Автор: Тютюкин С.В.
Теги: политические партии отдельных стран история россии политическая энциклопедия меньшевизм
ISBN: 5-8243-0310-Х
Год: 2002
Текст
Институт российской истории РАН
С.В. Тютюкия
МЕНЬШЕВИЗМ:
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Москва
РОССПЭН
2002
ББК 66.69(2)
Т 98
Издание
осуществлено при финансовой поддержке
Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ)
проект № 01-01-16171
Тюттокин С.В.
Т 98 Меньшевизм: Страницы истории. — М.: «Российская поли-
тическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2002. — 560 с.
В книге сделана первая в отечественной и зарубежной историо-
графии попытка осветить основные этапы становления и развития
меньшевизма как течения общественной мысли и как политической
партии с момента возникновения в 1903 году до ухода с политичес-
кой арены в СССР в середине 1920-х годов. Автором использован
широкий круг источников, в том числе малоизвестных.
ISBN 5 - 8243 - 0310 - X
© С.В.Тютюкин, 2002.
© Институт российской истории РАН,
2002.
© «Российская политическая энцикло-
педия», 2002.
Введение
Меньшевизм: историографическая панорама
На рубеже XIX и XX веков российская радикальная интелли-
генция, испытав временное разочарование в эффективности на-
роднической доктрины, обратила свои взоры к марксизму как ин-
струменту познания и преобразования общества на началах соци-
альной справедливости и коллективизма. В 1898 г. родилась Рос-
сийская социал-демократическая рабочая партия, расколовшаяся в
1903 г. на большевиков и меньшевиков, которые в 1917 г. стали
самостоятельными марксистскими партиями. Истории меньшевиз-
ма как особого, умеренно революционного социалистического те-
чения в рабочем движении России, одной из двух фракций единой
РСДРП, а затем и отдельной рабочей марксистской партии и по-
священа предлагаемая вниманию читателей работа.
На фоне великого множества партий, появившихся на авансце-
не российской политики в первые два десятилетия XX века и бы-
стро ушедших после Октябрьской революции 1917 г. в историчес-
кое небытие, меньшевики представляют для нас особый интерес
по крайней мере в двух отношениях. Во-первых, они были братья-
ми-близнецами другой марксистской партии — партии большеви-
ков, в течение более 70 лет правившей в нашей стране и оказав-
шей огромное влияние на ход всей мировой истории XX века,
причем большевизм обрел свой неповторимый облик именно как
альтернатива меньшевизму, в непримиримой борьбе с ним. Поэ-
тому каждый, кто хочет понять истоки и сущность большевизма,
должен хотя бы в общих чертах представлять себе генезис и даль-
нейшую эволюцию меньшевизма и основные этапы его конфрон-
тации с партией Ленина, ее идеологией и практикой. Во-вторых,
меньшевики в течение полугода (май—октябрь 1917 г.) были
одной из правящих партий России и имели некоторый шанс обес-
печить продвижение страны по демократическому пути. Однако
использовать его по ряду причин, о которых пойдет речь ниже,
меньшевикам не удалось, и они стали одной из первых жертв
большевистской диктатуры. Я не говорю уже о том, что изобилую-
щая драматическими моментами история меньшевизма и судьбы
его лидеров интересны и поучительны сами по себе, помогая
лучше понять сущность российского варианта «демократического
социализма», по достоинству оценить его сильные стороны, вы-
явить слабости и просчеты, приведшие к поражению в октябре
1917 — начале 1920-х годов.
Настоящая работа построена в форме очерков, что избавляет
автора от необходимости решать непосильную для одного иссле-
дователя задачу всестороннего рассмотрения многообразной идей-
но-политической деятельности меньшевиков с момента рождения
их фракции-партии до исчезновения последних остатков меныпе-
3
вистской эмиграции в 1960-х годах. Главной своей задачей я счи-
тал анализ политического курса меньшевизма в контексте истории
России первой четверти XX в. с учетом личного вклада в его раз-
работку и реализацию наиболее видных деятелей этого течения.
При этом впервые не только в отечественной, но и в зарубежной
историографии эти сюжеты рассматриваются в широких хроноло-
гических рамках — с 1903 г. до середины 1920-х годов, когда
меньшевизм как политическая партия фактически прекратил свое
существование на территории СССР в результате начавшегося
после октября 1917 г. процесса внутреннего распада социал-демо-
кратических организаций и карательных акций со стороны орга-
нов советской власти.
Учитывая то обстоятельство, что меньшевизм всегда был
очень неоднороден и плюралистичен по своей идеологии, а почти
каждый из его лидеров представлял какой-то особый оттенок
меньшевистской доктрины и тактики, я уделил особое внимание
тем материалам, которые дают представление о позиции меньше-
визма как целого (документы партийных съездов, конференций
и совещаний, декларации меньшевиков в Государственной Думе,
редакционные материалы центральных меньшевистских газет,
листовки ОК, а затем ЦК РСДРП и т.д.). Не случайно в насто-
ящих очерках такое большое место занимает анализ прений на
II, IV и V съездах РСДРП, решений общероссийских меньше-
вистских конференций 1905 и 1912 гг. Важной частью работы яв-
ляются биографические зарисовки тех меньшевистских деятелей,
которые сыграли наибольшую роль в социал-демократическом и
рабочем движении и были наиболее типичными для меньшевизма
как течения фигурами.
Вполне естественно, что ограниченный объем настоящих очер-
ков не позволил осветить деятельность меньшевистской перифе-
рии, а также целый ряд важных, но вполне самостоятельных сю-
жетов (меньшевики и массовое революционное движение, мень-
шевики и легальные рабочие организации, меньшевики и II Ин-
тернационал и тд.). Поэтому данное исследование отнюдь не за-
крывает возможности для продолжения более детального изучения
истории меньшевизма в различных ее аспектах, временных и про-
блемных рамках, а также для сравнительного анализа большевизма
и меньшевизма, меньшевизма и партий II Интернационала, мень-
шевизма и современного российского и зарубежного социалисти-
ческого движения. Работы здесь хватит еще не одному поколению
историков.
О меньшевиках в отечественной историографии сказано не так
уж много, да и то, что сказано, далеко от объективности, ибо с
момента своего возникновения меньшевизм оказался в эпицентре
острейшей идеологической борьбы, а его главным критиком был
не кто иной, как лидер болшевиков, а затем руководитель первого
советского государства В.ИЛенин, каждое слово которого в годы
советской власти считалось непререкаемым.
4
Большевики и меньшевики долгое время были просто неотде-
лимы друг от друга. Связанные общностью происхождения и судь-
бы, они сверяли каждый свой шаг, каждую политическую оценку,
каждое решение с тем, что делали, говорили и писали их оппо-
ненты. Меньшевики постоянно как бы «оглядывались» на больше-
виков и наоборот, причем столь пристальное внимание друг к
другу и беспощадная взаимная критика, как это ни парадоксально,
в чем-то шли на пользу и тем, и другим.
Поэтому вполне естественно, что Ленин был своеобразным
«летописцем» меньшевизма, фиксируя в своей публицистике каж-
дый сколько-нибудь значительный шаг этого течения, каждое вы-
ступление его лидеров. Он хотел как можно больше знать о своих
главных политических соперниках, об их сильных и слабых сторо-
нах (то же самое можно сказать и о лидерах меньшевизма — Мар-
тове, Плеханове, Дане и др., пристально следивших за Лениным),
ибо знание противника — непременное условие успешной борьбы
с ним. Вот почему произведения Ленина — это поистине бесцен-
ный, но, увы, крайне необъективный источник по истории мень-
шевизма. В них преобладают страсть и злость, недоброжелатель-
ность и презрение, злорадство и сарказм. Ленин всячески подчер-
кивает и сознательно раздувает меньшевистский «негатив», каж-
дый ложный шаг и даже каждую неудачную фразу меньшевистских
лидеров. Он нарочито оглупляет своих оппонентов, передергивает
их мысли и комментирует так, как это выгодно его фракции и ему
лично. Нечто подобное, впрочем, нередко проделывали и меньше-
вики, хотя их «обработка» большевистских текстов была, может
быть, менее грубой. Я уже не говорю о личных нападках, где боль-
шевики и меньшевики выступали на равных.
О достоинствах и сильных сторонах меньшевизма Ленин пред-
почитал молчать или говорил только в узком кругу. В 1905 г. он
признавался, например, что «у меньшевиков больше денег, больше
литературы, больше транспортов, больше агентов, больше сотруд-
ников. Было бы непростительным ребячеством не видеть этого»1.
Известна также и одобрительная характеристика, данная Лениным
осенью 1914 г. позиции Мартова и выходившей под его редакцией
газеты «Голос» (он назвал его лучшей социалистической газетой
Европы, а о самом Мартове выразился так: он делает именно то,
что должен делать социал-демократ, — критикует свое правитель-
ство, ругает своих министров, разоблачает свою буржуазию)2. Но
такие признания в устах Ленина были огромной редкостью.
Сами за себя говорят и личностные характеристики, которые
давал Ленин меньшевистским лидерам: «мерзавцы» (так он назвал
однажды даже Плеханова3), «подлецы», «грязные клеветники»,
«шантажисты» и т.д. А то, что все меньшевики — оппортунисты и
изменники, вообще было для Ленина аксиомой. При этом он ста-
вил их в один ряд с «легальными марксистами» и «экономистами»
в России4, а также с оппортунистами II Интернационала. Ленин
не скрывал, что видит в меньшевиках главных врагов большевизма
в рабочем движении5.
5
Для Ленина меньшевизм был формой мелкобуржуазной идео-
логии, оппортунистическим течением в рабочем движении, посте-
пенно эволюционировавшим в сторону откровенно буржуазной
рабочей партии. Эта эволюция, по Ленину, завершилась в 1917 г.,
после чего наступил неизбежный и закономерный крах меньше-
визма и его полный разрыв с марксизмом, революцией и социа-
лизмом. «Меньшевики есть худшие враги социализма, ибо они
одеваются в пролетарскую шкуру...», — гласил итоговый вывод Ле-
нина6.
Ленинские взгляды на меньшевиков и меньшевизм разделяли
и другие видные болыпевитские публицисты: В.В.Воровский, А.ВЛу-
начарский, И.И.Скворцов-Степанов, М.С.Ольминскй, М.НЛядов,
Л.Б.Каменев, Г.Е.Зиновьев, Н.И.Бухарин и др., комментировав-
шие и в чем-то дополнявшие и развивавшие «установки» своего
лидера по данному вопросу.
Все они во главе с Лениным работали в жанре политической
публицистики, создавая «историю сегодняшнего дня» как первона-
чальный оперативный эскиз будущей более фундаментальной и
научной истории своего времени. Недостатки этих «эскизов» были
совершенно очевидны (ограниченность Источниковой базы, по-
спешность выводов, политическая заостренность и ничем не при-
крытая тенденциозность) и могли бы быть преодолены в ходе пос-
ледующей работы историков-профессионалов. Однако в специфи-
ческих условиях, созданных победой большевиков в 1917 г., этого
не случилось. Ленинские оценки и оценки его соратников были
догматизированы, закреплены, увековечены, объявлены глубоко
научными и превратились в методологическую директиву для «ра-
ботников идеологического фронта». Их цитирование заменяло
анализ фактов, они превращались в высший критерий истины,
становились «приговором истории». А это означало подмену науки
политикой и политиканством и фактическую ее гибель.
Надо сказать, что меньшевики уже в дооктябрьский период
тоже вели «летопись» партийной жизни, а часто и истории всей
страны, хотя, конечно же, им, как и большевикам, было тогда,
прямо скажем, не до этого. Наибольших результатов здесь добился
политический лидер и идеолог меньшевизма Ю.О.Мартов, обла-
давший, помимо всего прочего, и даром историка-исследователя7.
Им было написано несколько очерков по истории РСДРП, дове-
денных до конца Первой российской революции и вошедших в
знаменитый меньшевистский многотомник «Общественное движе-
ние в России в начале ХХ-го века» (СПб., 1909—1914). В дальней-
шем они были собраны Мартовым в его «Истории российской со-
выдержавшей в 1918 и 1923 гг. два издания в
циал-демократии»,
советской России^
Мартов писал о российской социал-демократии в целом, но
вполне естественно, что в период 1903—1907 гг. им более полно и
достоверно освещена история меньшевизма и меньшевистских ор-
ганизаций, которую он знал лучше, чем внутреннюю историю
большевистской фракции РСДРП. Ограниченное время работы и
6
узкий круг источников не позволили Мартову создать развернутое,
глубокое, насыщенное фактическим материалом аналитическое
произведение. Однако исторические работы Мартова отличаются
стремлением к объективности и самокритичностью (в частности,
он признает, что стратегия и тактика большевиков в 1905—1907 гг.
были более реалистичными, чем у меньшевиков, недооценивавших
стихийную крестьянскую революционность и соглашательскую
природу российских либералов9), чего так не хватало большеви-
кам, всегда тяготевшими к апологетике своей фракции (партии).
Мартов хорошо показал, что если для большевиков основной
целью их политической деятельности был уже в 1905 г. захват хотя
бы части (а еще лучше — всей) политической власти, то меньше-
вики стремились прежде всего организовать и просветить рабочих,
поднять на защиту своих экономических и политических интере-
сов, разбудить их инициативу и общественную активность.
Несколько эскизный характер историко-партийных очерков
Мартова отчасти компенсируется включением в них некоторых его
личных воспоминаний и таких важных подробностей, о которых
мог знать только он как руководитель меньшевистского центра.
Большой интерес представляют, в частности, приводимые Марто-
вым данные о численности социал-демократических организаций,
тиражах партийных изданий, бюджете РСДРП и др.
Чрезвычайно важен для понимания сущности меньшевизма
как общественно-политического течения небольшой очерк, напи-
санный Мартовым для известного издания крупнейшего русского
просветителя и библиографа Н.А.Рубакина «Среди книг»10. Однако
нужно признать, что глубокой историографической традиции в до-
октябрьский период меньшевикам заложить не удалось, что, впро-
чем, вполне объяснимо и не может быть поставлено им в вину.
Переходя к советской историографии меньшевизма, следует
подчеркнуть, что она отразила все зигзаги отечественной истории
XX в.11 Специальное, «адресное» обращение историков к этой
теме в СССР никогда не приветствовалось, и меньшевизм изучал-
ся обычно лишь как объект борьбы большевиков за победу рево-
люции, укрепление партийных рядов и идеологическую чистоту
марксизма. При этом соответствующие работы обычно так и на-
зывались: «Борьба большевиков против...» или «Борьба большеви-
ков за...», а рецепт, по которому они готовились, был предельно
прост: минимум фактического материала, особенно высказываний
меньшевистских деятелей; максимум цитат из работ Ленина и
большевистских партийных документов, которые нужно было
только проиллюстрировать «компроматом» на меньшевиков; обя-
зательный набор разного рода уничижительных эпитетов в адрес
последних и дежурный вывод об идейной несостоятельности и ко-
нечном политическом крахе меньшевизма. Часто применялся и
такой прием: позиция меньшевизма как целого отождествлялась с
каким-либо наиболее одиозным (с точки зрения большевиков) вы-
сказыванием того или иного меньшевистского лидера, которое от-
ражало только его, сугубо личное мнение и подвергалось критике
7
в самой же меньшевистской среде, что не мешало использовать
его для «разоблачения» оппортунизма меньшевиков. Так тиражи-
ровались монографии, статьи, диссертации.
В 20—30-е годы вышел из печати ряд полупублицистических,
очень хлестких по форме, но весьма далеких от науки работ, по-
священных разоблачению меньшевизма как оппортунистического
направления в российской социал-демократии12. Разделы о борьбе
с меньшевиками были непременной частью всех учебников и
учебных пособий по истории большевизма, вышедших из-под пера
М.НЛядова, В.И.Невского, Е.М.Ярославского и др.
Вместе с тем в 20-е годы еще выходили из печати сочинения
Г.В.Плеханова (правда, это издание осталось незавершенным, ос-
тановившись на критическом для «отца русского марксизма» пе-
риоде 1914—1917 гг., когда его расхождения с Лениным достигли
своего трагического пика), а также отдельные работы Ю.О.Марто-
ва13 и его родственников14, сборники документов из архивов чле-
нов группы «Освобождение труда» и А.Н.Потресова, исторические
этюды Б.И.Николаевского и тд. Издавались и исторические изыс-
кания бывших меньшевиков М.С.Балабанова, В.П.Гриневича и
др., посвященные истории рабочего и профессионального движе-
ния в дореволюционной России, где была и определенная инфор-
мация о деятельности меньшевиков15.
Но историографическая ситуация ухудшалась год от года, осо-
бенно после известного письма Сталина в редакцию журнала
«Пролетарская революция» (1931 г.) под названием «О некоторых
вопросах истории большевизма», в котором были открыто провоз-
глашены диктат идеологии над наукой, презрение к историческо-
му факту и принципу историзма. После появления этого докумен-
та историкам стало окончательно «ясно», что большевизм был
всегда и во всем прав, а его противники обречены на место в «му-
сорной корзине истории» (и хотя сказал это еще в октябре 1917 г.
Троцкий, его заклятый враг Сталин мог бы с удовольствием под-
писаться под этим заявлением).
В 1938 г. появился «Краткий курс истории ВКП(б)», отредак-
тированный лично Сталиным и на долгие годы ставший своего
рода Евангелием для абсолютного большинства советских истори-
ков. Уже во введении меньшевики были охарактеризованы как
одна из «мелкобуржуазных партий внутри рабочего движения», в
принципиальной борьбе с которыми росли и крепли большевики.
В последующих главах меньшевикам были даны самые уничижи-
тельные, пронизанные неподдельной классовой ненавистью оцен-
ки. Оказывается, уже с момента своего рождения на II съезде
РСДРП они покатились «в болото оппортунизма», причем им
сильно помог в этом Плеханов, которого тянул к меньшевизму
груз его прежних оппортунистических ошибок. В период револю-
ции 1905—1907 гг. меньшевики «держали курс на свертывание ре-
волюции. Вместо свержения царизма путем восстания они предла-
гали его реформирование и «улучшение», вместо гегемонии про-
летариата — гегемонию либеральной буржуазии, вместо союза с
8
крестьянством — союз с кадетами, вместо временного революци-
онного правительства — Государственную думу как центр «рево-
люционных сил» страны. Так меньшевики стали «проводниками
буржуазного влияния на рабочий класс», «агентами буржуазии в
рабочем класре».
Все изложение материала было построено в «Кратком курсе»
по принципу противопоставления большевизма и меньшевизма,
причем последний был изначально порочен, и эта порочность на-
растала с каждым годом. После поражения Первой русской рево-
люции «меньшевики отступали в панике», «позорно отрекались от
революционных требований программы и революционных лозун-
гов партии», докатившись до призывов «ликвидировать, уничто-
жить революционную нелегальную партию пролетариата». По ут-
верждению авторов «Краткого курса», меньшевики готовы были
ценой своего отказа от программы и тактики партии «купить» у
царского правительства разрешение на существование открытой
«рабочей» партии и примириться со столыпинским режимом, при-
способиться к нему. На Пражской партийной конференции 1912 г.
меньшевики были изгнаны из партии («партия укрепляется тем,
что очищает себя от оппортунистических элементов»), которая с
тех пор стала партией «нового типа». Поистине великолепно зву-
чит следующий пассаж: «Меньшевики добивались того, чтобы
пролетариат бросил думать о революции. Меньшевики внушали
рабочим: бросьте думать о народе, о голодовках крестьян, о гос-
подстве черносотенных помещиков-крепостников, боритесь лишь
за "свободу коалиций", подавайте об этом "петиции” царскому пра-
вительству».
В годы Первой мировой войны меньшевики, «маскируясь фла-
гом социализма, помогали буржуазии обманывать народ, скрывать
империалистический грабительский характер войны». Они пропо-
ведовали необходимость защиты отечества, «гражданского мира»,
помогали правительству русского царя вести грабительскую бойню
народов. После Февральской революции меньшевики и эсеры
«сдали власть буржуазии». Причина их политического взлета вес-
ной 1917 г. объяснялась в «Кратком курсе» тем, что меньшевиков
вынесла на поверхность «гигантская мелкобуржуазная волна», за-
хлестнувшая всю Россию, причем питательной почвой для мелко-
буржуазных эсеро-меньшевистских политиков стали мелкобуржу-
азные прослойки рабочих, резко увеличившиеся в связи с моби-
лизацией в армию 40% кадровых рабочих.
В 1917 г. (еще до Октябрьской революции) меньшевики и
эсеры стали буржуазными партиями, отстаивавшими капиталисти-
ческий строй. Тем самым они разоблачили себя как агентов им-
периалистической буржуазии и лишились влияния в народе. На
этом изложение истории меньшевизма в «Красном курсе» закан-
чивалось. В заключении подчеркивалось, что история большевиз-
ма есть история борьбы и разгрома мелкобуржуазных партий, в
том числе и меньшевиков, стоявших сначала за сохранение капи-
тализма, а после Октябрьской революции — за его восстановле-
9
ние. В 1917 г. эти партии стали контрреволюционными, а затем
превратились «в агентов иностранных буржуазных разведок, в
банду шпионов, вредителей, диверсантов, убийц, изменников Ро-
дины»16.
На протяжении нескольких десятилетий коммунистическая
партия требовала от ученых освещать историю меньшевизма (при-
чем не только в популярной массовой литературе, но и в солид-
ных, претендующих на научность трудах) только в духе «Краткого
курса». Малейшее отступление от перечисленных выше сталин-
ских формулировок грозило моральной, а временами и физичес-
кой расправой. Не приходится поэтому удивляться тому, что все
мало-мальски способные историки, кроме заведомых коммуно-ка-
рьеристов, за версту обходили историю непролетарских партий и
в первую очередь историю меньшевиков.
Прошло двадцать лет, и на волне «десталинизации» и критики
культа личности Сталина КПСС дала историкам новые «установ-
ки», увы, не слишком-то отличавшиеся в отношении меньшевиков
от «Краткого курса». В новом учебнике по истории КПСС под ре-
дакцией видного партийного функционера академика Б.Н.Поно-
марева, выдержавшем начиная с 1959 г. множество изданий, мень-
шевизм по-прежнему характеризовался как оппортунистическое
течение, противостоявшее оформившейся уже в 1903 г. ленинской
большевистской партии нового типа. Утверждалось, в частности,
что меньшевики ратовали за гегемонию либеральной буржуазии в
революции 1905—1907 гг. и подмену революции мелкими рефор-
мами, а их тактика помогала либералам обманывать народные
массы и отвлекать их от революционной борьбы. В дни декабрь-
ского вооруженного восстания 1905 г. в Москве «капитулянтская
позиция меньшевиков и эсеров способствовала поражению восста-
ния». Далее читатель узнавал, что «вместо союза рабочего класса
и крестьянства меньшевики, в сущности, проповедовали соглаше-
ние крестьян с помещиками» (имелась в виду программа «муни-
ципализации» земли). В Государственной думе меньшевики укреп-
ляли конституционные иллюзии, сеяли ложные надежды на воз-
можность мирного перехода власти к народу, были сторонниками
блока с кадетами. В итоговых выводах о деятельности РСДРП в
1905—1907 гг. вновь фигурировал знакомый по «Краткому курсу»
тезис: меньшевики упорно боролись против революционной
линии большевиков и действовали как «агентура буржуазии в ра-
бочем движении».
В период столыпинской реакции, если верить авторам учебни-
ка под ред. Пономарева, меньшевики «позорно отрекались от ре-
волюционной программы и революционных лозунгов партии»,
«звали рабочий класс к соглашению с буржуазией, к фактическому
примирению со столыпинским черносотенным режимом, т.е. пре-
давали не только социализм, но и демократию». Ценой отказа от
программы и тактики партии «ликвидаторы хотели купить разре-
шение царской полиции на легальное существование» (как видим,
формулировка почти дословно повторялась с «краткокурсной»),
10
В годы Первой мировой войны меньшевики и эсеры, по вер-
сии учебника, превратили свой тайный блок с буржуазией в от-
крытый, а Мартов был вреднее всех открытых оппортунистов, по-
скольку прикрывал свою измену рабочим левыми фразами. В
1917 г. меньшевики и эсеры превратились в открытых защитников
контрреволюции, отстаивавших капиталистический строй, а после
Октября все мелкобуржуазные партии, включая меньшевиков,
стали антисоветскими. В годы Гражданской войны они разоблачи-
ли себя как партии контрреволюции и бесславно сошли с поли-
тической арены, потерпев позорный и закономерный крах.
Пусть не посетует читатель на эти пространные выдержки из
«Краткого курса» и учебника под ред. Пономарева, ибо в постсо-
ветской эйфории свободы и гласности мы уже стали забывать (а
молодое поколение и вообще не знает), в каких условиях прихо-
дилось работать историкам в 1930—1980-е годы, наложившие не-
изгладимую печать на самый строй мышления всех слоев нашего
общества, включая научную интеллигенцию. Прц этом «эхо» той
эпохи дает знать о себе и сегодня (как тут не вспомнить крылатую
фразу М.Я.Гефтера: «Сталин умер только вчера»).
Видимо, нет смысла перечислять всех тех историков, которые
трудились на ниве «разоблачения» и «обличения» меньшевизма.
Его история подавалась в советский период как путь к идейному
банкротству и политическому краху, о чем свидетельствовали и
названия соответствующих работ17. Вместе с тем шел, однако, и
параллельный процесс наполнения заданной «сверху» схемы (хотя
бы в виде иллюстраций) новым фактическим материалом, что да-
вало некоторые позитивные результаты.
Достаточно типична для того времени очень высоко оцененная
в официальной советской научной печати книга Н.В.Рубана «Ок-
тябрьская революция и крах меньшевизма, март 1917—1918 гг.»
(М., 1968). Наполовину посвященная не истории меньшевизма, а
истории большевизма, написанная в основном по опубликован-
ным источникам, она изобилует цитатами из произведений Лени-
на и документов КПСС и представляет меньшевиков предателями
революции и интересов рабочего класса. При этом автор имеет
смелость даже иронизировать по поводу того бесспорного факта,
что меньшевики и другие «мелкобуржуазные» партии «были лик-
видированы после Октябрьской революциии... при помощи ЧК»
(с. 6). Это отточие, видимо, должно было изображать крайнюю
степень удивления Н.В.Рубана подобной «фальсификацией» исто-
рии. «Мелкобуржуазность» меньшевизма объявлялась тогда клю-
чом к пониманию всех его зигзагов и ошибок, причем сама исто-
рия этой партии излагалась более чем схематично, а борьба раз-
личных течений в меньшевизме — как некая совершенно второ-
степенная частность, не менявшая сути дела — глубочайшего оп-
портунизма и полной политической несостоятельности всех мень-
шевиков без исключения.
Что касается причин поражения меньшевизма, то Н.В.Рубан
видел их прежде всего в том, что большевики всегда были на вы-
11
соте и последовательно и успешно боролись со своими главными
идейными противниками. Собственно говоря, и цель своей работы
автор видел только в том, чтобы «проанализировать борьбу боль-
шевиков против меньшевиков в период подготовки и проведения
Великой Октябрьской социалистической революции и упрочения
советской власти» (с. 9). Обращает на себя внимание не только
строго дозированное использование в работе Н.В.Рубана архивных
документов из фондов Центрального партийного архива, но и под-
черкнуто скупое цитирование меньшевистских источников вообще
(считалось, что нельзя предоставлять трибуну идеологическим
противникам большевиков и тем самым как бы популяризировать
их взгляды).
В 60—70-е годы история меньшевизма разрабатывалась, как
правило, только в контексте истории КПСС. В многотомной «Ис-
тории КПСС» тема меньшевизма, естественно, подавалась в духе
официоза, но в целом более гибко и многопланово, чем прежде.
Так, при характеристике меньшевизма по-прежнему были в ходу
такие определения, как «оппортунистический» и «мелкобуржуаз-
ный», но они звучали уже не так назойливо и презрительно, как
раньше. Главное же отличие состояло в том, что неизмеримо бо-
гаче стала историческая фактура, отражавшая все перипетии внут-
рйпартийной борьбы в РСДРП. Гораздо чаще цитировались теперь
работы лидеров меньшевизма, их переписка. В итоге деятельность
меньшевиков получила в многотомной «Истории КПСС» более
полное отражение. Новым моментом стал показ «левоблокист-
ской» тактики большевиков, предусматривавшей политические и
технические соглашения всех социалистических и революционно-
демократических партий и организаций, включая меньшевиков
(ярким примером этого стали совместные действия революционе-
ров во время Всероссийской октябрьской политической стачки и
декабрьских вооруженных восстаний 1905 г., их конструктивное
сотрудничество в Советах рабочих депутатов и в Государственной
Думе).
Разъясняя причины объединительного движения в РСДРП,
развернувшегося с осени 1905 г. и завершившегося в апреле
1906 г. на IV съезде РСДРП, авторы второго тома «Истории
КПСС», вышедшего в свет в 1966 г.18, признали определенный
тактический сдвиг меньшевиков влево, что значительно облегчило
сближение двух фракций РСДРП. Вместе с тем итоговый вывод в
разделе о революции 1905—1907 гг. гласил: меньшевики действо-
вали в прямо противоположном большевикам направлении, под-
рывали единство партии, раскалывали рабочий класс, тормозили
развитие революции, ослабляли ее размах, приспосабливали дви-
жение пролетариата к интересам либеральной буржуазии. «В ре-
зультате всех этих причин рабочий класс не смог до конца выпол-
нить роль гегемона революции и слить воедино все ее силы для
нанесения одновременного и решающего удара по царизму»19.
Трактовка «ликвидаторства» в томе выглядела достаточно тра-
диционно, зато центристское течение внутри меньшевизма в годы
12
Первой мировой войны (левый «центр» во главе с Мартовым и
правый — во главе с Аксельродом и Чхеидзе) было впервые по-
казано не в таком искаженном свете, как раньше. Было введено в
изложение и ленинское понятие «революционный шовинизм»,
объяснявшее сдвиг меньшевиков-оборонцев влево в 1915—1917 гг.
В то же время меньшевики и эсеры по-прежнему рассматривались
как политические выразители взглядов и настроений вечно колеб-
лющейся мелкой буржуазии, у которых шовинизм «по-своему со-
единялся с революционностью»20. Широко тиражировался и тезис
о том, что меньшевики и эсеры фактически сдали в марте 1917 г.
власть буржуазии, толкнув с помощью «мелкобуржуазной фразы»
народные массы «на гибельный путь соглашения с империалисти-
ческой буржуазией»21. Таким образом, создавалось впечатление,
что именно меньшевики (за которыми шли менее самостоятель-
ные эсеры) украли весной 1917 г. у народа его победу и продали
ее буржуазии, хотя прямо об этом и не говорилось.
Историографы справедливо считают, что элементы новаторства
(хотя бы в рамках традиционной необольшевистской схемы) в
первых томах «Истории КПСС» шли как бы по нисходящей
линии, так что в третьем томе (1967 г.), посвященном событиям
марте 1917—1920 гг., оно уже почти не чувствовалось. Меньшеви-
ки характеризовались в нем как мелкобуржуазная партия, стояв-
шая на реформистских позициях и перешедшая в 1917 г. к «клас-
совому сотрудничеству с буржуазией». О меньшевиках-интернаци-
оналистах говорилось как о «революционных фразерах», интерна-
ционализм и революционность которых были весьма относитель-
ными. История меньшевизма в 1917 г. была представлена в тре-
тьем томе «Истории КПСС» как процесс разрыва с рабочим клас-
сом, падения влияния на массы, усиления внутреннего разброда в
меньшевистских рядах, превращения партии меньшевиков в
«контрреволюционную плесень»22. В заключении к тому меньше-
вики уже вместе не только с эсерами, но и с кадетами и октяб-
ристами были охарактеризованы как антинародные партии, высту-
павшие «против общественного прогресса» и в результате потер-
певшие «политический крах»23.
В изданной Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС
в 1973 г. книге «Большевизм и реформизм» все меньшевистское
течение рассматривалось как проявление реформизма в рабочем и
социал-демократическом движении.
Концепция учебника под ред. Пономарева и многотомной
«Истории КПСС» определила общее направление основного пото-
ка историко-партийной литературы и литературы по истории Рос-
сии начала XX в., которая выходила в свет в 60 — первой поло-
вине 80-х годов. Исключения были крайне немногочисленны24,
причем авторы таких работ немедленно подвергались самой суро-
вой критике. Все это я отчасти испытал на себе после издания в
1972 г. моей книги «Война, мир, революция», где был собран ог-
ромный фактический материал по истории меньшевизма и очень
13
конкретно представлены все его основные течения в период Пер-
вой мировой войны.
Разгром «нового направления» в исторической науке во главе
с П.В.Волобуевым и К.Н.Тарновским (первая половина 70-х годов)
и последующий «застойный» период на многие годы задержали
попытки поставить изучение истории меньшевизма на научные
рельсы, хотя исподволь у историков назревал протест против тра-
диционных подходов, выливавшийся в стремление подвести под
официозные постулаты хотя бы некоторый новый или «забытый»
с 1920-х годов фактический материал25.
«Перестройка» второй половины 80-х годов принесла первые
сдвиги в изучение истории меньшевизма, хотя старые концепции
и подходы сдавали свои позиции очень неохотно и медленно. Так,
в 1988 г. увидела свет книга П.А.Подболотова и известного мос-
ковского историка Л.М.Спирина «Крах меньшевизма в советской
России». Она была выдержана в традициях советской историогра-
фии, т.е. опиралась на ленинскую методологию и в основном на
большевистские источники и литературу, но вместе с тем отражала
и те новые веяния, которые появились тогда в исторической науке
(более широкое, чем прежде, использование зарубежных публика-
ций по теме и работ меньшевистских авторов, извлеченных из
спецхрана; строго дозированное введение в научный оборот новых
меньшевистских документов из советских архивов; публикация
полных списков членов меньшевистского ЦК 1917—1918 гг.). При
этом общая тональность работы осталась такой же, как и прежде:
крах меньшевизма — это естественный результат его «самоисчер-
пания», поскольку народ и прежде всего рабочий класс всегда от-
казывают в доверии тем, кто предает его интересы. А меньшевики,
выступив в 1917 и в последующие годы в защиту эксплуаторского
строя и попытавшись повернуть вспять колесо истории, встали, по
мнению авторов, именно на путь предательства (с. 217). Слово
«репрессии» по отношению к меньшевикам авторы книги берут в
кавычки и считают их вполне оправданным шагом советской влас-
ти в ответ на активную контрреволюционную деятельность мень-
шевиков после Октябрьской революции, но подчеркивают, что
главную роль в «бесследном исчезновении меньшевизма с полити-
ческой арены» играли не репрессивные меры чекистов, а законо-
мерный проигрыш меньшевиков в честной идейной борьбе с боль-
шевиками. Ключевым словом для характеристики меньшевиков в
книге остается «оппортунизм». Вместе с тем в работе Подболотова
и Спирина собран богатый материал о практической деятельности
местных меньшевистских организаций в России после октября
1917 г., причем многие факты, приведенные в книге, явно выходят
за рамки той концепции, приверженность которой продеклариро-
вана авторами.
Показателем перемен, происходивших в изучении истории
меньшевизма, стал сборник статей «Непролетарские партии Рос-
сии в трех революциях» (М., 1989), хотя по объему раздел о мень-
шевиках был в нем значительно скромнее разделов, посвященных
14
«буржуазно-помещичьим» (как продолжали называть кадетов, ок-
тябристов и прогрессистов) и неонародническим партиям, что от-
ражало реальное состояние тогдашней советской историографии.
Одной из первых ласточек нового подхода к меньшевикам и
меньшевизму стал «круглый стол» в журнале «Родина» (1990, № 7)
с участием Л.Овруцкого, В.Миллера и Ю.Фелыпгинского (США),
который весьма красноречиво назывался «Проигравшие?» За этим
знаком вопроса стояли более радикальная антибольшевистская по-
зиция Фелыптинского и более «ортодоксальная» точка зрения
Миллера, но сам факт появления подобной публикации говорил о
том, что в советской историографии «под занавес» ее существова-
ния действительно подули свежие ветры больших перемен. Об
этом свидетельствовало хотя бы заявление Миллера, что «в лучшие
периоды своей истории меньшевики были революционной партией,
придерживались социалистического идеала» и «были, несомненно,
марксистами, хотя подчас воспринимали марксизм догматически».
Говоря о состоянии историографии меньшевизма в постсовет-
ский период, я позволю себе отослать читателя к своей статье «Со-
временная историография РСДРП», опубликованной в 1998 г. в
шестом номере журнала «Отечественная история»26. Крах КПСС,
советской общественной системы и «государственного социализ-
ма» позволили взглянуть на главных оппонентов большевизма и
ленинизма — меньшевиков другими глазами. Ушли в прошлое на-
вешивавшиеся прежде на меньшевиков ярлыки оппортунистов, ре-
визионистов, предателей, контрреволюционеров, мелкобуржуазных
политиканов и т.д. К меньшевикам вернулись такие их законные
определения, как марксисты, революционеры (пусть и умеренные
в отличие от радикалов-большевиков), сторонники демократичес-
кого социализма. Процесс политической и нравственной реабили-
тации деятелей прошлого дошел, наконец, и до меньшевистских
лидеров — Мартова, Аксельрода, Потресова, Церетели, Чхеидзе,
Суханова и др., не говоря уже о занимавших «особую позицию» в
социал-демократическом движении, но временами шедших вместе
с меньшевиками Плеханове и Троцком. Появление обширной
биографической литературы об этих деятелях, несмотря на неиз-
бежно присущий ей некоторый элемент идеализации и даже апо-
логетики своих героев, является пока одним из главных историо-
графических приобретений постсоветского периода27, как и выход
в свет таких документальных публикаций, как четырехтомник
«Меньшевики в 1917 году» (М., 1994—1997), продолжающие его
документальные сборники из серии «Меньшевики в большевист-
ской России. 1918—1924» («Меньшевики в 1918 году». М., 1999 и
«Меньшевики в 1919—1920 годах». М., 2000), а также книга
«Меньшевики. Документы и материалы. 1903 — февраль 1917 гг.»
(М., 1996) с большой вводной статьей «Меньшевизм как идейно-
политический феномен».
При этом особый интерес представляет первое издание —
«Меньшевики в 1917 году», ставшее результатом совместной рабо-
ты российских и американских историков и архивистов под руко-
15
водством Л.Хеймсона, З.Галили и А.П.Ненарокова. Их вступитель-
ные статьи к отдельным томам серии могли бы составить целую
монографию о деятельности меньшевиков, ставших в 1917 г. за-
ложниками экстремальной ситуации, сложившейся тогда в России,
«классической» марксистской доктрины, которой они пытались
следовать вопреки российской действительности, и их собствен-
ной политической культуры, не позволявшей им действовать боль-
шевистскими методами, что обрекало их в условиях нашей страны
в конечном счете на поражение. Причем это поражение было не
только их личным провалом, но и крушением демократических и
социалистических идеалов в том их понимании, которое было ха-
рактерно для всех партий II Интернационала в эпоху сравнительно
мирного развития капитализма, предшествовавшую эпохе войн и
революций первой четверти XX века.
Появились и первые работы, в которых сделана попытка по-но-
вому подойти к истории дооктябрьского меньшевизма и по край-
ней мере объяснить логику его намерений и политического поведе-
ния как партий демократического социализма. Одновременно в
них подчеркивалось, что в основе меньшевизма как определенного
течения в рабочем движении лежали не столько чисто социальные
факторы (поддержка со стороны так наз. «рабочей аристократии»,
зараженной соглашательством и реформизмом), сколько факторы
социально-психологические, обусловившие поиски меньшевиками
менее дорогостоящих (с точки зрения «цены революции») и более
рациональных и гуманных путей революционных преобразований
и достижения политического консенсуса (в тех пределах, в которых
он был тогда возможен в российском обществе)2*.
Послеоктябрьский период в истории меньшевизма долгое
время был в советской историографии практически закрытой
темой. Дело в том, что все попытки меньшевиков действовать в
рамках советских законов в роли оппозиции большевистскому ре-
жиму были в конечном счете грубо пресечены советскими кара-
тельными органами и закончились уходом РСДРП с политической
арены и физическим истреблением большинства ее членов. Резкие
антибольшевистские выступления меньшевиков, с одной стороны,
и расправа с ними властей — с другой в советское время относи-
лись к темам, не предназначенным для широкого обсуждения в
открытой печати. Отмена этого запрета дала в 90-е гг. первые об-
надеживающие результаты: наряду с упомянутыми выше фунда-
ментальными документальными публикациями российских и аме-
риканских историков о деятельности меньшевиков в 1918—
1920 гг.29, появились сборник документов из Центрального архива
ФСБ «Меньшевики в советской России» под ред. АЛЛитвина
(Казань, 1998), монографии Е.В.Тищенко «Меньшевики в 1917—
1921 годах» (М., 1996) и Д.Б.Павлова «Большевистская диктатура
против социалистов и анархистов. 1917 — середина 1950-х годов»
(М., 1998). Были опубликованы и интересные статьи об отдельных
эпизодах из послеоктябрьской истории меньшевизма30.
16
Эти работы позволили сделать следующие выводы: 1) абсолют-
ное большинство меньшевиков приняло установку Мартова —
Дана на превращение РСДРП в легальную оппозицию большевиз-
му при отказе от вооруженной борьбы с ним, что ставит под со-
мнение широко распространенное прежде мнение о принадлеж-
ности меньшевиков к «демократической контрреволюции»;
2) меньшевики выступали за экономический и политический плю-
рализм в рамках советской системы, окончательно закрепив свой
переход на позиции демократического социализма; 3) наряду с ес-
тественным для любой потерпевшей крупное политическое пора-
жение партии процессом внутренней дезинтеграции меньшевизма
и отхода от него менее стойких элементов определяющую для его
судеб роль сыграла репрессивная политика советской власти, ко-
торая за 5—7 лет практически ликвидировала РСДРП на террито-
рии СССР; 4) последняя меньшевистская эмиграция 1920—1960-х
годов прошла под знаком критики складывавшегося в СССР то-
талитарного общества и сталинизма и интеграции меньшевизма в
западное социалистическое движение.
Несколько интересных публикаций о меньшевиках появилось
в связи с отмечавшимся в 1998 г. 100-летием российской социал-
демократии и концом двадцатого столетия31. В них были подняты
такие важные вопросы, как особенности политической культуры
меньшевизма, причины взлета и падения российской социал-де-
мократии в XX в., перспективы возрождения социал-демократи-
ческого движения в нашей стране и др. При этом особенно хоте-
лось бы выделить статьи одного из видных участников современ-
ного социал-демократического движения в России историка
Б.С.Орлова, отличающиеся широтой подхода и тонкими наблюде-
ниями, позволяющими органично вписать историю меньшевизма
в историю международного социалистического движения XX в.32
Искреннее уважение вызывает тот огромный энтузиазм, кото-
рый проявил И.Х.Урилов в деле восстановления доброго имени
лидера меньшевиков Ю.О.Мартова. Он стал не только биографом
и популяризатором его идейного наследия33, но и провел огром-
ную работу, связанную с поисками уничтоженного фашистами
места захоронения праха Ю.О.Мартова, П.Б.Аксельрода и других
видных меньшевиков на одном из берлинских кладбищ и соору-
жением там памятника, заменившего прежний Братский мемориал
в честь этих выдающихся деятелей российского социал-демократи-
ческого движения34. В настоящее время И.Х.Урилов продолжает
работу над историей меньшевизма. В 2000 и 2001 гг. им изданы
обширные источниковедческий и историографический очерки по
истории меньшевистской фракции, а затем и партии, в которых
широко представлен, в частности, ценнейший материал из фондов
ряда зарубежных архивов, остающихся пока малодоступными для
отечественных исследователей35. Что касается многочисленных
работ И.Х.Урилова о Мартове, то при всех их несомненных досто-
инствах они все же несут на себе, как уже отмечалось критиками,
печать очень сильного увлечения автора своим героем, а это порой
17
мешает его объективной оценке. Остается лишь надеяться, что со
временем коллективными усилиями историков будут созданы объ-
ективные исторические портреты всех меньшевистских лидеров,
поскольку та или иная их идеализация присутствует сегодня, — и
это естественно после стольких лет молчания и лжи — практичес-
ки в каждой биографической работе об этих незаурядных людях с
глубоко трагической судьбой.
Нельзя также пройти мимо монографии М.И.Смирновой «Фе-
номен возникновения российской социал-демократии. Историо-
графия» (М., 1999). Книга привлекает не только серьезным и объ-
ективным анализом достаточно обширной литературы, посвящен-
ной истокам социал-демократического движения в России и обра-
зованию РСДРП (до 1905 г.), но и рядом интересных наблюдений
о современном состоянии изучения данной проблемы, а также о
меньшевизме как социально-политическом феномене в целом. По
мнению Смирновой, на ранних этапах развития РСДРП «меньше-
визм всецело воплощал революционно-радикальные тенденции ге-
незиса российского социал-демократизма, не допуская ревизио-
низма и реформизма, хотя и в несколько сглаженном виде по
сравнению с большевизмом». Вместе с тем, «несмотря на наличие
общих теоретических и программных ценностей», в большевизме
и меньшевизме постепенно накапливались элементы двух различ-
ных типов политической культуры — «жестко конфронтационной
у большевиков и мягкокомпромиссной у меньшевиков». Накануне
1905 г. обе фракции РСДРП, как полагает Смирнова, уже исчер-
пали позитивный теоретический потенциал своих полемических
выступлений и тратили силы явно не по назначению, в ущерб ре-
шению главной задачи — подготовке рабочего класса к револю-
ции36.
Привлекла внимание общественности и полемика между рядом
историков, философов и экономистов в связи с публикацией в
конце 1999 г. в «Независимой газете» текста «Политического заве-
щания Г.В.Плеханова» (1918 г.). Одни считают этот якобы неожи-
данно «найденный» документ подлинным, другие (к их числу при-
надлежу и я) видят в нем апокриф. Как бы то ни было, публика-
ция дискуссионных материалов на эту тему оживили интерес не
только к Плеханову, но и к меньшевизму, его стратегии и тактике,
а также к оценке событий октября 1917 г.37
Отрадным явлением стало создание первых обобщающих очер-
ков истории РСДРП, дающих возможность сравнить теоретичес-
кие разработки и практическую деятельность меньшевиков и боль-
шевиков38.
Наконец, нельзя не упомянуть о том, что материалы, связан-
ные с историей меньшевизма, заняли большое место в энцикло-
педии «Политические партии России. Конец XIX — первая треть
XX века» (М., 1996) под ред. В.В.Шелохаева. В качестве авторов
статей и биографических очерков о видных меньшевиках здесь вы-
ступали О.В.Волобуев, И.С.Розенталь, В.А.Клоков и др. И хотя
этот раздел энциклопедии мог бы быть значительно полнее, зна-
18
чение данного издания для изучения истории меньшевистского
движения трудно переоценить.
Не будет преувеличением сказать, что в последние годы в
самом подходе российских историков к истории меньшевизма
произошел резкий перелом. Восторжествовал принцип презумп-
ции их исторической «невиновности» перед рабочим классом, ре-
волюционным движением и социалистической идеей. Меньшеви-
кам вернули принадлежавшее им по праву имя марксистов, рево-
люционеров, социалистов. Больше того, у них стали, накоенц, на-
ходить даже явные достоинства по сравнению с большевиками.
Своеобразную историческую реабилитацию получили такие лиде-
ры меньшевизма, как Мартов, Аксельрод, Потресов, Дан, а их
идеи, идеи демократического социализма выглядят теперь в глалах
многих россиян неизмеримо более привлекательными, чем идеи
коммунизма, хотя в постсоветской России о революции и револю-
ционерах ничего хорошего официально уже не говорят.
Девальвация революционной тематики в исторических иссле-
дованиях 1990-х гг. во многом объясняет и ту своеобразную исто-
риографическую ситуацию, которая сложилась сегодня вокруг ис-
тории меньшевизма. Обычно падение той или иной политической
партии и развенчание ее лидеров автоматически возбуждают обще-
ственный и научный интерес к их противникам и соперникам. Од-
нако особого интереса к меньшевикам и меньшевизму после краха
КПСС в современной России пока явно не наблюдается, хотя
время от времени и защищаются неплохие кандидатские диссер-
тации, авторы которых, однако, чаще всего переключаются затем
на другую тематику. Задача сейчас состоит в переходе от общих
концептуальных построений и схем к конкретной истории мест-
ных меньшевистских организаций, меньшевистской печати, дея-
тельности меньшевистских депутатов Государственной думы и Со-
ветов. Мы пока еще мало знаем о меньшевиках-кооператорах и
профсоюзных деятелях, об участии меньшевиков в работе разного
рода легальных съездов, где обсуждались наиболее животрепещу-
щие вопросы общественной жизни страны, больничных касс,
культурно-просветительских организаций и тд. Недостаточно изу-
чен процесс ухода РСДРП с общественно-политической арены в
1920-е гг., а также жизнь меньшевистской эмиграции в советский
период, в частности история издания «Социалистического вестни-
ка»39 и деятельность Заграничной делегации РСДРП. Заполнение
этих лакун требует расширения архивных поисков как в самой
России, так и за рубежом, в первую очередь в США и в Амстер-
даме. Нужны и хороший биографический словарь меньшевистских
деятелей разных уровней, библиографические указатели меньше-
вистской литературы и листовок. Дальнейшего изучения требует и
вопрос о численности, социальном и национальном составе
РСДРП.
Если говорить о зарубежной, прежде всего американской, ис-
ториографии меньшевизма, то у советских историков отношения
с ней складывались во времена «холодной войны» очень сложно:
19
обе стороны обвиняли друг друга в фальсификациях, научные кон-
такты практически отсутствовали, и о каком-либо сотрудничестве
не могло быть и речи. При этом простое знакомство с западной
литературой о меньшевиках было в СССР строго ограничено, хотя
специалисты по данной проблеме о ней, конечно, знали и исполь-
зовали содержавшуюся там информацию и даже некоторые идеи
(разумеется, без ссылок на первоисточники).
В 1990-е гг. ситуация кардинально изменилась, и российские
историки, совершив концептуальную ревизию своих прежних,
продиктованных официальной идеологией взглядов, в общем и
целом пришли к консенсусу с зарубежными коллегами. Больше
того, первые отмеченные выше успехи новой постсоветской исто-
риографии меньшевизма на фоне заметного снижения интереса
западных исследователей к советологическим сюжетам после
окончания «холодной войны» начали постепенно менять историо-
графическую ситуацию в нашу пользу.
Следует заметить, что меньшевики впервые стали объектом
пристального внимания западных историков после Второй миро-
вой войны, быстро переросшей в «холодную войну» между капи-
тализмом и социализмом, в том числе и прежде всего идеологи-
ческую. Совершенно очевидно, что меньшевизм интересовал за-
падную советологию прежде всего как политический противник
большевизма, коммунизма, тоталитаризма40, причем явная фаль-
сификация его истории в СССР обеспечивала западным исследо-
вателям явное преимущество перед советскими обществоведами,
хотя зарубежные историки достаточно часто привносили в свои
работы о меньшевиках элементы апологетики и идеализации. При
этом нельзя отрицать и тот неоспоримый факт, что зарубежные
историки меньшевизма на первых порах находились под значи-
тельным влиянием меньшевистских концепций истории РСДРП и
самих меньшевиков-эмигрантов, нашедших после начала Второй
мировой войны пристанище в США и даже занимавшихся там ис-
торическими изысканиями41.
В 1946 г. российские эмигрантские круги в США буквально
«взорвала» большая книга Ф.ИДана «Происхождение большевиз-
ма. К истории демократических и социалистических идей в Рос-
сии после освобождения крестьян». Уже само ее название говори-
ло о широте авторского замысла: Дан хотел представить рождение
большевизма и меньшевизма как закономерный результат эволю-
ции русской социалистической мысли в пореформенный период,
как продукт синтеза марксизма и отечественных революционных
и либерально-демократических традиций. За кулисамй фракцион-
ной борьбы в РСДРП, завершившейся в 1917 г. созданием двух
параллельных социал-демократических партий — большевистской
и меньшевистской, писал Дан, стояла поистине судьбоносная для
России проблема «демократия — социализм», оставшаяся, увы, не-
решенной и в XIX, и в XX столетиях. В отличие от стран Запада,
где демократия была в основном завоевана народом под руковод-
ством буржуазии еще в начале капиталистической эпохи, а борьба
20
рабочего класса за социализм стала следующей стадией прогрес-
сивного развития общества на базе уже зрелого капитализма, в
России этот процесс пошел совершенно по-иному. Здесь две эти
стадии как бы наложились друг на друга, причем пролетариату и
его социал-демократической партии пришлось взять на себя реше-
ние не только социалистических, но и демократических задач. В
итоге достижение демократического идеала стало невозможно в
России без социализма, а социализм из-за экономической и куль-
турной отсталости страны принял явно недемократические, оттал-
кивающие для передовых стран Запада формы4\
В результате такой совершенно необычной комбинации исто-
рических условий процесс создания РСДРП значительно обогнал
процесс формирования пролетариата как класса. В свою очередь,
это привело к созданию в России культа «профессиональных ре-
волюционеров», которыми, как правило, были радикально настро-
< енные интеллигенты, породило ультрацентралистскую модель по-
строения революционной партии и почти религиозную веру ее ря-
довых членов в партийных вождей. Однако в рамках такого сце-
нария партийного строительства были возможны более жесткий и
более мягкий, компромиссный варианты, столкновение сторонни-
ков которых вылилось в беспрецедентную по своей остроте борьбу
«ленинского» и «мартовского» течений, закончившуюся победой
большевиков и установлением их диктатуры.
Очень своеобразно решался в России, по мнению Дана, и во-
прос о союзниках пролетариата в демократической революции.
Меньшевики тщетно надеялись на радикализацию позиции рос-
сийской буржуазии, а большевики пытались «заместить» ее крес-
тьянством, которое генетически было ближе всего к рабочему
классу. Однако надежды и тех, и других не оправдались, поскольку
буржуазия так и не дозрела до настоящей оппозиционности цар-
скому режиму, а крестьянство «в массе своей не стряхнуло с себя
того равнодушия к чисто политическим вопросам, о которое раз-
бивались... надежды одного поколения русских революционеров за
другим»43. По мнению Дана, ни в 1905, ни в 1917 г. крестьянство
не увидело в свободе той жизненной ценности, за которую нужно
было бороться, и не стало поэтому опорой демократической госу-
дарственности, отдав все силы борьбе за свои экономические и со-
диальные, а не политические интересы.
В итоге, как писал Дан, большевики выбросили за борт демо-
кратию и стали строить «диктаторский социализм», а меньшевики
остались верны демократическим принципам, но зато отодвинули
социализм в далекое, неопределенное будущее44. Таким образом,
хотя и с оговорками, он признал социалистический характер со-
ветского общественно-экономического строя и практически оп-
равдал диктаторский характер советской власти, объяснив его объ-
ективными условиями первых послереволюционных лет. Победа
СССР над фашизмом в союзе с демократическими странами За-
пада открывала, по мнению Дана, возможность некоего синтеза
социалистических и коммунистических идей на базе демократиза-
21
ции советской системы, а значит, и перспективы сотрудничества
социал-демократов и коммунистов не только в СССР, но и в дру-
гих странах. Однако прогнозы Дана не оправдались. У Сталина
были совсем другие планы, а до советской интеллигенции «Про-
исхождение большевизма» просто не дошло. Зато меньшевики-
эмигранты расценили книгу 75-летнего Дана как предательство
идеалов демократического социализма, и под конец жизни на его
репутацию легло большое черное пятно. Однако многие мысли
Дана о генезисе, последующей эволюции и сущности меньшевиз-
ма, как бы впитавшие в себя идеи Плеханова, Мартова, Аксель-
рода, Потресова и других видных меньшевиков, показались очень
плодотворными американским историкам, не раз повторявшим их
затем в своих книгах о русской революции.
Работы исторического жанра были и у некоторых других мень-
шевиков-эмигрантов, но большого успеха они не имели и их вли-
яние на историографию меньшевизма было невелико45. Что каса-
ется самих зарубежных исследователей истории меньшевизма, то
их творческий порыв заметно сдерживался такими факторами, как
сравнительно невысокий читательский интерес к меньшевикам —
этим теням далекого прошлого из странной и непонятной России,
а также ограниченный круг источников, находившихся тогда в их
распоряжении46 (напомним, что советские архивы и спецхраны
библиотек были для них закрыты).
Этапным для американских историков меньшевизма стал
1959 год, когда Л.О.Дан, Б.И.Николаевский, Г.Я.Аронсон,
С.М.Шварц, Б.М.Сапир, ставшие последними могиканами мень-
шевистского движения на Западе, выпустили в Нью-Йорке книгу
воспоминаний «Мартов и его . близкие» и обратились за помощью
к близкому им по духу профессору Леопольду Хеймсону47. Так ро-
дился ставший знаменитым межуниверситетский проект по исто-
рии меньшевизма, реализация которого дала ряд важных результа-
тов: была собрана обширная документация по истории меньше-
вистского движения, проинтервьюированы оставшиеся к тому вре-
мени в живых видные меньшевики, осуществлен ряд изданий
(сборники статей, монографии, документальные публикации)48.
Однако главная цель, которую ставили перед собой инициаторы
проекта, — подготовка «сквозной» истории меньшевизма с момен-
та его зарождения до заключительного эмигрантского периода
после ликвидации меньшевистских организаций в СССР, — оста-
лась не выполненной. Некоторые американские участники проек-
та работали затем вместе с российскими историками и архивиста-
ми над документальными сериями «Меньшевики в 1917 году» и
«Меньшевики в большевистской России. 1918—1924».
При этом наибольшую ценность представляют изыскания ру-
ководителя проекта Л.Хеймсона, опубликовавшего ряд чрезвычай-
но ценных статей, в которых рассматриваются характерные черты
меньшевизма как общественно-политического течения, полити-
ческая культура и менталитет меньшевиков и др. Говоря о глав-
ных, сущностных чертах меньшевизма, Л.Хеймсон выделяет:
22
1) приверженность меньшевиков плехановской схеме историчес-
кого развития России (капитализм, буржуазная революция, соци-
алистическая революция); 2) их убеждение в том, что главную
роль в историческом процессе играют трудящиеся массы, а не ре-
волюционная элита или отдельные вожди; 3) западническую ори-
ентацию меньшевиков и установление ими тесной связи между ре-
волюционным процессом в России и в более развитых странах За-
пада49. Эти черты, по мнению Л.Хеймсона, «отличали политичес-
кий менталитет и поведение меньшевиков от других течений со-
циал-демократии и в первую очередь от большевиков»50. В боль-
шой статье «Меньшевизм и эволюция российской интеллиген-
ции»51 Л.Хеймсон на примере трех видных меньшевиков —
Л.ОДан, Ю.ПДенике и Б.И.Николаевского — мастерски показал
сложный путь формирования их мировоззрения и политических
взглядов в контексте общего процесса эволюции российской ин-
теллигенции в конце XIX — начале XX веков.
Благодаря работам Л.Хеймсона и его ученицы Зивы Галили мы
смогли в полной мере осознать, насколько велико было влияние
меньшевиков (за которыми шли тогда и эсеры) на политическую
жизнь России в 1917 г., особенно в его первой половине. Рычага-
ми этого влияния были Петроградский совет, ВЦИК советов и ко-
алиционное Временное правительство. С другой стороны, и неуда-
ча меньшевиков в их попытках закрепить демократические завое-
вания февраля—марта 1917 г. имела поистине фатальные послед-
ствия для судеб всей России. Очень важен и итоговый вывод
Л.Хеймсона: Ленин и Мартов олицетворяли собой в 1917 г. две
разные политические культуры: конфронтационно-силовой попу-
лизм большевиков, допускавший откровенное манимулирование
массами в интересах торжества своей партии и ее идеологической
доктрины, с одной стороны, и противостоявший ему меньшевист-
ский курс на достижение общенационального консенсуса в рамках
демократической законности — с другой52. Более реалистичной
оказалась политика большевиков, тогда как меньшевизм был не
только грубо устранен с политического поля в дни октябрьского
переворота 1917 г., но и потерпел провал на демократических вы-
борах в Учредительное собрание.
Более подробно и доказательно ряд аспектов этой проблемы
освещен в переведенной на русский язык чрезвычайно интересной
и содержательной книге Зивы Галили «Лидеры меньшевизма в
русской революции. Социальные реалии и политическая страте-
гия» (М., 1993), посвященной событиям 1917 г.53 Это была первая
западная работа по истории меньшевизма, ставшая доступной
более или менее широкому российскому читетелю, и ее влияние
на отечественную историографию меньшевизма трудно переоце-
нить. Галили показала ту большую роль, которую играли меньше-
вики весной и летом 1917 г. в политической жизни России, оха-
рактеризовала основные течения внутри меньшевистской партии и
их взаимную борьбу, дала оценку сильных и слабых сторон в де-
ятельности меньшевистских лидеров, их роковых политических
23
ошибок и просчетов. Много места было уделено в книге феномену
Церетели и позиции Дана, отход которого в 1917 г. от линии Мар-
това сыграл, по мнению Галили, крайне отрицательную роль в
судьбе меньшевистской партии и русской революции в целом.
Убедительно показана в монографии и стагнация меньшевистской
теоретической мысли, оставшейся на уровне 1912—1913 гг., тогда
как резко изменившаяся внутриполитическая и международная
ситуация требовала новых, нестандартных подходов и решений.
В 1960—1990-е годы в США было осуществлено издание ряда
работ видных российских меньшевиков-эмигрантов, носящих
одновременно характер воспоминаний, публицистических эссе и
исторических исследований. Среди них нужно назвать книги
Н.Н.Жордания, Р.А.Абрамовича, Г.Я.Аронсона, ПА.Гарви и др.54
Я уже отмечал выше ту выдающуюся роль, которую сыграл в со-
бирании документов по истории меньшевизма и в разработке ис-
тории российского революционного движения Б.И.Николаев-
ский55. Другой видный меньшевик Б.М.Сапир много сделал для
издания документов сестры Мартова Л.О.Цедербаум-Дан56. На ос-
нове фондов Амстердамского института социальной истории были
изданы очень важные для понимания истории меньшевизма пись-
ма Ф.И.Дана57. Заметный вклад в издание документов и воспоми-
наний по истории меньшевизма внесли также два российских ис-
торика, эмигрировавшие в США еще из СССР, — Ю.Г.Фелыптин-
ский58 и В.Н.Бровкин59.
Параллельно с осуществлением проекта Л.Хеймсона над мень-
шевистской темой работали и другие западные историки. Амери-
канский профессор Самуэль X. Бэрон издал в 1963 г. биографию
Г.В.Плеханова, которой предшествовал ряд его статей об «отце
русского марксизма»60. Это лучшая пока зарубежная работа о ве-
ликом мыслителе-революционере, которая содержит богатейший и
тщательно выверенный фактический материал о Плеханове и его
взаимоотношениях с меньшевиками, всегда остававшихся доста-
точно сложными и неоднозначными. Очень важен и общий вывод
С.Бэрона о судьбе большевизма и меньшевизма: поражение боль-
шевиков через 70 лет после их триумфа в России еще не означает,
что в 1917 г. были правы их оппоненты-меньшевики, которые не
смогли предложить тогда реальной демократической альтернативы
программе Ленина61. По его мнению, одержав победу в октябре
1917 г., большевики не смогли построить подлинно социалисти-
ческое общество. Но и меньшевики, в свою очередь, тоже оказа-
лись тогда утопистами, ибо демократический режим Керенского в
конкретной ситуации осени 1917 г. имел мало шансов на выжива-
ние и должен был уступить место либо военным, либо большеви-
кам, либо «однородному социалистическому правительству», при-
чем шансы на закрепление последнего были минимальными. В
итоге меньшевистская программа (будь то вариант Плеханова, Це-
ретели-Дана или Мартова-Суханова) оказывалась достаточно ил-
люзорной. Заметим, что точка зрения Бэрона выгодно отличается
от прямолинейного вывода российского историка В.Х.Тумаринсо-
24
на, безоговорочно утверждающего, что в споре большевиков и
меньшевиков правы были последние62.
Израильский историк И.Гетцлер предложил романтическую
трактовку биографии Мартова, которого он называет «социалисти-
ческим Гамлетом» и не верит в его способность привести меньше-
виков к победе63. А американский профессор А.Эшер написал
очень интересный очерк о жизни патриарха меньшевизма и одного
из главных его идеологов и тактиков П.Б.Аксельрода, теоретичес-
кие разработки которого, однако, тоже оказались невостребован-
ными64. Как удалось показать А.Эшеру, роль Аксельрода в исто-
рии РСДРП была значительнее и ярче, чем это принято считать в
исторической литературе (разработка идеи гегемонии пролетариа-
та, планы демократизации социал-демократических партийных
структур, идея созыва «рабочего съезда» и др.).
Привлек к себе внимание западных исследователей и И.Г.Це-
ретели, переживший весной—летом 1917 г. свой «звездный час»,
но потерпевший затем полный провал в качестве главного идео-
лога «коалиционной» политики меньшевизма65. Заметим, что из-
данные во Франции после смерти Церетели его воспоминания о
Февральской революции являются с тех пор одним из важнейших
источников по истории меньшевизма, и можно лишь пожалеть о
том, что они остались незаконченными66.
Достаточно глубоко исследовались на Западе и такие пробле-
мы, как меньшевизм и пролетарское движение, меньшевики и ле-
гальные рабочие организации, прежде всего профсоюзы67.
Из специальных работ по истории меньшевизма, изданных в
США, следует выделить книгу Дж. Бэзила68 и особенно моногра-
фии В.Н.Бровкина69, где впервые столь полно, с использованием
большого количества малодоступных в то время российским исто-
рикам опубликованных и архивных источников исследованы воз-
главлявшееся меньшевиками «движение уполномоченных фабрик
и заводов» и перевыборы советов в 1918 г., которые принесли в
ряде городов России успех РСДРП. Кратко проанализировал
Бровкин и состояние меньшевистских организаций в 1919—
1922 гг.
Послеоктябрьский период в истории меньшевизма успешно
изучают в последние годы немецкие историки70. Швейцарский ис-
торик АЛибих написал фундаментальную монографию о РСДРП
после 1921 г.71
Источниковая база настоящей работы достаточно традиционна,
т.к. зарубежные архивы и архив ФСБ, к сожалению, остались ав-
тору недоступными. Однако я убежден, что и на базе известных
документальных источников — при условии их комплексного ис-
пользования, сопоставления и критического, но объективного ана-
лиза — можно заново прочитать историю меньшевизма, которая и
сегодня остается актуальной и глубоко поучительной, несмотря на
то, что нынешняя социал-демократия является лишь бледной
тенью меньшевизма и не имеет пока никаких реальных шансов на
успех.
25
Публикация в последние годы значительного количества доку-
ментов по истории меньшевизма в послеоктябрьский период по-
зволила автору гораздо полнее, разностороннее и ярче показать
трагедию меньшевиков в советской России, и я надеюсь, что чи-
татель не посетует на некоторые диспропорции в структуре книги
в пользу ее заключительных разделов, посвященных событиям
1917 и последующих годов.
Автор искренне благодарен своим товарищам и коллегам, ко-
торые добрым отношением и разумным советом помогали ему в
работе над этой книгой.
Примечания
1 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 9. С. 246.
2 См.: Там же. Т. 26. С. 31.
3 См.: Ленин В.И. Неизвестные документы. 1891—1922. М., 1999.
С. 157; см. также: С. 131—132 и др.
4 См.: Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 16. С. 112.
5 Там же. Т. 41. С. 14.
6 Там же. Т. 38. С. 168.
7 Подробнее об этом см.: Савельев П.Ю. Ю.О.Мартов как историк
российской социал-демократии // Политические партии России. Страни-
цы истории. М., 2000.
$ В 1926 г. эта книга вышла на немецком языке с добавлением неболь-
шой главы Ф.И.Дана, посвященной периоду 1908—1917 гг. См.: Martoff,
Dan. Die Geschichte der Russuschen Sozial Demokratie. Berlin, 1926.
9 См.: Мартов Л. Социал-демократия 1905—1907 гг. // Общественное
движение в России в начале ХХ-го века. СПб., 1914. Т. III. Кн. 5. С. 555.
10 См.: Рубакин Н.А. Среди книг. СПб., 1913. Т. 2. С. 771-772.
11 См.: Орлов Б.С. Социал-демократия как объект научных исследова-
ний в России. М., 2000.
12 См.: Вардин И. Партия меньшевиков и русская революция. М.,
1922; Он же. Против меньшевизма. Тверь, 1924; Махарадзе Ф. Диктатура
меньшевистской партии в Грузии. М., 1921; Быстрянский В. Меньшевики
и эсеры в русской революции. Пг., 1921; Диманштейн С. Кто такие мень-
шевики. Харьков, 1923; Лепешинский П. Меньшевики. М., 1931; Ман-
дельштам Н. Со ступеньки на ступеньку. К истории российского меньше-
визма. М.; Л., 1926; Эрде Д. Меньшевики. Харьков, 1929 и др.
13 После смерти Мартова в 1923 г. политбюро ЦК РКП(б) даже при-
знало желательным издать книгу о нем с его статьями (РГАСПИ. Ф. 17.
Оп. 3. Д. 355. Л. 3), однако этот проект остался нереализованным. Тем не
менее несколько ранних работ Мартова, а также его «Записки социал-де-
мократа» были тогда переизданы.
14 См.: Захарова-Цедербаум К.И., Цедербаум С.О. Из эпохи «Искры».
1900—1905 гг. М.-Л., 1926; Цедербаум (Левицкий) В. За четверть века. Ре-
волюционные воспоминания. 1892—1917 гг. М.; Л., 1926—1927. Т. 1.
Ч. 1-2 и др.
15 См.: Балабанов М.С. Очерки истории рабочего класса в России. Ч. 1—3.
М., 1925—1926; Гриневич В.П. Профессиональное движение рабочих в
России. Вып. 1—2. М., 1922, 1923; Семенов-Булкин Ф.А На заре проф-
движения. История петербургского союза металлистов. М.; Л., 1924 и др.
26
16 История ВКП(б). Краткий курс. М., 1953. С. 343.
17 Далеко не худшей из них была книга тверского историка В.В.Ко-
мина «Банкротство буржуазных и мелкобуржуазных партий в России в пе-
риод подготовки и победы Великой Октябрьской социалистической рево-
люции» (М., 1965). Автор внес также немалый вклад в организацию кон-
ференций и симпозиумов по истории «непролетарских» партий в России.
18 Л.А.Слепов, И.А.Алуф, Т.П.Бондаревская, А.Я.Грунт, И.МДажина,
Г.МДеренковский, Ю.И.Кораблев, В.ТЛогинов, СЛ.Титаренко, Я.Г.Тем-
кин и др.
19 История КПСС. М., 1966. Т. 2. С. 230.
20 Там же. 676—677.
21 Там же. С. 687.
22 См.: История КПСС. М., 1967. Т. 3. Кн. 1. С. 282.
23 Там же. С. 559.
24 См., напр.: Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция: восстание в
Петрограде. М., 1967; Он же. Вторая русская революция: Москва, фронт,
периферия. М., 1971; Российский пролетариат: облик, борьба, гегемония.
М., 1970.
25 См.: Тютюкин С.В. Первая российская революция и Г.В.Плеханов.
М., 1981; Неролетарские партии России. Урок истории. М., 1984; Волобу-
ев О.В. Идейно-теоретическая борьба по вопросам революции 1905—
1907 гг. М., 1985 и др.
26 См. также: Урилов И.Х. Ю.О.Мартов. Историографический очерк.
М., 1995; Смирнова М.И. Феномен возникновения российской социал-де-
мократии. Историография. М., 1999; Савельев П.Ю. Лидеры российской
социал-демократии в освещении новейшей отечественной историографии
(Плеханов, Ленин, Мартов) // Власть и общество России в прошлом и на-
стоящем. М., 2000.
27 См.: Политические деятели России. 1917. Биографический словарь.
М., 1993; Политическая история России в партиях и лицах. М., 1993, 1994;
Корников А.А. Судьба российского революционера: Н.Н.Суханов — чело-
век, политик, мемуарист. Иваново, 1995; Политические партии России.
Конец XIX — первая треть XX в. Энциклопедия. М., 1996; Тютюкин С.В.
Г.В.Плеханов: судьба русского марксиста. М., 1997; Урилов И.Х.
Ю.О.Мартов: политик и историк. М., 1997; Савельев П.Ю. П.Б.Аксельрод:
человек и политик // Новая и новейшая история. 1998. № 2, 3; Казаро-
ва Н.А. Ю.О.Мартов. Штрихи к политическому портрету. Ростов-на-Дону,
1998 и др. Не будучи профессиональным историком, Н.Б.Богданова напи-
сала очень интересную книгу о своем отце, известном меньшевике
Б.О.Богданове (Мой отец — меньшевик. СПб., 1994).
28 См.: Корниенко С.И. Полемика вокруг ленинского наследия (1898 —
октябрь 1917). Пермь, 1991; Логунов А.П. Революция 1905—1907 годов и
российская социал-демократия. Ростов-на-Дону, 1992; История полити-
ческих партий России. М., 1994; Тумаринсон В.Х. Меньшевики и больше-
вики: несостоявшийся консенсус. М., 1994; Тютюкин С.В., Шелохаев В.В.
Марксисты и русская революция. М., 1996; Свалов А.Н. Из истории Вто-
рого Интернационала. М., 1996; Миллер В.И. Осторожно: история! М.,
1997; Злоказов Г.И. Меньшевистско-эсеровский ВЦИК Советов в
1917 году. М., 1997; Политические партии России: история и современ-
ность. М., 2000 и др.
29 Ответственные редакторы томов З.Галили и А.Ненароков, ответст-
венный составитель — Д.Павлов.
27
30 См.: Волобуев О.В., Ильящук Г.И. Послеоктябрьский меньше-
визм // Отечественная история. 1991. № 1; Злоказов Г.И. Переговоры об
«однородном социалистическом правительстве» после Октябрьской рево-
люции И Там же. 1996. № 5 и др.
31 См.: Исторический опыт взаимодействия российской и германской
социал-демократии. М., 1998; Меньшевики и меньшевизм. М., 1998; Ури-
лов И.Х. Судьбы российской социал-демократии. М.» 1998; Орлов Б.С.
Российская социал-демократия: история и современность (к 100-летию
РСДРП). М., 1998; Тютюкин С.В. Взлет и падение российской социал-де-
мократии // Россия на рубеже XXI века. М.» 2000 и др.
32 См.: Орлов Борис. На перекрестках судьбы. Избранное. Т. 1. М.,
2000.
33 В 2000 г. увидела свет книга «Юлий Осипович Мартов. Избранное»
объемом более 40 п.л., куда вошли «История российской социал-демокра-
тии», брошюры «Политические партии в России», «Спасители или упразд-
нители?», «Долой смертную казнь!», ряд статей и писем Мартова.
34 Подробнее см.: Урилов И.Х. Новое о Мартове и изучении истории
меньшевизма (заметки историка) // Исторический опыт взаимодействия
российской и германской социал-демократии. М., 1998. С. 132—134.
35 См.: Урилов И.Х. История российской социал-демократии (меньше-
визма). Ч. 1. Источниковедение. М., 2000; Ч. 2. Историография. М., 2001.
36 См.: Смирнова М.И. Феномен возникновения российской социал-
демократии. Историография. М., 1999. С. 162, 154—155.
37 См.: Независимая газета. 1999. 30 ноября. Помимо текста самого
«Политического завещания», якобы продиктованного Г.В.Плехановым
Л.Г.Дейчу весной 1918 г. в Финляндии, в этом номере «Независимой га-
зеты» были опубликованы разъяснения Н.И.Нижегородова «Как этот до-
кумент попал в мои руки», заметка историка А.С.Бережанского, подтверж-
дающего подлинность плехановского текста, а также воспоминания
Л.ГДейча «Он диктовал на смертном одре», записанные племянником
Г.В.Плеханова С.Г.Плехановым. Публикация сопровождалась предислови-
ем главного редактора «Независимой газеты» Виталия Третьякова. 4 марта
2000 г. в той же газете выступили ЕЛ.Петренко, Т.И.Филимонова,
С.В.Тютюкин и А.А.Чернобаев, аргументированно оспорившие подлин-
ность «Завещания». Несколько позже они же и М.Н.Грецкий опубликова-
ли свои заметки по данному вопросу в журнале «Свободная мысль — XXI»
(2000. № 6. С. 81—94). В пользу вывода о подлинности «Завещания» с не-
которыми оговорками высказался Г.Х.Попов (Независимая газета. 2000.
1 марта). Кроме того, с малоубедительным ответом Петренко, Филимоно-
вой, Тютюкину и Чернобаеву выступил Бережанский (там же. 2000.
10 июня). Сомнения по поводу подлинности «Завещания» высказал и
польский историк Я.Канцевич, письмо которого с моим комментарием
было опубликовано в журнале «Отечественная история». 2001. № 6.
38 См.: Тютюкин С.В., Шелохаев В.В. Марксисты и русская револю-
ция. М., 1996; Бакулин В.И. История российской социал-демократии. 80-е
годы XIX века - 1916 год. Ч. I—III. Киров, 1997-2000.
39 В настоящее время уже имеется указатель всех материалов, опубли-
кованных в «Социалистическом вестнике» в 1921—1963 гг. См.: Социалис-
тический вестник. Сборник. 1921—1963. Paris, 1992.
40 Одними из первых крупных работ, в которых в той или иной мере
затрагивалась и история меньшевизма, были: Treadgold D.W. Lenin and his
Rivals: The Struggle for Russua’s Future. New York, 1955; Haimson L. The
Russian Marxists ans the Origins of Bolshevism. Cambridge, Mass., 1955;
28
Schapiro L. The Communist Party of the Soviet Union. New York, 1960;
Keep J. The Rise of Social Democracy in Russia. Oxford, 1963 и др.
41 В США перебрались, в частности, Ф.ИДан, Б.И.Николаевский,
Л.О.Дан, П.АТарви, А.М.Бургина, С.М.Шварц и др.
42 См.: Дан Ф.И. Происхождение большевизма. Нью-Йорк, 1946.
С. 485—486. Эта мысль Дана явилась развитием известного тезиса
А.И.Герцена, писавшего, что Россия придет к демократии «через социа-
лизм» («социализмом к свободе», как он выражался). См.: Колокол. Газета
А.И.Герцена и Н.П.Огарева. М., 1963. Вып. VIII. С. 1720.
43 Дан Ф.И. Указ. соч. С. 455.
44 Там же. С. 369.
45 См., напр.: Гарви П.А. Профессиональные союзы в России в первые
годы революции (1917—1921). Нью-Йорк, 1958; Он же. Профсоюзы и ко-
операция после революции (1917—1921). Benson, 1989. Более известны
воспоминания Гарви: Воспоминания социал-демократа. Нью-Йорк, 1946;
Воспоминания. Петербург, 1906 г. Петербург-Одесса-Вена, 1912. г. Нью-
Йорк, 1961; Революционные силуэты. Нью-Йорк, 1962.
4^ Они собраны в основном в Амстердамском международном инсти-
туте социальной истории и в Гуверовском институте мира, войны и рево-
люции (в Стэнфордском университете США), где находится всемирно из-
вестная коллекция, собранная бывшим видным меньшевиком, а затем ис-
ториком РСДРП Б.И.Николаевским и его женой А.М.Бургиной, составив-
шей уникальный библиографический указатель «Социал-демократическая
меньшевистская литература» (Stanford, 1968).
47 Л.ОДан составила даже план «Истории меньшевизма», который
включал следующие разделы: 1) Социал-демократические группы; 2) Рож-
дение социал-демократической партии; 3) Происхождение меньшевизма;
4) Меньшевизм в революции 1905—1907 гг.; 5) Меньшевики становятся
самостоятельной партией; 6) В период мировой войны; 7) Демократичес-
кая революция 1917 г.; 8) Октябрьский переворот и меньшевики; 9) Мень-
шевики в эмиграции.
Б.М.Сапир представил свой план работы, предусматривавший общеис-
торический раздел и часть, посвященную теории меньшевизма (аграрный
вопрос, национальный вопрос, взаимоотношения с международным соци-
алистическим движением, проблемы идеологии). Оба плана остались не-
реализованными (см.: Урилов И.Х. Новое о Мартове и истории меньше-
визма // Исторический опыт взаимодействия российской и германской
социал-демократии. С. 137—142).
48 См.: Schwarz S. The Russian Revolution of 1905. The Workers Move-
ment and the Formation of Bolshevism and Menshevism. Chicago-London,
1967; The Mensheviks. From the Revolution of 1917 to the Second World War.
London, 1974; The Making of Three Russian Revolutionaries. Voices from the
menshevik Past. New York, 1987; Galily Z. The Menshevik Leaders in the Rus-
sian Revolution: Social Realities and Political Strategy. Princeton, 1989 (рус-
ский перевод 1993 г.) и др.
49 См.: Хеймсон Л. Меньшевизм и большевизм (1903—1917): форми-
рование менталитетов и политической культуры // Меньшевики в
1917 году. М., 1994. Т. 1. С. 51-56.
50 Там же. С. 51.
51 См.: Россия XXI. 1995. № 3-8.
52 См.: Хеймсон Л. Меньшевики: политика и проблема власти в 1917
году // Меньшевики в 1917 году. М., 1997. Т. 3. Ч. 2. С. 57.
29
53 См. также мою рецензию на эту книгу: Отечественная история.
1995. № 2.
54 См.: Abramovitch R. The Soviet Revolution. 1917—1939. New York,
1962; Аронсон Г.Я. Россия в эпоху революций. Нью-Йорк, 1966; Он же.
К истории правого течения среди меньшевиков // Меньшевики после Ок-
тябрьской революции. Benson, 1990; Двинов Б. Московский совет рабочих
депутатов. 1917—1922. Воспоминания. Нью-Йорк, 1962; Он же. От легаль-
ности к подполью (1921—1922). Stanford, 1968; Жордания Н.Н. Моя
жизнь. Stanford, 1968; Уратадзе Г. Воспоминания грузинского социал-де-
мократа. Stanford, 1968; Гарви П.А. Записки социал-демократа (1906—
1921). Ньютонвиль, 1982 и др.
55 См.: Николаевский Б.И. Меньшевики в дни Октябрьского перево-
рота. Нью-Йорк, 1962; Он же. РСДРП (меньшевики) за время с декабря
1917 по июль 1918 г. // Меньшевики после Октябрьской революции. Ben-
son, 1990; Он же. Меньшевики в период «военного коммунизма» // там же;
Он же. Тайные страницы истории. М., 1995; Он же. Русские масоны и ре-
волюция. М., 1990 и др.
56 Из архива Л.ОДан. Amsterdam, 1987.
57 Дан Ф.И. Письма (1899—1946). Amsterdam, 1985.
58 Ю.Г.Фельштинским изданы: воспоминания последних меньшеви-
ков-эмигрантов (Меньшевики. Benson, 1988); Мартов Ю.О. Письма.
1916—1922. Benson, 1990; Меньшевики после Октябрьской революции.
Сб. статей и воспоминаний. Benson, 1990 и др.
59 В.Н.Бровкин издал меньшевистские документы 1917—1920 гг.: Dear
Comrades. Menschevik Reports of the Bolshevik Revolution and the Civil War.
Stanford, 1991.
60 Cm.: Baron S. Plekhanov: The Father of Russian Marxism. Stanford,
1963 (русский перевод книги издан в 1999 г. в Петербурге Домом Плеха-
нова под ред. Т.И.Филимоновой и называется «Г.В.Плеханов — осново-
положник русского марксизма»). Существуют также переводы на испан-
ский и японский языки. Кроме того, Бэрон издал еще одну книгу. Plek-
hanov in Russian History and Soviet Historiography. Pittsburgh, 1995.
61 См.: Бэрон С. Плеханов, утопизм и российская революция // Оте-
чественная история. 1995. № 5. С. 127.
62 Тумаринсон В.Х. Указ. соч. С. 268—269.
63 См.: Getzler J. Martov: A Political Biography of Russian Social Demo-
crat. Cambridge, 1967. Русский перевод книги см.: История России в во-
просах и ответах. Курс лекций. Ростов-на-Дону, 1997. В 1998 г. в Петер-
бурге вышел еще один перевод монографии И.Гетцлера. См. также статьи
Гетцлера: Martov’s Lenin // Revolutionary Rissian 1992. Vol. 5. № 1; Julli
Martov, the Leader who lost his Party in 1917 // The Slavonic and East Euro-
pean Review. 1993. Vol. 72. № 3 и др.
64 См.: Asher A. Pavek Axelrod and the Development of Menschevism.
Cambridge (Mass.), 1972. Эшер издал также документальный сборник «The
Mensheviks in the Russian Revolution» (L., 1976).
65 Cm.: Roobol W.H. Tsereteli: A Democrat in the Russian Revolution. A
Political Biography. The Hague, 1976.
66 Церетели И.Г. Воспоминания о Февральской революции. Париж,
1963. Т. 1-2.
67 См.: Hasegawa Т. The February Revolution. Petrograd, 1917. Washing-
ton, 1981; Koenker D. Moscow Workers and the 1917 Revolution. Princeton,
1981; Swain G. Russian Social Democracy and the Legal Labour Movement.
1906—1914. London, 1983; Bonnell V. Roots of Rebellion: Workers Politics and
30
Organisations in St. Petersburg and Moscow. 1900—1914. Berkeley, 1983;
Smith S.A. Red Petrograd: Revolution in the Factories. 1917—1918. Cambridge,
1983; Mandel D. The Petrograd Workers and the Soviet Seizure of Power. From
the July Days 1917 to July 1918. New York, 1984; Surh D. 1905 in St. Peters-
burg. Stanford, 1989 и др.
68 Basil J.D. The Mensheviks in the Revolution of 1917. Columbus, 1984.
69 Cm.: Brovkin V.N. The Mensheviks after October. Socialist Opposition
and the Rise of the Bolshevik Dictatorship. Ithaca and London, 1987; idem. Be-
hind the Front Lines of the Civil War. Political Parties and Social Movements
in Russia. 1918—1922. Princeton, 1994.
70 Cm.: Reisser C.T. Menshewismus und Revolution. 1917: Probleme einer
Sozialdemokratischen Standortbestimmung. Tdbingen, 1981; Die Menshewiki in
Deutschland. 1921—1933. Hamburg, 1995; Шелер У. Демократическая лик-
видация большевистской диктатуры (Заграничная делегация российской
социал-демократии в берлинской эмиграции) // Исторический опыт вза-
имодействия российской и германской социал-демократии. М., 1998 и др.
71 Liebich A. Russian Social Democracy after 1921. Cambridge (Mass.) and
London, 1997; idem. Martov’s Last Testament // Revolutonary Russia. 1999.
Vol. 12. № 2.
Глава I
ИСТОКИ
Марксизм на рубеже XIX—XX веков. Особенности «русского
марксизма». Наследие группы «Освобождение труда»,
«экономизма» и «легального марксизма». Дискуссии в
редакции «Искры». II съезд РСДРП
«Русский марксизм» на рубеже XIX и XX веков
Историю меньшевизма часто начинают прямо с раскола, кото-
рый неожиданно произошел среди делегатов II съезда РСДРП
летом 1903 г. в Лондоне1. При этом в расхожем мнении дело не-
редко выглядит так, что у двух лидеров «искровского» направле-
ния, двух бывших близких товарищей по борьбе Мартова и Лени-
на вдруг сдали нервы и они сцепились по совершенно второсте-
пенному вопросу о том, в какой форме члены РСДРП должны
принимать участие в партийной работе. В этот спор оказались во-
влеченными и другие делегаты, затем произошла малоприличная
свалка при выборах редакции «Искры» и ЦК, и в конечном счете
в костер междоусобной борьбы была брошена вся российская со-
циал-демократия, которая только-только вышла из длительной по-
лосы своего идейно-организационного оформления, чтобы вновь
погрузиться в склоки и взаимные обиды.
И сегодня, почти сто лет спустя после тех памятных событий,
все произошедшее в Лондоне кажется многим чем-то совершенно
случайным и нелепым, очередной вспышкой той нетерпимости к
инакомыслию, страсти к бесконечным спорам и чрезмерных лич-
ных амбиций, которыми всегда отличалась российская интелли-
генция. Однако в реальной действительности у этих драматических
событий были глубокие социально-психологические корни, подоб-
но тому как далеко не случайным был, например, и драматичес-
кий раскол народнической организации «Земля и воля» в 1879 г.
на «Народную волю» и плехановский «Черный передел». Начать
же нам придется с краткой характеристики «русского марксизма»
и состояния социал-демократических организаций, посланцы ко-
торых собрались на II съезд РСДРП.
Как известно, марксизм практически «безнационален», являясь
продуктом всей западноевропейской цивилизации на раннеинду-
стриальной стадии ее развития. Он не был изначально ориентиро-
ван на Германию, Англию, Францию или какую-либо другую кон-
кретную страну, и поэтому повсюду его адаптация к местным ус-
ловиям предполагала определенный синтез основных положений
учения Маркса и Энгельса и национальных революционно-демо-
кратических и социалистических традиций. Это в полной мере от-
носится и к России, специфика исторического развития которой
была настолько велика, что многим вообще казалось чуть ли не
32
абсурдом говорить о применении марксистской теории в россий-
ских условиях. Исходя из этого, мы должны искать корни мень-
шевизма и большевизма не только в марксизме, но и в истории
российского революционного движения, включая Радищева, де-
кабристов, революционеров-разночинцев, народников и народо-
вольцев, а также первые организации самого марксистского на-
правления.
Больше того, налицо было и известное идейное родство рос-
сийских марксистов и либеральной ветви освободительного движе-
ния в России, ориентированной на ценности буржуазного прогрес-
са и демократии как альтернативы феодально-крепостническим
порядкам и абсолютистскому режиму. Особенно ярко это проде-
монстрировал так наз. «легальный марксизм» 1890-х гг., идеологи
которого во главе с П.Б.Струве объявляли себя сторонниками со-
циально-экономической теории Маркса, всячески затушевывая
при этом революционную сторону марксизма. Характерно, что в
начале XX в. они довольно быстро перешли на позиции либераль-
ного реформаторства и стали яростными противниками марксис-
тов. Но если для Ленина кратковременный союз с «легальными
марксистами» в борьбе с народничеством остался лишь преходя-
щим эпизодом, а либералы и либерализм вызывали у него лишь
презрение, то меньшевики никогда не теряли надежды по крайней
мере на взаимопонимание с либеральными политиками из партии
кадетов, взгляды которых казались им предпочтительнее авантю-
ристических эсеровских утопий.
Российская общественная мысль, развивавшаяся под огромным
влиянием Запада и быстро усваивавшая все европейские идеоло-
гические новации, встретилась с марксизмом, уже имея в своем
арсенале многое из того, что вошло затем не только в программу-
минимум, но и в программу-максимум РСДРП. Так, первым рус-
ским марксистам уже не было необходимости заново открывать
такие базовые понятия, как общественные классы и их борьба,
гражданские права и свободы, революция и революционная дик-
татура, социализм и т.д., что значительно облегчало усвоение
марксистских идей. При этом хотелось бы подчеркнуть, что оте-
чественная общественная мысль XIX в. была необыкновенно бо-
гата оттенками и направлениями, а ее развитие всегда сопровож-
далось бурными дискуссиями, которые по накалу страстей намно-
го превосходили споры западных интеллектуалов и политиков.
Особенно отличались этим российские радикалы. Среди декабрис-
тов, например, были сторонники цареубийства и люди, стремив-
шиеся к соглашению с царем, убежденные республиканцы и мо-
нархисты, атеисты и верующие, поборники славянского единения
и «космополиты», федералисты и унитаристы. Все эти противоре-
чивые тенденции получили затем дальнейшее развитие, причем
либерализм и демократизм, реформизм и революционаризм, высо-
кая нравственность и аморальность, фатализм и волюнтаризм
переплетались в умах российской интеллигенции в самых причуд-
ливых комбинациях. Так, А.И.Герцена можно с равным основани-
3 С. В. Тютюкин
33
ем назвать и самым либеральным революционером, и самым ре-
волюционным либералом, а Н.Г.Чернышевский, будучи демокра-
том до мозга костей и ярым противником всех либералов, оставал-
ся тем не менее политиком-реалистом, понимавшим, что поднять
народ на революцию в России пока еще невозможно. При этом в
контексте данной работы нелишне напомнить, что если молодого
Владимира Ульянова, по его собственному признанию, духовно
«перепахал» Чернышевский, то на будущих меньшевиков Юлия
Мартова и Александра Потресова неизгладимое впечатление про-
извели произведения и сама жизнь Герцена.
Хорошо знали первые русские марксисты и таких ярких, хотя
и очень разных, представителей русского политического радика-
лизма XIX в., как П.И.Пестель, Н.П.Огарев, П.Г.Заичневский,
М.АБакунин, П.Н.Ткачев, С.Г.Нечаев, ПЛЛавров2. И снова важ-
ная деталь: если Ленин проявлял особый интерес к Бакунину,
Ткачеву, Нечаеву, то будущим меньшевикам больше импонировал
мягкий и деликатный Лавров. Таким образом, уже первое поколе-
ние российских марксистов 80—90-х годов XIX в., представители
которого стали затем первыми большевиками и меньшевиками,
как бы несло в себе генетический заряд будущего раскола, корни
которого уходили в семейные традиции, условия воспитания, круг
чтения, товарищескую среду, в характеры и склад мышления этих
людей, хотя в процессе их интеллектуального и партийно-полити-
ческого самоопределения, конечно же, было и немало элементов
чистой случайности.
И все же главной составляющей в мировоззрении российских
социал-демократов был марксизм. Именем Маркса клялись и
большевики, и меньшевики, марксизм заменял им религию, в нем
искали они высшую истину. Тем не менее, перечитывая сегодня
работы меньшевистских и большевистских теоретиков, трудно от-
делаться от мысли, что у приверженцев каждого из этих направ-
лений был свой Маркс, свой марксизм и даже свои любимые ци-
таты из произведений Маркса и Энгельса, причем и меньшевики,
и большевики были уверены, что именно их интерпретация марк-
сизма наиболее точно соответствует букве, а главное — духу этого
учения. Объясняя это внешне парадоксальное явление, нужно ис-
ходить из того, что марксизм впитал в себя богатейшее духовное
наследие многих предшествующих мыслителей, что он постоянно
развивался и обогащался. В нем были разные хронологические
пласты и внутренние противоречия, без которых невозможно само
развитие человеческой мысли. Наконец, Маркс и Энгельс могли
акцентировать внимание сегодня на одних, а завтра на других сто-
ронах того или иного явления или процесса, в их высказываниях
могли быть частные «нестыковки» и отдельные разночтения. Вот
почему так. опасна была догматизация их учения, то марксистское
«буквоедство», которое, к сожалению, сплошь и рядом встречалось
у последователей и учеников Маркса и Энгельса, считавших, что
степень их революционности измеряется точностью цитирования
работ великих учителей.
34
Нет необходимости подробно говорить здесь об основных по-
ложениях марксизма, которыми руководствовались российские со-
циал-демократы: классово-формационной теории общественного
развития, учении о социальной революции и диктатуре пролета-
риата, о пролетарской партии как важнейшем рычаге всех револю-
ционных преобразований. Помимо этих общих теоретических по-
ложений, в наследии Маркса и Энгельса была еще одна чрезвы-
чайно важная составляющая, связанная с определением стратегии
и тактики пролетарских революционеров в конкретных условиях
европейских революций 1848—1849 гг., Парижской коммуны
1871 г. и в наступивший после ее разгрома период сравнительно
мирного развития капитализма. Поскольку среди сторонников
учения Маркса в России господствовало мнение, согласно которо-
му наша страна в общем и целом повторяет путь Западной Европы
с запозданием примерно на 50 лет, политическая публицистика и
эпистолярное наследие Маркса и Энгельса середины XIX в. часто
приобретали для русских марксистов значение неких директивных
документов, которыми надлежало руководствоваться в практичес-
кой революционной работе. При этом, как будет показано ниже,
меньшевики цитировали одни высказывания Маркса и Энгельса,
а большевики — другие, как бы забывая о том, что взгляды их по-
литических и идеологических кумиров тоже менялись, и в 1847 г.
они писали не совсем то, что в 1849—1850 гг.
Кроме того, нужно учитывать, что в конце XIX в. наблюдалась
явная тенденция к переходу от более жестких к более «мягким»
марксистским сценариям общественного развития (конкретным
примером здесь могут служить признание Энгельсом незадолго до
смерти возможности завоевания пролетариатом политической
власти парламентским, ненасильственным путем, а также его отказ
от абсолютизации тех тактических схем вооруженного восстания,
которые сложились у марксистов в середине XIX в.). Стала допус-
каться даже возможность выкупа у буржуазии основных средств
производства вместо их экспроприации. Марксизм постепенно ос-
вобождался от излишней категоричности и односторонности своих
суждений, неоправданного революционного оптимизма, марксист-
ские оценки становились более трезвыми и взвешенными. Сам
Маркс счел нужным заявить в 1875 г. в предисловии к «Критике
политической экономии», что ни одна общественно-экономичес-
кая формация не сойдет с исторической сцены до тех пор, пока
полностью не исчерпает заложенных в ней потенций к развитию
производства. Тем не менее при жизни Маркса и Энгельса общая
революционная направленность их учения оставалась аксиомой и
не ставилась в партиях II Интернационала под сомнение.
После смерти Энгельса в 1895 г. началась сначала осторожная,
а потом все более и более откровенная ревизия марксизма
Э.Бернштейном и его сторонниками, которые подвергли сомне-
нию коренные положения марксизма о соотношении эволюции и
революции, близкой гибели капиталистической системы хозяйст-
ва, неизбежности диктатуры пролетариата. И хотя официально ре-
2*
35
визионизм Бернштейна был во II Интернационале осужден, став-
шая господствующей там интерпретация марксизма немецким со-
циал-демократом К.Каутским была уже гораздо более умеренной,
чем у Маркса и Энгельса в период расцвета их общественно-по-
литической деятельности в середине XIX в. Характерно, что гер-
манская социал-демократия, считавшаяся эталонной партией
II Интернационала и долгое время воспринимавшаяся марксиста-
ми в России как пример для подражания, училась марксизму уже
именно по Каутскому, который постепенно эволюционировал к
компромиссу с Бернштейном. И дело здесь было не только в лич-
ных качествах Каутского или Бернштейна, а в том, что капитализм
оказался значительно более жизнеспособным, чем это предсталя-
лось Марксу и Энгельсу. С успехами научно-технического про-
гресса, усилением колониальной эксплуатации и ростом рабочего
движения к буржуазии приходило понимание того, что социаль-
ный компромисс и частичные уступки выгоднее прямой конфрон-
тации с народом. Мелкое и среднее производство не исчезало по
мере роста крупного, пролетариат нищал лишь относительно, но
отнюдь не абсолютно, циклические кризисы капитализма не вели
к его краху, а рабочие уже отнюдь не считали, что у них нет
отечества, как сказал за них Маркс в «Коммунистическом мани-
фесте».
В партиях II Интернационала — а их к концу XIX в. было
более 20 — постоянно шла борьба между радикалами и умеренны-
ми, «оптимистами» и «пессимистами» в оценке перспектив рево-
люционного движения, «романтиками» и «реалистами». В конеч-
ном счете в начале XX в. во II Интернационале оформились два
главных течения — ортодоксально-революционное и реформист-
ское, между которыми шла упорная борьба, как правило, не дохо-
дившая, однако, до организационного раскола. При этом среди
самих «ортодоксов» было уже более умеренное, центристское
«большинство и леворадикальное меньшинство.
Так, в Германской социал-демократии долгое время сохраня-
лось единство партии, хотя ревизионистское направление здесь
было не только четко выражено, но и достаточно сильно (раскол
произошел значительно позже, в 1917 г., когда от СДПГ отколо-
лась Независимая социал-демократическая партия Германии). Во
Франции в начале XX в. существовали Французская социалисти-
ческая партия и Социалистическая партия Франции (жоресисты и
гедисты), объединившиеся в 1905 г.; в Англии было целых четыре
социалистических партии, в Королевстве Польском параллельно
действовали Польская социалистическая партия и Социал-демо-
кратия Королевства Польского. При этом наряду с делением на
«реформистов» и «революционеров» в партиях II Интернационала
существовали и более частные деления по отдельным тактическим,
организационным и идеологическим вопросам.
Разногласия и расколы в социалистическом движении имели
целый комплекс гносеологических, социальных и психологических
причин. Поэтому неправильно было бы сводить все только к раз-
36
ному толкованию учения классиков марксизма, или только к борь-
бе вождей за власть, или только к росту рядов так наз. «рабочей
аристократии», органически тяготевшей к реформизму. В реальной
действительности имели место и первое, и второе, и третье, и
многое другое, причем в различных ситуациях на передний план
мог выступать то один, то другой из перечисленных выше факто-
ров.
Все эти сложные процессы не могли не отразиться и на Рос-
сии, куда марксизм, естественно, пришел позже, чем в развитые
западные страны. При этом причудливое переплетение здесь бы-
строго буржуазного прогресса и многочисленных остатков средне-
вековья привело, с одной стороны, к консервации ортодоксально-
го марксизма в его первозданном виде, а с другой — позволило со-
единить его с некоторыми чисто российскими «добавками», о ко-
торых речь пойдет ниже. И если меньшевики взяли на себя роль
хранителей марксисткой ортодоксии, «очищенной» в каутскиан-
ском духе от увлечений и односторонности, присущих раннему
марксизму, то большевики, наоборот, оставались марксистами-ра-
дикалами и вместе с тем вносили в марксизм многое из того, что
шло от русских революционеров XIX в., и прежде всего от народ-
ников и особенно от народовольцев. При этом бернштейнианство
так и осталось в РСДРП некой социологической экзотикой, досто-
янием тончайшего слоя интеллектуалов и только-только нарож-
давшейся в России европеизированной «рабочей аристократии»,
тогда как основная часть российских социал-демократов думала и
действовала в рамках отечественного варианта ортодоксального
марксизма, что не снимает вопроса о его специфике по сравнению
с западноевропейской марксистской ортодоксией, с одной сторо-
ны, и тем более не означает попытки сгладить различия между
меньшевиками и большевиками — с другой.
На мой взгляд, нет оснований «отлучать» меньшевиков и боль-
шевиков от марксизма, как нельзя ставить и знак равенства между
меньшевизмом и бернштейнианским ревизионизмом и между
большевизмом и радикальным крылом II Интернационала. У
меньшевиков и большевиков было много общего, но развивались
они в расходящихся направлениях: меньшевики — к демократи-
ческому социализму западного типа, большевики — к коммунизму
с его отрицанием многих основополагающих черт социал-демокра-
тизма.
Посмотрим теперь, как шел сам процесс распространения
марксизма в России и адаптации его к российским условиям
конца XIX — начале XX в. и как исподволь появлялись первые
предвестники и отдаленные «намеки» на те общественно-полити-
ческие течения, которые получили затем несколько странные на-
звания меньшевизма и большевизма.
Общеизвестно, что во второй половине XIX века в России шло
стремительное развитие буржуазных отношений, росло число на-
емных рабочих и масштабы борьбы между трудом и капиталом, на
страже интересов которого стояла вся самодержавная система.
37
А это означало, что и здесь формировалась та материальная сила,
которой Маркс отводил роль главного исполнителя своих предна-
чертаний. Кроме того, радикально настроенная российская интел-
лигенция, пережившая горькое разочарование после неудачи «хож-
дения в народ» и безрезультатности народовольческого политичес-
кого терроризма, жадно потянулась к новой социалистической
доктрине, увидев в ней ключ к познанию мира, разгадке тайн че-
ловеческой истории и даже инструмент прогнозирования казавше-
гося прежде совершенно непредсказуемым будущего.
Очень характерны в этом плане признания двух выдающихся
представителей отечественной интеллектуальной элиты той поры —
Н.А.Бердяева и С.Н.Булгакова, отдавших в молодости дань увле-
чению марксизмом. «В марксизме, — вспоминал Бердяев, — меня
больше всего пленил исторический размах, широта мировых пер-
спектив. По сравнению с марксизмом старый русский социализм
представлялся явлением провинциальным. Марксизм конца 90-х
годов был, несомненно, процессом европеизации русской интел-
лигенции, приобщением ее к западным течениям, выходом на
большой простор»3. По признанию С.Н.Булгакова, «марксизм яв-
лялся источником бодрости, деятельного оптимизма, боевым кли-
чем молодой России, как бы общественным бродилом... Он ожи-
вил упавшую было в русском обществе веру в близость националь-
ного возрождения, указывая в экономической европеизации Рос-
сии верный путь к этому возрождению»4. Примерно в этом же
духе высказывался позже и близкий товарищ Ленина, большевик
Г.М.Кржижановский: «90-е годы XIX в. стали временем «триум-
фального шествия» марксизма по России. Большую роль в этом
играли его подчеркнутый объективизм и научность, отвечавшие
самому духу той рационалистической эпохи. Его социальный им-
ператив — борьба за счастье трудового народа — удовлетворял по-
требность в любви к ближнему»5.
Многое в этих надеждах оказалось иллюзорным, а претензии
идеологических жрецов и эпигонов марксизма на то, что представ-
ляемое ими учение является «единственно верным», «всесиль-
ным», подлинно научным и универсальным, погребены ныне под
обломками «реального социализма». Тем не менее целый ряд по-
ложений марксистской теории, включая и столь третируемый
ныне многими классово-формационный подход к анализу истори-
ческого процесса, и сегодня не утратили своего научного значе-
ния. К тому же не будем забывать, что в спорах, которые шли сто
лет назад вокруг марксизма, еще не могла сказать своего решаю-
щего слова общественная практика как высший критерий истины.
Трудно до конца согласиться и с утверждением о том, что
марксизм целиком пропитан западным духом и якобы глубоко
чужд самой русской ментальности, ибо душа крестьянина-общин-
ника, а затем и ушедшего из деревни в город рабочего была от-
крыта призывам к справедливости, солидарности, коллективизму,
а христианское смирение удивительным образом уживалось у них
с готовностью к социальному протесту и борьбе.
38
Успех марксизма в России не был бы, вероятно, таким оглу-
шительным, если бы к его чисто интеллектуальным достоинствам
не добавлялись шок от краха «Народной воли», успехи марксист-
ского учения и марксистских партий на Западе и стремительный
рост пролетариата и его социального протеста в самой России.
При этом передовые рабочие просто покорили радикально настро-
енную российскую интеллигенцию своими высокими моральными
качествами, восприимчивостью к социалистической пропаганде и
упорством в достижении поставленной цели, что нашло отражение
в известных воспоминаниях Плеханова «Русский рабочий в рево-
люционном движении». Забастовки на петербургских фабриках во
второй половине 1870-х гг., знаменитая Морозовская стачка
1885 г., наконец, «промышленная война» в столице в 1896 г. при-
вели к тому, что в глазах наиболее дальновидной части правитель-
ственной бюрократии и либерально-демократической интеллиген-
ции «рабочий вопрос», по поводу самого существования которого
в России еще совсем недавно выражались глубочайшие сомнения,
отделился теперь от крестьянского, вышел на авансцену общест-
венной жизни и потребовал к себе самого пристального внимания.
Заметим, что особенно важную роль в процессе генезиса рос-
сийской социал-демократии сыграли 90-е годы XIX в., когда, по-
жалуй, вперые к значительной части российской интеллигенции
пришло осознание того, что Россия уже стала капиталистической
страной. Виттевская индустриализация и мощный промышленный
подъем 90-х годов еще более усиливали это ощущение. К тому же
голод 1891—1892 гг. разбудил российское общество не в меньшей
степени, чем в свое время поражение России в Крымской войне.
В итоге на рубеже XIX и XX веков, по свидетельству Ле-
нина, — а оно в данном случае подтверждается многими другими
источниками, — в России «марксистами становились повально
все, марксистам льстили, за марксистами ухаживали, издатели вос-
торгались необычайно ходким сбытом марксистских книг»6. Неда-
ром в то время появились такие яркие публицистические образы,
как «марксистское поветрие», «повальное увлечение марксизмом»
и т.п. Едва ли не наибольшей популярностью тогда среди русских
социал-демократов и вообще прогрессивно настроенной интелли-
генции пользовалась книга Бельтова (Плеханова) «К вопросу о
развитии монистического взгляда на историю», легально изданная
в Петербурге в 1895 г. По признанию Ю.О.Мартова, она оказала
огромное влияние на молодых российских радикалов, вернула их
в мир теоретических интересов, «освежила... умственно», дала
сильный толчок развитию политического мышления. Плеханов
убеждал своих читателей в неизбежности развития России по пути
Запада и наступления социализма, вселял в них уверенность в том,
что, овладевая марксистским учением, они становятся своего рода
«агентами» по претворению законов истории в жизнь7.
Конечно, и на заре «русского марксизма» были люди, которые,
прикоснувшись к учению Маркса, быстро и навсегда отходили от
него. Так произошло, например, с Н.С.Русановым, который, на-
39
верное, мог бы поспорить с Плехановым за титул первого русского
марксиста8, а чуть позже с Н.А.Бердяевым, П.Б.Струве, С.Н.Бул-
гаковым и др. Не случайно у марксизма всегда был в России силь-
ный соперник в лице неонародничества и его главной партии —
эсеров, оформившейя на рубеже 1901—1902 гг. в обстановке свое-
образного «ренессанса», который переживали тогда несколько мо-
дернизированная народническая идеология и практика политичес-
кого терроризма. В соревновании этих двух социалистических док-
трин на стороне марксизма были его ориентация на динамично
развивавшийся капиталистический город, крупную промышлен-
ность и рабочий класс, целостность и «монизм» учения Маркса и
Энгельса, достаточно высокий интеллектуальный потенциал соци-
ал-демократических лидеров, сила международной пролетарской
солидарности. На стороне эсеров — романтика революционного
активизма и популярная в крестьянской среде программа социа-
лизации земли. Спор российских социал-демократов и социалис-
тов-революционеров, как известно, остался незавершенным, хотя
на первых действительно демократических и в общем и целом сво-
бодных выборах в Учредительное собрание в 1917 г. убедительную
победу одержали эсеры, получившие 39,5% голосов против 22,5%
у большевиков и 3,2% у меньшевиков9. Однако воспользоваться
плодами этой победы эсеры не смогли, оказавшись вскоре под
«красным колесом» большевистской диктатуры.
Сегодня стало очень модно упрекать русских марксистов в без-
думном, потребительском отношении к марксизму, который они,
начиная с Плеханова, якобы чисто механически переносили на
нашу национальную почву. Действительно, по сравнению с марк-
систами западных стран у первых российских социал-демократов
было больше «ученической» робости перед наследием Маркса, Эн-
гельса и их учеников из партий II Интернационала, больше пие-
тета к основоположникам доктрины и стремления к догматизации
ее основных положений. В России налицо была и определенная
вульгаризация марксизма, выросшего на почве западной цивили-
зации и довольно высокого уровня развития капитализма, тогда
как в России не было еще ни развитой рыночной экономики, ни
гражданского общества, ни правового государства. Российский
пролетариат, составлявший незначительное меньшинство населе-
ния страны, впитал в себя немалую долю полукрестьян-полурабо-
чих, не порвавших связи с деревней. Процесс консолидации бур-
жуазии в особый класс общества тоже еще не был завершен, на
всем облике крестьянства лежала печать архаики, а самодержавное
государство напоминало кентавра, соединявшего черты европей-
ского просвещенного абсолютизма и восточной деспотии. Понят-
но, что в этих условиях даже сама марксистская терминология да-
леко не всегда была адекватна российским реалиям и наоборот. К
тому же царский режим изначально поставил российских марксис-
тов в положение некой подпольной секты, лишенной возможности
свободно обмениваться мыслями, издавать литературу, проводить
съезды и т.д., что создавало дополнительные коллизии между вы-
40
нужденными жить в эмиграции марксистскими идеологами и пуб-
лицистами, с одной стороны, и марксистами-практиками, работав-
шими непосредственно в России, — с другой.
Поэтому совершенно естественно, что на рубеже XIX—XX вв.
в российской интерпретации марксистских идей появились неко-
торые специфические особенности, обусловленные существенны-
ми отличиями России, русского национального характера и мен-
тальности от их западных аналогов. Среди них можно выделить:
— повышенный интерес к абстрактному теоретизированию,
что объяснялось, видимо, традиционным отставанием обществен-
ной практики, скованной самодержавным режимом;
— стремление так или иначе синтезировать идеи марксизма и
русскую революционную традицию XIX в. с присущим ей культом
радикализма и сверхцентрализованной подпольной организации;
— признание абсолютной необходимости применения револю-
ционного насилия и установления диктатуры пролетариата как
высшей формы классовой борьбы, порожденное резкой социаль-
но-политической поляризацией российского общества, мощью
военно-полицейского аппарата царизма и сравнительно неболь-
шим удельным весом пролетарских элементов;
— переоценка роли радикальной интеллигенции в обществен-
но-политической жизни вообще и в революционном движении в
частности;
— крайняя нетерпимость к инакомыслию, в том числе и даже
особенно к инакомыслию в рамках собственно марксистской па-
радигмы;
— желание предельно ускорить революционный процесс за
счет его субъективного фактора, способного якобы компенсиро-
вать незрелость объективных предпосылок революции;
— признание приоритета в российских условиях вертикальных
общественных связей над горизонтальными — государства над
гражданским обществом, партии над классом, «массы» над лич-
ностью;
— особое внимание к проблеме взаимоотношений пролетариа-
та с его потенциальными партнерами на общественно-политичес-
кой арене, прежде всего с крестьянством, с одной стороны, и ли-
беральной буржуазией — с другой, и постановка вопроса о геге-
монии пролетариата в освободительном движении, что было со-
вершенно не характерно для партий II Интернационала;
— особая чувствительность к проявлениям интернациональной
солидарности трудящихся как внутри страны, так и на междуна-
родной арене, примат интернационального фактора над нацио-
нально-патриотическим;
— неприязнь к социал-реформизму как показатель марксист-
ской ортодоксии и своеобразная реакция на ярко выраженную
консервативную политику царского правительства и ограничен-
ность российского либерализма.
Наверное, этот перечень можно было бы продолжить, но и
сказанного, на мой взгляд, вполне достаточно, чтобы говорить о
41
значительных отличиях российских марксистов от их западных то-
варищей, что нашло затем отражение и во взаимоотношениях
РСДРП с партиями II Интернационала. Сразу же оговоримся, что
указанные особенности «русского марксизма» проявлялись у раз-
личных групп отечественных марксистов далеко не в одинаковой
степени, что можно будет конкретно проследить ниже на примере
большевиков и меньшевиков. Тем не менее даже последние (а они
по своему мироощущению и поведению были гораздо ближе к за-
падным марксистам, чем большевики) всегда выглядели намного
радикальнее основной массы западных социалистов, так что огуль-
ное отождествление меньшевиков с западноевропейскими оппор-
тунистами, которое с подачи Ленина на многие десятилетия проч-
но вошло в советскую историографию, является не вполне кор-
ректным, хотя отдельные черты сходства в их политическом пове-
дении, несомненно, были.
Добавим к этому, что одни из перечисленных выше характер-
ных черт «русского марксизма» были более типичны для социал-
демократов большевистского направления, другие — для меньше-
виков, но в той или иной степени, на том или ином этапе рево-
люционного движения они были присущи всем членам РСДРП
независимо от их фракционной принадлежности.
Еще одна важная оговорка заключается в том, что процесс
кристаллизации основных черт «русского марксизма» имел свою
внутреннюю динамику и логику, причем меньшевизм до 1905 г.,
в 1905 г. и после поражения Первой российской революции — это
далеко не одно и то же, точно так же как и большевизм в рамках
выделенных нами периодов. При этом в полной мере характерные
черты большевизма и меньшевизма проявились в 1917 г. и в по-
стоктябрьский период.
От группы «Освобождение труда» к «Искре»
Говоря о генезисе меньшевизма, конечно же, нельзя обойти
молчанием тот период в истории российской социал-демократии,
когда она только зарождалась и никто не мог еще предсказать, что
вскоре в ней появятся какие-то «меньшевики» и «большевики». Я
имею в виду 80—90-е годы XIX в., когда властителем дум значи-
тельной части российской революционной молодежи стал
Г.В.Плеханов.
Плеханов Георгий Валентинович (1856—1918) — «отец русского
марксизма», один из основателей РСДРП. Потомственный мелко-
поместный тамбовский дворянин, он получил среднее военное об-
разование в Воронеже, но затем круто оборвал успешно начинав-
шуюся военную карьеру, ушел из столичного военного училища и
поступил в Горный институт. Здесь он сблизился с революцион-
ными народниками, стал членом организации «Земля и воля», а
после своей знаменитой речи 6 декабря 1876 г. на митинге у Ка-
42
занского собора в Петербурге перешел на нелегальное положение,
бросил учебу и стал профессиональным революционером. Главной
сферой политической деятельности Плеханова стала пропаган-
дистская и организаторская работа в пролетарской среде, что во
многом предопределило его будущую ориентацию на марксизм и
рабочий класс. В 1879 г. Плеханов возглавил народническую орга-
низацию «Черный передел», а в 1880 г. вынужден был из-за пре-
следований полиции покинуть Россию и оказался в эмиграции,
продолжавшейся целых 37 лет (Франция, Англия и в основном
Швейцария с выездами в другие европейские страны).
В начале 80-х годов Плеханов перешел на позиции марксизма
и основал в 1883 г. группу «Освобождение труда». Начиная с
1889 г. регулярно участвовал в работе конгрессов II Интернацио-
нала, а с 1900 г. по 1914 г. — Международного социалистического
бюро. Несмотря на тяжелую болезнь (туберкулез), он постоянно
занимался самообразованием и стал в итоге одним из самых эру-
дированных марксистов Европы с ярко выраженным философ-
ским складом ума и блестящими публицистическими и ораторски-
ми способностями. Работы Плеханова по праву считались класси-
кой русского марксизма и пользовались большой популярностью
в радикальных кругах России. Достаточно широко было известно
его имя и среди социалистов многих других стран.
Яркие страницы в биографии Плеханова связаны с работой в
редакции первой общеруской марксистской газеты «Искра»
(1900—1905 гг.), выработкой программы РСДРП и участием во
II съезде российской социал-демократии в 1903 г. В конце 1903 г.
Плеханов, поддерживавший на съезде и первое время после него
Ленина, перешел на сторону меньшевиков, с которыми у него, од-
нако, никогда не было полного взаимопонимания. Поэтому по
ряду вопросов он занимал «особую» позицию и в мае 1905 г.
вышел из состава редакции «новой», меньшевистской «Искры». В
конце 1905 — начале 1906 гг. Плеханов вернулся к меньшевикам
и на IV и V съездах РСДРП активно защищал их платформу, под-
держав, в частности, программу муниципализации земли и идею
созыва «рабочего съезда».
После поражения Первой российской революции Плеханов
вновь разошелся с меньшевистским руководством, возглавив в
противовес меньшевикам-«ликввдиторам» немногочисленную
группу меньшевиков-партийцев, и блокируясь по некоторым во-
просам с большевиками. В межреволюционное десятилетие он все
больше соредоточивался на научной работе («История русской об-
щественной мысли») и постепенно отходил от чисто партийных
дел. В период Первой мировой войны Плеханов занял ярко выра-
женную социал-патриотическую позицию, вызывавшую протест
подавляющего большинства меньшевиков, и стал блокироваться с
правыми эсерами, сотрудничая с ними в газ. «Призыв».
Вернувшись в марте 1917 г. в Петроград, Плеханов возглавил
самостоятельную социал-демократическую группу «Единство», вы-
пускавшую газету с тем же названием, но их популярность была
очень невелика. Практически в 1917 г. Плеханов стоял уже вне
меньшевистских рядов. Он выступал за продолжение войны до
полной победы, поддерживал Временное правительство и оставал-
43
ся непримиримым противником большевиков и Ленина, считая,
что его нужно арестовать если не как немецкого шпиона, то как
лидера революционеров-экстремистов, толкающих Россию в про-
пасть.
Последний год, проведенный Плехановым на родине, стал вре-
менем его полной политической изоляции и физического угаса-
ния. Умер он в Финляндии в мае 1918 г. Похоронен в Петрограде.
Российские социал-демократы всех направлений высоко цени-
ли Плеханова — мыслителя и его теоретические труды. Как полит-
ик он придерживался принципов «классического» марксизма
XIX в. и считал, что России предстоит еще длительная полоса раз-
вития по западному буржуазно-демократическому пути. Ни в
близкую мировую революцию, ни в успех социалистических экс-
периментов в России он не верил.
Как человек Плеханов был сложной и противоречивой нату-
рой. Огромное трудолюбие, беззаветная преданность делу и даже
некоторый аскетизм сочетались у него с колоссальным честолюби-
ем, прогрессировавшей с годами амбициозностью, подозритель-
ностью и мелочностью в отношениях с окружающими, которые в
свою очередь нередко обвиняли его в барстве и «генеральстве».
Как вспоминала Л.О.Цедербаум-Дан, хорошо знавшая Плеха-
нова лично, это был «великий человек с огромным количеством
мелких черт» (The Making of Three Russian Revolutionaries: Voices
from the Mensehevik Past. P. 110). По ее словам, Плеханов подавлял
всех своими знаниями и необычайным талантом популяризатора
марксистских идей, восхищал подлинным европеизмом (там же).
Подробнее о Г.В.Плеханове см.: Baron S. Plekhanov: The Father
of Russian Marxism. 1963, 1966 (русский перевод: «Г.В.Плеханов —
основоположник русского марксизма». СПб., 1999); Тютюкин С.В.
Г.В.Плеханов: судьба русского марксиста. М., 1997 и др.
В созданную Плехановым в Женеве в сентябре 1883 г. группу
«Освобождение труда» вошли также П.Б.Аксельрод, В.И.Засулич,
Л.ГДейч и рано умерший В.Н.Игнатов. Все они, за исключением
последнего, стали затем меньшевиками. Разумеется, нелепо было
бы только на этом основании объявлять группу «Освобождение
труда» предтечей меньшевизма. Тем не менее определенная связь
между некоторыми взглядами Г.В.Плеханова и П.Б.Аксельрода в
то время, когда они закладывали основы «русского марксизма», и
в меньшевистский период их деятельности, когда они оказывали
большое влияние на идеологию и практику меньшевизма в целом,
безусловно, существовала10.
Так, меньшевики восприняли идею Плеханова о более или
менее значительном временном разрыве между демократическим и
социалистическим этапами российской революции, причем если в
1880-е годы Плеханов сам склонен был сближать их, подчеркивая
неспособность российской буржуазии надолго закрепиться у влас-
ти после крушения самодержавия, то уже в начале 900-х годов он
стал отодвигать социалистическую революцию в России в отдален-
44
ное будущее, мотивируя это социально-экономической отсталос-
тью страны11.
Было прекрасно усвоено и предостережение Плеханова о фа-
тальных последствиях преждевременных социалистических экспе-
риментов, грозивших полной дискредитацией самой идеи социа-
лизма в глазах народа и возрождением деспотизма только уже на
«коммунистической подкладке»12.
Уже на раннем этапе своего существования, в 1903—1905 гг.,
меньшевизм воспринял и мысли Плеханова и Аксельрода о геге-
монии пролетариата в освободительном движении, понимая под
последней ведущую роль рабочих как главной ударной силы и об-
разца для других общественных слоев, выступавших против цар-
ского самодержавия (как известно, в дальнейшем меньшевики от
идеи гегемонии постепенно отказались). Им импонировало также
стремление членов группы «Освобождение труда» всегда находить
какие-то обнадеживающие для революционеров симптомы рас-
хождений в позициях либеральной буржуазии и самодержавного
режима, которые, по их мнению, должны были рано или поздно
привести к полному разрыву либералов с правительством, а зна-
чит, и к их сотрудничеству с революционными партиями. Чутко
прислушивались меньшевики и к скептическим высказываниям
Плеханова относительно консерватизма и «азиатской природы»
российского крестьянства, являющегося скорее не союзником
пролетариата по революционной борьбе, а его антиподом и опо-
рой царизма, хотя у того же Плеханова были и высказывания
прямо противоположного характера13. Наконец, меньшевики вся-
чески поддерживали идеи членов группы «Освобождение труда» о
росте сознательности и организованности пролетариата как одной
из главных целей всей социал-демократической работы, о необхо-
димости большего доверия к социалистическому инстинкту рабо-
чих, их инициативе и «самодеятельности», от которых во многом
зависит успех революционного дела в России.
Жесткий социальный детерминизм Плеханова, признание им
безусловного приоритета объективных факторов общественного
развития над субъективными, отказ от искусственного ускорения
исторического процесса были изначально усвоены меньшевиками
и стали неотъемлемой частью их доктрины. Вместе с тем Плеханов
часто возмущался политической неопределенностью меньшевиков,
быстрой сменой их настроений, недооценкой ими роли нелегаль-
ных партийных организаций. Кроме того, в конфликтах Плеханова
с меньшевиками большую роль играли и чисто личные мотивы,
ибо они явно не склонны были признавать какие-то «особые»
права Плеханова на руководящую роль в решении партийных дел.
От «экономизма», увлечение которым захватило часть россий-
ской социал-демократии на рубеже XIX и XX в., меньшевики вос-
приняли признание самоценности борьбы пролетариата за улучше-
ние своего материального положения, за то, чтобы уже нынешнее
поколение рабочих, а не их дети и внуки могли жить в человечес-
ких условиях. Сильной стороной «экономизма» было и стремление
45
вовлечь в движение настоящую пролетарскую массу, дать возмож-
ность руководить ею не только интеллигентам, но и наиболее ав-
торитетным и способным вожакам из самих рабочих, использовать
все виды легальных организаций, будь то кассы взаимопомощи,
профсоюзы, кооперативы или просветительские общества. По
всем этим вопросам налицо была несомненная преемственность во
взглядах меньшевиков и теоретиков «экономизма». Генетическая
связь этих двух социал-демократических течений была закреплена
и последующим вхождением ряда «экономистов» в ряды меньше-
виков (А.С.Мартынов, В.П.Акимов (Махновец), П.Н.Колокольни-
ков, С.И.Сомов, В.П.Гриневич и др.).
Однако настоящая предыстория меньшевизма началась в пер-
вые годы XX века в «искровский» период, когда развернулась ра-
бота по сплочению разобщенных и действовавших еще весьма кус-
тарными способами социал-демократических организаций России
на платформе, выработанной редакцией газеты «Искра», которая
начала выходить в Германии в декабре 1900 г. Эта платформа дер-
жалась на трех «китах», трех главных лозунгах: строго централизо-
ванная подпольная партийная организация, политизация рабочего
движения в противовес «экономизму», гегемония пролетариата в
борьбе с самодержавием. В России была создана разветвленная
«искровская» организация, члены которой прилагали поистине ге-
роические усилия, чтобы превратить провозглашенную на I съезде
РСДРП в 1898 г. марксистскую рабочую партию в реальную поли-
тическую силу.
При этом «искровцев» не могли не вдохновлять огромные ус-
пехи массового рабочего движения в России, которым они, в свою
очередь, по мере сил тоже способствовали (в 1901—1903 гг. басто-
вали 450 тыс. рабочих)14. Одновременно пришли в движение крес-
тьянство, студенчество, интеллигенция, активизировались нацио-
нально-патриотические силы в Финляндии, Польше, Закавказье.
Россия жила в начале 900-х годов в обстановке общенационально-
го кризиса, в обострении которого далеко не последнюю роль иг-
рали социал-демократы и «Искра».
В «искровской» организации с полной отдачей сил работали и
будущие большевики, и будущие меньшевики (Л.М.Хинчук,
Л.Н.Радченко, Ф.И.Дан, В.Н.Крохмаль, И.Б.Бассовский, К.И.За-
харова, С.О. и В.О.Цедербаум, Б.И. и Л.И.Голвдман и др.). Глав-
ным штабом «искровского» движения были жившие в то время за
границей члены редакции «Искры» Г.В.Плеханов, П.Б.Аксельрод,
В.И.Засулич, В.ИЛенин, Ю.О.Мартов, А.Н.Потресов. Это было
трудное, но счастливое для них время достаточно дружной, хотя и
не обходившейся без конфликтов совместной работы, о котором
все они очень тепло вспоминали позже. Вместе с тем именно тогда
постепенно стали намечаться контуры тех идейных разногласий,
буквально взорвавших летом 1903 г. и саму редакцию «Искры», и
всю марксистскую партию в России.
Уже в 1901 г. в редакции «Искры» возникли острые разногла-
сия в связи с обсуждением статьи Ленина «Гонители земства и Ан-
46
нибалы либерализма»15, когда в очередной раз всплыл «вечный»,
прошедший через всю историю российской социал-демократии
вопрос об отношении пролетариата и РСДРП к либерализму. У
«искровцев» не было единого мнения о характере этих сложных
отношений, в которых противоречиво переплетались кажущаяся
общность ближайших целей, резкое взаимное отторжение и обо-
юдные притязания на гегемонию в освободительном движении.
Старшие товарищи по редакции усиленно советовали Ленину
смягчить критику в адрес либералов, но верный ученик Черны-
шевского не склонен был к компромиссу.
Напомним, что еще в 1895 г. во время первой его встречи с
членами группы «Освобождение труда» в Швейцарии выявились
разные подходы будущего лидера большевиков, с одной стороны,
и Г.В.Плеханова и П.Б.Аксельрода — с другой к оценке оппози-
ционного потенциала российского либерализма. По образному вы-
ражению Плеханова, их новый молодой товарищ все время норо-
вил повернуться к либералам спиной, а члены группы «Освобож-
дение труда» — лицом. Аксельрод прямо формулировал свою по-
зицию так: «В данный исторический момент ближайшие интересы
пролетариата в России совпадают с основными интересами других
прогрессивных элементов общества»16, подразумевая под послед-
ними в первую очередь либералов. Летом 1895 г. все ограничилось
шутками, причем В.И.Ульянов не стал спорить со старшими по
возрасту и положению в социал-демократической иерархии колле-
гами. Однако в 1901 г. он уже чувствовал себя значительно более
уверенно и упорно отстаивал свои взгляды, хотя споры носили
еще в целом товарищеский характер. Плеханов считал, что «либе-
рализм не надо гладить теперь против шерсти. Это большая ошиб-
ка!»17 Аксельрод критиковал Ленина за содержавшиеся в его статье
элементы «примитивного социал-демократизма». Однако автор
статьи стоял на своем. В итоге «Гонители земства и Аннибалы ли-
берализма» были напечатаны в журнале «Заря» в авторской редак-
ции с минимальными поправками.
Острейшими дискуссиями внутри редакции «Искры» сопро-
вождалась в 1902 г. и выработка проекта программы РСДРП. В
общем и целом это были споры единомышленников, революцион-
ных марксистов, что и предрешило завершение их принятием со-
гласованных решений18. Однако в ходе дискуссии уже достаточно
определенно просматривались разные подходы к таким кардиналь-
ным проблемам, как уровень капиталистического развития России
(стала ли она уже или только «становится» капиталистической
страной?), аграрный вопрос (требовать ли возвращения только
«отрезков» 1861 г. или национализации всей земли?), революцион-
ный потенциал мелкобуржуазных слоев, прежде всего крестьянст-
ва, и др.
Ленин и Плеханов, игравшие главную роль в подготовке этого
важнейшего партийного документа, дошли в своей полемике до
последней черты и стояли на грани полного разрыва личных от-
ношений. Столкнулись не только личные амбиции, но и разные
47
взгляды на прошлое и настоящее России, роль различных слоев
российского общества, особенности освободительного движения в
нашей стране. Ленин склонен был переоценивать степень зрелости
отечественного капитализма, не верил в искренность и потенци-
альные возможности либералов как оппозиционной самодержавию
силы, делал ставку на союз рабочих с деревенской беднотой, стре-
мился компенсировать отсталость страны созданием сильной под-
польной организации профессиональных революционеров. Взгля-
ды Плеханова были более традиционны. Уже прошло то время,
когда по молодости лет он сам верил в близость крушения капи-
тализма. Теперь Плеханов лишь подсмеивался над революцион-
ным нетерпением своего главного оппонента. Либералов он кри-
тиковал, но не терял надежды использовать их оппозицию само-
державному режиму в интересах освободительного движения,
тогда как к крестьянству, наоборот, относился достаточно сдер-
жанно, ни на минуту не забывая о его патриархальности, косности
и темноте, не раз помогавших царизму сохранять свои позиции.
Что касается пролетарской партии, то Плеханов возлагал на нее
большие надежды, но считал, что она все же не сможет заменить
организованную и сознательную массу рабочих.
Конечно, вся глубина разногласий между Плехановым и Лени-
ным открылась лишь позже, в исторической ретроспекции, и в
1902 г., как и в 1900 г. в момент создания «Искры», их конфликт
стараниями других членов редакции в конце концов был потушен.
Плеханов согласился, в частности, признать победу капитализма в
России, а Ленину под нажимом товарищей пришлось на данном
этапе отказаться от лозунга национализации земли, хотя оба тео-
ретика, видимо, остались при своем первоначальном мнении. Бла-
годаря усилиям Мартова19 и других членов согласительной комис-
сии был найден компромисс между формулировками Ленина и
Плеханова, а также выработаны конкретные требования, составив-
шие программу-минимум РСДРП. Тем не менее конфликт этот
был крайне симптоматичен, и начавшиеся внутри редакции
«Искры» споры получили затем продолжение на II съезда партии,
а после ее раскола выплеснулись на страницы эмигрантских и рос-
сийских социал-демократических изданий, стали широко обсуж-
даться на партийных собраниях и публичных рефератах. При этом
неизменными оставались резкий тон полемики, навешивание по-
литических и идеологических ярлыков, взаимная нетерпимость,
искажение точки зрения оппонента.
Не совсем гладко прошла и публикация книги Ленина «Что де-
лать?» (март 1902 г.), хотя споры вокруг проекта программы от-
влекли внимание членов редакции «Искры» от уязвимых моментов
этого ленинского произведения. Задним числом все соредакторы
Ленина по «Искре» осудили созданный им культ профессиональ-
ных революционеров и мысль об особой роли радикальной интел-
лигенции в процессе внесения в пролетарские массы социалисти-
ческого сознания, а также ультрацентралистскую модель постро-
ения партии «нового типа». Однако в 1902 г. прямой критики в
48
адрес этой работы Ленина еще не было. Наоборот, ее приняли на
«ура», ею восхищались, поздравляли автора с тем, как точно он
уловил настроения российских социал-демократов и передовых ра-
бочих.
Характерно, что Потресов, ставший позже одним из самых не-
примиримых идейных противников Ленина, прочитав в 1902 г.
«Что делать?», написал автору: «Два раза сплошь и подряд прочел
книжку и могу только поздравить ее автора. Общее впечатление —
превосходное. Не сомневаюсь, что книжка будет иметь большой
успех и сыграет роль организатора»20. Как вспоминал впоследст-
вии меньшевик В.К.Иков, впечатление, произведенное в 1902—
1903 гг. ленинской работой «Что делать?», можно сравнить только
с тем интеллектуальным потрясением, которое испытывали в се-
редине 1890-х гг. читатели книги Бельтова (Плеханова) «К вопросу
о развитии монистического взгляда на историю». «Брошюру Лени-
на изучали, комментировали, обсуждали, отвергали, оспоривали
или вопринимали как новое «Евангелие» ...Впечатление от нее
было потрясающее, ее влияние неотразимо и ни с чем, кроме
Бельтова, не сравнимо и не соизмеримо»21. При этом все сказан-
ное Иковым относилось и к будущим большевикам, и к будущим
меньшевикам.
Интересно отметить, что Мартов в своей «Истории российской
социал-демократии» признавал, что книга Ленина «явно шла на-
встречу настроениям наиболее активных организаторов и агитато-
ров партии, утомленных годами организационного топтания на
месте и убожеством, как выразился Ленин, "кустарничества”, ха-
рактеризовавшего работу комитетов и стеснявшего ее размах. Ле-
нинские организационные идеи... настолько носились в воздухе,
что одновременно с Лениным почти в тех же выражениях и с
большими крайностями их формулировал находившийся в ссылке
в Вологде Б.В.Савинков, приславший в редакцию "Искры” обшир-
ную статью о характере партийной работы и формах партийной
организации»22.
Однако полного единодушия в оценке ленинских организаци-
онных принципов уже тогда не было, хотя только после раскола
РСДРП, когда стало ясно, к чему может привести на практике
большевистский ультрацентрализм, задним числом выяснилось,
что далеко не все лидеры российской социал-демократии разделя-
ли методологические основы ленинской модели построения пар-
тии «нового типа». Так, в августе 1904 г. Плеханов писал в
«Искре», что заметил еще в рукописи книги Ленина «Что делать?»
довольно много теоретических ошибок, в частности по вопросу о
соотношении стихийности и сознательности в рабочем движении.
По его мнению, Ленин разошелся с Марксом, Энгельсом и Каут-
ским, когда утверждал, что сами рабочие, без помощи революци-
онной интеллигенции, не могут пойти дальше чисто тредьюнио-
нистских взглядов. В действительности же, полагал Плеханов, ин-
теллигенция лишь ускоряет процесс превращения инстинктивного
стихийного влечения рабочих к социализму в социалистические
49
убеждения, причем и сама она многому учится у передовых рабо-
чих23. Однако другие члены редакции стали уговаривать Плеханова
не слишком придираться к Ленину, который в общем и целом яв-
ляется марксистом-ортодоксом, да и сам он якобы пообещал внес-
ти (но не внес) в рукопись своей книги необходимые исправления.
Сам Плеханов тоже не хотел тогда нагнетать обстановку, посколь-
ку его разногласия с Лениным начинали уже принимать перма-
нентный характер. В итоге он не стал настаивать на реализации
автором «Что делать?» всех его замечаний, о чем позже очень со-
жалел. «Только после съезда, — писал он, — наблюдение показало
мне, что взгляд Ленина на рабочую массу как на «неисторический
элемент истории», как на «Материю», движимую к социализму
действующим извне «Духом», что этот ошибочный взгляд в значи-
тельной мере определил собою тактические и организационные
понятия как самого Ленина, так и многих наших «твердых» прак-
тиков. Наконец, только после съезда понял я, как горько я оши-
бался, приписывая Ленину движение «вперед». На самом деле он
и не думал идти в этом направлении»24.
Свою версию ситуации, сложившейся вокруг «Что делать?»,
дал в «Истории российской социал-демократии» и Мартов. Он
писал, что несостоятельность некоторых теоретических положений
книги Ленина «не могла укрыться от многих из его сторонников».
Однако само по себе преувеличение Лениным роли профессио-
нальных революционеров, значения конспирации, партийной дис-
циплины и централистского начала в процессе создания РСДРП
было, по мнению Мартова, вполне объяснимой и на первых порах
сравнительно безвредной реакцией на ту сложную ситуацию, ко-
торая сложилась в начале 900-х гг. в молодой российской социал-
демократии.
Противоречивость этой ситуации состояла в том, что марксист-
ская партия в России быстро росла вширь, становилась активным
участником всех политических событий, завоевывала авторитет в
рабочих массах, но не приобрела еще необходимой идейной твер-
дости и монолитности. В партийных организациях явно домини-
ровала интеллигенция, часто относившяся к простым рабочим не-
сколько свысока и считавшая вполне естественной свою монопо-
лию на партийное руководство. Не случайно многие социал-демо-
кратические функционеры активно выступали против демократи-
ческой процедуры выборов всех руководящих партийных органов
сверху донизу, мотивируя свою позицию не только соображениями
конспирации, но и тем, что рядовые рабочие-партийцы еще не до-
росли до роли лидеров и вожаков масс.
В этих условиях, как полагал Мартов, у Ленина и возникло же-
лание оправдать и «узаконить» «диктатуру партийных теоретиков»,
огромная власть которых над партией призвана была стать гаран-
тией ее идейной выдержанности и верности интересам рабочего
класса. Однако возведенные в абсолют как некий «закон» партий-
ного строительства и как панацея от оппортунизма, взгляды Ле-
нина, по мнению Мартова, становились уже опасными, порождали
50
сектантство, обособленность партийных «верхов» от «низов», вы-
зывали у «вождей» чувство собственной непогрешимости и вседо-
зволенности, незаметно превращая социал-демократию в заговор-
щическую организацию25.
По свидетельству самой яркой неортодоксальной фигуры мо-
лодой российской социал-демократии В.П.Акимова, книга Ленина
«Что делать?», «к несчастью для дела, не нашла себе отпора. Одни
не поняли, насколько эта книга поверхностная, ошибочная и слу-
жит лишь политическим целям, другие, сознавая это, однако, от-
ступили в борьбе, не нашли сил принять этот новый вызов группы
“Искры", третьи, как Плеханов, по его признанию, молчали по
дипломатическим соображениям... Ленин счел себя победителем и
с сентября (1902 г. — СТ.) в "Письме к товарищу" поставил точку
над i в своих организационных планах»26.
Так или иначе, накануне II съезда РСДРП товарищи Ленина
по редакции «Искры» (проглядели), в нем будущего «диктатора»,
Робеспьера или Бонапарта и относились к его «увлечениям» в ор-
ганизационных вопросах достаточно снисходительно, полагая, что
в борьбе с «экономизмом», который считался тогда главным идей-
ным противником «искровцев» в рабочем движении, не грех и
«перегнуть палку», как это и сделал Ленин в «Что делать?»
Трудно сказать, как сложилась бы история РСДРП, а, возмож-
но, и история России и даже всего мира, если бы уже в 1902 г.
культу «профессиональных революционеров» и ленинскому гимну
ультрацентрализму, пропетому в «Что делать?», был дан более
жесткий отпор. Однако в реальной действительности Ленин подо-
шел к лету 1903 г. как наиболее популярный и авторитетный в
глазах многих российских марксистов лидер, хотя все, кто имел
возможность близко наблюдать взаимоотношения между членами
редакции «Искры» в последние месяцы перед II съездом РСДРП,
отмечали их явное ухудшение, рост какой-то напряженности и
взаимного отчуждения. Нельзя, в частности, недооценивать ту не-
гативную роль, которую сыграл в этом процессе инцидент с из-
вестным агентом «Искры», будущим видным большевиком
Н.Э.Бауманом. Во время пребывания в ссылке он стал «героем»
одной аморальной истории, финалом которой явилось самоубий-
ство женщины-ссыльнопоселенки. Вина Баумана, бессовестно
опозорившего свою бывшую возлюбленную в глазах товарищей,
была очевидна. Тем не менее, когда осенью 1902 г. известие об
этом дошло до Женевы, куда к тому времени переехала из Лондо-
на редакция «Искры», Ленин при поддержке Плеханова настоял
на том, чтобы, учитывая ценность подпольной работы Баумана
для «Искры», объявить все случившееся его личным делом и не
давать ему никакой оценки27. Остальные члены редакции, в пер-
вую очередь Мартов и Потресов, напротив, считали, что с Баума-
ном нужно порвать отношения и решительно осудить его поведе-
ние. Таким образом, столкнулись две нравственные позиции,
очень характерные для будущих большевиков и меньшевиков: пер-
вые готовы были пожертвовать моралью в интересах революцион-
51
ного дела, вторые считали, что высокая цель отнюдь не оправды-
вает применение аморальных средств ее достижения. В дальней-
шем аналогичные коллизии возникали при оценке так наз.
«эксов», в истории с наследством Н.П.Шмита и т.д. Инцидент с
Бауманом не получил в 1902—1903 гг. продолжения, но оставил у
членов редакции «Искры» — будущих меньшевиков очень горький
и тяжелый осадок.
Резко ухудшились и личные отношения Мартова и Ленина.
Мартов, видимо, раздражал Ленина своим «богемным» образом
жизни, привычкой к длинным разговорам. Можно предположит,
что Ленину и Крупской не очень по душе были попытки Мартова
вмешиваться в отношения редакции «Искры» с ее агентами в Рос-
сии, связи с которыми они хотели бы сохранить исключительно в
своих руках. Мартова, в свою очередь, коробили авторитарные
черты в характере Ленина. Не случайно Л.Д.Троцкий, приехавший
в Лондон в октябре 1902 г. после побега из Сибири, уже наблюдал
явное охлаждение в личных отношениях между ними28.
Были у Мартова и расхождения с Лениным принципиального
характера. Как известно, он не поддержал ленинскую идею наци-
онализации земли, считая, что при сохранении самодержавия пос-
ледняя лишь усилит дворянско-абсолютистское государство, а в
случае победы буржуазного переворота — буржуазию, которая сме-
нит царское правительство у кормила власти29. А накануне откры-
тия II съезда РСДРП Мартов опять столкнулся с Лениным, по-
скольку вторгся в сферу его «особых» интересов — в вопросы пар-
тийного строительства. Дело в том, что Мартов написал парал-
лельно с Лениным свой проект устава РСДРП, который явно не
понравился будущему лидеру большевиков, назвавшему его позже
в своей книге «Шаг вперед, два шага назад» образцом «бюрокра-
тического формализма». При этом Ленина болше всего раздражала
излишняя, по его мнению, детализация этого документа (в нем
было 39 параграфов, т.е. в три раза больше, чем в том варианте
устава РСДРП, который был затем утвержден на II съезде). Сте-
пень централизации партийной структуры в проекте Мартова
была, пожалуй, еще выше, чем у Ленина. Во всяком случае права
ЦК были максимально широкими. Что касается первого парагра-
фа, то условием членства в РСДРП Мартов предлагал считать при-
знание программы партии и активную работу «для проведения в
жизнь ее задач под контролем и руководством органов партии»30.
Однако, получив многочисленные критические замечания кол-
лег по редакции и столкнувшись с явно негативным отношением
Ленина к своему проекту, Мартов снял его с дальнейшего обсуж-
дения, и до начала работы съезда этот документ больше нигде не
фигурировал, так что делегаты обсуждали только ленинский вари-
ант. Важно также подчеркнуть, что Мартов поддержал Ленина в
его стремлении ликвидировать антиплехановский «Союз русских
социал-демократов за границей» и не допустить на съезд группу
«Борьба» во главе с Д.Б.Рязановым. Резко восстал он и против на-
мерений Бунда (Всеобщего еврейского рабочего союза в России,
52
Польше и Литве) строить свои отношения с РСДРП на федератив-
ных началах.
Существуют различные точки зрения по вопросу о том, уведо-
мил ли Ленин других членов редакции еще до съезда о своих пла-
нах изменить ее состав и отказаться от услуг П.Б.Аксельрода,
А.Н.Потресова и В.И.Засулич на том основании, что их личный
вклад в редакционный портфель газеты и в саму работу редакции
по разным причинам был меньше, чем у трех других редакторов.
Сам Ленин, а вслед за ним Н.К.Крупская и сестра Мартова,
Л.О.Цеденбаум-Дан утверждали, что Ленин не делал тайны из
своих намерений31, тогда как Мартов это категорически отрицал,
обвиняя Ленина в неискренности и вероломстве по отношению к
ближайшим товарищам.
В интерпретации Мартова32 дело выглядело следующим обра-
зом: Ленин действительно уведомил его и Потресова о намерении
предложить съезду избрать лишь трех редакторов «Искры», предо-
ставив, однако, затем этой тройке право произвести кооптацию
еще нескольких членов редакции. Однако он якобы ничего не ска-
зал о намерении отстранить от работы в редакции Аксельрода, За-
сулич и Потресова, так что Мартову якобы даже не приходила в
голову мысль о возможности подобной комбинации. Трудно ска-
зать, кто кого тогда не понял и о чем умолчал Мартов в «Истории
российской социал-демократии», где он предпочел не затрагивать
данный вопрос, что само по себе тоже знаменательно. Однако со-
вершенно очевидно, что «горючего материала» в редакции
«Искры» к моменту открытия II съезда РСДРП накопилось предо-
статочно, и можно лишь удивляться тому, что первая, брюссель-
ская половина съезда прошла в обстановке полной товарищеской
солидарности всей шестерки «искровских» редакторов.
После съезда тот же Мартов выразился уже гораздо более оп-
ределенно, заявив, что к лету 1903 г. «искровское» направление
исчерпало себя и что чем дальше, тем больше оно «становилось
шаблонным, тем все более оставалось позади непрерывно разви-
вавшейся действительности... К моменту партийного съезда «ис-
кровство» положительно стало задерживать дальнейшее развитие
партий»33. И хотя Мартов не уточнил, в чем именно это прояви-
лось, нетрудно догадаться, что он имел в виду как минимум ле-
нинские взгляды по организационным вопросам, отношение к
внутрипартийному инакомыслию, в частности к «экономизму», и
взаимоотношения социал-демократов с либералами.
Второй съезд РСДРП
«Искровцы» сделали все возможное, чтобы свести к минимуму
присутствие на II съезде РСДРП «неортодоксальных», с их точки
зрения, делегатов. Тем не менее у них было лишь 33 из 51 реша-
ющего голоса. Открытые противники «Искры» имели 8 голосов
(три «экономиста» и пять бундовцев), центристы — 10. Среди
самих «искровцев» 24 голоса принадлежали делегатам, которые в
53
ходе работы съезда поддерживали Ленина, а 9 — сторонникам
Мартова.
II съезд РСДРП проходил сначала в Брюсселе, а потом в Лон-
доне с 16 июля по 10 августа 1903 г. по ст. ст. Главным его до-
стижением стало принятие выработанного редакцией «Искра» в
1902 г. проекта программы РСДРП — самой ортодоксальной ре-
волюционной марксистской программы во всем II Интернациона-
ле34. Руководствуясь ею, российские социал-демократы ставили
своей целью революционный переход от капитализма к социализ-
му, что позволило бы, по их твердому убеждению, обеспечить бла-
госостояние и всестороннее развитие всех членов общества, лик-
видировать его деление на классы и эксплуатацию человека чело-
веком. Предполагалось, что при социализме все люди будут иметь
равные возможности и права, трудиться в меру своих способнос-
тей и получать за этот труд в соответствии с его количеством и
степенью сложности.
Путь к социализму должен был начаться с пролетарской рево-
люции и установления диктатуры пролетариата, являвшегося
самым передовым и организованным классом общества, призван-
ным управлять государством в течение всего переходного периода
от капитализма к социализму. Диктаторская форма пролетарской
власти объяснялась необходимостью подавить сопротивление ухо-
дящих с исторической арены эксплуататорских классов, причем
масштабы применяемого для этого насилия и степень ограниче-
ний демократических свобод марксисты представляли себе тогда
достаточно смутно. Считалось, однако, что предварительным усло-
вием установления диктатуры пролетариата является превращение
его в большинство населения страны, как будто исключавшее про-
тивопоставление диктатуры демократии.
Пролетарская революция мыслилась тогда как явление миро-
вого масштаба. Маркс, Энгельс, а затем и теоретики II Интерна-
ционала полагали, что она произойдет с небольшими интервалами
во всех развитых европейских государствах и США, а затем рас-
пространится на более отсталые и колониальные страны. При
этом победа социалистической революции и тем более утвержде-
ние социализма как новой хозяйственной системы в одной стране,
например в России, считались невозможными.
Однако прежде чем решать задачи, входившие в программу-
максимум, социал-демократам необходимо было выполнить про-
грамму-минимум: добиться установления в России демократичес-
кой республики и покончить со всеми остатками средневековья.
Предстояло, в частности, передать крестьянам помещичью землю
(сначала речь шла только о так назыываемых «отрезках», то есть
о землях, отобранных у крестьян помещиками по условиям рефор-
мы 1861 г., а после начала революции 1905—1907 гг. — уже о всех
помещичьих имениях, а также о землях, принадлежавших казне,
царской семье и монастырям), ликвидировать национальный гнет
и предоставить всем народам право самим решать свою дальней-
шую судьбу (что молчаливо предполагало возможность их отделе-
54
ния от России). Социал-демократы обещали также коренным об-
разом улучшить положение пролетариата: ввести 8-часовой рабо-
чий день, государственное страхование от несчастных случаев и
болезни, а также по старости, ликвидировать систему штрафов и
т.д. Все граждане России должны были обрести свободу совести,
слова, собраний, союзов, неприкосновенность личности и жилища
и т.д.35
Эта программа была практически единогласно принята на
II съезде РСДРП, хотя в ходе дискуссии и делались покушения на
положения о диктатуре пролетариата (В.П.Акимов), праве наций
на самоопределение (польские представители А.С.Варский и
Я.С.Ганецкий), требование о возвращении «отрезков» (А.С.Марты-
нов) и др. Тем не менее лишь Акимов воздержался при голосова-
нии проекта программы в целом. Как мы увидим ниже, в 1906 г.
по инициативе меньшевиков, преобладавших на IV съезде РСДРП,
аграрная часть программы подверглась пересмотру в духе идеи
«муниципализации» земли (речь шла о передаче конфискованных
помещичьих, казенных, удельных и монастырских земель в распо-
ряжение избранных демократическим путем органов местного
самоуправления — муниципалитетов без уточнения конкретного
механизма крестьянского землепользования, что, естественно, не
могло удовлетворить крестьян). Кроме того, в последние годы
перед мировой войной у меньшевиков под влиянием Бунда наме-
тился определенный сдвиг в сторону признания требования куль-
турно-национальной экстерриториальной автономии для нацио-
нальных меньшинств, не имеющих компактной территории про-
живания (евреи и др.). Однако официально в программу РСДРП
оно включено не было, хотя и фигурировало затем в меньшевист-
ской платформе в период подготовки выборов в Учредительное со-
брание в 1917 г.36
Показателем единства членов редакции «Искры» при обсужде-
нии проекта программы может служить тот факт, что Мартов
34 раза брал слово в его защиту, а Плеханов публично подтвердил
свою полную солидарность с Лениным. Широко известен эпизод,
когда противник «искровской» линии Акимов попытался вбить
клин между двумя лидерами «искровского» направления. В ответ
Плеханов напомнил историю с Наполеоном, который имел «стра-
стишку» разводить своих маршалов с их «неподходящими», по его
мнению, женами, причем некоторые полководцы уступали его
капризу. Под смех и аплодисменты аудитории Плеханов заявил,
что не намерен «разводиться» с Лениным. Тот, в свою очередь,
смеясь, тоже подтвердил, что и он останется верен союзу с Пле-
хановым37.
Гораздо более сложным оказался комплекс организационных
вопросов — принятие устава РСДРП и выборы ее руководящих
органов — редакции «Искры» и ЦК. С одной стороны, здесь был
допущен очевидный просчет, состоявший в том, что проект пар-
тийного устава не был обсужден до съезда столь же широко и тща-
тельно, как проект программы РСДРП, при рассмотрении которой
55
в Брюсселе практически не было никаких сюрпризов. Но главное
заключалось в недооценке редакцией «Искры» того бесспорного
факта, что организационно-кадровые вопросы (а они были неот-
делимы друг от друга) напрямую затрагивают личные амбиции
людей, их взаимоотношения, а значит, воспринимаются особенно
остро и порой крайне болезненно.
Не было в полной мере учтено и то немаловажное обстоятель-
ство, что процесс соединения рабочего движения с идеологией
марксизма в такой отсталой многонациональной стране со слабы-
ми демократическими традициями, как Россия, неизбежно должен
был сопровождаться большими издержками и осложнениями. Об-
разно говоря, партия, называвшая себя рабочей, возникла раньше,
чем рабочий класс в массе своей созрел для этого. И если, с одной
стороны, сравнительно раннее организационное оформление
РСДРП должно было дополнительно стимулировать и ускорять
рост пролетарского движения, то с другой — эта ситуация требо-
вала нестандартных решений и принципиального отказа от копи-
рования той модели социалистической партии, которая сложилась
на Западе в эпоху II Интернационала.
Прелюдией к расколу послужила дискуссия вокруг проекта ус-
тава РСДРП. При этом первый же его параграф о членстве в пар-
тии вызвал настоящую бурю чисто российских страстей. В проти-
вовес Ленину Мартов предложил свою формулировку, вызвавшую
самый решительный протест будущего лидера большевиков, уви-
девшего в ней некую лазейку для наводнения партии разного рода
сомнительными элементами — потенциальными носителями оп-
портунизма. На первый возгляд, разница между этими формули-
ровками была не так уж велика, поскольку Мартов требовал от
члена РСДРП «регулярного личного содействия партии под кон-
тролем одной из ее организаций», а Ленин — личного участия в
работе одной из партийных организаций. Бесспорно, формулиров-
ка Мартова была более мягкой и расплывчатой, чем ленинская, но
в глазах царской полиции преступной была любая связь с РСДРП,
приток карьеристов в условиях подполья революционным партиям
явно не грозил, а от провокаторства не мог спасти ни один, даже
самый жесткий партийный устав. Нелишне заметить, что сам
Мартов в «Истории российской социал-демократии» позже объяс-
нял, что, предлагая свою формулировку первого параграфа, имел
в виду прежде всего некоторые категории рабочих (пожилых, се-
мейных или уже взятых на заметку полицией). Бросается в глаза
и то, что он задним числом уже несколько переиначил там свою
формулу, представив дело так, что он требовал от членов партии
«работы под контролем партийной организации», а не «вступления
в организацию», как предлагал Ленин38. Тем самым он молчаливо
признал, что «регулярное личное содействие» действительно было
не слишком удачной формулировкой, которая, кстати говоря, ни-
когда больше в партийных документах не фигурировала39.
Ленин с самого начала готовил партию к борьбе за политичес-
кую власть и притом не в отдаленном будущем, а в самые ближай-
56
шие годы. В его глазах она была прежде всего инструментом бу-
дущей гражданской войны, а не только и не столько средством
классового воспитания и организации рабочих, как у Мартова.
Поэтому Ленин требовал поднять звание и значение члена партии
как можно выше, отбирать в нее самых стойких и проверенных и
ни в коем случае не подменять партийную работу «болтовней».
Исходя из этого, он считал, что «партия» и «партийная организа-
ция» — понятия тождественные, тогда как Мартов и другие буду-
щие меньшевики полагали, что членами партии могут называть
себя и те, кто сочувствует ее целям, принимает участие в органи-
зуемых ею мероприятиях, оказывает ей материальную или техни-
ческую помощь, но не связан прямо партийной дисциплиной и
строгим соблюдением партийного устава.
Вполне понятно, что в реальной действительности Ленин не
собирался механически приравнять партию к организации одних
только «профессиональных революционеров» точно так же, как и
Мартов не собирался автоматически зачислить в нее всех стачеч-
ников и демонстрантов, как в пылу полемики он заявил однажды
на съезде40. Однако тенденции к максимально возможному в ра-
зумных пределах сужению партийных рядов (при практически не-
ограниченном росте числа сочувствующих и помогающих партии)
у Ленина и, наоборот, — к максимальному расширению органи-
зационных границ партии у Мартова достаточно четко просматри-
вались и во время работы II съезда РСДРП, и позже. При этом
ориентиром для Ленина была русская «Народная воля», за идеалы
которой погиб его старший брат, тогда как для Мартова таким
ориентиром были достаточно широкие по составу партии II Ин-
тернационала, работавшие в легальных условиях.
На стороне Мартова оказались все члены редакции «Искры»,
кроме Ленина и Плеханова, который на этот раз безоговорочно
поддержал своего более молодого соперника в борьбе за лидерство
в партии. П.Б.Аксельрод, например, заступился за профессоров,
считающих себя в душе социал-демократами, но остающихся по
тем или иным причинам вне партийной организации, и заявил,
что не нужно «оставлять вне партии людей, сознательно, хотя и,
быть может, не совсем активно, примыкающих к этой партии»41,
чем дал повод для откровенных насмешек со стороны единомыш-
ленников Ленина, резонно говоривших, что такие профессора
РСДРП не нужны. Довольно сомнительным был и тезис Аксель-
рода о том, что партия и партийная организация — это, в сущнос-
ти говоря, разные понятия, ибо организация может быть узкой по
составу конспиративной подпольной группой, тогда как партия —
это гораздо более широкое объединение, членами которого могли
бы быть все, кто сочувствует социал-демократическим идеям, ока-
зывает РСДРП те или иные технические услуги и помогает ей ма-
териально. А грузинский социал-демократ Ной Жордания прямо
предупреждал, что поддержать точку зрения Ленина значит создать
партию из одних только «генералов», значит обидеть рабочих, вос-
становить их против партии42.
57
Победу в этом споре одержал Мартов, хотя при голосовании
его отрыв от Ленина составлял всего 6 голосов (28:22). Что каса-
ется остальных параграфов устава, то они были приняты в основ-
ном в ленинских формулировках, причем Ленину удалось добиться
включения в устав и пункта о единогласии при кооптации новых
члено ЦК и редакции «Искры», а в случае разногласий — о вме-
шательстве в дело Совета партии. Все это позволяло ему усилить
свое влияние на состав руководящих партийных органов43. Наибо-
лее «болевыми» точками устава, помимо первого параграфа, были
крайне ограниченные права местных комитетов РСДРП по срав-
нению с огромными правами ЦК, а также широкая практика ко-
оптации членов руководящих органов партии вместо их избрания,
что создавало почву для трений и взаимного недоверия партийных
«верхов» и «низов». В итоге, по мнению Мартова, Ленину удалось
компенсировать свое поражение по первому параграфу устава при-
нятием остальных его параграфов в духе ультрацентрализма44. За
устав РСДРП в целом проголосовали 42 делегата, против — 6, воз-
держался — один.
Если принять во внимание, что силы ленинцев и мартовцев
были примерно равны и «большинство» в любой момент могло
стать «меньшинством», а «меньшинство» — «большинством», то
можно было ожидать любых неожиданностей. И действительно,
перед выборами руководящих партийных органов соотношение
сил на съезде изменилось, но теперь уже в пользу Ленина: почув-
ствовав себя оскорбленными решением о роспуске всех прежде
самостоятельных социал-демократических организаций, съезд по-
кинули представители «Союза русских социал-демократов за ipa-
ницкй»; то же сделали делегаты Бунда после отклонения их при-
тязаний на федеративные отношения с РСДРП. В итоге Мартов
потерял голоса 7 делегатов, и когда съезд отклонил предложение
Троцкого о переизбрании всей старой шестерки редакторов
«Искры», то по настоянию Ленина членами редакции были избра-
ны Плеханов (23 голоса), Мартов (22) и Ленин (20).
Трудно скзать, предвидел ли Ленин все последствия своего
шага и просчитал ли заранее свои ходы в той сложнейшей поли-
тической игре, которую он затеял. С чисто моральной стороны от-
сечение от редакции тройки заслуженных партийных работников,
вместе с которыми Ленин начинал «искровское» дело и которые
внесли огромный личный вклад в развитие социал-демократичес-
кого движения в России, выглядело, мягко говоря, малопривлека-
тельно. В Ленине говорил сильный молодой лидер, державший в
своих руках связи с большинством «искровских» организаций в
России, быстро набиравший (кстати говоря, при поддержке стар-
ших членов редакции «Искры») авторитет в революционных кру-
гах и несколько опьяненный колоссальным, по меркам того вре-
мени, ростом рабочего движения на родине. Он начинал чувство-
вать себя «хозяином» партии и хотел закрепить свой успех рядом
организационных мер, одной из которых было сокращение состава
редакции. При этом Аксельрод, Засулич и Потресов отнюдь не
58
были личными недоброжелателями Ленина, да и вклад их в общее
«искровское» дело был по-своему очень и очень значителен, ибо
он измерялся не только количеством опубликованных статей, но
и той большой организационной работой, которая шла в редак-
ции, и той ролью, которую каждый из редакторов играл в поддер-
жании духа товарищества и единства, столь необходимых участни-
кам любого большого коллективного предприятия. Вот почему
трезвый прагматизм Ленина, считавшего, что незаменимых людей
нет, и как будто не замечавшего возраста и болезни Аксельрода,
одиночества Засулич и нездоровья Потресова, глубоко обижал и
больно ранил этих людей, которые могли еще дать и действитель-
но дали партии после 1903 г. очень многое, особенно Аксельрод
и тем более Потресов.
Но намерение Ленина «освободиться» от этих заслуженных то-
варищей было малопродуманным шагом и в деловом плане, ибо
два остальных партнера по редакции — Плеханов и Мартов —
были слишком сложными и неуправляемыми личностями, с кото-
рыми у Ленина было бы гораздо больше хлопот, чем с теми же
Аксельродом или Засулич. Может быть, Ленин переоценил здесь
мягкость и интеллигентность Мартова, их прежнюю товарищескую
и идейную близость. Может быть, его ввело в заблуждение то
перемирие, которое наступило в отношениях с Плехановым после
бурных событий 1902 г. Кто знает... Однако последствия этого
шага оказались поистине фатальными. И хотя предотвратить рас-
кол, видимо, все равно бы не удалось, его издержки были бы для
РСДРП гораздо меньше, а формы — неизмеримо более цивилизо-
ванными.
Скандал начался сразу же после выборов редакции «Искры»,
т.к. Мартов в знак солидарности с Аксельродом, Засулич и Потре-
совым демонстративно отказался от поста редактора, заявив, что
считал бы участие в новой редколлегии «пятном» на своей поли-
тической репутации45. По его мнению, следовало бы не бросать
голословные обвинения в адрес отдельных редакторов «Искры», а
публично обсудить их работу, может быть, создать на съезде ко-
миссию и т.д. Но ничего этого сделано не было. Что касается ЦК
РСДРП, то в него были избраны только сторонники Ленина —
Г.М.Кржижановский, Ф.ВЛенгник и В.А.Носков46. За них было
подано 24 голоса. 20 делегатов (все меньшевики) от голосования
воздержались. Плеханов был избран членом, а фактически пред-
седателем Совета партии, куда редакция «Искры» и ЦК должны
были делегировать затем по два своих представителя. Таким обра-
зом, в партии закреплялось руководящее положение Ленина и
Плеханова, а ЦК отводилась явно подчиненная, служебно-техни-
ческая роль, о чем свидетельствовал и подбор в качестве его чле-
нов явно второстепенных лиц.
В итоге выборы руководящих органов партии положили начало
разделению делегатов съезда на «большинство» (ленинцев) и
«меньшинство» (мартовцев), причем перевес большевиков над
меньшевиками был в то время минимальным.
59
Под занавес работ съезда, в большой спешке были обсуждены
и некоторые важные тактические вопросы. Оживление либераль-
ного движения и рост популярности заграничного либерально-де-
мократического журнала «Освобождение» под редакцией бывшего
«легального марксиста» П.Б.Струве требовали четкого определения
позиции РСДРП. На суд делегатов были вынесены два проекта ре-
золюции, предложенные Потресовым, с одной стороны, и Плеха-
новым и Ленинцм — с другой. Их объединял диалектический
марксистский подход к либеральному движению, предполагавший
сочетание принципиальной критики его непоследовательности,
половинчатости и антисоциалистической направленности с при-
знанием необходимости поддерживать либералов как оппозицио-
неров по отношению к самодержавному режиму. Эту тактику за-
вещали российским марксистам авторы «Коммунистического ма-
нифеста», ее продолжали затем Плеханов и Аксельрод, а потом и
Ленин. Однако акценты распалялись при этом по-разному: у Ле-
нина всегда доминировали элементы критики, разоблачения и
прямой дискредитации либералов, которых он с юности не любил
и глубоко презирал; Плеханов проявлял здесь гораздо больше гиб-
кости, хотя по большому счету был ближе к позиции Потресова;
последний же стремился к наведению мостов между революцио-
нерами и либералами, обусловливая, однако, поддержку последних
выполнением ими ряда условий. Суть их сводилась к тому, чтобы
либералы не ущемляли и не предавали интересы пролетариата и,
в частнопи, не отступали от требования всеобщего, прямого и
равного избирательного права. Кроме того, все российские марк-
сипы не уставали тогда повторять, что они категорически отвер-
гают саму мысль о возможности идейно-политического подчине-
ния рабочего класса и его партии либералам, хотя на практике их
«союз» (даже обставленный самыми жесткими условиями) явно
таил в себе подобную опасность, поскольку у либералов всегда
было больше материальных и интеллектуальных сил, которые они
могли использовать в своей агитационно-пропагандисткой работе.
Конечно, сегодня мы можем сказать, что в концепции Потре-
сова было немало политической наивнопи и романтического идеа-
лизма, ибо в политике соединить лед и пламя так же трудно, как и
в природе. Но в 1903 г. для подобной сугубо пессимипической по-
становки вопроса еще не было достаточно оснований, поскольку
«новый», более радикальный и социально заостренный по сравне-
нию со своими земскими предшепвенниками российский либера-
лизм начала 1900-х годов4'как будто позволял надеяться на воз-
можность сотрудничепва между либеральной и революционной
демократией, которая нуждалась в материальной и всякой иной
поддержке со стороны либеральных деятелей. Поэтому не прихо-
дится удивляться тому, что проект Потресова на равных конкури-
ровал на съезде с проектом Плеханова—Ленина и оба они были ут-
верждены делегатами в качестве партийных документов.
Немалую роль сыграло здесь и то обстоятельство, что по суще-
пву вопрос этот на пленарном заседании съезда не обсуждался,
60
делегаты явно торопились и вдобавок головы их были заняты раз-
ногласиями по организационным вопросам. Так или иначе, разби-
рая проблему генезиса меньшевизма, мы не можем обойти этот
казавшийся тогда второстепенным и частным эпизод. Как писал
один из крупнейших историков меньшевизма Б.И.Николаевский,
«теперь ясно, что принципиальное существо будущего политичес-
кого расхождения между меньшевиками и большевиками на съезде
нашло свое выражение только в этих (Потресова и Плеханова-
Ленина. — С.Т.) проектах»48. Заметим, что такая оценка по суще-
ству опрокидывает господствовавшее прежде в советской истори-
ографии мнение о том, что на II съезде РСДРП разногласия между
меньшевиками и большевиками касались только организационных
вопросов. Внешне второстепенные разногласия по вопросу об от-
ношении к либералам в действительности уже содержали в заро-
дыше две принципиально разные тактические установки, за кото-
рыми стояли серьезные различия в стратегии большевиков и мень-
шевиков в будущей демократической революции. Кроме того,
сами организационные проблемы РСДРП далеко выходили за
рамки мелких вопросов партийного строительства, ибо за форму-
лировками Ленина и Мартова по первому параграфу устава скры-
вались фактически два подхода к российскому историческому про-
цессу, два взгляда на его темпы, действующих лиц и их комбина-
ции, что придавало спорам на II съезде РСДРП не всегда понят-
ный самим его участникам глубинный смысл.
Не мог не привлечь внимания делегатов и вопрос об отноше-
нии к сформировавшейся на рубеже 1901—1902 гг. партии социа-
листов-революционеров. Проект резолюции был предложен
П.Б.Аксельродом. Эсеры рассматривались в нем как главные кон-
куренты РСДРП в борьбе за влияние на массы и как «буржуазно-
революционная фракция», деятельность которой вредна не только
для политического развития пролетариата, но и для общедемокра-
тической борьбы против абсолютизма49. Эта оценка отличалась
несомненной тенденциозностью и явной недооценкой эсеров,
причем совершенно очевидно, что в основе ее лежали различное
понимание социал-демократами и неонародниками самой сущнос-
ти социализма, с одной стороны, и резко отрицательное отноше-
ние марксистов к тактике политического терроризма, которую
проводили эсеры, — с другой. В резолюции осуждалась мысль о
возможности объединения РСДРП с ПСР (что было вполне спра-
ведливо, поскольку подобное объединение было бы изначально
обречено на провал) и подчеркивалось, что возможны лишь «част-
ные соглашения» с эсерами под контролем ЦК РСДРП «в отдель-
ных случаях борьбы с царизмом». Характерно, что о связи эсеров
с крестьянским движением в резолюции II съезда РСДРП даже не
упоминалось, хотя крестьянские волнения 1902 г. и оперативная
реакция на них ПСР уже давали основания для таких выводов. За-
метим, что сугубо негативное отношение к эсерам и недооценка
их роли в российском революционном движении стойко сохраня-
лись затем у меньшевиков вплоть до Первой мировой войны и
61
лишь в 1917 г. сменились установкой на блокирование оборончес-
ких элементов обеих партий, с одной стороны, и интернациона-
листских — с другой.
Итак, делегаты-«искровцы» II съезда РСДРП раскололись на
большевиков и меньшевиков. Теперь, в исторической ретроспек-
ции, мы уже знаем, что это событие имело далеко идущие, поис-
тине судьбоносные последствия50. Но тогда, в августе 1903 г. все,
что произошло на съезде в Лондоне, казалось лишь преходящим
эпизодом пока еще такой короткой партийной истории. Однако
жизнь показала, что образовавшуюся фракционную трещину свес-
ти на нет было уже нельзя. Рано или поздно ей суждено было пре-
вратиться в пропасть.
Примечания
1 См., напр.: Меньшевики // Политические партии России. Конец
XIX — первая треть XX века. Энциклопедия. М., 1996. С. 355.
2 См.: Революционный радикализм в России. Век девятнадцатый. М.,
1997; Плимак Е.Г., Пантин И.К. Драма российских реформ и революций.
М., 2000.
3 Бердяев Н.А. Самопознание: опыт автобиографии. Париж, 1949.
С. 125.
4 Булгаков С.Н. От марксизма к идеализму. Сб. статей. СПб., 1904.
С. VII.
5 Воспоминания о В.ИЛенине. М., 1984. Т. 2. С. И.
6 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 6. С. 15—16.
7 См.: Хеймсон Л. Меньшевики и эволюция русской интеллигенции //
Россия. XXI век. 1995. № 7-8. С. 174.
8 См.: Твардовская В.А., Итенберг Б.С. Русские и Карл Маркс: выбор
или судьба? М., 1999. С. 145 и след.
9 См.: Протасов Л.Г. Всероссийское Учредительное собрание. История
рождения и гибели. М., 1997. С. 161.
10 В советской историографии признание такой связи считалось ошиб-
кой (см.: Филиппов Р.В. Пионеры марксизма в России. М., 1989. С. 55).
11 См.: Плеханов Г.В. Соч. Т. XII. С. 163.
12 См.: Там же. Т. II. С. 306.
13 Ср.: Там же. Т. III. С. 386 и 415.
14 См.: Кирьянов Ю.И. Переход к массовой политической борьбе. Ра-
бочий класс накануне Первой российской революции. М., 1987. С. 74—75.
15 См.: Ольховский Е.Р. В.ИЛенин и «Заря». Л., 1980. С. 171—215.
16 См.: Переписка Г.В.Плеханова и П.Б.Аксельрода. М., 1925. Т. 1.
С. 270-271.
17 Ленинский сборник III. С. 203—204.
18 Этому посвящена обширная литература. См., напр.: Тарнов-
ский К.Н. Революционная мысль, революционное дело. М., 1983. С. 151—
168; Тютюкин С.В. Г.В.Плеханов: судьба русского марксиста. М., 1997. С.
166—175 и др.
19 В сохранившихся письмах Мартова к Аксельроду он не раз высту-
пал в роли защитника Ленина, подчеркивая некорректность и нетовари-
62
щеский тон полемики со стороны Плеханова (см.: Письма Ю.О.Мартова
и П.Б.Аксельрода. Берлин, 1924. С. 64—66, 68).
20 Ленинский сборник III. С. 286.
21 Иков В.К. Листопад // Вопросы истории. 1995. № 9. С. 88.
22 Мартов Ю.О. Избранное. М., 2000. С. 67.
23 См.: Плеханов Г.В. Соч. Т. XIII. С. 132.
24 Там же. С. 139-140.
25 См.: Мартов Ю.А. Избранное. С. 66—67.
26 Акимов (Махновец) В. Очерк развития социал-демократии в Рос-
сии. СПб., 1906. С. 127.
27 См.: Николаевский Б.И. А.Н.Потресов // Потресов А.Н. Посмерт-
ный сб. произведений. Париж, 1937. С. 44—56; Из архива Л.О.Дан. Амс-
тердам, 1987. С. 141—142; Ленин В.И. Неизвестные документы. 1891—
1922. М., 1999. С. 21-22.
28 См.: Троцкий Л.Д. Моя жизнь. М., 1991. С. 153—154.
29 См.: Казарова Н.А. Ю.О.Мартов. Штрихи к политическому портре-
ту. Ростов-на-Дону, 1998. С. 55—56; Ленинский сборник III. С. 384, 442.
30 См.: Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 8. С. 230.
31 См.: The Making of Three Russian Revolutionaries. P. 112; Круп-
ская H.K. Воспоминания о Ленине. M., 1957. С. 76.
32 Мартов связывал эту намечавшуюся Лениным «реформу» с его на-
мерением ввести в состав редакции «Искры» ЛД.Троцкого, против чего
категорически возражал Г.В.Плеханов. Впервые Ленин поставил этот во-
прос в марте 1903 г., но из-за негативной реакции Плеханова отложил его
решение до II съезда РСДРП (см.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г.
М., 1996. С. 45).
33 Мартов Л. Борьба с «осадным положением» в РСДРП. Женева,
1904. С. 67-68.
34 Участник съезда В.П.Акимов (Махновец) говорил: «Когда я присту-
пил к изучению проекта программы, который мы теперь разбираем, я вы-
писал на отдельные листы каждый ее отдельный тезис. Затем я стал искать
соответственных тезисов в программах Готской и Эрфуртской (имеются в
виду программы германских социал-демократов 1875 и 1891 гг. — С.Т.),
Гейнфельдской и Венской (программы австрийских социал-демократов. —
С.Т.), Гедистской (программа французских социалистов. — С. Г.), бельгий-
ской, итальянской, шведской, уставе Интернационала. Я нашел, что почти
по всем пунктам проект отклоняется от всех других программ иногда яв-
ственно, иногда в выражениях» (Второй съезд РСДРП. Протоколы. М.,
1959. С. 174).
Характерно, что даже в эталонной для II Интернационала Эрфуртской
программе СДПГ, в разработке которой участвовал и Ф.Энгельс, не было
требований установления диктатуры пролетариата, демократической, рес-
публики и аграрного раздела. Ничего не говорилось в ней и о пролетар-
ской революции как таковой.
35 См.: Программы политических партий России. Конец XIX—XX в.
М., 1995. С. 47—48; Тютюкин С.В. Социалистические модели обществен-
но-политического развития России // Россия в условиях трансформации.
Историко-политический семинар. Материалы. Вып. № 6. М., 2000; Он же.
Куда в начале XX в. вели Россию социалисты? // Кто и куда стремится
вести Россию?.. М., 2001.
36 См.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. М., 1996. С. 338; Мень-
шевики в 1917 году. М., 1995. Т. 2. С. 219.
63
37 См.: Второй съезд РСДРП. Протоколы. С. 136—137. Не прошло, од-
нако, и года, как он публично заявил, что его миролюбие и нежелание
«разводиться» с Лениным принесло партии лишь вред (Плеханов Г.В. Соч.
Т. XIII. С. 139).
38 См.: Мартов Ю.О. Избранное. С. 76.
39 На Третьем, чисто большевистском съезде РСДРП одним из усло-
вий членства в партии было признано участие «личной работой» в одной
из ее организаций (см.: Третий очередной съезд РСДРП 1905 года. Пол-
ный текст протоколов. М., 1924. С. 531). В принятой на ноябрьской
(1905 г.) общероссийской конференции меньшевиков специальной резо-
люции о членстве в партии говорилось о необходимости «участия в одной
из партийных организаций» (см.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г.
С. 147). Наконец, первый параграф устава РСДРП, принятого на IV съез-
де партии в 1906 г., гласил: «Членом партии признается всякий, прини-
мающий партийную программу, поддерживающий партию материальными
средствами и входящий в какую-либо партийную организацию» (Прото-
колы Четвертого (объединительного) съезда РСДРП. М., 1934. С. 552).
«Участие в одной из партийных организаций» было и одним из условий
членства в Партии социалистов-революционеров (см.: Партия социалис-
тов-революционеров. Документы и материалы. М., 1996. Т. 1. С. 249).
40 Мартов говорил: «Чем шире будет распространено название члена
партии, тем лучше. Мы можем только радоваться, если каждый стачечник,
каждый демонстрант, отвечая за свои действия, сможет объявить себя чле-
ном партии. Заговорщическая организация для меня имеет смысл, лишь
поскольку ее облекает широкая социал-демократическая рабочая партия».
(Второй съезд РСДРП. Протоколы. М., 1959. С. 262—263).
41 Второй съезд РСДРП. Протоколы. С. 262.
42 Там же. С. 278.
43 Достаточно было закрепиться в заграничной редакции «Искры», со-
став которой был более стабилен, чем состав ЦК, постоянно менявшийся
из-за арестов в России, чтобы контролировать фактически всю партию,
поскольку два редактора «Искры» входили и в состав Совета партии.
44 См.: Мартов Ю.О. Избранное. С. 76.
45 См.: Второй съезд РСДРП. Протоколы. С. 370—371.
46 Меньшевики предлагали кандидатуры Крохмаля, Троцкого и Любо-
ви Радченко, но Ленин с этим не согласился (ГА РФ. Ф. Р.-10003. С-580.
№ 342).
47 В современной литературе отмечается, что «новый» либерализм, со-
хранив основное ядро постулатов классического западного либерализма
XIX в., дополнил и развил его в трех основных направлениях. Во-первых,
за личностью было признано право требовать от государства известного
минимума социальных благ (право на образование, социальное обеспече-
ние и т.д.). Во-вторых, принцип равенства стал пониматься более опреде-
ленно — как равенство стартовых позиций развития личности. В-третьих,
понятие собственности было распространено на труд и его продукты. Ха-
рактерной чертой «нового» либерализма стало также признание роли го-
сударства как гаранта прав личности, попытка синтеза либерализма с де-
мократизмом и даже допущение возможности применения насильствен-
ных методов борьбы за либерально-демократические идеалы в случае
упорного отказа власти от проведения реформ (см.: Шелохаев В.В. Рус-
ский либерализм как историографическая и историософская проблема //
Русский либерализм: исторические судьбы и перспективы. М., 1999.
С. 25-26).
48 А.Н.Потресов. Посмертный сб. произведений. Париж, 1937. С. 46.
64
49 См.: Второй съезд РСДРП. Протоколы. С. 430—431.
50 По мнению Ленина, большевизм как течение политической мысли
и политическая партия существовал с 1903 г., т.е. со Второго съезда
РСДРП (Поли. собр. соч. Т. 41. С. 6). Дан также полагал, что обе фракции
российской социал-демократии, «то сближаясь, то резко сталкиваясь
между собой, оставались по существу обособленный и борющимися между
собой партиями и тогда, когда номинально пребывали в рамках единой
партийной организации» (Дан Ф.И. Происхождение большевизма. Нью-
Йорк, 1946. С. 280—281). Аналогичной точки зрения («две партии») при-
держивался и меньшевик П.А.Гарви. См.: Гарви П.А. Воспоминания со-
циал-демократа. Нью-Йорк, 1946. С. 381.
3 С. В. Тютюкин
Глава II
РАСКОЛ
Углубление разногласий и оформление двух самостоятельных
фракций РСДРП. Социально-психологические
характеристики меньшевиков и большевиков. Съезд
Заграничной лиги российской социал-демократии и переход
Плеханова на сторону меньшевиков. «Новая» «Искра» и ее
роль в формировании меньшевизма, его организаций,
идеологии и тактики. Раскол РСДРП и лидеры
II Интернационала. Отношение меньшевиков к
Русско-японской войне. План земской кампании «Искры»
Самоидентификация меньшевизма и большевизма
Период между окончанием работы II съезда РСДРП и началом
Первой российской революции в январе 1905 г. был одним из
самых тяжелых и, пожалуй, самым «смутным» за всю историю оте-
чественной социал-демократии. Борьба по принципиальным во-
просам осложнялась, особенно в эмиграции, самой настоящей ин-
теллигентской склокой, причем обе враждующие стороны — и
большевики, и меньшевики — показали себя далеко не с лучшей
стороны. Взаимные оскорбления, инсинуации, клевета, сознатель-
ное искажение позиции оппонента, навешивание ярлыков стали,
к сожалению, с тех пор повседневным явлением в жизни РСДРП.
При этом меньшевики, высокий нравственный уровень которых
принято ставить в пример большевикам, вели себя в то время даже
более неконструктивно и вызывающе, чем их противники.
Если учесть, что информация о съезде доходила до местных
организаций с большим запозданием и искажениями (часто впол-
не созательными), а его протоколы были изданы за границей толь-
ко в январе 1904 г., то легко представить себе, какой хаос царил
в первое время в головах российских социал-демократов, плохо
представлявших себе, из-за чего же разгорелась в Лондоне вся эта
«драка вождей». Как вспоминал меньшевик О.А.Ерманский, нахо-
дившийся осенью 1903 г. в Женеве, все объяснения раскола
«ровно ничего не объясняли». Люди ходили, понурив головы, му-
чились, переживали. Некоторые решали проблему выбора на ос-
нове личных отношений с тем или иным фракционным лидером1.
Многим казалось, что от них что-то скрывают.
Были и такие социал-демократы, которые на первых порах
предпочитали не примыкать ни к большевикам, ни к меньшеви-
кам, хотя, как правило, в конце концов они все же прибивались к
тому или иному фракционному берегу. Характерно в этой связи
признание грузинского социал-демократа Ноя Жордания, который
после раскола на II съезде РСДРП занял сначала нейтральную по-
зицию. «Мне казалось, что это было толчение воды в ступе, —
66
вспоминал он. — Я большой разницы не видел между ними, поэто-
му не примкнул ни к одной группе и не вступил в «братскую борь-
бу»...»2. Однако в дальнейшем Жордания все же стал меньшевиком.
Уже упоминавшийся выше Ерманский, несмотря на плохие
личные отношения с Мартовым и Даном, примкнул к меньшеви-
кам, положительно оценивая их хотя и не вполне выдержанный
«марксистский реализм» в противовес большевистскому «утопиз-
му». Во взглядах Ленина его не устраивали, в частности, недоверие
к способности рабочих вырабатывать у себя нечто большее, чем
тредюнионистское сознание, а также пренебрежение к экономи-
ческой борьбе пролетариата. Меньшевики же не вполне устраива-
ли Ерманского своим рассудочным «гамлетизмом» в противопо-
ложность большевистскому «донкихотству». Отсюда вытекало
некое «изолированное положение» Ерманского среди меньшеви-
ков3, роднившее его позицию с позицией Троцкого и некоторых
других социал-демократов центристского толка. Однако их призы-
вы к объединению меньшевиков и большевиков не находили от-
клика ни у тех, ни у других.
Поляризация социал-демократии на две фракции не исключа-
ла, однако, сохранения их глубокого генетического родства, выра-
жавшегося в том, что и меньшевики, и большевики были привер-
женцами одной социалистической доктрины — марксизма, врага-
ми самодержавия и буржуазии, руководителями одного обществен-
ного класса — пролетариата. Поэтому процесс фракционного раз-
межевания внутри РСДРП был достаточно длительным и шел за
границей быстрее, чем в России, а у социал-демократов интелли-
гентов — скорее и решительнее, чем у рабочих, которые не всегда
даже понимали суть разногласий между «твердыми» и «мягкими»
«искровцами».
Механизм выбора своей фракционной принадлежности, перед
необходимостью которого встал после раскола РСДРП практичес-
ки каждый российский марксист, очень сложен, причем в нем за-
действован целый ряд самых различных факторов. Долгое время
было принято считать, что решающую роль в расколе социал-де-
мократов на большевиков и меньшевиков играл социальный фак-
тор, т.е. принадлежность того или иного социал-демократа к оп-
ределенному общественному слою. При этом большую осторож-
ность и политический импрессионизм меньшевизма объясняли
тем, что среди его адептов преобладали представители высокооп-
лачиваемой и находившейся в несколько привилегированном по-
ложении по сравнению с основной массой пролетариата «рабочей
аристокраии» и неустойчивая «мелкобуржуазная» интеллигенция,
отличительными чертами которой были крайний индивидуализм,
повышенная амбициозность, недостаток смелости и решительнос-
ти, а также крайняя подверженность разного рода внешним влия-
ниям. Достоинства же большевиков, естественно, связывались с
тем, что к ним тянулись «настоящие», сознательные рабочие и
лучшие, идейно выдержанные и морально устойчивые представи-
тели радикальной интеллигенции, которые по своему внутреннему
з*
67
мироощущению мало чем отличались от пролетарского авангарда
и были способны бескорыстно принести на алтарь революции
свои знания, способности и преданность идеалам социализма.
Однако в реальной действительности все было совсем не так
просто. Интеллигент и дворянин Ленин, например, был лидером
большевиков, а другой интеллигент и дворянин Потресов —
одним из идеологов меньшевизма, «рабочий аристократ» Шляпни-
ков шел за большевиками, а другой «рабочий аристократ», Гвоз-
дев — за меньшевиками и т.д. Сама по себе социологическая
схема, устанавливающая определенную связь между «рабочей
аристократией» и социалистическим оппортунизмом, выглядела
вполне логичной и приемлемой для западноевропейских стран и
США. Но в России, где жизненный уровень рабочих был в не-
сколько раз ниже, чем на Западе, а самодержавная система не
знала снисхождения даже к высшим слоям пролетариата и не
предусматривала для них каких-либо особых привилегий, само по-
нятие «рабочая аристократия» приобретало более чем условный
характер. Отечественную «рабочую аристократию» нельзы было
приравнивать к западной ни по чисто количественным параметрам
(в России этот слой был поразительно тонок)4, ни по внутренней
структуре (к нему относились прежде всего представители низшей
фабрично-заводской администрации, а не высококвалифициро-
ванная верхушка рабочих), ни по своим сущностным характерис-
тикам, ибо российская «рабочая аристокраия» поставляла сторон-
ников скорее «Союзу русского народа» или партии кадетов, чем
меньшевикам, которые пользовались в обществе и среди широких
слоев рабочих репутацией таких же «смутьянов», как и большеви-
ки, эсеры или анархисты. Только в период нового промышленного
подъема 1909—1914 гг. тенденция к реформизму и легализму по-
лучила в рабочем движении России более отчетливое выражение,
но даже тогда видеть социальную базу меньшевизма преимущест-
венно в «рабочей аристократии» было бы большой натяжкой.
