность общества, действия полиции, качест во школ, ресурсы, доступные судам и исправительным органам, а также полноценность услуг здравоохранения и социального обеспечения и ряд других. Тем не менее мы можем с высокой степенью уверенности говорить о том, что главную роль в определении гендерных различий в картине преступ
ности играют культурные и психосоциальные факторы, а не биологические и генетические.
Профилактика и коррекция подростковой преступности
Количество программ вмешательства, профилактики и коррекции, которые принимались для детей группы риска и несовершеннолетних правонарушителей, исчисляется тысячами. Однако подавляющее большинство этих программ не поддаются формальной оценке, а из тех, которые оценивались, лишь немногие действительно эффективно способствовали сокращению делинквентности. Недостаток эффективности особенно очевиден в программах, которые пытаются изменить делинквентов, совершивших опасные правонарушения, или «неисправимых» преступников-рецидивистов (Borduinet а!.. 1995; Moffitt, 1993а). Ограничительные вмешательства для опасных несовершеннолетних правонарушителей, например программы для исправительных заведений, оказались бесполезными и чрезвычайно дорогостоящими, хотя и средн них есть исключения. Средняя стоимость содержания подростка в исправительном учреждении в течение только одного года приближается к 34 тысячам долларов, а по некоторым оценкам достигает 64 тысяч долларов (Coordinating Council on Juvenile Justice and Delinquency Prevention, 1996). Однако профессиональные работники системы правосудия для несовершеннолетних обычно прибегают к заключению в исправительные заведения только как к последнему средству и только тогда, когда были испробованы менее строгие альтернативные меры воздействия силами общины. Более предпочтительной мерой наказания представляется система постепенных санкций, которые специально разрабатываются в зависимости от характера преступления и личноеги правонарушителя (Howell, 1998).
При обсуждении реакции на подрос гковую преступность полезно позаймет вовать опыт системы здравоохранения, в которой профилак1ичсские стратегии делятся на три иногда пересекающиеся категории: 1) первичная профилактика, 2) вторичная профилактика и 3) третичная профилактика, или профилактика, основанная на перевоспитании. Первичная профилактика предназначена для предо гвращепия поведения до того, как оно осуществится или прежде чем сформируется устойчивый паттерн этого поведения. Обычно первичные программы профилактики применяются на ранних стадиях развития ребенка, предпочтительно до семи-восьмилегнего возраста. Эти программы обычно осуществляются в школах, где маленькие дети собраны в большие группы и работа проводится со всеми сразу. В качестве примера можно привести «Проект начального уровня» (Project Headstart) (Zigler, 1994), «Дошкольный проект Перри» (Perry Preschool Project) (Bcrrueta-Cleuient et al., 1987) и многие другие школьные профилактические программы, рассчитанные на первые и вторые классы (Tolan and Guerra, 1994).
Хорошие отзывы по результатам исследований получила программа наставничества программа первичной профилактики, в которой ребенок или иссовер-
54 Глава 2. Делинквентность несовершеннолетних
шеннолетнип прикрепляется ко взрослому, который оказывает ему всяческую поддержку (Sherman et al., 1998). Примерами такого подхода являются программы «Старший браг» (Big Brother) и «Старшая сестра» (Big Sister). Хотя наставничество может применяться и в отношении несовершеннолетних, которые уже совершали правонарушения (вторичная профилактика), этот подход чаще всего связывается с первичной профилактикой.
Программы вторичной профилактики предназначены для детей, еще не признанных формально делинквентами, но уже проявивших некоторые ранние признаки агрессивного, антиобщественного или противозаконного поведения. В некоторых случаях эти дети или их семьи уже направлялись в центры социальной работы или в суд по делам несовершеннолетних или посемейным делам, но небыли признаны преступниками. Бавнсная предпосылка программ вторичной профилактики заключается в том. что раннее выявление преступных наклонное гей и раннее вмешательство предохранят ребенка от совершения впоследствии более серьезных преступных деяний. Известным примером этой профилактической стратегии является выведение несовершеннолетнего делинквента или молодого правонарушителя из системы уголовных судов для взрослых, процесс, который предоставляет подросткам повторный шанс исправиться. Эта практика обычно ограничивается правонарушителями, которые совершили правонарушения впервые и чьи преступления, в том числе и связанные с употреблением наркотиков, предположительно неносили насильственного характера. Процесс выведения подростка из системы уголовного судопроизволсгва сопровождается широким спектром соответст вугогцих программ, в цели которых входит уменьшение рецидивной преступности среди правонарушителей-новичков.
Выведение несовершеннолетнего из системы уголовного судопроизводства как универсальный подход к предупреждению преступности чрезвычайно трудно оцепить, прежде всего потому, чго предлагаемые в рамках подхода программы весьма разнообразиы. Кроме того, прог раммы осуществляются под патронажем различных организаций, включая частные группы, отделения пробации, социальные службы и суды по делам несовершеннолетних. Отдельные программы, связанные с выведением подростка из системы уголовного судопроизводства, начали получать внушительную исследовательскую поддержку. Одна пз таких программ - проведение так называемых «молодежных судов» («судов сверстников», «тинейджерских судов») которые оыли учреждены во многих общинах. Эти суды, которые могут также функционировать независимо от программы выведения подростка из системы уголовного судопроизводства, обычно составляются из подростков, выступающих в самых разных ролях, включая роли присяжных, судей и адвокатов. Суды получили хорошие о гзывы за го, ч го они знакомят несовершеннолетних с процессом судопроизводства, а также за свою терапевтическую, а нс карательную направленность в рабогсс правонарушителями подросткового возраста (Butts, Hoffman and Buck, 2000; Shift’ and Wexler, 1996). Финансовую поддержку продолжающихся исследований в области развития и :>(|х|гектив-
ности судов по делам несовершеннолетних оказывает Управление правосудия по делам несовершеннолетних и профилактики делинквентности.
Другой перспективной программой вторичной профилактики является организация наблюдения за криминальными фуппировками подростков, проводимого специальной командой социальных работников, лиц, осуществляющих надзор за прохождением срока пробации, и сотрудников правоохранительной системы. Этот подход всестороннего воздействия направлен на сокращение преступности и насилия средн групп молодежи и обычно включает меры как первичной, так и вторичной профилактики. Данный подход называется также «Модель Спергела» в честь Чарльза Спергела (Charles Spergcl), социолога, который его разработал. Подход мобилизует усилия местных активистов и жителей и обращен к молодым людям, входящим в различные группировки, предоставляя им возможность продолжения образования, а также экономическую и социальную помощь (Office of Juvenile Justice and Delinquency Prevention, 1999). Подавление деятельности криминальных группировок и привлечение лидеров группировок к ответственности засвои действия другие аспекты этого перспективного подхода. Ученые из Чикагского Университета продолжают изучать эту методику и оценивать ее.
Третья стратегия, или третичная профилактика, часто описываемая исследователями и практиками как «воспитательная работа» или «консультирование», предназначена для лиц, которые уже стали делинквентами. Различие между вторичной и третичной профилактикой часто кажется нечстким. Это происходит потому, что при реализации обоих подходов для осуществления мер вмешательства требуется идентификация детей группы риска и часто предусмотрены одинаковые формы работы с ними. Для наших целей мы будем использовать термин «третичная профилактика» в отношении тех программ, которые предназначены для снижения уровня серьезной делинквентности или криминального поведения. В большинстве случаев стратегии третичной профилактики или воспитательные воздействия в отношении опасных делинквентов осуществляются в специальных условиях (исправительные учреждения), однако некоторые модели воспитательной работы силами сообщества продемонстрировали впечатляющие положительные результаты (например: Hcnggclcr. 1994).
Проанализировав 200 отчетов о проведении подростковых программ, Липси и Уилсон (Lipsey and Wilson, 1998) обнаружили положительные результаты применения профилактических программ даже при работе с опасными преступниками вспсциальныхучреждениях. Особенно высокой вероятность успеха оказалась у программ, которые проводились работникам служб психического здоровья, а не персоналом иенрави тельного учреждения. Кроме того, срок действия программы, качество и объем предоставляемых услуг — все это помогает снижению рецидивной преступности. Исследования также однозначно демонстрирую г, чго карательные подходы в работе с подрос гками для сокращения рецидивов преступности оказываются неэффективными. Согласно данным психолога Поля Гендро (Paul Gendreau) и его соавторов ('например,
Пол и подростковая преступность	55
Gendreau. 1996: Gendreau and Goggin, 1996), лучшая карательная программа позволяла снизить рецидивную преступность только на 6%, в то время как лучшая профилактическая программа снижала ее на 25%.
В отношении коррекционно-воспитательных программ для детей группы риска и неинституциализи-рованных (находящихся на свободе) делинквентов успех, по-видимому, зависит от нескольких условий. Во-первых, успешные программы предполагают начинать работу с ранних стадий развития ребенка (еще до поступления в первый класс или в период обучения в нем). Во-вторых, они осуществляются в привычных для детей условиях и учитывают множество постоянно меняющихся обстоятельств, с которыми дети сталкиваются ежедневно. В-третьих, они сосредоточены на семье. Рассмотрим каждый из этих моментов более подробно.
Существуют убедительные доказательства того, что чем раньше появляются признаки антиобщественного или делинквентного поведения, тем более опасным или жестоким станет антиобщественное поведение позже (Tolan and Томас, 1995). Как уже говорилось, Терри Моффитт (1993b; Moffitt et al., 1996) нашла убедительное доказательство того, что «неисправимые преступники» проявляют заметные признаки антиобщественного поведения уже в трехлетием возрасте. Более того, «неисправимые преступники», которые входят в подростковый период уже полностью сформировавшимися делинквентами, как правило, плохо поддаются коррекции. Следователь
но, эффективная профилактика должна начинаться как можно раньше, предпочтительно до поступления в первый класс.
Нэнси Гуэрра и ее коллеги (Guerra et al., 1995) отмечают, что агрессивное и антиобщественное поведение у детей, живущих в самых экономически отсталых городских районах, может начать формироваться намного раньше, и считают, что вмешательство и профилактические программы для некоторых детей должны начинаться еще раньше. Кроме того, эта закономерность оказывается справедливой как для мальчиков, так и для девочек (Tolan and Thomas, 1995). Следовательно, дошкольные программы, например. программа «Начального уровня» и «Дошкольная программа Перри», имеют огромный потенциал для уменьшения или уничтожения преступности. Предварительные исследования продемонстрировали, что эти программы могут быть эффективными и что их долговременные результаты внушают оптимизм (Mulvey, Arthur and Reppucci, 1993; Berrueta-Clement et al., 1987; Sherman et al., 1998)
He приходится сомневаться в том, что условия жизни в беднейших кварталах чрезвычайно неблагоприятны, а ежедневный поток преступности, нарко-и токсикомании и жестокого обращения с детьми и экономическая безысходность сильно мешают нормальному развитию ребенка. Для детей, которые растут в неблагополучных семьях, где уровень жизни низок, а возможности для развития даже рудиментов
Третичная профилактика
Коррекционная работа или консультирование для уже состоявшихся преступников
Вторичная профилактика Предназначена для детей, у которых выявляются определенные ранние признаки делинквентного поведения
Первичная профилактика
Предназначена для того, чтобы предотвратить криминальные действия еще до появления признаков поведенческих паттернов
Рис. 2.3. Стратегии профилактики правонарушений
56 Глава 2. Делинквентность несовершеннолетних
социальных и межличностных навыков для эффективного взаимодействия с окружающими невелики, ущерб может быть непоправимым. Понятно, что чем дольше ребенок подвергается этим неблагоприятным воздействиям, тем труднее будет изменить его образ жизни, отвлечь от серьезной делинквентности и взрослой преступности. Следовательно, программы вмешательства не только должны применяться уже па ранних этапах развития ребенка, но их также следует умело направлять против максимального количества причин делинквентности и отрицательных влияний на личность ребенка.
В профилактических программах, действие которых было успешным и продолжительным, использовались многоаспектные подходы, фокусирующиеся на воспитательной работе с детьми посредством привлечения сил широкой общественности и с особым вниманием к культурным особенностям и традициям семьи. И едва ли можно сомневаться в том, что программы вмешательства, которые не учитывают гендерные особенности, этническую принадлежность, социально-экономический статус и другие демографические характеристики правонарушителей, обречены на провал.
Исследования неоднократно показывали, что наиболее успешные вмешательства koi щен грируются на семье, хотя признают и другие, внесемсйные источники влияния. Скотт Хенггелер и его коллеги (Henggeler and Borduin, 1990; Henggeler, Melton and Smith, 1992; Scherer et al., 1994) рафаботали перспективный подход к перевоспитанию опасных несовершеннолетних правонарушителей, который получил название мультисистемной терапии (МСТ). Подход делает упор на работе с семьей, хотя может учитывать и многие факторы, воздейс гвующие на семью, — системы социального обеспечения, ближайшее социальное окружение, школу и т. и. Хотя важную роль в период развития подростка играет влияние сверстников, опыт привлечения сверстников для изменения девиантного поведения оказа лся в значительной степени неудачным (Dishion and Andrew, 1995; Chamber-lain, 1996). В некоторых случаях привлечение групп сверстников в исправительно-воспитательных заведениях может даже способствовать рос гу числа случаев девиантного и криминального поведения. Поэтому одна из важных задач мультисистемной терапии состоит в том, чтобы помочь подростку освободиться от асоциально настроенных сверстников и ассоциироваться с благополучным просоциальным окружением.
Эффективные методы вмешательства направлены на выявленные факторы риска, которые встречаются на пути развития ребенка. Успешное вмешательство следует начинать еще до рождения, с обеспечения пренатального наблюдения и должного питания беременной наряду с устранением токсичных веществ из окружающей среды. Вмешательство также должно включать меры, направленные на уменьшение внутрисемейного насилия и устранение алкоголизма и наркомании родителей. Реальная помощь детям, родившимся в неблагоприятных семьях п проживающим
в бедных кварталах, невозможна без серьезных усил ий, которые должны быть направлены на избавление от чрезмерных экономических лишений, особенно типичных для расовых и этнических меньшинств.
Ксожалению, в наших знанияхо вмешательствах и профилактике все еще остается цетый ряд весьма существенных пробелов. Например, очень важно начать разработку культурно-сенситивных и культурно-специфических программ вмешательства, которые учитывали бы особенности различных культур. Исследователям и практическим работникам также следует развивать всебе понимание культурных различий,умение разбираться в них и применять преимущества точек зрения разных культур в своей работе с очень агрессивными и преступно настроенными детьми и подростками. Ученые должны детально установить, зависит ли «траектория» развития антиобщественного поведения от пола и этнической принадлежности и если зависит, то каким образом. Удивительно, что лишь немногие работы были специально посвящены детям из семей городских меньшинств, которые имеют особенно низкие доходы и чьи условия проживания чрезвычайно неблагоприятны (Guerra et al., 1995).
Выводы
В настоящее время ученые могут довольно уверенно указать на обширный перечень факторов риска, связанных с прес гупностью и преступным поведением несовершеннолетних. Нс приходится говорить о каком-либо единственном факторе риска их много. В этой главе мы начали рассматривать некоторые из них, в том числе принадлежность к определенному социальному классу. Молодежь из семей с более низким социально-экономическим статусом намного чаще фигурирует в статистических отчетах как по количеству задержаний, так и по количеству вердиктов, вынесенных судами по делам несовершеннолетних. Такая картина просматривается и но результатам анализа анкетных обследований, по в этом случае тенденция не столь очевидна. Фактор социального положения должен рассматриваться в связи со многими другими факторами, действующими в условиях неблагоприятного экономического положения, с которыми сталкиваются молодые люди. Дискриминация, расизм, обучение в плохих школах, распад семьи, неблагоприятные условия проживания, безработица, социальная изоляция и ограниченные летальные социальные связи каждый из этих факторов играет свою роль в формировании предрасположенности к преступному поведению и делинквентности.
Однако делинквентностьне ограничивается только молодежью низкого социального происхождения. Данные социологических обследований свидетельствуют о гом, что в самоот четах респондентов о совершении ими противоправных деяний социально-классовые различия не так сильно заметны. К тому же. как отмечено в этой главе, имеется немало свидетельств того, что противозаконные действия молодых людей из средних и высших слоев общества часто вызывают совсем другую реакцию со стороны правоохранительной системы, родителей и судов но делам несовершеннолетних.
Выводы 57
Мы рассмотрели возможное влияние таких факторов, как наличие поведенческих расстройств, синдром гиперактивности и дефицита внимания, уро-вень интеллекта и пол. Мы могли убедиться в том, что кроме низкого уровня развития поведение закоренелых преступников-рецидивистов обусловлено и многочисленными препятствиями, мешающими нормальному развитию. К тому же появляется все более доказательств того, что лица, которые переживают цепь неудач и страдают от собственной неполноценности, склонны рассматривать многие аспекты своего окружения как потенциально опасные (Bandura. 1989). Проживая в социальной среде, которая не может обеспечить достаточные возможности для развития способностей, при недостатке навыков межличностного общения и уверенности в собственных силах, многие молодые люди усваивают нездоровые, обусловленные злобой и неверием в себя жизненные установки (начинают руководствоваться принципом «меня это не волнует»). Эти озлобленные молодые люди своими антиобщественными установками начинают разлагающе действовать па все социальное окружение, а социальное окружение реагирует аналогичным образом, замыкая порочный круг. Конечно, не все подростки реагируют на неблагоприятные обстоятельства подобным образом. Некоторые, отчасти благодаря своему характеру, а иногда вследствие удачного стечения обстоятельств и положительного опыта, приобретают навыки межличностного общения, учебные навыки и эффективные стратегии, позволяющие им избежать усвоения паттерна поведения закоренелого преступника как образа жизни.
В развитии внутренних стандартов важную роль играют социальное окружение и группы сверстников, однако человек не копирует автоматически поведенческие паттерны окружающих. Он собирает и обрабатывает информацию о действиях и реакциях гругих людей и па ее основе формирует свои собственные стандарты поведения. Из всей этой рассредоточенной информации складываются личные эталоны, с помощью которых люди измеряют и оценивают свое собственное поведение. Например, акт насилия не вызывается просто индивидуальными особенностями темперамента, биологической предрасположенностью или качествами личности. Он, скорее1, является функцией того, как человек «воспринимает... события, придает им значение, предвос хнщает реакции других людей и выбирает реакции па эти события» (Егоп and Slaby. 1994. р. 10). У лиц, склонных к чрезвычайной агрессии или к насилию, с дошкольных лет проявляются стереотипы мышления, отражающие наиболее примитивные способы разрешения социальных проблем и сильное влияние убеждений, поддерживающих применение насилия. В пос ледующих разделах книги мы узнаем, что лишь незначительная часть особо агрессивных и жестоких правонарушителей начинают свою преступную карьеру уже во взрослом сослоянии. Это значит, что
лишь немногие из склонных к насилию лиц не демонстрировал и явные агрессивные тенденции в раннем детстве, а становились насильниками или опасными преступниками уже во взрослом состоянии в результате воздействия л ого или иного события.
Вполне понятно, что щюфилактика преступности и вмешательство должны начинаться как можно раньше, предпочтительно в дошкольные юды. Раннее вмешательство особенно важно для детей, растущих в этнических кварталах (гетто), где факторы риска делинквентного поведения преобладают. Исследования однозначно показывают, что вмешательство становится затруднительным и сталкивается с более устойчивыми поведенческими паттернами у тех подростков, которые демонстрируют антиобщественное поведение с раннею возраста. «Неисправимый правонарушитель», который входит в пору юности уже основательно погрязшим в делинквентном и антиобщественном поведении, как правило, сильно сопротивляется изменению.« Правонарушитель в юности», с другой стороны, с гораздо большей вероятностью окажется восприимчивым квме-шательству и стратегиям перевоспитания в подростковом возрасте. Кроме того, «правонарушители в юности» имеют гораздо больше шансов продемонстрировать самопроизвольное избавление от своих делинквен гных паттернов, поскольку они начинают следовать бо гос ответственному, «взрослому» жизненному курсу.
В дальнейшем мы убедимся в том, что теории, делающие акцент на когнитивных процессах (то есть на убеждениях, ценностях, понятиях), в современных психоло1ических объяснениях преступности и делинквентности выходят па первый план. Наши убеждения, ценности, самоощущение и мысли — главные детерминанты нашего поведения. Это — контрольные точки, которыми мы поверяем свое поведение и перед собой и перед другими. Большинство людей пытаются жить согласно внутренним стандартам и взаимодействовать с другими лю гьми в соответствии со-своим видением человеческой природы. Если наши друзья и те, кто является для нас примером и образцом для подражания, воспринимают жизнь и условия человеческого существования тем или иным образом, мы можем поступать так же. Если жестокость, невнимательное отношение к окружающим и эгоистические установки являются нормой, это может найти отражение и в пашем подходе к людям, и в нашем восприятии преступного поведения. Бо чес того, если мы примем на вооружение довод, что «так поступают все», мы нейтрализуем то позорное клеймо, которым отмечено противоправное поведение. Юность — время, когда мы начинаем формулировать основные представления о жизни. В большинстве случаев делинквентность считается выражением ценностей, которые подросток воспринял или которым был вынужден следовать через значимые в его окружении модели.
ГЛАВА 3
ИСТОКИ
ПРЕСТУПНОГО
ПОВЕДЕНИЯ: БИОЛОГИЧЕСКИЕ
ФАКТОРЫ


Прирожденные преступники
Физические данные и преступление
Привлекательность
Малые физические аномалии
Исследования пар близнецов
Приемные дети
Теория Айзенка: личность и преступление
Экстраверсия
Нейротизм
Психотизм
Преступление и обусловливание
Иллюстрация теории Айзенка
Выводы
Большинство современных криминологов, вероятно, согласятся со следующим утверждением: «Гены, возможно, играют роль в преступности, но эта роль незначительна. Едва ли можно сомневаться в том, что именно окружающая среда является определяющим фактором и основной причиной криминального поведения». Нищета, алчность, стремление к власти, безработица, недостаток образования, неправильное воспитание в семье, перенаселение, а также оценка со стороны социальной группы, которая отличается от общепринятых стандартов, — все это часто рассматривается как основные причины преступлений. Факторы, обусловленные наследственностью, не принимаются всерьез, и их роль в качестве возможных причин правонарушений часто опускается.
Почему? Возможно, потому, что признание наследственности как фактора криминального поведения предполагает, что преступные действия являются неизбежным следствием «дурного семени», «дурной крови» или «Каиновой печати». Наследственность — это неизбежность. Ничем нельзя уберечь обреченного человека от совершения преступления. Большинство учи 1ых-бихевиористов, а также многие социологи признают, однако, что линии поведсния.определяются совместным действием факторов наследственности и окружения. Мы уже не спрашиваем, вызвано ли то или иное поведение наследственностью или условиями окружения, и соглашаемся с тем, что в этот сложный процесс втянуто и то и другое. Однако для более тщательного исследования ученые выбирают один из названных факторов. В этой главе мы рассмотрим работу психологов, которые изучали наследственность и биопсихологию как факторы, обусловливающие криминальное поведение.
Биопсихологи (психологи, изучающие биологические аспекты поведения) пытаются определить, какую роль в криминальном поведении играют генетические и нейрофизиологические переменные, насколько они важны и что можно делать, чтобы видоизменять их. Биопсихологи не считают, что генетические и нейрофизиологические особенности являются единственными причинами преступлений. Многие из этих специалистов могли бы сказать, что понимание социального окружения так же важно, как и анализ биологических факторов. Но биопсихологи решили сконцентрировать свое внимание на биологических элементах. Мы рассмотрим их работу и оценим результаты после краткого исторического обзора биофизиологических исследований преступности.
В этой главе будут рассмотрены биопсихологпчсс-кие аспекты преступления, включая физическое со-стояние'и телосложение преступника, азатем перейдем к одной из главных теорий и исследовании в психологии личности преступления к теории личности Айзенка (Eysenck). Теория Айзенка рассматривается довольно подробно, так как она предлагает весьма интересный взгляд на то, как взаимодействуют личность, биологические факторы и социальное окружение при формировании паттернов криминального поведения.
Прирожденные преступники
Первым исследователем связей между преступлением, генетикой и личностью был итальянский врач Чезаре Ломброзо (С esare Lonibroso, 1836 1909). Сам Ломброзо называл себя криминальным антропологом. В 1876 году Ломброзо опубликовал книгу «L’Uomo Delinquente» («Преступник»), основная и глубоко оригинальная мысль которой заключалась в том, что некоторые люди появляются на свет с си. 1ь-ной врожденной предрасположенностью к антисоциальному поведению.
На Ломброзо серьезно повлияли взгляды Чарльза Дарвина, выраженные в книге «Происхождение человека», особенно положение о том, что некоторые люди генетически ближе к первобытным предкам, чем другие (Savitz,1972). Ломброзо считал, что преступник - это отдельный вид, который отстает в развитии относительно более «продвинутого» вида homo sapiens. Представители этого вида па генетическом уровне по своему физическому и психологическому развитию находятся между современным человеком и нашими первобытными предками. Ломброзо назвал этот отставший в развитии тип homo dclinquens — «человек преступный» и считал представителей этого типа, живущих среди цивилизованных людей, чем-то вроде мутантов пли уродов.
Ломброзо собрал обширный материал о физических данных итальянских заключенных п солдат (законопослушных граждан). Он пришел к заключению, что преступника отличают особые физические отклонения: асимметричный череп, приплюснутый пос, большие уши, огромные челюсти, высокие скулы и монголоидный разрез глаз (Savitz, 1972). Кроме того, преступнику (homo delinquens), которого Ломброзо иронически называл «прирожденный преступник», было свойственно влечение к «жестоким играм» и оргиям, нрпстрас гие к татуировкам, а его жаргон отличался особенной скудос гью. Ломброзо полагал, что все эти аберрации поведения свойс гвепны диким, неразвитым людям пли человекообразным существам, и утверждал, что художественные работы врожденных преступников часто оказывались точным повторением первых грубых художественных опытов первобытных людей. Выводы состояли в том, что подобное примитивное создание, инстинктивно проявляющее поведение, уместное в диком обществе тысячу лет тому назад, не может приспособиться ни к социальным, ни к моральным требованиям современности.
Книга «L’Uomo Delinquente» выдержала несколько пересмотренных изданий и к 1897 году составила 3 тома в 1903 страницы. От издания к изданию Ломброзо перерабатывал свою теорию. В издании 1876 года он излагает свои положения довольно безапел. 1Я-цпонно, но в дальнейшем подход становится достаточно гибким, продолжая, тем не менее акцентироваться па факторе наследствен ностн. Так, в первоначальной версии теории Ломброзо утверждалось, что все преступники соответствуют описанным физическим измерениям и психологическим характеристикам. Позже, возможно, принимая во вин-
60 Глава 3. Истоки преступного поведения: биологические факторы
мание критику, Ломброзо заключил, что лишь’/3 правонарушителей можно считать прирожденными преступниками (Lombroso Ferrero, 1972). Оставшиеся 2/3 включают широкое разнообразие преступных типов. Ломброзо также говорил о том, что при развитии определенных типов поведения важное значение имеют факторы окружения (Wolfgang, 1972). В 1911 году Джина Ломброзо (Gina Lombroso) обработала последнюю работу отца и перевела ее па английский язык. Годом позже вышел другой перевод под названием «Crime: Its Causes and Remedies» («Преступление: причины и профилактика»).
После длительного общения с правонарушителями Ломброзо отказался от убеждения, что все преступники антисоциальны от рождения, и пришел к заключению о существовании различных типов правонарушителей. Соответственно, правонарушители, которые нс родились преступниками, попадают в одну из шести категорий. Обычные или профессиональные преступники систематически нарушают закон, и преступления для них промысел или профессия. В формировании этого типа правонарушителей значительную роль играет пагубное влияние тюрем (Ломброзо называл их «университетами преступности»), включающее ежедневный контактсос-новной массой заключенных. Второй тип - это юридический преступник, который нарушает закон не по «природной порочности», а от недостатка благоразумия, осторожности или предусмотрительности: импульсивный тип. Преступники ио страсти нарушают закон из-за «пылкой любви, чести, амбиций или патриотизма». Они могут совершить убийство, защищая честь, своих любимых или родину. Криминалоиды «слабый характер», они легко поддаются и хорошему, и дурному влиянию. Их врожденные свойства похожи на тс, какие проявляются у прирожденных преступников, по для преступных действий определяющим фактором являются окружающие условия. Прирожденным преступником, наоборот, движет сильная биологическая предрасположенность к преступлению. Ломброзо выделял нравственно нездоровый тип, схожий с психопатическим, а также тип преступника-истерика, который напоминает тревожного нервного индивида.
Прирожденные преступники,биологически предрасположенные к правонарушениям, при совершении преступлений не испытывают вины и угрызений совести (хотя часто упоминают о раскаянии) и практически не способны различать добро и зло. Ломброзо отмечал, что они не способны к крепкой дружбе, могут предавать товарищей и соучастников. Прирожденные преступники демонстрировали «преувеличенное понимание своей значимости», были импульсивны. жестки и терпеливы к боли.
Сначала Ломброзо считал, что преступница-женщина очень похожа на мужчину-преступника как по психологическим, так и по физическим признакам (Wolfgang, 1972). Выделяя проституцию как типичное женское преступление, Ломброзо рассматривал ее в качестве атавизма (возврата к первобытному периоду) и считал, что большинство проституток прирожденные нресгупницы у которых отсутствует
«материнское чувство». Позже он пересмотрел эту точку зрения: теперь он считал, что прирожденной преступнице не свойственн ы те же физические отклонения, что и прирожденному преступнику-мужчине. Однако психологически такая женщина страшнее любого мужчины, она гораздо более жестока, почти изверг (Wolfgang, 1972). Ломброзо основывал свою идею па том, что у женщин много общею с детьми: мстительность, ревность и склонность «мстить с утонченной жестокостью».
У Ломброзо были преданные последователи, которые впоследствии стали известны как Итальянская школа криминологии. Скандальные заявления Ломброзо часто вызывали замешательство у других криминологов, и они искали возможность разубе ги гь его. В 1913 году Чарльз Горинг (Charles Goring, 1913, 1972) опубликовал монографию, в которой представил результаты сравнительного исследования физических данных трех тысяч английских заключенных и такого же количества свободных людей. Он по нашел значительных физических различий, о которых сообщал Ломброзо. Однако исследование Горинга, как и работа Ломброзо, изобиловало методологическими недочетами. Вооруженные данными Горинга и страстным желанием найти окончательное решение вопроса соотношения наследственности и преступности, многие криминологи быстро похоронили идею о прирожденном преступнике.
Значение исследований Ломброзо можно оценивать ио-разному, однако его влияние на исследования, направленные на изучение связи между генетикой и преступной личностью, несомненно. К примеру, Стивен Шейфер (Stefhen Shafer, 1976, р. 41- 42) считал, что Чезаре Ломброзо легко можно назвать отцом современной криминологии, так как его теории способствовали теоретическим и практическим исследованиям личности преступника, а также социального окружения. Абрахамсен (Abrahamsen. 1960) считает, что Ломброзо проложил путь к изучению преступной личности. Вольфганг (Wolfgang, 1972, р. 287) утверждает: «Современный клинический, психологический и психиатрический анализы, которые представляют данные о характерных чертах личности... похожи на исследования Ломброзо, но их результаты более топки и точны, чем его открытия».
Физические данные и преступление
Ученые связывают физические свойства и личностные характеристики еще со времен Гиппократа, который выделил разные типы телосложения и попытался связать их с особенностями личности. Он также ввел понятие о физиологических гуморах, или жидкостях, которые, согласно его гипотезе, влияют па личность (Hall and Lindzey, 1970). Путь к совре менной конституциональной психологии проложил немецкий психиатр Эмиль Кречмер (Emil Kretschmer, 1925), который выделил четыре типа телосложения и пытался связать itx с определенными мозговыми нарушениями. Первый тип он назвал пикническим, и отметил, что он характеризуется невысоким плотным сложением. Второй тип, отличающийся высоким
Физические данные и преступление	61
ростом и узкой костью, был назван лептосоматичес-ким, или астеническим. Мускулистый, физически сильный тип был назван атлетическим. Четвертый, дисплазивный тип, представляет собой смесь физических особенностей остальных трех типов, и фигуры этого типа «необычны, удивительны и некрасивы» (Hall and Lindzey, 1970).
Для нашего обсуждения темы о преступлении больше подходит теория Уильяма X. Шелдона (William Н. Sheldon) (Sheldon and Stevens, 1942;-Sheldon, Hartl and McDermott, 1949), который разработал в Соединенных Штатах похожую, но более сложную классификацию типов телосложения и связал физические свойства с правонарушениями. Метод Шелдона называется определением типа телосложения. Собрав и обработав обширный материал о физических характеристиках, Шелдон описал три основных тина телосложения: эндоморфный (тучный и мягкий), эктоморфный (худой и слабый) и мезоморфный (мускулистый и си льный) (рис. 3.1). Читатель, знакомый с основами эмбриологии, поймет, что эти термины связаны со слоями эмбриона. Эндодермальный слой эмбриона первоначально развивается в пищеварительные органы, поэтому у тучных людей проблемы с системой пищеварения. Мезодермальный слой эмбриона превращается в мышцы; поэтому сильное мускулистое тело, приспособленное для силовых действий, называется мезоморфным. Эктодермальный слой при развитии отвечает за нервную систему. Мозг и центральная нервная система представителей эктоморфного типа достаточно крупны относительно тела, обычно высокого и худого.
Следует подчеркнуть, что Шелдон избегал строгого разграничения между типами'телосложения или сомато типами. Испытуемых оценивали посемибалль-ной системе потрем группам признаков, соответствующим трем типам телосложения, причем 7 баллов показывали, что человек соответствует именно этому тину телосложения. Но такое, однако, случалось редко. Например, «чистый» мезоморфный тип должен был получить определение типа телосложения 1 7 1, где единицы указывают на то, что у данного человека отсутствуют черты другого типа телосложения. Человек, получивший оценку 3- 2- 5, прежде всего эктоморфен (5), по имеет некоторые свойства эн-доморфиости (3) и мезоморфности (2). Средний тип телосложения должен получить оценку 4 4 4. указывающую на конституциональный баланс (см. рис. 3.1).
Шелдон выявил высокую корреляцию между личностью (или темпераментом) и соматотипом - другими словами, он связал определенные типы личности с определенными типами телосложения. Один человек любит комфорт, вкусную еду, он привязчив и общителен. Этот человек обычно уравновешен, и с ним легко ладить. Шелдон назвал такой характер «висцеротония» (viscerotonia) и, как можно догадаться, прямо связал его с основным эндоморфным типом. Другому типу личности обычно требуется физическая активность, риск и приключения. Согласно Шелдону, человек с таким темпераментом может не обращать внимания на боль, он агрессивен, черств и
даже безжалостен по отношению к другим. Такие свойства личности были названы соматотонией (somatotonia) и связывались с мезоморфным типом телосложения. Церебротопия (cerebrotonia) свойственна подавленному, скрытному, застенчивому человеку, который боится людей. Этот тип личности в большой степени соответствует эктоморфному типу телосложения.
Шелдон начал проверять свою теорию в 1939 году, изучая связь между преступностью и физическими свойствами индивида. В свое первое исследование Шелдон включил около 400 мальчиков из местной исправительной колонии. На каждого мальчика была составлена биографическая справка: семейное положение, медицинская карта, умственное развитие и способность к обучению, правонарушения. Определено было телосложение каждого мальчика. Шелдон наблюдал этих правонарушителей в течение восьми лет, сравнивая их с группой студентов мужского пола. Он нашел, что юноши-студенты в основном представляли «средний» тип телосложения 4 4-4. Напротив, правонарушители проявляли мезоморфный тип, иногда с признаками эндоморфиости. Эктоморфный тин редко встречался у правонарушителей. Основываясь на своем исследовании, Шелдон пришел к заключению, что юиоши-нрсступпики и законопослушные юноши различались по типам телосложения и темперамента.
В последующих исследованиях (восновном касавшихся мужчин) содержались данные, хотя и неочень значительные, которые свидетельствовали в пользу теории Шелдона. Глюк и Глюк (Glueck and Glueck, 1950, 1956) обнаружили, что у правонарушителей преобладал в процентном отношении мезоморфный тип (60% при 30% эндоморфных). В целом их исследования показали, что мальчики-правонарушители были крупнее и сильнее законопослушных. Из другого исследования (Cortes and Gatti, 1972) известно, что среди правонарушителей (ста мальчиков, признанных судом виновными) было больше представителей мезоморфного типа, чем среди невиновных (ста старших школьников мужского пола). Авторы этой работы легко могли классифицировать как представителей мезоморфного типа 57% правонарушителей по сравнению с 19% в группе законопослушных граждан. Это процентное соотношение приближенно соответствует соотношению, представленному в работе Глюка и Глюка (Glueck and Glueck,1950) на выборке из 500 юношей. Хартл, Мон нелли и Элдеркин (Hartl, Mon nelly and Elderkin, 1982) утверждают, что в первоначальной группе Шелдона по результатам тридцатилетиего наблюдения сохраняется взаимосвязь между мезоморфпым типом и антисоциальным поведением.
Более сложные исследования дали другие результаты. Мак-Кандлесс, Персонс и Робертс (McCandless, Persons and Roberts,1972) получили данные о том, что физический облик не связан ни с фактом правонарушения, пи с тяжестью уголовных преступлений. Пользуясь данными «Британского национального обозрения» (British National Survey), Уодсуорт (Wadsworth, 1979) сообщал, что правонарушители,
62 Глава 3. Истоки преступного поведения: биологические факторы
Физические свойства
Эндоморфный (мягкий и круглый)
Темперамент
Висцеротоник (общительный, любит поесть)
Эктоморфный (слабый и худой)
Церебротоник (сдержанный, интроверт)
Мезоморфный (мускулистый, с широкими плечами и узкими бедрами)
Соматотоник(рискованный, соперничающий)
Сбалансирован н ый
Смешанный тип
Рис. 3.1. Соматотипы Шелдона в соответствии с физическими свойствами и темпераментом
Физические данные и преступление 63
особенно те, кто совершал тяжкие преступления, меньше ростом и позже достигают половой зрелости, чем их законопослушные ровесники. Несмотря на то что не было проведено определение типа телосложения, результаты говорят о том, что правонарушители не относились к мезоморфному типу, так как известно, что обладатели данного типа достигают половой зрелости раныпе, чем представители других типов телосложения (Rutter and Giller, 1984). И наконец, в своем лонгитюдном изучении мальчиков из рабочих семей в Лондоне Уэст и Фаррингтон (West and Farrington, 1973) сообщали о том, что связь между преступлением и показателями веса и роста или с физической силой незначительна.
В своей интересной, но спорной книге «Crime and Human Nature» («Преступность и человеческая природа») Уилсон и Херрнштейн (Wilson and Herrnstein, 1985, р. 90) при шли к выводу о том, что доказательство связи между физическими свойствами человека и преступлением «не оставляет сомнения в том, что консти гуциональные особенности соотносятся с преступным поведением». Существуют некоторые данные, свидетельствующие о связи между телосложением и преступностью, но значительное количество данных говорит о том, что такой связи может и не быть. Итак, результаты исследования никоим образом не однозначны. В том, что физические свойства мезоморфного типа, мускулистого и сильного, очень подходят для участия в агрессивных и антисоциальных действиях, есть некоторая логика, однако для того чтобы лучше понять связь между физическими свойствами и преступлением, следует провести много сложных и продуманных исследований. В своей последней работе Сампсон и Лауб (Sampson and Laub, 1997) представили сведения о том, что принадлежность совершеннолетнего человека к мезоморфному типу не дает возможности прогнозировать его арест за любое преступление, включая насилие. Таким об-разом, несмотря на то что принадлежность к мезоморфному типу соотносят с нарушениями правопорядка среди несовершеннолетних, она, по всей видимости, нс связана с преступностью среди взрослых..
Привлекательность
Некоторые исследователи изучали то, как физические характеристики, например, черты лица, связаны с телосложением, склонностью к преступным деяниям, или изучали их влияние на органы правосудия. Стаффиери (Staffieri, 1967) установил, что в том, кажется человек привлекательным или нет, большую роль играет телосложение, причем представители мезоморфного типа телосложения получали наивысшие оценки. Кэвьор и Ховард (Cavior and Howard, 1973) в своей работе сконцентрировали внимание на чертах лица и обнаружили, что правонару-шн гели как афроамериканцы, так и белые получили более низкую оценку привлекательности, чем невиновные. Кроме того, служащие исправительных заведений часто отмечают, что у заключенных более «некрасивые лица», чем у обычных людей. Томпсон (Thompson, 1990) примерно подсчитал, что каждый юд в тюрьмах находится около 250 000 относитель
но уродливых заключенных. Возможно, внешняя непривлекательность играет некую роль в совершении преступления и/или повышает возможность быть осужденным. Исследования показывают, что красивые дети располагают к себе взрослых и других детей. И в самом деле, красивых детей оценивают менее негативно, чем некрасивых, даже тогда, когда они совершают равнозначные антисоциальные проступки (Dion, 1972; Dion, Berscheid and Walster, 1972). Водном исследовании эксперимент проводился на присяжных, и было выявлено, что к красивым подсудимым относились мягче п считали их менее опасны ми, чем некрасивых из контрольной группы (Sigall and Ostrove, 1978).
Сведения о том, что физическая непривлекательность может как- го влиять на преступное поведение, используются при социальной реабилитации. В середине 1970-х в одной из тюрем заключенным с дефектами лица были предложены пластические операции в рамках эксперимента по оценке действенности пластической хирургии как реабилитационной меры (Kurtzberg, Mandell. Lewin, Lipton and Shuster, 1978). Операция должна была проводиться перед освобождением из тюрьмы. После тщательного медицинского и ncnxo.'ioi пческого отбора 425 заключенных были разделены на 4 группы В зависимости от группы заключенному назначали операцию и или рекомендации или же не назначали ничего (контрольная группа).
Результаты, хотя и нечеткие, говорят в пользу улучшения внешнего облика. Тем из подвергшихся операции заключенным, кто не был закоренелым преступником, хирургическое вмешательство, похоже, пошло на пользу: они находились под наблюдением в течение года после операции и за этот срок в среднем совершили меньше правонарушений, чем наблюдаемые из контрольной группы, которым операции не делали. Интересно отметить, что за период наблюдения группа правонарушителей, которые получили только рекомендации, совершила даже больше выявленных преступлений, чем та группа, которая не получила пи рекомендаций, пн операций. Хотя результаты исследования были не вполне однозначными, они все-таки дают основания предполагать, что улучшение внешнего вида повышает самооценку заключенного и вероятность хорошего отношения окружающих. Возможно, индивиду с исправленной внешностью приходится меньше защищать свое достоинство и доказывать собственную значимость с помощью преступления или агрессивно реагировать на неуважение и предубеждение к себе. Возможно, и случаев неуважения и предубеждения оказывается меньше. На основе общенациональной статистики Томпсон (Thompson, 1990) пришел к выводу о гом, что ежегодно пять из шести тысяч заключенных в Соединенных Штатах подвергаются косметическому пли восстановительному хирургическому вмешательству в том или ином виде. При обзоре научной литературы Томпсон обнаружил, что авторы шести из девяти работ, которые изучали процент рецидивов после проведенных косметических операций, считали, что хирургическое вмешательство значительно снижало
64 Глава 3. Истоки преступного поведения: биологические факторы
повторные правонарушения Однако из-за многих методологических проблем, свойственных просмотренным работам, из полученных данных можно сделать и другие выводы. Неясно также, снижает ли корригирующая хирургия возможность рецидива на дли тс чьими срок и hi просто откладывает на некоторое время возвращение в тюрьму.
Малые физические аномалии
За последние двадцать лет возобновился интерес к изучению связей физических свойств и темперамента. Некоторых исследователей особенно интересуют малые физические аномалии - несимметрично расположенные или мягкие и гибкие ушные раковины, кривые мизинцы, слишком широко расставленные глаза, кудрявые волосы, перепонки между пальцами ног, борозды на языке, а также минимальная мозговая дисфункция, гиперактивность, шизофрения, агрессивность и пескоординпровапность движений. Все эд и малые физические аномалии, похоже, связаны (хотя и слабо) с некоюрыми особенностями темперамента и поведения у детей К примеру, много малых физических недостатков было обнаружено у активных, агрессивных и импу дьсивных мальчиков-дошкольников (Paulluisand Martin, 1986) и у мальчиков с расстройствами ново гения (Halverson and Victor, 1976; Pine, Shaffer, Schonfeldand Davies, 1997). Обычно малые физические ш достатки не замечают ни их носители, ни окружающие. Их распознают тол fa-ко специалисты, и на прпвл< ьдтелыгостьони не влияют. Предполагается, ч го проявление малых физических аномалий связано с тератогенными факторами (факторы, вызывающие физические отклонения в развивающемся эмбрионе), действующими в первые три месяца беременности.
Считают, что тс же факторы которые вызывают малые физические отклонения, цейс гву ют и на центральную нервную систему, вызывая проблемы в поведении и отклонения в развшии. По-видимому, гиперактивность, импульсивное 1Ь, тревожность и сниженное внимание потенциально отражают дефекты центральной нервной системы, которым сопутствуют малые физические апома ши. Хотя гипотеза, связывающая малые физические отклонения со склонностью к дурному или преступному поведению, весьма интересна, лишь в немногих исследованиях де дается попытка провери гь ее прямо. Медник и Каи-дель (Mednick and Kandel, 1988) в своей работе прослеживают до 21 года развитие 129 двенадцати летних мальчиков, у которых наличие малых физичес ких аномалий было установлено опытным педиатром. Исследователи выявили, что малые физические отклонения были связаны с насилье! венными проступками, но только в тех случаях, когда мальчики происходили из неблагополучных семей. У мальчиков из благополучных семей эта связь не подтвердилась. Медник и Каидель нашли подтверждение связи малых физических отклонений только с насильственными преступлениями, но не с имущественными. В другой работе (Brennan, Mednick and Kandel, 1993) было обнаружено, что те индивиды, у которых при рождении были осложнения и имелось много малых
физических отклонений, повзрослев, вероятнее мог дп совершать преступления, связанные с насилием, чем те, у которых были только осложнения при родах, только малые физические отклонения или же не было ни того ни другого. Эти резу льтаты дают основание полагать, что нарушение в нормальном развитии нервной системы индивида повышает риск склонности к насп тию. Понятно, что дальнейшие выводы можно сделать только по результатам многих и многих исследований.
Исследования пар близнецов
Одним изспособовопределения роли наследственности в преступности является сравнение направленности и типов правонарушений у однояйцевых и двуяйцевых близнецов. Двуяйцовые близнецы развиваются из двух оплодотворенных яйцеклеток и генетически не более схожи, чем обычные братья или сестры. Однояйцевые близнецы развиваются из одной яйцеклетки, они всегда одного пола, и все гены у них одинаковые. При исследовании близнецов предполагается, ч го окружение у близнецов одно и то же и вл и-яет на каждого из них одинаково. Поэтому возможные различия, по-видимому, будут вызваны генетическими факторами.
Некоторые исследователи считают, что однояйцевые близнецы настолько схожи физически, что и ре акции на социальное окружение у них очень схожи, в большей степени, чем у двуяйцевых близнецов. И более вероятно, что из однояйцевых близнецов разовьются одинаковые личности. В этой точке зрения есть, возможно, здравое зерно, по исследования еще нс готовы ее подтвердить. Авторы некоторых исследований обнаружили, скорее, что однояйцевые близнецы, которые растут и воспитываются раздельно, в некоторых личностных проявлениях даже более схожи, чем те однояйцевые близнецы, которые воспитывались в одной семье (Shields, 1962; Canter, 1973). При совместном проживании близнецы могутсознатель но подчеркивать свои индивидуальные свойства, тогда как при раздельном воспитании близнецам не надо заботиться о своем отличии друг от друга.
Конкордантность (concordance) ключевое понятие при изучении близнецов. Это термин из области генетики, определяющий степень, до которой оба чле на пары родственных индивидов проявляют особое поведение или состояние. Обычно эта степень выражается в процентах. Предположим, что мы хотим определить конкордантность умственного развития у двадцати пар однояйцевых близнецов и у двадцати пар двуяйцевых. Если мы обнаружили, что у десяти нар однояйцевых близнецов почти одинаковый коэф фициент умственного развития (IQ) и только у пяти нар двуяйцевых близнецов такой же показатель, го конкордантность для однояйцевых близнецов будет 50%, а для двуяйцевых 25%. Конкордантность, в дна раза более высокая у однояйцевых близнецов, чем v двуяйцовых, может говорить о том, что для уровня умственного развития важны наследственные факторы. Однако если обе конкордан гности оказались бы одинаковыми, мы заключили бы, что говорить о или
Исследования пар близнецов 65
янии наследственности нет оснований, по крайней мере, в нашем исследовании и при использовании наших методов.
Во многих работах, в которых был использован метод конкордантности, имеются указания на то, что наследственность является мощным фактором, влияющим па умственное развитие, вероятность развития шизофрении, депрессий, психических расстройств, алкоголизма и склонности к правонарушениям (Clarige, 1973; Rosenthal, 1970, 1971; McClearn and DeFries, 1973; Hetherington and Parke, 1975). Первому такому исследованию, касающемуся преступности, посвящена киш а мюнхенского врача Йоханнеса Ланге (Johannes Lange, 1929) «Преступление как судьба» (Rosenthal, 1971; Christiansen, 1977). В названии книги Ланге отразил идею Ломброзо о том, что наследственность неминуемо обрекает человека на преступное поведение. Ланге определил конкордант-пость преступления в 77% для 13 пар взрос пых однояйцевых близнецов и только в 12% для взрослыхдву-яйцевых близнецов. Позднее Огюст Марсель Легра (Auguste Marsel Legras) обнаружил стопроцентную конкордантность преступления у пяти пар однояйцевых близнецов. Следует отметить, что в обеих работах использовались данные о небольшом количестве наблюдаемых. В последующих работах с более сложной схемой и методикой идентификации близнецов и подбора моделей для наблюдения также выявляется более высокая конкордантность преступления для однояйцевых близнецов но сравнению с двуяйцевыми. Однако уровни конкордантности не были столь высокими, как те, о которых сообщали Ланге или Легра. В табл. 3.1 представлены данные публикаций
по теме конкордантности преступлений. Хотя представленные в таблице работы отличаются по методике и способам определения преступного деяния, общие уровни конкордантности показывают, что в тех случаях, когда наблюдаются проявления преступного поведения, между однояйцевыми близнецами соответствий больше, чем между двуяйцевыми.
Просматривая другие работы о близнецах, Ханс Айзенк обнаружил такую же конкордантность и пришел к следующему выводу: «Эта конкордантность у однояйцовых близнецов более чем в четыре раза выше, чем у двуяйцовых. Это наблюдение не оставляет сомнений в том, что наследственность играет важную роль в происхождении преступного поведения» (Айзенк, 1973, с. 167). Розенталь, однако, проявляет некоторую осторожность, подчеркивая многие просчеты при использовании метода конкордантности для близнецов, а также большое разнообразие в судебных определениях преступности. Тем не менее он признает: «С очевидностью нельзя исключить возможность того, что генетические факторы могут действительно быть основным источником более высокого процента конкордантности для однояйцовых близнецов по сравнению с двуяйцовыми» (Rosenthal, 1975, р. 10).
Далее Айзенк усложняет постановку вопроса, предполагая, что работы о близнецах могли представлять неверные проценты конкордантности, так как, особенно в ранних работах, за однояйцовых близнецов могли принять двуяйцовых. Когда близнецы одного пола, то трудно отличить однояйцевых от двуяйцовых лишь по внешнему виду. В настоящее время
Таблица 3.1
Данные исследований о преступности в парах близнецов и процент конкордантности
Исследователь	Однояйцевые близнецы			Двуяйцевые близнецы		
	Количество пар Конкордантность		Процент	Количество пар Конкордантность		Процент
Lange (1929)	13	10	Т1	17	2	12
Legras (1932)	4	4	100	5	0	0
Rosanoff (1934)	37	25	68	60	6	10
Kranz (1936)	31	20	65	43	20	53
Stumpfl (1936)	18	11	61	19	7	37
Borgstrom (1939)	4	3	75	5	2	40
Rosanoff et aL(1941)	45	35	78	27	6	18
Yoshimasu(1961)	28	17	61	18	2	11
Yoshimasu (1965)	28	14	50	26	0	0
Hayashi (1967)	15	11	73	5	3	60
Dalgaard and Kringlen( 1976)	31	8	26	54	8	15
Christiansen (1977)						
Мужчины	71	25	35	120	15	13
Женщины	14	2	21	27	2	8
Итого	339	185	55	426	73	17
 Психо loin» кримина и.нот none циня
66 Глава 3. Истоки преступного поведения, биологические факторы
провести дифференциацию помогают исследования группы крови, отпечатки пальцев (которые очень похожи, но не идентичны) и различные генетически обусловленные белки сыворотки крови.
Так как названные методы были недоступны тем исследователям, которые занимались этими проблемами раньше, то Айзенк считает, что нечеткость методов могла исказить результаты. Однако проценты конкордантпос ги могли так же легко занижа гься, как и завышаться.
Как показано в табл. 3.1, работы о близнецах не выявили устойчивого высокого процента конкордантности преступления у идентичных близнецов. Например, Дальгор и Кринглен (Dalgaard and Krin-glen,1976) не выявили значительной разницы между однояйцевыми и двуяйцевыми близнецами. Матери алом для их работы служили данные обо всех зареге-стрироваппых парах близнецов мужского пола, родившихся в Норвегии между 1921 и 1930 годами. Однако 32% отобранных близнецов по разным причинам не попали в анализ, что могло повлиять на результаты. В категорию «преступник» попали транспортные нарушители, военные преступники и предатели времен Второй мировой воины, а также тс, кто нарушал уголовный кодекс. Это был более широкий охват, чем в большинстве работ о близнецах. Покойный Карл О. Христиансон, который большинство своих работ посвятил изучению близнецов, не могобъяс нить отсутствие значительных различий между однояйцевыми и двуяйцевыми близнецами, о котором сообщали в своей работе Дальгор и Кринглен. Он выступал за проведение дополнительных исследований, чтобы определи гь, «нс существуют ли в Норвс-I ии некие особые условия, которые могли бы подав лять проявление генетических факторов...» (Christiansen, 1974, р. 82).
Несмотря на процедурные и квалификационные трудности и исключая данные работы Дальгор и Кринглен, в целом в исследованиях, занимающихся уровнями конкордантности у близнецов, у однояйцевых близнецов отмечается более высокая конкордантность. Однако в последних работах указывается, что более высокие уровни конкордантности характерны только для взрослых правонарушителей, у несовершеннолетних преступников они не проявляются (Blackburn, 1993). В подробном обзоре литературы Адриан Рейн (Raine, 1993. р. 79) приходит к заключению: «Сводные данные по 13 исследованиям близнецов показывают, ч го 51,5% однояйцевых близнецов конкордат ны к преступлению по сравнению с 20,6% у двуяйцевых близнецов, что служи т доказательством генетической обусловленности преступности».
Данные исследований близнецов с очевидностью наводят на мысль о том, что было бы разумно считать наследственность важным фактором, влияющим на склонность к преступности. Однако нельзя сказать, что это единственная или даже наиболее важная причина преступлений. Исследования наследственности подтверждают и важнейшую роль социального окружения.
Приемные дети
Другим способом, который используется для определения критических переменных при взаимодействии наследственности и окружения, является изучение приемных детей, что позволяет определить, какое социальное окружение более всего способству ет возникновению преступных наклонностей. Исследований по этой теме крайне мало, а имеющиеся не многочисленные работы страдают методологическими недочетами.
Одна из первых работ об усыновлении была проведена в Дании Шульзингером (Schulsinger, 1972), который изучал проявление психопатии у биологических родственников взрослых пациентов, которые были усыновлены. Шульзипгер сравнивал 57 взрослых усыновленных пациентов, которым он поставил диагноз «психопатия», с 57 здоровыми усыновленными взрослыми из контрольной 1руппы. Обе группы были подобраны по полу, возрасту, социальному положению и по времени, с которого они проживали в усыновившей их семье. Ценность данной работы при обсуждении проблемы преступного поведения представляется спорной, так как при диагностировании психопатии Шульзипгер использовал свои собственные произвольные критерии. Психопатическими счи тались импульсивные индивиды, а также те, чье поведение несовместимо с нормой. Как мы узнаем из 4-й главы, подобные характеристики не определяют ни психопатии, ни преступности.
Шульзингер обнаружил, что 3,9% биологических родственников усыновленных индивидов с психопатией тоже можно назвать психопатами, тогда как в контрольной группе таких родственников всего 1,4%. Результатам недостает статистической репрезента тивности, поэтому к их использованию следует относиться очень осторожно. Интересно отметить, что психопатия даже в таком вольном определении -была в два с половиной раза ярче выражена у тех усыновленных детей, в семьях которых проявлялось поведение, несовместимое с нормой.
Кроу (Crowe, 1974) провел более четко спланированную работу. Его исследование представляет собой завершенное наблюдение за 52 людьми, в раннем возрасте отданными на усыновление осужденными преступницами. 90% биологических матерей па время передачи детей на усыновление были уголовными преступницами, в основном они были осуждены за подлы и подделку' чеков. Все наблюдаемые приемные дети были белыми, 25 из них женского пола. Другие 52 приемных ребенка без криминальных корней в семье были отобраны как контрольная группа по полу расе и времени усыновления. Дня фазы наблюдения в своей работе Кроу отобрал 37 наблюдаемых и 37 человек для контрольной группы, которым к тому времени исполнилось 18 лет. Семеро из наблюдаемых подвергались аресту. Будучи взрослыми, все они имели, по меныней мере, одну судимость, у четверых было но несколько арестов, у двоих несколько судимостей, а трое были уголовниками. Из тридцати семи представителей контрольной группы лишь двое взрослых под вергалпсь аресту и только один был осужден. Личность
Приемные дети 67
каждого испытуемого по результатам тестов и данных, полученных из проведенных с ними собеседований, изучали три врача-клинициста; данные о семье не включались. Врачи устанавливали диагнозы независимо друг от друга, нс зная, к какой группе относились испытуемые. Шестеро из усыновленных детей, рожденных о г матерей-преступниц, были названы «антисоциальными личностями», и лишь один представитель контрольной группы был признан «предположительно антисоциальной личностью».
Кроу выявил прямую зависимость между антисоциальное гью группы наблюдаемых и двумя другими переменными: возрастом ребенка к моменту усыновления и длительностью срока пребывания ребенка под временной опекой (дома для сирот, воспитательные приюты) до усыновления Чем старшебыл ребенок преступника к моменту усыновления и чем дольше длилось его пребывание во временном пристанище. тем вероятнее, что ребенок станет антисоциальной личностью. Члены контрольной группы не испытывал и влияния этих условий. Это дает основание предположить, что или эти две группы усыновленных по-разному реагировали на одинаковые окружающие условия, или агентства, занимающиеся усыновлением, определили отпрысков преступных женщин в менее подходящие семьи, однако на то, что детей помешали в семьи избирательно, указаний нет.
Хатчингс и Медник (Hutchings and Mednick, 1975) провели работу по изучению влияния наследственности и окружения. Авторы считали если существует генетическая основа для преступности, то должна быть существенная связь между криминальными наклонностями биологических родителей и наклонностями их детей, которые были кем-то усыновлены. В 1971 году Хатчингс и Медник (Hutchings and Mednick), пол1>зуясь базой данных по усыновлению в Копенгагене, отобрали 1145 усыновленных мужчин, которым в то время было от 30 до 40 лет. Для контрольной группы было подобрано такое же количество неусыновленных индивидов, подбор был сделан по полу, возрасту, профессиональному статусу огцов и месту проживания. Исследователи установили, что к преступлениям оказались причастны 185 (16,2%) усыновленных по сравнению со 105 (8,9 %) неусыновленными из контрольной группы. Проверка биологических отцов усыновленных детей показала, что они в 3 раза чаще были замешаны в преступных деяниях, чем приемные отцы усыновленных или отцы неусыновленных из контрольной группы Более того, существовала значительная < вязь между преступностью сыновей и преступностью отцов. Если биологические отцы были связаны с преступностью, а при емные нет, то многие приемные дети все-таки становились преступниками (22%); если же биологический отец нс был связан с прес i упностью, а приемный отец был связан, го число усыновленных детей, которые занимались преступной деятельностью, было значительно меньше (11.5%). В тех случаях, когда и биологический и приемный отцы оказывались преступниками, у усыновленного ребенка было больше шансов стать преступником, чем при одном прес гупном отце. Хатчингс и Медник пришли к выводу, что генетичес
кие факторы продолжают оказы вать влияние на стремление к преступной деятельности даже в тех случаях, когда основную роль играют факторы окружения.
Одним из серьезных ограничений для данных Хатчингса и Медника, как и для любого другого исследования по проблеме приемных детей, явчяется тот факт, что агентства, занимающиеся усыновлением, часто пытаются подобрать для усыновляемого ребенка семью в соответствии с его биологическими данными и социально-экономическим положением. Кроу в своей работе исследовал данные о детях преступников и не обнаружил подобного явления, но датское агентство, данные которого использовались в исследовании Хатчингса и Медника, подтвердило, что такие факты имели место. Исследователи не только признали существование данной проблемы, что делает им честь, но и предостерегали, что переносить эти проблемы на американское общество надо очень осторожно, так как датское общество более однородно по расовым признакам и ценностно-культурной ориентации.
За последние годы наиболее обстоятельное исследование но теме усыновления было проведено Медником, Габриеллн и Хатчингсом (Mednick, Gabrielli and Hutchings, 1984, 1987). Эти исследователи сравнили дела 14 427 приговоренных судом усыновленных индивидов (усыновление было проведено между 1927 и 1947 годами) в небольшой европейской стране с судебными делами их биологических и приемных родителей. Исследование показало значительную связь между историями осуждения усыновленных (мужчин и женщин) и их биологических родителей. Если хотя бы один 111 биологических родителей был осужден за преступление, риск причастности усыновленного (биологический ребенок) к преступ ности значительно повышался. Эта связь оказалась особенно сильной у усыновленных мужчин, ставших хроническими правонарушителями. Как можно было ожидать, правонарушители-рецидивисты были ответственны за львиную долю преступлений всей группы. Интересно отметить, что тип преступления, совершенного биологическим родителем, не имел отношения к типу преступления, совершенного биологическим ребенком. II биологический родитель, и биологический ребенок стремились совершить преступление, но выбирали разные виды. Нет также указаний па то, что приемные дети знали о преступлениях своих отцов. Исследователи пришли к заключению, что некий фактор, передаваемый преступными родителями, повышал возможности их детей проявлять преступное поведение. В другой работе Габри елли и Медник (Gabrielli and Mednick, 1983, р. 63) отмечали: «Разумно... сделать вывод о том. что некоторые люди наследуют биологические свойства, из-за которых они легче совершают антисоциальные поступки, чем другие люди».
В целом в работах о близнецах и о приемных детях выдвигается мысль о том, что генетические факторы могут способствовать склонности стать преступником, но выявлено и то, что очень важную роль играет окружающая среда (Ellis, 1982; Blackburn, 1993; Raine, 1993). Насколько показывают имеющиеся данные, некоторые люди рождаются с биологической прсдрас-
68 Глава 3. Истоки преступного поведения: биологические факторы
положенностыо к поведению, которое идет вразрез с принятыми социальными нормами и ценностями, а факторы окружения могут подавлять или стимулировать это поведение. Чтобы легче было понять эту возможную предрасположенность, обратимся теперь к теории и исследованию британского психолога Ханса Дж. Айзенка.
Теория Айзенка: личность и преступление
Покойный Ханс Дж. Айзенк (Hans J. Eysenck and Gudjonsson, 1989) был убежден, что социологическая теория может мало помочь пониманию и искоренению преступности. «Во многих случаях мы не соглашаемся с различными социологическими теориями, которые стали так популярны после Второй мировой войны; мы убеждены, что в своей основе эти теории ошибочны и противоречат истине» (Eysenck and Gudjonsson, 1989, р. 1). Айзенк утверждал, что психологические знания дают ключевые ответы и обеспечивают стратегию для предотвращения преступного поведения. «Мы верим, что психология является основной дисциплиной, которая лежит в основе любых успехов, каких мы можем достичь в предотвращении преступления и перевоспитании преступников» (Eysenck and Gudjonsson, 1989, р. IX). Айзенк не только говорил, что вопрос о преступности разрешим психологическими методами, по и считал, что неврологические особенности личности являются одним из основных факторов, обусловливающих антисоциальное и преступное поведение.
Айзенк (1977) предполагал, что преступное поведение является результатом взаимодействия между определенными условиями окружения и свойствами нервной системы. Он был уверен, что обстоятельная теория преступноети должна включать обследование нейрофизиологической структуры и изучение социальной истории каждого человека. Утверждения о том, что преступления вызывают социальные условия, такие как бедность, плохое образование или безработица, так же неточны, как наследственные и биологические объяснения. Преступление нельзя понять только в свете наследственности, но его нельзя объяснить и одними условиями окружения. В своей работе 1973 года (р. 171) Айзенк также предположил, что различные комбинации нейробиологических, личностных факторов и факторов окружения вызывают различные типы преступления (Eysenck & Eysenck, 1970). Такая точка зрения означает, что некоторые личности более восприимчивы к определенным преступлениям, чем другие — тема, к которой мы вскоре вернемся.
В отличие от большинства современных теорий преступности, в теории Айзенка большое внимание уделяется генетической предрасположенности к антисоциальному и преступному поведению. Айзенк (1996, р. 146) утверждал: «Генетические причины играют важную роль в антисоциальном и преступном поведении. Этот простой факт больше не вызывает сомнения». Важно отметить, что автор теории не считал, что люди рождаются преступниками, скорее, он полагал, что некоторые люди появляются на свет со свойствами нервной системы, значительно отличаю
щимися от свойств нервной системы обычных людей, и влияющими на их способности соответствовать социальным ожиданиям и правилам. «Ни само преступление, ни склонность к нему не являются врожденными; это определенные особенности центральной и периферийной нервной системы, которые реагируют на окружающую обстановку, воспитание и другие факторы окружения и повышают вероятность того, что данный человек поведет себя определенным антисоциальным образом» (Eysenck & Gudjonsson, 1989, р. 7). Айзенк выделил особые черты центральной и периферийной нервной системы, от которых зависят особенности личности в целом. Функции нервной системы каждого человека могут быть такими же уникальными, как и личностные характеристики. Рассуждая далее, мы могли бы утверждать, что обладатели некоторых типов нервной системы, похоже, склонны к преступной деятельности из-за своей реактивности, восприимчивости и возбудимости.
На основании опытных работ и статистического анализа Айзенк доказывал, что личности свойственны четыре фактора высшего порядка: один из них — общий интеллект «g» (general intelligence общее умственное развитие), три остальных фактора это факторы темперамента, а именно экстраверсия (extraversion), нейротизм (neuroticism) и иецхотизм (psychoticism). Айзенк был уверен, что фактор способностей влияет на склонность к преступности, ио роль его менее важна, чем роль факторов темперамента. Он писал: «Мы можем сделать вывод, что умственное развитие влияет на проявления преступности, ноеговлияние, возможно, слабее, чем можно было ожидать» (Eysenck and Gudjonsson, 1989, р. 50). Большая часть исследований о преступлении и личности была связана с экстраверсией и пейротизмом, ко горыесос! являли основу концепции Айзенка. Айзенк не принимал по внимание психотизм до тех пор, пока ему не потребовалось истолковать некоторые типы поведения, которые невозможно было исчерпывающе объяснить экстраверсией или нейротизмом.
Айзенк представлял себе каждый из трех темпераментов или личностных факторов в виде континуума, причем оси нейротизма и экстраверсии пересекаются под прямым углом. Психотизм - это отдельный континуум. Большинство людей понадает на промежуточные или срединные области континуума, па крайних точках люди оказываются очень редко (рис. 3.2: большинство людей попадает в центральный квадрат). Степень экстраверсии может меняться от крайней экстраверсии до крайней интроверсии, с областью средних значений, которая называется амбиверсией (ambiversion). В зависимости от того, куда попадает человек на этом пространстве, он может быть экстравертом, интровертом или амбивертом. Кон пшуум нейротизма располагается от полярных уровней нейротизма к состоянию стабильности без среднего уровня. Психотизм варьируется от глубокого расстройства психики (высшая ступень психотизма) до слабого расстройства (низкая ступень психотизма) также без выделения среднего состояния. Считается, что степень экстраверсии отражает основные функции центральной нервной системы (ЦНС), которая состоит из головного и спинного мозга, тогда как степень нейротизма отражает функции периферийной нервной систе-
Теория Айзенка: личность и преступление 69
Нейротизм
Интроверсия
Стабильность
Рис. 3.2. Иллюстрация к оценкам личности Айзенка по степени невротизма и экстраверсии
мы (нервные пути за пределами центральной нервной системы). Ни Айзенк, ни другие исследователи не выдвигали мысль о том, что пспхотизм обусловлен особенностями нервной системы.
Айзенк разработал несколько опросников для личных ответов с целью измерения вышеназванных личностных характеристик; наиболее известны «British Maudsley Personality Inventory'» (MPI) и его американские издания «Eysenck Personality Inventory» (EPI) и «Eysenck Personality Questionnaire» («Личностный опросник Айзенка», EPQ). Недавно опубликовано пересмотренное издание «Eysenck Personality Questionnaire Revised» (EPQ R). Опросники no-moi hi ученым изучать как валидность своих работ, так и валидность концепции личности Айзенка. Результаты широко известных исследований подкрепляют теорию Айзенка, однако когда эту теорию стали применять к преступности, подкреплений стало меньше. Далее в данной статье мы рассмотрим некоторые из этих исследований, но пос те того как подробно ознакомимся с основными концепциями.стоящими за каждым состоягшем
Экстраверсия
Поведенческие характеристики и сфера охвата Из каждых трех человек двое при измерении экстраверсии демонстрируют «средний» уровень, что исключает их из исследований, основанных на экстраверсии и интроверсии. Приблизительно 16% людей являются экстравертами, еще 16% интроверты, а оставшиеся (68%) являются амбивертами.
По утверждению Айзенка, типичный экстраверт общителен, импульсивен, оптимистичен, у него большая потребность в активности, ему требуется разнообразная, меняющаяся окружающая обстановка. Экстраверты обычно быстро выходят из себя, легко становятся агрессивными и могут быть ненадежными. Им правится находиться в окружении люден, устраивать вечеринки, обычно они очень говорливы. Типичный интроверт, наоборот, замкнут, молчалив, осторожен. Он держит свои чувства под контролем и обычно пытается избежать волнений, перемен и особенно общественной деятельности. Интроверты надежны и неагрессивны, их поведение помогает сохранять высокими этические стандарты (Eysenck and Rachman, 1965). Амонвертам свойственны черты как экстравертов, так и интровертов, хотя не в такой степени, каку них.
Представьте экстраверсию как континуум, отражающий прогрессирующую потребность в стимуляции, которую можно сравнить с тем, как стимулы влияют на область мозга. Импу зьс анало!ичсн вкусу пищи. Некоторые люди почти постоянно едят острую, горячую пищу (например, мексиканская кухня), что сильнее воздействует на их вкусовые центры, тогда как другие выбирают более мягкую пищу (например, макароны с сыром), поскольку им не нравится сильное вкусовое раздражение. Некоторые люди активно ищут стимуляции в других областях жизни: им нравится возбуждающая музыка, беспрестанная суматоха. психотропные лекарства. Айзенк утверждал, что людям с высокой степенью экстраверсии требуется
70 Глава 3. Истоки преступного поведения: биологические факторы
сильная стимуляция от окружения из-за биологического устройства их организма. Если рассматривать оценку их состояния с этой точки зрения, то можно обнаружить, что широко известный термин «extrovert» (обратите внимание на написание) приобретает дополни тельное значение. Экстраверты общительные создания, которым нравится быть среди людей п окупаться в деятельность, потому что это стимулирует их. Следует отметить, что общепринятое употребление слов «экстраверт» и «интроверт» нс совпадает с полярной классификацией Айзенка.
Так как у экстра вер гов более высокая потребность в возбуждении и стимуляции для того, чтобы развеять повседневную скуку, то кажется вероятным, что они могут чаще преступать закон. Они импульсивны, любят шутки, активных людей, которые готовы рисковать и подставлять свои головы. Они любят шутливые проделки и розыгрыши и не упускают возможности проявить нетрадиционное пли даже антисоциальное поведение. В интересной работе о бразильских правонарушителях Лаба го (Labato, 2000) выявил, что экстраверты при совершении преступления пользуются устрашающим, мощным огнестрельным оружием, тогда как интроверты предпочитают пользоваться менее впечатляющим оружием, например, ножами. Некоторые черты нервной системы экстравертов не только заставляют их искать стимуляции, но и мешают усвоить общественные правила и соответствующим образом контролировать свое поведение, что мы вскоре увидим.
Физиологические основы экстраверсии-интроверсии. Айзенк (1967) предположил, что люди различаются по линии эктраверсии-интроверсии из-за
генетического различия определенных механизмов в их нервной системе, особенно в сети мельчайших, но очень сложных нейронов, расположенных в центральной части мозгового ствола, которые называются ретикулярной активационной системой (рис. 3.3). Ретикулярная система, которая будет детально рассматриваться в главе 4, действует как страж, который возбуждает и держит в готовности ту часть мозга, которая называется корой головного мозга. Все функции высшего порядка — мышление, память, принятие решения — свершаются в коре головного мозга (French, 1957). Ретикулярная система возбуждает кору головного мозга и держит ее готовой к принятию поступающих импульсов. Нервные пути, передающие информацию в кору головного мозга, разветвляются на боковые пути, ведущие к ретикулярной системе. На самом деле эти боковые пути «говорят» ретикулярной системе о готовности мозга к приему входящей информации.
Айзенк выдвинул мысль о том, что и экстраверты, и интроверты наследуют такую ретикулярную систему, которая управляет возбуждением коры мозга уникальным в своем роде способом, в отличие от ретикулярных систем других людей. Ретикулярная система экстраверта не порождает реакции или возбуждения коры головного мозга. На деле она снижает влияние стимуляции и возбуждающих свойств стимулов до того, как они достигнут коры. Интроверт, с другой стороны, получает в наследство такую ретикулярную систему, которая усиливает входящий стимулирующий импульс, удерживая возбуждение коры головного мозга на относительно высоком уровне Итак, у экстраверта возбуждение коры подавлено, и
Кора головного мозга
Миндалевидное тело
Зрительный бугор
Мозжечок
Ретикулярная активационная система
Спинной мозг
Рис. 3.3. Расположение ретикулярной активационной системы относительно других структур мозга
Теория Айзенка: личность и преступление	71
он ищет дополнительной стимуляции, чтобы достичь оптимального возбуждения коры, а у интроверта кора головного мозга перевозбуждена, и он пытается избежать стимуляции. Амбиверт. который достигает среднего уровня возбуждения, обычно бывает доволен умеренными объемами стимуляции.
В четвертой главе мы также рассмотрим концепцию оптимального уровня стимуляции или возбуждения коры головного мозга. Движущей силой поведения человека является желание достичь надлежащего уровня стимуляции или возбуждения коры головного мозга.
Слишком сильная стимуляция становится неприятной и даже болезненной, тогда как слишком слабая вызывает скуку и может нагнать сон. Предполагается, ч го экс граверт из-.та тормозящего действия ретикулярной системы нуждается в более высоком уровне стимуляции чтобы поддерживать надлежащий или оптимальный уровень возбуждения коры головного мозга. Интроверту из-за усиливающего действия ретикулярной системы требуются более низкие уровни стимуляции. Это объясняет традиционное пристрастие экс граверта кострой пище, громкой музыке и предме-1ам, окрашенным в живые, яркие цвета, а также предпочтение интровертом мягкой пищи, тихой музыки и предметов, окрашенных в холодные, темные тона.
Потребность экстраверта в стимуляции хороню документирована (см.: Eysenck, 1967,1981). Какотмеча-лог-ь выше, повышенная потребность экстравертов искать острых ощущений, по-видимому, скорее приводит их к столкновсниюс законом. Айзенк предполагал, ч го у большинства людей, связанных с преступной деятель, гостью, возбуждение коры головного мозга по давлено и появляется сильное побуждение получить стимуляцию пли острые ощущения из окружающей их обстановки. Поэтому они подвергают себя риску, кагаются на угнанных автомашинах и занимаются незаконной деятельностью, для которой характерна высокая степень стимуляции. Иными словами, большинство преступников являются экстравертами.
Прежде чем закончить разговор об экстраверсии, давайте отвлечемся и рассмотрим, как на возбуждение коры головного мозга влияет алкоголь. Алкоголь является основным депрессантом центральной нервной системы. Он снижает возбужден не коры головного мозга настолько, что человек может потерять сознание или заснуть. Экстраверты и без алкоголя уже наполовину «готовы», а алкоголь делает их еще менее настороженными. У интроверта алкоголь снижает обычно высокий уровень возбуждения коры головного мозга до такой степени, когда поведение и физиологическое состояние интроверта становятся более похожим на состояние экстраверта. Обычно тихий, сдержанный человек, выпив немного спиртного, может расшуметься или даже пуститься в пляс на кофейном столике. У опьяневшего интроверта появляется уровень возбуждения, характерный для экстраверта, и он начинает искать дополнительной стимуляции.
Айзенк предполагал, что активная, возбужденная кора головного мозга лучше сдерживает активность других отделов головного мозга, чем слабо возбужденная. Поэтому высокое возбуждение коры приво
дит к подавлению активности. тогда как слабое возбуждение коры позволяет подкорковым областям центральной нервной системы функционировать без ограничения Алкоголь снижает бдительность коры головного мозга, которая, по-видимому, ослабляет свой контроль над основными подкорковыми областями центральной нервной системы. Это способствует возникновению неуместного, антисоциального поведения, которое в обычном состоянии находится под контролем коры головного мозга. Итак, в представлении Айзенка интроверты под действием алкоголя могут совершить такое, чего никогда нс сделали бы в нормальном состоянии. С другой стороны, на экстраверта, который из-за низкого уровня возбуждения коры уже склонен к более несдержанному поведению, действует даже небольшое количество алкоголя. Связь между алкоголем н преступлением очень сильна и будет подробно рассмотрена в главе 12.
Вы ознакомились с тем, как Айзеи к описывает одну из характеристик личности. Далее мы рассмотрим другую характеристику, не менее важную.
Нейротизм
Как и экстраверсия, нейротизм является важным аспектом изучения связи между типом личности и преступлением. Это состояние, называемое иногда эмоциональностью, отражает врожденную биологическую предрасположенность к тем или иным физиологическим реакциям на стрессовую ситуацию В основном нейротизм связан с силой эмоциональных реакций. Считается, что он проявляется у людей так же часто, как экстраверсия, с 16% отклонением выше пли ниже от среднего стандарта.
Человек с высоким уровнем нейротизма сильно и длительно реагирует на стресс. Фактически даже при слабом стрессе человек может впасть в уныние, стать раздражительным, обидчивым и тревожным, он может жаловаться па различные физические недомогания — головную боль, боль в спине или проблемы пищеварения. Такие люди обычно переживают стресс слишком сильно, и нм трудно вернуться к нормальному, спокойному состоянию. Очень эмоциональные поди тоже склонны к невротическим состояниям, например, к фобиям и навязчивым идеям. Их антиподы, стоящие на противоположном конце континуума, эмоционально стабильны и ведут себя спокойно и уравновешенно. В стрессовой ситуации и при сильных волнениях они хорошо владеют собой и адекватно реагируют на критические ситуации. Исследователи, проверяющие теорию Айзенка относят высоко-эмоциональных индивидов к невротикам, а их антиподов к стабильным личностям.
Нейрофизиологические основы нейротизма-ста-бильности. Тогда как оценка экстраверсии-интроверсии связана с центральной нервной системой, континуум нейротизма-стабильности связан с вегетативной нервной системой, которую мож, ю разделить на симпатическую и парасимпатическую нервные системы (рис. 3.4 на с. 72). Симпатическая система активизирует организм в критических ситуациях: повышается сердечный ритм, учащается дыхание, расширяются
72 Глава 3- Истоки преступного поведения: биологические факторы
зрачки, усиливается потоотделение. Парасимпатическая система является противовесом для симпатической; она возвращает организм к нормальному уровню возбуждения. По Айзенку, различия в эмоциональности обусловлены разной чувствительностью этих подразделений нервной системы, находящихся под контролем так называемого висцерального мозга или лимбической системы.
Дополнительно к сложной организации нейронной цепи лимбическая система включает неврологические структуры, такие как гиппокамп, миндалевидное тело, перегородка и гипоталамус. Большая часть контроля над автономной нервной системой приходится на гипоталамус, который является основным механизмом эмоциональное ги.
Считается, что у невротиков необычайно чувствительная лимбическая система, поэтому эмоциональное возбуждение у них возникает быстро и надолго. (Употребляемый в тексте термин невротик не следу
ет смешивать с невротической квалификацией психических расстройств, которые будут рассмотрены в главе 6). Теоретически это можно представить так: симпатическая система невротика быстро активизируется, тогда как его парасимпатическая система не успевает уравновесить это состояние. Стабильные, флегматичные люди могут обладать симпатической нервной системой со слабой активностью и, наоборот, сверхактивной парасимпатической.
Хотя активизация вегетативной нервной системы, по-видимому, вызывает общее возбужденное состоя пне у всех, есть основание считать, что каждый человек реагирует на стресс по-своему. Некоторые напрягают мышцы шеи, лба или спины; другие более тя жело дышат, у кого-то учащается сердцебиение. Специфичность реакции может быть причиной различных форм невротического поведения человека при реагировании на стресс. Некоторые жалуются па головные боли, другие - на проблемы пищеварения или
Симпатическая
Увеличивает ритм сердца
Расширяет зрачки
Уменьшает слю! юотделение
Расслабляет бронхи
Тормозит деятельность
Расслабляет мочевой пузырь
Секреция адреналина и норадреналина
Зрительный бугор---
Гипоталамус
Сокращает зрачки
Усиливает слюноотделение
Сокращает бронхи
Уменьшает ритм сердца
Стимулирует деятельность
Сокращает мочевой пузырь
Цепь нервных узлов
Рис. 3.4. Симпатический и парасимпатический подразделы автономной нервной системы
Тонкая кишка
Тонкая кишка
Парасимпатическая
LWS1

Теория Айзенка: личность и преступление 73
наболи в спине. (Разумеется, мы не предполагаем, что все, у кого болит спина, являются невротиками.)
Айзенк предположил, что высокоэмоциональный человек скорее проявит себя в преступной деятельности, чем тот, у кого слабые эмоции. Он основывал свое предположение па данных проводимого исследования о том, что эмоциональное । ь может служить стимулом, толкающим человека па привычные фор мы поведения. При повышенной эмоциональности (сильный стимул) человек наиболее подвержен сво им привычкам хорошим или плохим. Таким обра зом, если у человека есть антисоциальные привычки, то он скорее прибегнет к ним при сильном стимуле, чем при слабом. Следовательно, нейротизм поддерживает любое бессознательное или привычное пове дение, которым овладел индивид. Более того, поскольку у молодых людей привычки не настолько укоренились, как у старых, можно предполагать, что степень нейротизма может оказаться существенно важной для взрослых преступников, менее значимой для подростков и вовсе не важной для малолетних преступников (Eysenck, 1983).
Рассмотренные выше два аспекта личности при классификации личности индивида обычно учитываются вместе. Итак, согласно теории личности Айзенка, человек может быть невротическим интровертом, стабильным экстравертом, невротическим амбивер-том ит. д. Если принять точку зрения Айзенка поэтому вопросу, то следует согласиться с тем, что из всех возмож! । ых ти нов личности невротические экстраверты наиболее склонны к преступному поведению.
Психотизм
Не установлено никакого нейрофизиологического механизма, который объяснил бы такое свойство личности, как психотизм. Это понятие было сформулировано Айзенком позднее, чем остальные ключе вые понятия его концепции. Айзенк (1996) предположил, что высокое содержание мужского гормона тестостерона в сочетании с низким уровнем фермента окиси мопоамина и нейротрансмиттера серотонина может игратьзначительную роль в формировании психотизма.
Психотизм представляется похожим на обычную психопатию, которая будет рассмотрена в главе 4. С точки зрения поведения, отличительными призна
ками «пенхотиков» являются жестокость,социальное равнодушие, низкая эмоциональность, пренебрежение к страху, беспокойное поведение, неприязнь к другим и тяга к необычному. Такие люди враждебно настроены к окружающим, им правится дурачить и высмеивать других. Важно различать «психотиков» в понимании Айзенка и психически больных, которые потеряли связь с |юальностью в клиническом смысле. Хотя в последнее время этот признак у клиницистов не в почете, в литературе часто именно он представляется решающим критерием для определения этой разницы. Психоз как категория психическогозабо-левания и ненормальности будет рассмотрен в главе 6.
Определение психотизма по Айзенку не заслужило такого же интереса у исследователей, как экстра-версия и нейротизм. Однако Айзенк предполагает, что психотизм, так же как и эко равсрсия и нейротизм, может оказаться отличительным свойством преступников. Он предполагает, что психотизм будет особенно заметен в основном у закоренелых преступников, осужденных за насильственные преступления (1983). Более того, в отличие от нейротизма, психотизм играет важную роль па всех этапах развития от детства до юности и взрослой жизни.
До сих пор мы только определили характеристики личности по Айзенку и выделили физиологические механизмы, которые отвечают за нейротизм и экстраверсию. Все это, однако, не объясняет, почему невротикам, экстравертам и психотикам легче стать преступниками Причина заключается в некоторых принципах, к которым мы теперь и обратимся.
Преступление и обусловливание
Основной темой настоящей работы является мысль о том, что преступному поведению можно научиться. Традиционно психологи описывают три ос-новныхтипа научения: классическое или павловское обусловливание, оперантное или инструментальное обусловливание и социальное научение. Важно более внимательно рассмотреть эти процессы, если мы хотим понять, почему некоторые люди связываются с преступлениями.
Читатель, знакомый с основами психологии, вспомнит известные опыты И. П. Павлова с собаками, которых научили выделять слюну призвукезвон-ка. Павлов открыл, что соединение нейтрального сти
Таблица 3.2
Сводная таблица по теории Айзенка
Особенности личности	Нейробиологическое влияние	Высокие показатели	Низкие показатели
Эктраверсия	Ретикулярная активационная система, Центральная нервная система	Поиск стимуляции	Уклонение от стимуляции
Нейротизм	Вегетативная нервная система	Нервный, неустойчивый	Устойчивый, спокойный
Психотизм	Избыточные ацдрогены	Грубый	Нежный
Ложь		Обороняющийся	Открытый и честный
74 Глава 3. Истоки преступного поведения: биологические факторы
мула (в данном случае это звонок) со значимым стимулом (например, нища) приводило к тому, что в конце концов собака училась связывать звонок с пищей. Как мы узнаем, что собака научилась этому? Мы узнаем это по тому, что она начинает выделять слюну просто при звонке, тогда как такая реакция бывает у животных на пищу. Научение реагировать на нейтральный стимул (звонок), который ассоциируется с другим стимулом, уже вызывающим реакцию, называется классическим, пли павловским, обусловливанием. При классическом обусловливании животные (или люди) не контролируют ситуацию даже то1да, когда что-то происходит непосредственно с ними самими. Животное «вынуждено» отвечать. Звонок зазвенит, а вскоре появится пища, независимо от того, что делает животное. В предвкушении этого животное начинает выделять слюну без всякого усилия со стороны. Подобное научсние происходит пе из-за ка кой-либо награды или выгоды, а просто из-за ассоциации между звонком и пищей.
Операптное научение (или инструментальное обусловливание) связано с совершенно другим процессом. Обучаемый должен что-то предпринять, чтобы получить от окружения какую-либо награду или, в некоторых случаях, избежать наказания. Формирование оперантного обусловливания заключается в научении определенной последовательности поведения: если вы что-то делаете, то существует некоторая вероятность того, что произойдет какое-либо поощ рительное событие (или, по крайней мере, найдется возможность избежать наказания). Ребенок может научиться, например, тому, что один из родителей может дать ему конфету, чтобы успокоить вспышку гнева, а от второго этого пе получишь. Ребенок привыкает капризничать в присутствии отца, но не позволяет себе этого при матери (или наоборот).
Следует подчеркнуть важный аспект оперантного научения: у животного и ш у человека должна быть цель, побуждающая его действовать по обстановке. Другими словами, у индивида должна быть причина и ожидание своего поведения и он должен надеяться на вознаграждение за свои реакции. Вознаграждение или поддержка повышают значимость реакции. По сравнению с оперантным научением классическое обусловливание возникает в результате соединения стимулов и без вознаграждения.
Социальное научение сложнее классического и оперантного научения, так как оно заключается в наблюдении за другими и в фиксировании в сознании социального опыта. Так как Айзенк прямо не зани мался методом социального научения, мы оставим эту тему для главы 5.
Айзенк (Eysenck. 1977) предложил новую формулировку вопроса о подходе к криминальному поведению. Вместо привычного: «Почему люди становятся преступниками?» онзадал вопрос: «Почему большинство людей не связано с преступлениями?». Ответить на этот вопрос поговоркой «За преступления не платят» было бы бессмысленно, так как известно, ч го для большинства преступников преступление окупается. В конце концов, главным мотивом поведения может быть желание получить вознаграждение и удоволь
ствие (то есть гедонизм). «Может показаться... что человек вполне безопасно для себя может избрать карьеру преступника, не очень беспокоясь о последствиях» (Eysenck, 1964, р. 102). По мысли Айзенка, те преступники, которые были выслежены полицией, осуждены и заключены в тюрьму, часто просто менее умны, хуже образованны, не могут позволить себе известного адвоката или просто невезучи. Итак, если главным фактором является оперангное научение, то преступлений должно быть значительно больше, потому что люди, поступая преступно в окружающей их обстановке, чаще получают вознаграждение, чем не получают его. И даже тогда, когда наказание дсйствиз ел ьно следует, его приходится гак долго ждать, что считать его средством устрашения попросту нельзя. Айзенк считает, что отложенное во времени, а иногда и неадекватное наказание может даже способствовать преступной деятельности.
Чтобы объяснить, почему большинство людей не становятся преступниками, Айзенк утверждал, что на большинство людей классическое обусловливание дейс гвуст сильнее, чем оперантпое научение, то есть большинс гво людей ведут себя так, а не иначе, потому что у них с детства сформированы рефлексы на правила общества. По мнению Айзенка, тот путеводный свет, супер-эго, сознательность и так далее, который заставляет нас чувствовать себя неспокойно перед, во время и после действий, подвергающихся моральному и социальному осуждению, - это условный рефлекс, В атмосфере традиционной семьи ребенка могут отчитать или наказать физически за поведение, несовместимое с общественными нормами. Сразу после совершения аморального поступка, па-пример после драки с приятелем, ребенок о шаружи-вает, что за этим быстро следует наказание.
Давайте ненадолго вернемся к экспериментам Павлова с собакой и заменим пищу болевым шоком. Сразу после звонка собака получает сильный элекз ричес-кий удар (наказание) через решетку пола клетки После нескольких сеансов (за звонком следует удар) собака не только не выделяет слюну на звонок, а начинает дрожать от страха. У животного формируется классический рефлекс бояться звонка даже тогда, когда после звонка пе следует удар. Теперь животное скорее связывает звонок с ударом, чем с нищей
Айзенк утверждает, что подобная последовательность проявляется в детстве. К примеру, ребенок бьет другого ребенка, а мать его наказывает. 11осле нескол ь-ких повторений такой последовательности мысль о драке вызывает боязнь последствий. По существу, «неоднократно наказывая ребенка за ан гисоциалыюе поведение, родители, учителя и все, к го ответственен за его воспитание, включая сверстников, играют роль участников эксперимента Павлова» (Eysenck, 1983, р. 60). Драка ассоциируется у ребсч пса с наказа! 11 к м, и. > га связь между поведением и неприятными последствиями должна отпугнуть его от проступка. Чем ближе индивид подступает к совершению действия, тем сильнее становится ассоциация (страх).
Айзенк считает, что большинство людей не занимаются преступной деятельностью (он предпочитает термин «антисоциальное поведение»), потому что после нескольких судов у них прочно укрепляется
Теория Айзенка: личность и преступление 75
ассоциативная связь между девиантным поведением и неприятными последствиями. Люди, у которых не сложились соответствующие ассоциации из-за слабого обусловливания (например, экстраверты) или из-за того, что не представилось возможности для подобных наблюдений (социальные условия), чаще проявляют девиантное или преступное поведение. Айзенк считает, что эти люди не представляют себе неприятные последствия настолько, чтобы испугаться, так как ассоциативный ряд развит недостаточно.
Павлов наблюдал, что рефлекторные реакции на звонок сильно различались, и заключил, что эти различия зависят от особенностей нервной системы собак. Айзенк также провел аналогичное наблюдение и сдалал вывод: «Немецкие овчарки очень послушны: они легко дрессируются и именно за эти качества высоко ценятся любителями собак и пастухами. Собаки породы африканский терьер настоящие психопаты: их трудно или почти невозможно ничему научить, они непослушны и антисоциальны» (Eysenck, 1983, р. 61). Айзенк перевел это наблюдение на людей: экстраверты обучаются с меньшей готовностью, чем интроверты, из-за биологических особенностей их нервной системы. Интроверты лучше обусловливаются и поэтому реже ведут себя вразрез с законами и нравами общества.
Принципы обусловливания прочно установлены в области психологии как веское объяснение многих форм поведения. Процесс обусловливания оказывает значительное влияние на формирование жизненного опыта у детей, особенно если надо подавить нежелательное поведение. Есть основание считать, что процесс обусловливания может оказаться решающим при определении того, кто демонстрирует девиантное или преступное поведение. Однако существуют свидетельства того, что обусловливание может и провоцировать подобное поведение. Как мы узнаем из последующих । лав, связь доставляющихудовольствие событийс определенным поведением является чрезвычайно мощным двигателем преступной деятельности.
Как считает Айзенк, обусловленная совесть двояко влияет на поведение: она может уберечь нас от запретных действий или заставить чувствовать вину после их свершения. Обусловленная совесть удерживает нас от участия в антисоциальной деятельности посредством ассоциации с неблагоприятными последствиями подобной деятельности, которые мы наблюдали в прошлом. Однажды совершив проступок, мы склонны чувствовать себя неловко, думая о своем правонарушении. Айзенк (1983) предполагал, что различия связаны со временем неблагоприятных последствий. Выговор ребенку до совершения проступка или во время его будет иметь иное воздействие, чем выгорор после проступка. В первом случае возникнет чувство неловкости перед свершением проступка (или во время его проведения), тогда как во втором случае после проступка возникнет чувство вины.
Какую роль играет в этом нейротизм и эмоциональность? Как отмечалось выше, Айзенк предсказал, что нейротизм действует как стимул, поощряя то поведение, которое усвоено в детстве, то есть усиливает в реакциях индивида существующие навыки. Если невротический экстраверт должным образом не научился тому, чтобы не воровать, и в прошлом совершал частые
и успешные кражи, то в этом случае нейротизм будет мощной силой пли стимулом, толкающим человека к старому навыку к воровству. Другими словами:
поведение (несоответствующее или соответствующее) = предшествующее обусловливание или привитые навыки х эмоциональность.
По словам Айзенка (Eysenck, 1983, р. 65), «Общее расширение пределов дозволенного в семье, школе, суде привело к значительному снижению числа обусловливающих обстоятельств, с которыми сталкиваются дети. Как прямое следе свис этого, дети могут вырасти менее совестливыми, что впоследствии может привести многих детей к участию в преступной и антисоциальной деятельности».*По существу, Айзенк утверждает, что рост преступности может быть прямо связан с условиями дома или в школе, не способствующими формированию обусловленной совести, которая могла бы помочь воздержаться от антисоциального поведения.
Иллюстрация теории Айзенка
После подробного рассмотрения теории преступности Айзенка возникает вопрос о том, существует ли исследование, подтверждающее эту теорию. Теория преступности Айзенка предполагает, что преступники в массе своей демонстрируют низкий уровень возбуждения коры головного мозга (экстраверсия), высокие уровни вегетативного (симпатического) возбуждения (нейротизм), большую жестокость (психотизм). Айзенк выдвигает мысль о том, что преступники получают самые высокие оценки по шкалам Е, N и Р в «Личностном опроснике Айзенка», и эти оценки не просто соотносятся с преступлением они прямое ним связаны.
Некоторые исследователи поддерживают гипотезу Айзенка, но многие работы опровергают ее. Хотя может показаться, что некоторые исследования опровергают теорию, на самом деле их результаты вовсе не обязательно говорят о том, что Айзенк не прав. Авторы работ, результаты которых не способны подтвердить некоторые разделы теории, счи тают, что теорию следует модифицировать, учитывая новые данные, которые дают тщательно проведенные эксперименты. Теория в целом может оставаться многообещающей и полезной.
Пасспнгам (Passingham, 1972) проанализировал всю литературу о теории Айзенка, опубликованную до 1972 года, и обнаружил изъяны в постановке большинства экспериментов Он отмечал, что лишь в немногих работах использовался должный контроль для сравнения преступников и невиновных. Кон грольная группа, конечно, должна быть подобрана как можно более адекватно экспериментальной но всем релевантным параметрам(т.е.социальная принадлежность.экономические и культурные данные, умственное развитие). Без адекватной контрольной группы невозможно еде лать многозначительные сравнения и обоснованные заключения. Предположим, к примеру, что мы планируем провести эксперимент с целью определить, действительно ли личности преступников разительно отличаются ог личностей законопослушных граждан; предположим также, что контрольная группа состоит из студентов колледжа. Если мы выявим значптель-
76 Глава 3. Истоки преступного поведения: биологические факторы
ные различия, то сможем еде. |ать вывод, что преступники отличаются от студентов. Но тин студента с большой вероятностью изначально отличается отита преступника но многим важным параметрам, например, по классовой принадлежности. Так как студенты колледжа, как правило, принадлежат к среднему или выс шему классу, а изучаемые преступники обычно не из этих классов, результаты могут отражать различия между социальными классами, а вовсе не обязательно различия между личностью преступника и законопослушного гражданина. Поэтому группа, состоящая из студентов, не может считаться адекватной контрольной группой.
Пассингам обнаружил также, что большинство исследователей, разъясняющих теорию Айзенка, не выделяло подгруппы преступников. Они просто отбирали заключенных разного тина, составляли опросники, проводили сравнения и делали выводы на основе ответов koi 1трольной группы, зачастую плохо i юдобранной. Заключенные являются заключенными по целому ряду причин и из-за целого ряда нарушений. Айзенк признавал это, когда отмечал (1971, р. 289), что «похоже, не все преступления в одинаково высокой степени соотносятся с экстраверсией» и что «некоторые преступники, например рецидивисты типа старый каторжник, в полной мере не обладают социальными навыками, необходимыми для устройства жизни вне порьмы, и могут проявлять черты характера, свойственные интровертам». Действительно, многие убийцы и сексуальные насильники в значительной степени проявляют черты интровертов. Поэтому недостаточно того, что исследователи изучают категории преступников, чтобы определить, действительно ли определенные личности соотносятся с определенными преступлениями. В своем обзоре Фаррингтон, Байрон и Ле Блан (Farrington, Biron and LeBlanc, 1982) указывают, что с некоторыми из вышеутюмя! |утыхсложностей удается справиться, но м ногие ci це остаются.
В целом уверенность Айзенка в том, что лица пре ступного и антисоциального поведения должны занять по шкале экстраверсии более высокое место, четко не подтверждается (Passingham, 1972; Allsopp, 1976; Feldman, 1977; Farrington, Biron and LeBlanc, 1982). Результаты особенно противоречивы для взрослых преступников-мужчин и для несовершеннолетних правонарушителей обоих полов. Тогда как в некоторых работах (например: Price, 1968; Buikhuisen and Heinmel, 1972) сообщается о высоких показателях шкалы экстраверсии для этих двух групп, в других исследованиях представляются свидетельства того, что их показатели даже ниже, чем у обычного населения (см., например: Hoghughi and Forrest, 1970; Cochrane, 1974). Некоторые авторы не обнаружили разницы между заключенными и правонарушителями по сравнению с контрольными группами (например, Little, 1963; Burgess, 1972). В других исследованиях было выявлено, что показатели шкалы Е у насильников по сравнению с преступниками другого профиля очень высоки (Gossop and Kristjansson, 1974). При исследованиях, в которых разделялись характерные черты экстраверсии, отражающие импульсивность. от тех. которые отражают общительность, выявилось, что показатели взрослых заключенных мужского пола по импульсивности были выше,
чем у невиновных мужчин, но аналогичные показа-тети по общительности оказались ниже, чем у невиновных ( Eysenck S. В. G. and Eysenck Н. J., 1970, 1971). Это может отражать ошибочную постановку вопроса об общительности применительно к заключенным: пребывание в исправительном заведении не способствует общительности.
Берман и Пейси (Berman and Riisey, 1984) изучали соотношение антисоциального поведения и личности у осужденных американских подростков мужского i irvia. Испытуемые были разделены па 2 группы: 30 подргхт-ков, обвиненных в изнасиловании или в разбойном нападении, были названы насильственной группой, а другие 30 подростков, обвиненные в имуществен!шх преступле-нияхбез нападения нажертву, ненасильственной ipyn-пой. Эти подростки содержались в Центре предварительного заключения для несовершепноленшх преступников округа Дейд (Dade Conntyjuvenile Detention Center) (Майами, штат Флорида) в ожидании приговора. Все они были англоязычными белыми. Насильственная группа при сравнении с ненасильственной показалазначительноболее высокие результаты повеем трем разделам шкалы личности Айзенка — Р, Е и N, особенно по разделу Р.
В работе испанских исследователей Сильвы, Мар-торелла и Клементс (Silva, Martorell and Clemente. 1986) сравнивались показатели по «Личностному опроснику Айзенка для юношей» у 42 несовершеннолетних преступников мужского пола, содержавшихся в исправительном заведении, и соответствующие показатели 102 законопослушных мальчиков-подростков. Авторы обнаружили, что показатели по шкалам Р и N были значительно выше в группе обвиненных. Однако вопреки тому, что предполагал Айзенк, показатели шкалы Е были значительно выше у невиновных. В Лондоне Лейн (Lane, 1987) сравнивал «60 учеников, которым были предъявлены обвинения», с «60-ю учениками, которым не было предьявлепо обвинение». У преступной группы были выше показатели ио шкале Р, тогда как у законопослушных школьников показатели были выше но шкале N. В обеих группах были одинаковые показатели по шкале Е. Лейп несколько неохотно признает: «Эстраверсия... которая долго являлась главной темой в теории о расстройствах поведения и преступности, к настоящему времени по способна сохранять главенствующее положение» (р. 805). Более того, показатели по иейротизму были прямо противоположны тому, что предсказывал Айзенк: опи оказались выше в группе законопослушных, чем в группе преступников. Лейн заключает: «Решить проблему разногласий можно путем перенесения обсуждения из узкой обусловленной модели в более широкую многофакторную и интерактивную область, которая связывает индивидуальные различия с поведенческим и социологическим анализом» (р. 806).
В вышеупомянутой работе были использованы официальные данные, сравнивающие показатели «Личностного опросника Айзенка» по осужденным правонарушителям с данными по законопослушным гражданам, или показатели одной группы осужденных с показателями другой группы. В некоторых работах нс использовали данные о преступниках, официально признанных таковыми, а выводили сведения
Теория Айзенка: личность и преступление 77
о преступлениях среди населения в целом поданным, представленным информантами в опросниках. Наиболее известным среди подобных опросников в Великобритании является «Шкала антисоциального поведения» (Antisocial Behavior Scale), разработанная Гибсоном (Gibson, 1967) и переработанная впоследствии Оллсоппом и Фельдманом (AHsoppand Feldman, 1976). Однако те работы, в которых использовалась «Шкала антисоциального поведения», также не подтверждали теории преступности Айзенка. Джеймисон (Jamison, 1980), изучая 1282 учеников средней школы (13 16 лет) из Лондона и его окрестностей, выявил явную корреляцию между лично заявленным антисоциальным поведением и показателями шкалы Р, но корреляция с показателями шкалы N и Е оказалась незначительной или слабой соответственно. Пауэлл и Стюарт (Powell and Stewart, 1983) также изучали английских учеников средней и начальной школы и тоже обнаружили, что лично объявленное антисоциальное поведение сильно связано с показателями по шкале Р, слабо по шкале Е и незначительно по шкалеN. Подобные результаты сообщаются в работе Rushton and Chrisjohn (1981), в которой изучались канадские студенты.
Результаты исследований, изучающих связь невротизма и преступного или антисоциального поведения, ясны: связь не подтверждается. Более того, связь между экстраверсией и антисоциальным поведением подтверждается слабо, однако умеренная связь между пси-хоти.змом и склонностью к преступлениям все же есть. То, что данные шкалы Е не смо1ли веско подтвердить гипотезу Айзенка, может отражать слабость его аргумента о том, что большинство преступников являются недостаточно обусловленными. Несмотря на то что у многих может быть «нечистая совесть», точка зрения слабого обусловливания кажется слшпком ограниченной. Точнее было бы предположить, что одни преступники совершали проступки из-за слабой обусловленности, другие потому, что считали антисоциальное поведение одним из немногих возможных путей чего-то добиться, а у третьих это было вызвано сочетанием обеих названных или каких-то еще причин. Многие оказываются за решеткой не из-за того, что не могут соотносил, факт правонарушения с чувством вины или тревожности. Скорее, они i гопддают в тюрьму за различные преступления, coBCpiuei i ные по разным 11 ричинам в разных социальных ситуациях Так как шкала Е, кот орая отражает обусловленность, не способна отвечать за все вышеперечисленное, то требу ютсядопол1пггельные исследования подгрупп заключенных.
В работе Bartol and Holanchock (1979) «Личностный опросник Айзенка» применялся при обследовании 398 заключенных в тюрьме особого режима в штате Нью-Йорк. 62°<> изучаемых были афроамери канцы, 30% американцы испанского происхождения и 7% - белые. Исследуемые преступники были разделены на шесть групп в соответствии с приговором: убийство, тяжкие преступления с попыткой убийства, изнасилование и сексуальное домогательство, воровство, кражи со взломом, преступления, связанные с наркотиками. Если заключенный совершал престу пления различных категорий, его причисляли к группе наиболее серьезных преступников. Контро 1ьная группа включала посетителей в прием
ных бюро по найму преимущественно в HCi-ритянских и испанских кварталах Нью-Йорка. Авторы отобрали 187 мужчин, которые согласились ответить на вопросы «Личностного опросника Айзенка». Контрольная группа соответствовала ipynne преступников по всем показателям, по возрасту, расе, социально-экономическому положению и профессиональным занятиям.
Во всех шести группах преступников показатели шкалы Е были ниже, чем в контрольной группе, но между подгруппами преступников различия в показателях были весьма значительны. Сексуальные преступники оказались наиболее интровертными, за ними следовали грабители-взломщики. У воров наиболее сильно проявлялась экстраверсия.
Хотя приведенная выше работа продемонстрировала действенность «Личностного опросника Айзенка» для того, чтобы провести различия в данной конкретной группе преступников, предположение Айзенка об экстраверсии она не подтвердила. Причин для этого было много, но основной оказался культурологический фактор. Заключенные в данном исследовании в основном были из негритянских и испанских кварталов Нью-Йорка, и многие из них были осуждены за насилие. Айзенк же в основном изучал заключенных белых европейцев, осужденных в большинстве случаев за имущественные преступления. Это наблюдение подчеркивает необходимость учитывать культурные факторы при изучении разнородных представителей преступного мира.
Фаррингтон, Байрон н Ле Блан (1982) нашли некоторое подтверждение теории Айзенка о преступности в своем обзоре литературы, который включал и их собственное исследование антисоциальных личностей Лондона и Монреаля. «Мы пришли к заключению, что кажется маловероятным, чтобы в настоящее время теория Айзенка, разработанные им шкалы для оценки личности плиегостатьи часто использовались для объяснения правонарушений» (р. 196).
Мы нс должны, однако, легко отказываться от теории Айзенка. Авторы достаточно многих работ обращаются к этой теории, чтобы подт вердить свои предположения и ли выяснить, почему те или иные результаты сомнительны. Связаны ли подобные результаты с разными культурными факторами, разницей в подборе групп для исследования - как групп преступников, так и контрольных групп. — или же причина в выборе вопросов для личностных опросников? Шкала Р также некот орым образом помогает при исследовании как правонарушителей, которым щюдъявлены обвинения, так и тех, кто лично сообщал о своем преступлении. Эти данные дают основания предполагать, чтотелюдп, которые связаны с антисоциальными или преступными действиями, обычно лишены чувствительности, они агрессивны, импульсивны, жестокосердны, эгоцентричны. Понятно, что этому свойству личности следует посвятить еще много исследований.
Хотя теория Айзенка сейчас почти забыта, в этой работе мы посвятили ей значительное внимание по трем причинам. Во-первых, потому, что эта теория дает исчерпывающую информацию о роли генетики в антисоциальном поведении. Нам предстоит еще многое узнать г  этого опыта, и. возможно, некоторые вило-
78 Глава 3 Истоки преступного поведения: биологические факторы
изменения укрепя г объясни гельные возможности теории. Во-вторых, теория Лизенка признает взаимодействие окружения особенно через классическое обусловливание — с особыми свойствами нервной системы. Особенно важно то, ч i о Айзенк обращает внимание на индивидуальные особенности в нервной системе и рассматривает их как биологическую основу личности в целом (Ncbylitsyn and Gray, 1972). В криминологии нельзя не учитывать наличия биологических факторов в антисоциальном поведении, даже если эти факторы являются причиной такого поведения лишь у небольшого процен га людей. Однако если рассматривать теорию с такой точки зрения, то получается, что избирательное внимание Айзенка к классическому обусловливанию как главному объяснению преступности и его нежелание учитывать другие формы когнитивного процесса и процесса научения может оказаться слабым звеном его теории. Гордон Траслер (Gordon Trasler, 1987) отмечает, что и сама концепция обусловленности чревата трудностями и вызывает много споров у современных психологов. Существует даже значительная полемика о значении самого термина, а экспериментальные данные, имеющие целью подтвердить концепцию, сомни гельпы и противоречивы. И все-таки теория Айзенка уникальна, так какова представляет одну из немногих попыток со стороны психологов сформировать общую, универсальную теорию криминального поведения.
Выводы
Понимая, ч го прес гунлепне, как любое другое повеление человека, происходит в результате взаимодействия наследственности, нейрофизиологии и факторов окружения, в данной главе мы рассмотрели изучение темы генетических и биологических свойств личностей, сгавших преступниками. Чезаре Ломброзо, пионер в области генсти ко-биологической криминологии, утверждал, что существуют «прирожденные преступники», физически отличающиеся от обычных людей и имеющие склонность к антисоциальным поступкам. Теория Ломброзо неоднократно пересматривалась, но в ее основной версии сохранилась идея о врожденных криминальных наклонностях, по крайней мере, у некоторых прес гупников. Вскоре теорию Ломброзо забыли, но она породила другие теории, в которых утверждалось, что факторов для проявления преступления может быть больше, чем только социальные факторы пли факторы окружения.
Позднее теоретики изучали отношение телосложения (Кречмер) пли типов телосложения (Шелдон) к преступлению. Их исследования и другие работы подтвердили связь этих факторов с преступлением, но сомнительная методология часто мешала определить, является ли эта связь причинной. Остается неизвестным, до какой степени могут влиять па преступное поведение физические свойства, определяемые генетически.
Изучение генетического фактора проводилось также в работах о близнецах и приемных детях. В целом экспериментальные работы выявили высокий процент копкордангностп у идентичных близнецов, замешанных в преступлениях, что в некоторой степени подтверждает генетическую предрасположенность.
Однояйцевые близнецы даже распученные при рождении, одинаково проявляют себя в преступных действиях. На тему об усыновлении написано мало работ, прежде всего из-за недоступности фактов. Исследователи в этой области, которые говорят, что их работы поддерживают генетическую точку зрения, напоминают о том, что окружение может стимулировать или подавлять любую врожденную наклонность.
Айзенк предложил теорию о преступлении в виде взаимодействующих сил, рассматривая его как результат воздействия условий окружения (прежде всего через классическое обусловливание) наврождсппыесвой-ства нервной системы Суть теории Айзенка заключается в том, что у индивидов с определенным типом нервной системы (интроверты) быстрее вырабатывается обусловленность, то есть они с большей готов! гостью осваиваются с общественной моралью, чем люди с дру-гимитипами нервной системы (экстраверты и амбивер-ты). Иными словами, интроверты связывают проступок с осуждением гораздо быстрее, чем это делают другие. Некоторые могли бы сказать, что ш проверты более совестливы, больше тревожатся перед совершением проступков и сильнее чувству ют себя виновными после их свершения. Однако, какмы отмстим в главе 10, эта быстрая ассоциативная и рефлекторная способность может также означать, что интроверты скорее способны проявлять отклоняющееся сексуальное поведение.
Айзенк предполагал, что нейротизм и эмоциональность усиливают привычки, которые в некоторых случаях могут быть антисоциальными. У индивидов с высокой эмоциональностью быстрее вырабатываются антисоциальные привычки, чем у тех. у кого низкая эмоциональность. Психотизм, свойство, которое не удостоилось достаточного внимания исследователей, возможно, связан с некоторыми чертами психопатов и преступников-рецидивистов.
Ясно, что положения Айзенка нуждаются в значительном пересмотре и усовершенствовании. В современном виде теория имеет недостатки, которые могут оказаться для нее фатальными. Самым явным слабым звеном теории является то, что она опирается на классическое обусловливание, исключая при этом когнитивные факторы и социальное научен не. Несмотря на названные проблемы, работа Айзенка представляет собой обширную теорию преступности, которая поддается проверке и продолжает стимулировать исследования в разных странах.
В заключении к главе следует обратить внимание на один момент. Приписывание основной роли в возникновении криминального поведения различным неврологическим нарушениям и функционированию нервной системы очень упрощено. В то время как биопсихологические и нейрофизиологические факторы действительно могут играть некоторую роль в формировании преступного поведения, очень вероятно, что преступное — особенно связанное с насилием поведение развивается в результате сложного взаимодействия этих факторов с другими, не менее значительными факторами, относящимися к социальному окружению. Тем нс менее во мши их современных исследованиях затрагивается вопрос о соотпоше нии «насилие и мозг». Этот вопрос будет подробно рассмотрен в главе 7.
ГЛАВА 4
ПСИХОПАТИЯ: БИОЛОГИЧЕСКИЕ И ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ
Поведение психопата
Криминальные психопаты
Особенности психопатии у женщин
Расовые и этнические различия
Основные нейропсихологические понятия и термины
Центральная нервная система (ЦНС) Исследования психопатии с помощью ЭЭГ Межполушарная асимметрия и психопатия Нейропсихологические исследования лобных отделов головного мозга Стремление к стимуляции
Оптимальное возбуждение коры головного мозга
Периферическая нервная система (ПНС)
Исследования вегетативной нервной системы
Детство психопата
Синдром дефицита внимания и гиперактивности и психопатия Потеря родителей
Выводы
На протяжении всей истории своего существования термин психопатия являлся предметом споров и применялся для описания широкого спектра социально-установочных, эмоциональных и поведенческих особенностей. В начале XIX века французский психиатр Филип Пинель ощутил потребность как-то выделять людей, которые в обыденной жизни совершали асоциальные и антиобщественные пос тупки (не обязательно криминальные), но не демонстрировали признаков душевной болезни в том смысле, в каком их пон имал и в то время. Для описания этого нару ше-ния поведения, которое характеризовалось жестокостью, безответственностью н безнравственностью, он придумал новый термин manie sans delire (мания без безумия) (Rotenbergand Diamond, 1971). В 1837 году британскии психиатр Притчард (J. С. Prit chard) назвал клинически необычную группу расстройств «моральным безумием», считая его проявлением «умопомешательства» и неспособности соответствовать социальным ожиданиям в области религиозного, этического и культурного поведения. Для Притчарда это было доказательством психического заболевания. Его термин был принят и использовался как общественностью, так и профессиональными медиками в течение более чем полувека. Однако в 1888 году немецкий психиатр Кох 0. Koch) решил, что словосочетание «моральное безумие» имеет неоправданные отрицательные коннотации (дополнительныеоттенки значения) и предложил другое обозначение «психопатическая неполноценность» (psychopathic inferiority). Наше современное понятие психопатии происходит непосредственно из названия, данного Кохом.
Термин «психопатическая неполноценность» распространялся на многочисленные виды поведения, часть из которых до сих пор связывается с психопатической личностью в том смысле, в каком мы пони маем это понятие сегодня. Однако многие из них сейчас ассоциируются с невротическими или личностными расстройствами. Психиатры тех лет считали, что психопатическая неполноценность носит конституциональный характер п, вероятно, передастся по наследству в виде генетической предрасположенности, которая создает почву для развития фундаментального личностного дефекта. Существовала точка зрения, которая в некотором виде бытует и сегодня, что психопаты зло, воплощение дьявола в человеческом обличье, что они склонны к разрушению моральных устоев общества и «делать это их заставляет дьявол».
Эмиль Крепелин, у которого была тяга к классификационным схемам, в своем «Учебнике психиатрии», вышедшем в 1913 го ду, описал семь подтипов психопатии: возбудимые, неустойчивые, импульсивные, эксцентричные, лгуны и мошенники, антиобщественные и склочные. Все эти категории считались конституционно обусловленными. Кан(КаЬп, 1931) предложил шестнадцать симптомокомплексов психопатии, и это количество осталось непревзойденным. В 1930 году Партридж (G. Е. Partridge), который считал психопатию исключите шно социальным, а не психическим нарушением, предложил вместо терми
на психопат применять термин социопат (Pennington, 1966).
Чтобы остановить быстрое размножение симптомов и названий и уменьшить обусловленную этим неоднозначность. Американская психиатрическая ассоциация в 1952 году отклонила термин психопат и официально приняла термин социопат (sociopath), и ти. более определенно, «социопатическое расстройство личности, антиобщественная реакция». Современные исследователи и клиницисты используют эти термины взаимозаменяемо. Однако сторонники точных определений рассматривают социопата как при выкшего к преступлениям уголовного преступника, который нс прошел должной социализации. Психопат может быть, а может и не быть преступником. Его поведение может определяться проявлениями определенных, эмпирически закрепленных и биоло! пчес-кн предопределенных паттернов, которые отличаются от паттернов, свойственных обществу в целом. В настоящее время термин социопат часто используется криминологами и социологами для обозначения правонарушителя-рецидивиста, который неадекватно реагирует на принимаемые меры воздействия, ре абнлитации или наказания.
В 1968 году Американская психиатрическая ассоциация снова изменила название социопатия на «рас стройство личности с антиобщественными проявлениями». Этот термин использовался в DSM III (1980), DSM-III-R (1987). и DSM-IV (1994) и продолжает применяться в настоящее время для обозначения лиц, которые демонстрируют «первазпвныс (распространяющиеся на все формы активное! и) па г-терны игнорирования и нарушения прав других людей паттерны, которые формируются в детстве или ранней юности и продолжают определять поведение в период взрослости» (DSM IV, р. 645). Другим и словами, расстройство личности с антиобщественными проявлениями тесно связано со стойкой преступное тью. Например, приблизительно 80°<> заключенных преступников мужского пола в федеральных тюрьмах Канады подходят под критерии данного расстройства личности, приведенные в DSM-III-R (Correctional Service of Canada, 1990; Hare, Forth and Stachan, 1992).
Роберт Xeap (Hare. 1970) предложил полезную схему для выделения трех категорий психопатов: первичный, вторичный или невропатический и диссоци-альный (dyssocial). «Подлинным» психопатом является только первичный психопат. Первичный, или «подлинный», психопат имеет некоторые идентифицируемые психологические, эмоциональные, koiiiii-тнвные и биологические признаки, которые отличают его и от обычных людей, и от популяции преступников. В этой главе мы обсудим некоторые детали этих различий. Другие две категории представляют собой гетерогенную группу антисоциальных лиц, которые составляют значительную часть преступной популяции. Вторичные психопаты совершают антиобщественные или насильственные действия вследствие серьезных эмоциональных проблем п ди внутренних конфликтов. Они иногда называются демонстративными невротиками. невротическими делинквентами.
81
симптоматическими психопатами или просто невротиками. Члены третьей группы, диссоциальные психопаты, демонстрируют aipeccuBnoe. антиобщественное поведение, которое они восприняли из своих субкультур, например, переняли от своей компании или семьи. В обоих случаях термин «психопат» вводит в заблуждение, потому что поведение и индивидуальные особенности этих людей имеют немного (если вообще имеют) сходства с поведением и особенностями первичных психопатов. Тем не менее и вторичные и диссоциальные психопаты часто неправильно называются психопатами из-за того, что им свойственны высокие показатели рецидивизма. Термин антисоциальное расстройство личности (ASP), который используется психиатрами и многими психологами для обозначения тех преступников, которые демонстрируют «неспособность соответствовать социальным нормам, регламентирующим “законное” поведение, что проявляется в неоднократном совершении действий, являющихся основанием для ареста» (American Psychiatric Association [APAJ, 1993, p. Т-4). Однакоопределение ASP является болееузким, чем определение первичной психопатии, поскольку оно ограничивается поведенческими индикаторами. Определение первичной психопатии Хсара включает эмоциональные элементы, а в будущем, вероятно, будет включать и когнитивные аспекты. Однако с каждой новой публикацией DSM характеристики, используемые для описания ASP, все более и более напоминают определение первичной психопатии по Хеару.
В этой книге мы придерживаемся схемы Хеара, считая термин «первичный психопат» экспериментально и клинически оправданным. Он отличается от вторичного или невротического психопата своими поведенческими, когнитивными и нейропсихологическими особенностями. С этой точки зрения под словом «психопат» мы подразумеваем первичного психопата. Первичный психопат - явление уникальное: его не следует путать ни с невротиком, ни с психически больным, ни с лицом, страдающим эмоциональными расстройствами. Первичные психопаты обычно не бывают не удержнмо вспыльчивыми, жестокими или чрезвычайнодеструктивными. Они скорее способны быть отзывчивыми, обаятельными, разюворчивыми. Они могут быть преступниками, и действительно, в постоянной оппозиции к закону пребывает большая их часть, но не все. Термин криминальный психопат будет использоваться для идентификации тех первичных психопатов, которые совершают повторные ( рецидивные) антиобщественные или преступные деяния.
Хорошим примером первичного психопата является покойный Фердинанд Уолдо Демара-младший (Ferdinand Waldo Demarajr.) по прозвищу «Великий самозванец», который фальсифицировал документы и перепробовал множество занятий. даж< не окончив среднюю школу. Краткое описание некоторых из его деяний может помочь понять некоторые особенности первичного психопата (для более полного ознакомления см. :Cntchton, 1959)
Демара нередко входил в конфликт с законом, главным образом потому, что постоянно выдавал себя
за другого человека. Когда-то ему в руки попали документы доктора Френча, профессора психологии Гарвардского университета. Демара в ту пору служил в американском Военно-морском флоте, ожидая получения офицерской должности па основе других поддельных документов. Когда он понял, чтоему грозит разоблачение в ходе стандартной проверки службой безопасности, он решил, что ему лучше «стать» доктором Френчем. Он инсценировал успешное самоубийство, оставив свою одежду па краю пирса с запиской. в которой он написал, что «эго единственный выход». Должностные лица Военно-морского флота поверили в его «смерть», н Демара стал доктором Френчем. Обладая внушительными дипломами, он получил должность декана факультета философии в одном из колледжей Канады, успешно вел ряд курсов психологии и выполнял административные обязанности.
Он подружился с врачом Джозефом Сиром (Joseph Суг) п в резу штате долгих разговоров с ним приобрел элементарные познания в медицине. Ему удалось позаимствовать и скопировать все основные документы Сира — свидетельсл во о рождении, свидетельства о крещении и конфирмации, школьный аттестат, медицинскую лицензию и с их помощью получить должность в Королевском Канадском Военно-морском флоте под именем доктора Сира. При этом он много читал, чтобы пополнятьсвои знания в области медицины.
Во время корейской войны Демара-Спр был назначен на эскадренный миноносец, направлявшийся в зону боевых действий. Корабль встретил маленькую корейскую джонку, на которой! было много тяжело-раненных людей, и их приняли на борт для оказания экстренной медицинской помощи. Т[хкъ мужчин были в таком критическом состоянии, что только срочная операция могла сохранить им жизнь. Хотя Демара никогда не видел, как де. гаются операции, он быстро проштудировал их по учебникам. Он всю ночь оперировал, пе имея никаких практических навыков. К рассвету он не только спас жизни этим троим людям. но также успешно помог и шестнадцати другим.
О делах Демары-Сира стало широко известно благодаря сообщениям по корабельному радио и появлению публикаций в печати вместе с его фотографией. Настоящий доктор Сир был шокирован, увидев под портретом Демары свое собственное уважаемое имя. и немедленно разоблачил самозванца. Демару уволили из канадского военно-морского флота, но чтобы избежать дополнительных трудностей, разрешили ему покинуть флот без судебного преследования.
Деяния этого великого самозванца гораздо более типичны для первичного психопата, чем склонность кжестокости и причудливым извращениям. Для широкой публики термин убийца-психопат вызывает в воображении образ неистового маньяка, готового убивать направо и налево. Бытует мнение, что насильники-психопаты мучают и убивают своих жертв, потому что они испытывают ненависть к своим матерям или непреодолимое желание мстить женщинам по
82 Глава 4. Психопатия: биологические и психологические факторы
каким-либо другим причинам. На самом деле большинство преступлений первичных психопатов являются незначительными и ие имеют очевидного объяснения. Их преступные действия часто представляют собой неуместные и удивительно немотивированные выходки, которые психопаты совершают, нс обращая внимания на затруднения или опасности, которым они подвергают других людей. Угоны автомобилей с целью прокатиться, пьяные стычки и спонтанные проникновения в помещения, скорее всего, часть психопатического синдрома, а не серьезные правонарушения.
Нельзя утверждать, что психопаты никогда не совершают ужасных и жестоких преступлений. Такое случается. Убн йства двух молодых англичанок, которые совершил Невилл Хит - обаятельный, красивый и интеллигентный мужчина, - входят в число самых зверских и садистских убийств на сексуальной почве, когда-либо раскры гых полицией (Critchley, 1951; Hill, 1960). Подобно Демарс, Хит сделал экстраординарную карьеру, ио большей! части в вооружениыхеилах. В отличие от Демары, его столкновения с законом были более серьезными и иногда заканчивались тюремным заключением. Его трижды назначали на офицерские должности и трижды с позором увольняли. Впервые это случилось в британских Военно-воздушных силах, во второй раз - в британских Вооруженных силах и в третий в южно-африканских Военно-воздушных силах. Он летал в составе эскадрильи истребителей ВВС, пока в девятнадцать лет не был отдан под суд военного трибунала за угон автомобиля. В следующий раз он совершил целый! ряд краж и грабежей и был приговорен к заключению в борстальскую тюрьму (исправительное заведение для преступников моложе 21 года). Выйдя из заключения по амнистии в 1939 году, он вступил в британские Вооруженные силы, но был уволен за подделку документов. По дороге домой в Англию он высадился с корабля и в конечном счете добился получения должности в южно-африканских Военно-воздушных силах, где прослужил до тех нор, пока не был изобличен в последний! раз. В «благополучные» периоды службы Хит считался смелым, знающим и очень обаятельным офицером, к тому же большим повесой. Послетретьего военного суда у него появилась склонность к садистским убийствам.
Возможно, читателю известны и другие примеры самых ужасных первичных психопатов. Можно вспомнить и печально знаменитого серийного убийцу Чарльза Мэнсона, который в 1960-е годы продемонстрировал поразительную способность привлекать толпы фанатов и готовых на все последователей. Печально знамени г также женоубийца Анри Ландау (Henri Landau), «Синяя борода». Он родился в Париже в 1869 году и был повешен спустя пятьдесят один год. Счи тают, что «Синяя борода» «любил» 283 женщин и убил, по крайней мере, 10 из них. Он занимался фальсификациями, мошенничал, совращал и убивал; он испробовал множество занятий, включая профессии продавца игрушек, врача, адвоката и инженера. Его modusoperandi (методикам стратегия успешного совершения преступления) состояла в
том, чтобы соблазнять женщин и с присущим ему обаянием убеждать их иередават ь ему деньги и имущество на сохранение.
В дальнейшем мы более подробно рассмотрим поведение, физиологию и личностные особенности первичных психопатов, которых мы будем называть просто психопатами.
Поведение психопата
Признанным авторитетом в области поведенческих характеристик психопатов является.Херви Клек-ли (Hervey Cleckley, 1976). В своей авторитетной книге «Маска здравомыслия» (The Mask of Sanity) ои описывает в понятных и удобных терминах основные проявления поведения, демонстрируемые «классическим» психопатом, в сравнении с другими психопатическими типами, упомянутыми ранее.
Обаяние и средний или выше среднего уровень интеллекта - вот, согласно Клекли, две главные особенности психопата, и обе они особенно бросаю тся в глаза при первом контакте. Психопаты обычно производят на окружающих впечатление дружелюбных, отзывчивых, приятных и предупредительных людей. Они часто кажутся образованными и хорошо осведомленными и демонстрируют широту своего кругозора. Они обладают ораторским даром и могут поддерживать разговор непосредственно на любую тему. Их словарный запас зачастую настолько обширен, что они могут говорить достаточно подробно обо всем (Hare, 1991). Однако внимательное изучение их речи показывает, что они «часто перескакивают с одной темы на другую, а их высказывания зачастую пусты и не содержат ничего реально значимого. В основном речь состоит из готовых фраз, повторений одних и тех же идей, неточно употребляемых слов, абстрактных и жаргонных терминов, используемых поверхностно или неуместно, логически противоречивых выражений и фраз, а также незаконченных предложений» (Hare, 1991, р. 57). Как отмечает Хеар (Нате, 1996, р. 46), «В некотором смысле это выглядит так, как будто психопатам не хватает некоего стержня, чтобы планировать свою речь и следить за тем, что они думают и говорят». Однако благодаря обаянию и коммуникабельности психопатов эти речевые недостатки не так очевидны.
Психометрические исследования показывают, что психопаты обычно имеют более высокие, чем популяция в целом, показатели по тестам интеллекта (Hare, 1970), и в особенности по тестам, выполняемым индивидуально. Хеар с иронией замечает, что психопаты, из которых была составлена выборка для его исследования, на самом деле были в определенном смысле недостаточно интеллектуально развитыми. так как им не хватило изобретательности для того, чтобы избежать осуждения за свои правонарушения. (Хеар проводил многие исследования с участием психопатов, находящихся в тюрьме).
Создается впечатление, что психопаты не страдают психическими заболеваниями -ни умеренными, ни тяжелыми. Они не проявляют никаких признаков чрезмерного волнения и беспокойства, иррациопаль-
Поведение психопата 83
пот мышления, заблуждений, тяжелых депрессий или галлюцинаций. Даже находясь под сильным давлением обстоятельств, они остаются хладнокровными и рассудительными, как Джеймс Бонд, персонаж романов Яна Флеминга (возможно, тоже бывший классическим психопатом). Не исключено, что осужденный на смертную казнь психопат мог бы за несколько минут до исполнения приговора наслаждаться бифштексом, не выражая никаких признаков беспокойства. Серийный убийца Герман Маджет, известный также под псевдонимом Холмс, вечером накануне казни лег спать в обычное для него время, заснул легко, спал крепко и проснулся полностью отдохнувшим. «Я никогда в жизни не спал лучше», — сказал он своим охранникам. За час до того, как его должны были повеси гь, он заказал и съел внушительны й завтрак. До момента смерти он оставался удивительно спокойным и любезным, не подавая никаких признаков подавленности или страха (Franke, 1975).
Мнение, что психопаты не страдают никакими психическими заболеваниями, пожалуй, спорно. Некоторые клиницисты доказывают, что психопатия и шизофрения принадлежат к одному континууму расстройств (Hare, 1996). Судебные психиатры рассказывают, что им иногда попадаются психически больные правонарушители, которых можно признать и психопатами, и шизофрениками (Hare, 1996). Есть несколько свидетельств, позволяющих сделать вывод о том. что в закрытых психиатрических учреждениях для особо жестоких или опасных пациентов нередко встречаются психопаты, которые одновременно демонстрируют и симптомы психического заболевания.
Другими определяющими чертами психопата являются эгоизм и неспособность любить других людей или проявлять к ним привязанность. Согласно Клекли, эгоцентризм всегда присущ психопату и по существу не поддается изменению. Неспособность психопата чувствовать подлинную, значимую привязанность к другим людям является абсолютной. Психопаты могут быть приятны в общении, но они редко способны иметь близких друзей и с большим трудом понимают любовь других людей. Они могут очень умело симулировать глубокие чувства и изображать соответс гвующие эмоции, но истинные преданность, теплота и сострадание им недоступны. Психопаты отличаются отсу гствием выраженной эмоциональной реакции и аффектов. А поскольку психопаты так мало нуждаются в принятии или в проявлении любви, связь с семьями у них довольно слаба и многие из них часто меняют место жительства (Hare, 1991). Кроме того, они обычно нс отвечают на проявления доброты. Они способны только на поверхностное выражение признательности. Как это ни парадоксально, но они иногда могут оказывать другим знаки внимания и демонстрпрова гь заботу об окружающих. Один такой психопат косил газон своей пожилой соседки и растирал ее спиртом, когда она заболела. На следующее утро он угнал ее автомобиль.
Психопаты испытывают достойное удивления отвращение к тому, чтобы говорить правду, и их часто Называют «патологическими лгунами». Кажется, что они лишены всякого нравственного чувства и мораль
ных устоев п не в состоянии понять, почему нужно быть честным, особенно если нечестность сулит некоторую личную выгоду. Они обладают коварной способностью производить впечатление прямых, честных и искренних людей, но их заверения в искренности не имеют под собой почвы.
Психопаты ненадежны, безответственны и непредсказуемы, они не чувствуют важности ситуации и не придают значения последствиям своих импульсивных действий. Импульсивность представляется главной или кардинальной особенностью психопата (Hart and Dempster, 1997). Однако они не всегда действует импульсивно. Их поведение носит циклический характер. Психопаты способны в течение месяцев быть добропорядочными гражданами, преданными супругами и надежными сотрудниками. Они могут добиваться значительных успехов, продвигаться по службе и снискать славу, как, например, Демара и Хит. Однако с такой же поразительной легкостью, с какой они добиваются общественного признания, они могут внезапно совершить коренной поворот в своей жизни. Они становятся безответственными, подделывают банковские чеки, могут испортить компьютер фирмы, уйти в запой или угнать автомобиль своего начальника. Кроме того, у них часто «портится характер», и они могут мгновенно вспылить в процессеспо-ра и наброситься на оппонента. Позже психопаты могут говорить, что сожалеют о содеянном и просят предоставить им возможность исправиться, и большинство из них получают такую возможность. И если психопат является уже взрослым молодым человеком, то его безответственное поведение неизбежно будет повторяться.
Под влиянием даже небольшого количества алкоголя большинство психопатов становятся грубыми и властными, ведут себя шумно и неистово, любят отпускать вульгарные шутки и устраивать различные проделки. Клекли (Cleckley) отмечает, что они выбирают такие шутки, которые вовсе не правятся большинству людей и кажутся им неестественными, неуместными и жестокими. Психопатам не хватает подлинного чувства юмора и, что неудивительно, способности смея гься над собой.
Клекли описывает одного замечательного врача. Ему было едва за сорок, его любили пациенты, он подавал большие надежды и сумел в период своего «подъема» организовать успешную практику. Однако его психопатические выходки наносили его репутации колоссальный вред.
В биографии этого человека, начиная с периода начала взросления, можно наблюдать длинные цепочки бесцельных непродуманных действий. Он упустил несколько заманчивых приглашений на работу в больницы вследствие либо беспробудного пьянства, либо бессмысленных скандальных сцен в самые ответственные моменты. Однажды он был вынужден оставить перспективную частную практику из-за скандала и возмущения, которые были вызваны его очередной эскападой в публичном доме, где он часто проводил по нескольку дней подряд.
84 Глава 4. Психопатия: биологические и психологические факторы
Вместе со своим другом, который также находился в состоянии легкого опьянения, они вломились в свое любимое заведение и стали скандалить, требуя женщин. Уютно расположившись в одной из комнат, компания из четырех человек потребовала виски с содовой. В течение часа или более из комнаты доносился только зво! I ра. (би васм ых стака> юв, беспорядочн ые ругательства и [юдкие глухие сту кн. Затем внезапный, пронзительный крик заставил хозяйку заведения и ее служащих вбежать в комнату. Одна из проституток лежала распростертая, прижимая полотенце к своей груди, и рыдала. Сквозь ее вопли и рыдания можно было разобрать, что она обвиняла героя этого повествования в том, что он в порыве безумия откусил ее сосок. Осмотр, проведенный присутствовавшими в комнате людьми, подтвердил, что это действительно имело место. Хотя в тот момент в постели с пострадавшей были оба мужчины, у хозяйки не было сомнений относительно того, кто из них это сделал.
Некоторое время эмоции выплескивались наружу, однако доктор избежал открытого судебного преследования, заплатив большую сумму в качестве компенсации за нанесенное жертве телесное повреждение, повлекшее за собой профессиональную недееспособность. Еще до того, как копфликтбыл улажен, виновный пытался уговорить своего спутника, чтобы тот принял на себя ответствснностьза содеянное. Он аргументировал это тем, что для другого человека последствия были бы менее серьезными, так как его собственная известность и профессиональное положение делают его более уязвимой мишенью для громкого судебного процесса и кривого ikob. Однако его спутник твердо отклонил такую возможност ь самопожертвования (Clecklcy, 1976, р. 206 207)
Хотя психопаты часто обладают достаточно развитым интеллектом (выше среднего уровня), они не могут научиться избегать ошибок и опасных ситуаций. Некоторые ученые высказывают предположение, что самодеструктивные, обреченные на провал действия и установки отражают потребность психопатов в наказании, чтобы смягчить подсознательное чувство вины, или, говоря проще, ими движут мазохистские побуждения. В дальнейшем мы опровергнем эти доводы фактическим материалом.
Когда психопат иостсненностановится преступником, его импульсивность обычно не позволяет ему действовать подобно про<|)ессиональному преступнику. Психопаты скорее склонны либо к бесшабашным проделкам и наспех спланированным махинациям, либо кспонтанпым тяжким преступлениям, совершаемым ради немедленного удовлетворения своих потребностей. Профессиональный преступник имеет цель и план действий: психопат же действует импульсивно и без долгосрочной цели.
Кардинальной бедой психопатов является их абсолютная неспособность к раскаянию или ощущению вины за все, что они делают, независимо от серьезности или безнравственности их действий и несмотря на пагубность последствий этих поступков для других людей. Поскольку психопаты не предвидят последствий, которыми обернутся для них их собственные действия они могут ын. литься шстргктпвноё
или антиобщественной деятельностью — подделывать документы, воровать, насиловать, устраивать скандалы и заниматься мошенничеством — глупо рискуя pain незначимой для них личной выгоды. Когда их задерживают, они не выражают искреннего раскаяния. Они могут с готовностью признать свою вину и испытывать искреннее удовольствие от того шока, который их признания вызывают у других людей. Что бы они ни совершили пробили ли кому-нибудь голову, разбили автомобиль или издевались над ребенком. - психопаты могутспокойно говорить, что они сделали это «просто так».
Психопаты почти не способны посмотреть на себя глазами другого человека. Вместо того чтобы признавать факты, что обычно должно приводить к осознанию своей вины, они ищут причину вокруг себя и обвиняют в своих неудачах общество и семью. Интересно, что образованные психопаты могут без труда говорить о личностных особенностях психопатов вообще, обильно цитируя литературу и обсуждая результаты исследований, но не могут анализировать свои собственные поступки, причиняющие столько неприятностей, или критически относиться к собственному поведению. Они могут высказывать свое сожаление по поводу сделанного, но в их словах не бывает эмоциональной оценки содеянного. Эту особенность Клекли называет семантической аг|>азией. Джонс и Куэй (Johns and Quay, 1962) заметили, что психопаты «знают слова, но не музыку». Аналогично, Грант (Grant, 1977) пишет, что психопат знает только книжное значение слов, но не знает жизненного их значения. Хеар (Нате, 1996, р. 45) заключает: «Коротко говоря, психопаты оказываются семантически и эмоционально поверхностными людьми».
Наконец, важная особенность поведения, которая лежит в основе многого из того, о чем писал Клекли, — это то, что Куэй (1965) описывает как поиск психопатом глубокой патологической стимуляции. Согласно Куэю, действия психопата мотивируются чрезмерной нейропсихологической потребностью в острых ощущениях и возбуждении Нет ничего пе обычного в том, что психопаты щюявляют интерес к таким занятиям, как автогонки, прыжки с парашютом и мотоциклетные трюки. Далее мы подробнее остановимся на этой гипотезе.
Криминальные психопаты
Хотя некоторые психопаты нечасто контактируют с системой уголовного правосудия, большая их i руп-па постоянно сталкивается с этой системой из-за многократных правонарушений. В некоторых случаях это стойкое криминальное поведение бывает необычайно жестоким. Хеар (Hare, 1996, р. 38) утверждает: «Легкость, с которой психопаты совершают... ничем не обоснованные акты насилия, имеет очень реальное значение для общества вообще и для блюстителей порядка в частности». Хеар ссылается па доклад Федерального бюро расследований (FBI, 1992), в котором приводятся данные, что почти половина сотрудников правоохранительной системы, погибших при исполнении с г ж.бныхобязапн(К1СЙ, бы лих би-
Криминальные психопаты 85
Особенности психопатического поведения, идентифицированные Хеаром и Клекли
Таблица 4.1
Перечень психопатических черт (PCL), выделенных Хеаром	Первичные критерии психопатии по Клекли
Беззаботность / поверхностный шарм Чувство собственной исключительности Патологическая склонность ко лжи Стремление обманом вовлекать других людей в авантюры / манипулировать другими людьми Отсутствие чувства раскаяния или вины Неглубокие аффекты Бессердечие, отсутствие сочувствия Неспособность принимать на себя ответственность за свои д ействия Неразборчивое сексуальное поведение Отсутствие реалистических, долгосрочных целей Слабый контроль над собственным поведением Высокая потребность в стимуляции / склонность к скуке Безответственность	Поверхностный шарм и хороший интеллект Патологический эгоцентризм Лживость и неискренность Стремление манипулировать окружающими Недостаток чувства раскаяния или вины Общая бедность эмоциональных реакций Отсутствие отзывчивости в межличностных отношениях Ненадежность Обезличенная сексуальная жизнь Неспособность жить по плану Импульсивность Неадекватно мотивированное антиобщественное поведение Недостаточная рассудительность Отсутствие галлюцинаций или невротических симптомов Редкие случаи самоубийств
ты лицами, которые взиачитедьной мере соответствовали личностному профилю психопата. Кроме того, преступления на сексуальной почве, совершенные психопатами, часто оказываются более жестокими, зверскими, немотивированными и садистскими, чем сексуальные преступтения, совершенные другими преступниками (Hare, Clark, Grann and Thornton, 2000). Серийные убийства, совершенные с особой жестокостью, также склонны иметь много психопатических черт (Hare et al., 2000; Stone,1998).
В настоящее время наиболее популярными измерительными инструментами для выявления криминальной психопатии являются Перечень психопатических черт (Psychopathy Checklist, PCL), включающий двадцать два пункта (Hare, 1980), и его пересмотренное издание, в котором двадцать пунктов (PCL-R) (Hare, 1991). И совсем недавно были разработаны еще несколько версий, включающие двенадцать пунктов и предназначенные для скрининга (отбора, обследований) (Psychopathy Checklist’ Screening Version PCL:SV) (Hart, Cox and Hare, 1995; Hart, Hare and Forth, 1993), для несовершеннолетних (Psychopathy Checklist: Youth Version (PCL:YV) и для предварительного сканирования с целью выявления психопатических черт (Р-Scan: Research Version). P-сканирование является инструментом отбора, который служит как грубое сито для выявления предполагаемых психопатов и как источник рабочих гипотез в работе с подозреваемыми, правона
рушителями и чи клиентами. Он предназначен для использования в правопримените'1Ы1оп деятельнос-1 и, институциональной или общественной коррекционной работе, в деятельности гражданских и судебных учреждений и в других областях, в которых бы ло бы полезно иметь некоторую информацию о возможных психопатических особенностях отдельных людей. Конечно, Р-сканировапие еще нуждается в проведении более тщательных исследований, прежде чем оно может использоваться как полноценный инструмент на практике. Все пять перечней схожи и концептуально, и по содержанию. Инструменты в значите чь-ной степени базируются на концепции психопатии Клекли, но разрабатывались прежде всего для того, чтобы идентифицировать психопатов средн заключенных мужского пола, обвиняемых или пациентов психиатрических больниц. Наиболее основательно изучены PCL, PCL-R и PCL:SV, поэтому в оставшейся части этого раздела они будут в центре внимания. Все три перечня оценивают эмоциональные, коммуникативные, поведенческие и социальные аспекты криминальной психопатии (Hare, Hart and Harpur, 1991; Hare. 1996). Процедура оценивания обычно состоит в том, что специально обученные эксперты после проведения слабоструктурнрованпого интервью с респондентом и изучения его досье выставляют ему по каждому из пунктов перечня одну из трех оценок -0,1 или 2 балла, в зависимости от степени, в которой эта черта подходит для описания поведения данного
86 Глава 4. Психопатия: биологические и психологические факторы
респондента. Если суммарный показатель равен или превышает 30 баллов, обследуемый обычно квалифицируется как первичный психопат (Hare, 1996), хотя в некоторых случаях, связанных с особенностями обследования, психопатами могут считаться лица с показателями в пределах от 25 до 33 баллов (Simourd and Hoge, 2000). Хеар (1991) рекомендует, чтобы об-следуемых с показателями от 21 до 29 баллов относили к «средней» группе, представи гели которой демонстрируют многие из психопатических черт, но не подходят под все критерии. Лица с показателями ниже 21 балла не считаются психопатами. Рекомендуемое для постановки диагноза пороговое значение показателя психопатии для перечня PCL:SV составляет 18 баллов, а показатели 12 баллов или ниже могут рассматриваться как признак отсутствия психопатии. Показатели между 13 и 17 баллами могут быть признаками психопатии и требуют проведения дальнейшего обследования, включая применение полного PCL-R.
К настоящему времени исследования уже достаточно подтвердили надежность и валидность методик PCL, PCL-R и PCL:SV как инструментов различения преступников-психопатов и преступников-непсихо-патов (Hare, Forth and Stachan, 1992; Hare, 1996). Эти инс трументы обеспечивают исследователей и людей, работающих в сфере душевного здоровья, количественной мерой оценки психопатии - мерой, которая облегчает международное и кросс-культурное займет вованпе и сопоставление теоретических, экспериментальных и клинических данных (Hare et al., 2000). Кроме исследований, проведенных в США и Канаде, проверка методики PCL-R осуществлялась в Великобритании, Швеции, Дании, Норвегии, Бельгии, Испании, Португалии и многих других странах. Результаты исследований пока говорят о том, что его предсказательная валидность сильнее для белых мужчин, живущих в Северной Америке.
Пункты PCL-R измеряют, по крайней мере, два фактора психопатии. Первый фактор отражает межличностные и эмоциональные компоненты расстройства и включает пункты, измеряющие эгоизм, бессердечность и жестокое использование других. Второй фактор наиболее тесно связан с социально девиантным образом жизни, который характеризуется недостаточным планированием дея гелыюсти. импульсивностью, чрезмерной потребностью в стимуляции, склонностью к скуке и отсутствием реалистичных целей (Hare, 1991; Hart, Hare and Forth, 1993). Исследования показывают, что первый фактор может быть более мощным индикатором психопатии, чем второй (Cooke, Michie, Hart and Hare, 1999).
По некоторым оценкам, приблизительно 1% и от 15 до 25% находящихся в заключении преступников соответствуют критериям психопатии, определяемым по методике PC L-R (Hare et al.. 1992; Hare. 1996). Кроме того, заключенные, отвечающие критериям психопатии но методике PCE-R, намного чаще, чем другие заключенные, демонстрируют насильственное и агрессивное поведение, в том числе сквернословие, угрозы и запугивания (Hareet ah, 1991). «На их долю явно приходится непропорционально большое коли
чество серьезных преступлений, насилия и социальных потрясений в каждом обществе» (Hare, 1996, р. 26). Психопатия оказалась особенно высокой среди осужденных насильников, достигая показателей от 35 до 43% среди серийных насильников или насильников-убийц (Hare, 1996). Необходимо подчеркнуть, что процентные показатели психопатии в населении в целом или в популяции заключенных оценивались приблизительно и не были подкреплены эмпирическими данными. Например, Симури Хоудж (Simourd and Hoge, 2000) сообщают, что когда при использовании традиционной методики PCL-R пороговым при диагностике психопатии считался показатель 30 баллов, только 11% от всех заключенных были признаны психопатами. При этом заключенные, участвовавшие в исследовании Симура и Хоуджа, не были рядовыми заключенными из среднего исправительного заведения. Все заключенные (321 человек) отбывали наказание за тяжкие преступления, более половины из них — уже не первый раз, и почти все имели богатый опыт преступной деятельности.
Многие из убийств и нападений при отягчающих обстоятельствах, совершенных непсихоиатами, произошли вследствие домашних ссор или крайнего эмоционального возбуждения. С другой стороны, такая картина насилия редко наблюдается у криминальных психопатов (Hare et al., 1991; Williamson, Hare and Wong, 1987). Криминальные психопаты часто совершают акты насилия в качестве мести или расплаты или во время совместного распития спиртных напитков. Жертвами многих преступлений пепсихопатов стали хорошо знакомые женщины, тогда как большинство преступлений психопатов направлено на незнакомых мужчин. Хеар с коллегами (1991, р. 395) отмечают, что насильственные преступления, совершенные криминальными психопатами, совершались с особой жестокостью и хладнокровием «без эмоциональной окраски, которая обычно сопутствует насильственным действиям непсихопатов». Исследование также показывает, что насильники, имеющие психопатические черты, чаще совершают свои преступления по мотивам «несексуального» характера (гнев, жажда мести, садизм или дух противоречия) (Hart and Dempster, 1997).
Из исследований видно, что показатель рецидивной преступности среди психопатов чрезвычайно высок. В одной из работ (Serin, Peters and Barharee, 1990) исследовалось количество неудачных (закапчивавшихся совершением повторного преступления) попыток перевода заключенных мужского пола на режим временного освобождения из-под стражи («увольнительных»). Показатель неудач для психопатов составил 37,5%, в то время как никто из освобожденных непсихопатов повторных преступлений не совершил. Кроме того, исследовался показатель неудачных попыток условно досрочного освобождения. Условия досрочного освобождения нарушили только 7% непсихопатов, тогда как для психопатов этот показатель составил 33%. В другом исследовании (Serin and Amos, 1995) велось наблюдение за 299 преступниками-мужчинами па протяжении восьми лет после их освобождения из федеральной тюрьмы
Особенности психопатии у женщин	87
В течение трех лет за повторное преступление были осуждены 65% психопатов, тогда как для нспсихопа-тов показатель повторного осуждения составил 25%. Квинси, Райс и Харрис (Quinsey, Rice and Harris, 1995) обнаружили, что в течение шести лет после освобождения из тюрьмы более 80% психопатов, осужденных первоначально за сексуальные преступления, совершали повторные тяжкие преступления, но сравнению с 20% рецидивной преступности у сексуальных преступпиков-непсихопатов. Богатое криминальное досье и высокий показатель выраженности психопатии по методике PCL-R являются, вероятно, двумя самыми мощными признаками, позволяющими прогнозировать совершение рецидивных преступлений.
Какие меры вмешательства возможны в отношении тех взрослых преступников, которые квалифицируются как психопаты? Хеар (Hare, 1996, р. 41) утверждает, что «никаких методов лечения психопатии неизвестно». Рассмотрев результаты исследований эффективности различных программ работы с психопатами, можно прийти к выводу, что на сегодняшний день у системы уголовного правосудия нет сколько-нибудь эффективной программы работы со взрослыми психопатами. Роберт Хеар (Hare, 1996, р. 41), один из ведущих экспертов поданному вопросу, пишет: «Не нужно думать, что эгоцентрические и антигуманные установки и действия психопатов обязательно являются неизменными, они таковы только тогда, когда нет методологически правильных методов лечения или программ ресоциализации, которые предназначены для работы с психопатами. К сожалению, и система уголовного правосудия, и общественност ь обычно заблуждается на этот счет». Находясь в тюрьме, психопаты, конечно, охотно соглашаются на участие в различных коррекционных программах, достигают «значительного улучшения» и умеют представить себя как образцовых заключенных. Они умеют убеждать терапевтов, консультантов и комиссии но делам поручительства, что они изменились в лучшую сторону. Однако после освобождения они с высокой вероятностью совершат повторное преступление. Есть даже некоторые основания предполагать, что те психопаты, которые участвуют в программах терапии, с большей вероятностью совершат тяжкие преступления после лечения, чем психопаты, которые в таких программах не участвуют. Райс, Харрис и Кормьер (Rice, Harris and Cormier, 1992) исследовали эффективность программы интенсивной исправительной терапии силами общины, предлагаемой в учреждении усиленного режима. Исследование носило ретроспективный характер в том смысле, что исследователи изучали отчеты и судебный архив за десять лет, прошедшие после завершения программы. Результаты показали, что психопаты, которые были клиентами учреждения исправительной терапии, имели более высокий показатель рецидивной преступности, чем психопаты, с которыми работа не велась. Для неисихоиа гов результаты оказались противоположными: те иепсихопаты, которые проходили курс гераиии, имели меныную вероятность соверше
ния повторного преступления, чем иепсихопаты, которые не проходили этого курса. Авторы предупреждают, что психопаты, участвовавшие в исследовании, представляли собой группу особо опасных преступников. 85% из них совершили не одно тяжкое преступление. Будут ли результаты аналогичными для группы менее опасных преступников-психопатов неизвестно. В конце авторы пишу г: «Обобщение результатов исследований свидетельствует о том. что психотерапевтическое лечение не дает нужного эффекта для психопатов, особенно с богатой криминальной историей» (Rice, Harris and Cormier, 1992, p. 408). Хеар (Hare, 1996) предполагает, что групповая терапия и ориентированные па изменение установок и ценностей программы могут помочь психопату научиться новым способам манипулирования и обмана других людей.
Особенности психопатии у женщин
Известно не гак много работ, посвященных исследованию особенностей психопатии у женщин или у девушек, совершивших правонарушения. Статистических данных для того, чтобы судить о процентном соотношении мужчин и женщин среди психопатов, недостаточно, хотя обычно принято полагать, что по этому показателю мужчины значительно превосходят женщин. На основе данных, полученных с помощью методики PCL-R, Салекин, Роджерс и Сьюэлл (Salekin, Rogers and Sewell, 1997) сообщают, что среди преступников, отбывающих тюремное наказание, доля психопатов у женщин сос гавила 15,5%, тогда как у мужчин этот показатель оценивался от 25 до 30%. В другом исследовании Салекин, Роджерс, Юстед и Сьюэлл (Salekin, Rogers, Ustad and Sewell, 1998) установили, что при пороговом уровне в 29 баллов по методике PCL-R в выборке, составленной из 78 женщин-заключенных, 12,9% могут быть квалифицированы как психопаты. Как сообщили Витепл„Смит, Бринкли и Ньюмен (Vitale, Smith, Brinkley and Newman, в печати), проведенное недавно обследование женщин, отбывающих наказание в тюрьмах штата Висконсин, показало, что по 30-баллыюму критерию методики PCL-R из 528 женщин 9% могут быть квалифицированы как психопаты. Поскольку существует мнение о преобладании среди психопатов мужчин, то исследованию распространенности психопатии среди женщин посвящалось мало работ, хотя и Хеар, и Клекли в ряде своих публикаций упоминали о женщинах-психопатках. Тем не менее методики PCL и PCL-R разрабатывались почти исключительно в расчете на криминальных психопатов мужского пола. Некоторые предварительные данные, полученные с использованием методики PCL-R, свидетельствуют о том, что поведение криминальных психопатов женского пола несколько отличается от поведения криминальных психопатов-мужчин (Hare, 1991; Vitale et al., in press).
Есть данные, свидетельствующие о том, что жен-щины-психопаткп менее агрессивны и жестоки, чем
88	Глава 4. Психопатия: биологические и психологические факторы
психопаты-мужчины (Mulder, Wells, Joyce, and Bushnell, 1994). Кроме того, женщины-психопатки реже, чем мужчины психопаты, совершают повторные преступления (Salekin, Rogers, Ustad and Sewell, 1998). Результаты исследований говорят о том, что показатели рецидивной преступности у женщин-психопаток практически не отличаются от показателей рецидивной преступности у заключенных женщин, не являющихся психопатами (Salckin etal., 1998).
Классической работой по изучению психопатии у женщин было нятнадцатилетнее лонгитюдное обследование женщин-заключенных, выполненное Гьюзом (Guze, 1976). Психопатия, как отмечает Гьюз, является наиболее распространенным личностным диагнозом у женщин, совершивших преступления. Она часто сопровождается такими диагнозами, как алкоголизм и «истерия», — личностными изменениями, которые больше характерны для юных девушек и молодых женщин. Гьюз замечает, что зависимость от психоактивных веществ также значительно чаще встречается среди задержанных женщин-психопатов. Этот показатель составляет 58% для выборки жен щин психопаток и 8% для осужденных женщин-не-психопаток.
Установлено, что симптомы антиобщественного поведения у женщин-психопаток обычно начинают обнаруживаться в возрасте около одиннадцати лет. 42% взрослых женщин-психопаток имели в подростковом возрасте задержания за совершенные правонарушения и побеги из дома. В разделе, посвященном моральным предрассудкам и дискриминации в отношении женщин, Гьюз (Guze) отметил, что 65% изданной выборки задержи вались за правонарушения сек-суал ьного характера, напри мер, за проститу i щю. Кроме того, у многих в биографии имели место случаи инцеста и внебрачные беременности В работе Гьюза трудно отделить статусные правонарушения и так называемые «преступления без жертв» (наркомания, алкоголизм, азартные игры) от имущественных или тяжких преступлений. Он отмечает, например, что рецидивная преступность была самой высокой среди психопатов до тридцатилетнего возраста, однако неясно, относится ли эта закономерность к статусным правонарушениям, преступлениям па сексуальной почве, совершаемым взрослыми, или тяжким преступлениям. Интересно, что 72% женщин-психопаток, которые когда-либо выходили замуж, по крайней мере однажды имели мужа-психопата или алкоголика.
Робинс (Robins, 1966) обнаружила, что жешцины-психонатки ведут себя так же. как и психопаты-мужчины, за исключением того, что они чаще совершают правонарушения, имеющие сексуальный характер. В ее выборке 79% женщин проявляли ненормально высокую сексуальную активность и чрезмерный интерес к сексуальным вопросам. Эта закономерность подтвердилась и в других исследованиях. При отсутствии других лескрпптортв (описании) поведения это наводит па мысль, что психопатами можно считать без разбора всех женщин, которые проявляют чрезмерную сексуальную активность.
Клекли (Clecklcy, 1976) описывает одну женщину-психопатку, чьи «песексуальные» поведенческие симп
томы позволили сделать вывод о психопатии еще задолго до того, как начали проявляться сексуальные симптомы. Двадцатилетняя пациен гка назовем ее Роберта начала воровать мелкие предмет ы из ма газинов и у родственников в возрасте десяти лет. Будучи подростком, она покупала платья, косметику, конфеты, духи и другие вещи, записывая их на счет отца без его ведома. Она посредственно училась в школе, однако уровень ее интеллекта был, безусловно, высоким. Она всячески демонстрировала любовь к животным, но когда ее собственная собака погибла, попав под машину, она, казалось, этого даже не .заме тила. В юности Роберта начала бродяжничать и нс приходила домой даже ночью. Когда ее родители выражали свою озабоченность, она признавала свои ошибки, но продолжила вести себя вызывающе. Родители жаловались, что не могут ее понять. «Опа пе производит впечатления плохой или, точнее сказать, она намеренно поступает неправильно, — сказал ее отец. Она может врать с невозмутимым лицом, и после того как ее уличают в наиболее абсурдной лжи, кажется, что она совершенно не испытывает угрызс ний совести».
Когда Роберта была исключена из местной средней школы за чрезмерные прогулы, се отчаявшиеся родители несколько раз отправляли ее в ряд школ-ннтернатов, откуда она либо убегала, либо ее выгоняли. Каждый раз, возвращаясь домой, она приходила с пополненным репертуаром антиобщественных привычек. Отец взял ее в качестве бухгалтера в свою фирму, но она умудрялась присваивать-значительные суммы денег. Попытки урезонить ее ни к чему не привели, ее поведение оставалось неизменным, она казалась совершенно беззаботной.
До этого времени Роберта пе проявляла особого интереса к сексу и имела только умеренный опыт поцелуев и обьятий, которые она находила «смутно» приятными. В конечном счете опа убежала из дома без какой-либо цели, кроме бродяжничества. В этот момент она обнаружила, что для получения денег и жилья эффективным способом является проституция. Когда полицейские возвратили ее домой, она подбежала к своим родителям, бросилась в их объятия и стала говорить им о том, что она их любит. Опа сказала, что сожалеет о тех неприятностях, которые доставила нм, но ее раскаяние было лишено чувства. Ее не беспокоили неизбежные сплетни, которые со-щювождали ее возвращение в маленький город (адаптировано из: Cleckley, 1976, р. 46-55).
В целом, ранние исследования возможных гендерных различий в проявлениях психопатии осложни лись тенденцией приравнивать сексуальную активность женщин к аномальному поведению (поиску острых ощущений). Если не принимать во внимание «чрезмерную» или «аберрантную» сексуальную активность, то оказывается, что женщины-психопатки мало отличаются по поведенческим характеристикам от психопатов-мужчин. Перспективными для решения задачи идентификации гендерных различий в проявлениях психопатии представляются результаты недавнего исследования, проведенного с помощью
Основные нейропсихологические понятия и термины 89
Таблица 4.2
Нервная система человека
I.	Центральная нервная система (ЦНС)
А.	Головной мозг
В.	Спинной мозг
II.	Периферическая нервная система (ПНС)
А. Скелетная нервная система (осуществляет иннервацию произвольной мускулатуры)
В Вегетативная нервная система (ВНС)
1.	Парасимпатическая нервная система (расслабляет и дезактивирует после напряжения)
2.	Симпатическая нервная система (активирует в случае критических обстоятельств)
методики PCL-R. Салскип с соавторами (Salekin et al., 1997) выявил признаки, по крайней мере, двух категорий женщин-психопаток. Одна категория характеризуется видимым отсутствием эмпатии и чувства вины, неискренностью в межличностных отношениях, тягой к острым ощущениям и предрасположенностью к скуке. Другая группа характеризуется поведенческими проблемами раннего возраста, беспорядочным сексуальным поведенном и антиобщественным (ненаси льственным) поведением в период взрослости. В последнее время .мы стали свидетелями возобновления интереса к изучению женской психопатии.
Расовые и этнические различия
Коссоп, Смит и Ньюмен (Kosson, Smith and New man, 1990) отмечают, что большинство методик определения психопатии были разработаны в расчете на популяцию американцев европейского происхождения. В своем исследовании они обнаружили, что психопатия, определяемая .методикой PCL Хеа-ра, действительно встречается и у афро-американских мужчин-заключенных в таких же формах, как и у белой популяции. Однако Коссон и коллеги выявили одно важное различие. Афро-американские криминальные психопаты оказываются менее импульсивными, чем белые криминальные психопаты. Этот факт поднимает некоторые вопросы относительно того, является ли методика PCL полностью адекватной для обследования чернокожих заключенных. С другой стороны, Дженнифер Витейл и другие (Vitale et al., в печати) не нашли никаких существенных расовых различий в показателях и дистрибуциях женщнн-психопаток. В частности, эти авторы сообщают, что 10% из 248 заключенных белых женщин, которые участвовали в их исследовании, достигли порогового показателя в 30 баллов или выше по методике PCL-R, а из 280 заключенных чернокожих женщин подобные показатели имели 9%. Расовыми и этническими особенностями психопатов долго пренебрегали. поэтому эта область нуждается в намного более серьезном внимании исследователей.
Основные нейропсихологические понятия и термины
В современных исследованиях распространено представление о том, что психопатическое поведение является результатом сложного взаимодействия между нейропсихологическими факторами и факторами обучения или социализации. Поэтому важно познакомиться с некоторыми нейропсихологическими терминами и получить общее представление об основных структурах нервной системы, частично представленных в главе 3. Кроме того, понят ня, которые будут здесь введены, станут основой для понимания материала последующих глав (например, главы 7. посвященной агрессин и насилию, главы 10 посвященной сексуальным преступлениям, и главы 12, посвященной преступлениям, связанным с наркотиками).
Нервная система четовека и по структурному, и по функциональному принципу может быть разделена на две основные части. Структурный способ разделения — в соответствии с анатомическим строением -является, возможно, более понятным.
Две основные части нервной системы — центральная нервная система (ЦНС) и периферическая нервная система (ПНС). В центральную нервную систему входят головной и спинной мозг, а периферическая нервная система включает все нервные клетки (нейроны) и нервные пути, расположенные за пределами ЦНС (табл. 4.2). Другими словами, те нервы, которые выходят из спинного и головного мозга и ведут к определенным органам и частям организма, принадлежат к периферической (внешней) нервной системе. Она включает все нервы, соединяющие мышцы, кожу, сердце, железы и органы чувств с ЦНС.
Основная функция периферической нервной системы состоит в том, чтобы доставлять всю внешнюю информацию в ЦНС, где эта информация обрабатывается. Как только ЦНС обработает информацию, то если необходима ответная реакция, ЦНС отправляет сигнал назад в ПНС. Когда вы прикасаетесь пальцем к горячему предмету, ПНС передает эту необработанную информацию (это еще не боль) в ЦНС, которая интерпретирует сигнал как ощущение боли и.всвою
90 Глава 4. Психопатия, биологические и психологические факторы
очередь, передает команду ПНС отдернуть палец. ПНС не может пн герпрстировать информацию. Она только передает! шформацию в ЦНС и получает ответный сигнал. Наследующих страницах мы рассмотрим значение каждой из этих систем для диагностики психопатии.
Центральная нервная система (ЦНС)
ЦНС состоит из головного и спинного мозга. Интерпретация, мышление, воспоминания и воображение — все это происходит в коре головного мозга (самый высший центр мозга). Кора — эго центр обработки стимуляции и ощущений, получаемых из внешнего мира и организма через ПНС. Кора головного мозга наружная поверхность человеческого мозга - содержит приблизительно от 10 до 13 миллиардов нервных клеток или нейронов. Каждый нейрон имеет сложную связь с большим количеством других нейронов, создавая чрезвычайно запутанную и не до конца изученную систему коммуникаций. Хотя мы не будем здесь касаться собственно физической структуры головного мозга, электрические свойства и особенности распространения возбуждения в коре очень важны для понимания и электроэнцефалограмм, и психологических характеристик психопата.
Электрическая активность ЦНС стала предметом серьезного изучения в конце 1920-х годов, когда немецкий психиатр Ганс Бергер (Berger) разработал сложное оборудование, позволившее ему делать запись колебаний электрических потенциалов на коже головы человека. Регистрируемые электрические колебания в коре называются электроэнцефалограммой (ЭЭГ); устройство, регистрирующее колебания, электроэнцсфгиюграфом. Из-за колебательного характера мозговой активности ее составляющие называются также мозговыми волнами. Методика Бергера позволила изучать электрические свойства мозга, не причиняя человеку дискомфорта. Его работа долго не признавалась, и только в начале 1940-х годов это открытие смогло ускорить исследования мозга.
Бергер (Berger, 1929) обнаружил, что когда ЭЭГ снимали с взрослого человека, обычно находящегося в расслабленном состоянии с закрытыми глазами, частота электрической активности, как правило, колебалась между восемью и двенадцатью герцами (Гц). Он назвал эти колебания, ко горые появлялись с определенным постоянством при расслабленном состоянии, альфа-ритмом. Однако он не знал, какую мозговую функцию регистрирует. Исследователи и по сей день остаются в неведении относительно точного значения мозговых ритмов, несмотря на значительный технический прогресс в регистрирующей аппаратуре. Многие считают, что мозговая волна представляет собой синхронное, почти симфоническое возбуждение миллиардов нейронов, цель которого остается неизвестной. Мы, как и Бергер, действительно знаем, что ЭЭГ является определенным отражением уровней возбуждения коры и чувствительна к различным изменениям, как внешним, гак и внутренним (настроение и мысли). С помощью регистрации аль
фа-ритма исследователи смогли узнать характерце тики корковой активности во время спа, после принятия лекарств, в состоянии бодрствования, а также при ряде заболеваний, например, при энилептичес ких припадках. Кроме того, образцы ЭЭГ служат нам определенными подсказками, которые дают прсдс тав-ление о том, как функционирует кора головного мозга у психопатов. Оказывается, что некоторые из корковых функций психопатов достоверно отличаются от таковых у непсихопатов.
Вслед за открытиями Бергера исследователи выделили еще несколько корковых ритмов. Делы а-ритм имеет частоту от 0,5 до 3 Гц и высокий вол ьтаж и указывает на то, чю кора находи гея на самой низкой ступени активности и возбуждения. Тета-ри гм имее т частоту от 4 до 7 Гц, меньший волы аж, чем дельта-ритм, и является признаком чуть более высокой степени коркового возбуждения. Дельта и тета-ритмы вместе часто называются медленной волновой активностью из-за их относительно низкой час готы (осцилляции) Альфа-ритм, который имеет частоту or 8 до 12 Гц, отражает более высокий уровень коркового возбуж дения, чем медленная волновая активность, и представляет собой «нормальный» ритм для расслабленного взрослого человека. Бета-ри гм имеет частоту от 13 до 30 Гц и низкий вольтаж и отражает активные познавательные процессы, мышление или общее состояние возбуждения. Бета-ритмы иногда считают десинхронизованнымн альфа ритмами, так как бета-ритмы наблюдаются в таких состояниях, в которых альфа-ритмы блокируются Например, если ЭЭГ регистрируется в состоянии покоя, когда человек расслаблен и закрыл глаза, и кто-то внезапно произносит его имя, происходит немедленное блокирование альфа-ритма, а вместо него появляется бета-ритм. Для нашей цели важно помнить, что бета-ритм является отражением высокой активности коры головного мозга и состояния возбуждения
Оказалось, что ЭЭГ меняется с возрастом. Дел wall тета-ритмы, которые преобладают в детском возрасте, уступают место альфа- и бета ритмам в нормаль ном взрослом состоянии, за исключением состояния сна, когда картина доминирования дельта- и тета-ритмов возвращается. Начиная с младенческого возраста, а затем на протяжении детства и юности мозговые ритмы постепенно становятся более регулярными, и кора доводит свой потенциал до более высоких состояний возбуждения. При рождении мозговые ритмы нерегулярны и часто вообще отсутствуют. В первый год жизни с некоторой регулярностью с обеих сторон мозга начинают появляться дельта-ритмы (Fois, 1961). После первого года жизни в ЭЭГ начинают доминировать тета-ритмы, постепенно уступая место альфа-ритмам, которые начинают доминировать приблизительно в десятилетнем возрасте. Альфа-ритмы постепенно становятся регулярными и обычно «созревают» примерно к четырнадцатилетнему возрасту. Бета-ритмы появляются в возрасте около шестнадцати лет. В период развития человека корковые ритмы особенно чувствительны к психологическому стрессу и другим факторам среды. Например, вспышки раздражения у детей старшего возраста сопровож
Основные нейропсихологические понятия и термины 91
даются чрезвычайно нерегулярными тета-ритмами. Они становятся более регулярными, если ребенок ложится и успокаивается. Стадии сна также имеют свою картину мозговых ритмов: поверхностный сон характеризуется преобладанием тета-ритмов, а более глубокие стадии - дельта-ритмами. При прочих равных условиях, чем выше уровень возбуждения и активности коры, тем выше частота и ниже амплитуда мозговых волн.
Адриан Рейн (Raine, 1993) отмечает, что известны сотни работ, в которых исследовались особенности ЭЭГ уголовников, делинквентов, психопатов и лиц, совершивших тяжкие преступления. Рейн также обращает внимание па то, что во многих работах (например: Volavka, 1987: Milstein, 1988) выявлены различные аномалии ЭЭГ у некоторых категорий преступников, особенно у тех, которые совершали повторные тяжкие преступления. С другой стороны, большинству исследований присущи серьезные методологические недостатки, которые делают любые твердые заключения неоправданными. Далее мы обратим наше внимание на некоторые исследования ЭЭг^имеющие отношение к психопатии.
Исследования психопатии с помощью ЭЭГ
Когда исследователи обнаружили, что мозговые волны можно наблюдать, они начали выдвигать различные гипотезы относительно различий ЭЭГ и разрабатывать планы экспериментов для проверки этих гипотез. В одной из первых работ, выполненной во время Второй мировой войны, Хилл и Уоттерсон (Hill and Watterson, 1942) исследовали параметры ЭЭГ британских военнослужащих мужского пола (151 человек), которые оказались неспособными к продолжению военной службы и были признаны психопатами. Исследователи разделили этих людей на три категории: агрессивные, смешанные и неадекватные психопаты. Эти категории фактически представили собой гетерогенные группы личностных расстройств и, очевидно, по многим параметрам не могли соответствовать критериям психопатии Хсара или Клекли в том виде, в котором мы их представили. Тем не менее одна из групп, а именно группа агрессивных психопатов, близко подходит к описанию криминальных психопатов по Хеару. Представители этой группы допускали «насильственные действия в отношении других людей с разными последствиями, неоднократно совершали разрушение имущества или сочетали оба эти вида агрессивного импульсивного поведения» (Hill and Watterson, 1942, р. 47). Результаты показали, что у 65% агрессивных психопатов ЭЭГносит нетипичный характер, тогда как в контрольной «нормальной» группе доля лиц с нетипичными ЭЭГ составила 15%. В большинстве нетипичных ЭЭГ наблюдалось преобладание медленных волн - дельта- и тета-ритмов; в контрольной группе наблюдалась обычная для взрослых картина - доминирование альфа- и бета-ритмов.
Это исследование дало толчок многим другим исследованиям ЭЭГ с привлечением испытуемых с раз
личными видами нарушений поведения, включая психопатию. Последующие исследования психопатов неуклонно демонстрировали существенно более частые случаи «аномальных» ЭЭГ с преобладанием медленных волн (например: С raft, 1966; Hare, 1970). В серии работ Кнотта и его коллег (Knott et al., 1953) было выявлено, что от 49 до 58%выборки из семисот психопатов имели нетипичные ЭЭГ, главным образом с преобладанием медленных воли. Необходимо отметить, ч го приблизительно у 10 15% обшей совокупности испытуемых также выявляются нетипичные ЭЭГ, причем «аномальность» носит различный характер. Дополнительные исследования, проведенные Эрлихом и Кеог (Ehrlich and Keogh, 1956), а также Артуром и Кэхуном (Arthur and Cahoon, 1964), также свидетельствуют, ч го более половины обе. юдован-ных психопатов имели аномальные ЭЭГ, преимущественно с преобладанием медленных волн. Однако необходимо отметить, что многие исследователи ЭЭГ пе соблюдали строгих критериев при определении психопатии (Raine, 1993), и поэтому в некоторых работах результаты получены для смеси разных криминальных категорий.
Если предположить, что во многих исследованиях, посвященных изучению ЭЭГ, участвовали первичные психопаты, остается непонятным, почему многие психопаты показали медлепповолновую активность (паттерны, свойственные незрелому возрасту). Как уже отмечалось, не совсем ясно, какие именно корковые функции представляет ЭЭГ. Действительно ли аномалии ЭЭГявляются причиной психопатического поведения, или психопатическое поведение является причиной аномальности ЭЭГ? Ответ неизвестен Возможно, причинно-следственной связи между этими явлениями нет.
Хеар (Hare, 1970) предположил, что медленноволновая активность является следе гвнем замедленного созревания головного мозга. Поскольку некоторые факты свидетельствуют о том, что ЭЭГ многих психопатов похожи па ЭЭГ детей, то вполне допустимо, что головной мозг и функционирование коры психо-патаявляется незрелым и «детским». Хеар назвал эго гипотезой замедления созревания, которая также известна как «гипотеза задержки созревания». Это имеет под собой основания, поскольку па гтерны поведения психопатов - эгоцентризм, импульсивность, неспособность ждать удовлетворения потребностей и поиск необычных ощущений - напоминают поведение детей.
Известны факты, свидетельствующие о том, что с возрастом паттерны «замедленного созревания» в ЭЭГ у некоторых психопатов постепенно превращаются в «зрелые паттерны» и что одновременно происходит соответствующее изменение поведения в сторону более социально одобряемых его форм (Gibbens, Pond and Stafford-Clark, 1955). Робинс (Robins, 1966) нашла подтверждение этим фактам, установив, что изменение с наибольшей вероятностью происходило в возрасте от тридцати до сорока лет. Возможно, что кора головного мозга психопата созревает позже, чем кора нормальною взрослого. Однако необходимо подчеркнуть, что информация, получаемая с номо-
92 Глава 4 Психопатия' биологические и психологические факторы
щыо регистрации ЭЭГ.до настоящего времени носит поверхностный и фраг мснтарпый характер, а значит, для того чтобы гипотеза замедления созревания получила широкую поддержку, необходимособратьзна-чительно больше данных.
В нескольких срезовых илоигптюдных исследованиях криминальных биографий мужчин-психопатов и непсихопатов Хеар и его коллеги (Hare, McPherson and Forth, 1988; Hare and Tutai, 1983; Hare, 1986; Harpurand Hare, 1994) действительно обнаружили, что примерно в сорокалетием возрасте преступная активность криминального психопата снижается. При этом уменьшен не оказывается более существенным для ненасильственных преступлений, чем для насильственных (Hareet al., 1992). Хеар, Макферсон и Форт (Hare, McPherson and Forth, 1988) далее отмечают, что значительному сокращению сроков тюремного заключения и количества обвинительных приговорову психопатов пос ieсорокалет часто предшествует такое же увеличен не этих показателен между двадцати пятью и тридцатью годами. Причины этих заметных сдвигов остаются неизвестными и в значительной степени являются предметом предположений. Одной из популярных гипотез является гипотеза «выгорания», суть которой состоит втом, что частые изматывающие уголовные процессы и тюремные заключения в конечном счете берут свое и приводят к снижению антиобщественной активности криминального психопата. Хеар. однако, находит гипотезу выгорания маловероятной, потому что психопат относительно свободен от стрессов, напряжения, неприятное гей и конфликтов, которые обычно прп-водят кэмоциональному выгоранию. Более предпочти гельной для него является другая гипотеза гипотеза задержки созревания, описанная ранее. Можно также предположить, что психопат постепенно обучается стратегиям, позвотяющим ему избегать тюрьмы, или осознает на когнитивном у ровне, что без изменения образа жизни нельзя рассчитывать на благоприятное будущее. В конце концов, даже криминальный психопат может научиться этому нос де ряда неблагоприятных последствий своего антиобщественного повеления. В сумме имеющиеся факты действительно показывают снижение преступной активности (хотя не обязательно полное ее прекращение) в возрасте сорока лет у большинства криминальных психопатов мужского пола, однако причины этого сдвига в преступной «карьере» остаются неизвестными. Хеар (Hare et al.,1992) предостерегает, что хотя некоторые психопаты с возрастом начинают реже совершать преступления, они часто вплоть до самой старости остаются людьми, причиняющими окру жа-ющим многочисленные неприятности. Они продолжают демонстрировать те же качества - эгоцентризм, стремление манипулировать другими тюдьми. жестокость, которые были им свойственны на протяжении сорока предыдущих лет (Hare, 1996). Кроме того, иеу всех психопатов происходит значительное снижение криминальной активности в среднем возрасте: многие активно продолжают свою криминальную карьеру и нос те сорока лет.
Позитивные ники. В конце 1950-х и в пачаде 1960-х годов некоторые исследователи (например: Nicder-meyer, 1963; Kurland, Yeager and Arthur, 1963) заме тили, что у многих психопатов и очень aipeccuniibix людей во время сна могут наблюдаться различные мозговые ритмы. На фоне обычно медлен повод новой активности, наблюдаемой во время сна, у 66"<. агрессивных испытуемых в различных отделах коры (особенно в височной доле) регистрируются сноп гацпые вспышки мозговых волн с частотами от 6 до 14 Гц. В биографии всех испытуемых имели место случаи неконтролируемых и жестоких деструктивных порывов, обычно вызывавшиеся ничтожными поводами. Приступы агрессии часто заканчивались причинением значительного материального ущерба или нанесением телесных повреждений другим лю сям и даже смертельными случаями. Вспышки мозговых воли получили название позитивных пиков, и вскоре они были обнаружены у психопатов и в состоянии бодрствования. Исследователи констатируют, что после эпизодов агрессии психопаты не выражают никакого чувства раскаяния, хотя полностью осознают, что co-верш пли агрессивные или даже насильственные действия (Hare, 1970).
Таким образом, современные исследования, фокусирующиеся па характеристиках центральной нервной системы, выявляют в ЭЭГ психопатов явные признаки чрезмерного количества нетипичных паттернов мозговых волн, во многом напоминающих паттерны, наблюдаемые у детей. Данные говорят о том, что центральная нервная система психопатов является незрелой и, возможно, остается таковой до сорока-сорока пяти лет. Имеются также данные, позволяющие предположить, что у чрезвычайно агрессивных криминальных психопатов могут наблюдаться и другие нетипичные паттерны мозговой волновой акт ив-иостн, наподобие позитивных пиков. Однако следует проявлять осторожность при принятии окончательного заключения относите 1ьно сложных отношений между' электрической активностью го ювного мозга и первичной психопатией. Не исключено, что в исследованиях, проводившихся более двадцати лет назад, ученые руководствовались менее строгими он реде пениями психопатии.
Межполушарная асимметрия и психопатия
Человеческий мозг может быть анатом ически разделен па два полушария — правое и левое. Эти два мозговых полушария, по-видимому, сосу шествуют в определенных взаимносбалансированных отношениях, детерминируемых их ролью в фу нкционпровании коры и обработке информации. У большинства людей правое полушарие специализируется на невербальных функциях, а левое заведует вербальными пли языковыми функциями. Кроме toi о, левое полу -шарме отвечает за обработку информации аналпти четким, последовательным способом. Например, речь требует пос 1едоватедьного распознавания, и левое полушарие, оказывается, лучше всего приспособлено для такой операции. Правое полушарие, с другой стороны, по-видимому, обрабатывает информацию холистически (не дробя на части) и более г юбалыю. Например, правое полушарие осуществляет узнана-
Основные нейропсихологические понятия и термины 93
иие лиц и другие сложные процессы, требующие обработки всей информации одновременно. Таким образом, правое и левое полушария представляют собой две функционально дифференцированные системы обработки информации.
Современные исследования показывают, что помимо об|>аботки информации эти два полушария по-разному влияют на человеческие эмоции. Правое полушарие оказывается особенно важным для понимания и передачи эмоций. Левое полушарие, по-видимому, геспо связано с процессами саморегуляции, в отличие от правого, которому больше свойственны спонтанность и импульсивность (Tucker, 1981). Кроме того, каждое из этих полушарий вносит свой вклад в процессы логического мышления и адекватного самоконтроля (Tucker, 1981).
Хеар (Hare and Connolly, 1987; Hare and McPherson, 1984) выдвигает гипотезу, что для криминальных психопатов характерен аномальный или нетипичный баланс между этими двумя полушариями и в процессах обработки вербальной информации, и в создании эмоциональных состояний. Он замечает, что криминальные психопаты часто демонстрируют поразительное несоответствие поведения своим рассуждениям, чувствам и намерениям. Очевидно, у криминальных психопатов существуют определенные особенное! и в организации ряда перцептивных и когнитивных процессов. Создается впечатление, что их левое полушарие в чем-то не справляется с обработкой вербальной информации, поскольку они не полагаются на вербальные последовательные операции к той степени, в которой это делает большинство людей. Так как речь играет очень важную роль в саморегуляции поведения, одним из факторов, способствующих чрезвычайно импульсивному, недетерминированному поведению психопатов, могут оказаться некоторые нарушения в использовании внутренней речи. Эта особенность была обнаружена несколько лет назад Флор-Генри (Flor-Henry, 1973; Flor-Henry andYeudall, 1973), который был убежден, что психопатия тесно связана с левополушарной дисфункцией речи. На основании ряда исследований можно предположить, что у психопатов также могут иметь место и определенные недостатки функционирования правого полушария (Herpertz and Sass, 2000). Например, в ряде исследований (Day and Wong, 1996; Sillxrman and Weingartner 1996) высказывалось предположение, что многие психопаты имеют определенный дефект в правом полушарии, который не позволяет этим людям переживать эмоции с такой же силой, что и представителям нормальной популяции.
Нэчшон (Nacbshon, 1983; Nachshon and Denno, 1987) обращает внимание на то, что во многих работах выявлено преобладание среди особо опасных преступников и рецидивистов лице левополушарной дисфункцией. К сходным результатам пришли и немецкие исследователи (Pilhnann et al., 1999). Более того, некоторые ученые утверждали, что леворукость может быть индикатором левополушарной дисфункции, и высказывали предположения, что леворукость будет чаще встречаться среди популяции преступников или пси
хопатов. Фитц-Хью (Fitzhugh, 1973) при водит данные о том, что около трети несовершеннолетних преступников пз его выборки оказались левшами, тогда как поданным Эндрю (Andrew, 1978) лишь приблизительно один из пяти взрослых правонарушителей-мужчин отдает предпочтение левой руке. Однако в более позднем исследовании Эндрю (Andrew, 1980) сообщает, что леворукие правонарушители оказались менее агрессивными, чем праворукие. С другой стороны, Нэчшон и Денно (Nachshon and Denno, 1987), обследовав 1066 чернокожих мальчиков, чьи матери участвовали в Филадельфийском проекте перинатальной помощи (Philadelphia Collaborative Perinatal Project), обнаружили, что у непреступников (на основании официальной статистики) процент леворукости оказался существенно более высоким, чем у преступников. Таким образом, результаты исследований далеки от окончательных. Исследователи использовали различные выборки, не всегда одинаково тщательно подходили к их <|юрмировапию и пользовались разными процедурами и методами для сбора и анализа данных. Прежде чем можно будет прийти к какому-либо выводу о значении доминирования одного из полушарий в формировании криминального поведении или психопатии, должна быть проделана большая исследовательская работа.
Нейропсихологические исследования лобных отделов головного мозга
В некоторых работах предполагается, что психопаты могут страдать от органических нарушений или дисфункций лобных долей коры головного мозга. Лобные доли расположены в той части головы, которую мы обычно называем лбом. Считается, что лобные доли ответственны за предвидение, планирование и регулирование действии. Горепштейн (Goren-stein, 1982) и Ньюмен, Паттерсон и Коссон (Newman, Patterson and Kosson, 1987) сообщают о результатах исследований, которые показывают, что у психопатов могут наблюдаться некоторые нарушения в работе лобных долей. С другой стороны, исследования Хса-ра (Hare, 1984), Хоффмана, Холла и Бэртша (Hoffman, Hall and Bartsch, 1987) и Суткера и Аллена (Sutkcr and Allain, 1983) не подтвердили гипотезу о дисфункции лобных долей.
В настоящее время доказательства гипотезы о роли лобных долей в психопатии являются, в лучшем случае, слабыми и противоречивыми. Кроме того, дисфункция лобных долей может встречаться не только у психопатов: эта особенность может быть характерна для многих других типов правонарушителей (Raine, 1993).
Стремление к стимуляции
Куэй (Quay, 1965) полагает, что поведение психопата представляет собой крайпююформу стремления к стимуляции. С точки зрения физиологии, психопаты не получают достаточной стимуляции пз внешней среды. Поэтому чтобы получить оптимальное количество стимуляции, необходимой для поддержания
94 Глава 4. Психопатия: биологические и психологические факторы
функционального состояния коры головного мозга, они должны чаще действовать экстремально.
Эта гипотеза получила подтверждение в ряде исследований. Например, Висен (Wiesen, 1965) обнаружил, что психопаты старательнее воспринимали визуальную (цветные огоньки) и слуховую (музыка по радио) стимуляцию, чем группа нспсихопатов. Во втором эксперименте, в котором испытуемым в течение длительного времени предъявлялись световые и звуковые стимулы, Висен также продемонстрировал, что непсихо-паты больше, чем психопаты, стремились получить три секунды тишины и относительной темноты.
Скржпек (Skrzpek. 1969) изучал психопатов и «невропатических делинквентов» с помощью поведенческого рейтинг-листа для определения психопатии и невротизма, разработанного Куэе.м (Quay, 1964). Он обнаружил, что условия, которые способствовали усилению «коркового возбуждения» (например, задания, в которых испытуемому предлагалось различать сложные сигналы на слух), уменьшали предпочтение сложных визуальных епгпало^ как в группе психопатов, так и в группе невротиков"(но больше в последней). С другой стороны, краткий период стимульной депривации (возможно, приводящий к снижению уровня коркового возбуждения) повышал предпочтение сложных сигналов в обеих группах, но существенно большее увеличение было зарегистрировано у психопатов.
В попытке проверить гипотезу Куэя, в соответствии с которой патологическое стремление к стимуляции могло бы быть объяснено дефицитом чувствительности нервной системы, Уайтхилл, Де-Майер-Гэпнп и Скотт (Whitehill, DeMyer-Gapin and Scott, 1976) провели эксперимент, в котором испытуемым предъявлялись 103 мало различающихся между собой слайда «бетонных фасадов современных зданий университетского городка». В качестве испытуемых исследователи привлекли пятьдесят пять институци-ализированых (находящихся в спецучреждении) мальчиков прсдподросткового возраста, имеющих определенные отклонения. Профессиональные работники учреждения охарактеризовали восьмерых мальчиков как психопатов (антиобщественных) и восьмерых — как невротиков. Группа из семи «нормальных» неинституциализпрованых мальчиков, по возрасту соответствовавших индексным испытуемым, использовалась в качестве контрольной. Средний возраст испытуемых составлял 11,5 лет. Результаты показали, что психопаты и нормальные мальчики смотрели на слайды значительно меньше, чем группа невротиков. Более важно го, что психопаты предподростко-вого возраста раньше, чем другие группы, стали существенно сокращать время просмотра, что можно объяснить тем, что они начинают скучать быст рее, чем другие группы. Уайтхилл пришел к заключению, что эти данные поддерживают гипотезу патологического стремления к стимуляции и свидетельствуют в пользу физиологического компонента в составе психопатии. В другом исследовании Оррис (Orris, 1969) установил, что мальчики-психопаты хуже неисихо-патов выполняли монотонные задачи, требующие непрерывного внимания, и при этом чаще боролись с
монотонностью с помощью таких действий, как пение или разговор с самим собой.
Оптимальное возбуждение коры головного мозга
Многие теоретики (например: Berlyne, 1960; НсЬЬ, 1955; Fiske and Maddi, 1961) постулировали, что организмы стремятся поддерживать предпочтительный или оптимальный уровень стимуляции, понимая под стимуляцией количество ощущений и/или информации, обработанных корой головного мозга. В сущности, их теории приводят доводы в пользу инвертированной U-образной функции, когда средние уровни стимуляции являются наиболее предпочти тельными, а крайние - наименее предпочти гельнымп (рис. 4.1). Недостаточное количество стимуляции приводит к скуке, которая может быть уменьшена путем увеличения количества действий, направленных на поиск стимуляции. С другой стороны, исключительно высокие уровни стимуляции также нежелательны и могут вызвать поведение, направленное на избежание стимуляции, с тем чтобы привести стимулы на входе к более оптимальному уровню.
Уровень возбуждения коры, по-видимому, напрямую зависит от количества получаемой ею стимуляции. Низкая стимуляция производит относительно низкий уровень возбуждения коры, тогда как высокие уровни стимуляции вызывают высокий уровень коркового возбуждения. Ч гобы заснуть, нам нужно понизить уровень возбуждения коры путем минимизации внешней и внутренней стимуляции (шумы, свет, мысли). Если мы не хотим <аснуть, ио уровень возбуждения коры низок (например, на скучной лекции), мы стараемся получить впечатления, которые позволят увеличить степень возбуждения. С другой стороны, если стимуляция становится чрезмерной, например, чересчур громкое радио или шум транспорта в час пик, мы начинаем раздражаться, если не сможем управлять уровнем поступающей стимуляции. Некоторые психологи считают, что многие действия можно объяснить стремлением человека поддерживать уровень стимуляции, который является для пего оптимальным и доставляет удовольствие.
Обычно считается, что существуют индивидуальные различия в качестве и количестве стимуляции, необходимой для достижения гипотетического оптимума. Некоторые их этих индивидуальных различий могут быть отнесены па счет определенных физиологических структур, особенно тех, которые находятся в стволовой части головного мозга. Айзенк (Eysenck, 1967) выдвинул гипотезу, согласно которой индивидуальные различия взначительпой степени обуслов лены различными потребностями в стимуляции, которые диктуются функциональными свойствами ретикулярной формации.
Ретикулярная формация может быть разделена на несколько анатомических областей. Главной из них является ретикулярная активирующая система (RAS), крошечная, но сложная нейронная есть, локализованная в центральной части ствола мозга. RAS лежит в основе нашего активного отношения к миру
Основные нейропсихологические понятия и термины 95
Оптимальный уровень
Уровень стимуляции
Рис. 4.1. Оптимальные уровни стимуляции для амбивертов, интровертов и экстравертов
Примечание: Интроверты достигают своего оптимального уровня скорее, чем амбиверты или экстраверты.
и действует как часовой, который активизирует кору и поддерживает ее в активном состоянии.
Сенсорная информация или сигналы, поступающие из всех частей организма, по пути к центру обработки — коре — должны проходить через мозговой ствол. Внутри ствола мозга они разделяются на два основных потока. Один поток проходит через промежуточную станцию — таламус; другой проходит через RAS, которая, в свою очередь, предупреждает кору о входящей информации, направляемой через таламический ну гь. Генерируемое ретикулярной активирующей системой возбуждение является неспецифическим в том смысле, что оно снабжает энергией всю кору, а не какую-либо специфическую область. Поэтому любая специфическая стимуляция или ощущение из внешнего мира или от внутренних органов несет в себе и кодированное сообщение (которое поступает через таламус), и песпецифический активизирующий сигнал (который следует через RAS).
RAS может также уменьшать корковое возбуждение. Если некоторые входящие стимулы не являются более существенными или адекватными, кора «подает сигнал» RAS отфильтровывать эту конкретную группу стимулов. Такой процесс называется адаптацией или привыканием. Поэтому повторные и незначимые стимулы отклоняются с помощью RAS, чтобы они зря нс перегружали кору малозначительными деталями.
В соответствии с современными теориями и результатами исследований предполагается, что психопат обладает патологической потребностью в возбуждении и в острых ощущениях из-за определенного недостатка в функционировании ретикулярной активирующей системы или чрезмерной способности RAS к привыканию. Мы делаем ударение на слове «пред
полагается», поскольку хотя исследования, но всей видимости, и не противоречат друг другу, доказывая, что психопатам свойственна повышенная потребность в стимуляции, этим исследованиям не хватает ясности в идентификации тех нейрофизиологических механизмов, которые обусловливают такую потребность. Тем не менее большинство исследователей, занимающихся нейрофизиологическими процессами, придерживаются именно таких взглядов. RAS либо не активирует кору в дос га точной степени, чтобы получать полное впечатление от поступающей информации, либо слишком быстро адаптируется, отключая гем самым активацию коры прежде, чем в нее поступит вся информация. В любом случае психопат не может достичь оптимального уровня возбуждения при достаточном для нормального человека уровне стимуляции. Поэ тому чтобы достичь удовлетворяющего его оптимального возбуждения коры, психопат совершает действия, воспринимающиеся обществом как поиск острых ощущений или рискованное, антиобщественное или неадекватное поведение.
В этой главе понятия «общее возбуждение» и '‘возбуждение коры головного мозга» используются взаимозаменяемо. Говоря о психопатии, многие исследователи рассматривают и другие формы возбужде нпя, в частости, вегетативное (беспокойство) пли поведенческое возбуждение. Вообще говоря, эти термины означают одно и то же. Многие состояния активации или возбуждения затрагивают частично совпадающие сисюмы (Korman, 1974). Таким образом, хотя в различных состояниях возбуждения могут участвовать несколько отличающиеся процессы и механизмы, все эти состояния обязательно подразумевают повышенные уровни возбуждения коры.
В интересном эксперименте Чеспо и Килманн (Chesno and Kilmann, 1975) проверяли гипотезу о связи возбуждения и психопатии путем варьирова
96 Глава 4. Психопатия- биологические и психологические факторы
ния двух переменных — стимуляции (неприятный белый шум и удар током) и испытуемого (психопаты, невротики и нормальные испытуемые). Для участия в эксперименте по различным критериям были отобраны девяносто правопарушителеимужского пола, содержащихся в пенитенциарных учреждениях. Психопаты отбирались согласно критериям Клекли. В соответствии с процедурой эксперимента испытуемые должны были научиться избегать наказаний электрическим током, которые следовали за неправильным выбором ответа. Во время эксперимента в качестве стимулов каждому испытуемому предъявлялся через наушники белый шум уровнем в 35, 65 или 95 децибел. (Белый шум предсгавлял собой акустический chi нал, напоминающий шипение.)
Если гипотеза возбуждения правильна, то психопаты, которым не хватало возбуждения из-за низкого уровня стимуляции, должны были стремиться к определенному увеличению стимуляции. Поскольку ошибки в избежании вызывали электрический удар, психопаты предположите лыи> должны были бы намеренно совершать ошибки и получать стимуляцию, обеспечиваемую ударом тока. Cooiветствснно, по мере увеличения внешней стимуляции (более высокие уровни белого шума) психопат должен меньше нуждаться в стимуляции и, следовательно, должен более э(|х]>ект ивпо учиться избегать удара электрическим током. Результаты исследования подтвердили гипотезу. При уменьшении < симуляции психопаты допускали значительно больше ошибок, чем другие группы, и эго заставляет предположить, что они предпочли наказание скуке. Этот факт может объяснить известную неспособность психопатов избегать наказаний, когда они оказываются в ситуациях, где уровень стимуляции низок, например, в тюрьме или даже в школе. Могло бы даже случиться так, что заключенные в тюрьму психопаты «учились бы лучше», если бы условия, в которых они находятся, обеспечивали бы их более сильнойстиму 1яцией.
Таким образом, можно предположить, что психопаты не могут научиться избегать неприятных обстоятельств из-за недостаточно! о уровня возбуждения. Поэтому если их возбуждение возрастет, то эффективное гь их научения должна соответс гвенно увели-чшься. Кроме того, имеются факты, доказывающие, что при использовании материальных стимулов (например, денежного или другой) вознаграждения) психопаты также начинают быстрее обучаться избегать наказания. Подводя итоги исследованиям поданной теме, Ньюмен с коллегами (Newman, Patterson, Row land and Nichols, 1990; New man and Kosson, 1986; Newman, 1987) особое внимание обратили на то, как вознаграждение или стимулы изменяют способность психопатов обучаться избегать наказания. При использовании адекватных стимулов психопаты получают достаточную мотивацию для того, чтобы научиться выполнять некоторые задачи и требования. И действительно, при достаточной мотивации психопаты могут учиться лучше, чем непсихопаты. Рейн (Raine, 1993, р. 228) пишет; «Психопаты действительно учатся плохо, когда подкреплением служит физическое или социальное наказание, по они способны
хорошо учиться в тех случаях, когда 1) они находятся в состоянии повышенного возбуждения или 2) они достаточно мотивированы материальными стимулами».
Периферическая нервная система (ПНС)
ПНС иодраздетяется на скелетную часть, состоящую из твигательных нервов, которые иннервируют скелетные мышцы, участвующие в движении тела, и вегетативную (автономную) часть, которая управляет сокращением сердечной мышцы, секрецией желез и работой гладкой мускулатуры. Гладкая мускулатура это те мышцы, которые находятся в кровепос ных сосудах и в желудочно-кишечной системе; под микроскопом они выглядят гладкими ио сравнению с полосатыми или текстурированными скелетными мышцами.
Автономная часть ПНС имеет прямое от ношение к нашему обсуждению природы психопатии, потому что исследования, проводимые в данной области, также устойчиво свидетельствуют о существенных различиях между психопатами и генеральной совокупностью по реактивности или чувствительное! и к сти-муляции. Автономная часть ПНС имеет особое значение, поскольку опа непосредственно связана с эмоциональным поведением и чувствительностью к стрессам и разного рода воздействиям. Она может быть подразделена па симпатическую и парасимпатическую системы (см. рис. 3.4).
Симпатическая система отвечает за акэи нацию или моби пизацию сил человека в опасной или экстремальной ситуации. Как вы еще не разубедитесь, психопат даже в стрессовых ситуациях проявляет невозмутимость Джеймса Бонда. Это можно объяснить двумя способами Или симпатическая нервная система не реагирует в достаточной мере на стрессовые стимулы, пли парасимпатическая система у психопатов запускается быстрее, чем у непсихопатов. Существуют эмпирические факты в поддержку обеих этих предположений.
Прежде чем приступать к более подробному обсуждению работы вегетативной нервной системы психопата. мы должны отметить принципы и методы измерения активности вегетативной системы. Эмоциональное возбуждение, которое в значительной степени находится под контролем вегета гнвной нервной сиг темы, может быть измерено путем мониторинга результатов активности системы, таких как частота сердечных сокращений, кровяное давление или объем кровотока и частота дыхания. Однако чаще всего в качестве физиологического индикатора эмоционального возбуждения используется реакция кожной проводимости (РКП), известная также как кожно-гальваническая реакция (КГР). Поскольку современные исследователи предпочитают термин «реакция кожной проводимости» (Lykken and Venables, 1971), в дальнейшем мы будем придерживаться именное!о.
РКП — это просто мера сопротивлсп ня кожи электрическому току. Хотя на кожную проводимость влияют несколько факторов, наибольшее влияние, по-видимому, оказывает потовыделение. Потовыделение очень тесно связано с изменением эмоционального
Основные нейропсихологические понятия и термины 97
состояния и поэтому считается высокочувствительным иидикатором даже небольших изменений в вегетативной нервной системе При прочих равных условиях интенсивность потовыделения пропорцио-палыюувеличивается с ростом эмоционального возбуждения. Небольшие изменения в потовыделении могут фиксироваться и усиливаться регистрирующими устройствами - детекторами лжи или физиографами. Увеличение потовыделения понижает сопротивление кожи электрическому току. Другими словами, электропроводность кожи увеличивается с ростом эмоционального возбуждения (беспокойство, с грах и так далее).
Раисе мы отмечали, что психопатам не хватает способное ги эмоционально реагировать на стрессовые пли опасные ситуации. В сущности, они производят впечатление бесстрашных, беззаботных и хладнокровных людей и бравируют своей бесшабашностью Следовательно, мы можем ожидать, что по сравнению с нормальной популяцией психопат имеет сравни-гелыio малоакт ивную, слабовозбудимую автономную нервную систему Что же показывает исследовательская литература?
Исследования вегетативной нервной системы
Водном из первых исследований Ликкен (Lykken 1957) выдвинул гипотезу, чю поскольку снижение бсспокойстваявлястся важным стимулом для научения умению избегать болезненных или стрессовых ситуаций и поскольку психопату, как предполагается, бес покойство несвойственно, то он должен иены тывать определенные трудности в обучении избежанию неприятностей. Вспомните, что две характерные особенности психопатов неспособность учиться на отрицательном опыте и очень высокий рецидив преступности. Ликкен тщательно подбирал свою группу испытуемых в соответствии с критериями Клекли. В его выборку отбирались психопаты (как мужчины, так и женщины) из нескольких пенитенциарных учреждении штата Миннесота. Выборка была разделена на две группы — первичных и невропатических психопатов Третью, «нормальную» группу состави ли студенты колледжа.
Л иккен придумал электронный лабиринт, который испытуемые должны были научиться проходить как можно лучше за двадцать попыток. В лабиринте имелись двадцать разветвлений, каждое с четырьмя вариантами дальнейшего пути, причем только один из них бы. । правильным. Хотя три варианта были непра вольными только один из них грозил испытуемому •гволыю болезненным электрошоком. Ликкен преж-у всего хотел выяснить, насколько быстро испытуемые научатся избегать удара током. Этот процесс по-л'.чпл название «научение избеганию наказания». Логика Ликкена заключалась в следующем: при научении избеганию в качестве вознаграждения высту на т уменьшение беспокойства из-за опасения непра ни'1ЫЮ1 о выбора, но поскольку психопатам возмож но, беспокойство нс свойственно, их обучение должно п|юхо ли гь существенно хуже, чем обучение «нормальной» выборки. Эта гипотеза получила подтверждение.
До начала эксперимента с лабиринтом Ликкен проводил измерения изменений электропроводности кожи каждого испытуемого в то время, когда они пытались спокойно сидеть в течение тридцати-сорока минут. В этот период испытуемые периодически слышали зуммер, за которым иногда спустя несколько секунд следовал слабый удар тока. В конечном счете зуммер стал ассоциироваться с ударом электрического тока. У «нормальных» испытуемых уже звук зуммера вы пивал ответное беспокойство в ожидании электротока (классический условный рефлекс) и существенное увеличение кожной проводимости Однако психопаты оказались значительно менее чувствительными к этому стрессу. Кроме того, психопаты показали неспособность научиться избегать болезненных ударов током, тогда как «нормальные» испытуемые обучались значительно лучше
Данные Ликкена показывают, что вегетативная нервная система психопатов действительно малочувствительна и поэтому они нс могут научиться избегать неприятных ситуаций, как это делают другие люди. Болес поздние исследования подтверждают эти результаты (Ogloff and Wong, 1990). Действительно ли эти результаты хотя бы частично объясняют, почему психопаты продолжают входить в столкновения с законом, несмотря па угрозу заключения?
Шсхтср и Латейн (Schachterand Latane, 1964) про должили исследование Ликкена, используя такую же экспериментальную установку и тс же основные процедуры с одним существенным отличием. Каждый испытуемый должен был проходить через лабиринт дважды, - первый раз после инъекции безопасного физиологического раствора, а второй после инъекции адреналина, гормона, который стиму тирует фи-зиоло! ическое возбуждение Испытуемыми были заключенные, отобранные на основании шух критериев: соответствие критериям первичной психопатии по Клекли и неисправимость, измерявшаяся количеством преступлений и временем, проведенным в тюрьме. Заключенные, имевшие высокие показатели по обоим критериям, считались первичными психопатами, заключенные, которые имели низкие пока затели, составили «нормальную» группу.
Инъекции адреналина значительно улучшили деятельность психопата в задаче обучения избеганию. После инъекции адреналина психопаты учились избегать удара током быстрее, чем нормальные заключенные под действием этого же вещества. С другой стороны когда психопатам вводили физиологический раствор, они гак же плохо справлялись с задачей обучения избеганию, как и психопаты в эксперименте Ликкена.
Поскольку беспокойство, как предпола!ается, является главным средством, удерживающим антиобщественные импульсы, управление возбуждением или состоянием беспокойства с помощью лекарственных средств может оказаться эффективной стратегией работы с осужденными психопатами. Некоторые лекарства, несомненно, могут поднять эмоциональный уровень психопатов до шачепия, характерного для генеральной совокупности.
i И< H'.u ini ия криминальной» ионе к-нпя
98 Глава 4. Психопатия: биологические и психологические факторы
В более позднем исследовании Хеар (Hare, 1965а, 1965b) установил, чго первичные психопаты имеют существенно более пизкуюэлектропроводность кожи в состоянии покоя, чем иепсихопаты. Другие исследователи также сообщали о подобных результатах (Herpertz and Sass, 2000). В своем исследовании Хеар (Hare, 1968) разделил выборку испытуемых, составленную ил заключенных одной из тюрем Британской Колумбии (51 человек), натри группы первичных психопатов, вторичных психопатов и непсихопатов, а затем исследовал реакции этих испытуемых в различных условиях, осуществляя постоянный контроль функционирования их автономной нервной системы. Экспериментальные условия также давали возможность наблюдения сложной физиологической реакции, известной как ориентировочная реакция (ОР).
ОР является неспецифическим, весьма сложным корковым и сенсорным ответом на неожиданные изменения в окружении. Ответ может принимать форму поворота головы, расширения зрачка или уменьшения частоты сердцебиения. Цель этого ответа состоит в том, ч гобы выяснить, в чем состоит изменение. И. П. Павлов называл ОР рефлексом «Что это?». ОР представляет собой автоматический рефлексивный аккомпанемент любого замеченного изменения и может быть измерен с помощью различных физиологических показателей. Кроме всего прочего, ОР повышает аналитические способности органов чувств и коры головного мозга.
Хеар обнаружил, что у психопатов не1 только регистрируется чрезвычайно низкая активность автономной нервной системы (электропроводность кожи и частота сердечных сокращений), но и ориентировочная реакция у них оказалась меньшей, чем у непси-хонагов. Его данные говорят о том, что психопаты менее чувствительны и внимательны к своему окружению, особенно к новым и необычным событиям.
Позже Хеар опубликовал парадоксальные данные, касающиеся сердечной активности психопата. Все закономерности, о которых говорилось выше, были выявлены па данных измерений электропроводности кожи. Однако когда в расчет стали приниматься переменные, относящиеся к сердечно-сосудистой системе, начали проявляться некоторые аномалии. Если электропроводность кожи у психопатов неизменно была низкой, то показатели сердечной активности (частота сердечных сокращений) часто оказывались такими же высокими, как и у популяции неисихопа-тов (Hare and Quinn. 1971) Хеар комментирует этот факт следующим образом: «У психопатов, как оказалось, плохо формируются кожно-гальванические условные рефлексы (электропроводность кожи), но хорошо сердечно-сосудистые». (Нате, 1976, р. 135). То сстьиа основан ни кожио гальванической реакции можно прийти к выводу, что психопаты не могут научиться реагировать на стимулы, а если в качестве индикатора использовать показатели сердечно-сосудистой системы, оказывается, что их вегетативная нервная система все же учится реагировать не хуже, чем у нененхопатов. Хеар высказал предположение, что психопаты могли бы быть более адаптивными к стрессам, если бы они запускали «психофизиологические защитные механизмы», уменьшая тем самым воздействие с грессовых стимулов.
Хеар и его коллеги разработали эксперименты, в которых частота сердечных сокращении могла регистрироваться па протяжении всего экспериментального сеанса. В одном из таких экспериментов звуковой сигнал (гудок) предшествовал удару электрического тока примерно на десять секунд (Hare and Craigen, 1974). Когда психопаты ожидали удара, у них наблюдалось сначала резкое ускорение сердечных сокращений, после чего, непосредственно перед началом болезненного стимула, происходило столь же резкое замедление частоты сердцебиения («нормальная» реакция предполагает постепенное, но устойчивое увеличение частоты сердцебиений до удара тока) Однако кожная электропроводность психопатов ос тавалась существенно ниже, чем у непсихопатов. Таким образом, когда в качестве показателей pel истрп-ровалась сердечная активность, оказалось, что у психопатов может формироваться условная рсакщы, ч го указывает на то, что они все-гаки либо способны к обучению, либо наследуют адаптируемость вегетативной нервной системы к вредным стимулам. Хеар предположил, что реакция в виде увеличения частоты сердечных сокращений является адаптивной и помогает психопату отключаться или регулировать эмоциональное воздействие вредных стимулов. По его мнению, это может быть причиной того, что кожно-гальванические реакции у психопатов относительно слабы.
Ликксн (Lykken, 1955) также проводил эксперименты, в которых осуществлялась регистрация показателей психопатов с помощью детектора лжи. Если в целом для психопатов характерен низкий уровень возбуждения, можно было бы ожидать, что с помощью детекторов лжи нельзя было бы отличать лживые ответы психопатов от правдивых, так как приборы рассчитаны на физиологическую реакцию на вопросы. Кроме того, у психопатов ложь не должна вызывать никакого беспокойства, так как у них обычно за плечами большой опыт в части манипуляций и обмана окружающих. Исследование Ликкепа подтвердило эти ожидания. Психопаты демонстрировали одинаковые реакции электропроводности кожи независимо от того, обманывали они или говорили правду. Реактивность непсихопатов оказалась существенно иной: их показатели лжи, отраженные в электропроводности кожи, оказались более высокими, чем у психопатов. Однако из-за неестественной лабораторной атмосферы, отличающейся от условий! реальной жизни, особенно стрессогенных, Ликкеп предо стерсгает против некритического принятия результатов его экспериментов без дальнейшей проверки.
С тех пор лишь несколько работ было посвящено непосредственному исследованию отношения между детектированием лжи и психопатией. Однако Раскин и Хеар (Raskin and Hare, 1978) действительно попытались проверить результаты исследования Ликкепа с использованием более совершенного оборудования и более тщательной разработки стандар тов для детектирования лжи. В качестве испытуемых были отобраны двадцать четыре заключенных-психопата и двадцать четыре заключенных без признаков психопатии. Исследователи установили, что в обеих группах одинаково легко выявлялась ложь при рассказе о ситуа
Детство психопата 99
ции включающей мнимое воровство на сумму в 20 долларов. Этот парадоксальный результат подчеркивает тот факт, для понимания нейропсихологических характеристик психопатов нам необходимы еще более выверенные условия эксперимента.
С ущсствуют, например, данныеотом, что психопаты, у которых достаточно высок уровень возбуждения или мотивации, демонстрируют физиологические реакции на интересные события не менее яркие, чем ответы непсихопатов (Hare. 1968). С другой стороны когда дело касается стрсссогеиных, серьезных случаев, оказывается, что психопаты располагают превосходными навыками в ослаблении чувства вины или неблагоприя । ных реакций (Lykken, 1978). Вымышленная ситуация совершения преступления в эксперимен те Раскина и Хеара была не только относительно бесстрессовой; она, возможно, даже расценивалась психопатом как интересная «игра». Лакмусовой бумажкой для гипотезы детектирования лжи останутся тщательно спланированные эксперименты, которые должны проводиться в реальных, чрезвычайно стрессогенных ситуациях. Существующие данные нс позволяют прийти к однозначным заключениям. Кристофер Патрик и его коллеги (Patrick, Bradley and Lang, 1993) провели исследование, предназначенное для того, чтобы провери гь, чем рефлекторная реакция психопатов на испуг отличается от такой же реакции нормальных людей. Примером рефлекторной реакции наиспугявляется мигательный рефлекс глаза в ответ на порыв ветра. Эти исследователи отметили, что психофизиологические исследования, в которых испытуемыми выступали психопаты, полагались почти исключительно па электропроводность кожи и сердечно-сосудистые показатели. Ученые установили, что криминальные психопаты (которые были идентифицированы с помощью методики PCL- R Хеара) демонстрировали намного более слабую рефлекторную реакцию на испуг при отрицательной стимуляции, чем непсихопаты. Их результаты подтвердили результаты предыдущих исследований, свидетельствующих о том, что криминальные психопаты демонстрируют более слабые реакции автономной нервной системы на неблагоприятные стимулы, чем другие преступники. Хеар (1993, 1996) считает, что психопаты страдают от общей «гипоэмоциональнос.ти». Это значит, что психопаты не могут полноценно переживать никакие эмоции ни положительные, ни отрицательные. Гипо->моцио1 1ал ьность у психопата может быть врожденной, и этим объясняется неспособность таких людей к раскаянию в дальнейшей жизни.
Таким образом, рассмотренные выше результаты исследований позволяют нам сделать четыре гипотетических вывода относительно функционирования вегетативной нервной системы психопата. Во-первых, для психопатов, по-видимому, характерно недоста точное возбуждение и коры головного мозга, и вегетативной нервной системы как в состоянии покоя, так и при некоторых стрессовых состояниях. Физиологически психопаты намного «ленивее» непсихопатов. Во-вторых, поскольку им не хватает необходимой эмоциональности психопаты оказываются нс в состояв и и обучаться избегать наказания, чем частично объяснятся свойственная им склонность к рецидив
ной преступности. В-третьих, некоторые данные говорят о том, что, если эмоциональное возбуждение каким-либо образом стимулировал ь например, ввести адреналин, психопаты могут учиться на опыте и избегать болезненных или неприятных ситуаций наподобие неловкого положения, осуждения общества или тюремного заключения. Наконец, в-четвертых, при наличии адекватных стимулов, например, денежного вознаграждения, психопаты способны учиться на собственном опыте и избегать иеприя гных последствий так же, как и все остальные.
Адриан Рейн (Raine, 1993) в своем превосходном обзоре исследований по психопатии установил, что многие из рассматривавшихся нами ранее психофизиологических индикаторов психопатии могул быть характерны также для рецидивистов и для насильственных преступников вообще. Анализируя данные о частоте сердечных сокращений в состоянии покоя у непнетитуционализпрованпых правонарушителей, он делает вывод: «Вероятно, из всех известных па сегодняшний день биологических открытий, имеющих отношение к антиобщественному поведен ню, этот факт представляется самым достоверным и с легкостью может быть подтвержден эксперименгалыю» (р. 190).
Мы отмечали ранее, что на психопатов сильное воздействие оказывает алкоголь. даже в малых дозах. Алкоголь угнетает всю центральную нервную систему, снижая уровень возбуждения. Исследования показывают. что психопаты, не достигшие нужного возбуждения, даже в трезвом виде находятся в состоя нии полусна и «частичной прострации»; употребление алкоголя приводит к полному «отключению». Поэтому мы могли бы ожидать, что психопат нетолько окажется более восприимчивым к алкоголю, чем нспси хопат с той же массой тела, но может также быстрее напиться до потери сознания. Кроме того, можно предположить, что психопаты меньше страдают бессонницей. Стивен Сми г и Джозеф Ньюмен (Smith and Newman, 1990) обнаружили, что по сравнению с пре-ступниками-непсихопатами преступники-психопаты значительно чаще становятся полинаркоманами. Кроме того, многие преступники-психопаты оказались закоренелыми алкоголиками, а алкоголь, возможно, играет очень существенную роль в формировании их антиобщественного поведения
Детство психопата
Мы уже обсудили характерце гики поведения и некоторые биопсихологические особенности психопатов и теперь обратимся к тому, как становятся пси холатами. Принято думать, что корпи криминального поведения и других поведенческих проблем лежат в семье и что люди, которым такое поведение свойственно, происходя г обычно из неблагополучных семей, где практикуются неадекватные меры воспитания или есть отрицательные примеры для подражания. Однако изучение бпопсихологических особенностей психопатов показывает, что все не так просто. Психопатия, по-видимому, является результатом очень сложного взаимодействия бпопсихологических и ситуационных факторов и факторов обучения.
100 Глава 4. Психопатия: биологические и психологические факторы
Клекли (Cleckley, 1976) не считает, что семьям психопатов свойственны какие-либо общие признаки, предвещающие развитие психопатии, соглашаясь при этом с тем, что относительно гомогенные классификации психопатии действительно существуют. Однако даже если признать, что причиной развития психопатии могут быть нейропсихологические факторы, это не означает, что подобные факторы являются наследственными. Наделе существует не так много доказательств влияния генетики на психопатию. Вероятно, психопат ы рождаются с биологической предрасположенностью к развитию расстройства, которая не зависит от каких бы то ни было наследственных факторов. В соответствии с точкой зрения Айзенка, возможно, что некоторые особенности нервной системы психопатов не позволяют быстро вырабатывать условные рефлексы и формкрова гьассоциации меж ду нарушением закона и наказанием. Из-за этого недостатка психопаты не могут предвидеть наказание и, следовательно, не чувствуют никакой вины (отсутствие совести). С другой стороны, некоторые отделы нервной системы психопата могут быть просто недоразвиты. Другая возможность состоит в том, что недостаток кислорода при рождении (асфиксия в родах) или на ранних стадиях развития неблагоприятно воздействует на pei окулярную активирующую систему.
Удивительно, что так мало исследований было направлено на изучение социальных и семейных факторов вразвитии психопатии, особенноесли принять во внимание то, сколько интереса вызывали биологичес кие факторы. Одно из первых исследований детства психопатов проводилось Маршаллом и Куком (Маг shall and Cooke 1999). Используя для определения пси хопагии методику PCL-R, они установили, что психопаты чаще, чем непсихопат ы, сталкиваются с опре-деленными проблемами как в семье (отсутствие родительской любви, безразличие, жестокое обращение, одиночество и т. д.), так и в обществе в целом (отрицательный социальный и школьный опыт).
Оказалось, что психопатия может быть идентифицирована очень рано. По опросам, проводившимся среди канадских психиатров, 12,7% из них убеждены в том, что психопатия может быть диагностирована до восьми летнего возраста, а еще 66% убеждены, ч го заболевание может быть идентифицировано до восемнадцатилетнего возраста (Gray and Hutchison, 1964). В DSM-IV указывается, что для того чтобы квалифицировать расстройство личности с антиобщественными проявлениями, некоторые поведенческие паттерны должны выявлягься до пятпадцатилетнего возраста. В одном лонгитюдном исследовании (Robins, 1966) анализ историй болезни подтвердил, что у 95% обследованных взрослых психопатов определенные психопатические признаки могли быть выявлены еще тридцать лет назад, когда эти люди были детьми. Основываясь на обзоре большого количества литературы, Куэй (Quay, 1972) высказал предположение, что психопатические черты взрослых в детском возрасте, вероятно, квалифицируются как «нарушения поведения» или «чрезмерная агрессивность». В эту категорию входят злостное непослушание, деструктивное поведение, драки, раздражительность, безответственность и дефицит внимания.
Синдром дефицита внимания и гиперактивности и психопатия
В целом ряде исследований поведение ребенка с ADHD (синдром дефицита внимания и гиперактивности) связывалось с повышенными потребностями психопатов в стимуляции. Если низкий уровень физиологического возбуждения психопата обусловлен дисфункцией нервной системы, то мы вправе предполагать, что такой же дефицит способности к реагированию свойственен психопатам и в детстве Некоторые гиперактивные дети в гаком случае могут быт ь кандидатами во взрослые психопаты.
В работе, в которой в течение тридцати лет проводилось наблюдение за бывшими пациентами клиники для детей с психологическими проблемами (Robins, 1966), было установлено, что приблизительно ’/1 детей, у которых наблюдались симптомы гипс рактивности, был впоследствии поставлен диагноз «психопатия». По-видимому, дети с синдромом ADHD имеют сходные нейропсихологические особенности, близко связанные с низким уровнем коркового возбуждения (Satterfield, 1978, 1987).
В продолжающемся лонгитюдном исследовании, начатом в середине 1970-х годов Еврейским Медицинским центром Лонг-Айленда совместно с Психиатрическим институтом штата Ныо-Иорк, было выявлено, что 16% обследованных, которым ставили диагноз ADHD, оказались вноследст вии наркоманами, тогда как в контрольной группе это количество составило 3% (Cowley, 1993). У 27% (8% в копт рольной группе) были обнаружены признаки антиобщественного поведения. «К 20 годам дети из гиперактивной группы в два раза чаще подвергались арсс там, в пять раз чаще обвинялись в совершении уголовных преступлений и в девять раз чаще огбы вали срок в тюрьме» (Cowley, 1993, р. 48). Таким образом, прежде чем делать предварительные заключения, следует провести границу между расстройствами личности с антиобщественной направленностью и криминальной психопатией.
Чтобы уменьшить чрезмерную гиперактивность, часто назначают стимуляторы, в частности риталин (Ritalin). Можно было бы ожидать, ч го стнмуля горы увеличат, а не уменьшат моторную активность. Однако оказалось, что они специфически влияют на RAS и другие структуры стволовой области мозга, улучшая их эффективность и позволяя коре достичь большего возбуждения и получить больше информации (см., например: Bartol, 1975). Таким образом, и< пользование стимуляторов для контроля гиперактивности у детей дает парадоксальный эффект.
Если у гиперактивных детей корковое возбуждение низкое, для достижения оптимального уровня возбуждения им понадобится более сильная стимуляция. Кэнтвелл (Cantwell, 1975) заметил, что гиперактивные дети не проявляют повышенной моторной активности на детской площадке, по развивают ее в таких местах, как, например, школа, где от них требуется управление сигналом на входе. По-видимому, в таких ситуациях уровень возбуждения падает ниже, чем обычно требуется. Таким образом, ребенок с низким уровнем возбуждения будет искать возможное-
Детство психопата 101
ти увеличить стимуляцию и уровень возбуждения Один из способов, которым он пытается этого достичь, состоит в том, чтобы нарушать порядок в классе и мешать другим ученикам - то есть демонстрировать поведение, очень похожее па поведение взрос лых психопатов в обществе.
Если бы дети получали адекватную стимуляцию на входе, наподобие той, которую обеспечивают стимуляторы, воздействующие на активность RAS. то они больше не нуждались бы в стимуляции, увеличении активности или персональном внимании. Этим можно объяснить гот факт, что методы модификации поведения, с помощью которых пытались корректи роватьсиндром ADHD в школе, оказывались в большинстве своем неэффективными.
Па.осповапип обзора большого количества литературы по проблеме гиперактивности у детей Кэнтвелл (Cantwell 1975) обнаружил общие признаки в психопатии взрослого и в синдроме ADHD у детей. Обратите внимание, однако, чго в нижеследующей цитате он использует термин «социопат» в качестве синонима термина «психопат», против чего мы уже предостерегали:
Современныр исследования функционирования автономной нервной системы и паттернов ЭЭГ в состоянии бодрствования у взрослых социопатов и у гиперактивных детой показывают, что обе эти группы могут имел одну и ту же основную нейрофизиологическую аномалию' более низкие уровни базовой активации в состоянии покоя чем у нормальных людей того же возрас-ta Это позволяет сделать предположение что возможно, существу!  г наследственно передаваемая нейрофизиологическая аномалия, которая вг дет к гиперактивности в детстве и социопатии во взрослом состоянии» (Cantwell, 1975. р. 199)
Недостатком работы Кэнтвелла, безусловно, можно считать неразличение психопатии и социопатин. Невозможно сказать, основывалась ли литература, которую он цитирует, на исследованиях истинных психопатов или лиц с антиобщественным поведением, имеющих богатый уголовный опыт (социопатов).
Мендельсон, Джонсон и Стюард (Mendelson, Johnson and Steward 1971) проинтервьюировали матерей восьмидесяти трех детей в возрасте от двенадцати до шестнадцати дет. у которых несколькими годами рапсе был диагностирован синдром гиперактивности. Оказалось, что 75% детей все еще продолжали проявлять I иперактпвность. Матери жаловались, что у детей сложилась «установка на непослушание* и они вообще не поддаются исправлению. По мнению Мендельсона (Mendelson), поведение 22% детей продолжало носить чрезмерно антиобщественный характер, и эти дети были уже обречены на то, чтобы стать психопатами. Приблизительно 60% детей имели контакт с полицией 17% из них - минимум три раза. 25% от этой группы направлялась в суды по делам несовершеннолетних. Более 1/3 из этих 83 детей угрожа
ли убить своих родителей, 7% носили оружие и 15% совершали поджоги.
Подобные результаты приводились Вейсом, Минде, Всри, Дугласом и Неметом (Weiss, Minde, Werry, Douglas and Nemeth, 1971) по результатам пятилетнего наблюдения под|юстков, которым ранее был поставлен диагноз ADHD. Большинство матерей (7 %) жаловались, что самой большой проблемой их ребенка была «эмоциональная незрелость». .30% детей в период наблюдения не имели никаких постоянных друзей. 25% продолжали регулярно демонстрировать антиобщественное поведение 16% направлялись в суд и 3% во время наблюдения были в исправительном учреждении
Саттерфилд (Satterfield, 1987) исследовал связь между официальными арестами и синдромом ADHD. Работа проводилась как восьмилетиее лонгитюдное наблюдение 150 гиперактивных и 88 нормальных детей. Данные показали что г и перактивпые дети гораз до чаще задерживались за серьезные преступления, чем нормальные. Кроме того, гиперактивные дети в двадцать пять раз чаще попадали в исправительные заведения.
Результаты ряда работ, посвященных изучению нейропсихологических факторов гиперактивности v детей, также подтверждают гипотезу о связи между психопатией и синдромом ADHD В нескольких работах утверждается, что от 40 до 50% гиперактивных детей имеют аномальные ЭЭГ (Satterfield, 1973; Capute, Niedermcver and Richardson, 1968; Hughes, Crawford, Barker, Schumann andjaffe, 1971), что особенно было заметно по аномально высокой медлен-поволновой активности Мы уже писали, что подобная картина корковой активности является типичной для взрослых психопатов. В другом ряде работ Саттерфилд с коллегами (Satterfield and Dawson, 1971; Satterfield, Atoian, Brashears, Burleigh and Dawson, 1974) обнаружили у многих гиперактивных детей постоянно низкий уровень электропроводности кожи. По словам преподавателей, дети с более низким уровнем электропроводности кожи были более неугомонными, гиперактивными и импульсивными. Дети с самым низким уровнем возбуждения (самая низкая электропроводность кожи н слабое корковое возбуждение по ЭЭГ) оказались наиболее чувствительными к психостимуляторам (в частности, к ме-ридилу (methylphenidate)). После фармакотерапий у детей существенно повысился уровень возбуждения (что было заметно как по увеличению электропроводности кожи, так и по картине ЭЭГ) и уменьшилась моторная активность.
Несколько недавних исследований были посвяще ны разработке более совершенной системы классификации гиперактивного синдрома (Satterfield, 1987; Klinteberg et al., 1989). В значительной степени эти работы были направлены на разграничение «чистой» гиперактивности, характеризующейся высокой степенью импульсивности, и «агрессивной» гиперактивности, характеризующейся враждебностью и агрессивностью. Как предполагают Клайнтберг с коллегами (Klinteberg et al., 1989), импульсивность как признак, позволяющий прогнозировать криминальное поведение во взрослом возрасте оказывается боте падежной, чем а1рессинность.
102 Глава 4 Психопатия: биологические и психологические факторы
Предположение о связи между синдромом ADHD и криминальной психопатией получило поддержку и в другом недавнем исследовании (Loeber and Stouthamer-Loeber, 1998). Рольф Лебер и Магда Ста-утхамер-Лебер (1998, с. 246) указывают, что синдром ADHD, по-видимому, выполняет три функции в развитии стойкого агрессивного и насильственного поведения: 1) он отрицательно сказывается на когнитивной п учебной деятельности, 2) является причиной оппозиционного (антиобщественного) поведения и 3) приводит к раннему, ускоренному развитию агрессивных наклонностей, к проблемам поведения и к употреблению психоактивных веществ.
Из вышеупомянутого исследования следует, что в ряде случаев синдром ADHD у детей является предвестником психопатии у взрослых, что подчеркивает роль нейр<х|>из11ологическпхфакторов в возникновении психопатии. В целом, за исключением работ, специально посвященных изучению ADHD, лишь немногие исследования были направлены на изучение нейрофизиологических особенностей потенциальных психопатов в раннем детстве.
Более плодотворными для изучения особенностей детских лет психопатов — особенно криминальных психопатов могли бы стать исследования «неисправимых преступников», описанные сторонниками теории развития, в частности Терри Моффитт (Terric Moffitt) и ее коллегами. Напоминаем читателю, что эта теория более подробно рассматривалась в главе 2. Согласно теории развития, антиобщественное пове дение «неисправимых преступников» проявляется в любых условиях и ситуациях, начиная с раннего детства. В неврологическом аспекте «неисправимые преступники» характеризуются рядом минимальных нейропсихологических отклонений, — трудный характер в младенчестве, синдром дефицита внимания или гиперактивности в детском возрасте и проблемы с обучением и речью в подростковом возрасте. В социальном плане «неисправимые преступники» отличаются гем, что в детские годы они, как правило, отвергаются своими сверстниками и досаждают взрос лым. Они не проявляют практически никакого эмоционального сочувствия или беспокойства в отношении других людей и часто склонны к проявлениям садизма и к манипулированию другими людьми, а связь с семьей у них слаба. Они чрезвычайно импульсивны и недостаточно внимательны. По мере своего развития «неисправимые преступники» начи нают регулярно совершать самые разные агрессивные и тяжкие преступления. Внимательное знакомство с биографиями «неисправимых преступников» часто показывает их удивительное сходство по симптоматике с криминальными психопатами.
Потеря родителей
В научной литературе часто предполагается, что причиной психопатии является прежде всего небла гоприятная атмосфера в семье, причем исследователи предлагали различные версии того, в чем именно заключается зта неблагоприя! ная атмосфера. Изучив биографии и условия жизни амбулаторных больных психиатрической клиники в городе Перт в Западной Австралии, Грир (Greer, 1964) в качестве главной при
чины их душевных расстройств идентифицировал потерю родителей. Потерей родителя(сй) он считал утрату одного или обоих биологических родителей или продолжительное их отсутствие на протяжении по меньшей мере двенадцатимесячпого срока до того, как ребенок достиг пятнадцати лет. Грир установил, что 60% из семидесяти девяти пациентов, идентифицированных как психопаты, пережили потерю родителей. Для сравнения, потерю родителей пережили 28% из 387 испытуемых с неврозами и 27% из 691 испытуемого контрольной группы.
К результатам Грира следует относиться осторожно, поскольку идентификация психопатов осуществлялась в соответствии с рекомендациями Американской психиатрической ассоциации, выпущенными в 1952 году. Поэтому выборка, вероятно, представляет собой довольно неоднородное собра>i ие ли ц, склонных к антиобщественному поведению. Тем нс менее три вывода из этого исследования представляются особен но интересными. Во-первых, среди тех психопатов, которые пережили потерю родителей, оказалось существенно больше женщин, чем мужчин. Во-вторых, значительная часть психопатов потеряли родителей до того, как достигли пятилстнего возраста. В-третьих, психопаты в целом чаще теряли обоих родителей.
Также сообщалось, что психопаты чаще оставались без отца, чем без матери (Oltman and Friedman, 1967), и что потеря родителей чаще встречалась у тех детей, у которых были сильнее выражены психопатические признаки (Craft, Stephenson and Granger, 1964). Уход родителей из семьи или потеря роди гелей рассматривались и во многих других исследованиях, ио критерии для определения психопатии были слишком вариативными, чтобы делать достоверные заключения. Хеар (I lare, 1970) также отмечает, что в большинстве исследований приводятся искаженные и ретроспективные данные, । юскольку биографические сведения поступают или от самого психопата (который не может считаться надежным источником), или от его родителей, родственников и друзей. Информация, таким образом, собирается долгое время спустя после событий и с большой вероятностью окажется искаженной, так как факты могут i юдго-ияться под описание поведения.
Басс (Buss, 1966) описывает два типа родительского поведения, которые, как он считает, способствуют развитию психопатических паттернов. Родители первого типа дистанцированы и холодны по отношению к ребенку и не поощряют развитие тесной связи. При втором типе принуждение, награды и наказание применяются непоследовательно и произвольно. Вместо того чтобы научиться отличать плохое от хорошего, ребенок учится избегать обвинения и наказания путем лжи или других средств манипулирования.
На основании обзора многих исследований причин психопатии Мак-Корд и Мак-Корд (McCord and McCord, 1964) пришли к заключению, что «лучше всего объясняют развитие психопатии чрезмерная эмоциональная депривация или умеренное отчуждение, осложненное другими факторами окружения или дисфункцией нервных центров торможения» (McCord and McCord, 1964, р. 87). Согласно этой точке зрения, чрезмерная эмоциональная депривация уже сама по себе может в какой-то мере объяснить
Детство психопата 103
развитие психопатии но, как отметили Мак-Корды, зпачи голыше количест во психопатов помимо депривации имеют ряд других, пока не отождествленных, отклонений в нервной системе. Кроме того, все пси хопаты в той или иной степени были лишены теплых эмоциональных отношений со своими родителями.
Клекли (Cleckley, 1976) возражает против такого подхода, утверждая, что теории потери родителей или эмоционального отчуждения придается слишком большое значение. Он скептически относится к любым данным об устойчивых поведенческих паттернах, возникающих в семье, отмечая, что многие обследованные им психопаты были выходцами из семей, которые казались счастливыми и способствующими превосходной адаптации. Согласно Клекли, если негативный фактор и кроется в семейном воспитании, то это должна быть чрезвычайно тонкая и скрытая особенность воен и гания, трудная для понимания родителей, а значит, винить их за это не следует. Клекли допускает, что некоторые родители неспособны к проявлению эдемы парной теплоты, чтобы создавать атмосферу «ис тинной близости, которая, по-видимому; важна для нормального биологического развития» (Cleckley, 1976, р. 411). Родители могут быть справедливыми, добрыми и мягкими и демонстрировать другие превосходные качества, но им может не хватать одного незаметного, ио существенного компонента, необходимого для развития основных чувств и эмоций у ребенка. Кроме того, это особенное качество почти невозможно вычленить, чтобы изучить на практике.
Хеар с коллегами (Hare et al., 1992) не нашли подтверждения той гипотезы, что причиной психопатии является проживание в «бедных» или «неблагополуч вых» семьях. Хеар нс оспаривает результаты исследований, в которых установлено, что проживание в «неблагополучных» семьях, где практикуется жестокое обращение с де гьми, связано с ранним появлением криминального поведения у ненсихопагов, но по отношению к психопатам эта связь оказывается слабой или несущественной.
Фейрс (Phares, 1972) полагает, что одним из воз можных объяснений психопатии, которое связано с условиями в семье, является чрезмерная опека и потакание со стороны родителей. Некоторых детей освобождают от наказаний за антиобщественные или агрессивные поступки, стоит им попросить прошения или пообещать больше так не делать. Они становятся исключительно изощренными в манипулировании другими людьми, применяя замечательное красноречие и умение быть «обаятельным». Фейрс утверждает, что родители фактически подкрепляют антиобщественное поведение, позволяя детям принимать воз-паграждепия и избегать наказания (что также является сильным поощрением) для формирования психопатического поведения. Кроме того, такие дети редко переживают фрустрации или задержку возна-। раждения, поскольку родители угождают каждой их прихоти. Весьма вероятно, что дети будут совершать такие «выгодные» действия и во взрослом возрасте.
В лонгитюдном исследовании Робинс (Robins, 1966) обнаружено, что у большинства психопатов отцы были или непосредственно психопатами, или алкоголиками. Робинс отмечает, что наличие отца-
неудачника с антиобщественным и установками и поведением имеет три неблагоприятных следствия: отсутствие должного порядка в семье, скандалы между супругами и дефектная модель поведения для ребенка. Тем не менее Робинс не выявила значимой связи между отсутствием хороших эмоциональных отношений с родителями или потерей родителей, с одной стороны, и психопатическим поведен нем с другой.
Исследования отношений в семье, несмотря на свою противоречивость, говорят о том, что родительская реакция на физиологически обоснованную потребность в стимуляции может иметь важнейшее значение. Тот факт, что ребенок имеет потребности в избыточной стимуляции, еще нс означает, что он станет психопатом. Если родители являют собой примеры для подражания, последовательны в поддержании порядка в семье и используют непротиворечивые методы подкрепления, то вероятность того, что ребенок не просто научится избегать наказаний, по вырастет в высоконравственного, способного сопереживать другим людям взрослого, существенно возрастет. С другой стороны. если родители часто отсутствуют дома, уделяют детям мало внимания пли непоследовательны в поддержании порядка в семье, ребенок, скорее всего, не сможет усвоить соответствующие модели просопи ального и высоконравственного поведения.
Однако вполне вероятно, что некоторые черты темперамента, скажем, активность, реактивное! ь, эмоциональность и чрезмерная общительность, присущие детям с самого раннего возраста, могут стать причиной совершения детьми таких действий, которые находятся в противоречии с нормами общества. Более активныедстибыстрееосваиваются в новом окружении и ведут себя более импульсивно, чем их пассивные сверстники, и часто нарушают нормы и правила, приня гыс в их окружении. Кроме того, дети с раздражительным, злобным характером вызывают совеем другие реакции со стороны родителей и социальной среды, чем дети с более легким и приятным характером Родители, способные терпимо относиться к детям с синдромом дефицита внимания и гиперактивности и ладить с ними, moi ут обеспечп гь более благоприятное эмоциональное окружение для развития таких детей, чем родители, оказавшиеся не в состоянии выносить непрерывно носящегося вокруг ребенка. Родители, ие способные или не желающие выносить непоседливого, капризного ребенка, могут создать тем самым семейную атмосферу, мешающую его « нормал ьному» развитию.
Синдром дефицита внимания и гиперактивности (ADHD) является типичным паттерном развития в раннем детстве и часто приводит к неспособности к обучению и поведенческим проблемам в среднем школьном возрасте, ювенильной делинквентности в подростковом возрасте и психопатическому поведению или личностным нарушениям антиобщественного характера у взрослых. По мере закрепления этого паттерна психопатическая личность учится с помощью слов-подкреплений вербально манипулировать другими людьми. Слова «мне жаль» или «я больше так не буду», несмотря на их неискренность, остаются действенным средством достижения подкрепления.
104 Глава 4. Психопатия: биологические и психологические факторы
Выводы
Первичных психопатов следует отличать от людей, которые могут быть классифицированы как психически больные или лица, страдающие невротическими или эмоциональными расстройствами. Первичных психопатов следует также отличать от социопатов, несмотря пато что у них много общего. Термином «социопат» обычно называют человека, который при вычно нарушает закон и нс учится на своем опыте. Психопат, как уже говорилось, может иметь столкновения с законом, а может и пе иметь. Кроме того, психопатам свойственен ряд поведенческих и нейрофизиологических особенностей, которые позволяют дифференцировать их от других групп. Для обозначения психопатов, совершающих неоднократные нарушения закона, Хеар (Hare) предложил термин криминальный психопат. В этом стереотипы поведения криминального психопата и социопата схожи.
Находясь в обществе, психопаты, как правило, производят впечатление очаровательных, смелых, остроумных, интеллектуальных людей, обладающих чрез вычайным личным обаянием, но слабыми эмоциональными реакциями и аффектами. Создается впечатление, что у психопатов отсутствуют нравственные нормы или способность проявлять подлинное сочувствие к окружающим. Если психопаты ста новятся преступниками, то их преступления приводят в замешательство сотрудников правоохранительных органов, поскольку совершаются без заметных или рациональных причин. К тому же такие правонарушители пе выказывают никакого раскаяния или готовности исправиться. Кроме того, диагностическая категория «расстройство личности с антиобщественными проявлениями", определяемая в DSM-III и DSM-IV. во многом подходит под определение криминального психопата, данное Робертом Хеаром.
Мы рассмотрели много нейрофизиологических исследований, предполагая, что психопат отличается от остальных категорий людей по фнзиологичес ким показателям. Оказалось, что отличительной осо бенностью психопатов является недостаточно высокий уровень возбуждения как коры головного мозга, так и вегетативной нервной системы, что может объяснять испытываемые ими трудности в усвоении общественных норм Однако есть ряд фактов, позво ляющих предполагать, что при адекватных стимулах психопаты способны очень неплохо научиться соответствовать социальным ожиданиям. Если вспомнить разговор о теории Айзенка в третьей главе, можно предположить, ч го психопат ы должны быть устойчивыми экстравертами с высоким уровнем психотизма. Психопат, как и экстраверт, очевидно, не достигает уровня возбуждения, достаточного для того, чтобы легко вырабатывать классические условные рефлексы, которые, вероятно, большинство из нас вырабатывают еще в детском возрасте. Если в дополнение к этому физиологическому недостатку ситуация в семье психопата оставляет его без соответствующих моделей для подражания, то вероятность стать преступником для него возрастает вдвое.
Кроме того, для многих психопатов, очевидно, характерны аномальные паттерны волновой активнос
ти мозга, с доминированием главным образом медлен новолновой активности, характерной для детей, что говорит о том, что их нервная система остается незрелой, по крайней мере, до среднего возраста. Имеются данные о большем, чем обычно, количестве позитивных пиков, которые являются вспышками мозговой активности, связанными с эпизодами агрессивности и импульсивности. Однако исследователям не удалось выяснить, являются ли эти отклонения причиной психопатического поведения или наоборот. Надежных доказательств генетической обусловленности психопатии нет, хотя нельзя игнорировать возможность того, что психопаты могут рождаться с биологической предрасположенностью к заболеванию.
Исследования, посвященные детству психопатов, определенно указывают пато, что в ранние годы психопаты, возможно, страдали синдромом дефицита внимания и гиперактивности (ADHD), причиняя беспокойство и родителям, и учителям. Однако пет никаких оснований полагать, что дети с синдромом ADHD в будущем обязательно становятся психопа тами. Возможно, из-за недостаточного уровня физиологического возбуждения психопаты, в отличие от сверстников-непсихопатов, не реагируют на предостережения, угрозы или фактическое наказание. Они не усваивают социальные ожидания и понятия «хороню» и «плохо», возможно, потому, что вызывающие беспокойство дисциплинарные процедуры для них причиной беспокойства не являются. Во многих отношениях путь развития криминального психопата напоминает биографию неисправимого преступника, описываемую теорией развития, о которой говорилось во второй главе.
В наших знаниях о психопатии остается еще немало пробелов, один из которых касается области гендерных различий. Психопатия у женщин исследована скудно. Некоторые исследования указывают пато, ч го поведенческие характеристики психопатов-женщин вообще мало отличаются от характеристик психопатов-мужчин с той лишь разницей, что женщины делают несколько больший акцент на сексуально-демонстративном поведении. Однако это может быть отражением культурных стереотипов, так как женщин традиционно больше, чем мужчин, осуждают и наказывают за поведение, которое считает ся не соответствующим сексуальным нормам. Тем не менее ис следования криминальных психопатов-женщин, про-водившиеся с использованием методики Хсара (Нате) PCL-R, показывают, что стереотипы их поведения могут несколько отличаться от стереотипов поведения криминальных психопатов-мужчин.
Одна черта психопатов представляется абсолютно бесспорной. Их способы мышления отличаются от мышления большинства людей. Они, по-видимому, воспринимают ситуацию и относятся к жизни иначе, чем большинство людей. Это отличие познаватель ного стиля характерно для многих людей с так называемым «девиантным» поведением, независимо от того, являются ли они преступниками или нет. Мы снова вернемся к обсуждению этих вопросов в главах, посвященных убийствам, насилию и преступлениям на сексуальной почве.
ГЛАВА 5
ИСТОКИ КРИМИНАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ: НАУЧЕНИЕ И СИТУАЦИОННЫЕ ФАКТОРЫ
Бихевиоризм
Социальное научение
Теория ожиданий
Имитационные аспекты социального научения
Дифференциальная теория «ассоциация — подкрепление»
Преступность, порождаемая фрустрацией
Ситуационные факторы, стимулирующие и управляющие криминальным поведением
Авторитет как фактор, стимулирующий криминальное поведение
Деиндивидуализация
Выводы
Оказавшись в той или иной ситуации, человек, как правило, уже обладает некоторым запасом жизненного опыта, в том числе и обширным репертуаром стратегий реагирования па различные события. До настоящего момента мы практически не касались этой темы, сосредоточившись на наследственности и нейрофизиологии и на той важной роли, которую они играют в формировании криминального поведения. Эти биологические факторы, судя по всему, частично определяют индивидуальные различия в эффективности классического обусловливания. Поскольку восприимчивость к обусловливанию оказывает сильное влияние на страх возмездия, от нее зависит степень подавления социально неприемлемого криминального поведения. Однако с точки зрен ия классического обусловливания, человек действует подобно автомату, монотонно, рутинным образом, без активного участия интеллекта. Воздействуйте нейтральным стимулом в сочетании с непосредственно следующим за ним аверсивным событием, и четко действующий робот вскоре автоматически свяжет этот стимул с болезненным ощущением. Подобное связывание нейтрального стимула с аверсивным воздействием, по всей вероятности, является сильно действующим фактором, определяющим поведение человека во многих случаях, однако далеко не всегда. Обусловливание - это лишь один из факторов, влияющих иаформирование криминального поведения
Решающим для понимания криминального поведе-нияявляется взгляд на человека пезависимооттого. нарушающего пли не нарушающего социальные нормы — как на субъекта, активно решающего проблемы, воспринимающего, интерпретирующего и уникальным образом реагирующего па окружающую среду. Рассмотрим для начала противозаконное поведение как субъективно адаптивное, а не как девиантное. В этом смысле противозаконное поведение можно трактовать как паттерн реагирования, который субъект находит в качестве эффективного или считает таковым в определенных обстоя гельствах.
Преступления, связанные с насилием, будь то разбойные нападения или убийства, иногда характеризуются как «иррациональные», «неконтролируемые», «эксплозивные», «немотивированные», а следовательно, не поддающиеся анализу. Далее но ходу изложения мы продемонстрируем, однако, что разные типы насильственного поведения возможно описать посредством различных теоретических построений. Решение действовать насильственным образом может приниматься очень быстро и необдуманно, но насильственное поведение обычно не является пи иррациональным, нн неконтролируемым. Даже поведение, связанное с тяжелым нарушением психики, может быть адаптивным, хотя в подобных случаях по закону человек не признается виновным.
Совершение криминальных действий для кого-то может стать способом адаптации и средством выживания в крайне тяжелых (физически, социально или психологически) условиях. Другой совершает насильственное действие просто защищая честь или собственную личность. В любом случае субъект выбира
ет, как ему кажется, наилучший из возможных способов действия в данной ситуации. Разумеется, вовсе необязательно, что другой человек выберет тот же самый способ, как и то, что это будет поведение, осуждаемое обществом. Какие еще факторы, помимо восприимчивости к классическому обусловливанию, влияют на поведенческие различия? В самом широком смысле научение - как оперантнос (или инструментальное), так и социальное чрезвычайно важная составляющая в совокупности определяющих поведение факторов. Наследующих страницах мы расширим понятие обусловливания, с тем чтобы включить в него обе эти формы научения, играющие большую роль в формировании и закреплении криминального поведения. Позднее мы введем ситуационные факторы, которые, как представляется, влияют на процессы научения. Поскольку все эти темы возникли благодаря психологическому направлению, называемому бихевиоризмом, с него мы и начнем наше обсуждение.
Бихевиоризм
Бихевиоризм официально берет свое начало с появившейся в 1913 году статьи Джона Уотсона «Психология с точки зрения бихевиориста». Ста гья, опубликованная в Psychological Review, считается манифестом бихевиоризма, а Уотсон основателем этого направления в психологии. Однако Уотсон вовсе не был первым, кто обсуждал базовые элементы поведенческой психологии. Ее корни можно проследить по крайней мере до Аристотеля (Dserens. 1925). Бихевиоризм Уотсона представляет собой рекуррентную фазу в циклической истории психологии. На смену психологии души или сознания приходит психология действия и поведения (бихевиоризм), вслед за чем снова появляется психология души и сознания. В настоящее время опять наблюдается движение к психологии души и сознания, особенно в исследованиях, посвященных когнитивным процессам. Для начала давай те обратимся к бихевиоризму Уотсона, оказавшему значительное влияние на психологические интерпретации криминального поведения.
Уотсон многократно провозглашал, что психология -это наука о поведении. Он утверждал, что психологи должны исключить из научных рассуждений сознание и прочие связанные с ним «туманные» понятия, поскольку их невозможно наблюдать и измеря гь. Он был убежден в том, что главная задача психологии понимать, предсказывать и контролировать человеческое поведение и что только строгий научный подход может обеспечить достижение этой цели. Испытав огромное влияние знаменитых исследований И. П. Павлова по классическому обусловливанию, Уотсон считал, что психология должна сконцентрароваться искл ючи гель но на изучении взаимосвязи между стимулами и реакциями. Стимул это объект или событие, которое вьгзывает поведение. Реакция — это вызванное поведение. Уотсон был убежден, что любое поведение, как животных, так и человека, управляется внешней средой, подобно тому как это было в экспериментах Павлова — стимул продуцирует реакцию (иногда это г подход называют S—R-пснхологией). Таким образом, для
Бихевиоризм 107
Уотсона классическое обусловливание (или обусловливание по Павлову) являлось ключом для понимания, предсказания и контроля поведения, но его практическая применимость была ограничена.
Главным представителем бихевиоризма в течение нескольких десятилетий был Б. Ф. Скиннер (1904 1990), один из самых авторитетных психологов США XX века. Скиннеровский подход доминировал в области модификации поведения или поведенческой терапии в системе коррекции и во многих лечебных учреж-дениях для умственно отсталых или людей с психическими нарушениями. Некоторые современные теории криминального поведения (см., например: Akers, 1977,1985) пытаются интегрировать скиннеров-ский бихевиоризм с социологическими подходами. Уделим некоторое внимание общей характеристике скинперовского подхода, прежде чем оценивать его влияние на исследование криминального поведения?
Подобно Уотсону, Скиннер полагал, что главная задача психологии предсказание и контроль поведения. Так же как и Уотсон, он считал, что среда или внешние стимулы являются первичными — если не едина венными — детерминантами любого поведения, как человеческого, так и животных. Средовые стимулы — это независимые переменные, вызываемые ими поведенческие проявления — зависимыми переменными. В поведенческих науках переменная это то, что поддается измерению, как, например, воздействие и реакция. Поведение (или реакция) называется «зависимой» переменной, потому что оно контролируется (или зависит) одной или несколькими независимыми переменными. Устойчивые связи между независимой и зависимой переменными (стимулом и реакцией) — это научные законы. Таким образом, для Скиннера цель бихевиористской психологии раскрыть эти законы, чтобы предсказывать и контролировать поведение.
В отличие от Уотсона, Скиннер нс отрицает существование и, в некоторых случаях, полезность учета отдельных ментальных процессов или внутренних стимулов. Однако он подчеркивает, что эти стимулы не являются необходимыми для науки о поведении, так как продукты ментальной активности могут быть объяснены такими способами, которые не требуют ссылок на психические состояния. Психическая активность может быть истолкована посредством наблюдения за тем, что индивид делает, и того, что он делает, вполне достаточно для объяснения. Уотсон же, как мы помним, настаивал патом что сознание и психика просто-напросто нс существуют.
Здесь мы должны подчеркнуть, что необходимо различать бихевиоризм как взгляд на человеческую природу и как научный метод. В качестве научного метода бихевиоризм постулирует, что изучение человеческого поведения может прогрессировать быстрее, если ученые будут изучать такие вещи, которые име ют физическую основу и которые могут наблюдаться другими исследователями. Поскольку процессы, происходящие у нас в голове, не могут наблюдаться другими, они не могут быть объектом научного исследования. Согласно Скиннеру, положения науки о пове
дении должны быть верифицируемы, с тем чтобы получить подтверждение или считаться недоказанными. В противном случае психология останется на уровне философских упражнений, кабинетных спекуляций и непроверяемых мнений. Самопровозглашенные эксперты могут сколь угодно долго настаивать на том, что «шоплифтинг», то есть тяга к совершению магазинных краж, есть аддикцпя, в чем io подобная алкоголизму, даже не пытаясь при этом определить валидность своих утверждений. Только тщательно выполненноесистематическое исследование, при котором термины «шоплифтинг» и аддикцпя ясно определены и строго тестированы, продвинет наше знание относительно связи между ними. Следовательно, любой психологический эксперимент, любое высказывание, включенное в психологический протокол, должно основываться на чем-то таком, что мы все можем наблюдать, или на том, что доступно проверке другими исследователями. Вместо того чтобы просто утверждать, что некто переживает страх или гнев, мы должны точно идентифицировать поведенческие проявления, позволяющие нам делать подобные заключения. Это даст основание другим, в том числе и самому объекту, наблюдения. для того чтобы согласиться или не согласиться с нами. «Вы что-то ерзаете в кресле. Должно быть, чего-то боитесь» — «Нет. вовсе нет. Это из-за чертова шерстяного белья, которое мне прислала моя тетя из Вермонта».
Бихевиористская трактовка природы человека, сторонниками которой является Скиннер и большинство других психологовссильнымбихевиориским уклоном -состоит в том, что разница между человеком и его животными предками заключается лишь в степени развития. Поведение человека следует тем же самым естественным законам, что и поведение животных. Подобно Дарвину, Скиннер не видел радикальных отличий между человеком и животными. Даже человеческий язык и концеп гуальное мышление не вносят принципиальных различий. Вербальное поведение это «очень специфический вид поведения, нопосуще-ству включенных в пего процессов в нем нет ничего такого, что отличало бы его от невербального поведения, и, следовательно [вербальное поведение] не является чем-то таким, что отличало бы его от [других] животных» (Skinner, 1064, р. 156). Для Скиннера, таким образом, изучение животных, например, обезьян, крыс и голубей, имеет огромную ценность; тщательно организованное и проведенное исследование выявля ет закономерные связи между любым организмом и окружающей его средой.
Выяснив, как бихевиоризм рассматривает человеческую природу, мы можем лучше попять основную систему координа г, используемую в бихевиоризме для изучения п объяснения криминального поведения. Она помогает нам также оценить основополагающие рекомендации, предлагаемые па основе этого подхода для редуцирования или изменения криминального поведения, которые успешно используются в политике управления некоторых коррекционных учреждений.
Скиннер был, разумеется, убежденным сторонником ситуационного подхода, когда любое поведение
108	Глава 5. Истоки криминального поведения: научение и ситуационные факторы
ставится в зависимость от стимулов, исходящих от окружающей среды, и индивид фактически пе имеет возможности контроля или самоопределения, а независимое мышление и свобода воли полагаются мифами. Люди, как и животные, подобно сложно устроенным роботам, реагируют на окружающую среду. Исходящие ог среды стимулы могут быть чрезвычайно сложны, а реакции сколь угодно многообразны но при тщательно проведенном исследовании эта сложность неявляется неразрешимой. Сложное поведение человека может быть разбито на более простые элементы, эта процедура иногда обозначается термином редукционизм. Другими словами, сложное поведение может быть лучше понято, если изучать его простейшие составляющие — цепочки связей «стимул—реакция». Здесь мы подошли к понятию оперантного обусловливания.
Скиннер принимал основные принципы классического обусловливания, по считал, что для более полного объяснения всех форм поведения необходимо использовать дополнительный вид обусловливания. В начале XX столетия И. П. Павлов провел серию экспериментов по классическому обусловливанию с голодными собаками. Животным нс надо было во.чдей ствовать на окружающую среду, чтобы получить вознаграждение; событие (получение пищи) происходило независимо от поведения собаки. Скиннер назвал подобную процедуру «реснондептным обусловливанием», в противоположность ситуации, когда субъект выполняет какие-то действия, влияющие наситуацию. Другими словами, субъек г ведет себя так. что его действия вызываютподкреплепие. Для определения принципа oilepairnюгообусловят!вания Скиннер формировал связь между поведением и его последствиями. Он стремился научить голубей (по-видимому, это было удобнее и требовало меньших затрат, чем эксперименты с собаками) клевать небольшой диск или нажимать на рычаг, следствием чего было появление пищи. Клевание или нажимание рычажка это воздействие на среду. Оперантпое научение, таким образом, это научение тому, выполнять или не выполнять определенное действие в зависимости от его последствий. Это просто реакция на стимул, обеспечивающая получение определенного результата или подкрепления. В этом смысле поведение, возникающее на основе оперантного обусловливания, — хотя и не будучи автоматическим, - в такой же степени могло бы служить показателем свободной воли, что и поведение, сформированное посредством классического обусловливания.
Научение, в основе которого лежит оперантпое обусловливание, было описано еще до Скиппера, но именно ему удалось привлечь внимал несовременных исследователей кэтому виду научения. В начале XIX столетия, например, философ Иеремия Бентам отмечал, что человеческое поведение управляется стремлением к удовольствию и избежанием страданий. Посуще ству, это и есть то, что называется оперантным научением. При этом исходят из того, что поди совершают тот или иной поступок только ради вознаграждения или стремясь избежать наказания. Вознаграждения могутбытьфизическими материальные блага, деньги, психологическими например, чувство собствен
ной значимости или контроля над своей судьбой, или социальными например, повышение статуса, принятие со стороны других и т. д.
Скиннер называл вознаграждения подкреплением, определяя этот термин как все то, что увеличивает ве роятность будущего реагирования. Подкрепление может быть позитивным или негативным В случае позитивного подкрепления мы получаем чго-то желае мое как следствие определенного поведения. В случае негативного подкрепления мы избегаем неприятного события или аверсивного стимула в результате некоторого нашего действия. Например, если в детстве вам удавалось избегать неприятностей в школе, притворившись больным, ваша симуляция получала негативное подкреп ление. Следовательно, вы с большей вероятностью будете вести себя в будущем подобным образом в похожих обстоятельствах. Таким образом, как позитивные, так и негативные подкрепления могут увеличивать вероятность будущего повеления.
Негативное подкрепление следует отличать от наказания и угашения. В случае наказания индивид получает воздействие неприятного или болевого стимула как следствие собственного i юведения. В случае угашения человек или животное не получает ни вознаграждения, ни наказания. Скиппер утверждал, что наказание - менее эффективный способ прекратить чье-либо нежелательное поведение, так как оно лишь временно его подавляет. В дальнейшем, при схожих обстоятельствах, существует большая вероятность того, что та же реакция может появиться вновь. Уга-шение намного более эффективно, поскольку если человек или животное научается тому, что его поведение не приносит вознаграждения, это поведение будет выпадать из репертуара возможных в данных обстоятельствах способов поведения.
Ц. Р. Джеффри был одним из первых бихевиористов, утверждавших, что криминальное поведение формируется в соответствии с принципами скиннеров-ского оперантного обусловливания (Nictzel, 1979). Вскоре после этого Берджесс и Экерс (Burgess & Akers, 1966), согласившись с данным тезисом, развили гипотезу дальше. По их мнению, криминальное поведение усваивается и закрепляется посредством операптпот о обусловливания. Но, как указывает Ни гцель, большая часть данных в поддержку этого утверждения получена в процессе экспериментов надживотными. Данные в пользу того, что то же самое имеет место и у челове ка, скудны, и они допускают возможные альтернативные и стол кован ия.
Предпосылка того, что оперантпое обусловливание является основой для формирования криминального поведения, обманчиво проста: криминальное поведение выучивается и закрепляется как результат следу ющего из этого поведения подкрепления. Согласно Скиннеру, человек рождается существом нейтральным ни хорошим, ни плохим. Формируют поведение культура, общество и среда. Следовательно, поведение бу дет определяться как хорошее, плохое или нейтральное в зависимости о г того, как решает общество. Поведение, признаваемое «хорошим» в одном обществе пли культуре, может оказаться «плохим» в другом. Члены одной социальной группы могут считать, что «плохо»,
Социальное научение	109
когда ребенок играет с деревянным кубиком как с игрушечным грузовиком, и «правильно» ударить ребенка розгой, чтобы он прекратил это занятие. Для других «плохим» будет поведение взрослых, которые бьют ребенка. В зависимости от своей тяжести наказание само может стать проявлением агрессии.
Скиннер был убежден, что поиски индивидуальных диспозиций, или особенностей личности, определяющих криминальное поведение, бесплодны, ибо люди в конечном счете формируются средой, в которой они живут. Он не отрицал полностью роли генетикивфор-мировании поведения, но считал ее незначительной; доминирукицую роль играет onepaiп ное обусловливание. Согласно Скиннеру и его последователям, если мы хотим ликвидировать преступность, то должны изменить общество путем поведенческой инженерии, основанной па научной концепции человека. Выработав согласованные правила и приемлемые для всех инструкции (определяющие и то, какое поведение считается асоциальным или криминальным), мы должны создать общество, в котором его члены очень рано усваивают, что они не получат вознаграждение, нарушая эти правила и инструкции, но будут получать его при условии строгого их выполнения.
Это нелегкая задача, ибо подкрепления поведения не всегда очевидны и фактически могут быть чрезвычайно сложными. Преступления, связанные с хищением собственности, магазинные кражи, кражи со взломом или насильственные преступления, к примеру, разбойные нападения, во многих случаях кажутся мотивированными желанием получить материальное вознаграждение. Тем не менее они могут быть обусловлены другими мотивами, например, желанием получить социальные или психологические вознаграждения, такие как повышение статуса в группе сверстников, самооценка, чувство компетентности или просто жаждой острых ощущений. Можно смело держать пари, что большая часть криминальных действий совершается ради получения вознаграждения, позитивного или негативного. Проблема, таким образом, заключается в том, как вденцифицировать эти вознаграждения и, быть может, предупредить их получение или, по крайней мере, минимизировать их ценность?
В современной психологии сохраняется бихевиористская ориентация в отношении научного исследования поведения, но ее отношение к скипперовской трактовке природы человека стало более прохладным. Не все бихевиористы являются скиннерианцами. Многие считают бихевиоризм слишком ограниченным (см., например: Bandura, 1983, 1986). Хотя они согласны с тем, что стимулы могут вызывать рефлекторные ответы (классическое обусловливание) и что поведение продуцирует последствия, которые влияют на последующие реакции (оперантное обусловливание), они также убеждены, что для объяснения человеческого поведения необходимо учитывать дополнительные
факторы. Когнитивное научение, например, также крайне важно. Когнитивное научение включает формирование понятий, схем, теорий, аттитюдов, убеждений и других ментальных или абстрактных репрезентаций окружающего мира. Когнитивные психологи доказывают, что ментальные процессы столь же важны для понимания криминальных действий, как и само поведение.
Это подводит нас к теме ментальных состояний и внутренних процессов работы мозга которые Скиннер предлагал игнорировать. В последние годы многие психологи исследовали психологические механизмы и значение самоподкреплепия, предвосхищаемого подкрепления, викарного подкрепления и всех символических процессов, происходящих при работе человеческого мозга. Чтобы избежать путаницы, мы теперь должны определить, чем отличается бихевиоризм Скиннера о г других его вариантов, включая социальный бихевиоризм (социальное научение)и дифференциальную теорию «ассоциация подкрепление».
Социальное научение
Ранние теоретики научения работали в лабораториях, используя в качестве испытуемых, в основном, животных. Так, теории Павлова, Уотсона и Скиннера были основаны на тщательных и трудоемких наблюдениях и экспериментах с животными. Принципы научения, сформулированные на основе их исследований, были применены к самым разнообразным формам человеческого поведения. Во многих случаях была подтверждена валидность разработанных процедур. Найдется не так уж много психологов, способных оспоритьутверждение, гласящее, что понятие подкрепления отражает один из наиболее убедительно доказанных принципов современной психологии.
Однако бихевиористы утверждают также, что поскольку поведение является результатом научения, его можно изменять, используя тс же самые принципы, согласно которым оно было усвоено*. Это породило изобилие разных видов поведенческой психотерапии, или техник модификации поведения. Применяя принципы научения, создаем условия, которые изменяют или закрепляют желательное поведение и — voila! Терапевтический успех!
Но когда мы имеем дело со столь сложным объектом, как человек, излишнее упрощение опасно. Человек реагирует па поощрение и наказание, а поведенческая терапия может изменить некоторые элементы поведения. Более того, человека можно подвергнуть классическому обусловливанию, хотя существуют большие индивидуальные различия в восприимчивости к обусловливанию. Если, однако, мы теряем из виду личность и переоцениваем роль среды или внешних детерминан г поведения, то можем просмотреть критический! уровень объяснения. Вспомним, что человек прежде всего это субъект, активно решающий
* Кажущаяся простота процедур и методов была особенно впечатляющей для многих клиницистов и других специалистов, работающих в системе криминальной юстиции, а комплексные методики модификации поведения, иногда гарантировавшие модификацию криминального поведения, стали интенсивно применяться в исправительных учреждениях.
110 Глава 5. Истоки криминального поведения: научение и ситуационные факторы
проблемы, воспринимающий, кодирующий, интерпретирующий! информацию и принимающий решения на основе того, что предлагает окружающая среда.
Таким образом, внутренние факторы, так же как и внешние, могут играть значительную роль в детерминации поведения. В этом и есть суть теории социального научения, согласно ко горой чтобы понять криминальное поведение, необходимо учитывать особенности восприятия, мысли ожидания, компетенцию и ценности. Каждый индивид имеет свое собственное видение мира и живет соответственно этому видению.
Объясняя поведение человека, сторонники теории социального научения делают акцент прежде всего на когнитивных переменных, вну гренпих процессах, кото-рыеобычно называют мышлением и памятью. Классическое и операпгпое обусловливание игнорируют все то, что происходит между восприятием стимула и ответом (или реакцией!). Последователи Скиннера утверждают: «Если мы можем описать наблюдаемое поведение, зачем утруждать себя тем, что происходи г в лабиринте внутренних процессов?» Сторонники теории социального научения, однако, полагают, что такой иод-ходдает неполную картину человеческого поведения.
Терми 11 со! п 1алы юе научение отражает тот факт, что мы учимся, прежде всего наблюдая и слушая, как действуют п ч го говорят другие люди, воспринимая то, что происходит в социальной среде. Сторонники теории социального научения убеждены, что социальная среда является важнейшим фактором формирования человеческого поведения. Однако они не отрицают необходимости подкрепления для сохранения усвоенных форм поведения. Криминальное поведение, например, сначала может быть усвоено посредством ассоциирования и в результате наблюдения, но будет или нег оно закрепившимся и устойчивым, зависит прежде всего от подкрепления (операптное обусловливание). Например, если мальчик видит, как некто, кем он восхищается (т. е. ролевая модель), успешно крадет что-то из местного магазина спортивных товаров, мальчик тоже может что-нибудь стащить. Однако станет ли он и дальше совершать кражи, будет зависеть от подкрепления или ценности того, что он таким образом получает. Если мальчик подкрепление не получает (ему не удалось ста-щитьбаскетбольиый мяч, потому что кто-то еще вошел в магазин или украденные им спортивные трусы оказались нс по размеру), то подобные действия, вероятно, выпадут из его репертуара действий (угашение). Если поведение приносит аверсивные результаты (наказание), в дальнейшем подобные действия будут подавляться или сдерживаться.
К числу сторонников теории социального научения принадлежат несколько групп психологов. В первую очередь мы рассмотрим работы таких выдающихся представителей этого направления, как Джулиан Рот-тер и Альберт Бандура, поскольку они представляются нам наиболее значимыми для исследования криминального поведения с точки зрения социального научения.
, Теория ожиданий
Джулиан Роттер наиболее известен тем, ч то привлек внимание к важности ожиданий относительно последствий поведения, включая подкрепление, которое будет
получено за осуществленное действие. Другими словами, прежде чем что-то делать, мы задаемся вопросом: «Что происходило со мной раньше в подобной ситуации и что будет на этот раз?». Согласно Роттеру, будут ли осуществляться определенные действия, зависит от наших ожиданий и от того, каким образом мы оцениваем вероятные результаты нашего поведения. Чтобы предсказать, будет ли некто вести себя определенным образом, мы должны определить ожидания этого человека и то, какую ценность он придает вознаграждению, которое явится следствием его поведения. Часто у человека формируются «генерализован ные ожидания», стабильные и устойчивые для целого ряда схожих ситуаций (Mischel, 1976). Теория ожила ний, таким образом, утверждает: уровень активности индивида основывается на его ожиданиях того, что он получит соответствующий результат, действуя определенным образом.
Гипотеза о том, что люди включаются в ситуации с генерализованными ожиданиями относительно результатов своего поведения, имеет важное значение для исследователей криминального поведения. При меняя теорию Роттера к проблемам криминального поведения, мы можем утверждать, что, совершая незаконные действия, люди ожидают определенного вознаграждения в форме статуса власти, безопасности, любви, материальных благ или улучшения жизненных условий. Индивид, склонный к насильегвепиому поведению, может совершать насил ьс гвенные действия, рассчитывая, таким образом, получить какое-го вознаграждение; серийный убийца может верить, что Бог возложил на него миссию устранить всех «развратных» женщин; женщина, отравившая жестоко обращавшегося с нею мужа, ожидает улучшения своего образа жизни. Если просто определить личность как индивида, склонного к насильственным действиям, импульсивного, психически больного или как человека с недостаточным Эго-контролем, то неучтенным останется ряд других существенных факторов, определяющих поведение. Несмотря на то что нельзя полностью исключить саморегуляцию и моральное развитие — понятия, которые мы будем изучать в последующих главах, — люди, совершающие противозаконные действия, воспринимая и интерпретируя ситуацию, выбирают такой способ поведения, который кажется им наиболее эффективным в данных обстоятельствах. Обычно, совершая насильственные действия, люди ведут себя таким образом потому, что подобный вариант поведения в прошлом приносил им успех (по крайней мере, они полагают, что результат был успешен). Или же, что встречается реже, они просто наблюдали кого-го другого, получавшего какое-го вознаграждение своего насильственного поведения, и пытаются получить то же самое таким же способом. Здесь мы подошли к рассмотрению имитационной модели социального научения А. Бандуры
Имитационные аспекты социального научения
Человек иногда может усваивать способы повеления, просто наблюдая за действиями других; прямое подкрепление нс является необходимым. Бандура
Социальное научение 111
(Bandura, 1973b) ввел понятие научения, которое он нашал обсервационным научением или моделированием в процессе социального научения. Бандура утверждает. что по большей части наше поведение изначально усваивается путем наблюдения за поведением других людей, которых он называет моделями. Например, ребенок может научиться стрелять из винтовки, подражая действиям персонажа телевизионного фильма. Он или опа затем репетируют и совершенствуют выполнение этого поведенческого паттерна, практикуясь с игрушечным оружием. Поведение, по всей вероятности, будет сохраняться и закрепляться, если сверстники также играют с оружием, и их поведение служит взаимным подкреплением. Даже если дети никогда не нажимали спусковой крючок реального оружия, они довольно точно могут воспроизводить дейсI вия тех, за кем i габлюдали. Вполне вероятно, ч го каждый взрослый или подросток в США знает, как стрелять из оружия, даже если он на самом деле никогда не стрелял: «Вы прицеливаетесь и нажимаете на спусковой крючок». Разумеется, правильно и метко стрелять дело много более сложное, но элементарное «знание как» было усвоено путем имитационного обучения (называемого также моделированием или обсервационным научением). Всевозможные паттерны поведения существуют в нашем репертуаре, даже если мы никогда не получали прямого подкрепления за их усвоение.
Согласно Бандуре, чем более значительны и уважаемы для нас модели, тем сильнее их влияние на наше поведение. Релевантные модели включают родителей, учителей, братьев и сестер, друзей и сверстников, а так-же символические модели, которыми служат литературные, теле- и киногерои. Рок-звезды и атлеты оказываются объектами подражания для многих молодых людей, в итоге мы постоянно становимся объектами воздействия множества известных фигур, используемых везде и всюду, от рекламирования косметики до пропаганды свободной от наркотиков жизни. Интересно отметить, что коммерческие рекламы и реклама общественных услуг часто бьют мимо цели. При обсервационном наблюдении важнее не то, что говорит модель, а то, что она делает. Если футбольные звезды действительно не употребляют наркотиков, их призыв к молодежи может бы гь более эффективным.
Поведение модели также скорее вызовет желание подражать, если наблюдающий видит, что модель получает вознаграждение за свои действия. Наоборот, подражание менее вероятно, если модель подвергается наказанию. Бандура считает так же как и Роттер, что если индивид решает осуществить вновь усвоенные действия, то будет л и он действовать или сохранит их в резерве, зависит от ситуации и ожидаемого выигрыша. Этот потенциальный выигрыш (вознаграждение) может исходить извне (чья-то похвала, финансовый выигрыш) или же он может иметь внутреннюю природу (самовознаграждение за хорошо выполненную работу).
Большая часть исследований Бандуры была посвящена формированию агрессивного и насильственного поведения. Поэтому мы обратимся вновь к его теории в главе 7. Здесь же необходимо отметить, что значительный объем полученных экспериментальных данных служит внушительной поддержкой его взглядов. Например, дети дошкольного возраста, посмотревшие
фильм, в котором изображались сцены агрессивного поведения взрослого человека ио отношению к большой! надувной резиновой кукле, значительно чаще имитировали это поведение но сравнению с теми детьми, которые наблюдали неагрессивное поведение модели (Bandura and Huston, 1961; Bandura, Ross and Ross, 1963). Во многих исследованиях, где использовалась эта базовая экспериментальная процедура, были получены схожие результаты, подтверждающие гипотезу о том, что наблюдение aiрессивного поведения ведет к проявлениям враждебности как у детей, так и у взросших (Waltera and Crusec, 1977). Предва-рител ьное закл ючение таково, что л юди, набл юдавш ие агрессивные действия, не только имитируют затем агрессивное поведение, но и в целом становятся более враждебными.
Социальное научение в интерпретации Роттера и Бандуры в определенной степени очеловечивает подход Скиннера, ибо дает некоторые ключи к пониманию того, что происходит внутри человеческого мозга (или психики). Оно привлекает наше внимание к когнитивным, опосредующим аспектам поведения, в то время как классическое и оперантпое обусловливание фокусируются исключительно на окружающей среде. Сторонники теории социального научения используют термин среда в социальном смысле, включающем как внешнюю среду, так и внутреннюю. Скиннериан-цы же предпочитают ограничивать релевантные стимулы только внешним окружением.
Дифференциальная теория «ассоциация — подкрепление»
Рональд Экерс (Akers, 1977,1985. Burges and Akers, 1966) предложил применительно к девиантному поведению теорию социального научения, которая пытается интегрировать основные положения скпннеров-ского бихевиоризма, теорию социального научения Бандуры и теорию дифференциальных ассоциаций криминалиста Эдвина Сазерлэнда. Экерс называет свою концепцию теорией дифференциального подкрепления ассоциаций (differential association reinforcement). В кратком изложении эта теория постулирует, что люди учатся совершать девиантные действия через межличностные интеракцнн со своим социальным окружением.
Чтобы понять теорию дифференциального подкрепления ассоциаций, мы должны рассмотреть теорию дифференциальных ассоциаций Сазерлэнда, которая играла в социологической криминологии доминирующую роль на протяжении более четырех десятилетий. Впервые она была изложена в третьем из-дании «Принципов криминологии» Сазерланда (Sutherland, 1939) и вновь сформулирована в 1947 году. Хотя Сазерлэнд умер в 1950 году, теория была оставлена в прежнем виде в последующих изданиях оригинального текста.
Сазерланд полагал, что криминальное или девиантное поведение усваивается таким же образом, как и любое другое. Решающими при этом являются следующие факторы' с кем индивид связан, как долго, как часто взаимодействует, насколько значимы связи и как
/
112 Глава 5 Истоки криминального поведения научение и ситуационные факторы
райо они возникли в его развитии. Согласно Сазерлэнду, все мы усваиваем тс или иные определения или нормативные значения, благоприятные или неблагоприятные относительно i iapy и (ения закона, в самых значимых для нас группах. Индивид становится делинквентным или криминальным «вследствие избытка определений, благоприятствующих нарушению закона, сравнительно с количеством определений, неблагоприятствующих нарушению закона. В этом состоит принцип дифференциальной ассоциации» (Sutherland and Cressey, 1974, р. 80-81).
Подчеркнем что криминальное поведение формируется не обязательно в результате участия либо контактов с «плохими компаниями» или криминальными элементами. Решающую роль играют нормативные значения, или определения, а не контакты сами по себе. Более того, девиантные определения должны преобладать над конвенциональными. Таким образом, Сазерлэнд полагал, что криминальное поведение может сформироваться, даже если взаимодействие с криминальными группами будет минимальным. Например, члены законопослушной группы - допустим, родители — могут высказывать, завуалированно или открыто и прямо, суждения о том, что обманывать - это нормально или что. в общем-то, честных людей не бывает. Это чрезвычайно важный момент, к которому мы еще вернемся, когда будем рассматривать моральное развитие.
Теория Сазерлэнда пользуется популярностью среди социологов, вероятно, потому, что, как выразился один автор, «в ней делается попытка логической, систематической формулировки цепи взаимозависнмос-тей, которые делают преступление доступным пониманию в качестве нормально усвоенного поведения, без необходимое ! и прибегать к допущениям биологического или психологического отклонения» (Void, 1958, р. 192). Однако эта теория страдает и существенной неопределенностью, чем объясняется то, что на ее основе не было проведено большого числа эмпирических исследований (см.: Gibbon, 1977, р. 221-228). Каким образом могут быть измерены и взвешены контакты индивида? Кроме того, как признает Кресси (Sutherland and Cressey, 1974), теория не уточняет, какие виды научения играют наиболее важную роль (например, оперантпое или классическое моделирование). И наконец, в ней не учитываются должным образом индивидуальные различия, влияющие на процесс научения.
Экерс (Akers, 1985) пытается преодолеть некоторые из этих затруднений теории дифференциальных ассоциаций, переформулируя ее таким образом, чтобы согласовать с принципами оперантпого обусловливания и социального научения. Он полагает, что большая часть поведения усваивается в соответствии с принципами оперантного обусловливания, с<|юрмулиро-ванными Скиннером, а классическое обусловливание играет при этом второстепенную роль. Далее, выраженность девиантного поведения прямо зависит от количества, частоты и вероятности подкрепления, получаемого индивидом за подобное поведение в прошлом. Подкрепление может быть, по терминологии Скиннера, позитивным или негативным.
Решающую роль, по мнению Экерса, играют соци альное и несоциатьное подкрепление, причем первое более важно. «Большая часть научения, релевантного девиантному поведению, является результатом соци альных взаимовоздействий и обменов, при которых слова, реакции, присутствие и поведение других людей обеспечивают доступные подкрепления и создают обстановку и условия для их получения» (Akers, 1985, р. 45). Важно также отмети гь, что большая часть этих подкреплений представляет собой символические и вербальные возна!раждения за участие или за принятие групповых норм и ожиданий. Например, совершение действий, соответствующих групповым или субкультурным нормам, вознаграждается восклицаниями вроде «так держать», «отлич но сработано»,«молодч и-на», похлопыванием по спине пли дружеской ухмылкой. К иесоциальным подкреплениям относятся прежде всего физиологические факторы пли материальные приобретения, которые могут быть релевантными для некоторых преступлений, таких, например, как правонарушения связанные с наркотиками, или кражи со взломом.
Девиантное поведение, таким образом, чаще всего формируется благодаря социальным подкреплениям полученным от значимых других, обычно в группе сверстников. Сначала в группе создаются свои собственные нормативные определения относительно того, какое поведение хорошее или плохое, правиль ное или неправильное, справедливое или несправедливое. Эти нормативные определения становятся внутренними. когнитивными указателями - определи гелями того, какие действия будут подходящими и с наибольшей вероятное! ыо принесут вознаграждение, исходящее от > руппы. В этом смысле нормативные определения действуют какдискриминативпыестиму лы — социальные сигналы, передаваемые субкультурными группами или группами сверстников и показывающие, будут лите или иные способы поведения вознаграждены или же их следствием будет получение наказания в конкретном социальном контексте.
Согласно Экерсу, формированию девиантного поведения способствуют два класса дискриминантных стимулов. Во-первых, позитивные дискриминантные стимулы сигналы (вербальные и невербальные), которые несут сообщения о том, что бпрсделенныс виды поведения поощряются субгруппой. Неудивительно, что подобные действия обусловливаются по принципу позитивного подкрепления: совершая их, индивид получает от группы социальные вознаграждения. Второй тип социальных ключевых сигналов, иейтрализнрующие пли оправдывающие стимулы, нейтрализуют исходящие от общества в целом вреду преждения о том, что определенные виды поведения являются неадекватными или противозаконными. Согласно Экерсу, они обусловливают, что поведение которое осуждается другими и которое сам индивид мог вначале считать плохим, начинает казаться ему правильным, справедливым, оправданным, необходимым, меньшим из двух зол или, наконец, «фактически» недевиаитным (Akers, 1977, р. 521). Утверждения вроде « все имеет свою цену», «я п ичето не мог сделать», «все так поступают» или «она это .заслужила» отража ют влияние нейтрализующих стимулов.
Преступность, порождаемая фрустрацией 113
Чем увереннее.поди определяют свое поведение как позитивное или, по крайней мере, как справедливое, тем больше вероятность совершения ими соответствующих действий. Если девиантное поведение (определяемое в качестве такового обществом в целом) подкреплялось больше, нежели конформное поведение (также определяемое обществом), и если оно получн-к> оправдание, то, но всей вероятности, такое поведение будет закрепляться и сохраняться. По существу, наше поведение управляется нормами, которые стали ин сериализованными, а их выполнение, как мы ожидаем, будет обеспечивать нам постоянное социальное подкрепление со стороны значимых других.
Экерс признает валидность моделирования как необходимого фактора на ранней ступени усвоения девиантною поведения. Но его закрепление и сохранение будет зависеть главным образом от частоты и личностной значимости социального подкрепления, обеспечиваемого ассоциированием с другими.
Теория социального научения Экерса также не избежала критики. Некоторые ученые считают ее тавтологичной и циркулярной: действия осуществляются, потому что они подкрепляются, а подкрепляются потому, что осуществляются. Корнхаузер (Kornhauser, 1978) полагает, что у этой теории нет эмпирического основания. И все же теория Экерса остается весьма популярной в социологической криминологии.
Преступность, порождаемая фрустрацией
Некоторые исследователи научения (см например Amsel, 1958, Brown and Farber, 1951) отмечали: когда животные — а также и люди - наталкиваются па препятствия, не позволяющие осуществлять действия, за которые прежде они получали вознаграждения, их поведение часто становится более агрессивным и чрезвычайно активизируется. Животные кусаются, царапаются, рычат и становятся раздражительными: люди также могут становиться раздражительными и гневливыми (и тоже могут «рычать», кусаться и царапаться). Исследователи полагают, что подобные аффективные реакции порождаются аверсивным внутренним состоянием возбуждения, которое они называют фру-с грацией.
Таким образом, когда поведение, направленное на достижение конкретной цели, блокируется, возбуждение возрастает, а индивид испытывает стремление редуцировать эго возбуждение. Поведение активизируется, но более важно то, что действия, ведущие к ослаблению возбуждения, могут усиливаться пли закрепляться. Отсюда следует то, что люди, использующие насилие для редуцирования фрустрации, в слу чаях крайней ее выраженности могут становиться более агрессивными, чем обычно, и даж< совершить убийство. Этим же объясняется и го, что насильственное поведение, направленное на редуцирование фрустрации, будет подкрепляться, так как оно ослабляет не приятное состояние возбуждения, изменяя вызвавшее ею событие или стимул.
Леонард Берковиц (Berkowitz, 1962) провел многочисленные исследования для выявления связи меж
ду фрустрацией и криминальностью. Он выделил два типа криминальной личности: соцпализованный и индивидуальный. С социализованпым типом мы уже встречались. Мы рассматривали его в этой главе как продукт научения, обусловливания и моделирования. Люди, относящиеся к этому типу, совершают агрессивные действия, потому что они научились кткому поведению в результате интеракций с социальным окружением. Индивидуальный же тип является продуктом длительной цепи повторяющихся, возможно, интен-сивныхфрустрации, обусловленных нереализованными потребностями. Согласно Берковицу, как моделирование, так и фрус грация детерминируют формирование криминального поведения, но определенная совокупность жизненных обстоятельств и впечатлений способствует формированию одного либо другого из описанных типов криминальной личности. Большинство правонарушителей могли подвергаться воздействию как фрустрацией, так и агрессивных антисоциальных моделей, и при этом фрустрации играли особенно важную роль вформиро вании «индивидуальных» агрессоров, а антисоциальные модели в большей степени повлияли на становление социализированных преступников (Berkowitz, 1962, р. 303). Берковиц делает важное уточнение, говоря о том, что фрустрация бывает особенно интенсивной, когда индивид связывает с достижением цели большие ожидания (Berkowitz, 1969). Люди, предвосхищающие достижение цели и обладающие чувством определенного iочного контроля по отношению к своей жизни, но всей вероятности, будут сильнее реагировать на препятствия, чем те, кому свойственно ощущение безнадежности. В первом случае задержка или блокирование могут порождать сильнейший гнев и даже насильственные действия, если фрустрпрованный субъект считает, что подобные действия могут устранить препятствия. Сила фрус грации вполне могла быть ответственной за то, что имел в виду Маслоу (Maslow, 1954), утверждая, что преступления и делинквентность представляют собой законный бунт против эксплуатации и несправедливости. Гипотеза о фрустрации также хорошо согласуется с теориями, предлагаемыми радикальными или копфликт-кримипологами. Субъекты, чувствующие себя yiпетепнымн властной элитой и считающие, что они имеют право пользоваться благами общества, вполне мо)ут переживать интенсивную фрустрацию.
Теория индуцированной фрустрацией преступности помогает объясниль поведение грабителей во время неожиданных событий, таких как наводнения, пожары, уличные беспорядки или во время выхода из строя электрического освещения. Например, между 30 апреля и 3 мая 1993 года в Лос-Анджелесе были сожжены и разграблены, в основном афроамериканцами, многие магазины и предпрпя гпя. Эти люди были фрустрировапы оправдательным решением суда, вынесенным четырем белым сотрудникам департамента полиции, жестоко избившим чернокожею мотоциклиста Родни Кинга. За четыре дня беспорядков было убито пятьдесят восемь человек, а причиненный ущерб оценивался, как минимум, в миллиард долларов. Люди всех возрас гов, рас и этнических групп тащили все, от продуктов и спиртного до о!иестре итого оружия и
114 Глава 5. Истоки криминального поведения: научение и ситуационные факторы
стереоаппаратуры. Э ги беспорядки дали толчок подобным, хотя и меньших Mai штабов, уличным беспорядкам в ряде других городов, таких как Сан Франциско, Атланта, Сиэтл, Лас- Вегас и Майами. Власти пришли к заключению, что мягежи были вызваны фрустрациями, обусловленными экономическим, социальным и политическим неравенством, существующим во многих сферах американского общества, включая и судебную систему. Описанные здесь мятежи подобны тем, которые происходили водном из районов Лос-Анджелеса, когда были убиты тридцать четыре человека и около тысячи человек было ранено. Уличные беспорядки были вызваны сильнейшими фрустрациями, обусловленными очевидными несправедливостями американского общества. С 1965 года можно насчитать но мепыпей мере восемь случаев бунтов и уличных беспорядков в ряде крупных городов, вызванных фрустрациями, которые явились следствием все более и более нарастающего неравенства в американском обще ст вс
Теория индуцированной фрустрацией преступности предпола!ает, ч го лица, совершающие кражи в подобных обстоятельствах, преследуют материальные цели (например, справедливую, по их мнению, долю благ, полагающихся среднему классу), которых они до сих нор не достигли. Общество блокировало достижение этих целей, и люди теряют терпение и становятся фрустрироваипыми, как только появляется возможность хищения, они тут же пользуются этой возможностью, Демографические профили 2706 человек, арестованных и осужденных за кражи во время выхода из строя электрического освещения в 1977 году в Нью-Йорке, подтверждают эту теорию. У этих людей были более сильные связи в своих общинах и более высокие доходы но сравнению со среднестатистическим подсудимым. (New York Times, август, 14,1977). Только около 10% были материально виол не обеспеченными; приблизительно у половины из них была высокооплачиваемая работа. 65% арестованных были афроамериканцами и 30% — испанцы. Таким образом, приведенные данные показывают, что эти подсудимые были, в общем, движимы жаждой ускорить реализацию своих ожидании лучшей жизни.
С другой стороны, такое поведение можно истолковать моделированием пли социальным научением. Приведенные данные можно интерпретировать как наивную реакцию правонарушителей из низов среднего класса, которые, подражая поведению других, их действиям, казалось бы, сулившим вознаграждение, оказались недостаточно опытными, чтобы избежать задержания и разоблачения. Более опытные и ловкие могли начать воровать раньше и вовремя скрыться. Другие, имитирующие поведение этих первых, запаздывали с совершением кражи и были застигнуты полицией.
Берковиц полагает, что чем более сильным и частым депривациям и фрустрациям подвергается индивид, тем более восприимчивым и чувствительным становится он к последующим фрустрациям. Таким образом, индивид, который часто сталкивается с обществом. совершая незаконные или девиантные поступки, подвергается многочисленным и тяжелым фрустрациям, особенно в раннем периоде развития, и
все же не отказывается от надежд. В поддержку своего аргумента Берковиц приводит данные исследований преступности (см., например; Glueckand Glucck, 1950; Bandura and Walters, 1959; Me Cord, Me Cord and Zola, 1959), которые говорят о том. что делинквентные дети по сравнению с неделинквептпыми испытывали значительно больше деприваций и фрустраций на протяжении своей жизни. Берковиц также считает, что пренебрежение или игнорирование родителями потребности ребенка в любви и нежной привязанности создают у него внутреннее состояние фрустрации, которая порождает недоверие ко всем людям в социальном окружении. Генерализованное недоверие переносится на улицу и в школу, и ребенок может среди одноклассников чувствовать себя «обделенным судьбой». Такого рода фрустрации могут затруднять ребенку установление эмоциональных связен с окружающими его людьми, и впоследствии человек может стать обидчивым, злым и враждебным по отношению ко всем людям.
Ситуационные факторы, стимулирующие и управляющие криминальным поведением
Большая часть современных теорий и исследований поддерживает точку зрения, согласно которой человеческое поведение определяется взаимодейст вием личности и социальных переменных. Однако некоторые психологи-бихевиористы и социологи (см„ например: Goldstein, 1975, Gibbons, 1977, Petersen, 1977) жалуются на то, что многие исследования и теории пренебрегают ситуационными переменными в пользу дне позиционных факторов. Они утверждают, что во многих случаях преступление оказывается всего лишь следствием того, что субъект попадает в неподходящее место в неудачный момент и сталкивается с неподходящими людьми. Например, Гиббонс заявляет: «Во многих случаях криминальность определяется не чем иным, как провокациями и аттракциями, исходящими из непосредственных обстоятельств, в которых совершаются девиантные действия (Gibbons, 1977, р. 229). Скиннер, разумеется, может служить образцовым примером позиции, согласно которой поведение управляется случайными совпадениями и событиями, происходящими в окружающей среде.
Хэней (Haney, 1983), говоря о фундаментальной ошибке атрибуции, имеет в виду термин, означающий общечеловеческую тенденцию пренебрегать влиянием ситуации и объяснять поведение действующего субъекта особенн остям и его л и ч н ости. Фу и даме нтал ь-ная ошибка атрибуции совершается нами, когда мы пытаемся объяснить поведение других людей, но не наше собственное. Например, когда у консультантов по исправительным заведениям спрашивали, почему заключенные совершили преступления, которые привели их в тюрьму, консультанты почти исключительно приписывали причины преступлений скорее дис. позиционным или личностным фактором (например, лени или жадности), а не средовым, таким как воспитание, бедность, или социальным факторам (Saulnier and Perlman, 1981). С другой стороны, сами заключенные думали, что оказались в тюрьме из-за внешних обстоятельств, таких как бедность, иевозмож! юсты iaii-
Ситуационные факторы, стимулирующие и управляющие криминальным поведением	115
ги хорошую работу, а также физическое и сексуальное насилие. Когда дело касается пас самих, начинает действовать предрасположенность в пользу себя, тенденция объяснять наши добрые делан правильные поступки диспозиционными факторами, а плохие считать следствием внешних сил и обстоятельств. Например, хорошие оценки на экзаменах мы склонны относить на счет своего интеллекта и хороших учебных навыков. С другой стороны, получив низкую оценку, мы объясняем свой неуспех неудачным стечением обстоятельств или несправедливостью экзаменатора.
Хэпей считает, что личность и внутренние обстоятельства лишь в малой степени объясняют наши поступки. Он утверждает, что главным определяющим фактором является ситуация, в которой мы находимся. По существу, с его точки зрения, в соответствующей ситуации любой из нас может совершить криминальное действие каждого из нас можно купить.
Ситуации редко бывают статическими. Наше поведение в той или иной степени влияет на них, а они, в свою очередь, влияют на наше поведение. Это взаимное влияние является одной из причин того, что исследователи преступности начинают уделять все большее внимание виктимологии. Жертвы часто оказывают влияние на поведение преступника, особенно в случаях совершения насильственных преступлений. Виктимология паука, изучающая причины обстоятельства, индивидуальные характеристики и социальный контекст, обусловливающие то, что человек становится жертвой. Здесь мы рассмотрим два ситуационных фактора, которые, как представляется, играют особенно важную роль в детерминации антисоциального поведения: авторитет и деиндивидуализацию.
Авторитет как фактор, стимулирующий криминальное поведение
Иногда люди ведут себя определенным образом, потому ч го некто, обладающий авторитетом, велит им так поступить, даже если они сами считают эти действия «несправедливыми» Кельман и Гамильтон (Kelman, Hamilton, 1989) называют этот феномен «преступлением из послушания». Преступление из послу шания - это действие, выполняемое истребованию авторитетного лица, которое считается незаконным либо аморальным большинством членов общества (Kelman and Hamilton, 1989, р. 46). Классическим примером такого преступления является приказ военного начальства убивать без разбора или совершать какие-то другие жестокие действия, подобно массовому зверскому уничтожению во время войны во Вьетнаме жителей деревн и Май Лэй лейтенантом У. Келли и его подчиненными. Примером преступления из послушания в политико-бюрократическом контексте может служить Уотергейтский скандал, когда в июне 1972 года группа людей под покровительством Белого Дома проникла в отель «Уотергейт» с целью установить скрытые микрофоны в офис национального комитета оппозиционной демократической партии. Преступления из послушания — широко распространенное явление в корпоративном мире; оно будет предметом более детального обсуждения в главе И.
П ытаясь определить некоторые 113 перемен ных, влияющих на послушание властям, Стенли Милграм
(Milgram, 1977) провел серию экспериментов, в которых испытуемыми были оплачиваемые добровольцы, откликнувшиеся на помещенную в газете рекламу. Целью этих экспериментов, получивших в дальнейшем широкий общественный резонанс и описываемых теперь почти в любом учебнике психологии, было установить, до какой мощности электрических разрядов могут дойти испытуемые, подвергая ударам ни в чем неповинных людей по требованию олицетворяющей авторитет фигуры
Испытуемые были взрослые лица мужского пола в возрасте от двадца ги до пя гидесяти лет, из разных социально-экономических слоев. Им было сказано, что целью эксперимента является изучение влияния наказания на запоминание В эксперименте участвуют «учитель» и «ученик». Испытуемые незиали. что роль ученика всегда достается помощнику экспериментатора, который действует по заранее разработан ному сценарию. Подбрасывается специально изготовленная поддельная монета, и получается всегда так, что «наивному» испытуемому выпадает роль учителя. После этого «жертву-ученика» уводят в соседнюю комнату и привязывают ремнями к «электрическому стулу» в присутствии «учителя».
Затем «учителя» приглашают в другую комнату, где он видит «электрогенератор», внушительного вида аппарат, на передней панели которого имеется 30 переключателей, якобы позволяющих наносить «ученику» удар электрическим током в диапазоне 15-450 вольт с. пошаговым переключением в 15 вольт. Кроме того, шкала была разделена на несколько интервалов, помеченных ярлычками: «легкий шок», «оченьсильный шок», «опасно для жизни», «сильнейший шок» и так далее, до последней отметки «XXX». Каждый раз, когда ученик даст неверный ответ, учитель (согласно инструкции) должен переключать электрогенератор на одну ступень выше, повышая, таким образом, мощность разряда на 15 вольт. «Ученик» на самом деле, разумеется, никаким ударам электротока нс подвергался, но специально давал неправильные ответы; он только симулировал страдания, кричал, стонал, вопил якобы от все более и более сильной боли, умолял испытуемого Перестать наноси гь удары, стучал в стену и требовал прекратить эксперимент.
Милграм хотел определи гь, как далеко могут зайти люди, подчиняясь требованиям лица, обладающего авторитетом (экспериментатора). Полученные результаты оказались неожиданными для него самого. Более 2/3 участников эксперимента подчинились до самого конца и дошли до последней ступени — 450 вольт. В последующих экспериментах Мплграма с участием разных категорий испытуемых (включая как мужчин, так и женщин) были получены схожие результаты.
Многие из испытуемых Мплграма. хотя и подчинялись требованиям экспериментатора, проявляли при этом большое эмоциональное напряжение и дискомфорт. Некоторые заикались, кусали губы, заламывали руки, издавали нервные смешки, сильно потели и т. д., особенно после того, как жертва начинала стучать в стену, требуя остановит ь эксперимент (Milgram, 1963). По окончании эксперимента некоторые из испытуемых говорили, что они хотели перестать наказывать жертву, но продолжали это делать, потому чтоэкспе-
116 Глава 5. Истоки криминального поведения' научение и ситуационные факторы
риментатор нс позволил бы им прекратить экспери-мент. Милграм заключает: «Оказываясь в лаборатории, индивид оказывается во власти ситуации, которая начинает все больше и больше определять его по-, ведение» (Milgram 1977, р. 118).
В дальнейших исследованиях Милграм модифицировал экспериментальную процедуру, с тем чтобы более точно определить, какие условия могут ослаблять подчиняемость, а какие наоборот, способствуют ее крайней степени проявления. Например, он варьировал физическую и психологическую дистанцию между испытуемым и жертвой. Чтобы увеличить психологическую дистанцию между ними, Милграм исключил из сценария крики жертвы, которые были запланированы в оригинальном эксперименте. В другом эксперименте, с целью минимизировать физичес кую и психологическую дистанцию между ними, испытуемого усаживали рядом с жертвой.
В общем. Мил! рам нашел, что испытуемые меньше подчинялись экспериментатору, когда физический, визуальный и слуховой контакт с жертвой увеличивался. Однако чем ближе экспериментатор находился к «учителю», тем более вероятным было подчинение. Милграм не обнаружил существенных личностных и гендерных различий в том, что касалось поведения испытуемых, но оказалось, что женщины при этом переживали состояние более сильного дистресса, нежели мужчины.
Влияние таких факторов, как физическая и психологическая дистанция, даст основания сделать некоторые интересные выводы. Если проводить аналогию между исследованиями Милграма и насильственными действиями, то можно ожидать, что чем более им-персональны оружие или ситуация (психоло! ическая или физическая дистанция), тем больше вероятность деструктивного поведения и серьезных насильственных дейеч вин. Определенно, убить, например, кого-то из огнестрельного оружия с большого расстояния или же выстрелом в упор - далеко не одно и то же. В то же время оба эти варианта совсем не то же самое, что и убить кого-то, задушив голыми руками. По всей видимости, убийство с помощью огнестрельного оружия — более имперсональный и, возможно, более легкий способ устранения кого-либо, и, таким образом, огнестрельное оружие с большей вероятностью ведет к совершению насильственных действий. Конечно, это предположение означает некоторый отрыв от психологического эксперимента в искусственной обстановке, но к этому вопросу стоит вернуться, когда мы будем обсуждать связь между оружием и насилием в главе 8.
При оценке столь сильного влияния требований авторитетной фигуры необходимо уделить пристальное внимание реакциям испытуемых в экспериментах Милграма. Индивидуальные различия были выявлены в том, как они реагировали на ситуацию, но не в их согласии наносить удары электротоком. Хотя некоторые из испытуемых отказывались продолжать эксперимент, когда считали, что причиняют жертве боль, большинство (около 65%) подчинялись требованиям экспериментатора полностью н доходили до последней
ступеньки - удара мощностью в 450 вольт. Большинство также проявляли тревогу и состояние конфликта.
Милграм отмеч ил любопытную рассогласованность между словом и действием. Многие испытуемые говорили, что не могут продолжить эксперимент и, однако же, продолжали. Некоторые оправдывали свое поведение, ссылаясь на то, что экспериментатор не допустит, чтобы жертве был причинен серьезный ущерб: «Он должен знать, что делает». Другие испытуемые высказывали различные интерпретации и ожидания, такие как, например, вера в то. что научные знания, полученные в эксперименте, оправдывают применяемый метод. Интересно отметить, что люди, не участвовавшие в эксперименте, были убеждены, что они отказались бы наносить удары разрядами высокого напряжения. Однако дальнейшие исследования, проведенные как в США, так и в других странах, подтвердили данные Милграма.
Милграм полагает, что наша культура нс в состоянии предложить адекватных моделей неподчинения авторитетам. Он выражает обеспокоенность (1977, р. 120) тем, что, как вытекает из его исследований, человеческая природа или. более конкретно, тип характера, порождаемый американским демократическим обществом, не сможет успешно противостоять требованиям насилия и бесчеловечности, если руководящие функции будут осуществляться недобросовестными политиками. Значительная часть общества делает то, что велено делать, независимо от контекста совершаемых действий и от велений совести, до тех пор цока они воспринимают требования как исходящие от лети гимного автори гета.
Теория Милграма позволяет в определенной степени объяснить иррациональные акты, совершаемые под влиянием авторитета. Милграм, по всей вероятности, объяснял бы отказ министра юстиции США отстранить обвинителя по делу Уотергейта как нежелание воспринимать президента в качестве легитимной авторитетной фигуры. С другой стороны, можно предположить его психологическую близость с обвинителем. В любом случае Милграм, вероятно, расценивал бы личностные факторы как иррелевантные. Другие хеоретпки, наоборот, могли бы доказать, что именно эти факторы и объясняют сопротивление авторитету.
Деиндивидуализация
Филип Зимбардо осуществил ряд исследований, направленных на изучение дсиндивидуализации процесса, при котором индивид утрачивает чувство собственной идентичности, превращаясь в некую недифференцированную составляющую группы как ситуационной переменной. Деипдивидуализация, очевидно, является следствием довольно сложной цепи событий. Во-первых, присутствие м иожества других людей обеспечивает анонимность. Далее, индивид начинает чувствовать, что он или опа утрачивает собственную идентичность и становится частью группы. При этих уело-
Ситуационные факторы, стимулирующие и управляющие криминальным поведением 117
виях субъект уже не может быть выделенным и ответственным за совершение действий. По всей вероятности, это чувство затем порождает «утрату самосознания, снижение озабоченности оценкой со стороны других людей и суженный фокус внимания» (Baron and Byni, р 581 582) Суммируясь, эти процессы ос-табляю! механизмы сдерживания антисоциального, криминального поведения и, по-видимому, являются основными составляющими массового насилия.
В одном из своих экспериментов Зимбардо (Zim-bardo, 1970) приобрел два подержанных автомобиля и оставил один на улице Манхэттена в Нью-Йорке, а другой — на улице в Пало-Альто (Калифорния), небольшом университетском городке с населением около 50 000 жителей. Согласно гипотезе деиндивидуа-лизацин Зимбардо, можно было предполагать, что в 11 ыо-Йорке вследствие чрезвычайной перенаселенности люди с большей вероятностью утрачивают чувство собственной идентичности и чувствуют себя менее ответственными за свои действия. Таким образом, представляется более вероятным, что жители Нью-Йорка начнут растаскивать по частям, по всей видимости, брошенный автомобиль. Именно это и произошло. В течение двадцати часов были унесены аккумулятор, радиатор, кондиционер, радиоантенна, дворники, хромированный бампер, колпаки всех четырех колес, канистра для масла, канистра для бензина и вообще все, что только представляло какую-либо ценное гь. Ин гересно отметить, что в разворовывании принимали участие нс только преступные элементы или представители криминальной субкультуры; все эти люди были белыми, хорошо одетыми и принадлежали к среднему классу. В нескольких случаях в мародерстве участвовали целые семьи.
С другой стороны, в Пало-Альто машина оставалась никем не тронутой в течение семи дней. Лишь один раз к ней подошел прохожий, чтобы опустить капот, так как лил дождь. Чем объясняется столь яркий контраст в поведении людей?
Зимбардо полагает, что все дело объясняется анонимностью жителей Нью-Йорка и ситуационными сигналами, подсказывающими безнаказанность соответствующих действий. Гипотеза Зимбардо предполагает, что в густонаселенных регионах мало кому есть дело до вас, если только ваши действия нс мешают другим или не наносят ущерба чужой собственности Прохожие в Нью-Йорке даже останавливались, чтобы поболтать с расхити гелями. В Пало-Альто людей легко можно было идентифицировать. Более того, люди, занявшиеся разворовыванием стоящей на улице машины, легко могли бы стать мишенью для социального неодобрения или насмешки.
Деиндивидуализация, однако, не обязан тьно связана только с нахождением в толпе или mhoi олюднос-тыо. Подобный эффект достигается ношением маскирующей одежды, маски или униформы, а также условиями темноты (Zimbardo, 1970). Данные исследований показывают, что люди чаще проявляют жестокость, агрессивность и склонность к насильственным действиям в условиях, затрудняющих их идентичность. Этот феномен помогает объяснить, почему
на протяжении всей исгорни боевая раскраска, маски и костюмы применялись воинами при подготовке к сражению (Wattson, 1973). Даже в паше время солдаты, партизаны и военные советники деиндивидуал и.шру-ются посредством униформы. Деиндивидуализация помогает также объяснить видимую легкость, с которой члены организаций, таких как, например, Ку клукс-клан, регрессируют от состояния как будто бы добропорядочных (при свете дня) граждан до совершающих насильственные, жестокие действия террористов, будучи скрытыми капюшонами и ночной темнотой. И опять-таки, было бы большим упрощением полагать, что диспозиционные или какие-либо иные факторы здесь не играют никакой роли.
Влияние замаскированное™ было ярко продемонстрировано в другом эксперименте Зимбардо (Zimbardo, 1973), получившем широкую известность как Стэнфордский тюремный эксперимент. Зимбардо и его коллеги переоборудовали подвальное помещение факультета психологии Стэнфордского университета в «тюрьму», со всеми физическими и психологическими атрибутами настоящей: решетки, тюремная роба, личные номера, одетые в униформу охранники и другие элементы, затрудняющие идентичность личности. Испытуемые студенты-добровольцы прошли тщательное психологическое обследование, по результатам которого отбирались эмоционально устойчивые молодые люди со зрелой личностью. По заключению Зимбардо, отобранные в конечном счете испытуемые были «нормальными», интеллекту ально развитыми студентами колледжа, выходцами из среднего класса США и Канады. За участ ие в эксперименте им выплачивали 15 долларов вдень
Испытуемые по жребию были разделены на две группы охранников и заключенных Случайный выбор роли охранника или заключенного обеспечивал то. что между дв) м я группами не было значимых различий. «Заключенные» были неожиданно «арестованы» и в полицейской машине доставлены в импровизированную тюрьму. Их подвергли обыску, надели на них наручники, взяли отпечатки пальцев, раздели донага и выдали им тюремную робу и личный номер. Затем каждого узника поместили в камеру размером шесть на деият ь футов в компании двух сокамерников.
Охранники были од, ты в стандартную униформу и носили зеркальные сотнцезащптпые очки, тоже способствующие деипдииидуалпзацни.В дополнение к этому они получили символы власти: дубинки, ключи от камер, свистки и наручники. Для выполнения даже самых рутинных вещей (например, написать письмо, закурить) заключенные должны были получить разрешение у охранников. Охранники устанавливали свои собственные формальные правила для поддержания дисциплины и порядка в тюрьме и были свободны в выборе новых.
«В точение шечли дней как охранники, так и заключенные были 1 юлностью поглощены своими ролями, троих заклк юнныхпо истечении четырех дней пришлое. бодип от дальнейшего уча, тия в эксперименте из-за их состояния (истери-
11В Глава 5. Истоки криминального поведения: научение и ситуационные факторы
 ..ис крики спутанней мышление и тяжелая деп-р- I l-q) Многие умоляли освободить их из «тюрьмы- и были готовы вернуть заработанные за учас-гие жиперименте деньги
1 '3 охранников ^употребляли своей впастьо. проявляли жесток' ють по отношению куо-ник ам и подвергали их всяческим унижениям Некоторые вс ли себя как строгие но справедливые охранники но ни один из них не поддержал заключенных, не пытался облегчить их положение, побуждая жестоких вести себя более милосердно Реалистичность смоделированной ситуации была поразительной «Консультант нашей «тюрьмы», бывший узник Калифорнийской тюрьмы, отбывший в заключении 16 лет до такой степени приходил в ярость и впадал в депрессию при каждом посещении нашей тюрьмы что вынужден был тотчас ос покидать уж слишком все это было похоже на го, что он испытал, находясь в настоящей тюрь-м (Zimbardo 1973, р. 164)
Ситуация накалилась настолько, что Зимбардо вынужден был прекратить эксперимент через шесть дней вместо зап (аппрованных двух педель.
Эксперимент побудил его сделать заключение: «Многих, быть может, большинство людей можно за-сгавпгь делать почти все. независимо от их морали, этических принципов, ценностей, установок или личных убеждений, если создать ситуацию, в которой они будут подвергаться соответствующему психологическому давлению» (1973, р. 164).
Почти к такому же самому выводу пришел и Мил-। рам, оценивая влияние авторитетной фигуры.
Хотя Стэнфордский тюремный эксперимент подтвердил решающее значение ситуационных переменных в детерминировании поведения, при этом, однако, явно проявились значительные индивидуальные различия в том, как испытуемые реагировали на ситуацию. в которой они находились. Например, только ’/, охранников проявляла жестокость по мере того, как они все более и более вживались в роль лиц, наделенных властью. Было бы много плодотворнее не делать далеко идущие выводы на основе общей картины поведения испытуемых (как охранников, так и заключенных), а уделить некоторое внимание индивидуальным переменным. Например, небесполезно было бы определить ценности, ожидания, компетентное тип моральное развитие участников эксперимента в их взаимодействии с ситуационными факторами. Какие связанные с развитием факторы с наибольшей вероятностью могли предрасположить испытуемых к определенному способу действия и, конкретно, как именно они воспринимали ситуацию? Какие результат! они надеялись получить, действуя тем или иным способом? Мы вернемся к вопросу о деипдивндуализацип при обсуждении насилия вгла-ве 8 и рассмотрим другие трактовки того, что проис
ходит с людьми, оказавшимися в возбужденной толпе.
Выводы
Мы рассмотрели в этой главе скиннеровский бихевиоризм, теории социального научения Рогтера и Бандуры, теории социального научения Экерса и Хогана и теорию фрустрации Берковица. Каждая из этих теорий по-разному оценивает роль научения в развитии и закреплении криминального поведения.
Наше представление о человеческой природе влияет на то, какие именно факторы следует считать важными, определяющими формирование криминально го поведения, - способность к научению или же биологические детерминанты, рассмотренные в главах 3 и 4. До настоящего момента мы концентрировались на вероятных истоках криминального поведения: биологических факторах, классическом обусловливании, оперантном обусловливании и обсервационном научении. Мы также обсудили некоторые из внешних воздействий, определяющих закрепление и регуляцию криминального поведения. К ним относятся как материальные вознаграждения, так и социальные или психологические. Все внешние подкрепления, которые приносят нам материальные, социальные или психологические выигрыши, называются пози гивны-ми подкреплениями. Те способы поведения, которые позволяют избежать неприятных событий, пазы каются негативно подкрепляемыми действиями.
В регуляцию поведения включае гея и викарное па-учение, основанное на наблюдениях, вознаграждениях и наказаниях. Видя, как другие модели получают вознаграждения или наказания, мы также склонны изменять свое поведение соответствующим образом. Модели играют весьма важную роль в формировании криминального поведения. Они служат ориентирами, подсказывающими, что мы должны и что можем делать в различных конкретных обстоятельствах. Следовательно, модели могут действовать как подавляющие или облегчающие реализацию тех или иных способов поведения. Люди иитернализуют действия и взгляды значимых моделей, тем самым включая их в свой собственный поведенческий репертуар и когнитивную структуру. В следующей главе мы более подробно обсудим влияние моделей па формирование способов поведения.
Наконец, мы обсудим некоторые ситуационные «подстрекатели» криминального поведения, такие как авторитетные фигуры и средовые факторы, обусловливающие процесс дсинднвидуализации. Бывает, что незаконные или криминальные действия совершаются по чьему-либо требованию или приказу. В других случаях криминальное поведение обусловлено тем, что субъект, оказавшись среди возбужденной толпы, утрачивает чувство собственной идентичности. В условиях деиндивидуализации люди способны на такие поступки, каких они бы не совершили, находясь в нормальном состоянии. Мы вернемся к этому вопросу в главах 7 и 8.
ГЛАВА 6
ПРЕСТУПНОСТЬ И ПСИХИЧЕСКИЕ РАССТРОЙСТВА
Психические заболевания и преступление
Шизофренические расстройства Бредовые нарушения Депрессивные расстройства Расстройство личности с антиобщественными проявлениями
Психические расстройства и насилие Преступники, страдающие психическими расстройствами, и уголовная ответственность Освобождение от ответственности по причине невменяемости
Стандарты невменяемости
«Правило Мак-Натена»: проверка на способность отличать правомерное действие от неправомерного
«Правило Броунера» и «Правило Американского института права (АЙП)»
«Правило Дарема»: преступление как результат болезни
Закон о реформе практики защиты ссылкой на невменяемость
Вердикт «Виновен, но психически болен» Неспособность предстать перед судом
Психоактивные препараты и ответчики, не способные предстать перед судом
Перевод в психиатрические учреждения Психически неуравновешенные сексуальные преступники
Психические заболевания как обстоятельство, достаточное для освобождения от ответственности
Посттравматический стрессовый синдром Синдром патологического игрока Расстройство личности в форме «множественности» личности
Амнезия
Понятие опасности
Определение опасности
Прогнозирование опасности
Современные методы оценки опасности
Выводы
Темой этой главы будут психические расстройства и их предполагаемая связь с преступностью. В ходе рассмотрения мы увидим, что эта связь пе столь сильна, как часто полагают. Глава начинается с краткого представления концепций, традиционно используемых профессиональными психиатрами, психологами и юристами для описания и прогнозирования аномального поведения. Затем мы рассмотрим понятия уголовной ответственности и правоспособное! и предстать перед судом, а также проблемы детерминизма и свободы воли, которые рассматриваются юристами и психиатрами с различных позиций. Наконец, мы исследуем понятие «опасности» преступника, а также посмотрим, насколько точно психологи способны ее прогнозировать в том смысле, в каком это относится к агрессивному или преступному поведению.
Психические заболевания и преступление Существует распространенное заблуждение, что зверские, тяжкие и явно бессмысленные преступле ния обычно совершают люди психически неполноценные или «больные». Человек, который совершает сексуальное нападение на четырехлетнего ребенка, мучает и убивает его, не может не быть ненормальным, иначе как бы он смог это сделать? Другим объяснением подобных поступков может быть ссылка на животные инстинкты: если преступник не болен, то он - животное. Такая точка зрения имеет под собой основание, отражая, возможно, всеобщую нетерпимость к многочисленным лазейкам в системе уголовного судопроизводства, которые позволяют преступникам уходить от ответственности под прикрытием невменяемости; однако в общее гве продолжает господствовать представление, распространенное и в популярной литературе, о том, ч го причиной тяжких, возмутительных, необьяснимых нрес гунлепий является душевная болезнь. С родства массовой информации во многом ответственны за распространение представления о связи преступности и психических заболеваний. Джон Монахан (Monahan, 1992) приводит данные одного исследования (Gerbner, Gross, Morgan and Signorielli, 1981), которые свидетельствуют, что главные каналы американского телевидения, говоря о психически больных людях, охарактеризовали 73% этих людей как преступников. В другом исследовании (Shain and Phillips, 1991) показано, что 86% всех опубликованных рассказов, в которых шла речь о бывших нацией!ах психиатрических больниц, были посвящены именно совершенным ими преступлениям, особенно если в рассказах говорилось о серийных или массовых убийеч вах (Monahan, 1992).
Стремление средств массовой информации закрепить в сознании связь между психическим заболеванием и преступлением не ново. Во все времена в истории цивилизации существовала сильная тенденция объяснять преступления именно так (Monahan, 1981). Большинство обществ и их правовых систем смешивали эти явления и часто относились к психическим заболеваниям как к чему-то очень опасному. Первая психиатрическая больница в американских колони
ях была учреждена после того, как Бенджамин Франклин настоял на том, что душевнобольные склонны к насилию и должны быть изолированы, если потребуется - без их согласия, чтобы .защитить общество (Monahan and Geis, 1976). Однако с тем, что психические заболевания неизбежно или часто приводят к совершению преступлений, согласны пе все, и эго необходимо подчеркнуть. Социологические исследования, например, показывают, что лишь около четверти взрослого населения Соединенных Штатов подписались бы под такой точкой зрения, не задумываясь (Monahan, 1992).
Признание этой связи основывается на предположении, что психически больные люди действительно не играют по правилам общества, непредсказуемы и не могут управлять собственными действиями. Поскольку эти «сумасшедшие» способны в любой момент сделать все, что им заблагорассудится, они потенциально опасны. С другой стороны, мы также предполагаем, что люди, которые сонершают бессмысленные или непостижимые насильственные действия, сумасшедшие и больные Итак, психически больные люди опасны, а люди, которые совершают необъяснимые преступления, являются психически больными.
Прежде чем приступить к исследованию правомерности этих предположений, следует уточнить терм и-нологию. Психическая болезнь — это заболевание мозга, которое’по оценке экспертов существенно снижает способность человека справляться с обстоите л ьствами । ювеедневне >й жизни. Это с очевиднг хлък > огра-ничиваст свободу выбора человека, но важно заметить, что существуют градации такого ограничения. Психическая болезнь проявляется в поведении, которое заметно отклоняется от нормального. Использование термина болезнь побуждает нас заняться выяснением ее этиологии, симптомов и средств лечения и полагаться как в диагностике, так и в лечении исключительно на медицину. При этом, чго еще существеннее, этот термин побуждает нас не осуждать поведение «больных» людей. Если же мы используем термин психическое расстройство, концептуальные границы окажутся существенно шире. Психическое расстройство не требует признания человека больным и достойным жалости и не снимает с него ответственность за свои действия. Поэтому хотя термин психическая болезнь по-прежнему используется в психологической, психиатрической и юридической литературе и одобрен и в гражданском, и в уголовном праве, мы предпочитаем менее строгий термин психическое расстройство.
Психические расстройства проявляются в самых различных формах поведения, различающихся по степени тяжести, начиная от такого, которое Морс (Morse, 1978) называет «безумным поведением», и кончая поведением вполне безобидным. Безумное поведение — это такое поведение, которое кажется странным и необычным и не может быть логически объяснено. Дсвятнадцатилетний мужчина, который скачет по тротуару старелкой с куском пирога на голове и декламирует «Крошку Вилли-Винки», демонстрирует образец странного поведения. Если это
Психические заболевания и преступление 121
происходит во время недели посвящения в братство местного университетского городка, то действие может иметь логическое объяснение. Если такого объяснения нет, поведение становится «безумным». Врачи могли бы назвать это поведение психотическим и счесть его симптомом серьезного психического расстройства. Однако такое поведение нс обязательно является опасным, и это важно учитывать.
Таким образом, термин психическое расстройство может обоз начать причудливые, неестественные, вредоносные или слегка необычные формы поведения, которые классифицированы в «Диагностическом и статистическом справочнике по психическим расстройствам» (DSM). Составленный силами нескольких комиссий, учрежденных Американской психиатрической ассоциацией, DSM представляет собой руководство для клиницистов, которые нуждаются в определения и диагностировании особых психических расстройств. DSM периодически пересматривают и исправляют, чтобы привести в соответствие современным господствующим тенденциям в представлениях психиатров и других профессионалов сферы душевного здоровья. Так, как мы отмечали ранее, до 1973 года гомосексуализм считался психическим расстройством; сегодня это уже не так. Поэтому в определенном смысле психическим расстройством может считаться любое явление поусмотрению психиатров.
DSM-III, изданный в 1980 году, существенно отличается но содержанию от DSM-II, вышедшего в 1968 году. В DSM-III-R, изданном в 1987 году, были сделаны некоторые изменения, однако эти изменения существенно не затрагивали те расстройства, о которых пойдет речь в этой главе. Сегодня практически все профессионалы сферы душевного здоровья в Соединенных Штатах руководствуются при постановке диагноза и при определении компенсации третьего лица за лечение справочником DSM-IV. DSM-IV (четвертое издание), вышедший в 1994 году, разрабатывался с целью максимизировать объективность, сведя к минимуму субъективность и предвзятость. В настоящее время эго руководство является стандартным для обозначения психических расстройств, которым пользуются профессионалы сферы душевного здоровья при диагностике, планировании исследований и определении критериев компенсации. Слш ка исправленная версия DSM-IV - DSM-IV-TR (TR «text revision», пересмотр текста) была выпушена в 2000 году.
Для наших целей важшдмн являются три главных отличия между DSM-II, DSM-III и DSM-IV: 1) сдвиг фокуса от причин психических расстройств к их поведенческим индикаторам, 2) новая классификация того, что раньше называлась неврозами, 3) расширение подкатегорий психозов. Первые DSM исходили из психоаналитических и психодинамических традиций и этиологии. Категории выделялись на основании произвольных пеиходппамических причин. В DSM-Ш и DSM-III-R была предпринята попытка исключить теорию и этиологию и сконцентрироваться на описании и классификации, хотя нет однозначного мнения в во-нросеотом, насколько удачной оказалась эта попытка (Charney, 1980; Schacht, 1985; Wakefield. 1992). Если
по какому-либо заболеванию проведены серьезные исследования или сущее гвуетединое мнение оего причинах, то эта информация включалась в руководство; в противном случае не приводилось вообще никаких предположении. Вместо этого психиатрам предлагаются более детальные, прочные основания для диагностики. Довольно подробно описывается каждая категория расстройств, тщательно выделены все их наблюдаемые проявления
Второе главное отличие отражено в решении составителей отказаться от термина невроз, поскольку пе было достигнуто полного согласия относительно его значения. Термин «невроз» был заменен тремя отдельными большими категориями: 1) тревожные расстройства, к которым были отнесены фобии, гене рализовапные расстройства в виде тревоги и обсессивно-компульсивные расстройства; 2) соматоформ-ные нарушения, которые включают соматические и конверсионные расстройства; и 3) диссоциативные расстройства, включающие амнезии, реакции бегства и диссоциацию личности. Соматоформными нарушениями называются проявления патологической обеспокоенности человека своим внешним видом, состоянием здоровья или функционированием организма, обычно в отсутствие какой бы то ни было реальной клинической картины. В общем случае они назывались «ипохондрией». Так как традиционно для обозначения всех этих категорий использовалось понятие «невроз», комитет рекомендовал использование обобщающего название невротические расстройства. Однако более предпочт ительно пользоваться отдельными категориями.
Когда мы говорим о «безумном поведении», мы обычно не имеем в виду невротические расстройства. Эти расстройства, вообще говоря, не приводят к большим проблемам или дискомфорту для других членов общества; дискомфорт обычно чувствует только страдающий расстройством человек. В сущности, невротическое расстройство представляет собой эмоциональную реакцию, которая беспокоит человека (и. возможно, косвенно его близких) и которую он считает неприемлемой. При этом такой человек сохраняет контакт с действительностью, и его поведение обычнонепротпворечнтсоциальным нормам. Например, хотя агорафобия (аномальная боязнь открытого пространства) с профессиональной точки зрения психическое расстройство, опа вовсе не является разновидностью «безумного поведения», которое беспокоит общественность. Невротические расстройства Moiyr быть относите льно стойкими и иметь рекуррентный характер, однако в целом они расцениваются как умеренные. Кроме того, поскольку >ти расстройства редко ассоциируются с насильственными, устрашающими действиями, они не принимаются в расчет при обсуждении ответственности за криминальное поведение.
Третье изменение в новом издании DSM имеет отношение к подкатегориям психозов, В DSM-II психозу был посвящен большой раздел, включавший шизофрению, параноидальные состояния и тяжкие аффективные расстройства (глубокая депрессия). В DSM-III психоз какотдельпая категория отсутству
122 Глава 6. Преступность и психические расстройства
ет. Вместо него в виде отдельных больших категорий выделяются шизофрения, параноидальные расстройства, аффективные расстройства (депрессия) и «не уточненные психотические нарушения». В нашем случае, гак как значительная часть исследований, которые мы будем обсуждать, проводилась до этих изменении, мы сохраним термины «психоз» и «психотическое поведение», которые должны рассматриваться как родовые категории, включающие каждое из четырех других упомянутых категорий.
Хотя в DSM-III было много других изменений, самый большой пн герое для нас представляют имен но вышеупомянутые. Изменения в других категориях, например в категории психосексуальных расстройств, будут рассмотрены по мере того, как мы затронем связанпыес ними вопросы Апока нас больше всего интересуют четыре категории психических заболеваний: 1) шизофренические расстройства, 2) параноидальные расстройства, 3) расстройства настроения (глубокая депрессия) и 4) изменение личности, называемое «расстройством личности с антиобщественными проявлениями». Заметьте, что первые две группы расстройств относятся к «психотической» категории. Третья обычно рассматривается в психо тической категории тогда, когда проявляется в достаточно тяжелой форме, особенно в случае биполярной депрессии. Четвертая - отдельная категория иод общим названием «расстройс тва личности». Эти категории нас интересуют постольку, поскольку они чаще всего ассоциируются с тяжкими насильственными преступлениями пли антиобщественным поведением или используются как обоснование для защиты на судебном процессе путем ссылки на невменяемость. Мы рассмотрим каждое из этих расстройств и затем оценим их отношение к криминальному поведению. Однако прежде необходимо более тщательно определить термин психическое расстройство. Согласно DSM-1V (с. xxi), психическое расстройство определяется как
клинически выраженный поведенческий или психологический синдром или паттерн, который наблюдается у человека и связан либо с имеющейся патологией (например, с болезненным симптомом), либо с недееспособностью (то есть с нарушением одной или нескольких важных функциональных областей), либо с существенно возросшей опасностью смерти, боли, недееспособности или значимой потери свободы. При этом такой синдром или паттерн не должен быть просто ожидаемым и культурно санкционированным ответом на определенные события, например, на смерть любимого человека Какой бы ни была первоначальная причина расстройства, при его идентификации должны учитываться наблюдаемые у человека проявления поведенческих, психологических или биологических дисфункций»
Хотя в последнем выпускесправочника(ВБМ IV) признано, что пн одно определение не может адекват
но установить точные границы понятия «психическое расстройство», и при этом само понятие не способно охватить все ситуации, в DSM-IV продолжают использоваться представляющиеся полезными опре деления из более ранних выпусков (DSM III и DSM-III-R), а также некоторые другие известные определения.
Как отметил Уэйкфилд (Wakefield, 1992), при опре делении психического расстройства составители DSM-IV руководствовались двумя основными принципами. Во-первых, психическое расстройство - это такое состояние, которсх* имеет отрицательные последствия для человека. Это означает, что человек испытывает страдание, напряжение, дискомфорт или недееспособность. Второй принцип опирается на предположение, что психическое расстройство представляет собой нарушение некоторого внутреннего процесса в организме человека, который по тем или иным причинам стал давать сбои. Этот принцип позволяет дифференцировать расстройство от нормаль ного или ожидаемого состояния внутренних нроцес сов, которые происходят в результате какой-либо травмы или трагедии повседневной жизни, например, потери любимого человека. Обратимся теперь к кон кретным видам расстройств.
Шизофренические расстройства
Шизофрения психическое расстройст во, кого рое люди чаще всего ассоциируют с «безумным поведением», так как опа нередко проявляется в виде весьма причудливых поступков. Это психическое расстройство по-прежнему остается чрезвычайно трудным для изучения и малопонятным (Andreasen and Carpenter. 1993). Начинается оно обычно в раннем возрасте, часто приводи г к неблагоприятным со циальным и экономическим последствиям и накладывает отпечаток на всю жизнь человека (Andreasen and Carpenter, 1993). Поведенческие проявления шизофрении варьируются, но есть и некоторые общие черты
Обычно шизофрения проявляется в форме тяже лых нарушений мышления, эмоциональной сферы и восприятия. Типичными также являются периоды крайнего социального отчуждения. Мышление и познавательная деятельность человека, страдающею шизофренией, становятся дезорганизованными и не могут соответствовать действительности, что отражается на его речи. Наиболее типичным примером является ослабление ассоциаций, при котором мысли перескакивают с одной темы па другую без какой-либо прямой связи между ними или при наличии только косвенной связи. Мысли становятся фрагментарными и причудливыми, в большом количестве появляются иллюзии - искаженные представления о мире. Например, шизофреники могут считать, что все вокруг вступили в сговор с целью их погубить или что Бог послал их с миссией уничтожить всех рыжеволосых проституток.
Типичные особенности шизофреника могут являться отражением его неадекватных эмоций или аффектов (например, беспричинный смех или плач)
Психические заболевания и прес тупление	123
или эмоциональной тупости, когла эмоциональная реакция отсутствует вовсе или проявляется очень незначительно. В таких случаях речь становится монотонной, лицо неподвижным и невыразительным. К значительным нарушениям восприятия относятся различные формы галлюцинаций, когда человек ощущает или воспринимает такие предметы или события, которые другие люди не ощущают или не воспринимают. Чаще всего встречаются слуховые галлюцинации, когда человек слышит голоса или звуки, которых никто больше не слышит.
В DSM-IV выделено пять характерных симптомов шизофрении; для постановки этого диагноза необходимо наличие по крайней мере двух из них. Вот эти симптомы: 1) наличие иллюзий, 2) галлюцинации, 3) дезориентированная речь, 4) чрезвычайно дезориентированное поведение и 5) неадекватные аффекты. Помимо этого, шизофрения должна проявиться в заметном снижении качества социальных взаимодействий и частичной утрате навыков самообслуживания и/или профессиональной жизни человека. При этом признаки расстройства должны наблюдаться непрерывно в течение как минимум полугода.
В DSM-IV выделяется пять подтипов шизофрении: 1) дезорганизованная, 2) кататоническая, 3) параноидальная, 4) недифференцированная и 5) резидуальная. Охарактеризуем кратко существенные особенности каждого подтипа:
1. Дезорганизованный тип. Неадекватные аффекты (вялые, неуместные или неразумные эмоциональные реакции) и заметная бессвязность и дезорганизация в паттернах мышления. К этому присоединяются гримасы, странные манеры, жалобы на несущест вующие физические болезни, чрезмерная социальная изоляция и другие странности поведения.
2. Кататонический тип. Тяжелое расстройство мышечных и произвольных движений. Типичны продолжи гельныс периоды мутизма. Нередко наблюдается механическое и бессмысленное повторение слов или фраз, произнесенных другим человеком. Другой распространенной чертой этого типа является заметное гримасничанье. Ката тоник на длительные промежутки времени (обычно на несколько часов) может застывать в причудливой позе и затем быстро переходить в сверхактивное, возбужденное состояние с криками и швырянием предметов.
3.11арапоидальиыи тип. Характеризуется наличием иллюзий и галлюцинаций (как правило, слуховых). Параноидальные шизофреники могут быть убеждены, что их преследует ФБР с намерением задержать и замучить до смерти. В другом случае параноидальный шизофреник может считать, что мир населен инопланетянами, которые вынашивают планы завоевать Вселенную Из всех типов шизофрении параноидальный чаще других бывает связан с преступным поведением.
4. Недифференцированный тип. Этот Тип характеризуется психотическими симптомами, которые не могут быть отнесены к какой-либо из предшествующих категорий. Люди с этим типом расстройства демонстрируют явные психотические черты галлю
цинации, иллюзии, несвязную речь пли расстроенное и дезорганизованное поведение, но пе подходят под описания других типов
5. Резидуальный тип. У людей с этим типом наблюдался хотя бы один эпизод проявления симптомов шизофрении и имеются доказательства того, что некоторые из признаков по-прежнему наличествуют. Например, у человека в отсутствие прочих признаков шизофрении могут наблюдаться притупление эмоций или нелогичное мышление.
В DSM-IV идентифицирована и шестая категория, шизофрепоформное расстройство, поведенческий паттерн, который характеризуется, по крайней мере, двумя индикаторами из списка, состоящего из иллюзий, галлюцинаций, дезориентированной речи, чрезвычайно дезориентированного поведения и эмоциональный неадекватности. Это расстройство носит временный характер, и его существование подчеркивает сложность классификации шизофренических расстройств вообще. Для того чтобы расстройство было квалифицировано как ш пзофрепоформпое, его симптомы должны сохраняться в течение не менее чем месяца, но не больше шести месяцев. Если симптомы наблюдаются более шести месяцев, психиатр вправе квалифицировать это расстройст во как один из пяти других типов шизофрении.
Бредовые нарушения
Бредовые нарушения (также называемые параноидальными нарушениями) заключаются в наличии одной или более правдоподобных иллюзий, которые сохраняются в течение, но крайней мере, одного месяца. Решение вопроса о том, являются ли системы иллюзий неправдоподобными или правдоподобными, считается особенно важным в разграничении бредового нарушения и шизофрении. К тому же бредовые нарушения не имеют четких границ, так как часто сопровождают другие расстройства - шизофрению, органическое психическое расстройство, параноидальное изменение личности и депрессии. Существенной особенностью всех бредовых нарушений является наличие бредовой системы, которая чаще всего заключается в бредовых идеях преследования. Больной считает, что против него ведутся какие-то враждебные деист вия некие люди шпионят заним, пытаются его обмануть, вступают проз ив него в сговор, преследуют его, злонамеренно на него к тевещут, вредят ему или чинят препятствия. Важное проявление нарушения состоит в том, что заблуждения не должны быть обязательней причудливыми или чрезвычайно дезорганизованными они могут быть достаточно правдоподобными и вовсе не фантастическими. Как правило, ложные идеи преследования сопровождаются злобным настроением, раздражением, а иногда проявлениями насилия. Человек становится крайне подозрительным, причем его подозрительность может носить общий характер пли быть направленной на одного или нескольких конкретных людей. В DSM-IV (1994) признается всего семь раз личных типов бредовых нарушений, однако с криминальным поведением, особенно с насилье!венными
124 Глава 6. Преступность и психические расстройства
преступными действиями теснее всего связан бред преследования.
Депрессивные расстройства
Расс i ройства, описываемые в этом раз (еле, имеют ряд названий и диагностических обозначений, в частности, их называют аффективными расстройствами, нарушениями настроения и бппо тарными депрессивными нарушениями. Наиболее распространенное название — тяжелое депрессивное расстрой ство. К его симптомам относится чрезвычайно угпе темное состояние, которое продолжается не менее двух недель и сопровождается общим снижением умственной и физической активности, подавленным настроением, отчаянием, чувством собственной бесполезности, а иногда н постоянными мыслями о самоубийстве. У каждого человека бывают периоды подъема н спада, но в случае депрессивного расстройства эти изменения настроения доходят до предела, а депрессия является глубокой н обычно долгосрочной. Люди с тяжелой депрессией говорят, что они тю теряли опору в жизни, обескуражены и охвачены отчаянием. Менее типичной формой депрессии является биполярная депрессия, при которой наблюдаются как периоды собственно депрессии, так и периоды чрезмерной эйфории, называемой манией.
Роль депрессии в развитии криминального поведения только начинает ттсследоват ься. Предварительные датптые указывают на то. что депрессия может быть тесно связана с делинквент ностыо, особенно у девочек-подростков (Kovacs, 1996: Obiedallah and Earls, 1999). Депрессия, но-ви птмому. делает подростков безразличными к своей собственной личной без опасности н последствиям их поступков. Он и даже не заботятся о том. что с ними будет, и это может увеличить вероятноегь их гятотения к преступному поведению. В депрессивном состоянии люди теряют интерес к жизни и к деятельности, которая продолжается вокруг них, все дальше изолируясь от социальной жизни, школы пли работы.
Вполне вероятно, ч го депрессия играет существенную роль в случаях массивы у убийств, насилия на рабочем месте п самоубийств, совершенных с помощью полиции (случаев, кот та правонарушитель создает ситуацию, в которой по пщейскпй вынужден в него стрелять). Эти инциденты будут болот, подробно рассмотрены в главе 9.
Расстройство личности с антиобщественными проявлениями
В DSM-Ш и DSM-III-R чаще всего подвергались критике за неопределенность и недостаточное эмпирическое обоснование именно критерии для определения расстройств тичиости с антиобщественными проявлениями (Widiger, Frances. Pincus, Davis and First, 1991). Однако в DSM IV была предпринята попытка устранить эти трудности путем включения в число критериев новых признаков, проверенных па опыте. Как упоминалось в чет вер гон главе, многие из новых критериев прямосле туют изопределения кри
минального психопата, сформулированного Робертом Хеаром.
Существенной особенностью расстройств личности с антиобщественными проявлениями является непрерывная цепь поступков, которые нарушают права друзих тюдей Диагноз применим к лицам, кото рым уже исполнилось восемнадцать лет и у которых к пят иадцатилетнему возрасту наблюдались нското рые симптомы нарушения поведения. Устойчивые признаки игнорирования и нарушения прав других людей должны проявляться, ио крайней мере, в виде трех из следующих стереотипов поведения.
1	Неспособность соответствовать социальным нормам или уголовному праву, которая проявляется в частом совершении действий, являющихся основа пнем для ареста.
2.	Раздражительность и необычная aipeccuBitocib, проявляющиеся в постоянных драках или нападениях.
3.	Хроническая безответственность, о которой свидетельствует скудная трудовая биография или песпо собность выполнять финансовые обязательства.
4.	Импульсивность или неспособность плаппрова i ь свои действия (характерны для любого возраста).
5.	Неискренность, проявляющаяся в частой лжи, использовании вымышленных имен или обмане окружающих с целью личной выгоды или ради получения удовольствия
6.	Безрассудное пренебрежение правилами собственной безопасное ти и безопасности друт их людей.
7.	Отсутствие раскаяния или чувства вины за свои проступки, о чем свидетельствует безразличие, с которым человек может причини гь вред здоровью дру того человека, оскорбить его или украсть чужое им\ щество; возможно стремление рационально обосновать подобные действия.
В DSM-IV указываются еще и дополнительные симптомы - воровство, драки, прогулы и сопротивление властям, которые можно считать типичными для детского возраста. Человек с антисоциальными личностными расстройствами не проявляет сочувствия к друт им людям и часто бывает грубым, циничным и с пренебрежением относится к чувствам, правам и страданиям окружающих. Кроме того, людям с антисоциальными личностными расст ройствами часто свойственно неразборчивое и агрессивное секс) альное поведение. Они много пьют и употребляют наркотики. У них заметно нарушена способность поддерживать длительные, близкие, теплые и ответственные отношения с семьей, друзьями или сексуальными партнерами.
В среднем, людям с расстройствами личности трудно стать независимыми, самодостаточными взрослы ми. Они проводят большую часть своей жизни в раз-пого рода учреждениях (обычно в исправительных) или остаются в сильной зависимости от своих семей. К другим сопутствующим особенностям относится их неугомонность, неспособность терпеть скуку и убеждение во враждебности мира. Люди с аитиобщест венными расстройствами личности часто жалуются на напряженное состояние и депрессию. Они часто сей-
Психические расстройства и насилие 125
ствуют импульсивно и не могут планировать свою деятельность.
Расстроис гва личности с антиобщественными проявлениями чаще встречаются у мужчин, чем у женщин. По некоторым оценкам, к этой категории относится приблизительно 3% американской мужской популяции и приблизительно 1% женской (данные DSM-IV). Кроме того, расстройство более распространено среди людей с низким социально-экономическим статусом, отчасти потому, что оно связано с неспособное гыо зарабатывать средства на жизнь, а отчасти из-за более высокого в этой популяции процента неполных семей, в которых нет адекватных моделей поведения и материальных ресурсов. Наконец, DSM-IV заключает, ч го в отдельных семьях расстрой-С1 во может повторяться, возможно, из-за генетической предрасположенност и ребенка к антиобщественным стереотипам поведения
Правомерность выделения расстройства личное ги с антиобщественными проявлениями как самостоятельной категории неоднократно оспаривалась. Блэкберн (Blackburn, 1988) утверждает, что не существует ни одного типа аномальной личности, которая склонна к хроническому нарушению правил. Кроме того, диагностическая категория «расстройство личности с ан гиобщественными проявлениями» остается мифическим, искусственным образованием, которое не имеет никакого значения ни для развития теории, ни для opiанизапии исследовательской деятельности, ни для клинического обихода, ни для прогнозирования. Такая категория — не что иное, как моральное суждение, которое выдают за клинический диагноз. Учитывая недостаток очевидных научных доказательств клинической полезнос ти данной категории, ее следует упразднить (Blackburn, 1988, р. 511). Другие клиницисты находят эту диагностическую категорию весьма полезной и считают, что с увеличением количества исследований она получит практическое подтверждение
Психические расстройства и насилие
Практика долговременного стационарного лечения или госпитализации людей с психическими расстройствами в значительной степени уходит в прошлое. Следовательно, люди с психическими расстройствами стали чаще встречаться в обществе. Когда возникают проблемы с законом, ответственность за контроль i (ад ситуацией часто ложится на сотрудников правоохранительных органов. «В результате тюрьмы и следственные изоляторы могут стать местом длительного проживания психически больных людей, которые в прежние времена находились бы в психиатрических учреждениях» (Teplin, 1984, р. 795).
Научная литература прежних лет последовательно поддерживала позицию, что лица с тяжелыми психическими расстройствами склонны к совершению тяжких преступлений против других людей не более, чем остальные люди (Brodsky, 1973, 1977; Henn, Herjanic and Vanderpearl, 1976a; Rabkin, 1979; Monahan. 1981). Однакоболее поздние исследования
(Klassen and O'Connor, 1988, 1990; Monahan, 1992) показали, что пациенты-мужчины с психическими расстройствами, имеющие в биографии но крайней мере один случай насилия, с высокой вероятностью совершат насилие в течение года после выхода из больницы. Кроме того, шизофрения, по-видимому, -расстройство, очень тесно связанное с насилием (Blackburn, 1993).
В других исследованиях (Swanson and Holzer, 1991; Swanson, Holzer, Ganju and Jono, 1990) установлено, что в настоящее время люди, страдающие психическими расстройствами, гораздо чаще совершают акты насилия, чем представители генеральной совокупности. Более того, эта разница сохраняется даже тогда, когда принимаются во внимание демографические и социальные факторы (Monahan, 1992). Джон Монахан (1992) делает акцент на двух моментах, характерных для исследований, которые доказывают связь между психическими заболеваниями и насилием. Во-первых, эта закономерность распространяется только на тех людей, которые в настоящее время страдают серьезным психическим расстройством. Люди, которые пережи ти серьезное психическое заболевание в прошлом и не проявляют его симптомов в настоящее время, не склонны совершать паси (ветвенные действия. Во-вторых, подавляющее большинство (более90%) людей, которые в настоящее время страдают психическими расстройствами, не совершают актов насилия. Изображаемые в средствах массовой информации портреты типичных психически боль ных убийц, ведомых неистовой жаждой крови, сенсационны, страшны и, возможно, интересны, но в реальности подобные типы встречаются редко. Необходимо обратить внимание еще па два вывода из современных исс тедовании Во-первых, связь склонности к насилию и психического заболевания установлена только для случаев серьезных психических расстройств (психотические личности). И во-вторых, эта связь сильнее для тех лиц с тяжелыми психическими расстройствами, которые к настоящему времени уже имеют опыт совершения насильственных деяний.
Бонга, Лоу и Хэнсон (Bonta, Low and Hanson, 1998) утверждают, что оснований для того, чтобы считать наличие психопатологии или психического расстройства — либо в прошлом, либо в настоящем серьезным признаком, позволяющим прогнозировать у преступников криминальное поведение и совершение актов насилия в будущем, недостаточно Основываясь на развернутом анализе современной исследовательской литературы, Бонта и его коллеги пришли к заключению, что преступники, страдающие психическими расстройствами, обладали не большей склонностью к совершению новых преступных деяний или насилия, чем преступники без психических расстройств. Повторные преступления преступники с психическими расстройствами совершали даже реже, чем психически здоровые преступники. Следовательно, заключают Бонта и его коллеги, хотя психические расстройства могут помочь предсказывать насильственное поведение у некоторых правонарушителей, в большинстве случаев более полезными для
126 Глава 6 Преступность и психические расстройства
предсказания насильственного поведения оказываются другие факторы, например, наличие криминальной биографии, алкоголизм или наркомания, а также семейные проблемы
В своем обзоре, посвященном криминальному поведению бывших пациентов психиатрических больниц, Рабкин (Rabkin. 1979) несколько прояснил характер связи между преступлением и психическими расстройствами. Значительное количество работ, просмотренных Рабкином, подтверждают, что вероятность ареста, особенно за насильственные действия, для бывших пациентов психиатрических учреждений оказывается выше, чем для населения в целом. Рабкин предложил два объяснения згой разницы в показателях арестов. Первое состоит в том, что некоторое количество пациентов, которые имели криминальное досье до госпитализации, продолжили вести антиобщественный образ жизни и после выхода из психиатрических учреждений. За счет этих закоренелых преступников показатели арестов среди всех бывших пациентов психиатрических заведений существенно увеличились. Средн пациентов, не имевших до госпитализации криминального прошлого, показатели арестов были гораздо ниже, чем среди генеральной совокупности. Рабкин предположил, что более высокие показатели арестов среди бывших пациентов обусловлены политикой многих психиатрических учреждений и процедурными изменениями, которые позволяют пациентам возвращаться к семье намного скорее, чем в прошлом, а частично связаны с увеличивающейся тенденцией судов направлять закоренелых преступников на психиатрическую экспертизу. Другими словами, суды, по крайней мере в течение рассматриваемого Рабкином периода, часто направляли на психиатрическую экспертизу людей, которые имели криминальные наклонности и в другие времена попали бы в ведение системы уголовного судопроизводства. Можно предположить, что диагносты, вероятно. объединились на почве предпочтения таких диагнозов, которые облегчают направление в психиатр и чес кое уч рождение, хотя и не гарантируют его.
Второй фактор, объясняющий непропорциональность показателей арестов, диагностический. Рабкин обнаружил, что большинство уголовных ггреступ-лений, которые совершались после выхода из психиатрических заведений, были совершены лицами с диагнозами «алкоголизм», «наркомания» или «расстройства личности». Первые две диагностические категории постоянно фигурируют в исследованиях. Высказывалось также предположение, что так называемые расстройства личности часто диагностируются только потому, что клиницисты не смогли найти никакого другого способа обозначить человека, совершающего антисоциальные поступки. Алкоголизм и склонность к употреблению психоактивных веществ находятся где-то на периферии традиционного диагностического пространства, потому что не счи гаются серьезными или типичными психическими заболеваниями. Когда Рабкин исключил эти три категории, он обнаружил, что показатели арестов среди бывших пациентов психиатрических учреждений, которые не имели за плечами криминального прошлого, были
сопоставимы с аналогичными показателями по генеральной совокупности. «Когда пациенты с криминальным прошлым и с первичными диагнозами наркомании и расстройств личности были выделены в отдельную категорию, остальные пациенты оказались значительно менее опасными, чем те представители генеральной совокупности, которые нс являю гея психически больными» (Rabkin, 1979. р. 26).
В другой основополагающей научно-исследовательской работе Хенн и его коллеги провели обширную серию обследований всех обвиняемых, за десятилетний период направленных судом Сент-Луиса, штат Миссури, на психиатрическую экспертизу (Henn. Herjanic and Vanderpcarl, 1976a). Изучая выборку из 1195 человек, обвиняемых в самых разных преступлениях и направленных на психиатрическую экспертизу, Хенн выяснил, что чаще всего (почти 40% от всех диагнозов) встречался диагноз «расстроил во личности». 2Д лиц с таким диагнозом имели уточняющую спецификацию «расстройство личности с антиобщественной направленностью». Вторым по частоте диагнозом оказалась шизофрения (которая также включала категорию «вероятная шизофрения»), которая ставилась в 17% случаев. Другие диагностические категории (основанные на DSM-I и DSM-П) распределялись равномерно и имели примерно одинаковую частотность
Интересно отметить, что 93% обвиняем ых ставился приблизительный диагноз, который отчасти мог быть следствием того, что команда экспертов чувствовала себя обязанной поставить хоть какой-то диагноз. Конечно, это могло также отражать искушенность экспертов, способных в любом случае обнаружить правдоподобные признаки любого психического рас стройства.
Кроме того, в актах экспертизы Хенн обнаружил частое упоминание алкоголизма, прежде всего в качестве вторичного диагноза. Алкоголизм сопровождает почти все диагностические категории, за не ключением шизофрении: среди шизофреников было выявлено лишь несколько его случаев. Сочетание алкоголизма и наркомании в качестве вторичного диагноза было типично для лиц, у которых диагност провались нарушения личности с антиобщественными проявлениями. Эти выводы подтверждают данные 1ыоза(Сд|/е, 1976), который обнаружил, что диагноз «алкоголизм» чрезвычайно распространен среди правонарушителей с диагнозом «расстройство личности с антиобщественными проявлениями».
Теплин (Teplin, 1984) провела добротное исследование практики арестов правоохрани тельными органами психически больных людей. Специально подготовленные аспиранты-психологи анализировали 1382 случая взаимодействия полиции и граждан (в которых участвовали 2555 граждан) и оценивали психическое состояние граждан согласно определенным критериям (перечень симптомов, в котором перечислены главные характеристики тяжких психи ческих заболеваний). Полиция квалифицировала 506 граждан как подозреваемых и арестовала 148 человек. Аспиранты обнаружили у 30 из 506 подозре
Психические расстройства и насилие 127
ваемых и у 14 из 148 арестованных подозреваемых определенные симптомы психических заболеваний. Следовательно, вероятность быть арестованным полицией у лиц с такими симптомами была на 20% выше, чем у лиц без симптомов. Однако если учесть, что многим людям с психическими расстройствами свойственны сквернословие, агрессивность, непочтительность и другие подобные качества, то чуть более высокая вероятность быть арестованными вряд ли вызовет удивление. Вдобавок, во многих случаях полицейские могли просто не знать, что какое-то поведение является следствием психического расстройства, и считали, что человек просто проявляет неуважение к властям и напрашивается на неприятности.
В заключение можно признать, что в научной литера rvpe не нашли поддержки представления, в соответствии с которыми люди с серьезными психическими расстройствами в большинстве своем готовы убивать или совершать другие непредсказуемые уголовные преступления. Однако в ряде исследований достоверно установлено, чтолица, которые на данный момент страдают серьезными психическими расстройствами и при этомуже имеют опыт насильственных преступлений, опасны и склонны к совершению насильственных действий. Кроме того, по мнению некоторых клиницистов, наиболее изощренные насильственные преступления могли совершаться психически больными людьми, особенно теми, кому были поставлены диагнозы «шизофрения» или «параноидальное расстройство» Более того, самые жестокие насильственные преступления, совершенные шизофрениками, обычно были направлены против членов их семей или знакомых, а случаи изощренного членовредительства были более частыми, чем убийства с нанесением увечий (Blackburn, 1993). Однако Рональд Блэкбери (1993, р. 274) предупреждает: «Несмотря насоздающееся впечатление о потенциальной опасности шизофреников, особенно при параноидальной шизофрении, необходимо повторить, что только незначительное количество пациентов этой категории являются опасными и что расстройства как такового редко бывает достаточно для того, чтобы объяснит ь имевшие место насильственные действия».
Лица, страдающие эмоциональными расстройствами (расстройствами настроения), реже бывают склонны к совершению насильственных преступлений, однако в тех случаях, когда эмоциональное расстройство сопровождалось насилием, это чаще всего проявлялось у женщин в виде расширенного самоубийства, когда преступница убивала себя вместе с другими жертвами (Blackburn, 1993).
Что исследования действительно показали, так это го, что алкоголизм, наркомания и расстройства личности с антиобщественными проявлениями часто встречаются среди уголовных преступников. Что касается алкоголизма и наркомании, объяснение может быть довольно ясным. В случае личностных расстройств этот факт может отражать субъективность клинициста. Агентство, проводящее экспертизу, может изначально иметь предубеждение, что человек, направленный для диагностики, имеет антиобщественные наклонности, поскольку уже имел контакт
с системой правосудия. Кроме того, у суда могут быть конкретные ожидания по поводу заключения экспертизы, и это в конечном счете может повлиять на мнение экспертов и привести к постановке необъективного диагноза.
Иногда в качестве доказагельствасвязп между преступлением и аномальным поведенном приводятся данные о психических расстройствах среди заключенных. Однако инцидентность и характер психических нарушений среди осужденных трудно установить. Например, исследования показали, что распространенность серьезных психических заболеваний среди заключенных тюрем варьируется в пределах от 5 до 16%(Teplin, 1990). Теплин (Toplin. 1990) установила, что 9,5% взрослых заключенных-мужчин тюрьмы Кук Каунти (Чикаго) в некоторый момент своей жизни страдали серьезным психическим расстройством (шизофрения, мания или глубокая депрессия). Для генеральной совокупности мужского населения США этот показатель составляет 4,4%. Робинс п Регьер (Robins and Regier. 1991) установили, что шизофрения в некоторый момент жизни диагностировалась \ 6,7% заключенных (для генеральной! совокупности мужского населения США этот показатель составляет 1,4%). По некоторым оценкам, в исправительной системе Нью-Йорка приблизительно у 8% заключенных выявлены «тяжелые» психические расстройства, ау других 16% наблюдаются «значительные» психические отклонения (Steadman, Fabisiak, Dvoskin and Holobean, 1987) Однако неясно, страдали лн эти заключенные психическими расстройствами еще до того, как попали в тюрьму, или нарушения стали следствием тюремного заключения. Министерство юстиции США установило, что приблизительно 16% заключенных сообщили, что у них либо было умственное или эмоциональное расстройство, либо они находились на лечении в пенхма трической больнице (Bureau of Justice Statistics, 1999). (Полные резу ть-таты исследования приведены в табл. 6.1; при изучении таблицы следует обратить внимание на то, что лица с психическими заболеваниями попадали в тюрьму за насильственные преступления несколько чаще.)
Не так давно Линда Теплин (2000) опубликовала результаты исследования, в котором было установлено, что в выборке из более чем 1800 подростков, содержащихся во временном изоляторе для несовершеннолетних Кук Каунти (Чикаго), V, дали положительную реакцию но меньшей мерс на один наркотик и у ’/ было диагностировано как минимум одно психическое нарушение. Значительная часть психических расстройств у этих несовершеннолетних правонарушителей была представлена глубокой депрессией, особенно среди девушек. Исследование Теплиц, известное как «Северо-Западный Подростковый Проект» (Northwestern Juvenile Project), определенно свидетельствует о том, что многие психически больные правонарушители на момент ареста вдобавок весьма интенсивно употребляли наркотики и алкоголь.
128 Глава 6. Преступность и психические расстройства
Таблица 6.1
Процент лице психическими расстройствами среди заключенных тюрем, находящихся в ведении штатов, по отдельным видам преступлений, явившихся причиной ареста (данные за 1998 г.)
Вид преступления	Заключенные с психическими расстройствами	Другие заключенные
Насильственные преступления	52,9%	46,1%
Убийства	13,2	11,4
Нападения сексуального характера	12,4	7,9
Грабеж	13,0	14,4
Нападение	10,3	9,0
Имущественные преступления	24,4	21,5
Преступления, связанные с наркотиками	12,8	22,2
Нарушения общественного порядка	9,9	9,8
Наличие криминального опыта		
Нет	18,8	21,2
Есть	81,2	78,8
Источник-. Bureau of Justice Statistics, 1999
По результатам обследования Бюро юридической статистики (Bureau of Justice Statistics, 1999), в 1998 году в тюрьмах и изоляторах временного содержания США содержались 238 тысяч психически больных правонарушителей. В целом считается, чго 16% всех заключенных тюрем, находящихся в ведении штатов, и местных тюрем и 7% заключенных федеральных тюрем имеют психические отклонения. Очевидно, чтотюремныеусловия оказывают вредное воздействие на психическое состояние. Поэтому психическое расстройство у человека может развиться уже после заключения в тюрьму, что, вероятно, отразилось в статистических данных, приведенных выше.
В главе 13 мы более подробно рассмотрим вопрос о потенциально вредном воздействии тюремного заключения на душевное здоровье. Однако значительное количество фактов указывает на то, что у многих заключенных сими гомы психических расстройств наблюдались еще до попадания в тюрьму (Bureau of Justice Assistance, 2000).
Следующий раздел будет посвящен рассмотрению психических расстройств как смягчающих обстоя тельств, уч и гы ваем ы х с истемой тт равосудия п ри опре-делении уголовной ответственности. Подход к этой теме будет несколько отличаться ог того, как мы до сих пор рассматривали проблему психических расстройств среди преступников, когорыесодержатся в заключении под наблюдением системы уголовного правосудия До сих пор проблема психических расстройств рассматривалась вообще, безотносительно к какому-либо уровню системы правосудия, тогда как в следующем разделе мы сосредоточимся па практике рассмотрения судами ходатайств об освобождении от ответствен пост и в связи с неадекватным психическим состоянием во время совершения преступления
или с неспособноегью участвовать в своей защите из-за психического состояния на данный момент.
Преступники, страдающие психическими расстройствами, и уголовная ответственность
Термин «преступник, страдающий психическим расстройством», в контексте нашего обсуждения относится к человеку, у которого выявлено нсихичес кое расстройство и который совершил серьезное пре ступное деяние. В некоторых случаях преступники, страдающие психическим расстройством, только обвинялись в совершении преступления, но не были осуждены. В этом смысле термин преступник используется пе совсем точно. Мы будем рассматривать четыре категории лиц с психическими расстройствамн: 1) лица, которые неправоспособны предстать перед судом; 2) лица, которые признаны невиновными по причине невменяемости: 3) сексуальные преступив ки с психическими отклонениями и 4) лица, админн стративпо переведенные из тюрем в психиатрические больницы. Причисление к одной из первых трех категорий определяется решением суда. Большинство преступников, страдающих психическими расстрой ствамп, принудительно направляются в закры тыс отделения психиатрических больниц (или в тюремные больницы) с целью лечения. Иногда преступникам, страдающим психическими расстройствами, особенно из категории неправоспособных предстать пер* i судом, позволяют остаться в семье, но назначают ре жим амбулаторного терапевтического лечения.
Стидман и его коллеги (Steadman, Monahan, Hartstone, Davis and Robbins, 1982) вобщенациопа чь-
Освобождение от ответственности по причине невменяемости 129
ном обзоре, на который мы будем впредь часто ссы-гаться, подсчитан!, что в 1978 году в Соединенных Штатах 20 143 преступника были признаны психически неадекватными и направлены в специальные учреждения, находящиеся в ведении штатов или в федеральном подчинении. Переводы из тюрем в пси хиатрические учреждения («трансферы») составляли 54% от этого количества. Лица, неспособные пред с гать перед судом, были представлены приблизительно 32%, невиновные по причине невменяемости -приблизительно 8%, а сексуальные преступники с психическими отклонениями составили оставшиеся 6%. Данные Стидмана показывают, что количество направлений правонарушителей в психиатрические учреждения практически не меняется начиная с 1967 года, несмотря на то что с тех пор в законодательстве штатов и федеральных законах произошли некоторые изменения.
Освобождение от ответственности по причине невменяемости
Благодаря вниманию общественности из всех категорией преступников, страдающих психическими расстройствами, наиболее известна категория, опре-де тяемая судом как невиновные вследствие невменя-• мост и Невменяемость являе гея юридическим термином, а пе психиатрическим или психологическим; он должен использоваться только в контексте уголовного преступления. Невменяемость относится к со-t гоянию психики человека во время совершения пре сгунлеиия. Признание невменяемости означает, что во время совершения преступления человек был в состоянии психического расстройства и, таким обрати, пе может нести уголовную ответственность за свои действия. Закон предполагает, что психическое расстройство может лишить человека свободы воли пли способности принимать адекватные решения. В таком случае человек не может нести ответственное гьза преступления, совершенные* в состоянии психического расстройства. Заметьте, что невменяемость не следует отождествлять с психической болезнью । ги тяжелым психическим расстройст вом. То есть до-кдгательство того, что человек во время совершения преступления был психически болен, необязательно iv иведет к признанию невменяемости.
Случаи освобождения о । ответственности по причине невменяемое ги особенно широко освещаются в ш таги и комментируются Когда Джон Хинкли, обвиненный в нопьп ке покушения на жизнь президента Рейгана,был признан (федеральным судом присяж-н с невменяемым, по всей стране прокатилась волна е общего негодования, сопровождаемая многочис-и иными требованиями отменить процедуру осво-б( 'ждения от ответственное ги но причине невменяема. ги как в федеральном законодательстве, так и в чонодательствах отдельных штатов. После случая ( оправданием Хинкли по причине невменяемости в июне 1982 года по крайней мере в тридцати четырех штатах в законы о невменяемости (Steadman, Мс-<	\ Morrissey, Callahan, Robbins, and Cirincione
19J3) были внесены некоторые изменения. Кроме
того, в ответ на всеобщий протест против оправдания Хинкли Конгресс США принял «Закон об освобождении от ответственности по причине невменяемости 1984 года». Общественность и некоторые профессионалы (адвокаты, судьи, работники служб психического здоровья, пе|хонал учреждений правосудия) считали, что федеральный закон должен быть изменен.
Важно от метить, что в Соединенных Штатах число случаев освобождения от ответственности по причине невменяемости но сравнению с общим количеством уголовных дел незначительно. К сожалению, не ведется никакой систематической общенациональной статистики того, как часто освобождение от ответственности по причине невменяемости используется наделе(McCinley and Paswark, 1989). Администрации разного уровня (округа, штата, федеральная) редко делают информацию по этим вопросам достоянием гласности (Steadman et al., 1993). Стидман и его коллеги пишут; «Информация окружных органов правосудия относительно ходатайств об освобождении от ответе гвен ноет и по причине невменяемости, например, редко поступает в органы правосудия штатов, если это вообще случается, поэтому на вышестоящих уровнях о решениях, принятых на более низких уровнях, почти ничего не известно» (Steadman et al., 1993, р. 3). Тем не менее есть ряд вполне достоверных оценок, основанных на исследованиях, проводившихся как независимыми, так и правительственными экспертами. По оценкам этих исследователей, в Соединенных Ш татах освобождение от ответственности по причине невменяемости используется только в одном проценте всех уголовных дел (Callahan, Steadman, McGreevy and Robbins, 1991; Simon and Aaronson, 1988; Steadman et al.. 1993). Мы гораздо больше знаем о количестве оправдательных приговоров ио причине невменяемости, чем о количестве ходатайств о применении этой процедуры (Steadman et al., 1993). Оправданием по причине невменяемости заканчиваются только 22 25% всех случаев ходатайств об освобождении от ответствен пости (Callahan et al.. 1991; Steadman and Graff, 1983; Burton and Steadman, 1978)
В Соединенных Штатах гораздо труднее получить оправдание в суде присяжных, чем в суде без участия присяжных, что отражает распространение отрицательного отношения американской общественности к освобождению по причине невменяемости. Например, Каллахан и его коллеги (Callahan et al., 1991) в исследовании, проводившемся в восьми штатах и охватившем девять тысяч обвиняемых, ходатайствующих об освобождении от ответственности по невменяемости, установили, что присяжными были вынесены только 7% оправдательных приговоров. Остальные 18% вынесли судьи. В другом исследовании Боунерт (Boehnert, 1989) установил, что дела 96% обвиняемых, признанных психически больными, рассматри-валнсьсудами без \ частия присяжных. Таким образом, вполне правдоподобно, что обвиняемые, рассчитывающие на снисхождение по причине невменяемости, решают предстать перед судом без участия присяжных (где приговор выносит судья), а пе перед судом присяжных.
 •	.......... Крь .110 . 11	HI MU’ Р II1141
130 Глава 6. Преступность и психические расстройства
Каллахан и его коллеги (Callahan et al., 1991) установили, чтоосвобождениеогответственности по причине невменяемости получали, как правило, пожилые женщины, образованные и одинокие. К тому же они обычно имели предварительный опыт госпитализации и были признаны серьезно больными. Более того, 15% оправданных обвиняемых самостоятельно не ходатайствовали об освобождении по невменяемости, что свидетельствовало о том, что они были настолько больны, что признание невменяемости было им, в сущности, навязано.
Адвокаты обвиняемых обычно не рекомендуют своим клиентам подавать ходатайство об освобождении но невменяемости, если они не обвиняются в серьезном правонарушении и если против них не было собрано достаточных доказательств. Освобождение по причине невменяемости считается более приемлемым в тех случаях, когда обвиняемым грозит смертная казнь пли пожизненное заключение без права'на помилование. Однако во многих случаях освобождение от ответственности по невменяемости означает автоматическое направление в психиатрические учреждения даже при отсутствии на этот момент психического заболевания. Такие преступники должны находиться на принудительном лечении столько времени, сколько необходимо для существенного улучшения их состояния. На самом же деле, как показывают исследования, лица, освобождающиеся от ответственности по невменяемости, в среднем проводят в психиатрических учреждениях по меньшей мере столько же времени, сколько они провели бы в тюрьме, если бы были осуждены (Golding and Roesch, 1987). Кромс того, в прошлом администрация учреждений, в которых осуществляется принудительное лечение, была вправе для коррекции ненормального состояния использовать по своему усмотрению весьма широкий арсенал терапевтических средств.
За два последних десятилетия в практике освобождения от ответственности по причине невменяемости и другим причинам, связанным с психическим состоянием (например, при неправоспособности предстать перед судом), и прохождения принудительного лечения произошел ряд изменений. В целом Верховный Суд США ограничил перечень мер, которые могут применяться психиатрическими учреждениями к лицам, освобожденным по причине невменяемости. Например, в 1992 году на процессе Фуча против штата Луизиана суд посчитал, что лица, оправданные вследствие невменяемости, не могу г содержаться в психиатрических учреждениях, если они больше не являются психически больными. Как только они признаются психически здоровыми, их следует немедленно освободить из психиатрического учреждения и вернуть им все их права и привилегии.
Стандарты невменяемости
Защита ссылкой на невменяемость признается английскими судами на протяжении более семисот лет (Simon, 1983). Так как американская юридическая система ведет свое происхождение от британского нрава, американские суды, как правило, также ее признают. Стандарты или тесты для определения невме
няемости широко варьируются в различных государствах, однако они обычно группируются вокруг одной из трех широких моделей уголовной ответственности: «Правило Мак-Натена», «Правило Бро-унера» или «Правило Дарема». Более того, все стандарты невменяемости в значительной степени базируются на двух критериях: иррациональности и навязчивости (Morse, 1986). Если может быть установлено, что человек во время совершения преступления не контролировал свои психические процессы (иррационально мыслил) и/или не мог контролировать свое поведение (действовал под влиянием навязчивых мыслей), то имеются основания для освобождения этого человека, частично или полностью, от ответственности за преступление. Однако в судебной практике эти критерии могут восприниматься по-разному. Это значит, что в некоторых случаях один критерий может оказаться предпочтительнее другого.