Если симпатии грамотных и высокооплачиваемых рабочих-пе-
чатников к меньшевикам, а тесно связанных с деревней, малогра-
мотных и плохо обеспеченных текстильщиков к большевикам
вполне укладываются в схему марксистской социологии, то попу-
лярность меньшевиков среди шахтеров, которые из-за тяжелейших
услвоий своего труда, казались бы, все как один должны были го-
лосовать за большевиков, выглядит как один из необъяснимых па-
радоксов. Трудно было бы объяснить при таком социалогическом
подходе и смену некоторыми социал-демократами своей фракци-
онной ориентации. Так, Г.В.Чичерин, Н.А.Рожков, В.С.Войтин-
ский, А.А.Трояновский, Б.И.Николаевский, Б.И.Горев, АЭ.Дюбуа,
Г.Я.Аронсон, АГ.Зурабов, С.М.Шварц, И.ИАхматов были сначала
большевиками, а потом перешли к меньшевикам. Причем после
1917 г. Чичерин и Горев вернулись в партию Ленина. Обратная
картина наблюдалась до октября 1917 г. гораздо реже (АМ.Кол-
лонтай, ЮЛарин, М.С.Урицкий, В.А.Антонов-Овсеенко). Что ка-
сается Л.Д.Троцкого, то по своему социальному происхождению
68
(сын богатого крестьянина, занимавшегося предпринимательст-
вом) он должен был тяготеть скорее к меньшевикам, а по внутрен-
нему складу и темпераменту — к большевикам. Однако, пробыв
около года в рядах меньшевиков, он перешел затем с осени 1904 г.
на «внефракционные», центристские позиции и лишь летом
1917 г., когда большевики вышли на финишную прямую перед
своим решающим броском к власти, а центризм мог обречь Троц-
кого на политическую изоляцию, он вступил, наконец, в партию
большевиков, став у них лидером № 2 после Ленина. Мы уже не
говорим здесь о тех меньшевиках, которые, почувствовав близость
конца своей партии, пошли на службу к советской власти и стали
членами большевистской партии (А.С.Мартынов, М.И.Скобелев,
Н.И.Иорданский, И.М.Майский, А.Я.Вышинский, Я.З.Суриц и др.).
Выбор молодым социал-демократом своей фракционной при-
надлежности во многом зависел от того, кто преобладал в той кон-
кретной местной организации, членом которой он становился —
меньшевики или большевики, кто был ее лидером, насколько
велик был его авторитет и личное человеческое обаяние5. Так или
иначе, совершенно очевидно, что голые социологические схемы,
которыми часто оперировала советская историография, в данном
случае неприменимы.
Поэтому сейчас историки все больше и больше склонны ис-
кать причины принадлежности социал-демократов к большевист-
ской или меньшевистской фракции не столько в их социальном
статусе и материальном положении, сколько в складе характера и
мышления, уровне образования, товарищеских и родственных свя-
зях и т.д., а также в разного рода привходящих обстоятельствах их
личной жизни и общественной деятельности. При этом не нужно
забывать, что сама российская действительность не давала укоре-
ниться в рабочей среде реформистским тенденциям, подталкивая
пролетариат к применению силовых методов борьбы. С другой
стороны, замедленные темпы процесса обуржуазивают крестьян-
ства, мещанства, верхних и средних слоев российской интеллиген-
ции также способствовал живучести в России идей народолюбия
и антибуржуазности, составлявших основу социал-демократичес-
кого и неонароднического менталитета.
Достаточно сложно нарисовать социально-психологический по-
ртрет «среднего» меньшевика. Постараемся тем не менее выделить
некоторые его типические черты: меньшевик-интеллигент — это
достаточно образованная и социально активная личность, умеющая
трезво взвешивать все «за» и «против» того или иного решения, не
стремящаяся упростить действительность и свести ее к какому-то
«черно-белому» изображению. Радикализм меньшевика находится
в пределах здравого смысла, он избегает чрезмерного риска и пред-
почитает использовать легальные средства борьбы, хотя не отказы-
вается и от нелегальных. Меньшевик не любит, чтобы им командо-
вали, чрезвычайно ценит личную свободу и свободу мнений. Он
быстро и остро реагирует на малейшее изменение обстановки,
легко отступает перед трудностями, часто проявляет повышенную
69
нервозность. Вместе с тем ему меньше, чем большевику, присущи
прямолинейность, нетерпение, политический азарт. Меньшевик,
как правило, не приемлет формулу «цель оправдывает средства»,
брезглив к аморальным поступкам, заботится о своей личной и
фракционной репутации. «Средний» большевик-интеллигент не-
сколько уступал «среднему» меньшевику по уровню образования,
был менее речист, хуже владел пером. Зато там, где надо было дей-
ствовать быстро, смело, решительно, бросать вызов судьбе и смот-
реть смерти в глаза, они менялись местами.
Если говорить о меньшевиках и большевиках из рабочей
среды, то они были ближе друг к другу, чем интеллигенты, легче
находили общий язык и представляли собой более цельные нату-
ры, явно предпочитавшие практическую деятельность абстрактно-
му теоретизированию. Однако и рабочие-меньшевики проявляли
большую осторожность и осмотрительность, чем рабочие-больше-
вики, причем лучше всего они работали в условиях легальности
(профсоюзы, больничные кассы и т.д.), тогда как рабочие-больше-
вики, особенно молодежь, казалось, были созданы для экстремаль-
ных ситуаций и силовой борьбы.
Еще одно важное отличие большевиков от меньшевиков за-
ключалось в том, что первые были более приучены к дисциплине,
как правило, спокойнее переносили ограничения внутрипартий-
ной демократии и с большим уважением относились к своим ли-
дерам, хотя в дореволюционный период у большевиков не было,
например, никакого культа Ленина. В общем и целом рядовой
большевик был смелее, напористее, меньше страдал от разного
рода психологических комплексов и был не так щепетилен в во-
просах морали, как рядовой меньшевик. При этом и у большеви-
ков, и у меньшевиков были более типичные и менее типичные
представители своей группы, что облегчало переходы отдельных
социал-демократов из одной фракции в другую, которые, однако,
случались все же достаточно редко.
Вместе с тем охарактеризованные нами выше типы меньшеви-
ков и большевиков складывались постепенно, а олицетворением
двух различных типов политической культуры, характерными чер-
тами которых являлись большевистская конфронтационность и
ультрарадикализм, с одной стороны, и меньшевистская склон-
ность к компромиссу — с другой6, они стали, видимо, в полной
мере не ранее 1917 г. и особенно в послеоктябрьский период. Вот
что писал, в частности, в своих воспоминаниях меньшевик
В.К.Иков: «Обе фракции (большевики и меньшевики. — С.Т.) по
социальной своей природе, по своим классовым признакам —
плоть от плоти, кость от кости российской разночинной так наз.
революционной интеллигенции. Разницу между ними следует ис-
кать прежде всего в психологической плоскости. Смелость сужде-
ний у них поразительно соединялась с косностью мысли. Русский
интеллигент-радикал на 95% — верующий и только на 5% — зна-
ющий что-либо человек». «Если бы в 1904 и следующих годах, —
продолжает Иков, — провести массовую анкету среди партийцев
70
в целях определения их взглядов, вкусов и оценок в области куль-
туры, получилось бы полное, документальное, внефракционное
совпадение, тождество критериев. С моей теперешней (1930-х гг.,
когда Иков писал свои воспоминания «Листопад». — С. Г.) точки
зрения, говоря откровенно, воззрения эти примитивны, вкусы эле-
ментарны и неразвиты, оценки косны и рационалистичны, чутья
ни грамма, кругозор чрезвычайно ограничен. Приходится лишний
раз повторить: революционеру как типу чужда и страшна смелость
и самостоятельность мысли, он связан догмой и шаблоном»7.
Вероятно, в этих суждениях есть определенная доля преувели-
чения, идущая от послеоктябрьского пессимизма автора. Однако в
свете подобных высказываний становится понятнее, почему Пле-
ханов называл меньшевиков и большевиков враждующими между
собой братьями, а Дан — «сиамскими близнецами»*.
Посмотрим теперь, как складывалась ситуация в меньшевист-
ских кругах после II съезда РСДРП, обратив при этом особое вни-
мание на то, что происходило в их руководящем ядре, которое
возглавил Ю.О.Мартов — родоначальник, душа и совесть меньше-
визма, сыгравший в его истории роль, аналогичную роли Ленина
в истории большевизма.
Мартов (Цедербаум) Юлий Осипович (Иосифович) (1873—1923) —
основоположник меньшевизма, его лидер, идеолог и историк,
крупный деятель российского и международного социалистическо-
го движения двадцатого столетия. /Родился в Константинополе, где
его отец — человек либеральных взглядов, сын издателя первых в
России газет на еврейском языке служил в Российском обществе
пароходства и торговли. В пятилетием возрасте приехал с родите-
лями в Одессу (здесь он стал свидетелем одного из первых еврей-
ских погромов), а затем в Петербург. После окончания столичной
гимназии поступил в 1891 г. на естественное отделение физико-
математического факультета Петербургского университета, откуда
в 1893 г. был исключен за участие в студенческой социал-демокра-
тической группе, предварительно отсидев в два захода более полу-
года в тюрьме.
Болезненный, оставшийся с младенчества на всю жизнь хро-
мым, юноша отличался блестящими способностями, литератур-
ным талантом, остроумием, моральной чистотой, свободолюбием.
Он умел постоять за себя, был находчив, энергичен, являясь при-
мером для младших братьев и сестер (Лидия, Сергей и Владимир
Цедербаум вслед за Юлием рано вступили в революционное дви-
жение и стали затем видными меньшевиками). Отдав дань увлече-
нию идеями позднего народничества, Юлий Цедербаум быстро
перешел затем на позиции марксизма, испытав на себе сильное
влияние группы «Освобождение труда» и работ Плеханова.
Летом 1893 г. экс-студент Цедербаум был выслан под надзор
полиции в Вильно, где быстро установил контакт с местными со-
циал-демократами и включился в пропагандистскую работу среди
еврейских рабочих. В 1894 г. он отредактировал брошюру А.Кре-
мера «Об агитации», призывавшую к переходу от кружковой про-
71
паганды среди более развитых и грамотных пролетариев к агита-
ции в рабочих массах на почве их насущных экономических тре-
бований. После возвращения в октябре 1895 г. в Петербург Ю.Це-
дербаум быстро восстановил связи со столичными социал-демо-
кратами и вошел вместе с В.Ульяновым в руководящее ядро пе-
тербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» (он
предложил позже и название этой организации). В начале января
1896 г. его арестовали, больше года продержали в Доме предвари-
тельного заключения, а в марте 1897 г. выслали на три года в Ту-
руханск. Здесь Ю.Цедербаум заболел туберкулезом, который в
конце концов и свел его в могилу в неполные 50 лет.
Весной 1900 г., после окончания срока ссылки, Ю.Цедербаум,
В.Ульянов и еще один член петербургского «Союза борьбы» А.По-
тресов встретились в Пскове и договорились об издании за грани-
цей общерусской марксистской газеты «Искра» и журнала «Заря».
До весны 1901 г. Ю.Цедербаум оставался в России, налаживая
здесь социал-демократическую работу, а затем приехал за границу
и начал работать в качестве члена редакционной коллегии и веду-
щего публициста «Искры» (по последним подсчетам историков, он
опубликовал в ней до раскола РСДРП 57 статей — больше, чем
Ленин или какой-либо другой «искровский» автор). По всеобщему
признанию, публикации Л.Мартова (этот литературный псевдоним
взял себе в «Искре» Ю.Цедербаум) пользовались огромной попу-
лярностью и неизменно привлекали внимание читателей. Круг
журналистских интересов Мартова был при этом чрезвычайно
широк: рабочее и крестьянское движение, критика эсеров и бун-
довцев, разоблачение зуботовщины и т.д.
После раскола РСДРП Мартов стал самым ярким и активным
публицистом «новой» «Искры», бескомпромиссным оппонентом
Ленина (именно он впервые употребил термин «ленинизм»), опуб-
ликовав в 1904 г. несколько резких полемических брошюр, на-
првленных против большевизма.
В конце октября 1905 г. Мартов смог вернуться в Россию и с
головой ушел в партийную работу, хотя в то время его как лидера
меньшевиков уже сильно потеснили Троцкий, Парвус, Дан, Мар-
тынов. В феврале 1906 г. Мартов подвергся аресту, в июне снова
был задержан полицией и поставлен перед выбором: либо вновь
оказаться в сибирской ссылке, либо немедленно покинуть пределы
империи. Так Мартов опять оказался в эмиграции (Берлин, Фин-
ляндия, Париж).
В 1907 г. он участвовал в V съезде РСДРП в Лондоне и в
Штутгартском конгрессе II Интернационала. Много сил и време-
ни отдавал Мартов газете «Голос социал-демократа» (1908—1911),
а также авторской и редакторской работе над получившим затем
большую известность меньшевистским многотомным трудом «Об-
щественное движение в России в начале ХХ-го века». В 1911 г.
вышла из печати брошюра Мартова «Спасители или упраздните-
ли?» с резкой критикой большевиков в связи с практиковавшими-
ся ими «эксами» и сомнительными финансовыми комбинациями.
В 1912 г. Мартов участвовал в Венской партийной конференции,
положившей начало так наз. Августовскому блоку.
72
В 1913 г. после объявления амнистии по случаю 300-летия
Дома Романовых Мартов на короткое время вернулся в Петербург,
но летом 1914 г. снова оказался за границей (сначала для участия
в заседании Международного социалистического бюро, собравше-
гося для примирения различных течений внутри РСДРП, а потом
в связи с начавшейся Первой мировой войной). В годы войны он
жил сначала в Париже, где активно участвовал в издании русско-
язычных социалистических эмигрантских газет «Голос» и «Наше
слово», а с осени 1915 г. в Цюрихе (Швейцария) — штаб-квартире
Заграничного секретариата Организационного комитета меньше-
виков, являвшегося в тот период главным идейно-политическим
центром меньшевизма в эмиграции. В годы войны Мартов оста-
вался интернационалистом и революционным пацифистом. Он
выступал против империализма и войны, участвовал в работе
Циммервальдской и Кинтальской международных социалистичес-
ких конференций (1915—1916 гг.).
В мае 1917 г. Мартов вместе с большой группой меньшевиков
возвратился из эмиграции в Петроград и сразу же встал в оппози-
цию к той политической линии, которую проводили вернувшиеся
ранее в столицу Дан и Церетели (коалиция с буржуазией и участие
во Временном правительстве). В августе 1917 г. он вошел в ЦК
РСДРП (объединенной), как стала называться окончательно отде-
лившаяся от большевиков меньшевистская партия, а на декабрь-
ском съезде меньшевиков, который прошел уже после Октябрь-
ского переворота, возглавил наконец ЦК, вновь объединившись с
Даном.
В 1918—1920 гг. Мартов жил в Петрограде и Москве, пытаясь
бороться с большевизмом в рамках советской конституции. Он
входил в состав ВЦИК советов, был депутатом Моссовета, много
времени уделял литературно-публицистической работе («История
РСДРП», «Долой смертную казнь!», «Записки социал-демократа»,
«Мировой большевизм» и др.). В периоды усиления репрессивной
политики советской власти против меньшевиков Мартов жил на
полулегальном положении, а один раз в августе 1918 г. был под-
вергнут даже кратковременному домашнему аресту. Тем не менее
он неизменно выступал против вооруженной борьбы с советской
властью, гражданской войны и иностранной интервенции в совет-
ской России. Его критика советской власти всегда была прямой и
честной.
В сентябре 1920 г. Мартов с разрешения большевистских влас-
тей покинул пределы России и поселился в Германии, где орга-
низовал издание журнала «Социалистический вестник» и возглав-
лял Заграничную делегацию РСДРП, ставшую центром меньше-
визма в изгнании.
В апреле 1923 г. Мартов умер и был похоронен в Берлине.
Подробнее о Ю.О.Мартове см.: Мартов и его близкие. Нью-
Йорк, 1959; Getaler J. Martov: A Political Biography of Russian Social
Democrat. Cambrige, 1967; Савельев П.Ю., Тютюкин C.B.
Ю.О.Мартов (1873—1923): человек и политик // Новая и новейшая
история. 1995. № 4, 5; Урилов И.Х. Мартов. Политик и историк.
М., 1997; Казарова Н.А. Ю.О.Мартов. Штрихи к политическому
портрету. Ростов-на-Дону, 1998 и др.
73
Постепенно накапливавшиеся у Мартова разногласия с Лени-
ным привели его к «восстанию против ленинизма», которое после
II съезда РСДРП разгорелось ярким, вырвавшимся, наконец, на-
ружу пламенем. При этом он сразу же дал понять большевикам,
что ни на какие компромиссы с Лениным не пойдет.
Бурные события осени 1903 г. в РСДРП многократно описаны
в исторической литературе, что избавляет нас от необходимости их
подробного изложения. В центре интриги оказались Ленин, Мар-
тов и председатель Совета партии Плеханов, от позиции которого
зависело в тот момент очень многое. Плеханов и на съезде, и
после него поддерживал Ленина, считая, в частности, что его фор-
мулировка первого параграфа устава удачнее мартовской. Он чест-
но пытался предотвратить углубление и разрастание межфракци-
онного конфликта, но потерпел полное фиаско. Безрезультатно за-
кончились и аналогичные попытки, предпринимавшиеся Лени-
ным. Вместе с Плехановым он даже соглашался дать «задний ход»
и кооптировать всех бывших редакторов «Искры» в обмен на одно
место члена Совета партии для представителя «большинства». Од-
нако протянутая меньшевикам рука повисла в воздухе. Трещины
раскола расползались все дальше и дальше, становились глубже,
опаснее.
Во второй декаде октября 1903 г. в Женеве состоялось трех-
дневное фракционное совещание 17 меньшевиков (Мартов, Засу-
лич, Потресов, Троцкий, Дейч, Крохмаль и др.). На нем было со-
здано так наз. «бюро меньшинства» в составе Мартова, Дана, Ак-
сельрода, Троцкого и Потресова и принята написанная Мартовым
и Троцким резолюция, где были сформулированы ближайшие за-
дачи меньшевиков:
— борьба с установленным Лениным режимом «осадного по-
ложения» в партии, за изменение состава ее руководящих органов;
— бойкот ЦК и завоевание местных комитетов партии на сто-
рону меньшевиков, чтобы затем с их помощью влиять на позиции
редакции «Искра», ЦК и Совета партии;
— бойкот избранной на II съезде РСДРП редакции «Искры»,
отказ от всякого сотрудничества с ней;
— самостоятельное издание меньшевистской агитационно-про-
пагандистской литературы и организация для этого особой лите-
ратурной группы.
При этом меньшевики заявили о своем твердом намерении
вести работу в указанных направлениях даже в том случае, если
она будет запрещена центральными учреждениями партии, из-
бранными на II съезде РСДРП, «апеллируя к будущему съезду»9.
Намечался также выпуск фракционной меньшевистской газеты
под названием «Крамола»10. Меньшевики отказывались передавать
ЦК находившиеся в их руках транспортные связи с Россией, не
выполняли его поручений, мешали поступлению в центральную
партийную кассу денежных средств от местных организаций. Так
началась изнурительная многомесячная борьба нервов, самолю-
бий, характеров, пагубно отражавшаяся на партийной работе, при-
74
чем постепенно она захватывала и социал-демократические орга-
низации в самой России, получавшие из-за границы часто доволь-
но тенденциозную и искажавшуюся обеими фракциями в выгод-
ном им духе информацию о съезде.
Следующим этапом в углублении раскола РСДРП и оформле-
нии меньшевизма в самостоятельное течение стал II съезд Загра-
ничной лиги русской революционной социал-демократии 26—
31 октября 1903 г. в Женеве. По уставу партии Лига была единст-
венной заграничной организацией РСДРП, действовавшей на пра-
вах местного комитета партии и объединявшей разбросанные за
границей многочисленные эмигрантские группы российских соци-
ал-демократов. ЦК РСДРП решил взять работу Лиги под свой
контроль и даже составил новый ее устав, что вызвало бурю про-
тестов со стороны членов этой организации, в болыписнтве своем
поддерживавших меньшевиков.
В итоге выработку устава Лиги взял на себя ее съезд, на кото-
ром у меньшевиков было 22 голоса, а у большевиков — 18. Но
предварительно его участники заслушали два отчета о работе
II съезда РСДРП, с которыми выступили делегат от Лиги на съез-
де Ленин и потребовавший содоклада Мартов. Ленин дал собст-
венную версию съездовской дискуссии, заявив, в частности, что
Мартов знал о его плане замены шестерки «искровских» редакто-
ров тройкой. Мартов слушал доклад Ленина очень нервно, часто
прерывал его криками: «Ложь! Ложь!» Когда же Плеханов громко
и отчетливо бросил ему: «Юпитер, ты сердишься, значит, ты не
прав», Мартов окончательно вышел из себя и стал выкрикивать
оскорбления по его адресу. В ответ Плеханов предложил ему
драться на дуэли, но не опускаться до уровня «охотнорядских мо-
лодцов»11.
В своем «кореферате» Мартов полемизировал с Лениным почти
по всем затронутым в его докладе вопросам и сообщил подробнос-
ти некоторых частных бесед, происходивших между ними во время
и по окончании работ II съезда РСДРП. В частности, он рассказал
о том, как уже после съезда Ленин уговаривал его согласиться
войти в редакцию «Искры», где вдвоем они всегда будут в боль-
шинстве против Плеханова (в зале раздались после этого крики:
«Позор! Позор!»). При этом Мартов предложил организовать тре-
тейский суд, призванный объективно разобраться в этом вопро-
се12. Кроме того, он задел и Плеханова, бросив ему упрек в том,
что сначала на частных заседаниях «искровцев» во время съезда
тот был против ленинской редакции первого параграфа устава, го-
воря, что так можно «разогнать всех способных людей из партии»,
а потом якобы неожиданно согласился с Лениным13. В свою оче-
редь, Ленин и Плеханов в знак протеста покинули заседание съез-
да Лиги.
Против Ленина выступали также Засулич, Дан, Троцкий, Дейч
и др. По предложению Аксельрода, Мартова, Потресова и Засулич
съезд принял резолюцию с осуждением «бюрократического цент-
рализма» и «системы самодержавно-бюрократического управления
75
партией* и призвал развернуть в рамках устава борьбу с ними14.
Кроме того, Дан предложил принять еще одну резолюцию, где го-
ворилось, что Лига солидаризируется с позицией Ленина на
II съезде РСДРП по программным вопросам и с осуждением бун-
довского сепаратизма, но отмежевывается от его позиции в вопро-
сах организационных.
Меньшевики (уже без ушедших со съезда большевиков) приня-
ли устав Лиги, предоставлявший ей довольно широкие права, в
частности право самостоятельного издания и распространения ли-
тературы. Когда же член ЦК большевик Ф.ВЛенгник отказался
такой устав признать и потребовал изменить ряд его пунктов в со-
ответствии с требованиями общего устава РСДРП, делегаты съез-
да, в свою очередь, отказались удовлетворить это требование. В
итоге Ленгник объявил съезд незаконным (позже это решение
подтвердил и Совет партии), но меньшевики довели заседание до
конца и избрали чисто меньшевистский новый состав администра-
ции Лиги (Ф.И.Дан, Л.Г.Дейч, И.Г.Смидович).
Скандал, происшедший на съезде Лиги, а также упомянутые
выше «откровения* Мартова об антиплехановских высказываниях
Ленина круто изменили позицию Плеханова. Он заявил, что не в
силах больше стрелять по «своим* и что бывают ситуации, когда
нужно уступать «скандальным женам». Плеханов предложил Лени-
ну единолично вести «Искру», но тот решил выйти из состава ре-
дакции, чтобы развязать Плеханову руки в его миротворческих ак-
циях, направленных на достижение соглашения с меньшевиками15.
Плеханов никогда откровенно не объяснял причин своего по-
ворота от большевизма к меньшевизму. Зная теперь всю совокуп-
ность его политических взглядов и динамику их эволюции, не
приходится удивляться тому, что по своему менталитету меньше-
вики были ближе ему, чем большевики, хотя последние импони-
ровали Плеханову своей смелостью, решительностью и деловитос-
тью. Несомненно, его пугал и раскол партии, разрушительные
последствия которого он воочию мог наблюдать на съезде Загра-
ничной лиги русских социал-демократов. Но в поведении Плеха-
нова большую роль всегда играли и такие черты его характера, как
крайняя амбициозность и подозрительность по отношению к по-
литическим соперникам. Он чувствовал, что Ленин оттесняет его
от руководства партийными делами, не признает его первенства
при решении теоретических вопросов. Глубоко задели Плеханова
и упоминавшиеся выше признания Мартова на съезде Загранич-
ной лиги о его приватных беседах с Лениным. Однако, отойдя от
большевиков, Плеханов, как мы увидим ниже, так и не стал «на-
стоящим» меньшевиком, занимая по многим вопросам «особую»,
по существу центристскую позицию. Тем не менее его разрыв с
Лениным оказался очень выгодным меньшевикам и, вопреки рас-
четам Плеханова, не оздоровил ситуацию в партии, а сделал ее
еще более напряженной.
2 ноября 1903 г. Плеханов пригласил Засулич и Потресова и
сообщил им о своем решении пойти на уступки меньшевикам.
76
Помимо кооптации бывших редакторов «Искры», он, как предсе-
датель Совета партии, согласился на кооптацию нескольких мень-
шевиков в состав ЦК, предоставление им двух мест в Совете пар-
тии и узаконение Заграничной лиги16. Таким образом, редакция
«Искры» с № 53, вышедшего 25 ноября 1903 г., стала полностью
меньшевистской17, да и в Совете партии тоже преобладали теперь
меньшевики18. При этом по решению Совета от 28 января 1904 г.
редакция «Искры» получила ряд важных дополнительных прав:
право иметь отдельную от общепартийной кассу и рассылать на
места своих агентов.
В «новой», меньшевистской «Искре» тон задавали Мартов и
Дан — авторы большинства передовых статей. По количеству
опубликованных материалов лидером также был Мартов. За ним
шли Плеханов, Дан, несколько активнее стал Потресов, довольно
часто печатались Троцкий, Парвус, Иорданский. Газета сохранила
основные рубрики «старой» «Искры»: «Из нашей общественной
жизни», «Хроника рабочего движения и письма с фабрик и заво-
дов», «Из деревни», «Из казармы», «Иностранный обзор», «Вопро-
сы труда», «Из партии», «Хроника революционной борьбы», «Поч-
товый ящик». Транспортирвока газеты на родину шла через Батум,
Кишинев, Ригу, Львов, Вильно. К началу 1905 г. редакция вела
переписку с 75 местными партийными организациями. Местные
типографии были у меньшевиков в Киеве, Екатеринодаре, Одессе,
Нижнем Новгороде, Самаре. Они обеспечивали перепечатку
«Искры» и другой меньшевистской литературы19.
Получив в свои руки «Искру», меньшевики развернули плано-
мерную, продуманную и хорошо скоординированную атаку на Ле-
нина и большевиков. Начали ее Плеханов и Мартов. Первый еще
в № 52 «Искры», который он выпустил 20 ноября 1903 г. уже без
Ленина, опубликовал статью «Чего не делать?», где предостерегал
от смешения партийной дисциплины с дисциплиной казарменной,
советовал избегать партийного раскола, тепло отзывался о бывших
«экономистах». Затем Плеханов продолжил полемику с Лениным,
тон которой становился все более резким и агрессивным20.
Что касается Мартова, то в конце ноября 1903 г. он выступил
в «Искре» со статьей «Наш съезд», положенной затем в основу его
брошюры «Еще раз в меньшинстве!» Мартов протестовал против
ленинских бюрократически-централистских тенденций в вопросах
партийного строительства, хотя и выражал сожаление по поводу
потери Ленина как одного из редакторов «Искры». Общий тон
брошюры был довольно корректным, и личных выпадов против
Ленина здесь еще не было. Однако конфликт разрастался, и такие
выпады не заставили себя ждать.
В декабре 1903 г. редакция «новой» «Искры» обратилась к ко-
митетам РСДРП в России с письмом, где была изложена принци-
пиальная позиция меньшевиков по организционным вопросам и
задачи, которые они себе ставили на ближайший период. Свою
борьбу с Лениным меньшевики довольно откровенно объясняли
его желанием «дирижировать» подбором руководящих партийных
77
кадров таким образом, чтобы отсечь от центральных органов пар-
тии тех товарищей, которые, на его взгляд, были недостаточно
«тверды* в проведении «искровской» линии и недостаточно лояль-
ны к нему лично. По мнению авторов письма, такая линия была
чревата тем, что местные комитеты партии начнут действовать так
же и это приведет к возрождению и даже усилению центробежных
и кустарнических тенденций в партийной работе, с которыми
«Искра» боролась в начале 900-х годов. Меньшевики ставилис
своей целью «добиться такого единства всех зрелых элементов
партии, при котором станут немыслимы деления на «ленинцев» и
«мартовцев», партизанов такого-то или такого-то «вождя», станут
немыслимы такие деления, которые, ставя у партийной власти
людей одного кружка, тем самым оставляют за бортом и, вопреки
интересам дела, искусственно превращают в «оппозицию» столько
же ценных людей других кружков»^1.
Редакция «Искры» призывала местные комитеты поддерживать
с ней постоянную связь, откровенно сообщая при этом о всех слу-
чаях несогласия с линией газеты. Таким образом, начиналась
борьба за партийные массы, т.е. за те несколько тысяч социал-де-
мократов, которые работали тогда в России. Борьба, повторявшая
на новом витке исторической спирали борьбу «старой» «Искры»
против «экономизма», кружковщины и кустарничества, но направ-
ленная теперь против большевиков-ленинцев. Последние, в свою
очередь, развернули аналогичную борьбу с меньшевизмом как в
эмигрантских социал-демократических организацииях, так и в
России, причем обе фракции явно нагнетали обстановку, припи-
сывая своим соперникам такие пороки, которые существовали еще
либо в самом зародыше, либо объяснялись не принципиальными,
а скорее чисто личностными моментами: так, меньшевики обви-
няли большевиков в диктаторских замашках и сектантстве, а те, в
свою очередь, клеймили меньшевиков за нарушение партийной
дисциплины и организационную распущенность. При этом если
среди интеллигентов-эмигрантов явно преобладали сторонники
Мартова, то в России положение было гораздо более запутанным
и характеризовалось скорее паритетом борющихся сил или даже
небольшим перевесом большевиков. Так или иначе, раскол в пар-
тии шел вглубь и вширь, отвлекая внимание российских марксис-
тов от самой революционной борьбы, что с боьшим неодобрением
и тревогой отмечали прежде всего рабочие.
Меньшевистская концепция рабочей партии
Конец 1903 г. и весь 1904 г. прошли у меньшевиков под зна-
ком уяснения сути их разногласий с большевиками и основных
принципов меньшевистского подхода к вопросам партийного
строительства. Едва ли не главную роль в начальной стадии этого
процесса сыграли две большие статьи П.Б.Аксельрода «Объедине-
ние российской социал-демократии и ее задачи» и «К вопросу об
78
источниках и значении наших организационных разногласий»22.
Оценивая их значение, такой авторитетный историк меньшевизма,
как Б.И.Николаевский, писал, что, Аксельрод заложил «первые
основы для идейного оформления меньшевизма»23. Выдающуюся
роль Аксельрода как идеолога меньшевизма неизменно отмечали
также и многие другие меньшевики, а Мартов в феврале 1906 г.
даже написал Павлу Борисовичу: «...После каждого нового цикла
революционных событий всегда неизменно приходишь к тому же
выводу, что хотя, по бессмертному выражению, наша история и
идет «невероятными путямик, но в конце концов она — что каса-
ется партии и рабочего класса — все-таки идет «по Аксельроду»,
как иногда мы выражаемся в шутку, и каждый раз в новой форме
ставит перед нами старые, Вами формулированные проблемы»24.
П.А.Гарви, который был в 1904 г. еще молодым, начинающим
социал-демократом, писал позже в своих воспоминаниях, что ста-
тьи Аксельрода в «Искре» вывели фракционную полемику за
рамки организационных вопросов и «подвели широкую историко-
философскую и политико-тактическую базу» под разногласия
меньшевиков с большевиками25. Тот же Гарви сделал и другой
очень важный вывод: «Идейно-политическая консолидация мень-
шевизма началась с фельетонов Аксельрода»26. И таких признаний
было довольно много, что свидетельствовало о выдающейся роли
Аксельрода в меньшевистском движении.
Аксельрод Павел Борисович (1850—1928) родился в Чернигов-
ской губ. в семье еврея-корчмаря. Учился в еврейском хедере, мо-
гилевской гимназии, Нежинском юридическом лицее и Киевском
университете, закончить который ему, однако, не удалось из-за
ареста, вызванного участием в народническом движении. Затем
последовали побег из тюрьмы, переход на нелегальное положение
и эмиграция (Берлин, а потом Женева).
Социализм Аксельрод вначале воспринимал чисто эмоцио-
нально, как реакцию на бедность и бесправие той полупролетар-
ской еврейской среды, в которой прошли его детство и юность.
Важно подчеркнуть, однако, что, исповедуя вначале бакунистские,
анархические взгляды, он рано испытал на себе влияние герман-
ской социал-демократии, становившейся в 1870-х гг. руководящей
силой немецкого рабочего движения. Во второй половине
1870-х гг. Аксельрод жил то за границей, то нелегально в России.
В 1879 г. он присоединился к плехановскому «Черному переделу»,
а после отъезда Плеханова за границу в 1880 г. возглавил эту ор-
ганизацию.
С 1881 г. Аксельрод прочно обосновался в Цюрихе (Швейца-
рия) и постепенно перешел на позиции марксизма, став в 1883 г.
одним из участников группы «Освобождение труда». Особенно
прочная дружба связала его с Плехановым, которому он постоян-
но оказывал в то время моральную и материальную поддержку
(для самого Аксельрода источником средств к существованию
было изготовление входившего тогда в моду кефира).
79
Аксельрод участвовал в работе первых конгрессов II Интерна-
ционала, «Союза русских социал-демократов за границей» (1895—
1898 гг.), редакции газеты «Искра» (1900—1905 гг.). После II съез-
да РСДРП он активно включился в борьбу с большевизмом, рас-
сматривая последний как якобинско-заговорщическое течение,
лишь прикрывающееся марксистской фразеологией и являющееся
скорее формой мелкобуржуазного радикализма, чем подлинно
пролетарской революционности.
Характерными чертами Аксельрода были общительность и
доброжелательность по отношению к людям, ясный ум, полити-
ческий реализм. Он был начисто лишен таких качеств, как высо-
комерие, склонность к интригам, зависть. Не обладая ярким пуб-
лицистическим и ораторским талантом, Аксельрод покорял глуби-
ной подхода к рассматриваемому вопросу, прирожденным здравым
смыслом, чувством меры и такта. Долгое время он оставался как
бы в тени своего друга Плеханова, однако очень много сделал для
обоснования идеи гегемонии пролетариата в освободительном
движении и принципа рабочей самодеятельности как одного из
главных источников силы российской социал-демократии. Аксель-
род был автором плана «земской кампании» «Искры» (1904 г.),
идеи «рабочего съезда» (1905—1907 гг.), всесторонне обосновал
тактику РСДРП в Государственной Думе. Он являлся горячим по-
борником легализации и европеизации рабочего движения в Рос-
сии.
С лета 1906 до начала 1907 гг. Аксельрод жил на территории
Финляндии вблизи от Петербурга, а затем снова перебрался в
Швейцарию. В 1908—1911 гг. он входил в редакцию центрального
заграничного органа меньшевиков газеты «Голос социал-демокра-
та», а потом сотрудничал в ряде других меньшевистских изданий.
С начала 1914 г. Аксельрод представлял РСДРП в Международном
социалистическом бюро.
В 1909 г. произошел разрыв Аксельрода с Плехановым из-за
различия во взглядах на партийное подполье и так наз., «ликви-
даторство». В годы Первой мировой войны он остался на умерен-
но-пацифистских, интернационалистских позициях, входил в со-
став Заграничного секретариата Организационного комитета мень-
шевиков, участвовал в Циммервальдской и Кентельской междуна-
родных социалистических конференциях. В идейном плане Ак-
сельрод был наиболее близок тогда к Каутскому и являлся типич-
ным представителем правоцентристского течения в российской и
международной социал-демократии.
В мае 1917 г. Аксельрод вместе с Мартовым вернулся в Пет-
роград и был сразу же избран председателем ОК РСДРП, а в ав-
густе — председателем ЦК меньшевиков. Тогда же он вновь вы-
ехал за границу для подготовки международной социалистической
конференции и в Россию уже не вернулся. Аксельрод резко осуж-
дал Октябрьскую революцию и настаивал на небходимости актив-
ной борьбы с большевизмом. Являлся членом бюро Социалисти-
ческого рабочего Интернационала, сотрудничал в заграничном
меньшевистском журнале «Социалистический вестник».
Подробнее о П.БАксельроде см.: Потресов А.Н. П.Б.Аксель-
род. 45 лет общественной деятельности. СПб., 1914; Памяти Ак-
80
сельрода // Социалистический вестник. 1928, № 8—9; Саве-
льев П.Ю. П.Б.Аксельрод: человек и политик // Новая и новей-
шая история. 1998. № 2, 3; Ненароков А.П. Последняя эмиграция
Павла Аксельрода. М., 2001; Asher A. Pavel Axelrod and the Devel-
opment of Menshevism. Cambridge (Mass.), 1972.
Основополагающий тезис П.БАксельрода гласил, что россий-
ская социал-демократия — это пока еще не пролетарская полити-
ческая партия в подлинном смысле слова, а только организация
«принципиальных сторонников пролетариата среди революцион-
ной интеллигенции». При этом он имел в виду не только соци-
альный состав РСДРП, но и самый характер партийной организа-
ции, напоминающей скорее русские интеллигентские кружки, чем
рабочие организации западного типа.
Корни такого «заместительства» рабочих интеллигенцией Ак-
сельрод видел в отсталости России и ее пролетариата, в нереволю-
ционности российской буржуазии и выдвижении РСДРП на со-
вершенно не свойственную западноевропейским рабочим партиям
роль лидера предстоящей буржуазной революции, которую на За-
паде играла сама буржуазия. Последнее обстоятельство, по его
мнению, было чревато преувеличением значения общедемократи-
ческих задач пролетариата по сравнению с социалистическими и
грозило его превращением в простое орудие совершения буржуаз-
ного переворота.
Особенностью России, подчеркивал Аксельрод, является и то,
что огромную роль в развитии рабочего движения играет здесь ра-
дикально настроенная интеллигенция. Именно она вносит в про-
летарскую среду идеи социализма, организует рабочих, знакомит
их с политикой, причем делает это через подпольные кружки, не
соблюдая элементарных демократических норм и отводя пролета-
риату лишь роль «объекта» истории, принимающего от нее «дары»
знаний. Иными словами, типичный для всех капиталистических
стран процесс соединения социалистической идеологии с массо-
вым рабочим движением происходил в России при неизмеримо
меньшей активности самих рабочих, которые неизменно оказыва-
лись в первых социал-демократических организациях на третьесте-
пенных ролях при безраздельно господствовавших там марксистах-
интеллигентах. На Западе те же процессы происходили без харак-
терных для России драматических конфликтов и при более сба-
лансированном сотношении различных социальных элементов в
партийных организациях.
По мнению Аксельрода, Ленин, проявляя крайнее революци-
онное нетерпение, решил использовать стихийную тягу рабочих к
жесткому централизму в социал-демократических организациях и
компенсировать незрелость пролетарских масс в России созданием
узкой, во многом полувоенной организации «профессиональных
революционеров», которая присвоила себе название рабочей пар-
тии, имеет смелость выступать от имени пролетариата и совершен-
но не заботится о том, чтобы рабочие заняли в своей собственной
81
партии подобающее место. Отсюда вытекал, по мнению Аксельро-
да, организационный фетишизм и утопизм Ленина, его намерение
любой ценой искоренить «оппортунизм» и чисто дисциплинарны-
ми средствами добиться единства и сплочения партии вокруг ее
заграничного центра, а практически вокруг одного вождя, т.е. в
конечном счете вокруг самого Ленина. Аксельрод был уверен в
том, что реализация ленинских организационных принципов при-
ведет к превращению социал-демократической партии в сложную
бюрократическую машину со строгой иерархией должностей и зва-
ний, где рядовые члены будут «превращены в винтики, колесики,
которыми по личному усмотрению распоряжается всеведущий
центр».
Кроме того, как представлялось Аксельроду, увлекаясь борьбой
с самодержавием, социал-демократия могла забыть о своей глав-
ной задаче — «развитии классового самосознания и политической
самодеятельности пролетариата» путем планомерного, системати-
ческого вмешательства «во все сферы общественно-политической
жизни». Иначе говоря, речь шла о необходимости привлекать ра-
бочих к активному участию в борьбе с буржуазией на самых раз-
ных уровнях и поприщах, включая земское, студенческое, нацио-
нальное и т.п. движения с тем, чтобы, с одной стороны, демон-
стрировать народу их ограниченность, а с другой — оказыать на
них давление, предъявлять им пролетарские требования и тем
самым повышать уровень их оппозиционности правящему режиму.
Таким образом, Аксельрод по существу возвращался к своим ста-
рым идеям конца 1890-х гг., которые разделял тогда и Ленин, но
при этом он готов был довольствоваться «малыми», прозаически-
ми делами, тогда как Ленин хотел играть по-крупному, более
«громко» и эффектно, беспощадно критикуя при этом всех оппо-
зиционеров из буржуазно-либеральных кругов. Пройдет несколько
месяцев, и в конце 1904 г. мы столкнемся с той же самой колли-
зией в связи с планом так наз. «земской кампании» «Искры».
Подводя итог, можно сказать, что Аксельрод поставил в своих
статьях несколько самых кардинальных вопросов теории: о взаи-
моотношениях марксистской партии и рабочего класса, роли про-
летариата в общественно-политической борьбе, соотношении его
социалистических и демократических задач. При этом основной
пафос указанных статей был направлен на критику ленинского
подхода к вопросам партийного строительства, который Аксельрод
объявлял проявлением буржуазного революционаризма, чуждым
европейской социалистической традиции и потому вредным и
ошибочным, прозрачно намекая на то, что Ленин в конце концов
превратится из социалиста в буржуазного революционера-сектанта
типа Робеспьера.
Совершенно очевидно, что диагноз «болезни» был поставлен
Аксельродом правильно (это подтвердили, в частности, и сами
большевики на III съезде РСДРП в 1905 г., подняв вопрос о при-
влечении в партию рабочих, выдвижении их на руководящую ра-
боту и развитии внутрипартийной демократии)27. Что же касается
82
обвинений в адрес Ленина, которые стали рефреном всех меньше-
вистских выступлений того времени, то в них было немало пре-
увеличений и чисто личных моментов, хотя повод для них лидер
большевиков, безусловно, давал. Недаром П.Б.Струве, наблюдая
теперь уже как бы со стороны за дракой своих бывших «товари-
щей», находил взгляды меньшевиков более реалистичными и обо-
снованными, но способ их защиты считал некорректным и дохо-
дящим часто «до явного неприличия в выборе средств»28.
В феврале 1904 г. была напечатана новая брошюра Мартова
«Борьба с «осадным положением» в РСДРП», по духу своему
очень напоминавшая его выступление на съезде Заграничной лиги
русских социал-демократов и содержавшая прямые обвинения Ле-
нина в раскольнических действиях и диктаторских замашках.
Автор обвинял большевиков в том, что они установили в РСДРП
режим «осадного положения», «генерал-губернатором» которого
является Ленин. Мартов призывал своих сторонников поднять
знамя восстания против «ленинизма» и выражал сожаление, что
это не было сделано на полгода раньше29.
Все более агрессивным по отношению к большевикам стано-
вилось и поведение Плеханова, который, словно наверстывая упу-
щенное, выдвигал против Ленина все новые и новые обвинения,
бравируя при этом своим «беспристрастием» в партийных делах. В
первомайском номере «Искры» он опубликовал статью «Центра-
лизм или бонапартизм?», где уже прямо заявлял, что с меньшеви-
ками у него нет ни программных, ни тактических разногласий.
Плеханов подчеркивал заслуги Аксельрода, Засулич, Мартова и
Потресова в выработке программы РСДРП, не видел никакой
«ереси» в принятой на II съезде резолюции Потресова об отноше-
нии к либералам и, по-прежнему не одобряя первого параграфа
устава партии в редакции Мартова, тем не менее считал разгорев-
шиеся вокруг него споры мелкой частностью по сравнению с тем,
из-за чего шла борьба ревизионистов и ортодоксов во II Интерна-
ционале. «Господин Бернштейн — неисправимый ревизионист, и
мы обязаны до конца бороться с ним в интересах пролетариата, —
писал Плеханов, — ат. Мартов — непримиримый враг ревизио-
низма, ортодокс чистейшей воды, и мы обязаны идти с ним рука
об руку и плечо с плечом в интересах того же самого класса. По
отношению к господину Бернштейну надо быть как можно более
неуступчивым, а по отношению к товарищу Мартову надо быть
уступчивым как можно более».
Ленина же Плеханов обвинял в бонапартизме и рисовал кари-
катурную (но оказавшуюся затем довольно близкой к истине в ста-
линские времена) картину будущего партийного съезда в условиях
ленинской диктатуры: «Съезд, составленный из креатур ЦК, друж-
но кричит ему «Ура!», одобряет все его удачные и неудачные дей-
ствия и рукоплещет всем его планам и начинаниям»30. По мнению
Плеханова, в случае победы Ленина в партии скоро не осталось бы
ни умных людей, ни закаленных борцов31. А самому Ленину он
адресовал следующие строки Некрасова:
83
Слыл умником и в ус себе не дул,
Поклонники в нем видели мессию,
Попал на министерский стул
И — наглупил на всю Россию!32
Вполне естественно, что подобные выпады не оставались без
ответа, и в итоге маховик фракционной борьбы в РСДРП раскру-
чивался все сильнее и сильнее. Выход в свет книги Ленина «Шаг
вперед, два шага назад» (май 1904 г.), где были подробно проана-
лизированы с большевистских позиций протоколы II съезда РСДРП
и ход последующего партийного кризиса, дал повод для новых
атак на «твердокаменных», как иронически называли меньшевики
своих оппонентов. Так, В.И.Засулич саркастически сравнивала Ле-
нина с французским королем Людовиком XIV: если последнему
принадлежала ставшая исторической фраза: «Государство — это
я», то лидер большевиков вполне мог бы сказать: «Партия — это
я, Ленин»3*
Засулич Вера Ивановна (1849—1919) прошла большой револю-
ционный путь, причем наибольшую известность принес ей народ-
нический период ее деятельности. Она родилась в бедной дворян-
ской семье, рано познала нужду и начала самостоятельно зараба-
тывать себе на жизнь. С конца 1860-х гг. участвовала в народни-
ческом движении, в 1869 г. была впервые арестована. Вела рево-
люционную работу на Украине и в Петербурге. В январе 1878 г.
покушалась на жизнь петербургского градоначальника Трепова,
была оправдана судом присяжных и стала в глазах революционной
молодежи настоящей героиней. С 1879 г. — член плехановской
организации «Черный передел», близкий друг Плеханова. С января
1880 г. Засулич жила в Швейцарии и вскоре стала активным чле-
ном группы «Освобождение труда». Много сил отдавала она лите-
ратурному труду, переводам на русский язык сочинений Маркса и
Энгельса, участвовала в конгрессах II Интернационала.
В 1902—1905 гг. Засулич была одним из редакторов «Искры».
После раскола РСДРП стала меньшевичкой. Скромная одинокая
женщина, она целиком посвятила себя революционному движе-
нию, олицетворяя высокие нравственные качества настоящих рус-
ских революционеров — глубочайший демократизм, полное погру-
жение в коллективную работу, отсутствие личных амбиций. Засу-
лич пользовалась огромным уважением и любовью своих товари-
щей по партии.
В ноябре 1905 г. после объявления в России политической ам-
нистии она возвратилась в Петербург, вошла в состав столичного
Совета рабочих депутатов, сотрудничала в ряде прогрессивных из-
даний. После поражения революции в связи с ухудшением состо-
яния здоровья Засулич отошла от активной политической деятель-
ности и уже очень редко выступала в партийной печати, открыто
выражая свои симпатии «ликвидаторам». В годы войны она снова
стала «плехановкой» и в 1917 г. участвовала в работе организации
«Единство».
84
После Октябрьской революции Засулич осуждала большевиков
и была глубоко разочарована результатами российского революци-
онного движения. Оставила воспоминания, опубликованные в
1919 и 1931 гг. Сочинения В.И.Засулич публиковались на родине
в 1906—1907, 1960, 1973 и 1983 гг.
Но все рекорды в нападках на Ленина побил Троцкий, яркая,
колоритная фигура которого заслуживает хотя бы краткой харак-
теристики, хотя меньшевизм стал лишь кратковременным эпизо-
дом в его сложной и бурной биографии.
Троцкий (Бронштейн) Лев Давидович (1879—1940) родился на
Херсонщине в семье зажиточного еврейского землевладельца и
торговца, вышедшего из крестьян. Закончив реальное училище, он
не стал продолжать образование и целиком ушел в революцион-
ную работу. Талантливый, темпераментный, честолюбивый 17-лет-
ний юноша вступил в одну из первых социал-демократических ор-
ганизаций — Южнорусский рабочий союз в Николаеве. В 1898 г.
он был арестован и больше двух лет провел в тюрьме, а с весны
1900 г. отбывал 4-летнюю ссылку в Иркутской губ., где впервые
занялся литературным трудом, который с тех пор стал его главным
занятием.
В августе 1902 г. Троцкий (такой литературный псевдоним вы-
брал себе Л.Бронштейн) бежал из Сибири, добрался до Лондона,
где находилась тогда редакция «Искры», познакомился с Лениным
и начал работать в газете. Прирожденный журналист, он быстро
завоевал популярность в «искровских» кругах, и незадолго до
II съезда РСДРП Ленин даже предлагал ввести его в состав редак-
ции «Искры», но этому воспрепятствовал Плеханов, испытывав-
ший к Троцкому непреодолимую антипатию. Самоуверенность,
апломб и дерзость Троцкого, претендовавшего на руководящее по-
ложение в РСДРП, раздражали тогда и позже не только Плехано-
ва, но несомненный литературный талант молодого революционе-
ра заставлял считаться с ним всех.
По своему внутреннему складу Троцкий был ближе к больше-
викам, чем к меньшевикам, но в организационных вопросах ему
больше импонировал демократизм Мартова, которому он отдал
свои симпатии на II съезда РСДРП. Очевидно, Троцкого не уст-
раивало и то второстепенное положение, которое он мог бы занять
в большевистской фракционной иерархии. В итоге он стал ярым
меньшевиком, одним из самых, если не самым агрессивным идей-
ным противником Ленина. Однако и в меньшевистской среде
Троцкий, что называется, не пришелся ко двору. Он не был ко-
оптирован в редакцию «Искры», а конфликт с Плехановым весной
1904 г., когда «отец русского марксизма» поставил ультимутум: я
или Троцкий, заставил последнего бесславно покинуть Женеву
(см.: Письма Ю.О.Мартова и П.Б.Аксельрода. С. 102—104).
В 1904 г. он сблизился с немецким социал-демократом россий-
ского происхождения Парвусом (А.Л.Гельфандом), который оказал
на него большое влияние и заразил идеей «перманентной» рево-
люции, ставшей с тех пор своего род идеологической визитной
85
карточкой Троцкого. Осенью 1904 г. его кратковременный поли-
тический роман с меньшевиками по существу закончился откры-
тым переходом Троцкого на «внефракционные», центристские по-
зиции. Он критикует меньшевиков за их заигрывания с либерала-
ми, обвиняет в раскольнических действиях, призывает к единству
партии. И хотя время от времени статьи Троцкого еще публико-
вались в «Искре», а его контакты с меньшевиками продолжались
и в 1905, и в 1912 гг., меньшевистский период в жизни Троцкого
в конце 1904 г. был практически завершен.
Дальнейшая биография Троцкого, ставшего в 1917 г. больше-
виком № 2 после Ленина, хорошо известна и не нуждается в пере-
сказе. Подробнее о Л.Д.Троцком см.: Волкогонов Д.А. Троцкий.
Политический портрет. М., 1992; Васецкий Н.А. Троцкий. Опыт
политической биографии. М., 1992; Тютюкин С.В. Лев Давидович
Троцкий // Исторические силуэты. М., 1991 и многие др. Из за-
рубежных работ отметим: Broue Р. Trotsky. Paris, 1988 и др. См.
также: Троцкий Л. Моя жизнь. Опыт автобиографии. М., 1991.
В августе 1904 г. в Женеве увидела свет брошюра Троцкого
«Наши политические задачи». Позже, в большевистский период
своей деятельности Троцкий не любил вспоминать это произведе-
ние, где от Ленина не оставалось, как говорится, живого места:
марксизм для него — это якобы лишь половая тряпка, чтобы за-
тереть грязные политические следы, белый экран для демонстра-
ции своего величия, складной аршин, когда нужно предъявить
свою партийную совесть. Считая Ленина потенциальным Робес-
пьером, Троцкий обрушился на известное ленинское сравнение
революционного демократа с якобинцем, объявляя его, во-первых,
неисторичным, а во-вторых, — ущербным, поскольку беспощад-
ный якобинский террор и всеобщая подозрительность не могут
быть идеалом для пролетарского революционера34. Он обвинял
большевиков в намерении расправляться с инакомыслящими с по-
мощью гильотины, противопоставляя ленинскому «приказному»
псевдоединству партии «диалектическую шлифовку» ее коллектив-
ной мысли «путем трения, борьбы, ошибок и разочарований»35.
Троцкий писал, что пролетариат не потерпит ленинскую диктатуру
над собой и что нельзя подавлять партийные разногласия силовы-
ми методами, как это предлагает делать Ленин36.
Как было показано выше, уже Аксельрод значительно расши-
рил сферу своего критического анализа большевизма, предугадав
неизбежный переход от разногласий с Лениным по организацион-
ным вопросам к разногласиям по вопросам стратегии и тактики
политической борьбы. Эту линию продолжил и его молодой уче-
ник (так называл себя сам Троцкий), посвятивший свою брошюру
«Наши политические задачи» «дорогому учителю Павлу Борисови-
чу Аксельроду». В предисловии к ней он, в частности, писал: «Эта
брошюра... представляет собой попытку привлечь внимание това-
рищей, утомленное и притупленное наполовину схоластическими
организационными дебатами, к вопросам политической тактики, с
которыми связана вся дальнейшая судьба нашей партии»37.
86
Троцкий в чем-то уже предвосхитил здесь знаменитый план
«земской кампании» «Искры», предложеный в конце 1904 г. Ак-
сельродом. Вспоминая о том, как происходили различные либе-
ральные съезды в начале 1904 г., он сожалел о том, что пролета-
риат не противопоставил тогда себя буржуазным деятелям и не по-
пытался воздействовать на либералов с целью заставить их при-
нять пролетарские требования. Троцкий был убежден, что фаль-
шиво говорить о гегемонии пролетариата в общедемократическом
движении, поскольку реально такая гегемония еще не существует38.
Мартов тоже откликнулся на ленинские «Шаги» двумя боль-
шими фельетонами под названием «Вперед или назад?»39 Он вы-
смеял даже само заглавие книги Ленина, заявив, что, следуя ле-
нинской терминологии, шаг вперед был сделан тогда, когда члены
группы «Освобождение труда» авансом оказали доверие начинаю-
щему марксисту В.Ульянову и заключили с ним в 1895, а потом в
1900 г. союз для создания РСДРП, а два шага назад, — когда они
разглядели в молодом «орленке», которого поддержали и которому
помогли расправить крылья и взлететь, птицу «довольно вульгар-
ной политической породы» и отреклись от Ленина. По мнению
Мартова, Ленин не сумел доказать несовместимость «правильной»
программы РСДРП с «неправильной», «оппортунистической» так-
тикой и организационными принципами «новой» «Искры» и дать
анализ истинных причин того кризиса, который разразился после
II съезда РСДРП в партии. Он даже сравнивал книгу Ленина с бу-
мерангом, который возвращается к бросившему его «туземцу», по-
скольку антименьшевистские аргументы большевистского лидера
легко можно было бы обратить против него самого.
Фельетоны Мартова были написаны зло, ядовито, но заметно
уступали по глубине анализа упоминавшимся выше статьям Ак-
сельрода, на которые он неоднократно ссылался. Мартов обвинял
Ленина в моральной нечистоплотности, самовлюбленности, по-
пытках разрушить созданную с таким трудом партию, ловил на
противоречиях, упрощенной трактовке ряда исторических и со-
циаологических категорий. Вслед за Аксельродом он подчеркивал,
что задача РСДРП состоит в том, чтобы стать подлинно пролетар-
ской партией, в которой сами рабочие активно участвуют в выра-
ботке ее программы, устава и тактики, а «комитетчики» лишь вы-
полняют их волю. Мартов считал, что социал-демократы слишком
сосредоточились на борьбе с самодержавием как общенациональ-
ным врагом России, тогда как перед партией стоят и другие зада-
чи, связанные с классовым воспитанием рабочих, развитием их
сознания, повышением организованности, причем думать обо всем
этом нужно уже сейчас.
Сильной стороной статьи Мартова была предложенная им кон-
кретная программа деятельности социал-демократов в послесьъез-
довский период. Она включала в себя: детальное изучение про-
граммы РСДРП и резолюций съезда; знакомство сознательных ра-
бочих с самыми разными сторонами общественной жизни, моно-
полизированной пока буржуазией; организацию политических ма-
87
нифестаций и протестов, приуроченных к крупным общественным
событиям, в частности антимилитаристских демонстраций в связи-
с начавшейся с 1904 г. русско-японской войной. Между тем в ре-
альной действительности основные силы партии уходили на меж-
фракционную борьбу, взаимные разоблачения, сбор компромата
на политических соперников, что фактически лишь разрушало
партию.
В заключение Мартов писал, что перед РСДРП альтернативно
стоят вопросы:
— пролетарская партия или организация интеллигентов, руко-
водящих несознательными пролетарскими массами?
— политическая самостоятельность пролетариата или вечная
опека над ним со стороны непролетарской по сути дела партийной
организации?
— разносторонняя социал-демократическая тактика или узкая
тактика общедемократической борьбы с самодержавным режимом?
Ответ на эти вопросы, по Мартову, должен быть один: РСДРП
сознательно хочет быть и остаться классовым движением органи-
зованных рабочих масс.
Появился и целый ряд меньшевистских брошюр, направлен-
ных против большевистской концепции партии40. Это была насто-
ящая идеологическая война, в которую с каждым месяцем втяги-
вались все новые и новые участники.
В борьбе с большевиками меньшевики решили использовать и
такой важный фактор, как поддержка лидеров международной, в
первую очередь германской, социал-демократии. Расчет был при
этом предельно прост: во-первых, для II Интернационала Ленин
был человеком малоизвестным, тогда как Плеханова, Аксельрода,
Засулич, а в какой-то мере и Мартова, Потресова, Дана там уже
знали не только по их статьям в «Искре», но и лично; во-вторых,
в наделавшей столько шума дискуссии вокруг первого параграфа
устава РСДРП симпатии западных социалистов должны были ока-
заться на стороне меньшевиков, т.к. формулировка Мартова была
очень близка к традиционным уставным нормам партий II Интер-
национала41. Поэтому можно было ожидать, что такие авторитет-
ные в России лидеры II Интернационала, как К.Каутский, А.Бе-
бель, Роза Люксембург, выступят в поддержку меньшевиков, а это
могло бы сыграть немаловажную роль в межфракционной борьбе
внутри РСДРП.
Исходя из этого, меньшевики разработали план настоящей
антиленинской кампании с участием лидеров германской социал-
демократии. В какой-то мере меньшевикам помогли при этом и
сами большевики, которые тоже решили попытаться привлечь не-
мцев на свою сторону. По предложению Ленина для теоретичес-
кого органа германской социал-демократии журнала «Die Neue
Zeit», выходившего под редакцией Каутского, была подготовлена
статья большевика М.Н.Лядова о сущности разногласий в РСДРП.
Каутский отказался поместить большевистский материал, напра-
вив Лядову пространный ответ с изложением своих взглядов на
88
проблему организационного строительства марксистской партии.
Свой отказ Каутский объяснял тем, что нет смысла рекламировать
расколы и внутренние неурядицы в братской партии, если есть на-
дежда на их преодоление. Кроме того, он не скрывал, что его сим-
патии находятся на стороне меньшевиков: «...Если бы на вашем
съезде мне пришлось выбирать между Мартовым и Лениным, то,
на основании всего опыта нашей деятельности в Германии, — я
решительно высказался бы за Мартова», — писал Каутский42.
Ссылаясь на опыт работы германских социал-демократов в пе-
риод действия «исключительного закона против социалистов»
(1878—1890 гг.), когда СДПГ находилась в условиях, во многом
напоминавших те, в которых приходилось действовать российским
марксистам, Каутский приходил к выводу, что чем сложнее обста-
новка, тем менее оформленной и более децентрализованной долж-
на быть партийная организация. Каутский писал: «Не в интересах
нашего дела считать членами нашей партии только тех, кто может
вступить в нашу тайную организацию. Но не в интересах нашего
дела также вводить всех преданных этому делу людей в нашу тай-
ную организацию. Такая организация не должна переходить из-
вестных минимальных границ, если только она хочет остаться дее-
способной и предохранить себя от провалов. Нам совершенно не-
зачем раздвигать ее в какой-нибудь местности за границы, кото-
рые определяются каждый раз практическими соображениями.
Распространению же нашей партии мы, наоборот, не должны ста-
вить никаких границ. Уж из этого ясна вся разница между партией
и тайной организацией».
Каутский считал, что споры по организационным вопросам в
РСДРП не носят принципиального характера, ибо это вопрос не
принципа, а целесообразности. По его мнению, чем суровее поли-
цейские условия, в которых работает революционная партия, тем
больше автономии должно быть предоставлено каждой организа-
ции, тем меньше нужно связывать ее директивами партийного
центра. Иначе говоря, подход Каутского к данной проблеме был
прямо противоположен ленинскому и в общем и целом совпадал
с меньшевистким.
Одновременно Каутский подчеркивал, что в тайной организа-
ции особенно важно охранять престиж руководителей, доверять
им. Он категорически отверг подозрения в переходе Плеханова,
Аксельрода, Засулич — этих «ясных и последовательно мыслящих
умов» — на оппортунистические позиции43. «Я должен предпола-
гать, — заключил Каутский свою мысль, — что ожесточение борь-
бы заставляет вас (речь вдет о большевиках, которым отвечал Ка-
утский. — С. Т.) видеть все в слишком черном свете». При этом от-
ветственность за раскол он возлагал на Ленина: «Если бы Ленин
не желал раскола, а хотел бы поддержать единство партии, то он
должен был бы столковаться с прежними редакторами, которые
сделали "Искру" тем, что она есть». Каутский призывал враждую-
щие стороны заключить перемирие на основе взаимных уступок и
не форсировать созыв нового партийного съезда, поскольку его
89
участники старались бы лишь подавить другую фракцию. Копию
своего ответа Лядову Каутский направил меньшевикам, разрешив
им опубликовать его в «Искре», что и было сделано в мае 1904 г.
в материале под названием «Каутский о наших партийных разног-
ласиях».
Такой оборот дела в высшей степени устраивал меньшевиков.
27 мая 1904 г. Потресов писал Аксельроду: «...Спешу Вам сооб-
щить, что я только что получил от Каутского письмо, разрешаю-
щее нам напечатать его ответ Лидину (М.НЛядову. — С.Т.) в
"Искре". Итак, первая бомба отлита, и — с Божьем помощью —
Ленин взлетит на воздух. Я придавал бы очень большое значение
тому, чтобы был выработан общий план кампании против Ле-
нина — взрывать его, так взрывать до конца, методически и пла-
номерно... Как бить Ленина — вот вопрос. Прежде всего, мне ду-
мается, следует на него выпустить авторитетов — Каутского (уже
имеется), Розу Люксембург и Парвуса»44.
Роза Люксембург тоже опубликовала в «Искре» (и одновремен-
но в «Die Neue Zeit») статью «Организационные вопросы россий-
ской социал-демократии», в которой солидаризировалась с мень-
шевиками, обвиняя большевиков в бланкизме, «ультрацентрализ-
ме», насаждении «казарменной» партийной дисциплины и т.д.45
Она считала, что ленинский централизм, построенный на слепом
подчинении местных организаций партийному центру и на стро-
гом отделении организованного ядра партии от окружавшей его
революционной среды, — это механическое перенесение органи-
зационных принципов бланкистов на движение рабочих масс. По
мнению РЛюксембруг, Ленин слишком подозрительно относится
к русской интеллигенции и слишком переоценивает готовность
пролетариата к соблюдению дисциплины и его организованность.
Иными словами, РЛюксембург, к великой радости меньшевиков,
не только не поддержала Ленина, но и нанесла ему ощутимый
удар, причем эффект от ее выступления намного возрастал еще и
потому, что она была известна как последовательный и страстный
борец против ревизионизма и как лидер леворадикальных элемен-
тов в германской и польской социал-демократии (это было специ-
ально отмечено в редакционном примечании к ее статье в
«Искре»).
Таким образом, приведеный выше материал свидетельствует о
принципиальном родстве меньшевиков с партиями II Интернаци-
онала в организационных вопросах, обсуждение которых стало
прелюдией к не менее бурным дискуссиям по вопросам тактики.
Тактические разногласия с большевиками
Первые признаки тактических расхождений между большеви-
ками и меньшевиками появились, как уже говорилось выше, еще
на II съезде РСДРП. Следующим этапом стали разногласия в
связи с начавшейся в 1904 г. Русско-японской войной.
90
Ночью 26 января (8 февраля) 1904 г. японские миноносцы об-
стреляли русские корабли, стоявшие на рейде Порт-Артура. Так
началась продолжавшаяся более полутора лет и бездарно проиг-
ранная царским правительством дальневосточная война, ставшая
прологом первой в истории России демократической революции.
Сложность ситуации состояла в том, что, несмотря на явный факт
японской агрессии, политику России в дальневосточном регионе
тоже нельзя было назвать миролюбивой. Печально знаменитая
фраза министра внутренних дел В.К.. фон Плеве, считавшего, что
России для выхода из ее внутренних неурядиц нужна «маленькая
победоносная война», раскрыла карты правящих сфер страны, не
веривших в возможность нападения Японии на Россию и прово-
цировавших ее активность своими планами вытеснения японцев
из Кореи («безобразовская» авантюра). Россия явно не хотела от-
казываться от участия в империалистической борьбе за раздел
Восточной Азии, в ходе которой она неизбежно должна была
столкнуться с Японией, США, Англией и Германией. Однако воз-
можности российской экономики и вооруженных сил были весьма
ограничены, и война с Японией быстро обернулась для самодер-
жавия рядом крупнейших поражений как на море, так и на суше.
Вполне естественно, что обе фракции РСДРП осудили войну,
считая ее не отвечающей национальным интересам России и не-
справедливой с обеих сторон. Осудили социал-демократы и патри-
отические выступления российских либералов, включая и их левое
крыло во главе с бывшим «легальным марксистом» Струве, кото-
рый, правда, довольно быстро перешел на позиции платоническо-
го пораженчества, полагая, что военные неудачи царизма увеличи-
вают шансы на введение в России конституции.
И большевики, и меньшевики были далеки от того, чтобы же-
лать побед русской армии и флота, хорошо понимая, что они ук-
репят позиции самодержавия и, следовательно, совершенно не от-
вечают планам революционеров. Но если большевики не скрывали
своих пораженческих настроений, хотя и не предпринимали ника-
ких акций саботажа, диверсий и т.д., то меньшевики считали, что
даже словесные декларации в пользу Японии аморальны и способ-
ны лишь подорвать доверие народа к РСДРП. «Мы достаточно
патриоты, чтобы пальцем о палец не ударить, дабы помочь само-
державию победой над Японией укрепить свое, бесчестящее Рос-
сию владычество над нашей Родиной, — писал в "Искре” Мар-
тов. — Но в то же время мы интернационалисты, а потому не
наше дело помогать правящим классам Японии разгромить реак-
ционную Россию»46. Исходя из этого, меньшевики выдвигали ло-
зунг скорейшего прекращения военных действий и заключения
мира с Японией, условия которого должно было выработать Все-
российское Учредительное собрание. По мнению Мартова, объ-
единяющим все демократические и либеральные силы России ло-
зунгом момента должен стать призыв: «Мир и свобода!», подразу-
мевающий одновременную ликвидацию существующего в стране
государственного порядка и заключение мира47.
91
Не будучи «пораженцами»48, меньшевики тем не менее были
уверены, что поражения царских войск ускорят начало революции
в России. Когда в декабре 1904 г. после длительной осады пал
Порт-Артур, Мартов писал, что «за падением порт-артурских стен
неминуемо последует падение Петропавловки (имеется в виду
Петропавловская крепость в Петербурге, служившая тюрьмой для
государственных преступников и являвшаяся одним из символов
самодержавного строя. — СТ.)»49. Поражения в войне с Японией
свидетельствовали о бездарности русского военного командования,
плохом вооружении и снабжении войск и страшном казнокрадстве
на фронте и в тылу. В этих условиях мужество русских матросов
и солдат уже не могли спасти положение.
Большевики и Плеханов акцентировали внимание на том, что
царское правительство затеяло войну, руководствуясь не только
ложно понятыми великодержавными интересами России и интере-
сами определенных придворных кругов, но и интересами россий-
ской буржуазии. Меньшевики и Троцкий, наоборот, полагали, что
интересы буржуазии здесь не при чем. Большевики склонны были
видеть в русско-японской войне столкновение капитализма отста-
лого (Россия) и капитализма передового (Япония) и считали, что
победа последнего совпадала бы с интересами мирового прогресса.
Меньшевики от такой «пораженческой» и откровенно антироссий-
ской постановки вопроса воздерживались, хотя ни о каком оправ-
дании ими царизма, разумеется, не могло быть и речи. Так, Мар-
тов в инструктивном письме редакции «Искры» комитетам
РСДРП в России писал, что война вызвана не «ростом русского
капитализма, а главным образом стремлением бюрократической
монархии к закреплению своего мирового могущества как единст-
венному средству самосохранения при полной неспособности
стать во главе культурного и экономического развития страны»50.
Он подчеркивал, что это не национальная война, а война прави-
тельств, которая не имеет ничего общего с интересами народа и
должна быть как можно скорее прекращена усилиями всех про-
грассивных сил страны.
Говоря об антивоенной агитации меньшевиков в период, рус-
ско-японской войны, следует отметить, что, помимо 10—15 тыс.
экземпляров каждого номера «Искры» (кроме того, отдельные но-
мера перепечатывались еще и в России), редакция газеты выпус-
тила 20 прокламаций, посвященных текущим политическим во-
просам и так или иначе связанных с войной. Эти прокламации
перепечатывались затем местными комитетами РСДРП, причем их
общий тираж достигал 400 тыс. экз.51 Всего в «Искре» в 1904—
1905 гт. было напечатано более 40 статей, в которых анализирова-
лись причины, ход и результаты войны.
В августе 1904 г. на шестом конгрессе II Интернационала в
Амстердаме52. Плеханов обменялся дружеским рукопожатием с
японским социалистом Сэном Катаямой, продемонстрировав тем
самым интернационалистскую позицию РСДРП. В своей речи,
встреченной бурными аплодисментами делегатов конгресса, он
92
осудил внутреннюю и внешнюю политику царского правительства,
еще раз доказав, что марксисты стоят выше слепого национализма
и шовинизма.
Заслуживает упоминания и еще один важный факт, связанный
с отказом меньшевиков участвовать в Парижской конференции
российских революционных и оппозиционных партий осенью
1904 г., созыв которой тайно финансировала через лидера Фин-
ляндской партии активного сопротивления К.Циллиакуса япон-
ская разведка53. Сначала приглашение на конференцию нашло
благоприятный отклик в Совете партии, где оно обсуждалось 13 июня
1904 г. с участием Плеханова, Аксельрода, Мартова, Ленина и
Носкова54. При этом речь шла не только о выработке на конфе-
ренции текста совместного межпартийного манифеста с осуждени-
ем войны, но и о подготовке к проведению вооруженных демон-
страций, приуроченных к ожидавшимся военным поражениям
царских войск55. Вторично этот вопрос обсуждался в Совете пар-
тии 3 сентября 1904 г., когда уже стали известны факты закулис-
ных сношений Циллиакуса с японской разведкой. На этот раз ре-
шение Совета было отрицательным. Кроме того, он потребовал от
ЦК РСДРП обязать большевика В.Д.Бонч-Бруевича прекратить
попытки распространять большевистскую пропагандистскую лите-
ратуру среди русских военнопленных в Японии через японских со-
циалистов56.
Но если в оценке войны большевики и меньшевики были в
общем и целом едины, то такая острая внутриполитическая про-
блема, как отношение к заметно оживившемуся после убийства
Плеве эсерами летом 1904 г. либеральному движению, вновь раз-
вела их в разные стороны. Как уже говорилось выше, проблема эта
была для РСДРП отнюдь не новой и обсуждалась и в группе «Ос-
вобождение труда», и в «старой» «Искре», и на II съезде РСДРП.
Дело в том, что в России конфликт между старым порядком и на-
биравшей силу буржуазией, лежавший в основе всех западноевро-
пейских революций XVII—XIX вв., не мог не принимать новые,
усложненные и видоизмененные формы. В начале XX в. все дей-
ствующие лица классического политического треугольника
(власть — буржуазия — народ) выглядели в России совсем не так,
как в свое время на Западе. В этом сказывалась и специфика
нашей страны, и специфика эпохи с ее острыми противоречиями
между буржуазией и пролетариатом, которые прежде находились
еще только в зародыше. В итоге на российской исторической
сцене действовали: ультраконсервативное правительство, довольно
аморфная буржуазия (интересы которой представляли либерально
настроенная часть дворянства и либерально-демократическая ин-
теллигенция) и потенциально очень революционный народ, самой
активной частью которого был пролетариат (от его имени высту-
пали ультрарадикальные революционные партии и прежде всего
РСДРП). При этом если на Западе лидером нации в Новое время
была буржуазия и ее идеологи, то в России было уже два канди-
дата на эту роль — либеральные земско-интеллигентские круги,
93
«замещавшие» французское третье сословие конца XVIII в., и со-
циал-демократия, опиравшаяся на политизированную часть рабо-
чих и тоже претендовавшая на роль национального лидера, при-
чем РСДРП, чувствуя свою силу, вовсе не собиралась безоговороч-
но поддерживать либералов и тем более подчиняться им.
Проблему «РСДРП — либералы» можно было решать либо
жестко альтернативно, по принципу «или — или» (гегемония про-
летариата или гегемония буржуазии), либо на основе компромис-
са, когда ни одна из сторон не выдвигала неприемлемых для оп-
понентов условий, не командовала ими, а довольствовалась согла-
шениями по частным или более общим вопросам, связанным с об-
щенациональным наступлением на старый режим. Большевики
были сторонниками первого политического сценария, меньше-
вики — склонялись ко второму.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что в конце 1904 г.
проблема взаимоотношений революционеров и либералов «нало-
жилась» на начавшие заходить в тупик споры большевиков и
меньшевиков по организационным вопросам, тем более что связь
между типом партии и основами ее жизнедеятельности, с одной
стороны, и тактическими принципами — с другой оказалась гораз-
до более тесной, чем можно было предполагать вначале.
1904 год в истории российского либерализма был отмечен
рядом важных событий. Прошли два нелегальных съезда Союза
освобождения (январь и октябрь), на первом из которых были
приняты его программа и устав, носившие радикально-конститу-
ционный характер и отражавшие появление в либеральном движе-
нии новой струи с ориентацией на решение не только политичес-
ких, но и социальных вопросов (принудительное отчуждение части
помещичьих земель, 8-часовой рабочий день, страхование рабочих
и т.д.). В высшей степени симптоматичным было и проведение в
Париже в сентябре—октябре 1904 г. первой и последней в истории
России совместной конференции революционных и оппозицион-
ных партий, которая уже упоминалась выше. И хотя практические
результаты ее были невелики и РСДРП в парижских переговорах
не участвовала, сам факт подобной встречи представителей эсеров,
национальных революционных органиазций и Союза освобожде-
ния говорил о многом.
Но главный итог года заключался в том, что после убийства
В.К.Плеве и назначения в МВД П.Д.Святополка-Мирского, про-
возгласившего курс на доверие власти к обществу и их взаимодей-
ствие, все отряды российского либерализма, включая земцев, по-
чувствовали более твердую почву под ногами и заметно активизи-
ровали свою оппозиционную деятельность. В связи с этим перед
РСДРП и встал снова вопрос о том, какой тактики следует при-
держиваться в отношении либерального движения.
Особую актуальность он приобрел к концу 1904 г., в преддве-
рии ежегодных уездных и губернских земских собраний, заседаний
городских дум, а также 40-летия судебной реформы 1864 г., юби-
лей которой собиралась широко отметить в ноябре либерально-де-
94
мократическая общественность. Участники общеземского съезда,
проходившего 6—9 ноября 1904 г. в Петербурге, высказались за
созыв народных представителей, наделенных законодательными
функциями, а с 20 ноября начались банкеты по случаю юбилея су-
дебной реформы, нередко выливавшиеся в антиправительственные
манифестации.
20 ноября 1904 г. в «Искре» была опубликована статья ведуще-
го меньшевистского теоретика по проблеме «РСДРП — либералы»
А.Н. Потресова. Она называлась «Наши злоключения» и имела
подзаголовок «О либерализме и гегемонии». В ней Потресов, про-
странно цитируя прежние работы Ленина («Гонители земства и
Аннибалы либерализма», «Что делать?» и др.), обвинил лидера
большевиков в непоследовательности и отказе от своих собствен-
ных взглядов на либералов как будущих союзников пролетариата
в борьбе с самодержавием. Кроме того, писал Потресов, ленин-
ские представления о гегемонии пролетариата весьма примитив-
ны, ибо исходят из наивного предположения, что либералы, «вы-
тянув руки по швам», будут выполнять все предписания социал-
демократов. Но главное заключается в том, что, по мнению По-
тресова, устарели сами представления Ленина о российском либе-
рализме, ибо «новый» либерализм начала XX в. — это уже нечто
совсем иное, чем земский либерализм XIX в., который имел в
виду лидер большевиков.
Потресов подчеркивал, что «новый» либерализм сильно демо-
кратизировался за счет влияния «третьего элемента» земств и ли-
берально-демократической интеллигенции, включая бывших «ле-
гальных марксистов», и в результате этого поднялся до признания
идей настоящей конституционной свободы и понимания того, что
«волна народного протеста есть незаменимое оружие либерального
движения». Не затушевывая различий между либеральными интел-
лигентами типа Струве и аполитичными либералами-культурника-
ми из помещичьей среды, Потресов тем не менее был уверен, что
основной тенденцией в развитии российского либерализма явля-
ется его постепенный сдвиг влево, причем социал-демократия
должна помочь этой эволюции либералов, а не мешать ей своей
заушательской критикой.
В этой связи Потресов критиковал Ленина за феодально-арак-
чеевское понимание гегемонии пролетариата, которую осущест-
вляют «агенты разных степеней, организующие и приводящие к
присяге вассальных земцев, студентов, статистиков и прочих вся-
кого звания людишек», тогда как смысл реальной гегемонии со-
стоит в том, чтобы втягивать в сферу своего влияния представи-
телей буржуазной демократии, не сливаясь при этом с ними. Свя-
зующим звеном между пролетарской и либеральной демократией,
по мнению Потресова, могло бы стать признание последней ло-
зунга всеобщего, равного, прямого избирательного права при тай-
ном голосовании, о чем он говорил уже на II съезде РСДРП и что
было зафиксировано в его решении.
95
Потресов обвинял Ленина в искажении самой сущности соци-
ал-демократической гегемонии, крайне узком толковании понятия
«либерал» (предводители дворянства, умеренные земские деятели),
в нежелании поднимать планку тех требований, которые РСДРП
предъявляет к либералам и выполнением которых обусловливает
свою поддержку либерального движения. По его мнению, причи-
ной «несусветных глупостей» Ленина было наследие фактически
уже оставшегося позади «искровского» периода в развитии россий-
ской социал-демократии, когда она была еще не настоящей про-
летарской партией, а лишь организацией радикальной интеллиген-
ции. При этом Потресов пообещал читателям «Искры» продолже-
ние своей статьи, которое последовало, однако, уже после начала
Первой российской революции.
Начало банкетной кампании поставило перед социал-демокра-
тией новую практическую задачу, заключавшуюся в том, чтобы
воздействовать на либералов путем организации рабочих демон-
страций, выступлений на самих банкетах, выпуска листовок и т.д.
с целью: 1) четко обозначить позиции РСДРП в вопросах внутрен-
ней политики; 2) использовать проводимые либералами акции для
организации рабочих под знаменами социал-демократии; 3) под-
держать левое крыло оппозиции и внести в его выступления не-
достающие либералам смелость и решительность; 4) заставить пра-
вительство внимательнее прислушаться к речам и резолюциям
участников земских собраний и банкетов. Все эти носившиеся в
воздухе идеи суммировали Аксельрод и Дан57.
В ноябре и декабре 1904 г. редакция «Искры» выпустила от-
дельными «листками» два письма с грифом «только для членов
партии», в которых были изложены конкретные рекомендации
местным социал-демократическим организациям58. Первое начи-
налось с констатации того факта, что Россия, судя по всему, при-
ближается к превращению в конституционную страну, причем это
событие может быть, в свою очередь, использовано для начала ре-
волюции. В связи с этим местным партийным организациям пред-
лагалось четко противопоставить умеренным требованиям либера-
лов лозунг созыва Учредительного собрания, избранного всеоб-
щим, прямым и тайным голосованием. Предполагалось, что рабо-
чие сначала будут обсуждать тексты соответствующих резолюций
на своих собраниях, а затем выходить на демонстрации, от имени
участников которых к либералам будут направляться делегаты для
оглашения указанных выше резолюций. При этом «Искра» призы-
вала своих сторонников к осторожности, советуя им не «пугать»
либералов и заранее предупреждать их о готовящихся демонстра-
циях.
Ленин, внимательно следивший за каждым шагом меньшеви-
ков, молниеносно ответил на письмо редакции «Искры» брошю-
рой «Земская кампания и план «Искры»», в которой осудил пос-
ледний, назвав его оппортунистическим. Лидер большевиков уви-
дел в нем принижение роли пролетариата в политической борьбе
и косвенное признание ведущего положения либералов в освобо-
96
дительном движении. По мнению Ленина, требования рабочих
нужно было предъявлять не либералам, а непосредственно прави-
тельству, одновременно пропагандируя в массах идею вооруженно-
го восстания. Особенно задела его при этом фраза о том, что
обычные демонстрации против правительства — это демонстрации
«низшего типа мобилизации... масс против абсолютизма»59, тогда
как демонстрации в связи с либеральными собраниями и банкета-
ми якобы представляют собой некий более высокий тип полити-
ческих выступлений.
Свою новую позицию, отличавшуюся от содержавшихся в
книге «Что делать?» призывов идти во все классы общества и «бу-
дить» либералов, Ленин объяснял тем, что по сравнению с 1902 г.
ситуация в России во многом изменилась: либералы уже «просну-
лись», показали свое враждебное отношение к революции, и поэ-
тому их нужно не поддерживать, а разоблачать. Однако главное
для Ленина заключалось в том, чтобы обязательно найти в тактике
меньшевиков признаки оппортунизма и провести четкий водораз-
дел между антиреволюционным либерализмом и революционной
социал-демократией. Таким образом, на первый план выдвигались
интересы фракционной борьбы с меньшевизмом и опасение, что
реализация плана «Искры» будет означать признание гегемонии
либералов в освободительном движении, хотя меньшевики об этом
тогда и не помышляли, рассматривая свою «земскую кампанию»,
наоборот, как средство борьбы за гегемонию пролетариата, от ко-
торой они в то время еще не думали отрекаться.
Складывается впечатление, что дело здесь было не в том, что
больешвики недооценивали, а меньшевики переоценивали роль
либерального движения, хотя имело место и то, и другое. В конце
концов меньшевики тоже не питали в то время больших иллюзий
относительности смелости и «дерзости» участников банкетной
кампании (иначе их и не нужно было бы «активизировать» путем
давления со стороны рабочих). Однако большевики, видимо, ис-
кали любой повод, чтобы расширить поле конфронтации и повес-
ти атаку на «оппортунизм» меньшевиков, но теперь уже в новой,
тактической плоскости. Как говорится, на войне, как на войне!
Интересно отметить, что Парвус и Троцкий, отрицавшие нали-
чие в России буржуазной демократии и вполне солидарные с боль-
шевиками в критике либерализма, также выступили против плана
«Искры», причем их «антибуржуазная» аргументация оказала вли-
яние и на некоторых меньшевиков60.
Появление брошюры Ленина заставило редакцию «Искры» вы-
пустить второе письмо к членам РСДРП, где подчеркивалось, что
партия должна выполнять не только роль «чернорабочего» револю-
ции, т.е. той физической силы, которая своими действиями спо-
собна свалить самодержавие, но и «помериться силами с буржуа-
зией» в борьбе за политическую гегемонию в освободительном
движении61. При этом речь шла о том, чтобы четко сформулиро-
вать требования народа, предъявить их власти и возглавить про-
цесс политического преобразвоания страны, не давая умеренно-
4 С. В. Тютюкин
97
либеральным кругам возможности договориться с самодержавием
за счет народа и подкрепляя социал-демократические лозунги ак-
тивной агитационно-пропагандистской и организаторской работой
во всех слоях населения.
Полемизируя с Лениным, который предлагал демонстрировать
не перед земствами, а перед полицейскими участками, жандарм-
скими управлениями и цензурными учреждениями, авторы письма
подчеркивали: «"Искра" не только не предлагает отказаться ни от
самых грозных демонстраций против тюрем и участков, ни от ор-
ганизации протестов запасных (т.е. мобилизованных в армию. —
С.Т.), ни от организации отрядов самообороны против руководи-
мых полицией антисемитских громил, не только не советует за-
бросить все эти виды классового выступления пролетариата, но
еще и склонна думать, что советуемые ею мирные демонстрации
около земств не всегда окажутся вполне "мирными"... Рабочие, го-
товые сознательно заявить свою волю буржуазной оппозиции, су-
меют, если это потребуется, ...заявить одновременено самый гроз-
ный протест против того режима, на решительную борьбу с кото-
рым они стремятся толкнуть эту оппозицию»62.
Парируя обвинения в оппортунизме, прозвучавшие в брошюре
Ленина, «новоискровцы», в свою очередь, характеризовали взгля-
ды большевиков как «самую примитивную точку зрения в вопро-
сах тактики»63 и напоминали, что еще совсем недавно, в 1902 г.
сам Ленин предлагал рабочим и крестьянам обращаться в местные
комитеты Особого совещания о нуждах сельскохозяйстввенной
промышленности, законослушность которых не шла ни в какое
сравнение с оппозиционными настроениями участников земских
банкетов 1904 г. Были категорически отвергнуты также и обвине-
ния Ленина в адрес редакции «Искры» в связи с ее советом «не
запугивать» либералов, причем позиция лидера большевиков была
названа чистйшей демагогией.
Через полтора года, в докладе на IV съезде РСДРП П.Б.Аксель-
род четко раскрыл смысл своего плана «земской кампании»:
«...Мы должны были попытаться мобилизовать рабочие массы на
ту общественную арену, которой издавна распоряжалась легальная
оппозиция и которой она начала пользоваться для открытой по-
литической борьбы, предъявляя свои требования именем народа и
в интересах народа. Нужно было направить свои усилия к тому,
чтобы отвоевать и для политически активных элементов пролета-
риата место на этой арене, появляясь вместе с ними и во главе их
как организованное представительство рабочих масс во всех обще-
ственных урчеждениях и собраниях каждый раз, когда там стоят...
политические вопросы... Мобилизуя рабочие массы на ту полити-
ческую арену, хозяевами и распорядителями которой являлись
идеологи и организации представителей непролетарских классов,
приводя эти массы в непосредственное соприкосновение с обще-
ственно-влиятельными элементами этих классов.., мы превратили
бы недоступную нам прежде общественную арену в первоначаль-
ную политическую школу для этих масс, в которой они черпали
98
бы опыт и упражняли бы свои силы для чисто пролетарской клас-
совой борьбы и для сплочения в политическую организацию, при-
ближающуюся к типу вполне пролетарских партий на Западе»”
По словам Аксельрода, план редакции «Искра» был встречен в
России партийными работниками достаточно сочувственно, хотя и
проводился на практике «в очень примитивных формах и доволь-
но куцо»65. Вместе с тем он признавал, что не все меньшевики
одобряли его план. Так, после выхода письма редакции «Искры»
в женевском меньшевистском клубе в течение десяти вечеров шли
жаркие дебаты по этому вопросу, «и почти до самого конца этих
дебатов чуть ли не большинство меньшевиков сходилось с боль-
шевиками в одном пункте, а именно в том, что, приурочивая так-
тику партии в момент первого оппозиционного подъема широких
слоев буржуазии — при большом затишье в рабочих массах — к
этому реальному, в высшей степени важному факту, мы тем самым
лишаем пролетариат всякой политической самостоятельности и из
революционного авангарда превращаем его в политический хвост
либеральной буржуазии»66. Как вспоминал Аксельрод, многим
меньшевикам очень не понравился и тезис о демонстрациях рабо-
чих перед земствами как демонстрациях «высшего типа»67.
Это же подтверждает в своих воспоминаниях и брат Мартова
Владимир Левицкий. Ему запомнились, в частности, резкие вы-
ступления против плана «Искры» А.О.Ерманского и С.Ю.Семков-
ского и защита его Мартовым, Даном, Мартыновым, Аксельродом
и Плехановым68. Кстати говоря, последний защищал идеи своего
старого друга и в письме, адресованном в ЦК РСДРП и озаглав-
ленном «О нашей тактике по отношению к борьбе либеральной
буржуазии с царизмом»69.
Судя по воспоминаниям Ерманского, его аргументация заклю-
чалась в том, что не стоит преувеличивать оппозиционность круп-
ной российской буржуазии, тесно связанной экономически с го-
сударственной властью, поскольку такие иллюзии могут дезориен-
тировать рабочих70. Оппонентам Аксельрода, как и большевикам,
казалось, что нужно звать рабочих на восстание, а не на митинги
в связи с либеральными банкетами. Однако позиция редакции
«Искры» и тех, кто ее поддерживал в данном вопросе, была от-
нюдь не такой упрощенной, как это представлялось противникам
идеи Аксельрода, который, в частности, говорил: «Л/ы отнюдь не
исходили из предположения о мирной ликвидации старого режима и
очень серьезно считались с народным восстанием или скорее с рядом
широких восстаний как неизбежными этапами в окончательной и ре-
шительной войне с этим режимом. Но мы полагали и полагаем, что
партия как таковая, в целом, как политическая коллективность,
может готовиться и подготовлять рабочие массы к этой решитель-
ной битве не военно-техническими средствами, заговорщическим
путем, а средствами политическими; именно: с одной стороны, ре-
волюционизируя эти массы во имя их классовых интересов на
почве и путем развития их социально-политической самодеятель-
ности, а с другой стороны, рядом и в теснейшей связи с этой аги-
4*
99
тационно-организаторской работой, неуклонно толкая либераль-
ные элементы на путь систематического и планомерного воздей-
ствия на средние и высшие военные сферы, для привлечения их
на сторону революции»71. Таким образом, еще до начала Первой
российской революции меньшевики видели оптимальный вариант
ее развития в том, чтобы придать борьбе с самодержавием подлин-
но общенациональный характер и соединить здесь усилия «низов»
общества и либерально настроенной части ее социальных «вер-
хов».
Аксельрод считал, что пролетариат играет в России роль рево-
люционного авангарда отнюдь не потому, что он предназначен
быть «пушечным мясом» революции и готов проливать кровь на
баррикадах за чужие интересы. Все дело в том, что он является
выразителем и представителем интересов всей нации, всей страны
в борьбе против ее главного поработителя — царского самодержа-
вия77, а соглашения социал-демократов с либерально-демократи-
ческой оппозицией на предмет общих выступлений против цариз-
ма — необходимым элементом развития освободительного движе-
ния в России и вместе с тем средством политического воспитания
самих рабочих масс. Это убеждение меньшевики стойко пронесли
затем через все последующие годы, тогда как большевики с самого
начала противопоставляли ему совершенно другую идею — идею
блока пролетариата, крестьянства и средних городских слоев без
либералов и против них.
По данным Департамента полиции МВД, до начавшейся в ян-
варе 1905 г. революции в 34 города России было проведено более
120 собраний и банкетов с участием нескольких десятков тысяч
человек'3. Банкеты эти были самыми разными, начиная от вполне
благонамернных и кончая шумными и беспорядочными сборища-
ми, проходившими под лозунгом «Долой самодержавие!» Как при-
знавали сами меньшевики, роль социал-демократов и рабочих в
ходе этой кампании была невелика, и они не оказали сколько-ни-
будь заметного влияния на либералов, хотя организованное учас-
тие рабочих в выступлениях земцев и либерально-демократичес-
кой интеллигенции имели место в Одессе, Харькове, Нижнем
Новгороде, Ростове-на-Дону, Киеве, Саратове и некоторых других
городах74, т.е. там, где были достаточно сильны меньшевики.
Меньшевики не могли не чувствовать, что дело в России идет
к революции и старались подготовиться к ее приходу. Набирала
обороты их издательская деятельность («Искра», популярная газета
для рабочих «Социал-демократ», различные прокламации и бро-
шюры, переправлявшиеся в Россию и перепечатывавшиеся там
местными комитетами РСДРП, в том числе иногда и бльшевист-
скими). Осенью 1904 г. в Женеве под руководством Аксельрода и
Мартова возник «Кружок отъезжающих в Россию», где в деталях
обсуждалась «новоискровская» тактика и готовились кадры для
фракционной работы в России75. В конце того же года был создан
еще один центр меньшевиков — Агитационная комиссия в составе
В.Н.Крохмаля, А.А.Тарасевича, Л.М.Хинчука, Р.С.Гальберштадт,
100
М.С.Панина, ЮЛарина, ЛД.Троцкого, руководившая агитацион-
но-пропагандистской деятельностью меньшевиков в России76.
Меньшевики стремились подчинить своему влиянию важней-
шие социал-демократические организации — петербургскую, одес-
скую, нижегородскую и др. Для этого из-за границы напрвлялись
туда десятки партийных работников. В их задачу входило либо за-
хватить в свои руки руководство той или иной организацией, либо
создать параллельно с большевистскими комитетами меньшевист-
ские партийные группы. В 1904 г. в руках меньшевиков оказался
и ЦК РСДРП. Таким образом, к началу Первой российской рево-
люции меньшевизм подошел как оформленное политическое тече-
ние со своим идейно-организационным центром (редакция
«Искры» в Женеве), печатными органами, пропагандистскими
кадрами и достаточно широкой сетью организаций в эмигрантских
русских колониях за границей и в самой России. Достаточно четко
выявилось уже к 1905 г. и политическое лицо меньшевизма, вы-
ступавшего за активное участие рабочего класса и РСДРП в гря-
дущей общенациональной буржуазно-демократической революции
в роли ее главной движущей силы.
Революция стала временем окончательного самоопределения
меньшевизма среди других политических сил страны, первой боль-
шой проверкой его жизнеспособности и укорененности в проле-
тарской и демократической среде.
Примечания
1 См.: Ерманский О.А. Из пережитого. М.; Л., 1927. С. 68—69.
2 Жордания Н. Моя жизнь. Stanford, 1968. С. 39.
3 См.: Ерманский О.А. Указ. соч. С. 74—75.
4 В историческую литературу вошла цифра 4% (от общего числа рабо-
чих), однако она представляется завышенной.
5 Очень показательна в этом отношении партийная биография мень-
шевика Ю.П.Денике, который подробно рассказывал в 1960-х гг. о том,
как он, будучи еще гимназистом, пришел в 1904—1905 гг. в казанскую
большевистскую организацию (которая, между прочим, занималась транс-
портировкой и распространением меньшевистской «Искры»), потом рабо-
тал с осени 1905 г. вместе с петербургскими большевиками и лишь потом
стал меньшевиком. См.: The Making of Three Russian Revolutionaries.
P. 312-327.
6 Об этом в последнее время не раз писал Б.С.Орлов (см.: РСДРП в
контексте политических культур // Орлов Б. На перекрестках судьбы. М.,
2000. Т. 1. С. 109-116).
7 Иков В.К. Листопад // Вопросы истории. 1995. № 10. С. 131, 134.
8 См.: Плеханов Г.В. Соч. Т. XIII. С. 305; Дан Ф.И. Происхождение
большевизма. Нью-Йорк, 1946. С. 290.
9 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. М., 1996. С. 41—43.
10 Издание осуществлено не было, т.к. вскоре благодаря поддержке
Плеханова в руки меньшевиков перешла «Искра».
11 См.: Бонч-Бруевич В.Д. Соч. Т. 2. С. 298—299.
101
12 См.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 46. В ответ Ленин вы-
разил протест по поводу искажения Мартовым сути их разговора о составе
редакции и предложил издать брошюру со всеми материалами по данному
вопросу. Третейский суд, предложенный Мартовым, не состоялся: член
ЦК Г.М.Кржижановский выступил посредником в этом деле, Ленин и
Мартов обменялись письменными объяснениями, и вопрос был закрыт
(там же. С. 474). В письмах Ленина и Мартова говорилось, что они не со-
мневаются в «добросовестности и искренности» друг друга, а возникший
конфликт «является результатом недоразумения» (Письма П.Б.Аксельрода
и Ю.О.Мартова. Берлин, 1924. С. 100).
13 См.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 47.
14 См.: Там же. С. 48—49.
13 После этого Ленин был кооптирован в состав ЦК РСДРП.
См.: Письма П.Б.Аксельрода и Ю.О.Мартова. С. 96—97.
17 Помимо Г.В.Плеханова, Ю.О.Мартова, П.Б.Аксельрода, В.И.Засу-
лич, А.Н.Потресова, в ее работе фактически участвовали Л.Д.Троцкий,
Б.А.Кольцов (Гинзбург) и Ф.ИДан, а несколько позднее и А.С.Мартынов
(см.: Дан Ф.И. Происхождение большевизма. С. 279).
18 Г.В.Плеханов, П.Б.Аксельрод и Ю.О.Мартов против В.ИЛенина и
Ф.ВЛенгника.
19 См.: Ложкин В. «Искра» // Политические партии России. Конец
XIX — первая треть XX в. С. 229—230.
20 См.: Плеханов Г.В. Соч. Т. XIII. С. 11-13, 14-22 и др.
21 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 53.
22 См.: Искра. 1903. 15 декабря; 1904. 15 января.
23 См.: Николаевский Б.И. А.Н.Потресов // А.Н.Потресов. Посмерт-
ный сб. произведений. С. 47.
24 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 151.
25 Гарви П.А. Воспоминания социал-демократа. Нью-Йорк, 1946.
С. 393.
26 Там же. С. 395.
27 Подробнее см.: Тютюкин С.В., Шелохаев В.В. Русские марксисты
и революция. М., 1996. С. 78—84.
28 Освобождение. 1904. 15(2) октября. С. 2.
29 См.: Мартов Л. Борьба с «осадным положением» в РСДРП. Женева,
1904. С. 68.
30 Плеханов Г.В. Соч. Т. XIII. С. 90.
31 Там же. С. 92.
32 Там же. С. 111-112.
33 См.: Засулич В.И. Организация, партия, движение // Искра. 1904.
25 июля.
34 См.: Троцкий Л.Д. Наши политические задачи. Женева, 1904. С. 94.
35 Там же. С. 5.
36 Там же. С. 105.
37 Там же. С. IX.
38 Там же. С. 27.
39 См.: Прилож. к «Искре» № 67 и 69, 1904. 1 июня; 10 июля.
40 См.: Панин М. Кустарничество и партийная организациия. Женева,
1904; Череванин Н. Организационный вопрос. Женева, 1904; Троцкий Л.
II съезд РСДРП. Отчет сибирской делегации. Женева, 1904 и др.
102
41 Так, согласно уставу германской социал-демократии 1900 г., членом
партии считался всякий, кто признает основные положения партийной
программы и длительное время поддерживает партию материальными
средствами. Аналогичная формулировка присутствовала и в уставе фран-
цузских социалистов, а австрийская социал-демократия и бельгийская ра-
бочая партия вообще отказались от определения основных параметров
членства в своих организациях (см.: История Второго Интернационала.
М., 1966. Т. II. С. 37). Таким образом, у Мартова планка требований к
члену партии была поднята выше, чем у западноевропейских социалистов.
42 Искра. 1904. 28 мая.
43 Аналогичной точки зрения придерживался и сам Плеханов. См.:
Плеханов Г.В. Соч. Т. XIII. С. 376.
44 Социал-демократическое движение в России. Материалы. Т. 1.
М.; Л., 1928. С. 124-125.
45 См.: Искра. 1904. 23 июля.
46 Мартов Л. На очереди // Искра. 1904. 1 марта.
47 См.: Мартов Л. Петербургская весна // Искра. 1904. 20 сентября.
48 Исключение среди видных меньшевиков составлял только Г.В.Пле-
ханов, считавший, что поражение царизма было бы меньшим злом, по-
скольку он служит оплотом международной реакции (Искра, 1904. 1 мая).
В черновом варианте этой статьи («Строгость необходима») Плеханов
писал, что социал-демократы не могли бы радоваться победе царизма, но
«из этого, однако, не следует, что мы могли бы или хотели бы помогать
японцам» (Философско-литературное наследие Г.В.Плеханова. М., 1973.
Т. II. С. 34).
49 Искра. 1905. 1 января.
50 РГАСПИ. Ф. 278. On. 1. Д. 3. Л. 1.
51 См.: РГАСПИ. Ф. 278. On. 1. Д. 5. Л. 20об.; Общественное движе-
ние в России в начале XX века. СПб., 1909. Т. I. С. 409.
52 РСДРП была представлена на конгрессе делегацией в составе Пле-
ханова, Аксельрода, Засулич, Дана и Дейча. От большевиков неофициаль-
но участвовали Лядов и Красиков, распространившие отчет большевиков
конгрессу в противовес меньшевистскому отчету (автор — Дан).
53 Подробнее об этом см.: Шацилло К.Ф. Русский либерализм нака-
нуне революции 1905—1907 гг. М., 1985. С. 233—237; Павлов Д.Б., Пет-
ров С.А. Японские деньги и русская революция // Тайны русско-япон-
ской войны. М., 1993. С. 7—40; Казарова Н.А. Указ. соч. С. 67—71.
54 См.: Социал-демократическое движение в России. Т. 1. С. 325.
55 См.: Казарова Н.А. Указ. соч. С. 69.
56 См.: Волковичер И. Партия и русско-япоснкая война // Пролетар-
ская революция. 1924. № 12. С. 119—122.
57 См.: Мартов Ю.О. Избранное. С. 88—92; Ерманский О.А. Указ. соч.
С. 75; Социал-демократическое движение в России. Т. 1. С. 147—149, 377;
Исторический архив. 1998. № 2. С. 42.
58 См.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 69—90.
59 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 75.
60 Как писал Троцкий Мартову из Берлина в конце 1904 г., письмо
редакции «Искры» по поводу плана «земской кампании» — это преступ-
ление. «Вы как будто решились представить свои планы так, чтобы самый
благожелательный читатель увидел в них стремление продаться либералам.
Парвус пришел в ярость и кричал: «С этими людьми я не имею ничего
общего...» (РГАСПИ. Ф. 278. On. 1. Д. 305. Л. 1-2).
103
61 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 80.
62 Там же. С. 83.
63 Там же. С. 84.
64 Протоколы Четвертого (объединительного) съезда РСДРП. М., 1934.
С. 270—271.
65 См.: Там же. С. 271.
66 Там же.
67 Там же. С. 275.
68 См.: Исторический архив. 1998. № 2. С. 31; см. также: Гарви П.А.
Указ. соч. С. 415.
69 См.: Плеханов Г.В. Соч. Т. XIII. С. 169-187.
70 См.: Ерманский А.О. Указ. соч. С. 75—76.
71 Протоколы Четвертого (объединительного) съезда РСДРП. С. 277
(курсив мой. — С.Т.).
72 См.: С. 271-272.
73 См.: Шацилло К.Ф. Указ. соч. С. 294.
74 См.: Общественное движение в России в начале ХХ-го века. СПб.,
1909. Т. I. Ч. II. С. 410. По признанию Мартова, земская кампания
«Искры» не привела к выступлениям сколько-нибудь крупных масс рабо-
чих (РГАСПИ. Ф. 278. On. 1. Д. 5. Л. 1).
75 Как вспоминал один из участников этого кружка, будущий видный
меньшевик П.А.Гарви, их учили правилам конспирации, хранения и
транспортировки литературы, шифровального дела, работе на гектографе
и мимеографе и т.д. (См.: Гарви П.А. Воспоминания социал-демократа.
С. 383). В кружке занимались тогда М.С.Панин, С.И.Португейс, В.ОЛе-
вицкий, В.К.Иков, С.М.Зарецкая, Л.М.Хинчук, С.О.Ежов, К.И.Захарова-
Цедербаум, АЛ.Соколовская-Троцкая (там же. С. 405). Таким образом,
кружок стал первой школой партийных работников, и его члены сыграли
затем видную роль в меньшевистском движении.
76 См.: Бондаревская Т.П. Петербургский комитет РСДРП в револю-
ции 1905-1907 гг. Л., 1975. С. 28.
Глава III
1905: В ВИХРЕ РЕВОЛЮЦИИ
Меньшевики в начале революции: «Кровавое воскресение» и
комиссия Шидловского. «Искра» о стратегии
и тактике меньшевиков в революции. Первая общерусская
конференция партийных работников
в Женеве и ее решения. Идеи революционного
самоуправления, «рабочего съезда» и Народной думы —
новое слово в тактической платформе меньшевизма.
Объединительное движение в РСДРП. Меньшевики
в период высшего подъема революции
Меньшевики в начале революции
Январь 1905 г. стал важным рубежом в отечественной истории.
Для лидеров, да и для рядовых членов РСДРП начавшаяся в Рос-
сии революция не была какой-то неожиданностью, хотя дату ее
начала и конкретный ход событий «Кровавого воскресения»
9(22) января 1905 г., разумеется, не мог предсказать никто. Рево-
люционеры давно ждали ее прихода, понимали причины грядущих
потрясений, достаточно четко представляли себе расстановку по-
литических сил. Веками накапливавшееся в народных «низах» не-
довольство своей нищетой, общенациональное возмущение бес-
правием и отсутствием элементарных демократических свобод,
страшная заскорузлость мышления и образа действий всех прави-
тельственных структур представляли собой в совокупности такой
динамитный заряд, который рано или поздно не мог не взорвать-
ся. Долгое время в России не хватало лишь той силы, которая
должна была взять на себя инициативу и вынести на своих плечах
главную тяжесть борьбы. Однако к 1905 г. налицо были уже сразу
два возмутителя спокойствия — радикальная и либеральная интел-
лигенция, с одной стороны, и рабочий класс — с другой. А это
было уже серьезно.
Накануне 1905 г. в арсенале российской социал-демократии
уже были теория ее стадиального развития от демократического к
социалистическому этапу, идея гегемонии пролетариата в освобо-
дительном движении, планы привлечения на сторону рабочих
крестьянства и других демократических сил, расчеты на оживление
либерально-оппозиционного лагеря. Конечно, здесь было еще не-
мало неясного, много иллюзий, но на этой основе уже можно
было более конкретно формулировать основные стратегические и
тактические задачи РСДРП в начавшейся революции. Были и ис-
торические прецеденты, на которые можно было ориентировать-
ся, — Великая французская революция конца XVIII в., революции
1848—1849 гг. в Европе, Парижская коммуна, хотя механически
копировать их схемы в России было бессмысленно.
105
Начало революции, связанное с так наз. «гапонадой», социал-
демократы, по их собственному выражению, «проспали», не оце-
нив силы влияния Гапона на петербургских рабочих. Мартов
позже писал: «Как это ни странно, но революционные организа-
ции столицы1 проглядели тот рост и вместе с ростом то постепен-
ное перерождение основанных Г.Гапоном легальных рабочих ор-
ганизаций, которые уже к началу осени 1904 г. сделали их своего
рода рабочими клубами, а не простыми обществами взаимопомо-
щи, какими они являлись при своем зарождении»2.
Гапона считали «зубатовцем», подозревали в провокаторстве.
Лишь 4 января 1905 г. меньшевики обратились к рабочим Пути-
ловского завода с прокламацией по поводу начавшейся у них на-
кануне стачки3, а большевики призвали рабочих других фабрик и
заводов Петербурга присоединиться к бастующим путиловцам еще
на день позже — 5 января. При этом меньшевики, поддерживая
требования путиловцев и дополняя их обычными для того времени
социал-демократическими политическими требованиями из про-
граммы-минимум РСДРП, нелестно отзывались о гапоновском
«Собрании», тогда как большевики вообще не упоминали о нем,
что, естественно, не могло Понравиться рабочим, среди которых
популярность Гапона в те дни была просто фантастической.
Правда, буквально накануне «Кровавого воскресения» столич-
ные меньшевики во главе с С.И.Сомовым (И.М.Пескиным) вошли
в более тесный контакт с Гапоном, который даже назвал их «вос-
хитительными парнями»4, но это уже ничего не меняло по суще-
ству. Все попытки социал-демократов отговорить рабочих от учас-
тия в шествии к Зимнему дворцу закончились безрезультатно. И
хотя трагические события «Кровавого воскресения», унесшие
жизни нескольких сот человек5, а затем поспешное бегство Гапона
за границу6 заметно подорвали его престиж в глазах рабочих, мно-
гие из них продолжали верить «красному батюшке» вплоть до его
трагической гибели весной 1906 г.
Страшный день 9 января закончился в Петербурге сооружени-
ем нескольких баррикад и небольшими стычками отдельных групп
рабочих с войсками и полицией. Вслед за этим в Москве, Цент-
ральном промышленном районе, Прибалтике, Поволжье начались
стачки протеста против действий властей. В январе 1905 г. фаб-
ричная инспекция зарегистрировала 440 тыс. стачечников7, т.е.
почти столько же, сколько их было в 1901—1904 гг. вместе взятых.
РСДРП и международная социал-демократия с полным основани-
ем расценили события 9 января 1905 г. как начало Первой рос-
сийской революции.
Для расследования причин петербургской трагедии и предуп-
реждения возможности ее повторения правительство создало ко-
миссию во главе с сенатором Н.В.Шидловским, в которую пред-
полагалось включить и выборных представителей рабочих. Мень-
шевики после некоторых колебаний согласились участвовать и в
избирательной кампании, и в работе самой комиссии с целью пре-
вратить ее в «политический центр рабочего движения». Они реко-
106
мендовали использовать выборы для политической и профессио-
нальной организации рабочих, а также для того, чтобы добиться
свободы собраний,'неприкосновенности своих уполномоченных
и т.д.8 Большевики были настроены более решительно: они пред-
лагали предъявить властям ряд радикальных политических требо-
ваний и в случае их отклонения бойкотировать комиссию. Власти
не приняли этих условий, и вся затея с комиссией лопнула, по-
скольку рабочие отказались участвовать в ее работе. Тем не менее
опыт этой первой избирательной кампании оказался очень полез-
ным и был использован позже во время выборов в Петербургский
Совет рабочих депутатов, а ряд выборщиков в комиссию Шидлов-
ского стали его членами9.
С началом революции в стране быстрыми темпами пошел про-
цесс создания рабочих профессиональных союзов, в котором ак-
тивно участвовали и социал-демократы, в первую очередь меньше-
вики, всегда придававшие большое значение борьбе пролетариата
за улучшение условий труда. Это движение захватило Петербург,
Москву, Харьков, Нижний Новгород, Саратов и другие города,
подготовив почву для того пика профсоюзного строительства, ко-
торый наступил после издания царркого Манифеста 17 октября
1905 г., провозгласившего наступление в России эпохи политичес-
кой свободы10.
Параллельно с этой практической работой ускоренными тем-
пами шло и теоретическое осмысление новых задач социал-демо-
кратии в начавшейся революции. В январе—апреле 1905 г. в
«Искре» появилось несколько статей руководящих деятелей мень-
шевизма. Первой была опубликована большая и яркая статья Мар-
това «Девятое января»11. Значение этого в полном смысле слова
исторического для России дня автор видел в том, что «Кровавое
воскресение» похоронило идеи «народного» самодержавия и поли-
цейского «социализма», показало провал лукавого и половинчато-
го курса Святополка-Мирского и бессилие либерализма. По мне-
нию Мартова, роль наиболее последовательной демократической
силы, руководителя национальной русской революции будет иг-
рать отныне социал-демократия, хотя день 9 января прошел без
заметного ее влияния.
В дальнейшем РСДРП, используя крах гапоновской затеи с пе-
тицией к царю, довольно энергично вмешалась, однако, в ход со-
бытий и недвусмысленно дала понять, что в сложившейся в Рос-
сии ситуации народ должен идти тем путем, на который встали ве-
чером 9 января петербургские рабочие, — путем открытой борьбы
с самодержавным режимом. «Вести пролетариат, вести системати-
чески и последовательно по тому пути, на который 9 января всту-
пили петербургские-рабочие, — такова та задача, выполняя кото-
рую российская социал-демократия сумеет всецело использовать
свое своеобразное историческое положение в общенациональной
борьбе за свободу, — писал Мартов. — ...Одним мощным ударом
петербургские пролетарии закрепили за всем российским пролета-
риатом его позицию класса — освободителя нации, позицию клас-
107
са, владеющего действительно гегемонией в общенациональном
деле»12. При этом Мартов подчеркивал, что задача социал-демо-
кратии состоит не столько в том, чтобы «организовать» револю-
цию, ибо это ей не по силам, сколько в том, чтобы «развязать» ее,
превратить потенциальную революционную энергию масс в энер-
гию реального революционного действия, дать ей выход в откры-
том движении народа13.
Нелепо мечтать о том, что только РСДРП будет руководить на-
двигающимся восстанием, писал Мартов, но рабочая партия долж-
на стремиться к политической гегемонии своего класса, к руково-
дящей роли в освободительной борьбе, к политическому руковод-
ству «неминуемым и быстро приближающимся к осуществлению
всенародным выступлением». Однако речь при этом шла в первую
очередь о «самовооружении» народа, а затем уже о создании под
руководством и на средства РСДРП боевых дружин, владеющих
приемами уличного боя, чему так много внимания уделяли боль-
шевики и лично Ленин. «...В качестве наиболее организованной и
сознательной политической силы, — писал Мартов, — мы, конеч-
но, не можем игнорировать и технические задачи. Как и все ре-
волюционеры, мы должны заботиться о вооружении идущих к вос-
станию масс, но не должны забывать, что подпольные оргагани-
зации могут сделать в этом отношении очень немного, и все их
старания не будут иметь никакого значения, если они не сумеют
вооружить народ одним незаменимым оружием — жгучей потреб-
ностью напасть на самодержавие и вооружиться для этого. Вот
куда должны мы направить свои усилия — на пропаганду в массах
самовооружения для целей восстания». Развивая эту мысль,
Ф.ИДан в следующем номере «Искры» от 3 февраля 1905 г. вы-
смеял утверждение большевистской газеты «Вперед» о том, что ру-
ководить восстанием должен штаб «спевшихся» и подготовленных
руководителей, назвав его «ортодоксальной алхимией» и подчерк-
нув, что движение масс неизмеримо ценнее «таинственных опе-
раций» самых ортодоксальных и неуловимых кружков конспира-
торов.
А 10 февраля в «Искре» появились сразу две очень важные
публикации. Г.В.Плеханов в статье с выразительным, можно ска-
зать программным, названием «Врозь идти, вместе бить!» поставил
вопрос очень резко — так, как он умел это делать в лучшие мо-
менты своей революционной деятельности: ответ бандитам, управ-
ляющим Россией, может быть только один — призыв к вооружен-
ному сопротивлению власти. Знаменитый девиз Маркса и Энгель-
са «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» должен быть дополнен
новым боевым кличем: «Враги царизма, вооружайтесь!»
Плеханов подчеркнул, что социал-демократы руководствуются
в своей деятельности исключительно принципом революционной
целесообразности и строят тактику в зависимости от условий
места и времени. Они не отрицают возможности применения в
России мирных средств борьбы, но считают, что в конечном счете
здесь все же неизбежно вооруженное восстание. После 9 января
108
1905 г. наступил момент, продолжал Плеханов, когда подготовка к
такому восстанию становится «серьезным делом серьезных рево-
люционеров», каковыми являются марксисты. А это значит, что
социал-демократы обязаны позаботиться, чтобы во время столкно-
вений народа с вооруженной силой правительства он был воору-
жен не церковными хоругвями и крестами, как это было 9 января
1905 г. в Петербурге, а «чем-нибудь более серьезным и действи-
тельным».
Плеханов заявил, что даже при современном уровне вооруже-
ний народное восстание отнюдь не обречено заранее на пораже-
ние, тогда как в любом случае пассивное отношение народа к
гнусностям, совершаемым его правителями, «было бы самым
ужасным из всех возможных видов его поражения, сделав его не-
излечимым рабом и осудив его на вечную политическую незре-
лость». В связи с этим Плеханов категорически отрицал возмож-
ность какой бы то ни было абсолютизации негативного отноше-
ния Энгельса к восстанию как форме борьбы пролетариата, про-
звучавшего в 1895 г. в его известном предисловии к работе Маркса
«Классовая борьба во Франции в 1848—1850 гг.», подчеркнув, что
оно справедливо только для известного периода в развитии неко-
торых стран Западной Европы, но не более того14.
Плеханов писал, что шансы на успех восстания в России по-
вышаются потому, что у пролетариата есть союзники по борьбе с
самодержавием. На первое место среди них он поставил «общест-
во»15, в частности офицеров, от позиции которых во многом зави-
сит поведение солдатской массы. При этом сближение с «общест-
вом», по мысли Плеханова, вовсе не означает отказа социал-демо-
кратов от социализма, ибо можно «врозь идти, но вместе бить»
ближайшего общего врага — самодержавный режим. При этом
Плеханов предупреждал от «бестактностей» в отношении либе-
рально-демократических сил, которые «принимаются иными за
проявления крайнего социалистического радикализма, но на
самом деле больше всего вредят именно последнему».
В то же время Плеханов считал возможным изменить в усло-
виях начавшейся революции отношение социал-демократов к тер-
рору, который может помочь революционной агитации в момент
восстания, хотя и должен занимать в социал-демократической так-
тике строго подчиненное место (заметим, что его призыв был
сразу же взят на заметку большевиками, которые не останавлива-
лись перед применением террористических методов при проведе-
нии своих экспроприаторских акций). Исходя из этого, Плеханов
предлагал обдумать вопрос о возможных соглашениях с разного
рода террористическими группами, что позволило бы дезорганизо-
вать аппарат правительственной власти16.
Сейчас, в начале XXI века, когда мир буквально захлебывается
в крови и террористические акты происходят чуть ли не ежеднев-
но, все громче звучат голоса, осуждающие террор прежде всего с
нравственной точки зрения. Однако сто лет назад в революцион-
ных кругах этот критерий в оценке терроризма отступал на задний
109
план перед соображениями простой целесообразности и классо-
вым подходом к выбору его объектов. Характерно, что даже такой
эталон нравственности среди меньшевиков, как Мартов, после
убийства эсерами в июле 1904 г. министра внутренних дел Плеве
писал в связи с судебным процессом, который происходил тогда
в Кенигсберге над русскими социал-демократами — эмигрантами,
что «немецкой прокуратуре не дождаться такого времени, когда
российская социал-демократия «возвысится» до той морали, кото-
рая способна возмущаться убийством одного министра и набрасы-
вать покров «государственной необходимости» на массовые убий-
ства, совершенные по приказу того же министра»17. И Плеханов,
и Ленин считали, что в период революции и особенно во время
вооруженного восстания индивидуальный террор против предста-
вителей власти вполне оправдан и даже необходим. Однако вне
связи с массовым движением он бесцелен и бессмыслен и заслу-
живает лишь осуждения.
Вместе с тем Плеханов предупреждал товарищей по партии от
авантюризма в вопросах вооруженной борьбы с правительством.
«Если успешное восстание, — писал он, — невозможно теперь у
нас без сочувствия к нему со стороны "общества" и без дезоргани-
зации сил правительства, то даже при соблюдении этих условий
оно будет совершенно немыслимым, если явится делом сравни-
тельно небольшой кучки заговорщиков. Вооруженное восстание
победит как восстание широкой массы или не победит никогда и
ни при каких предварительных условиях». Поэтому, готовясь к
нему, нужно пробудить в народных массах жгучую потребность
напасть на самодержавие с оружием в руках и зарядить их нена-
вистью к правящему режиму. Нам надо «развязать» революцию и
подготовить победу — так откорректировал Плеханов уже упоми-
навшийся выше призыв Мартова, прозвучавший в конце января
на страницах «Искры».
В том же номере от 10 февраля 1905 г. была опубликована и
статья Ф.ИДана «О революционной работе в деревне», где гово-
рилось о необходимости усилить там революционную пропаганду
и агитацию, поскольку «в начавшейся русской революции крес-
тьянству суждено сыграть крупную роль». При этом Дан подчер-
кивал, что задача рабочей партии — не разжигать аграрный тер-
рор, а агитировать крестьян за такие формы борьбы, как отказ
подчиняться земским начальникам, выборы новых сельских долж-
ностных лиц, отказ от уплаты податей и уклонение от призыва в
армию, имея в виду, что все это будет способствовать дезоргани-
зации власти и политическому просвещению крестьян. Революци-
онные выступления крестьянства, писал далее Дан, нужно сделать
що возможности одновременными в различных районах страны и
координировать их с движением рабочих, являющихся главной
движущей силой революции.
Еще более решительно высказался по этому поводу Г.В.Плеха-
нов в статье «Мужики бунтуют» (март 1905 г.), заявив: «Деревня
становится революционной; мы обязаны поддержать революцион-
но
ную деревню» вплоть до требования экспроприации всего поме-
щичьего землевладения»18.
Таким образом, «Искра» сразу же поставила наиболее важные
и острые вопросы стратегии и тактики РСДРП в революционном
движении. Она характеризовала начавшуюся революцию как бур-
жуазную, пропагандировала идею гегемонии пролетариата и его
авангарда — РСДРП в революционной борьбе, призывала к коор-
динации действий всех революционных и либерально-демократи-
ческих сил, обращала особое внимание на необходимость усиле-
ния работы РСДРП в деревне, ставила вопрос о всесторонней под-
готовке самих революционеров и широких слоев народа к воору-
женному восстанию против самодержавного строя как главной за-
даче момента. Таким образом, меньшевики нисколько не отстава-
ли в тот момент от большевиков в постановке основных вопросов
революционной борьбы, продиктованных подъемом массового ра-
бочего, а с весны 1905 г. и крестьянского движения. Дело теперь
было за практической реализацией этих установок.
Итак, Плеханов, Мартов, Ленин поднимали примерно один и
тот же круг вопросов, хотя оттенки во взглядах этих лидеров, ра-
зумеется, были, но оттенки в рамках марксизма. Больше того, кое
в чем большевики даже уступали меньшевикам. Так, например, о
гегемонии пролетариата последние писали в начале 1905 г. даже
более открыто и четко, чем ленинцы (в ленинских работах начала
1905 г. нет даже самого термина «гегемония»). Более конкретной
выглядела и меньшевистская программа работы в деревне. Вместе
с тем сразу же наметились и существенные различия в подходах
меньшевиков и большевиков к ряду проблем. Так, большевики, в
отличие от меньшевиков, считали, что нужно именно «организо-
вать», а не «развязать» революцию, больше внимания уделяли
военно-технической стороне подготовки вооруженного восстания,
не возлагали особых надежд на поддержку «общества». Но главное
расхождение в тактической линии двух фракций состояло в совер-
шенно различном подходе к решению главного вопроса всякой ре-
волюции — вопроса о власти.
Ленин, как известно, выдвинул в марте 1905 г. идею револю-
ционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства,
установление которой должно было, по его мнению, увенчать по-
беду народной революции. Отсюда вытекали его призывы к учас-
тию социал-демократов во Временном революционном правитель-
стве вместе с эсерами и другими революционно-демократическими
организациями, а, может быть, даже вместе с самыми левыми из
либеральных демократов. Позже, к концу 1905 г., когда возникли
Советы рабочих депутатов, крестьянские комитеты, а в ряде мест
и локальные крестьянские республики, революционно-демократи-
ческая диктатура пролетариата и крестьянства в ее ленинской ин-
терпретации приняла более зримые, хотя и не вполне конкретные,
очертания. И, пожалуй, еденственное, в чем можно было не
сомневаться, так это в том, что она была бы похожа на дик-
111
татуру якобинцев во время Великой французской революции
конца XVIII в.
В начале 1905 г. появился и еще один смелый проект, принад-
лежавший Парвусу и Троцкому, — проект создания правительства
«рабочей демократии», выраженный Парвусом в крылатой форму-
ле: «Без царя, а правительство рабочее». В брошюре «До 9 января»
с предисловием Парвуса и в опубликованных в марте 1905 г. в
«Искре» «Политических письмах» Троцкий приходил к выводу,
что спасти Россию может только пролетариат, и предсказывал в
ближайшие месяцы или даже недели начало всероссийского во-
оруженного восстания. При этом Троцкий выступил как реши-
тельный оппонент и большевиков, и меньшевиков. Он отрицал
наличие в России «буржуазной демократии» как в ее западноевро-
пейских формах XVIII—XIX вв., так и в специфически российской
форме «крестьянской демократии», которую усиленно пропаганди-
ровали большевики, хотя и не отрицал большого значения крес-
тьянского движения как вспомогательной революционной силы.
Неверие в «буржуазную демократию» подтолкнуло Парвуса и
Троцкого к поиску выхода из сложившейся в России парадоксаль-
ной ситуации (буржуазная революция без буржуазной демократии)
в так наз. «перманентной» революции, которая в сравнительно ко-
роткий отрезок исторического времени могла бы пройти путь от
буржуазного к социалистическому этапу и получить продолжение
в международном масштабе в виде мировой пролетарской револю-
ции19.
Меньшевики, считавшие себя настоящими ортдоксальными
марксистами, отрицали и ленинские, и троцкистские «ереси», сле-
дуя известному принципу Энгельса: преждевременный приход со-
циалистов к власти в тот момент, когда в обществе еще не созрели
объективные и субъективные предпосылки осуществления их про-
граммных установок, может обернуться трагедией и для них
самих, и для социалистической идеи как таковой20.
Еще перед самым началом революции в России меньшевики
издали в Женеве брошюру А.С.Мартынова (Пикера) «Две дикта-
туры», где автор подробно анализировал ход Великой французской
революции, период якобинской диктатуры и причины ее краха,
предсказывая большевикам, часто с гордостью называвшим себя
якобинцами XX в., неизбежный крах в случае их прихода к власти.
При этом Мартынов утверждал, что если «в той или иной отсталой
стране благодаря слепой игре революционной стихии пролетариат
очутится на момент у власти в то время, как там не будет еще объ-
ективных условий для социалистической революции», то рабочая
партия окажется в роли банкрота. Даже свержение самодержавия
и замена его демократической республикой не избавят такую от-
сталую страну от «безраздельного политичского господства бур-
жуазии», поскольку пролетариат «не может получить ни всей, ни
части политической власти в государстве, покуда он не сделает со-
циалистической революции...»21. Характерно, что, объявляя о вы-
ходе в свет книги Мартынова, редакция «Искры» писала, что
112
автор затрагивает в ней «существенные вопросы нашей тактики и
на анализе развития Великой французской революции выясняет
невозможность для русской социал-демократии играть в предсто-
ящем перевороте роль якобинской партии»22.
В дальнейшем Мартынов полемизировал и с большевиками, и
с Троцким, опубликовав в марте 1905 г. в «Искре» серию статей
под названием «Революционные перспективы», где отстаивал
тезис о наличии в России городской буржуазной демократии, у ко-
торой есть определенные революционные потенции с большими
шансами на их дальнейшее повышение.
Активное участие в полемике с Троцким и Парвусом принял
и Мартов. В статье «Рабочая партия и захват власти как наша бли-
жайшая задача», опубликованной в марте 1905 г. в «Искре», он
подчеркивал, что революция, несмотря на выдающуюся роль, ко-
торую играет в ней пролетариат, остается буржуазной и социал-де-
мократии не следует выходить за пределы роли крайней левой оп-
позиции, оказывающей давление на правительство в революцион-
но-демократическом духе. «Или мы, как классовая партия, стре-
мимся к политической власти только для непосредственного осу-
ществления диктатуры пролетариата, — тогда мы остаемся непри-
миримой оппозицией ко всякому правительству, или, заинтересо-
ванные в скорейшем развитии буржуазной революции, не видим
другого средства содействовать ей, как приняв участие в прави-
тельстве в качестве одной из правящих партий, — и тогда мы пре-
кращаем свою классовую оппозицию всем силам современного об-
щества, стоящим вне пролетариата, берем на себя прямую ответ-
ственность за все плоды исторической ограниченности буржуазной
революции, — и... оказываемся в известный момент в резком ан-
тагонизме с той массой пролетариата, по отношению к которой,
несмотря на наше соучастие в управлении страной, остаются в
силе все ’’имманентные” законы буржуазного строя — имя же им
нищета, безработица, неравенство, несвобода... Или — или!» —
писал Мартов23.
Впрочем, нисколько не идеализируя состояние либерально-де-
мократической оппозиции в России, он допускал, что ввиду пол-
ной беспомощности последней перед лицом великих и грозных
событий социал-демократам все-таки придется взять власть и по-
вести революцию дальше, к прямой борьбе со всем буржуазным
обществом. Такой поворот событий, т.е. превращение русской ре-
волюции в непрерывную, мог привести, по мнению Мартова, либо
к повторению трагического опыта Парижской коммуны 1871 г.,
либо к началу социалистической революции на Западе. Сам Мар-
тов считал, однако, подбный вариант крайне нежелательным из-за
отсутствия в России объективных условий для развития по соци-
алистическому пути24.
Свой огромный еще авторитет бросил на чашу весов фракци-
онной борьбы и Плеханов. В апреле 1905 г. в «Искре» появилась
его статья «К вопросу о захвате власти (небольшая историческая
справка)», где утверждалось, что Маркс и Энгельс были против
113
участия социалистов в правительстве вместе с буржуазными и мел-
кобуржуазными демократами и советовали своим сторонникам ог-
раничиться ролью крайней революционной оппозиции. Кроме
того, Плеханов напоминал, что Маркс и Энгельс выступали за по-
степенную передвижку власти справа налево: от феодальной мо-
нархии к либералам, от либералов — к мелкобуржуазным партиям
и только потом уже к социалистам. Именно так и предлагают дей-
ствовать в России правоверные марксисты — меньшевики, заклю-
чал Плеханов25.
Его «историческая справка» была, однако, достаточно уязви-
ма, т.к. любые исторические параллели, как известно, рискован-
ны и ссылка Плеханова на ситуации в Германии и Италии в 1850
и 1894 гг. (которые анализировали Маркс и Энгельс) в качестве
аргумента против позиции Ленина в 1905 г. применительно к
России была, прямо скажем, не очень убедительна, свидетельст-
вуя лишь о сугубо догматическом подходе меньшевиков к марк-
систской теории. Кроме того, Ленин парировал доводы Плехано-
ва ссылкой на статью Энгельса «Бакунисты за работой», где тот
советовал сочетать в Испании давление рабочих на буржуазию
«снизу», «с улицы» и «сверху», используя для этого участие со-
циалистов в революционном правительстве26. Так или иначе,
«война цитат» как метод решения теоретических споров оказалась
малоэффективной и поколебать позицию Ленина не смогла, тем
более что отрицать необходимость творческой интерпретации
марксизма и его развития было у российских социал-демократов
не принято.
Но как бы ни были важны материалы, публиковавшиеся в
«Искре», и те инструктивные письма, которые ее редакция на-
првляла в Россию, с началом революции особенно остро встал во-
прос о созыве нового партийного съезда, который мог бы восста-
новить единство РСДРП и оформить в виде общепартийных ре-
шений те тактические рекомендации, которые давали своим сто-
ронникам руководители обеих фракций. В роли инициаторов съез-
довской кампании уже с конца 1903 г. выступали большевики,
стремившиеся закрепить свой относительный успех на заключи-
тельном этапе II съезда партии. Они были уверены в том, что
большинство партийных комитетов в России будут на их стороне
и это позволит заставить меньшевиков в силу уставной партийной
дисциплины подчиниться большевикам.
Впервые мысль о необходимости скорейшего созыва III съезда
РСДРП прозвучала в письме Ленина находившимся в России чле-
нам ЦК 27 ноября 1903 г., и с тех пор это предложение периоди-
чески повторялось лидером большевиков, неизменно вызывая, од-
нако, в ответ категорические возражения со стороны меньшеви-
ков. Последние ссылались при этом на то, что созыв съезда тре-
бует больших финансовых затрат и может привести не к ликвида-
ции, а к закреплению раскола партии. Впрочем, гораздо правдо-
подобнее выглядит другое объяснение меньшевистской антисъез-
довской позиции: стремясь к реваншу за поражение на II съезде
114
РСДРП, они отнюдь не были уверены в том, что смогут быстро
завоевать на свою сторону большинство партийных комитетов в
России и победить ленинцев, а потому предпочитали тянуть время
и под разными предлогами уклоняться от созыва нового общепар-
тийного форума,
28 января 1904 г. ЦК, в котором преобладали тогда больше-
вики27, внес в Совет партии предложение о созыве III съезда
РСДРП, мотивируя это тем, что ЦК «не в силах прекратить аб-
солютно ненормальные и дезорганизующие отношения внутри
партии, создавшиеся после II съезда и продолжающиеся более
пяти месяцев...»28. Однако Совет тремя голосами против двух эту
резолюцию отверг и по предложению Мартова высказался против
съезда.
К лету 1904 г. из 9 членов ЦК остались на свободе Ленин (за
границей) и Носков, Ленгник и Кржижановский — в России. Пос-
ледние и приняли в июле 1904 г. резолюцию, в которой главной
целью ЦК провозглашалось слияние «большинства» и «меньшин-
ства», но агитация за проведение нового партийного съезда при
этом запрещалась. В ответ большевики с удесятеренной энергией
развернули борьбу за его созыв, но лишь в феврале 1905 г., вос-
пользовавшись арестом членов ЦК меньшевиков Е.М.Александро-
вой, В.Н.Розанова, В.Н.Крохмаля и большевиков И.Ф.Дубровин-
ского, Л.Я.Карпова и В.А.Носкова, им удалось перетянуть остав-
шихся на свободе Л.Б.Красина и А.И.Любимова на свою сторону,
и с марта началась практическая работа по подготовке III съезда
РСДРП.
К тому времени за большевиками шли 32 комитета и 35 групп,
за меньшевиками — 23 комитета и 27 групп. 10 комитетов и 43 груп-
пы занимали внефракционные позиции и выступали за скорейшее
примирение враждующих фракций29. Попытки Совета партии
взять процедуру выборов делегатов под свой контроль была сорва-
на выступлением членов теперь уже солидарного с Лениным ЦК
РСДРП, заявивших, что принятие этого требования Совета грозит
отсрочкой созыва съезда на неопределенный срок. Кроме того,
было выражено сомнение в беспристрастности Совета в межфрак-
ционных конфликтах.
Пытаясь помешать большевистской инициативе, Совет партии
даже принял предложение лидера германских социал-демократов
А.Бебеля об организации третейского разбирательства споров
между большевиками и меньшевиками, однако организация его
затянулась, а затем начавшееся в России движение за объединение
обеих фракций РСДРП сделало проведение такого мероприятия
излишним.
Организационный комитет по созыву съезда пригласил на него
как большевистские, так и меньшевистские организации. Но пос-
ледние, почувствовав, что сорвать съезд, где перевес явно был бы
на стороне большевиков, им не удастся, решили собраться отдель-
но от большевиков, в Женеве, где с 1903 г. находилась штаб-квар-
тира партийного «меньшинства».
115
Женевская конференция меньшевиков
и ее решения
В последней декаде апреля 1905 г. в Женеве собрались все
члены редакции «новой» «Искры» — Г.В.Плеханов, Ю.О.Мартов,
П.Б.Аксельрод, В.И.Засулич, А.Н.Потресов, Ф.ИДан, АС.Марты-
нов, делегаты заграничных групп РСДРП меньшевистского на-
правления, ряд видных работников-практиков из России. По-
скольку протоколы конференции не велись и полный список ее
участников не известен, мы можем назвать поименно лишь не-
скольких делегатов: Ираклия Церетели, братьев Мартова Владими-
ра (Левицкого) и Сергея (Ежова), его сестру Лидию Дан, Бориса
Гинзбурга (Кольцова), друзей Плеханова Л. И. Аксельрод и
Л.Г.Дейча, представителя сибирских меньшевиков В.А.Гутовского,
Л.М.Хинчука из Петербурга, одного из старейших социал-демо-
кратов Я.М.Гринцера из Одессы, И.Биска (этот список, конечно,
неполон).
25 апреля 1905 г. меньшевики обратились к съехавшимся в
Лондон большевистским делегатам партсъезда с письмом30, в ко-
тором сообщалось об отказе представителей 17 центральных и
местных меньшевистских организаций участвовать в работе съезда,
не имеющего, по их мнению, права называться общепартийным.
Меньшевики обвиняли большевиков в раскольнических действиях
и стремлении оформиться в отдельную партию. Они писали, что
предусмотренная уставом процедура созыва съезда была нарушена
и что два уцелевших от февральского ареста в Москве члена ЦК —
Л.Б.Красин и А.ИЛюбимов не имели права вступать в соглашение
с Бюро комитетов большинства и, игнорируя Совет партии, созы-
вать новый съезд, против чего категорически возражали многие
партийные комитеты. Подготовка съезда шла в столь сжатые
сроки, что ряд комитетов не был даже оповещен об этом. У мест-
ных организаций не было возможности ни выбрать делегатов, ни
обсудить повестку дня предстоящего съезда. Ряд комитетов (Ба-
тумский, Тифлисский, Воронежский, Николаевский) был искусст-
венно отстранен от участия в съезде, чтобы не допустить усиления
позиций меньшевиков.
Меньшевики советовали большевикам «понизить» статус созы-
ваемого ими съезда до уровня конференции, в которой могли бы
принять участие и их оппоненты, и подготовить почву для созыва
III съезда РСДРП на законных основаниях. В случае отказа боль-
шевиков от этого предложения меньшевики, в свою очередь, за-
ранее отказывались подчиняться решениям Лондонского съезда и
объявляли о созыве собственной партийной концеренции, реше-
ния которой не носили бы, однако, обязательного характера. Из-
бранный на этой конференции руководящий меньшевистский
центр должен был бы вступить в переговоры с ЦК большевиков о
созыве законного III съезда РСДРП.
Письмо подписали представители Заграничной лиги РСДРП,
редакции «Искры», Петербургской и Одесской групп ЦК, Нико-
116
лаевского, Харьковского, Киевского, Екатеринославского, Кубан-
ского, Донского, Смоленского комитетов, Донецкого, Сибирского,
Крымского и Украинского социал-демократического союзов, пе-
риферии Московского комитета, Сормовской периферии. Кроме
того, письмо было согласовано с Тифлисским и Кременчугским
комитетами, Рижской группой и организацией бакинских рабочих,
не имевшими возможности прислать в Женеву своих представите-
лей. Присоединил свою подпись и председатель Совета партии
Г.В.Плеханов.
В протоколах большевистского съезда нет никаких следов об-
суждения данного письма. Видимо, руководители большевистской
фракции оставили его без ответа, тем более что их съезд с 25 ап-
реля уже шел полным ходом. Видимо, в самые последние дни ап-
реля, не получив ответа из Лондона, меньшевики открыли в Же-
неве под председательством Кольцова собственную конференцию,
получившую название Первой общерусской конференции партий-
ных работников. Ее решения были опубликованы сначала в при-
ложении к сотому номеру «Искры» (май 1905 г.), а затем отдель-
ной брошюрой31.
Не приходится удивляться тому, что большевистский съезд и
меньшевистская конференция рассматривали в общем один и тот
же круг проблем: подготовка восстания против самодержавного
строя, вопрос о власти, отношение к крестьянству, отношение к
другим революционным и оппозиционным партиям, взаимоотно-
шения между двумя фракциями РСДРП, организационные вопро-
сы. Такое совпадение повесток дня было обусловлено, с одной
стороны, единством программных целей и сходством стратегичес-
ких установок большевиков и меньшевиков, а с другой — самим
ходом революции, требовавшей скорейшего самоопределения
главных политических сил в наиболее насущных вопросах обще-
ственной жизни. Вместе с тем обращает на себя внимание тот
факт, что меньшевики специально выделили на своей конферен-
ции несколько вопросов, имевших для них приципиальное значе-
ние. Речь идет о проблемах экономической борьбы пролетариата,
взаимоотношениях рабочей партии и профсоюзов и о неофор-
мленных рабочих организациях (большевики подобных вопросов
весной 1905 г. не ставили). С другой стороны, меньшевики прак-
тически обошли национальный вопрос, тогда как большевики
приняли специальные резолюции о событиях на Кавказе и в
Польше, а также об отношении к национальным социал-демокра-
тическим организациям и о необходимости объединения с ними.
Проекты резолюций по обсуждавшимся на конференции во-
просам готовили комиссии из членов редакции «Искры» и делега-
тов с мест. Так, в комиссию по вопросу о завоевании власти и
восстании входили Аксельрод, Мартынов и три делегата из Рос-
сии; в комиссию по вопросу об отношении к другим партиям и о
представительных учреждениях — Мартов, Потресов и два делегата
из России; в комиссию по аграрному вопросу — Плеханов, Засу-
лич, Дан, Кольцов и два делегата из России; в комиссию по во-
117
просу о профессиональном движении — Плеханов, Дан, Кольцов
и представители из России и т.д.
Рассмотрим теперь основные резолюции Женевской конферен-
ции меньшевиков, сопоставляя их при этом с параллельными ре-
шениями III съезда РСДРП.
Начавшаяся революция, которая за один день 9 января 1905 г.
прошла в Петербурге путь от мирного шествия верноподданных к
своему властелину до первых баррикад, остро поставила вопрос о
восстании как средстве борьбы с самодержавным режимом на су-
губо практическую почву. Стало ясно, что правительство готово к
применению насилия против народа, а народ, в свою очередь,
вплотную подошел к тому, чтобы ответить на силу силой. Вот по-
чему ни большевики, ни меньшевики не могла обойти данный во-
прос стороной. Больше того, он стал центральным в повестке дня
как большевистского съезда, так и меньшевистской конференции.
Как вспоминал В.ОЛевицкий32, докладчиком по вопросу о во-
оруженном восстании был Мартынов. Он же подготовил и очень
обстоятельный, но довольно абстрактный проект резолюции, ко-
торый Плеханов предложил сократить и отредактировать, что и
было сделано33. Напомним, что к моменту созыва конференции
среди меньшевиков наметились два подхода к проблеме подготов-
ки восстания, о которых уже говорилось выше. Один был харак-
терен для Плеханова и многих меньшевиков-практиков из России,
выступавших, как и большевики, за усиление работы по военно-
технической подготовке восстания. Другого придерживались Мар-
тов и Мартынов, делавшие акцент прежде всего на агитационно-
пропагандистской стороне дела и «самовооружении» народа, а
потом уже на военно-организационных мероприятиях партийных
организаций. При этом на конференции был достигнут, видимо,
некий компромисс: в основной резолюции «О вооруженном вос-
стании» возобладала линия Мартова-Мартынова, а в двух допол-
нительных решениях («О вооружении» и «Об агитации в вой-
сках»), подготовленных другой комиссией в составе трех делега-
тов-практиков из России, но не обсуждавшихся из-за недостатка
времени на пленарном заседании конференции, — позиция, близ-
кая Плеханову.
Меньшевики, как и большевики, не ставили под сомнение ни
огромной вероятности народного восстания в обстановке начав-
шейся революции, ни его необходимости для полной победы над
самодержавием, ни стремления подчинить это восстание своему
влиянию и руководству. Но у большевиков эти положения были
сформулированы гораздо резче и энергичнее, причем III съезд
РСДРП прямо указал, что «задача организовать пролетариат для
непосредственной борьбы с самодержавием путем вооруженного
восстания является одной из самых главных и неотложных задач
партии в настоящий революционный момент»34. Тем самым боль-
шевики еще раз подчеркнули, что, по их мнению, нужно не толь-
ко «развязать» революцию, но именно организовать ее главную
движущую силу — рабочий класс.
118
В отличие от большевиков, меньшевики по своему обыкнове-
нию трезво предупреждали о том, как опасно предаваться роман-
тическим иллюзиям о возможности превращения социал-демокра-
тии в главного организатора рабочих и студенческих боевых дру-
жин, а затем в главный штаб будущего восстания, поскольку у
партии нет ни достаточных финансовых средств, ни специалистов
военного дела, необходимых для того, чтобы вооружить и обучить
всех готовых сражаться на баррикадах и тем более квалифициро-
ванно руководить ими в ходе самих вооруженных столкновений с
правительственными силами. Кроме того, меньшевики были уве-
рены, что восстание начнется не по приказу партийных центров,
а стихийно, под давлением форсмажорных обстоятельств. Поэтому
в их резолюции, в частности, подчеркивалось, что «...возможность
приурочить одновременное и повсеместное восстание к заранее
назначенному сроку и подготовить его конспиративно-организа-
ционными средствами исключается уже одной слабой организо-
ванностью передовых сил пролетариата и неизбежно стихийным
характером революционного движения тех именно народных масс,
быстрое вовлечение которых в борьбу с царизмом является зало-
гом нашей победы...»35.
Иначе говоря, меньшевики были уверены, что решающее слово
в данном вопросе будет за революционной стихией, тогда как боль-
шевики считали, что этой стихией нужно и можно управлять
путем инициирующих целенаправленных действий специально
обученных и достаточно подготовленных для этого людей — «бом-
бистов», инструкторов военного дела, разведчиков, дружинников,
санитаров и т.д. Именно на этом и акцентировал внимание боль-
шевистский съезд. Меньшевики же считали, что главное — это
разжечь в народе антиправительственные настроения, убедить его
в необходимости применить революционное насилие и самостоя-
тельно найти для этого оружие. Исходя из этого, авторы меньше-
вистской резолюции ставили перед своими сторонниками следую-
щие задачи: расширять агитацию за восстание; «укреплять в мас-
сах сознание неизбежности революции, необходимости быть всег-
да готовыми к вооруженному отпору и возможности его превра-
щения, в каждый данный момент, в восстание»; устанавливать
связи между различными регионами страны, между городом и де-
ревней, между рабочими и радикально настроенными непролетар-
скими слоями населения. Именно это, по мнению меньшевиков,
было главным, тогда как «технические боевые приготовления» со-
циал-демократических организаций могли иметь «более или менее
серьезное значение» только в связке с перечисленными выше аги-
тационно-пропагандистскими мероприятиями36.
Что касается большевиков, то для них восстание складывалось
из двух основных элементов — действий заранее подготовленных
и вооруженных боевых дружин и самостоятельных народных
акций в поддержку революционеров, которые, однако, должны
были служить лишь фоном для первых. При этом основное вни-
мание большевистские лидеры Ленин, Красин и Богданов уделяли
119
именно военно-технической стороне подготовки восстания, считая
преступным легкомыслием пускать это дело на самотек. Вот поче-
му в резолюции III съезда РСДРП о восстании прямо ставилась
задача «принять самые энергичные меры к восстанию и непосред-
ственно руководству таковым, создавая для этого, по мере надоб-
ности, особые группы из партийных работников»37.
Не нужно, правда, думать, что меньшевики совершенно забы-
вали об этой стороне дела. В резолюции Женевской конференции
«О вооружении» прямо говорилось, в частности, что нужно:
«1 ) Выносить — как через кружки, так и через массовки — на
обсуждение широкого круга рабочих проекты конкретных планов
самозащиты во время уличных схваток, а также планы нападения
на оружейные склады, на правительственные учреждения и т.д. и
планы захвата городов в руки восставшего народа;
2) отделять часть средств на приобретение оружия и орудий
самозащиты для вооружения особых боевых дружин, составленных
из организованных рабочих с главной целью способствовать этим
все той же популяризации идеи самовооружения народа;
3) организовать при комитетах особые технические труппы,
специально занимающиеся разработкой технических вопросов
самозащиты и нападения, а также занятых добыванием и подго-
товкой оружия для боевых отрядов;
4) вступать в сношения с революционными организациями и
кружками, ставящими своей задачей добывание оружия и изготов-
ку орудий борьбы, и стараться привлекать в свои технические
группы сведущих людей из военной среды»38.
Готовилась также и резолюция «Об агитации в войсках», где
была намечена целая серия совершенно конкретных мероприятий
с целью привлечь хотя бы часть армии на сторону народа (орга-
низация специальных военных групп, усиление контактов рабочих
с солдатами, издание агитационной литературы для казармы и т.д.).
При этом предполагалось использовать для революционизирова-
ния армии особо благоприятные условия, сложившиеся в связи с
поражениями России в войне с Японией, а также в связи с при-
влечением армейских частей для подавления революционных вы-
ступлений внутри страны. Рекомендовалось, в частности, вести
агитацию в военных эшелонах, идущих на Дальний Восток и с
Дальнего Востока в Россию, разъяснять солдатам причины и цели
выступлений пролетариата, публиковать имена офицеров и назва-
ния воинских частей, «отличившихся» при усмирении бунтующих
рабочих и крестьян39.
И хотя обе эти резолюции официально не были утверждены
меньшевистской конференцией, их публикация сделала приведен-
ную выше программу военно-боевой работы достоянием всех чле-
нов партии, что позволяет снять с меньшевиков обвинения в пре-
небрежительном отношении к практической работе по подготовке
восстания. Справедливости ради нужно отметить, что в решениях
III съезда РСДРП такой детализированной программы военно-
боевой работы сформулировано не было. Таким образом, на прак-
120
тике обе фракции РСДРП были нацелены в 1905 г. на разверты-
вание военной и боевой работы, значение которой многократно
возрастало по мере обострения политической ситуации в стране.
Однако сразу же оговримся, что деятельность меньшевиков в этом
направлении изучена пока крайне слабо, т.к. советские историки
исследовали лишь военно-боевую работу большевиков, упрекая их
оппонетов в полном якобы к ней пренебрежении.
Что касается врпроса о революционной власти, которая должна
была в случае победы народа прийти на смену самодержавию, то
он, как уже говорилось выше, решался меньшевиками и больше-
виками совершенно по-разному. Меньшевики подчеркивали свое
принципиальное нежелание участвовать в революционном прави-
тельстве вместе с другими левыми партиями, считая, что это край-
не отрицательно скажется на отношении пролетариата к РСДРП,
поскольку удовлетворить сразу все требования рабочих новая
власть не сможет, а любой компромисс социалистов с буржуазией
будет выглядеть в глазах рабочих как измена революционным
принципам, не говоря уже о том, что всякая власть развращает
тех, кто ею обладает, в том числе и революционеров. Кроме того,
меньшевики считали, что к выполнению властных функций нужно
готовиться исподволь, выступая сначала в роли оппозиции, а
потом уже брать на себя нелегкую ответственность за судьбы стра-
ны. Вот почему в резолюции Женевской конференции меньшеви-
ков «О завоевании власти и участии во Временном правительстве»
подчеркивалось: «...социал-демократия не должна ставить себе
целью захватить или разделить власть во Временном правительст-
ве, а должна оставаться партией крайней революционной оппози-
ции»40. Этой тактики меньшевики, как известно, придерживались
вплоть до мая 1917 г., когда они вступили в коалиционное Вре-
менное правительство во главе с кн. Г.ЕЛьвовым.
Вместе с тем меньшевики были не против «частичного, эпизо-
дического» захвата власти в отдельных городах или целых районах
и образования там революционных коммун. С точки зрения боль-
шевиков, такая позиция была нонсенсом, поскольку они не могли
понять, как можно брать власть на местах и отказываться от учас-
тия в центральном революционном правительстве. Однако мень-
шевики не видели здесь особого противоречия. Они, видимо, счи-
тали, что революционное самоуправление на местах важнее, чем
центральная власть, что у него больше реальных возможностей
двигать революцию вперед и что местные коммуны могут сохра-
няться даже при откате революции назад и победе реставраторских
тенденций в Петербурге.
Правда, меньшевики готовы были изменить свою позицию в
случае победы европейской революции, ибо тогда «ограниченные
исторические пределы русской революции могут значительно раз-
двинуться и явится возможность вступить на путь социалистичес-
ких преобразований»41. Однако эта перспектива оставалась в
1905—1907 гг. чисто гипотетической.
121
Подчеркивая необходимость подготовки всенародного воору-
женного восстания, меньшевики вместе с тем не сбрасывали со
счетов и возможности участия в работе тех представительных уч-
реждений, которые могли быть созваны «падающим самодержави-
ем», и превращены по требованию народа во всенародное Учреди-
тельное собрание. При этом меньшевики выработали достаточно
радикальную тактическую модель своего поведения на будущих
выборах в подбные предствительные органы (отказ от всяких со-
глашений с непролетарскими партиями и группами о выставлении
общих кандидатов, организация в ходе предвыборной кампании
рабочих масс для «революционного давления» на указанные уч-
реждения)42.
В свете провала правительственной затеи с так наз. комиссией
Шидловского, Женевская конференция рассмотрела вопрос «О
правительственных комиссиях». В случае создания правительством
новых органов для реформирования политической и социальной
сферы жизни общества рабочим рекомендовалось участвовать в
них при условии полной свободы предвыборной агитации, но вы-
ставлять при этом радикальные проц>аммные требования РСДРП,
одновременно разъясняя пролетариату «невозможность каких-
либо частных улучшений вне коренного государственного пере-
устройства»43.
На конференции обсуждались также вопросы, которые каса-
лись взаимоотношений пролетариата и РСДРП с другими слоями
российского общества и их политическими организациями, являв-
шимися потенциальными союзниками рабочего класса в ходе ре-
волюции. Прежде всего речь здесь шла об отношении к крестьян-
скому движению. Как вспоминал Плеханов, некоторые участники
конференции даже не скрывали тех опасений, которые внушали
им стихийные крестьянские выступления, соглашаясь в лучшем
случае лишь «не противиться» требованиям мужиков44. Однако эти
делегаты остались в меньшинстве, и в итоге конференция приняла
едва ли не самую радикальную за всю историю меньшевизма ре-
золюцию по крестьянскому вопросу. В ней отмечалось, что в де-
ревне идут две социальные войны — борьба сельскохозяйственных
рабочих за улучшение условий их труда и борьба всего крестьян-
ства против помещиков и остатков крепостнических отношений.
При этом на первый план меньшевики выдвигали задачу органи-
зации стачек сельскохозяйственных рабочих и создания союзов
для защиты их интересов как продавцов рабочей силы.
Что касается собственно крестьянского движения, то меньше-
вики готовы были поддержать любые попытки крестьян насильст-
венным путем захватить помещичью землю. Будущее Учредитель-
ное собрание должно было образовать (или санкционировать уже
созданные) особые крестьянские комитеты, призванные возгла-
вить работу по демократизации всех деревенских порядков. Отри-
цая аграрный террор, меньшевики собирались агитировать крес-
тьян за применение таких радикальных средств борьбы, как «по-
головное вооружение для самообороны от правительственных на-
122
силий», отказ от уплаты податей, выполнения различных повин-
ностей и несения военной службы, а также создание выборных ор-
ганов революционного крестьянского самоуправления как альтер-
нативы существующей царской администрации (за образец здесь,
видимо, могла быть взята Грузия). Опыт украинской «Спилки»,
успешно осуществлявшей агитацию на селе, участники Женевской
конференции предлагали использовать и в других партийных ор-
ганизациях, проведя для этого специальную конференцию пропа-
гандистов-аграрников.
Большевистский съезд выразил поддержку крестьянского дви-
жения еще более энергично, чем меньшевики, фактически поста-
вив при этом вопрос о пересмотре «отрезочной» аграрной про-
граммы, принятой в 1903 г. Большевики готовы были поддержать
все требования крестьян «вплоть до конфискации помещичьих,
казенных, церковных, монастырских и удельных земель». Они
призывали крестьян немедленно, т.е. еще до созыва Учредитель-
ного собрания, организовать революционные крестьянские коми-
теты, отказываться от уплаты налогов, а также от рекрутчины и не
подчиняться царским властям. Особо подчеркивалась необходи-
мость самостоятельной организации сельского пролетариата и
включения его представителей в крестьянские комитеты4’.
Таким образом, обе фракции РСДРП считали крестьянское
движение важным резервом пролетариата в его борьбе с самодер-
жавием. Другое дело, что реализовать правильные тактические ус-
тановки в данном вопросе ни меньшевики, ни большевики в пол-
ной мере в 1905—1907 гг. не смогли, причем у меньшевиков ра-
бота в деревне всегда была одним из самых «узких» мест в их
практической деятельности, т.к. они никогда не скрывали, что
ориентируются прежде всего на город как центр экономической и
общественно-политической жизни страны и не очень хорошо раз-
бираются в специфике деревни и в социальной психологии крес-
тьян.
Обсуждался в Женеве и такой важный тактический вопрос, как
взаимоотношения РСДРП с другими революционными и оппози-
ционными партиями (сразу же отметим, что для большевиков это
были два разных вопроса). В резолюции, принятой участниками
конференции, отмечалось, что в стране идет процесс образования
политических партий и групп, знаменующий собой дифференциа-
цию сил внутри буржуазной и мелкобуржуазной оппозиции. Кри-
терием ее революционности и демократизма для РСДРП должны
были стать: энергичная и недвусмысленная поддержка борьбы
пролетариата против царизма; признание требования созыва все-
народного Учредительного собрания на основе всеобщего, равного
и прямого избирательного права; открытое противодействие по-
пыткам правительства подавить крестьянское движение; отказ от
поддержки политики национального' угнетения; активное участие
в деле народного самовооружения и поддержка РСДРП в ее по-
пытках организовать вооруженную массовую борьбу4®. Таким об-
разом, резолюция конференции в более развернутом и детализи-
123
рованном виде воспроизводила резолюцию Потресова об отноше-
нии к либералам, принятую на II съезде РСДРП. При этом мини-
мум демократических требований, позволяющих блокироваться с
непролетарскими партиями, был расширен, что соотвествовало ус-
ловиям начавшейся в России революции.
Характерно, что меньшевики предпочли не упоминать в этой
резолюции конкретных представителей непролетарского фланга
освобоительного движения — либералов и ни словом не обмолви-
лись об эсерах. Большевики, напротив, приняли на III съезде
РСДРП специальную резолюцию о практических соглашениях с
эсерами (они допускались лишь под контролем ЦК) и подтверди-
ли свое негативное отношение к любым попыткам буржуазной де-
мократии руководить рабочим движением и выступать от имени
пролетариата. В резолюции большевистского съезда по отношению
к либералам всех оттенков, включая Союз освобождения и про-
фессионально-политические союзы интеллигенции, объединив-
шиеся вскоре в «Союз союзов», то и дело звучали такие выраже-
ния, как «разоблачать», «энергично бороться» и т.д., хотя фор-
мально и признавалось, что социал-демократия должна поддержи-
вать буржуазию, если она выступает как революционная или оп-
позиционная сила47. Меньшевики же, видимо, для того, чтобы за-
страховаться от обвинений в оппортунизме со стороны большеви-
ков, включили в свою резолюцию финальную фразу о том, что ре-
волюционная социал-демократия будет «по-прежнему выступать,
как против лицемерных друзей народа, против всех тех политичес-
ких партий, которые, выставляя либеральное и демократическое
знамя, отказываются от действительной поддержки революцион-
ной борьбы пролетариата»48.
Таким образом, не рассматривая специально вопроса о харак-
тере и движущих силах революции, конференция тем не менее за-
фиксировала в своих решениях ряд принципиальных позиций:
1) революция носит буржуазный характер и «не только не устра-
нит капиталистических отношений производства, но даст новый,
могучий толчок их развитию»49; 2) вместе с тем грядущим осво-
бождением от царизма Россия будет обязана исключительно геро-
ической борьбе рабочего класса^0 (заметим, что подобная форму-
лировка была явным преувеличением, если учесть реальные силы
пролетариата, с одной стороны, и размах непролетарского движе-
ния — с другой); 3) рабочие и их социал-демократическая партия
поддерживают все другие революционные и оппозиционные пра-
вительству силы.
Большое место в решениях конференции заняли вопросы, свя-
занные с работой по организации пролетарских масс и руководст-
вом различными формами их борьбы. В резолюции «Об экономи-
ческой борьбе» конференция подчеркнула, что РСДРП с особой
энергией должна вести борьбу за 8-часовой рабочий день, свободу
стачек и союзов. Таким путем рабочий класс мог бы завоевать
наиболее благоприятные условия для дальнейшей борьбы за свое
социальное освобождение. Конференция высказалась также за
124
всяческую поддержку начавшегося профессионального движения
рабочих и призвала всех членов РСДРП активно участвовать в воз-
никавших один за другим профсоюзах, а партийные организации —
помогать профсоюзам в организационном и техническом плане51.
Одновременно был поставлен вопрос о «неоформленных» не-
профессиональных организациях рабочего класса, возникающих
«на почве социально-экономических и политических нужд, общих
всему рабочему классу»52. Автор резолюции Мартов считал, что
такие организации должны помочь преодолению профессиональ-
ной разобщенности рабочих и стать своего рода подготовительной
ступенью к их вступлению в РСДРП. Речь шла о революционных
рабочих клубах под руководством социал-демократии, которые
конференция предложила создать по всей России. В дальнейшем
эта идея трансформировалась в план созыва «рабочего съезда», вы-
двинутый П.Б.Аксельродом.
На конференции был одобрен организационный устав53, кото-
рый не отменял устава, принятого на II съезде РСДРП, а лишь
корректировал ту его часть, которая касалась прав местных пар-
тийных организаций. Поэтому параграфа о членстве в партии, вы-
звавшего такие бешеные споры на предыдущем партийном съезде,
в новом уставном документе не было. Основное внимание в нем
было уделено повышению степени влияния низовых партийных
организаций на практическую деятельность РСДРП и расширению
в них выборного начала. Отныне в каждом городе должны были
существовать горком и райкомы партии. На правах районных ко-
митетов могли работать крестьянские и военные группы. Все ре-
шения по политическим и организационным вопросам должны
были приниматься большинством голосов. «Во всех случаях прак-
тического выступления, требующего обязательного активного
участия всех членов всей организации, в обсуждении и голосова-
нии должны принимать участие члены всей местной организа-
ции», — подчеркивалось в уставе54. Так, видимо, должны были ре-
шаться вопросы о политиеских демонстрациях, крупных стачках и
вооруженных выступлениях. В экстренных случаях городской ко-
митет РСДРП мог действовать самостоятельно, но затем обяза-
тельно отчитываться о своих акциях перед райкомами.
Делегаты на общепартийные и областные съезды должны
были отныне только выбираться, а не «назначаться» (по реко-
мендации ЦК или по решению местного комитета), причем в
случае наличия в организации двух течений меньшинство (не
менее трети членов) имело право на особое представительство.
Однако в целом решения конференции по вопросам внутрипар-
тийной жизни носили половинчатый характер, т.к. не предусмат-
ривали выборности всех местных партийных центров. Поэтому,
как признавал в «Истории российской социал-демократии» Мар-
тов, эти постановления не удовлетворяли широкие круги рабочих,
шедших за меньшевиками55. Как вспоминал позже Мартынов,
Мартов и рабочий Горбунов стояли на конференции за выбор-
ность всех партийных учреждений, но часть делегатов по-преж-
125
нему считала полную демократизацию партии несовместимой с
ее нелегальным существованием56.
Следует отметить, что большевики на III съезде РСДРП при-
няли совершенно новый устав партии из двенадцати параграфов,
причем § 1 был сформулирован теперь в духе ленинских предло-
жений на II съезде РСДРП57. О выборах делегатов на съезд в
новом уставе, как и в старом, не было ни слова. Каждый комитет,
независимо от численности стоящей за ним организации, имел на
съезде один голос. Оговаривалась автономия комитетов в решении
тех вопросов, которые касались непосредственно местных органи-
заций. Вместе с тем подчеркивалось, что местные комитеты обя-
заны выполнять все постановления ЦК и давать в центральную
партийную кассу 20% своих доходов. Для роспуска местного ко-
митета требовалось теперь 2/3 голосов членов ЦК и 2/3 голосов
местных рабочих, входящих в партийные организации. Сохрани-
лась процедура кооптации членов ЦК и местных комитетов.
Сравнение меньшевистского и большевистского организацион-
ных уставов 1905 г. свидетельствует о том, что меньшевики в этих
вопросах были демократичнее большевиков. Однако процесс де-
мократизации внутрипартийной жизни протекал в обеих фракциях
достаточно сложно. Учиться демократии приходилось и большеви-
кам, и меньшевикам, страдавшим некоторой «рабочебоязнью», ко-
мандирскими замашками в отношении нижестоящих партийных
органов, нетерпимостью к инакомыслию. Так, Плеханов сожалел
на конференции, что рабочие почти никогда не входят в состав
комитетов РСДРП. На это другие участники конференции возра-
жали, что «рабочие еще недостаточно развиты». Й хотя Плеханов
с этим не соглашался, сдвинуть дело с мертвой точки было очень
трудно58.
Рассматривался на конференции и вопрос о взаимоотношениях
с большевиками. Меньшевики с порога отвергли их притязания на
признание III съезда РСДРП общепартийным, а его решений —
обязательными для всех членов партии. Вместе с тем делегаты
конференции подчеркнули, что, несмотря на фракционные раз-
ногласия по тактическим и организационным вопросам, объедине-
ние большевиков и меньшевиков не только возможно, но и необ-
ходимо, особенно в условиях начавшейся революции. Поэтому
конференция уполномочила избранную на ней Организационную
комиссию вступить в переговоры с ЦК больешвиков на предмет
достижения соглашения между обеими фракциями. Движение за
объединение РСДРП предполагалось вести на всех уровнях, при-
чем на местах, там, где оформились параллельные меньшевистские
и большевистские организации, предлагалось заключать между
ними соглашения «для общих действий»59. Таким образом, мень-
шевики продемонстрировали в Женеве свое желание преодолеть
раскол партии, хотя процесс этот не мог идти гладко и на пути к
восстановлению партийного единства предстояло обойти много
подводных камней и прежде всего личные амбиции руководителей
фракций.
126
Аналогичное, хотя и более сдержанное решение было принято
и на III съезде РСДРП, высказавшемся за проведение, и притом
возможно чаще, совместных конференций представителей обеих
частей партии. Осудив меньшевиков за тенденцию к уклонению от
партийной дисциплины и фетишизацию выборного начала, не
считаясь с условиями подполья, а также за недостаточно последо-
вательное проведение в жизнь революционной тактической линии
(уступки либералам, недооценка организующей роли РСДРП в на-
родном восстании, отказ от участия во Временном революцион-
ном правительстве), большевики тем не менее допускали возмож-
ность их участия в партийных организациях при условии подчи-
нения партийной дисциплине и решениям партийных съездов, а
также выполнения всех уставных требований. В то же время в ре-
шениях III съезда РСДРП подчеркивалось, что с меньшевистски-
ми взглядами нужно вести «энергичную идейную борьбу»60.
На конференции был избран руководящий орган меньшевист-
ской фракции — Организационная комиссия РСДРП в составе:
А.А.Тарасевич, Я.М.Гринцер, ВАГутовский (Маевский), М.С.Ма-
кодзюб (Панин), Л.М.Хинчук (Мирон). Как видим, в ОК не
вошел ни один из крупных идеологов меньшевизма, уступивших
место в ОК видным меньшевикам-практикам, в задачу которых
входила не выработка политического курса, а лишь поддержание
связи между меньшевистскими организациями, содействие прове-
дению в жизнь решений Женевской конференции и ведение пере-
говоров с большевиками об объединении обеих фракций РСДРП.
Ниже мы приводим биографические сведения о некоторых
членах ОК РСДРП для того, чтобы читатель имел представление
о том, кого делегаты конференции сочли достойным участия в
своем руководящем фракционном центре.
Хинчук Лев Михайлович (1868—1939) родился в семье владельца
портняжной мастерской в Полтаве. Был исключен из гимназии за
участие в революционном кружке. Во время прохождения военной
службы организовал кружок среди солдат. В 1890 г. окончил фи-
лософский факультет Бернского университета. В Швейцарии по-
знакомился с марксистской литературой, издававшейся группой
«Освобождение труда». За социал-демократическую пропаганду
среди тульских рабочих отбывал в 1890-х гг. шестилетнюю ссылку
в Якутии. В начале 1900-х гг. вел социал-демократическую работу
в Крыму, Туле, Москве, затем снова был в 1901 г. арестован и вы-
слан в Сибирь, откуда бежал. Работал на Украине, в Ростове-на-
Дону. После раскола РСДРП примкнул к меньшевикам. С конца
1904 г. Хинчук обосновался в Петербурге, был членом исполкома
Петербургского совета рабочих депутатов (октябрь — начало де-
кабря 1905 г.), членом Петербургского комитета РСДРП (1905—
1906 гг.), снова подвергался арестам. На IV съезде РСДРП заочно
был избран членом ЦК. С конца 1907 г. вел профсоюзную, коопе-
ративную и партийную работу в Москве. В конце 1914 г. снова
был арестован. В общей сложности Хинчук арестовывался при
царском режиме 10 раз, 12 лет провел в тюрьмах и 6 лет в ссылке.
127
В 1917 г. он стал председателем Моссовета. Избирался членом
ВЦИК, ОК и ЦК меньшевиков. В 1919 г. отошел от меньшевиков
и в 1920 г. вступил в РКП(б), занимал ряд ответственных совет-
ских постов (председатель Центросоюза, полпред в Германии, нар-
ком внутренней торговли). В 1939 г. был репрессирован. Посмерт-
но реабилитирован в 1956 г.
Подробнее о Л.М.Хинчуке см.: Меньшевики в Советской Рос-
сии. Сб. док. Казань, 1998. С. 185—189; Автобиография Хинчука
опубл, в кн.: Деятели СССР и революционного движения России.
М., 1989. Стб. 199—205.
Панин (Макодзюб) Марк Саулович (1876 — после 1945). Вступил
в социал-демократическое движение в 1895 г. Был делегатом II съез-
да РСДРП. Биографические данные о нем очень скупы: «ликвида-
тор», сотрудник «Нашей зари». В 1913—1916 гг. отошел от поли-
тики и работал в Пермском торгово-промышленном акционерном
обществе. После Февральской революции вернулся в Петроград,
вошел в состав ОК РСДРП, редактировал «Рабочую газету». После
Октябрьской революции работал в советских учреждениях, в том
числе за границей. В 1931 г. отказался вернуться в СССР. Даль-
нейшая судьба неизвестна.
Гутовский Викентий Аницетович (1875—1919). Принимал учас-
тие в петербургском социал-демократическом движении с 1890-х гг.
Член РСДРП с 1898 г. Был сослан в Сибирь, испытал на себе
сильное влияние работы Ленина «Что делать?» После раскола пар-
тии одно время был большевиком-примиренцем, а в 1904 г., ока-
завшись в Женеве, примкнул к меньшевикам. На Женевской
меньшевистской конференции представлял Сибирский союз
РСДРП. После Первой российской революции активно участвовал
в легальном рабочем движении, сотрудничал в различных меньше-
вистских печатных органах, где выступал под всевдонимом Евг.
Маевский. Примыкал к «ликвидаторскому» течению в меньшевиз-
ме. В годы мировой войны — оборонец, секретарь рабочей группы
ЦВПК. В 1917 г. заведовал литературно-издательским отделом
ВЦИК Советов 1-го созыва. Был известен как правый меньше-
вик — сторонник Потресова. С 1918 г. редактировал в Челябинске
газету «Власть народа». Расстрелян колчаковцами в Омске.
Решения Женевской конференции по организационным во-
просам послужили поводом для временного разрыва Плеханова с
меньшевиками. Вместе с Аксельродом он настаивал на том, чтобы
конференция выступила от лица всей РСДРП и подтвердила пол-
номочия избранных на II съезде ЦК, редакции «Искра» и Совета
партии. Однако конференция объявила себя представительницей
лишь одной, меньшевистской фракции и признала старые цент-
ральные органы партии «распавшимися». Оставшийся, таким об-
разом, «без работы» Плеханов заявил 29 мая о сложении с себя
обязанностей одного из редакторов «Искры» и председателя Сове-
та партии. 1 июня 1905 г. это его заявление было опубликовано в
№ 101 «Искры»61.
128
Обиды Плеханова на меньшевистских лидеров копились давно.
В меньшевистских кругах его никогда не считали до конца
«своим», а «особая позиция» Плеханова по ряду вопросов еще
больше отдаляла его от меньшевиков. В редакционных конфлик-
тах 1904—1905 гг. было много личного, порожденного большими
амбициями Плеханова, его подозрительностью, а часто и мелоч-
ностью, неприязнью к Троцкому, Дану, затем к Потресову62. Но
были здесь и принципиальные расхождения, ибо «большевист-
ский» эпизод из биографии Плеханова, когда на II съезде РСДРП
и на протяжении почти трех последующих месяцев он во всем
поддерживал Ленина, тоже не был случайностью. Ведь как и
Ленин, Плеханов оставался в душе «русским якобинцем» и неред-
ко занимал в вопросах тактики более радикальные, по сравнению
с другими меньшевистскими лидерами, позиции. Не случайно с
марта 1905 г. Плеханов стал самостоятельно издавать свой «Днев-
ник социал-демократа Г.В.Плеханова». Так или иначе, с мая и до
конца 1905 г. в отношениях Плеханова с меньшевиками наступил,
выражаясь его собственным языком, очередной «антракт», кото-
рый, однако, не заставил Георгия Валентиновича сблизиться с
большевиками, хотя последние очень к этому стремились63.
Заканчивая рассказ о Первой общерусской конференции пар-
тийных работников, следует сказать несколько слов и о происхо-
дившей параллельно и совершенно независимо от женевского об-
щероссийского меньшевистского форума конференции кавказских
социал-демократических рабочих организаций, а проще говоря
грузинских меньшевиков, явившихся самым крупным националь-
но-региональным отрядом меньшевизма. Она прошла в конце ап-
реля 1905 г. в тифлисском рабочем районе Надзаладеви и собрала
делегатов от Тифлисского, Батумского, Гурийского, Терско-Даге-
станского комитетов РСДРП и их районных организаций, а также
от бакинских социал-демократических рабочих организаций, кото-
рые не были представлены на Женевской конференции. Этот куст
меньшевистских организаций в России возглавляли в то время
Н.Н.Жордания, Н.В.Рамишвили и другие видные грузинские
меньшевики.
Жордания Ной Николаевич (1869—1953) был уроженцем Гурии
(Зап. Грузия) и происходил из дворян. Учился он в Тифлисской
духовной семинарии, а затем в Варшавском ветеринарном инсти-
туте, который, однако, по болезни не закончил. От народничества
Жордания перешел к марксизму и стал одним из организаторов
известной грузинской марксистской группы «Месаме Даси». С
1893 по 1897 г. он находился в эмиграции в странах Западной Ев-
ропы. По возвращении на родину редактировал первую на Кавказе
марксистскую легальную газету «Квали». В 1901 г. за участие в
первомайской демонстрации в Тифлисе Жордания был подвергнут
аресту. В 1903—1904 гг. он снова жил за границей, участвовал в
работе II съезда РСДРП. В 1905 г. работал в Грузии, а в 1906—
1907 гг. — в Петербурге, где руководил, в частности, социал-демо-
кратической фракцией I Государственной думы. Жордания участ-
5 С. В. Тютюкин
129
вовал в IV и V съездах РСДРП, был избран членом ЦК партии. В
1912 г. его арестовали, но освободили под залог, внесенный неф-
тепромышленником Манташевым. В годы Первой мировой войны
занимал довольно сложную позицию, эволюционировавшую от
«пораженчества» в отношении царизма и сочувствия Франции к
умеренному оборончеству и участию в сборнике «Самозащита»
(1916 г.), редактором которого был Потресов.
После Февральской революции Жордания возглавил Тифлис-
ский совет рабочих депутатов, поддерживал Временное правитель-
ство. В августе 1917 г. он был избран кандидатом в члены ЦК
РСДРП(о). Участвовал в работе Демократического совещания и
Предпарламента, был избран депутатом Учредительного собрания.
В 1918 г. Жордания стал одним из организаторов Грузинской де-
мократической республики, возглавлял ее парламент, а затем пра-
вительство. Весной 1921 г., после вторжения в Грузию Красной
армии, эмигрировал. Резко критикуя большевизм, считал тем не
менее Сталина величайшим человеком, выигравшим войну с Гит-
лером.
Подробнее о Н.Н.Жордания см.: Жордания Н. Моя жизнь.
Stanford, 1968; Шанин Т. Революция как момент истины. М., 1997.
С. 403—429.
Главной целью конференции кавказских социал-демократов
была выработка политического курса в условиях начавшейся рево-
люции. Делегаты высказались против создания социал-демократи-
ческого Временного правительства, мотивируя это необходимос-
тью обеспечить партии «полнейшую свободу критики нарождаю-
щегося буржуазно-демократического строя». Закавказские меньше-
вики считали, что наиболее целесообразно было бы «оказывать
давление извне на буржуазное Временное правительство для пол-
ной демократизации государственного строя»64. Участие же соци-
ал-демократов в правительстве, по их мнению, оттолкнуло бы от
РСДРП широкие массы пролетариата, т.к. социал-демократы не
смогли бы удовлетворить насущные нужды рабочих «до осущест-
вления социализма». С другой стороны, буржуазия тоже отшатну-
лась бы после этого от революции и тем ослабили бы ее размах®5.
Последняя фраза из резолюции кавказских меньшевиков вызвала
бурный гнев Ленина, расценившего ее как яркое проявление пол-
ной капитуляции меньшевиков перед буржуазией, хотя в конкрет-
ных условиях Грузии разрыв общенационального фронта борьбы с
самодержавием, в который входила и часть буржуазии, действи-
тельно ослабил бы революционный лагерь.
Участники конференции единодушно высказались против при-
менения террористических методов борьбы (в 1905 г. подобные
случаи в Закавказье, особенно в сельской местности, значительно
участились, сопровождаясь притоком в РСДРП разного рода кри-
минальных элементов), предложили усилить работу среди крестьян
и переселенцев из других районов России, срывать призыв ново-
бранцев и запасных в армию. На случай созыва на Кавказе реги-
онального Собрания народных представителей конференция реко-
130
мевдовала социал-демократам участвовать в выборах, а затем по-
требовать созыва Всероссийского Учредительного собрания66.
Особое внимание участники конференции уделили чрезвычай-
но актуальному в кавказском регионе национальному вопросу. От-
рицая федерацию и территориально-национальную автономию,
неприменимую на Кавказе ввиду особой этнической пестроты на-
селения и чреватую новым неравноправием национальных мень-
шинств, участники конференции высказались за единое межнаци-
ональное областное самоуправление для всего Кавказа, органы ко-
торого избирались бы на основе всеобщего, равного и прямого из-
бирательного права, причем каждый депутат мог бы изъясняться
там на своем родном языке67.
Таким образом, закавказские меньшевики в общем и целом
были солидарны с той тактической линией, которую наметила об-
щероссийская меньшевистская конференция в Женеве, а в ряде
вопросов (отношение к террору, национальные отношения, буду-
щее Собрание народных представителей) приняли вполне само-
стоятельные и мотивированные решения.
Сравнительный анализ решений Женевской конференции
меньшевиков и III съезда РСДРП не подтверждает вывода о том,
что у большевиков и меньшевиков были две различные стратегии
и тактики в демократической революции68. Думается, что в такой
постановке проблемы Лениным и последующими советскими ис-
ториками была значительная доля преувеличения, хотя это не сни-
мает вопроса о наличии достаточно серьезных (но не кардиналь-
ных) расхождений между обеими фракциями РСДРП по вопросам
стратегии и тактики партии. Во всяком случае решения больше-
вистского и меньшевистского форумов, натолкнувшие Ленина на
его известную формулу «Два съезда — две партии», не стали пре-
градой для параллельной, а часто и совместной работы членов
обеих партийных фракций в местных организациях, действовав-
ших в России. Вихрь революционных событий увлекал их практи-
чески в одном направлении — к всероссийской политической
стачке и восстанию против самодержавного строя.
Радикализация меньшевизма
в период подъема революции
Летом и осенью 1905 г. революция в России продолжала свое
стремительное движение по восходящей линии, причем меньше-
вики были и субъектом, и объектом этого процесса, разжигая ре-
волюционный пожар и все больше внутренне «разогреваясь» под
влиянием подъема народной стихии. И хотя 1905 г. принес наи-
большие успехи большевикам, меньшевики тоже были в то время
на авансцене революции, причем налицо была ярко выраженная
тенденция к сближению обеих фракций РСДРП на почве руковод-
ства быстро разраставшимся рабочим, крестьянским, студенчес-
ким, солдатско-матросским движением и движением средних го-
5*
131
родских слоев как в центральных районах России, так и на ее ок-
раинах.
Важной вехой в истории Первой российской революции стало
восстание на броненосце «Потемкин» (июнь 1905 г.), доказавшее
возможность перехода части вооруженных сил на сторону народа
и получившее высокую оценку Плеханова, Ленина и Мартова69.
При этом все три лидера РСДРП считали, что оптимальным ва-
риантом развития военных восстаний было бы соединение участ-
вовавших в них солдат и матросов с бастующими рабочими. Од-
нако на практике такой союз оставался вплоть до 1917 г. лишь
благим пожеланием.
В Одессе летом 1905 г. действовали три социал-демократичес-
кие организации — большевистский комитет, меньшевистская
группа (в ней работали П.А.Гарви, Б.О.Богданов, П.Н.Малянто-
вич, член ОК РСДРП Я.М.Гринцер и др.) и бундовцы, причем
меньшевики были в два-три раза сильнее большевиков и распола-
гали значительными денежными средствами и типографией70.
Когда восставший «Потемкин» подошел 15 июня к Одессе, где
проходила тогда крупная забастовка, меньшевик Б.О.Богданов
первым приехал на броненосец и предложил морякам соединиться
с рабочими, но получил отказ. На «Потемкине» был и молодой
меньшевик К.И.Фельдман, но существенно повлиять на ход собы-
тий он не смог71.
Однако наибольшее внимание меньшевистских лидеров при-
влек летом 1905 г. вопрос о тактике в отношении будущей Госу-
дарственной думы, о созыве которой было объявлено царем еще
18 февраля 1905 г. в ответ на мощный подъем рабочего и оживле-
ние либерального движения в стране. В мае—июне 1905 г. прохо-
дило обсуждение различных проектов создания законосовещатель-
ного представительного органа министрами, а в июле состоялись
так наз. Петергофские совещания по этому вопросу с участием царя,
причем вскоре стало ясно, что всеобщее избирательное право «даро-
вано» не будет, а рабочих от выборов вообще устранят72.
В связи с обсуждением проектов созыва Думы Ф.ИДан 1 июня
1905 г. выступил в «Искре» со статьей «К современному положе-
нию», где был изложен план проведения явочным путем парал-
лельно с официальными выборами в Думу «народных выборов» на
основе всеобщего избирательного права. Уездные и губернские со-
брания избранных таким партизанским методом народных пред-
стаителей должны были составить систему органов революционно-
го самоуправления, во главе которых стоял бы всероссийский
представительный орган — Народная дума. «Искра» советовала со-
здавать рабочие агитационные комитеты, которые должны были
бы требовать от всех имеющих право голоса на предстоящих вы-
борах в Государтвенную думу избирать туда тех, кто будет доби-
ваться созыва Учредительного собрания, бойкотируя при этом
конструктивную работу в самой Думе. Иначе говоря, речь шла о
том, чтобы сделать будущую Государственную думу (или неофици-
альную Народную думу) первой ступенью к созыву Учредительно-
132
го собрания, призванного решить дальнейшую судьбу России. Не
исключался при этом и такой вариант, при котором Государствен-
ная (или Народная) дума могла бы сама превратиться в Учреди-
тельное собрание, объявив об этом народу.
Прошло совсем немного времени, и этот план меньшевиков
получил свое дальнейшее развитие. 6 августа 1905 г. был обнаро-
дован царский манифест о созыве не позднее января 1906 г. зако-
носовещательной Государственной думы, названной в обществе
булыгинской по имени тогдашнего министра внутренних дел
А. Г.Булыгина, руководившего разработкой данного проекта. Одно-
временно были опубликованы еще два документа — «Высочайше
утвержденное учреждение Государственной Думы» и положение о
выборах73.
Эта новость вызвала у большевиков и меньшевиков совершен-
но различную реакцию. Ленин настаивал на бойкоте булыгинской
Думы, которая, помимо крайней ограниченности ее прав, имела и
другой важный порок: от выборов в нее совершенно устранялись
рабочие, городская беднота, сельскохозяйственный пролетариат,
женщины, молодежь в возрасте до 25 лет, военнослужащие74.
Меньшевики же подтвердили свое прежнее намерение использо-
вать выборы для создания в России органов революционного
самоуправления. Их план был изложен Мартовым 24 августа
1905 г. в австрийской социал-демократической газете «Wiener Аг-
beiter Zeitung» (статья «Русский пролетариат и Дума»), которую
перепечатала 26 августа немецкая социал-демократическая газета
«Vorwarts», и состоял в следующем: «Рабочие организации берут на
себя инициативу основания народных агитационных комитетов,
которые должны быть избираемы всеми элементами населения, не
удовлетворенными царской реформой. Задача таких комитетов со-
стоит в том, чтобы прежде всего развернуть агитацию за действи-
тельное народное представительство по всей стране. Эти комитеты
формально образуются в целях участия массы населения в пред-
стоящих выборах. Так как они в силу избирательного закона ис-
ключены из прямого участия, то граждане государства могут уча-
ствовать в выборах косвенно, сообщая свои мнения и требования
более узким коллегиям привилегированных избирателей. Комите-
ты оказывают давление на коллегии избирателей в том смысле,
чтобы в Думу выбирались только решительные сторонники демо-
кратического и свободного представительства. При этом комитеты
стремятся создать вне «легального» представительства нелегальное
представительство, которое в известный момент могло бы высту-
пить перед страной в качестве временного органа народной воли.
Комитеты призывают население избирать своих представителей
посредством всеобщей подачи голосов, эти представители в из-
вестный момент должны съехаться в один город и провозгласить
себя Учредительным собранием. Такова, так сказать, идеальная
цель этой кампании. Дойдет ли до этого дело или нет, движение
по этому пути создаст организацию революционного самоуправле-
ния, которая сломит рамки царской легальности и положит фун-
133
дамент грядущему триумфу революции. Элементы такого самоуп-
равления образуются мало-помалу по всей России, как, например,
уже в двух кавказских губерниях официальные власти бойкотиру-
ются всем населением и население управляется своими собствен-
ными выборными властями. Организация такого повсюду функци-
онирующего самоуправления есть та форма, в которой должна
произойти ликвидация самодержавия, не желающего добровольно
открыть конституционную эру. Само собой разумеется, что самая
возможность такой организации создается растущей дезорганиза-
цией правительственного аппарата и ростом действенной силы в
народе»75.
Ленин нашел этот план фантастическим (сам Мартов тоже
признавал его не идеальным), ибо проведение нелегальных выбо-
ров в условиях самодержавия представляло собой колоссальные
трудности. Победоносное восстание значительно упростило бы си-
туацию, и поэтому Ленин считал, что создание революционного
самоуправления и избрание Учредительного собрания должны
быть именно результатом восстания, его эпилогом, но никак не
прологом, как думал Мартов. Последний же уверял, что «только в
той мере, в какой нам удастся выработать элементы такого рево-
люционного самоуправления», мы будем иметь перед собой «не-
обходимые политические предпосылки для победоносного всена-
родного восстания»76.
В дальнейшем жизнь показала, что в полной мере не оправда-
лись прогнозы ни большевиков, ни меньшевиков. Грань между
мирными стачками рабочих, локальными вспышками гражданско-
го неповиновения властям и вооруженным сопротивлением части
населения войскам и полиции оказалась более чем условной. В ре-
альной действительности переплетались и первое, и второе, и тре-
тье. Так, Советы рабочих депутатов (уполномоченных), которые
возникли сначала на Урале (март—апрель 1905 г.), потом летом в
Иваново-Вознесенске и Костроме и, наконец, в октябре—декабре
в ряде других городов России, включая Петербург и Москву, не
были напрямую связаны с восстанием и вырастали из стачечного
движения рабочих в зачаточные органы местной власти. Характер-
но, что, возвратившись в конце октября 1905 г. из эмиграции в
Петербург и познакомившись с работой столичного Совета рабо-
чих депутатов, Мартов увидел в нем реальное воплощение мень-
шевистской идеи революционного самоуправления77. Вместе с тем
ряд Советов, прежде всего Московский, действительно стали в де-
кабре 1905 г. органами восстания и именно в период прямых во-
оруженных столкновений рабочих с царскими войсками обрели
свою силу и определяющее влияние на всю ситуацию в данном го-
роде или целом районе.
«Крестьянские республики» в Гурии, Поволжье, Подмосковье
(село Николаевский городок под Саратовым, Старо-Буянская во-
лость Самарской губ., село Марково недалеко от Волоколамска и
др.) возникали в 1905 г. под влиянием призывов социал-демокра-
тов, членов Всероссийского крестьянского союза или беспартий-
134
них деревенских авторитетов к неповиновению царским властям,
но нередко дело доходило и до прямых вооруженных столкнове-
ний с силами порядка, прибывавшими на усмирение непокорных
крестьян. В Гурии крестьяне, сформировавшие собственные во-
оруженные отряды, фактически сместили царские власти и сами
устанавливали порядки в своих селениях.