«Правило Мак-Натена»: проверка на способность отличать правомерное действие от неправомерного
«Правило Мак-Натена» в той или иной форме действует по крайней мере с XVIII столетия В современном виде правило было сформулировано в 1843 году, когда Дэниел Мак-Натен, шотландский лесоруб, был обвинен в убийстве человека, которой) он считал премьер-министром. Мак-Натену показалось, что его преследуют члены партии консерваторов и их лидер премьер-министр сэр Роберт Пил. Он стрелял в карету, в которой ехал секретарь Пила Эдвард Драмонд, считая, что в карете находится сам Пил. Никто не сомневался, что Мак-Натен совершил преступное действие, но суд посчитал, что он был настолько психически неадекватен, что было бы жестоко обвиня гь его, так как было ясно, он не мог контролировать свои действия. Он был признан невиновным по причине невменяемости и помещен в бродмур психиатрическое учреждение закрытого типа для лиц, нри.31 ian-ных виновными, но освобожденных от ответственности по причине невменяемости, где и оставался до самой смерти, последовавшей через двадцать два года.
В 1851 году «Правило Мак-Натена» было принято федеральным судом и судами большинства штатов в США. Это правило обманчиво, и в этом причина его популярности. Оно гласит, что человек не несет ответственности за преступное деяние, если «во время его совершения он находился в состоянии помутнения рассудка, обусловленного психическим заболеванием, и не отдавал себе отчета в характере и последствиях своих действий; или если он понимал это... но не осознавал, чтоего поступок был неправильным» (M’Naghten, 1843, р. 718). В сущности, правило гласит, что если человек по причине какого-либо психического заболевания во время совершения правонарушения не понимал разницы между правомерным действием и неправомерным или незпал, что совершаемое им действие неправомерно, то он не может нести ответственность за свои действия.
Таким образом, «Правило Мак-Натена», иногда упоминаемое как «проверка способности отличать
Освобождение от ответственности по причине невменяемости	131
правомерное действие от неправомерного», подчеркивает значение когнитивных элементов — 1) знания и понимания человеком характера и последствий своих действий во время совершения противозаконного акта или 2) умения отличить правильное от неправильного в моральном смысле Правило не признает частичной неспособности. Либо человек несет ответственность за свои действия, либо нет, и никаких градаций не существует.
В некоторых штатах «Правило Мак-Натена» дополнено критерием наличия непреодолимых влечений (мотивов). Этот критерий признает или предполагает, что человек может понимать неправомерность своих действий, знать, что является правильным или неправильным при определенных обстоятельствах, но гем не менее оказаться неспособным поступать правильно, находясь под непреодолимым давлением не поддающихся контролю мотивов. Другими словами, возможны ситуации, в которых люди не могут конт-ролнроват ьсвои действия. «Правило Мак-Натена» как таковое на подобные ситуации не распространяется, поскольку оно ограничивается только неспособностью отличать правильные действия от неправильных.
«Правило Броунера» и «Правило
Американского института права (АИП)»
Другим правилом для определения невменяемости является «Правило Броунера», которое в значительной степени основано на правиле невменяемости, предложенном «Моделью уголовного кодекса». «Модель уголовного кодекса» была предложена в 1962 году группой ученых-правоведов, которая называлась Американским институтом права (АИП). Кодекс был предназначен для того, чтобы служить образцом для законодательных органов, занимающихся обновлением и рационализацией уголовного законодательства. Согласно «Правилу Броунера», «человек не 1 юсет ответственности за преступное действие, если во время совершения такого действия в резульгате психической болезни или дефекта, он в значительной степени не способен либо оценивать преступность [неправомерность] своего поведения,  ибо приспосабливать свое поведение к требованиям закона» (дело «США против Броунера», 1972, р. 973). Необходимо доказать, что болезнь или умственны й дефект существенно и непосредственно 1) повлияли па психические или эмоциональные процессы ответчика, или 2) нарушили его способность контролировать поведение. «Правило Броунера», в отличие от »Правила Мак-Натена», признает частичную ответственность за криминальное поведение, как и возможность непреодолимых побуждений, не поддающихся контролю человека. Оно также исключает из определения психической болезни или дефекта любые аномалии. проявляющиеся исключительно в виде повторных преступлений или антиобщественных действий. Это условие (предупредительный пункт) было предназначено для того, чтобы отклонять защиту ссылкой на невменяемость для криминальных психопатов, которые регулярно нарушают социальные нормы и часто - закон. Таким образом, психопаты
или лица с антиобщественными личностными расстройствами (социопаты) не могут рассчитывать на признание их аномального состояния психическим расстройством, болезнью или дефектом.
«Правило Дарема»: преступление как результат болезни
Правовой прецедент Дарема (Durham Rule) был создан в 1954 году на процессе «Дарем против США» тем же судом, который впоследствии отменил его в пользу «Правила Броунера». Монте Дарем, двадцатишестилетний жи гель округа Колумбия, долгое время страдал психическим расстройством и на протяжении длительного времени совершал мелкие кражи. Его задержали за кражу со взломом, но оправдали, поскольку суд счел его проти воправиое деяние «следствием психической болезни или умственного дефекта» («Дарем против США», 1954, с. 874). Если «Правило Мак-Натена» касается способности отличить правильное от неправильного (когнитивный элемент в преступлении), «Правило Дарема» предполагает, что человек не может нести ответственность за противозаконное действие, если оно является следствием психической болезни пли дефекта.
В «Правиле Дарема» нет ничего, что имеет непосредственное отношение к оценке психического состояния человека. Если человек страдает психическим расстройством или имеет дефект, отсутствие ви новности человекалегко принимается. Впоследствии, на судебном процессе «Картер против США» (1957), Правило было уточнено: психическая болезнь не просто приводит к совершени ю престу!  ного действия, но должна быть обязательным условием этого действия.
Во многих штатах судей привлекла очевидная простота «Правила Дарема», поскольку оно казалось более четким и лучше приспособленным для судов присяжных. Однако вскоре стало очевидно, что определения «психической болезни» неопределенны и субъективны. Это обстоятельство привело к усилению влияния психиатров и к росту числа случаев злоупотреблений со стороны экспертов-психиатров во время экспертизы. Кроме того, оказалось, что фактически любой ответчик может быть оправдан, если установлена психическая болезнь или дефект, поэтому «Правило Дарема» быстро утратило популярность.
Хорошо известный оправдательный приговор по причине невменяемости, вынесенный Джону Хинк-ли-младшему за покушение па убийство президента Рональда Рейгана в марте 1981 года, привел к тому, что общественность потребовала отмены практики защиты ссылкой на невменяемость и заставила законодательные органы и многие профессиональные организации вернуться к изучению этого вопроса. Американская ассоциация юристов и Американская психиатрическая ассоциация, например, предложили новые, более строгие стандарты (Steadman et al., 1993). Вскоре после оправдания Хинкли было сделано околосотни различных изменений в тридцати четырех юрисдикциях, и это было периодом наиболее активной реформы положения о невменяемости в американской истории. В большинстве случаев эти
/32 Глава 6. Преступность и психические расстройства
реформы отражали возвращение к «Правилу Мак-Натена» в измененной, более строгой форме (Steadman et al., 1993). Пять штатов Монтана, Айдахо, Юта, Невада и Канзас вовсе oi менили защиту ссылкой на невменяемость; эта акция была поддержана Американским Верховным Сулом в деле «Коуэн про тив штага Монтана». Джо Джуниор Коуэн, которого признавали больным параноидальной шизофренией, ворвался в жилое помещение резиденции Лесной службы в отдаленной местности в штате Монтана (см.: Biskupic, 1994) Он до потери сознания избил рабочую лесничества Мэгги Догерти. Адвокат Коуэна утверждал, что во время совершения преступления обвиняемый был в состоянии психического помета тельства, которое заставило его бегать вокруг дома Догерти, заглядывая в окна с криками: «Это мой дом!» и «Ты кто такая?». Суд все же признал Коуэна виновным в покушении па жизнь и в попытке незаконного проникновения в жилище и приговорил к шестидесяти годам тюрьмы (Biskupic, 1994). Верховный Суд штата Монтана поддержал обвинительный приговор, придя к выводу, что ни конституционная гарантия соблюдения процессуальных прав, ни конституционный запрет жестокого или необычною наказания не дает ответчику права на защиту ссылкой на невменяемость. Верховный Суд США, без комментариев судей, оставил решение суда штата Монтана в силе, создав для других штатов прецедент отмены этой формы защиты. Рассмотрим два из наиболее популярных вариантов применения защиты ссы лкой на невменяемость, которые были испытаны в последи не годы различными законодательными органами.
Закон о реформе практики защиты ссылкой на невменяемость
В ответ на требования общественности полностью отменить защиту ссылкой на невменяемое гь Конгресс утвердил Закон о реформе практики защиты ссылкой на невменяемость 1984 года, который сохранил право на такую защи ту в федеральном законе, но внес в него некоторые важные изменения. Рита Саймон и Дэвид Ааронсоп (Simon and Aaronson, 1988 р. 47) утверждают, что «оправдание Хинкли бесспорно оказало решающее влияние па поправки, принятые Конгрессом в отношении защиты ссылкой па невменяемость». В сущности, Кошресс затруднил практику применения защиты ссылкой на невменяемость для освобождения от уголовной ответственности в феде ральных судах. Закон о реформе практики защиты ссылкой на невменяемость изменил «Правило Броу-пера /АИП» - правило, которым, наряду с «Правилом Мак-Натспа», чаще всего руководствовались во всех федеральных судебных округах (кроме Пятого судебного округа) с момента его принятия в начале 1970-х годов. По этому закону, в частности, ответчик не может быть признан ответственным, если «...во время совершения действий, составляющих преступление, он не мог вследствие тяжелой психической болезни или дефекта оценивать характер и последствия или неправомерность своих действий В других случаях психическая болезнь или дефект не являю! -ся основанием для освобождения от ответственное ти» (18 U.S.C., sec. 20 [а] [1984]).
Кроме того, новый федеральный стандарт внес в «Правило Броунера/АИП» три существенных изменения (Simon and Aaronson, 1988). Во-первых, закон отменил критерий непреодолимого импульса (обычно известного как паралич волн), признаваемого «Правилом Броунера /АИП». Неспособность копт ролироватьсвей 1 действия вследствиеумствешк>го дефекта не признавалась больше в качестве условия освобождения от ответственности. Во-вторых, закон изменил «когнитивное» условие, заменив фразу «в значительной степени не способен... оценивать» па «не способен оценивать». Намерение состояло в том, чтобы ужесточить требование, определив в качестве условия полную неспособность оценивать исправили ность действия (Simon and Aaronson, 1988). В-третьих, согласно новому закону, психическая болезнь или дефект должны быть тяжелыми; тем самым подчеркивается, что некоторые поведенческие расстройства (особенно личностные нарушения) пе могут квалифицироваться как смягчающее обстоятельство. По-прежнему еще рано говорить, какие отдаленные последствия для решений федеральных судов ио поводу защиты ссылкой на невменяемость будет иметь этот закон.
Вердикт «Виновен, но психически болен»
Ответом на недовольство нракт икон защиты ссылкой на невменяемость в некоторых штатах стала также практика вынесения альтернативных вердиктов «Виновен, но психически болен». Первым штатом, в котором была принята эта альтернатива, стал в 1975 году Мичиган, а к 1992 году его примеру последовали одиннадцать других штатов. Принятие такой практики было наиболее ожидаемой реакцией па оправдательный приговор Джону Хинкли. Вердикт «Виновен, но психически болен» - альтернатива нрактикеоправдания Ссылкой на невменяемость, а не полная ее замена. Хотя отдельные штаты отличаются нестандартам и процедурам вынесения вердиктов, главный смысл предоставления такой возможности состоит в уменьшении числа оправданий ссылкой на невменяемость, чтобы ответчики не избегли наказания, но при этом суд мог признать наличие у них пси хическогозаболевания. Таким образом, эго позволяет суду применять «умеренные» приговоры в случаях, кода обвиняемые предположительно страдают психическими расстройствами. Такой вердикт позволяет жюри примирять свою уверенность в том, что обвиняемый, который совершает преступление, должен нести ответственность за свои действия, с убеждением, что он также нуждается в помощи.
Исследование практики применения законов «Виновен, но психически болен» указывает на то, что возложенных на них надежд они, по-видимому, не оправдали. В Мичигане, например, количество оправданий ссылкой на невменяемость осталось на прежнем уров пе, тогда как количество обвинительных приговоров в целом снизилось (Smith and Hall, 1982) Тс же самые результаты были получены и в других штатах, в которых была принята практика таких вердиктов
Неспособность предстать перед судом	133
(McGinley and Paswark, 1989). Кроме того, ответчики, которые выбирали возможность использования права на вердикт «Виновен, но психически болен», потупили более суровые приговоры и более длительные сроки заключения, чем «нормальные» ответчики, признанные виновными всовершении тех же преступлении (Callahan, McGreevy, Cirincione and Steadman, 1992; Steadman et al., 1993). Кроме того, исследования показывают, что лица, получившие вердикт «Виновен, но психически болен», получали психотерапевтическую или реабилитационную помощь не чаще, чем друшеосужденные, страдающие психическими заболеваниями (Morse, 1985; Slobogin, 1985). Поэтому психически больные ответчики врдд ли будут стремиться получить альтернативный вердикт «Виновен, но психически болен», если взакон не будут внесены существенные изменения. Они скорее постараются восполыюваться традиционной возможностью защиты ссылкой на невменяемость.
В настоящее время известны факты, свидетельствующие о том, что ответчики, обвиняемые в тяжких насильственных преступлениях, часто выбирают возможность вердикта «Виновен, но психически болен» в качестве частичной сделки между обвинением и защитой. Это говорит о том, что адвокаты чаще предпочитают добиваться такого вердикта, нежели решаться на рассмотрение дела в суде и рисковать жизнью своих клиентов (Steadman et al., 1993).
Неспособность предстать перед судом
Некоторые люди, которые обвн пяются в совершении преступлений, признаются неполноценными интеллектуально и/или психологически в такой степени. что они не ci юсобн ы понимать обвинен не или ход судебного процесса или не могут рационально сотрудничать со своими адвокатами в деле их собственной защиты. В частности. Верховный Суд США установил, что ответчики могут предстать перед судом, если они в настоящее время обладают достаточной способностью, чтобы «консультироваться со своим адвокатом с разумной степей ью рационального понимания... а также рационального и фактического понимания сути судебного процесса...» («Даски против США», 1960, р. 402). Если определено, что ответчики неспособны предстать перед судом, в их оз ношении выносится соответствующее решение и они переводятся в психиатрическое учреждение или, что менее вероятно, на амбулаторное терапевтическое лечение до тех пор. пока не станут правоспособными. Как правило, судебный процесс приостанавливается до тех пор, пока ответчик побудет признан способным предстать перед судом или пока дело не будет закрыто.
Установление способности предстать перед судом является наиболее распространенным видом экспер-
Стандарты уголовной ответственности
Таблица 6.2
Стандарт	Год начала применения	Описание
«Правило Мак-Натена»	1843	Должно быть ясно доказано, что во время совершения преступного деяния обвиняемый находился в таком состоянии помутнения рассудка в результате психической болезни, что не осознавал характера и последствий своих действий или, если осознавал их, то не знал, что совершаемое им было неправильным
«Правило Дарема»	1954	Обвиняемый не несет уголовной ответственности, если противозаконное действие было следствием психического заболевания или умственного дефекта
«Правило Броунера /АИП»	1972	Человек не несет ответственности за преступное действие, если во время совершения этого действия вследствие психического заболевания или умственного дефекта он в значительной степени был не способен ни оценить преступный характер своего поведения, ни приспособить его к требованиям закона
Закон о реформе практики	1984	Человек, обвиняемый в уголовном преступлении, должен быть признан
защиты ссылкой на невменяемость		невиновным по причине невменяемости, если доказано, что во время совершения преступления в результате психического заболевания или умственной отсталости он был не способен оценивать преступный характер своего поведения
Виновен, но психически болен	1975	В выносимом вердикте утверждается что ответчик подлежит наказанию за совершенное преступление, но наличие у него психического заболевания признается
134 Глава 6. Преступность и психические расстройства
тпзы по уголовным делам (Cruise and Rogers, 1998). Последние данные показывают, ч го ежегодно но всей стране судами штатов н федеральными судами рассматривается вопрос о способности предстать перед судом прпблизн гельно двадцати пяти тысяч ответчиков по уголовным делам, го есть примерно каждого пя гнадцатого ответчика (Nicholson and Kugler, 1991; Cruise and Rogers, 1998). Кроме того, приблизительно четыре из пяти ответчиков, проходивших экспертизу на предмет способности предстать перед судом были признаны неспособными (Grisso, 1986;Nicholson and Kugler, 1991). Неспособность предстать перед судом не имеет никакого прямого отношения к невменяемости, и эти два определения должны рассматриваться раздельно. Уголовная ответственность, которая является основным понятием защиты ссылкой на невменяемое гь, и способность предстать перед судом имеют отношение к психическому состоянию или способности ответчика в два разных момента времени. При установлении невменяемости требуется ответить на вопрос; «В каком психическом состоянии находился ответчик во время совершения преступления?». При установлении способности предстать перед судом необходимо установить, «каким является психическое состояние ответчика в нас гоящее время или каким оно будет на момент судебного разбирательства». Человек, который страдал серьезной психической болезнью во время совершения преступления, может иметь во время судебного процесса достаточно стабильное психическое состояние, чтобы быть способным предстать перед судом. И наоборот, во время совершения противоправного поступка человек, возможно, находился в здравом уме, а впоследствии мог стать психически неадекватным или дезориентированным и быть признанным не способным предстать перед судом. Более того, проблема способности предстать перед судом может быть поднята в любой момент судебного разбирательства.
Таким образом, лица, призванные не способными предстать перед судом, не подлежат наказанию за какое бы го пи было преступление, но тем нс менее могут быть помещены в специальное психиатрическое учреждение для лечения. Однако в последние годы лица, не способные предстать перед судом, стали добиваться в связи сосвоим состоянием некоторых конституционных прав, включая право на «наименее радикальное или строгое* принудительное лечение (Winick, 1983). Они смогли добиться некоторых успехов в судах местного уровня, но Верховный Суд США не выносил решения поэтому вопросу.
Обследование группы лиц, которые были признаны неспособными предстать перед судом, показало, что все они обладают некоторыми сходными чертами Большинство пз них имеют ограниченные социальные и трудовые навыки, уже выступали в качестве обвиняемых в суде и имеют опыт пребывания в психиатрических учреждениях (Williams and Miller, 1981). По сравнениюс генеральной совокупностью, неспособные предстать перед судом чаще' нс состоят в браке, среди них больше афроамериканцев и малообразованных людей (менее девяти классов образования) (Steadman 1979). Более поздние исследования продолжают подтверждать полученные ранее результаты Стидмана
(Nicholson and Kugler, 1991). В обзоре, выполненном Ничолсоном и Куглером (Nicholson and Kugler, 1991), установлено, что практически все лица, направлявшиеся на экспертизу способности предстать перед судом (нетолькопризнанные неспособными), в большинстве оказывались одинокими, безработными и плохо образованными людьми.
Среди лиц, признанных не способными предстать перед судом, тех, кто обвиняется в тяжких насильственных преступлениях, намного больше, чем среди других ответчиков (Nicholson and Kugler, 1991). Кроме того, оказывается, что серьезность пунктов обвинения против них играет более значимую роль в определении срока их тюремного заключения, чем серьезность психического заболевания. Признанные не способными предстать перед судом ответчики часто страдают психотическими или другими серьезными психическими расстройствами. Ничолсон и Куглер (Nicholson and Kugler, 1991, р. 364) пришли к заключению, что «не способными предстать перед судом чаще признавались те ответчики, у которых наблюдались явные признаки дезориентации, нарушения памяти, критичности суждений, мышления, общения, а также галлюцинации, иллюзии и неадекватное, неуправляемое поведение, чем ответчики, которые нс демонстрировали таких признаков».
Кроме того, показатель рецидивной преступности среди признанных не способными предстать перед судом оказался значительно более высоким, чем показатель рецидивной преступности у контрольной группы таких же правонарушителей, не признанных психически больными (Steadman and Hartstone, 1983). Все в сумме указывает на то, что признанные неспособными предстать перед судом, какправило, — маргинальные личности с низким образовательным уровнем, недостаточными профессиональными навыками и склонностью к нарушениям закона. Эти люди регулярно переходят из одной психиатрической больницы в другую и не имеют устойчивых связей ни с профессией, ни с семьей (Steadman, 1979). Экспертиза способности предстать перед судом часто используется адвокатами преступников в качестве тактики проволочек, позволяющей выждать, пока утихнет общественное возмущение в отношении наиболее чудовищных преступлений. Таким образом, среди тех, кто выбирает возможность быть признанным не способным предстать перед судом, доля ответчиков, чьи преступления вызывают незначительный общественный резонанс, становится все меньше.
Обследовав страдающих психическими нарушениями преступников, содержавшихся в учреждениях штата Нью Йорк в середине 1960-х годов, Стидман и Коконца (Steadman and Cocozza, 1974) установили, что приблизительно 40% из них были признаны не способными предстать перед судом. В другой работе, выполненной Стидманом и его коллегами (Steadman et al., 1982) на несколько лет позже, приводятся данные, что количество признанных неспособными предстать перед судом сократилось примерно до 32%. хо гя эти данные неполны, поскольку только часть охваченных учреждений вела учет фактического количества лиц, признанных неспособными предстать перед су
Психоактивные препараты и ответчики, не способные предстать перед судом	135
дом. Таким образом, около 1 /3 из тех, кто был направлен на принудительное лечение в закрытые психиатрические учреждения на неопределенный срок (пока так или иначе не будут признаны «правоспособными»), так и остались обвиняемыми, но не осужденными за свои преступления. Стидман и Кокоцца, как и другие исследователи, также обнаружили, что удиви гельно большое количество не способных предстать перед судом ответчиков проходили принудительное лечение против их желания; иногда такое лечение занимало гораздо больше времени, чем максимально возможные сроки тюремного заключения за их предполагаемые преступления. Еще более важным результатом этих исследований оказалось то, что не способные предстать перед судом не получали никакого лечения, которое позволило бы им достичь правоспособности; в действительности частоне было никаких рекомендаций или критериев для определения такой способности.
До 1970-х годов типичная процедура определения неспособности предстать перед судом требовала, чтобы ответчики были помещены в максимально закрытое учреждение для проведения длительной психолого-психиатрической экспертизы (обычно от шестидесяти до девяноста дней). После экспертизы ответчику предоставляли право на судебное рассмотрение вопроса о его правоспособности. Если суд признавал ответчика пе способным понять предъявленное обвинение или ход судопроизводства или помочь адвокатам осуществлять его защиту, ответчик автоматически направлялся в закрытую больницу на неопределенный промежуток времени — до признания правоспособности. Теоретически этот неопределенный период времени может переходить в пожизненное принудительное пребывание в психиатрическом учреждении, и иногда это действительно происходит. Эффективное лечение либо не предусматривалось вообще, либо нс могло осуществляться должным образом, и можно было только догадываться, в чем, собственно, заключается правоспособность.
Как правило, с преступниками, страдающими психическими расстройствами, проводится очень незначительная психотерапевтическая работа, и ее эффективность вызывает значительные сомнения. Для многих серьезных психических расстройств и вовсе не разработано действенных методов терапии, дающих устойчивый эффект. Традиционные формы «разговорной» психотерапии эффективны прежде всего для лиц, обладающих достаточно высоким уровнем интеллекта, способных четко выражать свои мысли и обладающих высокой мотивацией измениться, но страдающих невротическими расстройствами. Почти все существующие в настоящее время формы психотерапии не дей-с гвуют на людей, демонстрирующих неадекватное или антиобщественное поведение, особенно если они обладают ограниченным интеллектом или низким уровнем образования Психоактивные лекарства, как оказалось, не изменяют психическое состояние пациента надолго, а лишь делают его на какое-то время более управляемым. Многие психотерапевты все более склоняются к такому мнению, что если им не удается добиться значительных улучшений в течение первых
шести месяцев лечения, они не смогут сделать этого, сколько бы ни старались (Walker, 1978).
Суды начинают многое исправля гь в несправедли вой практике, сложившейся в отношении преступников, страдающих психическими расстройствами, практике, становлению которой зачастую способствовали многочисленные разногласия между уголовным правом и законодательством в области психического здоровья (Wexler, 1977,1981). Верховный Суд США ограничил как продолжительность экспертизы способности предстать перед судом, так и сроки принудительного содержания в психиатрических учреждениях (дело «Джексон против штата Индиана», 1972), и защитил заключенных от направления в психиатрическое учреждение без слушания вопроса об их психическом состоянии в суде (дело «Витек против Джонса», 1980). В настоящее время дела тех лиц, которые признаны не способными предстать перед судом и имеют небольшие шансы па восстановление правоспособности, часто отклоняются без вынесения окончательного решения. Однако во многих юрисдикциях обвинитель все еще сохраняет возможность повторного выдвижения обвинения, если ответчик позднее вновь станет правоспособным.
Психоактивные препараты и ответчики, не способные предстать перед судом
В некоторых случаях общество может быть сильно заинтересованным в том. чтобы неспособный предстать перед судом ответчик все же предстал перед судом, и тогда оно может повлиять на систему правосудия, особенно если есть возможность с помощью психоактивных препаратов добиться улучшения психического состояния ответчика и сделать его способным предстать перед судом. Психоактивные препараты - это лекарс тва, которые в первую очередь дей ствуют на мозг, изменяя настроение или поведение, или используются для лечения психических заболеваний (Julien, 1992, с. xii).
На одном из процессов («США против Чартерса», 1988) федеральный суд постановил, что неправоспособный ответчик обязан был принимать психоактивные лекарства по усмотрению медицинского персонала и против своей воли. На другом процессе («Тан Ван Хим против США», 1992) другой федеральный суд постановил, что ответчик-убийца, признанный не способным предстать перед судом, должен был быть насильствен но пролечен психоактивными препаратами. В этом случае суд принял решение против ответчика, поскольку заинтересованность правительства в том, чтобы ответчик предстал перед судом, была сильнее, чем заинтересованность ответчика в том, чтобы избежать действия лекарств (Bartol anti Bartol, 1994). Одпаковделе Риггинса против штата Невада(1992) Верховный Суд США подтвердил право ответчика, требующего признания его невменяемым, пе подвергаться воздействию психоактивных препаратов во время судебного процесса. Таким образом, вопрос о допустимости принуждения пе способных предстать перед судом ответчиков принимать меры, которые вернут им правомочность, остается пока нерешенным.
136 Глава 6. Преступность и психические расстройства
однако весьма вероятно, что в ближайшем будущем поднимать его будут часто.
Перевод в психиатрические учреждения
Третий способ, которым преступник может получить статус лица, страдающего психическим расстройством (помимо признания его невменяемым или не способным предстать перед судом), состоит в том. чтобы быть признанным психически больным уже во время пребывания в тюрьме или исправительном учреждении на основании явных признаков тяжелого нарушения поведения. Стидман и Кокоцца в своем исследовании (Steadman and Cocozza, 1974) установили, что 40% всех психически больных «психически больные» заключенные, которые были переведены из тю|Х’м в закрытые психиатрические больницы. Впоследствии в исследовании Стидмана и коллег (Steadman, ctal., 1982) было обнаружено, что это количество еще выше - более чем 54% всей популяции психически больных. Приблизительно96% всех переведенных из тюрем в психиатрические больницы мужчины. Пооценке Рота (Roth, 1980), от 15 до 20% заключенных в тюрьмах демонстрируют до-статочпосильпую «патологию» психики, чтобы привлечь к себе внимание психиатров, хотя это еще не гарантирует перевод в психиатрическое учреждение. Согласно Роту, приблизительно 5% расстройств квалифицировались как психоз.
Поскольку практика переводов психически больных заключенных сильно разнится в отдельных штатах, трудно выделить какую-то типичную картину психического расстройства или обстоятельств, связанных с такими переводами. Тем не менее в 1980 году Верховный Суд США впервые обратил внимание на практику переводов на процессе «Витек против Джонса». Суд постановил, что перевод заключенного в психиатрическую больницу требует, как минимум, административного слушания, на котором дол-, жпа устанавливаться легитимность такой меры. Верховный Суд признал особый характер пребывания в психиатрическом учреждении и последствий, которые часто влечет за собой такое пребывание (Churgin, 1983). Кроме того, перевод в психиатрическое учреж-дение пе только имеет следствием принудительное применение самых разных методов лечения, но также может существенно снизить вероятность досрочного освобождения, так как комиссии ио условно-досрочному освобождению часто отказываются выпускать в общество заключенного, который недавно находился в психиатрической больнице.
Психически неуравновешенные сексуальные преступники
Четвертый способ, которым преступники могут быть признаны психически ненормальными, это применение законов о психически неуравновешен
ных сексуальных прессу пинках. До недавнего времени суды не признавали подобные законодательные акты или просто не принимали соответствующие ходатайства (Cohen, 1998) Однако влечение последних 15 лет этот статут в том или ином виде снова стал признаваться законодательными органами отдельных штатов. Например, в 1990 году в штате Вашингтон был принят закон, касающийся тяжких сексуальных прессу п тений (Sexually Violent Predator Act (SVPA)). Этот закон предусматривает создание специальных учреждений и возможность приговора к пожизненному заключению для inn, совершивших тяжкие преступления па сексуальной почве и имеющих умственные или личностные расстройства (Cohen, 1998). Начиная с этого времени, подобные законы стали в спешном порядке приниматься во многих штатах (Cohen, 2000). Поэтому нам важно вкратце рассмот реть правовой статус психически неуравновешенных сексуальных преступников и различные варианты решения этой проблемы в прошлом.
В правовой литературе такие законодательные акты часто называются «законами о сексуальных психопатах». однако в действительности термин психопат не подходит для подав ляющего большинства совершивших подобные преступления. Поэтому словосочетание «сексуальный психопат» используется редко и только как ярлык. В большинстве случаев цель этих законов состояла в том. чтобы обеспечить специальные процедуры для принятия < удобного ре шения в отношении лиц, склонных совершать пре ступления на сексуальной почве, однако в каждом штате разрабатывались своп комплексы процедур и определений. В явной или неявной форме эти законы характеризуют сексуального психопата как психически неуравновешенного человека, который представляет особую опасность для детей и женщин. В современном законодательстве отдельных штатов вместо устаревшего термина «сексуальный психопат» используются термины «сексуальный маньяк» или «сексуальный маньяк-насильник». Например, в 1998 году законодательный орган штата Айова принял закон, который предусматривает принудительное содержание в течение неопределенного срока в режимных учреждениях психически неуравновешенных секс} альных преступников, от которых исходит угроза совершения новых преступлений. В соответствии с этим актом сексуальные преступники перед окончанием срока тюремного заключения проходят экспертизу, и если их признают сексуальными маньяками, их следует направлять на неопределенный срок в режим ное лечебное заведение и содержать там все время, пока они представляют опасность,тля общества. Подобные законы были приняты в целом ряде штатов, включая Вашингтон, Аризону, Калифорнию и Нью-Йорк. Во многих штатах такие законы в настоящий момент приняты к рассмотрению. В оставшейся части этого раздела термин «психически неуравновешенный сексуальный преступник» будет относиться к широкому ряду законодательных актов, касающихся психически неустойчивых сексуальных преступни ков. Термины «сексуальный маньяк-насильник» или «сексуальный маньяк» используются намеренно, что
Психически неуравновешенные сексуальные преступники	137
бы иметь возможность обходить традиционное условие наличия психического расстройства для признания опасности человека для себя самого или для общества с последующим принудительным направлением в психиатрическое учреждение и назначением дштельных периодов содержания в закрытых учреждениях даже после отбытия тюремного срока и без доказательства недавнего совершения преступления (Cohen, 1998). Основной довод, который приводили законодатели, состоя г в том, что маньяки по своей природе опасны для общества в целом и должны быть изолированы от него иа максимально длительные сроки.
Первым штатом, в котором был утвержден статус сексуального психопата, стал в 1937 году Мичиган. Его примеру в 1939 году последовала Калифорния. В одно время почти в тридцати штатах oti.iii приняты законодательные акты осексуальных психопатах. В 1963 году произошла смена терминологии, и словосочетание «сексуальный психопат» сменилось формулировкой «психически неуравновешенный сексуальный преступник» (Dix, 1983). Существовавшие до этого времени законы требовали «изоляции» «сексуального психопата», даже ее ти он еще не был осужден за совершение преступления (Morris, 1982) Современная практика как правило, предполагает вы несение приговора - обычно приговора за совершение преступления па сексуальной почве, которое может по тяжести варьироваться отэксг ибпционизма до изнасилования с применением физической силы. Моррис (1982, р. 136) замечает, что прежние законода-тел ьн ые акт ы от ражали практику « немедленного за-конодатсльного реагирования иа сенсационные сексуальные преступления» и иллюстрировали «способность законодательно прятать чрезмерные карательные меры за ширму психиатрического лечения. В их основе лежало ложное предположение о связи между сексуальными преступлениями и психическим заболеванием». Кроме того, статуты опирались на столь же ложную предлоги гку, что сексуальным пре ступникам свойственно начинать с незначительных сексуальных правонарушений (скажем, с эксгибиционизма гы и вуайеризма), а затем переходить к более серьезным (например, изнасилованиям).
За после (нее время было предпринято несколько попыток пересмотреть и отменить статуты о психически неуравновешенных < ексуалытых преступниках (Dix, 1983). Возможно, что этот сдвиг в стратегии частично обусловлен многими конституционными проблемами, связанными с дискриминационными процедурами, неадекватными ус говиями содержания, неопределенными приговорами и зачастую нечеткой терминологией статутов. Это состояние неустойчивост и г гагутов о психически неуравновешен пых сексуальных преступника- создает трудности для исследоватетей. Положение настолько неопределенно и неоднозначно, что почти невозможно сделать достоверные заключения относительно правовой категории «психически неуравновешенный сексуальный преступник».
Тем не менее попытки сделать такие заключения предпринимались. В исследовании Стилмана (Stead
man et al., 1982), например, установлено, что практи чески все психически неуравновешенные сексуальные преступники мужчины. В 1978 году суды штатов и федеральные суды оформили приблизительно 3600 Направлений на клиническую экспертизу для выявления возможного статуса психически неуравновешенного сексуального преступника. Основным фактором,определявшим, получит чи правонарушитель этот статус, оказалось криминальное досье претендента. Те правонарушители, которые уже совершали связанные с сексом преступления (не считая последнего по времени), имели гораздо больше шансов быть признанными психически неуравновешенными сексуальными преступниками, чем те, кто не имел опыта преступной деятельности насексуальной почве, хотя и совершал, возможно, другие виды преступлений (Konecni, Mukahy. and Ebbesen, 1980). Дикс (Dix. 1976) обнаружил, что от 85 до 90% психически неуравновешенных сексуальных преступников, направленных в специализированную больницу в Калифорнии (California Atascadero State Hospital), имели опыт предшествующих сексуальных преступлений. Имеющиеся факты свидетельствуют, что в принятии решений суды в основном руководствова-тисьсоциальной биографией преступника и предшествующим преступным опытом, а не фактами, связанными с конкрет ным обвинением.
Старджен и Тейлор (Sturgeon and Taylor, 1980) проводили сравнительное обследование 260 психически неуравновешенных сексуальных преступников и 122 преступников, осужденных за сексуальные преступления, но не признанных психически неуравновешенными. Белые сексуальные преступники имели больше шансов получить статус психически неуравновешенных и быть направленными для лечения в психиа грическое уч реждег г не, тогда как сексуальные преступники афро-американского и испано-американского происхождения имели почти вдвое большую вероятность попасть в тюрьму. Подобные результаты получили и Почт и Коуден (Pacht and Cowden, 1974), также установившие, что статус психически неуравновешенных сексуальных преступников чаще получают более пожилые люди, имеющие в своей биографии больший опыт сексуальных преступлений, чем другие осужденные за сексуальные преступления. Психически неуравновешенные сексуальные преступники обычно направляются в специальные психиатрические заведения на неопределенный срок. Если верить обзору 1978 года, сделанному Стидма-ном (Steadman et al., 1982), психически неуравновешенные сексуальные преступники осуждались на более длительные сроки, чем другие преступники с психи чес кими расстройствам и.
Предусмотренные законом процедуры признания этого статуса, равно как и практика содержания потупивших его преступников, затрагивает этические, философские и правовые проблемы, которые выходят за рамки этой книги. В некоторой степени те же самые проблемы возникают и в отношении определения статуса и лечения психически больных преступников вообще. Коэн (Cohen, 1980) предлагает всестороннюю правовую оценку тех разделов гражданского и уголовного права, которые связаны с со
138 Глава 6. Преступность и психические расстройства
мнительными случаями лишения личной свободы во имя интересов личности или общества
Тем не менее мы должны еще раз разъяснить, что классификации преступников, страдающих психическими расстройствами, обычно основаны на предположении, что эти люди опасны для общества зачастую даже более, чем люди, осужденные за преступления, но не являющиеся психически неуравновешенными. Это, возможно, оправдывает более длительные, а в некоторых случаях неопределенные сроки заключения. Невиновные вследствие невменяемости и не способные предстать перед судом считаются опасными, потому что они уже совершали преступное действие, независимо от характера этого действия, хотя и не были осуждены. Те заключенные, у которых психические отклонения обнаруживаются уже в тюрьме и которые направляются в специальное психиатрическое учреждение, опасны для тюремного сообщества и должны быть изолированы в другом месте. Однако понятие опасности имеет ряд скрытых значений, хотя и редко определяется в статутах с достаточной корректностью. Кроме того, задачи исследователей и клиницистов нс ограничиваются только определением опасности, но, что более важно, связаны с ее оценкой и предсказанием. Это вовсе не означает, что психически неуравновешенные преступники никогда не представляют угрозы для общества. Опасных для общества правонарушителей следует выявлять и изолировать, а общество должно предпринять добросовестные усилия, чтобы обеспечить им должное содержание и лечение. С другой стороны, как мы увидим в следующем разделе, потенциальная опасность поведения почти всегда переоценивается.
Психические заболевания как обстоятельство, достаточное для освобождения от ответственности
В последнее десятилетие ответчики использовали ссылки па различные психические заболевания, либо стремясь полностью освободиться от уголовной от ветственностп, либо намереваясь поддержать ходатайства об ограничении дееспособности или уменьшения ответственности. К обстоятельствам, достаточным для освобождения огответственности, относятся посттравмагическип стрессовый синдром, синдром патологического игрока, множественные личностные расстройства, амнезия, синдром жестокого обращения с женщинами и непреодолимое сексуальное влечение. Мы рассмотрим первые четыре способа защиты в этом разделе, тогда как последние два будут обсуждаться в последующих главах книги.
Посттравматический стрессовый синдром
Согласно DSM-IV, посттравматический стрессовый синдром представляет собой «развитие характерных симптомов вследствие того, что человек подвергся критическому травмирующему стрессу или лично участвовал в событиях, связанных с гибелью людей или угрозой для их жизни и здоровья или с какой-либо угрозой собственной физической целостности;
или был свидетелем случая со смертельным исходом, серьезной травмы или угрозы для жизни или здоровья другого человека; или узнал о неожиданной или насильственной смерти члена семьи или другого близкого человека, получении ими увечья или об угрозе их жизни или здоровью» (с. 424). Такой несчастный случай может быть существенным стрессовым фактором почти для любого человека и «обыч но связан со страхом, ужасом и беспомощностью» (с. 424).
Посттравматический стрессовый синдром был формально признан как самостоятельное расстройство в издании DSM III 1980 года в ответ на то, что ветеранские организации потребовали от профессиональных работников сферы душевного здоровья признания «поствьетнамского синдрома», который привел к целому ряду инвалидизирующих симптомов (Appellbaum, Jick, Grisso, Givelbar, Silver and Steadman, 1993). После того как диагноз «посттравматический стрессовый синдром» получил формальное признание, его начали широко применять по отношению к ветеранам войны, оставшимся в живых жертвам Холокоста, людям, пережившим крупные катастрофы, жертвам изнасилований, жестокого обращения с детьми, жестокого обращения с супругами и сексуального преследования.
По приблизительным оценкам, от 1 до 2% всех американцев страдают посттравматическим стрессом (Sutker, Uddo-Crane and Allain, 1991). Результаты одного из исследований показали, что посттравматический стресс пережили 31% всех ветеранов Вьетнамской войны мужского пола и 27% женского (Kulka, Schlenger, Fairbank, Jordan, Hough, Marmarand Weiss, 1991).
Симптомы посттравматического стресса включают постоянное возвращение в мыслях к травмирующему событию, повторяющиеся сны или кошмары или болезненные, вторгающиеся в сознание воспоминания о случившемся. Характерными чертами данного состояния, особенно в течение нескольких недель после травмирующего события, являются сниженная реактивность, апатия или психологическое «безразличие» к внешнему миру. Характерны также чувства одиночества и оторванности от социального окружения, которые являются паттернами, обусловливающими, кроме всего прочего, трудности в развитии близких, значимых отношениях с другими людьми. К другим симптомам относятся проблемы со сном, чрезмерная возбудимость, значительные трудности в концентрации внимания или запоминании и патологическое избежание всего, что как-то напоминает о травмирующем событии. Даже годовщина со времени получения травмы час то может стать достаточной причиной, чтобы вызвать эти симптомы. Люди с посттравматическим синдромом обычно бывают капризны, подавлены, с ними трудно сотрудничать или просто находиться рядом. Они часто переходите одного места работы на другое и не склонны долго поддерживать личные отношения.
Посттравматический синдром использовался в поддержку защиты ссылкой на невменяемость в делах, связанных как с насильственными, так и с пена-
Психические заболевания как обстоятельство, достаточное для освобождения от ответственности	139
сильственными преступлениями (Monahan and Walker, 1990, 1994). Например, на посттравматический синдром ссылались как на основание для освобождения от ответственности в делах, связанных с незаконным оборотом наркотиков (например, в деле «США против Кручевски». 1981). Факты, имеющиеся на сегодняшний день, показывают, однако, что использование посттравматического синдрома в судах в качестве основания для защиты ссылкой на невменяемость оказалось не более успешным, чем ссылки па другие психические заболевания (Appelbauin et aL, 1993). Кроме того, ответчики, прибегающие к ссылке на посттравматический синдром, как правило, не соответствуют изображаемым средствами массовой информации стереотипным представлениям об «измученных, но по существу благородных ветеранах, которые в некоторый момент не выдерживают тяжести своего синдрома, срываются и совершают тяжкое преступление» (Appelbauin et al., 1993, р. 233). Факты, полученные в исследовании, определенно свидетельствуют о том, что ответчики, ссылающиеся на посттравматический синдром как на основание для освобождения от ответственности по причине невменяемости, испытывали не меньше проблем и затруднений в отношениях с системой правосудия, чем другие ответчики, прибегнувшие к защите ссылкой на невменяемость (Appelbaum et al., 1993).
Если защита ссылкой на посттравматический сип дром прошла успешно, она обычно приводит к признанию ограниченной ответственности, а не к полному освобождению подсудимого от уголовной ответственности. Посттравматический синдром также упоминается в договоренности между судом и защитой о том, что подсудимый признает себя виновным в совершении наименее тяжкого из вменяемых ему преступлений и получит минимальное наказание, и в докладах о личности и обстоятельствах жизни подсудимого, предоставляемых вниманию суда перед вынесением приговора (Monahan and Walker, 1990). Аппельбаум и его коллеги (Appelbauin et al., 1993) приходят к заключению, что в делах ветеранов посттравматический синдром часто приводится в качестве основания для ограничения ответственности при решении вопроса об отклонении дела до суда, сделках между обвинением и защитой и при вынесении приговора.
Главный правовой аргумент, используемый защитой, состоит в том. что в момент совершения преступления ответчик находится в диссоциативном состоянии, обусловленном посттравматическим синдромом. Такая тактика особенно часто применяется ветеранами вьетнамской войны. Например, в деле «Государство против Фельдс» (1982), обвиняемый, который застрелил полицейского, «заявил что он был в диссоциативном состоянии, а когда он стрелял в полицейского, ему казалось, что его задержали вьетнамцы» (McCord, 1987, р. 65). В деле «США против Кросби» (1983), ответчик, обвиненный в киднеппинге и нападении с применением боевого оружия, заявил, что во время инцидента он был в диссоциативном состоянии, вызванном посттравматическим синдро
мом. В деле «Миллер против государства» (1983) ответчик, которому предъявили обвинение в побеге из тюрьмы, доказывал, что он думал, что все еще находится во Вьетнаме, и его единственное намерение состояло в том, чтобы вернуться в Соединенные Штаты.
Кроме основания для защи гы ссылкой па невменяемость, посттравматически и синдром использовался также для оправдания пли смягчения уголовной ответственности в делах, в которых ответчиками выступают подвергшиеся насилию женщины (Appelbauin et al., 1993). Обычно подвергшиеся жестокому обращению женщины утверждают, что издевательства были настолько сильными и жестокими, что стали Причиной посттравматического синдрома, и что женщина-жертва уби ла того, кто над ней издевался (обычно мужа), находясь в диссоциативном психическом состоянии. Кроме того, факт наличия у предполагаемой жертвы изнасилования признаков посттравматического синдрома в некоторых судах принимался в качестве доказательства того, что жертва действительно была изнасилована (Appelbauin et al., 1993).
Методам объективной оценки посттрапматическо-го синдрома, как правило, нс хватает достоверности, и диагноз зависит почти исключи гелыгоот рассказанного самим пострадавшим. Позтому существует значительная возможность симуляции расстройства, особенно если человек заранее отрепетирует и отработает симптомы. Аппельбаум и др. (Appelbauin et al., 1993, р. 230) пришли к заключению, что проблема принятия судами посттравматического синдрома как основания для освобождения от ответственности становится «особенно острой, когда приходится иметь дело с неким новым, но потенциально возможным явлением, пе поддающимся проверке и расчетливо представленным как посттравматический синдром».
Синдром патологического игрока
Синдром компульсивной азартной игры стал упоминаться в психоанали гическнх исследованиях в начале XX столетия (Cunnicn, 1985). Компульсивные игроки, как показали еще ранние исследования, - это невротики с жадным бессознательным желанием потерять то, что было получено (Сunnien, 1985). DSM-IV описывает патологическую склонность к азартным играм как неспособность сопрот пвляться импульсам играть наденьгп, несмотря на страшные последствия для семьи, межличностных отношений и повседневной жизни. «Существенной особенностью патологической склонности к азар гной игре является стойкое, повторяющееся, плохо адап тируемое азартное поведение, кбторое разрушает личную, семейную или профессиональную жизнь» (DSM-IV, р. 615). Эта склонность прогрессирует, и в конце концов человек оказывается поглощенным постоянными мыслями об игре. Синдром патологического игрока может наблюдаться у 1 3°о взрослого населения и более распространен среди мужчин, чем среди женщин (DSM-IV). В социологическом обследовании 1200 жителей провинции Онтарио, проводившемся Канадским исследовательским центром (Insight Canada Research, 1998), обнаружено, что приблизительно8% жителей
140 Глава 6. Преступность и психические расстройства
Онтарио могут быть классифицированы как «игроки с проблемами», а 0,9 процента, вероятно, являются патологическими игроками. Патологическая склонность к азартной игре обычно появляется у мужчин в юности, ау женщин в более позднем возра-CTe(DSM-IV). Патолотческие игроки частосамоуверенны, очень энергичны и легки на подъем, но иногда им свойственны напряженность, беспокойство, а когда случается полоса неудач - и депрессия.
Патологическая склонность к азартной игре от личается от «нормальной» или социальной приверженности к азартной игре’своим «навязчивым» характером. Лица, страдающие патологической склонностью к азартным играм, считают, что не могут прекратить азартную игру, и нервничают, если у н их нет возможности играть.
Патологическая склонность к азартным играм была окончательно признана как серьезное психическое заболевание в DSM-III в 1980 году, и начиная с этого времени заболевание использовалось ответчиками в качестве основания для оправдания за различные незаконные действия. Преступления, в которых обвинялись ответчики, не были связаны с азартными играми; это были ио преимуществу правонарушения, совершенныес целью денежного обогащения. Ответчики заявляли, что деньги были им необходимы для удовлетворения патологической склонности к азартным играм (McCord, 1987). Например, в деле «США против Гиллиса» (1985) ответчик, который обвинялся в иеревозкеугнаппыхтранспортныхсредств в другие штаты и подделке ценных бумаг, утверждал, что занимался этим незаконным промыслом только для того, чтобы иметь возможность играть. В качестве примеров применения подобной тактики защиты можно привести дело «США против Дэвиса» (1984), в котором ответчик обвинялся в подделке и конвертации правительственных чеков, оставшихся невыплаченными его умершим родегвенпикам, дело «США против Гульда» (1984), в котором ответчик обвинялся в ограблении байка, и дело «США против Люэллина» (1985), в котором ответчик обвинялся в присвоении чужого имущества, изготовлении поддельных ведомостей и почтовом мошенничестве.
Ответчики, использующие этот вид защиты, как правило, терпели неудачу, поскольку нс могли доказать связь между «эт им синдромом и неспособностью ответчика сопротивляться импульсу совершить преступления с целью удовлетворения патологической склонности» (McCord, 1987, р. 67). Однако необходимо отмети гь, что защита ссылкой на патологическую склонное гь к азартным играм иногда проходила успешно, например, в деле «Государство против Лафферти» (1984), в котором ответчик обвинялся в присвоении чужого имущества, и в деле «Государство против Кампанаро» (1980), в котором ответчик обвинялся в подлоге.
Каиниен (Cnnnien, 1985, р. 89) пишет: «Нет... никаких данных, которые бы позволили установить, действительно ли патологическая склонность к азартной игре и сопутствующее ей преступное поведение не поддаются контролю или же они просто не контро
лируются». Датее он заключает: «Никто еще ие доказал, что навязчивая тяга к азартным играм не поддастся контролю» (Cunnien. 1985, р. 98).
Расстройство личности в форме «множественности» личности
Существенной особенностью «множественноеги» личности (также называемой диссоциативным расстройством личности) является «сосуществование в человеке двух или больше отде льных личностей или состояний личности, которые берут поведение под свой контроль попеременно» (DSM-IV, с. 484). Кроме того, «каждое состояние .личности может переживаться так, как будто оно живет своей отдел ьной жизнью, имеет свой образ и идентичность, включая отдельное имя» (DSM-IV, с. 484). Периодически по крайней мере две личности берут на себя полный контроль над поведением человека. Переход от одной личности к другой часто происходит внезапно (за секунды или минуты), и поводом для него обычно оказывается стресс или некоторые определенные внешние стимулы. Часто «переход» в другую личность может произойти под воздействием гипноза.
Согласно DSM-IV, каждая из «личностей» в той или иной степени может быть знакома с некоторым и или всеми остальными «личностями». Количество таких «личностей» может доходить до сотни. Расстройство встречается приблизительно в 3 9 раз чаще среди женщин, чем среди мужчин. Люди, с градающис «множественностью» личности, очень внушаемы и впечатлительны и могут легко впадать в гипнотическое состояние как самостоятельно, так и с помощью других людей. Зафиксированных случаев «множе ствеииости личности» в истории известночрезвычайно мало. Однако между 1980 и 1989 годами число слу чаев, диагностируемых в Соединенных Штатах, значительно повысилось - с двухсот до по крайней мере шести тысяч (Slovenko, 1989). Отчасти это повыше ние обязано своим существованием позиции Американской психиатрической ассоциации, официально признавшей это расстройство в DSM-III.
Ссылка на множественность личности успешно использовалась как основание для освобождения от уголовной ответственности. В деле « Государст во иро-,тив Родригеса» (1984) ответчик, обвинявшийся по трем пунктам в зоофилии и по одному пункту в изнасилованиях девочек, был оправдан на основании множественности личности. В деле « Государство против Миллигана» (1978) Билли Миллиган заявил, что имеет двадцать четыре отдельные личности, и был признан невиновным по причине невменяемости по пунктам обвинения в изнасиловании трех женщин. Однако в целом ссылка на множественность личное ти редко оказывалась успешной стратегией защиты (Slovenko, 1989). Одним из наиболее известных дел, в котором применялась защита ссылкой па диссоциативное расстройство личности, был процесс серийного убийцы Кеннета Бьянки, известного как Холмовой Душитель. Холмовой Душитель получил широкую популярность из-за жестокости и садистского характера его убийств. Жертвами становились молодые, привлекательныеженщины, которыхоп иасило-
Психические заболевания как обстоятельство, достаточное для освобождения от ответственности	141
вал и душил, а затем оставля л их обнаженные тела на видных местах на склонах холмов в окрестное гях Лос-Анджелеса. Холмовой Душитель за год (1977 1978) совершил не менее дюжины убийств.
Многое из приведенного ниже материала было заимствовано из статьи, написанной Мартином Т Орион, Дэвидом Ф. Дипгесом и Эмилией Карота Орн (Огне, Dinges and Orne, 1984), и заинтересованный читатель может уделить время изучению этой публикации. На протяжении всей сознательной жизни Бьянки стремился стать офицером полиции и даже поступил падвухюдичный курс обучения в полицейской колледж. Хотя он неоднократно пытался устроиться на работу в различные полицейские отделения, ему это не удалось. Он работал в качестве охран ника.
Бьянки так и не смог успешно закрепиться на каком либо месте и в течение девяти лет после окончания средней школы сменил по крайней мере двенадцать мест работы. Он постоянно Л1 ал, совершал многочисленные махинации и противоправные действия, начиная от использования краденых кредитных карточек и кончая тем, что был сутенером малолетних прос гитуток. В последний год пребывания в Лос-Ан-джелесе Бьянки, выдавая себя за психолога, открыл свой офис и консультативную службу. Путем мошенничества оп раздобыл поддельные дипломы и удостоверения. Он поместил в Los Angeles Times объявление с предложением вакансии для недавно окончившего университет психолога и потребовал, чтобы соискатели присыпали не только резюме, по и официальные университетские харакгеристики. Из сотен высланных предложений Бьянки получил достаточно информации, чтобы подделать характеристику и диплом со своей фамилией.
В девятнадцать лет Бьянки женился на однокласснице, но их брак продлился менее восьми месяцев. В возрасте двадцати шести лет он начал жить с женщиной в гражданском браке; она родила ему сына. После рождения сына его гражданская жена переехала в Беллингам, штат Вашингтон, куда Бьянки приехал тремя месяцами позже. В Беллингаме он получил работу управляющего в частном охранном агентстве. 11 января 1979 года Бьянки был арестован за убийство двух женщин в Вашингтоне. Эти убийства в точности повторяли убийства, совершенные в Калифорнии Холмовым Душителем.
Несмотря на весомые улики против него, Бьянки упорно утверждал, что невиновен. В конце концов он заявил под гипнозом, что убийства совершила его другая личность «Стив». Так как убивал Стив, Кен Бьянки доказывал, что он не до лжен нести ответственность за преступления, и заяви л о своей неви новпости по причине невменяемости, ссылаясь на принятое в штате Вашингтон «Правило Мак-Нате-на». Суд назначил группу экспертов, чтобы определить, действительно ли Бьянки страдает «множс ствепностью» личности. Суд (см. дело «Государство против Бьянки», 1979) постановил, что если эксперты согласятся, то защита ссылкой на невменяемость может быть принята. Однако группа эксперл ов после тщательной экспертизы поведения Бьянки в про
шлом и в настоящее время не наш ла никаких оснований для удовлетворения этого требования. Хотя Бьянки знал хрестоматийное определение множественности личности (вероятно, знания были получены в го время, когда он выдавал себя за психолога), эксперты признали, что когда дело дошло до более топких аспектов расстройства, поведение Бьянки было недостаточно убедительным. Эксперты заключили, что Бьянки является психопатом. После этого Бьянки быстро отозвал просьбу о признании невиновности и признал свою вину, чтобы избежать смертной казни.
После тщательного психологического обследования стало очевидным, что Бьянки совершал убийства ради сексуального удовлетворения; вероятно, то, что убийства в Калифорнии начались во время беременности его гражданской жены и прекратились с рождением сына, было не случайно (Огне et al„ 1984). Убийства в штате Вашингтон произошли в то время, когда гражданская жена Бьянки вскармливала ребенка i-рудью, время, когда Бьянки находил ее сексуально непривлекательной.
Среди практических работников и теоретиков не прекращаются многочисленные дебаты относительно того, существует ли синдром «множественности» личности, который еще иногда называется «психиатрическим НЛО (Ondrovik and Hamilton. 1991). Во многих случаях диссоциативное расстройство личности может быть ятрогенным, то есть неумышленно вызываться самими клиницистами или практикующими врачами (Comer, 1992). То есть врачи, которые твердо уверены в существовании синдрома «множественности» личности и знают его симптомы, могут пытаться искать его проявления в поведении и интерпретировать многие действия человека как признаки «множественности» личности. В результате врач может внушить пациенту мысль о существовании у него этого синдрома, а пациент, в свою очередь, ухватится за эту мысль и разовьет в себе уверенность, что страдает этим расстройс гвом. Также обсуждалось, что посредством скрытых и явных внушений во время гипнотического сеанса могут формироваться отдельные сегменты личности, что внешне напоминает синдром «множественности» личности (Orne et al., 1984). Независимо от того, развился ли синдром под влиянием окружающих или действительно в одном физическом теле может существовать несколько «личностей», важно учитывать то, что пациент переживает этот синдром как субъективно реальный, и человек, подверженный этому расстройству, часто играет каждую из своих ролей хорошо и убедительно. Мартин Орн и его коллеги (Огне et al., 1984, р. 120) замечают: «Отдельные части личности настолько сильно различаются между собой поведенческими характеристиками, что часто можнослышать утверждение, что для того чтобы убедительно изображал ь столь радикально различных людей, человек должен обладать драматическим мастерством Сары Бернар или сэра Лоуренса Оливье и при этом обладать доскональными познаниями в психиатрии».
Можно сказать, что в каждом из нас в той или иной степени живет не одна «личность» (Slovenko, 1989).
142 Глава 6. Преступность и психические расстройства
Одним из аспектов, по которым отличаются наши внутренние Я. наше настроение: сегодня мы можем быть неприветливыми и замкнутыми, а на следующий день — душевными и общительными. Значительное влияние оказывает п ситуация. Например, любой человек, находясь дома с родителями, будет вести себя совсем не так, как он ведет себя, проводя время с друзьями. Дома родители могут обращаться с вами так, словно вам по-прежнему шестнадцать лет, и вы принимаете эту роль быстро и легко. Старые противоречия и мелкие ссоры с родителями повторяются, как и годы назад.
Подводя итог, можно отметить, что вопрос о реальном существовании синдрома «множественности» личности во многом остается открытым для дискуссий как среди профессионалов душевного здоровья, так и среди юристов. В настоящее время найдено не так уж много достоверных свидетельств того, что синдром действительно существует как самостоятельное психическое заболевание, при котором одна личность полностью управляет другой.
Амнезия
Амнезия это полная или частичная потеря памяти об отдельных событиях о ряде событий или об определенной части жизни, вызванная физической травмой, нейрофизиологическими причинами или психологическими факторами. Согласно DSM-IV, «люди с амнестическими расстройствами не могут запомнить новую информацию или не способны вспомнить ранее усвоенную информацию или события в прошлом» (с. 156). Амнезия — не просто забывание названий, дат или событий; этот термин обозначает серьезное нарушение способности вспомнить события в прошлом (ретроградная амнезия) или запомнить и сохранить в памяти новый материал (антероградная амнезия).
Некоторые исследователи выделяют еще одну разновидность амнезии, называемую частичной амнезией, под которой понимается «патологическая неспособность помнить определенный эпизод или несколько эпизодов из недавнего прошлого» (Schacter, 1986b, р. 48). Частичная амнезия может быть следствием эмоционального шока, алкогольной или наркотической интоксикации или удара по голове (черепно-мозговой травмы). Поэтому частичная амнезия не носит постоянного характера и не приводит к обширной потере памяти. Чаще всего потеря памяти бывает временной и ограничивается определенным событием или инцидентом.
В целом ссылки па амнезию в качестве допустимого основания для освобождения от ответственности по причине невменяемости или как условие признания неправоспособности предстать перед судом суды принимали неохотно (Rubinsky and Brandt, 1986). Паулл (Pauli. 1993) отмечает, что известны случаи, когда по крайней мерс в двадцати судах отдельных штатов и пяти судах (федеральных округов принимались решения о том, что амнезия сама по себе не дает основания считать ответчика неправоспособным. Одной из причин для такого жесткого отноше
ния судов к амнезии является подозрение, что ответчики могут симулировать потерю памяти. Человеку легко заявить, что он не может вспомнить момент совершения преступления, однако психологу трудно определить, может ли человек на самом деле вспомнить его или действительно не может. Наиболее п]Х!Д-почитаемое оправдание для предосудительного поведения представляет собой алкогольная интоксикация, и именно на нее чаще всего ссылаются как на смягчающее обстоятельство в уголовных делах. Типичная логика в таких случаях проста: «Когда я напьюсь, я ничего не помню». Интересно заметить, ч го от 30 до 65% людей, осужденных за убийство, обычно заявляют. что не могут вспомнить обстоятельства совершения преступления, поскольку находились в то время в состоянии алкогольного опьянения (Schachter, 1986b). Подобная картина наблюдается и в отноше нии других тяжких преступлений, например изнасилований.
Однако суды не проявляют особой благосклонности к ответчикам, которые ссылаются на алкогольную или наркотическую интоксикацию как на основание для оправдания. Так происходит потому, что, по мнению судов, человек должен в этом случае нести ответственность за свои действия, поскольку обязан был предвидеть опасность, связанную с употреблением алкоголя или наркотиков. Таким образом, стремление использовать ссылку на амнезию как на основание для признания невменяемости встретило сильное противодействие со стороны судов. Например, один суд вынес решение, что «невменяемость представляет собой неспособность отличить правильное от неправильного, тогда как амнезия — это просто неспособность что-то вспомнить» (Rubinsky and Brandt, 1986, р. 30). Поэтому амнезия сама по себе не может квалифицироваться как психическое заболевание, которое отнимает у человека способность отличать правильное от неправильного.
Понятие опасности
В августе 1966 года Чарльз Уайтмэн, студент Техасского университета, специализировавшийся по архитектурному проектированию, убил свою жену и мать. Вскоре после этого он перенес на смотровую площадку, расположенную на 307 футовой университетской башне, свой личный арсенал в солдатском сундучке. Затем зарядил несколько мощных скорострельных, оборудованных оптическими прицелами, винтовок и начал беспорядочно стрелять в людей, находящихся на земле около смотровой площадки и чуть подальше. Уайтмэн успел попасть в сорока четырех человек, убив четырнадцать из них, прежде чем полицейский и один из граждан поднялись на башню и прекратили бойню, застрелив Уай гмэна.
В ходе расследования выяснилось, что двадцатипятилетний Уайтмэн за пять месяцев до инцидента консультировался с психиатром и в течение двухчасовой беседы описывал ему «непреодолимые позывы к совершению насилия» и свои серьезные опасения в неспособности контролировать их. Он также говорил о навязчивой потребности «забраться па башню
Понятие опасности
143
с винтовкой для охоты на оленей и начать стрелять в людей». После начальной двухчасовой сессии Уайтман больше необращался для продолжения консультации. Однако когда информация о его контакте с психиатром получила огласку, общественность выказала возмущение и недоумение, почему его не лечили, не изолировали от общества и не направили в надлежащее учреждение. Подобные вопросы задавались и тогда, когда общественность узнала, что Джеймс Хыоберти, который летом 1984 года застрелил двадцать два посетителя ресторана быстрого питания, также имел контакт с клиникой душевного здоровья. В случае Хыоберти социальные работники, очевидно, безуспешно пытались ему перезвонить.
Обязаны ли клиницисты предупреждать общество об опасности своих клиентов? Этот вопрос поднимался в Калифорнии на процессе, в котором университетского психолога обвинили в том, что он этого не сделал (дело «Тарасофф против правления Калифорнийского Университета», 1974). Просенжит Поддар проходил добровольное амбулаторное лечение в клинике Университета Беркли в Калифорнии. Во время психотерапевтических сеансов с клиническим психологом Поддар жаловался на то, что одержим навязчивыми идеями он хотел изувечить или даже убить некую Татьяну Тарасофф, которую он встретил на танцах. Психолог, который узнал от друга Поддара. ч го тот собирался купить ружье, тревожился все больше и больше. Когда пациент прекратил терапию, администрация клиники обратилась в полицию, попросив о содействии в помещении Поддара в психиатрическое учреждение. Полиция расследовала этот случай, допросила Поддара и предупредила, что он должен держаться от Татьяны подальше, однако не решилась на принудительное направление в психиатрическое учреждение — очевидно, потому, что новый гражданский закон о направлении на принудительное лечение, принятый в Калифорнии, был труд-пым для интерпретации. Двумя месяцами позже Поддар убил Татьяну Тарасофф. зарезав ее ножом, хотя недавно купил ружье. Ему предъявили обвинение в убийстве первой степени. Семья Тарасофф предъявила иск университетской клинике, утверждая, что психолог проявил преступную небрежность и не предупредил девушку и ее семью об опасности.
Дело Тарасофф, несомненно, известное всем пси-хиатрам, зас гавило задуматься над тем, что врачи должны предупреждать третьих лиц об опасности со стороны их клиентов. Верховный Суд Калифорнии заключил, что психотерапевт обязан предпринять необходимые меры, чтобы защитить предполагаемую жертву. Оставим в стороне как последствия такого решения для конфиденциальности отношений «врач-пациепг», так и многочисленные вопросы о том, ка-куюформу предупреждения можносчитать достаточной. Решение калифорнийского суда подразумевает, что предупреждение должно быть достаточным, чтобы предсказать опасность.
Суд, очевидно, полагал, что профессионалы душевного здоровья могут со значительной точностью предсказывать, кто опасен или будет опасен, а кто нет. Закон, основывающийся на долгосрочном предсказании
опасности, восходит еще к XVI веку (Morris and Miller, 1985). Тем не менее исследователи и клиницисты ведут долгий спор, во-первых, о том, как определить понятие опасности, а во-вторых, о том, как ее предсказывать. После дела Тарасофф понятие опасности вызвало больше споров, чем даже защита ссылкой на невменяемость (Simon and Cockerham, 1977). Это понятие является весьма важным, поскольку и уголовные и гражданские статуты предусматривают, что тех, кого признали опасным, следует заключать в тюрьму или принудительно направлять в закрытое лечебное учреждение. В уголовном праве людей, обвиняющихся в тяжких преступлениях, лишают свободы, в частности, для того, чтобы защити гь общество от вреда в дальнейшем. Кроме того, и взросл ые, и подростки, признанные опасными, подлежат лишению свободы даже до того, как им предъявляется обвинение в совершении преступления или их признают преступниками. Решение об условном освобождении заключенных в значительной степени зависит оттого, представляютли они опасное гь для общества. В гражданском праве люди, которые вследствие психического расстройства признаны опасными для себя или для других, могут быть принудительно изолированы до тех пор, пока это расстройство не будет устранено.
Нет никаких сомнений в том, что человек, который совершал акты насилия в прошлом и показывает словом или делом, что намерен нанести серьезный вред другим людям опасен Люди, совершившие ряд убийств или изнасилований, наносившие телесные повреждения и подтверждающие, ч го планируют делать то же самое и впредь, безусловно, явля ются опасными с позиции любого определения. Если человек ранее не совершал насильственных действий и не причинял никому вреда, то ситуация становится более сложной. При таких условиях клиницистам труднее достигать согласия относительно того, кто является опасным, а кто нет. Например, если нас попросят перечислить действия, которые вы считаете опасными, ваш список, весьма вероятно, будет как по длине, так и по содержанию отличаться от перечня, составленного вашим ближайшим соседом. Некоторые перечни будут включать поведение, которое наносит психологический ущерб, например, запугивание или угрозы, тогда как в другие войдут действия, которые вызывают порчу имущества, скажем, ценной коллекции марок. Как указывает Найджел Уокер (Walker, 1978), у некоторых людей такие списки очень длинные, у других совсем короткие.
Определение опасности
Проблема определения опасного поведения актуальна пе только для законодательных органов и судов, но и для клиницистов. Во всех штатах все суды признают, что действия, которые с определенной вероятностью могут привести к нанесению кому-либо телесных повреждений, являются опасными. Определения начинают различаться, если вопрос касается действий, которые приводят к нанесению материального или психологического ущерба. Одним из примеров нанесения психологического ущерба может служить воздействие па молодую женщину, оказыва
144 Глава 6. Преступность и психические расстройства
емое на пес человеком, который постоянно и непрерывно следит за ней, наблюдает за всеми ее публич-ними действиями, возможно, даже фотографирует.
Некоторые суды выкосили решения, в которых признавалось, чго подобное поведение может наносить непоправимую.>моциопальнуютравму. Они приходили к заключению, что угроза «психологической травмы является... ие мепее опасной для здоровья или безопасности человека, чем возможное нанесение ге лесных повреждений» (Developments in the Law, 1974, p. 1237; далее - Developments). Появление такой фор мы нанесения психологического ущерба привело к тому, что законодательные органы многих штатов приняли «законы о преследовании», в которых утверждается, чго лицам, непрерывно преследующим или как-то иначе беспокоящим других людей, может быть предъявлено обвинение в уголовном преступлении.
Стату 1 ы некоторых шта гов и суды также позволяют квалифицировать как опасное поведение нанесение материального ущерба. Одной из причин такого заключения является всесторонняя правовая защита права частной собственности, обеспечиваемая в на шем обществе (Developments, 1974). Верховный Суд поддержал эту точку зрения в деле «Джонс против США» (1983), по которому было принято решение в пользу автоматической и неограниченной по време ни изоляции лиц, освобожденных от уголовной ответственности по причине невменяемости, совершивших преступления наподобие мелкой кражи. В его решении отмечается, что « воровство часто может приводить к насилию вследствие того, что преступники стремятся избежать наказания, жертвы пьп аются защитить свое имущество, а полиция выследитьубе тающего преступника» («Джонс против США», 1983, с. 3050, сноска 14). В этом и других делах суд, очевидно, признал тот аргумент, что опасность для имущества является естественной нормой, которая долж иаучитываться при оценке потребности вшраниче-ниисвободы.
Если вопрос о наличии того или иного психического заболевания не вызывает сомнения, то психологи и психиатры, как правило, не участвуют в предсказании опасности. Это значит, что в большинстве уголовныхдел решения об опасности того или иного лица принимают судьи, присяжные и члены комиссий по делам поручительства без какой-либо помощи клиницистов. В гражданских делах, а также в ситуациях, связанных с применением защиты ссылкой на невменяемость или установлением правомочности предстать перед судом, или при рассмотрении дел сексуальных преступников, страдающих психически ми расстройствами, психологи и психиатры, как пра вило, выступают в роли консультантов Многие кли ницисты полагают, что если возможным вердиктом является ограничение свободы, должно признаваться опасным только поведение, которое ведет или с какой-то вероятностью может привести к телесным повреждениям. Возможный материальный ущерб при определении опасности учитываться не должен, а психологический ущерб — понятие слишком неопределенное, чтобы служить основанием для юридических решений, клинической опенки или эмпирических заключений. В настоящее время в большинстве юрис
дикций сошлись во мнениях, что значизельпая вероятность нанесения серьезного телесного повреждения себе или другим людям признается опасностью, тогда как угроза имуществу и эмоциональному состоянию нет.
Даже если принять эго ограничение, остается неясной одна деталь: как ясно и четко определить серьезность и значительный риск или вероя гность телесного повреждения. Ни для одной, ни для другой проблемы пока не нашлось решения, которое бы удовлетворило большинство ученых-правоведов. В некоторых случаях серьезность телесных повреждений очевидна: это убийство, причинение увечий, изнасилование и причинение вреда здоровью, требующее длительной госпитализации. А если дело Kacaei-ся сломанной руки, выбитого глаза, ножевого ранения, требующего наложения нескольких швов? Является ли опасным душевнобольной человек, периодически участвующий в драках? В настоящее время юридические определения опасности в значительной степени ограничиваются угрозой серьезного фи зического или материального ущерба, однако этот стандарт может изменяться по мере того, как право вая система определит баланс между свободой человека и безопас! гостью общества (Monahan and Shah, 1989).
Прогнозирование опасности
Прогнозирование опасности и насилия является, возможно, самым сложным и спорным вопросом во всей области судебной психологии (Вогшп, 1996). В настоящее время многие исследователи и теоретики (например, Steadman et al., 1993) считают про гнозировапие опасности (известное также как оценка потенциального риска) одним из наиболее важных вопросов и в уголовных, и в гражданских правоотпо шениях во всем мире.
Однако информация об исследованиях, представ ленная в психологической литературе, упорно свидетельствует о том, что клиницисты не способны достоверно прогнозировать характер или серьезность опасности, которую может представлять данный че ловск, или предсказывать с большой точностью ве роятность того или иного опасного действия. Уже довольно давно Алан Стоун (Stone, 1975, р. 33) писал следующее:
«Основываясь на собственном об к ре опуб -ликованных материалов по прогнозированию опасных действий, я могу катт горич > ки утверждать, что ниоб| .истинные актуарные эблицы (статистические данные стр то . । ах компаний), ни психиатрическая ин!уиция, диагностика или психологическое л стиросание не могут обеспечить успеха npoi нозирования в тех случаях, когда дело касается самых обычных обитателей психиатрических больниц. В зависимости от степени определенности различают три уровня успешности прогнозирования, удовлетворительных с точки зрения принятия правового решения 1) урово! ib пер весэдоказятет ,.ств опасное деяние п|к
Понятие опасности
145
сказывается с вероятностью не менее 51% 2) уровень ясного и убедительного предска зания опасно) ть предсказываете я с вероятностью гл 75% 3) человек, вне в< якого сомнения, является опасным прогноз вероятности не нижп 90%
Стоун утверждал, что профессионалы сферы душевного здоровья не могут предсказывать опасное поведение даже по самому низкому стандарту по критерию перевеса докаительств. Однако Верховный Суд США постановил, чго уровень перевеса доказательств это слишком низкий стандарт, чтобы использовать его при принятии решения об изоляции потенциально опасных душевнобольных людей, и необходимо исходить из уровня ясного и убедительного предсказания. Мы вскоре вернемся к этому решению («Аддиштон против штата Техас», 1979). В соответствии с заключением Стоуна Кокоцца и Стид-мап (Coco/za and Steadman, 1976) утверждают, что « любая попытка изолировать человека исключительно по причине его потенциальной опасности будет необоснованной, если психиатрические доказательства получены в соответствии с любым из этих трех стандартов доказательства (р. 1101)». Авторы добавляют, что психологические исследования продемон-стрировали «определенное и убедительное доказательство неспособности психиатров или кого-либо другого достоверно прогнозировать опасность» (р. 1099).
Однако Веке пер (Wexler, 1981)смотрит на эту проблему пе столь пессимистически. Он полагает, что от клиницистов требуется только свидетельство о вероятности опасности, и им вполне по силам с этим справиться на основании таких индивидуальных характеристик, как возраст, пол, клинический диагноз, опыт совершения насильственных преступлений, употребление наркотиков или высказываемые в чей-то адрес угрозы. Он поясняет, что «в ряде случаев существует вполне реальная возможность даже вне всякого сомнения доказать наличие определенных характеристик и их вероятностную связь с агрессивным поведением» (1981, р. 61).
Хотя точка зрения Векслера кажется вполне приемлемой, все же следует проявлять осторожность, шая тенденцию клипицис гов преувеличивать потенциальную опасность даже исходя из стандарта «ясного и убедительного предсказания». Другими < зовами, даже если целый комплекс факторов убеждает суд в очевидности потенциальной опасности и необходимости принудительной изоляции душевнобольного, это не может уберечь от перестраховочных предсказаний. Как утверждает Джон Монахан (1981, 1984), исследования клинической оценки потенциальной опасности свидетельствуют об устойчивой тенденции к перестраховке по отношению как к уголовным преступникам, так и к душевнобольным пациентам. Даже наиболее сложные методы прогнозирования дают, как минимум, от 60 до 70% ложных положительных предсказаний (тоестьтаких предсказаний, в которых признаются опасными люди, кото
рые в дальнейшем не совершают опасных действий) (Rubin, 1972; Kozol, Boucher and Garofalo, 1972; Wenk, Robison and Smith, 1972). Исследование, в котором в течение 10 лет велось наблюдение за 592 отбывшими наказание осужденными мужского пола, главным образом сексуальными преступниками (Kozol, Boucher, and Garofalo. 1972), покатало, что двое из каждых трех признанных опасными лиц пе совершили опасных действии, го есть ложными оказались 2 3 предсказаний, даже несмотря на то, что специалисты, принимавшие решения, имели в распоряжении обширные данные о личностных особенностях преступников и результаты независимых клинических экспертиз, проводимых психиатрами. Крометого, из-за некоторых нсдос гатков в планировании исследования результаты предсказаний слишком зависели от самих исследователей (Monahan, 1976; Steadman, 1976; Dix, 1980). Продолжающиеся исследования в области оценки потенциальной опасности душевнобольных дают новые свидетельства того, что ложные положительные предсказания превосходят численностью истинные положительные предсказания в соотношении два к одному (Wettstein, 1984; Monahan, 1988).
Отношение ложных положительных предсказаний к истинным заслуживает некоторого внимания. Ложное положи тельное предскашние это дескриптор, который мы используем в отношении тех, кого считаем потенциально опасными (положительное предсказание), по кто пе совершал опасных действий в течение определенного промежутка времени после освобождения из заключения (ложь). Истинное положительное предсказание это призпаниеонасным человека (положительное предсказание), который в дальнейшем совершил опасные действия (истина) (см табл. 6 3). Например, представьте себе комиссию из специалистов в област и душевного здоровья, которая считает десятерых человек потенциально опасными. Если в течение двух тстнего периода после освобождения из заключения шесть из них совершают опасные деяния, мы имеем 60% истинных положительных предсказаний и 40% ложных iюложительных предсказаний. С другой стороны, комиссия может предсказать, что десять человек пе будут совершать агрессивных денс гвий (отрицательное предсказание). Если кто-либо из них совершит впоследствии насильственные действия, то данные предсказания будут называться ложными отрицательными предсказаниями. Истинные отрицательные предсказания - это предсказания, согласно которым человек не должен совершать агрессивных действий в течение некоторого промежутка времени и действительно их не совершает. Таким образом, если комиссия предсказывает, что семь из десят и человек не будут совершать агрессивных действий, и пять из этих десяти действительно их не совершают, комиссия ошибается в двух случаях. Следовательно, мы имеем 20% ложных отрицательных предсказаний и 50% истинных отрицательных предсказаний.
Во многих смыслах профессионалам душевного здоровья предпочтите ты ice переоценивать потении-
146	Глава 6. Преступность и психические расстройства
альнуюопаспостьпреступпиков, чем недооценивать ее, особенно если существуют некоторые сомнения относительно того, является ли человек опасным. Вердикт ио делу Тарастхрф также подтверждает эту тенденцию. Клиницисты, которые не смогли преду предить и защп гпть общество, поскольку им не удаюсь выявить людей, в конечном счете совершивших агрессивные или опасные действия, вероятно, заплатят более высокую социальную и профессиональную цепу, чем клиницисты, переоценившие опасность.
Решение Верховного Суда США 1966 года по делу «Бэксстром протии Херолда» способствовало организации масштабных научных и социальных исследований точности предсказания опасности. Джонни Бэкес гром был обвинен в нападении второй степени и приговорен к двум с половиной трем годам заключения в тюрьме пп а га Нью-Йорк. После двух лет заключения тюремные психиатры посчитали его опасным н душевнобольным, и он был переведен в Даннеморскнй госпиталь для психически больных преступников. Несмотря на его просьбы о переводе в психиатрическое заведение общего типа, поскольку его тюремный срок был близок к истечению, Департамент Психической Гигиены постановил, что Бэксстром нс может находиться в психиатрической больнице общего типа, так как потенциально опасен. Он оставался изолированным в Даннеморском госпитале еще долгое время после того, как ис тек его максимальный тюремный срок (три года). Верховный Суд под председательством Верховного судьи Уоррена посчитал, что право Бэксстрома на равную защиту закона было нарушено путем заключения его в учреждение для психически больных преступников после окончания максимального срока заключения и без предоставления ему привилегии слушания на предмет оценки степени его «потенциальной опасности». Таким образом, суд принял решение, что «для того чтобы обеспечить просителю право на равную .защиту закона, ему предоставляется возможность пересмотра условий его содержания в зависимости от его вменяемости |п опасных наклонностей! и в соответствии с судебными процедурами, гарантированными гражданским законодательством для всех других лиц...» (с. 109).
Постановление суда непосредственно повлияло на судьбу еще по крайней мерс 967 других пациентов, которые пребывали в подобных условиях в специальных учреждениях для душевнобольных в штате Нью-1Лорк. Этим «Бэкес гром пациентам», которые в среднем провели в условиях принудительного ограничения свободы по восемь лет сверх срока заключения,
было немедленно предоставлено право переосвидетельствования. Вопреки рекомендации психиатров и других специалистов-медиков, занимавшихся коррекцией, многие из них были освобождены. «Бэкс-стром-пациентами» были преимущественно небелые мужчины средних лет, принадлежащие к низшему социально-экономическому классу. Хотя преобладающее большинство из них прежде подвергались аресту, а многие имели судимости, только 58% были осуждены за тяжкие преступления (Steadman, 1976). В среднем пациенты находились в учреждении непрерывно в течение четырнадцати лет.
« Бэ ксс гром - пациенты » сч итал ис ь ед ва л и н с сам ы -ми опасными душевнобольными Нью-Йорка, однако результаты амбулаторного наблюдения показали, что предсказанная опасность была чрезвычайно завышена (ложная переоценка) (Monahan, 1976). Стид-мэн и Кокоцца (Steadman and Cocozza, 1974) амбулаторно наблюдали восемьдесят пять «Бэксстром-наци-ентов» и обнаружили, что повторно подвергались аресту 20% из них, но лишь 7% были осуждены как правило, за незначительные нарушения наподобие бродяжничества и употребления алкоголя в общественных местах. Экспертиза их поведения в больнице и в обществе показала, что в течение четырехлетнего периода наблюдения только 20% «чрезвычайно опасных» пациентов проявляли агрессию по отношению к другим людям (Steadman, 1976). Значимой переменной, по которой можно было предсказывать, будут ли «Бэксстром-пациенты» вести себя агрессивно, оказался возраст: чем моложе были пациен ты, тем больше была вероятность того, что они совершат агрессивные действия. Даже используя Юридическую шкалу оценки опасности (Legal Dangerousness Scale) (Cocozza and Steadman, 1976), в которой учитываются четыре основные характеристики преступников, исследователи установили, что из каждых трех пациентов, которых посчитали потенциально опасными, двое не совершали опасных действий, то есть 2/3 предсказаний попали в категорию ложных положительных, что лишний раз указывает на погрешность клинических оценок.
Решение по делу Бэксстрома также повлияло на судьбу аналогичной группы душевнобольных пре ступников в штате Пенсильвания (дело «Диксон против главного прокурора ш гата Пенсильвания», 1971). После того как суд признал неконституционным законодательный акт штата, который позволял содержание осужденных по гражданским и уголовным делам па принуди гельном лечении в течение неопределенного срока без периодических освидетельствований,
Таблица 6.3
Четыре возможных результата предсказания
Предсказание	Критерий поведения
Совершал	Не совершал
Совершит	Истинное положительное предсказание	Ложное положительное предсказание
Не совершит	Ложное отрицательное предсказание	Истинное отрицательное предсказание
Поня тие опасности 147
«Диксон-пациенты» были переведены в психиатрические больницы общего назначения для повторной экспертизы и лечения или освобождения.
«Диксон-пациенты» имели значительные проблемы с психическим здоровьем и богатое уголовное прошлое. 4.3% из них ранее госпитализировались, а у 90% на последнем обследовании были диагностированы ге или иные психические расстройства. У более 80% были уголовные досье, 64% ранее отбывали тюремные сроки, а 39% совершили в прошлом пять или более преступлений. Пациенты были помещены в специальное учреждение на неопределенный срок в связи с их предполагаемой опасностью. Эти пациенты в течение нескольких лет наблюдались Торнберри и Якоби (Thornberry and Jacoby, 1979). После того как судебным решением они были переведены в менее закрытое психиатрическое учреждение общего назначения, только 19% из них, находясь в больнице, совершали те или иные насильственные действия. 2/3 «Диксон-пациентов» были выписаны из психиатрических больниц в течение девяти месяцев с момента перевода. В течение четырехлетнего периода наблюдения приблизительно 24% из них подвергались аресту, но только четверть арестованных - за насильственные действия. В целом инцидентность ложных положительных предсказаний (когда клиницисты ошибочно предсказывали опасное или агрессивное поведение) составила 67%, или два из каждых трех предсказаний.
Работники системы правосудия испробовали целый ряд методов предска.зания опасности. В 1965 году, пы гаясь предсказать потепциальныеслучаи рецидивной преступности среди преступников, условно досрочно освобожденных под честное слово, исследователи из Департамента коррекции штата Калифорнии разработали шкалу предсказания агрессии, основанную на анализе индивидуальных данных возраста, характера предыдущего преступления, употребления наркотиков и продолжительности заключения. Каждый условно досрочно освобожденный преступник оценивался но этой шкале (Wenk, Robison and Smith, 1972). Исследователи выделили из них приблизительно 3% как наиболее агрессивных, но только 14% из этой группы самых потенциально опасных лиц действительно нарушили условия досрочного освобождения, совершив насильственные или опасные действия. Из всей выборки условно досрочно освобожденных преступников нарушили условия освобождения, совершив насильственные действия, 5%. Хотя в группе наиболее агрессивных лиц вероятность совершения актов насилия была почти втри раза выше, необходимо подчеркнуть, что большая часть (86%) «опасных» условно досрочно освобожденных преступников не совершали агрессивных действий во время условного срока; в общей совокупности этот показатель составил 95%.
В другом эксперименте, проведенном Департаментом коррекции штата Калифорнии, все условно досрочно освобожденные преступники, находящиеся под наблюдением, были причислены к одной из шести категорий, исходя из агрессивности их поведения и психиатрической оценки потенциальной опаснос
ти (Wenk, Robison and Smith, 1972). Категории были прорапжированы от опасно агрессивной (те, кто совершил одно или больше особо опасных деяний) до незначительно агрессивной (члены которой не имели зарегистрированных случаев агрессии). Результаты исследования, в котором участвовало 7712 условно досрочно освобожденных заключенных, показали, что те, кого оценивали как наиболее потенциально агрессивных (две наиболее опасные группы) оказались в действительности не более агрессивными, чем члены двух менее потенциально опасных групп. Показатель обвинительных приговоров и заключения в тюрьму за преступления, включающие насилие, для потенциально агрессивных групп составил 3.1 на тысячу условно досрочно освобожденных преступников. Для групп, в которые входили наименее потенциально опасные преступники, этот показатель составил. 2,8 человек на тысячу условно досрочно освобожденных преступников. - то есть разница оказалась незначительной. Кроме того, на каждого преступника, правильно идентифицированного как потенциально агрессивного, приходилось 326 ошибочных идентификаций.
В третьем эксперименте Венк и его коллеги (Wenk et al., 1972) обследовали 4146 несовершеннолетних правонарушителей, находящихся в приемнике для беспризорных детей при Институте занятости в Калифорнии в течение двух лет. Исследователи хотели определить, какие характеристики могут быть наиболее полезными для предсказания агрессивности в течение пятнадцатимесячного испытательного периода после выхода правонарушп гелей пз учреждения. В течение этого периода 104 несовершеннолетних -или 2.5% — совершали правонарушения, проявляя опасное (агрессивное) поведение.
Чтобы выделить прогностические признаки агрессивного поведения, исследователи смешивали и разделяли индивидуальные характеристики в разных комбинациях. Один из экспериментов показал, что общий рецидивизм преступности (любое правонарушение во время испытательного срока) и рецидивные проявления насилия (насильственные преступления во время испытательного срока) оказались самыми высокими у лиц, совершивших много преступлений, — у молодых преступников, которые направлялись в учреждение несколько раз. В другом эксперименте обнаружено, что молодые совершеннолетние преступники, демонстрирующие па момент исследования агрессивное поведение (которое в отдельных случаях могло бы приводить к лишению свободы), совершали опасные рецидивные преступления в течение пятнадцагимесячного испытательного периода в три раза чаще. Это наводит на мысль, что лица, часто совершающие преступления, и молодежь, имеющая опыт насильственных преступлений, являются опасными. Тем не менее Венк и его коллеги предупреждают, что если бы они должны были делать предсказания, основанные па тех же индивидуальных характеристиках, из двадцати предсказаний только одно оказалось бы истинным. Лишь небольшая часть молодежи с опытом агрессивного поведения совершает насильственные действия во время испытательно
148 Глава 6. Преступность и психические расстройства
го срока. Мы должны подчеркнуть, чго насильственное поведение учитывалось только в тех случаях, когда человеку выносился обвинительный приговор за насильственное преступление. В других исследованиях было выявлено, что при учете арестов за насильственные преступления точность предсказания оказывалась значительно выше (Monahan, 1981). Одна ко даже при таком увеличении точности количество ложных положительных предсказаний остается на уровне около 60%.
Вполне понятно, что клиницисты имеют тенденцию к переоценке опасного поведения, оправдывая это тем, что лучше перестраховаться чем потом сожалеть. Также вполне понятно, что предсказания опасности вообще неточны. Какова же причина этой неточности?
Во-первых, предсказываемые проявления поведения — акты насилия - происходят в повседневной жизни даже тех преступников, которые чаще всего совершают правонарушения, относительно редко. Поэтому предсказание редких событий напоминает обнаружение иголки в стоге сена. Агрессивное поведение случается (или о нем сообщается) настолько редко, чтоесли вы просто станете утверждать, чтоопо будет иметь место, шансы уже против вас Во-вторых, хотя человеческое поведение вообще мало изменяется со временем (временное постоянство), оно часто оказывается непостоянным в различных ситуациях (трапсситуационное постоянство). То есть люди имеют тенденцию действовать одним и тем же образом в разные момен гы жизни, если вызывающие такое поведение условия остаются в основном оди наковыми. Однако если ситуации отличаются, что так характерно для реальной жизни, то люди вряд ли будут действовать одинаково. Например, как отмена лось ранее, большинство и.з нас с родителями ведут себя совсем не так, как с друзьями, или мы общаемся одним образом с представителями своего пола, ио совершенно иначе с представителями противоположного. Таким образом, профессионалы душевного здоровья могли бы существенно повысить точность предсказаний, если бы могли убедиться в том, что социальная среда осталась без изменений. В реальности же социальная среда всегда меняется, и это и приводит к тому, что предсказания, основанные на анализе одной ситуации, могут оказаться непригодными для других.
В целом лучшим предиктором будущего поведения является поведение в прошлом. Лучшим предиктором криминального поведения является история криминального поведения. И проявления агрессии в прошлом позволяют с определенной вероятностью предполагать агрессию в будущем. История криминального поведения является лучшим предиктором криминального рецидивизма независимо от того, является ли преступник душевнобольным или психи чески здоровым (Bonta, Law and Hanson, 1998). Более того, чем чаще те или иные проявления поведения происходят в различных ситуациях, тем более точными будут предсказания. Гораздо легче предсказать потенциальную опасность того человека, кото
рый часто и в разных ситуациях совершает акты насилия, чем того, кто проявляетai рессиютолько иногда и только в определенных ситуациях. Если бы клиницисты смогли модифицировать подход, предлагаемый Векслером (Wexler, 1981), и основывали опенку вероятности опасности строго на тех характеристиках, которые связаны с возрастом и поведением в прошлом, их предсказания могли бы оказаться более точными. Современные исследования убедительно доказывают, что в дополнение к наличию криминального опыта в прошлом должны в определенных сочетаниях применяться и другие предикторы рецидивной преступности, включая возраст, преступность в несовершеннолетнем возрасте и наркоманию (Andrew and Bonta, 1994, Bonta, Law' and Hanson, 1998; Gendreau, Little and Goggin. 1996).
Современные методы оценки опасности
В последние годы главным образом силами канадских психологов был разработан целый ряд способов измерения опасности (обычно называемых методиками оценки риска). Эти методики оценки риска обычно заключаются в том, что клиницист или эксперт оценивает человека, основываясь па информации о некоторых его личных особенностях и стереотипах поведения. Первой из таких методик была «Схема оценки опасности поведения» (Dangerous Behavior Rating Scheme) разработанная Кристофером Вебстером и Робертом Мензисом (Webstar and Menzies, 1993). В результате исследований эта шкала была в значительной степени доработана, однако все равно не смогла оправдать ожиданий, поскольку не позволяет удовлетворительно оценивать потенциальную опасность и предсказывать совершение насиль ственных преступлений. Второй, более перспективной методикой является «Алгоритм оценки риска насилия» (Violence Risk Assessment Guide), разработанный Грантом Харрисом, Марии Райсом и их коллегами (Webster, Harris, Rice, Cormier and Quinsey, 1994). Методика «Алгоритма оценки риска насилия» основана на данных обследования 618 мужч ин, совершавших в прошлом серьезные насильственные пре ступления, которые первоначально были заключены вотделение Оук Бридж пенитенциарного центра пси хического здоровья провинции Онтарио в Канаде. Оук Бридж это максимальнозакрытоеучрежденпе, в котором проводится экспертиза и лечение людей, направляемых судами, исправительным и учреждениями и другими психиатрическими больницами провинции (Webster, Harris, Rice, Cormier and Quinsey, 1994). Методика «Алгоритма оценки риска насилия» представляет собой комплекс из двенадцати переменных, которые были отобраны для прогнозирования агрессивного поведения в будущем. В число переменных включены такие характеристики, как разлука с родителями до шестнадцатилетнего возраста, заболевание шизофренией, плохое поведение в начальной школе, ранний алкоголизм и симптомы психопатии. В процессе обследования 618 мужчин, считавшихся агрессивными, наблюдались в течение десяти лет. Всего повторное насильственное престу и теине сонер-
Выводы 149
liii 1131“o всех испытуемых, обычно в течение семи лет пос те освобождения (Rice. 1997). Лучшим предиктором совершения рецидивных актов насилия оказались показатели по шкале психопатии (то есть PCL-R). «О тин этот показатель позволял лучше предсказывать совершение повторных преступлении, чем любая комбинация других переменных уголовной истории преступника...» (Rice. 1997. р. 415). С дру гой стороны, наличие психического заболевания пе является признаком, позволяющим прогнозировать насилие. Основываясь па предварительном исследовании, Райс делает заключение: «наша работа, а также работы других исследователей, направленные на изучение возможности предсказывать aipecciiBHOe поведение, показали, что неоднократное совершение насильственных преступлений может быть предска-.!ано со значительной степенью точности у тех лиц. кто уже 11 роя вилсвоюспособпостьк агресс ии»(р.418).
Другим перспективным средством оценки риска является шкала HCR-20 (Historical/Clinicai Risk Management), разработанная Кристофером Вебстером и его коллегами (Webster, Douglas, Eaves and Hart, 1997). Прогностическая сила этой шкалы базируется на трех главных группах факторов: биографические (исторические) факторы или факторы, относящиеся к прошлому, клинические факторы, или факторы текущего состояния, и факторы будущего риска. Шкала HCR содержит десять пунктов, относящихся к прошлому, пять пунктов, характеризующих текущее состоян ис, и пять пунктов, характеризующих сте-псньбудущего риска. Всего шкала содержит двадцать пунктов. К числу биографических пунктов относится «агрессивное поведение в прошлом», которое, как мы знаем, является одним из самых сильных предикторов склонности к насилию в будущем. Еще одним 6ио1 рафическпм или Н-признаком (от слова «history») является «юный возраст во время совершения первого насильственного преступления» (Webster et al., 1997, р. 267). Другими словами, чем в более юном возрасте человек совершил первый акт агрессии, тем с большей вероятностью этот стереотип агрессивно-1 о поведения бу де । проявляться в будущем. «Слабая адаптируемость в раннем возрасте», проявляющаяся дома, в школе или в обществе, еще один прогностический Н-иризпак. К дру! им Н-признакам в HCR-20 относятся неустойчивость межличностных отношений, отсутствие постоянного мес га работы, тцюбле-мы, связанные с употреблением психоактивных веществ, и серьезные психические заболевания (особенно психотические или аффективные расстрой етва). К клиническим или С-признакам (от слова «clinical») от носятся уме гвенная отсталость, негатив пые установки (антиобщественная направленность, враждебность, открытая агрессия) и «активная симптома гика серьезного психического заболевания» (Webster et al., 1997, р. 263). Активные симптомы серьезной психической болезни, к которым относятся бредовые системы, характеризующиеся садистскими фан ।алиями и мыс лями об убийстве и самоубийстве, представляются в предсказании агрессивного поведения особен но значимыми. Факторы будущего рис
ка, или К-неременные(отс юва «risk»), связаны с обстоятельствами. в которых будет жить испытуемый в дальнейшем, то есть насколько вероятно, что у него будут адекватное жи тье, питание, быт, денежные средства. Исследования свидетельствуют, что под», лишенные этих основ, более склонны к совершению насильственных преступлений, чем те. кто может удов детворя гь эти потребности и беспокоится о завтрашнем дне. Примерами R-признаков является отсутствие поддержки па личностном уровне, неудавшиеся попытки исправления, неспособность придерживаться намеченных планов и стресс. Специалисты, которые испытывали методику HCR 20.установили, что самыми надежными при предсказании агрессивного поведения в будущем являются биографические (Н) признаки (Webster et al.. 1997), а вторые по прогностической силе С-призпаки (Borum, 1996). Методика HCR 20 все еще остается па ранней стадии развития, и прежде чем опа получит широкое признание как достоверный инструмент оценки потенциальной опасности, потребуются продолжительные исследования.
В настоящее время Генри Стилман, Джон Монахан и их коллеги (Steadman et al., 1994) проводят широкую исследовательскую работу, направленную на изучение проявлений насилия но отношению к окружающим со стороны душевнобочьных. Проект поддерживается Псс дедовательской сетью по проблемам психического здоровья и права (Research Network on Mental Health and Law ) Фонда Джона и Кэтрин Мак-Артуров и носит название «Изучение процедур оценки потенциального риска» (MacArthur Risk Assessment Study). В-нроекте участвует тысяча пациентов, освободившихся из психиатрических учреждений трех городов: Питтсбурга, Вустера и Канзас Сиги. Конечная цель проекта тройная: 1) повысить валидное гь клинической оценки риска, 2) повысить эффективность клинической работы по снижению риска и 3) обеспечить полезную информацию для проведения ре<}юрм в системе душевного здоровья и полиции. Резу 1ьтагы этой недавно опубликованной работы помогут исследователям и практикам сформулировать новые идеи в поиске конкретных признаков, которые оказались бы наиболее полезными для улучшения предсказания опасности людей, страдающих психическими расстройствами.
Выводы
В этой главе мы пытались проследить связь между преступностью и психическими расстройствами. Чтобы подойти к пониманию этой связи, мы должны выйти из-под власти ярлыков, которые не объясняют, почему человек действует так, а не иначе. Кроме того, ярлыки навешиваются профессионалами психического здоровья и. наряду с определениями, могут изменяться при каждом переиздании DSM стандартного диагнос гического ру ководс гва, используемого большинством психиатров.
За исключением лиц с личностными нарушениями антисоциальной направленности, люди, страдающие психическими расстройс i вами, в целом нс более
150 Глава 6. Преступность и психические расстройства
склонны к совершению преступлений, в том числе тяжких, чем все население. Однако существует одно заслуживающее внимания исключение. Пациенты, которые па данный момент страдают психическим расстройством и имеют опыт насильственных преступлений в прошлом, совершают агрессивные действия гораздо чаще, чем психически здоровые представители генеральной совокупности. Эта разница является особенно существенной, если текущее пси хпческое заболевание сопровождается тремя симптомами- 1) ощущением, что другие люди стремятся причинить вред, 2) ощущением, что мышлением человека управляют какие-то внешние силы, не поддающиеся контролю, и 3) ощущением, что в голову человека вкладываются чьи-то мысли (Monahan, 1996)
Бопта п его коллеги (Bonta et al., 1998) подняли некоторые серьезные вопросы, касающиеся того, дей-ствптельно ли душевнобольные преступники более склонны к рецидиву, чем преступники, не имеющие психических нарушений. Предвари гельные результаты недавних исследований свидетельствуют о том, что душевнобольные преступники реже совершают по вторныс преступления чем «нормальные» правонарушители. Как указывают Бонга и его коллеги, проводящееся в настоящее время исследование Фонда Мак-Ар гуров (Steadman et al., 1994) может, в конечном счсте, дать окончательный ответ на вопрос о психическом заболевании как о причине агрессивного поведения, но крайней мере для пациентов, которые находятся в психиатрических учреждениях общего назначения.
Мы также рассмотрели различные категории психически больных преступников, включая тех, кто признан невиновным вследствие невменяемости или неправомочным предстать перед судом, сексуальных irpccryriiniKOBC психическими расстройствами и преступников, переведенных в специальные учреждения для принудительного лечения. Юридические определения этих категорий неодинаковы для различных юрисдикций. Кроме того, в последние годы многие решения суда повлияли па практику признания, за-ктюченпя и лечения душевнобольных преступников.
Исследования, проводимые в последнее время, показывают, что защита ссылкой на невменяемость применяется менее чем в Г’о всех уголовных дел, и даже при применении такого вида защиты дело с его помощью выиграть трудно. А если цело действительно удастся выиграть, это ре (ко бывает выгодным Время, которое ответчик вынужден провести в специальном учреждении для душевнобольных преступников пли в закрытом лечебном учреждении, как правило, оказывается не меньше времени, которое преступник провел бы в тюрьме, если бы его признали виновным.
Еще одним ключевым правовым определением ко горое может быть вынесено в о сношении психически больного ответчика, является неправоспособность предстать перед судом. Неправос пособные предстать перед судом — это, как правило, маргинальные члены общества сослабымп семейными связями, чуть старше, чем большинство ответчиков в уголовных судах, безработные, подолгу пребывающие в стационарах.
За последние двадцать лет мы были свидетелями появления множества особых или уникальных способов судебной защиты, в основе которых лежит ссылка на психологическое состояние. Хотя эти способы аргументации привлекли значительное внимание средств массовой информации, суды очень неохотно воспринимают их в качестве условия освобождения или смягчения наказания за преступные деяния. Ответчики добиваются признания судами их неспособности нести ответственность или ограниченной ответственности (полной или ограниченной невменяемости), используя ссылки па посттравмагический стрессовый синдром, «множественность» личности, синдром патологического игрока и амнезию.
Наконец, мы рассмотрели комплекс литературы, посвященной характерным особенностям опасных преступников. Клиницисты традиционно переоценивали потенциальную опасность душевнобольных людей, порождая многочисленные споры по поводу точных критериев оценки опасности. Трудно даже сосчитать, сколько людей без должных оснований принудительно содержатся в специальных учреждениях по той причине, что считаются опасными. Точное предсказание опасности — задача чрезвычайно трудная. В целом, лучшим основанием, позволяющим прогнозировать опасность человека для общес тва, является его поведение в прошлом. Те, кто совершал насильственные преступления в прошлом, могут допустить агрессивные действия и в будущем с более высокой вероятностью, чем те, кто не имеет такого опыта. В последние годы было разработано несколько новых методик оценки потенциальной опасности, которые представляются весьма перспективными для улучшения точности предсказания опасности отдельных лиц.
Монахен и Шах (Monahan and Shah, 1989) обнаружили, что практика применения категории «опасности» как причины для ограничения свободы и направления в режимное учреждение и в гражданском, и в уголовном судопроизводстве в Соединенных Штатах может быть охарактеризована тремя изменениями. происшедшими за последние двадцать пять лет. Во-первых, произошло уточнение видов психических заболеваний, которые предусматривают оценку потенциальной опасности: был сделан переход от некоторого неопределенного, слишком общего понятия психической болезни, к более строгому понятию психического расстройства, которое может быть названо «психотическим». Во-b i орых, само определение опасного поведения изменилось от неоднозначного понятия «нежелательных действий» к определенному понятию физического насилия или причинения материального ущерба. И, в-третьих, несмотря на то что психологи и психиатры могут предоставлять суду специальные разъяснения, касающиеся психических заболеваний п их опасности, окончательные решения о заключении в специализированные учреждения психически больных людей или об их освобождении остается за судами, которые должны добиваться сбалансированного решения социальных и моральных вопросов, делая выбор между свободой человека и общественной безопасностью.
ГЛАВА 7

ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ
АГРЕССИЯ И НАСИЛИЕ
Определение агрессии
Теории агрессии
Психоаналитический подход
Этологический подход
Гипотеза «фрустрация — агрессия»
Теория переноса возбуждения
Агрессивное вождение
Социальное научение
Когнитивные модели агрессии
Открытые и скрытые акты агрессии
Гендерные различия в проявлении агрессии
Факторы окружающей среды
Плотность населенности
Агрессия итемпература окружающей среды
Другие средовые факторы
Влияние масс-медиа
Агрессия, сп ровоци рованная жертвой
Физиология агрессии
Предменструальный синдром (ПМС) Физиологический контроль посредством хирургии и медикаментов
Патология мозга и агрессии
Наследственность и XYY-хромосомы
Эпилепсия и насилие
Резюме и выводы
Количество свидетельств долгой истории человеческой агресии и насилия просто огромно. Последние пять тысяч шестьсот лет письменной истории человечества включают 14 600 войн. т. с. средняя цифра составит более 2,6 войн каждый год (Вагон. 1983; Montagu, 1976). Некоторые авторы доказывают, что агрессия, будучи по своей функции инструментальной, помогает выживанию человека. Из многовекового опыта люди научились тому, что агрессивное поведение позволяет получить материальные блага, землю, бшатство; защитить собственность и семью, завоевать престиж, статус и власть. На самом деле мы могли бы задуваться о том, что, может быть, человечество смогло выжить благодаря агрессин.
В этой книге агрессин посвящена целая глава, поскольку она - основная составляющая насильственного поведения. Более того, исследуя агрессию, психологи внесли существенный вклад в понимание насилия и преступности. Является ли человеческая агрессия инстинктивной, биологически обусловленной или усваиваемой в процессе научения, или же она является неким комбинированным вариантом этих характеристик? Если агрессия порождается врожденными, биологическими механизмами, то методы контроля. редуцирования или устранения агрессивного поведения будут значительно отличаться от методов, которые могут быть использованы в том случае, если она является продуктом научения.
Различные взгляды на человеческую природу четко представлены в работах теоретиков и специа листов-исследователей. Некоторые из них полагают, что агрессивное поведение в основном имеет физиологическое и генетически обусловленное происхождение, представляя собой наследие нашего эволюционного прошлого. Эта физиологическая, генетическая концепция подкрепляется внуши дельной массой данных о том, что объяснения человеческой агрессии можно найти в животном мире. С другой стороны, сторонники теории научения утверждают, что хотя некоторые виды животных могут быть генетически запрограммированы на агрессивное поведен не, люди научаются быть агрессивными у своего социального окружения. Сторонники данного подхо да тоже предлагают убедительные свидетельства в пользу своей теории. Есть и исследователи, которые занимают двойственную позицию, принимая и отвергая некоторые аспекты двух других по тходов.
Если агрессия и насилие являются нс сроенным генет нчески запрограммированным аспектом че сове-ческой приро ды, мы. по мнению Бэрона (Baron, 1983), вынуждены прийти к пессимистичном' заключению. В лучшем случае мы можем лишь налгягься на то, что люди только лишь вендах сдерживать своп естественные, ai ресспвпые пмиульсы и временно их притормаживать. Более того, мы должны организовывать среду ci общество таким образом, чтобы противодействовать насилию, например, незамедлительно применяя аверсивные воздействия (наказания) при каждом ею проявлении. А в лучшем случае оставляя пока всторонсличсские и правовые соображения мы могли рассчитывать на психохирургию, имплантацию в мозг электродов и фармакологический кон
троль - все эффективные методы редуцирования, если не полного устранения насилия.
Если, с другой стороны, мы считаем, что агрессия представляет собой результат научения и зависит от широкого ряда силу анионных, социальных, средовых переменных, то можно быть более оптимистичными. Агрессия не является неизбежным аспектом человеческой жизни. Определив факторы, ш рающие главную роль в ее формировании и сохранении, мы будем в состоянии изменять человеческое поведение, манипулируя этими факторами. Существуют, разумеется, как позитивные, так и негативные аспекты человеческой агрессии. Многим людям, которые занимаются соревновательными видами спорта, спортивной охотой, находятся на военной службе, работают в правоохранительных органах и т. д., приходится проявлять агрессию в социально приемлемых формах, и это способствует повышению их качества жизни. В этой главе мы концентрируемся на негативных аспектах агрессии.
Согласно наиболее распространенной трактовке, агрессия у животных отражает био логически запрограммированные в генах механизмы, предназначенные для сохранения ви да. У людей с их чрезвычайно развитой и усложненной корой головного мозга важнейшее значение имеют мышление, ассоциации, убеждения и научения, которые становятся основными детерминантами поведения. Теоретики расходятся в оценках того, в какой степени юнетическое программирование обусловливает человеческое повсде-ние. Люди агрессивны и склонны к насилию постольку, поскольку животные инстинкты продолжают определять их агрессивное поведение? И если у нас ледованные агрессивные побуждеч шя, как счита-ют некоторые ученые, продуцируются подкорковыми структурами мозга (расположенными в «старом» мозге), возможно ли их каким-то образом изменять? Если нет, то каким образом предотвратить нападение людей др Vi на друга или убийства? С другой стороны, внутривидовые различия в степени агрессивности свидетельствуют о том. что влияние генетической предрасположенности или биолог ическая защюграм-мированиость агрессии на человеческое поведение, в лучшем случае, минимальны. После опреде шипя агрессии мы вернемся к рассмотрению этих точек зрения.
Определение агрессии
Задача определения человеческой aipcccnn чрезвычайно сложна, и этоуж< 1авно поняли социальные психологи. Если кто-то наносит кому-то сильный ударвживот бу детэто примером aipeccnn или пет? А если кто-то наноси! легкий удар, в шутку? Согласится ди каждый с утверждением о том, что фу)бол или бокс проявления агрессии? Ес ш кто-то под черкнуто игнорирует заданный вопрос, это считать агрессией или нет? А ес ли кто-го распространяет зл<хт ную сплетню? Если грабитель врывается и ваш дом. а вы хватаете свое заржавевшее ружье, прицеливаетесь в налетчика и нажимаете спусковой крючок, бу дег ли ваше действие актом агрессии? А если ружье
Определение агрессии	153
нс выстрелит? Если кто-то сидит на пороге и мешает вам пройти, это агрессия или ист?
Некоторые социальные психологи определяют агрессию как намеренное с гремлепне причинить другому лицу врет, физический или социальный ущерб или, в некоторых случаях, уничтожить объект папа-тения. Такое определение можно считать адекватным, по оно имеет ограничения. Игнорирование заданного вопроса и ли нежелание разговаривать не вполне соответствует этому определению, поскольку здесь отсутствует активное стремленис причинить кому-то вред, как и в том случае, когда некий субъект мешает другому человеку войти в дом, хотя и не причиняет ему ви щмого вреда. Большинство психологов включи ли бы эт и два случая в особую категорию агрессивных реакций и назвали бы такое поведение пассивно-агрессивным, так как они в общем интерпретируются как а1рессивные ио намерению, хотя подобного рола агрессия является непрямой и пассивной.
Сколь бы ни было интересно пассивно-агрессивное поведение само но себе, в общем оно не является ре ювантпым при обсуждении проблем преступное ти, так как в этом случае нас интересует такой тин агрессии, который выражается прямо в насильствен ном и ли антисоциальном поведении. Мы можем расширить понятие, предположив, что в приведенном примере сидящий на пороге нарушает право владения, и тогда его можнообвинить в агрессивных намерениях.
В общем, однако, агрессивное поведение, на котором мы концентрируемся в этой главе, не относится к пассивно-агрессивному типу.
Стремясь концептуализировать разнообразие про-явлений человеческой агрессии, Buss (1971) разрабо тал ее классификацию, основываясь на мотивации агрессора (табл 7.1) Вы можете легко обнаружить исключения и пересечение категорий в схеме Басса, но это лишь показывает, насколько трудно четко разграничить различные виды агрессивного поведения. Она также являет собой пример одной из многих связанных с определениями дилемм, которые затрудняют социальным психологам изучение агрессии.
Прежде чем попытаться сформулировать удовлетворительное определение агрессин, полезно выде
лить два ее типа: враждебную (или экспрессивную) и инструментально ю агрессию, деление, впервые предложенное Фешиахом (Fcshbach, 1964). Эти два тина различаются целями, или вознаграждениями, которые получает агрессор при их достижении. Враждебная (или экспрессивная) агрессия, которой мы в основном, будем заниматься в этой главе, это акты агрессии, совершаемые в ответ на вызывающие гнев аверсивные стимулы и воздействия, такие как оскорбления, физические атаки или личные неудачи. Цель агрессора заставить жертву страдать (причинить жертве страдание). Большая часть убийств, изнасилований и других насильственных преступ лений, направленных на причинение вреда жертве, вызываются враждебной агрессией. Поведение агрессора в таких случаях характеризуется интенсивной и бурно протекающей эмоцией гнева, определяемой как состояние возбуждения, вызываемое определенными стимулами, особенно связанными с атакой со стороны других и фрустрациями. В состоянии гнева, вызванного экономическим положением,безработный стреляет в случайно проезжавшего в этот момент мотоциклиста и чувствует удовлетворение от того, что «удачно» отомстил обществу.
Инструментальная агрессия порождается обычно конкуренцией или желанием заполучить какой-либо объект или статус, которым обладает кто-то другой, драгоценности, деньги, территорию. Агрессор стремится завладеть желаемым объектом тюбой ценой. С инструментальной агрессией обычно связаны грабежи. кражи со взломом, хищения и разного рода пре отупления, характерные для «белых воротничков». Очевидная цель грабп гелей завладеть ценными объектами. Как правило, при этом отсутствует намерение причинить жертве страдание, боль. Однако когда кто-то становится препятствием на нуги грабите ля к пели, он чувствует себя вынужденным напасть на этого человека, иначе он рискует не достичь желаемой цели. Хороший пример инструментальной агрессии - хладнокровное, рассчитанное убийство, совершаемое наемным киллером.
Бандура ( Bandura, 1973) обращает внимание на то, что в большинстве определений агрессии предполагается, что она касается только поведения и интен-
Таблица 7.1
Типы человеческой агрессии
	Активная прямая	Непрямая	Пассивная прямая	Непрямая
физическое	нанесение удара	каверза, подвох	создание помех, препятствий	отказ выполнять поручаемое задание
вербальное	оскорбление жертвы	злостная сплетня	нежелание (отказ) разговаривать	нежелание соглашаться, устное или письменное
Источник: Buss А. Н., Agression Pays, в J. L Singrer(ed.),The Control of Agression&Violence(NewYork: Academic Press, 1971), p. 8
154 Глава 7. Человеческая агрессия и насилие
цпй агрессора. Делая шаг дальше, он утверждает, что адекватное определение агрессии должно учитывать как поведение агрессора, «наносящее ущерб», так и «социальное суждение» («social judgment») жертвы. Так, например, несильный толчок в живот можно квалифицировать как агрессию, если таким способом выражается пренебрежение и если получивший толчок именно так его и интерпретирует. Учебник криминальной психологии, однако, должен концентрироваться иа агрессии, как опа проявляется в поведении, а не на том, как оно воспринимается потерпевшим. Для наших целей мы определяем агрессию как:
«действие или попытка действия с намерением причинить другому зло, вред, ущерб, физический или психологический, или уничтожить объект. Это определение включает все виды поведения, описанные в типологии Басса. Агрессивное поведение, разумеется, не всегда квалифицируется как криминальное. Более того, мы будем определять насилие как деструктивную физическую агрессию, намеренно направленную на причинение вреда другим людям или порчу (уничтожение) вещей Насилие может быть заранее спланированным или случайным, длительным или кратковременным, интенсивным или неконтролируемым. Оно всегда причиняет вред или уничтожает жертву или является попыткой причинить вред или уничтожить» (Daniels & Gilula, 1970)
Теории агрессии
Психологи-бихевиористы и социологи более полувека спорили о том, рождается ли человек агрессивным и склонным к насилию или же он приходит на свет свободным отагрессивных тенденций. Этот спор, будучи частью более широкой контроверзы относительно проблемы природы и воспитания, захватывает все направления мысли, объектом изучения которых является человеческое поведение. Согласно первому подходу, люди запрограммированы на агрессивное поведение, предназначенное защищать себя, свою семью и свою территорию. Согласно второму подходу, люди стаповягея агрессивными, усваивая в обществе агрессивные модели и способы поведения. В данном разделе мы начнем с обсуждения ин-стинктивистских и биологических подходов и далее будем переходить к концепциям, ориентированным преимущественно на процессы научения.
Психоаналитический подход
Теоретики психоаналитической ориентации считают, что люди по самой своей природе всегда склонны к реализации агрессивных побуждений. Зигмунд Фрейд, отец психоанализа и врач по образованию, был убежден, что у человека с самого рождения идет накопление энергии, которая должна быть рассеяна или канализирована, прежде чем достигнет опасного
уровня. Эта концепция получила название психоди-намической или гидравл ичсской модели, по аналогии с замкнутым сосудом, в котором нарастающее давление воздуха или пара может привести к взрыву. Если давление в резервуаре- человеческой психике - нарастает и нарастает, может произойти «взрыв», вспышка ярости и как следствие совершается акт насилия. Согласно традиционному фрейдистскому подходу, люди, склонные к бурным проявлениям ярости, «взрываются» от чрезмерного давления агрессивной энергии.
Фрейд считал, что насилие во всех его формах является результатом разряда этой агрессивной энергии. Внутренняя энергия аккумулируется до опасного уровня, если люди нс располагают возможностью адекватной разрядки посредством так называемого катарсиса (катарсис одно из важнейших понятий психоаналитической психотерапии). Катарсис может осуществляться посредством реального поведения (например, игра в футбол) или косвенным путем (в ходе наблюдения за игрой футболистов). Сторонники фрейдистского психоаналитического подхода предсказывают, что дети, которые участвуют в школьных спортивных состязаниях или с азартом наблюдают за ними, будут менее агрессивными по сравнению с теми детьми, которые нс участвуют в них и не наблюдают за ними в качестве азартных зрителей. Последователи Фрейда также полагают, что люди, склонные к совершению насильственных преступлений (враждебной агрессии), не имели достаточных возможностей «выпустить пар» и удерживать свою агрессивную энергию на контролируемом уровне.
Согласно психоаналитической точке зрения, лля того чтобы иметь возможность контролировать насильственную преступность, необходимо обеспечить людей многочисленными, но адекватными каналами для катарсиса (например, адекватные условия для развлечений). Таким образом, как предполагается, дети и взрослые научаются распылять агрессию социально одобряемыми, адекватными способами. Психотерапия представляет один из каналов, по которому осуществляется катарсис под руководством терапевта.
Этологический подход
Этология — наука, изучающая поведение животных в естественной среде обитания и сопоставляющая его с поведением человека. В середине 60-х годов ряд этологов опубликовал книги и статьи, посвященные агрессии, которые вызвали интерес и привлекли внимание широкой общественности. Особенно популярными стали книги К. Лоренца «Агрессия» (Lorentz, 1966), П. Ардри «Территориальный императив» (Ardrey, 1966)) и Д. Моррис «Голая обезьяна» (Morris, 1967). Лоренц был главным представителем этологии в ее связи с агрессией.
Лауреат Нобелевской премии по биологии Лоренц считал, что агрессия наследуемый инстинкт как у животных, так и у человека. Его главное назначение -защищать «огороженную» территорию, территорию, которая обеспечивает достаточно пищи, питья и про-
Теории агрессии
155
страпства для двигательной активности и воспроизводства. Если в это пространство вторгается нарушитель, полагает Лоренц, инстинктивной или генетически запрограммированной реакцией является атака нарушителя или, по крайней мере, выражение агрессивное поведение, предотвращающее продолжение вторжения. Тенденция атаковать нарушителя пространства обозначается как территориальность. Лоренц утверждает, что это врожденное качество, ре зультат длительного, сложного процесса эволюции. Это врожденное агрессивное поведение по отношению к членам своего вида животных (внутривидовая агрессия) предотвращает перенаселенность и обеспечивает возможности спаривания наиболее сильных и лучших для получения потомства.
Чем более опасное «оружие» приобретает животное в ходе эволюционного процесса (например, зубы, когти, размер, сила), тем более сильными становятся механизмы сдерживания, препятствующие слишком опасным атакам против членов собственного вида. Такие врожденныезапрограммированные механизмы сдерживания, полагает Лоренц, являются способом обеспечения выживания видов, так как постоянные внутривидовые сражения в конце концов привели бы к уничтожению видон. Внутривидовая агрессия осуществляется, таким образом, не путем действительных сражений, но посредством разного рода проявлений силы и превосходства, таких как оскаливание зубов, демонстрация размеров или пышной расцветки. Подобные демонстрации обозначаются термином «ритуализованиая агрессия». Посредством сложной системы коммуникации, еще не вполне понятной ученым, животные передают сигналы, соответственно которым более сильное, доминирующее животное обычно становится победителем. Проигравшее животное сигнализирует о своем поражении разного рода примирительными формами поведения, такими как переворачивание на спину (характерное для щенков), опускание хвоста или головы, издавание криков, выражающих признание поражения. Более слабое животное затем оставляет территорию более сильному.
Какое отношение все это имеет к человеческой агрессии? Лоренц и другие этологи считают, что прежде чем пытаться понять человеческую агрессию, важно понять агрессию у животных, так как люди -часть животного мира и их поведение, вероятно, следует многим из его основных принципов. Другими словами, этологи принимаютточку зрения Дарвина — «различие в степени». Efran и Cheyne (1974), например, из своих наблюдений за вторжением в личное пространство людей сделали вывод о том, что «человеческое общество может функционировать посредством механизмов, которые не настолько уникально человеческие, как это обычно принято думать» (р. 225).
Лоренц, однако, поднимает другой вопрос, который может иметь большее значение для понимания кри-, минального повеления. Он утверждает, что люди обогнал и эволюционный процесс сдерживания агрессии. Вместо развития естественных видов оружия и предназначенной для сохранения вида ритуализован-
ной агрессии люди изобрели технологическое оружие. Таким образом, он и многие другие этологи полагают, что они .знают, по крайней мере, частичный ответ на вопрос, почему люди бессмысленно калечат и убивают членов собственного вида: у них пе развилась способность переключаться па необходимое для сохранения вида поведение тина рптуализованной агрессии. Вместо этого, благодаря замечательной способности научения, у них развились способноеги уничтожать.
Этологический подход вызывает живой интерес, но он не получил подкрепления в исследованиях человеческой агрессии (Bandura, 1983; Ziiiniann, 1983; Montagu, 1973). Зоо.югп, биологи н психологи пытались применить идеи Лоренца к пониманию поведения человека, но без особых успехов. Одна из проблем состоит в том, что этологическая позиция основывается главным образом на аналогии между животным и человеком. Лоренц приводит, например, в качестве доказательства то, что европейский серый гусь (Greylag) поразительно похож на представителей вида Homo sapiens (Berkowitz, 1973). Однако человеческий мозг делает нас уж слишком непохожими на европейского серого гуся и вряд ли допускает возможность принимать инстинкты в качестве фактора, определяющего наше поведение. Исследователям предстоит еще описать разнообразие инстинктивного или инвариантного генетически запрограммированного поведения человека. Помимо того, «способность контролировать свои мысли, мотивацию и поведение является отличительной человеческой характеристикой» (Bandura, 1989, р. 1175).
Этологи также не могут признать и интерпретировать множество существующих научных исследований, которые проверяли их концепцию и нашли ее недостаточно доказательной. Эта любопытная реакция - или отсутствие таковой подрывает валидность представленных этологами дашп'ях в целом. Некоторые критики харакгернзовали теорсi изирова пне этологов как «наукообразную дезинформацию» (Leach, 1973). В настоящее время, таким образом, су щсствует немного свидетельств, поддерживающих взгляд на человека как существо прирожденно опасное и жестокое или управляемое инстинктами.
Гипотеза «фрустрация — агрессия»
В 1939 году, в год смерти Фрейда, группа психологов Йельского университета выдвинула гипотезу о том. что агрессия является прямым следствием фрустрации (Dollard, Doob, Miller, Mow rer & Sears. 1939). Согласно утверждению Дилларда и его коллег, люди, подвергающиеся фрустрации, депривации, разозленные, находящиеся в ситуациях, связанных с угрозой, будут вести себя агрессивно, так как агрессия - это естественная, почти автоматическая реакция на фру стрирующие воздействия. Во.ice того, люди, ведущие себя агрессивно, это люди фрустрированпые, депри-внрованные, раздраженные или чувствуюшиесебя в опасности. «Агрессия всегда является следствием фрустрации» (Dollard et al.. 1939. р. 1).
156 Глава 7. Человеческая агрессия и насилие
Благодаря простоте и важным следствиям, гипотеза «фрустрация aipeccun» стимулировала множество последователей и вызнала многочисленные критические выступления. Психо тоги констатировали. что не только не просто решить, в чем состоит фрустрация, но и определить, каким образом точно ее измерить. Исследователи также установили, что агрессия куда более сложный феномен, чем думали Доллар! и его коллеги. Фрустрация не всегда ведет к агрессии. а агрессивное поведение не всегда является следствием фрустрации. Эксперименты пока зали, что люди реагируют на фрустрацию по-разному. Некоторые действительно (юагируют агрессией, но другие проявляют широкий диапазон способов реагирования.
Вслед за Леонардом Берковицем (Berkowitz, 1962, 1969.1973), общий взгляд которого на причины преступности был представлен .в главе 5, исследователи начали предла1ать современную, пересмотренную версию гипотезы «фрустрация агрессия». Согласно Берковицу, фрустрация увеличивает вероятность того. что индивид будет испытывать состояние гнева и затем действовать агрессивно (ат рессия при этом определяется как поведение, целью которого является причинение вреда или ущерба, нанесение повреждений или уничтожение веще или людей). Короче говоря, фрустрация облегчает осуществление ai рес-сивиых действий. Поведение может быть открытым (физическим пли вербальным) или неявным (же ia-ние чьей-то смерти). Гнев, однако, не единственная потенциально агрессивная эмоция. Аверсивные ощущения. такие как боль, или приятные состояния, например сексуальное вшбуждеипе, также могут вести к агрессивному поведению (Berkowitz, 1973). Мы вскоре еще вернемся к этому вопросу.
Важным компонентом ревизованной гипотезы «фрустрация - агрессия» является понятие предвосхищаемых нс ieii пли ожиданий. Когда поведение, наиравтонное на достижение конкретной цели, блокируется. результатом обычно бывает фрустрация. Таким образом, индивид должен был представлять себе достижение цели или определенного существенного успеха Просто недоступность тех или иных благ нс обязательно будет вызывать фрустрацию. Люди, живущие в условиях депривации, могут не испытывать фрустрации, если у них нет ожиданий чего-то лучшего. «Люди из бедных слоев общества, которые никогда нс мечтали о том, чтобы иметь автомобили, стиральные машины или новые дома, нс испытывают фрустрации из-за того, что они лишены всего этого; они становятся фрустрнрованными только тогда, когда у них появляется надежда» (Berkowitz, 1969, р. 15).
Агрессия, считает Берковиц, это только одна из возможных реакций на фрустрацию. Индивид может усвоить другие способы реагирования, такие как замыкание в себе, ничегонеделание пли попытки изменить ситуацию путем компромисса. Формулируя свою концепцию, Берковиц не только акцентирует значение научения, по и подчеркивает роль индивидуальных различий в том, как люди реагируют на фрустрирующие ситуации.
Ревизованная гипотеза «фрустрация агрессия», таким образом, предполагает следующую последовательность составляющих: 1) индивид блокируется в достижении ожидаемой цели; 2) возникает состояние фрустрации, порождающее чувство гнева; и 3) гнев предрасполагает или вызывает готовность к агрессивному поведению. Совершит чи фрустрированный индивид агрессивные действия, будет зависеть частично от его или ее истории научения, интерпретации события и индивидуального способа реагирования на фрустрацию. Это будет, однако, зависеть так же и от присутствия в окружении «запускающих» агрессию стимулов.
Берковиц отмечает, что наличие во внешнем окружении (или во внутренней «ситуации», представленной мыслями) агрессивных стимулов увеличивает вероятность агрессивного реагирования. Оружие хороший пример таких стимулов. Большинство людей в нашем обществе ассоциируют огнестрельное оружие с агрессией. Берковиц (1983) уподобляет оружие обусловленному стимулу, вызывающему агрессивные ассоциации и облегчающему открыту и> агрессию. Оружие, дажеесли оно не используется, с большей вероятностью порождает агрессивные действия, чем нейтральные объекты. «Одно лишь восприятие оружия может вызвать идеи, образы и экспрессивные реакции, которые были связаны с агрессией в прошлом...» (Berkowitz, 1983. р. 124).
В одном из экспериментов, проведенном с целью проверить эту гипотезу' (Berkow itz & Le Page, 1967), испытуемые, разгневанные молодые поди, чаще совершали агрессивные действия при наличии в иоле зрения оружия, чем испытуемые, в поле зрения которых вместо оружия находились ракетки для бадминтона. Полученные в этом эксперименте результаты позволяют предполагать, что вид оружия (такого, например, которое могут иметь при себе офицеры полиции) может фактически у некоторых людей не подавлять, а скорее, облегчать агрессивные реакции.
Полученные Берковицем и Лепажем результаты породили множество дискуссий по поводу того, действительно ди оружие может провоцировать агрсс сивное поведение. В ряде исследований делались попытки воспроизвести эти результаты, по они не подтвердили существование эффекта оружия (Penrod, 1983). Некоторые исследователи пришли к выводу, что многие испытуемые, участвующие в подобных экспериментах, догадываются о цели исследования, и это искажает подучаемые результаты. Однако обстоятельный анализ многочисленных исследований по данному вопросу позволяет делать вывод, что существуют веские доказательства того, что эффект оружия действительно существует (Carlson, Магсне-Newhall & Miller, 1990). Карлсон и его коллеги заключают: «Связанные с агрессией предметы, находящиеся в поле зрения испытуемого во время эксперимента, способствуют агрессивному реагированию. Этот эффект оказывается особенно выраженным, если испытуемые, перед тем как увидеть такие пред меты, переживают состояние негативного возбужде пия» (р. 632) Эффект оружия был обнаружен также и в исследованиях, проведенных в других странах.
Теории агрессии 157
включая Бельгию, Грецию, Италию и Швецию (Berkowitz, 1994).
Следует упомянуть, что «запускающие» агрессию стимулы не обязательно должны быть явно «агрессивными» по своему виду (например ружье, нож, бомба), по могут быть и по видимости нейтральными. Это значит, что достаточно только ассоциации стимула или обьекта с аверсивными событиями или их определенно неприятного значения для индивида, чтобы интенсифицировать агрессивные реакции. Даже некоторые виды музыки могут способствовать агрессивному поведению (Bogers & Ketcher, 1973).
Berkowitz (1983) подчеркивал два важных составляющих уравнения «фрустрация — агрессия». Во-первых, агрессивное поведение зависит от того, в какой степени человек воспринимает фрустрирующие действия другого лица как намеренные. Во-вторых, агрессия зависит от того, в какой степени фрустрация переживается как аверсивное состояние. Согласно Берковицу, люди впадают в гнев и становятся агрессивными, когда па пути к достижению желаемой цели возникает препятствие и если при этом они думают, что это препятствие намеренно создается кемго или этот некто намеренно стремится ему навредить «Они с бол ьшей вероятностью будут вести себя агрессивно, когда кто-то препятствует им в достижении цели, если считают действия фрустратора намеренными и несправедливыми, нежели в том случае, когда эти действия воспринимаются ими как ненамеренные или не направленные против них лично» (Berkowitz, 1989 р 68). Таким образом, в игру вступает самоконтроль, и люди сдерживаются, если считают, что никто намеренно не стремился причинить им зло, или если они нс расценивают действия фрустратора как незакон ные. С другой стороны, люди испытывают чувство гнева и проявляют агрессию, если считают, что с ними поступили несправедливо, или думают, что подвергались атаке, направленной против них лично
Берковиц также утверждает, что депривации и фрустрации порождают негативный аффект, эмоциональное состояние, которое люди обычно стремятся ослабить или устранить. Кроме того, неожиданное препятствие с большей всроя гностью может спровоцировать агрессивную реакцию, чем предвидимый барьер на пуз и к цели, потому что первое обычно бывает много более неприятным. То есть оно порождает более сил ьн ы й негативны й аффсект.
В его переформулированном варианте гипотезы «фрустрация- агрессия» Берковиц акцентирует значение когнитивных факторов. Теперь эта гипотеза получила название «когнитивно-иеоассоциативная модель». Она описывается следующим образом. На ранних стадиях аверсивное событие порождает нега-зивный аффект. Эт от негативный аффект может быть следствием физической боли или психологического дискомфорта. С физическим страданием как аверсивным воздействием все ясно, но психологический дискомфорт требует некоторого уточнения. Словесное оскорбление может служить хорошим примером. Хотя физическая боль при >том отсутствует, личные оскорбления или унизите. 1ьные комментарии порож
дают гнев, депрессию или печаль все это негативные аффекты практически у любого человека. Неприятные чувства или негативные аффекты затем продуцируют, вероятно, почти автоматически разнообразные чувства, мысли и воспоминания, ассоциированные с тенденциями к бегству (страх) или борьбе (гнев). На этой ранит'! стадии опосредующие когнитивные процессы имеют незначительное влияние, помимо непосредственной оценки ситуации как аверсивной. Некоторые люди могут реаюровать быстро на основе этих инициальных эмоций без сознательного обдумывания, и при этом иногда совершая насильственные деиствпя. На последующих стадиях, однако, в действие могут включаться когнитивные процессы, оказывая сущсст венное влияние на эмоциональные реакции и психические состояния, возникающие вслед за инициальными, автоматическими действиями. Эти когнитивные процессы опосредуют и реализуют оценку хода событий. На последних стадиях находящийся в состоянии возбуждения человек осуществляет каузальные атрибуции относительно неприятных событий, думает о природе своих чувств и, возможно, пытается контролировать свои эмоции и действия.
Берковиц подчеркивает, чю любое неприятное чувство или возбуждение может вызват ь агрессивную или даже связанную с насилием реакцию. Человек в состоянии депрессии может убить свою семью, или фрустрированный подросток может в ярости наброситься на человека, наделенного властью
Теория переноса возбуждения
Зильманн (Zillniann, 1988) предложил теорию, объясняющую процесс генерализации физиологического возбуждения с одной ситуации на другую. Получившая название «теория переноса возбуждения», эта концепция основывается на том допущении, что физиологическое возбуждение, чем бы оно ни было выражено, не исчезает моментально, по угасает лишь постепенно. Например, у человека, разозленного или расстроенного из-за критической оценки выполненной работы, сохраняется некоторое остаточное возбуждение еще и тогда, когда вечером он приходит к себе домой. Если дома случается что-нибудь не очень приятное, такой человек способен «выйти пз себя» и взорваться из-за пустякового домашнего инцидента. Таким образом, комбинация предсуществующего возбуждения и гнева, вызванного домашним инцидентом, может увеличить вероятность агрессивного поведения. Перенос возбуждения от одной ситуации к другой оказывается наиболее вероятным, когда индивид не осознает, что у него сохраняется некоторое возбуждение от предыдущей ситуации в новой ситуации, не связанной с первой.
Агрессивное вождение
Агрессивное вождение, или дорожная агрессия, хорошо иллюстрирует рассмотренную выше теорию переноса возбуждения. Агрессивное вождение определяется как такое поведение, когда рассерженный, нетерпеливый или возбужденный автомобилист па-
158 Глава 7. Человеческая агрессия и насилие
меренно причиняет вред или убивает или же пытается причинить вред или убить другого автомобилиста, пассажира или прохожего в результате происшедшего во время движения спора, ссоры, перебранки (Mizell, 1995). Дорожная ярость — другой термин, обозначающий агрессивное вождение. Этим термином обозначаются крайние акты агрессии, являющиеся прямым результатом ссоры между водителями (Joint, 1995). В последние годы агрессивное вождение, или дорожная ярость, приобретает все большие масштабы и становится все более опасным феноменом. Как можно заключить из имеющихся отчетов за 1996 год, в Вашингтоне и его окрестностях агрессивные водители представляли даже большую угрозу для других водителей, чем водители в состоянии алкогольного опьянения. По имеющимся оценкам, ежегодно в среднем свыше 1500 мужчин, женщин и детей получают увечья или погибают в результате агрессивного вождения или дорожной ярости.
Исследования показывают, ч го большинсгво агрессивных водителей — это молодые мужчины с криминальным прошлым или такие, у которых имеются проблемы с наркотиками или алкоголем (Mizell, 1995). Однако агрессивные водители встречаются среди представителей любых социальных групп, независимо от социально-экономического уровня или рода занятий. Также и знаменитости неявляются исключением. «В Калифорнии обладатель “Оскара” Джек Николсон решил, что водитель “Мерседеса” его “подрезал”. Пятидесятисемилетний актер вышел в момент остановки на красный свет из машины и нанес битой для гольфа несколько ударов по лобовому стеклу и крыше “Мерседеса”» (Mizell, 1995, р. 5).
Обычно агрессивные водители используют огнестрельное оружие (37%) или в качестве оружия — свой собственны й автомобиль (35%). В качестве оружия применяются также монтировки, ручки от домкрата. бейсбольные биты, защитные пульверизаторы, кулаки и ноги. Mizell (1995, р. 8) пишет: «Хотя событие, спровоцировавшее инцидент, может быть тривиальным, в любом случае существует некоторый “резервуар” гнева, враждебности или фрустрации, которые “выплескиваются” под его воздействием». Однажды водитель подвергся а гаке из-за того, что не смог выключить противоугонную сигнализацию на своем взятом напрокат джипе.
Семейные скандалы также часто являются причиной агрессивного вождения, когда взбешенные супруги или любовники разряжают свой гнев на автостраде. Не являются редкими случаи, когда в состоянии гнева водители используют свой автомобиль, атакуя стражей порядка и их машины. Гендерные различия в агрессивном вождении нс столь значительны, как можно было бы ожидать. По данным одного обзора, 54% женщин признавались в агрессивном вождении, в то время как у мужчин эта цифра составила 64% Qoint, 1995). В этом обзоре по сообщениям респондентов наиболее частым проявлением дорожной ярости было несоблюдение дистанции (то, что называется «висеть на хвосте») 62%. Следующими по частоте проявления были: ослепленные светом фар (59%), непристойные жесты (48%), наме
ренное загораживание проезда (21%) и словесвые оскорбления (16%).
Причиной дорожной ярости чаще всего оказывается неправильное понимание происходящего одним из водителей и восприятие и интерпретация его поведения другим водителем как агрессивного, аверсивного или направленного лично просив него. По всей видимости, главным фактором, определяющим дорожную ярость, является фрустрация, порождающая эмоциональное возбуждение, которое нарушает нормальные процессы когнитивного регулирования поведения. В большинстве случаев дорожной ярости агрессивный водитель находится в состоянии уже сформировавшейся готовности к агрессивным или насильственным действиям, обусловлен ной каким-то инцидентом, случившимся до того, как водитель оказался за рулем автомобиля (Connell, 1996b). Ссора с любовницей, неприятности на работе, финансовые трудности и множество других предшествующих событий могли вызвать состояние возбуждения. Сги-мулом, который «запускает» агрессивное поведение, как мог бы аргументировать Берковиц, согласно своей когнитивно-неоассоциативной модели, является раздражающее поведение другого водителя. Доступным оружием является собственный автомобиль. Таким образом, имеются в наличии необходимые компоненты для «запуска» агрессивного поведения: негативный аффект и соответствующий стимул.
Социальное научение
Почему некоторые люди в состоянии фрустрации ведут себя агрессивно, в то время как другие изменяют свою тактику, замыкаются в себе или как будто бы сохраняют спокойствие. Главным фактором, определяющим эти различия, является опыт предшествующего научения. Как уже отмечалось в главе 5, человек - - существо, необычайно способное к научению, и сохраняет усвоенные паттерны поведения, даже если они были усвоены случайно. Этот процесс научения начинается в раннем детстве. Дети усваивают многие формы поведения, просто наблюдая за действиями родителей и других авторитетных лиц в своем окружении, т. е. посредством процесса, который мы назвали моделированием, или обсервационным наблюдением. Таким образом, различные паттерны поведения часто усваиваются ребенком через моделирование, или подражание другим людям, реальным лицам из своего окружения или воображаемым персонажам (Bandura, 1973а). Действительно, имеющиеся исследования показывают, что с наибольшей! эффективностью научение агрессии происходит при условиях, когда ребенок: 1) имеет много возможностей наблюдения агрессии, 2) получает подкрепление за его или ее собственную агрессию или 3) часто оказывается объектом агрессии (Huesman, 1988).
Вообразим себе, что отец Гарри возвращается домой после жаркого дня, в течение которого ему не удалось достичь каких-либо заметных успехов (фрустрация). В почтовом ящике он находит официальное письмо из ИНС. Он вскрывает конверт, быть может, мысленно уже произнося пока еще не слишком
Теории агрессии 159
крепкие ругательства, и узнает, что ИНС подозревает его в обмане прави гельства на несколько сотен долларов, хотя ему прекрасно известно, что никакого обмана он не совершал (следующая фрустрация). Его приглашают на аудиторскую проверку (еще одна фрустрация). Прочитав об этом, он бьет кулаком по столу и кричит: «Черт бы побрал!» или выкрикивает что-нибудь более колоритное и пинает ближайший стул (как раз настолько сильно, чтобы не повредить свою ногу, ибо науч идея, что можно сделать себе больно, из опыта прошлых подобных эпизодов). Отец не знал, что все это наблюдал его сынишка Гарри. Несколько часов спустя, когда рушится башня из кубиков, малыш стучит кулаком, пинает стул и выкрикивает: «Черт бы побрал!»
Когда имитативное поведение ребенка подкрепляется или вознаграждается похвалой или одобрением, исходящим от авторитетных людей, вероят!гость того, ч го подобное поведение будет повторяться в дальнейшем, увеличивается. Есть подтверждения тому, что в Америке родители (сознательно или не отдавая себе в том отчета) поощряют или подкрепляют агрессивное поведен ие своих детей, особенно сыновей. Например, поведение Гарри могло бы быть подкреплено, если бы отец или мать обратили на него свое внимание - «Каков герой, а!», или просто засмеялись. В следующий раз пинок мог бы получить не стул, а, ска жем, кошка. В пашем обществе немало таких «Гарри», от которых ожидают или которых вознагражда ют за агрессивное поведение. Дети научаются тому, что те, кто агрессивен и при этом достигает успеха, часто получает вознаграждение в виде статуса, престижа, более привлекательных игрушек или материальных благ.
Бандура выделяет три основных типа моделей: члены семьи, члены субкультуры и символические модели, демонстрируемые масс-медиа. Как уже отмечалось в главе 2, члены семьи, особенно родители, могут быть весьма влиятельными моделями до начала ранней юности. Начиная с ранней юности, модели из числа сверстников обычно становятся доминирующими. Не приходится удивляться, что чаще всего агрессия наблюдается в сообществах и группах, которые изобилуют агрессивными моделями, а способность самоутверждаться посредством драки рассматривается как весьма цепное качество (Bandura, 1989, Jhort,1968, Wolfgang & Ferracuti,1967).
Масс-медиа, включая телевидение, кино, журналы, газеты и книги, изобилуют символическими моделями. Телевидение буквально заполняет жизнь ребенка, даже совсем маленького, и демонстрирует сотни потенциально мощных агрессивных и совершающих насильственные действия моделей в самых разных формах, начиная от утренних субботних мультфильмов и кончая порнофильмами по кабельному телевидению. Вопрос о том, насколько велико влияние этих моделей на детей, вызывает много дискуссий, и мы к нему еще вернемся дальше в этой главе.
Поскольку родители являются сильно действующими моделями, есть все основания ожидать, что у агрессивных или антисоциальных родителей такими же будут дети - агрессивными или антисоциальны
ми. В классическом исследовании Сирза, Маккоби и Левина (Sears, Maccoby & Levin, 1957) интервьюировали 400 матерей детей детсадовского возрас та на предмет применяемых ими методов дисциилиниро-вания, их отношения к агрессивности дегей и выражению детьми агрессивности по отношению к сверстникам, братьям, сестрам и родителям. Одним из главных выводов, сделанных на основании этого исследования, был вывод о том. что физические наказания, применяемые родителями, связаны с агрессивностью детей. Эта связь была особенно выраженной в тех случаях, когда физические методы дисциплинированна применялись наряду с высокой исрмисспв-ностью в отношении проявляемой детьми агрессивности. Полученные в этом исследовании результаты подтверждаются данными других исследователей, которые показали, что дошкольники играли более агрессивно, когда за ними наблюдал попустительствующий взрослый, по сравнению с геми детьми, за игрой которых никто из взрослых не наблюдал (Siegel & Kolm, 1959).
Бандура (Bandura, 1973) убедительно доказывает, что агрессивное поведение можно более правильно понимать, успешно модифицировать, если использовать принципы научения, подобные тем, что рассматривались ранее. По мерс того как психологи больше узнают о человеческом поведении, многие из них начинают соглашаться с позицией Бандуры.
Теория социального научения предполагает, что результаты агрессивного поведения инициально усваиваю гея через наблюдение агрессивных моделей или па основе прямого опыта; затем агрессивные действия постепенно «совершенствуются» и закрепляются в результате получаемых подкреплении Следо-вател ьно, л юди могут усва! i вать агресси в ные па г тер ны поведения, но редко их применять, если они не имеют функционалы гой ценности или не поощряются значимыми лицами из их социального окружения. Концепция социального научения признает, что биологические структуры могут ограничивать типы агрессивных реакций, которые могут быть усвоены, и что генетические факторы влияют на быстроту па-учения (Bandura, 1973а). Биология , однако, нс программирует специфическое агрессивное поведение индивида. Разные способы поведения усваиваются через наблюдение, намеренное или случайное; они совершенствуются в ходе подкрепляемой практики.
Следует также добавить, что простая демонстрация модели нс гарантирует того, что наблюдатель будет действовать в дальнейшем так же агрессивно, как действовала модель. Во-первых, разнообразные условия могут препятствовать обсервационному научению. Между людьми существуют большие индивидуальные различия в их способности к научению через наблюдение. Некоторые люди не умеют подмечать существенные черты в поведении людей, или у них может быть слабая символическая и визуальная память. Или же они могут не желать имитировать поведение модели. Бандура считает также, что важ ным компонентом обсервационного научения может быть мотивация к воспроизведению того, что человек наблюдал. Он отмечает, что массовый убийца,
160 Глава 7. Человеческая агрессия и насилие
например, может заимствовать идею из описаний массовых убийств, совершенных кем-то другим. Эта идея, как и само описание массового убийства, может занимать цен i ральное место в его сознании дли iель-ное время после того, как оно было дабы го всеми дру гимн. Такой человек продолжает думать о преступлении и мысленно проигрывать брутальный сценарий до тех пор, пока при благоприятных обстоятелы гвах он не осуществит его в реальном убийстве.
Другое ограничение обсервационного научения связано с тем, что происходит с наблюдаемой моделью. Если модель получает выговор или наказание во время или непосредственно после агрессивного эпизода, аналогичное поведение наблюдавшего, вероятно, будет подавляться. Поведение "плохого- парня нельзя оставлять безнака.аниым, если мы не хотим поощрять антисоциальное поведение демоне грацией развлекательных ic.ieiniзнойных программ.
Условием закрепления и поддержания агрессивного поведения является его перио цщеское подкрепление. Согласно теории социального научения, агрессия сохраняется в результате инструментального научения. На инициальной стадии научения важно наблюдение, по иа последующих стадиях сущее гвен-ну ю роль hi рает подкреп ление. Подкрепление может быть позитивным, когда индивид получает материальные или социальные во.’.награждення, или негативным, если оно позволяет человеку изменить или избавиться от аверсивных у< ювий. Если агрессивное действие приноси г вознюраж деиис любым из этих способов, индивид с большой вероятностью будет продолжать эти действия. Подросток, измученный безжалостными насмешками из-за его необычного имени, может иаброси гься на обидчиков с кулаками, чтобы прекратить эти издевательства. Ес шего агрессивное поведение увенчается успехом, это будет не гативпое подкрепление, ио оно все равно будет вознаграждением. Агрессия момт также обеспечить индивиду чувство кот роля нэд< итуацией.если раньше дела обстояли не гак, к и ( му или ей хотелось Психологическое подкрепление создаваемое чувством контроля,является чрг !вычанно действенным фактором, все!да влияющим па поведение чс товека.
Когнитивные модели агрессии
Недавно разработанные когнитивные модели научения агрессии предполагают, что хотя обсерваци оипое научение ш рает важную роль в формировании агрессивною поведения, не менее важны также когнитивные способности индивида и усвоенные им стратегии переработки информации. Две главные когнитивные модели были разработаны в последнее время. Одна из них предложена Роуэллом Х.вман-ном и его коллегами (Huesmann et al.. t997) и полу чита название «модель когнитивных сценариев» (cognitiv scripts model). Друзам модель, разработан пая Кеннетом Доджем (Dodge 1986; Dodge & Coie. 1987), обозначается как моде н> враждебной атрибу ции (hostile attribution model). ( оглаено Хэзман ну( Huesmann. 1988), социальное пове геиие г общем и агрессивное в частности р< i\лнруг >ся в основном
когнитивным сценарием, усвоенным в процессе накопления повседневного опыта и хранящимся в памяти. «Сценарий отражает предполагаемые события, которые могут произойти в окружающей среде, и “предписывает', как следует реагировать иа эти события, а также предусматриваем вероятные результаты наших действий» (Huesmann, 1988, р. 15). Каждый сценарий отличается от иобого другого и является уникальным для каждого индивида, ио, однажды сформировавшись, сценарии становятся устойчивыми к изменениям и могут сохраняться до зрелого возраста и далее. Для юго чтобы сценарий сохранялся, его необходимо время от времени репетщювать. В ходе практического использования сценарий по только кодируется, закрепляется в памяти, но и все с большей и большей леч костью используется, когда человек сталкивается с реальной проблемой. Кроме того, «оценка человеком уместности или адекватности сцс пария ш рает важную роль в опрсде тении того, какие сценарии сохраняются в памяти, а также того, какие сценарии актуализируются и продолжают использоваться» (Huesmann, 1988, р. 19). Процесс оценивания включает уверенноегь индивида в отношении предвосхищаемых результатов реализации сценария, оцениваемую им степень собственной способности исполнения сценария и то, в какой степени сценарий рассматривается как конгруэнтный с внутренними стандартами саморегуляции индивида. Сценарии, которые неконгруэнтны или нарушают наши внутренние стандарты, вряд ли будут сохраняться в памяти и использоваться. Индивид, противодействующие агрессии внутренние стандарты которого интегрированы ( лабо, или человек, убежденный в том, что агрессивность это нормальный способ действий, с большой вероятностью будет инкорпорировать сцс нарий агрессивного поведения. Агрессивный ребенок, например, способен провоцировать агрессивные рс акции других людей, подтверждающие его или ее представления об агрессивности человеческой природы, в результате ч<т о начинается циркулярный процесс взаимодействия причины и следствия.
Кеннет Додж и его коллеги выявили, что для крайне агрессивных детей характерна предрасположенность к враждебно-предубежденным ат рибуциям. То есть дети, склонные к насильственным действиям, чаще интерпретируют неоднозначные действия как враждебные и угрожающие, чем их менее агрессии пые сверстники (Dodge, 1993). Они часто усматривают аг рессию и насилие там, где на самом деле ииче го такого не происходи!. Исследования неизменно показывают, что склонные к насильственным д< ч ствиям подростки «обычно опрсде 1яки социальные проблемы враждебным образом, усваивают враж м»' иые цели, находят не много дополнительных факл««в и мачо генерируют а штсриатнвпых решений» (Ен»и & Slab;, 1994, р. 10). Апалошчио Серии и Престип (Serin & Preston, 2001, р. 259) заключают: -Для ai pci сивных подростков характерны дефнцитариоегь навыков решения социальных проблем и мпоже» !>•-> убеждений в поддержку агрессивности. Особе н  выделяется их склонность определять проблемы враждебным обра юм, усваивать враждебные цели w
Когнитивные модели агрессии 161
стремиться найти больше надежной информации, меньше генерировать альтернативных решений, меньше предвосхищать последствия агрессивных решений и выбирать менее эффективные решения».
Рональд Блэкберн (Blackburn, 1998) также сообщает данные исследования, на основании которых можно предполагать, что повторяющиеся правонарушения, совершаемые взрослыми, представляют попы тки koiггролировать социальное окружение, воспринимаемое как враждебное и угрожающее. Блэкберн предполагает, что крайне криминальные правонарушители отличаются резко выраженным враждебнодоминирующим стилем взаимодействия с окружающим миром. Иначе говоря, часто повторяющееся криминальное поведение данного индивида отражает не столько просто дефицитарность сознания (как предполагал Айзенк) или самоконтроля (как считает Хиршу), сколько постоянное стремление контролировать и доминировать над другими в социальном окружении
Согласно Блэкберну, хроническая криминальность может объясни гься как «стремление сохранить статус или контроль над социальным окружением, от которого человек чувствует себя отчужденным» (Blackburn, 1988, р. 174). Хорошо отрепетированный когнитивный сценарий упорного, пожизненного правонарушителя, следовательно, отражает стремление индивида доминировать, часто враждебным образом, над социальным окружением, которое воспринимается им как враждебное.
Агрессия является простым, прямым способом разрешения конфликтов. Если что-то происходит не так, как хотелось бы вам, воздействие на социальное окружение с помощью угроз и враждебных действий может бы гь использовано как самый прямой (хотя й не обязательно самый эффективный в конечном счете) способ конфронтации с вашими обидчиками. С другой стороны, просоциальные решения и альтер-нативные неагрессивные сценарии представляют менее прямые и более сложные, по сравнению с агрессивными, решения. По существу, их использование представляется более затруднительным. Теоретически когнитивно более «простой» индивид будет более склонен к упрощенным и прямым решениям проблем. Помимо того, поскольку просоциальные решения более сложные и нс так легко осуществимы, они требуют эффективных социальных навыков. Однако овладение социальными навыками требует времени, а необходимые для их формирования подкрепления весьма неоднородны. Агрессивное поведение, с другой стороны, часто обеспечивает агрессору немедленное подкрепление и, следовательно, с большей вероятностью закрепляется и сохраняется в его арсенале стратегий непосредственных решений конфликтных ситуаций. На основе результатов двадцатидвухлетнего лонгитюдного исследования Huesmann (1984) пришел к выводу, что низкая интеллектуальность, компетентность и слабые социальные навыки повышают вероятность того, что ребенок, в основном, будет усваивать более агрессивные способы разрешения конфликтов. Например, данные ис-< чедований неоднократно подтверждали тот факт, что подростки, совершавшие серьезные сексуальные пре
ступления, отличаются значительным дефицитом социальной компетентности, например неадекватными социальными навыками, а также слабыми связями и изоляцией от сверстников (Righthand & Welch, 2001). Кроме того, имеются свидетельства, говорящие о том, что сформировавшийся агрессивный стиль поведения оказывается устойчивым и проявляется в разных ситуациях и в разное время и будет предпочтительным стилем данного индивида в течение взрослого периода его жизни. Но связь между ограниченной интеллектуальной компетентностью и агрессивным поведением не является простой и однонаправленной. Эта связь, по-видимому, скорее имеет интерактивный характер. Агрессивное поведение может интерферировать с позитивными социальными интеракциями с учителями и сверстниками, необходимыми для интеллектуального и социального развития, создавая непрерывную последовательность взаимовлияющих событий: агрессивное поведение влияет на социальное окружение, а социальное окружение, в свою очередь, - на агрессивное поведение.
Дольф Зиллманн (Zilhnann, 1988) выдвигает похожий вариант теории когнитивных сценариев, но он, подобно Берковицу, акцентирует значение физиологического возбуждения и его взаимодействия с когнитивными процессами. Зиллманн соглашается с Хэббом (1955, р. 249) по поводу того, что возбуждение — «это энергетизатор, но не “мененджер”. двигатель, но не механизм управления». Когнитивные процессы направляют и регулируют энергетизирующие эффекты гнева, страха или фрустрации. Как хорошо известно из наблюдения агрессии у животных и человека, индивид, обнаружив угрозу своей безопасности и благополучию, может либо драться, либо спасаться бегством. «Распознавание опасности» незамедлительно вызывает состояние физиологического возбуждения, подготавливающее организм к борьбе или бегству. Распознавание опасности, напоминает нам Зиллманн, может быть непосредственным, а реакция - рефлекторной. Что происходит дальше, также в большей сте> 1ени зависит от когнитивных процессов, особенно у человека. Это верно в случаях, когда включаются когнитивные сценарии. Если возбуждение умеренное, индивид, обладающий адекватными навыками и хорошо интегрированными стандартами просоциальных ценностей, по всей вероятности, будет следовать неагрессивному сценарию, хотя в начале он мог испытывать чувство гнева или страха. Однако очень высокие уровни возбуждения интерферируют со сложными когнитивными процессами, которые опосредуюг активизацию нашего внутреннего кодекса поведения и обеспечивают нам возможность оценить намерение других и смягчающие обстоятельства (Zillniann, 1988). Вспомните какую-либо крайне стрессовую или опасную ситуацию, в которую, возможно, вам пришлось когда-то попасть, и вы оцените, насколько трудно при этом сохранить ясность мышления. Или вспомните случай, когда вы испытали сильнейший гнев и говорили или делали что-то такое, чего вы вовсе не собирались делать или говорить. При высоких уровнях возбуждения наши когнитивные процессы, по-видимому, суживаются и
*> Психо ин ня кримння 11.11010 ||<>1М‘ДСП ИЯ
162 Глава 7. Человеческая агрессия и насилие становятся более ограниченными, временами практически выключаются. Обычно при столь высоких уровнях возбуждения мы прибегаем к прочно сформировавшимся навыкам, управляющим и доминирующим в нашем поведении. Посуществу, мы становимся «импульсивными» и, в общем, бездумно действующими, а когнитивные процессы, которые могли бы ослабить враждебное! ь или агрессивность, значительно реду цируются. Однако если мы практиковали или репетировали решения проблем посредством ненасильственных или неагрессивных способов поведения, такие способы поведения с большей вероятностью могут стать навыками, к которым мы будем прибегать во всех случаях сильного стресса, страха и высокого уровня возбуждения.
Открытые и скрытые акты агрессии
Рольф Лсбер и Магда Штутхамер-Лебер (Loeber & Stouthamer-Loeber 1988) рекомендовали исследователям не забывать о том, что агрессивные действия бывают какогкры гые, или явные, так и скрытые. Согласно Лебсру и Штутхамер-Лебер, эти две формы агрессии различаются: 1) паттернами поведения, 2) эмоциями, 3) когнитивными процессами и 4) развитием. В поведенческом плане открытая агрессия обычно предполагает прямое столкновение с жертвой и причинение физического вреда или угроз такового. Скрытая агрессия, с другой стороны, не предполагает прямого столкновения, по выражается в сокрытии обмане, распространении сплетен и т. д. Во многих случаях открытая агрессия с возрастом ослабевает в то время как скры гая усиливается (Loeber, Lahey & Thomas, 1991, Stanger, Achenbach & Verhulsl, 1997), Однако у детей с серьезными формами открытой агрессии (насильственные действия) наблюдается тенденция к усилению с возрастом их агрессивности, и такие дети, вырастая н становясь взрослыми, часто совершают как насильственные преступления, так и преступления, связанные с собственностью (Loeber & Stouthainer-Loeber, 1998).
В эмоциональном аспекте гнев обычно является важным ингредиентом в большинстве открытых актов агрессии, в то время как для скрытой агрессии характерны более нейтральные эмоции. Насильствен ные действия обычно сопровождаются высокими уровнями возбуждения, вызванного чувством гнева. Скрытые действия, с другой стороны, такие как мошенничество, воровство, растрата казенных денег и всякого рода профессиональные преступления, чаще всего бывают менее эмоциональными.
Когнитивные процессы также различаются в случаях скрытой и открытой агрессии. Как мы уже объяснили в этой главе, для агрессивных и склонных к насилию субъектов характерна когнитивная дефици-тарность, которая затрудняет им поиск и реализацию неагрессивных способов разрешения межличностных конфликтов и споров. Для скрытых агрессоров харак-терны также враждебные атрибутивные предубежденности, которые способствуют ориентации когнитивных процессов на реализацию насильственных способов поведения. Люди, которые пользуются
скрытой агрессией как предпочитаемой стратегией, не проявляют выраженной когнитивной дефицнтар-ности при решении межличностных проблем и не проявляют враждебной атрибутивной предубежденности. «Вместо этого постулируется, что больший ство скрытых актов агрессии облегчается специфическими когнитивными способностями, такими как способность планирования (например, умение нахо дить или выбрать подходящие ситуации, прежде чем совершить кражу), особый интерес к товарам широкого потребления и собственности и умение ловко лгать, чтобы избежать разоблачения» (Loeber & Stouthamer-Loeber, 1988, р. 250). Профессиональные преступления, например, такие, как кража собственности своей компании, незаконное использование информации или программного обеспечения, часто совершаются после тщательного планирования и с большой предусмотрительностью. Преступления, совершаемые с использованием компьютеров, так называемые киберпреступления, также являют собой хороший пример скрытой агрессии, и они подробно обсуждаются в главе 11.
В плане развития или формирования отмечается, что открытая агрессия наблюдается довольно рано, особенно у мальчиков, как это можно ясно видеть, например, в случаях упорных пожизненных правонарушителей. Однако Лебер и Штутхамер-Лебер пред полагают, что формирование открытого агрессивного поведения необязательно идет параллельно усвос нию скрытых агрессивных действий. Вместо этого «некоторые дети никогда не были социализированы родителями таким образом, чтобы быть честными и уважать собственность других людей. Как правило, это характерно для безразличных к своим детям родителей или родителей, не обладающих четко выраженной и твердой моральной позицией в отношении этих вопросов» (Loeber & Stouthamer-Loeber, 1998, р. 251). Честность и уважение к собственности других людей внушаются наставлениями родителей и формируются также через подражание действием просоциальных моделей, которые они предлагают своим детям. Некоторые скрытые агрессивные действия. особенно ложь, могут формироваться также в качестве хорошо выученной стратегии, которая слу жит тому, чтобы минимизировать шансы разоблачения и наказания.
Необходимо подчеркнуть, что не все открытые агрессоры, склонные к насильственным действиям, проявляют свою агрессивность в раннем возрасте. Как отмечают Лебер и Штутхамер-Лебер: «Следует принимать во внимание также и то, что у некоторых субъектов агрессивность и склонность к насилию проявляются, когда они становятся взрослыми, хотя в более раннем возрасте они нс были агрессивными» (р. 246). Этот поздно проявляющийся тип (Late onset-types) представляет меньшую часть взрослых правонарушителей, но можно предполагаз ь, что не все крайне агрессивные и склонные к насилию субъекты проявляют свою агрессию в детстве.
В заключение следует отметить, что насильственные преступления представляют откры гос агрессин-
Факторы окружающей среды	163
Таблица 7.2
Открытые и закрытые агрессивные действия
Агрессии	Паттерны поведения	Эмоции	Когниции	Формирование
Открытая	Прямое	Гнев, высокий	Дефицит	Агрессия проявляется
	столкновение	уровень	социальных	рано, особенно у
	с жертвами;	возбуждения	когниций,	мальчиков
	обычно ослабевает		необходимых	
	с возрастом		для агрессивных	
			решений	
Закрытая	Сокрытие,	Слабые эмоции;	Основываются	Может развиться
	нечестность,	преступления,	на когнитивных	как хорошо
	коварство;	такие как;	способностях	отработанная
	с возрастом	мошенничество,	таких как	страты ия для
	усиливается	хищение, кражи	умение планировать	избегания
			искусство обмана	наказаний
ное поведение, в то время как многие преступления, связанные с собственностью, и экономические преступления относятся к другому виду агрессии — скрытому агрессивному поведению.
Гэндерные различия в проявлении агрессии
Хотя мальчики с возрастом начинают все чаше и чаще проявлять открытую агрессию и вступать в прямую конфронтацию с окружающими, вопрос о том, действительно ли они более агрессивны, чем девочки, остается еще открытым. Из работ современных психологов когнитивного направления следует, что многое определяется различиями в том, как осуществляется процесс социализации у мальчиков и у девочек. Теоретики социального научения давно уже отмечали тот факт, что девочки «социализируются» иначе, чем мальчики, и, как следствие, учатся не проявлять открытой агрессии. Эни Кэмпбелл (Campbell, 1993, р. 19) утверждает, что «мальчики не просто более агрессивны, чем девочки; они проявляют свою агрессивность по-другому». Согласно Кэмпбелл, мальчики и девочки рождаются потенциально равно агрессивными, но девочки социализируются таким образом. чтобы не быть открыто агрессивными, в то время как мальчиков поощряют именно быть открыто агрессивными, уметь постоять за себя. Лебер и Штутхамер-Лебср (Locber & Stouthammer-Loeber 1988, р 253) на основании обзора исследований делают вывод о том, что «в общем, гендерные различия в агрессивности у маленьких детей документально не подтверждаются». Они отмечают, что только в нред-школыюм периоде (от трех до пяти лет) начинают проявляться гендерные различия, а именно мальчики больше проявляют открытую агрессию, чем девочки. Открытая агрессия с гановится особенно домини
рующей у мальчиков, начиная с младшего школьного возраста и далее. Мальчики научаются быть жесткими, не плакать, задирать других и физически защищаться. Однако исследователи (например: Bjorkgvist, Lagerspetz & Kaukianinen. 1992, Cairns et al.,1989) также обнаружили, что девочки и женщины склонны использовать более скрытые, косвенные и вербальные формы агрессии, такие как, например, клевета и остракизм. Другие исследователи показали, что женщины используют агрессию отношений (relational aggression), например, бойкот, злобные сплетни и тайный сговор, направленный на разрушение чьих-то дружеских отношений (Crick, 1995; Crick & Grotpeter, 1995; Loebcr & Stouthamnicr-Locber, 1998).
В заключение отметим, что среди исследователей в последнее время все большее признание находит идея о том, что гендерные различия в агрессивности обусловлены не просто биологически, но в основном, определяются культуральными факторами и процессом социализации, который способствует различным видам агрессии. Особенности социального окружения отражаются в когнитивных сценариях и агрессивных стратегиях, используемых индивидом в тех или иных ситуациях. Какой сценарий пли какая стратегия будет использована, завис.и г от имеющихся в конкретной ситуации ключевых сигналов.
Факторы окружающей среды
Плотность населенности
С позицией этологов тесно связан подход, сторонники которого рассматривают агрессию как результат чрезмерной густонаселен пости или, другими словами, нахождения в условиях перенаселенности. В зонах с высокой концентрацией проживающих личное пространство постоянно нарушается. Крупные горо
164 Глава?. Человеческая агрессия и насилие
да с огромным населением, непрерывным потоком транспорта и множеством многоквартирных домов переполнены людьми, постоянно нарушающими личное пространство и территорию. Может ли такая сверхнаселенность быть основным фактором, обусловливающим насильственные преступления, а возможно, и преступления против личной собственности?
Джон Б. Кэлоун (Calhoun, 1961, 1962) провел серию интересных исследований с домашними крысами и на основе полученных результатов счел возможным провести аналогию между крысами и людьми. Сначала он обеспечил для крыс возможности свободно размножаться в ограниченном пространстве с достаточным количеством пищи и воды. В конце концов колонии крыс стали сверхнаселенными до такой степени, что грызуны начали демонстрировать аномальное поведение.
В норме крысы-самцы находят одну или несколько самок, строят гнездо вместе с ними, производят и выращивают потомство. Имея возможность свободного перемещения, они редко проявляют интерес к чужим гнездам. В условиях перенаселенности в эксперименте Кэлоуна, однако, крысы-самцы не занимались постройкой гнезд и не были способны защищать их отбандсамцов-«мародсров». «Мародерствующие» самцы проникали в чужие гнезда, атаковали самок и разрывали все на куски. Самки были настолько измучены и запуганы этими мародерами, что утрачивали способное! ь заботиться о своих отпрысках. Мародерствующими становились те крысы, которые не могли построить собственного гнезда из-за отсутствия места. Они усваивали образ жизни, который сводился к нападениям на других самцов и самок, к физическим и сексуальным атакам.
Кэлоун обнаружил также группу «делинквентных подростков» — самцов и самок, не имеющих гнезд, которые были обычно слишком слабыми, чтобы защи щать себя или находить партнера или партнершу для спаривания. Эти крысята собирались в большие группы и целыми днями слонялись по клетке, спали, затевали драки, нападали на других крыс, находящихся поблизости. Довольно быстро крысиное сообщество деградировало, а его численность резко снизилась. Исследования Кэлоуна были воспроизведены другими учеными с использованием других животных, и полученные результаты, в общем, были схожими.
Возможно ли проводить аналогию между крысами и человеком? Данные исследований влияния перенаселенности на поведение человека далеко неоднозначны. В настоящее время нет доказательств связи между перенаселенностью и преступностью среди людей, но некоторые данные, свидетельствующие о связи между перенаселенностью и агрессией, существуют.
Некоторые исследователи эксперимен гировали с людьми, создавая условия скученности и варьируя при этом температуру помещения (Griffin & Veitch, 1971). В общем, по мере увеличения количества людей и повышения температуры у испытуемых возникали негативные чувства по отношению друг к другу. Другие исследования (Freedman. Levy, Buchman & Price, 1972) выявили гендерные различия в реагиро
вании на скученность. В группах, состоящих из лиц только мужского пола, и в условиях большой скученности испытуемые вели себя более агрессивно и враждебно по сравнению с испытуемыми, которые находились в нормальных условиях. Обратная картина наблюдалась у лиц женского пола. В смешанных группах гендерные различия не наблюдались Полученные данные дают основания предполагать, что мужчины ощущают дискомфорт и становятся враждебными в ситуациях, где присутствуют только лица мужского пола, и находясь при этом в условиях скученности, в то время как женщины в подобных условиях склонны быть более миролюбивыми и дружелюбными. Однако эти же результаты допускают и другие истолкования. Мюллер (Miiller, 1983), например, считает, что данные, полученные Фри.зманом, свидетельствуют о том. что мужчины в условиях низкой скученности на самом деле были менее склонными к соперничеству и менее агрессивными и лишь немного более обвиняющими других, чем женщины. Вопрос о гендерных различиях в агрессивном поведении в связи с перенаселенностью или скученное тью еще далек от разрешения.
Фридман (Freedman, 1975) выполнил ряд корреляционных исследований в разных регионах США и не обнаружил связи между плотностью населения и преступлениями, связанными с насилием, такими как убийства, изнасилования и разбойные нападения. Когда же были учтены социально-экономические факторы и другие релевантные переменные, оказалось, что частота насильственных преступлений снижалась пропорционально увеличению плотности населения. Фридман объясняет полученный результат большим числом потенциальных свидетелей в густонаселенных регионах.
Таким образом, в исследованиях плотности населения не было получено достаточно ясного подтверждения связи между густонаселенпостыл и агрессией (Muller, 1983; Harries, 1989; Kinncyer, 1978). Хотя фактор скученности может играть значительную роль в порождении агрессивного поведения у животных, в человеческом обществе положение дел куда более сложное. В общем, имеющиеся данные но э тому вопросу не могут служить доказательством того, что густонаселен ность оказывает значительное влияние на преступность. Однако существуют некоторые предварительные свидетельства, говорят ис за то, что фактор скученности в домашних условиях может играть определенную роль в иорождени и агрессии и преступности (Mueller, 1983, Gove, Hughes & Gallc, 1977, Roncek, 1975).
Агрессия и температура окружающей среды
С повышением температуры повышается уровень преступности. Так ли это? Гипотеза о влиянии сильной жары была предложена в качестве частичного объяснения уличных беспорядков и мятежей в конце 60-х и начале 70-х годов (Baron, 1977). Последующие исследования, проверенные иод руководством Роберта Бэрона (Baron & Ransbcrger, 1978, Baron & Bell,
Факторы окружающей среды 165
1975; Вагон & Lawton, 1972; Bell & Baron, 1977,) подтвердили связь между температурой окружающей среды и агрессией. Эта связь, однако, по-видимому, имеет достаточно сложный характер. Как утверждает Роберт Бэрон, крайне низкие и очень высокие температуры, как правило, подавляют агрессию, в то время как промежуточные уровни обычно бывают связаны с ее проявлениями Бэрон предполагает, что когда температура становится очень неприятной (слишком жарко или слишком холодно), главной заботой субъекта становится предпринять что-нибудь такое, ч го могло бы облегчить его положение, например, попить прохладной воды, надеть теплую одежду. Другими словами, субъект пытается, как говорит Берковиц (1989), избежать аверсивных воздействий (негативное подкрепление). Несколько более низкие уровни дискомфорта, однако, у некоторых людей могут увеличи гь вероятность агрессии. Представьте себе очень жаркий, по без чрезмерной влажности день в большом мпогонаселенном городе. Бэрон утверждай бы, что ваш дискомфорт плюс неприятные запахи и другие средовые факторы могут продуцировать раздражитель! юсть; у потенциальных агрессоров все это может стимулировать враждебность и агрессивное поведение.
Бэрон считает, что коллективное и индивидуальное насильственное поведение может быть спровоцировано скорее дискомфортными средними температурами, чем экстремально сильными жарой или холодом. Он предполагает также, что существует анало! ичная криволинейная связь между уровнями шума и агрессией (Baron, 1977). Однако, как отмечает Пенрод (Penrod, 1983), эти исследования не учи ты вают в достаточ пой мере возможные влияния других средовых или ситуационных факторов, которые
могут быть связаны с жаркой погодой, таких как, например, сезонная безработица. Проведенное недавно исследование Андерсон и Андерсон (Anderson & Anderson. 1984) нс подтвердило предполагаемой криволинейной зависимости. Исследователи обнаружили. что количество ежедневных насильственных преступлении увеличивалось в прямой зависимости от температуры в двух разных городах. С увеличением температуры количество преступлений увеличилось в линейной зависимости. В другом исследовании Андерсон (Anderson, 1987) обнаружил, что общее количество преступлений в США было наибольшим в жаркие летние дни, как и в самые жаркие годы. Исследование также показало, что уровень преступности, связанный с насилием, был выше в городах, где стояла сильная жара, чем в гех городах, где было прохладнее. Это исследование, таким образом, также выявило скорее прямолинейную зависимость, а не криволинейную (рис. 7.1).
Другие исследователи обнаружили, что сочетание таких факторов, как высокая температура и загрязненность атмосферы, оказывает большое влияние на семейные ссоры и насильственное поведение (Rotton & Frey, 1985). Кэнрик и Мак-Фарданд (Kenrick & Mac-Farland, 1986) также нашли выраженную линейную зависимость между частотой автомобильных гудков и темперазурой воздуха, i го крайней мере до уровня 106 градусов по Фаренгейзу То есть частота подаваемых водителями гудков увеличивалась с повышением температуры Эта зависимость особенно явно прослеживалась в тех случаях, когда автомобили двигались с опущенными стеклами (вероятно, они были без кон-дициониров). Помимо частоты увеличивалась также и продолжительность подаваемых сигналов в зависимости от температуры и влажности, причем гудки
Рис. 7.1. Предполагаемая криволинейная зависимость агрессии от температуры
166 Глава 7. Человеческая агрессия и насилие
часто сопровождались вербальными и невербальными проявлениями враждебности. Исследователи также отмечают, чт о особенно высокие уровни подобных проявлении агрессии свойственны молодым водителям лицам мужского иола.
Имеющиеся данные также покалывают, что в регионах с более жарким климатом совершается больше преступлений, связанных с насилием, таких как убийства, изнасилование, различные нападения, уличные беспорядки и жестокое обращение с женами. На основе обзора исследований, посвященных зависимости насильственных действий от температуры, Андерсон (Anderson. 1989) делает вывод о том, что, несомненно, существует выраженная связь меж ду высокой температурой и насильственными преступлениями. Саймон Фильд (Field, 1992, р. 340) пйшет следующее:
«Помимо возраста и гендера трудно найти какой-либо другой фактор который бы столь же устойчиво коррелировал с насильственной преступностью Этому вопросу уделяется мало внимания в криминологической литературе Это связано, видимо, с тем, что мысль о том, что высокая температура может индуцировать криминальное поведение, воспринимается как проявление устаревшего, все сводящего к влияниям среды детерминизма и, следовательно, не может достаточно легко вписываться в современную социологическую теорию Все же каковы бы ни были причины, имеющиеся свидетельства настолько весомы, что вопрос заслуживает серьезного изучения»
Однако хотя описанная зависимость проявляется вполне четко, она имеет, по-видимому, весьма слож пый характер. Например, при условии высоких тем нер^тур люди могут чаще принимать алкогольные напитки. Таким образом, скорее именно алкоголь может сыграть решающую роль в совершении насильственных действий, а не высокая температура воздуха сама по себе. Фильд (Field, 1992) предполагает, что связь насилия с температурой может быть обусловлена большей доступностью жертв, которые, спасаясь от жары покидают свои дома и отправляются куда-нибудь, где попрохладнее, например, в парки развлечении и отдыха.
Фильд (Field, 1992) расширяет рамки гипотезы о зависимости насильственных преступлений от температуры, включая в круг исследования также и пре-ступле11 ия 11 рот! iв собственности (кражи со взломом, воровство ограбление и пр.). В своем исследовании Фильд рассмотрел данные статистики по погоде и преступлениям в Англии и Уэльсе за 40-летний период, уделив особое внимание подробным ежемссяч ным сведениям за десятилетие 1977 1987 годов. Помимо сведений о температуре он включил в свой анализ данные о дождливой и солнечной погоде, ибо дождь часто называю г другом полицейских, посколь
ку в дождливую погоду как потенциальные жертвы, так и преступники без особой надобности не стремятся покидать свои жилища и выбираться па улицы. Результаты показали устойчивую и статистически значимую связь между температурой и большей частью видов преступлений, но не выявили связи между преступлениями и дождливой или солнечной погодой. Конкретно, высокие температуры коррелировали с большей частотой совершаемых преступлений. Фильд (Field. 1992, р. 347) делает вывод: «...эти данные представляют убедительные свидетельства того, что превалирующие температуры влияют на уровень большей части видов совершаемых преступлений в Англии и Уэльсе». Далее Фильд утверждает, что «...данные не могут быть полностью объяснены с помощью гипотезы о влиянии температуры на агрессию, поскольку необяснимыми остались бы данные о преступлениях против собственности (р. 348), следовательно, линейная гипотеза, предложенная Андерсоном и другими, не дает адекватного объяснения тем данным, которые свидетельствуют о значительно более сложном характере связей, чем это предполагалось вначале Быть может, температура влияет па на сильственное поведение прямо, а на другие тины преступлений косвенным путем, через воздействие на социальное поведение. То есть температура влияет на преступления против собственности через воздействие на рутинные виды активности. В жаркую погоду, например, семьи отправляются на пляжи, оставляя свои дома более доступными для взломщиков и подвергая себя риску быть ограбленными или обворованными
Другие средовые факторы
Связь агрессии с другими средовыми факторами, такими как, например, шум, загрязнение воздуха и даже эротически возбуждающие стимулы, представляет относительно новую область исследований В связи с фактором загрязнения воздуха, например, некоторые исследования показывают, чго воздей ствие сигаретного дыма делает людей более агрессивными (Jones & Bodat. 1978). Некоторые люди становятся более агрессивными, даже если в помещении не накурено, а просто кто-то курит поблизости от них (Zillmann. Baron & Tamborini, 1981). Другие исследователи сообщают о том, что неприя гн ые запахи также провоцируют враждебное, агрессин! юе поведение. Имеются также некоторые свидетельства, говорящие о том, что громкие, неожиданные или непонятные шумы могут активизировать агрессивные тенденции. Например, Конечни (Konecni, 1975) нашел, что рассерженные субъекты в условиях громкого или непонятного шума становятся более агрессивными по сравнению с рассерженными людьми в условиях слабого и привычного шума. По-видимому, дополнительное возбуждение, вызванное шумом, суммируется с возбуждением, которое было продуцировано гневом, уже ощущаемым субъектом. Это увеличение уровня возбуждения, как можно предполагать, провоцирует агрессивное поведение.
Влияние эротических стимулов на агрессин» и насилие, и особенно на сексуальные преступления, яв
Влияние масс-медиа 167
ляется важной темой, которая привлекла большое внимание исследователей в последние годы. Однако поскольку эротика может быть концептуально связана с сексуальными правонарушителями, мы откладываем рассмотрение этой темы до главы 10.
Влияние масс-медиа
98% американских семей имеют, по крайней мере, один телевизионный приемник (Американская психологическая ассоциация, 1993). К шестнадцати годам среднестатистический ребенок уже провел перед экраном телевизора больше времени, чем в школьном классе, и, вероя гно, успел посмотреть свыше тринадцати тысяч сцен убийства (Walter & Malamud, 1975).
Че гырс сцены насилия, демонстрируемых на экранах телевидения, приходятся наодиу сцену, изображающую выражение чувств любви и нежности. Проводившееся в течение трех лет (1994- 1997) четырьмя университетами исследование насилия, демонстрируемого американским телевидением, выявило, что 90% телевизионных фильмов включают сцены насилия. Было обнаружено, что чаще всего насилие изображается в фильмах, идущих по подписному телевидению (85% по ведущему каналу и 59% по основному), в то время как меньше сцен насилия демонстрируется в программах PBS (18%). В течение трех лет исследования почти 40% сцен насилия, показываемых по телевидению, инициировались «хорошими» персонажами, которые, по всей вероятности, воспринимаются как аттрак। ивные ролевые модели. 67% программ изображали насилие в юмористическом контексте. В общем, исследование показало, что в большинстве случаев сцены насилия производят сильнейшее впечатление, а долгосрочные негативные последствия насильственного поведения изображаются весьма редко. Почти ? всех сцеп насилия не содержа! пи сожаления о содеянном, ни критической оценки, ни наказания, ни эмоциональных реакций преступников. В общем, как выяснилось, процент телевизионных программ, содержащих сцены насилия, остался неизменным за трехлетнпй период, в течение которого проводилось исследование. По одной из имеющихся оценок, среднестатистический американский ребенок ко времени достижения юношеского возраста успевает посмотреть по телевидению более ста тысяч эпизодов насилия и около двадцати тысяч убийств (Myers, 1996).
В другом обзоре было обнаружено, что в сводках новостей репортажи о насилии против женщин и детей используются не для воспитательных целей, а скорее для того, чтобы впечатлять и развлекать (НМА, 1990). Что касается предпочитаемых видеоигр, то оказалось, что наибольшей популярностью пользуются «фэнтези»-пгры с насилием и другие «человеческие» игры с насилием (Funk & Buchman, 1996). В этом же исследовании было установлено, что число девочек, играющих в игры с насилием, равняется числу мальчиков. Излюбленными играми девочек ча1 це оказываются «фэнтези»-игры, в то время как мальчики предпочитают «человеческие» игры с насилием.
Не приходится удивляться тому, что многих тревожит насилие, представляемое в масс-медиа, у мно
гих вызывает беспокойство и озабоченность и что у многих социальных ученых вызывает большой интерес его возможная связь с насилием в нашем обществе. Вопрос о влиянии насилия, демонстрируемого посредством масс-медиа на уровень реального насилия в обществе, был в центре внимания нескольких общественных комиссий и докладов, целью которых было повлиять на социальную политику (Wood, Wond & Chachere, 1991). В общем, результаты многочисленных экспериментальных исследований показали, что насилие, демонстрируемое на телеэкранах, оказывает особенно большое влия пие на частоту и тип агрессивного поведения взрослых и некоторых детей, особенно детей с повышенной восприимчивостью. Связь между насилием, демонстрируемым на телеэкранах, и реальной агрессией оказывается особенно выраженной в случаях подростков, которые идентифицируют себя с агрессивными персонажами, которых они видят по телевидению, и детей с трудностями в отношениях со сверстниками (Егоп & Hucsman, 1986). Помимо прочего, существует, по-видимому, также и корреляция между насилием, изображаемым в печатной продукции, включая порнографическую литературу. и реальными преступлениями с применением насилия. Однако исследователи на данный момент не установили причинной связи. Фридман (Freedman. 1988, р. 158), например, напоминает о том, что имеющиеся эмпирические данные не могут служить достаточным докагагельс гвом причинной связи между насилием па телеэкранах и реальной агрессией. Давайте рассмотрим некоторые исследования более подробно.
В классическом исследовании Бандуры (Bandura, 1965) 66 детей дошкольного возраста, разделенные на группы, смотрели один из трех пятиминутных фильмов. В каждом из фильмов взрослый мужчина веч себя крайне агрессивно, атакуя физически и словесно большую надувную куклу Бо-Бо. В одной группе дети наблюдали, как это! человек за свое агрессивное поведение получил вознаграждение в виде сладостей и лимонада. Дети второй группы были свидетелями того, как агрессор за свое повеление подвергался наказаниям, физическим и словесным. Третья группа наблюдапа ситуацию, в которой модель не получала ни наказания, ни вознаграждения.
После просмотра фильма дети получали возможность в течение десяти минут играть в соседней комнате, где было много разных игрушек, средн которых была и кукла Бо-Бо. В группе, наблюдавшей поведение модели, которая за свои действия получила вознаграждения, дети проявили больше агрессии, чем дети из двух других групп. Кроме того, мальчики были более агрессивными, чем девочки. Дети из группы. которая наблюдапа за поведением модели, подвергавшейся наказанием, проявили наименьшую агрессивность в игровой комнате.
Дальнейшие исследования Бандуры, которые включали и разные варианты вышеописанного основного эксперимента, неизменно демонстрировали этот эффект моделирования, кроме того, многочисленные исследования других авторов не только воспроизвели результаты, полученные Бандурой, но и подтвер
168 Глава 7. Человеческая агрессия и насилие
дили предположение о том, что насилие, 11редставля-емое посредством масс-медиа, может оказать большое влияние на совершение насильственныхдействий во многих ситуациях в реальной жизни (Baron, 1977). Было высказано предположение о том, что даже репортажи о происшествиях, связанных с совершением насилия, могут иметь эффект заражения или эффект подражания, но|юждая у некоторых людей тенденцию подражать или копировать действия, демонстрируемые в развлекательных программах или сводках новостей. Эффект заражения, как полагают, имеет место, когда показываемые на экране действия тех или иных субъектов оцениваются определенным индивидом как привлекательные и имитируются ими. Например, изобретательное ограбление банка, драматизированное посредством телевидения, может быть имитировано кем-то из телезрителей. Эффект заражения, однако, не ограничивается тол ько воздействием телевизионных моделей. Например, в исследовании Джойнер (Joiner, 1994) было продемонстрировано, как заразительной может быть депрессия студента колледжа. Студент в состоянии депрессии может по низить настроение своих друзей, членов семьи и других лиц, контактирующих с ним и пытающихся ему помочь.
Трагической иллюстрацией эффекта подражания могут послужить серии школьных расстрелов, которые начались в 1997 году. В октябре этого года в городе Пирл, штат Миссисипи, подросток, после того как убил ножом свою мать, ворвался в школьное здание и открыл беспорядочную стрельбу, убив двух од ноклассников и ранив еще семерых. Менее двух месяцев спустя в городе Уэст-Падьюка, штат Кентукки, четырнадцатилетний подросток открыл огонь по группе учащихся, убив двух школьников и ранив пятерых. Этот инцидент вызвал огромный резонанс и в течение нескольких педель широко обсуждался в средствах массовой информации. Несколько месяцев спустя, 24 марта 1998 года в городе Джонсборо, штат Арканзас, двое подросгков, одиннадцати и тринадцатилет, вооруженные семью пистолетами и тремя винтовками, открыли стрельбу по своим одноклассникам, собравшимся в школьном дворе, убив двух девочек и учительницу и ранив еще десятерых. Из пятнадцати убитых или раненых только один был мальчик, из чего следует, что юные убийцы специально стрелял.и в девочек.
После трагедии в Джонсборо и ровно через месяц убийство было совершено в Эдинборо, штат Пенсильвания, когда четырнадцатилетний подросток открыл стрельбу во время школьных танцев и застрелил учительницу. Вслед за этим аналогичный трагический инцидент менее месяца спустя произошел в Файетвилле, штат Теннесси, в результате которого был убит один учащийся средней школы. Неделю спустя пят-надцатилетннй подростокв городеСпрингфелд, штат Орегон, ворвался в школьный кафетерий. Прежде чем отправиться в школу, он застрелил также своих родителей. Менее чем через две недели после этого события, 15 июня 1998 года, четырнадцатилетпий учащийся, вооруженный 32-кал иберным полуавтомати
ческим пистолетом, открыл стрельбу в вестибюле школьного здания, ранив тренера по волейболу и его помощника. Все эти юные преступники отличались новы шенным интересом к оружию, были из проблемных семей, знали во всех подробностях предыдущие случаи школьных расстрелов и проявляли особенно большой интерес к насилию, демонстрируемому с телеэкранов. Как уже упоминалось в главе 2, 20 ап реля 1999 года двое подростков, Эрик Харрис и Дилан Клибальд в Литльтонс, штат Колорадо, ворвались в школьное здание, убили тринадцать человек и еще многих ранили, после чего покончили с собой. Оба подростка числились аутсайдерами, проявляли чрезмерный интерес к насилию, показываемому по телевидению, выражаемому через музыку, и насилию в видеоиграх.
Демонстрация насилия через масс-медиа не ведет, разумеется, автоматически к агрессии. Некоторые субъекты более чувствительны, чем другие. Дети из семей с низким уровнем дохода, по-видимому, испытывают большее влияние, чем дети из среднего класса (Eisenhower, 1969); не вполне ясно, объясняется ли это только восприятием насилия как таковым или же кроме этого действуют и другие факторы. Данные некоторых исследований показывают, что позитивные родительские модели, по-видимому, могут успешно противодействовать влиянию телевизионных моделей демонстрирующих насилие (Chaffe & Me Leod, 1971; Goldstein, 1975). Помимо того, телевизионное насилие, по всей вероятности, оказывает значительно меньшее влияние на семьи, в которых родители не используют агрессивное поведение как средство разрешения проблем (Chaffe & Me Leod, 1971)
Согласно результатам проведенных исследований, агрессивные дети, по сравнению с неагрессивными больше смотрят телевизионных передач со сцепами насилия, больше идентифицируют себя с персонажами, совершающими насильственные действия, и более склонны считать, что наблюдаемое ими насилие отражает реальную жизнь (Lefkowitz, Егоп, Walter & Huesman, 1977; Huesman, 1988; Huesman & Eron, 1986). Означает ли это, что их агрессивный стиль поведения формируется через влияние масс-медиа? Ответ не вполне ясен. Берковиц (Berkowitz, 1970) считает, что люди, которые для реализации своих потребностей в основном полагаются на агрессивные действия, более подвержены влиянию насилия, демонстрируемого через масс-медиа, чем те люди, которые обычно не склонны к насильственным способам разрешения проблем. Исследования также показали, что крайне агрессивных подростков особенно сильно привлекает насилие, изображаемое в развлекательных программах (Berkowitz, 1970; Eron, 1963; Halloren, Brown & Chaney, 1969).
Регулярный просмотр телевизионных передач, изображающих насилие, может вызывать у зри гелей привыкание к насилию, а также формировать у них искаженное представление о мире. «Запойные» телезрители реагируют на сцены насилия с меньшим физиологическим возбуждением по сравнению с людьми, которые меньше времени проводят перед телеэкраном, из чего можно предположить, что мио-
Агрессия, спровоцированная жертвой 169
гократнос созерцание сцен насилия приводит к десенсибилизации по отношению к насилию (Cline, Croft & Courricr, 1973; Thomas, 1988). Кроме того, телевизионные программы изобилуют злодеями и бессовестными персонажами, образами, которые могут у зрителей, слишком много времени проводящих перед телеэкраном, создать пессимистическую картину мира. Имеются данные, свидетельствующие о том, что «запойные» телезрители, по сравнению с «нормальными», отличаются большей подозрительностью по отношению к другим людям и склонны переоценивать вероятность того, что они могут стать жертвами преступления (Gcrbner & Cross, 1976).
Блэк и Бивен (Black & Bevan, 1992) сообщают данные исследования, говорящие о том, что кино может оказывать большее влияние на агрессивное поведение, чем телевидение. Они аргументируют свою точку зрения, ссылаясь на то, что телевизионные программы прерываются рекламой, телезрители во время их просмотра разговаривают, выходят из комнаты, читают, и вообще их внимание отвлекается на друзей, членов семьи и т. п. В кинотеатре фильм демонстрируется в темноте, в присутствии многих незнакомых людей, без перерывов и в условиях полной концентрации внимания зрителей. Следовательно, изображение насилия на киноэкране должно быть более реалистичным, более захватывающим и прочнее фиксироваться в памяти, по сравнению с его демонстрацией на телевизионном экране. Блэк и Беван нашли, что взрослые (как мужчины, так и женщины), которые смотрели фильмы со сценами насилия, были более агрессивными, чем те, кто смотрел без таковых, хотя их агрессивность, вероятно, довольно быстро «распылялась» после ухода из кинотеатра.
В своем весьма обстоятельном обзоре литературы Вуд и его коллеги (Wood et al., 1991, р. 380) делают следующее закл ючение:
«Наши результаты показывают, что демонстрация насилия посредством масс-медиа повышает вероятность агрессивности детей и подростков при взаимодействии с незнакомыми, соучениками и друзьями Наши данные нельзя не принимать во внимание, как представляющие искусственные экспериментальные конструкции, поскольку исследования, включенные в наш обзор, оценивали демонстрацию агрессии средствами масс-медиа в таком виде, как она естественно проявляется в свободном социальном взаимодействии»
Однако Вуд и его коллеги делают оговорку по поводу того, что эти исследования фокусировались на кратковременных эффектах масс-медиа, поскольку исследователи оценивали агрессивное поведение почти непосредственно сразу же после просмотра фильма. Долговременные эффекты влияния насилия, демонстрируемого посредством масс-медиа, остаются, в общем, счце неизученными. Однако после проведе
ния свыше трех тысяч исследований, посвященных влиянию насилия и агрессии, изображаемых средствами масс-медиа, представляется вполне убедительным вывод о том, что демонстрация насилия на теле- и киноэкранах усиливает агрессивные тенденции как у детей, так и у взрослых.
Агрессия, спровоцированная жертвой
До настоящего момента мы утверждали, что агрессия, в основном, представляет собой способ поведения, усвоенный в результате научения. Хотя на агрессию и может влиять ряд переменных — температура, фрустрация, ситуационные сигналы, люди совершают агрессивные действия, потому что они научились тому, что агрессия приносит пользу. Теория социального научения постулирует, что агрессивное поведение, в основном, усваивается через моделирование и фиксируется посредством различных форм подкрепления, особен по социал ьного подкрет i лен ия. Однако мы еще не уделяли внимания другому параметру, жертве агрессии. Нередко бывает так, что конкретное агрессивное действие провоцируется или стимулируется поведением индивида, который в конечном счете становится жертвой. Например, все дело начинается с жаркого спора, а заканчивается ссорой, переходящей в драку, - процесс, который называется эскалацией.
В обзоре исследований, проведенном Бэроном (Baron, 1977), было показано, что большинство людей реагируют на провокацию, пытаясь отплатить той же монетой (например: Taylor, 1967; Epstein & Taylor, 1967; Hendrick & Taylor, 1971; O’Leary & Dengcrink, 1973). Болес того, отвез пая реакция приближается по интенсивности к вызвавшей ее провокации. Зачинщик далее реагирует усилением провоцирующих действий. Таким образом, словесные атаки часто ведут к попыткам физического возмездия и насилия. Отсюда следует, что в некоторых случаях совершения преступлений жертва играет активную роль в эскалации действий преступника.
Понятие эскалации хорошо вписывается в концепцию социального научения. То есть мы влияем на наше окружение, и социальное окружение, в свою очередь, влияет на нас. В любом интерперсональном контакте имеет место взаимодействие участвующих лиц. Многие инциденты с насилием происходят между членами семей или между лицами, которые знакомы друг с другом. Исследования часто обнаруживают эскалацию гнева и возбуждения среди участников инцидентов, нередко заканчивающуюся серьезными увечьями или даже смертью. Мы вернемся к этому вопросу в главе 8.
Физиология агрессии
Хотя большая часть агрессивных действий представляет результат сформировавшегося путем научения способа реагирования па те или иные ситуации, некоторые теоретики и исследователи агрессии настаивают на том, что значительную роль в се детерминации играют физиологические факторы. В последние годы отношения между физиологией и агрессией
170 Глава 7. Человеческая агрессия и насилие
широко обсуждались в связи с так называемым предменструальным синдромом, проблемой фармакологического лечения сексуальных преступников и предполагаемой связью определенных психических и фи зических нарушений (шизофрения, эпилепсия) с насильственными преступлениям и. В то время как существуют данные, свидетельствующие о выраженной связи между агрессией и физиологическими переменными у некоторых видов животных, подобные данные, касающиеся человека, значительно менее убедительны.
Имеются экспериментальные факты, говорящие о том, что нервная и эндокринная системы у животных играют значительную роль в детерминации их агрессивного поведения. Эндокринная система выделяет гормоны в кровь или лимфу. Различие действия мужских и женских гормонов связывают с различиями в тенденции к агрессивному поведению. Таким образом, мужской гормон тестостерон, как полагают исследователи, повышает готовность к агрессивному реагированию как у самцов, так и у самок (Moyer, 1971; Goldman. 1977). У животных женский гормон прогестерон, введенный с целью коррекции гормонального дисбаланса, может ослабить симптомы раздражительности и напряженности. Существуют некоторые данные, свидетельствующие о том, что женщины, с целью предупреждения беременности принимающие таблетки, содержащие прогестерон, демонстрирую! меньшую раздражительност!,, враждебность по сравнению с теми, которые таких таблеток не принимают (Hamburg, Moos & Yalom, 1968).
Некоторые исследователи считают, что различные гормональные эффекты могут частично объяснять, почему подавляющее большинство насильственных преступлений совершается не женщинами, а мужчинами . Пом 11мо этого было установлено, что связь между скоростью секреции тестостерона и уровнем явной враждебности хорошо выражена у молодых мужчин, но не у старых (Goldman, 1977). Эта связь особенно заметна у юношей, совершавших нападения на людей или попытки убийства. Тестостерон может выделяться в больших количествах у молодых мужчин, чем у мужчин более старшего возраста. Мы однако, подчеркиваем, что научение, социальные ожидания и когнитивные процессы играют крайне значительную роль в любой статистике, показывающей гендерные различия в криминальном поведении
Предменструальный синдром (ПМС)
Здесь будет уместно обсудить предменструальный синдром (ПМС) комплекс физиологических и психологических изменений, происходящих перед менструацией, обычно за 4-7 дней до ее начала. Хотя ведутся активные дебаты по поводу того, насколько значимы предменструальные симптомы и насколько они распространи iы, чтобы их можно было диагностировать как синдром (Sommer, 1983), сам факт физиологических изменений оспаривается редко. Эти изменения могут включать опухание конечностей и грудей, утомляемость и головные боли. С другой стороны, некоторые исследователи сообщили также
и о позитивных симптомах, связанных с ПМС, таких как повышение креативности и физической энергии.
Исследователи считают, что предменструальные симптомы связаны с изменениями в гормональном балансе между эстрогеном и прогестероном (Moyer, 1976; Tasto & Jnsel, 1977). Во время предовуляциоп-ной фазы (от начала цикла до четырнадцатого дня) прогестерон доминирует относительно эстрогена, и это доминирование достигает максимал ьного уровня приблизительно на четырнадцатый день (овуляция), когда уровень эстрогена начинает расти и в конечном счете становится доминирующим. Понижение уровня прогестерона ассоциируется с высокой степенью риска суицида, особенно насильственного суицида (Wetzee, Me Clure & Reich, 1971), госпитализацией, связанной с депрессией и шизофренией (Tasto & Jnsel, 1977) и совершением преступлений женщинами (Dalton, 1964, Moyer, 1971). Поскольку физиологические изменения предположи гельно могут оказывать сильное влияние на поведение, nMG с успехом использовалось защитой в судебных процессах в Англии.
Возражения протии того, чтобы связывать ПМС- и женское криминальное поведение, вполне понятны. Во-первых, имеется слишком мало согласия относительно того, существует ли данный синдром i ia самом деле. Во-вторых, если бы общество согласилось использовать ПМС для вынесения оправдательных приговоров даже в какой-то части преступлений, совершенных женщинами, это могло бы иметь весьма серьезные социальные последствия. По каким критериям следовало бы определять подверженность женщины влиянию ПМС, и можно ли полагаться на показания женщин относительно их состояния в течение предменструального периода? Хотя может показаться, что значимость этих вопросов преувеличивается, они совершенно уместны, если учесть, что втечение значительной части своей жизни некоторые женщины оказываются «во власти» своей биологии.
Связь между предменструальным синдромом и насильственными преступлениями еще должна быть убедительно подтверждена. Первое широко цитированное исследование по данной теме было проведено Мортоном него коллегами (Morton, Addison, Addison, Hunt & Sallivan, 1953). Цель исследования состояла в том, чтобы оценить эффективность различных методов обращения с заключенными женщинами, применяемых для облегчения их предменструального напряжения. Мортон помимо прочего упоминает о том, что 62% его выборки, состоящей из 249 женщин, совершили преступления, связанные с насилием (убийства, непреднамеренные убийства и нападения на людей), во время предменструальной недели. Дру гие 17% из той же выборки совершили насильственные преступления в период менструации. Однако это исследование страдает многими методологическими недостатками, вследствие чего полученные данные вызывают большие сомнения. Проценты преступле ний были указаны для периода, сос тоящего из четырех фаз (предменструальная неделя, средняя часть цикла, менструация и конечная фаза), но длительность этих фаз не учитывалась (Horney, 1978). По
Физиология агрессии
171
мимо этого нс были приведены данные статистического анализа и ничего не сообщалось о методах сбора данных (Horney, 1978). И наконец, необходимо отметить, что данные Мортона никому другому не удалось воспроизвести.
В другом исследовании Дальтон (Dalton, 1961) интервьюировала 156 только что осужденных и находящихся в английских тюрьмах женщин. Поее данным, 22% из этой выборки совершили преступления во время предменструальной фазы цикла, а другие 26% во время менструации. Ее метод определения этих поцентов основывался исключительно на ретроспективных воспоминаниях самих женщин о их менструальном цикле. Далее, Дальтон разделила мен-струальный цикл на 7 четырехдневных частей с периодом менструации от первого дня до четвертого и предменструальным периодом — от двадцать пятого до двадцать восьмого.
В этом исследовании, однако, мы можем видеть ряд серьезных проблем Во-первых, преступления в этом случае относились не к разряду насильственных, но скорее имели экономический характер (магазинные кражи, кражи со взломом, растрата казенных денег, подделка документов, проституция). Во-вторых, полагаться на разовые оценки, полученные по самоот-четам респондентов об их менструальных циклам, чревато возможными ошибками, особенно ввиду того, что женщины обычно не могут точно вспомнить свои менструальные циклы (McFarland, Ross & De Courviil, 1988). В-третьих, не у всех женщин бывают регулярные двадцативосьмидневные циклы. Следовательно, разделение циклов на семь четырехдпевных периодов представляется весьма сомнительной процедурой.
Недавние исследования также показали, что негативные эмоции (раздражение, чувство одиночества, депрессия и т. д.) не обязательно усиливаются во время предменструальной и менструальной фаз у большинства женщин. Например, Мак-Фарланд, Росс и де Курвиль (McFarland, Ross & De Courville, 1989) исследовали связь между представлениями женщин о менструальном дистрессе и их воспоминаниями о физическом дискомфорте и эмоциональных состояниях, сопровождающих цикл. Испытуемые ежедневно заполняли вопросник, в котором они оценивали свои эмоциональные состояния и физические симптомы на протяжении цикла. Затем их просили вспомнить свои ответы по вопроснику во время менструации. Воспоминания женщин не только не отличались точностью, но помимо этого, как оказалось, они соответствовали их представлениям о менструальном дистрессе. «Чем больше женщина верила в существование менструального дистресса, тем больше она в своих воспоминаниях преувеличивала негативный характер своих симптомов во время последнего периода» (р. 552). Сходные наблюдения были сделаны П. Като и Д. Рубле (Kato & Ruble, 1992), показывающими, что интенсивность негативных эмоций, переживаемых во время менструальной фазы, таких как напряженность, раздражительность, депрессия, эмоциональная лабильность и тревожность, остается вопросом, открытым для дискуссий. Исследование
Догерти (Dougherty et al., 1998) не обнаружило свидетельств, подтверждающих связь между менструальным циклом и агрессивностью в двух группах жен щин, различающихся по тяжести предменструальных симптомов, оцениваемых по их самоотчетам.
Таким образом, в настоящее время не существует доказательств того, что эмоции и настроения, предположительно сопровождающие ПМС, провоцируют или способствуют криминальному поведению. Фактически, крайне сомнительно, возникают ли вообще выраженные или интенсивные негативные настроения во время предменструальной и менструальной фаз у большинства женщин, вопреки тому, что утверждает «ходячая мудрость». В своем тщательном обзоре литературы Харри и Балкер (Harry & Balcer, 1987, р. 318) утверждают: «Вопреки наблюдающемуся значительному интересу к этой геме, мы считаем, что научного подтверждения связи между любой из фаз менструального цикла и криминальным поведением не существует». В криминальной юстиции и юридических системах все еще продолжаются дебаты о том, должны ли гормональный баланс и дисбаланс служить оправданием криминального поведения или, по крайней мере, смягчать ответственность (Carney & Williams, 1983) или же им вообще пет необходимости придавать значение. Хотя рекоторые исследователи настаивают на том, что общество должно принимать ПМС как существенный фактор, который следует учитывать при защите во время судебных процессов по насильственным преступлениям (то есть как состояние, освобождающее женщину от моральной ответственности), другие считают, что такой подход подрывает завоевание женщин в борьбе за экономическое, социальное и политическое равенство.
Физиологический контроль посредством хирургии и медикаментов
Еще один спорный вопрос, связанный с физиологией агрессии, это вопрос о лечении преступников, совершающих насильственные преступления. Хотя лечение в широком смысле этого слова может означать психотерапию ил и психоанализ, вузком смысле оно приобретает чисто медицинскую коннотацию. Лицам, совершающим насильственные преступления, вводятся препараты, притупляющие их ощущения или противодействующие чрезмерной активности стимулирующих агрессию гормонов. В более крайних случаях они могут быть подвергнуты психохирургии или кастрации Первая из этих двух процедур модифицирует центры агрессии мозга; вторая состоит в удалении тестикул, которые содержат тестостерон, тем самым прекращается их функционирование.
Существуют довольно убедительные свидетель ства того, что кастрация снижает агрессивность животных. В немногих случаях каст рация заключенных, осужденных за сексуальные преступления, приводила к существенному снижению их агрессивности (Le Майе, 1956: Hawke, 1950) Вас может удивить тот факт, что насильственная кастрация в СШ А былауза-
172	Глава 7. Человеческая агрессия и насилие
коненной вплоть до 60-х годов XX века. Например, в Сан-Диего было проведено свыше 370 «добровольных» операций двусторонней орхидектомии (удаление обоих тестикул) у сексуальных преступников с психическими нарушениями «на юридическом основании» (Reiss, 1977).
Более распространенным является лечение препаратами, имитирующими химический состав и действие сексуальных гормонов. Например, медроксипрогестерон (Depo-Provera), который химически подобен женскому гормону прогестерону, ио всей видимости, является высокоэффективным препаратом, снижающим уровень тестостерона (Моуег, 1976). Пониженный уровень стимулирующего агрессию мужского гормона тестерона, по-видимому, снижает тенденцию к сексуальной активности. Depo-Provera, следовательно, подавляетэксцессивное и импульсивное сексуальное агрессивное поведение сексуальных преступников. Существуют некоторые данные, свидетельствующие в поддержку .этого предположения. Блюмер и Мижоп (Blumer & Migeon, 1973), например, нашли, что введение высоких доз Depo-Provera успешно редуцировало сексуальное возбуждение и потребность предаваться сексуальным «девиациям». Однако необходимо еще провести много исследований, прежде чем могут быть сделаны обоснованные рекомендации к использованию подобных средств. Помимо того, использование препаратов  подобно психохирургии — поднимает многочисленные юридические вопросы, многие из которых до сих пор не рассматривались судебными органами.
В недавних исследованиях в области нейропсихологии была получена дополнительная информация об агрессивном поведении. Технологический прогресс и совершенствование инструментария обеспечили нейропсихологам возможности изучения потенциального влияния молекулярных компонентов, особенно так называемых нейротрансмиттеров на фасилитацию (facilinftion) или подавление (inhibiting) агрессии. Нейротрансмиттеры на биохимическом уровне не посредственно задействованы в передаче нервных импульсов. Без них коммуникация в нервной системе млекопитающих была бы невозможной. Исследователи установили, что некоторые из этих нейротрансмиттеров — а именно норэпинефрин, ацетилхолин и серотонин могут оказывать значительное влияние на кортикальные и субкортикальные механизмы, ответственные за агрессию и насилие. Однако ни один из них в отдельности пе возбуждает и нс подавляет агрессию.
Недавно проведенные исследования дают основание предполагать, что нейротрансмиттер серотонин может играть наиболее значительную роль в порождении агрессии и насилия (Coscina, 1997; Lesch & Merschdorf, 2000; Loeber & Stouthamer-Loeber, 1998; Moffit et al., 1997). В частности, у многих субъектов, ведущих себя агрессивно или совершающих насильственные преступления, обнаруживается ненормально низкий уровень серотонина (Rosenzweig, Lciman & Breedlove, 1999; Bear, Connors, & Paradiso, 1996). Поскольку серотонин трудно измерить непосредственно, обычно применяемая процедура состоит в
измерении концентрации этой субстанции в цереброспинальной жидкости.
Большинство исследований было проведено не на людях, а на животных. В одном из них, например, было обнаружено, что концентрация серотонина у агрессивных резусов была ниже нормального для этого вида обезьян (Higleyctal, 1992). В другом исследовании у ручных серебристых лис и лабораторных крыс были выявлены более высокие уровни серото-н ина, чем у их диких сородичей ( Рihl & Peterson, 1993; Popova, Voitenko, Kulikov & Augustinovich,1991).
В отношении людей Пиль и Петерсон (Pihl & Peterson, 1993, р. 114) утверждают: «Пониженный уровень серотонина связан с повышенной подверженностью депрессии, повышенным риском насильствен-ногосуинида. склонностью к агрессивному и импульсивному поведению и злоупотреблению алкоголем как у лиц с психическими отклонениями, так и у людей, не выходящих за рамки нормальности».
Например, Мани, Аранго и Ундервуд (Mann, Arango & Underwood, 1990) в своем обзоре литературы нашли, что у жертв суицида, как правило, обнаруживается пониженный уровень серотонина. Серотонин, по-видимому, играет значительную роль в детерминации некоторых форм депрессии, о чем может свидетельствовать относительный успех приме! 1сния новых антидепрессантов, таких как прозак и золофт, которые поддерживают высокие уровни этой субстанции в различных частях мозга. Некоторые предварительные и еще не вполне доказанные данные говорят о том, что лица, которые проявляют жестокость после принятия алкоголя (Virkkuncn & Linnoila, 1993), а также дети, которые любят мучить животных (Kruesi, 1979; Kruesi, et al., 1990), по-видимому, отличаются ненормально низкой концентрацией серотонина. Другие исследования свидетельствуют о том, что низкие уровни серотонина в мозге стимулируют импульсивные формы агрессивного или насильственного поведения (Krues & Jacobsen, 1997).
Если нейротрансмиттеры влияют па агрессивное поведение, то было бы целесообразно определит ь возможности контролирования агрессии с помощью лекарственных препаратов. Нейротрансмиттеры чрезвычайно чувствительны к воздействию таких препаратов. Однако поскольку они являются основными субстанциями, влияющими на всякое поведение, любое изменение их уровней в нервной системе, ио всей вероятности, будет влиять на большой диапазон поведепчес ких проявлений и эмоциональных состояний, а нс только на то поведение, которое исследователи хотели бы контролировать. Таким образом, хотя мы и не можем игнорировать значительные возможности контролирования и редуцирования агрессии с помощью лекарственных препаратов, однако при этом должны учитываться их периферические эффекты
Некоторые нейрофизиологи концентрируют свои исследования на попытках идентифицировать центры агрессии мозга. Предполагается, ч го если удас тся локализовать структуры мозга, контролирующие или усиливающие агрессивное или насильственное поведение, то им можно будет управлять. Современные
Физиология агрессии	173
исследования показывают, что если центр агрессии существует, то, скорее всего, он находится в той части ствола мозга, которая получила название лимбической системы и которая состоит из группы сложных мозговых структур и нервных волокон. Более конкретно, небольшая миндалевидная группа нервных клеток, расположенная в стволе мозга и называемая миндалевидным телом, а также еще одна структура мозга, а именно височные доли оказались в центре научных исследований. Сегодня, однако, мы еще слишком мало знаем о том, как работает наш мозг, и незнаем, где локализованы поведенческие центры (Chorover, 1980).
Изучая связь между агрессией и центрами мозга, исследователи обычно используют стереотаксическую методику, с которой многие связывают большие возможности контролирования агрессии. Через маленькие отверстия, проделанные в черепной коробке, в мозг вводятся электроды, через которые осуществляется электронная стимуляция тех или иных его центров. Исследователи могут также вводить в мозг тончайшие стеклянные трубочки (канюли), через которые возможно химически стимулировать отдельные участки мозга. Имплантированные в мозг и прикрепленные к черепной коробке электроды позволяют не только осуществлять воздействие электрическими импульсами, но и дистанционное управление по радио. Эта процедура беспроволочной коммуникации получила название телеметрии. Внешняя часть электрода достаточно мала, чтобы ее было не видно под волосами. Боли во время проведения этой процедуры субъект не чувствует.
Через электроды подаются электрические импульсы, стимулирующие те или иные структуры мозга (или разрушающие их в случае необходимости воздействием высокочастотного переменного тока) Таким способом aiрессивное или насильственное поведение может стимулироваться или подавляться, в зависимости от того, какой эффект имеет стимуляция определен ных центров возбуждающий (фасилитация) или подавляющий. Если электрические импульсы подаются в центры фасилитации, субъект, по всей вероятности, будет вести себя агрессивно, если в центры ингибиции — он будет вести себя спокойно.
Как результат вышеупомянутых исследований, теперь у исследователей имеется возможность имплантировать электроды в специфические участки мозга и отслеживать паттерны мозговых волн с помощью компьютера, даже если субъект находится на некотором расстоянии от лаборатории. Когда у данного конкретного индивида появляется конфигурация мозговых волн, которая, как известно, связана с его насильственным поведением, компьютер активирует электрическую стимуляцию соответствующего центра.
Насилие можно контролировать также посредством перманентных изменений тканей мозга хирургическими, электрическими или химическими средствами (все вместе получившими название психохирургии). Хирургические операции повреждения височных долей мозга были проведены у нескольких заключенных в Калифорнии (Valenstein, 1973). Япон
ский нейрохирург Хиротаро Нарабайаси сообщает об успешном проведении операции миндалевидного телау пациентов с агрессивным, неконтролируемым, деструктивным и насильственным поведением. Около 68% его пациентов стал и значительно менее агрессивными и менее склонными к насильственному поведению (Valenstein, 1973).
Каковы социальные последствия этих научных достижений? Некоторые исследователи утверждают, что мы должны контролировать антисоциальные элементы в нашем обществе любыми эффективными биохимическими, электрическими или хирургическими средствами, если это необходимо. В начале 1970-х годов тогдашний президент Американской психологической ассоциации Кеннет В. Кларк призывал своих коллег к наиболее полному использованию этих достижений в биологических исследованиях, которые он называл психотехиологией. Полагая, что ни один человек не совершал бы преступных действий, если бы «не был побуждаем к их совершению теми или иными внутренними, биохимическими, или внешними, социальными силами или некоторой комбинацией тех и других» (1971, р. 105в), Кларк сделал следующий комментарий:
«Значение эффективной психотехнологии для контроля криминального поведения и устранения моральной дефективности, которая порождает преступность, вполне понятно. Таким образом, представляется оправданным с моральной и рациональной точки зрения использование компульсивных преступников в качестве испытуемых в поисках точных форм вмешательства и морального контроля человеческого поведения»
Кларк также полагал, что мировые лидеры сами должны подвергаться наиболее совершенным формам психотехнологического и биохимического вмешательства, с тем чтобы их потенциальные агрессивные, враждебные импульсы могли находиться под контролем. Это было бы оправдано, так как послужило бы цели предотвращения массового уничтожения цивилизации.
После этого широко цитировавшегося заявления Кларка немногие психологи ратовали за столь радикальные интервенции, хотя методы биохимического воздействия и хирургические техники оперирования мозга (психохирургия) становится все более и более совершенными. Если бы предложения Кларка стали осуществляться в широких масштабах, то связанные с ними медицинские, правовые, моральные и этические проблемы оказались бы чрезвычайно сложными, а поставленные вопросы остались бы неразрешенными. Кто должен решать, какие методы применительно к кому следует использовать? Кого необходимо принудительно подвергать психохирургии, а кого убедить в ее необходимости? Каковы конституционные права субъектов? Хотя некоторые судебные органы уже начали искать ответы иа те или иные из этих вопросов применительно к пнетитуционализованным
174 Глава 7. Человеческая агрессия и насилие
индивидам, остается еще много неразрешенных вопросов, выходящих за рамки данного текста.
Кроме того, биологическое редуцирование агрессивного поведения, несомненно, повлияло бы также и на социально желательные формы поведения. Существуют научные данные, говорящие о том, что биологическое манипулирование мозгом может оказать значительное влияние на эмоциональное, когнитивное и интеллектуальное функционирование. Нейронные сети в центральной нервной системе не функционируют изолированно. По имеющимся оценкам, человеческий моз! содержит от 10 до 13 миллиардов нервных клеток (нейронов), цепочки взаимосвязей между которыми образуют самую сложную интеркоммуникативную свя <ь в известной нам вселенной. Каждая нервная клетка или нейрон может играть некоторую роль в детерминации поведения. Ученые говорят о зонах или структурах мозга, которые могут обусловливать некоторые виды поведения, но им из вестно, что каждая из этих зон содержит множество нейронов и поддерживающих клеток, которые вно сятсвой вклад в разнообразие функций. Таким образом, хирургические, электрические или химические воздействия с целью повлиять па агрессию могут в то же время случайно повлиять и на другие формы поведения, изменение которых не вызывается никакой необходимостью.
Патология мозга и агрессии
Рутинные посмертные исследования хронически антисоциальных, склонных к насильственным дей ствиям субъектов обычно не выявляют заметных по вреждений или злокачественных образований в лимбической системе или в других частях нервной системы (Godinan, 1977). Это не означает необходимого отсутствия физиологической анормальности. Инструменты, используемые при посмертном анализе, могут не быть дос гагочно совершенными и точными для того, чтобы обнаружить их. С другой стороны, насильствен ное поведение индивида могло бытьобус ловлсно скорее биохимическими субстанциями трансмиттеров, нежели каким-либо злокачественным образованием пли повреждением нейронных структур. В некоторых случаях, однако, были обнаружены симптомы серьезных заболеваний мозга. Например, такие симптомы были выявлены у Ричарда Спека, убившего в Чикаго пятерых студентов (Valcnstein, 1973). У Чарльза Уитмена, который застрелил прохожегос крыши университетского здания, при вскрытии была обнаружена большая опухоль в области миндалевидного тела (Mark & Ervin 1979). Но даже и в этих случаях остается неясным, повлияли ли эти патологические изменения мозга непосредственно на насильственные действия Спека и Уитмена.
Кроме того, представляется крайне маловероятным, чтобы большинство преступников в пашем обществе страдало патологией или выраженной дисфункцией мозга. Небольшая часть преступлений мо жетбытьсовершеналицами, страдающими теми или иными заболеваниями мозга, но такие заболевания
не объясняют большую часть агрессии в нашем обществе.
Аномальные паттерны мозговых волн, описанные в главе 4, встречаются более часто. У значительного числа заключенных, совершивших насильственные преступления, были обнаружены такие паттерны (Valenstein, 1973; Mark & Ervin, 1970) Вы можете вспомнить, что одна из категорий аномальных паттернов мозговых волн, низковолновая активность, особенно характерна для области височных долей мозга. По оценкам Хэйра (Hare, 1970), у 2% общий популяции обнаруживается этот феномен, в то время как среди осужденных за убийство доля лиц с подобным паттерном составляет 8,2%, а среди агрессивных психопатов 14% Другой тип аномальной мозговой активности, позитивная пиковая активность, наблюдается у менее 2% общей популяции. Однако по имеющимся оценкам, такой паттерн мозговой активности наблюдается у 20 40% субъектов, отличающихся импульсивным, агрессивным и деструктивным поведением (Hare, 1970) Деструктивные и насильственные реакции могут быть вызваны относительно слабыми провоцирующим и воздействиями, по их результатом могут оказаться серьезные преступления против собственности, а также наносимые жертвам увечья или их смерть. Являются ли аномальные мозговые волны причиной насильственного поведения? Или же насильственное поведение становится причиной аномальных мозговых волн? Дать однозначный ответ на этот вопрос невозможно. На настоящий момент исследования паттернов мозговых волн выявили лишь корреляции, которые не означают причинно-следственной связи. Имеющиеся в настоящее время научные данные свидетельствуют о том, что некоторые формы патологии мозга или дисфункции обнаруживаются у очень небольшого процента л иц, для которых характерно насильственное поведение, и ни о чем более.
Наследственность и XYY-хромосомы
Некоторые из ранних исследователей полагали, что криминальное поведение и предрасположенность к насильственным действиям обусловлены наследственностью. Наиболее знаменитым сторонником этой позиции является Ломброзо, когорыи был убежден, что «криминальным» тип можно идентифицировать посредством специфических физических характеристик, таких как асимметричность головы и челюстей, низкий лоб, оттопыренные уши и кустистые, сходящиеся брови.
Более современные исследования отношения между генетикой и криминальностью были сфокусированы на так называемом хромосомном XYY-синдро-ме. Стимулом для этих исследований послужило открытие Джакоба и его сотрудников (Jacob. Brunton, Melville, Bittain & McCleremont, 1965), которые выявили значимую связь лишней Y-хромосомы у лиц мужского пола с триадой характеристик: высокий рост, отставание в умственном развитии и необычайно высокий уровень агрессивности. После опубликования результатов этого исследования некоторые сие-
Физиология агрессии
175
циалисты приняли гипотезу о том, что XYY-хромо-сомная аномалия тесно связана с насильственной преступностью у лиц мужского пола.
Хромосомы — цепочки генетической субстанции, известной как ДНК, которая содержит наследственный код, определяющий рост и продуцирование каждой живой клетки в организме. Хромосомы контролирую! физические свойства, такие как, например, цвет глаз и волос или рост человека, а также могут оказывать значительное влияние на его темперамент и многие психологические предиспозиции. Например, хромосомы могут обусловливать предрасположенность к депрессии. В норме каждая клетка в человеческом теле содержит 46 хромосом, или 23 пары хромосом. Одна из них определяет пол человека и все его половые характеристики. Одной из хромосом в каждой паре является Х-хромосома, но другой может быть либо Х-, либо Y-хромосома. в зависимости от пола индивида. Они получили свое название по их виду под микроскопом. Каждая клетка нормальной женщины содержит две Х-хромосомы, в то время как каждая клетка нормального мужчины Х-хромосому и Y-хромосому. В некоторых случаях, однако, наблюдается генетическая аномалия у лип мужского пола, состоящая в том, что две Y-хромосомы соединяются с одной Х-хромосомой - отсюда феномен XYY. Вместо обычных сорока шести хромосом получается сорок сем ь.
Основные характеристики, связанные с наличием лишней Y-хромосомы, включают необычайно высокий рост, вспышки насильственной агрессии и низкий уровень интеллекта — хотя существует и немало исключений. Характерными являются также крупные прыщи или рубцы от прыщей.
У ряда знаменитых убийц, по-видимому, имела место XYY-аномалия. Одним из них был Роберт Петер Тайт, который был осужден за то, что избил до смерти семидесятиссмилетнюю женщину (Fox, 1971). XYY-феномен был обнаружен у него после суда, но это не помешало приведению приговора в исполнение. XYY-генотип впервые был использован в качестве основания для защиты в 1968 году во время суда над Дэниэлом Хьюгоном в Париже. Хьюгона судили за зверское убийство немолодой женщины-проститутки. Будучи осужденным, он получил, однако, лишь семь лет тюремного заключения. Все же осталось неясным, принял ли суд во внимание XYY-аномалию в качестве смягчающего обстоятельства при вынесении приговора (Fox, 1971). В США не было случаев успешного использования судебной защитой XYY-феномена. «Большой злой Джон» Фарли, гигант 6 футов и 8 дюймов роста, весивший 240 фунтов, который в 1969 году изувечил и убил женщину, был осужден, несмотря на его протесты и ссылки на свое психическое заболевание, обусловленное хромосомным дисбалансом. Наконец, у Ричарда Спека, убившего восьмерых студентов, имелись некоторые физические особенности, связанные с XY-феноменом. После вынесения приговора специалисты исследовали его хромосомную структуру. Хотя опубликованные результаты вызвали в то время немало разногла
сий и разночтений, все-таки эксперты пришли к заключению. что генетическая структура Спека не была аномальной.
Хотя XYY-феномен не использовался судебной защитой, однако в некоторых из проведенных исследований были получены эмпирические данные, подтверждающие его связь с преступностью. До настоящего времени, однако, не было получено свидетельств того, что насилие и XYY-феномен идут рука об руку. На основании обстоятельного обзора мировой литературы Джарвик, Клодии и Мацуяма (Jarvik, Klodin & Matsuyama, 1973) пришли к выводу, что число лиц с XYY-синдромом составляет 0.11 -0,14% от общей популяции, среди психически больных людей с этим синдромом значительно больше от 0,13 до 0.20%. Однако в криминальной популяции, по данным Jarvik, XYY-феномен встречается в 1,9% случаев В работе Jarvik проанализирована информация, полученная в двадцати шести исследованиях, включающих 5066 криминальных субъектов. Число лиц с XYY-синдромом, составляющее 1,9%, представляет, однако, лишь очень малую часть осужденных и только незначительную долю насилия в нашем обществе. В другом исследовании заключенные с XYY-аномалией, как выяснилось, совершили меньше насильственных преступлений, чем заключенные из группе «нормальной» конфигурацией хромосом (Price & Whatmore, 1967). Подавляющее большинство заключенных с XYY-синдромом были осуждены за преступ ления против собственности.
Эпилепсия и насилие
С 1889 по 1970 год в США состоялось всего лишь пятнадцать судебных процессов, на которых эпилепсия была использована защитой подсудимых, которые обвинялись в совершении преднамеренного или неумышленного убийства и других насильственных антисоциальных действий (Delgado-Escueta, Mattson & King, 1981). Однако в 1970-х годах исследователи в области медицины предположили, что между эпилепсией и насильственным поведением существует причинная связь (Goldstein, 1974; Pincus. 1980). Следствием этой предполагаемой связи явились поспеш ные решения в плане пониженной ответственности и использования психического заболевания защитой, начиная с 1977 года. Предполагаем, что лица, страдающие этим заболеванием, склонны к неконтролируемым вспышкам насилия и деструктивности. Однако имеющиеся данные исследований не подтверждают какой-либо связи между насильственным поведением и эпилепсией в общем и психомоторной эпилепсией в частности (Valenstcin, 1973; Bluiner, 1976).
Хотя гневное, раздражительное поведение в интервалах между приступами обычно бывает характерно для лиц, страдающих хронической височной эпилепсией, они редко причиняют физический ущерб другим людям (Blumer, 1976). В редких случаях насильственные действия могут совершаться во время состояний спутанного сознания, которое наступает непосредственно после эпилептического припадка, если индивид был спровоцирован. Во время такой кратковременной яростной атаки индивид, по-видимому, утрачива
176 Глава 7. Человеческая агрессия и насилие
ет самоконтроль и может даже уничтожить что-нибудь из мебели или какие-либо другие вещи или ударить кого-то из членов семьи. Действительные физические повреждения причиняются нечасто и криминальные действия совершаются редко. Более того, остается не ясным, совершается ли агрессия вследствие самого припадка, по причине связанного с ним повреждения мозга, которое часто сопровождается психомоторной судорожной активностью, или же независимо от самого припадка (Herzberg & Fenwick, 1988). Имеющиеся свидетельства (например, Wong, Lumsden, Fenton & Fenwick, 1994) указываю г па то, что если насильственные действия совершаются во время припадка, то они, вероятно, обусловлены устойчивым долговременным паттерном реагирования индивида и не связаны непосредственно с самим припадком.
Резюме и выводы
В этой главе мы рассмотрели основные психологические подходы к агрессии и насилию. Ответы на вопрос о том, что может быть сделано в плане редуцирования агрессии и насильственных преступлений, основываются, в конечном счете, на нашем понимании природы человека. Если считать, что агрессия является врожденной и представляет часть нашего эволюционного наследия, как пола! ают сторонники психоаналитического и этологического подхода, то приходится делать вывод о том, что агрессия - неизбежная часть нашей жизни и мало что может быть сделано для того, чтобы изменить этот базовый ингредиент человеческой природы. Ключи к редуцированию агрессии следует искать в поведении животных. Если же, с другой стороны, мы полагаем, что человеческая агрессия является приобретенной, то ключевыми становятся принципы человеческого научения и мышления, и в таком случае допускается возможность изменять усвоенное поведение с целью улучшения человеческого рода. Это различение между двумя точками зрения было несколько упрощенным, но большинство современных теорий агрессии относится к одному из этих двух направлений. В настоящий момент подход с точки зрения научения находит значительно больше эмпирических подтверждений, чем концепция врожденной агрессии. Когнитивные факторы особенно важны для объяснения человеческой агрессии.
Однако по мере публикации все новых и новых исследований концепция научения становится все более сложной, и должны учитываться дополнительные факторы. Во-первых, как утверждает Берковиц (Bcrkovitz, 1989), физиологическое возбуждение играет главную
роль в агрессивном и насилье! венном поведении. Высокие уровни возбуждения в определенных ситуациях, по-видимому, облегчают агрессивное поведение Возбуждение крайнего уровня, по-видимому, интерферирует с нашим самоосознанием и внутренним самоконтролем, делая нас более подверженными воздействиям среды и обусловливая бездумное или привычное поведение. В связи с этим возникают серьезные вопросы относительно значимости высшей меры наказания или пожизненного заключения как средств сдерживания насильственных преступлений.
В этой главе рассматривались также различные тины агрессивного поведения. Открытые и скрытые формы агрессии должны приниматься во внимание при любом обсуждении преступности. Открытые агрессоры чаще совершают как насильственные пре (лупления, так и преступления против собственности (экономические), в то время как скрытые агрессоры более склонны совершать преступления противсобственно-сти, особенно связанные с профессиональной деятельностью. И хотя традиционная «мудрость» гласит, что мальчики более склонны к агрессивному поведению, имеющиеся данные говорят о том, что и девочки с не-меныпей вероятностью могут совершать разного рода агрессиви ые действия.
Ситуационные и нейрофизиологические факторы также могут оказывать значительные влияния па агрессивное поведение. Агрессивные стимулы, толпа, загрязненная атмосфера, температура, запахи и патология центральной нервной системы - все это может способствовать проявлению агрессии и насильственному поведению. Сторонники концепции социального йаучения также отмечают, что масс-медиа и демонстрируемые ими модели играют немалую роль в формировании наших установок, ценностей и общих впечатлений относительно насилия. Установки, убеждения и мысли начинают все больше выступать в качестве когнитивных процессов, играющих ведущую роль в объяснении криминального поведения. Операн-тное и классическое обусловливание сохраняют свою значимость, но они оказываются неадекватными при объяснении многих сложных и запутанных случаев криминального поведения.
Мы заканчиваем главу коротким и емким высказыванием Роуэлла Хуэсманна, который на основании проведенного им обзора литературы заключает: «Ни один каузальный фактор сам по себе не объясняет больше, чем малую долю индивидуальных различий» (1997, р. 70). Он спешит добавить, однако, что «ран нее научение и социализация играют ключевую роль в развитии привычной агрессии» (1997, р. 70).
ГЛАВА 8
УБИЙСТВА, ФИЗИЧЕСКИЕ
НАПАДЕНИЯ И НАСИЛИЕ
В СЕМЬЕ
Определения
Социологические корреляты убийства
Раса и этническое происхождение
Гендерные различия
Возраст
Социально-экономический класс
Взаимоотношения жертвы и преступника
Оружие
Другие факторы
Социологические корреляты нападения Насилие в семье
Краткая история современной эры семейного насилия
Частотность, распространенность и природа пренебрежения родительскими обязанностями и жестокого обращения с детьми
Синдром Мюнхгаузена
Синдром тряски младенца
Распространенность, частотность и природа
супружеского насилия
Распространенность, частотность и природа насилия и пренебрежения в отношении пожилых людей
Насилие между братьями и сестрами и насилие детей по отношению к родителям Порочный круг насилия в семье Этиология
В чем существенные отличия насилия в семье от насилия вообще?
Синдром жестокого обращения с женщиной Психологические эффекты насилия и жестокости по отношению к детям в семье
Убийство детей, младенцев и малолетних (инфантицид, неонатицид и филицид) Теоретические объяснения насилия в семье Борьба с семейным насилием
Выводы
Если учесть, что телевизионные новости и развлекательные программы *- довольно точные барометры заинтересованиости публики, становится очевидным, что насилие и убийство - одна из самых интересных тем: как и секс, она хорошо продается. Обычно, чем изощреннее, чудовищнее и гнуснее убийство, тем больше о нем пишут в газетах, выпускают книг, снимают телевизионных сериалов и фильмов. Среди самых популярных преступлений — неординарные серийные убийства и так называемые убийства без явного мотива. Между тем в масштабе страны убийства составляют всего 1 -2% особо опасных преступлений, о которых сообщает ФБР и другие источники официальной статистики. В 1999 году в США произошло 15 533 убийства (ФБР, 2000; рис. 8.1). Если взять процентное соотношение всех типов преступлений, то на убийства придется всего 0.2% общего количества правонарушений. Кроме того, в подавляющем большинстве убийств очень мало таинственного и совсем нет интриги. Чаще всего убийства совершают разгневанные друзья или приятели жертвы, супруги и знакомые.
Непропорционально большое внимание, уделяемое в прессе убийствам, можно объяснить по-разному. С одной стороны, в качестве параллели можно привести привлекательность всего оккультного, таинственного и мрачного. Мы с интересом смотрим и читаем научную фантастику, смотрим фильмы ужасов и читаем истории про домас привидениями. Пожалуй, мы нуждаемся в некоторой доле возбуждения и страха, иначе наша жизнь будет слишком уж простой и скучной. Психологи давно поняли, что новизна вызывает возбуждение, волнение и прерывает однообразие и монотонность жизни (Berlyne, 1960). Потребность человека в стимуляции — которая, как мы узнали из третьей главы, у некоторых людей (экстравертов) больше, чем у других (интровертов), — отчасти объясняет привлекательность «'американских горок», прыжков с парашютом, автомобильных гонок, прыжков на «тарзанках» и азартных игр. Люди того же экстравертного типа любят смотреть фильмы про вампиров, оборотней, маньяков или про пыточные камеры, адля некоторых людей, не желающих непосредственно сталкиваться с такого рода раздражителями, это служит источником косвенного удовольствия. Так или иначе все это придает жизни пикантность.
То. что убийства хорошо продаются, легко объяснить. Человек от природы любопытен и испытывает интерес к исследованиям, а изучение чего-то нового всегда волнует и возбуждает. Проявляя любопытство, человек или животное преследует одну цель — приспособиться к окружающей среде (Butler, 1954). Человек или животное изучает новую ситуацию, чтобы удовлетворить свое любопытство, теоретически считающееся имманентной психологической потребностью, и в процессе получения информации приспосабливается к новой ситуации. Л юбоиы гство к убийствам подготавливает нас к возможности того, что подобное могло бы случиться и с нами. Когда мы читаем о ci ранных и, по всей видимости, иррациональных убийствах, это помогает нам идентифицировать
сигнал опасности. Информация о подобных случаях может научить нас распознавать, кто убивает, а кто оказывается убитым и при каких обстоятельствах.
Однако если мы постоянно видим жестокость и убийства, то «приобретаем иммунитет» к ужасам. Многие авторы, пишущие на социальные темы, выдвигали убедительные аргументы в пользу того, что западная цивилизация пресытилась жестокостями и бесчеловечным поведением. Постоянные криминальные репортажи и детективные истории в средствах массовой информации темы делают человека нечутким к страданиям, при этом такие репортажи и передачи своим частым появлением создают впечатление того, что убийство и жестокость — нормальное и вполне обычное жизненное явление, и зрителю кажется, что убийства в действительности происходят часто. Этот феномен социальные психологи назвали эвристическим наличием (availability heuristic). Эвристика описывает когнитивные приемы, с помощью которых человек может быстро делать рациональные выводы об окружающем мире. Когда в новостях показывают красочные и пугающие репортажи о насильственных преступлениях, вполне вероятно, что человек запомнит наиболее яркие детали и будет в дальнейшем сверяться с ними. Когда человек впоследствии думает о насилии, то вспоминает наиболее яркие и страшные картины, и его страх перед жестокостью усиливается, а в сознании сам инцидент приобретает новый угрожающий масштаб.
В этой главе мы не будем детально рассуждать о том, почему нас привлекают рассказы об убийстве и жестокости, и не станем рассматривать последствия длительного воздействия криминальных репортажей. Мы поговорим об особо опасных преступниках. Наши размышления о преступности пригодятся нам, если мы рассмотрим человека как часть общества, которое испытывает неумеренную потребность в стимуляции и стремится узнать побольше о деталях преступления. Когда такой человек нечувствителен к страданиям и начинает сам стремиться к возбуждению, мучая и убивая, то в обществе возникает еще одна социальная проблема. Психология, как мы увидим в этой главе, предлагает некоторые варианты понимания и разрешения этой проблемы.
Определив основные термины, мы исследуем ситуативные факторы и факторы личностной предрасположенности, которые всегда имеют место, если речь идет об убийстве и преступном нападении, и начнем с данных, собранных социологами. Мы должны подчеркнуть, что приводим статистические данные лишь для того, чтобы дать представление о распространенности и социологических коррелятах преступлений, связанных с насилием. Затем мы более подробно опишем насилие в семье.
До сих пор в нашей книге теоретические темы рассматривались поверхностно и без привязки к конкретным преступлениям. Начиная с этой главы, мы свяжем описанные ранее теории и концепции с конкретными проявлениями преступного поведения.
Определения 179
Физическое нападение при отягчающих обстоятельствах 64%
Рис. 8.1. Распределение преступлений, связанных с насилием, в США Источник: ФБР, 2000
Определения
Криминалисты, как правило, изучают нападения . при отягчающих обстоятельствах и убийства вместе, в основном из-за того, что зачастую считают нападение неудавшейся попыткой убийства (Doerner and Speir, 1986; Doerner, 1988). Данн (Dunn, 1976) критикует подобную практику. Он отмечает, что число нападений при отягчающих обстоятельствах по крайней мере в двадцать раз больше количества убийств. «Учитывая такое неравенство в количестве, трудно представить себе, что даже четверть всех серьезных нападений являются покушениями на убийство или что они и были бы убийствами, если бы не подоспела медицинская помощь» (Dunn, 1976, р. 10). Следовательно, мнение о том, что физическое нападение при отягчающих обстоятельствах стоит в одном ряду с убийством, скорее всего, необоснованно; эти преступления различаются по ряду важных переменных, в том числе и по мотивам нападающего. Поэтому пурист будет настаивать на разграничении физического нападения и убийства.
Для наших целей разделение физического нападения и убийства нереалистично и нежелательно. Нереалистично, так как большинство исследований, посвященных характеристикам правонарушителей, сводят эти категории преступников в одну, объясняя это тем, что у большинства убийц, как правило, убийство оказывается не первым преступлением. А нежелательно такое деление постольку, поскольку с психологической точки зрения эти два типа поведения можно сравнить. Зачастую окончательный результат определяет применяющийся преступником вид оружия: например, выс грел из мощного пистолета с очевидностью чаще оказывается смертельным, чем ножевой удар (Gillin and Ochberg, 1970; Block, 1977). Ножевые удары или побои могу г представлять собой
поведение, напоминающее поведение убийцы, о котором рассказывают в специальных вечерних новостях в субботу. В юриспруденции убийство и физическое нападение четко разграничиваются; в психологии это разделение менее заметно.
Блок (1977) утверждает, что смерть является весьма вероятным исходом любого серьезного преступления, в том числе грабежа и изнасилования. Следовательно, убийство - это насилие, зашедшее слишком далеко. В целом мы согласны с Блоком и определяем предумышленное убийство и физическое нападение при отягчающих обстоятельствах как одну форму жестокого поведения, хотя в разделе статистики мы слегка разведем эти понятия. В последующих главах мы обсудим другие формы жестокого поведения, в том числе сексуальное насилие, вооруженный грабеж и поджог.
Убийство как преступление (криминальное убийство, предумышленное убийство) (Criminal homicide) - причинение человеку смерти в отсутствие законного оправдания или причины. С правовой точки зрения термин убийство (murder) — это «незаконное лишение жизни одного человека другим, совершенное со злым умыслом, явным или подразумеваемым». (Black, 1990, р. 1019). «Злой умысел» характеризует психическое состояние человека, который по своей воле, без законной причины или оправдания совершает поступок, приводящий к смерти другого человека. В большинстве государств убийство подразделяется на две степени, и такая законодательная ситуация дает судам возможность накладывать на некоторых убийц более серьезное наказание, чем на прочих. Законы некоторых штатов выделяют даже три степени убийства. Система степеней убийства была когда-то полезной и имела смысл, так как она позволяла дифференцировать убийц, заслуживавших смертной казни, от убийц, подлежащих тюремному заключению
180 Глава 8. Убийства, физические нападения и насилие в семье
Рис. 8.2. Убийства и непредумышленные убийства в США
(Gardner, 1985). В последнее время проводятся еще более тонкие разграничения. Как правило, убийство первой степени совершается сознательно, предумышленно и обдуманно. Убийство второй степени — это намеренное незаконное умерщвление другого человека, совершаемое, однако, без предварительного злого умысла. Например, убийства второй степени — это «преступления в состоянии аффекта», скажем, если разъяренный отец душит пьяного водителя, только что задавившего насмерть его сына. Хотя предварительного злого умысла здесь нет, разгневанный отец действительно хотел наказать убийцу.
В унифицированных отчетах о преступности и предумышленное, и непредумышленное убийство объединены в статистических целях под рубрикой «Убийство» (рис. 8.2). Существенное различие между предумышленным убийством (murder) и непредумышленным убийством (manslaughter) состоит в том, что для предумышленного убийства характерен злой умысел, а в непредумышленном убийстве он отсутствует. Непредумышленное убийство происходит, если человек убивает другого в результате преступной небрежности или неосторожности. Хотя у него не было намерения убивать, закон утверждает, что в таких случаях следует знать, что небрежные или безрассудные действия могут привести к смерти другого человека. Например, если человек в шутку размахивал пистолетом, а пистолет выстрелил и шальная пуля кого-то убила, этого человека могут обвинить в непредумышленном убийстве. Еще один пример — охотник, который стреляет в другого охотника, приняв его за дикую индюшку. Убийство по небрежности — это убийство другого человека без всякого умысла. Другими словами, преступник не собирался убивать жертву, но в определенной ситуации разволновался и расстроился настолько, что частично утратил контроль над собой. Примером такого убий
ства могут служить случаи, когда мужчина души г женщину во время занятий любовью. В некоторых штатах такое убийство приравнивается к убийству второй степени
В этой главе мы в соответствии с классификацией UCR объединим как предумышленное убийство, так и непредумышленное под рубрикой «убийство» (homicide). Нас не будут интересовать самоубийства, несчастные случаи, убийство по неосторожности или оправданное убийство (убийство человека, нарушившего закон, полицейским при исполнении служебных обязанностей или — в некоторых случаях - убийство частным лицом преступника во время совершения уголовного преступления).
Физическое нападение (Assault) - намеренное нанесение телесных повреждений другому человеку или попытка нанести такие повреждения. Это папа дение становится физическим нападением при отягчающих обстоятельствах (aggravated assault), если человек намерен нанести другому человеку серьезное телесное повреждение. Умышленное нападение часто сопровождается использованием смертельного или опасного оружия. Простое нападение (simple assault) — это незаконное намеренное нанесение телесных повреждений средней тяжести. При этом нападающий не применяет смертельное или опасное оружие или пытается нанести телесное повреждение другому человеку опять-таки без применения смертельного или опасного оружия.
Социологические корреляты убийства
Раса и этническое происхождение
В соответствии с цифрами, постоянно подтверждающимися в социологической литературе по криминологии, в подавляющем большинстве убийств, про
Социологические корреляты убийства 181
изошедших в США, так или иначе замешаны афроамериканцы. Такой паттерн наблюдается в течение многих десятилетий. Вольфганг (Wolfgang, 1958, 1961) изучил 588 убийств, о которых сообщалось в Филадельфии с 1948 по 1952 год, и обнаружил, что около 73% преступников и 75% жертв были афроамериканцами. Более того, в 94% всех указанных с лучаев афроамериканцы убивали афроамерикан цев или белые убивали белых; все это указывает на то, что большинство убийств носило внутрирасовый характер. Слово внутрирасовый означает, что преступники совершают преступления против людей своей собственной расы; тогда как межрасовый означает, что преступники совершают преступления против представителей другой расы. Последние данные показывают, что с 1999 года эта тенденция по-прежнему сохраняется: 93% жертв-афроамериканцев убили афроамериканцы, а 83% жертв-белых погибло от рук белых преступников (ФБР, 2000).
Как отмечалось в начале этого раздела, многочисленные исследования за прошедшие три десятилетия последовательно говорят о преобладании среди преступников афроамериканцев и о внутрирасовой природе убийства (Pokorny, 1965; Vossand Hepburn, 1968; Munford, Kazer, Feldman and Stivers, 1976; Zimring. Mukhergee and Van Winkle, 1983; Humphrey and Palmer, 1987; Hewitt, 1988). Большинство этих исследований посвящено разным географическим областям, в особенности городам. По результатам общенационального исследования, Ридел, Зап и Мок (Riedel, Zahn and Mock, 1985) сообщают, что по-прежнему по меньшей мере в 50% всех убийств преступниками являются афроамериканцы и что в целом убийства, как правило, бывают внутрирасовыми.
Ричард Блок в течение десяти лет проводил исследование преступности в Чикаго между 1965 и 1974 годами (Block, 1977) и обнаружил, что количество убийств возросло более чем в два раза, а расовое рас-пределепие изменилось очень незначительно В 1965 году 78% всех преступников и 72% жертв убийств составляли афро-американцы; в 1974 году эти цифры составляли 78 и 70% соответственно. В 1965 году 90% жер гв убийств и прсс супников были представителями одной и той же расы; для сравнения, в 1974 году уровень впутрирасовых инцидентов составлял 88%
Афроамериканцы составляют около 12% населения США, при этом на их долю приходится свыше 50% арестов за преступления, связанные с насилием. Около 50% арестованных за убийство и около 40% а|К'Стовапных за жестокое нападение афроамериканцы (ФБР, 2000). В целом около 40” .заключенных местных тюрем и около 50% заключенных государственных и федеральных тюрем - афроамериканцы. Выходцы из Латинской Америки составляют около 6% населения США, и на них приходится около 12% всех арестов за жестокие преступления. Тем не менее испаноамериканцы составляют только около 1% арестованных за убийства. Кроме того, выходцы из Латинской Америки составляют лишь около 7% заключенных в тюрьмах штатов и федеральных тюрем.
В настоящее время убийство является основной причиной смерти афроамериканцев как мужчин, так и женщин - в возрасте от 15 до 34 лет (Hammond and Yung, 1993; Humphrey and Palmer, 1987). Наибольшей опасности подвергаются афроамериканцы с низким социально экономическим статусом, живущие в центрах больших городов. Данные последних лет (ФБР, 2000) указывают, что в национальном масштабе мужчины-афроамериканцы имеют 1 из 40 шансов стат ь жертвой убийст ва. Вероятность белых мужчин оказал ься втакой же ситуации составляет 1 из 280. Афроамериканские женщины имеют 1 из 199 шансов стать жертвой убийства, а у белых женщин вероятность < тать жертвой составляет 1 из 794.
Очевидно, эти цифры отражают различного рода социальное неравенство, в том числе неравенство возможностей, всяческие формы расизма, дискриминацию в тюрьмах и с) тах. Например, схожий паттерн существует у канадских и американских индейцев. В то время как канадские индейцы составляют только 3 3.5% всего населения в Канаде, их доля среди заключенных в тюрьмах < граны 9% (Hart-nagel, 1987) В прерия х н северных районах, где население канадских иг .тепцев выше, они составляют свыше 40% населения тюрем и пенитенциарных заведений. В табл. 8.2 пт дзано неравенство в расовом и этническом распре н тении в местных изоляторах временного содержания (не тюрьмах) США, хотя в таблице не разграничиваются категории преступлений. Важный аспект таблицы пропорция представителей различных расовых и этнических групп, оказавшихся за решеткой, па 100 000 жителей этой группы, живущих в США. Видно, что афроамериканцев среди заключенных пепропорциона тьно много, за ними следуют'испаноамериканцы и американские индейцы.
Уровень убийств среди американских индейцев (потомков индейцев (скимоеов или алеутов) вдвое превышает показатели но убийствам среди белых, но не так высок, как > афроамериканцев (Bachman, 1992). В социологич<-‘< ;ой литературе встр< чается много объяснений неравномерного представительства рас в статистике преступности. Рони г Бахман в своем исследовании обнаружила интересную закономерность: среди американцев самый высокий уровень самоубийств наблюдас ся у американских индейцев, а самый низкий афроамериканцев. Бахман считает, что американские индейцы живут в субкульгу ре, которая < терпимо относится» как к внешним <|эор-мам наси шя (убийства), так и к внутренним (суицид). С ледует отметить, что среди американских индейцев и количество жертв насильственных преступлении намного выше, чем в других американских расовых и этнических подгруппах, он превышает средний уровень по стране более чем в два раза (Greenfeld and Smith, 1999). Более того, индейцы аме риканского происхождения чаще, чем представители других рас, претерпевают насилие со стороны представителей чужой р сы (межрасовое насилие) (Chaiken, 1999).
182 Глава 8. Убийства, физические нападения и насилие в семье
Таблица 8.1
Основные причины смерти в возрасте от 15 до 34 лет
Белые мужчины	Афро-американские мужчины
1.	Несчастный случай 2.	Суицид 3.	Убийство	1.	Убийство 2.	Несчастный случай 3.	Суицид
Заключенные изоляторов временного содержания, 1999 год	Таблица 8.2
Раса жертвы	Приблизительное количество	На 100 000 жителей в группе
Всего	605	942 Белых	249	900 Черных	251	000 Испаноамериканцев	93	800 Американских индейцев	5200 Азиатов	5200	222 127 730 288 247 46
Гендерные различия
Между убийствами и гендерными характеристиками сущее гвует устойчивая взаимозависимость. Вольфганг (Wolfgang, 1958) отмечал, что 82% убийц и 76% жертв в его филадельфийской выборке составляли мужчины. В частности, количество убийц на 100 000 человек составляло 41,7 для афроамериканских мужчин, 9.3 для афро-американских женщин, 3,4 для белых мужчин и всего 0,4 для белых женщин. Обратите внимание,-как фактор расы в значительной с гепсни сочетается с гендерным фактором: в группе афроамериканцев-мужчин уровень убийств намного выше. В табл. 8.3 отражены жертвы убийств в 1999 году и дается их распределение по полу и расе.
Данные 1999 года также отмечали, что 94% жертв-чернокожих были убиты чернокожими преступниками и 85% белых жертв были убиты белыми преступниками (ФБР, 2000).
Данные отчетов UCR показывают, что в число арестованных за убийство за год входят около 90% мужчин и 10% женщин (ФБР, 2000). Исследования в Хьюстоне (Pokorny, 1965), Чикаго (Voss and Hepburn, 1968; Block, 1977), Атланте (Minford et al., 1976), Северной Каролине (Humphrey and Palmer, 1987), в Манси, штат Индиана (Hewitt, 1988), Великобритании (Gibson and Klein, 1961), Израиле (Landau, Drapkin and Arad, 1974), в девяти различных американских городах (Zahn and Rickie, 1986) и в США в
Таблица 8.3
Жертвы убийств в зависимости от расы и пола, 1999 год
Раса жертвы	Всего	мужской	Пол жертвы женский	неизвестен
Белые	6310	4489	1818	3
Черные	5855	4734	1121	0
Другая раса	369	251	118	0
Неизвестная раса	124	84	28	12
Всего жертв	12658	9558	3085	15
Социологические корреляты убийства 183
целом (ФБР, 2000) по-прежнему подтверждают, что мужчин-убийц в процентном соотношении гораздо больше, чем женщин-убийц. Более того, разнятся и ситуации убийств, и жертвы женщин-убийц и мужчин-убийц, но к этой теме мы еще вернемся в девятой главе.
При исследовании статистики жертв проясняются интересные межкультурные отличия. Английские исследователи, например, обнаружили, что 60% жертв были женщины; американские исследования показывают, что число женшин-жертв составило около 25%. В израильском исследовании среди жертв убийств, совершенных преступниками еврейского происхождения, женщины составили 51%, а среди жертв убийц иееврейского происхождения женщин было всего 34%. Эти данные показывают, насколько важно учитывать возможные культурные детерминанты и характер межличностных отношений в исследовании количества убийств.
Возраст
Национальная статистика из всех источников с однообразной регулярностью продолжает указывать на гот факт, что около половины всех арестованных за жес гокое преступление - молодые люди в возрасте 20-29 лет. Молодые люди также чаще становятся жертвами. Например, число убийств среди молодежи (в возрасте 15 24 лет) возросло за прошедшие гри десятилетия на 300%; убийство стало второй (после смерти от несчастного случая) главной причиной смерти среди молодых людей (Lore and Schultz, 1993).
В США средний возраст убийц — около 29 лет (Riedel, Zahn and Mock, 1985). Самый высокий уровень преступности приходится на молодых афро-аме-риканских мужчин в возрасте от 18 до 22 лет (ФБР, 2000).
Как мы узнали из второй главы, большинство преступных биографий оказываются короткими: как правило, они обрываются между поздним отрочеством и ранней зрелостью (у тех детей, чье преступное развитие ограничивается подростковым возрастом). Тем не менее некоторые подростки в дальнейшем встают на путь преступного развития и совершают ряд мелких и серьезных преступлений, уже выйдя из возраста ранней зрелости (группа детей, следующих по пути преступного развития на протяжении всей жизни).
Социально-экономический класс
Криминалисты давно выдвигали предположения о том, что преступления, в том числе и особо опасные, совершаются главным образом среди представителей низших социально-экономических классов. Последние исследования (см., например: Williams, 1984; Smith and Bennett, 1985; Bailey, 1984; Blau and Blau, 1982; Hawkins, 1985) также подтверждают гипотезу о том, что насилие связано с низким социальным статусом или с экономической и социальной дискриминацией.
Ти ггл (Tittle and Villemcz, 1977; Tittle, 1983) в своих исследованиях и комментариях оспаривает теорию
и эмпирические исследования, базирующиеся на классовых различиях в уровне преступности. Титтл отмечает, что криминалисты разрабатывали свои теории и проводили исследования, опираясь на необоснованные заключения о низших слоях общества. Титтл и Виллемов (1977) проанализировали 35 исследований, основанных на данных анкетирования, и пришли к выводу, что предполагаемая связь между социальным классом и преступностью — миф.
Другие криминологи считают, что отвергать такую взаимосвязь преждевременно. Брейтуэйт (Braithwaite, 1981) проанализировал свыше сотни исследований и не согласился с заключениями Титтла, найдя аргументы в поддержку того, что представители низшего класса совершают больше преступлений, чем представители других классов. Эллиотт, Эиджтон и Хейзинга (Elliott, Ageton and Huizinga, 1980), проанализировав данные опросов молодежи, указали, насколько важно разграничи гь серьезные преступления против людей и собственности и несерьезные проступки. Они отметили, что молодые представители низших слоев общества чаще совершают серьезные преступления или оказываются их участниками, чем другие молодые люди.
Торнберри и Фарнуорт (Thomberry and Farnworth, 1982) предлагают ориентироваться не на социальный класс, а иа социальный статус (social status). Социальный статус самого человека, как они считают, связан с преступной деятельностью сильнее, чем социальный класс его семьи. Используя данные исследования коэффициента рождаемости, они обнаружили мало классовых различий в преступной деятельности молодежи. Тем не менее люди с низким социальным статусом, став взрослыми, принимали участие в преступной деятельности значительно чаще.
В настоящее время взаимосвязь между социально-экономической позицией в обществе и жестоким поведением взрослого (за исключением беловоротничковых или профессиональных преступлений) представляется несомненной, однако остается неясным, что именно эта взаимосвязь означает. Во второй главе мы также выяснили, что взаимосвязь между преступлением и бедностью сложна и в ней задействованы тысячи самых разных факторов.
Взаимоотношения жертвы и преступника
До последнего десятилетия работы ученых и психологов последовательно указывали на то, что по крайней мере в 2/3 всех случаев убийств преступник и жертва были хорошо друг с другом знакомы (Wolfgang, 1958; Bullock, 1955; Svalastoga, 1956; Driver, 1961; Hepburn and Voss, 1970; Wong and Singer, 1973). По данным Вольфганга, жертва и преступник не знали друг друга лишь приблизительно в 14% случаев. В чикагском исследовании Хепберн и Восс (Hepburn and Voss, 1970) приводили данные, согласно которым процент случаев, когда убийца и жертва были не знакомы между собой, оказался чуть выше — 19%.
Недавняя статистика UCR (ФБР, 2000) показывает, что приблизительно половина жертв убийц в 1999 году были или в родстве с преступником (14%),
184 Глава 8. Убийства, физические нападения и насилие в семье
Преступник неизвестен 40%
Рис. 8.3. Жертвы убийств и отношения между убийцей и жертвой, 1999 год
Источник: ФБР, 2000
Таблица 8.4
Общая статистика убийств, число жертв и преступников за 20 лет с 1976 по 1997 год
Жертва	Преступник	
	женщина	мужчина
Супруг	28,3%	6,8%
Бывший супруг	1,5%	0,5%
Ребенок/приемный ребенок	10,4	2,2
Другая семья	6,7	6,9
Приятель/подруга	14,0	3,9
Знакомый	31,9	54,6
Незнакомец	7,2	25,1
или знакомы с ним (34%). 12% преступников считались незнакомыми людьми. В остальных 40% случаев взаимоотношения не были установлены (рис. 8.3). В 1999 году среди всех женшин-жертв 32% были убиты мужьями и любовниками, в то время как всего 3% жертв-мужчин были убиты женами или любовницами. В табл. 8.4 приводится совершенно новый взгляд на эти данные. Во-первых, таблица отражает данные всех убийств, совершенных за последние двадцать лет. Во-вторых, в ней показано, кого имели тенденцию убивать мужчины и женщины в отличие от предыдущих данных, использовавших метод подсчета жертв. Другими словами, табл. 8.4 показывает, что за период в более чем 20 лет супруги чаще убивали женщин, чем мужчин; данные 1999 года показывают, что когда убивают женщин, чаще всего это делают мужья или сексуальные партнеры.
30% убийств в 1999 году произошли в результате ссор и еще 17% стали следствием деятельности злоумышленников: жертвы были убиты во время совершения грабежа, поджога или торговли наркотиками. 5% убийств были совершены юношескими преступными группировками (табл. 8.5).
Мужчины каждый год оказываются жертвами пре ступников-иезнакомцев вдвое чаще, чем женщины. (ФБР, 2000). С возрастом женщины вероятнее становятся жертвами преступления, совершенного незнакомцем, а у мужчин эта вероятность не меняется на протяжении всей жизни (данные Министерства юстиции США, 1989b).
Если убийство совершается в семье или знакомым человеком, то убийца и его жертва, как правило, обладают одинаковыми демографическими характеристиками, а если убийство совершается незнакомым человеком, то наблюдается явная тенденция, что пре ступник, в отличие от жертвы, окажется моложе и принадлежит к другой расе (Riedel, Zahn and Mock, 1985).
Оружие
Чаще всего убивают при помощи пистолета или ножа, однако такой выбор подвержен некоторому влиянию пола, расы, географических факторов и пр. Например, в Филадельфии в начале 1950-х годов жертву чаще всего закалывали ножом (Wolfgang,
Социологические корреляты убийства 185
1958), тогда как в Чикаго в 1960-е годы и в начале 1970-х в жертву обычно стреляли (Hepburn and Voss, 1970; Block, 1977). Позднее в Чикаго количество убийств, совершаемых из огнестрельного оружия, возросло почти в три раза (Block, 1977). При этом число смертей от других видов оружия увеличилось незначительно.
Данные но стране показывают, что огнестрельное оружие использовалось более чем в 69% случаев всех убийств между 1993 и 1997 годами (Zawitz and Strom, 2000), а ножи использовались менее чем в 10% случаев (ФБР, 2000). В 81% всех убийств с применением огнестрел ьного оружия применялось легкое огнестрельное оружие, в 6% случаев — дробовики, в 5% — винтовки и в 7% - неустановленное огнестрельное оружие. Более того, в 1998 году в перестрелках были ранены 400 полицейских офицеров, 58 офицеров полиции были убиты во время схваток с преступниками (Zawitz and Strom, 2000).
В 1994 году 44 миллиона американцев владели 192 миллионами единиц огнестрельного оружия; 65 миллионов единиц составляло легкое огнестрельное оружие (Cook and Ludwig, 1997) и еще 12,5 миллионов единиц огнестрельного оружия было приобретено между мартом 1994 и ноябрем 1998 года (Управление судебной статистики, 1999). Хотя в Америке продается достаточно оружия, чтобы снабдить им всех взрослых американцев, в действительности оружием владеют только 25% взрослых 74% владельцев оружия обладают одной или двумя единицами оружия. Больше всего оружия разных видов в Америке имеется у образованных людей, закончивших колледж и живущих в сельских областях и небольших городах (Cook and Ludwig, 1997). Около 14 миллионов взрослых (приблизительно */3 владельцев оружия) имеют его при себе для самозащиты. 2/3 тех, кто держит оружие под рукой, хранят его в автомобилях, а остальные носят с собой.
Таблица 8.5
Обстоятельства убийства и пол жертвы, 1999 год
Обстоятельства	Всего жертв	Мужчины	Женщины	Пол неизвестен
Всего	12658	9558	3085	15
Общее число убийств, связанных с уголовными преступлениями	2137	1710	425	2
Изнасилование	46	1	45	0
Грабеж	1010	872	138	0
Проникновение в жилище с целью кражи (Берглэри)	79	46	33	0
Похищение имущества	14	10	4	0
Похищение транспортных средств	13	12	1	0
Поджог	63	37	26	0
Коммерческое преступление	7	6	1	0
Другие сексуальные преступления	19	8	11	0
Преступления, связанные с нарушением закона о наркотиках	564	519	45	0
Азартные игры	17	17	0	0
Прочие, неопределенные	305	182	121	2
Подозрение на уголовные преступления	64	52	12	0
Убийства, не связанные с уголовными преступлениями, всего	6678	4879	1796	3
Любовный треугольник	133	97	36	0
Ребенок, убитый няней	32	18	14	0
Ссора под влиянием алкоголя	187	169	18	0
Ссора под влиянием наркотиков	111	85	26	0
Спор из-за денег	211	176	35	0
Другие споры	3391	2450	940	1
Убийства в среде преступников	116	111	5	0
Убийства в среде юношеских преступных группировок	579	548	31	0
Убийства в местах лишения свободы	11	11	0	0
Нападение снайпера	4	3	1	0
Прочие, неопределенные	1903	1211	690	2
Обстоятельства преступления неизвестны	3 779	2917	852	10
186 Глава 8. Убийства, физические нападения и насилие в семье
Таблица 6.6
Оружие, применявшееся мужчинами и женщинами-убийцами, 1998 год
Применявшееся оружие	Убийца	
	женщина	мужчина
Легкое огнестрельное оружие	42%	51%
Другие виды огнестрельного оружия	11%	16%
Нож	31%	18%
Тупой предмет	4%	6%
Другие виды оружия	12%	9%
Источник: Greenfeld, 1999, с. 4
Приблизительно каждые 14 минут в Америке кто-то умирает от огнестрельного ранения. Около половины этих смертей - самоубийства, около 44% — убийства и 4% — непреднамеренные убийства. (Washington Post, October 12,1993; Zawitzand Strom, 2000). Более того, исследование в New England Journal of Medicine (Washington Post за 12 октября 1993 года) показывает, что распространенное представление о том, что наличие оружия защищает человека от насилия, оказывается ошибочным. Исследование обнаружило, что в тех домах, где имеется оружие, член семьи погибает в три раза чаще, чем в домах, где оружия нет.
Другие факторы
В исследованиях постоянно фигурируют и некоторые другие факторы, связанные с насильственными преступлениями.
Факторы времен и. Убийства одинаково распределяются по всем 12 месяцам в году, хотя в праздники (в декабре и январе) наблюдается небольшое увеличение числа убийств, и чуть больше убийств проис ходит в летние месяцы. Праздники - это время, когда многие семьи собираются вместе, чтобы их отметить, и тогда межличностное напряжение и потребление алкоголя достигает максимального уровня. Чаще всего убийства происходят в выходные, особенно между 8 часами вечера в субботу и 2 часами дня в воскресенье (Wolfgang, 1958; Hepburn and Voss, 1970; Block, 1977).
Опрометчивое поведение жертв. Вольфганг также обнаружил, что около 26% случаев убийств были спровоцированы опрометчивостью жертв, то есть жертва сама в значительной степени была виновата в своей гибели. Хепберн и Восс (1970) обнаружили, что около 38% убийств в Чикаго, по всей видимости, были спровоцированы жертвой. Исследования действительно предполагают, что мотивы убийства преступника зачастую базируются на пустячных ссорах и домашних скандалах, в которых оба участника проявляли сильную агрессию. Вспомните феномен эскалации, описанный в предыдущей главе, когда мы отмечали, что некоторые люди стремятся отомстить за
нанесенные им оскорбления и удары. Более того, словесные перебранки часто переходят в физические драки. Если не учитывать контекст, в котором они происходят, факторы опрометчивого жестокого поведения часто прискорбно тривиальны. Однако стати стика преступлений из-за опрометчивости жертв меняется, так как происходит все больше убийств, жертвами которых оказываются незнакомые преступнику люди.
Алкоголь. Он постоянно фигурирует как фактор, связанный с убийством. Вольфганг сообщает, ч го почти в 2/3 случаев или жертва, или преступник, или и те и другие пили перед убийством спиртные напитки. Взаимосвязь между алкоголем и насилием будет детально описана в главе 12.
Социологические корреляты нападения
Конечно, физическому нападению посвящено не так много исследован ни и публикаций, как убийству, и оно не так сильно привлекает внимание общественности. И все же физическое нападение при отягчающих обстоятельствах — самый серьезный тип преступления, связанного с насилием; на его долю приходится свыше 60% особо опасных преступлении (ФБР, 2000; см. рис. 8 1 и 8 4). В среднем ежегодно происходит приблизительно миллион случаев физи ческого нападения и свыше шестисот тысяч простых нападений. В 1999 году в США на каждые 100 000 человек приходилось336,1 жертв физического нападения; по сравнению с 1990 годом это число снизилось на 21% (ФБР, 2000; см. рис. 8.4). В 1999 году самый высокий уровень физических нападений при отягчающих обстоятельствах наблюдался в июле, а самый низкий в феврале. Примерно семь из каждой тысячи жертв - жертвы простого нападения. Более того, каждый год людям наносится около 240 000 несмертельных огнестрельных ранений и на каждое смертельное ранение приходится от 4 до 6 опасных, но не смертельных ранений (ФБР, 2000).
Около 40% арестованных за убийство, физическое нападение при отягчающих обстоятельствах или про
Насилие в семье
187
стое нападение составляют афроамериканцы. Как и убийства, нападения в подавляющем большинстве случаев происходят между представителями одной расы (Dunn, 1976; Block, 1977; ФБР, 2000).
Жертва и преступник знают друг друга или состоят в родстве по крайней мере в 50% случаев нападения (данные Министерства юстиции США, 1988b, 1989b; ФБР, 1997). Как и можно было ожидать, огнестрельное оружие при нападении используется значительно реже, чем при убийстве. В своем чикагском исследовании Блок (Block, 1977) обнаружил, что во время нападения чаще всего использовались руки, кулаки или ноги. Данн (1976) обнаружил схожие результаты в проекте, осуществленном в округе Вест-честер, штат Нью-Йорк. В 1996 году 34% физических нападений были совершены тупыми предметами или опасным оружием (ФБР, 1997). Оружие наподобие рук, кулаков или ног использовались в 26% нападений, огнестрельное оружие - в 22% случаев, а ножи или режущие инструменты — в 18% случаев.
Около половины арестованных за нападение были молодые люди. Подавляющее большинство составляли преступники моложе 25 лет. Кроме того, мужчины по числу арестов за нападения превосходят женщин в пропорции 7 к 1 . Из 15,4 миллиона студентов колледжей в 1995 году около полутора миллионов были замешаны в особо опасных преступлениях (Greenfeld, 1998). Физическое нападение при отягчающих обстоятельствах — самая распространенная форма преступлений, связанных с насилием, в кампусах колледжей; оно составляет 28% всех преступлений, за ним следуют грабеж (12%) и изнасилования (9%) (Seymour, 2000). Около 87% насильственных преступлений, совершаемых студентами колледжей, происходят вне кампуса. Около 1 /3 связанных с насилием столкновений с участием студентов колледжей происходили в состоянии алкогольного опьянения.
Остальная часть главы посвящена семейному насилию и различным его разновидностям. А в главе 10 мы сосредоточимся на конкретных типах убийства и коснемся психологического объяснения насилия в целом.
Насилие в семье
Насилие в семье (его еше называют домашним насилием) это любое нападение, избиение и сексуальные оскорбления пли преступление, которое приводит к ранению или смерти члена семьи от рук другого человека, проживающего совместно с ним (Wallace and Seymour, 2001). Более того, насилие в семье это "постоянно подрывающее силы переживание в доме физического, психологического и 'или сексуального оскорбления, связанного с усилением изоляции от внешнего мира и ограничением личной свободы и доступа к средствам жизни» (Wallace and Seymour, 2001, ch. 10, p. 4). Приблизительно одно из каждых пяти убийств и непредумышленных убийств в США включает убийство одного члена семьи другим, а большинство убийств (приблизительно 50% такого рода преступлений) — убийство супруга или супруги. Схожая статистика была также приведена в Канаде (Silverman and Mulkhergee, 1987). Убийства в семье составляют около 45% всех убийств в Англии и Уэльсе (Home Office, 1986; d’Orban and O’Connor, 1989). Плохо исследовано такое насилие в семье, после которого происходит расширенное самоубийство, когда члены семьи убивают других родственников и затем кончаю г с собой. Одна из причин такою невнимания заключается в том, что убийства с последующим самоубийством происходягогносителыю редко, на них приходится менее 2% всех убийств. Как постоянно показывают исследования, высокая пропорция убийств с последующими самоубийствами (как правило, намного больше 50%) включает убийство супругов или зачастую бывших супругов.
1400
| 1200
<D Ь
* 1000 о
°	800
' о
? 600 л
g 400 о О.
>	200
1985	-1987	1989	1991	1993	1995	1997	1999
Год
Рис. 8.4. Физическое насилие при отягчающих обстоятельствах в США
188 Глава 8. Убийства, физические нападения и насилие в семье
Исследование случаев насилия в семьях афроамериканцев во многом оказалось далеким от реальности (Plass, 1993). Факты, однако, показывают, что насилие в афро-американской семье схоже с насилием в белых семьях, за исключением того, что уровень его в семьях афроамерииканцев значительно выше. «Как и в случаях всех типов убийства, афроамериканцы становятся жертвами насилия от рук членов семьи гораздо чаще, чем представи тели всех других групп в США» (Mercy and Salzman, 1989). Приблизительно в 7% случаев преступников аре< товываютза простые нападения или нападения па членов семьи при отягчающих обстоятельствах (Министерство юстиции США, 1989b). Хотя такую официальную статистику, к сожалению, нельзя считать полной, в пен четко просматривается значительная доля семейного насилия.
В каких-то вариантах семейное насилие, вероятно, существовало с первобытных времен. Тем не менее, если не счи гать внутрисемейное убийство, семейное насилие традиционно не считалось серьезным правонарушением или, во всяком случае, преступлением, заслуживающим уголовного преследования в США В правительстве и в судах длительное время считалось, чк) семейные отношения требуют неприкосновенности; бы говало представление о том, что родители имеют право физически наказывать дет ей, что муж обладает божественным правом па сексуальный доступ к своей жене или что женщины и непослушные дети часто сами провоцируют побои и к тому же эти побои зас. |ужепы (Pieck, 1989). Такое представление в последние годы подвергалось резкой критике, и различные <апнтересованные i руины пытались не только допест и эту проблему до широких масс, но и активизировать юристов и задействовать систему уголовного нрава, ч гобы в не, ти более строгие законодательные и социальные санкции.
Краткая история современной эры семейного насилия
В 1962 году, когда педиатр из Денвера Генри Кемпе и четыре его колли и медика опубликовали в Journal of the American Medical Associat ion статью «Синдром жест окого обращения с ребенком», началась новая эра в исследованиях па тему семейного насилия (Kempe, Silverman, Steele, Drocgcmucller and Silver, 1962). В этой статье приводились свидетельства того, что j детей, которых, по всей видимости, систематически избивали родители, обнаруживались повторяющиеся множественные переломы кос гей. Эта статья способствовала тому, что постепенно « ;аиовообнаружились» серьезные нарушения в восингании и насилие в отношении де гей. Конечно, причиной того, что общество и ученые стали по-новому смогрет ь на жес гокос гь в отношении детей, стала пе только эта статья. В 1960-х годах резко возросло массовое и влиятельное движение за благополучие детей, и это движение привлекло внимание публики и профессионалов к положению детей, с которыми жестоко обращаются или воспитанием которых пренебрсчаюг.
В начале 1970-х годов движение женщин оказало очень серьезное влияние па выявление фактов избие
ния жен и вскоре после этого привлекло внимание к насилию в браке. Движение, начавшееся в русле борьбы за права женщин, вскоре получило поддержку как проблема законодательства и правопорядка (Pieck, 1989). Женское движение привело к тому, что в правительстве приняли новые законодательные акты, ужесточавшие наказания за избиепиеженщин, расширились гражданские методы борьбы с жестоким обращением с женщинами, и в результате женщинам-жертвам с гало легче выдвигать обвинения против нападающих (Pieck, 1989). В 1980-е годы общество признало существование некоторых других типов семейного насилия - от насилия над братьями и сестрами до насилия взрослых детей но отношению к пожилым родителям, — и эти нарушения стали изучат ь на практике. Итак, насилие в семье - это жестокое обращение супруга или сексуального партнера, насилие в отношении ребенка, братьев и сестер, оскорбление пожилых членов семьи и насилие детей но отпоптепию к родителям. В настоящее в|темя лучше всего изучена область жестокого обращения с детьми, в этой сфере появились серьезные теоретические разработки и проведено множество новых исследований (Finkclhorand Lewis, 1988). Проблема жестокого обращения с детьми широко обсуждалась в прессе. Национальные опросы покатали, что в 1976 году только 10% всего населения страны считали жестокое обращение с детьми серьезной проблемой, однако уже в 1983 году так думали уже свыше 90% населения (Wolfe, 1985).
Тем не менее, несмотря на общественный ип герес и озабоченность темой насилия в семье, мы по-прежнему очень мало о нем знаем. Систематические исследования насилия в семье тема новая и зачастую недостаточно ратработанная учеными. Даже определения, термины и понятия здесь чрезвычайно расплывча гы, двусмысленны и применяются непоследовательно, так что данные исследований не всегда можно сравнить, обобщить и опираться на них в дальнейшем (Weis, 1989). Например, неясно, что мы должны понимать под насилием в семье. Остается непонятным, нужно лн считать насилием словесные угрозы, крик, оскорбления, агрессивные жесты, запугивания или избиение или только серьезные физические формы насилия - удары, ножевые ранения, стычки, стрельбу и поджоги. Исследования, проводившиеся в 1960-х и 1970-х годах, например, показали, что от 84 до 97% всех роди гелей так или иначе применяли в процессе воспитания детей физическое наказание (Gelles, 1982). Конечно мы пе можем сделать вывод о том, что 90% американских родителей в это время жестоко обращались со своими детьми. Скорее, такой высокий показатель уровня телесных наказаний был вызван укоренившимся традиционным представлением о том, что редкое применение физического наказания полезно для воспи гания ребенка. Хотя эта традиция в паше время меняет ся и родители нечасто наказывают детей физически или нс наказывают их вообще, все же остается мной) противоречий во взглядах: например, можно ли считать родительские шлепки и подзатыльники насилием или нет.
Также неясно, чем термин насилие отличается от оскорбления, плохого обращения, пренебрежения,
Насилие в семье
189
эмоциональной и социальной депривации. Как отмечал Жилье (Gelles, 1982), термин «синдром жестокого обращения с ребенком» (battered child syndrome) быстро сменился терминами «насилие над детьми», «пренебрежение воспитанием детей» и «плохое обращение с детьми». Кемпе и его помощники определяли жестокое обращение с детьми только как физическое насилие, однако сюда относятся и другие виды поведения и проступков родителей и воспитателей. Более того, остается неясным, каких родственников и близких людей нужно включить в список, когда мы говорим о насилии в семье. Нужно ли причислять к членам семьи любовников, близких друзей, супругов, дальних родственников, бывших и разведенных супругов? Итак, при изучении насилия в семье возникают проблемы с терминологией, так как термины определяются по-разному и зачастую нечетко - например, в выборку включаются разные члены семьи — и поэтому трудно сравнить данные различных исследований и сделать достоверные выводы. Кроме того, каждое исследование собирает данные из разных источников и часто применяет различные процедуры и методологию для классификации и анализа данных.
Для наших целей мы разделим все вопросы, связанные с насилием в семье, на четыре основные группы. 1. Насколько распространено насилие в семьях? 2. Каковы самые распространенные характеристики (или корреляты) преступника и жертвы? 3. Есть ли существенные различия между насилием в семье и другими видами насилия (например, уличным насилием)? 4. В чем причины семейного насилия? Мы проанализируем исследования в этих четырех областях с учетом уже упомянутых нами основных трудностей определения, выборки и методологии. Отметим также, что сексуальное насилие в семье, о котором мы здесь упоминаем вскользь, будет подробно описано в девятой главе.
Частотность, распространенность и природа пренебрежения родительскими обязанностями и жестокого обращения с детьми
Оценки распространенности и частотности насилия в семье широко варьируются. Термин частотность (incidence) в этом разделе характеризует общее число случаев в год. Распространенность (prevalence) характеризует пропорцию населения, подвергшегося жестокому обращению в детстве, как. например, число детей, переживших насилие, в пересчете на 1000 детей в генеральной совокупности.
В 1998 году по статистике жертвами плохого обращения стали 903 000 детей во всей стране (Национальная система оценки жестокого обращения с детьми и пренебрежительного отношения к ним (National Child Abuse and Neglect Reporting System), 2000). Распространенность такого рода виктимизации составляла 12,9 па 1000 детей, и этот уровень снизился по сравнению с 1997 годом, когда он составлял 13,9 на 1000 детей. Плохое обращение с детьми характеризует все формы насилия и/или пренебрежения родительскими обязанностями. Более половины жертв (53,5%)
были жертвами пренебрежения и почти четверть (22,7%) подвергались физическому насилию. Приблизительно 12% подвергались сексуальным домогательствам и еще 6% получили психологические травмы. Свыше четверти жертв были жертвами двух и более типов плохого обращения. В табл. 8.7 даны определения каждого из этих терминов.
Самые высокие показатели жертв приходятся на возрастную группу от рождения до трех лет, и с возрастом ребенка этот уровень снижается. Преступники, жестоко обращающиеся с детьми или пренебрегающие ими, определялись как люди, которые плохо обращались с ребенком, если были близкими родственниками или воспитателями ребенка, и это преимущественно женщины (3/5 от общего числа случаев). Более чем 4/5 (87,1%) жертв подвергались плохому обращению со стороны одного или обоих родителей. Самый распространенный паттерн плохого обращения — пренебрежение воспитанием ребенка со стороны матери (44,7%). В случаях сексуального насилия более половины (55,5%) жертв подвергались насилию взрослых мужчин.
Девочки подвергаются насилию всех трех типов (физическому, сексуальному п эмоциональному) чаще, чем мальчики. Кроме того, дети женского пола дошкольного возраста чаще становятся жертвами убийц-матерей, чем дошкольники мужского пола (Mann, 1993). В 1998 году, по статистике, от насилия и недосмотра умерли 1100 детей, этот уровень составляет приблизительно 1,6смсртина 100000детей впопуля-ции (Национальная система оценки жестокого обращения с детьми п пренебрежительного отношения к ним, 2000). Такая цифра детской смертности, вполне вероятно, занижена. Комиссия по насилию по отношению к детям и пренебрежению воспитанием (1995) приводит данные, согласно которым каждый год в результате плохого обращения умирает по крайней мерс 2000 детей. Крайне трудно определить, сколько детей в действительности умирает каждый год от жестокого обращения. Детская смертность из-за плохого обращения, скорее всего, недостаточно отражена в статистике, потому что в ряде случаев смерть попадает в разряд несчас тных случаев или относится к смерти в ре-зультатесиндрома внезапной смерти новорожденного, хотя, если возможно было бы провести полное расследование, и этот вид смерти мог попасть в статистику смертей вследствие жестокого обращения.
Интересно, что, по данным исследований, в семьях с дисфункциями часто жестокое обращение с детьми сопровождается и жестокостями в отношении животных (Arkow, 1998). То есть взрослые, которые жестоко обращаются с домашними животными в семье, также часто ведут себя жестоко п бесчеловечно в отношении детей. Насильники часто угрожают, что причинят вред домашнему животному или действительно убьют его. желая напугать ребенка или наказать его. Существует прочная связь между оскорблением супруги и жестокостью по отношению к домашним животным. В одном исследовании больше половины женщин, проживающих в приюте, сообщали, ч го их домашние животные пострадали или погибли от руки пар гнера, а сами они откладывали свой переезд в приют из-за того, что
190 Глава 8. Убийства, физические нападения и насилие в семье
Таблица 8.7
Определения насилия по отношению к детям и пренебрежительного к ним отношения
Тип насилия
Определение
Физическое насилие
Эмоциональное насилие
Эмоциональное пренебрежение
Сексуальное насилие
Пренебрежение ребенком
Похищение и использование детей
Мать или отец сознательно причиняют ребенку вред или физические травмы или позволяют, чтобы ребенка мучили, истязали или жестоко наказывали
Хронический паттерн поведения, когда ребенка унижают или лишают любви, чтобы добиться конкретного поведения, или подвергают жестокому и неприемлемому наказанию
Неспособность предоставить ребенку соответствующую поддержку, внимание и любовь
Использование ребенка или подростка для сексуального удовлетворения другого человека
Хроническая неспособность родителя или опекуна удовлетворить основные потребности ребенка, например, предоставить пищу, одежду, жилье, возможность получать образование, защиту и надзор
Похищение ребенка из-под надзора родителей. Похищение незнакомыми людьми или сексуальное использование ребенка - порнография и проституция
Источник: Adapted from Whitcomb, 2001
боялись, что их животным причинят вред (Ascione, 1997).
Каждый год тысячи детей убегают их дома, чтобы спастись от насилия или пренебрежительного отношения. Во многих случаях один из родителей похищает ребенка у роди геля-опекуна. Похищение детей незнакомцами происходит реже, но когда это происходит, у ребенка значительно меньше шансов остаться в живых (Whitcomb, 2001). В 1998 году, ио данным полицейских отчетов, было подано 749 100 заявлений о пропаже детей (National Crisis Information Center, 1999).
Синдром Мюнхгаузена
Необычный, но серьезный тип насилия над детьми называется синдром Мюнхгаузена (Munchausen syndrome). Синдром Мюнхгаузена это форма насилия над детьми, при которой один из родителей (обычно мать) или оба родителя постоянно и часто показывают ребенка врачу, при этом фальсифицируя симптомы или непосредственно создавая их (Murray, 1997). Синдром Мюнхгаузена сам по себе - хроническое и упорное стремление к медицинскому лечению некоего сочетания симптомов, при этом взрослый или фальсифицирует эти симптомы, или сознательно причиняет ребенку вред (Murray, 1997). Случаи синдрома Мюнхгаузена обнаруж! ।ваются в семьях всех социально-эмл ю-мических уровней (Pearl. 1995), а жертвы чаще всего — дети от младенцев до восьми лет (Jones et al., 1986). Жертвами могут оказаться дети как мужского, так и женского пола. В болыпинс гвеслучаев (около 98% всех случаев) прес тупные родители матери, а отец зачастую даже не знает, что происходит. Среди жертв, по-видимому, пет гендерных предпочтений, так как дети мужского и женского пола иредсгавлепы в равном количестве.
Очень часто преступная мать хорошо разбирается в медицине, может выдумать симптомы и уже имеет опыт симуляции болезней, а может быть, и сама профессионал в медицине. Кроме того, мать в таких случаях, как правило, очень внимательна к ребенку и неохотно расстается с ним на время медицинского осмотра или лечения. Еще один важный симптом синдрома Мюнхгаузена — ситуация, когда ребенок болеет, не реагируя па лекарства, или его болезнь приобретает форму хронической, становится постоянной, загадочной и необъяснимой. Еще один симптом синдромг! Мюнхгаузена проявляется в серии физических или лабораторных данных, которые очень необычны, не соответствуют медицинской истории и физически или клинически невозможны. В крайних случаях бывает, что кто-то из родителей заставляет ребенка голодать, отец или мать душит ребенка, наносят вагинальные или ректальные повреждения, чтобы вызвать кровотечение, иногда |ю-дители добавляют жир в стул ребенка, чтобы анализы показали патологию, или мать время от времени добав-ляетсвою кровь в мочу ребенка или вводит ему внутривенно в кровь какое-то вещество перед анализом в лаборатории (Murray, 1997; Pearl, 1995). Край line формы подобного насилия, конечно, ведут к серьезной травме или даже смерти. К сожалению, раснроетрапеппость или частота синдрома Мюнгхаузсна в наше врт'мя неизвестны, вероятно, эго происходит из-за того, что трудно распознать сфабрикованные болезни и отличить их от настоящих.
Синдром тряски младенца
Еще одна форма насилия над детьми - синдром тряски младенца (shaken baby syndrome), когда о ген, мать или воспитатель обычно в состоянии раздражения или в приступе гнева так трясет ребенка, что
Распространенность, частотность и природа насилия в отношении пожилых людей	191
наносит ему серьезную травму. Хотя не существует точной статистики относительно частоты такой формы насилия, психологи в целом придерживаются единого мнения, что чаще всего причиной смерти детей (свыше 50%) является травма головы и что во многих случаях родители сильно трясли ребенка. (Du-haime, Christian, Rorke, and Zimmerman, 1998; Showers, 1999; Snuthey, 1998). Эллис и Лорд (Ellis and Lord, 2001) приводят статистику, согласно которой 10-12% всех смертей из-за жестокого обращения с детьми вызваны синдромом тряски ребенка (см. также сведения национальной информативной и справочной службы (National Information Support and Referred Service, 1998)). Кроме того, имеющиеся исследования позволяют предположить, что 70-80% преступников такого типа мужчины, чаще всего — отцы жертв (Child Abuse Prevention Center, 1998; Ellis and Lord, 2001). Жертвами оказываются в равной степени дети как мужского, так и женского пола. И конечно, не все дети-жертвы синдрома тряски ребенка умирают: многие из них страдают от серьезных повреждений мозга, например, от церебрального паралича, слепоты, глухоты, судорог, мозговых дисфункций или впадают в кому.
Имеющееся исследование показывает, что насилие над детьми и пренебрежение их воспитанием на 40% увеличивает вероятность того, что такой ребенок, когда вырастет, станет преступником. То есть если ребенка в детстве подвергали насилию или пренебрегали его воспитанием то вероятность ареста в юности возрастает более чем на 50%, а вероятность ареста в зрелом возрасте - на 38%; что касается тяжких преступлен ий, то эта вероятность возрастает на 38% ( Widom, 1992). Последние исследования (Widom, 2000) еще больше подтверждают эти данные. Уидом утверждает (Widom, 2000, р. 5), что «вероятность ареста за юношеское преступление оказалась в 1,9 раза выше среди людей, испытавших в детстве насилие или жестокое обращение; если преступление совершал взрослый, то шансы были в 1,6 раза выше». Кроме того, у членов выборки людей, подвергшихся насилию и жестокому обращению в детстве, часто обнаруживаются психологические и эмоциональные проблемы. В частности, люди в этой выборке чаще, чем люди из контрольной выборки (не испытывавшие насилия и жестокого обращения), предпринимали попытки суицида и соответствовали критериям личностного расстройства с антиобщественными проявлениями.
Распространенность, частотность и природа супружеского насилия
Статистика исследований, оценивавших распространенность и частоту случаев супружеского насилия, также приводит совершенно разные цифры. Штейнмеи (Steinmetz, 1977), например, указывает, что из 47 миллионов пар 3,3 миллиона жен и свыше четверти миллиона мужей подвергаются избиению супругов. Во время национального исследования, которое проводилось в 1975 году группой из Нью-Гемпшира (Straus, Gelles, and Steinmetz, 1980), 28% женатых людей сообщали, что они в тот или иной момент
супружеской жизни оказывались жертвой супружеского насилия. В 1996 году 30% жертв-женщин были убиты мужьями, бывшими мужьями или любовниками, по сравнению с 3% жертв-мужчин, погибших от рук жен, бывших жен и подруг (ФБР, 1997). 16% сообщали о том или ином виде физического насилия между супругами в год проведения исследования. Интересно, что в обзоре 1975 года и в более позднем обзоре (1985) (Straus and Gelles, 1986) не обнаруживалось существенных различий между мужчинами и женщинами по уровню агрессии в отношении супругов. В недавних исследованияхдействительносообщатось. что женщины проявляли агрессию против супругов не меньше, чем мужчины, или оказывались даже агрессивнее (O’Leary, 1988; О’ Leary. Barling, Arias. Rosenbaum, Malone and Tyree, 1989). Более того, в некоторых случаях мужья не отвечали на агрессию, а ее инициатором и нападавшим оказывапась жена. Тем не менее здесь нужно сделать серьезную оговорку. В обзорах такого типа о взрослых женщинах — и жертвах, и преступницах — сообщается больше информации, чем о мужчинах (Weis, 1989). Более того, женщины, подвергавшиеся сильным избиениям, особенно в течение длительного периода, как правило, недооценивали частоту и серьезность пережитого насилия (Frieze and Browne, 1989). Следовательно, выводы о степени насилия партнераостаюгея оченьирнбли.зительными. Самые обычные формы агрессии как у мужчин, так и у женщин, — это удары и толчки. Тем не менее действие физической агрессии мужчин на женщин, как правило, более губительно, чем действие женской агрессии на мужчин (О’ Leary, 1988).
Нью-гемпширский обзор 1985 года также позволяет предположить, ч го физическое насилие по отношению к женам снизилось между 1975 и 1985 годом на 27%. Таким образом, вопреки сведениям об эпидемии избиения жен в 1970 1980-х годах, данные пыо-геми-ширского обзора опровергают это предположение. Имеющиеся доказа гельства также позволяют предположить, что по большей части насилие в семье нс начинается в браке. Так. некоторые исследования указывают, например, на то, что более */( женщин, собиравшихся выйти замуж, становшп юь жертвами физического насилия состороны женихов (O’Leary and Curley, 1986).
Распространенность, частотность и природа насилия и пренебрежения в отношении пожилых людей
Насилие ио отношению к пожилым людям подразумевает причинение физического, эмоционального или психологического вреда человеку в возрасте 65 лет или старте (Marshall, Benton and Brazier, 2000). Пренебрежение в отношении пожилых людей выражается в том, что «человек отказывается выполнить какие-то обязанности или долг по отношению к старым людям или оказывается не способен это сделать» (Seymour, 2001. ch. 13, р. 4). Насилие по отношению к пожилому человеку выражается в «отказе или неспособности обеспечить старого человека такими необходимыми для жизни вещами, как пища, вода, одеж да, жилье, личная гигиена, медицинское обсл уживание.
192 Глава 8. Убийства, физические нападения и насилие в семье
ком<|юрт, личная безопасность и другие существенные потребности, связанные с ответегвенностыо за пожилого человека или согласием с ним» (Seymour, 2001, ch. 13, р. 4). В определение пренебрежения можно также включить недостаточный уход за стариками или отказ от заботы о них вообще. Koi да пожилого человека оставляют в больнице, доме для престарелых и других подобных или общественных учреждениях, это тоже проявление пренебрежения.
Хотя между разными типами семейного насилия существует определенное сходство, плохое обращение с пожилыми людьми явление более сложное, оно связано как с аспектами межличностного насилия, так и с процессом старения (Wolf, 1992). То есть насилие в отношении пожилых людей и пренебрежение ими часто являются результатом длительной неблагоприятной семейной динамики и межличностных процессов, которые ухудшаются из-за того, что меняется сист ема взаимозависимости в семье, или из-за болезни стариков и финансовых трудностей.
В большинстве случаев насилие в отношении пожилых людей совершается дома, а не в учреждении, и большая часть насильников члены семьи, наиболее близко и эмоционально связанные с жертвой. Насильники - чаще всего супруги, взрослые дети, сестры или братья, родственники или реже - нанятые сиделки. Около 20% случаев насилия над пожилыми людьми физическое насилие, 45% случаев пренебрежение уходом ia стариками (Marshall et al., 2000).
Статистика показывает, что доля пожилых людей (от 65 лег и старше), подвергшихся насилию, составляет 4 10%, однако из .«а недостатка надежных данных трудно дать точную оценку (Pagelow. 1989; Pilleinerand Suitor, 1988). Посамым точным оценкам, каждый год в США от пятисот тысяч до двух с половиной мил/шонов пожилых людей подвергаются жестокому обращению со стороны тек, кго за ними ухаживает (Pagelow, 1989). Перн,.. национальное исследование распространенности насилия над пожилыми людьми, проводившееся Национальным центром борьбы с-жестоким обращением с пожилыми людьми (1998), приводит статистику, согласно которой в
1996 году по крайней мере полмиллиона пожилых людей подвергались насилию в семье, пренебрежению со стороны младшего поколения или оказывались в состоянии запущенности. При этом на каждый известный случай насилия по отношению к пожилым людям, запущенности или пренебрежительного отношения к пожилым людям или пожилых людей - к самим себе приходится приблизительно пять незафиксированных случаев (Seymour, 2001) (табл. 8.8). В тех же самых отчетах обнаружилось, что пожилые женщины чаще подвергаются насилию, чем мужчины, даже если учесть, что доля женщин среди старо ющего населения больше 2/3 преступников, виновных в жестоком обращении с пожилыми людьми, взрослые дети и супруги.
Пиллемер и Фннкельхор (Pillemer and Finkelhor, 1988) провели анализ в Бостоне и его ближайших окрестностях и обнаружили, что 3% пожилых людей страдали от одного из трех типов жестокого обращения: физического насилия, хронических словесных оскорблений или запущенности. Исследователи еде дали вывод, что около 1 миллиона пожилых людей в США подвергается насилию. Канадский обзор (Podnieks, Pilleinerand Nicolson, 1990) указывает, что около 4% пожилых людей, живущих в части ых домах в этой стране, подвергались дурному обращению и пренебрежен!! ю.
Насилие между братьями и сестрами и насилие детей по отношению к родителям
Насилие между братьями и сестрами считается самой распространенной формой внутрисемейного насилия, но мы знаем о пей очень мало (Gelles, 1982; Ohlin and Tonry, 1989). В то время как профессиоиа лы признают существование внутрисемейного насилия родителя по отношению к ребенку или супруга по отношению к супруге, они по-прежнему с трудом замечают наличие насилия и жестокости в отношениях братьев и сестер. Штейимец (Steinmetz, 1981) указывает, что 2/3 братьев и сестер-подростков в выборках семей, которые она изучала, применяли для разрешения конфликтов физическое насилие. В семьях, где были толькосыповья, вспышки насилия про
Таблица 83
Статистика распространенности конкретных типов насилия в отношении пожилых людей, 1996
Тип злоупотребления	Статистическая оценка
Пренебрежение	58 50
Физическое насилие	15,70
Финансовое использование	12,30
Эмоциональное насилие	7,30
Сексуальное насилие	0,04
Другие виды дурного обращения	5,10
Тип жестокого обращения неизвестен	0,06
Распространенность, частотность и природа насилия в отношении пожилых людей 193
исходили чаще, чем в семьях, где были только дочери (Straus, Gelles and Steinmetz, 1980). Считается, что в СШАтрое детей натысячу каждый год применяли нож или пистолет прочив брата или сестры (Gelles, 1982). Жертвы более крайних форм насилия между братьями и сестрами, как правило, младшие братья и сестры. Например, Ференбах и коллеги (Fehrenbach, Smith, Monastersky and Deisher, 1986) сообщали, что свыше 40% жертв подросткового насилия - младшие братья и сестры, обычно моложе двенадцати лет.
Насилие ребенка по отношению к родителям стало также серьезной проблемой. Каждые три подростка из 100 (3,5%) в возрасте 15 17 лет, по статистике, пинали родителей, кусали их, толкали, чем-то ударяли, угрожали им или применяли против родителей пистолет или нож (Gelles, 1982). Убийство родителей (parricide) обычно совершается сыновьями (Lubenow, 1983: Pagelow. 1989), однако это самая редкая форма внутрисемейного убийства. Подростки в целом чаще совершают самоубийс гва. а не причиняют вред семье. Доусон и Ланган (Dawson and Langan, 1994) в отчете для Управления уголовной статистики привели данные о том. что около 2% жертв убийств погибли от рук своих детей. Матерей убивают гораздо чаще (матереу-бийство), чем отцов (отцеубийство), и убийцами бывают и сыновья, и дочери, как подростки, так и взрослые. Убийство родителей женщинами во всех странах мира встречается реже (d’Orban and О’ Connor, 1989). Если дочери участвуют в убийстве отцов, они часто прибегают к помощи друга-мужчины или брата. В Британии мальчики чаще всего убивают родителя (или (юдителей), отвечая вспышкой насилия на продолжительную провокацию и родительскую жестокость (d’Orban and O’Connor, 1989). Кэтлин Хайде (1993) выделяет три типа преступников, совершающих убийства родителей: 1) ребенок, подвергавшийся суровому насилию, 2) ребенок, страдающий тяжелым психическим заболеванием, 3) ребенок со слишком ярко выраженной и опасной антисоциалыгостью. Хотя убийство родителей встречается всегда в семьях со сложной динамикой, этоттип убийства чаще всего подразумевает паттерн множественного насилия в семье, легкий доступ к оружию, си чьную склонность к алкоголю и сильное ощущение ребенком своей беспомощности при попытке справиться со стрессом в семье. Иногда подросток-убийца, как и другие члены семьи, чувствует облегчение, когда видит, что родители мертвы.
Самый известный случай подобного судебного процесса последних лет это процесс братьев Менендес. Хосе Менендес и его жена Китти были убиты своими сыновьями в их особняке в Беверли Хиллс 20 августа 1989 года. Обвинители заявили, что братья убили ро-штелей, чтобы получить в наследство 14 миллионов толларов. Защитники настаивали, что они совершили бийство в целях самозащиты, ч гобы положить конец постоянному сексуальному, физическому и психоло-шческому насилию, из-за которой) они испытывали иррациональный страх за свою жизнь. 20 марта 1996 года суд присяжных в Калифорнии признал братьев Тайла и Эрика Менендесов виновными в убийстве первой степени убийстве родителей.
Порочный круг насилия в семье
Согласно последней статистике, по крайней мере в 7% всех полных семей процветает агрессия (Hotaling and Straus, 1989). Это те семьи, которые характеризуются постоянным повторением вну |рисемейной физической агрессин и насилия. Дети бьют друг друга, супруги бьют друг друга, роди гели бьют детей, а старшие дети родителей. Наблюдения ученых подтверждают, что насилие, становясь основным паттерном межличностных отношений, мешает адаптации в окружающем мире и устанавливает ложные цели. Мужчины в семьях, где дети и жены подвергаются насилию, по сравнению с мужчинами из неагрессивных семей, в пять раз больше склонны агрессивно вести себя вне семьи. Аналогичный паттерн характерен и для женщин из агрессивных семей, хотя в несколько меньшей степени. Насилие между братьями и сестрами особенно распространено в тех семьях, где постоянно происходит избиение детей и супругов, что ведет к более агрессивному поведению мальчиков (Hotaling and Straus, 1989). Более того, дети из агрессивных семей чрезвычайно часто проявляют насилие вис семьи (Hotaling and Straus, 1989) Эти дети также более склонны к кражам, у них чаще возникают трудности в школе, их чаще задерживает полиция (Hotaling and Straus. 1989). Поскольку подавляющее большинство исследовании на эту тему корреляционные, невозможно определить основную причину этого явления. Трудно сказать, что является главным в этом хитросплетении взаимосвязанных переменных. Однако совершенно ясно, что члены агрессивных семей проявляют насилие и бывают асоциальны в различных ситуациях — и ио отношению к своим домочадцам, и по отношению к обществу в целом. Они moi ут демонстрировать такие поведенческие паттерны в течение всей жизни.
Этиология
Иногда в учебной и популярной литературе встречаются утверждения, чго и агрессивные родители, и агрессивные супруги были в детстве жертвами семейного насилия (Megargee, 1982). Исследователи пред-пола1ают, что преступники, проявляющие наиболее жестокие формы насилия, подвергались в детстве более тяжелой физической и психологической агрессии по сравнению с обычными преступниками (Hamalainen and Haapasalo, 1996). Человек становится агрессивным, поскольку сам подвергался агрессии, на таком мнении основана гипотеза о порочном круге насилия. Отнако последствия совершаемой над детьми физи ческой агрессии не столь просты и очевидны, как хотят пас убедить в этом многие публикации (Garbarino, 1989). Работы, подтверждающие гипотезу порочного круга насилия, редко опираются иа эмпирические данные (Gelles. 1982; Pagelow, 1989). Когда желанные приводятся на основании даже небольшого числа практических случаев, то корреляции оказываются маргинальными или, в лучшем случае, умеренными. Большинство публикаций, однако, страдают о г эффек та «Буки и Бяки». Эффект «Буки и Бяки» (woozle effect) термин, который впервые появился в сказке о Винни Пухе, а за гем был одобрен и принят Хотоном
7 licit*'-* IOI ИЯ К|ШМН1|<1 II.IIOKI ПОНГ ичшя.
194 Глава 8. Убийства, физические нападения и насилие в семье
(Hougton, 1979): он выражает тенденцию авторов одного исследования использовать данные или выводы другого исследования без учета характерной проблематики и необходимых методологических ограничений первого исследования (Gelles, 1982). Например, проводится исследование признаний мужей, которые избивают своих жен (суд обязал их посетить специальный семинар для афсссивных мужей, проводимый в городе Эплс, штат Висконсин). Многие из этих людей, возможно, опасаясь социальных санкций и юридического преследования и надеясь сгладить свою вину, заявляют, что они были жертвами насилия в детстве. Поскольку в исследовании не использовались контрольные группы (неагрессивные мужья), а рассматриваемые примеры были нерепрезентативными (все судебные дела рассматривались в пределах одного географического и культурного ареала), исследователи делают весьма сдержанные и предвари гельные выводы, подчеркивая ограниченную обоснованность своих результатов. Эффект «Буки и Бяки» возникает, когда другие авторы или исследователи, не принимая в расчет ограниченности полученных результатов, используют эти весьма фрагментарные и предварительные работы в качестве окончательного доказательства, подтверждающего гппо гезу порочного круга насилия.
Иными словами, порочный кругиасилияидальнсй-шие последствия агрессии и отсутствия заботы родителей в детстве не имеют достаточных документальных подтверждений, а разнообразие форм человеческого бытия не предполагает простых причин но-следствсг шых отношений между дурным об-ращением, которому человек подвергался в детстве, и его последующим поведением (Garbarino, 1989). Во многих случаях избиение родителями детей имеет совершенно другие последствия. Многие жертвы насилия в детстве осознают его большую психологическую и социальную цену и поэтому становятся менее склонны к агрессивным действиям в семье, чем их супруги, не подвергавшиеся в детстве семейному насилию. Гар-барино (Garbarino, 1989, р. 222), например, пишет: «Многие люди, возможно, большинство, ставшие в детстве жертвами семейной агрессии, тяжело переживают ее и не повторяют эти паттерны в воспитании собствен н ы х лете и ».
Другое традиционное убеждение заключается в том, что изб 11 ваем ые же н ы я коб ы 11 оз воля к >т себя изби вать (Frieze and Browne, 1989). Другие полагают, что жертвы супружеской агрессии - это мазохисты, сознательно и бессо.31 штельн< > визы вающие iю отношению к себе акты насилия (Megargee, 1982). Хотя те же люди считают жен, которых бьют мужья, личностями с низкой самооценкой, очень пассивными, зависимыми от мужей, забитыми женщинами, для которых сохранение брака важнее их собственной безопасности (Megargee, 1982).
Избивающие своих жен мужья описываются как чрезвычайно властные и беспричинно ревнивые люди, относящиеся к своим супругам как к собственности, которой домогаются другие мужчины. Такоеописание позволяет другим авторам сделать предположение о неадекватности, некомпетентности и низкой самооценке таких агрессивных мужей, видящих во всем угрозу
своему мужскому началу (маскулинности). Кристин Рэш (Christine Rasche, 1993) исследовала 155 супружеских убийств во Флориде, произошедших с 1980 по 1986 год. Она смогла определить несколько мотивов этих убийств: наиболее частым оказался мотив, связанный с собственническим инстинктом. Вот список
этих мотивов в процентном отношении:
•	Собственнический инстинкт	48,9";>
•	Самозащита	15,5%
•	Насилие со стороны жертвы	2,6%
•	Невозможность найти аргументы в споре 20,7%
•	Другие мотивы	9,7%
•	Неизвестные мотивы	7,7%
Агрессия в состоянии алкогольного опьянения также часто включается в клиническую картину. Мужчины, проявлявшие насилие по отношению к своим детям, оценивались психологами как некомпетентные, несдержанные личности, тяготящиеся ролью родите лей и испытывающие фрустрацию от нес. Специалисты считали, что насилие одновременно по отиошени к> к жене и к ребенку иррационально, экспрессивно, вызвано фрустрацией и чрезвычайной злобой. Некоторые профессионалы предполагали, что уличное насилие в основном является рациональным и инструментальным, в то время как семейное насилие в основном иррационально и экспрессивно (Megargee, 1982; Hotaling and Straus, 1989).
Эмпирические подтверждения этих описаний скудны, сомнительны и бессвязны. Одни исследования обнаруживают подтверждения таких корреляций, другие — нет. Несмотря на то что делались некоторые попытки определить психологические типы подвергающихся насилию жеи и детей (Megargee, 1982), по-видимому, четких психологических типов агрессоров и терпящих агрессию людей не существует и, кажется, нет очевидных данных для типологии психологических характеристик как жертв агрессии, так и агрессоров. Однако результаты последних исследований по типологии кажутся перспективными: они могут помочь предотвращать насилие и преодолевать его последствия. В обширном обзоре научной литературы по этому вопросу Хольцворт-Мапро и Стюарт (Holtzworth- Munroe and Stuart, 1994) определили три основных типа мужей, проявляющих насилие: агрессоры первого типа совершают насилие в отношении только членов семьи; агрессоры второй) типа страдают от эмоциональных проблем и из-за этого проявляют агрессию к членам семьи; агрессоры третьего типа вообще агрессивны в отношении всех окружающих, а не только членов своей семьи. Первый тип по сравнению с двумя другими наиболее распространен и наименее агрессивен. Люди, принадлежащие к этому типу, склонны раскаиваться в своих поступках. Это в основном неадекватные, пассивные мужчины, зависимые от окружающих. Ко второму типу относятся депрессивные, неадекватные, эмоционально непостоянные личности, обнаруживающие патопсихологические симптомы и признаки расстройства личности. Третий тип составляют антисоциальные личности, склонные к криминалу и насилию во всех ситуациях. Они предрасположены к злоупотреблению алкоголем и агрессивны практически по отношению ко всем. Они также
Распространенность, частотность и природа насилия в отношении пожилых людей	195
склонны совершать серьезные акты насилия по отношению к своим супругам.
Исследования демографических переменных пока непоследовательны и не позволяют сделать никаких выводов (Weis, 1989, Hotalingand Straus. 1989). Подвергающиеся агрессии жены и дети рассматриваются в социально-экономическом, религиозном и этническом кон секстах. Даже современные гендерные исследования не обнаруживают четкой тенденции, различающей мужскую и женскую агрессию но отношению к супругам, детям или родителям.
Злоупотребление алкоголем и наркотиками, по-видимому, стимулирует семейное насилие, но неявляется его причиной. Агрессивные мужчины, имеющие проблемы с алкоголем и наркотиками, склонны к насилию по отношению к своим партнерам и в пьяном, и в трезвом состоянии. Однако сильно пьющие агрессивные мужья ио сравнению с агрессивными мужьями, не имеющими проблем с алкоголем и наркотиками, совершают насилие и серьезные преступления по отношению к своим партнершам чаще (Frieze and Browne, 1989). Аналогичные паттерны наблюдаются у мужчин, агрессивных по отношению к своим детям. Многие используют алкоголь как оправдательный фактор, позволяющий им уменьшить вину за насилие и антисоциальные поступки и избежать юридических санкций в полной мере. Бэбкок, Вальц, Якобсон и Готтман (Babcock, Waltz. Jacobson and Gottman, 1993) в одном весьма перспективном исследовании изучали взаимоотношение супружеской власти, межличностных страто ий и коммуникативных навыков для прогнозирования супружеского насилия. Они утверждают, что мужья, неспособныедостичьсвоихцелейпутем переговоров пли вообще с помощью коммуникативных навыков, более склонны прибегать к физической агрессии — толчкам, пощечинам, избиению, — чтобы достичь своих целей. Это особенно характерно для тех случаев когда жены вербально более компетентны, более образованны или имеют лучшую работу, чем их мужья. Например, недавние исследования предполагают, что жены, имеющие работу, более высокую по статусу, чем у их мужей, испытывают большую опасность подвергнуться насилию по сравнению с женами, профессионально равными своим мужьям (Hornung, McCullough and Sugimoto, 1981). Когда мужчина унижен многочисленными разногласиями о разделении семейной власти, единственно эффективным возражением для него может стать физическая агрессия. Исследование Бэбкока и его коллег (Babcock et al., 1993, р. 47) показывает, что «...низкий коммуникативный уровень, разница в образовании и самостоятельные властные решения, принимаемые женой... связаны с мужской агрессией по отношению к супруге». Более того, мужья, агрессивные по отношению к своим женам, часто находятся в таких супружеских взаимоотношениях, когда требования мужа наталкиваются на отчужденность жены (т. е. стремление запей гиться, пассивное бездействие, «непробиваемость» или отказ разговаривать с супругом). Исследователи ип герирстируют паттерн отчужденности как признак силы (у супруги есть ресурсы, которые нужны ее партнеру), а требование - как признак слабой позиции (супругдобивается чего-то, что есть у его партнерши).
Исследователи подчеркивают важность изучения взаимодействия в супружеских отношениях для более полного понимания семейного насилия.
Если в семье один pai возникли насильственные отношения или совершен акт агрессии, то он может повториться (Friezeand Brow ne, 1989). Впоследствии, при отсутствии соответствующего противодействия, случаи насилия могут становиться более частыми и жестокими. Более того, эмоциональные реакции и психологические травмы у жертвы, возникающие по прошествии времени после случая семейного насилия, решительно отличаются от реакций и психологических травм, полученных в результате насилия со стороны незнакомых людей. Прежде чем представи гь окончательные выводы, необхе>днмо более глубоко изучить агрессию вне семейной жизни
Насилие и злоупотребления по отношению к старикам похожи на жестокое обращение с детьми, ио с одним существенным исключением: встречается еще и финансовая эксплуатация (Bigelow, 1989). Типичным объектом такого насилия становится белая женщина семидесяти пяти-восьмидесяти пяти лет, малообеспеченная, протестантка, страдающая от какой-либо формы физического или психического заболевания (Pagelow, 1989). Только 5% стариков помещаются в специальные клиники или дома престарелых, хотя у 85% наличествует по крайней мере одно хроническое заболевание (Hudson, 1986). Большинство живет дома. Насилие по отношению к старикам совершают преимущественно люди испытывающие недостаток средств, чувствующие себя обману гыми и, возможно, злоупотребляющие алкоголем и наркотиками. 2/3 из них — это старшие сыновья пли дочери жертв в возрасте сорока лет пли старше. Вторую по величине категорию людей, совершающих насилие, составляют супруги. Мужчины чаще совершают нал стариками физическое насилие, а женщины психологическое или пренебрегают заботой о них. Однако и мужчины, и женщины склонны к финансовой эксплуатации стариков. Чаще всего психологические формы насилия сочетаются с физическим насилием и жестоким обращением (Pagelow, 1989).
В чем существенные отличия насилия в семье от насилия вообще?
Как замечалось ранее, некоторые клиницисты и авторы предполагают, что семенное насилие сильно отличается от обычного или уличного насилия и поэтому может изучаться отдельно от nero(Megargee, 1982). Физическое насилие против детей и супругов представляет собой «особые» случаи насилия, и для их объяснения нужны теории семейных отношений. Насилие над женами совершается в состоянии психологического дистресса, оно иррационально. Как отмечалось выше, насилие над детьми описывается как некомпетентное и необдуманное поведение людей, не способных справиться с воспитанием детой и ожидающих от них чего-то нереального. Аналогично супружескому, насилие по отношению к детям также по своей природе чрезвычайно эмоционально и иррационально. Напротив, уличные преступники используют насилие преимущественно обдуманно и рационально, чтобы получить что-то, например матсриаль-
196 Глава 8. Убийства, физические нападения и насилие в семье
ную выгоду, статус или другие социальные подкрепления. Улич ное насилие совершается с определенной целью, в то время как семейное осуществляется озлобленными людьми без видимой цели.
Эмпирические доказательства различий межд> уличным и семейным насилием слабы и сомнительны. Большинство исследований на эту тему лишены систематичности и серьезной методологии (Hotaling and Straus, 1989). Однако имеющиеся у нас факты убедительно свидетельствуют о том, что этиология агрессивного поведения одинакова и для уличного, и для семейного насилия. Агрессивные люди склонны проявля гь насилие и в своей семье, и вне ее, пытаясь таким образом достичь своих целей в самых разных жизненных ситуациях.
Синдром жестокого обращения с женщиной
Термин «синдром жестокого обращения с женщиной» (battered woman syndrome) был введен и объяснен психологом Ленорой Уокер (Lenore Walker, 1979), которая специализируется на изучении семейного насилия. Уокер выделила ряд поведенческих черт и эмоциональных признаков, которые, как она полагает, возникают у женщин, подвергавшихся в течение длительного времени физическому и психологическому насилию со стороны доминирующего мужчины. Важнейшими составляющими этого синдрома являются низкая самооценка, депрессия и беспомощность.
Исследование семейного насилия обнаружило, что подавляющее большинство избиваемых женщин либо сохраняют насильственные отношения, либо разрывают их, либо убивают своего обидчика. Крайне редко насильственные отношения улучшаются. Незначительное меньшинство избиваемых женщин убивают своего обидчика. Хотя свидетельствасиндромажестокого обращения с женщиной принимались во внимание в судебных процессах над женщинами-убийцами (Schuller and Vidmar, 1992), они редко приводили к их оправданию (Browne, 1987; Ewing, 1990).
В настоящее время существуют серьезные сомнения в обоснованности, достоверности и практической полезности диагноза «синдром жестокого обращения с женщиной» (Bartol and Bartol, 1994). Это понятие представляет большую проблему, потому что профессионалы-психологи и юристы часто рассматривают этот симптом как отражение определенного психического или поведенческого расстройства. При этом у женщин, подвергающихся жестокому обращению, в поведении часто выявляются паттерны, отражающие навыки адаптации к опасным и угрожающим жизни ситуациям и выживания в них.
Психологические эффекты насилия и жестокости по отношению
к детям в семье
Насилие в семье признается серьезной проблемой нашего общества, по до 1980-х годов в научной литературе ие было данных о том, какой именно эффект оказывает семейное насилие па детей. Детей, подверг
шихся насилию со стороны взрослых домочадцев, обычно называли «немыми», «забытыми» и «безвольными» жертвами домашнего насилия. Сначала таких детей рассматривали просто как «свидетелей» или «очевидцев», но недавние исследования обнаружили, что такие дети являются не только прямыми жертвами насилия, но и страдают от его последствий.
Дети переживают домашнее насилие в разнообразных ситуациях. Чаще всего они видят или слышат его проявления, но только этим их вовлечение в домашнее насилие не ограничивается. В случае прямого участия они могут попытаться вмешаться в происходящее или позвонить в службу спасения 911 (Edleson, 1999). В других случаях детей берут в .заложники, чтобы заставить мать вернуться, могут использовать в качестве живого щита либо заставляют детей участвовать в насилии или принуждают их шпионить за матерью, выясняя, чем она занимается (Ganley and Schecter, 1996).
Переживания последствий насилия могут бы гь также травматичны для детей (Edleson, 1999). Нai |ример, ребенок может видеть физические повреждения на теле матери, возможно, нуждающейся в медицинской помощи, замечать ее эмоциональное состояние (страх, депрессию, стресс). Мать могут разлучить с ребенком, поместив ее в приют для избиваемых женщин, чтобы предотвратить дальнейшее насилие. Последствия насилия могут включать в себя отлучение отца от семьи после вмешательства полиции. В некоторых случаях ребенка помещают в детский приют, что также действует на него угнетающе.
Количество детей, ежегодно подвергающихся домашнему насилию в США, точно неизвестно. Страус (Straus, 1991, р. 98) подсчитал, что «по крайней мере каждый третий американец становился свидетелем насилия между родителями, а большинству приходилось видеть его неодпократ по». Этот подсчет основывается наобщепациональномисслсдовании Страуса и Геллеса (Straus and Gelles, 1990), в котором обнаружилось, что 30% родителей, признавшихся, чго в их доме бывали случаи насилия, сообщили, что их дети стали свидетелями как минимум одного такого инцидента в течение их брака.
Исследования также обнаружили, что от 13 до 27% взрослых в детстве были свидетелями физического насилия между родителями (Forrstrom-Cohen and Rosenbaum, 1985). Данные полицейской статистики пяти крупных американских городов свидетельству ют, что дети оказывались непосредственно вовлеченными в инциденты домашнего насилия в 27% случаев (Fantuzzo et al., 1997). Фантуццо и его коллеги обнаружили также, что чаще вовлекаются в домашнее насилие младшие дети в семье. В другом исследовании (Silvern et al., 1995) выяснилось, что проявление домашнего насилия может быть даже более распространенным среди некоторых групп населения. Как показал Силверн, 118 (41,1%) из 287 опрошенных студенток колледжей и 85 (32,2%) из 263 студентов колледжей были свидетелями случаев насилия одного из своих родителей по отношению к другому.
Объяснение того, как насилие воздействует на ре бенка, должно включать ряд уже существующих факторов риска. Возраст ребенка, характер насилия и сте
Убийство детей, младенцев и малолетних	197
пень его жестокости, социально-экономическое положение семьи, особенности участия родителей в насилии все это должно приниматься в расчет.
Больше всего внимания исследователи уделяли поведенческим и эмоциональным функциям ребенка. Прежде всего в этих работах сообщается о том, что у ребенка, вовлеченного в домашнее насилие, больше по сравнению с другими детьми поведенческих и эмоциональных проблем. Например, исследования, применяющие гесты детского поведения (Child Behavior Checklist) (Achenback and Edelbrock, 1983), и соответ-ci вующие измерительные шкалы обнаружили, что дети, ставшие свидетелями домашнего насилия, становятся более агрессивными и антисоциальными, бо язливыми и подавленными (Fantuzzo et al., 1991; Hughes, 1988; Hughes, Parkinson and Vargo, 1989), такие дети no сравнению с другими детьми проявляют меньше социальной компетенции и межличностных навыков общения (Adamson and Thompson, 1998; Hughes, 1988; Fantuzzo etal., 1991). Более агрессивное и антисоциальное поведение часто определяют как «экстериальное» (externalized внешнее, направленное вовне), а боязливое и подавленное как «интервалы ное» (internalized внуг реннее, направленное внутрь) (Carlson, 1991, Edleson, 1999; Stagg, Willsand Howell, 1989).
Было также показано, что домашнее насилие оказывает чрезвычайно негативное воздействие на эмоциональное здоровье ребенка и па общую адаптацию. И мальчики и девочки из семей, где практикуется супружеское насилие, стаповя i ся более депрессивными и агрессивными (McClosky, Figueredo and Koss, 1995; Wolf, Jaffe and Zak, 1985), а самооценка у них по сравнению с другими детьми занижена. Кроме того, такие дети часто обнаруживают страх, депрессию, травматические симптомы и проблемы с темпераментом (Hughes, 1988, Maker, Kemmelmeier and Peterson, 1998).
Домашнее насилие воздействует также на среднесрочные и долгосрочные когнитивные функции детей, влияет па психологические установки относительно насилия и решения конфликтных ситуаций в собственной жизни Многие исследователи делают вывод, что домашнее насилие создает у детей психологические установки, оправдывающие их собственное насилие при решении различных проблем, и приводит к фрустрации. Например, Спаккарелли, Коэтсворти Боуден (Spaccarelli.Coatsworthand Bowden, 1995) подтвердили это, показав, что из 213 опрошенных подростков-мальчиков, осужденных за насилие, мальчики, бывшие свидетелями домашнего насилия, были более склонны описывать свою точку зрения, говоря, что «агрес сивные действия укрепляю! репутацию или имидж» (р. 173). Карлсон (Carlson 1991) сообщае г также, что пз 101 опрошенного подростка мальчики, наблюдавшие домашнее насилие,значительно чаще оправдыва ли агрессию, чем девочки-свидете ти домашнего насилия.
Итак, эмпирические данные показывают, что вовлечение детей в домашнее насилие — серьезная и часто встречающаяся проблема. Такое насилие воздействует на де гей косвенно, через родительские отношения, и напрямую, влияя па их поведенческую.
эмоциональную когнитивную, психологическую и социальную адаптацию.
Убийство детей, младенцев и малолетних (инфантицид, неонатицид и филицид)
В этом разделе мы рассмотрим уби йство детей, когда человек преднамеренно убивает ребенка или младенца и смерть наступает не в результате несчастного случая, явившегося следствием плохого обращения или небрежности. Подсчитано, что ежегодно родители или другие дети преднамеренно убивают от 1200 до 1500 детей (Emery and Launiann-Billings, 1998). Убийство детей явление нередкое, оно все больше и больше распространяется по всему земному шару и особенно характерно для мест проживания беднейших слоев, расовых меньшинств и для крупных городов (Baron, 1993) Большая часть убийств детей совершается родителями ребенка.
Хотя термин инфантицид (infanticid) буквально означает убийство несовершеннолетнего, он стал синонимом убийства ребенка родителем. Несколько лет назад Резник (Resnick, 1970) рекомендовал разделить убийство детей па две категории: неонатицид (пео-naticide), убийство новорожденного в первые двадцать четыре часа после рождения, и филицид (filicide), убийство ребенка, прожившего более суток. Новорожденные, младенцы и дети в возрасте от года до четырех лет более уязвимы для убийства, чем дети в возрасте от пяти до девяти лет (Reiss and Roth, 1993). Количество убийств детей в возрасте до пяти лет возрастало с 1976 по 1995 год и убывало с 1996 года. Из всех детей в возрасте до пяти лет, погибших насильственной смертью с 1976 по 1999 год, 31% детей убиты отцом, 30% — матерью, 23% знакомыми мужчинами, 6% другими родственниками иЗ% — незнакомыми людьми (Ун-равле> 1 не судеб) юй ста гисти ки, 2001) (Bu reau of J ustice Statistics, 2001). Из детей, убитых кем - го, кроме родителей, 82% убиты мужчинами. Большинство убитых детей мальчики.
Традиционно женщины, убившие своих детей, рассматривались судебной системой и психиатрами как страдающие от тяжелых эмоциональных проблем. Судебная система признавала их душевнобольными, а психиатры называли нсихотиками. Согласно Ане Вилжински (Ania Wilczynski, 1991, 1997), если женщина не сумасшедшая, она, в таком случае, морально порочна, бессердечна или не способна любить. В Англии и Уэльсе такие женщины до сих пор признаются либо сумасшедшими, либо безнравственными. Общество ждет от матери прежде всего проявлений любви к своим детям, заботы о них, самоотверженности и способности их защитить (Wilczynski, 1991). Любое отклонение от этого стереотипа приводит к заключению о том, что женщина либо психически больна и нуждается в проявлении к ней сочувствия, либо, напротив, глубоко безнравственна и жестока и потому заслуживает сурового наказания
Однако общепринятая точка зрения уголовной судебной системы в Англии (а возможно, и в Северной Америке) заключается в том, чго она признает
198 Глава 8. Убийства, физические нападения и насилие в семье
Таблица 8.9
Количество убитых детей в возрастных группах, 1999 год
Возраст жертвы						
Год	Младше 1 года	1 год	2 года	Згода	4 года	Всего
1999	256	123	112	76	39	607
Источник: Управление Судебной Статистики (Bureau of Justice Statistics), 2001, с. 1 (Bureau of Justice Statistics, 2001, p. 1)
женщин, убивающих своих детей, «сумасшедшими» и «невменяемыми», а мужчин, убивающих своих детей, «преступными» и «вменяемыми» (Wilczynski, 1997). Любопытно, что в 1938 году Англия приняла Закон об инфантициде (Infanticide Act), основывающийся прежде всего на представлении, что мать, убившая своего ребенка, скорее всего, психически больна. До сих пор английские суды продолжают, исходя из статей Закона об инфантициде, выносить вердикты, исходя из статей Закона об инфантициде, исходя из предпосылки, чго мать, убивающая своего ребенка, психически больна. Крайне редко выносится приговор об убийстве или непредумышленном убийстве.
Вилжинскп (Wilczynski, 1991) изучила материалы двадцати двух судебных процессов, проводившихся в Англии и Уэльсе в промежутке между 1971 и 1989 годами и разбиравших дела об убийстве матерью своего ребенка (все убитые дети были не старше двенадцати месяцев). В четырнадцати случаях у женщин признавали эмоциональные нарушения. Суд признавал их «...в целом хорошими женщинами и матерями, которых что-то привело к трагической ошибке» (Wilczynski, 1991, с. 74).
Следуя психиатрической традиции, Резник (Resnick, 1969, 1970) заключает, что 2/3 всех женщин, совершивших филицид (убийство ребенка, прожившего более суток), психически больные, по сравнению лишь с 17% женщин, совершивших неонатицид (убийство ребенка в первые двадцать четыре часа после рождения). Он также обнаружил, что подавляющее большинство женщин из филицидной группы страдают серьезными формами депрессии, в то время как подобные сими гомы обнаруживаются лишь у незначительного числа женщин из неонатицидной группы. Более того, каждый третий случай филицидасопровождается попытками суицида, который крайне редко сочетается с неоиатицидом.
Недавние исследования выясняют новые детали относительно материнского инфантицида. Проводя общенациональное сравнительное исследование британских и канадских женщин, совершившихфилицид, Мак-Кн и Шеа (McKee and Shea, 1998) показали, что женщины, обвиненные в убийстве своих детей, обычно страдали от диагностируемого психического расстройства и в период убийства были подвержены многочисленным стрессам. Результаты другого исследования свидетельствуют о том, что женщины, страдающие от диагностируемого психического расстройства, более склонны применять для убийства сво
их детей оружие, ио сравнению с матерями-убийцами, не страдающими от подобных расстройств (Lewis, Baranoski, Bachanan and Benedek, 1998). В этой же работе приводятся данные о том, что огнестрельное оружие используется в 13%, а ножи в 12% случаев.
Корами Ричи Манн (Coramae Richey Mann, 1993) исследовала паттерны и характеристики материнского филицида в пяти крупнейших городах США (Чикаго, Хьюстон, Атланта, Лос-Анджелес, Нью-Йорк и Балтимор) в период между 1979 и 1983 годами. Хотя в работе сообщается о 296 зафиксированных случаях убийства матерями своих детей, Манн ограничивает свое исследование выборкой из 25 матерей-убийц (убитые дети были дошкольниками в возрасте до пяти лет). Однако делать серьезные выводы здесь нужно очень осторожно, поскольку число рассматриваемых случаев невелико.
Манн обнаружила, что 40% женщин, убивших своих детей дошкольного возраста, имели записи об аресте. У одной из преступниц было пятнадцать судебных арестов, еще у одной шесть уголовных арестов 25% арестовывались за насилие. Более того, у двенадцати из двадцати пяти преступниц были записи о совершс нии насилия над детьми, сделанные судом или социальной службой, которым приходилось вмешиваться в их семейную жизнь. Большинство жертв было убито в ванне (30%) или в спальне (26%), обычно в вое кресенье утром. Мануальные способы применялись в 80% случаев: руками или ногами - 52%, удушением -16%, утоплением — 12%. Убийства старших детей (4 5 лет) совершались с большей жестокостью.
Хотя чаще всего жертвами оказались афро-американские девочки в возрасте младше двух лет, Манн предостерегает делать выводы о расовых паттернах, поскольку число рассматриваемых примеров невелико. Автор также подчеркивает, что при изучении расово-этнических факторов филицида решающей характеристикой является географический фактор. Например, национальные меньшинства чаще концентрируются в больших городах, чем в пригородах и сельской местности. Хотя большинство преступниц первоначально обвинялись в преднамеренном убийстве, этот притвор был вынесен только 19%. 40% женщин, убивших своих детей дошкольного возраста, были заключены в тюрьму по приговору о непреднамеренном убийстве. Еще 36% получили условный срок. Оставшиеся 6% случаев либо не рассматривались судом, либо преступниц отпускали, либо направляли на специальное лечение, так что местопребывание их неизвестно. Суд
Теоретические объяснения насилия в семье 199
редко приходил к заключению о психическом расстройстве преступниц.
Теоретические объяснения насилия в семье
Развитие теории требует продуманных и правильно проведенных исследований. В отсутствие проверенной опытом теории и глубокого изучения предмета возникают многочисленные спекуляции и необоснованные трактовки, лишенные эмпирических доказательств. Именно такая ситуация складывается в изучении семейного насилия. Геллес и Страус (Gelles and Straus, 1979), например, смогли выявить пятнад-цат ь различных теорий, пытающихся объяснить семей-ноепасилие. [Вейс (Weis, 1989, р. 123)замечает, что «для э той област и знаний, за редким исключением, характерны описательные работы со слабо подтвержденными гипотезами, неубедительными причинными моделями и незначительными попытками создать проверенную опытом теорию, обобщающую различные типы семейного насилия».
Систематическое изучение семейного насилия началось достаточно недавно. Поэтому в нем много разрозненных исследований и нет обобщающей теории, как это бывает с молодыми науками. Кроме того, семья сложный объект для исследований, поскольку опа является комплексной социальной системой, включающей в себя множество ролей. Семья представляет собой частную социальную группу, в которой взаимодействие и поведение ее членов невидимо для по стороннего наблюдателя. Социальные взаимодействия по сравнению с другими взаимодействиями более интенсивны. эмоциональны и логичны (Weis, 1989). К тому же влияние семьи осуществляется не только в одном направлении оноразнонаправлено. Этот процесс можно определить как взаимовлияние (Bartol and Bartol. 1998). Например, в то время как родители влияют на развитие ребенка, ребенок оказывает воздей ствие на их супружеские отношения, дружеские связи и даже па уровень удовлетворенности работой. Взаи-мовл ия п ис означает, что социальное окружение влия ст на индивидуума, который, в свою очередь, оказывает воздействие па социальное окружение. Поэтому достичь успеха в продвижении наших знаний о семейном насилии могут те теории, которые рассматривают межличностное взаимодействие в динамике семейных отношений.
Борьба с семейным насилием
Хотя теории семейного насилия еще слабо развиты, м ы уже можем исследовать эффективность некоторых процедур и стратегий по снижению семейного насилия. К сожалению, существует крайне мало систематических оценок эффективности отдельных стратегий в борьбе с семейным насилием (Elliot, 1989).
Одним из наиболее интересных исследований стал эксперимент по изучению семейного насилия в Миннесоте: в нем изучалась эффективность действий полиции при супружеской агрессии (Sherman and Berk, 1984). Офицеры полиции, принимавшие участие в этом проекте, регулировали супружеские конфликты одним из трех способов: арест, отделение супругов друг от друга либо консультация или посредниче
ство в примирении враждующих сторон. Выяснение эффективности этих способов через шесть месяцев показало, что самым действенным полицейским вмешательством. сокращающим преступную семейную агрессию, является арест. Однако исследование име ло серьезные методологические проблемы, разрушающие внутреннюю и внешнюю обоснованность выводов. Более того, есть несколько свидетельств, что воздействие ареста продолжается на протяжении относительно короткого периода времени (от восьми до двенадцати месяцев), азатем агрессия возвращается паевой прежний уровень (Elliot, 1989).
Эффективность санкций правоприменения (судебное преследование, заключение в тюрьму или присуждение условного срока) в предотвращении последующего семейного насилия пока сомнительна. Без ответа остается также много вопросов по поводу эффективности общественных служб и помощи жертвам семейного насилия (Saunders and Azar. 1989).
Большинство современных работ и комментариев посвящено проблеме сокращения насилия над женами. Фаган (Fagan, 1989) выдвигает гипотезу о том, что значительная часть самоноддержки и самопомощи, получаемой мужчинами при избиении своих жен, происходит от устоявшегося культурного стереотипа, который предполагает, что мужчина должен доминировать и показывать, кто в доме хозяин. Такое ожидаемое доминирование достигается и удерживается простым «мужским» способом с помощью физической агрессии, а если надо, то и с помощью насилия. Мужчины получают подкрепление, испытывая удовлетворенность при установлении физического доминирования. Такое доминирование сопровождается положительным социальным статутом, который поддерживают мужские группы п мужская субкультура. Соответственно, мужчины, присоединяющиеся к этой субкультуре, социализируются, вместе пьют, вместе участвуют в типично мужских развлечениях, в основном исключающих присутствие и\ жен. Мужская субкультура обеспечивает соответствующее окружение, которое поддерживает и порождает традиционное мужское господство в отношениях с женщиной, хотя это господство повсеместно приводит к насилию. Постоянные контакты мужа исключительно с мужской субкультурой сочетаются с усиливающейся изоляцией жены, что сопровождается иногда более жестокими формами совершаемого над женой насилия (Bowker, 1983; Fagan, 1989). Очевидно, чем глубже погружен мужчина в такую субкультуру, тем он более склонен избивать свою жену.
Насколько некоторые женщины поддерживают идею такого традиционного мужского господства, неизвестно, однако чтобы глубже понять динамику взаимоотношений, очень важно знать, в какой мере женщины внешне или внутренне принимают систему этих предубеждений. Это не означает, что субкультура, поддерживающая мужское господство в браке, обязательно оправдывает насилие, направленное па установление мужского доминирования. Между тем исследования показывают, что многие мужья, избивающие своих жен, изолируют их социально, получая значительную поддержку и одобрение от своего дружеского окружения. Такая картина вполне обычна для сельской мест-
200 Глава 8. Убийства, физические нападения и насилие в семье
пости, где можно видеть, как жена и дети физически изолированы, в то время как муж проводит время за охотой, рыбалкой и выпивкой со своими друзьями.
Действенный способ прервать порочный круг плохого обращения с женой это изменить систему ценностей мужа и его круг друзей, которые поддерживают или, по крайней мере, извиняют физическое господство мужчины в семейных отношениях. Эту стратегию нелегко осуществить во многих агрессивных поведенческих паттернах. Мужья, плохо обращающиеся с женами, имеют длительный жизненный опыт усвоения и подкрепления своей системы ценностей и, вероятно, в течение жизни многократно получали от субкультуры поддержку своих агрессивных действий по отношению к женщинам. «Развязаться с субкультурой — не то же самое, что оставить мир наркотиков и алкоголя» (Fagan, 1989, р. 408).
Начальная мотивация изменения поведенческого паттерна плохого обращения с женой часто требует создания ряда ситуаций, в которых плата за агрессию перевешивает получаемые от нее выгоды. Законные санкции — один из способов установления таких ситуаций, однако многие агрессивные мужья понимают, что эти санкции неопасны и недейственны. Однако серьезные попытки уголовной судебной системы подвергнуть некоторых мужей законным санкциям (арест, уголовный надзор, тюремное заключение и т. п.) могут доказать свою эффективность очень нескоро. Важно заметить, что один лишь арест пли другое событие вряд ли вызовет у мужа, агрессивного по отношению к жене, желание измениться: скорее, он придет к необходимости изменить свои поведенческие паттерны после ряда серьезных неприятных событий наподобие суровых санкций закона, сочетающихся с социальными санкциями, исходящими от общества (публичное разоблачение, визиты представителей общественности), и с эмоциональным воздействием жертвы (сообщение о плохом обращены и авторитетным людям, уход из дома, отдельное проживание, угроза развода).
Однако более жестокое и длительное насилие остановить гораздо труднее, несмотря па формальные внешние вмешательства правовые или какие-либо иные (Fagan, 1989). Правовые и социальные санкции, применяющиеся к агрессивному супругу, могут оказывать воздействие в менее сложных и жестоких случаях. Правовые санкции, в зависимости от их характера и строгости, в серьезных ситуациях оказываются не только неэффективными, но и могут даже привести к эскалации насилия. Поэтому социальные, правовые и эмоциональные санкции могут быть эффек тивны при воздействии только на тех, кто не имеет длительного опыта в совершении повторяющихся актов тяжелого насилия.
Как мы увидим в главе 10, есть только один способ заставить человека принять решение о прекращении насилия. Это не значит, что можно заставить че повека избегать агрессивных поступков. Исследования убедительно демонстрируют, что С(|юрмировать положительное поведение гораздо сложнее, чем просто остановить негативное поведение.
Выводы
В этой главе мы сосредоточились на специфических видах агрессии. Содержание предыдущих глав было более обобщенным, так как мы описывали главные теоретические направления в изучении преступности. В этой главе мы рассказали об основных социологических данных о насилии и подвели итог клиническим и эмпирическим исследованиям насилия в семье.
Социологические и официальные данные показывают, что убийства случаются реже, чем прочие насильственные преступления. В США насильственные преступления совершают в основном молодые мужчины, социальное окружение которых в явном или скрытом виде одобряет насилие в решении конфликтов. Повсеместно в преступлениях используется огнестрельное оружие (особенно пистоле гы). Больше всего в с гатис-тике насильственной преступности представлены некоторые меньшинства: афроамериканцы и испапоаме-риканцы в США и индейцы в Канаде. Чаще всего жертвы и преступники являются членами одной семьи, друзьями или знакомыми. Хотя агрессия встречается чаще, чем убийство, она, особенно в жестокой форме, имеет схожие с ним признаки.
Изучение семейного насилия постоянно расширяется, поэтому мы посвятили этой теме отдельную главу. Семейное насилие — сложное явление, включающее в себя агрессию по отношению к детям, старикам, супругам, братьям и сестрам и родителям. Такая агрес сия имеет несколько форм - - физическую, психологическую и сексуальную. Семейное насилие исследуется в расовых, этнических и социально-экономических группах. Особенно уязвимы для жестокого обращения и семейного насилия дети: они легко могут стать жертвами физической агрессии и сексуальной эксплуатации, наносящих физические, эмоциональные и психологические травмы с тяжелыми и длительными последствиями. Женщины намного чаще мужчин становятся объектами супружеского насилия, преследования и дурного обращения. Случаи физических травм и смертей в результате семейного насилия часто упоминаются в работах и клинических исследованиях на другие темы, связанные с личностными, семейными и социальными проблемами. Наиболее важным при разговоре о семейном насилии и плохом обращении с родственниками становится виктимологический аспект, который необходим для полного понимания преступлений, связанных с насилием; эта сторона исследований как нельзя лучше указывает на тот факт, что семья для многих уже не является «тихой гаванью». Для несовершеннолетних преступников, совершающих насильственные и сексуальные преступления, главными факторами оказываются нестабильность и насилие в семье (Righthand, and Welch, 2001). Во многих работах делается вывод о том, что де ги, подвергавшиеся агрессии и плохому обращению, испытывают трудности в общении. Они плохо распознают чужие эмоции, с трудом понимают чужую точку зрения и менее приятны для окружающих (Knight and Prentky, 1993). Многие неисправимые преступники росли в семьях, где царили плохое обращение с |х>д-ственниками, агрессия и насилие.
ГЛАВА 9
ПРЕДУМЫШЛЕННОЕ УБИЙСТВО: ПОДРОБНОЕ РАССМОТРЕНИЕ
Методы исследования
Следственный анализ преступления (профилирование)
Расовое профилирование
Криминальное профилирование
Преступники, совершающие множественные убийства
Серийные убийцы
Типы серийных убийц
Точка зрения психиатрии
Убийцы-садисты на сексуальной почве
Массовые убийства
Классические массовые убийства
Убийства, связанные с фальсификацией продуктов Насилие на рабочем месте
Сатанистские секты и убийство
Доказательства
Психологические факторы преступлений, связанных с насилием
Импульсивное насилие
Преступники с завышенным и заниженным самоконтролем
Когнитивная саморегуляция и насилие Деиндивидуализация и насилие толпы Выводы
Задачей этой главы будет более детальное рассмотрение предумышленного убийства (пли убийства как преступления), в том числе некоторых методов, которые обычно использует следствие для идентификации преступников. Мы рассмотрим различные виды криминальных убийств, в том числе серийные убийства, садис гские убийства на сексуальной почве, массовые убийства, убийства в результате фальсификации продуктов и убийства на рабочем месте. Мы рассмотрим также достоверность многочисленных сообщений о том, что в гак называемых сатанистских сектах регулярно практикуются человеческие жертвоприношения и пытки. Хотя убийства, о которых пойдет речь в этой главе, случаются относительно редко, социальный и эмоциональный резонанс, который они вызывают в ближайшем окружении и в обществе в целом, весьма значителен. Страх и террор, который они порождают, могут изменить образ жизни тысяч людей. Кроме того, убийства широко освещаются в печати. При этом достоверной может счи таться лишь часть публикаций, miioihm из них не хватает четкого понимания связанных с преступлением психосоциальных аспектов. Поэтому важно уделить некоторое внимание тому, что мы знаем и чего не знаем об этих знаменитых преступлениях. Наконец, мы закончим главу обсуждением некоторых новых психологических теорий и исследований, которые пытаются объяснить современный уровень преступности.
Методы исследования
Как пишут Джои Ду| лас и Корпии Манн (Douglas and Munn, 1992а), существует три важные особенности поведения преступника, следы которых можно обнаружить на месте преступления: 1) modus operand! (почерк, образ действия), 2) личная отметка или сигнатура (подпись) и 3) инсценировка. Modus operand! (МО) - эго типичный набор действий и приемов, с помощью которых преступник добивается успешного совершения прес гупления. Это стереотип поведения, усваиваемый преступником по мере накопления опыта в совершении преступлений. Тем не менее, поскольку преступники зачастую неоднократно меняют почерк, пока нс остановятся, избрав самый подходящий, следователи могут совершить грубую ошибку, если при установлении связи между преступлениями будут придавать МО слишком большое значение (Douglas and Munn, 1992с).
Все, что не является необходимым для совершения преступления, принято называть личной отметкой или «подписью» (сигнатурой). Например, серийный преступник может от преступления к преступлению совершать одни и те же, почти ритуальные, действия, оставлять необычные «пометки», которые пеявляют ся необходимыми для совершения преступлений. Личной отметкой могут считаться некоторые предметы, которые преступник оставляет на месте преступления или, наоборот, уносит с собой, а также какие-либо символические действия, например, роспись на стене. При совершении убийства личной отметкой может считаться необычное положение тела жертвы или нанесен нс определенного увечья. В очень редких случаях преступник обливает половые органы жерт
вы бензином и поджигает жертву, здание или автомобиль, пытаясь уничтожить любые доказательства сексуального характера нападения. Эти действия также можно отнести к личной отметке. «Подписью» могут также считаться стереотипные способы обращения с жертвой, которые применяют серийные насильники (Douglas and Munn, 1992b). Нередко считается, что личная подпись связана с уникальными особенностями мышления преступника и в этом смыс ле может быть более важна для следователя, чем МО.
Инсценировка это намеренное изменение мес га совершения преступления до ирибы гия полиции. Как отмечают Дуглас и Манн (Douglas and Munn, 1992а), инсценировка обычно применяется по одной из двух причин: либо чтобы направить следствие по ложному пути и вывести из-под подозрения определенного человека, либо чтобы защитить жертву или семью жертвы. Инсценировка часто делается гем, кто каким-то образом связан с жертвой или состоит с ней в родстве. Например, инсценировку, устраиваемую членами семьи с намерением защитить жертву, можно наблюдать при различных несчастных случаях, связанных с аутоэротизмом. Термин аутоэротизм, введенный Хейвлоком Эллисом (Havelock Ellis),обозначает действия, приводящие к самовозбуждению и самоудовлетворению сексуального желания. В некоторых случаях такие действия могут приводить к смерти жертвы, например, к самоудушению пли са-моповешению. Дуглас и Манн (1992а) приводят данные, что приблизительно в 1 '3 несчастных случаев, связанных с аутоэротизмом, жертва обнажена, а еще в ’/ случаев жертва переодета в одежду противоположного пола. В этих ситуациях друзья погибшего или члены его семьи могут изменить картину места преступления, чтобы представить жертву в более «презентабельном» виде. В некоторых случаях они могут даже инсценировать уби пство.
В отдельных ситуациях преступник может попытаться «аннулировать» содеянное (undoing), то есть совершать на месте преступления определенные действия, стремясь психологически «отменить» убийство. Например, преступник может помыть и одеть жертву или перенести ее в постель, аккуратно положив голову на подушку и накрыв тело одеялом. Такой стереотип поведения обычно характерен для преступников, которые теряют рассудок от смерти жер твы. В таких случаях преступник зачастую очень близко связан с жертвой. В других случаях преступник может попытаться изуродовать жертву, ч гобы за груд-нить ее опознание, например, разбить до неузнаваемости лицо. Некоторые преступники прибегают к более наивным способам изменения облика жертвы например, накрыв ей чем-нибудь лицо или положив жертву липом вниз.
Место совершения преступления также может характеризоваться как организованное, неорганизованное или смешанного типа (табл. 9.1 и 9.2). Организованное место преступления несет на себе признаки планирования преступления и преднамеренности действий преступника. На месте совершения преступления могут быть обнаружены улики, указывающие на то, что преступник осуществлял контроль налево-
Методы исследования 203
Таблица 9.1
Профильные характеристики преступников, совершивших организованные и неорганизованные убийства, по классификации ФБР
Организованное	Неорганизованное
Уровень интеллекта средний или выше среднего Социально компетентный Предпочитает квалифицированный труд Высокий порядковый номер рождения Отец имеет постоянную работу Сексуально компетентен Неустойчивая дисциплина в детстве Умеет контролировать эмоции в процессе совершения преступления Употребляет алкоголь во время совершения преступления Постоянный ситуационный стресс Проживает с партнером Мобильный образ жизни (автомобиль в хорошем состоянии)	Уровень интеллекта ниже среднего Социально неадекватен Предпочитает малоквалифицированный труд Низкий порядковый номер рождения Отец работает непостоянно Сексуально некомпетентен Плохое поведение в детском возрасте Проявляет во время совершения преступления беспокойство и волнение Минимальное употребление алкоголя Минимальный ситуационный стресс Живет один Живет или работает поблизости от места совершения преступления
Следит за уголовной хроникой в средствах массовой информации	Почти не интересуется уголовными новостями в средствах массовой информации
Может менять место работы или переезжать в другой город	Существенно изменяется поведение
Источник: Federal Bureau of Investigation, 1985, с. 19
Таблица 9.2
Отличительные особенности мест совершения организованных и неорганизованных убийств по классификации ФБР
Организованное	Неорганизованное
Преступление планируется Жертва - намеченный заранее незнакомец Персонализирует жертву Целенаправленный разговор Место преступления отражает сознательный выбор и подготовку Требует от жертвы покорности Используются средства, ограничивающие движения жертвы	Преступление совершается спонтанно Жертва и место преступления известны Деперсонализирует жертву Разговор сводится к минимуму Место преступления случайное и неподготовленное Неожиданное насилие над жертвой Минимальное использование средств, ограничивающих движения жертвы
Агрессивные действия совершаются до смерти Труп обычно спрятан Оружие или улики на месте преступления отсутствуют	Сексуальные действия совершаются после смерти Труп оставляется на видном месте На месте совершения преступления часто остается оружие или другие улики
Жертва или труп перемещаются с места преступления	Труп остается на месте преступления
Источник: Federal Bureau of Investigation, 1985, с. 19
204 Глава 9. Предумышленное убийство: подробное рассмотрение
ими действиями и действиями жертвы. Во многих случаях преступники увозя г жертву далеко от места похищения, а после совершения убийства переносят в другое место и труп. Кроме того, при совершении запланированного преступления преступник обычно подбирает себе жертву по определенным личным критериям. Например, пресловутый серийный убийца Тед Банди выбирал молодых привлекательных женщин, которые внешне были очень похожи друг на друга. Ему также удавалось без осложнений похищать этих женщин из людных мест, например, с пляжей, из университетских городков и лыжных домиков, что указывало на детальное планирование и преднамеренность действий (Douglas, Ressler, Burgess and Hartman, 1986).
Неорганизованное место преступления свидетель ствустотом, что преступник совершил преступление без предварительного намерения или плана. Уники, найденные на месте преступления, как правило, свидетельствуют о том, что преступник действовал либо импульсивно или в приступе гнева,.шбо в состоянии чрезмерного возбуждения. В случае неорганизован ною преступления преступник находит свою жертву случайно, часто не ориентируясь на какие-либо определенные критерии. Например, Герберт Муллин из городка Санта-Круз в Кали(|юрнии за четыре месяца убил четырнадцать самых разных людей (в том числе пожилого человека, маленькую девочку и священника) (Douglas et al., 1986). Труп жертвы обычно находят на месте совершения преступления Место преступления смешанного тина содержит элементы как организованного, так и неорганизованного преступления. Например, преступление может начинаться как тщательно спланированное, но превратиться в неорганизованное, если события иду г не так, как планировалось.
Следственный анализ преступления (профилирование)
Следственный анализ преступления (САП) (также называемый анализом места преступления) - попытка выдвижения гипотезы о личности преступни ка на основании анализа места преступления, информации о жертве и знания деталей ранее совершенных преступлений (Knight, Warren, Reboussin and Solev, 1998) По существу, это является формой ретроклассификации или классификации, которая касается уже совершенного преступления (Douglas, Burgess, Burgess and Ressler, 1992). Для следственного анали за преступления применялись различные названия и обозначения, включая профилирование, психологическое профилирование, профилирование криминального поведения, следственное профилирование, профилирование места преступления и анализ места преступления. Хомапт и Кеннеди (Homant and Kennedy, 1998) предлагают подразделять профили рование места преступления на четыре частично пе рекрывающиеся категории: 1) психологическое профилирование, 2) составление профиля преступника, 3) географическое профилирование и 4) предположительный анализ смерти. По мнению этих авторов.
психоло!ическое профилирование должно составлять основу стратегии интервьюирования и тестирования подозреваемых и должно быть нацелено на то, чтобы определить, сгютветствуют ли их личностные особенности стандартным характерис! и кам преступников, которые базируются на результатах исследований. Например, интервьюирование и тестирование подозреваемого может проводиться с целью определить. вписывается ли он в эмпирически сложившуюся типологию преступника. Как считают Хомапт и Кеннеди, составление профиля преступника по свое му подходу является строго эмпирическим методом классификации. Такое профилирование требует накопления большого количества эмпирических данных и их систематического анализа, направленного на выявление типовых характеристик поведения и личности преступника. Из этих данных часто вырисовывается «профи ль», который характеризует некоторый тип преступников.
«Следственное профилирован не лучше рассмач ри-вать как стратегию, позволяющую следственным органам сузить круг поиска и выработать обоснованные предположения относительно личности виновного» (Douglas et al., 1992, р. 21). У других исследователей можно прочитать, что «психолог ичсский tгро-филь фокусирует внимание на людях, обладающих личностными чертами, которые сходны с чертами уже известных преступников, совершавших подобные преступления раньше» (Pinizzotto and Finkel, 1990. р. 215). Короче говоря, криминальное профилирование представляет собой попытку идентифицировать демографические переменные, место проживания и стереотипы поведения преступника, основываясь на характеристиках преступников, которые совершали подобные преступления в прошлом.
Расовое профилирование
В конце 1990-х годов расовое профилирование превратилось в серьезную и чреватую осложнениями проблему для страны. Расовое профилирование определяется как «проводимые полицией розыскные действия, опирающиеся в первую очередь на расовые, этнические или национальные признаки, которые считаются характерными для определенного вида преступлений, а не на особенности поведения или на другую информацию, которая могла бы вывести полицию на предполагаемого преступника» (Ramirez. McDevitt and Farrell, 2000). Расовое профилирование стало настолько ассоциироваться с людьми небелой расы, что этому явлению присвоили ярлык «вождение автомобиля в черном виде» или «вождениеавтомобиля в коричневом виде» («driving while black», «driving while brown»), сокращенно DWB, что перекликается с юридически узаконенным термином DWI (вождениеавтомобиля в нетрезвом виде). Поданным опроса института Гэллапа (Института опросов общественного мнения. Прим ред ), опубликованным в 1999 году, 72% чернокожих мужчин в возрасте от восемнадцати до тридцати четырех лет были уверены, что дорожная полиция останавливала их исключительно из-за расовой принадлежности, тогда каксре ди белых мужчин только 6% счи гаки, что цвет кожи
Следственный анализ преступления (профилирование)	205
водителя играет какую-либо роль в том, остановит его полиция или нет. Больше всего представители цветных сообществ жалуются на то, что полиция останавливает их за незначительные нарушения правил движения за езду со спущенными шинами, невключение сигнала поворота непосредственно перед перекрестком, неисправность оборудования транспортного средства или незначительное превышение скорости (меньше чем на 10 миль в час сверх установленного предела). Другая распространенная жалоба состоит в том, что полицейские часто останавливают небелых водителей в районах, заселенных преимущественно белыми, потому что считают, что люди с цветной кожей нс могут проживать в этих районах, и, следовательно, подозревают этих людей в преступной деятельности.
В зпачител ы юй степени расовое профилирование базируется па распространенной в органах правопорядка убежденности в том, что представители многих национальных и расовых меньшинств специализируются на незаконном обороте наркотиков или на перевозке контрабандных товаров, например, нелегально ввозят оружие. Однако имеющиеся данные свидетслы'твуют о необоснованности такого предположения. Одним из первых дел, в котором можно было видеть эмпирическое подтверждение расового профилирования в судебном разбирательстве, было дело «Уилкинс против полиции штата Мэриленд» (цитируется по: Harris, 1999). Дело Уилкинса было судебным разбирательством по коллективному иску против полиции штата Мэриленд, поданному от имени Роберта Л. Уилкинса, чернокожего юриста, который был остановлен, задержан и обыскан полицией штата Мэриленд без каких-либо оснований (Harris, 1999). С помощью доктора Джона Ламберта, профессора психологии в Университете Темпла, Американский союз борьбы за гражданские права (ACLU American Civil Liberties Union) провел анализ нарушений правил дорожного движения на трассе 1-95 штата Мэриленд. Анализ показал, что 74,7% из 5354 нарушителей, превысивших скорость и остановленных полицейскими в штате Мэриленд, были белыми, и лишь 17,5% были афроамериканцами. Однако «за период с января 1995 года по сентябрь 1996 года полиций штата Мэриленд сообщила о 823 автомобилистах, в отношении которых проводилось разбирательстве) на трассе 1-95 к северу от Балтимора; 600 из них, или 72,9%, были черными. 80,3% (661 человек) всех задержанных составили афроамериканцы, иснано-американцы или представители других расовых меньшинств. Только 19,7% задержанных за этот период водителей были белыми» (Harris, 1999, р. 23). Основываясь на своем анализе этих данных, Ламберт пришел к следующему заключению:
«Результаты этого исследования указывают на бросающееся в глаза и весьма статистически значимое несоответствие между процентом чернокожих автомобилистов, которые на законном основании подлежали задержанию полицией
штата Мэриленд на трассе 1-95, и процентом чернокожих автомобилистов, которые задерживались на этом шоссе и в отношении которых велось разбирательство сотрудниками полиции штата. Хотя никто не может знать, какими конкретными мотивами руководствовался тот или иной инспектор дорожного движения при задержании водителя приводимая здесь статистика, представляющая широкую и репрезентативную выборку, весьма убедительно показывает несомненное влияние расовой дискриминации на действия полиции в отношении водителей из числа чернокожих и представителей других меньшинств на трассе 1-95» (Harris, 1999, р 24).
«Война с наркотиками», проводившаяся в 1970-е и 1980-е годы, оказала, по-видимому, сильнейшее воздействие па формирование «профиля наркокурьера». В 1985 году, когда война с наркотиками была в самом разгаре, Департамент безопасности движения и автомобильного транспорта штата Флорида выпустил рекомендации для правоохранительных органов по идентификации наркокурьеров. В этих рекомендациях служащим полиции предлагалось особое внимание обращать на арендуемые автомобили, а также на водителей, которые стараются особенно тщательно соблюдать все правила дорожного движения, водителей, которые носят на себе много золота, водителей, чей внешний облик не «соответствует» транспортному средству, и водителей, которые представляют «этнические группы, связанные с торговлей наркотиками». В то время различные правоохранительные организации необоснованно считали, что афроамериканцы и испаноамериканцы были основными участниками получившего широкое распространение наркобизнеса. В 1986 году Администрация по борьбе с наркотиками ввела в обиход различных правоохранительных органов по всей стране расово смещенный профиль наркокурьера (носивший явно дискриминационный характер). Профиль широко использовался при обучении офицерского состава в школе «Operation Pipeline» (Harris, 1999). В 1999 году, в предварительном анализе, проделанном Департаментом полиции Сан-Диего, было установлено, что водителей из числа испано- и афроамериканцев останавливали и обыскивали гораздо чаще, чем других водителей (Dvorak, 2000)..В целом ряде исследований, проводившихся в штатах Нью-Джерси и Нью-Йорк, получены аналогичные результаты (Ramirez et al., 2000). За последние годы в целом ряде штатов — Пенсильвании, Флориде, Иллинойсе и Мэриленде — водители из числа национальных меньшинств возбуждали судебные процессы по поводу применения правоохранительными органами расового профилирования в качестве аргументации. В 1996 году судья Верховного суда Нью-Джерси отклонил девятнадцать дел о незаконном обороте наркотиков, мотивируя это тем, что сотрудники дорожной полиции, патрулирующие автотрассы Нью-Джерси, незаконно выделяли и останавливали чернокожих водителей.
206 Глава 9. Предумышленное убийство: подробное рассмотрение
Закопы, запрещающие расовое профилирование, были приняты более чем в дюжине штатов, а во многих из них предписывались специальное аптидискри-минационпое обучение и сбор статистических данных на каждого останавливаемого водителя (Lewin, 2001). Во многих штатах подобные законы приняты к рассмотрению (Dvorak, 2000). Данные, полученные в других странах, указывают на то, чго расовое профилирование не ограничено только Соединенными Штатами. В исследовании, проведенном Министерством внутренних дел Великобритании в 1998 году, анализировалось влияние расового и этнического фактора на работу органов полиции в Англии и Уэльсе. В исследовании установлено, что чернокожих водителей останавливали и обыскивали в 7,5 раз чаще, а арестовывали в четыре раза чаще, чем водителей с белой кожей (Ramirez et al., 2000). Согласно данным учета численности населения за 1999 год, 93% жителей Англии составляют белые и только 7% — этнические меньшинства
Можно сделать вывод о том, что эмпирические данные, документальные свидетельства и информация, полученная из социологических опросов, подтверждают существование расового профилирования как социальной проблемы. Несмотря ira доказательство самого факта расового профилирования, проводится не так много достоверных исследований, призванных подтвердить правильность профиля, основанного исключительно на расовых признаках. Следовательно, мы должны проявлять осторожность при любом разговоре о профилировании, задаваясь вопросом, не слишком ли применение профилирования нарушает гражданские права других людей.
Криминальное профилирование
Во время Второй мировой войны Управление стратегических служб (Office of Strategic Services) уже практиковало психологическое профилирование, главным образом, для составления характеристик вражеских военачальников и их склонностей (Ault and Reese, 1980). После войны профилирование было в значительной степени забыто, и лишь в начале 70-х годов ФБР начало применять его снова. Понятно, что описания основных характеристик, или профили человека, составленные на основе ограниченного количества информации, использовались еще задолго до того, как их начали примени гь Управление стратегических служб или ФБР (Canter and Alison, 2000). В сущности, научным базисом профилирования является психологическое тестирование, или психометрия. В настоящее время Национальный центр анализа тяжких преступлений ФБР и Отделение бихевиоральных наук получают многочисленные заказы от различных правоохранительных служб на создание профилей, прежде всего для случаев, связанных с убийствами (65%), изнасилованиями (35%) или похищениями людей (киднэппингом) (8%) (Pinizzotto, 1984). Приступая к расследованию того или иного преступления, ФБР очень часто запрашивает 1) цветные фотографии места преступления, 2) сведения о характере окружения (информация экономического и социального характера), 3) заключение медицинской
комиссии, 4) карту передвижений жертвы до момента смерти, 5) полный отчет об осмотре места совер шения преступления и 6) полное описание жертвы, включая ее привычки и образ жизни. Судебные психологи и психиатры, работая независимо или по поручению правительственных органов, также часто выполняют заказы по сбору информации относитель-ио различных видов криминального поведения
В идеале профиль призван выяснить, «что», «почему», «где» и «кем» совершено. Однако, как заключают на основании своих исследований Пиниццотго и Финкель (Pinizzotto and Finkel, 1990), профилирование преступника является намного более сложным процессом, включающим «многоуровневый ряд атрибуций, корреляций и предсказаний» (р. 230). В значительной степени построение профиля сводится к выдвижению предположений, основанных па интуиции и описательной информации, накапливаемой за многие годы опыта, и поэтому оно чревато ошибками и неверными интерпретациями. В настоящее время профилирование, по-видимому, является не менее чем на 90% искусством и гаданием и только иа 10% — наукой. Тем не менее отдел бихевиоральных паук ФБР (BSL') вместе с отделом похищения детей и серийных убийств (CASKU) и отделом профилирования и оценки поведения (PBAU) ведут научно-исследовательскую работу, направленную на придание большей объективности и строгости профилированию и исследованию места совершения преступления. Профилирование очень редко помогает точно установить личность преступника, да оно для лого и не предназначено. Криминальное профилирование в основном направлено на сужение области расследования (Douglas, Ressler, Burgess and Hartman. 1986). В общем случае криминальное профилирование помогает установить тип человека, который мог бы совершить расследуемое преступление, поточная идентификация случается чрезвычайно редко.
Профиль обычно включает в себя информацию о поле, возрасте, семейном положении и уровне образования преступника и некоторые общие характеристики рода его занятий. Возможны также некоторые предположения или оценки относительно вероятности повторных преступлений, о наличии полицейского досье на данного преступника, а также о типах людей, которые предположительно могут с тать жертвами этого преступника. В некоторых случаях составители профиля могут попытаться установить возможные мотивационные факторы преступления, а также некоторые личностные черты преступника.
Опытные состави гели профилей утверждают, что наиболее эффективным профилирование серийных преступников оказывается тогда, когда на месте совершения преступления преступник демонстрирует некоторую форму психопатологии, найример, садистски пытает жертву, извлекает внутренности, избивает или расчленяет мертвое гело или совершает другие подобные действия (Pinizzotto, 1984). Логика такого утверждения заключается в том. что когда человек страдает психическим расстройством, его поведение более однообразно и предсказуемо в различных ситуациях. Однако поведение людей с психичсс-
Следственный анализ преступления (профилирование)	207
кими расстройствами совсем не обязательно является более однообразным, чем поведение нормальных людей. Вероятно, что в некоторых случаях такая логика оправдывается, а в других — пет.
Профилирование оказывается особенно полезным в случае серийных преступлений на сексуальной почве, например, серийных изнасилований и серийных убийств на сексуальной почве (Pinizzotto and Finkel, 1990). Это объясняется тем, что в области сексуальных преступлений мы имеем более обширную исследовательскую базу, чем в области убийств. Более того, из-за ограниченной исследовательской базы в настоящее время профилирование чаще всего малоэффективно при идентификации преступников в таких видах преступной деятельности, как мошенничество, кража со взломом, грабеж, политические преступления, мелкое воровство и преступления, связанные с наркотиками, однако в последние годы и в этих областях были достигнуты значительные успехи.
Многообещающими являются модели профилей преступ ника, построенные с помощью компьютера на основании обширных статистических данных, собранных при расследовании аналогичных преступлений. Однако до настоящего времени проведено еще слишком мало исследований применимости, надежности и валидности криминального профилирования вообще. И ФБР соглашается с этой оценкой. «До настоящего времени не предпринималось никаких систематических усилий, чтобы подтвердить основанные на профилировании классификации» (Douglas et al., 1992, р. 22).
Пипиццотто и Финкель (Pinizzotto and Finkel, 1990) провели исследование, в котором попытались оцепить точность профилирования. В исследовании принимали участие четыре подготовленных эксперта из ФБР, шесть подготовленных полицейских детективов, шесть опытных детективов без специальной подготовки, шесть клинических психологов, не имеющих подготовки в области криминального профилирования, и шесть студентов последнего курса, не прошедших специального обучения. В целом результаты не позволили сделать однозначный вывод о точности профилирования. Специально подготовленные эксперты оказались несколько более точными в профилировании лиц, совершивших сексуальные преступления, однако в профилировании убийств показали ненамного лучшие результаты, чем нетренированные группы. Исследователи также пытались найти какие-либо качественные различия в способах, которыми эксперты и неспециалисты обрабатывали представляемую информацию. В целом результаты не показали наличия у экспертов каких-то особых способов обработки информации, которыми бы они отличались от неспециалистов. Этот факт свидетельствует о том, что когнитивные методы и стратегии, используемыеопытными специалистами, не слишком отличаются от способов обработки доступной информации о преступлении, практикуемых неспециалистами. Однако возможно, что наиболее влиятельными факторами в этом исследовании оказались искусственный характер ситуации эксперимента и качество предъявляемой группе информации. Что исследова
тели действительно установили, так это то, что некоторые обученные составители профилей больше интересовались специальными вопросами и оказались более квалифицированными в некоторых областях, чем неспециалисты. Например, некоторым участникам эксперимента лучше удавалось извлекать информацию из медицинских отчетов, тогда как другие могли лучше обнаруживать ключевые детали с фотографий места совершения преступления. Этот факт свидетельствует о том, что групповое профилирование бригадой подготовленных экспертов могло бы быть более эффективным, чем составление профиля одним экспертом. Кан гер и Элисон (Canter and Alison, 2000) также считают неправильной ту точку зрения, согласно которой существует некоторый особый набор умений и знаний, необходимый для составления профилей, который доступен только тем, кто уже работал с преступниками, или тем, кто имеет значительный опыт в расследовании преступлений. Исследователи и вдумчивые практики также могут добиться значительных успехов и делать открытия в криминальном профилировании.
В последние годы некоторую популярность получила практика реконструкции личностного профиля и познавательных особенностей (особенно намерений) покойников. Этот посмертный! психологический анализ иногда называется реконструктивной психологической оценкой (RPE), или примерным анализом смерти (Poythress, Otto, Darkes, and Starr, 1993). Анализ также известен как психологическая аутопсия (психологическое вскрытие) (Brent, 1989; Ebert, 1987; Selkin, 1987), хотя термин «психологическая аутопсия» часто резервируется для случаев самоубийства. Психологическая аутопсия часто применяется для определения причин и факторов, приведших к самоубийству.
Реконструктивная психоло! ическая оценка имеет два важных отличия от криминального профилирования; 1) профиль создается на мертвого человека и 2) личность человека уже установлена. Однако, как и в случае криминального профилирования, надежность и валидность реконструк тивной психологической оценки и ее вариантов (психологическая аутопсия) еще должны быть доказаны и остаются открытыми для дискуссии.