Таким образом, традиции революционного коммунального
самоуправления на Западе, включая Парижскую коммуну 1871 г.,
подкреплялись в 1905 г. живыми примерами из российской поли-
тической жизни, и то, что меньшевики довольно быстро отклик-
нулись на эти новые явления в революционном процессе, говори-
ло в их пользу. Однако идея использовать кампанию по выборам
в Государственную думу для того, чтобы покрыть всю Россию гус-
той сетью органов революционного самоуправления, конкретные
формы которого летом 1905 г. вырисовывались еще довольно
смутно, носила явно утопический характер. Ведь проведение па-
раллельных выборов в Народную думу, которые предлагали Дан и
Мартов, было маловероятно или даже просто невозможно без сво-
боды слова, печати, собраний, наличия у социал-демократов и
других революционных партий значительных материальных и тех-
нических (типографии, помещения для митингов и собраний и т.д.)
средств, а также без целого ряда соглашений между всеми демо-
кратическими и либеральными общественными силами. Кроме
того, подавляющая часть россиян и в первую очередь миллионы
крестьян были совершенно не готовы тогда к проявлениям подоб-
ной политической активности, означавшей фактическое противо-
стояние властям и угрожавшей им разного рода репрессиями. Поэ-
тому подобная кампания могла бы иметь некотрые шансы на
успех только в обстановке дальнейшего обострения общенацио-
нального кризиса (длительная и подлинно всероссийская полити-
ческая стачка, непрерывные вспышки вооруженных восстаний,
массовый переход армии на сторону народа). В противном случае
этот план был обречен на то, чтобы остаться только на бумаге (это
и произошло в реальной действительности, несмотря на то, что в
конце 1905 г. революция достигла своего апогея).
Предстоящий созыв Думы поставил перед РСДРП и более
общий вопрос о возможности использования в интересах народа
даже такого в высшей степени несовершенного политического ин-
струмента, как царский парламент в его булыгинском варианте.
Изначально было ясно, что такой Думе бесконечно далеко до за-
падноевропейских парламентов и до того Всероссийского Учреди-
тельного собрания, созыв которого был объявлен в программе
РСДРП одной из ближайших политических целей партии. Поэто-
му идея бойкота булыгинской Думы напрашивалась как бы сама
собой, тем более что рабочие от выборов были вообще устранены.
Однако открытым оставался вопрос о тактике РСДРП в ходе об-
щероссийской избирательной кампании, которая создавала опре-
деленные возможности для пропаганды социал-демократических
взглядов и расширения влияния партии на народные массы. До-
135
вольно трудно было определить, чтб в данной ситуации для соци-
ал-демократов предпочтительнее — полное игнорирование выбо-
ров, организация попыток их срыва (разгром избирательных участ-
ков и т.д.) или так наз. «активный бойкот», сопровождающийся
критикой правых кандидатов, выпуском агитационных печатных
материалов с разъяснением программы РСДРП, проведением по-
литических митингов и т.п.?
При обсуждении данного вопроса столкнулись два принципи-
ально разных подхода. Ленин и большевики были нацелены на
восстание и рассматривали все, что было связано с созывом Думы,
как лживый политический маневр царизма и неоправданное от-
влечение сил революционеров от решения их главной задачи.
Меньшевики, не отказываясь от восстания как крайнего средства
борьбы, подходили к проблеме шире, рассматривая и незнакомую
еще России парламентскую арену политической борьбы как одно
из средств активизации революционного движения. И если Ленин
ставил вопрос альтернативно: либо восстание, либо Дума, то тот
же Мартов не противопоставлял одно другому, а пытался исполь-
зовать выборы в Думу для создания политических и психологичес-
ких предпосылок решающих схваток с царизмом. При этом логика
его рассуждений была достаточно проста и убедительна: думская
кампания способна привлечь к себе миллионы россиян и помочь
им разобраться в том, кто, с кем и за что выступает, какими ме-
тодами действует и главное — как соотносятся слова и дела раз-
личных политических сил?
Эта точка зрения нашла отражение в решениях Южнорусской
конференции организаций «меньшинства», проходившей 21—
24 августа 1905 г. в Киеве с участием представителей от Киева,
Харькова, Полтавы, Екатеринослава, Одессы, Елисаветграда, Кре-
менчуга, Житомира и нескольких более мелких украинских горо-
дов, а также Северо-Кавказского союзного и Донского комитетов
РСДРП, Крымского союза РСДРП и близкой к меньшевикам ук-
раинской «Спилки» (в сферу ее деятельности входили сельские
районы Украины). На конференции присутствовал и представи-
тель Петербургской меньшевистской группы брат Мартова В.О.Ле-
вицкий. Председательствовал на конференции член ОК РСДРП
А.А.Тарасевич, а с докладом о текущем моменте и предстоящих
выборах в Государственную думу выступил Ф.А.Липкин (Н.Чере-
ванин), который подготовил и проекты основных резолюций кон-
ференции78.
Участники Киевской конференции приняли специальную резо-
люцию «По поводу Государственной думы». В ней декларирова-
лась приверженность РСДРП идее созыва Учредительного собра-
ния «для ликвидации самодержавного режима и учреждения демо-
кратической республики», подробно перечислялись все изъяты из-
бирательного закона 6 августа 1905 г., подчеркивалось, что свобод-
ные выборы в России в условиях самодержавного режима невоз-
можны. Исходя из этого, меньшевики предлагали разоблачать ка-
рикатурный характер булыгинской Думы и агитировать рабочие и
136
крестьянские массы за осуществление уже известного нам плана
Дана — Мартова.
Сценарий будущего развития событий выглядел при этом так:
организация агитационных рабочих комитетов — создание широ-
ких демократических органов для борьбы за созыв Учредительного
собрания при немедленном введении явочным порядком демокра-
тических свобод — проведение параллельно с официальными вы-
борами в Думу неофициальных всенародных выборов в Учреди-
тельное собрание — вооруженное восстание как ответ на сопро-
тивление властей организации таких выборов. Таким образом,
меньшевики-практики пошли дальше первоначальных планов
своих заграничных лидеров, доведя их до возможности проведения
вооруженного восстания. Одновременно меньшевики предусмат-
ривали ведение контрпропаганды в период официальной избира-
тельной кампании с целью разоблачения политики царизма и ра-
дикализации состава депутатов Думы, а также организацию давле-
ния на нее с целью добиться созыва Учредительного собрания,
подкрепляя свои ультимативные требования «политической стач-
кой и другими широкими народными выступлениями»79.
7—9 сентября в Риге состоялась конференция российских со-
циал-демократов, на которой были представлены ЦК и ОК
РСДРП, Бунд, Социал-демократия Польши и Литвы, латышские
социал-демократы и Революционная украинская партия. На кон-
ференции было решено активно бойкотировать булыгинскую
Думу. Однако меньшевики отмежевались от этой позиции80, хотя
рядовые члены их фракции, уловив явно отрицательное отноше-
ние рабочих к Думе, часто проводили ту же бойкотистскую такти-
ку, что и большевики.
В этой связи большой интерес представляет датируемый октяб-
рем 1905 г. (до Манифеста 17 октября) ответ Мартова на «письмо
товарища из Петербурга» (им скорее всего был Левицкий, стояв-
ший тогда, как и многие другие петербургские мелыпевики, на
бойкотистских позициях)81. По мнению Мартова, стремление со-
циал-демократов сорвать выборы в Думу, применяя для этого все
способы вплоть до разгона рабочими предвыборных собраний, по-
ставило бы РСДРП в «самое фальшивое положение» перед лицом
огромной крестьянско-мещанской массы сельского и городского
населения, впервые получившей право активно участвовать в по-
литической жизни страны. Лишить эту массу такого права значило
бы вызвать ее озлобление и поссорить с рабочими. Кроме того,
писал Мартов, «к крестьянской массе мы доступа не имеем...», а
раз это так, то демонстрировать силу пролетариата в 20—40 горо-
дах, где у РСДРП есть шанс сорвать выборы82, бессмысленно, ибо
не эти города решают их судьбу.
Далее Мартов писал: большевики, выдвигая лозунг бойкота,
боятся, что Дума остановит революцию, затормозит ее поступа-
тельное развитие. Такой прогноз неверен, ибо революция «движет-
ся не парламентскими комбинациями, а классовыми столкнове-
ниями, а классовые столкновения прекращаются или смягчаются
137
не в результате «созыва представителей», а лишь в результате тех
положительных завоеваний в виде политической свободы, гаран-
тий и прав, которые предшествуют или следуют за этим созывом».
По мнению Мартова, революцию могло бы остановить лишь вве-
дение конституции в духе «освобожденцев», т.е. самых левых ли-
бералов из Союза освобждения, сопровождаемое достаточно ради-
кальной аграрной реформой, «но чтобы вырвать [ее] у самодержа-
вия, либерализм должен воевать еще очень много времени, и за
это время расшатка самодержавия и "разнуздание" революционных
сил пойдет достаточно далеко, чтобы и эта конституция не пред-
отвратила восстание»83.
Что касается параллельных «народных выборов», о которых он
сам, Дан и Аксельрод не раз писали летом 1905 г., то Мартов не
отказывался от этой идеи, но упоминал о ней как бы мимоходом,
вскользь, видимо, чувствуя, что реальных оснований надеяться на
ее успех практически нет. По существу в этом письме Мартова уже
отчетливо просматриваются контуры будущей тактики меньшеви-
ков на думских выборах 1906 г. и, в частности, их отказ от бой-
кота избирательной кампании. Письма Левицкого и Мартова были
размножены и разосланы для ознакомления членам редакции
«Искры» и другим видным меньшевикам.
В дальнейшем судьба булыгинской Думы была решена во
время Всероссийской политической стачки в октябре 1905 г.,
когда царь вынужден был объявить в манифесте 17 октября о том,
что Государственная дума будет уже не законосовещательным, а
законодательным органом. Сроки ее созыва с января 1906 г. были
перенесены на более позднее время, но зато И декабря 1905 г., в
разгар вооруженного восстания в Москве, о котором речь пойдет
ниже, избирательный закон был пересмотрен в пользу демократи-
ческих сил, что позволило принять участие в выборах и части ра-
бочих с тех предприятий, где было занято более 50 чел.
Одновременно с обсуждением тактики партии в будущей кам-
пании по выборам в Государственную думу меньшевики выдвину-
ли идею созыва «рабочего съезда», призванного стать неким про-
тивовесом интеллигентской по своему составу социал-демократи-
ческой партии и способствовать активизации самих пролетарских
масс, подобно тому как Союз союзов и Всероссийский крестьян-
ский союз дали сильный импульс процессу сплочения и активиза-
ции интеллигенции и крестьянства.
В июне—июле 1905 г. П.Б.Аксельрод обратился к ОК РСДРП
с предложением взять на себя инициативу пропаганды и созыва
общероссийского «рабочего съезда». Этому вопросу были посвя-
щены три его письма, изданные позже отдельной брошюрой84.
План Аксельрода в связи с предстоящими думскими выборами со-
стоял в том, чтобы превратить Думу в некое подобие французских
Генеральных штатов 1789 г., из которых вышли потом Националь-
ное собрание и Конвент. Кроме того, в ходе избирательной кам-
пании должны были возникнуть опорные пункты для классовой
организации пролетариата и органы революционного самоуправле-
138
ния — генеральный ориентир меньшевизма в 1905 г. Цель же со-
зыва «рабочего съезда» Аксельрод видел в том, чтобы создать на
его основе широкую, постоянно действующую рабочую организа-
цию во главе с центральным клубом, которая, во-первых, держала
бы под своим контролем кампанию по выборам в Государствен-
ную и Народную думы, оказывая влияние на позицию либераль-
но-демократических элементов и добиваясь избрания более ради-
кально настроенных депутатов; во-вторых, «диктаторствовала» бы
над самими этими Думами, как это делали якобинские клубы в
революционной Франции конца XVIII в., а в-третьих, подготовила
бы реорганизацию РСДРП на демократических началах с привле-
чением в партию массы чисто пролетарских элементов в отличие
от профессиональных революционеров из числа интеллигентов.
Аксельрод советовал созвать новый съезд РСДРП из представите-
лей действующих социал-демократических организаций и социал-
демократических делегатов «рабочего съезда», что позволило бы
сделать важный шаг на пути превращения РСДРП в «подлинно
пролетарскую организацию». Историческим прецедентом для Ак-
сельрода был при этом Всеобщий германский рабочий союз
ФЛассаля, боровшийся в 60—70-е годы XIX в. за всеобщее изби-
рательное право в Германии.
Как признал позже Ф.ИДан, позиция меньшевиков в связи с
выборами в булыгинскую Думу оказалась «внутренне порочной и
иллюзорной»85. Подъем революционного движения смел так и не
родившуюся булыгинскую Думу, а вместе с ней и план созыва «ра-
бочего съезда». Однако через год Аксельрод вернулся к своей
идее86, о чем речь пойдет ниже.
Летом и осенью 1905 г. в РСДРП параллельно шли два очень
важных и во многом взаимосвязанных процесса — демократизация
внутрипартийной жизни обеих фракций и встречное движение
большевиков и меньшевиков к объединению в соответствии с ре-
шениями III съезда РСДРП и Первой общерусской конференции
партийных работников. В последней декаде июня 1905 г. ЦК боль-
шевиков обратился к ОК меньшевиков с предложением начать
переговоры об объединении двух фракций87. После этого прошли
три встречи представителей ЦК и ОК88, на которых выявились су-
щественные разногласия по вопросу о механизме объединения
(большевики настаивали, в частности, на проведении объедини-
тельного съезда, а меньшевики — на слиянии местных организа-
ций «большинства» и «меньшинства»). При этом члены больше-
вистского ЦК Л.Б.Красин и А.А.Богданов занимали в этих вопро-
сах более мягкую, «примиренческую» позицию, а Ленин — более
жесткую и непримиримую. В конце концов объединительный про-
цесс пошел «снизу», причем по двумя сценариям (прямое слияние
местных организаций или создание федеративных советов или
объединенных комитетов РСДРП на паритетных началах). На этой
стадии объединительного движения и застал социал-демократов
осенний подъем массового забастовочного движения, начавшийся
в сентябре в Москве, а затем захвативший Петербург и всю страну.
139
Всероссийская октябрьская политическая стачка, в которой
приняли участие в общей сложности около 2 млн рабочих и слу-
жащих, создала ситуацию, когда крушение самодержавного строя
стало казаться вполне реальным и близким. Это был подлинный
апогей революции, которая на глазах принимала общенациональ-
ный и подлинно всероссийский характер. Меньшевики активно
участвовали в руководстве стачкой и стали инициаторами созда-
ния Петербургского совета рабочих депутатов, первое заседание
которого состоялось 13 октября.
Петербургский совет был самым крупным и влиятельным
среди более чем 50 своих собратьев, возникших в 1905 г. Если на
первом его заседании было всего 40 депутатов от фабрик и заводов
столицы, то к середине ноября их насчитывалось уже 562 от почти
200 предприятий и мастерских, причем 65% из них составляли со-
циал-демократы (точное соотношение большевиков и меньшеви-
ков не установлено, поскольку в то время фракционные различия
начали отходить на задний план и полным ходом шло объедини-
тельное движение), 13% приходилось на долю эсеров, а 22% депу-
татов были беспартийными89. При этом в исполкоме Петросовета
из 50 его членов было только 7 большевиков, хотя в целом среди
социал-демократов столицы преобладали сторонники Ленина.
Первым председателем Совета был меньшевик Зборовский, ко-
торого буквально через день сменил присяжный поверенный
Г.С.Носарь, выступавший под фамилией рабочего Хрусталева. Он
причислял себя к меньшевикам, хотя его взгляды не отличались
политической определенностью. Ключевую же роль в Совете играл
внефракционный социал-демократ Л.Д.Троцкий, который факти-
чески был главной фигурой этого революционно-демократическо-
го органа, а после ареста Хрусталева-Носаря 26 ноября вошел в
его президиум из трех человек вместе с меньшевиками Д.Ф.Сверч-
ковым и П.А.Злыдневым.
Петросовет принял несколько очень важных решений, свиде-
тельствовавших о том, что он не только руководил стачечным дви-
жением в столице, но и выдвигал масштабные требования поли-
тического и экономического характера. Так, 18 октября Совет
принял резолюцию с требованием полной и немедленной полити-
ческой амнистии (она была дана, хотя и в урезанном виде, 21 ок-
тября); 19 октября ввел в столице явочным порядком свободу пе-
чати; 31 октября — 8-часовой рабочий день; 1 ноября объявил
новую всеобщую политическую стачку в защиту арестованных
участников Кронштадтского восстания и в знак протеста против
введения военного положения в Польше. Огромной популярнос-
тью пользовался печатный орган Петросовета «Известия». 2 декаб-
ря за подписями представителей Петербургского совета, Всерос-
сийского крестьянского союза, РСДРП, партии эсеров и Польской
социалистической партии был опубликован так наз. «Финансовый
манифест», призывавший население оказать нажим на правитель-
ство путем отказа от внесения казенных платежей, изъятия вкла-
дов из сберегательных касс и Госбанка, предъявления требования
140
о выплате зарплаты звонкой монетой и недопущения уплаты дол-
гов по иностранным займам, используемым для подавления рево-
люции.
Всероссийская стачка заставила Николая II подписать Мани-
фест 17 октября, в котором россиянам были обещаны демократи-
ческие свободы и парламент с законодательными правами. После-
довавшая вслед за Манифестом амнистия политическим против-
никам самодержавного строя открыла дорогу в Россию ряду чле-
нов редакции «Искра» и другим меньшевикам-эмигрантам, вклю-
чая Мартова, Засулич, Потресова, Мартынова, Дана. Плеханова
задержала за границей собственная болезнь, а Аксельрода — бо-
лезнь жены. Появился в Петербурге и Парвус. Описывая в конце
сентября 1905 г. Аксельроду свои первые петербургские впечатле-
ния, Мартов, в частности, писал: «Престиж с.-д. стоит невероятно
высоко. Нечто подобное трудно было себе представить. Демокра-
тия заискивает... Влияние (идейное) так колоссально велико, что
«захват власти» при бурном обороте дальнейших событий начинает
иногда казаться почти неизбежным (это не значит, что такой за-
хват представляет нечто заманчивое; я-то боюсь, что это будет по-
воротным пунктом революции и не хуже, чем была якобинская
диктатура)»90.
С 13 ноября в Петербурге стала выходить в качестве меньше-
вистского органа (в роли своеобразного преемника «Искры», пре-
кратившей свое существование в октябре 1905 г. на № 112) еже-
дневная газета «Начало». В ней сотрудничали Мартынов, Потре-
сов, Засулич, Дан, Троцкий, Парвус. Двое последних заняли в
«Начале» ведущее положение и получили право свободно, без вся-
кого рода редакционных оговорок писать в духе теории «перма-
нентной» революции, которая пользовалась в то время немалым
успехом у многих меньшевиков (Дан, Мартов и др.)91.
22—24 ноября в Петербурге прошла Вторая общероссийская
конференция меньшевиков с участием делегатов из Петербурга,
Москвы, Киева, Ревеля, Тифлиса, Баку, Кутаиси, Гурии, Ростова-
на-Дону, Харькова, Екатеринослава, Саратова, Нижнего Новгоро-
да, Сормова, Воронежа, Астрахани, Кременчуга, Двинска, Томска,
Омска, Витебска, Рыбинска. Были представлены также Донецкий
и Крымский союзы РСДРП, Кубанский, Черноморский, Северо-
Кавказский, Полесский комитеты РСДРП, украинская «Спилка»92.
Участники конференции приняли специальную резолюцию «О
членстве в партии», которая практически ликвидировала былые
разногласия с большевиками по первому параграфу устава. Она
гласила: «Членом РСДРП может быть всякий, кто: а) признает ее
программу; в) участвует в одной из партийных организаций; с) де-
лает различные взносы в организацию». В резолюции по органи-
зационным вопросам подчеркивалось, что РСДРП строится по
принципу демократического централизма, причем «все учреждения
партии выбираются на срок, сменяемы и обязаны отчетностью пе-
риодически и вне срока по требованию выбравших их организа-
ций»93.
141
Конференция высказалась за немедленное слияние всех мест-
ных организаций «большинства» и «меньшинства» и за безотлага-
тельную подготовку объединительного съезда партии. При этом
выборы на съезд должны были проводиться на общих партийных
собраниях при участии всех членов обеих фракций прямой пода-
чей голосов. Конференция высказалась за создание объединенного
ЦК и объединенной редакции центрального печатного органа пар-
тии из представителей большевиков и меньшевиков на паритетных
началах94. Во исполнение решений ноябрьской меньшевистской
конференции и состоявшейся в декабре 1905 г. Таммерфорсской
конференции большевиков в конце декабря был создан объеди-
ненный ЦК РСДРП (от меньшевиков в него вошли В.Н.Крохмаль,
А.А.Тарасевич и Н.И.Иорданский, от большевиков — Л.Б.Красин,
И.ХЛалаянц, И.А.Саммер, позже двое последних были заменены
А.И.Рыковым и П.П.Румянцевым). В состав редакции газеты
«Партийные известия» вошли: Мартов, Мартынов и Дан — от
меньшевиков; Ленин, Луначарский, Базаров — от большевиков.
Но вернемся немного назад, к событиям конца ноября — на-
чала декабря 1905 г., когда правительство решило нарушить то
хрупкое равновесие революционных сил и сил «порядка», которое
установилось после обнародования Манифеста 17 октября. Собы-
тия развивались стремительно: арест Хрусталева-Носаря, публика-
ция «Финансового манифеста» революционных партий и органи-
заций, закрытие за это ряда левых газет, включая большевистскую
«Новую жизнь» и меньшевистское «Начало», и наконец арест 3 де-
кабря 1905 г. руководителей и большинства рядовых членов
(267 чел.) Петербургского совета рабочих депутатов. После этого
5 декабря прошло совещание лидеров РСДРП с участием Ленина
и Мартова для обсуждения создавшейся ситуации95. Агрессивные
действия царских властей требовали ответной реакции со стороны
рабочих, однако петербургский пролетариат был обессилен мощ-
ными стачками, прошедшими в октябре и ноябре 1905 г., и едва
ли мог подняться на новую забастовку протеста, а тем более на во-
оруженную борьбу. 3 декабря социал-демократы, эсеры и бундов-
цы выпустили воззвание «Ко всему народу» с призывом к всеоб-
щей политической забастовке, а новый состав исполкома Петер-
бургского совета, которым руководил с 4 декабря Парвус, принял
решение объявить с 8 декабря в столице всеобщую политическую
стачку, однако уже с 12 декабря она пошла на убыль, а 16 декабря
закончилась.
Как известно, главные событий развернулись в то время в
Москве, где часть рабочих была настроена в пользу стачки с пос-
ледующим переводом ее в вооруженное восстание. За это выска-
зались московские большевики, меньшевики и эсеры, а также
Московский совет рабочих депутатов, и 7 декабря рабочая Москва
забастовала. Поздно вечером 9 декабря в городе появились первые
баррикады, которые с 10 декабря стали возводиться населением во
многих районах города. Тогда же в Москве начались и эпизоди-
ческие уличные бои.
142
13 декабря ЦК большевиков и Организационная комиссия
меньшевиков обратились к петербургским рабочим с призывом
поддержать московское восстание. Однако столичные революцио-
неры были уже обескровлены массовыми арестами, прошедшими
8—9 и 12—13 декабря (так, 8—9 декабря было проведено около
750 обысков и арестов, в ходе которых были обнаружены три ди-
намитные лаборатории, почти 500 бомб, много оружия, несколько
нелегальных типографий)96. Была предпринята лишь попытка ор-
ганизовать взрывы мостов на Николаевской железной дороге,
чтобы помешать правительству перебросить войска в Москву для
подавления восстания, однако из этого ничего не вышло, т.к. же-
лезнодорожная линия охранялась войсками. 12 декабря намеча-
лось начать восстание и в самом Петербурге, но аресты револю-
ционеров сорвали и этот план. Дело ограничилось несколькими
вооруженными столкновениями на Выборгской стороне. Были ли
задействованы меньшевики в этих акциях, организованных боль-
шевиками и эсерами, неизвестно.
В 1906 г. в Москве меньшевиками была издана книга о де-
кабрьском вооруженном восстании под названием «Москва в де-
кабре 1905 г.» Ее составители собирали материал путем опроса
членов меньшевистской московской группы, МК большевиков,
Всероссийского железнодорожного союза, Союза союзов, людей,
работавших в санитарных отрядах, дружинников. Как отмечается
в книге, 4 декабря состоялась Общегородская межрайонная кон-
ференция меньшевиков с участием 250 человек. На ней были за-
слушаны сообщения о положении дел в Петербурге, брожении в
войсках московского гарнизона и о настроении рабочих. Из них
явствовало, что в обеих столицах назревают революционные вы-
ступления, что «часть московских фабрик и заводов готова уже по
своему революционному настроению к выступлению, а в другой
части идет брожение»97. Исходя из этого, конференция рекомен-
довала усилить агитацию среди рабочих и солдат и быть готовыми
к дальнейшему обострению ситуации.
В тот же день, 4 декабря Моссовет призвал московских рабо-
чих быть готовыми в любой момент к всеобщей политической за-
бастовке и вооруженному восстанию. 5 декабря на городской кон-
ференции большевиков было решено начать забастовку с 7 декаб-
ря, причем в голосовании участвовали только представители фаб-
рично-заводских коллективов, выражавшие волю своих товари-
щей-рабочих. Аналогичное решение было принято 5 декабря и на
конференции представителей 29 железных дорог. При этом всем
было ясно, что забастовка должна будет перейти в вооруженное
восстание. И хотя в ходе обсуждения этого вопроса раздавались
голоса тех, кто предупреждал о незавершенности подготовки к
восстанию, они тонули в хоре сторонников решительного выступ-
ления. В итоге 6 декабря было принято следующее решение:
«Московский совет рабочих депутатов, комитет и группа РСДРП
и комитет ПСР постановили: объявить в Москве со среды, 7 де-
кабря с 12 час. дня всеобщую политическую стачку и стремиться
143
перевести ее в вооруженное восстание»98. Таким образом, в со-
здавшейся ситуации позиция меньшевиков мало чем отличалась от
позиции других революционных организаций.
Меньшевик Ерманский, оказавшийся в дни декабрьского вос-
стания проездом в Одессу в Москве, вспоминал, что московские
меньшевики, «которые всегда издевались над большевистской
идеей вооруженного восстания, назначенного на такое-то число и
такой-то час, теперь пошли как раз по этому пути»99. Сам Ерман-
ский был делегирован меньшевиками в редакцию «Известий Мос-
ковского совета рабочих депутатов». Днем он принимал участие в
заседаниях меньшевистской организации, бывал в горячих точках
восстания, вечером писал статьи и составлял очередной номер га-
зеты, а по ночам, захватив с помощью вооруженных рабочих-дру-
жинников какую-нибудь типографию, занимался выпуском «Из-
вестий»100. При этом Ерманский констатировал, что в дни восста-
ния не революционеры направляли поток событий, а этот поток
увлекал их за собой.
До 10 декабря в Москве действовал федеративный совет
РСДРП, в который входили представители большевистского МК и
московской группы меньшевиков и решения которого вносились
затем в исполком Моссовета. Однако в ночь на 8 декабря члены
федеративного совета от большевиков ВЛ.Шанцер (Марат) и
М.И.Васильев-Южин были арестованы. На последнем заседании
совета в ночь на 10 декабря было решено: 1) передать непосред-
ственное руководство борьбой районным Советам рабочих депута-
тов, 2) строить баррикады; 3) устраивать демонстрации у казарм
(на следующий день исполком Моссовета последнее решение от-
менил, т.к. это грозило массовыми избиениями рабочих)101.
События, связанные с ходом декабрьского восстания в Москве,
многократно описаны в исторической литературе и не нуждаюстя
в пересказе. У восставших не было продуманного плана действий,
и они придерживались в основном оборонительной тактики, хотя
11 декабря в «Известиях Моссовета» были опубликованы подго-
товленные большевиками «Советы восставшим рабочим», предус-
матривавшие переход к партизанским действиям силами малень-
ких мобильных отрядов дружинников, которые нападали бы на
правительственные войска и полицию и затем быстро исчезали
(защищать баррикады при этом категорически не рекомендова-
лось). Дружинникам не хватало оружия, их действия были разроз-
ненными и хаотичными, в них отсутствовал тот наступательный
порыв, который обычно обеспечивает успех восставших. Соотно-
шение сил складывалось явно не в их пользу. В то время как у ге-
нерал-губернатора Москвы Дубасова было 15 тыс. солдат и 2 тыс.
полицейских (правда, большинство солдат из-за их ненадежности
не принимало участия в подавлении восстания), число вооружен-
ных дружинников не превышало 1600—1700 чел. При этом в Мос-
кве действовало несколько дружин, сформировавнных по произ-
водственному, партийному и даже национальному признаку (так,
существовала специальная «кавказская» дружина). Меньшевист-
144
ский отряд насчитывал не более 250 чел., в т.ч. 50 типографских
рабочих. Его руководители плохо знали военное дело и вынужде-
ны были обращаться за помощью к начальнику «кавказской» дру-
жины102. Конкретно о действиях дружинников-меньшевиков нам
ничего не известно, из чего можно заключить, что роль их в вос-
стании была, видимо, не слишком велика.
«Пробуксовка» московского восстания быстро отрезвила мень-
шевиков, которые первыми заговорили о прекращении борьбы.
Уже в ночь на 14 декабря они вынесли решение прекратить забас-
товку, мотивируя это упадком настроения рабочих масс и беспер-
спективностью надежд на переход войск на сторону народа. Кроме
того, меньшевики считали, что в случае неорганизованного, сти-
хийного прекращения движения среди рабочих неизбежно возник-
нут паника и растерянность, которые отрицательно скажутся на их
моральном состоянии. Об этом прямо говорил 14 декабря
П.А.Гарви — один из немногих меньшевиков, игравший в де-
кабрьские дни в Москве достаточно заметную роль103.
Меньшевики постановили передать решение вопроса о прекра-
щении забастовки пленуму Моссовета. Но 15 декабря он собрался
не в полном составе (85—90 чел. из 200) и не смог принять окон-
чательного решения, предоставив это право райсоветам или свое-
му исполкому104. Характерно, что 15 декабря прямо о прекраще-
нии забастовки не говорил никто, даже представитель меньше-
вистской группы, на которого, видимо, подействовали выступле-
ния представителей фабрик, заводов и железных дорог, отмечав-
ших боевое настроение рабочих. За продолжение забастовки вы-
сказался тогда и представитель МК большевиков.
Однако вечером того же 15 декабря меньшевистская группа все
же постановила закончить забастовку не позже 17 декабря. 16 де-
кабря исполком Моссовета и МК большевиков тоже решили пре-
кратить забастовку с 19 декабря, мотивируя это тем, что рабочие
сами прекращают стачку105. Прибытие 15—16 декабря в Москву
крупных подкреплений правительственных войск быстро решило
исход вооруженной борьбы в пользу царских властей. Дольше всех
держалась Пресня, но после того, как ее начала громить артилле-
рия, продолжение боев потеряло всякий смысл.
П.АТарви красочно описал в своих воспоминаниях последнее
заседание районного Совета рабочих депутатов на Пресне. Боль-
шевики и эсеры стояли за продолжение сопротивления до конца
по примеру парижских коммунаров. Гарви считал, что нужно ор-
ганизованно прекратить бои и сберечь тех, кого еще можно было
спасти. В итоге было решено начать разборку баррикад, прятать
оружие и с утра 18 декабря уходить с Пресни106. Большинство дру-
жинников сумело скрытно покинуть Москву и не попало в руки
карателей107.
Как известно, итоги московского восстания, в ходе которого
было убито и ранено не менее 1600 чел., вызвали крайне проти-
воречивые оценки современников и историков. Большевики, и
прежде всего сам Ленин, немало сделали для героизации участни-
145
ков восстания. Признавая некоторые ошибки в действиях повстан-
цев и существенные изъяны в их военно-технической подготовке,
большевики-ленинцы тем не менее были убеждены, что восстав-
шие московские рабочие героически сражались за правое дело и
не за горами новые восстания против самодержавного строя, ко-
торые нужно подготовить более тщательно и провести с большим
искусством, чем декабрьские бои 1905 г. в Москве. Высокую оцен-
ку революционным событиям в Москве дали К.Каутский, Р.Люк-
сембург, А.Бебель и ряд других видных деятелей II Интернацио-
нала.
В то же время нужно отметить, что ЦК большевиков не при-
нял должных мер к тому, чтобы оказать москвичам эффективную
помощь. В Москву даже не были направлены руководящие деяте-
ли большевистской фракции и, в частности, Л.Б.Красин, который
был среди большевистских руководителей главным организатором
боевиков. Больше того, как раз в дни восстания, с 12 по 17 декаб-
ря 1905 г., большевики были заняты на Таммерфорсской фракци-
онной конференции в Финляндии, на которой вопрос о восста-
нии, однако, даже не обсуждался. Учитывая тот факт, что весь
1905 г. прошел в большевистских организациях под лозунгом под-
готовки к вооруженному восстанию, реакция большевистского
центра на декабрьские события в Москве была явно не адекватной
их значимости и возможным последствиям. В самой Москве наи-
более активно и смело действовал в декабре 1905 г. большевик
З.Я.Литвин-Седой, отличавшийся вместе с тем диктаторскими за-
машками и жетокостью по отношению к врагам революции.
Наряду с восторженными откликами на смелые действия мос-
ковских рабочих вскоре после подавления восстания появились и
его негативные оценки. Не приходится удивляться тому, что в
правительственных кругах восстание расценили как уголовно на-
казуемое преступление, а либералы (П.Б.Струве, П.Н.Милюков и
др.) акцентировали внимание на изначальной обреченности всех
действий повстанцев, хотя одновременно обвиняли и власти в бес-
смысленной жестокости и отсутствии политической дальновиднос-
ти108. Но осуждающие заявления в адрес повстанцев и прежде
всего их руководителей прозвучали и из уст Плеханова, который
на протяжении 1905 г. неоднократно высказывался за восстание,
допуская и такой вариант развития событий, когда рабочие могли
бы подняться с оружием в руках, даже не имея шансов на успех,
если бы речь шла об отпоре особенно грубым и агрессивным дей-
ствиям со стороны властей, ибо морально-политическое пораже-
ние пролетариата без борьбы было, по его мнению, намного хуже,
чем поражение после открытого боя.
Однако по мере приближения решающих событий Плеханов
резко сменил акценты в своих публичных выступлениях, предуп-
реждая о недопустимости несвоевременного вооруженного столк-
новения рабочих с властями, которое могло бы быть использовано
правительством для усиления репрессий против пролетариата и
обескровить революцию. Звать рабочих к неподготовленному вос-
146
станию значило бы толкать их к поражению, писал Плеханов 3 де-
кабря 1905 г.109 А через день он направил в Петербург адресован-
ное меньшевику Э.Л.Гуревичу письмо, в котором подчеркивал, что
рабочим было бы выгоднее отсрочить решительное столкновение
с правительством110 (кстати, такой же точки зрения еще в октябре
1905 г. придерживался и Ленин)111.
Но ситуация, сложившаяся в Москве в начале декабря 1905 г.
(в частности, сбившее многих с толку восстание солдат Ростовско-
го полка), и боевые настроения московских рабочих продиктовали
революционерам иную тактику. Сначала в Москве, а потом в ряде
других районов России произошли вспышки вооруженных восста-
ний, закончившихся поражением рабочих. И Плеханов немедлен-
но отреагировал на это, заявив в очередном номере своего «Днев-
ника»: «Несвоевременно начатая политическая забастовка привела
к вооруженному восстанию в Москве, в Сормове, в Бахмуте и т.д.
В этих восстаниях наш пролетариат показал себя сильным, сме-
лым и самоотверженным. И все-таки его сила оказалась недоста-
точной для победы. Это обстоятельство нетрудно было предвидеть.
А потому не нужно было и браться за оружие»112.
В то время это заявление Плеханова, сразу же встреченное в
штыки Лениным и другими большевиками, осталось его частным
мнением, хотя позже к нему присоединились и многие другие
меньшевики. Сами участники московских событий из меньше-
вистских кругов тоже оценили итоги московского восстания нега-
тивно. Составители сборника «Москва в декабре 1905 года» при-
ходили к выводу о том, что широко распространенное представ-
ление о «народном восстании» в Москве — не более чем миф. Они
писали: «Буржуазная пресса утверждает, что в Москве подавлено
восстание. А мы скажем, что в Москве его совсем не было... Ана-
лизируя фактические материалы, нужно признать, что сражались
только дружинники вместе с присоединившимися к ним отдель-
ными добровольцами... О московских событиях так много писа-
лось вздора, характер и размеры их, с легкой руки ’’Нового време-
ни”, так извращены и преувеличены, что никому не кажется
странным применение громкого названия ’’вооруженное восста-
ние” к декабрьским дням в Москве. Правда, пушечная пальба не-
которых вводила в заблуждение относительно характера совершив-
шихся событий, но эти-то пушки и создавали иллюзию вооружен-
ного народного восстания»113.
Эта характеристика, как две капли воды, похожа на то, что
писал в «Полярной звезде» Струве: «В Москве не было вооружен-
ного восстания населения, были столкновения отдельных, относи-
тельно весьма немногочисленных групп населения с полицией и
войсками, были бутафорские баррикады, воздвигнутые революци-
онной интеллигенцией в союзе с терроризированными дворника-
ми и увлеченными уличными мальчишками»114.
Меньшевики отмечали, что декабрьское выступление пролета-
риата, которому лишь пассивно сочувствовала основная масса
московского населения, не могло быть поддержано армией и по-
147
тому стремление перевести всеобщую забастовку в вооруженное
восстание должно быть признано исторической ошибкой. В то же
время меньшевики признавали, что каждая победа над народом,
одержанная старым режимом, уменьшает силы царизма, увеличи-
вает кадры революционных борцов и, следовательно, в конце кон-
цов ведет к торжеству народа и к гибели строя насилия и гнета,
нищеты и бесправия115.
Нельзя не отметить достаточно сдержанную оценку декабрь-
ского поражения революционных сил в «Истории российской со-
циал-демократии» Мартова. Упомянув о призыве объединенного
органа петербургских социал-демократов газеты «Северный голос»
к всеобщей забастовке протеста против ареста руководства столич-
ного совета, которая «должна была не прекращаться до удовлетво-
рения всех демократических требований и превратиться в воору-
женное восстание», Мартов далее писал: «Этим призывом партия
лишь санкционировала движение, которое началось бы без нее в
силу всей логики создавшегося для пролетариата положения, из
которого он... не видел иного выхода, как в выступлении до того
момента, когда все организованные им центры будут поодиночке
разбиты. Она его санкционировала, далекая от уверенности в воз-
можности политического успеха при данном соотношении сил —
без энтузиазма и самообмана». Констатировав большие потери,
понесенные пролетариатом и РСДРП в декабре 1905 — январе
1906 г., Мартов приходил к выводу, что «руководители партии
переоценивали не только силы, которые стояли за ними, но и сте-
пень той необходимости, которая, по их мнению, толкала рабочую
партию на немедленное выступление». Тем не менее, по его оцен-
ке, РСДРП не была разбита, и уже в феврале 1906 г. партийная
жизнь, хотя и в несколько менее открытых формах, вновь «кипела
ключом»116.
Споры вокруг оценок московского восстания всегда были и ос-
таются идеологизированными, а сами эти оценки, видимо, не
могут претендовать на объективность, ибо, помимо чисто факти-
ческой стороны дела, здесь всегда присутствуют эмоции и поли-
тические пристрастия. То, что восстание было подготовлено недо-
статочно, а его руководители не были готовы к той ответственной
миссии, которая выпала на их долю, ~ бесспорно. Точно так же
очевидно, что абсолютное большинство москвичей осталось в сто-
роне от борьбы, шансы на победу повстанцев в Москве были
крайне невелики, а в масштабах всей России — ничтожны. С дру-
гой стороны, любые массовые действия в истории совершаются
методом проб и ошибок и сопровождаются жертвами, причем ни-
когда нельзя сказать, что подготовка к ним завершена и успех сто-
процентно обеспечен. Важно подчеркнуть и еще один момент:
сами московские рабочие — а именно они были главными дейст-
вующими лицами той декабрьской драмы — никогда не раскаива-
лись в содеянном и, по крайней мере публично, не осуждали
своих руководителей.
148
Апогей революции, который приходится на три последних ме-
сяца 1905 г., разумеется, не исчерпывался событиями в Петербурге
и Москве. Октябрьская политическая стачка носила подлинно все-
российский характер, причем в ходе ее произошли вспышки во-
оруженных восстаний в Харькове, Екатеринославе, Одессе, Ревеле,
Саратове и ряде других мест. В декабре очагами вооруженной
борьбы, помимо Москвы, стали Харьков, Донбасс, Екатеринослав,
Ростов-на-Дону, Нижний Новгород и Сормово, Сев. Кавказ и За-
кавказье, Прибалтика, отдельные районы Урала и Сибири. Эти
восстания происходили на фоне третьей (после январской и ок-
тябрьской) мощной волны забастовок, прокатившейся по многим
районам и железным дорогам страны и охватившей, по далеко не
полным данным фабричной инспекции, более 420 тыс. рабочих.
90% из них выдвигали политические требования, что явилось ре-
кордом даже для бурных событий Первой российской революции
(напомним, что в январе 1905 г. в политических стачках участво-
вало 60% забастовщиков, а в октябре 1905 г. — около 80%).
Процесс политизации рабочего движения проходил, как из-
вестно, под влиянием многих факторов. Главным агитатором за
революцию была сама общественно-политическая атмосфера, в
которой трудились и жили миллионы рабочих, политика царского
правительства и поведение буржуазии. Но большую роль в поли-
тическом просвещении пролетариата и других слоев трудящихся
играли и революционные партии, прежде всего социал-демократы
и эсеры. Объективно способствовали этому также либерально-де-
мократические течения, партии и организации. В этом разноголо-
сом хоре, естественно, звучал и голос меньшевиков, хотя вычле-
нить их влияние из общего потока антиправительственной и анти-
буржуазной пропаганды и агитации того времени довольно трудно.
Особенно сильно чувствовалось меньшевистское влияние на рабо-
чих в Петербурге и Москве, Закавказье, на Украине.
В ряде мест меньшевики сыграли видную роль и в Советах ра-
бочих депутатов, возникших в период высшего подъема револю-
ции. Председателями Советов были меньшевики Лев Шендриков
(Баку), И.Б.Бассовский (Екатеринослав), В.П.Краснуха (Никола-
ев), Шавдия (Одесса), Н.Н.Розанов и С.А.Гурвич (Ростов-на-
Дону), С.Г.Сотников (Смоленск).
В нашу задачу не входит специальный анализ работы меньше-
виков в профсоюзах, но их позиции там в общем и целом были
сильнее, чем у большевиков.
Подводя итог, следует подчеркнуть, что поражения декабрь-
ских вооруженных восстаний 1905 г. еще не были поражением ре-
волюции в целом. И хотя «красный» год заканчивался для рево-
люционеров на пессимистической ноте, он обогатил обе фракции
РСДРП опытом борьбы, расширил их связи с массами и значи-
тельно продвинул вперед процесс их объединения. Большевики и
меньшевики вплотную подошли к объединительному съезду, хотя
после событий декабря 1905 г. разногласия между ними вновь уси-
лились.
149
Примечания
1 Социал-демократических организаций на рубеже 1904—1905 гг. в
Петербурге было три — большевистский комитет, меньшевистская группа
при ЦК и группа «примиренцев». Каждая из них вела самостоятельную
работу, выпускала листовки, боролась за влияние в рабочих массах. В
меньшевистскую группу входили С.И.Сомов, Л.М.Хинчук, И.Н.Демен-
тьев, Р.С.Гальберштадт, первая жена Троцкого А.Л.Соколовская и др.
(См.: Бондаревская Т.П. Петербургский комитет РСДРП в революции
1905—1907 гг. С. 47—52; Сомов С. Из истории социал-демократического
движения в Петербурге в 1905 году (личные воспоминания) // Былое.
1907. № 4; Соколовская А.Л. Несколько строчек воспоминаний // Красная
летопись. 1923. № 7; Акимов (Махновец) Вл. Строители будущего // Об-
разование. 1907. № 4, 6). Попытки большевиков и меньшевиков Петер-
бурга договориться о координации своих действий накануне 9 января
1905 г. успеха не имели. Дело ограничилось лишь выпуском уже после
«Кровавого воскресенья» нескольких совместных листовок.
2 См.: Мартов Ю.О. Избранное. С. 94. По горячим следам событий
Мартов писал, что «Кровавое воскресенье» и предшествовавшая ему «га-
понада» застали социал-демократов врасплох (РГАСПИ. Ф. 278. On. 1.
Д. 5. Л. 5).
3 Стачка началась 3 января 1905 г. в знак протеста против увольнения
с работы нескольких членов гапоновского «Собрания русских фабрично-
заводских рабочих г. С.-Петербурга».
4 См.: Сомов С.И. Указ. соч. // Былое. 1907. № 4 (16). С. 37.
5 Среди жертв «Кровавого воскресенья» были и социал-демократы, в
том числе члены петербургской меньшевистской организации. Точное ко-
личество жертв расстрела неизвестно, но было, видимо, значительно боль-
ше указанной цифры.
6 В конце января 1905 г. Гапон появился в Женеве, где сначала всту-
пил в контакт с Плехановым и другими меньшевиками, объявив себя со-
циал-демократом. В феврале он познакомился с Лениным. Затем Гапон
переметнулся к эсерам и попытался организовать конференцию всех со-
циал-демократических и неонароднических партий России, используя для
этого деньги, полученные от японской разведки. Конференция состоялась
в начале апреля по н.ст. 1905 г. в Женеве без участия меньшевиков, ко-
торые считали претензии Гапона на роль арбитра в спорах между револю-
ционными партиями совершенно необоснованными (см.: РГАСПИ.
Ф. 278. On. 1. Д. 407). Большевики покинули конференцию в самом на-
чале ее работы. Вскоре меньшевики окончательно потеряли интерес к Та-
лону (см.: Ксенофонтов И.Н. Георгий Гапон: вымысел и правда. М., 1996;
Дейч Л.Г. Герой на час // Современный мир. 1909. № 1. С. 133—155).
7 См.: Рабочий класс в Первой российской революции 1905—1907 гт.
М., 1981. С. 95.
8 Искра. 1905. 17 февраля; см. также: Мартов Ю.О. Избранное. С. 97—99.
9 Из 413 выборщиков в комиссию Шидловского 42 стали затем депу-
татами Петросовета, а 8 — Совета безработных (см.: Михайлов Н.В. Во-
жаки фабрично-заводских рабочих Петербурга 1905—1907 гг. // Рабочие и
российское общество. СПб., 1994. С. 55).
10 В качестве примеров Мартов приводит в «Истории российской со-
циал-демократии» более 20 московских профсоюзов, харьковское «Обще-
ство взаимопомощи» и др. (см.: Мартов Ю.О. Избранное. С. 101).
11 См.: Искра. 1905. 27 января.
150
12 Термин «гегемония» редко встречался тогда в социал-демократичес-
кой литературе, но смысл его — авангард освободительного движения,
воздействующий на другие общественные слои с целью побудить их к ак-
тивному революционному действию и был хорошо усвоен к 1905 г. и
большевиками, и меньшевиками, как вспоминала Л.О.Дан (The Making of
Three Russian Revolutionaries. P. 101, 121, 129).
13 Позже Ф.И.Дан признал односторонность такой формулировки, по-
скольку меньшевики, безусловно, занимались и организацией революци-
онных сил, и объяснял это скрытой полемикой Мартова с Троцким и
Парвусом, призывавшими к такой радикальной организационной мере,
как создание Временного революционного правительства из представите-
лей РСДРП (см.: Дан Ф.И. Происхождение большевизма. Нью-Йорк,
1946. С. 341).
14 Издатели предисловия Энгельса опустили при публикации мысль
соратника Маркса о том, что уличная борьба может иметь место и в пос-
ледующих революциях, хотя революционерам потребуется добиваться зна-
чительно большего перевеса своих сил над силами правительства и, види-
мо, придется отказаться от устаревшей тактики баррикадных боев (см.:
Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 22. С. 543).
15 Плеханов не называл здесь прямо либералов, но упоминал об «ос-
вободительных кампаниях» известных общественных деятелей, поддержку
которых еще недавно пытались объявить изменой пролетариату и оппор-
тунизмом (намек на большевистскую критику «земской кампании»
«Искры»).
Мартов в «Истории российской социал-демократии» писал о том,
что еще в 1904 г. после убийства Плеве Плеханов предложил в Совете
партии заключить соглашение между РСДРП и эсерами, в котором при-
знавалась бы целесообразность террора. Ультимативное заявление Аксель-
рода и Мартова о выходе из Совета в случае принятия подобного предло-
жения помешало осуществлению плана Плеханова (см.: Мартов Ю.О. Из-
бранное. С. 86). В Гуверовском институте мира, войны и революции
(Стэнфорд) хранится письмо Совета партии ЦК эсеров от 11 марта 1905 г.
с предложением заключить между двумя партиями — РСДРП и ПСР со-
глашение о сотрудничестве, одним из пунктов которого должно было
стать признание допустимости «комбинации массовых выступлений и еди-
ничных «террористических» нападений». 15 марта после протеста со сто-
роны Мартова и Аксельрода Плеханов направил «отступное» письмо
Марку Натансону, дезавуировавшее предыдущее обращение лидеров
РСДРП к эсерам. О позиции Плеханова в данном вопросе см.: Плеханов
Г.В. Соч. Т. XII. С. 177; Т. XIII. С. 350—351, 352 (см.: Будницкий О.В.
Терроризм в российском освободительном движении. М., 2000. С. 316—
319, 359-360).
17 Мартов Л. Террор и массовое движение // Искра. 1904. 25 июля.
18 Плеханов Г.В. Соч. Т. XIII. С. 248, 251.
19 Подробнее см.: Тютюкин С.В. Лев Давидович Троцкий // Истори-
ческие силуэты. М., 1991. С. 209—218; Тютюкин С.В., Шелохаев В.В.
Марксисты и русская революция. М., 1996. С. 69—77. Троцкий был пер-
вым социал-демократическим лидером, нелегально вернувшимся в Россию
еще в феврале 1905 г. Занимая центристскую позицию, он организацион-
но был тогда все же ближе к меньшевикам, хотя и поддерживал тесные
контакты с Л.Б.Красиным, быстро сближавшимся с Лениным.
20 См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 7. С. 422—423.
21 Мартынов А.С. Две диктатуры. Женева, 1905. С. 53, 54, 58.
22 Искра. 1905. 31 января.
151
23 Искра. 1905. 30 марта.
24 См.: Письма П.Б.Аксельрода и Ю.О.Мартова. Берлин, 1924. С. 146.
25 См.: Плеханов Г.В. Соч. Т. XIII. С. 204—211; см. также: Маркс К.
и Энгельс Ф. Соч. Т. 7. С. 257-267; т. 22. С. 457-460.
26 См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 18. С. 457—474.
27 В октябре 1903 г. в ЦК были кооптированы Ф.В.Гусаров, Р.С.Зем-
лячка, Л.Б.Красин и М.М.Эссен.
28 Цит. по кн.: История ВКП(б). М.;Л., 1926. Т. 1. С. 373.
29 См.: История КПСС. М., 1966. Т. 2. С. 39.
30 См.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 107—115.
31 Протоколы конференции не велись. Точные даты начала и оконча-
ния ее работы неизвестны.
32 См.: Исторический архив. 1998. № 2. С. 33—34.
33 Текст резолюции см.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 118—
119.
34 Третий очередной съезд Российской социал-демократической рабо-
чей партии 1905 года. Полный текст протоколов. М., 1924. С. 510.
35 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 118.
36 См.: Там же. С. 119.
37 Третий очередной съезд РСДРП... С. 519.
38 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 128—129.
39 См.: Там же. С. 129.
40 Там же. С. 123.
41 Там же. С. 124.
42 См.: Там же. С. 124.
43 Там же. С. 126.
44 См.: Плеханов Г.В. Соч. Т. XV. С. 25-26.
45 См.: Третий очередной съезд РСДРП. С. 523.
46 См.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 125.
47 Третий съезд РСДРП. С. 526.
48 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 125.
49 Там же. С. 120.
50 Там же. С. 119.
51 См.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 120. Примером актив-
ного участия меньшевиков в нарождавшемся в России профсоюзном дви-
жении может служить нелегально созданный еще в 1903 г. в Москве
профсоюз печатников (руководители меньшевики А.С.Орлов и В.В.Шер).
Союз руководил стачечными выступлениями московских печатников, уча-
ствовал в Декабрьском вооруженном восстании. К концу 1905 г. в нем
было до 6 тыс. членов, а через год — 8 тыс. При активном участии союза
московским печатникам удалось добиться признания своего права на вос-
кресный отдых и добиться повышения заработной платы (см.: Кураев А.Н.
Партии и массовые организации в Первой русской революции. М., 2000.
С. 74—75). В Баку роль профсоюзов выполняли «рабочие комиссии» во
главе с меньшевиками братьями Л.Н., Д.Н. и И.Н.Шендриковыми.
52 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 120.
53 См.: Там же. С. 117-118.
54 Там же. С. 117.
55 Мартов Ю.О. Избранное. С. 127.
152
56 См.: Деятели СССР и революционного движения России. М., 1989.
С. 530.
57 Третий очередной съезд РСДРП. С. 531.
58 См.: Плеханов Г.В. Соч. т. XIX. С. 474.
59 См.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 128.
60 Третий очередной съезд РСДРП. С. 524, 530.
61 См.: Плеханов Г.В. Соч. Т. ХШ. С. 226. Более подробное письмо
Плеханова в редакцию «Искры» с объяснением причин его отставки см.:
РГАСПИ. Ф. 264. On. 1. Д. 104.
62 О конфликте Плеханова с Троцким в 1904 г., когда он потребовал
в ульмативной форме прекращения сотрудничества последнего в «Искре»,
см.: РГАСПИ. Ф. 278. On. 1. Д. 4. Л. 2об.—4; Письма П.Б.Аксельрода и
Ю.О.Мартова. Берлин, 1924. С. 102—104; Тютюкин С.В. Г.В.Плеханов:
судьба русского марксиста. М., 1997. С. 197—200; Он же. Первая россий-
ская революция и Г.В.Плеханов. М., 1981. С. 39—41.
63 Подробнее см.: Тютюкин С.В. Первая российская революция и
Г.В.Плеханов. С. 38—63.
64 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 130.
65 См.: Там же.
66 См.: Там же. С. 131-133.
67 См.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 130—131.
68 Не случайно в письме вновь избранного большевистского ЦК мень-
шевистской ОК говорилось, что различия между решениями III съезда
РСДРП и Женевской конференции «настолько незначительны, что посто-
роннему наблюдателю их нелегко было сразу заметить» (Пролетарий. 1905.
9 августа). Показательно и признание Н.К.Крупской в письме неустанов-
ленному адресату от 19 мая 1905 г.: «В общем и целом меньшевистские
резолюции существенным образом не разнятся от съездовских, только
формулировка большинства из них сбивчивая, хвостистская» (РГАСПИ.
Ф. 17. On. 1. Д. 450. Л. 3). Последнее добавление носит чисто риторичес-
кий характер.
69 См., напр.: Плеханов Г.В. Соч. Т. XIII. С. 320—322.
70 См.: Революционное движение в Одессе и Одесщине. Одесса, 1926.
Кн. II. С. 44.
71 В советское время Фельдман выпустил книгу воспоминаний «Бро-
неносец Потемкин» (М., 1964).
72 См.: Российское самодержавие в начале XX века: от абсолютной к
думской монархии. М., 1998. С. 15—74.
73 См.: Там же. С. 74—92.
74 Система выборов в Думу была построена по образцу земских выбо-
ров на основе положения 1864 г. Избиратели делились на три курии —
землевладельцев, горожан и крестьян. 43% выборщиков приходилось на
долю крестьян (правительство рассчитывало на их поддержку, играя в
«крестьянский цезаризм»), 34% — землевладельцев и 23% — цензовых эле-
ментов городского населения.
75 Перевод В.ИЛенина (Поли. собр. соч. Т. 11. С. 209—210.
76 Мартов Л. Накануне ликвидации // Искра. 1905. 13 августа.
77 См.: Письма П.Б.Аксельрода и Ю.О.Мартова. С. 146.
78 Резолюции конференции опубликованы в брошюре «Решения Юж-
норусской учредительной конференции. Август 1905 г.».
79 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 136—137.
153
80 Мотивируя это тем, что представитель ОК на Рижской конферен-
ции не имел надлежащих полномочий. Характерно, что бойкотировать вы-
боры и Думу решили тогда не только большевики, но и эсеры и даже ли-
берально-демократический Союз союзов.
81 См.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 141—145; Письма
П.Б.Аксельрода и Ю.О.Мартова. С. 124—128.
82 Такой точки зрения придерживались ЦК Бунда, мариупольские и
астраханские меньшевики.
83 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 144—145.
84 См.: Аксельрод П.Б. Народная Дума и рабочий съезд. Женева, 1905.
85 Дан Ф.И. Происхождение большевизма. С. 408.
86 См.: Аксельрод П.Б. По поводу одной заметки // Социал-демократ.
1906. 17 сентября; Переписка Г.В.Плеханова и П.Б.Аксельрода. М., 1926.
Т. II. С. 219-225.
87 См.: Листовки большевистских организаций в Первой русской ре-
волюции. М., 1956. Ч. 1. С. 105-108.
88 См.: Там же. С. 118-121, 156-160.
89 См.: Невский В.И. Советы и вооруженные восстания в 1905 году.
М., 1932. С. 47.
90 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 146.
91 См.: Дан Ф.И. Происхождение большевизма. С. 384.
92 Сохранившуюся часть протоколов конференции см.: РГАСПИ.
Ф. 278. On. 1. Д. 714.
93 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 147.
94 Там же. С. 147-148.
95 Встреча произошла на совещании членов редакции объединенной
меньшевистско-большевистской газеты «Северный голос» (она выходила
всего три дня, с 6 по 8 декабря, после чего была закрыта властями; вместо
нее стал издаваться «Наш голос», продержавшийся, однако, всего два дня).
См.: Бондаревская Т.П. Великанова А.Я., Суслова Ф.М. Ленин в Петер-
бурге—Петрограде. Л., 1977. С. 148—149.
96 См.: Бондаревская Т.П. Петербургский комитет РСДРП в резолю-
ции 1905—1907 гг. Л., 1975. С. 151—152; Леонов М.И. Партия социалис-
тов-революционеров в 1905—1907 гг. М., 1997. С. 206 и др.
97 См.: Москва в декабре 1905 г. М., 1906. С. 7—8.
98 Там же. С. 18.
99 Ерманский О.А. Из пережитого. М.—Л., 1927. С. 85.
100 Там же. С. 87.
101 См.: Москва в декабре 1905 г. С. 142—143.
102 См.: Там же. С. 169.
103 См.: Гарви П.А. Воспоминания социал-демократа. С. 654; Москва
в декабре 1905 г. С. 143.
104 См.: Москва в декабре 1905 года. С. 147; Гарви П.А. Указ. соч.
С. 655-657.
105 Москва в декабре 1905 г. С. 148.
106 См.: Гарви П.А. Указ. соч. С. 661.
107 Там же. С. 677.
См., напр.: Полярная звезда. 1905. № 3; Милюков П.Н. Год борь-
бы. Публицистическая хроника. 1905—1906. СПб., 1907. С. 176—178.
109 См.: L’Humanity. 1905. 18 cfecembre.
154
110 См.: Философско-литературное наследие Г.В.Плеханова. М., 1973.
Т. 1. С. 214—215.
111 См.: Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 47. С. 100.
112 Плеханов Г.В. Соч. Т. XV. С. 12.
113 Москва в декабре 1905 г. С. 242—245.
114 Полярная звезда. 1905. № 2. С. 225.
115 См.: Москва в декабре 1905 г. С. 246.
116 Мартов Ю.О. Избранное. С. 162.
Глава ГУ
ПРИЗРАЧНОЕ ЕДИНСТВО
Отступление революции. Подготовка к IV
(объединительному) съезду РСДРП, его работа
и решения. Первая Государственная Дума и ее
социал-демократическая фракция. Июльский
политический кризис. Новое обострение борьбы
между меньшевиками и большевиками. Меньшевики
во II Государственной Думе. V съезд РСДРП.
Итоги революции.
Завершение объединительного движения в РСДРП
Первые месяцы 1906 г. были очень трудными для всех револю-
ционеров, включая и меньшевиков. Правительство торжествовало
победу. 70% населения России жили в условиях действия Положе-
ния об «усиленной охране», предоставлявшего властям возмож-
ность внесудебного преследования левых сил. Экономика страны
продолжала оставаться в состоянии депрессии. Росла безработица.
Пошло на спад по сравнению с последними месяцами 1905 г. и
забастовочное движение (в январе 1906 г. было зарегистрировано
190 тыс. стачечников, в феврале — еще в семь раз меньше, в
марте — чуть более 50 тыс. чел.). Лишь в апреле число забастов-
щиков опять поднялось до 200 с лишним тыс. чел.
Избирательная кампания по выборам в I Государственную
Думу проходила в январе—апреле 1906 г. в обстановке, когда у ра-
бочих были очень сильны бойкотистские настроения1. Меньшеви-
ки не были едины в отношении к выборам, но сначала среди них
преобладала позиция полубойкота (участие в первых стадиях
многоступенчатой избирательной процедуры при отказе от выбо-
ров самих депутатов). Полный бойкот по схеме большевиков
(«трижды нелепый бойкот», как называл его Мартов)2 меньшевики
отвергали (исключение составляли лишь несколько провинциаль-
ных организаций)3, полагая, что избирательная кампания поможет
им оправиться от декабрьского шока и укрепить связи с массами,
тогда как бойкот все равно будет проигнорирован крестьянством
и многими рабочими, которые при отсутствии на думском поле
социал-демократов проголосуют за кадетов. Как писал в «Партий-
ных известиях» Дан, после поражения декабрьских восстаний роль
политического центра переходит к Думе, а избирательная кампа-
ния поможет рабочим создать новые опорные пункты демократи-
ческого движения в виде коллегий уполномоченных и выборщи-
ков, роль которых может быть аналогичной роли Советов4. Одно-
временно меньшевики отказались от антибуржуазной линии
Троцкого и Парвуса в газете «Начало», которая никак не вязалась
156
с признанием возможной позитивной роли будущей Государствен-
ной думы.
В итоге объединенный ЦК РСДРП дал местным партийным
организациям право либо полностью бойкотировать думские вы-
боры, либо ограничиться их полубойкотом. Эта половинчатость
меньшевистской тактики толкнула многих рабочих к поддержке
большевиков5. За бойкот выступали также Бунд, польские и ла-
тышские социал-демократы. В результате в выборах приняло учас-
тие не более 10% рабочих, имевших право голоса6.
Что касается большевиков, то они решили еще на своей Там-
мерфорсской конференции в декабре 1905 г. бойкотировать выбо-
ры, причем делегаты местных организаций своей единодушной
бойкотистской позицией сумели поколебать даже Ленина, кото-
рый вначале склонялся к участию в выборах (позже Ленин при-
знал, что бойкот выборов в I Государственную думу был ошиб-
кой). Для большевиков бойкот стал делом их фаркционной чести,
показателем верности революционным принципам и традициям.
Думу же они неизменно квалифицировали как «лжепарламент»,
выборы — как «комедию», а участие в избирательной кампании —
как насаждение беспочвенных конституционных иллюзий.
Характерной чертой рабочего движения первых месяцев 1906 г.
было и распространение «партизанской» психологии (ограбление
банков, террор против черносотенцев и т.д.), что очень одобрялось
большевиками и, наоборот, категорически порицалось меньшеви-
ками. «Как Вы знаете из газет, — писал Мартов Аксельроду, —
этот вид террора стал распространяться с ужасающей быстротой,
по моему мнению, он грозит дезорганизовать и деморализовать
пролетариат окончательно. Большевики, ничему не научившиеся с
декабря, упиваются этим...»7.
Но главным событием в жизни РСДРП была в то время ^под-
готовка к проведению объединительного съезда, который должен
был вновь собрать в единую семью «враждующих между собою
братьев». В феврале 1906 г. объединенный ЦК РСДРП выпустил
обращение «К партии», к которому были приложены ориентиро-
ваочная повестка дня предстоящего съезда и список организаций,
имевших право представительства на нем, а также приглашение к
дискуссии по всем актуальным вопросам на страницах «Партий-
ных известий». Выборы на съезд, назначенный на конец апреля
1906 г. за границей, должны были впервые происходить демокра-
тическим путем на основе фракционных платформ, опубликован-
ных в газете «Партийные известия».
Меньшевики опубликовали свою платформу в марет 1906 г. в
виде серии проектов резолюций, которые они намерены были
представить делегатам съезда8. Характеризуя обстановку, сложив-
шуюся в России после первого года революции, они квалифици-
ровали ее как режим военной диктатуры, который, по их мнению,
не сможет, однако, предотвратить новый подъем народного движе-
ния, поскольку в 1905 г. не был решен ни один коренной вопрос
российской жизни. Исходя из этого, меньшевики определяли за-
157
дачи рабочего класса так: довести буржуазную революцию до ее
логического конца, т.е. до созыва Учредительного собрания, про-
возглашения демократической республики и обеспечения «само-
державия народа» с тем, чтобы «немедленно начать в свободной
России непосредственную борьбу за социализм»9 (последняя фор-
мулировка, несомненно, была еще отголоском теории «перманент-
ной» революции Парвуса—Троцкого).
Меньшевики считали необходимым использовать все завоеван-
ный народом в 1905 г. легальные возможности, но вместе с тем го-
товить условия для победы нового народного восстания (избегая,
однако, его при невыгодных для пролетариата условиях). Опреде-
ляя тактику по отношению к буржуазным партиям, они подтвер-
дили свою прежнюю позицию: разоблачать ограниченность целей
всех буржуазных партий и нерешительность их тактики, но под-
держивать путем организации массовых действий рабочих те оп-
позиционные шаги буржуазной демократии, которые не противо-
речат программе РСДРП.
Были опубликованы также проекты резолюций о партизанских
действиях, профсоюзах, Советах, Временном правительстве и ре-
волюционном самоуправлении и др. Сравнение их с соответству-
ющими проектами резолюций большевиков, написанными Лени-
ным, показывало, что сближение позиций двух фракций РСДРП
в период подъема революции в 1905 г.10 вновь начинает уступать
место серьезным разногласиям по всем тактическим вопросам11.
Это предвещало бурные съездовские дебаты, которые могли даже
превзойти по накалу страстей то, что было три года назад в Брюс-
селе и особенно в Лондоне во время II съезда РСДРП, хотя в
Стокгольм, где решено было провести IV съезд, большевики и
меньшевики ехали «мириться» и объединяться.
IV (Объединительный) съезд РСДРП состоялся 10(23) — 25 ап-
реля (8 мая) 1906 г. Перед его участниками стояли три главные за-
дачи: завершить объединительное движение в партии, подвести
итоги первого года революции и наметить задачи на будущее, ибо
революция, как казалось многим, стояла накануне еще более мощ-
ного, чем в октябре—декабре 1905 г., подъема, а, может быть, и
полной победы. Во всяком случае дух оптимизма еще витал над
собравшимися в стокгольмском Народном доме 134 делегатами,
представлявшими обе фаркции РСДРП. Кроме того, на съезде
присутствовали представители Социал-демократии Польши и
Литвы, латышских социал-демократов и Бунда, а также Украин-
ской и Финляндской социал-демократических рабочих партий (в
дальнейшем не исключалась возможность их вхожединя в
РСДРП).
В Стокгольме собрались все главные фигуры меньшевизма за
исключением оставшегося в Петербурге Мартова. Снова был с
меньшевиками и Плеханов, заметно поправевший после разгрома
декабрьских восстаний. На съезде у меньшевиков было 62 голоса,
у большевиков — 46. Кроме того, несколько делегатов занимали
158
центристскую, «внефракционную» позицию, но фактически были
ближе к меньшевикам.
Перевес меньшевиков объяснялся как общим отрезвлением со-
циал-демократов после неудачи их штурмовых атак в последние
месяцы 1905 г., так и способностью меньшевиков быстрее, чем
бльшевики, приспособитсья к легальным условиям в «дни свобод»
(октябрь — начало декабря 1905 г.)12. Кроме того, они оказались
тогда и более цепкими, настойчивыми и находчивыми в борьбе за
делегатские мандаты. С учетом того, что один делегат избирался
от 300 членов партии, в Стокгольме были представлены 18 тыс.
меньшевиков и 13 тыс. большевиков, хотя этот механический под-
счет был явно неполным. По финансовым соображениям некото-
рые организации посылали в Стокгольм меньше делегатов, чем
имели право, а некоторые организации уже не делали большого
различия между большевиками и меньшевиками — так велика
была объединительная эйфория13.
27 заседаний съезда были заполнены острыми дискуссиями,
свидетельствовавшими о том, что объединение большевиков, ме-
ньешвиков и «националов» вовсе не исключало сохранения между
ними весьма существенных разногласий. Ситуация в РСДРП к
весне 1906 г. складывалась таким образом, что впору было отме-
нять намеченное слияние большевистской и меньшевистской
фракций, ибо, по словам члена большевистского ЦК Л.Б.Красина,
они «противостояли друг другу как два совершенно обособивших-
ся крыла социал-демократического движения, и хотя старые загра-
ничные формы междуфракционной борьбы — дрязги значительно
сгладились, хотя в период свобод все почти местные организации
большевиков и меньшевиков слились и отчасти успели даже пере-
строиться на демократических началах, причем фракционность, по
крайней мере теоретически, уже не принималась во внимание при
выборах в заводские, районные, общегородские комитеты, — все-
таки питать особенно больших надежд на полное объединение,
вплоть до исчезновения старой грани, было нельзя. Съезд подтвер-
дил этот скептический взгляд»14.
Центральное место в работе съезда занял пересмотр аграрного
раздела программы РСДРП 1903 г., который на фоне крестьянских
требований полной ликвидации помещичьего землевладения, эсе-
ровской «социализации» земли и даже либеральных проектов час-
тичного принудительного отчуждения дворянских латифундий вы-
глядел после 1905 г. уже просто недостойным такой серьезной ре-
волюционной социалистической партии, как РСДРП. Поэтому
еще на III съезде РСДРП и на Первой общерусской конференции
партийных работников весной 1905 г. было решено не ограничи-
ваться «отрезочной» программой 1903 г. и поддержать требования
крестьянского движения вплоть до конфискации всей помещичьей
земли. В конце года на большевистской Таммерфорсской конфе-
ренции по докладу Ленина было принято решение о том, что аг-
рарную программу РСДРП нужно принять в новой, более адекват-
ной настроениям крестьянских масс редакции, тем более что сам
159
он еще в 1902 г. предлагал включить в программу партии требо-
вание национализации всей земли.
В предсъездовский период аграрный вопрос стал предметом
оживленной внутрипартийной дискуссии, в которой участвовали и
большевики во главе с Лениным, и меньшевики, главным теоре-
тиком-аграрником у которых был П.П.Маслов. В преддверии съез-
да объединенный ЦК РСДРП создал аграрную комиссию из 5 боль-
шевиков и 3 меньшевиков (П.П.Маслов, Г.В.Плеханов, Н.Н.Жор-
дания), которая не пришла, однако, ни к какому окончательному
решению. Поэтому на съезде после Ленина, выступившего с до-
кладом об изменении аграрного раздела программы РСДРП пер-
вым, слово было предоставлено «товарищу Джону» (П.П.Маслову),
защищавшему свой проект «муниципализации» земли, выдвину-
тый им впервые еще в 1903 г.
Маслов Петр Павлович (1867—1946) родился в семье оренбург-
ских казаков. С полицией он «познакомился» еще в гимназии,
затем проучился по году в Казанском и Харьковском ветеринар-
ных институтах, но был иключен оттуда за участие в студенческом
движении. В Казани входил в марксистский кружок Н.Е.Федосее-
ва. В 1889—1892 гг. Маслов сидел в тюрьме, где написал свою пер-
вую политэкономическую работу «Распределение прибавочной
стоимости», запрещенную цензурой. Будучи выслан в Самару, он
сотрудничал там в «Самарской газете» и вступил в переписку по
научным вопросам с В.И.Ульяновым. В 1894—1895 гг. изучал эко-
номические науки в Венском университете. По возвращении на
родину редактировал первую легальную марксистскую газету «Са-
марский вестник», где публиковал и собственные работы по
политэкономии, аграрному вопросу и по вопросам текущей поли-
тики. С 1897 г. Маслов жил в Петербурге, сотрудничал в журналах
«Научное обозрение», «Жизнь» и «Начало», выступал с научными
докладами в Вольном экономическом обществе.
В 1901 г. за участие в петербургских социал-демократических
кружках и в студенческой демонстрации у Казанского собора Мас-
лов был выслан на три года в Саратов. В 1903 г. вышел из печати
его труд «Условия развития сельского хозяйства в России» (при
последующих изданиях он вырос до двух томов и получил назва-
ние «Аграрный вопрос в России»). Эта фундаментальная работа
принесла Маслову большую известность, хотя в глазах Ленина ее
автор был сродни ревизионистам. В свою очередь Маслов крити-
ковал Ленина и его аграрную программу, обсуждавшуюся перед
II съездом РСДРП. После раскола партии Маслов примкнул к
меньшевикам.
Степенный, расчетливый, типичный кабинетный ученый, Мас-
лов служил революции только своими знаниями и пером. В 1905 г.
он переехал в Москву, где продолжал научную и литературно-пуб-
лицистическую деятельность. Разработанная Масловым программа
муниципализации земли была принята на IV съезде РСДРП и еще
больше укрепила его авторитет в меньшевистской фракции.
В 1908 г. Маслов эмигрировал за границу, поскольку ему опять
грозила тюрьма за редактирование «Московской газеты». За грани-
160
ней он активно сотрудничал в меньшевистском многотомнике
«Общественное движение в России в начале ХХ-го века» (1909—
1914), подготовил книгу «Теория развития народного хозяйства.
Введение в социологию и политическую экономию» (1910). В
1913 г. Маслов по амнистии возвратился на родину и жил сначала
в Петербурге, а потом в Москве, где в 1916—1917 гг. редактировал
журналы «Экономическое обозрение» и правоменьшевистское
«Дело», защищая там идею соединения борьбы с самодержавием и
защиты России от германской агрессии.
В 1917 г. Маслов вновь выступает как ведущий теоретик мень-
шевизма в аграрном вопросе, продолжая отстаивать идею муници-
пализации земли. После Октябрьской революции он вышел из
рядов РСДРП и уехал на Урал, а затем в Сибирь, где до 1922 г.
преподавал в нескольких вузах. С 1923 г. Маслов вел научную и
педагогическую работу в Москве. В 1929 г. он был избран дейст-
вительным членом АН СССР.
Подробнее о П.П.Маслове см.: Орлов И.Б. «Персонаж исчез-
нувшей меньшевистской Атлантиды» (Петр Павлович Маслов:
экономист, публицист и политический деятель) // Меньшевики и
меньшевизм. Сб. статей. М., 1998. С. 153—191.
Споры по вопросу об аграрной программе РСДРП приняли
очень затяжной и бурный характер, объяснявшийся тем, что аг-
рарно-крестьянский вопрос был настоящим «гвоздем» русской ре-
волюции. Напомним, что система поземельных отношений в Рос-
сии в начале XX в. отличалась крайней сложностью и запутаннос-
тью. Чуть более 100 млн дес. принадлежали на правах частной соб-
ственности дворянству, буржуазии и части крестьянства, около
140 млн дес. составляли крестьянские надельные и казачьи земли
и более 150 млн дес. владели казна, Церковь и различные учреж-
дения15. При этом дворянское землевладение постепенно сокраща-
лось, а крестьнское — росло. Однако демографический взрыв вто-
рой половины XIX в., в результате которого численность крестьян-
мужчин увеличилась в два раза, привел к тому, что примерно в
такой же пропорции сократился и средний крестьянский душевой
надел. В деревне возникло «аграрное перенаселение», которое не
могли смягчить ни уход крестьян в города, ни их переселение на
окраины страны. Если на одного землевладельца-латифундиста (к
латифундиям относились владения площадью свыше 500 дес.)
приходилось в среднем более 2300 дес. земли, то на один крес-
тьянский двор — менее 7 дес., что было в два раза меньше необ-
ходимого для более или менее сносного ведения хозяйства коли-
чества. Этот вопиющий разрыв в обеспечении землей создавал в
отношениях между помещиками и крестьянами настоящий анта-
гонизм. И хотя расчеты показывают, что даже «черный передел»
всей земли на уравнительных началах сам по себе еще не обеспе-
чил бы подъем благосостояния деревни, особенно в густонаселен-
ных районах Европейской России, никакая сила не могла заста-
вить крестьян отказаться от требования полной ликвидации поме-
щичьего землевладения. Поэтому лозунг «Земли и воли!» объеди-
6 С. В. Тютюкин
161
нял все слои сельского населения страны от самых зажиточных до
самых бедных.
Сложность ситуации усугублялась еще тем, что количество
пригодных для обработки земель в различных районах страны
было далеко не одинаковым, как и плотность крестьянского насе-
ления. Кроме того, система крестьянского землевладения тоже
была очень непростой: значительная часть крестьян владела наде-
лами, входившими в состав общинного массива и подлежавшими
периодическим переделам, часть (в западных губерниях) пользова-
лась землей, навсегда закрепленной за отдельно взятым крестьян-
ским двором, а небольшая часть сумела после 1861 г. досрочно
выкупить свои наделы и выйти из общины. При этом 80% надель-
ных крестьянских земель в Европейской России были закреплены
за общинами и лишь 20% находились в подворном землепользо-
вании.
Из сказанного следует, что выработать какой-то единый рецепт
решения аграрного вопроса в масштабах всей страны было очень
трудно и любой, даже самый радикальный план неизбежно обна-
руживал те или иные слабые места. Были они и в проекте наци-
онализации земли (которая, кстати говоря, в начале XX в. еще не
была осуществлена ни в одной европейской стране, а также в
США), ибо государственная собственность на землю, а точнее
право государства на получение земельной ренты при всех поло-
жительных моментах такого решения вопроса таила в себе угрозу
разного рода бюрократических извращений, нерационального ис-
пользования земельного фонда, ограничения хозяйственной ини-
циативы крестьян и т.д. В свою очередь, приватизация всей земли
также могла привести к многочисленным издержкам и создать до-
полнительные социальные антагонизмы, особенно в связи с бы-
стрым ростом народонаселения и увеличением количества беззе-
мельных крестьян. Был, наконец, и еще один вариант решения аг-
рарного вопроса — так наз. муниципализация, при которой рас-
поряжение землей передавалось органам местного самоуправле-
ния. Однако и он еще только начинал осуществляться на практике
в отдельных странах и для России оставался пока своего рода за-
гадкой.
К какому же решению аграрного вопроса (уже давно решенно-
го в основном на Западе) склонялись российские марксисты? И
большевики, и меньшевики видели в разделе земли в собствен-
ность между крестьянами наиболее простой и доступный их пони-
манию метод земельного «поравнения». Однако он входил в явное
противоречие с социалистическими принципами коллективизма и
обобществления собственности и производственных процессов.
Поэтому на перспективу марксисты, как убежденные государст-
венники, выдвигали требование национализации основных орудий
и средств производства, включая землю. Но если меньшевики ото-
двигали национализацию земли до победы пролетарской револю-
ции, то большевики готовы были провести ее уже в рамках демо-
кратического переворота, считая, что она откроет полный простор
162
развитию капитализма в аграрном секторе экономики и ускорит в
конечном счете грядущую социалистическую революцию. Мень-
шевики же на демократическом этапе революции отдавали пред-
почтение муниципализации земли, которая, по их мнению, могла
бы предотвратить реставрацию старых отношений собственности в
деревне в случае отката революции назад и вместе с тем ставила
бы определенную преграду превращению земли в товар, усилению
частнособственнической стихии и в итоге увековечиванию аграр-
ного капитализма.
Программа муниципализации по П.П.Маслову выглядела сле-
дующим образом:
«1. Отмена всех сословных стеснений крестьян и крестьянской
собственности.
2. Отмена всех платежей, связанных с сословной обособлен-
ностью крестьян.
3. Конфискация церковных, монастырских и удельных земель
и передача их во владение демократического государства для наи-
более удобного пользования ими населения.
4. Уничтожение долговых обязательств, носящих кабальный ха-
рактер.
5. Передача частновладельческих земель (крупное землевладе-
ние) во владение самоуправляющихся крупных областных организа-
ций. Минимальный размер подлежащих отчуждению земельных участ-
ков определяется областным народным представительством»1”
В таком виде эта программа была опубликована еще перед
съездом в «Партийных известиях» от имени аграрной комиссии
ЦК. Вместе с тем меньшевики обнародовали от имени своей
фракции в том же номере «Партийных известий» и проект аграр-
ной программы, подготовленный экономистом В.Г.Громаном, не-
сколько конкретизировавшим план Маслова17. Так, Громан уточ-
нил, что программа муниципализации исходит из принципа обще-
народной (общегосударственной, поскольку демократическое госу-
дарство является властью народа) собственности на землю, а ор-
ганы самоуправления лишь «заведуют», т.е. распоряжаются, зем-
лей. При этом крупные образцовые хозяйства остаются в пользо-
вании прежних владельцев при условии соблюдения ими законов
о наемном труде. Остальную же землю (государственную, церков-
ную, крупных и средних помещиков) муниципалитеты за опреде-
ленную плату будут сдавать в аренду крестьянам, в первую очередь
тем, кто не применяет наемного труда, а бедняки будут временно
пользоваться ею бесплатно18. Характерно, однако, что на самом
съезде программа Громана уже не фигурировала и ни одно из ее
положений, которые могли бы прояснить и конкретизировать
план Маслова, в решения IV съезда РСДРП не вошло, о чем
можно только пожалеть, поскольку идея муниципализации усваи-
валась еще в то время с большим трудом.
Наряду с Лениным и Масловым докладчиками по этому вопро-
су на съезде выступили еще два большевика: С.А.Суворов (Бори-
сов), ратовавший за раздел помещичьей земли в собственность
6*
163
крестьян, и П.П.Румянцев, поддерживавший Ленина. При этом в
центре дискуссии, естественно, оказались программы национали-
зации и муниципализации (ее называли еще иногда «земстволиза-
цией» или «провинциализацией»), причем в контексте данной ра-
боты нас больше всего интересует именно последняя.
Как легко заметит читатель, проект муниципализации земли
страдал абстрактностью и расплывчатостью, которые были совер-
шенно неприемлемы для крестьянской массы, привыкшей мыс-
лить предельно конкретными категориями. Любой крестьянин мог
бы легко озадачить Маслова несколькими простейшими вопроса-
ми: как конкретно будут выглядеть демократические муниципали-
теты и кто их будет выбирать; на каких условиях они будут пере-
давать землю крестьянам (на какой срок, по какой цене); что
будет с нынешними крестьянскими наделами и т.д.? Маслов со-
здал лишь принципиальную схему революционных аграрных пре-
образований — некий симбиоз национализации и муниципализа-
ции, оставлявший вдобавок открытым вопрос о судьбе общинных
земель и самой общины, а также земель, купленных крестьянами
после 1861 г.
Сегодня можно только удивляться тому, что меньшевики, со-
бравшиеся в Стокгольме, не понимали, насколько трудно будет
сделать муниципализацию земли партийным лозунгом для агита-
ции среди сельского населения страны. Однако факт остается фак-
том, и этот очевидный просчет не был исправлен вплоть до
1917 г., когда меньшевики пошли на выборы в Учредительное со-
брание с тем же самым лозунгом муниципализации, а большевики
спешно взяли аграрную программу «взаймы» у эсеров, поскольку
мудреное слово «национализация» крестьяне понимали ничуть не
больше, чем «муниципализацию».
Конечно, у программы муниципализации были и свои сильные
стороны — антибюрократическая направленность (вполне коррес-
пондировавшаяся с исторически сложившейся неприязнью и не-
доверием крестьянства к российскому чиновничеству) и возмож-
ность лучше учесть особенности аграрного строя в различных рай-
онах России, хотя превращение этих гипотетических достоинств в
реальные преимущества программы муниципализации перед ле-
нинским планом национализации земли было весьма проблема-
тичным. Ведь Ленин специально оговаривал, что национализация
земли принесет свои плоды лишь при оптимальном решении глав-
ного вопроса революции — вопроса о власти (установление рес-
публиканского строя, полная демократизация всей системы управ-
ления страной, широкое развитие местного самоуправления и
даже выборность всех чиновников народом). Другое дело, что даже
установление таких демократических порядков еще не гарантиро-
вало Россию от возможности реставрации самодержавия или тер-
мидорианского перерождения самой революционной демократии,
да и пункт о выборности всех чиновников народом был чистейшей
утопией. Но поскольку и Ленин, и Маслов оперировали лишь тео-
ретическими схемами, причем никто не мог сказать, как будет об-
164
стоять дело на практике и как отнесутся к этим планам крестьяне,
то доводы Ленина выглядели не менее убедительно, чем аргумен-
тация Маслова. Поэтому в конечном счете победу Маслову обес-
печила прежде всего меньшевистская фракционная дисциплина и
наличие в рядах большевиков группы так наз. «разделистов» (сто-
ронников раздела помещичьей земли в собственность между 1фес-
тьянами), а отнюдь не превосходство теоретической модели
«Джона».
Маслов приводил в пользу своего варианта аграрной програм-
мы такие аргументы, как частнособственнические инстинкты
крестьян, боявшихся вмешательства государства в земельный во-
прос, справедливые притязания на землю части горожан, в том
числе и рабочих (Ленин же хотел передать решение аграрного во-
проса на местах в руки чисто крестьянских комитетов), необходи-
мость развивать муниципальную демократию как основу демокра-
тии общегосударственной. Однако выглядели все эти доводы не
слишком убедительно, ибо Ленин с тем же успехом доказывал, что
широко распространенное мнение крестьян о том, что земля
«Божья», «ничья», не отличается по существу от идеи ее национа-
лизации.
Поспешивший на помощь Маслову его содокладчик Г.В.Пле-
ханов, который наряду с муниципализацией допускал, однако, и
раздел всей земли в собственность крестьян, не смог укрепить по-
зиции меньшевиков19. Переведя обсуждаемую проблему в полити-
ческую плоскость (создание необхоимых гарантий от реставрации
самодержавного режима, издавна считавшего де-факто всю землю
в государстве своей, а после ее национализации увековечившего
бы это право и де-юре), Плеханов по существу не опроверг Лени-
на, ибо абсолютной гарантией от реставрации могла бы быть толь-
ко победа революции во всех ведущих странах мира, а относитель-
ной — наиболее полная демократизация всего общественно-госу-
дарственного строя России, на чем настаивал и лидер большеви-
ков.
В целом же позиция Плеханова на IV съезде РСДРП отражала
его отход от тех оптимистических взглядов на крестьянское движе-
ние, которые он высказывал в период подъема революции, и воз-
вращение к старой, относящейся еще к 90-м годам XIX в. точке
зрения, согласно которой крестьянство — это антипод пролетариа-
та и опора той азиатской формы деспотизма, разновидностью ко-
торой Плеханов считал царское самодержавие. Соответственно
Плеханов рассматривал и национализацию земли как атрибут тех
же древних азиатских деспотий и допетровской Руси, а возвраще-
ние к ней в России в начале XX в. — как сугубо реакционную
меру, которая может в случае поражения революции только уси-
лить военно-бюрократический аппарат царизма и продлить его су-
ществование. «Проект Ленина, — говорил Плеханов на съезде, —
тесно связан с утопией захвата власти революционерами (сам же
он был убежден, что власть в результате революции должна перей-
ти к буржуазии. — С. Г.), и вот почему против него должны выска-
165
заться те, которые не имеют вкуса к этой утопии. Иное дело муни-
ципализация. В случае реставрации она не отдает земли в руки по-
литических представителей старого порядка; наоборот, в органах
общественного самоуправления, владеющих землей, она создает
оплот против реакции. И это будет очень сильный оплот»20.
Последнее утверждение Плеханова не подтвердилось истори-
ческой практикой, ибо в конечном счете под напором царских
войск не устояли ни «крестьянские республики», возникавшие в
1905—1906 гг. в ряде мест Центральной России, ни крестьянское
самоуправление в Грузии, успехи которого всегда казались мень-
шевикам лучшим аргументом в пользу их теории «революционного
самоуправления».
Маслова и Плеханова поддержали также Ф.ИДан, И.И.Рами-
швили, Ф.А.Череванин, Н.Н.Жордания, А.С.Мартынов и др.
Меньшевик С.Г.Струмилин — будущий известный советский ака-
демик-экономист — высказал при этом еще одну точку зрения на
аграрную программу РСДРП, заслуживающую рассмотрения в на-
стоящей работе.
Струмилин (Струмилло-Петрашкевич) Станислав Густавович
(1877—1974) — крупный российский ученый-экономист, до
1920 г. — меньшевик. Принадлежал к старинному дворянскому
литовскому роду. Закончил Петербургский электротехнический, а
затем Политехнический институты. С 1897 г. участвовал в револю-
ционном движении, с 1899 г. — член РСДРП. В нач. 1900-х годов
трижды подвергался арестам, дважды бежал из ссылки. Некоторое
время находился за границей, был делегатом IV и V съездов
РСДРП. Струмилин отдавал много сил публицистической деятель-
ности и популяризации идей марксизма, занимался теорией ста-
тистики и практической деятельностью в этой области.
В годы Первой мировой войны он был мобилизован в армию,
с осени 1916 г. работал в Особом совещании по топливу. В 1917 г.
Струмилин был депутатом Петроградской городской думы, рабо-
тал в экономическом отделе Петросовета. В 1923 г. вступил в
РКП(б) и свыше 20 лет работал в Госплане, а затем занимался на-
учной и педагогической деятельностью. С 1931 г. — академик АН
СССР. Автор более 700 научных трудов.
Подробнее о С.Г.Струмилине см.: Писаренко Э.Е. Патриарх
отечественного обществоведения // Вестник РАН. Т. 69. № 1.
С. 50-56.
По мнению Струмилина, специальная аграрная программа ра-
бочей партии была вообще не нужна, поскольку крестьянам нель-
зя выдавать заранее никаких векселей, по которым рано или позд-
но нужно будет платить, хотя трудно предугадать, как пойдет раз-
витие события. Вместо программы Струмилин предлагал просто
принять резолюцию о поддержке революционно-демократических
требований крестьянства вплоть до конфискации всех церковных,
монастырских, удельных и частновладельческих земель (за исклю-
чением самых мелких участков, не превышающих высшей нормы
166
крестьянских наделов в данной местности). При этом те конфис-
кованные земли, которые служили раньше средством хозяйствен-
ного закабаления крестьян, следовало бы без выкупа передать в
дополнительный надел наиболее нуждающимся крестьянам, т.е.
разделить между ними в собственность, а все прочие (леса и не-
многочисленные крупные капиталистические экономии) муници-
пализировать — частью в качестве переселенческого фонда, частью
для капиталистической эксплуатации в общенародных интересах и
на условиях, обеспечивающих интересы обрабатывающих их наем-
ных рабочих21.
Что касается национализации земли, то, по мнению Струми-
лина, она была бы неприемлема для крестьян, ибо они поймут ее
как посягательство на их теперешние земельные наделы. При этом
он ссылался на мнение К. Каутского, высказанное в работе «Аграр-
ный вопрос в России»22. Раздел же основной массы помещичьих
земель между крестьянами послужил бы и гарантией от реставра-
ции феодальных отношений в случае восстановления монархии,
поскольку отобрать эти земли у крестьян было бы уже практичес-
ки невозможно. К сожалению, соперничать с лидерами РСДРП
Струмилин тогда не мог, и его доводы не были приняты делега-
тами съезда во внимание.
Большевики мобилизовали для критики Маслова и Плеханова
свои лучшие силы (Луначарский, Лядов, Базаров, Гусев и др.), од-
нако меньшевистское большинство решило исход дискуссии в
свою пользу, хотя большевикам удалось провести несколько суще-
ственных поправок к проекту своих оппонентов. На голосование
ставился при этом уже не проект Маслова, а проект Маслова—
Жордания—Плеханова—Дана, выработанный с учетом мнений,
высказывавшихся в ходе прений. К тому же органическим допол-
нением аграрной программы должна была стать тактическая резо-
люция по аграрному вопросу.
В конечном счете новая редакция аграрной части программы
РСДРП предусматривала конфискацию церковных, удельных и
частновладельческих земель (кроме мелкого землевладения) и
передачу их в распоряжение (а не в собственность) выбранных на
демократических началах крупных органов местного самоуправле-
ния, которые и должны были определить минимальный размер
подлежащих конфискации участков. Кроме того, часть земли
(переселенческий фонд, леса и воды общегосударственного значе-
ния) должны были находиться во владении демократического го-
сударства. Этот вариант решения аграрного вопроса был рассчитан
на победу революции. На случай же неблагоприятного для револю-
ционеров хода событий съездом был принят еще один документ —
«Тактическая резолюция по аграрному вопросу», где допускался
«раздел между крестьянами тех помещичьих земель, на которых
фактически ведется мелкое хозяйство или которые составляют не-
обходимые для его округления угодья»23. Таким образом, был до-
стигнут компромисс, который, естественно, не удовлетворил ни
одну из споривших сторон, а главное — не прибавил социал-де-
167
мократической программе привлекательности в глазах крестьян,
которых больше устраивала эсеровская программа социализации
земли. Характерная деталь: Ленин, убедившись в том, что про-
грамма национализации на данном съезде не пройдет, голосовал
за раздел земли, который он считал «ошибочным, но не вредным».
Прения по аграрному вопросу заняли половину заседаний
съезда. Поэтому остальные пункты повестки дня обсуждались в ус-
коренном темпе. С докладом о современном моменте и классовых
задачах пролетариата выступил меньшевик Мартынов.
Мартынов (Пикер) Александр Самойлович (1865—1935) — один
из наиболее маститых по опыту революционной борьбы меньше-
виков, пришедший в РСДРП из народовольческого движения. Он
родился в захолустном белорусском городке Пинске в еврейской
купеческой семье. Уже в 4-м классе реального училища Пикер
впервые познакомился с социалистической литературой, а затем в
Екатеринославе сошелся с поднадзорными народовольцами. В
1884 г. он поступил на юридический факультет Петербургского
университета и стал членом рабочей и военной организаций «На-
родной воли». С 1885 г. началась эволюция Пикера от народниче-
ства к марксизму. После двух арестов, связанных с участием в сту-
денческом движении, он был исключен из университета и выслан
из столицы. Затем последовало двухгодичное тюремное закючение
и ссылка на 10 лет в Сибирь. По возвращении в 1899 г. в Цент-
ральную Россию Пикер вел социал-демократическую работу на
Украине, был членом Екатеринославского комитета РСДРП. В
1900 г. он эмигрировал из России и вошел в редакцию загранич-
ного органа «экономистов» — журнала «Рабочее дело». На II съез-
де РСДРП был в качестве делегата Союза русских социал-демо-
кратов за границей. После раскола партии Мартынов примкнул к
меньшевикам и в 1904 г. вошел в состав редакции «новой»
«Искры».
Осенью 1905 г. Мартынов вернулся в Россию, сотрудничал в
газете «Начало» и испытал на себе сильное влияние Троцкого и
его теории «перманентной» революции. В 1906—1907 гг. он рабо-
тал в Петербурге, помогая, в частности, социал-демократическим
депутатам II Думы, но неоднократно выезжал за границу. С 1908
до начала 1917 г. Мартынов жил в эмиграции, принимая участие
во всех литературных начинаниях меньшевиков (газета «Голос со-
циал-демократа», многотомник «Общественное движение в России
в начале ХХ-го века» и др.).
В годы Первой мировой войны Мартынов занимал интернаци-
оналистские позиции и вместе с Мартовым был членом Загранич-
ного секретариата ОК РСДРП. В мае 1917 г. вернулся в Россию и
входил в состав меньешвистского ЦК, неизменно поддерживая
меньшевиков-интернационалистов. В 1918—1922 гг. жил с семьей
на Украине и постепенно отошел от меньшевизма, а на XII съезде
РКП(б) был принят в ряды большевиков и занялся публичными
обличениями своих бывших товарищей по партии, чем заслужил
их презрение как изменник революционному делу. Мартынов ра-
168
ботал в Институте Маркса и Энгельса, издательстве «Красная
новь», Коминтерне, читал лекции в Комакадемии.
Отличительными чертами Мартынова были острая полемич-
ность его публицистических выступлений, большая задиристость,
огромная энергия. Он неплохо знал историю и имел склонность к
историческим исследованиям. Вместе с тем Мартынов грешил бы-
строй сменой своих взглядов и был в этом отношении типичным
оппортунистом.
Подробнее см. его автобиографию в кн.: Деятели СССР и ре-
волюционного движения России. М., 1989. С. 525—534.
В своем докладе Мартынов подчеркнул, что меньшевики схо-
дятся с большевиками в главном: основные противоречия, поро-
дившие революцию, не устранены, энергия народа не исчерпана,
страна стоит «накануне новых грандиозных революционных столк-
новений»24. Однако меньшевики оценивали обстановку более
трезво, не затушевывая факт поражения октябрьско-декабрьского
этапа революции и объясняя его тем, что соотношение сил на рос-
сийской политической сцене к концу 1905 г. складывалось для ре-
волюционеров уже крайне неблагоприятно.
Революция в России, продолжал Мартынов, носит буржуазный
характер, но от всех прежних буржуазных революций она отлича-
ется той исключительной ролью, которую играет в ней пролетари-
ат, толкающий вперед буржуазную демократию. Средняя и мелкая
буржуазия могут быть резервом революции, о чем свидетельству-
ют, в частности, выступления профессионально-политических со-
юзов интеллигенции и деятельность Всероссийского крестьянского
союза. Но буржуазная демократия в России по-настоящему еще не
сформировалась, и это предопределило исход событий последних
трех месяцев 1905 г.: пролетариат остался в декабре изолирован-
ным, а Советы не стали центрами общенационального натиска на
самодержавие и не взяли курс на захват власти даже там, где на-
чалось восстание.
Однако декабрьское поражение рабочих — это еще не пораже-
ние революции в целом, продолжал докладчик. Отныне мобилиза-
ция и организация общественных сил будет проходить на почве
выборов в Государственную думу. Поэтому бойкот или полубойкот
РСДРП выборов в Думу был ошибкой. Большевики уже зачислили
всю буржуазию в лагерь контрреволюции и стоят за союз с крес-
тьянством, но «в настоящей стадии революции, — сказал Марты-
нов, — значительная масса крестьянства проникнута наивной
верой в царя, а значительная масса либеральной буржуазии, на-
против того, решительно сочувствует конституционному режи-
му»25. «Кадеты субъективно враждебны революции, тем не менее
они объективно, помимо своей воли и даже против своей воли,
содействуют теперь развитию революции, организуют такие обще-
ственные элементы, которые скоро перерастут и тактику их, и
программу»26...
Существенно расходились у большевиков и меньшевиков оцен-
ки не только кадетов, но и эсеров. Для большевиков — они союз-
169
ники, для меньшевиков — партия, имеющая эфемерное, ничтож-
ное значение, которая вероятнее всего скоро сойдет с политичес-
кой арены, сыграв благодаря своим утопиям и эклектизму очень
вредную для социалистического движения роль.
Исходя из такой ситуации, меньшевики предложили и свой
проект съездовской резолюции. Существующий политический
режим характеризовался в нем как режим военной диктатуры, а
пролетариат — как «двигатель буржуазной революции»27, который
должен использовать все легальные возможности и вместе с тем
готовить условия для победы народного восстания. При этом де-
лалась, однако, одна важная оговорка, суть которой сводилась к
тому, что «следует избегать такого рода действий, которые втяги-
вают пролетариат в вооруженное столкновение с правительством
при таких условиях, когда он обречен оставаться в этой борьбе
изолированным и даже рискует оттолкнуть те слои буржуазной де-
мократии, которые способны при тех или иных условиях принять
деятельное участие в восстании». Одновременно в резолюции ста-
вилась задача поддерживать те оппозиционные шаги буржуазной
демократии, которые не противоречат программным требованиям
РСДРП, могут содействовать их достижению и тем самым двигать
революции вперед28.
Большевики во главе с Лениным яростно полемизировали с
Мартыновым, доказывая, что либералы стремятся остановить ре-
волюцию и не могут быть союзниками пролетариата. В проекте
большевистской резолюции, подготовленном к съезду, подчерки-
валось, что и после декабрьских событий 1905 г. революция не
только не идет на убыль, а наоборот, приближается к новому, еще
более мощному подъему и поэтому главной формой освободитель-
ного движения является не легальная борьба на квазиконституци-
онной почве, а непосредственно революционное движение широ-
ких народных масс, т.е. не борьба в Думе, а борьба вне Думы. От-
сюда вытекала и задача беспощадной борьбы с конституционными
иллюзиями, которые распространяла партия кадетов, и доведение
революции до победного конца29.
В поддержку Мартынова выступили на съезде Дан, Жордания,
Левицкий и другие меньшевики. Они дружно обвиняли своих оп-
понентов в отходе от марксизма, недооценке оппозиционных и ре-
волюционных потенций непролетарских слоев, в сползании на по-
зиции эсеров (культивирование левоэкстремистских методов борь-
бы, неумеренное восхваление крестьянства как союзника рабочего
класса и т.д.). Меньшевики призывали ориентироваться на от-
крывшуюся 27 апреля Государственную думу как центр политичес-
кой жизни страны и использовать ее конфликты с властью в ка-
честве рычага для дальнейшего развития революции.
Финал прений по вопросу о текущем моменте оказался, одна-
ко, довольно неожиданным: было решено резолюцию по этому во-
просу вообще не принимать, чтобы, как выразился Дан, «не стес-
нять свободу мнений». Большевики были против такого решения,
но меньшевики настояли на своем.
170
Следующим на съезде обсуждался вопрос об отношении
РСДРП к Государственной думе, который уже неоднократно за-
трагивался в дискуссии по текущему моменту. К тому времени в
подавляющем большинстве избирательных округов выборы в
Думы уже состоялись, и сорвать их путем бойкота не удалось.
Больше того, стало ясно, что, несмотря на все партийные решения
о бойкоте или полубойкоте выборов, в Думу прошли «внепартий-
ным путем», т.е. без санкции соответствующих комитетов РСДРП,
несколько депутатов от рабочих, которые могли выступить под со-
циал-демократическим флагом. Кроме того, меньшевики уже
склонялись к тому, чтобы отменить на съезде рекомендации о
бойкоте рабочими выборов, имея в виду те районы (Закавказье,
Сибирь), где избирательная кампания к концу апреля 1906 г. еще
не закончилась и можно было попробовать открыто провести в де-
путаты членов социал-демократической партии.
Предварительно делегатами съезда была создана рабочая ко-
миссия для подготовки проекта решения в составе Плеханова, Ак-
сельрода, Ленина, Дана, Скворцова-Степанова, Луначарского, Ер-
манского, которая, однако, не пришла к соглашению. Поэтому на
пленарное заседание съезда были предствлены два проекта резо-
люции — меньшевистский и большевистский. В первом Дума ха-
рактеризовалась как фактор конфликта между обществом и прави-
тельством и как потенциальное орудие революции, которое
РСДРП должна использовать в интересах революционного движе-
ния. Признавалось возможным создать в Думе социал-демократи-
ческую фракцию, которая сплачивала бы вокруг себя все револю-
ционные элементы, ставила на обсуждение наиболее важные со-
циально-экономические вопросы, обостряла конфликт Думы с
правительством и подталкивала бы буржуазные партии к более ре-
шительной оппозиции власти.
Во втором, большевистском проекте акцент делался на иъянах
избирательного закона 11 декабря 1905 г. и подтверждалась пра-
вильность тактики бойкота выборов и самой Думы. Одновременно
подчеркивалось, что в России еще не сложились условия «для
вступления нашей партии на парламентский путь» и поэтому по-
пытка образования в Думе социал-демократической фракции гро-
зит лишь скомрометировать РСДРП в глазах народа. Предвидя
возможность досрочного роспуска 1 Государственной думы и на-
значения новых выборов, большевики заявляли, что вопрос об
участии социал-демократов в новой избирательной кампании
будет решаться «в зависимости от конкретных обстоятельств мо-
мента», но предупреждали о недопустимости каких бы то ни было
избирательных блоков с партией кадетов.
Докладчиком по вопросу от отношении к Думе был П. Б.Ак-
сельрод, выступивший с огромным докладом (отпущенное ему по
регламенту время было продлено по воле большинства делегатов),
занимающим в протоколах съезда более 30 страниц. Этот доклад
явился продолжением ряда его опубликованных прежде статей и
фактически стал одним из важнейших идеологических документов
171
меньшевизма как политического течения. Доклад получился рас-
тянутым, с большими и не всегда оправданными историческими
экскурсами и скомканной концовкой (к основной теме Аксельрод
подошел только в дополнительное время, когда терпение больше-
вистской части аудитории уже было на пределе). Вместе с тем в
нем было несколько интересных и глубоких мыслей, очень важ-
ных для понимания самой природы меньшевизма. И в этом был
весь Аксельрод — умнейший политик с громадным жизненным
опытом и железным здравым смыслом и вместе с тем крайне не-
организованный, увлекающийся и разбрасывающийся человек, ко-
торого надо было принимать таким, каков он есть, и которого уже
нельзя было переделать.
Аксельрод начал с очень верного заявления о том, что разног-
ласия между большевиками и меньшевиками по вопросу о Госу-
дарственной думе — это отражение «принципиального антагониз-
ма между двумя основными тенденциями, борющимися внутри
нашей партии, тенденциями, непримиримо враждебными между
собой и друг друга исключающими. И от окончательной победы
той или другой из них зависит судьба российской социал-демокра-
тии в ближайшем будущем»30. Далее докладчик напомнил, что
если на Западе социал-демократы работают в услвоиях зрелого
буржуазного общества с четким распределением ролей между
всеми субъектами политической жизни, причем рабочий там на-
целен уже на социалистическую революцию, то в России на по-
вестке дня стоит еще только революция буржуазная. Поэтому в
ходе борьбы с царским абсолютизмом здесь неизбежно возникает
проблема взаимодействия оппозиционных и революционных сил,
которые должны вступать между собой в определенные договор-
ные отношения. Иначе говоря, в России на данной стадии ее ис-
торического развития неизбежны политическое сотрудничество
пролетариата и буржуазии и в то же время их борьба, дающая сти-
мул для развития классового сознания рабочих и их организаций.
Сочетание этих двух внутренне противоречивых, но взаимосвязан-
ных задач и составляет специцику работы РСДРП, которая, в част-
ности, должна использовать в интересах рабочих масс и те сурро-
гаты и зародыши конституционализма, которые возникают в Рос-
сии, включая и Государственную думу. Исходя из этого, Аксельрод
подчеркивал, что бойкот выборов в нее был большой ошибкой и
что нельзя относиться к Думе «огульно отрицательно»31.
Значительная часть доклада Аксельрода была посвящена кри-
тике большевизма, который он определял как бунтарско-заговор-
щическую смесь анархистских и бланкистских тенденций, лишь
прикрываемых марксистской фразеологией. По его мнению, боль-
шевики все больше эволюционируют в военизированную органи-
зацию боевиков, сближаются с эсерами и теряют черты социал-де-
мократической рабочей партии, превращаясь в разновидность мел-
кобуржуазных революционеров. Нечто подобное присуще и части
меньшевиков, считал Аксельрод, но в целом эти тенденции для
меньшевизма все же не характерны.
172
Ленин, выступивший с содокладом по вопросу о Государствен-
ной думе, защищал тактику бойкота и возражал против создания
в Думе фракции РСДРП. Его поддерживали Л.Б.Красин, А-И.Рыков,
П.П.Румянцев, И.В.Сталин, Г.А.Алексинский и др. Красин, в
частности, сказал: «Мы были бы, пожалуй, за участие в этой Думе,
если бы в думской социал-демократической фракции были
т.т. Плеханов, Аксельрод, Мартов, но если там будут только пред-
ставители, например, с одного Кавказа, то мы, при всем уважении
к этим товарищам, при полном признании их надежными соци-
ал-демократами не можем быть уверены, что они смогут... стать
там вождями революционно-демократической оппозиции. Для
этого небходим целый ряд личных данных, эрудиция, ораторский
талант, способность быстро оценивать ситуацию и находить пра-
вильный выход тут же на месте и пр., и пр., и пр. ...Партия не
может брать на себя ответственности за отдельных социал-демо-
кратов, случайно попавших в Думу. Партия должна употребить все
усилия, чтобы свалить Думу и поставить на ее место Учредитель-
ное собрание...»32. Последующие события, однако, показали, что
опасения большевиков оказались во многом напрасными. Фрак-
ция РСДРП в 1 Думе была все-таки создана, и ее члены неодно-
кратно достаточно удачно выступали в защиту интересов пролета-
риата.
В свою очередь, меньшевики организовали ряд выступлений в
поддержку Аксельрода. С откровенно ревизионистских позиций
выступил Акимов (Махновец), который видел и в большевистском
бойкоте, и в меньшевистском полубойкоте выборов в Думу лишь
показатель недостаточно высокой культуры и цивилизованности
сторонников подобной тактики. Кадетов же он характеризовал как
подлинную партию народной свободы и призывал социал-демо-
кратов поддержать их. Плеханов сказал, что Дума стоит на стол-
бовой дороге революции и РСДРП должна использовать ее для
усиления натиска на правительство и политического просвещения
народа. Исходя из этого, он высказался за создание в Думе само-
стоятельной социал-демократической фракции. На аналогичной
позиции стояли Дан и Н.И.Иорданский, причем последний впе-
рвые прямо заявил, что бойкот выборов в Думу привел к утрате
пролетариатом гегемонии в освободительном движении и к пере-
ходу ее в руки партии кадетов33.
В итоге на съезде прошел меньшевистский проект резолюции,
в ходе постатейного обсуждения которого по предложению Стру-
милина, поддержанного Жордания, в текст был внесен важный за-
ключительный абзац, гласивший: «...Всюду, где еще предстоят вы-
боры и где РСДРП может выставлять своих кандидатов, не всту-
пая в блоки с другими партиями, она должна стремиться провести
своих кандидатов в Думу»34.
Очень остро проходило и обсуждение вопроса о вооруженном
восстании — ведь в памяти делегатов еще свежи были воспомина-
ния о декабрьских событиях 1905 г. Были заслушаны целых три
доклада — Акимова, Красина и Череванина. Первый из докладчи-
173
ков был откровенным противником восстания, поскольку царское
правительство, по его мнению, рухнет само собой. Восстание же,
для успеха которого, по словам Акимова, у пролетариата нет ни
организации, ни оружия, может быть выгодно лишь властям как
предлог для расправы с народом. В предложенном Акимовым про-
екте резолюции отмечалось, что «восстание является наиболее тя-
гостным и нежелательным средством борьбы как для пролетариа-
та, так и для всего экономического и культурного развития, и при-
том его исход всегда слишком сильно зависит от случайностей и
может, в случае неудачи, оказаться роковым для всего освободи-
тельного движения». Исходя из этого, Акимов предусматривал два
возможных сценария развития событий: 1) если Дума обеспечит
гражданам России демократические свободы, то «партия в бли-
жайшем будущем выскажется против восстания»; 2) если же пра-
вительственный произвол сохранится, то «партия выскажется за
вооруженное восстание лишь в том случае, когда пролетарскому
восстанию будет обеспечена поддержка крестьянского восста-
ния»35. Последняя мысль была достаточно здравой, но чувствова-
лось, что Акимов болше ориентируется на первый, сугубо рефор-
мистский вариант развития событий.
Большевик Красин упрекал меньшевиков в отсутствии веры в
победу восстания и в нежелании активно участвовать в его подго-
товке. В меньшевистском проекте резолюции, по словам Красина,
было много мелочных придирок, общих фраз, намеков на ошибки,
допущенные большевиками, и мало конкретики и практических
рекомендаций по активизации военно-боевой работы. Сами же
большевики предлагали сосредоточиться именно на этой стороне
дела.
Доклад меньшевика Череванина был самым коротким, и его
пронизывала мысль об изначальной безнадежности Московского
восстания в декабре 1905 г. По мнению докладчика, нет никаких
оснований говорить о том, что оно доказало возможность победы
народа над правительственными войсками, поскольку в Москве их
было, во-первых, мало, а во-вторых, действовали они в целом до-
статочно грамотно. Что касается решимости широких масс под-
няться на вооруженную борьбу с властями, то ее, как считал Че-
реванин, пока еще нет. Между тем именно создание такого на-
строения и является одной из главный задач РСДРП.
В прениях по вопросу о вооруженном восстании явно домини-
ровали большевики, довольно убедительно доказывавшие, что без
серьезной организационно-технической подготовки боевых дру-
жин и систематической революционной работы в войсках восста-
ние будет всегда обречено на поражение. Об этом говорили
Ленин, Луначарский, Воровский, Ярославский и др., причем
Ленин прямо назвал резолюцию меньшевиков о вооруженном вос-
стании резолюцией против восстания, насквозь пронизанной мыс-
лью Плеханова о том, что в декабре 1905 г. не нужно было браться
за оружие.
174
В итоге проект резолюции, подготовленный Плехановым,
Н.В.Рамишвили и Череваниным, получил большинство голосов и
с некоторыми поправками был утвержден делегатами съезда36.
Меньшевики сумели добиться одобрения съездом идеи «самово-
оружения» народа, хотя и признали необходимость организации и
вооружения специальных боевых дружин как инициативного ядра
повстанческих сил. Вместе с тем из проекта были удалены явно
антибольшевистские пассажи о «бунтарских иллюзиях легкомыс-
ленного революционизма» и о тщетности попыток организовать
восстание, которым руководят «тайные организации»3'.
Без прений была принята резолюция о партизанских действи-
ях. Еще накануне съезда меньшевики представили свой проект
этого документа, где в принципе допускали борьбу против прави-
тельственного и черносотенного террора партизанскими средства-
ми. Однако весь пафос их проекта был направлен против разного
рода «извращений» такой борьбы вроде экспроприаций в частных
банках, принудительных сборов на нужды революции, посягатель-
ства на личную безопасность и частную собственность мирных
граждан, разрушения без особой надобности казенных зданий и
железных дорог и т.д. Оговаривалось также, что капиталы Госбан-
ка й других правительственных учреждений конфискуются только
в случае образования в данной местности революционной власти
и по ее указанию, а «конфискация народных денег, собранных в
казенных учреждениях (очевидно, имелись в виду налоги и разно-
го рода сборы. — С.Т.), должна проводиться публично с согласия
населения и при полной отчетности». Зато конфискация оружия
допускалась без всяких ограничений38.
Большевики в своем проекте акцентировали внимание на том,
что партизанская война — это не только допустимая, но и вполне
целесообразная форма боевых действий в период активизации сил
реакции. При этом они не делали тех многочисленных оговорок,
о которых мы упоминали, говоря о меньшевистском проекте, за
исключением весьма расплывчатого пожелания возможно меньше
нарушать интересы населения и осуществлять контроль партии за
партизанскими выступлениями. Кроме того, большевики подчер-
кивали, что последние являются своего рода «репетицией» боевых
действий в период восстания и потому могут быть очень полезны
революционерам39.
При обсуждении поправок к меньшевистскому проекту, взято-
му за основу, меньшевики еще раз энергично настаивали на запре-
щении «эксов», мотивируя это их деморализующим воздействием
на самих революционеров (Мартынов при этом сослался даже на
негативный опыт времен «Народной воли», свидетелем чему он
был в годы своей юности). В итоге в окончательном тексте резо-
люции о партизанских выступлениях были сохранены все основ-
ные положения меньшевистского проекта, хотя дальнейшие собы-
тия показали, что большевики явно не намерены считаться с дан-
ным решением съезда40.
175
Без прений были приняты резолюции о профессиональных со-
юзах и об отношении к крестьянскому движению, а также орга-
низационный устав РСДРП, причем первый его параграф о член-
стве в партии прошел единогласно в редакции, близкой к той, ко-
торая была в свое время предложена Лениным на II съезде
РСДРП. Единогласно был утвержден и параграф устава, гласив-
ший, что основпологающим принципом организационного стро-
ительства и функционирования организаций РСДРП является де-
мократический централизм. Съезд утвердил также условия объеди-
нения национальных социал-демократических организаций
(СДКП и Л, латышских социал-демократов и Бунда) с РСДРП.
В ЦК РСДРП нового состава были избраны 7 меньшевиков
(Б.А.Бахметьев, Л.И.Гольдман, Л.Н.Радченко, В.Н.Розанов, П.Н.Ко-
локольников, В.Н.Крохмаль и Л.М.Хинчук) и 3 большевика.
Позже в ЦК были введены представители от национальных орга-
низаций. В состав редакции центрального органа вошли одни
меньшевики: Мартов, Мартынов, Маслов, Дав и Потресов. Они,
кстати говоря, участвовали и в заседаниях ЦК и оказывали боль-
шое влияние на его решения.
Приведем краткие биографические данные о некоторых новых
членах ЦК РСДРП от меньшевиков.
Радченко (урожд. Баранскя) Любовь Николаевна (1871—1960) ро-
дилась в Могилеве в семье учителя гимназии. Еще в гимназичес-
кие годы она завязала в Томске связи с народниками, а во время
учебы на акушерских курсах в Петербурге впервые подверглась
кратковременному аресту. В приобщении ее к марксизму большую
роль сыграл студент Петербургского технологического института
Степан Радченко, женой которого Л.Н.Баранская стала в 1894 г.
Живая, энергичная, очень привлекательная молодая женщина бы-
стро нашла свое место в революционной среде, сочетая работу в
рабочих кружках с воспитанием двух дочерей. Вместе с мужем она
вошла в Петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего
класса». В 1896 г. Радченко была арестована, но скоро освобожде-
на из-за необходимости ухода за грудным ребенком и выслана под
надзор полиции по месту жительства родных мужа в Чернигов-
ской губ. В конце 1899 г. она перебралась в Псков, где на ее квар-
тире в 1900 г. прошло знаменитое совещание, на котором Ленин,
Мартов и др. окончательно решили издавать за границей «Искру».
В дальнейшем, расставшись с С.И.Радченко, Любовь Никола-
евна целиком посвятила себя революционной работе. В 1900—
1902 гг. она работала в качестве агента «Искры» на Украине, затем
после кратковременного ареста тайно уехала за границу, участво-
вала в работе II съезда РСДРП и примкнула к меньшевикам. В
1903—1904 гг. Радченко — член Московского, а потом Донского
комитетов партии, в 1905 г. работала в Одессе, в 1906—1907 гг.
была членом Петербургского комитета РСДРП. На IV съезде пар-
тии ее избрали членом ЦК. В 1907 г. была секретарем социал-де-
мократической фракции II Государственной думы.
176
В межреволюционный период Л.Н.Радченко, вышедшая вто-
рично замуж за меньшевика В.Н.Розанова, заметно снизила свою
общественно-политическую активность. После Февральской рево-
люции она вошла в состав МК РСДРП. Однако в 1918 г. Радченко
практически отошла от политической деятельности, хотя сохраня-
ла связи с меньшевиками и оставалась непримиримой противни-
цей большевизма. В конце 1920—1930-х гг. подвергалась репресси-
ям. Подробнее о Л.Н.Радченко и В.Н.Розанове см.: Баранская Н.
Странствие бездомных. М., 1999.
Розанов Владимир Николаевич (1876—1939) родился в Нижнем
Новгороде в семье педагога. Его отец — выходец из духовного со-
словия дослужился до действительного статского советника и по-
лучил дворянство, а дядя, В.В.Розанов стал известным писателем,
консервативным публицистом и философом. В 1890-е гг. Влади-
мир Розанов учился на медицинском факультете Московского
университета и начал участвовать в социал-демократическом дви-
жении. В 1899 г. он был впервые арестован и выслан в Смоленск.
В 1901—1903 гг. вел активную революционную работу на Юге Рос-
сии (социал-демократическая группа «Южный рабочий»), участво-
вал в подготовке и в работе II съезда РСДРП, стал меньшевиком,
в 1904 г. был кооптирован в состав ЦК партии и объезжал самые
разные меньшевистские организации в России. Большую часть
1905 г. он провел в тюрьме, выйдя на свободу по амнистии только
в конце октября. В 1906 г. Розанов снова работал на Юге России
и на IV съезде РСДРП был избран в состав ЦК партии. В августе
того же года был арестован, весной 1907 г. освобожден под залог,
а в 1909 г. эмигрировал. В дальнейшем участвовал в немецком со-
циал-демократическом движении и сотрудничал в ряде меньше-
вистских изданий.
Вернувшись после Февральской революции на родину, работал
в Петросовете, был членом ВЦИК 1-го созыва и Предпарламента,
участвовал в подготовке Стокгольмской международной социалис-
тической конференции. Розанов принадлежал к правому крылу
меньшевизма и был сторонником открытой борьбы с большевика-
ми. Весной 1918 г. он стал членом антисоветского «Союза возрож-
дения России», в июле 1919 г. был арестован, а в 1920 г. приго-
ворен к расстрелу, замененному тюремным заключением. В 1922 г.
Розанова амнистировали, и он отошел от политической деятель-
ности, отказавшись, однако, покинуть родину, на чем настаивали
власти. В 1939 г. был репрессирован и погиб.
Крохмаль Виктор Николаевич (1873—1933) был сыном киевско-
го адвоката и после окончания гимназии поступил на естественное
отделение физико-математического факультета Киевского универ-
ситета. В 1896 г. учеба была прервана арестом за участие в студен-
ческом движении, а в следующем году Крохмаля сослали в Уфим-
скую губ. Здесь он окончательно сформировался как социал-демо-
крат. После окончания срока ссылки работал в качестве агента
«Искры», был членом Киевского комитета РСДРП. После второго
ареста в 1902 г. вместе с 10 другими «искровцами» совершил зна-
177
менитый побег из Лукояновской тюрьмы и перебрался за границу.
Участвовал в работе II съезда партии и примкнул к меньшевикам.
В ноябре 1903 г. Крохмаль нелегально вернулся в Россию, где
снова был арестован и приговорен к ссылке на 8 лет, но опять
бежал за границу. В 1904 г. был кооптирован в ЦК РСДРП, но в
начале 1905 г. был опять арестован вместе с другими членами ЦК
на квартире Л-Андреева. Лишь в октябре 1905 г. Крохмаль по ам-
нистии вышел на свободу и принял участие в Декабрьском воору-
женном восстании в Москве. В качестве члена объединенного ЦК
партии участвовал в подготовке IV съезда РСДРП. На съезде он
был избран в состав ЦК. Был Крохмаль и участником V съезда
партии.
В 1908 г. экстерном сдал экзамены за курс юридического фа-
культета Харьковского университета и затем работал адвокатом в
Петербурге. Участвовал в профсоюзном движении и в качестве
эксперта помогал депутатам от РСДРП в Государственной Думе. В
1917 г. Крохмаль — член ОК, а затем ЦК РСДРП(о), был главным
казначеем меньшевистской партии. Как опытный юрист входил в
состав Чрезвычайной следственной комиссии по расследованию
противозаконных действий царских сановников, а также комиссии
ВЦИК Советов, расследовавшей июльские события 1917 г. в Пет-
рограде, и Чрезвычайной следственной комиссии по делу о мятеже
генерала Корнилова. Крохмаль участвовал в выработке положе-
ния о выборах в Учредительное собрание, был членом Предпар-
ламента.
После Октябрьской революции он выступал за решительную
борьбу с большевиками. Победа линии Мартова на декабрьском
съезде меньшевиков 1917 г. подтолкнула Крохмаля к демонстра-
тивному выходу из ЦК РСДРП(с). Он отошел от политической де-
ятельности и в дальнейшем работал в советских юридических уч-
реждениях. Репрессиям не подвергался.
Колокольников Павел Николаевич (1871—1938), окончив юриди-
ческий факультет Московского университета, работал статисти-
ком. В социал-демократическое движение вступил в середине
1890-х гг. Летом 1896 г. был арестован как один из руководителей
московского «Рабочего союза», выслан в Пензу, а в начале 1900-х гг.
эмигрировал и вошел в Союз русских социал-демократов за гра-
ницей. От «экономизма» Колокольников постепенно перешел на
«искровские» позиции. В 1905 г. работал в петербургской и мос-
ковской меньшевистских организациях, был одним из организато-
ров первых московских профсоюзов, участвовал в двух всероссий-
ских профсоюзных конференциях. На IV съезде РСДРП был из-
бран членом ЦК.
В 1906—1909 гг. (с перерывами из-за арестов и ссылок) Коло-
кольников работал в петербургском профсоюзе металлистов, уча-
ствовал в ряде легальных съездов (народных университетов, фаб-
ричных врачей, по борьбе с алкоголизмом). Сотрудничал в ряде
меньшевистских изданий, где неизменно выступал по вопросам
профессионального двжения. Колокольников примыкал к «ликви-
даторам», а в годы мировой войны стоял на оборонческих пози-
циях. В 1917 г. участвовал в профсоюзном и кооперативном дви-
178
жении, был товарищем министра труда в коалиционном составе
Временного правительства, избирался в состав ЦК РСДРП(о). В
ноябре 1917 г. вышел из ЦК меньшевиков в знак протеста против
переговоров с большевиками о формировании однородного соци-
алистического правительства, а в 1920 г. вообще порвал с меньше-
виками и стал заниматься научно-педагогической деятельностью.
В 1930—1931 гг. подвергался арестам. Погиб в одном из лагерей
ГУЛАГа.
Характеризуя расстановку сил внутри избранного на IV съезда
РСДРП ЦК, Л.Б.Красин писал: «...Из десятиголовой коллегии
лишь трое «заговорщиков» и «анархистов» (так он шутливо назы-
вал большевиков. — С.Т.), верящих в реальность таких вещей, как
маузеры, пулеметы и проч. Семерка же (меньшевики. — С. Т.) ув-
лечена исключительно «идейной борьбой» и спит и видит, чтобы
через какие-нибудь щели провести хоть полдюжины кавказцев в
Таврический дворец» (имеются в виду социал-демократические де-
путаты I Государственной думы от Закавказья. — С.Т.). Одновре-
менно Красин подчеркивал, что меньшевики склонны оценивать
всю деятельность РСДРП в конце 1905 г. как сплошную цепь
ошибок и готовы идти очень далеко в сторону увлечения легаль-
ными методами борьбы41.
Закрывая съезд, Г.В.Плеханов сказал, что при всех разногласи-
ях между большевиками и меньшевиками они все же ближе друг
к другу, чем к каким-либо внепартийным силам, «...и этим должно
поддерживаться наше единство». Плеханов выразил также уверен-
ность в том, что революция в России победит, поставив тем
самым оптимистическую точку в работе партийного форума42.
Вспоминая о заключительной речи Плеханова на съезде, про-
никнутой духом примирения и сознанием важности достигнутого
объединения, В.ОЛевицкий сообщил некоторые дополнительные
подробности о позиции «отца русского марксизма», который на
фракционных меньшевистских собраниях «горячо убеждал мень-
шевиков не злоупотреблять полученным на съезде большинством,
не доводить большевиков крутыми мерами до выхода из партии,
но, напротив того, дать им возможность переварить понесенное
поражение внутри объединенной партии. Он настаивал на предо-
ставлении большевикам достаточного количества мест в ЦК пар-
тии и на всевозможных уступках организационного характера. И,
главным образом, влиянию Георгия Валентиновича приходится
приписать то, что практические решения съезда по организацион-
ным вопросам были гораздо мягче и примирительнее в отношении
большевиков, чем это могло быть при том численном перевесе и
формальной победе, которые доставил меньшевизму Стокгольм-
ский съезд»43.
Однако достигнутое объединение оказалось непрочным и во
многом формальным, причем и большевики, и меньшевики не от-
казались от сохранения своих фракций, тем более что съезд поче-
му-то не счел нужным принять решение о запрещении в дальней-
179
шем всякой фракционной деятельности. Идейная борьба в РСДРП
после IV съезда не только не прекратилась, но, наоборот, разгоре-
лась с новой силой, причем поводом для этого послужила прежде
всего работа I Государственной думы.
Первая Дума и июльский кризис 1906 г.
Как уже говорилось выше, заседания IV (объединительного)
съезда РСДРП совпали по времени с открытием 1 Государствен-
ной думы. Россия долго ждала своего парламента, но над открыв-
шейся 27 апреля 1906 г. Думой с самого начала ее работы подобно
дамоклову мечу висела угроза досрочного роспуска. Николай II
согласился на созыв Думы скрепя сердце, под давлением чрезвы-
чайных обстоятельств, а придание Думе законодательного характе-
ра и допуск в нее рабочих депутатов были прямым результатом
подъема революционного и прежде всего рабочего движения. Дума
шокировала правящие верхи своим «мужицким» составом, митин-
говым, неконструктивным стилем работы, дерзкими, часто дема-
гогическими речами не только левых депутатов, но и вполне ин-
теллигентных с вида конституционных демократов, неожиданно
получивших на выборах большинство мандатов. В бешенство при-
водили правительство и депутатские запросы, — а их за 72 дня ра-
боты I Думы было внесено около 400, — в которых вскрывались
многочисленные факты беззакония и произвола царских властей.
Из 499 депутатов примерно треть составляли кадеты, пятую часть —
крестьяне-трудовики и только 3,5% — социал-демократы. 20% де-
путатов вообще не заявляли о своей партийной принадлежности**.
Меньшевики с самого начала внимательно следили за работой
Думы, которая активно обсуждалась на страницах таких меньше-
вистских петербургских изданий, как «Рабочая газета», а затем
«Курьер» и «Голос труда», что сразу же привлекло внимание пере-
довых рабочих к 16 рабочим депутатам46 и вызвало целую серию
обращений к ним с выражением поддержки и солидарности, а
также с наказами, в которых перечислялись основные требования
трудящихся к властям и предпринимателям.
Сначала рабочие депутаты I Думы входили в состав крестьян-
ской Трудовой группы, но уже 4 мая они выступили самостоятель-
но, призвав созвать Учредительное собрание, а 18 мая обнародо-
вали написанное Мартовым воззвание «Ко всем рабочим России»
с призывом поддержать Думу в ее столкновении с правящей бю-
рократией и с предостережениями от разрозненных вспышек про-
теста против действий властей46. Примерно в то же время
ЦК РСДРП, где преобладали после IV съезда меньшевики, обра-
тился к партийным организациям страны с инструктивным пись-
мом. В нем предлагалось не форсировать события путем уличных
столкновений, но настойчиво разжигать конфликты Думы с пра-
вительством, вести дело к ее разгону, а тогда уже «принять участие
в восстании и двинуться возможно больше вперед, выставляя
180
самые крайние лозунги...». Пока же ЦК рекомендовал обсуждать
стоящие в повестке дня думских заседаний вопросы на рабочих
собраниях, выносить соответствующие резолюции и направлять их
депутатам Думы, поддерживая при благоприятных условиях требо-
вания пролетариата политическими демонстрациями47.
Сильно подогрел настроение левых сил конфликт Думы с влас-
тями в связи с правительственной декларацией премьера И.Л.Го-
ремыкина, оглашенной 13 мая 1906 г. и носившей неконструктив-
ный, открыто реакционный характер. На все инициативы кадетов
и более левых депутатов правительство ответило решительным
«Нет!» В свою очередь по инициативе трудовиков Дума выразила
недоверие кабинету Горемыкина и потребовала замены его прави-
тельством, пользующимся доверием депутатов. Это вызвало у
меньшевиков надежды на дальнейшее обострение ситуации, что
побудило их обратиться к рабочим с призывом поддержать Думу
и лозунг ответственного перед депутатами правительства. Г.В.Пле-
ханов выступил по этому поводу на страницах легальной печати48,
а ЦК РСДРП по инициативе Мартова направил партийным коми-
тетам текст типовой резолюции (для принятия ее в организациях
РСДРП и на рабочих собраниях) с призывом к единению Думы с
народом и народа с Думой во имя борьбы с царским правитель-
ством и замены его кабинетом министров, пользующимся довери-
ем парламента49. И хотя петербургские и московский большевики
не поддержали эту идею, считая, что такая тактика будет лишь по-
догревать конституционные иллюзии, тогда как в действительнос-
ти Дума бессильна и не сможет ни добиться создания ответствен-
ного министерства, ни защитить его и себя от произвола властей,
в последней декаде мая в Петербурге, а в июне и в других городах,
несмотря на сопротивление большевиков, прошла целая серия ра-
бочих митингов и собраний в поддержку Думы и лозунга ответст-
венного министерства.
12 июня, после прибытия в Петербург избранных на Кавказе
депутатов-меньшевиков оформилась и предусмотренная решением
IV съезда РСДРП думская социал-демократическая фракция. Ее
членами стали 10 депутатов из бывшей рабочей группы, 5 меньше-
виков с Кавказа и три депутата от Воронежской и Самарской губ.
и Акмолинской обл.50 Руководил фракцией Н.Н.Жордания.
Здесь мы должны будем прервать наш рассказ для небольшого
отступления о грузинских меньшевиках — этом ярком и колорит-
ном феномене в рамках российского меньшевизма. Как известно,
Грузия не принадлежала к промышленно развитым районам Рос-
сийской империи. Тем не менее грузинские социал-демократы
всегда составляли очень важную и многочисленную часть РСДРП:
весной 1906 г. в Тифлисской губ. было примерно 3,3 тыс. социал-
демократов, в т.ч. 3 тыс. меньшевиков, а в Кутаисской губ. —
около 2 тыс. членов РСДРП, в т.ч. 1,8 тыс. меньшевиков; через
год в Тифлисской губ. было уже не менее 6,5 тыс. социал-демо-
кратов, в т.ч. 5,5 тыс. меньшевиков, и в Кутаисской губ. — 7 тыс.
меньшевиков51. При этом большинство членов РСДРП в Грузии
181
составляли крестьяне и рабочие52. Объяснение этому феномену
нужно искать в сравнительно высоком уровне грамотности насе-
ления Грузии, активной просветительской деятельности местной
интеллигенции, наконец, в самом грузинском менталитете, кото-
рому свойственно обостренное, чуть наивное чувство социальной
справедливости и человеческого достоинства, стремлении к равен-
ству и демократии.
Социал-демократию в Грузии поддерживало также духовенст-
во, мелкие торговцы, чиновники и даже часть национальной бур-
жуазии и помещиков, что создавало возможность формирования
общенационального фронта борьбы с самодержавием, причем эту
специфическую региональную ситуацию грузинские меньшевики
пытались экстраполировать на всю Россию (пройдет десять лет, и
в 1917 г. Ираклий Церетели предложит тактику единого фронта
всей РСДРП, которая потерпит, однако, полный провал). Нацио-
нальный вопрос, всегда стоявший в Закавказье очень остро, гру-
зинские меньшевики склонны были решать на основе предостав-
ления каждому этносу культурно-национальной автономии (к от-
делению от России и созданию независимой Грузии они в то
время не стремились, отдвая себе отчет в том, что отстоять эту не-
зависимость при наличии таких соседей, как Турция и Иран, будет
довольно трудно).
В итоге, как пишет Т.Шанин, в тактике грузинских меньшеви-
ков сочетались стремление к созданию широких коалиций и ис-
пользованию всех легальных возможностей «при бескомпромисс-
ной боевитости и дисциплине»53. При этом грузинские меньшеви-
ки достаточно органично вписывались в общие контуры россий-
ского меньшевизма, что и позволило им сытрать столь значитель-
ную роль в РСДРП и, в частности, в деятельности ее парламент-
ской фракции.
Нужно сказать, что грузинские меньшевики еще с августа
1905 г. стояли за участие в выборах в Государственную думу. Они
проходили в Закавказье в мае 1906 г., т.е. уже после IV съезда
РСДРП, и социал-демократы без каких бы то ни было избиратель-
ных блоков провели всех своих кандидатов во главе с Н.Жорда-
ния54. Так сложилась внешне довольно парадоксальная ситуация,
когда от имени российского пролетариата в Государственной Думе
выступали представители одной из национальных окраин, что,
впрочем, отражало глубоко интернационалистский характер
РСДРП, членами которой были люди самых разных националь-
ностей, и подкреплялось полной лояльностью грузинских меньше-
виков к России и русским и их уважительным отношением к Пле-
ханову, Аксельроду и другим лидерам меньшевистской фракции
российской социал-демократии.
Первые социал-демократические депутаты еще не имели необ-
ходимого опыта и той политической культуры, которая требова-
лась членам Государственной думы. Поэтому их заботливо опека-
ли Мартов, Дан, Мартынов и другие находившиеся тогда в столи-
це меньшевистские руководители. Что касается большевиков, то
182
они такого влияния на членов думской фракции РСДРП не имели.
14 июня ЦК РСДРП направил местным партийным организациям
специальное письмо с рекомендацией устанавливать контакты с
социал-демократическими депутатами. При этом наряду с пети-
циями и наказами рабочих своим депутатам в письме называлась
и такая форма подобных контактов, как начавшие функциониро-
вать в Петербурге регулярные конференции с участием представи-
телей от фабрик и заводов столицы и членов думской фракции
РСДРП, на которых депутаты отчитывались перед своими избира-
телями о проделанной работе и выслушивали их критические за-
мечания и пожелания55.
Говоря о событиях лета 1906 г., нельзя не упомянуть о том, что
в то время в Петербурге образовалась так наз. «звездная палата» —
коллектив видных меньшевиков, в который входили члены ЦК
РСДРП, депутаты I Государственной думы, наиболее активные
профсоюзные работники и партийные активисты, периодически
собиравшиеся для обсуждения самых важных вопросов партийной
жизни перед вынесением их в более широкую партийную аудито-
рию и на страницы печати. Аксельрод развивал здесь идею «рабо-
чего съезда», а Потресов — свой лозунг «Дума — организующий
центр революции». Здесь же возникла мысль о том, что нужно
превратить собрания рабочих уполномоченных и выборщиков,
функционировавшие в период избирательной кампании, в посто-
янные органы связи между рабочими и депутатами I Думы (это
тоже была идея Потресова)56. Были проведены 6 совещаний соци-
ал-демократических депутатов с представителями столичных рабо-
чих коллективов и профсоюзов, где обсуждалась тактика думской
фракции РСДРП. Кроме того, депутаты выступали на рабочих ми-
тингах, а Михайличенко (самый яркий и решительный из членов
фракции), Диденко, Выровой и Рамишвили ездили в провинцию
и участвовали там в массовых собраниях57.
Несомненно, меньшевистские лидеры приложили руку и к
тексту декларации думской фракции РСДРП, с которой выступил
16 июня 1906 г. в Таврическом дворце меньшевик С.Д.Джапарид-
зе, только незадолго до выборов освобожденный из тюрьмы. В
декларации прямо говорилось, что конечная цель борьбы пролета-
риата — социализм, перечислялись программные требования
РСДРП (включая муниципализацию земли), подчеркивалось, что
Дума — это только этап на пути к Учредительному собранию58.
Небольшая по составу социал-демократическая фракция остро
нуждалась в политических союзниках, которыми могли быть либо
кадеты, переживавшие в то время пик своей оппозиционности
правительству, либо крестьянские депутаты — трудовики, высту-
пившие с собственным радикальным аграрным законопроектом
(проект 104-х) и быстро эволюционировавшие влево в политичес-
кой области. Сделать окончательный выбор между ними социал-
демократической фракции было нелегко, поскольку ни кадеты, ни
трудовики не были последовательны в своих действиях. И хотя
меньшевистские лидеры отдавали предпочтение кадетам59, в дум-
183
ской фракции в конечном итоге все же возобладала тенденция к
соглашению с трудовиками, и в июне 1906 г. социал-демократы и
трудовики внесли в Думу 31 совместный запрос ярко выраженного
антиправительственного характера60.
Постепенно социал-демократы стали критиковать не только
царское правительство, но и кадетов. Так, фракция РСДРП высту-
пила с резкой критикой кадетского законопроекта о свободе со-
браний, в котором было слишком много оговорок, мешавших ра-
бочим пользоваться этим демократическим правом, и предложили
Думе свой подход к этой проблеме (никаких ограничений при
проведении собраний; уголовная ответственность должностных
лиц, посягающих на это право граждан). В решающий момент со-
циал-демократы не поддержали кадетов и при выработке так наз.
«аграрного контрсообщения» Думы, ставшего поводом для ее рос-
пуска61. Они готовились внести в Думу собственный аграрный за-
конопроект в духе идеи муниципализации земли, но не успели
этого сделать из-за ее досрочного роспуска.
Сильное впечатление на депутатов произвело выступление гру-
зинского меньшевика И.И.Рамишвили 9 июня 1906 г., когда он
поставил перед правительством вопрос: «...Когда же наконец вы
прекратите наши терзания, когда наконец вы оставите нас в
покое, когда наконец весь состав и старого и нового кабинетов
уберется со сцены, когда наконец вы дадите нам свободно дышать,
свободно жить в России?»62 При этом Рамишвили заявил, что
каждый шаг царского правительства — это преступление перед на-
родом, а все министры из кабинетов Витте и Горемыкина должны
предстать перед судом. Добавим, что эти обвинения были адресо-
ваны лично министру внутренних дел П.А.Столыпину, выступав-
шему в тот день перед депутатами. Кроме того, Рамишвилипред-
ложил дать народу возможность организовать вооруженные отряды
самообороны для отпора погромщикам. При обсуждении в Думе
вопроса о помощи голодающим социал-демократы настаивали на
том, чтобы этим занималось не правительство, а депутаты, причем
расходы по данной статье следовало, по их мнению, покрыть за
счет сокращения военного бюджета, ликвидации политического
сыска, доходов от кабинетских и удельных земель. Социал-демо-
краты заклеймили позором и организованный при участии властей
еврейский погром в Белостоке 1—3 июня 1906 г.63 В итоге к
концу работы I Думы они зарекомендовали себя как самая ради-
кальная фракция российского парламента.
Дума «споткнулась» на аграрном вопросе. Ход его обсуждения
показал, что левые депутаты не намерены оставлять землю за по-
мещиками. И когда правительство опубликовало 20 июня специ-
альное сообщение, где была отвергнута кадетская идея принуди-
тельного отчуждения части помещичьих земель и намечены кон-
туры будущей столыпинской аграрной реформы, то 6 июля Дума
приняла свое «контрсообщение», в котором подтверждалась реши-
мость добиваться этого самого принудительного отчуждения, хотя
одновременно депутаты призывали крестьян сохранять спокойст-
184
вие (почему социал-демократы и не голосовали за него). Такой
шаг Думы переполнил чашу терпения Николая II, и 7 июля 1906 г.
он подписал указ о досрочном роспуске I Государственной думы,
назначив главой правительства П.А.Столыпина — человека с
ясной головой и твердой рукой, готового и способного остановить
революцию, используя для этого и военно-полицейскую силу, и
реформы. Одновременно на 20 февраля 1907 г. было назначено
первое заседание новой, II Думы, которую предстояло избрать по
прежнему избирательному закону.
Начиная с 9 июля 1906 г., когда депутаты и население Петер-
бурга, а затем и всей России узнали о том, что Дума приказала
долго жить, в стране начался продолжавшийся примерно три не-
дели политический кризис. Он сопровождался массовыми народ-
ными волнениями, вспышками военных восстаний, обращением
депутатов распущенной Думы к народу с призывом к гражданско-
му неповиновению и неудачными попытками привлечь в состав
правительства представителей либеральной общественности64.
Июльский кризис стал нелегким испытанием для всех политичес-
ких сил страны, включая меньшевиков, определявших тогда поли-
тическую линию ЦК РСДРП, а значит (по крайней мере формаль-
но), и всей российской социал-демократии в целом.
Надо сказать, что в июле 1906 г. политическая инициатива в
революционном лагере принадлежала эсерам, которые решили
взять реванш за свою нерешительную, половинчатую тактику в де-
кабре 1905 г., когда тон в революционном движении задавали со-
циал-демократы. Теперь социалисты-революционеры на всех
парах форсировали новое вооруженное восстание65, тогда как со-
циал-демократы, наоборот, явно колебались и лишь в самый пос-
ледний момент поддержали эсеров в их попытках поднять матро-
сов и солдат в Свеаборге и Кронштадте, а вслед за ними — рабо-
чих и крестьян. При этом парадокс заключался в том, что на этот
раз большевики проявляли гораздо большую осторожность и сдер-
жанность в своих лозунгах, а меньшевики готовы были безоглядно
бросить в массы призыв к вооруженному сопротивлению властям,
хотя в решающий момент и не сделали этого в каком-либо офи-
циальном партийном документе.
События, связанные с роспуском Думы, развивались парал-
лельно сразу по нескольким направлениям. В центре их, естест-
венно, оказались депутаты распущенной Думы и прежде всего две
наиболее многочисленные ее фракции — кадетская и трудовичес-
кая. Что касается социал-демократов, то они сразу же решили бло-
кироваться с трудовиками и «нажать» на кадетов, чтобы убедить их
в необходимости проведения нелегального заседания Думы в Пе-
тербурге. Однако либералы взяли курс на проведение такого сове-
щания в Выборге на территории Финляндии, где русская полиция
вынуждена была считаться с местными законами и не могла арес-
товать приехавших туда депутатов. Спорить с кадетами было бес-
полезно, и к вечеру 9 июля депутаты (примерно половина общего
состава Думы) собрались в выборгской гостинице «Бельведер».
185
Там же были представители Центральных комитетов кадетской
партии (П.Н.Милюков, П.Б.Струве и др.), РСДРП (ААБогданов и
А.С.Мартынов) и эсеров (В.М.Чернов, М.А.Натансон, Е.Ф.Азеф).
На первом же собрании депутатов меньшевики Н.Н.Жордания
и СД.Джапаридзе настаивали на возвращении в столицу и возоб-
новлении работы Думы явочным порядком, не останавливаясь
перед угрозой возможного столкновения с силами порядка. Джа-
паридзе рекомендовал призвать население к отказу от несения во-
инской службы и бойкоту распоряжений центральных и местных
властей. Он поддержал также предложение трудовиков обратиться
к солдатам и матросам с призывом не идти против народа. Однако
возобладало мнение кадетов, решивших, что депутаты должны ос-
таться в Выборге и обратиться оттуда к народу с призывом к граж-
данскому неповиновению, т.е. к отказу от уплаты налогов и несе-
ния военной службы.
В ночь на 10 июля начала работать редакционная комиссия по
подготовке текста обращения к народу. От РСДРП в нее вошли
Жордания и Джапаридзе. Работа шла трудно, и если бы не угроза
финских властей закрыть этот несанкционированный самочинный
съезд, принятие обращения, видимо, затянулось бы надолго. Но
депутатам нужно было торопиться, и днем 10 июля появился до-
кумент, озаглавленный «Народу от народных представителей» и
выдержанный в духе кадетских предложений. Меньшевики не
были удовлетворены общей тональностью воззвания, его умерен-
ностью, отсутствием в нем ярких революционных лозунгов. Высту-
пая перед участниками совещания, меньшевик И.И.Рамишвили
говорил: «...Я тоже не согласен со второй частью нашего обраще-
ния. Ее надо бы заменить словами: теперь дошло дело до народа,
в его руках его судьба, и в свои руки должен он взять борьбу. Но
на эти более решительные выражения вы не пойдете. Так надо по
крайней мере указать на необходимость общего бойкота прави-
тельства по всей линии: и в платежах, и в суде, и в администра-
ции. Надо, чтобы народ как одно могучее целое отвернулся от
правительства, он должен приступить к выборам своих людей и к
созданию своего правительства. Если мы этого не выскажем, то не
будет ли это изменой тем обещаниям, которые мы в свое время
торжественно дали?»66 Однако текст воззвания, авторами и глав-
ными редакторами которого являлись кадеты, остался без измене-
ний и был подписан всеми участниками совещания. 11 июля де-
путаты возвратились в Петербург.
Утром того же дня трудовики и социал-демократы, участвовав-
шие в совещании, приняли в Выборге обращение к армии и флоту
с призывом переходить на сторону народа и обратить оружие про-
тив правительства.
Выборгское воззвание не стало документом, способным под-
нять народ на борьбу с властью. Для радикально настроенной
части нации оно было слишком умеренным и беззубым, тогда как
большинству населения России рекомендованная в нем тактика
пассивного сопротивления властям, которая еще никогда не при-
186
менялась в нашей стране, наоборот, казалась слишком радикаль-
ной, поскольку от пассивного сопротивления до активного был
только один шаг и власти легко могли спровоцировать примене-
ние силы с обеих сторон. Кроме того, I Государственная дума, о
чисто декоративном характере которой дружно говорили все рево-
люционные партии и которая не успела за 72 дня своего сущест-
вования сделать для народа ничего реального, не могла рассчиты-
вать на его активную поддержку. К тому же главные инициаторы
принятия Выборгского воззвания — кадеты довольно быстро от-
казались от практической реализации собственного плана, и кам-
пания гражданского неповиновения властям быстро сошла на нет,
по существу так и не успев начаться.
Поэтому революционные партии, в том числе и социал-демо-
краты, решили в этой обстановке действовать самостоятельно,
рассчитывая поднять рабочих, солдат, матросов, а также крестьян
на стачки, а может быть, и на вооруженное восстание против цар-
ских властей под лозунгом защиты Думы или созыва вместо нее
Учредительного собрания.
В ЦК РСДРП ситуация в те дни была достаточно сложной.
Преобладали в нем меньшевики, но они неизменно встречали
сильное противодействие со стороны большевиков А.А. Богданова
и Л.Б.Красина, проводивших ленинскую тактическую линию и
встречавших почти каждое предложение меньшевиков буквально в
штыки. ЦК собрался уже утром 9 июля, причем Богданов предло-
жил немедленно обратиться ко всем рабочим России с приызвом
подождать подъема крестьянского движения, который мог бы на-
чаться уже в самое ближайшее время, а пока проявить выдержку
и готовиться к предстоящим боям, помня о том, что в декабре
1905 г. рабочее восстание, не поддержанное деревней, потерпело
поражение67. Меньшевики же настаивали на объявлении трехднев-
ной всероссийской политической стачки протеста против роспуска
Думы с перспективой перевода ее, в случае успеха, в народное
восстание. Характеризуя их позицию, Л.Б.Красин писал: «Такова
логика революции: люди, сочинявшие покаянные псалмы после
декабрьских якобы "увлечений" восстанием, люди, принявшие на
объединительном съезде резолюцию, которая по справедливости
была там же окрещена резолюцией "против вооруженного восста-
ния", люди, за весь период с апреля по сие число не ударившие
палец о палец в деле подготовки к вооруженному столкновению и
не истратившие на это ни одного гроша, в несколько дней пере-
скочили от этой позиции индифферентизма к объявлению всеоб-
щей стачки, которая при нынешних условиях и боевой подготов-
ленности правительства не может не перейти в вооруженное вос-
стание»68.
Ни 9, ни 11—13 июля никакого конкретного решения ЦК
РСДРП из-за разногласий между меньшевиками и большевиками
принять не смог. При этом мысль меньшевиков все время верте-
лась вокруг лозунга стачки в защиту Думы с перспективой превра-
щения последней в Учредительное собрание, хотя было очевидно,
187
что пролетариат Петербурга, не говоря уже о всей России, зажечь
таким призывом не удастся. Л.И.Аксельрод писала Г.В.Плеханову
в Женеву из столицы России 11 июля 1906 г.: «Социал-демократия
немало компрометировала Думу и этим самым сильно умалила
агитационное значение всех ее важных моментов. Трудно сразу
вселить истинное возмущение в сердца петербургских рабочих по
поводу закрытия такого учреждения, которое бойкотировалось и
рассматривалось как скопище изменников народа»69. Примерно ту
же картину наблюдал и Л.Б.Красин. По его словам, петербургские
рабочие говорили в те дни: «Мы выступим, когда встанет вся Рос-
сия»- «мы пойдем драться, но мы не хотим неудачной забастов-
ки»7®. Тем не менее меньшевики раз за разом настаивали именно
на объявлении забастовки в защиту Думы.
12 июля в Петербурге появился в виде листовки манифест ко
всему российскому крестьянству, подписанный комитетом дум-
ской фракции РСДРП, комитетом Трудовой группы, ЦК РСДРП,
ЦК ПСР, Всероссийским крестьянским союзом, Всероссийским
железнодорожным союзом и Всероссийским учительским союзом.
В манифесте была намечена целая программа действий, включав-
шая в себя неподчинение царскому правительству, замену офици-
альных местных властей выборными народными представителями,
захват всех помещичьих, церковных и государственных земель и
передачу их крестьянам71. Практически это был призыв к всена-
родному восстанию против самодержавного строя. В тот же день,
12 июля было распространено и упоминавшееся выше воззвание
Соединенного комитета думской фракции РСДРП и Трудовой
группы Думы «К армии и флоту», принятое накануне в Выборге72.
При этом было совершенно очевидно, что лидируют в блоке со-
циал-демократов с неонародниками именно последние.
15 июля состоялось наконец совещание левых сил с участием
социал-демократов, эсеров, бундовцев, трудовиков и ВЖС, на ко-
тором идея забастовки в защиту Думы была дружно отвергнута, но
никакого конкретного решения опять-таки принято не было.
После этого меньшевики решили в очередной раз сменить лозунг
и призвать население уже не к всероссийским акциям, а лишь к
частичным массовым протестам против роспуска Думы под лозун-
гом «За Думу как орган власти, который созовет Учредительное
собрание!»73 Меньшевики считали, что подобная тактика будет
держать всю страну в состоянии возбуждения, которое рано или
поздно выльется в восстание. Одновременно они выступали за ук-
репление уже существующих и создание новых массовых беспар-
тийных пролетарских организаций, включая Советы.
Эта точка зрения была развита в директивном письме ЦК к
партийным организациям. Однако большинство местных комите-
тов РСДРП, включая Петербургский, где преобладали большеви-
ки, ее не приняли. В их листовках того периода преобладали
общие призывы к созыву Учредительного собрания и подготовке
восстания, но никаких конкретных сроков его проведения при
этом не называлось.
188
Вполне возможно, что этим дело бы и ограничилось, если бы
17 июля в крепости Свеаборг под Гельсингфорсом (Хельсинки) не
вспыхнуло стихийное военное восстание, за которым 19 июля пос-
ледовало восстание в Кронштадте. Надо сказать, что военная ор-
ганизация РСДРП в Финляндии численностью до 500 человек уже
давно вела революционную работу среди русских солдат и матро-
сов, проходивших службу на финской территории. Преобладали в
организации большевики. Действовала в Финляндии и эсеровская
военная организация, которая после роспуска Думы по согласова-
нию с ЦК ПСР взяла курс на немедленное вооруженное восста-
ние. Социал-демократы настаивали на более основательной его
подготовке и одновременном выступлении флота и сухопутных
войск в масштабах всего Балтийского региона. Однако солдатско-
матросская масса, подогретая авантюристической эсеровской аги-
тацией, ускорила развитие событий, стихийно поднявшись в Све-
аборге на восстание, быстро и жестоко подавленное уже 20 июля.
Отсутствие документальных источников не позволяет нам де-
тально реконструировать ход июльских событий. К сожалению, в
нем остаются лакуны, которые приходится восполнять гипотети-
ческими предположениями. Очевидно, 18 июля, после получения
известий о восстании в Свеаборге, ЦК РСДРП и ЦК ПСР пришли
к соглашению о совместном участии в осуществлении следующего
этапа эсеровского плана — восстания в Кронштадте. Так или
иначе, утром 19 июля в Кронштадте стало известно, что социал-
демократы и эсеры будут действовать совместно. Однако по-насто-
ящему подготовиться к восстанию революционеры уже не успели.
План восстания с самого начала был скомкан, происходило оно в
ночь с 19 на 20 июля в обстановке неразберихи и путаницы и уже
утром 20 июля было подавлено. Такая же участь постигла и вос-
стание на крейсере «Память Азова» 20 июля 1906 г.
В сложившейся ситуации, когда речь должна была идти уже
фактически не о защите Думы, а о помощи восставшим свеаборг-
ским и кронштадтским матросам и солдатам, ЦК РСДРП дейст-
вовал довольно нерешительно. 19 июля была сделана попытка со-
звать второе совещание революционных партий и демократичес-
ких организаций, но она закончиалсь безрезультатно. Наконец,
20 июля, когда восстания в Свеаборге и Кронштадте были уже по-
давлены, ЦК. РСДРП принял решение провести всероссийскую
политическую забастовку, о чем сообщил в листовке с призывом
оказать давление на депутатов Думы, заставить их взять власть в
свои руки и провести выборы в Учредительное собрание.
В ночь на 21 июля все-таки состоялось координационное со-
вещание партий и организаций «левого блока», принявшее обра-
щение «Ко всему народу». Оно заканчивалось призывом: «Да
здравствует всенародная забастовка — первый шаг решительной
борьбы за власть народа!» Таким образом, авторы воззвания допус-
кали возможность превращения стачки в стачку-восстание74. На
том же ночном совещании было создано информационное бюро
из представителей РСДРП, ПСР, Бунда, Латышской социал-демо-
189
кратки, думской фракции РСДРП, ВКС и ВЖС. Однако все ре-
шения совещания остались только на бумаге. 22 июля была сде-
лана и попытка воссоздать Петербургский совет рабочих депута-
тов, но и она оказалась неудачной.
Столичные рабочие слабо откликнулись на призыв к стачке.
21—25 июля в ней участвовало не более 70—80 тыс. человек, а
26 июля она была прекращена по призыву исполкома Петербург-
ского совета и ПК ПСР (ПК РСДРП был арестован 23 июля). Не-
удачей закончилась и общемосковская стачка 24—26 июля, в ко-
торой участвовало не более 20% рабочих второй столицы. Не дали
результата и разрозненные стачки в некоторых других городах и
неудачные крестьянские восстания в ряде губерний России. По
оценке Л.Б.Красина, забастовки в Петербурге и в Москве прошли
в треть силы и фактически оказались лишь демонстрацией сочув-
ствия рабочих солдатам и матросам. Тем не менее большевики на-
деялись, что к осени 1906 г. поднимется деревня, за ней последу-
ют новые забастовки в городах и военные восстания, а в итоге в
стране произойдут крупные события «декабрьского» (1905) типа75.
Аналогичной точки зрения придерживался и Ленин, однако жизнь
показала необоснованность подобных надежд.
На V съезде РСДРП весной 1907 г. лидер большевиков заявил,
что ЦК РСДРП нельзя упрекать за неудачу июльской забастовки
1906 г. «Это не упрек, а скорее похвала для такого ЦК, как мень-
шевистский, что он все же пошел тогда навстречу революции. Не
вина ЦК, что он, сидя в Петербурге, не знал о настроении про-
летариата по всей России. Нельзя объявлять ошибкой и то, что мы
верили тогда в восстание и ждали его», — говорил Ленин. Вместе
с тем он осудил «безжизненные», по его определению, лозунги
ЦК, переоценивавшие роль Думы как общенационального поли-
тического центра страны76. Многие местные большевистские орга-
низации критиковали ЦК РСДРП даже резче Ленина, упрекая его
членов в переоценке значения роспуска Думы и плохом знании
ситуации на местах.
Сам ЦК РСДРП подвел итоги июльского кризиса в письме к
партийным организациям от 29 июля 1906 г. Менынвики считали,
что «общее выступление в связи с роспуском Государственной
Думы имело шансы превратиться в централизованную победонос-
ную революцию». На будущее ЦК сохранял в силе лозунг «развя-
зывания революции» путем организации при благоприятных усло-
виях всеобщих забастовок77.
Некоторые меньшевистские работники оценивали линию ЦК в
июльские дни как авантюристическую, полубольшевистскую, не
отвечавшую настроениям рабочих. А.С.Мартынов, в частности, го-
ворил на V съезде РСДРП, что ЦК сильно переоценил революци-
онное настроение рабочих, а Р.А.Абрамович заявил, что ЦК несет
ответственность за лозунг «частичных выступлений», способный
породить лишь «искусственные вспышки»78.
На V съезде были сделаны заявления, свидетельствовавшие о
том, что ЦК РСДРП давал в июле 1906 г. местным организациям
190
прямые директивы об участии в восстании. Так, член Кронштадт-
ской военной организации РСДРП большевичка Ида Сермус за-
явила, что «Кронштадтской организацией были получены дирек-
тивы от ЦК поднять восстание»79. Латышский социал-демократ
А.Бушевиц (Рыбак) тоже подтвердил, что после Свеаборгского
восстания во время всеобщей забастовки в Петербурге от имени
ЦК РСДРП большевик И.К.Гамбург (Кирилл) заявил ЦК ЛСДРП,
что «ЦК РСДРП решил предпринять активное выступление и при-
зывает Латышскую СДРП поднять наряду со всеобщей забастов-
кой военное восстание в Усть-Двинской и Либавской крепос-
тях»80. Наконец, три бывших члена Севастопольского комитета
РСДРП заявили, что после разгона I Думы в Севастополь приехал
агент ЦК меньшевик В.К.Иков (Вадим) с директивой «форсиро-
вать вооруженное восстание и всеобщую политическую забастов-
ку» под лозунгом «Возврат старой Думы»81. Характерно, что ника-
ких опровержений со стороны меньшевистских членов ЦК по по-
воду этих заявлений на съезде не последовало.
В итоге кратковременный сдвиг меньшевиков влево остался в
июле 1906 г. неуверенным конъюнктурным зигзагом, не оказав-
шим большого влияния на общую политическую линию меньше-
визма. В целом же можно утверждать, что летом 1906 г. меньше-
вики, как и большевики, не смогли поднять массы на решитель-
ные революционные действия, поскольку настроение народа и
общая обстановка в стране таким действиям уже не благоприятст-
вовали.
Финал первой революции
Большевики, жаждавшие реванша за поражение на Стокгольм-
ском (объединительном) съезде и недовольные какой-то растерян-
ной, неуверенной позицией ЦК РСДРП в период июльского кри-
зиса 1906 г., уже в августе поставили вопрос о созыве нового об-
щепартийного съезда. Инициативу взял на себя Петербургский
(большевистский в своей основе) комитет РСДРП, который 15 го-
лосами против 7 при 1 воздержавшемся предложил немедленно
созвать съезд партии. Дополнительным мотивом этого решения
была объявлена необходимость привлечь к выработке партийной
тактики объединившиеся с РСДРП национальные социал-демо-
кратические партии. Не случайно к решению Петербургского ко-
митета присоединилось Главное правление СДКП и Л. Поддержал
эту идею и Московский комитет РСДРП.
Однако ЦК упорно сопротивлялся реализации большевистско-
польского плана. Уже 1 сентября было опубликовано написанное
Аксельродом «Письмо к членам партии по вопросу о созывав экс-
тренного съезда», где говорилось, что связанная с созывом съезда
политическая кампания потребует от РСДРП больших денежных
затрат, времени и сил, тогда как гораздо удобнее и проще было бы
191
обсудить наиболее острые вопросы партийной жизни в ходе выбо-
ров во II Государственную думу.
Почти одновременно с этим письмом Г.В.Плеханов опублико-
вал в своем «Дневнике социал-демократа» статью «О чрезвычай-
ном партийном съезде (открытое письмо к товарищам)», где под-
держал позицию ЦК и прямо обвинил Ленина в стремлении за-
хватить «дирижерскую палочку»82. При этом он предложил вместо
партийного съезда созвать «рабочий съезд». Его статья была пере-
печатана в центральном партийном органе «Социал-демократ»
17 сентября 1906 г., а в октябре в той же газете была опубликова-
на статья Ю.О.Мартова «По поводу письма т. Плеханова о партий-
ном съезде», где он поддерживал плехановскую точку зрения.
Однако активизация большевиков создала в партии атмосферу,
благоприятствовавшую победе сторонников созыва нового парт-
съезда. На ноябрьской общепартийной конференции РСДРП в
Таммерфорсе, несмотря на то, что большинство на ней принадле-
жало меньшевикам, по докладу А.А.Богданова было принято ре-
шение созвать V съезд РСДРП не позже марта 1907 г. Намеченные
сроки, как водится, выдержаны не были, но с опозданием на два
месяца в мае 1907 г. съезд все же состоялся.
V съезд РСДРП не был похож ни на один другой съезд рос-
сийских социал-демократов. Начиная с этапа выборов делегатов,
он был организован самым демократичным образом. На нем были
представлены обе фракции РСДРП — большевики (89 делегатов)
и меньшевики (88), а также Бунд (55), СДКП и Л (45) и латыш-
ские социал-демократы (26), выступавшие от имени в общей
сложности 150—170 тыс. членов единой партии российских марк-
систов. При численном паритете большевиков и меньшевиков
блок ленинцев с поляками, литовцами и латышами, а по отдель-
ным . вопросам и с бундовцами обеспечил им преобладание на
съезде. Меньшевикам же почти по всем вопросам повестки дня
приходилось занимать оборонительные позиции.
Фактически участники съезда сразу же распались на пять само-
стоятельных делегаций с жесткой фракционной дисциплиной,
среди которых «терялись несколько «нефракционных» делегатов с
Троцким во главе»83. Ядро делегации меньшевиков составляли
представители украинской «Спилки», Донбаса и Кавказа, а также
Петербурга, Ревеля, Вильно, Смоленска, Тулы, Калуги, Твери, Са-
ратова, Астрахани, Одессы, Киева, Сормово и др.
О том, насколько обострились отношения между большевика-
ми и меньшевиками накануне съезда, свидетельствовал тот факт,
что в марте 1907 г. прошли два заседания организованного
ЦК РСДРП партийного суда над Лениным, которого петербург-
ские меньшевики обвиняли в оскорблении их чести и достоинства
(Ленин заявил об их сговоре с кадетами «для продажи кадетам го-
лосов рабочих» на выборах во II Думу, а на самом суде назвал
меньшевиков «политическими врагами» и повторил, что будет
вести с ними «борьбу истребительную»). Суд остался незакончен-
192
ним в связи с открытием партийного съезда, но явно не способ-
ствовал нормализации межфракционных отношений в РСДРП.
Особенностью V съезда было и то, что по первоначальному
плану он должен был собраться в Копенгагене, но после его за-
прета датскими властями (мать Николая II была датчанкой, и
между правительствами обеих стран существовало полное согласие
в стремлении преследовать всех российских революционеров), а
затем и властями соседней Швеции делегаты вынуждены были
перебраться в Лондон, где уже проходили раньше II и III съезды
РСДРП. Поэтому V съезд российских социал-демократов вошел в
историю как «путешествующий». Мало того, закончить вставшие
партии в копеечку трехнедельные дебаты в Лондоне удалось толь-
ко благодаря займу, произведенному у английского промышлен-
ника-мыловара, расплачиваться с которым пришлось уже больше-
викам после 1917 г. Наконец, еще одной живописной деталью
этого партийного форума было то, что марксисты-атеисты из Рос-
сии заседали в помещении церкви Братства, принадлежавшем чле-
нам социалистического фабианского общества.
V съезд был не только самым представительным, но и наибо-
лее ярким по составу участников. В Лондоне собрались все клю-
чевые фигуры партии — здесь была вся редакция «старой»
«Искры» за исключением постепенно отходившей от партийных
дел В.И.Засулич, все главные деятели большевизма и меньшевиз-
ма, стоявший вне фракций Л.Д.Троцкий, лидер польских социал-
демократов Роза Люксембург. Кроме того, на съезде присутствова-
ли около полусотни гостей, включая Максима Горького. Не будет
преувеличением сказать, что столько блестящих речей, сколько их
прозвучало в мае 1907 г. под сводами церкви Братства, не было ни
на одном другом съезде РСДРП. Отрадным был и тот факт, что
на съезде было уже 116 рабочих (34,5% всех делегатов).
Благодаря хорошей работе мандатной комиссии съезда истори-
ки получили поистине уникальный материал, позволяющий нари-
совать коллективный портрет меньшевистских и большевистских
делегатов, который, в свою очередь, может дать некоторое пред-
ставление об основных этносоциальных параметрах обеих главных
фракций российской социал-демократии (понятно, что состав де-
легатов съезда не может считаться «зеркальным» отражением со-
става всей партии или отдельных ее фракций, поскольку в то
время, в отличие от более позднего, советского периода, местные
партийные организации не получали от ЦК никаких «разнорядок»,
согласно которым нужно было послать на съезд определенное ко-
личество рабочих и интеллигентов, русских и евреев, людей с тем
или иным уровнем образования и т.д.). Среди меньшевистских де-
легатов было 34% русских, 29% грузин, 23% евреев, 6% украинцев
и т.д. (у большевиков русских и евреев было соответственно 78 и
11%). Рабочих «от станка» среди меньшевиков было 32% (у боль-
шевиков 36%), тогда как «литераторов» — 19% (у большевиков —
14%), а лиц «свободных профессий» — 13% (у большевиков —
12%). Студентов в обеих фракциях было примерно поровну (по
7 С. В. Тютюкин
193
5%), а крестьянин-земледелец был вообще только один и притом
у меньшевиков.
Средний возраст меньшевиков составлял 29 лет (на два года
больше, чем у большевистских делегатов). По количеству делега-
тов с высшим образованием меньшевики отставали от ленинцев
(13 и 20%). На нелегальном положении находились 44% меньше-
виков и 39% большевиков. За счет партии жили 24% меньшевиков
и 29% большевиков. Средний партстаж был немного больше у
меньшевиков (7 лет против 5 у большевиков). На долю меньше-
виков выпало и больше репрессий со стороны царских властей
(тюремное заключение, ссылки, каторга)84, что опровергает ходя-
чее мнение, будто «оппортунистов» преследовали меньше, чем
«твердокаменных».
Как видим, этносоциальные различия между меньшевиками и
большевиками были сравнительно невелики, хотя большевики от-
личались большей национальной однородностью. Характерно, что
среди меньшевистских руководителей было особенно много ев-
реев — людей с яркой индивидуальностью, литературным и ора-
торским талантом, последовательных и убежденных демократов.
Вместе с тем они часто страдали от болезненного самолюбия,
крайней амбициозности, индивидуализма и того, что называется
«местечковостью».
Если говорить о наиболее крупных меньшевистских организа-
циях85, то весной 1907 г. ими были: тифлисская (5000 чел.), гурий-
ская (4500), петербургская (2800), киевская (2000), московская
(1600), кутаисская, юзовская (по 1500 каждая), полтавская, горлов-
ская (по 1000 каждая), ростовская-на-Дону (700), тверская (600),
астраханская, батумская, виленская, витебская, новочеркасская,
таганрогская, житомирская, мариупольская, читинская, калужская,
кременчугская, каменец-подольская, саратовская, смоленская,
томская, тульская, харьковская, одесская, черниговская, ревель-
ская (около 500 в каждой) и т.д., что дает в общей сложности при-
мерно 45 тыс. чел.86
Открывал съезд Г.В.Плеханов, призвавший делегатов «без гнева
и пристрастия» обсудить все наболевшие вопросы партийной
жизни. При этом он заявил, что конструктивное решение данной
задачи облегчается почти полным отсутствием в партии оппорту-
нистов, чем очень развеселил Ленина и других большевиков, счи-
тавших меньшевиков злейшими оппортунистами.
Президиум был избран в составе 5 человек, включая Ленина и
Дана, причем даже Плеханову не хватило голосов, чтобы занять
место за его столом. Как вспоминал ЛД.Троцкий, попавший в
Лондоне после своего побега по дороге в сибирскую ссылку, это
был многолюдный, долгий, бурный и хаотический съезд87. Мень-
шевики с самого начала предложили не обсуждать сложные тео-
ретические вопросы, ибо это могло только затянуть работу съезда
и вдобавок вновь перессорить большевиков и меньшевиков. «То,
что вы называете выработкой теории, — сказал Плеханов, — упо-
добило бы нас английскому парламенту XVII века, вырабатывав-
194
шему и принимавшему большинством голосов английский... мо-
литвенник. Политическая партия такими делами заниматься не
может»88. В итоге повестка дня съезда выглядела так: отчеты ЦК
и думской фракции РСДРП; отношение к непролетарским парти-
ям; Государственная дума; «рабочий съезд» и беспартийные про-
летарские организации; профсоюзы и партия; партизанские вы-
ступления; организационные вопросы; работа в армии. Из-за не-
достатка времени вопросы о безработице и экономическом кризи-
се и о предстоящем международном конгрессе социалистов в
Штутгарте вообще не обсуждались, а деятельность Думы, профсо-
юзов и вопрос о партизанских выступлениях рассматривались
только в комиссиях съезда.
Характерно, что в повестку дня не вошел и предложенный
большевиками пункт о подготовке нового вооруженного восста-
ния. Депутатам было уже очевидно, что революция подходит к
концу (хотя прямо об этом и не говорилось) и ставить вопрос о
восстании в таких условиях было уже бессмысленно. Мартов под-
вел под это мнение и теоретическую базу, заявив, что «готовить»
восстание социал-демократия вообще не может, ибо тогда она
превратится просто-напросто в заговорщическую организацию.
«Социал-демократическая партия может принимать участие в вос-
стании, призывать массы к восстанию, определять свое отношение
к восстанию как форме революционной борьбы народных масс, но
готовить восстание она не может, если остается на почве своей
программы, если не становится партией заговора», — сказал Мар-
тов8’. Его поддержали 137 делегатов, против были 89. Это была
одна из немногих, но достаточно убедительных побед меньшеви-
ков на съезде.
Первым обсуждался отчет ЦК, с которым выступил Мартов.
Отчетный период был насыщен важными событиями, включая ра-
боту I Государственной думы, ее роспуск, июльский политический
кризис 1906 г., выборы во II Думу и начало ее деятельности. Для
него был характерен численный рост партийных рядов при углуб-
лении фракционных разногласий и фактическом расколе внутри
ЦК. Не принес успехов РСДРП и июльский кризис, закончив-
шийся победой правительства Столыпина. Доклад Мартова был
выдержан в критическом духе, но большевиков это не удовлетво-
рило. Они выдвинули в качестве содокладчика Богданова, который
заявил, что ЦК был чисто фракционным меньшевистским цент-
ром, где преобладали литераторы, и что вообще «этот ЦК партии
не представлял и у партии ЦК не было»90. Ленин же считал, что
ЦК потерпел банкротство, ибо политика его была оппортунисти-
ческой. Таким образом, большевики вели дело к тому, чтобы при-
знать работу ЦК неудовлетворительной. Линию ЦК защищали
Мартынов, Дан, Жордания. В итоге меньшевики, бундовцы и ла-
тыши добились того, что съезд практически не принял по отчету
ЦК никакого решения, перейдя к следующему пункту повестки
дня. За такое решение вопроса проголосовали 143 делегата, про-
тив 91, воздержались 48. Таким образом, съезд в данном случае
7*
195
раскололся примерно пополам, но в конечном счете от этого вы-
играли меньшевики, поскольку речь фактически шла об их, мень-
шевистском ЦК.
Большое место в работе съезда заняло обсуждение деятельнос-
ти социал-демократической фракции II Государственной думы.
После опыта I Думы, ее роспуска и введения в августе 1906 г.
военно-полевых судов стало ясно, что бойкотировать II Думу в ус-
ловиях спада революции было бы бессмысленно и даже вредно и
с точки зрения установления нормальных взаимоотношений
РСДРП с рабочими и крестьянскими массами, и с точки зрения
возможности использования думской трибуны для пропаганды со-
циал-демократических взглядов и критики власти. Однако в конце
1906 г. центр тяжести фракционных разногласий переместился в
другую плоскость: с кем и когда блокироваться в ходе выборов?
Большевики выступали за «левый блок» с участием РСДРП, эсе-
ров, трудовиков и энесов, решительно отвергая всякие соглашения
с кадетами. У меньшевиков снова был альтернативный взгляд на
эту ситуацию, причем в нескольких вариантах. Так, Н.В.Васильев
предлагал создать широкий избирательный блок от кадетов до со-
циал-демократов с целью добиться наконец создания в России
конституционной власти. Он готов был даже пойти на слияние
всех революционных партий с кадетами в одну конституционную
партию на основе отказа от социально-экономических программ и
концентрации всех усилий на завоевании думского большинства.
За блоки с кадетами на всех стадиях выборов стояли Плеханов,
часть московских меньшевиков (Череванин, Громан и др.) и мень-
шевики Сев. Кавказа. Основная же часть меньшевиков стояла за
план Мартова, согласно которому на первых стадиях выборов
РСДРП должна была выступать совершенно самостоятельно, при
перебаллотировках поддерживать более левых кандидатов от бур-
жуазных партий, а на выборах самих депутатов допускались вре-
менные соглашения с другими левыми партиями, включая каде-
тов91. Без таких соглашений, как считали меньшевики, большин-
ство в Думе могли получить правые депутаты, да и демократичес-
кие массы не поняли бы подобной сектантской тактики РСДРП.
Кроме того, блоки революционеров с кадетами могли сдвинуть по-
зицию последних влево.
Несмотря на то, что меньшевики не питали в отношении каде-
тов особых иллюзий, они тем не менее полагали, что игнорировать
их не стоит, ибо, во-первых, они представляли собой в России не-
малую силу; во-вторых, имели с царским правительством собствен-
ные счеты, а в-третьих, под давлением обстоятельств способны
были эволюционировать в направлении сближения с демократи-
ческими силами. «В современной России, — писал Мартов, —
связь, существующая между пролетариатом и современной буржуа-
зией, ничего общего не имеет с взаимной симпатией. Это связь,
соединяющая двух каторжников, закованных на одной цепи и при-
нужденных влачить одну и ту же тачку. В тюрьме не приходится
выбирать себе соседей. Одна и та же цепь политического рабства
196
сковывает пролетариат и прогрессивную буржуазию. Чтобы разбить
эту цепь, нужно приложение всех сил, напряжение всех усилий...
Если верно, что революция еще идет по восходящей линии своего
развития, то либеральная буржуазия еще не может остановить ее
бега, и всякий ее успех облегчает работу нам. Мы должны при из-
вестных условиях поддерживать либералов и демократов не пото-
му, что мы верим серьезности их свободолюбия и демократии, а
потому что они исторически являются врагами наших злейших в
данный момент врагов, только потому, что всякий их успех создает
новое уязвимое место в цитадели старого режима»92.
Состоявшаяся в ноябре 1906 г. IV конференция РСДРП при-
несла победу меньшевистской тактике ведения избирательной
кампании. На юге и северо-западе России, где были сильны чер-
носотенцы, соглашения РСДРП с несоциалистическими партиями,
в первую очередь с кадетами, были довольно частым явлением. В
остальных районах, особенно на Кавказе и в Сибири, социал-де-
мократы выступали, как правило, самостоятельно. В рабочей
курии они повсюду одержали победу. Кроме того, часть депутатов
от РСДРП прошла по городской и крестьянской куриям. Левобло-
кистская тактика большевиков принесла успех в Петербурге, По-
волжье, на Урале — всего более чем в 50 городах Европейской
России, включая Москву, Нижний Новгород, Екатеринослав, Са-
ратов, Самару, Казань. Вместе с тем почти в 50 городах взяла верх
меньшевистская тактика соглашения с кадетами. О масштабах из-
бирательной кампании, которую вели социал-демократы, говорит
хотя бы тот факт, что только ЦК партии выпустил около миллио-
на экз. предвыборных листовок, обращенных к различным слоям
населения и разъяснявших программу и тактику РСДРП93.
В итоге во II Государственную Думу было избрано 65 депута-
тов, выразивших желание вступить в социал-демократическую
фракцию. 54 из них получили во фракции решающий голос, ос-
тальные — совещательный, причем перевес был явно на стороне
меньшевиков: они имели 33 решающих голоса против 15 у боль-
шевиков (кроме того, и у меньшевиков, и у большевиков было
еще по 3 совещательных голоса)94. Однако среди депутатов, из-
бранных по рабочей курии и наиболее адекватно отражавших со-
отношение партийных симпатий непосредственно в пролетарской
среде, было 12 меньшевиков, 9 большевиков и 2 примыкающих к
большевикам95, т.е. практически существовал фракционный паритет.
Большинство меньшевиков было избрано не по рабочей курии
и по своему социальному статусу принадлежало к интеллигенции
(примерно та же картина наблюдалась и у большевиков). Главная
тяжесть работы в Думе падала на грузинских меньшевиков
И.Г.Церетели, АЛДжапаридзе, С.М.Джугели, АТ.Зурабова, а
также на врача В.Е.Мандельберга из Сибири. Помогали депутатам
«сведущие лица» из числа меньшевиков — Е.Смирнов (ЭЛ.Гуре-
вич), Потресов и др., а верховный контроль за их работой осу-
ществляли Мартов, Дан, Жордания. Лидером фракции был Цере-
тели.
197
Церетели Ираклий Георгиевич (1881—1959) происходил из знат-
ного, но обедневшего грузинского дворянского рода. Его отец был
известным писателем-просветителем. Уже в гимназии Ираклий
определился в своих симпатиях к марксизму и социал-демократии.
В 1900—1902 гг. он учился на юридическом факультете Москов-
ского университета, а в 1904—1905 гг. — в Берлинском универси-
тете. За активное участие в студенческом движении был сослан в
Сибирь (1902—1903 гг.), затем эмигрировал, а в конце 1905 г. вер-
нулся в Грузию. После раскола РСДРП стал меньшевиком. В
1907 г. Церетели был избран депутатом II Государственной Думы,
где возглавил фракцию РСДРП и завоевал большую популярность
в социалистических и демократических кругах. Церетели вел спар-
танский образ жизни, выделялся среди других социал-демократов
огромным личным обаянием, обладал прекрасными ораторскими
данными. Каждый, кто общался с ним, навсегда запоминал его чу-
десные бархатные глаза и благородные манеры. Речи Церетели в
Думе всегда имели большой общественный резонанс.
По ложному обвинению в подготовке государственного пере-
ворота в июне 1907 г. Церетели вместе с другими социал-демокра-
тическими депутатами — втородумцами был осужден и провел
сначала 6 лет в одиночном тюремном заключении, а затем в
1913—1917 гг. находился на поселении под Иркутском. В годы
Первой мировой войны он возглавлял группу ссыльных интерна-
ционалистов. Пиком политической деятельности, настоящим
«звездным часом» стал для Церетели 1917 год, когда он работал в
исполкоме Петросовета, ВЦИК Советов, а в мае—июле во Вре-
менном правительстве (министр почт и телеграфов и управляю-
щий министерством внутренних дел).
В конце сентября 1917 г. Церетели из-за болезни уехал в Гру-
зию, откуда вернулся в ноябре в Петроград для участия в работе
Учредительного собрания, депутатом которого был избран, а после
его разгона активно участвовал в создании Грузинской демократи-
ческой республики (1918—1921 гг.). Он представлял Грузию на Па-
рижской мирной конференции 1919 г., а после падения грузин-
ского меньшевистского правительства остался во Франции. С
1948 г. жил в США. Церетели представлял грузинских социал-де-
мократов в Международном социалистическом бюро, а затем в ис-
полкоме Социнтерна. Автор посмертно изданных в 1963 г. в Па-
риже «Воспоминаний о Февральской революции» в двух томах.
Подробнее о И.Г.Церетели см.: Николаевский Б.И. И.Г.Цере-
тели (страницы биографии) // Социалистический вестник. 1959.
№ 6—12; 1960, № 2—3; Roobol W.H. Tsereteli: A Democrat in the
Russian Revolution A Political Biography. The Hague, 1976; Корни-
ков А. А. Церетели И. Г. // Политические партии России. Конец
XIX — первая треть XX в. Энциклопедия. С. 669—670; Галили 3.
Лидеры меньшевиков в русской революции. Социальные реалии и
политическая стратегия. М., 1993.
Во главе социал-демократической фракции II Думы стоял ко-
митет из 7 членов. Он готовил основные вопросы для обсуждения
на общих заседаниях фракции. Кроме того, она имела несколько
198
комиссий — хозяйственную, по связям с избирателями, по аграр-
ному вопросу, рабочему вопросу, местному самоуправлению, бюд-
жету, национальному вопросу, о безработных, по запросам прави-
тельству и т.д.
Вторая Дума по своему составу оказалась еще более левой, чем
Первая. В ней было 98 кадетов, 104 трудовика, 37 эсеров, 16 на-
родных социалистов, 46 депутатов от Польши и 30 от мусульман-
ского населения России, 54 правых и октябриста, 50 беспартийных
и т.д.96 Социал-демократы и эсеры стояли на крайнем левом
фланге II Думы.
Церетели был единственным из лидеров думских партийных
фракций, кто выступил с критикой правительственной декларации
Столыпина 6 марта 1907 г. Речь Церетели сопровождалась об-
струкцией со стороны правых и неоднократно прерывалась пред-
седателем Думы кадетом Головиным. Церетели говорил ярко,
гневно, страстно. Это был настоящий вызов правительству и
лично премьеру: ведь закончил лидер социал-демократических де-
путатов словами: «...В единении с народом, связавшись с народом,
законодательная власть да подчинит себе власть испольнительную
(аплодисменты)»97. А товарищ Церетели по фракции, депутат Джа-
паридзе внес предложение выразить недоверие кабинету Столыпи-
на. В ответ социал-демократы услышали слова Столыпина: «Не за-
пугаете!»
Тот же Джапаридзе выступил с яркой речью в защиту безра-
ботных, Церетели внес 19 марта проект резолюции по аграрному
вопросу, выдержанный в духе программы муниципализации
земли, а затем его поддержал другой меньшевик рабочий М.М.Фо-
мичев (депутат от Таврической губ.). Громким скандалом закончи-
лось выступление меньшевика АТ.Зурабова, который был на не-
скольао заседаний отстранен от участия в работе Думы за заявле-
ние о том, что русская армия, как показал опыт 1905 г., гораздо
успешнее усмиряла революцию, чем сражалась с японцами (это
было сочтено правыми депутатами оскорблением армии). По мно-
гим вопросам от имени фракции выступали депутаты-большевики,
в том числе Г.А.Алексинский.
На V съезде РСДРП присутствовали 15 депутатов Думы. От
имени думской фракции отчет о ее работе делал Церетели, а с со-
докладом выступал Алексинский. Церетели не отрицал того, что
он и его товарищи сделали по неопытности несколько тактических
и «технических» промахов (голосование за кадета Ф.А.Головина
при выборах председателя Думы, уступки кадетам при обсуждении
продовольственного вопроса и вопроса о помощи безработным).
Однако в активе думской фракции были и такие несомненные ус-
пехи, как резкий ответ на правительственную декларацию Столы-
пина, активные выступления за отмену военно-полевых судов и
пересмотр их приговоров, ряд запросов правительству.
Естественно, что меньшевики исходили в своих оценках дея-
тельности социал-демократических депутатов II Думы из их несо-
мненных достижений, а большевики, наоборот, фокусировали
199
внимание на просчетах фракции, считая, что меньшевиков нужно
бить по любому поводу. Характерно, что позже, когда фракция
РСДРП II Думы уже стала жертвой столыпинской провокации и
ее члены были осуждены и сурово наказаны за мнимую попытку
организации государственного переворота, Ленин тоже заговорил
о сильных сторонах в деятельности депутатов-втородумцев. В
1911 г. он писал: «Эта социал-демократическая фракция была не
только многочисленной, но весьма выдающейся и в идейном от-
ношении. Рожденная революцией, она носила на себе ее печать,
и ее выступления, в которых все еще слышались отзвуки великой
борьбы, охватившей всю страну, подвергали глубокой и хорошо
обоснованной критике не только вносимые на рассмотрение Думы
законопроекты, но также и всю царскую и капиталистическую
систему правления в целом»98.
На съезде же болшевикам, критиковавшим Церетели и его то-
варищей за действительные и мнимые ошибки, пришлось столк-
нуться с достаточно многочисленными защитниками фракции,
среди которых были Череванин, Дан, Плеханов, Мартов. Троцкий,
критикуя депутатов, тем не менее считал, что если будет принят
большевистский проект резолюции, то это оскорбит депутатов и
внесет раскол в партию. Дебаты носили очень острый характер и
заняли целых восемь заседаний. Но, как и во время отчета ЦК,
меньшевикам удалось отвести удар от своих товарищей-депутатов.
Резолюция, принятая на съезде, обошла вопрос об оценке работы
фракции, ограничившись признанием, что в общем и целом она
стояла на страже интересов пролетариата и революции. Одновре-
менно была выражена уверенность, что фракция будет руководст-
воваться директивами партийного съезда и работать под руковод-
ством ЦК РСДРП".
Центральным вопросом, обсуждавшимся на съезде, стал вопрос
об отношении к буржуазным (термин большевиков), или непроле-
тарским (термин Троцкого) партиям. Характерно, что ЦК РСДРП,
представивший съезду свой проект повестки дня, такого ее пункта
вообще не предусматривал. Большевики же полагали, что обсуж-
дение именно этой проблемы позволит делегатам высказаться по
главному для РСДРП вопросу о ее стратегии в революции, по-
скольку за каждой из российских партий стояли определенные со-
циальные слои, а взаимоотношения между партиями отражали
возможные комбинации общественных сил и их реакцию на дей-
ствия властей. В исторической ретроспекции эта дискуссия выгля-
дит, конечно, несколько запоздалой, но не будем забывать, что де-
легаты еще не представляли себе, когда и чем закончится данная
революция, а кроме того, ясность в этом вопросе была необходима
и с точки зрения дальнейших перспектив политической борьбы,
включая и борьбу на думской арене. Вот почему дискуссия по во-
просу о межпартийных отношениях заняла в работе съезда такое
большое место (она продолжалась в течение восьми заседаний,
причем докладчиков было четверо — Ленин от большевиков, Мар-
200
тынов — меньшевиков, Роза Люксембург — СДКПиЛ и Абрамо-
вич — Бунда).
Ленинская классификация политических партий по классовому
признаку, положенная в основу его доклада, хорошо известна.