Таким образом, очевидно, что прежде чем можно будет сделать какие-либо определенные выводы в области криминального профилирования, необходимо провести еще немало серьезных исследований по оценке его точности, полезности и способов обработки результатов. Серьезный шаг в этом направлении сделали Раймонд Найт и его коллеги (Knight et al., 1998). Другой разновидностью криминального профил ирования, которое будет играть важную роль в ближайшем будущем, является географическое про-филирование. Хомант и Кеннеди (Homant and Kennedy, 1998, р. 327) считают, что географическое профилирование «безусловно, примыкает к профилированию места преступления, поскольку представляет собой попытку установить вероятное местонахождение или основное место действий неизвестного преступника, исходя из информации о местах
208 Глава 9. Предумышленное убийство: подробное рассмотрение
совершения сходных преступлений». Как правило, этот тип профилирования предполагает идентификацию местности, которую преступник хорошо знает, на которой чувствует себя наиболее комфортно и где предпочитает находит ь своих жертв или нападать на них (Rossmo, 1997). Если психологическое профилирование предполагает выдвижение гипотез о демографических, мотивационных и психоло!ическихособенностях преступления, географическое профилирование сфокусировано па месте совершения преступления и на том, как оно может быть связано с местом проживания и/или основным местом деятельности преступника. В основе геоптафического профилирования лежит предположение о том, что серийные преступники предпочитают совершать преступления поблизости от собственного дома или что они, по крайней мере, хорошо знакомы с той местностью, где совершают свои преступления. Следовательно, географическое профилирование может оказаться полезным при розыске неизвестного преступника путем определения предполагаемой области его проживания или сужения области предполагаемого совершения следующего преступления. Географическое профилирование полезно пе только при розыске серийных преступников, совершивших насильственные преступления, но и при поиске преступников, совершивших имущественные преступления, например, серийных грабителей.
Преступники, совершающие множественные убийства
Одним из самых страшных и, возможно, непонятных видов убийств является бессистемное убийство группы людей как в одном эпизоде, так и в течение некоторого периода времени. Хотя множественные убийства все-таки случаются довольно редко, когда они действительно случаются, они не могут не привлекать внимания и надолго оставляют след в общественном сознании. Кто сегодня не может вспомнить массовую бойню в ресторане «Макдоналдс» в Сан-Исидро, в Калифорнии, совершенную в июле 1984 года Джеймсом Оливером Хьюберти, когда погиб двадцать один посетитель ресторана, или массовое убийство двадцати двух посетителей кафетерия «Льюби» в Киллине (Killeen), штат Техас, которое произошло 16 октября 1991 года? Многие помнят серию спланированных одиночных убийств тридцати трех молодых мужчин и мальчиков в подвале пригородного дома в Чикаго, совершенных Джоном Уэйном Гэйси в конце 1970-х годов. В начале 1990-х годов Джеффри Дамер заманил в свой дом,в городе Милуоки не менее сем надцагп мальчиков и молодых мужчин, где заставлял их принимать наркотики, а затем убивал и расчленял их тела. Общественность была потрясена, узнав подробности того, как Дамер поедал тела своих жертв и совершал сексуальные действия с трупами. Преступления Дэвида Берковица, печально знаменитого «сына Сэма» (Son of Sam), Холмового Душителя (Hillside Strangler), бостонского Душителя и Теодора Банди, — классические примеры множественных убийств, которые произошли
в Соединенных Штатах и получили обширное освещение в печати.
В Англии был свой Джек-Потрошитель, а еще раньше ПитерСатклифф,Йоркширский потрошитель, который убил 1ринадцатьженщин из кварталов красных фонарей в Северной Англии. Первым серийным убийцей в Англии, охотившимся за представителями гомосексуальной культуры, стал Деннис Нилсен; он совершил, по крайней мере, пятнадцать известных убийств (Jenkins, 1988).
Несколько лет назад по Соединенным Штатам прокатилась волна множественных убийств, в которых убийцы проникали в школы или в учреждения и начинали беспорядочную стрельбу из полуавтоматического огнестрельного оружия. Вот пример типичного сценария: «В пятницу, 8 августа 1993 года, ночью, солдат из Форга Брэгга, полное гью вооруженный, вошел в ресторан в городке Файетвилл в Северной Каролине, крича что-то о президенте Клинтоне и о гомосексуализме средн военнослужащих, и начал беспорядочно стреля гь в людей. Прежде чем его самого застрелили, он успел убить че i ырех человек и ранить еще шестерых посетите чей рес горана, в ко тором он никогда до этого пе бывал»
Термин серийное убийс гво обычiio резервируется для случаев, когда преступник (или несколько преступников) убивает несколько человек (обычно пе менее трех) за некоторый промежуток времени. Временной интервал между убийствами, который иногда называют периодом остывания (cooling-off period), может длиться несколько дней или недель, по чаще всего - месяцы или годы. В продолжительности периода остывания заключается главное различие между серийными убийствами и другими видами множественных убийств (Douglas, Ressler, Burgess and Hartman, 1986). Серийные убийства заранее обдумываются и планируются, и преступник обычно выбирает определенную жертву. Термин «убийства без разбора» (spree) обычно относится к убийству трех или более лиц без какого-либо периода остывания, обычно в двух или более местах. Грабитель банка, который убивает в помещении банка несколько человек, убегает с заложниками и убивает во время бегства с места преступления и погони еще нескольких людей в различных местах штата, является примером убийцы без разбора. Массовое убийство - это убийство трех или более людей в одном месте без значительного перерыва (периода остывания) между убийствами. ФБР идентифицирует два типа массовых убийств: классическое и семейное (Douglas et al., 1986). Примером классических массовых убийств является случай, когда преступник баррикадируется внутри общественного здания, например в ресторане быстрого питания, и убивает посетителей или других людей, которые попадаются па пути. В качестве конкретного примера можно привести уже упоминавшиеся дела Джеймса Хыоберти, убивавшего посетителей ресторана «Макдоналдс», или солдата из Форта Брэгга в Северной Каролине. Еще одним примером может служить дело Сильвии Сигрист, которую прозвали «мисс Рэмбо» из-за военного стиля одежды; в октябре 1985 года опа откры
Серийные убийцы 209
ла стрельбу в торговом центре в Пенсильвании, убив трех и ранив семь человек (Douglas et al., 1986). Она была приговорена к пожизненному заключению. Семейные массовые убийства — это убийство, по край ней мере, трех членов семьи (обычно другим членом семьи). Очень часто преступник затем кончает с собой, и такие случаи классифицируются как массовое убийство с самоубийством или расширенное самоубийство.
Серийные убийцы
Количество серийных убийств в Соединенных Штатах и в Англии, по-видимому, растет. В Соединенных Штагах за все 1950-е и 1960-е годы произошло только два случая, когда преступник за один раз убил десять или более человек. Однако начиная с 1970 года как серийные убийцы были квалифицированы не менее сорока преступников (Jenkins, 1988). Министерство юстиции США пришло к заключению, что в 1970-е и 1980-е годы в Соединенных Штатах в любой промежуток времени одновременно действовали приблизительно тридцать пять серийных убийц (Jenkins, 1988). Тем нс менее остается неясным, действительно ли количество серийных убийств растет, или рост статистических показателей о серийных убийствах, по крайней мере частично, может объясняться улучшением системы сбора информации и внедрением компьютерных сетей в правоохранительных органах и в средствах массовой информации. До 1970 года обмен информацией между отдельными учреждениями был затруднен и по сегодняшним стандартам примитивен, поэтому серийные убийцы, которые переезжали из одного географического региона в другой (как они часто и поступают), скорее всего, оставались необнаруженными.
Количество преступииков, совершивших массовые убийства в Соединенных Штатах, по-видимому, также увеличивается, хотя в Англии это явление остается редким По имеющимся оценкам, в Соединенных Штатах жертвами серийных убийц каждый год становятся приблизительно от 3500 до 5000 человек (Holmes and DeBurger, 1988). Однако эта оценка могла бы быть намного выше, поскольку она учитывает только около 14 -20% всех убийств, совершаемых каждый год но всей стране.
Несколько лет назад Дженкинс Qenkins, 1988) отмечал, что жертвами серийных убийц чаще всегоста новятся молодые женщины, особенно активные проститутки В настоящее время основными жертвами серийных убийц являются дети обоих полов (в возрасте от восьми до шестнадцати лет). В ответ на увеличение числа жертв среди детей директор ФБР Луис Фри создал специализированный отдел, который призван заниматься исследованием проблемы похищения и убийства детей. Отдел называется «Отдел по вопросам похищения детей и серийных убийств». Кроме того, в 1994 году постановлением Конгресса была создана целевая группа по розыску пропавших детей и предотвращению эксплуатации детей (MECTF), в задачи которой входит оказание помощи в расследовании наиболее трудных дел, связан
ных с похищением и эксплуатацией детей. Отдел по вопросам похищения детей и серийных убийств и MECTF тесно сотрудничает с Национальным центром по розыску пропавших детей и предотвращению эксплуатации детей. В 1987 году Управление правосудия по делам несовершеннолетних и профилактики делинквентности (OJJDP) провело шесть исследований, направленных на определение инцидентности похищения детей не членами семьи. Было предложено два определения похищения: юридическое похищение и стереотипное (stereotypical) похищение (FBI, 1997). Определение юридического похищения охватывает случаи принудительного и неправомочного увода ребенка больше чем на двадцать футов или дольше чем на один час лицом, которое не является членом семьи, или соблазнение ребенка с целью совершения другого преступления. Определение стереотипного похищения, кроме кри терпев юридического похищения, включает такие признаки, как похищение ребенка незнакомым человеком, в результате чего ребенок или о гсутствует в течение ночи, или оказывается убитым, пли перевозится на расстояние более чем в пятьдесят миль, или за ребенка требуется выкуп, или ребенок удерживается длительное время. Исследования показали, что за год происходит от 3200 до 4600 юридических похищений, от 200 до 300 стереотипных похищений и, по крайней мере, 100 детей становятся жертвами убийств (FBI, 1997).
В отличие от типичного агрессивного преступника, который демонстрирует склонность к насилию уже в раннем возрасте, серийные убийцы обычно начинают свою кровавую карьеру сравнительно поздно. Дженкинс Qenkins. 1988) приходит к заключению, ч го большинство из них начинают карьеру убийцы-рецидивиста в возрасте между двадцатью четырьмя и сорока годами. Интересно, что средний возраст аре-стованных серийных убийц составляет тридцать шесть лет. Арест обычно происходит приблизительно через четыре года после того, как они совершают первое убийство. И хотя полицейские досье серийных убийц обычно весьма обширны, в этих досье, как правило, отражаются серии случаев мелкого воровства, присвоения чужою имущества и подделки документов, а не история насильственных преступлений (Jenkins, 1988). Удивительно, нообычно на таких правонарушителей даже не заводятся обширные досье как на несовершеннолетних преступников. Дженкинс заключает, что в случаях, которые произошли в Англии, не было никаких ранних индикаторов или признаков, по которым можно было прогнозировать возможность такот о поводе! iия. Когда британские серий ные убийцы совершали свои первые убийства, приблизительно половина из них были женаты, жили стабильной семейной жизнью п проживали, как пра-вп io, в одном и том же доме много лет. Большинство из них имели постоянную работу и, как ни парадоксально, многие являлись бывшими полицейскими или охранниками.
Серийные убийцы убивают приблизительно по четыре человека в год эта величина, по-видимому, характерна и для британских, и дня американских преступников. О тако пет никаких фактов, которые
210 Глава 9. Предумышленное убийство: подробное рассмотрение
бы подтверждали гипотезу, что на убийство их толкает какое-то непреодолимое влечение или непреодолимая тяга к убийству. Убийство, скорее, совершается в результате стечения обстоятельств (представившейся возможности) и случайной доступности подходящей жертвы.
Холмс и Де Бургер (Holmes and DeBurger, 1988) не так давно анализировали характеристики серийных убийц в Соединенных Штатах. В целом образ действия и характеристики британской выборки весьма схожи с характеристиками американских серийных убийц. Однако если бри ганские серийные убийцы, как правило, долгие годы живут па одном месте, многие их американские коллеги предпочитают перемещаться по всей стране, совершая убийства в разных штатах и юрисдикциях. Холмс и Де Бургер также отмечают, что серийное убийство - это преимуще-сгвепно убийство белым мужчиной белой женщины. Разумеется, бывают и исключения. Джеффри Дамер, белый мужчина трндцаш одного года, в 1991 году убил, по крайней мере, девять чернокожих мужчин, и очевидно, за десятилетний период убил намного больше людей. И в британской, и в американской выборках жертвами чаще становились незнакомые люди или люди, с которыми убийцы знакомились незадолго до убийства, что чрезвычайно затрудняло работу правоохранительных органов по идентификации преступника. Кроме того, мотив убийства обычно бывает странным и чрезвычайно трудным для понимания темп, кто занимается розыском преступника.
В истории США было, по крайней мере, три дюжины серийных убийц-женщин, хотя все же такие случаи относительно редки. В работе Хикки (Hickey, 1991) упоминается тридцать четыре серийных убийц-женщин, чья деятельность подтверждена документально, причем 82% из них действовали после 1900 года. Кроме того, существует ряд заметных различий между серийными убийствами, совершаемыми женщинами и мужчинами. Например, только примерно в 1 3 серийных убийств, совершенных женщинами, жертвами были незнакомые люди, тогда как мужчины предпочитают убивать почти исключительно незнакомых (Holmes, Hickey and Holmes, 1991). Большинство жертв серий пых убийц-женщин их мужья, бывшие мужья или поклонники. Например, Белл Ган-несс убила, по разным оценкам, от четырнадцати до сорока девяти своих мужей или поклонников в Ла Порте, в шта те Индиана (Holmes et al., 1991). Нэнни Досс, жительница городка Туле в штате Оклахома, убила одиннадцать мужей и членов своей семьи.
Женщины убивают прежде всего ради материальной или финансовой выгоды, например, чтобы получить страховку, имущество по завещанию, акции и недвижимость. Кроме того, убийство совершается чаще всего с помощью яда (обычно цианистого калия) или передозировки лекарств. Приблизительно половина серийных убийц-женщин имели сообщника-мужчину. Некоторые женщины убивали в связи с участием в культовых обрядах пли в компании с серийным убийцей-мужчиной. Наглядным примером участия в культовом обряде является случай с женщиной из семьи Чарльза Мэнсона. Примером соуча
стия с серийным убийцей-мужчиной может служить дело Чарлин Галлего (Charlene Gallego), жены серийного убийцы Джеральда Галлего (Holmes et al., 1991). Чарлин помогла Джеральду выбрать, похитить и убить не менее десяти человек.
Дженкинс Qenkins, 1993) утверждает, что бытующее в настоящее время популярное представление о типичном серийном убийце как о белом мужчине, который убивает по сексуальным мотивам, скорее всего, является неверным. Он считает, что недостаток виктимологических исследований способствует формированию ложных представлений и искажению информации. По его мнению, наши современные представления о серийных убийцах сформировались исключительно под влиянием двух факторов: информации, получаемой от жертв, и отношения правоохранительных органов к этим жертвам. По его мнению, вместо того чтобы фокусироваться только па личностных особенностях преступника, мы должны больше внимания уделять исследованию социальной возможности убийства. Другими словами, все паши знания о серийных убийствах могут в значительной степени быть продуктом исключительного влияния особенностей и типа потенциальных жертв.
В качестве иллюстрации Дженкинс приводит дело Келвина Джексона, который был арестован в 1974 году за убийство, совершенное в жилом доме в Нью-Йорке. Дженкинс действительно был серийным убийцей, но ни одна из его жертв не наводила полицию па мысль, что он является таковым. Джексон совершал убийства в одноместных гостиничных номерах, в которых проживали бедные, социально изолированные, в значительной степени забытые, главным образом пожилые люди. Время от времени в гостиницу вызывали полицию для расследования случаев смерти или получения травм в результате употребления алкоголя, наркотиков или вследствие старости. Если возникали какие-то подозрения, полиция никогда не рас сматривала возможность работы серийного убийцы, потому что характер жертв нс соответствовал типичному профилю. У полиции нс оказывалось достаточных причин, чтобы предполагать возможность серийного убийства, поскольку не было никаких признаков изощренных сексуальных действий в отношении жертв (стереотип жертвы). Другие серийные убийцы могут имитировать ситуацию, типичную для убийств на почве употребления наркотиков. Поэтому наши современные знания о серийных убийцах могут ограничиваться лишь некоторыми категориями преступников.
Анализ выбора жертв известных серийных убийц показывает, что преступники предпочитают выбирать жертву из легкодоступных лиц, которые могут быстро исчезнуть без того, чтобы вызвать много шума или беспокойства. Жертвами часто становятся проститутки, особенно уличные, люди без определенного места жительства, молодые бродяги-мужчины и переезжающие с места на место временные сельскохозяйственные рабочие. Молодые женщины, проживающие в университетских городках или их окрестностях, или ножилые,и одинокие бедные люди, по-видимому, составляют следующую группу. Самым значимым де
Серийные убийцы 211
терминирующим фактором при выборе жертвы для обеих групп оказывается их доступность. Например, редко кто из известных серийных убийц нападал на незнакомых людей из среднего класса и убивал их в их домах, хотя средства массовой информации часто изображали серийное убийство именно так, стремясь тем самым сильнее напугать своюаудиторию Однако необходимо отметить, что хотя серийные убийцы на-чнпаюгсвою кровавую карьеру с выбора наиболее доступных жертв, они постепенно становятся существенно более изощренными в своей способности похищения более «сложных» жергв. К счастью, очень немногие серийные убийцы успевают набраться опыта до того, как их задерживает полиция.
Далее Дженкинс утверждает, что значительные всплески числа серийных убийств бывают непосредственно связаны с существенным увеличением количества потенциальных жертв, например, в результате неблагоприятных спадов в экономике или массовой выписки из психиатрических заведений психически больных пациентов. И то и другое приводит к появлению па улицах большого числа незащищенных людей.
Интересно, что тридцать один из пятидесяти двух известных случаев серийных убийств в Соединенных Штатах, начиная с 1971 года, произошли в западных штатах и но больше части в Калифорнии yenkins, 1993). Только четыре случая произошли в северо-восточных штатах. Причина такого географического распределения в значительной степени непонятна, хотя ответ, вероятно, скрыт в некотором сочетании образа жизни, экономических условий и доступности потенциальных жертв.
Возможно, действенный способ сокращения количества сери иных убийств состоит в том, чтобы выявить и защитить определенные группы населения и регионы и предпринимать необходимые социальные меры, направленные на снижение их уязвимости. Фокусирование на личности преступника через криминальное профилирование и другие исследовательские меры обычно дает лишь ограниченный эффект, поскольку большинство серийных убийц в значительной степени действуют под влиянием случайных обстоятельств и пе строго придерживаются определенного стиля. В любом случае мест ные руководители и органы власти должны позаботиться о том, чтобы уменьшить уязвимое гь потенциальных жертв.
Несмотря па то что среди «обычных» убийц количество американцев африканского происхождения непропорционально велико, только 1/5 известных американских серийных убийц афроамериканцы. Одно из объяснений такого несоответствия может заключаться в том, как идентифицируются и расследуются серийные убийства. Например, следственные органы могут бы гь менее склонны расследовал ь убийство чернокожего как серийное, если жертва обнаружена в запушенной квартире, расположенной в бедном криминогенном квартале. В этих обстоятельствах сотрудники следственных органов, скорее всего, придут к заключению, что погибший просто стал жертвой очередного несчастья в череде бесконечного насилия, совершающегося в определенных кругах американского общества.
Типы серийных убийц
Холмс и Де Бургер (Holmes and DeBurger, 1988) предприняли смелую попытку классифицировать серийных убийц в соответствии с их мотивами. Они идентифицировали четыре главных типа: 1) бредовый (руководствующийся видениями), 2) ориентированный на выполнение определенной миссии, 3) гедонист и 4) ориентированный на силу и власть. Бредовый тип руководствуется голосами или видениями, которые требуют унич гоженпя определенной категории людей, например, проституток, гомосексуалистов или беспризорных стариков. Убийца по бредовым мотивам часто действует на основе «Господних указаний». Во многих случаях этот тип квалифицируется как психотический пли психически ненормальный. Ориентируемый на выполнение миссии тип руководствуется идеей, чго существует определенная категория людей, которые должны быть уничтожены или изгнаны. Он не видит никаких призраков, не слышит никаких голосов, действует систематически, не демонстрируя признаков сумасшествия пли психологически аберрантного поведения. Гедонистический тип стремится к удовольствиям и поиску острых ощущений и воспринимает люден как объекты, которые служат для того, чтобы доставить ему удовольствие. По некоторым данным, гедонист-убийца получает значительное удовольствие от самого факта убийства. Тип, ориентированный на силу и власть, стремится получать удовлетворение от полного контроля над «жизнью или смертью» жертвы. При этом сексуальные компоненты могут присутствовать, а могут и не присутствовать, по главным мотивом является неограниченная власть над беспомощной жертвой.
К списку Холмса и Де Бургера можно добавить еще по меньшей мере два типа: добивающийся признания и добивающийся материальной выгоды. Некоторые серийные убийцы могутубивать в первую очередь для того, чтобы обратить на себя внимание и добиться признания через сообщения в средствах массовой информации. Например, серийный убийца Дональд Эванс настаивал, что за четырнадцать лет убил по крайней мере семьдесят человек в двадцати одном штате. Очевидно, что его жертвы принадлежали к самым незащищенным слоям общества, начиная от проституток и кончая беспомощными пожилыми женщинами. После ареста преступник гордо объявил себя наиболее продуктивным серийным убийцей в американской истории и требовал смертной казни. Ориен тированные па материальную выгоду серийные убийцы убивают ради денег и выгоды, как мы можем наблюдать в уже описаннььх случаях со м ногим и сери й н ыми убийцами-женщинами, которые убивают своих мужей и поклонников ради получения страховки, завещания или другой материальной выгоды.
Несмотря на широкое освещение серийных убийств в печати и ряд вышедших в недавние годы интересных книг, за последние десять-пятнадцать лет было проведено не так уж много тщательно спланированных и эмпирически обоснованных исследований по данной тематике. Многое из имеющейся информации было собрано из анекдотических рассказов, интервью или путем изучения судебных дел, то есть методами,
212 Глава 9. Предумышленное убийство, подробное рассмотрение
которые, несмотря на их информативность и привлекательность, не могут обеспечить систематическую и функционально полезную базу данных для предсказания и выявления подобных преступников.
Точка зрения психиатрии
Основываясь на клинических наблюдениях и опыте, Лк>нд (Lunde, 1976) приходит к выводу, что с психиатрической точки зрения характеристики и серийных, и массовых убийц, которые он изучал, совпадают. Поэтому он пользуется термином «массовый убийца» как собирательным термином, охватывающим оба типа. Согласно Люпду, массовые убийцы почти всегда пребывают в психотическом состоянии и убивают либо без видимой причины, либо по ясной, но извращенной (часто сексуальной) причине. Он сравнивает массовых и одиночных убийц но ряду факторов. Как упоминалось ранее, массовые убийства в Соединенных Штатах почти всегда совершаются белыми мужчинами, тогда как одиночные убийства чаще совершаются афроамериканцами. Массовый убийца во время совершения преступления редко бывает в состоянии опьянения, в то время как одиночные убийства часто связаны с употреблением алкоголя преступником, жертвой или ими обоими. Люпд также замечает, что массовые убийцы редко бывают хорошо знакомы со своими жертвами. Однако выбор жертв, как правило, побывает случаен. Преступник обычно выбирает жертву ио определенным признакам; существуют значимые физические, социальные или психологические особенности жертвы, которые привлекают преступников. Даже массовые убийцы, которые беспорядочно стреляют в скопление людей, выбирают жертв преднамеренно, как мы еще увидим в следующем разделе. Некоторые массовые убийцы охотятся, например, на негритянских мальчиков, студенток колледжей или проституток.
По мнению Люида, большинство массовых убийц попадают в одну из двух психиатрических категорий: параноидальные шизофреники или сексуальные садисты. Мы уже обсуждали основные особенности параноидальной шизофрении в шестой главе, поэтому не будем рассматривать здесь этот специфический синдром. Мы могли бы лишь предположить, что Люнд, вероятно, поместил бы в эту категорию и Хью-берти, и Джима Джонса, который заставил покончить с собой примерно девятьсот членов «Церкви Бога» в Джонстауне, в Гайане.
Однако было бы ошибкой признавать вместе с Люндом, что почти все массовые (серийные) убийцы серьезно больны душевно в клиническом смысле этого термина. Хотя для их мышления крайне нетипичны проявления сочувствия и озабоченности судьбой других людей, огромное большинство серийных убийц не может быть отнесено к категории психически больных или сумасшедших в традиционном понимании психических заболеваний. У серийных убийц свое мировоззрение и определенные убеждения, им свойственны особенности восприятия и познавательного стиля, которые содействуют совершению по вторпых убийств, — часто зверских, бессмысленных и хладнокровных. Они совершают убийства, которые
вызывают интерес, наводят ужас на общество и кажутся непостижимыми. Обнаружение и арест подобных преступников требует от правоохранительных органов значительных затрат как времени, так и фи нансовых. Мотивы таких преступлений трудноопределимы и в значительной степени основаны на пси хологическом возна! раждении, а не на материальной выгоде. Кроме того, ярлыки типа «больной», «одержимый» или «сумасшедший» мало что проясняю! и немного дают для понимания процессов, участвующих в развитии такого поведения.
Убийцы-садисты на сексуальной почве
Сексуальный садизм в своей экстремальной фор-ме является «отклонением, которое характеризуется склонности к пыткам и/или убийствам и нанесению телесных повреждений другим людям с целью достижения сексуального удовлетворения» (Lunde, 1976, р. 48). Для усиления полового возбуждения сексуальные садисты применяют многочисленные способы пыток, используя психологические методы воздействия, которое часто смешиваются с физически ми издевательствами. Они возбуждаются при виде страдания и беспомощности своих жертв.
Сексуальные действия этих преступников всыда сопровождаются стремлением доминировать, унижением партнера и насилием. Сексуальные садисты часто прибегают к анальному и/или оральному сексу, потому что они считают такие действия более унизительными для жертвы, чем обычное сношение через влагалище (Dietz, Hazelwood and Warren, 1990). He редко преступник использует для проникновения во влагалище посторонние предметы. Жертвами, которых садисты явно считают только объектами, которые следует использовать в качестве источников удовольствия, становятся почти исключительножепщи ны, однако случаются также и гомосексуальные садистские убийства (например, Гейси (Gacy) и Дамер (Dahmer)). Жертв часто связывают, завязывают им глаза или затыкают рот.
При садистских убийствах нередки случаи сексуального рабства (bondage). Сексуальным рабством считается ограничение подвижности жертвы, которое способствует усилению сексуального возбуждения преступника (Dietz et al., 1990). Например, жертва может быть связана в непристойной позе и часто фотографируется в таком виде. Для этого преступник применяет заранее (и часто в избыточном количестве) подготовленные веревки, ремни или друг ие подобные материалы, которыми связывает жертву аккуратными и симметричными узлами. Согласно Эрмалфу и Иннала (Ermulf and Innala, 1995), можно идентифицировать три вида сексуального рабства: 1) «неволя и принуждение» (B&D); 2) «доминирование и покорность» (D&S); и 3) садомазохизм (S&M). При «неволе и принуждении» для достижения сексуального возбуждения обычно используются материалы или приспособления, ограничивающие физическую свободу, или применяются психологические методы воздействия. Могут использоваться любые приспособления или команды, которые приводят к повиновению, зависимое ги или порабощению, но не вызывают
Серийные убийцы 213
физической боли. «Доминирование и покорность», с другой стороны, включает различные виды поведения, в юм числе и сексуального, которые предполагают добровольный обмен полномочиями между партнерами. В большинстве случаев партнеры изображают вымышленных персонажей, например учителя и ученика, тюремного надзирателя и заключенного или офицера и его подчиненного. Садомазохистская форма сексуального рабства подразумевает сексуальное возбуждение как для людей, которые любят наносить телесные повреждения, держать в подчинении и оскорблять своих половых партнеров, так и для тех, кто испытывает наслаждение от получения телесных повреждений, от повиновения и оскорблений. Как правило,сексуальные действия предполагают причинение.физической боли. Этот вид сексуального порабощения наиболее часто используется убийцами-садистами.
Дитц, Хейзелвуд и Уоррен (Dietz, Hazelwood and Warren, 1990) исследовали характеристики тридцати сексуальных садистов (болыпинст во из них были известными серийными убийцами), направленные в Национальный центр анализа тяжких 11pecгуплений Хотя эти преступления описывались как нелепые, изощренные и наводящие ужас, никто из тех, кто раньше хорошо знал преступников, не считал их странными или поступающими ненормально людьми. И при эгом никто ид них не привлекал внимание психиатров или психологов в связи с сексуальным садизмом до того момента, когда они совершили свои преступления.
Во время совершения преступления сексуальные садисты часто проявляют эмоциональную обособленность и холодность. Совершив жуткое убийство, сексуальный садист может спокойно возврати ться домой и почти (или вовсе) не выказывать признаков беспокойства или вины. Их преступления почти всегда тщательно планируются. Некоторые преступники даже создавали звуконепроницаемые отсеки для пыток, оборудованные видеокамерами и другими приспособлениями — устройствами, ограничивающими подвижность, полками для пыток, плетками, повязками па глаза, оружием и кляпами. Обычно для пыток они отводят изолированное место, чтобы избежать обнаружения. Хотя преступники, как правило, не знают заранее своих жертв, они часто организуют «охоту» на предшщагаемую жертву со значительной предусмотри гельпостью и планируют все детали. Жертву обычно выбирают в результате систематического выслеживания и наблюдения (Douglas etal., 1992) и подходят к пей под каким-либо предлогом, например с просьбой или предложением помощи, спрашивая дорогу или изображая полицейского (Douglas et al., 1992). Неко торыс преступники, однако, предпочитают действовать молниеносно («блиц-метод»), нападая, как бы из засады, при эгом они ошеломляют жертву и быстро преодолеваю г ее сопротивление. Незнакомцев в качестве жертв, по-видимому, выискивают потому, что это уменьшает вероятность того, что жертва и преступник будут как-то связаны между собой. 60% преступников, исследованных Дитцем и его коллегами, удерживали одпу нли больше жертв в течение периода от двадца
ти четырех часов до шести недель, прежде чем убить или отпустить их.
Убийцы-садисты обычно душат жертву, очевидно потому, что .н отепособубиiютва обес11счи вает полиый контроль над ней. Убийствос помощью огнестрельного оружия является слишком быстрым и банальным. Довольно часто преступник глумится над трупом жертвы. Преступник обычно храпит личные предметы, принадлежавшие жерт вам (предметы нижнего белья, туфли, драгоценности, водительские права). Многие сексуальные садисты ведут протоколы своих нреступ-иепий в форме записей, рисунков или фотографий (Dietzetal., 1990). Нщтедко преступники хранят аудпо-или видеозаписи мучений жертвы, таким образом они могут освежать в памяти картины преступлений в перерывах между убийс! вами.
Бриттен (Brittain, 1970). британский психиатр, считает, что садистские убийцы обычно насторожены, держатся обособленно, спокойны и учтивы. Они редко сердятся. Они имеют немного друзей и предпочитают уединенные занятия, например, чтение и слушание музыки. Согласно Бриттену, они обычно интересуются оккультизмом, черной Mai иен, оборотнями. вампирами и разного рода триллерами как в печатном виде, так и в электронных средствах информации. Дуглас и его коллеги (Douglas et al., 1992) сообщают, что эти преступники в своих домах часто держат предметы, связанные с темами секса или насилия, в частности порнографическую литературу и видеофильмы, инструменты для пыток и детективные журналы. Эти авторы пишут, что преступники могут собирать коллекции огнестрелыюгооружня, полицейской формы, знаков различия и материалов, имеющих отношение к деятельности правоохрапи тельной системы. Они часто демонстрируют сильное тяготение к объектам, которые имеют для них сексуальное значение, дамским туфлям, сумочкам, чулкам в дамскому белью. Однако, как мы увидим в десятой главе, было бы неправильно считать, чт о именно эта склонность ведет к садистскому убийству.
Характерно, что уби й iгы -садисты . >то мужч ины в возрасте около тридцати пяти лет. Они часто имеют богатый опыт совершения преступлений, хотя не обязательно в сексуальной сфере (Douglas et al., 1992). Согласно клиническим данным, из всех типов убийц сексуальные садисты наиболее склонны к совершению новых убийств (Lunde, 1976; Brittain, 1970). Кроме того, каждое последующее убийство становится для них все более простым (слом. Они предпочитают те виды занятости, которые не требуют высокой квалификации, и вообще имеют небогатый трудовой стаж. На момент совершения преступления приблизительно половина из них состоят в браке, многие имеюгде-гей (Dietz et al., 1990; Douglas et al., 1992). Эти лица становятся опасными в тех ситуациях. в кот орых страдает их чувство собственного достоинства, например, когда над ними посмеется женщина, подшутят знакомые или их понизят в должности или уволят с работы.
Бриттен (Brittain, 1970) отмечает, что после ареста убийцы-садисты продолжают сохранять спокойствие и не выказывают раскаяния. Они moivt даже с определенным удовольствием описывать подробности сво
214 Глава 9. Предумышленное убийство: подробное рассмотрение
его преступления. Создается впечатление, что они купаются в лучах внимания, которое им уделяют; их нередко можно видеть улыбающимися перед теле- и фотокамерами. Они взволновали мир и могут даже считать, что оставили своп след в истории.
Дженкинс (Jenkins, 1988) проводит некоторые важные замечания относительно того, что случается с серийными убийцами, которые попадают в заключение. Почти всегда они делают попытку защиты ссылкой на невменяемость и чи на неспособность нести ответственность за свои деяния, но эта попытка им очень редко удается. Как мы могли видеть в главе 6, общественность в Англии. Канаде и Соединенных Штатах, как правило, очень неохотно соглашается признавать невменяемость чрезвычайно опасных преступников. особенно массовых или серийных убийц.
Подведем и тоги: большинство наших знаний о серийных убийцах основано на клинических наблюдениях, исследовательских отчетах и свидетельствах разных люден. Часть материалов сенсационна, чрез мерно драматична и напоминает содержание бульварных изданий. С другой стороны, многое из клинического и исследовательского матери ал а является вполне ожидаемым и относительно непротиворечивым и значительно помогает нашему пониманию серийного преступника. Тем не менее паши знания о серийных убийцах могли бы быть сущее гвенно шире, если бы мы moi ли иметь больше количественных данных, таких какие мы находим в обширных систематических информационных бюллетенях и аналитической информации. Однако поскольку серийные убийства происходят существен но реже, чем с другие преступ-1енпя пропГв личности, собрать дос говерную статистику дтя более полного анализа в настоящее время просто невозможно.
Массовые убийства
Особенностям психики массовых убийц было по священ» па удивление мало исследований, особенно по сравнению с тем вниманием, которое традиционноуделяется серийным убийцам. Возможно, это обусловлено тем, что массовые убийства нс столь иптри-гующп и таинственны, как серийные убийства, хотя тоже наводят ужас па публику. Кроме того, массовые убийства случаются быстро и непредсказуемо, без 11 реду п реждш । и я, i юэт< >м у 11 pec ту и i и i кам обы ч но удается довести дело до конца. Личность преступника, как правило, известна, и его жизнь часто обрывается па месте преступления.
В этом разделе мы не будем рассматривать массовые убийства на идеологической или политической почве, например, террористические акты, поскольку мотивы и особенности этих совершаемых по всему миру преступлений кардинально иные. Вместо этого мы сосредоточимся па том, что ФБР называет классическими массовыми убит т вами К сожалению мы не можем уделить сколько-нибудь серьезное виима ние семейным массовым убийствам, поскольку не располагаем достаточным количеством детальных и систематических исследований по этому вопросу.
Классические массовые убийства
Массовые убийцы эго чаще всего разочаровавшиеся в жизни, озлобленные люди, мучающиеся от чувства беспомощности. Им, как правило, от тридцати пяти до сорока пяти лет, и они уверены, чго едва ли смогут улучшить свою жизнь. Их личная жизнь не отвечает их стандартам, и многие из них перенесли какую-либо трагическую или очень значимую для них потерю, например, потерю любимой работы. Так, зридцатипятилетний Джордж Хеннард, который въехал на своем «Форде» в зеркальную стеклянную витрину кафетерия Льюби в Киллине, в штате Техас, и застрелил двадцать два посетителя, до этого потерял очень важную для него работу на торговом флоте.
Массовые убийства обычно тщательно i uiai i ируют-ся, иногда в течение очень длительного периода времени. Например, 2 ноября 1991 года Гань Лу, бывший студент Университета штата Айова, устроил охоту на шестерых профессоров, которых он считал виновными в том, что они не дали ему получить награду в 1000 долларов за его докторскую диссертацию. За десять минут он сумел убить пятерых из шести профессоров и затем покончил с собой. До совершения убийства Лу написал пять разных писем, в которых детально изложил свои планы. Точно так же и Хеннард, очевидно, планировал свое нападение в течение многих месяцев изучая даже документальные видеофильмы о предыдущих массовых убийствах.
Кроме того, жертвы, которых выбирают массовые убийцы, как правило, либо как-то символически связаны с источником их несчастья (например, с их работой), либо это люди, которых преступники ненавидят, поскольку считают виновниками своих неудач. Джордж Хеннард, например, всю жизнь ненавидел женщин; он знал, что кафетерий Л ыоби во время завтрака обычно ими полон. Хеннард переходил ог одной жертвы к другой, выбирая преимущественно женщин, и методично стрелял каждой жертве в голову с небольшого расстояния, выкрикивая «шлюха». Из двадцати двух погибших в тот день четырнадцать были женщины. Марк Лепайн спокойно ходил по территории Технической школы Монреальского университета с полуавтоматической винтовкой и искал женщин, чтобы убить их. В одном классе он прокричал, что хочет убивать именно женщин. Ой убивал женщин и при этом кричал: «Вы все сборище феминисток!» В тот день он сумел убить четырнадцать женщин и ранил еще тринадцать человек (четверо из них мужчины), после чего покончил с собой. В его кармане было письмо самоубийi iw i ia трех стран и i tax, в котором он жаловался, что феминистки всегда мешали ему жить. Джеймс Оливер Хьюбсрти, который совершил убийство в «Макдоналдсе», выбрал ресторан быстрого питания в городке, населенном преимущественно испаноамериканцами (Сан Исидро), потому что, очевидно, ненавидел испанцев и детей.
Зачастую массовые убийцы i |роя вляют очень сильный интерес к огнестрельному оружию, особенно к полуавтоматическому, с помощью которого можно убить много людей за короткий промежуток времс-
Массовые убийства 215
ни. Значи тельный рост числа жертв, который наблю дался В последних случаях массовых убийств, в значи 1елыюй степени был обусловлен доступностью скорострельного полуавтоматического или автоматического оружия. Кроме того, массовые убийцы обычно намереваются и сами погибнуть на месте совершения преступления, — либо покончив с собой, либо в перестрелке с полицией.
Как правило, массовые убийцы — это социально изолированные, живущие уединенно люди, которые не имеют устойчивых социальных связей и друзей. Их изоляция, вероятно, во многом обусловлена активной неприязнью со стороны тех людей, которые уже сталкивались с неадекватными межличностными и социальными навыками будущих преступников. Массовое убийство это их шанс отомстить, получить власть и превосходство над другими людьми, обратить на себя внимание и получить признание.
В оставшейся части этого раздела мы рассмотрим некоторые конкретные виды преступлений, которые при определенных условиях могли бы перейти в разряд массовых убийств и которые, вероятно, в последние голы случаются все чаще и чаше.
Убийства, связанные с фальсификацией продуктов
Убийства, связанные с фальсификацией продуктов, - это смертельные случаи, вызванные употреблением продуктов, которые были кем -то подделаны; фальсификация продуктов может также стать причиной множественных смертельных случаев. За период с 1982 по 1986 год произошло двенадцать подтвержденных смертельных случаев, которые были вызваны непосредственно фальсификацией продуктов (Lance, 1988). Эта форма убийства является редкой и совершается, как правило, в целях финансовой наживы. Преступник обычно рассчитывает на получение финансовой выгоды либо через тяжбу от имени жертвы (смерть в ре (ультате неправомерных действий), либо путем вымогательства, либос помощью действий, направленных па подрыв деловой репутации конкурентов путем подделки их изделий (Douglas et al., 1992).
Обычно подобные убийства совершают, добавляя в определенные продукты цианистый калий, либо до покупки (если преступление связано с вымогатель-ci вом пли дейт твиями коммерческого характера), либо после покупки, если преступник ведет судебную тяжбу по поводу смерти в результате неправомерных действий. Цианистый калий используется чаще всего из-за его сильного действия (одна унция яда может убить 250 человек) и доступности (Douglas et al., 1992).
К счастью, несмотря на многочисленные угрозы фальсификации, очень немногие из них действительно осуществляются. Почти ?/,угроз бывают направлены против розничной торговли, а их объектами яв-ляю1ся, как правило, известные по всей стране торговые марки (Lance, 1988). Сообгцения о фальсификации продуктов иногда производят эффект разорвавшейся бомбы (|акже известный как эффект обезьяны (copycat effect)), когда информация о фальсифика
ции распространяется но типу ценной реакции с огромной скоростью и множеством искажении. Например, когда один из потребителей обвинил компанию по изготовлению детского пи гания в том, что в ее изделии попадаются кусочки стекла, тут же последовало более шестисот жалоб со всей страны о наличии в продукте стеклянных частиц. Огромное большинство жалоб оказалось ложными требованиями потребителей, которые хотели получить денежное возмещение того ущерба, который они якобы понесли, потребляя данный продукт. Один человек был арестован зато, что специально добавлял кусочки стекла в пищу для своего умственно отсталого сына, пытаясь получить деньги от компании, производящей продукты детского питания.
Насилие на рабочем месте
Насилие на рабочем месте, к которому относятся нападения, сексуальные домогательства, грабежи и убийства, участилось до такой степени, что Мини-стерство юстиции США объявило рабочее место наиболее опасным местом в Америке (Anfuso, 1994) Следующие статистические данные, полученные из обзора Грегори (Gregorie, 2000), свидетельствуют о том, что
•	каждый год приблизительно 2 миллиона американцев становятся объектом преследования на работе;
•	ежегодно на рабочем месте совершается приблизительно 1000 убийств;
•	в 82% случаев убийств на рабочем месте применялось огнестрельное оружие, за ним в качестве орудий убийства след} ст холодное оружие (нож) и физическая сила;
•	примерно 1 ( всех тяжких преступлений,совершенных в отношении жителей США, происходит на рабочем месте;
•	побовпикн и мужья, как настоящие, гак и бывшие, ежегодно совершают более 13 000 насильственных действий против женщин на рабочем месте;
•	Национальный институт безопасности и здоровья на рабочем месте сообщает, что убийство является основной причиной смерти женщин на работе.
Грегори (Gregorie, 2000, р. 2 3) выделяет четыре типа преступников, которые совершают акты насилия па рабочем месте. Его анализ является весьма плодотворным для понимания природы насилия на рабочем месте. Вот эти типы:
• Тип I. Это преступники, которые не имеют никакого формального отношения к рабочему месту или к жертве; они обычно проникают на рабочее место с целью совершения преступления, например, грабежа или кражи. Типичными жертвами .хгого типа преступников становятся небольшие ночные учреждения розничной торговли, включая ночные магазины рестораны, а также водители такси. Этот тип насилия на рабочем месте также включает террористические и ус грашающие преступления, такие как атака на Всемирный торговый центр и взрыв в Федеральном Цен
216 Глава 9. Предумышленное убийство: подробное рассмотрение
тре Альфреда Мурра, а также нападения на клиники, в которых делают аборты.
•	Тип II. Преступники, принадлежащие к данному типу, являются получателями некоторых услуг, предоставляемых жертвами или теми учреждениями, где работают жертвы, и могут бы гь либо их клиентами, либо бывшими клиентами, пациентами или заказчиками.
•	Тип III. Эти преступники определенным образом связаны с рабочим местом жертвы. Насильственное действие обычно совершается сотрудником, смотрителем или администратором данного учреждения (возможно, бывшим), который имеет противоречия с другим сотрудником этого учреждения. Этот тип преступников, совершающих акты насилия на рабочем месте, обычно называется «рассерженными сотрудниками».
•	Тип IV. Эти преступники имеют косвенное отношение к данному рабочему месту, поскольку как-то связаны с одним из сотрудников. Это могут быть супруги или партнеры (возможно, бывшие), люди, у которых когда-то были любовные отношения с сотрудником, его родственники или друзья. Этот вид насилия следует за работником на рабочее место с улицы.
В Калифорнии в большей части (60%) убийств на рабочем месте убийцами оказывались люди, которые заходили в небольшое ночное торговое заведение, наподобие винного магазина, бензоколонки или ночного продовольственного магазина, с целью ограбления (Southerland et al., 1997). Грабеж является основным мотивом для большинства убийств, совершаемых па рабочем месте. Этот мотив присутствует в 85% всех смертельных случаев (Gregorio and Wallace, 2000).
Согласно данным ФБР (Southerland, Collins and Scarborough. 1997), среди преступников, которыеубивают на рабочем месте по другим мотивам, часто встречаются рассерженные сотрудники (тип III), считающие, что работаявляется (или была) для них всем; они живут одиноко, у Них немного друзей и нет системы под держки. Объектом нападений может стать человек или люди (обычно невинные), работающие в здании или в подразделении, или работник организации, который символизирует власть (Douglas et al., 1992).
Данные, собранные Национальным институтом безопасных условий труда и здоровья (NIOSH, 1993) в период между 1980 и 1989 годами, показали, что ежегодно от рук убийц на работе погибают приблизительно 750 человек, что является третьей но счету причиной гибели । ia рабоге в Соединеноых Штатах (Solomon and King, 1993). Основной причиной смерти женщин на рабочем месте (41%) в течение этих десяти лет было именно убийство (Kelleher, 1997). Подавляющее большинство этих жертв были убит ы (часто случай но) раз гневаппыми служащими, которые были уволены или почувствовали плохое обращение со стороны компании или агентства. Болес поздние данные Бюро трудовой статистики (Bureau of Labor Statistics, 1999) также показывают, что ежегодно почти 1000 работников погибают, а на 1,5 миллиона совершаются нападения
на рабочем месте Наибольшее количество убийств на рабочем месте в последние годы совершается в Американском почтовом ведомстве. Между 1986 и серединой 1993 года тридцать восемь почтовых служащих были убиты на рабочем месте «рассерженными» настоящими или бывшими сотрудниками (Solomon and King, 1993)
Деспотичная рабочая обстановка, обычная в больших безликих бюрократических организациях, по-видимому, является наиболее благоприя гной средой для таких преступлений. Как мы уже говорили, если работник постоянно чувствует разочарование и злость, вполне вероятно, что он может нс выдержать.
Подобно массовым убийцам вообще, преступниками, которые совершают убийства руководителей, чаще всего становятся белые мужчины, которым пе хватает социальной поддержки, социально июлированные и обвиняющие в своих проблемах и неудачах других людей (то есть ссылающиеся па внешнюю причину), — об этом мы уже упоминали ранее. Они часто переживают тяжелую депрессию. Очень часто преступник готов умереть па месте преступления - быть убитым полицией или совершить самоубийство. Преступники, совсршающиеубийства руководителей, также часто увлекаются оружием, собирая за определенный промежуток времени целую коллекцию, вынашивают мысль о возможной мести или думают постоянно о своих «профессиональных мучениях» Предпоч тение обычно отдастся оружию, которое имеет максимальное поражающее действие, например, автоматическому оружию нападения (например, АК 47) (Douglas et al., 1992). В большинстве случаев преступник человек средних лет (от тридцати до шестидесяти) (Kelleher, 1997). Существуют данные, ч го преступники, совершающие убийства на рабочем месте, к моменту преступления обычно уже имеют опыт преступлений против личности, употребляют алкоголь или нар котики и задолго до убийства руководителя высказывали или как-то иначе выражали свои агрессивные намерения (Kelleher, 1997) Текущие данные свидетельствуют о том, что количество убийств руководителей растет (Kelleher, 1997)
Теперь обратим наше внимание на другую потенциальную возможность массовых убийств: секты. В течение последних двух десятилетий имелись многочисленные жалобы и свидетельства того, что члены некоторых сата1истских сект уби вают людей con |я ми или даже тысячами. Правдивы ли эти утверждения или они представляют собой просто собрание устрашающих мифов, еще предстоит установить.
Сатанистские секты и убийство
Еще со времен Средневековья во многих западных христианских культурах демонология тесно ассоциировалась с преступлением. Эта опасная связь таилась в картинах тайных полночных церемоний и ночных ритуалов. Для поклонения и жертвоприношений этому духу и для практики различных форм черной магии создавались тайные общества.
В Соединенных Штатах в течение всех 1980-х и в начале 1990-х годов эта глубоко засевшая в умах об
Са танистские секты и убийство 217
щественности вера в демонов вновь проявилась во всей красе в форме сатанистских сект. Сатанистская секта -это группа людей, которые «поклоняются» дьяволу и стремятся овладеть частью его могущества. В христианской теологии сатана — это дьявол, который является величайшим врагом всего доброго и нравственного в человеке. Необходимо подчеркнуть, что сатанистская секта — это больше чем группа людей, которые иногда балуются поклонением дьяволу. Это организованная система убеждений, религиозного поклонения, беспрекословной преданности и многочисленных ритуалов и церемоний, наподобие тех, которые проходят в Церкви сатаны и Храме Сета.
Вера в дьявола в американской истории переживала периоды спада и подъема. Начиная с 1960-х годов наблюдалось увеличение количества американцев, которые верили в существование дьявола. Например, один общенациональный социологический опрос, проведенный в 1964 году, показал, что в существовании дьявола были уверены 37% американцев. К 1973 году, однако, это количество возросло до 50% (Nunn, 1974; Victor, 1993). Опрос института Гэллапа, проведенный в 1990 году, выявил, что в существование дьявола верили около 60% американцев (Victor, 1993). Интересно, что в современной Америке вера в дьявола или в сатану распространена больше, чем влюбой другой из ведущих индустриальных стран мира (Galitip and Castelli, 1987, Victor, 1993).
В научной литературе обычно различают три или четыре уровня участия в сатанистских «сектах» (Bromley, 1991). К самому низшему уровню относятся дилетанты - обычно молодые люди, которые экспериментируют с сатанистскими предметами, напри мер в рок-музыке (стиль «хэви метал») или в таких играх, как «Dangeons and Dragons» («Темницы и Драконы»), и в компьютерных играх. Они не проявляют истинного рвения в своем поклонении дьяволу, хотя некоторые из них могут носить сатанистские «украшения» или «дьявольские» предметы. Так, некоторые молодежные группы могут носить сатанистские названия (например, «Избранники Сатаны») и злонамеренно портить вид зданий сатанистскими символами, но эти символы в значительной степени предназначены для того, чтобы вызывать панику и запугивать население, и они не представляют фактического духовного единения с сатаной, хотя напуганное общество может думать иначе.
Второй уровень участия тоже является не членством в секте, а лишь использованием символики и «дьявольских атрибутов» в качестве оправдания антиобщественного поведения. Например, серийные убийцы или другие опасные преступники иногда для объяс нения своих преступлений против личности прибега к>г к созданию сатанистских легенд, хотя очень редко могут до казать, что до совершения преступлений участвовали в деятельности какой-либо культовой организации. Люди, принадлежащие к этой группе, часто упоминаются как самозваные сатанисты.
Третий уровень участия включает «истинно» сатанистские секты и церкви, которые осуществляют свою культовую деятельность организованно и систематически Они духовно и интеллектуально преданны угон
форме поклонения. Эти люди называются opiанизо-ванными сатанистами.
Четвертую группу обычно называют традиционными сатанистами. Считается что эти секты создают таи ные, хорошо организованп 1>ю сети люден, которые совершают различные странные, дьявольские и безнравственные действия. Традиционные секты «...совершают человеческие жертвоприношения, убивая преимущественно детей; они подвергают их непристойным пыткам, после чего режут их, расчленяют, пьют кровь и поедают мясо и внутренние органы» (Stevens, 1991, р. 21). Традиционные секты активно практикуют насилие и убийства, жестокое обращение с детьми, сексуальные преступления, употребление наркотиков, порнографию, порнографические фильмы, кончающиеся реальным убийством одного из актеров, и способствуют самоубийствам подростков (Best, 1991). Некоторые эксперты и группы антисатанистов утверждают, что серийные убийцы зачастую состоят в подобных сектах или каким-то образом находятся под влиянием самого сатаны. Из-за предполагаемой связи с преступностью и насилием мы сконцентрируемся в этом разделе именно на четвертой группе.
Евангелист Боб Ларсон (Larson, 1989) утверждает, что до 70% всех преступлений, совершенных подростками, имеют оккультные мотивы. По оценкам некоторых специалистов в области душевного здоровья и ра-ботшгков правоохран ител ы i ых органов, ежегодно жертвами сатанистских сект становятся от 50 до 60 тысяч человек, даже притом что общее количество убийств в США редко превышает 25 тысяч (Best, 1991; Bromley, 1991; Stevens, 1991; Victor, 1993; Wright, 1993a). Эти тревожные данные явились причиной организации таких групп, как Антнсатаннстское движение (ASM) и Антикультовое движение (АСМ), во главе которых стоят ориентирующиеся на семейные ценности организации и которые руководствуются консервативными религиозными интересами (Bromley 1991).
Жертвы, которых защищают ан гисатанистские организации, происходят из так называемых «изгоев» общества (отверженных) и похищенных. Некоторое работники полиции утверждают, что 95% всех детей, которые исчезают каждый год, становятся жертвами связанных с оккультизмом похищений (Best, 1991; Larson, 1989). Многие аптиса гаи исты считают, что чаще всего жерт вами становятся светловолосые девочки (Victor, 1993) Белокурый ребенок, как гласит легенда, является символом невинности, чистоты и красоты. Покушение на белокурого ребенка символизирует покушение на самые дорогие традиционные ценности. Например, в работе Джеффри Виктора, посвященной исследованию сатанистской веры и слухов о ней, которое проводилось назападе штата Нью-Йорк в США, обнаружено, что самым зловещим оказался слух о том. что «...сатанистская секта п панирует похитить и принести в жертву светловолосую синеглазую девочку» (Victor, 1993, р. 65). Кроме того, Виктор обнаружил, что когда рассказываются истории о похищениях люден и о человеческом жертвоприношении, в 40% историй особо упоминается о бе юкурых п синеглазых детях, в основном девочках.
218 Глава 9. Предумышленное убийство: подробное рассмотрение
Антнсаганисты убеждены, что некоторые жертвы «алтарные младенцы». Алтарные младенцы -это новорожденные младенцы, которых специально рожают для принесения в жертву молодые, неопытные женщины, оплодотворенные членами секты. Одной пз наиболее известных «рожениц» была Лорен Стратфорд (Lauren Stratford) (псевдоним), которая написала автобиографическую книгу «Satan’s Underground: Story of One Woman’s Escape» («Подполье сатаны: экстраординарная история бегства одной женщины», (Stratford, 1988), в которой описала свою невероятную жизнь в секте. С грэтфорд, например, утверждает, что когда она находилась в психологической зависимости от сатанистской секты, у нее забрали трех ее собственных младенцев для жертвоприношения. Книга была очень популярна среди многих традиционных христианских конгрегаций (обшип) и подтвердила распространенное в мире представление о сатанистских сектах, которое за ними уже закрепилось (Wright, 1993а). Однако в аналитической статье христианского журнала «Краеугольный камень» утверждается, что история Стрэтфорд полна противоречий, вымысла и беспочвенных фантазий (Passantino and Passantino, 1989). К началу 90-х годов книга Стрэтфорд была изьяга из продажи издателем.
Разумеется, нс всех преднашачепныхдля принесения в жертву убивают сразу. Некоторых приобщают к культу для использования в будущем, например, в качестве «сосуда» для вынашивания алтарных младенцев. Антисатанпстскис группы заявляют, что начальное приобщение к традиционным сатанистским сектам обычно происходит в возрасте от четырех до шести лет (Bromley, 1991). Антисатан исты утверждают, что сатанисты действуют в детских дошкольных центрах, приютах и в семьях, принявших детей на воспитание, чтобы приучить детей к их заботе (Bromley, 1991). Эти «непожертвоваииые» жертвы подвергаются различным физическим и психологическим воздействиям (нередко сексуального характера), инициирующим обрядам и длительной идссиюгпческой обработке. После каждого обряда идеологической обработки будущие сатанисты часто возвращаются к своим биологическим родителям, имея в глубинах своей памяти или в подсознании плоды этой идеологической обработки. Предполагается, что террор и частое промывание мозгов, которым подвергаются эти жертвы, предохраняют их от запоминая ня тех ужасных вещей, сделанных с ними. Иногда, обычно спустя mhoi не годы, эти жертвы культа подвергаются интенсивной психотерапии или гипнозу и вспоминают случившееся с ними.
Классическим примером этого явления является когда-то очень популярная книга «Michelle Remembers» («Мишель вспоминает»), которая вышла в 1980 году. Книга написана Мишель Смит и ее психиатром, Лоренсом Паздером. В процессе проводимого Паздером лечения от многих психических расстройств Мишель начала вспоминать, как в пятилетием возрасте в Британской Колумбии она подвергалась развратным действиям и пыткам Она утверждала, что это была группа сатанистов, к которой принадлежали ее родители. Она также вспоминала, что видела риту
альные убийства младенцев и взрослых. Еще она утверждапа, что часто собирала пепел or сожженных останков жертв Книга важна потому, ч го в пей отражены фактически все главные обвинения против сатанистов, которые стали популярными в 1980-е годы (Jenkins and Maier-Katkin, 1991). Вскоре после пика популярности этой книги ФБР начало получать подобные истории от женщин всей страны (Nathan 1991). Затем, в начато 1984 года, средства массовой информации начали предавать гласности скандальную историю о сексуальном насилии, которое предположительно имело место в дошкольном учреждении Мак-Мартин (McMartin) в пригороде Лос-Анджелеса. Судебное разбирательство было одним из самых длинных (оно продолжалось шесть с половиной лет) и дорогостоящих уголовных судебных раз биратсльств в американской истории. Вирджиния Мак-Мартин, ее дочь Пэгги Мак-Мартин Баки и внук Раймонд Кьюки вместе с пятью другими воснитагелями обвинялись в сексуальных преступлениях в отношении сотен детей за более чем двадцатилетпий период. Многие дети сообщили, что их принуждали участвовать в актах жертвоприношения животных, быть свидетелями сексуальных дейс гвий, выполнявшихся во время секретных обрядов в церквях, и что им демонстрировали расчлененные трупы на кладбищах (Nathan, 1991). Все обвинения были отклонены, поскольку никаких убедительных доказательств нс было найдено. Хотя Мак-Мартин была оправдана, она потеряла свою школу и все накопленные за жизнь сбережения и получила лишь небольшую компенсацию по гражданским искам.
Эта получившая широкую огласку история послужила сигналом к изучению подобных сообщений, получаемых со всей страны, начиная от дошкольных воспитательных учреждений н групп продленного дня до провинциальных городков. Эти сообщения были так поразительно сходны, что экспертами по жестокому обращению с детьми в 1985 году для описания подобных действий начали использоваться термины «сатанистскоеритуальное надругательство», или «ритуальное надругательство» (Nathan, 1991). К 1987 году цен гры защит ы детей и полицейские отделения принимали от обезумевших родителей сотни разоблачений ритуального надругательства. Слухи о сатанистских заговорах с целью похищения детей приводили к тому, что многие родители временно забирали своих детей из школ (Bromley, 1991).
В 1980-е годы произошли и многие другие события, которые вызвали рост беспокойства по поводу сатанистских сект. В фильме Джона Шлезингера «The Believers» («Сторонники»), выпущенном в 1987 году, сильно и убедительно изображалось служение дьяволу. Джеральдо Ривера, к которому можно относиться по-разному, также выпустил телевизионный документальный фильм «Поклонение дьяволу» (Rivera, 1988) который оказал огромное влияние на убеждения впечатлительной американской общественности. Фильм Риверы широко использовался на различных профессиональных и религиозных симпозиумах, семипарах и образовательных мероприятиях в качестве свидетельства ужасных деяний сатанистских сект.
Сатанинстские секты и убийство 219
В 1989 году, через год после выхода документального фильма Риверы, в мексиканском пограничном городе Матаморос были найдены тринадцать изуродованных тел (Woodbury, 1989). Эти тела (все мужчины) были порезаны бритвой, у некоторых было вырвано сердце. «Почти все они были изуродованы: у лих были отрезаны уши, соски и яички, у одной жертвы были выдавлены глаза, у другой не было головы» (Woodbury, 1989, р. 30). Власти пришли к заключению, что это было делом рук членов секты служителей дьявола под названием «Культ Эль-Падри-по». Репортер (Woodbury, 1989, р. 30) заканчивает статью у гверждением, что «...слухи о других демонических бандах и их отвратительных делах заполонили долину реки Рио-Гранде. Какими же нелепыми, как и любые другие слухи, они бы казались еще неделю назад, до того, как получила известность история об Эль-Падрино и его последователях».
Новыми доказательствами современной эпидемии поклонения сагане является появление «сатанистских» надписей па стенах, вандализм на кладбищах, случаи истязания животных и учащение некоторых видов насильственных преступлений — устрашающих убийств или необъяснимых самоубийств. Все это символы, которые пробуждают воспоминания о сатанистских или демонологических легендах в народном коллективном сознании (Victor. 1993).
С трах и одновремен! ю любопытство по отношению к сатанистским сектам не прекратились н в 1990-е годы. Выборочный опрос, проведенный Центром по проблемам ребенка и соблюдению законодательства Американской Ассоциации юристов, показал, что, по предварительным данным (па начало 1993 года), 27% окружных прокуроров занимались делами, связанными с ритуальными действиями сатанистских сект (Victor, 1993). Оглофф и Пфайфер (Ogloff and Pfeifer, 1992) провели опрос студентов в американских и канадских колледжах и университетах, направленный на выявление отношения людей к различным сектам, в том числе и сатанистским, и получение информации о том, что думают студенты о деятельности этих сект. Совсем неудивительно, что 97% респондентов верят в существование сатанистских сект, но поражает то, ч го 23% респондентов убеждены, что эти секты обычно совершают человеческие жертвоприношения
Некоторые эксперты утверждают, что Соединенным Штатам в настоящее время уже приходится противостоять серьезной волне преступности, связанной с оккультизмом или сатанизмом, которая в ближай шем будущем, по-видимому. усилится и примет беспрецедентные масштабы (Jenkins and Maier-Katkin, 1991).
Доказательства
Каковы доказательства широко распространенных утверждений о преступлениях, совершаемых сатанистскими сектами? Бромли (Bromley, 1991) утверждает, что ни одному из перебежчиков неудавалось покинуть культовую организацию с какими-либо отчетными документами или достоверными доказательствами человеческих жертвоприношений или других пре
ступлений Малхерн (Mulhern, 1991) установил, что несмотря на многочисленные уголовные расследования предполагаемых преступлений сатанистских сект, доказать эти утверждения все же не удалось. Кеннет Ланнппг (Lanning, 1989 р. 82), специальный сотрудник отдела бихевиористских наук н исследований ФБР, который осуществляет надзорные функции и отвечает за случаи преступлений на сексуальной почве, пишет: «. сатанистское убийство может быть определено как убийство, совершенное двумя или больше лицами, которые сознательно планируют преступление и чьим главным мотивом является выполнение предписанного сатанистского ритуала, требующего убийства. Согласно этому oii ределе!i ию, автор не может выдели гь ни одного документированного сатанистского убийства в Соединенных Штатах» Дебби Натан (Nathan, 1991 р. 76) сообщает: «Несмотря на продолжающиеся волнения, подпитываемые слухами о возможных противозаконных ритуальных действиях, следователям так ни разу и не удалось найти ни взрослых свидетелей, ни вещественные доказательства, которые можно было бы логически связатьс происходившими на тот момент групповыми обрядами, случаями экстремалыюго насилия или выпуском порнографической продукции». Джеффри Виктор (Victor, 1993. р. 107) утверждает: « Нет абсолютно никаких доказательств, подтверждающих существование организованной сети сатанистских сект, члены которых совершают сексуальное насилие над детьми с целью приобщения их к сатанистской идеологии». На основании результатов тщательно спланированного социологического исследования, проводившегося па западе штата Нью-Йорк в ответ на многочисленные свидетельства и заявления о преступлениях сатанистских организаций. Виктор (Victor, 1993, р. 4) пишет: «В этих заявлениях говорится о существовании секретной организации или сети, состоящей из преступников, которые ноклоня ются сатане и занимаются порнобизнесом, принудительной проституцией и торговлей наркотиками. Утверждается также, что преступники совершают сексуальные преступления и пытки детей с целью втя гивапия их в пожизненное поклонение дьяволу... По результатам моих исследований, эти' утверждения беспочвенны и вводят обществен i юсть в заблуждение. Кроме того, они способствуют поддержанию атмо сферы страха и особенно усилению беспокойства родителей за своих детей».
Рассказы отдельных людей, которые обычно приводятся в качестве доказательств того, что сатанистские секты являются порочными и жестокими организациями, губящими человеческую жизнь и нравственность, почти исключительно происходят из бульварной печати, популярной психологии пли оккультных книг, газет (типа «National Enquirer») и телевидения и очень редко из научных публикаций в книгах или профессиональных журналах (MacHovec, 1992).
Антисатаписты и фундаменталистские религиозные организации на это отвечают, что следователи и ученые не хотят понимать, насколько большое значение придается в сатанистских сектах умению прятать
220 Глава 9. Предумышленное убийство: подробное рассмотрение
доказательства и проводить психологическую обработку адептов. По млению антисатаиистских организации, сатанистские секты распространены намного более широко, чем принято полагать, что они достаточно мощны, коварны, хорошо законспирированы нх практически невозможно обнаружить (Best, 1991). Кроме того, тела принесенных в жертву 1юдей не удается найти, потому что их сжигают в переносных высокотемпературных печах или хоронят в двухъярус пых могилах под законно похороненными-телами, а иногда члены секты поедают их (Best, 1991). Как считают те, кто борется с сатанистскими организациями, члены сект преуспевают в мастерстве прятать тела и уничтожать доказательства. Кроме того, ужасы и истязания, которые творят сектанты, кажутся настолько невероятными, чю мало кто из чиновников принимает всерьез рассказы тех немногих очевидцев, которым удавалось рассказать то, что они видели. Тем не менееантпсатанисты утверждают, что поразительное сходство рассказов разных очевидцев все же делает сообщения о злодеяниях сатанистских сект заслуживающими доверия. Кроме того, истории, рассказываемые детьми, могу г считаться достоверными доказательствами деятельности сатанистских сект, поскольку дети редко обманывают. Антпсапаписты утверждают, что дети невинные и чистые жертвы и нисколько не заинтересованы в том, чтобы лгать взрослым. Однако в исследовательской литературе отмечается, ч го дети действительно могут давать .-южные свидетельства относительно происходивших с ними действий и собы гий (Сeci and Bruck, 1993) Дети, даже очень маленькие", действительно могут лгать, когда на них оказывается давление или у них есть соответствующий мотив. Кроме того, лю ih, интервьюирующие детей-свидегелей, могут существенно повлиять на их свидетельские показания (Bartol and Bartol, 1994, Ceci and Bruck, 1993).
Другим источником доказательств существования сатанистских сект являю гея свидетельства тех взрослых, которые подвергались ритуальному насилию в детском возрасте. Этими «жертвами» или «свидетелями», как правило, являются женщины лет тридцати-сорока, которые рассказы вают о своем стремлении избавиться от влияния сатанистского прошлого, и происходит это обычно па сеансах психотерапии (Jenkins and Maier-Katkin, 1991) Очень часто у этих свидетелей обнаруживаются многочисленный психические расстройства, которые, как принято считать, вызваны травмами, перенесенными во время пребывания в руках сектантов. Ларри Каханер (Kahaner, 1988), клиницист, который работает с оставшимися в живых членами сект, утверждает, что практически все, кто побывал в детстве во власти сект и дожил до взрослого возраста, которых он знал, страдают множественностью личности. Дженни из книги «Suffer the Child» (Spenser, 1989) угверждала, что у нее было несколько сотен различных личностей. Согласно Дженкинсу и Майер-Каткин (Jenkins and Maier-Katkin, 1991), многие из взрослых, которые остались в живых после предполагаемых случаев ритуального насилия, перенесенных в детс гне, люди с серьезными эмоциональными нарушениями, которые имеют длинный перечень различных психологических расстройств и с । радаютзависимост ыо от психоактивных
веществ. Многие происходят из строгих, часто пуританских, фанатичных религиозных семей, где очень распространенным делом были суровые телесные наказания (Mulhern, 1991).
Hei лопаточной уверенности в том, что клиницисты, которые сообщают о многочисленных жертвах сатанистских сект в своей практике, сами не являются излишне озабоченными или даже помешанными па поиске таких сект (Mulhern, 1991). Иными словами, клиницист может иметь безоговорочное предубежде ние относительно сект еще до того, как начинает выслушивать пациента. У впечатлительных, страдающих эмоциональными расстройствами пациентов может под влиянием такого клинициста сформироваться соответствующая установка, и они без определенного умысла станут сочинять красочные истории об ужасах, которые они «пережили» под властью секты. Внимательный читатель сразу узнает в этом явлении ятрогению, особенности которой мы уже обсуждали.
Если пет никаких доказательств в поддержку пре ступного характера доя тельност и сатанистских сект, то почему же этот миф так упорно сохраняется? Многим людям нравятся страхи и ажиотаж, которые окружают истории о странных человекоподобных созданиях: дьяволах, вампирах, оборотнях, снежном человеке, йети, НЛО и инопланетянах. Они верят в них, пот ому ч ю это добавляет остроты в их повседневную жизнь. Сходите в любой книжный или букинистический магазин, в котором продаются книги в мягкой обложке, и вы найде те многочисленные полки книгосатанистских сектах и оккультизме, часть из которых претендует па то, чтобы называться Документальной литературой.
Помимо всего прочего, исторические и антропологические исследования показали, ч го вера в демонов и другие мистические злые силы процветает во времена длительной социальной нестабильности и ожидания социальных катаклизмов (Stevens, 1991). Озабоченность, вызванная предчувствием распада общества или ощущением того, что молодежь не развивается в нужном направлении и чрезмерно подвержена влиянию злых сил, обеспечивает питательную среду для обвинений, преследований и притеснений отдельных групп и видов деятельности, которые становятся мишенями различных крестовых походов за нравственность и кого обвиняют во всем том, что пошло не так, как надо. Музыка в стиле «хэви метал», игры наподобие «Тем ниц и драконов», бесцельное времяпрепровождение, компьютерные игры, кино и индустрия развлечений вообще все это становилось мишенями нападок и называлось влиянием дьявола на умы молодежи.
Джеффри Виктор (Victor, 1993) предсказывал, что ажиотаж вокруг сатанистских сект и крестовый поход за нравственность, который подогревает этот ажиотаж, в начале 2000-х годов будет продолжат вся и даже усилится. Это особенно касается случаев, связанных с преследованием тех сатанистов, которые подозреваются в ритуальных сексуальных преступлениях против детей. Причиной усиления ак гивнос-ти ап гисатанистского двпженияявлястся вступление в крестовый поход за нравственность, предпринимаемый христианским правым движением многих национальных организаций, обеспокоенных жестоким обращением с детьми, а также авторитетных психо
Психологические факторы преступлений, связанных с насилием	221
терапевтов. Многие из этих психотерапевтов специализируются на лечении пациентов со множественными личностными расстройствами. В социологическом опросе, проводившемся среди членов АРА в 1991 году, 30% респондентов указали, что им доводилось работать как минимум с одним клиентом, утверждавшим, что он пострадал от сатанистских ритуальных преступлений, а93% (поданным второго опроса) из тех, кто работал с такими пациентами, были уверенны что эти истории истинны (Wright, 1993а). Под ливают масла в огонь и полицейские эксперты (многие из которых сами являются ярыми религиозными фундаменталистами), специализирующиеся на сатанистских сектах и устраивающие конференции и профессиональные семинары ио этому вопросу.
Виктор отмечает, что маленькие города и сельские районы особенно восприимчивы к шумихе вокруг сатанистских сек г, поскольку жителей этих мест глубже всего затрагивают наболевшие экономические проблемы, и к тому же в таких местах постоянно про жпвает много христианских фундаменталистов. Некоторые впечатлительные молодые взрослые, главным образом женщины, «вспоминают» во время психотерапевтических сеансов, что стали жертвами сатан истского ритуального преступления, часто об виняя в этом непосредственно своих родителей. Эти утверждения зачастую поддерживаются их психотерапевтами, которые часто сами начинают чересчур интересоваться чрезмерными реакциями своих пациентов. К сожалению, эти « ..утверждения могут легко приводить к незаконным арестам и нанесению ущерба репутации семей, как это имело место во многих случаях в прошлом» (Victor, 1993, р. 299).
Извлечение человеком из глубин своей памяти событий многолетней давности, когда он предположительно стал жер твой ритуального преступления, известно как феномен восстановленной памяти. Такой синдром восстановленной памяти возможен при условии, что эмоционально болезненные или травмирующие события подсознательно помещаются в глубинные тайники мозга и постоянно находятся там до тех пор, пока не будут извлечены на свет в результате умелого систематического поиска, проводимого психотерапевтом или гипнотизером. Однако в самом ли деле мозг работает таким образом или нет, остается неясным. В это верится с трудом, особенно если речь идет о длительных, частых и ставших привычными эпизодах ритуального насилия. Имеющиеся па данный момент фак гы свидетельствую г скорее о том, что люди могут вспомнить подобные события, если захотят. Некоторые детали могут забываться, но не все. Следовательно, большая часть и.з тех, кто. став взрослым, вдруг вспоминает множество травм, нанесенных им в детстве, по мнению многих экспертов, страдают синдромом ложных воспоминаний. Хотя самого события могло никогда не происходить, некоторые люди склонны уве рить себя в том, ч го оно действительно произошло.
В ответ па рост числа обвинений в ритуальных преступлениях группа обвинявшихся родителей в 1992 году сформировала Фонд синдрома ложных воспоминаний, зарегистрированный в Филадельфии. В начале 1993 года в фонде состояло приблизительно 3700 человек, и он продолжал быстро расти (Wright, 1993b). Мартин Гарднер (Gardner, 1993) пи
сал, что синдром ложных воспоминаний является кризисом душевного здоровья 1990-х годов. «То, что пережитые в детском возрасте травмы могут быть полностью забыты на целые десятилетия большой психологический миф нашего времени, миф, который не только оказывает разрушительное воздействие на добропорядочные семьи, по и наносит огромный ущерб психиатрии» (Gardner, 1993, р. 371).
В оставшейся части главы мы рассмотрим некоторые психоло!ические объяснения насильственного преступления вообще В предыдущей главе и в начале этой мы все более и более сосредоточивались на предумышленном убийстве и рассмотрели определенные его типы. Теперь пришло время вернуться немного назад и более широко рассмотреть природу человеческого насилия с теоретической точки зрения.
Психологические факторы преступлений, связанных с насилием
Импульсивное насилие
Преступления против личности часто считаются следствием импульсивных, совершаемых без подготовки и непредсказуемых действий людей, доведенных до невменяемого состояния. Согласно такой точ-кезрения, человек, который наносит тяжкие повреждения другому человеку, а иногда и убивает его, действует импульсивно, вымещая зло на жертве без заранее обдуманной или запланированной стратегии. Безусловно, такая точка зрения отчасти свидетельствует в пользу усиления контроля над продажей огнестрельного оружия Если бы оружие не было настолько доступным, преступники бы нс ранили и не убивали своих жертв по крайней мере, не могли бы делать это с такой легкостью. Мы также видели, что одновременно с сущее гневными дост пжениями в технологии производства скорострельного и автоматического оружия н увеличением его доступности за последние десять лет значительно возросло количество невинных люден, погибших от рук массовых убийц. Однако достижения технологии и доступность оружия — это всего лишь одна из причин.
Некоторые теоретики полагают, что люди с определенными особенностями личности или характера при определенных обстоятельствах более склонны реагировать агрессивно. В книге «Человеческая агрессия» (Violent Мен) Ханс Точ (loch, 1969) утверждает, что самые кровавые происшествия могут быть следствием осуществления хорошо усвоенных, сознательно продуманных стратегий, построенных па насилии, которые кажутся некоторым людям эффективными при разрешении межличностных конфликтов. Таким образом, насилие это не просто импульсивное действие человека; это действие совершается человеком, который привык в определенных ситуациях реагировать агрессивно. Точ считает, что исследовав биографии агрессивных людей, мы обнаружим удивительное сходство в их подходах к межличностным отношениям. Вероятно, они еще с детских лет усвоили, что агрессия помогает им добиться желаемого. Они эффективно применяли агрессивные реакции, чтобы получать позитивное или негативное под
222 Глава 9 Предумышленное убийство: подробное рассмотрение
крепление. С помощью насилия они добивались того, чего хотели, или избегали неприятных ситуаций.
Точ утверждает, что оскорбления к покушения на репутацию и статус человека главная причина возникновения привычки к агрессивному поведению. Удар по чувству собственного достоинства человека, который не обладает достаточными (например, вербальными) навыками разрешения споров и конфликтов, может способствовать вспышке агрессивности. Это особенно справедливо, если в среде, в которой этотчеловек воспитан, принято разрешать споры при помощи физической силы.
Подобным образом рассуждает и Берковиц (Berkowitz), который выдвигает гипотезу, что люди иногда агрессивно peai ируют не потому, что предвосхищают успех или неудачу от своих действий, а потому, что «ситуационные стимулы вызывают такие ответные действия, которые они привыкли совершать или которые об ще п ри 11яты для да н н ы х уело в и й >> ( Berko wi tz, 1970, р 140). Это значит, что у людей образовалась условно-рефлекторная агрессивная реакция (а точнее, классический условный рефлекс), выработанная в ходе предшествующего он ыта поведения в подобных ситуациях В некоторых случаях, согласно Берковицу, мощные стимулы окружения, по сути, вызывают импульсное поведение. В подобных условиях «мышление» человека становится сильно упрощенным, «бездумно» реагирующим на стимулы хорошо заученным способом. Таким образом, некоторые люди «впадают» в ярость, импульсно и автоматически реагируя на отрицательные переживания, вызванные отрицательными или вредными стимулами. Отрицательными или вредными стимулами может быть все что угодно, начиная от «несимпатичного» лица и кончая физическим насилием со стороны другого человека. Однако человек вряд ли будет действовать агрессивно, если не поступал так в подобных ситуациях в прошлом.
Аналогичную точку зрения выражает Зилльман (Zillman, 1979,1983), который убежден, что познавательные и мыслительные процессы в состоянии сильного эмоционального возбуждения сильно нарушаются. В подобном состоянии например, в гневе — человек, который обычно обдумывает свое поведение, начинает действовать, не задумываясь, в соответствии со сложившимися у него стереотипами. Поэтому в состоянии очень сильного тмоционального расстройства недружелюбные или агрессивные действия, скорее всего, переходят в разряд «импульсных» (данный термин Зилльман ассоциирует с силой привычки). Действия становятся настолько привычными, чго не требуют ни времени, ни усилий для обдумывания. Другими словами, действия производят впечатление «бессмысленных». Следовательно, импульсивное поведение не является чем-то необычным, не свойственным поведению человека: оно отражает привычные способы реагирования, которые человек, скорее всего, отверг бы в состоянии более низкого возбуждения или в нормальных условиях
И Точ, и Берковиц, и Зилльман считают, что многие люди, переживая сильные эмоциональныереакти в-ные состояния, пе способны учитывать последствия своих агрессивных действий. Сильное возбуждение блокирует когнитивную обработку информации на
столько, что человек вообще ие в состоянии обдумывать свои действия. Окружение и релевантные внешние стимулы подавляют внутренние опосредующие процессы, которые ослаблены чрезвычайно высоким уровнем возбуждения. Конечно, хотя эта концепция «возбуждения» объясняет наиболее часто встречающиеся и обычные случаи насилия, происходящие в большинстве обществ, многие серийные и массовые убийцы, как мы узнали из этой главы, более склонны обдумывать и просчитывать свои убийства. Эти преступники, совершающие не одно уби ист во, л юбя г фантазировать, мечтать и мысленно репетировать свои преступление перед (фактическим его совершением.
Преступники с завышенным и заниженным самоконтролем
Одной из самых эвристических гипотез о происхождении насилия было объяснение, предложенное Эдвином Мегарджи (Megargee, 1966), который выделил в агрессивной популяции два полярных типа личности: лица с заниженным самоконтролем и лица с чрезмерным самоконтролем. Л им ность с заниженным самоконтролем имеет недостаточно механизмов, сдерживающих агрессивное поведение, и при наличии малейшего повода или провокации совершает агрессивные действия. Агрессия является для таких людей стереотипом поведения, который становится обычной реакцией, если они расстроены или рассержены.
И наоборот, личность с завышенным самоконтролем имеет хорошо развитые механизмы сдерживания агрессивного поведения и неукоснительно пользуется ими даже перед лицом провокации. Этот человек хорошо усвоил (или у пего сформировался условный рефлекс) последствия агрессивного поведения (реальные. воображаемые или подразумеваемые). Человек с высоким самоконтролем это социализированная или, возможно, сверхсоциализированная личность, которая с готовностью ассоциирует нарушения социальных нравов и правил, продикговаппых другими людьми, с потен цельным и последствиями в виде наказания. Он даже чаще других твердит: «Если я нарушу правила, меня накажут». Вспоминая дихотомию Айзенка, мы могли бы утверждать, что нитро верт во многом напоминает личность с высоким самоконтролем, тогда как экстраверт демонстрирует черты личности с низким самоконтролем.
Однако, ио мнению Мегарджи, может случиться так, что в результате фрустрации или провокации даже обладающий высоким уровнем самоконтроля человек окажется выбит из колеи. Если такое происходит, то он может сорваться и повести себя агрессивно, возможно, даже превосходя уровень агрессивности, демонстрируемый человеком с низким самоконтроля. Поэтому в соответствии с типологией, основанной на уровне самоконтроля, самые зверские и неожиданные убийства часто совершаются сдержанными, ограничивающими себя лицами. Также оказывается, чго многочисленные массовые убийства семей совершаются членами семей, характеризуемыми высоким уровнем самоконтроля. Так, соседи, друзья и родственники были потрясены убийством, которое совершил «хороший, тихий, воспитанный мальчик»:
Психологические факторы преступлений, связанных с насилием 223
«В этот четверг, сразу после похорон трех девочек. 16-летнему мальчику-хористу, которого считали «чудо-ребенком», было предъявлено обвинение в том, что он заколол их до смерти.
Тела девочек были найдены в понедельник, лицом вниз в ручье в глухом лесу примерно в че т -верти мили от домов.
По словам члена медицинской комиссии штата, у двух девочек было примерно по 40 ножевых ранений, а у третьей - восемь Смертоносным оружием, как полагают, был охотничий нож» (Тот Stuckey Associated Press release, October 14,1977)
Чтобы эм п прически i фовери гь гипотезу Мегарджи, Блэкберн ( Blackburn, 1968) разделил группу опасных преступников на экстремально жестоких и умеренно жестоких. Экстремально жестокими (assaultives) считались тс, кого обвиняли в убийстве, непредумышленном убийстве или в покушении на жизнь. Умеренно жестокими считались те прес тупники, которые намеренно нанесли своей жертве тяжкие телесные повреждения или пытались их нанести. По результатам лич 1IOCT1 того тести [това| । ия экстремально жестокие преступники оказались существенно более интро'вертиро-вапными, конформными, обладали более развитым самоконтролем и проявляли меньше недружелюбия, чем умеренно жестокие. Кроме того, их экстремально агрессивные действия происходили только в ответ на продолжительные или повторные провокации (реальные или воображаемые)
В другом исследовании (Tupin, Mahar and Smith, 1973) было установлено, что у осужденных убийц, имеющих за плечами опыт ряда насильственных преступлений, в детстве намного чаще случались прлст у-пы гиперактивности, драки, истерики и другие признаки, свойственные экстравертам, чем у сопоставимой группы убийц, не имеющих предшествующего криминального опыта. В других клинических исследованиях было установлено, что среди людей совершивших «непредвиденные убийства» (не имевших на момент совершения убийства криминального опыта), встречались интроверты и лица, мучимые чувством неполноценности, одиночества и разочарования (например Weiss, Lambert» and Blackburn, 1960; Black burn, Weiss and Lamberti, 1960). Все эти признаки характерны для лиц с развитым самоконтролем.
Ли, Зимбардо и Бертолф (Lee, Zimbardo and Bcrtholf. 1977) приводят данные ограниченного, но подходящего к данному случаю обследования небольшой группы из девятнадцати убийц. Десять из них были отнесены в разряд «непредвиденных убийц», поскольку в их биографии ранее нс было зарегистрировано никаких других преступлений, тогда как девять оставшихся оценивались как закоренелые преступники, арестовывавшиеся ранее за насильственные действия Обе группы были обследованы с помощью Стэнфордского опросника на выявление застенчивости (Stanford Shyness Survey) и Миннесотского многопрофильного личностного опросника (ММР1). По Стэнфордскому опроснику у восьми из десяти людей, совершивших непредвиденные убий
ства. была выявлена «застенчивость», тогда как среди девяти закоренелых преступников застенчивым оказался только одни. Согласно результатам MMPI, в группе лиц, совершивших непредвиденные убийства, выявилась тенденция к значительно более сил» ному самоконтролю и пассивности, чем в группе закоренелых преступников, для которой характерной оказалась тенденция к недостаточному самоконтролю и большей самоуверенности.
Эти результаты вкупе с результатами других наблюдении привели исследователей к выводу, что люди, которые привыкли чрезмерно контролировать свое поведение, способны при песраба гыванни «внутренних ограничителей» па более экстремальные на снльственные действия, чем те, кто контролирует свое поведение не так строго.
В настоящее время собраны некоторые доказательства, позволяющие предполагать, ч го лица, совершающие преступления против личности, могут по своим качествам попадать в разные места континуума «низкий самоконтроль высокий самоконтроль» с максимумами па полярных концах континуума. Можно выдвинуть гипотезу, что среди преступников с низким уровнем самоконтроля большую часть составят «привычные» преступники. Преступники с чрезмерным самоконтролем, которые обычно не имеют за плечами криминального опыта, чаше всего совершают лишь одно импульсивное преступление, но чрезвычайно тяжкое, возможно, со смертельным исходом.
Однако факты, полученные в самое последнее время, говорят в пользу того, что и недостаток, и избыток самоконт роля так же час го встречаются среди л юдей, не совершавших насильственные преступления, как и в популяции преступников (Henderson, 1983). Этот может означать, что схема Мегарджи оказывается при объяснении различных типов насилия не настолько полезной, как первоначально ожидалось. Кроме того, параметр степени самоконтроля совсем не учитывает роли ситуационных параметров. Например, люди, которые ведут себя пассивно и неуверенно, чаще испытывают сильную фрустрацию и оказываются в различных ситуациях, в которых они ощущают угрозу, опасность и бессилие. Ли, Зимбардо и Бертолф (Lee. Zimbardo and Bcrtholf, 1977) пытались соотнести этот недостаток социальных и вербальных навыков с поведением «непредсказуемых убийц», которые обычно являются стеснительными людьми без навыков межличностного общения, необходимых для самоут верж-дения в социальных условиях. Тем не менее большинство стеснительных людей не станут совершать «непредвиденные убийства».
Когда людям не хватает навыков и стратегий, чтобы изменить по крайней мере некоторые из своих социальных ситуаций, это, как правило, порождает чувство беспомощности. Это чувство, в свою очередь, вызывает один из двух вариантов ответа: наступление (атака) или уход (изоляция). Реакция по типу ухода, как пишет Мартин Селигман (Seligman. 1975), часто называется реактивной депрессией или выученной беспомощностью. Человек чувствует, что ничего нельзя сделать, чтобы изменить его затруднительное положение, гак зачем же беспокоиться? Подобным образом реагируют на жизненные обстоятельства
224 Глава 9. Предумышленное убийство: подробное рассмотрение
нищие, опустившиеся люди, утратившие надежду на улучшение своей жизни.
С другой стороны, альтернативазаключается втом, чтобы напасть, паброси гься в отчаянии, особенно если человек вериг, что такая реакция может улучшить обстоятельства его жизни Люди, совершившие «непредвиденные убийства», которые жили пассивно и кого всю жизнь третировали, возможно, прибегли к последней и решительной попытке изменить то, чго с ними происходи!. Их смертоносное насилие может быть шагом отчаяния, ноны гкой получить немедленный контроль над своей судьбой без учета последствий таких дейс гвий. В связи с этим можно было бы задать интересный вопрос: какой вариант ответа в безнадежных, по всей видимости, условиях является более адаптивным осгаваться в состоянии депрессии и безнадежности, покончить жизнь самоубийством или совершить какое либо насилие в отчаянной попытке изменить положение?
Когнитивная саморегуляция и насилие
Тема импульсивного поведения подвела нас к необходимости рассмотреть то, что некоторыми представителями теории социал иного научения и когнитивных теорий называется механизмами саморегуляции. Психологические исследования показывают, что эти механизмы могут быть чрезвычайно важным фактором в проявлении насильственного поведения. Многоч ис. юнн ые исследован 11я показывают, что применение различных коррекционных подходов кото рые улучшают работу систем ы саморегуляции у агрессивных людей, действительно оказывается наиболее перспективной стратегией сокращения насилия (Serin and Preston, 2001). Согласно теории социального научения (например, Bandura, 1983) и социальной теории познания (Bandura, 1986, 1989), мы способны осуществлять зг гачи гельпый когнитивный контроль над нашим поведением. Когнитивные способности дают нам возможность выйти за пределы настоящего и думать о будущем и прошлом даже при отсутствии непосредственных сигналов окружающей среды. Эта способ ность абстрактного мышления позволяет нам управ лять сг >бс г вс г г г г ы м поводе пнем, думая о его возможных последствиях. Однако обстоя те. тьства иногда ослабляют когнитивный контроль и облегчают импульсивные действия. Поэтому при известных условиях наши действия скорее подчинены внешним стимулам, чем механизмам познана тельной саморегуляции.
Процесс саморегуляции предполагает развитие и совершенствование познавательных структур и понятий, которые являю гея продуктом научения. Как уже говорилось, мир, каким мы его знаем, базируется на наших когнитивных структурах, которые представляют собой неспецнфпческне. но упорядоченные ре-презенгацпи предшествующего опыта. Некоторые люди обладают большим количеством структур, чем другие, а некоторые отклоняются от того, что большинство людей считает «правильными» структурами мира и человеческой природы. Люди, усвоившие много разнообразных и сложных структур, способны оценивать поведение более гонко, чем люди, облада
ющие немногочисленными и грубыми структурами. Например, человек с большим арсеналом сложных концепций будет менее склонен считать убийцу просто «больным» или «зверем», но сможет увидеть в нем личность, обладающую множеством различных убеж дений и мотивов.
При нормальных обстоятельствах мы военрииима ем, интерпретируем, сравниваем и действуем на основе этих структур, к которым мы обрат наемся как к своим личным нормам (стандартам). Если нам не правится то. что мы делаем, мы можем изменить наше поведение, выровнять сто или попытаться прекратить о нем думать. М ы можем также возт таграждать и наказывать себя за то или иное поведение. Самонаказанис выражается в чувстве вины или раскаяния последействий, которые мы считаем не соответствующими па шим стандартам. Однако в большинстве случаев мы предпочитаем наказанию самоиодкренлеиие; поэтому ведем себя так, как предписывают наши когнитивные структуры. Мы предвосхищаем чувство вины, которое испытаем за неправильные действия, и по.) тому сдерживаем себя. «Реакция предвосхищения самоосуждения за нарушение личных норм обычно служит средством самосдерживания против предосудительных действий» (Bandura, 1983, р. 30). Поэтому каждый ил нас разрабатывает свои персональные стандарты или кодексы поведения, которые поддерживаются самопод-креплением или самопаказанием, равно как и внешними подкреплениями и наказаниями.
Наши стандарты могут строиться па расхожих суждениях, что «в семье не без урода», или «люди в массе своей глупы и жестоки», или «вернейший путь к успеху это побеспокоиться о себе самом». Л юди, которые усвоили правило «сначала себе» и убеждены, что жесткая конкуренция и агрессия — лучшие стратегии для достижения успеха, могут обнаружить, что агрессия даже насильственное поведение является источником самоподкреиления и гордости (Toch, 1977). В экстремальных случаях у людей, ставящих на первое место личные интересы, пе оказывается внутренних стандартов, которые удержали бы их от агрессии и насильственного поведения. Их пнут ренине стандарты человеческих отношений изначально оправдывают жестокие дейст вия.
Стандарты не ограничиваются только личнос тью, они могут быть характеристиками культур или общ» ства в целом. Отдельные культуры, субкультуры тити группы стараются привить своим членам определенные этическиеи моральные нормы поведения. В злой связи мы могли бы задаться вопросом, до какой сг< пени в американском общее гве культивируется ненасильственное поведение.
Соотнося все это специально с агрессией и насилием, мы можем видеть, что личные и групповые стан дарты диктуют многое в нашем поведении. Если чья-либо философия выражается суждением «жизнь копейка» и если для такого человека действовать, не считаясь ни с чьими интересами, это норма, то па силие может стать образом жизни. Поэтому некою рые люди являются жестокими и агрессивными не обязательно для того, чтобы получить вознаграждение внешнего окружения, а постольку, поскольку
Когнитивная саморегуляция и насилие 225
агрессивность отражает их внутренние стандарты и усвоенное представление о человеческой природе. Дру| ие люди возможно, большинство - усвоили стандарты и сформировали познавательные структуры, которые не освобождают их от ответственности за негуманное или предосудительное поведение.
До некоторой степени мы упростили теорию механизмов саморегуляции, чтобы познакомить читателя е некоторыми из се понятий Саморегуляция не обязательно срабатывает во всех ситуациях, иначе как бы мы могли обьяснить деструктивное и предосудительное поведение, совершаемое явно приличными и нравственными людьми на протяжении многих столетий во имя религиозных принципов и идей спра ведливости? Что может оправдать (если вообще что-либо может) преднамеренную, запланированную крупномасштабную агрессию, например бомбардировку или войну? А как насчет терроризма во имя некоего высшего принципа? Как мы объясним насилие толпы, в которой хорошие на вид люди оказываются во власти эмоций или настроений толпы? Почему саморегулирующие механизмы не действуют тогда, когда они так необходимы?
Социальная теория научения объясняет часть из этих явлений, выдвигая гипотезу, что в некоторых обстоятельствахсаморегуляторные процессы выключаются из поведения. «С точки зрения теории социального научения, добродетельные люди совершают действия, заслуживающие осуждения, вследствие процессов, отключающих оценочные самореакции на такое поведение...» (Bandura, 1983, р. 31) Возможно, что такое отключение имеет место и при импульсных вспышках ai рсссии. Как пишут Берковиц (Berkowitz, 1983) и Зилльман (Zillman, 1983), высокие уровни эмоционального возбуждения уводят наше внимание от механизмов внутреннего контроля. Например, в состоянии крайнего раздражения мы часто говорим и делаем вещи, о которых позже сожалеем. Мы чув ствуем подавленность, полное раскаяние и чувство вины, и пам'жаль, ч то мы не можем вернуть наши слова и действия. Если бы мы тщательно взвесили и оценили последствия нашего поведения, мы, вероя гно, действовали бы по-другому. Но в пылу эмоций наша система саморегулирования со всеми ее стандартам и и ценностями так и осталась незадейст вованной. Од нако по мере взросления мы, как правило, на опыте учимся уделять более пристальное внимание внутренним механизмам контроля и совершаем все меньше импульсных действий. Эта «вызревающая» особенность может частично служить объяснением того факта, что чем старше человек, тем ниже у него пока затсли импульсивной агрессивности.
Для профилактики агрессивного повеления самыми действенными, скорее всего, оказываются такие техники, которые направлены на снижение возбуж дения, обучение навыкам межличностного взаимодействия и коррекцию неэффективных когнитивных схем (Serin and Preston, 2001). Исследования раз за разом демонстрируют, чго в сознании агрессивных преступников (как подростков, так и взрослых) до-мппируг г собрание иррациональных убеждений и неблагоприятных ложных атрибуций и, как правило, некой гролирусмое озлобление. Наглядным примером иррациональных убеждений является убеждение
насильников.в том, что женщины хотят быть изнасилованными.
Тем не менее, несмотря па наличие внутренних норм (стандартов), которые должны удерживать нас от насилия или нанесения вреда окружающим, все мы можем иногда причинять кому-либо вред или даже совершать насильственные действия. Когда это происходи г, мы используем целый ряд способов, чтобы убедить себя в «правильности» нашего поведения. Мы можем, например, успокаивать себя, рассуждая, что при известных обстоятельствах некоторым людям необходимо преподать урок. Можно нашлепать провинившегося ребенка, можно наказать испытуемого в эксперименте электрическим током, убийца может быть наказан органами правосудия. Проблематичная логика этих рассуждений становится очевидной, если на них посмотреть с другой стороны. С точки зрения политического террориста, насильственные действия оправданны, если они совершаются во имя чего-то более важного, например, освобождения общества от тирана Поэтому в идеале следовало бы очень конкретно определять условия, при которых физическую агрессию и насилие можно оправдать (например, во имя сохранения жизни другого человека).
Частично мы можем также нейтрализовать свои внутренние стандарты рассуждениями наподобие «все так делают, многие даже хуже, чем я» или «боль-шинстволюдей скрываютсвои доходы, чтобы не платить подоходный налог; это часть игры». Конечно, такая точказрепия уместна для соучастников корпоративного или должностного преступления; к этой теме мы еще возвратимся в главе 11. Кроме того, как было показано в главе, посвященной преступности несовершеннолетних, некоторые фуппы нейтрализуют свое преступное поведение (придают ему ореол романтизма), удаляя из него атрибут «вредности». «Плохое» поведение может и в самом деле поднять авторитет человека в группе.
Другой способ, которым мы можем нейтрализовать наши внутренние стандарты, особенно те, которые направлены против насилия, это убеждение в том, что некоторые лица не заслуживают звания людей, они больше похожи на животных. Этот подход прекрасно работает, если мы допускаем разделение людей па высших и низших по природе. Другими словами. мы можем дегуманизировать (лишить нрава называться людьми) тех, кто совершает жестокие и отвратительные убийства, в действительности видя в них скорее животных, чем людей. Многие оправдывают высшую меру наказания на том основании, что некоторые преступники не люди. Дегуманизация помогает объяснить многочисленные случаи линчевания афроамериканцев в американской истории и отношение к евреям в нацистской Германии. Во время войны мы дегуманизируем врага, используя уничижительные эпитеты. Однако дегуманизация, каки оправдание «правоты» насилия, также имеет обратную сторону. Так, массовы й ил и сери и ны й убийца или человек, который постоянно ведет себя агрессивно, как мы видели, относится к своим жертвам как к объектам, лишенным человеческих качеств. Преступник не чувствует большого раскаяния за любое причиненное страдание и не озабочен упреждающим са-
К llriiMi IMIII1I КрИМИ11«Ы1>11(>1<’ 11О1И к НИЯ
226 Глава 9. Предумышленное убийство: подробное рассмотрение
монаказанием. Однако исследования показали, что по мерс того как жертвы приобретают в глазах преступника индивидуальное гь и человеческий облик, вести себя безжалос гно по отношению к ним становится все труднее (Bandura, Underwood and Fromson, 1975). Другими словами, если противник знакомится со своей потенциальной жертвой, то вероятность того, что он будет действовать жестоко, существенно снижается. Это представляется особенно справедливым для преступлений, в которых убийство жертвы не является главной целью.
Наконец, мы также можем выключить наши внутренние стандарты из системы контроля над поведением, когда нам велят делать что-либо предосудительное именем законной власти. Когда кто-то, обладающий законной властью, приказывает нам что-либо делать, мы в некотором смысле освобождены от персональной ответственности за свои поступки, даже если они противоречат нашим личным стандартам. Исследование повиновения Милгрэма, обсуждавшееся в четвертой главе. - прекрасный тому пример.
В целом формирующаяся у пас система саморегулирования не остается инвариантной и не действует автоматически; она динамична и способна воспринимать опыт и приспосабливаться к обстоятельствам. Кроме того, многие события оцениваются неоднозначно и плохо подходят под наши уже готовые когнитивные шаблоны. В этих условиях мы скорее будем искать подсказку извне. Однако значение системы саморегулирования заключается в ее тенденции вести наше поведение в том направлении, которое мы считаем правильным в конкретных условиях. Чем больше мы доверяем нашим внутренним стандартам, тем менее склонны будем полагаться на внешние источники даже в состоянии стресса или в трудной ситуации. Это означает, что лучшие внутренние стандарты те, которые мы разработали сами, а не те, которые учреждены или отстаиваются внешней группой, поскольку мы входим в нее только ради удобства или приличия.
Интересно, что женщины более склонны считать агрессию сбоем механизмов саморегуляции, чем мужчины (Campbell, Muncerand Coyle, 1992). Женщинам агрессивное поведение «...представляется неспособностью человека твердо придержива гься стандартов поведения, которые они (и другие) установили для себя, и, следовательно, они относятся к нему негативно» (Campbell et al., 1992, р. 98). Мужчины, наоборот, скоро видят в агрессии средство подчинить себе окружающих и доминировать над ними и поэтому расценивают активное поведение как более положительное.
К счастью, у большинства людей сформированы такие внутренние стандарты, которые осуждают беспричинное нанесение вредадругому человеку. Поэтому огромное большинство людей не ведут себя агрессивно, и происходит эго все-таки не только потому, что у них выработались классические условные рефлексы. Причина скорее в том, что они усвоили ту систему ценностей, в соответствии с которой вредить другому человеку неправильно, но крайней мерс, без основательной на то причины. Конечно, тенденция человека оправдывать свое поведение аргумент
«правого дела» — часто нео тделим от самых отвратительных проявлений жестокости в человеческой истории. Мы оправдываем крупномасштабное организованное насилие (войны), утверждая, что нужно защитить себя, свою семью и образ жизни от недостойных называться людьми врагов.
Следующий раздел посвящен поведению толпы и тому, что случается с механизмами саморегуляции обычно спокойных людей, захваченных обезумевшей толпой. По всей видимости, толпа часто отнимает у человека его личность и, следовательно, сто обычную веру в свои внутренние нормы поведения. Некоторые крайне жестокие действия совершались ие отдельными людьми, а возбужденными группами, особенно большими Физические нападения, которые происходят в бунтующей толпе или па демонстрациях, спровоцированные расистами линчевания или избиения, групповые изнасилования и публичное забрасывание камнями — все это примеры насилия толпы.
Деиндивидуализация и насилие толпы
Социологи стали проявлять интерес к изучению мощного влияния толпы на индивидуальное поведение с начала 1900-х годов. Влияние толпы обычно исследовалось в русле изучения коллективного поведения, к которому относили бун гы, групповые изнасилования, панику, линчевания, демонстрации и революции. В пашен книге мы будем касаться коллективного поведения только в той мере, в которой оно оказывает влияние па возникновение и поддержание насилия.
Одним из первых теоретиков коллективного поведения был Густав Ле Бон (Gustave LeBon), чья работа 1896 года «Толпа» («The Crowd») считается классическим исследованием групп. Поскольку его взгляды были окрашены в цвета Французской революции, Ле Бон не был слишком любезен при описании индивидуального поведения, которое подвергалось влиянию толпы. Он утверждал, что люди в толпе подобны стаду животных, их легко спровоцировать на что-либо или запугать. Ле Бон полагал, что люди, обычно не склонные к насилию и являющиеся законопослушными гражданами, способны проявлять различные виды насилия, нетерпимости и жестокости, которые свойственны лишь самым примитивным дикарям. Человек, оказавшийся в толпе, теряет чувствительность и способность рассуждать и полностью подчиняет собственное мнение настроению толпы. Коллективное мышление является опасно жестоким и разрушительным для людей и имущества. Согласно Лс Бону, под его влиянием даже образованные люди становятся примитивными и иррациональными. По существу, Ле Бон заявлял, что действия любого человека в толпе переходят под контроль «спинномозговых» рефлексов, а нс коры головного мозга.
Большинству из нас доводилось видеть действия «обезумевшей» толпы, призывающей к уничтожению какой-либо политической или социальной структуры или реальной организации либо к немедленному совершению «правосудия» над человеком или труп
Деиндивидуализация и насилие толпы 227
пой. В различных описаниях действия толпы часто уподобляются лесному пожару, который, начавшись с небольшого очага, разрастается и быстро становится неуправляемым. Однако поскольку действия ре альной толпы — объективные процессы, которые возникают спонтанно, то их трудно сделать предметом систематического научного исследования. Поэтому природа происходящих в толпе процессов до сих пор остается до конца пе понятой. Некоторые социальные психологи (например: Zimbardo, 1970; Diener, 1980) предпринимали попытку лабораторного изучения насильственных действий, происходящих в толпе или группе, делая это обычно путем создания примерно гех же самых условий, которые могли бы вызвать агрессию. Они установили, что если проявления агрессии пе останавливать она, скорее всего, приведет к насилию. Очевидно, что исследователи должны были остана вливаться задолго до возникновения фактического насилия, поэтому то, что должно было бы произой ги, остае гея гипотезой Попытка воспроизведения того или иного события в лабораторных условиях называется моделированием (имитацией).
Зимбардо (Zimbardo, 1970) считает, что деиндивидуализация может быть объяснением многих тенденций, толкающих людей к совершению антисоциальных насильственных действий. Как упоминалось в главе 4, деиндивидуализация сопровождается ослаблением чувства собственной индивидуальности, идентифицируемости и личной ответственности Кроме того, в толпе понижается порог обычно сдерживаемого поведения. Другими словами, люди чув-ci вуют себя безымянными, менее ответственными за (Вое поведение и менее сдержанными какими бы то ни было рамками. Согласно Зимбардо, эти условия провоцируют антиобщественное поведение, связанное с проявлениями эгоизма, жадности, враждебности, вожделения, жестокости и деструктивности.
В одном широкоизвестном эксперименте Зимбар до управлял двумя переменными: ощущением анонимности и отношением к жертве. Он в случайном порядке разделил студенток колледжа па две группы деипдивидуализированную и «идентифицируемую». Испытуемые в деиндивидуализированной группе надевали бесформенные белые лабораторные халаты и шапочки и работали в слабо освещенном помещении. Экспериментаторы не называли их по именам. Участники идентифицируемых групп, напротив, нс чувствовали себя безымянными. Они имели большие бирки с именами, приветствовали друг друга по имени, работали в хорошо освещенных услови ях и носили свою собственную одежду без лабораторных халатов или шапочек.
Испытуемым говорили, что проект предназначен для изучения эмпатии Реальная цель, разумеется, состояла в том, чтобы изучить отношения между деиндивидуализацией и агрессией. Каждый испытуемый прослушивал пятиминутное, записанное на пленку интервью между сто будущей «жертвой» и экспериментатором Некоторые «жертвы» изображались как добрые, искренние, честные люди, в то время какдру-। ис изображались неприятными, эгоцентричными, самовлюбленными и излишне разборчивыми. После каждого интервью испытуемым позволяли ударить 1 оком тех интервьюируемых, которых они слышали на
ленте. Им разрешали наблюдать реакцию своих жертв через одностороннее зеркало. Агрессивное поведение испытуемых измерялось i продолжительностью болезненного электрического удара. «Жертвы», которые в действительности не получали никакого удара, обучались корчиться, извиваться и гримасничать.
Теперь напомним, что Зимбардо манипулировал двумя переменными: анонимность (утрата личной идентичности) и характеристики жертвы (сопутствующие стимулы). Таким образом, некоторые испытуемые действовали полное гыо анонимно, другие были хорошо идентифицируемы. Часть жертв выглядела привлекательно и внушала симпатию, другие были неприятными. Зимбардо полагал, что члены деиндивидуализированной группы будут давать более продолжительные электрические удары из-за диффузии ответственности и потери личной идентичности. Он также выдвигал гипотезу, что воспринимаемые качества жертвы никак не будут влиять на продолжительность удара током (будут иррелевантными), потому что сильное возбуждение, переживаемое в состоянии деи I |дивидуал иза i и 111. будет и нтерфери ропать со спо-собностью проводить различия между жертвами. Можно рассуждать и по-другому: душевное волнение и обусловленное этим волнением возбуждение, по рожденное возможностью наказывать кого-то без угрозы каких-либо последствий, препятствовало бы способности дифференцированно оценивать адресата (человека, который получает удар током)
Проверялась также одна дополнительная гипотеза. Зимбардо предсказывал, что испытуемые в деиндиви-дуализированноп группе будут ио мере продолжения эксперимента давать более дли гельпые удары током Он полагал, что возможность наказывать без того, чтобы нести за это ответственность, будет возбуждать человека и прибавлять ему значимости в собственных глазах (что Зимбардо назвал «эмоциональной проприоцептивной обратной связью»), Зимбардо прсдсказы вал. что по мере продвижения эксперимента члены деиндивидуализированной группы будут сильнее наказывать своих жертв, применяя более продолжительные удары. Короче говоря человек обнаруживает, что совершая антиобщественные поступки, каждый разон чувствует себя «настолько комфортно», что поведение становится привычным и подкрепляет само себя в интенсивности (силе) и частоте.
Результаты эксперимента подтвердили все три гипотезы. Члены деиндивидуализированной группы применяли к своим жертвам вдвое более продолжительные удары током, чем члены идентифицируемой группы. Кроме того, деппдивпдуали.зированная груп па применяла одинаковые уровни наказания независимо от особенностей личности жертвы. И наконец, эта группа увеличивала продолжительнос ть удара током по мере продвижения экс перпмента. Зимбардо пришел к заключению, что «в условиях, в которых участники группы действовали анонимно (деиндивидуализиро-ванпо), эти обычно добрые, воспитанные студентки наказывали током других студенток почти всегда, когда им представлялась такая возможность, иногда настолько сильно, насколько им позволяли, и не имело никакого .значения то. что студентка-жертва в действительности была хорошеи девушкой, которая не заслуживала наказания» (Zimbardo, 1970, р. 170)
228 Глава 9. Предумышленное убийство: подробное рассмотрение
В сущности, Зимбардо доказывает, что деиндиви-дуализированная агрессия не контролируется социальным окружением; она не зависит ни от ситуации, ни от характеристик жертвы. То есть сильное возбуждение, вызванное волнением толпы, уменьшает как 1) способность человека к самоанализу, так и 2) его способность различить внешние стимулы, например, характеристики жертвы. Участник больше не опирался на механизмы саморегуляции и становился «слепым» к таким стимулам, как страдание жертвы или дискомфорт. Агрессор теряет индивидуальность и подчиняется коллективному мнению толпы; он перестает чувствовать сострадание и учитывать обстоятельства. Жертва може г заявлять о своей невиновности, просить пощады, плакать или кричать, по эти стимулы не будут оказывать на поведение толпы никакого действия. Даже авторитетный и сильный руководитель может оказаться неспособным остановить насилие, едва лишь индивидуальность участников подчинится настроению толпы.
Схема эксперимента Зимбардо, так же как и план Милгрэма, сильно критиковалась за обман испытуемых и спорное применение ударов электрического тока (хотя и имитируемых), а также за сосредоточение на отрицательных аспектах человеческого поведения. В некотором смысле этот тип экспериментов предполагает форму психологической провокации; действительно ли люди действовали бы таким способом, если бы их не вынуждал экспериментатор? По поводу таких экспериментов Национальный институт душевного здоровья Американской психологической ассоциации, атакже ряд других организаций приняли этические рекомендации, которые применяются при финансировании и одобрении программ исследования. Поэтому эксперименты, подобные экспериментам Зимбардо, вряд ли будут повторены. Однако их возможные выводы нельзя игнорировать.
Динер (Diener, 1980) пе соглашается с положениями теории деиндивидуализации Зимбардо, утверждая, что деиндивидуапизировапиое поведение зависит от ситуационных факторов или характеристик жертвы. Он полагает, что нормальное саморегулируемое поведение человека подавляется необычной и захватывающей актн в ностью тол11Ы и что это подавленное ин-дивидуалыюс самосознание создает внутреннее состояние деиндивидуализироваппости. Поскольку человеку пе удается придерживаться собственных стандартов адекватного поведения, он становится более чувствительным к сигналам окружения (Prentice-Dunn and Rogers, 1982, 1983). Люди сообщают, что в толпе oiin действител ы ю в значитсльной степени утрачивают индивидуальную идентичность, концентрируются исключительно на текущем моменте и не думают о будущем. При этом у них существенно меняется мышление и эмоции (Prentice-Dunn and Rogers, 1983). Они меньше замечают свои мысли, настроение, физическое самочувствие и многие другие внутренние процессы. Представьте себе спортсмена, захваченного волнением игры, который продолжает играть даже после получения тяжелой травмы. После игры спортсмен мог бы сказать о своей поврежденной руке: «Я нечувство-вал, что это так серьезно!»
Согласно Динсру, поскольку деиндивидуализиро-ванные члены группы не обращают внимания на свои
внутренние процессы, включая возможности саморегуляции, при выборе направленное! и поведения они больше ориентируются па сигналы окружения. Таким образом, когда из толпы воспринимаются сигналы агрессии и насилия, эти люди будут участвовать в насильственных действиях с горатдо большей вероятностью, чем в обычных условиях. Точка зрения Дииера состоит в том, что если жертва действий толпы каким-го образом могла бы быть «гуманизирована» (наделена человеческими качествами), толпа могла бы остановить свою агрессию. Другими словами, внимание преступника должно быть направлено на жертву, а не на агрессивные действия, совершаемые другими участниками событий. Динер также полагает, что людей, поддавшихся влиянию толпы, можно заставить обратить более пристальное внимание па их внутренние нормы регулирования. Его гипотеза нуждается в проверке в ходе дальнейших исследований. Разумеется, на вопрос о том, смогут ли плач и просьбы жертвы во время нападения реально изменить поведение толпы, едва ли можно отпети гь с помощью лабораторного исследования.
Более того, поскольку теории Зимбардо и Дивера основываются на лабораторных исследованиях, мы не можем сделать окончательный вывод о том, что они справедливы и применительно к реальной ситуации. Однако они дают правдоподобные объяснения насильственному поведению толпы.
Выводы
В этой главе объектом нашего внимания были отдельные виды предумышленных убийств. Мы также рассматривали некоторые следственные методы и криминальное профилирование, применяемые при идентификации преступников, в частности серийных преступников. В начале главы мы уделили некоторое внимание множественным убийствам (убийствам нескольких людей в течение ограниченного периода времени). Хотя подобные преступления чрезвычайно редки, социальное и эмоциональное воздействие, которое они оказывают на ближайшее окружение (и общество вообще), весьма значительны. Мы рассмотрели эмпирические данные и мнения профессионалов, касающиеся серийных, массовых убийств и убийств без разбора (spree).
Мы также подробно рассмотрели такое явление, как сатанистские секты, а также удивительно распространенное в нашем обществе убеждение, что в этих сектах совершается значительное количество преступных ритуальных действий и человеческих жертвоприношений. Исследования и эмпирические наблюдения не дат и никаких доказательств утверждений некоторых групп, что эти секты систематически предаются подобным деяниям.
Следующая часть главы была посвящена психологическому объяснению насилия вообще. Это значит, что исследуя подавляющее больниц ictbo i 1аеильствен-ных преступлений, мы видим в них очень мало таинственного или интригующего. Серийные и массовые убийства, безусловно, не являются ординарными, повседневными случаями проявления насилия. С психологической точки зрения можно выделить три главные проблемы, связанные с повседневным насилием:
Выводы 229
1) самоконтроль, осуществляемый с помощью механизмов саморегуляции, 2) эмоциональное возбуждение и 3) индивидуальные ориентиры для управления поведением, которые могут быть или внутренними, или внешними. Насилие чаще всего совершается тог да, когда люди находятся в состоянии очень сильного эмоционального возбуждения, особенно в ярости. Сильное возбуждение, по-видимому, блокирует способность человека следовать внутренним нормам поведения и заниматься самоанализом вообще. Кроме того, сильное возбуждение, вероятно, притупляет у людей чувство ответственности за собственные действия. Они часто заявляют: «Я не знаю, что на меня нашло» или «Я не мог ничего с этим поделать». Короче говоря, сильное возбуждение делает людей более склонными к «бессмысленному» поведению и отдает их во власть внешних стимулов или событий.
Механизмы саморегуляции развиваются в процессе социализации через формирование субьективных представлений о правильности и адекватности тех или иных действий. В нормальном состоянии механизмы саморегуляции управляют поведением путем обеспечения когнитивных образцов подобающего в определенной ситуации поведения. Воздействие возбуждения па механизмы саморегуляции представляется особенно важным для объяснения случаев уличной или домашней агрессии, в которых насилие является споигапным, взрывным и часто используется как способ урегулирован ня личностных конфликтов.
Системы личностных конструктов очень похожи на процессы саморегуляции, но в данном контексте они имеют отношение к способности человека оправдывать поведение или оценивать его как нейтральное незави-енмооттого, насколькооно достойно порицания. С помощью саморегуляции осуществляется управление поведением; система конструктов дает возможность человеку не только исполнить действие, но и справиться с психологическими последствиями этого действия. Люди с их непростыми когнитивными построениями имеют с । рапную особенность оценивать свои действия как нейтральные, игнорировать их, минимизировать, рационализировать и недооценивать Мы имеем широкие возможности «выключать» паши убеждения и паши внутренние ст андарты на время совершения тех или иных действий. Бандура (Bandura, 1983) перечислил шесть распространенных способов «выключения», которые мы используем для оправдания собственного предосудительногоаптиобщественного поведения. Поучительно рассмотреть каждую из этих стратегий.
Во-первых, люди обычно не совершают антиобщественных поступков, пока не найдут аргументов, подтверждающих правильность или этичность их действий. Предосудительные действия могут быть пред ставлены как благородные через перестройку когнитивных структур. Так, обеспокоенный отец, считающий, что он должен уберечь свою семью от мирового зла, убивает своих детей, жену, а затем и себя. В сущности, он перестроил свою систему конструктов так, чтобы она соответствовала тому, что, по его убеждению, он должен был делать при подобных обстоятель-с гвах. Другой пример: молодой человек, который обладает твердыми нравственными принципами и считает убийство недопустимым, добровольно идет на войну, чтобы защитить свою страну. На первый взгляд
может показаться, что эти два примера не имеют между собой ничего общего. Однако оба они представляют образцы когнитивного реструктурирования.
Второй способ «выключения» моральных стандартов связан с первым и состоит в том, что человек пытается заставить себя считать свои агрессивные действия тривиальными и вовсе не такими уж ужасными по сравнены ю с тем. что делают другие. На войне мы убеждаем себя, что злодеяния, совершенные врагом, гораздо страшнее, чем все сделанное нами. Насильник может убеждать себя, что в изнасиловании нет ничего дей-с гвительно страшного, поскольку никакого « реального» физического вреда жертве не причинено.
Третья стратегия опирается на могущество языка. Одним из достижений человеческого интеллекта является могучая сила слова; слова позволяют нам оправдывать наши действия с относительной легкостью. Мы используем эвфемизмы, чтобы нейтрализовать наше предосудительное поведение. Например, в своих рассуждениях человек может использовать такие слова, как «нейтрализовать» и «пришлепнуть», вместо «убить» и «застрелить». Эвфемизмы имеют меньшую моральную нагрузку и меньше подрывают нравственные устои человека. В главе, посвященной преступности несовершеннолетних, мы отмечалгг, что молодежные субкультуры используют различные эвфемизмы для нейтрализации оценки своих антиобщественных действий.
Четвертая стратегия, которая наиболее распространена при групповой агрессии, выражается в диффузии ответственности. Вот рассуждения, которые лучше всего иллюстрируют этот прием: «Я только выполнял приказы», «Я делал как все» или «Руководство решило, чтов ингересахдела(или компании) следует продолжить выпуск продукции, несмотря на определенную ее опасность для здоровья людей». Эти утверждения направлены на то, чтобы переложить ответственность за собственные действия на других люден или на внешние обстоятельства.
Пятая стратегия состоит в том, чтобы просто не думать о последствиях своих действий. При этой стратегии люди убеждают себя, что последствия не имеют большого значения. Они напротив, стараются отвлечь себя от последе гвнй насильственных дейс гвий. Например, пилот бомбардировщика или человек, нажимающий на кнопку, который применяет смертоносное химическое оружие против гражданского населения, не только выполняет приказы (диффузия ответственности), но, вероятно, не позволяет себе даже думать о той трагедии, которая должна произойти.
Наконец, шестой способ состои г в том, чтобы дегуманизировать жертву: «Она была шлюха и получила ио заслугам», «Он был подлецом». Врагов обзывают «фрицами», «духами» или «комми» или сравнивают их с гнусными животными. Дегуманизация лишает жертву или предполагаемую жертву человеческих качеств. Как указывает Бандура (Bandura, 1983, с. 32), «многие обстоятельства современной жизни способствуют дегуманизации. Бюрократизация, автоматизация, урбанизация и высокая социальная мобильность привели к анонимности и безликости человеческого общей ия ». Э ги безл ич i гые, дегу-манизироваггные аспекты жизни способствуют наси лию и позволяют спокойно с пим уживаться.
ГЛАВА 10
ПРЕСТУПЛЕНИЯ НА СЕКСУАЛЬНОЙ ПОЧВЕ
Законодательство о сексуальных преступлениях
Изнасилование
Определение
Изнасилования, совершаемые во время свиданий
Частотность и распространенность Особенности ситуации и характеристики жертвы
Характеристики преступников
Классификация паттернов изнасилований Классификационная схема Массачусетского исправительного центра (MTC:R3) Типология Грота
Этиология
Насилие и порнография
Педофилия
Частотность и распространенность Характеристики ситуации и особенности жертв
Характерные особенности преступников Классификация поведенческих паттернов педофилов
Классификационная схема растлителей малолетних Массачусетского исправительного центра (МТС:СМЗ)
Классификация Грота
Рецидивизм
Этиология
Эксгибиционизм
Ситуативные характеристики
Характеристики преступника
Вуайеризм и фетишизм
Исправительная работа с сексуальными преступниками
Выводы
Во многих культурах сексуальное поведение связано с моральными кодексами, табу, нормативными ожиданиями, религиозными запретами, мифами и разного рода ненаучными заключениями. Смелый шаг, предпринятый в Соединенных Штатах Альбертом Кинси (Kinsey) и его коллегами, опубликовавшими результаты своих научных наблюдений, которые были проведены в Институте сексуальных исследований, позволил развеять многочисленные мифы и исправить многие ошибочные представления о сексе. Однако многие все еще придерживаются устаревших представлений, особенно в отношении лиц с сексуальными отклонениями, к которым общество относится весьма нетерпимо. Кроме того, общество часто пе делает различий между тинами сексуальных нарушений. «Извращенцы», которые демонстрируют прохожим свою наготу или подглядывают за ничего не подозревающими женщинами, когда те раздеваются, вызывают у общества страх, отвращение и гнев в той же мере, что и насильники или растлители малолетних. Часто общественность требует строгого и быстрого судебного преследования лиц с нетрадиционным сексуальным поведением, которые считаются ненормальными, одержимыми дьяволом или попросту животными, управляемыми какими-то внутренними зловещими силами; считается, что общество нуждается в защите от таких людей.
Лица, совершающие сексуальные преступления, часто рассматриваются как однородная группа людей. Исследования показывают, однако, что они широко различаются как по периодичности (частоте) и видам сексуальных действий, которые они совершают, так и по многим личностным признакам, — по возрасту, образованию, особенностям характера, расе, религиозной принадлежности, убеждениям, установкам и навыкам межличностного общения (Knight, Rosenberg and Schneider, 1985). He существует никакого единого профиля, который охватывал бы большинство сексуальных преступников. Сами преступления у разных преступников также имеют заметные отличительные особенности, в том числе время и место совершения преступления, пол и возраст жертвы, тщательность планирования преступления и степень принуждения, используемого или предполагаемого (Knight, Rosenberg and Schneider, 1985).
Удивительно, что от 20 до 30% всех изнасилований и от 30 до 50% случаев растления малолетних совершают очень молодые мужчины (Becker and Johnson. 2001). При этом 70% молодых людей,"совершающих сексуальные преступления, проживают в семьях, в которых есть оба родителя, большинство учатся в школе и получают удовлетворительные оценки и лишь очень немногие страдают от серьезных психических расстройств (Becker and Johnson, 2001). Есть также немало свидетельств того, что юноши предпу-бертатного возраста, возможно, совершают сексуальные преступления шачительно чаще, чем обычно предполагается. В некоторых исследованиях сообщалось о случаях сексуальной агрессии даже у детей трех-четырех лет (Araji, 1997). Кроме того, есть данные, свидетельствующие о том, что сексуальную агрессию по отношению к другим детям проявляют
на удивление многие девочки нредпубертатного возраста и что действия этих девочек часто не менее агрессивны, чем действия мальчиков (Araji, 1997). Жертвами этих столь юных «преступников» обычно становятся очень маленькие дети (в среднем от четырех до семи лет), чаще всего девочки и, как правило, близкие родственники, друзья или знакомые (Righthand and Welch, 2001).
Причины сексуальных преступлений совсем не просты и вовсе не очевидны По мере накопления систематических знаний становится ясно, что такое поведение зависит от многочисленных и взаимосвязанных факторов. Влияние оказывают п усвоенный опыт, и когнитивные ожидания и убеждения, и условные рефлексы, и стимулы окружения и непредвиденные подкрепления (как поощрения так и наказания). В этой главе мы рассмотрим главные результаты исследований возможных причин таких преступлений, как изнасилования, растление малолетних и эксгибиционизм. Мы также обсудим феномен фетишизма, который иногда ведет к криминальной деятельности несовершеннолетних
В некоторых исследованиях (например Revitch and Schlesinger, 1988) утверждается, что многие сексуальные преступники не склонны к насилию или физической жестокости, а скорее являются людьми робкими, застенчивыми и социально неразвитыми. Хотя, возможно, такая характеристика и справедлива для большей части педофилов, однако она пе верна для насильников, чьи нападения часто отличаются особой жестокостью. Их сексуальная агрессия может быть разделена, по крайней мерс, падве главные категории: инструментальная и экспрессивная. Инструментальная сексуальная агрессия состоит в том, что сексуальный преступник использует столько принуждения, сколько необходимо, чтобы добиться от жертвы согласия. При экспрессивной! сексуальной агрессии главная цель преступника состоит в том, чтобы причинить жертве вред как в физическом, так и в психологическом отношении. В некоторых случаях экспрессивная агрессия «эротизирована», то есть преступник сексуально возбуждается, совершая акт физического или психологического издевательства.
Независимо от характеристик сексуального преступника, его мотивов и метода нападения или принуждения, социальный и психологический ущерб, наносимый жертвам и их семьям, не поддается измерению и часто является разрушительным. Опрос 3132 семей, проводившийся в рамках изучения Эпидемиологической облает н Лос-Анджелеса (ЕСА), очень хорошо это иллюстрирует. Исследователи обнаружили, что более 13% всех опрошенных как минимум однажды в жизни были жертвами сексуального нападения (Bnrnam, Stein, Golding, Siegel Sorenson Forsytheand Telles, 1988; Sorenson, Stein. Siegel, Golding and Burnam, 1987; Siegel, Sorenson, Golding, Bnrnam and Stein, 1987). 2/3 подвергавшихся сексуальным нападениям испытуемых сообщили о двух или о большем количестве нападений. Кроме того, женщины сообщали о том, что подвергались сексуальным нападениям в течение жизни чаще (16,7%), чем мужчины (9,4%). 13% всех жертв впервые подверглись нападе
232 Глава 10. Преступления на сексуальной почве
нию в возрасте от шести до десяти лет, 19% — от одиннадцати до пятнадцати, 34% — от шестнадцати до двадцати и 15% от двадцати одного года до двадцати пяти лет. Последствия сексуального нападения для жертв проявлялись в существенно более высоком риске возникновения в будущем тяжелой саморазрушительной депрессии, наркомании, многочисленных страхов и парализующей тревоги, а также разнообразных серьезных межличностных проблем. В целом исследование показало, что у жертв сексуального на падения — как у мужчин, так и у женщин — серьезные психологические проблемы развивались в два-четыре раза чаще, чем у тех, кто сексуальному нападению не подвергался. В этой главе в центре внимания будут два вида сексуальных преступлений, которые больше всего беспокоят общество и являются наиболее трагическими для жертв. - изнасилование и растление малолетних (педофилия). Другие сексуальные отклонения, которые могут вести к преступной деятельности, мы обсудим кратко.
Законодательство о сексуальных преступлениях
Прежде чем переходить к основной теме главы, важно понять, что в течение последнего десятилетия были приняты некоторые разделы важнейших законов, которые сильно повлияли на то, как федеральное правительство и правительства отдельных шта тов относятся к сексуальным преступникам. Данные последних исследований показывают, что по всей стране одновременно находятся на лечении, в заключении или под контролем исправительных учреждений 234 000 сексуальных преступников (Chaiken, 1998b). За последние годы было совершено несколько жестоких актов насилия, жертвами которых были молодые беззащитные люди, причем преступники, хотя и были осуждены, смогли избежать тюремного заключения. Эти инциденты стали причиной значительных изменений в законодательствах штатов и в федеральном законодательстве, предназначенных для предотвращения подобных преступлений. Многое в современном законодательстве, касающемся сексуальных преступлений, основывается па всестороннем Законе о предотвращении тяжких преступлений и правоприменительной деятельности (Violent Crime Control and Law Enforcement Act) 1994 года. Этот законодательный акт был положен в основу стратегии, которой Министерство юстиции США следовало последние десять лет в отношении тяжких преступлений и особенно тяжких сексуальных преступлений; по-видимому, он повлияет на политику этого ведом ства и на многие годы вперед. Прежде всего мы кратко опишем три закона, имеющих прямое отношение к теме этой главы.
В течение последнего десятилетия американский Конгресс принял три статута, которые совместно предписывают штатам ужесточать процедуры, при меняемые в отношении сексуальных преступников: 1) Закон Джейкоба Веттерлинга о преступлениях против детей и регистрации сексуальных преступников (Jacob Wettcrling Crimes against Children and
Sexually Violent Offender Registration Act) (принят в 1994 году), 2) федеральная версия Закона Меган (Megan's Law) (принята в 1996 году) и 3) Закон о преследовании и идентификации сексуального преступника по делу Пэм Личнер (Pain Lychner Sexual Offender Tracking and Identification Act) (также принят в 1996 году). Все три статута предписывают штатам учреждать программы регистрации, чтобы местные правоприменительные органы и должностные лица знали местонахождение сексуальных преступников, вышедших на свободу па их территории и попавших в их юрисдикцию, и программы уведомления, которые предусматривают предупреждение общественности о живущих поблизости сексуальных преступниках (Chaiken, 1998b).
Закон Джейкоба Веттерлинга предписывает штатам обязывать лиц, осужденных за растление малолетних и сексуальные насильственные преступления, уведомлять правоприменительные органы о своем местонахождении в течение десяти лет после выхода на свободу из тюрьмы, окончания срока условного заключения или срока общественного надзора. Время обязательного уведомления может быть продлено, если преступник был признан «сексуальным маньяком». Закон поощряет штаты принимать системы регистрации для осужденных за растление детей и тяжкие сексуальные преступления. Закон был назван по имени одиннадцатилетнего Джейкоба Веттерлинга из городка Сент-Джозеф, штаг Миннесота, который в 1989 году был похищен человеком в маске под угрозой оружия. Мальчика так и не нашли
Второй законодательный акт, известный как «Закон Меган», требует, чтобы штаты доводили регистрационную информацию до сведения общественное ти, если это необходимо для общественной безопасности. Это требование часто называют «принудительным уведомлением общественности». Если Закон Веттер линга не требует, чтобы общест вен ности сообщали о выходе сексуальных преступников на свободу, то в соответствии с Законом Метан предусмотрено обязательное уведомление местной общины. Закон Me тан был назван так по имени семилетней Меган Капка (Капка) из Гамильтон Сквер, штат Нью-Джерси; в 1994 году дважды судимый педофил, живущий в доме напротив, напал на нее, изнасиловал и убил.
Закон Личнер дополнил Закон о предотвращении тяжких преступлений и правоприменительной деятельности 1994 года требованием накаплинагы1ш|н>р-мацию о преступниках в общенациональной базе данных. Задача создания такой базы данных возложена на ФБР. Кроме того, этот! организации было поручено вести регистрацию сексуальных преступников и обеспечивать оповещение о них общественности в тех штатах, которые не могут осуществлять «минимально достаточные» программы своими силами. В основ ном Закон Личнер устанавливает более строгие требования к регистрации сексуальных преступников, живущих в данном сообществе. В соответствии с этим законом преступники, признанные наиболее опасными для общества, должны становиться на учет по месту жительства, куда бы они ни переезжали. Закон Личнер был назван по имени хьюстонского агента по
Изнасилование 233
недвижимости Пэм Личнер. Дважды судимый уголовник подкараулил Пэм и напал на нее, когда она шла показывать клиентам свободный дом. К счастью, поблизости случайно оказался ее муж, и жизнь Пэм была спасена. В июле 1996 года Пэм Личнер и две ее дочери трагически погибли при взрыве само чета авиакомпании TWA вблизи побережья Лонг-Айленд, штат Нью-Йорк.
В качестве части Закона о предотвращении тяжких преступлений и правоприменительной деятельности от 1994 года Конгресс принял также Закон о насилии против женщин (VAWA), в котором посредством многочисленных юридических реформ был воплощен современный подход к домашнему насилию и сексуальным нападениям. Этот закон положил начало первой значительной попытке федеральных властей обратить внимание на насилие против женщин. Кроме всего прочего VAWA расширил закон о праве жертв изнасилования не сообщать сведения конфиденциального характера, чтобы защитить их от оскорби тельных расспросов относительно их частной сексуальной жизни. Две дополнительные федеральные законодательные инициативы расширили область применения Закона о предотвращении тяжких преступлений и правоприменительной деятельности 1994 года. Одна из инициатив не позволяет американским гражданам или постоянно проживающим в США лицам путешествовать из штата в штат или в другие страны с намерением совершать сексуальные действия с несовершеннолетними, запрещенные федеральным законодательством Соединенных Штатов. Этот закон часто упоминается как закон о преступлениях, связанных с «детским сексуальным туризмом». Вторая инициатива, вступившая в силу в 1996 году, известна как Закон о предотвращении детской порнографии. В соответствии с этим законом незаконно покупать или скачивать из Интернета любые компьютерные изображения детей, совершающих откровенно сексуальные действия.
Изнасилование
Определение
Определения изнасилования значительно разди-чаются в зависимости от штата; во многих штатах в уголовных статутах вместо термина «изнасилование» применяется термин «сексуальное нападение». Согласно М инистерству юстиции США, изнасилование это «незаконное сексуальное сношение с женщиной, осуществляемое с применением силы или без добровольного юридического или фактического согласия» (U.S. Department of Justice, 1988, p. 2). В UCR изнасилование определяется несколько иначе; изнасилование с применением физической силы отделено от статутного изнасилования (незаконной половой связи с лицом, не дос гиппим совершенно тетия) или изнасилования с помощью обмана. Изнасилование с применением физической силы — это «вступление в половую связь с женщиной насильственно и против ее желания» (Данные ФБР, 2000, р. 24). К этой категории относятся нападения и попытки совершить изнасилование с применением физической силы или с
угрозой применения силы. Статутное изнасилование без применения физической силы в эту категорию не входит. Статутное изнасилование - это вступление в половую связь с девочкой (женщиной, не достигшей установленного законом возраста), совершаемое с ее согласия или без него. Ограниченность прежних определений заключалась в том, что они распространялись только на женщин.
Основанием для установления факта статутного изнасилования является возраст жертвы - установленный законом крайний срок, ниже которого девочка считается не достигшей зрелости, чтобы добровольно вступать в половую связь или понимать ее последствия. Возрастные пределы изменяются в зависимости or штата, но в большинстве установлены пределы в шестнадцать или восемнадцать лет. Таким образом, если взрослый мужчина вез упает в сексуальные отношения с несовершеннолет! ieii женщиной, он может быть осужден за статутное изнасилование.
Изнасилование путем обмана — это сексуальные отношения с взрослой женщиной, совершаемые с ее согласия, полученного обманным путем Чаще всего примером такого преступления служит изнасилование, совершаемое психотерапевтом, который вступает в сексуальное общение с пациенткой под видом лечения.
Среди всего населения многие (включая самих жертв) не определяют сексуальные нападения как изнасилования, если насильн и ком не является незнакомый человек. Таким образом, если женщина становится жертвой сексуального нападения со стороны мужа или любовника, опа может не сообщить об этом инциденте. Чиновники системы правосудия, как и широкая общественность в целом, часто считают изнасилования, совершаемые брачным партнером или любовником жертвы, несущественными, поскольку по сравнению с изнасилованиями, совершаемыми незнакомыми людьми, такие случаи очень редки или являются для жертвы не столь травмирующими в психологическом отношении. Обвинители в судах, например, признают, что неохотно берутся вести дела, связанные с изнасилованиями на свиданиях, опасаясь, что присяжные не поверят, что муж или любовник могут подвергнуть женщину насилию (Kilpatrick, Saunders and Veronen, 1988). Однако как показал опрос населения, проведенный Килпатриком и его коллегами (Kilpatrick et al., 1988), испытуемые, которые были жертвами изнасилований, идентифицировали в качестве насильников своих мужей в 24% случаев и любовников в 17% случаев. Эти данные свидетели: гвуют о том, что более 40% всех изнасилований были совершены мужьями или близкими знакомыми. Эта весьма внушительная статистика часто не учитывалась в официальных отчетах по количеству изнасилований.
Изнасилования, совершаемые во время свиданий
Изнасилования, совершаемые знакомыми жертве людьми во время свидания, являются гораздо более распространенным явлением, чем обычно считается;
234 Глава 10 Преступления на сексуальной почве
возможно они составляют до 60% всех изнасилований. Результаты некоторых исследований, проводившихся в последнее время, свидетельствуют о том, что до ‘/3 взрослых в возрасте от шестнадцати до двадцати четырех лет признаются в том, что они участвовали, по крайней мере, в одном инциденте насильственных сексуальных действий в ситуации совместного времяпрепровождения (Lingren, 2001). Изнасилова-ния, совершаемые партнерами во время свиданий, — это термин, ко горый конкретно обозначает сексуальное нападение, совершаемое в контексте отношений между знакомыми. По данным опроса, который про вели Фринтпср и Рубипсои (Frintner and Rubinson, 1993), из 925 студенток колледжей более 25% респонденток пережили сексуальное нападение или попытку сексуального нападения. Почти 83% студенток колледжей, подвергшихся сексуальному нападению, сообщили, что насильником был знакомый и что большинство этих инцидентов случилось в течение первого года обучения.
Изнасилования во время свидания имеют много факторов риска, потому чго мужчине часто кажется, что он «имеет право на вознаграждение», так как это он, вероятно, инициировал свидание, оплатил все или большую часть расходов и использовал свое транспортное средство. В таких ситуациях женщина часто склонна винить в случившемся себя, а окружающие, как отмечено ранее, обвиняют ее в том, что она сама спровоцировала партнера. Кроме того, сексуальное нападение со стороны партнера по свиданию или знакомого может травмировать больше, чем нападение незнакомого насильника, поскольку неявно связано с доверием.
Другой травмирующий аспект изнасилований, совершаемых партнерами но свиданию, связан с явлением, на которое указывает Кармен (Karmen, 1996). Кармен различает в общественном сознании понятия «настоящего изнасилования» и изнасилования, со вершенного в ситуации свидания. «Настоящими изнасилованиями» считаются такие, при которых женщина является ничего не подозревающей жертвой стремительного нападения совершенно незнакомого насильника. Ещеболееубедительным является изнасилование, если нападавший вооружен и нападает из темноты, чтобы ошеломить жертву. Изнасилование считается даже более «настоящим», если жертве наносятся некоторые телесные повреждения. С другой стороны, изнасилования во время свиданий часто не считаются настоящими изнасилованиями, поскольку они происходят на запланированном свидании с кем-то. кого женщина хорошо знает и с кем она сама согласилась встретиться Мы возвратимся к теме изнасилований насвидании вдвенадцатой главе, когда будем обсуждать эту тему в связи с употреблением наркотиков.
Классификация и изучение криминальных изнасилований затруднены гем фактом, что определения изнасилований сильно варьируются в зависимое ти от юрисдикции и часто не совпадают с определениями Министерства юс тиции или UCR. В середине 1970-х годов Национальный Институт Правопорядка и Уголовной Юстиции проводил обширные опросы учреж
дений правоприменительной деятельное! и, которые иллюстрируют данные различия (Chappell, 1977а, 1977b). В большинстве учреждений полагают, что необходимым критерием для того, чтобы предполагаемое преступление квалифицировалось как изнасилование, является вагинальное проникновение. Более чем в половине опрошенных учреждений считают, что кроме доказательства проникновения требуется еще и доказательство применения физической силы, а еще в ’/3 учреждений требуется доказательство проникновения, применения физической силы или оружия, а также сопротивления жертвы. Как и следовало предполагать, среднее количество изнасилований, о которых сообщали учреждения этой последней группы, оказалось значительно ниже, чем среднее количество изнасилований но данным других правоприменительных учреждений, придерживающихся менее строгих критериев.
Обычно прежде чем принять инцидент к рассмотрению в качестве вероятного изнасилования,обвинители требуют более строгих доказательств, чем правоприменительные органы. Большая часть из 150 обвинителей, опрошенных в исследовании, о котором сообщает Чаппелл, руководствуются при регистрации жалоб в изнасиловании с применением силы четырьмя пороговыми критериями: ^доказательство факта вагинального проникновения, 2) несогласие жертвы, 3) угроза применения силы и 4) жертва должна быть женского пола. Однако стоит обратить внимание на то, что 92% опрошенных обвинителей не имели формальных критериев для регистрации обвинения в изнасиловании с применением силы. Поэтому ответы, которые они давали в опросе, скорее отражали их собственные суждения о минимальных пороговых требованиях для инициирования действий против предполагаемого преступника.
Хотя некоторые агентства в классификации изнасилований придерживаются рекомендаций UCR, многие признают и другие системы классификации. Приблизительно 1/3 из них имеют более строгие критерии, пятая часть — менее строгие. В некоторых юрисдикциях выделяют покушения на изнасилования и изнасилования с применением силы. Во многих юрисдикциях, особенно в крупных, выделяют различные степени изнасилования с применением силы (например, первой и второй степени). Кроме того, вместо термина «изнасилование» может использоваться термин «сексуальное нападение». В делах, связанных с множественными преступлениями (например, изнасилование в сочетании с кражей, грабежом или убийством), преступление, которое считается «более тяжким», имеет приоритет и с большей вероятностью попадет в отчетную таблицу < татистичес-ких данных о преступности, тогда как о «менее тяжком» преступлении, совершенном тогда же, сообщено не будет. Например, поскольку убийство считав гея более серьезным преступлением, чем изнасилование с применением физической силы, то сведения об этом двойном преступлении традиционно попадаю г в рубрику убийств, а не в рубрику изнасилований. Вследствие этих широких вариаций мы должны относиться к статистическим сравнениям и информации, име-
Изнасилование 235
кипой отношение к «среднему» количеству изнасилований, очень осторожно.
Частотность и распространенность
По всем показателям в Соединенных Штатах совершается самое большое количество изнасилований в мире. Однако 89 107 изнасилований с применением силы, которые по некоторым оценкам зарегистрированы правоприменительными органами в 1999 году по всей стране, — ото результат последовательного снижения количества этих преступлений в Соединенных Штатах в течение семи лет подряд (данные ФБР, 2000). Это количество составляет 6% всех тяжких преступлений. Как упоминалось в предыдущем разделе, по определению UCR жертвами изнасилования могут считаться только женщины. Имеющиеся данные свидетельствуют, что приблизительно 10% всех изнасилований в этой стране не соответствуют определению UCR (Chaiken, 1998а), а именно, по некоторым оценкам, приблизительно в 9% зарегистрированных изнасилований жертвами были мужчины. Асще в 1% случаев и преступник, и жертва — женщины. В 1999 году приблизительно 64 из каждых 100 000 женщин стали жертвами зарегистрированных изнасилований с применением силы (данные ФБР, 2000). Изнасилования с применением силы составляли 89% от общего количества изнасилований, зарегистрированных в 1999 году, а остальные 11% составили покушения или нападения с целью совершения изнасилований с применением силы.
Конечно, нужно признать, что реальное количество изнасиловании сильно недооценивают — частично из-за некоторых трудностей, перечисленных в предыдущем разделе, а частично из- за тех тяжких испытаний, через которые женщины должны пройти только для того, чтобы сообщить о происшедшем. Виктимологи-ческис исследования представляют картину, противоположную официальной статистике. Опрос жертв преступлений по всей стране показал, что около 2/.( изнасилований и сексуальных нападений, совершаемых в Соединенных Штатах, остаются незарегистрированными (Ringle, 1997). Расселл (Russell, 1983) отобрала в случайном порядке и опросила 930 женщин, живущих в районе Сан-Франциско. Она выяснила, чго 175 из них (19%) сообщили как минимум об одном случае завершенного внебрачного изнасилования, а 284 женщины (13%), сообщили как минимум об одной попытке внебрачного изнасилования. 50% из гех, кто сообщил об этих инцидентах, сказали, что они были изнасилованы или становились жертвами нападения более одного раза, и только 8% сказали, что они ссюбщали обо всех случаях изнасилований в правоохранительные органы. Исследование Хипделанга и его коллег (Hindelang, Dunn, Sutton and Aumick, 1976), предназначенное для сбора виктимо-логичсской информации среди отобранных в случайном порядке семей, показало, что только приблизительно об одном из четырех изнасилований с применением силы или покушений на изнасилование было сообщено в правоохранительные органы. Изучение изнасилований женщин, путешествующих автостопом, показало, что более чем о2/ ( из них не сообщают
полиции (Nelson and Amir, 1975). Основываясь на данных опроса выборки студентов из тридцати двух колледжей и университетов в США, расположенных по всей стране, Косс и ее коллеги (Koss, Gidycz and Wisniewski, 1987) подсчитали, что приблизительно 28% женщин в колледжах были жертвами изнасилований или попыток изнасилования (по определению UCR). Еще удивительнее то, что в действительности ни об одном из инцидентов не сообщили в полицию и, таким образом, ни один случай не был зарегистрирован в официальной статистике преступлений. Основываясь на своих данных, Косс приходит к выводу, что количество жертв изнасилований (виктимологи-ческие данные) составляет 3800 женщин на каждые 100 000 количество, которое значительно отличается от официальных показателей (65 75 па 100 000).
Дополни гельные виктимологические данные показывают, что существует приблизительно один шанс из пяти, что женщина будет изнасилована хотя бы раз в жизни (Furby, Weinrott and Blacshaw, 1989). Если учитывать и покушения на изнасилование, то это соотношение может стать три к одному (Russell and Howell, 1983). Как упоминалось ранее, жертвами сексуального преследования во время свиданий становится поразительное количество женщин. Приблизительно 22% опрошенных студенток колледжей сообщили, что в тот или иной момент своей жизни их принуждали во время свидания участвовать в сексуальных действиях (ласки, оральный секс или традиционные сношения) (Yegidis, 1986; Dull and Giaco-passi, 1987). Рапапорт и Буркхарт (Rapaport and Burkhart, 1984) установили, что 15% из выборки студентов-мужчин признали, что они добивались сексуальных контактов против желания своих подруг. Косс, Гидич и Висневски (Koss, Gidycz and Wisniewski, 1987) сообщают, что приблизительно 8% из их выборки, составленной из почти трех тысяч студентов колледжей (мужчин), признали, ч го совершали изнасилования или покушения па изнасилования своих подруг.
В течение ряда лет данные, сообщаемые жертвами, свидетельствовали о росте числа изнасилований. Чаппелл (Chappell, 1977а) утверждает, что количество сообщений об изнасилованиях за десятилетний период более чем удвоилось, а по данным других исследователей отмечается, что до 1991 года это количество устойчиво росло (рис. 10.1). Однако между 1992 и 1999 годами сообщения об изнасилованиях с применением силы в Соединенных Штатах существенно пошли на убыль. Например, с 1995 по 1999 год количество изнасилований уменьшилось на 11%, то есть с 72 до 64 изнасилований на каждые сто тысяч женщин (Данные ФБР, 2000). Еще слишком рано пытаться точно установить, почему показатели изнасилований в последние годы устойчиво снижались: вероятно, это обусловлено сочетанием факторов, а не какой-либо одной причиной.
Рост количества сообщений об изнасилованиях, наблюдавшийся до 1994 года, вероя гно, отражает более высокий уровень осведомленности общества в отношении данного вида преступлений, влияние женского движения, совершенствование работников пра-
236 Глава /0. Преступления на сексуальной почве
Год
Рис. 10.1. Количество изнасилований лиц 12 лет и старше на ЮООчеловек, 1973 1999 годы
Примечание: Данные включают покушения на изнасилования и состоявшиеся изнасилования Учитывались жертвы как мужского, так и женского пола, и как гетеросексуальные, так и гомосексуальные изнасилования. Источник: Bureau of Justice Statistics, 2000
воохрапительных органов и постепенного перес.мот ра законодательных актов и процедур, сделавшего сбор юридических доказательств менее болезненным для жертвы.
Поданным опроса 150 прокуратур в США (Chappell, 1977b), 61 % респондентов полагают, что рост числа случаев изнасилований, о которых сообщают в правоохранительные органы, отражает изменение в отношении общества к этому преступлению. Еще */, прокуроров считает, что подобное увеличение является результатом возрастания чувствительности системы уголовного правосудия. Однако интересно обратить внимание на то, что подавляющее большинство прокуроров считает рост показателей изнасилований в некоторой степени от ражением «общего роста насилия» в Америке.
Психологическое воздействие на жертву изнасилования как во время совершения преступления, так и в последующий период - чревато бесчисленными тяжелыми последст виями. Нередко женщина становится жертвой дважды: сначала она страдает ог насильника, затем во время уголовного процесса. Сообщая о случившемся, она, как предпотагается, должна вспомнить и описать в подробностях сотрудникам правоохранительных органов, среди которых преобладают мужчины, стресс и унижения, которым она подверглась. Она также должна подвергнуться медицинской эксперт изо, чтобы установить физическое доказательство вагинального проникновения и использования физической силы.
Если жертва способна противостоять этим стрессовым условиям, которые иногда усиливаются отрицательными реакциями родителей, мужа, друзей и даже угрозами со стороны насильника, она должна
готовиться к судебному заседанию, во время которого возможно вторжение в ее частную жизнь, а ее репутация может подвергнуться нападкам. Судебные процессы по фактам изнасилования обычно широко освещаются печатью, хотя большинство служб новостей не раскрывает имя жертвы и нс публикует ее фотографий. Ее репутация, однако, чрезвычайно уязвима. 92% прокуроров, опрошенных Чаннеллом (Chappell), утверждали, чт о репутация жертвы явля ется одним из самых важных элементов в аргументации коллегии присяжных при вынесении обвинитель ных приговоров за изнасилования с применением силы. Поэтому защита часто привлекает внимание суда к предшествующей сексуальной жизни жертвы, чтобы дискредитировать ее, поставить иод сомнение ее репутацию и изобразись ее как женщину сомни телыюго поведения. Подобная стратегия дискредитации жертвы в последние годы стала подвергаться критике, и многие штаты пересмотрели своп правила представления доказательств с тем, чтобы ограничить использование истории сексуа сьной жизни жертвы. Примерно в сорока штатах были приняты законы, освобождающие жертв изнасилования от обязанности раскрывать сведения личного характера; эти законы в некоторой степени ограничили раз глашепие сексуальной истории жертвы в зале суда (Borgida, 1980). Кроме того, союзники жертвы, фупк ция которых состоит в том, чтобы поддерживать и защищать жертву и оказывать ей непосредственные услуги, получили инструмент, который должен облегчить их задачу.
Хотя органы правосудия стали более вниматель ио относиться к болезненному испытанию, которое должна пройги жертва, цена все еще остается высо
Изнасилование 237
кой. Если женщина сообщает о сексуальном нападении в полицию, это означает, что ей придется потратить много часов на расследование и последующие судебные процедуры (Burt and Katz, 1985). Она должна нести расходы из-за пропущенных рабочих дней, на уход за ребенком, медицинское обслуживание в связи с физической и психологической травмой и на транспорт. Ей может понадобиться изменить образ жизни, переехать в другое место или установить дорогие системы безопасности и замки. Бессонница, беспокойство и депрессия также должны приниматься во внимание. Вскоре мы обсудим эти проблемы более подробно.
Особенности ситуации и характеристики жертвы
Изнасилование это прежде всего преступление против молодежи. В Национальном исследовании положения женщин (Tjaden and Thoennes, 1998) приводятся следующие статистические данные относительно возраста жертв:
•	29% всех изнасилований с применением силы произошли тогда, когда жертве было менее одиннадцати лет;
•	.32% произошли тогда, когда жертве было от одиннадцати до семнадцати лет;
•	22% произошли между восемнадцатью и двадцатью четырьмя годами;
•	7% произошли между двадцатью пятью и двадцатью девятью годами;
•	6% произошли тогда, когда жертве было более двадцати девяти лет.
Использование алкоголя и других стимулирующих веществ для насильников обычно. Употребление наркотиков, как правило, имело место и в биографии насильника, и во время совершения преступления Примерно от 42 до 90% осужденных насильников признают, что во время сексуального нападения они были под влиянием стимулирующих веществ, и от 58 до 90% употреблял и наркотические вещества длительно (Marques and Nelson, 1989; Pithers, Beal, Armstrong and Petty, 1989).
Килпатрик, Уэлли и Эдмундс (Kilpatrick, Whalley and Edmunds, 2000, p. 12) приводят убедительное до-казательст во того, что большая часть насильников -интимные партнеры, а отнюдь не незнакомые люди. Они приводят следующую информацию о взрослых женщинах, ставших жертвами изнасилований, полученную входе Национального исследования положения женщин. Оказалось, что среди насильников:
•	24,4% - незнакомцы;
•	21,9% - мужья или бывшие мужья;
•	19,5% бойфренды (возлюбленные) или экс-бойфренды;
•	9,8% - родственники;
•	14,6% — прочие неродственники, например, друзья или соседи.
Опасения женщин, что изнасилование наносит им физический врет, не лишены оснований. Несмотря на
то что оружие, особенно огнестрельное оружие и ножи, используется только приблизительно в 25% нападений, о которых стало известно правоохранительным органам (U.S. Department of Justice, 1988), около 25% всех жертв изнасилования получают настолько серьезные физические травмы, что им требуется медицинская помощь или госпитализация. Однако тяжкие телесные повреждения относительно редки: серьезные телесные повреждения, требующие длительного лечения, получают приблизитель но 5% жертв (Williams and Holmes, 1981). Еще 39% получают незначительные повреждения и 23% получают разнообразные порезы и ушибы (Williams and Holmes, 1981). Дальнейшие исследования показали, что женщины получают больше физических и психологических травм от сексуальных нападений, совершаемых мужьями, чем незнакомыми людьми (Kilpatrick et al., 1988). Кроме того, психологическая травма, очевидно, оказывает более продолжительное и разрушительное воздействие, которое может приводить к серьезной депрессии, страхам и проблемам в сексуальной сфере.
Опросы жертв также указывают на то, что наибо лее распространенными методами принуждения при изнасилованиях, совершаемых во время свиданий, являются уговоры, алкоголь или наркотики. Хотя оружие используется редко, но обычно сообщается об использовании физического превосходства (в ситуа циях, подобных борцовской схватке) (Kanin, 1984). Кроме того, данные исследований показывают, что изнасилования во время свиданий чаще всего случаются в квартире или комнате мужчины, несколько реже в квартире или комнате женщины. Очень немногие происходят в автомобиле или на улице.
Насильники часто хотят получить больше, чем просто вагинальное сношение. Приблизительно в 25% изнасилований, исследованных Чаппеллом (Chappell), насильники требовали также орального секса; примерно в 10% случаев они требовали и оральных, и анальных сексуальных действий; еще в 6% — только анальных сексуальных сношений и в 4% — других сексуальных действий. Амир (Amir, 1971) также приводи т подобную картину.
Характеристики преступников
Люди какого тина более склонны к совершению изнасилований? Как становятся насильниками? Почему они это делают? Легко ли идентифицировать «личность насильника»? Не являются ли насильники душевнобольными? В этом разделе мы должны иметь в виду, что многие исследования, которые стремились дать ответ на эти вопросы, основаны на информации, полученной от осужденных насильников, находящихся в тюрьмах, клиниках судебно-медицинской экспертизы или в закрытых психиатрических учреждениях, что является весьма смещенной выборкой, поскольку в Соединенных Штатах менее 3% случаев изнасилования, известных правоохранительным органам, приводят к вынесению обвинительного приговора (Battelle Law and Justice Study Committee, 1977).
238 Глава 10. Преступления на сексуальной почве
Наиболее устойчивая демографическая тенденция состоит в том, чго насильники — чаще всего молодые люди. Согласно данным UCR, почти половина арестованных насильников - это люди моложе двадцати пяти лет (12% 18-летнего возраста) и 80% — около тридцати лет (данные ФБР 2000). Хенн и его коллеги (Henn, Herjanic and Vanderpearl, 1976a) сообщают, что 75% тех, кто был обвинен в изнасиловании и направлен на психиатрическую экспертизу в Сент-Луис между 1952 и 1973 годами, были моложе тридцати лет. В исследовании Фонда Суда Королевской Скамьи (Queen Bench Foundation, 1978)обнаружено, что70% выборки из семидесяти трех осужденных насильников оказались моложе двадцати пяти лет. По оценке Национального опроса жертв преступлений почти '/Л изнасилований или покушений на изнасилования в любой отдельно взятый год совершаются преступниками в возрасте между двенадцатью и двадцатью годами. Дэвис и Лейтенберг (Davis and Leitenberg, 1987) обнаружили, чго когда учитываются и статистика арестов, и опросы жертв преступлений, то приблизительно 20% от всех изнасиловании и примерно 30% всех случаев растления малолетних могут быть приписаны преступникам-подросткам. Практически половина всех взрослых преступников па сексуальной ночвс сообщают, что их первое сексуальное преступление было совершено в юности (Abel, Mittelman and Becker, 1985).
Другая устойчивая тенденция состоит в том, что многие мужчины, обвиненные в совершении изнасилования и осужденные за это преступление, находились в постоянном конфликте с обществом еще задолго до того, как совершили изнасилование. Около */4 арестованных за изнасилование с применением силы совершали изнасилования и раньше, а приблизительно */ часть из згой выборки имеет опыт арестов за другие насильственные преступления (Chappell, 1977а). В выборке из 114 осужденных насильников, опрошенных Скалли и Маролла (Scully and Marolla, 1984), 12% имели судимости за изнасилование или покушение на изнасилование, 39% имели предыдущие судимости за кражи со взломом и грабежи, 29% - за похищения людей, 25% — за гомосексуализм и 11% - за убийства первой или второй степени. В целом 82% имели предшествующий опыт совершения преступлений, но только 23% были осуждены за сексуальные преступления. Гебхард и его коллеги (Gebhard, Gagnon, Pomeroy and Christenson, 1965) сообщили, что 87% из их выборки сексуальных преступников (главным образом насильников) до двадцатишестилетнего возраста уже имели судимость за некоторые другие преступления, помимо сексуального.
По профессиональному составу лица, арестованные за изнасилования, чаще всего принадлежат к так называемому спневоротничковому рабочему классу (около 50%) и к безработным (приблизительно 30%). По данным Скалли и Маролла (Scully and Marolla, 1984), только 20% всех осужденных насильников имели среднее образование или выше, а 85% являются выходцами из рабочих семей. Среди арестованных за изнасилования оказалось очень немного высоко
классных специалистов или представителей бедово рот ничковых 1 фофсссий. Исследование, проводившееся в Англии (Wright, 1980), показало, что 75% лиц, арестованных за изнасилования, принадлежали к рабочему классу с низкой квалификацией и только 2% относились к специалистам умственного труда или к управляющему персоналу. Интересно, что если в Соединенных Штатах в изнасилованиях обвиняют людей умственного труда, то после того как обвинения в изнасиловании поступают в прокуратуру, их количество стремительно уменьшается, тогда как численность других профессиональных групп остается неизменной. По сути, эти данные говоря г о том, ч го более состоятельные или привилегированные преступники отсеиваются на ранних стадиях судебного процесса значительно чаше, чем менее привилегированные и менее влиятельные преступники.
По словам обвинителей, приблизительно\ часть обвиненных в изнасиловании признает, что преступление было запланировано и заранее обдумано (Chappell, 1977b). Разумеется, получение таких статистических данных затруднено тем, что больший ство подозреваемых не хотят признавать преднамеренность преступления, поскольку это неминуемо приведет к ужесточению выдвигаемых против них обвинений. Поэтому весьма вероятно, что количество предумышленных изнасилований существенно выше, чем сообщают обвинители. На основе анализа сообщений об изнасилованиях, совершенных в Филадельфии, Амир (Amir, 1971) утверждает, что 71% из них были запланированы В исследовании Фонда Суда Королевской Скамьи (Queen Bench Foundation, 1978) свыше 2/3 проинтервьюированных осужденных насильников признали, что они имели ясное намерение совершить изнасилование.
Традиционно многие клиницисты смотрят на на сильника как на жертву «неконтролируемых побуждений» (Edwards, 1983) или вместилище «личности с психическим расстройством» (Scully and Marolla, 1984). В популярной литературе по сексуальным преступлениям в течение долгого времени доминировала точка зрения психиатрической криминологии; она продолжает оказывать существенное воздействие на образ мышления западной цивилизации. Как отме чают Скалли и Маролла (Scully and Marolla, 1985), психиатрическая литература, как и широкая общественность в целом, традиционно выделяла четыре фундаментальные причины поведения насильника. Вот эти причины: 1) неконтролируемые импульсы или побуждения, 2) психическое заболевание или дефект, 3) мгновенная потеря контроля, вызванная необычными обстоятельствами, и 4) подстрекательство со стороны жертвы. Скалли и Маролла утверж дают, что все эти причины поведения насильника относятся к факторам внешней среды, часто к жертве. Другими словами, традиционная психиатрическая литература настойчиво приписывает причинные факторы сексуальных отклонений обстоятельствам, которые не поддаются прямому или немедленному контролю преступника. Однако эти предположения пока не нашли эмпирического научного подтверждения Рассмотрев каждое из них, мы перейдем к выявлен ным исследователями фактам.
Изнасилование 239
Указание в качестве причин неконтролируемых пли непреодолимых импульсов означает ссылку на такие психологические состояния, при которых нормальные механизмы сдерживания или самоконтроля существенно ослаблены или фактически выключены подавляющим сексуальным импульсом. С этой точки зрения главный аргумент состоит в том, что чрезмерная сексуальная депривация может приводить к гипертрофированию врожденного естественного сексуального влечения до такой степени, что человек теряет контроль над своим поведением и, следовательно, больше не может управлять собой. Облегчить давление этой мощной биологической силы может только немедленное сексуальное удовлетворение. Саймонс (Symons, 1979), например, пишет, что сексуальные импульсы мужчины — часть человеческой природы и что мужчины инстинктивно ищут «ни к чему не обязывающих безличных копуляций».
Ссылка на психическую болезнь или дефект подразумевает, что изнасилования и большинство сексуальных отклонений являются симптоматикой некоторого глубинного заболевания или умственного отклонения. Все сексуальные преступники в первую очередь «больны» и нуждаются в помощи. Приверженцам этой точки зрения свойственно убеждение, что все сексуально девиантные поступки похожи по своей причинной обусловленности и представляют собой один вид психопатологии, обычно некоторую <}юрму расстройства характера (Lanyon, 1986). Лэни-он (Lanyon, 1986, р. 176) полагает, что это убеждение «часто является точкой зрения, к которой тяготеют и система правосудия, и учреждения социального обслуживания, и широкая публика». И как отмечают С калли и Маролла(Scully and Marolla 1985), «убеждение в том, что насильники больны или должны быть больными, - удивительно стойкое» (р. 298). К подобной точке зрения примыкает мнение, что многие насильники на самом деле - скрытые гомосексуалисты, которые сексуально атакуют женщину, чтобы доказать свою мужественность себе самому и окружающим.
Интересным развитием взглядов на причины сексуального насилия как на болезнь является i очка зрения, в соответствии с которой сексуальное преступление представляет собой пагубную склонность (см., например: Carnes, 1983). Этот подход является убедительным и привлекательным, потому что преступления па сексуальной почве имеют некоторое очевидное и поразительное сходство с другими формами аддикции (пагубной склонности) - с алкоголизмом, булимией, склонностью к азартным играм и магазинным кражам и наркоманией. Интересно, что данный подход широко применяет те же стратегии, что и «Анонимные Алкоголики», в частности, методику «Двенадцати шагов к восстановлению». Следствием этого является появление различных групп самопомощи наподобие «Анонимных Приверженцев Секса и Любви». «Анонимных Сексоголиков», «Анонимных Ссксоманов» и «Анонимных Сексуальных Извращенцев». В главной книге «Анонимных Приверженцев Секса и Любви» (Augustine Fellowship, 1986), например, утверждается, что потребность в близких от
ношениях с человеком другого пола «может быть низведена до привычки и превратиться в навязчивый поиск секса и любовной связи или выродиться во всепоглощающее стремление к отношениям, характеризуемым личной потребностью в обладании партнером и его сверхзависимости. Между тем подобные паттерны способны навсегда исключить возможноегь действительного удовлетворения основной потребности в подлинном понимании себя и партнера» (с. viii). Эти ।руины и подходы не следует путать с программой «Профилактика возврата девиантного поведения» (RP) программой выработки навыков самоконтро ля, ко горая представляется весьма перспективной для сокращения сексуального насилия. Мы будем обсуждать эту форму профилактической работы ближе к концу главы.
Третьим распространенным заблуждением является связывание преступное ги на сексуальной почве с употреблением наркотиков. В соответствии с такой точкой зрения человек в некоторых обстоятельствах, например под действием наркогиков или алкоголя, может на мгновение потерять контроль над своими побуждениями. Считают, что алкоголь снимает социальные и моральные ограничения, оставляя человека один на один с сексуальными пне гннктами, и тогда эти инстинкты становятся просто неудержимыми, заставляя отдельных людей тут же нападать на подвернувшуюся жертву. По данным одного исследования, 2/f мужчин, изнасиловавших своих подруг, объясняли подобные нападения чрезмерным пьянством (Kanin, 1984). Они утверждали, чго изнасилование было вызвано опьянением и потерей самоконтроля из-за высокого уровня сексуального возбуждения. 1 5 часть респондентов была убеждена, что если бы они были в трезвом состоянии, го никакого изнасилования не произошло бы.
В соответствии с четвертой точкой зрения изнасилование провоцируется самой жертвой, поскольку она некоторым образом вводит преступника в искушение. Изнасилование, согласно этой точке зрения, является сексуальным актом, который подсознательно провоцируется женщиной. «Хороших девочек не насилуют» или, по крайней мерс, они «не позволяют ситуации выйти из-под контроля». Примером изнасилований. провоцируемых жерл вами, согласно этой точке зрения, вероятно, является изнасилование женщин, путешествующих автостопом. Из-за своих неосознанных желаний женщины невольно пособничают насильнику, демонстрируя ему различными способами свою доступность. В исследовании Канина (Kanin, 1984, р. 96) 2Z, мужчин говорили, «что хотя с юридической точки зрения то. что они сделали, вероятно, было изнасилованием, в происшедшем виновата сама женщина, демонстрировавшая такое сексуальное поведение. По словам этих мужчин, нескромное сексуальное поведение жертв фактически оправдывает их действия. Таким образом, мы сталкиваемся с некоторым оправданием изнасилования, аналогичным оправданию убийства». Целый ряд массовых опросов, охватывающих значи гельную часть населения Соединенных Штатов, убедительно свидетельствует о том, что многие люди продолжают считать
240 Глава 10. Преступления на сексуальной почве
жертву ответственной за изнасилование, но крайней мере отчасти, и что только некоторые особы женского пола могут стать жертвами изнасилован ия (Lottes, 1988),
Как уже отмечалось, эмпирические факты не подтверждают достоверность этих четырех фундаментальных предположений; однако они поддерживают их существование. Другими словами, люди продолжают полагать, что изнасилования совершаются под воздействием наркот иков, провоцируются жертвами или являются результатом душевного заболевания насильника или не поддающихся контролю побуждений и склонностей. Эти ложные представления поддерживаются петолько преступниками, по идру-гими людьми. Скалли и Маролла (Scully and Marolla, 1984) опросили 114 осужденных насильников, чтобы получить информацию об их восприятии, побуждениях и мыслях о совершенном преступлении и обнаружили, что большинство из них можно разделить на две большие категории. Первую группу - «признающих» - составляют те, кто по существу признает картину, обрисованную полицией и жертвой («admitters»), тогда как версии представителей второй группы — «отпирающихся» («deniers») - существенно отличались от версий полиции и жертв. Ис следователи отнесли сорок семь насильников к первой категории и тридцать два ко второй. Очевидно, остальных не удалось отнести ни к одной категории.
«Отпирающиеся» оправдывали свои насильственные действия и обвиняли во всем женщину. Через все эти оправдания проходят пять сквозных тем: 1) женщины-соблазнительницы, 2) когда женщины говорят «нет», они подразумевают «да», 3) большинст во женщин в конечном счете расслабляются и действительно получают удовлетворение от изнасилования, 4) хороших девочек нс насилуют и 5) изнасилование — проступок несущественный, поскольку никаких телесных повреждений женщина не получила. 31% «отпирающихся» утверждали, что жертва была агрессором, соблазнительницей, которая склонила их, ниче го не подозревающих, к сексуальным контактам. Приблизительно 22% сказали, что жертва не оказала достаточного сопротивления или что она не говорила решительного «нет». Один насильник представлял дело так, будто, несмот ря на некоторую борьбу, «где-то внутри себя он знал, что опа воспринимала это как сбывающуюся фантазию». 69% «отпирающихся» оправдывали свое поведение, утверждая, что жертва не только желала сои i ия, но в некоторых случаях также получала от него значительное удовольствие. Большинство «отпирающихся» (69%) были уверены, что «хороших девочек не насилуют». По их мнению, жертвы вызывающе одевались, подсаживались в автомобили к незнакомым мужчинам и вообще были известны своими «свободными нравами».
Веру в то, что плохие вещи случаются с плохими людьми, а хорошие с хорошими, психолога называют гипотезой справедливого мира (Lerner, 1980), о которой упоминалось в первой главе. Это очень упрощенная точка зрения, согласно которой каждый получает то, чего он заслуживает, и заслуживает то, что получает. Приверженцы гипотезы справедливо
го мира считают, что жертвы несчастного случая или преступления заслуживают своей участи. «Отпирающиеся» отмечали, что их жертвы ие должны в одиночку ходить в бар и ездить автостопом, а также должны носить бюстгальтер. Насильники явились в этом смысле только исполнителями идеи мировой справедливости.
Большинство «отпирающихся» говорили, что их действия пе являются предосудительными, так как считали, что они не нанесли жертве физического вре да. Многие считали, что хотя их поведение нельзя расценивать как полностью правильное, его нельзя считать серьезным правонарушением, несмотря па то. что они угрожали жертвам смертоносным оружием.
«Признающие», в отличие от «отпирающихся», расценивали свое поведение как нравственно неправильное и причиняющее жертве серьезный вред. Однако большинство из них все-таки пытались преуменьшить свою собственную вину, утверждая, что не могли справиться с собой или были ведомы силами, не подвластными их контролю. В свое оправдание «прйзнающие» обычно приводили три аргумента: 1) употребление алкоголя и наркотиков, 2) наличие эмоциональных проблем и 3) представление себя как «хорошего парня». Более 3/4 из них утверждали, что во время нападения они были под влиянием алкоголя или наркотиков и что именно это повлияло па их мышление и поведение. По их мнению, в результате употребления алкоголя или наркотиков они утратили способность ориентироваться в ситуации и осуществлять самоконтроль. Они утверждали, что в нормальном состоянии никогда бы не пошли на столь отвратительный поступок.
40% «признающих» сказали, что, по их мнению, основной причиной их насильственного поведения являются эмоциональные проблемы, а 33% ссылались на трудное детство или тяжелую брачно-семейную ситуацию. Кроме того, 80% «при.я гающих» в качестве оправдания говорили о непреодолимой жизненной проблеме или рассказывали о лишившем их душевного равновесия собы тип, которое произошло незадолго до совершения преступления. Скалли и Маролла (Scully and Marolla, 1984) неоднократно приходилось слышать, что в момент совершения преступления насильники были в ярости в связи с каким-то инцидентом с женщиной, которую, по их словам, они любили. По контрасту, подобные проблемы описывали только около 20% «отпирающихся».
Большинство «признающих» описывали себя как «хороших парней», которые в нормальных обстоятельствах никогда бы не подумали о совершении такого насилия над женщиной. Другими словами, в момент совершения преступления они были не похожи на себя. Многие выражали сожаление и сочувствие своим жертвам и приносили следователям извинения. Далее в этой главе мы еще вернемся к эт им оправданиям и извинениям.
Классификация паттернов изнасилований
В связи с тем, что изнасилования совершают сек суальные преступники, обладающие самыми разными характеристиками, в ряде работ были предпри-
Изнасилование 241
пяты довольно интересные попытки разделить насильников на ряд категорий в соответствии с их поведенческими паттернами. Исследователи ил Массачусетского исправительного центра в Бриджуотере (Cohen, Seghorn and Calmas, 1969; Cohen, Garafalo, Boucher and Seghorn, 1971, Knight and Prentky, 1987; Prentky and Knight, 1986) установили, что изнасилование включает в себя как сексуальные, так и агрессивные компоненты,и попытались сформулировать поведенческую систему классификации, которая учи-। ывает эти компоненты.
Однако прежде чем перейти к ее рассмотрению, нам важно понять, что любым системам классификации свойственны многочисленные недостатки. Одна из наиболее очевидных трудностей состоит в том, что люди могут не вполне соответствовать описанию той или иной категории. Более того, тех, кто строго соответствует той или иной категории, возможно, не так уж и много. Как тонко заметил Гиббонс (1988), системы классификации пли типологии обычно строятся «па криминологических основаниях, которые предполагают существование среди реальных людей достаточного количества таких, которые подходят под описания преступников в различных предлагаемых типологиях... однако исследователям зачастую пе удается найти среди реальных людей таких, которые бы в точности соответствовали гипотетическим тинам преступников» (с. 9). Тем не менее типологии или системы классификации имеют большое значение для упорядочивания огромного разнообразия поведенческих реакций, в котором иначе нельзя было бы разобраться. Они также эффективно применяются в исправительных учреждениях, когда нужно принять решение, например, о размещении обитателей по камерам или для планирования коррекционной работы, в частности, при выборе конкретных методов воспитательных воздействий, наиболее подходящих для кон-крегныхзаключенных Нелишне подчеркнуть, что изнасилование не унифицированный поведенческий паттерн, а скорее сложная, часто плохо поддающаяся пониманию, индивидуализированная форма поведения, которая, по-видимому, вызывается разнообразными внутренними и внешними стимулами.
В Массачусетском исправительном центре (МТС) выделяют четыре главные категории насильников: 1) насильники, вымещающие агрессию, 2) компенсаторные насильники, 3) сексуально агрессивные насильники и 4) импульсивные насильники. Насильники, вымещающие агрессию (в других системах классификации называются еще насильниками, вымещающими гнев, или насильниками-мстителями), являются в своих нападениях прежде всего насильниками и агрессорами, демонстрируя минимум или полное отсутствие сексуальных чувств. Эти люди совершают акты насилия, чтобы причинить женщине вред, оскорбить ее и унизить. Они с жестокостью набрасываются на жертву, избивают ее, наносят ножевые ранения и подвергают другим садистским деист виям. В большинстве случаев жертвой становится совершенно незнакомая женщина, которая случайно оказывается наиболее доступным объектом или стимулом для насилия, хотя она может действительно
обладать характеристиками, которые привлекают внимание насильника. Нападение сексуально не возбуждает вымещающего агрессию насильника, и он часто требует от жертвы оральных манипуляций или мастурбации, чтобы возбудиться. Известные данные свидетельствуют о том, ч го сопротивление этому типу насильника делаег его еще более агрессивным.
Как отмечают Найт и Преиткн (Knight and Prentky, 1987), в данную категорию попадают преступники, которые в момент нападения демонстрируют следующие характеристики.
1.	Высокая степень агрессии нссексуалыюго характера, проявляющаяся как в словах, так и вдсйстви-ях, которая значительно превосходит по силе тот •уровень, который необходим для того, чтобы добиться покорности жертвы.
2.	Явные (выраженные словами или действиями) признаки намерения унизить или оскорбить жертву.
3.	Полное отсутствие каких-либо признаков придания агрессивному поведению эротического характера или признаков, указывающих на получение насильником сексуального удовлетворения.
4.	Повреждения наносятся нате части гела, которые имеют сексуальное значение.
Хотя многие насильники этого типа состоят в браке, в частной жизни они обычно проявляют двойственное отношение к женщинам (Cohen et al., 1971) Их отношения с женщинами нередко характеризуются постоянным раздражением и периодическими вспышками насилия. Они считают женщин враждебными, капризными и вероломными существами. Кроме того, они часто выбирают в качестве объектов сексуальных нападений женщин, которых считают активными, уверенными и независимыми. Трудовая жизнь этих преступников довольно стабильна и часто свидетельствует о некотором уровне успеха. Обыч-ноони выбирают типично «мужскую» работу, скажем, водителя грузовика, плотника, строителя или слесаря Нападение, как правило, следует после инцидента, который выводит насильника из себя или распаляет его, особенно если этот инцидент касается женщин и их поведения. Термин вымещенная агрессия обусловлен тем фактом, что жертва редко имеет прямое отношение к возникновению агрессии и возбуждения. Такой преступник часто приписывает свое поведение влиянию «не поддающихся контролю импульсов».
По сравнению с другими насильниками, детство насильников, вымещающих агрессию, часто проходит хаотически и нестабильно. Многие росли в изоляции или были эмоционально отверженными. Большое количество из них были усыновлены или воспитыва-шсь в приемных семьях Приблизительно 80% выросли в неполных семьях.
Компенсаторные насильники насилуют в ответ на сильное сексуальное возбуждение, вызываемое внешними раздражителями, часто весьма конкретными стимулами. Этот тип насильников иногда упоминается в клинической и исследовательской литературе
242 Глава 10. Преступления на сексуальной почве
как «доказывающие свою силу», «сексуально озабоченные», «эго-дистоничные» или «истинные» сексуальные преступники. Агрессия не является существенной особенностью для этого типа преступников; основным мотивом является желание доказать свое сексуальное мастерство и адекватность. В повседневной жизни компенсаторные насильники чаще всего бывают чрезвычайно пассивными, замкнутыми и социально неумелыми. Такой человек живет в мире фантазии, концентрирующихся вокруг воображаемых жертв, которые с радостью вступят с ним в контакт н оценя г его достоинства настолько высоко, что будут умолять, ч гобы он обещал вернуться. Фантазии компенсаторного насильника или его субъективные версии мира могут настолько исказить его вос-нрия гне жер гвы, что он с гапег искать контактов с нею и в дальнейшем, даже если она решительно сопротивлялась сексуальному нападению.
Хо гя компенсаторный насильник обычно лично не знаком со своей жертвой, он, вероятно, часто видел ее, наблюдал за пей или преследовал се. Его, вероятно, буду г возбуждать определенные стимулы, связанные с ней. Например, такого человека может привлекать однокурсница по университету, но при этом он понимает, что эта симпатия не станет взаимной, если он попытается сблизиться с ней социально приемлемым образом. Он не может смириться с перспективой бы гь отвергнутым. Однако если он сможет доказать свою сексуальную силу, жертва оценит его по достоинству. Если жертва будет энергично сопротивляться компенсаторному насильнику, он, вероятно, отступится; если она пассивно подчинится, он изнасилует ее без значительного применения физической силы пли жестокости. В состоянии сексуального возбуждения пассивный насильник может достигать спонтанной эякуляции, даже просто прикасаясь к жертве. Как правило, он не демонстрирует других bi|дов аптиобщес i венного поведения.
Окружающие часто описывают компенсаторного насильника как тихого, застенчивого, покорного, одинокого хорошего человека. Хотя он является добросовестным работником, его замкнутость, сосредоточенность на себе, недостаток уверенности в себе и низкий уровень честолюбия обычно не позволяют добиться академических, профессиональных или социальных успехов. Изнасилования (или попытки изнасилования) являются для такого человека попыткой получить компенсацию за ощущение своей несостоятельности, поэтому он и относится к данной категории. Однако Найт и Прентки (Knight and Prentky, 1987) в более позднем исследовании ставят гипотезу о несостоятельности иод сомнение. Они обнаружили, что по сравнению с другими типами насильников компенсаторные насильники лучше гетеросексуально адаптированы и достигают самых высоких уровней в освоении трудовых навыков. Если эти данные будут подтверждаться в дальнейших исследованиях, то сам термин компенсаторный насильник. по сути, потребует пересмотра.
Сексуально-агрессивный насильник или насиль-иик-садис г это такой насильник, у которого сексуальные и агрессивные черты, по-видимому сосуще
ствуют в одинаковых или примерно одинаковых пропорциях. Чтобы испытать сексуальное возбуждение, он должен связать его с насилием и болью, которые возбуждают его. Следовательно, он совершает изнасилование, поскольку этот акт представляет собой комбинацию и агрессивных, и сексуальных моментов. Он убежден, что в действительности женщины испытывают наслаждение, когда мужчины их насилуют, подчиняют своей воле и управляют ими. Он считает, что это свойственно женской природе. Гнев и агрессия пе всегда проявляются иа ранних стадиях нападения, которое может фактически начинаться как соблазнение. В этом смысле сексуально-агрессивный насильник считает сопротивление жертвы и борьбу игрой, а ее протесты — преувеличенными; чего она действительно хочет, так это чтобы ее сексуально домогались и насиловали. По-видимому это убеждение глубоко укоренилось в сознании и широко распространилось во многих западных культурах (Edwards, 1983). Чего только стоит следующее замечание, сделанные министром юстиции и генеральным прокурором Шотландии: «Членам парламента следовало бы помнить, что изнасилование включает в себя действия, которые были нормальными... оно было час-тьюзанятий мужчин и женщин, на которых они охотились и которые охотились на них и говорили “да” или “нет”, подразумевая при этом противоположное» (Edwards, 1983, р. 114).
Сексуально-агрессивные преступники часто бывают женаты, но поскольку они не испытывают особой привязанности к семье или родственных чувств, они также часто имеют историю многократных браков, уходов из семьи и разводов. Они также могут часто совершать акты домашнего насилия. Антиобщественные проявления, начинающиеся в юности или еще раньше и включающие широкое разнообразие правонарушений от прогулов до убийства и насилия, являются характерной чертой таких преступников. В школе у них были серьезные проблемы с поведением. В детстве, юности и взрослой жизни они постоянно демонстрируют неумение контролировать свое поведение и низкую устойчивость к стрессам. Для их детских лет характерны физические страдания и заброшенность.
В экстремальных случаях эти насильники совершают сексуально-садистские действия во многом подобно вымещающим агрессию насильникам. Они могут наносить жертвам жестокие увечья и побои и даже убивать их. Различие между этими двумя типами состоит в том, что сексуал ьно-агресси вный насильник получает сексуальное удовлетворение от агрессии, боли и насилия. Чтобы попасть в эту категорию, преступник должен демонстрировать: 1) уровень агрессии или насилия, который явно превышает уровень, необходимый, чтобы сломить сопротивление жертвы, и 2) явные, недвусмысленные признаки того, что агрессия сексуально возбуждает его.
Четвертому типу насильника, импульсивному насильнику, или пасильиику-эксплуататору, не свойственны ни сильные сексуальные, ни агрессивные проявления: он способен совершить спонтанное изнасилование, когда просто предоставляет ся такая воз
Изнасилование 243
можность. Изнасилования такие люди обычно совершают в кон тексте других преступлений, скажем, грабежа или кражи. Жертвами становятся женщины, случайно оказавшиеся поблизости, а само сексуальное нападение характеризуется минимальным физическим воздействием или сексуальными ощущениями. Как правило, преступник этого типа имеет длинную историю других уголовных преступлений. В эту категорию насильников попадают преступники, которые 1) демонстрируют черствое безразличие к состоянию и комфорту жертвы и 2) применяют физическую силу лишь в такой степени, в какой она необходима, чтобы сломить сопротивление жертвы.