Лидер большевиков выделял пять типов политических партий
(черносотенцы, октябристы, кадеты, неонародники и социал-де-
мократы) и намечал четкую линию поведения РСДРП по отноше-
нию к каждому из них: беспощадная борьба с черносотенцами, ра-
зоблачение октябристов, резкая критика кадетов, соглашение с
неонародниками. При этом на практике главный удар большевики
направляли все же против кадетов, считая их наиболее опасными
соперниками в борьбе за народные массы и наиболее вероятными
претендентами на власть в случае половинчатого исхода револю-
ции. Что касается неонародников, за которыми, по мнению Лени-
на, стояла основная масса российского крестьянства, то здесь
большевики делали акцент на общности ближайших задач рабочих
и крестьян, хотя и считали необходимым не затушевывать разли-
чия в марксистской и эсеровской трактовке социализма и методов
достижения социалистического идеала. Во многом близки были к
ленинской позиции по данному вопросу взгляды Розы Люксем-
бург и Троцкого, хотя о полном их совпадении говорить, конечно,
не приходится100.
Квинтэссенция меньшевистского подхода к проблеме класси-
фикации российских политических партий получила отражение в
брошюре Мартова «Политические партии в России» (июнь—август
1906 г.). В отличие от Ленина, для которого главным критерием в
этом вопросе было отражение той или иной партией интересов
определенного общественного класса, для Мартова этот признак
не являлся главным, поскольку были партии, служившие сразу не-
скольким социальным слоям или претендовавшие на выражение
интересов всей нации в целом. Сплошь и рядом политические
партии сознательно затушевывали свою связь с тем или иным
классом, открещивались от нее, считали ее атавизмом. Поэтому
Мартов, не сбрасывая полностью со счетов фактор классового ин-
тереса, предпочитал систематизировать политические партии, ис-
ходя из их отношения к самодержавной системе. Для него все пар-
тии делились на четыре большие группы: реакционно-консерва-
тивные (черносотенцы), умеренно-консервативные (октябристы),
либерально-демократические (кадеты) и революционные (социал-
демократы, эсеры, народные социалисты). Две последние группы
Мартов объединял понятием «левые партии».
Для Ленина такая классификация была принципиально непри-
емлемой, как и надежды меньшевиков на конфронтацию кадетов
с царскими властями, с одной стороны, и их скептически-насто-
роженное отношение к крестьянству — с другой. Кадеты были в
глазах большевиков партией контрреволюционной либеральной
буржуазии, тогда как меньшевики не теряли надежды использовать
их оппозиционность в интересах революции. И наоборот, если
крестьянство было, согласно взглядам большевиков, главным со-
201
юзником рабочих в революционном движении, то меньшевики от-
носились к нему с опаской и недоверием, считая скорее попутчи-
ком революции, чем надежным политическим партнером пролета-
риата.
Мартынов исходил в своем докладе из схемы Мартова. Он без-
говорочно отнес весь класс помещиков, включая помещиков-зем-
цев, к лагерю контрреволюции, что было определенным преувели-
чением, ибо, несмотря на явное сползание земского движения
после 1905 г. вправо, значительная часть земских деятелей поддер-
живала партию кадетов, а отнюдь не черносотенцев (впрочем,
Мартынов, как и многие большевики, всегда строил свои социо-
логические схемы достаточно грубо, излагая их при этом с пора-
зительной категоричностью). В ту же контрреволюционную группу
зачислил он и крупных промышленников и финансистов, огульно
отлучив всех их от либерализма, хотя в данном случае у него было
все же больше оснований для подобных оценок. При этом Мар-
тынов справедливо отмечал факт эволюции политических взглядов
представителей крупного капитала на протяжении 1905 г., к концу
которого, напуганные размахом и антибуржуазными тенденциями
рабочего движения, они забыли свою робкую оппозиционность
первых революционных месяцев.
Далее Мартынов акцентировал внимание на серьезном расхож-
дении в меньшевистских и большевистских оценках политических
позиций средней буржуазии и крестьянства. По мнению меньше-
виков, средняя буржуазия, заинтересованная в свободном разви-
тии отечественной экономики и культуры, по-прежнему еще на-
ходится в антагонистических отношениях с самодержавной систе-
мой, которая это свободное развитие постоянно тормозит. Эту
часть буржуазии не удовлетворяют те уступки, на которые пошло
в 1905—1906 гг. царское правительство. Правда, Мартынов при-
знавал «несамостоятельность, шаткость и нерешительность рос-
сийской городской буржуазной демократии»101, объясняя их эко-
номической слабостью этого слоя в России и его страхом перед
растущим натиском пролетариата, но все же считал, что о контр-
революционности отечественной средней и мелкой буржуазии го-
ворить еще рано.
В доказательство этого тезиса Мартынов привел многочислен-
ные факты, иллюстрирующие колебания российского либерализма
в 1905—1906 гг., причем социальную базу либеральной идеологии
он видел именно в городских средне- и мелкобуржуазных слоях.
На примере партии кадетов, заявил Мартынов, мы видим, что на
гребне революционной волны она каждый раз идет влево, тогда
как каждый успех реакции заставляет ее поворачивать вправо. Ис-
ходя из этого, меньшевики не теряли еще надежды использовать
кадетов в интересах революции, тогда как большевики считали
банкротство кадетов раз навсегда совершившимся фактом.
«Большевистская тактика, — продолжал Мартынов, — с внеш-
ней стороны имеет вид более революционный, чем меньшевист-
ская. В действительности же дело обстоит как раз наоборот. Эта
202
тактика либо толкает кадетов в объятия реакции и тем увеличивает
ее силы, либо же, поскольку кадеты... остаются оппозиционными,
она изолирует с.-д. от огромного большинства населения и увели-
чивает за ее счет влияние и силу кадетов»102. В качестве примера
Мартынов привел тактику бойкота большевиками I Государствен-
ной думы, которая привела к временной гегемонии кадетов в об-
, щенациональном оппозиционном движении.
Переходя к оценке роли крестьянства в революции, Мартынов
подчеркнул, что меньшевики согласны с большевиками в том, что
«в настоящий момент огромные слои крестьянства более демокра-
тичны и более революционно настроены, нежели городская сред-
няя и мелкая буржуазия». Из этого следует, что «нам в борьбе
приходилось и еще придется чаще идти рядом с крестьянами, не-
жели с городской буржуазной демократией». Однако нельзя забы-
вать, что «в современном русском крестьянстве наряду с револю-
ционными имеются и такие реакционные социальные и полити-
ческие тенденции, которых нет у городской буржуазной демокра-
тии и с которыми нам необходимо вести уже теперь самую серьез-
ную борьбу»103.
По мнению Мартынова, большевики тоже как будто не закры-
вали глаза на утопичность крестьянской мечты об уравнительном
землепользовании и на псевдосоциалистический характер неона-
роднической фразеологии, но склонны были относить их на счет
социальной наивности крестьянских масс и интеллигентских за-
блуждений эсеров и энесов. Между тем реальное, глубоко проти-
воречивое положение крестьянина в современной экономике не
дает оснований для иллюзий ни в отношении крестьянского кол-
лективизма и эгалитаризма, ни в отношении демократических уст-
ремлений мужика, тяготеющего скорее к сильной авторитарной
власти, чем к демократии. Кроме того, Мартынов считал, что
большевики напрасно взяли на вооружение ленинскую концепцию
развития капитализма в России, страдавшую явным завышением
его уровня, особенно в деревне (что, кстати говоря, признал после
1905 г. и сам Ленин). Революция показала, в частности, и оши-
бочность «отрезочной» аграрной программы РСДРП, автором ко-
торой был Ленин. Если бы крестьянам удалось захватить помещи-
чьи земли и осуществить свою давнюю мечту о «черном переделе»,
то это привело бы, по мнению Мартынова, к «войне всех против
всех» в деревне (сельских старожилов против крестьян-переселен-
цев, многоземельных против малоземельных, бедняков против бо-
гатеев и т.д.), которая была бы наруку только сила.*-контрреволю-
ции. Заметим, что эта «общинная революция», выражаясь языком
современной историографии, действительно имела место в рос-
сийской деревне после октября 1917 г. и намного увеличила мас-
штабы и количество жертв в начавшейся Гражданской войне.
Мартынов нарисовал и довольно мрачную картину заимствова-
ния крестьянских методов борьбы («Давайте, братцы, воевать по-
мужицки, по-дурацки, возьми дубинку и гвозди!») пролетариатом,
который к 1907 г. стал все чаще смотреть в сторону эсеров и при-
203
менять анархистские и террористические методы борьбы. В этой
связи Мартынов обвинил Ленина и большевиков в капитуляции
перед эсерами, в преклонении перед стихийностью, в усвоении
народнического лозунга «Земля и воля!». Этим Мартынов объяс-
нил, в частности, и последние успехи эсеров на выборах во II Го-
сударственную Думу по рабочей курии. В заключение он призвал
к борьбе на два фронта — против оппортунистических и прими-
ренческих тенденций либеральизма и против утопических тенден-
ций неонародничества104.
Р.А.Абрамович, делавший доклад от имени ЦК Бунда, посвя-
тил его в основном полемике с Р.Лкжсембург, взгляды которой он
прямолинейно отождествил с теорией «перманентной» революции
и охарактеризовал как возрождение бланкизма. При этом он пы-
тался создать впечатление, что взгляды большевиков и меньшеви-
ков на буржуазную революцию в России не так уж сильно отли-
чаются друг от друга. У большевиков, говорил Абрамович, есть
тенденция абсолютизировать ситуацию, сложившуюся в России
после декабря 1905 г., у меньшевиков же наблюдается аналогичная
тенденция в отношении дооктябрьского и октябрьского периодов.
Первые злоупотребляют черной краской применительно к буржуа-
зии и розовой применительно к крестьянству, вторые — наоборот.
В целом же, по мнению Абрамовича, в России нет ни одного
класса, который был бы с начала до конца реакционным или ре-
волюционным (как пролетариат). А это значит, что нужно всту-
пать в соглашения со всеми, кто революционен сегодня, не счи-
таясь с тем, чем они были вчера и чем будут завтра, закончил Аб-
рамович под аплодисменты меньшевиков и бундовцев.
Прения по докладам носили чрезвычайно острый характер.
Меньшевики сразу оказались под перекрестным огнем большеви-
ков, представителей СДКПиЛ, латышей, бундовцев. Троцкий, на-
пример, критиковал Мартынова за переоценку кадетской оппози-
ционности самодержавию. Мартов, наоборот, подержал Мартыно-
ва, заявив, что у социал-демократии могут быть точки соприкос-
новения с кадетами, хотя с их половинчатостью и нужно вести
борьбу точно так же, как и с влиянием на пролетариат мелкобур-
жуазных, неонароднических идей. Польский социал-демократ
Я.Тышка (Лео Иогихес), защищая позицию Розы Люксембург, за-
явил: «В своей тактике и практике российский меньшевизм выска-
зывает все существенные черты западноевропейского ревизиониз-
ма»105. Плеханов же, поддерживавший на съезде меньшевиков, ка-
тегорически отрицал малейшие подозрения в отходе меньшевиков
от принципов марксизма. «Нам говорят: вы делаете пролетариат
орудием буржуазии. Это совсем неверно. Мы делаем буржуазию
орудием пролетариата. Прошли те времена, когда пролетариат слу-
жил орудием буржуазии, миновали без возврата. Теперь пролета-
риат является демиургом нашей революционной деятельности. Те-
перь он — главная сила»106. В свою очередь, Плеханов обвинил
Розу Люксембург в том, что ее марксизм «испарился», улетучился
204
от жара революционной фразеологии, а сама она, подобно мадон-
не с картин Рафаэля, витает в облаках революционных мечтаний.
Согласование проекта резолюции по вопросу об отношении к
непролетарским партиям заняло несколько заседаний — так вели-
ко было количество различных поправок. Меньшевистский проект
резолюции был откровенно слабым, значительно уступая докладу
Мартынова. В нем говорилось лишь, что РСДРП ставит задачу
«своей самостоятельной политикой влиять на либеральные и демо-
кратические партии, беспощадно борясь как с их примирительны-
ми тенденциями, особенно проявившимися теперь у к.-д., так и с
аграрными утопиями и поверхностным революционизмом народ-
ников и поддерживая в то же время проявления их борьбы с су-
ществующим порядком». В отдельных случаях допускались согла-
шения с указанными партиями, в том числе и с кадетами, во имя
усиления общего натиска на самодержавие107.
В комиссии, образованной на съезде для выработки текста резо-
люции по вопросу об отношении к непролетарским партиям, за мень-
шевистский проект было подано только 4 голоса, а против — Ю108.
В сложившейся ситуации большевикам удалось провести свой
проект резолюции, в который были внесены лишь незначительные
изменения.
Много копий было сломано и при обсуждении вопроса о «ра-
бочем съезде». Ко времени съездовской дискуссии он имел уже
почти двухлетнюю историю109, причем позиции большевиков и
меньшевиков здесь оказались непримиримыми. Первые видели в
«рабочем съезде» реального конкурента или даже замену РСДРП
и были категорически против подобной формы активизации про-
летариата, тогда как вторые считали созыв «рабочего съезда» по-
казателем зрелости пролетариата и отражением демократических
тенденций в рабочем движении.
Докладчику от большевиков Г.Д.Лейтейзену (Линдову) оппо-
нировал Аксельрод, повторивший свой известный тезис о мелко-
буржуазно-интеллигентском, а не пролетарском характере РСДРП,
поскольку рабочие в ней находятся на положении плебеев при
аристократах-интеллигентах, захвативших все руководящие пар-
тийные посты. При этом Аксельрод подчеркнул, что в данный мо-
мент речь может идти только об агитации за «рабочий съезд», по-
скольку о конкретных сроках его созыва говорить преждевремен-
но. В противовес ЮЛарину, который мечтал о миллионной орга-
низации, объединяемой «рабочим съездом», Аксельрод готов был
удовлетвориться даже 100 тыс. членов110.
Свой авторитет на чашу весов в дискуссии бросил и Плеханов.
Горячий патриот пролетарской марксистской партий, не мыслив-
ший ее в тогдашней России без сильной централизованной под-
польной организации, он тем не менее тоже высказался за созыв
«рабочего съезда». Если такой съезд станет новым шагом по пути
легализации рабочего движения, то это можно только приветство-
вать, сказал он. «Рабочий съезд, — это проявление самодеятель-
ности пролетариата, и если на свои съезды собираются дворяне и
205
промышленники, то почему же не собраться и рабочим, чтобы об-
судить свои нужды и задачи?» — спрашивал он111.
Интересно, что идея «рабочего съезда» встречала сильное со-
противление, казалось бы, с самых неожиданных сторон. Так, бун-
довец М.ИЛибер, часто поддерживавший меньшевиков, на этот
раз заявил: «То, что предлагают меньшевики, — это идея отчая-
ния, идея кризиса, идея чисто интеллигентская. И эта организа-
ция, созданная путем рабочего съезда, рассыплется... Эта идея уто-
пическая по самому существу... Если вы начнете устраивать рабо-
чий съезд, то вы встретите своих прежних знакомцев: с.-д. боль-
шевиков, меньшевиков и даже синдикалистов и анархистов»112.
Латышские социал-демократы назвали идею «рабочего съезда» не-
понятной и неприемлемой ересью. В итоге 165 голосами против 94
при 21 воздержавшемся113 была принята большевистская резолю-
ция, фактически похоронившая идею «рабочего съезда», хотя от
прямого запрета агитации за него большевикам пришлось отка-
заться. Не помогли ни меньшевистские авторитеты, ни блестящие
выступления Мартова с поправками к большевистскому проекту.
Большинство делегатов считало, что пролетариату вполне доста-
точно таких организаций, как социал-демократическая партия,
профсоюзы и Советы, и что агитация за «рабочий съезд» только
дезорганизует партию.
Победили большевики и при обсуждении вопроса о Государст-
венной Думе, выдвинув на первый план критику Думы, а не учас-
тие в ее законодательной работе, как предлагали сделать меньше-
вики. В отличие от последних большевики специально зафиксиро-
вали в резолюции свое отрицательное отношение к кадетскому ло-
зунгу «ответственного министерства», поддержанному в свое время
социал-демократической фракцией I Думы и ЦК РСДРП, охарак-
теризовав его как стремление либералов к сделке с самодержав-
ным режимом.
Однако под занавес работы съезда меньшевики взяли реванш
за предыдущие поражения, добившись победы в вопросе о запре-
щении «партизанских выступлений», т.е. экспроприаций казенно-
го и частного имущества и нападений на представителей царской
администрации и буржуазии. Меньшевистский проект резолюции
был написан Мартовым, известным в партии как принципиаль-
ный противник «эксов», которые несовместимы с общепринятыми
моральными нормами, компрометируют партию в глазах масс и
вносят в партийные ряды анархистские тенденции. Кроме того,
«эксы» приучали народ думать, что победу революции может при-
нести не его собственная борьба, а выступления отчаянных оди-
ночек, способных своими действиями поколебать стабильность
царского режима. Вдобавок партизанские выступления провоциро-
вали усиление правительственных репрессий против народа. Исхо-
дя из этого, Мартов предлагал (в развитие соответствующей резо-
люции IV съезда РСДРП) запретить участие членов партии в пар-
тизанских выступлениях и «эксах» под угрозой исключения из
206
рядов РСДРП. Он настаивал также на роспуске всех партийных
боевых дружин114.
Этот проект (в несколько сокращенном виде) был принят съез-
довской комиссией по данному вопросу, в которой не участвова-
ли, однако, представители большевиков115. Что касается послед-
них, то они внесли свой собственный проект резолюции, в кото-
ром партизанские выступления в обстановке спада революции
признавались «нежелательными» и с ними даже предлагалось
вести «идейную борьбу», но никаких запретов на партизанские
действия и «эксы» и тем более санкций за их нарушение не пред-
усматривалось. Больше того, оговаривалась допустимость парти-
занских методов борьбы в условиях подъема массового революци-
онного движения, но под строжайшим контролем местных коми-
тетов РСДРП116. Однако этот проект комиссией даже не обсуждал-
ся. В итоге съезд принял упомянутый комиссионный, т.е. по сути
дела меньшевистский, проект: за него голосовали 170 делегатов,
против 35, воздержались — 52117. Среди голосовавших против
были Ленин, Каменев, Лядов, Томский, Ярославский, делегаты-
латыши, а среди воздержавшихся (т.е. фактически тоже противни-
ков данного решения) — Ворошилов, Рожков, Зиновьев, Таратута,
Шаумян, т.е. все главные руководители большевиков.
При выборах ЦК118 наибольшее количество голосов получили
меньшевики А.С.Мартынов, Н.Н.Жордания, Никифор (фамилия
неизвестна), И.А.Исув. Пять мест в ЦК получили большеви-
ки119, два — польские и одно — латышский социал-демократы.
Были избраны также кандидаты в члены ЦК: 7 от меньшевиков
(Ю.О.Мартов, Б.И.Горев, Н.В.Рамишвили, М.И.Бройдо, К.М.Ер-
молаев, П.АТарви, В.К.Иков), 10 от большевиков, включая Лени-
на, 3 от поляков и 2 от латышей.
Между тем революция незаметно, но верно приближалась к
своему концу, хотя уровень забастовочного движения оставался
еще довольно высоким: в мае 1907 г. бастовали более 200 тыс. ра-
бочих, причем 90% из них выдвигали политические требования.
Решающие события развернулись, однако, в Государственной
Думе. Два с половиной месяца обсуждала она аграрный вопрос и
практически зашла в тупик, поскольку ни трудовики, ни кадеты,
ни Столыпин искать компромисса не хотели. Тогда в «верхах»
было решено вновь прибегнуть к роспуску Думы. Располагая через
свою агентуру данными о революционной агитации социал-демо-
кратов, включая и некоторых депутатов, в воинских частях, Сто-
лыпин решил использовать этот факт в качестве предлоаг для рос-
пуска парламента, представив дело как заговор с целью насильст-
венного изменения государственного строя.
1 июня 1907 г. премьер потребовал отстранить от участия в за-
седаниях Думы 55 социал-демократических депутатов и немедлен-
но лишить 16 из них депутатской неприкосновенности и привлечь
к суду. Это была провокация, поскольку никакого заговора в дей-
ствительности не было. Созданная в Думе для рассмотрения всех
обстоятельств этого дела комиссия пришла к выводу об отсутствии
207
состава преступления, но попросила продлить срок ее работы до
4 июня. Левые фракции Думы внесли предложение, отложив все
остальные вопросы, немедленно обсудить на пленарном заседании
сложившуюся ситуацию, но кадеты и некоторые другие депутаты
его отклонили. Воспользовавшись этим, Столыпин в воскресенье
3 июня провел указом царя роспуск Думы, причем одновременно
в обход существующих законов было изменено без согласия депу-
татов и положение о выборах в следующую по счету, III Государ-
ственную Думу, заметно изменившее ее социально-политическую
конфигурацию в пользу правых сил.
Ответить на этот провокационный акт властей массовыми вы-
ступлениями протеста народ уже не смог. Силы революционеров
были исчерпаны. ЦК РСДРП был вынужден воздержаться от при-
зыва к открытому выступлению120. Таким образом, в истории Пер-
вой российской революции была поставлена финальная точка,
хотя на протяжении оставшихся семи месяцев 1907 г. уровень
забастовочного движения оставался еще достаточно высоким: в
стране, по далеко не полным данным, бастовало около 300 тыс.
рабочих.
Революция впервые по-настоящему столкнула РСДРП с реаль-
ной жизнью, различными слоями народа, большой политикой.
Исчезли надежды на быстрый и легкий успех революционных сил.
Оказалось, что страна слушает и идет не только и не столько за
марксистами, сколько за представителями других и притом самых
разных политических течений, причем и рабочее движение оказа-
лось не только более мощным, но и более самостоятельным и не-
зависимым от интеллигенции, чем это представлялось прежде.
Но было в событиях 1905—1907 гг. и очень много обнадежива-
ющего для социал-демократов. Их влияние в рабочем движении
по сравнению с другими партиями оказалось преобладающим.
РСДРП сумела воспользоваться революционной ситуацией в стра-
не, выйти из подполья и легализоваться в Государственной Думе.
Большие масштабы приняла открытая социал-демократическая
пропаганда и агитация, резко возросло количество партийных пе-
риодических изданий, на книжном рынке появилась самая разная
марксистская литература. Возникло достаточно сильное професси-
ональное движение рабочих и служащих, находившееся под силь-
ным воздействием РСДРП.
Конкретно для меньшевизма период 1905—1907 гг. был очень
важен во многих отношениях. Именно в это время в полной мере
определилось его политическое лицо как умеренно радикального
социалистического течения в рабочем и общественном движении
страны. Несмотря на отдельные, не очень характерные для мень-
шевиков, эпизоды их революционной биографии, связанные с
кратковременным увлечением теорией «перманентной» револю-
ции, практическим участие в ряде вооруженных восстаний 1905—
1906 гг. и в военно-боевой работе РСДРП, они в общем и целом
тяготели к общепринятой тогда в партиях II Интернационала мо-
дели социал-демократической деятельности: широкая агитацион-
208
но-пропагандистская работа, руководство стачечным движением
пролетариата, участие в профсоюзах и других легаольных общест-
венных организациях, парламентская деятельность. При этом по
всем указанным направлениям у меньшевиков были налицо неос-
поримые успехи. Тот факт, что к концу революционного периода
меньшевистскую тактику одобряли около 50 тысяч социал-демо-
кратов, говорит сам за себя, причем на V съезде РСДРП предста-
вительство обеих фракций РСДРП (без учета национальных соци-
ал-демократических организаций) было практически равным.
В годы революции сложились стратегия и тактика меньшевиз-
ма, не претерпевшие в дальнейшем принципиальных изменений
вплоть до 1917 г. Главный удар наносился по самодержавной сис-
теме с применением всех средств борьбы, включая вооруженное
насилие, хотя подход к революции как к гражданской войне клас-
сов и политических партий и организаций был более типичен для
большевиков и эсеров, чем для меньшевиков. Меньшевизм ориен-
тировался на характерную для Великой французской революции и
германской революции середины XIX в. модель общенациональ-
ной революции, в которой принимают то или иное участие все
враждебные абсолютизму слои общества, включая пролетариат,
буржуазию, крестьянство, интеллигенцию. Именно во взаимодей-
ствии и взаимопомощи всех этих сил меньшевики видели залог ус-
пеха революции в России. Роль политического авангарда безого-
ворочно отводилась ими рабочему классу и РСДРП, причем в
1905 г. меньшевики еще принимали идею гегемонии пролетариата,
но затем постепенно пришли к выводу о ее неадекватности рос-
сийским реалиям, иллюзорности и даже вредности для дела рево-
люции, поскольку она, по их мнению, отпугивала от рабочих и со-
циал-демократов непролетарские слои населения и прежде всего
буржуазию. Однако открытая ревизия этого кардинального поло-
жения меньшевиками произошла уже после революции, о чем
речь пойдет ниже.
В то время как большевики безговорочно считали крестьянство
и особенно деревенскую бедноту главным и наиболее надежным
союзником пролетариата на демократическом этапе революции,
фактически списывая со счетов буржуазию не только как револю-
ционную, но и как последовательно оппозиционную силу, мень-
шевики внутренне тяготели к координации действий с либерально
настроенной частью буржуазии как носительницей ценностей ев-
ропейской политической культуры и главным социальным партне-
ром (хотя одновременно и классовым врагом) пролетариата в рам-
ках буржуазного общества. Крестьянство же, наоборот, всегда ос-
тавалось для них чуждой и малопонятной социальной силой, сти-
хийный демократизм которой в значительной мере девальвировал-
ся их политической неразвитостью, частнособственническими ин-
стинктами и псевдосоциалистическими иллюзиями. Отсюда про-
истекали необоснованные надежды меньшевиков на «левение»
буржуазии, обострение ее конфликтов с правительством и сотруд-
ничество с революционерами, с одной стороны, и заниженные
209
оценки революционно-демократического потенциала российской
деревни, определенный страх перед непредсказуемыми последст-
виями «русского бунта» и несколько пренебрежительное отноше-
ние к крестьянской темноте и повадкам мелкого хозяйчика — с
другой.
Сейчас нередко можно услышать запоздалые сожаления по по-
воду того, что в 1905—1907 гг. меньшевикам не удалось найти пути
к соглашению с кадетами, которое было бы выгодно обеим сторо-
нам, а в конечном счете и всей России, избавив ее от угрозы боль-
шевизма. Однако перспектива заключения подобного политичес-
кого блока и в период революции, и позже была совершенно не-
реальной, ибо меньшевики как марксисты не желали подчиняться
буржуазии и партии кадетов, а те, в свою очередь, видели во всех
социал-демократах, в том числе и в меньшевиках, ярко выражен-
ное антибуржуазное, революционно-социалистическое радикаль-
ное течение, доверять представителям которого было, по их мне-
нию, нельзя. Поэтому те «авансы», которые давал, например, Пле-
ханов кадетам оставались без ответа, причем либералы неизменно
отмечали, что сам он, безусловно, является умным и дальновид-
ным политиком, но его товарищи по партии, увы, думают и дей-
ствуют по-другому121. В итоге эпизодические контакты меньшеви-
ков с кадетами во время выборов в Государственную думу и в
самой Думе остались лишь кратковременными эпизодами, не
имевшими сколько-нибудь серьезных последствий, и в итоге мень-
шевики не получили надежной поддержки ни со стороны кадетов,
ни со стороны эсеров.
В полемике с К.Каутским, который в своих оценках револю-
ции 1905—1907 гг. был во многом близок к большевикам, Мартов
решительно отвергал его взгляд на русскую революцию как нечто
среднее между революцией буржуазной и социалистической. По
мнению лидера меньшевиков, революция в России носила вполне
определенный буржуазный характер, хотя крупная и средняя тор-
гово-промышленная буржуазия и не являлась ее движущей силой.
Мартов полагал, что роль буржуазной демократии, без которой,
собственно говоря, невозможна никакая буржуазная революция,
сыграют в России городская мелкая буржуазия и «новое среднее
сословие» — обуржуазившаяся интеллигенция, занятая, в частнос-
ти, в сфере производства, торговли и банковского дела, юриспру-
денции, высшего образования и т.д. По крайней мере с января по
октябрь 1905 г. революция в России, по мнению Мартова, носила
общенациональный характер, и в этом был залог ее успехов, тогда
как позже рабочие напугали буржуазию своим радикализмом и в
результате оказались в изоляции. Одновременно Мартов отрицал
возможность установления революционно-демократической дикта-
туры пролетариата и крестьянства — этого любимого детища ле-
нинской мысли, акцентируя внимание на крайней неоднороднос-
ти крестьян, делающей их прочный союз с рабочими практически
невозможным122.
210
Победоносный исход революции меньшевики связывали с при-
ходом к власти в России буржуазии, категорически отрицая воз-
можность участия пролетариата и его партии в исполнении власт-
ных функций до успешного социалистического переворота. Не
обольщаясь уровнем развития российского капитализма в городе и
деревне и отводя ему еще достаточно длительный срок прогрес-
сивного развития, меньшевики по общему правилу не ставили в
1905—1907 гг. вопроса о переходе от буржуазного этапа революции
к социалистическому как задаче обозримого будущего, хотя часть
меньшевиков и допускала такую возможность в случае успеха про-
летарских революций на Западе или возникновения в самой Рос-
сии некой экстремальной ситуации с неизбежным, по их мнению,
трагическим для РСДРП концом, аналогичным судьбе парижских
коммунаров в 1871 г.
На демократическом этапе революции меньшевики считали
необходимым делать максимум возможного для развития социа-
листического сознания пролетариата, его организованности, ини-
циативы, навыков самоуправления. Ориентируясь на применение
всех методов борьбы и на развитие как нелегальных, так и легаль-
ных форм организации революционных сил, меньшевики по мере
завоевания в ходе революции все новых и новых возможностей
для легальной деятельности (профсоюзы, печать, Государственная
дума и т.д.) стали отдавать приоритет последним, что было харак-
терно в то время для всех партий II Интернационала.
Вместе с тем в период революционного вихря, когда многие
горячие головы в радикально настроенной среде стали действовать
по принципу «цель оправдывает средства», меньшевики проявили
гораздо большую по сравнению с большевиками щепетильность и
принципиальность в решении кардинального вопроса о соотноше-
нии революции и нравственности, отвергнув, в частности, «эксы»
и партизанщину, которые с легкостью допускали большевики и их
лидер.
Революция помогла выявлению и развитию демократических
тенденций меньшевизма в вопросах партийного строительства,
хотя наследие «искровского» периода оказалось здесь очень живу-
чим и гегемония интеллигенции над рабочими в партийных орга-
низациях оставалась в силе. В 1905—1907 гг. остро встал вопрос об
изменении дореволюционной модели социал-демократического
движения, ядром которого были подпольные партийные организа-
ции, в направлении перехода к более широкой, легализованной
рабочей партии западного образца. Но главные дебаты по этой
проблеме были еще впереди.
Достигнутое в ходе революции объединение меньшевиков с
большевиками не могло быть прочным, ибо у него не было глу-
бокой социально-психологической основы, и как только револю-
ция прошла свой пик, былые разногласия снова вышли наружу и
даже обострились.
В ходе революции меньшевики вышли из подпольных круж-
ков, сблизились, по крайней мере в городе, с рабочей массой и с
211
более широкими слоями народа, почувствовали под ногами твер-
дую политическую почву. При этом у них стало меньше полити-
ческого идеализма и романтизма, хотя в 1905 г. меньшевики тоже
поддались революционной эйфории, переоценивали силы пролета-
риата и не вполне адекватно оценивали роль крестьянства, бур-
жуазий и Государственной Думы, возлагая на либералов и царский
парламент неоправданно большие надежды. В общем и целом
меньшевики сделали в 1905—1907 гг. значительный шаг вперед в
процессе их превращения в течение демократического социализма
западноевропейского типа, точно так же как у большевиков стали
проявляться первые признаки эволюции от социал-демократизма
к коммунизму.
Период революции показал и то, что меньшевизм не обладает
той идейной монолитностью, которая придавала дополнительную
силу большевикам, и это во многом предопределило появление
«ликвидаторства» и «партийного меньшевизма» в 1908—1909 гг. и
их борьбу, значительно ослабившую меньшевиков накануне Пер-
вой мировой войны. Идейно-политический плюрализм меньшеви-
ков был органическим продолжением их большего, по сравнению
с большевиками, демократизма и достаточно высокого интеллек-
туального потенциала, но одновременно это был и источник их
слабости, который не мог не внушать опасений самим меньше-
вистским руководителям. И с этой точки зрения наступающий по-
стреволюционный период обещал стать для меньшевиков перио-
дом тяжелых испытаний и острой внутренней борьбы, причем оче-
видны были и самые «горячие» точки будущих конфликтов — во-
просы партийного строительства и перспективы создания общена-
ционального антиправительственного фронта с участием буржуа-
зии, т.е. те вопросы, с которых по существу начинался меньше-
визм и которым суждено было пройти, то вспыхивая, то угасая,
через всю его историю.
Примечания
1 В феврале 1906 г. Мартов сообщал находившемуся еще в Швейцарии
Аксельроду, что в Петербурге вопрос о бойкоте выборов в Думу или учас-
тии в них решался среди рабочих демократическим путем. При этом 1160
голосов было подано за бойкот и 950 против. До тысячи рабочих не уда-
лось опросить, причем, по мнению Мартова, до 50% из них были бойко-
тистами. Вместе с тем тот же Мартов отмечал, что среди меньшевиков
были и такие, кто предлагал участвовать во всех стадиях выборов (см.:
Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 152—153).
2 См.: Мартов Л. Первая неделя Думы // Отклики современности.
1906. № 3. С. 93.
3 См.: Мартов Ю.О. Избранное. С. 162.
4 См.: Меньшевик [Дан]. Вооруженное восстание и подготовка к
нему Ц Партийные известия. 1906. 20 марта.
5 Мартов Ю.О. Избранное. С. 165.
6 См.: Отчет РСДРП 8 Международному социалистическому конгрессу
в Копенгагене. М.; Пг., 1923. С. 49.
212
7 См.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 154.
8 В их составлении участвовали и бывшие редакторы «Искры», прежде
всего Мартов, Дан, Мартынов.
9 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 156.
10 Вспоминая позже в работе «Победа кадетов и задачи рабочей пар-
тии» (весна 1906 г.) о взаимоотношениях большевиков и меньшевиков в
период высшего подъема революции и сопоставляя позиции большевист-
ской газеты «Новая жизнь» и меньшевистского «Начала», Ленин писал,
что споры касались лишь деталей в оценке событий. Так, меньшевики ви-
дели в Советах органы революционного самоуправления, а большевики —
зачаточные органы революционной власти, «Начало» склонялось к дикта-
туре пролетариата, а «Новая жизнь» — к революционно-демократической
диктатуре пролетариата и крестьянства и т.д. Но разве таких или подобных
разногласий внутри социал-демократии не показывает нам любой период
в развитии любой социал-демократической партии? — задавал риторичес-
кий вопрос Ленин (Поли. собр. соч. Т. 12. С. 326—327).
11 См.: Зеликсон-Бобровская Ц. Записки рядового подпольщика
(1894-1914). Изд. 2. М., 1924. С. 119.
12 Как писал Мартов, перевес меньшевиков в Петербурге «создался за
время «свободы» и открытой работы, когда и в Совете депутатов, и в про-
фессиональных союзах, и в немногих открывшихся тогда клубах меньше-
вики оказались менее неприспособленными и отравленными подпольем,
чем большевики» (Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г.). С. 152).
13 См.: РГАСПИ. Ф. 17. On. 1. Ч. 2. Д. 600. Л. 2.
14 РГАСПИ. Ф. 17. On. 1. Ч. 2. Д. 596. Л. 1-2.
15 См: Тюкавкин В.Г. Великорусское крестьянство и Столыпинская аг-
рарная реформа. М., 2001. С. 61.
16 Партийные известия № 2. 1906. 20 марта.
17 Впервые он был опубликован в журнале «Правда» № 12 в декабре
1905 г.
18 См.: Протоколы Четвертого (объединительного) съезда РСДРП. С. 587.
19 Подробнее см.: Тютюкин С.В. Первая российская революция и
Г.В.Плеханов. М., 1981. С. 128-153.
20 Протоколы Четвертого (объединительного) съезда РСДРП. М., 1934.
С. 62.
21 Протоколы Четвертого (объединительного) съезда РСДРП. С. 89.
22 См.: Каутский К. Аграрный вопрос в России. СПб., 1906. С. 13.
23 Протоколы Четвертого (объединительного) съезда РСДРП. С. 541—542.
24 Там же. С. 203.
25 Там же. С. 208.
26 Там же. С. 209.
27 Там же. С. 581.
28 См.: Там же. С. 581.
29 См.: Партийные известия. 1906. № 1. 20 марта.
30 Протоколы Четвертого (объединительного) съезда РСДРП. С. 258.
31 См.: Там же. С. 290.
32 См.: Там же. С. 311.
33 Там же. С. 323.
34 Там же. С. 545.
35 Там же. С. 380-381.
213
36 См.: Там же. С. 17.
37 Там же. С. 545-546, 589-590.
38 См.: Там же. С. 581-582.
39 Там же. С. 510-511.
40 Там же. С. 547-548.
41 См.: РГАСПИ. Ф. 17. On. 1. Д. 596. Л. 4-5.
42 См.: Протоколы Четвертого (объединительного) съезда РСДРП. С. 500.
43 Исторический архив. 1998. № 2. С. 37.
44 См.: Революция 1905—1907 гг. в России. М., 1975. С. 322; Демин В.А.
Государственная Дума России (1906—1917 гг.): механизм функционирова-
ния. М., 1996. С. 38.
45 Они прошли в Думу как беспартийные, без санкции комитетов
РСДРП, хотя и стояли фактически на социал-демократических позициях.
46 Революция 1905—1907 гг. в России. Документы и материалы. Вто-
рой период революции. М., 1961. Ч. 2. Кн. 1. С. 22; Волна. 1906. 18 мая.
47 См.: РГАСПИ. Ф. 17. On. 1. Д. 597. Л. 1-4.
48 См.: Курьер. 1906. 20, 21 мая; И, 13 июня.
49 См.: Революция 1905—1907 гг. в России. Документы и материалы.
Второй период революции. Ч. 2. Кн. 1. С. 23.
50 В состав фракции входили: рабочие И.Ф.Савельев (Москва),
Б.Д.Диденко (Харьков), М.И.Михайличенко (Екатеринослав), А.И.Смир-
нов (Кострома), В.М.Рогов (Пенза), З.И.Выровой (Киев), П.АЕршов (Ка-
зань), В.Н.Чурюков (Московский уезд), И.И.Антонов (Пермская губ.),
В.А.Ильин (Херсонская губ.), Д.Я.Медведев (Воронежская губ.); журна-
лист Н.Н.Жордания (Тифлис); бывший священник С.Н.Церетели (Тиф-
лисская губ.); адвокат С.Д.Джапаридзе, учитель И.И.Рамишвили и врач
И.Г.Гомартели (Кутаисская губ.); крестьянин И.Е.Шувалов (Самарская
губ.); врач В.Ишерский (Акмолинская обл.). Подробнее о деятельности
фракции РСДРП I Думы см.: М.Б[алабан]ов и Ф.Дан. Рабочие депутаты
в Первой Государственной Думе. СПб., 1906.
51 См.: Политические партии России в период революции 1905—
1907 гг. Количественный анализ. М., 1987. С. 35, 42.
52 См.: Шанин Т. Революция как момент истины. М., 1997. С. 406.
53 Там же. Указ. соч. С. 407—408.
54 См.: Уратадзе Г. Воспоминания грузинского социал-демократа. Ben-
son, 1968. С. 157.
55 См.: РГАСПИ. Ф. 17. On. 1. Ч. 2. Д. 600. Л. 1-2.
56 См.: Николаевский Б.И. АН.Потресов // АН.Потресов. Посмерт-
ный сб. произведений. Париж, 1937. С. 52—53; Тютюкин С.В. Первая рос-
сийская революция и Г.В.Плеханов. М., 1981. С. 264—265.
57 См.: Мартов Ю.О. Избранное. С. 184.
58 См.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 198—202.
59 «В случае невозможности противопоставить программам обеих пар-
тий (кадетов и трудовиков. — С.Т.) свою собственную программу, — писал
Мартов, — пролетариат должен поддерживать программу буржуазных де-
мократов против программы реакционного крестьянского «социализма»»
(Отклики современности. 1906. № 4. С. 1000).
60 См.: Колесниченко Д.А. Трудовики в период Первой российской
революции. М., 1985. С, 86.
61 См.: Шелохаев В.В. Кадеты — главная партия либеральной буржуа-
зии в борьбе с революцией 1905—1907 гг. М., 1983. С. 222—224.
214
62 Государственная Дума. Созыв первый. Стеногр. отчеты. СПб., 1906.
Т. 2. С. 1160.
63 Там же. С. 1826—1827.
64 Подробнее см.: Тютюкин С.В. Июльский политический кризис
1906 г. в России. М., 1991.
65 См.: Леонов М.И. Партия социалистов-революционеров в 1905—
1907 гг. М., 1997. С. 309-334.
66 Цит. по кн.: Тютюкин С.В. Июльский политический кризис 1906 г.
в России. С. 79.
67 См.: Протоколы Пятого съеза РСДРП. М., 1935. С. 734—735.
68 Революция 1905—1907 гг. в России. Документы и материалы. Вто-
рой период революции. Ч. 2. Кн. 1. С. 57.
69 Российская национальная библиотека. Архив Дома Плеханова.
Ф. 1093. Оп. 3. Д. 302. Л. 1.
70 Революция 1905—1907 гг. в России. Документы и материалы. Вто-
рой период революции. Ч. 2. Кн. 1. С. 58.
71 См.: Там же. Ч. 2. Кн. 1. С. 40-42.
72 См.: Там же. С. 39-40.
73 См.: Там же. С. 52; РГАСПИ. Ф. 69. On. 1. Д. 269. Л. 1.
74 См.: Революция 1905—1907 гг. в России. Документы и материалы.
Второй период революции. Ч. 2. Кн. 1. С. 51.
75 См.: Там же. Ч. 2. Кн. 1. С. 60.
76 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 15. С. 320.
77 См.: Революция 1905—1907 гг. в России. Документы и материалы.
Второй период революции. Ч. 2. Кн. 1. С. 52, 55.
78 См.: Протоколы Пятого съезда РСДРП. С. 82, 132—133, 144.
79 Там же. С. 100.
80 Там же. С. 166.
81 Там же. С. 167.
82 Настроения Плеханова того времени нашли отражение в его письме
А.М.Коллонтай от 23 октября 1906 г.: «Иметь с большевиками дело невоз-
можно: их mentality до такой степени приняло антимарксистский характер,
что легче, кажется, столковаться с с.-p., нежели с ними» (Российская на-
циональная библиотека. Архив Дома Плеханова. Ф. 1093. Оп. 3. Д. 43).
83 Мартов Ю.О. Избранное. С. 206.
84 См.: Протоколы Пятого съезда РСДРП. М., 1935. С. 659—662.
85 Сразу же оговоримся, что данные эти приблизительные и неполные.
86 См.: Политические партии России в период революции 1905—
1907 гг. Количественный анализ. Сб. статей. М., 1987. С. 27—46.
87 См.: Троцкий Л.Д. Моя жизнь. М., 1991. С. 199.
88 Плеханов Г.В. Соч. Т. XV. С. 378.
89 Протоколы Пятого съезда РСДРП. С. 67.
90 Там же. С. 125.
91 См.: Мартов Л. К вопросу о блоке левых // Товарищ. 1906. 7 октября.
92 Мартов Л. Кадеты в затруднении // Отклики. Вып. 1. 1906. 17 де-
кабря. С. 13.
93 См.: Мартов Ю.О. Избранное. С. 196; Рабочий класс в Первой рос-
сийской революции 1905—1907. М., 1981. С. 316—317.
215
94 По уставу фракции решающий голос имели депутаты, прошедшие
в Думу по партийному списку, а также те, кто были членами РСДРП. Ос-
тальные, если они принимали на себя обязательство подчиняться решени-
ям фракции, получали совещательный голос, имея возможность получить
решающий при условии вступления в РСДРП. См.: Козбаненко В.А. Пар-
тийные фракции в I и II Государственных Думах России. 1906—1907. М.,
1996. С. 98—99; Протоколы Пятого съезда РСДРП. С. 723.
95 См.: Протоколы Пятого съезда РСДРП. С. 723.
96 См.: Демин В.А. Государственная Дума России (1906—1917): меха-
низм функционирования. М., 1996. С. 39.
97 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 234.
98 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 20. С. 381.
99 См.: Протоколы Пятого съезда РСДРП. С. 602. Резолюция была
принята всеми делегатами против одного при семи воздержавшихся —
редкий пример единодушия!
100 Подробнее об этом см.: Драбкин Я.С. Человек, мыслитель, рево-
люционер // Роза Люксембург. О социализме и русской революции. М.,
1991. С. 10-11.
101 Протоколы Пятого съезда РСДРП. С. 395.
102 Там же. С. 397.
103 Там же.
104 Там же. С. 402.
105 Там же. С. 435.
106 Там же. С. 443.
107 Там же. С. 715.
108 Там же. С. 481.
109 Подробнее см.: Тютюкин С.В. Первая российская революция и
Г.В.Плеханов. М., 1981. С. 273-281.
110 Там же. С. 544.
111 См.: Протоколы Пятого съезда РСДРП. С. 561.
112 Там же. С. 546.
113 Там же. С. 588.
114 См.: Там же. С. 719.
115 См.: Там же. С. 720.
116 Там же. С. 640.
117 Там же. С. 609.
118 В связи с необходимостью ускорить завершение работы съезда вы-
боры проходили на заседании с сокращенным числом участников (1 пред-
ставитель от 4 делегатов). В нем участвовали 75 человек, причем пять кан-
дидатов набрали одинаковое количество голосов, что потребовало пере-
баллотировки.
119 Членами ЦК от большевиков были избраны И.П.Гольденберг,
И.Ф.Дубровинский, Н.А.Рожков, И.А.Теодорович и В.П.Ногин.
120 См.: Листовки большевистских организаций в Первой русской ре-
волюции 1905-1907 гг. М., 1955. Ч. 3. С. 48-50.
121 См.: напр.: Речь. 1906 15 декабря.
122 См.: Мартов Л. Каутский и русская революция // Отклики. Сб. II.
СПб., 1907. С. 10-15, 16, 19.
216
Глава V
«ЛИКВИДАТОРЫ» И «ПАРТИЙЦЫ»
Столыпинская постреволюционная стабилизация и кризис
революционных партий. Меньшевизм на распутье, «Голос
социал-демократа» — новый заграничный
идейно-организационный центр меньшевиков. Подведение
итогов революции, «Ликвидаторство» и «партийный
меньшевизм». Августовский блок. Падение влияния
меньшевиков на рабочие массы. Меньшевистская фракция в
IV Государственной думе.
Новый кризис в РСДРП
Первая российская революция закончилась поражением демо-
кратических сил, хотя их борьба в 1905—1907 гг. принесла им и
стране в целом ощутимые результаты. Россия если и не стала кон-
ституционной парламентской монархией западного типа, то все же
сделала значительный шаг вперед в этом направлении. В стране
возникла целая система самых разных политических партий, резко
возросло количество газет и журналов, особенно либерально-демо-
кратического направления. Под влиянием революции затормозил-
ся процесс обнищания десятков миллионов рабочих и крестьян,
выросло национальное самосознание всех народов империи и со-
циально-политическая активность всех, особенно низших, слоев
общества.
Однако Третьеиюньский переворот 1907 г., прошедший для
правительства Столыпина удивительно гладко и спокойно, круто
изменил обстановку в революционной среде. РСДРП впервые
столкнулась с ситуацией, когда власти, с одной стороны, усилили
репрессии против демократических сил вообще и революционеров
в особенности1, а с другой — всерьез занялись наведением порядка
в стране и прежде всего в деревне, что грозило поставить под во-
прос саму необходимость и возможность новой революции в Рос-
сии. РСДРП предстояло возвращение в подполье. Снова потяну-
лись в эмиграцию ее лидеры и партийные активисты. Но еще
страшнее была апатия, растерянность и разочарование, охватив-
шие рядовых членов партии и сочувствовавших им беспартийных
рабочих, студентов, интеллигенцию. От былой атмосферы сочувст-
вия и поддержки революционеров, в том числе и материальной,
которая еще недавно царила в российском обществе, не осталось
и следа. У интеллигенции появились настроения покаяния за
ошибки 1905 г., ярким проявлением которых стал сборник «Вехи»
(1909 г.). На смену увлечению революцией и социализмом пришли
религиозные искания, мистика, сексуальные проблемы, декаданс в
литературе и искусстве.
217
Что касается рабочих, то они страдали от затянувшейся эконо-
мической депрессии, безработицы, плотного надзора полиции.
Предприниматели отбирали назад те уступки, которые они сделали
пролетариату под влиянием революции. В июле 1907—1910 гг. бас-
товало 1,1 млн рабочих (во время революции — около 4,5 млн
чел.), но доля участников политических, стачек упала в 1910 г. всего
до 14%2. Еще больше сократились масштабы крестьянского движе-
ния, выступлений средних городских слоев, брожения в армии.
Все это вместе взятое создавало в социал-демократической
среде очень сложную обстановку. Если подъем революции в 1905 г.
сблизил большевиков и меньшевиков, то после ее поражения каж-
дая фракция замкнулась в себе, межфракционные разногласия
вновь вышли на первый план. Ухудшилось финансовое положение
партии, а большевистские «эксы», продолжавшиеся вопреки запре-
ту V съезда РСДРП, лишь усиливали раздоры, вызывая, с одной
стороны, негодование меньшевиков по поводу аморальности по-
добных акций, а с другой — порождая требования о передаче боль-
шевиками своей фракционной кассы в общепартийную3.
К этому нужно добавить, что РСДРП не имела в то время об-
щепартийного печатного органа, а избранный на V съезде РСДРП
ЦК практически бездействовал. Думской фракции социал-демо-
кратов, как и самой Думы, после 3 июня 1907 г. временно больше
тоже не было.
Характерной приметой времени стало усиление провокаторства
в революционной среде, которое, помимо своих прямых результа-
тов, вносило атмосферу подозрительности, взаимного недоверия,
неуверенности и страха.
В итоге после поражения революции от РСДРП остались лишь
осколки. Порвались и вертикальныен (от партийного центра к пе-
риферии), и горизонтальные (между местными социал-демократи-
ческими организациями) связи. Многие партийные организации
практически распались, их члены отходили от нелегальной рево-
люционной работы, попадали в тюрьмы, на каторгу. Если в Пе-
тербурге в 1907 г. было более 7 тыс. социал-демократов, то в
1910 г. их осталось лишь около 600, а в Москве за то же время
численность организации РСДРП сократилась в 5 раз.
И все же РСДРП продолжала жить. Всего в 1907—1910 гг. с
перерывами вели работу более 180 комитетов и групп РСДРП4.
Если многие попутчики из числа интеллигентов покидали ряды
партии, то рабочие сохраняли веру в социалистические идеалы и
выдвигали из своей среды новых партийных руководителей. На
смену ярким и эффектным проявлениям массового движения при-
ходила внешне малозаметная, но очень нужная и важная работа
теоретической мысли, осмысление опыта и причин поражения не-
давней революции. Одним словом, ставить крест на партии было
еще рано, хотя ее серьезный кризис — идеологический и органи-
зационный — был налицо. При этом если кризис 1903—1904 гг.
происходил в преддверии революции, когда все жили в ожидании
крушения деспотического режима, то кризис 1908—1910 гг., когда
218
одна неудачная революция осталась позади, а перспективы новой
были более чем туманны, вызывал у многих партийцев особенно
тяжелые и тоскливые чувства.
При этом меньшевики, у которых буквально на глазах стала
уходить из-под ног та легальная, относительно безопасная и ста-
бильная почва, на которой строилась их работе в 1905—1907 гг.,
оказались даже в более трудном положении, чем менее избалован-
ные легальностью большевики. Ведь возвращение в подполье гро-
зило революционерам массой больших и малых, в том числе чисто
житейских неудобств — потерей работы и средств к существова-
нию, беготней по конспиративным квартирам, полицейской слеж-
кой, тюрьмой. Особенно больно ударило все это по меньшевист-
ской интеллигенции, которая уже начинала привыкать к обстанов-
ке относительной свободы, установившейся после манифеста
17 октября 1905 г. Дан, приехавший 3 июня 1907 г. в местечко Те-
риоки под Петербургом на территории Финляндии, где часто со-
биралось меньшевистские руководство, красочно описал затем
свои безрезультатные попытки организовать меньшевистский
фракционный центр: «Бегу к ним (В.Н.Розанову, Л.Н.Радченко и
Р.С.Гальберштадт. — С.Т.), застаю их за обедом, — писал Дан. —
Говорю, что нам, меньшевикам, надо немедленно собраться,
чтобы обсудить создавшееся положение... Получаю в ответ лени-
вое замечание (Розанова): нет уж, увольте, мы тут отдыхаем, а не
делами занимаемся. Распущена Дума, а они «отдыхают»! В какие
бы то ни было «центры» публика вступить категорически отказа-
лась: знаем, мол, эти центры! В конце концов на совещании по
поводу роспуска Думы настоять удалось, но оно прошло вяло,
скучно, без всякого темперамента, с подлыми якобы презритель-
но-скептическими усмешечками, словом, со всеми теми аксессуа-
рами, от которых у человека, чувствующего себя не то что рево-
люционером, а просто политическим деятелем, душу воротит.
Было бы слишком долго рассказывать Вам всю дальнейшую эпо-
пею мою по части «собирания меньшевиков». Собирались собра-
ния, писались и даже печатались письма, подавались настоятель-
ные советы посылать делегатов на общепартийные конференции,
чтобы там нам, меньшевикам, хоть немного столковаться между
собою. Но собрания проходили вяло, люди приезжали на них без
всяких вопросов и запросов, негодовали, что так «неинтересно» —
как же это, мол, Териоки им никакой обезьяны и никакого пороха
не придумали? Под конец собрания стало все малолюднее — у
людей не было целкового, чтобы взять билет, у «организации» не
было десятки, чтобы напечатать какое-нибудь воззвание. На наши
письма не получалось отклика. Вместо посылки делегатов на кон-
ференцию посылали мандаты (денег нет, людей нет, дела нет —
что там еще за конференция?!), с которыми я и пытался разыгры-
вать глупую роль «представителя» неизвестно чего и неизвестно
кого. Все «нотабли» (имеется в виду меньшевистское руководство
в России. — С.Т.) сплошь немедленно же после роспуска Думы
разъехались на теплые воды, и на южном берегу Крыма было
219
летом, кажется, больше меньшевиков, чем во всей остальной Рос-
сии вместе взятой, — а «генералов» заведомо было больше!»
По мнению Дана, ЦК РСДРП, избранный на V съезде партии,
пребывал в самом жалком состоянии. У него не было ни средств,
ни связей, а «9/10 времени уходило на вздорную пустяковину».
Вывод, к которому приходил Дан после этой поистине убийствен-
ной для меньшевизма зарисовки «с натуры», тоже звучал малоуте-
шительно для меньшевистских лидеров: «Меньшевизма как орга-
низации теперь попросту в России нет, и собрать его снова меха-
ническим путем невозможно. В меньшевизме как направлении
происходит, несомненно, разложение. В противоположность боль-
шевикам, у которых сохранилась верхушка организации, у нас
именно верхушка первой подверглась разложению, и потому у нас
нет сил, чтобы собрать те здоровые меньшевистские элементы, ко-
торые имеются среди сознательных рабочих в гораздо большем ко-
личестве, чем 2—3 года назад и даже в прошлом году. Для значи-
тельной части меньшевистской интеллигенции все прогрессивные
лозунги меньшевизма стали постепенно лазейками для того, чтобы
нервным, развинченным, расслабленным людям уйти не только от
общепартийной, но и от всякой политической работы. Открытые
организации, отрицательное отношение к подполью, думская дея-
тельность, использование всех легальных возможностей и пр. и пр. —
все это для целой массы интеллигентов стало дорожкой либо к ре-
негатству, либо к самому низкопробно-оппортунистическому куль-
ту «малых дел». Не большевистское ухарство грозит, нам в этих
людях с повисшими носами — куда уж им до ухарства! — а самое
обыкновенное либеральное перерождение... Мне кажется, что
главная задача наша теперь не очищать меньшевизм от остатков
большевизма, а бороться со всею тою мразью и смутно, которая
на нас налипла и которая действительно грозит удушить нас, ли-
шить нас навсегда надежды собрать кого бы то ни было под свое
знамя и которая может в конце концов привести к тому, что со-
циал-демократией будет называться специально большевистская
уродливость ее». При этом Дан был убежден, что в сложившейся
обстановке разрыв с большевиками был бы для меньшевиков фа-
тальным: «меньшевизм как организация окончательно испарился
бы, исчезли бы самые следы его»5.
Пусть извинит нас читатель за столь длинную цитату, но в
одном таком документе сказано больше, чем в десятках обтекае-
мых официальных отчетов и газетных передовиц. И легко предста-
вить себе, с каким наслаждением прочитал бы все это в свое время
Ленин, у которого дела тогда шли тоже неважно, но который ни-
когда не терял контроля над своей «железной гвардией», умевшей
хранить большевистские традиции, дисциплину, связи с рабочими
и веру в своего лидера. Оценки Дана подтверждались и из других
достаточно авторитетных источников. Мартынов, например, писал
в 1908 г.: «Партия наша находится в таком состоянии, в каком
обыкновенно бывают революционные партии после разгрома ре-
волюционного движения, — в состоянии полного упадка»6. Ему
220
вторил и А.Н.Потресов: «Нет не то что организации, но даже и
элементов для нее...»7 А Г.В.Плеханов прямо называл меньшевизм
той поры «рассыпавшейся храминой»8.
Вновь возросла роль меньшевистской эмиграции, где интен-
сивно работала теоретическая мысль и находился организационно-
политический центр меньшевистской фракции. Вместе с тем в
эмигрантских кругах постоянно возникали многочисленные быто-
вые, материальные и морально-этические проблемы и конфликты,
большую роль в разрешении которых играл Г.В.Чичерин, ставший
в 1907 г. секретарем Центрального бюро заграничных организаций
РСДРП и пользовавшийся огромным нравственным авторитетом в
эмигрантских партийных кругах. Кристально чистый и бескорыст-
ный человек, живший исключительно интересами своей партии,
он щедро отдавал физические силы и личные материальные сред-
ства товарищам по борьбе.
Чичерин Георгий Васильевич (1872—1936) происходил из старин-
ного, но обедневшего дворянского рода с итальянскими корнями.
Его отец был дипломатом, а дядя, Б.Н.Чичерин — известным рус-
ским общественным деятелем либерального направления, видным
юристом, философом и публицистом. Окончив тамбовскую гимна-
зию, Георгий получил затем высшее историко-филологическое об-
разование в Петербургском университете. До 1904 г. он служил в
архиве Министерства иностранных дел в Петербурге. Чичерин
резко выделялся из окружающей среды высокими духовными за-
просами, утонченностью натуры, неудовлетворенностью существу-
ющим порядком. Это был застенчивый, замкнутый и очень оди-
нокий человек, безумно влюбленный в музыку и идею социальной
революции, которые, при всей необычности такого сочетания,
стали самым дорогим в его жизни.
Пройдя мучительный период идейных исканий (увлечение
Кантом, Шопенгауэром, Ницше, Достоевским, Марксом), Чиче-
рин в 1904 г. уехал для лечения в Германию, где сделал оконча-
тельный выбор в пользу марксизма и социал-демократического
движения. В 1905 г. он вступил в берлинскую большевистскую
группу РСДРП, которая через год объединилась с меньшевиками.
На V съезде партии Чичерин сблизился с меньшевиками, увлекся
идеей «рабочего съезда» и бурно протестовал против большевист-
ских «эксов». В 1908 г. его выслали после ареста и суда из Герма-
нии, и он перебрался в Париж, где окончательно стал меньшеви-
ком, выступая, однако, против «ликвидаторства» и призывая к со-
хранению единства РСДРП.
В годы Первой мировой войны Чичерин жил в Лондоне и
вступил в Британскую социалистическую партию. Он стоял на ин-
тернационалистских позициях и сотрудничал с левоменьшевист-
скими парижскими газетами «Наше слово», а затем «Начало».
Кроме того, он поддерживал связи с французскими социалистами
и французским рабочим движением. В 1917 г. Чичерин отошел от
меньшевизма, шокированный «революционным оборончеством» и
политикой коалиции с буржуазией, которую проводили Дан и Це-
ретели.
221
Активный интернационализм Чичерина привел к его аресту
британскими властями в августе 1917 г. Пришедшие к власти
большевики обменяли его на английского посла в Петрограде
Бьюкенена, и в начале января 1918 г. он вернулся в Россию, всту-
пил в большевистскую партию и был назначен сначала заместите-
лем наркома, а в мае 1918 г. наркомом по иностранным делам. С
именем Чичерина были связаны заключение Брест-Литовского мир-
ного договора с Германией, успешная работа советской делегации
на Генуэзской конференции 1922 г., дипломатическое признание
советской России рядом иностранных государств. В 1930 г. он вы-
нужден был выйти в отставку из-за принципиальных разногласий
со Сталиным и Литвиновым, не разделявшими ориентацию Чиче-
рина на союз с Германией. Последние годы жизни провел в Мос-
кве, работая над книгой о своем любимом композиторе Моцарте.
Подробнее о Г.В.Чичерине см.: Зарницкий С., Сергеев А. Чи-
черин. М., 1966; Чичерин Г.В. Авторизованная биография // Дея-
тели СССР и революционного движения. М., 1989. Стб. 215—229;
Тютюкин С.В. Страница биографии Г.В.Чичерина // Историчес-
кие записки. 1976. Т. 79.
Несмотря на крайне неблагоприятные условия, РСДРП приня-
ла осенью 1907 г. участие в выборах в III Государственную Думу,
хотя их результаты, естественно, не шли ни в какое сравнение с
успехом социал-демократов на выборах в предыдущую, II Думу,
состоявшихся еще во время революции, в начале 1907 г. При этом
общий спад активности социал-демократов в 1907—1911 гг. вы-
двинул не очень сильную по составу третью думскую фракцию
РСДРП на авансцену партийной жизни, приковав к ней внимание
передовых рабочих и всей демократической России.
На проходившей в июле 1907 г. в Финляндии III конференции
РСДРП, несмотря на наличие среди делегатов группы большеви-
ков-бойкотистов, было принято решение участвовать в предстоя-
щих думских выборах (с этим согласился и Ленин). Изменение из-
бирательного закона и общая атмосфера столыпинского режима
привели к тому, что число социал-демократических депутатов в
III Думе по сравнению со II Думой сократилось почти втрое —
до 209. Среди них было 11 меньшевиков и примыкавших к ним
депутатов: журналист Н.С.Чхеидзе, адвокат Е.П.Гегечкори, учитель
Т.О.Белоусов, рабочие Г.С.Кузнецов, В.Е.Шурканов (оказавшийся
провокатором), Е.П.Астраханцев, Н.М.Егоров и др. При этом по
рабочей курии в основных промышленных районах страны, за ис-
ключением Екатеринославской и Харьковской губ., прошли депу-
таты-большевики.
По сложившейся уже в двух предыдущих Думах традиции ру-
ководителем фракции стал депутат от Грузии меньшевик Н.С.Чхе-
идзе, которому суждено было играть видную роль в Государствен-
ной Думе вплоть до 1917 г., а затем возглавлять Петроградский
совет рабочих и солдатских депутатов и ВЦИК Советов 1-го со-
зыва.
222
Чхеидзе Николай (Карло) Семенович (1864—1926) — видный гру-
зинский меньшевик, ставший социал-демократическим деятелем
общероссийского масштаба, родился в Кутаисской губ. в дворян-
ской семье. Попытки Чхеидзе получить после окончания гимназии
высшее образование закончились безрезультатно из-за участия в
студенческом движении и исключения из Новороссийского уни-
верситета в Одессе и Харьковского ветеринарного института. В
конце 1892 г. вместе с Н.Н.Жордания и др. основал первую в За-
кавказье марксистскую организацию «Месаме-даси». С 1898 г. по-
селился в Батуми, занимался общественной деятельностью в орга-
нах местного самоуправления, сотрудничал в социал-демократи-
ческой печати. С 1902 г. был членом Батумского комитета РСДРП.
После раскола партии примкнул к меньшевикам. В период рево-
люции 1905—1907 гг. дважды подвергался арестам, активно участ-
вовал в революционных событиях, предотвращал армяно-азер-
байджанские столкновения. В 1907 и 1912 гг. избирался членом III
и IV Государственных Дум, где возглавлял фракции РСДРП, а с
конца 1913 г. — фракцию меньшевиков. Чхеидзе был масоном. С
1915 г. входил в состав ОК РСДРП. В 1917 г. стал сначала членом
Временного комитета Государственной Думы, затем председателем
Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, председа-
телем ВЦИК советов 1-го созыва. В августе 1917 г. был избран
членом ЦК РСДРП (объединенной).
Чхеидзе не был теоретиком, ярким оратором или блестящим
публицистом и на фоне других меньшевистских лидеров выглядел
достаточно скромно. Но ему удалось завоевать симпатии многих
своей самоотверженной преданностью революционному делу, ог-
ромной работоспособностью, непритязательностью и скромнос-
тью. Как политик Чхеидзе был прирожденным центристом, про-
тивником резкой смены курса и лозунгов партии. В отличие от
Церетели и Дана он не определял политическую линию меньше-
визма, а лишь проводил ее в жизнь.
К Октябрьской революции, которая застала его в Грузии, Чхе-
идзе отнесся отрицательно. В феврале—мае 1918 г. он возглавлял
Закавказский сейм, а с марта 1919 г. был председателем Учреди-
тельного собрания Грузии. После ликвидации Грузинской демо-
кратической республики Чхеидзе эмигрировал в 1921 г. во Фран-
цию, где через несколько лет покончил жинь самоубийством. По-
дробнее о Н.С.Чхеидзе см.: Н.С.Чхеидзе (некролог) // Социалис-
тический вестник. 1926. № 12.
Социал-демократическая фракция III Думы руководствовалась
в своей деятельности партийными инструкциями, причем, памятуя
о претензиях к фракции II Думы во главе с Церетели, высказан-
ных на V съезде РСДРП, было решено определить думскую так-
тику социал-демократов уже в самом начале первой думской сес-
сии, на состоявшейся в начале ноября 1907 г. IV конференции
РСДРП в Гельсингфорсе, где меньшевики были в значительном
меньшинстве. Блоки с кадетами в ходе думской работы были при-
знаны недопустимыми. Социал-демократическим депутатам реко-
мендовалось действовать вместе с депутатами, стоявшими левее
223
кадетов — трудовиками и энесами. При этом главной целью дум-
ской фракции РСДРП была провозглашена не конструктивная за-
конодательная работа, которую, учитывая состав III Думы и
общий курс Столыпина, трудно было бы согласовать с програм-
мой партии, а критика режима и пропаганда социал-демократи-
ческих взглядов.
Думская сессия открылась 1 ноября 1907 г. Первые выступле-
ния социал-демократических депутатов были не слишком удачны-
ми: они промолчали при обсуждении вопроса об адресе Думы Ни-
колаю II и сильно смягчили написанный для них Потресовым
проект декларации, предназначенный для оглашения с думской
трибуны. По словам Ф.И.Дана (из его письма от 21 ноября
1907 г.), деятельность фракции — «это одно горе. А.Н. [Потресов]
рассказывал, что с ними приходится вести упорную борьбу на
почве их боязни всякого выступления. Написанную им деклара-
цию они изменили по-своему в сторону «умеренности». Вообще,
и их шатание в вопросе об адресе (которое они провели тоже про-
тив А.Н.), и их участие в прениях о декларации (Столыпина. —
С.Т.) производит крайне тяжелое и жалкое впечатление»10.
22 ноября 1907 г. фракция РСДРП приняла следующее реше-
ние: «Думская с.-д. фракция есть группа автономная, которая,
прислушиваясь к голосу партии, в каждом конкретном случае дум-
ской работы решает вопрос самостоятельно»11. Естественно, ЦК
РСДРП с этим решением не согласился, и его отношения с фрак-
цией долго оставались напряженными. К тому же часть больше-
виков требовала вообще отозвать социал-демократических депута-
тов из Думы («отзовисты») или предъявить им ультиматум с целью
заставить выполнять все решения ЦК («ультиматисты»), В итоге в
социал-демократической фракции III Думы, начиная с 1909 г.,
сложилась довольно оригинальная ситуация: незначительное боль-
шинство принадлежало большевистским депутатам, а руководите-
лем фракции был меньшевик, поскольку среди депутатов-больше-
виков не нашлось фигуры, равноценной Чхеидзе. При этом по
ключевым вопросам повестки дня чаще выступали большевики, а
не меньшевики. В 1909 г. ЦК создал комиссию содействия соци-
ал-демократической фракции III Думы, состоявшую из трех под-
комиссий — по социальному страхованию, по законопроекту о
стачках (Дан и др.) и по вопросу о 8-часовом рабочем дне (Мар-
тов, Ленин и др.). Всем партийным организациям рекомендова-
лось посылать во фракцию сведения о положении рабочих, мате-
риалы для запросов и выступлений депутатов.
III Дума, в отличие от двух предыдущих, активно занималась
деловой законотворческой работой, к сожалению, еще слабо про-
анализированной в отечественной историографии. Было рассмот-
рено 2,5 тыс. правительственных законопроектов и более 200 соб-
ственных законодательных предложений депутатов, а также около
160 депутатских запросов правительству. Правда, подавляющее
большинство законов относилось к разряду «парламентской вер-
мишели» и касалось штатных расписаний и бюджета различных
224
государственных учреждений. Однако обсуждались в Думе и круп-
ные социальные проблемы. Среди них были проекты страховых
законов, при постатейном обсуждении которых социал-демократы
внесли 162 поправки, направленные на защиту интересов рабочих
(все они были отвергнуты), причем фракция РСДРП действовала
в данном вопросе вместе с трудовиками. Согласованные выступ-
ления двух этих фракций имели также место и в ряде других слу-
чаев, в частности при обсуждении законопроекта о торговых слу-
жащих, при внесении законопроекта о свободе стачек и во время
дебатов по столыпинскому аграрному законодательству. Меньше-
вики Гегечкори и Белоусов призвали депутатов отвергнуть столы-
пинский закон 1906 г.*2, но Дума к их голосу не прислушалась.
Резко критиковали социал-демократические депутаты и проекты
бюджета на 1908—1912 гг., неизменно заканчивая свои выступле-
ния призывом их отвергнуть, но правооктябристское большинство
Думы каждый раз брало верх над социал-демократами и трудови-
ками.
С яркой речью по вопросу о неприкосновенности личности
выступил меньшевик Гегечкори, закончивший свою речь словами:
«Мы убеждены, господа члены Государственной Думы, что у нас
будет действительная неприкосновенность личности: она будет за-
воевана народом, она будет победоносно вынесена второй русской
революцией на своих могучих плечах»13 (законопроект о непри-
косновенности личности так и не вышел в III Думе из стадии об-
суждения). Меньшевистские депутаты активно выступали также
против антифинляндских и антипольских законопроектов Столы-
пина, великодержавной имперской политики на Кавказе, антисе-
митизма (в связи с делом Бейлиса), изъятия земель у кочевников-
казахов. Социал-демократы обличали политику царского прави-
тельства в Персии, Монголии, Маньчжурии, на Балканах.
Нет возможности и необходимости перечислить здесь все вы-
ступления меньшевистских депутатов в III Думе. Не все из них
были одинаково удачными, убедительными и яркими по форме. С
точки зрения большевиков, меньшевики порой смягчали критику
кадетов, не всегда использовали думскую трибуну для пропаганды
программы РСДРП. Но в общем и целом в трудных условиях сто-
лыпинского режима они делали полезную для своей партии и ра-
бочего класса работу, имевшую немалый общественный резонанс.
Злобные и саркастические реплики правых депутатов во время вы-
ступлений социал-демократов, в том числе и меньшевиков, гово-
рили сами за себя. Меньшевик Е.П.Гегечкори получил от предсе-
дателя Думы 629 замечаний и предупреждений (монархист
В.М.Пуришкевич — 1300)14.
Социал-демократы внесли в Думу более 60 запросов, наиболь-
шее значение из которых имели запросы о преследовании проф-
союзов, о состоявшемся в конце 1907 г. суде над социал-демокра-
тической фракцией II Думы и по поводу Ленского расстрела
1912 г. Однако эффективность их была очень невелика. Так, за-
прос министрам внутренних дел и юстиции по фактам произвола
S С. В. Тютюкин
225
властей в отношении профсоюзов был внесен в апреле 1908 г., об-
суждался только через полтора года, а закончилось дело приняти-
ем предложенной октябристами формулы перехода к очередным
делам, где говорилось: «Государственная Дума выражает пожела-
ние, чтобы министр внутренних дел (т.е. Столыпин — С.Т.) при-
нял зависящие меры для исполнения подлежащими учреждениями
временных правил 4 марта 1906 г.» (имеются в виду правила о со-
юзах и обществах, на основании которых регламентировалась де-
ятельность профсоюзов. — С.Т.)15.
Определенный общественный резонанс имели и выступления
меньшевиков и большевиков на ряде легальных съездов: народных
университетов в январе 1908 г. (Коллонтай, Колокольников и др.),
кооперативном и женском в декабре того же года (Коллонтай),
фабрично-заводских врачей в апреле 1909 г. (С.Я.Цейтлин), анти-
алкогольном в декабре 1909 — январе 1910 г. и др.
Однако мы несколько забежали в нашем рассказе вперед и
должны будем сейчас вернуться к событиям начала 1908 г. В ка-
честве рецепта выхода из кризиса, охватившего меньшевиков
после поражения революции, было предложено испытанное еще в
начале 900-х годов средство — возобновление издания за границей
крупного печатного органа типа «Искры», призванного сцементи-
ровать и связать между собой отдельные меньшевистские группы,
существовавшие в рамках единых организаций РСДРП, тем более
что большевики и после объединения с меньшевиками продолжа-
ли сохранять свою фракционную организацию с собственным пе-
чатным органом16, финансами и особой дисциплиной. Как писал
Мартов Аксельроду в октябре 1907 г., «без прочного литературного
центра меньшинство как фракция исчезнет»17. Поэтому на состо-
явшемся в январе 1908 г. в Женеве совещании меньшевиков было
решено приступить к изданию ежемесячной газеты «Голос соци-
ал-демократа», первый номер которой уже через месяц увидел свет
в Женеве. Финансировалась газета за счет эмигрантских меньше-
вистских групп, пожертвований отдельных лиц и займа, взятого у
эсеров18. В редакцию «Голоса социал-демократа» входили Аксель-
род, Дан, Мартов, Мартынов, Маслов, Плеханов (в 1909 г. он
вышел из редакции, о чем речь пойдет ниже). Сотрудничали в га-
зете, помимо членов редакции, Потресов, Череванин, А.М.Дебо-
рин, Коллонтай и др.
«Голос социал-демократа» и его редакция стали в тот период
политическим штабом меньшевизма, причем главную роль в нем
играли Мартов и его шурин, муж Лидии Цедербаум, Дан, хорошо
зарекомендовавший себя еще в «новой» «Искре», но особенно
ярко проявивший свой публицистический, а главное организатор-
ский талант в сложный межреволюционный период и в 1917 г.
Дан (Гурвич) Федор Ильич (1871—1947) родился в Петербурге в
семье владельца аптеки. Закончил медицинский факультет Дерпт-
ского университета, где приобщился к марксизму. Работая врачом,
вступил в декабре 1895 г. в Петербургский «Союз борьбы за осво-
226
бождение рабочего класса» и после ареста В.Ульянова и Ю.Цедер-
баума стал одним из его руководителей, но вскоре тоже был арес-
тован. В 1896—1901 гг. находился сначала в Петропавловской кре-
пости, а затем в ссылке в г. Орлове Вятской губ. С 1901 г. жил в
Берлине, активно помогая «Искре». В 1902—1903 гг. сидел в Бу-
тырской тюрьме, а затем был выслан в Вост. Сибирь, откуда бежал
осенью 1903 г. за границу.
Вся дальнейшая судьба Ф.ИДана была связана с меньшевиз-
мом. Он входил в состав фракционного заграничного меньшевист-
ского центра и в редакцию «новой» «Искры», а в 1904 г. возглавил
популярную меньшевистскую газету «Социал-демократ». На Амс-
тердамском конгрессе II Интернационала выступал с докладом от
имени РСДРП. В конце октября 1905 г. Дан возвратился в Россию
и одно время увлекался теорией «перманентной» революции Пар-
вуса-Троцкого. В Петербурге работал в редакции меньшевистской
газеты «Начало», а затем сотрудничал в целом ряде других партий-
ных газет и журналов.
В начале 1906 г. Дан входил в состав объединенной редакции
«Партийных известий». Активно помогал социал-демократическим
депутатам I и II Государственных Дум, участвовал в IV и V съез-
даж РСДРП. С 1908 г. Дан жил в эмиграции, был членом редак-
ции заграничной меньшевистской фракционной газеты «Голос со-
циал-демократа», сотрудничал во многих меньшевистских издани-
ях, выходивших в России, являлся одним из членов авторского
коллектива многотомного труда «Общественное движение в Рос-
сии в начале ХХ-го века». Дан занял видное положение в мень-
шевистской фракции РСДРП, проявив себя как выдающийся ор-
ганизатор и способный публицист. Продвижению Дана по ступе-
ням партийной карьеры способствовал и то, что его женой была
сестра Мартова Лидия Цедербаум. Несколько холодноватый и
официальный в общении, Дан не вызывал больших личных сим-
патий у товарищей по партии, но огромная работоспособность и
организованность делали его незаменимым в партийном руковод-
стве.
В начале 1913 г. в связи с амнистией, объявленной по случаю
празднования 300-летия Дома Романовых, Дан вернулся в Россию,
стал членом ОК РСДРП, был фактическим редактором легальной
меньшевистской газеты «Луч» и руководил работой меньшевист-
ской фракции IV Государственной Думы в 1913—1914 гг. В годы
Первой мировой войны находился в ссылке в г. Минусинске, где
сблизился с группой «сибирских циммервальдистов» во главе с
И.Г.Церетели, что сыграло в дальнейшем большую роль в его пар-
тийной карьере. В 1916 — начале 1917 г. был мобилизован в
армию в качестве врача и находился сначала в Иркутстве, а затем
в Ходженте (Туркестан).
После Февральской революции Дан и Церетели, вернувшись в
Петроград, стали фактически лидерами меньшевизма, возглавив
революционно-обороническое центристское течение, к которому
примкнуло весной 1917 г. большинство меньшевиков. Дан активно
работал в Петросовете, был членом ОК, а затем ЦК меньшевиков,
товарищем председателя ВЦИК Советов, членом Предпарламента.
8*
227
После Октябрьской революции Дан перешел на позиции Мар-
това, что позволило ему сохранить свое руководящее положение в
ЦК меньшевиков. Он был членом ВЦИК Советов 3-го и 4-го со-
зывов (февраль—июнь 1918 г.), участвовал в VI и VIII съездах Со-
ветов (1919—1920 гг.). В июле 1919 г. Дан как врач был мобили-
зован в Красную армию. В феврале 1921 г. он был арестован, а в
конце января 1922 г. выслан за границу и в 1923 г. лишен совет-
ского гражданства. Проживая в Берлине, Дан входил в состав За-
граничной делегации РСДРП (фактически заграничной части ЦК
меньшевиков) и редакции «Социалистического вестника», а после
смерти Мартова возглавил Заграничную делегацию. В основе по-
литической платформы Дана того периода лежала оптимистичес-
кая надежда на эволюцию советского строя в сторону демократии
под давлением объективных обстоятельств и под нажимом рабоче-
го класса. С 1933 г. вместе с редакцией «Социалистического вест-
ника» Дан переехал в Париж. В начале 1940 г. он разошелся с
официальным меньшевистским руководством, заняв «просталин-
скую» позицию в отношении СССР, а в середине 1940 г. перебрал-
ся в США. Здесь он издавал журнал «Новый путь». В последние
годы жизни работал над книгой «Происхождение большевизма»,
где доказывал возможность мирной трансформации СССР в демо-
кратическое государство. Подробнее о Ф.И.Дане см.: Двинов Б.Л.
Ф.ИДан // Мартов и его близкие. Нью-Йорк, 1959.
Первой и главной задачей «Голоса социал-демократа» стала
оценка политической ситуации в России после поражения рево-
люции. Меньшевики, отбросив большевистские и троцкистские
леворадикальные иллюзии 1905 г., еще больше утвердились в
своей оценке Первой российской революции как революции бур-
жуазной. Ее победа могла ознаменоваться только «полным или
частичным переходом государственной власти в руки буржуазии и
только ее», как писал Дан в статье «Пролетариат и русская рево-
люция» в марте 1908 г.19.
Анализируя события периода высшего подъема революции,
Дан приходил к выводу, что мощь Всероссийской октябрьской по-
литической забастовки была обусловлена поддержкой ее мелкой и
средней буржуазией и дружественным нейтралитетом буржуазии
крупной, как бы благословившей на участие в стачке интеллиген-
цию и служащих, платившей стачечникам за дни простоя пред-
приятия и вносившей своей позицией смуту и неуверенность в
ряды правительственной бюрократии и офицерского корпуса.
Когда же буржуазия отвернулась от пролетариата, он потерпел по-
ражение. Таким образом, Дан фактически приходил к выводу, что
главной — не физической, а политической — силой российской
революции была, как и во всех предшествующих революциях на
Западе, именно буржуазия, а не пролетариат, и этот вывод пере-
черкивал уже давно казавшийся многим меньшевикам сомнитель-
ным тезис Плеханова — Аксельрода — Ленина о гегемонии про-
летариата, хотя прямо об этом Дан и не говорил.
228
При этом роль гегемона оказалась не по плечу не только про-
летариату, но и мелкой городской буржуазии, что стало, по выра-
жению Дана, проклятием и одним из источников временного по-
ражения революции. С другой стороны, она показала иллюзор-
ность той идеализации крестьянства как революционно-демокра-
тической силы, которая была характерна в 1905—1906 гг. для боль-
шевиков и эсеров. Революция в деревне не приняла общероссий-
ского характера, распалась на отдельные локальные потоки, а
часть крестьянства подпала под влияние столыпинской пропаган-
ды, обещавшей улучшение его положения за счет распада общи-
ны, переселения в восточные районы России, покупки земли через
Крестьянский банк и т.д. Иначе говоря, надежды на то, что дере-
венская революция поддержит, а может быть, и заменит револю-
цию городскую в случае истощения ее сил, оказались, по Дану,
необоснованными.
Говоря о перспективах революционного движения в России,
Дан рисовал следующую виртуальную схему: 1) постепенная «ев-
ропеизация» российской буржуазии будет толкать ее к оппозици-
онным выступлениям против правительства при опоре на проле-
тариат; 2) «левение» буржуазии станет сигналом для нового подъ-
ема пролетарского движения; 3) пролетариат разбудит городское
мещанство, и в конце концов 4) город снова увлечет за собой де-
ревню. Что касается самого пролетарского движения, то Дан под-
черкивал, что формирование рабочей интеллигенции открывает
перед ним новые благоприятные перспективы, связанные с пре-
вращением «из стихийного движения рабочих масс, руководимого
радикальной интеллигенцией в социалистической оболочке, в дви-
жение рабочего класса, подчиняющего себе тяготеющие к нему
интеллигентские силы». В содействии этому процессу классового
самоопределения пролетариата Дан и видел основную задачу
РСДРП на данном этапе.
Примерно в том же духе характеризовал социально-политичес-
кую ситуацию в России и Мартов в статье «К Первому мая», на-
печатанной в № 4—5 «Голоса социал-демократа» в апреле 1908 г.
Акцент здесь делался на необходимости отказаться от порожден-
ных событиями 1905 г. представлений о «всемогуществе» пролета-
риата и признать, что без буржуазии победить в революции он не
сможет. При этом было ясно, что идея гегемонии пролетариата
рухнула и возродить ее невозможно, да и не нужно. Мартов уже
откровенно писал: «Там, где капиталистические отношения нахо-
дятся еще в процессе своего начального развития и им еще пред-
стоит покорить себе всю сферу народного хозяйства, класс, явля-
ющийся носителем исторической задачи будущей фазы развития,
не может как таковой играть роль общепризнанного руководителя
национальной революции, и если на момент такая роль ему по види-
мости выпадает, то за этой видимостью неизменно таится то об-
стоятельство, что другие прогрессивные в данную эпоху классы еще
не развили объективно присущей им общественной инициативы и —
229
до времени — предоставляли ему одному занимать главные позиции
в борьбе за прогресс» (курсив мой. — С. Г.).
«В качестве единственного класса, способного взять на себя
переустройство самодержавно-сословной России, русский проле-
тариат не был признан ни средней и мелкой буржуазией городов,
ни крестьянством», — писал Мартов. А в конце статьи следовал
финальный вывод о том, что в буржуазной революции пролетариат
«может явиться союзником непролетарских классов, но отнюдь не их
руководителем, может в случае победы рассчитывать приобрести
долю влияния на государственную власть, но не приобрести дикта-
туру» (курсив мой. — С.Т.).
Несколько позже, в 1913 г. в написанной для сборника Н.А.Ру-
бакина «Среди книг» статье о меньшевиках Мартов почти дослов-
но повторил свой вывод об утрате пролетариатом в конце 1905 г.
гегемонии в освободительном движении и в революции, сделан-
ные еще в 1908 г. Меньшевики, писал он, не видели в 1904—
1906 гг. для рабочего класса «иной возможности плодотворного
участия в данном кризисе, кроме содействия буржуазно-либераль-
ной демократии в ее попытках оттеснить от государственной влас-
ти реакционную часть имущих классов — содействия, которое, од-
нако, пролетариат должен осуществлять, сохраняя полную полити-
ческую самостоятельность»20.
Дан развивал в «Голосе социал-демократа» и мысль о том, что
поражение революции вызвало возвращение России к диктатуре
дворянства2*, в то время как Ленин все время подчеркивал, что
самодержавие сделало второй шаг по пути превращения в буржу-
азную монархию и перешло на рельсы бонапартистского лавиро-
вания между дворянством и буржуазией. Такая оценка стиуации
облегчала меньшевикам возможность оптимистической оценки
перспективы «левения» буржуазии и возникновения нового кон-
ституционного кризиса как пролога кризиса революционного. Что
касается крестьянства, то резкий спад количества его выступлений
против помещиков и властей фактически на долгие годы вычерк-
нул деревню из числа социальных объектов, которые привлекали
внимание авторов «Голоса социал-демократа».
Оценке уроков революции были посвящены и более крупные
публицистические и исторические произведения, вышедшие из
меньшевистских литературных кругов. Недавняя история стано-
вится в то время важным компонентом анализа политической си-
туации в России. Мы уже упоминали выше меньшевистский сбор-
ник «Москва в декабре 1905 г.», вышедший в свет в 1906 г. А в
1907 г. в той же Москве вышли четыре выпуска из серии «Борьба
общественных сил в русской революции». Эти работы, во многом
напоминавшие непритязательные хроники недавних событий,
вместе с тем содержали и первые прикидочные оценки характера
и результатов выступлений пролетариата, крестьянства и буржуа-
зии в ходе революции. Особый интерес представляла в этом плане
книга Н.Череванина (Ф.АЛипкина) «Пролетариат в революции»,
поскольку этот правый меньшевик уже зарекомендовал себя на
230
IV и V съездах РСДРП явной тенденцией к отказу от многих из
тех романтических представлений, которые сложились в социал-
демократической среде под влиянием успехов рабочего движения
в 1905 г., и доказывал необходимость поскорее спуститься на
грешную землю и посмотреть в глаза суровой прозе жизни.
Череванин (Липкин) Федор Андреевич (1869—1938) родился в
дворянской семье в Могилевской губ. За участие в студенческом
социал-демократическом движении был исключен с 3-го курса
юридического факультета Петербургского университета. С
1900 г. — член РСДРП, вел партийную работу в Харькове, Мос-
кве, был в ссылке в Вятской губ. Участвовал в ряде меньшевист-
ских изданий, в том числе в коллективном труде «Общественное
движение в России в начале ХХ-го века», печатался в «Нашей
заре», «Луче» и др. органах меньшевиков-«ликвидаторов». На Вен-
ской августовской конференции 1912 г. Череванина избрали в со-
став ОК РСДРП. В годы Первой мировой войны занимал оборон-
ческие позиции. Работал в потребительской кооперации. В 1917 г.
вновь вошел в состав ОК и в редакцию «Рабочей газеты», был чле-
ном исполкома Петросовета, а затем членом ВЦИК Советов 1-го
созыва, где заведовал экономическим отделом. В августе 1917 г.
Череванин был избран в ЦК меньшевиков. После Октябрьской ре-
волюции выступал против вооруженной борьбы с советской влас-
тью, поддерживая линию Мартова — Дана. В 1920-х гг. работал в
советских учреждениях, дважды побывал в ссылке. С 1930 г. по-
стоянно находился в тюрьмах и ссылках. В 1938 г. расстрелян. Ре-
абилитирован в 1989 г.
Подробнее о Череванине см.: Социалистический вестник.
1934. № 15—16; Меньшевики в советской России. Казань, 1998.
С. 225—228; Галили 3. Лидеры меньшевиков в русской револю-
ции. Социальные реалии и политическая стратегия. М., 1993.
В своей книге Череванин подчеркивал стихийность основного
потока рабочего движения во время революции и упрекал социал-
демократов в преувеличении собственного влияния на пролетари-
ат, что привело к ряду тяжелых тактических ошибок, главными из
которых были Московское восстание в декабре 1905 г., а также
бойкот выборов в I Государственную Думу. В итоге пролетариат
оказался неспособен выполнить в революции роль гегемона и за-
кономерно проиграл, оттолкнув от себя буржуазию, напуганную
его чрезмерными требованиями. Н.Саваренский, П.Марев и Вл.Гори
в книге «Крестьянство и революция» признавали ту большую роль,
которую сыграло крестьянское движение в ходе революции, но их
общие оценки крестьянства как общественной силы и перспектив
союза пролетариата и крестьянства оставались весьма пессимисти-
ческими. Точно так же В.Меч называл крестьянское движение
«примитивной экономической революцией», а само крестьянст-
во — классом, «лишенным политического развития, общественной
ориентировки»22.
231
Однако гораздо больший общественный резонанс имел другой,
более фундаментальный меньшевистский труд «Общественное
движение в России в начале ХХ-го века» (1909—1914 гт.). В начале
1907 г. петербургский издатель Глаголев предложил меньшевикам
написать коллективную работу по истории революционного дви-
жения в России в начале XX в. Но события 3 июня 1907 г. вре-
менно сделали подобное издание «неактуальным». Однако в конце
того же 1907 г. П.П.Маслов вернулся к идее подобного коллектив-
ного труда и заразил ею Потресова, Мартова и Плеханова, кото-
рые составили вместе с ним редакционную коллегию этого не
имевшего аналогов издания, повторить которое в XX в. больше
никому не удалось.
Характерно, что аналогичный замысел был в то время и у
большевиков, однако он остался нереализованным из-за нехватки
литературных сил. Меньшевики же смогли привлечь к созданию
нового труда целую группу первоклассных публицистов: Г.В.Пле-
ханова, Ю.О.Мартова, А.Н.Потресова, П.П.Маслова, А.С.Марты-
нова, Ф.И.Дана, В.ОЛевицкого, Ф.А.Череванина, О.А.Ерманско-
го, А. М. Коллонтай, Б.И.Горева, М.П.Павловича, Д.Кольцова
(Б.А.Гинзбурга), М.С.Балабанова, Б.Б.Веселовского, Евг.Маевско-
го (В.А.Гутовского) и др.
Структура издания предварительно выглядела так:
Т. I. Предвестники и основные причины движения 1905 г.
Т. II. Международное положение России перед революцией.
Массовое движение. Главнейшие моменты в истории русского
марксизма.
Т. III. Партии — их состав, развитие и проявление в массовом
движении, на выборах в Государственную Думу.
Т. IV. Изменения экономического и политического строя.
Международные отношения. Общая политика правительства и из-
менения в государственной организации. Национальные движе-
ния. Общественное движение в Финляндии.
Т. V. Революция идей.
В историографии за меньшевистским трудом утвердилось на-
звание «пятитомник», хотя реально было издано шесть книг23. На-
стоящий же его пятый том в связи с началом Первой мировой
войны подготовлен и издан не был. К сожалению, в меньшевист-
ском труде не были подведены и итоги революции, не показаны
те ее завоевания, которыми хотя бы в небольшой степени искупа-
лись десятки тысяч жертв, понесенные с обеих сторон в 1905—
1907 гг. в ходе вспышек гражданской войны, террористических
актов и карательных экспедиций правительственных войск.
Наибольший интерес в «пятитомнике» представляли разделы:
Мартова о РСДРП (он был доведен до 1907 г. и стал основой из-
данной автором в 1918 г. и переизданной после его смерти в 1923
г. «Истории российской социал-демократии»); Дана (эволюция го-
сударственного строя и внутренняя политика царизма с 80-х годов
XIX в. до конца революции); Потресова (история общественной
мысли конца XIX — нач. XX в.); Мартынова (история распростра-
232
нения марксистских идей в конце XIX — нач. XX в. и история ка-
детской партии в 1905—1907 гг.); Маслова (аграрный строй России
и крестьянское движение в 1905—1907 гг.); Кольцова (рабочие и
рабочее движение в 1890—1907 гг.); Маевского (массовое движе-
ние в 1904—1907 гг.); Череванина (движение интеллигенции); Ле-
вицкого (правые партии); Ерманского (крупная буржуазия до 1905
г. и в период революции); Павловича (внешняя политика России);
Коллонтай (национальное движение в Финляндии); Балабанова
(развитие промышленности в начале XX в.); Веселовский (история
земского движения).
История создания «Общественного движения...», особенно его
первого тома, перессорившего руководителей меньшевиков с Пле-
хановым, могла бы стать темой специального исследования, к со-
жалению, все еще отсутствующего как в отечественной, так и в за-
рубежной историографии. В редакционную коллегию вошли пер-
воначально Плеханов, Мартов, Потресов и Маслов, однако осенью
1908 г. в ней произошел раскол. Поводом к нему послужила статья
Потресова «Эволюция общественно-политической мысли в пред-
революционную эпоху», где рассматривалась, в частности, и дея-
тельность группы «Освобождение труда». Еще летом 1908 г., при
обсуждении в Женеве первого варианта статьи Плеханов нашел
содержавшиеся в ней оценки своих заслуг явно заниженными, а
заслуг «легального марксиста» Струве, наборот, — завышенными,
обвинил Потресова в скрытом бернштейнианстве, отходе от прин-
ципов революционного марксизма и потребовал коренной пере-
делки рукописи. В дальнейшем Плеханов неоднократно повторял,
что вред от статьи Потресова состоит прежде всего в том, что она
превозносит легальную деятельность партии в сравнении с неле-
гальной24, т.е. льет воду на мельницу «ликвидаторов».
Но, помимо этой принципиальной стороны дела, в позиции
Плеханова, как всегда, была изрядная доля чисто субъективных
моментов, в частности обида на Потресова, посмевшего без долж-
ного пиетета отнестись к группе «Освобождение труда» и лично к
ее руководителю, явно отдав при этом свои симпатии Струве и
другим «легальным марксистам». Р.М.Боград-Плеханова (несо-
мненно, со слов мужа) писала П.Б.Аксельроду: «Статья Потресова
не только бесталанна, но и вредна... тем, что сводит если не на
нуль, то на очень ничтожную величину влияние революционного
марксизма в лице деятельности труппы «Освообждение труда» и
того подпольного, нелегального течения, которое было и создано,
и действовало с успехом до появления Струве и Ко, т.е. легального
марксизма. Эти десять лет труда, борьбы, самопожертвования сво-
дят если не на нет, то к чему-то незначительному»*5.
По свидетельству Б.И.Николаевского, который часто беседовал
с Потресовым в последние годы его жизни, тот отрицал свое на-
мерение принизить заслуги Плеханова, хотя и говорил, что не счи-
тает идейное наследие группы «Освобождение труда» выдержав-
шим проверку временем во всем ее объеме. В частности, он считал
ошибочной идею гегемонии пролетариата. В одном из писем Мар-
233
тову Потресов с присущим ему юмором замечал, что практически
невозможно беспристрастно анализировать прошлое российской
социал-демократии, ибо «как осторожно ни танцуй, а на чью-либо
любимую мозоль наступишь»26.
Характерно, что Плеханова не поддержали даже его ближай-
шие друзья — П.Б.Аксельрод, В.И.Засулич, Л.И.Аксельрод27. Мар-
тов пытался убедить Плеханова в том, что даже в рамках единой
методологии возможны различные подхды к одному и тому же
факту или явлению, поскольку различные авторы могут анализи-
ровать материал с разной степенью глубины и в разной степени
абстрагироваться от личных симпатий, предубеждений и т.п. За-
щищая Потресова, он успокаивал Плеханова ссылками на то, что
Потресов пишет как историк журнальной публицистики, а все не-
достающее в его очерке допишет Мартынов28. Эта статья, в кото-
рой Плеханов именовался «отцом русского марксизма», действи-
тельно появилась и вошла затем во второй том «Общественного
движения...», а сам Потресов добавил в свой текст несколько
цитат из сочинений Плеханова и Аксельрода. Но все было напрас-
но. В ходе переписки с Мартовым и Даном Плеханов «кипел» все
больше и больше: он обвинял Потресова в «истинно бернштейни-
анском равнодушии к теории», писал, что тот «далек от марксиз-
ма» и т.д. «От меня Вы требуете отказа от того, чему я служу вот
уже 25 лет, а Потресову Вы не хотите предложить отказаться от
его гадкой статьи», — в запальчивости писал он Дану в двадцатых
числах ноября 1908 г.29
В конце декабря 1908 г. в квартире Плеханова в Женеве состо-
ялось драматическое заседание с участием Мартова, Аксельрода,
Дана, Мартынова, на котором Плеханова уговорили взять назад
заявление о выходе из редакции «Голоса социал-демократа/ Од-
нако в январе 1909 г. он предъявил своим товарищам настоящий
ультиматум, потребовав, чтобы Мартов вышел из редакции патя-
томника, а редакция «Голоса социал-демократа» опубликовала в
газете антипотресовскую статью Плеханова и заявила о своем
принципиальном согласии с ее содержанием. Ситуация очень на-
поминала то, что уже было в редакции «Искры» в 1904 г. из-за
разногласий Плеханова с Троцким. Но теперь меньшевистские ли-
деры решили пожертвовать не Потресовым, а самим Плехановым.
Мартов обвинил его в предвзятости и капризности, заявив, что не
видит в статье Потресова каких-либо ошибок и что вообще По-
тресов — «наш»30.
В мае 1909 г. в «Голосе социал-демократа» появилось, наконец,
публичное заявление Плеханова о выходе из редакций «Общест-
венного движения...» и «Голоса...» с указанием, что сотрудничество
с ними он прекратил еще в конце 1908 г.31 Тем не менее уже в
1909 г. стараниями Потресова первый том «Общественного движе-
ния...», где была и его упоминавшаяся выше статья, вышел в свет.
«Общественное движение...» — это типичная история совре-
менности, написаная в основном по газетно-журнальным матери-
алам и личным впечатлениям авторов, недавно переживших бур-
234
ные события 1905—1907 гг. Здесь нет и не могло быть архивных
документов, фактография превалирует над анализом, некоторые
оценки носят предварительный характер. Но информационный
потенциал «пятитомника» настолько велик, что собранный здесь
фактический материал не потерял своей ценности до сих пор, а
хороший литературный язык, отсутствие пропагандистских клише
и строгая логика изложения поныне привлекают к нему внимание
специалистов-историков.
Концепция «Общественного движения...» складывалась еще в
ходе революции. Свой вклад в ее формирование внесли участники
IV и V съездов РСДРП, ведущие меньшевистские публицисты.
Большую роль сьпрали здесь упоминавшаяся выше брошюра Мар-
това «Политические партии в России» и ряд его статей в меньше-
вистских сборниках «Отклики современности», «Отклики» и «От-
голоски» (1906—1907 гг.), а также работы Маслова, Дана, Черева-
нина и других видных меньшевиков.
Общий замысел этого труда, который Плеханов называл как
бы коллективной «исповедью» его авторов32, состоял в том, чтобы
показать революцию 1905—1907 гг. как российский и мировой фе-
номен с глубокими социально-экономическими, политическими и
социокультурными корянми, как интегральный кризис «верхов» и
«низов» общества, как столкновение всей нации (а точнее всех
наций, населявших Российскую империю) с самодержавным режи-
мом. Вне всякого сомнения для авторов была при этом ведущая
роль в революционном процессе рабочего класса, однако через ряд
статей проходила мысль о том, что социал-демократы все же пере-
оценили его силы и возможную степень влияния на другие слои
общества. Гегемония пролетариата в революции носила, по мне-
нию меньшевиков, сугубо временный и условный характер и про-
держалась лишь до октябрьской (1905 г.) победы народа над само-
державием, после чего из-за излишнего радикализма РСДРП (вве-
дение явочным порядком 8-часового рабочего дня, декабрьские
вооруженные восстания, бойкот I Думы) буржуазия откачнулась от
революции, что и предрешило в конечном счете ее поражение.
Таким образом, если большевики видели причины неудачи перво-
го штурма самодержавия в пассивности более отсталых слоев ра-
бочих, недостаточной организованности и согласованности дейст-
вий демократических сил, в слабости союза пролетариата и крес-
тьянства, то меньшевики выдвигали на первый план неумерен-
ность требований рабочих и революционную эйфорию, волна ко-
торой захлестнула в 1905 г. РСДРП и толкнула ее лидеров на при-
нятие ряда ошибочных решений. В итоге произошла «самоизоля-
ция» рабочего класса, что во многом предопределило поражение
всей революции в целом33.
Мартов делал концептуальный вывод о том, что «обществен-
ный кризис, являющийся по историческому содержанию буржуаз-
ным, может увенчаться победой над старым порядком лишь при
условии, что сформируется и в центре движения станет буржуаз-
ная демократия»34. Раскрывая в других своих статьях содержание
235
этого понятия, Мартов указывал, что ядро буржуазной демократии
в России составляют средние (мелкобуржуазные) слои городского
населения и «платные интеллигентные работники», помогающие
создать тот единый антиправительственный фронт, ту коалицию
общественных сил, без которой невозможна победа буржуазной
революции. При этом он не исключал, что со временем эта город-
ская буржуазная демократия сблизится с демократией крестьян-
ской, хотя процесс этот идет в России крайне медленно. Таким
образом, Мартов связывал свои ожидания не с процессом полити-
ческой активизации крупной и средней российской буржуазии, а
с возможностью сознательного подключения к революции ради-
кально настроенной мелкой городской буржуазии и интеллиген-
ции, стоящих левее кадетов35. Эти надежды сохранялись у него и
в 1917 г., став основой всей стратегической линии меньшевиков-
интернационалистов.
Что касается крестьянства, то меньшевики склонялись перед
стихийной мощью его выступлений, но этот деревенский
«сфинкс» в то же время пугал их непредсказуемостью своего по-
ведения, монархическими иллюзиями и частнособственнической
психологией, а крестьянский неонароднический социализм, по их
мнению, мог лишь затормозить неизбежное обуржуазивание «вер-
хов» и пролетаризацию «низов» деревни, но не стать базой для ее
подлинно социалистического преобразования. Исходя из этого,
Мартов даже считал, что социал-демократы должны голосовать в
Думе не за аграрный проект трудовиков, а за проект кадетов, по-
скольку кадеты шли к капитализму прямым путем, а трудовики —
к тому же капитализму, но более запутанным и длинным.
Понятно, что в свете этих рассуждений гегемония пролетариа-
та, о которой сам Мартов в начале 1905 г. с большим пафосом
писал в «Искре», по мере развития революции превращалась для
меньшевиков в некий идеологический атавизм. Термин этот бы-
стро вышел в 1905 г. из употребления, в 1906 г. отдельные, наибо-
лее смелые меньшевики уже прямо заговорили о переходе гегемо-
нии к кадетам, а после революции, как было показано выше, четко
определили свою позицию следующим образом: гегемония проле-
тариата, продержавшаяся примерно до конца октября 1905 г., явля-
лась сугубо временной и малоудачной заменой гегемонии не офор-
мившейся еще в России буржуазной демократии, а потому и гово-
рить об этой не оправдавшей себя политико-идеологической кон-
струкции больше не стоит. Как писал Мартов Мартынову в октяб-
ре 1909 г., идея гегемонии принадлежит уже прошлому36.
Тему гегемонии пролетариата активно развивал Мартынов —
автор статьи «Главнейшие моменты в истории русского марксиз-
ма» во втором томе «Общественного движения...» (1910 г.) и серии
статей «Кто ликвидировал идейное наследство» в «Голосе социал-
демократа», где полемизировал с большевиком Л.Б.Каменевым,
выступившим в сентябре—октябре 1909 г. в газете «Пролетарий»
(№ 47—48, 49) со статьей «Ликвидация гегемонии пролетариата в
меньшевистской истории русской революции». Каменев считал
236
родоначальником идеи гегемонии Плеханова и устанавливал пря-
мую связь между его взглядами и взглядами большевиков, подчер-
кивая, что меньшевики отреклись от плехановских заветов. Мар-
тынов же полемизировал с Каменевым буквально по каждому
пункту его статьи: «отцом» идеи гегемонии он считал П.Б.Аксель-
рода, время ее возникновения относил не к 80-м, а к 90-м годам
XIX в., а большевиков обвинил в вульгаризации революционных
традиций. По мнению Мартынова, в результате большевистского
«творчества» на смену идее гегемонии в том понимании, какое
было у членов группы «Освобождение труда» (тесное сотрудниче-
ство всех демократических и либеральных элементов российского
общества при инициирующей и авангардной роли пролетариата и
социал-демократии), пришло гораздо более жесткое и прагматич-
ное толкование этого понятия Лениным, подчеркивавшим руково-
дящую роль революционной партийной организации, диктующей
свою волю всем непролетарским слоям и стремящейся максималь-
но ускорить ход событий с целью захвата власти революционера-
ми, не считаясь при этом ни с реальными общественно-полити-
ческими условиями, ни с желанием непролетарских слоев.
Мартынов придерживался того мнения, что «хотя пролетариат
до 1905 года включительно и был центральной фигурой освободи-
тельного движения, а марксизм — наиболее влиятельным револю-
ционным течением, однако рабочая партия в полном смысле этого
слова и до сих пор не успела еще сложиться; рабочий же класс
если и не был у нас лишь боевой силой, как на Западе накануне
и во время буржуазной революции, то и не проявил все же той
степени сознательности и самостоятельности, которая давала бы
все же право говорить о гегемонии пролетариата в истекший пе-
риод»37. После же 1905 г. ситуация для рабочего класса в смысле его
влияния на другие общественные слои стала еще менее благоприят-
ной, хотя до полной изоляции пролетариата дело и не дошло.
Статья Мартынова в «Общественном движении...» и фельетоны
Каменева в «Пролетарии» вызвали в октябре 1909 г. оживленный
обмен письмами между членами редакции «Голоса социал-демо-
крата». Естественно, меньшевистские лидеры встали на сторону
Мартынова. Для них было очевидно, что полностью осуществить
гегемонию пролетариата не удалось ни в 1905, ни тем более в
1906—1907 гг., а перспективы на будущее оценивались довльно не-
однозначно — от полного отрицания возможности повторения си-
туации 1905 г. до гипотетического допущения частичного возврата
к ней, но уже в совершенно новой форме. Однако при этом каж-
дый из меньшевистских лидеров вносил в дискуссию и нечто свое.
Так, Аксельрод признавался, что в зачаточном виде мысль о геге-
монии пролетариата бродила у него в голове еще в 1884 г., но впе-
рвые он сформулировал ее в своих работах 1897—1898 гг., причем
большую роль в генезисе этой идеи сыграл голод 1891 г. и круше-
ние попыток создать либерально-демократическую организацию
для борьбы с ним, показавшее всю ограниченность и бессилие
российского либерализма. По его мнению, в 1890-е гг. реальной
237
гегемонии пролетариата еще не могло быть, и она появилась толь-
ко в начале XX в. Вместе с тем Аксельрод полагал, что отрекаться
от гегемонии после 1905 г. и тем более каяться в былой привер-
женности этой идее не нужно, равно как и считать, что гегемония
пролетариата отошла в прошлое. В России, подчеркивал он, ини-
циатива и главные импульсы борьбы с самодержавием и в даль-
нейшем будут исходить от пролетарских «низов»38.
По мнению Дана, во времена группы «Освобождение труда»
гегемония пролетариата означала только одно: «не надо изолиро-
ванности, погружения в «чисто рабочие» дела, надо вмешаться в
общенациональную борьбу, надо играть в ней будоражащую, ини-
циативную роль и т.д. и т.д.»39. В социологическом плане поста-
новка вопроса о гегемонии пролетариата предполагала проитвопо-
ставление последнего крестьянству, города — деревне (Аксельрод
был с этим не согласен). В 1905 г., когда рабочий класс играл «из-
вестную роль рычага», идея его гегемонии стала наполняться со-
циалистическим содержанием, причем большевики довели ее до
логического конца — до «диктатуры» пролетариата и крестьянства.
Меньшевики же старались сохранить чисто тактический характер
этой формулы, присущий ее интерпретации группой «Освобожде-
ние труда», хотя их позиция не была свободна от противоречий.
Ошибка меньшевиков в 1905 г., писал Дан, состояла в абсолюти-
зации «октябрьско-декабрьских», т.е. высших форм гегемонии, ко-
торая в таком виде носила сугубо временный характер и была об-
речена на неудачу. Однако история показала, что 1905 г. был толь-
ко «зигзагом», тогда как первончальное, более узкое и ограничен-
ное понимание гегемонии русскими марксистами в конце XIX в.
(влияние, а не руководство) было правильным.
Мартов признавал приоритет Аксельрода в постановке пробле-
мы гегемонии и считал, что до 1897—1898 гг. речь могла идти
только об авангардной роли, о более выигрышной позиции про-
летариата по сравнению с другими классами общества. Аксельрод,
как представлялось Мартову, имел в виду: 1) концентрацию рево-
люционно-социалистических элементов вокруг знамени социал-
демократии и 2) создание либерально-оппозиционной среды, го-
товой идти на соглашение и коалицию с пролетариатом. Однако
эта гегемонистская роль русских рабочих оказалась возможной
только в период открытой революционной борьбы 1905 г. В даль-
нейшем, считал Мартов, не будет места для класса-гегемона, хотя
авангардом общественного движения пролетариат и останется40.
Будут и соглашения пролетариата с буржуазией, но это будет уже
не гегемония рабочего класса, к которой шло дело в 1901 — на-
чале 1905 гг. и вплотную подошло к 17 октября 1905 г., ибо уже
не будет речи о пролетариате-освободителе нации, признанном
всей оппозицией, и о безраздельном влиянии социал-демократи-
ческого пролетариата на революционную демократию, которая на-
чнет разрываться между пролетариатом и либерализмом41.
Наконец, Мартынов признавал, что идея гегемонии пролета-
риата все же имеет в России будущее, хотя влиянию рабочих на
238
другие слои общества после 17 октября 1905 г. и поставлены более
тесные границы. Все дело в том, подчеркивал он, что либерализм
у нас развивается не в сторону демократии, а в сторону национал-
либерализма, причем в России нет серьезной буржуазной оппози-
ционной партии. А раз так, то демократические элементы города
и деревни должны будут искать другие центры притяжения, и
таким центром может явиться рабочая партия. Поэтому в России,
где, в отличие от Запада, еще возможно широкое и радикальное
демократическое движение, пролетариат способен будет влиять
даже на обуржуазивающихся крестьян, что очень важно для судеб
русской революции42.
Интересно отметить, что Плеханов яростно отстаивал свое
право на роль творца идеи гегемонии, необоснованно принижал
значение брошюры Аксельрода «Историческое положение и вза-
имные отношения либеральной и социальной демократии в Рос-
сии» (1898 г.) и в то же время отмежевывался от Ленина с его
слишком прямолинейным толкованием гегемонии пролетариата
как его руководства всеми другими слоями народа, чреватым по-
литической изоляцией рабочего класса в борьбе с самодержавием.
Меньшевики ответили Плеханову в брошюре «Необходимые до-
полнения к дневникам Г.В.Плеханова», тот стал опровергать их за-
мечания, потом Мартынов, в свою очередь, назвал аргументы
Плеханова «заведомым вздором», а Плеханов уподобил Мартынова
литературному доносчику Фаддею Булгарину и т.д. и т.п.
Заметим, что Плеханов (один из немногих среди меньшевиков)
остался верен идее гегемонии пролетариата и после 1905 г., при-
знав, — правда, не без колебаний, — что она все-таки имела место
в годы Первой русской революции и, несмотря на ослабление ее
в постреволюционный период, может принадлежать только партии
пролетариата, но никак не кадетам. При этом Плеханов в полном
согласии с Лениным подчеркивал, что главное в идее гегемонии —
это воздействие рабочих на крестьянство через социал-демократи-
ческую партию4*.
Однако меньшевизм в целом отказался после революции от
идеи гегемонии пролетариата и осудил свой «левый марш» в пос-
ледние месяцы «красного» 1905 года. Мало того, под вопрос были
вновь поставлены и организационные основы РСДРП и прежде
всего необходимость сохранения после революции партийного
подполья.
Появление «ликвидаторства» и поиски новой модели
партийного строительства
Постреволюционный период стал временем дальнейшего дроб-
ления меньшевистской и большевистской фракций РСДРП. Еще
в 1905—1907 гг. у меньшевиков появились свои «левые», «центр»
и «правые» (в роли последних закрепились, в частности, Потресов
и Череванин), но тогда, в бурном водовороте революционных со-
239
бытий эти дезинтеграционные тенденции перекрывались мощной
тягой к единству всех социал-демократов, включая большевиков.
Теперь же в условиях третьеиюньского режима, когда неузнаваемо
изменилась вся обстановка, в которой действовали российские со-
циал-демократы, прежние различия во взглядах не только снова
вышли наружу, но и получили даже некоторое организационное
оформление.
Постреволюционный период обнажил целый ряд глубоких
внутренних противоречий, которые были присущи и большеви-
кам, и меньшевикам. К их числу можно отнести противоречия
между интеллигенцией и рабочими, «верхами» партии и рядовыми
партийцами, ветеранами и молодежью, партийными центрами и
периферией, подпольными и легальными организациями. При
этом в условиях столыпниской реакции они ощущались гораздо
острее, чем раньше.
Период революции пробудил у многих социал-демократов
(особенно более молодых) вкус к легальности и неприязнь к «под-
полью» с его узким, замкнутым миром, конспирацией, неизбеж-
ным ограничением внутрипартийной демократии и строгой иерар-
хией прав и обязанностей членов партии. Переход к легальности
или хотя бы к полулегальности в 1905—1907 гг., участие в думских
выборах и возможность открытых, бесцензурных выступлений с
трибуны Таврического дворца, легализация профсоюзов, цензур-
ные послабления — все это можно было сравнить с потоком
свежего воздуха, ворвавшегося в душное подземелье. Западноевро-
пейская модель легально действующей социал-демократической
партии, казавшаяся прежде несбыточной мечтой, вдруг преврати-
лась в нечто реальное и осязаемое, хотя до полного тождества рос-
сийских и западноевропейских условий партийной работы было
еще очень далеко. Тем не менее налицо был колоссальный сдвиг
в психологии как лидеров, так и рядовых партийцев. И вполне по-
нятно, что когда с победой столыпинской контрреволюции ситуа-
ция изменилась, то возвращение в подполье или эмиграцию стали
для многих социал-демократов настоящей трагедией, тем более
что большевистское подполье ассоциировалось в глазах многих
меньшевиков с нарушениями морально-этических норм, «эксами»,
темными финансовыми комбинациями и т.д.
Все это вместе взятое и стало причиной появления и укорене-
ния тенденции к радикальному изменению самих принципов пар-
тийного строительства, стиля работы и взаимоотношений между
членами партии. Выше мы уже касались той концепции партстро-
ительства, которая была предложена сразу же после образования
меньшевистской фракции РСДРП Аксельродом, а также с выдви-
нутой им в 1905 г. идеей созыва «рабочего съезда». Характерно,
что сам он склонен был искать корни тех взглядов, которые по-
лучили затем название «ликвидаторства», еще в 90-х годах XIX в.
и в период проведения II съезда РСДРП44. И с этим можно со-
гласиться.
240
Прямым продолжением и развитием — причем более реши-
тельным, смелым и последовательным — взглядов Аксельрода
стала платформа Потресова, положенная в послереволюционный
период в основу так называемого «ликвидаторства».
Потресов Александр Николаевич (1869—1934) — одни из зачи-
нателей российской социал-демократии, лидер и талантливый
идеолог правого крыла меньшевизма, непримиримый противник
большевиков и советской власти, недооцененный пока еще в ис-
тории меньшевизма. Его отец, потомственный военный, закончил
свою карьеру в чине генерала. После окончания петербургской
гимназии Александр Потресов стал студентом естественного отде-
ления физико-математического факультета столичного универси-
тета, а затем решил закончить еще и юридический факультет.
Голод 1891 г. ускорил процесс его становления как марксиста.
Участие в студенческом кружке Ю.Цедербаума, знакомство в Же-
неве с Плехановым и помощь ему в легальном издании книги «К
вопросу о развитии монистического взгляда на историю», работа
в Петербургском «Собзе борьбы за освобождение рабочего класса»
(1896 г.), 13 месяцев тюремного заключения, в том числе 5 меся-
цев в Петропавловской крепости, и ссылка на два года в г. Орлов
Вятской губ. — таковы основные вехи революционной биографии
Потресова в 1890-х годах. Он участвовал также в работе Лондон-
ского конгресса II Интернационала в 1896 г. и был одним из ав-
торов доклада, представленного его делегатам российскими соци-
ал-демократами, где проанализировал ход знаменитой «промыш-
ленной войны» того же года в Петербурге.
По окончании срока ссылки Потресов вместе с В.Ульяновым
и Ю.Цедербаумом активно включился за границей в работу по со-
зданию газеты «Искра» и журнала «Заря». Ему принадлежит назва-
ние газеты и ее девиз: «Из искры возгорится пламя». Кроме того,
до приезда за границу В.Ульянова он проделал большую работу по
организации «искровской» издательской базы, пожертвовал на это
немалые личные средства и стал затем членом редакции первой
общероссийской марксистской газеты, хотя из-за плохого состоя-
ния здоровья писал тогда для «Искры» очень мало. В то время По-
тресов был дружен с Лениным и поддерживал его в период острых
конфликтов с Плехановым, но постепенно разочаровался в буду-
щем лидере большевиков, находя его взгляды слишком прямоли-
нейными, плоскими и вульгарными. В итоге Потресов разошелся
с Лениным не только политически, но и в чисто человеческом
плане.
После раскола РСДРП Потресов стал активным меньшевиком.
В октябре 1905 г. он вернулся в Россию и сотрудничал в ряде
меньшевистских изданий. Его участие в меньшевистском много-
томнике «Общественное движение в России в начале ХХ-го века»
привело к громкому конфликту с Плехановым, безжалостно и не-
объективно раскритиковавшим его статью об основных этапах рас-
пространения марксистских идей в России. В 1910—1914 гг. он
был фактически главным редактором известного «ликвидаторско-
241
го» журнала «Наша заря», показав прекрасные способности орга-
низатора крупного издательского проекта.
В годы Первой мировой войны Потресов занимал оборончес-
кие позиции, а в 1917 г. возглавил правое крыло меньшевизма и
наладил издание в Петрограде крупной ежедневной газеты «День».
Октябрьскую революцию он принял в штыки, призывая к воору-
женному свержению советской власти и отвергая любые формы
компромисса с большевизмом. В сентябре 1918 г. Потресов офи-
циально порвал с меньшевиками, т.к. не разделял иллюзий Мар-
това и Дана о возможности сосуществования с советской систе-
мой. В 1925 г., будучи уже тяжело больным (туберкулез позвоноч-
ника), он получил разрешение на выезд за границу. Там он со-
трудничал в парижской газете Керенского «Дни», занимался вмес-
те с Б.И.Николаевским изданием документов по истории социал-
демократического движения в России, а в 1927 г. выпустил в Па-
риже книгу «В плену иллюзий (мой спор с официальным меньше-
визмом)», где сделал вывод о том, что Октябрьская революция по-
вернула Россию вспять. Он писал о провале большевистского «со-
циализма», о цинизме и лицемерии большевиков и Коминтерна и
видел спасение страны в ниспровержении советского режима
самим народм России. Переговоры о возвращении Потресова в
меньшевистскую партию ни к чему не привели. Он был убежден-
ным сторонником демократического социализма, одним из обра-
зованнейших русских марксистов, настоящим «европейцем» во
взглядах на социалистическое движение и марксистскую партию.
Умер в Париже, похоронен на кладбище Пер-Лашез рядом с мо-
гилой П.Лафарга.
Подробнее о А.Н.Потресове см.: Николаевский Б.И. А.Н.По-
тресов. Опыт литературно-политической биографии // А.Н.Потре-
сов. Посмертный сб. произведений. С. 9—90; Розенталь И.С.
А. Н. Потресов // Политическая история России в партиях и лицах.
М., 1993 и др.; Ненароков А. «Чужое тесто» (из записок о И.Г.Це-
ретели) // Историк среди историков. Казань, 2001; Урилов И. Не-
изданная переписка Ю.О.Мартова с А.Н.Потресовым // Там же;
и др.
Еще в 1904 г. в статье «Наши злоключения»45 Потресов при-
шел к выводу, что взгляды Ленина представляют собой нечто
большее, чем взгляды одного из лидеров российской социал-демо-
кратии, ибо они отражают настроения целой эпохи в истории оте-
чественного революционного движения — эпохи идейной гегемо-
нии «профессионального революционера» над сознанием россий-
ских социал-демократов. По его словам, на рубеже веков в России
было три разновидности марксизма — легальный марксизм Струве,
революционный марксизм Плеханова и упрощенный «марксизм
кружкового подполья», олицетворяемый Лениным. Суть последне-
го Потресов усматривал в подмене пролетарской партии труппой
«отщепенской» интеллигенции с ее «грандиозно-утопическими пре-
тензиями» на руководство пролетарской борьбой, на то, чтобы
самим творить те законы, по которым должен жить и работать
пробуждающийся к сознательной политической жизни пролетариат.
242
По словам Потресова, у Ленина «революционер превращался в де-
миурга истории, а пролетариат, как масса, несмотря на все почте-
ние, обычно изъявляемое, оставался в положении объекта, перво-
сортного материала, вне рядов подлинных творцов революции»46.
Причина этого заключалась в том социокультурном расколе
интеллигенции с народом, который начиная с XIX в. существовал
в России. Провал «хождения в народ» 1870-х годов и последующие
трудности, связанные с революционной пропагандой в рабочей
среде, красноречиво свидетельствовали о наличии в России жест-
кой альтернативы: либо социализм нужно отложить здесь до гре-
ческих календ, либо интеллигенция должна взять основную тя-
жесть революционной работы на себя, используя рабочих и тем
более крестьян лишь в качестве «материала» для осуществления
своих высоких целей. Как известно, народовольцы выбрали второй
путь, а марксисты, критикуя их, фактически усвоили те же самые
взгляды, причем большевики последовательно придерживались их
до самого конца, а меньшевики попытались «европеизировать»
российское рабочее движение и саму рабочую партию, но не до-
бились в этом больших результатов.
Ленинский тезис о том, что пролетариат сам по себе способен
выработать лишь тредюнионистские сознание и стремится просто
приспособиться к условиям капиталистической эксплуатации,
тогда как творцом социалистического сознания является одна
только интеллигенция, закрепил ошибочный взгляд на последнюю
как творца истории и «хозяина» пролетарской партии. Так, по
мнению Потресова, думал Ленин, а вместе с ним и очень многие
другие российские социал-демократы. И именно поэтому основ-
ные идеи ленинской книги «Что делать?» так долго не только не
встречали отпора, но, наоборот, получали поддержку в редакции
«Искры» и в местных партийных организациях в России. Однако
революция убедительно доказала, что нужно срочно вырабатывать
новые принципы партийного строительства, в корне отличные от
ленинских.
После поражения декабрьских вооруженных восстаний Потре-
сов одним из первых, если не первым, заговорил о необходимости
менять сам тип партийной организации, ибо подполье не могло
обеспечить РСДРП тесной связи и живого общения с рабочими
массами. Он считал, что ей пора уже превратиться из интеллигент-
ской организации в действительную социал-демократическую ра-
бочую партию, достойную своего названия. Исходя из этого, По-
тресов советовал социал-демократам направить свои усилия на об-
служивание легальных пролетарских организций — профсоюзов,
обществ самообразования, клубов и т.д., на то, чтобы заразить ра-
бочий класс «эпидемией организационного грюндерства», в ре-
зультате которого весь пролетариат оказался бы охваченным самы-
ми разными организациями. Как справедливо подчеркивал
Б.И.Николаевский, по сути дела это была программа деятельности
на весь будущий период так называемого «ликвидаторства»47. Не-
удивительно поэтому, что Потресов сразу же поддержал выдвину-
243
тую П.Б.Аксельродом идею «рабочего съезда» и в конце сентября
1906 г., оказавшись вместе с Плехановым в Мангейме на съезде
германской социал-демократии, в беседе с ним недвусмысленно
дал понять, что «рабочий съезд» и его организационные структуры
должны будут заменить РСДРП в ее прежнем виде48.
В том же направлении, хотя и гораздо более осторожно, чем
Потресов, действовал в 1906—1907 гг. и его идейный вдохновитель
П.Б.Аксельрод, вернувшийся из эмиграции в Россию. Летом
1906 г. он периодически проводил беседы с меньшевистскими ру-
ководителями и рабочими-активистами по широкому кругу вопро-
сов, включая и проблему «рабочего съезда», ставшую для него в то
время своеобразной идеей-фикс. В начале октября 1906 г. Аксель-
род опубликовал статью, где заявил, что участники будущего «ра-
бочего съезда» могли бы принять с небольшими изменениями всю
программу РСДРП и это позволило бы партии выйти из подполья
и установить более тесные связи с пролетарскими массами49. В не-
официльных же беседах Аксельрод призывал совершить своего
рода внутрипартийную «революцию», радикально пересмотрев ор-
ганизационные основы и тактику РСДРП. При этом он подводил
своих собеседников к мысли о том, что социал-демократия должна
будет «раствориться» в новой действительно массовой и действи-
тельно рабочей партии, передав ей свое историческое наследство.
Характерно, однако, что участники этих бесед выражали озабочен-
ность тем, как бы проектируемый меньшевиками «рабочий съезд»
не поглотил РСДРП, которая им «очень дорога», из чего Аксель-
род мог заключить, что в данном вопросе нужно проявлять боль-
шую осторожность и не рубить с плеча.
Горячим энтузиастом идеи «рабочего съезда» стал Ю.Ларин. В
брошюре «Широкая рабочая партия и рабочий съезд» он предлагал
«снять вывеску» РСДРП и заменить изжившую якобы себя социал-
демократическую партию некой «трудовой партией» с участием со-
циал-демократов, эсеров, родственных им национальных народни-
ческих партий и членов профсоюзов. А бывший председатель Пе-
тербургского совета рабочих депутатов Г.С.Хрусталев-Носарь, тоже
объявивший себя меньшевиком, развивал план параллельного су-
щестования низовых комитетов «рабочего съезда» и местных соци-
ал-демократических организаций, причем первые занимались бы
экономическими вопросами и повышением культурного уровня
пролетариата, а вторые — вопросами политическими50. С откро-
венно «ликвидаторскими» высказываниями о партии Плеханов
столкнулся и на V съезде РСДРП, где отдельные делегаты на не-
официальных фракционных собраниях меньшевиков откровенно
говорили о том, что нужно «проститься с партийной организацией,
так как там группируются только нежизнеспособные элементы»51.
Таким образом, к моменту окончания Первой российской ре-
волюции часть меньшевиков уже вполне «дозрела» до мысли о не-
обходимости либо коренным образом изменить самый подход к
вопросам партийного строительства, либо вообще заменить неле-
гальную РСДРП широким по составу, легальным политическим
244
рабочим союзом социалистической ориентации. Понятно, что
после поражения революции «ликвидаторские» тенденции не
могли не получить своего дальнейшего развития, тем более что ус-
ловия для продолжения подпольной революционной работы ста-
новились все более и более неблагоприятными.
В начале 1908 г. появился и самый термин «ликвидаторство»,
мелькнувший в феврале на страницах общепартийной централь-
ной газеты «Социал-демократ», где в связи с появлением упоми-
навшейся нами выше книги Череванина «Пролетариат в револю-
ции» один из большевиков написал, что ее автор занялся «идей-
ным ликвидаторством» социал-демократии, возложив на нее отве-
ственность за неудачу революции. Это выражение быстро вошло в
партийный обиход, а с конца 1908 г. стало довольно распростра-
ненным в социал-демократических кругах.
Выше мы уже говорили о том, как в меньшевистской среде на-
чалось настоящее наступление на идею гегемонии пролетариата,
признанную нежизнеспособной и не выдержавшей испытания
практикой революции. Параллельно с этим, в связи с сокращени-
ем численности РСДРП и масштабов партийной работы, под со-
мнение была поставлена и необходимость сохранения нелегальной
пролетарской партии прежнего («искровского») типа. На состояв-
шемся в конце января 1908 г. в Женеве совещании меньшевиков
с участием Аксельрода, Мартова, Дана, Мартынова выявились раз-
ные точки зрения на перспективы возрождения разгромленных
после революции партийных организаций. Как писал Дан Плеха-
нову, «вопросом, спор по которому красной нитью проходил по
всем дебатам, был вопрос об отношении к партии... Одна сторона
(Мартынов) стояла на строгой «партийности», на прямых призы-
вах «назад в партию», другая (Мартов) полагала нужным с самого
начала поставить себя во враждебное отношение к партии как к
исторически сложившейся организации. В результате сошлись на
компромиссе, на «средней линии»: не предрешая вопрос об отно-
шении к партийной организации и ее судьбам, главное внимание
направить на выполнение положительных задач...»52.
Более откровенно высказывался в то время (январь 1908 г.)
Аксельрод, писавший Плеханову: «...Не выходя из нее (партии. —
С. Г.) пока и не провозглашая ее обреченной на гибель, мы долж-
ны, однако, считаться с такой перспективой и не солидаризиро-
вать нашего дальнейшего движения с ее судьбой»53.
В первом номере «Голоса социал-демократа» (февраль 1908 г.)
констатировалось, что партия «пришла в полное расстройство и
очутилась в роли какого-то пятого колеса при рабочем движении».
ЦК РСДРП работал вяло, с большими паузами, часто теряя из-за
арестов своих членов54.
В декабре 1908 г. в Париже состоялась V конференция РСДРП.
Преобладали на ней большевики, так что меньшевикам, которых
представляли Дан, Аксельрод, Н.В.Рамишвили и Горев, пришлось
довольствоваться лишь ролью маловлиятельной оппозиции. Кон-
ференция обсудила отчет ЦК РСДРП, руководящих органов Со-
245
циал-демократии Польши и Литвы, Бунда, петербургской, москов-
ской и трех региональных организаций РСДРП. Предметом дис-
куссии стало также современное политическое положение в Рос-
сии, работа думской фракции партии, организационные и некото-
рые другие вопросы. При этом поистине убийственно прозвучало
заявление кавказской делегации о том, что члены ЦК «являются
совершенно не осведомленными насчет состояния положительной
общепартийной работы и уже давно не принимают в ней никакого
участия»55.
В отвергнутом участниками Парижской конференции меньше-
вистском проекте резолюции по организационному вопросу, где
было выражено кредо меньшевизма в вопросах партийного стро-
ительства, подчеркивалось, что «всякие попытки восстановить ор-
ганизацию дореволюционного типа, строго обособленную, руководи-
мую исключительно профессиональными революционерами и лишь в
момент острого общественного возбуждения приходящую в непо-
средственное соприкосновение с активными элементами массы,
грозило бы теперь, и еще больше при будущем подъеме, оторвать
РСДРП от действительного движения рабочих масс». В проекте ре-
золюции был и еще один очень красноречивый пассаж об особой
важности партийной пропаганды и агитации в связи с работой
думской фракции, а также с текущей деятельностью «открытых и
полуоткрытых рабочих организаций»56.
Однако в целом меньшевики-эмигранты все же не доходили до
мысли о необходимости полного разрушения старых подпольных
партийных организаций, строившихся в соответствии с принципа-
ми, изложенными в ленинской работе «Что делать?» Среди «голо-
совцев» — членов редакции «Голоса социал-демократа» преоблада-
ло мнение, что партию нужно реформировать, отсекая от нее ат-
рибуты большевизма (неразборчивость в средствах достижения
цели, сектантство, безграничные права руководителей-профессио-
налов, вождизм и т.д.), но сохраняя ее подпольное ядро, призван-
ное, однако, играть лишь «служебную роль для легальных откры-
тых позиций»57.
Меньшевики, работавшие в России, шли гораздо дальше эми-
грантов, поскольку для них альтернатива «подполье — легаольные
организации» приобретала более осязаемые, реальные формы. Тем
не менее и в России среди «ликвидаторов» было немало различ-
ных оттенков. При этом сначала «ликвидаторство» проявлялось
скорее как определенное настроение (так, например, в среде пар-
тийной интеллигенции шли разговоры типа: «Сейчас умные люди
в партии не работают»), чем как продуманная система взглядов.
Речь могла идти и о полном отречении от партийного подполья,
и о предпочтительности легальных организаций по сравнению с
нелегальными (но при сохранении последних хотя бы и на вторых
ролях), и о частичной корректировке старых сценариев социал-де-
мократической тактики (акцент на парламентской, профсоюзной и
кооперативной работе, сотрудничестве в легальной печати и т.д.).
246
Обычно лишь немногие меньшевики ставили все точки над i
и доходили до откровенного отказа от прежних организационных
принципов РСДРП, выработанных в свое время в «Искре» Лени-
ным. Даже такой апостол «ликвидаторства», как Потресов, отнюдь
не ставил крест на всякой нелегаольной партийной организации.
Так, в июле 1909 г. он писал Мартову, что «нельзя сделать фетиша
ни из легальных, ни из нелегальных организаций, и только прак-
тика жизни может показать, какое место каждая из разновиднос-
тей будет играть в движении. Возможно, что подполье сыграет еще
ббльшую роль (неизвестно только, хорошую ли) у нас, чем мы ду-
маем, но это не значит, что надо "терять вкус" к легальным воз-
можностям... Усилить работу в легальных организациях — Вы
правы — есть настоятельная необходимость. И прибавлю: только
в результате усиления всех видов работы можно будет говорить об
их координировании и вообще строить какие-либо планы. А до
этого — слова, слова, слова!»58
Постепенно «ликвидиторские» настроения набирали силу, за-
тронув прежде всего меньшевистскую интеллигенцию Петербурга
и Москвы. Так, в начале 1908 г. в Москве одним из меньшевиков
был прочитан доклад, суть которого сводилась к утверждению о
реакционности старых партийных учреждений и организаций.
Осенью того же года в Петербурге сложился кружок меньшевиков,
которые открыто проповедовали мысль о том, что РСДРП «разло-
жилась», никакие попытки гальванизировать ее ни к чему не при-
ведут и поэтому «на определенное время» надо совершенно отка-
заться от нелегальных партийных организаций и сосредоточить
свою работу в пролетарских клубах и профсоюзах.
В конце 1908 г. в Москве начал выходить меньшевистский
журнал «Возрождение» (Плеханов иронически назвал его «Вырож-
дение»), просуществовавший до конца 1910 г. и получивший затем
продолжение в виде журналов «Жизнь» и «Дело жизни» (1910—
1911 гг.). Редакцию «Возрождения» возглавляли Потресов, братья
Мартова Левицкий и Ежов, Гарви, ЮЛарин (М.АЛурье), а среди
его сотрудников были Мартов, Дан, Мартынов, Маслов и др. вид-
ные меньшевики. По своему общему направлению журнал был
ярко выраженным «ликвидаторским» изданием.
Формирование «ликвидаторского» течения шло параллельно с
оформлением так называемого «партийного меньшевизма», идео-
логом которого стал Г.В.Плеханов. Само посягательство на рево-
люционное подполье, идея отречения от социал-демократической
партии «старого» типа и замены ее «широкой рабочей партией»
вызывали у него резкое неприятие59. При этом Плеханов нападал
на «ликвидаторов» не менее резко, а порой и грубо, чем Ленин и
другие большевики. В ответ «ликвидаторы» адресовали Плеханову
целый град возражений, обвиняя его в отходе от прежних взгля-
дов, уступках Ленину, подмене принципов фракционной «дипло-
матией» и т.д.
В начале 1910 г. в «Голосе социал-демократа» было опублико-
вано коллективное открытое письмо 16 меныпевиков-«ликвидато-
247
ров»60, которые протестовали против попыток Плеханова внести
раскол в среду меньшевиков путем нападок на «ликвидаторство».
В письме генезис последнего прямо связывался со статьями
П.Б.Аксельрода в «новой» «Искре» и его идеей «рабочего съезда».
Столь же откровенно обозначены в письме и альтернативы, сто-
явшие перед меньшевиками: либо претворить идеи Аксельрода в
жизнь, либо создать параллельно с РСДРП новые формы пролетар-
ской организации, либо прямо пойти против прежней формы пар-
тийной организации. Всю вину за раскол среди меньшевиков
«ликвидаторы» возложили на Плеханова, который сначала сам был
за «рабочий съезд», а затем пошел на сближение с большевиками
и стал клеймить «ликвидаторов». Таким образом, данный доку-
мент ценен прежде всего тем, что в нем были поставлены все
точки над i и прямо сказано о сути конфликта, а также намечен
путь выхода из кризиса, состоявший в том, чтобы сделать ставку
на профессиональные, культурные и т.п. легальные рабочие орга-
низации и превратить их в опорные пункты процесса «политичес-
кого формирования социал-демократических элементов рабочего
класса»61.
Авторы письма считали, что партию ликвидируют не они, а,
наоборот, приверженцы старых форм партийного строительства,
поскольку «ликвидаторы» исходят из реально происходящего сти-
хийного процесса распада старых организаций РСДРП, а Плеха-
нов и его сторонники выступают как консерваторы, цепляющиеся
за безнадежно отжившие методы партийного строительства. При
этом «ликвидаторы» признавали, что не знают, «много ли жизнь
вообще отмерит еще пространства «подполью» и сколько «легаль-
ному» рабочему движению»62. Но в чем они были абсолютно уве-
рены, так это в том, что «ликвидаторами» их называют зря, что само
это слово нужно брать в кавычки и что в действительности они вы-
ступают не за ликвидацию, а за перестройку партии пролетариата.
Подписи под письмом показывали, что, помимо всего прочего,
в восстании, поднятом «ликвидаторами» против «староискров-
ской», а по существу ленинской модели партийной организации,
проявился и конфликт поколений внутри меньшевизма, а также
конфликт между меньшивиками-эмигрантами и меньшевиками,
работавшими в России. «Ликвидарторы», как правило, не принад-
лежали к ленинско-мартовскому, а тем более плехановскому поко-
лению социал-демократических функционеров, были на 10—15 лет
моложе своих старших товарищей63 и работали не в эмиграции, а в
самой России (последнее относится и к некоторым «ликвидаторам»
старшего поколения — Потресову, Засулич, Череванину, Маевско-
му и др.). Совершенно очевидно, что все эти деятели претендовали
на место в революционной элите и хотели упрочить, в частности, и
свои личные позиции в социал-демократическом движении, бросая
вызов официальному партийному руководству.
Так или иначе, центром «ликвидаторского» течения была не
меньшевистская эмиграция, где тон задавали Мартов, Дан и цент-
ристский «Голос социал-демократа», а российские меньшевист-
248
ские группы. Еще в то время, когда только обсуждались проекты
создания «Голоса социал-демократа», Потресов предлагал присту-
пить к изданию газеты или журнала меньшевистского направления
в самой России, доказывая, что это принесло бы гораздо больше
пользы, чем издание заграничного печатного органа64. Первым
шагом на этом пути стало уже упоминавшееся выше «Возрожде-
ние», но в полной мере замысел Потресова осуществился в
1910 г., когда в январе в Петербурге начал выходить ежемесячный
легальный меньшевистский журнал «Наша заря». Идейным руко-
водителем издания был Потресов, которому помогали Э.Л.Гуревич
и В.ОЛевицкий. В разное время (журнал выходил до ноября
1914 г.) в «Нашей заре» сотрудничал весь цвет меньшевистской
фракции РСДРП, включая Мартова, Аксельрода, Дана, Мартыно-
ва, Гарви, Череванина, И.С.Астрова, М.С.Балабанова, Д.Э.Дюбуа,
П.Н.Колокольникова, Ежова, Евг. Маевского, Ст.Ивановича,
Икова, Панина. Из рабочих-меньшевиков в «Нашей заре» сотруд-
ничали И.НДементьев, А.Н.Смирнов, В.М.Абросимов, Ф.А.Бул-
кин (Семенов) и др. На первых порах на страницах «Нашей зари»
печатались и некоторые большевики, изгнанные Лениным из его
фракции «впередовцы» во главе с Богдановым, а также Троцкий,
которые затем отошли от журнала ввиду его ярко выраженной
«ликвидаторской» направленности, вызывавшей у многих социал-
демократов раздражение и протест. В истории меньшевистской
журналистики «Наша заря» оставила заметный и довольно яркий
след, и нельзя признать случайным, что лидер большевиков Ленин
часто ссылался на ее материалы, справедливо считая этот журнал
главным органом меньшевиков-«ликвидаторов».
Своеобразным камертоном «заристского» направления стали
материалы первого номера журнала. В статье Череванина конста-
тировалось начало нового экономического подъема, означавшего
сдвиг жизни с «теперешней мертвой точки», причем тут же делал-
ся многозначительный прогноз о том, что в ближайшие годы
война и революция маловероятны65. Е.Смирнов (Э.Л.Гуревич) в
политическом обозрении сожалел о том, что в конце 1905 г. про-
изошел раскол единого прежде освободительного движения, вы-
звавший в конечном счете его крушение. Не будь этого, писал он,
в России уже была бы развитая европейская рабочая партия —
идеал «ликвидаторов». Тем не менее тенденция к созданию такой
партии и шансы на ее оформление сохраняются, и эту тенденцию
нужно поддерживать и развивать, подчеркивал автор статьи.
Симптоматично и появление в «Нашей заре» статьи бывшего
большевика В.А.Базарова, где говорилось, что гегемония пролета-
риата «ни в коем случае не должна рассматриваться как практи-
ческая задача», ибо условий для нее уже нет, хотя в будущем они,
возможно, и появятся вновь66.
Крупнейшим публицистом «Нашей зари», бесспорно, был сам
Потресов. Во втором номере журнала за 1910 г. он выступил со
статьей «Критические наброски. О том, почему пустяки одолели»,
где нарисовал довольно мрачную картину: либерализм бесплоден,
249
поскольку не идет на союз ни с капиталом, ни с рабочим движе-
нием; народничество переживает глубокий кризис; русский марк-
сизм страдает от застоя мысли. Что касается «ликвидаторства»,
писал Потресов, то можно ли ликвидировать то, чего уже нет как
организованного целого и что не подлежит поэтому ликвидации?
Ведь партии как определенной иерархии учреждений нет, и нужно
это признать67. Но положение, по мнению Потресова, отнюдь не
безнадежно, ибо «снизу», при активном участии самих рабочих
масс начинает складываться новая организация, которая возьмет
из прошлого все ценное, прежде всего идейное наследие РСДРП —
неумирающие ценности марксизма»68. Потресов признавал, что в
свое время партийный аппарат социал-демократов был «недурен»,
но отсутствовала самодеятельность пролетарских масс. Поэтому
усилия меньшевиков и направлены ныне на то, чтобы превратить
органы «управления» партией в органы ее «самоуправления»69.
Потресову приходилось отбиваться в «Нашей заре» от обвине-
ний в измене партии, «веховстве», попытках похоронить старую
РСДРП. Главным объектом его нападок был Плеханов, который
еще в 1908—1909 гг. начал настоящую войну против него в связи
с подготовкой первого тома «Общественного движения в России».
Протестуя против обвинений в намерении «ликвидировать»
РСДРП, Потресов разъяснял, что он признает партию как идейное
течение, признает ее думское представительство как реальную по-
литическую силу, но действительно считает, что партии как «цель-
ной и организованной иерархии учреждений», как системы пар-
тийных организаций нет70. При этом он напоминал, что раньше и
сам Плеханов неоднократно указывал на серьезные недостатки
РСДРП — малочисленность рабочих, кружковые методы работы и
тд. Теперь же он как бы не замечает этого, ограничиваясь указа-
нием на то, что во всем виновата только политическая реакция,
вновь загнавшая РСДРП в подполье. Между тем причина кризиса
лежит гораздо глубже, и выход из него нужно искать на путях ко-
ренной реорганизации партийных структур, изменения состава ор-
ганизаций и методов их работы. Поэтому, заключал Потресов, из-
менился не он, а сам Плеханов.
Очень активно сотрудничали в «Нашей заре» братья Мартова
Владимир и Сергей Цедербаумы, известные в партийных кругах
как ВЛевицкий и В. Ежов.
Левицкий (Цедербаум) Владимир Осипович (Иосифович) (1883—
1938) — один из крупнейших меньшевиков-практиков. Под влия-
нием старших братьев Юлия и Сергея Владимир вступил в соци-
ал-демократическое движение в 1897 г., еще будучи гимназистом.
В 1899 г. его впервые арестовали. После окончания петербургской
гимназии он поступил в столичный университет, однако уже в
1901 г. был вторично арестован за участие в знаменитой студен-
ческой демонстрации 19 февраля и выслан под надзор полиции в
г. Двинск. В 1901—1903 гг. в качестве агента «Искры» Левицкий
вел нелегальную партийную работу на Украине, дважды подвер-
гался арестам и тюремному заключению. В конце 1903 г. он неле-
250
гально уехал в Швейцарию и стал играть видную роль в меньше-
вистской фракции РСДРП. В 1905 г. возвратился в Россию, рабо-
тал в составе Петербургского комитета РСДРП, участвовал в
IV съезде партии.
В межреволюционный период Левицкий приобрел большую
популярность в социал-демократических кругах благодаря актив-
ной деятельности в рабочих клубах, профсоюзах, кооперативах, а
также в качестве эксперта при фракциях РСДРП в III и IV Госу-
дарственных думах. Одновременно он проявил себя как талантли-
вый публицист «ликвидаторского» направления, став автором кры-
латой формулы: нам нужна «не гегемония, а классовая партия».
Левицкий активно участвовал в меньшевистском пятитомнике
«Общественное движение в России в начале ХХ-го века», где
опубликовал статью «Правые партии», сотрудничал в «Нашей
заре» и других меньшевистских изданиях.
В 1912 г. Левицкий был снова арестован и выслан в Псков. С
1915 г. работал в Москве, являлся экспертом-консультантом рабо-
чей группы Московского военно-промышленного комитета и сек-
ретарем редакции оборонческого журнала «Дело», участвовал в ли-
тературной сборнике «Самозащита», выпущенном под руководст-
вом Потресова в 1916 г.
После Февральской революции Левицкий был членом Москов-
ского комитета меньшевиков, входил в состав редакции газеты
«Вперед» (Москва) и «Рабочей газеты» (Петроград). Он не принял
Октябрьскую революцию и был сторонником жесткой линии по
отношению к советской власти, находясь в оппозиции к возглав-
лявшемуся Мартовым ЦК меньшевиков. В декабре 1917 — январе
1918 г. Левицкий был заключен в Петропавловскую крепость за
участие в «Союзе защиты Учредительного собрания». Весной и
летом 1918 г. активно участвовал в движении уполномоченных
фабрик и заводов, являясь одним из его организаторов. Осенью
1919 г. Левицкий вышел из рядов меньшевиков. Однако с 1920 г.
начинается непрерывная полоса его арестов и ссылок. В 1920-е
годы Левицкий занимался литературным трудом, написав, в част-
ности, воспоминания «За четверть века», доведенные до конца
1903 г. и изданные в 1926—1927 гг. Умер Левицкий в уфимской
тюрьме во время очередного следствия по делу о его «контррево-
люционной» деятельности.
Подробнее см.: Мартов и его близкие. Нью-Йорк, 1959.
Ежов (Цедербаум) Сергей Осипович (Иосифович) (1879—1939)
родился в Одессе, но уже с 1882 г. жил в Петербурге. В 1896 г.,
будучи гимназистом, по примеру брата Юлия вступил в социал-де-
мократическое движение, участвовал в транспортировке револю-
ционной литературы, вел пропаганду среди рабочих. В 1898 г., не
прекращая революционной работы, поступил в Петербургский
университет, но уже через полгода был исключен оттуда за участие
в подготовке студенческой забастовки и после 6-месячного ареста
выслан под надзор полиции в Полтаву. В дальнейшем связал свою
судьбу с «Искрой» и стал ее агентом в западных областях России.
Революционная Одиссея Сергея Ежова в 1901—1904 гг. — это не-
прерывный ряд арестов и побегов, перемежавшихся короткими пе-
251
риодами подпольной работы на Украине. После раскола РСДРП
он примкнул сначала к большевикам, но вскоре стал активным
меньшевиком. С конца 1904 г. после очередного побега Ежов жил
за границей и в марте—мае 1905 г. был секретарем редакции
«Искры». С лета 1905 г. и до мая 1907 г. он снова работал в Пе-
тербурге с небольшими перерывами, связанными с арестом и по-
ездкой в Берлин для изучения практики европейского профсоюз-
ного движения. В то время Ежов занимался партийно-организаци-
онной и журналистской работой, был одним из организаторов пе-
тербургского рабочего общества самообразования «Луч». Во второй
половине 1907—1912 гг. он легально жил в Саратове, Баку, Москве
и Петербурге, совмещая занятия журналистикой с профсоюзной и
партийной работой. Ежов был одним из самых активных «ликви-
даторов» и с 1911 г. отдавал много сил работе в Инициативной
группе меньшевиков в столице. В 1913—1915 гг. на него вновь об-
рушились репрессии, включая двухлетнюю ссылку в Чердынь
Пермской губ.
Летом 1915 г. Ежов осел в Москве, где стал работать в коопе-
рации. В то время он занимал умеренно интернационалистские
позиции. Февральская революция вновь активизировала его пар-
тийную деятельность сначала в Москве, а с мая 1917 г. в Петро-
граде. Ежова избирают членом ОК РСДРП, он работает в редак-
ции «Рабочей газеты», а в августе становится членом ЦК меньше-
виков от фракции интернационалистов. Одновременно он был из-
бран товарищем председателя Всероссийского совета рабочей ко-
операции.
Послеоктябрьский период в жизни Ежова как в капле воды от-
разил мучительный процесс политической агонии меньшевизма. В
1918—1920 гг. он занимался кооперативной и продовольственной
работой, но начиная с 1919 г. неоднократно подвергался арестам
и высылался под надзор органов ВЧК—ОГПУ—НКВД. Вместе с
Ежовым репрессировали и его жену К.И.Захарову — Цедербаум.
Финалом репрессий стал расстрел Ежова в 1939 г. Реабилитирова-
ли его только в 1991 г.
Подробнее с С.О.Цедербауме — Ежове см.: Политические пар-
тии России. Конец XIX — первая треть XX века. Энциклопедия.
С. 668—669; Меньшевики в Советской России. Сб. док. С. 190—
223; Попова (Цедербаум) Т.Ю. Судьба родных Л.Мартова в России
после 1917 г. М., 1996; Ее же. Еще раз о судьбе родных Мартова
в России после 17 года. М., 1999.
Несомненный интерес представляет статья В.Левицкого «На
темы дня. Ликвидация или возрождение?», опубликованная в
«Нашей заре» (1910, № 7). Она начиналась с признания того, что
интеллигенция уходит из РСДРП и что ее исключительная роль в
революционном движении закончилась. По мнению Левицкого,
меньшевики — это более последовательные, дальновидные и про-
ницательные марксисты, чем большевики, но они оторваны от
масс и практически руководят ими в гораздо меньшей степени,
чем сторонники Ленина. Безукоризненные, как пишет Левицкий,
в политическом и тактическом отношении лозунги меньшевизма
252
из-за их сложности оставались чуждыми рабочим массам и не на-
ходили у них понимания, тогда как «укороченные и упрощенные,
с марксистской точки зрения, лозунги большевиков привлекали
своим чистым революционаризмом не искушенных в классовой
политике русских рабочих»71. Крестьянское происхождение проле-
тариата делало его непривычным к организованному действию,
неспособным к коллективному организационному творчеству, что
определяло по преимуществу стихийный характер рабочего и в
целом революционного движения в России. Лишь в 1905 г. наме-
тился определенный перелом в ситуации, но выдвинутая Аксель-
родом идея «рабочего съезда» повисла в воздухе, как и многие дру-
гие идеи меньшевизма, не встретившие отклика в рабочих массах.
В постреволюционный период, продолжал Левицкий, самой
жизнью вопрос был поставлен альтернативно: либо РСДРП станет
партией рабочей и массовой, либо она обречена на разложение72.
С одной стороны, интеллигенция перестала поставлять партии
профессиональных революционеров, осуществлявших идейную ге-
гемонию над пролетариатом. С другой — буржуазное общество уже
не поддерживает социал-демократию денежными средствами и не
оказывает ей разного рода «технические» услуги в процессе про-
тивостояния охранительным органам. Сократился и приток в ре-
волюцию радикально построенной молодежи. Но не менее важно,
по мнению Левицкого, и другое — «атрофия старых функций» со-
циал-демократии. Пропаганда, агитация и руководство экономи-
ческой и политической борьбой рабочих все больше переходит к
легальным пролетарским организациям, просветительным общест-
вам, прессе, которая, по словам Левицкого, «забила листовки».
Что касается заграничных органов РСДРП, то они, по его мне-
нию, уже просто не нужны движению. История ликвидировала
интеллигенцию как стержень рабочего движения, ликвидировала
подполье как основную форму организации, ликвидировала пар-
тийную «иерархию» как кучку оторванных от масс вождй-интел-
лигентов. Поэтому все разговоры большевиков о каких-то субъек-
тивных «ликвидаторских» намерениях меньшевиков — это попыт-
ка уйти от действительности, прикрыть свое бессилие, спасти
честь мундира.
Однако, писал Левицкий, ныне налицо целый ряд обнадежи-
вающих симптомов оживления и внутреннего изменения самого
характера рабочего движения: рост рабочей интеллигенции и по-
явление новых вожаков пролетарских масс, развитие демократи-
ческих тенденций рабочего движения, усиление у рабочих чувства
ответственности за судьбы страны, их активное участие в разного
рода общественных съездах и т.д. Только начиная с 1905 г. в Рос-
сии стала возможна политическая борьба в европейском смысле
слова, и теперь уже нельзя замыкаться в подполье, нужна откры-
тая рабочая партия73. Ее девизом, по мысли Левицкого, должно
стать: ни легализм во что бы то ни стало, ни фетишизация подпо-
лья1^. Пока же ситуация складывается так, что социал-демократия
в России как будто есть и в то же время ее нет. Однако полита -
253
ческую борьбу можно вести и не имея оформленной и целостной
политической организации, которую могут заменять временные
структуры вроде избирательных комитетов, просветительских орга-
низаций и т.д. Наш путь, заключал Левицкий, далек как от оппор-
тунистического приспособленчества, так и от подпольного сек-
тантства, мы сохраняем наше наследство и идем от ликвидации к
возрождению партии75.
В следующей статье «На повороте» Левицкий ставил вопрос
еще более жестко: «Или классовая партия пролетариата, — и тогда
вперед к европейским путям политической деятельности; или пар-
тия социалистических заговорщиков, — и тогда назад к истинно
русскому "подполью”, к заместительству пролетариата радикальной
и социалистической интеллигенцией. Третьего исхода нет»76.
Показательна и статья Евг. Маевского «Что такое «ликвидатор-
ство»», где подчеркивалось, что оно представляет собой меньше-
вистское течение, оставшееся верным духу меньшевизма77. Эту же
мысль несколько позже повторил и Мартов, который, не разделяя
«крайностей» «ликвидаторства» в отношении нелегальных под-
польных организаций РСДРП, тем не менее был вполне согласен
с необходимостью коренной перестройки партийных организаций
в «ликвидаторском» духе. В 1913 г., откликнувшись на предложе-
ние известного библиографа и просветителя Н.А.Рубакина напи-
сать краткое изложение основ меньшевизма для его известного из-
дания «Среди книг», он особо выделил среди характерных черт со-
временного меньшевизма тенденцию «к организационному рефор-
мированию партии» в период «после разгрома общественного дви-
жения», т.е. в условиях третьеиюньского режима. Сущность этой
тенденции Мартов видел в стремлении «положить начало новому
партийному строительству в более определенном классово-социа-
листическом духе или дать социал-демократии новую базу для ее
коренного самореформирования. Конкретным проявлением этой
тенденции стало создание всякого рода беспартийных рабочих ор-
ганизаций — профсоюзов, обществ самообразования, кооперати-
вов и т.д. и попытка, опираясь на эти общества, создать открытую
рабочую партию или ее организационные аванпосты (участники
этих попыток получили в полемике прозвище «легалистов», или
«ликвидаторов» за свое отрицательное отношение к сохранившим-
ся подпольным организациям)»78.
Совершенно очевидно, что Мартов считал «ликвидаторство»
прямым продолжением и развитием основных тенденций меньше-
визма в организационных вопросах и поэтому никогда не осуждал
его сторонников, сотрудничал вместе с ними в разных меньше-
вистских печатных органах и отнюдь не намерен был «выдавать»
их на расправу большевикам и плехановцам.
Внутри меньшевистской фрации РСДРП ответной реакцией на
появление «ликвидаторства» стал так называемый «партийный»,
или революционный меньшевизм, сторонники которого получили
название меныиевиков-«партийцев»79. В советской историографии
их роль сильно преувеличивалась, так что создавалось впечатле-
254
ние, что лучшие меньшевики, в основном рабочие, шли за Пле-
хановым и блокировались с большевиками, спасая тем самым
честь меньшевизма как революционного социал-демократического
течения. В действительности же меньшевики-«партийцы» пред-
ставляли собой разрозненные немногочисленные группы против-
ников «ликвидаторства», само появление которых было иницииро-
вано разрывом Плеханова с «Голосом социал-демократа» и публи-
кацией его знаменитых «Дневников». Наиболее видными меньше-
виками-«партийцами» за границей были известный публицист
Н.И.Иорданский, секретарь Плеханова Ф.И.Цедербаум (литера-
турный псевдоним — ПДневницкий), В.П.Фомин (Ольгин),
М.Я.Бабин, АДивильсковский, Ш.Раппопорт, а в России — ИД.Чу-
гурин, Г.И.Чудновский, Б.Магидов, ЯД.Зевин, Д.М.Шварцман и др.
Небольшие группы меньшевиков-«партийцев» сформировались
в 1908—1909 гг. в Париже, Женеве, Цюрихе, Берне, Тулузе,
Ницце, Сан-Ремо, Льеже, Брюсселе и некоторых других европей-
ских городах. С 1908 г. меньшевики-«партийцы» стали собираться
в маленькие группы в Москве, Петербурге, Тифлисе, Киеве, Баку,
Екатеринославе и других городах России. Печатными органами
«партийного» меньшевизма стали женевский «Дневник социал-де-
мократа Г.В.Плеханова», а также издававшаяся совместно с боль-
шевиками петербургская газета «Звезда» и журнал «Мысль» в Мос-
кве (1910-1912 гг.).
Плеханов выступил в рядом ярких статей в защиту революци-
онного подполья, доказывая настоятельную необходимость для
России нелегальной революционной рабочей партии. Он подчер-
кивал, что «ликвидаторство», разрушая существующие организа-
ции РСДРП и не создавая ничего взамен, объективно вредит делу
революции и льет воду на мельницу ее врагов. Плеханов выдвинул
лозунг «Да здравствует меньшевизм без ликвидаторства — револю-
ционный меньшевизм!» На этой почве началось его осторожное
сближение с Лениным, однако Плеханов продолжал относиться к
большевикам весьма критически и отнюдь не склонен был заклю-
чать с ними прочный политический союз. В июне 1910 г. Плеха-
нов писал: «Заключить союз с Лениным? Это было нашим
самоубийством. Ленина мы поддерживаем всякий раз, когда он
поступает умно. Но и только. Более тесное сближение с ним не-
возможно, потому что он ведь в самом деле бланкист»80.
Ниже мы еще коснемся вопроса о взаимоотношениях меньше-
виков-«партийцев» с большевиками и «ликвидаторами», их учас-
тии в Пражской конференции РСДРП 1912 г. и последующего
окончательного разрыва Плеханова с Лениным. Часть меньшеви-
ков-«партийцев» перешла затем к большевикам, часть вошла в
ориентировавшуюся на Плеханова группу «Единство», возникшую
в Петербурге в начале 1914 г. и вновь возрожденную затем в марте
1917 г.81 Однако в целом «партийный» меньшевизм сколько-ни-
будь значительной роли в истории РСДРП не сыграл и действен-
ным противовесом «ликвидаторству» не стал, тем более что Мар-
тов и Дан при всех своих колебаниях в сторону последнего и лич-
255
ных симпатиях ко многим «ликвидаторам» в конечном счете все
же дистанцировались от его крайностей и сохранили за собой
общее руководство меньшевисткой фракцией.
Важным событием в жизни РСДРП стал продолжавшийся три
недели январско-февральский пленум ЦК 1910 г. в Париже. Ре-
шающий голос имели на нем 14 членов ЦК, в том числе меньше-
вики Мартынов, Б.И.Горев, Н.В.Рамишвили и Н.Н.Жордания. Со-
вещательный голос имел Мартов (в таком же положении оказался
и Ленин). Был приглашен на пленум, но не приехал из-за болезни
Плеханов.
Парижский пленум ЦК стал последней серьезной попыткой
добиться сохранения единства РСДРП, которое трещало по всем
швам, поскольку конфликты между большевиками и меньшевика-
ми принимали все более острый характер, а внутри самих этих
фракций появились новые враждующие между собой группировки:
«ликвидаторы» и «партийцы» у меньшевиков, ленинцы и богда-
новцы («впередовцы») — у большевиков. На пленуме вопреки Ле-
нину взяли верх примиренческие тенденции, и было решено за-
крыть обе фракционные газеты — меньшевистский «Голос соци-
ал-демократа» и большевистский «Пролетарий» и передать в обще-
партийную кассу деньги, полученные большевиками от «эксов» и
от наследников московского фабриканта Н.П.Шмита. Как показа-
ли дальнйшие события, оба эти решения выполнены не были.
После пленума взаимные обвинения большевиков и меньшеви-
ков достигли апогея. В 1911 г. в Париже вышла из печати брошю-
ра Мартова «Спасители или упразднители?», в которой он отрицал
свою принадлежность к «ликвидаторам» и писал, что ликвидируют
партию не меньшевики, а большевики, на счету которых были
«эксы», тяжба из-за денег с наследниками Шмита и ряд других
столь же непривлекательных деяний. Ознакомившись с брошюрой
Мартова, Аксельрод писал Вере Засулич, что находится под «кош-
марным впечатлением этого архисенсационного произведения»,
ибо перед ним «развернулась ошеломляющая картина глупостей и
мерзости запустения, недопустимых в мало-мальски порядочном
обществе цивилизованных людей»82. Однако выступление Мартова
встретило неоднозначную оценку: большевики обвиняли его в кле-
вете и шантаже, а Л.Б.Каменев по поручению Ленина написал
контрброшюру с многозначительным названием «Две партии»
(1911 г.). Каутский назвал брошюру «Спасители или упраздните-
ли?» отвратительной (позже он об этом сожалел), а Плеханов с
ним солидаризировался. Как писал позде Г.Я.Аронсон, брошюра
Мартова стала «надгробным словом над всеми попытками сговора
меньшевиков с большевиками»83.
С конца 1910 г. стали организовываться — сначала в Петербур-
ге, а затем и в других городах — новые «ликвидаторские» органи-
зации, получившие название «инициативных групп социал-демо-
кратических деятелей открытого рабочего движения». По замыслу
их создателей, они должны были стать реальной альтернативой
старым нелегальным партийным организациям, ячейками той
256
самой «широкой» легальной рабочей партии западноевропейского
типа, о которой уже давно говорили и писали в «ликвидаторских»
кругах. В Петербурге в совещаниях «ликвидаторов» участвовали
И.С.Астров (Повес), Б.О.Богданов, К А Гвоздев, ИАИсув, ПАГарви
(Бронштейн) и другие активисты легальных рабочих организаций.
Одной из самых примечательных фигур в этой группе меньшевиков
был ПАГарви, с именем которого мы еще неоднократно встретимся
на страницах этой книги.
Гарви (Бронштейн) Петр Абрамович (1881—1944) был сыном
одесского бухгалтера. В 18 лет, будучи студентом Новороссийского
университета, он вступил в социал-демократическое движение и
вскоре стал членом Одесского комитета РСДРП. В 1902 г. был
арестован и сослан в Иркутскую губ., откуда в конце 1903 г. бежал
за границу и примкнул к меньшевикам. В конце 1904 г. Гарви обу-
чался в женевском «кружке отъезжающих в Россию», организован-
ном Аксельродом и Мартовым, а в начале 1905 г. вернулся на ро-
дину и стал секретарем Агитационной комиссии меньшевиков, в
которую входили Троцкий, Хинчук, Крохмаль, Ларин и др. Это
был координационный центр, руководивший всей агитационно-
пропагандистской работой меньшевиков. В дальнейшем Гарви ра-
ботал в московской меньшевистской группе и районном Совете
рабочих депутатов, участвовал в декабрьком вооруженном восста-
нии. В 1906 г. он был на Кавказе, затем стал членом Петербург-
ского комитета РСДРП. На V съезде партии был избран кандида-
том в члены ЦК. После Первой российской революции Гарви ра-
ботал в легальных петербургских рабочих организациях, сотрудничал
в меньшевистской партийной и профсоюзной печати. С 1908 г. он
стал «ликвидатором», а с конца 1910 г. — одним из руководителей
Петербургской инициативной группы меньшевиков. В 1911 г. 30-
летний Гарви окончил юридический факультет Петербургского
университета и стал помощником присяжного поверенного.
В 1912 г. Гарви был избран в ОК меньшевиков. В 1912 и
1916 г. подвергался арестам. В годы Первой мировой войны он
поддерживал «сибирских циммервальдистов» (Дан, Церетели и
др.), а в 1917 г. работал в Петрограде (член ОК, а затем ЦК мень-
шевиков, ВЦИК 1-го созыва, исполкома ВЦСПС). После Ок-
тябрьской революции был противником переговоров с большеви-
ками и в начале ноября вышел из состава ЦК РСДРП(о) в знак
протеста против его «соглашательской» линии. В 1918 г. Гарви
возвратился в Одессу, где возглавил меньшевистскую организа-
цию. В 1921—1922 гг. подвергался арестам, в 1923 г. был выслан
за границу. Сотрудичал в «Социалистическом вестнике», был
одним из лидеров правых меньшевиков. В феврале 1932 г. был
лишен советского гражданства. Жил в Германии, Франции, США
и других странах, резко осуждал большевизм и советскую власть.
Гарви оставил ряд воспоминаний, которые широко используются
в исторической литературе, а также книги: «Профессиональные
союзы в России в первые годы революции (1917—1921)». Нью-
Йорк, 1958; «Профсоюзы и кооперация после революции (1917—
1921)». Benson, 1989.
9 С. В. Тютюкин
257
Деятельность Петербургской инициативной группы выразилась
в участии в ряде съездов (ремесленном, фабричных врачей, анти-
алкогольном и др.), подготовке к Венской конференции РСДРП в
августе 1912 г., проведении избирательной кампании в IV Государ-
ственную Думу, попытках создания рабочего издательства и т.д.
Наиболее активными членами группы были С.О.Цедербаум,
К.М.Ермолаев, рабочие В.М.Абросимов (позже выяснилась его
связь с охранным отделением), А.Н.Смирнов, К.А.Гвоздев,
Ф.А.Булкин (Семенов) и др. Тесные связи были установлены с на-
ходившимися в ссылке в Пскове Левицким, Череваниным, Исувом
и др. Группа проводила типично «ликвидаторскую» линию, высту-
пала против «стачечного азарта» рабочих, активно противодейство-
вала большевикам в профсоюзах, укрепившись в столичных со-
юзах металлистов, печатников, портных, булочников, кожевенни-
ков. В 1911 г. Инициативная группа стала издавать журнал «Дело
жизни». Численность группы не превышала 70—80 человек.
Инициативные группы были созданы также в Москве, Екате-
ринославе, Константиновке (Донбасс), но большим влиянием в
рабочей среде не пользовались. Основная масса меньшевиков ос-
тавалась в старых, формально единых социал-демократических ор-
ганизациях, но практически вела уже самостоятельное существова-
ние, почти не соприкасаясь с большевиками. Недаром один из
видных деятелей меньшевизма послеоктябрьского периода
Г.Я.Аронсон писал позже, что в 1907—1914 гт. начал складываться
«новый меньшевизм», получивший название «ликвидаторства» и
не имевший уже ничего общего с большевизмом84. Однако про-
цесс противостояния «нового» и «старого» меньшевизма остался к
1917 г. незавершенным, причем жесткая антирабочая политика
царского правительства и буржуазии, а затем мировая война и
репрессивные меры, принимавшиеся против меньшевиков при-
шедшими к власти большевиками, завершили спор между этими
двумя историческими пластами меньшевизма неким компромис-
сом, в котором не было ни победителей, ни побежденных. Широ-
кой рабочей партии западноевропейского типа из меньшевизма не
получилось ни при Столыпине, ни тем более в период Первой ми-
ровой и Гражданской войн.
Между тем большевики, которым явно надоела межеумочная
ситуация полуединства-полураскола партии решили покончить с
ней и полностью обособиться по крайней мере от явных «ликви-
даторов».
Августовский блок
Пражская конференция большевиков (январь 1912 г.), «исклю-
чившая» «ликвидиторов» из партии, подтолкнула меньшевиков и
часть национальных социал-демократических организаций, не
поддерживавших Ленина, к консолидации своих сил на антиболь-
шевистской платформе. При этом меныиевики-«партийцы» вслед за
258
своим лидером Плехановым за небольшим исключением тоже
взяли курс на ослабление контактов с большевиками, оставаясь,
однако, во враждебных отношениях с «ликвидаторами»85. Таким
образом, дело шло к полному разрыву большевизма с меньшевиз-
мом в целом.
Решения Пражской конференции не получили одобрения не
только со стороны «ликвидаторов» и руководящей меньшевист-
ской группы Мартова—Дана, но и со стороны многих меньшеви-
ков-«партийцев», выступавших против нового раскола. Больше
того, не одобрила их и часть большевиков.
Что касается меньшевиков, то они откровенно смеялись над
большевиками, поскольку Пражская конференция представляла
лишь часть РСДРП и не имела права принимать решение об ис-
ключении кого бы то ни было из партии. Однако и положение дел
в самом меньшевизме не внушало в то время его лидерам боль-
шого оптимизма. Как писал Мартов Гарви в апреле 1912 г., «мень-
шевики распались на кружки, крайне трудно поддающиеся идей-
ному и деловому объединению... Меньшевизм представляется в
виде ряда групп, группок и единиц, течений и настроений; объ-
единению и организации мешает не существо взглядов и стремле-
ний, а отвычка к коллективному действию и коллективному мыш-
лению... Скверно это»86. Далее в том же письме Мартов употребил
еще одно очень характерное выражение — «организационная ми-
зерность», объективно характеризующее состояние меньшевист-
ских организаций в то время. Исходя из этого, он настаивал на
необходимости скорейшего проведения антибольшевистской
контрконференции, которая стала бы для меньшевиков «точкой
опоры в борьбе с соблазнами ленинского "восстановления пар-
тии"»87.
Уже в 1912 г. по горячим следам Пражской большевистской
конференции был создан организационный комитет по созыву в
противовес большевикам альтернативной контрконференции. В
состав ОК вошли представители различных небольшевистских
групп и течений: Бунда, Кавказского областного комитета РСДРП,
латышских социал-демократов, редакции издававшейся в Вене
Троцким газеты «Правда» (С.Ю.Семковский), редакции «Голоса
социал-демократа» (Б.И.Горев), «ликвидаторских» инициативных
групп (К.М.Ермолаев, А.Н.Смирнов), группы «Вперед». Но глав-
ную роль в подготовке конференции играл Троцкий, который
после долгого перерыва вновь почувствовал себя на коне и в об-
становке очередного партийного кризиса решил взять на себя роль
«собирателя» всех антибольшевистских сил. Таким образом, путь
Троцкого вновь пересекся с меньшевиками, от которых он, каза-
лось, ушел в 1905 г. навсегда.
Блок Троцкого с меньшевиками в 1912—1913 гг. был очень ха-
рактерен для этого деятеля, который «отталкивался» от большевиз-
ма, как это бывает с однополюсными магнитами, и периодически
на короткое время «притягивался» к меньшевизму, никогда, одна-
ко, не допуская уже той близости с ним, которая была характерна
9*
259
для периода с осени 1903 до весны 1904 г. Причиной, побуждав-
шей Троцкого идти на блок с меньшевиками, была организацион-
ная слабость самого троцкизма и потребность в союзниках для
борьбы с Лениным и Плехановым. Интересно отметить, что Мар-
тов очень точно охарактеризовал эту внешне парадоксальную си-
туацию: «Сила вещей, — писал он в мае 1912 г., — заставляет
Троцкого идти меньшевистским путем вопреки его надуманным
планам о каком-то «синтезе» между историческим меньшевизмом
и историческим большевизмом. Благодаря этому и благодаря про-
тиворечию его движения намеченной им схеме он не только
пошел в лагерь «ликвидаторского блока», но и вынужден занимать
в нем самую «драчливую» позицию по отношению к Ленину»88.
Однако троцкистский лозунг единства партии во что бы то ни
стало как альтернативы расколу РСДРП, осуществленному боль-
шевиками на Пражской конференции, оказался нежизнеспособ-
ным, и Троцкий очень скоро смог почувствовать непродуктив-
ность своих контактов с меньшевиками89. Те, в свою очередь, тоже
шли на союз с Троцким, как говорится, не от хорошей жизни и
не верили в его искренность90. Однако в тот момент Троцкий был
нужен меньшевикам, позиции которых внутри России не внушали
большого оптимизма.
Пестрота участников будущего блока, которых практически
объединяло только враждебное отношение к большевизму, делала
предстоящее объединение изначально очень непрочным. К 10 ав-
густа 1912 г. в Вену, где жил тогда Троцкий, приехали более
30 участников конференции: по четыре от Бунда, латышей и кав-
казских меньшевиков (среди делегатов последних были П.Б.Ак-
сельрода, М.ИЛибер, Р.А.Абрамович и др.), два от Петербургской
инициативной группы, по одному от москвичей, красноярцев, се-
вастопольцев и от социал-демократов из профсоюза моряков Чер-
номорского флота — всего 18 делегатов с решающим голосом и 15 —
с совещательным. В число последних входила вся партийная
элита — Троцкий, Мартов, Мартынов, Гарви, Горев, Семковский,
Алексинский и др. Среди делегатов были 10 меньшевиков, 4 боль-
шевика-«партийца» (неленинского направления), 2 меньшевика-
«партийца» и 17 нефракционных социал-демократов91. Для срав-
нения напомнм, что в работе Пражской конференции РСДРП в
январе 1912 г. принимали участие 16 большевиков и 2 меньшеви-
ка-«партийца», но они представляли более 20 организаций — Пе-
тербург, Москву, Центральный промышленный район, Украину,
Закавказье, Поволжье, Литву, а также заграничный большевист-
ский центр. Из-за полицейских преследований не смогли прибыть
в Прагу представители еще 9 организаций, приславшие письмен-
ные заявления о присоединении к решениям конференции. Таким
образом, Венская конференция была более многолюдной, но
менее представительной (если иметь в виду собственно русские гу-
бернии), чем Пражская. Венская конференция конституировалась
не как общепартийная, а как «конференция организаций РСДРП».
260
Протоколов ее, как в свое время и протоколов Женевской
(1905 г.) конференции, не велось, и историки имеют в своем рас-
поряжении лишь резолюции, а также некоторые воспоминания
участников венской встречи92, позволяющие судить об общем на-
правлении работ этой конференции и царившей на ней атмосфере.
Для того, чтобы лучше понять смысл решений Венской кон-
ференции, нужно принять во внимание ту обстановку, которая
складывалась тогда в России. Налицо был резкий подъем рабочего
движения, начавшийся после Ленского расстрела (апрель 1912 г.).
Признаки оживления забастовочной активности пролетариата по-
явились уже в 1910 г., причем этому в немалой степени способст-
вовал новый промышленный подъем, сменивший в 1909 г. затяж-
ную пятилетнюю экономическую депрессию. Благоприятная ры-
ночная конъюнктура, стимулировавшая расширение производства,
делала предпринимателей особенно чувствительными к простоям
предприятий из-за стачек, что вынуждало их идти на уступки бас-
тующим рабочим, которые, в свою очередь, смелее предъявляли
все новые и новые требования. Ничем не спровоцированный рас-
стрел рабочих ленских золотых приисков полицией (убито 270 и
ранено 250 человек) стал сигналом к взрыву протеста всего рос-
сийского пролетариата. В 1912 г. бастовало в общей сложности
более миллиона рабочих, причем удельный вес участников поли-
тических стачек (70%) вновь подошел к отметке 1905 г.
Рабочих охватил настоящий «стачечный азарт», который боль-
шевики поощряли, а меньшевики, наоборот, старались погасить.
Именно в период нового революционного подъема в рабочем дви-
жении России наиболее отчетливо проявилась реформистская тен-
денция западного образца, но ей, однако, не суждено было стать
преобладающей (этому помешала жесткая политика правительства
и буржуазии по рабочему вопросу, а также рост революционных
настроений в менее обеспеченных, теснее связанных с деревней и
не склонных к компромиссу слоях пролетариата).
Новый импульс получила и деятельность разного рода легаль-
ных рабочих организаций, в первую очередь профсоюзов и боль-
ничных касс, создававшихся в России согласно принятым в июне
1912 г., под занавес работы III Государственной думы, страховым
законам. Ширилось кооперативное движение, усилилась тяга ра-
бочих в культурно-просветительные общества. Все это подпитыва-
ло «легалистские» настроения части интеллигенции и рабочих, со-
ставлявших базу «ликвидаторского» течения в меньшевизме.
На осень 1912 г. были назначены очередные выборы в Госу-
дарственную думу, сопровождавшиеся обычно оживлением актив-
ности всех политических партий. Это требовало от РСДРП выра-
ботки предвыборной платформы и лозунгов, с которыми социал-
демократам предстояло идти к избирателям. Нужно было догово-
риться и о том, как будут действовать на предстоящих выборах
вновь разошедшиеся в разные стороны большевики и меньшеви-
ки, будут ли у них общие кандидаты и объединенная думская
261
фракция или каждое социал-демократическое течение пойдет
своим путем?
Наконец, если говорить об отношениях между большевиками
и меньшевиками, то летом 1912 г. по своей напряженности и
враждебности они напоминали отношения 1904 — начала 1905 г.,
причем эта конфронтация имела тенденцию к обострению и уг-
лублению, а попытки Троцкго или Плеханова вновь сплотить всех
российских социал-демкоратов не имели в то время шансов на
успех, поскольку и большевистское, и меньшевистское руководст-
во взяло курс на окончательное оформление самостоятельных пар-
тийных организаций с совершенно разной идейно-организацион-
ной ориентацией: меньшевики явно брали пример с партий II Ин-
тернационала и прежде всего с германской социал-демократии,
тогда как большевизам шел по пути окончательного превращения
в особую марксистскую партию «нового типа».
Главным вопросом повестки дня Венской конференции стала
подготовка к выборам в IV Государственную думу. Основным до-
кладчиком был Троцкий, а лейтмотивом дискуссии — призыв не
увлекаться ультрареволюционными лозунгами, а «спуститься на
землю» и стать реальными политиками. Как подчеркивалось в ре-
золюции конференции «Об избирательной кампании», ее участни-
ки видели основную задачу РСДРП в беспощадной борьбе против
режима «монархическо-дворянского господства, поддерживаемого
хищническими группами капиталистической буржуазии и непри-
миримо враждебного жизненным интересом народных масс»93. В
ходе избирательной кампании нужно было показать также нере-
шительность и половинчатость кадетской оппозиции правительст-
ву, капитуляцию либералов перед правящей кликой. Кроме того,
следовало критиковать недостаточно последовательный демокра-
тизм трудовиков и других неонароднических групп и утопический
характер их социальных требований.
Конференция рекомендовала везде, где это возможно, выстав-
лять самостоятельных социал-демократических кандидатов. При
отсутствии соответствующих условий и при наличии черносотен-
ной опасности следовало поддерживать оппозиционного кандидата
против правого, а если черносотенной опасности нет, — демократа
против либерала. Условием поддержки должно было стать обяза-
тельство кандидата отстаивать в Думе всеобщее избирательное
право, свободу коалиций и равноправие всех национальностей.
На выборах по рабочей курии никакие соглашения с другими
партиями не допускались. В остальных же куриях при первом го-
лосовании социал-демократы должны были тоже выступать совер-
шенно самостоятельно, но при перебаллотировках допускались со-
глашения с оппозиционными партиями об общих списках канди-
датов или о прямой поддержке оппозиционных несоциал-демокра-
тических кандидатур. На последнем общегубернском этапе выбо-
ров возможны были соглашения только с партиями, стоящими не
правее кадетов, если их кандидаты брали на себя обязательство
выполнить указанные выше условия. Специально оговаривалось,
262
что «всякого рода соглашения с другими партиями должны носить
исключительно технический характер и не могут распространяться
ни на содержание нашей предвыборной агитации, ни... налагать
на наших кандидатов каких-либо обязательств»94.
Конференция предупредила об опасности двойных — больше-
вистских и меньшевистских — параллельных кандидатур, что
могло бы нанести непоправимый вред престижу РСДРП в глазах
рабочих и демократических масс и уменьшить шансы социал-де-
мократов на успех в избирательной кампании. Условием ее успеш-
ного проведения конференция считала единство всех социал-демо-
кратических течений и образование общих губернских или город-
ских социал-демократических избирательных комитетов. Специ-
альная резолюция была посвящена борьбе за свообду избиратель-
ной кампании, учитывая попытки правительства самыми разными
способами (сенатские «разъяснения», аресты и высылка революци-
онеров и т.д.) фальсифицировать итоги выборов.
Целый блок решений Венской конференции95 касался вопро-
сов внутрипартийной жизни. Перед партийными организациями
ставилась задача «приспособляться к новым формам и методам от-
крытого рабочего движения». Часть партийной работы должна
была теперь вестись открыто, хотя в целом организации РСДРП
еще вынуждены были оставаться на нелегальном положении. Ре-
комендовалось создавать более или менее оформленные легальные
или нелегальные внепартийные политические организации, при-
званные служить прикрытием для РСДРП: избирательные комите-
ты, разного рода общества, муниципальные комиссии, общества
борьбы с дороговизной и т.д., а также координировать действия
партии с неполитическими рабочими организациями. Было выра-
жено и настоятельное пожелание упорядочить денежное хозяйство
партии путем регулярной уплаты членских взносов.
Конференция пришла к выводу, что серьезной почвы для рас-
кола в РСДРП нет, поскольку всеми частями российской социал-
демократии признается одна и та же партийная программа и «все
они пришли или приходят к признанию того, что главной ареной
деятельности социал-демократии, несмотря на нелегальный харак-
тер ее организации в современный период, являются различные
поприща открытой политической и экономической борьбы, до-
ступные пролетариату, и, в частности, Государственная Дума». Что
же касается разногласий по тактическим и организационным во-
просам, то они не могут считаться достаточным основанием для
раскола. Исходя из этого, конференция рекомендовала местным
организациям партии «стремиться к установлению организацион-
ного единства или, по крайней мере, согласованных действий на
местах между всеми действующими социал-демократическими
группами». Предусматривался и созыв в будущем общепартийной
конференции или съезда (возможно, при посредничестве Между-
народного социалистического бюро)96.
263
Венская конференция в общем и целом одобрила работу соци-
ал-демократической фракции III Государственной Думы, заявив,
что она «достойно боролась за интересы рабочего класса России»97.
В резолюции «Об экономической борьбе» подчеркивалась важ-
ность создания профсоюзов (а при невозможности их организа-
ции — выборных профессиональных комиссий и временных стач-
комов) как руководящих центров забастовочного движения. Под-
черкивая необходимость расширения масштабов последнего,
участники конференции вместе с тем предостерегали рабочих от
стачек, «устраиваемых без учета собственных сил и сил противни-
ков и без достаточной подготовки»98.
Особое внимание было уделено вопросу о свободе коалиций,
под которой подразумевалось право рабочих на создание профсо-
юзов и других легальных организаций, проведение собраний и
экономических стачек (при этом было признано необходимым
развернуть борьбу за свободу коалиций путем принятия Думой
специального закона и протестовать против нарушений этой сво-
боды со стороны властей).
Была принята и специальная резолюция «О страховых законах
23 июня 1912 года»99. Эти законы были признаны явно недоста-
точными (недаром фракция РСДРП в III Думе голосовала против
их принятия) и нуждающимися в радикальном пересмотре в поль-
зу рабочих и расширении ограниченной сферы их применения100.
Конференция сочла необходимым подготовить и внести в IV Думу
проект нового, более демократического и справедливого страхово-
го закона и вместе с тем бороться за строгое соблюдение уже при-
нятых законов от 23 июня 1912 г. С другой стороны, было при-
знано необходимым в полной мере использовать последние в
целях организации рабочих и развития в их среде начал самоуп-
равления и общественной инициативы. В резолюции Венской
конференции содержится целый ряд конкретных рекомендаций
рабочим коллективам по оптимальному использованию нового
страхового закона в интересах пролетариата, несмотря на все его
несовершенство. Одновременно предлагалось развернуть широкую
агитационно-пропагандистскую кампанию, направленную на при-
влечение внимания рабочих к проблемам страхования, и исполь-
зовать ее для организации пролетарских масс. Заметим, что у
большевиков аналогичного партийного документа, где в концент-
рированной форме были бы сформулированы основные задачи ор-
ганизаций РСДРП в связи с изданием страховых законов, не было,
хотя на страницах газеты «Правда», которая начала выходить в ап-
реле 1912 г. (обогнав почти на полгода меньшевистский «Луч»),
перечисленные выше вопросы, естественно, тоже ставились.
Участники конференции осудили антисемитизм, усилившийся
в России после поражения революции и санкционированный пра-
вящими «верхами» страны (дело Бейлиса и др.), призвали к отмене
приговора осужденным в 1907 г. социал-демократическим депута-
там II Думы и откликнулись на волнения в армии и на флоте,
имевшие место в 1912 г.
264
Стоит отметить и еще одно решение Венской конференции,
касавшееся так называемой культурно-национальной автономии.
Помимо Бунда, который уже давно ориентировался на эту австро-
марксистскую концепцию решения национального вопроса, в под-
держку культурно-национальной автономии высказались в 1912 г.
на своей конференции и закавказские меньшевики. Они же стали
и инициаторами постановки этой проблемы на Венской конфе-
ренции, которая предложила обсудить вопрос о культурно-нацио-
нальной автономии на будущем съезде РСДРП. Одновременно
конференция констатировала, что данное требование не идет враз-
рез с требованием права наций на самоопределение.
В заключение своей работы участники Венской конференции
избрали Организационный комитет из пяти человек, которому
предстояло работать в России. Ему поручалась «работа по объеди-
нению и направлению политической деятельности местных орга-
низаций и по дальнейшему сплочению всех социал-демократичес-
ких сил в рамках единой партии»101. В первый состав ОК РСДРП
вошли питерский рабочий А.Н.Смирнов, Б.И.Горев, близкий в то
время к Троцкому М.С.Урицкий, П.А.Гарви и Г.И.Уратадзе от За-
кавказья. Два места были зарезервированы для представителей ЦК
Бунда и латышских социал-демократов. В дальнейшем состав ОК
неоднократно менялся.
Таким образом, проведение Пражской и Венской конференций
РСДРП знаменовало собой новый раскол российской социал-де-
мократии, хотя она сохраняла прежнее общее название, а во мно-
гих местах вплоть до 1917 г. и единые партийные организации.
Что касается верхнего эшелона партии, то лидеры большевиков и
меньшевиков разошлись отныне навсегда и бесповоротно. С
1912 г. в России стали издаваться и две фракционные легальные
газеты, рассчитанные на рабочую аудиторию, — большевистская
«Правда» и меньшевистский «Луч».
Сразу же по окончании Венской конференции меньшевики за-
нялись организацией кампании по выборам в IV Государстенную
Думу. ОК разработал избирательную платформу, в которую вошли
основные положения решений Венской конференции102. В плат-
форме была дана характеристика основных политических партий
и течений (при этом резкой критике были подвергнуты и кадеты),
высокую оценку получили выступления социал-демократов в
III Думе, защита ими народных интересов.
Переходя к выборам в IV Думу, авторы платформы подчерки-
вали, что РСДРП не может обещать народу немедленного улучше-
ния его положения, но будет неустанно бороться за это и в цар-
ском парламенте, и за его стенами. Либералам меньшевики обе-
щали поддержку каждого их прогрессивного начинания, но пред-
упреждали, что будут обличать и клеймить их малодушие, колеба-
ния, измену народу. Крестьянству была обещана поддержка его
борьбы за конфискацию помещичьих земель. Как всегда, особо
был выделен в платформе сельскохозяйственный пролетариат как
265
часть огромной армии наемного труда, как родные братья город-
ских рабочих.