Классификационная схема Массачусетского исправительного центра (MTC:R3)
Классификационная схема Массачусетского исправительного центра задает примерную структуру, с помощью которой можно концептуализировать и сделать более понятными вовлеченные в изнасилование действия и мотивы. Однако эта схема требует постоянного уточнения и усовершенствования, чем этот центр и занимается в течение уже ряда лет (например: Knight and Prentky, 1990). После ряда исследований и последовательных доработок новая Классификационная схема Массачусетского исправительного цен гра (MTC:R3) подразделяет насильников на девять типов. Основные четыре тина насильников остались геми же, однако исследователи выделили внутри этих четырех типов ряд подтипов. Они посчитали, чго существенно улучшать классификацию МТС помогло бы выделение четырех главных мотивов изнасилования: наличие возможности, первазив-
ная (распространяющаяся па всех и вся) озлобленность, стремление к сексуальному удовлетворению и желание мстить (Knight, Warren, Reboussin and Soley, 1998). Найт и его коллеги (Knight et aL, 1998) посчитали, что выделив эти четыре мотива, они смогу г описать устойчивые поведенческие паттерны, которые отличают большинство насильников. Насильники, чьим главным мотивом является подвернувшаяся возможность, или насильники, относящиеся к «оппортунистическому» (от opportunity — возможность) типу (типы 1 и 2), сходны с вышеописанным четвертым типом насильников. Сексуальные нападения таких людей производят впечатление импульсивных, хищнических действий, совершаемых просто потому, что они оказались в ситуации, в которой возникает возможность для сексуального на! 1адения. Ни сексуальные фантазии, ни явная озлобленность на женщин не являются для них первостепенными мотивами. Дальнейший анализ данных о преступниках показал, что «оппортунистический» тип в свою очередь может быть подразделен на два типа исходя из социальной компетентности преступника (рис. 10.2). Преступники первого типа характеризуются более высокой социальной компетентностью, и их импульсивные сексуальные тенденции начинают проявляться только во взрослой жизни. Преступники второго типа, наоборот, обладают более низким уровнем социальной компетентности, и их импульсивные сексуальные тенденции начинают проявля гься уже в юности.
Тип насильников, характеризующийся постоянной озлобленностью на всех (тип 3, или первазивно-агрессивный). напоминает насильников, вымещающих агрессию, с той разницей, что генерализованная озлобленность таких насильников пронизывает
МТС: R3 ПЕРВИЧНАЯ МОТИВАЦИЯ
Оппортунистический
С высокой С низкой социаль- социальной ком- ной ком-
петентностью
петентно-стью
Озлобленный
Мстительный
С низкой социальной компетентностью
С высокой социальной компетентностью
тип 1
тип 2
тип 3
Откровенный
Приглушенный
С низкой социальной компетентностью
С высокой социальной компетентностью
тип 4
тип 5
тип 6 тип 7
тип 8 тип 9
Рис. 10.2. Разделение четырех категорий типов насильников на девять подтипов
Источник: R. A. Knight et al., Criminal Justice and Behavior, 25, p. 57, Figure 2
244 Глава 10. Преступления на сексуальной почве
все аспекты их жизни. Их озлобленность направлена не только на женщин, а на людей вообще. Поэтому за ними часто тянется длинный шлейф антиобщественных насильственных действий всех видов, и они склонны причинять своим жертвам, особенно жертвам изнасилований, значительные телесные повреждения. Их поведение во многом сходно с поведением «неисправимых» преступников. Собственно сексуальные мотивы и озабоченность, в соответствии с обновленной классификацией МТС, характерны для четырех типов насильников (типы 4, 5, 6 и 7 на рис. 10.2). Насильники-садисты подразделяются на подтипы явных (тип 4) и скрытых (тип 5) в зависимости от того, «выражаются ли их сексуально-агрессивные фантазии непосредственно в насильственных нападениях или остаются только в воображении» (Knight et al., 1998, р. 58). Сексуальные пасильники-несадисты (типы 6 и 7) подразделяются в зависимости от их социальной компетентности.
В новой классификации (MTC:R3) выделяются также две категории преступников, которые совершают изнасилования из мести (тины 8 и 9). Насильники данных типов характеризуются озлобленностью, направленной исключительно па женщин. Эти типы имеют большое сходство с выделенным в оригинальном варианте МТС типом насильников, вымещающих агрессию. «Сексуальные нападения этого типа мужчин отличают действия, которые прямо направлены на то, чтобы нанести жен щи не телесные повреждения, а также унизить и оскорбить ее» (Knight et al., 1998, р. 58). Подобно насильникам, которые насилуют, когда подвернется возможность, и несадистским насильникам, категория преступников, совершающих насилие над женщинами из мести, может быть подразделена на два типа - насильники, которым свойствен высокий уровень социальной компетентности, и лица с низкой социальной компетентностью.
Найт и его коллеги (Knight et al., 1998) утверждают, что разделение насильников на эти девять классификационных категорий может существенно помочь в поиске дополнительных подсказок й расследовании преступления. В перспективе, по мере совершенс гвовапия и накопления эмпирических данных, MTC:R3 должна обеспечить следствию возможность идеи гифицировать «тип» насильника иа основании собранных на месте преступления улик. Типология MTC:R3 также отражает многочисленные стратегии и предрассудки, распространенные среди насильников, и опровергает догматические утверждения о причинах изнасилований. MTC:R3 способствует лучшему пониманию этиологии сексуальных преступлений и помогает специалистам в области душевного здоровья прогнозировать рецидивизм.
Часто задают вопрос, до какой степени женщина должна сопротивляться изнасилованию. Разные виды изнасилований по МТС предполагают применение женщинами различных стратегий сопротивления насильнику. Сара Уллман и Раймонд Найт (Ullman and Knight, 1993) в своей интересной работе исследовали полицейские отчеты и свидетельства в суде 274 женщин, которые были либо изнасилованы, либо избежали изнасилования агрессивными незнакомыми
насильниками. Ученые выяснили, что силовое сопротивление (борьба, крики, бегство или отталкивание насильника) является все же более эффективным средством избежать изнасилования, чем отсутствие сопротивления. Эта стратегия оказалась особенно действенной в опасных ситуациях, когда у насильника было оружие. Однако хотя жертва избе! ала изнасилования или сексуального нападения, в тех случаях, когда насильник оказывался вооружен, она часто получала больше телесных повреждений, даже если оружие не использовалось. Стратегии непротивления оказались в значительной степени неэффективными для избежания изнасилования или телесных повреждений. Жертвы, которые использовали стратегии непротивления — мольбы, крики или уговоры, — наделе чаще становились жертвами сексуального и физического нападения, чем женщины, которые активно сопротивлялись. Мольбы, крики или уговоры, ио-видимому, еще больше раззадоривают насильника. Следует помнить, однако, что в работе Уллман и Найта принимались в расчет данные об агрессивных преступниках, не знакомых с жертвой, которые находились в Массачусетском исправительном центре как сексуально опасные. Были бы получены аналогичные результаты при исследованиях других типов насильников, например, тех, кто насилует своих подруг или знакомых, — неясно. Кроме того, описание изнасилований в терминах категорий МТС отчетливо показывает, что активное сопротивление жер гвы может остановить насильников лишь некоторых типов, в частности, компенсаторных и импульсивных насильников и, возможно, многих сексуально-агрессивных насильников. Одпако насильники, вымещающие агрессию, па сопротивление жертвы могут ответить взрывом насилия.
Основываясь на обзоре большого количества исследований, Розенбаум, Луриджо и Дэвис (Rosenbaum, Lurigio and Davis, 1998) выделили четыре основные стратегии сопротивления изнасилованию 1) активное физическое сопротивление, 2) активное вербальное сопротивление, 3) пассивное физическое сопротивление и 4) пассивное вербальное сопротивление. Активное физическое сопротивление включает удары руками и ногами, укусы, использование ногтей или оружия. Исследования свидетельствуют о том, что использование этого метода сопротивления обычно помогает уменьшить вероятность жестокого сексуального обращения и завершения изнасилования, но оно также повышает опасность того, что жертва подвергнется нападению и получи г телесные повреждения. Активное вербальное сопротивление включает крики, взывания о помощи или угрозы насильнику. Хотя известно, что эта стратегия уменьшает вероятность завершения изнасилования, однако из исследований неясно, какие физические повреждения будут нанесены жертве. Третья стратегия пассивное физическое сопротивление — включает попытку убежать, оттолкнуть нападающего или укрыться в каком-либо помещении. Этот тип сопротивления уменьшает вероятность завершения Изнасилования, но почти не влияет иа количество получаемых жертвой телесных повреждений. Пассивное верба ibiioc
Изнасилование 245
сопротивление просьбы о пощаде, крики или попытки договориться с насильником обычно ведет к увеличению вероятности завершения изнасичова-ння и нисколько не помогает жертве уменьшить физический ущерб. В целом оказывается, что некоторые стратегии активного сопротивления являются наиболее аффективными для уменьшения последствий насильствен кого сексуального нападения и предотвращения изнасилования.
Типология Грота
Грот (Groth, 1979) разработал типологию насильников, во многом сходную со схемой МТС. Предложение Грота основано на предположениях о мотивах и целях, которые лежат в основе почти всех изнасилований. Изнаси чованне рассматривается как «псевдополовой акт», в котором секс служит лишь средством воплощения первичных мотивов стремления к власти и агрессии. Грот довольно категорично утверждает: «Изнасилование никогда пеявляется ре зультатом ирос го сексуального возбуждения, которое пе имеет никакой другой возможности для удовлетворения... Изнасилование всегда является признаком некоторой психологической дисфункции, либо временной и преходящей,либохроническоии повторяющейся» (р. 5). Позже Грот утверждал: «Изнасилование всегда и в первую очередь является актом агрессин» (р. 12). Поэтому Грот подразделяет поведение насильника па три основные категории: изнасилование как проявление агрессии, изнасилование как выражение стремления к власти и садистское изнасилование.
При агрессивном изнасиловании насильник использует больше физической силы, чем необходимо для принуждения жертвы, и совершает многие сексуальные действия, которые специально нацелены па унижение или оскорбление женщины (содомия, фел-ляция и т. п., преступник может даже помочиться на жертву). Он также выражает свое презрение к жертве оскорбительными и нецензурными высказываниями. Таким образом, для агрессивного насильника изнасилование является актом сознательного выражения агрессии и ненависти к женщинам, и он выражает эту aipecciiK) как действиями, так и вербально. Для него секс фактически является делом грязным, гнусным и отвратительным, поэтому он и использует его для того, чтобы оскорбить и унизить жертву. Очень часто его нападения бывают вызваны каким-либо предыдущим конфликтом с какой-то значимой для пего женщиной (часто женой, начальницей или матерью) или полученными от нее оскорблениями. Нападение характеризуется значительной физической жес гокостью.
При изнасиловании как выражении стремления к власти насильник стремится подчинить жертву себе и установить над пей контроль. Поэтому количество применяемой силы и yi-роз зависит от степени выражаемого жертвой подчинения. «Я вс тел ей раздеваться, а когда она отказалась, я ударил ее по лицу, чтобы показать ей, чю нс шучу» (Groth, 1979, р. 26). Целью такого преступника является сексуальное завоевание,
и он будет стремиться сломи гь любое сопротивление. Сексуальное общение для него - способ самоутверждения, доказательства своей власти, могущества, мастерства и доминирования, а не путь получения сексуального вознаграждения. Такой насильник зачастую похищает жертву иди берет ее в плен каким либо иным способом, так что опа может подвергаться повторным нападениям в течение долгого времени. Сексуальное нападение иногда приносит насильнику, добивающемуся власти, разочарование, потому что оно не соответствует воображаемым сценам изнасилования. «В фантазиях все было прекрасно, все нормально, а на самом деле это оказалось совсем не так прия гно, а девчонка боялась и совсем не была возбуждена» (Groth. 1979, р. 27).
Третий паттерн изнасилования, садистское изнасилование, включает в себя и сексуальные, и агрессивные компонент ы. Другими словами, агрессия эротизируется. Насильник-садист испытывает сексуальное возбуждение и волнение от издевательства над жертвой, от ее мучений, замешательства, беспомощности и страданий. Нападение обычно связано с удержанием жертвы в неволе, с пытками и нанесением значительных травм и увечий различных частей тела жертвы. Нередко гнев насильника-садиста иавлека-ют на себя проститутки женщины, которых он считает неразборчивыми, или такие женщины, которые представляются ему символом того, что он хочет наказать или уничтожить. Он может преследовать жертву. похит ить ее, издеваться над пей, а иногда и убить.
По тайным Грота (Groth. 1979), более половины насильников, которые находились на обследовании или лечении в его учреждении (Connecticut Sex Offender Program), были насильниками, добивающи-ми*ся власти, 40"o были агрессивными насильниками и только 5% составляли насильники-садисты. Классификация Грота имеет много общего с классификацией МТС. Агрессивный насильник подобен насильнику, вымещающему агрессию, насильник-садист подобен сексуальному агрессивному насильнику, а насильник, стремящийся к власти, имеет много общего с компенсаторным насильником.
Этиология
Вообще говоря, основную роль в том, как насильник воспринимает изнасилование, играет сексуальная социализация и его понимание «мужественности». Важно сознавать, что сексуальная социализация (и ти сексуальное обучение) редко записи г только от семьи или школы; многое перенимают у сверстников или друзей, а также узнают из развлекательных средств массовой информации и из внешнего окружения. Большинство из нас таже в детстве находи-чись в плену неправильных представлений, табу и стратегий, относящихся к сфере общения с противоположным полом. Мужчины часто узнают, что нужно «по-мужски» брать на себя сексуальную инициативу и нроявлятьпастойчивость, невзирая на сопротивление. Подробности сексуальных побед, о которых рассказывают приятели, представляются признаками мужественности и собственного достоинства.
246 Глава 10. Преступления на сексуальной почве
С другой стороны, если попытки покорить женщину превращаются в комедию ошибок, они воспринимаются как личные неудачи и как сексуальная неполноценность. Кроме того, некоторые люди (и мужчины, и женщины) полагают, что женщина не может быть изнасилована, если она этого не захочет. Другие считают, что женщины хотят, чтобы их покоряли и ими командовали, и что успешные любовники демонстрируют синдром «хозяина». Интересно в этом кон-текс те отметить, что некоторые жертвы в действительности получают от насильников предложения выйти за них замуж (Russell, 1975). Другие насильники во время или после полового акта просят, чтобы жертвы оценили их сексуальные достоинства.
Некоторые исследователи предложили гипотезу незрелости, с помощью которой, ио их мнению, можно объяснить значительную часть изнасилований. Гольдштейн (Goldstein, 1977) обнаружил, что члены выборки осужденных сексуальных преступников (среди которых были главным образом насильники) продолжали во взрослой жизни получать большую часть сексуалыюго удовлетворения от представления сексуальных стимулов, которые они восприняли из средств информации или из собственного воображения. Обычные мужчины (контрольная выборка), наоборот, большую часть своих сексуальных удовольствий получают от реальной сексуальной жизни. Гольдштейн также обнаружил, что многие насильники настолько страдают всепроникающей и навязчивой озабоченностью сексуальными вопросами, что сексуальная тема пронизывает все аспекты жизни этих людей, и в яркие сексуальные фантазии вовлекается даже иеэротическпй материал.
Гольдштейн установил, чго насильники, по сравнению со средним мужчиной, во взрослом возрасте существенно чаще прибегают к мастурбации и что она часто сопровождается эротическими представлениями, полученными из средств массовой информации. Кроме того, все типы сексуальных насильников имели в течение периода взросления в среднем меньше эротических контактов, чем большинство других мужчин. Кроме того, сексуальное любопытство часто подавлялось из-за строгого родительского подхода к сексуальным вопросам. В совокупности эти факторы представляют собой благоприятную среду для сексуальных иллюзий и невежества.
Косс и Диперо (Koss and Dinero, 1988) провели хорошо организованный опрос приблизительно трех тысяч студентов-мужчин в тридцати двух американских колледжах и универеи те гах. Студентам задавали вопросы о степени вербального принуждения и физической силы, которую они использовали, чтобы вступать в сексуальную близость с женщинами без их согласия. Их также опрашивали об их установках и привычках. Результаты показали, что высокосексу-алыю агрессивные мужчины проявляют больше враждебности по отношению к женщинам, часто употребляют алкоголь, часто смотрят жесткую и грязную порнографию (в отличие от данных Гольдштейна) и проводят много времени с группами сверстников, в которых поощряется чрезмерно сексуализированное и потребительское отношение к женщинам.
Кроме того, чем более сексуал ьно агресс и bi i ы м является студент, тем с большей вероятностью он будет считать, что сила и принуждение - законные способы получить согласие на сексуальные отношения. Исследователи пришли к следующему заключению: «короткоговоря,результаты исследования подтверждают представление о последовательном ходе развития сексуальной агрессии, в котором ранний опыт и психологические характеристики создают предпосылки для сексуального насилия» (р. 144).
В заключение можно сказать, что большинство насильников, ио-видимому, разделяют такие установки и идеологию, согласно которым мужчинам следует занимать позицию доминирования, контроля и силы, тогда как женщины должны быть покорными, нестрогими в вопросах морали и уступчивыми. Такая ориентация, по-видимому, оказывает на сексуально агрессивных людей особенно сильное раскрепощающее действие, поощряя их интерпретировать неоднозначное поведение женщин как сексуальный призыв, считать, что в действительности принуждение женщин к сексуальным отношениям - нс преступление, а жертвы насилия хотят сексуального нападения и получают от него удовольствие (Lipton, McDonel and McFall, 1987).
Дополнительные доказательства девиантных установок и убеждений насильников предоставляют психологические исследования. Абель и его коллеги (Abel, Barlow, Blanchard and Guild, 1977; Abel, Becker, Blanchard and Djenderedjian, 1978) установили, что насильники испытывают сильное и почти одинаковое сексуальное возбуждение при прослушивании аудиозаписей изнасилований и обычных половых актов. Индикатором степени сексуального возбуждения была эрекция у испытуемых, которая измерялась устройством, называемым плетизмографом. У мужчин, не являющихся насильниками, при прослушивании записи изнасилования наблюдалась значительно меньшая эрекция. Таким образом, осужденных за изнасилование очень возбуждали изображения сцен, в которых жертва испытывает скорее отвращение и боль, а не сексуальное удовольствие. Воодушевленный этими результатами, Абель разработал физиологическую меру, названную «индексом изнасилования». Индекс определяется путем деления среднего процента эрекции в ответ на стимулы, связанные с изнасилованием, на средний процент эрекции в ответ на нормальные сексуальные стимулы. Эйвери-Кларк и Лоуз (Avery-Clark and Laws. 1984) разработали подобный индикатор для педофилов, названный «Индексом опасности педофила». Сегодня многие исследователи используют этот индикатор при диагностике и лечении насильников, а также лиц, занимавшихся растлением малолетних. В общем случае исследования показывают, что насильники чаще име ют более высокий индекс изнасилования, чем иена-сильники. Однако погрешность плетизмографа и его чувствительность к посторонним факторам и фальсификации остается под большим вопросом.
Абель и его группа также обнаружили, что некоторые насильники достигают высокой степени сексуального возбуждения даже от сцен иессксуальной
Изнасилование 247
агрессии, например, от вида мужчины, избивающего женщину кулаками. Таким образом, оказалось, что некоторые мужчины тесно связывают агрессию и насилие по отношению к женщинам с сексуальным возбуждением, что очень напоминает паттерн сексуально агрессивного насильника, описанного ранее. У насильников интенсивность этого девиантного возбуждения действительно оказалась связанной с количеством совершенных изнасилований и степени нанесенных жертве телесных повреждений (Abel et al., 1978). Некоторые насильники не скрывают, что для них сцепы избиения женщины являются возбуждающими и доставляют удовольствие. Крометого, такая стимуляция может в некоторых случаях стиму-лирона гь действия мужей-насильников. С другой сто-роны. большинство генеральной совокупности мужчин (70%) считают присутствие агрессии сдерживающим фактором сексуального возбуждения (Malamuth Check and Briere, 1986). Интересно отметить, что те мужчины из генеральной совокупности, которые сексуально возбуждаются при виде сцен насилия, также больше склоняются к оправданию мужской агрессии и господства мужчин над женщинами. Эти люди также допускают, что если бы представилась благоприятная возможность, то они, вероятно, совершили бы изнасилование.
Все бол ьше внимания ученые уделяют роли, которую играют в развитии сексуально агрессивного поведения фантазия и воображение (Law and Marshall, 1990). Рассказы сексуальных преступников свидетельствуют о том, что частое представление в воображении сексуально агрессивных сцен имеют чрезвычайно большое значение в мотивации и осуществлении откровенной сексуальной агрессии. Агрессивные фантазии особенно действуют на людей, осужденных за изнасилования (Abel et al., 1977). Интересно, что по данным опроса 114 студентов колледжа мужского пола, который проводили Гриндлиндер и Бирн (Greendlingcr and Byrne, 1987), свыше */ мужчин признались, что у них бывают фантазии, в которых они агрессивно насилуют женщину, а 54% в своих фантазиях «силой принуждают женщину вступить в сексуальные отношения».
Аналогично фантазии и воображению определенную роль в развитии сексуальных отклонений играет мастурбация. Физиологическое удовольствие и возбуждение, вызываемое мастурбацией, могут выступать в качестве сильного побудительного стимула, особенно если они постоянно связываются с некоторым воображаемым объектом или человеком Также важно попять, что в мастурбации присутствуют два процесса, которые могут служить сильным подкреплением сексуальное возбуждение и уменьшение (разрядка) этого возбуждения в оргазме. Воображаемые или фактические действия, которые являются сексуально возбуждающими и которые заканчиваются сексуальным удовлетворением (оргазмом), вероятно, буду г повторяться с большей частотой и интенсивностью. Этот процесс известен как «мастурба-ториое обусловливание» (Marshal and Barbaree, 1988). На основе клинических наблюдений (например: Grot h, 1979; Marshall, 1988; George and Marlatt,
1989) можно заключить, что мастурбаторное обусловливание может играть важную роль в развитии как нормального, так и девиантного сексуального поведения.
Таким образом, факты, имеющиеся в настоящее время, убедительно свидетельствуют что насильниками становятся в результате научения и что во многом это научение проходит с помощью таких же наивных сверстников, родителей, значимых социальных моделей и средств массовой ин<|юрмации Насилие процветает в тех культурах, для которых характерно насилие, в которых распространена идеология доминирования,унижения женщин и которые оправдывают принудительные сексуальные отношения. К счастью. большинство мужчин в конечном счете приоб-рстают адекватный сексуальный оныт и определенное понимание потребностей другого пола Однако многие насильники, по видимому, так и остаются сексуально и в какой то мере социально незрелыми.
Установки, которые способствуют дискриминации женщин, могут, тем не менее, быть широко распространены. Существуют довольно тревожные факты, свидетельствующие о том, что насильники могут отражать явные и неявные убеждения, поддерживаемые многими другими людьми. Например, в одном из исследований выявлено, что 35% студентов колледжа мужского пола, проживающих в нескольких университетских городках, чувствовали, что, весьма вероятно, совершили бы изнасилование, если бы были уверены, что смогут потом избежать неприятностей (Malamuth, 1981) В другом исследовании 60% группы, состоящей из 352 мужчин-старшекурсников, сообщили, что при наличии благоприятной возможности они, весьма вероятно, совершат изнасилование или принудят женщину к вступлению в сексуальные отношения против ее желания (Briere, Malamuth and Ceniti, 1981).
Маламут (Malamuth, 1989) предупреждает, однако, что считать «потенциальным насильником» каждого, кто сознается, что смог бы принудить женщину к сексуальному общению, было бы ошибочно В его исследовании была предпринята многообещающая попытка применить шкалу Предрасположенности к Сексуальной Агрессии (ASA), предназначенную для измерения (оценки) установок, которые играют фактическую рол ь в сексуал ьной агресс и и. Будут ли мужчины действовать в соответствии с этими установками, зависит от бесчисленного числа факторов самого разного характера, включая степень желания совершить акт, наличие внутренних н внешних сдерживающих механизмов и возможность совершить акт.
Насилие и порнография
В отношениях между насилием и порнографией остается много неясного и спорного Две Комиссии при президенте США. созданные для изучения влияния порнографии на преступность и человеческое поведение, пришли к противоположным заключениям. Первая и более компетентная была учреждена в 1967 году и получила инструкции не выпускать рекомендаций до тех пор, пока в этом вопросе не будет
248 Глава 10. Преступления на сексуальной почве
достигнута полная ясность. Из-за сложностей, с которыми столкнулась эта Комиссия, она не смогла прийти к заключению, влияет ли сколько-нибудь значимо откровенный сексуальный материал на склонность к сексуальным преступлениям, на что тогдашний президент Ричард М. Никсон заметил, что Комиссия оказалась «нравственным банкротом». Многие воспользовались этим выводом для поддержки утверждения, что порнография не является вредной. Вторая Национальная Комиссия по Непристойности и Порнографии, доклад которой был выпущен в 1984 году, рекомендовала значительно ограничить распространение порнографического материала. Эта Комиссия широко критиковалась за недостаток научной объективности в ее выводах.
Результаты исследований свидетельствуют, что в некоторых условиях порнография способствует агрессивному сексуальному поведению по отношению к женщинам. Доинерштейн (Donnerstein, 1983) и Маламут (Malamuth, Haber and Feshbach, 1980; Malamuth, Heim and Feshbach, 1980; Malamuth and Check, 1981) указывают, например, что расхожее утверждение о безвредности порнографии нуждается в основательной проверке. В своей продолжающейся серии экспериментов Доинерштейн установил, что на связь между эротикой и человеческой агрессией влияют три фактора: 1) уровень возбуждения, вызываемого просматриваемым эротическим фильмом, 2) уровень агрессивности содержания фильмов и 3) реакции жертв; изображаемых в этих фильмах или на фотографиях. Доинерштейн и ряд других авторов (например: Meyer, 1972; Zillman, 1971) проводили эксперименты, в которых они различными способами провоцировали агрессию у мужчин-испытуемых, после чего пришли к заключению, что эротические сцены, показанныеэтим возбужденным испытуемым, значительно повышают их агрессивное поведение по отношению к другим людям. Благодаря своей способности вызывать возбуждение эротические стимулы в некоторых ситуациях, очевидно, могут способствовать проявлению агрессии. Этот факт согласовывается с рассмотренной в седьмой главе теорией Берковица о связи между возбуждением и агрессией. Любой стимул, который увеличивает уровень возбуждения уже находящегося в возбужденном состоянии испытуемого — независимо от того, носит ли этот стимул эротический характер или нет, - усилит агрессивное поведение в тех ситуациях, в которых агрессия является доминирующим поведением. Повышенное возбуждение может также «выключить» внутренний контроль испытуемого или механизмы саморегулирования, в результате чего он будет меньше беспокоиться о последствиях своего поведения. Кроме того, исследования с предъявлением порнографических стимулов показали, что если гнев испытуемого провоцируется женщиной, то после демонстрации эротического фильма испытуемый становится еще более агрессивным по отношению к другим женщинам. Эти результаты подтверждают распространенное клиническое наблюдение, что до совершения изнасилования многие насильники были рассер
жены, расстроены, унижены или оскорблены, часто женщиной (например: Groth, 1979).
Стимулы, несущие в себе сил ьн ый заряд насилия как эротической природы, так и нсэротичсской, - могут в некоторых ситуациях провоцировать агрессию по отношению к женщинам даже у тех мужчин, которые не подвергались унижению или оскорблению. Весьма значимым фактором оказался уровень насилия в фильмах. Изображения нападений на женщин не обязательно сексуальных - могут усиди гь последующие агрессивные проявления у мужчин по отношению к женщинам, даже когда мужчины ничем не рассержены. Таким образом, чрезвычайно агрессивные и жестокие действия, изображаемые в средствах массовой информации, могут провоцировать акты насилия у некоторых мужчин. Поскольку многие насильники воспринимают эти действия как прямое агрессивное нападение на женщин, просмотр фильмов, в которых показано физическое насилие 11ал женщиной, может вызывать и поддерживать их собственную склонность к насилию.
Реакции жертв, изображаемые в фильмах, также оказались существенно важным фактором. Фильмы или фотографии с изображением женщины-жертвы, наслаждающейся изнасилованием (распространенный сюжет в порнографии), способствуют укоренению мифа об изнасиловании и поддерживают насилие против женщин (Malamuth and Check, 1981). Если, с другой стороны, жертва воспринимает насилие как болезненный и отвратительный акт (негативная агрессивная эротика), то у зрителей-мужчин вырабатывается неприятие агрессивных действий. Однако это наблюдение требует некоторого пояснения. Если мужчина-зритель уже находится в состоянии агрессии (возбуждения), то просмотр страданий жертвы может сделать его еще более агрессивным, так как любое усиление возбуждения у уже возбужденного испытуемого будет усиливать последующее агрессивное поведение. Если фильм способен вызывать хотя бы минимальное возбуждение, то конкретное содержание фильма уже не имеет никакого значения. С другой стороны, те мужчины, которые до просмотра сцен страдания женщин-жертв не были расстроены или возбуждены, были менее склонны к проявлению агрессии против женщин.
Для некоторых индивидов, однако, страдание жертвы становится желательным условным раздражителем, если неоднократно связывается с сексуальным вознаграждением; это происходит из-за ранее сформированной условной связи. Как конкретно эти люди реагируют на различные эротические изображения, остается неясным, однако представляется логичным предложить, что для них описания боли являются весьма возбуждающими и поддерживают у них убеждение, что боль и сексуальное вознаграждение сопутствуют друг другу. Они даже могут заключить, чго связь «боль—удовольствие» является неотъемлемой характеристикой сексуального удовлетворения любого человека и что женщины действительно получают удовольствие от «грубого обращения» с ними.
Педофилия 249
Связь между порнографией, содержащей сцены насилия, и сексуальной агрессией изучена не до конца и вызывает тревогу. Хотя сексуально возбуждающая порнография, в которой нет жестокости, должна быть доступной в свободном обществе и, возможно, обладает какой-то социальной ценностью, «усиленная» изображением насилия порно!рафия не имеет никакой оправдывающей ее существование ценности. Ее вредное воздействие, однако, трудно исчислить, но ясно, что оно касается лишь определенной подгруппы людей. Если бы вся насильственная порнография была сегодня уничтожена, количество сексуальных преступлений, вероятно, уменьшилось бы Этотжеаргумен г можно было бы привести в поддержку тотальной конфискации пистолетов и винтовок или спорадической проверки всего населения на употребление наркотиков. Степень, в которой общество нужно спрашивать о свободе предпринимательства в обмен на безопасность, остается вопросом, споры вокруг которого разгораются вновь и вновь.
Педофилия
Педофилия, обычно известная как «растление малолетних» или сексуальные приставания к детям, имеет много разных определений. В DSM-IV (1994) этот термин определяется как состояние, при котором «в течение не менее 6 месяцев имеют место повторяющиеся интенсивные сексуальные фантазии, сексуальные угрозы или активность, включающая сексуальные дейс гвия с незрелым в половом отношении ребенком или несколькими детьми (обычно в возрасте 13 лет или моложе)» (с. 528) Далее в DSM-IV уточняется, что есть педофилы, которые испыты-ваюг сексуальное влечение только по отношению к детям (исключительный тип), тогда как другие могут испытывать влечение и к детям, и к взрослым (неисключительный тип). Как считают Финкелхор и Араджи (Finkelliorand Araji, 1986), педофилия это осознанный сексуальный интерес взрослых мужчин к детям, не достигшим полового созревания. Этот интерес может проявляться двумя способами. Первый это когда взрослый вступает в некоторый сек суальпый контакте ребенком (прикасается к ребенку или принуждает ребенка прикасаться к нему, чтобы достичь сексуального возбуждения). Второй способ предполагает мастурбирование взрослого с одновременными сексуальными фантазиями, в которых участвуют дети. Последнее опреде ление признает, что взрослый мужчина может иметь очень сильный сексуальный интерес к ребенку и от прямых действий в отношении ребенка его удерживают только обстоятельства. Иногда исследователи расширяют определение, чтобы распространить его на возраст объектов педофилии от тринадцати до пятнадцати лет, но в литературе для обозначения сексуальных контактов взрослых мужчин с детьми младшего подросткового возраста, как правило, употребляется термин гебефи-л ия. Традиционно большинство определений педофилии ограничивалось сексуальными контактами между взрослым или ребенком, близко не связанными между собой. Сексуальные действия между членами одной семьи, когда по крайней мере один участник
является несовершеннолетним, обычно называются «кровосмешением» (инцестом). Однако в более современных исследованиях и комментариях в категорию педофилии относят все сексуальные контакты между взрослым и ребенком. Чтобы избежать путаницы, мы будем использовать понятия «педофилия» и «растление малолетних» как взаимозаменяемые термины, общие для всех категорий сексуапьных преступлений в отношении детей.
Частотность и распространенность
Как и при изучении сексуальных преступлений вообще, в первую очередь необходимо обратиться к статистике. Данные о педофилии труднодоступны, поскольку нет какой-либо централизованной системы регистрации сексуальных преступлений против детей по всей стране. Кроме того, как уже отмечалось, преступники могут арестовываться и преследоваться по разным статутам и за различные преступления, включая расилпе над детьми, нападение при отягчающих обстоятельствах, гомосексуализм, кровосмешение, эксгибиционизм или непристойное поведение. Хотя в LTCR приводится перечень сексуальных преступлений, в нем педофилия не выделяется из других возможных сексуальных преступлений. Однако различные ретроспективные опросы населения указывают, что от 1/4 до 1 z3 всех женщин и десятая часть или даже больше всех мужчин подвергались в детстве сексуальным домогательствам (Finkelhorand Lewis, 1988; Peters, Wyatt and Finkelhor, 1986). Кроме того, обычно только 35% детей, подвергшихся сексуальным преследованиям, кому-либо об этом сообщают (Finkelhor, 1979). Расселл (Russel, 1984) приводит данные, что в ее выборке только в 2% всех случаев кровосмешения и в 6% всех случаев внесе-мейного насилия над женщинами, не достигшими восемнадцатилетнего возраста, о происшествиях сообщалось в полицию. По оценкам опроса, которым было охвачено приблизительно 1200 взрослых мужчин-американцев по всей стране (Finkelhor and Lewis, 1988), от 5 до 10% мужского населения в определенный период своей жизни совершают сексуальные действия с детьми. Однако в контексте этой главы важно отметить, что это количество может включать одиноч-ные инциденты, которые хотя и заслуживают осуждения, не могут считаться типичным поведением для данного человека и не являются основанием для квалификации его как педофила. Тем не менее эти данные показывают, что дет и становятся жертвами сексуальных преследований намного чаще, чем взрослые (см.: Finkelhorand D/iuba-Leatherman, 1994)
В своем исследовании Расселл (Russell, 1984) приводит данные опроса 930 отобранных в случайном порядке женщин-жительниц Сан-Франциско, проводившегося летом 1978 года. Цель проекта состояла в том, чтобы получить оценку частотности и распространенности изнасилований и других форм сексуальных нападений, включая оценку количества тех, кто стал жертвой сексуальных преступлений в детстве. 12% женщин сказали, что они до четырпадцатилет-него возраста становились объектами сексуальных домогательств со стороны родственников. 29% сооб
250 Глава 10. Преступления на сексуальной почве
щили, что до достижения ими четырнадцатилетнего возраста они по крайней мере однажды подвергались сексуальным домогательствам со стороны лица, которое не было их родственником. В целом. 28% из 930 опрошенных женщин сообщили как минимум об одном инциденте сексуального насилия до четырнадцатилетнего возраста.
Характеристики ситуации и особенности жертв
Преступник-педофил — почти всегда мужчина, жертва может оказаться обоего пола. По-видимому, наиболее распространенным типом является гетеросексуальная педофилия (взрослый мужчина и девочка). Имеющиеся данные указывают на то, чго 3/4 педофилов в качестве жертвы выбирают исключительно девочек (Lanyon, 1986; Langevin, 1983). Гомосексуальная педофилия — взрослый мужчина отдает предпочтение мальчику - встречается значительно реже (приблизительно от 20 до 23% известных случаев). Лишь незначительное количество педофилов выбирают своими жертвами представителей обоих полов. Поведение педофила или растлителя малолетних обычно ограничивается ласками тела ребенка, ласками гениталий ребенка или склонением ребенка к тому, чтобы он манипулировал гениталиями педофила. Гетеросексуальное сношение в явном виде случается только в небольшом количестве всех преступлений.
Преступник и жертва в большинстве случаев знают друг друга, часто очень хорошо (McCaghy, 1967; Virkkuncn, 1975; Schultz, 1975). Многие жертвы активно старались добиться от растлителей естественного проявления любви, поскольку дети обычно хотят, чтобы их обнимали или прижимали к себе. Некоторые жертвы выражают теплые чувства и любовь к преступнику, который иногда интерпретирует это поведение как «соблазнение». Клинические наблюдения показывают, что большинство педофилов, как правило, испытывают к своим жертвам положительные чувства, воспринимая их как добровольных соучастников, и часто в качестве жертвы выбирают детей, живущих непосредственно у них в доме (Miner, Day and Nafpaktitis, 1989). Нередко сексуальные отношения между преступником и жертвой продолжаются в течение долгого времени.
Форма сексуального контакта, как оказалось, зависит от трех факторов: от стадии, до которой растлитель доходил в своих предшествующих несексуальных взаимодействиях с детьми, от характера отношений между ребенком и преступником и от возраста обоих. Преступники, которые до этого уже имели опыт ограниченного взаимодействия с детьми, с большей вероятностью будут стремиться к генитально-генитальному и орально-генитальному контакту, а не станут довольствоваться только объятиями или ласками. Более того, чем ближе знакомы преступник и жертва друг с другом, тем больше вероятность генитально-генитального и орально-генитального контакта.
Нет однозначного мнения относительно того, насколько растлители малолетних вредят ребенку физически или в какой мере они обычно применяют физическую силу. Согласно большинству исследований, педофилы обычно не прибегают к откровенно-муфизическому принуждению. Мак-Кэги (McCaghy, 1967) не нашел в 3/4 случаев растления малолетних, которые он исследовал, никаких доказательств принуждения, ни вербального, ни физического. Исследование Грота и его коллег (Groth, Hobson and Gary, 1982) подтвердило эти результаты. Подводя и тоги исследованиям, Ланнон (Lanyon, 1986) пришел к заключению, что насилие применяется приблизительно в 10 15% случаев сексуальных преступлений против детей. Однако Уолл, Проктор и Нельсон (Wall, Proctor and Nelson, 1988) приводят данные, согласно которым применение физической силы или угрозы силы для получения согласия жертвы было официально доказано в отношении 28% выборки, составленной из осужденных педофилов (122 нс страдающих психозами пациента психиатрической больницы штата). Маршалл и Кристи (Marshall and Christie, 1981) при исследовании педофилов, содержащихся в федеральных пенитенциарных учреждениях Каналы, обнаружили, что двадцать девять из сорока одного педофила использовали физическую силу. В более раннем обследовании 150 педофилов Кристи, Маршалл и Лантье (Christie, Marshall and Lanthier. 1979) установили, что 58% при нападении применяли чрезмерную физическую силу и что 42%пострадавших детей получили телесные Повреждения. Исследователи предположили, что преступники из их выборки применяли физическое насилие для того, чтобы с его помощью достичь более высокой степени сексуального возбуждения - значительно большего, чем другие, неагрессивные сексуальные преступники. По-видимому, приведенные различия в степени применения насилия и физической силы педофилами обьясня-ются характером исследованной выборки. Исследования, в которых сообщается о высокой инцидентности насилия или агрессии, ограничены заключенными в тюрьму преступниками, совершившими относительно тяжкие правонарушения, в то время как в исследованиях, в которых сообщается о незначительном насилии или об отсутствии насилия, выборки состоят из менее опасных педофилов, как правило, находящихся на пробации.
Грот, Хобсон и Гэри (Groth, Hobson and Gary, 1982) считают, что лишь немногие преступники, которые используют насилие или силу и причиняют телесные повреждения ребенку, могут в буквальном смысле называться «насильниками по отношению к детям» С другой стороны, те преступники, которые используют только психологическое давление, должны считаться растлителями малолетних или педофилами. Хотя мнение Грота достойно того, чтобы к нему прислушиваться, исследователи в этой области используют термины «педофил» пли «растлитель малолетних» для обозначения всех типов преступников, совершающих сексуальные преступления против детей.
В исследованиях получены веские аргументы в пользу предположения, что сексуальные посягатель
Педофилия 251
ства в детском возрасте (и насильственные и ненасильственные) для многих детей становятся причиной долгосрочных психологических проблем (Briere, 1988). Нередко можно слышать сообщения о депрессии, чувстве вины и неполноценности, наркомании, суицидальных мыслях, тревожности, хроническом стрессе, расстройствах сна, страхах и фобиях. Депрессия симптом, который наиболее часто встречается во взрослом возрасте у тех, кто стал жертвой сексуального преступления в детстве. Степень психологического ущерба, наносимого ребенку сексуальными действиями педофила, зависит от нескольких факторов. Грот (Groth, 1978) утверждает, что самая большая гравма наносится детям, которые становятся жертвами преступлений регулярно и в течение длительного времени, которых преследуют близкие или хорошо знакомые люди (например, отчим), а также в тех случаях, когда виктимизация включает сексуальное сношение и сопровождается агрессией. В подробном обзоре исследовательской литературы по педофилии Браун и Финкельхор (Browne and Finkelhor, 1986) пришли к выводу, что 1) дети младшего возраста оказываются несколько более чувствительны к травме, чем старшие дети, 2) чем ближе отношения между преступником и жертвой, тем больше травма, и 3) чем больше преступник применяет физическую силу, тем больше травма. Однако они также заключают, что ист никаких окончательныхдоказательств для утверждения, что более длительные и частые случаи сексуал ы । ых домогательств приводят к большей травме. Нет никаких ясных доказательств того, что травмы связаны с типом преступного сексуального домогательства (обычное сношение, ласки, фелляция, кун-иилипгус и т. д.). Это предполагает, что «умеренное» сексуальное действие может быть таким же травмирующим, как и традиционное сношение, особенно если жертва очень мала и близко связана с преступником. В своем обзоре Браун и Финкельхор также считают, что люди, ставшие жертвами растления в детстве, по некоторой необъяснимой причине во взрослом состоянии чаще подвергаются сексуальным нападениям.
Характерные особенности преступников
Педофилия прежде всего совершается мужчинами, хотя это нс исключительно мужское преступление. Национальный центр борьбы с жестоким обращением с детьми и пренебрежением родительскими обязанностями (National Center on Child Abuse and Neglect, 1981) публикует сведения, что в 46% случаев сексуальных домогательств, с которыми сталкиваются дети, в числе виновных оказывались женщины. Однако эта цифра вводит в заблуждение, поскольку она включает все случаи, когда женщины-опекуны «допускают совершение действий сексуального характера в отношении детей» (Russell and Finkelhor, 1984). Другими словами, случаи, когда мать оставляет ребенка под присмотром своего любовника, кото-рый совершает с этим ребенком развратные действия, рассматриваются как случаи сексуальных преступных действий со стороны матери. Мать, которая не сможет сообщить о своих подозрениях, чго ее муж
сексуально домогается ее дочери, также можег быть включена в статистику. Если учитывать только гех женщин, которые фактически совершили развратные действия в от ношении дегей. го процент преступниц-женщин снижается дд 13% в случае, когда жертвами становятся девочки, и до 24% в случае жертв-мальчиков (Russel and Finkelhor, 1984). Основываясь на результатах своих исследований, Расселл и Финкель-хор (1984) высказывают предположение, ч го женщины участвуют приблизительно в 5% с лучаев сексуальных домогательств в отношении девочек и приблизительно в 20% случаев в отношении мальчиков. Поскольку случаи сексуальных преступлений женщин в отношении детей еще мало исследованы, то в оставшейся части этой главы мы сконцентрируемся на том, что известно о педофилах-мужчинах.
Прен тки, Най г и Ли (Prentky. Knight and Lee, 1997) на основании обширного исследования данного предмета пришли к заключению, что классификация и диагностика растлителей малолетних усложняются значительным разнообразием этих преступников в части личностных характерно гик, жизненного и криминального опыта и причин или мотивов совершения преступления. По существу, нет никакого единственного «профиля», который мог бы точно описать всех растлителей мало летних. Помня об этом, мы рассмотрим некоторые обычно упоминаемые характеристики педофилов.
Хотя существует значительный разброс, средний возраст осужденных растлителей малолетних находится в диапазоне между тридцати шестью и сорока годами. Если приблизительно 75% осужденных насильников мужчины моложе тридцати лет, то приблизительно 75% осужденных растлителей малолетних оказываются старше этого возраста (Henn, Herjanic and Vanderpcarl, 1976b). Грог (Groth, 1978), однако, замечает, что все растлители малолетних, с которыми ему н его коллегам приходилось работать, совершили свое первое преступление до сорока лет. Более 80% впервые стали преступниками в тридцатилетием возрасте, а ириблизи гельно 5% совершили первое сексуальное преступление еще го того, как достигли подросткового возраста. Однако несмотря на статистические данные, которые свидетельствуют о том, что растлители малолетних чаще оказываются старше большинства других сексуальных преступников, существуют, по видимому, устойчивые предпочтения в выборе той или мной жертвы, являющиеся функцией возраста. Педофилы старшего возраста (более пятидесяти лет) предпочитают незрелых детей (десяти лет или моложе); педофилы помоложе (до сорока лет) предпочп i ают девочек в возрасте от двенадцати до ия гнадцатн лет (Revitch and Weiss, 1962). Последние для удобства классифицируются как ге-бефилы (hebephiles).
Возможно, из-за чрезвычайно негативного о гноше-ния общества к растлителям малолетних педофилы почти всегда стараются ук. юииться от признания полной ответственное ти за свое преступление (McCaghy, 1967). Многие утверждаю г, что они находи пись в состоянии крайнего замешательства или были с лишком пьяны, чтобы осознавать, что делали, не владели со
252 Глава 10. Преступления на сексуальной почве
бой или не знают, что это на них нашло. Они стремились приписать причину своего повеления внешним силам или мотивирующим факюрам, которые в значительной степени находились за пределами их личного контроля.
Однако если не считать педофилию, обвиняемые в совершении сексуальных преступлений против де той редко демонстрируют какие-либо серьезные или выраженные поведенческие или эмоциональные проблемы (Henn, Herjani and Vanderpearl, 1976b). В случаях, когда ставится клинический диагноз, таким диагнозом чаще всего оказывается органическое поражение мозга или умственная отсталое i ь, хотя преступники с клиническим диагнозом представляют лишь небольшой процент всей совокупности педофилов. Поскольку педофилия и эксгибиционизм самыми распространенными сексуальными преступлениями пожилых людей и людей, страдающих артериосклерозом, являются именно педофилия и эксгибиционизм (Coleman, 1976), ороническое поражение мозга является вполне ожидаемым диагнозом.
Многие агрессивные педофилы демонстрируют большое сходство с насильниками и обитателями тюрем в целом (Knight, Rosenberg and Schneider, 1985). Вот несколько наиболее известных общих черт: 1) у них есть проблемы с употреблением алкоголя, 2) они зачастую не могут успешно учит ься в средней школе и бывают исключены, 3) у них пет постоянного места работы, обычно они заняты на работе, нетре бующей высокой квалификации, и 4) они чаще всего происходят из низких социально-экономических слоев.
Злоупотребление алкоголем - распространенная проблема среди сексуальных преступников. Если из осужденных насильников серьезные проблемы с алкоголем имею г от'/, до1 „ то среди осужденных педофилов такие проблемы испытывают от 1 4 до '/3 (Knight, Rosenberg and Schneider 1985). Исследования также показывают, чго большинство педофилов заканчивают не больше восьми классов школы (Christie, Marshall and Lanthier, 1979), а у многих выявлены признаки снижения интеллекта ио традиционным тестам IQ (Knight, Rosenberg and Schnider. 1985; Swanson, 1968).
Около 2/3 арестованных и осужденных за растление малолетних происходят из среднеквалифицированных или малоквалифицированных профессиональных групп (McCaghy 1967; Gebhard etal., 1965). Однако представители других профессиональных групп могут совершить прест упление так, ч гобы предотврати гь дополнительную травму для жертвы и социальные затруднения для их семей в течение расследования и судебного процесса. В 1980-е годы средства массовой информации были заполнены сообщениями о тревожном увеличении числа сексуальных преступлений в отношении детей. Из этих же сообщений было ясно, что преступность не знает никаких экономических или социальных барьеров: растлите ли малолетних встречаются на всех уровнях общества и среди всех профессиональных групп.
Классификация поведенческих паттернов педофилов
Массачусетский исправительный центр (МТС) (Cohen, Seghorn and Calmas, 1969; Knight, Rosenberg and Schnider, 1985; Knight, 1988) разработал типологию поведенческих паттернов (стереотипов поведения) педофилов, подобную вышеописанной типологии изнасилований. Согласно этой широкоизвестной системе классификации выделяют четыре главных паттерна педофилии: 1) фиксированный тип, 2) регрессирующий тип, 3) эксплуататорский тин и 4) агрессивный или садистский тип.
Фиксированный (или незрелый) педофил с раннего детства демонстрирует исключительное предпочтение детей в качестве как сексуальных, так и социальных партнеров. Представители этого типа никогда не были способны формировать зрелые отношения со взрослыми сверстниками, будь то мужчины или женщины. Большинство их знакомых считают их социально незрелыми, пассивными, робкими, склонными к иждивенчеству. Они чувствуют себя наиболее комфортно, общаясь с детьми, которых они пытаются заполучить в качестве партнеров. Сексуальный контакт обычно происходит только посте того, как взрослый и ребенок хорошо узнают друг друга. Фик сиро ван ные педофилы редко женятся, а в их coi шальной жизни мало свидетельств любовных контактов со сверстниками или даже какой-либо постоянной, долговременной дружбы со взрослыми (не считая родственников). Эти педофилы предпочитают касаться, нежно поглаживать, ласкать и осязать ребенка. Они редко стремятся к сексуальному общению и очень редко применяют физическую силу или агрессию.
Фиксированные педофилы обычно обладают средним уровнем интеллекта. Их трудовая биография устойчива, хотя очень часто они выполняют работу, которая ниже их способное ! ей. Их социальные навыки адекватны для повседневной жизни. Вероятно, наиболее трудным для понимания является то, что фиксированный или незрелый педофил не проявляет никакого волнения или беспокойства по поводу своего исключительного предпочтения в качестве партнеров детей и при этом не понимает, почему обсс покоены другие. Поэтому он с трудом поддается ис правлению и с большой вероятностью способен к ре цидивизму.
Регрессирующие педофилы имеют, как правило, вполне нормальную юность, хорошие отношения со сверстниками и опыт гетеросексуального общения. Однако позже у них развивается чувство мужской несостоятельности и неуверенности в себе. Появляются проблемы в профессиональной, социальной и сексуальной жизни. Регрессирующим педофилам обычно свойственны алкоголизм, разводы и трудовая биография с частой сменой работы. Каждому акту педофилии обычно предшествует ощутим ый удар по сексуальному самолюбию преступника со стороны либо женщин, либо мужчин одного с ними возраста или положения. Например, педофил может чувство-
Педофилия 253
пать, что другие мужчины пользуются большим успехом у женщин. В отличие от незрелого педофила, регрессирующий растлитель малолетних в качестве своих жертв обычно предпочитает выбирать незнакомых детей проживающих далеко от его дома. Жерт вами почти всегда являются девочки. В отличие от фиксированного педофила такой преступник стремится к сексуальному контакту со своей жертвой. Поскольку он чувствует полное раскаяние и выражает нослеакта педофилии сожаление о содеянном, клиницисты обычно расценивают перспективы реабилитации как благоприятные. Если источники стрессов будут сведены к минимуму, а сам он научится адекватно преодолевать неизбежные стрессы, вряд ли такой человек будет продолжать свое преступное занятие.
Педофил эксплуататор ищет детей прежде всего для того, чтобы удовлетворить свои сексуальные потребности. Он любым доступным способом эксплуатирует слабости ребенка и применяет различные виды стратегий и уловок, чтобы заставить его или ее подчиняться. Как правило, преступник не знаком с ребенком и первым делом пытается изолировать ребенка от других людей и его привычного окружения. Если необходимо, он применит агрессию и физическую силу, чтобы заставить ребенка исполнять свои желания. Педофил-эксплуататор не заботится об эмоциональном или физическом благополучии ребенка, а рассматривает жертву исключительно в качестве сексуального объекта.
У педофила-эксплуататора длинная история преступного или антиобщественного поведения. Его от ношения с окружающими непредсказуемые и бурные. С ним неприятно находиться в компании, и все, кто его знают, стараются избегать его. Он склонен быть очень импульсивным, раздражительным и капризным. Возможно, основной причиной того, что такой человек выбирает в качестве жертв детей, являются именно очевидные дефекты навыков межличностного общения (Knight, Rosenberg and Schneider, 1985). Клиницисты считают, что этот вид педофилии трудно поддается лечению, поскольку его проявления затрагивают все фазы повседневной жизни человека
Агрессивных педофилов (или педофилов-садистов) дети привлекают как но сексуальным причинам, гак и по причинам, связанным с агрессией. Педофилы этой группы могут иметь длинную историю антиобщественного поведения и обычно плохо адаптируются к окружению. Большинство предпочитают жертв своего пола (гомосексуальная педофилия). Так как основная цель этих педофилов состоит в том, чтобы достичь возбуждения, не принимая в расчет состо яиис жертвы, представители этой группы часто совершают очень жестокие и садистские нападения на ребенка. Чем сильнее наносимые повреждения и причиненная боль, тем больше такой преступник сексуально возбуждается. Агрессивные педофилы или педофилы-садисты чаще всего бывают ответственны за похищения и убийства детей. Клиницисты находят этоттип не только опасным для детей, но итруд-нее прочих поддающимся исправлению. К счастью, педофилы такого типа встречаются нечасто, однако
именно их часто изображают в средствах массовой информации и больше всего связывают с образом растлителя малолетних.
Таким агрессивным педофилом был Альберт Фиш (1870 1936), историю которого описывает Нэш (Nash, 1975). По некоторым оценкам. Фиш по прозвищу «Лунный Маньяк» за двадцать лет совершил более четырехсот сексуальных преступлений в отношении детей. Крометого, он признался в шести убийствах детей и туманно намекал еще на большое количество других. В конце концов в 1936 году он был осужден за убийство двенадцатилстпей девочки и казнен на электрическом стуле. Недавний пример подобных преступлений - история Джона Уэйна Гэй-си-младшего, который совершил садистские убийства тридцати трех подростков и молодых людей и захоронил их тела в подвале своего дома в пригороде Чикаго.
Фиш считал, что к жизни преступника- «извращенца» его привело тяжелое детство. Родители оставили его в раннем детстве, и его поместили в приют, где ему сначала доводилось быть свидетелем жестокости и садизма, а потом и испытать их па себе. Характерно следующее высказывание Фиша: «Невзгоды ведут к преступлению Я столько раз видел издевательства над мальчиками, что это нарушило мою психику». Он, очевидно, всерьез начал свою карьеру растлителя малолетних, когда жена ушла от него к другому. Это является иллюстрацией того, что, подобно регрессирующим растлителям детей, агрессивные педофилы могут начинать свою карьеру преступника в качестве реакции на определенные болезненные состояния психики, в том числе на чувство одиночества или ощущение собственной сексуальной несостоятельности.
Классификационная схема растлителей малолетних Массачусетского исправительного центра (МТС:СМЗ)
Так же как и схема классификации насильников, которую мы обсуждали выше, система классификации растлителей малолетних, разработанная Массачусетским исправительным центром, за последние годы претерпела целый ряд доработок и уточнений. В попытке более точно отразить сложность классификации педофилов, в схеме МТС:СМЗ (которая называется так по первым буквам слов «Массачусст ский исправительный центр: Растлители малолетних; версия 3») сделаны некоторые предварительные изменения по сравнению с описанной выше первоначальной версией. Были рекомендованы три существенных изменения: 1) классифицировать педофилов регрессирующего и фиксированного типов по трем отдельных признакам: фиксации на детях, уровню достигнутой социальной компетентности и количеству контактов, которые преступник имеет с деть ми, 2) ввести в схему классификации новый — нар-циссический — тип преступника и 3) выделять в насилии сексуального нападения физически травмирующие и садистские компоненты (Knight, 1989).
254 Глава 10. Преступления на сексуальной почве
Исследователи обнаружили, что хотя классификация регрессирующих и фиксированных педофилов является вполне' работоспособной, она также оказалась более сложной, чем первоначально предполага лось. Исследователи установили, что категории регрессирующих или фиксированных педофилов могут быть далее подразделены по признакам стиля поведения растлителя, его межличностных отношений с детьми, интенсивности преступных склонностей и достигнутого преступником уровня социальной компетентности. Например, преступников можно было бы классифицировать в соответствии с их уровнем фиксации и социальной компетентности. Уровень фиксации — это сила сексуального интереса преступников к детям (Knight, Carter and Prentky, 1989) Например, в какой степени дети заполняют все мысли и внимание преступников? Если дети находятся в центральном фокусе сексуальных и межличностных фантазий и мыслей преступника в течение больше шести месяцев, то преступник относится к категории сильно фиксированных. Социальная компетентность отражает, насколько эффективно преступник может участвовать в повседневной жизни. Преступник считается социально высококомпетентным, если он удовлетворяет, по крайней мере, двум из следующих признаков: 1) не менее трех лет непрерывно проработал на одном месте, 2) ио крайней мере год имел сексуальные отношения со взрослым партнером, 3) занимался воспитанием ребенка в течение трех или более лет, 4) был активным членом какой-либо ориентированной на взрослых организации (например, церковной группы, биз! iec-объединения) не меньше года или 5) имел социальную дружбу со взрослым в течение по крайней мере одного года. Использование признаков фиксации и социальной компетентности позволило подразделить растлителей малолетних на четыре типа: сильная фиксация при низкой социальной компетентности (тип 0), сильная фиксация при высокой социальной компетентности (тип 1), слабая фиксация при низкой социальной компетентности (тип 2) и слабая фиксация при высокой социальной компетентности (тип 3). Регрессирующий тип педофилии в МТС:СМЗ определен как тип со «слабой фиксацией».
Исследования также показали, что педофилы могут различаться и по тому, насколько часто они ежедневно взаимодействуют с детьми, которых домогаются (рис. 10.3). Преступники с ин генсивными отношениями — это педофилы, которые регулярно общаются с детьми как в контексте сексуальных приставаний, так и в несексуальном контексте (Knight et al.. 1989). «Высококонтактныс» педофилы часто устраиваются на работу или организуют занятия и раз влечения, которые позволяют им много времени взаимодействовать с детьми, например, работают водителями автобуса, школьными учителями, лидерами бойскаутского движения или тренерами Малой Лиги (LittleLeague -бейсбольиойлигидлядстсй8-12лет. — Прим, персе.). Полученные в исследованиях данные свидетельствуют о том, что существует два типа преступников, которые стремятся кболее тесному общению с детьми в дополнение к сексуальным домогательствам. Первый из таких типов - это коммуника
тивный (межличностный) педофил (тип 1), который предпочитает обширную компанию детей для удовлетворения своих как социальных, так и сексуальных потребностей. Он рассматривает ребенка как адекваг-ного партнера в отношениях и считает, что их дружба доставляет удовлетворение обоим. Второй тин. нар-циссический (самовлюбленный) педофил (тип 2), стремится находиться в компании детей только для того, чтобы увеличи гь свои возможности для сексу альных действий. Подобно педофилам-эксплуататорам, они обычно пристают к детям, которых не знают, а их сексуальные действия с детьми, как правило, геиитально ориентированы (Knight, 1989). Кроме того, они очень мало беспокоятся о потребностях, комфорте или благополучии ребенка или пе думают об этом вовсе (Knight et al.. 1989).
Другую группу составляют педофилы, пе стремящиеся к обширным контактам. Эти малообщительные преступники вступают в контакт с детьми только в контексте сексуального нападения. Педофилы этой категории подразделяются в соответствии с тя жестью наносимых жертвам телесных повреждений. Два типа представляют категорию педофилов, которые обычно оказывают незначительное физическое воздействие на своих жертв: эксплуатационный тип и умеренный садистский тип. Незначительным и считаются такие физические воздействия, при которых жертвам не наносятся телесные повреждения, а имеют место лишь подталкивания, шлепки, удержание, словесные угрозы и т. п. Ни одно из таких действий не приводит к сколько-нибудь серьезным травмам (порезам, ссадинам, контузиям). Эксплуатационный несадистский педофил (тип 3) использует нс больше агрессии или насилия, чем необходимо, чтобы обеспечить согласие жертвы. При этом при шаки того, чго садистские действия вызывают у преступника сексуальное возбуждение, отсутствуют. Умеренный или символический педофил-садист (тип 4) совершает разнообразные назойливые, болезненные и угрожающие действия, ни одно из которых пе причиняет ребенку физического ущерба.
Наконец, в МТС:СМЗ выделяются два типа педофилов, которые часто применяют к своим жертвам серьезные физические воздействия агрессивный педофил и педофил-садист. Серьезные физические воздействия — это побои, переломы, удушение, акты содомии или принуждение ребенка пить мочу или поедать кал (Knight et al., 1989). Агрессивный иесадист-ский педофил (тип 5) подобен агрессивному педофилу, описанному ранее, за исключением того, что садизм не является главной целью нападения. Такой преступник чрезвычайно озлоблен на всех и вся и ведет себя агрессивно по отношению ко всем людям, с которыми он сталкивается в жизни, включая детей. Садистский тип педофила (тип 6) получает сексуальное удовольствие от боли, страха и телесных повреж дений, которые он причиняет ребенку.
Недавно разработанная система классификации МТС:СМЗ помогает идентифицировать тип преступника, основываясь на информации, собранной па месте преступления, и, возможно, представляет собой новое слово в классификации типов растлителей ма-
Педофилия 255
ОСЫ
МТС:СМЗ
Сильная фиксация
Слабая фиксация
Низкая социальная компетентность
Высокая социальная компетентность
Низкая социальная компетентность
Высокая соци альная компе тентность
(ТипО)	(Тип1)
(Тип 2)
(Тип 3)
Интенсивность контактов
ОСЫ!
Высокая интенсивность контактов
Незначительные телесные повреждения
Значение контактов: межличностные
(Тип 1)
Значение контактов: нарцис-сические
(Тип 2)
Несадистские Садистские (Тип 3)	(Тип 4)
Значительные телесные повреждения
Несадистские Садистские (Тип 5)	(Тип 6)
Рис. 10.3. Схема процесса классификации растлителей малолетних по оси I и оси II в соответствии с МТС:СМЗ
Источник: R. A. Knight et al., Journal of Interpersonal Violence, 4, p. 8, Figure 1
лолетних. Однако прежде чем исследователи смогут уверен! io пользоваться этой столь перспективной схемой, нужно исследовать популяцию, не охватываемую системой МТС.
Классификация Грота
Грот (Groth, 1978; Groth and Burgess, 1977) классифицирует растлителей малолетних по принципу продолжительности существования у преступников поведенческих паттернов и психологических целей. Его система классификации подобна системе Массачусетского исправительного центра. По Гроту, пре ступпик классифицируется как незрелый или фиксированный педофил, если сексуальная тяга к детям существовала у него постоянно, начиная с юности. Как и в системе классификации МТС, фиксированный педофил по системе Грота характеризуется устойчивым на протяжении всей жизни сексуальным влечением в первую очередь кзначитсльно более молодым людям или исключительно к ним, независимо от того, имел ли такой человек другой сексуальный опыт или нет. Грот считает, что эта фиксация обусловлена остановкой психологического созрева
ния, происходящей вследствие нерешенных вопросов развития, определяющих последующее формирование личности. С другой стороны, если преступник сумел усвоить некоторые правила, регулирующие его отношения со взрослыми, но возвращается к педофилии под влиянием стрессов или после пережитых травмирующих ситуаций, в которых страдает его чувство собственного достоинства, - он называется регрессирующим педофилом.
Основываясь на результатах своих клинических исследований, Грот также подразделил педофилов согласно их намерениям пли психологическим целям Он выделяет две основные категории: 1) преступники, применяющие сексуальное давление, и 2) преступники, применяющие сексуальное принуждение. В сексуальных преступлениях первой категории типичный образ действий педофила заключается в том, чтобы вовлекать детей в сексуальные отношения путем убеждения или лести пли завлекать их, помещая в ситуации, в которых они чувствую г себя признательными или обязанными. Ребенок может чувствовать, что чем-то обязан человеку, который научил его ила вать или купил ему велосипед. Сексуальпые преступления второго типа, с другой стороны, харакгеризу-
256 Глава 10 Преступления на сексуальной почве
ются угрозами причинения вреда и/или применением физической силы. Педофил можез либо запугивать ребенка, эксплуатируя его относительную беспомощность, наивность и почтение в отношении взрослых, либо нападать на жертву, используя свое физическое превосходство.
Грот полагает, что группу педофилов, применяющих сексуальное принуждение, можно далее подразделить на эксплуатационный тип преступников, которые применяют для преодоления сопротивления жертвы угрозы, и садистский тип преступников, получающих сексуальное удовольствие от нанесения ребенку телесных повреждений. Педофилы эксплуатационного тина обычно используют словесные угрозы, принуждение, манипуляции, шантаж и физическую силу, ч гобь| преодолеть любое сопротивление со стороны ребенка. В намерения такого преступника не входит обязательное нанесение ребенку травм, он лишь стремится добиться согласия. Садис тский гии, который, к счастью, встречается редко, эротизирует физическую агрессию и боль. Он применяет больше силы, чем необходимо для преодоления сопротивления жертвы, и может совершить так называемое убийет во вследствие вожделения (lust murder). Поэтому физическое и психолошческос насилие и унижение ребенка необходимы ему, чтобы испытывать сексуальное возбуждение и получить вознаграждение. Нередко преступник избивает ребенка, душит его, мучает и совершает сексуальные действия с особой жестокостью.
Конечно, типология Грота имеет много общего с типологией МТС. Характеристики незрелого и регрессирующего педофила во многом схожи с особенностями преступников, применяющих сексуальное давление, а агрессивные педофилы по многим признакам напоминают педофилов, применяющих сексуальное принуждение. Возможно, в настоящее время было бы более уместно классифицировать педофилов в соответствии со степенью принуждения или количест вом применяемой силы, а не по личностным особенностям преступников. Первый метод основан на изучении поведения преступника на более объективном и однозначном критерии. Второй фокусируется на «понимании» поведения с помощью разнообразных личностных конструктов. В настоящее время информации о педофилах у нас слишком мало, чтобы делать это с полной уверенностью.
Рецидивизм
Если предположить, что педофи лия является продуктом научения, следовало бы ожидать довольно высокой инцидентности рецидивизма. Однако, как и показатели рецидивизма в масштабах страны для большинства преступлений, показатели рецидивизма педофилов подтвердить трудно. Кроме того, совершая повторное преступление, педофил, несомненно, будет осторожнее в своих действиях и предпримет определенные меры, чтобы избежать обнаружения. Фрисби (Frisbie, 1965), проводя исследования в штате Калифорния, установил, что показатели рецидивизма в течение пя ги лет (учитывались зарегистриро
ванные преступления ) составили 18,2% для гетеросексуальных педофилов и 34,5% для гомосексуальных педофилов. Однако, как отмечал Шульц (Schultz, 1975), оболыпипстве преступлений педофилов в правоохранительные органы не сообщают. Абель и его коллеги (Abel, Decker, Murphy and Flanagan, 1981) сообщили, что у заключенных в тюрьму гомосексу альпых педофилов в среднем было по тридцать одной жертве, в то время как у гетеросексуальных педофилов по шестьдесят две жертвы. Исследования, проводившие в Голландии (Bernard, 1975), выявили, что по крайней мере половина респондентов заявляли о сексуальных контактах более чем с десятью детьми. 14% выборки, составленной как из арестованных, так и не арестованных педофилов, признались, что у них были сексуальные контакты более чем с пятьюдесятью детьми, а у 6% опрошенных количество контактов составляло от ста до трехсот детей. 56% упомянутой выборки сообщили, что у них было более одного «регулярного» сексуального контакта с детьми. Более 90% утверждали, что не хотят прекращать свои педофил ическис действия.
Абель и его коллеги (Abel, Mittciman, Becker, Rathner and Rouleau, 1988) сообщают, что из 192 не-заключенпых втюрьму растлителей малолетних, которые добровольно участвовали в программе исправления, наиболее склонными прекратить участия в программе оказались те, у koi о была богатая история значительных и разнообразных педофилических дей-ствий. Это значит, что 70% педофилов, которые час то совершали свои действия и не отдавали никакого предпочтения тому или иному возрасту (ребенок или подросток) или полу (мальчик или девочка), выбывали из программы исправления обычно уже на ранних стадиях. Программа исправления состояла из тридцати девяностоминутных групповых сессий, про водимых еженедельно, которые были направлены на уменьшение пристрастности к девиаи гному способу возбуждения, развитие когнитивного реструктурирования искаженных сексуальных установок иубежде ний и повышение социальной компстегп пости иены туемых в сфере отношений со взрослыми. Кроме того, те испытуемые, которые сумели закончить npoi рам-му, имея за плечами большой педофилический опыт и большое количество жертв, оказались наиболее склонными к рецидивизму в течение года после уча стия в программе.
Другие данные о рецидивизме среди педофилов можно найти в работе Маршалла и Барбари (Marshall and Barbaree, 1988), в которой описывается трина." цатилетняя коррекционная программа, проводивши яся в амбулаторных условиях. В этом канадском пр екте предлагалась психологическая терапия дени антного сексуального поведения па добровольной основе, предназначенная для всех видов сексуальных преступников. 40% педофилов от терапии отказались. Проект имел доступ к официальным документам (обвинения и приговоры) по всей Северной Америке и, кроме того, к информации из «неофициальных* ка налов местных отделений полиции и Обществ помощи детям в городах, где жили преступники. 32"<> отка завшихся от терапии педофилов совершили iiomop
Педофилия 257
ные щх?ступления, из участвовавших в программе повторные преступления совершили 14% педофилов. Средний период последующего наблюдения для обеих групп составлял приблизите гьнотри с половиной года. Из двадцати шести мужчин, которые совершили рецидивы, только одиннадцать были идентифицированы «официально» (обвинения и приговор), тогда как остальные были идентифицированы с помощью «неофициальной» информации. Даже в этом случае неофициальные показатели рецидивизма оставались в некотором смысле официальными, поскольку бы ди собраны общественными агентствами, что даст основание задаться вопросом относительно деист вительно «неофициальных» показателей рецидивизма для педофилов.
Этиология
Большинство объяснений педофилии сосредоточивается на каком-либо единственном факторе как на главной причине сексуального и социального влечения к детям со стороны взрослых. Например, одна из клинических гипотез предполагает, что педофилы выбираю! в качестве сексуального объекта детей, потому что испытывают чувство мужской и сексуаль пой несостоятельности в отношениях со взрослыми (см., например: Groth, Hobson and Gary, 1982). Они боятся, что мир взрослых будет высмеивать их сек суальное и социальное поведение. В мире детей они спокойно могут быть любопытными, неуклюжими и неопытными. Это наблюдение могло бы помочь объяснить, почему педофилы редко участвуют в гетеросексуальном общении. Однако хотя гипотеза несостоятельности, по-видимому, имеет под собой некоторые основания, она не может объяснить весь диапазон и разнообразие недофилического поведения
Финкельхор и Араджи (Finkelhor and Araji, 1986) выделили в исследовательской и клинической литературе четыре основные группы теорий педофилии: теории эмоционального соответствия, сексуального возбуждения, блокировки и растормаживания. Наи более распространенными объяснениями являются ге, которые авторы назвали теориями эмоциональной конгруэнтности. Эти теории пытаются объяснить, почему сексуальная связь с детьми доставляет педофилу эмоциональное удовлетворение и соответствует его потребностям. Финкельхор и Араджи называют >ти объяснения теориями эмоциональной конгруэнтности по той причине, что они выражают идею о соответствии между эмоциональными потребностями взрослою и характеристиками ребенка. Большин ст во теорий конгруэнтности являются по происхож депию психоаналитическими и основываются на идее «остановки психического развития». Согласно такой пчке зрения, педофилы ощущают себя детьми» эмоциональными потребностями и зависимостью, соответствующими детскому возрасту, и, следовательно, наиболее комфортно чувствуют себя в обществе детей Подобная версия делает упор на низкой само оценке педофилов и неэффективности их опыта в повседневной жизни Отношения с детьми являются для них конгруэнтными, потому что неадекватный взрослый наконец может ощутить себя сильным, все
могущим и способным контролировать отношения. Короче говоря, отношения с ребенком помогают педофилу обрести в жизни чувство полноценности и состоятельности.
Представители второй группы теорий пытаются объяснить, почему педофилы сексуально возбуждаются под воздействием некоторых характеристик детей. Сексуальное возбуждение обычно определяется по увеличению размера пениса при общении с детьми или при наличии сексуальных фантазий, в которых участвуют дети. Эти теории были названы теориями сексуального возбуждения, а их представители утверждают, что педофилов сексуально возбуждают такие стимулы (особенности детей), которые но различным причинам не вызывают сексуального возбуждения у нормальных мужчин. Отно из положений этой группы теорий гласит, что все дети обычно приобретают типичный для своего возраста оггыт сексуальных игр со сверстниками. Для педофилов детская сексуаль пая игра, возможно, стала самым ярким, приятным, воодушевляющим и даже, возможно, сексуально захват ываюшим опы гом в жизни. Взрослая сексуальная игра по сравнению с детской оказывалась менее возбуждающей, удовлетворяющей или вознаграждающей; возможно, се и вовсе гге было. Возможно, например, что установить взрослые сексуальные контакты педофилу помешала застенчивость. В этих условиях он, вероятно, избрал наиболее доступный для себя путь сексуального удовлетворения мастурбацию. Как отмечалось ранее, мощная подкрепляющая роль удовлетворения в результате мастурбации (мастур-баторногообусловливания) была выявлена в клинических исследованиях большинства сексуальных преступлении (Marshall, 1988). Во время мастурбации фантазии педофила могут сосредоточиваться на сексуальных эпизодах из периода детства, которые доставая. in ему удовле творение. Поэ тому повторные занятия мастурбацией подкрепляют незрелый уровень сексуального поведения, связанногос детством. Хотя самоудовлетворение может быть нормальным выходом для снятия сексуальной напряженности, для педофила это становится актом, который укрепляет его влечение к детям. Непрерывная ассоциация между приносящим удовлетворение .занятием мастурбаци ей и фантазиями на тему детских сексуальных впечатлений приводит к формированию сильной связи между сексуальным возбуждением и детьми. В конечном счете дети приобретают значение сексуального стимула, способного вызывать высокий уровеньсек-суального возбуждения.
Другая версия теории сексуального возбуждения связывает поведение педофила с травмирующим сексуальным преследованием Многие исследователи отметили, что в детском возрасте педофилы необычно часто становились объектами сексуального преследования (Bard, Carter, Cerce, Knight, Rosenberg and Schneider, 1987). Неясно только, как сексуальная травма, которая носила негативный характер, обусловливает педофилию, связанную с сексуальным удо вольств ие м.
Теории блокировки предполагают, что педофилия является результатом блокировки нормального сек
П( 11\Г| Ч(||||Я КрИМШ1-Д '|*>|«НП I .»!«•!< НИЯ.
258 Глава 10. Преступления на сексуальной почве
суального и эмоционального удовлетворения от отношений со взрослыми. Разочаровавшись в поисках нормальных способов сексуального удовлетворения, преступник находи г выход в сексуальных отношениях с детьми. Теории блокировки акцентируют внимание на таких особенностях личности педофила, как неуверенность, робость, неадекватность и нсуклю жесть в отношениях и доказывают, что дефицит социальных качеств делает для такого человека почти невозможным формирование нормальных социальных и сексуальных отношений со взрослыми женщинами. Например, когда расстраиваются брачные отношения, педофил может направить сексуальное внимание на собе гвенную дочь.
Четвертая группа объяснений концентрируется вокруг потери личных ограничений и контроля над собственным поведением. Теории растормаживания выделяют разнообразие обстоя гельств, которые, возможно, провоцируют преступника на его поступки. Слабый контроль над побуждениями, чрезмерное употребление а.чкоголя и наркотиков и разнообразные стрессогенные факторы все это может способ ствовать переходу грани, отделяющей нормальные сексуальные отношения oi девиантных. Как уже упоминалось, многие педофилы отказываются брать вину на себя и приписывают причину своего поведения внешним силам. «Я не могу ничего с собой поделать» или «Я ис знаю, что со мной происходит» — вот типичные объяснения
Какая из этих точек зрения лучше подходит для объяснения педофилии? Ни одна из них сама по себе не может объяснить все многообразие причин и весь диапазон пережитого опыта, убеждений, мотивов и установок педофилов
Эксгибиционизм
Эксгибиционизм это преднамсренноеобнажение гениталий перед другим человеком для достижения собственного сексуального удовлетворения. Несколь ко авторов сообщили, что в некоторых странах экс гибиционизм, часто называемый непристойным обнажением, является самым распространенным сексуальным преступлением из известных полиции (например: Wincze. 1977: Coleman, 1976). В Канадец Соединенных Штатах эксгибиционизм, в правовой системе обычно называемый непристойным и похотливым поведением, составляет приблизительно 1/3 всех сексуальных преступлений (Evans, 1970; Rooth, 1974), а в Великобритании - ’/4 (Feldman, 1977). По оценке Банкрофта (Bancroft. 1976), эксгибиционизм является вторым по распространенности сексуальным отклонением у лиц, проходящих лечение в учреждениях душевного здоровья в Англии. Рут (Rooth, 1973, 1974) приводи г доказательства того, что практика самообнажепия - прежде всего явление, свойственное Западу. Массовые опросы, проводившиеся в Индии, пе выявили пи одного случая эксгибиционизма (Rooth, 1974). За год вЯпонип было вынесено всего пятьдесят девять обвинительных заключений по этому виду правонарушений, тогда как в Англии и Уэльсе в течение того же самого года это количество составило 2767. Рут (Rooth, 1973) также предполага
ет, что эксгибиционизм редко встречается в странах третьего мира и в Латинской Америке.
В какой мере эксгибиционизм представляет собой исключительно западное явление вопрос, остающийся открытым для обсуждения. Многое зависит от культуры и от отношения к нему полиции в каждой стране. В латиноамериканских странах, например, вполне обычно видеть прилюдно мочащихся мужчин и женщин (Rhoads and Borics, 1981). Если общество безразлично реагирует на обнажение или па демонстрацию половых органов, эксгибиционизм теряет свое шокирующее значение. Пытаясь определить сопоставимые показатели эксгибиционизма, Роудс и Борьес проводили опрос среди работающих женщин в Соединенных Штатах и в Гватемале, пытаясь выяснить, как часто они видели людей, обнажавших себя публично. Обзор не показал никакого различия в количестве случаев, однако официальные отчеты из этих двух стран различались кардинально. Это может отражать нежелание i ватемальских женщин сообщать об эксгибиционизме, поскольку полицейские чиновники, весьма вероятно, будут смеяться над жертвой.
Эксгибиционисты - почти всегда мужчины, которым доставляет наслаждение вызывать удивление и шокировать своих зрителей. Их следует отличать от стриптизеров и мужчин, и женщин, - которые обнажаются в первую очередь ради экономической выгоды, а не для сексуального удовлетворения. Кроме того, люди, наблюдающие стри i !тиз, делают это преднамеренно и добровольно. Иногда эксгибиционисты мастурбируют во время обнажения, но чаще предпочитают делать это в уединении, сразу после обнажения.
Ситуативные характеристики
Если эксгибиционисту несвойственна чрезмерная развязность, он может, например, скрываться за окоп ными шторами в своем доме и ждать, когда ученики пойдут из школы. Когда мимо проходят юные девуш ки, он распахивает окно, быстро демонстрирует себя и мгновенно прячется за шторами. Однако это опасно, так как личность такого правонарушителя легко установить. Для другой излюбленной процедуры используется автомобиль, который медленно следует за женщиной или за группой женщин. Как только автомобиль поравняется с женщиной, эксгибиционист открывает дверцу, демонстрирует себя и быстро уезжает. Более смелый эксгибиционист часто действует как «уличный эксгибиционист (flasher)», который распахивает пальто перед избранной жертвой, убеждается в том, что произвел некоторое впечатление, а затем убегает или уходит прочь.
Любимые места для обнажения могут быть различными, однако большинство эксгибиционистов предпочитает общественные места - парки, теа тры, магазины или относительно тихие улицы. Проводившееся в Торонто исследование (Mohr, Turner and Jerry, 1964) показало, что 74% опрошенной выборки предпочитали открытые места и чаще всего демонстрировали себя непосредственно из припаркованного автомобиля. Прочие члены выборки обычно предпочи
Эксгибиционизм 259
тали собственные дома, демонстрируя себя через окно или раскрытую дверь.
Подавляющее большинство эксгибиционистов в качестве жертв предпочитает незнакомок и редко демонстрирует себя более одного раза одной и той же жертве. Хотя жертвами обычно являются женщины, эксгибиционист может иногда демонстрировать себя взрослым мужчинам и мальчикам. Эксгибиционисты, предпочитающие взрослых женщин, обычно демонстрирую! себя им индивидуально, тогда как те, кто предпочитают девочек, как правило, показывают себя маленьким группам издвух трех девочек (Evans. 1970; Mohr, Turner and Jerry, 1964). Большинство взрослых женщин-жертв эксгибициониста находятся в возрасте около двадцати лет и обычно не состоят в браке. Это поддерживает теорию, что большинство эксгибиционистов выбирает свои жертвы преднамеренно, опираясь на определенные признаки. Напри мер, эксгибиционист может отдавать определенное нредпоч гение девочкам девяти-одиннадцати лет, которые выглядят «наивно». Другой может искать симпатичное лицо, темные волосы, красивые ноги или какие-либо другие физические особенности. Эксгибиционисты могут также иметь некоторые предпочтения в выборе условий и времени дня для публичного обнажения. В действительности, многие эксгибиционисты настолько предсказуемы, что если об инциденте будет сообщено в полицию, их можно легко обнаружить и арестовать.
Характеристики преступника
Большинство эксгибиционистов начинают практиковать подобное поведение со времени полового созревания, чаще всего в период между пятнадцатью и тридцатью годами (Evans, 1970) Вопреки распространенному мнению, дебют после тридцатилстнего возраста встречается чрезвычайно редко, если не считать людей с психическими нарушениями, связанными с органическим поражением головного мозга или со старческим слабоумием. По сравнению с генеральной совокупностью, эксгибиционисты обычно имеют как минимум средний уровень интеллекта, средний образовательный уровень и средние профессиональные притязания (Blair and Lanyon, 1981). Оказывается, что у большинства из них вполне солидный трудовой стаж (Mohr, Turner and Jerry, 1964).
Психозы или другие умственные нарушения среди эксгибиционистов встречаются не чаще, чем в популяции в целом (Blair and Lanyon, 1981). Однако уровень инцидентности предшествующих сексуальных преступлений (нс эксгибиционизма), включая вуайеризм и даже покушения на изнасилование, у эксгибиционистов оказался выше среднего. В большинстве своем эксгибиционисты не совершают в отношении своих зрителей актов агрессии и не желают сексуального общения с ними. Весьма вероятно, что если бы жертвы стали проявлять интерес к сексуальной деятельности, большинство эксгибиционистов испугались бы, смутились и убежали. В большинстве случаев основной мотив эксгибиционизма — сексу альное возбуждение (подкрепление), которое пре
ступник получает от того, что ему удалось шокировать, удивить или слегка испугать свою жертву. Эти реакции вызываютзначительноесексуальное возбуждение. Позже такой человек, вероятно, будет мастурбировать, представляя себе этот образ С другой стороны, если эксгибиционист не увидит ожидаемого испуга или удивления, а вместо этого увиди г безраз личное, пезаин гересованнос выражение лица, он почувствует разочарование и воспримет это как некоторый ущерб для чувства собственного достоинства.
Хотя многие эксгибиционисты женаты, большинство считаются социально и сексуально пеблагст юлуч-ными. Так считают и они сами, и те, кто их окружают. Многие чересчур иптровертированы. застенчивы, социально неразвиты и чувствуют себя некомфортно в большинстве социальных ситуаций. В целом их описывают как неуверенных в себе, скромных, робких и пассивных. Большинство эксгибиционистов испытывают дягу к обнажению себя после удара но их хрупкому самолюбию - удара, который вызвал усиление чувства несостоятельности и напряжения.
Поэтому, подобно другим сексуальным преступлениям, эксгибиционизм является продуктом научения, поведенческим паттерном, подкрепленным сексуальным возбуждением и последующим ослаблением напряженности, достигнутым через мастурбацию. Многие эксгибиционисты указывают на то, что их поведение было первоначально приобретено в результате некоторых предподростковых сексуальных игр или случайным образом Например, история большинства эксгибиционистов включает яркие воспоминания о юной девушке, выражающей изумление или страх от полового члена, увиденного либо случайно, либо в процессе сексуальной игры. Характерно, что это внимание вызывало сексуальное возбуждение у мужчины, и он мастурбировал, предс тавляя себе этот случай. Этого не столь необычного случая обычно недостаточно для того, чтобы сформировался эксгибиционизм. Однако повторное соединение воспоминания об этом случае с сексуальным возбуждением, достигаемым с помощью мастурбации, может привести к закреплению склонности к эксгибиционизму у тех людей, у которых не сформированы достаточные механизмы самоконтроля или саморегуляции. Это значит, что доставляющие удовольствие повторные занятия мастурбацией в сочетании с этими мысленными представлениями являются сильным подкреплением для случайной демонстрации своего полового члена жерт вам, которые воспринимаются как суррогат первич ных наблюдателей. Если первая реальная демонстрация своих половых органов вызывает сексуальное возбуждение, формируется сильная подкрепляющая цепь событий. Каждый раз, когда эксгибиционист демонстрирует свои половые органы и получает эту последовательность вознаграждения, поведенческий паттерн становится все устойчивее.
В течение следующих периодов стресса и переживаний собственной несостоятельности демонстративное обнажение становится все более и более эффективным способом преодоления неблагоприятных эмоций, особенно когда доступны предпочитаемые жертвы. Следовательно, поскольку жегибиционизм
260 Глава 10. Преступления на сексуальной почве
является приобретенной реакцией, он продолжает оставаться повторяющимся и стойким к коррекции. Кроме того, эксгибиционисты могут демонстрировать себя много тысяч раз без жалоб со стороны жертв. Возмущенные взрослые сообщают о случаях эксгибиционизма только тогда, когда жертвами оказываются их дети. Даже тогда они могут не сообщать в полицию, чтобы избавить ребенка от необходимости описывать полиции подробности инцидента.
Важно отметить, что эксгибиционисты, в отличие от многих педофилов, часто выражают желание изменить свое поведение. Они могут демонстрировать себя много раз, по, будучи обнаруженными, в большинстве случаев будут стремиться получить терапевтическую помощь. Кроме того, не так уж редки случаи, когда эксгибиционисты обращаются за профессиональной помощью до того, когда они оказываются под арестом за свое поведение.
Вуайеризм и фетишизм
Вуайеризм, также известный как скопофилия, или подглядывание, — вид полового извращения, который заключается в том, чтобы достигать сексуального возбуждения и удовлетворения от подсматривания за ничего не подозревающими людьми, когда они обнажены, раздеваются или совершают сексуальные действия. Термином фетишизм называют сексуальное стремление к неодушевленным предметам, а не к людям. Он отличается от партиализма (partialism) гипертрофированного сексуального интереса к некоторым частям человеческого тела, которые в обычных условиях не ассоциируются с сексуальным возбуждением, например, к колену. Фетишис г может сексуально возбудиться при виде ботинок, сумочек, чулок, трусиков, меха или даже выхлопной трубы автомобиля. Объект фетиша можно поцеловать, приласкать, попробовать на вкус, понюхать или просто на него посмотреть.
И вуайеризм и фетишизм не считаются тяжкими сексуальными преступлениями, так как обычно не причиняют серьезного вреда обществу. Разумеется, эти извращения представляют собой бесцеремонное вторжение в частную жизнь других людей, поскольку подсматривание за «жертвами» осуществляется без их ведома, а их личные владения используются в «ненормальных» целях. Когда вуайерист или фетишист причиняет беспокойство, нарушает владения, незаконно проникает в жилище, повреждает имущество или ворует предметы, то он действует незаконно.
Напомним, что вуайерист иногда становится эксгибиционистом, и наоборот. Однако вуайерист реже, чем эксгибиционист, совершает серьезные преступления, например изнасилования или другие формы насильственных преступлений. Он не наносит своим жертвам телесных повреждений, и, как и эксгнбиционис га, его нередко описывают как пассивного, застенчивого, сосредоточенного на себе, покорного и безопасного человека. Клинические исследования показывают, что он страдает от серьезных проблем в общении с противоположным полом и социальной и сексуальной незрелости.
Определенного внимания заслуживает одно наблюдение, сделанное в рамках исследования Фонда Суда Королевской Скамьи (1978). Приблизительно 10% из интервьюированных осужденных насильников признавались в том, что они подсматривали за своей жертвой через окно перед тем, как напасть на нее. Авторы предположили, что учитывая это открытие, некоторых любителей подсматривать необходимо обследовать на наличие склонности к насилию. Тем не менее необходимо отметить некоторые отличительные аспекты вуайеризма. Все преступники, кроме одного, заявили, что перед тем как начинать подглядывать, они собирались совершить изнасилование. Один насильник, утверждавший сначала, что, подглядывая за своей жертвой, он не намеревался изнасиловать ее, впоследствии признал, что все же хотел вступить с нею в сексуальные отношения. Кроме того, во время ареста у всех этих преступников, кроме одного, в доме было найдено оружие (ножи, огнестрельное оружие и др.), хотя они обычно не носили его с собой. Преступления обычно совершались путем насильственного вторжения в жилище жертвы, а жертву часто насиловали с чрезвычайной жестокостью.
Следовательно, эти насильники, вероятно, имели мало общего с типичными вуайеристами. Их намерение с самого начала состояло в том, чтобы совершить насилие над жертвой. Они, очевидно, вели наблюдение за жертвой с целью установить ее привычки, узнать, кто еще находился дома и как лучше всего проникнуть в ее жилище. Другими словами, они преследовали своих жертв. Типичный вуайерист получает сексуальное удовлетворение от подглядывания, воображения и, в конечном счете, мастурбации, без намерения иметь сексуальный контакт с жертвой, принудительно или иным образом.
Вуайеризм, подобно другим формам сексуальных отклонений, является приобретенным поведением. Хотя у каждого индивида есть свой особенный способ подглядывания, многие вуайеристы сообщают о своем юношеском опыте достижения сексуального возбуждения при наблюдении за раздеванием ничего не подозревающей женщины. Многие клинические исследования свидетельствуют о том, что мысленное представление этой сцены впоследствии ассоциируется с сексуальным возбуждением, которое опять же находит удовлетворение через мастурбацию. В конечном счете, такое обусловливание (условный рефлекс) приводит к появлению желания подсматривать различные реальные сексуальные сцены. Нужно учесть, что важным компонентом сексуального возбуждения, переживаемого вуайеристом, является раздевание его жертвы, нс подозревающей о его присутствии. Эротические фильмы пли порнография вряд ли могут послужить для этой цели.
Фетишизм является преимущественно мужским явлением и происходит в приватной обстановке, дома без вмешательства в жизни других людей. Для фетишиста сексуальным объектом являются неодушевленные предметы, с помощью которых он периодически достигав! сексуального возбуждения. Объектом (фетишем) наиболее часто становятся некоторые
Исправительная работа с сексуальными преступниками 261
предметы женской одежды, которые носят на геле, например, предметы нательного белья, ботинки, туфли или чулки. Фегшн обычно используется при мастурбации; при этом субъект может тереть им свои половые органы, держать его в руках, обнюхивать или просто проси ibiiapi нера надсва) ь эти предметы одежды во время сексуальных отношений (DSM IV, 1994, р. 526). Через классическое обусловливание сексуальное значение можег приобрести практически любой предмет. Госселин и Вильсон (Gosselin and Wilson, 1984) описывают человека, у которого было неудержимое влечение к английским булавкам С восьмилетнего возраста он испытывал чрезвычайное сексуальное удовольствие от пристального разглядывания л их блестящих предметов, закрывшись в ванной. «Когда ему было 23 года, его жена стала свидетелем полного цикла его странного поведения, которое началось с того, что он смотрел на английскую булавку около минуты. Он уставился на нее застывшим взглядом, издавая нечленораздельные звуки, совершая сосущие движения губами и оставаясь в полной неподвижности еще втечеииемннуты-двух» (Gosselinand Wilson. 1984, р. 104)
Как упоминалось выше, большинство объектов фетишиста предметы, надеваемые женщиной, например предметы нательного белья, туфли, ботинки или трикотаж. Чокли и Пауэлл (Chaikley and Powell, 1983) установили, что нижнее белье, чулки и другие виды дамского белья были наиболее популярны у британских коллекционеров фетишей. Следующими по распространенности были резинки и некоторые резиновые вещи, например, прорезиненные плащи, трубки, куклы и принадлежности для клизм.
В своем превосходном, хотя и спорном примере обусловливания фетиша Рэчмеи (Rachman, 1966) показывал испытуемому-мужчине слайд пары женских черных ботинок, сразу же после чего показывал слайды привлекательных обнаженных женщин (сексуальное возбуждение) После некоторого числа таких предъявлений испытуемые начинали сексуально возбуждаться в ответ па показ слайда с ботинками, о чем свидетельствовало набухание полового члена. Было также показано, что испытуемые начинали возбуждаться, пе только увидев слайды определенных ботинок, но т акже и при показе слайдов других ботинок, а также туфель.
Фетишизм заслуживает нашего внимания прежде всего потому, что человек с сильным влечением к объекту может совершать кражи или незаконные проникновения в помещения для того, чтобы его заполу чить. Один из главных способов, каким фетишист добывает обьек г своего влечения, кража. А носко.т ьку в современном обществе сушилки для одежды распространены больше, чем бельевые веревки, то традиционный способ «охоты» фетишиста кражи сохнущего белья с веревки на заднем дворе - был отменен более радикальными методами. Чокли и Пауэлл (Chaikley and Powell, 1983), опросив свою британскую выборку, состоящую из сорока восьми фетишистов, обнаружили, что 38% из них испытывали значительное волнение и сексуальное возбуждение при краже фетиша. В этом смысле можно заключить, что неко
торое количество загадочных краж (когда похищаются незначительные предметы, а более ценные вещи остаются нетронутыми) является результатом нетерпеливых поисков фетишей. Некоторые грабители фетиша достигают сексуального возбуждения, только находясь в чьем-то доме без ведома и присутствия хозяина. Однако грабитель-фетишист может, наряду со своим фетишем, прихвати гь и цепные вещи — либо с тем, чтобы отвести от себя подозрения, либо чтобы обеспечить «приличное» и «разумное» объяснение кражи в случае, если его обнаружат. В одном серьезном случае фетишизма, описанном Хейзелвудом и Берджесом (Hazelwood and Burgess, 1987), преступник признался, что он совершил более пяти тысяч краж прежде всего для того, чтобы добывать женские трусики, необходимые ему для удовлетворения его потребности По его оценке, примерно в половине случаев его краж он крал цепные веши
Исправительная работа с сексуальными преступниками
Сексуальным преступникам, как правило, удается изменить свои девиантные паттерны поведения лишь с большим трудом. Несмотря на то что было испробовано огромное количество различных hci 1равительных программ, только немногие из них успешно помогали уменьшить число сексуальных преступлений. Опрос исправительных учреждений для сексуальных преступников, проведенный в 1994 году, показал, что на тот момент существовало 710 исправительных программ для взрослых и 684 программы для подростков (Longo, Bird Stevenson and Fiske, 1995) посравнению с 297 исправительными upoiраммами для взрослых и 346 программами для подростков в 1985 году (Knopp, Rosenberg and Stevenson, 1986). Несмотря на увеличение количества исправительных программ, доля действенных методик остается удручающе низкой. После тщательного обзора исследовательской и клинической литературы Ферби, Вейнротт и Блэкшоу (Furby, Weinrott and Blackshaw, 1989, p. 27) сделали следующий вывод: «На сегодняшний день нет никаких доказательств того, что клиническое лечение уменьшает количество повторных сексуальных преступлений в. целом, и нет никаких данных, которые позволили бы оценить, может ли оно быть ди(|х]>ерепциальноэффективным для различных типов преступников». В обзоре Ферби охвачены все вариан гы терапевтических подходов. Райс, Харрис и Куинси (Rice, Harris and Quinsey, 2001, p. 30) также пишут: «-Эффективность исправительной работы с сексуальными преступниками необходимо еще доказать... В этом смысле литература, в которой публикуются результаты исправительной работы, абсолютно бесполезна и не дает нам никаких подсказок, помогающих выбрать эффективные стратегии работы с конкретными типами сексуальных преступников».
Прентки, Найти Ли (Prentky, Knight and Lee, 1997) пришли к заключению, что исправительная работа, направленная на сексуальных преступников, может осуществ 1яться четырьмя способами. Первый способ это пробуждающая воспоминания терапия, воз
262 Глава 10. Преступления на сексуальной почве
действие которое сфокусировано 1) на помощи преступникам в понимании причин и побуждений их сексуального поведения и 2) на увеличении их сочувствия к жертвам сексуального нападения. Пробуждающая воспоминания терапия может включать индивидуальное, групповое, парное, супружеское и семейное консультирование. Вторым способом является психологообразовагелыюе консультирование, которое проводится в форме групп или аудиторных занятий, направленных на устранение дефицита социальных и межличностных навыков. Психологообразова тельные методы могут быть направлены на выработку умения контролировать эмоции, на профилактику рецидивов, а также на просвещение в таких вопросах, как человеческая сексуальность, отношения между мужчиной и женщиной и мифы о сексуальности и отношениях между людьми. Третий способ — медикаментозное лечение. Этот подход концентрируется на «снижении сексуальной возбудимости и частоты девиантных сексуальных фантазий с помощью антиандрогенов и антидепрессантов» (Prentky et al., 1997, р. 13). Четвертый способ- когнитивная терапия поведения, которая сосредоточивается на изменении представлений, фантазий, установок и аргументов, которые оправдывают и закрепляют насильственное сексуальное поведение. Прентки и его коллеги (1997) считают, что наиболее эффективной стратегией могла бы стйть, по-видимому, некоторая комбинация этих четырех подходов, хотя какая именно — остается неясным. Однакоони соглашаются, что когнитивно-бихевиоральные подходы (дополненные при необходимости некоторым медикаментозным лечением) остаются наиболее эффективными способами временного прекращения девиантного сексуального поведения у заинтересованных индивидов. С точки зрения когнитивно-бихевиоральной терапии, неадекватное сексуальное поведение является продуктом научения и усваивается по тем же самым законам, что и нормальное сексуальное поведение: посредством как классического, так и инструментального обусловливания, моделирования, подкрепления, обобщения и наказания. Поэтому оно поддается изменению. Когнитивно-бихевиоральная терапия, по сравнению с традиционной рациональной, ориентированной на понимание психотерапией, доказала свою краткосрочную эффективность в устранении эксгибиционизма и фетишизма (Kilmann, Sabalis, Gearing, Bukstel and Scovern, 1982), некоторых форм педофилии (Hall, 1995; Marshall and Barbaree, 1988), атакже сексуальной агрессии и чрезмерной сексуальной возбудимости (Qiiinsey and Marshall, 1983).
Главная задача, однако, состоит не в том, чтобы помочь желающему измениться преступнику прекратить свои девиантные сексуальные занятия: задача в том, чтобы не допусти гь рецидивов в будущем и в других ситуациях. Это в чем-то напоминает соблюдение диеты. Большинство режимов похудания работают в тех случаях, когда человек действительно хочет похудеть. Однако они вряд ли могут гарантировать, что человек в конечном счете вновь не вернется к старым привычкам в еде.
Многообещающим подходом в исправительной работе с сексуальными преступниками является Программа профилактики возврата девиантного поведения (RP). «RP - это программа выработки навыков самоконтроля, предназначенная для того, чтобы научить людей, которые пытаются изменять свое поведение, предвидеть возможность рецидивов и не допустить их» (George and Marlatt, 1989, р. 2). Программа концентрируется на умении владеть собой: считается, что хотя клиенты не могут быть ответственными за причины своего поведения, они, тем не менее, должны отвечать за решение проблем. И в соответствии с названием программы, она концентрируется на профилактике возврата девиантного сексуального поведен ня. Поэтому RP разделяет задачу избавления от вредных наклонностей и задачу поддержания клиента в здоровом состоянии. Как утверждалось ранее, бихевиоральная терапия эффективна в прекращении девиантного поведения, но программа RP специально предназначена для того, чтобы действенно помогать людям поддерживать состояние «ремиссии». В этой программе проводятся различия между терминами возврат и срыв (relapse и lapse). «Возврат — это нарушение установленного для себя правила или системы правил, регулирующих нормы или стереотипы определенного целевого поведения» (George and Marlatt, 1989. р. 6). Срыв, с другой стороны, — это «единичный случай нарушения правила» (р. 6). «Применительно к сексуальным преступникам термин “возврат” будет относиться к любым повторениям сексуального преступления, означая, таким образом, возврат проблематичного поведения в полном масштабе. Термин “срыв” относится к любому случаю возникновения преднамеренных и обдуманных фантазий о сексуальном преступлении или любое возвращение к источникам стимуляции, связанным с паттерном сексуального преступления, но не к реализации самого преступного поведения» (р. 6).
У программы RP, как системы принципов и вмешательств, ориентированных на оказание психологической поддержки, две главные цели: опа учит людей 1) эффективно справляться с «ситуациями высокого риска» (HRS) и 2) идентифицировать ранние признаки, предупреждающие о возможной опасности и об «очевидно неадекватных решениях» (AID), и реагировать на них. Ситуация высокого риска - это любая ситуация, которая ставит под угрозу способность человека контролировать свое поведение и, следовательно, у неличивает вероятность срыва ил и возврата девиантного поведения. Примеры ситуаций высокого риска, которые могут предрасполагать человека к повторению преступлений, включают отрицательные эмоциональные состояния, такие как злость и депрессия, межличностные конфликты и различные социальные давления (George and Marlatt, 1989). Исследование Питерса и сто коллег (Pitbers, Kashima, Gumming, Beal and Buell, 1988; Pitbers et al., 1989) показало, чго насильники перед совершением акта сексуальной агрессии часто испытывают злость и употребля ют ал коголь или другие психотропные вещества. Педофилы, напротив, перед тем как найти ребенка, часто иены гываютбес-
Исправительная работа с сексуальными преступниками	263
иокойство или подавленность. Переживание собственной несостоягелыюсти и низкая самооценка присущи обеим группам. Эти признаки свойственны начальным стадиям ситуации высокого риска. Другими словами, они психологически предрасполагают человека к рецидиву.
Оказалось, что возврат девиантного поведения происходит вследствие цепочки событий, каждое из которых представляет собой ситуацию высокого риска (Pithers, Marques, Gibat and Marlatt, 1983; Georg and Marlatt, 1989) Вначале появляются побуждения, мимолетные мысли или мечты о совершении преступления. За этим следуют более изощренные фантазии о совершении преступления. Затем возбужденный субъект занимается мастурбацией, продолжая фантазировать или рассматривая порнографические изображения, связанные с предполагаемой сексуальной деятельностью. Он начинает разрабатывать план совершения преступного действия. Наконец, субъект его совершает. RP обеспечивает систему, в рамках которой различные бихевиоральные, когнитивные и обра-ювательные методы используются для того, чтобы научить сексуальных преступников распознавать и прерывать эти цепи событий (Marshall and Barbaree, 1988).
Если человек не знает, как справиться с этими ситуациями высокого риска, существует высокая вероятность того, что он может сорваться или рецидивировать. С другой стороны, если он научится справляться с обстоятельствами и сможет успешно проходить через ситуации повышенного риска, не нарушая при этом только что усвоенные правила, приобретенная способность контролировать свои действия усилится, а всроя гность рецидивов снизится. Человек приобретает чувство уверенности и самодостаточности и становится л учше подготовленным к следующей встрече с ситуациями высокого риска.
Вторым компонентом в RP вмешательстве является AID — очевидно неуместные решения. Решение, которое на первый взгляд кажется безвредным и не связанным с ситуациями высокого риска, как раз и может стать первым шагом к рецидиву. Например, решение педтх|>ила прогуливаться в парках и школьных дворах в то время, когда они точно заполнены детьми, могло бы быть ранним предупредительным сигналом. Поэтому важно, чтобы человек научился распознавать и предотвращать такие явно иррелевантные решения.
Для успешности профилактического RP-вмешательства особое значение имеет мотивация преступника. Без мотивации программа работать не будет. Напомним, что другой ключевой особенностью RP-программы является то, что она предназначена для помощи в прекращении ненормативного поведения, а не прекращения его непосредственно. Поэтому RP должна предшествовать программа терапии поведения или другая традиционная форма коррекционной работы, которая может прекратить девиантное поведение. Стадия исправления обычно занимает относительно короткое время. Другой важный момент, который выделяют Джордж и Марлатт (George and Marlatt, 1989), состоит в том, что одно лишь лишение свободы без
курса коррекционной работы не может предотвратить повторные преступления. Они предлагаю г три объяснения этого факта. Во-первых, навязываемый извне принудительный контроль мало способствует тому, чтобы преступник обращался за помощью в изменении его жизни. Во-вторых, у преступника может все еще сохраняться приверженность к преступному паттерну через воображение. В -третьих, можно предположить, что преступник насамом деле может продолжать заниматься чем -то напоминающим его преступные паттерны даже во время заключения.
Программа добровольной амбулаторной коррекционной работы, предназначенная для растлителей малолетних, которую описали Маршалл и Барбари (Marshall and Barbaree, 1988), очень хорошо иллюстрирует некоторые процедуры, с помощью которых пресекается нежелательное поведение. В программе используются разнообразные бихевиоральные техники. Сначала клиницисты используют аверсивное обусловливание (выработку условного рефлекса с помощью отрицательного подкрепления), связывая удар . током с девиантными визуальными и вербальными образами возникающими у преступника. Затем с помощью терапии насыщением они уменьшают привлекательность девиантных фантазий во время занятия мастурбацией. Терапия насыщением представляет собой попытку ослабить сексуальные побуждения и тягу путем частой мастурбации. Наконец, они пытаются избавиться от девиантных мыслей, вызываемых видом детей или развивающихся в результате ежедневных фантазий, с помощью нюхательной соли. Каждый пациент имеет при себе нюхательную соль, и всякий раз, когда у него возникают девиантные мысли, пациент, согласно инструкции, должен поднести соль к носу и глубоко вдохнуть. Посредством аверсивного обусловливания вскоре девиантные мысли крепко ассоциируются с неприятным запахом нюхательной соли. В настоящее время нет никаких фактов свидетельствующих о том, что такая аверсивная терапия оказывает отрицательное воздействие на «нормальные» сексуальные мысли и поведение.
Программа также способствует росту социальной компетентности растлителя малолетних через обучение его навыкам беседы со взрослыми партнерами, а также через снижение уровня его тревожности в ситуации общения со взрослыми. В программу исправительной работы также входит выработка уверенности в себе и консультирование пациентов по вопросам распоряжения финансами, досуга, употребления наркотиков или алкоголя. Маршалл и Барбари в течение трех с половиной лет осуществляли наблюдение за 117 пациентами, с некоторыми из которых проводилась описанная выше исправительная работа, ас некоторыми - нет. Было установлено что 32% членов той группы, с которой не проводилась исправительная работа, совершили повторные преступления, тогда как в группе, задействованной в коррекционной прей рамме, эта доля составила только 14%. В другой программе профилактики рецидивов Питерс и др. (Pithers etal., 1988) насчитали в течение короткого периода наблюдения (менее одного года) 10% рецидивов у насильников и 3% рецидивов у педофилов.
264 Глава 10. Преступления на сексуальной почве
Программа RP разработана относительно недавно, и ее долгосрочный успех еще должен быть доказан. Однако она действительно обещает быть перспективной в деле устранения девиантного поведения у гех преступников, которые хотят измениться. И как отметили Прентки и др. (Prentky et al., 1997, р. 14): «Основополагающим фактором в коррекционной работе с сексуальными преступниками считается непрерывность воспитательного воздействия. Поддерживающие мероприятия нужны постоянно, поэтому Программа профилактики рецидивов никогда не прекращается. Клиническая помощь со стороны сообщества должна быть поддерживающей, своевременной и основываться на современных знаниях о максимально эффективных способах поддержки».
Выводы
Изнасилования совершаются по разнообразным причинам и разными преступниками. Главным мотивом, по-видимому, является стремление причини гь жертве вред, унизить ее или поставить в неловкое положение. В некоторых ситуациях насильник может искренне считать свое поведение безобидным, полагая, что его жертвы наслаждаются грубым обращением с ними. Однако эффект неизменно оказывается противоположным. Психологический и социальный ущерб, причиняемый жертве, неизмерим. Сексуальные нападения, совершаемое мужьями, возлюбленными и близкими друзьями, совершаются намного чаще, чем это обычно предполагается.
Большинство насильников — молодые люди, которые уже имеют опыт изнасилований и других насильственных действий. Предпринималось несколько попыток создать систему типологии или классификации сексуальных преступников, самой известной из которых являются система Массачусетского исправительного центра и система Грота.
Поведение насильника, по-видимому, частично можно объяснить типом окружения, в котором формировался преступник. Насильника создавала информация, полученная из разнообразных источников, а также модели, системы убеждений и ценности, которые поощряют и оправдывают насильственное поведение. К тому же большинство насильников имеет установки и идеологию, поощряющие доминирование мужчин, мужское правление и силу, тогда как женщинам следует быть покорными, доступными и послушными. Такие установки, возможно, распространены в обществе как среди мужчин, так и среди женщин - гораздо более, чем принято считать.
Мы также узнали, что под влиянием очень сильного возбуждения любые сомнения в правоте собственного поведения, которые могли бы удержать
человека, совершающего сексуальное нападение или мысли о его последствиях, могу г быть быстро преодолены. Как мы уже видели в отношении убийства и нападений, высокие уровни возбуждения уменьшают внимание к частному самосознанию и личным стандартам допустимого поведения. Находясь в состоянии чрезвычайного возбуждения, некоторые обычно законопослушные люди могут становиться насильниками или, по крайней мере, могут ссылаться на чрезмерное возбуждение как на оправдание насильственного поведения. Конечно, некоторые люди обладают системой ценностей, которая оправдывает насилие или решение межличностных конфликтов через насилие независимо от уровня возбуждения.
Педофилия, также потенциально очень серьезное преступление с точки зрения ущерба для жертвы, свя-занасменьшим количеством агрессии и насилия, кроме, конечно, типов педофилии, включающих изнасилования и нападения. Оказывается, что педофилия мотивируется как сексуальным вожделением, гак и ожиданием сексуальной адекватности. Подобно изнасилованию, его совершают преступники, обладающие различными личностными характеристиками, и по разным причинам. Не существует универсального «профиля растлителя малолетних детей». У каждого преступника собственная система конструктов и представлений относительно своего поведения и мотивов. Некоторые преступники, независимо от причины, толкающей их на пуз ь преступлений, жестоки и агрессивны; другие пассивные, относительно кроткие люди, которые любят находиться в обществе детей. Большинство педофилов - люди не молодые. Уже во взрослом возрасте они начинают осознавать свою сексуальную и межличностную неадекватность и чувствуют, что им более комфортно общаться с детьми. По-видимому, заметную роль в развитии педофилии может также ш раз ь классическое обусловливание, возможно, гораздо больше, чем в изнасилованиях.
В завершение этой главы мы уделили некоторое внимание малозначительным сексуальным правонарушениям - эксгибиционизму, вуайеризму и фетишизму. Критическую роль в развитии этих сексуальных отклонений может также сыграть классическое обусловливание, особенно обусловливание мастурбацией. Особенно важным представляется неоднократное ассоциирование сексуального возбуждения с объектами или людьми.
Лечение сексуальных отклонений может быть весьма успешным в тех случаях, когда сам преступник выражает желание измениться. Успешные стратегии лечения должны быть сфокусированы не только на прекращении антиобщественного сексуального поведения, но также и на закреплении достигнутых изменений.
ГЛАВА 11
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ
ОБЩЕСТВЕННОГО ПОРЯДКА И ДРУГИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
Кража со взломом
Ключевая информация для взломщиков и выбор объектов преступления
Особенности взломщиков
Употребление алкоголя и других веществ Что происходит с украденными вещами? Мотивы
Психологическое воздействие квартирной кражи (берглэри)
Кражи и угон автомобилей Мошенничество и подделка
Магазинные кражи
Оценки инцидентности и распространенности Кто ворует в магазинах?
Мотивы
Способы магазинных краж
Типы магазинных воров
Грабеж (роббери)
Экономическое преступление или насильственное преступление?
«Беловоротничковые» и должностные преступления
Корпоративные преступления Индивидуальные преступления на рабочем месте
Компьютерные преступления
Захват заложников
Поджоги
Инцидентность и распространенность
Мотивы
Пиромания
Серийные или хронические поджигатели
Устройство взрывов
Мотивы
Проституция
Мотивы
Выводы
К экономическим преступлениям относятся незаконное присвоение денег и материальных ценностей или незаконное повреждение имущества в целях финансового обогащения. Преступления против общественного порядка - эго действия, нарушающие общественные или нравственные приличия, или другое поведение, которое ин гсрнретируется как угроза нормальному распорядку жизни данного общества. Примерами таких преступлений являются проституция, распространение порно> рафии, азартные игры, бродяжничество, нарушение общественного порядка, пьянство в общест венных местах и употребление наркотиков. Часто эти нарушения называются «преступлениями без жертв», поскольку в них трудно точно идентифицировать жертву нарушения. Далее в этой главе мы подробнее остановимся па одном из преступлений против общественного порядка — на проституции. В следующей главе мы рассмотрим употребление наркотиков и его связь с преступным поведением. Большая часть этой главы посвящена различным видам экономических преступлений.
В одном важном психологическом аспекте экономические преступления подобны преступлениям,связанным с насилием, которые обсуждались в предыдущих главах. Большинство экономических преступлений предполагает дегуманизацию жертвы, хотя в несколько ином смысле, чем та дегуманизация, которая часто имеет место при насильственных преступлениях. Дегуманизация — это такое явление, когда человек или i руина людей относятся к некоторым лицам не как к людям, а как к объектам, и соответственно с ними обращаются. Когда человек не замечает человеческих качеств других людей, он с гораздо большей вероятностью будет поступать по отношению к ним негуманно. Поэтому преступникам удобнее относи гься к своим жертвам как к объектам, а не как к людям. В большинстве экономических преступлений (таких как воровство и ночные кражи со
взломом) преступники стараются избегать непосредственных встреч со своими жертвами. Таким образом, они непосредственно не видят и не переживают экономический, социальный и психологический дискомфорт их жертв. В отсутствие жертвы внутренние ценностные ориентиры и социальные сдерживающие механизмы оказываются менее эффективными, что позволяет преступнику легче подавлять угрызения совести, отрицать свое преступление или оправдывать его. Как выразился Грешам Сайкс (Gresham Sykes, 1956), внутренние чувства человека легче нейтрализуются при физическом отсутствии жертвы. Преступнику не нужно думать о последствиях его действий для жертвы, потому что он пе знает жертву как человека, а относится к ней как к объекту. Исключением, конечно, является грабеж, но даже в этом случае контакт с жертвой обычно бывает кратковремен-ным.
Мы специально сосредоточимся на таких экономических преступлениях, как грабеж, кражи со взломом (берглэри), кражи в магазинах, хищение имущества и угон автомобилей. На рис. 11.1 показано процентное соотношение индексных преступлений за 1999 год. Легко видеть, что хищение имущества, кражи со взломом и угон автомашин составляют подавляющую часть всех индексных преступлений, причем хищение имущества составляет более половины всех преступлений. По некоторым оценкам, в 1999 году на 100 тысяч жителей произошло 3742 преступлений против собственности, что оказалось меньше на 18% по сравнению с показателями 1995 года и на 26% по сравнению с показателями 1990 года.
Вот некоторые дополнительные статистические факты:
•	в 1999 году хищения имущества составили 68% от всех имущественных преступлений;
•	кражи со взломом - 21 %;
Рис. 11.1. Процентное распределение индексных преступлений Источник: FBI, 2000
Кража со взломом 267
•	угон автомобилей — 11%:
•	средняя стоимость украденного имущества в 1999 году составила 1449 долларов;
•	общая доля раскрытых имущественных преступлений в 1999 году составила 18%.
Кроме того, в этой главе мы уделим внимание корпоративным преступлениям, мошенничеству и компьютерным преступлениям. Наконец, мы коснемся захвата заложников (киднэппинга), организации взрывов и поджогов, которые могут одновременно квалифицироваться и как экономические преступления, и как преступления, связанные с насилием. Поскольку мотивами этих преступлений часто оказывается стремление к материальному обогащению, приобретение социального статуса или психологическое вознаграждение, они рассматриваются здесь как экономические преступления. Грабеж также считается преступлением, связанным с насилием, однако в большинстве случаев основным его мотивом также является желание материального обогащения.
Очевидно, что большинство людей совершают экономические и имущественные преступления ради денег или другого материального вознаграждения, которое удовлетворяет биологические, психологические или социальные потребности. Однако, как отмечает Сайкс, это не объясняет, почему некоторые люди в некоторых социальных условиях совершают экономические преступления, в то время как другие не совершают. Объяснения, которые основаны исключительно па экономической необходимости и потребности в удовлетворении основных человеческих потребностей, мало что проясняют. Сайкс предлагает концепцию относительной депривации (лишения) как одной из дополнительных причин таких преступлений. Чтобы оценить роль экономической составляющей в мотивации экономических преступлений, мы должны учитывать не только то, что человек имеет или что он приобретает в результате преступления, а скорее то, насколько велико несоответствие между тем, что он имеет, и тем, что он хотел бы иметь. Говоря более определенно, относительная депривация представляет собой психологическое расстояние между тем, чем люди настоящее время располагают по их субъективным ощущениям, и тем, чего они, по их же ощущению, могут реально достичь, то есть их целями. Цели в значительной степени формируются под влиянием социальной группы, к которой человек принадлежит, или референтной группы, с которой он себя идентифицирует.
С психологической точки зрения экономические преступления нельзя объяснить одними лишь биологическими потребностями, стремлением к материальному обогащению или даже действием относительной депривации. Необходимо также принимать во внимание и сильное влияние познавательных мотивов. К числу таких познавательных факторов относятся ожидаемые результаты и способность предсказывать и оценивать грядущие последствия собственного поведения. Кроме того, познавательные мотивы могут быть относительно независимыми от внешнего подкрепления в виде материального вознагражде
ния или даже социальной или официальной награды. В качестве главных мотивирующих факторов многих экономических преступлений может выступать самоподкренленнс, включая самовознагражде-ние и самопаказание. Это значит, что преступник может получать удовольствие и самоудовлетворение от самого факта совершения преступления и от того, насколько оно удалось.
Познавательные факторы чрезвычайно важны и в другом смысле: они позволяют преступнику оправдывать свое поведение. Одной из важных тем этой главы является склонность экономических преступников преуменьшать, искажать или отрицать свои преступные действия или предосудительное поведение. В этом нм помогает вышеупомянутое психологическое дистанцирование от жергвы. Психологические проблемы мотивации и оправдания мы подробно рассмотрим на следующих страницах.
Кража со взломом
Кража со взломом (берглэри ) — это незаконное проникновение в помещение, совершенное с применением или без применения силы, с намерением совершить уголовное преступление или воровство. ФБР подразделяет кражи со взломом на три категории: 1) проникновение в помещение, совершенное с применением силы; 2) незаконное проникновение в помещение, совершенное без применения силы: 3) попытка насильственного проникновения в помещение. В 1999 году в Соединенных Штатах произошло приблизительно 2,1 миллиона случаев берглэри (FBI, 2000). В национальном масштабе совершалось 770 берглэри из жилых помещений па каждые сто тысяч жителей, что является самым низким показателем, зарегистрированным с 1966 года. По данным Национального виктпмологического опроса (NCVS), в 1999 году было совершено приблизительно 4 миллиона берглэри из жилых помещений. Несоответствие между данными о числе берглэри, сообщаемых в UCR (Uniform Crime Report) и NCVS, обусловлено тем, что в полицию сообщают не обо всех кражах п.з жилых домов, хотя виктпмологические опросы позволяют выявить и данные о кражах, неизвестных правоохранительным органам.
Приблизительно 29% берглэри совершалось путем проникновения в помещение без применения силы. Это значит, что преступники попадали в помещение через незакрытое окно или незапер гую дверь или использовали ключ, «спрятанный» в очевидном месте, например, под ковриком для вытирания ног. Еще 7% берглэри, совершенных в 1999 году, составили попытки проникнуть в помещение с применением силы.
Из года в год около 2/3 всех берглэри о которых сообщалось правоохранительным органам, совершается из жилых помещений, тогда как оставшаяся часть совершается из коммерческих учреждений. Кражи из жилых помещений чаще происходят в дневное время, тогда как кражи из учреждений и нежилых поме щений совершаются ночью. По некоторым оценкам, общий ущерб от берглэри в 1999 году составил 3,1 миллиарда долларов, при этом на одно берглэри
268 Глава 11. Экономические преступления, преступления против общественного порядка
приходилось в среднем 1500 долларов (FBI, 2000). Раскрываемость берглэри в 1999 году составила 14%.
Берглэри чаще всего совершаются в теплое время года, особенно в августе, очевидно, потому, что люди чаще находятся вне дома или в отпуске и нередко оставляют двери и окна открытыми, делая свои жилища уязвимыми для взломщиков. Исследование Лангера и Мирански (Langer and Miransky, 1983) свидетельствует о том, что большая доля населения не принимает на себя ответственность за предотвращение краж. Приблизительно половина опрошенных жителей Нью-Йорка признались, что не запирают все двери, когда уходят из дома, даже если их уже обворовывали прежде. Интересно, что хотя 66% считают, что берглэри можно было предотвратить, 61% опрошенных не запирали всех своих замков. Они считали, что за охрану помещения должны нести ответственность другие люди (например, полиция, домовладелец, домоправитель), а не они сами. Более того, те, кто считал своих соседей не внушающими доверия и склонными к совершению берглэри, пользовались .замками даже реже, чем те, кто считал своих соседейзаслуживающими доверия и неспособными на кражи. Возможно, люди, которые легкомысленно относятся к тому, что их могут обворовать, считают, что если кто-то решит обокрасть их дом, это не составит труда, станут хозяева запирать двери или нет.
Подобно другим уголовным преступлениям, берг-лэри совершаются главным образом молодыми преступниками; почти2/ (арестованных в 1999 году были моложе двадцати пяти лег, а средний возраст взломщиков составлял приблизительно двадцать два года (FBI, 2000). В некоторой степени это соотношение может отражать недостаток опыта у более молодых взломщиков, которые поэтому чаще дают себя обнаружить. Однако исследователи отметили, что с возрастом некоторые взломщики начинают понимать, что они уже нс такие ловкие и спортивные, какими были когда-то. Для того чтобы влезать в маленькие окна и лазать по заборам, требуется известная ловкость, и с годами это занятие становится для них все более обременительным. Таким образом, многие взломщики с возрастом переходят на кражи из магазинов (Cromwell, Olson and Avary, 1991). Красть из магазинов значительно легче, безопаснее и прибыльнее. Похищенные в магазинах изделия легчен выгоднее конвертировать в наличные деньги, чем вещи украденные из квартир, потому что они новые, не имеют особых примет и снабжены ценниками. Кроме того, за магазинные кражи предполагаются значительно менее суровые наказания, чем за берглэри.
Берглэри в значительной степени являются муж ским преступлением; только 13% всех арестованных за это преступление женщины. Хотя 68% всех арестованных принадлежали к белому населению, представители этнических меньшинств (30% взломщиков афроамериканцы) представлены в большей пропорции по сравнению с их долей в общей численности населения (Eskridge, 1983; FBI, 2000).
Как отмечалось ранее, приблизительно два из каждых трех берглэри совершаются пз жилых помеще
ний. К тому же берглэри из квартир обычно происходят в дневное время и в будние дни, тогда как берглэри из коммерческих учреждений обычно совершаются поздно вечером и по выходным (Cromwell et al., 1991; Pope, 1977b). Это неудивительно, так как берглэри представляет собой пассивное преступление; преступник выбирает время и место, которые позволяют свести к минимуму возможность встречи с жертвами. Почти все опытные взломщики (более 90%) утверждают, что они даже не будут входить в квартиру, ес пи предполагают, что жильцы находятся дома (Cromwell et а!.. 1991). В дневное время дома обычно находятся женщины или пенсионеры. Однако взломщики знают, что у жителей вырабатываются предсказуемые стереотипы, в соответствии с которыми они в определенное время посещают магазины, ходят по делам, посещают друзей или родственников. Женщины, которые работают вне дома, по выходным также подвержены подобным стереотипам. Основное время для всех этих дел и посещений чаще всего выпадает на периоды между 10:00 и 11:00 и между 13:00 и 15:00 часами (Сromwell et al, 1991). У родителей также часто вырабатываются предсказуемые стереотипы, в соответствии с которыми они отводят детей в школу и забирают их домой.
Из всех преступлений берглэри также сочетает самую большую вероятность успеха с наименьшим количеством риска. Это преступление не только совершается без контакта с жертвой и с минимальной вероятностью идентификации преступника; для пего также не требуется оружие. Кроме того, за это преступление наказания обычно бывают менее серьезными, чем наказания за грабеж. Юные преступники с большей вероятностью, чем их старшие коллеги, совершают берглэри в дневное время (Pope, 1977с). Фактически основное время для краж, совершаемых несовершеннолетними, конец школьного дня, часто между 15:00 и 18:00 часами.
Ключевая информация для взломщиков и выбор объектов преступления
Для успешного берглэри особенно важна идентификация ключевых признаков ситуации. Ни и Тейлор (Nee and Taylor, 1988) установили, что имеются ио крайней мере четыре широкие категории си гуаци-онных признаков, на которые обращают внимание опытные квартирные взломщики Вот эч и при шаки.
1.	Признаки присутствия, например, письма или газет ы, видимые в почтовом ящике, наличие автомобиля, вид в окнах, открытые или закрытые жалюзи или занавески.
2.	Признаки благосостояния внешний вид дома и окрестностей, качество ландшафта, модель (моде ли) автомобиля (автомобилей) и доступная обзору обстановка.
3.	Признаки планировки дома, то есть го, насколько легко можно проникнуть в дом или здание, а также убежать из них.
4	Признаки безопасности, например, наличие сигнализации, замков па окнах и дверных засовов
Кража со взломом	269
Исследование, которое проводили Тейлор и Ни (Taylor and Nee, 1988), было специально направлено на установление возможных различий в идентификации этих признаков взломщиками и домовладельцами. Выборка взломщиков состояла из пятнадцати опытных преступников, содержавшихся в одной из ирландских тюрем, домовладельцы были представлены группой также из пятнадцати человек. Каждому испытуемому предлагалось рассмотреть слайды и планы пяти различных вымышленных зданий и участков. Исследователи установили, что взломщики лучше могли распознать принятые меры безопасности и больше обращали внимание на возможность успешно покинуть сцену потенциального преступления, чем домовладельцы. Самое удивительное, однако, состоит в том, что взломщики и домовладельцы оказались единодушны в вопросе о том, какие здания были наиболее уязвимы для кражи. В этой области необходимо провести еще немало исследований, в результате которых будет уточнен список релевантных признаков, которыми руководствуются взломщики при выборе объекта преступления.
Беннетт и Райт (Bennett and Wright, 1984) провели обширное трехлетнее исследование заключенных, осужденных за кражи, в различных тюрьмах южной Англии. Г1ервоначально цель исследователей состояла в том, чтобы изучить процессы принятия решения и перцепции у взломщиков жилых домов во время преступления. Основным методом сбора информации в этом исследовании было полуструктурированиое интервью со взломщиками. Хотя большинство взломщиков совершили много других экономических преступлений, почти все из них считали берглэри своей основной преступной специализацией. Поэтому большинство из них могут быть квалифицированы как профессионалы, а пе любители.
Беннетт и Райт обнаружили, что берглэри почти всегда планируется. Очень немногие берглэри стали результатом импульсивного решения, и при этом они ие были обусловлены постоянной или неудержимой тягой к воровству. Ключевую роль при планировании играли два важнейших аспекта: признаки, характеризующие доступность помещения, и наличие в здании людей. К признакам, характеризующим доступность данного помещения, относится все, что может как-то помочь или, наоборот, помешать проникнуть в здание. Сюда можно отнести наличие ограды вокруг дома и проходов в ней, возможность просматривать дом из соседних домов, возможность проникнуть к заднему фасаду дома, наличие и близость соседей. Признаки присутствия людей в доме сходны с теми, которые приводились Ни и Тейлором. Это автомобиль па подъездной аллее, включенный свет в доме, наличие почты, подметенные дорожки или свежескошенный газон и т. д. Опытные взломщики говорят, что -«признаки присутствия людей в доме- являются главной причиной, которая зачастую удерживает воров. Наличие охранной сигнал изации и собаки оказываются для предотвращения берглэри чрезвычайно полезными. Этот факт нашел подтверждение в работе Кромвелла и коллег (Cromwell et al., 1991), которые установили, что в действительности не обязательно дер
жать большую собаку. Полезной может оказаться собака любых размеров. Крупная собака представляет для воров физическую угрозу, а маленькая собака создает шум. Кроме того, поданным этих авторов, против взломщиков весьма «ффективпыми оказались дверные засовы, хотя некоторые опытные взломщики поначалу заявляли, что такие засовы по представляют для них никакой проблемы. Однако авторы не ограничивались только опросом опытных взломщиков, они предлагали нм и продемонстрировать свои «умения». Секретные замки и дверные засовы доставляли самые разные неприятности даже очень опытным взломщикам, хотя до демонстрации эти взломщики заявляли, что эти замки для них не препятствие. С другой стороны, многие исследования показали, что увеличение количества полицейских патрулей и другие подобные меры практически не влияли ни на решение совершать берглэри, ни на их успех. Любопытные соседи, напротив, являются для взломщиков довольно сильным фактором устрашения. Это наблюдение подтверждается как опытными ворами, так и криминальной статистикой.
Полученные в исследованиях данные свидетельствуют, что хотя берглэри представляет собой «планируемую» деятельность, взломщики обычно намечают целый ряд возможных целей, а затем выбирают наиболее уязвимую. Так, Кромвелл с коллегами утверждает, что хотя по данным многих исследований большинство взломщиков склонны принимать только тщательно продуманные и взвешенные решения, основывающиеся на детальной оценке всех признаков окружения, преступление все же больше зависит от удачного выбора объекта из целого ряда потенциал ьных целей. Берглэри, как правило, не совершается импульсивно, однако и не планируется до мельчайших деталей.
В своем исследовании Кромвелл с коллегами обратил внимание на то, что многие взломщики, рассказывая о своих преступлениях, занимаются тем, что авторы назвали рациональной реконструкцией. Вог как они охарактеризовали этот процесс: «Наши результаты показали, что те взломщики, которых опрашивали в тюрьме, или те, кто вспоминал свои давние преступления, сознательно или подсознательно совершали рациональную реконструкцию интерпретацию своего тогдашнего поведения, с помощью которой они придавали своим действиям более презентабельный вид, то есть представляли все так, «как должно было происходить», а не «как было» (Cromwell et al., 1991, р. 42). Поэтому информация, получаемая от взломщиков, могла указывать на то, что кража тщательно планировалась, тогда как на самом деле преступление во многом явилось результатом стечения обстоятельств. В своем исследовании Кромвелл собирал информацию пе только из рассказов взломщиков; он также предлагал опытным ворам моделировать преступления. Кроме того, исследователи расширили рамки исследования и просили взломщиков рассказывать о своих прежних кражах или представить, как бы они совершали ограбление жилища, которое считают уязвимым. Таким образом, исследователи мог.ш идентифицировать некоторое песоответ-
270 Глава 11. Экономические преступления, преступления против общественного порядка
ствие между тем, что профессиональные взломщики им говорили, и тем, ч го они фактически делали до, во время и после реальной кражи. Эти результаты свидетельствуют о том, что исследования, основанные исключительно на ин(|к>рмации, полученной от самих преступников, могут быть неполными или сомнительными.
В своем разностороннем исследовании, в котором в качестве объектов выступали опытные взломщики, Кромвелл с коллегами (1991) также обнаружил, что одним из наиболее популярных способов попадания в здание является проникновение через застекленную дверь на балкон пли в сад. Взломщики рассказывали, что эти двери легко снимаются с петель либо вручную, либо с помощью лома пли отвертки. Поэтому проникновение в дом осуществляется довольно легко и бесшумно. Другой распространенный способ состоит в том, чтобы влезть через выставленное, вырезанное или аккуратно разбитое окно. Умелый взломщик может аккуратно выставить стекло, влезть в окно, а затем снова профессионально его вставить. Нередко квартирные взломщики взламывают с помощью рычага дверь черного хода или открывают гаражную дверь, а затем взлам ывают дверь между гаражом и домом.
Особенности взломщиков
Результаты общенационального исследования арестованных взломщиков показывают, что большинство из них совершают преступления неподалеку от собственного места жительства. Это особенно харак терно для юных преступников (Pope, 1977а). Экспериментальная программа уголовного правосудия Санта-Клары (Santa Clara Criminal Justice Program,. 1972) показала, что около половины задержанных преступников совершали свои преступления не дальше чем в миле от собственного дома. Баркер (Barker, 2000), анализируя данные о серийных квартирных взломщиках, которые орудовали в провинции на юге Англии, выявила закономерность, состоящую в том что эти преступники очень часто проживали на удивление близко к тому месту, где совершали свои преступления. Однако она обнаружила, что по мере продолжения преступной карьеры среднее расстояние между домом и местом преступления увеличивалось. Например, среднее расстояние от дома до места совершения первого преступления было 2,16 километра, до места среднего в ряду преступления 3,57 километра, а до последнего преступления - 5,52 километров. Однако на основании этих данных трудно делать какие-либо окончательные выводы, поскольку задержанные взломщики были, возможно, недостаточно квалифицированными и, таким образом, их быстрее находила полиция, чем тех взломщиков, которые действовали более успешно. Возможно, что более удачливые взломщики работают дальше от дома. Эскридж (Eskridge, 1983) обнаружил, что те, кто совершал свои кражи из коммерческих учреждений, предпочитали делать это намного дальше от дома.
Более половины предполагаемых взломщиков работали в паре с сообщником (Chimbos, 1973, Pope,
1977а). Эскридж (Eskridge, 1983), который анализировал преступления, совершенные в городе Линкольне, штат Е1ебраска, сообщает, ч го почти 2/3 идентифицированных взломщиков работали группами по два человека или более. По всем Соединенным Штатам группами в два или более преступников совершено менее половины (42%) всех краж со взломом. Национальная статистика также свидетельствует о том, что очень немногие взломщики работали больше чем с тремя сообщниками. Более молодые пре ступники и женщины больше предпочи гают использовать сообщников, чем старшие мужчины (Pope, 1977а). Однако эта закономерность в определенной степени также зависит от искушенности преступников. Опытные, компетентные преступники, которые могут адекватно оценивать сложность проникновения в дом, учитывая возможные средства защиты (сигнализация или сейфы), также могут с большей вероятностью взять себе помощи и ков ( Shover, 1972).
Если говорить о связи квартирных краж с другими уголовными преступлениями, то известно, что богатое досье преступника является наилучшим признаком, позволяющим предсказывать возможность совершения им кражи со взломом. В соответствии с анализом статистических данных по штату Калифорния, 80% из попавших в поле зрения исследовате лей преступников имели предшествующий опы г арестов (Pope, 1977с). Из них 58% имели предшествующий арест за кражу со взломом и 47% - за преступления, связанные с наркотиками, обычно с их продажей. Мужчины гораздо чаще, чем женщины имели предшествующий криминальный опыт.
В сравнительном исследовании взломщиков-мужчин и взломщиков-женщин Деккер, Рай г, Редферн и Смит (Decker, Wright, Redfern and Smith, 1993) установили, что мужчины и женщины действуют во многом одинаково. Одним существенным исключением было то, что мужчины часто угоняли автомобили, тогда как женщины-взломщицы этого не делали. Деккер и его коллеги обнаружили, что они могут разделить взломщиц-женщин на две большие группы: помощники и партнеры. Помощники участвуют в преступлении как подчиненные вследствие своей зависимости от других людей, обычно мужчин. Партнеры, с другой стороны, участвуют как равноправные соучастники кражи. Хотя некоторые из женщин являлись сообщницами мужчин, они не подчинялись их указаниям.
Употребление алкоголя и других веществ
Хотя известный проект Санта-Клары (1972) показал, что взломщики во время совершения преступления редко действуют под влиянием алкоголя и других наркотических веществ, более современные данные (Cromwell et al., 1991) показывают, что это не так 93% профессиональных взломщиков, которых обследовали Кромвелл и его группа, признались, что употребляли наркотики или выпивали перед совершением преступления. Эти опытные, профессиональные взломщики признали, что перед тем как идти на дело, им нужно было снизить нервозность и уменьшить
Кража со взломом	271
страх. Подавляющее большинство этих взломщиков сообщили, что умеренные дозы алкоголя или наркотиков просто помогают им успешнее совершать преступления, поскольку эти вещества повышают внимание и бдительность и успокаивают нервы, позволяя дольше оставаться в квартире, чтобы найти больше вещей, которые выгодно украсть. Так же поступают и взломщицы-женщины (Decker et al.,1993). В частности, успокаивающий эффект наркотиков и алкоголя позволяет им лучше сосредоточиться на признаках окружения, которые могут указывать на возможную опасность, а также на ценных изделиях, спрятанных в доме, который они в обычном состоянии не нашли бы. В психологическом отношении это наблюдение имеет смысл, поскольку высокие уровни возбуждения действительно сужают объем внимания и уменьшают способность сосредоточиваться на признаках окружения в определенных напряженных ситуациях (Easterbrook, 1959). Исследование Кромвелла также показало. что те взломщики, которые употребляли героин, чаще действовали более рационально, более профессионально и реже задерживались полицией, чем взломщики, употребляющие кокаин, «спид» (один из видов метамфетамина) или какие-либо другие стимуляторы. Кроме того, взломщики, употреблявшие героин, способны были лучше контролировать количество употребляемого наркотика, чтобы достигать максимального мастерства в своем деле.
Что происходит с украденными вещами?
Начинающие взломщики обычно берут деньги или личные вещи, которые нужны им самим, тогда как профессионалы берут те вещи, которые можно выгоднее всего перепродать, например, стереоаппаратуру, видеокамеры, телевизоры, драгоценности и меха (Vetter and Silverman, 1978). Профессионалы обычно связаны с перекупщиками краденого, тогда как у любителей редко имеются такие связи. Перекупщик, звено в цикле профессионального воровства, — это человек, который сознательно покупает украденные товары с целью перепродажи. Профессиональные взломщики также имеют свои характерные приемы и нередко оставляют метки (подпись), чтобы подразнить слсдовагелей, которых им удалось ввести в заблуждение. Многие профессиональные взломщики предпочитают грабить розничные магазины, а не жилые дома.
В исследовании, которое проводили Кромвелл и его коллеги (Cromwell et al., 1991), поднимается ряд серьезных вопросов касающихся той роли, которую играют в настоящее время профессиональные перекупщики. В своем исследовании, в котором анализировались данные опытных воров, действующих в городской местности в штате Техас с общим населением 250 тысяч человек, они выявили значительное разнообразие в каналах, через которые распределялась похищенная собственность. Некоторые воры продавали похищенные вещи ломбардам, другие — друзьям и знакомым, остальные расплачивались вещами за наркотики. Некоторые перепродавали похищенные вещи официальным фирмам или незнако
мым людям. Поэтому исследователи считают, что в настоящее время «профессиональные перекупщики, возможно, будут вытеснены со ставшего более разнообразным и открытым для краденого имущества рынка» (р. 73).
Мотивы
Как можно было бы ожидать, мотивы квартирных краж разнообразны, но для профессионалов основным мотивом, несомненно, является материальная выгода. Совершаемые со знанием дела квартирные кражи являются весьма прибыльным бизнесом, для которого характерен незначительный риски материальная выгода, далеко превосходящая те деньги, которые взломщик мог бы зарабатывать честным путем. 4.3BHfl(David, 1974) приводит данные, что проинтервьюированные им муж и жена вместе добывали квартирными кражами в среднем от 400 до 500 долларов в день; действующий в одиночку преступник из его выборки «делал» приблизительно 500 долларов в неделю. В настоящее время эти цифры будут, очевидно, намного выше. Многие профессионалы считают свою деятельность весьма захватывающей, требующей непрерывного совершенствования и развития. Некоторые даже утверждали, что они испытывают прилив вдохновения во время планирования и совершения преступления, особенно если им это хорошо удается (Cromwell et al., 1991). В этом смысле квартирная кража является весьма адаптивной и представляет собой инструментальное поведение, поддерживаемое сильным подкреплением. Для многих взломщиков, однако, простого заключения, ч го они занимаются своей преступной деятельностью потому, что это является их единственной профессией или прибыльным бизнесом, может быть недостаточно. Огромное большинство краж совершается с целью обогащения и улучшения качества жизни преступника (Rengert and Wasilchick, 1985). Доход, получаемый от кражи, позволяет преступнику покупать наркотики, алкоголь, дорогие веши и вообще жить «на широкую ногу». Потребности в пропитании обычно удовлетворяются из других источников дохода, например, от постоянной работы.
Некоторые взломщики могут обокрасть одно и то же место вторично или даже неоднократно, совершая так называемую повторную кражу. Взломщики которые совершают повторные кражи, делают это вследствие того, что это удобно для них с точки зрения времени, планирования и минимального риска, с которым это связано (Farrell, Phillips and Pease, 1995). Более предпочтительным местом повторных краж являются жилые помещения, поскольку жители после кражи редко изменяют планировку помещений или укрепляют вход. Другими словами, взломщик хорошо знает планировку объекта, успешно действовал в первый раз и, возможно, даже заметил некоторые ценные вещи, ради которых и было задумано повторное посещение.
Шовер (Shover, 1972) описывает некоторые пз наиболее значительных особенностей компетентного профессионального взломщика, которого он называет «хорошим взломщиком». Этот взломщик демон-
272 Глава 11 Экономические преступления, преступления против общественного порядка
стрируеттехнические умения, поддерживает репутацию честного человека среди коллег в преступной субкультуре, получает большую часть своего дохода от краж и добился в своей преступной карьере по крайней мере относительного успеха. Хорошая репутация означает, что взломщик не болтлив, не идет на сделки с полицией п склонен к преступному образу жизни.
Основным мотивом профессиональных взломщиков являются деньги, но кроме денег для них имеет значение чувство самоудовлетворения и определенный уровень достижений. Когда чувство самоудовлетворения и самоподкрепление обусловлены определенными достижениями, люди заинтересованы приложить усилия, необходимые для достижения желаемой цели, возможно, даже независимо от денежной выгоды. Уолш (Walsh, 1980), например, обратил внимание на экспрессивные н психологические компоненты кражи. Поего мнению, сама дерзновенность преступления имеет для некоторых воров гораздо большее значение, чем матер!тальное возна|раждение Основываясь на интервью с жертвами и преступниками, Уолш идентифнцнруеттрп типа экспрессивных взломщиков; 1) взломщик-вандал, 2) взломщик-затейник и 3) властелин. Находясь в жилище, взломщик-вандал намеренно круши г все, что попадает ему под руку — разбрасывает вещи, бьет стекла, портит имущество, мочится и испражняется в различных местах. Взломщик затейник, с другой стороны, стремится продемонстрировать жертве и следователям свою изобретательность, оставляя после себя по всему дому го юволомки, тайны и ловушки. Он причиняет ущерб разнообразными способами и оставляет сообщения о себе на стенах, па полу и зеркалах. Властелин^! юбитугрожать жертвам или наводить на них. ужас и поэтому врывается вдома, когда там находятся хозяева. Все три типа экспрессивных взломщиков действуют так, словно оригинальностью своего стиля или способом действия (modus operandi) хотят что-то выразить или доказать своим жертвам Поэтому взломщики, для которых собственные изощренные методы проникновения в здание и умение завести полицию в тупик составляют предмет особой гордости, скорее всего, не смо1ут оставить свою преступную деятельность. И хотя внешнее подкрепление (материальное вознаграждение) т раст важную роль в деятельное! и взломщиков, внутреннее подкрепление также может стать мощнейшим мотивационным и регулирующим фактором.
Психологическое воздействие квартирной кражи (берглэри)
Мерри и Хансент(Merry and Hansent. 2000)отмечают, что дом для любого человека - это святыня: «Это особое место, которое является самым важным в повседневной жизни человека; место, откуда он отправляется в путешествия и куда затем возвращается; место, которое человек тщательно выбирает и в которое он вкладывает душу» (Merry and Hansent, 2000, р. 36). То, как обустроено и украшено жилище, и то, что находится внутри пего, представляет собой важнейшие аспекты пашей жизни и нашей личное ги.
Поэтому любое вторжение в жилище является вторжением в наше интимное пространство и покушением на нашу неприкосновенность, покушением и реальным, и символическим. Некоторые жертвы описывают кражу как надругательство нал их жилищем, особенно если вор трогал личные фотографии, письма и дневники, оставив повсюду следы своего вторжения (Merry and Hansent, 2000). Жертва страдает особенно сильно, если преступник вторгается в особенно укромные уголки жилища - в спальню, туалет, платяные шкафы, ванную комнату, ящики стола. Вторжение в жилище также лишает жертву уверенности в способности осуществлять контро.чь над своей жизнью и угрожает се способности защищат ьсвою собственнуюлнчнуютерриторию. Многие пострадавшие, подвергнувшись грабежу, устанавливают системы безопасности, наподобие видеокамер, совершенствуют запоры и увеличиваю! количество замков, покупают собак или даже меняют место жительства. В целом психологическая травма, вызванная квартщг ной кражей, для многих пострадавших может оката t ь ся весьма существенной, и ее последствия могут давать о себе знать и много лет спустя.
Очень часто действия взломщика направлены на то. чтобы вызвать некоторый от пет жертвы. Другими словами, некоторые взломщики специально выдерживают свои деяния в определенном стиле (или оставляют личную «подпись»), чтобы определенным образом воздействовать па жертву и следователей, рассчитывая вызвать у жертвы сильную эмоциональную реакцию. Эмоциональная реакция пострадавших от кражи часто включает целую гамму сменяющих одно другое чувств, от ярости и депрессии до страха и беспокойства (Brow n and Harris, 1989). Кроме того, индивидуальный стиль, которого придерживается преступник, вероятно, отражает какие-то особенности его характера и личности Как пишут Мерри и Хансент, этот аспект относится к межличностной стороне преступления. Следовательно, предполагается, что чувство страха и уязвимости пострадавшего можно расценивать как психологические потери, которые трансформируются в прибыль для преступника. В этом смысле вор извлекает из преступления и материальную, и психологическую пользу. Межличностные аспекты берглэри (то есть стиль, которого при держивается взломщик) это те области, которые таят в себе значительный потенциал для профили рования квартирных взломщиков в будущих исследованиях.
Кражи и угон автомобилей
Мак-Кэги (McCaghy, 1980) считает категорию краж «мусорным ящиком», поскольку эта категория носит гетерогенный характер и с трудом поддается классификации. Кража определяется как «незаконное изъятие, вынос, увод или угон собственности и: владения или косвенного владения других людей» (FBI, 1997, р 43). Опа отличается от берглэри (кра жи со взломом, квартирной кражи) тем, что ш подразумевает незаконного проникновения в помещение. К кражам относятся карманные кражи, выхватыва ние кошельков, магазинные кражи, кражи из торги-
Кражи и угон автомобилей	273
Таблица 11.1
Десять наиболее часто угоняемых марок автомобилей в 1999 году
1.	Хонда Аккорд	6. Тойота Королла
2.	Тойота Камри	7. Джип Чероки
3.	Олдсмобиль Катлэсс	8. Шевроле Каприз
4.	Шевроле пикап полного размера	9. Форд Таурус
5.	Хонда Цивик	10. Шевроле Кавалье
вых автоматов или из автомашин, кражи собственности, оставленной на улице (велосипеды, породистые собаки, гаюнокосилкн), и так талое. Свыше 50% всех экономических преступлении попадают в категорию краж. На рис. 11.2 представлено процентное распределение наиболее распространенных видов краж.
Количество краж в Соединенных Штатах в 1999 году составило 2551 на 100 тысяч человек (FBI, 2000). Кражи деталей автомашин, принадлежностей и вещей, оставленных в автомобилях, составили большинство зарегистрированных краж (23%). Средняя ценность похищенной собственности в 1999 году составила 678 долларов.
Угон транспортного средства (автомобиля) определяется как кража или покушение на кражу транс-нортно! о средства, включая угон легковых автомобилей, грузовиков, автобусов, мотоциклов, моторных скутеров и снегоходов (FBI, 1997). По оценке ФБР в
1999 году в Соединенных Штатах произошло 1,1 миллиона угонов автомобилей (FBI. 2000). В 1999 году в стране происходи, ю приблизительно 421 угон на каждые 100 тысяч жителей, что на 30% меньше, чем в 1990 году. В табл. 11.1 представлены данные Национального бюро страхования на случай преступлений (NICB), показывающие, какие марки автомобилей чаще всего угонялись в 1999 го ду. За последние пять лет наиболее предпочитаемыми средн угонщиков моделями оказались Хонда Аккорд и Тойота Камри. Кроме того, за эти годы существенно увеличилось кол ичество угонов более ст ары х .моделей Аккордов и Камри, что прежде всего обусловлено значительным увеличением спроса на запасные части для этих марок автомобилей. Кроме того, согласно NICB, растет популярность угонов пикапов и микроавтобусов.
Хищение имущее гва и угон автомобилей являются типичными н широко распространенными нре-
Кражи из зданий 13,6%
Карманные кражи 0,6%
Кражи в магазинах 14,4%
Кражи из торговых автоматов 0,7%
Кражи велосипедов 4,7%
Кражи автомобильных принадлежностей 10,4%
Кражи из автомобилей 25,7%
Все остальное 29,3%
Рис. 11.2. Хищение имущества в Соединенных Штатах
Источник. FBI, 2000
Грабительское выхватывание кошельков 0,6%
274	Глава 11. Экономические преступления, преступления против общественного порядка
отуплениями, однако исследования, посвященные конкретно этим преступлениям, проводить чрезвычайно трудно. В определенной степени побудительные факторы, которые играю г роль в мотивации бер-глэрп (квартирных краж), действительны также и в отношении хищения имущества. С другой стороны, хищение имущества чаще совершается непрофессионалами и людьми, доведенными до отчаяния. Из 142 000 арестованных в 1999 году за угон автомоби леи 84% составляли мужчины. 19% всех раскрытых угонов ав томобилей по всей стране было совершено молодыми людьми нс достигшими восемнадцатилетнего возраста.
Мошенничество и подделка
Мошенничество - это преступление, связанное с обманом, используемым с целью получения незаконной материальной выгоды. Мошенничество часто предполагает искажение фактов и сознательное введение в заблуждение с обещанием предоставить товары, услуги или другие блага, которых не существует вовсе и. in ко горые мошенник никогда не собирался предоставлять (Deem and Murray, 2000). Мошенничество включает подделку личных документов, финансовое злоупотребление, контрафакцию, мошенничество с использованием почты и различные корпорационные или организационные проступки.
Подделкаличпыхдокумеитов это такое преступление, при котором человек или группа лиц незаконно присваивают личную идентификационную информацию другого лица, например имя, номер карточки социального обеспечения, дату рождения, девичью фамилию матери, и использует эту информацию, чтобы воспользоваться существующей кредитной карточкой пли счетом в байке, получить ссуду под залог, сделать дорогие покупки или получить страховку (Deem and Murray, 2000) Во многих случаях ничего не подозревающие жертвы понятия не имеют о том, что что-то не так, пока нм не позвонят кредиторы или пока у них не появятся проблемы с устройством на работу, погашением ссуды или выкупом заклада. Согласно имеющимся данным, количество подделок тичных документов за последние десять лет существенно возросло, а сумма ущерба в 1997 году составила 745 миллионов дотларов (Deem and Murray, 2000).
Частично этот рост обусловлен развитием новых интернет-технология и с истем телекоммуникаций. Моральный ущерб который терпят жертвы от под делки личных документов и мошенничества в целом, весьма существен, его не следует недооценивать. Кро ме сильного чувства обиды, человек, ставший жертвой такого мошенничества, испытывает чувство собственной вины и разочарования в людях, он теряет веру в собственную способность решать финансовые вопросы или разбираться в людях. После этого пострадавший нуждается в длительном процессе восстание тения и кредита доверия, и эмоционального равновесия.
Магазинные кражи
Магазинные кражи - распространенный и прибыльный вид преступлений. В 1999 году магазинные кражи составили приблизительно 14% от всех причин арестов за хищения имущества (рис. 11.2). При этом очевидно, что в статистические отчеты попадает далеко не каждое такое преступление. По оценкам Национальной Федерации розничной торговли и дан ным опросов, проводившихся Университетом штата Флорида в Гэйнсвилле в рамках Научно-исследовательской работы по безопасности, общий ущерб от краж из магазинов в Соединенных Штатах составляет приблизительно 10,15 миллиардов долларов (Coleman, 2000). С 1997 по 2000 год эта величина увеличилась на 14%. Интересно, что общий ущерб от краж, совершенных работниками за этот же период времени, подскочил на 34% и достиг 12,85 миллиардов долларов.
Оценки инцидентности и распространенности
Данные по любым экономическим преступлениям получить трудно, однако информация по магазинным кражам особенно труднодоступна, поскольку персонал магазинов сообщает в полицию об этих преступлениях весьма избирательно. Хипделанг (Hindelang, 1974) обнаружил, что вопрос о том, заявит ли администрация магазина в полицию о краже или пет, зависит от стоимости похищенных вещей, от того, что именно было украдено, и от способа, которым это было совершено, а не от демографических и личностных характеристик вора. Определенно, никакого значения не имеет ни раса преступника, ни его пол или принадлежность к тому или иному социальному классу. Будет ли возбужденно уголовное дело, в значительной степени определяется тем, насколько дорогими были украденные вещи, можно ли их выгодно перепродать и насколько профессионально и квалифицированно они были украдены. Однако, как показывают исследования (Davis, Lundman and Martinez, 1991), вероятность быть арестованными для магазинных воров повышается не только тогда, когда они берут более дорогие вещи, но также и тогда, когда они сопротивляются задержанию, не имеют никакого постоянного места жительства и/или проживают в бедных кварталах. В свою очередь, в Англии менеджеры магазинов учитывают не только ценность украденных вещей, но и возраст магазинного вора (Farrington and Burrows, 1993). Исследование, проведенное в Вели кобритании. показало, что. как правило, менеджеры магазинов не сообщали в полицию, если ворами оказывались очень молодые (до семнадцати лет) или пожилые (свыше шестидесяти лет) люди, беременные женщины на поздних сроках беременности или душевнобольные, если они не попадались повторно. В ряде исследований, которые проводили Абигейл Бакл и Дэвид Фаррингтон (Buckle and Farrington, 1984), также в Англии, специально обученные наблюдатели следили за случайными выборками покупателей во время совершения ими покупок. Приблизи тельно один из пятидесяти покупателей совершал
Магазинные кражи 275
кражу. Однако количество краж в разных магазинах значи гельпо различалось. Характеристики краж в супермаркетах, вероятно, существенно отличаются от характеристик краж в универмагах или в магазинах бытовой техники. В 1994 году Бакл и Фаррингтон (Buckle and Farrington, 1994) повторили свое исследование 1984 года. В эгом новом исследовании обученные наблюдатели также вели наблюдение за пятьюстами случайно отобранными покупателями в маленьком универмаге, расположенном в другом городе. Доля покупателей, которые совершали кражи, колебалась между одним и двумя процентами, и большинство из них составляли мужчины. Большинство воров нс только воровали, но и покупали в магазинах различные товары, которые предъявляли на выходе, вероятно, для того, чтобы уменьшить подозрения. Как правило, объектами воровства были мелкие дешевые вещи. В отличие от более раннего исследования, в котором среди магазинных воров наблюдалось преобладание людей более старшего возраста (старше пятидесяти пяти лет), Бакл и Фаррингтон обнаружили, что большинство воров составляют люди более молодого возраста (моложе двадцати пяти лет). Эти исследования лишний раз напоминают, что любые оценки распространенности магазинных краж должны делаться с учетом ситуативного, культурного и исторического контекста. Кроме того, статистика задержаний может больше говорить нам о действиях и предубеждениях персонала служб безопасности магазинов, чем о популяции магазинных воров (Klemke, 1992). Сотрудники охраны магазинов нередко утверждали, что у них развилось «шестое чувство» для определения подозрительного покупателя. Это «шестое чувство» в некоторых случаях оказывалось предубеждением или стереотипом в отношении некоторых слоев населения, а не каким-то универсальным навыком.
Кто ворует в магазинах?
Принят о считать, что кражи в магазинах совершаются главным образом девочками-подростками и женщинами. Среди предлагаемых объяснений более высокой вовлеченности женщин в это г вид преступлений наиболее распространенным является утверждение, что женщины имеют больше возможностей прятать мелкие предметы от продавцов, чем мужчины. Гпббепс (Gibbens, 1981) отмечает, что женщины чаще оказываются в тех магазинах, где находятся детективы. Однако по мере того как мужчины становятся все более частыми покупателями, количество краж, совершаемых ими из магазинов, начинает увеличиваться, а разрыв между числом воров-мужчин и воровок-женщин сокращается (Moore, 1984). Баумер и Розенбаум (Baumer and Rosenbaum, 1984) в результате обзора большого числа доступных исследован ий пришли к заключению, что мужчин и женщин среди магазинных воров оказывается поровну. Фарринтон и Бурроус (Farrington and Burrows, 1993) сообщают об аналогичном соотношении в Англии. Несмотря на то что в прошлом, по-видимому, кражи из магазинов чаще совершали женщины, среди фактически осужденных за лги преступления было больше мужчин (Smart, 1976).
Существует также широко распространенное убеждение, что подавляющее большинство магазинных воров - подростки моложе восемнадцати лет. Большинство исследований свидетельствует о том, что подростки действительно составляют значительную часть магазинных воров, однако отнюдь не большинство (Baurnerand Rosenbaum, 1984). Более того, приблизительно 70% задержанных несовершеннолетних преступников действовали в составе групп, тогда как для взрослых задержанных преступников этот показатель составил приблизительно 20% (Baumer and Rosenbaum, 1984). Также необходимо отметить, что кражи из магазинов, совершенные подростками, с большей вероятностью равномерно распределяются между мужчинами и женщинами (Russell, 1973; Baurnerand Rosenbaum, 1984). Эта тенденция также справедлива и для магазинных краж, совершаемых пожилыми людьми, которые тоже совершаются мужчинами и женщинами примерно в равной пропорции (Fyfe, 1984),
Оказывается, что характер преступной деятельности магазинных воров значительно изменяется с возрастом. Данные опросов населения показали, что многие люди признавались в совершении магазинных краж в возрасте до десяти лет, однако с годами у большинства людей частота магазинных краж уменьшалась (Klemke. 1992). Снижение оказалось особенно значимым в период между семнадцатью и двадцатью тремя годами. Клемке замечает, что эта закономерность поддерживает гипотезу постоянства, которую предложили Готтфредсон и Хирши (Gottfredson and Hirsehi, 1990): в соответствии с этой гипотезой количество преступлений снижается с возрастом всегда и везде. Однако по той или иной причине тенденция воровать в магазинах повторно появляется в среднем возрасте, особенно у женщин. Большинство задержанных магазинных воров характеризуются средним достатком и обычно имеют достаточно денег или кредитных карточек, чтобы оплатить украденные вещи (Baurnerand Rosenbaum, 1984).
Баумер и Розенбаум выделяют некоторые из психологических характеристик и поведенческих паттернов магазинных воров. Они отмечают, что такие признаки, как чрезвычайная нервозность, бесцельная ходьба вверх и вниз по лестницам, частые оглядывания, частый перевод взгляда с одного товара на другой, неоднократный выход из магазина и возвращение - вот некоторые из индикаторов, которые предполагают возможность магазинной кражи.
Несмотря на традиционно заметное положение, занимаемое среди экономических преступлений магазинными кражами, этот вид преступлений не привлек к себе сколько-нибудь значительного внимания исследователей-психологов. Наиболее часто цитируемый источник по данному предмету, книга Мэри Оуэн Камерон «The Booster and the Snitch: Department Store Shoplifting» («Бустер и воришка»: кражи в универмагах») (Cameron, 1964), содержит данные, накопленные в 1940-е и в начале 1950-х годов. Камерон разделила магазинных воров на две группы: профессиональные преступники, ворующие ради наживы, или «бустеры», и воры-любители, или «вориш
276 Глава 11. Экономические преступления, преступления против общественного порядка
ки». Все другие данные впоследствии объяснялись со ссылкой на эту дихотомию. «Бустеры» — это профессиональные воры, признанные членами преступной субкультуры. Они воруют с целью материального обогащения, выбирая те товары, которые наметили заранее. «Бустеры» используют широкий диапазон приспособлений, например «бустср-боксы» (тайники), предназначенные для того, чтобы прятать украденные предметы, засовывая их через скрытые щели, отверстия с откидными крышками, или тайники со скрытыми отделениями (большие сумочки, пальто с потайными карманами). «Воришки», с другой стороны, были «представительными» людьми, которые редко имели криминальные досье. Они не считают себя ворами, а мысль, что их действительно могут арестовать и преследовать по суду, редко приходит им в голову. Очень часто, будучи задержанными, они заявляли, что украли каком-либо товар машинально и не знают, что это на них нашло.
Несколько социологических исследований было направлено на изучение особенностей пожилых магазинных воров. Фейнберг (Feinberg, 1984) обнаружил, что кражи в магазинах не являются ни преимущественно женскими преступлениями, ни преступлениями, совершаемыми ради пропитания. Он отмечает, что пожилые магазинные воры не являются ни нищими, ни одинокими, ни жертвами забывчивости. Он приписывает их уголовные преступления изменениям в статусе, которые отделяют пожилых люден от основного населения. Очень часто им приходится переоценивать свои былые ценности и пытаться найти другие способы адаптации к миру. Вопрос о том, до какой степени результаты исследования Фейнберга могут быть распространены на другие возрастные группы, остается открытым.
Мотивы
Мотивы магазинных краж ради прибыли, возможно, более понятны, чем мотивы краж, совершаемых ворами-любителями. Если «бустеры» крадут ценные товары, то «воришки» чаще всего берут недорогие изделия, которые могут пригодиться им самим. В ряде исследований установлено, что «воришки» мужского пола предпочитают более ценные изделия, такие как стереоаппаратура, видеомагнитофоны и драгоценности. «Воришки»-жепщины крадут одежду, косметику и продукты. «Бустеры» воруют в магазинах ради денег; «воришки» - но более неочевидным причинам.
Существует немало теорий, пытающихся объяснить намерения «воришек», начиная с экономических, в которых мотивом таких преступлений считается желание пополнить семейный бюджет (Cameron, 1964), до эмоциональных, в соответствии с которыми преступления совершаются для удовлетворения потребностей, связанных с супружеским стрессом, одиночеством и депрессией (Russell, 1973). В последние годы некоторые «эксперты» даже пришли к заключению, что мотивом большинства магазинных краж является вредная привычка, во многом подобная тяге к азартным играм и алкоголизму. Однако представление о магазинной краже как о средстве
удовлетворения неких потребностей или патологической тя! и к воровству неубедительно и недостаточно обоснованно. Такое поведение привлекает внимание окружающих, но оно вызывает отвращение. С другой стороны, утверждение, что воровство в магазинах имеет прежде всего экономические мотивы, представляется упрощенным. Разные люди воруют в магазинах по различным причинам.
Способы магазинных краж
Мужчины чаще предпочитают скрывать украденные товары в карманах пли в одежде, тогда как женщины обычно предпочитают сумочки или хозяйственные сумки. Однако то, как воры прячут украденные товары, в значительной степени зависит от вида товара, пола преступника и вида магазина. Например, в тех магазинах, где продается одежда, вор, скорее всего, попытается надеть какую-либо вещь на себя в примерочной, а затем выйти из магазина, не заплатив. В универсамах мужчины предпочитают прятать продукты иод одеждой, тогда как в универмагах и магазинах уцененных товаров предпочтение отдается карманам. В универсамах или бакалейных магазинах женщины чаще предпочитают прятать украденные вещи в сумочках, в универмагах и магазинах уцененных товаров - в пакетах и мешках. Две вещи, которые привлекают внимание сотрудников охраны магазинов, это ложный гипс на якобы сломанной руке и большие хозяйственные сумки, приобретенные во время прошлого посещения.
В универсамах или бакалейных магазинах чаще всего воруют мясо, тогда как в универмагах на первом месте стоит одежда, а затем средства косметики и гигиены. Распространенная уловка некоторых воров в универсамах состоит в том, что вор, находясь в магазине, «пасется», то есть что-нибудь съедает или выпивает (обычно газированную воду), или «дегустирует» какой-либо продукт, особенно в отделе фруктов, а потом «забывает» оплачивать товары при проверке. Клемке (Klemke, 1992) отмечает, что некоторые магазинные воры предпочитают прятать товары, тогда как другие этого не делают. Некоторые как ни в чем ни бывало идут к дверям магазина с украденными товарами.
Типы магазинных воров
На основании обследования трехсот магазинных воров, направленных на предварительную (доприго-ворную) экспертизу, Мур (Moore, 1984) идентифицировал пять паттернов преступления. Никто их этих воров не был отнесен к категории профессионалов, то есть не подпал под определение «бустеров» по классификации Камерон (профессионалам, возможно, удалось избежать обнаружения). 11,7% были признаны полупрофессионалами, которые совершали, по их словам, не менее одной магазинной кражи в неделю. Их «доход» составлял приблизительно 1250 долларов в год.
Наиболее частым типом магазинного вора, согласно исследованию Мура, были «любители» (56.4%), которые, когда предоставлялась возможность, воро
Магазинные кражи 277
вали мелкие предметы личного пользования. Любители использовали менее изощренные методы, чем полупр<х|к’ссионалы, и, в отличие от полупрофессионалов, они признавали, что их поведение было пе правильным с нравственной точки зрения или незаконным. Оба вида магазинной) воровства, как правило, предполагают предварительную подготовку, носят характер привычного поведения и направлены на получение денежной выгоды. Преступники, определенные в категорию любителей, чаще страдают умеренными личностными расстройствами или испытывают неблагоприятное воздействие психосоциальных стрессоров, связанных с межличностными проблемами, например, разрушением семьи.
Приблизительно 17% из числа нресгупников, обследованных Муром, страдают психическими или эмоциональными расстройствами. Однако очень не мно| ие (1,7%) имели серьезные психические или эмоциональные проблемы, которые непосредственно «заставили» их совершать магазинные кражи Люди этой последней категории были названы «эпизодическими» преступниками.
15% выборки составляли «импульсивные» магазинные воры, а другие 15% - «случайные» преступники. «Импульсивные» магазинные воры обычно видели желанный предмет, ио не имели возможности его купить. Они брали этот предмет, прятали его в карман и носили но магазину, часто мучаясь сомнениями и не решаясь совершить кражу. В конечном счете они пытались выйти, по были задержаны. Позже они пе могли вспомнить, в какой момент они приняли решение совершить кражу. Случайные преступники действовали менее импульсивно, они чаще воровали из желания острых ощущений или из азарта. И импульсивные, и случайные преступники чрезвычайно волновались, когда их обнаруживали, умоляли администраторов, чтобы им дали шанс исправиться, и считалось, что они действительно едва ли станут снова воровать.
Хотя по магазинным кражам в целом Мур не нашел никаких существенных гендерных различии, 68% преступников подросткового возраста составляли юноши, тогда как 56,5% взрослых преступников — женщины. Мур также выявил интересные различия между взрослыми преступниками мужского и женского пола но отношению к психологическому стрессу. Женщины чаще, чем мужчины, признавались, что в течение жизни им случалось находиться в состоянии сильного стресса, (28,9% женщин по сравнению с 13,5% мужчин) Однако это различие может быть связано с тем, что мужчины вообще с меньшей охотой сообщают о своих стрессах или других эмоциональных проблемах. Психические расстройства были обнаружены толькоу незначительной част и магазинных воров, причем вдвое чаще у женщин, чем у мужчин, однако в инцидентности слабых психических отклонений пе было выявлено никаких гендерных различий. Употребление психотропных веществ, в свою очередь, оказалось более распространенным явлением среди мужчин, чем среди женщин (52% и 26% соответственно).
Одно наблюдение представляется несомненным. Клиницисты и исследователи не смогли найти фактов, свидетельствующих о клептомании — непреодолимой тяге к воровству ненужных вещей. Некоторые даже подвергли сомнению само существование клептомании как поведенческого narrepi ia. Согласно DSM-IV, клептоман «испытывает нарастающее субъективное чувство напряжения до совершения кражи и чувствует удовольствие, вознаграждение или облегчение при совершении кражи» (DSM-1V, р 612). Сильным аргументом против клен гомапин является то, что магазинные воры демонстрируют чрезвычайно низкие показатели рецидивизма. Будучи однажды задержанным, «любитель» редко решается совершит ь повторную кражу в магазинах (Cameron, 1964; Russell, 1973). Если бы клептомания была важным компонентом, мы могли бы ожидать, что человек будет многократно совершать кражи, как только у него будет нарастать I тат 1ряжснность.
Ллойд Клемке (Klemke, 1992) считает, что клептомания - это психиатрический ярлык, предназначенный для того, чтобы ослабить вину богатых женщин, пойманных на воровс тве, в начале XX столет ия. По мнению Клемке, торговцы не хотели конфликтовать со своими богатыми клиентами. Богатые семьи, в свою очередь, стремились сохранит ь свою моральную репутацию незапятнанной и держать этих женщин дома. При этом суды также не хотели выносить обвинения «представительным леди», словно обычным преступникам. Таким образом, термин «клептомания», которым в переводе с греческого означает «помешательство на воровстве» (возможно, введенный Эскиролем в 1838 году), узаконивал стремления торговцев и судов отклонять судебные иски или оправдывать «страдающих этим расстройством» женщин и избавлять их от личной ответственности за свои действия.
Если клептомания действительно существует, она, ио-видимому, явление редкое. Например, в недавнем исследовании, которое проводили Сараеало, Бергман и Тот (Saras'alo, Bergman and Toth, 1997), пятьдесят магазинных воров (двадцать девять мужчин и двадцать одна женщина) интервьюировались сразу же послетого, как были задержаны с поличным на месте преступления в центре Стокгольма, столицы Швеции. Ни один из опрошенных пе удовлетворял критериям клептомании согласно DSM-IV'. Авторы, од пако, обнаружили, что многие из магазинных ворон говорили об «острых ощущениях» и азарте в связи с преступлением.
Многие публикации, исследующие причины клептомании, сосредоточиваются на ее соотношении с тревожностью, депрессией или сексуальными нарушениями (Goldman, 1991, Sarasalo, Bergman and Toth, 1996). Упоминание сексуальных расстройств как причины клептомании прежде всего базируется па психоаналитической традиции. Но, как заметил Маркус Голдман (1991, р. 990), «па данный момент нет никаких современных данных, которые позволили бы опровергнуть или подтвердить.»ти более ранние психоаналитические наблюдения». В целом, многие из
278 Глава 11. Экономические преступления, преступления против общественного порядка
недавних исследований свидетельствуют о том, что у людей, которые занимаются «бессмысленными магазинными кражами», депрессия является обычным симптомом (Lamontagne, Boyer, Hetu and Lacerte-Lamonlagne, 2000). Йейтс (Yates, 1986) утверждает, что 80"» тех, кто совершает бессмысленные магазинные кражи, пребывали в депрессии. Ряд авторов (McElroy, Pope, Hudson, Keck and White. 1991) обнаружили, что все двадцать обследованных ими пациентов, которые совершали бессмысленные кражи в магазинах, в соответствии с DSM-III-R отвечали кри сериям диагност ики хронического глубокого депрес сивного расстройства Кроме того, многие из этих пациентов говорили, что они гораздо чаще совершали бессмысленные магазинные кражи, когда находились в состоянии депрессии. Оказывается, некоторые переживающие депрессию люди могут рассматривать бессмысленные магазинные кражи как стимулирующую, возбуждающую деятельность, которая помогает им нзбави гься ог чувства беспомощности. Голдман (Goldman. 1991) установил, что во многих публика циях упоминают о депрессивных состояниях как о предвестниках miioi их видов воровства, которые не связаны с материальной выгодой.
По неизвестной пока причине оказывается что женщины совершают бессмысленные кражи в мага зпнах чаще мужчин. Согласно Маркусу Голдману (1991, р. 994), «создалось впечатление, что средний человек, страдающий клептоманией, - это 35-летняя замужняя женщина, которая задержана за кражу таких предметов, которые она может легко себе купить и в которых не нуждается». Однако статистика по «клептомании» неполна и в значительной степени неизвестна. Поэтому любое у гверждение относительно гендерных различий бессмысленных магазинных краж следует делать очень осторожно.'
До некоторой степени магазинные кражи могут контролироваться при помощи систем электронного наблюдения (EAS) пли чернильных меток (Еск, 2000). Системы электронного наблюдения предполагают использование специальных электронных меток на товарах, удалить которые могут только сотрудники магазина во время оплаты. Попытка покупателя выйти пз магазина с товаром, па котором метка не удалена, приведет к срабатыванию сигнализации. Чернильные метки вызывают порчу внешнего вида
товаров, если их пытаются вынести из магазина без оплаты, что приводит к снижению ценности украден ных товаров (Еск, 2000). В своем обзоре исследовательской литературы Экк приводит данные, согласно которым системы электронного наблюдения могут способствовать снижению количества краж в магазинах на величину от 32 до 80% и оказываются более эффективной мерой, чем привлечение охранников или перепланировка магазина (более подробно с данными можно ознакомиться в работах: Ваш field, 1994; DiLonardo, 1996; Farrington et al., 1993). Эффективность применения в качестве с ре детва предотвращения магазинных краж чернильных меток вопрос менее изученный, чем применение систем электронного наблюдения, но есть предположения, что эта мера не менее перспективна.
Грабеж (роббери)
Грабеж э го отнятие или попытка отнятия чего-либо ценного у человека силой или под угрозой применения силы. В 1999 юду было зарегистрировано 409 670 грабежей, что соответствует среднему общенациональному показателю 150,2 грабежа на 100 тысяч жителей (FBI, 2000) Эти показатели нриблизи тельно на 8% ниже по сравнению с 1998 годом н являются самыми низкими за период с 1973 года. Подобно многим другим преступлениям, грабежи чаще совершаются молодыми мужчинами, доля которых составляет 90% всех арестованных. Приблизительно 2/3 арестованных за грабеж -- это люди моложе двадцати пяти лет. Процент раскрываемос ти грабежей в общенациональном масштабе в 1999 году составил 29% (FBI, 2000)
Грабители составляют всего лишь около 4% всех арестованных за экономические преступления правонарушителей, но среди арестованных за насильствен иые преступления их уже 35%. Однако поскольку при ограблении жертва может получить телесные повреждения, грабеж относится к таким преступлениям, которых больше всего боится американское население (Garofalo, 1977). При грабеже высока вероятность получения от незнакомого лица физических повреждений. а случиться это может со всяким. Болес половины ограблений происходят на улицах и автострадах; см. табл. 11.2.
Общенациональная статистика о местах совершения ограблений
Таблица 11.2
Улица или автострада	48,3%
Коммерческие учреждения	13,6%
Автозаправочные станции или станции техобслуживания	2,2%
Круглосуточные магазины	6,0%
Места проживания	12,2%
Банки	2,0%
Разные	15,8%
Источник: FBI, 2000 р. 28
Грабеж (роббери)	279
Каждый । ретий пострадавший получает при ограблении телесные повреждения, а каждый десятый -настолько серьезные, что ему требуется медицинская помощь (U.S.Department of Justice, 1988). Кроме того, грабители намного чаще используют оружие, чем преступники, совершающие другие виды насилия. В 1999 году в 40% всех случаев грабежей преступники имели при себе огнестрельное оружие, а в каждом пятом случае они его применяли. Тем не менее, несмотря на опасный характер, грабеж является одним из наименее изученных уголовных преступлений.
Одной из причин отсутствия интереса исследователей к психологии ограбления является кажущаяся очевидность и простота этого преступления: люди грабят, чтобы добыть деньги. Процесс происходит быстро, а потенциальная прибыль огромная. Однако по сравнению с кражей грабеж связан с более высоким риском, а наказание за него грозит куда более строгое. Во многом это, возможно, правда, однако, как мы могли видеть, человеческое поведение не должно представляться чересчур упрощенно. Мотивы преступников могу г чрезвычайно разниться. Люди действуют тем или иным образом, потому что они убедились, ч го им лучше всего подходит именно тот, а не иной образ действий.
Экономическое преступление или насильственное преступление?
Основное отличие грабежа от других экономических преступлений заключается в наличии прямого контакта между преступником и жертвой и в применении (или угрозе применения) физической силы. Если жертва оказывает сопротивление или препятствует дейс гвиям преступив ка, грабитель, как правило, угрожает оказать физическое воздействие и для подкрепления этой угрозы может каким-то образом продемонстрирова гь смертельное оружие, например, огнестрельное.
Сочетание отнятия имущества и угрозы нанесения жертве телесных повреждений создает трудности для исследователя или криминолога при попытке классифицировать эго преступление. Должен ли грабеж считаться экономическим прес туплением, или он относится к разряду насильственных преступлений? Вольфганг и Ферракути (Wolfgang and Ferracuti, 1967) утверждают, что грабеж, как и убийство, изнасилование и нападение при отягчающих обстоятельствах, развивается в рамках субкультуры насилия и должен классифицироваться как насильственное пре-сгуиленпе. Нормапдо (Normandeau, 1968), с другой стороны, утверждает, что насилие для грабителей обычно нехарактерно и они связаны с субкультурой воровства, а не с субкультурой насилия. Своп аргументы Нормапдо основывал на исследовании грабежей, произошедших в Филадельфии. В своей работе он показал, что 44% грабежей не сопровождались !ia-пссепием жертве телесных повреждений. Хотя 56% жертв получили определенные телесные повреждения, только 5% была необходима госпитализация.
Если Вольфганг и Ферракути были правы, утверждая, что грабеж является насильственным преступле
нием, коренящимся в субкультуре насилия, то это должно подкрепляться данными о происхождении преступников. В э том случае мы могли бы ожидать найти криминальные досье и социальные биографии, пестрящие насильственными инцидентами. В своем исследовании грабежей, произошедших в Бостоне в 1964 и затем в 1968 году, Конклин (Conklin, 1972) не обнаружил в предшествующей биографии грабителей никакого «чрезмерного количества» криминального насилия по сравнению с «общей совокупностью преступников по страт ie». К тому же тол ько менее 1 /3 жертв грабежа получили телесные повреждения. О подобных результатах также сообщают Нормандо (Normandeau, 1968) и Спенсер (Spenser, 1966), которые не нашли данных, свидетельствующих о том, что грабители часто обвинялись в совершении насильственных действий. Однако исследования действительно свидетельствуют о том, ч то грабители, которые полагались на насилие в прошлом, с большей вероятностью будут использовать его в будущем при совершении как грабежей, так и других преступлений.
Один из способов разрешения проблемы классификации грабежа состоит в том, чтобы рассматривать его и как экономическое, и как насильственное преступление. По существу, как считают Веттер и Сильверман (Vetter and Silverman, 1978), точнее всего было бы определять грабеж как насильственное экономическое преступление. Большинство грабителей, указывают они, пытаются запугать жертву угрозой насилия. Логика преступника состоит в том, что чем сильнее он запугает свою жертву (не доводя ее до паники), тем меньше она будет сопротивляться. Если преступник чувствует, что его контроль над ситуацией ослабевает, он можс г сбежа гь, усилить свои угрозы или начать действовать более агрессивно.
Насильственный грабеж без применения оружия чаще заканчивается нанесением жертве телесных повреждений, чем грабеж суфозой огнестрельным оружием или ножом. Возможно, когда жертвы сталкиваются с невооруженными грабителями, они меньше боятся и поэтому действуют более отчаянно. Когда у преступника нет пистолета или другого оружия, жертва сильнее сопротивляется потере личной собственности и более способна препятствовать действиям насильственного преступника. Поэтому тенденция оказывать сопротивление может отчасти объяснить тот факт, что при ограблениях без оружия жертва чаще получает телесные повреждения. Кроме того, вооруженный преступник, вероятно, будет чувствовать себя более сильным и уверенным и способным лучше управлять ситуацией. Благодаря большей уверенности в себе преступник менее склонен к нервозности и беспорядочным действиям и поэтому способен трезво мыслить и оценивать последствия действий.
Характеризуя действия опытных грабителей, Питер Леткеманн (Letkermann, 1973) приводит несколько уместных замечаний относительно уверенности успешного грабителя в себе и его умения подчинить себе жертву. Во-первых, многие преступники проводят аналогии как между техническими навыками взломщика и ремеслом механика, так и между про-
280 Глава 11. Экономические преступления, преступления против общественного порядка
фесеиональны.ми навыками грабителя и врачебным искусством. Взломщикам не приходится иметь дело с людьми, тогда как профессиональные грабители должны уметь постоянно контролировагь и подчинять себе жертву. Например, грабители утверждают, что ключом к успешному грабежу являются уверенность в себе и способность управлять людьми в напряженных ситуациях. Они отмечают, чго уверенность находит отражение и в тоне голоса грабителя, и в его поведении в целом. Если грабители хотят удерживать контроль над ситуацией, они должны демонстрировать высокий уровень уверенности в себе. Успешные грабители также обращают внимание на то, что и поза, и физическое местоположение жертв также должны способствовать контролю преступника над ними.
Согласно Леткерманпу, профессиональные грабители часто выражают озабоченность трактовкой ограбления в средствах массовой информации. Например, телевидение и кино обычно принижают серьезность ограбления банка, поэтому преступникам приходится прилагать больше усилий, чтобы убедить жертв в серьезности своих намерений. К тому же средства массовой информации провоцируют некоторых жертв на геройство; грабители считают, что герои поступают безрассудно и чрезвычайно опасны.
В исследовании раскрываемости Ричард Райт и Скотт Деккер (Wright and Decker, 1997) взяли интервью у восьмидесяти шести преступников, которые регулярно совершали вооруженные грабежи в г. Сент Луисе. Одним из уникальных аспектов этого исследования было то. что пи один из опрошенных грабителей не сидел на момент опроса в тюрьме и все они находились вне юрисдикции системы уголовного правосудия (небыли пи на пробации, ни под арестом, ни условно осужденными). Большинство исследований особенностей вооруженного ограбления базировались па интервьюировании заключенных, которые либо сами признаются в совершении преступления, либо признаны виновными в грабеже.
Райт и Деккер попытались выявить факторы, которые влияют на грабителей при принятии ими решения, когда, как и кого граби гь. Исследователей также интересовали мысли и действия преступников во время совершения преступления. В дополнение к интервьюированию исследователи отобрали десятерых грабигелей, привели их на место совершения последнего грабежа, за который их не арестовывали, и просили восстановить ход прес гунления. В выборке оказались исключительно чернокожие, бедные, необразованные мужчины. Хотя в выборке представлены все возрасты, большую часть составили мужчины в возрасте от восемнадцати до двадцати девяти лет. Большинство преступников за свою жизнь совершили огромное количество грабежей - настолько много, что по большей части пе смогли даже назвать точное их количество. Несмотря на то. что большую часть совершенных ими преступлений составляли вооруженные грабежи, 60% членов выборки никогда не об-випялись в совершении вооруженного ограбления. Поч ги все члены выборки (96%) признались в совершении многих других преступлений, особенно краж,
краж со взломом, нападений и торговли наркотиками. Большинство (85%) обычно совершали свои грабежи на улице, и только 12% предпочитали грабить коммерческие учреждения (например, комиссионные, ювелирные и винные магазины).
Райт и Деккер обнаружили, что огромное большинство преступников не планировало применять при ограблении оружие. «В действительности для многих из них преступление становилось настолько привычным делом, что оно совершалось почти естественно в потоке повседневной жизни, часто без существенного планирования или обдумывания» (Wright and Decker, 1997, р. 30). Исследователи обнаружили, ч го за немногими исключениями решение пойти на ограбление принималось под влиянием неотложной потребности в наличных деньгах для поддержания гедонистического, беззаботного образа жизни. Грабители, составлявшие данную выборку, были типичными представителями уличной субкультуры, в которой главным мотивом является немедленное получение вознаграждения. Многие грабители тратят свою добычу с безрассудной поспешностью, нисколько не задумываясь о финансовых обязательствах или договоренностях. Преступники выбирают вооруженный грабеж как образ жизни, потому что он позволяет получать деньги сразу, как только в них возникнет потребность. Вооруженное ограбление приносит наличные немедленно, тогда как для получения денег посредством таких преступлений, как кражи со взломом, кражи в магазинах или угон автомобилей, требуется еще значительное время па сбыт похищенного.