Платформа суммировала основные требования РСДРП: свобо-
да коалиций, демократическая республика, конфискация дворян-
ско-помещичьих земель, замена постоянной армии вооружением
народа, демократическое решение национального вопроса. В пред-
стоящей избирательной кампании меньшевики призывали трудя-
щихся сплотиться вокруг 12 очередных требований рабочей пар-
тии:
1) всеобщее, равное, прямое и тайное избирательное право при
выборах в Думу и органы местного самоуправления;
2) полновластие народного представительства;
3) свобода коалиций;
4) свобода совести, слова и печати; неприкосновенность лич-
ности, отмена смертной казни и исключительных положений, все-
общая политическая амнистия;
5) широкое местное самоуправление;
6) отмена всех национальных и религиозных ограничений и
исключительных законов (черта еврейской оседлости), националь-
ное равноправие, гарантии свободы культурного развития каждой
национальности;
7) автономия Польши и восстановление конституции Финлян-
дии;
8) пересмотр аграрного законодательства III Думы;
9) 8-часовой рабочий день и непрерывный 42-часовой ежене-
дельный отдых для представителей всех видов наемного труда;
10) обязательное всеобщее бесплатное школьное светское обу-
чение с преподаванием на родном языке;
11) всестороннее страхование всех наемных рабочих на основе
самоуправления страхуемых за счет государства и предпринимате-
лей;
12) сокращение сроков военной службы и всестороннее улуч-
шение материального и правового положения нижних чинов
армии и флота103.
Анализ меньшевистской предвыборной платформы показывает,
что, подтверждая формально свою приверженность основным
принципам программы-минимум РСДРП («трем китам» — требо-
ваниям демократической республики, 8-часового рабочего дня и
конфискации помещичьих земель), меньшевики, в отличие от
большевиков, выдвигали на первый план 12 перечисленных выше
более узких требований, считая их в данный момент более реаль-
ными и актуальными для рабочих и РСДРП. Характерно, что в
первомайской (1914 г.) прокламации ОК РСДРП с призывом к за-
бастовке фигурировали следующие требования: «Всеобщее, равное
и прямое избирательное право — полновластное народное пред-
ставительство — свобода коалиций — национальное равнопра-
вие»104. Более общие программные требования РСДРП здесь уже
не упоминались.
266
В общем и целом на выборах в IV Думу социал-демократы,
особенно большевики, выступили успешно. По рабочей курии во
всех шести «обязательных» губерниях, где уровень промышленного
развития непременно требовал избрания как минимум одного ра-
бочего депутата (Петербургская, Московская, Владимирская, Ко-
стромская, Харьковская, Екатеринославская), депутатами от 1 млн
рабочих стали большевики. Меньшевики прошли в Области войс-
ка Донского, Таврической, Уфимской и Иркутской губ. и провели
трех депутатов от Закавказья (журналист Н.С.Чхеидзе, юрист
А.И.Чхенкели, инженер М.И.Скобелев, служащий И.Н.Маньков,
рабочие И.Н.Туляков, А.Ф.Бурьянов и В.И.Хаустов). Таким обра-
зом, всего было избрано 7 меньшевиков и 6 большевиков.
Сначала фракция РСДРП во главе с Н.С.Чхеидзе была объеди-
ненной, но в октябре 1913 г. большевики отделились от меньше-
виков, а Бурьянов по рекомендации Плеханова вышел из состава
фракции, чтобы у меньшевиков и большевиков было по 6 депута-
тов. Чисто меньшевистскую фракцию возглавлял Чхеидзе, но
очень часто с думской трибуны выступали также Скобелев и Чхен-
кали. Что касается меньшевиков-рабочих, то это были маловыра-
зительные фигуры, заметно уступавшие рабочим-большевикам
Г.И.Петровскому, А.Е.Бацаеву, Ф.Н.Самойлову и Н.Р.Шагову во
главе с печально знаменитым Романом Малиновским. Помощь
меньшевистским депутатам оказывали Левицкий, Ежов, Маевский
и другие литераторы из «Луча», при содействии которых готови-
лись все выступления и документы фракции.
Положение социал-демократов в IV Думе было не менее труд-
ным, чем у их предшественников в III Думе, поскольку новый со-
став депутатского корпуса состоял на 35% из правых, умеренно-
правых и националистов, а около 30% депутатов принадлежали к
октябристам и группе «центра». Примерно 25% мандатов было у
кадетов и прогрессистов, тогда как на долю социал-демократов
приходилось только 3%, а трудовиков — 2% депутатских мест105.
Однако общая обстановка в стране складывалась для социал-демо-
кратов гораздо более благоприятно, чем за пять лет до этого, что
положительно сказалось на их работе в Думе.
Меньшевистские депутаты удачно выступили при обсуждении
правительственной декларации преемника Столыпина премьера
В.Н.Коковцова в ноябре 1912 г., хотя и ограничились в основном
критикой правительственной политики в Грузии. Бурные события
произошли в Думе 22 апреля 1913 г., когда все социал-демократы
и трудовики, требовавшие принять закон о свободе слова депута-
тов, были исключены на 15 заседаний. Когда Чхенкели и Маньков
отказались добровольно покинуть зал, их вывели силой. Та же ис-
тория повторилась с рядом большевиков и трудовиков.
Весной 1914 г. на всю Россию прогремело «дело Чхеидзе», ко-
торого привлекли к судебной ответственности за его выступление
11 марта, где была, в частности, такая фраза: «Наиболее подходя-
щим режимом для достижения обновления страны является режим
демократический, режим парламентский и, если хотите еще более
267
точного определения, режим республиканский»106. Эти слова были
расценены как призыв к ниспровержению существующего строя,
хотя, строго говоря, такого смысла в них заложено не было. В
конце концов дело было замято, поскольку все фракции Думы,
кроме правых, высказались против суда над лидером думских
меньшевиков.
Активно выступали социал-демократы в Думе и по вопросам
внешней политики. Так, буквально за два месяца до начала миро-
вой войны А.И.Чхенкели заявил: «...Европейская война, к которой
преступно толкают народы магнаты капитала и их правительства,
означает начало конца их классового господства в каждой стране...
Мы идем, господа, навстречу европейской развязке, когда придет-
ся вступить в решительный бой не народам, а господствующим и
угнетенным классам всех народов»107. Это было грозное предосте-
режение правящим «верхам», выдержанное в духе решений кон-
грессов II Интернационала, но, естественно, оставленное тогда без
всякого внимания со стороны тех, кто определял внешнюю поли-
тику России.
В целом обе социал-демократические фракции IV Думы про-
являли большую активность, заслуженно завоевывая авторитет у
своих избирателей. При этом и большевистские, и меньшевист-
ские депутаты получали от рабочих коллективов резолюции в
свою поддержку, но если за большевиков высказались в 1913 г.
6522 чел., то за меньшевиков только 2985 (в том числе 1086 бун-
девских и 719 закавказских рабочих)108.
В отличие от первого партийного раскола 1903—1905 гг., рас-
кол 1912—1917 гг. прошел не только через многие социал-демо-
кратические организации, в первую очередь центральные, но и
через наиболее активную и инициативную часть рабочих — членов
РСДРП и сочувтсвующих партии. Определенным показателем сте-
пени влияния меньшевиков и большевиков на рабочих могут слу-
жить данные о денежных сборах на поддержку партийной печати.
Как известно, в апреле 1912 г. в Петербурге стала выходить ленин-
ская «Правда», а в сентябре во исполнение решения августовской
Венской конференции — меньшевистский «Луч», который впос-
ледствии не раз менял свое название после каждой очередной при-
остановки издания властями («Живая жизнь», «Новая рабочая га-
зета», «Северная рабочая газета», «Наша рабочая газета»). В редак-
цию этого меньшевистского органа в разное время входили Мар-
тов, Дан, Мартынов и др., а сотрудничал в газете весь цвет мень-
шевистской публицистики. Тираж меньшевистской газеты коле-
бался в пределах от 6 до 16 тыс. экз., причем к лету 1914 г. ее вы-
писывали в 653 населенных пунктах России109. На политическую
позицию «Луча» оказывали влияние ОК РСДРП, Петербургская
инициативная группа меньшевиков и меньшевистские депутаты IV
Государственной думы.
Меньшевистская (как и большевистская) печать существовала в
значительной мере на коллективные сборы, проводившиеся среди
читателей. Всего до середины 1914 г. их было внесено полторы ты-
268
сячи против 6 тыс. у большевиков и 800 — у эсеров. Абсолютного
значения эти цифры, естественно, не имеют, ибо были факты не-
однократного внесения взносов одним и тем же коллективом рабо-
чих и были рабочие, которые делали взносы и на большевистскую,
и на меньшевистскую печать одновременно. Различались взносы и
по своим размерам. Однако общую тенденцию в распределении
идейно-политических симпатий рабочих по этим данным просле-
дить можно. При этом наибольшую активность проявляли метал-
листы, т.е. основной костяк квалифицированных рабочих России:
на их долю приходилось почти 40% сборов у меньшевиков, 30% —
у большевиков и 50% — у эсеров. Активно поддерживала меньше-
виков наиболее интеллигентная профессиональная группа рабо-
чих — печатники (17% сборов у меньшевиков и около 8% — у
большевиков). Текстильщики симпатизировали больше «правдис-
там», хотя их активность в общем и целом была невелика (1% сбо-
ров у меньшевиков, 4% — у большевиков). У шахтеров картина
была прямо противопоожной: они дали около 3% всех взносов на
меньшевистскую печать и меньше 1% — на большевистскую. Взно-
сы рабочих железнодорожных депо и мастерских распределялись
так: свыше 4% — на меньшевистский «Луч» и 3% — на «Прав-
ду»110. Всего же у металлистов в 1912—1914 гг. на меньшевистскую
печать поступило 580 взносов (на большевистскую — 1850), у пе-
чатников — 260 (на большевистскую — около 460), у текстильщи-
ков — соответственно 16 и около 250, у шахтеров — чуть более 40 и
50 и т.д.1П Наиболее активно поддерживали меньшевиков рабочие
Петербурга, на втором месте шел Южный район, на третьем —
Центральный промышленный, затем Кавказ и Западный регион.
При этом доля сборов в периферийных районах в общей их массе у
меньшевиков была выше, чем у большевиков.
В 1913 г. меньшевики добились относительного преимущества
перед большевиками на Кавказе (около 70% сборов), в Западном
районе (более 50%), в Польше (80%), в Сибири и на Дальнем Вос-
токе (около 60%). В общей сложности меньшевики опередили боль-
шевиков в 20 губерниях, включая Тульскую, Нижегородскую, Ор-
ловскую, Тифлисскую и др., где находились основные периферий-
ные центры меньшевизма. Однако в 1914 г. позиции меньшевиков
сильно поколебались, хотя они и сохранили лидерство на Кавказе
(около 60% сборов), в Тульской и Орловской губ., Донбассе, ряде
южных и западных губерний112. Общее соотношение сил в рабо-
чем движении накануне Первой мировой войны, исходя из данных
о групповых рабочих сборах на меньшевистскую, большевистскую
и эсеровскую печать, складывалось в пропорции: 17—70—13%113.
Следует еще учитывать, что, помимо пролетариата, сборы на
партийную рабочую печать проводили и представители непроле-
тарских слоев. При этом в 1914 г. у меньшевиков они дали 56%
всех поступлений114.
После того, как в июне 1914 г. председатель Международного
социалистического бюро бельгийский социалист Э.Вандервельдс
посетил Россию, он опубликовал в парижской «L’HumaniU» и
269
брюссельской газете «Le Peuple» информацию о том, что тираж
большевистской «Правды» доходил до 40 тыс. экз., а меньшевист-
ской «Рабочей газеты» — до 16 тыс. экз. При этом больше чет-
верти подписчиков дал Юг России, свыше 15% — Сибирь и
Дальний Восток, 10% — Урал и Поволжье, 8% — Центральный
промышленный район115.
Проигрывая большевикам в плане поддержки со стороны ра-
бочих, меньшевики пытались компенсировать эту неудачу атакой
на большевиков по линии Международного социалистического
бюро, добившись от него осуждения ленинцев как виновников
раскола РСДРП. 16 июля 1914 г. в Брюсселе под эгидой МСБ со-
стоялось совещание представителей всех социал-демократических
течений России с участием меньшевиков Мартова, Аксельрода,
Чхенкели, Семковского, Батурского, Зурабова, Романова, Мгелад-
зе. На совещании были также Плеханов, Троцкий, большевичка
И.Арманд, представитель группы «Вперед», латыши, поляки, бун-
довцы — всего представители 11 организаций. После дискуссии
была принята (всеми, кроме большевиков и латышей) резолюция
в поддержку единства РСДРП и российского рабочего движения.
В резолюции подчеркивалось, что разногласия в РСДРП не на-
столько велики, чтобы оправдать раскол партии. В качестве ус-
ловий, обеспечивающих единство РСДРП, были названы: 1) при-
знание существующей программы РСДРП; 2) подчинение мень-
шинства большинству в рамках единых партийных организаций;
3) признание необходимости сохранения их нелегального харак-
тера; 4) подчинение членов партии, работающих в легальных ор-
ганизациях, контролю и руководству партийных органов; 5) отказ
от блоков с буржуазными партиями. Таким образом, меньшевики
практически отказывались от «ликвидиторства» и делали явные
уступки большевикам, что, впрочем, не удовлетворило пос-
ледних.
Было признано целесообразным проведение общепартийного
съезда, который «должен разрешить спорные еще вопросы толко-
вания программы, в том числе и вопрос о национальной куль-
турной автономии, и установить подробности организационного
строения партии». До съезда российским социал-демократам ре-
комендовалось руководствоваться решениями предыдущих съез-
дов и конференций РСДРП, прошедших до раскола партии, а
также постановлениями конгрессов II Интернационала. Междуна-
родное социалистическое бюро отказывалось разбирать взаимные
обвинения «различных русских групп», считая «копание в про-
шлом бесплодным и даже вредным»116.
17 июля 1914 г. участники Брюссельского совещания обрати-
лись ко всем социал-демократам и рабочим России с призывом
к единству117. В воззвании говорилось, что дальнейшие шаги к
объединению РСДРП будут сделаны во время намеченного на ав-
густ 1914 г. очередного конгресса II Интернационала. Однако его
проведению помешала война.
270
Примечания
1 В 1907—1909 г. было казнено не менее 2700 человек. Тюрьмы были
переполнены. Власти закрыли более 350 профсоюзов, множество газет и
журналов.
2 См.: Пушкарева И.М. Рабочее движение в России в период реакции.
1907-1910 гг. М., 1989. С. 229, 248.
3 В июне 1907 г. в Тифлисе под руководством большевика Камо (за
которым, видимо, стоял Сталин) была проведена большая экспроприация
казенных денежных средств, а через несколько месяцев берлинская поли-
ция обнаружила у русских эмигрантов, связанных с большевиками, бумагу
для печатания фальшивых трехрублевых купюр. Скандальную известность
приобрело также дело о наследстве Н.П.Шмита, которое было присвоено
большевиками путем ряда весьма сомнительных в моральном плане дей-
ствий.
4 См.: Пушкарева И.М. Указ. соч. С. 67—68.
5 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 291—293.
6 Цит. по кн.: Меньшевики и меньшевизм. М., 1998. С. 25.
7 Социал-демократическое движение в России. М., 1928. Т. 1. С. 171.
8 Письма П.Б.Аксельрода и Ю.О.Мартова. Берлин, 1924. С. 181.
9 В ходе работы Думы численность фракций РСДРП по разным при-
чинам сократилась до 14 (выбыли 5 меньшевиков и 1 депутат, примыкав-
ший к большевикам). 3 меньшевика были исключены из фракции за на-
рушения дисциплины, два меньшевика перешли к трудовикам и беспар-
тийным.
10 Цит. по кн.: Письма П.Б.Аксельрода и Ю.О.Мартова. С. 177.
11 РГАСПИ. Ф. 93. Оп. 8. Д. 42227. Ч. 1. Л. 2об.
12 См.: Государственная Дума. 1906—1917. Стенографические отчеты.
М., 1995. Т. III. С. 173-179, 278-281.
13 Там же. С. 300-301.
14 См.: Кирьянов И.К., Лукьянов М.Н. Парламент самодержавной
России. Пермь, 1995. С. 141—142.
15 См.: Рабочий класс России. 1907 — февраль 1917 г. М., 1982. С. 163.
Им была газета «Пролетарий», выходившая с августа 1906 г.
17 Письма П.Б.Аксельрода и Ю.О.Мартова. С. 166.
18 См.: Политические партии России. Энциклопедия. М., 1966.
С. 157-158.
19 Голос социал-демократа. 1908. № 3.
20 Рубакин Н.А. Среди книг. СПб., 1913. Т. II. С. 771.
21 См.: Голос социал-демократа 1908. № 1-2; 1909. № 13 и др.
22 Меч В. Силы реакции. М., 1907. С. 24—26.
23 Т. 1 был посвящен предпосылкам и основным причинам револю-
ции; т. 2 (в двух частях) — международному положению перед революцией
и массовому движению в 1905—1907 гг.; т. 3 — политическим партиям;
т. 4 (в двух частях) — изменениям экономического и политического строя
в ходе революции и национальным движениям.
24 См.: РГАСПИ. Ф. 341. On. 1. Д. 60. Л. 2.
25 Николаевский Б.И. А.Н.Потресов // А.Н.Потресов. Посмертный сб.
произведений. С. 59.
26 Там же. С. 60.
271
27 См.: РГАСПИ. Ф. 257. On. 1. Д. 22. Л. 12; Социал-демократическое
движение в России. М., 1928. Т. 1. С. 205, 207, 221, 223.
28 См.: Плеханов Г.В. Соч. Т. XIX. С. 74-79, 84-85.
29 Там же. Соч. Т. XIX. С. 88-89.
30 См.: Там же. С. 84-86.
31 Подробно об этом см.: Тютюкин С.В. Г.В.Плеханов: судьба русского
марксиста. М., 1997. С. 262—267; Иовчук М., Курбатова И. Плеханов. М.,
1977. С. 277-279.
32 См.: Социал-демократическое движение в России. Т. 1. С. 186—187.
33 См., напр.: Общественное движение в России в начале ХХ-го века.
СПб., 1909. Т. II. Ч. 2. С. 235.
34 Там же. СПб., 1913. Т. III. С. 610.
35 См.: Отклики. Вып. 2. СПб., 1907. С. 12, 15; Отголоски. СПб., 1907.
С. 63, 70.
36 См.: РГАСПИ. Ф. 341. On. 1. Д. ПО. Л. 3.
37 См.: Общественное движение в России в начале ХХ-го века. СПб.,
1910. Т. II. Ч. 2. С. 306.
38 См.: РГАСПИ. Ф. 341. On. 1. Д. 111. Л. 2-2об., 5; Д. 108. Л. 1об.
39 См.: Там же. Д. 110. Л. 2-2об.; Д. 113. Л. 1-2.
40 См.: Там же. Ф. 341. On. 1. Д. 106. Л. 1 об., 2, З-Зоб., 6.
41 См.: Там же. Ф. 341. On. 1. Д. 110. Л. 3.
42 См.: Там же. Д. 112. Л. 2, Зоб.
43 См.: Плеханов Г.В. Соч. Т. XIX. С. 293, 289, 291, 453.
44 См.: Голос социал-демократа. 1910. № 23.
45 См.: А.Н.Потресов. Посмертный сб. произведений. С. 151—170.
46 Там же. С. 159.
47 См.: Николаевский Б.И. Указ. соч. С. 52.
48 Плеханов Г.В. Соч. Т. XIX. С. 25, 82. Рассказывая об этом эпизоде,
Плеханов не пишет, спорил ли он в 1906 г. с Потресовым, но позже, когда
их отношения окончательно испортились, «отец русского марксизма»
сразу вспомнил о корнях его «ликвидаторства».
49 См.: Товарищ. 1906. 6 октября.
50 См.: Народная газета. 1907. 10 апреля.
51 См.: Плеханов Г.В. Соч. Т. XIX. С. 10; Череванин Н. Лондонский
съезд РСДРП 1907 года. М., 1907. С. 78-79.
52 Цит. по: Волобуев О.В. Меньшевики в поисках новой партийной
модели // Меньшевики и меньшевизм. М., 1998. С. 27—28; см. также:
Письма П.Б.Аксельрода и Ю.О.Мартова. С. 182—183.
53 Переписка Г.В.Плеханова и П.Б.Аксельрода. М., 1925. Т. II. С. 253—
254.
54 См.: Николаевский Б.И. Тайные страницы истории. М., 1995. С. 48,
66-67.
55 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 304.
56 Там же. С. 306 Курсив мой. — С.Т.).
57 РГАСПИ. Ф. 341. On. 1. Д. 241. Л. 5.
58 Николаевский Б.И. Указ. соч. С. 64.
59 Подробнее см.: Тютюкин С.В. Г.В.Плеханов: судьба русского марк-
сизма. М., 1997. С. 279-286.
272
60 Письмо было подписано партийными псевдонимами, за которыми
скрывались В.О. и С.О.Цедербаумы (Левицкий и Ежов), М.С.Макодзюб
(Панин), В.К.Иков, Л.Н.Радченко, Б.С.Цейтлин (Батурский), ВАГутов-
ский (Евг. Маевский), БАГинзбург (Кольцов), К.М.Ермолаев, Ф.АЛип-
кин (Череванин), ПАБронштейн (Гарви), С.И.Португейс (Ст. Иванович),
ЯАПилецкий и др.
61 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 321.
62 Там же. С. 322.
63 Напомним, что ПАГарви родился в 1881 г., В.К.Иков, АЭДюбуа
и КАГвоздев — в 1882 г., В.ОЛевицкий — в 1883 г., К.М.Ермолаев и
Б.О.Богданов — в 1884 г. и т.д.
64 См.: Николаевский Б.И. Указ. соч. С. 54—55.
65 См.: Наша заря. 1910. № 1. С. 17.
66 См.: Там же. 1910. № 4. С. 88.
67 См.: Там же. № 2. С. 61.
68 См.: Там же. 1910. № 2. С. 62.
69 Там же. № 4. С. 92.
70 Там же. № 10. С. 87.
71 Там же. № 7. С. 93.
72 Там же. С. 95.
73 См.: Там же. С. 99.
74 См.: Там же. С. 100.
75 Там же. № 11-12. С. 102-103.
76 Там же. С. 69.
77 Там же. С. 59.
78 Рубакин НА. Среди книг. СПб., 1913. Т. 2. С. 771. Одновременно
Рубакин обратился и к Ленину, который написал для того же издания
краткую справку о сущности большевизма.
79 Подробнее см.: Козлов И.Ф. К вопросу о деятельности меньшеви-
ков-партийцев в 1908—1912 гг. // Непролетарские партии России в годы
буржуазно-демократических революций и в период назревания социалис-
тической революции. М., 1982.
80 РГАСПИ. Ф. 264. On. 1. Д. 152. Л. 1-2.
81 Группа ставила своей задачей восстановление единства РСДРП. В
нее входили и большевики-примиренцы.
82 Социал-демократическое движение в России. Т. 1. С. 208—209.
83 Подробнее см.: Урилов И.Х. Мартов. С. 187—189.
84 См.: Меньшевики и меньшевизм. М., 1998. С. 24.
85 В 1912—1914 гг. Плеханов издавал газету «За партию», а в мае
1914 г. при его участии в Петербурге вышел первый номер газеты «Един-
ство», выступавший против нового раскола РСДРП.
86 Письма П.БАксельрода и Ю.О.Мартова. С. 223.
87 Там же. С. 224.
88 См.: Там же. С. 233.
89 Очень характерны два письма Троцкого, датируемые летом 1912 г.
В одном из них он пишет, что доверяет «ликвидиторам» несравненно
больше, чем ленинцам, хотя ненавидит «самодовольное крохоборство и
тупорылую ограниченность» первых. В письме Мартынову Троцкий был
еще более категоричен: «Меньшевики — вообще самая ужасная раса»
(РГАСПИ. Ф. 451. On. 1. Д. 15, 18).
273
90 См.: Письма П.Б.Аксельрода и Ю.О.Мартова. С. 227.
91 См.: Извещение о конференции организаций РСДРП. Издание ор-
ганизационного комитета. Вена, 1912. С. 11—14. Из-за провалов не смогли
приехать делегаты из Екатеринослава, Одессы и Донбасса. Как и на Праж-
ской большевистской конференции, на Венской тоже были провокаторы.
92 См., напр.: Уратадзе Г. Воспоминания социал-демократа. Stanford,
1968. С. 246-252.
93 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 324.
94 Там же. С. 325.
95 См. резолюции: Об организационных формах партийного стро-
ительства; О членских взносах; Об организационном единстве и др.
(Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 327—330).
96 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 329.
97 Там же. С. 330.
98 Там же. С. 331.
99 Там же. С. 333-336.
100 Законы не распространялись на сельскохозяйственных рабочих,
строителей и ряд других категорий наемного труда, их применение огра-
ничивалось Европейской Россией и Кавказом. Закон предусматривал
страховые взносы не только предпринимателей, но и рабочих. Пенсии по
старости и пособия по безработице не предусматривались. Организация
страхового дела находилась под контролем властей и полиции. Размеры
пособий были явно недостаточными.
101 Там же. С. 339.
102 См.: Там же. С. 340—346. В разработке платформы участвовали
Мартов и Троцкий (см.: Уратадзе Г.И. Указ. соч. С. 250).
103 См.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 345—346.
104 Там же. С. 347.
105 См.: Демин В.А. Государственная Дума России (1906—1917): меха-
низм функционирования. С. 41—42.
106 Государственная Дума. Четвертый созыв. Стенографические отче-
ты. Сессия II. Ч. 2. Пг., 1914. Стб. 1642.
1°7 Там же. Ч. IV. Стб. 410.
108 См.: Рабочий класс России 1907 — февраль 1917 г. М., 1982. С. 218.
Имеется в виду количество подписей под резолюциями.
109 См.: Политические парии России. Энциклопедия. С. 325.
110 См.: Иванова Н.А. Структура рабочего класса России. 1910—1914.
М., 1987. С. 169-192.
111 См.: Российский пролетариат: облик, борьба, гегемония. М., 1970.
С. 237 (подсчеты Н.А.Курашовой и С.А.Лившиц).
112 См.: Иванова Н.А. Указ. соч. С. 188; Большевики и непролетарские
партии в период Октябрьской революции и в годы Гражданской войны.
М., 1982. С. 120-133.
113 См.: Иванова Н.А. Указ. соч. С. 189.
114 Там же. С. 192.
И5 там же. С. 194.
П6 Письма П.Б.Аксельрода и Ю.О.Мартова. С. 293.
117 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 347—350.
Глава VI
ИСПЫТАНИЕ ВОЙНОЙ
Характер Первой мировой войны. Меньшевистская
трактовка империализма. «Патриоты» и
«интернационалисты». Позиции Плеханова, Мартова,
Потресова. Разногласия меньшевиков с большевиками.
Складывание новой предреволюционной ситуации и
изменения в позициях различных групп меньшевиков. Выборы
рабочих групп военно-промышленных комитетов и их
деятельность. Канун Февральской революции
Меньшевизм и война
19 июля (1 августа) 1914 г. Германия объявила войну России,
которая в конце концов превратилась в мировую. Долгое время в
советской историографии вслед за Лениным принято было счи-
тать, что в этом конфликте не было нападающих и обороняющих-
ся, агрессоров и их жертв и что все его участники были в равной
степени виноваты в случившемся, ибо давно уже готовились к тер-
риторииальному переделу мира как логическому завершению им-
периалистической борьбы за рынки сбыта, источники сырья и
сферы вложения капиталов (исключение делалось лишь для одной
страны — Сербии, которая защищала свою независимость). Глав-
ным, хотя и несколько абстрактным виновником военной траге-
дии был объявлен империализм как высшая, но зато самая хищ-
ническая и агрессиваная стадия в развитии капитализма.
Провозглашая лозунг превращения войны империалистической
в войну гражданскую, т.е. в революцию, Ленин был убежден, что
жертвы последней будут неизмеримо меньше жертв войны и в ко-
нечном счете окупятся созданием нового справедливого общест-
венного строя без насилия и войн. Высшим проявлением подлин-
ного пролетарского патриотизма в условиях империалистической
войны он считал содействие социалистов каждой из воюющих
стран поражению своего правительства, а пацифизм объявлял
вредным и недостойным настоящего революционера мещанским
заблуждением.
Сегодня Первая мировая война представляется нам явлением
более сложным и внутренне противоречивым, чем это виделось в
свое время Ленину и другим социалистам-радикалам. Это была не
только схватка империалистических хищников за свои геополити-
ческие и экономические интересы, но и борьба народов в защиту
территориальной целостности и независимости своих государств
от агрессора, а также за обретение своего национально-государст-
венного суверенитета и освобождение от колониальной и полуко-
лониальной зависимости. Исходя из этого, мы можем сегодня, не
оправдывая целиком ни одну из великих держав-участниц кон-
275
фликта, каждая из которых действительно имела свои империа-
листические притязания и намерения, тем не мнее выделить Гер-
манию и ее союзницу Австро-Венгрию в качестве прямых агрес-
соров и главных виновников войны.
Царская Россия тоже несет свою долю ответственности за раз-
вязывание этого трагического конфликта. Больше того, она первой
объявила 16 июля мобилизацию резервистов и отказалась отме-
нить ее после соответствующего требования Германии. Сейчас уже
бесполезно спорить о том, могла ли Россия избежать вступления
в войну. Николай II не был агрессивно-милитаристской натурой
типа Вильгельма II, но над ним довлели синдром российского ве-
ликодержавия, идея славянского единства, воинственные настро-
ения некоторых генералов. Большинство историков склоняется
сейчас к тому, что Россия была слишком тесно привязана к Ан-
танте, чтобы остаться в стороне от конфликта даже ценой отказа
от поддержки дружественной Сербии, поскольку твердые намере-
ния Германии начать в 1914 г. большую войну не ставятся ныне
под сомнение. Вместе с тем нельзя отрицать, что войну объявила
Германия России, а не Россия Германии, что военные действия
велись в основном на российской территории, а притязания Рос-
сии на расширение своих границ были неизмеримо скромнее, чем
аналогичные требования других великих держав. К тому же на
счету русской армии не было тех нарушений правил ведения
войны, фактов бечеловечного обращения с мирными жителями и
разрушения памятников культуры, которыми были отмечены дей-
ствия немецких войск. Все это вместе взятое заставляет нас кор-
ректировать сегодня и некоторые очень жестокие оценки совет-
ской историографии, связанные с «социал-шовинизмом» меньше-
виков и эсеров, осуждением революционного пацифизма Мартова
и Троцкого или формулой об «иммунитете» российского пролета-
риата от националистических настроений1.
Меняется ныне и отношение к позиции лидеров II Интерна-
ционала в годы войны: если раньше в ней видели лишь «измену»
принципам пролетарского интернационализма и социализма, то
теперь — естественное отражение тех сдвигов, которые произошли
в начале XX в. во взаимоотношениях рабочего класса и государ-
ства и привели к интеграции пролетариата и большинства членов
социалистических партий Запада в национально-государственные
структуры своих стран, сопровождавшееся подчинением интерна-
циональных и классовых интересов рабочих интересам националь-
ным.
После этих вводных замечаний мы можем перейти к анализу
материалов, характеризующих процесс выработки меньшевистских
оценок начавшейся войны, которые были положены в основу
стратегии и тактики меньшевиков в тот судьбоносный для России
период. Вслед за ведущими теоретиками II Интернационала мень-
шевики считали, что в начале XX в. мир вступил в империалис-
тическую стадию своего развития. Под империализмом они пони-
мали прежде всего агрессивную внешнюю политику крупнейших
276
капиталистических государств, направленную на приобретение
новых колониальных владений. За этой политикой стояли моно-
полии и финансовый капитал, создание мировой системы хозяй-
ства, борьба за передел мира, рост милитаризма и т.д. Что касается
России, то здесь меньшевики склонны были вообще отрицать на-
личие новейшего капиталистического империализма, а агрессив-
ную внешнюю политику царизма выводили лишь из его традици-
онного великодержавия и экспансионизма военно-феодального
типа. Так или иначе, меньшевистские теоретики не видели Россию
среди зачинщиков войны, считая ее империализм качественно
иным по сравнению с империализмом передовых западных стран2.
Попытаемся теперь представить себе ту атмосферу, в которой
меньшевики вырабатывали свою позицию по отношению к начав-
шейся войне, когда в последней декаде июля 1914 г. все их лидеры
после Брюссельского совещания застряли за границей, а в Петер-
бурге царили неразбериха и разгул патриотических настроений.
Только 14 июля в столице закончилась большая политическая
стачка, в ходе которой происходили столкновения рабочих с по-
лицией и казаками и даже появилось впервые после 1905 г. не-
сколько баррикад. Начавшаяся с 18 июля мобилизация в общем и
целом прошла в Петербурге без эксцессов и не сопровождалась
антивоенными демонстрациями и выступлениями. Экономические
стачки тоже быстро сошли на нет, т.к. большинство рабочих счи-
тали забастовки в условиях начавшейся войны делом несвоевре-
менным, безнадежным и опасным3.
Российские социал-демократы хорошо знали, что такое само-
державный режим, но их не мог не смущать союз царя со страна-
ми, как бы олицетворявшими европейскую демокртию, — Фран-
цией и Англией. Знали они и хищническую природу германского
милитаризма. Все это создавало ощущение некоторой раздвое-
нности и мешало им принимать четкие решения ленинского типа.
С одной стороны, Германия являлась явным агрессором, с другой —
не «безгрешны» были и правительства стран Антанты, включая
Россию. Еще один каверзный вопрос заключался в том, как отде-
лить защиту родины от помощи царизму, который возглавлял дело
национальной обороны? Можно было также только гадать, к чему
приведет победа России в составе Антанты и чем обернется для
страны, ее народа и самих революционеров ее поражение? Где на-
ходится грань, разделяющая продолжение революционной работы
в условиях войны и измену национальным интересам и фактичес-
кую помощь внешнему врагу? Разобраться во всем этом было
очень трудно. Вдобавок народ в эти трудные дни, как это часто
бывает в России, в общем и целом «безмолствовал», а образован-
ное общество заняло явно патриотическую позицию и ни за что
не стало бы помогать революционерам или даже сочувствовать им,
если бы они осмелились пойти против власти.
Не оправдались и надежды российских социал-демократов на
крупные антивоенные выступления в странах Зап. Европы и преж-
де всего в Германии. Позиция лидеров II Интернационала была
277
неясной, информация о ней в Россию не поступала, но все же
никто не предвидел, что социалисты Германии и стран Антанты
проголосуют за военные кредиты, а кое-где войдут и в состав пра-
вительств своих стран. Таким образом, обстановка в Петербурге
складывалась не в пользу каких-либо серьезных акций протеста
против войны.
Первый удар пришлось принять на себя думским фракциям
меньшевиков и большевиков, поскольку на 26 июля было назна-
чено чрезвычайное заседание Думы в связи с началом войны. О
том, чтобы оправдать войну, не могло быть и речи, ибо в РСДРП
прекрасно помнили о решениях Штутгартского, Копенгагенского
и Базельского конгрессов II Интернационала, под которыми сто-
яли и подписи их представителей. Напомним, что в 1907 г. Лени,
Мартов и Р.Люксембург предложили дополнение к антивоенной
резолюции А.Бебеля, предусматривавшее в случае, если бы война
все же стала фактом, использование порожденного ею политичес-
кого кризиса для ускорения падения капиталистического строя.
Это дополнение было принято и стало рекомендацией для всех
партий II Интернационала, в том числе и РСДРП.
Последующие конгрессы II Интернационала подтвердили
штутгартские решения и прямо предупредили международный
пролетариат о том, что грядущая европейская война будет носить
империалистический характер и рабочие не должны стрелять друг
в друга. Вместе с тем были отвергнуты более радикальные пред-
ложения, сводившиеся к тому, чтобы обязать членов Интернаци-
онала ответить на объявление войны всеобщей антивоенной стач-
кой или даже восстанием. Каждая партия должна была вырабаты-
вать свою антивоенную тактику самостоятельно, исхдя из конкрет-
ных условий данной страны и международной ситуации в целом.
Подготовка к заседанию Думы 26 июля 1914 г. проходила в
очень сложной обстановке4. Из меньшевистских депутатов в сто-
лице в момент объявления войны были только Н.С.Чхеидзе и
В.И.Хаустов. В отъезде или под арестом находились и многие вид-
ные партийные работники5. В этой обстановке большевики, обес-
кураженные внезапным уходом из фракции и отъездом за границу
своего лидера Р.Малиновского (он оказался, как потом выясни-
лось, провокатором), решили выступить совместно с меньшевика-
ми и членами крестьянской Трудовой группы во главе с А.Ф.Ке-
ренским. Если верить последнему, то первоначально обе фракции
РСДРП и Трудовая группа договорились о том, что совместная
декларация будет выдержана в оппозиционном по отношению к
правительству, но патриотическом духе и текст ее будет оглашен
с трибуны Таврического дворца лидером трудовиков. Однако
перед началом заседания Чхеидзе сообщил Керенскому, что полу-
чено сообщение о крупном антивоенном выступлении германских
социал-демократов и он обязан поддержать немецких товарищей.
В итоге Керенский выступил от имени одних трудовиков, заявив,
что русская демократия даст отпор агрессору, защитит Отечество
и культурное наследие, созданное предшествующими поколениями
278
россиян, а потом освободит их от оков нынешней власти6. Вместе
с тем он осудил войну и возложил ответственность за ее начало
на правительства всех воюющих стран, включая Россию, подчерк-
нув, что у народов нашей страны нет врагов среди трудящихся
других воюющих государств.
От РСДРП в Думе выступил меньшевик рабочий В.И.Хаустов.
В стенограмме заседания Думы его речь изложена так: «Страшное,
небывалое бедствие обрушилось на народы всего мира. Миллионы
рабочих оторваны от мирного труда, разорены и брошены в кро-
вавый водоворот, миллионы семей обречены на голод. Война на-
чалась. Когда европейские правительства готовились к войне, ев-
ропейский пролетариат, во главе с германским, выступил с друж-
ным протестом против подготовляемой правящими кругами
войны. Ряд сложившихся обстоятельств помешал рабочим России
вступить открыто с тем же протестом против войны. Но в момен-
ты грандиозных демонстраций европейского пролетариата против
войны сердца российских пролетариев бились вместе с их сердца-
ми. Настоящая война, порожденная политикой захватов, является
войной, ответственность за которую несут правящие круги всех
воюющих теперь стран. Пролетариат, постоянный защитник сво-
боды и интересов народа, во всякий момент будет защищать куль-
турные блага народа от всяких посягательств, откуда бы они ни
исходили (Рукоплескания). Сознательный пролетариат воюющих
стран не мог помешать возникновению войны и тому разгулу вар-
варства, который он с собой несет. Но мы глубоко убеждены в
том, что в международной солидарности всех трудящихся масс
мира пролетариат найдет средство к скорейшему прекращению
войны. И пусть условия мирного договора будут продиктованы не
дипломатами, а самим народом; и вместе с тем мы высказываем
глубокое убеждение, что эта война окончательно раскроет глаза
народным массам Европы на действительный источник насилий и
угнетений, от которых они страдают, и что теперешняя вспышка
варварства будет в то же время и последней вспышкой. (Рукоплес-
кания на отдельных местах крайней левой; шиканье справа)»1.
Сам по себе этот текст не производит большого впечатления и
выглядит слабее декларации Керенского, в которой было гораздо
больше критики правительства и намеков на неотвратимую буду-
щую революцию. Возможно, Хаустов, чувствуя враждебность ауди-
тории, зачитал не всю декларацию; возможно, купюры в первона-
чальном тексте были сделаны еще до его выступления лидером
меньшевистской фракции Чхеидзе; возможно, наконец, что стено-
грамму заседания правил председатель Думы Родзянко8. Однако
все эти источниковедческие детали, разобраться в которых сегодня
уже не представляется взможным, не меняют того факта, что за-
явление социал-демократов (даже в варианте стенографического
отчета Думы) прозвучало диссонансом на фоне верноподданичес-
ких патриотических деклараций Милюкова, Маркова 2-го и ряда
других депутатов от буржуазно-помещичьих партий. Кроме того,
эффект от декларации РСДРП был многократно усилен уходом
279
социал-демократов (и трудовиков) из зала заседаний Думы в мо-
мент голосования за военные кредиты.
Как известно, Ленин не одобрял факт совместного выступле-
ния большевиков и меньшевиков в Думе, тем более что до него
дошел лишь газетный подцензурный отчет о заседании 26 июля.
Позиция самого Ленина, сформировавшаяся в сентябре 1914 г. в
Швейцарии, была подчеркнуто резкой: он провозгласил лозунг
превращения войны империалистической в войну гражданскую,
объявил себя «пораженцем» и заклеймил измену вождей II Интер-
анционала. В ноябре 1914 г. депутаты-большевики были арестова-
ны за свою антивоенную деятельность, преданы суду и в 1915 г.
сосланы в Сибирь.
В начале августа 1914 г. в Петрограде (так после объявления
войны стал называться Петербург) была получена телеграмма от
видного деятеля II Интернационала, бельгийского социалиста
Э.Вандервельде, который незадолго до начала войны был с визи-
том в российской столице, а после ее объявления стал королев-
ским министром Бельгии и ярым социал-патриотом. Телеграмма
была адресована большевистской и меньшевистской фракциям
Думы и содержала призыв строить тактику РСДРП с учетом ин-
тересов европейской демократии, вынужденной опираться в войне
на союз с царской Россией.
Возникла довольно щекотливая ситуация, в которой фракция
Чхеидзе предпочла уклониться от ответа, а за составление его взя-
лась группа столичных меньшевистских литераторов из журнала
«Наша заря» во главе с А.Н.Потресовым. В их ответе говорилось,
что дело бельгийских социалистов — это «правое дело самозащиты
против тех опасностей, которые грозят демократическим свободам
и освободительной борьбе пролетариата со стороны агрессивной
политики прусского юнкерства». В ходе войны неизбежно встанет
вопрос о самом существовании германского милитаризма, и поэ-
тому нужно помочь немецким социал-демократам «в деле полити-
ческого и социального переустройства Германии».
Далее в тексте ответа шло самое интересное место: «Но, к со-
жалению, пролетариат России не находится в том положении, в
каком находится пролетариат других стран, воюющих с прусским
юнкерством. Перед ним стоит несравненно более сложная и про-
тиворечивая задача, чем перед его западными товарищами. Меж-
дународное положение осложняется тем, что в настоящей войне с
прусским юнкерством участвует другая реакционная сила — рус-
ское правительство, которое, усиливаясь в процессе борьбы,
может, при известных условиях, стать средоточием реакционных
тенденций в мировой политике... В противоположность своим за-
падным товарищам пролетариат России лишен всякой возможнос-
ти открыто выражать свое коллективное мнение и осуществлять
свою колективную волю: те немногие его организации, которые
существовали до войны, закрыты. Печать уничтожена. Тюрьмы
переполнены. Это лишает социал-демократию России возможнос-
ти занять в настоящей войне ту позицию, которую заняли социа-
280
листы Бельгии, Франции и Англии, и, активно участвуя в войне,
взять на себя ответственность за действия русского правительства
как перед страной, так и перед международным социализмом. Но,
несмотря на наличность всех этих условий, имея в виду междуна-
родное значение общеевропейского конфликта, как и активное
участие в нем социалистов передовых стран, дающее нам основа-
ние надеяться, что он разрешится в интересах международного со-
циализма, мы заявляем Вам, что в своей деятельности в России мы
не противодействуем войне. Мы считаем, однако, нужным обратить
Ваше внимание на необходимость теперь же готовиться к энергич-
ному противодействию уже намечающейся сейчас захватной поли-
тике великих держав и требовать при всякой аннексии предвари-
тельного опроса и согласия народа, населяющего присоединяемую
область»9 (курсив мой. — С.Т.).
Таким образом, Вандервельде получил примерно то, что он
ожидал, — сдержанное, осторожное, сопровождаемое оговорками,
но тем не менее вполне определенное заверение в том, что мень-
шевики не будут активно мешать царскому правительству вести
войну. Многие меньшевики осуждали потом Потресова за это «не-
противодействие» войне, но он твердо стоял на своем. С другой
стороны, у концепции Потресова были и свои сторонники из
числа правых меньшевиков, работавших в России.
Говоря о Потресове и его отношении к войне, следует доба-
вить, что к концу 1914 г. ему удалось выпустить последний, стро-
енный (7—9) номер «Нашей зари», где была опубликована его ста-
тья «Некоторые сюрпризы истории». В ней он развивал мысль о
том, что среди воюющих держав на Германии лежит некий «сверх-
сметный грех» — грех особой агрессивности, вытекающей из сли-
яния в ней интересов сильнейшей в мире юнкерско-милитарист-
ко-бюрократической касты с интересами магнатов новейшего ка-
питализма.
Затем Потресов развил тему этой статьи в докладе, направлен-
ном от имени редакции «Нашей заря» в начале 1915 г. Копенга-
генской международной конференции социалистов нейтральных
стран. В докладе говорилось, что для международного социалис-
тического движения поражение Германии и Австро-Венгрии было
бы выгоднее, чем поражение Антанты, являющейся в данной си-
туации «носителем исторически прогрессивного начала». Исходя
из этого, Потресов одобрял курс социалистов стран Антанты на
перемирие со своими правительствами. Однако применительно к
России он такую тактику отвергал, подчеркивая, что царское пра-
вительство не имеет ни малейшего намерения прекратить борьбу
с российским обществом. Поэтому тактику РСДРП на период
войны Потресов определял так: «Яе противодействуя войне как на-
циональному делу самообороны, сознавая, что война поставит зада-
чи, которые приходится и придется решать и расценивать всем
классам страны, социалисты России всемерно противодействуют
русскому правительству»^ (курсив мой. — С.Г.). (Последняя фраза
была ответом Потресова на критику в его адрес.)11.
281
Разъясняя свою позицию «непротиводействия войне при про-
тиводействии правительству», группа Потресова в докладе Копен-
гагенской конференции указывала, что первая часть этой формулы
означает отказ от организации восстаний в тылу русской армии и
помощь всем пострадавшим от войны, а вторая — отказ от голо-
сования за военные кредиты, отказ в доверии царскому правитель-
ству. В отличие от Плеханова Потресов считал, что уже теперь
нужно готовиться к заключению мира без аннексий, причем вы-
работка его условий — дело всего Интерационала, в скором воз-
рождении которого у него не было никаких сомнений. В докладе
говорилось также о необходимости демократизации России, Гер-
мании и Австро-Венгрии, разоружения, международного арбитра-
жа в случае возникновения тех или иных конфликтов, замены по-
стоянных армий народной милицией, борьбы с шовинизмом и т.д.
Однако у меньшевиков была в Петрограде не только думская
фракция Чхеидзе и журнал «Наша заря», но и официальный, бе-
рущий начало со времен Венской августовской конференции
1912 г. центр — Организационный комитет, голос которого дол-
жен был иметь решающее значение. По агентурным данным Де-
партамента полиции, в начале войне в ОК РСДРП входили депу-
тат Думы В.И.Хаустов, П.А.Гарви, Б.С.Батурский, Ф.И.Дан (до
ареста и ссылки), Е.Л.Бройдо, рабочий Е.А.Гудков и секретарь
Б.О.Богданов (в дальнейшем состав ОК неоднократно менялся).
Однако ОК действовал медлительно и лишь в октябре 1914 г. вы-
пустил листовку «Война и пролетариат». В ней была подробно
проанализирована расстановка сил на международной арене нака-
нуне войны, убедительно показаны империалистические замыслы
стран-участниц конфликта, включая Россию. Авторы листовки вы-
ражали твердую уверенность в том, что война закончится проле-
тарскими революциями в Германии, Франции, Англии, Бельгии, а
также демократическими революциями и мощными национальны-
ми движениями в Австро-Венгрии, на Балканах, в Польше. Рево-
люционные возможности и перспективы откроются в ходе войны
и перед народами России. ОК РСДРП выдвигал перед российским
рабочим классом задачу активно участвовать в солидарной борьбе
международного пролетариата за прекращение войны, за мир.
«Для России, — говорилось в листовке, — это значит — борьба с
шовинизмом, панславизмом и германофобией, просвещение ши-
роких народных масс насчет истинного характера войны и роли в
ней правительства и господствующих классов, борьба с обнару-
жившимся уже теперь стремлением русской реакции к захвату
чужих территорий под флагом "освобождения подъяремных наро-
дов", усиленная организация для борьбы с бедствиями войны и,
наконец, борьба за демократизацию страны»12. Вторая антивоен-
ная листовка ОК (и тоже без каких-либо конкретных призывов,
обращенных к рабочим) была выпущена в ноябре 1914 г. в знак
протеста против ареста пяти большевистских депутатов Думы по
обвинению в государственной измене13.
282
Примерно в таком же духе был составлен и проект декларации
всероссийской конференции меньшевистских организаций и
групп, которую ОК готовил в декабре 1914 г., но провести кото-
рую ему так и не удалось14. В первой, аналитической части этого
документа подробно разбирался вопрос о причинах войны, ее воз-
можных результатах и последствиях. Меньшевики были убеждены
в том, что «интересы демократии и пролетариата не могут быть
связаны ни с одной из воюющих сторон» и что социалисты не за-
интересованы ни в победе Антанты, ни в победе Германии. Авто-
ры декларации полагали, что социалисты западных стран, взявшие
на себя часть ответственности за ведение войны голосованием за
военные кредиты, вхождением в состав правительства и т.д., со-
вершили большую ошибку, ибо тем самым разрушили Интернаци-
онал. Поэтому каждая из социалистических партий воюющих
стран, по их мнению, должна была бы отказаться от всякого ак-
тивного участия в ведении войны и развернуть решительную борь-
бу с шовинизмом и воинствующим национализмом. Сильной сто-
роной декларации была резкая критика политики царского прави-
тельства, в том числе ареста большевистских депутатов Думы и
преследования национальных меньшинств.
Трудно осуждать меньшевиков за то, что они ограничивались
тогда лишь призывами к миру, ибо в обстановке военного психо-
за, царившего в правящих кругах воюющих стран, которые при-
знавали только войну до победы, требование немедленного пре-
кращения кровопролития уже само по себе было актом гуманизма
и гражданского мужества. Не будем забывать и того, что, учитывая
временное затишье в рабочем движении, широкое распростране-
ние в обществе патриотических настроений, усиление полицей-
ских репрессий и фактический крах II Интернационала, больше-
вики в начальный период войны тоже не призывали рабочих к
каким-либо крупным антивоенным ациям, грозившим тюрьмой и
отправкой на фронт. Достаточно сказать, что, в отличие от нахо-
дившегося в нейтральной демократической Швейцарии Ленина,
большевики, работавшие в России, не выдвигали лозунга пораже-
ния царского правительства, да и сам Ленин не призывал рабочих
к отказу от военной службы, дезертирству из рядов армии, актам
диверсий и саботажа, террору против представителей правительст-
венной администрации. Однако по мере того, как с рабочих спа-
дало оцепенение, вызванное объявлением войны, и они вновь на-
чинали активно отстаивать свои права, прибегая для этого к забас-
товкам, а иногда и к демонстрациям, повышенная осторожность
меньшевиков находила все меньше оправданий, и с начала 1917 г.
они стали вновь участвовать в руководстве забастовочным движе-
нием и в работе по революционизированию действующей армии,
отстав в этом отношении от большевиков по меньшей мере на
год—полтора.
В докладе, подготовленном ОК в самом конце декабря 1914 г.
к упоминавшейся уже выше Копенгагенской конференции социа-
листов нейтральных стран Западной Европы15, отмечалось, что
283
РСДРП не участвовала в тех патриотических манифестациях, ко-
торые происходили в начале войны, но не могла активно и прямо
противопоставить их лозунгам свою точку зрения на войну. В
общем и целом российская социал-демократия осталась верна зна-
мени международного социализма и не отказалась от требования
демократизации государственного строя своей страны. По словам
авторов доклада, среди членов РСДРП раздавались лишь единич-
ные голоса, предлагавшие голосовать за военные кредиты и ото-
двинуть на время задачу борьбы с правительством. Таким образом,
мы можем говорить об умеренно-пацифистской, интернациона-
листской, но достаточно пассивной позиции ОК РСДРП в началь-
ный период войны.
С этой позицией в общем и целом солидаризировалась и фрак-
ция Чхеидзе в Государственной Думе, которая после ареста боль-
шевистских депутатов осталась единственной представительницей
рабочего класса России в царском парламенте. Во время январ-
ской 1915 г. сессии Думы Чхеидзе огласил антивоенную деклара-
цию с призывок к скорейшему заключению мира. При этом фрак-
ция РСДРП не голосовала за военные кредиты, продолжив линию,
взятую социал-демократическими депутатами в июле 1914 г.16
Мы не случайно начали обзор позиций меньшевиков в годы
войны с их российских организаий, поскольку именно они оказы-
вали непосредственное влияние на состояние рабочего движения
и на политическую ситуацию в стране в целом. Однако главные
идеологические баталии развернулись осенью 1914 г. в эмигрант-
ской среде, где вращалось тогда большинство лидеров меньшевиз-
ма. Там, в условиях западной демократии, даже во время войны
было больше возможности открыто выразить свою точку зрения,
хотя там же давали о себе знать и такие специфические факторы,
влиявшие на взгляды эмигрантов-революционеров из России, как
сильное воздействие западноевпроейских реалий и слабое знание
ситуации на родине.
Нападение Германии на Францию и непосредственная угроза
немецких войск Парижу подогрели не только патриотические, но
и откровенно шовинистические настроения французов, затронув-
шие также эмигрантов из России. Началось формирование рус-
ских волонтерских отрядов, которым предстояло отправиться на
франко-германский фронт. К концу августа в волонтеры записа-
лось около 9 тыс. русских эмигрантов, в том числе 70—80 членов
социалистических партий, включая и нескольких меньшевиков и
большевиков17. Их вдохновителем стал Плеханов, находившийся в
то время в Париже и активно выступавший в поддержку Фран-
ции — родины четырех революций, страны великих демократичес-
ких традиций и богатейшей культуры, являвшейся в то время со-
юзницей русского царя. Плеханов принял активное участие в со-
ставлении декларации волонтеров, где говорилось, что победа Гер-
мании привела бы к поражению европейской демократии, а побе-
да Антанты, наоборот, означало бы торжество демократических
идеалов во всех европейских странах, включая Россию. На прово-
284
дах отряда он произнес страстную речь-напутствие, основные
мысли которой повторил затем в открытом письме в редакцию ка-
детской «Речи» от 30 сентября 1914 г., перепечатанном затем мно-
гими российскими газетами. Лейтмотивом выступления Плеханова
была мысль о том, что нужно желать поражения агрессору, т.е.
Германии, торжество которой привело бы к тяжелым последстви-
ям для российской экономики и косвенно затормозило бы осво-
бодительное движение в России.
Знаковым событием стал реферат Плеханов в Лозанне 11 ок-
тября 1914 г., на котором ему в последний раз лично оппонировал
Ленин. К этому времени уже вполне выявилась социал-патриоти-
ческая позиция германских социал-демократов, проголосовавших
4 августа в рейхстаге за военные кредиты, и Плеханов не поску-
пился на яркие краски, характеризуя предательство вождей недав-
но еще эталонной в глазах российских социал-демократов ведущей
партии II Интернационала. В то же время он поднял на щит
французских социалистов, имевших, по его мнению, полное право
на защиту своей родины. Одобрил Плеханов и поведение думских
фракций РСДРП, упрекнув их только в том, что они не связали
недостаточную боевую подготовку русской армии к войне с бли-
зорукой и некомпетентной политикой царизма. Как отметил в
своем отчете о реферате Плеханова присутствовавший на нем сек-
ретный сотрудник Департамента полиции МВД России, по мне-
нию референта, русские социалисты показали, что они неспособ-
ны ни к сделка с царским правительством, ни к оппортунистичес-
кой тактике18.
В дальнейшем, вернувшийся в Женеву Плеханов продолжал
наращивать свою аргументацию в пользу стран Антанты. Он писал
о том, что: 1) победа кайзера отрицательно скажется на перспек-
тивах международного рабочего движения, поскольку Германия —
единственная страна, созревшая для социалистической револю-
ции, а торжество германского милитаризма усилит там политичес-
кую реакцию; 2) немедленное заключение мира будет выгодно
только одержавшей уже ряд побед Германии; 3) российский про-
летариат имеет право и обязан защищать свою страну, ибо она яв-
ляется жертвой агрессии; 4) российский милитаризм неизмеримо
слабее империализма Германии и не предъявляет претензий на
мировое господство; 5) революционные настроения в России будут
расти по примеру Франции 1870—1871 гг. только на почве оскор-
бленных патриотических чувств, как реакция на бессилие царизма
защитить страну от врага; 6) русские рабочие воюют не с немец-
кими братьями по классу, а с немецкой буржуазией19.
В феврале 1915 г. Плеханов еще советовал меньшевистской
фракции Думы голосовать против военных кредитов, поскольку
дело обороны страны находится в слабых и ненадежных руках
царского правительства. Однако летом того же года, после круп-
ных поражений русской армии и ее отступления на восток он при-
шел к выводу о правомерности голосования социал-демократичес-
ких депутатов за кредиты на ведение войны20.
285
Метаморфоза, происшедшая с Плехановым после начала
войны, когда он из убежденного интернационалиста и противника
милитаризма в одночасье превратился в ярого антантофила и гер-
манофоба, была столь разительна и необъяснима, что ставила
многих просто в тупик. Практически Плеханов прекратил в то
время критику англо-французского империализма, внешней и
внутренней политики царизма, направив все свои силы на анти-
германскую пропаганду. Позже, в декабре 1916 г., отвечая на при-
ветствия, полученные им в связи с 40-летием его революционной
деятельности, Г.В.Плеханов писал: «...Я знаю "одной лишь думы
власть": интересы нашего рабочего движения. К этому приурочи-
вается и то, что теперь кажется некоторым товарищам моим "на-
ционализмом". Весь мой "национализм" вызывается сознанием
того, что русский пролетариат поставлен судьбою историческою в
особенно неблагоприятные условия, и я готов сделать все, что
угодно, для того, чтобы помешать кому бы то ни было поставить
его в условия, еще более неблагоприятные. Другими словами, я
вижу, я знаю, что русский рабочий класс есть пасынок истории, и
глубоко возмущаюсь, когда более его счастливые дети истории
третируют его с незаслуженным презрением»21.
Беда состояла, однако, в том, что Плеханову не удалось найти
ту грань, за которой защита интересов рабочих объективно превра-
щалась в поддержку правящего царского режима, в отступление от
принципов интернационализма и международной солидарности
трудящихся. И именно это отталкивало в годы войны многих из
его прежних сторонников и почитателей. Тактика Плеханова была
слишком прямолинейна, а его призывы к войне до полной победы
и отказ от заключения мира без такой победы, встречавшие пол-
ное одобрение правящих «верхов» России, вызывали негодование
большинства социал-демократов и революционно настроенных ра-
бочих.
Разумеется, даже в условиях войны Плеханов с его богатейшим
революционным прошлым не мог опуститься до вульгарной идеи
примирения с самодержавием, хотя в его публичных выступлениях
первых военных месяцев тема революции ушла в глубокую тень,
а сама она представлялась ему, пользуясь выражением модного
тогда поэта Игоря Северянина, неким «грезофарсом», чем-то не-
реальным и несвоервеменным, хотя в глубине души и желанным22.
Тем не менее, набрасывая в феврале 1915 г. проект обращения к
русским рабочим, он счел нужным включить в него следующую
фразу: «Лозунг национальной обороны превращается в лозунг бес-
пощадной борьбы с самодержавной царской властью, а лозунг де-
мократии против империализма в лозунг мирного сожительства
народов, возможного только при их свободе и независимости, в
лозунг революции»23.
Однако воззвание это осталось тогда неопубликованным, и по-
зиция Плеханова воспринималась современниками (не только
большевиками, но и Мартовым, Троцким и др.) как социал-шо-
винистическая, сугубо оппортунистическая и объективно преда-
286
тельская. Поэтому открыто солидаризироваться с ним в 1914—
1915 гг. осмеливались лишь очень немногие меньшевики: старые
друзья Засулич и Дейч, Маслов, Иорданский, Ида Аксельрод, быв-
шие большевики Г А. Алексинский и А.ИЛюбимов, меньшевики-
партийцы В.П.Фомин (Ольгин), К.ЭАндронников (Кахели),
П.Н.Дневницкий, многие из которых приняли участие в выпуще-
ном в 1915 г. в Париже сборнике статей «Война»24.
Зато критиков позиции Плеханова было более чем достаточно,
причем они включали, помимо Ленина и Троцкого, и большую
группу меньшевиков-интернационалистов, сплотившуюся осенью
1914 г. вокруг жившего тогда в Париже Ю.О.Мартова25. Их печат-
ным органом стала русскоязычная эмигрантская газета «Голос» (с
января 1915 г. — «Наше слово»), материалы которой носили ярко
выраженный антиимпериалистический, революционно-пацифист-
ский характер. «Голос» и «Наше слово», душой котрых стал Мар-
тов, не были узкофракционным меньшевистским органом, по-
скольку в этих газетах сотрудничали не только меньшевики
А.С.Мартынов, ВААнтонов-Овсеенко, С.А.Лозовский, А.М.Кол-
лонтай, М.С.Урицкий, М.П.Павлович, ЮЛарин (МАЛурье), но и
ЛД.Троцкий (постепенно оттеснивший Мартова от руководства
газетой), а также члены группы «Вперед» А.В.Луначарский и
Д.З.Мануильский, большевик М.К.Владимиров и др. В литератур-
но-публицистическом отношении газета Мартова получилась
яркой и острой, а ее политическая программа определялась таки-
ми ключевыми понятиями, как интернационализм, антиимпериа-
лизм, революция, демократия, социализм, борьба за справедливый
мир без аннексий и контрибуций. Даже Ленин, не перестававший
видеть в Мартове оппортуниста, признавал, что «Голос» — это
лучшая социалистическая газета в Европе, причем Мартов делает
там именно то, что должен делать в сложившейся обстановке рос-
сийский революционер-интернационалист: критикует и разоблача-
ет царизм, ругает «своих» министров, борется со всеми видами на-
ционализма и шовинизма, не дает спуска империалистам Антанты.
Наглядным подтверждением этому были многочисленные «выдир-
ки», которые делала французская военная цензутра из материалов
«Голоса», после чего на его полосах оставались красноречивые
белые пятна.
«Голосовцы», как и Ленин, считали виновниками войны пра-
вительства всех великих держав, не делая между ними никакого
принципиального различия. Как и Ленин, они резко критиковали
социал-шовинистов и национал-патриотов всех стран. Как и
Ленин, делали ставку на мировую революцию и революцию в Рос-
сии. Однако по ряду вопросов позиции меньшевиков-интернаци-
оналистов и большевиков резко расходились. Если последние вы-
ступали за превращение войны империалистической в войну граж-
данскую, были «пораженцами» и настаивали на создании нового,
подлинно революционного Интернационала, то Мартов, провоз-
глашая в качестве своего кредо лозунг мира, солидаризировался с
призывом Троцкого «Ни побед, ни поражений!» и верил в возмож-
287
ность восстановления довоенных интернациональных связей брат-
ских рабочих партий и II Интернационала (но без явных оппор-
тунистов). При этом он отвергал совершенно неприемлемое с мо-
рально-этической точки зрения и глубоко чуждое, по его мнению,
простому народу «пораженчество» большевиков и осуждал рас-
кольническую тактику Ленина в международном социалистичес-
ком движении.
В объяснении причин войны Мартов шел от такого фактора,
как столкновение экономических интересов воюющих стран и их
империалистическая конкуренция. В империализме он видел выс-
шую стадию капитализма, главными признаками которой являлись
возникновение мировой системы хозяйства, полное преобладание
финансового капитала над промышленным и торговым, экспансия
сильнейших капиталистических держав в более слабые страны,
рост милитаризма. Мартов не верил в каутскианский «ультраим-
периализм» и создание наднациональных Соединенных Штатов
Европы и мира и ставил вопрос альтернативно: либо целая полоса
следующих друг за другом мировых войн, либо завоевание рево-
люционным путем политической власти пролетариатом в между-
народном масштабе26. Не верил он и мрачным прогнозам Плеха-
нова о фатальных последствиях поражений русской армии для
судеб освободительного движения в России. Он был уверен, что
военные неудачи царизма закроют путь к «бисмарковскому», ре-
формистскому решению коренных вопросов российской жизни
«сверху», приведут к обострению внутриполитической ситуации в
стране и снова поставят на повестку дня проблему «радикальной
ликвидации старого режима», помешав вдобавок реализации за-
хватнических внешнеполитических планов самодержавия27.
Свою позицию Мартов изложил в декабре 1914 г. в письме, ад-
ресованном редакции и сотрудникам петербургского меньшевист-
ского журнала «Наша заря», которое называлось «Русский марк-
сизм и война»28. Обращаясь к российским меньшевикам, Мартов
подчеркивал, что главная ошибка группы Потресова состоит в
применении старого критерия прогрессивности или реакционнос-
ти войны к новой эпохе, когда победа или поражение любой ко-
алиции однозначно не продвинут вперед дело социализма. Поэто-
му данный критерий, с точки зрения Мартова, уже изжил себя.
Критикуя известную уже нам формулу Потресова: «Мы не проти-
водействуем войне, но не прекращаем внутреннюю борьбу», Мар-
тов показал ее противоречивость, поскольку «серьезной внутрен-
ней борьбой серьезная оппозиция несомненно противодействует
той войне, которую правители страны ведут как часть своей общей
антидемократической политики... От ’’непротиводействия” на деле
лишь один шаг до прекращения или только смягчения оппозици-
онной борьбы, до Burgerfrieden’a (гражданского мира. — С.Т.), ус-
тановленного немцами, или до политики union nationale (нацио-
нального единнения. — С.Т.) французов»29. Однако, как показали
дальнейшие события, переубедить Потресова и его сторонников
Мартову не удалось: он казался им «космополитом», далеким от
288
понимания истинных интересов России, фантазером и политичес-
ким романтиком, которого никогда не поймут простые россияне.
Гораздо больший отклик идеи Мартова нашли у членов Петро-
градской инициативной группы меньшевиков, которая в период
войны стала самой крупной и активной организацией меньшеви-
ков-интернационалистов, хотя и насчитывала в своих рядах не
более нескольких десятков человек.
Более сдержанную, правоцентристскую позицию (в отличие от
левоцентристской позиции Мартова) занимал П.Б.Аксельрод, со-
ветовавший подходить к проблеме патриотизма осторожнее и при-
знать право каждого народа на защиту своего отечества, которое
сохранится до тех пор, пока эти национальные отечества сущест-
вуют (заметим, что точно так же ставил вопрос и К.Каутский). Ак-
сельрод не осуждал французских социалистов за вступление в пра-
вительство и голосование за военные кредиты, не обвинял герман-
ских социал-демократов в измене (хотя и считал, что им следовало
бы воздержаться от голосования за военные кредиты) и вполне
одобрял тактику думской фракции РСДРП. Сам он считал, что
полный разгром какой-либо из воюющих держав был бы новой уг-
розой миру, поскольку она естественно стремилась бы к реваншу,
но допускал, что военное поражение России, «не затрагивающее
органическое развитие страны», помогло бы ликвидировать само-
державный режим. Желать же победы России, подчеркивал Ак-
сельрод, нет никаких оснований, поскольку она стала бы источ-
ником укрепления позиций царизма30. В дальнейшем позиция Ак-
сельрода эволюционировала в сторону сближения с позицией
Мартова, и они выступали уже, как правило, совместно под фла-
гом Заграничного секретариата ОК меньшевиков, куда входили
также А.С.Мартынов, С.Ю.Семковский и И.С.Астров.
Естественно напрашивается вопрос: какое же из перечислен-
ных выше течений преобладало среди меньшевиков в начальный
период войны? Объективных данных для ответа на него в распо-
ряжении историков нет, хотя сами меньшевики и в своих офици-
альных документах, и в тех «зарисовках с натуры», которые можно
найти на страницах их газет и в частной переписке, единодушно
утверждали, что меньшевизм как социалистическое течение остал-
ся верен интернационализму. Так, Заграничный секретариат ОК
РСДРП в феврале 1915 г. отмечал, что подавляющее большинство
российских социал-демократов-эмигрантов твердо встало на путь
интернационализма, а в самой России огромное большинство соци-
ал-демократов считает необходимым продолжать борьбу с третье-
июньским режимом и не связывает интересы социалистического
движения с победой того или другого военного блока31.
М.С.Урицкий, находившийся в этот период в Копенгагене, обоб-
щая информацию, которую он получал из Петрограда, писал в
«Нашем слове», что рабочая масса настроена не шовинистически,
но лозунг поражения России не встретил бы у нее сочувствия. Ра-
бочие-«ликвидаторы» не разделяют позиции Потресова, хотя есть
и небольшая группа «патриотов»32.
10 С. В. Тютюкин
289
Таким образом, среди меньшевиков, видимо, преобладали в
начальный период войны умеренно интернационалистские взгля-
ды при довольно пассивной, выжидательной тактике, продикто-
ванной спадом забастовочного движения (количество официально
зарегистрированных забастовщиков в августе сократилось по срав-
нению с июлем в 13 раз), патриотическими настроениями рабочих
и усилением репрессий властей против революционеров.
Новый политический кризис в России
Весной 1915 г. началась серия неудач русской армии, закон-
чившаяся ее отступлением из Галиции, Польши, Литвы и Белорус-
сии. Фронт стабилизировался лишь в октябре. В ходе боев выяви-
лась катастрофическая нехватка вооружения и боеприпасов, без-
дарность командования, потеря солдатами веры в победу. Потоки
беженцев из прифронтовой полосы, принудительное выселение
оттуда всех евреев как потенциальных пособников врага, необхо-
димость срочной эвакуации промышленных предприятий — вот
лишь некоторые, наиболее характерные последствия отступления
русской армии в 1915 г.
Экономика страны и ее инфраструктура, особенно транспорт,
явно не справлялись с перегрузками военного времени. Матери-
альное положение рабочих ухудшалось, деревня страдала от ухода
на фронт наиболее работоспособной части мужского населения.
При этом тяготы войны падали в основном на низшие классы об-
щества, тогда как часть предпринимателей баснословно нажива-
лась на военных поставках. В итоге патриотические настроения
начального периода войны сменились апатией, равнодушием, чув-
ством безнадежности. А само царское правительство, получившее
с началом войны редчайший шанс на сплочение народа вокруг
власти во имя защиты родины от врага, делало, казалось, все воз-
можное, чтобы его упустить. Политика властей оставалась негиб-
кой и консервативной, а преобладавшие в ней репрессивные тен-
денции лишь отталкивали от правящих «верхов» не только трудя-
щиеся массы, но и либерально-демократическую общественность.
Начался необратимый процесс падения престижа царствующей
династии в глазах народа, чреватый в такой стране, как Россия,
поистине фатальными последствиями.
Попытки власти переломить ситуацию оказались неэффектив-
ными. Серьезных реформ в условиях военного времени Николай
II не хотел, одиозная фигура Распутина оставалась неприкосно-
венной, смена непопулярных министров (Сухомлинова, Горемы-
кина и др.) и принятие царем обязанностей Верховного главноко-
мандующего давали лишь кратковременный эффект. Дозрев до со-
знания необходимости привлечь буржуазию к решению проблем
снабжения армии (создание в июле 1915 г. военно-промышленных
комитетов и системы Особых совещаний, поощрение деятельности
290
Земгора и т.д.), правительство и не думало допускать обществен-
ные силы к управлению страной.
На этой почве усиливался конфликт между властью и либе-
ральной оппизицией. В августе 1915 г. в Государственной думе
был создан Прогрессивный блок, объединявший значительную
часть депутатов за вычетом крайне правых и крайне левых и ус-
тановивший контакты с земскими и городскими оппозиционно
настроенными кругами. Его требования были минимальны: созда-
ние правительства «доверия» с участием представителей общест-
венности и некоторая, довольно поверхностная либерализация по-
литического режима. Однако и они оказались неприемлемыми для
царя. В итоге конфликт между властью и обществом непрерывно
углублялся.
Рабочие, оправившиеся от шока первых месяцев войны и не-
довольные своим экономическим положением и репрессиями
властей в отношении их организаций, печати и отдельных лидеров
(ссылка в Сибирь большевистских депутатов Думы), с весны
1915 г. тоже пришли в движение. Показатели стачечного движе-
ния, почти сошедшего в первые месяцы войны на нет, теперь
вновь неудержимо пошли вверх. Власти, в свою очередь, усилива-
ли репрессии, расстреляв в июне в Костроме, а в августе в Ива-
ново-Вознесенске бастующих рабочих, требовавших освобождения
своих арестованных вожаков, что еще больше подогрело и без того
напряженную обстановку в стране.
Государственная дума, которая 26 июля 1914 г. «помирилась» с
властью, вновь усилила критику правительства. Это проявилось и
на ее июльской сессии, и особенно в сентябре 1915 г., когда царь
вновь прервал работу Думы на целых пять месяцев, хотя обстанов-
ка на фронте и в тылу требовала превращения российского пар-
ламента в постоянно действующее законодательное учреждение.
Это решение Николая II стало дополнительным фактором роста
политического возбуждения в стране.
В итоге осенью 1915 г. в России были налицо все признаки
острого политического кризиса, который мог вылиться затем в ре-
волюционные потрясения. Важным его элементом стало оживле-
ние не только забастовочного движения рабочих (в сентябре бас-
товало более 100 тыс. рабочих против 9 тыс. в январе 1915 г. и
1 тыс. в декабре 1914 г.), но и деятельности революционных пар-
тий, прежде всего социал-демократов. Налицо была явная радика-
лизация и конкретизация их требований, с одной стороны, и ак-
тивизация практической деятельности — с другой. При этом мень-
шевиков, конечно же, вдохновлял не только рост активности
самих рабочих, но и подъем либерального движения, с которым
они всегда связывали все сколько-нибудь серьезные перемены в
жизни России.
Новая ситуация складывалась в то время и в международном
социалистическом движении, где явно усилились пацифистские
настроения. В сентябре 1915 г. в Швейцарии прошла Цимме-
рвальдская конференция социалистов воюющих и нейтральных
10’
291
стран, к решениям которой присоединились 20 партий и органи-
заций из 13 стран Европы. В ней участвовали левые радикалы во
главе с Лениным, меньшевики и эсеры интернационалистского
направления, в частности Мартов и Аксельрод, занимавший осо-
бую позицию Троцкий, а также социалисты центристской ориен-
тации из ряда западноевропейских стран. Красной нитью через
принятый участниками конференции манифест, текст которого
был подготовлен Троцким, проходил призыв к борьбе за мир и
осуждение империалистической войны. В апреле 1916 г. прошла
вторая конференция участников циммервальдского движения в
Кинтале (Швейцария), решения которой носили еще более ради-
кальный характер, хотя Ленин с его идеей превращения войны
империалистической в войну гражданскую вновь остался в мень-
шинстве.
Как же изменились взгляды представителей различных направ-
лений внутри меньшевизма в обстановке предреволюционного
кризиса? Разумеется, ожидать здесь чего-то принципиально нового
не приходилось, но общий сдвиг влево и главное — конкретизация
лозунгов демократического антиправительственного движения
было налицо. При этом происходила дальнейшая поляризация
сторонников оборончества, с одной стороны, и пацифизма — с
другой при явном усилении революционных тенденций, но при
достаточно «платоническом» отношении меньшевиков к практи-
ческим проблемам национальной обороны в собственном смысле
слова, поскольку даже участие представителей рабочих в военно-
промышленных комитетах, о чем пойдет речь ниже, вылилось
больше в разного рода политические декларации, чем в налажива-
ние серьезной оборонной работы на предприятиях и агитацию за
продолжение войны среди солдат.
В июле 1915 г. в преддверии новой сессии Государственной
думы Плаханов обратился к социал-демократическому депутату
А.Ф.Бурьянову с просьбой довести до сведения депутатов-меньше-
виков его рекомендацию голосовать (хотя и с оговорками) за воен-
ные кредиты. «Голосование против кредитов, — писал Плеха-
нов, — было бы изменой (по отношению к народу), а воздержание
от голосования было бы трусостью; голосуйте — за!»33 Заметим,
что члены социал-демократической фракции в то время колеба-
лись: так, М.И.Скобелев считал возможным изменить отношение
социал-демократов к обороне страны при условии замены кабине-
та Горемыкина правительством, пользующимся доверием народа.
Считали войну оборонительной со стороны России и депутаты
А.И.Чхенкели и И.Н.Туляков34. Тем не менее Н.С.Чхеидзе настоял
на том, чтобы фракция выступила 19 июля 1915 г. в Думе с ин-
тернационалистских позиций35. Он обвинил в военных поражени-
ях и экономическом кризисе правительство, вновь провозгласил с
думской трибуны призыв к миру без аннексий и контрибуций и к
демократизации всего общественно-политического строя России.
«Если народ не очнется, не возьмет в свои руки судьбы страны,
разгром неизбежен. Или Государственная дума сознает эту основ-
292
ную задачу, или народ перешагнет через Думу... Правительство
должно уйти, народ должен взять в свои руки судьбу страны», —
заявил Чхеидзе под аплодисменты левых депутатов Думы.
Фракция РСДРП не последовала совету Плеханова и снова не
участвовала в голосовании за военные кредиты, а депутат-меньше-
вик Маньков, нарушивший это коллективные решение и проголо-
совавший за кредиты, был из нее исключен. Летом и осенью
1915 г. Плеханов стремительно сближается с эсерами-оборонцами,
которые в свою очередь искали контактов с «отцом русского марк-
сизма». Парадокс заключался в том, что, безжалостно раскритико-
вав в начале марксистского периода своей деятельности народни-
ков и исколов все глаза Ленину упреками в сближении большеви-
ков с эсерами и в реанимации народовольчества, сам Плеханов
постепенно пришел затем к выводу, что рано или поздно эсеры и
социал-демократы сольются в рядах одной революционной соци-
алистической партии36.
В первой декаде сентября 1915 г. Г.В.Плеханов принял участие
в совещании группы социал-демократов и эсеров в Лозанне, на
котором было принято написанное им обращение «К сознательно-
му трудящемуся населению России»37. Это был по-своему яркий
социал-оборонческий документ с призывом направить все усилия
пролетариата на борьбу с внешним врагом. Плеханов развивал
здесь свою аргументацию в пользу необходимости добиваться по-
беды русской армии, запугивая рабочих перспективой превраще-
ния России в немецкую колонию и удушения всякого революци-
онного движения в стране. При этом он ставил вопрос следующим
образом: если трудящиееся население России не может не защи-
щать себя, когда его эксплуатируют российские помещики и ка-
питалисты, то непонятно, отчего ему следует оставаться бездея-
тельным, когда на его шею хотят накинуть аркан германские по-
мещики и капиталисты, которых поддерживает значительная часть
германского пролетариата? Поэтому, с точки зрения Плеханова,
участие российских рабочих в обороне страны было не чем иным,
как продолжением классовой борьбы в том новом ее виде, кото-
рый «является теперь наиболее своевременным и наиболее плодо-
творным», т.е. в борьбе с немецкими юнкерами и буржуазией и
кайзеровским правительством. Тем самым Плеханов парировал,
как ему казалось, главный аргумент своих оппонентов, говорив-
ших: кто защищает свою страну, тот отказывается от участия в
борьбе классов.
Как подчеркивал Плеханов, Россия принадлежит не царю, а
трудовому российскому народу, и смешивать Отечество с «началь-
ством» непозволительно. Поэтому, защищая Россию, народ защи-
щает не царя и буржуазию, а самого себя, дело своего будущего
освобождения. Он призывал рабочих к мудрости («Будьте мудры,
как змии!») и осторожности: «Всякое революционное «вспышко-
пускательство» в тылу армии, борющейся с неприятелем, — писал
он, — по своему значению равно измене, т.к. было бы услугой
внешнему врагу и сильно облегчило бы положение врага внутрен-
293
него, плодя недоразумения и рознь между вооруженной силой Рос-
сии, с одной стороны, и передовой частью ее населения — с дру-
гой. Да что вспышки! Даже к стачкам можно прибегать теперь, во
время войны, только осторожно взвесив все их возможные воен-
но-технические, нравственные и политические последствия. Во
всех тех случаях, когда вам захотелось бы ответить стачкой, вам
надо подумать, не повредит ли она делу обороны России».
Плеханов понимал, что классовая борьба в России неистреби-
ма. Поэтому он писал, что рабочим не следует прекращать спра-
ведливой борьбы за улучшение своего всегда тяжелого экономи-
ческого положения и нужно сопротивляться всем попыткам еще
более ухудшить его. Возможными рычагами воздействия на ситуа-
цию, по мнению Плеханова, было бы участие представителей ра-
бочих во всех учреждениях, создаваемых под напором обществен-
ного мнения для борьбы с внешним врагом (речь шла о возник-
ших летом 1915 г. военно-промышленных комитетах, где предпо-
лагалось образовать особые рабочие группы, а также о Государст-
венной думе, Земгоре, больничных классах и кооперативах).
В заключение Плеханов делал одно очень важное пояснение,
которое должно было снять с него подозрения в отказе от рево-
люционных методов борьбы: «Мы вовсе не говорим: сначала по-
беда над внешним врагом, а потом уже свержение врага внутрен-
него. Вполне возможно, что свержение этого последнего явится
предварительным условием и залогом избавления России от гер-
манской опасности». При этом Плеханов напомнил о событиях
времен Великой французской революции, добавляя: «Мы реши-
тельно сходимся в том, что поражение России явилось бы ее по-
ражением в борьбе за свободу».
В резолюции, написанной Плехановым и Авксентьевым и при-
нятой на том же сентябрьском Лозаннском совещании, была и
еще одна крылатая плехановская формула: путь к победе — путь
к свободе! Освобождение России от внутреннего врага может быть
достигнуто только в процессе самообороны от иноземного нашест-
вия, подчеркивалось в этом документе. Здесь же говорилось о том,
что отказ рабочих от участия в учреждениях, создаваемых для
нужд обороны (ВПК), принес бы только вред. В итоге все обра-
щение приобретало чрезвычайно выгодное царским властям обо-
ронческое звучание, тогда как беглое упоминание о возможности
революции еще в ходе войны выглядело чистой риторикой, за
которой не стояло никаких серьезных намерений и тем более дей-
ствий.
Следует отметить, что текст воззвания «К сознательному тру-
дящемуся населению России» получил широкое распространение
на родине и с некоторыми купюрами (о возможности свержения
правительства и т.д.) с разрешения цензуры перепечатывался в
различных легальных изданиях. В революционной же среде плеха-
новский манифест, наоборот, вызвал резкое неприятие, а Ленин
даже назвал позицию Плеханова и его единомышленников «рево-
люционным шовинизмом»38.
294
В октябре 1915 г., в связи с десятилетием знаменитого царско-
го манифеста 1905 г., положившего начало реальному сдвигу Рос-
сии в сторону конституционного государства, Плеханов опублико-
вал в «Призыве» статью «Две линии революции», где изложил свой
взгляд на перспективы революционного процесса на родине. Он
был убежден в том, что было бы большой политической ошибкой
сразу же отбросить Прогрессивный блок в лагерь противников
РСДРП, хотя опыт и подсказывал Плеханову, что слишком обо-
льщаться оппоизционными потенциями блока более чем риско-
ванно. Так или иначе, оптимальный вариант развития революци-
онного процесса в России, по мнению Плеханова, — это его про-
движение по восходящей линии (по образцу Великой французской
революции), т.е. последовательная передвижка власти от более
умеренных к более радикальным политическим партиям. До соци-
ал-демократов очередь «на власть» должна была, по Плеханову,
дойти только после октябристов, програссистов, кадетов, энесов и
эсеров, тогда как прорыв к ней «без очереди» был бы чреват ус-
корением наступления термидорианской реакции, быстрым отка-
том революции назад и дискредитацией самой социалистической
идеи. Таким образом, взгляды Плеханова по этому вопросу отли-
чались несомненным постоянством и практически не претерпели
по сравнению с 1905 г. сколько-нибудь серьезных изменений.
В июле 1916 г. в Риме состоялась встреча Плеханова с лидером
кадетов Милюковым, приехавшим за границу в составе делегации
Государственной думы. Свои впечатления от встречи Плеханов из-
ложил в письмах своим товарищам по изданию газеты «Призыв»
Любимову и Алексинскому, жившим тогда в Париже, где выходи-
ла газета. Так, Любимову он писал: «Я убедился, что возлагать
какие-нибудь радикальные надежды на блок смешно. Но было бы
хорошо, если бы он достиг двух результатов: отмены черты еврей-
ской оседлости и уравнения крестьян в правах с другими сосло-
виями... Это было бы хорошо для всех передовых элементов насе-
ления... Впрочем, я не уверен, что блок добьется этого... Поэтому
не мешает подстегивать его. Но желать его разрушения было бы
ошибочно. От нашего такта зависит найти надлежащую меру»39.
Аналогичные мысли высказал Плеханов и в письме Алексинскому,
подчеркнув, что критика Прогрессивного блока не должна дохо-
дить до его дискредитации, поскольку это было бы выгодно толь-
ко реакционерам40. В свою очередь, Милюков высоко оценил по-
зицию Плеханова, отметив по возвращении в Россию поддержку
им политики Прогрессивного блока41.
В январе 1916 г. Плеханов с предельной откровенностью писал:
«Жалок тот пролетариат, который неспособен с оружием в руках
отстоять свое право от чьих бы то ни было покушений на него...
Интернационалист не только может со спокойной совестью под-
держать вооруженную борьбу против... эксплуататорких попыток
(имеются в виду попытка Германии установить свой контроль над
Россией. — С.Т.), но прямо обязан поддерживать ее всеми силами,
всем сердцем и всем помышлением, если не хочет изменить себе,
295
если не желает перестать быть интернационалистом»42. Исходя из
этого, Плеханов выступал за то, чтобы социалисты всех стран Ан-
танты голосовали в парламентах за военные кредиты, одобрял
участие французских и бельгийских социалистов в правительствах
своих стран, вхождение меньшевиков в военно-промышленные
комитеты и решительно осуждал резолюции Циммервальдской и
Кинтальской международных социалистических конференций о
развертывании кампании за прекращение войны и скорейшее за-
ключение мира, полагая, что «преждевременный» мир будет выго-
ден только германским агрессорам. Эту стойкую неприязнь к цим-
мервал адскому движению Плеханов сохранял и в 1917 г.
Более решительно заговорил о борьбе с царизмом А.Н.Потре-
сов. В сентябре 1915 г. получило распространение написанное им
«Воззвание петроградских социал-демократов — сторонников на-
родной самозащиты»43. Оно начиналось на очень тревожной ноте:
«Страна в опасности. Страна накануне разгрома». Далее Потресов
развивал свой старый тезис об особой агрессивности германского
империализма и его «сверхсметной» ответственности за развязыва-
ние войны, но затем переносил акцент на неспособность царизма
организовать оборону страны и необходимость перехода к «само-
защите» народа от внешнего врага на фронте и от внутреннего —
самодержавия — в тылу. В воззвании отчетливо звучали плеханов-
ские ноты: России и ее рабочему классу грозит порабодение, ко-
торое надолго разрушит все надежды русской демократии на ос-
вобождение от гнета царизма и буржуазии. В то же время Потре-
сов гораздо жестче, чем Плеханов, ставил вопрос о том, что глав-
ным виновником военных поражений России является самодер-
жавный режим — душитель всего передового, убивающий в рос-
сиянах чувство патриотизма, обрекающий страну на варварство и
отсталость и дезорганизующий ее оборону от врага.
«Спасение страны, ее защита, остановка вторжения чужезем-
ных армий предполагают для России прежде всего широкую ее демо-
кратизацию.., устранение, свержение или уничтожение того режи-
ма, который привел страну на край гибели. Задача раскрепощения
России, задача перехода власти из рук дворянской реакции в руки
буржуазных классов, поставленная, но не разрешенная 1905 годом,
встает в настоящий момент с небывалой еще остротой и настоя-
тельностью. Но демократизация страны не может быть отделена
от ее защиты. Демократизация и защиты — две стороны одного и
того же дела. Защитить страну при теперешнем положении России
значит ее демократизировать, демократизировать страну значит ее
защитить», — говорилось в воззвании.
Потресов предупреждал об опасности сепаратного мира как ре-
зультата закулисного предательского сговора самодержавия с гер-
манским империализмом. Главные свои надежды он возлагал на
российский пролетариат, критикуя половинчатость и трусливость
буржуазии, но все же не сбрасывая ее со счетов в качестве оппо-
зиционной самодержавию силы. Защита России — это кровное
дело рабочего класса, и создание в стране демократического строя
296
будет лучшим вкладом российской демократии в борьбу за буду-
щий всеобщий демократический мир и восстановление интерна-
циональной солидарности рабочих всех стран, говорилось в заклю-
чительной части воззвания.
В дальнейшем основные идеи этого документа были развиты в
вышедшем в 1916 г. в Петрограде сборнике «Самозащита» с учас-
тием Потресова, Засулич, Маслова, Колокольникова, Жордания,
Гутовского (Евг. Маевского), Левицкого и др., а также в москов-
ских меньшевистских журналах «Наше дело» и «Дело».
Меньшевики-интернационалисты во главе с Мартовым замет-
но расширили масштабы издательской деятельности и свою чита-
тельскую аудиторию. В Париже выходила газета «Наше слово», в
Швейцарии — непериодическое (с большими перерывами) изда-
ние «Известия Заграничного секретариата ОК РСДРП» и единст-
венный номер журнала «Интернационал и война». Кроме того, пя-
терка заграничных секретарей ОК (Мартов, Аксельрод, Мартынов,
Семковский и Астров) выпустила в виде отдельной брошюры
письмо к российским товарищам «Задачи российского пролетариа-
та» (сентябрь 1915 г.) и подготовила проект платформы организа-
ций Августовского блока (ноябрь 1915 г.)44.
Оценка империализма и войны осталась у меньшевиков-мар-
товцев прежней. Они считали, что ни одна из враждующих коали-
ций не олицетворяет собой исторического прогресса и пролетари-
ат не может руководствоваться в своем отношении к ним крите-
рием относительно болшей или меньшей реакционности Антанты
или Четверного союза. Отсюда вытекал призыв к скорейшему за-
ключению мира без победителей и побежденных, что, естественно,
не устраивало в тот момент ни страны Антанты, ни Германию и
Австро-Венгрию.
Ближайшую задачу российской социал-демократии меньшеви-
ки-интернационалисты видели в созыве Учредительного собрания
для ликвидации царизма и войны в результате массовых органи-
зованных революционных выступлений пролетариата и других де-
мократических слоев населения России. Практически это было по-
вторение главного лозунга «новой» «Искры» времен Русско-япон-
ской войны 1904—1905 гг. Кроме того, был намечен и целый ряд
более частных задач РСДРП на данном этапе войны:
1) отказ от всякого участия в деле «военной обороны» (голо-
сование за военные кредиты, создание рабочих групп ВПК, пре-
кращение или смягчение классовой борьбы во имя интересов обо-
роны страны);
2) разоблачение аннексионистских устремлений царизма и рос-
сийской буржуазии;
3) борьба за всеобщий демократический мир;
4) участие в помощи жертвам войны;
5) борьба с безработицей, дороговизной и другими последст-
виями войны под лозунгом государственного регулирования про-
изводства и распределения произведенной продукции;
297
6) борьба за свободу рабочей печати и союзов, отмену цензуры
и милитаризации труда, за политическую амнистию и т.д.;
7) борьба за свободу и равноправие всех народов России;
8) борьба за восстановление Интернационала45.
Мобилизацию оппозиционных общественных сил на сопротив-
ление диктату правительства меньшевики-интернационалисты рас-
ценивали как объективно революционное движение. Они подчерки-
вали, что свержение царизма и переход власти к буржуазии имели
бы громадное положительное значение и для пролетариата. Вместе
с тем меньшевики-интернационалисты выступали за полную по-
литическую самостоятельность рабочих и связывали заключение
справедливого мира не с пацифистскими инициативами буржуа-
зии, а исключительно с совместными действиями пролетарита всех
стран «в пользу прекращения войны раньше, чем одна из борющихся
сторон окажется в состоянии диктовать другой условия мира»46.
В публицистических выступлениях лидера меньшевиков-интер-
националистов Мартова проблема революции ставилась еще более
определенно и резко. В статье «Война и российский пролетариат»,
написанной осенью 1915 г., он полемизировал и с Плехановы, и
с Потресовым и выдвигал лозунг «Революция во имя мира!» как
альтернативу лозунгу «Революция во имя национальной обороны!»
При этом как истинный революционер-интернационалист Мартов
подчеркивал, что вне успехов международного пролетариата в
борьбе с империализмом для русского народа нет прочной внут-
ренней победы над царизмом, нет спасения от аннексий и других
тяжелых последствий военного поражения47.
Разумеется, Мартов понимал, что Россия стоит на пороге не
пролетарской, а буржуазной революции. Больше того, он полагал,
что в реальных условиях России лета и осени 1915 г. гегемония в
общественном движении принадлежит торгово-промышленной
буржуазии, а не пролетариату48. Но что же будет дальше? Мартов
считал, что буржуазия и в дальнейшем сыграет в русской револю-
ции достаточно крупную роль. Однако полную победу буржуазной
революции в России он связывал с победой не крупной и средней
буржуазии, как думали Плеханов и Потресов, а с победой мелко-
буржуазной и крестьянской демократии при поддержке пролетариа-
та или даже при соучастии его во власгтг^. Таким образом, Мартов
еще в 1915 г. предвидел гипотетическую возможность возникнове-
ния в России ситуации, которая представляла бы собой альтерна-
тиву как власти буржуазных либералов, так и власти революцио-
неров-радикалов, заменяющих демократию диктатурой своей пар-
тии. Иначе говоря, уже тогда лидер меньшевиков-интернациона-
листов обдумывал возможность создания в России однородного
социалистическо-демократического правительства, которая, как
будет показано ниже, так и осталась в 1917 г. нереализованной.
Меньшевики-интернационалисты были против участия пред-
ставителей РСДРП в военно-промышленных комитетах и резко
критиковали Плеханова, Потресова и других оборонцев, но, в от-
личие от Ленина, не торопились с постановкой вопроса об орга-
298
низационном размежевании с этими группами. Правда, постепен-
но, потеряв терпение, интернационалисты-эмигранты пришли к
мысли о необходимости снять с себя ответственность за Потресова
и его единомышленников, однако до раскола дело не дошло ни в
1916, ни в 1917 гг.50
ОК РСДРП выпустил осенью 1915 г. прокламацию, которая
тоже звучала гораздо радикальнее, чем его предыдущие обращения.
Главными лозунгами этого документа были: «Долой правительство
измены! Да здравствует революция! Да здравствует мир, заключен-
ный народами!» Констатируя наличие грозной опасности, навис-
шей над Россией, авторы документа связывали спасение страны от
вражеского нашествия со свержением существующего правительст-
ва, подчеркивая, что «в надвигающейся революции пролетариат
должен занять место авангарда демократии», а сама эта революция
призвана спасти страну и от гибельного для нее самодержавного
режима, и от военного разгрома»51. Таким образом, ОК занимал
как бы промежуточную позицию между Потресовым с его лозун-
гом «самозащиты» и меньшевиками-интернационалистами во главе
с Мартовы. Последние тоже говорили о революции и о мире, но
молчали о защите России от внешнего врага, хотя всем было ясно,
что, не предлагая воткнуть штыки в землю и побрататься с немец-
кими солдатами, они так или иначе вынуждены будут «держать
фронт», пока не будет заключен всеобщий демократический мир.
Как мы увидели ниже, это и произошла в 1917 г.
Из сказанного следует, что в многоцветном спектре мнений,
которых придерживались различные группы меньшевиков, наблю-
дался достаточно плавный переход от одной позиции к другой: от
Плеханова к Потресову, от Потресова к Чхеидзе, от Чхеидзе к
Мартову. Это и позволяло сохранять единство меньшевистских
рядов в самых острых политических ситуациях, хотя это во многом
формальное единство было одновременно и сильной, и слабой
стороной меньшевизма, что особенно ярко проявилось в 1917 г.
Рабочие группы военно-промышленных комитетов
В 1915—1916 гг. видное место в деятельности меньшевистских
организаций в России занял вопрос о рабочих группах военно-про-
мышленных комитетов. Идея создания ВПК как инструмента мо-
билизации средней и мелкой промышленности для работы на обо-
рону страны путем распределения правительственных военных за-
казов была выдвинута в конце мая 1915 г. на IX съезде представи-
телей промышленности и торговли. Уже в июле прошел I съезд
ВПК и был избран его ЦК во главе с видным российским полити-
ком, лидером октябристов А.И.Гучковым52. Его заместителем стал
представитель московской группы «молодых» национальных пред-
принимателей, один из лидеров прогрессистов А.И.Коновалов, ко-
торый уже давно склонялся к мысли о необходимости социального
партнерства буржуазии с рабочими53. Тогда же было принято и ре-
299
шение о создании при ВПК рабочих групп и о проведении, начи-
ная с сентября 1915 г., выборов их членов демократическим путем
на промышленных предприятиях страны, причем в качестве испы-
тательного полигона при реализации этой затеи, навеянной опы-
том передовых западных стран, был избран Петроград.
Вполне естественно, что предприниматели и власти звали ра-
бочих в ВПК для того, чтобы поднять их патриотические настро-
ения, создать иллюзию участия народа в оборонных мероприяти-
ях, а главное — затормозить с помощью рабочих трупп растущее
забастовочное движение в стране. В свою очередь, меньшевики,
среди которых никогда не угасала идея созыва «рабочего съезда»
и вообще была очень сильна тенденция к легализации пролетар-
ского движения и деятельности РСДРП, немедленно ухватились за
поддержанный в правительственных сферах план Коновалова —
Гучкова, рассчитывая сделать рабочие группы легальным прикры-
тием их угасшей с началом войны деятельности по организации и
политическому просвещению пролетарских масс. Правда, ни ОК
РСДРП, ни думская фракция Чхеидзе, ни Петроградская инициа-
тивная группа не выпустили тогда никаких официальных обраще-
ний к рабочим и не принимали активного участия в предвыборной
кампании, видимо, чувствуя щекотливость создавшегося положе-
ния и не желая давать большевикам очередного повода для обви-
нений в сотрудничестве с властями и буржуазией54. При этом на
страницах петроградских меныпевисстких газет «Утро» и «Рабочее
утро» подчеркивалась та мысль, что решающее значение при оп-
ределении отношения рабочих к ВПК должен иметь не вопрос об
участии в национальной обороне, а впорос о сплочении сил про-
летариата для борьбы за свои права55.
Следует сказать, что мнение о целесообразности участия в вы-
борах рабочих групп ВПК утвердилось среди меньшевиков далеко
не сразу. Меньшевистская конференция поволжских организаций
(июль 1915 г.) рекомендовала отвечать на приглашения в ВПК мо-
тивированным отказом. Однако состоявшаяся в сентябре в Туле
конференция меньшевиков пяти северных областей была уже не
столь категорична, постановив передать решение этого вопроса бу-
дущему «рабочему съезду», а конференция меньшевиков Закавка-
зья (октябрь) определенно высказалась за участие в ВПК с целью
улучшения условий труда, организации рабочих, расширения мас-
штабов их политического движения и созыва «рабочего съезда»56.
За участие в ВПК высказалась и начавшая выходить в самом
конце августа 1915 г. в Самаре газета «Наш голос», в издании ко-
торой принимали участие А.И.Кабцан, В.ОЛевицкий и др. Не-
смотря на то, что в общем и целом «Наш голос» поддерживал мне-
ние ОК РСДРП, в нем нередко звучала и мысль о том, что после
того, как под угрозой оказались жизненно важные центры России,
война приобрела для нее оборонительный характер и поэтому
нужно активно участвовать в ВПК, призванных спасти родину от
разгрома. Участие в выборах поддержала и Центральная рабочая
группа, оформившаяся в конце августа в Москве5'.
300
Все перипетии, связанные с проходившими осенью 1915 г. вы-
борами рабочих групп Центрального и Петроградского областного
военно-промышленных комитетов, достаточно подробно освещены
в исторической литературе. Однако эта политическая кампания
изображалась прежде довольно односторонне как огромный успех
большевиков, умело использовавших состоявшиеся 27 сентября и
29 ноября общегородские собрания по выборам рабочих групп
ЦВПЕ и ПОВПК в целях антивоенной и антиправительственной
агитации, но категорически отказавшихся участвовать в голосовании.
Что же касается меньшевиков, то они однозначно считались измен-
никами пролетарского дела, прислужниками буржуазии и вдобавок
людьми политически нечистоплотными, поскольку после ухода
79 большевиков и эсеров-интернационалистов со второго собрания
29 ноября на нем осталось меньше половины уполномоченных, ко-
торые формально уже не имели права проводить голосование.
Собрания действительно проходили в обстановке острейшей
борьбы между большевиками, эсерами-интернационалистами и
«межрайонцами»60, с одной стороны, и меньшевиками и правыми
эсерами — с другой. На первом собрании 27 сентября было около
80 меньшевиков и эсеров против 60—70 большевиков при наличии
60 уполномоченных, занимавших промежуточные позиции61. На-
кануне прошли фракционные совещания. Меньшевики и правые
эсеры приняли общую декларацию, где говорилось, что «пролета-
риат не может безразлично относиться к нынешнему положению
страны, т.к. он кровно, более, чем имущие классы, заинтересован
в самосохранении страны, в спасении ее от разгрома и гибели».
Спасение же страны состоит в немедленном устранении прави-
тельства Горемыкина и переходе власти в руки самого народа. В
заключении декларации выдвигались требования из прогрмммы-
минимум РСДРП и программы эсеров, включая созыв Учреди-
тельного собрания62.
На самом собрании меньшевики и эсеры выставили не менее
10 ораторов, но большевики сумеели повести за собой часть эсе-
ров и колеблющихся и 90 голосами против 81 провели свою резо-
люцию, где говорилось от отказе от выборов рабочей группы
ЦВПК. Когда же через 2 месяца состоялось повторное собрание,
с которого большевики, эсеры-интернационалисты и «межрайон-
цы» демонстративно ушли перед голосованием, то на нем меньше-
вики и правые эсеры все же собрали 95 голосов за проведение вы-
боров и избрали 10 членов ЦВПК и 6 членов ПОВПК63.
В рабочую группу ЦВПК вошли меньшевики К.А.Гвоздев,
В.МАбросимов64, Я.ИАносовский, Г.Е.Брейдо, ЕАГудкоы, И.И.Еме-
льянов, Г.А.Кузьмин, Г.К.Комаров, М.Я.Яковлев, Ф.Я.Яковлев,
представлявшие крупнейшие петроградские предприятия (Пути-
ловский, Обуховский, Пороховой, Трубочный заводы, заводы
Лесснера, Промет и др.). Наибольшей популярностью у рабочих
пользовался Гвоздев, набравший 90 голосов из 9565. Он и стал
председателем рабочей группы ЦВПК.
301
Гвоздев Кузьма Антонович (1822—?). Выходец из пензенских
крестьян, он с 17 лет стал работать в железнодорожных мастер-
ских. Начиная с 1902 г. Гвоздев неоднократно подвергался арес-
там. В 1903—1907 гг. примыкал к эсерам, с 1909 г. — меньшевик.
Участвовал в создании профсоюза металлистов в Петербурге и был
его председателем. Осенью 1915 г. Гвоздев, работавший на заводе
телефонных аппаратов шведской фирмы Эриксона, стал председа-
телем рабочей группы ЦВПК.
Его отличали природный ум, твердый характер, чувство такта
в отношениях с людьми. Оратором же Гвоздев был неважным. Во-
преки мнению А.И.Солженицына («Красное колесо»), считавшего
Гвоздева простой марионеткой в руках секретарей рабочей группы
ЦВПК меньшевиков Маевского и Пумпянского, на самом деле он
руководил группой вполне самостоятельно. Известны яркие харак-
теристики Гвоздева, принадлежащие И.Г.Церетели и Н.Н.Сухано-
ву. Церетели вспоминал: «Гвоздев был одним из лучших предста-
вителей европеизированного слоя русских рабочих... При большой
интеллигентности и начитанности он сохранил органическую
связь со своим классом... В его объяснениях и докладах чувство-
валось не только понимание рабочих нужд, но и знание положе-
ния промышленности» (Церетели И.Г. Воспоминания о Февраль-
ской революции. Париж, 1963. Кн. 1. С. 49). Суханов считал, что
Гвоздев «обнаруживал не только здравый смысл, но и большую
гибкость мысли. Он часто был оригинален и всегда интересен
бьющейся мыслью» (Суханов Н.Н. Записки о революции. М.,
1991. Т. 1. Кн. 2. С. 184).
После Февральской революции Гвоздев активно работал в
Петроградском совете рабочих и солдатских депутатов. Основной
сферой его деятельности было налаживание взаимоотношений
между рабочими и предпринимателями. 5 мая 1917 г. Гвоздев стал
товарищем министра труда в первом коалиционном составе Вре-
менного правителсьтва, а в конце сентября — министром труда.
Он был принципиальным сторонником разрешения трудовых кон-
фликтов путем переговоров и в 1917 г. предотвратил ряд крупных
забастовок, назревавших в Петрограде и Сормове. В августе 1917 г.
был избран кандидатом в члены ЦК РСДРП(о), из которого
вышел в ноябре того же года в знак протеста против предполагав-
шегося участия большевиков в однородном социалистическом
правительстве. В октябре — ноябре 1917 г. арестовывался больше-
виками. В 1918 г. принимал активное участие в деятельности Со-
брания уполномоченных от фабрик и заводов Петрограда. Затем
Гвоздев отошел от активной политической деятельности, работал
в кооперации, а с 1920 г. — в ВСНХ. Начиная с 1931 г. он провел
25 лет в сталинских лагерях, откуда был освобожден только в
1956 г. Дальнейшая судьба Гвоздева неизвестна. Реабилитирован в
1989 г.
С чем же выступал Гвоздев перед рабочими на собрании 29 но-
ября? В передаче большевистских участников собрания основные
тезисы его речи сводились к следующему: для российских рабочих
нежелателен как разгром России, так и разгром Германии; главная
302
двуединая задача момента — организация всех живых сил страны
для самообороны от внешнего врага и борьба с самодержавием;
власть должна будет перейти в руки буржуазии, являющейся пока
прогрессивной силой (присутствовавший на собрании Гучков не-
медленно «поправил» Гвоздева, сказав, что у ВПК только одна за-
дача — борьба с немцами)66.
В речах Емельянова и Яковлева звучали в тот день и цимме-
рвальдские мотивы (мир без аннексий и контрибуций). Лишь
Брейдо и еще один рабочий с завода Айваз прямо заявили, что в
данный момент пролетариат идет рука об руку с буржуазией, под-
талкивая ее влево67. В резолюции участников собрания подчерки-
валось, что рабочие кровно заинтересованы в спасении России от
разгрома и гибели, но стремятся к всеобщему демократическому
миру, разоружению и выступают за право наций на самоопределе-
ние. Снова были перечислены и все основные общедемократичес-
кие требования РСДРП и эсеров, включая требование передачи
земли крестьянам. «Ведя решительную борьбу за указанные требо-
вания, — говорилось в резолюции, — рабочий класс, как всегда,
будет поддерживать всякий действительный шаг буржуазных кру-
гов по пути раскрепощения страны, энергично критикуя в то же
время всякую проявленную нерешительность, половинчатость и
соглашательство либеральной оппозиции и толкая ее на более ре-
шительную борьбу с режимом»68. Таким образом, оборонческо-
патриотические мотивы явно тонули здесь в призывах к борьбе за
мир, демократизацию страны, организацию пролетарских сил и
экономические интересы рабочих. Снова прозвучала на собрании
и мысль о необходимости созыва «рабочего съезда».
Уже 3 декабря 1915 г. с помощью секретариата рабочей груп-
пы69 было оформлено ее официальное заявление, где разъяснялись
цели вновь созданного рабочего представительства70. Во избежа-
ние недоразумений группа заявляла, что в сложившихся условиях
она не берет на себя ответственности за оборону страны и расхо-
дится с руководителями ЦВПК в понимании тех задач, которые
стоят перед этой организацией, поскольку видит выход из тупика
не в чисто технической оборонной работе, а в «коренной ломке ре-
жима»71 (курсив мой. — С.Т.). Члены труппы выражали недоверие
входящим в ЦВПК представителям предпринимательских кругов,
обвиняя их в экспансионистских устремлениях в области внешней
политики (стремление к захвату Проливов, Галиции и т.д.) и за-
кручивании гаек в рабочем вопросе. Они не скрывали, что пришли
в ЦВПК для того, чтобы защищать интересы пролетариата и от-
стаивать свое понимание путей спасения России от гибели.
Далее в заявлении говорилось о тяжелом положении рабочих,
страдающих от дороговизны, безработицы, ухудшения условий
труда, полицейских преследований в отношении рабочих активис-
тов, профсоюзов, печати. Члены группы выражали также недо-
вольство процедурой выборов в ЦВПК и требовали созыва Всерос-
сийского рабочего съезда, который один только и может решить
вопрос об участии рабочих в военно-промышленных комитетах и
303
в случае положительного решения избрать «настоящую», «закон-
ную» рабочую группу ЦВПК. «До созыва рабочего съезда мы при-
нуждены считать себя представителями времеными», — говорилось
в заявлении. В качестве условий своего участия в работе ЦВПК
группа выдвигала возможность иметь постоянные контакты с кол-
легией выборщиков (т.е. участниками собраний 27 сентября и
29 ноября в Петрограде) и с самой пролетарской массой в столице
и других городах путем проведения собраний и создания постоян-
ных заводских комиссий. Явно не желая быть простыми статиста-
ми при руководителях ЦВПК, члены рабочей группы практически
предъявляли им нечто вроде ультиматума: либо их условия будут
приняты, либо они уйдут из комитета и обратятся непосредствен-
но к рабочим.
Группа сделала и специальное заявление о своем отношении к
войне. В нем подчеркивалось, что рабочие всегда были против
войны и считают нынешний военный конфликт порождением
борьбы «командующих классов капиталистического общества за
захват новых рынков, за порабощение небольших и отсталых на-
родов, за мировое господство». Спасение страны от разгрома
члены группы связывали с созывом Учредительного собрания, не-
медленным предоставлением всем гражданам политической свобо-
ды, отменой любых национальных ограничений и признанием за
всеми народами России права на самоопределение, всеохватываю-
щими социальными реформами и заключением справедливого де-
мократического всеобщего мира без аннексий и контрибуций.
Кроме того, рабочая группа выразила протест против отсрочки
очередной сессии Государственной Думы как «единственной сей-
час общенародной трибуны и возможного организующего центра».
В нежелании властей созвать Думу, говорилось в заявлении, «мы
видим не только результат сплочения всех реакционных сил в чер-
ный блок, но также последствия политики либеральной буржуа-
зии, упорно поворачивающейся спиною к народу даже в такой мо-
мент, когда для спасения страны настоятельно необходимо вы-
рвать власть из рук ее нынешних носителей»72.
Члены рабочей группы ЦВКП протестовали также против от-
мены законов об охране женского и детского труда и против по-
пыток привлечь китайских рабочих в качестве дешевой рабочей
силы, сбивающей цены на рынке труда.
Как видим, в заявлении рабочей группы не было ни лозунга
гражданского мира, ни призывов к прекращению забастовок и по-
вышению производительности труда на оборонных предприятиях,
т.е. того, ради чего рабочих представителей и звали в военно-про-
мышленные комитеты. Все это заставляет нас взглянуть на Гвоз-
дева, его товарищей и стоявших за ними петроградских меньше-
виков несколько иными глазами, чем прежде, когда в нашем лек-
сиконе для этих людей были только такие определения, как соци-
ал-шовинист и социал-предатель.
Характерно, что заявление рабочей группы ЦВПК от 3 декабря
1915 г. тщательно замалчивалось большевиками, которые упорно
304
продолжали обвинять Гвоздева и его товарищей в предательстве
интересов рабочего класса. Эта линия была продолжена затем и в
советской историографии, как бы не замечавшей тех документов
рабочей группы ЦВКП, которые были опубликованы Е.Маевским
еще в 1918 г. в сборнике «Канун революции: из истории движения
накануне 1917 г.». Вот почему приходится с сожалением конста-
тировать, что в отечественной историографии до сих пор нет
работ, объективно освещающих деятельность рабочих групп ВПК
в 1915-1917 гг.
После проведения выборов рабочих групп ЦВПК и ПОВПК
кампания по организации нового рабочего представительства раз-
вернулась во всероссийском масштабе. К февралю 1917 г. рабочие
группы были созданы при 58 из 244 ВПК (22%), причем большин-
ство из них приходилось на небольшие города со слаборазвитой
промышленностью и малочисленным пролетариатом. В ряде мест
выборы, как и в Петрограде, растягивались на длительный срок
из-за сопротивления местной администрации и промышленников,
а также в результате бойкотистской тактики большевиков, которые
и слышать не хотели об участии в ВПК. В Самаре, например, вы-
боры заняли пять месяцев, а в Харькове, Нижнем Новгороде, Са-
ратове, Тифлисе и некоторых других городах большевикам вообще
удалось сорвать их проведение. В отдельных случаях предприни-
матели и местные власти решали этот вопрос путем отказа от вы-
боров и назначения членами рабочих групп угодных им рабочих
из числа членов больничных касс, фабричных старост и т.п.
Главный итог выборов заключвлся в том, что рабочие группы
ВПК стали важными опорными пунктами меньшевизма, тогда как
большевики, продемонстрировав принципиальное неприятие любых
контактов и прямого диалога с буржуазией и властями в условиях
войны, в то же время потеряли возможность использовать ВПК
для распространения своего влияния на рабочие массы и весной
1917 г. длительное время не могли наверстать упущенного, явно
проигрывая на протяжении нескльких месяцев меньшевикам и
эсерам. Разумеется, не нужно видеть в этом главную причину вре-
менных неудач большевиков после Февральской революции, но и
игнорировать определенные негативные последствия бойкота ими
ВПК тоже нельзя.
О практической работе меньшевиков в ВПК известно пока
очень немногое. При рабочей группе ЦВПК было создано 10 ко-
миссий, ее члены участвовали в работе 5 отделов комитета, выпус-
кали специальный информационный бюллетень, напрвляли на
места инструктивные письма, совершили в 1916 г. 41 поездку в
35 городов страны73. Это, несомненно, помогало организации ра-
бочих и способствовало пропаганде меньшевистских взглядов. Од-
нако результаты деятельности Гвоздева и его товарищей не могли
удовлетворить ни правительство, ни буржуазию, ни самих рабочих.
Стачечное движение шло на подъем, «рабочий съезд» созван не
был, а биржи труда, примирительные камеры для урегулирования
305
трудовых конфликтов и установление твердого минимума заработ-
ной платы так и остались на уровне проектов.
Тем не менее резкий оппозиционный тон, взятый рабочей
группой ЦВПК в конце 1915 г., сохранялся и в дальнейшем. В
конце февраля — начале марта 1916 г. состоялся II съезд ВПК, в
рамках которого прошло совещание 20 рабочих групп с участием
ряда «сведущих» лиц из ОК, Петроградской инициативной группы
и трех членов меньшевистской фракции Думы (М.И.Скобелев,
В.И.Хаустов, И.Н.Туляков). В полном составе присутствовали
члены рабочих групп ЦВПК и ПОВПК, делегацию москвичей воз-
главлял руководитель рабочей группы МОВПК ВАЧерегородцев,
делегацию из Самары — А.И.Кабцан и т.д. На съезде все предста-
вители рабочих групп выступали как единая делегация во главе с
К. А Гвоздевым.
Декларация, оглашенная им на съезде, повторяла основные по-
ложения декабрьского (1915 г.) заявления группы: характеристику
войны как антинародной и империалистической, солидарность с
основными положениями Циммервальдского манифеста и прин-
ципами пролетарского интернационализма, призывы к справедли-
вому всеобщему миру и демократизации России, признание права
каждой нации на защиту от нападения внешнего врага и права
пролетариата на энергичное участие «в самозащите в тех странах,
для которых война создает опасность разгрома». «Стремясь к за-
щите страны от внешнего вторжения и разгрома74, — говорилось
в декларации, — рабочий класс России должен освободить себя от
петли, затянутой на его шее полицейским режимом»75. Основная
мысль декларации сводилась к тому, что рабочие хотят защитить
свою страну, но им не дают сделать этого. «Страна в величайшей
опасности. Против народа и без народа нет спасения для нее»76.
Помимо этого, на совещании была принята резолюция по ра-
бочему вопросу с требованиями создания бирж труда, примири-
тельных камер, установления минимума зарплаты, признания за
рабочими права на создание коалиций и т.д. Специальная резолю-
ция была посвящена характеристике текущего момента. В ней
было раскрыто и содержание понятия «самозащита», которым по-
стоянно оперировали в то время члены рабочих групп ВПК: рас-
крепощение страны, устранение бюрократического режима и
вместе с тем ликвидация войны на условиях, приемлемых для де-
мократии. Во имя решения этой задачи, по мнению участников
совещания, необходима была координация действий рабочего
класса с действиями других оппозиционных слоев и поддержка
Государственной Думы против реакции с целью «побудить про-
грессивную часть Думы и буржуазное общество встать на путь ре-
шительной борьбы за власть»77.
Рабочей делегации удалось добиться принятия на съезде резо-
люции, согласно которой ВПК брали на себя обязательство «ока-
зать всемерное содействие созыву в ближайший срок Всероссий-
ского рабочего съезда»78. Была намечена также программа его ра-
боты (обсуждение вопросов об отношении рабочих к современно-
306
му положению страны; о дороговизне и продовольственном кри-
зисе; экономическом положении рабочих и охране труда во время
войны и др.) и определена процедура созыва. Право представи-
тельства на съезде должны были получить рабочие организации и
союзы, больничные кассы, рабочие группы ВПК, а также делегаты
от рабочих Петрограда и Москвы (по 10 представителей из числа
выборщиков, каждый из которых предствлял одну тысячу рабо-
чих), Харькова, Екатеринослава, Баку, Ростова-на-Дону, Одессы и
Киева (по 5 представителей). При этом предусматривалась демо-
кратическая процедура выборов и самой работы съезда. Однако
«рабочий съезд» созван так и не был, поскольку правительство,
прекрасно осведомленное о настроениях пролетарской массы и ра-
бочих активистов, знало, чем грозит проведение подобного меро-
приятия. Больше того, вскоре власти перешли к репрессиям про-
тив самих членов рабочих групп провинциальных ВПК79.
В марте 1916 г. произошел и знаменательный обмен письмами
между А.И.Гучковым и К.А.Гвоздевым. Руководитель ЦВПК про-
сил Гвоздева и его товарищей «охранять тот "социальный мир”,
который нам в данное время необходим более, чем когда бы то ни
было», надеясь при этом на «государтвенный смысл и деятельный
патриотизм рабочих масс». Тон письма был уважительным и даже
несколько льстивым, что свидетельствовало о силе рабочего дви-
жения, с которым уже нельзя было не считаться ни властям, ни
буржуазии. В ответном письме Гвоздева от имени всей рабочей
группы ЦВПК четко прозвучала очень неутешительаня для Гучко-
ва и правительства мысль: «Ям мира, ни перемирия с руководителя-
ми устаревшего уклада русской жизни, который был всегда вражде-
бен интересам страны и привел ее в настоящее время к катастрофе,
мы не признаем. Что касается сохранения социального мира между
предпринимателями и рабочими, то... трудно говорить о сохранении
того, чего нет и не было»*0 (курсив мой. — С.Т.). Далее Гвоздев от-
мечал, что классовая борьба — это нормальное и неустранимое яв-
ление современного порядка, и указывал на реакционность значи-
тельной части предпринимателей, которая является, по его мне-
нию, главной причиной неурегулированности взаимоотношений
между трудом и капиталом. В то же время руководитель рабочей
группы ЦВПК допускал возможность коориднации действий про-
грессивных общественных сил с рабочими, но подчеркивал, что
причину отсутствия такой координации нужно искать не в рабочей
среде, а в поведении буржуазии. Практически это означало, что
перемирия между пролетариатом, с одной стороны, и властью и
предпринимателями — с другой на практике не получается. Даль-
нейший ход событий показал, что рабочие группы ВПК никак не
вписываются в тот общественно-политический режим, который
царил в России. Протесты рабочей группы ЦВПК81 против реп-
рессий властей в отношении провинциальных рабочих групп и жа-
лобы на дискриминацию рабочих представителей в самом ЦВПК
не давали положительных результатов.
307
Осенью 1916 г. обстановка в стране еще более накалилась. 17—
21 октября 1916 г. по Петрограду прокатилась волна забастовок —
частью стихийных, частью организационных большевиками, при-
чем обстановка в столице стала очень тревожной и напряженной82.
В этой связи рабочая группа ЦВПК дважды выступала против по-
добных вспышек протеста. Однако характерно, что она мотивиро-
вала свою позицию не столько тем, что стачки наносят ущерб делу
обороны страны (об этом в ее обращениях говорилось довольно
глухо), а тем, что стихийные выступления рабочих, не поддержан-
ные обществом, могут дезорганизовать оппозиционный лагерь,
вызвать репрессии властей и отрицательно сказаться на всем ос-
вободительном движении. Больше того, в заявлении группы под-
черкивалось, что петроградские октябрьские стачки вызваны ухуд-
шением экономического положения рабочих, продовольственными
затруднениями и произволом властей, фактически сделавших про-
летариат заложником чрезвычайной ситуации военного времени,
когда правительство получило возможность расправляться с басту-
ющими путем внеочередной отправки их на фронт. Таким обра-
зом, Гвоздев и его товарищи по существу оправдывали доведенных
до отчаяния рабочих, хотя и формулировали свою позицию доста-
точно осторожно, советуя петроградским рабочим проявлять сдер-
жанность и осмотрительность, но не свертывать организованного
участия в общественной жизни страны.
Одновременно рабочая группа дважды обращалась во второй
половине октября 1916 г. в Государственную думу. Первый раз —
с жалобами на военную цензуру, затрудняющую информацию ра-
бочих о событиях в стране и тем самым способствующую усиле-
нию социально-политической напряженности в столице и других
крупных городах, а второй — с предупреждением о близости со-
циального взрыва83. «Основную причину как последних стачек, так
и чрезвычайно напряженной нервной атмосферы в рабочей среде ра-
бочие представители видят прежде всего в современных полити-
ческих условиях, быстро толкающих страну к разложению», — го-
ворилось в заявлении. Рабочая группа предлагала Думе вплотную
заняться проблемой демократизации страны, а также принять
меры к успокоению рабочих (открыть локаутированные по распо-
ряжению военных властей предприятия, освободить арестованных
и т.д.). В начале ноября волнения в Петрограде постепенно улег-
лись, т.к. локаут был отменен. Однако около 3 тыс. зачинщиков
забастовок были отправлены на фронт.
Тем не менее кризисная ситуация в стране продолжала обо-
стряться. 1 ноября 1916 г. лидер кадетов П.Н. Милюков произнес
в Думе свою знаменитую антиправительственную речь («Глупость
или измена?»), всколыхнувшую всю общественность. Публикация
этой речи, а также других оппозиционных выступлений депутатов
была запрещена, что стало поводом для нового обращения рабо-
чей группы ЦВПК к Думе с требованием организовать распростра-
нение этих материалов в обход закона84.
308
Во второй декаде декабря 1916 г. в Петрограде прошло сове-
щание областных ВПК с участием представителей рабочих групп
Петрограда, Москвы, Киева, Уфы, Перми, Екатеринбурга, Самары
и некоторых других городов, ОК и думской фракции РСДРП,
Бунда, а также рабочих крупнейших заводов Петрограда, составив-
ших довольно представительную рабочую делегацию (более 50
чел.). В документах, внесенных ею на рассмотрение участников
совещания, в очередной раз была продемонстрирована активная
антиправительственная позиция рабочей группы ЦВПК, изложен-
ная в еще более резких, чем раньше, выражениях. Подчеркива-
лось, в частности, что первоочередной задачей является «реши-
тельное устранение нынешнего режима и создание на его месте Вре-
менного правительства, опирающегося на организующийся, самодея-
тельный и свободный народ» (курсив мой. — СТ.)85. Перед Государ-
ственной Думой выдвигалась альтернатива: либо она превратится
в центр общенационального антиправительственного движения,
либо народ «перешагнет через нее»8®.
Большое место в документах, выработанных рабочей делега-
цией на совещании, занял обострявшийся с каждым днем продо-
вольственный вопрос. Если цены на продукты питания и предме-
ты первой необходимости к ноябрю 1916 г. выросли в Петрограде
по сравнению с довоенным временем на 100—800%, то зарплата
рабочих даже на оборонных предприятиях — лишь на 150—200%.
Реальная заработная плата рабочих, по подсчетам С.Г.Струмилина,
сократилась как минимум на 30—35%, несмотря на увеличение
продолжительности рабочего дня и значительную интенсифика-
цию труда87. Отсутствие запасов продовольствия, трудности с его
транспортировкой из более благополучных хлебородных районов и
промедление властей с введением карточной системы по образцу
Германии сделали ситуацию взрывоопасной и привели к возник-
новению в ряде районов страны голодных бунтов, разгрому про-
довольственных лавок и магазинов. В этих условиях рабочие груп-
пы ВПК требовали введения регулирования производства, обмена,
потребления и распределения, что предусматривало устновление
твердых цен, введение карточной системы, расширение посевов
прдоовольственных культур за счет принудительной обработки за-
брошенных земель, государственные реквизиции всех запасов
хлеба, топлива и т.д., а также создание на местах демократическим
путем особых продовольственных органов с участием представите-
лей рабочих и других слоев населения88.
Рабочая делегация предлагала также обеспечить свободу ста-
чек, собраний, союзов и печати, не препятстсвовать переходу ра-
бочих с одного предприятия на другое, установить минимум зар-
платы, защитить женский и детский труд, прекратить ввоз в Рос-
сию рабочих-китайцев, организовать биржи труда, реформировать
в интересах трудящихся налоговую систему89. Однако все эти
вполне разумные и действительно необходимые в создавшейся
экстремальной ситуации мероприятия так и остались только на
бумаге.
309
Заканчивая 1916 г., рабочая группа ЦВПК направила на места
типовой проект резолюций рабочих собраний с требованиями со-
здания правительства спасения страны и проведения полной по-
литической амнистии90. Таким образом, расчеты правительства и
буржуазии на «приручение» рабочих под флагом обороны страны
потерпели провал. Рабочие группы ЦВПК и местных ВПК высту-
пили не в роли инструмента гражданского мира, а в качестве за-
щитников интересов пролетарских масс. Войдя в состав рабочих
групп ВПК и приняв на себя мощный удар большевистской про-
паганды, обвинявшей их в измене пролетариату, меньшевики в
конечном счете оказались в выигрыше и укрепили свое влияние
на часть рабочих. Не будет преувеличением сказать, что без этого
их успехи весной и летом 1917 г. были бы намного скромнее. В
ВПК, где меньшевики работали вместе с правыми эсерами и идей-
но вели их за собой, были как бы отрепетированы некоторые важ-
ные моменты будущеего сотрудничества этих двух социалистичес-
ких течеений в рамках советской системы и в органах Временного
правительства в 1917 г.
Правда, в самой меньшевистской среде отношение к Гвоздеву,
гвоздевцам и другим рабочим группам ВПК было неоднозначным.
Меньшевики-интернационалисты считали, что, несмотря на цим-
мервальдистский камуфляж, Гвоздев и его товарищи проводят все
же на практике чисто оборонческую линию9! Особенно остро
такое «раздвоение» чувствовалось в провинции92, где на первый
план выходила не «высокая политика», а конкретная работа на
оборонных предприятиях. Мартов называл вхождение рабочих в
ВПК «милым компромиссом» и считал, что оно лишь укрепляет
позиции правительства и оказывает моральную поддержку буржуа-
зии93. Аналогичную позицию занимал находившийся в эмиграции
в Швеции ЮЛарин94. Левоцентристские элементы меньшевизма за
границей даже повели кампанию за выход рабочих из ВПК. Такое
же решение приняла в июне 1916 г. Центральная инициативная
группа меньшевиков в Петрограде. ОК занял компромиссную по-
зицию, призывая переизбрать рабочих представителей в ЦВПК. Тем
не менее реальных результатов вся эта кампания не дала. Однако
резкая критика рабочих групп ВПК со стороны большевиков и
меньшевиков-интернационалистов способствовала радикализации
их позиции на рубеже 1916—1917 гг., хотя главную роль здесь сыг-
рало обострение экономической и политической ситуации в стране.
Январь 1917 г. принес с собой резкую активизацию рабочего
движения в Петрограде, где было сконцентрировано почти 400
тыс. промышленных рабочих, занятых в основном на крупных со-
временных предприятиях. Политическая стачка питерских рабочих
в память о жертвах «Кровавого воскресения» 1905 г. стала самой
массовой за все время войны: в ней участвовало около 150 тыс.
чел. Массовые стачки и демонстрации прошли 9 января 1917 г.
также в Москве, Харькове, Ростове-на-Дону, Баку и в ряде других
мест. Всего же в январе 1917 г. в России бастовали около 300 тыс.
рабочих. В феврале события шли по нарастающей, завершившись
310
в последней декаде грандиозным взрывом протеста рабочих и сол-
дат 200-тысячного столичного гарнизона против царского режима,
начавшегося на почве продовольственных волнений и переросше-
го затем в настоящее восстание против монархии.
Революционные партии исподволь не один год готовили для
него почву и достаточно оперативно включились в февральские
события, хотя и не сыграли в них руководящей и решающей роли.
Это в полной мере относится и к меньшевистской фракции
РСДРП, которая значительно активизировала с начала 1917 г. свою
деятельность.
Характеризуя обстановку, сложившуюся в социалистических
кругах Петрограда к началу Февральской революции, автор извест-
ных «Записок о революции» Н.Н.Суханов, поддерживавший отно-
шения и с марксистами, и с неонародниками, вспоминал: «...Ав-
торитетнейших руководителей, партийных лидеров не было нали-
цо ни в одной из партий, почти без исключения. Они были в
ссылке, в тюрьмах или в эмиграции. На постах ответственных ру-
ководителей великого движения в ответственнейшие его моменты
стояли люди совершенно второстепенные, может быть, искусные
организаторы, но во всяком случае рутинеры обычной партийной
работы эпохи самодержавия. Надлежащих политических горизон-
тов в новой обстановке, действительного политического руковод-
ства событиями, словом, действительной высоты положения от
них в огромном большинстве случаев было ожидать нельзя»95.
Кроме того, связь этих лидеров с массовым рабочим движением
была довольно слабой. Наверное, именно поэтому в событиях на-
чала 1917 г. так велик был элемент стихийности и непредсказуе-
мости.
«Революция застала наши организации разбитыми и распылен-
ными при полном отсутствии связи между городами и промыш-
ленными центрами», — признавал Организационный комитет
РСДРП, являвшийся главной руководящей инстанцией меньше-
вистской фракции96. К февралю 1917 г. в ОК меньшевиков входи-
ли Б.С.Батурский, Б.О.Богданов (секретарь), депутаты Думы
М.И.Скобелев, Н.С.Чхеидзе, А.И.Чхенкели, В.И.Хаустов и пред-
ставители Бунда М.Г.Рафео и Г.М.Эрилх. Но этот список, видимо,
неполон, ибо на заседании ОК 28 февраля присутствовало 12 чел.97
Деятельность ОК в период войны оказалась практически парали-
зованной, причем эта нелицеприятная характеристика ситуации
была дана в официальном отчете ОК майской конференции мень-
шевистских и объединенных организаций РСДРП 1917 г.98
Самой активной меньшевистской организацией к началу Фев-
ральской революции была Петроградская инициативная группа во
главе с О.А.Ерманским.
Ерманский (Коган) Осип Аркадьевич (1866—1941) был сыном
бессарабского ремесленника. За участие в студенческом движении
был исключен из Новороссийского университета в Одессе и вы-
слан в 1888 г. под надзор полиции на Кавказ. В 1891—1895 гг.
311
учился в Цюрихском политехническом институте и познакомился
с членами группы «Освобождение труда». С 1893 г. — член Союза
русских социал-демократов за границей. В 1895 г. вернулся в Тиф-
лис и стал работать инженером на строительстве железных дорог,
занимаясь одновременно организацией рабочих кружков. В 1899—
1902 гг. возглавлял харьковских социал-демократов и редактировал
газету «Южный рабочий». Затем был арестован и сослан в Сибирь,
оттуда бежал за границу. После раскола РСДРП примкнул к мень-
шевикам. В 1905 г. вернулся в Россию и работал в петербургской
меньшевистской организации. Проявляя несомненные литератур-
ные способности, Ерманский редактировал в дни декабрьского во-
оруженного восстания в Москве «Известия Моссовета», в 1906 г. —
газеты «Полтавский колокол» и «Полтавский работник», а потом
столичную «Казарму». Занимался изучением истории российской
буржуазии и в 1912 г. опубликовал под псевдонимом Гушка книгу
«Представительные организации торгово-промышленного класса в
России», подвергнутую резкой критике со стороны как большеви-
ков (Ленин), так и меньшевиков.
Ерманский сотрудничал в ряде меньшевистских изданий,
включая «Нашу зарю» и «Луч». В годы Первой мировой войны за-
нимал интернационалистскую позицию, близкую к позиции Мар-
това. В марте—апреле 1917 г. входил в редакцию «Рабочей газеты»,
а потом редактировал печатные органы меньшевиков-интернаци-
оналистов. В августе 1917 г. участвовал в третьей циммервальдской
конференции в Стокгольме. Член Предпарламента. К Октябрьской
революции Ерманский отнесся отрицательно. В 1918—1919 гг. со-
трудничал в меньшевистских изданиях. В 1920 г. был избран де-
путатом Моссовета. В 1921 г. отошел от меньшевиков и с тех пор за-
нимался научной и литературной работой, популяризировал опыт
научной организации труда, пропагандировал стахановское движе-
ние, преподавал политэкономию в московских вузах. С 1934 г.
был на пенсии. Автор воспомонаний «Из пережитого» (1927 г.).
Петроградская инициативная группа призвала петроградских
рабочих провести 9 января 1917 г. забастовку в память о жетрвах
январского расстрела 1905 г., связав ее с кампанией борьбы за
прекращение войны. В листовке, выпущенной по этому поводу,
подчеркивалось, что вне борьбы со старыми, отжившими общест-
венными силами невозможен и справедливый, демократический
мир. «Долой войну! Да здравствует мир! Долой самодержавный
режим! Долой монархию! Да здравствует демократия! Да здравст-
вует демократическая республика! Да здравствует борьба за созыв
всенародного Учредительного собрания! Да здравствует междуна-
родная солидарность рабочих! Да здравствует борьба за социа-
лизм»! — с такими призывами обращались меньшевики-интерна-
ционалисты к рабочим Петрограда".
В январе 1917 г. Инициативная группа выпустила еще несколь-
ко документов: обращение к социалистам всех стран с предложе-
нием созвать международный рабочий съезд для решения вопро-
сов о мире и восстановлении Интернационала; тезисы о продо-
вольственном кризисе и путях выхда из него; листовку, посвящен-
312
ную критике лозунгов рабочей группы ЦВПК100. В этих обраще-
ниях, наряду с разоблачением политики царского правительства,
содержалась и резкая критика в адрес Государственной думы, а
также рабочей группы ЦВПК. «Мы не хотели и не можем игно-
рировать борьбу наших буржуазных классов с правительством, но
мы не можем в угоду им обрезать свои политические требования.
Мы не можем превратить пролетариат в слепое орудие в руках
буржуазии», — говорили меныпевики-интернациолисты питерским
рабочим101. В целом Петроградская инициативная группа во главе
с Ерманским занимала в начале 1917 г. среди столичных меньше-
виков наиболее левые позиции и пыталась вести активную агита-
ционно-пропагандистскую работу на промышленных предприяти-
ях, хотя больших успехов в этом плане до конца февраля 1917 г.
она так и не добилась.
Активизировалась с конца 1916 г. и рабочая группа ЦВПК во
главе в Гвоздевым. В связи с намеченным на 12 января 1917 г. от-
крытием очередной сессии Государственной Думы она развернула
в декабре 1916 г. на заводах и фабриках Петрограда широкую аги-
тационную кампанию с целью предъявить депутатам и правитель-
ству требование полной демократизации страны. Аналогичные вы-
ступления должны были пройти по всей России. Когда же 6 ян-
варя созыв Думы был отсрочен до 14 февраля, рабочая группа
ЦВПК, а также рабочая группа московского ВПК решили не пре-
пятствовать стачкам рабочих в день 9 января 1917 г. Тем самым
было нарушено традиционное для рабочих групп ВПК «воздержа-
ние» от участия в стачечном движении. При этом данное решение
было буквально вырвано у Гвоздева и его товарищей рабочими,
считавшими, что никакие депутации и переговоры с думскими де-
ятелями уже не помогут и нужно бастовать102. На 14 февраля гвоз-
девцами была намечена демонстрация питерских рабочих, которые
должны были предъявить депутатам требование объявить себя
Временным правительством. Это решение стало итогом собрания
членов рабочей группы ЦВПК и ее актива 12 января 1917 г. В об-
ращении к рабочим столицы, принятом на этом совещании, гово-
рилось: «Режим самовластия душит страну... Ликвидация войны и
мир, которого жаждет утомленная страна, не выведет народ из
бедственного положения, если ликвидировать войну будет не сам
народ, а теперешнее самодержавие... Момент борьбы пришел!
Страшно упустить его... Рабочему классу и демократии нельзя
больше ждать, нельзя молчать... Теперь уже недостаточна забастов-
ка. Наш протест, наши требования должны быть вынесены на
улицу... Долой мелочные разногласия! Долой раздоры! Нас всех
объединяет ближайшаяя задача: устранение самодержавия, губяще-
го страну и в тылу, и на фронте... Мы должны спаять себя брат-
ской клятвой — все за одного, один за всех, и с железным упор-
ством, глубоко веря в свое правое дело, не покидая друг друга, к
открытию Государственной Думы выйти все до одного на улицу и
двинуться к Таврическому дворцу... Пусть же сотни тысяч рабочих
со всех концов города, район за районом, завод за заводом, в пол-
313
ном порядке, не нарушая спокойствия жителей, никого не задевая
и не обижая, не вызывая полицию на насилие, двинутся все к
одному и тому же центру — Государственной Думе... Здесь, у
Думы, пользуясь тем местом, куда обращено внимание страны, ра-
бочий класс должен сказать открыто и всенародно:
Так больше жить нельзя! Самодержавие губит страну, губит
народ и без пользы для страны погубило уже сотни тысяч наших
братьев на фронте. Только немедленное учреждение Временного рево-
люционного правительства, опирающегося на организующийся в борь-
бе народ, способно вывести страну из тупика и гибельной разрухи,
укрепить в ней политическую свободу и привести к миру на условиях,
приемлемых для пролетариев всех стран»1®\
Таким языком меньшевики-оборонцы с рабочими еще не го-
ворили. Нужно отдать должное автору этого обращения Евг. Ма-
евскому: документ получился очень ярким, хотя возможная эф-
фективность призыва к организации давления на царскую Думу
была более чем сомнительна и весь план меньшевиков-оборонцев
скорее отдавал революционной риторикой, чем являлся реальным
планом решительных массовых действий. Ведь для его реализа-
ции демонстрантам нужно было сначала, преодолев полицейские
заслоны, дойти до Таврического дворца, а затем добиться сочув-
ствия самих депутатов, среди которых социал-демократы и тру-
довики даже вместе с кадетами, прогрессистами и радикально на-
строенными беспартийными были в явном меньшинстве. Зная
состав и настроение думского большинства, можно было совер-
шенно точно предсказать, что Дума не станет на сторону рабочих
и не создаст Временного правительства, на что рассчитывали ав-
торы обращения. Тем не менее шума оно наделало много, заста-
вив власти пойти на такую меру пресечения, как арест в ночь
на 27 января 1917 г. большинства членов рабочей группы ЦВПК.
В итоге демонстрация 14 февраля у Таврического дворца вышла
настолько жалкой, что почти не обратила на себя внимания де-
путатов. В тот день бастовало 90 тыс. рабочих, а у Думы собра-
лись лишь 400—500 чел., которых быстро разогнала полиция.
Тем не менее к началу Февральской революции рабочая группа
ЦВПК пришла в ореоле мучеников царского режима, что позво-
лило Гвоздеву в дальнейшем сыграть достаточно видную роль в
меньшевистском движении.
Резкая критика правительства шла и со стороны социал-демо-
кратической фракции IV Государственной думы. Сразу же после
открытия очередной думской сессии, 14 февраля 1917 г. Н.С. Чхе-
идзе заявил, что существующее правительство «антигосударствен-
но, антинародно, антинационально и оно никогда не пойдет на-
встречу насущным вопросам страны...»104. Всякий компромисс,
всякое сотрудничество с ним является «предательством народных
интересов и народного дела». Поэтому, продолжал Чхеидзе, рос-
сиянам нужно идти путем Французской революции конца XVIII в.
Пришло время, когда «начинает говорить улица», требующая
прежде всего ликвидации войны. Нужно создать власть, выражаю-
314
щую волю народа, нужно вступить в борьбу с существующим пра-
вительством. И как бы ни решила этот вопрос Дума, Россия решит
его по-своему, революционно.
На следующий день, 15 февраля меньшевик М.И.Скобелев вы-
ступил с обоснованием запроса о незаконных действиях прави-
тельства по отношению к рабочим, их профсоюзным организаци-
ям и рабочей группе ЦВПК. Он напомнил о том счете, который
может предъявить пролетариат власти за период, прошедший
после 1905 г., включая арест и ссылку членов социал-демократи-
ческих фракций II и IV Дум. По словам Скобелева, Россия стоит
перед дилеммой: либо существующая власть с ее приспешниками
будет сметена, либо страна погибнет105. 17 февраля при обсужде-
нии этого вопроса Н.С. Чхеидзе выступил в защиту арестованных
членов рабочей группы ЦВПК. Большое место в его речи занял
анализ бедственного положения пролетариата в условиях войны, а
также тех мер, которые рабочая группа ЦВПК предлагала осуще-
ствить для его улучшения106. В защиту группы выступили также
зам. председателя ЦВПК А.И.Коновалов и А.Ф.Керенский.
23 февраля М.И. Скобелев произнес в Думе большую роль по
продовольственному вопросу. Таким образом, к началу Февраль-
ской революции социал-демократическая фракция IV Государст-
венной Думы значительно активизировала свою оппозиционную
деятельность и систематически шла на обострение думской ситуа-
ции, резко критикуя политику правительства. Однако 25 февраля
указом царя заседания Думы были прерваны, т.к. в Петрограде за
два дня до этого начались волнения, принявшие революционный
характер и закончившиеся свержением самодержавия. Центром
борьбы стали в те исторические дни улицы Петрограда, а главны-
ми действующими лицами — рабочие и солдаты.
Перед лицом разобщенности и конкуренции различных рево-
люционных организаций рабочие массы предпочли действовать по
собственному разумению, так что ни одну леворадикальную пар-
тию нельзя считать творцом февральских событий, хотя и больше-
вики, и меньшевики, и эсеры, конечно же, не были безучастными
зрителями происходящего и довольно быстро откликнулись на ре-
волюционный порыв народа. Тем не менее переоценивать степень
влияния левых сил на массы в февральские дни не приходится.
Сам меньшевистский Организационный комитет 12 марта 1917 г.
признавал, что состояние меньшевистских групп было весьма пла-
чевным и «положение в этом смысле было хуже, чем в худшие
времена подпольного существования»107. А видный меньшевик-
интернационалист О.А.Ерманский даже полагал, что единой мень-
шевистской организации, собственно говоря, в то время и не
было108. Знаменательно и признание И.Г. Церетели, который
позже писал в своих воспоминаниях: «Ни в одной из революций
нового времени спонтанная активность низов не играла такой
большой роли, как в российской Февральской революции»109. По
его словам, «руководители не столько диктовали массам их пове-
дение, сколько сами получали импульсы от масс»110.
315
Примечания
1 Подробнее об этом см.: Первая мировая война: пролог XX века. М.,
1998.
2 См.: Потресов А.Н. Критические заметки // Наша заря. 1914.
№ 7—9. С. 122—128; Плеханов Г.В. О войне. Пг., 1917. С. 84 и др.
3 См.: Кирьянов Ю.И. Рабочие России и война: новые подходы к ана-
лизу проблемы // Первая мировая война. Пролог XX века. С. 436—438.
4 Подробнее об истории выработки текста декларации см.:
Longley D.A. The Russian Social Democrat’s Statement to the Duma on
26 July (8 August) 1914: A New Look at the Evidence // The English Historical
Review. 1987. № 102. P. 599-619.
5 Из крупных меньшевистских партийных работников в Петербурге в
тот момент были налицо лишь П.А.Гарви, Ф.А.Череванин, ЕЛ.Бройдо и
бундовец Г.М.Эрлих, взгляды которых на войну не отличались единоду-
шием (см.: Николаевский Б.И. А.Н.Потресов // Потресов А.Н. Посмерт-
ный сб. произв. Париж, 1937. С. 66). В большевистских кругах наброски
текста декларации, предназначенной для оглашения в Думе, делали
Н.Н.Крестинский, К.С.Еремеев и др.
6 См.: Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте // Вопросы
истории. 1990. № 9. С. 133—134.
7 Государственная Дума 1906—1907. Стенографические отчеты. М.,
1995. Т. IV. С. 21-22.
8 Керенский писал в воспоминаниях, что «самый рискованный пассаж
из заявления Чхеидзе (имеется в виду совместная декларация меньшеви-
ков и большевиков. — С. Т.) все же был выброшен» (Керенский А.Ф. Указ,
соч. С. 134). Большевики, в свою очередь, утверждали, что купюры были
сделаны уже в стенограмме заседания председателем Думы Родзянко (см.:
Бадаев А.Е. Большевики в Государственной Думе. М., 1954. С. 346). Не-
ожиданно был «найден» уже в советское время и полный текст декларации
(в виде листовки, изданной почему-то в Туле), из которого в стенограмму
не попал, в частности, следующий пассаж: «Не может быть единения на-
рода с властью, когда она не является исполнительницей сознательной
воли народа, когда последний порабощен властью, когда народная масса,
на которую ложится все бремя войны, бесправна, когда рабочая и крес-
тьянская печать задушена, когда рабочие организации разгромлены, когда
тюрьмы переполнены борцами за свободу и счастье народа...» (см.: Памят-
ники агитационной литературы РСДРП. М.; Пг., 1923. Т. VI. Вып. 1.
С. 90—91). Если верить версии Бадаева, то неясно, почему Родзянко не
вычеркнул ряд достаточно острых тезисов из выступления Керенского.
Так или иначе, на сегодняшний день мы точно не знаем, какой же имен-
но текст зачитал 26 июля Хаустов, и цитируем его декларацию по стено-
грамме думского заседания.
9 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 351—352.
10 Известия Заграничного секретариата ОК РСДРП. 1915. № 1.
22 февраля.
11 Ф.И.Дан, выпущенный в конце октября 1914 г. на несколько дней
из тюрьмы перед отправкой в Сибирь, говорил, что взгляды Потресова не
совпадают с точкой зрения всех меньшевистских течений (см.: Николаев-
ский Б.И. Указ. соч. С. 66).
12 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 357.
13 Там же. С. 357-359.
14 См.: Там же. С. 368-372.
316
15 См.: Наше слово (Париж). 1915. 7, 9 февраля.
16 См.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 373—374.
17 См.: Тютюкин С.В. Война, мир, революция. М., 1972. С. 35.
18 См.: International Review of Social History. Vol. XXVI. Part. 3. P. 338.
19 Там же. P. 340—344; подробнее см.: Тютюкин С.В. Г.В.Плеханов.
Судьба русского марксиста. М., 1997. С. 314—315.
20 См.: Плеханов Г.В. Вопросы войны и социализма. Пг., 1917. С. 12.
(Письмо депутату Думы А.Ф.Бурьянову).
21 Исторический архив. 1998. № 3. С. 133.
22 См.: Война. Париж, 1915. С. 37.
23 Цит. по: Дневницкий П. Чем грозит русскому народу победа Гер-
мании? Пг., 1917. С. 31—32; П.Дневницкий (Ф.И.Цедербаум) — секретарь
Плеханова и его единомышленник, двоюродный брат Мартова.
24 По признанию самих плехановцев, среди социал-демократов-эми-
грантов они были «в ничтожном меньшинстве» (см.: Исторический архив.
1998. № 3. С. 111). В России, по оценке ОК РСДРП, взгляды Плеханова,
Маслова и др. «нашли немногочисленных сторонников в рядах всех тече-
ний» РСДРП // Известия Заграничного секретариата ОК РСДРП. 1915.
22 февраля.
25 Подробнее см.: Савельев П.Ю., Тютюкин С.В. Ю.О.Мартов: человек
и политик // Новая и новейшая история. 1995. № 5. С. 130—134; Ури-
лов И.Х. Ю.О.Мартов. Политик и историк. М., 1997. С. 192—199, 225—
227.
26 См.: Голос. 1914. 8 октября.
27 См.: Голос. 1914. 30 октября.
28 См.: Наше слово. 1915. 27 мая; Меньшевики. 1913 — февраль 1917 г.
С. 359-368.
29 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 367.
30 См.: Голос. 1914. 22 декабря.
31 Известия Заграничного секретариата ОК РСДРП. № 1. 1915.
22 февраля.
32 См.: Наше слово. 1915. 30 января.
33 См.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 375.
34 См.: Тютюкин С.В. Война, мир, революция. С. 191—192, 290.
35 См.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 375—381.
36 См.: Плеханов Г.В. Соч. Т. XIX. С. 537.
37 См.: Россия и свобода (Париж). 1915. 10 сентября. Под обращением
стояли 12 подписей, включая имена видных эсеров И.И.Бунакова и
Н.Д.Авксентьева. Из социал-демократов его подписали Г.А.Алексинский и
А.И.Любимов, а также друзья Плеханова Л.ЕДейч, его жена Э.Зиновьева
и И.И.Аксельрод.
38 См.: Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 27. С. 50, 244.
39 Исторический архив. 1998. № 3. С. 124, 125.
40 International Review of Social History. Vol. XXVI. Part 3. P. 354—355.
41 См.: Красный архив. 1933. T. 58. С. 23.
42 Плеханов Г.В. О войне. С. 26—27.
43 См.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 391—394).
44 См.: Там же. С. 381-388, 394-405.
45 См.: Там же. С. 404—406.
317
46 Там же. С. 403.
47 См.: Интернационал и война. 1915. № 1. С. 120.
48 Там же. С. 111.
49 См.: Там же. С. 118.
50 Подробнее см.: Тютюкин С.В. Война, мир, революция. С. 236—238.
51 См.: Интернационал и война. 1915. № 1. С. 144—145.
52 Подробнее о работе Гучкова в ЦВПК см.: Сенин А.С. Александр
Иванович Гучков. М., 1996. С. 83—133.
53 См.: Предпринимательство и предприниматели России от истоков
до начала XX века. М., 1997. С. 125.
54 См.: РГАСПИ. Ф. 17. On. 1. Д. 1673. Л. 21.
55 См.: Утро. 1915. 19 августа.
56 См.: ГА РФ. Ф. 102. 1915. Д. 5. Л. 63; Д. 5. Ч. 39. Л. 12об.; Ф. 1741.
Д. 7909.
57 Подробнее см.: Тютюкин С.В. Война, мир, революция. С. 207.
58 К выборам в Петрограде допускались только рабочие крупных и
средних предприятий, на которых было занято не менее 500 чел. Они вы-
бирали уполномоченных (их было 218), а те на общегородском собра-
нии — членов рабочих групп Центрального и Петроградского областного
ВПК. Кампания по выборам ВПК проходила без жесткого контроля со
стороны полиции, так что излагать свои взгляды перед рабочей аудито-
рией могли и «оборонцы», и «пораженцы», достаточно откровенно моти-
вировавшие свою позицию за или против участия в ВПК. См.: Баев-
ский Д. Партия в годы империалистической войны // Очерки по истории
Октябрьской революции. М., 1927. Т. 1. С. 388—404; Тютюкин С.В.
Война, мир, революция. С. 205—214 и др. См. также: РГАСПИ. Ф. 17.
On. 1. Д. 1673. Л. 30.
59 Повторное собрание проводилось потому, что меньшевики опротес-
товали результаты первого, когда с перевесом в 9 голосов победили боль-
шевики, сославшись на нарушение процедуры, выразившееся в том, что
два члена ПК большевиков пришли на собрание под чужими фамилиями.
6° Члены Петроградской «межрайонной» группы, состоявшей из ото-
шедших от своих фракций большевиков и меньшевиков, занимали лево-
центристские интернационалистские позиции.
61 См.: Тютюкин С.В. Война, мир, революция. С. 211.
62 См.: ГА РФ. Ф. 102. 1915. Д. 347. Л. 56.
63 См.: РГАСПИ. Ф. 17. On. 1. Д. 1673. Л. 37. Трое из членов рабочей
группы ПОВПК были эсерами.
64 Он оказался провокатором.
65 РГАСПИ. Ф. 17. On. 1. Д. 1673. Л. 37. На втором месте по попу-
лярности был Брейдо (87 гол.), на третьем — Гудков (83 гол.).
66 См.: РГАСПИ. Ф. 17. On. 1. Д. 1673. Л. 30, 35об., 36.
67 Там же. Л. 32, ЗЗоб., 35.
68 Там же. Л. Збоб.
69 У группы было 8 секретарей, главными из которых являлись мень-
шевики Евг. Маевский (Гутовский) и Б.О. Богданов.
70 См.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 405—409.
71 Там же. С. 406.
72 Там же. С. 409.
73 См.: Тютюкин С.В. Война, мир, революция. С. 216.
318
74 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 411.
75 Там же. С. 412.
76 Там же. С. 414.
77 Там же. С. 417.
78 Там же. С. 417—419.
79 Там же. С. 429. Имеются в виду аресты членов рабочих групп в Са-
маре и Ростове-на-Дону, высылка члена рабочей группы ЦВПК
Ф.Я.Яковлева из Одессы и др.
80 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 427.
81 См.: Резолюции рабочей группы ЦВПК от 20 июня 1916 г. (Мень-
шевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 429—434).
82 Подробнее см.: Рабочий класс России. 1907 — февраль 1917 г. М.,
1982. С. 326-327.
83 См.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 439—440.
84 См.: Там же. С. 439—440.
85 Там же. С. 442.
86 Там же. С. 443.
87 См.: Рабочий класс России. 1907 — февраль 1917 г. С. 262, 265.
88 См.: Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 443—446.
89 Там же. С. 447-448.
90 См.: Там же. С. 452-453.
91 См.: РГАСПИ. Ф. 142. Д. 568. Л. 21.
92 См.: ГА РФ. Ф. 102. 1916. Д. 347. Т. 5. Л. 310.
93 См.: Известия Заграничного секретариата ОК РСДРП. 1916. 5 фев-
раля.
94 Красная летопись. 1924. № 1 (10). С. 177-179.
95 Суханов Н.Н. Записки о революции. М., 1991. Т. 1. С. 60.
96 Меньшевики в 1917 году. М., 1994. Т. 1. С. 149.
97 Там же. С. 140.
98 Там же. С. 289.
99 Там же. С. 107.
100 Там же. С. 115-116, 117-120, 123-125.
101 Там же. С. 125.
102 См.: Канун революции. Пг., 1918. С. 8.
103 Меньшевики. 1903 — февраль 1917 г. С. 453—457; Меньшевики в
1917 году. Т. 1. С. 108-112.
104 Государственная Дума. 1906—1907. Стенографические отчеты. М.,
1995. Т. IV. С. 235-236.
105 Там же. С. 272.
106 Там же. С. 297-303.
107 Меньшевики в 1917 году. Т. 1. С. 149.
108 Ерманский О.А. Из пережитого (1887-1921). М.; Л., 1927. С. 121.
109 Церетели И.Г. Воспоминания о Февральской революции. Париж,
1963. Кн. 1. С. 392.
110 Там же. С. 35.
Глава VII
1917: ГОД ПОБЕД И ПОРАЖЕНИЯ
Меньшевики в феврале—марте 1917 г. Революционное
оборончество. Звездный час Ираклия Церетели. Хождение
во власть. Возвращение Мартова. Майская меньшевистская
конференция. I съезд Советов. Июльский политический
кризис. Образование РСДРП (объединенной).
Государственное совещание, Демократическое совещание и
Предпарламент. Крушение идеи коалиции. Октябрьский
переворот. Провал переговоров о создании однородного
социалистического правительства. Меньшевики уходят в
оппозицию
Февральская революция
и выход меньшевиков из подполья
Февральская революция 1917 г. не была какой-то случайнос-
тью, результатом заговора или вмешательства извне. Изрядно про-
гнивший и не нашедший сил для своей модернизации самодер-
жавный режим в обстановке Первой мировой войны потерпел за-
кономерный и тоталный крах. Острейший экономический, соци-
альный и политический кризис, охвативший с 1915 г. Россию, по-
ражения на фронтах, полная дискредитация в глазах всех слоев об-
щества правящей династии, начавшееся разложение армии —- все
это слилось в начале 1917 г. воедино и буквально за несколько
дней привело самодержавие к катастрофе. В истории России, по-
жалуй, еще не было ситуации, когда и «низы», и «верхи» общества
так дружно отвернулись от своего царя, который в решающий мо-
мент оказался в полной изоляции. Против Николая II были не
только народные массы, но и Государственная Дума, основные
политиеские партии, генералитет, верхи торгово-промышленной
буржуазии. Не будь мощного брожения в «низах», царь, видимо,
все равно был бы устранен в результате заговора, вызревавшего в
«верхах». Однако петроградские рабочие и солдаты столичного
гарнизона опередили высокопоставленных заговорщиков, вышли
на улицы и сравнительно бескровно (300 убитых и около 1400 ра-
неных) добились победы, следствием которой стало 2 марта 1917 г.
отречение последнего российского императора от престола.
Здесь нет необходимости подробно освещать ход февральских
событий, многократно описанных в работах отечественных и зару-
бежных историков. О том, что конкретно делали находившиеся в
Петрограде меньшевистские лидеры в дни Февральской револю-
ции, нам известно сравнительно немного. 23—25 февраля еще шли
заседания Думы, происходили встречи руководителей революци-
онных партий у адвоката Н.Д.Соколова и у А.М.Горького, в редак-
циях газет, прямо на улицах. 25 февраля состоялось совещание,
320
созванное по инициативе Петроградского союза потребительских
обществ, в котором участвовали Чхеидзе, Скобелев, Череванин и
др. и где был поставлен вопрос о выборах депутатов Петросовета1.
Меньшевик-интернационалист Ерманский откровенно писал позже,
что Петроградская инициативная группа в те дни не собиралась.
Сам он, встречаясь на столичных улицах с рабочими, никакого
конкретного плана действий предложить им не мог («кроме вер-
тевшейся в голове мысли о Совете рабочих депутатов», причем в
связи с забастовкой настоящих выборов быть тогда тоже не
могло)2. Гвоздев, будучи освобожден 27 февраля из «Крестов»,
сразу же начал объезжать заводы, призывая рабочих выбирать
своих представителей в Совет3.
Что касается рядовых меньшевиков, то в февральские дни они
были на улицах столицы, на фабриках и заводах, в воинских час-
тях, пытаясь внести в стихийный революционный процесс элемен-
ты организованности, социал-демократические лозунги и идеоло-
гические установки. При этом мысль передовых рабочих сразу же
обратилась к идее Советов, которая родилась и успешно воплоти-
лась в жизнь в 1905 г., повторно была частично реализована летом
1906 г. и вновь обсуждалась в Петрограде осенью 1915 г.
Уже днем 27 февраля, в разгар восстания в столице ветеранами
социал-демократического движения был явочным порядком сфор-
мирован Временный исполком Петроградского совета рабочих де-
путатов с участием членов думской фракции РСДРП и только что
освобожденных народом из тюрьмы «Кресты» членов рабочей
группы Центрального военно-промышленного комитета. В него
вошли Чхеидзе, Скобелев, Гвоздев, Богданов, К.С.Гриневич (Шех-
тер), бундовец Эрлих и др. Исполком обратился к рабочим столи-
цы с призывом ускорить выборы в Совет рабочих депутатов, на-
чавшиеся еще 24 февраля. Эту идею быстро подхватили обе фрак-
ции РСДРП. Во всяком случае в воззвании Организационного ко-
митета меньшевиков от 28 февраля уже честко говорилось о том,
что Совет рабочих депутатов должен стать руководящей силой ре-
волюции, вносящей планомерность и сознательность в движение
масс4.
На первом же пленарном заседании Петроградского совета ра-
бочих депутатов вечером 27 февраля 1917 г. его председателем был
избран Н.С.Чхеидзе — самый известный и авторитетный из нахо-
дившихся тогда в столице социал-демократов, который уже долгое
время был на виду у рабочих5. Товарищами председателя стали де-
путаты Думы руководитель трудовиков Керенский и меньшевик
Скобелев. Во главе продовольственной комиссии Совета, решав-
шей важнейшие в тот момент вопросы снабжения населения сто-
лицы продуктами питания, оказались меньшевики В.Г.Громан и
И.Д.Волков, членами возглавлявшейся эсерами военной комис-
сии — Чхеидза и Скобелев, а среди членов литературной комис-
сии, ведавшей изданием газет и листовок, были меньшевик-интер-
националист Гриневич, а также все более склонявшийся к мень-
шевизму неонародник Н.Н.Суханов.
11 С. В. Тютюкин
321
В начале марта были образованы еще несколько комиссий. Ко-
миссию по возобновлению работы предприятий после февраль-
ских забастовок6 возглавил Гвоздев, канцелярию Совета — Богда-
нов, комиссию законодательных предположений — Громан. В ра-
боте контактной комиссии по связям с Временным правительст-
вом участвовали Чхеидзе и Скобелев. Связи с провинциальными
Советами держала в своих руках иногородная комиссия во главе с
неутомимым Богдановым. Таким образом, меньшевики сразу же
переиграли в организационном отношении большевиков, захватив
в свои руки все руководящие посты в Петросовете7.
Для сравнения отметим, что от большевиков в исполком Пет-
росовета 27 февраля вошли только АТ.Шляпников, П.А.Залуцкий
и П.А.Красиков. На следующий день состав исполкома был по-
полнен официальными представителями социалистических пар-
тий: от меньшевиков — Б.С.Батурским (в работе Совета он участ-
вовал мало) и В.Н.Крохмалем; от большевиков — В.М.Молотовым
и К.И.Шутко; от эсеров — В.М.Зензиновым и Н.С.Русановым. Ре-
дактором «Известий» Петросовета стал постепенно сближавшийся
с большевиками Ю.М.Стеклов (Нахамкес).
По данным на 28 февраля 1917 г., из 26 членов исполкома
Петросовета 13 были меньшевиками8. В дальнейшем эта пропор-
ция изменилась, т.к. сам Совет и его исполком непрерывно по-
полнялись за счет представителей воинских частей и мелких про-
мышленных предприятий9, среди которых было больше эсеров и
беспартийных, чем меньшевиков и большевиков. В апреле 1917 г.
в Петросовете было примерно 120 большевиков, 70—80 меньшеви-
ков и немногим более 100 эсеров. Остальные депутаты были бес-
партийными10.
С 1 марта Петросовет официально изменил свое название и
стал Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов.
Тогда же был принят знаменитый приказ № 1, оформивший сти-
хийно начавшийся процесс демократизации сначала частей петро-
градского гарнизона, а затем и всей армии, включая фронтовые
соединения. Авторитет Петросовета у рабочих и солдат столицы
был настолько высок, а его реальная сила, в основе которой ле-
жало огромное влияние на петроградский военный гарнизон, —
столь значительна, что современники с полным основанием гово-
рили о двоевластии, причем реальной власти у Совета в марте-
апреле было даже больше, чем у Временного правительства.
Во многом схожая ситуация складывалась и в других городах
России с той лишь реакцией, что там большим влиянием пользо-
вались и такие общественные организации, как комитеты общест-
венной безопасности и земства. Характеризуя отдельных деятелей
исполкома Петросовета от меньшевиков, следует особо выделить
Богданова.
Богданов Борис Осипович (1884—1960) был одесситом, выходцем
из семьи торгового служащего. В начале 900-х годов он вступил в
РСДРП и осенью 1905 г. был уже членом Одесского комитета пар-
322
тии. В 1906 г. Богданов был арестован, а с 1908 г. работал в ле-
гальных рабочих организациях и сотрудничал в изданиях «ликви-
даторского* направления. В годы Первой мировой войны — обо-
ронец, в 1916—1917 гг. — секретарь рабочей группы ЦВПК, член
ОК РСДРП. Богданов был незаменимым «рабочим волом», как
называл его Чхеидзе, заражавшим своим энтузиазмом всех окру-
жающих. Несколько прямолинейный прагматик, Богданов всегда
отличался большим здравым смыслом и политическим реализмом.
Его характерной чертой была необыкновенная стойкость убежде-
ний, верность идеалам меньшевизма, которую он сохранил и в со-
ветский период. С 1920-х до середины 1950-х годов Богданов
почти постоянно находился в сталинских тюрьмах и лагераях.
Жизненный путь Б.О.Богданова подробно описан его дочерью,
Н.Б.Богдановой в книге «Мой отец — меньшевик» (СПб., 1994).
Тяжело приходилось в то время и 53-летнему председателю
Петросовета Чхеидзе, который должен был по нескольку раз в
день выступать перед рабочими и солдатами, собиравшимися у
Таврического дворца и требовавшим к себе председателя Совета1*.
По оценке хорошо знавшего его Ерманского, Чхеидзе не любил
брать на себя ответственность за какие-либо решения, предпочи-
тая лавировать между различными позициями. Грузинский народ-
ный юмор часто помогал ему выходить из этого состояния нере-
шительности и беспомощности, но по своей натуре Чхеидзе все же
был типичным «примирителем» и «соглашателем»12.
Активно работал в исполкоме Петросовета и неоднократно
упоминавшийся выше Гвоздев — главный меньшевистский специ-
алист по рабочему вопросу. Респектабельный земский статистик
меньшевик Громан собрал вокруг себя немало способных эконо-
мистов и кооператоров, которые пытались наметить основные на-
правления государственного и общественного регулирования про-
изводства и распределения, но были не в силах противостоять
влиятельным группам торгово-промышленной буржуазии и стояв-
шему на страже их интересов Временному правительству. Из сто-
ронников Мартова в исполкоме Петросовета были представлены
тогда Гриневич, рабочий Г.Г.Панков, а также Э.К.Соколовский и
кооператор Н.Ю.Капелинский, которые, однако, не оказали суще-
ственного влияния на работу Совета13.
Естественно, возникает вопрос, который в свое время немало
смущал ортодоксальную советскую историографию: почему в фев-
ральско-мартовские дни меньшевики заметно обогнали по степени
влияния на широкие массы больешвиков? Как могло случиться,
что «мелкобуржуазная волна», как выражался Ленин, с головой
накрыла тонкий слой «сознательных» рабочих и затопила всю Рос-
сию? Большую роль здесь сыграл сам дух того неповторимого вре-
мени, когда в стране царил настоящий культ устного и печатного
революционного слова. Лозунги свободы, демократии, равенства
буквально завораживали, одурманивали людей, превращались в за-
клинание. И феномен Керенского может служить прекрасной ил-
люстрацией того, какой силой обладали в 1917 г. харизматические
и* 323
лидеры, умевшие говорить с толпой. Это во многом объясняет и
секрет успеха меньшевиков и эсеров весной 1917 г., т.к. у них не
было недостатка в хороших ораторах и журналистах.
Вторым важным обстоятельством была овладевшая массами
эйфория от безграничной легальности, пришедшей тогда на смену
старому военно-полицейскому режиму тотальных запретов. А в ле-
гальных организациях меньшевики, как известно, всегда были фа-
воритами по сравнению с подпольщиками-большевиками. Но
главное заключалось в том, что взгляды меньшевиков идеально со-
ответствовали в тот момент революционно-оборонческим настро-
ениям широких масс, охваченных чувством восторга и гордости за
российскую революцию и желанием защитить ее от внутренних и
внешних врагов. На волне массового народного революционного
оборончества сложилась и меньшевистская идейная гегемония в
Советах, продолжавшаяся до осени 1917 г. и лежавшая в основе
всех политических успехов меньшевизма после свержения само-
державия. Что касается эсеров, то они достаточно послушно шли
за меньшевиками, без борьбы уступив им роль главных идеологов
советского движения. Большевики же внушали массам известное
недоверие своим недавним «пораженчеством» (с весны 1917 г. они
благоразумно отказались от этого лозунга) и слухами о связях Ле-
нина с немцами. Требовалось время для того, чтобы жизнь расста-
вила все по своим местам и показала разницу между словами и де-
лами различных политических партий. Пока же меньшевики проч-
но обосновались на авансцене российской политической жизни.
Весна 1917 г. стала их звездным часом.
Показателем этого стал, в частности, и тот факт, что во главе
многих Советов оказались в то время именно меньшевики. В Пет-
рограде — Н.С.Чхеидзе, в Москве — Л.М.Хинчук, в Тифлисе —
Н.Н.Жордания, в Самаре — И.И.Рамишвили, в Екатеринославе —
рабочий П.Орлов и т.д. В советской историографии их имена и
имена других меньшевиков, возглавлявших местные Советы,
обычно опускались, хотя их роль в деятельности Советов рабочих
и солдатских депутатов в 1917 г. была довольно значительной.
Главными вопросами, с которыми столкнулся Петросовет, а
вместе с ним и все меньшевистское руководство, были организа-
ция новой власти и отношение к войне. Надо сказать, что еще 27
февраля, когда был образован Временный комитет Государствен-
ной Думы, взявший на себя формирование нового правительства,
Чхеидзе как председатель социал-демократической фракции Думы
был включен в его состав, а 1 марта он получил вместе с Керен-
ским приглашение занять соответственно посты министров труда
и юстиции в кабинете кн. Львова. Однако исполком Петросовета
не санкционировал вступление социалистов в состав Временного
правительства*4 (Керенский сделал это затем вопреки мнению ис-
полкома). Одновременно Петросовет предъявил будущему кабине-
ту ряд требований — политической амнистии, созыва Учредитель-
ного собрания, провозглашения республики, осуществления граж-
данских свобод, устранения национальных ограничений, демокра-
324
тизации армии. Требование республики было сразу же отвергнуто,
пункт об Учредительном собрании сформулирован более обтекае-
мо в смысле подготовки к его созыву, а остальные пункты приняты
и включены в объявление думского комитета о сформировании Вре-
менного правительства и основных принципах его деятельности15.
Как явствует из материалов заседания исполкома Петросовета
1 марта 1917 г., за положительное решение вопроса о возможности
участия членов социалистических партий в будущем правительстве
высказались бундовцы Рафес и Эрлих, против — Чхеидзе, Грине-
вич, Батурский и др. В итоге было решено (13 голосами против 7),
что представители Совета от участия в правительстве воздержат-
ся16. Решение исполкома было утверждено затем на общем собра-
нии членов Совета. Тогда же была утверждена делегация в составе
Чхеидзе, Соколова, Стеклова и Суханова для переговоров с
Временным комитетом Государственной Думы о составе прави-
тельства.
Временное правительство было сформировано в ночь с 1 на
2 марта 1917 г., за сутки до отречения от престола императора Ни-
колая II. Все члены кабинета Львова за исключением министра
иностранных дел Милюкова были масонами, и эта тайная нефор-
мальная связь во многом определила верность Временного прави-
тельства союзническим обязательствам России в войне и крайнюю
осторожность в проведении социальных реформ, хотя это и не оз-
начало наличия какого-то мирового масонского заговора против
России в интересах западных держав и международного капитала.
Кстати говоря, упоминавшееся выше приглашение Чхеидзе и Ке-
ренского в состав Временного правительства тоже объяснялось не
только их популярностью в левых общественных кругах, но и при-
надлежностью к масонам. Масонами были и первые руководители
Петросовета Чхеидзе и Скобелев.
Уже 2 марта 1917 г. в обращении исполкома Петросовета к
гражданам России в связи с созданием Временного правительства
впервые прозвучала идея поддержки его в той мере, в какой на-
рождающаяся власть будет действовать в направлении осуществле-
ния своих обязательств перед демократией и «решительной борьбы
со старой властью»17. В тот же день на пленуме Петросовета мень-
шевик С.И.Португейс прямо высказался за участие во Временном
правительстве не только Керенского, но и других социалистов18.
Однако в то время большинство меньшевиков еще оставались на
позиции отказа от всякого участия во власти вместе с буржуазией,
которая была сформулирована в 1905 г. В частности, на заседании
Петросовета 2 марта против участия социалистов во Временном
правительстве выступили меньшевики Дюбуа, Ерманский и др.
Как вспоминал позже Церетели, «история вряд ли знает другой
такой пример, когда политические партии, получив так много до-
верия со стороны подавляющего большинства населения, высказа-
ли бы так мало склонности стать у власти, как это было в Фев-
ральской революции с русской социалистической демократией»19.
325
Если говорить конкретно о меньшевиках, то причины этой по-
истине удивительной «властебоязни» коренились отнюдь не в
толстовском отвращении к власти вообще и не в конъюнктурных
соображениях, связанных с боязнью ответственности за судьбы
России в обстановке войны и разрухи, хотя «хождение во власть»
в столь неблагоприятных условиях, конечно же, требовало немало
мужества и самоотверженности. Причины подобного политическо-
го «воздержания» носили скорее доктринальный характер, по-
скольку власть партий социалистического блока, а проще говоря,
власть Советов в условиях, когда в России явно отсутствовали ре-
альные предпосылки социализма, а между самими леворадикаль-
ными партиями шла ожесточенная борьба, была обречена, по мне-
нию меньшевиков, на провал. Что же касается коалиционной
власти социалистов и буржуазных партий, то она выглядела в тот
момент слишком одиозной и была тоже отвергнута меньшевиками.
7 марта в первом же номере меньшевистской «Рабочей газеты»
в статье «Совет рабочих и солдатских депутатов»20 можно было
прочитать, что Советы не могут претендовать на власть в стране,
т.к. она была бы неавторитетна в глазах буржуазии, а именно ей
принадлежит руководящая роль в экономической жизни современ-
ной России. Власть Советов была бы властью призрачной, чрева-
той гражданской войной и реставрацией старого режима, предуп-
реждали меньшевики. 12 марта та же «Рабочая газета» опублико-
вала статью «Временное правительство и рабочий класс», в кото-
рой, в частности, говорилось: «В государстве, где огромному боль-
шинству населения еще лишь предстоит превратиться из "верно-
подданных" обывателей в свободных граждан, где быстрое разви-
тие буржуазии и капитализма еще впереди, пролетариат не может
и не должен стремиться к власти (курсив мой. — С.Т.). Бороться
с ним (Временным правительством. — С.Т.) в самом начале его
деятельности, выражать ему на каждом шагу недоверие, а особен-
но добиваться стать у власти вместо него значило бы разбить силы
российской революции, значило бы играть на руку не добитым
еще силам мрачного прошлого. Временное правительство есть пра-
вительство революции и отвечает тому уровню развития, на кото-
ром стоит Россия» (курсив мой. — С.Т.). Поэтому задача, по мне-
нию редакции «Рабочей газеты», состояла в том, чтобы «одновре-
менно и поддерживать Временное правительство в его революци-
онной работе, и препятствовать каким бы то ни было контррево-
люционным замыслам с его стороны».
В московской меньшевистской газете «Вперед» Потресов также
утверждал, что «властью в России может быть в настоящее время
только учреждение, обеспеченное внеклассовым доверием, которое
пользуется всенародной поддержкой. Такой властью является Вре-
менное правительство». Советы же должны быть трибунами на-
родного движения, «контролерами революции»21 (курсив мой. —
С.Т.). Такая постановка вопроса вполне корреспондировалась с те-
зисом о том, что в России речь идет пока не о «водворении соци-
326
ализма, а об упрочении политической свободы в наиболее демо-
кратической республике» на базе капиталистического строя22.
Читателям меньшевистских газет настойчиво внушалось, что
Временное правительство — это оптимальный вариант российской
власти на данном этапе развития революции и что народ может
ждать от него вполне реальных шагов, направленных на улучше-
ние своего положения. При этом старательно обыгрывались те ус-
тупки, на которые вынуждена была идти буржуазия, в частности
заключенное 10 марта 1917 г. соглашение между Петросоветом и
столичным Обществом заводчиков и фабрикантов о переходе пет-
роградских предприятий на 8-часовой рабочий день, хотя в мас-
штабах всей страны Временное правительство этой меры так и не
узаконило. Широко рекламировались также примирительные ка-
меры, создававшиеся на паритетных началах из представителей ра-
бочих и администрации для урегулирования трудовых конфликтов,
и фабзавкомы — новая организация рабочих, которая могла суще-
ственно влиять на жизнь производственных коллективов23.
На первых порах меньшевики старались обходить самый ост-
рый вопрос того времени — вопрос о войне. Их позиция своди-
лась к тому, что пролетариат и социалистические партии России
в феврале 1917 г. сделали свое дело — свергли самодержавный
режим и очередь теперь за другими отрядами рабочего Интерна-
ционала, который должен последовать примеру своих российских
товарищей. Одновременно меньшевики всячески подчеркивали
необходимость сохранения дисциплины и порядка в войсках. Еще
в самом начале марта московские меньшевики, вышедшие из под-
полья, первыми поставили вопрос о том, что «во имя охраны ре-
волюции необхоима и оборона страны от внешнего врага», причем
одновременно следовало бы развернуть и пропаганду идеи скорей-
шей ликвидации войны24. Петроградские меньшевики 6 марта
единодушно высказались против продолжения войны. Однако они
считали, что требовать от Временного правительства ее прекраще-
ния во что бы то ни стало нельзя. Речь могла, по их мнению, идти
только о давлении на правительство «в смысле отказа от завоева-
тельных стремлений» и начала переговоров с правительствами и
демократией всех стран на предмет скорейшего заключения всеоб-
щего демократического мира. Подчеркивалась также «нецелесооб-
разность» дезертирства и дезорганизации обороны страны25. В
этом же ключе были выдержаны статьи, публиковавшиеся в органе
Петросовета газете «Известия». В них подчеркивалось, что для ох-
раны завоеваний революции Россия «не остановится ни перед ка-
кими жертвами, а на германское наступление ответит жестким от-
пором». «По-видимому, Гинденбург (начальник генштаба герман-
ской армии. — С.Т.) сделает попытку наступать на Россию, чтобы
ослабить при помощи побед впечатление российской революции в
Германии и Австрии. И с этой стороны опасность еще не мино-
вала. Германское наступление надо остановить давлением и с
фронта, и с тыла. С фронта необходим военный отпор»26.
327
14 марта единогласно, под звуки «Интернационала» и «Марсе-
льезы» было принято обращение Петросовета к народам мира,
подготовленное Стекловым, Сухановым и Эрлихом. Нужно было
рассказать мировой общественности о революции в России, ее
целях, отношении к войне, тем более что министр иностранных
дел, лидер кадетской партии Милюков постоянно давал понять,
что революционная Россия выполнит союзнические обязательства
перед странами Антанты и будет продолжать войну до победного
конца. Это был открытый вызов Совету, всем революционным
партиям и народу, воля которого к миру была совершенно очевидна.
Меньшевики и эсеры не могли отказаться от осуждения импе-
рализма и милитаризма, которое было лейтмотивом всех их вы-
ступлений в период войны, но вместе с тем не ставили под сомне-
ние и право революции на защиту своих завоеваний. Заметим, что
даже большевики отказались после Февраля от тактики революци-
онного «пораженчества», понимая, что она будет осуждена народ-
ными массами. Больше того, в руководящих большевистских кру-
гах в России в марте 1917 г., до возвращения Ленина из Швейца-
рии, не раз высказывалось мнение о необходимости держать
фронт перед лицом неприятеля. На этом фоне революционное
оборончество меньшевиков и эсеров не выглядело чем-то стран-
ным и необъяснимым. Скорее наоборот.
Манифест Петросовета был составлен в духе компромисса
между революционным пацифизмом и революционным обороне-
чеством. Он осуждал империализм российской буржуазии, призы-
вал народы Европы к совместной борьбе за мир и вместе с тем
декларировал необходимость стойкой защиты российской свободы
от «всяких реакционных посягательств как изнутри, так и извне».
Русская революция, говорилось в манифесте, «не отступит перед
штыками завоевателей и не позволит раздавить себя военной
силой»27. Заключительная часть воззвания была обращена специ-
ально к германскому пролетариату, восстание которого против
правительства Вильгельма II могло бы существенно ускорить за-
ключение всеобщего мира. Петросовет звал к восстановлению
единства трудящихся всех стран, рассматривая его как залог их об-
щего социального и политического освобождения. В документе на
весь мир снова звучал великий призыв: Пролетарии всех стран, со-
единяйтесь!
Характерен, однако, комментарий к этому документу, сделан-
ный на том же заседании Петросовета 14 марта Чхеидзе: «До сих
пор слова, которые раздавались из России, могли еще оставаться
гласом вопиющего в пустыне, но слова русского народа, свобод-
ного народа гласом вопиющего в пустыне не могут остаться. Мир
без всяких захватов, без аннексий, без контрибуций. Но прежде
чем говорить об этом мире, потрудитесь несколько походить на
нас. До сих пор мы у вас учились, теперь не угодно ли нам под-
ражать — уберите Вильгельма. А пока что мы будем делать? У нас
есть победоносная революция, у нас есть свобода, и во имя этой
свободы мы готовы положить свою жизнь до последней капли
328
крови где бы то ни было — на фронте ли то будет, здесь ли в
тылу, — мы станем грудью для защиты нашей свободы и нашей
революции... Пусть слышат об этом и австрийцы, и германцы, и
весь мир. А в ожидании что же мы будем складывать руки и пле-
вать в потолок? Ничего подобного — мы с оружием в руках и
здесь, и на фронте, мы находимся еще в процессе войны. Вот что
говорится, товарищи, в этом документе»28.
Не менее характерен и комментарий к этому комментарию,
прозвучавший на страницах кадетской «Речи» 15 марта 1917 г.:
«Очень жаль, что эти сильные и яркие слова не включены в самый
текст воззвания. Если бы это было сделано, то, конечно, никто не
мог бы понять воззвание в том смысле, будто центр его есть пред-
ложение, обращенное к пролетариям всех стран, свергнуть свои
правительства». На обтекаемость и неопределенность текста обра-
щения указывали и некоторые депутаты Петросовета в ходе заседа-
ния 14 марта. Что касается Ленина, то он назвал документы Петро-
совета о войне и мире пустейшей мелкобуржуазной болтовней29.
19 марта ОК РСДРП принял резолюцию «Об отношении к
войне и миру», в которой в очередной раз прозвучали ставшие уже
дежурными фразы об организации давления на Временное прави-
тельство с целью заставить его более решительно добиваться от со-
юзников отказа от всяких завоевательных планов и вступления в
переговоры о мире без аннексий и контрибуций. ОК заявил также,
что будет вести решительную борьбу с попытками правительства
«явно или замаскированно продолжать завоевательную политику».
Одновременно ОК осуждал любые действия, ведущие к дезоргани-
зации дела обороны3®.
Что касается самого Временного правительства, то оно офици-
ально никак не отреагировало на воззвание Петросовета, давая тем
самым понять, что не считает его документом, имеющим какое-
либо директивное значение. В результате меньшевики оказались в
тупике: тактика давления на власть явно не давала желаемых ре-
зультатов, а в массовом движении в столице наступил своеобраз-
ный антракт. Поэтому исполком Петросовета и ОК меньшевиков,
похоже, не знали, что делать дальше. Ситуация изменилась с воз-
вращением в Петроград 20 марта после 10 лет тюрьмы и сибир-
ской ссылки Ираклия Церетели. В годы войны он не раз выступал
в Сибири как сторонник единения всех живых сил нации, вклю-
чая прогрессивную часть буржуазии, на антиимпериалистической,
демократической платформе31 и теперь получил шанс зажечь этой
идеей всех меньшевиков, которым так не хватало в тот момент яр-
кого харизматического лидера, и больше того — всю российскую
демократию, так нуждавшуюся весной 1917 г. в популярном лозун-
ге, способном сплотить и воодушевить ее в момент великих испы-
таний.
Церетели не был глубоким и оригинальным мыслителем, его
речи отличались многословием и расплывчатостью, но надо отдать
ему должное: свои идеи он отстаивал последовательно, страстно и
главное — умел претворять их в жизнь. В его революционном обо-
329
рончестве не было практически ничего нового по сравнению с
тем, что говорили и писали другие меньшевистские лидеры, точно
так же как не им был изобретен и механизм взаимодействия
между советскими и правительственными структурами. Но по-на-
стоящему наладить деловые контакты между Петросоветом, а
затем ВЦИК Советов и Временным правительством смог только
Церетели, хотя именно на его совести были в основном и те
многочисленные уступки, которые советская демократия делала в
одностороннем порядке власти, беззастенчиво пользовавшейся
тем, что идея консенсуса стала для Церетели своеобразной идеей
фикс.
Церетели довольно легко сумел преодолеть ту, как он выражал-
ся, «внутреннюю психологическую трудность», которая состояла в
необходимости признать самоограничение пролетариата в условиях
буржуазной революции одним из главных условий закрепления ее
победы. Он писал позже в своих воспоминаниях: «Чувствуя себя
физически сильнее буржуазии, пролетариат должен был оценить
ее удельный вес на основании данных, которые не бросались в
глаза и как бы были отодвинуты событиями революции на задний
план, роль буржуазии в производстве, ее связь с технически обра-
зованными элементами, ее влияние на мелкую городскую и сель-
скую буржуазию. Чувствуя возможность попытаться захватить
власть, рабочий класс должен был удерживаться от этого, понять,
что экономическое состояние страны не давало ему возможность
осуществить свое полное социальное освобождение»32.
В отличие от большевиков, которые считали, что рабочие могут
преодолеть любые трудности, в том числе и связанные с управле-
нием производством, Церетели был убежден, что «переход к терро-
ру против промышленников и передача управления заводами со-
вершенно к тому не подготовленным рабочим ничего, кроме разру-
шения промышленности и голода миллионных масс трудящихся,
принести не могли»33. Поэтому он ставил своей целью предотвра-
тить преждевременный, с его точки зрения, и трагический по
своим неминуемым последствиям раскол между пролетариатом, с
одной стороны, и буржуазией и тесно связанной с ней технической
интеллигенцией — с другой, не желая признать, что в российских
условиях подобный их альянс был чистейшей утопией.
Анализируя перспективы замены Временного правительства
советским правительством без кадетов, Церетели акцентировал
внимание на двух моментах: отсутствии у Советов поддержки во
всех слоях населения и недостатке подготовленных демократичес-
ких кадров для управленческого аппарата. Обе эти проблемы дей-
ствительно существовали, но меньшевистский лидер, видимо, все
же переоценивал степень их неразрешимости в конкретной рос-
сийской ситуации 1917 г., тем более что с теми же самыми труд-
ностями сталкивалось и Временное правительство. Ведь оно от-
нюдь не блистало ни выдающимися администраторами, ни круп-
ными специалистами в той или иной конкретной области народ-
ного хозяйства, а его авторитет в широких слоях населения страны
330
стоял под большим вопросом. С другой стороны, Церетели явно
переоценивал степень зависимости Временного правительства от
Советов, ибо излишняя «деликатность» меньшевиков и эсеров в
этом вопросе достаточно быстро свела на нет влияние «двоевлас-
тия» или даже «многовластия», как теперь считают многие исто-
рики, сложившегося весной 1917 г.
Наконец, еще одно кардинальное положение, которое защи-
щал Церетели, состояло в том, что революция должна научиться
использовать аппарат государственной власти для борьбы не толь-
ко с контрреволюцией, но и с анархией, т.е. с ультрарадикальной
частью самого революционного лагеря34. И там, где другие мень-
шевики проявляли некоторое смущение, робость и колебания, Це-
ретели не знал пощады по отношению к большевикам, являвши-
мися в его глазах едва ли не главными врагами революции, при-
чем его антибольшевизм явно шел в 1917 г. по нарастающей.
Именно Церетели сделал идею национально-патриотического
оборонческого блока доминантой меньшевистской тактики, а эф-
фективную защиту демократической России, не останавливаю-
щуюся перед наступательными действиями на фронте, — условием
заключения всеобщего демократического мира и развития между-
народного революционного процесса с опорой на Россию. Все то,
о чем раньше говорилось в меньшевистских кругах как бы между
прочим, Церетели сказал теперь прямо и ясно: России нужен де-
мократический капитализм и сохранение ее государственной це-
лостности; сепаратный мир с Германией исключается, как и раз-
рыв с союзниками по Антанте; социальные реформы следует стро-
го дозировать в интересах обороны и поддержания гражданского
мира в стране. В переводе на язык простых людей это означало
продолжение войны и сознательный отказ от быстрого и ради-
кального решения главных социальных вопросов, послуживших
причиной Февральской революции.
На протяжении многих десятилетий советская историография
вслед за Лениным клеймила Церетели как предателя интересов ра-
бочего класса. В том же духе интерпретировалась его деятельность
и в «Записках о революции» Суханова. Не подлежит сомнению,
что субъективно Церетели был глубоко предан идее революции и
социализма, однако его политическая наивность и доверчивость,
революционный идеализм, опьянение свободой и демократией и
отрыв от реалий российской действительности сыграли злую
шутку не только лично с ним, но и со всем меньшевизмом в
целом. Поэтому фигура Церетели, в изображении которой преоб-
ладали раньше карикатурно-саркастические тона, представляется
сегодня глубоко трагической, хотя осознание того, что Церетели
идет по ложному пути, пришло к меньшевикам далеко не сразу.