Если потребность в наличных деньгах была пре обладающей причиной вооруженных ограблений, то второй причиной, когоруюупомипали некоторые граби гели, была власть, которую они обретали над своими испуганными жертвами. Однако оказалось, что эту дополнительную выгоду можно получить почти исключительно при ограблении законопослушных граждан. Многие из этих преступников предпочитали грабить граждан с белой кожей, потому что они обычно выполняли их требования и не оказывали сильного сопротивления, особенно белые женщины. Согласно высказываниям многих изэтих преступников, жертвы из числа чернокожих чаще оказывают сопротивление и дают отпор. Однако многие грабители из этой выборки говорили о том, что у белых чаще при себе оказываются кредитные карточки или чековые книжки, а не наличные деньги. У черных, наоборот, при себе чаще оказывались наличные. Как сказал один преступник, который предпочитал грабить жителей черных кварталов: «У людей в гетто много денег. Гетто — не бедное. У людей там при себе больше денег, чем у жителей! центра города. У тех все го и есть, что пластиковые карты и чеки» (Wright and Decker, 1997, р. 77). Другой преступник заявил следующее: «[Белые] обычно пе сопротивляются.... Черный человек попытается выхватить оружие у вас из рук. Он вынудит вас выстрелить в пего, если вам придется... Чернокожий скажет: “Меня нс волнует, есть ли у тебя оружие”, и затеет драку, а белый человек
Беловоротничковые» и должностные преступления	281
может сказать: “Вот что, возьмите часы, возьмите то и .это, только не трогайте меня”... Чернокожий скажет: “Нет, тебе придется убить меня. Такты моих денег не получишь"» (Wright and Decker. 1997. р. 84).
Одной из наиболее предпочитаемых мишеней для уличных грабителей из этой выборки являются те люди, которые сами нарушают закон, особенно торговцы наркотиками и богатые наркоманы. Торговцы наркотиками в связи со своим бизнесом, как правило, имеют при себе значительные суммы наличными. Конечно, нападение на наркоманов связано с большим риском, потому что они чаще бывают вооружены, более склонны оказывать сопротивление и нередко связаны с мощными организациями. Богатые наркоманы — это чаще всего белые люди, которые оказываются в опасном квартале, чтобы купить наркотики, и имеют при себе значительные суммы наличными. Они могут стать легкой добычей и при этом, подобно другим правонарушителям, вряд ли будут сообщать о грабеже в полицию.
Исследование, которое проводили Райт и Деккер, дало гораздо болеедостоверную информацию об особенностях восприятия и познавательных процессов вооруженных грабителей, чем работы, опирающиеся исключительно па информацию, полученную от заключенных, которые уверены, что их слова станут известны администрации исправительного заведения, или опасаются этого. Одним из главных результатов, который получили эти авторы, является констатация того факта, что в мотивах вооруженного ограбления пет никакой психологической тайны: грабители нуж даются в немедленном получении наличных денег для поддержания их беспорядочного гедонистического образа жизни, и грабеж представляет собой кратчайший путь к этим деньгам. Некоторым также нравится доминировать над своими жертвами и наводить на них страх, но этот мотив по сравнению с добычей де-пег вторичен. Одно предостережение в отношении указанной работы все же необходимо. До тех пор пока подобные исследования не будут проведены в других географических областях, любые обобщения п экстраполяция результатов на грабителей из других регионов должны делаться с большой осторожностью
И.ипобленным местом совершения ограблений, невидимому, являются круглосуточные магазины. По некоторым оценкам в Соединенных Штатах ежегодно в таких магазинах подвергаются ограблению от 16 до 20 тысяч человек В большинстве работающих допоздна магазинов никаких грабежей не происходит, по в некоторых ограбления совершаются часто (Еск, 2000). В отношении профилактики ограблений в круглосуточных магазинах часто ведутся споры: снизится ли вероятность грабежа, если вместо одного продавца в магазине будут находиться два или более. До сих пор доказательств той или иной точки зрения нс получено, но экспериментальная замена одного продавца на двух, по-видимому, не препятствует грабежам настолько, насколько .ожидалось (Eek, 2000). Видеокамеры и бесшумные сигнализации также не снижают количества грабежей в круглосуточных ма газинах, по некоторые предварительные результаты свидетельствуют, что установка интерактивного
CCTV (обеспечивающего связь между персоналом магазина и службой безопасности, наблюдающей монитор в отдаленном месте) может быть эффективной и сократить количес тво грабежей магазинов почти на треть (Еск, 2000).
Хотя традиционно в Америке ограбления чаще всего совершаются в круглосуточных магазинах, в последнее время наиболее предпочитаемой мишенью быстро становятся рестораны быстрого питания. Многие из ресторанных i рабежей происходят именно в ресторанах быстрого питания, так как они допоздна открыты, в них етть наличные деньги, они удобно распо. тагаются около шоссе, а работают там подрост ки. Говоря об уязвимости ресторанов быстрого питания для вооруженных грабителей, Шлоссер (Schlos-'ser, 2001, р. 84) пишет: «Единственными людьми, запирающими ресторан далеко за полночь, часто оказываются пара шестнадцатилетних работников и двадцатилетний менеджер». Около 2/3 грабежей в ресторанах быстрого питания было совершено с участием персонала или тех, кто работал в них раньше, и нередко большая часть агрессии и насилия, имеющих место во время грабежа, приходятся на долю дежурного менеджера. В 1998 году в Соединенных Штатах на рабочем месте было убито больше работников ресторанов быстрого питания, чем полицейских (Schlosser, 2001).
Ведущие сети быстрого питания пытались уменьшать количество грабежей, тратя миллионы долларов на новые меры безопасности, включая видеокамеры, кнопки вызова полиции, надежные сейфы, си стемы сигнализации и дополнительное освещение (Schlosser, 2001). Но даже наиболее оснащенные системами безопасности рестораны остаются чре.звычай-но уязвимыми для грабителей.
«Беловоротничковые» и должностные преступления
Термин «беловоротничковое преступление» был введен в употребление Эдвином Сазерлендом (Sutherland) в его президентском обращении к Американ скому Социологическому Обществу в 1939 году. В своей речи Сазерленд убеждай своих коллег-социологов обратить внимание на противоправное поведение в сфере бизнеса, особенно в больших корпорациях. Он выявил эти противозаконные действия в процессе анализа правительственных отчетов семи-деся ги больших американских корпораций и обнаружил, что нарушение норм там является обычным делом. В 1949 году Саюрлендвьв1усщшс1авшую классической книгу «White-Collar Crime» («Беловоротничковое преступление»), в которой он подробно изложил результаты своих исследований, не называя корпорации В более позднем издании книги (Sutherland 1983) приводятся и названия фирм.
По примеру Сазерленда в период между 1939 и 1963 годами было проведено значительное количество исследований беловоротничковых преступлений (Geis, 1988). Вслед за этим последовало десятилетие бездеятельности. С 1975 года наблюдалось возрож
282 Глава 11. Экономические преступления, преступления против общественного порядка
дение интереса в изучении данной области, хотя криминологическая литература уделяет беловоротничковым преступлениям гораздо меньше внимания, чем другим видам преступного поведения.
Согласно Сазерленду, «беловоротничковое преступление может быть приблизительно определено как преступление, которое совершено респектабельным, имеющим высокий социальный статус человеком в процессе его профессиональной деятельности» (1949, р. 9). Хотя Сазерленд использовал слово «преступление», он не имел в виду преступление в строго юридическом смысле. Он признавал, что многочисленные законы и инструкции, нарушаемые людьми с высоким социальным статусом, предполагают скорее административные, а не уголовные наказания, и хотел, чтобы эти нарушения подвергались осуждению. Для Сазерленда, который видел, как на деле работают двойные стандарты, это было вопросом принципа. Правонарушения, совершавшиеся бедными людьми, предполагали применение уголовного наказания; тогда как нарушения закона людьми богатыми часто оставались безнаказанными. Это происходило несмотря на тот факт, что «финансовый ущерб от беловоротничковых преступлений, по-видимому, в несколько раз выше, чем ущерб от всех преступлений, которые обычно включают в понятие “проблема преступности» (Sutherland, 1949, р. 12).
Хотя призыв Сазерленда изучать беловоротничковые преступления был учтен, его рабочее.определение породило многочисленные трудности для криминологов, занимавшихся впоследствии той же проблемой. Некоторые из них, особенно Пол Таппан (Tappan, 1947), утверждали, чго беловоротничковое «преступление» действительно не может считаться преступлением, если оно не является нарушением уголовного кодекса. Термины «респектабельность» и «высокий социальный статус» считали недостаточно четкими. В последние три десятилетия исследователи пытались усовершенствовать определение Сазерленда. Маршалл Клинард и Ричард Кинни (Clinard and Quinney. 1980) посчитали более правильным разделить понятие на 1) служебное преступление, совершаемое человеком для своей личной выходы, и 2) корпоративное преступление, совершаемое корпорацией через се агентов. Хорнинг (Horning, 1970) предложил разделить категорию натри части, чтобы конкретизировать различные формы поведения. Он оставил термин «беловоротничковое преступление» для действий, совершаемых штатными сотрудниками, для которых их место работы является или потерпевшей стороной, или местом совершения незаконного действия, из которого они извлекают личную выгоду. Хорошим примером такого преступления является растрата. Корпоративным преступлением Хорнинг называет незаконные действия, совершаемые сотрудниками в рамках выполнения их трудовых обязанностей, которые прежде всего приносят пользу компании или корпорации. В качестве примера можно привести незаконный сброс опасных отходов. Синсворотннчко-выми преступлениями называется целый ряд незаконных действий, совершаемых внештатными сотрудниками в ущерб нх месту работы. Примером может служить хищение оборудования.
Гэри Грин (Green, 1997) внес существенный вклад в уточнение понятий, связанных с термином «беловоротничковое преступление», предложив концепцию должностного преступления (преступления, связанного с профессиональной деятельностью). Термин Грина охватывает все те виды поведения, которые до этого попадали в категории беловоротничковых преступлений, синеворотнпчковых преступлений и их вариантов. Согласно Грину, преступление, связанное с занятостью, - это «любой наказуемый по закону ак>, совершенный благодаря возможностям, создаваемым в рамках деятельности, являющейся законной» (Green, 1997, р. 15). Грин подразделяет эти преступления на четыре категории: 1) организационные (в том числе корпоративные преступления); 2) профессиональные; 3) преступления, связанные с использованием государственной власти, и 4) индивидуальные (табл. 11.3).
Организационное преступление это такое преступление, в котором юридическое лицо, например, компания, фирма, корпорация или фонд, получает прибыль путем противоречащей закону дея тельное-ти. Примером могут служить действия старшего должностного лица компании, который фальсифицирует налоговые отчеты компании с молчаливого одобрения правления директоров. Другими примерами являются нарушения антимонопольных законов, нарушения стандартов техники профессиональной безопасности (OSHA) и политический подкуп иностранных должностных лиц. Профессиональное преступление включает незаконные действия таких людей, как адвокаты, врачи, психологи и преподаватели, совершаемые ими в процессе своей профессиональной деятельности. Мошенничество врача системы бесплатной медицины или подстрекательство клиента давать ложные показания, совершенное адвокатом, примеры этого вида преступлений.
В группу преступлений, связанных с использованием государственной власти, входит широкий диапазон правонарушений, совершаемых людьми, которые наделены законными полномочиями; люди, которые совершают преступления этого типа, по существу, злоупотребляют довернем общества. Иллюстрациями могут служить получение взятки должностным лицом или жестокость полицейских. Наконец, чтобы охватить все преступления, не попавшие ни в одну из ранее обсужденных категорий, Грин ввел четвертую категорию «индивидуальное преступление на рабочем месте». В эту категорию попадают и работник предприятия, который ворует оборудование у своего работодателя, и человек, преднамеренно занижающий доход в отчете, направляемом в IRS (Внутренняя налоговая служба США).
Как показывают приведенные выше примеры, концепция должностного преступления, предложенная Грином, охватывает широкий спектр разнообразных преступлений, не все из которых являются экономическими по характеру и совершаются людьми с высоким социальным статусом. И врач, который сексуально использует своего пациента, и работник исправительного учреждения, применяющий чрезмерную силу против заключенного, совершают насильствен
«Беловоротничковые» и должностные преступления 283
ные должностные преступления. Ни действия врача, пи поведение работника исправительного учреждения не могут квалифицироваться как «беловоротничковое преступление» в его классическом смысле. Однако некоторые криминологи также утверждали, что часть корпоративных преступлений следует квалифицировать как насильственные преступления. Например, Джеймс Коулман (Coleman, 1998) в качестве примеров насильственных преступлений перечисляет создание опасных условий труда, незаконный выброс токсичных отходов и изготовление опасной для здоровья продукции.
Грин убедительно доказывает, что разделение на четыре части позволяет нам выбраться из концептуального болота «беловоротничкового преступления» и более осознанно и целенаправленно подойти к изучению огромного многообразия видов противоправного поведения, связанного с исполнением профессиональных обязанностей. Хотя термин «беловоротничковое преступление» продолжает широко использоваться, возможно, из уважения к вкладу Сазерленда в криминологию, подход Грина предлагает привлекательную альтернативу.
Независимо от используемого термина, чрезвычайно трудно определить, насколько противоправные действия связаны с выполнением профессиональных обязанностей. Стандартные методы оценки преступлений, обсуждавшиеся в первой главе, в данном случае применяются редко. Типичное сообщение UCR, например, ничего не говорит нам, было ли данное преступление или задержание связано с профессиональной деятельностью преступника. Мошенничество, например, может быть совершено ответственным сотрудником банка, студентом колледжа, корпорацией из списка Fortune-500 или получателем пособия от благотворительных фондов. Даже когда преступления, которые мы обсуждаем, оказываются раскрыты, они часто остаются незарегистрированными. Администрация фирмы может не предавать гласности, например, кражу, совершенную служащим этой фирмы, а предпочесть потребовать возмещения ущерба, понизить виновника в должности или заста
вить его уволиться. Регистрация обвинений в совершении преступлении не способствует поддержанию репутации компании среди общественности.
Когда организация сама является нарушителем закона, гражданские иски час го считаю гея более предпочтительными, чем уголовные обвинения. Кроме того, как признают многие исследователи, действия правительства но предотвращению и раскры гию преет уплений и наказанию преступников оказываются неэффективными. Когда дело касается профессиональной сферы, нарушение законов часто скрывается от широкой общественности, потому что общество позволяет корпорациям самим решать свои внутренние дела посредством ст андартов, моральных кодексов и лицензирования. Будучи вынужденными оставить без ответа некоторые вопросы, касающиеся определения «беловоротничкового преступления», мы тем не менее обсудим более подробно один из примеров этой серьезной криминальной проблемы, а именно преступления, совершаемые корпорациями и их агентами. Как вы помните, предметом первоначального исследования Сазерленда были именно корпорации. Продолжая эту тему, мы рассмотрим ге виды преступлений, которые располагаются на противоположном конце континуума преступления, в которых отдельные сотрудники наносят ущерб своим работодателям. Хотя эти виды противозаконных действий и не обязательно являются беловоротничковыми преступлениями, в соответствии с концепцией Грина они квалифицируются как индивидуальные профессиональные прсс гунленпя
Корпоративные преступления
С точки зрения уголовного права корпорация является юридическим лицом; то есть корпорации может быть предъявлено обвинение, она может быть стороной в судебном процессе, в отношении нее может быть вынесен приговор и назначено наказание. Однако решения, которые придают деятельности корпорации характер преступления, принимаются людьми, работающими в этой корпорации. Поэтому при
Таблица 11.3
Типы преступлений, связанных с выполнением профессиональных обязанностей по Грину
Преступление, связанное с выполнением профессиональных обязанностей	Описание
Организационное преступление	Противоправные действия, совершаемые корпорацией или агентством
Профессиональное преступление специалистов	Противоправные действия, совершаемые в результате владения профес сией, которая предоставляет возможности для преступлений
Преступление, связанное с использованием государственной власти Индивидуальное преступление на рабочем месте	Противоправные действия, совершаемые людьми, занимающими правительственные должности Противоправные действия, совершаемые человеком работающим в орга низации или компании, но для собственного продвижения или финансо вой выгоды
284 Глава 11 Экономические преступления, преступления против общественного порядка
попытке объяснить причины корпоративных преступлении мы сосредоточимся па поведении людей, несмотря па тот факт, что организационная культура, так же как и экономическая структура общества, может способствовать незаконному поведению и вознаграждать его.
В число корпоративных преступлений входит целый ряд правонарушений, начиная с фиксирования цен (разновидность «беловоротничкового преступления») и кончая отказом изьять из оборота изделия, у которых выявлен серьезный дефект, потенциально грозящий причини гь физический ущерб. Правонарушения действительно настолько разнообразны, что большинство криминологов подразделяют их па более обозримые категории. Таким образом, мы можем прочитать о преступлениях против потребителей, преступлениях против окружающей среды, об институциональной коррупции и о мошенничестве доверенных лиц (Rosoff, Pontell and Tillman 1998); о мошенничестве и обмане, манипулировании рынком, нарушении гражданских свобод и, как отмечалось ранее, о тяжких «беловоротничковых преступлениях» (Coleman, 1998); о преступлениях, связанных с мошенничеством, о преступлениях против государственной службы и о правонарушениях, находящихся в юрисдикции регулятивных органов (Albanese, 1995); наконец, о недобросовестной и вводящей в заблуждение рекламе, об обмане правительственных органов, о нарушении антимонопольных законов, о производстве и продаже опасных продуктов потребления, о нечестных методах работы, об опасных условиях работы, о преступлениях против окружающей среды и о даче взяток в политических целях (Green, 1997).
По некоторым оценкам, ущерб от корпоративных преступлений - и финансовый, и моральный ошеломляюще велик. Тем не менее найти современные, надежные и точные статистические данные почти невозможно. Хотя имеющиеся в распоряжении исследования очень устарели, по сделанным на их основании оценкам финансовый ущерб от корпоративных upec ryi। .тений составляет от 20 до 40 миллиардов долларов ежегодно (Kramer, 1984). Большинство ученых, работающих в этой облас ги, счи гают эти оценки очень скромными. Как считает Крамер (Kramer, 1984), более чем 100 тысяч смертельных случаев ежегодно могут быть отнесены на счет профессиональных заболеваний, большая часть из которых вызывается сознательным и намеренным нарушением фирмами и предприятиями мер профессионального здоровья и требований техники безопасности. Опасные пище вые продукты н лекарства, неисправные автомобили, дефектные шины, неисправные бытовые приборы ежегодно становятся причиной около 20 миллионов серьезных заболеваний и травм. Приблизительно 110 тысяч из этих заболеваний и травм приводят к постоянной нетрудоспособности, а 30 тысяч заканчиваются смертью (Schrager and Short, 1978). Очевидно, что не все эти несчастные случаи, травмы и смертельные исходы обусловлены невыполнением корпорациями требований безопасноеги или незаконными
действиями их должностных лиц. но данные свидетельствуют, чго такое бывает во многих случаях (Hochstedlcr. 1984).
Объяснения корпоративной преступности часто фокусируются на криминогенном характере делового окружения, в соответствии с которым условием выживания неизбежно является нарушение закона. Конклин (Conklin, 1977), например, утверждает, что нарушение закона в американском бизнесе является нормой и что ответственные лица корпораций часто убеждены в том, что в интересах компании допустимы некоторая непорядочность или обман. В ответ на подобные комментарии корпорации заявляют, что они вступили в эру социальной ответственности и что представления о размахе корпоративных злоупотреблений сильно преувеличены. Школы бизнеса обращают внимание на то, что курсы деловой этики являются обязательными практичес ки во всех программах. Тем не менее Гильберт Гейс (Geis, 1997), видный исследователь «беловоротничковых преступлений», упрекает школы бизнеса за использование «чересчур мягких терминов, в частности “этика”, в отношении того, что по существу относится к разряду преступного поведения» (Geis, р. xii).
Давайте вспомним, что в заключительной части девятой главы мы рассматривали некоторые стратегии, применяемые людьми с целью оправдания некоторых своих преступных действий и развес ти эти действия с яичными моральными кодексами. Здесь стоит напомнить стратегии, которые предложил Бандура (Bandura, 1978). Хотя эти стратегии применяются но отношению к широкому диапазону предосудительного поведения, при обсуждении вопроса о корпоративных преступлениях они приобретают особое значение. Стратегии могут использоваться по отдельное ти или в сочетаниях. Часть из них работает на поведенческом уровне. То, что следует осудить, с помощью моральных оправданий и эвфемистического жаргона превращается в предмет гордост и. Деист вне, которое обычно принято осуждать, может вдруг стать лично и социально приемлемым если оно связано с получением какой-либо материальной или мораль ной выгоды. «Мы сделали это в интересах компании, служащих и их семей и, в конечном счете, всей страны». Аналогичным образом лица, которые принимают решения в корпорации, могут расценить законы, которые они нарушают, как несправедливые, неправильные или просто не соответствующие общепринятой практике ведения бизнеса. Кресси (Cressey, 1953) назвал такие оправдания «лексикой приспосабливания». Конклин (Conklin, 1977) утверждает, что лексика приспосабливания в корпоративном преступлении может играть даже более критическую роль, чем в подростковой делинквентности, где эта лексика также часто встречается
Вторая группа стратегий оправдания или диссоциативных стратегий заключается в маскировке или в искажении связи между действиями и их результатами. Придерживаясь подобных ст ратегий, люди не считают себя лично ответственными за свои действия. Они могут игнорировать или отрицать последствия своих действий; «Эго случалось совсем пе так. как
«Беловоротничковые» и должностные преступления	285
пишут в газетах». В дротом случае они могут возложить ответственность на жертву: «Потребители часто неправильно пользуются бытовыми приборами». Виновные MOiyr распределить ответственность среди всех членов группы, принимавшей соответствующее решение: «После тщательного обдумывания правление решило, что это и будет правильным решением».
Третья группа стратегий предполагает возложение вины за совершенные действия на пострадавшую сторону. При этом отрицаются всякие достоинства жертвы: «Большинство покупателей жадные и глупые». «Страны третьего мира все равно перенаселены». Вданной кпигсмы уже приводили пример этой стратегии в действии, когда агрессоры не считали своих жертв людьми. Такого рода дегуманизация к тому же является явным признаком существования предубеждений и стрем ления найти козла отпущения.
Таким образом, через когнитивное реструктуриро ванне, подкрепляемое корпоративными нормами, люди, принимающие неблаговидные решения, могут оправдывать и рационализировать свое поведение, которое постороннему человеку кажется предосудительным. Процесс реструктурирования избавляет менеджера или ответственное лицо фирмы от того, чтобы осуждать собственные действия и называть себя «преступником». В сущности, для отдельных корпораций справедливо утверждение, что успешность продвижения сотрудников по карьерной лестнице во многом определяется тем, насколько сотрудники усвоили нормы и механизмы оправдания.
Индивидуальные преступления на рабочем месте
Если незаконное поведение направлено на получение человеком непосредственной выгоды и этот человек не является ни специалистом, ни лицом, наделенным государственной властью, то такое преступление Грин называет индивидуальным преступлением на рабочем месте. В таком деянии, как правило, совершаемом индивидуально, преступник руководствуется в основном собственными оправданиями и соображениями. Растратчик, например, нарушает всяческие организационные нормы, хотя он может оправдывать свое поведение почти так же, как это делает корпоративный преступник. Другими словами, растратчик может убеждать себя, что его деятельность в действительности не является преступлением, так каков просто временно заимствует деньги и намеревается потратить их на хорошее дело. Впоследствии он возместит компании убытки (разумеется, тайно).
Одним из распространенных видов противоправного поведения, при котором жертвой становится место работы, являются кражи, совершаемые работниками. Эти преступления наносят американскому бизнесу огромный ущерб. По некоторым оценкам, они стоят предприятиям от пяти до десяти миллиардов долларов в год (Clark and Hollinger, 1983). При опросе сотрудников сорока семи торговых, производственных и сервисных организаций ’/ опрошенных при
знались в воровстве имущества компании (Clark and Hollinger, 1983). Воруют обычно промышленные то вары. расходные материалы, инструменты и оборудование. К тому же почти 2/3 опрошенных сотрудников сообщили о других видах нарушений, таких как мошенничество с больничными листами, употребление наркотиков или алкоголя на рабочем месте, слишком долгие перерывы на кофе и обед, медленная и некачественная работа и подделки табеля отработки времени. Все это вместе взятое контрпродуктивные (направленные против интересов фирмы) действия. Они не предполагают фактического хищения материальных ценностей из организации, но уменьшают объем производства и оказываемых услуг.
Существует множество объяснений воровства и контрпродуктивного поведения служащих, но большинство из них сводятся к возрасту, неудовлетворен ности условиями работы и «нормальности» такого поведения на данном рабочем месте. Самые высокие уровни воровства и контрпродуктивного поведения характерн ы для молодых (от шестнадцати до двадцати пяти лет) неженатых работников-мужчин. Эти молодые работники, по-видимому, не чувствуют никаких обязательств и.m лояльности по отношению к организации, поскольку не намерены провести всю жизнь на этом месте. Многие из них - студенты, и устроились работать на данное предприятие только на периодобучения. Высокие уровни воровства и контрпродуктивного поведения выявлены также среди работников, выражающих неудовлетворенность какими-либо аспектами своей работы, особенно непосредственным начальством. Другим компонентом неудовлетворенности является ощущениеработника ми плохого отношения к ним со стороны компании. Если работники чувствуют, что организация недостаточно о них заботится, это обычно приводит к росту неудовлетворенности работой и сопутствующих ей воровства и контрпродуктивного поведения.
Вполне правдоподобны м объяснением того факта, что возраст и неудовлетворенность работой высоко коррелируют с воровством и контрпродуктивным поведением, может служить нормативная поддержка. Нормативная поддержка это те стандарты, i |ред-ставления и ценности, которые вырабатывает для себя группа с неявного (или явного) одобрения организации. Короче говоря, нормативная поддержка имеет отношение к групповым нормам. Например, группа может считать украденные работниками ценности дополнением к почасовой заработной плате, дополнительной прибылью. Часто может употребляться лексика приспосабливания: «Наэтой работе так принято», «Компания рассчи гывает на то, что можно немного тащить па сторону». Другим примером явля ется группа работников, которая своими рассуждениями нейтрализует социальные и организационные запреты воровства: «Все так делают»; «Никто и не спохватится, если мы кое-что возьмем»; «Это и не воровство вовсе». В одной из работ (Sieh, 1987) установлено, что работники швейных предприятий бра ли «только то, что им были должны» и редко воровали слишком дорогие вещи.
286 Глава 11. Экономические преступления, преступления против общественного порядка
Считает ли группа приемлемым брать какие-то вещи и где должна проходить грань между приемлемым и недопустимым («Можете прихватить шариковую ручку, но степлеры — не трогать»), зависит от многих переменных. Так, в качестве одного из факторов может выступать размер организации. Смигел (Smigel, 1970) обнаружил, что когда работников «вынуждали» (в анкетном опросе) выбирать организацию, в которой, по их мнению, легче всего было бы воровать, то чаще всего назывались большие коммерческие организации, затем правительственные организации и, наконец, предприятия мелкого бизнеса. Они считали, что большие корпорации и большие правительственные обезличенные бюрократические гиганты способны легче переносить потери, чем мелкие организации.
Независимо от объяснений, воровство па рабочем месте, очевидно, требует некоторого субъективного оправдания со стороны работника. Он не воспринимает свои действия как незаконные или даже неэтичные по той причине, что его поведение находится в соответствии с групповыми нормами, с внутренними стандартами или и с теми, и с другими. С точки зрения группы или отдельных работников воровства или контрпродуктивного поведения или все равно от них ожидают, или же эти действия сглаживают несправедливость, неизбежную при работе на компанию. Интересно обратить внимание на то, что воровство среди сотрудников сокращается в гсх случаях, когда организация подробно разъясняет работникам, какие действия являются правонарушениями, а что допускается (Clark and Hollinger, 1983). Эта мера, дополненная такими условиями работы, которые убеждают работников в том, что организация заботится о них, по-видимому, является наиболее эффективным способом сокращения воровства и количества контрпродуктивных действий среди сотрудников. Кроме того, улучшение условий работы действует в двух направлениях: ожидается, что работник станет более лояльным и преданным организации и тем самым обеспечит соответствующие модели для новых работников. Но лояльность к компании может зайти слишком далеко, если работник будет больше подчинен руководству, нежели привержен закону и этическим нормам. Личная слепая лояльность часто ведет к корпоративным преступлениям.
Компьютерные преступления
Четверо хакеров — учащихся средней школы в возрасте от 14 до 16 лет — взломали одни из локальных серверов, получив таким образом номера кредитных карточек, которыми они затем воспользовались для совершения целого ряда покупок на проводившемся в сети аукционе. Они заказали компьютеры на сумму 200 тысяч долларов, указав службе доставки оборудования адреса пустых домов в г. Сан-Карлосе, откуда намеревались забрать доставленный товар после уроков (Power. 2000, р. 7).
Компьютерным преступлением (или киберпреступлением) называется любой незаконный акт. который совершается с помощью компьютерной систе
мы. Главными видами киберпреступлений являются неправомочный доступ к компьютерам (хакерство), повреждение данных (создание вирусов), незаконное пользование коммуникациями, нарушение авторских прав на программное обеспечение и распространение порнографических материалов, включая детскую порнографию. Еще одно киберпрсстуиление, обретающее все большую популярность, это незаконная азартная игра в Интернете. Серьезной формой кибер-преступления является кибериреследоваиие (кибер-сталкинг, преследование с использованием компьютерной сети), о котором мы кратко говорили в первой главе и которое будет распространяться и усложняться по мере того, как большее число людей освоит преимущества Интернета и других телекоммуникационных технологий. Киберпреследователь может многократно посылать угрожающие или причиняющие беспокойство сообщения простым щелчком кнопки, а более искушенные киберпреследователи могут использовать специальные программы, чтобы посылать сообщения регулярно или через случайные временные интервалы, не ирисутствуя физически на компьютерном терминале (U.S.Department of justice, 1999). Анонимность позволяет преследователям легко избегать обнаружения.
Разнообразие компьютерных прест уплений быстро растет, а их экономическое значение поразительно (Carter and Katz, 1996). Британская Банковская Ассоциация сообщает, что мировой ущерб только от компьютерного мошенничества достигает приблизительно 8 миллиардов долларов ежегодно (Carter and Katz, 1996). Пиратское распространение программного обеспечения, по некоторым оценкам, обходи гея американским компаниям по производству программных продуктов в сумму около 7,5 миллиардов долларов ежегодно.
В мае 1999 года администрация Клинтона приняла новую национальную программу решения проблемы мошенничества в Интернете. Согласно этой программе, ФБР должно было объединить усилия с Национальным центром исследования «беловоротничковых преступлений» с целью создания Центра по рассмотрению жалоб на мошенничество в Интернете для накопления и анализа стратегической информации о схемах мошенничества, совершаемого в компьютерных сетях.
Из всех компьютерных преступлений стремительнее всего распространяется воровство, а самым воруемым товаром является информация, например, планы выпуска и описания новых изделий, исследования, планы маркетинга и списки предполагаемых клиентов (Carter and Katz, 1996). Так как хищение интеллектуальной собственности часто пе имеет никакого материального эквивалента, преступник во многих случаях отказывается признавать, что действовал неправильно.
В 1984 году Конгресс США в ответ на впечатляющее увеличение количества компьютерных преступлений принял «Федеральный закон о компьютерном мошенничестве и злоупотреблениях», который был исправлен и расширен в «Поправках к закону о ком
Захват заложников	287
пьютерных злоупотреблениях» 1994 года. Компьютерные преступления это серьезная проблема, которая и в дальнейшем будет привлекать значительное внимание органов правопорядка во всем мире В 1997 году восемь ведущих индустриальных государств объединили свои усилия для борьбы с компьютерными преступлениями, особенно с вторжением в системы безопасности и мошенничеством в телекоммуникационных системах. Работы, исследующие психологические характеристики киберпреступлений, еще только начинают появляться.
Давайте теперь обратим наше внимание на некоторые преступления, которые несколько выходят за область экономических или финансовых преступлений, но тем не менее многие особенности и мотивы у них такие же.
Захват заложников
Преступники, захватившие заложников, удержи вают жертв против их желания и используют эту ситуацию, чтобы получить материальную или персональную выгоду. Как правило, такие преступники угрожают, что убьют жертв, если какие-либо их требования не будут выполнены в пределах указанного периода времени. В широкую категорию захвата заложников включены такие преступления, как похищение людей, киднэппинг, захват летательных средств и некоторые виды терроризма.
Майрон и Гольдштейн (Miron and Goldstein. 1978) подразделяют преступления, связанные с захватом заложников, на две главные категории в зависимости от основного мотива преступника: инструментальный и экспрессивный (демонстративный) захват заложников. При инструментальном захвате заложников цель преступника очевидна - материальная выгода. Примером может служить похищение ребенка и удержание его для получения выкупа. Цель экспрессивного захвата заложников — психологическая: преступник хочет доказать свою значимость и контролировать собственную судьбу Экспрессивные преступники, как правило, чувствуют, что они мало способны контролировать события своей жизни. Они хотят стать значимыми и считают, что освещение захвата заложников в средствах массовой информации поможет им достичь этой цели. Стороннему наблюдателю поведение экспрессивного преступника часто кажется бессмысленным и даже самоубийственным. Примером может служить воздушный пират, который без явных на то причин требует, чтобы пилот вел самолет, полный пассажиров, с одного континента на другой. Преступления, связанные с захватом заложников, иногда начинаются как инструментальные акты, но затем развиваются в экспрессивные. Преступник, который первоначально похищает кого-то ради материальной выгоды, может обнаружить, что его требования нереалистичны и едва ли будут выполнены; в этом случае захватчик может решить довести сценарий до конца для привлечения внимания, повышения собственной значимости и ощущения контроля над ситуацией. Иногда с самого начала отчетливо видны и инструментальный и экспрессивный мотивы,
то есть преступник ожидает извлечь пз похищения и материальную, и психологическую выгоду.
Начиная с 1970-х годов ФБР стало делить преступников, захватывающих заложников, иа четыре широкие категории: террористов, заключенных, преступников и душевнобольных (Fuselicr and Noesner, 1990) Исследования свидетельствуют, что более 50% всех случаев захвата заложников совершены душевнобольными людьми (Borum and Strent/, 1993). Таким образом, душевнобольные составляют самую большую категорию. Исследования также показали, чго террорист, который берет заложников, как правило, не столь искушен, как принято думать (Fuselier and Noesner, 1990). У него было мало возможностей научиться терроризму или вовсе их побыло. Террорис тами обычно становятся молодые мужчины из бедных слоев общества, не имеющие серьезного образования. Кроме того, они страстно желаю! убивать невинных жертв и ноэ тому < читаю гея более опасными, чем более искушенные захватчики. Тем не менее «стратегии переговоров и тактика разрешения террористических инцидеи гов одинаковы применимы ко всем видам преступников, вне зависимости от политических или религиозных причин инцидента» (Fuselier and Noesner, 1990, р. 10).
Опытные переговорщики предлагают некоторые стратегии переговоров с террористами, захватившими заложников, или с геми, кто забаррикадировался в помещении (табл. 11.4). Ситуация с забаррикадировавшимся лицом — эго ситуация, когда человек закрылся или забаррикадировался либо в здании, либо в квартире и угрожает применить насилие к себе или к другим людям. Первое, что необходимо сделать, это показать этому человеку, что ему не удалось вызвая ь то волнение и возбуждение, на которые он рассчитывал; для э того требуется, чтобы потенци ально хаотическая ситуация была введена в максимально спокойное русло (насколько возможно), с минимальным вниманием средств массовой информации. Как отмечалось в главе 5. при очень высоких уровнях возбуждения реакции человека могут носить чрезвычайно дезорганизованный характер, а мыслительные процессы угнетаются. Находясь в состоянии высокого возбуждения и хаоса, преступник, скорее всего, возврати гея к уровню «бессмысленного» поведения, которое можег включать насилие. Наиболее опасная стадия в большинстве ситуаций с захватом заложников или с забаррикадировавшимся лицом первые пятнадцать-сорок пять минут (Noesner and Dolan, 1992). Поэтому ища, которые первыми оказались па сцене переговоров, должны остана гься па своем месте до прибытия дополнительных ресурсов, включая команду переговорщиков.
Во-первых, если это возможно, официальные лица, которые первыми вступили в контакт с захватившими заложников преступниками, должны попытаться вовлечь их в разговор, подчеркивая, что они не желают им никакого вреда. Опытные переговорщики справедливо полагают, что беседа отвлекает преступников от насилия и вообще успокаивает ситуацию, особенно если лицо, ведущее переговоры, сохраняет спокойное н устойчивое поведение.
288 Глава 11. Экономические преступления, преступления против общественного порядка
Таблица 11.4
Рекомендации для ведения переговоров
Стабилизируйте и сдерживайте ситуацию
Не торопитесь при веденюг переговоров
Дайте возможность субъекту высказаться: важнее быть хорошим слушателем, чем хорошим источником информации
Ничего не предлагайте субъекту
Избегайте часто привлекать внимание к жертвам; не называйте их заложниками
Будьте по возможности честными, избегайте уловок
Никогда не упускайте из виду никакое требование как тривиальное
Никогда не говорите «Ней»
Никогда не устанавливайте крайний срок и старайтесь не соглашаться на крайние сроки
Не делайте дополнительных предложений
Не вовлекайте в процесс переговоров посторонних (не представителей правоохранительных органов)
Не допускайте обмена заложниками; в частности, не обменивайте на заложника лицо, ведущее переговоры
Источник: Fuselier and Noesner, FBI Law Enforcement Bulletin, 1990, p. 10
Во-вторых, преступникам нужно дать почувствовать, что они в определенной степени контролируют ситуацию. Чувства беспомощности и бессилия могут ноЦвнгнугь захватчика к преступлению. Если захватчики не будут чувствовать, что сохраняют контроль над ситуацией, они могут предпринять шаги, чтобы доказать противоположное, например, застрелить одного нз заложников.
В-третьих, в ситуациях с заложниками или с забаррикадировавшимся лицом мощным союзником является время. Как только пройдут ранние кризисные сталии и наступят некоторая стаби тыюсть и спокойствие, фактор времени начнет играть положительную роль. Результатов его действия несколько. После начального состояния высокого возбуждения тело постепенно расслабляется; в конце концов преступник начинает чувствовать усталость, вялость и подавленность. В этом состоянии происходящее начинает приобретать в глазах преступника негативные качества, и он, вероятно, захочет, чтобы все скорее закончилось. В ситуации с заложниками время также способствует активизации у преступников мыслительных процессов и заставляет их больше руководствоваться внутренними стандартами поведения. Если преступник разделяет некоторые ценное ги общества, он может начать оценивать возможные варианты сво его поведения, а может и начат ь выискивать оправдания. Оба эти процесса, однако, способствуют тому, чтобы преступник охотнее cor гасился с требованиями полиции. Опытные переговорщики настоятельно рекомендуют, чтобы человек, ведущий переговоры, действовал как связной с представителями власти и как канал для передачи информации, подчеркивая удерживающему заложников, что на любые действия требуется время. Следовательно, лицо, ведущее переговоры, не должно самостоятельно принимат ь решения или осуществлять руководство. В противном случае, если преступник будет думать, что лицо, ведущее переговоры (или кто- тибо другой, находящий
ся в непосредственной близости), имеет власть и полномочия принимать решения, то он будет также полагать, что решения могут быть приняты быстро и непосредственно. В этих условиях любая задержка фрустрирует преступника и еще более усиливает возбуждение.
Время также влияет на отношения захватчика с заложником. Согласно социально-психологическим исследованиям, чем ближе один человек знаком с другим человеком, гем более привлекательными они кажутся друг другу (например: Freedman, Sears and Carlsmrth, 1978). Во многих си гуациях с заложниками, чем больше жертва и преступник узнают друг друга, тем больше они начинают друг друга принимать. Кроме того, если заложник был незнаком преступнику, с течением времени он начинает приобретать в глазах захватчика человеческие качества.
Возникновение взаимной симпатии между жертвой и удерживающим се террористом называется Стокгольмским синдромом. Это явление получило такое название после инцидента захвата заложника в Швеции в 1973 году, который закончился браком между женщиной-заложницей и одним из похитите лей. Полицейские чиновники, которым случалось вести переговоры, отметили, что при случае залож ник может оказаться в выработке требований заодно с преступником. Возможно, это просто отражает же лание как можно быстрее закончить ужасающее испытание, однако, вероятно, э го может также означать некоторую симпатию к похитителю. Когда заложники веду г себя подобным образом, эксперты иногда утверждают, что это результат промывания мозгов. Другое объяснение состоит в том, что заложники про ггиклггсь определенной симпатией к похитителям и временно сотидаризировались с их ценностями и целями. Тем нс менее в целом Стокгольмский сип г-ром явление весьма редкое. Согласно данным информационной системы ФБР носитуациям с заложниками и забаррикадировавшимися i гигами (HOBAS)
Захват заложников	289
национальной базы данных, которая содержит инфор манию о более чем 1200 ситуациях с заложниками, зарегистрированных на федеральном, региональном (штатов) и местном уровнях, у 92% жертв таких инцидентов не было никаких проявлений Стокгольмского синдрома (Fuselier, 1999)
Как может инцидент захвата заложника, который уже по своему характеру является стрессогенным, вызывать симпатию? Мы уже отмечали, что просто более близкое знакомство может способствовать уси-лепию привлекательности предмета или человека. Кроме того, есть факты, свидетельствующие, что неприятная эмоция может усиливать привлекательность (Middlebrook, 1974). Исследование Шахтера (Schachter, 1971) показало, что когда люди находятся в состоянии физиологического возбуждения, им может быть трудно классифицировать это возбуждение как определенную эмоцию, поскольку могут прийти па ум несколько противоречивых эмоциональных ярлыков. Оказывается, не имеет значения, является ли возбуждение результатом отрицательных или положительных обстоятельств. Например, сексуальная депривация может привести к физиологическому возбуждению, которое может быть осознано как любовь. Тот же самый процесс может произойти и в чрезвычайно напряженном инциденте с захватом заложников, в котором более тесное знакомство в сочетании с очень высоким уровнем возбуждения приводят к ощущению взаимной привлекательности. Если жертва или похититель скрывает свое лицо (де-индивидуализированы) под капюшоном или маской, гораздо менее вероятно, что инцидент приведет к развитию симпатии. Помимо этого, соображения идеалов и целей могут перевесить любую тенденцию к наделению преступника человеческими чертами (гуманизации преступника) и формированию симпатии к нему.
Некоторые исследователи высказали предположение, что Стокгольмский синдром может иметь место при трех условиях (Fuselier, 1999). Во-первых, преступник и жертва должны находиться вместе в течение существенного отрезка времени. Во-вторых, во время инцидента заложник должен быть в прямом социальном контакте с преступником. Например, физическое отделение заложников (полная изоляция в отдельной комнате) от похитителя, вероятно, предотвратит такой эффект. В-третьих, преступник должен обращаться с заложниками дружелюбно. Хотя первые два условия имеют смысл, третье, в свете общих следствий возбуждения, о которых мы только что говорили, может оказаться необязательным.
Томас Стренц (Strentz, 1987) рекомендует некоторые правила, которым должны следовать тюди, особенно планирующие регулярно бывать за границей, в случае если их захва гят в заложники Его рекомен-дации основываются на анализе психологических реакций тех заложников, которые выдержали подобное испытание (выдержавшие), в сравнении с теми, которые не смогли его выдержать (не устоявшие) Стрепц отмечает, что выдержавшие — это люди, «которые возвратились к значимому существованию с сильным чувством собственного достоинства и про
должали жить здоровой! и продуктивной жизнью без каких-либо признаков затяжной депрессии, кошмаров или серьезной болезни, вызванной стрессом» (р. 4). Хотя выдержавшие никогда не забывают опыт пребывания заложником, он не мешает им жить относительно нормал ы юй жизнью. Неустоявшие, с другой стороны, — это те, кто не смог пережить испытание, или те, кто после освобождения или спасения имеет значительные проблемы в связи с вызванной испытанием эмоциональной травмой. Им очень трудно продолжать жить.
Стрепц подчеркивает, как мы делали раньше, что наиболее опасная стадия любой ситуации с заложниками — момент похищения и первые минуты после этого. И похитители, и заложники достигают чрезвычайно высоких уровней возбуждения. Могут происходить непредсказуемые и непредвиденные вещи. Стренц утверждает, что любая форма сопротивления, без исключения, является чрезвычаино опасной и должна быть исключена. Он рекомендует немедленно занять подчиненную позицию. Более того, в течение всего периода похищения чрезвычайно важно сохранять позитивное состояние духа и верить, что в конце концов все закончится хорошо. Ощущение безнадежности, отказ от борьбы и изоляция могут вести к серьезной депрессии. С другой стороны, тщательно продуманный, контролируемый и неизменный внешний вид, даже если вы чрезвычайно напуганы, также помогает успокоить преступника. Все, что может снизить накал ситуации, увеличивает шансы на выживание. Более того, чтобы пе нагнетать напряженность, вы должны как можно лучше! замаскировать враждебные чувства к вашим захватчикам. Не вступайте с преступниками в дискуссии о политике, религии, социальных проблемах или о чем-либо еще. Противоположную стратегию Стренц называет Лондонским синдромом, паттерном поведения, который демонстрировал иранский пресс-секретарь Аббас Лавасани во время шестидневного пребывания в заложниках в Посольстве Ирана в Лондоне. Лавасани отказался поступиться своими убеждениями, постоянно и упрямо твердил о преданности своему делу и демонстрировал готовность принять муки. Несмотря на просьбы других заложников замолчать, он продолжал спорить и был в конечном счете убит преступниками.
Ваши шансы выжить существенно увеличатся, если вы попытаетесь затеряться среди других пленников. Человек, который выделяется из толпы «криками, подчеркнуто вежливым и услужливым поведением или стремлением сделать больше, чем требуют похитители, сразу же ставит себя в положение доступной мишени, которую нужно использовать в своих интересах» (р. 6). Если вы ощущаете себя более комфортно в роли лидера, будьте готовы принять на себя главный удар издевательств. Вы можете быть убиты в назидание остальным заложникам. Люди, пережившие пребывание в качестве заложников, говорят, что способное гь фантазировать в течение многих часов бездействия является одним из важнейших факторов, помогающих справиться с ситуацией. Некоторые представляют путешес гвне в различные ме
1(1 Психи Ю! ия крмминн.1ьш>п> noiic.tciilin.
290 Глава 11. Экономические преступления, преступления против общественного порядка
ста или меч гаю г, ч го они будут делать после освобождения. Кроме того, пытаясь по возможности сохранить нормальный распорядок жизни, вы уменьшите напряжение. Примерами могут служить физические упражнения, личная гигиена, написание писем или ведение дневника. Это особенно рекомендуется для людей, которые имеют сильную потребность контролировать ситуацию. Наконец, Стренц советует никогда, независимо от обстоятельств, не обвинять себя и не рассуждать о том, что необходимо было сделать, чтобы избежать похищения. Примите ваш статус как данность и следуйте описанным здесь рекомендациям. Если вы так поступите, ваши шансы выжить значительно возрастут.
Поджоги
Согласно UCR, поджог- определяется как «любой преднамеренный или злонамеренный ггоджог или попытка поджога жилого помещения, дома, общественного здания, автомобиля или самолета, личной собственности других людей и т. д., совершаемые как с намерением совершить обман, так и без такого намерения» (FBI, 2000, р. 54). Поджог был включен в список индексных преступлений UCRb 1978 году, что было сделано в соответствии со степенью опасности и частоты этого преступления. Приблизительно */ всех материальных потерь в Соединенных Штатах происходит из-за поджогов, что превышает 2 милли арда долларов ежегодно. Кроме того, по некоторым оценкам, поджоги уносят от семисот до восьмисот жизней в год.
Инцидентность и распространенность
Статистика поджогов в Соединенных Штатах собирается Национальной Ассоциацией Противопо
жарной Защиты (NFPA) и ФБР. Однако определение NFPA распространяется только на пожары, происходящие в зданиях, и не делает различий между дока занными поджогами и пожарами в зданиях, случившимися при подозрительных обстоятельствах; в результате статистической обработке те и другие подвергаются вместе (Douglas, Burgess, Burgess and Ressler, 1992). С другой стороны, в статистике ФБР которая приводится в UCR, исключены пожары подозрительного или невыясненного происхождения. Однако статистика NFPA схожа с дан н ыми UCR. Со-r.racHoNFPA, поджог являются причиной приблизительно 14% всех пожаров в зданиях. UCR свидетельствует, что хотя объектами приблизительно половины поджогов являются здания (главным образом жилые), еще 30% направлены на движимое имущество, например: автомобили или автоприцепы (FBI, 2000). Объектами остальных поджогов были другие виды собственности, например: посевы зерновых культур, леса и луга. В 1999 году общенациональный показатель раскрываемости поджогов составил 17%.
Поджоги трудно доказывать или идентифицировать, потому что доказательства часто сгорают в огне. Даже доказав, что пожар был результатом поджога, часто невозможно бывает установить мотив преступления. Ежегодно в среднем раскрывается приблизительно 15% поджогов (Douglas et al., 1992; FBI, 1997). Большинство из выявленных поджигателей - молодые мужчины.
В некоторых исследованиях установлено, что от 75 до 85% всех поджогов совершается мужчинами, при этом некоторое увеличение процента женщин наблюдается в возрастной группе от тринадцати до семнадцати лет (Stadolnik, 2000). Приблизительно 50% поджигателей — лица моложе восемнадцати лет. Однако все сходятся на том, что в статистические отчеты по
Таблица11.5
Распределение поджогов по видам имущества в 1999 году
Классификация собственности	Количество преступлений	Процентное распределение
Общее количество	66321	100,0
Поджоги зданий, всего	29934	45,1
Особняки	12905	19,5
Другие жилые здания	5,346	8,1
Магазины	2282	3,4
Промышленные/Производственные здания	352	0,5
Другие коммерческие здания	3158	4,8
Общественные здания	3557	5,4
Другие здания	2334	3,5
Транспортные средства. Общее количество	19965	30,1
Автомобили	18945	28,6
Другие транспортные средства	1020	1,5
Остальные пожары	16422	24,8
Источник: FBI, 2000, р. 55
Поджоги	291
падает только небольшая часть пожаров, устроенных подростками, - вероятно менее 10% (Adleret al., 1994).
Свыше 1000 обывателей и приблизительно 120 пожарных гибнут ежегодно в результате преднамеренных поджогов. Кроме того, еще 30 тысяч обывателей и 4 тысячи пожарных получают ожоги разной степени (Brady, 1983; Carter, 1980).
Мотивы
По-видимому, существует огромное разнообразие мотивов поджогов. Пытаясь систематизировать причины поджогов, Будро и его коллеги (Boudreau, Kwan, Faraghcr and Denault, 1977) приводят список из шести основных мотивов и оценивают их относительную частоту:
•	Месть, озлобленность или ревность. К поджигателям этой категории относятся брошенные возлюбленные, враждующие соседи, разочарованные служащие и люди, которые хотят отомстить кому-то, кто, по их мнению, обманул или обидел их. Алкоголь и/или наркотики часто бывают связанными с этим мотивом.
•	Вандализм или злонамеренное нанесение вреда. Желание бросить вызов властям или скука преобладают среди причин поджогов, совершаемых подростками.
•	Сокрытие следов преступления или желание пустить следствие по ложному пути. Считается, что по меньшей мере от 7 до 9% осужденных поджигателей пытаются уничтожить следы берглэри, краж и убийств (Robbins and Robbins. 1964; Inciardi, 1970). Преступники этой категории рассчитывают на то, что пожар уничтожит любые свидетельства совершения преступления. Как правило, пожар устраивается поблизости от того объекта или от места того происшествия, которые преступник хочет скрыть. В некоторых случаях поджигатель может пытаться скрыть свое самоубийство с целью получения страховки. Некоторые поджигатели стремятся уничтожить отчеты, которые могут уличить их в растрате или других профессиональных преступлениях. Поджоги также используются, чтобы отвлечь внимание, пока преступник совершает кражу со взломом в другом здании или другой квартире.
•	Получение выгоды, мошенничество со страховками. Эту категорию в основном составляют профессиональные или полупрофессиональные поджигатели, которые обычно избегают обнаружения. Поэтому мы не располагаем большим количеством достоверной информации и статистических данных, которые могли бы подтвердить значимость этого мотива. Однако учитывая то, что прибыль, получаемая от поджогов этой категории, чрезвычайно высока, а вероятность обнаружения виновника незначительна, фактическая распространенность этих преступлений, как считают, должна быть намного выше, чем представлено в статистических отчетах. Объектами поджогов может быть жилая собственность, предприятия или транспортные средства (автомобили, суда, самолеты). Согласно некоторым данным (Douglas et al., 1992), этот вид поджогов обычно предполагает
двух преступников: основной преступник, который является доминирующей фигурой в преступлении, и его пособник, являющийся наемным поджигателем В качестве наемных поджигателей обычно выступают мужчины в возрасте от двадцати пяти до сорока лет, безработные. Поджигатель, как правило, уже имеет судимости за разнообразные преступления, включая кражи, нападения и пребывание в общественном месте в состоянии опьянения.
•	Запугивание, вымогательство, терроризм, саботаж. К этой категории относятся поджоги, совершаемые с целью запугивания или сопротивления чему-либо. Примерами являются поджоги, устраиваемые бастующими рабочими или служащими с целью запугать администрацию, или вымогателями, которые хотят показать, что они не намерены шутить. В качестве примеров можно также привести поджоги кли ник, в которых производятся аборты, предпринимаемые противниками абортов Большинством считают, что поджоги, совершаемые по таким мотивам, являются чрезвычайно редкими. Дуглас и его коллеги (Douglas et al., 1992) называют эту группу поджига телей экстремистски настроенными, действующими исходя из социальных, политических или религиозных побуждений.
•	Пиромания и другие психологические мотивы. Пиромания — это психиатрический термин, обозначающий «непреодолимое влечение» или страсть к поджигательству и получение удовольствия от огня Говорят, что перед совершением поджога у пиромана нарастает напряженность, а как только огонь разго рается, он испытывает сильное удовлетворение или облегчение (DSM-1V, 1994). Хотя принято думать, что страсть к поджигательству является неконтролируемой, перед совершением поджога пироман часто оставляет много следов и знаков, но которым можно сделать вывод о его намерениях Пиромания, как полагают, является мотивом только небольшой части поджогов, но мы обсудим ее более подробно, чтобы показать, насколько хорошо некоторые преступления поддаются психоаналитической интерпретации.
Дуглас и другие (Douglas et al., 1992) предлагают еще одну дополнительную классификационную ка тегорию, которая близко примыкает к пиромании, — поджоги, вызванные потребностью в возбуждении. Поджигатель этой категории совершает поджоги, потому что у него существует потребность в особой стимуляции, которая удовлетворяется путем поджога и наблюдения за всеобщим волнением, сопровождающим борьбу с пожаром. Преступник часто выбирает такую позицию, с которой он может спокойно наблюдать тушение пожара и ход расследования. Иногда он смешивается с толпой, наблюдающей пожар, прежде всего для того, чтобы слышать комментарии и видеть волнение толпы. Поджигатель этого типа - обычно подросток или молодой взрослый, как правило, безработный и живущий со своими родителями. В целом такие поджигатели социально неадекватны и характеризуются неудовлетворительным уровнем межличностных отношений.
292 Глава 11 Экономические преступления, преступления против общественного порядка
В комплексном обследовании 1016 подростков и взрослых, арестованных за поджоги и связанные с огнем преступления (Icove and Estepp, 1987), установлено, что чаще всего мотивом поджогов оказывается вандализм. Этот мотив является причиной 49' .. поджогов в этой выборке. Вторым по распространенности мотивом была потребность в возбуждении (25%), затем следует месть (14%), стремление скрыть преступление (2%), получение выгоды (1%) и другие или неясные мотивы (8"<>) Исследования (например, Robbins and Robbins, 1964) неоднократно свидетельствовали, что большинство поджогов, совершаемых подростками, мотивируются желанием верну гь авторитет, обрести статус, бросить вызов или потребностью в возбуждении. Поэтому не вызывают удивления данные вышеуказанного исследования (Icove and Estepp) о том. что огромное большинство (96%) поджогов, мотивируемых вандализмом, совершалось подростками, которые часто устраивают пожары в пределах одной мили от своих домов в присутствии одного или более свидетелей. Приблизительно половина этих молодых преступников оставались на месте пожара. Поджоги, мотивируемые потребностью в возбуждении (69%), также чаще всего совершаются подростками, которые тоже, как правило, прожива ют в пределах одной мили от места преступления, по они предпочитают совершать поджоги в одиночку.
С другой стороны, поджоги из мести чаще всего совершались взрослыми (81%), как правило, одинокими мужчинами, употребляющими алкоголь, наркотики или и то и другое до или во время преступления. Более ранние исследования (Robbins and Robbins, 1964; Inciardi, 1970) также свидетельствовали о том, что из соображений мести подобные преступления совершают почти исключительно взрослые. Как показали исследования (Icove and Estepp, 1987) приблизительно 2/, преступников, совершивших поджоги из мести имели предшествующие су димости. Поджоги ради сокрытия преступления также чаще всего совершались взрослыми (72%), среди которых были преимущественно одинокие мужчины с низким доходом, которые также употребляли алкоголь и/или наркотики до или во в|земя преступления. Фактически все поджоги, совершаемые с целью сокрытия следов преступления, совершали ранее судимые преступники. Поджигатели, совершающие свои преступления и по мотивам мести, и ради сокрытия следов преступления, обычно оставляли место преступления, зачастую для того, чтобы обеспечить себе алиби.
Хармон, Роснер и Видерлайт (Hannon, Rosner and Wiederlight, 1985) изучали психологические и демографические характеристики двадцати семи поджигательниц-женщин, которые проходили экспергизу в судебно-психиатрических клиниках по направлениям уголовного и Верховного судов Нью-Йорка между 1980 и 1983 годами. Хотя эта выборка мала и ограничена определенной географической областью, исследователи установили, что эти поджигательницы были преимущественно женщинами зрелого возраста (около тридцати пяти кет), афро американского происхождения, имеющими опыт употребления нар
котиков и алкоголя. В целом группу составляли необразованные, не состоящие в браке женщины, получающие государственное денежное пособие. Наиболее часто их мотивом была месть, что неоднократно подтверждалось и в других исследованиях (Icove and Estepp. 1987). В своей мести женщины чаще всего действовали импульсивно, отвечая иаякобы несправедливые по отношению к ним действия или на угрозу их жизни. В спешке они используют любой огпе-опасный материал, который подходит для поджога. Обычно они устраивают пожары там, где прожива ют, — в квартирах или в местах общего пользования в своих домах.
Пиромания
Согласно DSM-IV, пиромания характеризуется «наличием многократных эпизодов преднамеренных и целенаправленных поджогов» (р. 614). Кроме того, она характеризуется высоким уровнем напряженности или эмоционального возбуждения до совершения поджога и облегчением иди уменьшением этой напряженности при устройстве пожара или при наблюдении или участии в его последствиях. Принято счи тать, что люди, страдающие пироманией, являются постоянными зрителями всех пожаров в своих окрестностях и районах. Они, как полагают, дают ложные тревоги и демонстрируют необычный интерес к принадлежностям пожаротушения.
Термин пиромания был введен в обращение в начале XIX столетия для обозначения формы «помешательства», которая характеризуется стремлением устраивать пожары без очевидного повода (Schmide-berg, 1953). Стадольник (Stadolnik, 2000) считает, что термин впервые появился в 1833 году во Франции в письмах человека по имени Марк, который утверж дал, что поджигатели страдают от определенного душевного заболевания, названного им «monomanie incendiairc» (мания поджигательства). Как пишет Стадольник, поджог упоминался в литературе XIX столетия как «пиромания Марка». В середине 1800-х годов клиницисты предположили, что существует связь между тягой к поджигательству и сексуальными расстройствами; психоаналитическая и психиатрическая литература в особенности поддержи ва-лаи развивала эту мысль. Например, Голд (Gold,1962, р. 416) утверждает, что корпи поджога находятся «глубоко в личности и определенным образом связаны с сексуальным возбуждением и мочеиспускательной функцией». Абрахамсен (Abrahamsen, 1960, р. 129) пишет: «Поджог является заместителем сексуального возбуждения, а опустошительная и разрушительная стихия огня является отражением как нитей сивности сексуального желания страдающего пироманией, так и его садистических наклонностей».
Ортодоксальный психоанализ усматривает связь между удовольствием, испытываемом при мочеиспускании (мочеиспускательный эротизм), и поджигательством. Фснихсл (Fenichcl, 1945, р. 371) пришел кзаключению: «Необходимо искать регулярную, глубоко укоренившуюся связь с мочеиспускательным эротизмом. ...Аналогично такому извращению, как
Поджоги 293
копрофилия, которое основано на мочеиспускательном эротизме, может развиться извращение, основанное на производном от мочеиспускательного эротизма удовольствии, связанном с огнем». Эта теория частично базируется на предположении, что многие поджигатели страдают или страдали энурезом (Halleck, 1967). Теория не утверждает, что люди, страдающие энурезом, обязательно должны быть поджигателями, опа говорит только о том, что среди поджигателей значительно более высокая доля людей, страдающих энурезом, чем в делом среди населения. Существуют ли эта связь в действительности, из имеющихся исследований неясно.
Связь между сексуальным возбуждением и страстью к поджигательству вполне вероятна, поскольку практически любой объект или событие .могут оказаться связанными с сексуальным возбуждением и вознаграждением пу гем классического обусловливания. То что некоторые поджигатели имеют фетиши или были ранее судимы за сексуальные преступления (MacDonald, i977), в некоторой степени поддерживают эту вероятность. Индивидуумы, которые при виде пожара испытывают сексуальное возбуждение, как правило, являются интровертами, легко поддающимися обусловливанию. Мы можем также ожидать, что они будут сексуально, социально и профессионально неадекватными (Levin, 1976). Устройство пожаров может быть способом ощущения собственной значимости и разрешения конфликтов.
Хотя некоторые поджигатели могут достигать сексуального возбуждения и получить удовлетворение от совершения поджога, имеющиеся факты свидетельствуют о том, что это характерно для очень немногих людей. По данным широкого обследования шестидесяти восьми осужденных поджигателей, находящихся в тюрьмах Флориды, Южной Каролины и Северной Каролины, сексуальные «аномалии» у них встречались не чаще, чем в сопоставимой контрольной группе (преступники, не бывшие поджигателями) (Wolford, 1972). Фактов, на основании которых правомерно применение диагностического ярлыка «пироман», также встретилось не так уж много. Коусон и Двоскин (Koson and Dvoskin, 1982) несмог-ли в своей выборке найти ни одного поджигателя, который удовлетворял бы критериям пиромании в соответствии с DSM-III. Говоря более определенно, даже притом что 38% выборки совершали повторные поджоги, никто из них не проявлял неспособность сопротивля гься тяге к поджигательству в сочетании с получением сильного удовольствия от поджогов и наблюдения пожара.
Обследование 1016 преступников, совершивших поджоги и связанные с пожарами преступления, проводившееся в округе Принс Джордж в Мэриленде (Icovc and Estepp, 1987), показало, что только два преступника могли бы гь квалифицированы как страдающие пироманией. Канадский исследователь Брэдфорд (Bradford, 1982) из тридцати четырех поджигателей-рецидивистов смог выделить только одного, кого можно было бы хотя бы условно быть отнести к категории страдающих пироманией, а Хилл с коллегами (Hill, Langevin, Paitich, Handy, RussOn and
Wilkinson, 1982) в другой выборке из тридцати восьми канадских поджигателей не нашел ни одного пиромана. Райс и Харрис (Rice and Harris, 1991) выделили только шесть пироманов в выборке, составленной из 243 поджигателей-мужчи и, которые признались в возникновении у них сексуального возбуждения при нахождении на пожаре. Куинси, Чаплин и Апфолд (Quinsey, Chaplin and Upfold, 1989) сообщают, что не обнаружили никаких различий в характере сексуального возбуждения в ответ па связанные с пожаром стимулы между нормальными испытуемыми и поджигателями. Авторы другого исследования ( Yesavage, Benezech, Ceccaldi, Bourgeois and Addad, 1983) не на шли никаких признаков, свидетельствующих о том, что пятьдесят поджигателей-французов имели тягу к поджигательству по сексуальным причинам. Подобные результаты были получены и для выборки поджигателей-детей (Kuhnley, Hendren and Quinlan, 1982: Stewart and Culver, 1982).
Серийные или хронические поджигатели
В результате исследований индивидуальных особенностей поджигателей-рецидивистов или серийных поджигателей начинает складываться некоторая типичная картина. Поджигателями-рецидивистами или серийными поджигателями считаются те, кто устраивает три или больше отдельных пожаров. Время между эпизодами поджогов быть составлять дни, недели или даже годы Дуглас и коллеги (Douglas et al., 1992) рекомендуют также различать поточных поджигателей и массовых поджигателей. Поточный поджигатель устраивает пожары в трех или более отдельных местах без периода остывания эмоций между ними. Массовый поджигатель, с другой стороны, совершает три или более поджогов в одном месте за ограниченный период времени. Например, массовый поджигатель может устраивать пожары на нескольких этажах одного здания одновременно или с промежутками в несколько минут. Наибольшую опасность представляют те из поджигателей-рецидивистов, кто поджигает случайно, без видимой логики выбранные здания для того, чтобы или отомстить кому-то, или получить необходимую стимуляцию, или по политическим или религиозным соображениям. Целые города могут долгое время пребывать в страхе, пока преступник не угомонится или не будет пойман.
Наиболее существенная закономерность, выявленная в ходе исследований психологических особенностей взрослых поджигателей-рецидивистов, состоит в том, что в целом они обладают низкой способностью контролировать и ощущать свое окружение или свою жизнь. Взрослые поджигатели, которые начинали устраивать пожары в детстве, чаще всего оказываются неуверенными в себе людьми с ограниченными навыками межличностного общения, не имеют постоянной работы и склонны к приступам депрессии и чувству беспомощности (Murphy and Clare, 1996). Как правило, они происходят из социально обездоленных слоев населения (Jackson, Glass and Норс, 1987) или растут в чрезвычайно неблагоприятной семейной среде (Fritzon, 2000). Их тяжелое
294 Глава 11. Экономические преступления, преступления против общественного порядка
положение обычно усугубляется различными физическими, умственными и психологическими проблемами (Koson and Dvoskin, 1982). По сравнению с Другими преступными группами, интеллектуальный уровень (показатель IQ) и достижения в учебе у них низки (Wolford, 1972; Lewis and Yarnell, 1951). Им также не хватает социальных или межличностных навыков, с помощью которых они могли бы ориентироваться в своем окружении, и, как следствие, они часто имеют низкую самооценку (Hurley and Monahan, 1969; Vreeland and Levin, 1980). В других исследованиях нередко сообщается о склонности поджигателей кдепрессии, а иногда у преступников обнаруживаются серьезные суицидальные наклонности (Jackson, Glass and Hope, 1987). Поэтому полный портрет взрослого серийного поджигателя это портрет человека неадекватного, часто терпящего неудачи, социально пассивного и социально изолированного.
Теоретически хроническое поджигательство может мотивироваться стремлением поджигателя обрести контроль над своей жизнью и получить некоторое социальное признание. Например, человек может совершить поджог после каких-либо событий, которые усиливают у поджигателя ощущение собственной неполноценности, печали и депрессии (Bumpass, Fagclinan and Birx, 1983). Кроме того, после поджога многие поджигатели могут оставаться на месте пожара, часто вызывают пожарных и даже помогают бороться с огнем. В некоторых случаях они совершают героические поступки, спасая чьи-то жизни. Признание, которое они получают за эти действия, вероятно, повышают их самооценку и создают ощущение контроля над собственной жизнью. Джэксон, Гласс и Хоуп (Jackson, Glass and Hope, 1987) отмечают, что для большинства серийных поджигателей характерно последовательное увеличение масштабов их поджогов, а самих поджигателей все более и более влечет борьба с огнем. Кроме того, серийные поджигатели устраивают пожары в одиночку и втайне, таким образом, никто не знает об их действиях, пока поджигатели пе будут пойманы. После ареста история их поджогов предоставляет им дополнительную возможность получить внимание и признание от других людей.
Каковы этиологические факторы хронической тяги к поджогам? Восторженное отношение к огню и желание эксперимен тировать с ним является типичной особенностью нормального детского развития. Кафри (Kafrey, 1980) обнаружил, что интерес к огню, по-видимому, присущ всем детям от пяти до семи лет. Более того, он может проявляться очень рано, каждый пятый ребенок устраивает пожары еще до трехлетнего возраста. Страсть к огню после семи лет идет на спад, вероятно, вследствие частых предостережений об опасности огня со стороны родителей и других взрослых. Почти у всех детей, которые устраивают пожары после окончания стадии повышенного интереса к огню, плохие отношения с родителями, они являются жертвами физического и эмоционального насилия (Jackson, Glass and Hope, 1987). Кроме того, те дети, которые продолжают устраивать пожары, чаще оказываются более шаловливыми, неспокойны
ми, предприимчивыми и импульсивными, чем их сверстники, В детстве хронические поджигатели чаще страдают синдромом недостаточности внимания и гиперактивности (Forehand et al., 1991), а в школе у многих таких детей имеются серьезные проблемы с поведением. Неудивительно, что большинство хронических поджигателей — мужчины (приблизительно 80%). Кафри (Kafrey, 1980) называет эти поведенческие паттерны «паттернами подлых поступков». О паттернах подлых поступков также упоминается и в других работах (Kuhnley, Hendren and Quinlan, 1982; Stewart and Culver, 1982; Kolko, Kazdin and Meyer, 1985).
Многие исследователи отмечают, что юным поджигателям в большей степени, чем их сверстникам, свойственны такие особенности, как наличие проблем с поведением, импульсивность, гиперактивность и даже агрессивность, что радикально отличается от особенностей поведения взрослых поджигателей-рецидивистов, описанных ранее. Как отмечалось во второй главе, агрессивные, несдержанные и гиперактивные дети часто не могут найти общий язык со своими сверстниками (Hartup, 1983; Maccoby, 1986) и демонстрируют недостаточно развитые межличностные и социальные навыки для общения с другими детьми. Паттерсон (Patterson, 1982) пишет, что импульсивные, гиперактивные дети с низкой толерантностью к фрустрациям и неадекватными социальными навыками очень часто оказываются социально изолированными. Кроме того, другие исследования (например, Caspi, Elder and Bcm, 1987) указывают на то, что дети со скверным характером впоследствии терпят в жизни значительные личные, супружеские, социальные и финансовые неудачи, что свойственно также и хроническим поджигателям. Кроме того, и детям, совершающим частые поджоги, и взрослым поджигателям-рецидивистам свойственна непрерывная борьба против социального окружения, о чем свидетельствуют частые контакты с правоохранительными органами. Подводя итог исследованию поджогов, совершаемых детьми и взрослыми, Бриланд и Левин (Vreeland and Levin, 1980, р. 44) пишут следующее:
«Поджигатель — это человек с целым рядом неадекватных паттернов поведения. Мы выделили социальную неэффективность в качестве общего фактора в генеральной тенденции поджигателей иметь проблемы с пьянством, брачные, профессиональные и сексуальные проблемы и совершать множество других криминальных и антиобщественных действий»
Таким образом, страсть к поджогам может быть только одним из компонентов в констелляции неадекватных форм поведения, свойственных этим людям. Страсть к поджогам может фигурировать в перечне этих форм поведения в результате опытов с огнем в прошлом. Ритво, Шенок и Льюис (Ritvo, Shanok and Lewis, 1983) обнаружили, что на удивление большое количество поджигателей-детей сами обгорели или
Устройство взрывов 295
пострадали от огня. Они описывают, как один хронический поджигатель в раннем детстве получил серьезные ожоги ног в результате строгого наказания его отцом за устройство пожаров. Другого мальчика отец бил раскаленным шпателем по ягодицам. Мать еще одного мальчика в качестве наказания за поджоги держала его руки над зажженной горелкой до тех пор, пока они не обгорели. Ритво, Шенок и Льюис (Ritvo, Shanok and Lewis, 1983, p. 266) приходят к такому выводу, что эти наказания, возможно, «явились сигналом, свидетельствующим о том, что использование огня является приемлемым способом возмездия».
В этом разделе мы сконцентрировались на поджигателях-рецидивистах или серийных поджигателях, которые устраивают пожары прежде всего для получения психологической и социальной выгоды. Это не означает, что большинство поджогов совершается этими людьми. Очевидно, что поджоги совершаются по разнообразным причинам разными преступниками, хотя многие из них все же совершаются ради денежной выгоды, например, с целью получения страховки.
Устройство взрывов
В 1995 году количество инцидентов с применением взрывных устройств в Соединенных Штатах уменьшилось по сравнению с предыдущим годом на 18,5%, с 3163 до 2577 (FBI, 1996). В результате взрывов в 1995 году погибло 193 человека, а ранения получили 744 человека, что значительно выше, чем в 1994 году, когда погиб 31 человек и было ранено 308. Это увеличение в значительной степени связано с террористическим актом в Оклахома-Сити, в результате которого погибли 168 человек и получили ранения 518 Кроме того, каждый год регистрируется значительное количество ложных тревог, обычно направленных против организаций, включая угрозы взрывов и подкладывание муляжей взрывных устройств. Приблизительно в 1/3 этих случаев имеют место предварительные угрожающие записки, письма или телефонные звонки.
Мотивы
В более чем половине всех инцидентов с применением взрывчатых устройств мотивы оставались неизвестными. В тех случаях, в которых мотивы были иден-тифицированы, наиболее частым было стремление причинить ущерб или вандализм (почти 50%). Приблизительно в 25% инцидентов главными мотивами был и месть или запугивание. Личная неприязнь была мотивом в 15% случаев, а саботаж или подрывная деятельность — еще в 7% случаев.
Считается, что многие мотивы устройства взрывов напоминают мотивы поджогов. Однако оказалось, что некоторые люди, которые подкладывают бомбы, больше нацелены на разрушение и причинение ущерба, чем поджигатели, и не стараются скрыть причину разрушения. Кроме того, устройство взрывов, как правило, требует более серьезных технических знаний, чем поджог, и является более опасным. Планирование акции,
изготовление бомбы, безопасная транспортировка, размещение и активация взрывного устройства требуют более совершенных навыков, чем поджигание смоченной бензином тряпки под лестничной площадкой.
Явные мотивы террористических актов меняются со временем. В период с 1968 по 1971 год почти половина взрывов в Соединенных Штатах были результатом «социального протеста» (Moll, 1974), в то время как в 1975 году около 1/3 взрывов произошли по причине «личной ненависти», а еще 1/3 имела целью «злонамеренное разрушение» (U.S. Department of Justice, 1976). В 1975 году только 10% всех взрывов были связаны с социальным протестом. С 1980 по 1983 год наблюдалось устойчивое снижение инцидентов со взрывами по всей стране, затем в течение нескольких лет инцидентность оставалась на одном уровне, а затем, начиная с 1987 года, стала резко расти.
Разумеется, нельзя описать некий единственный тип личности, характерный для террористов, устраивающих взрывы. Однако Мак-Дональд (MacDonald, 1977) утверждает, что есть паттерн личности, который располагает к терроризму и которому присущи большинство характеристик «компульсивного поджигателя»; этот паттерн он называет паттерном «компульсивного устроителя взрывов». Термин компульсивный означает, что человека тянет совершать определенные действия снова и снова. Создается впечатление, что поведение человека вышло из-под его контроля.
Мак-Дональд сообщает, ч го компульсивные устроители взрывов, которые он знал, с детства дсмоистри ровали тягу к взрывным устройствам. Кроме того, он обнаружил, что эти люди остро интересуются разговорами о взрывчатых веществах и различных способах взрывов. Значительная часть их жизни посвящена изучению, разработке и испытанию взрывных устройств. Более важ1 ю то, что от своих действий они приходят в состояние эмоционального возбуждения, и возбуждает их только одна сторона устройства взрывов: власть, огонь или шум. Один устроитель взрывов признался: «Я хочу стать чем-то большим, чем я есть сейчас» (MacDonald, 1977, р. 40).
Однако в соответствии с психоаналитической традицией Мак-Дональд связывает устройство взрывов с сексуальным удовлетворением, утверждая, что каждый шестой компульсивный устроитель взрывов получает сексуальное удовод ьствие от совершенного им теракта. Очевидно, что это основывается на его наблюдениях, которые свидетел ьствуют о наличии сексуальных отклонений у многих устрой гелей взрывов.
Наибольшую известность приобрели два устроителя взрывов. Это Джордж Метески (Metesky), пятидесяти шести лет, известный как «Безумный Бомбер» Нью-Йорка, и Теодор Касински (Kaczinski), пятидесяти пяти лет, математический гений, известный как Унабомбер (Unabomber). Метески за период между 1940 и 1956 годами создал тридцать две различные бомбы. Считается, что все эти бомбы были предназначены для привлечения внимания к якобы несправедливым методам работы крупной коммунальной фирмы. В 1931 годы Метески работал в компании Ynion Electric (теперь известной как Consol idated Edison, или
296 Глава 11. Экономические преступления, преступления против общественного порядка
Con Ed). Однажды в результате удара струи горячего газа из бойлера он потерял сознание. Через некоторое время он пришел в себя и ушел без видимого ущерба. Однако позже он заявил, что заболел и потерял трудоспособность в результате несчастного случая, и стал требовать компенсации. После того как компания неоднократно отвергла его запросы, Метески совершил эксцентрическую акцию, направленную на привлече ние внимания к «недостойным делам» компании. Он подложил бомбы в таких местах, которые должны были обеспечить широкое внимание прессы (Универмаг Мейси, Нью-Йоркская Публичная библиотека, Станция «Гранд Централ»), однако настаивал, что не намеревался причинить кому-либо вред. К счастью, этими взрывами никто не был убит, но приблизительно двадцать два человека получили ранения. Хотя его первая попытка устройства взрывов потерпела неудачу, впоследствии он стал более изобретательным, технически компетентным и достиг большего успеха.
Однажды Метески написал в письме редактору одной нью-йоркской газеты:
«Вы упомянули бомбы в вашем городе, если вас это волнует - мне жаль, особенно если кто-то получил увечья Но этому нельзя помочь, потому что правосудие должно свершиться, я нездоров, и поэтому я заставлю Con Ed пожалеть. Да, они пожалеют о своих подлых делах Я подведу их к барьеру правосудия, общественное мнение осудит их, потому что — берегитесь! в ближайшем будущем для острастки я подложу новые бомбы под театральные кресла » (MacDonald, 1977, р. 47)
Фраза «подлые дела» в конечном счете привела Метески к краху. Следователи, анализировавшие личные дела сотрудников фирмы, пытаясь выявить недовольных работников, нашли эту фразу в папке личного дела Метески, который употребил ее в письме к компании за много лет до этого случая.
Брассел (Brussel, 1978), психиатр-консультант по делу «Безумного Бомбера», написал детальный отчет о событиях, связанных с поиском и арес том террориста, во время которого более нолдюжины полицейских нагрянули в дом Метески. Он сердечно приветствовал их и сразу же понял, зачем они пришли. Он много смеялся. Арест явно заставил его преисполниться самодовол ьства. Во время заседаний суда Метески сиял и, казалось, наслаждался волнением, которое qh вызывает, и вниманием, которое ему оказывалось. В 1957 году суд признал его «душевнобольным» (Брассел утверждает, что он страдал от «паранойей»), и его поместили в специальную больницу штата (Matteauan State Hospital) Метески был освобожден в 1973 году.
Хотя он был признан душевнобольным, на протяжении всей жизни он демонстрировал стремление привлечь внимание к своему тяжелому положению и к якобы совершенной по отношению к нему несправедливости. Поведение Метески, по всей вероятнос
ти, было для него способом преодоления чувства беспомощности. Возможно, второй главной причиной его терактов было стремление получить дополнительную стимуляцию в жизни или прославиться в качестве «Безумного Бомбера». В целом Метески, по-видимому, достиг определенного успеха в привлечении широкого внимания к собственной персоне.
Розыск «Унабомбсра» — Теодора Касински - был одним из самых долгих, трудных и драматичных дел в истории ФБР. Розыск продолжался около семнадцати лет, пока нс завершился в 1996 году арестом преступника. В 1993 году для розыска Касински была создана специальная группа (UNABOM Task Force -UTF), в состав которой вошли на условиях полной занятости пятьдесят агентов ФБР UTF допросила более 2400 подозреваемых и наработала 3600 томов информации, 175 компьютерных баз данных, 82 м ил лиона записей, 12 000 i фотоколов событий, 8182 пунктов показаний, 22 000 страниц доказательных документов и 9000 свидетельских фотографий.
В результате акций «Унабомбера» погибли три ни в чем не повинных человека и двадцать три получили серьезные ранения. Он отправил по почте тщательно отобранным но определенным критериям людям шестнадцать взрывных устройств. Первые несколько «посланий» были направлены людям, работающим в университетах и на авиалиниях, - отсюда «ип» и «а» в кодовом обозначении, которое ему дало ФБР. В число его жертв попали главный лоббист Калифорнийской Ассоциации лесоводства; профессор технических дисциплин Университета Беркли в Калифор нии; генетик из Сан-францисского университета в Калифорнии; профессор информатики из Йельского университета; ассистент профессора психологии Джеймс Макконнелл и президент «Объединенных Авиалиний».
«Унабомбер» непрерывно менял и совершенствовал и свои бомбы, и свою тактику, демонстрируя высокий интеллект, и в течение долгого времени его не удавалось обнаружить. В течение этих семнадцати лет следователи постоянно восхищались сочетанием интеллекта, преступного намерения и таланта. Главным мотивом Касински было его желание сделать так, что бы общество возвратилось к тому времени, когда не было электроэнергии и самолетов. Он также полагал, что бомбы, посланные главным образом в университеты и в правление авиалиний, могли привести к массовому восстанию против технологии.
Касински вырос в чикагском пригороде Эвергрин Парк, в двадцать лет закончил Гарвардский университет, специализируясь на математике и физике. Он продолжал работать над диссертацией по математике в Мичиганском университете; казалось, сто ожидает блестящая академическая карьера. Вместо этого он стал отшельником, избегавшим семьи и друзей, и жил в уединенной лачуге в штате Монтана.
Задержание Унабомбера произошло после того, как его брат, Дэвид Касински, узнал работу своего брата - личный и политический манифест в 35 000 слов, опубликованный в газетах «Нью-Йорк тайме» и «Вашингтон Пост». Отрывки из манифеста были опубликованы в журналах «Таймс» и «Пост» после
Проституция 297
того, как Упабомбср пообещал прекратить отправлять бомбы по почте, если его заявление будет издано полностью. Хотя его адвокаты хотели применить защиту ссылкой на невменямость еще до передачи дела в суд, Касински решительно отказался от защиты. 22 января 1998 года Касински признал себя виновным и согласился с приговором к пожизненному заключению в тюрьме без возможности досрочного освобождения. В настоящее время отбывает наказание.
Проституция
Проституция признается незаконным занятием во всех штатах, кроме Невады. Однако в Неваде проституция также запрещена в тех округах, где численность населения превышает двести тысяч человек (Miller, 1991). В популярной литературе проституцию часто связывают с имущественными преступлениями, с ростом употребления наркотиков, с насильственными преступлениями, а также обвиняют в отрицательном влиянии на американскую семью. С другой стороны, выдвигаются вполне убедительные аргументы в пользу ее легализации. Некоторые комментаторы отмечают, что проститутки (особенно женщины) чаще являются жертвами, а не преступниками. Причем многие считают, что система уголовного правосудия разделяет рол ь палача с сутенерами и людьми, которые покровительствуют проституткам 0aines, 1978). С другой стороны, некоторые социологи и социальные комментаторы считают, что взрослая про-с гитуция представляет собой выгодную карьеру и что общество, по-видимому, созрело для того, .чтобы нанимать проституток как социальных работников, специализирующихся на решении некоторых сексуальных проблем (Adler, 1975).
Поскольку в настоящее время проституция расценивается как преступление и даже занимает доминирующее место в женской преступности, она заслуживает нашего рассмотрения. Очевидно, что мужчины могут становиться проститутками так же, как и женщины. В прошлом женщины-проститутки составляли приблизительно ’/ч находящихся в тюрьмах женщин (.James, 1978), тогда как проститутки мужского пола редко оказывались в тюрьме. По самым скромным оценкам, проституция является основным источником личного дохода по крайней мере для одного миллиона женщин и девочек в Соединенных Штатах (Miller, 1991). В 1988 году за занятие проституцией было арестовано 24 293 мужчин и 52 871 женщин (U.S.Dcpartment of Justice, 1989а). Рассмотрение про-стигуции уместно в этой книге еще и потому, что она представляет собой «девиантное поведение», которое является удобным объектом для психологического анализа. Цель, которую мы преследуем при разговоре о проституции, состоит не в том, чтобы рассматривать ее нравственное и правовое значение. Мы намерены сосредоточиться на социологических и психологических мифах и ложных представлениях, которые ее окружают. Однако мы не будем касаться эксплуатации подростков обоих полов с целью проституции - явления, которое все больше привлекает внимание соци альпых исследователей. Миллер (Miller, 1991) утвер
ждает, что прост итуция является формой сексуальной эксплуатации и <|юрмой сексуального принуждения всех женщин, потому что они подталкиваются или принуждаются (обычно мужчинами) физически и психологически вступать в сексуальные отношения.
Проституция определяется как предложение, согласие иа предложение или предоставление сексуальных услуг за материальное вознаграждение или специальное покровительство. Опа может включать как гетеросексуальную, так гомосексуальную связь или может осуществляться в групповой форме. Хотя под проституцией чаще всего понимается получение мужчиной сексуального общения с женщиной, она может быть связана с самыми разными сексуальными действиями.
Нет возможности оценить количество коммерческих прости гуток в Соединенных Штатах, поскольку полицейские агентства интерпретируют преступность поведения очень субъективно и произвольно. Аресты часто зависят от социального и политического давления. Принято считать, что проституток часто тревожат и задерживают (с формальным арестом или без) совсем не ради идеализированной цели борьбы с этим занятием. Основными клиентами, как полагают, являются белые представи гели среднего класса в возрасте от тридцати до шестидесяти лет (Haft, 1976).
У теоретиков и исследователей традиционно существовало предвзятое, субъективное представление о проститутках-женщинах. Время от времени они приписывали этим женщинам такие качества, как безволие, эмоциональная неполноценность, скрытый или явный гомосексуализм, гиперсексуальность, сексуальная изолированность, примитивность или жесткая фиксированность на эдиповой сталии (или стадии Электры) психосексуального развития. По всем признакам, ни один из этих ярлыков не является адекватным для описания проститутки. Же1 нцины, которые становятся проститутками, оказывается, происходят из различных слоев общества, широко различаются по своему образованию и условиям воспитания в семье, представляют широкий диапазон типов лич ностн и приходят к занятию проституцией по самым разным мотивам.
Некоторые исследователи обращают внимание на систему иерархии среди проституток. На низшей ступени иерархии находятся проститутки, которые работают на улице; на высшем уровне — девушки по вызову, которые обслуживают избранных клиентов и редко попадают под арест. Девушки по вызову обычно бывают более опытными и образованными, чем уличные проститутки, и чаще защищены от физических издевательств и оскорблений, с которыми постоянно приходится сталкиваться проституткам, находящимся на более низких ступенях иерархии (D’Emilio and Freedman, 1988). Между этими крайними категориями располагается целый ряд промежуточных, которые могут включать (по не обязательно) обслуживающий персонал мужских вечеринок, женщин, нанимаемых для сопровождения мужчин («эскорт»), массажисток, «делегаток» (участниц мероприятий), девушек в барах (просиживающих в барах
298 Глава 11. Экономические преступления, преступления против общественного порядка
в ожидании клиентов), девушек в борделях (в домах для занятия проституцией), «путешественниц» (путешествующих группами по трудовым лагерям, ла герям лесозаготовителей и т. д.) и девушек из кабинок (сидящих в застекленных кабинах для обозрения клиентами). Как считает Коулмен (Coleman, 1976), на более высоких уровнях социальной иерархии женщины имеют более привлекательную внешность, выглядят более интеллигентно, лучше образованны и более искушенны. Адлер (Adler, 1975) высказывает мнение, что во многих случаях современная проститутка социально и культурно не выделяется из женского населения в целом.
Яркая и бросающаяся в глаза манера одеваться либо ушла вообще, либо перестала быть чем-то необычным по мере того, как такой стиль одежды получил распространение среди остальной части общества. В настоящее время почти невозможно отличить проституток от матерей семейств, студенток колледжей или светских девиц, которые могли бы собраться иалюбом публичном мероприятии (Adler, 1975).
Обычно считалось, что многие проститутки, особен но с более низким статусом, происходят из семей, при надлежащих к более низким или средним слоям населения, но даже этот фак г теперь нс считается бесспорным Джеймс (James, 1978) отметила что 64% обследуемой сю выборки, состоящей из уличных проституток, сообщили, что они выросли в семьях со средним или высоким доходом. Однако мало кто сомневается, что большинство проституток происходит из проблемных семей, в которых дети часто не находят общего языка со своими родителями. Многие проститутки также сообщают об отрицательном сексуальном опыте, который они получили дома в предподрос-тко15ом возрасте шш в юное ги. В одной часто цитируемой работе приводя гея данные, согласно которым 41% из 136 проституток сообщили о фактах инцеста, обычно с отцами (.James 1976). 47% сообщили, что подвергались изнасилованию, а 17% были изнасилованы более одного раза, большинство из них — до достижения шестнадцатилетнего возраста. Исследования, проводившиеся с юными проститутками во многих случаях подтверждает эти результаты. Зильберман (Silberman) (цитируется по Bracey: 1982) на основании опроса более чем двухсот несовершеннолетних проституток сообщает, что 61% из них становились жертвами сексуальных домогательств со стороны одного из членов их семьи. Брейси (Bracey, 1982) установила, что 50% несовершеннолетних проституток из ее выборки сообщают о насильственных сексуальных домогательствах со стороны взрослых мужчин, которым они подвергались по достижении половой зрелости.
Вопреки распространенному мнению, большинство проституток не втягиваются в свой «бизнес» представителями организованной преступности или бесчеловечными сутенерами, под влиянием заманчивых предложений или в связи с употреблением наркотиков. Оказалось, что только около 20% общего числа проституток были завербованы сутенерами, содержательницами публичных домов или организованными преступными группами. Предположение о
чрезвычайной распространенности наркомании среди проституток также представляется сомнительным Джеймс (1978) утверждает, что проститутки, которые задерживались полицией (и таким образом попадали в криминальную статистику), чаще были просто наркоманками, занимающимися проституцией для того, чтобы добывать средства на приобретение i гаркотиков. Они «составляют особый, более низки й класс в иерархии людей, ведущих беспутную жизнь» (James, 1978, р. 306). Инчарди (Inciardi, 1980) на основании обследования 149 женщин, употреблявших героин, обнару жил, что среди них оказалось много проституток (приблизительно 1/3). Однакоон необнаружил каких-либо свидетельств в пользу существования устойчивой при чинной связи Женщины которые совершали преступления, чтобы добывать средства на наркотики, чаще выбирали экономические преступления, например воровство или мошенничество, а не проституцию.
Мотивы
Что заставляет женщин заниматься проституцией? Очевидный, хотя и чересчур простой ответ -деньги. Однако важно проводить различие между финансовой потребностью и финансовым комфортом. Джеймс (James, 1976) обнаружила, что только 8,4% из ее выборки начинали заниматься проституцией по экономической необходимости, а 56,5% — из желания зарабатывать деньги и приобретать дорогие товары. Они рассматривали проституцию как при быльный бизнес, который сулит материальное вознаграждение, которого они не могли бы достигнуть другим путем. Определенное влияние оказывают и социальные стимулы — вечеринки, танцы дорогие угощения.
Исследование Джеймс и ряд других работ развеяли миф о некоторых предполагаемых мотивах начала занятия проституцией - нарциссизм, фригид ность, ненависть к мужчинам, боязнь лесбиянства или неразрешенная сексуальная привязанность к отцу (комплекс Электры). Некоторые исследования показали, что в своей личной жизни проститутки могут быть более сексуально отзывчивыми, чем женщины в целом (Pomeroy, 1965; James, 1976). По данным Джеймс, только для 1% из ее выборки была характерна враждебность к мужчинам, что опровергает теорию «комплекса Цирцеи» (Gibbens, 1957), согласно которой проституткам присуще страстное желание превратить мужчин в свиней. Существующее предположение (Greenwald, 1958), что проституция является способом преодоления страха наличия гомосексуальных наклонностей и доказательства своей «нормальности», также, по-видимому, не имеет достаточных оснований. Джеймс установила, что хотя 35% ее выборки имели опыт лесбийских отношений, только у 7% гомосексуальная деятельность носила часты й характер. Еще 7% считали себя исключительно лесбиян ками. Хотя на фоне общей численности женщин эти показатели кажутся значительными, необходимо подчеркнуть, что выборка проституток была составлена из женщин, пресытившихся так называемым девиан
Выводы 299
тным поведением. Они имели достаточные возможности для лесбийских контактов, хотя, по всей очевидности, ими не пользовались.
Наконец, фрейдистская теория, согласно которой проституция является результатом детской сексуально окрашенной любви к родителю противоположного пола, а все последующие сексуальные партнеры оказываются неполноценными суррогатами, кажется неубедительной. Согласно этой теории, большая часть сексуальной энергии и привлекательности направляется к начальному объекту любви; более поздние партнеры оказываются неудовлетворительными. Поэтому сексуально неразборчивая женщина бесконечно, хотя и подсознательно, ищет хранимый в памяти первый объект любви, отца (или — в случае мужской проституции — мать). С фрейдистской точки зрения проституция рассматривается как индивидуальная психопатология, а не как социальное явление. Но поскольку в исследованиях неоднократно подтверждался тот факт, что более половины всех проституток росли без отца, то непонятно, как у них могли развиться подсознательные, воображаемые кровосмесительные отношения.
Вывод о том, что женщины приходят в проституцию и остаются там ради финансовой выгоды, является, однако, незрелым и вызван поверхностным представлением о человеческом поведении. Почему другие женщины не выбирают такой же образ жизни? Кроме того, хотя материальная выгода и может служить начальным стимулом, общепризнано, что большинство проституток, возможно, за исключением независимых, высококлассных проституток по вызову, получают от своей работы, учитывая обязательные выплаты сутенерам, полиции, гостиничным клеркам и водителям такси, не так уж много непосредственной прибыли.
Человеческое поведение представляет собой бесконечное множество усвоенных в результате научения реакций, и проституция, будучи сложным паттерном поведения, не должна быть исключением. Часто можно слышать, что большинство проституток первоначально узнают о проституции через друзей и начинают заниматься этим сами с их помощью и поддержкой (James, 1978). Этиличные контакты обеспечивают значимые модели и возможности для подражательного научения. Кроме того, занятие проституцией предоставляет куда большие возможности для получения вознаграждения (деньги, азарт, приключения), чем предшествующий трудный период жизни. Для некоторых проституция является более позитивной и потенциально более интересной альтернативой домашней обстановке. Кроме того, отношения с сутенером, который часто выполняет функции мужа, друга, отца, возлюбленного, агента и защитника (James, 1976), могут быть значительно более полезными, чем отношения с семьей.
При наличии таких ожиданий, попробовав однажды столь многообещающий бизнес, трудно отказаться от продолжения. Получит ли продолжение первый опыт, зависит частично от фактически полученного вознаграждения. Перевесят ли положительные стороны негативные? Даже получая «хорошие деньги» и имея идеальную ситуацию, в которой проститутка
является относительно независимой, немногие женщины подходят для того, чтобы в течение длительного времени заниматься проституцией. По-видимому, постоянное использование исключительно в качестве сексуального объекта требует, среди всего прочего, чтобы проститутка научилась способам отвлечения от профессии и умению находить другие источники повышения самооценки.
Проституция является эмоционально стрессогенным и психологически изматывающим занятием. Джеймс обнаружила что по крайней мере 50% из опрошенной ею выборки в качестве основных отрицательных сторон своей профессии говорили об эмоциональном напряжении, о страхе получения физических травм от кл центов, а также о низкой самооценке. Другие 20% в качестве главных неудобств упоминали стресс от боязни заразиться венерическими заболеваниями, от реакции семьи и общества, ощущения личной уязвимости и чувство беспомощности.
Легализация могла бы уменьшить некоторые из этих стрессов, по маловероятно, что подобный шаг способен существенно изменить ситуаци ю. Одна из опрошенных проституток заметила (Millett, 1974): «Хуже всего в проституции то, что вы обязаны продавать не только сексуальные услуги, но и душу. Самое плохое в этом то, что вы продаете человеческое достоинство. Причем не столько в постели, сколько в принятии условий игры — в том, чтобы согласиться стать продажной» (р. 140)
В этой главе необходимо упомянуть еще об одной важной теме о торговле людьми. Торговля людьми стала в Соединенных Штатах очень прибыльным преступным бизнесом (Finckenauer and Schrock, 2000). Товаром, вовлеченным в эту незаконную всемирную торговлю, являются мужчины, женщины и дети, а преступная деятельность совершается с целью долговременной их эксплуатации рад, i получения высокой прибыли. В качестве примера можно привести женщин, которые соглашаются i [рпехать в какую-то страну для работы официантками или танцовщицами, но впоследствии бывают вынуждены заниматься проституцией, пока не смогут оплатить долг, образовавшийся из-за необходимости оплатить нелегальный провоз через границу. Насилие, запугивание и издевательства особенно характерны для обращения с жертвами, ввезенными для пополнения секс-индустрии. Кроме того, торговля человеческим товаром связана с различными незаконными действиями, включая мошенничество, вымогательство, рэкет, отмывание денег, подкуп должностных лиц, употребление наркотиков, подделку документов и азартные игры (Finckenauer and Schrock, 2000; Richard, 1999).
Выводы
Главная тема этой главы способы, которыми экономические преступники преуменьшают, нейтрали зуют, отрицают или оправдывают свои действия перед самим собой и перед другими. Мы рассмотрели такие экономические преступления, как кражи со взломом (берглэри), воровство, угон автомобилей,
300 Глава 11. Экономические преступления, преступления против общественного порядка
кражи в магазинах, грабеж, «беловоротничковые преступления», а также имеющие некоторое отношение к экономическим преступлениям поджоги, взрывы и взятие заложи и ков. В торая тема главы - чувство контроля над ситуацией. Мы также кратко рассмотрели пример преступления против общественного порядка, а именно проституцию. Мы определили, что это преступление без жертв («victimless») окружено мифами и недоразумениями и исследовано мало и недостаточно систематически; особенно ощущается недостаток современных исследований, касающихся состояния вопроса в нас гоящес время.
Кража со взломом (берглэри) является не только инструментальным преступлением, направленным на получение имущества и денег, но также и экспрессивным. Это значит, что взломщики зачастую пытаются оставить своим жертвам символическое послание, часто с целью запугать жертву и подчинить ее себе, контролировать ее или продемонстрировать свой персональный стиль. Эти послания обычно оказывают на жертву существенное психологическое воздействие Важно, однако, что экспрессивный компонент обеспе чивает возможность для создания научно обоснованных профилей взломщиков, подобных криминальным профилям убийц и насильников. Другие преступления против собственности также предоставляют такую возможность. Несомненно, существует некоторый базовый психологический стереотип, который часто оп-ределяетспсцифику поджогов, i рабежей, магазинных краж и даже угонов автомобилей. Принципиально важным здесь является признание настоятельной потребности в разработке исследований или научно обоснованных профилей преступлений против собственное ти, которые нс менее востребованы, чем профили нас ил ьствснн ых престу пле 11 и й.
Хотя мощным мотивом экономических преступлений является получение денежной выгоды, важней
шее значение имеют когнитивные стандарты, по отношению к которым оценивается и регулируется поведение преступников. На эти принципы сильное влияние оказывает социальный контекст и ближайшая референтная группа, в частности, коллеги или сверстники. Особенно мощное влияние референтные группы и социальный контекст оказывают в случае так называемых «беловоротничковых преступлений», особенно корпоративных преступлений и преступлений, связанных с трудовой деятельностью. Реструктурировав свои когниции, приспособив их к существующему социальному климату, «беловоротничковые преступники» могли действовать так, как в других случаях они посчитали бы предосудительным. Традиционные экономические преступники ока зались менее готовы к решительному реструктурированию их когниций, хотя они также могут это делать. « Беловоротн ичковые», п рофессионал ы i ые, кор| юра-тивные и компьютерные преступники часто отрицают, что они делают что-то не так; традиционные экономические преступники чаще признают свои противоправные действия, хотя, подобно большинству преступников, они также стараются их оправдать.
При обсуждении «беловоротничковых престуиле ний» мы сфокусировали внимание на стратегиях оправдания или отрицания незаконного поведения, описанных Бандурой. Каждый вид стратегии строится либо на реструктурировании когниций, либо на отрицании последствий своего поведения. Все стратегии направлены на нейтрализацию любого чувства вины или самонаказания. Цепа, которую мы платим за человеческое мышление. — это его мощная способность оправдывать даже отвратительные и предосудительные действия. Может случиться гак, что в конечном счете деятельность корпораций и орга низаций будет таить в себе большую опасность, нежели спектр обычных преступлений.
ГЛАВА 12
НАРКОТИКИ И ПРЕСТУПЛЕНИЯ
Основные категории наркотиков Галлюциногены: конопля
Связь употребления конопли с преступностью
Фенциклидин (РСР)
Стимуляторы
Амфетамины
Кокаин
Психологические эффекты Неблагоприятное воздействие на организм Стимуляторы, кокаин и преступность Крэк МДМА
Снотворные вещества (опиаты)
Героин
Героин и преступность
Депрессанты
GHB и rohipnol: клубные наркотики Ингалянты (средства, применяемые для вдыхания)
Алкоголь
Психологические эффекты
Алкоголь и преступность
Выводы
По данным опроса случайной выборки из тысячи жителей континентальной части Соединенных Штатов (Strasser, 1989), 2/3 респондентов считают продажу и употребление наркотиков одной из главных причин преступности. В этой главе мы рассмотрим аргументы за и против этого распространенного в обществе мнения.
Связь между наркотиками и преступностью может рассматриваться в двух аспектах: 1) использование, продажа, изготовление, распространение и хранение запрещенных наркотических веществ и 2) фармакологическое действие, которое тот или иной наркотик оказывает на поведение наркомана и которое подталкивает его к совершению преступного деяния. На основании современных исследований, в той или иной мере фокусирующихся на изучении этих двух аспектов, можно сделать шесть определенных выводов.
1.	В тюрьмах и изоляторах предварительного заключения правонарушителей, задержанных за преступления, связанные с наркотиками, содержится больше, чем арестованных за любые другие преступления.
2.	Тестирование заключенных на употребление наркотиков часто дает положительный результат.
3.	Задержанные и находящиеся в тюрьме преступники часто совершали свои преступления под влиянием запрещенных наркотических препаратов.
4,	Некоторые преступно ки совершают имущественные преступления ради того, чтобы достать деньги на приобретение наркотиков.
5.	Торговля наркотиками часто становится причиной тяжких преступлений.
6.	Связь преступности с наркотиками трудно идентифицировать и измерить.
Начнем с первого, достаточно обоснованного вывода, согласно которому в тюрьмах и изоляторах предварительного заключения правонарушителей, задержанных за преступления, связанные с наркотиками, содержится больше, чем арестованных за любые другие преступления. По результатам проведен-ногов 1997 году общенационального опроса семей на предмет употребления наркотиков (National Household Survey on Drug Abuse) 77 миллионов (35,6%) американцев в возрасте двенадцати лет и старше признались, что по крайней мерс один раз в жизни употребляли запрещенный наркотик (Office of National Drug Control Policy, 1999c). В 1998 году в Соединенных Штатах за продажу, изготовление или хранение незаконных психотропных препаратов было арестовано 1,56 миллиона человек (Данные ФБР, 2000). По некоторым оценкам, в течение этого же года 417 тысяч заключенных изоляторов временного содержания, то есть 70% от всех обитателей местных исправительных учреждений, совершали преступления, связанные с наркотиками, или регулярно употребляли наркотики (Wilson, 2000). Четвертая часть этих заключенных па момент обследования либо обвинялись в нарушении закона о наркотиках, либо были за это осуждены. Приблизительно 15% были осуждены за хранение наркотиков или обвинялись в этом, а 9%
вменялась в вину торговля наркотиками. В том же году приблизительно 2/3 заключенных федеральных исправительных учреждений также отбывали наказания за преступления, связанные с наркотиками (Mumola, 1999; Beck, 2000). 85% этих заключенных на момент ареста занимались распространен нем наркотиков и только 5% были заключены в тюрьму за хранение запрещенных наркотиков
Здесь необходимо прояснить различие между учреждениями временного содержания (jail) и тюрьмами (prison), заключенными штата и федеральными заключенными. Учреждения временного содержания подчинены местным администрациям (иногда правительству штата) и предназначены для пребывания в них временно задержанных, ожидающих суда или приговоренных к заключению за незначительное преступление лиц, обычно на срок менее года. Тюрьмы находятся в ведомстве правительств штатов и федерального правительства и предназначены для заключения преступников, приговоренных согласно государственным и федеральным законам к срокам больше одного года.
Теперь обратимся ко второму твердо установленному факту, состоящему в том, что тестирование заключенных на предмет незаконного употребления наркотиков часто дает положительный результат. В 1999 году в рамках программы мониторинга употребления наркотиков среди заключенных (Arrestees Drug Abuse Monitoring Program (ADAM)) были собраны данные более чем о 30 тысячах взрослых заключенных мужского пола из 34 географических мест (участков) и более чем о 10 тысячах взрослых заключенных женщин из 32 участков. Кроме того, были собраны данные более чем о 2500 несовершеннолетних заключенных мужского пола из 9 участков и более чем о 400 несовершеннолетних заключенных женского пола из 6 участков. Чтобы установить факт употребления наркотиков заключенными и задержанными, в исследовании использовались как результаты анализа мочи, так и информация, полученная с помощью опросов.
Данные программы достоверно указывают на очень высокий уровень употребления наркотиков среди заключенных. В 1999 году, например, с каждого участка сообщалось, что но крайней мере 50% взрослых заключенных-мужчин дали положительный результат тестирования на употреблен ие хотя бы одного наркотика (Arrestees Drug Abuse Monitoring Program, 2000). В общем и целом, медианное значение процента лиц, употреблявших какой-либо наркотический препарат, составило для выборки заключенных-мужчин 64%, а для заключенных-женщин — 67%. Эти показатели почти не отличались от показателей 1998 года, когда употребление хотя бы одного наркотика было подтверждено для 2/3 взрослых заключенных и для более половины задержанных подростков (Arrestees Drug Abuse Monitoring, 1999). В мужской выборке наиболее распространенным наркотиком оказалась марихуана, на втором месте кокаин. Среди взрослой женской выборки самым рас-1 пространенным наркотиком является кокаин, после которых следуют марихуана и метамфетамин. До
Глава 12. Наркотики и преступления 303
вольно распространенным явлением оказалось также употребление многих наркотиков (полинаркома-пия). Более чем четверть всех взрослых заключенных-мужчин употребляли два (или более) наркотика. Марихуана продолжает сохранять популярность среди всех заключенных^ особенно среди юношей в возрасте от пятнадцати до двадцати лет. Как среди заключенных-подростков, так и среди заключенных-женщин марихуана оказалась практически самым популярным наркотиком. Употребление кокаина и метамфетамина выявлялось существенно реже. Среди взрослых мужчин чаще всего выявлялось употребление марихуаны, на втором месте стоит кокаин. Среди женщин наиболее часто выявлось употребление кокаина, за ним шел метамфетамин. Среди заключенных-подростков по частоте употребления вне всякой конкуренции оказалась марихуана. Таблица 12.1 показывает распределение по частоте употребления видов запрещенных наркотических препаратов среди заключенных Соединенных Штатов и Англии на момент их ареста.
Как вы можете убедиться, данные таблицы подтверждают первенство марихуаны как наиболее часто употребляемого наркотика в обеих странах. На втором месте в Соединенных Штатах с небольшим отставанием оказался кокаин, в Англии — со значительным отставанием — опиаты.
Третий вполне достоверный вывод, который можно сделать по результатам исследований наркомании последних лет и о котором мы упоминали ранее, состоит в том, что задержанные и заключенные в тюрьму преступники часто совершали свои преступления под влиянием запрещенных наркотических препаратов. Таблица 12.2 показывает, что приблизительно '/ заключенных федеральных тюрем и около половины заключенных тюрем штатов признались, что во время совершения преступления они находились в состоянии алкогольного опьянения или под действием наркотиков. Таблица 12.3 показывает, что при
близительно ’/5 содержащихся в учреждениях временного содержания лиц признались, что во время совершения преступления они находились под воздействием наркотиков, а еще 1 \ заключенных признались, что были в состоянии алкогольного опьянения. В целом, 60% содержащихся в учреждениях временного содержания лиц сообщили о том, что во время совершения преступления, которое в резульгате привело их за решетку, они находились в состоянии алкогольного опьянения или под действием наркотиков (Office of National Drug Control Policy, 1999c) Таблица 12.4 иллюстрирует распределение по видам запрещенных наркотиков, употреблявшихся заключенными на протяжении их жизни и во время совершения преступления.
Кроме этого, некоторые профессиональные преступные группы часто предпочитают один вид наркотика остальным. Профессиональные карманники, магазинные воры и взломщики, например, если употребляют наркотики, отдают заметное предпочтение тем, которые помогают им успокоить нервную систему и снять связанную с их деятельностью напряженность (Inciardi, 1981). Профессиональные карманники часто считают опиаты средством, помогающим им в «работе». В некоторой степени имеет место циклический эффект, так как прибыль от этих преступлений частично тратится на приобретение наркотиков.
Если говорить о четвертом выводе, в соответствии с которым некоторые преступники совершают имущественные преступления ради того, чтобы добыть деньги на наркотики, то поданным опроса за 1997 год 19% заключенных исправительных учреждений штатов и 16% заключенных федеральных тюрем сообщили, что целью их последних по времени преступлений была добыча денег на наркотики ( Bureau of Justice Statistics, 2000b). Данные табл. 12.3 свидетельствуют о том, что приблизительно 25% всех имущественных преступлений была совершена ради денег на наркотики.
Таблица 12.1
Среднее количество положительных результатов тестирования на употребление различных запрещенных наркотиков среди арестованных в Соединенных Штатах и Англии в 1999 году
Тип наркотика	Среднее количество	Среднее количество в Англии в Соединенных Штатах
Марихуана Опиаты Кокаин Амфетаминовые препараты Бензодиазепины Метадон Множественные наркотики	46,9%	40,6% 8,4	17,9 40,7	8,7 0,5	5,3 9,0	8,2 2,8	6,3 27,2	21,7
Источник: International Arrestee Drug Abuse Monitoring System 2000
304 Глава 12. Наркотики и преступления
Таблица 12.2
Процент заключенных федеральных тюрем и тюрем штатов, которые употребляли наркотики во время совершения преступления (данные за 1997 год)
Вид последнего преступления	Наркотики		Алкоголь		Наркотики и алкоголь	
	Федеральные тюрьмы	Тюрьмы штатов	Федеральные тюрьмы	Тюрьмы штатов	Федеральные тюрьмы	Тюрьмы штатов
Все виды преступлений	22,4%	32,6%	20,4%	37,2%	34,0%	52,5%
Насильственные преступления	24,5	29,0	24,5	41,7	39,8	51,9
Преступления против собственности	10,8	36,6	15,6	34,5	22,6	53,2
Преступления, связанные с наркотиками	25,0	41,9	19,8	27,4	34,6	52,4
Преступления против общественного порядка	15,6	23,1	20,6	43,2	30,2	56,2
Источник: Office of National Drug Control Policy, 1999c, p. 2
Таблица 12.3
Процент заключенных местных учреждений временного содержания, которые употребляли наркотики во время совершения преступления (данные за 1996 год)
Наиболее опасное преступление	Наркотики	Алкоголь	Наркотики и алкоголь	Добывание денег для приобретения наркотиков
Все виды преступлений	19,6%	24,5%	16,1%	15,8%
Насильственные преступления	13,5	27,4	14,3	88
Преступления против собственности	21,0	17,9	16,3	256
Преступления, связанные с наркотиками	35,7	6,0	23,5	23,5
Преступления против общественного порядка	8,6	46,2	10,6	42
Источник: Office of National Drug Control Policy, 1999c, p. 2
Таблица 12.4
Процент заключенных учреждений временного содержания, которые употребляли разные виды наркотиков до и во время совершения преступления (данные за 1996 год)
Тип наркотика	Когда-либо употребляли наркотики	Когда-либо регулярно употребляли наркотики	Употребляли наркотики за месяц до преступления	Употребляли наркотики в период совершения преступления
Любые наркотики	82,4%	64,2%	55,0%	35,6%
Марихуана	78,2	54,9	36,8	9,0
Кокаин или крэк	50,4	31,0	24,1	13,7
Героин или опиаты	23,9	11 8	8,8	5,6
Депрессанты	29,9	10,4	5,9	2,4
Стимуляторы	33 6	16,5	10,4	6,1
Галлюциногены	32,2	105	1,0	1.6
Ингаляторы	16,8	4,8	1,0	0,3
Источник: Bureau of Justice Statistics, 1998
Глава 12. Наркотики и преступления 305
Пя1ый вывод по результатам исследований последних лет заключается в том, что наркоторговля часто порождает тяжкие преступления. Есть немало свидетельств того, что наркотики повсюду сопровождает насилие — либо территориальные разборки между конкурирующими организациями, либо конфликты между покупателями и продавцами (Roth, 1996). Наркоторговля все1да притягивает к себе большие деньги, оружие и людей, привычных к насилию. Эта «гремучая смесь» таит в себе высокий потенциал для насилия.
Наконец, шестой вывод это констатация того факта, что связь между преступностью и наркотиками трудно определить и измерить. Связь между наркоманией и преступностью осложнена тем, что у этого взаимодействия есть четыре аспекта: 1) фармакологическое действие нарко гика, которое относится к химическому воздействию на организм; 2) влияние психологических особенностей человека, употребляющего наркотик; 3) воздействие психосоциальных условий, в которых принимается наркотик; и 4) вза-пмодейст вие данного наркотика с другими наркотиками, употребляемыми вместе с ним. При обсуждении фармакологического действия наркотика необходимо учитывать особенности нервной системы, например, количество в нервных клетках нейротрансмиттерных веществ, вес тела, состав крови и другие нейрофизиологические особенности, которые существенно влияют на химизм действия наркотика. Пси хологические переменные включают настроение человека во время употребления наркотика, его предыдущий опыт приема этого наркотика и представления о его воздействии. К психосоциальным переменным относится социальная атмосфера, в которой принимается наркотик, люди, в присутствии которых употребляются наркотики, их ожидания, настроение и поведение, — все это может влиять на реакцию человека на наркотик. Поскольку большинство запрещенных наркотиков принимаются в сочетании с каким-либо другим веществом, особенное алкоголем, то при любом обсуждении их действия должен учитываться фактор взаимодействия. Например нередко подростки и молодые люди употребляют различные наркотики в сочетании с алкоголем; более опытные наркоманы иногда комбинируют порошок кокаина или крэк с героином (это называется «speedball»). В частности, по данным на 1999 год более чем 2/3 заключенных, протестированных на употребление опиатов с положительным результатом, одновременно употребляли другие наркотики (National Drug Control Strategy, 2001).
Таким образом, чтобы понять, какое действие имеет тот или иной наркотик, необходимо принять во внимание все факторы — и фармакологические, и психологические, и психосоциальные, и фактор взаимодействия. Если принять во внимание, что преступление имеет сложную предысторию, то раскрытие характера связи преступности с наркотиками представляется делом очень трудным, а заключения неизбежно окажутся неоднозначными и далекими от действительности. Задача выявить связь между наркотиками и преступлением еще более усложняется
необходимостью учит ыпать влпян не культурных, субкультурных и этнографических аспектов употребления наркотиков. Установки и восприятия, бытующие среди различных возрастных групп и культур в отношении тех или иных наркотиков, непрерывно меняются. Культурные предпочтения смещаются и изменяются в зависимое ги от доступности того или иного наркотика, от приоритетов правоохранительных органов и от изменений в преобладающих в той или иной культуре уст ановках. Кроме того, демографические исследования показали, что динамика популярности того или иного наркотика проходит четыре различные стадии: инкубацию, экспансию, плато и снижение (Golub and Johnson, 1997). Иа стадии инкубации наркоманы экспериментируют с новыми для себя и недавно появившимися наркотиками, узнают характер их действий и усваивают способы их употребления. На стадии экспансии происходит снижение цеп на наркотик, он становится более удобным для употребления и более доступным Кроме того, появляется много жаргонных выражений, связанных с этим наркотиком, которые способствую!' его популярности. На стадии плато наблюдается относительно высокая и постоянная популярность наркотика. Однако в стадии снижения популярность наркотика надает, особенно среди молодого поколения, и наступает время популярности другого наркотика.
По некоторым оценкам, каждый год более 16 тысяч американцев умирают из-за передозировки или неправильного употребления запрещенных наркотиков, а количество чрезвычайных происшествий (вызовов скорой помощи), связанных с употреблением наркотиков, в Соедннеиных Штатах превышает 500 тысяч (FBI, 1999). Многие несчастные случаи и серьезные происшествия происходят с участ ием молодежи. Например, доступность химически более чистых и более дешевых наркотиков привела к широко распространившейся моде на экспериментирование с новыми наркотическими препаратами среди школьников и студентов.
Возможно, определенную помощь в понимании характера отношений между употреблением наркотиков и преступностью могла бы оказать трехсторонняя концептуальная модель, предложенная Полом Гольдштейном (Goldstein, 1985). Гольдштейн выделяет три принципиальных вида преступлений, связанных с наркотиками: 1) преступление, совершенное под воздействием психофармакологических средств, 2) системное преступление, и 3) экономически компульсивное преступление. В соответствии с психофармакологическим компонентом модели Гольдштейна предполагается, что некоторые люди в результате краткосрочного или длительного употребления определенных наркотиков или химических веществ становятся легковозбудимыми, начинают вести себя агрессивно и иррационально. Другими словами, в основу данного компонента положено предположение о том, что под воздействием определенных наркотиков некоторые люди (которые обычно не проявляют склонности к насилию) становятся агрессивными и совершают различные преступные деяния. Системный компонент модели основан па гипотезе, соглас
306 Глава 12. Наркотики и преступления
но которой причиной преступления является сама система торговли наркотиками и их распространения. Примерами системных преступлений являются территориальные разборки между конкурирующими наркоторговцами, а также угрозы, нападения и убийства, совершаемые в занимающихся распространением наркотиков группировках. По существу, этот компонент охва гывает разнообразные проявления насилия, которые присущи самой природе наркобизнеса, и соответствует пятому из установленных исследованиями фактов, о которых говорилось ранее. Экономически компульсивные преступления это преступные действия, направленные на поддержание обходящейся стольдорого наркотической зависимости. Примером такого вида преступлений является грабеж, совершаемый наркоманом для того, чтобы добыть средства на приобретение наркотиков. Экономически компульсивный компонент модели соответствует четвертому наблюдению, обсуждавшемуся ранее в этом разделе. По мере того как в следующих разделах будут рассматриваться все основные категории наркотиков, поддерживать точку зрения о собственно фармакологическом факторе как о причине насилия и преступной деятельности будет, безусловно, все труднее и труднее.
Основные категории наркотиков
В этой главе будут представлены четыре главные категории психоактивных веществ: 1) галлюциногены. или психоделические препараты; 2) стимуляторы; 3) наркотики опийной группы (опиаты) и 4) седативно-гипнотические препараты, или депрессанты. Психоактивные препараты — это химические вещества. которые влияют на настроение человека, его восприятие, образ мышления и поведение. Однако чтобы удержать обьсм этой главы в разумных рам
ках, мы остановимся только на некоторых наркотиках из каждой категории — на тех, которые представляют наибольшую угрозу общественной безопасности, или на тех, которые ближе всего связаны с такой преступной деятельностью, как незаконное производство, продажа и распространение контролируемых психотропных препаратов. Контролируемые психотропные препараты - это любые психоактивные препараты или химические вещества, доступ к которым ограничен в соответствии с федеральным законом или законом штата.
Закон о контролируемых психотропных препаратах (Controlled Substances Act) (CSA), который представляет собой II выпуск Всестороннего закона о профилактике наркомании и контроле над употреблением наркотиков 1970 года (Comprehensive Drug Abuse Prevention and Control Act), делит все вещества, которые потенциально могут использоваться как наркотики, на пять категорий. Препарат попадает в одну из категорий в зависимости от его медицинского использования, от потенциала для злоупотребления (пригодности к использованию в качестве наркотиков) и от его способности вызывать зависимость (см. табл. 12.5). Цель закона состоит в том, чтобы контролировать распределение, классификацию, продажу и употребление психоактивных веществ, которые имеют потенциал для злоупотребления. Хотя термин «потенциал для злоупотребления» в CSA конкретно не определен, распределение препаратов по категориям основывается на имеющихся свидетельствах того, что наркотики могут быть опасными для здоровья или подвергать риску безопасность других людей или что есть существенная утечка наркотиков из законных каналов распространения наркотических препаратов. Процедуры добавления или удаления препаратов из списков наркотических или других подобных веществ или изменения этих списков могут быть
Таблица 12.5
Формальные категории, выделенные в Законе о контролируемых психотропных препаратах
Категории	Потенциал для злоупотребления	Разрешенное медицинское применение в США	Физическая зависимость	Психологическая зависимость	Примеры
I	Высокий	Нет	Высокая	Высокая	Героин, LSD, марихуана
II	Высокий	Есть	Высокая	Высокая	РСР, кокаин, морфий, метамфетамин
III	Средний	Есть	Умеренная	Высокая	Кодеин, стероиды, барбитураты
IV	Низкий	Есть	Низкая	Низкая	Дарвон (Darvon), талвин (Talwin), валиум (Valium), ксанакс(Xanax)
V	Низкий	Есть	Низкая	Низкая	Лекарства от кашля с кодеином
Источник: Drug Enforcement Administration, 2000
Основные категории наркотиков 307
инициированы Администрацией по борьбе с незаконным оборотом наркотиков (Drug Enforcement Administration) (DEA), Министерством здравоохранения и социального обеспечения (Department of Health and Human Services) (HHS) или по ходатайству любой заинтересованной стороны (Drug Enforcement Administration, 2000).
Первая категория это галлюциногены, или психоделические препараты, к которым относятся LSD (lysergic acid diethylamide), мескалин, псилоцибин, фенциклидин, кетамин, марихуана и гашиш. Свое название препараты этой категории получили потому, что их употребление иногда вызывает галлюцинации. Галлюциногены - это химические вещества, которые ведут к изменениям сознания, в том числе к изменению видения действительности. В некоторых отношениях они заменяют существующий мир альтернативным, хотя люди, употребляющие их, в целом в состоянии отслеживать одновременно и свое измененное состояние, и реальную действительность.
Марихуана, которая относится к галлюциногенам, для большинства людей, ее употребляющих, безусловно, является умеренным наркотиком. Но из-за ее массового употребления и тенденции общественности ошибочно ассоциировать употребление марихуаны с преступностью и неадекватным поведением, мари-xyai ie будет уделено главное внимание среди наркотиков данной категории. Мы также кратко коснемся особенностей фенциклидина (РСР), сильного наркотика, который два последних десятилетия неизменно связывается с преступностью.
Затем мы рассмотрим стимуляторы, называемые так из-за своего стимулирующего воздействия на центральную нервную систему. К этот! группе относятся амфетамины, клинические антидепрессанты, кокаин, MDMA, кофеин и никотин. Мы опять же выделим те из них, которые больше всего ассоциируются в общественном сознании с преступностью: амфетаминовые препараты, кокаин, MDMA.
К третьей группе относятся опиаты, которые обычно оказывают успокоительное (снотворное) и аналь-гезируюшее (обезболивающее) воздействие. В этом разделе мы рассмотрим особенности героина. Героиновые наркоманы очень часто фигурируют в криминальной статистике, поскольку считается, что они часто совершают преступления, особенно имущественные, чтобы финансировать свою дорогостоящую привычку.
Наконец, алкоголь и «клубные наркотики» будут представлять группу седативно-гиннотических препаратов, которые подавляют функции центральной нервной системы. В большинстве случаев седативно-гипнотические средства способны оказывать успокаивающее действие на нервную систему и снижать беспокойство и напряженность. Примерами являются алкоголь и бензодиазепины (benzodiazepines).
Прежде чем двинуться дальше, следует разграничить два термина, которыеочень часто используются в литературе по проблеме наркотиков: толерантность и зависимость. Повышение толерантности к нарко
тику - это «прогрессивное снижение способности реагировать на наркотик» (Джулией, 1975, с. 29). О толерантности говорят в тех случаях, когда для достижения прежнего эффекта наркоман нуждается в большей дозе наркотика. Другими словами, человек психологически и физиологически привыкает к данному наркотику.
Зависимость может быть физической, психологической или одновременно и топ и другой. Говоря проще, проявлениями физической зависимости являются физиологические страдания и физическая боль, которые испытывает человек, если он в течение длительного периода времени пе употребляет наркотики. Психологическую зависимость трудно отличить от физической, однако она характеризуется непреодолимым желанием употребить наркотик для обли чения страдания. Человек уверен, ч го он нуждается в наркотике для поддержания оптимального самочувствия. Степень психологической зависимости широко варьируется как у разных людей, так и для различных наркотиков. При крайних формах зависимости человек постоянно думает о том, где и как раздобыть наркотик, и для этого он может нон ги на преступление. Говоря обычным языком, человек, который чрезвычайно психологически и/пли физически зависит от наркотика, является рабом своей привычки наркоманом.
У человека может также развиваться вторичная психологическая зависимость. Когда первичная зависимость связывается с вознаграждением в виде употребления наркотика (положительное подкрепление), формируется вторичная зависимость, которая связана с предвкушением избавления от неприя гно-го болезненного состояния, сопровождающего отсутствие наркотика. Таким образом, чтобы избежать ожидаемой боли и дискомфорта, связанных с отсутствием наркотика, человек продолжает принимать наркотик(отрицательное подкрепление).
Содержащаяся в этой главе информация о незаконном употреблении наркотиков поступала из нескольких источников: она собрана с помощью общенационального опроса, направленного на выявление распространения наркомании (National Household Survey on Drug Abuse - NHSDA), который проводился Управлением no делам, связанным с наркотиками, и служб психического здоровья (Substance Abuse and Mental Health Services Administration) и получена от Управления национальной политики по контролю над оборотом наркотиков (финансируемого Управлением делами Президента), от Бюро судебной статистики (BJS), из отчетов исследования, проводившегося Мичиганским университетом (Monitoring the Future Study), из отчетов ФБР, Администрации по борьбе с незаконным оборотом наркотиков (Drug Enforcement Administration) (DEA) и Национального института по вопросам употребления наркотиков (National Institute on Drug Abuse). Большинство этих организаций и агентств имеет свои сайты в Интернете, и их адреса могут быть найдены в разделе ссылок в конце книги.
308 Глава 12. Наркотики и преступления
Галлюциногены: конопля
Марихуана, происходящая, очевидно, из Азии, один из древнейших и наиболее часто употребляемых пнтоксикаптов (наркотических веществ). Это самый распространенный запрещенный наркотик в Соединенных Штатах. По данным общенационального опроса (NHSDA) за 1996 год, приблизительно 68,5 миллионов американцев (32%) хотя бы раз в жизни пробовали марихуану, а 18 миллионов (8,6%) употребляли ее в течение предыдущего года. Исследование Мичиганского университета (1998 год) показало, что почти 50% старшеклассников средних школ признались в употреблении марихуаны хотя бы раз в жизни, а 37,5% признались, что они употребляли этот наркотик в течение предыдущего года. Употребление марихуаны наиболее распространено среди мужчин и женщин в возрасте от пятнадцати до двадцати лет и резко снижается после тридцати четырех лет (Arrestees Drug Abuse Monitoring, 1999). Почти 50% всех арестованных в Соединенных Штатах в 1999 году употребляли марихуану незадолго или во время ареста (см. табл. 12.1).
Самое раннее упоминание марихуаны было найдено в книге по фармакологии, написанной китайским императором Шен Нупем в 2737 до п. э. (Ray, 1972). Она называлось «Освободитель от греха» и рекомендовалась при таких болезнях, как «женская слабость», запоры и рассеянность. Слово «марихуана», как полагают, образовано от слов « Мэри Джейн», мексиканского сленгового названия дешевого табака, или от португальского слова «mariguano», которое означает «наркотическое вещество». На сленге этот наркотик называется также «горшок (pot)», «травка», «reefer (сигаретас марихуаной, «косяк»)», «сорняк», «Мэри Джейн» и «золото Акапулько».
Наркотик готовится из однолетнего растения cannabis (конопля), которое выращивается или растет как сорняк как в тропическом, так и в умеренном климате. Есть по крайней мерс три разновидности каннабиса - sativa, indica и ruderalis, — отличающиеся своими психоактивными свойствами. Психоактивные (наркотические) свойства растения обусловлены преимущественно наличием химического вещества Дельта9тетрагидроканнабинол (ТНС), найденного в смоле. Таким образом, концентрация и качество ТНС в частях растения определяют действенность или психоактивную силу наркотика.
Содержание ТНС сильно различается в разных партиях наркотика, частично из-за качества самого растения, частично из-за условий его произрастания. Сорт растения, климат и состояние почвы все это влияет на содержание ТНС. Например, считается, что смола замедляет обезвоживание элементов цветка, поэтому в теплом тропическом климате растение вырабатывает эту смолу в больших количествах, чем такие же растения в умеренных зонах. Следовательно, конопля, которая произрастает в тропиках (Мексика, Колумбия, Ямайка и Северная Африка), возможно, имеет больший психоактивный потенциал, чем выращиваемая в США (hemp), которая не слишком ценится опытными потребителями каннабиса.
Однако более поздние исследования показывают, ч го содержание ТНС больше зависит от сорта растения, чем от географической области или климатических условий (Ray, 1983).
В Соединенных Штатах экстракты каннабиса чаще всего употребляются в виде марихуаны и гашиша. Для приготовления марихуаны стебли обычно срезают на уровне нижних ветвей, сушат на воздухе, а затем из растения извлекают семена, прицветники, цветки, листья и небольшие стебли. По некоторым данным, неопыленные женские растения конопли содержат больше ТНС, чем мужские. Слово «гашиш» арабского происхождения и переводится как «сухая грава». Гашиш производится путем соскабливания или некоторых других способов извлечения смолы, вырабатываемой цветками. Поэтому гашиш, который обычно продается в США в форме маленьких кубиков, пирожков или даже в виде печенья, содержит больше ТНС, чем марихуана. Хофман (Hofmann, 1975) приводит данные о том, что содержание ТНС в гашише может варьироваться в диапазо! ie от 5 до 12%, тогда как наиболее концентрированные виды марихуаны (например, ямайская ganja) содержат приблизительно от 4 до 8% ТНС. В настоящее время считается, что самый отборный продукт «sinsemilla» (в переводе с испанского «без семени»), получаемый ил женского растения, содержит до 17% ТНС (Drug Enforcement Administration, 2000). Мексиканские разновидности часто содержит менее одного процента ТНС, а американские сорта - менее двух десятых процента. На протяжении 1990-х годов среднее содержание ТНС в гашише составляло около 6%. Гашиш или гашишное масло производится путем многоступенчатой экстракции содержащихся в конопле ве ществ, процесса, в результате которого получается темная, вязкая жидкость с содержанием ТНС, которое может достигать 20% (Abadinsky, 1993), по обычно составляет около 15% (Drug Enforcement Administration, 2000). Одна-две капли гашишного масла на сигарету обеспечивают такой же психоактивный эффект, как сигарета с марихуаной. Под воздействием атмосферного воздуха марихуана, как выяснилось, со времс нем теряет свои психоактивные качества, так как ТНС преобразуется в каннабинол и другие неактивные компоненты (Mechoulam, 1970). Экстракты каннабиса с более высоким содержанием смолы теряют психоактивные свойства быстрее, чем менее концентрированные экстракты.
В Соединенных Штатах марихуана и гашиш обычно употребляются путем курения; чаще всего с ними скручивают самокрутки, которые называются «joint» («косяки»), или набивают марихуаной выдолбленные сигары - «blunts». По-прежнему популярно добавлять к сигарете или сигаре с марихуаной или гашишем другие наркотики, например, фенциклидин (РСР). В других странах распространена практика употребления гашиша в виде «чая» или в смеси с другими напитками или продуктами.
Психологическое действие гашиша настолько субъективно и зависит от столь широкого диапазона переменных, что любые обобщения должны сопровождаться предупреждением о многочисленных ис
Галлюциногены: конопля	309
ключениях. Действие каннабиса, как и всех другие психоактивных веществ, зависит от сложных взаимодействий как фармакологических, так и экстрафар-макологических факторов. Как мы уже отмечали, к числу таких факторов можно отнести настроение наркомана, его ожидания в отношении данного наркотика, социальный контекст, в котором он употребляется, и предыдущий опыт употребления наркотика. Сильное влияние этих экстрафармакологических факторов наряду с широкими различиями в содержании ТНС в разных образцах гашиша чрезвычайно затрудняет получение сопоставимых экспериментальных данных. По существу, действие гашиша на каждого человека уникально. Кроме увеличения частоты сердечных сокращений, увеличения периферийного кровотока и покраснения конъюнктивы устойчивых физиологических изменений, которые могут наблюдаться у всех людей, практически нет (Hofmann, 1975; National Commission, 1972; Canadian Government's Commission of Inquiry, 1971).
Формирование зависимости от ТНС происходит, но только при дозах и длительности употребления, значительно превышающих те, которые обычно имеют MecTo(Ray, 1983). Кроме того, те, кто употребляет марихуану, должны еще научиться правильноисполь-зовагьэгот наркотик, чтобы достигать эйфорического состояния. Как утверждает Рэй (Ray, 1983) процесс научения имеет три стадии. Сначала потребители марихуаны должны научиться глубоко вдыхать дым и удерживать его в легких в течение приблизительно двадцати секунд. После этого они должны научиться идентифицировать и контролировать свои состояния. Наконец, они должны научиться классифицировать эти состояния как приятные.
Связь употребления конопли с преступностью
Обеспокоенность общества относительно связи преступности с употреблением конопли начала подогреваться рядом статей, напечатанных водной ново-орлеанской газете еще в 1926 году (Ray, 1972). В 1931 году в популярной статье было опубликовано заключение, что каждый четвертый человек, арестованный в Новом Орлеане, употреблял каннабис. По мере усиления внимания к этой проблеме активизировалась общественная кампания за запрещение «опасного наркотика». Ее возглавил тогдашний специальный уполномоченный по вопросам наркотиков Гарри Ан-слингер (Anslinger), который убедил Конгресс и администрации многих штатов, что употребление марихуаны часто приводит к серьезным преступлениям и является угрозой для моральных устоев американского общества. В это время (1930-е годы) употребление марихуаны часто связывалось как с насильственными преступлениями, так и с «извращениями».
В 1937 году Конгресс принял налоговый закон о марихуане (Marijuana Tax Act) - документ, который призван был подкрепить существовавшие на ту пору в сорока шести штагах законы против употребления марихуаны. Фактически на юговый закон не объяв
лял коноплю вне закона, но он облагал производителен, дистрибьюторов, продавцов и покупателей непомерным налогом и установил так много требований, что было почти невозможно иметь какое-либо отношение к торговле коноплей и ее потреблению в любой форме (Ray, 1972). Интересно, что ни одно из утверждений или положений закона не имело под собой никаких научных или экспериментальных оснований или объективных доказательств вредности употребления марихуаны. Вся информация носила несистематический характер и сводилась к рассказам очевидцев; «документация» состояла из свидетельств типа «я знаю случай, когда...». В конечном счете Американский Верховный Суд объявлял налоговый закон о марихуане неконституционным.
В 1939 году Бромберг (Bromberg) опубликовал результаты исследования, проводившегося в Нью-Йорке в период между 1932 и 1937 годами. Из 16 854 заключенных только шестьдесят семь признались, что они употребляли коноплю, и только шесть из них обвинялись в тяжких преступлениях. Бромберг пришел к выводу, что распространенное мнение о связи между употреблением марихуаны и преступностью не имеет под собой никаких оснований, однако это не поколебало решимости тех, кто был уверен в существовании этой связи.
В течение 1950-х и 1960-х и в начале 1970-х годов были осуществлены многочисленные исследовательские программы, направленные на изучение действия конопли. Многие из этих исследований имели методологические недостатки, так как в них пе контролировалось равенство уровней дозировки, способов употребления наркотика и содержания в нем ТНС. Недостаточно тщательно учитывались психологические факторы, связанные с личностными особенностями испытуемых, а условия эксперимента и инструкции испы гуемым никак не контролировались. Результаты первых исследований словно бы подтвердили связь между употреблением конопли и гашишаи преступным поведением Однако при применении более сложно организованных тксперимептов, в которых контролировались демографические переменные и переменные, относящиеся к характеристикам уголовного окружения, эги ранние результаты не подтвердились (National Commission, 1972). И по сей день исследователям не удалось доказатьиричипную связь между употреблением конопли и преступной деятельностью. Конечно, это утверждение не относится к незаконным действиям но продаже, хранению или употреблению наркотиков.
Проведенные недавно независимые исследования, как и исследования, проводившиеся финансируемыми правительством комиссиями, убедительно показали, что марихуана непосредственно не является причиной криминального поведения. Тщательно исследовав имеющуюся литературу. Национальная комиссия но марихуане и злоупотреблению наркотиками (1972, р. 470) пришла к следующему заключению: «Нет никаких систематических эмпирических свидетельств, по крайней мерс из американского опыта, которые поддерживали бы тезис, что употребление марихуаны неизбежно приводит к преступному, па-
310 Глава 12. Наркотики и преступления
сильственному, агрессивному или делинквентному поведению сексуального или несексуального характера или вообще как-то иа него влияет». В докладе комиссии (р. 470) добавляется: «Если и говорить о каких-либо последствиях употребления марихуаны, то наблюдаемые факты свидетельствуют, что она скорее нейтрализует преступное поведение и препятствует совершению агрессивных действий».
Одним из главных эффектов ТНС является релаксация и заметное уменьшение физической активности (Tinklenberg and Stillman, 1970). ТНС вызывает мышечную слабость и неспособность поддерживать физическое усилие, достигающее такой степени, что человек, находящийся под воздействием каннабиса, не хочет даже шевелиться. Как отмечают Тиикленберг и Стиллман (Tinklenberg and Stillman, 1970, р. 341),\ «человеку, пребывающему в состоянии такой летаргии, лучше всего подходит слово “окаменевший” (stoned)». Трудно представить себе, что «окаменевший» человек совершит агрессивные или насильственные действия. Если уж ТНС и оказывает какое-то влияние иа вероятность совершения преступления, то скорее уменьшает ее, особенно в отношении агрессивных действий. Есть некоторые доказательства, подтверждающие это заключение.
Тиикленберг и Вудроу (Tinklenberg and Woodrow, 1974) установили, что потребители наркотиков, которые в основном употребляют марихуану, оказались менее склонными к насилию и агрессии, чем их коллеги, предпоч in ающие другие наркотические вещества, например, алкоголь или амфетамины. На основании изучения употребления наркотиков среди молодых представителей меньшинств, принадлежащих к низшему классу, Блумер и его коллеги (Blumer, Sutter, Ahmed and Smith, 1967) наблюдали подобную же картину. Фактически они обнаружили, что потребители марихуаны преднамеренно избегают агрессии и насилия; чтобы поддерживать свой статус в группе, было важно оставаться «спокойным» и неагрессивным, независимо от провокаций.
Хотя эмпирические факты до сих пор свидетельствовали, что конопля, как правило, не стимулирует агрессивное поведение или другие криминальные действия, всякий раз, когда мы имеем дело с человеческим поведением, возможны исключения. Людям, знакомым с эффектами конопли, доводилось слышать о нетипичных негативных последствиях употребле-н ня ТНС. Хотя этот феномен довольно редкий, некоторые люди сообщаю г о состоянии паники, гиперчув-ствительности, опущении потери контакта с реальностью и о странностях поведения. Некоторые люди переживали мгновенные, дезорганизованные вторжения неадекватных мыслей, которые заставляли их чувствовать, что они теряют контроль над своим сознанием. В таком состоянии человек может интерпретировать действия других людей как угрозу. Вполне возможно, чго эти дезориентированные люди могут нападать па окружающих.
Однако те, кто занимается исследованиями наркотического действия каннабиса, обычно соглашаются, что люди, которые совершают насильственные действия под влиянием этого наркотика, вероятно, име
ют предрасположенность к насилию — как под влиянием наркотика, так и без него (National Commission, 1972). Факты показывают, что агрессивные потребители марихуаны были склонны к агрессии и до того, как они стали употреблять коноплю. Другими словами, они приобрели такой поведенческий стереотип независимо от конопли. Кроме того, они рассчитывают, что наркотик поможет им избавиться от агрессии или насилия.
В заключениееще раз подчеркнем, что нет никаких достоверных доказательств того, что употребление конопли как-то способствует совершению насильственных или имущественных преступлений или вообще на них влияет, хотя некоторые убеждения относительно наличия такой связи еще бытуют. На самом же деле есть свидетельства, позволяющие высказать предложение, что потребители конопли меньшесклоп-ны к совершению преступлений или насилия в состоянии наркотического опьянения, чем потребители других наркотиков, скажем, алкоголя и амфетаминов. Нет также никаких данных, которые бы указывали на формирование такой сильной зависимости от конопли, что наркоман становится «зацикленным на наркотике» и будет воровать или грабить, чтобы получить средства для покупки наркотика. Торговле и распространению марихуаны также нс свойственно крупномасштабное и систематическое насилие, которое сопровождает оборот других видов наркотиков. Для большинства людей главный отрицательный эффект употребления марихуаны заключается в подавлении психомоторной активности, что опасно для окружающих в тех случаях, когда человек, находящийся в таком состоянии, управляет автомобилем.
Марихуана, конечно, способствует релаксации, отрицательно влияет на способность правильно оценивать ситуацию и, вероятно, придает смелость и склонность к рискованным поступкам. Она также изменяет восприятие действительности и часто улучшает настроение. Наркотик широко употребляется как средство восстановления сил. Как отмечено ранее, почти 50% лиц, арестованных за различные преступления, обычно употребляли марихуану незадолго до или во время совершения преступления, и эта практика также очень популярна среди дел и нквентов. Вероятнее всего, арестованные и задержанные употребляют наркотик, чтобы улучшить свое психологическое состояние, часто в сочетании с другими наркотиками. Марихуана отнесена к первой категории наркотиков по классификации DEA (Администрации по борьбе с наркотиками). Хотя производство, хранение, продажа или употребление марихуаны является незаконным, существует мало доказательств того, что этот наркотик заставляет не склонных к насилию людей совершать насильственные или антиобщественные действия или какие-либо опасные преступные деяния.
Фенциклидин (РСР)
РСР может классифицироваться как средство, оказывающее успокаивающе действие на центральную нервную систему, как анестезирующее средство, как транквилизатор или как галлюциноген. Он может
Стимуляторы 311
оказывать различное действие, но в особенности выражены успокаивающее действие, как у барбитуратов, искажение восприятия и способность вызывать галлюцинации, а также амфетаминоподобное стимулирующее действие — возбуждение и гиперактивность. Например, передозировка может вызвать у человека признаки перехода от состояния крайнего возбуждения до угнетенного состояния при наличии галлюцинаций.
Впервые РСР был синтезирован в 1957 году, но из-за его психотического и галлюциногенного действия в 1965 году он был изъят из числа препаратов, предназначенных для людей, и продолжал применяться только в ветеринарной практике в качестве средства иммобилизации животных. Однако из-за серьезных и многочисленных побочных эффектов в настоящее время он больше не и с пользуется даже в ветеринарной практике. Его популярность возрастала в период между 1973 и 1979 годами, однако затем, с 1979 по 1981 годы, снизилась. С 1982 года наблюдался новый всплеск популярности этого наркотика (Crider, 1986). Его потребителями были в основном мужчины-афроамериканцы в возрасте от двадцати до двадцати девяти лет (Crider. 1986). Поведение отдельных лиц под влиянием РСР очень непредсказуемо и может приводить к опасным для жизни ситуациям. Под влиянием РСР нередко возникают психотические состояния, иллюзия сверхчеловеческой силы, мания преследования или мания величия. Вообще употребление фенциклидина чревато различными серьезными последствиями, и многие эксперты полагают, что он является одним из наиболее опасных запрещенных наркотиков на улицах. Под влиянием РСР человек при случае может применить оружие, чтобы защитить себя или совершить другие насильственные действия.
Фенциклидин, изготавливаемый в тайных лабораториях. широко различается по степени чистоты и формам дозировки. Он выпускается в капсулах, таблетках, в жидкой или порошковой форме. Он может приниматься внутрь (перорально), путем вдыхания (втягивание через нос или курение) и иногда внутривенно. При курении РСР часто смешивают с листьями таких растений, как мята, петрушка или орегано, а также с марихуаной. Обычно РСР сочетают с другими наркотиками, особенно с марихуаной и алкоголем. РСР может стать причиной смерти, хотя большинство смертельных доз были приняты в сочетании с алкоголем (Brunet, Reiffenstein, Williams and Wong, 1985 1986). Остается непонятным, почему, несмотря на неблагоприятные и отрицательные эффекты, популярность фенциклидина остается высокой. Кроме того, популярность РСР подвержена циклическим колебаниям. В отдельные годы он становится чрезвычайно популярным, после чего в течение нескольких лет его употребление может быть ограниченным.
Имеющиеся факты однозначно свидетельствуют о том, что потребители РСР часто пе ограничиваются только этим наркотиком (являются полинаркомапа-ми). Действи гельно ли РСР толкает человека на путь преступлений, в значительной степени остается неизвестным, однако непохоже, что фенцклидиновые
наркоманы регулярно совершают преступления, чтобы поддерживать свою пагубную склонность. РСР -недорогой, легкодоступный наркотик и вызывает лишь незначительное привыкание после систематического употребления. РСР-паркоманы, как правило, являются полинаркоманами, которые демонстрировали различные виды антиобщественного поведения еще до начала употребления РСР. Полинаркомания, скорее всего, является одним из множества многообразных симптомов, обнаруживаемых у некоторых людей, которые привыкли «противодействовать» своему окружению. В настоящее время фенциклидин отнесен в первую категорию по классификации наркотиков DEA.
Стимуляторы
Амфетамины
Амфетамины и кокаин относя гея к разряду препаратов, стимулирующих центральную нервную систему, и обладают очень похожим действием. Амфетамины принадлежат к группе синтетических препаратов (наркотиков), известных как амины (amines). Кокаин (кокс, снег, леденец) - это химическое вещество, извлекаемое из коки - чрезвычайно выносливого растения (Erythroxyloncoca), произрастающего в Перу. Особое воздействие амины оказывают пасим-патическую нервную систему — часть автономной нервной системы, которая побуждает человека к активным действиям, таким как борьба или бегство из опасной ситуации. Амфетамины традиционно подразделяются па три главные категории: 1) амфетамин (бензедрин, фенамин): 2) декстроамфетампн (Dexe-drin) и 3) метамфетамин (Mcthedrine или Desoxyn). Из них самым слабым препаратом является бензедрин. Все они могут приниматься через рот, вдыхаться или вводи 1ься внутривенно и все оказывают непосредственное воздействие па центральную нервную систему, в частности, на ретикулярную активирующую систему.
Из амфетаминовой группы в эгом разделе мы более подробно рассмотрим метамфетамин, потому что среди наркоманов этот препарат наиболее распространен. Традиционно считается, что метамфетамин лучше всего подходит для внутривенного употребления. Его употребление в Соединенных Штатах начиная с 1998 года достигло плато или медленно снижалось, хотя в западных и юго-западных частях страны этот препарат сохравяе г свою популярность. Одна из причин снижения популярности этого препарата, по-видимому, связана с уменьшением его чистоты и действенности; к тому же он оказывает некоторые неблагоприятные побочные действия и чреват отрицательными последствиями для здоровья (National Institute of Drng Abuse, 2000). Как показали результаты исследования, проводившегося в 1999 году в рамках Программы мониторинга употребления наркотиков среди заключенных (Arrestees Drug Abuse Monitoring Program, 2000), в большинстве областей страны среди взрослых заключенных, употребляющих метамфетамин, доля женщин оказалась несколько выше, чем доля мужчин.
312 Глава 12. Наркотики и преступления
Сразу же после употребления препарат быстро попадает в кровь, однако переработка и удаление его из организма происходят относительно медленно. И психологическая, и физиологическая реакция на эти наркотики сильно зависит от дозы; кроме того, действие большого количества препарата, введенного внутривенно, существенно отличается от действия малых доз, принимаемых вовнутрь. К тому же разные люди реагирую г на этот наркотик по-разному.
Амфетаминовые препараты имеют много жаргонных названий: bennies (умснын. от «бензедрин»), dexies (уменып. от «декседрин»), copilots, meth (от «метедрип»), ice, speed, white cross, uppers, crank, cryptol, crystal, quill, pep pills, yellow bam, tweek, eye opener, wakeups, hearts, football, bombitas, coast-to-coasts, splash и purple heart. Сленговые названия происходят от слов, обозначающих действие наркотика, цели его употребления, форму и цвет препарата или торговую марку изготовителей.
Амфетаминовые препараты - это синтетические составы; в отличие от гашиша или кокаина, они могут легко производиться подпольными химиками для широкого незаконного распространения. Например, для изготовления метамфетамина достаточно достать препараты-предшественники (вещества, которые необходимы для изготовления других препаратов), например э<|х‘дрип или псевдоэфедрин, которые широко доступны в Мексике и, как полагают, могут кон-трабандно ввозиться в Соединенные Штаты в больших количествах (Feucht and Kyle, 1996). Патентованные медицинские препараты, содержащие эфедрин или псевдоэфедрин и другие вещества, также могут служить сырьем для произволе 1ва метамфетамина (Office of National Drug Control Policy, 1999b). Поэтому оцепить, сколько амфетаминовых препаратов потребляется ежегодно в Соединенных Штатах, чрезвычайно трудно. Наряду с другими мерами, призванными упорядочить продажу эфедрина и псевдоэфедрина, в 1996 году был принят Сводный закон о незаконном производстве метамфетамина (Comprehensive Methamphetamine Act).
Гидрохлорид метамфетамина (methamphetamine hydrochloride) крупные прозрачные кристаллы, напоминающие лед (отсюда многие жаргонные назва-ния: лед, голубой, кристалл, крэк (crack), мексикан
ское колено или ЛА-стскло), обычно курят, тогда как чистый метамфетамин принимают вовнутрь, вводят внутривенно или вдыхают (порошок втягивают через нос). В настоящее время популярным способом употребления становится курение. Результаты проведенного в 1998 году мониторингового исследования показывают, что кристаллический метамфетамин остается популярным среди старшеклассников (University of Michigan, 1977).
Имеющиеся исследования свидетельствуют, что большинство метамфетамиповых наркоманов белые мужчины в возрасте старше двадца! и шести лет (Office of National Drug Control Policy, 1999b).
Употребление метамфетамина способствует усилению настороженности и уменьшению аппетита. Действие может продолжаться до двенадцати часов. В больших дозах наркотик может вызывать вспышки насилия, беспокойство, бессонницу и признаки параноидального поведения, включая иллюзии, галлюцинации и перепады настроения. Некоторые наркоманы испытывают странные ощущения («crank bugs»), будто какие-то жучки ползают под их кожей.
Меткатинон (methcathinone), который по химическому составу является аналогом метамфетамина, появился в Соединенных Штатах относительно недавно. Известный в среде наркоманов как «кэт», наркотик был помещен в первую категорию классификации DEA в 1993 году. Меткатинон обычно вдыхается через нос, хотя может приниматься внутрь в смеси с некоторыми спиртными напитками или вводиться внутривенно. Его психоактивные эффекты идеи гичны действию метамфетамина.
Кокаин
Кокай! । традиционно был гораздо дороже амфетаминовых препаратов, отчасти потому, что он представляет собой естественное органическое вещество и не может быть произведен искусственно. Сырье для него нужно выращивать в определенных необычных условиях. Растение кока, из которого получают кокаин, произрастает на высоте от двух до восьми тысяч футов в мое гност и с обильными дождями (сто дюймов в год). Кока веч-нозелеиып кустарник, достигающий в высоту трех футов; распространена главным образом па восточных
Таблица 12.6
Процент жителей США в возрасте старше 12 лет, признавшихся, что хотя бы раз в жизни они употребляли метамфетамин (1994-1997 гг.)
Год	12-17	18-25	26-34	35 и старше	Общее количество
1994	0,6%	1,7%	0,6%	1,6%	1,8%
1995	0,8	1,9	3,8	2,1	2,2
1996	0,6	2,5	4,2	2,0	2,3
1997	1,2	2,3	2,7	2,6	2,5
Источник: Office of National Drug Control Policy, 1999b, p. 2
Стимуляторы 313
склонах Анд. Растение это уже давно используется перуанцами, проживающими в Андах или на прилегающих территориях. Жители гор почти непрерывно жуют листья коки и обычно держат их за щекой (Ray, 1972). Листья коки также используются вместо чая. Существует по крайней мере двести сортов растений коки, но подавляющее большинство из них почти или совсем не содержат кокаина. Однако по мере роста интереса жителей Северной Америки к кокаину южноамериканские производители и предприниматели не только освоили новые обширные территории для культивирования коки, но также вывели новые, более продуктивные сорта этого растения (Inciardi, 1986).
В Соединенных Штатах и Канаде кокаин обычно вдыхают через нос, курят или вводят внутривенно. Кокаин, принимаемый орально, плохо усваивается, так как гидролизуется под воздействием желудочного сока. Кокаин часто используется в сочетании с другими запрещенными наркотическими веществами, обычно с алкоголем, марихуаной или героином. Некоторые наркоманы чередуют вдыхания кокаина и героина — прием, известный как «перекрещивание», — или вводят эти два наркотика в виде смеси «speedball». Начинающие наркоманы обычно втягивают наркотик носом для достижения «кайфа», однако систематическое употребление через нос может привести к раздражению и воспалению. Стандартная доза на черном рынке - «ложка», которая содержит приблизительно один грамм разведенного наркотика. В большинстве случаев кокаин разводится в двадцать-тридцать раз. По некоторым оценкам, в Соединенных Штатах кокаин регулярно употребляют 6 миллионов человек (3% от всего населения).
Первоначально кокаин добавляли в качестве активного компонента в кока-колу, и только в 1903 году его сменил кофеин (Kleber, 1988). На рубеже XIX-XX столетий кокаин широко использовался не только в легких спиртных напитках (Kos-cola, Wiseola и Care-Cola), но даже в сигаретах и сигарах, различных тониках, пищевых продуктах, аэрозолях и мазях (включая протпвогеморроидальные бальзамы) (Smart, 1986). Известный спиртной напиток «Vin Mariani», столь популярный среди зажиточных людей того времени, представлял собой смесь старинного французского вина с кокаином. Однако вскоре, когда в обществе возникло беспокойство по поводу опасных и нежелательных последствий его употребления, кокаин начал впадать в немилость. К 1910 году кокаин уже считался самым опасным наркотиком Северной Америки (Kleber, 1988). «Закон Гаррисона о наркотиках от 1914 года» (Harrison Narcotics Act) в Соединенных Штатах и «Закон о порядке распространения и патентования лекарственных препаратов от 1908 года» (Property and Patent Medicines Act) в Канаде способствовали резкому сокращению или прекращению его употребления, и популярность кокаина после этого оставалась невысокой вплоть до 1960-х годов.
Психологические эффекты
В маленьких дозах и амфетамины и кокаин оказывают стимулирующее воздействие, увеличивают настороженность и бдительность, улучшают концентрацию и создают чувство ясного мышления. Наблю
дается общее повышение настроения, умеренная эйфория, возрастает общительность и создается уверенность в том, что человек способен на многое. Продолжительность эйфористических эффектов стимулятора .зависит от способа употребления. Чем быстрее наркотик попадает в кровь, как это происходит при вдыхании паров кокаина в легкие по сравнению с втягиванием носом порошковой формы, тем более быстрым и интенсивным оказывается психоактивный эффект. Кокаиновый пар обычно производится путем сжигания порошковой формы кокаина. При больших дозах могут наблюдаться раздражительность, гиперсенситивность, бред, паническая агрессия, галлюцинации и психоз. Иногда наблюдаются галлюцинации в виде «кокаиновых жучков» (coke bugs), расползающихся по всему телу. Если систематически вводить эти наркотики в высоких дозах, это может вызвать «интоксикационный психоз», синдром, сопровождающийся многими психотическими чертами параноидальной шизофрении. С метаболизацией и выведением наркотика из организма психотический эпизод обычно проходит. Кокаин, подобно любому психоактивному препарату, вызывает у разных людей различные переживания. У некоторых под его воздействием может наблюдаться насильственное, странное, параноидальное или даже суицидальное поведение; другие становятся мирными, дружелюбными и общительными.
Неблагоприятное воздействие на организм
Частое употребление кокаина может повлечь за собой некоторые сильные неблагоприятные эффекты, зависящие от способа введения. Регулярное втягивание кокаина носом может привести к потере обоняния, носовым кровотечениям, затруднению глотания, хрипоте и воспалению носовой перегородки (Institute on Drug Abuse, 1999). Употребление кокаина внутрь может стать причиной гангрены пищеварительного тракта из-за уменьшения притока крови к органам пищеварительной системы. Кокаиновые инъекции могут вызывать серьезные аллергические реакции и иногда приводят к смерти. Кокаин обычно обрабатывается с помощью различных летучих растворителей — бензина, бензола, керосина, — и в порошковой форме кокаина часто остаются следы этих ядовитых веществ.
Кокаин часто оказывает сильнейшее воздействие на сердечно-сосудистую систему, в частности, вызывает нарушения сердечного ритма и сердечные приступы. Его употребление может неблагоприятно сказываться на дыхательной системе, вызывая боли в груди или затруднение дыхания. Кроме того, он может вызывать параличи, припадки, ухудшение зрения, тошноту, лихорадку, непроизвольные сокращения мускулов и кому. Кокаиновые наркоманы, которые часто вводят наркотик путем инъекций, рискуют занести в кровь бактериальные инфекции и другие инфекционные болезни. Применение общих игл и нестерильных инструментов для инъекции наркотика чревато опасностью заражения СПИДом, гепатитом и многими другими вирусами.
314 Глава 12. Наркотики и преступления
Необходимо особо сказать о потенциально очень опасном взаимодействии кокаина с алкоголем. Когда наркоман употребляет кокаин и алкоголь одновременно или с небольшим интервалом, наркотики преобразуются организмом в коцетилен (cocethylene). Коцетилен гораздо более ядовит, чем любой из этих двух наркотиков по отдельности, и известные факты свидетельствуют, что смесь кокаина и алкоголя чаще других комбинации двух наркотических препаратов приводит к летальному исходу (National Institut on Drug Abuse, 1999).
В последние годы наметилась тенденция к уменьшению употребления кокаина, что отчасти обусловлено именно опасными побочными эффектами этого наркотика. (National Institut on Drug Abuse, 2000). По некоторым оценкам, в 1997 году систематически употребляли кокаин 1,5 миллиона американцев (0,7% от всего населения) в возрасте от двенадцати лет и старше, что существенно меньше по сравнению с 1985 годом, когда хронических кокаинистов было 5,7 миллионов (3% от населения) (National Institut on Drug Abuse. 1999).
Стимуляторы, кокаин и преступность
Как уже говорилось, закоренелые амфетаминовые наркоманы обычно предпочитают вводить метамфетамин непосредственно в вену, доводя дозу до нескольких сотен миллиграммов за один раз. Во время такою быстрого «прихода» (run) наркоман может совершать агрессивные или насильственные действия (Tinklenberg and Stillman, 1970; Hofmann, 1975; National Commission on Marijuana and Drug Abuse, 1973). Однако оказывается, что люди, которые ведут себя агрессивно под воздействием амфетамина, очень часто имели предрасположенность к насильственным действиям задолго до того, как стали употреблять амфетамины. Другими словами, свидетельств того, что употребление амфетамина заставляет людей совершать насильственные действия, немного, но он действительно увел ич ивает вероятность того, что уже склонный к насилию человек будет вести себя агрессивно. Как показывают данные таблиц, размещенных в начале главы, лишь немногие арестованные во вре мя их ареста дают положительную реакцию на амфетаминовую пробу.
Однако, как убедительно свидетельствуют исследования, проводившиеся по программе мониторинга употребления наркотиков среди заключенных, тести рование арестованных на употребление кокаина часто дает положительный результат. Таблицы 12.1 и 12.4, например, наглядно показывают, что наркотики на основе кокаина, в том числе крэк, занимают по рас прострапениости второе место в Соединенных Штатах, уступая только марихуане. И амфетаминовые препараты, и кокаин вошли в Список II наркотиков DEA. В незначительных дозах эти наркотики увеличивают внимание и копцен грацию. В больших дозах они обычно производят отрицательные психологические эффекты. Тем не менее до настоящего времени практически пи одно исследование не показало, что стимуляторы пли кокаин способствуют соверше
нию преступлений против собственности или насильственных преступлений. В своем исчерпывающем литературном обзоре «Комиссия по исследованию и контролю насильственного поведения» пришла к следующему заключению; «Нет никаких данных в поддержку утверждения, что употребление кокаина (путем втягивания носом или в виде инъекций) стимулирует насильственное поведение». Морган и Циммер (Morgan and Zimmer, 1997) также пришли к заключению, что имеется очень мало убедительных доказательств того, что кокаин — или в виде крэка, или в порошковой форме - может заставить не склонного к насильственному поведению человека внезапно стать агрессивным или опасным для других людей. При этом нет никаких данных, которые могли бы подтвердить предположение, что кокаин, особенно в виде крэка, способствует жестокому обращен!! ю женщин со своими детьми. Более вероятно, что к жестокому обращению с детьми приводит образ жизни родителей, а не просто фармакологическое действие наркотика (Morgan and Zimmer 1997).
Порошковый кокаин, однако, способен вызывать сильное привыкание, и формирование зависимости может проходить очень быстро и тяжело. Этот наркотик к тому же довольно дорог, и его приобретение совершается через организованную систему распределения и продажи. Другими словами, порошковый кокаин это один из распространенных наркотиков, который способствует систематическому насилию в широком масштабе. Кроме того, некоторым кокаиновым наркоманам очень трудно совладать со своей привычкой, и у них быстро вырабатывается толерантность к наркотику, что требует больших и больших доз дорогого наркотика. Некоторые кокаиновые наркоманы вынуждены совершать кражи в магазинах, воровать, распространять наркотики и заниматься проституцией, чтобы иметь возможность приобретать наркотик. Таблица 12.7 показывает процепг положительных результатов тестов на кокаин у взрослых .як люченных мужского и женского иола. Таблица показывает, что чаще всего преступники во время совершения преступления находятся под действием именно кокаина.
Крэк
Самым распространенным методом получения кокаина для курения в Соединенных Штатах является «метод свободного основания» (freebasing) экстрагирование чистого алкалоида кокаина. Про дукт (freebase) готовится путем растворения гидрохлорида кокаина в воде и добавления в раствор сильной щелочи, например, аммиака или кулинарной соды (Weiss and Mirin, 1987). Полученное кокаино-содержащее вещество обычно растворяют в эфире, чтобы извлечь чистый кокаин, а затем эфир удаляется путем выпаривания раствора. Могут использоваться и другие методы, которые с помощью нагревания смеси позволяют обойтись без использования эфира. В процессе высыхания образуются прозрачные гранулы или крупицы, которые можно курить. Результатом является продукт чистотой от 37 до 96% (Weiss and Mirin, 1987).
Стимуляторы 315
В 1980-х годах очищенная высококонцентрированная форма полученного таким методом кокаина, известная как крэк, очень быстро стала популярной. Это было, как образно охарактеризовал этот процесс Говард Абадински (Abadinsky, 1993), ответом наркоманов на распространение системы ресторанов «быстрого питания». Наркотик получил название «крэк», потому что при курении он потрескивает (Abadinsky, 1993; Gold, 1984). Крэк представляет собой в несколько раз более чистыйкокаин, чем обычный «уличный», и курение крэка вызывает очень быстрое, сильное состояние эйфории, которая достигает максимума приблизительно через пять минут. По своему психологическому и физическому воздействию крэк не уступает внутривенно вводимому кокаину. Однако эйфория длится недолго и заканчивается приблизительно через десять-двадцать минут после вдыхания. После этого наступает депрессия, раздражительность и часто интенсивное желание повторить. Кроме того, крэк чрезвычайно опасен для наркомана и может вызывать учащенное и неритмичное сердцебиение, затруднения дыхания, припадки или мозговое кровоизлияние. Хотя большинство наркоманов ограничивают себя одним или двумя дозами, некоторые из них предпочитают принимать несколько доз подряд. Курильщики крэка, чтобы оставаться в состоянии эйфории, часто собираются в таких местах, где можно употреблять наркотик, не боясь быть обнаруженными, например, в специальных домах для курения крэка, потому что дым и запах трудно скрыть.
В 1980-х годах кокаиновый крэк доставил много беспокойства местным властям по всей территории Соединенных Штатов из-за его популярности, преступлений, связанных с незаконной торговлей этим наркотиком, и вследствие его опасности для здоровья подростков и молодежи. Одно время некоторые эксперты считали, что крэк вызывает привыкание быстрее всех других доступных на улице наркотиков (Weiss and Mirin, 1987). В последние годы это предположение было подвергнуто серьезному сомнению со стороны многих ученых-исследователей (Morgan and Zimmer, 1997). Кроме того, существовало убеждение, что пристрастие к этому наркотику для неко
торых людей может стать настолько серьезным, что наркоман обязательно солжет, украдет или совершит насилие для того, чтобы раздобыть его (Rosecan, Spitz and Gross, 1987). Популярность крэка, вероятно, обусловлена мимолетным психологическим действием, которое он оказывает, невысокой ценой и широкой доступностью во всех крупных американских городах. Наркотик оказался также чрезвычайно прибыльным для наркоторговцев. Одно время приблизительно 1 /3 всех арестов, совершенных подразделением по борьбе с наркотиками Нью-Йорка, была связана с кокаином, и более половины из этой трети - с крэком (Cohn, 1986). Вследствие дешевизны и доступности крэк стал очень- популярным наркотиком у молодежи, включая предподростковый возраст.
С начала 1990-х годов употребление кокаина в форме крэка начало снижаться (Golub and Johnson, 1997). Причин для снижения было несколько, но самой значительной, по-впднмому, оказалась его опасность для здоровья и перемена в отношении нового поколения к его употреблению. Сегодняшняя молодежь пренебрежительно называет наркоманов, употребляющих крэк, «тупыми (dumb)» и «крэкнутыми» (crackhead)» (Golub and Johnson, 1997). В некоторых городах многие молодые люди издеваются над «крэкнутыми» или избегают их вообще. В целом оказалось, что те, кто был основным потребителем кокаина в форме крэка в 1980-е годы, продолжают потреблять его в больших количествах и сегодня. Однако более современное поколение молодежи, называемое «поколением X», обычно старается избегать этого наркотика.
Зависимость между преступностью и потреблением крэка остается неясной. Из исследовательской литературы очевидно одно потребители крэка, особенно постоянные потребители, часто являются по-линаркоманами. Опросы показывают, что фактически все потребители крэка часто принимали другие наркотики, а большинство также имеет большой опыт предшествующего употребления наркотиков, наркоторговли и преступности, не связанной с наркотиками (Golub and Johnson, 1997). Хотя в настоящее время на основе имеющихся знаний трудно установить
Таблица 12.7
Процент положительных результатов тестов на кокаин у взрослых заключенных мужского и женского пола (данные 1999 г.)
Город	Женщины	Мужчины
Нью-Йорк Чикаго Филадельфия Сиэтл Детройт	65,1%	44,2% 64,3	41,7 59,8	39,3 48,2	33,4 45,9	27,0
Источник: National Institute on Drug Abuse, 2000, p. 7
316 Глава 12. Наркотики и преступления точно, что первично — употребление наркотиков или вовлеченность в преступност ь, факты действительно свидетельствуют о том ч го закоренелые преступники многие противоправные деяния в своей жизни совершили, вероятно, еще до того, как начали всерьез употреблять нарко тики Однако одно можно считать доказанным: само по себе употребление крэка, по-видимому, не вызывает паси шственного поведения у обычно нс склонных к агрессии людей (Golub and Johnson, 1997; Morgan and Zimmer, 1997). С другой стороны, связь черного рынка крэка и организованной преступноеги — это несколько другой вопрос. Производство, распределение и продажа порошкового кокаина и крэка в течение некоторого времени были связаны с насилием, хотя количество насилия колеблется вместе с изменением конъюнктуры па незаконном рынке наркоторговли.
МДМА
МДМА, или «экстази», синтетический наркотик (полностью искусственно изготовленный, а не выращенный), который считается стимулятором, нос некоторыми сильными психоделическими эффектами. МДМА это аббревиатура от полного названия «ме-тилендиокепмегамфемин» (methylenedioxymethamphetamine). Наркотик впервые был изготовлен одной немецкой фирмой в 1912 году и предназначался для употребления в качестве средства сдерживания аппетита. Наркотик сначала получил известность в 1990 е годы в связи с «рэйв-культурой», которая распро стравилась среди молодых европейцев. В настоящее время МДМА известен как «клубный наркотик» и обычно употребляется на ночных танцевальных вечеринках. известных как «рэйв» (rave). Человека, который находится под воздействием этого наркотика, часто называют «роллинг», «качающийся» («rolling»), из-за значительных колебаний эмоционального состояния. В зависимости от дозировки действие наркотика обычно длится от четырех до шести часов, а употребляется он чаще всего в форме таблеток, капсул или порошка.
Типичные психологические эффекты МДМА включают помутнение сознания, депрессию, беспокойство, бессонницу, тягу к наркотику и паранойю
(Office of National Drug Control Policy, 2000a). Неблагоприятное действие па организм заключается в мышечной напряженности, непроизвольном сжимании зубов, тошноте, расстройствах зрения (пелена перед глазами), чувстве слабости, треморе, потливости и ознобе. Наркоманы, употребляющие МДМА, часто используют детские пустышки, чтобы предотвратить повреждение зубов или чрезмерный зубовный скре жст. Чтобы усилить психоделические ;м]х|>екты наркотика, иногда используются ингаляции «Vick's Vapor Rub».
Стимулирующее действие наркотика проявляется в «энергетическом подьемс», который позволяет наркоману сохранять физическую активность в течение довольно длительного времени, например, танцевать всю ночь на рэйв вечеринке. Хотя наркотик является менее опасным чем многие другие запрещенные наркотики, опасность для здоровья все же существует. В очень высоких дозах МДМА может вызвать значительное повышение температуры тела (до 110 градусов F), приводит к мышечным расстрой ствам и почечным или сердечно-сосудистым наруше ниям (National Institute on Drug Abuse, 2000). Кроме того, ночной рэйв и интенсивные ганцы в переполненном жарком помещении могут привести петолько к повышению температуры тела, но и стать причиной довольно опасного уровня обезвоживания организма. К другим неблагоприятным побочным эффектам МДМА можно отнести нарушения деятельности сердца, печени, припадки и длительные нарушения мозговой деятельности (National Institute of Health, 1999).
Большая часть МДМА поступает в Соединенные Штаты из Европы и производится в тайных лабораториях, в большинстве своем расположенных в Западной Европе (прежде всего в Нидерландах и Белы ни). Наркотик обычно продается в 300-миллшраммовых таблетках, содержащих от 75 до 125 миллиграммов чистого МДМА. Наркоторговцы часто помещают на таблетку свой логотип, например, изображение бабочки, молнии, звезды, трилистника, чтобы можпобыло отличать их продукт от наркотиков других нроизво дителей (Office of National Drug Policy, 2000). В число распространенных сленговых названий МДМА
Таблица 12.8
Процент населения США (по возрастным группам), употребляющих МДМА (данные 1996-1998 гг.)
Возрастная группа	1996	1997	1998
12-17	1,1%	1,3%	1,6%
18-25	4,2	4,6	5,0
26-34	2,5	3,1	2,6
35 лет и старше	0,7	0,5	0,5
Все население	1,5	1,5	1,5
Источник: Office of National Diug Control Policy, 2000, p. 1
Снотворные вещества (опиаты) 317
Таблица 12.9
Процент учащихся старших классов средней школы, употребляющих MDMA (данные распределены по частоте употребления в 1998-1999 гг.)
Частота употребления	1998	1999	Изменение
Раз в жизни	5,8	8,0	+2,3%
Раз в год	3,6	5,6	+2,0
Раз в 30 дней	1,5	2,5	+1,0
Ежедневно	0,2	0,1	-0,1
Источник: Office of National Drug Control Policy, 2000, p. 2. University of Michigan, 1999.
входят «экстази», «Адам», «диско-бисквит», «hug drug», «ясность» и «ХТС».
Незаконное употребление МДМА за последние годы достигло пугающей величины. В 1999 году американские таможенники изъяли более 5,4 миллионов доз наркотика, тогда как в 1998 году это количество составило только 750 тысяч доз (National Institute on Drug Abuse, 2000). В 2000 году «добыча» таможенников составила уже 9,3 миллиона доз (Klam, 2001). Вог данные ио городу Атланта, штат Джорджия, об употреблении МДМА в 1999 году, приводимые Национальным инсги гутом по проблемам употребления наркотиков (National Institute on Drug Abuse, 2000, p. 15):
«Употребление МДМА продолжает быть в Атланте популярным Наркотик стал более распространенным среди молодежи в возрасте от 18 до 25 лет. Цена остается устойчивой в пределах от 5 до 25 долларов. На рийв-вечеринках и в местных клубах употребл< ние этого наркотика обычное дело Этнографические исследования показывают, что многие потребители МДМА понятия не имеют о химическом составе веществ, которые они принимают, и что многие употребляют МДМА одновременно с другими препаратами, включая синтетические наркотики и галлюциногены типа ЛСД (диетиламид лизергиновой кислоты)и мескалина»
Кроме незаконной торговли наркотиком, никакой прямой связи между употреблением МДМА и пре сгуппостью не было установлено. По-видимому, этот наркотик не вызывает привыкания и употребляется прежде всего под влиянием группы в барах, ночных клубах и на рэйв-вечерипках. Однако при частом употреблении МДМА, и особенно в сочетании с другими наркотиками, существует опасность серьезных физических и неврологических нарушений. Возможно, что самая большая опасность для потребителей МДМА таится в несоблюдении технологии изготовления наркотика. Производство МДМА требует идеальных лабораторных условий, и неточное выполнение надлежащих процедур может привести к недостаточной очистке препарата, а в таких случаях наркотик может оказаться смертельным.
Снотворные вещества (опиаты)
Словосочетание «наркотические вещества» обычно вызываетсильныеотрицательные коннотации и зачастую сразу ассоциируется с преступлением. Как и слово допинг (dope), оно часто ошибочно используется для обозначения всех запрещенных психотропных препаратов. В этой главе мы будем использовать словосочетание «снотворные вещества» и относить его только к производным или продуктам, по фармакологическому воздействию подобным продуктам опийного мака, Papaver som inferum.
Опийный мак - однолетнее растение, достигает приблизительно трех-пяти футов в высоту. В настоящее время большая сто часть выращивается в Афганистане, который производит приблизительно 75% опиума и наркотиков на основе опиума в мире (Bureau of International Narcotics and Law Enforcement Affairs, 2000). Однако тот опийный мак, продукты переработки которого распространяются в Соединенных Штатах, выращивается преимущественно в Колумбии и Мексике. Хотя эти две страны вместе производят менее 6% всего мирового опиума, большинство героина, употребляемого в Соединенных Штатах, - или мексиканского, или колумбийского происхождения. Фактически Мекси ка выступает как центр транзита и распределения большей част и поступающих в Соединенные Штаты парко гиков.
Опиаты могут быть разделены натри главные категории по способу их изготовления: 1) натуральные опиаты, содержащие растительный опиум, 2) полусип-тетические наркотики, содержащие химически изготовленный героин, и 3) синтез ические наркоз ики, полностью изготовленные химическим способом и содержащие метадон, меперидин и феназоцин. Все они являются снотворными наркотическими веществами, поскольку производят схожее действие: уменьшение страха, расслабление, миролюбивое настроение и сонливость (narco — слово греческого происхождения, означает «спать»). У некоторых людей опиаты вызывают сильную физическую и психологическую зависимость. У них развивается сильная неослабевающая жажда наркотика. Многие закоренелые наркоманы тем не менее живут успешной, продуктивной жизнью, без существенного вмешательства наркотика в ее ежедневный распорядок. Не существует какого-либо одного определенного типа опийного наркомана.
318 Глава 12. Наркотики и преступления
Героин
Самым распространенным запрещенным наркотиком в Соединенных Штатах является героин. По некоторым оценкам в течение 1970-х годов каждый год насчитывалось от 400 до 600 тысяч героиновых наркоманов. В течение 1990-х годов каждый год насчитывалось 229 тысяч «случайных» и 500 тысяч закоренелых потребителей героина (Epstein and Gfroerer, 1997). Данные NHSDA за 1998 год показывают, что приблизительно 2,4 миллиона американцев пробовали геро ин по крайней мере раз в жизни; приблизительно 130 тысяч американцев признались, чтоони употребляли героин в течение месяца, предшествующего опросу. Однако можно не сомневаться, что данные любого опроса занижены огног птельно реального уровня употребления наркотика респондентами. По оценке DEA, в 1999 году регулярно употребляли героин 208 тысяч американцев, что более чем в три раза превышает число людей, регулярно употреблявших героин в 1993 году (68 тысяч) (Drug Enforcement Administration, 2001). Однако по некоторым более полным оценкам следует, что в Соединенных Штатах проживает 980 тысяч хронических героиновых наркоманов и 1,2 миллиона лиц, употребляющих героин от случая к случаю (Bureau of International Narcotics and Law Enforcement Affairs, 2000) Многие из тех, кто употребляет кокаин, используют героин для того, чтобы смягчить «спад», который часто следует за «подъемом» от употребления крэка. Поданным Информационной службы сбора данных о наркомании (Drug Abuse Warning Network, DAWN), которая регистрировала информацию о связанных с наркотиками вызовах скорой помощи за 1998 год, около 14% всех вызванных употреблением наркотиков случаев вызова скорой помощи были связаны с героином.
Д< ютупность repoi i на остается высокой почти на всей территории страны, хотя его чистота значительно различается в разных регионах. Большая часть героина, изъятого в 1999 году к востоку от реки Миссисипи, была колумбийского происхождения; тогда как большая часть наркотиков, изъятых кзаиадуот Миссисипи, происходи г из Мексики (Bureau of International Narcotics and Law Enforcement Affairs. 2000). Высококачественный героин из Афганистана продолжает в больших количествах поступать в Европу, Россию и другие страны бывшего Советского Союза.
В конце 1999 года в Соединенных Штатах героин продавался по 15 35 долларов за упаковку весом в одну восьмую унции наркотика, то естьприблизитель-нопо 100 долларовза грамм. Встрапах Восточной Европы и в России в этом же году героин продавался за 300 долларов за грамм. Упаковка героина это пакетик из пергамина, капсулы-* пил юл и» или порошок в оболочке из резинового воздушного шарика. Если героин продается в «пакетиках», его цена не всегда соответствует его чистоте. Например, иена может сильно зависеть от времени суток или от географической! области, в которой совершается продажа, что связано с тем, насколько продавцы оценивают риск быть обнаруженными. Обычно героин представляет собой белое кристаллическое вещество и имеет горьковатый вкус алкалоида. Его внешний вид в значительной степени зависит от добавок (разбавителей), которые в боль
шинстве случаев составляют от 95 до 98% его общего веса. В некоторых случаях героин может быть гемно-коричневого цвета из-за примесей, оставшихся в процессе производства, или наличия добавок.
Несмотря на популярность кокаина, в большей части планеты самым распространенным запрещенным или сильным наркотиком ост ается героин. Мексиканский героин «black tar» (черпая смола) в последние годы наводнил улицы. Он представляет собой темно-коричневое вещество, напоминающее черную смолу, которое имеет липкую консистенцию, наподобие кровельной смолы, а в некоторых случаях он твердый, как уголь. Цвет и консистенция героина «black tar» обусловлены способами обработки сырья, которые применяются для производства наркотика. Высококачественный мексиканский героин продается за 600 800 долларов за грамм и сильно различается по концентрации чистого героина (от 20 до 80%). Во многих местах героин употребляют в сочетании с порошком кокаина (НС1) или с крэком и вводят смесь в виде инъекции. Как упоминалось ранее, этот метод известен как «speedballing». В некоторых регионах, особенно на Западе. наркоманы часто смешивают героин и метамфетамин и затем вводят полученную смесь в виде инъекций. Героин редко принимается внутрь (перорально) потому что он всасывается в желудке медленно и неполно Он может вводиться внутримышечно, подкожно, внутривенно («mainlining») или вдыхаться («втягиваться через нос»). Те, кто вдыхает героин, обычно стараются употреблять героин и крэк одновременно. В прошлом опытные героиновые наркоманы обычно предпочитали внутривенное введение из-за острых ощущений, чувства воодушевления, подъема или наслаждения, которые оно обеспечивает. Инъекции, вероятно, являются наиболее удобным и эффективным способом употребления героина низкой чистоты. Введенный внутривенно наркотик начинает действовать сразу. Внутривенное введение обеспечивает самое сильное и скорое ощущение эйфории, наступающее в течение семи-восьми секунд после введения. Внутримышечное введение дает более медленный эффект; пик наступает приблизительно через пять-восемь минут. Однако в последние годы кардинальное улучшение очистки героина повлияло на выборспособов утл реб-лепия. Качественная очистка колумбийского героина, доступного во многих восточных штатах, позволяет наркоманам втягивать героин через пос пли нюхать его, как кокаин. В Нью-Йорке, например, кокаин и героин часто вдыхают поочередно; этот способ называется «перекрещивание». Кроме того, современное качество героина позволяет его употреблять путем курения. В настоящее время втягивание через нос или курение кокаина часто предпочитают инъекциям из-за распространенного опасения заразиться СПИДом или гепатитом через инфицированную иглу При втягивании героина через нос или курении пик действия обычно достигается через десять-пятнадцать минут.
Действие героина зависит о г принятого количества, способа приема наркотика, интервала между приемами, толерантности и зависимости пот ребителя, условий приема и ожиданий потребителя. Эффекты обычно постепенно проходят в течение пяти-восьми часов, взавнснмости оттолерантпости потреби геля. В1999 го
Снотворные вещества (опиаты)	319
ду количество связанных с героином смертельных случаев повысилось из-за снижения цены и увеличения действенности наркотика, обусловленного существенным улучшением очистки колумбийского героина.
Подобно всем опиатам, героин является депрессантом центральной нервной системы. У многих потребителей героин вызывает помрачение рассудка, дремотное состояние, поверхностный сон, сопровождаемый яркими сновидениями и общим ощущением «возвышенного удовлетворения». По телу распространяется ощущение тепла, в конечностях ощущается тяжесть. Склонность к физической активности почти исчезает; потребительгероина предпочитает сидеть неподвижно, пребывая в прострации.
Фентанил, первый наркотик, который был синтезирован в Бельгии в конце 1950-х годов (под торговым названием Sublimaze), по своему биологическому и психологическому действию очень похож на героин, но может быть в сто раз бойее сильным. Его обычно принимают внутривенно, курят или втягивают через нос.
Героин и преступность
Никакая другая группа наркотиков не связана с преступностью так тесно, как опиаты, особенно героин. Широко распространен образ отчаянного «наркомана (junkie)», который озабочен поисками дозы. Кроме того, из-за неблагоприятных побочных эффектов наркотика считается, что потребители героина капризны, непредсказуемы и поэтому опасны. Однако высокие дозы опиатов вызывают скорее сон, а не психотические или параноидальные панические состояния, которые иногда провоцируются высокими дозами амфетаминов. Поэтому потребители опиатов редко становятся агрессивными или опасными. Исследования постоянно свидетельствуют, что наркоманы, как правило, не совершают тяжких преступлений — разбойных нападений, изнасилований или убийств (National Institute on Drug Abuse, 1978; Canadien Government’s Comission of Injury, 1971; National Commission on Marijuana and Drug Abuse, 1973; Tinklenberg and Stillman, 1970).