При этом его огромная популярность в 1917 г. лишний раз под-
тверждает ту истину, что влияние отдельно взятой личности, ока-
завшейся в экстремальной ситуации на гребне исторической
волны, может быть совершенно несоразмерно ее подлинному мас-
штабу и политической весомости.
331
Церетели впервые выступил на заседании рабочей секции Пет-
росовета в день приезда, 20 марта, представив его участникам
своих товарищей по социал-демократической фракции II Думы,
возвратившихся вместе с ним из Иркутска в Петроград. А далее
депутаты услышали из его уст нечто такое, что ломало все их
представления о двоевластии, установившемся в стране после
свержения царизма. «Вся полнота исполнительной власти должна
принадлежать Временному правительству, — сказал Церетели, —
поскольку эта власть укрепляет революцию, поскольку она нис-
провергает, ломает старый порядок...» Разумеется, Церетели гово-
рил потом о контроле демократических сил за деятельностью пра-
вительства, о том, что пролетариат является хозяином положения
в стране. Он даже пообещал свергнуть Временное правительство в
случае его измены революции, однако акцент при этом делался на
том, что «если в эпоху революции... власть революционного пра-
вительства не будет поддержана всем революционным народом,
то, конечно, темные силы смогут нанести революции удар из-за
угла...»35.
Очень решительно прозвучала у Церетели и революционно-
оборонческая тема, тема готовности «до последней капли крови»
отстаивать свободную Россию36. Таким образом, Церетели четко
сформулировал концепцию революционного оборончества и под-
держки пролетариатом и всеми демократическими силами Времен-
ного правительства «постольку-поскольку», причем из его речи
следовало, что пока для недоверия кабинету кн. Львова оснований
нет. Вместе с тем Церетели предложил Петросовету усилить
нажим на Временное правительство, вступив с ним в непосредст-
венные переговоры о том, чтобы правительство публично вырази-
ло свое отношение к обращению Совета от 14 марта.
22 марта на заседании исполкома Петросовета уже прямо об-
суждался вопрос о войне и мире. Церетели предложил проект ре-
золюции, в которой исполкому поручалось добиться у правитель-
ства публичного ответа на вопрос, согласно оно или нет на заклю-
чение мира без аннексий, контрибуций и насилия над народами.
Резолюция заканчивалась призывом ко всем гражданам «свято со-
блюдать обязанности по отношению к фронту». За этот проект,
принятый за основу будущего решения Петросовета, проголосова-
ли 19 чел., против 7, воздержались 437.
Когда же интернационалисты попытались дополнить резолю-
цию Церетели решением о развертывании в России всенародной
кампании за заключение мира, тот предложил вместо этого обра-
титься через контактную комиссию к правительству с требованием
официального заявления об отказе России от любых завоеваний и
контрибуций. Это предложение и было принято. Как вспоминал
Суханов, «вопрос о мире был изъят из плоскости борьбы и был
передан в плоскость келейного соглашения без всякого участия
масс»38. К новому советскому большинству, которое возглавил от-
ныне Церетели, примкнули и члены контактной комиссии Чхеидзе,
332
Скобелев, Стеклов, что сыграло решающую роль в переговорах с
Временным правительством.
Контактная комиссия по связи между Петросоветом и Времен-
ным правительством начала заседать еще 11 марта 1917 г., но по-
настоящему она заработала после приезда Церетели, который на-
стоял на своем включении в ее состав. После длительных и слож-
ных переговоров, происходивших 24, 26 и 27 марта, был согласо-
ван текст правительственного заявления по вопросам внешней по-
литики. Несмотря на сопротивление Милюкова, в эту декларацию
было включено следующее важное положение: «...Цель свободной
России — не господство над другими народами, не отнятие у них
национального их достояния, не насильственный захват чужих
территорий, но утверждение прочного мира на основе самоопре-
деления народов»39. Документ носил весьма двусмысленный ха-
рактер, ибо включал в себя и подтверждение обязательств России
перед союзниками. Тем не менее меньшевики и эсеры представи-
ли декларацию Временного правитеьлства как большую победу ре-
волюционной демократии и широко использовали ее во время ра-
боты Всероссийского совещания Советов в конце марта — начале
апреля 1917 г.40
29 марта — 3 апреля 1917 г. по инициативе Петросовета в Пет-
рограде прошло Всероссийское совещание Советов — первый де-
мократический форум такого масштаба после Февральской рево-
люции. На совещании были представлены 139 Советов рабочих и
солдатских депутатов из 120 городов России, 13 тыловых воинских
гарнизонов, 6 армий и 27 отдельных частей фронта, а также каза-
чество. Всего в Таврическом дворце, где еще недавно заседала Го-
сударственная Дума, собрались 470 депутатов, в том числе 37 от
Петросовета41. Совещание было призвано заменить первоначально
намечавшийся Всероссийский съезд Советов, потребность в созы-
ве которого ощущалась очень остро, но наталкивалась на много-
численные трудности организационно-технического характера. В
итоге, несмотря на огромную подготовительную работу, проделан-
ную специальной комиссией под руководством Б.О.Богданова, со-
брать в Петрограде представителей от всех Советов России — а их
было более 500 — так и не удалось. Центральными пунктами по-
вестки дня совещания были отношение к войне и Временному
правительству, а также продовольственный, аграрный, рабочий,
солдатский вопросы, вопрос о созыве Учредительного собрания,
оргвопросы.
С главным докладом, посвященным отношению к войне, на
совещании по поручению исполкома Петросовета выступил Цере-
тели. По воспоминаниям Суханова, он «воспроизводил и развод-
нял» ту резолюцию, которая была подготовлена до этого в испол-
коме Петросовета комиссией в составе Церетели, Чхеидзе, бундов-
ца Эрлиха, Ю.Ларина и Суханова (последние двое представляли
интернационалистов, которые не смогли, однако, существенно по-
влиять на Церетели). Он подчеркнул, что никогда еще в истории
России демократические силы и прежде всего социал-демократы
333
не имели такой силы и в то же время не несли такой ответствен-
ности за судьбы Родины. Церетели взял в качестве отправной
точки своей декларации воззвание Петросовета «К народам всего
мира» от 14 марта, о котором уже говорилось выше, и изложил на
совещании основные положения концепции революционного обо-
рончества, предусматривавшей отказ от империалистических
целей, которые преследовало в ходе войны свергнутое народом
царское правительство, борьбу за всеобщий демократический мир
и защиту завоеваний революции от внешнего врага впредь до его
заключения.
По словам Церетели, буржуазия и Временное правительство
приняли предложенную им демократическими силами в лице Со-
ветов платформу соглашения. «И только потому, что буржуазия ее
приняла, демократия признала это правительство и все шаги пре-
вительства в этом направлении обязалась поддерживать»42. Кон-
кретным результатом этого компромисса стало заявление Времен-
ного правительства от 27 марта с отказом от основных принципов
внешней политики царизма, а дальше, по мнению Церетели,
должны были последовать другие шаги в том же направлении,
призванные побудить страны Антанты вслед за Россией встать на
путь демократического мира. Речь Церетели дышала оптимизом и
уверенностью в скором окончании войны. При этом он подчерк-
нул, что рабочий класс должен активно и с большей энергией, чем
раньше, работать для нужд фронта.
В ходе продолжительных прений преобладали выступления ре-
волюционных оборонцев, среди которых было много офицеров,
нажимавших на необходимость укрепления фронта. Большевики
(Каменев и др.) оказались в явном меньшинстве и не вызывали
сочувствия аудитории. Единственной поправкой к тексту резолю-
ции по докладу Церетели, принятой участниками совещания,
стало дополнение делегата от 12-й армии меньшевика М.Ромма,
который предложил записать, что ослабление армии было бы ве-
личайшим ударом для дела свободы и «для жизненных интересов
страны». Это еще более усилило оборонческую направленность ре-
золюции, призывавшей рабочих активизировать помощь фронту:
«Экономические завоевания рабочего класса и стремление к даль-
нейшим реформам не только не должны ослабить трудовую энер-
гию, но должны довести производительность работ до наибольших
размеров в интересах обеспечения населения и армии всем необ-
ходимым»43.
Участники совещания одобрили и курс на условную поддержку
Временного правительства (докладчик Стеклов). При этом высту-
пивший 31 марта в прениях Церетели подчеркнул, что Петросовет
сознательно отказался от захвата власти (хотя и мог это сделать),
т.к. «пролетариат должен исходить из соображения о том, что мы
можем удержать и закрепить, а не на мгновенье только завладеть».
Поэтому был взят курс на соглашение пролетариата, крестьянства
и «всех тех слоев буржуазии, которые понимают общегосударст-
венную задачу момента»44. Таким образом, Церетели пытался обо-
334
сновать необходимость перехода с узкоклассовых позиций на по-
зицию государственного, национального интереса, о чем до свер-
жения царизма не могло быть и речи. При этом он уверял, что
Временное правительство всегда идет навстречу Петросовету и его
контактной комиссии.
Тактика меньшевиков в отношении Временного правительства
выражалась формулой: давление, контроль и условная поддержка,
причем в будущем допускалась даже возможность разрыва с влас-
тью в случае ее отхода от демократического курса (об этом откры-
то заявил Дан)45. В выступлениях ряда меньшевиков на совещании
звучала мысль о том, что Временное правительство пойдет влево
только под давлением демократии. «...Нам, товарищи, совершенно
не нужно никакого коалиционного министерства, никаких согла-
сительных мнений, никаких с ними совместных работ, а только
лишь организационное давление, только лишь организация сил
революционной демократии», — говорил председатель Моссовета
меньшевик Хинчук. «Я думаю, что нам никоим образом не следует
опьяняться властью, не следует стремиться пополнить министер-
ство своими представлениями», — вторил Хинчуку делегат из Там-
бова П.Ф. Истратов. А делегат Киселенко выразился еще опреде-
леннее: «Можем ли мы согласиться на коалиционное министерст-
во? Я повторяю, что если бы вы посадили туда Чхеидзе, Церетели
и т.д., все равно положение осталось бы то же самое, поскольку
речь идет не о социальном перевороте. Чхеидзе и Церетели, засе-
дая в министерстве, только взяли бы на себя ответственность за
то дело, которое творит буржуазное министерство»46.
Таким образом, основная масса меньшевиков была настроена
значительно левее Церетели, который был явно опьянен близос-
тью руководства Петросовета с правительством и на глазах стано-
вился все более и более «государственным» политиком. Прения за-
кончились единогласным принятием подготовленной согласитель-
ной комиссией резолюции «О Временном правительстве» (фрак-
ционные проекты были сняты во имя единства советской демо-
кратии). Вечером 31 марта в Петроград возвратился из 37-летней
эмиграции Г.В.Плеханов, приехавший вместе с группой француз-
ских и английских социалистов-оборонцев. Многие участники со-
вещания встречали его на Финляндском вокзале, откуда Плехано-
ва привезли прямо в Народный дом, где в то время происходила
встреча делегатов совещания из провинции и с фронта с членами
Петросовета. На самом совещании Плеханов выступил 2 апреля,
причем говорил он как ярый оборонец, а 3 апреля Плеханов в те-
чение шести часов председательствовал на совещании и закрыл
его краткой речью, где предостерегал от гражданской войны и
особенно от конфликтов между армией и народом47.
Совещание обсуждало на заседаниях своей аграрной секции и
вопрос о земле, однако его резолюция была достаточно расплыв-
чатой. Из нее вытекало только одно: общее решение проблемы от-
кладывается до созыва Учредительного собрания, а самочинные
захваты крестьянами помещичьих земель осуждаются и будут пре-
335
секаться. Совещание утвердило также меньшевистскую программу
по рабочему вопросу, представленную Б.О.Богдановым. Были при-
няты 11 резолюций, в т.ч. о 8-часовом рабочем дне, минимуме
заработной платы, профсоюзах, примирительных камерах, ин-
спекции труда, социальном страховании, обеспечении безработ-
ных и др.4* В их разработке принимали участие меньшевики Ба-
турский, Кольцов, Гарви, Гвоздев, Шварц и др.49 Это была та про-
грамма, над которой меньшевики работали практически с момента
возникновения своей фракции и особенно в 1912—1917 гг., в том
числе и в рабочей группе ЦВПК.
Пополнив состав исполкома Петросовета 16 новыми членами
(это были представители партийных фракций, а также Туркестана,
Сибири, Юга России, Кавказа, Центрального промышленного
района, армии и флота), Всероссийское совещание Советов поста-
новило считать его полномочным общероссийским советским ор-
ганом впредь до созыва Всероссийского съезда Советов. В новом,
расширенном составе исполкома Петросовета, превышавшем 90
человек, возобладали сторонники линии Церетели, к которому те-
перь присоединился еще один крупный меньшевистский лидер
Дан. Он приехла в марте в Петроград из Средней Азии, где служил
врачом в лазарете для военнопленных (отозвали его в Петроград
по инициативе исполкома Петросовета), и сразу же был введен в
исполком Совета в качестве представителя ОК меньшевиков. По
оценке Суханова, близко наблюдавшего за работой Дана в 1917 г.,
Церетели был бы как без рук, если бы Дан не стал его союзником.
«Если бы Дан пошел против Церетели, а не пошел против Мар-
това, приехавшего только через месяц, когда судьба революции
уже была вполне определена, если бы Дан выступил сначала вмес-
то Мартова, а потом вместе с Мартовым, то он мог бы достигнуть
чрезвычайно многого и значительно видоизменить соотношение
сил внутри Совета». Однако Дан все свои силы употребил на под-
держку революционного оборончества и той тактики, которую
предложил Церетели. По словам того же Суханова, «не в пример
«обаятельному», «благородному», «идеальному» Церетели, с кото-
рым столько носились разного рода поклонники, Дан был мало-
общительным и неприветливым, холодноватым и резким челове-
ком и частенько без особой к тому нужды давал вокруг себя знать
свою тяжелую руку»50.
И если Церетели с его ярко выраженным кавказским темпера-
ментом напоминал Суханову закусившего удила и несущегося
через овраги и косогоры в пропасть коня, то Дан обладал и госу-
дарственным умом, и широким кругозором, и способностью к тео-
ретическому мышлению. И тем не менее он поддался искушению
пойти по пути поиска общенационального консенсуса, казавшего-
ся в обстановке революционно-демократической эйфории весны
1917 г. вполне достижимым и способным избавить Россию от обо-
стрения социальной конфронтации и сомнительных социалисти-
ческих экспериментов в духе Ленина. Важно отметить, что прохо-
дивший 7—10 апреля в Минске армейский съезд Западного фрон-
336
та, в работе которого участвовали Чхеидзе, Скобелев, Церетели и
Гвоздев, одобрил резолюции Всероссийского совещания Советов и
своими решениями как бы символизировал завоевание действую-
щей армии на сторону Советов с их платформой революционного
оборончества. Программа мира воспринималась солдатами-окоп-
никами очень легко и с большим энтузиазмом, но патриотическая
агитация среди них имела гораздо меньший успех, чем в тыловых
гарнизонах. Вскоре популярные прежде в армии лозунги «Война
до конца!», «Рабочие — к станкам!» были вытеснены требования-
ми мира без аннексий, немедленного начала мирных переговоров
и публикации тайных дипломатических договоров. Дело было те-
перь за реализацией демократической программы, утвержденной
на Всероссийском совещании Советов, однако именно здесь и на-
чались главные трудности.
Неметившееся на Всероссийском совещании Советов сближе-
ние позиций меньшевиков и большевиков меньшевики решили за-
крепить, придав ускорение процессу организационного объедине-
ния двух фракций, как это уже было в 1905 г. 4 апреля состоялось
собрание более ста социал-демократов различных направлений
(большевиков, меньшевиков, внефракционных, представителей
национальных марксистских партий) с участием вернувшегося на-
кануне из эмиграции Ленина, а также Чхеидзе, Церетели, Дана,
бывших большевиков В.С.Войтинского и И.П.Гольденберга и др.51
На нем Ленин изложил свою программу действий, хорошо извест-
ную как его Апрельские тезисы: никакой поддержки Временному
правительству, власть — Советам, рабочий контроль над производ-
ством и распределением, пересмотр программы РСДРП, отказ от
объединения с меньшевиками. Как вспоминал слушавший его
речь Суханов, на объединительное совещание Ленин явился
«живым воплощением раскола, и весь смысл его выступления в
данной обстановке сводился к похоронам по первому разряду идеи
объединения...»52
В свою очередь речь Ленина вызвала град насмешек и резких
оценок со стороны его противников, увидевших в ней призыв к
гражданской войне, «бред» (А.А.Богданов), анархизм и т.д. В ответ
большевики покинули заседание, участники которого после этого
единодушно (при трех воздержавшихся) проголосовали за единст-
во РСДРП и избрали организационную комиссию по созыву объ-
единительного съезда партии. При этом было специально под-
черкнуто, что меньшевики, несмотря на позицию Ленина, готовы
объединиться с большевиками. Но те в лице ЦК РСДРП(б) отка-
зались от участия в объединительной кампании53.
Появление в Петрограде Ленина и его Апрельские тезисы
резко изменили ситуацию в социал-демократических кругах. 6 ап-
реля в «Рабочей газете» появилась редакционная статья «Опас-
ность с левого фланга», в которой платформа Ленина объявлялась
реакционной, а само ее появление — трагедией русской револю-
ции. Особое внимание меньшевиков привлекло ленинское поло-
жение о возможности развития революции в России в направле-
337
нии к социализму. «Основное (в тезисах Ленина. — СТ.) — воз-
можность держать в России курс на социалистическую револю-
цию. Основное — возможность для России с ее слаборазвитыми
производительными силами, с промышленным пролетариатом, со-
ставляющим меньшинство — и не очень значительное — населе-
ния, с пролетариатом, кроме того, без сколько-нибудь значитель-
ного политического и профессионального воспитания, с совер-
шенно ничтожным организационным опытом, возможность для
такой России перейти к ликвидации господства капитала, к посте-
пенному осуществлению социализма. Если эта возможность для
России сейчас исключена, тогда одна тактика, если она есть, тогда
другая. Если Россия нуждается еще в буржуазном преобразовании
для развития своих производительных сил, для подготовки к со-
циализму, тогда нельзя делать попытки к свержению Временного
буржуазного правительства, пока оно себя не исчерпало, пока оно
идет по пути необходимого обновления России. Нелепо и невоз-
можно, т.к. попытки будут обречены на неудачу. Если же Россия
может пытаться делать теперь прыжок к социализму, несмотря на
свою вопиющую экономическую отсталость, так ярко сказываю-
щуюся во время войны, — тогда на очереди диктатура пролетариа-
та. Или — или». Далее «Рабочая газета» предупреждала: у Ленина
уже есть верные сторонники, и число их из «несознательных эле-
ментов революционной стихии» может возрасти. Поэтому необхо-
димо бороться с ленинизмом, прокладывающим верную дорогу ре-
акции.
11 апреля в той же «Рабочей газете» Череванин выступил со
статьей «Чего добивается Ленин?», где называл лидера большеви-
ков «апостолом анархии». А меньшевик-интернационалист Ерман-
ский в майском номере «Летучего листка меньшевиков-интерна-
ционалистов» даже высказывал опасение, что «путь Ленина при-
ведет к установлению диктатуры контрреволюционных слоев бур-
жуазии»*4.
Правительственная партия
Вопрос об отношении к Временному правительству и возмож-
ности коалиции с кадетами в кабинете Львова вновь встал перед
меньшевиками в связи с кризисом власти 20—21 апреля 1917 г.
Известная нота Милюкова правительствам стран Антанты, опуб-
ликованная 20 апреля, опять привлекла внимание к проблеме
участия России в войне до «решительной победы» и спровоциро-
вала мощные демонстрации в Петрограде, убедительно показав-
шие, что народные массы хотят мира, а не войны, поддерживают
Петросовет и его внешнеполитическую программу и не доверяют
правительству. При этом требования отставки Милюкова столкну-
лись в те дни с призывами к поддержке Временного правительства
и с лозунгом «Долой Ленина!». Дело дошло до открытых уличных
столкновений на Невском проспекте, в том числе и с применени-
338
ем оружия. Демонстрации приняли довольно внушительный ха-
рактер (до 100 тыс. солдат и рабочих), и большевики, хорошо чув-
ствуя настроения улицы, начали открытую атаку на власть, выдви-
нув лозунг «Долой министров-капиталистов!», а их левое крыло
(С.Я.Багдатьев и др.) даже поставило вопрос о немедленном свер-
жении Временного правительства. Однако апрельский кризис за-
кончился компромиссом — отставкой двух наиболее правых мини-
стров — Милюкова и Гучкова и реорганизацией кабинета на
принципах коалиции с участием меньшевиков, эсеров и энесов.
Идея коалиции, глашатаем которой стал Церетели, набирала
силу буквально на глазах. Этому способствовало и то, что часть
членов самого правительства во главе с премьером Львовым была
заинтересована в разделе власти с социалистами, рассматривая по-
добный шаг как наиболее верное средство укрепить явно пошат-
нувшиеся позиции. С другой стороны, эта идея нашла отклик и
понимание у многих провинциальных меньшевиков, стремивших-
ся закрепить февральско-мартовскую победу народа участием со-
циалистических партий в правительстве и в органах правительст-
венной власти на местах. Вместе с тем у идеи коалиции были и
очевидные минусы, с которыми нельзя было не считаться, прини-
мая окончательное решение по этому вопросу. Ведь быть в оппо-
зиции к власти всегда значительно легче, чем отвечать за ее реше-
ния и их последствия. Еще сложнее было решать вопрос об учас-
тии в коалиционном правительстве вместе с партнерами, придер-
живающимися совершенно других идеологических установок и
выражающих интересы других социальных групп населения. Быть
в правительстве в заведомом меньшинстве (тем более если социа-
листы не получали ключевых постов) значило обречь себя на
чисто декоративную роль, чреватую, однако, дискредитацией
своей партии и самой социалистической идеи в глазах масс. По
мере увеличения количества министерских постов, которые полу-
чали социалисты, их ответственность за положение в стране воз-
растала, хотя полной свободы действий у них при этом все равно
не было. Кроме того, наличие доктринальных и тактических раз-
ногласий между самими социалистическими партиями создавало
для коалиционного правительства дополнительные трудности.
Исторические прецеденты участия социалистов в западноевро-
пейских буржуазных правительствах (Луи Блан, А.Мильеран,
А.Тома, Э. Вандервельде и др.) не внушали меньшевикам и эсерам
особого оптимизма. Но кого и когда учила история? Тем более что
всегда можно было сказать: ситуация в России весной 1917 г. со-
всем не похожа на то, что было в других странах, партия кадетов,
которой предстояло стать главным партнером российских социа-
листов во Временном правительстве, — это партия либеральных
демократов, а не твердолобых империалистов, да и сами меньше-
вики и эсеры — отнюдь не социал-реформисты. Тем не менее
любые эксперименты подобного рода были чреваты поистине не-
предсказуемыми последствиями, и поэтому решиться на столь от-
ветственный шаг, как участие в правительственной коалиции,
339
было мучительно трудно. Особенно если учесть, что внутри рос-
сийской социал-демократии были не только большевики, но и
меньшевики-интернационалисты.
Историки до сих пор спорят о том, в какой мере было оправ-
дано меньшевистско-эсеровское «хождение во власть» в 1917 г.
Есть точка зрения, согласно которой таким путем удалось отсро-
чить начало крупномасштабной гражданской войны, искры кото-
рой тлели в России с февраля 1917 г., но которая по-настоящему
развернулась лишь через год. Однако оппоненты этой концепции
резонно отмечают, что создание коалиции имело, по крайней
мере, два непредвиденных последствия: предъявление рабочими
коалиционному, т.е. в какой-то мере «своему», Временному пра-
вительству непомерных и заведомо неисполнимых требований, с
одной стороны, и яростное сопротивление буржуазии любым пра-
вительственным проектам регулирования экономики страны,
включая цены, заработную плату, прибыли и т.д. — с другой, по-
скольку коалиционное Временное правительство казалось руково-
дителям торгово-промышленного мира откровенно «красным», со-
циалистическим по своему характеру и намерениям5^.
Главной ареной борьбы по вопросу об участии социалистов во
Временном правительстве стал Петросовет56. Первым здесь в поль-
зу такого варианта высказался 20 апреля трудовик В.Б. Станкевич.
Однако меньшевик М.И.Бройдо, твердо заявив о неприемлемости
для его фракции перехода власти в руки Советов, вместе с тем ук-
лонился от обсуждения вопроса о возможности создания коалици-
онного правительства, сославшись на наличие в РСДРП серьезных
разногласий по этому вопросу57. А дальше события развивались
так. На совместном заседании Временного правительства и испол-
кома Петросовета в ночь с 20 на 21 апреля кн. Львов пригрозил
отставкой всего кабинета, что явно испугало лидеров Петросовета,
требовавших сначала дезавуирования ноты Милюкова от 18 апреля
и отправки иностранным державам новой ноты, подтверждающей
отказ от аннексий и стремление России к миру, а затем выразив-
ших готовность удовлетвориться «разъяснениями» правительства
по данному вопросу. В ответ 21 апреля Петросовет запретил на два
дня все уличные демонстрации58 и одновременно согласился счи-
тать инцидент с нотой Милюкова исчерпанным, поскольку Вре-
менное правительство вынужденно было заявить, что, говоря о
«решительной победе над врагом», министр иностранных дел имел
в виду как раз «достижение тех задач, которые поставлены декла-
рацией 27 марта»59.
Это решение, оглашенное Церетели, было принято 34 голоса-
ми против 19. В нем говорилось также о необходимости усилить
контроль за деятельностью правительства и особенно МИД и ра-
дикально изменить состав дипломатического представительства
России за границей. Кроме того, Петросовет заявил, что «без
предварительного ознакомления исполкома не должен издаваться
ни один крупный политический акт»60. Большевики и меньшеви-
ки-интернационалисты проголосовали против этого постановле-
340
ния, но, как уже говорилось выше, остались в меньшинстве. Бес-
спорно, неуклюжее «разъяснение» Милюкова было чистейшей
фикцией, но Церетели сделал все, чтобы убедить Петросовет в его
достаточности и замять дело. «Если бы Временное правительство
действовало под влиянием буржуазии, — заявил он, — то тогда мы
должны были бы взять сами власть, хотя мы сейчас к этому еще
не созрели. Раз правительство сделало новый шаг, то это показы-
вает, что Временное правительство остается на прежней платфор-
ме, которая была признана Всероссийским совещанием ... Мы те-
перь можем уверенно смотреть вперед. Тревога улеглась. Теперь не
может быть сомнений относительно Временного правительства»61.
При этом Церетели не уставал повторять, что инцидент закончил-
ся «победой демократии».
Развивая эти мысли, он говорил 22 апреля в Петросовете: «Ут-
верждение, что буржуазия не может не быть империалистичес-
кой, —- неправильно для данного момента, ибо конъюнктура дан-
ного момента такова, что буржуазия в интересах своего класса
должна под давлением демократии отказаться (от империалисти-
ческой политики. — С. Г.), и отказ этот не противоречит коренным
образом экономическим интересам буржуазии, ибо необъятный
внутренний рынок даст могучий расцвет капиталистическому раз-
витию. И если бы даже некоторые круги и не хотели отказаться,
мы должны заставить отказаться, ибо объективное положение дик-
тует этот выход. И пока Временное правительство идет этим
путем, а это так, демократия может быть уверенной, что захватной
политике не будет места в данный момент... Временное правитель-
ство своим шагом аннулировало свой ошибочный шаг, и теперь
мы снова можем сказать, что все живые силы нации могут и долж-
ны идти вместе»62. Таким образом, Церетели считал, что победа
Февральской революции принципиально изменила характер войны
со стороны России, превратила ее из империалистической в наци-
онально-оборонительную и тем самым создала базу для сотрудни-
чества и взаимопонимания между пролетариатом и буржуазией.
22 апреля на заседании меньшевистской фракции Петросовета
51 голосом против 6 при 9 воздержавшихся было решено выска-
заться за пополнение состава Временного правительства предста-
вителями Петросовета, т.е. социалистами, но до официального вы-
ступления по данному вопросу договориться с ОК РСДРП и с ко-
митетом петроградской организации меньшевиков63. Одновремен-
но на заседании фракции было решено 20 голосами против 12 (мень-
шевики-интернационалисты) при 5 воздержавшихся голосовать за
заем свободы64, который фактически должен был дать Временному
правительству дополнительные средства на ведение войны. Кроме
того, меньшевистская фракция Петросовета высказывалась за
«энергичную агитацию против той кампании, которая ведется сто-
ронниками Ленина», чтобы отмежеваться от проповеди диктатуры
пролетариата и крестьянства и противопоставить ей собственные
взгляды на буржуазный характер происходящей в России револю-
ции65.
341
24 апреля вопрос о коалиционном правительстве обсуждался в
ОК РСДРП и был решен отрицательно. При этом ОК четко сфор-
мулировал обоснование своей негативной позиции: 1) вхождение
в кабинет подорвет авторитет социалистов в глазах масс; 2) им
придется разделить ответственность за неизбежные социальные
конфликты в стране; 3) участие социалистов в правительстве уси-
лит социальный максимализм, породив иллюзию осуществимости
крайних требований; 4) Совет превратится в орган правительст-
венной власти, и массы станут в оппозицию по отношению к
нему; 5) неустойчивость коалиционной власти создаст угрозу заме-
ны ее либо контрреволюционной диктатурой, либо диктатурой
пролетариата, обреченной в данный момент на неудачу; 6) ситуа-
ция осложняется тем, что внешняя политика Временного прави-
тельства находится под сильным давлением империалистических
правительств стран Антанты.
ОК считал, что в создавшейся ситуации необходим не только
контроль за деятельностью правительства и давление на него со
стороны Совета, но и помощь правительству в борьбе с контрре-
волюцией и анархией, а также в таких сферах, как продовольст-
вие, транспорт, регулирование производства и т.д.66
Что касается Комитета петроградской организации меньшеви-
ков, где преобладали интернационалисты, то он еще 20—21 апреля
высказался против ноты Милюкова, займа свободы и правитель-
ственной коалиции с участием социалистов67. Одновременно ко-
митет предложил Петросовету выступить с инициативой созыва
международной социалистической конференции с участием не
только интернационалистов, но и оборонцев, а также обратиться
с воззваниями к народам различных стран с призывом к борьбе за
мир, что и было сделано столичным Советом 25 и 30 апреля68.
На первых порах против коалиции были даже Церетели и Ско-
белев, считавшие, что удобнее поддерживать политику правитель-
ства извне, а не изнутри69. Однако психологическая обработка
меньшевистского руководства с целью склонить его к участию во
Временном правительстве продолжалась. В эту кампанию активно
включились Керенский и сам премьер Львов, который 27 апреля
обратился по этому поводу с письмом к Чхеидзе, настаивая на
том, чтобы тот довел до сведения членов исполкома Петросовета
и представленных в нем социалистических партий обращение пра-
вительства от 26 апреля с призывом расширить его состав «путем
привлечения к ответственной государственной работе представи-
телей тех активных творческих сил страны, которые досель не
принимали прямого и непосредственного участия в управлении
государством»'0. В том же направлении вели работу и эсеры, ко-
торые, в отличие от меньшевиков, быстро приняли идею коали-
ции, настаивая, однако, на преобладании в правительстве предста-
вителей революционной демократии.
28 апреля состоялось специальное заседание исполкома Петро-
совета совместно с делегатами исполкома Моссовета для продол-
жения обсуждения вопроса о вступлении социалистов в правитель-
342
ство. Хинчук сообщил, что исполком Московского совета едино-
гласно высказался против участия во Временном правительстве.
На тех же позициях стояли петроградские меньшевики-интерна-
ционалисты. В поддержку правительственной коалиции выступил
Б.О.Богданов. В итоге голоса разделились примерно поровну: 23 —
против коалиции, 22 — за, 8 — воздержались71. Против были боль-
шевики, меньшевики-интернационалисты, часть эсеров и москов-
ские делегаты. О принятом решении Церетели сообщал Львову и
порекомендовал ему обойтись в правительстве без меньшевиков и
эсеров, ограничившись привлечением энесов А.В.Пешехонова и
П.Н.Переверзева и близких к меньшевикам С.Н.Прокоповича и
П.Н.Малянтовича72.
Но нажим на меньшевиков и эсеров продолжался. 30 апреля
исполком Петросовета посетила делегация офицеров Петроград-
ского военного округа, которая также убеждала его руководителей
вступил в правительство, запугивая их перспективой развала
армии и фронта. В тот же день Петросовет выпусти обращение к
армии, в котором говорилось о необходимости наступательных
действий на русско-германском фронте. 1 мая 1917 г. состоялась
встреча Церетели с Львовым, а вечером того же дня прошло со-
вместное заседание ОК РСДРП и меньшевистской фракции Пет-
росовета, на котором лишь 3 меньшевика-интернационалиста (Со-
коловский, Шехтер и Панков) голосовали против коалиции.
Заседание исполкома Петросовета затянулось до утра 2 мая,
причем Церетели выступал уже на нем в роли главного агитатора
за коалицию. В итоге за предложение Церетели, эсера В.Н.Филип-
повского, Керенского и Дана поддержать идею коалиции высказа-
лись 44 члена исполкома, против 19 (большевики, 3 меньшевика-
интернационалиста и 4 эсера), воздержались двое73. Были сформу-
лированы и условия вступления социалистов в состав Временного
правительства: 1) активное ведение внешней политики с целью
скорейшего достижения всеобщего мира без аннексий и контри-
буций на основе самоопределения народов; 2) проведение реши-
тельных мероприятий по демократизации армии и усилению воен-
ной мощи фронта; 3) осуществление ряда социально-экономичес-
ких и финансовых реформ; 4) ускорение созыва Учредительного
собрания; 5) ответственность министров-социалистов перед Пет-
росоветом, а затем, после Всероссийского съезда Советов — перед
ВЦИК Советов74.
2 мая это решение было одобрено общим собранием членов
Петросовета. При этом Церетели, выступивший в качестве основ-
ного докладчика, подчеркнул: «Если до сих пор вы поддерживали
Временное правительство с оговоркой «постольку-поскольку», то
теперь, когда в его состав войдут наши представители, мы должны
будем стоять за него горой, поддерживать без оговорок, всемерно
поддерживать»75. В состав межпартийной комиссии, которой пред-
стояло вести рабочие переговоры с Временным правительством о
создании коалиции, вошли от меньшевиков Церетели, Чхеидзе,
Дан, Богданов и Войтинский. Переговоры начались 2 и закончи-
343
лись 5 мая 1917 г. Социалисты получили шесть министерских
портфелей. Министром почт и телеграфов стал Церетели, труда —
Скобелев, земледелия — лидер эсеров Чернов, военным и мор-
ским — Керенский, продовольствия — энес Пешехонов, юстиции —
энес Переверзев. 10 ключевых министерских постов принадлежали
представителям «цензовой» России, или министрам-капиталистам,
как называли их большевики (Г.ЕЛьвов, М.И. Терещенко,
А.И.Шингарев, Н.В.Некрасов, А.И.Коновалов и др.).
Как вспоминал позже Церетели, «в руководящей труппе испол-
кома никто не считал нужным требовать для социалистов боль-
шинства портфелей»76. 5 мая список кандидатов в министры был
утвержден исполкомом Петросовета, а вечером того же дня пле-
нум Петросовета окончательно утвердил решение исполкома о ко-
алиционном кабинете и условия вхождения в него социалистов.
Они конкретизировали упоминавшуюся выше программу исполко-
ма Петросовета от 2 мая. Так, появились пункты о переговорах с
союзниками по войне, подготовке армии не только к оборонитель-
ным, но и к наступательным действиям, защите труда, контроле
над производством и распределением продуктов, подготовке пере-
хода земли в руки крестьян, введении демократического самоуп-
равления и т.д.77
Церетели очень долго отказывался от министерского портфеля,
но в конце концов согласился на уговоры. Вместе с тем он про-
должал играть руководящую роль в Петросовете, возглавляя не-
официально так наз. «звездную палату», заправлявшую в его ис-
полкоме. Практически каждое утро начиналось в квартире, где
жили Церетели и Скобелев, со встречи их ближайших товарищей
(Дан, Чхеидзе, Чернов, А.Р.Гоц, Керенский), где обсуждались все
наиболее важные вопросы текущей политики. Бывал здесь и ми-
нистр Терещенко.
Создание Министерства труда должно было создать впечатле-
ние, что власть будет считаться отныне с пролетариатом, сыграв-
шим столь видную роль в дни Февральской революции, позабо-
титься об охране его социальных интересов и вместе с тем о ком-
промиссном решении неизбежных конфликтов между трудом и
капиталом. Пост министра труда планировали ввести еще в пер-
вом составе Временного правительства, но отказ социал-демокра-
тов делегировать в кабинет Львова Чхеидзе или Плеханова78 затор-
мозил принятие этого решения. В мае 1917 г. министром труда
стал Скобелев.
Скобелев Матвей Иванович (1885—1938) имел в родословной
крестьянские корни, но отец его был уже промышленником.
Учился он в Баку в техническом училище, откуда был исключен
за участие в забастовке учащихся. В 1903 г. вступил в социал-де-
мократическое движение и примкнул к меньшевикам. В 1905 г. ру-
ководил в Баку рядом стачек. В 1906 г. эмигрировал и с 1907 г.
жил в Вене, где окончил политехникум. Здесь же Скобелев сбли-
зился с Троцким и в 1908—1912 гг. был членом редакции газеты
344
«Правда». В 1910 г. участвовал в работе Копенгагенского конгресса
П Интернационала. В 1912—1917 гг. являлся депутатом IV Госу-
дарственной Думы от русского населения Закавказья, выступая
главным образом по бюджетным и экономическим вопросам.
Летом 1914 г. был одним из руководителей знаменитой бакинской
стачки. В годы Первой мировой войны Скобелев занимал револю-
ционно-оборонческие позиции. После Февральской революции
работал в исполкоме Петросовета, в мае — начале сентября 1917 г.
был министром труда Временного правительства, разделяя пози-
ции Церетели и Дана.
Темпераментный, велеречивый оратор, Скобелев никогда не
блистал оригинальными идеями, но неплохо защищал платформу
руководящих меньшевистских инстанций. Он был человеком не
робкого десятка, и Петросовет нередко направлял его в 1917 г. в
самые «горячие» точки, например, в бунтующий Кронштадт, на
Северный фронт, где солдаты не хотели воевать, или в Баку, где
в августе назревала забастовка нефтяников. Скобелев легко прибе-
гал к социальной демагогии, обещая, например, с помощью нало-
гов отнять у предпринимателей все 100% прибыли, и вместе с тем
мог смело бросить вызов «низам», ограничивая права фабзавкомов
или высказываясь против вооружения рабочих. Избранный в ав-
густе 1917 г. в меньшевистский ЦК, Скобелев 1 ноября вышел от-
туда в знак протеста против участия меньшевиков в организован-
ных Викжелем переговорах с большевиками о разделе власти.
После Октябрьской революции, которую он не принял, Ско-
белев проделал путь от открытой борьбы с советской властью до
вынужденного сотрудничества с ней, а в 1922 г. даже вступил в
РКП (б). В 1920—1925 гг. он работал торгпредом во Франции,
затем был на хозяйственной работе. В 1938 г. Скобелева расстре-
ляли, а в 1957 г. реабилитировали.
Скобелев пригласил на посты товарищей министра труда пра-
вого (даже «правейшего», по определению Суханова) меньшевика
Колокольникова и главного специалиста-практика в этом вопросе
Гвоздева, который и выполнял основную работу по руководству
министерством. Товарищами министра почт и телеграфов Церете-
ли стали меньшевики профессора И.Чернышев и Н.А.Рожков.
Правительственная декларация от 6 мая в основном повторила
условия, выдвинутые исполкомом Петросовета, но «подправила»
их в ряде пунктов в сторону большей определенности. Так, напри-
мер, в декларации подчеркивалось, что не может быть и речи о се-
паратном мире и русская армия не допустит разгрома союзников
по Антанте. Решение аграрного вопроса вновь откладывалось до
Учредительного собрания.
Таким образом, в начале мая 1917 г. в истории меньшевизма
наступил новый этап. Меньшевики стали правительственной пар-
тией. Как показали последующие события, это решение сыграло
поистине роковую роль в их политической судьбе и в определен-
ной мере способствовало будущей победе большевизма, поскольку
выполнить свои обещания народу меньшевики не смогли.
345
Превращение меньшевиков в правительственную партию со-
впало по времени с проведением первой после Венской конферен-
ции 1912 г. общероссийской конференции меньшевистских и объ-
единенных организаций РСДРП. К тому времени подобный форум
уже провели большевики (УП конференция РСДРП (б) 24—29 ап-
реля 1917 г.), сплотившиеся вокруг Ленина, а в конце мая — на-
чале июня 1917 г. состоялся III съезд партии эсеров.
Аналогичную организационную работу вел и ОК меньшевиков,
наметивший созвать в середине апреля 1917 г. партийную конфе-
ренцию, которая должна была сплотить наличные меньшевистские
силы и наметить стратегию и тактику меньшевизма в новых по-
литических условиях. Однако неясность ситуации с возможным
объединением меньшевиков и большевиков, а также трудности ор-
ганизационно-технического характера привели к отсрочке конфе-
ренции, а после возвращения в Россию Ленина вопрос о слиянии
двух фракций РСДРП практически отпал. В итоге 10 апреля
1917 г. ОК меньшевиков обратился с циркулярным письмом к
меньшевистским и объединенным организациям РСДРП с пригла-
шением на общероссийскую конференцию, назначенную на 6 мая,
а 20 апреля «Рабочая газета» опубликовала устав предстоящей кон-
ференции, где определялись нормы представительства и порядок
выборов делегатов79 конференции из 13 пунктов80.
Март-апрель 1917 г. стали временем быстрого роста меньше-
вистских рядов. Известное выражение «мартовские эсеры» было
дополнено аналогичным выражением «мартовские меньшевики». У
историков нет сколько-нибудь точных данных о численности
меньшевиков и большевиков к моменту Февральской революции.
Видимо, в лучшем случае речь может идти лишь о нескольких (не
более десяти) тысячах меньшевиков81. Однако в апреле—мае
1917 г., по расчетам В.И.Миллера, в России их было уже не менее
100 тыс.82, т.е. налицо был примерно десятикратный и притом по-
истине молниеносный прирост численности меньшевистских орга-
низаций. К ветеранам движения и возвратившимся из тюрем и
ссылки недавним политзаключенным прибавилось пополнение из
числа рабочих, солдат и младших офицеров, студентов, служащих,
среди которых были и карьеристские элементы (их привлекала ра-
бота в Советах, госучреждениях, органах печати), и те, кто шел к
меньшевикам, следуя увлечению «социалистической модой»83.
При этом вступившие в ряды меньшевиков после Февральской ре-
волюции, как правило, придерживались революционно-оборончес-
ких взглядов. Они составляли теперь большинство и сильно изме-
нили весь облик меньшевизма84. Как писал позже видный мень-
шевик и крупнейший историк меньшевизма Б.И.Николаевский,
«"освоить" всю эту пеструю массу было очень трудно и крепкой
партии, — хорошо слаженной в отношении организационном и
хорошо спевшейся в отношении идеологическом. А у меньшеви-
ков в 1917 г. не было ни того, ни другого»85. Что касается мень-
шевиков-интернационалистов, то они являлись хранителями тра-
346
диций дореволюционного меньшевизма и вели за собой лишь 20—
25% наиболее активных рабочих Петрограда и Москвы.
После Февральской революции у меньшевиков начался интен-
сивный процесс организационного строительства: объединялись
меньшевики-оборонцы и меньшевики-интернационалисты (Пет-
роград), активизировались объединенные меньшевистско-больше-
вистские организации, ориентировавшиеся в основном на ОК
меньшевиков (Астрахань, Витебск, Ростов-на-Дону, Выборг, Ка-
зань, Севастополь и др.). Некоторые объединенные организации
(Минская, Сормовская) поддерживали связи и с ОК, и с ЦК
РСДРП, другие (Закавказье, Тула, Одесса) вообще воздерживались
от контактов с «вождями» и ждали объединительного съезда86. По
данным анкетирования делегатов майской конференции, вырисо-
вывается следующая картина87:
Крупнейшие меньшевистские организации
Александровская (Екатерининославская губ.). Луганская. Воткинский з-д (Вятская губ.). Макеевская. Вязниковская (Владимирская губ.). Московская. Екатеринославская. Петроградская. Киевская. Саратовская. Чусовской з-д (Пермская губ.). 1500 членов Св. 500 членов. 700 членов Св. 2000 членов. 2300 членов 2500—3000 членов. Ок. 800 членов 7200 членов. 2500 членов 1300 членов Св. 700 членов
Крупнейшие объединенные организации РСДРП
Витебская. Ростовская-на-Дону. Златоустовская. Самарская. Кинешемская. Севастопольская. Крымская. Смоленская. Минская. 800 членов Св. 3000 членов. Св. 500 членов 1000 членов 800 членов До 1000 членов Более 1000 членов 730 членов 1000 членов
347
Сормовская. Св. 600 членов
Мотовилихинский з-д (Пермская губ.). 1500 членов
Уфимская. Ок. 500 членов
Нижегородская. Св. 500 членов
Харьковская. Ок. 2000 членов
Накануне открытия конференции, 6 мая 1917 г. в «Рабочей га-
зете» была опубликована редакционная статья, в которой опреде-
лялись основные задачи, стоявшие перед ее участниками: выработ-
ка единой революционной и одновременно реалистической такти-
ки и организационное объединение всех меньшевиков в сильную
и сплоченную социал-демократическую партию европейского типа.
На конференции, согласно ее протоколам, присутствовали де-
легаты от 28 меньшевистских и 27 объединенных организаций, на-
считывавшие 44830 членов88. Интересно отметить, что на VII Все-
российской конференции большевиков, состоявшейся в апреле
1917 г. в Петрограде, были представлены 78 организаций с 80 тыс.
членов. Решающий голос на меньшевистской конференции имели
88, а совещательный — 35 делегатов. Среди делегатов с решающим
голосом были такие видные меньшевики, как Левицкий, Коло-
кольников, Хинчук, Череванин, Исув, Ермолаев, Батурский. Сове-
щательный голос имели депутаты IV Думы (Скобелев, Хаустов,
Туляков), Церетели, Аксельрод, Плеханов89, Засулич, Дейч90, Мар-
тов, Мартынов, Панин, Крохмаль, Гарви, Либер, Дан, Потресов,
Маслов, Горев, Богданов и др. Таким образом, на конференции
были представлены как идеологи, так и наиболее видные практики
меньшевистского течения.
Обращает на себя внимание факт участия в работе конферен-
ции видных рабочих-меньшевиков. Среди них были петроградский
слесарь Г.Е.Брейдо (член рабочей группы ЦВПК), чеканщик из
Гомеля АЛ.Вайнштейн, самарский печатник А.И.Кабцан, москов-
ский наборщик Б.С.Кибрик, слесарь из Харькова М.Ц.Масарский,
петроградский слесарь А.Н.Смирнов, токарь по металлу В.Г.Чир-
кин из Петрограда, слесарь А.В. Чернев (Петроград) и др. Это был
цвет российского пролетариата, причем некоторые из перечислен-
ных лиц входили затем в ЦК меньшевиков.
Сохранились 86 личных анкет делегатов, дающих возможность
составить представление об их возрасте, профессии, партстаже и т.д.
Рабочих среди них было 22, служащих — 30, журналистов и лите-
раторов — 13. Партийный стаж абсолютного большинства делега-
тов превышал 10 лет. Лишь II делегатов не были в тюрьме или
ссылке. Основная масса участников конференции представляла
собой зрелых людей в возрасте от 30 до 50 лет (66 чел.)91. Боль-
шинство делегатов предпочли не уточнять, к оборонческому или
интернационалистскому течению в меньшевизме они принадле-
жат. О своих интернационалистских взглядах в анкетах заявили
лишь 10 чел. С.О.Ежов единственный записал себя «ликвидато-
ром».
348
Конференцию открыл от имени ОК РСДРП рабочий А.Н.Смир-
нов, а своеобразным камертоном будущих решений стало выступ-
ление Церетели, объяснившего мотивы вступления представителей
РСДРП в состав Временного правительства. По его словам, ап-
рельский политический кризис показал, что власть без участия в
ней социалистов не справляется со стоящими перед ней задачами.
С другой стороны, если бы РСДРП взяла в тот момент в свои руки
всю полноту власти, это грозило бы России гражданской войной.
Поэтому после долгих колебаний было решено принять предложе-
ние о вступлении в коалицию. Далее Церетели рассказал о первом
заседании нового коалиционного кабинета 6 мая. Он говорил о
необходимости жертв со стороны всех слоев населения — и рабо-
чих, и буржуазии, о планах созыва Учредительного собрания,
борьбе за мир, недопустимости военного разгрома революционной
России. В речи Церетели звучала уверенность в возможности ре-
ального влияния меньшевиков на работу правительства и на ско-
рое окончание войны. Это настроение передалось и многим участ-
никам конференции, встретившим выступление Церетели громом
аплодисментов. Обращаясь к делегатам и гостям, редактор «Рабо-
чей газеты» Горев подчеркнул, что именно социал-демократам
меньшевикам принадлежит преобладающее влияние в российской
революции (он даже употребил полузабытое слово «гегемония»),
дав тем самым понять, что от решений конференции будет зави-
сеть очень и очень многое.
Заслушав еще несколько приветствий, делегаты утвердили по-
вестку дня конференции: I) доклад ОК, 2) об участии во Времен-
ном правительстве, 3) о войне, 4) о восстановлении Интернацио-
нала и созыве международной социалистической конференции,
5) отношение к Советам, 6) объединение партии, 7) выборы в Уч-
редительное собрание и органы местного самоуправления, 8) аг-
рарный вопрос, 9) рабочий вопрос, 10) национальный вопрос,
11) выборы партийного центра. Были образованы секции по аг-
рарному, рабочему, национальному вопросам и по подготовке к
выборам в Учредительное собрание.
Б.С.Батурский (Цейтлин) сделал доклад о деятельности ОК
РСДРП со времени его создания на августовской конференции
1912 г. в Вене. С докладом «О Временном правительстве и коали-
ционном министерстве» выступил Горев, развивавший основные
положения из речи Церетели при открытии конференции.
В ходе прений прозвучали голоса как сторонников вступления
меньшевиков в состав Временного правительства, так и их против-
ников, ссылавшихся на старую меньшевистскую концепцию отка-
за революционеров от участия в любой буржуазной власти, хотя
бы и самой демократической. Противниками «соучастия» в поли-
тике правительства выступили: петроградский журналист Я.А.Пи-
лецкий (он говорил, что меньшевистским министрам придется
санкционировать подавление стачек, наступление на фронте и
жертвовать интересами социализма), небезызвестный Юрий Ларин
(М.А_Лурье), член Петросовета слесарь А.В.Чернев, С.СДевдариа-
349
ни (Харьков), А.В.Гриневич (Псков). Линию Церетели отстаивали
лидер правых оборонцев Потресов, Дан, член ОК Панин, Исув,
Б.С.Кибрик и А.Б.Романов (все Москва), Н.И.Быховский (Сормо-
во), член ОК рабочий Е.Н.Трубицын, бундовец Эрлих. Всего для
выступления в прениях записались 45 чел., но за недостатком вре-
мени дискуссия была прекращена.
Участникам конференции были предложены проекты резолю-
ции по вопросу об отношении к Временному правительству, пред-
ставленные докладчиком Горевым, Потресовым и меньшевиками-
интернационалистами Ерманским и Лариным. За основу был при-
нят проект Горева (за него высказались 44 делегата), а над окон-
чательным текстом решения работала комиссия с участием Дана и
Потресова. В итоге 8 мая была принята резолюция «О Временном
правительстве и коалиционном министерстве»92. За нее проголосо-
вал 51 делегат, против — 11, воздержались — 13. В резолюции, в
частности, говорилось: «I. В процессе революции, развязавшей
глубокие социальные конфликты, правительство, созданное в пер-
вые дни революции, оказалось не в силах справиться с возникшим
на почве затянувшейся войны расстройством всей хозяйственной
жизни страны и дезорганизацией армии. Неспособное ни к доста-
точно энергичным революционным шагам в области внутреннего
строительства, ни, в особенности, к последовательному проведе-
нию политики мира в области международных отношений, оно
возбуждало недоверие к себе широких демократических масс. Поэ-
тому оно не обладало всей необходимой полнотой власти.
2. Вызванный этим правительственный кризис поставил на оче-
редь вопрос о создании сильной революционной власти. Этот кри-
зис не мог быть разрешен ни захватом власти Советом рабочих и
солдатских депутатов, для чего не созрели объективные условия и
что оттолкнуло бы от революции значительные слои буржуазной
демократии и крестьянства; ни созданием правительства, отвечаю-
щего интересам пролетариата и революции без участия в нем соци-
ал-демократии; ни переходом правительства в руки более правых
элементов буржуазии, угрожавших стране гражданской войной.
3. При таких условиях, несмотря на все политические опаснос-
ти, связанные с вхождением социалистов в буржуазное правитель-
ство, отказ революционной социал-демократии от активного учас-
тия во Временном правительстве на основе решительной демокра-
тической платформы в области внешней и внутренней политики
грозил бы распадом революции и шел бы вразрез с интересами ра-
бочего класса и всей революционной демократии».
Далее в резолюции говорилось, что вступление социалистов в
состав Временного правительства призвано ускорить заключение
демократического мира. Конференция выражала новому коалици-
онному кабинету «полную и безусловную поддержку», призывала
рабочих и партийные организации к укреплению его власти в
центре и на местах и предупреждала министров социал-демокра-
тов об ответственности перед Петросоветом и руководящими ор-
ганами партии. В качестве дополнения к этому решению была
350
принята по предложению С. Ежова резолюция с решительным
осуждением всех попыток дискредитировать коалиционное Вре-
менное правительство и особенно министров-социалистов. Против
нее были только 6 делегатов и 9 воздержались93.
Работа конференции шла в очень быстром темпе. Казалось,
что группа Церетели — Дана старалась во что бы то ни стало за-
кончить обсуждение двух основных вопросов повестки дня — об
участии в правительстве и об отношении к войне — до возвраще-
ния в Петроград группы эмигрантов-интернационалистов во главе
с Мартовым, появление которых на конференции могло изменить
настроение делегатов. Поэтому уже 8 мая с довольно сбалансиро-
ванным докладом «О войне» выступил Дан — вторая после Цере-
тели фигура в меньшевистском руководстве тех дней, объявивший
себя интернационалистом, но не в «сектантском смысле»94. Он
связал борьбу за мир с необходимостью впредь до его заключения
оборонять страну и укреплять боеспособность армии, что в основ-
ном удовлетворило даже такого ярко выраженного оборонца, как
Потресов. Опытный партийный дипломат, Дан начал доклад с
осуждения войны, затем перешел к проблеме борьбы за мир и
только после этого заговорил об обороне страны, без которой по-
гибнет революция. Правда, в платформе Дана было одно очень
уязвимое звено: достижение демократического мира целиком и
полностью ставилось им в зависимость от поведения западноевро-
пейского пролетариата, от его готовности и способности эффек-
тивно воздействовать на правительства воюющих стран с тем,
чтобы заставить их сесть за стол мирных переговоров и отказаться
от своих агрессивных намерений. Оптимальным вариантом разви-
тия событий на Западе было бы, по мнению Дана, «восстание про-
тив правительств и капиталистов»95, преступно ввергнувших наро-
ды в войну, или хотя бы мощное забастовочно-демонстрационное
движение в поддержку лозунга мира.
Однако рассчитывать на это, учитывая слабость интернациона-
листского движения в Германии, Франции, Англии и других за-
падных странах, было очень трудно: как остроумно выразился По-
тресов, «улита едет, когда-то будет»96. Тем не менее меньшевист-
ское руководство весной и летом 1917 г. продолжало строить все
свои расчеты именно на этом международном факторе, причем
вплоть до осени подобные расчеты встречали понимание и поддерж-
ку со стороны рядовых меньшевиков. Не случайно делегаты кон-
ференции с порога отвергли предложение п>уппы 11 интернацио-
налистов заслушать содоклад Ерманского по вопросу о войне97.
Дальнейший ход событий показал, что как оборонческая (на
первый взгляд, более реалистическая), так и революционно-паци-
фистская меньшевистские альтернативы большевизму были по-
строены на песке. Процесс разложения армии оказался необрати-
мым, причем он постоянно подпитывался не только антиправи-
тельственной и антивоенной агитацией большевиков и левых эсе-
ров, но и полной бесперспективностью продолжения войны, на-
раставшей усталостью солдатских масс, ослаблением воинской
351
дисциплины в результате демократизации армейской жизни, сти-
хийными братаниями русских, германских и австро-венгерских
войск, угасанием надежд на согласие союзников по Антанте при-
ступить к мирным переговорам Выжидательная позиция Герма-
нии, не предпринимавшей активных боевых действий на восточ-
ном фронте, также не способствовала поддержанию боевого духа
русских солдат. С другой стороны, оказалась утопией ставка мень-
шевиков-интернационалистов на европейскую революцию. Поэто-
му в исторической ретроспекции бурные дебаты на майской мень-
шевистской конференции 1917 г. выглядят не такими уж важными
и судьбоносными для России и всего мира, какими они, вероятно,
представлялись в свое время их участникам.
Оборонческую линию активно отстаивали на конференции По-
тресов, Череванин, И.Н.Дементьев, Н.И.Быховский, П.И.Ванаг,
М.И.Кром, интернационалистскую — Я.А.Пилецкий, Ларин, Ер-
манский, А.Б.Романов, А.В.Чернев, Девдариани. Первые подчер-
кивали, что русская революция — это самая большая и притом
вполне реальная ценность, которую нужно защищать от внешнего
врага. Вторые акцентировали внимание на том, что активизация
русской армии на фронтах, к чему не уставали призывать оборон-
цы, помешает скорейшему окончанию войны без победителей и
побежденных, затруднит положение немецких интернационалис-
тов и будет работать против идеи доверия и взаимопомощи про-
летариев всех воюющих стран. При этом оборонцы отнюдь не от-
казывались от призывов к миру и международной пролетарской
солидарности, но смотрели на перспективу прекращения войны
демократическим путем более чем скептически. Вот почему они
подчеркивали, что параллельно с обращением к европейскому об-
щественному мнению необходимо, как говорил Потресов, укреп-
ление военной силы России, не ослабление нашего фронта, а, на-
оборот, оживление его, поскольку на международной арене при-
нято считаться только с сильными партнерами^8.
С другой стороны, меньшевики-интернационалисты отнюдь не
призывали к дезорганизации армии, бегству из окопов, братанию
с солдатами противника и т.д. Они лишь полагали, что акценти-
рование внимания на активизации обороны и даже желательности
наступательных действий русской армии может перечеркнуть всю
агитацию за мир, снова разжечь шовинизм и свести на нет все
усилия по восстановлению Интернационала, на перспективы ко-
торого они, в отличие от оборонцев, смотрели весьма оптимисти-
чески. В итоге договориться между собой, несмотря на наличие в
их позициях ряда точек соприкосновения, оборонцы и интернаци-
оналисты так и не смогли. Между тем жизнь неумолимо толкала
Россию к сепаратному миру, которого как огня боялись и оборон-
цы, и интернационалисты, ибо ни держать фронт, ни тем более
наступать русская армия уже не могла. Вопрос заключался лишь в
том, сколько времени продлится эта агония, прервать которую хо-
тели, но так и не смогли меньшевики.
352
Пока же резолюция о войне была принята 9 мая 47 голосами
против 5 при 11 воздержавшихся. На фоне шумных призывов к
миру ее оборонческая часть выглядела как бы частностью, но зву-
чала, тем не менее, вполне определенно («всемерно содействовать
укреплению боеспособности армии для всесторонней защиты
страны от угрожающих ей внешних опасностей»)99. Кроме того,
9 мая была принята специальная резолюция с осуждением брата-
ния, которое может привести лишь к разложению русской армии.
За нее голосовали 53 делегата, против — 10, воздержались — 10100.
Интернационалисты предлагали подобную резолюцию вообще не
принимать, но их мнение в очередной раз было проигнорировано.
В целом можно оценить результаты первых трех дней работы
меньшевистской конференции как бесспорную победу Церетели и
Дана, легко справившихся с оппозицией интернационалистов. К
моменту появления на конференции прибывших 9 мая в Петроград
из Швейцарии Мартова, Аксельрода и их товарищей101 основная
дискуссия была уже закончена, причем главные вопросы повестки
дня были решены в духе революционного оборончества. Изменить
ситуацию Мартов оказался бессилен, хотя сразу же бросился в бой,
заявив, что вступление в министерство было со стороны меньше-
виков серьезной ошибкой. «...Это не преступление, это хуже пре-
ступления — это глупость...»102, — сказал он, хотя каких-либо убе-
дительных аргументов в пользу своей позиции не привел. Марты-
нов выступил еще более резко, однако Церетели парировал все об-
винения в адрес революционных оборонцев, заявив, что у меньше-
вистских лидеров в Петрограде были на выбор только два решения
— коалиция с кадетами или гражданская война. Как писал Мартов
своему другу Надежде Кристи, он остро почувствовал враждебность
к себе провинциальных делегатов конференции и делегатов-фрон-
товиков, стоявших на позициях революционного оборончества и
воспринимавших себя уже как представителей новой власти. Поэ-
тому для них участие социалистов в правительстве было чем-то ес-
тественным и необходимым, а приехавшие из-за границы «вожди»
казались им в лучшем случае чудаками, а в худшем — врагами103. И
если учесть, что еще 27 апреля Мартов телеграфировал ОК РСДРП
в Петроград о своей позиции по данному вопросу и что эта теле-
грамма была опубликована в «Рабочей газете» 6 мая, то станет оче-
видно, что меньшевистское руководство и большинство делегатов
конференции сознательно проигнорировали мнение своего истори-
ческого лидера, считая, видимо, что он оторвался от российской
действительности и не может адекватно оценить новую ситуацию,
сложившуюся в стране после свержения самодержавия.
Делегаты конференции обсудили доклад прибывшего вместе с
Мартовым и Аксельродом в Петроград председателя Интернацио-
нальной социалистической комиссии Роберта Гримма о созыве
международной конференции по воссозданию Интернационала, а
также доклад Панина и сообщение Богданова на эту тему и пору-
чила ОК РСДРП принять участие в 3-й Циммервальдской конфе-
ренции и подготовительных совещаниях к ней. В то же время кон-
12 С. В. Тютюкин
353
ференция поддержала инициативу Петросовета по созыву между-
народной социалистической конференции в более широком соста-
ве с участием как оборонцев, так и интернационалистов всех
воюющих и нейтральных стран для организации борьбы за всеоб-
щий демократический мир без аннексий и контрибуций104. Для
подготовки этой широкой конференции исполком Петросовета
образовал комиссию и постоянное бюро с местопребыванием в
Стокгольме, которое должно было работать в контакте с гаагским
бюро II Интернационала и бернской Интернациональной социа-
листической комиссией во главе с Гриммом, являвшейся органом
циммервальдского движения.
Попытки Мартова доказать, что звать к объединению нужно не
всех подряд, а лишь тех, кто проявляет хотя бы минимум готов-
ности к совместным интернациональным действиям, отказывается
от сотрудничества со своими правительствами и намерен продол-
жать классовую борьбу во всех ее формах, не получили поддержки
у делегатов конференции, хотя в несколько смягченной форме и
нашли отражение в резолюций, где говорилось о необходимости
«разрыва с политикой так называемого национального единения с
империалистическими классами»105.
Оживленные прения вызвал доклад члена ОК. Я.М.Гринцера
«Об объединении партии», завершившиеся принятием 11 мая ре-
золюции, против которой не голосовал ни один делегат (воздер-
жались семеро)106. Конференция высказалась за созыв общепар-
тийного съезда с участием всех меньшевиков, большевиков и
внефракционных социал-демократов, признающих программу и
устав РСДРП, и предложила «повсюду стремиться к объединению
партийных организаций»107.
Тот факт, что после Февральской революции вся Россия по-
крылась густой сетью Советов, определил и постановку на май-
ской конференции меньшевиков вопроса об отношении партии к
этим демократическим организациям. С докладом выступил
Ф.А.Череванин, отметивший, что Советы как органы революцион-
ного самоуправления еще очень несовершенны, ибо многие груп-
пы населения в них даже не представлены. Поэтому докладчик на-
звал существующие Советы суррогатом истинного демократичес-
кого самоуправления. Череванин подчеркнул, что, с одной сторо-
ны, РСДРП должна выступать в Советах в рамках левого блока и
вести за собой массы во имя победы демократии, а с другой —
проводить там самостоятельную классовую пролетарскую линию,
не растворяясь в массе демократических элементов и создавая в
Советах особые социал-демократические фракции, подчиняющие-
ся контролю и руководству со стороны партии. Докладчик конста-
тировал наличие опасной тенденции к политическому замещению
РСДРП Советами. Он призвал меньшевиков на предстоящих вы-
борах в Учредительное собрание и в самом Учредительном собра-
нии, а также в органах местного самоуправления не забывать об
этом и не терять своего лица. Подобная постановка вопроса, не-
сомненно, имела свой резон. Меньшевики чувствовали, что в Со-
354
ветах растет влияние солдатских депутатов и представителей мел-
кобуржуазной демократии. Все больше давала знать о себе и дру-
гая проблема: меньшевистская фракция Петросовета, созданная в
апреле 1917 г., фактически уже претендовала не только на руко-
водящую роль внутри меньшевистского течения, но и на роль ли-
дера демократических сил в масштабах всей России. Участники
прений (а их было всего трое) поддержали тезисы Череванина. Ре-
золюция была принята единогласно при двух воздержавшихся. Од-
нако радикально изменить сложившиеся отношения между пар-
тией и Советами меньшевикам так и не удалось.
По докладу Гарви была принята резолюция «Рабочая политика
и профессиональные союзы». Основное внимание в ней было уде-
лено объяснению тех причин, по которым в России весной 1917 г.
нельзя было радикально улучшить положение пролетариата. До
созыва Учредительного собрания, которому предстояло более об-
стоятельно и авторитетно рассмотреть весь комплекс вопросов,
связанных с проблемой обеспечения нормальных условий труда и
быта рабочих, конференция предлагала: немедленно издать декре-
ты о свободе коалиций, 8-часовом рабочем дне, минимуме зара-
ботной платы «для наименее обеспеченных и социально слабых
слоев рабочих», коренной реформе фабричной инспекции и уст-
ранении важнейших недостатков страховых законов 1912 г. Пред-
полагалось также создать декретами правительства биржи труда и
примирительные камеры. Подчеркивалась необходимость усиле-
ния внимания к профсоюзам, фабзавкомам, рабочей кооперации.
Конференция не могла пройти мимо и двух других важнейших
вопросов российской действительности — аграрного и националь-
ного. С докладом по аграрному вопросу на конференции выступил
Маслов — автор известной программы муниципализации земли,
одобренной IV съездом РСДРП. Ее основные положения Маслов
защищал и на этот раз, подчеркнув, что любая аграрная реформа
должна вести к развитию производительных сил, причем интересы
российской демократии в целом должны иметь приоритет перед
интересами отдельных классов, будь то помещики или крестья-
не108. Маслов высказался за отчуждение только крупного и сред-
него частного землевладения и против категорического запреще-
ния применения наемного труда в сельском хозяйстве, мотивируя
первый свой тезис тем, что посягательство на крестьянские зе-
мельные участки отбросит их владельцев в лагерь контрреволю-
ции, а второй — опасением, что миллионы батраков могут остать-
ся без работы, не говоря уже о возможности сокращения посевов
в ряде районов России, например на юго-востоке. По мнению
Маслова, аграрный вопрос нужно было решать не единым декре-
том Учредительного собрания в масштабах всей страны, а реше-
ниями органов демократического самоуправления в отдельных ре-
гионах. Он высказался за частичное вознаграждение владельцев
отчуждаемых земель за счет налога на имущие классы и осудил аг-
рарные беспорядки и самочинные захваты земель крестьянами.
Собственником отчуждаемых земель Маслов предлагал считать го-
12*
355
сударство. Право же распоряжения ими предполагалось частично
оставить за государственными органами, а частично передать об-
ластным органам местного самоуправления (пахотные земли).
В подготовленной комиссией и одобренной участниками кон-
ференции практически без обсуждения резолюции давалось пору-
чение ОК РСДРП разработать к будущему съезду партии новую аг-
рарную программу и провести ее обсуждение в печати. В резолю-
ции подчеркивалось, что окончательно вопрос о земле будет решен
Учредительным собранием, а пока рекомендовалось создавать в со-
ответствии с решением правительства местные земельные комите-
ты, призванные регулировать вопросы аренды и найма рабочей силы.
Участники конференции высказались за запрещение всех сделок
на землю и леса без разрешения земельных комитетов и призвали
энергично бороться против любых попыток самочинного решения
аграрного вопроса. Тезис о возможности выкупа частновладельчес-
ких земель был опущен, как и пункт о конфискации церковных,
монастырских и частновладельческих земель, превышающих опре-
деленную норму109. В итоге делегаты конференции возвращались
на места без сколько-нибудь определенных указаний о способах и
сроках решения аграрного вопроса, что никак нельзя было запи-
сать в актив конференции и что сильно затрудняло работу меньше-
виков в деревне. Аграрный вопрос никогда не был сильной сторо-
ной в программных и тактических установках меньшевизма, и
1917 год не принес здесь никаких положительных перемен.
Что касается национального вопроса, то дело ограничилось его
рассмотрением в специальной секции и выработкой проекта резо-
люции. В нем отмечалось наличие двух вредных тенденций в ре-
шении национального вопроса — бюрократического централизма
и ответного сепаратизма на местах. Первой из этих тенденций ав-
торы резолюции противопоставляли идею децентрализации, даю-
щей широкий простор самодеятельности всех национальностей,
второй — на предоставление широкой политической автономии
областям, отличающимся национальными, культурно-историчес-
кими и социально-экономическими особенностями, и культурно-
национальной автономии - национальным меньшинствам в сфере
школьного дела и употребления родного языка в суде, админи-
стративных учреждениях и органах местного самоуправления110.
Таким образом, и в национальном вопросе меньшевики фактичес-
ки топтались на месте, хотя обстановка в национальных районах
страны в 1917 г. накалялась с каждым днем. В отличие от боль-
шевиков, которые с 1913 г. стали интерпретировать право наций
на самоопределение как право даже на отделение и образование
самостоятельных национальных государств, меньшевики предпо-
чли не заострять внимание на этой стороне вопроса. Границы
автономии и принципы взаимоотношений между автономными
областями должно было установить Учредительное собрание. Ре-
золюция же конференции ограничилась лишь туманным указани-
ем на приоритетное значение пролетарского единства и обеспече-
ния развития производительных сил как в отдельных областях, так
356
и по России в целом. Не случайно предложенная комиссией ре-
золюция не удовлетворила многих участников конференции. ОК
было дано поручение создать комиссию для подготовки новой
программы по национальному вопросу к следующему меньшевист-
скому форуму.
По докладу Левицкого была принята также резолюция об учас-
тии РСДРП в предстоящих выборах в органы местного самоуправ-
ления (вопрос о выборах в Учредительное собрание был отложен
до принятия закона о выборах). Развернутую муниципальную про-
грамму было поручено выработать ОК и представить ее следующе-
му партийному съезду или конференции. Пока же основными
принципами участия РСДРП в муниципальной работе провозгла-
шались: защита интересов трудящихся, борьба за дальнейшее рас-
ширение прав муниципалитетов, создание в них социал-демокра-
тических фракций.
В последний день работы конференции 16 меньшевиков-ин-
тернационалистов выступили со следующим заявлением: «Ряд ре-
шений настоящей конференции меньшевистских и объединенных
организаций, решений, продолжающих политическую линию, про-
водившуюся меньшевистскими центрами в течение последних двух
месяцев, во многих существенных пунктах продолжают отступать
от принципов классовой борьбы и интернационализма. Торжество
этой линии грозит парализовать российскую и международную со-
циал-демократию в ее борьбе за мир, свести на нет политическую
самостоятельность пролетариата и уронить в глазах Интернацио-
нала влияние и престиж российской социал-демократии. Таким
образом, работы конференции не создали условий для нормальной
организационной жизни меньшевизма, ибо за утвержденную кон-
ференцией политическую линию интернационалистская часть рос-
сийских меньшевиков не может нести политическую ответствен-
ность и не будет связывать себе руки в своей деятельности тем из
решений конференции, которое будет сталкиваться с жизненными
интересами пролетариата и революцией»111. Это заявление, огла-
шенное Гриневичем, было встречено возгласами: «Возмутитель-
но!», «Таких заявлений не следует оглашать!», «Напрасно эта груп-
па считает только себя интернационалистами. Все члены конфе-
ренции — интернационалисты». А когда Мартов взял слово для
оглашения заявления Аксельрода с просьбой освободить его от
участия в работе ОК РСДРП, в зале поднялся страшный шум и
раздались крики «Долой!», «Вон!». Правое крыло конференции
устроило лидеру интернационалистов настоящую обструкцию112.
По признанию Мартова, он оказался по приезде в Петроград
в очень сложном положении. С одной стороны, писал он Н.Крис-
ти, Церетели, Дан и другие «образцово-товарищески пытались "об-
разумить", убедить, что мы не понимаем реального положения, что
они остались верны интернационализму и пр. Умоляли сохранить
единство, попробовать войти в Организационный комитет, в ре-
дакцию газеты (имеется в виду «Рабочая газета». — С.Т.), пытаться
выработать "среднюю линию" и т.д. ...» С другой стороны, петро-
357
градские меньшевики-интернационалисты (Гриневич, Чернев, Ле-
вицкий) требовали от Мартова немедленного и полного разрыва с
группой Церетели—Дана и ухода к ленинцам и Троцкому, тогда
как интернационалисты из провинции, наоборот, говорили, что не
смогут показаться перед рабочими, если среди меньшевиков про-
изойдет раскол. В итоге Мартов и его сторонники решили не до-
водить пока дело до разрыва, но и не брать на себя ответствен-
ности за решения конференции, выступать с их критикой, нала-
дить выпуск собственной газеты и не входить в состав ОК, а пре-
вратить в свою опорную базу Петроградский комитет меньшеви-
ков (на 2/3 состоящий из последователей Мартова)113. По мнению
Мартова, на следующей меньшевистской конференции, намечен-
ной на июль—август, должен был произойти раскол. Однако этого
не случилось ни летом 1917 г., ни позже, что, впрочем, не пошло
на пользу меньшевизму как идейному течению и партии. Сам
Мартов признавался, что остался в партии лишь в надежде завое-
вать на свою сторону большинство в меньшевистских рядах114. Но
случилось это, как показали дальнейшие события, уже только
после октябрьских событий.
В конце работы конференции были проведены и выборы в со-
став Организационного комитета РСДРП. Членами ОК стали Ак-
сельрод, Гарви, Горев, Смирнов, Крохмаль, Хинчук, Исув (все они
получили по 52 голоса), Ермолаев, Дан (50 голосов), Богда-
нов (49), А.Б.Романов, Ф.А.Юдин, Панин, Ежов, Батурский,
С.М.Зарецкая, Ерманский (за последнего проголосовали лишь
37 делегатов). Дополнительно в состав ОК был введен также Чхе-
идзе, а Аксельрод от участия в работе ОК отказался (тем не менее
его избрали председателем ОК)115. Редакция «Рабочей газеты»
была избрана в составе Гарви, Горева и Череванина. Закрыл кон-
ференцию ростовский делегат Б.С.Васильев. Он отметил, что в
меньшевистских рядах есть три течения (правые, «центр» и левые),
но выразил уверенность, что все они будут работать в рамках еди-
ной партии. «Да здравствует наше объединение! Да здравствует
единая социал-демократическая рабочая партия! Да здравствует
Интернационал!» — закончил он116.
Подводя итоги конференции, «Рабочая газета» в редакционной
статье от 8 июня подчеркивала, что всех меньшевиков объединяют
борьба за мир, за восстановление Интернационала и критика
большевизма, грозящего привести Россию к контрреволюции. В
мае 1917 г. руководящим меньшевистским инстанциям казалось,
что на этих «трех китах» можно будет добиться единства в рядах
меньшевиков. Жизнь, однако, показала, что это не так, ибо ре-
шить позитивные задачи, стоявшие перед страной и собственной
партией, меньшевикам не удалось, а на одной ненависти к боль-
шевизму, который с каждым днем набирал силу, выбраться из ор-
ганизационного кризиса было трудно.
Меньшевики-интернационалисты постепенно укрепляли свои
позиции. Во второй половине мая им удалось наладить выпуск
«Летучего листка меньшевиков-интернационалистов». Кроме того,
358
они могли пользоваться и страницами столичной газеты «Новая
жизнь»117, редактор которой Суханов после майской конференции
меньшевиков вступил в их ряды, хотя и занимал по многим во-
просам несколько особую позицию.
Суханов (Гиммер) Николай Николаевич (1882—1940) пришел к
социал-демократам уже зрелым 35-летним человеком. Происходил
он из московской дворянской семьи, в юности увлекался толстов-
ством, затем стал в 1903 г. эсером. Проучившись год в Москов-
ском университете (историко-филологический факультет), был
арестован в 1904 г. и находился в тюрьме до Всероссийской ок-
тябрьской стачки 1905 г. Участвовал в Декабрьском восстании
1905 г. в Москве. В 1907 г. Суханов порвал с эсерами. В 1909 г.
он снова поступил в Московский университет, теперь уже на эко-
номическое отделение юридического факультета, но закончить его
так и не смог. В 1910—1913 гг. находился в ссылке в Архангель-
ской губ. Соединял в своем мировоззрении народнические и марк-
систские взгляды, причем последние в конце концов взяли у него
верх. Суханов был автором ряда работ по аграрной проблематике.
В годы войны жил в Петрограде, занимал интернационалист-
ские позиции, сотрудничал в журнале Горького «Летопись», был
членом масонской ложи. После Февральской революции активно
участвовал в работе Петросовета. После Октябрьской революции
был членом ВЦИК 2—4-го созывов. В 1920 г. вышел из рядов
меньшевиков и в 1923 г. даже пытался вступить в ряды РКП (б),
но неудачно.
Суханов получил широкую известность благодаря своим «За-
пискам о революции» (опубликованы в 1922—1923 гг.), которые,
однако, сильно задевали большевиков и лично Ленина, что созда-
вало автору репутацию оппортуниста. «Записки» представляют
собой великолепный источник по истории революции 1917 г., от-
личающийся тонкостью психологических характеристик и точнос-
тью деталей. Правые меньшевики и течение, во главе которого
стояли Церетели и Дан, изображены в «Записках» довольно тен-
денциозно и враждебно, меньшевики-интернационалисты — со-
чувственно. В период нэпа Суханов работал в советских учрежде-
ниях и за границей, занимался научной деятельностью и литера-
турным трудом. В 1930 г. был арестован как контрреволюционер
и в 1931 г. приговорен к 10 годам тюремного заключения. С 1935 г.
был в ссылке. В 1937 г. Суханова снова арестовали и в 1940 г. рас-
стреляли. Реабилитирован в 1991 г.
Подробнее см.: Корников А.А. Судьба российского революци-
онера: Н.Н.Суханов — человек, политик, мемуарист. Иваново,
1995.
Революция 1917 г. логически шла по пути радикализации тре-
бований масс, положение которых, несмотря на торжество демо-
кратии и невиданную прежде в России свободу слова, становилось
все более тяжелым. Временное правительство, которое имело под-
держку большинства меньшевиков и эсеров, не могло найти реше-
ния ни одного из тех вопросов, которые стали причиной взрыва в
359
феврале—марте 1917 г. Продолжение войны становилось для Рос-
сии настоящим проклятием. С каждым месяцем углублялся эконо-
мический кризис. Усиливались национально-сепаратистские тен-
денции на окраинах страны. Между тем меньшевики и эсеры,
ставшие правительственными партиями, не могли предложить на-
роду ничего, кроме обещаний и призывов к терпению в ожидании
решений будущего Учредительного собрания. В итоге обстановка
в стране с каждым месяцем накалялась все больше и больше, и в
июне 1917 г. возник новый острейший политический кризис, со-
впавший по времени с работой I Всероссийского съезда Советов.
Съезд открылся 3 июня и продолжался целых три недели. На
нем присутствовали 1090 делегатов от 305 Советов, в том числе
285 эсеров, 248 меньшевиков, 105 большевиков и 83 социал-демо-
крата центристской ориентации. Вместе с сочувствующими у
меньшевиков было почти 400 голосов, причем на долю интерна-
ционалистов приходилось примерно 25—ЗО118 В решениях съезда
явственно звучали голоса Церетели и Дана. Недаром в редакцион-
ной статье первого номера нового меньшевистского органа «Пар-
тийные известия» от 15 июля 1917 г. говорилось: «Во всех важней-
ших случаях между меньшевиками и второй крупной по числен-
ности, почти равной меньшевикам фракцией социалистов-револю-
ционеров достигалось предварительное соглашение на основе мень-
шевистских резолюций (подчеркнуто мной. — С.Г), и вносимые на
съезд от имени этих двух фракций резолюции обычно принима-
лись почти без изменений».
Обстановка в стране в то время была очень тревожной. Нака-
нуне открытия съезда Керенский издал приказ о введении в армии
наказаний за неповиновение приказам командиров и братание с
противником. Был запрещен украинский войсковой съезд, что
сильно задело национально-патриотические чувства украинцев.
Наконец, много шума наделала высылка из России 3 июня при-
бывшего вместе с Мартовым в Петроград швейцарского социалис-
та-интернационалиста Роберта Гримма, которого Временное пра-
вительство небезосновательно заподозрило в связях с германским
правительством на предмет содействия заключению сепаратного
мира между Германией и Россией. Однако не знавшие об этом
российские социалисты-интернационалисты расценили подобный
шаг властей, предпринятый при участии Церетели и Скобелева,
как проявление шовинизма и возврат к старым, практиковавшим-
ся в царской России репрессивным методам борьбы с инакомыс-
лием, хотя подавляющее большинство делегатов съезда высылку
Гримма из России одобрило.
Перед началом съезда 1 и 2 июня прошли совещания всех со-
циал-демократических делегатов, показавшие, что они не смогут
выступать единым фронтом. Меньшевистское руководство отстаи-
вало свою прежнюю точку зрения по вопросам войны, мира и ко-
алиционной власти, тогда как меньшевики-интернационалисты
выступали за заключение немедленного перемирия и подтвердили
свое отрицательное отношение к коалиции. Что же касается боль-
360
шевиков, то они стояли за переход всей политической власти к
Советам и призывали к европейской революции119. Понятно, что
согласовать эти позиции оказалось невозможным.
Центральное место в работе I Всероссийского съезда Советов
заняли вопросы об отношении к войне и Временному правитель-
ству. По остроумному замечанию Суханова, их обсуждал тогда
любой съезд, будь то съезд театральных работников, зубных врачей
или парикмахеров. Докладчик по вопросу об отношении к прави-
тельству Либер не сказал делегатам ничего нового, призвав их под-
держать идею и конкретную практику коалиции. С ним был це-
ликом согласен и Церетели, заявивший, что в России в настоящий
момент нет партии, которая согласилась бы одна взять в свои руки
всю полноту власти. Лидер большевиков Ленин тут же ответил Це-
ретели, крикнув прямо из зала, что такая партия есть и больше-
вики готовы в любой момент взять власть целиком. Так Ленин
впервые приоткрыл завесу над тем, как понимали большевики ло-
зунг «Вся власть Советам!». Развивая далее эту мысль уже о три-
буны съезда, Ленин сказал, что первым шагом большевиков после
прихода к власти был бы арест крупнейших российских капита-
листов120. Это заявление большевистского руководителя вызвало
град насмешек и вместе с тем чувство страха не только у предста-
вителей буржуазии, но и у всех сторонников демократии, на ко-
торых как будто повеяло ветром якобинских декретов времен Ве-
ликой французской революции. Стало ясно, что большевики от-
нюдь не намерены ждать, когда на их сторону перейдет большин-
ство народа, и готовы к самым решительным действиям и ради-
кальным антикризисным мерам.
Ленин полемизировал с Церетели и по вопросу о наступлении
на фронте, подготовка к которому шла в то время полным ходом.
Если Церетели призывал прекратить пагубное для судеб револю-
ции бездействие русской армии121, то Ленин, наоборот, видел в
наступлении продолжение империалистической бойни народов,
обрекавшей на гибель миллионы людей в интересах буржуазии. В
проекте резолюции, предложенной от имени большевиков Каме-
невым, констатировался полный крах политики соглашения демо-
кратии с капиталистами. В то же время Дан доказывал, что и
однородное социалистическое правительство не могло бы в дан-
ный момент вести какую-либо иную политику, кроме буржуаз-
ной122. И большинство делегатов съезда этому верило. В итоге 8
июня съезд подавляющим большинством голосов одобрил полити-
ку Временного правительства, признал ее отвечающей интересам
революции и выразил доверие министрам-социалистам, потребо-
вав, правда, скорейшего созыва Учредительного собрания.
Доклад о войне делал Дан, заявивший, что пришло время
переходить к организации международных акций в пользу заклю-
чения мира, а пока — готовить армию к наступлению, чтобы сде-
лать голос революционной России более громким и весомым и за-
ставить союзников считаться с ней. Что касается Мартова, то он
предлагал для начала заключить хотя бы всеобщее перемирие. Зву-
361
чала и идея «сепаратной» войны, т.е. войны порвавшей с Антантой
России против германского империализма (Базаров, Суханов). Ре-
шение же съезда Советов по этому вопросу можно было выразить
формулой: мы сделали все, что могли, подождем теперь конкрет-
ных шагов со стороны западной демократии. Съезд высказался
против как сепаратного мира, так и ведения войны до полной по-
беды Антанты. Была отвергнута и идея «объявления войны всей
Европе», т.е. так наз. «сепаратной» войны. В итоге в резолюции
съезда после дежурных рассуждений о необходимости борьбы за
мир шла сакраментальная фраза о продолжении войны и укрепле-
нии русской армии: «Пока войне международными усилиями де-
мократии не положен конец, русская революционная демократия
обязана всемерно содействовать усилению боевой мощи нашей
армии и способности ее к оборонительным и наступательным дей-
ствиям, ибо крушение русского фронта было бы поражением рус-
ской революции и тяжелым ударом делу всей международной де-
мократии. В частности, съезд полагает, что вопрос о наступлении
должен быть решен исключительно с точки зрения чисто страте-
гической»123. Таким образом, съезд Советов развязал руки Времен-
ному правительству, спешно готовившему в те дни наступление на
русско-германском фронте.
Проваленный на съезде контрпроект резолюции о войне, пред-
ложенный меньшевиками-интернационалистами, констатировал
крах как дипломатических усилий Временного правительства, на-
правленных на то, чтобы склонить страны Антанты к отказу от их
империалистических устремлений, так и попыток Петросовета
воздействовать на вождей социалистических партий Западной Ев-
ропы с целью побудить их начать решительную борьбу за мир. В
проекте осуждалась пропаганда подготовки наступления на фронте
и ставился вопрос о выходе России из Антанты124. Наконец, резо-
люция большевиков, оставшихся на съезде в незначительном
меньшинстве, предлагала аннулировать все военные обязательства
царизма и обратиться не только к правительствам, но и к народам
всех воюющих стран с призывом немедленно начать переговоры о
мире без аннексий. Вместе с тем большевики выступали против
дезорганизации армии, за установление в ней революционной дис-
циплины и за обеспечение снабжения войск всем необходимым
путем установления рабочего контроля над производством и вве-
дения всеобщей трудовой повинности. Большевистский проект ре-
золюции предлагал съезду Советов взять власть в свои руки, но
был, естественно, отклонен.
В соответствии с общим духом резолюции «О войне» делегаты
съезда решили направить в Европу делегацию для агитации за мир
и подготовки международной социалистической конференции.
18 июня ОК РСДРП выпустил обращение «К рабочим и работни-
цам страны по вопросу о войне» с рекомендацией проводить со-
брания и митинги, на которых принимались бы резолюции с при-
зывом к рабочим всех воюющих стран добиваться от своих прави-
тельств присоединения к декларации Временного правительства от
362
27 марта и заявления о готовности приступить к мирным перего-
ворам125.
После обсуждения главных пунктов повестки дня делегаты
съезда разбились по секциям. Особенно сложной оказалась ситуа-
ция, сложившаяся при обсуждении национального вопроса. Ук-
раина настаивала на том, чтобы ее Центральная рада предвари-
тельно рассматривала все распоряжения Временного правительст-
ва, касающиеся Украины, и чтобы все украинские учреждения
сносились с Временным правительством только через Раду. Литов-
ский сейм в начале июня постановил объявить Литву независи-
мым, навсегда нейтральным государством. Финляндия также тре-
бовала независимости и отказывалась вносить налоги. В этих ус-
ловиях резолюция съезда обещала, что Учредительное собрание га-
рантирует незыблемость прав всех национальностей. Вместе с тем
подчеркивалось, что Россия должна немедленно вступить на путь
децентрализации управления и декларировать признание за всеми
населяющими ее народами права на самоопределение вплоть до
отделения, осуществляемого путем соглашения с Учредительным
собранием. Съезд санкционировал создание украинской Централь-
ной рады и признал за финским сеймом право решать все внут-
рифинляндские вопросы (кроме военного).
Съезд постановил также созвать Учредительное собрание не
позже 30 сентября 1917 г., но, как показали дальнейшие события,
срок этот оказался нереальным и был сорван.
Работа 1 съезда Советов совпала с новым обострением полити-
ческой обстановки в Петрограде и в стране в целом. На 10 июня
ЦК и ПК РСДРП (б) наметили рабоче-солдатскую демонстрацию,
которая, учитывая недовольство масс политикой властей, неизбеж-
но должна была принять антиправительственный характер. Почув-
ствовав угрозу власти, съезд 9 июня запретил на три дня всякие
демонстраций, что заставило большевиков отменить прежнее ре-
шение. Но меньшевики на совместном заседании исполкома Пет-
росовета и президиума I съезда Советов 11 июня устами Церетели
обвинили большевиков в попытке захвата власти и потребовали
разоружить большевистски настроенные воинские части и Крас-
ную гвардию Петрограда. Однако это предложение не было под-
держано другими участниками заседания, которые ограничились
осуждением большевиков и решением проводить отныне все де-
монстрации только с ведома Советов. 12 июня съезд по предложе-
нию Богданова назначил на 18 июня в Петрограде и других боль-
ших городах России демонстрации по случаю возложения венков
к могилам жертв революции и под лозунгами борьбы с контрре-
волюцией, за мир и созыв Учредительного собрания126.
Что касается ОК меньшевиков, то он выпустил 16 июня спе-
циальное воззвание по поводу предстоящей манифестации, выдви-
нув следующие лозунги: Да здравствует всеобщий мир без аннек-
сий и контрибуций с правом народов на самоопределение! Да
здравствует Интернационал! Да здравствует Учредительное собра-
ние!127 Однако увлечь за собой основную массу столичных рабо-
363
чих и солдат Петроградского гарнизона меньшевикам и эсерам не
удалось. Как писал в «Рабочей газете» Череванин, на 500-тысяч-
ной демонстрации 18 июня в Петрограде лозунгов в поддержку
Временного правительства почти не было. «Манифестация
18 июня превратилась в манифестацию недоверия Временному
правительству. Лучше было бы, пожалуй, совсем не устраивать
общей манифестации», — замечал меньшевистский лидер1'8.
А на следующий день в столице узнали о начавшемся накануне
и быстро захлебнувшемся наступлении на фронте. В Петрограде
состоялись новые демонстрации — теперь уже в поддержку наступ-
ления. У редакции плехановского «Единства» прошел митинг, на
котором Плеханов заявил, что без победы на фронте не может быть
свободы внутри России. Съезд Советов принял 19 июня специаль-
ное воззвание с призывом напрячь все силы страны для помощи
наступающей армии. Одновременно фарисейски утверждалось, что
«ни одна капля крови русского солдата не будет пролита во имя
империалистических интересов»129. Характерно, однако, что уже на
следующий день, 20 июня, когда в Петросовете обсуждался проект
обращения к армии с призывом не щадить усилий для продолже-
ния наступательных действий, 40% присутствующих отказались
присоединиться к этому воззванию130, что свидетельствовало о край-
ней непопулярности наступления в рабочих и солдатских массах.
19 июня был предпринят налет солдат на дачу Дурново131, где
скрывались освобожденные из тюрьмы во время демонстрации
18 июня анархисты. Все они были вновь арестованы. Этот инци-
дент обсуждался на съезде Советов, причем Церетели утверждал,
что революционное правительство имеет право на применение
силы против анархических действий отдельных групп населе-
ния132. В принятой делегатами съезда резолюции признавалось,
что решительные действия правительства были вполне правильны-
ми133. Тем самым создавался опасный прецедент для дальнейших
репрессивных мер против анархистов, а заодно и большевиков,
которых меньшевики тоже считали носителями анархистских тен-
денций. На следующий день, 20 июня, действия правительства
были одобрены и Петросоветом.
На I съезде Советов был избран Всероссийский центральный
исполнительный комитет Советов рабочих и солдатских депутатов.
Из 300 членов ВЦИК было 104 меньшевика (плюс 16 кандидатов
в члены ВЦИК), 99 эсеров (и 18 кандидатов), 35 большевиков (и
23 кандидата). Таким образом, 80% мест во ВЦИК Советов при-
надлежали меньшевикам и эсерам134. Кроме того, Петросовет де-
легировал в состав ВЦИК 50 своих депутатов. Бюро ВЦИК насчи-
тывало 50 членов, в том числе 20 меньшевиков. Председателем
ВЦИК стал Чхеидзе. Президиум ВЦИК состоял из 9 человек, в
том числе 4 меньшевиков (Чхеидзе, Дан, Либер, А.А.Никольский).
В структуру ВЦИК входили 15 отделов и 2 комиссии135. Среди ру-
ководителей отделов было много видных меньшевиков: Богданов
(отдел организационных связей с провинциальными Советами),
Гарви (отдел труда), Череванин (экономический отдел), С.Л.Вайнш-
364
тейн (отдел местного самоуправления), В.А.Анисимов (Петроград-
ский городской отдел), Либер (международный отдел), В.С.Вой-
тинский (агитационно-пропагандистский отдел), Дан (редакция
«Известий» и «Голоса солдата»), М.И.Бройдо (управляющий дела-
ми ВЦИК)136.
Таким образом, I съезд Советов ознаменовался крупным успе-
хом меньшевизма и стал пиком их популярности в стране. Между
тем события приближались к новому политическому кризису, оз-
наменовавшему перелом в отношении масс к меньшевикам.
Июльский перелом
В 1917 г. Петроград был самым крупным очагом политического
радикализма не только во всероссийском, но и в мировом масшта-
бе: здесь находились ЦК большевиков, сильная анархистская ор-
ганизация, многочисленные красногвардейские отряды. Антипра-
вительственная агитация велась в самых широких размерах и при-
том совершенно открыто. А рядом с Петроградом находился
Кронштадт — центр матросской вольницы и анархистских настро-
ений, что еще больше осложняло положение властей. Накаленной
была обстановка и в частях петроградского гарнизона, которым
предстояло со дня на день отправить часть своего контингента на
фронт, где в июне возобновились активные боевые действия. В
итоге очередной политический взрыв в Петрограде мог произойти
в любую минуту. По образному выражению Войтинского, в конце
июня 1917 г. в Петрограде пахло порохом и кровью137.
В ночь со 2 на 3 июля начался новый правительственный кри-
зис, вызванный отставкой четырех кадетских министров, не со-
гласных с уступками, сделанными Церетели, Керенским, Некрасо-
вым и Терещенко украинской Центральной раде во время перего-
воров в Киеве в конце июня 1917 г. Временное правительство обя-
залось тогда предварительно согласовывать с Киевом все свои рас-
поряжения, касающиеся Украины, окончательный статус которой
в составе России должно было решить Учредительное собрание.
Для этого был создан специальный орган, так наз. Генеральный
секретариат. Однако эти договоренности не встретили поддержки
со стороны ряда членов кабинета в Петрограде. Столкнулись два
подхода к решению национального вопроса — кадетский («единая
и неделимая Россия») и меньшевистско-эсеровский (право наций
на самоопределение вплоть до отделения), и кадеты, несмотря на
шаткость их юридической аргументации, использовали сложив-
шуюся ситуацию, чтобы бросить вызов давно уже раздражавшим
их министрам-социалистам.
В кадетском ЦК возобладало мнение, что социалистов нужно
припугнуть разрывом коалиции, а может быть, дать им возмож-
ность пойти на такой эксперимент, как создание однородного со-
циалистического правительства, которое, как думали кадеты, неиз-
бежно зайдет в тупик и скоро уступит место чисто буржуазному
365
кабинету. Однако расчеты правых кадетов во главе с Милюковым
не оправдались: социалисты не испугались, внутри руководящей
кадетской верхушки произошел раскол, а главное — в политичес-
кий процесс активно вмешались петроградские рабочие, солдаты
и партия большевиков, спутавшие все карты инициаторов прави-
тельственного кризиса.
Как вспоминал позже Суханов, с понедельника 3 июля «нача-
лась знаменитая июльская неделя — один из драматичнейших
эпизодов революции. Его история не только очень важна и инте-
ресна, но и очень сложна. И не только сложна, но и очень темна,
крайне запутана»138. Запутанной она остается и сейчас, через 80 с
лишним лет после событий июля 1917 г., хотя уж давно опубли-
кованы и официальные документы, и мемуары участников и сви-
детелей событий, и серьезные исторические труды на эту тему139.
Событийная канва июльских дней 1917 г. в Петрограде достаточно
хорошо известна: антиправительственные демонстрации рабочих и
солдат 3—4 июля под лозунгами «Долой десять министров-капи-
талистов!» и «Вся власть Советам!», сопровождавшиеся кровопро-
литием и жертвами (более 50 убитых и 650 раненых)14"; демон-
страции и митинги в Иваново-Вознесенске, Екатеринодаре, Крас-
ноярске, Томске, Новониколаевске и других городах, беспорядки
в Нижнем Новгороде141; ввод в столицу 6 июля верных Времен-
ному правительству фронтовых частей; начало репрессий против
большевиков142 и преследование Ленина, обвиненного в связях с
германской разведкой; конец «двоевластия» и создание второго и
третьего коалиционных кабинетов. В довершение всего резко ухуд-
шилась ситуация на фронте, где немецкие войска совершили 6
июля прорыв в районе Тарнополя.
До сих пор существуют разные мнения об истинной роли боль-
шевиков в событиях 3—4 июля. Одни считают, что они лишь при-
мкнули к стихийному массовому движению, чтобы направить его
в мирное русло, понимая, что их время еще не пришло (эта точка
зрения, высказанная впервые Лениным, стала затем основой офи-
циальной концепции советской историографии)143. Другие не со-
мневаются в том, что большевики уже в июле хотели попробовать
сделать то, что сделали затем в октябре, но это у них тогда не по-
лучилось144. Истина, по-видимому, находится где-то посредине
между этими полярными мнениями, ибо совершенно очевидно,
что курс на захват власти к июлю 1917 г. уже вполне определился,
однако немедленная реализация его представлялась большевист-
скому руководству более чем рискованной. Видимо, сам Ленин ко-
лебался, Каменев, Зиновьев, а также Троцкий советовали прояв-
лять осторожность, но были и такие большевистские вожаки (Баг-
датьев, Лацис, Смилга, руководители Военной организации Под-
войский и Невский), которые только и ждали от ЦК сигнала,
чтоба «довести дело до конца». Не исключено, что в случае бла-
гоприятного для радикального крыла большевиков развития собы-
тий Ленин перешел бы на их сторону. Однако стихийный порыв
масс реально оказался все же не таким сильным, как можно было
366
ожидать. Большую роль в ликвидации движения сыграло вечером
4 июля известие о том, что к Петрограду для наведения порядка
идут воинские части с фронта. К тому же значительная часть ра-
бочих и солдат сохраняла приверженность Временному правитель-
ству и меньшевистско-эсеровским Советам, а колеблющаяся пози-
ция большевистских лидеров довершила дело. В итоге большеви-
кам пришлось на время уйти в тень и самим отбиваться от обви-
нений в государственной измене, хотя убедительных доказательств
этого не нашли даже следователи Временного правительства, ко-
торые опросили многочисленных свидетелей, но так и не сумели
предъявить большевикам сколько-нибудь обоснованных обвине-
ний в заговоре с целью изменения государственного строя и в свя-
зях с германской разведкой.
Как же повели себя в этой критической ситуации различные
течения в рядах меньшевиков, получивших уникальный шанс
очернить и скомпрометировать в глазах народа своих главных по-
литических конкурентов? Ведь положение большевиков действи-
тельно было очень сложным, а бегство Ленина и Зиновьева в Раз-
лив, казалось бы, неопровержимо свидетельствовало о том, что их
совесть нечиста. К тому же выдвинутые против большевиков об-
винения затрагивали самые болезненные точки массового созна-
ния, поскольку речь шла об измене ленинцев Родине и принци-
пам демократии. Однако большевикам и на этот раз удалось ус-
кользнуть от разгрома и больше того — выйти победителями из
внешне совершенно проигрышной ситуации, причем помогли им
в этом, как ни парадоксально, отчасти и меньшвики: Церетели и
Дан — своими яростными нападками и санкционированием реп-
рессий против ленинцев, а Мартов и его единомышленники — на-
оборот, своим благородством, недоверием к шпиономании властей
и даже прямой защитой Ленина.
В июльские дни, да и позже, вплоть до октября 1917 г., в мень-
шевизме фактически боролись два основных течения. Как пишут
З.Галили и А.П.Ненароков, революционные оборонцы «выступали
как носители государственной ответственности, а точнее — ответ-
ственности революционных государственников за территориаль-
ную целостность страны, порядок и организованность». С другой
стороны, меньшевики-интернационалисты во главе с Мартовым
«выступали хранителями революционных традиций Февральской
революции, постоянно находившейся под угрозой контрреволю-
ции»145. Оборонцы настаивали на сохранении коалиции между
пролетариатом, мелкой буржуазией и буржуазией (отдавая себе
отчет в неизбежности постепенного отпадения от последней неко-
торых ее слоев), тогда как интернационалисты шли к признанию
необходимости создания однородной демократической власти и
радикализации курса ее внутренней и внешней политики, хотя и
делали это довольно неуверенно, опасаясь разрыва с оборонцами
и вместе с тем не доверяя Ленину.
Уже ранним утром 3 июля собралась «звездная палата», которая
наметила программу действий советского руководства в связи с
367
правительственным кризисом. В этом заседании участвовали от
меньшевиков Церетели, Дан, Чхеидзе, Либер, Гвоздев, Ермолаев,
Войтинский146. Церетели предложил довольно четкую программу
действий: коалиционный характер правительства сохранить, вместо
ушедших в отставку министров назначить управляющих соответст-
вующими министерствами, решение вопроса о власти отложить на
две недели до созыва в полном составе (включая представителей
провинции и фронтов) ВЦИК Советов рабочих и солдатских депу-
татов, а также исполкома Советов крестьянских депутатов, причем
не в Петрограде, а в более спокойной Москве. Участники совеща-
ния с Церетели согласились147. В тот же день эта программа была
утверждена ОК РСДРП, который заседал в июле 1917 г. не менее
16 раз — цифра сама по себе рекордная. Из краткого протокола
этого заседания явствует, что демарш кадетов не смутил меньшеви-
ков, которые практически уже были готовы к нему. Дан заявил, на-
пример, что не обязательно опираться на кадетов, ибо есть и дру-
гие слои буржуазии, идущие вместе с революционной демократией.
Раздавались голоса в пользу увеличения в составе кабинета удель-
ного веса эсеров (Богданов, Ежов), но это мнение не получило
поддержки. Аксельрод, в частности, сказал: «Все равно в массах
нас не различают от социалистов-революционеров, и вся ответст-
венность ляжет на социалистов вообще. Необходимо сохранение
буржуазного большинства». Повисло в воздухе и предложение
Р.А.Абрамовича передать власть в руки Советов148. В итоге ОК
РСДРП постановил не стремиться к усилению социал-демократи-
ческого присутствия в правительстве, где целесообразно иметь
большинство буржуазных министров. На случай неудачи этого
плана был намечен и запасной вариант, состоявший в том, чтобы
передать формирование нового состава Временного правительства
руководителям Советов, как и предлагал Церетели149.
Но затем, вопреки призывам меньшевистско-эсеровских лиде-
ров Советов воздержаться от выхода на улицу, начались упоминав-
шиеся уже массовые демонстрации в Петрограде, которые поста-
вили перед меньшевиками новые вопросы, в частности вопрос о
том, как относиться к этому народному движению и к большеви-
кам, которые казались группе Церетели—Дана его руководителями
и вдохновителями.
Заседания ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов и
исполкома Всероссийского совета крестьянских депутатов прохо-
дили 3 и 4 июля 1917 г. в обстановке, когда Таврический дворец —
главная советская резиденция того времени — превратился в на-
стоящую осажденную крепость: сюда подходили все новые и
новые воинские части и группы рабочих, требовавшие перехода
власти в руки Советов. Однако как раз этого советские лидеры и
не хотели. Ситуация была поистине парадоксальной: чем больше
неистовствовала толпа, тем сильнее становилась властебоязнь
меньшевистско-эсеровских вождей, возмущенных тем, что на них
«давят», их «насилуют». Им явно не улыбалась перспектива пре-
вращения в заложников разбушевавшегося охлоса. Кроме того,
368
меньшевиков и эсеров страшила перспектива «внутрисоветского»
большевистского переворота, когда власть Советов на деле превра-
тилась бы во власть одних большевиков. Фигурировал на заседа-
ниях 3—4 июля и такой аргумент, как более консервативная по-
зиция провинциальных Советов и солдат-фронтовиков, которые
могут не поддержать решение своих петроградских товарищей о
взатии власти. В итоге действия демонстрантов, не желавших слу-
шать призывы ВЦИК Советов разойтись по домам, были осужде-
ны, а решение вопроса о власти по предложению Церетели отло-
жено на две недели, впредь до созыва объединенного пленума ру-
ководящих советских органов. Пока же власть должна была оста-
ваться у Временного правительства в его новом составе, без каде-
тов150.
Однако Мартов резко осудил такое решение, заявив: «История
требует, чтобы мы взяли власть в свои руки... Да, надо создавать
правительство третьего состава. Отсрочка на две недели может
быть фатальной. Она породит смуту. Надо делать немедленно, не
повторять старых комбинаций. Надо решаться на создание власти,
которая сумеет двигать дальше революцию»151. Казалось, что Мар-
тов готов принять большевистский лозунг «Вся власть Советам!» и
поддерживает идею создания однородного советского правительст-
ва. Однако в предложенном им проекте резолюции прозвучали не-
сколько иные формулировки: по крайней мере большинство чле-
нов правительства должно быть делегировано Советами рабочих,
солдатских и крестьянских депутатов152, а программа нового каби-
нета должна включать в себя немедленное начало переговоров о
всеобщем мире без аннексий и контрибуций, завершение демокра-
тизации армии, беспощадную борьбу с контрреволюцией, подго-
товку аграрной реформы на основе передачи народу всей земли,
финансовые реформы (поимущественный налог, принудительный
заем, введение ряда государственных монополий и т.д.), контроль
государства над производством, распределением и снабжением,
борьбу с саботажем буржуазии вплоть до секвестра предприятий,
развитие революционного самоуправления. На этот раз Мартов
был более резок и категоричен, чем обычно, включив в свой про-
ект указание на то, что «уход представителей кадетской партии из
Временного правительства означает отказ от революции последней
организационной группы русской буржуазии... На этот вызов ре-
волюционная демократия отвечает, беря в свои руки государствен-
ную власть, от чего она отказывалась до сих пор. Она берет на
себя эту ответственность, чтобы довести Россию до Учредительно-
го собрания.., а прежде всего для того, чтобы вырвать Россию из
объятий войны, которая душит революцию...»153.
Однако проект резолюции, предложенный Мартовым и под-
держанный Гриневичем и Сухановым, не прошел, т.к. меньше-
вистско-эсеровские руководители Советов брать власть, а вместе с
тем и ответственность за судьбы страны решительно не хотели. Об
этом очень откровенно сказал Дан, заявивший на том же заседа-
нии 4 июля: «Мы не считаем возможным форсировать процесс,
369
т.к. мы не можем давать тех обещаний, которые выполнить не в
силах. У нас нет чудодейственного средства окончить войну... Для
нас в данный момент война неизбежна в той или иной комбина-
ции — мы не можем, не в силах залючить мир. Дав такое обеща-
ние, мы обманули бы страну. Раз война продолжается, то мы не
можем обещать чудодейственных рецептов и в области экономи-
ческой жизни; мы немногим больше можем дать, чем то, что в
этой области уже дано коалиционным правительством... Мы...
власти... взять не можем и ответственность с себя снимаем... Мы
решили положить конец этой недостойной политической игре, ко-
торую ведут слева. Пусть они берут на себя ответственность за то,
что они подготовляли»154.
С 5 июля в Петрограде начались репрессии против большеви-
ков и кронштадских моряков, прибывших в столицу в связи с про-
вокационным распоряжением помощника военного министра Ду-
дорова топить суда, которые будут пытаться выйти из Гельсинг-
форса и идти в Петроград на помощь сторонникам лозунга «Вся
власть Советам!» Лидеры ВЦИК явно взяли курс на подавление
левой оппозиции. При этом допускались произвольные аресты и
избиения, нападения на леворадикальные организации, антисе-
митские выступления155. Одновременно начались сложные манев-
ры по воссозданию дееспособности Временного правительства, ко-
торое после отставки 8 июля Львова возглавил Керенский156. Те-
перь в нем было 5 министров-социалистов и столько же мини-
стров из лагеря «несоциалистической демократии»157. В правитель-
ственной декларации от 8 июля уже не было предложенных ранее
меньшевиками и эсерами пунктов о немедленном провозглашении
России демократической республикой и роспуске бывшей Думы,
а в остальном она поразительно напоминала предыдущую прави-
тельственную декларацию от 6 мая: тот же дежурный набор обе-
щаний и то же уклонение от ответственности за их реализацию.
Отметим и еще один очень важный для истории меньшевизма
факт: 8 июля Церетели в дополнение к своему старому посту ми-
нистра почт и телеграфов получил еще пост управляющего Ми-
нистерством внутренних дел. Таким образом, он взял на себя от-
ветственность за те непопулярные полицейские меры, которые
проводило после июльских событий в Петрограде Временное пра-
вительство, в том числе и за репрессии против большевиков. С
одной стороны, это был акт гражданского мужества, свидетельст-
вовавший о том, что главный меньшевистский идеолог коалиции,
не прячась за спины других, буквально спасал эту коалицию на
одном из самых ответственных в то время участков внутренней
политики. С другой — принятые Церетели антидемократические
решения ложились темным пятном на всю меньшевистскую
партию, и это имело для нее очень тяжелые политические послед-
ствия.
9 июля на заседании ВЦИК Советов рабочих и солдатских де-
путатов совместно с исполкомом Советов крестьянских депутатов
Церетели и Дан предложили наделить Временное правительство
370
неограниченными полномочиями для борьбы с анархией слева и
контрреволюцией справа, причем Дан счел необходимым подчерк-
нуть: «И на нас не падет вина за то, что мы вынуждены повернуть
оружие влево»158. Эта линия и восторжествовала при принятии ре-
шения.
11 июля Церетели опубликовал объявление о предании суду
всех виновников событий 3—5 июля, запрете в Петрограде всяких
уличных шествий и сборищ и о применении военной силы против
тех, кто призывает к насилию и мятежу. 13 июля на фронте была
восстановлена смертная казнь за измену, уклонение от участия в
бою, подстрекательство к сдаче в плен и т.д. На следующий день
была закрыта вся большевистская печать. Восстановили и военную
цензуру. Жителей столицы обязали сдать все имеющееся у них
оружие и боеприпасы (постановление это выполнено не было).
Единственный шаг влево, сделанный новым кабинетом, заключал-
ся в принятии 12 июля декрета о запрещении до созыва Учреди-
тельного собрания всяких сделок по купле-продаже земли, что не
давало возможности искусственно сократить количество земли,
которая могла подлежать экспроприации по решению будущего
Учредительного собрания.
В июльские дни меньшевики выступили в роли охранителей,
решительно осудив выступления «улицы», в которых они видели
лишь результат подстрекательства со стороны большевиков, анар-
хистов и стремившихся расколоть демократические силы и спро-
воцировать кровопролитие черносотенцев. 4 июля ОК РСДРП в
специальном воззвании «Об июльском восстании» осудил демон-
страции, грозящие стране гражданской войной и объективно иду-
щие лишь на пользу контрреволюции159. А 9 июля ОК обратился
с воззванием к рабочим и работницам, весь пафос которого был
направлен против большевиков-ленинцев, нанесших удар в спину
революции. «...Тот лозунг, за которым идут многие рабочие, —
"Вся власть Советам!” — есть опасный лозунг, — говорилось далее
в документе. — Ибо за Советами идет меньшинство населения, и
мы должны всеми силами добиваться, чтобы те буржуазные эле-
менты, которые еще могут и хотят вместе с нами отстаивать за-
воевания революции, вместе с нами взяли на себя и то тяжкое на-
следство, какое досталось нам от старого режима, и ту огромную
ответственность за исход революции, какая ложится на нас перед
лицом всего народа»160. Правда, воззвание осуждало партию каде-
тов (за уход из правительства) и промышленников (за дезоргани-
зацию производства), но в целом стратегия «единения всех живых
сил нации» оставалась неизменной.
В новом воззвании ОК РСДРП от 11 июля уже прямо говори-
лось о «преступной авантюре, затеянной ленинским штабом»161, а
еще через день Дан, выступая перед руководителями Советов ра-
бочих, солдатских и крестьянских депутатов, заявил о необходи-
мости гласного суда над лидерами большевиков и перевыборов
Петросовета162. При этом он выражался очень категорически, об-
виняя большевиков в безответственной демагогической агитации,
371
«закончившейся открытым мятежом против воли революционного
большинства». Тем самым большевики, по мнению Дана, содей-
ствовали возникновению гражданской войны и контрреволюции, а
на фронте — поражению163. Вместе с тем меньшевики стремились
дистанцироваться от тех правых кругов, которые настаивали на
полном запрещении деятельности большевиков. Так, сразу после
начала травли Ленина, 7 июля на заседании ОК РСДРП по насто-
янию Дана была принята резолюция, согласно которой репрессии
и аресты допустимы лишь применительно к отдельным политичес-
ким деятелям, а не к партиям в целом и притом за конкретные
преступления, а не за их идеологию. Специально оговаривалось,
что при этом должны соблюдаться все судебные гарантии164.
Как известно, 4 июля члены Временного правительства и ли-
деры Советов впервые узнали о показаниях прапорщика Ермолен-
ко в контрразведке, положивших начало раскручиванию версии о
большевистском шпионаже в пользу Германии. К чести меньше-
вистских руководителей они решительно воспротивились скоропа-
лительной публикации непроверенных сенсаций. Это мнение во-
зобладало сначала и в правительственных сферах, однако бульвар-
ная газета «Живое слово» все же опубликовала 5 июля этот мате-
риал, который затем обошел и другие печатные издания. В резуль-
тате началась шумная антибольшевистская кампания, захватившая
самые различные слои общества.
Меньшевики отнеслись к обвинениям Ленина в шпионаже до-
вольно недоверчиво. Церетели, например, писал позже в своих
воспоминаниях: «Аморализм Ленина, его готовность прибегнуть к
любым средствам для осуществления своих целей имели все же
некоторые границы, которые ни Ленин, ни его идейные едино-
мышленники переступить не могли... Ненависть их к германскому
правительству была так же глубока и искренна, как и их ненависть
к российским и западноевропейским империалистическим кругам.
Чтобы воспользоваться услугами германского правительства для
проезда в революционную Россию, Ленин не имел никакой надоб-
ности принимать на себя обязательство сотрудничества с генераль-
ным германским штабом»165.
Вместе с тем Церетели полагал, что окольными путями боль-
шевики все же получали немецкие деньги, не считая нужным «до-
искиваться источников этих денег и отказываться от них на том
основании, что источники эти могут оказаться весьма далекими от
социалистического движения. В этих условиях, если даже допус-
тить, что расследование о связи большевиков с Германией и могло
привести к установлению факта, что германское правительство
косвенными путями содействует снабжению большевистского
центра деньгами, то это далеко не было бы равносильно подтверж-
дению обвинения, согласно которому Ленин и его сторонники яв-
ляются агентами германского правительства. Единственное, что в
этих условиях могло быть установлено, это то, что Ленин и его
сторонники не брезгают пользоваться в своих целях деньгами,
идущими из темных источников. С другой стороны, возможность
372
установить судебным порядком даже этот последний факт была
чрезвычайно маловероятна, и поэтому мы все скептически отно-
сились к затеянной кампании, направленной к тому, чтобы дока-
зать судебным порядком связь большевистского движения с гер-
манским генеральным штабом. Никто из нас по совести не мог под-
держивать обвинение Ленина в том, что он является агентом Гер-
мании. И об этом мы заявляли открыто» (курсив мой. — С.Т.)166.
Как пишет Церетели, в 1921 г. он узнал из сообщения
Э.Бернштейна о том, что Германия передала большевикам более
50 млн золотых марок. Церетели не оспаривал этого заявления.
Больше того, он считал его не подлежащим никакому сомне-
нию167. Но все это было уже позже. Пока же, летом 1917 г. было
начато расследование, так и не давшее реальных результатов. Что
же касается ответственности большевиков за события 3—4 июля в
Петрограде, то здесь Церетели был твердо убежден в неопровер-
жимости этого факта.
Ближайший сподвижник Церетели Дан, давая в сентябре
1917 г. показания следователю Временного правительства об
июльских событиях, заявил, что он не обвиняет большевиков в
шпионаже и, больше того, не обвиняет их как партию и в каких-
либо уголовных преступлениях в связи с демонстрациями 3—
4 июля, хотя и считает, что они демагогически использовали в
своих целях возмущение рабочих и солдат и «подлаживались к
массовым настроениям, совершенно не учитывая того, к каким
последствиям это ведет»168. Дан выразил также уверенность в при-
частности к июльским событиям германской агентуры в Петрогра-
де, но не связывал ее действия с большевиками и тем более лично
с Лениным, хотя и настаивал на его явке в суд с целью самооп-
равдания и «обличения своих обвинителей»169.
Плеханов, который в 1917 г. уже не воспринимал Ленина как
марксиста, тем не менее воздержался от каких-либо категоричес-
ких суждений по поводу обвинений его в шпионаже. Давая пока-
зания следователю Временного правительства в сентябре 1917 г.,
он, отмечая неразборчивость лидера большевиков в выборе
средств политической борьбы, допускал возможность использова-
ния Лениным немецких субсидий в интересах своей партии, но
сделал при этом две важных оговорки: 1) для него было несомнен-
но личное бескорыстие Ленина; 2) он счел нужным подчеркнуть,
что никакими конкретными фактами на этот счет не располага-
ет170. Тем не менее Плеханов был сторонником ареста Ленина во
имя сохранения внутреннего мира в стране и сетовал на нерасто-
ропность и нерешительность Временного правительства, позволив-
шего Ленину ускользнуть от преследования.
Мартов вообще не допускал мысли о том, что Ленин был за-
вербован германской разведкой. В 1921 г., познакомившись с упо-
минавшимся выше заявлением Э.Бернштейна, он писал: «Вероят-
но, у него (Бернштейна. — С.Т.) ничего веского нет, и, вероятно,
и вообще-то большевики как партия в этом деле чисты», допуская,
правда, что «пара-другая прохвостов в их среде брала деньги из
373
темных источников»171. Позиция Мартова и меньшевиков-интер-
националистов резко отличалась от позиции группы Церетели-
Дана. Конечно, меньшевики-интернационалисты, как и все мень-
шевики, считали, что сама мысль о том, чтобы вооруженной силой
«навязать власть» Советам, была безумием. Однако они не припи-
сывали эксцессы 3—4 июля зловещей режиссуре большевиков, по-
лагая, что решающую роль здесь сыграла сама народная стихия и
черносотенная провокация. Огонь своей критики Мартов направ-
лял против Временного правительства, кадетов, буржуазных и чер-
носотенных кругов, а также против группы Церетели—Дана, помо-
гавшей сохранению коалиционного Временного правительства под
руководством Керенского.
Многие меньшевики выражали недоумение по поводу того, как
мог Мартов, яростно боровшийся с большевиками в 1903—1904 и
особенно в 1910—1914 гг., защищать летом 1917 г. Ленина?172 Од-
нако Мартов с его врожденным чувством справедливости, хорошо
зная человеческие и политические качества Ленина, принципиаль-
но отказывался принять версию о моральном падении своего быв-
шего товарища до роли платного агента Германии. Кроме того, он
прекрасно видел, что большевизм имеет глубокие корни в рабочем
движении, что с большевиками нельзя не считаться и приравни-
вать их к бандитам-мафиози. Поэтому Мартов не был бы Марто-
вым, если бы включился в «шпионские» игры вокруг Ленина. И
когда 13 июля на заседании ВЦИК Дан предложил отстранить от
участия в его работе всех, кому предъявлено обвинение в причаст-
ности к событиям 3—4 июля и связях с германской разведкой,
Мартов ответил ему: «Исключая товарищей большевиков, вы ис-
ключаете из рядов демократии часть рабочего класса, который
идет за ними»173. Поэтому меньшевики-интернационалисты про-
голосовали против предложения Дана. Одни против всех! В письме
к Надежде Кристи от 8 августа Мартов писал: «Пришлось взять на
себя главную работу защиты чести и доброго имени многих про-
тивников, которых одни забросали грязью, а другие выдавали на
растерзание из-за политиканства трусливого, из доктринерства или
из фракционной мести. Конечно, по этому случаю мне пришлось
выслушать немало упреков в том, что именно я из-за фракцион-
ных расчетов использую всякие частные случаи для дискредитиро-
вания противников и что потворствую большевикам»174.
Однако конструктивная часть платформы Мартова в июльские
дни оставалась весьма неопределенной. В отличие от группы Це-
ретели—Дана, считавшей, что своим поворотом к решительным
антибольшевистским действиям и курсом на сохранение коалиции
с прогрессивно настроенной частью буржуазии она спасает рево-
люцию и демократию, Мартов был убежден, что в июльские дни
революция и демократия сделали в России явный шаг назад, чем
не замедлили воспользоваться силы контрреволюции. Тем не
менее в середине июля Мартов уже не предлагал больше социа-
листическим партиям составить чисто демократическое правитель-
ство. По его мнению, которое разделяли и другие петроградские
374
меньшевики-интернационалисты175, в создавшейся ситуации не
следовало принимать открытого боя с силами реакции и тем более
прибегать к вооруженным выступлениям против Временного пра-
вительства и советских органов по примеру событий 3—4 июля. В
итоге Мартов склонялся к тому, что в качестве крайней меры, воз-
можно, придется пойти на отзыв министров-социалистов из каби-
нета Керенского176. Лозунга смены правительства в целом он в то
время уже не выдвигал, считая, что нужно готовиться к новому
подъему революции, который рано или поздно должен будет смес-
ти коалиционную власть.
Формирование нового кабинета Керенского, затянувшееся
почти на три недели — до 24 июля, сопровождалось острейшей
политической борьбой. Ее основной публичной ареной стали на-
меченные еще 3 июля и проходившие с 16 по 24 июля объединен-
ные заседания советских центров, на которых Церетели, Дан,
Либер и др. защищали новое коалиционное Временное правитель-
ство177. Церетели, в частности, вновь и вновь подчеркивал, что
только коалиция способна привлечь на сторону демократии техни-
ческие и интеллектуальные силы из среды буржуазии и интелли-
генции, изолировать непримиримые контрреволюционные эле-
менты и вместе с тем не допустить опасного усиления леваков, что
было бы, по его мнению, чревато гражданской войной. Все это го-
ворилось очень искренне и убежденно и пока еще встречало под-
держку большинства членов советского форума. Оппонентами ли-
деров меньшевистско-эсеровского блока выступали Троцкий,
В.П.Ногин. Луначарский, а также Мартов.
Расчеты меньшевиков из группы Церетели—Дан на создание
новой радикально-демократической партии из левых кадетов
(Н.В.Некрасов) и прогрессистов не оправдались. Кадеты вернулись
в сформированное Керенским правительство, получив четыре
портфеля. Три ключевых поста достались эсерам (Керенскому,
Авксентьеву, Чернову), два — энесам (А.С.Зарудному и Пешехо-
нову), два — меньшевикам (сохранившему свой пост Скобелеву и
А.М.Никитину, сменившему Церетели на посту министра почт и
телеграфов). Сам Церетели отказался вступить в новый кабинет и
10 августа был избран товарищем председателя ВЦИК Советов.
Новую коалицию и персональный состав кабинета Керенского
с участием кадетов одобрили более 60% членов ВЦИК17®. Таким
образом, запас прочности у той поддержки, которую правительст-
во получало от Советов, постепенно таял, хотя и был еще доста-
точно велик. Характерно также решение ОК РСДРП от 23 июля:
оно рекомендовало членам партии не отказываться от предложе-
ния войти в состав правительства Керенского, однако при этом
подчеркивалось, что министры-меньшевики не будут являться
официальными представителями партии в кабинете179. Это можно
было расценить как попытку заранее снять с меньшевиков как
партии ответственность за будущий курс нового коалиционного
правительства с участием кадетов.
375
Внешне позиции министров-социалистов в новом коалицион-
ном кабинете укрепились: их стало теперь семеро против восьми
министров из несоциалистических кругов. Однако Керенский все
больше проявлял свои бонапартистские замашки и все меньше
считался с коллегами по кабинету, а уход Церетели из правитель-
ства, несомненно, ослабил роль меньшевиков в формировании его
политического курса. Знаменательна мысль, высказанная Церете-
ли в речи на объединенном заседании руководящих советских ор-
ганов 24 июля 1917 г.: «Раньше мы не только контролировали
власть, но, приходя на помощь власти, часто сами исполняли
функции власти. Без содействия демократических организаций в
деле управления власть раньше обходиться не могла. Сейчас вся
полнота власти должна быть вручена Временному правительству.
Организации революционной демократии, мобилизуя и сплачивая
вокруг себя массы рабочих, солдат и крестьян, оставляют за собой
критику действий этого правительства, но не вмешиваются в дело
управления. Не мешать этой общенародной власти, а подавать ей
сигнал тревоги должны мы при ее ошибках»180. В итоге июль
1917 г. не укрепил, а ослабил роль меньшевистской партии в ре-
волюционном процессе и в политической жизни России в целом.
Впервые со времени Февральской революции в июле 1917 г. в
России стали применяться репрессивные меры против части демо-
кратических слоев общества, причем их инициаторами были лиде-
ры социалистических партий. Этот курс вызывал в стране неодно-
значную, но в основном негативную реакцию: одних возмущал сам
факт ограничения свободы личности независимо от того, кого эти
ограничения касались; другие считали, что нужно репрессировать
не революционеров, а контрреволюционеров; третьи негодовали
по поводу того, что арестовывают своего же брата рабочего и сол-
дата и т.д. Так или иначе, действия Церетели, отвечавшего с 8 по
23 июля за МВД, не принесли лавров меньшевикам и вызвали рез-
кое осуждение со стороны большевиков, левых эсеров, меньшеви-
ков-интернационалистов, анархистов и многих беспартийных де-
мократов, хотя немало было и тех, кто одобрял подобные репрес-
сии и даже критиковал Временное правительство и лидеров Сове-
тов за «мягкость» в отношении Ленина и большевиков. Тем не
менее антибольшевистская волна, поднятая при активном содей-
ствии меньшевиков, довольно быстро пошла на спад. Активизация
правых контрреволюционных элементов была столь очевидна, что
игнорировать ее было уже нельзя, и в 20-х числах июля лидеры
меньшевиков фактически прекратили свои нападки на сторонни-
ков Ленина.
Больше того, меньшевики-интернационалисты направили 2 ав-
густа 1917 г. приветствие делегатам VI съезда РСДРП (б) за подпи-
сями Ю.О.Мартова и И.САстрова. В нем, в частности, говори-
лось: «Уважаемые товарищи! Приветствуем съезд вашей партии,
собравшейся в столь тяжелое для нее время, в разгар преследова-
ний и травли, которым подвергается представляемое ею течение в
русском социализме. Не сомневаясь в том, что эти преследования
376
и эта травля не смогут поколебать влияние идей интернационализ-
ма на организованную под знаменем вашей партии часть россий-
ского пролетариата, мы пользуемся случаем, чтобы выразить еще
раз наше глубокое возмущение против клеветнической кампании,
которая целое течение в русской социал-демократии стремится
представить агентурой германского правительства»181. В приветст-
вии не замалчивались, однако, и расхождения между большевика-
ми и меньшевиками-интернационалистами по вопросу о методах
руководства рабочим и революционным движением, но выража-
лась надежда на сотрудничество хотя бы отдельных интернациона-
листских течений в борьбе с оппортунистическими и националис-
тическими влияниями на рабочих. Меньшевики-мартовцы предо-
стерегали большевиков от подмены завоевания власти большинст-
вом революционной демократии заговором меньшинства, посколь-
ку такая подмена привела бы лишь к усилению утопических и
анархических элементов в российском рабочем движении и объек-
тивно содействовала бы укреплению влияния оппортунизма на
широкие народные массы182.
Таким образом, раскол среди меньшевиков принимал все более
очевидный характер, хотя формально в партии сохранялось един-
ство. При этом налицо было явное усиление левого фланга мень-
шевизма. 5—6 августа в Петрограде прошла общегородская конфе-
ренция меньшевиков, закончившаяся победой Мартова и его сто-
ронников. Их проект резолюции о текущем моменте собрал 57 го-
лосов против 42, а в избранный на конференции новый состав ПК
вошли только интернационалисты. В резолюции конференции
подчеркивалось, что «революционная демократия должна, занимая
пока оборонительную позицию, сплачивать все свои силы для от-
пора наступающей контрреволюции и готовиться к созданию пра-
витеьлства, которое, независимо от его состава, опиралось бы на
Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и подчиня-
лось бы их контролю. Она должна готовиться к созданию такого
правительства, которое способно было бы немедленно приступить
к осуществлению революционной программы внутренних реформ,
не останавливаясь перед разрывом с кадетами, которое способно
было бы, организуя сопротивление против неприятельского наше-
ствия, в то же время вести энергичную политическую борьбу за
всеобщий мир, не останавливаясь перед разрывом с империалис-
тической коалицией».
Конференция констатировала, что новый состав Временного
правительства «проявляет в своей политике значительную степень
зависимости от контрреволюционных общественных сил». Особен-
но сильно эта зависимость дает знать о себе в работе военного и
морского ведомств, руководители которых «во многих случаях ка-
питулируют перед контрреволюционными элементами, стремящи-
мися под флагом поднятия дисциплины и боеспособности армии
уничтожить или ослабить демократические армейские организа-
ции, дабы вновь сделать армию слепым орудием в руках команд-
ного состава». Далее правительству ставилось в вину сохранение
377
смертной казни на фронте, нерешительность в борьбе с контрре-
волюционными элементами, «отсутствие энергии и готовности ло-
мать своекорыстное противодействие имущих групп» в экономи-
ческой и аграрной политике.
Очень характерно и еще одно место этой резолюции, где гово-
рится, что «при подавлении движения, вспыхнувшего 3—5 июля,
правительство допустило, чтобы прокуратура и контрразведка об-
винили целую большевистскую партию в государственной измене,
способствовало тем дискредитированию и опозорению всех соци-
алистов в глазах темных масс и внесло крайнее озлобление в ряды
рабочего класса, почувствовавшего себя травимым и беззащитным
в революционной России».
В резолюции отмечалось также, что участие членов социал-де-
мократической партии в правительстве «лишь компрометирует
партию, развращая ее, отталкивает от нее рабочий класс и связы-
вает ее в деле борьбы с контрревоюцией» и поэтому вопрос этот
должен быть обсужден на предстоящем меньшевистском съезде.
Меньшевики-интернационалисты считали, что можно поддержи-
вать лишь те шаги правительства, которые направлены на укреп-
ление и развитие революции, и бороться против любых контрре-
волюционных и антидемократических его действий. Последний
тезис ярко контрастировал с отвергнутым делегатами петроград-
ской городской меньшевистской конференции предложением
меньшевиков-оборонцев «оказать действенную поддержку настоя-
щему Временному правительству...»183
Зато революционно-оборонческие настроения доминировали
на прошедшем 7—9 августа 1917 г. в Смольном совещании по обо-
роне с участием 700 представителей различных демократических
организаций Петрограда, Москвы и ряда других крупных городов
страны, а также Временного правительства. В организации сове-
щания наиболее заметную роль играли меньшевики Богданов и
Дан, а его председателем был избран Чхеидзе.
Среди ораторов были также Церетели и Череванин. Совещание
было признано выработать конкретную программу мер по активи-
зации участия рабочих, крестьян и демократической обществен-
ности в деле обороны страны от врага. Речь шла о подъеме про-
изводства, мобилизации финансовых средств (в том числе через
заем свободы) и т.д. Итогом совещания стало создание Объеди-
ненного комитета демократических организаций по обороне и его
органов на местах184.
На следующий день после окончания совещания, 10 августа
Временное правительство объявило об отсрочке выборов Учреди-
тельного собрания, перенеся их с 17 сентября на 12 ноября 1917 г.
Это сообщение вызвало в демократических кругах чувство глубо-
кого разочарования и беспокойства, поскольку в России вот уже
несколько месяцев царила атмосфера безвластия, неуверенности и
анархической вседозволенности. Вот почему правительство реши-
ло в виде некоторой компенсации провести в древней столице
России Москве так наз. Государственное совещание как символ
378
единения всех патриотических сил страны от крайне левых до
крайне правых.
Совещание состоялось 12—15 августа и собрало 2500 участни-
ков, в том числе почти всю политическую, деловую, военную, цер-
ковную и интеллектуальную элиту российского общества: 13 ми-
нистров Временного правительства во главе с министром-предсе-
дателем, председатель ВЦИК Советов Н.С.Чхеидзе, бывшие пред-
седатели II—IV Государственной дум Головин, Гучков, Родзянко,
лидеры кадетской партии во главе с Милюковым, лидеры правых
В.М.Пуришкевич и В.В.Шульгин, верхушка генералитета (верхов-
ный главнокомандующий Л.Г.Корнилов, М.В.Алексеев, казачий
атаман А.М.Каледин), крупнейшие предприниматели и банкиры
(П.П.Рябушинский, А.И.Путилов и др.), известные ученые (Н.АБер-
дяев, П.А.Сорокин, П.Б.Струве). Из меньшевиков, помимо Чхеид-
зе, на Государственном совещании присутствовали Церетели, Дан,
Богданов, Либер. В Москву затребовали также ветеранов револю-
ционного движения Плеханова, П.А.Кропоткина, Е.К.Брешко-
Брешковскую, Г.АЛопатина и Н.А.Морозова.
Председательствовал на совещании Керенский, а с докладами
выступали министры внутренних дел Авксентьев, продовольствия
Прокопович и финансов Некрасов. В прениях участвовало 84 че-
ловека. Никаких официальных резолюций на совещании не при-
нималось.
Совещание проходило в обстановке резкой активизации контр-
революционных и милитаристских сил, взявших курс на установ-
ление в России военной диктатуры. В рядах демократии, наоборот,
чувствовались растерянность и уныние, роль Советов в обществен-
но-политической жизни страны непрерывно падала, меньшевики
в значительной мере исчерпали завоеванный ими весной 1917 г.
морально-политический капитал и кредит доверия народных масс,
а большевики после июльских событий находились на полулегаль-
ном положении. Характерно, что, несмотря на призыв Моссовета
воздержаться от каких-либо выступлений протеста в день откры-
тия совещания, 12 августа в Москве прошли однодневная забас-
товка и демонстрация. Аналогичные выступления произошли в
Киеве, Нижнем Новгороде, Самаре, Туле, Костроме и некоторых
других городах. Митинги под леворадикальными лозунгами состо-
ялись и в Петрограде.
Еще накануне Государственного совещания среди меньшеви-
ков начались споры о том, участвовать в нем или нет. Мартов, на-
пример, считал, что совещание созывается неизвестно зачем, будет
состоять в значительной мере из контрреволюционеров, и предла-
гал проигнорировать его185. Однако возобладало мнение офици-
ального руководства партии, высказавшегося в поддержку совеща-
ния. Аналогичное решение принял 10 августа и ВЦИК Советов186.
При этом было решено, что никаких выступлений, идущих вразрез
с линией ВЦИК, на совещании быть не должно, что перекрывало
путь к трибуне совещания большевикам и меньшевикам-интерна-
379
ционалистам. Вот почему Мартов и Мартынов, которые были в
дни работы совещания в Москве, на нем не выступали.
Общая линия меньшевиков на Государственном совещании
была сформулирована Даном на собрании меньшевистских деле-
гатов 13 августа. «Рабочая газета» передает главные тезисы его вы-
ступления так: «...Революционная демократия готова поддержать
всякую власть, способную провести мероприятия, необходимые
для спасения революции; демократия будет ставить интересы ре-
волюции выше интересов классовых и групповых. Только опира-
ясь на демократию, власть выведет страну на путь спасения. Вся-
кая попытка уничтожить демократические организации есть поэ-
тому измена не только интересам революции, но и интересам
страны... Революция требует сохранения хлебной монополии,
снабжения крестьян изделиями промышленности, государственно-
го контроля над производством при участии демократических ор-
ганизаций, борьбы с причинами падения производительности
труда, зависящими от рабочих, единовременного поимущественно-
го налоаг и, наконец, в качестве последней меры, введения трудо-
вой повинности. Земельный вопрос решит Учредительное собра-
ние, но все предпосылки на случай передачи земли трудящимся
должны быть проведены теперь же»187. В тот же день эта генераль-
ная линия будущего доклада Чхеидзе от имени всех демократичес-
ких организаций была утверждена на объединенном заседании
всех представителей демократических организаций, участвовавших
в совещании.
Проект резолюции, внесенный на собрании меньшевиков от
имени интернационалистов Мартовым и ПЛЛапинским, был от-
клонен. Меньшевики-интернационалисты отмечали, в частности,
что в декларации есть «существенные пробелы» (отсутствует тре-
бование всеобщего демократического мира, отмены смертной
казни, нет критики репрессивной политики правительства в отно-
шении левых сил). Однако мнение Мартова в очередной раз учте-
но не было, хотя тезис о борьбе за мир, наряду с требованием уси-
лить работу по обороне страны, был включен в текст декларации
ВЦИК, которую огласил 14 августа в Большом театре председатель
ВЦИК Советов Чхеидзе188.
Эта декларация получила название «Программа 14 августа».
Автором документа был Дан. Наибольший интерес в нем пред-
ставляет перечень мер, без которых нельзя обеспечить жизненные
интересы страны и революции. В области продовольственной по-
литики и снабжения провозглашалась необходимость отказа от
свободы торговли, сохранение государственной монополии на тор-
говлю хлебом и твердых цен на сельхозпродукты при одновремен-
ном снабжении деревни промышленными товарами по твердым
ценам. При этом подчеркивалось, что активную роль в заготовке
и распределении продуктов сельского хозяйства и промышленнос-
ти должны играть все виды кооперации под руководством государ-
ственных продовольственных органов.
380
В торгово-промышленной области допускалось принудитель-
ное государственное синдицирование и трестирование предпри-
ятий и введение госмонополий; введение норм минимальной вы-
работки для каждого рабочего; всемерное развитие примиритель-
ных камер и ограничение стачек; допущение сверхурочных работ
(за пределами 8-часового рабочего дня) при отсутствии безработи-
цы и в интересах обороны страны и революции; заключение кол-
лективных договоров между рабочими и администрацией предпри-
ятий и т.д. В случае необходимости допускалось введение всеоб-
щей трудовой повинности населения.
В финансовой области речь шла об ужесточении налоговой по-
литики, принудительном размещении госзаймов, установлении твер-
дых цен на все важнейшие продукты, нормировании прибыли и зар-
платы, сокращении всех непроизводительных расходов государства.
Для решения земельного вопроса в период до созыва Учреди-
тельного собрания предлагалось решительно осудить все самочин-
ные захваты земель и поднять роль земельных комитетов на мес-
тах, в ведении которых должны находиться все земли сельскохо-
зяйственного назначения «для наиболее полного использования их
в целях спасения народного хозяйства от окончательной разрухи».
В армии признавалось необходимым точно разграничить права
и обязанности комсостава, комиссаров Временного правительства
и армейских организаций. Рекомендовалось не злоупотреблять на-
казаниями и репрессиями, удалить с командных постов явных
контрреволюционеров, заменив их демократическим офицерством,
позаботиться об инвалидах войны и их семьях.
Подчеркивалась также необходимость развития системы мест-
ного самоуправления в городе и деревне.
В области национальных отношений рекомендовалось издать
декларацию Временного правительства о признании права наций
на самоопределение, которое должно, однако, осуществляться по
соглашению с Учредительным собранием, а не явочным порядком,
путем обособления от России отдельных ее частей. Выражалось
также пожелание издать декреты о равноправии языков и образо-
вать при Временном правительстве Совет по национальным делам
для подготовки необходимых документов и материалов к будущему
Учредительному собранию и выработки способов регулирования
межнациональных отношений.
В заключение в декларации определялись важнейшие задачи
момента: оборона страны, охрана завоеваний революции, безотла-
гательный созыв Учредительного собрания, которое закрепит в
России демократическую республику, фактически уже провозгла-
шенную народом. Сама по себе эта программа содержала немало
разумных и конструктивных предложений (многие из них были
осуществлены после Октября большевиками). Однако для их реа-
лизации необходимы были значительные материальные жертвы со
стороны буржуазии, а между тем готовности к ним как раз и не
наблюдалось. Недаром выступивший на Государственном совеща-
нии П.П.Рябушинский, как бы отвечая Чхеидзе, заявил, что Рос-
381
сией сейчас управляет невежество, демагогия и несбыточные
мечты, намекая тем самым на предложения советских лидеров и
министров-социалистов189.
Крупнейший современный западный авторитет в области исто-
рии меньшевизма Л.Хеймсон высоко оценивает декларацию демо-
кратических сил на Московском совещании, оглашенную Чхеидзе.
В первую очередь это относится к ее социально-экономической
части, которую Хеймсон характеризует как «широкую и беском-
промиссную программу внутренних реформ», считая ее, однако,
совершенно неприемлемой для политических партий и групп,
представлявших интересы буржуазии и либеральной интеллиген-
ции190. В итоге декларации 14 августа осталась по существу «хо-
лостым выстрелом» демократических сил, лишенных возможности
воплотить эту хорошую программу в жизнь.
Гораздо больше устраивала большинство собравшихся в Боль-
шом театре речь Г. В. Плеханова, который призывал рабочих и про-
мышленников к взаимным уступкам и терпимости во имя успеш-
ного окончания войны. Плеханов напомнил слушателям старин-
ную ирландскую легенду о двух кошках, которые дрались до тех
пор, пока от них не остались одни хвосты. Мы не должны упо-
добляться этим драчливым животным, сказал Плеханов. Если нам
не удастся достигнуть соглашения, погибнет вся страна191. Однако
к мнению Плеханова прислушивались в то время уже очень не-
многие рабочие. Как отмечалось на Петроградской городской кон-
ференции меньшевиков в начале августа 1917 г., в революционной
России «отец русского марксизма» оказался в полной изоля-
ции»192. Характерно, что лидер военной контрреволюции генерал
Корнилов намечал кандидатуру Плеханова в состав нового прави-
тельства России, которое должно было возглавить страну в случае
успеха его заговора193.
Наибольшее удовлетворение итогами Государственного сове-
щания выражали правые силы и партия кадетов, взявшие в то
время курс на установление в России военной диктатуры. «Рабо-
чая газета», напротив, расценила совещание как победу демокра-
тии194. Что касается большевиков, то они не без оснований счи-
тали, что победу одержала не демократия, а буржуазия, назвав со-
вещание «коронацией контрреволюции»195.
Между тем приближалось очень важное событие в жизни мень-
шевиков — начало работы их объединительного съезда, призван-
ного, наконец, оформить создание самостоятельной меньшевист-
ской партии.
Объединительный съезд меньшевиков
Настроения в рядах меньшевиков накануне открывшегося
19 авхуста 1917 г. в Петрограде съезда в чем-то напоминало на-
строения, царившие в РСДРП накануне Стокгольмского объеди-
нительного съезда 1906 г. с той, однако, разницей, что речь шла
382
теперь о единстве различных течений в рядах одних только мень-
шевиков, поскольку большевики уже бесповоротно выбрали свой
путь в революции. Как и 10 лет назад, ситуация была очень слож-
ной: меньшевики и ждали этого съезда, и боялись, как бы вместо
объединения он не принес с собой окончательного раскола мень-
шевизма.
К моменту открытия съезда в рядах меньшевиков было при-
мерно 200 тыс. членов196. Крупнейшие меньшевистские организа-
ции насчитывали197:
Брянский з-д (Орловская губ.) — свыше 1000 чел.
Воткинский з-д (Вятская губ.) - 1000
Екатеринослав - 2500
Ижевский з-д (Вятская губ.) - до 1500
Клинцы (Черниговская губ.) — около 1000
Киев — более 5000
Константиновка
(Екатеринославская губ.) — более 1600
Кутаис - 3000
Луганск - 1200
Макеевка - 3000
Мариуполь — около 2000
Минск — более 1500
Москва - 5600
Нижний Новгород и губерния — около 1500
Одесса - 2100
Озургеты - 10.000
Петроград — около 9000
Поти — более 1700
Саратов - 2700
Тифлис - до 12.000
Тула и губерния - 4700
Чиатуры - 3500
Царицын - 1200
На съезде был предстален и ряд объединенных организаций,
крупнейшими среди которых были198:
Александровск (Екатерино-
славская губ.) — более 1000 чел.
Баку и его район — около 2900 (с громадным
преобладанием меньшевиков)
Батум — около 8000
Гомель — более 1600
Гурия — 10.000
383
Елисаветград Енакиево Иркутск и губерния Кременчуг Крымский союз Лозовая-Павловка (Екатеринославская туб.) Москва Нижний Тагил Ростов-на-Дону Самара Смоленск Ташкент Харьков — более 1500 - 2100 - 2000 - 1200 - 4500 - 1500 - 5300 - 1500 — свыше 5000 — свыше 2500 - 1000 - 1500 — 3100 (громадное большинство меньшевиков)
Ярославль — более 1000 (с подавляю- щим преобладанием меньше виков)
По регионам меньшевистские следующие блоки199: организации складывались в
Сибирь Урал Туркестан Южная обл. Центральная обл. Северная обл. Донецкая обл. Юго-западная обл. Прибалтика Северо-Западная обл. Поволжье Северный Кавказ Кавказ Армия Бунд Латыши - 3000 - 10600 - 1400 - 10500 — ок. 30000 - ок. 13100 - 28600 - 10200 — более 1200 — более 7700 - 8200 - 1700 — около 43000 — около 3700 - 18300 — более 1600
Глядя на эти цифры, мы убеждаемся в том, что меньшевизм
сохранил основные дореволюционные районы своего влияния, ес-
тественно, нарастив «мускулы» после выхода из подполья. Он по-
прежнему ориентировался прежде всего на городские промышлен-
ные и культурные центры и шахты Донбаса и был слаб в деревне
и в армии.
384
В работе съезда участвовали 189 делегатов от меньшевистских
и объединенных организаций, 2 делегата от объединенной Латыш-
ской социал-демократии и 35 делегатов от Бунда. Всего с решаю-
щим голосом было 226 делегатов, с совещательным — 51. Из
257 сохранившихся делегатских анкет, где указан род занятий, 56
принадлежат рабочим (22%), 57 — служащим (22%), 16% делегатов
составляли литераторы, 7% — юристы и т.д.200 Преобладали на
съезде делегаты с дореволюционным партийным стажем, люди
старше тридцати лет.
Делегаты довольно отчетливо делились на несколько групп.
Большинство состаляли сторонники Церетели—Дана (сам Дан на
съезде отсутствовал из-за болезни, а потом смерти дочери). На
крайнем левом фланге стояли две группы, большинство членов
которых вскоре после съезда перешло к большевикам: группа, объ-
единявшаяся вокруг редакции левоменьшевистской газеты «Новая
жизнь» (Суханов, Б.ВАвилов и примкнувшие к ним 32 делегата
съезда)201, и интернационалисты из партийной группы Василео-
стровского района Петрограда, сплотившиеся вокруг Ларина.
Вместе с ними в интернационалистский лагерь входили 26 мень-
шевиков во главе с Мартовым, а также 17 интернационалистов-
объединенцев из Москвы, Тулы, Одессы, Твери, Петрозаводска,
Оренбурга, Харькова и других городов России, причем все они
стояли за сохранение единства меньшевистских рядов. Часть объ-
единенцев голосовала за предложения партийного руководства,
образуя своеобразный мост между левым флангом съезда и «цент-
ром» во главе с Церетели и Даном, который задавал на съезде тон.
Наконец, на правом фланге стояли оборонцы-провинциалы и пет-
роградская группа Потресова. Что касается Плеханова, то его на
съезд даже не приглашали.
Такая пестрота представленных на съезде течений предвещала
острейшую борьбу по всем пунктам повестки дня. По каждому из
них выступало несколько докладчиков, представлявших различные
группы делегатов, и ставились на голосование несколько проектов
резолюций. Очень бурно проходили и прения, затягивающиеся не-
редко до глубокой ночи.
Почетными председателями съезда были единогласно избраны
Аксельрод и Чхеидзе. В состав президиума вошли 7 человек, в т.ч.
Крохмаль, А.И.Вайнштейн, Семковский, Церетели, Хинчук.
Сразу же после начала работы съезда было внесено предложе-
ние присоединиться без прений к протесту Петросовета против
введения смертной казни на фронте. Однако Церетели заявил, что
данный вопрос требует обсуждения, и, несмотря на протесты Мар-
това, съезд принял такую резолюцию лишь 22 августа (хотя и без
прений). В этом вопросе столкнулись два подхода: сторонники
одного во главе с Церетели исходили из необходимости поддер-
жать правительство (смертная казнь с подачи генерала Корнилова
была введена Временным правительством с целью укрепления во-
инской дисциплины), сторонники другого во главе с Мартовым —
из общих революционно-гуманистических соображений и своего
13 С. В. Тютюкин
385
сугубо критического отношения к правительству. Перелом в на-
строении делегатов-«государственников» произошел после того,
как из писем с фронта стало ясно, что армия в общем и целом
честно выполняет свой долг и с фронта не бежит202. Что касается
съездовской «дуэли» Церетели и Мартова, то ее можно проследить
на протяжении всей работы партийного форума. Характерно, что
когда была создана комиссия для подготовки резолюции о смерт-
ной казни, Церетели вообще отказался работать в ней вместе с
Мартовым203.
После ряда приветствий слово взял Скобелев. Он тоже привет-
ствовал делегатов съезда от имени социал-демократической фрак-
ции IV Государственной думы и прямо поставил вопрос: одобряет
ли партия в лице делегатов своего съезда вступление меньшевиков
в состав правительства? Этот вопрос практически и стал в съездов-
ской дискуссии основным.
Обсуждение первого же пункта повестки дня «Политическое
положение и задачи партии» показало всю глубину разногласий,
разделявших в то время членов меньшевистской партии. Не слу-
чайно делегаты заслушали целых четыре часовых доклада на эту
тему, с которыми выступили Церетели, Мартов, Потресов и Ави-
лов (от группы сторонников газеты «Новая жизнь»).
Церетели не сказал в своем докладе ничего принципиально но-
вого, повторив тезис о кадетско-социалистической коалиции как
оптимальной комбинации общественных сил в целях коренного
переустройства России на демократических началах. При этом он
сделал акцент на необходимости борьбы с анархическими тенден-
циями, ярко проявившимися в событиях 3—5 июля 1917 г. и вы-
звавшими в качестве ответной реакции активизацию контрреволю-
ционных элементов. Церетели подчеркнул, что борьбу с анархией,
в том числе и в рядах самой социал-демократии, нужно вести
всеми доступными средствами, включая репрессии. «Настал мо-
мент террористической политики для предупреждения граждан-
ской войны и разложения на фронте», — сказал он204. В общем и
целом его доклад представлял собой скорее попытку оправдания
прошлой деятельности в МВД, чем программу на будущее. И чув-
ствовалось, что доклад этот дается Церетели с большим трудом.
Зажечь съездовскую аудиторию ему явно не удалось.
Мартов, выступавший от имени меньшевиков-интернациона-
листов, обвинил группу Церетели-Дана в «полном забвении и от-
рицании пролетарского марксизма, революционной стороны марк-
сизма»205. Он тоже не выдвинул каких-либо новых идей, ограни-
чившись констатацией ошибочности вхождения социал-демокра-
тов в состав Временного правительства и указанием на отход бур-
жуазии от революции, делавший коалицию с ней бессмысленной
и вредной. Столь быстрое исчерпание буржуазной революцион-
ности Мартов объяснял двумя обстоятельствами: 1) чрезвычайным
(по меркам «классических» буржуазных революций на Западе) со-
циально-политическим радикализмом Февральской революции,
изрядно запоздавшей по сравнению со своими европейскими ана-
386
логами, и 2) тесной связью между российской буржуазией и ан-
тантовским империализмом, мешавшей демократическому реше-
нию вопроса о мире. Одновременно Мартов подчеркнул особую
роль, которую играл в русской контрреволюции военный, офицер-
ско-генеральский элемент, что ярко проявилось вскоре после
этого в дни корниловского путча. Свои надежды он связывал с
мелкобуржуазной демократией, поведение которой, однако, не
внушало ему пока особого оптимизма. В докладе Мартова было
много истории, социологии, критики в адрес официального мень-
шевистского руководства, но, как и доклад Церетели, он страдал
отсутствием конкретных предложений по выходу из создавшейся
кризисной ситуации. Кстати говоря, и сам Мартов в заключитель-
ном слове признал, что собственной программы действий у интер-
националистов-меньшевиков нет206.
Потресов построли свой доклад на полемике с Мартовым, от-
стаивая тезис о том, что буржуазия остается прогрессивной обще-
ственной силой, жизненно необходимой новой России для того,
чтобы избежать надвигающейся катастрофы. При этом Потресов
нисколько не идеализировал российскую буржуазию, но полагал,
что она, как и пролетариат, заинтересована в спасении России и
упрочении капитализма. Что касается мелкой буржуазии, продол-
жал он, то это очень слабый и ненадежный союзник пролетариата,
крайне бедный творческими силами, и большая ошибка думать,
будто она может заменить буржуазию в российском революцион-
ном процессе. «...Если бы крестьянство имело другую историю в
прошлом, — говорил Потресов, — если бы оно уже теперь выдви-
нуло вождей, органически с ним связанных, одаренных умением
определять тот кризис, который сейчас перед нами стоит, тогда
мы могли бы не так судорожно искать буржуазию, как нам, марк-
систам, приходится волей-неволей это делать, потому что, если мы
буржуазию не найдем, кривая мелкой буржуазии нас не вывезет.
Запомните это, товарищи, на мелкой буржуазии мы провалимся,
она никуда нас не приведет, она меньше всего способна осущест-
влять те творческие задачи, которые сейчас стоят перед партией
пролетариата»207.
Пролетариат, по убеждению Потресова, должен был решать хо-
зяйственные и оборонные задачи вместе с буржуазией, ибо эти два
класса при капитализме друг от друга неотделимы. При этом По-
тресов упрекал рабочих в своекорыстии, недостаточном понима-
нии необходимости самоограничения, отсутствии государственно-
го мышления. По его мнению, главный классовый интерес проле-
тариата и социал-демократии — это интерес государственный, за-
бота о государственности. Потресов достаточно четко сформулиро-
вал и задачи социал-демократии и пролетариата на данном этапе
революции: защита России от внешнего врага, организация демо-
кратической власти и подъем производительных сил. В общем и
целом позиции Церетели и Потресова оказались достаточно близ-
кими и одновременно резко противостояли позиции Мартова. Оба
они выступали за коалицию пролетариата с буржуазией, но если
13*
387
первый мотивировал ее возможность стремлением этих классов к
порядку, то второй — их общей заинтересованностью в развитии
производительных сил. Однако и Церетели, и Потресов, как по-
казала жизнь, явно недооценивали то взаимное недоверие и озлоб-
ление, которыми характеризовались взаимоотношения пролета-
риата и буржуазии в России в 1917 г.
Четвертый докладчик Авилов выступил на меньшевистском
съезде с позиций, наиболее близких к большевизму. Недаром он
начал с сожаления по поводу того, что большевики не участвуют
в работе съезда, подчеркнув, что большевистски настроенные ра-
бочие составляют, вероятно, большинство пролетариата в обеих
столицах и ряде крупных городов России. По мнению Авилова,
«большевики и идущие за ними массы проявляют правильный
классовый инстинкт, когда они выдвигают задачу борьбы за соци-
алистическую революцию», хотя форсировать этот процесс ему ка-
залось ошибочным. Значительная часть доклада была посвящена
полемике с Потресовым и разоблачению империалистических за-
мыслов буржуазии вообще и российской буржуазии в частности,
ее хищнической, своекорыстной хозяйственной политики, веду-
щей к развалу промышленности. Осуждая экстремизм большеви-
ков, проявившийся, в частности, в событиях 3—5 июля, Авилов
вместе с тем подчеркнул, что в этом повинен и тот явный свдиг
вправо, который наблюдался весной-летом 1917 г. у меньшевиков,
поддерживавших линию Церетели—Дана, и подтолкнул часть ра-
бочих к июльскому выступлению. Авилов решительно осудил
также преследования больлшевиков после июльской демонстра-
ции. Все его выступление было проникнуто стремлением к един-
ству социал-демократии, хотя в сложившихся летом 1917 г. усло-
виях оно было уже утопией. Тем не менее часть делегатов съезда
встретила доклад Авилова очень сочувственно и неоднократно ап-
лодировала ему.
Прения по докладам шли 20 и 21 августа и носили очень бур-
ный характер, а заключительные слова докладчиков не оставляли
никаких надежд на примирение. На рассмотрение делегатов были
представлены целые 9 проектов резолюции. В проекте Церетели,
внесенном от имени ОК РСДРП, декларировалась необходимость
социальных реформ, созыва в намеченный срок Учредительного
собрания, защиты страны от внешнего врага и борьбы за всеоб-
щий мир, т.е. осуществления платформы Временного правительст-
ва от 8 июля. Говорилось и о том, что нужно привлечь к реали-
зации этой программы «все элементы буржуазии, способные стать
на единственный путь решительной демократической политики,
которым может быть спасена страна»208. Почувствовав настроение
большинства делегатов съезда, Церетели ни словом не обмолвился
в своем проекте о репрессиях против большевиков, опасности
анархистских тенденций и т.д.
Контрпроект Мартова заострял вопрос о необходимости раз-
рыва коалиции с буржуазией, но предупреждал об опасности
преждевременного захвата власти силами демократии. Мартов тре-
388
бовал дать отпор наступлению контрреволюции в тылу и на фрон-
те. В общей форме в его проекте говорилось о необходимости ско-
рейшей ликвидации войны, планомерного регулирования государ-
ством производства и распределения продуктов. Однако в нем не
было прямого указания на желательность выхода социалистов из
состава Временного правительства и замены последнего властью
Советов или каким-либо другоим, более широким блоком демо-
кратических сил. Этот пробел восполнил меньшевик-интернацио-
налист Мартынов, выступивший с дополнением к проекту Марто-
ва, где прямо ставился вопрос о недопустимости участия социал-
демократов в правительстве Керенского. Вместе с тем в проекте
Мартынова оговаривалось, что социал-демократия готова защи-
щать Временное правительство от попыток контрреволюционного
переворота и поддерживать его деятельность по осуществлению
программы революционной демократии.
За основу был принят проект Церетели (он получил 115 голо-
сов, тогда как проект Мартова — лишь 79, Авилова — 22, а По-
тресова — 11). Поправки интернационалистов были отклонены,
однако вопреки протестам Церетели в резолюции остался пункт с
осуждением репрессий властей против большевиков. В итоге резо-
люция Церетели собрала 114 голосов против 58 при 15 воздержав-
шихся209. Знаменательно, что в ходе дискуссии было поставлено
на голосование и предложение Н.А.Рожкова отозвать социал-де-
мократов из Временного правительства. Однако за него голосовали
только 48 делегатов, тогда как против были 120 при 11 воздержав-
шихся210. Это еще раз продемонстрировало преобладание на съез-
де сторонников линии Церетели—Дана.
Прямым продолжением обсуждения вопроса о текущем момен-
те стала бесплодная дискуссия по проблеме «Война и мир» (до-
кладчики Либер, Мартынов и Суханов). В итоге был принят про-
ект резолюции, предложенный Либером, где осуждалась идея се-
паратного мира, повторялся тезис о необходимости международ-
ных акций в пользу заключения всеобщего демократического мира
и подтверждалось твердое намерение укреплять пока оборону
страны. Однако результаты голосования показали, что оборончес-
кое большинство на съезде постепенно тает: за проект Либера про-
голосовало лишь 95 делегатов, а против — 44 при 14 воздержав-
шихся211. Что касается интернационалистов, то от их имени Мар-
тов представил съезду свой проект резолюции, главными пунктами
которой были: немедленное начало переговоров о мире после за-
ключения всеобщего перемирия на фронте, пересмотр союзника-
ми целей войны и отказ от любых захватнических устремлений,
безотлагательный созыв Стокгольмской международной социалис-
тической конференции. Проект Суханова был снят с голосования
в интересах единства интернационалистских сил, однако проект
Мартова не прошел212.
При обсуждении аграрного вопроса на пленарном заседании
съезда 23 августа были заслушаны доклады Пилецкого, Рожкова и
Маслова213, прения по которым развернулись в специальной сек-
389
ции и завершились почти единодушным (при 4 против) принятием
26 августа резолюции с изложением основных принципов будущей
демократической земельной реформы. Ее исходным пунктом
должно было стать безвозмездное отчуждение церковных, монас-
тырских и частновладельческих земель, превышающих определен-
ную норму. Собственником этих земель объявлялось государство,
а право распоряжения ими частично оставалось у государственных
органов, а частично передавалось органом местного самоуправле-
ния214. Таким образом, меньшевики подтвердили свою привержен-
ность идее муниципализации земли, реализацию которой они на-
мерены были рекомендовать Учредительному собранию. Вклад де-
легатов августовского съезда в разработку меньшевистской аграр-
ной программы выразился в том, что: 1) по предложению мень-
шевика-интернационалиста Пилецкого в резолюции было прямо
сказано, что земля должна отчуждаться без выкупа, против чего
возражал Маслов (59 делегатов поддержали Липецкого, 35 — Мас-
лова)215; 2) государство было признано собственником всех отчуж-
денных земель, уступающим, однако, право распоряжения ими (за
исключением недр, лесов и переселенческого фонда) органам
местного самоуправления, определяющим размеры арендной
платы и перечень не подлежащих дроблению крупных рентабель-
ных помещичьих хозяйств.
При этом меньшевики были по-прежнему против национали-
зации земли в чистом виде, считая, что еще не IV съезде РСДРП
в 1906 г. доказали несостоятельность ленинской аргументации в
пользу этой меры. Так, Маслов, игравший главную роль при об-
суждении аграрного вопроса на августовском меньшевистском
съезде 1917 г., заявил: «Россия — самая отсталая страна в Европе.
У нас 90% населения не слыхали о социализме... У нас на очереди
не социализм, а капитализм. Когда революция кончится, у власти
станут не социалисты, а может быть, даже и не демократы. Поэ-
тому сохранят свою силу аргументы, приведенные против нацио-
нализмции на Стокгольмском съезде»216. Этот подход к решению
аграрного вопроса и возобладал на съезде.
Правда, Рожков, наоборот, подчеркивал возможность «в срав-
нительно недалеком будущем» замены капиталистического хозяй-
ства социалистическим217, а меньшевик-интернационалист Пилец-
кий, не говоря прямо о близости социалистического переворота,
делал тем не менее акцент на необходимости придания землеполь-
зованию коллективного характера, т.к. «коллективная работа раз-
вивает чувство солидарности и делает сельские массы более вос-
приимчивыми к идеям социализма»218. Однако оба эти положения
в окончательный вариант съездовской резолюции не вошли. Ин-
тересно отметить и другое: при обсуждении проекта резолюции по
аграрному вопросу сам Маслов снял предложенный им ранее
пункт о недопустимости самовольных захватов крестьянами част-
новладельческих земель до решения Учредительного собрания, за-
менив его традиционным для РСДРП указанием на желательность
самостоятельной организации сельского пролетариата и на «необ-
390
ходимость полного социалистического переворота как единствен-
ного средства уничтожить всякую нищету и всякую эксплуата-
цию»21*.
Достаточно традиционно для меньшевиков выглядела и приня-
тая по докладу Семковского резолюция съезда по национальному
вопросу.
Семковский (Бронштейн) Семен Юльевич (1882—1938?) родился
в мещанской семьей на Украине. Вступил в социал-демократичес-
кое движение в 1900 г. В 1904 г., будучи в эмиграции в Женеве,
примкнул к меньшевикам. В 1905 г. вернулся в Россию. В 1908—
1912 гг. был одним из редакторов венской «Правды». После Вен-
ской конференции входил в Заграничный секретариат ОК РСДРП,
сотрудничал в меньшевистском «Луче». В годы мировой войны
сблизился с Мартовым, сотрудничал в парижских «Голосе» и
«Нашем слове», был членом редакции «Известий Заграничного
секретариата ОК РСДРП» (Цюрих), участвовал в Кинтальской
международной социалистической конференции. В 1917 г. возвра-
тился в Россию, избирался членом ЦК РСДРП(о). В 1919 г. вы-
ехал на Украину и был членом Киевского комитета меньшевиков.
В 1920 г. был осужден Ревтрибуналом по обвинению в сотрудни-
честве с белогвардейцами, после чего порвал с меньшевиками. До
середины 30-х годов преподавал в вузах Украины, вел научную ра-
боту в области филосовии и социологии, был академиком АН
УССР. Во второй половине 30-х годов был репрессирован.
В его докладе на августовском съезде подчеркивалось, что се-
паратистские и федералистские тенденции, усилившиеся в России
в годы Первой мировой войны, идут вразрез с интересами рево-
люции и самих нерусских национальностей, но преодолеть их
можно не с помощью политики насильственного подавления, ко-
торая лишь разжигает национальные страсти и усиливает недове-
рие к центральной революционной власти, а только путем безого-
ворочного признания за всеми нациями права на полное самооп-
ределение (о праве на отделение не было сказано ни слова). Про-
грамма российской социал-демократии по национальному вопросу
формулировалась в резолюции в духе решений майской меньше-
вистской конференции 1917 г. При этом подчеркивалось, что
«внутренние тенденции развития России как государства нацио-
нальностей ведут не к распаду ее по национальным линиям на ряд
независимых или лишь федеративно связанных между собой об-
ластей, а напротив, — к установлению все более тесных хозяйст-
венных, политических и культурных связей между всеми частями
страны, независимо от национального состава их населения»220.
Из-за недостатка времени съезд не обсуждал финляндского вопро-
са, но в проекте резолюции, написанном С.Ю.Семковским, осуж-
дался роспуск Временным правительством финского Сейма и под-
черкивалась необходимость последовательного проведения в жизнь
принципа демократического самоуправления во внутренних делах
Финляндии221.
391
Бросается в глаза, что ни майская конференция, ни августов-
ский съезд меньшевиков не уделили обсуждению аграрного и на-
ционального вопросов того внимания, которого они заслуживали,
продемонстрировав тем самым недооценку ими этих важнейших
проблем российской действительности. Единодушное принятие
резолюций по аграрному и национальному вопросам свидетельст-
вовало не об отсутствии у делегатов каких-либо сомнений или воз-
ражений, а лишь о том, что их обсуждение, проходившее глубокой
ночью, было поверхностным и не очень серьезным.
Сложнее обстояло дело с обсуждением организационных во-
просов и выборами ЦК партии, чему были посвящены частично
или полностью целых четыре дня с 22 по 25 августа. В итоге на
съезде был принят устав меньшевистской партии (от имени ОК
РСДРП его предложил Колокольников), оформленный в виде ре-
золюции «Об организации партии». В преамбуле декларировались
главные организационные принципы меньшевизма: демократичес-
кий централизм в построении партийных организаций, организа-
ционная автономность различных форм рабочего движения, разде-
ление труда и тесная идейная, а при известных условиях и орга-
низационная связь между ними (но не подчинение или поглоще-
ние одной формы организации другой)222.
Давний спор между большевиками и меньшевиками о член-
стве в партии был решен практически в большевистском духе.
Членом партии признавался всякий, принимающий партийную
программу, подчиняющийся партийным решениям и уплачиваю-
щий членские взносы. При этом специально оговаривалось, что
«каждый член партии входит в местную организацию и участвует
в партийной жизни как ее член»223. Предусматривалось проведе-
ние ежегодных съездов партии и не реже одного раза в три месяца
— общепартийных конференций. ЦК должен был избираться
партийным съездом в составе 25 человек по принципу пропор-
ционального представительства. Решения съезда и ЦК считались
обязательными для всех организаций партии, автономных, одна-
ко, в своей конкретной практической деятельности в пределах
общепартийных постановлений. Советские, думские (имеются в
виду городские думы) и земские фракции РСДРП тоже были
объявлены автономными в своей работе, но должны были полу-
чать руководящие указания в вопросах общеполитического зна-
чения от местных комитетов партии и отвечать за свою деятель-
ность перед местными партконференциями. Парламентская фрак-
ция также получала автономию в своей деятельности и несла от-
ветственность за нее только перед съездами и партконференция-
ми. Предложение об ответственности парламентской фракции
перед ЦК было отклонено. Оговаривалось также право Бунда на
пропорциональное представительство на общепартийных конфе-
ренциях и съездах, а также в местных организациях РСДРП. За-
креплялся и принцип пропорциональности при выборах руково-
дящих органов партии.
392
Большевистский VI съезд РСДРП(б), прошедший несколько
ранее меньшевистского, тоже принял новый партийный устав. В
отличие от меньшевиков, большевики еще более ужесточили тре-
бования к приему новых членов (наличие двух рекомендаций),
ввели наказание за неуплату членских взносов, создали новый
контрольный орган — ревизионную комиссию, установили прин-
цип подчинения партийных фракций в различных учреждениях
руководящим указаниям соответствующих партийных центров.
Таким образом, если меньшевики шли по линии дальнейшей де-
мократизации партийной жизни, то большевики, провозглашая
принцип демократического централизма, прежде всего укрепляли
дисциплину в партии и повышали роль ЦК и других руководящих
партийных органов.
Августовский съезд проходил под флагом объединения всех
меньшевистских течений2*4. Однако объединение это было более
чем призрачным. Вечером 24 августа перед выборами ЦК было ог-
лашено заявление 26 делегатов-интернационалистов из группы
Мартова, которые осудили решения съезда о войне и мире и о за-
дачах партии как фактически санкционирующие сотрудничество с
буржуазией и отказ от интернационализма. «Оставаясь в рядах
партии и принимая участие в выборах центра для того, чтобы бо-
роться с оппортунизмом и национализмом за торжество идей, про-
возглашенных в Циммервальде и объединяющих всю, оставшуюся
верной революционному социализму часть международного проле-
тариата, — говорилось в заявлении, — мы намерены и впредь вы-
ступать перед пролетарскими массами с безоговорочной критикой
решений партии и линии партийных центров и мобилизовать про-
тив них организованный пролетариат всякий раз, как эти решения
и эта линия будут идти вразрез с принципами классовой борьбы
и интернационализма»225. Кроме того, еще более 15 делегатов по
тем же причинам, что и 26 меньшевиков-интернационалистов, во-
обще отказались участвовать в выборах ЦК.
Разгорелась дискуссия, в ходе которой в адрес мартовцев про-
звучали очень резкие обвинения. Особенно враждебно по отноше-
нию к сторонникам Мартова выступил Церетели. Все происходя-
щее он назвал величайшим преступлением перед партией, живо
напоминающим ту атмосферу фракционных дрязг и взаимных
подсиживаний, формальных объединений и условных расколов,
которая существовала в социал-демократическом подполье до
1917 г. Если сторонники Мартова считают, что их точка зрения
единственно верная, тогда нужно разойтись и не оставаться «в
одной скорлупе, чтобы грызть друг другу горло в атмосфере навис-
шей над страной катастрофы буквоедскими поправками», — ска-
зал Церетели. Если победит точка зрения «сепаратной войны», то
он, Церетели, уйдет из партии. «Нельзя себя ставить в такое по-
ложение, что половина партии, большая часть ее ничем вас не
связывает, и вы, состоя в партии, не подчиняетесь ее директивам.
Если это действительно объединительный съезд, то пусть это будет
честное объединение. Если же единства нет, то не бойтесь сказать
393
это прямо, не бойтесь взять одиум раскола на себя, не бойтесь
стать вне партии»226.
Церетели поддержали еще несколько делегатов, обвинивших
Мартова в раскольничестве, схоластике, протаскивании кружковых
интересов и т.д. Был пущен в ход и тот аргумент, что рядовые
меньшевики против раскола. На следующий день, 25 августа пре-
ния были продолжены. Церетели предложил не избирать сторон-
ников Мартова в ЦК. В ответ Мартов назвал позицию Церетели
«тактикой русских держиморд», Шейдемана и Ленина, методом
насильственного подавления инакомыслящих227. Его брат С.Ежов,
не входивший в группу 26, тем не менее охарактеризовал действия
Церетели как попытку ввести исключительный закон против
одной части партии, а Рожков заявил, что «ни в одной демокра-
тической организации не может быть подобного положения»228.
Пытаясь спасти ситуацию, московский делегат А.А. Югов (Фрум-
сон) предложил перейти к очередным делам, не реагируя на сде-
ланные заявления, но Церетели настаивал на продолжении дис-
куссии, мотивируя это тем, что перед меньшевиками действитель-
но стоит вопрос: быть или не быть в России социал-демократи-
ческой партии, кроме большевиков?229 Однако панический страх
перед расколом только что оформившейся партии (ситуация, как
две капли воды напоминавшая финал II съезда РСДРП в 1903 г.)
сыграл свою отрезвляющую роль. В итоге съезд по предложению
Абрамовича 80 голосами против 75 решил перейти к выборам ЦК
без принятия какой-либо резолюции.
Съезд избрал ЦК РСДРП(о) в следующем составе: П.Б.Ак-
сельрод (от всех фракций); от большинства съезда (группы Це-
ретели-Дана) — Церетели, Чхенкели, Чхеидзе, Дан, Либер, Хин-
чук, Исув, Ермолаев, Горев, Л.И.Гольдман, Колокольников,
Ф.А.Юдин, А.Н.Смирнов (рабочий-слесарь), Батурский, Гарви,
Зарецкая; от меньшинства съезда (меньшевиков-интернациона-
листов) — Мартов, Мартынов, Семковский, Абрамович, Рожков,
Ежов, ЕЛ.Бройдо, В.И.Яхонтов (соотношение 16 : 8). Кандида-
тами в члены ЦК были избраны: от большинства — Жордания,
Крохмаль, В.Епифанов, Г.Ф.Махарадзе, К.Г.Гогуя, И.НДемен-
тьев, Череванин, Гвоздев, П.Я.Голиков, А.Н.Смирнов (рабочий-
печатник), Скобелев, Богданов; от меньшинства — И.С.Астров,
Д.ЮДалин, Н.С.Мамонтов, А.В.Чернев, А.П.Краснянская,
А.К.Пайкес (соотношение 12:6)230.
На первом заседании нового ЦК 28 августа 1917 г. председате-
лем президиума партии был избран Акслеьрод, а его заместителями
— Юдин и Ермолаев; секретарем ЦК — Л.И.Гольдман, казначеем
— Крохмаль. Кроме того, было избрано бюро ЦК в составе 9 чело-
век: Юдин, Ермолаев, Крохмаль, Гольдман, Батурский, Гарви,
Бройдо, Ежов, Астров231. Бунд делигировал в состав ЦК Эрлиха. В
редакцию «Рабочей газеты» вошли Ежов, Гарви, Балабанов и Ба-
турский232. ЦК РСДРП(о) утвердил также в качестве руководите-
лей издания «Рабочая библиотека» Балабанова и Батурского233,
журнала «Партийные известия» — Горева и Ежова, журнала «Стра-
394
хование рабочих и социальная политика» — Ежова, еженедельника
«Голос работницы» — Бройдо, Краснянскую и К.Вольную234.
Августовский съезд меньшевиков обсудил также доклад Горева
о выборах в Учредительное собрание. Было решено выступать на
выборах самостоятельно, без блоков с большевиками.
В конце работы съезда, 26 августа по предложению Мартова
были заслушаны отчеты министров Временного правительства
Прокоповича (формально он был беспартийным, но по старой па-
мяти поддерживал контакты с меньшевиками), Никитина и Ско-
белева. Отчеты оставили у делегатов тягостные впечатления, ибо
было ясно, что стране угрожает хозяйственная катастрофа, а для
ее предотвращения делается очень мало. Деятельность правитель-
ства была подвергнута резкой критике меньшевиками-интернаци-
оналистами Мартыновым и Астровым, но после нажима со сторо-
ны Церетели и Либера 98 голосов против 10 при 33 воздержавших-
ся съезд принял резолюцию о доверии трем выступившим мини-
страм. Многие делегаты в голосовании вообще не участвовали. По
образному выражению 3.Галили и Ненарокова, «съезд разваливал-
ся на глазах»*35. Делегаты теряли интерес к бесконечным спорам,
взаимным оскорблениям, общим фразам и бесперспективным ре-
шениям. В итоге демонстрации единения с властью, которой ожи-
дал Церетели, явно не получалось.
В целом съезд меньшевиков не решил тех задач, которые
перед ними стояли. «...Партия не изжила раздирающих ее раз-
ногласий и не вышла из состояния хронического кризиса, ослаб-
ляющего ее силы и деятельность», — говорилось в редакционной
статье «Партийных известий». Она осталась в стадии полуедин-
ства-полураспада. После съезда из нее вышли Московская, Ир-
кутская, Полтавская, Читинская и некоторые другие объединен-
ные организации, состоявшие в основном из умеренно больше-
вистских элементов236.
Интересное наблюдение о работе съезда сделал 27 августа
1917 г. Потресов в газете «День». Оказалось, что провинциаль-
ным делегатам по существу нечего было сказать, что у них нет
никаких оригинальных мыслей и что «бремя решения вопроса
ложится целиком на плечи петроградских фракционных вождей».
В этих условиях работа съезда «свелась к состязанию двух-трех
чемпионов фракционно-политической борьбы вместо ответствен-
ной и большой работы сформирования коллективного мнения
партии общими усилиями участников съезда». Потресов упрекал
меньшевиков в том, что у них нет ясной цели, а это, в свою
очередь, ведет к примиренчеству по отношению к сторонникам
Мартова. Он предрекал грядущую катастрофу меньшевизма, если
не будут приняты какие-то экстраординарные меры, направлен-
ные на то, чтобы привести партийный курс в соответствие с ве-
лениями времени. Однако, как показали последующие события,
сделать этого не удалось.
Россия тем временем приближалась к новому историческому
рубежу — корниловскому путчу.
395
Пиррова победа демократии и ее крах
Августовский путч верховного главнокомандующего генерала
Корнилова (27—31 августа 1917 г.), когда под вопросом оказалось
само существование молодой российской демократии, стал важной
вехой в истории революции 1917 г. Само возникновение генераль-
ского заговора не было случайностью. Легкость, с которой побе-
дила Февральская революция, отнюдь не свидетельствовала об от-
сутствии в стране правоконсервативных сил, которые не могли
примириться с вступлением России на путь демократического раз-
вития, а кризис экономики, затягивание войны и ее неудачный
ход, а также политическая нестабильность и недовольство широ-
ких масс Временным правительством создавали благоприятную
обстановку для развития бонапартистских тенденций. Армейский
генералитет и высшее офицерство были прекрасной питательной
средой для подобных настроений. Верхи кадетской партии также
склонялись к необходимости установления в России военной дик-
татуры как временного средства стабилизации обстановки в распа-
дающемся на глазах государстве. Наконец, режим личной власти
с опорой на армию был и мечтой Керенского. Поэтому августов-
ские события 1917 г. как прямой результат событий июльских
были вполне прогнозируемы и в общем и целом закономерны.
Однако нестыковка в действиях Корнилова и Керенского,
столкновение их личных амбиций и амбиций стоявших за каждым
из них частей российской политической элиты, а также новое не-
мецкое наступление на фронте и сдача Риги окончательно запута-
ли ситуацию. В последние дни августа 1917 г., как и в начале
июля, Россия оказалась на грани гражданской войны. Мятежные
войска корниловца Крымова двигались к Петрограду, кадеты
опять вышли из состава правительства, Керенский буквально ме-
тался из стороны в сторону, а терпение народа было на пределе.
Казалось, еще немного, и случится одно из двух: либо военщина
потопит революцию в крови, либо революция сама сделает резкий
поворот к левому экстремизму. И все же демократия устояла, хотя
это была ее Пиррова победа, начало конца.
Генеральский путч высветил всю ущербность меньшевистско-
эсеровской политики коалиции. Спасение революции нужно было
начинать с отказа от соглашения с кадетами, к чему уже давно
призывали меньшевики-интернационалисты, левые эсеры и боль-
шевики. Но решиться на это меньшевистские руководство, увы,
так и не смогло237.
Вечером 27, а затем в ночь на 28 августа прошли заседания ЦК
РСДРП(о), ВЦИК Советов, а также объединенный пленум всех
высших советских органов. Их решения свидетельствовали о том,
что мятеж Корнилова был расценен ими как контрреволюцонная
авантюра, выход из правительственного кризиса виделся в замене
министров-кадетов министрами-демократами, а единственным
средством спасения революции было объявлено единство воли и
действий всех демократических сил. Меньшевики, большевики,
396
эсеры, энесы, руководители ВЦИК и исполкома Советов крес-
тьянских депутатов, Центрального совета профсоюзов и Петросо-
вета договорились о создании Комитета народной борьбы с контр-
революцией во главе с эсером В.Н.Филипповским, призванного
возглавить разгром корниловщины. Из меньшевистских лидеров в
него вошли Чхеидзе, Церетели, Мартов, Дан, Либер, Абрамович,
Богданов, т.е. практически вся руководящая верхушка меньшевиз-
ма, из большевиков — Каменев, Рязанов, Невский и др.
По предложению Дана, поддержанному Мартовым и больше-
виком Луначарским, было выдвинуто требование созыва Демокра-
тического совещания (по примеру недавнего Государственного),
перед которым должно было нести ответственность Временное
правительство и которому предстояло работать до начала заседа-
ний Учредительного собрания. Одновременно была отвергнута
идея Керенского о создании по примеру эпохи Великой француз-
ской революции так наз. Директории для руководства борьбой с
корниловщиной, ибо, как сказал Мартов, «всякая директория родит
контрреволюцию». Характерно, однако, и появление специального
обращения руководящих советских инстанций о недопустимости
стихийных забастовок и демонстраций в связи с корниловщиной
без соответствующих призывов Советов и правительства238.
Однако закончилось заседание 27—28 августа все-таки призы-
вом к заключению компромисса между Советами и Временным
правительством. Церетели в очередной раз предложил оказать Ке-
ренскому «полную и всестороннюю поддержку». Министру-пред-
седателю были даны полномочия для формирования нового каби-
нета, главной задачей которого объявлялась борьба с заговором ге-
нерала Корнилова239. Комитет народной борьбы с контрреволю-
цией давал инструкции железнодорожникам и связистам, распоря-
жался войсками, проводил обыски и аресты в очагах контррево-
люции в самом Петрограде, вооружил несколько тысяч рабочих-
красногвардейцев. Его рука «чувствовалась во всем», как писал
позже Троцкий в «Истории русской революции»240. Это признава-
ли также Суханов, Богданов, Скобелев и другие участники собы-
тий241. Как вспоминал Церетели, одного известия о выступлении
Корнилова оказалось достаточно, чтобы на защиту свободы «под-
нялась в общем порыве вся демократия страны — народные
массы, партии и революционные организации — от наиболее уме-
ренных фракций и до большевиков»242. Последние направили в
Комитет народной борьбы с контрреволюцией для координации
действий и информации своих предствителей, но сохраняли при
этом «полную самостоятельность политической линии»243, что
вполне соответствовало традиционной ленинской тактики в отно-
шении «соглашательских» партий.
В критический момент обе ветви советской демократии, мень-
шевистско-эсеровская и большевистская, сделали шаг навстречу
друг другу. Керенский пишет в своих воспоминаниях «Россия на
историческом повороте»: «Первые сообщения о приближении к
Петрограду частей генерала Корнилова произвели на горожан впе-
397
чатление горящего бикфордова шнура у пороховой бочки... Боль-
шинство лидеров-социалистов, входивших до того в коалицию, в
страхе перед победой контрреволюции и последующими репрес-
сиями повернулись к большевикам. 27 августа, в первые часы ох-
ватившей город истерии, они с радостными криками раскрыли
большевикам свои объятия и призвали их действовать сообща
ради «спасения революции»244. Добавим от себя, что фраза Керен-
ского о «раскрытых объятиях», наверное, звучит слишком сильно,
но временный поворот меньшевиков влево был, бесспорно, нали-
цо. И это сближение позиций в борьбе против контрреволюции не
замедлило дать положительные результаты.
При этом и большевики, и меньшевики сохраняли в дни мя-
тежа свое лицо. Первые не отказывались от своей главной задачи
на ближайшую перспективу — свержения Временного правитель-
ства, но в данный момент подчеркивали необходимость мобили-
зации масс для отпора Корнилову, критикуя в то же время шата-
ния и половинчатость Керенского. Вторые, наоборот, направляли
основные усилия на поддержку Временного правительства, стара-
ясь при этом не разжигать, а скорее сдерживать недовольство масс
властью.
29 августа ЦК РСДРП(о) выпустил обращение «Ко всем рабо-
чим и работницам! Ко всем гражданам Петрограда!», подготовлен-
ное меньшевиком-интернационалистом Астровым, опубликован-
ное в тот же день в «Рабочей газете» и распространявшееся также
в виде отдельной листовки. Это был призыв к спокойствию и вы-
держке, призыв ждать решений советских органов и подчиняться
распоряжениям Временного правительства24*.
Большую роль сыграли меньшевики и в срыве политических
маневров Керенского, который пытался договориться с Корнило-
вым. Богданов, выступая 31 августа в Петросовете, заявил: «Когда
случилось, что Временное правительство заколебалось, когда еще
не было известно, чем кончится корниловская авантюра, и яви-
лись посредники вроде Милюкова и генерала Алексеева, полити-
ческий отдел Совета депутатов проявил всю свою энергию, чтобы
воспрепятствовать каким бы то ни было соглашениям. Мы заяви-
ли, что не может быть никаких колебаний: перед нами один путь
— беспощадной борьбы с Корниловым. И под нашим влиянием
правительство прекратило все переговоры и отказалось от всяких
предложений Корнилова. На эту работу ушла масса сил»246.
31 августа ЦК РСДРП (о) принял следующее важное решение:
«Ввиду того, что центральной задачей Временного революционно-
го правительства (так меньшевики называли кабинет Керенско-
го. — С.Т.) является в настоящее время беспощадная и последо-
вательная борьба с проявившейся в мятеже генерала Корнилова
контрреволюцией, без чего немыслимы ни успешное проведение в
жизнь революционной программы 8-го июля, ни организация за-
щиты страны, недопустимо участие во Временном правительстве
таких элементов, которые либо соучаствовали в контрреволюцион-
ном движении, либо способны парализовать борьбу с ним. Поэто-
398
му, в частности, участие представителей конституционно-демокра-
тической партии в составе Временного правительства в настоящее
время ни в коем случае допущено быть не может» (курсив мой. —
С.Т.)247.
Заметим, что эта резолюция прошла в ЦК в присутствии Це-
ретели, Либера, Гвоздева и других безусловных сторонников коа-
лиции с кадетами, вынужденных в этот момент промолчать. А
Богданов, горячо ратовавший прежде за коалицию, прямо заявил
31 августа в Петросовете: «До сих пор мы проводили принцип ко-
алиции. Я и теперь сторонник коалиции, но нужно поставить во-
прос реально. Все мы согласны, что коалиция с кадетами невоз-
можна, а между тем другой партии, объединяющей цензовые эле-
менты, нет. С кем же коалировать? Я утверждаю, что коалировать
не с кем. Цензовые элементы пойдут на коалицию только в том
случае, если мы откажемся от своей программы, либо для
того, чтобы мешать проведению ее в жизнь, как это было до сих
пор. Я утверждаю, что сейчас стоит вопрос не о коалиции, а о взятии
власти в руки демократии, это единственное решение* (курсив
мой. - С. Г.)248.
Надо отдать должное меньшевикам, в дни корниловского путча
они, в отличие от многих других случаев, действовали быстро и
решительно. При этом в ходе борьбы с мятежниками сложились
условия для политического компромисса с большевиками, кото-
рые в свою очередь тоже склонялись в то время к соглашению с
советской меньшевистско-эсеровской демократией. По предложе-
нию меньшевистского ЦК от 29 августа249 были прекращены реп-
рессии против большевиков, арестованных по делу о событиях 3—
5 июля 1917 г., и выпущены из тюрьмы Каменев и Троцкий. В
этих условиях Ленин в первые дни сентября пришел к выводу, что
нужно сформировать новое правительство из меньшевиков и эсе-
ров без большевиков, предоставив, однако, последним полную
свободу агитации250. Однако эта идея не вышла за рамки чистой
теории, т.к. меньшевики оказались совершенно не готовы к тако-
му варианту развития событий, а Ленин и большевики-ленинцы,
почувствовав поддержку довольно значительной части масс и видя
непрерывные колебания меньшевиков, довольно быстро отказа-
лись от подобного плана. Во всяком случае в начале второй дека-
ды сентября Ленин уже определенно вернулся к мысли о необхо-
димости перехода власти в руки одних большевиков путем восста-
ния251.
Поражение Корнилова стало результатом объединенных дейст-
вий демократических сил. Напомним в этой связи слова Мартова
из его речи на совместном заседании исполкомов Советов рабо-
чих, солдатских и крестьянских депутатов 31 августа 1917 г.: «До-
статочно было, чтобы те, кто до сих пор к нам обращался с уль-
тиматумами, услышали наш ультиматум, как тотчас же получился
осязаемый результат»252 — решение Керенского о подавлении мя-
тежа военным путем, провозглашение России 1 сентября респуб-
399
ликой и принятие требования об устранении кадетов из прави-
тельства, хотя, как оказалось, и ненадолго.
Однако ситуация складывалась так, что реальной альтернативы
кадетам в буржуазном лагере к осени 1917 г. не было. Поэтому,
несмотря на явный сдвиг кадетского руководства во главе с Ми-
люковым вправо, меньшевикам из группы Церетели—Дана в ко-
нечном счете все же пришлось, может быть, скрепя сердце, вер-
нуться к коалиции с теми же дискредитировавшими себя в глазах
масс кадетами. Так, 23 сентября родился третий состав коалици-
онного Временного правительства, хотя путь к нему оказался до-
вольно сложным.
Провал корниловщины, которым демократия во многом была
обязана решительности и напору большевиков, стал важным фак-
тором политической реабилитации последних и привел к несо-
мненному росту их популярности в массах. Показателем этого
стала сентябрьская волна большевизации Советов, пиком которой
явилось избрание 25 сентября Троцкого председателем Петросове-
та (за неделю до этого, 19 сентября председателем Моссовета
вместо сложившего свои полномочия меньшевика Хинчука был
избран большевик Ногин). Этот процесс подогревался обострени-
ем экономической и политической ситуации в стране, новыми по-
ражениями русских войск на фронте и ростом анархо-радикалист-
ских настроений в солдатской и частично в рабочей среде. Уста-
лость народа от войны вела к тому, что обвинения в антипатрио-
тизме, выдвинутые против Ленина в июльские дни, уже не вызы-
вали однозначной негативной реакции масс. К тому же расследо-
вание дела о «германском золоте» практически захлебнулось за от-
сутствием реальных улик. Между тем организаторские и агитаци-
онные способности большевиков, их умение «попасть в настро-
ение» народных «низов» достаточно быстро вновь выдвинули пар-
тию Ленина на политическую авансцену. Вдобавок большевики,
поняв всю бессмысленность попыток завоевать на свою сторону
действительное большинство народа, взяли курс на организацион-
но-техническую подготовку вооруженного переворота, полагая, что
сначала нужно захватить власть, а потом уже «убеждать» народ, ис-
пользуя при этом, с одной стороны, антипомещичьи и антибуржу-
азные реформы, дававшие части народа вполне реальные выгоды,
а с другой — репрессии не только против тех, кто открыто сопро-
тивлялся новому режиму, но и тех, кто позволял себе мыслить не
так, как большевики.
Точно так же Ленин не хотел ждать, пока история «перемелет»,
по образному выражению Плеханова, ту муку, из которой можно
испечь социалистический «пирог», ибо это ожидание могло растя-
нуться на многие десятилетия, если не на века. И если те же мень-
шевики десять раз подумали бы, прежде чем выводить российский
государствеенный корабль в бурное море без точных навигацион-
ных карт и обученного экипажа, то для большевиков такого во-
проса и связанных с ним сомнений просто не существовало. Ста-
рый принцип французского революционера Дантона «Смелость,
400
смелость и еще раз смелость!» стал для Ленина и Троцкого в 1917 г.
главным девизом их революционной деятельности. Они правильно
считали, что захватить власть будет сравнительно нетрудно, а даль-
ше рассчитывали на мировую революцию, межимпериалистичес-
кие противоречия, пролетарский интернационализм, революцион-
ный энтузиазм, терпение народа и т.п. Одним словом, как откро-
венно написал Ленин незадолго до смерти в статье «О нашей ре-
волюции», в 1917 г. большевики руководствовались только одним
принципом: «Сначала нужно ввязаться в серьезный бой, а там
будет видно». Поэтому там, где меньшевики выжидали, дискути-
ровали и теоретизировали, большевики действовали. И это прине-
сло им в 1917 г. победу на целых 70 лет.
Нельзя сказать, что Ленин не задумывался над теоретическими
чертежами будущего социалистического строя, который он проек-
тировал для России. Стоит вспомнить такие его работы 1917 г.,
как «Государство и революция», «Грозящая катастрофа и как с ней
бороться», «Удержат ли большевики государственную власть?» и
др. Образ государства-коммуны по примеру революционного Па-
рижа 1871 г. постоянно стоял перед мысленным взором Ленина.
При этом он полагал, что коммунаров подвела только их мягкость
и нерешительность, а поскольку этих качеств за ним не водилось,
он был уверен в успехе, предаваясь разного рода иллюзиям об ор-
ганизации производства и государственного управления в условиях
диктатуры пролетариата. Именно диктатура казалась ему главным
рычагом всех будущих преобразований. И притом такая диктатура,
в которой от имени пролетарского меньшинства населения Рос-
сией будет править еще более ничтожное меньшинство професси-
ональных революционеров его, ленинской школы, для которых
практически не будет ничего невозможного. Стоит ли говорить,
что для меньшевиков подобная ситуация была просто немыслима,
ибо, признавая Марксову идею диктатуры пролетариата, они пред-
ставляли ее себе совсем не так, как Ленин, считавший, что для
«диктаторов» никакие законы вообще не писаны.
Но вернемся к сентябрьским событиям 1917 г., когда больше-
вики уже нацеливались на восстание и силовые методы решения
вопроса о власти, а меньшевики все еще пытались оставаться в
этой трагической ситуации социал-демократами европейской
школы и сплотить нацию во имя защиты этой демократии.
На протяжении первых трех недель сентября в меньшевист-
ском руководстве шла острая борьба по вопросу о возможности и
целесообразности реставрации коалиции. Ситуация была довольно
сложной: получив от Советов фактически неограниченные полно-
мочия, Керенский быстро входил в роль диктатора. Из меньшеви-
ков в его кабинете в начале сентября остался лишь Никитин, т.к.
Скобелев подал 5 сентября в отставку253. Влияние меньшевиков на
власть падало, и они «проглотили» и создание Керенским отверг-
нутой 28 августа Советами Директории (с участием Никитина), и
закулисные переговоры министра-председателя с кадетами, кото-
401
рые шли без всякого контроля со стороны демократической обще-
ственности.
В этой обстановке, пожалуй, впервые в руководящих инстан-
циях меньшевизма столь решительно зазвучали голоса противни-
ков новой коалиции. На заседании ЦК РСДРП(о) 5 сентября пять
видных меньшевиков (Дан, Мартов, Ермолаев, Либер и Чернев)
высказались против коалиции с кадетами, тогда как семь других
(Гарви, Гвоздев, Голиков, Юдин, Батурский, Колокольников и
Гольцман) — за. Голосование не дало перевеса ни одной из сторон
(8 : 8)254. Даже сверхосторожный Дан писал в редактировавшихся
им «Известиях» 7 сентября: «...На корниловском заговоре «лопну-
ла» коалиция, существовавшая до сих пор... Она не может быть
сейчас восстановлена чисто механическим путем»255. А в узком
кругу товарищей по ЦК Дан не скрывал, что новая коалиция с ка-
детами нежелательна256. Череванин, всегда принадлежавший к
правому крылу меньшевизма, афористично заметил на заседании
ЦК РСДРП(о) 5 сентября: «Гнаться за коалицией — губить рево-
люцию»257. Точку зрения Богданова по этому вопросу мы уже при-
водили выше. Против коалиции выступил 6 сентября в «Рабочей
газете» и Ежов. Меньшевики-интернационалисты, которые изна-
чально отвергали идею коалиции с буржуазией, тоже были реши-
тельно против нового блока с кадетами. «Исключить коалиция
как таковую», — так сформулировано мнение Мартова в про-
токоле заседания ЦК РСДРП(о) 5 сентября258.
В то же время Церетели продолжал агитировать своих товари-
щей по ЦК за сохранение коалиции с теми элементами торгово-
промышленной буржуазии, которые еще готовы сотрудничать с
советской демократией. В глазах Церетели именно Временное пра-
вительство, а не Советы после июльских дней олицетворяло реаль-
ную власть в стране. Недаром он прямо заявил 6 сентября на за-
седании ЦК РСДРП(о): «Совет неспособен что-либо провести»259.
Но сильное национальное правительство, по мысли Церетели,
могло быть только коалиционным. Поэтому и он, и Скобелев, и
Либер в один голос заявляли, что «идея коалиции не разрушена»,
что она «окрепла и показала стране, что это не результат мышле-
ния кабинетных политиков»26®. При этом вначале Церетели и
Скобелев склонны были создать новую коалицию без кадетов
(трудно сказать, насколько искренни они при этом были), но
затем все вернулось на круги своя, и кадеты опять «въехали» в
правительство при активном участии Керенского и Церетели,
одержавшего свою последнюю победу.
12 сентября 1917 г. ВЦИК Советов 119 голосами против
101 высказался за коалицию, тут же оговорив (по предложению
Богданова), что коалиция с кадетами недопустима. Против был
только Церетели261. Впрочем, жизнь очень скоро показала, что это
решение было отнюдь не окончательным. За коалицию выступил
и Потресов, сторонники которого 5 сентября утвердили текст воз-
звания к гражданам с выразительным заголовком «Вне коали-
ции — нет спасения!»262. Позднее Л.О.Дан, выступая уже как ис-
402
торик меньшевизма, писала, что многие меньшевики не были
удовлетворены идеей коалиции, однако не считали возможным и
уместным громко критиковать, а тем более «ломать» линию, взя-
тую и «довольно-таки самодержавно проводимую в Совете Цере-
тели»263.
Финал дискуссии о возможности создания новой коалиции
связан с работой Демократического совещания, созванного в Пет-
рограде по решению исполкомов Советов рабочих, солдатских и
крестьянских депутатов. История Демократического совещания до
недавнего времени оставалась одной из самых малоисследованных
страниц в истории революции 1917 г. и в истории меньшевизма264.
Между тем оно стало еще одним этапом в процессе неуклонного
падения роли меньшевиков в революционном процессе, оконча-
тельно выявив, по мнению Ненарокова, их неспособность как
партии предложить обществу некую единую идею решения хотя
бы одного из насущных вопросов, стоявших тогда перед Россией,
и прежде всего вопроса об организации власти265.
Совещание представляло собой весьма многочисленный
форум, в работе которого участвовало в разное время от тысячи до
полутора тысяч человек26®. Из партийных фракций самой много-
численной была эсеровская (свыше 530 чел.), затем шли меньше-
вики (более 300, в том числе 20% интернационалистов) и больше-
вики (136)267. Кроме того, на Совещании были представлены зем-
ства, городские думы, профсоюзы, кооперация, фабзавкомы,
армия. Все «цензовые» элементы и несоциалистические партии,
так или иначе причастные к корниловщине, от участия в Демокра-
тическом совещании были устранены.
Главной задачей Совещания было решение вопроса о власти,
причем, по замыслу его инициаторов, оно должно было как бы за-
ранее противостоять предстоящему очередному съезду быстро
большевизировавшихся Советов.
Еще накануне открытия Демократического совещания, 13—
14 сентября прошло заседание фракции РСДРП(о). С докладами
на нем выступили Церетели, Потресов (оба за коалиции), Марты-
нов и Жордания (против нее). Дан снова занял уклончивую пози-
цию, заявив, что прежде всего нужно выработать ясную и опреде-
ленную программу соглашения широких демократических слоев, а
потом уже решать «технические» вопросы. По мнению Мартова,
«в данный момент социал-демократическая тактика должна заклю-
чаться в том, чтобы толкать мелкую буржуазию и непролетарскую
демократию к власти. Если этого не будет сделано, то перед рево-
люцией встает угроза либо корниловской кадетской диктатуры,
либо коммуны петроградского и московского пролетариата» (под
последней Мартов, видимо, понимал установление власти больше-
виков)268. В ходе голосования по вопросу о том, допустима ли ко-
алиция с партией кадетов, 86 меньшевиков высказались против
нее, 51 — за и 8 воздержались269. Вообще же количество сторон-
ников и противников коалиции (без конкретного указания парт-
неров) было примерно равным — 81 и 77 человек2'0.
403
Демократическое совещание открылось в Петрограде 14 сентяб-
ря. Оно началось с речей Чхеидзе, Авксентьева, Керенского («каж-
дый, кто осмелится покуситься на свободную республику, кто ос-
мелится занести нож в спину русской армии, узнает власть револю-
ционного Временного правительства...»), военного министра Вер-
ховского («армия без дисциплины не выполняет задач, которые ей
дает народ»), Чернова, Каменева (он заявил, что рабочая демокра-
тия не доверяет Керенскому)271. Богданов, выступавший от имени
меньшевиков, сказал, что в России царит безвластие и важнейшие
реформы так и не осуществлены. Коалиционная власть, по его
мнению, «должна сейчас отойти в область предания... Может ли
быть проделан новый опыт коалиции? Я отвечаю на это отрица-
тельно... Единственный выход — власть должна быть не коалицион-
ной, власть должна перейти в руки демократии, не к Советам рабо-
чих и солдатских депутатов, а в руки той демократии, которая
здесь сегодня достаточно полно представлена. Власть должна быть
здесь образована... Понимая всю тяжесть ответственности, какая
может пасть на наши плечи, и ту большую ответственность, какая
возникает в нашей среде, я думаю, что мы должны отбросить эту
боязнь ответственности. Возьмите же эту власть!», — закончил
Богданов свое выступление под аплодисменты значительной части
участников совещания (курсив мой. — С. Г.)272.
Выступивший 14 сентября с большой речью Церетели273 вы-
нужден был признать, что прежняя коалиционная власть столкну-
лась с большими трудностями (саботаж со стороны «очень значи-
тельных цензовых элементов», угроза гражданской войны, развал
фронта, недостаточная активность и неопытность самой демокра-
тии), но однородная, т.е. некоалиционная, демократическая
власть, по его мнению, имеет еще меньше шансов на успех. Це-
ретели настаивал на том, что нельзя рассматривать «цензовую Рос-
сию» как нечто единое, причем корниловщина своим бессилием
подтвердила этот факт, ибо мятежного генерала поддержала далеко
не вся буржуазии, понявшая, что Корнилов разрушает страну.
Кроме того, представители буржуазии в составе Временного пра-
вительства неоднократно шли на уступки демократии, и это, по
мнению Церетели, было очень обнадеживающим моментом, гово-
рящим в пользу сохранения коалиции. Сила демократии, которую
продемнстрировал крах корниловщины, — лучшее условие эффек-
тивной работы будущего коалиционного правительства, заявил Це-
ретели. Перечисляя затем те пункты демократической программы,
в реализации которых демократия не может идти ни на какие ус-
тупки и компромиссы, он назвал созыв Учредительного собрания;
заключение всеобщего мира на условиях, «исключающих ограбле-
ние России или нанесение ее жизненным интересам существенных
ударов»274; возрождение армии. О социально-экономической части
программы — и это очень симптоматично — Церетели не сказал
на этот раз ни слова.
В заключение он сделал вывод о том, что «объективное поло-
жение цензовых элементов делает возможным продолжение коали-
404
ции на почве демократической платформы»™. При этом он доба-
вил, что «элементы, замешанные в корниловском деле, занявшие
двусмысленное положение по отношению к этому, конечно, не
могут войти в состав этой коалиции, с ними переговоров не может
быть...» (курсив мой. — С.Т.)276. Кроме того, Церетели настаивал
на расследовании корниловского заговора и гласного суда над
всеми причастными к нему лицами (но не над партией в целом,
подчеркнул он, имея в виду кадетов). В итоге Церетели пришел к
выводу, что исключать из будущей коалиции всех кадетов нельзя,
ибо в противном случае демократам придется «порвать с Россией»,
т.к. нельзя быть в глазах народа «захватчиками власти».
15 сентября участники Демократического совещания работали
по партийным фракциям и избирательным куриям. На голосова-
ние была поставлена альтернатива: за или против коалиции. Ее
сторонники определенно взяли верх в земской группе и у коопе-
раторов. У крестьян противники коалиции получили всего на 9 го-
лосов меньше, чем ее сторонники. В городской курии 73 человека
высказались за коалицию, а 74 — против. В группе представителей
Советов рабочих и солдатских депутатов тоже взяли верх против-
ники коалиции, уполномочившие выступить от их имени на пле-
нуме совещания Мартова. Фракция РСДРП(о), как и 14 сентября,
73 голосами против 65 при 4 воздержавшихся тоже дала перевес
противникам Церетели. У эсеров, энесов и трудовиков пока еще
преобладали сторонники коалиции, хотя левые эсеры были против
нее. Что же касается большевиков, то они выступали за власть Со-
ветов. (Ленин из подполья в конспиративном письме даже совето-
вал большевикам и их сторонникам арестовать весь состав Демо-
кратического совещания, но эта идея поддержки среди членов
большевистского ЦК не получили.)277
Следующее пленарное заседание Демократического совещания
состоялась 16 сентября. Его открыли бывшие министры-социалис-
ты, рассказавшие о своем опыте работы в правительстве. Недав-
ний министр труда меньшевик Скобелев пытался, с одной сторо-
ны, создать впечатление, что совместная работа с кадетами и дру-
гими представителями буржуазии вполне возможна («когда мы
приходили с конкретными мероприятиями, когда мы ясно форму-
лировали неотложные мероприятия, которые идут навстречу инте-
ресам трудящихся России и разрешают неотложные государствен-
ные задачи, когда мы сами сильны были в этом убеждении и
могла доказать их необходимость, тогда нам удавалось преодоле-
вать все классовые сопротивления цензовых элементов...»), а с
другой — убедить слушателей, что однородное социалистическое
правительство, даже с участием большевиков, не сможет улучшить
экономическое положение масс «только потому, что в рядах Вре-
менного правительства не будет представителей промышленной
буржуазии». В итоге разочаровавшиеся в социалистах массы, пред-
сказывал Скобелев, «так же проклянут эту власть и окружат ее не-
навистью, как и всякую другую власть, неспособную дать на дру-
гой день хлеба и мира». По мнению экс-министра, без привлече-
405
ния буржуазии к делу управления экономикой «мы с промышлен-
ной и хозяйственной деятельностью не справимся». Поэтому коа-
лиция с той частью партии кадетов, которая не была замешана в
связях с корниловцами, не только возможна, но и необходима,
ибо иначе вся ответственность за судьбы промышленности ляжет
только на рабочий класс278. За сохранение коалиции в очередной
раз ратовал и Церетели279.
Меньшевик П.Н.Колокольников, выступивший на совещании
17 сентября от имени части делегатов-кооператоров, тоже поддер-
жал идею коалиции, заявив: «Необходимо восстановление нару-
шенного товарообмена, упорядочение промышленной жизни, го-
сударственное вмешательство. Такая регулировка невозможна без
воли магнатов капитала и без нового третьего сословия, которое
стоит на точке зрения необходимости коалиции с цензовыми эле-
ментами»280. Вместе с тем Демократическое совещание продемон-
стрировало дальнейшее углубление раскола в рядах меньшевиков,
ибо против коалиции выступили не только Богданов, но и бундо-
вец Абрамович, друг Мартова польский социал-демократ Лапин-
ский, грузинский меньшевик Н.В.Рамишвили281. В том же духе
выступали и левые эсеры, в частности, М.А.Спиридонова.
18 сентября на совещании выступили 46 ораторов, в том числе
меньшевики Громан и Череванин, нарисовавшие мрачную картину
экономической разрухи и катастрофического ухудшения положе-
ния рабочих. Они констатировали, что Временное правительство,
действуя вразрез с декларацией демократических сил на Государ-
ственном совещании от 14 августа, пошло на такие меры, как по-
вышение вдвое твердых цен на хлеб и некоторые другие товары и
2-миллиардную денежную эмиссию. «Хозяйственный распад ведет
к катастрофе, — сказал Громан. — Государство должно взять на
себя роль организатора хозяйства и национального труда». Кроме
того, он подчеркнул необходимость «решительного вмешательства
рабочих организаций в область народного хозяйства»282.
Комментируя речь теперь уже большевика Троцкого, Церетели,
словно провоцируя сторонников Ленина, предложил им взять
власть и осуществить свою программу выхода из кризиса. «...Стра-
на простила бы захват власти.., хотя бы вопреки организованной
демократам», если бы нашлась такая партия, которая действитель-
но смогла бы спасти Россию от ужасов войны и разрухи. Однако
Церетели продолжал считать программу больешвиков пустой дема-
гогией и был уверен, что на переворот они все-таки не пойдут283.
Через месяц с небольшим он убедится в своей ошибке, но будет
уже поздно.
Было оглашено и письмо руководителя социал-демократичес-
кой группы «Единство» Плеханова (по болезни он не мог присут-
ствовать на совещании) в поддержку коалиции с кадетами284.
Принципиальное значение имели выступления Мартова и Дана
от группы делегатов, представлявших Советы. Мартов от имени
большинства членов советской курии огласил декларацию с при-
зывом создать «истинно революционную» власть, способную раз-
406
решить неотложные задачи революции и ответственную впредь до
созыва Учредительного собрания перед «полномочным представи-
тельством трудящихся народных масс»285. В своем втором выступ-
лении на этом же заседании Мартов сказал: «Коалиция — это
компромисс с политическими партиями, которые хотят идти с ре-
волюцией. Наши буржуазные партии не способны на это. Все ос-
колки царской олигархии, все остатки бюрократической касты
группируются теперь вокруг кадетской партии. Компромисс не
только мертвит революционную работу, но создает опасность для
самой революции. Нельзя мириться еще два месяца с деловыми
или бездеятельными министрами, которые заняты текущими бума-
гами. Поток бумажных денег, угроза раздела России между Герма-
нией и Англией, хозяйственный крах — кто скажет нам, кто обе-
щает, что новая коалиция не будет опять организацией коллектив-
ного бездействия? Кто чувствует еще трепет беспокойства за судь-
бы революции, должен голосовать против коалиции»286.
Дан от имени меньшинства представителей Советов, наоборот,
в очередной раз предложил поддержать коалицию с цензовыми
элементами. Лишь в случае отказа последних от участия в прави-
тельстве он допускал создание однородной демократической влас-
ти282 Этот подход к проблеме власти полностью соответствовал
настроениям той интеллигентской и обывательской среды, которая
окружала участников совещания за стенами зала заседаний в Алек-
сандрийском театре. По словам корреспондента газеты «Русское
слово», вопрос о коалиции, являвшийся главным, если не единст-
венным, предметом работы Демократического совещания, «траги-
чески прост. Все, кто прикоснулся к власти, даже Чернов, отлично
понимают, что «однородная власть», оставляющая за бортом
самую просвещенную и культурную часть населения, не только
будет «началом конца», но и, — что для них еще важнее, субъек-
тивно по крайней мере, — последует немедленное предъявление
векселей, которые социалистические партии выдали народу и по
которым уплатить никак невозможно. Большевизм в лице его вож-
дей — это лукавая демагогия, но в лице его адептов — это искрен-
няя, подчас наивная и даже трогательная вера в то, что достаточно
сказать: «Сезам, отворись!», — и двери в райские селения откры-
ты». При этом автор статьи сравнивал леворадикальную программу
выхода из кризиса с попыткой «вырастить рощу кокосовых пальм
вокруг реки Фонтанки»288.
19 сентября состоялось итоговое голосование, которое дало
следующие результаты: за коалицию — 766, против — 688, воздер-
жались 38. Вместе с тем 595 голосами против 493 при 72 воздер-
жавшихся была принята поправка к проекту резолюции, отвергав-
шая коалицию конкретно с кадетами. Теперь предстояло голосо-
вание резолюции в целом (за коалицию, но без кадетов), и тут вы-
яснилось, что по разным причинам эсеры, большевики и меньше-
вики будут голосовать против нее, равно как и представители ко-
операции и земств. Большевики, в частности, заявили, что вопрос
о власти должен решать съезд Советов, а остальные полагали, что
407
коалиция без кадетов невозможна. Исключение составили лишь
меньшевики-интернационалисты, от имени которых Мартов за-
явил, что они будут голосовать за коалицию без кадетов. В итоге
резолюция с треском провалилась, собрав лишь 183 голоса при 813
против и 80 воздержавшихся289.
Демократическое совещание зашло в тупик, т.к. в конечном
счете оказалось, что оно отвергает и коалицию с кадетами, и ко-
алицию без кадетов, но само власти не берет и лозунг «Вся власть
Советам!» не поддерживает. При этом сторонники и противники
коалиции разделились примерно поровну.
По решению делегатов Совещания утром 20 сентября началось
заседание расширенного президиума, представителей групп, фрак-
ций и ЦК политических партий290. Сначала были заслушаны пред-
ставители ЦК меньшевиков, большевиков и эсеров. Дан от имени
меньшевиков предложил передать вопрос о формировании прави-
тельства специально выделенному Демократическим совещанием
органу, причем правительство должно будет признать программу
14 августа, действовать в тесном контакте с демократией и быть
подотчетно ей. Каменев от имени большевиков высказался за фор-
мирование однородного демократического правительства, которое
будет действовать до созыва съезда Советов, и пообещал, что «та-
кому министерству никаких угроз слева не будет». А.Р.Гоц, высту-
пившив от ЦК эсеров, заявил, что «задача создания сильной ре-
волюционной власти демократии в настоящее время, благодаря ее
разделению, не по плечу». М.А.Натансон же сказал, что левые
эсеры стоят за создание правительства из представителей Советов,
земств, городских дум, армии, национальных организаций и
групп. Наконец, Абрамович от имени меньшевиков-интернацио-
налистов высказался в пользу однородного демократического пра-
вительства. В итоге за коалиционную власть было подано 50 голо-
сов, за однородную демократическую — 60291.
Казалось, что вопрос о правительстве решен. Предстояло со-
здать так наз. Предпарламент, перед которым должно было дер-
жать ответ новое правительство, причем в состав Предпарламента
должны были войти до 15% от каждой группы и фракции Демо-
кратического совещания плюс представители цензовых элементов
(за участие последних было подано 56 голосов, против — 48, 10 воз-
держались).
Выступил на заседании 20 сентября и Керенский, твердо за-
явивший, что без кадетов он в новый состав правительства не вой-
дет292, а Церетели предложил вообще не принимать на Демокра-
тическом совещании никакого окончательного решения о составе
правительства, а делегировать все полномочия на принятие такого
решения Предпарламенту. Это предложение Церетели и было при-
нято.
В ночь на 21 сентября Церетели сумел провести на пленарном
заседании Демократического совещания резолюцию, фактически
открывшую дорогу созданию третьего коалиционного правительства
408
с участием кадетов. При этом каждый пункт резолюции голосовал-
ся отдельно.
Резолюция Демократического совещания гласила:
«1) При решении вопроса о создании сильной революционной
власти необходимо требовать осуществления программы 14 августа
(т.е. программы, принятой на Государственном совещании. —
С.Т.), деятельной внешней политики, направленной на достиже-
ние всоебщего демократического мира, и ответственности прави-
тельства перед представительным учреждением впредь до Учреди-
тельного собрания, отражающего волю страны» (принято 1150 го-
лосами проитв 171 при 24 воздержавшихся).
«2) Выделяя из своей среды постоянный представительный
орган, съезд поручает ему содействовать созданию власти на
вышеуказанных основаниях, причем в случае привлечения и цен-
зовых элементов в состав правительства орган этот может и дол-
жен быть пополнен делегатами от буржуазных групп» (принято
774 голосами против 383 при 84 воздержавшихся.
«3) В органе этом должно быть сохранено преобладание демо-
кратических элементов» (принято 941 голосом против 8 при
274 воздержавшихся).
«4) Правительство должно быть подотчетно этому органу и от-
ветственно перед ним» (принято 1064 голосами против 1 при
123 воздержавшихся).
«5) Съезд поручает президиуму к завтрашнему дню представить
съезду проект выборов постоянного учреждения из состава съезда,
а также избрать 5 представителей из своей среды, которые немед-
ленно предприняли бы необходимые практические шаги для со-
действия образованию власти на вышеуказанных началах...» (922 —
за, 5 — против, 233 — воздержались)293.
После ухода с Демократического совещания большевиков за
резолюцию Церетели в целом проголосовали 829 делегатов, про-
тив — 106 и воздержались — 69294. Делегаты совещания от
РСДРП(о) в соответствии с решением своего ЦК голосовали за ре-
золюцию. Меньшевики-интернационалисты (с оговорками по по-
воду привлечения в правительство цензовых элементов) тоже под-
держали резолюцию Церетели, не желая, как заявил от их имени
Абрамович, «мешать проделывать исторический эксперимент тем,
которые верят в него...»295.
21 и 22 сентября Демократическое совещание завершило свою
работу конструированием Предпарламента. По предложению Дана
было принято обращение «К демократии всего мира» с призыва-
ми: «Все на помощь революционной России! Все — за всеобщий
демократический мир!»
В итоге Демократическое совещание продемонстрировало не
силу, а бессилие российской демократии. Оно по существу раско-
лолось по вопросу о власти, открыв дорогу диктатуре296. По мне-
нию Потресова, совещание превратило идею единого демократи-
ческого фронта в фикцию, опровергнутую жизнью. Потресов раз-
делял «революционно-реалистическую часть демократии» и ее
409
анархо-максималистские элементы (большевиков), призывая
окончательно порвать с последними и называя их «роковыми по-
путчиками»297. В свою очередь, большевики тоже сделали из ито-
гов Демократического совещания соответствующие выводы. Зино-
вьев писал в «Рабочем пути»: «Неверие в революционные силы —
вот что больше всего толкает эсеров и меньшевиков к союзу с ка-
детами. Рабочие от них ушли целиком, солдаты ушли почти цели-
ком, крестьяне начинают уходить. У них нет базы. Почва уходит
из-под ног... Революционный фланг (большевизм) растет с изуми-
тельной быстротой»298. Ретроспективная оценка Троцкого звучала
еще более четко: «Если Государственное совещание дало толчок
восстанию Корнилова, то Демократическое совещание оконча-
тельно расчистило дорогу для восстания большевиков»299.
Переговоры о формировании третьего состава Временного пра-
вительства завершились победой Керенского, Церетели и кадетов
и поражением большинства участников Демократического совеща-
ния. От меньшевиков в состав нового кабинета под председатель-
ством Керенского вошли Никитин (министр внутренних дел),
Гвоздев (министр труда) и Малянтович (министр юстиции). Среди
министров были и 3 кадета.
В среде меньшевиков усиливался разброд, ярко проявившийся
в конфликте между ЦК и министром внутренних дел Никитиным,
объявившим сентябрьскую забастовку железнодорожников и теле-
графистов уголовно наказуемой и вышедшим после объявленного
ему за это ЦК выговора в отставку300.
7 октября 1917 г. в Петрограде по решению Демократического
совещания собрался Предпарламент — Временный демократичес-
кий совет Российской республики. Его статус позволял ему обра-
щаться к министрам с запросами, вырабатывать законодательные
предположения и обсуждать вопросы, переданные ему правитель-
ством. Всего в Предпарламенте было чуть более 300 демократов и
120 цензовиков301. От РСДРП(о) в него были делегированы 70
членов и 19 кандидатов в члены302, включая лидеров всех направ-
лений меньшевизма от Потресова до Мартова. Среди них были
Церетели, Чхеидзе, Дан, Либер, Мартынов, Жордания, Скобелев,
Абрамович, Чхенкели, Череванин, Ерманский, Хинчук, Левицкий,
Суханов, Юдин, Маслов, Батурский, Исув, Гарви, Маевский, Ер-
молаев, Богданов, Семкевский, Панин, Горев, Крохмаль, Зарец-
кая, Войтинский и др. Крохмаль стал заместителем председателя
Предпарламента эсера Авксентьева. Но главную, лидирующую
роль в меньшевистской фракции Предпарламента после того, как
в первых числах октября 1917 г. Церетели и Чхеидзе выехали на
Кавказ для отдыха и лечения, стал играть Дан.
Меньшевики-интернационалисты образовали внутри меньше-
вистской фракции особую группу из 27 человек, оговорив право
«свободно бороться за свои взгляды во всех случаях, когда дело
идет о существенных разногласиях»303. Эту же линию они проводи-
ли во ВЦИК Советов и Петросовете, и никакие грозные постанов-
ления меньшевистского ЦК здесь уже не помогали. Что касается
410
большевиков, то они на первом же заседании Предпарламента во-
обще отказались от участия в его дальнейшей работе, мотивируя
свое решение чисто совещательным характером этого органа, в ко-
тором руководящую роль, по их мнению, играли явные и тайные
корниловцы. Меньшевики восприняли это как вызов демократам,
«политическое самоубийство» большевиков и т.д.304 (последнее
оказалось явным преувеличением). Однако большевики, уже твер-
до взявшие курс на вооруженное восстание305, знали, что делали.
Суханов, сам являвшийся участником работы Предпарламента,
вспомнил, что состав его был «исключительно блестящ» и собрал
«поистине цвет нации». И все же в Мариинском дворце, где засе-
дал Предпарламент, «не было ни революции, ни настоящего дела.
Все это было в темном, грязном и заплеванном Смольном. Здесь
была только вялая, равнодушная, искусственная инсценировка на-
стоящего дела и настоящего парламента...»306
Меньшевики не питали в отношении Предпарламента больших
иллюзий, отмечая в «Рабочей газете» политический индифферен-
тизм, скептицизм и даже враждебность, с которыми встретили его
открытие различные слои населения. По определению той же «Ра-
бочей газеты», это был суррогат народного представительства307. У
меньшевиков накапливалось все больше недовольства и раздраже-
ния по поводу шатаний и колебаний власти, ее грубых ошибок
вроде упоминавшегося уже циркуляра Никитина от 23 сентября в
связи с железнодорожной забастовкой. Поэтому они рассчитыва-
ли, что Предпарламент поможет избежать повторения подобных
актов и, кроме того, займется разработкой новых демократических
законопроектов и подготовкой к созыву Учредительного собрания.
Оставалась и надежда на то, что Предпарламент сможет оказать
влияние на непосредственную практику государственного управле-
ния и положит конец полной безответственности правительства308.
Однако этого не случилось.
10 октября Предпарламент начал свою работу с прений по во-
просу об обороне государства, заслушав военного и морского ми-
нистров, доложивших о состоянии вооруженных сил Российской
республики. Мартов оспорил широко распространенное в правых
кругах мнение о том, что разложение армии является результатом
революции, поскольку к марту 1917 г. уже были налицо и массо-
вое дезертирство, и падение дисциплины. И дальше армию разла-
гала, по мнению Мартова, прежде всего сама власть, которая не
могла решить главные проблемы, волновавшие всю страну, вклю-
чая и солдатскую массу, — проблемы мира, хлеба и земли, и вдо-
бавок тормозила процесс демократизации вооруженных сил. Мар-
тов огласил проект резолюции по вопросу об обороноспособности
страны, в который были включены требования удаления из ком-
состава всех контрреволюционных элементов, совершенствования
института армейских комиссаров, отмены смертной казни, рассле-
дования дела Корнилова. Кроме того, правительство, по мнению
Мартова, должно было предложить всем воюющим странам не-
медленно начать переговоры о заключении перемирия, а затем и
411
мира309. Однако он не доводил свою мысль до конца, создавая ил-
люзию возможности выполнения выдвинутых им требований дей-
ствующим составом Временного правительства. Критикуя его
почти по-большевистски, лидер меньшевиков-интернационалис-
тов в отличие от большевиков тем не менее не спешил покидать
стены Предпарламента, собираясь, видимо, до конца бороться в
нем за интересы революции и спасти престиж меньшевизма, ко-
торый подрывали и откровенные оборонцы, и центристы типа
Дана. При этом Мартов подчеркивал, что у него нет намерения
создавать свою собственную партию и он готов довольствоваться
правом меньшевиков-интернационалистов на самостоятельные
выступления310.
Заметим, что среди меньшевиков-интернационалистов, в свою
очередь, тоже были свои радикалы, например Суханов, и более
умеренное большинство во главе с Мартовым. Именно он высту-
пал по всем основным вопросам повестки дня и писал все проек-
ты резолюций, которые вносились от имени меньшевиков-интер-
националистов в Предпарламент. Но линия, которую проводил
Мартов в речах и резолюциях, была, по оценке Суханова, линией
«резких нападок и разоблачений, но мягких выводов» (курсив мой. —
СТ.)311. И в этом была ее слабость, ибо события быстро прибли-
жались к развязке.
В тот же день, 10 октября, меньшевики-интернационалисты
сделали внеочередное заявление (его текст тоже был написан Мар-
товым), в котором прямо говорилось о банкротстве политики ко-
алиционного Временного правительства, планомерном саботаже
буржуазии в отношении любых мер по демократизации армии и
нежелании руководящих инстанций советской демократии взять
власть в свои руки (при этом Предпарламент был назван ублюдоч-
но-законосовещательным органом). «Мы будем с трибуны Совета
(т.е. Предпарламента. — С.Т.) разоблачать контрреволюционный
характер всего режима коалиции, политику провокации граждан-
ской войны и саботажа революции, проводимую цензовыми эле-
ментами, и капитуляцию перед ними социалистического большин-
ства. С трибуны Совета мы будем по-прежнему, обращаясь к мас-
сам, призывать к безоговорочной борьбе за немедленный мир и за
создание демократической власти, которая явилась бы орудием ук-
репления революции и дальнейшего движения ее вперед», — за-
явил под аплодисменты левой части членов Предпарламента мень-
шевик-интернационалист рабочий Волков312.
Крайне обострили ситуацию выступления в Предпарламенте
генерала М.В.Алексеева, заявившего: «Пусть смолкает проповедь
мира...», и кадета М.С.Аджемова. В этой обстановке представитель
ЦК РСДРП(о) Либер выступил в неожиданной для него роли кри-
тика правительства и кадетов. Он поддержал предложения об от-
мене смертной казни, борьбе с контрреволюционными элемента-
ми и доведении до суда дела о заговоре Корнилова, но вместе с
тем обошел вопросы о земле и немедленном заключении переми-
рия, предложив включить в резолюцию Предпарламента призыв
412
«напрячь все силы и принести все жертвы во имя защиты Родины,
памятуя, что без энергичной и успешной обороны невозможно и
скорое достижение мира»313. Характерно, однако, что тот же
Либер резко критиковал партию кадетов за соучастие в затягива-
нии войны и доведении страны до состояния полной разрухи, по-
лагая, что они смыкаются здесь с большевиками и анархистами.
Как вспоминал Суханов, Либер, который раньше постоянно
направлял свои критические стрелы в сторону большевиков, те-
перь просто преобразился. «Его речь была сильна, ярка и целиком
обращена направо. Он набросился на буржуазию по всей линии.
Он разоблачал подоплеку травли революционной армии, порицал
командный состав, резко обрушился на саботаж дела мира... В
общем это выступление было характерно и симптоматично. Может
быть, тут отчасти сказалось отсутствие тяжелого давления реакци-
онного Церетели, от которого не могли эмансипироваться мень-
шевистские вожди. Но главное, конечно, было не это: с одной
стороны, мысль начинала докапываться до сознания неминуемой
катастрофы, с другой — очная ставка (с представителями буржуа-
зии в Предпарламенте. — С.Т.) несколько отрезвила чувства...
Шансы разрыва старого буржуазно-советского блока, шансы отры-
ва от контрреволюции промежуточных групп, несомненно, увели-
чились за время политической работы последней коалиции», —
писал Суханов314.
В итоге 18 октября Предпарламент не принял ни одной из
пяти формул перехода к очередным делам, предложенных предста-
вителями различных партийных фракций и групп. По мотивам го-
лосования от меньшевиков выступал Дан, который отмежевался от
меньшевиков-интернационалистов с их призывом к немедленному
заключение перемирия, но в то же время признал необходимость
передачи земельным комитетам еще до Учредительного собрания
всей помещичьей земли и немедленной отмены смертной казни315.
Таким образом, представляемый им меньшевистский «центр» явно
эволюционировал влево, хотя эволюция эта совершалась очень
медленно и отставала от стремительного хода событий.
Много времени уделил Предпарламент обсуждени 18—23 ок-
тября программного доклада министра иностранных дел Терещен-
ко. Он провозгласил верность союзникам, недопустимость заклю-
чения мира «любой ценой» и отступления от государственных ин-
тересов России. Выступивший в прениях от имени меньшевиков
Дан противопоставил позиции правительства требование скорей-
шего достижения мира, предложил срочно опубликовать тайные
договоры России с союзниками по Антанте и добиваться от них
заявления о готовности приступить к мирным переговорам, отка-
заться от аннексий и установить после войны равноправные эко-
номические отношения между всеми странами. Дан охарактеризо-
вал войну как преступление царизма и имущих классов России,
искавших в участии в ней спасения от революции. Он признал
также, что армию разлагает прежде всего неудовлетворенное
стремление народа и солдат к миру. По его мнению, МИД очень
413
мало сделало для выполнения своих обещаний вести внешнюю
политику в тесном контакте с демократией своей страны и всего
мира.
От имени меньшевиков-интернационалистов Лапинский под-
держал основные положения выступления Дана, добавив к ним
только одно: «...Политику, о которой мы говорим, может вести
только подлинное правительство демократии, а не коалиционное
правительство». Поэтому Лапинский предложил принять резолю-
цию недоверия политике МИД316. Нельзя не упомянуть и о при-
знании Абрамовича, который сказал: «...Та страна, которая ставит
себе в войне непосильные задачи, попадает в тупик, из которого
единственным выходом является сепаратный мир»31'.
Однако закончить обсуждение этого вопроса Предпарламент не
успел. Время Временного правительства подошло к концу.
Революционные взрывы в феврале и октябре 1917 г. все чаще
объединяются в современной историографии понятием «Россий-
ская революция 1917 года», что не мешает строго различать их по
целям, участникам и характеру действий социалистических пар-
тий. При этом важно подчеркнуть, что если в февральско-мартов-
ские дни все социалисты были в общем и целом едины в своем
революционном порыве, а стихийность в поведении масс явно
преобладала над отдельными элементами организованности и пла-
нирования политических акций, направленных на смену власти,
то в октябре большевики и левые эсеры, с одной стороны, и мень-
шевики и правые эсеры — с другой оказались уже в разных поли-
тических лагерях, причем примирение между ними было практи-
чески невозможно.
Октябрьские события 1917 г. явились тщательно спланирован-
ной большевистско-левоэсеровской акцией, успех которой был
обеспечен поддержкой значительной части народа и облегчен без-
действием Временного правительства и неспособностью меньше-
виков и правых эсеров предложить реальную альтернативу боль-
шевизму. Безнадежное затягивание войны, развал экономики, бы-
стро прогрессировавшее ухудшение материального положения тру-
дящихся (рабочий Петрограда, например, получал в октябре по
карточкам фунт хлеба в день, а остальные категории населения —
всего полфунта при значительном росте цен, особенно на «черном
рынке»)31® падение престижа Временного правительства в глазах
народа, атмосфера «безвластия» и вседозволенности, царившая в
столице и в провинции, — все это работало на большевиков и
против меньшевиков, продолжавших держать курс на поддержку
кабинета Керенского.
Поэтому в октябре 1917 г. события стремительно приближа-
лись к развязке: большевики на заседаниях своего ЦК 10 и 16 ок-
тября по настоянию Ленина приняли окончательное решение о
насильственном свержении Временного правительства и установ-
лении власти Советов (а фактически своей собственной диктату-
ры), тогда как демократические силы не смогли противопоставить
этому решительному и агрессивному натиску ничего реального. В
414
стране вновь стало расти забастовочное движение, в деревне шел
самочинный захват крестьянами помещичьих земель, армия окон-
чательно разложилась. В этих условиях смена власти представля-
лась единственным средством выхода из кризиса, причем если в
начале сентября это еще можно было сделать мирным путем, то в
октябре он оказался уже практически закрыт.
Переворот был приурочен большевиками к открытию Второго
всероссийского съезда Советов, причем Ленин явно торопился с
нанесением первого удара по правительственным силам с тем,
чтобы поставить съезд уже перед фактом смены власти и исполь-
зовать его авторитет для прикрытия действий большевиков и под-
державших их левых эсеров. Решение о созыве съезда было при-
нято ВЦИК Советов 23 сентября 1917 г., причем его открытие
было первоначально намечено на 20 октября. Однако за два дня
до этого срока оно было передвинуто на 25 октября.
23 октября в Смольном под председательством грузинского со-
циал-демократа рабочего Д.А.Сагарашвили состоялось первое за-
седание меньшевистской фракции II съезда Советов. В нем участ-
вовали 43 делегата и 7 членов ВЦИК 1-го созыва. Выступивший
с докладом «Задачи съезда, текущий момент и борьба за мир» Дан
заявил, что переход власти в руки Советов был бы в сложившихся
условиях гибельным для дела революции. Оптимальным вариан-
том, с его точки зрения, было бы частичное обновление состава
Временного правительства, например замена министра иностран-
ных дел Терещенко представителем демократии. Дан говорил
также о необходимости усилить давление на союзников по Антан-
те с целью ускорить начало мирных переговоров, а в случае их от-
крытия — провести частичную демобилизацию армии. При этом
он подчеркнул, что такого мнения придерживаются все левые
члены Предпарламента.
24 октября в первой половине дня состоялось второе заседание
фракции меньшевиков в составе 57 делегатов. К этому времени на
заседании Предпарламента уже прозвучало выступление Керенско-
го, заявившего, что правительство без всяких колебаний прибегнет
к военной силе против большевиков. Чувствовалось, что ждать ре-
шающих событий осталось недолго: силы противоборствующих
сторон были приведены в полную боевую готовность, причем пере-
вес явно был на стороне большевиков и их союзников — левых
эсеров. Как вспоминал позже Дан, Керенский «с закрытыми глаза-
ми катился в пропасть»319. Участники заседания меньшевистской
фракции явно колебались: к выступлению большевиков все они
относились безусловно отрицательно, а вот к политике Временного
правительства отношение было уже двойственным: большинство
осуждало утреннее воинственное заявление Керенского, но при-
мерно треть делегатов-меньшевиков считала, что в предстоящем
столкновении нужно либо поддержать правительство, либо занять
выжидательную позицию320. Одновременно делегаты высказались
за «полную реконструкцию» власти, которая, по их мнению, долж-
на была стать однородной и демократической. Налицо были все
415
признаки того, что тактическая линия Мартова становится среди
меньшевиков все более и более популярной, а эпоха Церетели и
Дана подходит к концу, причем и сам Дан на глазах левел.
Во второй половине дня 24 октября антиправительственное
выступление в Петрограде фактически уже началось. На вечернем
заседании Предпарламента лишь Гвоздев поддержал Временное
правительство и повторил свой старый тезис о том, что сознатель-
ная часть пролетариата его поддерживает. Дан, осудив больешви-
ков, тем не менее предупредил, что если начавшееся большевист-
ское восстание будет потоплено в крови, то это будет торжеством
третьей силы — контрреволюции, которая сметет и большевиков,
и Временное правительство, и саму революцию. «Мы, меньшеви-
ки, не хотим какого-нибудь кризиса власти, мы готовы со всей
энергией до последней капли крови защищать это Временное пра-
вительство...», — сказал Дан. Но и правительство, добавил он, в
свою очередь должно быстро и радикально решить вопросы о
мире, земле и демократизации армии321.
Мартов потребовал от правительства гарантий удовлетворения
насущных нужд народа. «Должно быть сделано заявление, что Рос-
сия ведет политику немедленного мира, что земельные комитеты
получат в свое распоряжение подлежащие отчуждению земли и что
демократизация армии не будет приостановлена. Если такие заяв-
ления невозможны для правительства в его нынешнем составе, то
оно должно реорганизоваться, дабы избавить страну от ужасов
гражданской войны», — сказал лидер меньшевиков-интернациона-
листов. Бестолковая же политика репрессий может лишь подтолк-
нуть массы к восстанию, которого они в сущности сейчас не
хотят322.
В итоге Дан от имени фракций РСДРП(о), меньшевиков-ин-
тернационалистов, левых и правых эсеров внес формулу перехода
к очередным делам* в которой, наряду с осуждением действий
большевиков, были требования: немедленного издания декрета о
передаче земли в ведение земельных комитетов, решительного вы-
ступления правительства в пользу начала мирных переговоров и
создания в Петрограде Комитета общественного спасения, дейст-
вующего в контакте с Временным правительством. О доверии пос-
леднему в резолюции не было уже ни слова. Формула Дана была
принята большинством голосов членов Предпарламента323.
Однако во время встречи Дана, эсера Гоца и председателя
Предпарламента Авксентьева с Керенским, состоявшейся поздно ве-
чером 24 октября в Зимнем дворце, глава правительства заявил, что
его кабинет не нуждается в наставлениях и указаниях и сам «спра-
вится с восстанием»324. Истинную цену этого неумного хвастовства
показали события уже следующего дня — 25 октября 1917 г.
25 октября 1917 г. организованное большевиками и левыми
эсерами вооруженное выступление частей петроградского гарнизо-
на, моряков-балтийцев и красногвардейцев, поддержанных частью
столичного пролетариата, одержало победу. Предпарламент был
разогнан. Керенский бежал из Петрограда. Фракция РСДРП(о)
416
Петросовета сложила с себя всякую ответственность за гибельные
последствия большевистского переворота и с согласия ЦК мень-
шевиков вышла из состава руководящих органов Совета. А вече-
ром в Смольном открылся II Всероссийский съезд Советов рабо-
чих и солдатских депутатов.
Заметим, что меньшевики как партия никогда не были сторон-
никами установления советской власти и советской формы демо-
кратии, считая, что лишь Учредительное собрание вправе будет
решить этот вопрос. 12 октября 1917 г. Дан писал в «Известиях»,
что Советы переживают кризис: упал их авторитет, они не имеют
в своем составе компетентных специалистов, не представляют всех
демократических слоев населения и уже уступают свое место из-
бранным на основе всеобщего избирательного права органам мест-
ного самоупраления. Словам, Советы — это некие «временные ба-
раки», которые будут заменяться более демократическими и рабо-
тоспособными органами. Поэтому, в отличие от большевиков,
меньшевики не связывали со II съездом Советов никаких ожида-
ний и готовы были без особых сожалений уйти с него, чтобы не
связывать себя с новой, незаконной, по их мнению, большевист-
ско-левоэсеровской властью. Уже за два часа до открытия съезда
выяснилось, что по решению ЦК РСДРП (о) меньшевики покинут
съезд, хотя они и понимали, что сорвать его им ни в коем случае
не удастся: ведь у них было менее 90 голосов, тогда как у боль-
шевиков — 390, а у левых эсеров — почти 180325.
ЦК РСДРП(о) не только утвердил текст декларации, которую
поручено было огласить на съезде Хинчуку, но принял еще и сле-
дующее решение: «ЦК не признает нового правительства, образо-
ванного большевиками при помощи военного заговора, и организует
борьбу с ним. ЦК признает необходимым восстановление власти Вре-
менного правительства как единственно возможной в настоящий мо-
мент общенациональной власти, способной созвать Учредительное
собрание. В целях осуществления поставленных выше задач долж-
ны быть организованы повсеместно Комитеты общественного спа-
сения путем сплочения вокруг органов местного самоуправления
всех демократических организаций, не признающих переворота,
произведенного большевиками»326 (курсив мой. — С.Т.).
Описывая участников II съезда Советов, Суханов выделял сто-
личных рабочих («...с авангардом петербургского пролетариата, ка-
жется, на самом деле можно соблазниться попыткой просвещать
старую Европу светом социалистической революции», — полуиро-
нически, полууважительно вспоминал он в «Записках о револю-
ции»), но основную массу делегатов составляли люди, приехавшие
«из окопов» и из «медвежьих углов», полные злобы и отчаяния.
«Это был неплохой материал для экспериментов, — добавлял Су-
ханов. — Но эксперименты с ним были рискованны»327.
В отсутствии выехавшего в Грузию Чхеидзе съезд открыл член
президиума ВЦИК Дан. Он отказался от вступительной речи от
имени ВЦИК Советов, сославшись на экстраординарный характер
обстановки, когда министры-социалисты находятся под обстрелом
14 С. В. Тютюкин
417
в Зимнем дворце. Меньшевики и эсеры отказались также от учас-
тия в президиуме съезда, места в котором заняли большевики и
левые эсеры. Затем с внеочередным заявлением выступил Мартов,
сразу же отмежевавшийся от «авантюры большевиков» и предло-
живший прежде всего обсудить вопрос о том, как остановить уже
начавшуюся Гражданскую войну и создать власть, которую при-
знала бы вся демократия. Для этого, по мнению Мартова, нужно
было провести переговоры между всеми социалистическими пар-
тиями и организациями и до их окончания приостановить с обеих
сторон всякие вооруженные действия328.
Предложение Мартова было поддержано левыми эсерами, со-
циал-демократами-объединенцами и большевиками и принято
единогласно. Однако этот сценарий дальнейшей работы съезда
был нарушен меньшевиком-оборонцем Я.А.Харашем, представляв-
шим 12-ю армию Северного фронта. Он заявил: «Меньшевики и
социал-революционеры считают необходимым отмежеваться от
того, что здесь происходит, и собрать все общественные силы,
чтобы оказать упорное сопротивление попыткам захватить
власть»329. Другой представитель той же 12-й армии меньшевик
ГД.Кучин (Оранский) заявил о неправомочности съезда, на кото-
ром неполно представлена армия, и предложил делегатам-фронто-
викам покинуть зал. По призыву меньшевика Хинчука и эсера
Гендельмана фракции меньшевиков и эсеров тоже покинули
съезд, который тем не менее продолжил свою работу. Таким об-
разом, правые меньшевики и эсеры сразу же встали на путь кон-
фронтации с большинством делегатов, но сорвать работу съезда не
смогли. Своим поведением они поставили в очень трудное поло-
жение меньшевиков-интернационалистов и лично Мартова, отно-
шение к которым сразу же изменилось.
Когда начались активные действия красногвардейцев и матро-
сов по захвату Зимнего дворца, Абрамович предложил послать туда
делегацию, чтобы предотвратить кровопролитие. Мартов еще раз
повторил свое предложение временно прервать заседание и при-
ступить к переговорам, предупредив, что в противном случае
меньшевики-интернационалисты тоже откажутся от участия в ра-
боте съезда. При этом ни о каких контактах с Временным прави-
теьством у Мартова, в отличие от выступавших ранее правых
меньшевиков и эсеров, речи не было. После этого слово взял
Троцкий, который, почувствовав резко отрицательную реакцию
зала на уход меньшевиков и эсеров, решил еще больше взвинтить
настроение делегатов: «Тем, кто отсюда ушел и кто выступает с
предложениями, — выкрикнул он, — мы должны сказать: вы —
жалкие единицы, вы — банкроты, ваша роль сыграна, и отправ-
ляйтесь туда, где вам отныне надлежит быть: в сорную корзину ис-
тории...»330. Делегаты ответили Троцкому овацией, а Мартов поки-
нул съезд, хотя часть меньшевиков-интернационалистов во главе с
Капелинским вернулась в зал.
Капелинский вновь предложил избрать делегацию для перего-
воров об образовании коалиционного демократического прави-
418
тельства, но оно было отвергнуто. После этого Капелинский за-
явил: «Вы, по-ввдимому, не хотите идти рука об руку со всей ор-
ганизованной демократией и превращаете Совет в партийную ор-
ганизацию. Мы не хотим в ней оставаться и уходим не для того,
чтобы бороться против вас, а для того, чтобы организовать власть
и чтобы, когда вы обанкротитесь, мы могли спасать вас. Иначе вы
погубите и себя, и нас, и революцию»331. После этого третья по
счету группа меньшевиков покинула Смольный. «Мы ушли, неиз-
вестно куда и зачем, разорвав с Советом, смешав себя с элемен-
тами контрреволюции, дискредитировав и унизив себя в глазах
масс, подорвав все будущее своей организации и своих принци-
пов. Этого мало: мы ушли, совершенно развязав руки большеви-
кам, сделав их полными господами всего положения, уступив им
полностью всю арену революции», — вспоминал Суханов. Сам он
считал этот шаг меньшевиков-интернационалистов самым боль-
шим и несмываемым преступлением перед революцией332. Впро-
чем, несколько меньшевиков-интернационалистов из провинции
все-таки остались на съезде, а вечером 26 октября к ним присо-
единился и Суханов.
26 октября II Всероссийский съезд Советов продолжил свою
работу. Были приняты декреты о мире и о земле, сформирован
Совнарком во главе с Лениным. Остававшиеся еще на съезде объ-
единенные социал-демократы во главе с Авиловым и отдельные
меньшевики-интернационалисты сделали последнюю попытку по-
ставить вопрос о создании правительства из представителей всех
течений революционной демократии, но, несмотря на поддержку
этой идеи со стороны левых эсеров и Викжеля (исполкома Всерос-
сийского железнодорожного союза), большевики создали свой,
чисто большевистский Совнарком. Левые эсеры войти в его состав
отказались.
Подводя итоги II съезда Советов, нельзя не сказать о том, что
уход меньшевиков и эсеров, продемонстировав принципиальность
их позиции, в то же время не только не помешал большевикам за-
крепить и в известной мере узаконить результаты произведенного
переворота, но даже развязал им руки, лишив большевистскую
диктатуру того демократического противовеса, которым могло бы
стать участие других социалистических партий в функционирова-
нии советской государственной системы. Тем самым они взяли на
себя часть ответственности за антидемократические действия боль-
шевиков и левых эсеров. Конечно, меньшевики и правые эсеры не
предполагали, что власть большевиков установилась всерьез и на-
долго, рассчитывая на ее скорый и неизбежный крах. Но от этого
их ошибка не перестает быть ошибкой, причем есть основания по-
лагать, что вхождение меньшевиков и эсеров во власть на II съезде
Советов действительно могло бы «смягчить» еще не вполне упро-
чившуюся диктатуру большевиков. Кстати говоря, возвращение
меньшевиков во ВЦИК Советов в начале 1918 г., когда обстановка
для них была менее благоприятной, чем в октябре 1917 г., можно
14»
419
рассматривать как некое полупризнание ошибочности их тактики
во время проведения II Всероссийского съезда Советов.
Возможно, покинувшие съезд Советов меньшевики и правые
эсеры хотели тем самым подчеркнуть, что судьбу страны будет ре-
шать предстоящее Учредительное собрание, в выборах в которое
они намерены были участвовать и о бойкоте которого не могло
быть и речи. Однако они должны были отдавать себе отчет в том,
что сам созыв Учредительного собрания во многом будет зависеть
от позиции Советов и, в частности, от позиции ВЦИК, который
в отсутствие меньшевиков и эсеров легче мог согласиться с отка-
зом от созыва или роспуском этого учреждения, чем в их присут-
ствии и при их сопротивлении. Так или иначе, своей тактикой
меньшевики и эсеры фактически скорее облегчили положение
большевиков, чем затруднили его. Надо было совершенно не знать
Ленина и его сторонников, чтобы предположить, что такой шаг,
как уход оппонентов со съезда Советов, может остановить их без-
удержное движение к намеченной цели.
Примечания
1 См.: Известия. 1917. 27 августа; Бурджалов Э.Н. Вторая русская ре-
волюция. Восстание в Петрограде. М., 1967. С. 158.
2 См.: Ерманский О.А. Из пережитого. С. 142.
3 См.: Иорданский Н.И. Военное восстание 27 февраля // Молодая
гвардия. 1928. № 2. С. 169.
4 См.: Меньшевики в 1917 г. Т. 1. С. 141.
5 Кандидатура претендовавшего на этот пост Г.С.Хрусталева-Носаря
(председателя первого состава Петербургского совета рабочих депутатов в
1905 г.) была отвергнута большевиками, напомнившими о его неблаговид-
ном поведении после поражения Первой российской революции (см.:
Шляпников А.Г. Канун семнадцатого года. Семнадцатый год. М., 1992.
Т. 2. С. 128—129; Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция. Восстание
в Петрограде. М., 1967. С. 213).
6 Решение об этом было принято Петросоветом 5 марта, причем пред-
ставители ряда заводов были против прекращения забастовки, считая
борьбу незаконченной.
7 См.: Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917
году. Документы и материалы. Л., 1991. Т. 1. С. 13—14, 22—24, 82. По-
дробнее о первых заседаниях Петросовета см.: Токарев Ю.С. Петроград-
ский Совет рабочих и солдатских депутатов в марте—апреле 1917 г. Л.,
1976. С. 28-78.
8 См.: Меньшевики в 1917 г. Т. 1. С. 74.
9 К середине марта в Совете было выдано уже до 3 тыс. депутатских
мандатов, в т.ч. около 2 тыс. — солдатам и офицерам и около 1 тыс. —
рабочим. В исполкоме Петросовета в это время было уже не менее 40 чле-
нов (см.: Суханов Н.Н. Указ. соч. Т. 1. С. 265, 278).
10 См.: Суханов Н.Н. Указ. соч. Т. 1. С. ИЗ.
11 См.: Ерманский О.А. Указ. соч. С. 158.
12 См.: Там же. С. 121.
13 См.: Там же. С. 121.
420
14 См.: Петроградский Совет... С. 66.
15 См.: Февральская революция 1917. Сб. документов и материалов.
М., 1997. С. 131-132, 140-141.
16 См.: Токарев Ю.С. Указ. соч. С. 88.
17 Имеются в виду упоминавшиеся выше требования исполкома Пет-
росовета, предъявленные Временному комитету Думы, а через него и Вре-
менному правительству 1 марта 1917 г. См.: Петроградский Совет... Т. 1.
С. 59.
18 Там же. С. 76.
19 Церетели И.Г. Воспоминания о Февральской революции. Париж,
1963. Т. 2. С. 403.
20 В первый состав редакции «Рабочей газеты» вошли Горев, Черева-
нин, Батурский, рабочий А.Н.Смирнов и меньшевик-интернационалист
Ерманский.
21 Вперед. 1917. 23 марта.
22 Там же. 1917. 8 марта, 12 апреля.
23 Подробнее см.: Волобуев П.В. Пролетариат и буржуазия России в
1917 г. М., 1964. С. 106-108, 126-128.
24 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 1. С. 143—144.
25 Там же. С. 144-145.
26 Известия. 1917. 14 марта.
27 Петроградский Совет... Т. 1. С. 323—324.
28 Там же. С. 316.
29 См.: Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 31. С. 124.
30 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 1. С. 157—158.
31 См.: Galili у Garciza Z. The Origins of Revolutionary Defensism:
J.G.Tsereteli and the Siberien Zimmerwaldists // Slavic Review. 1982. Vol. 41.
№ 3.
32 Церетели И.Г. Указ. соч. Кн. 1. С. 37.
33 Там же. Кн. 2. С. 178.
34 Там же. С. 201.
35 Петроградский Совет... Т. 1. С. 441.
36 Там же. С. 443.
37 См.: Там же. С. 480.
38 Суханов Н.Н. Указ. соч. Т. 1. С. 312.
39 Вестник Временного правительства. 1917. 28 марта.
40 См.: История внешней политики России. Конец XIX — начало XX
века. М., 1997. С. 559.
41 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 1. С. 161; Петроградский Совет...
СПб., 1995. Т. 2. С. 107.
42 Меньшевики в 1917 году. Т. 1. С. 163.
43 Там же. Т. 3. С. 167-168.
44 Там же. Т. 1. С. 169.
45 Там же. С. 171-172.
46 Всероссийское совещание Советов рабочих и солдатских депутатов.
Стенографический отчет. М.; Л., 1927. С. 163—164, 175—176, 165.
47 Подробнее см.: Тютюкин С.В. Г.В.Плеханов: судьба русского марк-
систа. М., 1997. С. 327—329; Суханов Н.Н. Записки о революции. Т. 1.
С. 334, 337.
421
После того, как 9 марта 1917 г. в Петрограде была восстановлена группа
«Единство», Плеханов был избран ее председателем. В идейно-политичес-
ком отношении «Единство» примыкало к правому флангу меньшевизма,
но организационно эта группа была совершенно самостоятельна. Она
имела свои организации и за пределами столицы: на состоявшейся в июле
конференции были представлены группы, работавшие в 21 городе России.
В самой крупной, петроградской организации в июне 1917 г. насчитыва-
лось 800 членов, в вологодской — 150, саратовской — около 100, нижего-
родской — 40 и т.д. По своему составу «Единство» было в основном ин-
теллигентской организацией. В состав ЦК входили А.Ф.Бурьянов, Н.В.Ва-
сильев, Н.И.Иорданский, В.А.Костицын, В.Г.Чернышев, В.Н.Катин-Ярцев
и др. Печатным органом группы, стоявшей на плехановских позициях,
была газета «Единство» (см. номера от 29 марта, 10 и 27 мая, 23 июля, 31
августа и др.). Существовали и местные печатные органы организации
«Единство», провозглашенной в июле 1917 г. всероссийской («Харьков-
ское единство», «Освобождение труда» (Москва), «Начало» (Омск) и др.).
После смерти Плеханова «Единство» летом 1918 г. распалось.
48 См.: Всероссийское совещание Советов... С. 140—153, 296—304.
49 См.: Гарви П.А. Профессиональные союзы в России в первые годы
революции (1917—1921). Нью-Йорк, 1958. С. 16.
50 Суханов Н.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 52-53.
51 Подробнее об этом см.: Там же. С. 15—17.
52 Там же. С. 16.
53 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 1. С. 174—178.
54 См.: Там же. С. 180.
55 См.: Хеймсон Л. Меньшевики: политика и проблема власти в 1917
году // Меньшевики в 1917 году. М., 1997. Т. 3. Ч. 2 С. 22.
56 Подробнее см.: Токарев Ю.С. Указ. соч. С. 172—201.
57 См.: Петроградский совет... СПб., 1995. Т. 2. С. 258.
58 Решение Петросовета гласило: «1) В течение двух дней воспреща-
ются всякие уличные митинги и манифестации. 2) Предателем и измен-
ником делу революции объявляется каждый, кто будет звать к вооружен-
ным демонстрациям или производить выстрелы, хотя бы в воздух» (там
же. С. 369).
59 См.:Известия. 1917. 22 апреля.
60 Петроградский совет... Т. 2. С. 295.
61 Там же. С. 311-312
62 Там же. С. 332.
63 См.: Там же. С. 318.
64 В поддержку займа свободы высказался в тот же день и пленум
Петросовета (там же. С. 344.)
65 Там же.
66 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 1. С. 208—209. В этом же духе
была выдержана и статья Б.И.Горева «Коалиционное министерство» в
«Рабочей газете» от 25 апреля.
67 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 1. С. 206—207.
68 См.: Петроградский Совет... Т. 2. С. 386—387, 462—464.
69 См.: Новая жизнь. 1917. 26 апреля; Петроградский Совет... Т. 2.
С. 416.
70 Цит. по: Злоказов Г.И. Петроградский Совет... в период мирного
развития революции. М., 1969. С. 197.
422
71 Петроградский Совет... Т. 27 С. 416.
72 См.: Церетели И.Г. Указ. соч. Кн. 1. С. 133.
73 Петроградский Совет.... Т. 2. С. 477.
74 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 1. С. 83.
75 Петроградский Совет... Т. 2. С. 485.
76 Церетели И.Г. Указ. соч. Кн. 1. С. 141.
77 Известия. 1917. 6 мая.
78 Плеханов был готов принять это предложение, но настаивал на том,
чтобы его вступление в правительство было санкционировано Петросове-
том. Однако последний, учитывая непопулярность ура-патриотических
взглядов «отца русского марксизма» в рабочей среде, отказался это сделать
(см.: Тютюкин С.В.Плеханов. Судьба русского марксиста. М., 1997.
С. 332—333).
79 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 1. С. 197—199, 201-202.
80 См.: Там же. Т. 1. С. 217.
81 См.: Миллер В.И. Осторожно: история! М., 1997. С. 107.
82 Там же. С. 110.
83 См.: Гарви П.А. Воспоминания социал-демократа. С. XXXIV (пре-
дисловие Б.И.Николаевского).
84 См.: Суханов Н.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 141.
85 См.: Гарви П.А. Указ. соч. С. XXIV.
86 См.: Миллер В.И. Меньшевистская партия в 1917 году // Меньше-
вики в 1917 году. Т. 1. С. 61.
87 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 1. С. 666—711.
88 См.: Там же. С. 272. По более поздним данным, опубликованным
15 июля 1917 г. в «Партийных известиях», на конференции были пред-
ставлены 27 меньшевистских и 23 объединенные организации, насчиты-
вавшие соответственно 30, 54 тыс. и 10, 16 тыс. членов (всего 40,7 тыс.).
89 По болезни отсутствовал.
90 Выступая 7 мая, Дейч заявил, что не считает себя больше меньше-
виком и покидает конференцию (Меньшевики в 1917 году. Т. 1. С. 293).
91 Подсчитано по кн.: Меньшевики в 1917 году. Т. 1. С. 624—666.
92 См.: Там же. С. 317—518.
93 См.: Там же. С. 315.
94 Там же. С. 338.
95 Там же. С. 316.
96 Там же. С. 331.
97 Там же. С. 313.
98 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 1. С. 331—332.
99 См.: Там же. С. 348.
100 Там же. С. 344, 346.
101 Подробнее см.: Савельев П.Ю., Тютюкин С.В. Юлий Осипович
Мартов (1873—1923): человек и политик // Новая и новейшая история.
1995. № 5. С. 140—141; Суханов Н.Н. Записки о революции. М., 1991.
Т. 2. С. 179—184; Меньшевики в 1917 году. Т. 1. С. 351—359.
102 Там же. С. 359.
103 Там же. С. 457.
104 См.: Там же. С. 412.
105 См.: Там же. С. 412.
423
106 См.: Там же. С. 413.
107 См.: Там же. С. 423.
108 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 1. С. 349—351.
109 См.: Там же. С. 423, 425- 426, 443-445.
110 См.: Там же. С. 446-447.
111 Там же. С. 439. Заявление подписали 9 делегатов с решающим го-
лосом (Гриневич, Чернев, Бэр, Пилецкий, ЮЛарин и др.), трое с сове-
щательным голосом и присоединившиеся к ним Семковский, Мартынов,
Астров и Мартов — члены Заграничного секретариата ОК РСДРП.
112 Там же. С.435.
113 См.: Там же. С. 457.
114 Там же. С. 455.
115 Там же. С. 428, 435, 451.
116 Там же. С. 441-443.
117 Газета издавалась с апреля 1917 по июль 1918 г. (с сентября 1917 г.
под названием «Свободная жизнь»).
118 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 1. С. 520, 543, 544; Суханов Н.Н.
Указ. соч. Т. 2. С. 380; Злоказов Г.И. Указ. соч. С. 237—249.
119 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 1. С. 521—527.
120 См.: Известия. 1917. 6 июня; Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 32.
С. 267.
121 См.: Первый Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских
депутатов. М.; Л., 1930. Т. 1. С. 56, 58.
122 Там же. С. 140.
123 Меньшевики в 1917 году. Т. 1. С. 536—538.
124 Там же. С. 538-540.
125 См.: Там же. С. 595-597
126 См.: Первый Всероссийский съезд Советов. Т. 2. С. 20, 25.
127 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 1. С. 592—594.
128 См.: Рабочая газета. 1917. 20 июня.
129 Речь. 1917. 20 июня.
130 См.: Злоказов Г.И. Указ. соч. С. 260.
131 Еще 7 июня министр юстиции Временного правительства Перевер-
зев отдал распоряжение выселить с дачи бывшего царского министра Дур-
ново группу анархистов-коммунистов, которые силой захватили редакцию
одной из столичных газет, решив установить там свои порядки. Однако
распоряжение это не было выполнено, т.к. рабочие Выборгской стороны
объявили забастовку протеста, мотивируя это тем, что на территории дачи
Дурново располагались также красногвардейские отряды и некоторые ра-
бочие организации. Подробнее см.: Суханов Н.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 280—
282.
132 Первый Всероссийский съезд Советов. Т. 2. С. 105—108.
133 См.: Там же. С. 139-140.
134 Там же. С. 423-426.
135 См.: Злоказов Г.И. Указ. соч. С. 25—34.
136 См.: Там же. С. 146-147.
137 См.: Войтинский В.С. 1917-й. Год побед и поражений. М., 1990.
С. 171.
138 Суханов Н.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 316.
424
139 Из воспоминаний особый интерес представляют мемуары И.Г.Це-
ретели, А.Ф.Керенского, Н.Н.Суханова, АТ.Шляпникова, В.С.Войтинско-
го, Г.Е.Зиновьева, а из исторических трудов — коллективная монография
«Октябрьское вооруженное восстание. Семнадцатый год в Петрограде»
(Л., 1967. Кн. 1. С. 320—389) и книга Г.И.Злоказова «Меньшевистско-эсе-
ровский ВЦИК Советов в 1917 году» (М., 1997). Из новейших зарубежных
работ на эту тему отметим книгу А. Рабиновича «Большевики приходят к
власти» (русский перевод 1989 г.).
140 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 2. С. 110.
141 Разоружение солдат 72-го полка, отказавшихся от отправки на
фронт.
142 В июльские дни были арестованы Каменев, Коллонтай, Ф.Ф.Рас-
кольников, П.Е.Дыбенко, а затем быстро сближавшиеся в то время с Ле-
ниным Троцкий и Луначарский.
143 См.: Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 16—17, 244. Из воспо-
минаний Г.Е.Зиновьева «Ленин в июльские дни» известны несколько
фраз, брошенных Лениным 4 июля: «А не попробовать ли нам сейчас?» и
его собственный ответ на этот риторический вопрос: «Нет, сейчас брать
власть нельзя, потому что фронтовики еще не наши. Сейчас обманутый
либералами фронтовик и перережет питерских рабочих». Еще более кате-
горически о невозможности брать власть в июле Ленин высказался во
время пребывания в Разливе (см.: Пролетарская революция. 1927. № 8—9.
С. 62.
144 Эта точка зрения была впервые высказана в русской эмигрантской
литературе. См.: Милюков П.Н. История второй русской революции. Т. 1.
София, 1921; Церетели И.Г. Указ. соч. Т. 2. Париж, 1963 и др.
145 Меньшевики в 1917 году. Т. 2. С. 25.
146 См.: Церетели И.Г. Указ. соч. Т. 2. С. 259.
147 Пленум состоялся 16—17, 19—20, 22, 24 июля в Петрограде и вы-
сказался за создание коалиционного правительства.
148 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 2. С. 75—76.
149 См.: Там же. С. 76.
150 Подробнее см.: Злоказов Г.И. Указ. соч. С. 70—89.
151 Меньшевики в 1917 году. Т. 2. С. 99—100.
*52 Суханов в «Записках о революции» пишет, что меньшевики-интер-
националисты в исполкоме Петросовета уже 3 июля предложили свой
выход из правительственного кризиса — формирование демократического
правительства из одних «советских» партий (указ. соч. Т. 2. С. 316). Каким
образом и в какой момент произошла трансформация этой формулы в
урезанный вариант предложенного Мартовым проекта резолюции 4
июля, — неизвестно. Отметим, что на эту неясность обратил внимание
Л.Хеймсон (см.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 2. С. 39—41).
Комитет петроградской организации меньшевиков, стоявший в боль-
шинстве своем на интернационалистских позициях, 4 июля высказался за
мирный и организованный переход власти в руки Советов (см.: Меньше-
вики в 1917 году. Т. 2. С. 96—97). 7 июля КПО постановил внести во
ВЦИК Советов предложение об образовании «советского министерства»,
а в случае его отклонения «назначить комиссию от Совета, которая при-
нимала бы участие в заседаниях Временного правительства без решающего
голоса» (там же. С. 108). Однако в воззвании КПО от 12 июля таких при-
зывов уже не было (там же. С. 126—127). Таким образом, по мере разви-
тия июльского кризиса решимость меньшевиков-интернационалистов
425
поддержать идею перехода власти в руки революционной демократии по-
степенно сменялась более умеренными проектами.
153 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 2. С. 105.
154 Там же. С. 101.
155 Ошибки и искривления при проведении репрессивного курса вы-
нужден был позже признать в своих воспоминаниях и И.Г. Церетели (см.:
Указ. соч. Т. 2. С. 345).
156 См.: Злоказов Г.И. Указ. соч. С. 108 и др. Г.ЕЛьвов подал в от-
ставку в знак несогласия с предложениями В.М.Чернова по радикализа-
ции аграрной политики правительства и требованиями министров-социа-
листов отменить в России сословные различия, официально распустить
Государственную думу и Государственный совет и объявить Россию рес-
публикой.
157 Еще пять постов временно замещались управляющими министер-
ствами.
158 Известия. 1917. 11 июля.
159 Меньшевики в 1917 году. Т. 2. С. 94—96.
160 Там же. С. 111-112.
161 Там же. С. 123.
162 Там же. С. 129.
*63 См.: Там же. С. 128-129.
164 См.: Там же. С. 79.
165 Церетели И.Г. Указ. соч. Т. 2. С. 337.
166 Там же. С. 339-340.
167 Там же. С. 339.
168 Меньшевики в 1917 году. Т. 2. С. 792—793.
169 Там же. С. 793.
170 См.: Тютюкин С.В. Г.В.Плеханов: судьба русского марксиста. М.,
1997. С. 339-343.
171 Мартов Ю.О. Письма. 1916-1922. Benson, 1990. С. 107.
I72 См.: Церетели И.Г. Указ. соч. С. 217—218.
i73 Меньшевики в 1917 году. Т. 2. С. 132.
i74 Там же. С. 249.
175 См.: Воззвание Комитета петроградской организации меньшевиков
(где не меньше половины членов стояли на интернационалистских пози-
циях) от 7 июля и резолюции 2-й общегородской петроградской конфе-
ренции меньшевиков от 15 июля (Меньшевики в 1917 году. Т. 2. С. 125—
127, 142-144).
I76 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 2. С. 144.
I77 См.: Там же. С. 150-162, 176-184, 189-195, 202-212. См. также:
Злоказов Г.И. Указ. соч. С. 125—142; Суханов Н.Н. Указ. соч. Т. 3. С. 22—
47.
I78 См.: Злоказов Г.И. Указ. соч. С. 136.
I79 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 2. С. 195.
I80 Там же. С. 207.
181 Там же. С. 223.
I82 Там же. Когда Мартов приехал в августе 1917 г. на Государствен-
ное совещание в Москву и выступил 13 августа с лекцией в Коммерчес-
ком институте, то его приветствовали от имени Замоскворецкого
РК РСДРП(б) как человека, который всегда мужественно защищал в Со-
426
вегах представителей большевиков. В ответ Мартов заявил, что объедине-
ние меньшевиков-интернационалистов с большевиками станет возмож-
ным тогда, когда последние изменят тактику в отношении Советов и по
вопросу о созыве Стокгольмской международной социалистической кон-
ференции, в которой большевики отказывались участвовать вместе с со-
циал-патриотами (см.: Меньшевики в 1917 году. Т. 2. С. 284).
183 Меньшевики в 1917 году. Т. 2. С. 261—263.
184 Подробнее см.: Руднева С.Е. Демократическое совещание. Сен-
тябрь 1917 г. История форума. М., 2000. С. 17—35.
185 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 2. С. 229, 276.
186 Там же. С. 277.
187 Там же. С. 278-279.
188 См.: Государственное совещание. М.; Л., 1930. С. 77—86; Меньше-
вики в 1917 году. Т. 2. С. 288—297.
189 См.: Государственное совещание. С. 255.
190 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 2. С. 47.
191 См.: Плеханов Г.В. Год на родине. Париж, 1921. Т. II. С. 102—107.
192 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 2. С. 260.
193 См.: Тютюкин С.В. Г.В.Плеханов. Судьба русского марксиста.
С. 333.
194 См.: Рабочая газета. 1917. 17 августа.
195 См.: Пролетарий. 1917. 18 августа.
196 См.: Миллер В.И. Осторожно: история! С. 112.
197 Данные взяты из анкет организаций, представленных на съезде и
насчитывавших более 1000 членов каждая (см.: Меньшевики в 1917 году.
Т. 2. С. 576-584, 669-790).
198 См.: Там же. Т. 2. С. 669—790. Подробнее об объединенных орга-
низациях см.: Ларионова ИЛ. Московская объединенная организация
РСДРП и идейно-политическое размежевание в рядах российской соци-
ал-демократии (март 1917 — январь 1918 гг.). М., 1997.
199 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 2. С. 575.
200 См.: Рубан Н.В. Октябрьская революция и крах меньшевизма. М.,
1968. С. 54.
201 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 2. С. 533—534.
202 См.: Там же. С. 55—56.
203 Там же. С. 434.
204 Там же. С. 341.
205 Там же. С. 351.
206 Там же. С. 411.
207 Там же. С. 357-358.
208 Там же. С. 426.
209 См.: Там же. С. 433, 475, 482-483.
210 Там же. С. 478.
211 См.: Там же. С. 499.
212 Там же. С. 492.
213 См.: Там же. С. 463-470, 484-487.
214 См.: Там же. С. 555-556.
215 См.: Там же. С. 542.
216 Там же. С. 470.
427
217 Там же. С. 485.
218 Там же. С. 484.
219 См.: Там же. С. 543.
220 Там же. С. 544-545, 556-557.
221 См.: Там же. С. 557.
222 См.: Там же. С. 51.
223 Там же. С. 513.
224 Первоначально было решено дать партии название Объединенная
российская социал-демократическая рабочая партия, но в последний день
работы съезда оно было изменено на РСДРП (см.: Меньшевики в
1917 году. Т. 2. С. 529). На первом после съезда заседании ЦК было ре-
шено установить следующее название партии: Российская социал-демо-
кратическая рабочая партия с добавлением в скобках «объединенная» (там
же. Т. 3. Ч. 1. С. 72). Это название сохранялось до весны 1918 г.
225 Меньшевики в 1917 году. Т. 2. С. 514.
226 Там же. С. 507-508.
227 Там же. С. 519.
228 Там же. С. 520.
229 Там же.
230 См.: Там же. С. 534-535.
231 См.: Там же. Т. 3. Ч. 1. С. 72.
232 Там же. С. 74.
233 В 1917—1918 гг. в этой серии вышли 32 книги Аксельрода, Мар-
това, Дана, Ежова, Горева, Гарви, В.Н.Розанова и др. (см.: Меньшевики
в 1917 году. Т. 3. Ч. 1. С. 74).
234 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 1. С. 74—75.
235 Меньшевики в 1917 году. Т. 2. С. 67.
236 См.: Там же. С. 568-569.
237 Подробный анализ изменения позиции меньшевиков в коцне ав-
густа — начале сентября 1917 г. см.: Ненароков А.П. Упущенная возмож-
ность единения демократических сил при решении вопроса о власти. Ав-
густ — первая декада октября // Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 1. М.,
1997. С. 14—42. Из других работ о корниловском мятеже отметим: Стар-
цев В.И. Крах керенщины. М., 1982; Поликарпов В.Д. Военная контрре-
волюция в России. 1905—1917. М., 1990; Иоффе Г.З. Семнадцатый год:
Ленин, Керенский, Корнилов. М., 1995.
238 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 1. С. 109—117.
239 Там же. С. 115-116.
240 Троцкий Л.Д. История русской революции. Берлин, 1933. Т. II.
Ч. 1. С. 258.
241 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 1. С.117-118, 122-123,
128-130; Суханов Н.Н. Указ. соч. Т. 3. С. 83-142.
242 Церетели И.Г. Указ. соч. С. 414.
243 См.: История КПСС. М., 1967. Т. 3. Кн. 1. С. 219.
244 Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте // Вопросы ис-
тории. 1991. № 7-8. С. 139.
245 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 1. С. 120-122.
246 Там же. С. 128.
247 Там же. С. 79-80.
428
248 Там же. С. 175-176.
249 См.: Там же. С. 76.
250 См.: Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 133—139.
251 См.: Там же. С. 239-241.
252 Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 1. С. 140.
253 По его собственным словам, он сделал это для того, чтобы развя-
зать себе руки для агитации за новую коалицию.
254 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 1. С. 87.
255 Там же. С. 155.
256 См.: Там же. С. 88.
257 Там же. С. 89.
258 Там же. С. 88, 175.
259 Там же. С. 91.
260 Там же. С. 130, 125, 177.
261 Там же. С. 41.
262 Обращение подписали 84 человека, а том числе Потресов, Маслов,
Иков, Левицкий, Маевский и др.
263 Из архива Л.ОДан. Amsterdam, 1987. С. 72—73.
264 в 2000 г. появилась первая специальная монография на эту тему:
Руднева С.Е. Демократическое совещание. Сентябрь 1917 г. История фо-
рума.
265 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 1. С. 42.
266 См.: Там же. С. 189.
267 См.: Октябрьское вооруженное восстание. 1917 год в Петрограде.
Л., 1967. Кн. 2. С. 203.
268 Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 1. С. 188. Интересно отметить,
что аналогичной точки зрения придерживался и Церетели, заявивший, что
«если восторжествуют идеи ленинизма, то мы придем к всероссийской
коммуне» (Там же. С. 186).
269 Там же. С. 189.
270 Там же. С. 188. Как вспоминал позже Ной Жордания, на этих
фракционных совещаниях было решено поддержать идею образования не-
коалиционного демократического правительства без цензовых элементов,
но с участием большевиков (Жордания Н.Н. Моя жизнь. Stanford, 1988.
С. 78).
271 См.: Руднева С.Е. Указ. соч. С. 88, 91.
272 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 1. С. 191—194.
273 См.: Там же. С. 194-209.
274 Там же. С. 202.
275 Там же. С. 207.
276 Там же. С. 207.
277 См.: Там же. С. 48—49; Суханов Н.Н. Указ. соч. Т. 3. С. 181—184;
Руднева С.Е. Указ. соч. С. 103—107.
278 Меньшевики в 1917 году. С. 3. Ч. 1. С. 215, 217.
279 См.: Там же. С. 219-224.
280 Там же. С. 227.
281 Там же. С. 227-233.
282 Там же. С. 234.
429
283 Там же. С. 246.
284 См.: Руднева С.Е. Указ. соч. С. 180.
285 Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 1. С. 240.
286 Там же. С. 243-244.
287 Там же. С. 241.
288 русское слово. 1917. 19 сентября.
289 Там же. С. 254, 255; Суханов Н.Н. Указ. соч. Т. 3. С. 192; Рудне-
ва С.Е. Указ. соч. С. 186, 189, 191.
290 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 1. С. 257-261.
291 См.: Руднева С.Е. Указ. соч. С. 196.
292 В своих воспоминаниях Керенский писал: «Как и любой другой
политический деятель, который немало поездил по России, я знал, что ка-
детская партия в целом является активной, творческой и животворной
частью тех сил, которые включились в строительство демократической по-
литической системы в России. Отлучая кадетов от полноправного участия
в создании нового политического, социального и экономического орга-
низма, правительство не только совершило бы преступление против стра-
ны, но оказалось бы моральным банкротом» (Керенский А.Ф. Россия на
историческом переломе // Вопросы истории. 1991. № 7—8. С. 141).
293 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 1. С. 268; Суханов Н.Н.
Указ. соч. Т. 3. С. 197—198; Руднева С.Е. Указ. соч. С. 206.
294 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 1. С. 269.
295 Там же. С. 267. 20 сентября ЦК РСДРП(о) предложил следующий
вариант решения Демократического совещания: «Демократическое сове-
щание постановляет: 1) Выделить из своей среды постоянное учреждение,
проводящее волю совещания; 2) Поручить этому учреждению (т.е. Пред-
парламенту. — С. Г.) содействовать созданию власти, которая признала бы
для себя обязательным: а) проведение в жизнь платформы 14 августа;
б) открытое сотрудничество с демократическими организациями во всех
отраслях правительственной деятельности; в) подотчетность представи-
тельному учреждению. Только такому правительству орган демократии
должен оказывать деятельную поддержку» (Меньшевики в 1917 году. Т. 3.
Ч. 1. С. 262, 290).
296 Рабочая газета. 1917. 21 сентября.
297 День. 1917. 28 сентября.
298 Рабочий путь. 1917. 26 сентября.
299 Троцкий Л.Д. История русской революции. М., 1997. Т. 2. Ч. 1.
С. 306.
300 ЦК РСДРП(о) 24 сентября назвал циркуляры Никитина в связи с
железнодорожной забастовкой «дезорганизующими рабочее движение и
грозящими самыми нежелательными последствиями» (Меньшевики в
1917 году. Т. 3. Ч. 1. С. 293) и потребовал у Никитина объяснений, но он
не признал своей ошибки и ушел в отставку. 2 октября ЦК снял с себя
всякую ответственность за действия Никитина как министра и заявил, что
он не является представителем РСДРП(о) в правительстве (там же.
С. 324).
301 См.: Там же. С. 63.
302 Там же. С. 343.
303 Там же. С. 344; Там же. Ч. 2. С. 147.
304 Там же. Ч. 1. С. 396.
305 См.: Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 382.
430
306 Суханов Н.Н. Указ. соч. Т. 3. С. 234, 240.
307 См.: Рабочая газета. 1917. 7 октября.
308 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 2. С. 122.
309 См.: Там же. С. 125-131.
310 См.: Там же. С. 133.
311 Суханов Н.Н. Указ. соч. Т. 3. С. 241.
312 Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 2. С. 131—133.
313 Там же. С. 139.
314 Суханов Н.Н. Указ. соч. Т. 3. С. 243.
315 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 2. С. 150—151.
316 См.: Там же. С. 166.
317 Там же. С. 174.
318 Подробнее см.: Октябрьское вооруженное восстание. Семнадцатый
год в Петрограде. Л., 1967. Кн. 2. С. 72—77.
319 Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 2. С. 73.
320 Четвертый пункт принятой резолюции гласил: «Попытку со сторо-
ны правительства подавить выступление силой встретить дружным отпо-
ром». За него голосовали 39 чел., против — 6, воздержались — 12 (там же.
С. 227). Высказывалось, в частности, мнение, что с большевиками идет
только «ничтожная кучка» рабочих, но зато там много «темного элемента»,
против которого надо бороться самым решительным образом.
321 Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 2. С. 184.
322 Там же. С. 185.
323 Там же. С. 186.
324 Там же. С. 75.
325 См.: Второй Всероссийский съезд Советов, рабочих и солдатских
депутатов 25—26 октября 1917 г. Сб. документов и материалов. М., 1997.
С. 137—138. По данным А.С.Покровского, из 86 меньшевиков половина
приходилась на долю оборонцев, а половину составляли меньшевики-ин-
тернационалисты (см.: там же. С. 153—205. Подсчеты мои. — СТ.).
326 Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 2. С. 200.
327 Суханов Н.Н. Указ. соч. Т. 3. С. 334.
328 См.: Второй Всероссийский съезд Советов РСД. 25—26 октября
1917 г. С. 37.
329 Там же. С. 38.
330 Суханов Н.Н. Указ. соч. Т. 3. С. 337.
331 Второй Всероссийский съезд Советов... С. 75.
332 См.: Суханов Н.Н. Указ. соч. Т. 3. С. 343.
Глава VIII
ПОСЛЕОКТЯБРЬСКАЯ ДРАМА
Меньшевики и советская власть. Переговоры об однородном
социалистическом правительстве. Второй и последний
съезд меньшевиков. Разгон Учредительного собрания.
В оппозиции большевистской диктатуре. Успехи
на весенних перевыборах Советов 1918 г. Движение
уполномоченных фабрик и заводов. «Заморозки» и
«оттепели» во взаимоотношениях с большевиками. «Что
делать?» и «Апрельские тезисы» Мартова. Новая волна
меньшевистской эмиграции. Усиление репрессий против
меньшевиков в советской России. Агония меньшевизма
Выработка нового тактического курса
Победа большевиков поставила их оппонентов из демократи-
ческого лагеря в очень сложное положение. В самом деле, что ос-
тавалось делать тем же меньшевикам после 25 октября 1917 г.?
Призвать народ к свержению новой власти? Но большинство ра-
бочих, солдат и значительная часть крестьян были уверены в том,
что она даст им мир, хлеб и землю, и поддерживали если не прямо
большевиков и Ленина, то большевизированные Советы. Между
тем без поддержки масс бороться с большевизмом было бессмыс-
ленно. Неясно было и другое: сколько продержится новая власть,
учитывая разруху в стране и развал фронта? Что предпримет сверг-
нутый Керенский? Какова будет позиция стран Антанты и Герма-
нии? Наконец, как поведут себя по отношению к меньшевикам и
эсерам сами большевики? Ответы на эти и многие другие вопросы
могла дать только жизнь.
Поэтому сама собой, хотя бы временно, напрашивалась некая
центристская линия поведения меньшевиков: отказ от признания
большевистской диктатуры и попытки, используя трудности, с ко-
торыми сразу же столкнулась новая власть, добиться от Ленина и
Троцкого корректировки их планов и раздела власти с другими со-
циалистическими партиями, т.е. создания однородного социалис-
тического правительства в духе дооктябрьских предложений мень-
шевиков-интернационалистов. В случае же закрепления власти
Советов и провала переговоров о создании социалистической ко-
алиции у меньшевиков оставались лишь два альтернативных вари-
анта: превращение в легальную, терпимую большевиками оппози-
цию в рамках советской системы или возвращение в подполье с
перспективой последующего разгрома и ухода в политическое не-
бытие.
Разумеется, заранее просчитать шансы на реализацию каждого
из этих вариантов в октябре—ноябре 1917 г. было просто невоз-
432
можно, и меньшевикам предстояло какое-то время идти ощупью,
принимая то более радикальные, то более осторожные, половин-
чатые решения, неизбежно вызывавшие критику и со стороны
большевиков, и со стороны крайне правого течения внутри самого
меньшевизма, по-прежнему раздираемого глубокими внутренними
противоречиями.
Я уже не говорю о том сильнейшем психологическом ударе,
который обрушился на меньшевиков на рубеже 1917—1918 гг. По-
беда большевиков больно била по их самолюбию, ставила под со-
мнение всю меньшевистскую стратегию и тактику, а главное бро-
сала вызов всей марксисткой ортодоксии, хранителями которой
они себя считали. Эта непредвиденная ситуация вызывала целую
гамму самых разных чувств от растерянности и уныния до озлоб-
ления и стремления любой ценой взять реванш.
Октябрьские события окончательно дискредитировали и без
того уже стоявший под вопросом курс Церетели—Дана на коали-
цию с буржуазией. Одновременно резко повышались акции Мар-
това, который уже давно предсказывал неизбежный крах подобной
близорукой и бесперспективной в условиях России политики.
Ясно было пока лишь одно: в жизни меньшевистской партии
после 25 октября 1917 г. тоже начинается новый этап, причем ее
ждут большие перемены и неожиданности.
В этих условиях очень важна была позиция наиболее видных
меньшевистских лидеров, определявшая лицо меньшевизма как
политической партии. Плеханов, который организационно уже по-
рвал в то время с меньшевиками, но оставался для них одним из
главных духовных авторитетов, не принял и осудил большевист-
ский переворот, разъяснил в открытом письме петроградским ра-
бочим его возможные пагубные последствия, но отказался от
борьбы с Советской властью, заявив Борису Савинкову, уговари-
вавшему его войти в состав правительства, которое должно было
прийти на смену новоиспеченному ленинскому Совнаркому, что
он сорок лет отдал служению российскому пролетариату и не
будет его расстреливать, даже если рабочие по ошибке пошли
25 октября за большевиками. По воспоминаниям Иорданского,
Плеханов говорил ему в конце октября 1917 г., что большевики
взяли власть надолго и ни о каком серьезном сопротивлении им
в данный момент не может быть и речи1. 31 октября 1917 г. квар-
тира «отца русского марксизма» в Царском Селе подверглась
обыску (красногвардейцы искали оружие)2. Плеханов пережил по-
истине драматические минуты и лично убедился в том, как далеко
могут зайти сторонники большевиков, слепо выполняющие прика-
зы своих руководителей. Тем не менее и после этого он продолжал
осуждать вооруженную борьбу с большевизмом.
Что касается других меньшевиков, то их мнения по вопросу о
тактике партии после прихода к власти большевиков разделились.
Очень сложным и противоречивым было отношение к Ок-
тябрьской революции Мартова, который в своем отношении к ле-
нинской власти колебался между двумя крайностями — понима-
433
нием и сочувствием, с одной стороны, и протестом и возмущени-
ем — с другой. Мартов был слишком умен, чтобы видеть в ок-
тябрьских событиях в Петрограде лишь некий «ночной переворот»
удачливых заговорщиков-авантюристов, который может прова-
литься так же легко, как и начался. К концу 1917 г. у него уже не
было сомнений в том, что благодаря поддержке Ленина и Троц-
кого большинством рабочих и солдат большевистской диктатуре
не грозит скорая гибель3 и открытая борьба с новым режимом пока
бесперспективна. Вместе с тем сам этот режим чем дальше, тем
больше вызывал у Мартова не просто протест, а настоящее отвра-
щение. Дело не только в том, писал он Надежде Кристи в канун
нового, 1918 г., что «пытаться насаждать социализм в экономичес-
ки и культурно отсталой стране — бессмысленная утопия», но и в
том, что я органически не могу примириться с «аракчеевским по-
ниманием социализма и пугачевским пониманием классовой борь-
бы», которое исповедуют большевики. «Для меня социализм всег-
да был не отрицанием индивидуальной свободы и индивидуаль-
ности, а, напротив, высшим их воплощением... Здесь же расцве-
тает такой «окопно-казарменный» квазисоциализм, основанный на
всестороннем «опрощении» всей жизни, на культе даже не «мозо-
листого кулака», а просто кулака, что чувствуешь себя как будто
бы виноватым перед всяким культурным буржуа»4.
В создавшейся ситуации Мартов сначала выступил инициато-
ром переговоров о создании многопартийного социалистического
правительства с участием большевиков, затем после их провала у
него возникло желание вообще «умыть руки» и отойти в сторону,
чтобы не иметь ничего общего с большевистской властью5, и на-
конец, пришло решение продолжать борьбу за идеалы демократи-
ческого социализма в рамках советской законности, выступая в
роли оппозиции коммунистам, но решительно отмежевываясь при
этом от антисоветской контрреволюции и международного импе-
риализма. Решение, которое, по-видимому, было оптимальным
для такого политика и человека, как Мартов.
В дальнейшем он пришел к выводу, что в 1917 г. в России про-
изошла антиимпериалистическая социальная революция, в кото-
рой переплелись два разнородных потока: солдатско-крестьянско-
мещанская мелкобуржуазная демократическая революция и проле-
тарское восстание под антибуржуазными и антивоенными лозун-
гами, позволившее большевикам взять власть и приступить к со-
циалистическим экспериментам. И если последние он категори-
чески отрицал, считая беспочвенными и вредными, то общедемо-
кратический актив Октября (аграрный переворот, устранение всех
остатков средневековья, ликвидация антантовского империалисти-
ческого влияния, свержение старых имущих классов) считал про-
грессивным, исторически оправданным и необходимым6. В конеч-
ном счете Мартов отверг идею активной борьбы с большевиками,
т.к. считал, что она станет частью гражданской войны, которую он
рассматривал как самое большое несчастье для России. Критика
большевизма у Мартова была беспощадной, но гражданскую войну
434
он считал убийственным тупиком, загнать в который свою партию
он не хотел. Так родилась его тактика соглашения-борьбы с боль-
шевистской властью в рамках советской конституции, которую не
сразу и не без сопротивления приняло потом большинство мень-
шевиков.
Напротив, Потресов придерживался более радикальной точки
зрения, делая ставку на свержение ленинского Совнаркома
любым, даже вооруженным путем7.
Интересно проследить, как менялась тактика меньшевистского
ЦК в первые дни после прихода большевиков к власти. Уже на
следующий день, 26 октября 1917 г. ЦК РСДРП(о) выпустил в
виде гектографированной листовки заявление по поводу больше-
вистского переворота. События 24—25 октября квалифицирова-
лись в нем как военный заговор, насилие над волей демократии и
узурпация прав народа. В качестве средства борьбы с анархией и
контрреволюцией ЦК меньшевиков призывал к созданию комите-
тов общественного спасения из представителей городских дум, Со-
ветов и других демократических организаций. Лозунгами момента
объявлялись: созыв Учредительного собрания в назначенный срок
и начало переговоров о заключении всеобщего мира8. Каких-либо
более конкретных практических рекомендаций членам партии в
этом документе ЦК не давалось.
26 октября заявил о себе и созданный поздно вечером 24 ок-
тября Всероссийский комитет спасения Родины и революции
(первоначально он назывался Комитетом общественного спасе-
ния) с участием меньшевиков и эсеров. Его воззвание было обра-
щено к солдатам, рабочим и крестьянам. ВКСРР призывал не
признавать «власти насильников», не исполнять ее распоряжений
и поддерживать Комитет спасения. Большевики обвинялись в
этом документе в развязывании гражданской войны и в нанесении
смертельного удара делу обороны страны. ВКСРР принимал на
себя обязательство воссоздать Временное правительство, которое,
опираясь на силы демократии, «доведет страну до Учредительного
собрания и спасет ее от контрреволюции и анархии»^.
28 октября ЦК меньшевиков признал целесообразным реорга-
низовать свергнутое большевиками Временное правительство,
предложить большевистско-левоэсеровскому военно-революцион-
ному комитету отказаться от власти (в дальнейшем Учредительное
собрание должно было решить вопрос о суде над его членами) и
сплачивать все силы демократии вокруг ВКСРР10. Об этом же го-
ворилось и в обращении ЦК РСДРП(о) «К рабочим Петрограда»,
принятом в тот же день11.
Каждое из оппозиционных линий ЦК РСДРП(о) меньшевист-
ских течений выступило в связи с событиями 25 октября с собст-
венными их оценками. Меньшевики-интернационалисты в лице
Комитета своей петроградской организации и членов фракции
II Всероссийского съезда Советов откликнулись на смену власти
заявлением от 27 октября. В нем говорилось, что большевики сво-
ими действиями накануне съезда Советов и на самом съезде фак-
435
тически развязали гражданскую войну в стране, которая закончит-
ся торжеством контрреволюции. Была сделана попытка объяснить
причины ухода меньшевиков-интернационалистов со съезда: «Мы
не могли взять на себя ответственности за этот акт гражданской
войны... Мы ушли, чтобы повсюду работать во имя сплочения
всей революционной демократии»12. В заключение в заявлении
звучал призыв К соглашению всех революционных партий и частей
демократии с целью мирного разрешения кризиса. Мир, передача
земли крестьянам, немедленный созыв Учредительного собрания —
каких-либо более конкретных лозунгов в заявлении, опубликован-
ном 28 октября в «Рабочей газете», не было. В тот же день мень-
шевики-интернационалисты (делегаты II съезда Советов, члены ЦК,
ВЦИК Советов 1-го созыва, Петросовета, Предпарламента и др.) на
своем собрании потребовали от большевиков и остальных социа-
листических партий и демократических организаций заключить
соглашение о переходе власти впредь до созыва Учредительного
собрания в руки однородного демократического правительства13.
На собрании 250 меньшевиков-оборонцев 26 октября, где тон
задавали Левицкий и Евг. Маевский, было принято заявление, в
котором решительно отвергалась возможность какого бы то ни
было сотрудничества с большевиками, выдвигалось требование ос-
вободить арестованных членов Временного правительства и спло-
титься вокруг ВКСРР. До созыва Учредительного собрания един-
ственной властью признавалось Временное правительство во главе
с Керенским. Большевистский мятеж объявлялся предательством
Родины перед лицом внешнего врага14. На собрании, однако, от-
мечалось, что на заводах наблюдается «безучастное в большинстве
отношение массы к происходящему»15. Была высказана также не-
удовлетворенность позицией ЦК РСДРП(о) и поставлен вопрос о
возможности разрыва с ним меньшевиков-оборонцев. Звучала
мысль о неизбежности скорого кровопролития в Петрограде, а
возможно, и по всей России. В этой связи было внесено даже
предложение о создании военно-политического центра на случай
решительных действий, однако поддержки оно пока не получило.
Тем не менее сторонники Потресова вновь показали себя наибо-
лее решительной и агрессивной частью меньшевиков, стоящей в
оппозиции к ЦК РСДРП(о). Была выработана и программа кон-
кретных действий: распространение листовок и воззваний, агита-
ция на митингах, делегирование своих представителей в Комитет
спасения и Петроградскую городскую думу, организация особой
группы для контактов с воинскими частями. С 27 октября эта про-
грамма стала претворяться в жизнь16.
28 и 29 октября прошли новые совещания оборонцев. 28 ок-
тября они призвали всех остающихся верными революции спасать
республику, осудили идею однородной социалистической власти и
призвали ЦК РСДРП(о) «освободиться от интернационалистского
плена и занять в вопросе об организации власти вполне явную и
определенную позицию...»17 При этом подчеркивалось, что фор-
мирование однородной социалистической власти было бы в со-
436
здавшихся условиях «безумным и гибельным шагом», способным
лишь укрепить «авантюристско-большевистские элементы»18.
Таким образом, в отличие от меньшевиков-интернационалис-
тов, оборонцы объявили большевикам-насильникам, как они их
называли, решительную войну и с порога осудили любые попытки
договориться с Лениным о создании однородного социалистичес-
кого правительства. Однако эта крайняя точка зрения отнюдь не
была в первые послеоктябрьские дни преобладающей. 29 октября —
3 ноября 1917 г. меньшевики приняли участие в межпартийных
переговорах при посредничестве Всероссийского исполнительного
комитета железнодорожного союза (Викжеля)19. Он был избран на
съезде летом 1917 г., и большинство в нем принадлежало эсерам,
меньшевикам и энесам (21 из 40 членов), тогда как большевиков
в Викжеле было только двое.
Угрожая забастовкой и прекращением подвоза продовольствия
в столицу, Викжель усадил за стол переговоров представителей
всех социалистических партий от энесов до большевиков, призы-
вая их сформировать вместо большевистского Совнаркома одно-
родное социалистическое правительство. При этом Викжель ис-
пользовал и такие дополнительные «аргументы», как саботаж
новой власти старым чиновничеством, антисоветское восстание
юнкеров и казаков в Петрограде, наступление на столицу генерала
Краснова и упорное сопротивление новому режиму в Москве.
Кроме того, внутри ЦК большевиков тоже существовала серьезная
оппозиция линии Ленина-Троцкого в лице Каменева, Зиновьева,
Рыкова и др., настаивавших на том, что нужно «поделиться» влас-
тью с другими социалистическими партиями. Поэтому большеви-
ки согласились на переговоры при условии признания решений
II съезда Советов и ответственности «однородного» правительства
перед ВЦИК Советов, причем Ленин не скрывал, что делает это
только под давлением чрезвычайных обстоятельств и для того,
чтобы выиграть время для мобилизации своих сил.
Душой переговоров стал Мартов, столкнувшийся вначале с
явным нежеланием ЦК РСДРП(о) добиваться какого-либо согла-
шения с большевиками. 28 октября ЦК меньшевиков принял спе-
циальное решение о недопустимости каких бы то ни было согла-
шений с большевиками по вопросу об организации власти, пред-
ложив начать переговоры на эту тему между Комитетом спасения
Родины и революции, Временным правительством, Предпарла-
ментом и рабочими организациями не только без большевиков, но
и против них20. При этом большевистско-левоэсеровскому ВРК
предлагалось сложить оружие и отказаться от захваченной власти,
подчинившись Временному правительству.
На межпартийном совещании, проходившем под патронажем
Викжеля 29 октября (в нем участвовал 71 человек), центральными
стали выступления Мартова и Дана. Мартов заявил: «Власть, со-
зданная методом вооруженного солдатского восстания, власть
одной партии не может быть признана страной и демократией».
Но ситуация такова, что ни большевики без других социалисти-
437
ческих партий, ни эти партии без большевиков править Россией
не могут. Значит, необходимо соглашение между восставшими и
протестующими против этого восстания21. При этом Мартов под-
черкивал, что власть должна опираться не только на Советы, но и
на учреждения, «вышедшие из всеобщего избирательного права»,
т.е. на городские думы, земства и т.д.
Неясность обстановки и реальная возможность быстрого паде-
ния власти Советов подсказывали Мартову осторожную тактику,
нацеленную на то, чтобы попытаться «переиграть» решения
II съезда Советов о власти в духе создания однородного социалис-
тического правительства. Идти же на открытую конфронтацию с
новой властью Мартов считал в сложившейся ситуации бессмыс-
ленным: собственных сил социалистов для этого было явно недо-
статочно, а коалиция с силами контрреволюциии была, во-первых,
неприемлема по чисто моральным соображениям, а во-вторых,
грозила разрывом с рабочими, которые либо открыто поддержива-
ли большевиков, либо сохраняли по отношению к ним благоже-
лательный нейтралитет.
Дан держался гораздо агрессивнее Мартова, связывая начало
переговоров с роспуском Петроградского ВРК и объявлением
II Всероссийского съезда Советов «несостоявшимся». Он с порога
отказывал большевикам в праве на участие в правительстве и вдо-
бавок требовал от них обещания не свергать новую демократичес-
кую власть. Абрамович, наоборот, поддержал идею компромисса,
призвав к миру без «победителей» и «побежденных», но добавлял,
что новое правительство должно быть санкционировано бывшим
Временным правительством и стать его преемником.
Г.Я.Сокольников, представлявший большевиков, согласился с
предложением Викжеля. «Мы не цепляемся за власть», — сказал
он, но категорически отверг идею создания власти без большеви-
ков и заявил, что она должна быть ответственной перед ВЦИК на
платформе II съезда Советов. Наконец, левый эсер Б.Ф.Малкин
внес конкретное предложение: образовать однородное социалисти-
ческое правительство под контролем ВЦИК Советов, причем и в
правительство, и во ВЦИК включить 40% большевиков, 40% обо-
ронцев и 20 интернационалистов. Он высказался также за утверж-
дение декретов II Всероссийского съезда Советов22. На заседании
была сформирована особая комиссия из представителей всех соци-
алистических партий и Викжеля, которой предстояло продолжить
переговоры в период до следующего пленарного заседания.
Рано утром 30 октября началось заседание этой комиссии, на
котором Дан выдвинул 5 условий начала переговоров с большеви-
ками, включая разоружение питерских рабочих, отказ от сопротив-
ления войскам Керенского и освобождение арестованных членов
Временного правительства23. Однако участие большевиков в пра-
вительстве он отвергал в любом случае.
30 октября состоялись два заседания Викжеля с представителя-
ми социалистических партий. На утреннем Дан продолжал наста-
ивать на образовании «делового правительства» без большевиков,
438
которому предстояло довести страну до Учредительного собрания,
причем большевики должны были оказывать ему всяческую под-
держку. Он выдвинул также ряд требований к обеим воющим сто-
ронам, уравновесив призыв к роспуску ВРК призывом к отказу
Керенского от насилия в отношении рабочих. Однако большевики
(Каменев) заявили, что предварительным условием заключения
перемирия является создание однородного социалистического пра-
вительства с их участием. В итоге большинством голосов было
принято решение о заключении перемирия без всяких условий24.
На вечернем заседании 30 октября Мартов предложил осудить
приказ ВРК об аресте членов Комитета спасения Родины и рево-
люции, расстрелы большевиками пленных юнкеров и потребовал
гарантий неприкосновенности всех участников данных перегово-
ров. Это предложение было принято. Однако вопрос об организа-
ции власти так и остался нерешенным, поскольку меньшевики и
эсеры продолжали настаивать на невхождении большевиков в
новый состав правительства. Тем не менее постепенно Дан начал
сдавать позиции, соглашаясь на персональное участие отдельных
большевиков в кабинете.
Когда поздно вечером 30 октября стало известно о поражении
войск Керенского под Пулковом, настроение участников совеща-
ния изменилось, и было принято обращение к обеим воюющим
сторонам с призывом заключить на три дня перемирие. А утром
31 октября ЦК меньшевиков согласился участвовать в «попытке
организовать однородную власть, включающую в себя социалисти-
ческие партии от энесов до большевиков»25. Это решение мотиви-
ровалось желанием не допустить продолжения кровопролития,
междоусобицы в рабочей среде и разгрома пролетарского движе-
ния, причем решающую роль в его принятии сыграл Мартов.
Разъясняя причины, побудившие его изменить свою первоначаль-
ную позицию, Дан немного позже говорил: «Первые дни заговора
была надежда, что он может быть ликвидирован военной силой,
но попытка подавления оказалась неудачной, нападение на Пет-
роград сделало защиту Петрограда делом пролетариата, социалис-
тическая партия не может принять участия в подавлении рабочего
класса, поэтому мы встали на точку соглашения, которого требуют
широкие рабочие массы. Смысл соглашения — заставить больше-
виков отказаться от идеи власти Советов и признать равноправие
всей демократии»26.
Однако часть меньшевиков восприняла постановление своего
ЦК от 31 октября как предательство интересов пролетариата. По
решению собрания петроградских оборонцев27 10 членов и 3 кан-
дидата в член ЦК РСДРП(о) подали 1 ноября 1917 г. заявление с
просьбой срочно созвать пленум ЦК для пересмотра этого поста-
новления, а когда пленум закончился их поражением, объявили о
выходе из ЦК и 2 ноября обратились с письмом ко всем членам
партии, где объяснили причины своего поступка28. В эту группу
входили Либер, Гвоздев, Батурский, Смирнов, Зарецкая, Гарви,
Юдин, Гольдман, Ермолаев, Скобелев, Богданов, Голиков. Затем
439
3 и 4 ноября к их протесту присоединились кандидат в члены ЦК
Крохмаль, а также Дюбуа, Вайнштейн, Панин и другие. 10 видных
меньшевиков вышли из состава сотрудников «Рабочей газеты»29.
Авторы письма от 2 ноября обвиняли ЦК в капитуляции перед
большевиками, которые «путем чисто военного заговора, претори-
анским путем, опираясь на штыки и пулеметы», захватили власть
против воли народа и «за несколько дней своего господства успели
уже совершить целый ряд преступлений, позорящих знамя социа-
лизма, которым они прикрываются»30. Их позицию дружно под-
держали петроградские меньшевики-оборонцы. Вместе с тем часть
меньшевистских организаций заняла выжидательную позицию, а
ряд организаций (московская, уральская областная, самарская)
одобрил новую тактику ЦК31.
Эти события побудили ЦК меньшевиков назначить на 27 но-
ября экстренный съезд партии, который должен был обсудить за-
дачи РСДРП(о) в создавшейся обстановке, тактику в Учредительном
собрании, внутрипартийную ситуацию и заслушать отчет ЦК32.
Кроме того, перед лицом внутрипартийной оппозиции, с одной
стороны, и ужесточения позиции большевиков — с другой,
ЦК РСДРП(о) 2 ноября предъявил последним ряд условий: осво-
бождение всех политзаключенных и тех, кто был захвачен в плен
во время боев в Петрограде и его окрестностях; прекращение сис-
темы политического террора и восстановление демократических
свобод; объявление перемирия везде, где идет гражданская война,
охрана порядка и предотвращение возможных погромов, грабежей
и насилий33.
Но вернемся к акции Викжеля по формированию однородного
социалистического правительства. В ночь на 1 ноября состоялось
заседание комиссии, созданной 30 октября для обсуждения вопро-
са о персональном составе правительства и о создании особого ор-
гана, перед которым кабинет нес бы ответственность до созыва
Учредительного собрания. Было решено создать вместо ВЦИК Со-
ветов Временный народный совет по типу Предпарламента в сле-
дующем составе: члены ВЦИК 1-го созыва (100 чел.), петроград-
ской и московской городских дум (100 чел.), исполкома Совета
крестьянских депутатов (75 чел.), Центрофлота (80 чел.), Викжеля
(15 чел.), профсоюзов (20 чел.)34. Каменев, Сокольников и Ряза-
нов, нарушив инструкцию ЦК большевиков, требовавшую ответ-
ственности правительства перед ВЦИК 2-го созыва, согласились с
этим предложением, чем вызвали крайнее недовольство Ленина.
Вдобавок Ленин и Троцкий не могли смириться с тем, что их не
оказалось в списке министров нового кабинета, главой которого
был намечен В.М.Чернов. От меньшевиков в состав правительства
могли бы войти всего несколько человек: Гвоздев (министр труда),
Череванин (министр продовольствия), Н.Д.Соколов (министр юс-
тиции), Рожков (министр финансов), причем у них были и воз-
можные конкуренты из других партий. Из членов большевистской
верхушки котировались кандидатуры М.Н.Покровского, А.И.Ры-
440
кова, Луначарского, Шляпникова, которых нельзя было считать
«твердокаменными» ленинцами.
1 и 2 ноября большевистские лидеры на заседании своего ЦК
дезавуировали позицию Каменева и его сторонников, хотя и не
отвергли саму возможность раздела власти между всеми социалис-
тическими партиями и возвращения ушедших со II съезда Советов
меньшевиков и эсеров в состав ВЦИК. Параллельно с этим про-
ходили и заседания самого ВЦИК Советов, участники которых
высказались за сохранение советской власти и признание ее дек-
ретов, но за расширение своего состава и продолжение перегово-
ров о создании однородного социалистического правительства.
Однако к 3 ноября ситуация в Петрограде и Москве круто изме-
нилась в пользу большевиков, и они решили прекратить перего-
воры с меньшевиками, эсерами и Викжелем. Заседание 3 ноября
с участием большевиков, меньшевиков-интернационалистов, пред-
ставителей Викжеля и делегации рабочих Путиловского завода за-
кончилось безрезультатно. Мартов и Абрамович вновь протестова-
ли против большевистского террора, требовали свободы печати,
освобождения из тюрем противников советской власти, возлагая
ответственность за срыв переговоров на большевиков. Последним
снова был предъявлен ультиматум: либо прекращение вооружен-
ной борьбы со своими противниками и демократизация политики
Совнаркома, либо признание переговоров безрезультатными и их
окончание. Рабочие-путиловцы выступили в поддержку советской
власти и Совнаркома, за беспощадную борьбу с контрреволюцией
и сохранение ответственности правительства перед ВЦИК Советов
(с некоторым расширением состава последнего). Характерно, что
когда Абрамович задал прямой вопрос: согласен ли ВЦИК немед-
ленно издать денкрет об отмене террора и снятии осадного поло-
жения в Петрограде, присутствовавший на заседании вместе с Ка-
меневым и Сокольниковым Сталин ответил контрвопросом: может
ли кто-нибудь поручиться за то, что войска Керенского не будут
наступать на Петроград? В итоге совещание обратилось ко всем
гражданам, солдатам и рабочим с призывом «сохранять порядок,
не совершать никаких насилий, не давать вовлечь себя на путь
братоубийственной бойни на заводах и улицах». Одновременно
высказывалась надежда на заключение перемирия и сформирова-
ние однородного демократического правительства35.
На следующий день, 4 ноября большевики на заседание в Вик-
жель уже не явились. В этот день в большевистском руководстве
произошел раскол: Ленин предъявил «мягким» большевикам уль-
тиматум о безусловном подчинении всем решениям ЦК, а Каме-
нев, Рыков, Зиновьев, Милютин и Ногин в ответ заявили о выходе
из ЦК, мотивируя это отказом последнего от образования одно-
родного социалистического правительства. Раскол произошел
также в Совнаркоме и ВЦИК Советов. 4 наркома-большевика по-
дали в отставку. Однако Ленин и Троцкий ни на какие уступки
не пошли, мобилизовав своих сторонников среди рабочих и сол-
дат. В итоге оппозиционеры в составе большевистского руковод-
441
ства вынуждены были пойти на попятный. Тем не менее и для
большевиков эпизод с Викжелем не прошал даром: в ноябре
1917 г. у них появились «соправители» в лице левых эсеров, во-
шедших в состав Совнаркома. Нарастала оппозиция соглашению
с большевиками и в рядах меньшевиков. 3 ноября собрались на
совместное заседание члены меньшевистских фракций Предпарла-
мента, II съезда Советов и Петросовета. Большинством голосов
они отвергли позицию ЦК РСДРП(о) по вопросу о соглашении с
большевиками и солидаризировались с 11 членами и кандидатами
в члены ЦК, вышедшими 1 ноября из его состава.
Несмотря на то, что 4 и 6 ноября переговоры в Викжеле еще
продолжались, они уже были обречены на провал. В этой обста-
новке меньшевики-оборонцы начали готовить свою общероссий-
скую конференцию. При этом они вновь вернулись к идее созда-
ния «общенациональной власти», способной спасти страну от
«большевистского и германского разгрома» и объединяющей
«творческие слои» как демократической, так и цензовой, т.е. бур-
жуазной, России36. Таким образом, речь шла о возобновлении, ка-
залось бы, уже ушедшей в историю коалиции с кадетскими и око-
локадетскими элементами в духе идей Церетели, который вернулся
7 ноября с Кавказа и сразу же активно включился в общественную
жизнь. Его речь на совещании земских и городских деятелей 9 но-
ября 1917 г. в Петрограде звучала, как исповедь: «...Если все же
мы не могли избавить страну от катастрофы, то причины этому
более глубоки, чем промахи отдельных политических партий. Мы
пытались воспользоваться кровавыми уроками других стран, чтобы
предохранить нашу страну от ужасов этих уроков, и если нам это
не удалось, то, к несчастью, потому, что народ должен собствен-
ными уроками пролагать себе путь к лучшему будущему, и лишь
кровавая выучка приведет российскую демократию к возрожде-
нию.Мы ценой потери своей популярности пытались предотвра-
тить массы от этой кровавой выучки, и мы убеждены, что если не
теперь, то в будущем через головы наших поколений, после длитель-
ной анархии, а может быть, даже авантюристических попыток спра-
ва, Россия вновь вернется на тот путь, по которому шли мы»3'.
Надо сказать, что с чисто эмоциональной точки зрения это
была очень сильная речь. «...Мы могли бы скрестить руки и спо-
койно отойти в сторону. Но мы не вправе забывать, что этот опыт
совершается над живым телом России», — говорил Церетели38.
Политика большевиков представлялась ему факелом, от которого
сгорит страна. Однако он считал, что нельзя ждать, когда автома-
тически наступит крах большевизма, и предлагал создать центр,
объединяющий всех, кто принимает лозунги Учредительного со-
брания и мира, гарантирующего целостность России. Вместе с тем
Церетели выступал противником раскола в рядах меньшевиков и
утверждал, что разногласия по вопросу о переговорах с большеви-
ками при участии Викжеля — это не повод для организационного
разрыва меньшевиков-оборонцев и меньшевиков-интернациона-
листов. Поэтому Церетели настоял на том, чтобы 8 из 10 членов
442
ЦК, вышедших из его состава в начале ноября, взяли 11 ноября
свое заявление назад. Это были Батурский, Гарви, Гвоздев,
Л.Гольдман, Ермолаев, Зарецкая, Смирнов, Юдин. Позже к ним
присоединились Скобелев и Либер. Что касается Колокольникова
и Богданова, то они остались на старой позиции и отказались вер-
нуться в ЦК39.
Важно, однако, подчеркнуть, что по впоросу о соглашении с
большевиками Церетели занял несколько иную позицию, чем По-
тресов. 12 ноября Церетели сформулировал следующую тактичес-
кую линию меньшевизма в вопросе о власти: «Власть, организо-
ванная Советами или большевиками, страной не признана. Декре-
ты, изданные большевиками, должны быть отвергнуты, потому что
по своему содержанию они губят дело революции, а не потому,
что изданы большевиками. Уничтожение террора, Учредительное
собрание должно быть признано хозяином земли. Немедленное
признание мира, т.е. предложить союзникам выработать програм-
му мира на демократических началах. Передача земли земельным
комитетам. На этой платформе и должна быть организована
власть. Власть однородная, демократическая, с включением соци-
алистических партий, признающих эту платформу. Не будем гово-
рить, что большевики не войдут, если признают эту программу, но
не будем и говорить — соглашение во что бы то ни стало»40.
Как пишут З.Галили и Ненароков, это была та золотая середи-
на, которая свела вместе Дана, Мартова и Церетели и нашла от-
ражение в целом ряде резолюций меньшевистского ЦК, принятых
в ноябре 1917 г. 13 ноября ЦК РСДРП(о) принял резолюцию «Об
общем политическом положении», в которой, наряду с признани-
ем большевистской власти властью, не имеющей ничего общего с
диктатурой пролетариата и потому совершенно неприемлемой для
рабочего класса и страны в целом, говорилось: «Центральный ко-
митет, призывая пролетариат отказать в поддержке партии, захва-
тившей власть, и вместе со всей демократией мобилизовать свои
силы для политической (курсив мой. — С.Т.) борьбы с ней, на со-
здание общедемократической власти, считает, что только немед-
ленный созыв Учредительного собрания усилиями местных орга-
нов самоуправления восстановит нормальные условия развития
революции.
Рекомендуя партийным организациям стремиться сосредото-
чить до Учредительного собрания всю власть на местах в руках
объединенных органов местного самоуправления и всех демокра-
тических организаций, ЦК признает задачей демократии на местах
и в центре:
1) Охранять завоеванные революцией свободы и организовать
отпор политическому террору и попыткам захватов и насилий.
2) Подготовлять создание общедемократической власти для
восстановления гражданских свобод, приступа к переговорам о
всеобщем демократическом мире, а не о таком мире, который изо-
лирует Россию и отдает ее народы на поток и разграбление гер-
манскому империализму; передачи земли в ведение земельных ко-
443
митетов и организации государственного контроля и регулирова-
ния промышленности и торговли»41.
В другом постановлении ЦК от того же 13 ноября был возрож-
ден лозунг образования правительства «с участием всех социалис-
тических партий», ответственного «перед всей демократией», а не
только перед ВЦИК Советов42. ЦК РСДРП(о) протестовал против
закрытия 17 ноября «Рабочей газеты»43, роспуска Петроградской
городской думы, ареста городского головы и ряда гласных, а также
против обыска и домашнего ареста члена Учредительного собра-
ния кадета М.М.Винавера44. В этих документах нашла отражение
принципиальная линия ЦК меньшевиков по отношению к совет-
ской власти: неприятие большевистского насилия по отношению
к политическим противникам при отказе от активной вооружен-
ной борьбы с новым режимом и готовность к переговорам с ним
на предмет конструирования нового правительства на основе
коалиции всех социалистических партий, не исключая и больше-
виков.
Ноябрь 1917 г. был отмечен еще одним открытым конфликтом
между меньшевиками и новой властью. После того, как 27 октября
Совнарком принял декрет о печати, узаконивший закрытие
20 антисоветских газет, меньшевистское правление союза печатни-
ков Петрограда 1 ноября потребовало немедленного восстановле-
ния свободы печати. 6 ноября собрание уполномоченных союза
пригрозило советским властям всеобщей забастовкой печатников.
Начались затяжные переговоры с ВРК, был создан Комитет борь-
бы за свободу печати с участием представителей ЦК и ПК мень-
шевиков, ЦК эсеров и других организаций, прошли забастовки в
ряде типографий. В конце концов большевикам удалось перело-
мить настроение значительной части столичных печатников, про-
вести перевыборы правления союза и добиться в нем большинст-
ва. Тем не менее события в Петрограде получили продолжение в
ряде городов России, где произошли волнения и забастовки печат-
ников (Сызрань, Самара, Екатеринослав). Всероссийский профсо-
юз печатников оставался в руках меньшевиков (выборы состоя-
лись на II всероссийской конференции союза рабочих печатного
дела в декабре 1917 г.)45.
В ряде мест меньшевики демонстративно выходили из состава
руководящих органов Советов рабочих и солдатских депутатов
(Москва, Нижний Новгород, Орел, Пермь, Царицын, Вятка, Смо-
ленск и др.). 15 ноября 1917 г. ВЦИК Советов принял решение о
пополнении своего состава представителями крестьянства, армии,
профсоюзов, Викжеля, почтово-телеграфного союза. В этих усло-
виях петроградские меньшевики-интернационалисты большинст-
вом голосов высказались за участие в работе ВЦИК при условии
отказа большевиков от террора и признания будущего Учредитель-
ного собрания высшей властью в стране. Конференция меньшеви-
ков-интернационалистов Петрограда решила направить во ВЦИК
своего представителя с совещательным голосом. Но ЦК меньше-
виков запретил членам партии входить во ВЦИК46.
444
Большевики отвечали на это репрессиями против меньшевист-
ской печати и меньшевистских лидеров. Они начались уже в но-
ябре 1917 г. и сначала коснулись газеты Потресова «День», кото-
рую закрывали 6 раз, причем столько же раз она возобновлялась
под другими названиями47 (окончательно ее закрыли уже в мае
1918 г.). Затем та же участь постигла центральный орган меньшеви-
ков —- «Рабочую газету»48. 4 декабря 1917 г. Ленин подписал декрет
об аресте Церетели, Дана, Скобелева и лидеров эсеров за оппозици-
онное выступление в печати, названное в декрете провокацион-
ным. Правда, на следующий день все они были освобождены.
Съезд побежденных
Второй и последний в истории меньшевизма общероссийский
чрезвычайный съезд проходил в красном Петрограде 30 ноября —
7 декабря 1917 г. В Тенишевском училище, где он собрался, ото-
пление и электричество были отключены, денег на ведение стено-
грамм выступлений не было (протокольные записи, притом только
дневных заседаний, велись Николаевским и одним его неизвест-
ным добровольным помощником). Поэтому в распоряжении исто-
риков нет даже ряда важнейших резолюций и других рабочих до-
кументов съезда. Не проводилось на ноябрьско-декабрьском съез-
де меньшевиков и анкетирования делегатов. Дело дошло до того,
что администрация Тенишевского училища запретила делегатам
даже курить, создав тем самым у них ощущение постоянного дис-
комфорта. Неизвестно также и точное количество прибывших в
Петроград делегатов (выявлен 121)49. Несмотря на то, что начало
работы дважды откладывалось в ожидании приезда делегатов из
провинции, представители Закавказья так и не смогли добраться
до столицы. Отсутствовали арестованный большевиками Войтин-
ский (съезд по предложению Мартова потребовал его освобожде-
ния) и тяжело заболевший Церетели.
Дискуссионным остается вопрос о численности меньшевиков к
моменту съезда. З.Галили и Ненароков пишут, что на нем были
предствлены не больше 100 тыс. меньшевиков5^, а Миллер подни-
мает эту цифру до 143 тыс. чел.51 Он же, в отличие от Спирина и
Подболотова52, считает, что с августа по декабрь 1917 г. общая
численность меньшевиков не изменилась и оставалась на уровне
200 тыс. чел.53, хотя налицо была и несомненная текучесть пар-
тийных кадров (уход части рабочих компенсировался приходом
представителей городских средних слоев, оформлением членства в
партии сочувствовавших меньшевикам солдат и т.д.). При этом
Миллер подчеркивает, что стабильность общей численности мень-
шевиков ощутимо контрастировала со стремительным ростом
большевистских рядов (накануне октябрьских событий их было
уже не менее 350 тыс. чел.)54.
Наиболее крупными меньшевистскими организациями в конце
1917 г. оставались: петроградская (17 тыс.),, екатеринославская
445
(16 тыс.), московская (11 тыс.), ростовская (6 тыс.), минская
(5,6 тыс.), витебская (5,6 тыс.), ярославская (около 4,5 тыс.), нов-
городская (4 тыс.), харьковская (3,6 тыс.), тульская (3,5 тыс.). Из
регионов первое место занимала Украина (33 тыс.), затем шли
Север Европейской России с Петроградом (23 тыс.), действующая
армия (22 тыс.), Центральный промышленный район (22 тыс.),
Поволжье и Урал (19 тыс.), Западный район (15 тыс.). При этом
картина была очень пестрой: в одних местах численность органи-
заций сокращалась (Москва, Тверь, Тула, Саратов, Вятка, Самара,
Ростов, Могилев, Киев, Полтава, Херсон и др.), а в других, наобо-
рот, росла (в Петрограде почти вдвое, в Ярославле и Владимире
— втрое, в действующей армии — в пять раз)55.
Накануне съезда члены ЦК, подавшие в отставку в начале но-
ября 1917 г. во время переговоров о создании однородного соци-
алистического правительства, вернулись в ЦК, чтобы «противодей-
ствовать уклонению политической линии партии, намеченной на
августовском съезде, в сторону так наз. «интернационализма»56. В
свою очередь, члены ЦК, представлявшие левое крыло партии,
тоже обратились к местным организациям с письмом, где доказы-
вали свою правоту и призывали поддержать их на съезде. Мень-
шевики-интернационалисты признавали «великое политическое
поражение» своей партии 25 октября 1917 г., отмечали многочис-
ленные ошибки партийного руководства, его колебания, отстава-
ние от практики местных организаций, склонность к «каучуко-
вым» резолюциям, стремление к механическому сохранению един-
ства партии57. В письме содержался также призыв к единству, ад-
ресованный правым меньшевикам. Письмо подписали 11 членов
ЦК, включая Мартова, Мартынова, Семковского, Рожкова, Абра-
мовича, Астрова, Далина, Ежова.
Съезд РСДРП(о) открыл заместитель председателя ЦК К.М.Ер-
молаев, призвавший объединить все течения меньшевизма и «со-
здать сплоченную партию с единой тактикой»58, — задача, прямо
скажем, невыполнимая, если учесть те острейшие разногласия
между оборонцами и интернационалистами, которые сущестовали
тогда в РСДРП(о). Недаром тот же Ермолаев вынужден был при-
знать, что «партия в нынешнем виде не в состоянии решить вы-
двинутые событиями последних месяцев колоссальные задачи»,
что в ней царит «полная разруха»59.
В повестку дня съезда были включены семь вопросов: 1) теку-
щий момент и задачи партии в Учредительном собрании; 2) о
мире и перемирии; 3) об отношении партии к военно-революци-
онным комитетам и общественно-демократическим организациям;
4) о единстве партии; 5) об автономии областей и задачах партии;
6) о регулировании промышленности и рабочем контроле; 7) отчет
ЦК.
По первому вопросу делегаты заслушали три доклада — Либе-
ра, Мартова и Потресова, представлявших главные идейные тече-
ния внутри меньшевизма.
446
Либер выступал от имени той части меньшевиков, которая еще
недавно определяла политику партии и, в частности, упорно от-
стаивала идею коалиции (хотя сам он был против участия мень-
шевиков во Временном правительстве). Все, что произошло в Рос-
сии в 1917 г., казалось ему каким-то «трагическим маскарадом»:
контрреволюционный большевистский переворот почему-то при-
нимают за социалистическую революцию, солдатский бунт — за
революционно-интернационалистское движение пролетариата,
деградацию России — за ее всемирно-историческую авангардную
роль. Либер связал крах самодержавия и октябрьский переворот с
поражением России в мировой войне, истощившей ее силы рань-
ше других участников («в такой войне, как нынешняя, потерпеть
поражение должна была страна наиболее отсталая, наименее куль-
турная и развитая экономически»)60. При этом громадная, решаю-
щая роль в событиях 1917 г. в России принадлежала, по его мне-
нию, смертельно уставшей от войны и стремившейся к миру во
что бы то ни стало армии. Солдаты стали главной движущей силой
российской революции, увлекая за собой и рабочих. Но армия и
деревня, как только будут удовлетворены их требования мира и
земли, отойдут от революции, и в этом Либер видел ее трагедию.
Он считал ошибкой не только вхождение меньшевиков в со-
став Временного правительства, но и поддержку идеи однородной
социалистической власти (переговоры с Викжелем), которой при-
шлось бы действовать по-большевистски и бесславно сойти со
сцены. В последних событиях в России Либер видел не неудачную
социалистическую революцию, а победу контрреволюции. Насту-
пает разочарование в революции, демократии, во всеобщем изби-
рательном праве, свободах, республике, предупреждал он. «В том
презрении к демократам, которое воспитывается сейчас, в привы-
чке всего ждать от власти, лишь беспрекословно подчиняться ей,
в той привычке к насилию, бесправию и произволу, которая вос-
питывается сейчас, — в этом создается прочная база для контрре-
волюции»61. Поэтому нужно спасать хотя бы часть завоеванного в
борьбе с самодержавием — всеобщее избирательное право, Учре-
дительное собрание, демократические свободы, ибо сейчас уже не
приходится говорить об углублении и развитии революции.
Никаких компромиссов с контрреволюционным большевиз-
мом! — призывал Либер, не исключая в будущем даже нового
блока меньшевиков с кадетами, страдающими от большевистского
террора. При этом главной ареной деятельности меньшевиков
должны были стать в сложившейся ситуации Учредительное со-
брание и органы местного самоуправления, а не вырождающиеся
Советы. Необходимо было прежде всего отколоть от большевизма
массы, но добиваться этого политическим путем, а не путем аван-
тюр и военного заговора. Вместе с тем, подчеркивал Либер, «мы
должны признать за народом право восстания против большевиков
и отказаться от той роли гасителей всякой борьбы против больше-
вистского владычества, какую мы играли до сих пор». Иначе со-
447
циал-демократия окажется пособницей нового самодержавия, ко-
торое неизбежно придет на смену нынешней власти Смольного62.
Оппонентом Либера выступил Мартов. Он начал с констатации
того факта, что октябрь и последовавшие за ним события — это
не случайность, а результат всего предшествующего социально-по-
литического развития страны. По мнению Мартова, Февральская
революция была вызвана стремлением народных масс к прекраще-
нию войны, нормализации экономической жизни и радикальному
решению аграрного вопроса. Однако буржуазия указанных задач
решить не смогла, больше того — она препятствовала этому, а по-
тому и не стала ведущей силой революционного процесса.
Мелкобуржуазную демократию подвела идея коалиции с бур-
жуазией. Идея эта изжила себя довольно быстро, и только июль-
ское выступление большевиков продлило ей жизнь. После корни-
ловского мятежа необходимо было формировать однородную рево-
люционно-демократическую власть, но Демократическое совеща-
ние этого не сделало, и в итоге судьба России оказалась в зависи-
мост от того, что произойдет раньше — социальный взрыв или
созыв Учредительного собрания? В итоге через голову демократии,
в результате заговора большевиков пролетариат в союзе с солдата-
ми оказался в октябре у власти и «пытался осуществить объектив-
но прогрессивные задачи, перед которыми запнулась буржуазная
демократия»63.
В отличие от других меньшевистских лидеров, Мартов считал,
что в основе октябрьских событий лежали «неудовлетворенные по-
требности революционного класса» — пролетариата. Поэтому он
видел в красном октябре не путч, а революцию, хотя и не социа-
листическую, а скорее анархистскую. Мартов допускал, что власть
большевиков может быть прологом контрреволюции, но не в при-
мер Либеру еще не считал диктатуру большевиков контрреволю-
ционной. Лозунгом меньшевиков, по Мартову, должно было стать
не возвращение к коалиции, а создание однородного (от энесов до
большевиков) социалистического правительства как олицетворе-
ния единства пролетарского движения и координации усилий про-
летарской и мелкобуржуазной демократии. Власть без больешви-
ков сейчас невозможна, ибо пролетариат связал себя с ними, под-
черкивал Мартов. «Или коалиция с большевиками, или коалиция
с цензовиками, но последняя возможна лишь на трупах пролетар-
ского движения», — заявил он64.
Потресов, неожиданно заменивший в качестве докладчика от
правых оборонцев Колокольникова, построил свой доклад в форме
импровизации. Он не был согласен ни с Либером, ни с Мартовым.
По его мнению, в основе февральских событий лежала боязнь
массами предательства при царском дворе, однако это настроение
не выросло в общенациональное движение за спасение страны, и
это сыграло свою фатальную роль. Тезис Мартова о том, что про-
летариат был напрямую причастен к октябрьскому перевороту,
Потресов отверг, заявив, что рабочие в Петрограде были пассив-
ны, а переворот и в феврале, и в октябре 1917 г. совершили сол-
448
даты. Да и в самом этом перевороте, по мнению Потресова, было
больше Азии, чем Европы, и напоминает он скорее восемнадца-
тый век, чем двадцатый65. Свой взгляд был у Потресова и на Вре-
менное правительство, представлявшееся ему однородной социа-
листической властью с маленьким фиговым листком в виде от-
дельных буржуазных министров66. По его мнению, в российском
обществе — и это главное — не было общенациональной спайки,
причем политическими импотентами оказались и буржуазия, и
пролетариат, доказавший уже через месяц после октябрьских со-
бытий, что он способен сделать еще меньше, чем буржуазия. Тем
не менее Потресов не терял надежды на возможность достижения
в будущем национального единства.
В отличие от двух предыдущих докладчиков, Потресов акцен-
тировал внимание на слабости самих меньшевиков. Он констати-
ровал, что меньшевизм переживает катастрофическое состояние и
почти стерт с политической арены. А когда Либер бросил ему с
места реплику: «За нами миллионы!», Потресов с усмешкой отве-
тил ему: «Сомневаюсь... В Учредительном собрании нас нет»67.
«...Мы не собрали сколько-нибудь сильных кадров, кои противо-
поставили бы себя большинству, мотались между теми и другими.
Мы не выявили своего лица перед массами. И за это расплачива-
емся. Теперь мы должны стать [более] определенными»68. Потре-
сов считал, что меньшевикам смешно в данный момент претендо-
вать на роль участника правительственной коалиции. «Нас скоро
не позовут», — пессимистически заявил он. В заключение Потре-
сов упрямо повторил, что «нельзя делать буржуазную революцию
без буржуазии. Национальное единство должно быть в центре
нашей тактики»69.
В прениях по докладам выступили 14 делегатов. Наиболее ин-
тересным было выступление (а точнее целый содоклад) Дана, вы-
шедшего из тени Церетели и превратившегося в главного идеолога
меньшевистской центристской группировки, игравшей до ноября
1917 г. ведущую роль в РСДРП(о). Он оппонировал всем трем до-
кладчикам. Дан не согласился с оценкой окгябрьскойго переворо-
та, данной Мартовым, подчеркнув, что это было не классово-про-
летарское, а деклассированное солдатско-люмпенское движение. В
основе его лежали стремление солдат к миру и анархо-синдика-
листские тенденции в рабочей среде. Большевистская диктатура,
по мнению Дана, носит контрреволюционный характер, однако
нужно считаться с тем, что даже петроградские рабочие-меньше-
вики частично поддались иллюзии, будто с помощью штыков
можно совершить социальный переворот, и потребуется время,
чтобы подобные настроения изжить. Дан полагал, что меньшеви-
кам нельзя отказываться от соглашения с большевиками, ибо в
противном случае им придется встать в оппозицию рабочему клас-
су. Но создать настоящую социал-демократическую партию в Рос-
сии можно будет лишь через 10—20 лет. Отвергнув путь вооружен-
ной борьбы с большевиками, Дан высказался за создание однород-
ного социалистического правительства и продолжение работы с
15 С. В. Тютюкин
449
целью постепенного изживания массами анархо-синдикалистских
иллюзий70. Фактически предложение Дана сводилось к формуле:
«С большевиками, но без их вождей, на нашей программе!»71.
Таким образом, несмотря на сохранявшиеся между Даном и
Мартовым разногласия, наметилось и определенное сближение их
позиций: признание значительного влияния большевиков на про-
летариат, отказ от вооруженной борьбы с Советской властью, курс
на создание в будущем однородного социалистического правитель-
ства. А это означало, что возможен союз двух этих лидеров и иду-
щих за каждым из них групп меньшевиков, а значит, и укрепление
единства меньшевистской партии на интернационалистской осно-
ве. Иначе говоря, в конце концов прагматик Дан все же вырвался
из-под влияния Церетели и вернулся к Мартову.
Остальные выступающие четко разделились на сторонников
Либера, Мартова и Потресова. При этом А.Э.Дюбуа очень верно
заметил, что тактика меньшевиков зависит от того, представляют
ли они петроградский переворот как социальное движение проле-
тариата (и тогда нужно быть рядом с рабочими массами, незави-
симо от их ошибок) или как солдатский бунт (и тогда отношение
к нему должно быть совсем иным)72. Сам Дюбуа столя на позиции
Либера. В том же духе выступили Б.И.Горев и Г.А.Кипен.
В пользу линии Мартова-Дана высказались НА.Рожков (он
прямо заявил, что санкционировать право народа на вооруженное
восстание против большевиков, как предлагал Либер, значит под-
держать контрреволюцию)73, П.Н.Севрук, РААбрамович, ИД.Вол-
ков. Абрамович подчеркнул, что «большевизм — выражение сти-
хийных неизбежностей, настроений рабочих масс», которые сочув-
ствуют «солдатчине». «Большевизм — не только солдатский бунт,
это единственная историческая форма рабочего движения, единст-
венная историческая форма, в которой и социализм, и революция
понятны массам»74. По существу близкую мысль высказал
П.Н.Севрук, сказавший: «Массы двинулись под большевистскими
лозунгами: мира, хлеба и земли, и они сами осуществляют эти ло-
зунги... Поставьте в очередь дня своей работы октябрьские лозунги
большевизма, и вы ликвидируете большевизм»75.
Потресова поддержали Зарецкая, Колокольников и Левицкий,
откровенно солидарировавшийся с кадетами против большеви-
ков'6. Зарецкая яростно отвергала какие бы то ни было соглаше-
ния с большевиками. «Мы стоим перед большевиками как враги
и ведем борьбу с ними... Сейчас уже избегнуть гражданской войны
невозможно. Это и Мартов признал. В момент разгона Учреди-
тельного собрания с кем вы будете? С теми, которых разгоняют,
или с матросами, которые разгоняют? Какое соглашение может
быть между тюремщиками и заключенными? Говорят, соглашение
не со Смольным. Но где мы видали других большевиков?»77.
Зарецкая Софья Моисеевна (1881 — после 1934) родилась в ме-
щанской семье в белорусском городе Полоцке. Училась в Петер-
бурге на акушерских и учительских курсах. В 1901 г. за участие в
450
студенческом движении была выслана из столицы. Вела револю-
ционную работу в Екатеринославе, Полоцке, Харькове, Петербур-
ге. В конце 1904 г. на протяжении нескольких месяцев жила в Же-
неве, где и примкнула к меньшевикам. В январе 1905 г. возврати-
лась в Россию, была членом Севастопольского, затем Московского
комитетов РСДРП, секретарем социал-демократических фракций
I и II Думы, затем покинула Россию.
Следующая страница ее революционной деятельности связана
с секретарской работой в социал-демократической фракции
IV Думы и в Московском социал-демократическом рабочем кол-
лективе (1914 г.). В годы войны работала секретарем рабочей груп-
пы ЦВПК. С мая 1917 г. — член ОК, а с августа — ЦК РСДРП(о).
После Октября — непримиримая противница большевизма. Уча-
ствовала в движении уполномоченных от фабрик и заводов Пет-
рограда. В 1919—1921 г. занималась профсоюзной работой на Ук-
раине и в Грузии. С 1921 г. отошла от РСДРП.
Прения по вопросу о текущем моменте были свернуты, а за-
ключительные слова докладчиков сопровождались яростной поле-
микой, оскорбительными выкриками в их адрес из зала, всевоз-
можными препирательствами. Потресов был особенно агрессивен,
показав себя блестящим полемистом. Он говорил об «убийстве де-
мократии в России», о том, что рабочий класс не дорос до соци-
ал-демократизма, а дорос только до большевизма и анархизма. Но
Потресов был уверен, что рано или поздно большевизм станет не-
навистен и рабочему классу, что наступит отрезвление. Поэтому
задача меньшевиков — «пойти в рабочий класс с отчетливой про-
поведью борьбы с большевиками». Надо сказать: у нас нет ничего
общего с большевизмом, у нас больше общего с буржуазной демо-
кратией, чем с большевиками, подобно тому, «как в Европе у со-
циалистов больше общего с либералами, чем с социализмом дура-
ков»78. Если Дан рассчитывал «причесать» большевистскую массу
так, чтобы в ней в конце концов не осталось ничего большевист-
ского, если он делал ставку на внутреннюю эволюцию большевиз-
ма от Ленина к Каменеву и Зиновьеву, то Потресов был убежден:
«Вздор, что можно причесать большевизм. Никогда он не позво-
лял себя причесывать. Он непоколебим. Его можно сломить, но не
согнуть. Это смешно! Можно только хохотать! Я утверждаю: сейчас
контрреволюция нащупывает почву и ее база — Смольный»79.
Когда Потресову из зала задали вопрос: «Чем свергнуть боль-
шевиов?», он ответил: «Чем угодно! Если нет сил, то это не зна-
чит, что нужно примириться, как не примирялись при самодержа-
вии. Мы должны спасти честное имя социал-демократии, как спа-
сали при самодержавии»80. Потресов даже провозгласил лозунг:
«Долой самодержавие!» (имея в виду диктатуру большевиков).
Сразу же после заключительного слова Потресова делегатам
сообщили, что красногвардейцы захватили помещение на Литей-
ном проспекте, принадлежащее РСДРП(о), и устроили там засаду,
арестовав делегата съезда Мыскова. В зале началось невообрази-
15*
451
мое. С большим трудом удалось восстановить порядок и продол-
жить работу съезда.
Мартов в своем заключительном слове настаивал на том, что
Февральская революция не оправдала возлагавшихся на нее на-
дежд и что если бы Временное правительство разрешило в инте-
ресах демократии хотя бы вопрос о государственном регулирова-
нии экономики, может быть, не было бы и восстания 25 октября.
Поэтому сводить большевизм к авантюре значит закрывать глаза
на действительность. Закончил же Мартов так: «Не спиной надо
поворачиваться к новой стадии революции, а работать на почве
этих условий»81.
Проект резолюции, предложенный Потресовым (никаких со-
глашений с большевиками, борьба за созыв Учредительного собра-
ния), собрал лишь 10 голосов, проект Либера —13, Дана — 26, а
Мартова — 50. Именно он и был положен в основу резолюции
съезда о текущем моменте, получившей 58 голосов против 28 при
двух воздержавшихся82. Резолюция гласила (приводим ее текст це-
ликом):
«1) Переживаемая нами революция не может осуществить со-
циалистического преобразования общества, поскольку такое пре-
образование не началось в передовых капиталистических странах
и поскольку в самой России производительные силы стоят на че-
ресчур низкой ступени развития, а потому всякие попытки напра-
вить современную революцию по пути осуществления социалисти-
ческого строя не могут найти опоры в интересах непролетарского
большинства трудящегося населения страны и, будучи обречены
на неизбежное крушение, могут отразиться только гибельным об-
разом на экономическом положении пролетариата и трудового
крестьянства.
2) Границы современной революции определяются поэтому ко-
ренной демократической организацией общественного строя, ко-
торый освободит скованные производительные силы и тем самым
создаст почву для всестороннего развития капитализма, подготов-
ляющего необходимые предпосылки для социалистической рево-
люции.
3) Осуществление полностью задач этой демократической ре-
волюции, встречающее объективные препятствия в разрушении
производительных сил, вызванном затянувшейся мировой войной,
достижимо лишь сочетанием сил пролетариата и городской и сель-
ской мелкобуржуазной демократии.
4) Такое сочетание предполагает, во-первых, решительный раз-
рыв мелкобуржуазной демократии с капиталистическими класса-
ми, враждебными коренному демократическому перевороту; во-
вторых, отказ пролетариата от социального утопизма и от попыток
власть всей демократии подменить диктатурой меньшинства, объ-
ективно направленной против большинства демократии.
5) Происшедший 25 октября захват власти большевистской
партией стал возможным потому, что революция не удовлетворила
потребностей широких масс в ликвидации войны, передаче крес-
452
тьянам земли, в регулировании хозяйственной жизни страны и тем
вызвала в них стихийное стремление устранить от власти имущие
классы, тормозящие разрешение этих задач и ставшие в глазах
масс единственной причиной бесплодия революции.
6) Методы, котоырми подготовлялся и осуществлялся октябрь-
ский переворот, и те утопические цели, которые ставит себе боль-
шевистская партия, эксплуатируя стихийное настроение масс, со-
здали непримиримое противоречие.
7) Эта политика произвола и насилия, разжигающая граждан-
скую войну, ведущая к распаду страны и порабощению ее ино-
странному империализму, привлекает к себе всевозможные тем-
ные элементы и непосредственно подготовляет торжество контр-
революции и даже для монархической реставрации. Питая реакци-
онность буржуазии и давая ей в то же время возможность высту-
пать в противоположность мнимому социализму большевиков в
роли спасительницы страны и революции, эта политика бросает в
ее объятия значительную часть городской и сельской демократии,
изолируя пролетариат и готовя ему жестокое и кровавое пораже-
ние.
8) Стремясь предохранить рабочие массы от последствий от-
клонения его от пути пролетарской классовой борьбы и ведя в его
среде борьбу за возвращение на этот путь, социал-демократия ре-
шительно отвергает методы насильственного подавления стихий-
ных порывов пролетариата к социальному освобождению.
Принимая все это во внимание, Чрезвычайный съезд РСДРП
постановляет:
I) При созданном Октябрьским переворотом положении пар-
тия должна всю свою деятельность направить к тому, чтобы спо-
собствовать безболезненной ликвидации кризиса путем создания
революционного единения между пролетарской и мелкобуржуаз-
ной демократией и тем самым делать возможным осуществление
основных задач революции.
2) В этих видах организовать решительную борьбу пролетариа-
та с режимом анархии и террора, с синдикалистскими опытами
социальной революции и с большевистской политикой подавле-
ния воли народа вооруженной силой; в то же время бороться с
антипролетарскими контрреволюционными настроениями в мел-
кобуржуазных массах, которые вызываются большевистской дик-
татурой и эксплуатируются имущими классами; оказывать энер-
гичное противодействие всяким попыткам мобилизации общест-
венных сил против пролетариата для его насильственного подав-
ления и отстаивать и проводить повсюду политику соглашения
между пролетариатом и мелкобуржуазной демократией как един-
ственно способную спасти революцию.
3) Призывать народные массы к борьбе за созыв и обеспечение
полноты государственной власти за Учредительным собранием и
отстаивать в Учредительном собрании соглашение всех социалис-
тических и демократических партий (от большевиков до народных
453
социалистов) для образования революционной власти на основе
следующей программы:
А. Полновластное Учредительное собрание;
Б. Восстановление всех политических свобод, уничтожение
системы политического террора и окончательная организация де-
мократически-республиканского строя;
В. Немедленное вступление в переговоры о всеобщем демокра-
тическом мире;
Г. Немедленная передача земель в ведение земельных комите-
тов и скорейшее проведение демократической аграрной реформы;
Д. Государственный контрол и регулирование промышленнос-
ти и торговли при участии рабочих организаций;
Е. Издание закона о 8-ми часовом рабочем дне, государствен-
ное страхование от безработицы, организация общественных работ
для безработных83.
Ставя себе целью восстановление единства пролетарского дви-
жения на основе самостоятельной классовой политики и освобож-
дения его от анархических и утопических примесей, РСДРП осу-
ществляет свои задачи путем сплочения сознательных элементов
пролетариата для систематического воздействия на отсталые про-
летарские массы во всех рабочих организациях и на всех аренах
революционной борьбы...»84.
Комиссия смягчила критику Мартовым большевистского режи-
ма и позаимствовала отдельные формулировки из проекта Дана,
расширив, таким образом, текст резолюции. Вместе с тем из про-
екта резолюции, представленного Даном, комиссия убрала: опре-
деление советской власти как контрреволюционной диктатуры
партийного кружка над пролетариатом и всем обществом; упоми-
нание о перспективе заключения сепаратаного мира; пессимисти-
ческие прогнозы о будущем голоде и безработице; обвинения в со-
трудничестве большевиков с разного рода темными элементами85.
В итоге получилась резолюция Мартова—Дана, утвержденная
съездом.
Обсуждение вопроса о мире и перемирии началось с трех до-
кладов — Дана, Абрамовича и Потресова. Дан констатировал, что
поставленная меньшевиками после свержения царя цель — ликви-
дировать войну с соблюдением интересов и русской революции, и
международного пролетариата — оказалась неосуществимой.
Выход из этой ситуации он видел в скорейшем созывае междуна-
родной социалистической конференции и Учредительного собра-
ния, которое своим авторитетом могло бы побудить правительства
стран Антанты согласиться на заключение всеобщего мира. Пока
же Дан предлагал немедленно приступить к частичной демобили-
зации русской армии. Все его выступление было проникнуто пес-
симизмом и какой-то обреченностью: «Неспособность воевать те-
перь абсолютно ясна, — говорил Дан. — Ни страну, ни армию
втянуть в войну дальше нельзя. Поэтому, может быть, и союз-
ники согласятся (на мир. — С.Т.). Голос из зала: "А если не со-
454
гласятся? — Дан: Тогда Россия и пролетариат будут проданы боль-
шевиками”»86.
Вторым докладчиком был Абрамович.
Абрамович (Рейн) Рафаил Абрамович (1880—1963) родился в Ди-
набурге в Прибалтике в мещанской семье. В 1901 г. был исключен
из Рижского политехнического института за принадлежность к
Бунду (закончил образование в Льеже). Работал затем учителем
гимназии. В 1904 г. был кооптирован в ЦК Бунда, а в 1906 г. стал
членом ЦК РСДРП. В 1910 г. был сослан в Вологодскую губ.,
бежал оттуда и в 1912—1914 гг. жил в Вене. После Февральской
революции вернулся в Россию и вошел в тесный контакт с Мар-
товым. Участвовал во всех важнейших событиях того времени (де-
путат Петросовета, член ВЦИК, участвовал в Государственном и
Демократическом совещаниях, был членом Предпарламента). В
августе 1917 г. избран членом ЦК РСДРП(о) и с тех пор постоян-
но входил в его состав до отъезда из России. В июле 1918 г. был
арестован и до января 1919 г. находился в заключении. В октябре
1920 г. легально покинул Россию. Входил в состав Заграничной
делегации РСДРП, сотрудничал в «Социалистическом вестнике».
Был членом бюро исполкома Социалистического рабочего Интер-
национала. С 1940 г. жил в США. Автор книги «The Soviet Revo-
lution. 1917—1939». London, 1962.
От имени меньшевиков-интернационалистов Абрамович обви-
нил группу Церетели—Дана в полном провале ее внешней поли-
тики, не сумевшей вовремя «надавить» на союзников или разо-
рвать с ними, а большевиков — в полной капитуляции перед гер-
манским империализмом. В предложенном им проекте резолюции
повторялись те же практические рекомендации, которые давал
Дан: «18. ...Необходима прежде всего ликвидация большевистского
захвата власти путем создания общедемократической революцион-
ной власти, образованной Учредительным собранием, которая
должна тотчас же обратиться к союзным народам с предложением
немедленно приступить сообща с австро-германской коалицией к
мирным переговорам на демократических основах. 19. В то же
самое время привительство должно принять все меры к тому, что
будет держать на фронте численно хотя бы небольшую, но хорошо
снаряженную и дисциплинированную армию. 20. Социал-демокра-
тия же, со своей стороны, должна приложить все усилия для того,
чтобы немедленно созвать международный социалистический кон-
гресс, который должен в международном масштабе поставить дело
борьбы за мир пролетариев всех стран»87.
Потресов был предельно краток: спасти Россию от предатель-
ства ее национальных интересов большевиками и грозящего пора-
бощения может только низвержение большевистской власти и со-
здание Учредительным собранием такой новой власти, которая,
опираясь на все жизнеспособные элементы страны, призвала бы
все союзные страны к заключению всеобщего демократического
мира. В случае же отказа последних нужно «с оружием в руках от-
455
стаивать честь и доблесть русской революции, не желающей ни-
кого порабощать, но не допускающей превращения в рабов своих
собственных сынов», а для этого воссоздать боеспособную русскую
армию из не разложившихся еще остатков старой и «лучших эле-
ментов демократии»88.
Прения по докладам о войне и перемирии не несли в себе ка-
кого-либо конструктивного начала. Все свелось к взаимным обви-
нениям интернационалистов и оборонцев, споривших о том, кто
из них в марте—октябре 1917 г. был прав, а кто виноват. За проект
резолюции, предложенный Потресовым, высказались всего 12 де-
легатов, за проект Абрамовича — 44 и за проект Дана — 40. По-
скольку ни один из них не получил большинства, была проведена
перебаллотировка между проектами Абрамовича и Дана, закон-
чившаяся победой последнего (5 Г.47)89. Как всегда в подобных
случаях, была создана комиссия, результаты работы которой после
довольно длительного обсуждения были утверждены с поправками
62 голосами против 7 при 11 воздержавшихся (как видим, многие
делегаты не участвовали в голосовании)90.
В окончательный текст резолюции вошел пункт, гласивший: «В
случае, если сепаратный мир будет помимо Учредительного собра-
ния подписан и навязан России большевистской партией, РСДРП
(объединенная) всю свою энергию направит на то, чтобы мобили-
зацией сил рабочего класса в России и агитацией среди западно-
европейского пролетариата добиваться, чтобы эти условия были
в интересах России и отдельных ее народностей пересмотрены
на международном конгрессе, которым закончится всемирная
война...»91.
Очень бурно проходило обсуждение вопроса о единстве пар-
тии, поскольку ряд делегатов внутренне уже готов был признать
организационный раскол меньшевиков совершившимся фактом.
П.Я.Голиков, например, довольно точно охарактеризовал две глав-
ные тенденции в позициях меньшевиков — одну с тяготением к
Смольному, т.е. к большевикам, другую — за сохранение традиций
меньшевизма. Закончил же свою речь он словами: «При таком
расхождении ужиться нельзя... Да здравствует раскол!»92. Вместе с
тем прозвучали на съезде и голоса сторонников единства. Рабочий
В.Г.Чиркин сказал, что вопрос о единстве стоит перед меньшеви-
ками-рабочими даже острее, чем в 1906—1907 гг. «Речь идет об ос-
вобождении рабочего класса от того духа авантюризма, которым
его пропитали большевики. И это возможно только путем проти-
вопоставления большевизму марксизма. Если мы не преодолеем
препятствий к единству, будет закрыт последний путь сопротивле-
ния тем волнам анархии, которые захлестывают рабочий класс»93.
Докладчиком по данному вопросу был Мартов, который с
самого начала провозгласил отказ от фетишизации единства пар-
тии при наличии разногласий по основным принципиальным во-
просам, от единства во что бы то ни стало. Он заявил, что совер-
шенно нетерпимыми являются случаи участия отдельных меньше-
виков, вопреки партийному решению, в гражданской войне или
456
выступления на выборах в Учредительное собрание с двумя пар-
тийными списками. Мартов остро поставил вопрос о том, что
меньшевизму грозит распад на четыре и больше фракций. «Если
же никто не возьмет на себя ответственности за начало раскола,
то партии предстоит пережить период дальнейшего разложения», —
предупредил он94.
И все же сторонники традиционного для меньшевизма взгляда
на единство как более предпочтительный по сравнению с раско-
лом способ существования партии даже при наличии в ней самых
серьезных разногласий взяли на съезде верх. В итоге 58 голосами
против 5 при 20 воздержавшихся была принята резолюция, про-
возглашавшая принцип сохранения единства меньшевистких
рядов95, хотя реальное единство партии так и осталось платони-
ческим пожеланием. В резолюции отмечалось, что партийное
меньшинство должно иметь возможность отстаивать свои взгляды
внутри партии и в партийной печати, тогда как вне партии вы-
ступления против решений соответствующих партийных организа-
ций совершенно недопустимы96.
По мере приближения съезда к финалу происходило и явное
ускорение обсуждения внесенных в повестку дня вопросов, тем
более что прениям на пленарных заседаниях предшествовали дис-
куссии в соответствующих секциях. 4 декабря съезд принял резо-
люцию по докладам Либера и Семковского «Об автономии и фе-
дерации». Постановка этого вопроса была связана с интенсивно
шедшим в 1917 г. процессом создания областных центров на Ук-
раине, в Крыму, Сибири, на Урале в противовес Петрограду, где
находилось сначала Временное правительство, а затем больше-
вистский Совнарком. При этом Либер считал, что областническое
движение как противовес центральной большевистской власти яв-
ляется единственным путем к воссозданию демократического
строя и поэтому его нужно поддержать и стремиться к созданию
федерации автономных областей97. Что касается территориальных
претензий одних областей к другим, то эти вопросы, по мнению
Либера, нужно будет решать путем народного референдума, при-
чем все национальные меньшинства на той или иной территории
должны пользоваться правом на национально-культурную автоно-
мию. Но все это не означает никаких уступок сепаратизму. Либер
предложил перестроить на принципах федерации и саму партию
рабочего класса, на чем давно настаивал Бунд.
Точке зрения Либера противостояла позиция Семковского, вы-
ступившего против федерализма в сфере государственного устрой-
ства и в партийном строительстве. В резолюции съезда98 самого
слова «федерация» не было. В ней подчеркивался вред обособле-
ния отдельных национальных районов и областей от России и ак-
центировалось внимание на необходимости активного участия
членов партии в строительстве демократических органов област-
ной автономии. Вновь декларировался также принцип культурно-
национальной автономии для национальных меньшинств. Указы-
валось на необходимость областных партийных организаций для
457
руководства борьбой рабочего класса всех национальностей в дан-
ной автономной области и национальных организаций — для ру-
ководства борьбой рабочего класса соответствующей националь-
ности «внутри и вокруг органов культурно-национальной автоно-
мии». В целом резолюция была направлена против сепаратизма и
распада России, однако совершенно очевидно, что полной ясности
в данном вопросе у меньшевиков тогда не было, как не было ее,
впрочем, и у большевиков.
Обсуждался на съезде и очень острый в 1917 г. вопрос о рабо-
чем контроле, ставший одним из основных козырей в программе
большевиков (14 ноября 1917 г. он был введен декретом СНК).
Докладчик Череванин заявил, что такой контроль вызывает сабо-
таж предпринимателей, развал производства и понижение произ-
водительности труда. По его мнению, разумной альтернативой ра-
бочему контролю является государственное регулирование произ-
водства и распределения. К минусам рабочего контроля меньше-
вики относили разобщение пролетариата на отдельные коллективы
с групповыми интересами, конфликты рабочих с техническим пер-
соналом предприятий, рост анархо-синдикалистских настроений.
Для меньшевиков был очевиден неизбежный в будущем крах ра-
бочего контроля, вместо которого должен быть введен контроль со
стороны всех слоев населения. Однако если Череванин считал, что
меньшевики должны входить в органы рабочего контроля и бо-
роться с этой идеей «изнутри», то его содокладчик И.М. Майский
выступал за полный бойкот органов рабочего контроля. Победу на
съезде одержал Череванин (45 : 31 при 6 воздержавшихся)99.
Наконец, был рассмотрен и вопрос об отношении к Советам,
орагнам местного самоуправления и общественным организациям.
Здесь в комиссии выявились три точки зрения, представленные на
пленарном заседании съезда 5 декабря Мартыновым, Колокольни-
ковым и Кибриком. Первый из них отверг теорию отмирания Со-
ветов и превращения их после большевизации в органы контрре-
волюции, высказавшись против участия меньшевиков в комитетах
спасения, делающих ставку на применение военной силы, и за
участие в Советах (в определенный момент ЦК мог бы принять
решение и о вхождении РСДРП (о) во ВЦИК) в целях воздействия
на массы для противодействия большевистской диктатуре и про-
ведения политики согласия между демократическими силами. Ко-
локольников, отрицая возможность всякого участия меньшевиков
в большевистских Советах, тем не менее настаивал на участии в
Советах небольшевистских для борьбы там с анархо-синдикалист-
скими тенденциями, а также в комитетах спасения и других по-
добных организациях в целях обеспечения своевременного созыва
Учредительного собрания. Наконец, Кибрик высказался за участие
в Советах, но за бойкот исполнительных органов большевистской
власти, в том числе и ВЦИК100.
В ходе прений на передний план вышел вопрос о возможности
участия меньшевиков в работе ВЦИК Советов. За это высказался
Ерманский («достаточно твердая оппозиция могла бы заставить
458
Ленина с ней считаться»; «массы, не видя меньшевиков, естествен-
но приходят к выводу, что меньшевики не с массами»)101 и Мартов
(массы могут возвратиться к нам, и тогда мы «должны вести борьбу
не только вне Смольного, но и в Смольном»)102. Против был Дан
(Советы перестали быть пролетарскими, они превратились в сол-
датские органы и отмирают)103, Романов, Либер («самую мысль о
вхождении в Смольный я считаю оскорбительной. Это означало бы
лишь увеличить свиту Ленина, превратить партию в оппозицию
Его величества Ленина»)104. Со своейственной ему резкостью и
умением расставить все точки над i Либер заявил: «...Мы всегда
считали Советы лишь теми лесами, которые мы возводим, пока не
созданы нормальные политические организации... Товарищи слева
забыли об этой исторической роли Советов и встали на точку зре-
ния противопоставления их органам самоуправления и Учреди-
тельному собранию. Это не что иное, как диктатура, ленинщина,
отсутствие веры в демократию»105. Однако такая оценка Советов не
получила поддержки со стороны других делегатов, еще считавших
их демократическими органами, «способными быстро схватывать
настроение масс и овладевать этим настроением»106.
В резолюции, принятой 47 голосами против 18 при 7 воздер-
жавшихся, было закреплено положение о том, что «члены партии,
не входя в советские административные учреждения там, где они
стали органами большевистской власти, должны оставаться в Со-
ветах в целях противодействия политике террора и анархо-синди-
калистским опытам, равно как и в целях возвращения Советов на
путь совместной с другими органами демократии борьбы за осу-
ществление общедемократических задач революции».
Что касается органов местного самоуправления, оставшихся от
старой власти, то в них меньшевикам рекомендовалось принимать
самое деятельное участие и бороться против попыток их роспуска
большевиками1 °7.
Характерно, что при обсуждении этого вопроса в зале посто-
янно звучали резкие обвинения в «парламентском кретинизме»
(так Мартынов охарактеризовал слепую веру Ленина в силу Учре-
дительного собрания), либеральном подходе к роли Советов, по-
литической близорукости и т.д. Либер откровенно поставил во-
прос, пойдут ли меньшевики против Советов, если они выступят
против Учредительного собрания?108 Вопрос остался без ответа.
Последующие события показали, что меньшевики как партия про-
тив Советов после роспуска Учредительного собрания не пошли.
7 декабря на съезде состоялись выборы ЦК РСДРП(о). В него
вошли: Аксельрод, Абрамович, Астров, Ахматов, И.Бэр (Б.Н.Гуре-
вич), Е.Л.Бройдо, Волков, Горев, Гогуа, Дан, Ежов, Мартов, Мар-
тынов, Майский, А.П.Пинкевич, Семковский, Череванин, Эрлих,
Югов. Кроме того, как сообщалось в газете «Новый луч», в ЦК
должны были войти еще два члена по выбору от кавказских соци-
ал-демократов и один представитель Бунда. Был намечен также
список кандидатов, не живущих в данный момент в Петрограде и
лишенных поэтому возможности войти в состав ЦК, т.е. создан
459
его резерв. При этом 22 делегата с решающим и 9 — с совеща-
тельным голосом воздержались от участия в выборах, заявив, что
«принятые съездом резолюции находятся в резком противоречии
со всей прежней меньшевистской тактикой, что выразилось,
между прочим, в признании возможности создания социалисти-
ческого правительства и соглашения с большевиками для этой
цели»109. В эту группу входили Либер, Голиков, Колокольников,
Потресов, Маслов, Дюбуа, Батурский, Гарви, Зарецкая, Богданов,
Левицкий, Гольдман, Юдин, Ермолаев, Гвоздев и др.110
Заметим, что на протяжении всего съезда, с 28 ноября по 6 де-
кабря 1917 г. параллельно с ним работало совещание меньшеви-
ков-оборонцев, избравшее свое временное бюро, куда вошли мно-
гие из перечисленных выше лиц. Фактически оно стало альтерна-
тивой новому составу ЦК111. ЦК РСДРП(о) в своем обращении ко
всем партийным организациям выразил сожаление по поводу этих
сепаратистских действий оборонцев112, которые развернули в де-
кабре энергичную агитационную работу, сосредоточив свое внима-
ние на вопросе о своевременном начале работы Учредительного
собрания. 16 декабря ряд меньшевиков-оборонцев поплатились за
это арестом органами ВЧК. Попытки ЦК наладить совместную с
оборонцами практическую работу закончились неудачей, посколь-
ку они не доверяли официальному партийному руководству.
В предпоследний день работы съезда, 6 декабря 1917 г. было
принято обращение «Ко всему Интернационалу, ко всем социа-
листическим партиям воюющих и нейтральных стран», над кото-
рым работала специальная комиссия с участием Мартова и Дана.
Этот документ интересен прежде всего своими формулировками,
имеющими принципиальное значение, поскольку целью обраще-
ния было разъяснение зарубежным социалистам смысла происхо-
дящих в России событий: ведь многие на Западе восприняли 25 ок-
тября 1917 г. как начало мировой социалистической революции. В
обращении, в частности, говорилось: «Измученные ужасами цар-
ского режима и трехлетней бойней страна и армия встретили Фев-
ральскую революцию как благовест мира... Крушение этой послед-
ней надежды довело армию до крайней степени разочарования и
отчаяния, тем более что расстройство транспорта и снабжения по-
ставило ее в очень тяжелое положение. В то же время в широких
народных и особенно рабочих массах накоплялся горючий мате-
риал вследствие длящейся экономической разрухи, борьба с кото-
рой, и без того чрезвычайно трудная, благодаря общей отсталости
России еще более затруднялась как противоречием интересов го-
рода и деревни, так и своекорыстным противодействием имущих
классов.
Так создались условия, при которых отсталая часть рабочих
масс, пополнившихся за время войны случайными элементами из
различных слоев населения, лишенными пролетарского классового
опыта и самосознания, легко могла пойти за демагогической пар-
тией, получившей громадную материальную силу в лице миллио-
нов усталых солдат, готовых поддержать всякого, кто обещает не-
460
медленный мир. Такой партией явилась партия большевиков. И
прежде пропитанная элементами анархизма и бланкизма, она при
таких обстоятельствах становилась все больше и больше партией
солдатского бунта, упростившей свой социализм до уровня свое-
образного уравнительного коммунизма, сводящегося к дележу
имущества состоятельных классов, коммунизма, приспособленного
к пониманию и инстинктам осталых рабочих, крестьянских и дек-
лассированных солдатских масс. Захватив путем чисто военного
заговора власть в Петрограде, большевики объявили социалисти-
ческую диктатуру пролетариата и крестьянства».
Далее в обращении приводились факты, свидетельствовавшие о
противоречиях между большевистской политикой и принципами
международного социализма и демократии вообще. Так, вместо
всеобщего демократического мира большевики готовятся заклю-
чить сепаратный мир с Германией, а вместо диктатуры пролета-
риата и беднейшего крестьянства они установили режим личной
диктатуры Ленина и Троцкого над всей демократией. Большевики
окончательно расстроили всю экономическую жизнь страны, со-
действовали распаду России на ряд обособленных областей и по-
вели войну с теми из них, которые отказались подчиняться их
диктатуре, ввергнув страну в состояние гражданской войны. Мень-
шевики обвиняли большевиков в развязывании террора, произвола
и насилия, которых Россия не видела со времен царизма. Создан-
ный большевиками режим авторы обращения характеризовали как
«анархический бонапартизм», который «органически не может
ужиться ни с каким демократическим учреждением», как пародию
на социализм, как пролог к торжеству контрреволюции и даже к
реставрации монархии.
В конце обращения говорилось: «Мы, российские социал-де-
мократы, обращаемся к социалистам всего мира с просьбой спа-
сать то общее дело, каким является русская революция. Мы пред-
лагаем вам немедленно созвать международную социалистическую
конференцию для того, чтобы организовать международное давле-
ние пролетариата на все империалистические правительства в
целях заключения действительно всеобщего и демократического
мира на место заключаемого ныне большевиками сепаратного со-
глашения с германскими империалистами113, которое грозит опас-
ностью не одной России, но всему цивилизованному миру. Дело
социализма, дело международного мира, дело интернационализма
в опасности, товарищи»114.
Учредительное собрание и его разгон
В последние месяцы 1917 и в начале 1918 г. практическая ра-
бота меньшевистских организаций во многом определялась учас-
тием партии в выборах депутатов Учредительного собрания. Как
известно, идея Учредительного собрания как первого всенародно
избранного законодательного представительного учреждения, со-
461
зываемого после победы революции (или даже в ее ходе), чтобы
«учредить» новый государственный строй и определить основные
принципы общественно-политического устройства страны, при-
шла к русским марксистам из эпохи Великой французской рево-
люции конца XVIII в. и революций 1848—1849 гг. в Европе. Ее
подхватили народовольцы, включившие созыв Учредительного со-
брания в свою программу, часть либералов, неонародники. В
1903 г. требование созыв Учредительного собрания вошло в про-
грамму РСДРП и с тех пор постоянно звучало в социал-демокра-
тической публицистике и агитационно-пропагандистской литера-
утре, выпускавшейся обеими фракциями РСДРП. Особенно часто
требование созыва Учредительного собрания встречалось в листов-
ках 1905—1907 гг.
В 1917 г. меньшевики и большевики сохранили верность этому
лозунгу, хотя в постсамодержавной России, пожалуй, впервые
перед русскими марксистами встал довольно деликатный вопрос о
соотношении между быстро складыввшейся тогда в масштабах
всей страны советской системой и будущим Учредительным собра-
нием. Точнее говоря, эта проблема была особенно актуальной для
большевиков с их лозунгом «Вся власть Советам!», поскольку они
уже довольно четко проводили различие между традиционным по-
ниманием демократии как демократии для всех (отсюда идея все-
общих и равных выборов в Учредительное собрание) и новой
трактовкой демократии как демократии только для трудящихся,
которая впервые была реализована на практике в 1905 г. в виде
Советов, избиравшихся только трудящимися, а точнее даже их
частью в зависимости от сферы занятий и территории прожива-
ния.
С точки зрения большевиков, возникала довольно любопытная
ситуация: с одной стороны, они уже не считали более дискусси-
онным вопрос о форме революционной власти в условиях России,
решив его в пользу советской системы, что делало вроде бы из-
лишним созыв Учредительного собрания на основе всеобщего из-
бирательного права. С другой — над большевиками довлела старая
традиция российского освободительного движения, необхоимость
выполнять данные ранее обещания, наконец, укорененность идеи
Учредительного собрания в сознании масс. Поэтому они решили
не свертывать лозунг Учредительного собрания, провести выборы
депутатов и даже созвать само Собрание, но не дать ему превра-
титься в реально учреждающий новую власть орган, ибо на свою
победу на выборах они никогда не рассчитывали. Естественно,
«технология» избавления от ненужного и даже опасного, с точки
зрения большевиков, Учредительного собрания родилась далеко не
сразу, но так или иначе, созыв Учредительного собрания для боль-
шевиков превращался в некий декорум, который надо было со-
блюсти, не принимая его всерьез.
Меньшевики же, наоборот, отнеслись в 1917 г. к вопросу о вы-
борах в Учредительное собрание крайне серьезно, тем более что
Советы никогда не были для них каким-то фетишем и должны
462
были сыграть лишь роль своего рода «временных бараков», в ко-
торые молодая российская демократия вынуждена была вселиться
перед тем, как обрести свое постоянное жилище в светлом и про-
сторном дворце, построенном по чертежам, созданным именно в
Учредительном собрании. Поэтому перед меньшевиками никогда
не стояла дилемма — выбирать или не выбирать, созывать или не
созывать, выполнять или не выполнять решения Учредительного
собрания. На все эти вопросы ответ давался однозначно утверди-
тельный.
По мнению меньшевиков, в реальной обстановке 1917 г. Учре-
дительное собрание должно было предложить всем народам всеоб-
щий справедливый демократический мир, дать крестьянам землю,
обуздать нараставшую в Росссии анархию и контрреволюцию. Они
полагала также, что народ не должен проявлять излишнего нетер-
пения и обязан ждать решений Учредительного собрания по всем
ключевым вопросам российской действительности. Что же касает-
ся избирательной кампании, то она должна была стать мощным
стимулом для развертывания организационной и агитационно-
пропагандистской работы партии с целью усиления влияния мень-
шевиков на рабочих и другие демократические слои населения.
Меньшевики с пониманием относились к необходимости тщатель-
ной подготовки избирательного закона и самих выборов, хотя по-
нимали и другое: терпение народа не беспредельно, и чем скорее
пройдут выборы, тем лучше будет для самой российской демокра-
тии. Однако тон в этом вопросе задавали кадеты и кадетские
юристы, возглавлявшие «Всероссийскую по делам о выборах в Уч-
редительное собрание комиссию», куда от меньшевиков входили
Крохмаль и В.В.Гомбарг115.
Характерно, что на I Всероссийском съезде Советов в июне
1917 г. ряд меньшевиков, в частности Мартов и Либер, требовали
ускорить проведение выборов. Однако ничего реального для их ус-
корения сделано не было, что во многом предопределило траги-
ческую судьбу самого Учредительного собрания и — как знать —
может быть, и судьбу всей России, ибо проводить выборы после
захвата власти большевиками и после провала переговоров о со-
здании однородного социалистического правительства было уже
почти бесполезно.
Меньшевики создали партийную комиссию по подготовке к
выборам в начале августа 1917 г., а в самом начале сентября ЦК
РСДРП(о) образовал вместо нее Центральный избирательный ко-
митет из 18 человек с участием членов ЦК Горева, Абрамовича,
Крохмаля и др.116
При Центризбиркоме было сформировано несколько комис-
сий — литературно-агитационная, организационная, финансовая,
юридическая. Средства на проведение избирательной кампании
должны были складываться из доходов от издательской деятель-
ности, отчислений однодневного заработка членов партии, пожер-
твований, сборов во время митингов-концертов и т.д. Однако к
концу октября у меньшевиков было собрано на выборы лишь
463
105 тыс. руб., что было в десять раз меньше запланированной
суммы117.
Надо сказать, что предвыборная активность меньшевиков усту-
пала активности эсеров и большевиков. Правда, они наладили вы-
пуск пятикопеечных листовок об Учредительном собрании, широ-
ко пропагандировали свою избирательную платформу, составлен-
ную еще в июле Горевым, устраивали лекции. Но всего этого ока-
залось явно недостаточно для победы на выборах. Впрочем, мень-
шевики и не рассчитывали на нее. Выступая 25 августа 1917 г. на
объединительном съезде, Горев предупреждал товарищей по пар-
тии, что нужно быть готовыми к тому, что в Учредительном со-
брании меньшевики будут иметь численно очень небольшую
фракцию118. Тем не менее меньшевики призывали свои местные
организации отнестись к предстоящим выборам очень серьезно,
использовать их для укрепления рядов партии и ее авторитета в
массах и выдвигать кандидатами в депутаты «действительных
своих вождей». Рассматривался и вопрос о возможности блокиро-
вания на выборах с другими партиями. Блоки с большевиками от-
падали сами собой, поскольку ЦК большевиков официально за-
явил, что на соглашение с меньшевиками не пойдет. Оптималь-
ным вариантом предвыборной тактики было признано самостоя-
тельное выступление меньшевиков. Блоки с эсерами допускаясь
лишь в виде исключения и обязательно с санкции Центризбирко-
ма, причем меньшевики сохраняли за собой полную свободу пред-
выборной агитации.
После краткого обсуждения доклада Горева съезд принял резо-
люцию об избирательной тактике и организации избирательной
кампании, опубликованную 27 августа в «Рабочей газете». Она
предусматривала, в частности, выдвижение партийных кандидатов
повсюду, где имелись меньшевистские организации, независимо
от шансов на успех. Предусматривались также создание губерн-
ских и даже уездных меньшевистских избирательных комитетов,
привлечение к предвыборной кампании местных муниципальных
и кооперативных работников, организация краткосрочных курсов
разъездных агитаторов, лекторов и инструкторов по выборам119.
Предвыборная кампания заметно оживила работу меньшевист-
ских организаций. Особенно заметно это было в Московской,
Тверской, Тульской, Пермской, Харьковской, Самарской губерни-
ях, в Грузии. Агитационные бюро были созданы в Архангельске,
Батуме, Гомеле, Казани, Одессе, Оренбурге120. Вопрос о выборах
в Учредительное собрание обсуждался на 40 губернских конферен-
циях меньшевиков121.
С какой же платформой шли меньшевики на предстоящие вы-
боры? 29 июля 1917 г. от имени ОК РСДРП был опубликован в
«Рабочей газете» проект меньшевистской избирательной платфор-
мы. Он был составлен по поручению ОК Горевым и отредактиро-
ван при участии Церетели, Дана и Чхеидзе. В преамбуле к этому
важному документу давалась краткая характеристика будущего со-
циалистического строя, создание которого является программной
464
целью РСДРП. При этом специально подчеркивалось, что «до-
биться осуществления социализма можно будет лишь тогда, когда
развитие промышленности и рост народного хозяйства подготовят
для этого почву и когда большинство народа станет сознательны-
ми социалистами». В платформе прямо говорилось: «Россия —
страна отсталая, бедная, со слабо развитой промышленностью, с
немногочисленным пролетариатом. Поэтому Россия еще далека от
социализма. России предстоит сперва покончить со всеми остат-
ками крепостничества, создать свободные государственные формы,
развить культуру, дать простор расцвету хозяйственных сил».
Далее в платформе обосновывался тезис о том, что именно
меньшевики оказались в 1917 г. во главе революции. Были сфор-
мулированы и конкретные требования, с которыми выступят
меньшевики в Учредительном собрании:
ликвидация войны (при активном участии в обороне страны до
заключения всеобщего демократического мира);
полное народовластие (демократическая республика без прези-
дента с однопалатным парламентом)122;
демократическое решение национального вопроса (целость и
единство России, самое широкое самоуправление вплоть до терри-
ториальной автономии для областей, отличающихся национальны-
ми особенностями; культурно-национальная автономия для наций,
живущих в разных областях или вообще не имеющих компактной
территории проживания);
строгое соблюдение завоеванного народом права на свободу
(совести, слова, печати, собраний, союзов, стачек);
равноправие всех граждан;
отделение Церкви от государства и школы от Церкви;
бесплатное обязательное обучение всех детей до 16 лет;
конфискация и передача в общенародную собственность всех
земель, кроме мелкой земельной собственности, муниципализация
земли (конкретно эти вопросы будут решаться органами местного
самоуправления под контролем Учредительного собрания);
радикальное решение рабочего вопроса в духе программы-ми-
нимум РСДРП.
В обстановке острого экономического кризиса, возникшего в
результате мировой войны, РСДРП будет добиваться в целях его
ликвидации: государственного регулирования производства, транс-
порта и распределения продуктов, а также введения монополии на
важнейшие предметы потребления. Предполагалось ввести едино-
временный высокий налог на всякую прибыль, а в дальнейшем —
прогрессивный подоходный налог.
В заключение в платформе говорилось: «Во всей своей деятель-
ности в Учредительном собрании социал-демократы будут руко-
водствоваться прежде всего защитой интересов рабочего класса
как в городе, так и в деревне, борьбой со всякими попытками
контрреволюции, со всякими поползновениями повернуть назад
общественное развитие, стремлением к развитию производитель-
ных сил России, поднятию ее культурного уровня, упрочению в
465
ней начал свободы и народовластия и созданию таким образом ус-
ловий для наиболее успешной и беспрепятственной борьбы за
обобществление всех средств производства, за социализм». Окон-
чательный текст избирательной платформы РСДРП(о) был опуб-
ликован в «Рабочей газете» 25 октября 1917 г.
В список обязательных кандидатов от меньшевиков ЦК
РСДРП(о) наметил 8 сентября 17 человек. В него включались по-
лучившие при голосовании больше половины голосов присутство-
вавших на заседании членов ЦК: Аксельрод, Дан, Жордания,
Либер, Маслов, Скобелев, Церетели, Хинчук, Чхеидзе, Чхенкели,
Гвоздев, Череванин, Смирнов, Мартов, Мартынов, Колокольни-
ков, Рожков123. Затем этот список был пополнен Дементоевым,
Юдиным, а также бундовцами Абрамовичем и Эрлихом124. Кроме
того, 9 сентября бюро ЦК составило еще один список, на этот раз
уже из 41 кандидатуры, и решило разослать его по организациям.
В нем были такие известные имена, как Балабанов, Богданов,
Горев, Дюбуа, Ерманский, Зарецкая, Вайнштейн, Исув, Крохмаль,
Розанов и др.125 Наконец, 13 сентября этот общий список был еще
раз расширен на заседении ЦК до 43 человек126. Кроме того, мест-
ные меньшевистские организации, естественно, выдвигали и своих
кандидатов.
Плехановское «Единство» выступало самостоятельно. В Петро-
граде было два меньшевистских списка: оборонческий за № 17
(Потресов, Гвоздев, Маслов и др.) и интернационалистский за
№ 16. Аналогичная картина наблюдалась еще не менее чем в де-
сяти губерниях. В остальных меньшевики выступали с единым
списком. В десяти округах меньшевики-интернационалисты вы-
ступали единым списком с большевиками (Алтай, Бессарабия, За-
байкалье и др.).
По горячим следам начавшихся 12 ноября выборов в Учреди-
тельное собрание Мартов через неделю писал Аксельроду: «Мы
ожидали большего абсентеизма масс: собрания не посещались,
большинство газет не выходило, было немало насилий над агита-
торами всех партий, кроме большевистской, и т.д. Оказалось дру-
гое: голосовало в Питере свыше 80% избирателей, а в рабочих
кварталах до 90%. Почти все солдаты и подавлюящее большинство
рабочих и бедноты голосовало за большевиков (415 000 из 900 тыс.