Результаты исследований действительно подтверждают наличие связи между героиновой зависимостью и преступным добыванием денег. Проводившееся в Майами обследование 573 опийных наркоманов показало, что на их счету почти 6 тысяч грабежей, 6700 краж, 900 угонов транспортных средств, 25 тысяч магазинных краж и 46 тысяч других случаев воровства и мошенничества (Inciardi 1986). Исследование, проведенное с помощью анкетирования, показало, что потребители героина чаще всего добывают деньги на наркотик, совершая «преступления ради выгоды» (Jarvis and Parker, 1989; Mott, 1986). Паркер и Ньюкомб (Parker and Newcombe. 1987) изучали паттерны преступлений и употребление героина в сообществе Уир-рел (Wirral), расположенном на северо-западе Англии. Они обнаружили, что многие героиновые наркоманы происходили из бедных слоев сообщества и были относительно молоды. Исследователи смогли также разделить их выборку на три группы: 1) самую большую, состоявшую из молодых преступников, не употребляв
ших, насколько это было известно, героин, но характеризовавшихся чрезвычайно высокой криминальной активностью; 2) группу потреби гелей героина, которые совершали серьезные преступления ради выгоды, но были втянуты в этот вид преступлений до формирования пристрастия к героину, и 3) группу потребителей героина, которые начали совершать преступления ради выгоды после развития у них наркомании, и целью их преступлений была добыча средств на приобретение наркотиков. Авторы исследования пришли к заключению, что некоторые героиновые наркоманы действительно совершают преступления ради денег на наркотики. Болл, Шаффер и Нурко (Ball, Shaffer and Nurco, 1983) обнаружили, что героиновые наркоманы в период зависимости от наркотика совершили больше преступлений, направленных на добычу денег, чем тогда, когда зависимости еще не было. Однако было бы ошибкой исследовать связь «преступность героин» без учета возможных взаимодействи й между употреблением других наркотиков и преступлением или считать, что героиновая наркомания является причиной преступления. Все, что мы можем сколько-нибудь уверенно сказать по этому поводу, - это то, что люди, употребляющие героин, оказываются вовлеченными в преступную деятельность ради добычи денег. Пагубная привычка потребителей героина сама но себе не является причиной их преступлений. Люди, употребляющие героин, особенно полипаркоманы, могут представлять собой ту часть общества, которая всегда находится в противоречии с нормами и ожиданиями прочих людей, что проявляется различными способами, в том числе в форме воровства и употребления наркотиков. Вполне возможно, что большинство зависимых от героина преступников были вовлечены в преступную деятельность еще до того, как стали наркоманами. Некоторые исследования (Faupel, 1991) действительно поддерживают эту гипотезу. Однако исследования также свидетельствую г, что хотя многие потребители героина имели криминальные досье до формирования наркозависимости, их криминальная деятельность существенно активизируется в период интенсивного употребления наркотика (Faupel, 1991). Кроме того, полипаркоманы нередко склонны переключаться с одного наркотика на другой в зависимости оттого, какой из них на данный момент доступнее и дешевле, и, по всей видимости, физиологически не нуждаются в каком-либо специфическом наркотике. Они просто заменяют один наркотик другим. В целом связь между употреблением героина и преступным поведением сложна и изменяется на протяжении карьеры наркомана.
В число наркотиков, относящихся к опиатам, входят тебаин (Thebaine), кодеин, морфий, гидроморфон (hydromorphone), оксикодон (oxycodone) и гидрокодон (hydrocodone, dilaudid). Тебаин химически подобен и морфию, и кодеину, но оказывает скорее возбуждающее действие, чем успокаивающее. Он внесен в список II наркотических средств. Гидроморфон -сильное болеутоляющее средство, которое продается в таблетках или в ампулах для инъекций как болеутоляющее и может заменять героин или морфий. Оксикодон подобен кодеину, но действует сильнее. Часто распространяется в комбинации с аспирином (Рег-codan) или ацетаминофеном (acetaminophen)
320 Глава 12. Наркотики и преступления
(Percocet) для облегчения боли Гидрокодон (Hydrocodone) - принимаемый перорально анальгетик; действие его слабее, чем у морфия
Депрессанты
GHB и rohipnol: клубные наркотики
И rohypnol, и gamma hydroxybutyrate (GHB) депрессанты центральной нервной системы. Они называются «клубными наркотиками», поскольку чаще всего используются в подростковых и молодежных ночных клубах, на рэйв-вечеринках и дискотеках.
GHB (наркотик также известен под названиями «жидкий экстази» «scoop», «жидкость X», «тяжкие увечья» («grievous bodily harm») или «домашний мальчик из Джорджии» («Georgia home boy»)) сильный и быстродействующий наркотик, чаще всего употребляемый молодыми людьми для усиления удовольствия; фармакологический эффект этого наркотика наступает очень быстро. Он обычно употребляется внутрь (пе]юрально) либо в виде зернистого порошка белого или песочного цвета, который часто растворя ется в алкоголе, либо в виде жидкости, продаваемой в бутылочках. GHB производится главным образом в тайных лабораториях и, следовательно, нет никакой гарантии его качества и тщательной очистки. Поэтому его психоакгнвпое воздействие может быть непредсказуемым. Этот наркотик легко изготовить, смешав в какой-либо емкости gamma butyrolactone ( GBL) либо с гидроокисью калия, либо с гидроокисью натрия. Рецепты и наборы для производства GHB продаются через Интернет. GHB также продается в качестве антидепрессанта, избавляющегоотощущения подавленности и беспокойства, и в качестве л акового рекламируется и продается через Интернет. До 1990 года наркотик свободно продавался в магазинах здоровой пищи на всей территории Соединенных Штатов. Однако в 1990 году Федеральная администрация по делам наркомании (FDA) запретила GHB и в настоящее время не рекомендует использовать это наркотическое вещество в каких бы то ни было целях. В настоящее время налаживается производство этого наркотического препарата па фармацевтических предприятиях для лечения катаплексии, серьезного и тяжелого заболевания.
Психоактивные эффекты GHB начинают проявляться через пятнадцать тридцать минут после при нятия и в зависимости от чистоты вещества и его дозировки могут продолжаться до шести часов. Он час то используется вместе с другими наркотиками, особенно с алкоголем. GIIB имеет много серьезных и непредсказуемых побочных эффектов: тошнота, сонливость. рвота, иллюзии, депрессия, головокружение, галлюцинации, припадки, затруднения дыхания, потеря сознания, замедление частоты сердечных сокращений, понижение кровяного давления, амнезия и кома (Office of National DrugControl Policy, 1999a).On также влияет па кровообращение, координацию дви жений и чувство равновесия, а в более высоких дозах (от двух до четырех граммов) вызывает значительные трудности с контролированием речи и движений. В таких высоких дозах GHB обычно вызывают очень глубокий сон, напоминающий кому. Наркотик также вызывает антероградную амнезию состояние, в ко
тором забываются события, произошедшие во время действия наркотика. Кроме того, наркотик все чаще становится причиной отравлении, передозировки и летальных исходов (National Institute on Drug Abuse, 1999).
GHB не имеет вкуса и запаха и легко смешивается с алкоголем или любым неалкогольным напитком. Поскольку он может легко быть подмешан к продуктам питания и напиткам, и при этом его невозможно обнаружить, атакже из-за его способности усыпить и одур-манигь ничего не подозревающую жертву, GHB в последние годы стал тесно связан с преступностью. Он нередко используется при совершении сексуальных нападений и часто фигурирует в делах об «изнасилованиях, совершенных знакомыми». В некоторых слу чаях он также используется для того, чтобы подготовить почву для ограбления глубоко спящей или находящейся без сознания жерз вы.
В связи с увеличением количества случаев использования этого наркотика в сексуальных нападениях в январе 2000 годы был принят закон о запрещении наркотика, способствующего изнасилованиям пасвиданиях («Date-Rape Drug Prohibition А< t of 2000») (также известный как «HillaryJ. Farias and Samattha Reid Date Drug Prohibition Act of 2000»), направленный специально против GHB. Конгресс постановил, что употребление запрещенной гамма-гидроксимасляиой (hydroxybutyrate) кислоты неизбежно представляет собой угрозу общественной безопасности и постановил дополнить федеральный Закон о контроле над лекарственными препаратами и включить этот наркотик в список запрещенных веществ. Закон также учредил специальное подразделение в Администрации по борьбе с наркотиками, которое должно оценивать размеры употребления и торговли GHB, rohypnol, кетамина, а также других находящихся под контролем веществ и так пазы ваемых designer drugs, у потребят i не которых было связано с сексуальными нападениями.
В 1996 году в ответ па участившиеся случаи использования препарата rohypnol (также известного как flunitrazepam) и других клубных наркотиков для лишения женщин способности оказыватьсопротивление при совершении сексуальных нападений на<|>едсраль-ном уровне был принят закон о предо г вращении изнасилований с помощью наркотиков и о наказаниях за них (The Drug Induced Rape Prevention and Punishment Act of 1996). В соответствии с этим законом подмешивание кому-либо без его ведома и с преступными намерениями в пищу или питье веществ, находящихся под особым контролем, считается преступлением. Более того, закон устанавливает наказания вплоть до двадцати лег лишения свободы за распространение и ввоз в страну препарата rohypnol, начиная с количества в один грамм.
На сленге этот наркотик называют date-rape drug (наркотик для изнасилований на свидании), forget-me drug(irapKOTiiK «забудь меня»), forget рйЦтаблеткадля забывания) или wolfies. Rohypnol употребляют и в виде порошка, путем втягивания через пос. Как и GHB, rohypnol не имеет вкуса, запаха и цвета и может растворяться в жидкостях, но не так легко, как G Н В. Кроме того, rohypnol иногда используется культуристами
Депрессанты 321
Таблица 12.10
Приблизительное количество критических случаев, связанных с употреблением GHB, в больницах Соединенных Штатов и в отдельных крупных городах, 1992-1997
Год	1992	1993	1994	1995	1996	1997
Всего	20	38	55	145	638	762
Источник: Office of National Drug Control Policy, 2000, p. 2
Il из-за предполагаемого анаболического действия. Его принимают внутрь(перорально), втягивают носом или вводят в виде инъекций. Малые дозы этого наркотика могут вызывать расслабление мускулатуры. При более । высоких дозах он может вызвать потерю контроля над мускулатурой, потерю сознания и антероградную амнезию. В сочетании с алкоголем, как это часто практикуется, он может привести к смерти. По химическому составу наркотик подобен валиуму, но действует в десять раз сильнее. Rohypnol легально производится в более чем восьмидесяти странах в качестве принимаемого по назначению врача успокоительного средства и применяется при краткосрочном лечении серьезных расстройств спа, особенно в Европе. Однако в Соединенных ПГгатах этот наркотик не производится и не разрешен для продажи.
В последнее время на вечеринках стал употребляться кетамин т]>аиквилизатор, который обычно легально используется ветеринарами для лечения животных. Он вызывает галлюцинаторный эффект, напоминающий действие РСР и LSD. Кетамин стал популярен в последние пять-десять лет и выпускается в виде жидкости или порошка. Жидкая форма может вводиться в виде инъекций, смешиваться с напитками или добав ляпся к веществам, употребляемым для курения. Дей-c'l вис наркотика на органы чувств, мышление и координацию движений может длиться от восемнадцати до двадцати четырех часов после первичного употребления. Он имеет целый ряд сленговых названий: «jet» (реактивный), «super acid» (суперкислота), «cat valium» (кошачий валиум) и «медовое масло»
Бензодиазепины включают chlordiazepoxide (либриум ), diszepam (валиум), oxazepam (Serax), и chlorazepate dipotassinm (Tranxcne). Все эти препараты продаются легально и назначаются в качестве транквилизаторов, применяющихся для снятия тревожности или для лечения мышечных спазмов или конвульсий. Самым распространенным побочным эффектом является частич ное помутнен ие сознания, сонливость и потеря координации движений. Из табл. 12.1 видно, что 9% задержанных в Соединенных Штатах и 8.2% всех задержанных в Англии дали положительную реакцию при тестировании на употребление бензодиазепинов во время их ареста.
Ингалянты (средства, применяемые для вдыхания)
Термин «ингалянты» относится к различным хозяйственным и промышленным продуктам, которые могут ynoiребляться путем вдыхания через нос или роз с целью досз ижеция опьяняющего .эффекта. Таких веществ
насчитывается более тысячи. Среди них могут встречаться органические растворители и летучие вещества, обычно входящие в состав клеев, горючих жидкостей, чистящих растворов, красителей и даже отбеливателей. Действие ингалянтов, как правило, очень похоже на алкогольное опьянение: нечленораздельная речь, потеря моторной координации, искажение восприятия, головная боль. рвота или тошнота. Могут возникнуть затруднения дыхания (свистящее дыхание), а в некоторых случаях появляется выделяющая клейкую жидкость сыпь вокруг носа и рта. Хотя распространение этих продуктов обычно нс ограничивается в национальном масштабе, в настоящее время в тридцати семи штатах приняты ограничения на продажу этих изделий детям. В некоторых штатах за продажу, распространение, употребление и/или храпение средств, применяемых для вдыхания, предусмотрены штрафы, лишение свободы или принудительное лечение.
По некоторым оценкам, от 5 до 15% молодых людей в Соединенных Штатах пробовали ингалянты (U.S.Department of Justice, 1998). но эти вещества не признаются «легкими наркотиками» («воротами»), которые ведут к хроническому употреблению более сильных запрещенных наркотиков. Реальная опасность ингалянтов заключается в их возможных побочных эффектах. Систематическое употребление ингалянтов может вызывать почечную недостаточность, заболевания печени и - в редких случаях остановку сердца или затруднения дыхания, которые могут привести к смертельному исходу.
Алкоголь
Несмотря на озабоченность общества по поводу употребления героина, опиума, марихуаны, кокаина и амфетаминов, наркотиком номер один по распространенности был и остается алкоголь (этанол, этиловый спирт, хлебный спирт). Согласно данным NHSDA за 1996 год, 109 миллионов американцев в возрасте двенадцати лет и старше употребляли алкоголь в течение последнего месяца (51 % населения). Приблизительно 32 миллиона человек пьют помногу (пять или более порций спиртного за раз хотя бы однажды за последний месяц) и приблизительно И миллионов является сильнопьющими (выпивают по пять или более порций за один день более чем пять |>азза последние тридцать дней). Приблизительно 4,4 миллиона из пьющих помногу были в возрасте от двенадцати до двадцати лет; 1,9 миллиона из этой возрастной группы оказались сильнопьющими. Мужчины чаще, чем женщины, склонны пить помногу (соответственно 22,8 и 8,7%) и чаще становятся сильнопьющими (соответственно 9,3 и 1,9%). По некоторым оценкам, восемь человек из де
11 Iknxojoi ия кримина п.пою пояс if и и я.
322 Глава 12. Наркотики и преступления
сяти в возрасте двенадцати лет и старше пробовали алкоголь хотя бы раз в жизни, и половина из них считает себя пьющими в настоящее время (Greenfeld, 1998). Приблизительно один из восемнадцати человек в возрасте восемнадцати лет или старше сообщил, что употребляет две или более порции спиртного в день (Greenfeld, 1998) (табл. 12.11).
Алкоголь послужил причиной большего количества смертельных случаев и насилия, чем все другие наркотики, вместе взятые (в перечне причин смерти алкоголь занимает третье место). По статистическим оцен кам, участи i1 кам и автомобильных несчастных случаев со смертельными исходами, в которых в 1996 году погибло 13 400 человек, были 10 тысяч пьяных водителей (Greenfeld, 1998). Однако смертность в автокатастрофах но причине употребления алкоголя в последние годы устойчиво снизилась, как свидетельствуют данные по количеству задержанных за управление автомобилем в состоянии алкогольного опьянения (DUI) по всей территории соединенных Штатов.
В 1983 году за вождение в состоянии алкогольного опьянения задерживался каждый восьмидесятый имеющий права водитель, тогда как в 1996 году этот показатель понизился до одного из каждых из 122 водителей. Кроме того, за период с 1986 по 1996 год показате ли пьянства среди водителей снизились для каждой возрастной группы. По данным за 1986 год, 26% водителей, которые были участниками автомобильных несчастных случаев со смертельными исходами, имели концентрацию алкоголя в крови не менее 0,10 граммов на декали i p (g/dl), тогда как в 1996 году такая концентрация алкоголя имела место только у приблизительно 19% водителей (Greenfeld, 1998) (табл. 12.12 и 12 13).
Психологические эффекты
Социальные, иснхоло! ические и физические последствия чрезмерного употребления алкоголя могут быть не менее разрушительными для человека, его семьи и общества в целом, чем употребление героина, и подобно героину, алкоголь может вызыватьсиль-ную психологическую и физическую зависимость. Однако установки общества но отношению к алкоголю радикально отличаются от установок по отношению к употреблению других наркотиков. Фактически везде в Соединенных Штатах алкоголь является
легальным, а употреблять его считается социально приемлемым. Публичное употребление алкоголя вообще не влечет за собой никаких санкций, если только оно не приводит к сильному опьянению и, соответственно, к недопустимому поведению — нарушению общественного порядка или управлению автомобилем в нетрезвом виде. В приватной обстановке человек может напиваться сколько угодно — ни у какого другого наркотика подобной привилегии нет.
Последствия употребления алкоголя многообразны, и здесь мы можем охарактеризовать их лишь поверхностно. В малых дозах (например, две-четыре унции виски) алкоголь оказывает стимулирующее действие на центральную нервную систему. По-видимому, в первую очередь он влияет (подавляюще) на химические механизмы, тормозящие передачу возбуждения в нервной системе, вызывая у человека ощущение эйфории, хорошего настроения, социального и физического благополучия. Однако в умеренных и больших количествах алкоголь начинает подавлять процессы возбуждения в центральной нервной системе так же, как и процессы торможения.
Вследствие этого ухудшается нервно-мышечная координация и острота зрения, и человек чувствует боль и усталость. Нарушается также способность к концентрации. Очень часто человек становится более самоуверенным и бесстрашным, зачастую неразумно. Считается, что алкоголь в умеренных дозах начинает «вызывать онемение» центров коры головного мозга, которые отвечают за обработку когнитивной информации, в частности, критичности оценок и абстрактного мышления. В этой связи необходимо подчеркнуть, что степень опьянения не обязательно зависит от количества выпитого алкоголя, как это бывает в отношении других психоактивных веществ. Действие зависит от огромного количества взаимодействующих переменных.
Алкоголь и преступность
Убеждение, что алкоголь является главной причиной преступлений, кажется, глубоко укоренилось в американском обществе. Так, поданным опросов, более 50% населения убеждены, что алкоголь является главным фактором насильственных преступлений
Таблица 12.11
Результаты опросов на употребление алкоголя. Данные по возрастным группам
Возраст	Употребление алкоголя	
	Когда-либо	В настоящее время
12 или старше	82%	52%
12-17	41	21
18-25	84	61
26-34	90	63
35 или старше	87	53
Источник: Greenfeld, 1998, р. 8
Депрессанты 323
Таблица 12.12
Процент водителей, которые были участниками несчастных случаев со смертельным исходом, находясь в состоянии алкогольного опьянения
Возраст	1986	1996
Все водители 16 20 лет 2124 25-34 35-44 45-64 65 или старше	25,8%	18,8% 23,7	14,1 36,1	27,0 33,0	26,2 24,5	21,9 16,2	13,6 6,8	5,4
Источник: Greenfeld, 1998, р. 13
I	Таблица 12.13
Концентрация алкоголя в крови водителей, которые были участниками несчастных случаев со смертельным исходом
Концентрация алкоголя в крови	Процент несчастных случаев со смертельным исходом
0 0,26-0 29 0,26-0,30 0,26-0,31 0,26 0,32 0,26-0,33 0,26-0,34 0,30	58,6% 4,7 1,9 2,4 17,2 9,1 3,5 2,6
Источник: Greenfeld, 1998, р 15
(Critchlow, 1986). Это широко распространенное убеждение, по-видимому, основа! ю на той предпосылке, что у некоторых людей алкоголь вызывает агрессивное поведение или так или иначе ограничивает контроль и нарушает уравновешивающие механизмы неагрессивного ненасильственного поведения.
Коулман (Coleman, 1976) назвал алкоголь «катализатором насилия», отмечая, что приблизительно каждый третий арест в Соединенных Штатах так или иначе связан с употреблением алкоголя. Процентное отношение, о котором сообщал несколько-лет назад Коулман, но-видимому, остается почти неизменным и сегодня. По данным за 1996 год, приблизительно 36% из 5,3 миллионов осужденных взрослых преступников, находящихся под юрисдикцией администрации по вопросам пробации, изоляторов временного содержания, тюрем или органов но вопросам условно-досрочного освобождения, употребляли алкоголь во время совершения преступлений, за которые они были осуждены (Greenfeld, 1998) Ропзен (Roizen, 1997), подводя итоги исследований зависимости насилия от употребления алкоголя, установил, что до 86% преступников, совершивших убийства, употребляли алкоголь во время преступления. Ройзен далее обнаружил, ч го 60% сексуальных преступников, 37%
преступников, осужденных за нападения, 57% мужчин, осужденных за насилие но отношению к супруге, и 13% лиц, совершивших насилие в отношении детей, также находились во время совершения пре ступления под действием алкоголя. Таблица 12.14 показывает процент взрослых преступников, которые признали употребление спиртного во время совершения преступления (данные 1996 г.). Не считая преступников. совершавших прес гуплеиия против общественного порядка, процент правонарушителей, признававшихся в употреблении алкоголя во время совершения насильственных преступлений, был больше, чем во время совершения преступлении, относящихся к другим категориям. Приблизительно семь из десяти связанных с алкоголем случаев насилия произошли по месту жительства преступника пли жертвы, и большинство из них (около 2/3) - простые нападения. Кроме того, 2/( жертв, подвергшихся насилию со стороны близких людей, сообщили, что одной из причин насилия был алкоголь. 90% связанных с алкоголем случаев насилия нроисходят вне терри тории университетских городков (Greenfeld, 1998).
Итак, имеющиеся факты вполне однозначно свидетельствуют о том. что приблизительно1 3 всех преступников, совершающих гяжкие преступления, со
324 Глава 12. Наркотики и преступления
вершают их в состоянии алкогольного опьянения, многие - сильного. В обширном литературном обзоре, основанном на современных данных, Рейс и Рот (Reiss and Roth, 1993, р. 185) пришли к следующему заключению: «По результатам многочисленных исследований, те заключенные, которые были классифицированы как хронически или патологически пьющие, имели в своем уголовном досье больше арестов за совершенные ранее насильственные преступления, чем другие заключенные. Эти же заключенные, если судить по их ответам на вопросы, чаще совершали нападения, чем выборка заключенных в среднем». Национальный Институт злоупотребления алкоголем и алкоголизма (National Institute on Alcohol Abuse and Alcoholism, 1990, p. 92) также утверждает, что «исследования, проводимые наживотных, и опросы людей показывают, что алкоголь более, чем все другие наркотики связан с высокой инцидентностью насилия и агрессии». Однако эта связь не подразумевает автоматически, что алкоголь вызывает насилие. Более вероятно, что люди, склонные к агрессии, насилию и антиобщественному поведению, под воздействием алкоголя станут еще более агрессивными, более жестокими и социально опасными. Алкоголь может усиливать их преступные наклонности. Имеющиеся факты не позволяет прийти к однозначному заключению о том. что алкоголь делает обычно не склонных к насилию людей жестокими.
Несмотря на то что предположение о связи употребления алкоголя и насилия существует уже давно, фундаментальное исследование, в котором были проанализированы 588 случаев убийств, совершенных в Филадельфии (Wolfgang, 1958), сделало связь между насилием и употреблением алкоголя центром внимания ученых, а также подкрепило это предположение некоторыми научными доказательствами. Вольфганг приводит данные, согласно которым жертвы в 9°о случаев убийств употребляли алкоголь перед преступлением; преступники употребляли алкоголь в 11% случаев. Более важным, однако, является то, что еще в 44% случаев алкоголь употребляли и преступники, и жертвы. Результаты данного исследования показывают, что некоторые склонные к насилию люди становятся под влиянием алкоголя неуравновешенными и что опасность стремительно возрастает, если алкоголь употребляли обе конфликтующие
стороны. Исследование действительно дало новые доказательства в поддержку связи между потреблением алкоголя и насилием.
Поданным многочисленных исследований, высокое содержание алкоголя в крови o6i 1аруживалось приблизительно у 50% жертв убийств (см., например: Cleveland, 1955; Fisher, 1951; Bowden, Wilson and Turner, 1958; Verkko. 1951; Wilentz, 1953; Bensingand Schroeder, 1960; Spain, Bradess and Eggson, 1951). В недавно опубликованной работе (Welte and Abel, 1989) приводятся данные, что у 46% жертв убийств обнаружено значимое количество алкоголя в крови, а у многих -существенное количество. В частности, у 70% содержание алкоголя в крови составляло более 0,10. Это особенно характерно для тех случаев, когда убийство было результатом драки. Однако высокое содержание алкоголя в крови жертвы не следует трактовать просто как подтверждение бы гу ющего представления, согласно которому большинство жертв сами виновны в своей гибели. Хотя в отдельных случаях такая точка зрения может иметь подсобой основания, в целом при рассмотрении связи насилия с употреблением алкоголя необходимо также учитывать роль социального окружения, в котором совершается то или иное преступление. Насилие часто возникает в такой социальной ситуации, когда пьют много, психологическое возбуждение (например, гнев) велико, налицо межличностные конфликты и нарушены когнитивные процессы, особенно способность адекватно оценивать си 1уацию и абстрактно мыслить.
Лабораторные психологические исследования также подтверждают тот факт, что употребление алкоголя способствует проявлению физической агрессии. В типичном лабораторном эксперименте в качестве независимых переменных выбираются те или иные состояния, в которых находятся испытуемые, а зависимыми переменными служат сила и частота «ударов электрическим током» (моделируемых), которыми испытуемые «наказывают» другого человека. Так, независимой переменной может служить состояние испытуемого (например, наркотизация после приема наркотика или плацебо (нейтральное вещество, которое дается под видом того или иного активного препарата), или «чистое» состояние, когда испытуемые не получают наркотик). Для выработки точки отсчета исследователи могут изучать реакции испытуемых
Таблица 12.14
Процент преступников, употреблявших алкоголь во время совершения преступлений (данные за 1996 г.)
Виды преступлений	Взрослые на пробации	Осужденные преступники в местных тюрьмах	Осужденные преступники в тюрьмах штатов	Осужденные преступники в федеральных тюрьмах
Все преступления	39,9%	39,5%	32,3%	11,0%
Насильственные преступления	40,7	40,6	37,5	20,4
Имущественные преступления	18,5	32,8	31,8	8,1
Преступления, связанные с наркотиками	16,3	28,8	18,0	8,2
Нарушения общественного порядка	75,1	56,0	43,0	13,1
Источник: Greenfeld, 1998, р. 21
Депрессанты 325
в возбужденном (как правило, гневном) и спокойном состоянии.
Исследования, проводившиеся по такой схеме, однозначно свидетельствуют о том, что употребление алкоголя способствует усилению агрессивности, которая измерялась интенсивностью и частотой отпускаемых электрических ударов (Taylor and Leonard, 1983; Taylor and Sears, 1988). Кроме того, по мере увеличения дозы употребляемого алкоголя растет и уровень агрессивности, вплоть до той величины, когда испытуемый начнет «терять сознание». Мы еще вскоре вернемся к этим двум фактам.
Необходимо упомянуть, что связь «алкоголь—насилие» оказалась самой силы юй для Соединенных Штатов, хотя количество потребления алкоголя в этой стране далеко не самое высокое в мире. Многие страны, включая Францию, Италию, Испанию, Западную Германию, Португалию и Россию, потребляют на душу населения значительно больше алкоголя, чем Соединенные Штаты Помимо очевидных культурных различий между странами, различными являются также и традиции употребления спиртного. В некоторых странах употребление алкоголя может происходить в любое время дня, включая время приема пищи, тогда как в Соединенных Штатах вы пи вка обычно откладывается на конец дня, а особенно на выходные и праздники. По-видимому, именно традиция эпизодического употребления больших количеств спиртного чаще всего приводит к агрессии, насилию и антиобщественному поведению.
Связь между эпизодическими неумеренными выпивками и агрессией или насилием неоднократно подтверждалась, но чем ее можно объяснить? За последние двадцать лет было предложено много моделей и теорий, большинство из которых можно подразделить на две главные категории: модели растормаживания и социально-когнитивные модели. В соответствии с моделями растормаживания, алкоголь непосредственно или косвенно влияет на неврологические или психологические механизмы, которые в нормальном состоянии контролируют агрессивное и антиобщественное поведение. Согласно одной из таких теорий, алкоголь химически влияет на ту часть мозга, которая управляет выражением агрессии. Чем больше степень опьянения, тем меньше человек контролирует свое поведение. Авторы другой модели растормаживания, по-видимому, самой популярной в американском обществе, предполагают, что некоторые люди обладают специфической чувствительностью или восприимчивостью к алкоголю. В соответствии с этой точкой зрения пьянство рассматривается как биологическая аномалия или болезнь. Этот подход, известный как «модель американской болезни» (Miller and Hester. 1989). глубоко укоренился в американском обществе и является основой идеологии движения «Анонимных Алкоголиков» (ЛА). Опросы показывают, например, что 79% американцев считают алкоголизм болезнью, требующей лечения (Peele, 1984). Однако концепция болезни распространена не только в Соединенных Штатах. 70% населения Шотландии также уверены, что алкоголизм является болезнью (Crawford and Heater, 1987). Основная предпосылка «Анонимных Алкоголиков» заключаются в том, что хронический алкоголизм — это болезнь, которая проявляется в неспособности чело
века контролировать потребление алкоголя, болезнь, которая существовала у человека еще до того, как он впервые попробовал спиртное. Более того, «состояние является необратимым и прогрессирующим и требует полного и строгого воздержания» (Peele, 1984, р. 1339).
Все модели растормаживания предполагают, что алкоголь способен растормаживать импульсы, которые обычно удерживаются под кош ролем, и это растормаживание может привести к свойственному состоянию опьянения криминальному поведению (Critchlow, 1986). Кроме того, алкоголь также служит в качестве основного оправдания для нежелательных действий оправдания, которое часто вы ражается такими объяснениями, как «я ничего не мог поделать» или «алкоголь всегда так на меня действует». Пил (Peele, 1984, р. 1348) пишет: «Концепции заболевания могут быть приспособлены к нашему современному обществу, потому чго они совпадают с общими представлениями о личности и личной ответственности. Рассмотрение алкоголизма как не поддающегося контролю импульса является частью более общей тенденции, в соответствии с которой предменструальный синдром, употребление наркотиков и наркотическая абстиненция (так называемая «ломка»), поедание сладостей и томление от любви могут считаться оправданиями для убийства».
Если теории растормаживания фокусируются на внутренних факторах или внутренней предрасположенности. то социально-когнитивные модели делают акцент на взаимодействиях между системами субъективных представлений пли ожиданий и социальным окружением. Они отвергают модель болезни или предположение о потере контроля, лежащее в основе моделей растормаживания. Социально-когнитивные модели предполагают, что проблемы, связанные с пьянством, и многое из того, что происходит под психотропным влиянием алкоголя, является продуктом научения и во многом обусловливается ситуационно. Убеждение, что ничего нельзя с собой поделать пли что алкоголь непосредственно вызывает потерю контроля, является субъективной когнитивной установкой, которая формируется путем подкрепления, это вовсе не объясняется болезнью. Установки или когни-ции человека влияют на то, как он реагирует на алкоголь. Алкоголь служит ключом, запускающим «пьяное» поведение, стимулирующим совершение таких поступков, которые человек в нормальном состоянии обычно не совершает, или побуждающим человека действовать так. как, по его мнению, он должен действовать под воздействием алкоголя.
Существует много эмпирических подтверждений социально-когнитивных моделей «пьяного» поведения, а эмпирических доказательств моделей растормаживания фактически очень мало. Например, в соответствии с моделями растормаживания алкоголик, чтобы контролировать свое поведение, должен полностью воздерживаться от употребления спиртного, иначе «одна рюмочка приведет к еще одной рюмочке». Однако большое количество исследований свидетельствует о том, что наиболее эффективное лечение для сильнопьющих состоит в том, чтобы научить их выпивать понемногу, умеренно, но не воздерживаться полностью от употребления алкоголя (см.: Peele, 1984). Исследования неоднократно пока
326 Глава 12. Наркотики и преступления
зывали, что полное воздержание является малоэффективным средством избавления от алкоголизма, особенно для относительно молодых одиноких мужчин, так как требование воздержания не сочетается с их образом жизни и возможностями и воздействиями, которые побуждают их пить (Peele, 1984).
Сторонники социально-когнитивной теории (Marlatt and Rohsenow, 1980; Lang, Goeckner, Adesso and Marlatt, 1975) обнаружили, что количество выпитого алкоголя не всегда может иметь такое же значение, как установка, которая существует у человека в отношении этого наркотика. Независимо от фармакологического воздействия, некоторые люди считают, что они должны быть легкомысленными, шумными или буйными уже после одной рюмки (или нескольких рюмок) спиртных напитков. Некоторые имеют установку действовать более агрессивно, потому что «считается», что алкоголь должен действовать именно таким образом. Согласно этой точке зрения, если человек ожидает, что алкоголь будет влиять на поведение тем или иным образом, то так, скорее всего, и произойдет. Кроме того, как упоминалось ранее, человек с помощью алкоголя избавляется от чувства вины за некоторые из своих действий, потому что общество имеет тенденцию принимать оправдание «я был пьян». По мнению отдельных авторов (Sobell and Sobell 1973), один из привлекательных аспектов пьянства состоит в том, что оно предоставляет социально приемлемое оправдание за совершение неблаговидных поступков.
В эксперименте, который проводили Лэнги сто коллеги (Lang et al., 1975), половине испытуемых сказали, что им дадут выпить алкоголь, в качестве которого на самом деле предлагалась либо водка, либо безалкогольный тонизирующий напиток. Другой половине сказали, что они будут пить тонизирующую воду, а не алкоголь. Однако половине испытуемых из этой второй группы на самом деле дали водку, а другой половине — тонизирующий напиток, как они и ожидали. Результаты показали, что «единственным значимым (фактором агрессии был фактор ожидания (установки); испытуемые, которые считали, что пили водку, были более агрессивными, чем испытуемые, которые думали, чтоони употребляли безалкогольный напиток, независимо от фактического содержания алкоголя в предлагаемых напитках» (р. 508).
Таким образом, в соответствии с социально-когнитивной теорией критическим фактором становятся ожидания человека, употребившего алкоголь. Если некто считает, что выпил алкоголь, то он будет настроен на то, чтобы ощутить себя пьяным. Кроме того, в состоянии «опьянения» он будет склонен чувствовать себя менее ответственным за свое поведение, в том числе насильственное или криминальное. Интересно, что осужденные убийцы, которые в момент преступления находились в состоянии опьянения, часто заявляют, что они вовсе нс могут вспомнить случившегося (Schacter, 1986а). Являются ли эти заявления об амнезии истинными, в 311ачительной степени остается спорным.
Кричлоу (Critchlow, 1986) утверждает, что фармакологическое действие алкоголя не может служить объяснением многих трансформаций социального поведения, которые происходят тогда, когда люди
находятся в состоянии опьянения, притом что такие трансформации сильно различаются у представителей различных культур и даже одной культуры в разные периоды времени. Она считает, что влияние алкоголя на социальное поведение в значительной степени определяется культурным уровнем. Находясь в той или иной специфической культурной среде, любой человек может усвоить бытующие в ней ожидания относительно влияния алкоголя на поведение даже задолго до того, как он впервые попробует спиртное Кричлоу так пишет об этом;
«По-видимому на уровне культуры существуют представления о негативных последствиях алкоголя, которые оказывают сильнейшее влияние на наше мышление. Так, полагая, что алкоголь заставляет людей совершать страшные поступки, мы наделяем его слишком большой силой. Пьянство становится инструментом который узаконивает иррациональные поступки и оправдывает насилие, не допуская необратимого разрушения нравственной репутации человека или системы правил и этических норм общества» (р. 761 762).
Несмотря на то что когнитивные ожидания играют чрезвычайно важную роль, мы не должны преуменьшать фармакологическое действие алкоголя. Алкоголь действительно влияет на нейрохимические процессы в центральной нервной системе, подавляя многие функции. Любой, кто пытался действовать в пьяном виде разумно, достигая при этом минимального успеха, независимо от того, сколько стараний он прикладывал, может засвидетельствовать этот эффект. Исследования подтверждают, что алкоголь оказывает сильное фармакологическое действие на поведение, отчасти независимо от субъективных ожиданий. Например, Шантич и Тейлор (Shuntich and Taylor, 1972) установили, что фактически пьяные испытуемые были более агрессивными, чем испытуемые, которым дали плацебо (они пили нейтральный напиток, считая, что употребляют алкоголь), или испытуемые, которые не пили никаких напитков. Другие авторы (Zeichner and Pihl, 1979, 1980) также обнаружили, что испытуемые, которые ничего не пили, по степени агрессивности ничуть не отличались от испытуемых, которые пили нейтральный напиток (плацебо), думая при этом, что употребляли алкоголь.
Кроме того, согласно социально-когнитивной теории, поведение в целом не должно сильно зависеть от количества выпитого алкоголя. Если испытуемые считают, что выпили значительное количество спиртного, они соответственно будут действовать как более пьяные (и следовательно, более агрессивные). С другой стороны, если испытуемые не считают, что выпили много спиртного, даже если на самом деле это так, то они будут менее агрессивными и менее склонными демонстрировать поведение, характерное для пьяного человека. Другими словами, введенные в заблуждение испытуемые будут вести себя с той степенью агрессивности, которая соответствует их
Выводы 327
ожиданиям, независимо от количества выпитого алкоголя.
При оценке этого предположения поучительно обратиться к серии исследований, выполненных Стюартом Тейлором и его коллегами (Tailor and Gammon. 1975; Tailor, Gammon and Capasso, 1976; Tailor, Vardaris, Ravitch, Gammon, Cranston and Lubetkin, 1976; Tailor, Schmutte, Leonard and Cranston 1979). В рабол ax Тейлора установлено, что малые дозы алкоголя (например, 0,5 унции водки или бурбона (коньяка) на сорок фунтов веса тела) обычно сдерживают агрессивность, тогда как большие дозы (1,5 унции на сорок фунтов) имеют тенденцию усиливать агрессивность. Следовательно. в зависимости от дозы, алкоголь может как сдерживать, так и усиливать проявления агрессии и насилия.
Результаты экспериментов Тейлора хорошо согласуются с известными фактами о фармакологическом действии алкоголя. В малых количествах алкоголь, по-видимому, стимулирует центральную нервную систему, вызывая умеренную эйфорию и ощущение благополучия. Это хорошее расположение духа легко наблюдать на вечеринках, когда после первой стопки гости обычно пребывают в хорошем настроении. Однако по мере употребления большего количества алкоголя интегрирующие функции коры головного мозга подавляются, что приводит к некоторой дезорганизации и нарушению сложных познавательных (функций. В состоянии сильного опьянения нарушаются даже простые познавательные процессы, скажем, внимание и способность к концентрации, и в конечном счете человек приходит в состояние ступора и засыпает. Таким образом, если человек под воздействием алкоголя и совершает насильственные действия, вероятнее всего, э го происходит при умеренной степени опьянения.
В исследовании Тейлора, в котором испытуемые были проинформированы о том, что они будут употреблять алкоголь, агрессия была положительно связана только с количеством фактически употребленного алкоголя, а не с предположениями испытуемых относи гельно количества выпитого (Tailor and Gammon, 1975) В более поздней работе (Tailor et al, 1976) испытуемым сообщали, что им дадут один из трех наркотиков: алкоголь, марихуану или транквилизатор. Поэтому у всех испытуемых в каждой группе было одинаковое ожидание действия наркотика. После это-rb они получали большую или малую дозу ТНС или алкоголь. Результаты показали, что высокая доза алкоголя усиливает агрессию, тогда как высокая доза ТНС подавляет ее.
Таким образом, данные Тейлора убедительно свидетельствуют, что агрессия, демонстрируемая испытуемыми в сост оянии опьянения, является функцией как ({йрмакологически обусловленного состояния, вызванного алкоголем, так и познавательного и ситуативного факторов. Исследователи поддерживают точку зрения, согласно которой употребление алкоголя само по себе не вызывает агрессивных действий (Taylor and Leonard, 1983). Алкоголь действительно оказывает физиологическое воздействие на поведение, но это
воздейст вие зависит также от ожиданий и оттого, что происходит в данный момент в окружении человека.
Эмоции также могут иметь значение. В одной из работ (Jaffe, Baborand Fishbein, 1988) установлено, что алкоголики склонны к более агрессивному, насильственному поведению, чем неалкоголики, особенно в состоянии опьянения Однако помимо этого исследователи также отметили, что ал коголики часто сообщают о сильпых отрицательных эмоциях, переживаемых ими после употребления спиртного, например о злости или депрессии. Авторы указанной работы пришли к следующему заключению «Таким образом, когда подобные эмоциональные состояния переживаются теми алкоголиками, которые раньше имели склонность к агрессивному поведению, вероятность обусловленных алкоголем вспышек агрессии, но-видимому, будет выше, и такое поведение может быть.предсказано с некоторой степенью надежности» (р. 217). Аналогия ным образом неприятные или депрессивные мысли могут активизировать другие негативные воспомина ния и чувства и, следовательно, вполне могут пробудить склонность к агрессии и насилию (Berkowitz and Heimer, 1989).
Большую роль играют ситуативные факторы. Все исследования Тейлора показали, что употребление алкоголя, даже в больших количествах, не влечет за собой агрессию автомат ически. Прежде чем испытуемые начали демонстрировал ь агрессивное поведение, их или как-то провоцировали, или им чем-то угрожали, или, по крайней мере, они присутствовали при каких-то связанных с агрессией событиях. Поэтому кроме состояния опьянения для проявления агрессии должен быть провоцирующий, побуждающий сигнал. Что-то должно угрожать пьяному человеку, разозлить или как-то иначе его спровоцировать. Однако провоцирующие стимулы могут быть не только внешними. Внутренние стимулы, например мысли, представления или даже воображаемые признаки неуважения или провокации, могут служи гь провоцирующими сигналами для агрессивного или насильственного поведения.
Выводы
В этой главе рассматривалась связь между преступностью и различными наркотиками, которые обычно ассоциируются с криминальным поведением. Были выделены четыре основные категории наркотиков: 1) галлюциногены, 2) стимуляторы, 3) опиаты и 4) седативно-гипнотические (успокоительные и снотворные) средства. Мы не занимались рассмотрением всех наркотиков, входящих в каждую категорию, а описали только те, которые обычно связываются с криминальным поведением. Кроме того, мы не исследовали преступления, связанные с распростра! 1ением или хранением наркотиков. Главным образом пас интересовал вопрос о том, провоцирует ли наркотик противозаконные действия, особенно насильственные, и какой именно вред наркотик наносит употребляющему его наркоману. Другими словами, мы стремились выяснить, становятся ли люди иод влиянием марихуа ны более агрессивными, чем обычно, как марихуана
328 Глава 12 Наркотики и преступления
влияет на здоровье наркомана и до какой степени алкоголь непосредственно вызывает потерю контроля или подавляет механизмы саморегуляции.
Продукты переработки каннабиса, к которым от носятся марихуана и гашиш, являются относительно слабыми галлюциногенами с немногими психологическими или физиологическими побочными эффектами. В исследовательской ли гературе нет достоверных данных, которые бы свндетел ьствовали о какой-либо значимой связи между употреблением конопли и склонностью к совершению преступлений. Если такая связь и существует, то опа заключается в том, что марихуана уменьшает вероятность насилия, поскольку ее психоактивный компонент, ТНС, вызывает мышечную слабость и чувство апатии.
Амфетаминовые препараты и кокаин (особенно крэк) представили группу стимуляторов. Большинство потребителей этих наркотиков не совершают иных преступлений, кроме хранения или продажи этих наркотиков. Подобно марихуане, амфетамины является легкодоступными и недорогими. Однако были зарегистрированы случаи, когда хроническиеамфета-миновые наркоманы достигал! I таких пс ихологических состояний, которые, возможно, предрасполагали их к насилию и паранойе. Кроме того, в некоторых исследованиях обнаружена корреляция между склонностью к насилию и историей употребления амфетаминовых препаратов. Однако, как и во всех случаях корреляции, трудно определить, что на что влияет. Систематическое употребление амфетаминов грозит опасными побочными эффектами, особенно если наркотик принимается неправильно или употребляется в сочетании с другими наркотиками. Кокаин, естественный наркотик. сырье для производства которого растет только в некоторых частях мира, традиционно был весьма дорог. В последние годы наркотик стал широкодоступным, а его цена снизилась. Однако нет нт (каких убедительных доказательств того, что кокаин делает человека более агрессивным, снижает его способность контролировать свое поведение или подталкивает к совершению имущественных преступлений.
Героин рассматривался как представитель опиатов (снотворных). Подобно большинству других опиатов, героин является чрезвычайно аддиктивным наркотиком, особенно в том смысле, что он вызывает сильную психологическую зависимость. Опиаты в целом настолько аддиктивны и настолько дороги, что для их приобретения наркоману необходимы значительные средства. Так, некоторые исследователи обнаружили умеренную корреляцию между употреблением опиатов и различными преступлениями, связанными с добычей денежных средств. В свою очередь, другие исследователи отмечают, что большинство наркоманов приобретают пристрастие к наркотикам после того, как у них выработались стереотипы преступного поведения.
Из всех рассмотренных наркотиков алкоголь, представляющий группу седативно-гипнотических средств, сильнее всего связан с насильственными преступлениями — изнасилованиями, убийствами и разбойными нападениями. В средних и больших дозах алкоголь, по-видимому, нарушает или прекращает деятельность тех мозговых струк гур, которые отвечают за самоконтроль.
Алкоголь может также нарушить процессы обработки информации, вследствие чего человек теряет способность правильно оценивать социальные стимулы и может неадекватно сильно реагировать на воспринятую угрозу. Однако весьма вероятно, что агрессивное поведение, связанное с употреблением алкоголя, является результатом одновременного действия фармакологических эффектов, когнитивных ожиданий и ситуативных факторов. Если у человека сложилось ожидание, что алкоголь должен вызывать агрессивные действия, и если в социальном окружении имеются соответствующие стимулы, то агрессивные или насильственные действия провоцируются очень легко. В обширном обзоре исследовательской литературы поданной теме, выполненном Национальным институтом злоупотребления алкоголем и алкоголизма (National Institute on Alcohol Abuse and Alcoholism. 1997, p. 4), сделан вывод, что «алкоголь, по-видимому, может увеличивать риск насильственного поведения только у некоторых индивидов или субпопуляций и только в определенных ситуациях и при определенных социальных/культурных условиях». Кроме того, в исследовании Национального института отмечается, что «опьянение само по себе не вызывает насилия» (р. 2). Тем не менее связь между употреблением алкоголя и насилием в западной цивилизации очевидна. Комиссия по изучению и предотвращению насильственного поведения пришла к следующему заключению: «По крайней мере в последние несколько десятилетий употреблен не алкоголя - преступником, жертвой или ими обоими - непосредственно предшествовало как минимум половине всех случаев насилия, включая убийства» (Roth, 1996, р. 3). Хотя связь между алкоголем и насилием, безусловно, существует, характер этой связи в значительной степени неясен: неизвестно, вызывает ли алкоголь насилие или люди, склонные к насилию, тянутся к алкоголю. Не существует наркотика, фармакологическое действие которого вызывало бы насилие само по себе (Morgan and Zimmer, 1997).
В заключение можно повторить, что связь между преступлением и всеми обсуждавшимися в этой главе наркотиками сложна и опосредована взаимодействием многочисленных фармакологических, социальных и психологических переменных. Исследования позволили получить некоторые данные, характеризующие Эту связь. Тем не менее, чтобы понять многие другие возможные последствия применения психоактивных веществ для поведения человека, особенно его криминального поведения, настоятельно необходимы дополнительные исследования, основанные на тщательно разработанной методологии. Исходя из сегодняшнего состояния наших знаний, можно заключить, что наркомания, по-видимому, представляет собой скорее угрозу для здоровья тех, кто употребляет наркотики, чем «криминальную проблему». Хронические, закоренелые преступники часто являются полинаркоманами, однако маловероятно, что употребляемые ими наркотики непосредственно заставляю! их совершать преступные деяния. Скорее всего, они имели преступные наклонности еще до начала употребления различных наркотиков и независимо от них.
ГЛАВА 13
КОРРЕКЦИОННАЯ
ПСИХОЛОГИЯ
Деятельность коррекционного психолога
Коррекционная система
Аргументы общества в пользу тюремного заключения преступников
Классификация и предсказание преступлений Психологические последствия заключения
Психологическое влияние скученности
Психологическое влияние изоляции
Исправительная работа и реабилитация
Реабилитация и психологическая работа
Психотерапия
Мультисистемная терапия
Бихевиоральная терапия
Когнитивная терапия
В этой главе мы сконцентрировались на генетических, нейропсихологических, психологических и соци альных характеристиках опасных преступников. Мы уже убедились, что закоренелые преступники совершают самые разные преступления различными способами и по разнообразным причинам. Однако можно сделать и некоторые обобщения. Мы выяснили, что антиобщественное поведение закоренелых преступников часто начинается на ранних этапах жизни. Некоторые начинают явно демонстрировать паттерны действия «назло всем» уже с первых шагов - от незначительной лжи, мелкого воровства и прогулов до грубого обращения и частых драк со сверстниками. Среди этих юных преступников большинство составляют мальчики. Окружающие часто испытывают к ним неприязнь, а большинство сверстников, не заинтересованных противопоставлять себя социальному окружению, их отвергают. Во многих случаях дети, склонные к с антиобщественному поведению, вырастают с недостаточно развитыми навыками межличностного общения, что затрудняе т их взаимодействие с другими людьми в социально приемлемой форме. Среди их друзей преобладают делинквенты, люди, склонные к аитиобщес твенпому поведению.
Дети, склонные к антиобщественному поведению, плохо учатся в школе, и этот паттерн впоследствии приводит к утрате интереса к занятиям и пос тепенному переходу в разряд неблагополучных как по уровню интеллектуального развп гия, так и по поведению. История их трудовой деятельности чаще всего бывает весьма пестрой, с длительными периодами безработи цы, чередующимися с периодами малоквалифицированной работы. По неизвестным причинам показатели «уровня интеллекта» у закоренелых преступников, выявляемые с помощью различных тестов, часто оказываются ниже нормы, хотя некоторые из них демонстрируют незаурядные «интеллектуальные способности» в привычной для себя уличной обстановке и в умении выживать.
Закоренелые преступники, особенно те, которые действу юг агрессивно и жестоко, часто происходят из семей, где побои и другие виды жестокого обращения являются привычным делом. Кроме того, и другие члены их семей, обычно родители и/или родные братья или сестры, также являются преступниками и ведут антиобщественный образ жизни (Blumstein, Farrington and Moitra, 1985)
Как мы обсуждали в предыдущей главе, многие закоренелые преступники являются пол и наркоманами и употребляют любые комбинации наркотиков, которые имеются на рынке по доступной цене. Они нс специализируются иа каком-либо одном виде преступлений, а склонны демонстрировать широкий арсенал антиобщественных действий, от воровства до изнасилований. Частота, опасность и разнообразие преступлений действительно сильно коррелируют между собой (Farrington, 1987). Кроме того, оказалось, что частота совершаемых преступлений снижается с возрастом, особенно около сорока лет, однако причины этого снижения неизвестны.
Несмотря на целый ряд достоверных признаков, указывающих на то, что нервная система закорене
лых преступников требует повышенной стимуляции, нет веских причин считать, что эти неврологические особенности не могут быть преодолены с помощью научения и когнитивных факторов, а также под влиянием социального окружения. Человеком движут не просто животные инстинкты, генетические программы, хромосомные аномалии или примитивные биологические порывы или склонности, берущие начало в его эволюционном прошлом. Человек — думающее, деятельное существо со своими мечтами, целями, уникальным восприятием и видением мира. Мировоззрение и цели влияют на поведение человека, в том числе и на поведение, нарушающее уголовное право. Когнитивные процессы и конструкты могут пересилить биологический фактор в человеческих действиях и поведении. Нет также убедительных свидетельств того, что какая-либо значительная доля криминального поведения обусловлена какими-либо психическими болезнями, биологическими аномалиями или пагубными склонностями. Врожденные наклонности к сексуальным аберрациям, алкоголизму, магазинным кражам и так далее, о которых часто говорят средства массовой информации, не получили эмпирического подтверждения в качестве предполагаемых причин криминального поведения. Люди обладают высокой способностью приспосабливаться и изменяться, и эту способность мы рассмотрим в следующем разделе главы.
Деятельность коррекционного психолога
Предмет рассмотрения этой главы — профессиональная деятельность коррекционных психологов по предсказанию и изменению паттернов преступного поведения. Три основные задачи коррекционного психолога таковы: 1) диагностика и классификация, 2) коррекционная работа или вмешательство и 3) исследования, планирование и оценка. Большинство коррекционных психологов сосредоточены в центрах экспертизы и приема, которые централизованно или па местах занимаются обследованием и классификацией вновь поступающих преступников (Clements, 1987). Некоторые психологи этих центров также занимаются коррекционной психологической работой. Другие коррекционные психологи проводят терапевтическую работу с теми заключенными, у которых уже непосредственно в исправительном учреждении были диагностированы психические расстройства или проблемы адаптации. На практике психологи составляют приблизительно половину профессионально обученного персонала службы ду шев1 юго здоровья в тюрьмах и превосходят психиатров численностью по крайней мере в пять раз (Clements, 1987).
Проведя опрос 120 американских коррекционных психологов по всей стране, мы обнаружили (Bartol, Griffin and Clark, 1993), что непосредственное обслуживание чаще всего осуществляется психологами, работающими постоянно в исправительном учреждении, в форме консультирования (14,1%) и психологической оценки (12,9%). Значительная часть их рабочего времени также тратится на выполнение раз
Деятельность коррекционного психолога	331
личных административных обязанностей (14,3%) или на консультирование персонала исправительного учреждения (9,1%) (рис. 13.1). Большинство коррекционных психологов работали в учреждениях, находящихся в ведомстве штатов (64,2%) или в федеральных учреждениях (6,2%). остальные — в частных, региональных и муниципальных исправительных учреждениях. Опрос показал, что психологи, работающие в федеральной исправительной системе, имеют средний заработок около 60 500 долларов, тогда как средний заработок коррекционных психологов, работающих в учреждениях штатов, составляет 50 000 долларов. Большинство коррекционных психологов (около 80%) полагали, что в будущем возможности для работы психологов в исправительных учреждениях будут превосходными или очень хорошими.
В более масштабном исследовании Бутби и Клементс (Boothby and Clements, 2000) опросили 830 психологов, работающих в 48 тюрьмах штатов и в американском Федеральном Бюро Тюрем. Большинство респондентов (59%) имели докторскую степень, а большинство оставшихся — степень магистра (37%). Все респонденты, которые работают в Федеральном Бюро Тюрем, имеют степени доктора, главным образом в клинической психологии. 62% респондентов составляли мужчины и 38% — женщины. Психологи с докторской степенью, работающие в Федеральном Бюро Тюрем, имеют средний заработок 61 800 долларов, тогда как психологи с докторской степенью, работающие в системе штатов, зарабатывают в среднем около 53 400 долларов. Согласно опросу Бутби- Клементса, коррекционные психологи тратят большую часть своего времени на административные задачи (30%), далее следуют непосредственная психологичес
кая работа с заключенными (26%) и психологическая оценка (18%). Исследованиям посвящено очень небольшое время (6%).
Бутби и Клементс установили, что прямая психологическая работа с заключенными проводилась главным образом один на один, в форме когнитивной и бихевиоральной терапии (соответственно 88 и 69%); коррекционные психологи предпочитают именноэти два вида подхода. Когда респондентов спрашивали, с какими эмоциональными проблемами им чаще всего приходилось сталкиваться, самой распространенной проблемой они считали депрессию, за ней следовали повышенная раздражительность, психотические симптомы, тревожность и проблемы адаптации. В отличие от более оптимистичных оценок перспектив коррекционной психологии, о которых сообщается в работе Бартола и его коллег (Bartol et aL, 1993), Бутби и Клементс (Boothby and Clements, 2000, р. 726) обращают внимание пато, что многие из их респондентов «...выражают озабоченность тем, что число доступных рабочих мест постепенно уменьшается, несмотря на растущую потребность в психологических услугах коррекционных учреждений. Специалисты, имеющие докторскую степень, боятся понижения своего статуса и перехода па должности, соответствующие квали фикации магистра, а магистры в свою очередь опасаются, что они потеряют места и им придется работать социальными работниками». Подобные настроения в сочетании с устойчивой тенденцией к увеличению количества заключенных в тюрьмах Соединенных Штатов, которое приближается уже к двум миллионам и ежедневно растет, заставляют коррекционных психологов с докторской степенью тревожиться за будущее.
Обучение персонала
Кризисные вмешательства 8,8%
Супервизирование 8,8%
Консультативная помощь персоналу 9,1%
Исследования 4,5%
Психологическое тестирование 6,0%
Обучение 6,3%
Психологическая оценка 12,9%
исправительного заведения 3,2%
Административные функции 14,3%
Консультирование, психологическая работа 14,1%
Другие обязанности 11,1%
Рис. 13.1. Процентное распределение видов деятельности коррекционных психологов
332 Глава 13. Коррекционная психология
Однако поскольку диагностика, классификация и психологическая коррекционная работа все больше зависят от данных, получаемых в исследованиях, ожидается, что пот ребность в психологах-исследователях будет стремительно возрастать. Мы рассмотрим каждую из этих функций в следующих разделах этой главы. Однако прежде чем приступить к рассмотрению этого вопроса, важно получить некоторое представление об исправительной системе в целом.
Коррекционная система
В Соединенных Штатах задержанные, обвиняемые и осужденные, попадая в заключение, содержатся в учреждениях трех видов: в тюрьмах предварительного заключения (jail), в исправительных учреждениях, находящиеся в ведении местной общины, и в тюрь мах длительного содержания (prison). Какописано в предыдущей главе, тюрьмы предварительного заключения управляются местными органами власти (или иногда органами ш тата) и предназначены для содержания временно задержанных, находящихся в ожидании суда или приговоренных к заключению за незначительные преступления, обычно на сроки до одного года. Однако в некоторых штатах за незначительные преступления максимальные сроки заключения могут доходить и до двух лет. Поэтому в тюрьмах предварительного заключения вместе содержатся люди, находящиеся на разных стадиях процесса уголовного судопроизводства. Приблизительно от 50 до 60% содержащихся в тюрьмах предварительного заключения лиц находятся там в ожидании суда, не имея обвинительного приговора.
Исправительные учреждения, находящиеся в ведении местной общины, управляются общественными или частными организациями (по контракту с правительством). В них люди пребывают часть суток, располагая ограниченной возможностью работать посещать школу или вступать в какие-либо другие контакты с обществом. Такой режим содержания может быть избран вместо продолжения заключения в тюрьме предварительного заключения или в тюрьме длительного пребывания. В целом в исправительных учреждениях местных общин содержится приблизительно 4% всех лиц, отбывающих заключение в исправительной системе.
Тюрьмы длительного пребывания находятся в под чинении правительства штата или федерального правительства и предназначены для содержания лиц, при говоренных, согласно законам штата и федеральным законам, к срокам заключения, превышающим один год. Тюрьмы длительного пребывания часто подразделяют на три вида в соответствии с тремя степенями изоляции: строгого режима, усиленного режима и общего режима. В них могут также содержаться особые категории преступников, например, преступники, признанные душевнобольными, или опасные рецидивисты. Тюрьмы строгого режима (с максимальной степенью изоляции) обычно окружены двойным забором или стеной (как правило, от восемнадцати до двадцати пяти футов высотой), охраняемыми вооруженны ми охранниками, находящимися на наблюдательных
вышках. Тюрьмы усиленного режима обычно окружены двойным забором с колючей проволокой наверху. Приблизительно 90% тюрем усиленного режима были построены после 1925 года. Тюрьмы общего режима обычно не имеют вооруженной охраны, а ограды вокруг здания может и не быть. Более 60% этих гюрем были построены после 1950 года. В Соединенных Штатах (по состоянию на 2000 год) в ведении штагов находилось 1375 исправительных учреждений, и 96 исправительных учреждений находилось в подчинении Федерального Бюро Тюрем.
В конце 1999 года под юрисдикцией администраций исправительных учреждений для взрослых, находящихся в федеральном ведении и в ведении штатов, находились 1.9 миллионов человек (Beck, 2000). Это приблизительно один на каждые 137 жи телей Соединенных Штатов и их территорий. По некоторым оценкам, в 1998 году на попечении, в заключении или под контролем исправительных агентств состояло 950 тысяч женщин; приблизительно 85% из них были условно-досрочно освобожденными или находились под надзором (на пробации) (Greenfeld, 1999). Возможно, более тревожным фактом является то, что под контролем систем ы уголовного правосудия находятся матери, по некоторым оценкам, 1 миллиона 300 тысяч несовершеннолетних детей.
Вероятность попадания в тюрьму чернокожих мужчин значительно выше, чем в среднем для всего населения страны. Посостоянию на 1999 гол, приблизительно 9% всех чернокожих американцев- мужчин к тридцати годам уже побывали в тюрьмах; чернокожие мужчины составляют почти 50% всех заключенных во всех исправительных учреждениях — как находящихся в ведении правительств отдельных штатов, так и федерального подчинения. Приблизительно 93% всех заключенных мужчины; женщины составляют 7%. По оценкам на 31 декабря 1999 года, в местных тюрьмах предварительного заключения содержались 605 943 мужчины. Во все времена на количество заключенных в стране влияют многие факторы: изменения во взглядах судебных и законодательных органов на средства сдерживания преступности и ограничение правоспособности, количество мест в исправительных учреждениях, сложившаяся практика наказания, а также экономические условия.
В 1999 году в ведении Федерального Бюро Тюрем отбывали заключение 140 019 человек, находившихся в 96 исправительных учреждениях, в число которых входят тюрьмы, федеральные коррекционные учреждения, федеральные тюремные лагеря и федеральные медицинские центры. Под юрисдикцией Федерального Бюро Тюрем также находятся некоторые заключенные, отбывающие наказание в исправительных учреждениях, работающих по контракту, главным образом в коррекционных центрах при общинах или учреждениях отбывания наказания, которые обслуживаются персоналом, не подчиняющимся Федеральному Бюро Тюрем. Приблизительно 11% заключенных в учреждениях Федерального Бюро Тюрем содержатся в условиях строгого режима, приблизительно 24% усиленного режима. 35% общего режима, а оставшиеся 24% — минимальной изоляции.
Коррекционная система 333
Таблица 13.1
Приблизительное количество заключенных, приговоренных к различным срокам и отбывающих наказания в учреждениях, находящихся под юрисдикцией штатов, распределенных по видам преступлений, полу, этнической принадлежности (1998 г.)
Виды преступлений	Общее количество	Мужчины	Женщины	Белые	Чернокожие	Латиноамериканцы
Все виды преступлений	1141700	1071400	70300	380400	531100	194000
Насильственные преступления	545200	525100	20100	180300	257700	87600
Убийства	134600	128500	6100	42400	67100	21500
Непредумышленные убийства	17600	15800	1800	6200	7100	3400
Изнасилования	29600	29300	300	13500	12100	2400
Другие сексуальные преступления	71200	70500	700	41400	17500	9300
Грабежи	159600	154600	5000	33000	96700	25400
Нападения	109500	104500	5000	33800	48800	22000
Другие насильственные преступления	23100	21800	1300	10000	8400	3800
Имущественные преступления	242900	224500	18500	104200	97700	34000
Берглэри	118000	114400	3600	49900	48100	16600
Кражи	45500	39600	5900	17200	20500	6100
Угон автомобилей	20100	19400	800	8000	7300	4400
Мошенничество	30200	23300	6900	15700	11100	2800
Другие имущественные преступления	29100	27800	1300	13300	10700	4100
Преступления, связанные с наркотиками	236800	212900	23900	46300	134800	51700
Нарушения общественного порядка	113900	106500	7500	49200	39400	20100
Другие	2800	2500	200	400	1500	700
Источник: Beck, 2000, р. 10
93% заключенных в учреждениях Федерального Бюро Тюрем — мужчины.
В течение ряда лет наблюдалось устойчивое увеличение количества заключенных в тюрьмах предварительного заключения и длительного содержания, хотя эго увеличение в последние годы несколько замедлилось (рис. 13.2). Подобная картина наблюдалась и в Канаде (Bonta, Wallace-Capretta and Rooney, 2000). В течение 1999 года численность заключенных американских тюрем росла медленнее всего за период с 1979 гола. При этом количество женщин среди заключенных увеличивается быстрее, чем количество мужчин, и более чем удвоилось по сравнению с 1990 годом (Beck, 2000). За период между 1990 и 1995 годами, например, численность заключенных-мужчин в исправительных учреждениях штатов и федеральных исправительных учреждениях возросла на 42%, тогда как количество заключенных-женщин увеличилось на 56% (Stephan etal., 1997). Эти показатели, вероятно, отражают изменения в отношении судебной системы и общества к тому, как следует поступать с преступниками, а не какой-либо существенный рост женской преступности. Например, значительное увеличение количества заключенных-женщин в течение 1980-х годов, было.
по-видимому, связано с ростом наркомании (Decostanza and Scholes, 1988).
Почти 64% всех взрослых заключенных отбывают уже не первый срок, имея опыт пребывания либо в учреждениях для несовершеннолетних, либо для взрослых, либо и в тех и в других. Около 2/3 женщин и 3/4 мужчин, отбывающих наказание в тюрьмах штатов, имеют опыт предшествующего осуждения (Greenfeld, 1999). Приблизительно 12%освобожденных из тюрьмы, как правило, возвращаются в тюрьму в течение одного года. После трех лет на свободе в тюрьму возвращается приблизительно 24% условнодосрочно освобожденных. По оценке Декостанца и Шоль (Decostanza and Scholes, 1988), каждая третья женщина в некоторый момент возвращается в тюрьму. Более половины всех возвращений в тюрьму происходит из-за нарушений условий досрочного освобождения, остальные из-за совершения новых преступлений. Когда бывшие заключенные достигают тридцатилетнего возраста, существует высокая вероятность того, что они больше не вернутся в тюрьму. Причин тому много, по одно правдоподобное объяснение заключается в том, что система правосудия на самом деле физически «изнашивает» преступников. Процесс повторения ареста, появления перед судом и вынесения приговора в конечном счете начинает
334 Глава 13 Коррекционная психология
Годы
Рис. 13.2. Численность заключенных в Соединенных Штатах
Источник: U.S. Bureau of Statistics, 1999
Таблица 13.2
Количество заключенных американских федеральных тюрем, приговоренных к тюремному заключению за наиболее тяжкие преступления (1998 г)
Виды преступлений	Количество заключенных	Процент от общего количества
Все виды преступлений	108925	100,0%
Насильственные преступления	12656	11,6
Убийства	1344	1,2
Грабежи	8773	8,0
Другие насильственные преступления	2539	2,3
Имущественные преступления	8627	7,9
Берглэри	249	0 1
Мошенничество	6465	5,9
Другие имущественные преступления	1913	1 8
Преступления связанные с наркотиками	63011	57,9
Нарушения общественного порядка	22273	20,5
Незаконная иммиграция	7430	6,8
Незаконное хранение оружия	8742	80
Другие преступления против общественного порядка	6101	8,0
Другие / Неопределенные	2358	2,2
Источник Beck, 2000 р 12
восприниматься преступником как невыносимое испытание
В табл. 13.2 перечислены виды преступлений, за которые отбывают наказание заключенные федеральных тюрем США. Обратите внимание па то. что почти 60% заключенных, находившихся в американских федеральных тюрьмах в 1998 году, были заключены в тюрьму за преступления, связанные с наркотиками.
Аргументы общества в пользу изоляции преступников
При назначении наказания суд обычно исходит из необходимости решения четырех фундаментальных задач: 1) защита других членов общества лишение
преступника возможности совершать новые приступ ления путем заключения под стражу; 2) реабилитация; 3) наказание (или возмездие) и 4) удержание от новых преступлений путем устрашения. Необходимость защитить других людей наиболее сильный аргумент в пользу лишения осужденных свободы против их желания. Если преступника считают опасным для общества на основании его поведения в прошлом, то общество, безусловно, должно быть защищено от неприятностей в будущем. Однако если мы будем полагаться только на заключение в тюрьму как на средство искоренения преступности, то мы рискуем довести количество заключенных до такого уровня, что оно намного превысит возможности всех существующих исправительных учреждений. С другой
Классификация и предсказание преступлений 335
стороны, мы могли убедиться в том, что всего лишь небольшая часть населения (около 8 10%) совершает изрядную часть преступлений, возможно, более 50% от общего количества. Например, Петерсон, Брейкер и Полич (Peterson, Braiker and Polich, 1981) приводят данные, что средний заключенный совершает приблизительно три серьезных преступления за год нахождения на свободе, а есть и такие преступники (приблизительно 8% от обитателей тюрем), которые за год пребывания на свободе совершают более шестидесяти серьезных преступлений. Изоляция этих 8% могла бы стать весьма эффективным средством сокращения преступности. Эта стратегия называется селективной изоляцией.
В последние годы эффективность селективной изо-ляции была подвергнута серьезным сомнениям (Blumstein, Cohen, Roth and Visher, 1986; Cohen, 1983; Visher, 1987). Реабилитация, напротив, «снова выходит па первый план, получает все большее признание и развитие» (Visher, 1987, р 514). Вокруг реабилитации как оправдания заключения часто разгораются острые дебаты. Реабилитация по существу возвращает человека к полезной жизни с помощью образования, тренинга, различных воздействий (например, психотерапии, модификации поведения, пластической хирургии) или их сочетания. В 1970-е годы реабилитация утратила доверие значительной части общества, включая суды и работников системы правосудия. Разо-чарованию способствовала провокационная статья (Martinson, 1974), в которой утверждается, что концепция реабилитации, особенно в форме методов некарательного воздействия, не работает. Руководителям исправительных учреждений указывалось на то, что программы реабилитации не дают ожидаемых результатов (Adams, 1977). Концепции реабилитации еще предстоит восстанавливать свое заслуженное место в исправительной системе. Тем не менее в академической среде реабилитация продолжает считаться вполне приемлемым выходом (Cullen and Gilbert, 1982; Gendreau and Ross, 1983; Greenwood and Zimring, 1985).
Возмездие и удержание близко связаны. На протяжении очень продолжительного времени в обществе было распространено представление о том, что некоторая форма наказания, которая заключается в неприятных последствиях совершенного деяния, является эффективным методом управления поведением. Применительно к криминальному поведению наказание предположительно оказывает двоякое воздействие.
Во-первых, считается, что наказание и его публичная огласка показывают членам общества, что преступное поведение обязательно будет иметь последствия (информативная роль). «Вот что вас ожидает, если вы намерены нарушить закон». Таким образом, угроза и страх наказания должны действовать как мощное средство устрашения. Во-вторых, наказание, назначенное непосредственно преступнику, должно удерживать его лично от будущих преступлений (сдерживающая роль). Обычно предполагается, что прямое применение отрицательных стимулов является более эффективным средством, чем наблюдение
за тем, как наказывают других преступников, или знание о возможных последствиях своих действий. Другими словами, никакие предупреждения о возможном наказании или сведения о судьбе других преступников не могут удержать многих магазинных воров от совершения первого преступления. Однако позор, испытываемый в результате огласки в местной газете, и досада за время, бездарно проведенное в заключении, гораздо скорее смогут, но-видимому, предотвратить будущие преступления. Тем не менее для более тяжких преступлений эта теория подтверждения не находит.
Теоретические дискуссии об эффективности наказания как средства устрашения часто вращаются вокруг вышеупомянутой дилеммы. Термин общее сдерживание через устрашение используется по отношению к страху наказания, присущего обществу в целом; специальное сдерживание относится к актуальному опыту наказания конкретного преступника (Andenaes, 1968). Вопрос о соотношении между устрашением и преступным поведением, который уже длительное время является предметом многочисленных обсуждений, так и нс получил удовлетворительного ответа. Разумно предположить, однако, что общее сдерживание, или угроза наказания, действительно удерживает значительное число людей от нарушения закона.
Однако общее сдерживание, связаппосс системой правоохранительных органов, не может обладать такой же действенностью, как угроза социального или морального наказания. Можно предположить, что очень большая доля населения пе будет совершать тяжкие преступления, даже если поблизости нет полицейского. Для большинства людей страх социального неодобрения, недовольства родителей или даже недовольства самими собой действует как достаточное средство сдерживания. Учитывая сложность человеческого поведения, можно предположить, что большинство людей ориентируются на определенную комбинацию вышеупомянутых внутренних и внешних сдерживающих механизмов.
Классификация и предсказание преступлений
Системы классификации выполняют три важные функции: 1) помогают упростить и упорядочить данные; 2) способствуют лучшему прогнозированию преступности и 3) напоминают нам о том, что преступность и делинквентность в поведенческом и психологическом отношении представляют собой гетерогенное явление, зависящее от множества факторов. П роблемы, связанные с перенаселением, недостаток финансовых ресурсов и возникновение сложных правовых дилемм все это повлияло на возобновление в США интереса к проблеме разделения людей, отбывающих наказание в местах заключения, на различные категории (Brennan, 1987). Системы классификации заключенных выполняют целый ряд важных, если не основополагающих функций в ис правительной системе. Во-первых, они помогают администрации при решении вопроса о размещении
336 Глава 13. Коррекционная психология
заключенных, обеспечивающем безопасное окружение для всех обитателей и персонала исправительного заведения. В частности, системы классификации помогают персоналу отделить преступников, представляющих незначительную опасность, от опасных преступников, что крайне важно для обеспечения безопасности в учреждениях. Во-вторых, они обеспечивают информацию для организации исправительной работы, вмешательства и реабилитации. На системы классификации ориентируются и комиссии по условно-досрочному освобождению при принятии решений об освобождении заключенного; классификация позволяет должностным лицам системы пробации назначить различные степени наблюдения над правонарушителями в соответствии с опасностью, которую эти правонарушители представляют для общества (Bonta and Cormier, 1999). Если мы не собираемся обращаться со всеми преступниками одинаково и не хотим вести себя по отношению к ним необдуманно, то для коррекционной работы нам необходима некоторая форма классификации (Sechrest, 1987). В-третьих, системы классификации помогают предсказывать рецидивизм и другие опасности для общества.
Хотя предлагалось много схем или систем классификации, вразработке наиболее надежных и валидных инструментов классификации основополагающим можно считать исследование, которое проводилось в исправительных учреждениях Канады. В качестве примеров можно привести «Пересмотренный опросник уровня обслуживания» (LSI-R) (Andrew and Bonta, 1995), «Руководство по оценке риска насилия» (VRAG) (Harris, Rice, and Quinsey, 1993; Quinsey, Harris, Rice and Cormier, 1998), «Шкалу HCR-20» (Webster,Douglas, Eavesand Hart. 1997),«Анкетудля самооценки» (Loza, Dhaliwal, Kronerand Loza-Fanous, 2000) и, конечно, «Пересмотренный перечень психопатических черт» (PCL-R) (Hare, 1991), обсуждавшийся в четвертой главе «Шкала HCR-20» (Histori-cal/Clinical/Risk Management), кратко описанная в шестой главе, состоит из десяти пунктов, имеющих отношение к периоду жизни, предшествующей жизни (Н-перемснпые), пяти пунктов, описывающих текущее клиническое состояние (С-перемснные), и пяти пунктов, характеризующих способность организовывать сложную деятельность в условиях риска (R-переменные), отсюда сокращение «HCR-20» (Grann, Belfrage and Tengstrom, 2000). Дэвид Симурд (Simourd, 1997; Simourd and Van De Ven, 1999), понимая, что криминальные установки считаются критическим фактором в теоретическом осознании и коррекции криминального поведения, настаивал на перепроверке «Модифицированной шкалы преступных установок» (CSS-М) как жизнеспособного инструмента выявления установок, ценностей и убеждении преступников. Все перечисленные выше шкалы и методики оценки опасности имеют как сильн ые, так и слабые стороны, все могут оказаться весьма полезными в работе, и каждая из них привлекает значительное внимание исследователей.
Одним из ключевых понятий, появившихся в результате канадских исследований, является понятие динамических факторов риска (Andrew and Bonta, 1998; Andrew, Bonta and Hoge, 1990). Динамические факторы риска — это те факторы которые могут из
меняться с течением времени и по-разному проявляться в различных ситуациях. Например, установки, ценности и убеждения имеют значительный потенциал для изменения, в отличие от неизменяемых статических факторов риска (биографических факторов): биологические родители, пол, порядок рождения, расовое/этническое происхождение и т. п. Изменение установок, убеждений и ценностей — гораздо более реалистическая цель коррекционной работы, чем просто идентификация статических предпосылок криминального поведения «Динамическиефакторы риска это характеристики, которые могут изменяться, и когда они изменяются, результат состоит в соответствующем увеличении или уменьшении риска рецидивизма» (Hanson and Harris, 2000, р. 7). Динамические факторы риска можно подразделить на стабильные динамические факторы и острые динамические факторы (Hanson and Harris, 2000). Стабиль ные динамические факторы в принципе подвержены изменениям, но обычно меняются медленно, в течение месяцев или даже лет. Острые динамические факторы, напротив, изменяются быстро (в течение дней, часов или минут) и связаны с такими явлениями, как алкогольное или наркотическое опьянение или колебания настроения. Хансон и Харрис (Hanson and Harris, 2000), например, обнаружили, что по наличию таких острых динамических факторов, как гнев или душевное страдание, можно предсказывать рецидивизм у сексуальных преступников (насильники и педофилы) надежнее, чем по более устойчивым динамическим факторам.
У преступников могут быть самые разные потребности, но не все потребности связаны с криминальным поведением (Bonta, Wallace-Caprettaand Rooney, 2000). И программы коррекции или реабилитации, чтобы быть эффективными, должны быть нацелены на те потребности, которые могут изменить криминальное поведение. Динамические факторы риска, связанные с продолжением криминального поведения, часто называются криминогенными потребностями, тогда как другие динамические факторы (например, самооценка, страхи), связанные с некриминальным поведением, называются некримииогеппыми потребностями. Концепция криминогенных потребностей достаточно широко признана в исправительных учреждениях Канады (Bonta and Cormier, 1999) и постепенно начинает находить признание и в американских исправительных заведениях. Поэтому чтобы добиться сокращения рецидивизма, стратегии коррекционной и реабилитационной работы в исправительных заведениях должны быть сосредоточены на криминогенных потребностях преступников.
Психологические последствия заключения
Исследования последствий жизни в тюрьме, проводившиеся путем анализа конкретных случаев, часто позволяли заключить, что для многих людей лишение свободы может оказаться чересчур жестоким, унизительным и вообще разрушительным испытанием. В этих исследованиях часто описываются разнообразные психологические симптомы, которые, как
Психологические последствия заключения 337
считалось, были вызваны непосредственно заключением: психозы, тяжелая депрессия, тревожность и социальная отчужденность Кроме того, по некоторым оценкам, около 19% обитателей исправительных заведений США страдают от различных тяжелых психических расстройств (Ashford, Sales and Reid, 2001). Однако в ряде исследований (например, Adams, 1992; Toch, Adams and Grant, 1989; Toch and Adams, 1989; Zamble and Porporino, 1988) поднимаются серьезные вопросы о масштабе разрушительных психологических последствий, которые обусловлены заключением. Прежде чем мы продолжим, необходимо подчеркнуть, что реакция назаключение у разных людей бывает самой разнообразной. Некоторые реагируют назаключение серьезными эмоциональными или психическими расстройствами, однако количество таких людей оказывается существенно меньшим, чем первоначально предполагалось.
Замбл и Порпорино (Zamble and Porporino, 1988) исследовали копинг-стратегии (стратегии преодоления трудностей) и особенности адаптации заключенных канадских исправительных заведений. Они обнаружили, чго в начальный период пребывания в тюрьме большинство заключенных переживают заметные эмоциональные расстройства и испытывают трудности с адаптацией. В частности, у многих наблюдаются признаки умеренной или даже тяжелой депрессии. Эта негативная реакция неудивительна, поскольку своими запретами, лишениями и ограничениями тюрьма кардинально меняет привычный образ жизни человека. Однако эта первичная реакция у большинства заключенных вскоре проходит, и никаких длительных эмоциональных расстройств у них не наблюдается, поскольку заключенные приспосабливаются к своему окружению и тюремной рутине. Точ и Адамс (Toch, Adams with Grant, 1989) сообщают о подобных результатах, полученных при исследовании выборки заключенных тюрем США. По данным этих исследователей, заключенные с эмоциональными проблемами также чаще оказывались нарушителями тюремной дисциплины. Кроме того, их данные подтверждают неоднократно отмечавшийся факт, что возраст заключенных устойчиво коррелирует с их склонностью к нарушениям порядка: молодые заключенные гораздо чаще нарушают тюремную дисциплину, чем заключенные старшего возраста.
Оказалось, что реакция заключенных на тюремную жизнь изменяется со временем, и это изменение подчиняется криволинейной зависимости. В начале срока наблюдается рост показателей напряженности, затем следует период их снижения и затем снова рост в конце срока заключения (Bukstcl and Kilmann, 1980). Признаки беспокойства, бессонницы, усталости и тревожности, появляющиеся у многих заключенных перед выходом из тюрьмы, вероятно, связаны с предвосхищением необходимости выработки новых ко-нипг-стратегий, требующихся для жизни на свободе. Это явление иногда упоминается как «синдром короткого таймера».
Замбл и Порпорино пишут: «Мы пришли к заключению, что тюрьма нс производит необратимых вред
ных изменений в психическом состоянии заключенных» (Zamble and Porporino, 1988, р. 149). С другой стороны, эти исследователи не обнаружили и положительных сдвигов. «Паши данные свидетельствуют, что за время пребывания в тюрьме никаких серьезных положительных изменений в поведении заключенных не происходит, так же как ранее мы в целом могли убедиться в отсутствии признаков серьезных отрицательных последсз вин» (р. 151). Интересно, что Точ и Адамс считают, чго пребывание в тюрьме действительно способствует сдерживанию преступных наклонностей или даже помогает заключенным, особенно молодым преступникам, не достигшим двадцати пяти лет, существенно изменить свое поведение в лучшую сторону. «Молодые заключенные, будучи, возможно, более раздражительными и менее зрелыми, чем их старшие коллеги, оказывается, извлекают некоторую выгоду из этого принудительного окружения . Это наводит на мысль, что те заключенные, которые изначально больше других сопротивлялись ограничению личной свободы, через какое-то время начинают проявлять более высокий уровень конформизма» (р. 19 20). Почему так происходит, остается в значительной степени тайной, но эти авторы (Toch, Adams with Grant, 1989) полагают, что критическую роль здесь играет процесс созревания, которому способствует гуманное тюремное окружение. Исследователи утверждают, что поведение заключенных, вероятно, улучшается тогда, когда заключенные учатся видеть связь между поведением в учреждении и его положительными или отрицательными последствиями, когда они получают психологическую поддержку, возможность заниматься привычными делами, когда у них формируется чувство ответственности и выстраиваются отношения с окружающими.
В заключение можно повторить, что у большинства заключенных не наблюдается длительного ухудшения психологического состояния пли каких-либо проблем в результате заключения. Однако существуют некоторые условия, при которых этот вывод может оказаться несостоятельным, а именно скученность и изоляция.
Психологическое влияние скученности
Скученность в тюрьме становится все более важной темой, поскольку количество заключенных достигает критического значения. Высокая скученность в тюрьмах, вероятно, всегда была причиной беспокойства. однако абсолютное количество преступников, проходящих через исправительную систему, в настоящее время является беспрецедентным. По оценкам администрации пенитенциарной системы, на сегодняшний день втюрьмах и изоляторах временного содержания Соединенных Штатов не хватает, по крайней мере, 11% мест, и ситуация, скорее всего, серьезно ухудшится (Patrick, 1988). Хотя Соединенные Штаты имеют самый высокий процент заключенных по отношению к общему населению, проблема скученности характерна для всего мира (Patrick, 1988). По-видимому, численность заключенных растет повсеместно.
338 Глава 13. Коррекционная психология
Переполнение тюрем и изоляторов временного содержания является причиной повышенной заболеваемости, социально неадекватного поведения и эмоциональных расстройств (Bukstel and Kihnann, 1980). Ряд исследователей выдвинули предположение, что количество нарушении дисциплины среди заключенных исправительных учреждений возрастает по мере увеличения плотности их размещения (Megargee, 1976; Nacci, Teitelbaum and Prather, 1977). Эта зависимость кажется особенно очевидной для подростковых учреждений (Megargee, 1976), и для женских тюрем (Ruback and Carr, 1984) В большинстве случаев .заключенные размещены в камерах по пятьдесят или более человек. При этом на каждого заключенного приходится менее двадцати квадратных футов (1,8 м кв. Прим, перев.).
По результатам пягнадцатилетпего исследования, посвященного изучению скученности в тюрьмах, Полас (Paulus, 1988) сделал заключение, что увеличение количества заключенных в камерах исправительных заведений приводит к значительному усилению отрицательных психологических и соматических (физических) реакций (стресс, тревожность, депрессия, головные боли, высокое кровяное давление, сердечно-сосудистые заболевания) заключенных. Причем критическим фактором оказалось именно количество заключенных в камере, а не просто количество доступного пространства. Так, обеспечение некоторого личного пространства и ограничение визуального и физического контакта с другими заключенными с помощью создания отсеков в общих спальных комнатах уменьшают отрицательное воздействие пребывания в тюрьмах.
Поластакже установил, чго реакция заключенных на чрезмерную скученность зависит от их социально-экономического и образовательного уровня, а также от опыта пребывания в тюрьмах или изоляторах временного содержания: чем выше социально-экономический и образовательный уровень, тем труднее проходит адаптация и тем ниже толерантность к скученности. Возможно, многие представители низших социально-экономических классов привыкли жить в стесненных условиях, и поэтому более терпимы к вторжениям в личную жизнь и к другим факторам, связанным с высокой скученностью. Удивительно, но предшествующий опыт заключения отрицательно влияет на приспособление к переполненным камерам. Заключенные, не впервые оказавшиеся в исправительных учреждениях, испытывают больше трудностей с адаптацией, чем те, кто попадает в тюрьму впервые. По мнению Поласа. причиной этого является то. что преступники с обширными тюремными досье, вероятно, часть своих сроков отбывали в камерах-одиночках или в менее переполненных камерах. Возможно, это и сделало их особенно чувствительными к условиям скученности, например, к размещению в многоместных камерах. Полас также установил, что и мужчины, и женщины одинаково реагируют на скученность. Не различаются в этом также чернокожие и белые.
Полас выдвинул гипотезу, согласно которой действие фактора скученности проявляется прежде всего вето влиянии па социальное взаимодействие. С од
ной стороны, скученность снижает ощущение контроля над социальным окружением, и в присутствии слишком большого числа людей окружающий мир становится непредсказуемым и неопределенным. Во-вторых, теснота препятствует заключенным в достижении каких-либо целей (например, мешает заниматься каким-либо делом), ограничивает свободу и личное пространство, а также чревата многими другими нежелательными обстоятельствами. И в-третьих, в переполненных камерах гораздо больше суеты, шума, столкновений, запахов, нарушений личного пространства и вообще чрезмерного возбуждения.
Таким образом, имеющиеся исследования свиде- 1 тельствуют о том, что скученность является причиной многих отрицательных психологических и физических проблем во время отбывания заключения. Однако на чрезмерную плотность размещения заключенные реагируют по разному. Некоторые из них адаптируются намного лучше, чем другие. Есть и другие переменные, которые также должны учитываться, например тип и направленность учреждения, социальное окружение, степень скученности, а также то, как давно преступник находится в тюрьме и какой срок ему еще предстоит отбыть.
Психологическое влияние изоляции
Заключенные тюрем могут быть физически изолированы друг от друга по разным причинам и в различных обстоятельствах. Есть две главные категории изоляции: 1) изоляция как форма наказания и 2) изоляция для защиты заключенных. Изоляция, одиночное заключение и ограничение перемещений представляют собой некоторые из условий, используемых для назначения различных видов наказания. Например, дисциплинарная сегрегация, также называемая карательной изоляцией, назначается как наказание за нарушения тюремных правил и процедур. На то время, пока тюремная администрация проводит расследование какого-либо инцидента, заключенному может быть назначена административная изоляция.
Обеспечивающее задержание (protective custody) или защитная изоляция (protective seclusion), с другой стороны, представляют собой виды изоляции, которые применяются для защиты заключенных либо от самих себя, либо от других заключенных. В 1990 году в исправительных учреждениях штатов и в федеральных тюрьмах было зарегистрировано семьдесят шесть самоубийств и около десяти тысяч нападений заключенных друг на друга, которые потребовали медицинского вмешательства (Camp and Camp, 1991; McCorkle, 1992). Работники исправительных учреждений реально опасаются возможных самоубийств, особенно в изоляторах (тюрьмах) краткосрочного содержания. Количество самоубийств в таких изоляторах существенно выше, чем в тюрьмах длительного пребывания (Lester and Danto, 1993). В целом по стране самоубийство является основной причиной смерти в изоляторах краткосрочного содержания, хотя в некоторых городских изоляторах большезаключенных умирают отСПИДа (Ashford, Salesand Reid, 2001). В тюрьмах длительного содержания самоубийство занимает третье место среди причин смерти
Исправительная работы и реабилитация	339
заключенных, оставаясь позади естественных причин смерти и С П И Да. Самоубийство в заключении обычно совершается молодыми, не состоящими в браке белыми мужчинами в начале заключения. Наиболее распространенным способом является повешение. Наличие психического заболевания и предыдущих попыток самоубийства значимо коррелируют с самоубийствами как в изоляторах краткосрочного содержания, так и в тюрьмах (Ivanoff and Hayes, 2001). При необходимости предотвращения самоубийства уровень социальной и нерцсптивно-сснсорной изоляции может быть даже более строгим, чем при одиночном заключении, поскольку из камеры должны быть удалены многие материалы и предметы, чтобы заключенный не смог ими воспользоваться для совершения самоубийства Склонных к суициду заключенных, как правило, размещают в отдельном помещении или в одиночной камере (Hayes, 1995).
Основная часть сведений о психологическом воздействии изоляции добывается в психологических лабораториях, где в качестве испытуемых используются добровольцы, соглашающиеся на пребывание в условиях изоляции в течение различных периодов времени. Иногда испытуемым ограничивают поступление сенсорной информации, например, с помощью повязки на глазах или наушников. Результаты исследований свидетельствуют о гом, что люди по-разному реагируют на одиночество; некоторые очень хорошо переносят такие условия и часто предпочитают тихое одиночество шуму и сутолоке повседневной жизни. Другие переживают стресс и беспокойство даже после относительно коротких периодов изоляции. В целом, однако, исследования показывают, что если изоляция кратковрсменна, например длится несколько дней, большинство людей способны ее переносить и даже приспосабливаются к ней.
В прошлом условия одиночного или обеспечивающего содержания в исправительных учреждениях часто были губительными. Преступники подолгу содержались в камерах без должной вентиляции, температурного режима, одежды, света, в антисанитарных условиях. Поскольку неизвестно ни одного опубликованного исследования, посвященного изучению последствий таких неблагоприятных условий содержания, то трудно оценить его возможные i ichxo.toi ические эффек-т ы. К счастью, суды начинают назначать минимальные условия, которые должны быть выполнены во время изоляции, а также смягчают требования к условиям содержания. В настоящее время нет достаточных свидетельств, чтобы сделать окончательный вывод о последствиях изолированного содержания в неблагоприятных условиях или в течение продолжительного срока для психического здоровья заключенных.
Исправительная работа и реабилитация
Одна из фундаментальных задач исправительных мер состоит в том, чтобы не допустить незаконного, антиобщественного поведения, по крайней мере, с помощью заключения преступников и изоляции их от общества. В 1970-е и 1980-е годы в силу различных причин, в том числе по финансовым соображениям, а также вследствие широко распространенно
го разочарования в концепции реабилитации и из-за возобладавшего в обществе бескомпромиссного подхода к преступникам, исправительная система сделала наказание и заключение своей основной задачей. Однако, действуя таким образом, система сама рискует стать фактором, способствующим росту противозаконного поведения, так как тюремное заключение само по себе закрепляет заученные девиантные реакции. Если мы еще не готовы к решительному реформированию наших методов наказания, например телесных наказаний (Newman, 1982) пли пожизненного изгнания, мы должны каким-то образом сделать тюремное заключение совместимым с реалиями жизни после освобождения и способствующим аффективной жизни на свободе
Это заставляет нас обратить пристальное внимание на проблему реабилитации, фундаментальная цель которой состоит в том, чтобы выработать законные альтернативные формы поведения, которые станут основой жизни вне учреждения. Если думать о реабилитации как об обучении, то она представляется весьма трудной, можно даже сказать неразрешимой задачей. Во-первых, усвоив позитивные альтернативные паттерны поведения, человек должен иметь возможность получатызначимое социальное, психологическое и материальное вознаграждение. Во-вторых, для различных типов преступников потребовались бы различные подходы. Обучение может вообще не подойти для агрессивного или сексуального преступника; для лиц, совершивших имущественные преступления, оно должно включать развитие таких навыков, которые moiут быть применены в жизни вне исправительного учреждения и которые обеспечат лучшее вознаграждение, чем то, которое достигается преступным поведением. В-третьих, чтобы перейти к реабилитации такого рода, требуется убедить общественность, законодателей и профессионалов в ее долгосрочных выгодах и в вероятности успеха, хотя в этом деле всегда возможны многочисленные неудачи.
Чтобы переориентировать исправительную систему на формирование у заключенных альтернативных паттернов поведения как на основную цель всей реабилитационной работы, потребовались бы огромные финансовые инвестиции, хорошо обученный и заинтересованный в успехе персонал, рабочие места для преступников. Помимо этого, необходимо перебороть предубеждение общества по отношению к бывшим уголовникам, а также провести длительные, тщательно продуманные исследования, посвященные выработке критериев оценки эффективности таких программ. Исправительная система в том состоянии, в котором она теперь находится, мало подходит для реализации подобных планов. Кроме того, в 1970-е и 1980-е годы выражение симпатии общества к заключенным было редкостью.
Тем не менее большинство согласится с тем, что существует тесная отрицательная связь между лично значимой занятостью и рецидивизмом, особенно для экономических преступлений (Halleck and Witte, 1977; Kennedy, 1976; Jenkins and Barton, 1973). Человека. который занимается любимым делом, труднее вовлечь в незаконную деятельность. Однако для обес
340 Глава 13. Коррекционная психология
печения такой занятости требуется не только наличие возможности работать, но еще и соответствующие социальные и профессиональные навыки, чтобы воспользоваться такой возможностью. Кроме того, вознаграждение за труд должно быть более существен ным, чем вознаграждение, получаемое от преступной деятельности. Между тем бывш не преступники зачастую не могут даже найти подходящую работу. Глей-сер (Glaser, 1964) пишет: «Безработица может быть одной из главных причин, толкающих взрослых мужчин на совершение повторных преступлений» (р. 329). Кроме того, по некоторым оценкам уровень безработицы среди бывших преступников в три раза превышает средний уровень безработицы среди всего населения, а большинство прошедших «профессиональное обучение» не имеют возможности применить приобретенные навыки наделе (Dale, 1976).
К тому же уровень рецидивизма среди безработных в четыре раза выше, чем среди бывших преступников, имеющих полноценную работу. Это соотношение не обязательно доказывает, что безработица является причиной рецидивизма. Возможно, что преступники, которые склонны к продолжению преступного образа жизни, из-за своей личностной неадекватности не стремятся найти подходящую работу или удержаться на пей. Однако трудно игнорировать утверждения, которые хотя и устарели, но все еще кажутся правдоподобными, например, такое:
«Возможность жить нормальной, непресгуп-ной и продуктивной жизнью otbi 'ргается бывшими преступниками немедленно после их освобождения из пенитенциарного учреждения Мы эффективно сводим на нет всю реабилитационную работу тем, что не тренируем и не обучаем их. отказываясь нанимать их на работу, позволяя конкурирующим частным фирмам запугивать предпринимателей и предписывая ограничительные требования профессионального лицензирования по воле корыстных экономических групп (Dale, 1976, р. 336)
Если мы перемещаем фокус с реабилитационного обучения и ставим во главу угла психологическую реабилитацию (лечение), мы можем найти определенный повод для осторожного оптимизма. Однако есть некоторые опасения, что любая предлагаемая программа реабилитации является все тем же уже многократно выдвигавшимся идеалистическим планом. Работники пенитенциарной системы, которым приходится иметь дело с самыми разными опасными преступниками ежедневно и при неблагоприятных обстоятельствах, склонны рассматривать обитателей тюрем как абсолютно неисправимых и с подозрением относиться к любым заявлениям о том. что преступников можно перевоспитать. Многие работники исправительных учреждений считают преступников людьми низшего сорта, почти лишенными достойных уважения качеств. Причины, но которым преступники стали па этот путь, для них не имеют значения;
главное, что теперь ничего нельзя исправить. С другой стороны, имеются вполне убедительные свидетельства того, что тюремная система в том виде, в каком она существует, дегуманизирует многих работ ников исправительных учреждений так же, как и заключенных.
В отношении некоторых преступников, особенно закоренелых насильников, психологическая рсабили тация оказывается бесполезной, и они должны находиться в тюрьме для защиты общества. Кроме того, если рассматривать агрессию и эгоизм как неотъемлемые особенности человеческой природы, длительное содержание заключенных на попечении государства выглядит вполне оправданной мерой. Те, кто считает, что эгоизм и насилие носят врожденный характер, весьма пессимистически относятся к возможности что-либо сделать для решения проблемы преступности. Единственный выход они видят в увеличении количества тюрем, в более жесткой правоохранительной системе и более эффективной судебной практике. Те, кто придерживается противоположных взглядов и не думает, что люди, которым от природы свойственна склонность к насилию, эгоизму и обману, обречены на совершение преступлений, — являются большими оптимистами в вопросе о возможности решения проблемы преступности. Если люди становятся преступниками в результате научения и их поведение направляется изменчивы ми системами конструктов и механизмов саморегуляции, а не генетическими программами, то креативная реабилитация, использующая принципы науче ния, может оказаться чрезвычайно эффективной.
Подавляющая часть психологических и социальных исследований показывает, что люди обучаются поведенческим паттернам, включая девиан i ное и противозаконное поведение, у значимых членов их социального окружения. Кроме того, они постоянно воспринимают и интерпретируют свои действия и действия других людей в соответствии со своими внутренними стандартами и когнитивными конструктами. Чтобы понять их поведение, по-видимому, наиболее плодотворно было бы исследовать эти опосредующие процессы и механизмы оценивания, которые с ними связаны. Чтобы добиться устойчивого изменения поведения, погребуется изменение познавательных шаблонов или схем, которые используются при восприятии информации, ее интерпретации и при планировании.
Реабилитация и психологическая работа
Несколько лет назад Карлсон (Carlson) написал, что реабилитация посредством психологической работы в настоящее время «не в моде, она не угасла пол ностью. но публикации пестря т смертными приговорами в ее адрес (1976, р. 32)». Он делает вывод, что профессионалы в области наук о поведении (например, психологи, психиатры и социальные работники) несут ответственность за предложение своих услуг системе коррекции.
Реабилитация и психологическая работа	341
Многие другие практические работники, администраторы и ученые также пришли к аналогичным или подобным заключениям. Мартинсон (Martinson, 1974), один из главных критиков реабилитации, проанализировал 231 исследование тюремных реабилитационных программ и заключил: «За исключением некоторых отдельных случаев, ни одна из известных на настоящее время реабилитационных программ нс оказала никакого заметного влияния на рецидивизм» (р. 25). Вывод Мартинсона, что «ничто не работает», наряду с растущим разочарованием в роли реабилитации в пенитенциарной системе, оказал мощное влияние па администрацию системы уголовного правосудия. Произошел мгновенный отход от концепции реабилитации к другим моделям коррекционной работы, связанным со строгими наказаниями при минимальных усилиях реабилитации. Впоследствии страсти несколько улеглись, и руководители стали более благосклонно относиться к реабилитационным программам в целом. Даже Мартинсон в конце концов смягчил свою критическую позицию, сменив формулировку на «почти ничто не работает» (Lipton, Martinson and Wilks, 1975).
Одним из первых, кто выступил против пессимистической доктрины Мартинсона («ничто не работает»), был Палмер (Palmer, 1975). Он заметил, что Мартинсон был готов отвергать любой вид реабилитационной работы, который не приносил скорых и значительных результатов. Согласно Палмеру, Мартинсон хотел получить панацею подход, который мог бы помочь всякому или почти всякому и в любое время. Его пе интересовал частичный успех, и он прошел мимо того факта, что примерно в половине (48%) из проанализированной им выборки (231 исследование) наблюдался успешный результат.
Адамс (Adams, 1977) продемонстрировал, что коррекционная работа в ряде случаев может быть не менее эффективной, чем традиционные психотерапевтические услуги, предлагаемые всему населению. Многие из проектов, которые Мартинсон считал неудачными, демонстрировали улучшение поведения в процессе терапии, но как только преступники возвращались в привычную среду, происходил регресс к первоначальному поведению (Adams, 1977). В некоторых случаях возврат к криминальному образу жизни происходил через годы после того, как поведение улучшалось в период проведения терапии. Склонность Мартинсона признавать только долгосрочные признаки «исцеления» нс дает увидеть более кратковременные эффекты коррекционной работы. Если люди не имеют никаких достаточных альтернатив и навыков для успешной жизни во внешнем мире, неудивительно, что они возвращаются к привычному для них девиантному образу жизни, едва оказавшись снова в социальной среде, в которой этот образ жизни был усвоен и которая их поддерживает.
Халлек и Витте (Halleck and Witte, 1977) отмечают, что критический анализ Мартинсона охватывает период с 1945 по 1967 годы, когда методология опенки и исследований в области коррекционной работы была в зародышевом состоянии. «С 1967 года методы оценки вообще стали более полными и статисти
чески более надежными, чем раньше» (Halleck and Witte, 1977, р. 376). Халлек и Витте считают, что позднейшие оценки являются более оптимистичными, и в качестве примеров приводят две программы расконвоирования преступников на время работы, реализованные в Калифорнии. Эти программы значительно снизили показатели рецидивизма.
Куэй (Quay, 1977) отметил в качестве убедительного довода против пессимистической точки зрения, что оценки эффективности коррекционной работы (терапии) чересчур сосредоточены па адекватности планов исследований и методов измерения результатов и слишком мало затрагивают сами оцениваемые программы в целом. Чтобы оценивать программу, исследовательдолженучитывать причины разработки и цели терапии, а не только особенности процесса коррекционной работы. Термины «терапия» или «консультирование» в названии программ еще ничего не говорят нам о том, что происходит в рамках программы. Остается неясным, например, действительно ли проводились сессии консультирования, насколько хорошо они посещались, принуждали ли заключенных к участию в программе или они были добровольными участниками, в отношении которых не применялись никакие меры принуждения.
Куэй также выступает за тщательное исследование процесса коррекционной работы: следует исключить факты «консультирования» не имеющими специальной подготовки тюремными охранниками или общественными волонтерами. Куэй считает, что определенными показателями компетентности в части проведения коррекционной работы могут служить образование и академические степени консультантов или подобные характеристики. При оценке реабилитационных программ мы также рассмотрели бы характер обучения и инструкций, получаемых консультантами, особенно если они не являются профессионалами, и уточнили бы, как проходило это обучение: в форме двух часовых лекций, прочитанных незаинтересованными преподавателями, или же проводилось заинтересованными сотрудниками интенсивно в течение нескольких недель. Нас интересовало бы также, какая форма контроля (супервизии) была предусмотрена для персонала, проводившего коррекционную работу.
Наконец, Куэй задается вопросом о том, подходит ли конкретный способ коррекционной работы всем заключенным. Чтобы быть максимально эффективной, любая реабилитационно-терапевтическая программа должна быть составлена с учетом потребностей и способностей каждого человека. Такая концепция получила название дифференциальной терапии.
На основании обзора литературы Куэй сделал вывод, что в работах, посвященных оценке коррекционной терапии, содержится очень мало информации о тех соображениях, которые легли в основу программы реабилитации. Так, по одной из двух публикаций, в которых сколько-нибудь подробно описывались цели, персонал и процедуры терапии (Kassebaum, Ward and Wilner, 1971), можно судить, что планирование, определение цели и реализация программы были выполнены на низком уровне.
342 Глава 13. Коррекционная психология
Прежде чем объявлять коррекционно- психологическую работу неэффективной и бесполезной, критики должны дать возможность провести ее при условии тщательного планирования внимательного и квалифицированного выполнения и хорошо продуманных методов оценки. Было бы ошибкой отказываться от потенциально полезной концепции из-за недопонимания и плохо продуманных методов ее оценки н ждать, когда несколькими десятилетиями позже маятник реабилитационной работы качнется в обратном направлении.
Психотерапия
Главной проблемой программ реабилитационной работы является, однако, не столько нх оценка, сколько действенность (валидность). Другими словами, основной вопрос заключается в том, являются ли определенные формы психологической работы эффективными для изменения криминального поведения. Прежде чем ответить па этот трудный вопрос, следует кратко описать, что именно подразумевается под психологической работой пли психотерапией.
Термины «психотерапия», «терапия», «консультирование» и «лечение» используются клиницистами взаимозаменяемо. В широком смысле они относятся к набору процедур пли методов, применяемых с целью помочь индивиду или I руине изменить свое неадекватное поведение, разни гь адаптивное поведение или решить обе эти задачи. Однако индивид должен отдавать себе отчет в неадекватности своего поведения. Другими словами, человек должен хотеть измениться.
Психотерапия может быть разделена на шесть очень широких и пересекающихся областей: психоаналитическая, бихевиоральная, гуманистически-эк-зистенцнальпая, межличностная, групповая и когнитивная терапия. Каждый подход в той или иной степени стремится изменить представление человека о мире. В большинстве психотерапевтических подходов предпринимается попытка изменить когнитивные конструкты представления человека о самом себе, о других людях, а также о других людях и о себе. Скин-неровский бихевиоризм, ио-видимому, меньше всего был склонен беспокоиться о когнитивных конструктах, поскольку он сосредоточивался исключительно на видимом поведении, исключая все опосредующие процессы. В относительно более поздний период большинство бихевиористов все же изменили свои взгляды в сторону когнитивно-бихевиорального подхода.
В той или иной мере в коррекционной системе были опробованы все разновидности психотерапии. При этом применялись различные методы, решались разные задачи, и все это делалось с разной степенью тщательности. Практически все они продемонстрировали незначительную эффективность для снижения криминального поведения или, по мнению некоторых специалистов, оказались бесполезными вовсе. В задачи данной главы не входи т оценка многих видов терапии. Мы кратко сосредоточимся на бихевиоральной терапии, так как в последние два десятиле
тия она привлекала значительное внимание и была причиной многих споров. Затем мы уделим некоторое внимание когнитивной терапии, которая, но-ви-димому предлагает наиболее реалистический подход к реабилитационной работе.
Мультисистемная терапия
Скотт Хенггелер и его коллеги разработали основанный на мерах общественного воздействия подход в коррекционной работе с несовершеннолетними преступниками, в котором учитываются многие социальные системы, влияющие на делинквентное поведение ребенка (Henggeler and Borduin, 1990; Henggeler, Melton and Smith, 1992; Scherer et ah, 1994). Мультисистемная терапия (MST) фокусируется на системе семьи, а главным компонентом терапии является активное вовлечение в программу всех членов семьи. Консультант вместе с семьей стремится выработать подходящие цели коррекции и продумать соответствующие шаги для достижения этих целей (Henggeler, 1996). Существенное внимание уделяется препятствиям, которые могут помешать выполнению плана: неспособность членов семьи, преподавателей и школьных администраторов к сотрудничеству. Мультисистемная терапия коррекционная программа, в основу которой положена активность тех, на кого она направлена. Это программа, которая пытается заставить вовлеченных членов семей «действовать» (в буквальном смысле), а не просто говорить.
Мультисистемная терапия - интенсивное, ограниченное по времени вмешательство, в процессе которого обученные специалисты работают с подростком и его семьей ежедневно в течение приблизительно шестидесяти часов за четырехмесячный период. Количество клиентов, приходящихся на каждого терапевта, ограничено и составляет в среднем от четырех до шести семей на консультанта. MST-терапевты занимаются анализом особенностей личности подростка, выявляя и сильные стороны, и проблемы, взаимодействуют с семьей, кругом сверстников, школьными преподавателями, социальными агентствами и местом работы родителей. Терапия делает акцент на значении семьи и фокусируется на обеспечении родителя (родителей) ресурсами, необходимыми для эффективного воспитания ребенка и для попыток добиться лучшего функционирования и большей сплоченности семьи. Например, терапевты могут заниматься с родителями развитием их коммуникативных навыков и способности решать проблемы, учить их быть менее восприимчивыми к манипуляциям со стороны ребенка и проявлять большую последовательность в применении наказаний и поощрений, помогать им находить способы борьбы со стрессом и избавления от алкогольной и наркотической зависимости.
MST-терапевты также работают с делинквентной молодежью, пытаясь восполнить дефицит межличностных навыков, который препятствует принятию их сверстниками. Подростки и терапевт могут вместе заниматься модификацией процессов мышления
Реабилитация и психологическая работа 343
и развитием психологических механизмов преодоления трудностей, которые мешают функционированию различных систем (семьи, сверстников, школы и соседей). К другим методам мультисистемной терапии относится ослабление контактов подростка с антисоциально настроенными сверстниками и укрепление присоединения к просоциальным сверстникам и действиям. Другая стратегия состоит в обучении способам контроля и улучшения школьной успеваемости подростков. Например. MST-терапевт может заниматься открытием и поддержанием эффективных контактов между родителями, преподавателями и администраторами.
В одном из исследований (Henggeler et al., 1992) обнаружено, что подростки из семей, участвующих в мультисистемной терапии, имели по сравнению с типичной системой интенсивной пробации знаменательно более низкие показатели повторных арестов в течение последующего периода в 2,4 года. Период наблюдения был по сравнению с другими исследованиями относительно длинным, и это показало, что программа дала обнадеживающие результаты в коррекции опасных юных преступников. В другом исследовании (Borduinetal., 1995) мультисистемная терапия была признана намного более эффективной по сравнению с другими формами коррекционной работы и вмешательств для долгосрочного сокращения показателей насильственных преступлений и преступлений. связанных с употреблением наркотиков.
Браун, Бордуип и Хепгглер (Brown, Borduin and Henggler. 2001, p. 458) пришли к выводу, что «до настоящего времени мультисистемная терапия является единственным способом терапии опасного делинквентного поведения, который продемонстрировал как краткосрочные, так и долгосрочные результаты в рандомизированных контролируемых клинических испыт аниях с участием опасных несовершеннолетних преступников и их семей, принадлежащих к различным культурным и этническим слоям общества» С помощью мультисистемной терапии можно добиться по крайней мере на несколько лет - уменьшения склонности к насильственному и другим видам криминального поведения, помочь преступнику и его семье лучше приспособиться к жизни и научиться разрешать конфликты, снизить употребление наркотиков и значительно сократить затраты на систему уголовного правосудия в целом. Мультисистемная терапия более эффективна тогда, когда отвечает двум общим условиям: 1) она направлена на многие социальные системы окружения преступника, на семью, школу, группы сверстников, соседей, сообщество и работу, и 2) она проводится в естественном окружении преступника, а не в исправительном учреждении.
Бихевиоральная терапия
Бихевиоральная терапия явилась развитием бихевиористских принципов научения как обусловливания. которые в свою очередь были сформулированы на основе хорошо контролируемых, выверенных лабораторных экспериментов или по результатам маломасштабных, хорошо спланированных демонстра
ционных проектов. При планировании любой программы бихевиоральной терапии критическим! i-явля-ются факторы социального и физического окружения. Для того чтобы программа коррекционной работы была эффективно осуществлена, необходимо точно описать и тщательно исследовать тс действия, на которые направлена работа, и те условия окружения, которые способствуют таким действиям. Иными словами, необходимо определить, как, когда и где эти действия совершаю гея конкретным индивидом. Данная информация обычно собирается посредством прямого наблюдения человека в тех ситуациях, в которых о! I обычно демонстрпруст требую!iiee коррекции поведение, а также путем интервью с самим человеком и с теми, кто его знает. В стадии планирования эти исходные данные о рассматриваемых действиях (например, частота) служат базовой или контрольной информацией, которая является полезной для последующей оценки эффективности выбранного плана коррекционной работы. После того как будут определены действия, на которые направлена работа, и обстоятельства, при которых они имеют место, следующий шаг обычно предполагает планирование двойной стратегии: 1) ослабление ассоциативной или подкрепляемой связи между корректируемым поведением и условиями окружения и 2) выработку через подкрепление привычки к более желательному поведению. Сравнение данных, полученных после осуществления запланированной работы, с исходными данными помогает определить, действительно ли коррекция прошла успешно. Если первоначальный план коррекционной работы нс принес успеха, необходимо повторное изучение условий и выработка измененного плана.
Бихевиоральная терапия ( также называемая модификацией поведения), очевидно, имеет много положительных черт. Доказано, что она весьма эффективна для изменения и развития определенных стереотипов поведения в контролируемых экспериментальных условиях. Впечатляют также ее очевидная простота и легкость, с которой она может применяться пара-профессионалами при минимальном обучении. Кроме того, она экономически выгодна, поскольку истребует большого количества высокооплачиваемых профессионалов высокого уровня и может дать немедленный результат при изменении трудно поддающегося контролю поведения в пределах исправительного учреждения. Наконец, поскольку ее объектами являются наблюдаемые действия, она очень хорошо поддается оценке и исследованию.
Однако бихевиоральная терапия имеет и немало слабых сторон. Хотя она, как кажется, предлагает простой, бесхитростный метод экстренного преодоления трудностей с поведением, фактически онатре-бует искушенности со стороны терапевта, строгого контроля переменных окружения и высокой степени сотрудничества и ответственности от тех, кто хотя бы косвенно участвует в программе. Перенос бихевиоральных техник из контролируемых условий психологической лаборатории в условия исправительного учреждения, которые связаны с многочисленными ограничениями, - задача чрезвычайно трудная. Дру
344 Глава 13. Коррекционная психология
гим недостатком бихевиоральной терапии является отсутствие доказательств продолжения действия терапии после выхода из тюрьмы и возвращения в естественную среду, где мощные значимые модели и референтные группы часто сводят на нет краткосрочную эффективность многих подходов поведенческой терапии Последним и, возможно, самым важным недостатком является то, чго бихевиоральная терапия в исправительном учреждении поднимает многие вопросы, связанные с правами заключенных, особенно если есть какие-либо признаки того, что их принуждают к участию в терапии.
Качественно проведенная бихевиоральная терапия с добровольным участием .заключенных может быть полезной для поддержания правильного поведения в исправительном учреждении и может способствовать приобретению определенных социальных и учебных навыков. К тому же появляются свидетельства того, что в комбинации с социальной когнитивной терапией бихевиоральная терапия оказывается эффективной для сдерживания криминального поведения или даже полного избавления от него в естественном окружении; это касается, например, сексуальных преступников, о которых мы говорили в главе 9.
По правде говоря, выполнению программ коррекционной работы в исправительных учреждениях часто мешает неадекватность условий содержания, неподготовленность персонала, недостатки самих программ и отсутствие должной финансовой поддержки К этим трудностям можно добавить юридическое, политическое и социальное давление. Если бы удалось преодолеть хо гя бы некоторые из этих трудностей, научное сообщество, возможно, смогло бы придумать и разработать эффективные унифицированные про граммы, которые основы вались бы на принципе большей личной ответственности и свободы выбора для заключенных.
Другая особенность тюремной системы, которая затрудняет коррекционную работу и реабилитацию, заключается в том, что в ней фактически действуют двесистемы официальная система, устанавливаемая властью, и неофициальная система, которую контролируют сами заключенные. В неофициальной системе можно выделить два процесса: криминализацию и «врастание» в тюремную жизнь («призонизацня», (prisonization)). Процесс криминализации состоит в том, что в среде заключенных совершается распространение п закрепление уголовных конструктов, убеждений, установок и настроен пй. Система создает «де-виангиую» культуру, в которой .заключенные организуются в определенные подгруппы, внутри которых складываются отношения дружбы, лояльности и обязательств. «Врастание» в тюремную жизнь это процесс, посредством которого заключенные удваивают определенные правила, общую культуру и ожидания тюремного сообщества. Учитывая оба эти процесса «обучения», которые часто вступают в противоречие с общественными нормами, можно прийти к заключению что чем дольше заключенные находятся в тюрьме, тем больше вероятность того, что у них закрепятся стереотипы криминального мышления и они лишь усовершенствуют свои преступные навы
ки. По данным многих исследований, чем бол ьше вре-мени преступник вообще проводит в тюрьме, тем больше вероятность совершения им повторного преступления.
Процессы криминализации и «врастания» в тюремную жизнь подтверждают традиционные представления о влиянии нормативных или референтных групп на человеческое поведение. Однако криминальное поведение это не просто результат подражания другим в социальном окружении или даже внешнего подкрепления. Исследования в русле когнитивной психологии дают возможность продвинуться на шаг дальше. «Если бы действия детерминировались исключительно внешними вознаграждениями и наказаниями, люди вели бы себя подобно флюгеру, постоянно меняясь в различных направлениях, чтобы соответствовать тем влияниям, которым они подвержены в данный момент. Они поступали бы бесчестно по отношению к беспринципным людям и честно по отношению к честным людям, демонстрировали бы либерализм с либералами и догматизм со сторонниками жесткой руки» (Bandura, 1977, р. 128). Вместо этого поведение большинства людей мотивируется и регулируется в значительной степени усвоенными этими людьми убеждениями, ценностями и ожиданиями.
Когнитивная терапия
В течение последних двух десят илетий когнитивные теории заняли доминирующее положение в нс следованиях научения, памяти, личности, мотивации, а также в социальной психологии (Mahoney and L,yddon 1988). Рост значения в консультировании и психотерапии познавательной способности также был очень значителен. Поведение человека является результатом как внешних событий, например, вознаграждения и подкрепления, так и внутренних, например, того, что мы думаем о тех или иных вещах и как воспринимаем наш мир. Хотя koi нитивные стратегии исправительной работы и отличаются по форме и содержанию от других стратегий, он и сосредоточены на познавательных процессах, которые опосредуют поведение и эмоции или влияют па них. Когнитивные стратегии терапии поведения (СВТ) основаны па изменении поведенческих стереотипов человека через изменение его мышления, убеждений и установок. Когнитивная терапия поведения появилась в течение последних тридцати лет в результате неудовлетворенности теоретическими и эмпирическими основаниями чисто бихевиористских подходов к терапии поведения. При работе с некоторыми группами преступников, особенно с сексуальными преступниками, чаще всего применяют именно этот подход. Бопта и Кормьер (Bonta and Cormier, 1999) правомерно за мечают, что «исследование эффективное ! и применения когнитивно-бихевиоральных стратегий в работе с преступниками привели к повсеместному принятию этого подхода как наиболее удобного метода коррекционной работы с преступниками. Более традиционные методы консультирования (например, центрированный на клиенте или психодинамический подходы) постепенно утрачивают свое значение среди клиницистов, работающих с преступниками» (р. 239).
Реабилитация и психологическая работа 345
Одним из предшественников когнитивных подходов была терапия реальностью, одна из форм восстановления самоконтроля, разработанная психиатром Уильямом Глассером (Glasser, 1965), которая и в настоящее время часто используется в коррекционной работе. Основные принципы подхода были разработаны в школе для девочек в городе Вентура (Ventura) в Калифорнии, обитательницами которой были молодые девушки, совершившие серьезные преступления. Популярность терапии реальностью частично обусловлена прямолинейностью подхода и его легкими для понимания процедурами. Благодаря очевидной простоте этого метода, парапрофессионалы и рядовые работники исправительных учреждений легко могут быть обучены проведению с. заключенными индивидуальной и групповой терапии. Терапия реальностью основана на том представлении, что преступники должны предстать перед реальностью, независимо от того, что случилось с ними в прошлом, и принять на себя полную ответственность за свое нынешнее поведение. В сущности, терапия направлена па обучение преступников ответственному поведению. Главный упор терапия реальностью делает на том, чтобы сосредоточить внимание на безответственном характере преступления и делинквентности, вместо того ч гобы рассматривать их как результат некоей психологической болезни или расстройства.
Другими важными предшественниками обычно используемых когнитивно-терапевтических подходов являются теория личностных конструктов Джорджа Келли (Kelly, 1955), рационально-эмотивная терапия Альберта Эллиса (Ellis, 1962) и когнитивная терапия Арона Бека (Beck, 1970). С момента их первоначальной формулировки все эти ранние подходы претерпели значительные доработки, и на их основе выделились многочисленные самостоятельные терапевтические стратегии.
В последние годы среди широкого разнообразия вариантов когнитивной терапии возникла конструктивистская терапия жизнеспособный, быстро набирающий силу подход. «Основное утверждение кон-сгруктивизма состоит в том, что каждый человек создает свою репрезентативную модель мира. Эти эмпирически формируемые подмостки... в свою очередь становятся той структурой, с помощью которой человек упорядочивает воспринимаемую информацию и придает ей определенное значение» (Mahoney and Lyddon, 1988, р. 200). Основная идея конструктивистского подхода заключается в том, что человек фильтрует воспринимаемый опыт не через статичные шаблоны, которые сформировались раз и навсегда, а через динамичные конструкты, которые постоянно модифицируются в результате нового опыта. Таким образом, «конструктивист рассматривает когнитивные структуры не как статические объекты хранения, а как системы преобразования» (Mahoney and Lyddon, 1988, р. 203).
С точки зрения конструктивизма, развивающийся человек - это человек, который активно перерабатывает и усваивает информацию, исследует свое окружение и приспосабливается к нему и который на основании информации о мире и о себе самом непре
рывно формирует все-более и более сложные представления (Greenberg, 1988). С другой стороны, люди, которые многократно совершают насильственные и антиобщественные действия, это, по-видимому, те, кто по существу стал заложником изоляционистских, социально отгороженных, доморощенных когнитивных схем, в основе которых лежат простые, прямолинейно-агрессивные способы выживания. Более того, такие люди постоянно выпадают из основного потока общества, а это приводи г к тому, что их и без того изолированные когни гивные системы становятся еще более узкими, ограничи i ельпым и девиантными. Вместо того чтобы становиться более сложной и цельной, картина мира закоренелого преступника впадает в состояние застоя или деградирует. Многие закоренелые преступники настолько захвачены своими субъективными версиями мира, что не позволяют альтернативным представлениям преодолеть их когнитивную броню. Иочелсон и Сэймнау (Yochelson and Samenow, 1976), например, утверждают, что прежде чем появится какая-либо надежда на исправление закоренелого преступника, необходимо скорректиро-ват ь пятьдесят две ош ювн ые ош пбкп в его мы шлении. Создается впечатление, что когнитивные терапии являются наиболее перспективными методами изменения мышления и установок закоренелого преступника.
Насколько эффективна когни гивно-бихевиораль-пая терапия в коррекционной работе? Большинство исследований позволяют сделать вывод, что она достаточно действенна и перспективна в сокращении рецидивизма среди лиц, совершивших насильственные преступления (Serin and Preston, 2001), несовершеннолетних сексуальных преступников (Becker and Johnson, 2001), взрослых сексуальных преступников (Rice, Harris and Quinsey, 2001), преступников с психическими отклонениями (попавшие в категорию NGRI) (Salekin and Rogers, 2001) и лиц, совершивших ряд серьезных преступлений (Gacono, Nieber-ding, Owen, Rubeland Bodholdt, 2001). Однако прежде чем делагь общие заключения об эффективности когнитивно-бихевиоральной терапии, следует все же провести немало серьезных, тщательно спланированных исследований, охватывающих широкое разнообразие преступников в различных ситуациях. Одним из главных недостатков современных исследований является то, что оценка эффективности методов коррекции основывается преимущественно на субъективном мнении самих заключенных (на самосообще-пиях) (Serin and Preston, 2001) Хотя информация, содержащаяся в ответах респондентов, ценна тем, что может отражать самоощущения преступника, такой способ получения информации чреват многими серьезными трудностями, особенно когда опросы проводятся в принудительном порядке в условиях исправительного учреждения. Короче говоря, заключенные могут намеренно обманывать или искажать информацию. Например, респонденты могут давать такие ответы, которые, по их мнению, от них хогят услышать. Кроме того, официальные показатели рецидивизма как индикаторы эффективности исправительной работы могут быть слишком нечувствительны
346 Глава 13. Коррекционная психология
ми к тому, чго в действительности происходит после выхода из исправительного учреждения. Так, наиболее достоверную информацию об адаптации преступников к жизни после освобождения или об отдельных аспектах такой адаптации, по-видимому, можно было бы получить не из официальных отчетов, а от сотрудников исправительных учреждений, которые осуществляют надзор за такой адаптацией.
Серин и Престоп (Serin and Preston, 2001) утверждают, что коррекционная работа окажется более результативной, если будет планироваться с учетом конкретных потребностей каждого преступника. Беккер и Джонсон (Becker and Johnson, 2001) рекомендуют использовать в работе с преступниками мультимодальные подходы (техники на овладение навыками контроля над своими импульсами, тренинг эмпатии, выработка умения контролировать агрессию), которые непосредственно основаны па когнитивно бихевиоральных методах.
Кроме того, чтобы и меть достаточно эффективные программы коррекции или профилактики преступности, нам необходимо лучше понимать отношения, существующие внутри запутанного множества различных систем, влияющих на формирование делинквентного и криминального поведения. «Человеческое действие... регулируется многоуровневыми системами управления» (Bandura, 1989, р. 1181).Одним из таких подходов является теория социальных систем. Этот подход позволяет легче осуществлять синтез наших знаний, полученных в русле различных дисциплин и теоретических ориентаций, независимо о того, обсуждаем ли мы социальную среду, ближайшее окружение, сообщество, культуру, семью, родных братьев или отдельного человека (Bartol, 1988) Теория социальных систем предполагает, что хотя изучение взятых но отдельном и переменных личности, семьи, непосредственного окружения и культуры имеет значение, гораздо эффективнее изучать эти
переменные в отношениях друг к другу. Чтобы добиться изменения поведения на продолжительный срок, мы должны исследовать не только самих преступников, но также их семью, сверстников, обстоятельства обучения в школе, окружающих их людей, сообщества и культуры, к которым они принадлежат. Причем все эти факторы мы должны рассматривать в их взаимосвязях. Преступник влияет на другие системы, а системы влияют на преступника сложными, плохо понятными способами. Коррекционные и профилактические подходы, способные в полной мере учесть эти динамические взаимодействия имеют гораздо больше шансов на успех, чем те, которые концентрируются только на одном аспекте жизни человека.
Конечно, описать причины, которые могут привести человека к криминальным действиям, проще, чем предложить всестороннюю реалистичную программу устранения этих причин. Главная задача данной книги состоит в том, чтобы предложить некоторые объяснения криминального поведения с психологической точки зрения. Будут ли эти объяснения восприняты и использованы при решении проблемы преступности, еще предстоит увидеть. Мы можем только повторить, что разделяемое многими людьми скептическое отношение к реабилитационной работе наряду с акцентом исключительно на наказании как на самоцели не может способствовать улучшению ситуации. Несомненно, идеальным способом борьбы с преступностью является устранение причин, ее порождающих; с психологической точки зрения это означает необходимость пересмотра ценностей, которые мы передаем нашей молодежи. Однако не стоит слишком надеяться на то, что психологические принципы, которые мы обсудили, могут быть применены хотя бы в отношении некоторых преступников, находящихся в настоящее время в исправительных учреждениях.
ГЛОССАРИИ
Агрессивное изнасилование. Выделенный Гротом тип изнасилования, при котором преступник использует больше физической силы, чем необходимо для принуждения жертвы, и совершает ряд сексуальных действий, которые специально нацелены на унижение или оскорбление женщины (анальное совокупление, фелляция: преступник может даже помочиться на жертву).
Агрессивный педофил (с садистскими наклонностями). Взрослый, которого влечет к детям с сексуальными и агрессивными (совершение насилия) целями.
Агрессия враждебная (экспрессивная). Агрессивное поведение, характеризующееся намерением причинить жертве неудобство или боль.
Агрессия, инструментальная. Агрессивное поведение, для которого характерно намерение получить от объекта нападения материальное или финансовое вознаграждение.
Агрессия ритуализованная. См. Ритуалнзоваиная агрессия.
Адаптация к тюремной жизни. Процесс принятия и усвоения заключенными тюремной субкультуры определенного исправительного заведения.
Амбиверт. Человек, имеющий средние показатели по шкале экстра-версии-интроверсии Г Айзенка.
Амины. Группа синтезированных стимуляторов.
Амнезия ограниченная. См. Ограниченная амнезия.
Амнезия. Полная или часточная потеря памяти о событии, ряде событий или о некоторых аспектах жизни.
Анализ причин смерти. См. Реконструктивная психологическая оценка (RPE).	*
Аннулирование содеянного. Поведенческий стереотип, наблюдающийся на месте совершения преступления, проявляющийся в том, что преступник пытается психологически «аннулировать» или «отменить» убийство.
Аутопсия психологическая. См. Психологическая аутопсия.
Аутоэротизм. Термин, введенный Хейвлоком Эллисом, который обозначает самовозбуждение и самоудовлетворение сексуального желания.
Афазия семантическая. См. Семантическая афазия.
Беловоротничковое преступление. Термин, введенный в 1939 году Эдвином Сазерлендом для обозначения противоправных действий, совершаемых штатными сотрудниками организации в процессе профессиональной деятельности, причем компания или организация, где они работают, становится или жертвой, пли местом совершения преступления. Термин ограничен преступлениями, совершаемыми на рабочем месте, в которых оплачиваемый служащий извлекает выгоду для себя лично.
Берглэри (кража со взломом). Незаконное проникновение в помещение, совершенное с намерением совершить уголовное преступление или кражу, с применением или без применения силы.
Бихевиоризм. Направление в психологии, которое сосредоточено на видимом, измеримом поведении, и в соответствии с которым ключевыми детерминантами человеческого поведения являются социальное окружение и научение.
Бредовое расстройство. Психическое расстройство, характеризующееся наличием целой системы иллюзий.
Броунера правило. См. Правило Броунера.
Вещества психоактивные. См. Психоактивные вещества.
Вещества, подлежащие учету. См. Подлежащие учету вещества.
Виктимологическая точка зрения. Точка зрения, в соответствии с которой мы можем получить значительное количество знаний о характеристиках преступника путем изучения особенностей жертв, которых выбирает .«тот преступник, например, серийный убийца или насильник.
Виктимология. Наука, изучающая причины, обстоятельства, индивидуальные характеристики й социальный контекст, способствующие тому, что человек становится жертвой преступления.
Виновный, но психически больной (GBMI). Новый вердикт, предназначенный в качестве альтернат ивы (но не для замены) вердикта NGRI (Невиновный вследствие невменяемости).
Восстановленной памяти синдром. См. Синдром восстановленной памяти.
Вторичная профилактика. Вид профилактической работы, предназначенной для людей, у которых обнаруживаются некоторые ранние признаки ai рессивного, антиобщественного или противозаконного поведения.
Вторичный психопат. Человек, совершающий антиобщественные действия из-за серьезных эмоциональных проблем или внутренних конфликтов.
Вуайеризм. Склонность достигать сексуального возбуждения и получать удовлетворение от тайного подглядывания за обнаженными людьми, за процессом раздевания или за сексуальными действиями других людей.
Вызывающая воспоминания терапия. Подход в терапевтической работе с сексуальными преступниками, который сосредоточивается на том, чтобы 1) помощь преступникам понять причины и мотивы их сексуального поведения и 2) повысить их сочувственное отношение к жертвам сексуального нападения.
Галлюциногены. Психоактивные вещества, которые могут вызывать галлюцинации и ведут к изменению в восприятии действительности. Также называются психоделическими препаратами.
Гебефилня. Использование девочек или мальчиков младшего подросткового возраста взрослыми мужчинами с целью получения сексуального удовлетворения.
Географическое профилирование. Вид профилирования, который сосредоточивается на фак юрах места совершения преступления и на том, как они могут быть связаны с местом жительства (i местом действий преступника. Фундаментальная предпосылка географического профилирования состоит в том, что серийные преступники предпочитают совершать свои преступления поблизости от собственного места жительства.
Гиперактивность. Стереотип поведения, демонстрируемый как детьми, так и взрослыми, проявляющийся в значительной моторной активности в стремлении к получению адекватного кортикального возбуждения.
Гипотеза «фрустрация-агрессия». Теория, в соответствии с которой фрустрация ведет к агрессивному поведению. Теория несколько раз •пересматривалась. Наиболее существенные ее изменения были сделаны в работе Леонарда Берковица (Berkowitz).
Гипотеза задержки созревания. Теория Роберта Хеара (Hare), в которой преднола1астся, что неврологическое развитие психопатов может быть более медленным, чем развитие нормальных людей.
Гипотеза инвариантности. Предложенная Готтфредсоном (Gottfredson) и Хирши (Hirschi) гипо гола, в соответствии с которой преступность снижается с возрастом независимо от исторического периода или от принадлежности к какой-то определенной культуре.
Гипотеза справедливого мира. Убеждение в том, что каждый получает в этом мире то, чего заслуживает
Готовность эвристическая. Сформированное!ь когнитивных шаблонов, которыми люди могут пользоваться для 1 ого, чтобы делать быстрые заключения по разным вопросам. Эю та информация, которая является наиболее доступ ной и обычно базируется исключительно на самом современном материале, который мы получаем из средств массовой информации или новостей.
Дарема правило. См. Правило Дарема.
Дегуманизировать. Совершать деш-гвия. которые затрудняют идентификацию жертвы, например, уродовать лицо жертвы побоями, или относиться к своим жертвам как к объектам, а не людям.
Дезорганизованное место преступления. Демонстрирует, что преступник совершил преступление без предварительного замысла и in планирования. Другими словами, характеристики места преступления свидетельствуют 6 том, что преступник действовал импульсивно, в порыве г йена и in в чрезвычайном волнении
Деиндивидуализацня. Явление, которое заключается в том, что люди ощущают себя растворенными в толпе и обретают уверенность в том, что они не могут быть идентифицированы.
Депривация относительная. См. Относительная депривация.
Детоубийство (инфантицид). Хотя этот термин буквально означает «убийство младенца», он стал ассоциироваться с убийством ребенка родителем.
Дефицита внимания и гиперактивности синдром. См. Синдром дефицита внимания и гиперактивности.
Диагностический и статистический справочник по психическим заболеваниям (DSM). Официальный справочник, выпущенный Американской Психиатрической Ассоциацией и используемый для определениями диагностирования определенных психических заболевании.
Динамические факторы риска. Обстоятельс гви биог рафии че юве-ка, связанные с развитием, которые изменяются со временем, например, установки, убеждения и знания.
Днскриминативные стимулы. Социальные сигналы, передаваемые членами субкультуры или группами сверстников и показывающие, будут ли определенные вилы поведения вознаграждены пли наказаны в конкретном социальном кон i скстс.
Диспозиции. Термин, который обозначает внутренние или тичнос-тные детерминанты поведения человека. Теорет ики. пользующиеся этим понятием для объяснения поведения, обращаются к внутренним конфликтам, убеждениям, побуждениям, шчным потребностям, чертам или установкам. См. также термин черты.
Диссоцнальиый психопат. Человек, который демонстрирует агрессивное антиобщественное повеление вслсдст вне социального научения.
Диссоциативное расстройство личности. Психиатрический синдром, характеризующийся существованием у человека двух или больше О1 дельных личностей или состоянии гичибеги. Также называете ярас-стройством личности в форме «множественности» личности (MPD).
Диссоциативные расстройства. Душевные расстройства, характеризующиеся потерей памяти иди утратой идентичности.
Дифференциального подкрепления ассоциаций теория. См. Теория дифференциального подкрепления ассоциаций.
Дифференциальных ассоциаций теория. См. Теория дифференциальных ассоциаций.
Дифференцированный подход в коррекционной работе. Любая программа коррекционной работы, которая сформулирована с учетом потребностей и способностей каждого человека, отбывающего наказание в исправительном учреждении.
DSM. См. Диагностический и статистический справочник.
Жестокого обращения с женщиной синдром. См. Синдром жестокого обращения с женщиной.
Жестокого обращения с ребенком синдром. См. Синдром жестокого обращения с ребенком.
Зависимая переменная. Переменная, которую измеряют для того, чтобы определить, как она изменяется при изменении независимой переменной.
348 Глоссарий
Зависимость. Состояние, которое мо -ет быть физическим, психологическим пли одновременно и тем и другим, при котором у человека развивается непреодолимая тяга к наркотику (и ощущение, "что четовек не может жить без пего).
Задержки созревания гипотеза. С м. Гипотеза задержки созревания.
Закон о реформе практики защиты ссылкой на невменяемость 1984 года. Закон, специально предназначенный для того, чтобы затруднить ис пользование ответчиками защит ы ссылкой на невменяемость в федераль пых судах в целях оправдания.
Закон о статистическом учете преступлений, связанных с нетерпимостью. Закон, в соответствии с которым ФБР было поручено собирать данные относительно всех преступлен им, вызванных расовой, этической, религиозной нетерпимостью или непавштью, нетерпимостью к сексуальной ориентации или предубеждениями
Закон о Судах для несовершеннолетних. Закон принятый законодательным органом штата И тлиноис в 1899 год}', который ознаменовал создание правосудия 1ля несовершеннолетних в Соединенных Штатах.
Захват заложника экспрессивный. См. Экспрессивный захват заложника.
Захват заложников инструментальный. См. Инструментальный захват заложников.
Изнасилование агрессивное. См. Ai рессивное нзнасилованне.
Изнасилование как выражение стремления к власти. Выделенный Гротом тип изнасилования, в котором насильник стремится подчинить себе жертву и установить контроль над ней. Поэтому количество применяемой силы и угроз зависит от с генени выражаемого жертвой подчинения.
Изнасилование на свидании. Сексуальное нападение, которое совершается в контексте отношений между партнерами по свиданию.
Изнасилование с помощью обмана. Сексуальные отношения со взрос, лой женщиной, совершаемые с ее согласия, полученного обманным путем В качестве примера можно привести изнасилование, совершаемое психотерапевтом, который вступает в сексуальное общение с пациенткой под видом течения.
Изнасилование с применением физической силы. Вступление в половую связь с женщиной насильственно и против ее желания. Включает нападения и попытки совершить изнасилование ипи угрозу насилием.
Изнасилование садистское. См. Садистское нзнасилованне.
Изнасилование статутное. См. Статутное изнасилование.
Изолятор временного содержания. Тюрьма, находящаяся в ведении местных органов власти, предназначенная для временного содержания людей, ожидающих суда или приговоренных к заключению за наименее опасные преступления, граничащие с административными правонарушениями (мисдиминор).
Изоляция селективная. См. Селективная изоляция
Имитационное научение. См. Обсервационное научение
Импульсивный насильник. Насильник, который не демонстрирует ни выраженных сексуальных, ни агрессивных черт, а совершает изнасилования спонтанно, когда предоставляется возможность. Изнасилование обычно совершается в контексте другого преступления, например, грабежа или кражи. Также называется эксплуатационным насильником.
Инвариантности гипотеза. См. Гипотеза инвариантности.
Ингалянты (вещества, применяемые путем вдыхания). К их числу относится более тысячи различных бытовых и промышленных веществ", которые могут употребляться путем втягивание носом или вдыхания с целью достижения эффекта опьянения. Они входят в состав органических растворителей и летучих веществ, которые обычно содержатся в клеях, горючих жидкостях, чистящих средствах, красителях и даже в отбеливателях.
Индексные преступления индекса (преступления Части I). Преступления, которые в Унифицированных отчетах о состоянии преступности, составляемых ФБР ежего iho (Uniform Crime Reports), определяются как наиболее опасные и приводятся в качест ве подтверждения серьезности проблемы преступности. Восьмерку индексных преступлений составляют убийство и преднамеренное убийство, нападение при отягчающих обстоятельствах, фабеж, изнасилование, берглэри (проникновение в помещение с целью совершения преступления), хищение имущества, поджог и угон транспортных средств.
Инкапаситация (лишение преступника возможности совершать новые преступления путем заключения под стражу)- Одна из четырех целей или задач наказания. Изоляция человека отоощества с целью лишить его возможности совершать преступления.
Инструментальная сексуальная агрессия. Вид агрессии, когда сексуальный преступник применяет столько силы, сколько достаточно для того, чтобы добиться согласия от жертвы.
Инструментальное научение. Способ научения, который заключается в том, что произвольная реакция усиливается или ослабляется своими последствиями (научение по методу проб и ошибок). Также называется опе-рантным обусловливанием.
Инструментальное обусловливание. См. Инструментальное научение.
Инструментальный захаат заложников. Захват заложников, главная цель которого состоит в получении преступником материальной или денежной выгоды.
Инсценировка. Намеренное изменение места совершения преступления до прибыл ия но ищи и.
Интеллект психометрический. См. Психометрический интеллект.
Интеракциоинзм. Точка зрения, в соответствии с которой поведение человека определяется влиянием как внутренних (биологические, психологические, когнитивные), так и внешних (социальное окружение) факторов.
Инцидентность. Общее колнчсст во зарегистрированных случаев (частота) за год.
Иррациональность (алогичность мышления). Основной» компонент стантарта невменяемости. Имеет отношение к правовому предположению, что человек не может быть признан ответственным за ею криминальные действия, если признано, что он не мог контротировать свое поведение.
Исправительные учреждения в ведении местной общины. Специальные учреждения, в которых л юти находятся менее два щати четырех часов । -кеднеь но и п i имприоа гав тяется возможность работать, посещать шкоту, получать лечение или участвовать в других видах общественной деятельное ги
Кнберпреследование. Угрозы или нежелательные послания, направляемые труIому человеку с использованием сети Интернет или других форм электронных диалоговы х коммуникаций.
Кибер преступление. Любая незаконная деятельность, которая осуще-ciri 1ЯС1СЯ с применением компьютерных систем. Также называется компьютерным преступлением.
Класс социальный. См. Социальный класс.
Классическое массовое убийство. Ситуации, когда преступник баррикадируется внутри публичного здания, например ресторана быстрого питания, беспорядочно убивая посетителей и других случайных лиц.
Классическое обусловливание (условный рефлекс по Павлову). Процесс научения реагировать определенным образом на ранее нейтральный стимул. Главным условием классического обусловливания является сочетание индифферентного раздражителя с другим стимулом, который уже вызывает ответ.
Клептомания. Непреодолимая тяга к воровству ненужных вещей. Существование такого непреодолимого в течения многими подвергается сомнению.
Когнитнвно-бихевноральная терапия. Психотерапевтический подход в коррекционной работе с сексуальными преступниками, который фокусируется па изменении убеждений, представлений, установок и логических обоснований, оправдывающих и закрепляющих насильственное поведение на сексуальной почве
Когнитивное научение. Формирование и развит не умственных концептов, схем, теорий, установок, убеждений и других мысленных моделей мира.
Когнигивно-неоассоцнативная модель. Пересмотренный вариант i и-потезы «фрустрация - агрессия», предложенный Леонардом Берковицем
Когнитивные сценарии. Психические представления, содержанием которых является представлен не о том, как человек должен действовать в различных ситуациях.
Когниции. Внутренние процессы, которые позволяют людям воображать, получать знания, рассуждать и оценивать.
Компенсаторный насильник. Преступник, который совершает изнаси лования в ответ на сильное сексуальное возбуждение, вызванное стимулами в окружении, часто весьма определенными (например, встреча с богатыми студентками колледжа). Его главный мотив состоит в том, чтобы доказать свою сексуальную состоятельность.
Конкордантность. Термин, используемый в генетике для обозначения степени, в которой оба члена родствен ной пары испытуемых демонстрируют специфическое поведение или состояние. Обычно этот показатель выражается в процентах.
Конопля. Растение, содержащее марихуану.
Конструктивистская терапия. Психотерапия, основанная па представлении, что терапевт должен в своей работе учитывать уникальность версии мира, присущей каждому человеку.
Консультирование психологообразовательное. См. Пснхологообра-зовательное консультирование.
Контагиозный эффект (эффект подражания). Свойственная некоторым людям склонность моделировать пли копировать поведение и ли деятельность, представляемые в средствах массовой информации.
Корреляция. Математический показатель, который отражает характер отношенnii между двумя переменными.
Криминализация. Процесс, посредством которого в среде заключенных совершается распространение и закрепление уголовных конструктов, убеждений, установок и настроений, что, в конечном счете, способствует росту преступности.
Криминальное профилирование. См. Профилирование.
Криминальный психопат. Первичный психопат, который постоянно ведет антиобщественный или преступный образ жизни.
Криминогенные потребности. Динамические факторы риска, которые, как доказано эмпирически, связаны с криминальным повелением.
Криминология психиатрическая. Отрасль криминологии, которая фокусируется на индивидуальных аспектах поведения, в частности на внутренних побуждениях и бессознательных импульсах. Также называется судебной психиатрией.
Криминология психологическая. Отрасль криминологии, которая исследует индивидуальное поведение и, в частности, психические процессы, вовлеченные в криминальное поведение.
Криминология социологическая. Отрасль криминологии, которая исследует демографические и групповые переменные, связанные с противоправной деятельностью.
Криминология. Мульти дисциплинарная нavчнaя область, изучающая различные аспекты преступности.
Латентная преступность. Количество преступлений, которые не попадают в официальные отчеты о преступности.
Лечение медикаментозное. См. Медикаментозное лечение.
Личная отметка. См. «Подпись» (характерная метка)
Личность. Совокупность биологически обусловленных качеств, психологических черт и когнитивных особен постен человека, по которым один человек отличается от другого.
Гпоссарий	349
Личность с завышенным самоконтролем. Человек, обладающий хо рошо развитыми внутренними механизмами сдерживания агрессивного по ведения и неукоснительно ими пользующийся.
Личностьс заниженным самоконтролем. Человек, не обладающий достаточными механизмами, сдерживающими агрессивное пове дение, кото рый, будучи спровоцирован или находясь в состоянии раздражения, части совершает акты насилия.
Ложных воспоминаний синдром. См. Синдром ложных воспоминаний.
Лондонский синдром. Паттерн поведения, который наб людался во вре мя захвата заложников в иранском посольстве в Лондоне. Представляет собой категорический и неук юпный отказ заложников выполнять требо ваиия террористов. Такое поведение часто приводит к гибели или серьез ным ранениям непокорных
Мак-Натена правило. См. Правило Мак-Натена.
Массовое убийство классическое. См. Классическое массовое убийство.
Массовое убийство семьи. Ситуация, в ко юрой убиты, по меньшей мере, i ри члена семьи (обычно членом этой же семьи).
Массовое убийство. Убийство трех или более четовек в одном месте за OI раниченный период времени
Массовый поджигатель. Человек, который совершает более двух под жогов в одном месте за ограниченный период времени.
MDMA. Аббревиатура названия наркотика «экстази» синтетического наркотика, ешмутятора с сильными психоделическими эффектами.
Медикаментозное лечение. Терапия сексуальных преступников, которая добивается сокращения неж< гатеаьных форм поведения с помощью лечения антидепрессантами и антиандрогенами.
Мезоморф. Тип п юс гожгпия, для которого характерно хорошее развитие мускулатуры. В некоторых исследованиях доказывалось, что этот тип больше других предрасположен к совершению тяжких преступлений.
Место преступления дезорганизованное. См. Дезорганизованное место преступления.
Место преступления организованное. См. Организованное место преступления.
Место преступления смешанное. См. Смешанное место преступления.
Механизмы саморегуляции. Вырабатываемые индивидуальные стандарты, с которыми люди сравнивают и по отношению к которым оценивают с вое поведение.
Моделирование. Исс тедовапие, проводимое в лабораторных условиях, в которых с максимальной точностью воспроизводятся изучаемые события реа нагого мира.
Моделирование. Процесс усвоения человеком нового поведения через наблю ici। и<- друг их людей.
Модель когнитивно-неоассоцнативная. См. Когннтивно-неоассоци-ативная модель.
Модель когнитивных сценариев. Теория Роуэлла Хьюсманна, согласно которой социальное поведение в целом и аг рессивное в частности рс-Iулируется, в основном, koi нитивными сценариями, усвоенными в процессе накопления повседневного опыта.
Модель конформизма. Теоретическая точка зрения, в соответствии с которой каждый человек рождается «хорошим» и вообще стремится поступать правильно и справедливо.
Модель нонконформистская. См. Нонконформистская модель.
Модель приписывания враждебности (враждебной атрибуции). Когнитивная модель агрессии, предложенная Кеннетом Доджем и его коллегами. См. также Предубеждение приписывания враждебности.
Модель психодинамическая. См. Психодинамическая модель.
Modus operandi (МО). Типичный набор действий и приемов, с помощью которых преступник (сбивается успешного совершения преступления.
Мошенничество. Использование обмана с целью получения незаконной материальной выгоды.
Мультисистемная терапия. Один из подходов в коррекционной рабо-тес опасными несовершенно летними прес гул никами, который фокусируется на работе с семьей, нс упуская при этом из внимания многие другие факторы, связанные с жизнью семьи, например, систему социального обес -печения, среду проживания и школу
Мюнхгаузена синдром. См. Синдром Мюнхгаузена.
Навязчивость. Деист вис, которое человек совершает под влиянием на-вязчивых мыслей, даже если эти мысли иррациональны
Наказание (возмездие). ПолучеЛе че юве*ом вп -дног  г знойного или отрицательного сгиму.чи. которое является нос i it lbik-Ы как'иги-либо действия
Нападение при отягчающих обстоятельствах. Нанесение или попытка нанесения гелесных повреждений гругому человеку с намерением на нести тяжкие повреждения.
Нападение простое. Незаконное преднамеренное но несение пс 1я.»  лк телесных повреждений другому человеку б< шримс пения с чеил тьногои hi опасного оружия или попы i ка нанесения таких повреждений, опять же б( применения смертельного или опасного оружия.
Нападение. Намеренное нанесение телесных повреждений другому чс-ювекх или попытка нанесения таких повреждений
Напряжения теория. См. Теория напряжения.
Нарушения поведения. Диагностический ярлык, применяемый пя обозначения детей, которым своис геенны привычные нарушения общепринятых норм поведения.
Насилие ритуальное. См. Ритуальное насилие
Насилие со стороны близкого партнера. Преступ тения, совершаемые настоящими или бывшими супругами. друзьями или подругами жертвы.
Насильник-«мститель». Выясняемым в классификации Массачусетского исслсдовате гьского центра т ип наги пшика, который больше нацелен на то, чтобы унизить жертву, а не получить сексу® гьное удовлетворение См так4.0 насильник, вымещающий агрессию.
Насильник импульсивный. См. Импульсивный насильник.
Насильник компенсаторный. См. Компенсаторный насильник.
Насильник сексуально-агрессивный. См Сексуально-агрессивный насильник.
Насильник, вымещающий агрессию. Насильник, действующий особенно жестоко и агрессивно, демонстрируя минимум или полное отсутствие с₽ксуалы г их чувств. Называется также насильником, вымещающим гнев.
Насильник-садист. См. Сексуально-агрессивный насильник.
Насильник-эксплуататор. См. Импульсивный насильник.
Научение избеганию. Процесс. посредством которого человек, увидев сигнал предупреждения. учится и бег ап, болезнен и ых'п пи hoi атшшых сти-му лов.
Научение имитационное. См. Обсервационное научение.
Научение инструментальное. См. Инструментальное научение.
Научение когнитивное. См. Когпитанное научение.
Научение обсервационное. ( м. Обсервационное научение.
Научения теории. См. Теории научения.
Национальная программа сбора информации о жертвах преступлений (NCVS). Опрос, проводимый Бюро переписи населения по заказу Министерства юстиции. Опрос приводится на большой общенациональной выборке семей и направлен на опре ц* пение количества жертв преступлений. Первоначально нагыватся Национальной программой регистрации преступ чений (NCS)
Невиновный вследствие невменяемости (NGRI). Кошта 1ация того, что человек во время совершения преступления был в состоянии психического расстройства и, таким образом, не может нести уголовную ответственность за свои действия.
Невроз. Умеренная форма психического расстройства, характеризующаяся бес покойством. В настоящее время термин используется клиницистами редко.
Невротизм. Свойство лично ги но Айзенку, которое теоретически отражает уровни возбуждения автономной нервной системы
Невротические расстройства. Тревожные расстройства, соматоформ-ные расстройства и диссоциативные расстройства.
Независимая переменная. Переменная, влияние которой изучается. В большпнет ве научных исследований это та переменная, которую экспериментатор изменяет в соответствии с п паном эксперимента.
Незначительные физические аномалии (МРА). Небольшие, почти не обнаруживаемые физические аномалии, которые, по мнению некоторых исс гсдователеА, могу г бытьсвя ины с родовой травмой и неврологическими дефектами.
Незрелый педофил. См. Фиксированный педофил.
Ненндексные преступления (преступления Части II). Преступления, которые не являются серьезными по классификации ФБР.
«Неисправимые» преступники (LCP). Термин, предложенный Терри Моффит .11Я обозначения преступников, которые па протяжении всей жизни демонстрируют паттерны антиобщественного поведения и не поддаются исправлению или реабилитации.
Неонатицид. Убийство новорожденных в течение первых двадцати четырех часов после рождения.
Неправоспособный предстать перец судом (1ST). Судебное определение, которое гласит, ч го ответчик неспособен по шестью осознавать юридический процесс против пего и/пли помогать адвокату в подготовке защиты.
Нонконформистская модель. Теоретическая точка зрения, в соответ-с гвии с которой поди по своей природе «незакононос тушпы» и склонны к девиантному поведению, ес ги это им будет позво гено.
Обсервационное научение (моделирование). Гипотеза, согласно которой 1кци могут усваивать образцы поведения путем наблюдения за другим человеком. выполняющим определенные гействия.
Обусловливание инстру ментальное. См. Инструментальное научение. Обусловливание классическое. См. Классическое обусловливание. Обусловливание оперантное. См. Онерантное обусловливание.
Общее устрашение. С м. Сдерживание от совершения преступлений путем устрашения.
Ограниченная амнезия. Патологическая неспособность вспомнить оп ре целенный эпизод или несколько шизодов пз недавнего прошлого
Оперантное обусловливание. См. Инструментальное научение.
Опиаты. Психоактивные вещества, которые окатывают успокаивающее {снотворное) и бо.лехтотяюгцее действие.
Организованное место преступления. Является ин шкатором планирования н предвари 1ibH<iii по и >товки со стороны преступника. Друг ими с ювами. место npei гупления несет признаки зою, что преступник контролировал и свои дейсiния, и jciiciвия жертвы
Относительная депривация. Понятие, сформу гированное Сайксом (Gresham Sykes) для объяснения и ипоми1 кки притупленnii. Относи тезьная депривация npi и гаи гяе» tuuoii психо i о гм чес кое расстояние между гем, что тюдп, по их субъективным ощущениям, им^ют в настоящее время, и гем. что они xori ди бы иметь Это ян темне брос iptcm в i когда бог ныс и бе шые .по ги жив .т пои шзгц ш (р\гот ipvia.
350 Глоссарий
Отцеубийство. Убийство одного или обоих родителей, совершенное ребенком.
Паралич воли. Одно из у< ловий освобождения от ответственности, зак-лючающееся в признании того, что ответчик не мог контролировать свое поведение. вследствие чего его действия не соответствовали требованиям закона.
Партиализм. Гипертрофированный сексуд 1ьный интерес к некоторым частям человеческого ге ia, которые в обычных ус повиях не ассоциирую гея с сексуальным возбуждением, например, к колену или локтю.
Патологическая склонность к азартным играм. Психиатрический синд ром, характеризующийся беспокойством и ненасытным бессознательным желанием потеря! ь ю. что бы ло выш рано в предыдущей игре
Педофил агрессивный. См. Агрессивный педофил.
Педофил незрелый. См. фиксированный педофил.
Педофил регрессивный. См. Регрессивный педофил.
Педофил фиксированный. См. Фиксированный педофил.
Педофилия. Использование детей взрослыми людьми с целью получения сексуального удовлетворения пли сексуального общения.
Педофил-эксплуатагор. Взрослый, который ищет контактов с детьми ис ключитедьно дтя км"», чтобы удовлетворить свои сексуальные потребности
Первичная профилактика. Интервенционная программа, предназначен ная для того, чтобы предо гвратить те или иные, деист вия или нарушения, осуществляющаяся до появления каких-либо признаков развития этих форм поведения.
Первичный психопат. По классификации Роберта Хеара (Hare) - «истинный» психопат, то есть человек, который демонстрирует поведенческие особенности, характерные именно дтя психопатии, в оттичне от вторичных психопатов, которые совершают антиобщественные действия вс ледствие серьезных эмоциональных проблем.
Переноса возбуждения теория. См. Теория переноса возбуждения.
Перечень психопатических черт (PCL). Разработанная Робертом Хеа-ром (Hare), !¥чшая на сегодняшний день методика измерения психопатических Черт, определяющих криминальные наклонности.
Пиромания. Психиатрический 1ермин для обозначения непреодолимого влечения к совершению поджогов, а также получения сильного удовольствия (обычно сексуального) от наблюдения пожара. Существование этого поведенческого явления многими исследователями подвергается серьезным сомнениям.
Подделка личности. Моше н ни чес кое ис по. (ьзование личной паспортной информации лру того человека имени, номера свидетельства социального страхования, да>ы рождения, девичьей фамп ши матери без ведома или разрешения этого человека
Поджог, вызванный потребностью в возбуждении. Категория, предложенная ФБР для обозначения тех людей, которые совершают поджоги просто для того, чтобы возбу литься.
Поджог. Любое умышленное или злонамеренное устройство пожара илн попытка устроить пожар (с намерением внес in в заблуждение или без этого намерения) жи того дома, общественного здания, автомобиля, самолета или личной гооствеипости другого.
Подкрепление отрицательное. Вознаграждение, получаемое за избежание болезненных или негативных состояний или стимулов.
Подкрепление положительное. Получение чего- либо желательного в ре-зультатс олре именных дейпвий.
Подкрепление. Все, что увеличивает вероятность определенной реакции.
Подлежащие учету вещества. Любой психоактивный препарат илн химическое вещество, распространение которого ограничено законами штатов или федеральным законом.
Подпись (характерная метка). Любое действие, которое не я в. шегся необходимым для совершения прес гуилсния Также называется личной отметкой.
Подход психометрический. См. Психометрический подход.
Показатель раскрываемости. Доля зарегистрированных преступлений, которые были раскрыты.
Посттравматнческий стрессовый синдром (PTSD). Комплекс поведенческих симп томов, которые развиваюи я вследствие воздействия психологически травмирующих собьп ий, выходящих за рамки обычного диапазона человеческого опыта.
Поточный поджигатель. Человек, который устраивает пожары в трех или более отдельных местах бел периода остывания эмоций между ними.
Правило Броунера. Стандартное условие защиты ссылкой на невменяемость, которое требует наличия у о гветчика состояния, которое существенно 1) влияет на мыс тигельные и эмоциональные процессы пли 2) нарушает способность контролировать поведения. Это правило основано на прави ле невменяемое । и АН (Американскою института нрава).
Правило Дарема. Правовой с тандарт защц i ы ссы лкой на невменяемость, в соответствии с которым обвиняемый не должен нести уголовную ответственность, если его противозаконное деяние было результатом психической болезни или дефекта. Также известно как Правило результата.
Правило Мак-Натена. Условие признания невменяемости, основанное на заключении, что если oi нетчик страдает нарушениями мышления или пси-хичечки болен и по этой причине не осознает характер и качество своих действий, то он не может нести уголовной ответственности Также называется тестом на способность различать правомерное действие от неправомерного.
Правонарушения статусные. См. Статусные правонарушения.
«Правонарушитель в юности». Человек, который обычно демонстрирует делинквентное и ли антисоциальное поведение только в подростковом возрасте, ас переходом в период взрослости преступную деятельность прекращает.
Предменструальный синдром (PMS). Комплекс поведенческих признаков и психологических изменений. которые, как полагают, сопровождают циклические физио юшческпе изменения, происходящие перед на
чалом менструации у некоторых женщин. Распространенное! ь и существование PMS широко дискутируется.
Предубеждение в свою пользу. Тенденция приписывать все хорошее, что происходите нами, нашим способностям, а все плохое внешним при чинам или причинам, не подвластным нашему контролю
Предубеждение приписывания враждебности. Предрасположенность ощущать враждебное намерение дрyi их июлей, даже когда его нет вовсе
Предумышленное убийство. Преступное убийстио одного человека ipyi им с заведомо преступным намерением. См. также Убийство как преступление.
Препараты психоделические. См. Психоделические препараты.
Препараты седатнвно-гипнотнческне. См. Седативно-гипнотические препараты.
Преступление беловоротничковое. См. Беловоротничковое преступление.
Преступление синеворотничковое. См. Синеворотничковое преступление.
Преступления индексные. См. Индексные преступления.
Преступления ненндексные. См. Ненндексные преступления.
Преступник. Человек, который постоянно нарушает закон вследствие серий расстройств и разочарований.
Преступность латентная. См. Латентная преступноегь.
Привыкание. Выработка умения использовать ст имулы или приспосабливаться к ним.
Прнзонизация. См Адаптация к тюремной жизни.
Проституция. Предложение, согласие на предложение или предоставление сексуальных услуг за материальное вознаграждение-
Простое непредумышленное убийство. Непростительное, не имеющее оправдания и намеренное убийство человека без предварительного обду мывания и злого умысла
Простое предумышленное убийство. Убийство человека бе i предвари тельного обдумывания, но с намерением убить, возникающим в момен г убийства, например, под воздействием сильных негативных эмоций или в приступе гнева.
Профилактика возврата девиантного поведения (RP). Метод коррск шюнной работы, который предназначен в первую очередь для предо!вращения возврата нежелательных форм поведения.
Профилактика вторичная. См. Вторичная профилактика.
Профилактика первичная. См. Первичная профилактика.
Профилактика третичная. См. Третичная профилактика.
Профилирование. Выделение личностных черт, поведенческих тенденций и демографических особенностей-преступника на основании характерных особенное гей приступления.
Профилирование географическое. См. Географическое профилирование.
Профилирование криминальное. См. Профилирование.
Профилирование расовое. См. Расовое профилирование.
Психиатрия судебная. См. Криминология психиатрическая.
Психоактивные вещества. Вещества, которые оказывают основное воз-дейсгвис на мозг, влияя на настроение или поведение.
Психоделические препараты. Широкий класс психоак тивных препаратов. которые вызывают подъем настроения, галлюцинации и измененные состояния сознания.
Психо динамическая (гидравлическая) модель. Теоре гичеткое направление, согласно которому человеческое поведение может быть объяснено как результат действия психологических сил и психоло! пческого давления.
Психоз. Тяжелая форма психическою расстройства, характеризующаяся галлюцинациями, иллюзиями и другими признаками утраты контакта с дей ств и тс л ьност ыо.
Психологическая аутопсия. Посмертный анализ, часто применяющийся в случаях самоубийства Психологическая аутопсия часто проводится с целью определения причин и фактором, приведших к самоубийству
Психология судебная. См. Судебная психология.
Пснхологообразовательное консультирование. Рашовидность коррек нионной работы с сексуальными преступниками, которая проводится и форме групповых или классных занятий, направленных на ус гранение дефицита социальных и межличностных навыков.
Психометрический интеллект (PI). Болес современный термин для обозначения интеллекта. измеряемого с помощью тестирования.
Психометрический подход. Точка зрения, в соответствии с которой личностные характеристики, признаки и черты мот бытьопреш юны количественно и измерены.
Психопат вторичный. См. Вторичный психопат.
Психопат днесоциальный. См. Днесоциальный психопа!.
Психопат криминальный. См. Криминальный психопат.
Психопат первичный. См. Первичный психопат.
Психопат. Человек демонстрирующий особый паттерн поведения, который отличается от повеления основной массы насетения по проявлениям сенситивности, эмпатии, сострадания и чувства вины.
Пснхотехнологня. Методы необратимою изменения мозговой ткани путем хирурюческих, электрических (направленный элек|рическиц годе) или химических средств.
Психотизм. Черта личности, предложенная Айзенком, которая характеризуется холодной жестокостью, социальной нечувствительностью, це-эмоциональпостью, склонностью к чрезмерному риску, назойливым поведением и проявлениями неприязни в отношении других людей.
Рабство сексуальное. См. Сексуальное рабство.
«Различие в степени». Взгляд этологов на природу человека, в too г ветствии с которым человек по основным характеристикам соответствует
Гпоссарий	351
своему животному происхождению. Например, с этой точки зрения человеческое насилие является результатом врожденных, биологических потребностей получить достаточные запасы пищи, территорию или помощ-ников.
Разъясняющий параграф. Раздел Правила ALI/Броунера, в соответствии с которым ходатайства о защите ссылкой на невменяемость отклоняются, если в качестве признаков невменяемости указывается только рецидивное криминальное или антиобщественное поведение. Он был специально предназначен для того, чтобы отклонять защиту ссылкой на невменяемость для криминальных психопатов.
Расовое профилированне. Проводимые полицией розыскные действия, опирающиеся в первую очередь на расовые, этнические или национальные признаки, которые считаются характерными для определенного вида преступлений, а не на особенности поведения или на другую информацию, которая могла бы вывести полицию на предполагаемого преступника-
распространенность. Процент или доля людей, обладающих рассматриваемым признаком (например, количество детей, испытывающих насилие, на каждую тысячу детей).
Расстройства диссоциативные. См. Диссоциативные расстройства.
Расстройства невротические. См. Невротические расстройства.
Расстройства шизофренические. См. Шизофренические расстройства.
Расстройство бредовое. См. Бредовое расстройство.
Расстройство личности в форме «множественности» личности (MPD). Душевное расстройство, характеризующееся «существованием» у человека’двух или больше отдельных личностей, которые попеременно могут доминировал ь в любой момент времени
Расстройство личности диссоциативное. См. Диссоциативное расстройство личности.
Расстройство личности с антиобщественными проявлениями. Расстройство, характеризующееся цепью поступков, которые нарушают права других людей.
Расстройство тревожное. См. Тревожное расстройство.
Рациональная реконструкция. Мыслительное воссоздание и повторная интерпретация чеченском совершенных ранее действий, посредством которой он придает им более* презентабельный вид, то есть представляет их такими, какими они должны были быть, а не такими, какими они были на самом деле. В этой книге термин специально использовался для объяснения исследований, посвященных краже со взломом
Реабилитация. Любые мероприятия, направленные на изменение поведения или установок.
Регрессивный педофил. Мужчина, который имел вполне нормальные отношения со взрослыми, однако со временем в связи с развившимися у него чувствами несостоятельности и неуверенности в себе переключился на детей как на партнеров в сексуальных и социальных отношениях.
Редукционизм. Научный подход, в соответствии с которым для того, чтобы поня|ь сложное событие или явление, нужно сначала исследовать самые простые его части.
Реконструктивная психологическая оценка (ВРЕ). Реконструкция профиля личности и когнитивных особенностей (особенно намерений) умерших люден.
Реконструкция рациональная. См. Рациональная реконструкция.
Ритуализованная агрессия. Символическая демонстрация агрессивных намерений или силы вне ситуации физического столкновения или конфликта.
Ритуальное насилие. Жестокое обращение с детьми, совершаемое в рамках сатанистских обрядов.
Rohypnol. Иногда упоминается как «наркотик для изнасилования на свидании». Является сильным успокаивающим средством, которое часто употребляется молодыми взрослыми и подростками.
Садизм сексуальный. См. Сексуальный садизм.
Садистское изнасилование. Выделенный Гротом (Groth) вид изнасилования, при котором преступник испытывает сексуальное возбуждение и волнение от издевательства над жертвой, от ее мучений, замешательства, беспомощности и страданий. Нападение обычно связано с удержанием жертвы в неволе, с пытками и нанесением значительных травм и увечий различных частей тела жертвы
Сатанистское ритуальное насилие. См. Ритуальное насилие.
Сдерживание от совершения преступлений путем устрашения. Одна из четырех целей или задач наказания; заключается в использовании наказания для удерживания преступников от совершения преступлений в будущем. Общее устрашение — термин, обозначающий общее* символическое воздействие наказания на население в целом. Специальное (частное) устрашение основывается на фактическом опыте наказания, который, возможно, удержит наказанного человека от совершения будущих преступлений.
Седативно-гипиотнческие препараты. Психоактивные вещества, которые понижают активность центральной нервной системы и в целом снижают тревожность и напряженность.
Сексуальная агрессия инструментальная. См. Инструментальная сексуальная агрессия.
Сексуальная агрессия экспрессивная. См. Экспрессивная сексуальная агрессия.
Сексуально-агрессивный насильник. Насильник, у которого сексуальные и агрессивные мот ивы сосуществуют примерно в равных пропорциях. Насилие над жертвой и причинение ей боли являются для такого насильника необходимым условием достижения сексуального возбуждения. Также называется насильником-саднстом.
Сексуальное рабство. Ограничение подвижности жертвы, которое способе твует усилению сексуального возбуждения преступника.
Сексуальный преступник с психическими отклонениями (MDSO). Статус, признаваемый законам и о 1 дельных штатов в oi ношении лиц, страдающих психическими расстройствами и имеющими устойчивую склонность к сексуальным нападениям на детей или женщин или на тех и других.
Сексуальный садизм. Отклонение, которое характеризуется склонностью к пыткам или убийству и нанесению телесных повреждений другим людям с целью достижения сексуального удовлетворения.
Селективная изоляция (инкапаситация). Заключение отде льных пре Ступников - тех, кого считают наиболее опасными для общества в тюрьму на более продолжительные сроки.
Семантическая афазия. Характеристика психопатов, которая заключается в том. что нх речь лишена эмоциональной искренней ги.
Серийное убийство. Случаи, когда преступни к (ил и несколько преступников) убивает несколько человек (обычно не менее трех) за корот кий промежуток времени.
Серотонин. Химическое вещество, посредством ко юрою нервные клетки связаны друг с другом. 11изкий уровень этого химического вещества может быть связан с агрессивным поведением.
Синдром восстановленной памяти. Основывается на предположении, что эмоционально болезненные или травматические события подсознательно помещаются в глубинные тайники мозга и постоянно находятся там до тех пор, пока их не извлекают оттуда в результате специальною направленного поиска, проводимого психотерапевтом или гипнотизером. Однако по данному вопросу существуют значительные разногласия.
Синдром дефицита внимания и гиперактивности (ADHD). Традиционно считался хроническим нейробиоло! ическим паю.логическим состоянием. характеризующимся недостаточным развитием механизмов внимания, импульсивностью и чрезмерной двигательной активностью В соответствии с более поздними взглядами этот поведенческий паттерн рассматривается как дефицит межличностных навыков.
Синдром жестокого обращения с женщиной. Комплекс поведенческих и психологических характеристик, которые присущи женщинам, под вергавшнмся жестокому обращению в брачных отношениях.
Синдром жестокого обращения с ребенком. Комплекс поведенческих и психологических характерце! и к, которые присущи детям, подвергавшимся жестокому обращению физическому или эмоциональному.
Синдром ложных воспоминаний. Психическое состояние, когда человек верит в то, что собы гие произошло, хотя фактически его не было.
Синдром Мюнхгаузена. Необычная форма насилия над детьми, когда один из родителей (обычно мать) или оба родителя постоянно и часто показывают ребенка врачу, фальсифицируя при этом симптомы или непосредственно вызывая их.
Синдром посттравматический стрессовый. См. Посттравматическнй стрессовый синдром.
Синдром предменструальный. См. Предменструальный синдром.
Синдром тряски ребенка. Форма насилия над детьми, koi да взрослый человек (обычно мужчина) трясет маленького ребенка так си тьно, чгоэто приводит к существенному нарушению психики ребенка иди к его смерти.
Синеворотничковое преступление. Понятие, которое распространяется на широкий класс противоправных действий, совершаемых рабочими, занятыми в производстве, которые наносят ущерб предприятию. В качестве примеров можно привести хищение имущества компании, разрушение собственности компании или фальсификация отчетов о производительности или затратах времени ради увеличения платы.
Ситуационизм. Теоретическая точка зрения, в соответствии с которой поведение определяется действием стимулов окружения.
Ситуация баррикады. Ситуация захвата заложников, в которой человек запирается в здании и ли жилом доме, угрожая насилием себе или другим.
Склонность к азартным играм патологическая. См. Патологическая склонность к азартным играм.
Следственный анализ преступления (CIA). Попытка построить гипотезу о личности преступника на основании анализа места совершения преступления, информации о жертве и знания деталей ранее совершенных преступлений Также называется анализом места (сцены) преступления.
Смешанное место преступления. Указывает на ю, что в характере преступления проявляются признаки как организованных, так и дезорган и ю-ванных поведенческих паттернов.
Снотворные вещества (опиаты). Психоактивные преп.фэты. которые оказывают снотворное действие и являются производны ми макового растения.
Соматотипология (Типология, основанная на соматических признаках). Теория У. Шс слона, связывающая вид телос, вожения с делинквентностью. В теории выделяются три основных тина: эндоморф. эктоморф и мезоморф.
Соматоформные нарушения. Психические нарушения, характеризующиеся симптомами неопределенного физическою недомш ания, вызванного психологическими факторами.
Социального контроля теория. См. Теория социального контроля.
Социального иаучеиия теория. См. Теория социального научения.
Социальный класс. Социально-экономический t гатус, определяющий ся уровнем доходов семьи.
Социальный статус. Имеется в виду собственный социально-экономический < та!ус человека, а не социально-экономнческое положение семьи.
Социопат. Человек, который постоянно вступает в конфликте законом, поскольку, по-видимому, имеет О1раннченнуюспособность учиться на прошлом опыте
Специальное (частное) устрашение. См. Сдерживание от совершения преступлений путем устрашения.
352 Глоссарий
Справедливого мира гипотеза. См. Гипотеза справедливого мира.
Статические факторы риска. Факты биографии человека, которые в обычных условиях являются неизменными, например, биоло! ические родители, пол, порядок рождения, расовое и этническое происхождение, даты рождения и т. п.
Статус социальный. См. Социальный статус.
Статусные правонарушения. Вид противозаконного поведения, который могут совершать юлько.ио in, обладающие некоторыми характерно тиками или статусом, например, люди, не достигшие определенного возраста. В качестве примеров можно привести побеги из дома, нахождение вне дома в ночное время, покупку алкоголя или прогулы в школе.
Статутное изнасилование. Изнасилование, в котором критическая от личительным признаком является возраст жертвы в сипу того, что жертва, не достигшая определенного возраста (обычно шестнадцати дет), не может по закону вступать в сексуальный контакт со взрослым.
Стимулы дискриминативные. См. Дискримииативиые стимулы.
Стимуляторы. Широкий класс наркотиков; относятся к психоактивным препаратам, которые «стпмулпрукл♦ центральную нервную систему и поднимают настроение.
Стокгольмский синдром. Термин, который был введен в обращение после захвата заложников в Швеции в 1973 году для обозначения феномена, когда заложники начинают проявлять симпатию к удерживающим их террористам. В инциденте бшлый преступник в течение 131 часа удержн-в*1 ч четырех служащих Стокгольмскот о банка в подвале. В конечном итоге одна из сотрудниц банка выш ла замуж за того, кто et захватил.
Судебная психиатрия. См Криминология психиатрическая.
Судебная психология. Получение и применение психологической информации в практике систем гражданского и уголовного правосудия.
Сценарии когнитивные. См. Когнитивные сценарии.
Теории научения. Теоретическая точка зрения, согласно которой л юти рождаются в основном нейтральными и с точки зрения поведения представляют собой «чистый лист*. Кем они станут как личности, в большей степени зависит от обучения, а нс от врожденной предрасположенности.
Теория дифференциального подкрепления ассоциаций (DAR). Теория девиантного поведения, предложенная Рональдом Экерсом, которая объединяет бихевиоризм Скиннера и теорию дифференциальных ассоциаций Сазерленда. Согласно этой теории люди усваивают девиантное поведение через подкрепление, которое они получаются социального окружения.
Теория дифференциальных ассоциаций. Теория преступности, сформулированная Эдвином Сазерлендом, в соответствии с которой преступное поведение усваиваете я в первуюочередь Через социализацию, через социальные взаимодействия с людьми пресгупного мира. К числу критических факторов OI носится то, с кем связан человек, как долго и как часто он взаимодействует с этими людьми, насколько личностно значащими являются эти связи и какое место они занимают в развитии человека.
Теория напряжения. Распространенное социологическое объяснение преступности, основанное на теории Роберта Мер гона, в соответствии с которой преступления и делинквентность имеют место тогда, когда есть воспринятое несоответствие между материалистическими ценностями и цепями, которые nponai андируются и высоко ценятся обществом, с одной стороны, и доступности законных средства для дос гнжепия этих целей — с другой
Теория переноса возбуждения. Теория, объясняющая, как физиологическое возбуждение, возникшее в одной ситуации, может переходить на дру| ую ситуацию; основывается на предположении, что спад физиолт л-ческого возбуждения происходит медленно.
Теория социального контроля. Теория, предложенная Трэвисом Хирши (Hirshi), в соответствии с которой преступления и делинквентность имеют место тогда, когда приверженноеib че ювека к общепринятому порядку или стандартам поведения слаба и hi в значительной степени отсутствует.
Теория социального научения. Теория, в соответствии с которой человеческое поведение является результатом научения путем наблюдения других людей в социальном окружении.
Теория экспектации. Теория мотивации, которая принимает во внимание как ожидание достижения специфической цели, так и значение, которое субъект в эго вкладывает.
Терапия когнитивно-бихевиоральная. См. Когнитивно-бихевиоральная терапия.
Терапия конструктивистская. См. Конструктивистская терапия.
Терапия мультисистемная. См. Мультисистемная терапия.
Терапия реальностью. Терапевтический подход, базирующийся на точке зрения. что пациент должен столкнуться с действительностью и полностью взять на себя ответственность за свое поведение.
Терапия, вызывающая воспоминания. См. Вызывающая воспоминания терапия.
Территориальность. Тенденция наказывать нарушителей раздела территории между преступными группами
Терроризм. Незаконное применение сизы в отношении людей или имущества, направленное на то, чтобы запугать или вынудить правительство, гражданское общество или любую »‘i о часть к содействию в достижении политических или социальных целен.
Тест на способность отличать правомерное действие от неправомерного. См. Правило Мак-Натена.
Толерантность. Состояние, когда ожидаемый эффект производит лишь увеличение дозировки наркотика.
Тревожное расстройство. Психическое расстройство, вызванное высоким уровнем физиологического возбуждения, которое мешает человеку в повседневной жизни.
Третичная профилактика. Страте! ия вмешательства, предназначенная для того, чтобы уменьшить или устранить вероятность проявления поведенческих проблем или антиобщественных стереотипов, которые уже сформировались у людей. Обычно лакая страте! ия еще называется психологической работой или консультированием.
Трехсторонняя концептуальная модель. В соответ вин с данной моде чью выделяются три г ывных типа преступлений, связанных с наркотиками. Предложена Полом Гольдштейном (Goldstein, 1985).
Тряски ребенка синдром. С м. Синдром тряски ребенка.
Тюрьмы. Исправительные учреждения, находящиеся в подчинении фе-л< -мыльною правите лье! ва или правительств штатов, предназначенные для заключения людей, признанных виновными в совершении уголовных преступлений и приговоренных, как правило, на сроки, превышающие один год.
Убийство. Действие, повлекшее смерть другого человека, совершенное бе законного обоснования или оправдания
Убийство без разбора. Убийства трех или более человек без периода остывания эмоций между ними, совершаемые обычно в двух или более местах.
Убийство как преступление. Термин, который охватывает понятия простого убийства и предумышленно] о убийства.
Убийство массовое. См. Массовое убийство.
Убийство предумышленное. См. Предумышленное убийство.
Убийство простое непредумышленное. См. Простое непредумышленное убийство.
Убийство простое предумышленное. См. Простое предумышленное убийство.
Убийство семьи массовое. См. Массовое убийство семьи.
Убийство серийное. См. Серийное убийство.
У1асанме. Постепенное ослабление и в конечном счете исчезновение условной реакции или наученного ответа при отсутствии подкрепления.
Уникальная звщита. Способы правовой защиты, которые не применялись в прел шествую! них судебных разбирательствах.
Усвоенная (наученная) беспомощность. Усвоенная чс товеком пассивная реакция или реакция по типу ухода в ситуациях, когда человек чувствует себя бессильным. Термин предложен Мартином Селигманом (Seligman, 1975).
Условный рефлекс по Павлову. См. Классическое обусловливание. Факторы риска динамические. См. Динамические факторы риска. Факторы риска статические. См. Статические факторы риска. Фетишизм. Сексуальное влечение к неодушевленным объектам Фиксированный педофил. Мужчина, который демоне т рирустд .тигельное исключительное предпочтение детей в качестве как секс уальных, так и социальных партнеров. Также может называться незрелым педофилом.
Филицид. Убийство ребенка, возраст которого превышает двадцать четыре часа.
«Фрустрации-агрессии» гипотеза. См. Гипотеза «фрустрация- агрессия».
Фундаментальная ошибка атрибуции. Тенденция недооценивать важность ситуативных детерминант и переоценивать значение личностных или диспозиционпых факторов в идентификации причин человеческого поведения.
Человек, ставший преступником в результате социализации (социализированный преступник). Человек, постоянно нарушающий закон, по-ско тьку усвоил такой образ жизни из своего социального окружения.
Черты. Относительно устойчивые и длительно существующие тепден-ции вести себя определенным образом в различных ситуациях. Некоторые психологи считают черты основными блоками, образующими личность.
Шизофренические расстройства. Расстройства психики, характеризующиеся тяжелыми нарушениями мышления, эмоций и восприятия. Такие расстройства чаще всего ассоциируют с «безумным поведением»
Эксгибиционизм. Преднамеренное обнажение гениталий перед другим человеком для достижения собственного сексуального удовлетворения. Иногда называется непристойным обнажением.
Экспектации теория. См. Теория экспектации.
Экспрессивная сексуальная агрессия. Изнасилование, в котором основная цель .преступника состоит в нанесении жертве физического и п< и-хологического ущерба.
Экспрессивный захват заложника. Захват заложника, в котором основная цель преступника такчючается в том, чтобы получить некоторый контроль на 1 его жизнью
Экстраверсия. По теории Айзенка, свойство личности, которое связано с потребностью в стимуляции
Эктоморф. Тип телосложения, характеризующийся тонкостью и хруп костью строения.
Эндоморф. Тип телосложения, который характеризуется округ шми формами и наличием отложений жировой ткани.
Эскалация. Процесс, когда каждая из сторон конфликта повышает величину или интенсивность своей реакции в ответ на усиление интенсивности реакции, полученной от другой стороны.
Эффект «Буки и Бяки». Термин, который впервые был применен в сказке о Винни Пухе, азатем позже употреблялся Хотоном (Honglon, 1979). Термин обозначает склонность авторов одного иссаедованмя иснользовапл данные или выводы другого исследования бс i упоминания о методолош-ческих ограничениях и спорных вопросах первого исследования.
Эффект контагиозный. См. Контагиозный эффект.
Эффект подражания. См. Контагиозный эффект.
Ятрогения. Психическое или физическое нарушение. непреднамеренно вызванное у пациентов врачом, юшницисгом или nimori рапентом.
САМЫЕ ПОСЛЕДНИЕ ФАКТЫ И НАУЧНЫЕ ДАННЫЕ ПО ПСИХОЛОГИИ ПРЕСТУПНОГО ПОВЕДЕНИЯ!
На протяжении вот уже 25 лет книга профессора психологии Курта Бартола остается самым популярным среди студентов и преподавателей американских вузов учебником по курсам психологии преступности и преступного поведения, криминологии, юридической, судебной и исправительно-трудовой психологии.
Используя когнитивно-поведенческий и интеракцирнистский подходы, объединяя теорию и практику, двигаясь от описаний феноменов преступного поведения к научной эмпирике, доктор Бартол исследует личность преступника, причины криминального поведения, раскрывает вопросы диагностики, предотвращения, исправления и профилактики этого явления в социальнопсихологической парадигме.
В расширенном и дополненном издании учебника «Криминальная психология» появились новые главы, посвященные преступному поведению, связанному с оборотом наркотиков, экономическим преступлениям, в частности с использованием Интернета, школьному насилию, виктимологии.
«Книга заслуживает всех похвал и уважения и должна быть прочитана каждым сотрудником силовых ведомств. Доктор Бартол - наиболее значимая фигура в области знаний о криминальном поведении!»
Майкл Боннер, доктор психологии, Orwigsburg, РА, USA
I
I
1
*
ИЗДАТЕЛЬСТВО
ПРАЙМ
ЕВРОЗНАК
ВОЛ МА ПРЕСС
ISBN 5-93878-105-1
9'78 5 9 3 8 ”7 8 1 0 54
J