поданных вообще)... Почти такой же успех кадет: 250 тыс. ... Мы
получили всего 10 тыс. ... Потресовцы, шедшие отдельным спис-
ком, — 16 тысяч.., а плехановцы — меньше 2 тысяч. В провин-
ции... та же картина в городах, только с еще большим успехом
конституционных демократов... Мы вообще почти повсюду не су-
ществуем как партия масс (Кавказ не в счет), и это независимо от
того, идем ли мы дружно или (как в Питере и Харькове) по двум
фракционным спискам. Везде мы в городах имеем 5—10% избира-
телей, т.е. элиту рабочего класса и части интеллигенции, массы же
идут за большевиками, конституционными демократами и эсера-
ми. В деревне, по имеющимся сведениям, верх возьмут эсеры, но
во многих местах соберут много голосов и большевики... Судя по
466
этим данным, в Учредительном собрании... наших... будет мини-
мальное количество». Далее Мартов сообщал, что сам он почти
наверное не попадет в Учредительное собрание127, Дан тоже имеет
мало шансов, Абрамович, кажется, провалился, и т.д. Пройдут на-
верняка только кавказцы. «Фракция составится из провинциалов
и нескольких очень правых оборонцев (Дементьев и другие)», —
писал он128.
Этот прогноз вполне подтвердился. Всего меньевики получили
на выборах 1.522.467 голосов (из 48,401,962), т.е. 3,15% (больше-
вики — 22,5%, эсеры — 39,5%129, кадеты — 4,5%, энесы — 0,9%).
Это дало им возможность провести в Учредительное собрание
16 депутатов (из 765), в т.ч. 11 от Закавказья, где за меньшевиков
проголосовали 662 тыс. избирателей130. Еще один мандат они по-
лучили в небольшом округе КВЖД с центром в Харбине. Наи-
большее количество голосов меньшевики, естественно, собрали
там, где были сильны их партийные организации. Больше 10 тыс.
голосов они получили в следующих округах: Витебском, Влади-
мирском, Волынском, Донском, Екатеринославском (39 тыс.), За-
кавказском, Киевском (около 33 тыс.), на КВЖД, в Костромском,
Минском, Могилевском, в Москве (21,6 тыс.), Московском, Нов-
городском, Пермском, в Петрограде (30 тыс.), Подольском, При-
амурском, Саратовском, Таврическом, Тамбовском, Тверском, То-
больском, Тульском, Харьковском, Херсонском, Черниговском,
Ярославском, на Сев. фронте, Юго-западном (около 80 тыс.), Ру-
мынском (36 тыс.), Кавказском (62 тыс.) фронтах. Опередить
большевиков в масштабе округа меньшевикам удалось только в
Закавказье и в районе КВЖД131. Меньшевики первенствовали в 22
провинциальных городах, получив, однако, в целом в городских
участках 6,4% голосов. В деревне они собрали 2,5% голосов, в
армии и на флоте — 3,4%132
Характерно, что плехановское «Единство» получило лишь
27 тыс. голосов (из них 1700 в Петрограде). Левые меньшевики
тоже завоевали симпатии очень небольшого числа избирателей: в
Москве — 0,3%, в Тульской губ. — 0,1%, в Харьковской — 1,1%
и т.д.133
В меньшевистском «Луче» 20 ноября 1917 г. была опубликова-
на статья за подписями 11 человек — Мартова, Абрамовича, Да-
лина, Ежова и др., где прямо говорилось: «Партия стоит перед
лицом великого политического поражения». Вину за это авторы
возлагали на политику руководства РСДРП(о), но Дан 22 ноября
в «Заре» парировал этот упрек, заявив, что поражение потерпели
и меньшевики-интернационалисты. Членами Учредительного со-
брания от меньшевиков были избраны: Жордания, АТ.Зурабов,
И.И. и Н.В.Рамишвили, Скобелев, Церетели, Чхеидзе, Чхенкели,
Д.Г.Ахундов, И.А.Бекзадян, Г.Г.Георгадзе, В.ГДжибладзе, А.А.Троя-
новский, А.СЛомтатидзе, Г.Ш.Лурье, М.Н.Смирнов134.
В конце декабря 1917 г. — начале января 1918 г. прошли засе-
дания специальных комиссий135, готовивших документы для мень-
шевистской фракции Учредительного собрания. Предложение Мар-
467
това не противопоставлять Учредительное собрание Советам под-
держки не получило, и верховенство власти Учредительного собра-
ния под сомнение не ставилось. Было признано желательным до-
биваться в Учредительном собрании национализации земли (за ис-
ключением участков, не превышавших двойную трудовую норму,
которые могли продаваться органам местного самоуправления, оп-
ределявшим формы землепользования). Главным в области внеш-
ней политики признавалось заключение справедливого демократи-
ческого мира. На случай разгона Учредительного собрания была
выработана рекомендация не призывать к восстанию, но объявить
все постановления Совнаркома незаконными.
Накануне открытия Учредительного собрания в Петрограде и
Москве были закрыты все меньшевистские и эсеровские газеты, а
в самый день начала его работы, 5 января 1918 г. красногвардей-
цами была разогнана и расстреляна демонстрация в его поддерж-
ку, организованная при участии меньшевиков. 21 человек был
убит136.
На единственном заседании Учредительного собрания 5 января
1918 г. от меньшевиков выступили И.Г.Церетели и А.А. Троянов-
ский. Сначала Церетели минут десять не давали говорить, а потом
то и дело прерывали его речь шумом и враждебными выкриками.
Правда, другая часть депутатов аплодировала ему, когда меньше-
вистский лидер говорил о нарушениях большевиками демократи-
ческих норм и о неосуществимости в условиях советской России
социалистических преобразований. По окончании речи Церетели
огласил декларацию РСДРП(о), где прямо говорилось, что Учре-
дительное собрание открывается в обстановке начинающейся
гражданской войны, разрухи, голода и безработицы. Ближайшими
задачами Учредительного собрания как органа истинного народо-
властия меньшевики считали: 1) установление демократической
республики, 2) заключение всеобщего демократического мира, 3)
закрепление законом безвозмездного перехода земли в руки крес-
тьянства и регулирование ее распределения и пользования ею в
интересах трудящихся и развития производительных сил страны,
4) восстановление разрушенной промышленности, обеспечение
населения продовольствием, государственное регулирование эко-
номики, 5) повсеместное установление 8-часового рабочего дня,
введение социального страхования, борьба с безработицей, 6) вос-
становление гражданских свобод, 7) законодательные гарантии
прав всех национальностей, населяющих Россию. Декларация
была издана затем отдельной листовкой и опубликована в мень-
шевистских газетах «Новый луч» и «Вперед». Однако никаких ре-
альных последствий ее обнародование не имело.
Трояновский посвятил свое выступление вопросу о заключе-
нии мира. При этом он прозрачно намекал на то, что большевики
продают интересы России за «немецкое золото», и связывал все
надежды на окончание войны исключительно с Учредительным
собранием137.
468
Депутаты были фактически терроризированы матросами и
красногвардейцами, заполнившими зал заседания. Как известно,
большевики и левые эсеры вскоре покинули Таврический дворец,
а затем заседание было закрыто под тем предлогом, что караул,
охранявший зал, «устал». Запланированного на 6 января продол-
жения работы Учредительного собрания не последовало.
В меньшевистских кругах роспуск, а точнее разгон Учредитель-
ного собрания вызвал бурю возмущения. Это был вопиющий факт
разрыва большевиков с многолетней социал-демократической тра-
дицией, факт грубого произвола и попрания гражданских прав
россиян, который не могли оправдать никакие ссылки на чрезвы-
чайные обстоятельства и антисоветский характер той позиции, ко-
торую заняло большинство депутатов. А кровь мирных демон-
странтов, вышедших на улицы Петрограда, чтобы поддержать за-
конно избранных народных представителей, и расстрелянных вой-
сками, делала всю ситуацию еще более трагической и зловещей,
ибо стало ясно, что большевики намерены разговаривать с наро-
дом с позиций силы и от них можно ожидать чего угодно.
Было у меньшевиков и сознание того, что одной из причин
трагедии была затяжка с выборами, связанная, в частности, со
стремлением разработать самый демократический избирательный
закон. Знаменатльна фраза, брошенная 5 января 1918 г. Церетели
секретарю комиссии по его подготовке: «Это вы погубили Учре-
дительное собрание». Действительно, если бы выборы состоялись
до 25 октября 1917 г., ситуация могла бы быть иной138.
Отклик меньшевиков на события 5 января последовал незамед-
лительно. В тот же день ЦК РСДРП(о) призвал все меньшевист-
ские организации к проведению кампании протеста против рас-
стрела участников демонстрации в поддержку Учредительного со-
брания. Вместе с тем ЦК предупреждал: нужна выдержка, «ника-
ких актов мести»139. В обращении «К гражданам всей России!»,
которое было выпущено ЦК РСДРП(о) после 5 января, рассказы-
валось о том, как проходило первое и единственное заседание Уч-
редительного собрания и какие вопросы на нем решались. Под-
черкивалось, что разогнали депутатов только за то, что они не за-
хотели «без обсуждения, под дулами винтовок утвердить все про-
тиворечивые, нелепые и во многом вредные для страны декреты,
которые за два месяца издал Совет народных комиссаров»; только
за то, что они не захотели «признать всенародной властью тот кру-
жок партийных большевистских вожаков, за который на выборах...
проголосовала всего лишь четвертая часть всех голосовавших из-
бирателей, то есть меньшинство». При этом меньшевистский ЦК
ставил вопрос альтернативно: либо власть большевиков — и тогда
гражданская война, голод, разруха, возобновление войны с Герма-
нией и в конечном итоге победа контрреволюции, либо власть Уч-
редительного собрания — и тогда спасение революции и совмест-
ная работа всей революционной демократии над восстановлением
России140.
469
Кроме того, ЦК РСДРП(о) выпустил еще два воззвания к ра-
бочим и работницам и к солдатам и красногвардейцам141 с при-
зывом выносить резолюции протеста против произвола большеви-
ков и переизбирать депутатов Петросовета, несущих ответствен-
ность за расстрел 5 января. Солдатам и красногвардейцам ЦК
меньшевиков разъяснял подилнный смысл происходящих собы-
тий, состоящий в удушении народной свободы.
9 января на Преображенском кладбище состоялись похороны
жертв расстрела демонстрации. В них приняли участие более
50 тыс. чел. На митинге выступили депутаты Учредительного со-
брания, представители ЦК меньшевиков и эсеров, делегаты все-
российского съезда профсоюзов.
Откликнулись меньшевики и на убийство в ночь на 7 января
в петроградской Мариинской больнице видных деятелей кадет-
ской партии А.И.Шингарева и Ф.Ф.Кокошкина, арестованных
еще в конце ноября 1917 г. и переведенных в больницу из Петро-
павловской крепости по состоянию здоровья. ЦК РСДРП(о) рас-
ценил убийство кадетских лидеров как акт вандализма, назвав вы-
пущенное по этому поводу воззвание «Камни вопиют к небу!»142.
Наряду с ЦК РСДРП(о) на январские события откликнулись и
правые меньшевики во главе с Потресовым. Их петроградский ко-
митет выпустил 8 января 1918 г. обращение к рабочим, через весь
текст которого красной нитью проходила историческая параллель
между событиями «Кровавого воскресения» 9 января 1905 г. и
5 января 1918 г. Авторы обращения обвиняли «правительство гос-
под Лениных, Троцких, Спиридоновых, подвойских» в кровавой
расправе с рабочими и демократической интеллигенцией, которые
позволили себе мыслить иначе, чем большевики, в сокрытии от
общественного мнения правды об этом расстреле, в убийстве чле-
нов Учредительного собрания от кадетской партии Шингарева и
Кокошкина. Воззвание было написано гневно, с болью, возмуще-
нием и сарказмом по адресу большевиков. Это был великолепный
образец той революционной публицистики, которая рождается
только в минуты больших психологических потрясений и не ос-
тавляет читателя равнодушным даже через 80 с лишним лет после
описываемых событий.
В воззвании подчеркивалось, что если Учредительное собрание
символизирует власть всего народа, то власть Советов — это
власть лишь одной части этого народа, послушной большевикам и
левым эсерам. И еще одна мысль звучала в этом документе — не
дать большевикам запачкать идею социализма и веру в него рабо-
чих. Воззвание заканчивалось призывом отзывать рабочих депута-
тов из Советов, поддерживать Союз защиты и охраны Учредитель-
ного собрания, защитить всенародное и полновластное Учреди-
тельное собрание и демократическую республику в России 14<
В последующие дни меньшевики-оборонцы из группы Потре-
сова выпустили еще два обращения к рабочим в связи с разгоном
Учредительного собрания144. В них были призывы к организации
митингов протеста, переизбранию фабзавкомов и правлений
470
профсоюзов, возвращению обратно на заводы красногвардейцев,
запятнавших себя расстрелом мирной демонстрации 5 января.
Широкой кампании протеста против роспуска Учредительного
собрания организовать не удалось. Тем не менее в Петрограде
прошло несколько митингов. Большевистским ораторам не давали
на них говорить, сгоняя с трибуны криками: «Убийцы!» В ответ
власти принимали контрмеры: красногвардейцы и матросы разго-
няли собиравшихся на улицах людей, отбирали и уничтожали
меньшевистские и эсеровские листовки, заняли помещение ЦК
партии эсеров, типографии145.
10—18 января 1918 г. в Петрограде проходил III съезд Советов
рабочих и солдатских депутатов, среди 1800 участников которого
были и 24 меньшевика (вместе с бундоцами и членами плеханов-
ского «Единства»)146. Съезд был задуман большевиками как замена
Учредительного собрания. Он принял «Декларацию прав трудяще-
гося и эксплуатируемого народа», объявив Россию республикой,
принял закон о социализации земли и санкционировал все меро-
приятия советской власти за период, прошедший после II съезда
Советов, утвердив, в частности, федеративное устройство страны.
Меньшевики выступили на съезде в роли оппозиции. Мартов
резко критиковал доклад Ленина, где проводилась параллель
между деятельностью Парижской коммуны 1871 г. и российских
Советов в конце 1917 — начале 1918 г. Он обвинял большевиков
в проведении жесткого репрессивного курса, подчеркнув, что па-
рижские коммунары никогда не прибегали к террору. Мартов по-
вторил, что Россия не готова к проведению социалистических пре-
образований, и призвал к радикальному изменению курса совет-
ской власти в сторону его демократизации, подчеркнув, что совет-
ская форма демократии во всех отношениях ниже парламентской.
По его мнению, каждый народ, живущий на территории России,
должен иметь право самостоятельно решать, создавать ли ему со-
ветскую или принятую на Западе демократическую систему влас-
ти147. Однако за меньшевистско-эсеровский проект резолюции по
докладу Ленина с призывом восстановить в правах Учредительное
собрание было подано лишь 37 голосов.
Тем не менее Мартов, Дан, Суханов, Абрамович и Череванин
вошли в состав ВЦИК. Советов (в случае необходимости их могли
заменить Горев, Капелинский и еще трое менее известных мень-
шевиков)148, получив таким образом легальную трибуну для изло-
жения своих взглядов, причем эта возможность была использована
ими в дальнейшем в полной мере.
В конце января 1918 г. ЦК РСДРП(о) обратился с двумя ин-
структивными письмами «Ко всем партийным организациям» по
поводу перевыборов Советов рабочих и солдатских депутатов,
вступления меньшевиков в состав ВЦИК и отношения к созыву
Учредительного собрания. В них говорилось, что поскольку огром-
ное большинство рабочих еще верит в советскую власть как
«свою», меньшевики должны участвовать в работе Советов и на
местах, и в центре, т.к. большевистская власть «принимает дли-
471
тельный характер» и не встречает пока массового сопротивления
со стороны рабочих149. Однако членам партии не рекомендовалось
вступать в органы исполнительной власти, чтобы не разделять с
большевиками ответственности за их действия. Что касается
ВЦИК Советов 3-го созыва, то он, по мнению ЦК РСДРП (о),
будет лишь покорным орудием в руках больешвиков, а не властью
в подлинном смысле этого слова, но его можно будет тем не менее
использовать как трибуну для критики и протеста против больше-
вистского режима, причем если эта критика будет раздаваться
внутри ВЦИК, то в глазах масс она будет авторитетнее критики за
его стенами. ЦК подчеркивал, что у него мало надежды на победу
меньшевиков во время перевыборов Советов, но участие в этой
кампании было бы очень полезно с агитационной точки зрения,
показывая рабочим лицемерие большевиков, не выполнивших
своих прежних обязательств. ЦК ставил также перед меньшевист-
скими организациями задачу раскрывать новую роль солдат в ор-
ганах советской власти, ибо из «революционного народа» они уже
превратились в некое привилегированное сословие, терроризирую-
щее рабочих и навязывающее им свою волю. Поэтому ЦК реко-
мендовал рабочим требовать разделения Советов рабочих и сол-
датских депутатов и установления между ними федеративных от-
ношений150.
Во втором письме ЦК РСДРП(о) разъяснял, что лозунг Учре-
дительного собрания, несмотря на невозможность его созыва в
ближайшее время, остается в силе и больше того — становится
центральным лозунгом политической агитации на ближайшем
этапе революции1*1. В то же время ЦК призывал меньшевистские
организации к осторожности в выборе союзников, поскольку за
Учредительное собрание в создавшихся условиях стоят и откро-
венные контрреволюционеры. ЦК рекомендовал ограничиваться в
основном соглашениями с эсерами, сохраняя при этом полную
самостоятельность партии меньшевиков во всех ее действиях.
После разгона Учредительного собрания члены ЦК РСДРП(о)
предприняли объезд меньшевистской периферии152, но организо-
вать массовую кампанию протеста против действий большевиков
им не удалось. Учредительное собрание ушло в историческое не-
бытие, не вызвав в сердцах абсолютного большинства россиян же-
лания активно его защитить. Символ демократии так и остался
символом и не более того, поскольку Учредительное собрание не
успело дать наряду ничего сверх того, что уже дала ему советская
власть, а эйфория от октябрьской победы заслонила в глазах ра-
бочих, деревенской бедноты и солдат все остальное.
Советская оппозиция
Послеоктябрьский период стал временем, когда раз за разом
рушились все планы меньшевиков, связанные с их попытками из-
менить ситуацию в сторону избавления страны от большевистской
472
диктатуры. Сначала эти надежды связывались с созданием одно-
родного социалистического правительства, затем с созывом Учре-
дительного собрания, но обе попытки закончились полным про-
валом. Поэтому с января 1918 г. перед меньшевиками во весь рост
встал вопрос о том, как бороться с большевизмом в рамках совет-
ской системы и оставаясь на почве советского закона. И снова в
руководящем ядре партии вспыхнули острые разногласия.
Потресовцы требовали отозвать представителей РСДРП(о) из
Петросовета и выступали категорически против вхождения мень-
шевиков во ВЦИК Советов. Однако ЦК РСДРП(о) признал целе-
сообразным «ввиду изменившихся обстоятельств вступить в состав
ВЦИК»153. При этом меньшевики не скрывали, что идут туда для
«критической и обличительной работы»154. Эта линия и проводи-
лась в жизнь.
На рубеже 1917—1918 гг. важнейшим вопросом, от решения
которого зависела судьба советской власти и революции в России,
был вопрос о мире. Армия к этому времени стала практически не-
боеспособной, солдаты дезертировали и расходились по домам,
дисциплина в воинских частях катастрофически упала. В таких ус-
ловиях продолжение войны становилось практически невозмож-
ным. И дело здесь было не в каких-то тайных обязательствах, ко-
торые Ленин якобы взял на себя перед немцами еще накануне ре-
волюции, а в реально сложившейся на фронте ситуации. Больше-
вики понимали, что старая царская армия уже перестала сущест-
вовать, на создание новой требуется время, а делать ставку на ми-
ровую рволюцию, пролетарский интернационализм и новый со-
ветский патриотизм было достаточно рискованно. В итоге угроза
утраты большевиками захваченной ими в октябре 1917 г. власти
стала вполне реальной. Вот почему, вопреки своим первоначаль-
ным планам (всеобщий демократический мир), Ленин после отка-
за союзников России по Антанте вступить вместе с ней в перего-
воры с Германией и Австро-Венгрией пришел к выводу о неиз-
бежности сепаратного мира между Россией и ее противниками.
Как известно, переговоры с Германией начались еще в ноябре
1917 г. и проходили очень трудно, а в отдельные моменты поис-
тине драматически. 2 декабря было подписано перемирие. В даль-
нейшем советская Россия затягивала мирные переговоры до пос-
ледней возможности в надежде на подъем революционного движе-
ния на Западе, но перед лицом начавшегося 18 февраля 1918 г. не-
мецкого наступления вынуждена была принять тяжелейшие и до-
статочно унизительные для великой державы условия мира, навя-
занные Германией.
Меньшевики с самого начала были против сепаратных мирных
переговоров с Германией и Австро-Венгрией. Во-первых, они счи-
тали их изменой интернациональному долгу российского пролета-
риата перед его зарубежными товарищами. Во-вторых, были уве-
рены в грабительском характере будущего мирного договора и не
хотели брать на себя никакой, даже косвенной, ответственности за
его заключение. В-третьих, большевистская диктатура, с их точки
473
зрения, была властью незаконной и должна была уступить место
подлинно демократической власти, созданной Учредительным со-
бранием, которое только и могло решать вопрос о мире.
Выступая на Ш съезде Советов в январе 1918 г., Мартов еще
довольно сочувственно отнесся к попыткам Троцкого затягивать
мирные переговоры, хотя и осуждал большевиков за то, что они
разжигают у солдат желание любой ценой поскорее закончить
войну. Одновременно он разоблачал империалистические замыслы
Германии в отношении России, назвав предложенные немцами ус-
ловия мира грабительскими и совершенно неприемлемыми для
российской стороны155. Но когда 28 января глава советской деле-
гации наркоминдел Троцкий заявил в Брест-Литовске о разрыве
мирных переговоров и выдвинул лозунг «Ни мира, ни войны!», а
провозглашенная в Киеве независимая Украинская народная рес-
публика156 выразила готовность подписать с Германией и Австро-
Венгрией сепаратный мир, позиция ЦК меньшевиков стала более
жесткой.
1(14) февраля 1918 г.157 ЦК РСДРП(о) повторил свои прежние
обвинения в адрес большевиков в развале армии и провоцирова-
нии гражданской войны в тылу, предложив в качестве выхода из
сложившейся кризисной ситуации немедленно созвать Учреди-
тельное собрание, принять срочные меры к созданию новой бое-
способной армии и провести международную социалистическую
конференцию, которая призвала бы к безотлагательному заключе-
нию всеобщего демократического мира158.
Петроградский комитет правых меньшевиков также выступил
против сепаратного мира, оговорив, однако, целесообразность
ориентации на Антанту как «наименее опасную для международ-
ного рабочего движения» коалицию и необходимость создания в
России общенациональной, а не построенной по классовому при-
знаку армии для защиты страны от врага. Кроме того, правые
меньшевики предлагали создавать на заводах рабочие дружины для
охраны порядка159.
В тот же день, 22 февраля 1918 г. ЦК меньшевиков принял по-
становление, где констатировалось, что «к ужасам гражданской
войны, голода и анархии прибавляется опасность расчленения го-
сударства и воцарения военной диктатуры германской милита-
ристской касты в более или менее скрытой форме». Меньшевики
возлагали всю ответственность за эту драматическую и унизитель-
ную для страны ситуацию на большевиков, которые дискредити-
руют своей политикой революцию и социализм в глазах народа,
создают благопритные условия для торжества контрреволюции в
России и наносят удар по международной солидарности пролета-
риата. Исходя из этого, ЦК РСДРП(о) постановил:
«1. Протестовать против подписания мирного договора на ус-
ловиях, подобных тем, которые были предложены Германией в
Бресте, а тем более на условиях, еще более позорных и грабитель-
ских;
474
2. Отстаивать в рабочем классе и демократических массах не-
обходимость всенародного сопротивления неприятельскому наше-
ствию, руководимого из глубокого тыла, откуда, не останавливаясь
перед самыми тяжелыми жертвами со стороны населения, все бое-
способные элементы народа должны быть организованы в армию,
готовую вести войну против германской контрреволюции;
3. Как основные условия возможности организации такого со-
противления, добиваться создания признанной всей демократией
и на всю демократию опирающейся власти, способной прекратить
повсеместную гражданскую войну и вдохнуть революционную веру
в народные массы;
4. Требовать возобновления работ Учредительного собрания
для организации такой власти..;
5. Призвать все партийные организации вести в указанном на-
правлении агитацию в народных массах, противодействуя всеми
силами росту контрреволюционного настроения и всяким попыт-
кам врагов демократии использовать создавшийся кризис для лик-
видации завоеваний революции;
6. Обратиться к австрийскому и германскому пролетариату с
воззванием о противодействии преступным планам империалист-
ской реакции, собирающейся распять русскую революцию»160.
Иначе говоря, меньшевики выступали теперь за революцион-
ную войну с Германией. Это решение стало основой для заявления
фракции РСДРП(о) во ВЦИК Советов о том, что мира на услови-
ях, продиктованных Германией, подписывать нельзя161. В том же
духе было выдержано и воззвание меньшевистского ЦК «О защите
страны и революции» от 25 февраля, где выдвигалась идея органи-
зации отпора врагу из российской глубинки: там предполагалось
возобновить работу Учредительного собрания в случае оккупации
немцами Петрограда16* 27 февраля на заседании ЦК Абрамович
предложил ответить на подписание большевиками мира с Герма-
нией восстанием, но Мартов, Дан и Семковский отвергли подоб-
ную тактику, хорошо понимая, что сил у меньшевиков для прове-
дения такой акции, а главное — соответствующего настроения у ра-
бочих нет163. Когда же 2 марта прошел слух о срыве мирных пере-
говоров в Брест-Литовске, ЦК РСДРП(о) был даже готов немед-
ленно призвать всех членов своей партии вступать в Красную армию
и принять активное участие в защите Родины и революции164.
Между тем, несмотря на отчаянное сопротивление противни-
ков подписания мира внутри ЦК большевиков, Ленин в очередной
раз одержал победу, и 3 марта 1918 г. мирный договор был под-
писан. Поддержал Ленина и VII съезд большевистской партии. Ре-
шающий этап борьбы наступил во время работы IV съезда Советов
(14—16 марта 1918 г.). Однако у меньшевиков было на съезде
лишь 28 мандатов из 1250, и даже вместе с эсерами, которые тоже
выступали против ратификации Брест-Литовского мирного дого-
вора, они составляли менее трети делегатов165.
В своих выступлениях на съезде Мартов был предельно резок.
Он заявил, что речь идет о «первом разделе России» и о «продаже
475
русской революции германскому империализму», призвав делега-
тов съезда отказаться от ратификации договора. Кроме того, он
предложил создать специальную комиссию, которая должна была
расследовать, «почему в момент нашествия германской армии рус-
ская армия была способна только бежать», и потребовал отставки
ленинского Совнаркома, из которого уже вышли левые эсеры, и
созыва Учредительного собрания. При этом Мартов обвинил боль-
шевиков в том, что они скрывают от делегатов самый текст дого-
вора и приложенную к нему карту и тем самым вновь вступают
на путь тайной дипломатии, которую прежде сами же осуждали. В
заключение лидер меньшевиков потребовал организовать новую
власть, чтобы сорвать заключенный мир и вести с Германией
«правильную, а не партизанскую» войну166. Однако 784 голосами
против 261 при 115 воздержавшихся Брест-Литовский мирный до-
говор был IV съездом Советов ратифицирован167.
Меньшевистская фракция съезда приняла резолюцию, где го-
ворилось, что РСДРП(о) отвергает условия Брестского мирного
договора и «будет добиваться пересмотра этих условий, организуя
политическую борьбу за восстановление демократической респуб-
лики и за разрыв Брестского мирного договора»168.
В связи с заключением Брестского мира ЦК меньшевиков об-
ратился к своим организациям с письмом «Что несет большевист-
ский мир?» Брестский мирный договор характеризовался в этом
документе как позорный, разбойничий, несущий России полную
гибель. Меньшевики предупреждали, что территориальные потери
России на западе и северо-западе, а также контроль Германии и
Австро-Венгрии над Украиной и ее природными богатствами от-
брасывают нашу страну на 300 лет назад, ко времени «Московии
и царя Алексея Михайловича». Если добавить к этому, что к Си-
бири жадно тянется Япония, то ситуация становится еще более
драматической. Но мало этого: советская Россия должна еще будет
выплатить 15-миллиардную контрибуцию. В итоге ей грозит пре-
вращение в германскую колонию. Меньшевики обвиняли также
большевиков в предательстве народов Прибалтики и Белоруссии и
в предательстве всего Интернационала. Брестский мир, по их мне-
нию, не может быть признан российским пролетариатом, а заклю-
чившее его советское правительство «похоронило себя бесславно и
безвозвратно»169.
После переезда советского правительства в Москву туда же
30 марта 1918 г. переместился и ЦК РСДРП(о). Несмотря на свою
резко негативную позицию по вопросу о ратификации Брестского
мирного договора, меньшевики остались во ВЦИК Советов 4-го
созыва. Его членами были Мартов, Дан, Абрамович, Хинчук (пос-
ледний был заменен затем Сухановым), которые повели в апреле—
мае 1918 г. настоящую войну против «военно-коммунистической»
политики Советской власти. Так, 29 апреля 1918 г. Мартов объ-
явил утопией ленинскую идею всеобщего учета и контроля. Ярост-
но оспаривал он законопроект о создании рабоче-крестьянской
Красной армии, предлагая отказаться от создания регулярных во-
476
оружейных сил и формирования их по классовому принципу, про-
тивопоставив планам большевиков идею создания народной мили-
ции, формируемой на основе всеобщей воинской повинности (за
предложение Мартова проголосовали лишь 3 члена ВЦИК). От-
вергли меньшевики и большевистскую идею установления продо-
вольственной диктатуры, предрекая ей крах. Очень резко возражал
также Мартов против введения в советских органах должности ко-
миссаров, иронизируя по поводу «комиссарской эпидемии», «ко-
миссародержавия» и «полчищ комиссаров», наводнивших Россию,
но не способных реально улучшить положение населения170.
О том, насколько напряженными были в то время отношения
между меньевиками и большевистским руководством советской
России, можно судить по факту судебного разбирательства претен-
зий наркома по делам национальностей Сталина к Мартову.
31 марта 1918 г. в московской меньшевистской газете «Вперед»,
являвшейся в то время фактически центральным органом РСДРП,
была опубликована статья Мартова, где, в частности, говорилось
о том, что в свое время Сталин был исключен из партии за при-
частность к экспроприациям 1907—1908 гг. в Тифлисе и Баку. По-
терпевший, тщательно скрывавший многие факты своей биогра-
фии дооктябрьского периода, подал иск в Революционный трибу-
нал по печати, обвинив Мартова в «грязной клевете», бросающей
тень не только на него лично, но и на всю партию большевиков-
коммунистов. Согласно заявлению Сталина, он «никогда не судил-
ся партийной организацией и тем более не исключался из послед-
ней».
10 апреля трибунал постановил «жалобу гражданина Сталина
оставить без дальнейшего рассмотрения», поскольку за давностью
лет и отсутствием в Москве свидетелей тех событий (Мартов про-
сил вызвать Жордания, И.И.Рамишвили, С.Г.Шаумяна и др.) ус-
тановить истину было очень трудно, да и само дело выходило за
пределы компетенции трибунала по делам печати. Однако тут же
Мартову было предъявлено новое обвинение — на этот раз в под-
рыве авторитета Совнаркома РСФСР, поскольку в той же статье
он сравнил правительство Ленина — Троцкого с правительством
Вильгельма II — Гинденбурга и обвинил большевиков в подготов-
ке свержения грузинского меньшевистского правительства, создан-
ного в 1918 г.
Мартову было вынесено за это общественное порицание, но
Сталин обжаловал это слишком мягкое решение и передал дело
для повторного рассмотрения теперь уже во ВЦИК Советов. Там
произошел еще более громкий скандал, сопровождавшийся удале-
нием Мартова из зала заседания и возвращением дела в Ревтри-
бунал по печати. Лишь начало крупномасштабной Гражданской
войны и отъезд Сталина на фронт прервали этот процесс. Сам же
Мартов опубликовал 26 апреля в газете «Вперед» статью под на-
званием «Я удовлетворен», назвав в ней большевистский режим
«республикой кумовьев», где каждый руководитель считает своим
долгом помогать другому руководителю, когда ему «нужно навести
477
лак на грязное пятно в его прошлом и настоящем». Мартов пред-
упреждал, что России грозит установление режима беззакония и
произвола, и выражал уверенность в том, что рано или поздно
правда о прошлом Сталина выйдет наружу, а пока ему, Мартову,
довольно и того, что большевистские лидеры разоблачили себя на
суде, показав свое подлинное, антидемократическое лицо171.
Что касается правых меньшевиков, то они вошли весной
1918 г. вместе с эсерами, трудовиками и кадетами в Союз возрож-
дения России. По их твердому убеждению, «Россия еще долго
будет существовать как страна буржуазной частной собственности,
особенно мелкобуржуазной крестьянской..., не будет в состоянии
обойтись без иностранного капитала. Экономическая связь с более
культурными странами ей сейчас до зарезу необходима, а посколь-
ку там капитализм, а не социализм, связь эта невозможна в иной
форме, кроме формы капиталистической торговли, допущения к
нам иностранного капитала, может быть, даже новых концессий...
При таких условиях рабочий класс может рассчитывать в самом
благоприятном случае на социальную реформу, но не на социа-
листическую революцию и классовое господство... В аграрном во-
просе надо признать, что ничего ныне, кроме мелкой частной соб-
ственности, крестьянством принято не будет и никакой другой ре-
формы, кроме передела всей земли крестьянству в частную собст-
венность, провести не удастся никому...»172. Программа Союза
возрождения формулировалась так: восстановление России в гра-
ницах 1914 г. (кроме Польши и Финляндии) и возрождение рус-
ской государственности путем созыва Учредительного собрания.
Между тем ситуация в советской России обострялась с каждым
днем. Экономическая разруха, развал промышленности, безрабо-
тица и уход многих рабочих в деревню, растущая угроза голода,
возобновление забастовок173, жесткая репрессивная политика
ВЧК, наконец, «похабный» Брестский мир и начавшийся террито-
риальный распад России в результате оккупации ряда районов гер-
манскими и турецкими войсками и действий национал-сепара-
тистов174 — все это создавало в стране атмосферу крайней соци-
ально-политической напряженности, которая тяжело отражалась
не только на победителях-большевиках, но и на их побежденных
политических противниках, в том числе и меньшевиках.
Роспуск Учредительного собрания поставил руководство
РСДРП(о) перед выбором — либо добиваться проведения новых
выборов в российскую Конституанту, либо продолжить борьбу с
большевиками на советском поле, добиваясь перевыборов и «раз-
болыпевичивания» Советов, чтобы вернуться к ситуации весны-
лета 1917 г. Первая альтернатива была малореальной, и меньше-
вики решили сосредоточить усилия на изменении в свою пользу
состава Советов1'5. Их перевыборы впервые после прихода боль-
шевиков к власти происходили в марте—мае 1918 г.
При этом большевики, в свою очередь, поставили перед собой
задачу сократить до минимума представительство в Советах мень-
шевиков и эсеров, пустив для этого в ход фальсификацию выборов
478
и травлю своих ближайших политических оппонентов в печати,
где их называли контрреволюционными агентами, наемными
убийцами на службе у буржуазии и т.д. Тем не менее в ряде рай-
онов меньшевики и эсеры, умело используя растущее недовольст-
во части рабочих большевиками, сумели расширить свое присут-
ствие в Советах.
В конце марта — первой декаде апреля 1918 г. проходили пере-
выборы Моссовета. Меньшевики сформулировали основные поло-
жения своей избирательной платформы в следующем виде: восста-
новление Учредительного собрания, отставка Совнаркома, органи-
зация демократической власти, отмена рабочего контроля и наци-
онализации банков, государственное регулирование производства
и распределения продуктов при участии рабочих организаций, вве-
дение общегосудартвенного прогрессивно-подоходного налога, со-
хранение 8-часового рабочего дня и т.д.176 Избирательная кампа-
ния в Москве проходила в обстановке острейшей межпартийной
борьбы. Большевики нередко использовали свою власть для под-
тасовки результатов голосования. Из 819 депутатов Моссовета
меньшевиков было 84 (плюс 12 сочувствующих), большевиков — 400
(а вместе с сочувствующими — более 560), эсеров — 30, левых
эсеров — 42 (вместе с сочувствующими — 56)177 Таким образом,
на долю меньшевиков пришлось 12% мандатов, а вместе с эсерами
они получили четверть всех мест. Меньшевистская фракция состо-
яла из 9 депутатов (Хинчук, Исув, Кибрик и др.).
В подмосковной Коломне, где на местном машиностроитель-
ном заводе было занято 18 тыс. рабочих, а меньшевистская орга-
низация по численности превосходила большевистскую, на ап-
рельских перевыборах Совета победили меньшевики178. Та же кар-
тина была и в Бежице (Орловской губ.). Здесь меньшевики повели
за собой рабочих одного из крупнейших в Центральной России
Брянского машиностроительного завода. Вместе с правыми эсера-
ми меньшевики обошли большевиков на выборах в Сормовский
совет. Аналогичная ситуация сложилась в Златоусте, Ижевске,
Тамбове, Костроме. Достаточно успешно меньшевики и правые
эсеры провели выборы в Ярославле, Твери, Орехово-Зуеве, Сара-
тове, Орле. Однако победа на выборах в Тамбове была перечерк-
нута роспуском Совета. То же самое произошло в Златоусте, Со-
рмове, Вятке, Ярославле, Орле и в некоторых других местах.
Меньшевики и эсеры были изгнаны из Советов в Ростове-на-
Дону, Саратове, Калуге и в некоторых более мелких городах179.
В Туле события развивались по другому сценарию. Здесь до
октября 1917 г. была сильная меныиевиссткая организация
(2300 членов против 1500 большевиков), которой руководил
И.И.Ахматов. Отражая настроения рабочих тульских оборонных
предприятий, страдавших от безработицы (работу потеряли до 20
тыс. чел.), меньшевики решили противопоставить практически
бездействовавшему Совету новую форму организации — «рабочую
конференцию», которая собралась в начале марта и потребовала
созыва Учредительного собрания и проведения выборов в новый,
479
чисто рабочий Совет. В ответ власти провели в апреле массовые
аресты меньшевиков и закрыли их газету. В свою очередь мень-
шевики организовали в апреле и июне 1918 г. забастовки на ору-
жейных заводах Тулы. В июне меньшевики и правые эсеры из
Тульского совета были исключены180.
Подводя итог, можно сказать, что, несмотря на все указанные
выше успехи в ходе кампании по перевыборам Советов, победить
большевиков меньшевики и правые эсеры не смогли. Партия Ле-
нина после октябрьской победы имела еще достаточный запас
прочности и активно использовала свое положение фактического
руководителя советского государства, прибегая в случае необходи-
мости и к насилию в отношении любых политических противни-
ков, включая и меньшевиков. Вот почему, наряду с борьбой за Со-
веты, меньшевики широко использовали весной и летом 1918 г. и
так наз. движение уполномоченных от фабрик и заводов, ставшее
достаточно массовой формой протеста части рабочего класса про-
тив политики советской власти не только в рабочем вопросе, но
и в вопросах внутренней и внешней политики в целом181.
Движение уполномоченных возникло как известный противо-
вес большевизированным Советам, профсоюзам и фабзавкомам и
по плану его инициаторов должно было охватить всю страну. До-
статочно четко просматривается и его связь с одной из базовых
идей меньшевизма — идеей «рабочего съезда». Инициаторами дви-
жения в январе 1918 г. стала группа петроградских правых мень-
шевиков (Богданов, Левицкий, Батурский, Гвоздев, Ермолаев,
Дюбуа, Зарецкая, Кучин, Кефали и др.)182, которых, правда, не без
колебаний, поддержало затем и большинство членов ЦК
РСДРП(о). Движение явилось результатом слияния двух сил —
стихийного протеста части пролетариата против политики совет-
ской власти, которая не смогла ни ощутимо улучшить материаль-
ное положение рабочих и условия их труда, ни дать им реальные
политические права, с одной стороны, и агитации меньшевиков и
правых эсеров, направлявших этот протест в русло сознательного
антибольшевистского политического движения — с другой. Одна-
ко, как считают специалисты, ни организационно возглавить, ни
идейно контролировать новые рабочие организации меньшевики и
эсеры не могли»183.
13 марта 1918 г. прошло первое собрание уполномоченных
фабрик и заводов Петрограда. Из 110 его участников 39 были
меньшевиками, 33 — эсерами и 42 — беспартийными184. В декла-
рации, принятой на собрании, выдвигались требования отказа от
ратификации Брестского мирного договора, отставки Совнаркома
и возобновления работы Учредительного собрания185. Для подго-
товки к созыву всероссийского съезда уполномоченных был из-
бран организационный комитет в составе меньшевиков А.Н.Смир-
нова и И.И.Шлейфера и эсера Е.С.Берга. Оргкомитет приступил
к изданию бюллетеня и выпустил обращение с призывом создавать
собрания уполномоченных на местах и избирать делегатов на Все-
480
российский рабочий съезд (оно было направлено в более чем
100 пролетарских центров России).
Движение упономоченных развивалось совершенно легально, а
в Петрограде председатель Северной коммуны Зиновьев сначала
даже помогал создавать систему районных совещаний уполномо-
ченных, рассчитывая перевести все движение на советские рельсы.
Сильную поддержку движению в Петрограде оказали питерские
печатники, добившиеся перевыборов правления своего профсо-
юза, где после этого в большинстве оказались меньшевики и
эсеры. К концу марта Собрание уполномоченных представляло
свыше 60 крупных петроградских предприятий, а в мае — 72 с
общим числом рабочих около 100 тыс. чел. (всего в городе их
было тогда около 150 тыс.)186. В бюро новой организации в Пет-
рограде входили меньшевики А.Н.Смирнов (слесарь-лекальщик,
член ОК и ЦК РСДРП), печатник М.С.Каммермахер (Кефали),
слесарь Н.Н.Глебов-Путиловский и др.
В апреле движение уполномоченных развернулось в Москве,
Туле, Сормове, Твери, Ярославле, Коломне, Бежице, Самаре,
Харькове, Екатеринославе, Тамбове и других местах, где, кстати
говоря, всегда были сильны меньшевики. Толчком к новому подъ-
ему движения уполномоченных стал расстрел рабочих и членов их
семей на митинге в пос. Колпино под Петроградом 9 мая 1918 г.187
Они протестовали против нехватки продовольствия и роста безра-
ботицы. Расстрел (один убитый и 6 раненых) вызвал волну про-
тестов и забастовок на ряде петроградских заводов. Меньшевики
потребовали суда над виновниками трагедии188. Требование немед-
ленного созыва Учредительного собрания стало общим для всех ре-
золюций, принимавшихся в те дни на митингах в бывшей столице.
Акции протеств прошли также в ряде других городов страны.
16 мая 1918 г. ЦК РСДРП заявил о поддержке движения упол-
номоченных и призвал к созыву всероссийской конференции его
участников189. В конце мая и середине июня многие петроград-
ские предприятия были охвачены кратковременными забастовка-
ми. Крупная стачка прошла в июне в Туле. Массовые митинги с
требованиями хлеба, свободы и созыва Учредительного собрания
состоялись в Москве, Туле, Нижнем Новгороде, Сормове, Орле,
Твери.
Однако социальная база этого протестного движения была все
же достаточно узкой, а реальных мер по улучшению положения
рабочих меньшевики и эсеры осуществить не могли. Кроме того,
большевистские власти быстро перешли к репрессиям против
участников движения уполномоченных, и это решило его судьбу.
Назначенная на 2 июля в Петрограде однодневная политическая
стачка в целом не удалась, хотя бастовали Обуховский, Невский,
Ижорский и ряд других заводов, а также несколько типографий.
Не удалось провести общегородскую забастовку и в Москве. А
объяснялось все довольно просто: все забастовки и демонстрации
протеста были объявлены контрреволюционными, активистов дви-
жения уполномоченных арестовывали, а 1 июля дело дошло до
16 С. В. Тютюкин
481
того, что в важнейших стратегических точках Петрограда и Мос-
квы «на всякий случай» власти распорядились установить пулеметы.
В июле 1918 г. меньшевики активизировали работу по созыву
Всероссийского рабочего съезда- Эту идею поддержали участники
движения уполномоченных в Петрограде, Москве, Нижнем Нов-
городе, Туле, Бежице, Коломне190. 22—23 июля в Москве состоя-
лась всероссийская конференция уполномоченных беспартийных
рабочих, которой руководили меньшевики Абрамович, Смирнов,
И.И.Шпаковский, Д.И.Замараев и др. Собрание было немногочис-
ленным — 7 членов оргкомитета и 22 делегата, 14 из которых
были членами РСДРП. Общий тон всех выступлений был резко
антибольшевистским. В принятой 21 июля 1918 г. резолюции кон-
ференции выдвигались следующие требования: восстановление
всенародно избранной валета, прекращение национализации про-
мышленных предприятий, денационализация банков, привлечение
иностранного капитала, замена рабочего контроля над производ-
ством контролем государственным. На второй день работы конфе-
ренции, 23 июля, ее участники были арестованы191. После поку-
шения на Ленина всем им грозил расстрел, но в конце сентября
при посредничестве австрийского социал-демократа Адлера они
были освобождены. В итоге движение уполномоченных было раз-
громлено и прекратило свое существование192.
Это был еще один, и притом очень сильный удар по меньше-
викам, которые явно не вписывались в новую советскую систему,
воспринимавшую любую оппоизцию как государственное преступ-
ление. К лету 1918 г. РСФСР напоминала осажденную крепость,
на которую один за другим обрушивались все новые и новые
удары внутренних и внешних врагов. В стране начиналась полно-
масштабная гражданская война и военная интервенция бывших
союзников России по Антанте. Под властью большевиков остава-
лась лишь 1/4 территории бывшей Российской империи. В этих
условиях они развернули энергичное наступление и на те немно-
гие демократические институты, которые уцелели в стране со вре-
мен крушения самодержавия, в том числе и на последние остатки
многопартийности, а значит, и на меньшевиков.
О состоянии их организаций и о тактике ЦК РСДРП весной и
в начале лета 1918 г. можно судить по материалам московского
майского партийного совещания, на котором были представлены
38 местных меньшевистских организаций с 60 тыс. членов пар-
тии193. Сразу же оговоримся, что в совещании из-за начавшейся в
стране Гражданской войны смогли принять участие далеко не все
меньшевистские организации. Поэтому некоторые историки опреде-
ляют численность РСДРП на конец мая 1918 г. примерно в 100 тыс.
чел.194 При этом единой общероссийской организации у меньшеви-
ков в то время уже практически не было: ряд районов России ока-
зались отрезанными от Центра страны и решали многие вопросы
совершенно самостоятельно, а правые меньшевики во главе с По-
тресовым вообще фактически уже не подчинялись ЦК партии.
482
13 апреля 1918 г. состоялось решение ЦК о переименовании
РСДРП(о) в РСДРП, поскольку она является «единственной все-
российской массовой социал-демократической рабочей пар-
тией»195. А 20 мая в журнале «Партийная жизнь» в статье Дана
была намечена и программа работы предстоящего партийного со-
вещания — вопрос о ликвидации «брестской кабалы» и государст-
венного распада России, борьба с экономической разрухой, отно-
шение к профсоюзам, выработка новой тактики партии в отноше-
нии Советов (доклады Дана, Мартова, Абрамовича, Череванина,
Громана, Колокольникова).
Совещание проходило 21—27 мая 1918 г. В докладе Дана «О
войне и мире» подчеркивалось, что главное для большевиков —
это сохранение их власти и поэтому они готовы выполнить все
требования Германии. Дан предлагал заменить советскую власть
властью демократии, немедленно прекратить гражданскую войну и
мнимосоциалистические эксперименты, вооружить народ и орга-
низовать всеобщее военное обучение населения. Военная (но не
экономическая) помощь держав Антанты отвергалась, поскольку
она была чревата закабалением страны. В итоге меньшевики осуж-
дали как ориентацию на Антанту, так и ориентацию на Германию
(курс гетмана Скоропадского на Украине)196. Мартов поддержал
Дана и выдвинул задачу аннулирования Брестского мирного дого-
вора и восстановления единой Российской демократической рес-
публики при соблюдении права наций на самоопределение197. Вы-
ступивший с содокладом от правых меньшевиков Либер допускал
возможность «известного соглашения» между Россией и странами
Антанты против Германии198, но победу на совещании одержала
линия Мартова—Дана199.
Череванин и Громан говорили о борьбе с разрухой и надвига-
ющимся голодом, возложив всю ответственность за них на боль-
шевиков с их политикой тотальной национализации промышлен-
ности и торговли и комбедовским антикрестьянским курсом в де-
ревне и как бы «забыв» о том, что Россия уже 4 года находилась
в состоянии войны. Вместе с тем они считали, что возврат к сво-
боде торговли и к невмешательству государства в экономику стра-
ны означал бы восстановление капитализма в самых хищнических
его формах. Выход докладчикам виделся в притоке в народное
хозйство русского и иностранного капитала, а также в государст-
венном контроле за распределением сырья, топлива и предметов
первой необходимости и в отмене национализации промышлен-
ности. Меньшевики требовали изменить и продовольственную по-
литику советской власти — повысить цены на хлеб, шире привле-
кать к его закупкам в деревне кооперацию и частных торговцев на
комиссионных началах, выдавать премии за срочную доставку
хлеба в города и т.д., т.е. не прибегать к чрезвычайным мерам, не
нарушая, однако, и хлебной монополии государства200.
Бурно проходило обсуждение вопроса об отношении к Сове-
там. Если в докладе Абрамовича говорилось о необходимости про-
должения работы меньшевиков в Советах в качестве оппозиции,
16*
483
то Либер был против любого сотрудничества с людьми в «кожан-
ках», как он презрительно называл комиссаров-большевиков, и
предлагал сделать ставку на движение уполномоченных от фабрик
и заводов, отозвать меньшевиков из Советов и призвать к бойкоту
этих органов (лозунг «Мимо Советов!»). По мнению Либера, мень-
шевики должны были выступать не за советскую демократию, а за
демократию западного паралментского типа, основанную на все-
общем избирательном праве. Однако проект его резолюции полу-
чил на совещании лишь 9 голосов, тогда как против было подано
29 (в основном это были те делегаты с мест, где меньшевикам уда-
лось сохранить или усилить свои позиции в Советах)201.
В итоге совещание приняло типичную для меньшевиков ком-
промиссную резолюцию. В первой ее части содержалась резкая
критика большевизированных Советов как «бюрократических уч-
реждений, захваченных партийными кликами и бандами авантю-
ристов, которые самовластно, тиранически, безответственно и бес-
контрольно управляют страной». Меньшевики выступали против
придания Советам законодательных, управленческих и полицей-
ских функций и выступали за разделение рабочих, красноармей-
ских и крестьянских Советов и за превращение их из органов
власти в органы защиты интересов трудящихся.
Критикуя советскую систему, участники совещания подчерки-
вали, что большевики идут на любые ухищрения вплоть до пря-
мого разгона тех Советов, где меньшевикам и эсерам удается взять
верх или закрепить за собой достаточно сильные позиции. Однако
во второй части той же резолюции меньшевикам рекомендовалось
оставаться в Советах в роли непримиримой оппозиции больше-
вистскому режиму, ведущей борьбу за восстановление демократи-
ческой природы советской власти, а там, где Советы разогнаны,
организовать движение рабочих за проведение новых свободных
выборов (сторонники Либера воздержались при голосовании этой
части резолюции).
Правые меньшевики голосовали против третьей части резолю-
ции, разрешавшей членам партии участвовать в продовольствен-
ных и других советских органах, если при этом можно было не
брать на себя ответственность за политику большевиков. Тем не
менее в целом резолюция о тактике меньшевиков в Советах была
принята совещанием, поскольку Советы оставались тогда для
РСДРП практически единственной ареной общественной деятель-
ности. Это не мешало, однако, меньшевикам по-прежнему провоз-
глашать Учредительное собрание верховной властью в России, а
демократические органы городского и земского самоуправления —
подлинной властью на местах и призывать к ликвидации «насиль-
нического и противонародного режима» и замене советской власти
властью, «сплачивающей силы всей демократии»202.
Наконец, в докладе Колокольникова констатировалось, что со-
ветские профсоюзы утрачивают свою важнейшую функцию защи-
ты социальных интересов трудящихся, превращаясь в придаток
управленческой системы. Докладчик призвал добиваться полной
484
независимости профсоюзов от власти и бороться против усиления
эксплуатации рабочих советским государством203.
На совещании был избран ЦК РСДРП в составе: Абрамович,
Ахматов, Астров, Е.Бройдо, Череванин, Далин, Дан, Эрлих, Ер-
манский, Горев, Яхонтов, Югов, Кучин, Либер, Майский, Мартов,
Мартынов, Трифонов, Трояновский204.
Однако меньшевики даже не подозревали, какой удар ожидает
их всего через полмесяца после окончания работы майского сове-
щания. 14 июня 1918 г., в преддверии V Всероссийского съезда
Советов меньшевики и эсеры были обвинены в организации во-
оруженных выступлений против рабочих и крестьян в союзе с яв-
ными контрреволюционерами. Исходя из этого, ВЦИК исключил
предстаителей этих партий из своего состава и предложил сделать
то же самое всем местным Советам. Это решение мотивировалось
тем, что присутствие в советских организациях представителей
партий, явно стремящихся дискредитировать и низвергнуть власть
Советов, является совершенно недопустимым.
На практике отношение к меньшевикам было несколько мягче,
чем к правым эсерам. Так, 25 июня Моссовет исключил последних
из своего состава, тогда как меньшевики были выведены только из
состава его исполкома. Одновременно они были лишены статуса
отдельной фракции Моссовета. В провинции большевики действо-
вали более жестко, добиваясь полного изгнания меньшевиков из
местных Советов. Однако, несмотря на решение ВЦИК от
14 июня, население кое-где еще продолжало выбирать меньшеви-
ков в Советы. В конце июня 1918 г. 75 меньшевиков и правых эсе-
ров были избраны в Петросовет, 56 — в Архангельский совет, 180 —
в Казанский и т.д.205 В ответ на «отлучение» меньшевиков от Со-
ветов ЦК РСДРП 15 июня 1918 г. решил призвать рабочих к от-
зыву своих депутатов из всех Советов206.
В создавшихся условиях фактически перешедшая на полуле-
гальное положение партия меньшевиков продолжала колебаться
между подчинением режиму при усилении идеологической борьбы
с ним и прямым участием в антисоветских восстаниях.
Вскоре после изгнания меньшевиков из Советов произошел
эпизод, показавший, что противостояние социал-демократов и
коммунистов в России приобретает форму настоящей идеологи-
ческой войны. 22 июня 1918 г. в Москве по приговору Верховного
революционного трибунала при ВЦИК Советов был расстрелян
капитан первого ранга Алексей Щастный — участник обороны
Порт-Артура и Первой мировой войны, организовавший в апреле
1918 г. ставший знаменитым «ледовых поход» 236 кораблей Балт-
флота из Гельсингфорса в Кронштадт, что позволило предотвра-
тить их захват немецкими войсками207. После этого Щастный был
неожиданно обвинен в подготовке контрреволюционного антисо-
ветского переворота, причем суд, заслушав обвинения в адрес ка-
питана, выдвинутые наркомом по военным и морским делам боль-
шевиком № 2 Троцким, даже не вызвал свидетелей, которые
могли бы подтвердить невиновность обвиняемого. Тем самым был
485
создан очень опасный прецедент, который мог послужить плохим
примером для советских судебных органов. Характерно, что левые
эсеры — члены трибунала отказались голосовать за смертный при-
говор А.М. Щастному.
Естественно, меньшевики тоже не могли промолчать и отклик-
нулись на дело Щастного гневной резолюцией ЦК и МК РСДРП
и страстной брошюрой-памфлетом Мартова «Долой смертную
казнь!»208. «Первый пример подан, — писал Мартов, — и теперь
Верховный революционный трибунал будет отправлять на тот свет
всех, кого большевистская партия пожелает лишить жизни. Но
кровь родит кровь. Политический террор, введенный с октября
большевиками, насытил кровавыми испарениями воздух русских
полей. Гражданская война все более ожесточается, все более ди-
чают в ней и звереют люди, все более забываются великие заветы
истинной человечности, которым всегда учил социализм». При
этом и к самим большевикам в ходе гражданской войны начинают
применять тот же террор, какой они применяют к своим врагам.
А это значит, что Россия вступает на путь эскалации убийств, что
страна может скоро захлебнуться кровью.
Мартов обвинял большевиков в страшном лицемерии: ведь на
II съезде Советов смертная казнь была официально отменена, хотя
тут же стала негласно применяться по отношению к противникам
новой власти. Так были перебиты юнкера, сдавшиеся большеви-
кам в Москве в ноябре 1917 г., безнаказанными остались убийцы
Верховного главнокомандующего генерала Духонина в Могилеве,
самосуды происходили во многих других городах России. Расстре-
лы производились затем и по приказам ВРК и ВЧК. Теперь, писал
Мартов, большевики стали казнить уже по решениям советских
судов. «Этот кровавый разврат совершается именем социализма,
именем того учения, которое провозгласило братство людей в
труде высшей целью человечества... Позор революционерам, кото-
рые своими казнями оправдывают казни, совершенные Николаем
и его министрами... Позор партии, которая званием социалиста
пытается освятить гнусное ремесло палача!»
Вслед за Львом Толстым, ответившим Столыпину с его воен-
но-полевыми судами гневным: «Не могу молчать!», Мартов повто-
рял: «Нельзя молчать! Во имя чести рабочего класса, во имя чести
социализма и революции, во имя долга перед родной страной, во
имя долга перед рабочим Интернационалом, во имя заветов чело-
вечности, во имя ненависти к виселицам самодержавия, во имя
любви к теням замученных борцов за свободу, — пусть по всей
России прокатится могучий клич рабочего класса: «Долой смерт-
ную казнь! На суд народа — палачей-людоедов!»
При этом Мартов поименно называл тех большевистских руко-
водителей, которые были причастны ко всем творившимся в Рос-
сии беззакониям: Ленин, Троцкий, Крыленко, Дзержинский,
Свердлов, Стучка. Он бросил обвинения и Луначарскому — одно-
му из главных идеологов большевизма, называя его трижды лже-
цом и трижды фарисеем. Вся брошюра производила очень сильное
486
впечатление, но и на этот раз голос «Христосика-Мартушки», как
иронически называли лидера меньшевиков его бывшие товарищи
по революционному движению — большевики, остался одиноким
и не произвел на Кремль и Лубянку ни малейшего впечатления.
Без ответа осталась и его осуждающая действия советской власти
статья по поводу расстрела без суда в начале 1919 г. четырех ве-
ликих князей, в том числе историка Н.М.Романова, которых без-
успешно пытался спасти Максим Горький209.
Следует подчеркнуть, что отвращение и к «красному», и к «бе-
лому» террору и их осуждение было в то время доминирующей
чертой в позиции абсолютного большинства меньшевиков. Не слу-
чайно ЦК РСДРП осудил левоэсеровское выступление в Москве
6 июля 1918 г., убийство Урицкого и покушение на Ленина210. Од-
нако большевики, развернувшие после этих террористических
актов беспощадное преследование всех «контрреволюционеров»,
включая и членов социалистических партий, широко практикова-
ли аресты видных меньшевиков в качестве заложников (Колоколь-
ников, Хинчук, члены обкома РСДРП Центральной области
М.М.Равич и С.С.Кац, видные московские меньшевики ГАКипен,
Б.Я. и А.Я.Малкины и др.), а также расстрелы местных меньше-
вистских руководителей. Так, в Рыбинске были расстреляны
члены местного меньшевистского комитета Левин и Романов, а в
Москве — член ПК РСДРП Р.Б.Краковский. Как заявил в октябре
1918 г. Зиновьев, других партий, кроме коммунистов, большевики
терпеть были не намерены*1 *.
Большинство репрессий против меньшевиков не имели под
собой никаких оснований, т.к. в РСДРП доминировала линия
Мартова на чисто идейную борьбу с большевизмом, хотя некото-
рые правые меньшевики действительно принимали участие в во-
оруженной борьбе с советской властью. Особенно острая ситуация
возникала при этом в тех районах, которые были охвачены анти-
большевистскими восстаниями или стали театром военных дейст-
вий с участием интервентов. Во время июльского восстания в Яро-
славле, организованного эсером Б.В.Савинковым, активно прояви-
ли себя руководитель местной меньшевистской организации
И.Т.Савинов, меньшевики П.Дюшен, МАбрамов (погиб в ходе
восстания), Ф.Мешковский и др. ЦК меньшевиков 16 июля от-
межевался от действий ярославцев, подчеркнув, что в городе про-
исходит не народное восстание, а антидемократический военный
переворот и что задача социал-демократов в этой обстановке за-
ключается в том, чтобы, не примыкая к подобным акциям, спло-
тить рабочих в самостоятельную «третью силу», добиваться восста-
новления демократических органов местного самоуправления и
скорейшего прекращения кровопролития212. Савинов и Дюшен
позже были исключены из партии, хотя решение об этом обнаро-
довано не было.
Участвовали меньшевики и в подготовке антибольшевистских
восстаний в Ижевске, Перми, Невьянске. Вместе с тем против них
выдвигались и совершенно ошибочные обвинения в участии в вос-
487
станиях в Саратове, Самаре, Оренбурге, Уфе, Омске, Новонико-
лаевске, Барнауле, Томске, Красноярске, Иркутске, Чите, Харби-
не, Владивостоке. Никакого отношения не имели они к сверже-
нию советской власти в Мурманске, Архангельске и Кеми213.
Характерно, что ЦК РСДРП, стремясь снять с себя ответствен-
ность за участие отдельных меньшевиков в антисоветских выступ-
лениях, в начале июля постановил: в районах, отрезанных от Мос-
квы фронтами гражданской войны, руководство партийной рабо-
той передать областным и краевым комитетам РСДРП, которые и
должны определять тактику соответствующих местных меньше-
вистских организаций.
Пожалуй, самой шумной историей, связанной с участием
меньшевиков в антисоветских выступлениях, было вхождение
члена ЦК РСДРП Майского в состав Самарского комитета членов
Учредительного собрания (Комуча).
Майский (Ляховецкий) Иван Михайлович (1884—1975) был
сыном военного врача, выходца из крестьян. В революционное
движение он вступил в 1899 г. в Омске, еще будучи гимназистов.
В 1902 г. был исключен из Петербургского университета за участие
в студенческом движении и тогда же вступил в РСДРП. После
раскола партии долго колебался между меньшевиками и больше-
виками, был членом Саратовского и Самарского комитетов
РСДРП. В январе 1906 г. был арестован и выслан в Сибирь, откуда
бежал в 1908 г. и эмигрировал в Германию. В 1912 г. Майский
окончил Мюнхенский университет и переехал в Лондон, где окон-
чательно перешел на меньшевистские позиции. В годы Первой
мировой войны был меньшевиком-интернационалистом. В мае
1917 г. возвратился в Россию, работал в Петросовета и в столич-
ных профсоюзах. Во Временном правительстве был членом колле-
гии Министерства труда. С декабря 1917 г. стал членом ЦК
РСДРП(о). Работал в Самаре, где вошел в состав Комуча, за что
был исключен из меньшевистской партии. В 1921 г. принят в
РКП(б). Занимался дипломатической и научной работой в области
истории. Был избран в 1946 г. академиком АН СССР. В 1950-е
годы подвергался репрессиям. Оставил многочисленные воспоми-
нания.
Самарские меньшевики возглавили меньшевистские организа-
ции всего Поволжья и оказали всемерную поддержку сформиро-
ванному в июне 1918 г. после взятия Самары чехословаками Ко-
мучу. С августа по октябрь 1918 г. управляющим ведомством труда
при Комуче был Майский. Его «благословили» на это самарская
меньшевистская организация и Волжско-Уральский областной ко-
митет РСДРП. Однако в дальнейшем, в середине октября 1918 г.,
когда встал вопрос о назначении Майского министром труда или
его заместителем в правительстве так наз. Директории в Омске,
областной комитет меньшевиков уже отказался утвердить такое
решение, а ЦК РСДРП еще раньше, в сентябре 1918 г. исключил
Майского из своего состава и из партии и даже назначил над ним
488
партийный суд214 (решение об исключении Майского из партии
было подтверждено общепартийным совещанием меньшевиков в
декабре 1918 г.).
В ответ на это Майский в письме, направленном 7 ноября
1918 г. в ЦК РСДРП, упрекал меньшевистских руководителей в
непоследовательности их политики по отношению к большевист-
скому режиму и настаивал на необходимости решительной борьбы
с ним вплоть до организации антисоветских восстаний, активной
поддержки чехословаков и интервенции стран Антанты, а также
продолжения войны с Германией. «Я считаю себя счастливым, —
писал он, — что мне на долю выпала великая честь принять по-
сильное участие в последней героически-отчаянной попытке демо-
кратии спасти революцию»215. Что касается решения ЦК РСДРП
о своем исключении из рядов партии, то Майский объявил его не-
законным. В дальнейшем, вступив в ряды РКП(б), он опубликовал
в 1923 г. «покаянные» воспоминания «Демократическая контррево-
люция», за что был осужден меньшевиками как ренегат, причем
Мартов писал в «Социалистическом вестнике», что Майский уехал в
1918 г. в Самару вопреки мнению членов меньшевистского ЦК216.
Бесславно закончилось и вхождение меньшевиков во времен-
ные правительства в Сибири и на Урале. Колчаковский режим, ус-
тановленный в ноябре 1918 г. в восточных районах страны, не
щадил и меньшевиков: в декабре 1918 г. в Челябинске был рас-
стрелян известный меньшевик Е. Маевский (В.А. Гутовский) —
редактор газеты «Власть народа». Жизнь показала, что ставка
части меньшевиков и эсеров на Белое движение оказалась несо-
стоятельной, ибо даже главный идеолог правого меньшевизма По-
тресов, входивший с конца 1918 г. до весны 1919 г. в «Союз воз-
рождения» в Петрограде, вынужден был признать, что «в центре
всего антибольшевистского движения постепенно становились
элементы реакционно-монархические» (курсив мой. — С.Т.). Тем не
менее правые меньшевики позже считали, что их ошибка —
«ничто в сравнении с тем преступлением», которое совершили
Мартов и Дан, «капитулируя перед определившейся советской дес-
потией». В письме к Дану (1927 г.) Потресов писал: «Это был Ваш
смертный грех и в отношении к марксисткому социализму, и в от-
ношении к судьбам русского пролетариата и всей страны в ее
целом»218.
Официальные меньшевистские инстанции постарались опера-
тивно отмежеваться от правых меньшевиков, практически со-
мкнувшихся с белогвардейцами. 2 августа 1918 г. ЦК РСДРП объ-
явил о недопустимости участия членов меньшевистской партии в
вооруженных антисоветских акциях и в антибольшевистских пра-
вительствах219. Одновременно он решительно осудил военную ин-
тервенцию в России, подчеркнув, что в борьбе с большевиками
рабочий класс должен опираться только на свои собственные силы
и на помощь международного пролетариата, а не на те или иные
империалистические правительства220. Этому вопросу было посвя-
щено и специальное письмо ЦК местным партийным организаци-
489
ям, где, в частности, осуждалась ориентация грузинских меньше-
виков на Германию. ЦК предупреждал, что на оккупированных
интервентами территориях меньшевики могут входить в выборные
органы местного самоуправления только как технические работни-
ки, не несущие ответственности за политику оккупантов221. Эта
позиция была еще раз подтверждена затем ЦК РСДРП в октябре
1918 г.222 А 28 августа ЦК решительно отверг тактику правых
меньшевиков, направленную на поддержку антисоветских восста-
ний и сотрудничество с англо-франко-американскими интервента-
ми, а ее сторонников предложил судить партийным судом*23.
16 октября 1918 г. ЦК РСДРП осудил созыв Государственного
совещания в Уфе (8—23 сентября), фактически опиравшегося на
восставших чехословаков, и признал участие в нем группы мень-
шевиков ошибкой. На этом совещании меньшевики и эсеры со-
гласились на создание Директории из пяти лиц с участием каде-
тов, т.е. фактически вернулись к изжившей себя в 1917 г. тактике
коалиции. Исходя из этого, ЦК подчеркнул, что если раньше
меньшевики поддерживали Учредительное собрание, то теперь Ди-
ректория превращается в ширму для прикрытия соглашения соци-
алистов с контрреволюционными силами и поэтому не может уже
претендовать на поддержку социалистического пролетариата224.
На заседании ЦК РСДРП 17—21 октбяря 1918 г. было объяв-
лено об отказе меньшевиков от всякого политического сотрудни-
чества с враждебными демократии классами и от участия в любых
правительственных комбинациях, основанных на коалиции с бур-
жуазией или «на зависимости от иностранного империализма и
милитаризма». В то же время меньшевики еще раз осудили боль-
шевистскую «чрезвычайщину», а также экономический и полити-
ческий террор225. Приход большевиков к власти был объявлен те-
перь «исторически необходимым, поскольку, разрывая связь
между трудящимися массами и капиталистическими классами, он
выражал стремление трудящихся масс подчинить направление ре-
волюции всецело их интересам, без чего немыслимо было высво-
бождение России из тисков союзного империализма, ведение пос-
ледовательной политики мира, решительное проведение аграрной
реформы и регулирование государством в интересах народных
масс всей хозяйственной жизни». А в тезисах к заседанию ЦК 17—
21 октября большевистский переворот впервые был назван «ок-
тябрьской революцией», хотя тут же осуждалось стремление боль-
шевиков навязать ей «немедленное осуществление социализма» и
ввести «отсталый хозяйственный организм России в рамки полугосу-
дартсвенного, полуанархического коммунизма»226. ЦК РСДРП объ-
явил о своей солидарности с советским правительством, «поскольку
оно отстаивает освобождение территории России от иностранной,
в частности союзной, оккупации и выступает против всех попыток
непролетарской демократии расширить или сохранить эту оккупа-
цию» (под «непролетарской демократией» имелись в виду различ-
ные антибольшевистские правительства, появившиеся в 1918 г. на
территории России). Больше того, меньшевики даже обещали со-
490
ветскому правительству свою поддержку в случае его отказа от ме-
тодов подавления и террора в отношении этой «небольшевистской
демократии». В конечном итоге меньшевистский ЦК приходил к
следующему выводу: «Преследуя цель восстановления революци-
онного союза пролетариата, крестьянства и городской демократии
и укрепления связи между российским и международным револю-
ционным движением, РСДРП отвергает всякое политическое со-
трудничество с враждебными демократии классами и отказывается
от участия во всех, хотя бы и демократическим флагом прикрыва-
емых, правительственных комбинациях, которые основаны на «обще-
национальных» коалициях демократии с капиталистической буржуа-
зией или на зависимости от иностранного империализма и милита-
ризма»227.
Сдвиги в позиции ЦК РСДРП привели к некоторому смягче-
нию напряженности в отношениях между большевиками и мень-
шевиками. Начиная с октября 1918 г. репрессии против меньше-
виков пошли на убыль: арестованных освобождали из тюрем, с по-
мещений социал-демократических клубов снимали печати, мень-
шевикам стали разрешать проведение собраний.
Ноябрьская революция 1918 г. в Германии и Австро-Венгрии
вновь оживили надежды меньшевиков на мировую революцию и
заставила их более благожелательно посмотреть и на события ок-
тября 1917 г. в России. Нельзя было сбрасывать со счетов и то,
что советская власть продержалась целый год, хотя ситуация, в ко-
торой она оказалась, была еще сложнее, чем ситуация, в которой
работало Временное правительство в 1917 г. Военное поражение
Германии позволило освободить Россию из тисков Брестского
мира. Появились надежды на смягчение внутриполитического
курса советской власти. Все это привело к тому, что меньшевики
несколько воспрянули духом и стали с большим оптимизмом
смотреть в будущее.
14 ноября 1918 г. ЦК РСДРП принял резолюцию «О револю-
ции в Германии». Меньшевики горячо приветствовали ее как под-
линно пролетарскую, социалистическую революцию и выражали
надежду, что она сможет помочь России найти выход из того ту-
пика, в который завели страну большевики. При этом имелось в
виду «тесное хозяйственно-политическое объединение революци-
онной России с пролетарской Германией», к которому могли бы
присоединиться и другие страны по мере победы в них пролетар-
ской революции. Такой союз, по мнению меньшевиков, мог бы
противостоять натиску англо-американского империализма на Ев-
ропу.
В самой же России необходимо было найти оптимальное соче-
тание национализированной части народного хозяйства, коопера-
тивного сектора и регулируемого государством частнокапиталисти-
ческого производства, представленного, в частности, крестьянским
хозяйством, при условии полной демократизации общественной и
государственной жизни. Одновременно меньшевики призывали
все антибольшевистские силы внутри страны отказаться от воору-
491
женной борьбы с советской властью и от сотрудничества с интер-
вентами228.
В начале декабря 1918 г. в направленном на места инструктив-
ном письме ЦК22’ вновь констатировалась «историческая неиз-
бежность» прихода большевиков к власти как результата неудов-
летворенности масс политикой Временного правительства, союз
демократии с контрреволюцией в рамках антибольшевистских
движений объявлялся недопустимым и компрометирующим демо-
кратические силы и выдвигалась задача преодоления большевизма
изнутри силами самих же пролетарских и демократических слоев
населения страны. В то же время в письме подчеркивалось, что
меньшевики остаются партией принципиальной оппозиции и ника-
кие соглашения с большевиками впредь до коренного изменения
их политики невозможны. Большевики по-прежнему обвинялись в
дезорганизации международного социалистического движения
путем поддержки разного рода анархистско-бунтарских элементов
в противовес западноевропейской социал-демократии; разжигании
гражданской войны внутри страны; проведении псевдосоциалис-
тических экспериментов в области экономики, особенно в дерев-
не, и в нарушениях демократии. При этом подчеркивалось, что со-
циализм без демократии немыслим и диктатура пролетариата как
класса возможна только в форме демократии.
26 ноября 1918 г. ЦК РСДРП выпустил воззвание к социалис-
там всех стран, в котором признавалось, что силы Антанты и бе-
логвардейцы стремятся возродить режим военной диктатуры капи-
талистов и помещиков, направленный против крестьян и рабочих.
Подтвердив свое общее неприятие курса большевистского прави-
тельства, меньшевики тем не менее призвали социалистов всех
стран активно выступить против иностранного вмешательства в
дела советской России под лозунгами: «Вон из России, свобода
русскому народу устраивать свое будущее!»230. Не случайно этот
документ тут же оказался на страницах «Правды» и «Известий» —
двух главных московских официозов того времени.
На фоне резкой активизации Колчака на востоке страны тако-
го рода заявления меньшевистского ЦК приобретали для больше-
виков особое значение. Кроме того, революционные события в
Германии, выдвинувшие на политическую авансцену германских
социл-демократов, которые очень болезненно относились к реп-
рессиям против их товарищей-меньшевиков, тоже подталкивали
большевиков к некоторой корректировке курса по отношению к
РСДРП. Сыграл свою роль и такой момент, как праздновение пер-
вой годовщины Октябрьской революции. В итоге 30 ноября 1918 г.
ВЦИК отменил свое прежнее решение от 14 июня об изгнании
меньшевиков из Советов (в отношении эсеров оно оставалось в
силе)231. Меньшевикам вновь разрешили проводить собрания, уст-
раивать митинги и лекции, издавать газеты (в провинции, однако,
многие запреты сохранялись). Вместе с тем меньшевикам прямо
дали понять, что рассчитывать на большее они не могут. Ленин за-
явил: «Мы вас, господа меньшевики, ...охотно легализуем. Но...
492
мы оставляем за собой государственную власть, только за собой...
Ни малейшей доли мы не уступим»232.
Тем не менее изменение отношения большевиков к меньшеви-
кам и некоторое оживление работы местных организаций РСДРП
позволило последней легально провести в Москве 27 декабря
1918 г. — 1 января 1919 г. Всероссийское партийное совещание233.
Его повестка дня выглядела так: 1) доклады с мест; 2) междуна-
родное положение и задачи русской революции (докладчик Мар-
тов); 3) о политике партии в советской России (Дан и Колоколь-
ников); 4) экономическая политика (Череванин и Колокольни-
ков); 5) об участии в Советах (Дан); 6) Учредительное собрания
(Семковский); 7) обеспечение партийного единства (Горев).
Мартов нарисовал яркую картину наступающей эпохи мировой
социальной революции, авангардом которой является Германия.
Он подчеркнул, что путь к социализму лежит только через демо-
кратию. Власть пролетариата должна быть признана большинст-
вом населения страны и опираться на самое широкое самоуправ-
ление граждан, политическую свободу и самодеятельность масс. В
резолюции по этому вопросу был, в частности, сформулирован
призыв к отказу от попыток немедленной социализации всего на-
родного хозяйства, пока экономическое развитие в России и успе-
хи социализма в более развитых странах не сделают возможным ее
осуществление234.
Партийное совещание пришло к выводу о необходимости при-
нимать советский строй как факт реальной действительности (а не
как принцип), и, оставаясь оппозиционной партией, выступать со-
лидарно с советским правительством, поскольку последнее отста-
ивает территориальную целостность России, стремится восстано-
вить нормальную хозяйственную и культурную жизнь в стране.
Участники совещания подтвердили курс на отказ от насильствен-
ного свержения советской власти, отвергли любые блоки РСДРП
с партиями имущих классов и сняли лозунг созыва Учредительно-
го собрания, поскольку в сложившейся ситуации оно могло бы
стать органом контрреволюции. Декларировалась также независи-
мость Советов от партийной опеки, принцип их свободных выбо-
ров и перевыборов.
Несколько забегая вперед, отметим, что во время перевыборов
Советов рабочих депутатов в 1919 г. меньшевики в ряде мест еще
получили там довольно большое количество мест: в Москве — 46,
Харькове — 205, Екатеринославе — 120, Кременчуге — 78, Туле —
50, Полтаве, Одессе, Киеве, Смоленске, Иркутске — по 30 и т.д.
Однако в Петрограде у них было уже только 3 мандата из 274235.
Характерно, что в некоторых Советах (Одесса, Гомель, Николаев)
меньшевики были исключены из Советов на их первых же после
перевыборов заседаниях.
Как и прежде, меньшевики требовали на декабрьском совеща-
нии 1918 г. отмены смертной казни, ликвидации «чрезвычайщи-
ны», восстановления свободы печати, слова, собраний, союзов.
Они настаивали на отказе советского правительства от военного
493
подавления отпавших от России национальных регионов (Грузии,
Прибалтики, Молдавии), где у власти стояли демократические
правительства, и на заключении с ними соглашений как переход-
ной меры к воссозданию «свободного государственного единства
России на революционной демократической основе» и как средст-
ва восстановления разрушенных экономических связей236.
Участники совещания подтвердили, что РСДРП не берет на
себя ответственности за общее направление политики большеви-
ков и не разрешает своим членам занимать посты в советских уч-
реждениях, вынуждающие их к деятельности, несовместимой с
принципам РСДРП (каждый такой случай рассматривается мест-
ной партийной организацией и даже ЦК РСДРП)237.
Совещание приняло специальное постановление «О единстве
партии», в котором осудило политическую линию меньшевистских
организаций Волжско-Уральского района, объективно помогавших
установлению колчаковского режима. Была осуждена позиция
крымских меньшевиков, высказавшихся за создание власти на ос-
нове коалиции с буржуазией и силами Антанты, и подвергнут кри-
тике курс грузинских меньшевиков на отделение от России238.
«Отвергая внутри организации всякий режим карательной дисцип-
лины или монашеского ордена, — говорилось в резолюции сове-
щания, — и предоставляя самую широкую свободу отдельным от-
тенкам внутри единого классового миросозерцания, партия не
может, не становясь всеобщим посмешищем, допускать такие по-
литические выступления отдельных ее частей, которые в открытом
или прикрытом союзе с ее классовыми врагами направлены про-
тив самой сущности ее революционной политики. В своей среде
партия не может и не намерена терпеть союзников контрреволю-
ционной буржуазии и англо-американского империализма, как бы
ни были понятны мотивы, толкнувшие многих из них на такой
союз»239.
В области экономики совещание наметило курс, направленный
на использование государственного регулирования производства и
обмена в интересах народа. Он включал в себя: сохранение круп-
ных национализированных промышленных предприятий, денаци-
онализацию остальной промышленности (переход на аренду и
даже возврат прежним владельцам), создание новых частновла-
дельческих предприятий с разрешения местных госорганов, рас-
пределение государством топлива и контроль за распределением
других видов сырья и товаров деревенского спроса, допущение к
закупкам хлеба по договорным ценам кооперативных органов и
частных торговцев, отказ государства от системы огульных и про-
извольных конфискаций, периодический пересмотр цен в соответ-
ствии с обстановкой в стране. Кроме того, совещание образовало
при ЦК РСДРП постоянно действующую экономическую комис-
сию240.
Совещание подтвердило курс на независимость профсоюзов от
государственных органов, что позволило бы им реально защищать
интересы рабочих. Меньшевистским профсоюзным работникам
494
вменялось в обязанность образование в союзах самостоятельных
социал-демократических фракций, действующих в полном контак-
те с РСДРП241.
Подводя итоги совещания, ЦК РСДРП приходил к выводу, что
становится возможной, если не неизбежной, «обратная эволюция
русского большевизма от утопии к революционной реалистической
политике»242 Совещание подтвердило, что «исторической задачей
российской революции может быть лишь такая перестройка ее хо-
зяйственного уклада, которая при всех вводимых в нее элементах
коллективизма и государственного регулирования сохраняет, как ее
базу, самостоятельные хозяйственные формы земледелия»243.
Эти же положения меньшевики развивали и на Втором всерос-
сийском съезде профсоюзов в Москве (16—23 января 1919 г.). Они
выступали за независимость профсоюзов от государства, против
бюрократизации всей системы управления народным хозяйством и
ущемления прав трудящихся. Мартов, оппонируя Ленину, в част-
ности, подчеркнул, что сложность стоящих перед российским ра-
бочим классом задач состоит в переходе от мелкобуржуазных отно-
шений, только подавленных советским режимом, но еще живых, к
«действительному социализму», причем путь этот пройдет, по мне-
нию меньшевиков, «через целый ряд компромиссов, этапов, зигза-
гов, через соединение методов кооперативных, государственного и
муниципального социализма и частного капитала. При таких усло-
виях особенно важна борьба за свообду, за независимость, за дей-
ствительное самоуправление рабочих организаций»244.
Интересно отметить, что на заседании социал-демократичес-
кой фракции съезда развернулась дискуссия между Череваниным,
выступавшим в духе резолюций декабрьского совещания меньше-
виков, и М.Г.Гриневичем (Коганом), считавшим неизбежным вос-
становление в России частнокапиталистических отношений и от-
рицательно относившимся к участию профсоюзов в органах госу-
дарственного регулирования экономики, причем большинство
фракции поддержало Череванина245. В целом же меньшевики со-
ставляли на профсоюзном съезде ничтожное меньшинство делега-
тов и не оказали реального влияния на его решения.
Между тем советская Россия вступила во второй, может быть,
самый трудный год своего существования — год ожесточенной
борьбы с внутренними и внешними противниками новой власти,
голода и разрухи, когда вся страна превратилась в военный лагерь.
1919 г. начался для большевиков с катастрофы у Перми, где Кол-
чак взял в плен 20 тыс. красноармейцев. В марте—мае развернулся
комбинированный поход на республику Советов Колчака, Дени-
кина и Юденича, которых поддерживали страны Антанты. В
марте—апреле начались крестьянские восстания в Поволжье, в
июне советская власть получила еще одного врага в лице Нестора
Махно. Однако ценой неимоверного напряжения всех сил, беспо-
щадного нажима на крестьянство, широкомасштабных репрессий
не только против явных контрреволюционеров, но и всех инако-
495
мыслящих советская власть удержалась, казалось, на самом краю
пропасти.
В этих условиях большевики вели с меньшевиками сложную
политическую игру, то усиливая нажим на своих бывших товари-
щей по революционной борьбе, то ослабляя его в зависимости
прежде всего от положения на фронтах Гражданской войны. В
свою очередь, меньшевики тоже находились в очень сложном по-
ложении. С одной стороны, совесть социалистов и революционе-
ров не позволяла им безоговорочно поддерживать антидемократи-
ческую и предельно жесткую политику «военного коммунизма», с
другой — их не могла не пугать прямая угроза реставрации старых
порядков (вероятно, они, как и большевики, преувеличивали сте-
пень ее угрозы и реальную возможность возврата к дооктябрьским
и тем более дофевральским основам российской жизни). Остава-
лись у меньшевиков и какие-то иллюзии, что большевики не без-
надежны и в их среде найдутся здоровые силы, способные вернуть
РКП(б) на путь, предначертанный Марксом. Не исчезли еще
окончательно и определенные надежды на мировую революцию.
В то же время Мартов и его единомышленники не могли не
видеть, что в России идут процессы деурбанизации, деиндустриа-
лизации и архаизации ее общественных структур, а рабочий класс
начинает растворяться в крестьянской и мещанской стихии и уже
не сможет оказать меньшевикам реальной поддержки в их борьбе
с большевизмом246. Горько было сознавать и то, что силы мень-
шевистской партии быстро тают. Война, голод, эпидемии делали
свое страшное дело. Из партии уходили, с одной стороны, карье-
ристы и идейно неустойчивые слабые люди, с другой — сломлен-
ные репрессиями, болезнями, нуждой. Особенно большие потери
понесли в 1919 г. правые меньшевики. Потресов, который провел
в 1919 г. несколько месяцев в советской тюрьме по делу «Союза
возрождения России», вышел оттуда физически сломленным и
фактически выпал из политической борьбы. Умер видный мень-
шевик К.М.Ермолаев. В тюрьме оказались Розанов, Левицкий, Де-
ментьев и др. Характерной приметой времени становилась и все
большая самостоятельность местных меньшевистских организа-
ций, ослабление связей ЦК с партийной периферией.
В марте 1919 г. в Москве была закрыта центральная меньше-
вистская газета «Всегда вперед»247, а затем журнал «Рабочий Ин-
тернационал» и «Газета печатников». В издании новой ежедневной
меньшевистской газеты «Искра» властями было отказано. В совет-
ской печати шла настоящая травля меньшевиков. «Имя «социал-
демократ» должно стать самым ненавистным именем для рабочего
класса», — писала «Правда» 22 января 1919 г. На меньшевиков
безосновательно возложили ответственность за мартовские беспо-
рядки на ряде петроградских заводов, вызванные голодом и нуж-
дой рабочих, хотя РСДРП не только не призывала в то время к
забастовкам, но нередко прямо удерживала от них рабочих (Мос-
ква, Петроград, Самара, Тула)24® 31 марта 1919 г. в Москве были
арестованы почти все члены ЦК и МК РСДРП (Мартова продер-
496
жали в апреле под домашним арестом пять дней)249. Тогда же на-
чалась отправка осужденных за «контрреволюционные преступле-
ния», в том числе и социалистов, в концлагеря на срок от трех ме-
сяцев до трех лет или «до конца гражданской войны».
Меньшевики никогда не «заигрывали» с большевистскими
властями, которые, наоборот, время от времени сами проводили
зондаж на предмет заключения с РСДРП временных соглашений
с целью использования ее интеллектуального потенциала в своих
целях. Известно, что Ленин выражал сожаление по поводу того,
что рядом с ним нет больше Мартова с его ясной головой, блес-
тящим пером и кристальной честностью. Ряд меньшевиков мог бы
занять ответственные посты в советском хозяйственном аппарате,
кооперации и т.д. Кроме того, не надо забывать, что меньшевики
и после 1917 г. сохраняли влияние на часть рабочих и демократи-
ческой интеллигенции, имели связи с деятелями международного
социалистического движения. Вот почему в 1919 г. большевики
неоднократно пробовали наладить какие-то контакты с РСДРП —
попытки далеко не бескорыстные, но не давшие, однако, никаких
реальных результатов.
Так, в конце января 1919 г. через Карла Радека была предпри-
нята попытка переговоров с меньшевиками на предмет более тес-
ного сотрудничества, причем речь шла о возможности возвраще-
ния меньшевиков во ВЦИК Советов и даже о вступлении их пред-
ставителей в советское правительство. Однако меньшевики отка-
зались от этого предложения «по принципиальным соображени-
ям»250. В том же январе 1919 г. бывший видный большевик, а
затем меньшевик историк Рожков обратился к Ленину, предложив
ему в качестве выхода из экономического и продовольственного
кризиса разрешить свободную торговлю в сочетании с установле-
нием личной диктатуры вождя большевиков251. Ленин отверг со-
веты Рожкова как «пустяковые». В дальнейшем, в марте 1919 г. тот
же Рожков опубликовал в харьковской меньшевистской газете
«Мысль» статью, где советовал организовать за рубежом, прежде
всего в США, закупки промышленных товаров для обмена в де-
ревне на хлеб и другое продовольствие. Характерно, что в это же
время сами большевики начали корректировку своего социально-
экономического курса (VIII съезд РКП(б) подчеркнул необходи-
мость союза пролетариата со средним крестьянством, были ликви-
дированы многие сельхозкоммуны, сделаны шаги в сторону вос-
становления рыночных отношений, сняты заградительные отряды,
ограничена деятельность комбедов). Однако до перехода к новой
экономической политике было еще далеко. Меньшевики привет-
ствовали указанные шаги советской власти, но отмечали их непос-
ледовательность и недостаточность для стабилизации обстановки в
стране252.
17 апреля 1919 г. в связи с ухудшением положения на Восточ-
ном (колчаковском) фронте и катастрофическим ухудшением эко-
номического положения советской России ЦК РСДРП выступил с
инициативой «восстановления единства внутри пролетариата
497
путем соглашения всех пролетарских партий». Основой для этого
должна была стать демократизация внутриполитической жизни,
что позволило бы восстановить доверие меньшевиков и эсеров к
советской власти253. Как сообщил в 1961 г. израильскому историку
И.Гетцлеру член ЦК меньшевиков Николаевский, примерно в ап-
реле 1919 г. ЮЛарин от имени группы большевиков, включавшей
и Бухарина, попросил Мартова сформулировать программу тех
перемен, которые нужно было бы провести для улучшения хозяй-
ственной и общеполитической ситуации в РСФСР254. В июне в
контакт с меньшевиками через друга Мартова Лапинского вступил
член высшего большевистского руководства, председатель Моссо-
вета Каменев. Действовал ли он по поручению Ленина или по соб-
ственной инициативе (а может быть, по поручению целой группы
«неортодоксальных» большевиков), остается неизвестным. Каме-
нем сразу же предложил ЦК РСДРП составить список меньше-
вистских кандидатов на замещение руководящих постов в совет-
ском государственном аппарате, однако меньшевики выдвинули
контрпредложение, состоявшее в том, чтобы сначала заключить
между большевиками и меньшевиками общеполитическое согла-
шение, прекратить травлю РСДРП и репрессии против ее членов.
Однако реакции на это ЦК РКП (б) не последовало.
Тем не менее, видимо, в какой-то связи с этими переговорами,
по инициативе Мартова и при участии Громана, Череванина и
Хинчука в ЦК РСДРП был составлен программный документ под
названием «Что делать?», адресованный всем рабочим и работни-
цам советской России и датированный 12 июля 1919 г. Суть мень-
шевистской программы, во многом повторявшей резолюцию де-
кабрьского партийного совещания меньшевиков 1918 г., сводилась
к тому, чтобы сохранить и укрепить в России власть трудящихся,
начать восстановление народного хозяйства и все шире внедрять
в общественную жизнь начала социализма (такая постановка во-
проса была уже чем-то новым для меньшевиков). Для этого нужно
было прежде всего решить военные и продовольственные пробле-
мы, добившись более рациональной организации производства и
обмена, т.е. в корне изменить экономическую политику советского
государства. При этом предполагалось «сохранить в руках государ-
ства все то, но только то, с чем оно способно справиться при
имеющихся в его распоряжении силах, и предоставляя в руки
частных лиц, общественных организаций и групп все то, что при
данных условиях может быть или лучше, быстрее, или вернее ор-
ганизовано, чем государственной властью».
Расшифровывая этот общий тезис, во многом предвосхищав-
ший будущую новую экономическую политику Ленина, ЦК мень-
шевиков провозглашал следующие основные принципы организа-
ции производства и распределения продукции:
1. Упразднение комбедов и отказ от принудительного насажде-
ния сельхозкоммун. Закрепление за крестьянами всей той земли,
которую они захватили и распределили между собой во время ре-
волюции, при сохранении «образцовых» хозяйств, которые не под-
498
лежат дроблению и ведутся за государственный счет или в порядке
аренды.
2. Продовольственная политика строится на сочетании: а) за-
купок хлеба государством по договорным ценам с широким при-
менением непосредственного товарообмена; б) закупок по себе-
стоимости части излишков хлеба у более зажиточных крестьян,
причем размер этой части определяется с участием выборных от
крестьян демократическим путем; в) заготовок хлеба кооператива-
ми и рабочими организациями с передачей части закупленного
хлеба государству. Предусматривалась также продажа хлеба бед-
нейшей части населения по пониженным ценам.
3. При сохранении крупных промышленных предприятий в
руках государства допускается использование частного капитала в
форме смешанных предприятий, концессий (в исключительных
случаях) или принудительное трестирование под государственным
контролем. Все остальные заводы и фабрики либо сдаются в арен-
ду кооперативам, либо передаются частным лицам или даже быв-
шим владельцам с обязательством последних восстановить и орга-
низовать на них производство. При этом распределение сырья и
топлива между предприятиями, отраслями и регионами регулиру-
ется государством.
4. Государство полностью отказывается от национализации
мелкой промышленности.
5. Государство при участии кооперации и частного торгового
аппарата регулирует плановое распределение между отдельными
регионами тканей, соли, керосина, земледельческих орудий и т.п.
6. Разрешается свободная торговля.
7. Облегчаются условия кредитования промышленности и тор-
говли.
8. Борьба со спекуляцией осуществляется только в судебном
порядке на основе точных законоположений. Всякие произволь-
ные конфискации и реквизиции должны преследоваться. Собст-
венность может быть экспроприирована в «интересах обществен-
ного блага» только по специальному постановлению высших зако-
нодательных органов.
9. Профсоюзы представляют интересы пролетариата перед го-
сударством и частными предпринимателями и являются в этом от-
ношении независимыми от государственных органов.
10. Предусматривается поышение зарплаты на государственных
и установление ее минимума на частных предприятиях в соответ-
ствии с существующим уровнем цен.
11. Декрет о потребительских коммунах отменяется при сохра-
нении рабочей и общегражданской кооперации на началах само-
управления.
В то же время в обращении ЦК РСДРП подчеркивалось, что
решение военных и экономических задач невозможно без решения
вопросов политических. В этом плане предусматривалось:
1. Распространение избирательных прав при выборах в Советы
на всех трудящихся. Обеспечение тайны голосования и свободы
499
предвыборной агитации. Строгое соблюдение сроков перевыборов
Советов и их исполкомов. Лишение Советов права исключать из
своего состава депутатов по политическим мотивам.
2. Ни один закон не вступает в силу, если он не принят ВЦИК
Советов.
3. Восстановление свободы печати и союзов с точным опреде-
лением в законодательном порядке всех ограничений в этой об-
ласти, вызываемых необходимостью борьбы с контрреволюцией,
причем все эти ограничения должны проводиться лишь судебными
учреждениями и их органами.
4. Реорганизация революционных трибуналов на основе выбор-
ности судей всеми трудящимися. Только ревтрибуналы осущест-
вляют борьбу с контрреволюцией. Им же подсудны все должност-
ные лица. Отказ от террора как системы управления, отмена
смертной казни, упразднение ВЧК и ЧК.
5. Лишение всех партийных учреждений и ячеек каких-либо
прав органов государственной власти, а членов партии — матери-
альных привилегий.
6. Упрощение бюрократической системы путем развития мест-
ного самоуправления.
7. Предоставление самого широкого самоуправления всем ка-
зачьим областям России, областного самоуправления — Сибири и
признание независимости Польши и Финляндии. Политика согла-
шений с национальностями, оторвавшимися по тем или иным
причинам от России, в целях скорейшего прекращения Граждан-
ской войны и воссоздания государственного единства на основе
национального самоопределения.
Меньшевики считали, что «порядок, при котором вся полнота
власти находится в руках одной партии, составляющей маленькую
часть населения и притом правящей без всякого действительного
контроля со стороны масс, при их бесправии, и широко прибегая
к террору, — этот порядок явно не способен ни удовлетворительно
справиться с делом военной обороны революции, ни успешно бо-
роться с хозяйственной разрухой. Он ведет к растрате миллиардов
народных денег, которые могли бы быть затрачены с пользой на
улучшение положения трудящихся; он создает на местах господ-
ство примазавшихся к революции карьеристов и привилегии ма-
леньких ipynn рабочих и крестьян, начинающих смотреть на всю
остальную рабочую и крестьянскую массу как на бесправных под-
данных; он заполняет все учреждения неспособной бюрократией,
в которой человека ценят не по тому, что он может выполнить, а
по тому, насколько он послушен начальству.
Этот порядок дает бюрократии и привилегированным ячейкам
коммунистов возможность тормозить и сводить на нет всякую го-
сударственную меру, как бы она ни была полезна и необходима,
если только она им невыгодна; он делает полицейские органы —
чрезвычайки — бесконтрольными вершителями судеб каждого
гражданина — рабочего и крестьянина так же, как интеллигента и
буржуа. Он убивает в рабочих и крестьянских массах всякий ин-
500
терес к государственному и общественному делу, которые вершат-
ся в тайных заседаниях маленьких замкнутых групп. И когда на-
ступает момент острой опасности, когда спасение революции
только в массовом душевном подъеме, в творческой самодеятель-
ности и революционной активности масс, —- тогда сознательные
пролетарии с ужасом видят, что рядовой рабочий и крестьянин
погружены в духовную спячку, пассивно ждут развязки грозных
событий, по-обывательски отвечают: ’’Моя хата с краю” — на пла-
менные призывы к борьбе с наступающей контрреволюцией, к
поднятию производительности труда и трудовой дисциплины. Ибо
из них всячески выбивали всякую потребность самостоятельного,
свободного участия в политической жизни. Ибо они перестали со-
знавать себя хозяевами государства, а правительство и чиновни-
ков — своими приказчиками и слугами. Ибо, напротив, их при-
учили к тому, что власть, действующая от имени рабочих и крес-
тьян, независима от громадного большинства рабочих и крестьян.
Необходимо, чтобы рядом с энергичнейшей военной обороной и
с коренными экономическими реформами были столь же коренным
образом изменены политические условия, в которых мы живем»255.
В намеченной программе действий меньшевики видели средст-
во остановить хозяйственный развал, создать тесный союз между
пролетариатом и крестьянством, привлечь на сторону советской
власти те мелкобуржуазные слои населения, которые готовы при-
нять Колчака и Деникина не потому, что заинтересованы в тор-
жестве помещиков, а потому, что в советской России для них со-
зданы невыносимые условия жизни. Только вступив на этот путь,
революционная Россия добьется успехов на фронтах, вынудит им-
периалистов прекратить блокаду и заключить мир с советской
властью, за которой будет активно стоять трудящееся большинство
народа. Это создаст также и благоприятные условия для развития
движения солидарности международного пролетариата с россий-
ской революцией.
Со своей стороны РСДРП, «оставаясь верной принципам пос-
ледовательной демократии и полной политической свободы, счи-
тает для себя возможным на почве указанной программы совмест-
но работать со всеми другими социалистическими партиями в деле
спасения революции»25®.
Таким образом, в трудный для большевиков и всей страны час
меньшевики честно протянули советской власти руку помощи,
разработав программу, которая во многом предвосхищала нэп,
хотя ленинский ее вариант был гораздо жестче и в области эко-
номики, и особенно в области политики. Точнее говоря, нэп эко-
номический никогда так и не был дополнен у нас нэпом полити-
ческим, что, как будет показано ниже, всегда вызывало у меньше-
виков чувство глубокого разочарования и подрывало всякое их до-
верие к советской власти, большевикам и лично к Ленину. С дру-
гой стороны, меньшевики не могли в то время даже предполо-
жить, какой огромной потенциальной живучестью обладает дикта-
тура пролетариата, ее карательная политика и система идеологи-
501
ческой обработки народных масс, позволившие советской системе
продержаться более 70 лет.
Меньшевистский программный документ «Что делать?» факти-
чески прозвучал как вызов принятой в марте 1919 г. большевика-
ми второй партийной программе. Характерно, что позже, когда
стало ясно, что большевики и не думали прислушиваться к голосу
меньшевиков, Потресов назовет предлагавшиеся в «Что делать?»
проекты экономических реформ «неправдоподобной перспективой
демократизации советской деспотии с меньшевистской помощью».
Бесспорно, своей критикой советской власти меньшевики за-
ставляли большевиков обращать внимание на болевые точки, воз-
никавшие в жизни советского общества в результате осуществле-
ния их политического курса. Но переломить приверженность
большевиков диктаторским методам управления огромной много-
национальной крестьянской страной, где не было прочных демо-
кратических традиций, меньшевики не смогли, ибо в глазах пра-
вящей партии они были слишком слабы и с ними можно было
особенно не считаться.
Летом 1919 г. вновь наступил кратковременный период, когда
большевики смягчили свою политику в отношении меньшевиков.
Так, 1 июля 1919 г. секретный отдел ВЧК в циркулярном письме
чекистам, работавшим на местах, характеризовала меньшевист-
ский центр (кроме оборонцев) как «не опасный» своими действия-
ми для советской власти, а его членов — как людей «малоактив-
ных». Тем не менее ВЧК предупреждала, что своими нападками на
большевиков и власть Советов меньшевики создают в обществе
настроения недовольства, которыми пользуются контрреволюцио-
неры. Чекистам рекомендовалось углублять разногласия внутри
меньшевизма между сторонниками Дана, Мартова, украинскими
меньшевиками и т.д., взять на учет всех членов РСДРП, следить
за их настроениями и литературой, проявляя при этом необходи-
мый такт особенно в отношении рабочих-меньшевиков, поскольку
бестактность возбуждает их против советской власти257.
Главным в 1919 г. для советской власти был вопрос об отпоре
Колчаку, Деникину и Юденичу. Среди меньшевиков в этой связи
наметились три основные течения: 1) прямые противники любой
поддержки большевиков в борьбе с белогвардейцами и интервен-
тами, 2) сторонники условной поддержки советской власти, если
она смягчит свою антидемократическую политику, и 3) сторонни-
ки безусловной поддержки большевиков и отказа на время граж-
данской войны от всякой агитации против советской власти. По-
зиция последних хорошо видна из первомайского (1919 г.) воззва-
ния МК РСДРП: «Несмотря на все разногласия с властью комму-
нистов, — говорилось в нем, — мы призываем всех, кому дорого
дело революции, при всех недостатках существующих Советов
сплотиться вокруг них, защищать революционную республику и
грудью отражать натиск Колчака. Мы призываем наших товари-
щей и всех граждан, стоящих в рядах Красной армии, стойко бо-
роться под красными знаменами. Мы призываем рабочих и крес-
502
тьян вступать в ряды Красной армии, а наших товарищей, состо-
ящих в организациях и учреждениях, всеми мерами содействовать
успеху мобилизации... Мы призываем каждого в тылу и на фронте
делать все возможное для облегчения и успеха борьбы Красной
армии с контрреволюционными силами. Все на защиту револю-
ции! Все на борьбу с Колчаком!.. Только единым фронтом, только
неустанной дружной работой трудящихся классов можно одолеть
Колчака»258.
На состоявшемся 18—20 мая 1919 г. совещании в ЦК РСДРП
было признано, что «партия должна активно участвовать в орга-
низации вооруженного отпора контрреволюции». При этом отвер-
гались обе возможные крайности — ультимативное требование от
большевиков изменения их политического курса, с одной сторо-
ны, и отказ от всякой их критики — с другой. От «принудитель-
ной» партийной мобилизации в Красную армию решено было от-
казаться, но рекомендовалось «там, где партия имеет какой-нибудь
простор для своей деятельности», создавать добровольческие отря-
ды из членов меньшевистских организаций и находящихся под их
влиянием масс259.
В июне 1919 г. меньшевики обратились со специальным воз-
званием «К социалистам стран Согласия», где, опираясь на выво-
ды члена ЦК РСДРП Б.И.Николаевского, совершившего незадол-
го до этого поездку в Сибирь, дали характеристику колчаковского
движения как реставраторско-реакционного. ЦК РСДРП призывал
социалистов стран Антанты заставить свои правительства отказать-
ся от поддержки Колчака и принудить их «дать мир истерзанной
революционной России»260.
Николаевский Борис Иванович (1887—1966) принадлежал к более
молодому поколению меньшевистских деятелей. Он был выходцем
из провинциальной духовной среды и вступил в социал-демокра-
тическое движение в 1901 г. В 1903—1906 гг. был большевиком, но
под влиянием информации о большевистских «эксах» и успехов
Церетели во II Государственной думе перешел к меньшевикам.
Был делегатом V съезда РСДРП от Батумской партийной органи-
зации. Начиная с 1904 г. 8 раз арестовывался, трижды бежал из
ссылки. Вел партийную работу в самых разных местах — Уфе, Са-
маре, Омске, Баку, Петербурге, Екатеринославе, печатался во мно-
гих меньшевистских изданиях. В 1917 г. — член ВЦИК 1-го созы-
ва. В 1918—1919 гг. представлял меньшевисткий ЦК в Поволжье,
а затем в Сибири. В 1919—1921 гг. работал в историко-революци-
онном архиве в Москве. В 1920 г. Николаевский был избран в ЦК
РСДРП. В 1921—1922 гг. сидел в Бутырской тюрьме, а затем был
выслан за границу, в Берлин. В 1924—1931 гг. представлял Инсти-
тут Маркса и Энгельса за рубежом. В 1932 г. лишен советского
гражданства. В дальнейшем вел большую работу по собиранию ис-
торических документов и занимался научными исследованиями в
области истории. Известен тем, что в 1933 г. вывез из Берлина
архив германской социал-демократии и передал его Амстердам-
скому международному институту социальной истории. В 1936 г.
503
вел переговоры с Бухариным о продаже СССР архива Маркса. С
1940 г. жил в США. Собрал уникальную богатейшую коллекцию
документов и воспоминаний по истории русского революционного
движения, РСДРП и ПСР, проданную им в 1963 г. Гуверовскому
институту войны, революции и мира в Стэнфорде. Автор много-
численных трудов: «История одного предателя. Террористы и по-
литическая полиция» (М., 1991), «Русские масоны и революция»
(М., 1990) и др.
Летом 1919 г. ЦК РСДРП поддержал усилия украинских мень-
шевиков по организации отпора Деникину, а в начале августа на
новом совещании при ЦК РСДРП была принята следующая резо-
люция: «Основная задача партии в этих (занятых Колчаком и Де-
никиным. — С.Т.) местностях в настоящее время — революцион-
ное свержение деникинско-колчаковского режима и воссоедине-
ние с советской Россией как государственно-организованным
центром всей российской революции в целом. В целях этого свер-
жения партия поддерживает возникающие революционные движе-
ния против военно-полицейского режима, не отказываясь от учас-
тия даже и в частичных восстаниях, если последние по обстоятель-
ствам представляются целесообразными, и принимая в то же
время меры против опасности вырождения этой политики в по-
встанческие авантюры.
Рассматривая подобные формы государственного режима как
нечто наносное и преходящее и постольку отказываясь от всяких
попыток их реформировать, партия отвергает всякую так наз. ор-
ганическую работу в созданных колчаковским и т.п. правительст-
вами военной диктатуры центральных и местных представитель-
ных учреждениях. В то же время партия использует как выборы в
эти учреждения, так и участие в них, равно как и другие возмож-
ности легального выступления, для агитации за последовательный
демократизм и полную свободу и для решительной борьбы против
террора и расправ и подчиняет всю свою деятельность на легаль-
ных поприщах задаче организации пролетариата для революцион-
ного свержения режима»261.
1 октября 1919 г., когда армии генерала Деникина подходили
к Туле, а Юденич был в Гатчине, ЦК РСДРП принял постанов-
ление о мобилизации членов партии в Красную армию262 Специ-
альные меньшевистские делегации выехали в Тулу и Брянск для
работы по мобилизации рабочих на отпор белогвардейцам. Деле-
гации возглавляли члены ЦК РСДРП Далин и Плесков.
В начале декабря 1919 г. меньшевики приняли участие в работе
VII съезда Советов. Мартов огласил декларацию, в которой была
изложена программа, выполнение которой обеспечило бы сотруд-
ничество РСДРП с советской властью: 1) демократизация совет-
ской Конституции, правильное функционирование и регулярные
перевыборы Советов, ответственность всех органов власти перед
рабочими и крестьянскими массами; 2) равенство всех трудящихся
города и деревни; 3) свобода печати, союзов и собраний; 4) непри-
504
косновенность личности; 5) отмена бессудных расправ, админи-
стративных арестов и правительственного террора263.
Общая тональность выступлений Мартова и Дана на VII съезде
Советов была более миролюбивой по отношению к большевикам
и лично к Ленину, чем прежде, но меньшевистские лидеры по-
прежнему критиковали нарушения демократии и военно-комму-
нистическую экономическую политику советской власти, повторив
многие положения из уже упоминавшейся выше платформы «Что
делать?» Однако никаких позитивных результатов участие меньше-
виков в работе съезда (в качестве приглашенных) не принесло.
К весне 1920 г. Красной армии удалось добиться значительных
успехов в борьбе с Белым движением и интервентами. Войска Де-
никина были загнаны в Крым, еще раньше был разгромлен Юде-
нич под Петроградом, было покончено с колчаковщиной в Сиби-
ри, север страны и побережье Каспия также были освобождены от
интервентов. Чувствовалось, что советская Россия вступает в
новый, уже не такой критический этап своего развития.
Тем не менее меньшевики продолжали жить под Дамокловым
мечом большевистских репрессий. В начале 1920 г. на процессе в
Киеве якобы за пособничество Деникину были осуждены видные
меньшевики С.Ю.Семковский, М.С.Балабанов, ГД.Кучин и др. В
марте состоялся суд над самарскими рабочими-меньшевиками264.
Подобная практика продолжалась и в дальнейшем.
В этой обстановке в Москве прошли два партийных совещания
меньшевиков. В первом, состоявшемся 12—14 марта, приняли
участие представители 12 городских организаций РСДРП. Наряду
с традиционными докладами с мест и отчетом ЦК, повестка дня
включала очень важный теоретический доклад Мартова «Демокра-
тия и диктатура пролетариата», вопрос о восстановлении Интер-
национала (Абрамович), а также обсуждение проблемы милитари-
зации труда (Абрамович и Дан) и оргвопросы.
После того, как в конце 1917 г. Мартов возглавил ЦК РСДРП,
он в отсутствие Аксельрода стал ведущим теоретиком меньшевиз-
ма, выступая по таким кардинальным вопросам, как характерис-
тика современной эпохи, проблемы революции, демократии, госу-
дарства. При этом он встал вровень с лидерами II Интернациона-
ла, включая Каутского. По его мнению, капиталистическая систе-
ма уже не в состоянии стабилизировать послевоенную экономику
и восстановить разрушенное и дезорганизованное народное хозяй-
ство стран Запада. Новую историческую эпоху Мартов характери-
зовал как переходную к «полному утверждению социалистического
строя»265. Однако в России, где капитализм еще не изжил себя,
речь пока может идти лишь о сочетании коллективистских и ин-
дивидуальных форм хозяйствования при разделе власти между
пролетариатом, крестьянством и городской демократией, причем
их диктатура может осуществляться только в отношении эксплуа-
таторских классов и без применения террористических методов
подавления и репрессий (напомним, что в 1905 г. меньшевики
принципиально отрицали возможность революционно-демократи-
505
ческой диктатуры пролетариата и крестьянства, о которой писал
Ленин).
Говоря о соотношении диктатуры и демократии, Мартов под-
черкнул, что не видит принципиального противоречия между
ними. Последовательно проведенное сверху донизу народовластие,
выборность всех должностных лиц, их подотчетность избирателям,
самая широкая возможность идейной борьбы — эти основные
признаки демократии неотделимы, по мнению лидера меньшеви-
ков, от понятия социалистической диктатуры рабочего класса.
При этом Мартов — и это очень знаменательно — допускал ли-
шение представителей эксплуататорских классов тех или иных де-
мократических прав и свобод, не возводя, однако, подобные огра-
ничения в принцип, а во-вторых, предупреждал от увлечения на-
силием, применение которого неизбежно перейдет и на самих тру-
дящихся266.
По словам Мартова, доктринерством было бы абсолютизиро-
вать как западный парламентаризм, так и советскую систему как
формы демократии. При этом он даже употребил такое сильное
выражение, как «вырождение буржуазной демократии»267, тут же
оговорившись, впрочем, что осуждает и довольно широко распро-
страненную в социалистических кругах на Западе тенденцию к
идеализации диктатуры пролетариата в форме Советов. Кроме
того, он предупреждал, что диктатуру пролетариата нельзя пони-
мать как диктатуру его партии или наиболее развитого пролетар-
ского меньшинства. Таким образом, Мартов фактически пришел к
плехановской постановке вопроса об относительной ценности де-
мократии и демократических свобод, а в чем-то был солидарен и
с Лениным, принципиально расходясь, однако, с последним в
трактовке самого понятия диктатуры и механизма ее практической
реализации.
Прения по докладу Мартова носили очень острый характер и
выявили несогласие части меньшевистских руководителей с пози-
цией своего главного идеолога, Так, Исув признал неубедительной
логику рассуждений Мартова, согласно которой из неспособности
капитализма в его нынешнем виде справиться с послевоенной раз-
рухой автоматически вытекает неизбежность социалистической ре-
волюции, ибо капитализм еще не исчерпал свои силы и ситуация
для него совсем не так безнадежна. Эту точку зрения поддержал
и Кефали. Трояновский и Горев согласились с возможностью вре-
менного ограничения демократии, тогда как Череванин решитель-
но не разделял этот тезис докладчика. Наконец, Дан целиком и
полностью поддержал Мартова, что стало уже для него привы-
чным после декабря 1917 г. В итоге основные положения доклада
Мартова вошли в решения конференции по данному вопросу268.
Кроме того, на мартовском совещании было принято решение
об окончательном разрыве всех организационных связей с остат-
ками потерпевшего крах II Интернационала. Вместе с тем мень-
шевики осудили организационные принципы и основы стратегии
и тактики Коминтерна. В итоге было решено высказаться за со-
506
здание нового Интернационала из революционных элементов
международного пролетариата на основе признания его членами
следующих общих принципов: 1) социалистическая революция яв-
ляется очередной задачей новой эпохи, 2) ее результатом должна
стать диктатура пролетариата, исключающая террористическую
диктатуру меньшинства, 3) формы этой диктатуры могут быть раз-
личны в соответствии с историческими услвоиями каждой данной
страны269.
Второе, более широкое совещание прошло с 4 по 14 апреля
1920 г. в Москве с участием почти 90 делегатов от 26 организаций
РСДРП270. Вместе с приглашенными на нем было не менее 120 че-
ловек. Совещание собралось сразу же после IX съезда РКП(б), за-
фиксировавшего в своих решениях наступление апогея «военного
коммунизма» с его продразверсткой, «чрезвычайщиной» и «мили-
таризацией труда». В этой обстановке меньшевики должны были
противопоставить большевистскому курсу на форсированную со-
циализацию всего народного хозяйтсва и утверждение советского
варианта демократии только для трудящихся (с довольно четким
делением последних на обладавших неравными правами пролета-
риев и непролетариев) свою линию, которая неизбежно должна
была носить некий компромиссный характер между большевизмом
и «чистой демократией» в духе Каутского.
Совещание меньшевиков шло с перерывами, т.к. почти все де-
легаты параллельно участовали в работе III съезда профсоюзов.
Порядок дня включал в себя доклады Мартова о мировой соци-
альной революции и задачах социал-демократии, Дана о текущем
моменте и задачах партии (с содоакладами А.Э.Дюбуа и Б.Н.Гуре-
вича), Абрамовича о положении в Интернационале и отношении
к нему меньшевиков, Череванина об экономической политике
партии и еще один доклад Мартова о состоянии РСДРП, а также
доклады местных организаций и оргвопросы.
Кредо послеоктябрьского меньшевизма было сформулировано
Мартовым в тезисах ЦК РСДРП «Мировая социальная революция
и задачи социал-демократии»271, которые, как и предыдущие про-
граммные документы меньшевиков, были альтернативой больше-
вистскому политическому курсу. В тезисах было четыре раздела:
социальная революция, политическая революция и диктатура про-
летариата, диктатура и демократия, тактики социал-демократии.
В своих «Апрельских тезисах» (их стали называть так по ана-
логии со знаменитыми тезисами Ленина 1917 г.) Мартов макси-
мально приблизился к позиции лидера большевиков. Оба они ис-
ходили из того, что развитие империализма создало предпосылки
для мировой социальной революции, заканчивающей эру капита-
лизма и начинающей эпоху социализма. И Мартов, и Ленин счи-
тали, что восстановить разрушенное войной народное хозяйство
России и других стран на старой, буржуазной основе невозможно
и что для удовлетворения возросших потребностей народа необхо-
димо самое глубокое вторжение в прибыли класса капиталистов,
а для этого — свержение старой власти и установление власти тру-
507
дящихся во главе с пролетариатом. Но если в высокоразвитых
странах речь должна была идти о диктатуре пролетариата как та-
ковой, то в более отсталых, в том числе и в России, — о диктатуре
пролетариата и мелкобуржуазных слоев, прежде всего крестьянст-
ва, при руководящей роли рабочих, пока не созрели условия для
монопольного обладания властью одним пролетариатом.
Мартов был убежден, — и в этом он тоже был солидарен с Ле-
ниным, — что социальная революция представляет собой «слож-
ный и длительный исторический процесс постепенной социализа-
ции хозяйственной жизни и вытеснения капиталистических и мел-
кобуржуазных форм производства и обмена коллективистскими,
обеспечивающими более высокое развитие производительных
сил»272, хотя Ленин то и дело поддавался искушению максимально
ускорить проведение социалистического эксперимента в России.
Кроме того, Мартов считал, что диктатура пролетариата не может
осуществлять насилие по отношению к пролетаризированным
мелким хозяевам города и деревни и «пролетариату умственного
труда» — трудовой интеллигенции. «Понятие классовой диктатуры
пролетариата, — подчеркивалось в «Апрельских тезисах», — не
имеет, кроме имени, ничего общего с понятием единоличной или
олигархической диктатуры, в том числе и диктатуры сознательного
революционного меньшинства над бессознательным большинст-
вом народа, хотя бы и во имя интересов народа»273. Естественно,
что при этом отрицался и революционный террор в отношении
трудящихся слоев населения страны.
Устанавливая соотношение между диктатурой и демократией,
Мартов подчеркивал, что никакой абсолютной демократии нет и
быть не может, но что ограничения последней возможны только
в качестве временной меры, прибегать к которой нужно с большой
осторожностью, дабы они не привели к вырождению классовой
диктатуры в диктатуру «убывающего меньшинства» и к расколу
самого рабочего класса.
Важно подчеркнуть, что Мартов признавал в «Апрельских те-
зисах» и другое: «Демократия трудящихся, по своему социальному
содержанию и по своим историческим задачам противоположная
демократии буржуазной, естественно, не может просто копировать
государственные формы и учреждения последней»274. Это означало
признание допустимости такой формы государственной власти,
как советская система. Но сущность ее Мартов понимал совсем не
так, как большевики. Он выступал за всеобщее избирательное
право, сведение к минимуму привилегий должностных лиц, сво-
боду идейной борьбы, демократизацию советской власти при все-
общей выборности и отчетности перед избирателями всех занима-
ющих выборные должности лиц. Мартов связывал воедино разви-
тие самоуправления народа и сокращение профессиональной бю-
рократии, рост инциативы трудящихся и прекращение манипули-
рования их сознанием и волей со стороны правящей партии.
В отношении эксплуататорского меньшинства Мартов предла-
гал отказаться от его физического истребления и идти по пути по-
508
степенного вовлечения бывших помещиков и буржуазии в различ-
ные производственные ассоциации. Вместе с тем он, как уже го-
ворилось выше, признавал возможность временного ограничения
демократии в отношении так наз. «бывших» (помещиков, буржуа-
зии, офицеров, церковнослужителей и т.д.).
Мартов допускал теперь, что более отсталые страны типа Рос-
сии тоже могут начать социалистическое строительство, но обяза-
тельным условием этого он считал экономическую и техническую
помощь им со стороны победившего пролетариата передовых
стран. Лидер меньшевиков повторял, что социал-демократы будут
поддерживать большевиков в их борьбе с силами контрреволюции,
но вместе с тем будут стремиться к превращению больешвистской
диктатуры меньшинства, «по необходимости утопической и терро-
ристической», во власть подлинного трудящегося большинства на-
селения страны275.
Тезисы Мартова встретили возражения со стороны Черевани-
на, Исува, Трояновского, но поддержка Дана, Абрамовича и дру-
гих влиятельных членов ЦК РСДРП обеспечила их принятие.
Принципиально важное значение имело решение совещания
об отношениях рабочего класса с крестьянством. Этот вопрос рас-
сматривался в докладе Дана276. В нем подчеркивалось, что «геге-
мония пролетариата в этом союзе» может быть обеспечена не на-
силием над крестьянством, а учетом экономических интересов де-
ревенского населения в политике советской власти. По мнению
Дана, в советской России при существующем уровне ее экономи-
ческого развития после революции реально можно было удержать
следующие позиции: 1) власть трудящихся; 2) союз пролетариата
и крестьянства против помещиков и капиталистов; 3) национали-
зацию основных отраслей промышленности и транспорта; 4) учас-
тие производителей в руководстве общественным хозяйством. Это
позволило бы использовать указанные завоевания народа в каче-
стве рычагов дальнейшего равзития в направлении к социализму,
«когда победа пролетариата в решающих передовых странах созда-
ет благоприятные для того условия». Таким образом, в 1920 г.
меньшевистское руководство, хотя бы условно, признало возмож-
ность социалистической перестройки российского общества, кото-
рую прежде оно отрицало с порога, что нашло отражение в целом
ряде документов РСДРП 1920 г.
Совещание подтвердило разрыв РСДРП со II Интернациона-
лом277. Было решено также заменить П.Б. Аксельрода в качестве
заграничного представителя ЦК РСДРП ввиду его болезни и рас-
хождений с официальной линией партии в отношении большеви-
ков. Аксельрод, как и Плеханов, был убежденным противником
большевизма и Октябрьской революции. Он считал взгляды Лени-
на фальсификацией марксизма и воскрешением бакунизма, совет-
скую власть — контрреволюционным режимом, погубившим все
демократические завоевания весны 1917 г., а большевистский
переворот — «колоссальным преступлением»278. Поэтому Аксель-
род был убежден, что в борьбе с большевизмом меньшевики могут
509
прибегать к таким же средствам, как в свое время в борьбе с цар-
ским режимом, включая военные279.
16 апреля 1920 г. ЦК РСДРП принял решение «принять без-
отлагательные меры к организации временного представительства
партии за границей, для чего делегировать одного из своих чле-
нов»280. Во исполнение этого постановления Мартов решил на
время выехать за границу, чтобы представлять меньшевиков на
международной арене. Отъезда Мартова из советской России тре-
бовало и состояние его здоровья, и постоянная угроза репрессий,
которая над ним висела с 1918 г.
Кремль с большим неудовольствием воспринял выступление
Мартова на заседании ВЦИК, Моссовета, фабзавкомов и профсо-
юзов 5 мая 1920 г., в котором он, поддержав усилия советской
власти по отражению агрессии панской Польши, в то же время
выразил беспокойство по поводу возможности превращения совет-
ско-польской войны из оборонительной со стороны РСФСР в на-
ступательную, что вскоре и случилось, когда Красная армия сде-
лала в августе попытку развернуть наступление на Варшаву, имея
затем в виду дальнейшее продвижение на Запад с целью разжечь
мировую революцию. В речи 5 мая Мартов предупреждал также
большевиков от авантюр в странах Востока и призвал к скорей-
шему заключению столь необходимого России мира. Возмущение
большевистских функционеров, слушавших Мартова, было столь
велико, что они не дали оратору закончить свое выступление281.
В июне и августе лидеры меньшевиков во главе с Мартовым
встречались с делегациями английских лейбористов и германских
социал-демократов. И снова Мартов беспощадно и резко критико-
вал большевиков, вынося, таким образом, «сор» из советской
«избы» и подрывая авторитет Коминтерна и лично Ленина, Троц-
кого, Зиновьева и других коммунистических руководителей за ру-
бежом. Перед советскими лидерами возникла дилемма: арестовать
и изолировать «неуправляемого» лидера меньшевиков (отдавая
себе отчет в неминуемой негативной реакции западного общест-
венного мнения и определенных кругов внутри России) или вы-
пустить его за границу (понимая, что там он будет критиковать
большевиков еще резче, чем на родине). При этом плюсы и ми-
нусы как одного, так и другого решения вопроса как бы уравно-
вешивали друг друга. И, вероятно, Ленин, от которого в конечном
счете и зависела в тот момент судьба Мартова, в последнюю ми-
нуту все же положил на чашу весов свою человеческую симпатию
к старому товарищу в 1895—1903 гг.
Так или иначе, когда ЦК РСДРП обратился 8 июля 1920 г. в
Совнарком с просьбой разрешить Мартову и Абрамовичу выехать
за пределы советской России для организации заграничного пред-
ставительства РСДРП (в связи с отказом Аксельрода из-за болезни
и разногласий с руководством ЦК РСДРП по вопросу об отноше-
нии к большевизму выполнять эту миссию, которая была возло-
жена на него еще летом 1917 г.), это ходатайство, к изумлению
многих, было удовлетворено. Возможно, в этом сыграло свою роль
510
и то обстоятельство, что меньшевики оповестили о своем обраще-
нии к советским «верхам» большинство делегатов открывавшегося
в июле в России (Петроград—Москва) II конгресса Коминтерна.
Сначала Совнарком, а затем участники состоявшегося 16 июля
1920 г. пленума ЦК РКП(б) и, наконец, ВЧК и Наркоминдел дали
согласие на выезд Мартова и Абрамовича за границу (Абрамович,
свободно владевший немецким языком, должен был помогать
Мартову в общении с западными социалистами)282. Однако отъезд
меньшевистских лидеров задержался в связи с новой полосой реп-
рессий против РСДРП. 23 августа в Москве были арестованы
около 50 делегатов общероссийской меньшевистской конферен-
ции, приехавшие на ее открытие, причем обыску «на прощанье»
был подвергнут и сам Мартов, а 16 сентября в Харькове арестова-
ли 120 участников Южнорусской конференции РСДРП283. Были
проведены и большие аресты среди эсеров. В итоге лишь в третьей
декаде сентября Мартов, который не хотел бросать арестованных
товарищей на произвол судьбы, смог выехать через Ревель и Сток-
гольм в Германию, где 15 октября он выступил с яркой антиболь-
шевистской речью на съезде Независимой социал-демократичес-
кой партии Германии в Галле. Он заявил, что социальная отста-
лость России и «умственная отсталость большевизма» завели рус-
скую революцию в тупик и лечить ее нужно силами всего между-
народного социалистического движения284.
Речь Мартова стала сенсацией, тем более что на съезде в Галле
присутствовал и выступил с речью председатель Коминтерна Зи-
новьев, говоривший, естественно, нечто совсем иное, чем лидер
меньшевиков. О возвращении домой (а первоначально Мартов со-
бирался пробыть за границей лишь полтора—два месяца)28* уже не
могло быть и речи. Так началась новая и теперь уже последняя
эмиграция Мартова, продолжавшаяся до самой его смерти.
Отъезд Мартова за границу стал еще одним симптомом начав-
шегося уже процесса распада РСДРП. Еще в 1919 г. ряды мень-
шевиков покинули Хинчук, Булкин (Семенов), Чиркин, в 1920 г. —
В.И.Яхонтов, П.Р.Трифонов, Горев, Суханов286, А.Я.Вышинский,
А.А.Дубровинская и др. Одновременно ЦК меньшевиков уже сам
отмежевывался от радикально настроенных сторонников Потресо-
ва, которых привлекали в августе 1920 г. к суду Верховного рево-
люционного трибунала по делу «Союза возрождения России». Так
поступили в отношении Розанова и Левицкого, причем первого
ЦК РСДРП даже обвинил в нарушении революционной этики,
поскольку он дал повод обвинять меньшевиков в контрреволюци-
онной деятельности287. В апреле 1920 г. организационные связи с
РСДРП разорвал Бунд.
Надежд на возрождение центральной меньшевистской печати
практически больше не было. Политбюро ЦК РКП(б) методичес-
ки раз за разом отклоняло все ходатайства ЦК меньшевиков288.
Партия таяла буквально на глазах, причем правые меньшевики
оказались более «живучими», чем меньшевики-мартовцы, сохра-
511
няя свои позиции в Москве, Киеве, Екатеринославе, Ростове-на-
Дону, Одессе289.
В конце декабря 1920 г. меньшевики приняли участие (с пра-
вом совещательного голоса) в VIII Всероссийском съезде Советов,
принявшем знаменитый план ГОЭЛРО. Одобрив в принципе
внешнюю политику советского правительства, Дан осудил, однако,
деятельность Коминтерна и возврат советской дипломатии к осуж-
денным в свое время самими большевиками методам секретности
и закрытости в работе внешнеполитического ведомства. Критикуя
внутреннюю политику советской власти, Дан обратил особое вни-
мание на бюрократизацию госаппарата и вырождение советской
системы в целом (Советы не функционируют, демократические
принципы народовластия нарушены, ВЧК подменяет собой госу-
дарственные органы и т.д.), поставил вопрос о защите интересов
рабочих на концессионных предпритиях, призвал к отказу от по-
литики «военного коммунизма». Однако предложенные меньшеви-
ками проекты резолюций по обсуждавшимся на съезде вопросам
не получили поддержки делегатов.
Меньшевизм вступал в заключительный, наиболее драматичес-
кий период своего существования на территории России. Остатки
партии уже давно были «под колпаком» у чекистов, непрерывно
пополняя ряды тех, кто находился в советских тюрьмах и концла-
герях. Любые попытки меньшевиков проявить общественно-поли-
тическую активность немедленно пресекались. РСДРП шла к
своему горькому финалу.
Агония меньшевизма
В 1920-е гг. в партии меньшевиков происходили сложные внут-
ренние процессы. С одной стороны, ее численность постоянно со-
кращалась под влиянием репрессий советских карательных орга-
нов. С другой — от партии отходили разочаровавшиеся в политике
ЦК РСДРП и разуверившиеся в возможности достижения ее целей
рядовые меньшевики и видные партийные функционеры, которые
вливались главным образом в советский хозяйственный аппарат и
работали уже на большевиков. Началось и формирование новой
меньшевистской эмиграции. Ее центром стала Германия, где обо-
сновался Мартов, перед которым сразу же встала проблема урегу-
лирования отношений с П.Б.Аксельродом.
Подобно тому, как это было раньше с Плехановым, Аксельрод
занимал в меньшевистском руководстве по ряду вопросов «особую
позицию», во многом близкую к позиции Плеханова. «Патриарх»
меньшевизма, как часто называли Аксельрода, с самого начала не
разделял взгляды Мартова на тактику РСДРП в советской России.
А в сентябре 1920 г. он направил Мартову большое письмо, где
прямо заявил, что видит явное противоречие между оценками
Мартовым Октябрьской революции и большевиков как русского
варианта якобинства и якобинцев, с одной стороны, и той «вой-
512
ной», которую меньшевистский ЦК во главе с тем же Мартовым
объявил советской власти с конца 1917 г., — с другой. По мнению
Аксельрода (и Каутского), параллели между Октябрьским перево-
ротом, — а иначе он его не называл — и Великой французской
революцией или Парижской коммуной носят чисто внешний ха-
рактер, причем поведение большевиков явно напоминает при этом
фарс. Большевистский переворот Аксельрод считал геростратов-
ской авантюрой, не имеющей ничего общего с марксизмом, а
самих большевиков — шайкой уголовников внутри социал-демо-
кратии (кстати говоря, об этом он писал еще в 1910 г. в «Голосе
социал-демократа»). Утверждения большевиков о том, что в Рос-
сии установлена якобы диктатура пролетариата, Аксельрод рас-
сматривал как злую шутку, ибо в реальной действительности речь
могла идти только о большевистской диктатуре над пролетариатом
и крестьянством. Поэтому в борьбе с большевиками он допускал
любые средства, при выборе которых существует лишь один кри-
терий — целесообразность. Исходя из этого и понимая крайнюю
ограниченность меньшевистских сил внутри советской России,
Аксельрод развивал идею организации интернациональной социа-
листической интервенции против большевистской политики терро-
ра и в пользу восстановления демократических завоеваний Фев-
ральской революции 1917 г.
Для этого, как полагал Аксельрод, нужно было развеять иллю-
зии в отношении большевиков, которые получили довольно ши-
рокое распространение на Западе, и послать в Россию комиссию
из членов западноевропейских социалистических партий для изу-
чения положения, сложившегося там после 1917 г. По его мне-
нию, Запад мог бы заставить большевиков пойти на уступки мень-
шевистско-эсеровской оппозиции, которая, в свою очередь, орга-
низовала бы всенародный отпор и силам внутренней и внешней
контрреволюции, и большевикам.
Легенда о большевиках-якобинцах, считал Аксельрод, лишь
увековечила бы в Европе представление о великой революционной
миссии большевизма во всемирном масштабе. Он выступал также
против разрыва меньшевиков со II Интернационалом, считая, что
его вполне можно было бы возродить, а также критиковал теорию
О. Бауэра, согласно которой большевизм неприемлем для Запада,
но вполне подходит для отсталой России290.
Сентябрьское письмо Аксельрода дошло до Мартова с боль-
шим опозданием — только весной 1921 г. Поэтому ответ на него
датирован 5 апреля 1921 г., причем Мартов решил обнародовать и
письмо Аксельрода, и свой ответ ему на страницах журнала «Со-
циалистический вестник», который меньшевики начали издавать в
Берлине в феврале 1921 г.291 В этом большом, ярком по форме и
глубоком по содержанию документе Мартов подчеркнул, что его
разделяет с Аксельродом не принципиальное отрицание самой
возможности восстания социалистов против правительства, состо-
явшего из других социалистов, а соображения трезвого политичес-
кого расчета: он, Мартов, и его сторонники в Москве видят, что
17 С. В. Тютюкин
513
большинство рабочих, верящих в близость коммунистического рая
и увлеченных идеей торжества установленного с помощью силы
всеобщего равенства, поддерживают пока большевиков, тогда как
Аксельрод этого не видит292. При этом Мартов добавлял, что такое
соотношение сил сохранится, «может быть, еще не столь короткое
время».
Далее Мартов разъяснил, почему ЦК отказался от лозунга Уч-
редительного собрания, опошленного поддержкой его явными
контрреволюционерами, признав, что демократизированные Сове-
ты могут в дальнейшем стать органами подлинного народовластия,
от которого меньшевики не откажутся никогда. Однако главное
внимание он уделил вопросу о характере октябрьских событий
1917 г. Мартов повторил, что большевизм стал народным в пол-
ном смысле этого слова и под коммунистической оболочкой явст-
венно обнаружил черты мелкобуржуазного якобинского санкюлот-
ства293. Поэтому сравнение большевистской революции с Великой
французской революцией XVIII в., по мнению Мартова, вполне
уместно, хотя это отнюдь не означает оправдания якобинства в
новых исторических условиях XX в. При этом Мартов напомнил
Аксельроду, что первым параллель между большевиками и яко-
бинцами провел еще в 1903—1904 гг. именно он, Аксельрод, в
«Искре» и меньшевики с тех пор очень хорошо это усвоили.
Октябрьская революция (Мартов настаивал именно на этом
термине) явилась результатом неспособности Временного прави-
тельства «разрубить узел войны» и в этом смысле была неизбеж-
ной. Однако большевикам не следовало начинать в России соци-
алистические эксперименты. Если бы партия Ленина в союзе с
эсерами (как представителями крестьянских масс) осуществила
программу мира, интегральной аграрной реформы и «плебеиза-
ции» госаппарата, т.е. совершила бы по существу свою «якобин-
скую» революцию и ограничилась бы этим, — меньшевики, по
словам Мартова, поддержали бы их. Однако Ленин пошел другим
путем, и меньшевики, естественно, оказались в оппозиции, кри-
тикуя большевиков за то, что свою «якобинскую» миссию они вы-
полняют плохо, неумело и вдобавок развращают пролетариат и
обессиливают его. Исходя из этого, Мартов отверг обвинение Ак-
сельрода в непоследовательности и противоречивости меньшевист-
ской политики 1918—1920 гг.294
Следует подчеркнуть, что Аксельрод не сумел поколебать Мар-
това в его убеждении в том, что у большевизма есть некоторое
«историческое оправдание», состоящее в том, что большевики до-
вели до конца буржуазно-мужицкую революцию, из которой, од-
нако, если не начнется социалистическая революция на Западе, не
выйдет ничего, кроме капитализма, развивающегося «по-амери-
кански, а не по-прусски, как некогда говорил Ленин»295.
Последние годы жизни тяжело больного Мартова в эмиграции
были заполнены огромной литературно-публицистической и орга-
низаторской работой. Еще в первой половине 1919 г. в харьков-
ском меньшевистском журнале «Мысль» была опубликована серия
514
его статей, которые получили затем продолжение и в конце кон-
цов составили изданную уже после смерти автора в 1923 г. в Бер-
лине книгу «Мировой большевизм». И хотя она осталась незакон-
ченной, это была одна из самых глубоких и ярких аналитических
работ о большевизме и советской системе, об отношении марксиз-
ма к государству и демократии, о международном потенциале Ок-
тябрьской революции.
Если большевистские идеологи во главе с Лениным призывали
зарубежных рабочих следовать русскому примеру и много говори-
ли и писали о Советах как высшей форме демократии и РКП(б)
как марксистской партии нового типа, которая может служить
примером для подражания всем истинным революционерам, то
Мартов, Каутский, Бауэр, Макдональд, Адлер, напротив, видели в
большевистской диктатуре, установленной в октябре 1917 г. в Рос-
сии, отступление от принципов марксизма и явный регресс — воз-
вращение к бакунизму, лассольянству и якобинству. Основными
чертами большевистской психологии Мартов считал максимализм,
волюнтаризм, тяготение к силовым методам решения важнейших
политических вопросов. Фоном для этого послужили выход на
авансцену политики в годы Первой мировой войны «человека с
ружьем» — многомиллионных рабоче-крестьянских армий, спо-
собных активно вмешиваться в ход событий, а также такие фак-
торы, как обнищание пролетариата, ухудшение его качественного
состава, рост эгалитаристских настроений среди рабочих и солдат,
падение авторитета традиционных пролетарских организаций —
партий II Интернационала и профсоюзов. В итоге мировая война
повсюду усилила, с одной стороны, авторитарные, а с другой —
анархистские и деструктивные тенденции, противоречащие под-
линной демократии.
Одновременно произошла страшная вульгаризация самой со-
циалистической идеи, которая и раньше была характерна для от-
сталой России, а теперь захватила и страны Запада. Именно поэ-
тому Россия, первой осуществив революционный выход из войны,
стала лидером мировой революции и вдохновителем трудящихся
масс в других странах. Иными словами, диалектика российской
отсталости вывела нашу страну на авансцену международных со-
бытий, когда мир скатился в пропасть военной катастрофы. Заме-
тим, что и Ленин в «Детской болезни «левизны» в коммунизме»
тоже считал, что выдвижение России на авангардные позиции в
мировом революционном процессе носит сугубо временный харак-
тер. Но если для него сами принципы большевизма никогда не
подвергались сомнению и были «образцом тактики» для всех ком-
мунистов, то Мартов видел в них извращение марксизма и с го-
речью писал о недальновидности многих западноевропейских со-
циалистов, восхваляющих большевиков за смелость и решитель-
ность и не думающих о том, что большевизм может объявиться и
у них дома.
Мартов категорически отверг ленинское понимание диктатуры
пролетариата, ссылаясь при этом на Маркса, который никогда не
17*
515
противопоставлял диктатуру рабочего класса демократии. Мартов
критиковал советскую систему за присущую ей тенденцию к край-
ней централизации управления, рост бюрократизма и чрезмерное
влияние карательных органов на властные структуры. Как подчер-
кивал Мартов, лозунг «Вся власть Советам!», под которым шли
большевики на октябрьский переворот 1917 г., был фактически
подменен затем в советской России другим лозунгом: «Вся власть
большевистской партии!»
Книга Мартова стала умным и честным предостережением
против «социалистической казармы», «чрезвычайщины», дискре-
дитации самой идеи социализма.
Еще при жизни Мартова, во второй половине 1922 г. появи-
лась и вторая крупная работа меньшевистского идеолога, получив-
шая большой общественный резонанс на Западе и известная в
СССР, — книга члена ЦК РСДРП Д.Ю. Далина «После войн и ре-
волюций». Центральным тезисом автора было утверждение о том,
что русская революция с самого начала была и остается револю-
цией буржуазной, а коммунистическое руководство этой револю-
ции он квалифицировал как «маскарад истории». Большевизму
Далин предрекал вырождение в бонапартистскую диктатуру, слу-
жащую интересам буржуазии, а в качестве альтернативы ему пред-
лагал «чистую» демократию как базу демократического, а не «дес-
потического» капитализма. Далин считал, что ликвидация больше-
визма не может произойти в результате народного восстания.
Ставку надо делать на переворот в руководстве самой правящей
партии, на разложение и распад РКП(б). Аналогичные идеи раз-
вивали также Дан, Абрамович, Югов и другие меньшевистские
публицисты.
Казалось, что переход к нэпу откроет перед меньшевиками
новые возможности сотрудничества с вставшей на путь экономи-
ческой либерализации советской системой. С одной стороны,
меньшевики видели в нэпе капитуляцию большевиков перед объ-
ективными законами общественного развития, которые они грубо
нарушили в октябре 1917 г. При этом Мартов однажды прямо за-
явил, что большевики «украли» у меньшевиков провозглашенную
ими еще в 1918—1919 гг. экономическую программу, альтернатив-
ную «военному коммунизму»296. С явным злорадством отмечал Мар-
тов и быстрое «обуржуазивание» советской власти297. С другой
стороны, большевики и не думали дополнять нэп экономический
нэпом политическим. «Ленин ведет... чисто зубатовскую политику:
экономические уступки при сохранении политической диктату-
ры», — писал Мартов в конце марта 1921 г.298 И хотя меньшевики
не имели никакого отношения к рабочим волнениям начала
1921 г. в Петрограде, Москве, Киеве, Туле, большевики по-преж-
нему видели в них своих врагов, и новая полоса репрессий не за-
ставила себя ждать.
Еще в феврале 1921 г. политбюро ЦК РКП(б) приняло реше-
ние об усилении арестов среди меньшевиков и эсеров299. Ленин
тогда же прямо заявил: «Мы будем держать меньшевиков и эсеров,
516
все равно, как открытых, так и перекрасившихся в «беспартий-
ных», в тюрьме»300. В циркуляре ВЧК от 10 февраля 1921 г. «О
партии социал-демократов (меньшевиков)» им инкриминирова-
лись попытки посеять раскол в рядах пролетариата и ослабить его
боевую готовность к борьбе за социализм, организация забастовок,
клевета на ВЧК, их объявляли агентами международного импери-
ализма, вынашивающими планы свержения советской власти. При
этом подчеркивалось, что главное в данный момент — это акти-
визация работы осведомительного аппарата, включая внедрение в
ряды РСДРП сексотов301. А в последний день февраля 1921 г. был
издан и соответствующий приказ по ВЧК, ключевым словом в ко-
тором было «изъять»: изъятию подлежали все анархисты, эсеры и
меньшевики из интеллигенции, а также из числа рабочих (по от-
ношению к последним рекомендовалось, правда, действовать
более осторожно и скрытно)302.
Несмотря на то, что меньшевики не поддержали участников
Кронштадтского восстания в марте 1921 г. (хотя, разумеется, и со-
чувствовали им), репрессии против них после этого события уси-
лились. Так, 30 марта 1921 г. Мартов сообщал в письме, что в
московской Бутырской тюрьме сидят арестованные еще в феврале
Череванин, Ежов, Плесков, Николаевский, Дюбуа, Аронсон и др„
а в Петрограде взяты Дан и Рожков303. Весной 1921 г. были лик-
видированы меньшевистские группы в Самаре, Саратове, Екате-
ринбурге, Пскове, Ростове-на-Дону, Одессе и других городах. В
июне 1921 г. по декрету ВЦИК органы ЧК получили право ли-
шать граждан свободы без суда сроком до 2 лет только по призна-
ку их принадлежности к небольшевистским течениям304.
В апреле 1921 г. Ленин отверг предложение референта ВЧК
И.В.Вардина (Мгеладзе) о легализации левых меньшевиков и эсе-
ров305. Точно так же выступил он и против предложений Г.И.Мяс-
никова о предоставлении меньшевикам свободы печати306. Уже в
августе 1921 г. ВЧК констатировала, что «эсеры и меньшевики
разгромлены. С их стороны серьезных выступлений в ближайшее
время ожидать нельзя». Во время чистки РКП(б) 1921 г. было ис-
ключено более 6 тыс. бывших членов «мелкобуржуазных» партий.
Тем не менее в 1922 г., по данным всероссийской партийной пере-
писи, в РКП(б) еще было около 10 тыс. бывших меньшевиков. В
дальнейшем их количество продолжало сокращаться. К осени
1921 г. в рядах РСДРП оставалось уже не более 4 тыс. членов по
сравнению с 200 тыс. в 1917 г. Тем не менее в декабре 1921 г.
политбюро ЦК РКП(б) приняло новое постанолвение «О меньше-
виках», где были очень жесткие формулировки типа: «Политичес-
кой деятельности их не допускать...»; «самых активных высылать
в административном порядке в непролетарские центры» и т.д.307
Несомненным ударом по российскому меньшевизму явилась и
ликвидация в конце февраля 1921 г. Грузинской демократической
республики после вступления Красной армии в Тифлис и сверже-
ния меньшевистского правительства. При этом население Грузии
не встало на защиту своей национальной власти, которая не суме-
517
ла поднять на борьбу крестьянство (хотя оно получило от нее
землю) и допустила ряд ошибок в национальном вопросе в духе
грузинского национализма и ксенофобии308.
В 1921 г. сложились два руководящих меньшевистских цент-
ра — эмигрантский (Заграничная делегация РСДРП во главе с
Мартовым, издававшая журнал «Социалистический вестник»)309 и
российский (Центральное бюро РСДРП в Москве, издававшее
бюллетень «Из партии», а затем журнал «Социал-демократ»). Еще
в 1920 г. оформился Российский социал-демократический союз
рабочей молодежи (РСДСРМ), лидером которого был родственник
Мартова А. Кранихфельд. Меньшевистские организации продолжа-
ли существовать в Петрограде, Москве, Харькове, Туле, Одессе,
Екатеринославе, Смоленске, Витебске, Твери, Благовещенске,
Чите и ряде других мест — всего в 17 губернских городах и 11 дру-
гих городах и населенных пунктах310.
Правые меньшевики, которых называли «активистами», — сто-
ронники вооруженной борьбы с советской властью издавали в
Берлине журнал «Заря» (руководитель группы Ст. Иванович). По-
зиции меньшевиков неуклонно слабели, но тем не менее РСДРП
еще сохраняла влияние на небольшую часть рабочих, служащих и
интеллигенции. Так, на IV Всероссийском съезде профсоюзов в
мае 1921 г. среди 3102 делегатов было 16 меньшевиков (0,5%). В
Учредительное собрание Дальневосточной республики (февраль
1921 г.) было избрано 92 коммуниста, 18 эсеров, 13 меньшевиков,
6 энесов и более 220 крестьянских беспартийных депутатов311. На
выборах в Моссовет (апрель 1921 г.) меньшевики получили
12 мандатов, тогда как большевики — более 1500 и беспартий-
ные — более 500, а в Петросовет (октябрь 1921 г.) избрали лишь
2 меньшевиков и почти 1200 коммунистов312. На выборах в Мос-
совет в начале 1922 г. прошли лишь 3 меньшевика, а на перевы-
борах в декабре того же года — ни одного. Ни один меньшевик
не был избран в марте 1922 г. в Киевский совет313. Все эти факты
свидетельствовали о затяжной и мучительной агонии меньшевизма
в советской России.
Если в период Гражданской войны курс советской власти на
«изоляцию» меньшевиков и эсеров от активного участия в обще-
ственно-политической жизни оправдывался ссылками на чрезвы-
чайное положение, в котором оказались революция и партия боль-
шевиков, то в мирных условиях начала 20-х годов фактор «чрез-
вычайщины» как будто перестал действовать, но репрессии в от-
ношении социалистов небольшевистского толка не только продол-
жались, но даже усилились. Это лишний раз доказывает, что по
инициативе Ленина в отношении меньшевиков и эсеров с первых
же месяцев существования советской власти проводилась полити-
ка, направленная на их дискредитациию, изоляцию от народа,
переманивание менее стойких в ряды правящей партии и удуше-
ние остальных. Большевики после неудачного опыта 1917—
1918 гг. с левыми эсерами не хотели уже идти ни на какие экспе-
рименты по разделу власти с какими бы то ни было партиями и
518
группами. Не хотели они утруждать себя и выслушиванием крити-
ки из рядов легализованной советской оппозиции в лице тех же
меньшевиков и эсеров. А раз так, то оставалось только одно: вы-
давить остатки этих партий с политической арены чисто физичес-
ки (аресты, ссылка, принудительная депортация), что и было сде-
лано за сравнительно короткое время в первой половине 1920-х
годов. Для укрепления своего положения и оправдания ошибок и
просчетов большевикам постоянно нужен был образ врага, и если
раньше врагами были прежде всего белогвардейцы и интервенты,
то теперь — мировой империализм и внутренняя контрреволюция,
включая меньшевиков и эсеров.
В 1922 г. Ленин выступил в качестве инициатора новой волны
репрессий против меньшевиков. В марте он заявил на XI съезде
РКП(б): «За публичное оказательство меньшевизма наши революци-
онные суды должны расстреливать, а иначе это не наши суды»314.
Через 2 месяца в письме наркомюсту Д.И.Курскому Ленин потре-
бовал «расширить применение расстрела (с заменой высылкой за
границу)... ко всем видам деятельности меньшевиков, эсеров и
т.п.»315 После этого в Уголовном кодексе РСФСР появилась пе-
чально знаменитая 58-я статья (в 1927 г. в ней было уже 18 пунк-
тов, в том числе 13 — «расстрельных»).
Летом 1922 г. Ленин написал записку генсеку ЦК РКП(б) Ста-
лину по поводу намечавшейся высылки группы социалистов, в том
числе меньшевиков, за пределы советской России. Он называет в
ней Потресова, Розанова, Л.Н. Радченко («злейший враг больше-
визма»), Рожкова («неисправим»). «...Надо бы несколько сот по-
добных господ выслать за границу безжалостно. Очистим Россию
надолго», — писал он. При этом Ленин требовал высылать указан-
ных им лиц без объявления мотивов. «Чистить надо быстро...», —
добавлял он316.
В конце 1922 г. из советской России были высланы (в основ-
ном в Германию) 25 видных деятелей меньшевистской партии.
Среди них были члены ЦК РСДРП Югов, Дан, Николаевский,
секретарь ЦК Л.О.Цедербаум—Дан, члены ЦК Бунда Г.Я.Аронсон
и ИЛ.Юдин (Айзенштад), члены МК РСДРП Б.М.Гуревич,
Б.И.Волосов, Г.О.Биншток, В.А.Литкенс, С.М.Шварц, активисты
московской организации Гарви и Дюбуа и др. Большинство ука-
занных деятелей высылались бессрочно, некоторые — на 2—
3 года317. В итоге в 1922 г. и в Советах, и в профсоюзах меньше-
вики уже никакой роли не играли, хотя отдельные очаги меньше-
вистского влияния еще сохранялись (московский профсоюз хими-
ков, екатеринославский союз печатников и т.д.).
В октябре 1922 г. было проведено последнее более или менее
крупное совещание местных организаций РСДРП, посвященное
вопросам тактики партии в условиях нэпа. Главной задачей
РСДРП была признана борьба за возвращение народу гражданских
и политических прав путем давления на советскую власть и руко-
водство экономической борьбой рабочих против советского госу-
дарства. Методы коалиции с буржуазией и вооруженного сверже-
519
ния советской власти были на совещании отвергнуты. На том же
совещании была выработана и новая организационная структура
РСДРП. ЦК состоял теперь из Российского бюро ЦК и Загранич-
ной делегации. «Социалистический вестник» был признан цент-
ральным органом партии. В СССР должен был издаваться бюлле-
тень «Из партии». Было решено провести перерегистрацию всех
меньшевиков. В условиях нелегального существования партии и
отсутствия массового рабочего движения центр тяжести партийной
работы переносился на печатную агитацию и пропаганду.
Мартов на страницах «Социалистического вестника» в статье
«Наша платформа»318 сформулировал задачи партии более кон-
кретно. В области экономики — это привлечение частного капи-
тала во всех формах вплоть до полной передачи ему предприятий,
отказ от форсирования коллективизации сельского хозяйства и за-
крепление за крестьянами полученной ими земли. В области по-
литической — соблюдение советской Конституции, борьба за не-
зависимость профдвижения, борьба против террора, что покрыва-
ется общим лозунгом демократической республики и «свободных
Советов». В конце 1922 г. состоялось объединенное заседание
бюро ЦК РСДРП и МК РСДРП, одобрившего основные тезисы
статьи Мартова319.
Процесс над руководителями партии эсеров, прошедший в
1922 г.320, сопровождался и завершением разгрома последних
меньшевистских организаций. В конце 1922 г., по данным ОГПУ,
меньшевиков в СССР оставались уже в лучшем случае сотни.
В декабре 1922 г. политбюро ЦК РКП(б) вынесло решение
«удалить меньшевиков из всех государственных, профессиональ-
ных и кооперативных учреждений...»321 «Удалить» означало отпра-
вить в административную ссылку или в лагерь (если не было объ-
ективных данных для предания суду). Основным местом заключе-
ния меньшевиков были Соловецкие лагеря, а также тюрьмы Мос-
квы, Владимира, Ярославля, Екатеринбурга, Суздаля, концлагерь
под Архангельском, Верхнеуральский политизолятор.
Весной 1923 г., в год 25-летия РСДРП, ОГПУ приступило к
инсценировке «самороспуска» партии меньшевиков. В июле в
Тифлисе была проведена конференция «представителей меньше-
вистских организаций, перешедших на сторону большевизма», а
осенью в ряде городов — Петрограде, Туле, Ростове-на-Дону и
др. — были созданы группы по подготовке съезда РСДРП. «Лик-
видационный» съезд был проведен эсерами еще в марте 1923 г., но
у меньшевиков такого съезда организовать не удалось, и дело ог-
раничилось лишь проведением в 1923—1924 гг. ряда губернских и
региональных конференций. Однако эта кампания коснулась толь-
ко тех меньшевиков, которые уже отошли от партийной работы и
готовы были сложить оружие. Меньшевистское же подполье боль-
шевикам пришлось «выкорчевывать» путем репрессий. К концу
1923 г. организации РСДРП на территории СССР действовали
лишь в 8 городах, причем в 1924—1925 гг. и они были разгромле-
520
ны. Тем не менее бюро ЦК продолжало существовать до конца
1920-х гг.
В 1924 г. после длительной подготовительной работы и споров
с правым крылом партии ЦК РСДРП на расширенном пленуме
принял новую партийную платформу. Она была выдержана в духе
заветов Мартова и предусматривала борьбу с «большевистским
утопизмом» и вместе с тем поддержку советской власти в ее борь-
бе с контрреволюцией внутри страны и с международным импе-
риализмом. При этом подчеркивалось, что в силу сложившихся в
России обстоятельств восстановление ее народного хозяйства
должно будет идти «преимущественно на капиталистических осно-
ваниях». В политической сфере меньшевики выступали за замену
большевистской диктатуры демократической республикой, хотя и
не питали больших иллюзий, что это может произойти в ближай-
шее время, поскольку настроения масс складывались пока в поль-
зу большевиков.
Последний крупный удар по меньшевизму в СССР был нане-
сен в 1931 г., когда был инсценирован показательный процесс ми-
фического Союзного бюро ЦК РСДРП (меньшевиков)322. Как и
аналогичный процесс «Промпартии» и дело Крестьянской трудо-
вой партии, процесс над группой меньшевиков был акцией устра-
шения всех инакомыслящих и попыткой окончательно дискреди-
тировать агонизирующий меньшевизм в глазах народных масс,
прогрессивной зарубежной общественности и особенно западных
социалистов. Кроме того, сталинское руководство хотело предста-
вить меньшевиков в качестве «виновников» той тяжелой экономи-
ческой ситуации, в которой оказался Советский Союз на рубеже
1920—1930-х гг. в ходе коллективизации сельского хозяйства и
форсированной индустриализации.
К суду были привлечены 14 человек, причем трое из них во-
обще никогда не были меньшевиками, а остальные официально
покинули ряды РСДРП не позже начала 1920-х гг. Самыми ярки-
ми фигурами на процессе 1931 г. были член РСДРП с 1898 по
1922 г. известный экономист Громан (Госплан СССР, ЦСУ), член
РСДРП с 1917 по 1920 г. Суханов и член РСДРП с 1901 по 1918 г.
Иков (редактор отдела БСЭ). Их обвиняли в попытке возродить
меньшевистскую партию, создать некий оппозиционный сталин-
скому режиму блок и готовить почву для новой интервенции в
СССР. В ходе предварительного следствия мерами физического и
психологического воздействия чекистами были получены от обви-
няемых «признательные» показания, хотя никакого Союзного
бюро в действительности не существовало, причем следователям
удалось убедить обвиняемых в том, что их «признания» нужны со-
ветскому государству в его борьбе с мировым империализмом. Им
было обещано также, что приговор будет носить чисто фиктивный
характер. Однако обещание это выполнено не было.
Всех подсудимых приговорили к различным срокам тюремного
заключения (от 5 до 10 лет). В дальнейшем Суханов, К.Г.Петунин
и И.И.Рубин были расстреляны. Некоторые умерли в ссылке. Вы-
521
жили только М.П.Якубович и Иков, оставивший частично сохра-
нившиеся и опубликованные в 1995 г. воспоминания «Листо-
пад»323. Помимо 14 участников процесса, были репрессированы во
внесудебном порядке еще более 100 человек. По всей стране шли
«зачистки» последних остатков меньшевистских организаций.
Как течение общественной мысли небольшевистский социа-
лизм исчез в СССР на рубеже 1930— 1940-х годов вместе с физи-
ческим уничтожением последних его идеологов. В эмиграции этот
процесс растянулся еще на 30—40 лет, однако он уже не является
предметом анализа в настоящей работе.
Примечания
1 См.: Плеханов Г.В. Открытое письмо к петроградским рабочим //
Единство. 1917. 28 октября; Группа «Освобождение труда». Сб. 5. М.; Л.,
1926. С. 288—289; Рубан Н.В. Октябрьская революция и крах меньшевиз-
ма. М., 1968. С. 353. Как вспоминал Ю.П.Денике, в меньшевистских кру-
гах имел хождение прогноз Плеханова, согласно которому большевики
продержатся 10 лет. При этом слова Плеханова комментировались так:
«Какой абсурд! Плеханов окончательно сошел с ума» (The Making of Three
Russian Revolutionaries. P. 439).
Что касается результатов переговоров Плеханова с Савинковым, то су-
ществует и другая версия этого события. После своего ареста органами
ОГПУ в 1924 г. Савинков показал, что Плеханов якобы в конце концов
все же принял его предложение (см.: Урилов И.Х. История российской со-
циал-демократии (меньшевиков). М., 2000. С. 86—87, 99).
2 Подробнее об этом см. в письме Р.М.Плехановой дочерям в Париж
по горячим следам событий (Диалог. 1991. № 9. С. 85—86).
3 Мартов Ю.О. Письма. 1916—1922. Benson, 1990. С. 22.
4 Там же. С. 27.
5 См.: Там же. С. 14.
6 Там же. С. 39.
7 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 2. С. 340—341.
8 См.: Там же. С. 252.
9 Там же. С. 253.
10 См.: Там же. С. 262.
11 Там же. С. 262-264.
12 См.: Там же. Т. 3. Ч. 2. С. 260.
13 Там же. С. 265.
14 Там же. С. 256.
15 Там же. С. 254. На собрании присутствовали представители таких
крупных заводов, как Айваз, Эриксона, Трубочного, Сименс-Шуккерта,
Рено, Арсенала и др., а также некоторых воинских частей.
16 Там же. С. 260-261.
17 Там же. С. 268.
18 Там же. С. 267.
19 Подробнее см.: Вомпе П. Дни Октябрьской революции и железно-
дорожники. М., 1924. С. 26—55; Абрамович Р. Викжель (ноябрь 1917) //
Социалистический вестник. 1960. № 5. С. 96—99; № 6. С. 118—124; Раз-
522
гон А.И. ВЦИК Советов в первые месяцы диктатуры пролетариата. М.,
1977. С. 144—145.
20 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 2. С. 261—262.
21 См.: Там же. С. 604—605.
22 Там же. С. 606-607.
23 Отметим, что министры-социалисты меньшевики Никитин и Гвоз-
дев, а также эсер С.Л.Маслов были освобождены еще 27 октября.
24 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 2. С. 614.
25 Там же. С. 271-272.
26 Там же. С. 281.
27 См.: Там же. С. 272-273.
28 Там же. С. 273, 274, 276-278.
29 Там же. С. 279.
30 Там же. С. 276.
31 См.: Меньшевики после Октябрьской революции. С. 197—198; Под-
болотов П.А, Спирин Л.М. Крах меньшевизма в советской России. Л.,
1988. С. 47-48.
32 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 2. С. 284. Дата съезда опре-
делялась тем, что на 28 ноября было намечено открытие Учредительного
собрания. В случае переноса этого срока ЦК РСДРП(о) оставлял за собой
право перенести и дату открытия съезда партии, что и было сделано.
33 Там же. С. 275.
34 См.: Октябрьское вооруженное восстание. Семнадцатый год в Пет-
рограде. Кн. 2. С. 408.
35 Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 2. С. 624—626.
36 См.: Там же. С. 286.
37 Там же. С. 295-296.
38 Там же. С. 296.
39 См.: Там же. С. 303-304.
40 Там же. С. 310.
41 Там же. С. 314
42 См.: Там же. С. 315.
43 Вместо «Рабочей газеты» с 19 ноября стала выходить газета «Луч».
44 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 2. С. 331—332.
45 См.: Подболотов П.А., Спирин Л.М. Указ. соч. С. 52—56.
46 Новый луч. 1917. 19 декабря.
47 «День», «Новый день», «Ночь», «Полночь», «В глухую ночь», «В
темную ночь», «Грядущий день».
48 «Рабочая газета», «Луч», «Заря», «Клич», «Пламя», «Факел», «Мол-
ния», «Молот», «Щит», «Новый луч» (см.: Бургина А. Социал-демократи-
ческая меньшевистская литература. Стэнфорд, 1968. С. 344—352).
49 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 2. С. 600—602.
50 Там же.
51 См.: Миллер В.И. Осторожно: история! С. 114.
52 См.: Подболотов П.А., Спирин Л.М. Указ. соч. С. 23. При этом ав-
торы ссылаются на данные меньшевистского журнала «Партийные извес-
тия» (1918. № 8. С. 22), где говорилось, что в начале 1918 г. численность
меньшевиков превышала 150 тыс. чел.
53 Миллер В.И. Указ. соч. С. 114.
523
54 См.: История КПСС. М., 1967. Т. 3. Кн. 1. С. 243. Эту цифру
В.И.Миллер не оспаривает.
55 См.: Миллер В.И. К вопросу о состоянии партии меньшевиков осе-
нью 1917 года // Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. М.,
1980. С. 297-306.
56 Искра. 1917. 4 декабря.
57 Луч. 1917. 19 ноября.
58 Там же. С. 371.
59 Там же. С. 370.
Там же. С. 376.
61 Там же. С. 383.
62 Там же. С. 383-385.
63 См.: Там же. С. 387.
64 Там же. С. 388.
65 См.: Там же. С. 389.
66 См.: Там же. С. 391.
67 Там же. С. 392.
68 Там же. С. 391.
69 Там же. С. 392.
70 См.: Там же. С. 394.
71 Там же. С. 402.
72 См.: Там же. С. 393.
73 Там же. С. 396.
74 Там же. С. 401.
75 Там же. С. 397-398.
76 Там же. С. 403.
77 Там же. С. 398.
78 Там же. С. 405.
79 Там же. С. 405.
8° Там же. С. 406.
81 Там же. С. 407-409.
82 Там же. С. 106, 436.
83 Пункты А-Е были внесены в текст резолюции комиссией из про-
екта Дана.
84 Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 2. С. 471—473.
85 Там же. С. 451-453.
86 Там же. С. 417.
87 Там же. С. 489.
88 Там же. С. 487.
89 См.: Там же. С. 479.
90 Там же. С. 500.
91 Там же. С. 503. Как известно, условия Брестского мира были анну-
лированы после Ноябрьской революции 1918 г. в Германии.
92 См.: Там же. С. 441-442.
93 Там же. С. 442.
94 Там же. С. 438.
95 Там же. С. 478.
524
96 См.: Там же. С. 490.
97 См.: Там же. С. 460-461.
98 См.: Там же. С. 473-475.
99 См.: Там же. С. 480-485, 490-491.
100 См.: Там же. С. 492-494.
101 Там же. С. 508.
102 Там же. С. 509.
103 Там же.
104 Там же. С. 511.
105 Там же.
1°6 Там же. С. 494.
197 Там же. С. 514.
108 См.: Там же. С. 511.
109 Там же. С. 515.
110 Там же. С. 516.
111 Там же. С. 517-523.
112 См.: Там же. С. 551-552.
113 В это время уже шли официальные переговоры о заключении се-
паратного мира с Германией.
114 Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 2. С. 504—507.
115 См.: Протасов Л.Г. Всероссийское Учредительное собрание. Исто-
риия рождения и гибели. М., 1997. С. 86.
116 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 2. С. 84.
117 См.: Знаменский О.Н. Всероссийское Учредительное собрание. Ис-
тория созыва и политического крушения. Л., 1976. С. 201, 210.
118 Меньшевики в 1917 году. Т. 2. С. 521.
119 Там же. С. 526-528.
120 См.: Протасов Л.Г. Указ. соч. С. 109—110.
121 Там же. С. 130.
122 Центризбирком меньшевиков подготовил к выборам специальную
листовку «С президентом или без президента?* (автор Горев). В ней под-
черкивалось, что в истинно демократической республике президент не
нужен. Более того, этот пост был бы вреден, ибо власть президента таит
в себе большие опасности для дела свободы. История знает примеры,
когда честолюбивые президенты использовали свою власть для установле-
ния диктатуры и даже для восстановления монархии (Наполеон III, ки-
тайский президент генерал Юань Шикай). Отдельный человек, хотя бы и
избранный народом, легче может поддаться влиянию богатых и сильных,
легче может изменить народным интересам, чем народные представители
в парламенте. С ним всегда легче будет договориться врагам народовлас-
тия. Не случайно крупная буржуазия — за президентскую власть. С другой
стороны, президент привлекателен и для несознательных народных масс,
не освободившихся от старых рабских привычек, от почтения перед мо-
нархической властью. Поэтому РСДРП — за демократическую республику
без президента (см.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 1. С. 416—420).
123 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. Ч. 1. С. 95.
124 Там же. С. 104.
125 Там же. С. 100.
126 Там же. С. 107. В списке появились дополнительно Астров и Каб-
цан.
525
127 Интересно в этой связи мнение работавшего тогда в Казани Дени-
ке. Абсурдно было рассчитывать, рассказывал он полвека спустя Л.Хейм-
сону, что в Казанской губ., где больше 90% населения — крестьяне, а
почти 40% — татары, может пройти еврей Мартов (The Making of Three
Russian Revolutionaries. P. 426).
128 Меньшевики в 1917 году. T. 3. Ч. 2. С. 343—344.
129 Если добавить сюда голоса, поданные за национальных эсеров (ук-
раинских, татарских, чувашских, молдавских, эстонских), то ПСР получи-
ла не менее половины мандатов.
130 См.: Протасов Л.Г. Указ. соч. С. 164, 169.
131 См.: Там же. С. 363-366.
132 Там же. С. 228, 249. В армии учтены данные по фронтовым частям
и тыловым гарнизонам.
133 Там же. С. 170.
134 Всероссийское Учредительное собрание. М.; Л., 1930. С. 116—138.
135 По внешней политике, общеполитической, по выработке законо-
проектов, аграрной, по регулированию народного хозяйства и труда, по
национальным вопросам (см.: Меньшевики в 1918 году. М., 1999. С. 57—
66).
136 См.: Петроградский голос. 1918. 12 января (речь Я.М.Свердлова на
III съезде Советов).
137 Меньшевики в 1918 году. М., 1999. С. 89—92.
138 См.: The Making of Three Russian Revolutionaries. P. 445.
139 Меньшевики в 1918 году. M., 1999. С. 93.
140 Там же. С. 93-95.
141 См.: Там же. С. 95-97.
142 Там же. С. 98.
143 См.: Меньшевики в Советской России. Сб. документов. Казань,
1998. С. 15-17.
144 Там же. С. 17-19.
145 См.: Меньшевики в 1918 году. С. 108; The Making of Three Russian
Revolutionaries. P. 446.
146 Меньшевики в 1918 году. С. 118.
147 См.: Третий Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и
крестьянских депутатов. Пг., 1918. С. 34—35, 75—76; Меньшевики в 1918
году. С. 120-122, 128-129, 132.
148 Правда. 1918. 3 февраля.
149 Меньшевики в 1918 году. С. 211.
150 Там же. С. 213.
151 Там же. С. 208-209.
152 См.: Партийные известия. 1918. № 1—2. С. 12.
153 См.: Там же. С. 16.
154 Там же. С. 6.
155 См.: Третий Всероссийский съезд Советов... С. 58—59.
156 Меньшевики не одобряли этого решения Центральной рады.
I57 Россия перешла с этого времени на Грегорианский календарь
(новый стиль). Далее все даты даются по н. ст.
I58 Меньшевики в 1918 году. С. 241—243.
I59 См.: Там же. С. 276-277.
526
160 Меньшевики в 1918 году. С. 274—276.
161 Там же. С. 277-278.
162 Там же. С. 278-280.
163 Там же. С. 231.
164 Там же. С. 232.
165 См.: Стенографический отчет 4-го Чрезвычайного съезда Советов.
М., 1920. С. 83.
166 См.: Там же. С. 7, 30—33, 57—59; Меньшевики в 1918 году.
С. 309-317.
167 См.: Стенографический отчет 4-го Чрезвычайного съезда Советов...
С. 83.
168 Меньшевики в 1918 году. С. 316—317.
I69 Меньшевики в советской России. С. 25.
I70 См.: Протоколы заседаний ВЦИК 4-го созыва. Стенографический
отчет. М., 1920. С. 192—193, 226; Меньшевики в 1918 году. С. 439—444.
171 См.: Brovkin V.N. The Mensheviks after October. Ithaca and London,
1987. P. 110—122; Иоффе Г.З. Республика кумовьев // Родина. 1990. Ns 8.
С. 12-18; Урилов И.Х. Мартов. М., 1997. С. 334-336 и др.
I72 Красная книга ВЧК. М., 1989. Т. II. С. 87-88.
I73 См.: Трудовые конфликты в Советской России. 1918—1929. М.,
1998. С. 188—192; Чураков Д.О. Социально-политический протест рабочих
в России в 1918 г. И Отечественная история. 2001. № 4; Brovkin V.N. Op.
cit. P. 54-59.
174 Помимо оккупированной немцами Белоруссии и Прибалтики, от
России отпали провозгласившие свою независимость Украина и Грузия
(26 мая 1918 г.), а затем Азербайджан и Армения.
175 Об этом, в частности, шла речь на проведенном ЦК РСДРП(о) в
марте 1918 г. в Москве совещании с участием членов меньшевистской
фракции IV съезда Советов и МК меньшевиков. Совещание рекомендова-
ло активно участвовать в кампании по перевыборам Советов и параллель-
но созывать «беспартийные совещания рабочих уполномоченных от фаб-
рик и заводов» для воздействия на политику Советов (Партийные извес-
тия. 1918. № 6-7. С. 17).
176 См.: Вперед. 1918. 31 марта.
177 См.: Партийные известия. 1918. № 6—7. С. 6.
178 См.: Клоков В.А. Меньшевики на выборах в городские советы
Центральной России весной 1918 г. // Меньшевики и меньшевизм. М.,
1998. С. 51-52.
179 См.: Меньшевики в 1918 году. С. 549—550.
180 См.: Brovkin V.N. Op. cit. P. 136—137; Клоков В.А. Указ. соч.
С. 53-55, 65—66.
181 Вопрос об истоках этого движения, его инициаторах, руководите-
лях и роли в нем меньшевиков и эсеров остается в настоящее время дис-
куссионным, поскольку конкретная история движения уполномоченных
разработана еще явно недостаточно. Из немногочисленных пока докумен-
тальных публикаций на эту тему отметим: Независимое рабочее движение
в 1918 году. Документы и материалы. Париж, 1981; Питерские рабочие и
«диктатура пролетариата». Октябрь 1917—1929. Сб. документов. СПб.,
2000. С. 55—156. Историографию проблемы см.: Ненароков А.П., Пав-
лов Д.Б. Движение рабочих уполномоченных 1918—1921 гг.: проблемы
изучения // Политические партии России. Страницы истории. М., 2000.
Интересный очерк истории движения уполномоченных дан в вводной ста-
527
тье АП.Ненарокова, Д.Б.Павлова и У.Розенберга к сб. док.: Меньшевики
в 1918 году. С. 35—42; см. также: Brovkin V.N. Op. cit. Р. 162—176.
182 Денике в своих воспоминаниях отводит роль «отца» движения
уполномоченных Богданову (см.: The Making of Ttree Russian Revolutionar-
ies. P. 446; Богданова Н.Б. Мой отец — меньшевик. СПб., 1994. С. 65—67).
Г.Я. Арон сону дело представляется таким образом, что идея движения ро-
дилась в кругах правых меньшевиков на совещании после роспуска Учре-
дительного собрания, а в рабочую аудиторию ее бросил ГД.Кучин 18 ян-
варя 1918 г. (см.: Аронсон Г. Рабочие против диктатуры // Аронсон Г.
Россия в эпоху революции. Исторические этюды и мемуары. Нью-Йорк,
1966. С. 183).
183 Меньшевики в 1918 году. С. 38.
184 См.: Там же. С. 38-39.
185 См.: Питерские рабочие и «диктатура пролетариата». С. 60—63.
186 См.: Меньшевики в 1918 году. С. 39.
187 См.: Питерские рабочие и «диктатура пролетариата». С. 90—96.
188 См.: Меньшевики в 1918 году. С. 425—426.
189 См.: Партийные известия. 1918. № 8. С. 2—18.
190 См.: Тищенко Е.В. Меньшевики в 1917—1921 годах. С. 160—161.
191 Среди них были Абрамович, Денике, Кефали, Кучин и др.
192 Еще 27 июня 1918 г. Петросовет постановил распустить Учреди-
тельное собрание уполномоченных фабрик и заводов Петрограда как
контрреволюционную организацию. 19 июля бюро чрезвычайного собра-
ния уполномоченных фабрик и заводов Петрограда приняло решение о
ликвидации всех своих дел (Питерские рабочие и «диктатура пролетариа-
та». С. 156).
193 См.: Меньшевики в 1918 году. С. 23, 446, 489—492.
194 См.: Brovkin V.N. Op. cit. P. 201; Новая жизнь. 1918. 8 июня.
195 Вперед. 1918. 16 апреля.
196 Меньшевики в 1918 году. С. 447—449.
197 Там же. С. 451.
198 Там же. С. 455.
199 Там же. С. 473-475.
200 Там же. С. 470-473.
201 См.: Там же. С. 470.
202 См.: Там же. С. 478-482.
203 См.: Там же. С. 475-478.
204 См.: Партийные известия. 1918. № 8. С. 13.
295 См.: Павлов Д.Б. Большевистская диктатура против социалистов и
анархистов. М., 1999. С. 28.
206 См.: Новый луч. 1918. 18 июня; Меньшевики в 1918 году. С. 548.
207 Подробнее об этом см.: Рабинович А. «Досье Щастного»: Троцкий
и дело героя Балтийского флота // Отечественная история. 2001. № 1.
298 См.: Меньшевики в 1918 году. С. 576—586.
299 Мартов Л. Стыдно! // Всегда вперед! 1919. 6 февраля; Мартов Ю.О.
Избранное. М., 2000. С. 384—385.
219 См.: Меньшевики в 1918 году. С. 586—594, 622—623.
211 Там же. С. 52.
212 См.: Там же. С. 590-591.
528
213 См.: Тищенко Е.В. Указ. соч. С. 72—74.
214 Меньшевики в 1918 году. С. 624. В 1919 г. за участие в Уфимском
государственном совещании были исключены из партии Б.С.Кибрик и
СЛенский.
215 Там же. С. 663.
216 Социалистический вестник. 1922. 9 декабря. С. 15—16.
217 См.: Меньшевики после Октябрьской революции. Benson, 1990.
С. 216.
218 Там же. 217.
219 Меньшевики в 1918 году. С. 600.
220 Там же. С. 601.
221 Там же. С. 602-605.
222 Там же. С. 627-628.
223 Там же. С. 613—619.
224 См.: Там же. С. 628-632.
225 Там же. С. 634—640; Правда. 1918. 29 октября.
226 Меньшевики в 1918 году. С. 635.
227 Там же. С. 639.
228 Там же. С. 663—665.
229 Там же. С. 678-686.
230 Там же. С. 675-677.
231 Правда. 1918. 1 декабря.
232 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 37. С. 220, 229.
233 В нем участвовали 34 делегата с решающим голосом от основных
меньшевистских организаций Европейской России (украинцы не смогли
прибыть в Москву из-за неверной информации о дате начала совещания).
234 Меньшевики в 1918 году. С. 700—704.
235 Меньшевики в 1919-1920 гг. М., 2000. С. 547, 881.
236 Меньшевики в 1918 году. С. 704—709.
237 Там же. С. 710-711.
238 Там же. С. 718-720.
239 Там же. С. 724.
240 Там же. С. 712-716.
241 Там же. С. 716-718.
242 Там же. С. 722.
243 Там же. С. 723.
244 Меньшевики в 1919—1920 годах. С. 83.
245 Там же. С. 80-81.
246 См.: Там же. С. 20.
247 Поводом к закрытию газеты стала статья ААПлескова ♦Прекра-
тить гражданскую войну», опубликованная 20 февраля 1919 г. Автор видел
основную причину продовольственного кризиса в РСФСР в войне против
хлебородной Украины. Он выступал также против натравливания одной
части крестьянства на другую (комбеды) и призывал рабочих требовать от
советского правительства прекращения Гражданской войны. Плескова
арестовали. ЦК РСДРП было заявлено, что издание газеты может быть
разрешено только в том случае, если меньшевики дадут гарантии, что не
будут «подрывать силу сопротивления советской России ее врагам».
11 марта 1919 г. вышел первый и единственный номер меньшевистского
18 С. В. Тютюкин
529
еженедельника «Рабочий Интернационал», но затем его издание было пре-
кращено (см.: Меньшевики после Октябрьской революции. С. 70—71).
248 См.: Ненароков А., Павлов Д., Розенберг У. Оппозиция в рамках
советской системы. Неудавшийся дрейф «влево». 1919—1920 гг. // Мень-
шевики в 1919—1920 годах. С. 57.
249 См.: Урилов И.Х. Мартов. С. 420-421.
250 См.: Меньшевики после Октябрьской революции. С. 225—226;
Мартов и его близкие. Нью-Йорк, 1959. С. 103—104; Меньшевики в
1919-1920 годах. С. 60, 152-153, 167, 844-845.
251 См.: Меньшевики в 1919—1920 годах. С. 78—79.
252 Там же. С. 154—156.
253 Там же. С. 173.
254 Там же. С. 61, 71; Меньшевики в советской России. С. 50—51.
255 Меньшевики в 1919—1920 годах. С. 232—233.
236 Там же. С. 237.
257 См.: Меньшвики в советской России. С. 50—51.
258 Меньшевики в 1919—1920 годах. С. 188.
259 Там же. С. 196-199.
260 Там же. С. 215—218; Меньшевики в советской России. С. 77.
261 Меньшевики в 1919—1920 гг. С. 251; Меньшевики после Октябрь-
ской революции. С. 77—78.
262 См.: Известия ВЦИК. 1919. 4 октября; Меньшевики в 1919—
1920 годах. С. 262-263.
263 См.: Меньшевики после Октябрьской революции. С. 81; Меньше-
вики в 1919—1920 годах. С. 301—314.
264 Меньшевики в 1919—1920 гг. С. 585—586.
265 Там же. С. 369.
266 См.: Там же. С. 376.
267 Там же. С. 377.
268 См.: Там же. С. 399-404.
269 См.: Там же. С. 408-410.
270 Там же. С. 423—444.
271 См.: Там же. С. 424-432.
272 Там же. С. 426.
273 Там же. С. 428.
274 Там же. С. 430.
275 См.: Там же. С. 431.
276 См.: Там же. С. 432-437.
277 Весной 1919 г. на международной социалистической конференции
в Берне был образован Бернский Интернационал, стоявший на центрист-
ско-пацифистских позициях. В 1921 г. часть членов Бернского Интерна-
ционала образовала Венский, или 2 1/2 Интернационал, а в 1923 г. Берн-
ский и Венский Интернационалы объединились в Социалистический ра-
бочий Интернационал. С 1921 г. меньшевики участвовали сначала в
2^2 Интернационале, а потом в Социалистическом рабочем Интернацио-
нале.
278 См.: Аксельрод П.Б. Кто изменил социализму? (Большевизм и со-
циал-демократия в России). Нью-Йорк, 1919. С. 23, 28—30.
279 См.: Меньшевики после Октябрьской революции. С. 252—253.
530
280 Меньшевики в 1919—1920 гг. С. 440.
281 См.: Там же. С. 454—463.
282 Подробнее см.: Савельев П.Ю., Тютюкин С.В. Ю.О.Мартов: чело-
век и политик И Новая и новейшая история. 1995. № 5. С. 159—160; Ури-
лов И.Х. Указ. соч. С. 372-378; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2 (ЦК РКП(б)).
Д. 31. Л. 1, 15. Меньшевики в 1919-1920 гг. С. 598—599, 610, 619 и др.
283 Меньшевики в 1919—1920 гг. С. 638—639, 677 и др. Среди аресто-
ванных были члены меньшевистского ЦК Ерманский, Трояновский,
Плесков.
284 См.: Мартов Ю.О. Большевизм в России и в Интернационале. Бер-
лин, 1923; Меньшевики в 1919—1920 гг. С. 697—709.
285 Мартов не без некоторых оснований считал, что его присутствие в
советской России сдерживает репрессии против меньшевиков. Кроме того,
реальной замены в ЦК РСДРП Мартову не было, и он это тоже прекрасно
понимал (Меньшевики в 1919—1920 гг. С. 610, 619—620).
286 Суханов разошелся с меньшевиками из-за несогласия с линией
Мартова на решительный разрыв с Коминтерном, что, по мнению Суха-
нова, наносило большой ущерб международному рабочему движению. Од-
нако есть основания полагать, что причины его ухода из РСДРП были
глубже. Попытка (правда, неудачная) Суханова вступить в ряды больше-
виков говорит сама за себя, хотя в заключительной части его письма в ЦК
РСДРП от 10 декабря 1920 г. была фраза о том, что он не собирается ми-
риться с советским режимом и не солидаризируется с политикой больше-
вистской партии (см.: Меньшевики в 1919—1920 гг. С. 743—745).
287 Там же. С. 628, 633, 647-649.
288 См.: Документы политбюро ЦК РКП(б) 1919—1920 гг. // Меньше-
вики в 1919-1920 гг. С. 804-805.
289 См.: Там же. С. 26.
290 См.: Там же. С. 652-675.
291 См.: Социалистический вестник. 1921. № 6, 7, 8.
292 См.: Мартов Ю.О. Письма. 1916-1922. Benson, 1990. С. 116.
293 См.: Там же. С. 119.
294 См.: Там же. С. 120.
295 Меньшевики в 1919—1920 гг. С. 747 (письмо Аксельроду от 20 де-
кабря 1920 г.).
296 См.: Мартов Ю.О. Письма. 1916-1922. С. 111.
297 См.: Там же. С. 127, 131, 151 и др.
298 Там же. С. 115.
299 См.: Павлов Д.Б. Указ. соч. С. 61.
300 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 43. С. 242.
301 См.: Павлов Д.Б. Указ. соч. С. 176—183.
302 См.: Там же. С. 61-62.
303 См.: Мартов Ю.О. Письма. 1916-1922. С. 114-115.
304 См.: Павлов Д.Б. Указ. соч. С. 62.
305 См.: Ленин и ВЧК (1917-1922 гг.). М„ 1975. С. 445. Письмо Вар-
дина в ЦК РКП(б) см.: Меньшевики в советской России. С. 83—84.
306 См.: Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 44. С. 396; Т. 45. С. 189; Т. 54.
С. 130, 149.
307 См.: Павлов Д.Б. Указ. соч. С. 62—64, 72.
18!
531
308 Подробнее см.: Шанин Т. Революция как момент истины. М.,
1997. С. 414-422.
309 Первоначально членами Заграничной делегации РСДРП были
Мартов и Абрамович. Затем в ее состав в разное время были кооптирова-
ны ЕЛ.Бройдо и Д.ЮДалин, а позже, по мере высылки или отъезда из
СССР Ф.ИДан, Б.И.Николаевский, П.АТарви, А.А.Югов, ИЛ.Юдин,
Г.Я.Аронсон, М.С.Кефали, С.М.Шварц, БЛДвинов. Внутри руководяще-
го заграничного органа меньшевиков постепенно сложилось правое крыло
(Гарви, Аронсон, Кефали) и «центристы» (Абрамович, Далин, Николаев-
ский), находившиеся в оппозиции к Дану, который в 1942 г. вышел из со-
става ЗД. В 1951 г. она была распущена. Подробнее см.: Либих А Отно-
шение меньшевиков к созданию СССР // История марксизма. Т. 3. От
кризиса 1929 г. до XX съезда КПСС. Вып. 1. М., 1984.
«Социалистический вестник» выходил до 1963 г. Всего вышло 784 но-
мера. Журнал издавался в Берлине, затем в Париже и Нью-Йорке.
310 См.: Щетинов Ю.А. Крушение мелкобуржуазной контрреволюции
в Советской России. М., 1984. С. 40.
311 См.: Подболотов П.А., Спирин Л.М. Указ. соч. С. 160.
312 Там же. С. 183.
313 Там же. С. 185-186.
314 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 89.
315 Там же. С. 189.
516 цит по ки : Павлов Д.Б. Указ. соч. С. 204—206.
317 См.: Меньшевики в советской России. С. 133—134.
318 См.: Социалистический вестник. 1922. № 19.
319 См.: Меньшевики в советской России. С. 102—103.
320 Процесс над 34 членами ЦК и активистами партии эсеров прошел
в Москве в июне—августе 1922 г. Меньшевики, прекрасно понимавшие,
что нечто подобное грозит и их партии, развернули за границей широкую
кампанию в защиту лидеров ПСР. Благодаря усилиям Мартова к выступ-
лениям в защиту эсеров были подключены А.Франс и Максим Горький.
Несмотря на данное представителями Коминтерна Бухариным и Радеком
лидерам международной социал-демократии заверение, что смертных при-
говоров на процессе не будет, суд тем не менее приговорил 12 подсудимых
к смертной казни. Однако исполнение приговора было сначала отложено,
а в 1924 г. казнь была заменена тюремным заключением (см.: Мар-
тов Ю.О. Письма. 1916—1922. С. 165—166; Урилов И.Х. Указ. соч.
С. 392-393).
321 См.: Павлов Д.Б. Указ. соч. С. 82.
322 Подробнее см.: Меньшевистский процесс 1931 года. Сб. док. в 2-х кн.
М., 1999; Богданова Н.Б. Судебный процесс Союзного бюро ЦК РСДРП
(меньшевиков) в 1931 году // Отечественная история. 2001. № 2.
323 См.: Вопросы истории. 1995. № 8—12.
Вместо заключения
Взлет и падение
российской социал-демократии в XX веке
Двадцатый век, помимо многих других своих свершений, трагедий
и катастроф, войдет в историю как время беспримерного по масшта-
бам социально-политического эксперимента, связанного с попытками
практической реализации социалистических и коммунистических
идей. Социал-демократы и коммунисты приняли вызов времени, за-
ключавшийся в необходимости решать те острейшие проблемы, кото-
рые грозили буквально взорвать мир (материальная нужда и духовная
бедность миллионов людей, катастрофическая поляризация богатства
и нищеты, анархия производства, расовая, национальная и религиоз-
ная дискриминация, ограничения и нарушения прав человека, гонка
вооружений и постоянная угроза войн, нравственная деградация
людей и т.д.).
Однако способы их решения, предлагавшиеся социал-демократами
и коммунистами, были принципиально различны. Россия, а затем под
ее влиянием, с ее помощью, а часто и под прямым нажимом ряд дру-
гих стран Европы, Азии, Латинской Америки и Африки испробовали
вариант революционной, насильственной смены капитализма или
даже более архаичных общественных отношений социалистической
моделью развития. Трагические результаты подобного эксперимента и
его бесславный конец на рубеже 80—90-х годов XX в. сегодня хорошо
известны (исключение составляют Куба, Китай, Сев. Корея, Вьетнам).
Вместе с тем в ряде стран мира, в противовес советской модели социа-
лизма, социалистические и рабочие партии, приходившие к власти в
результате победы на парламентских выборах, строили так наз. «соци-
альное государство», что позволило им, не посягая на права человека,
принципы демократии и частную собственность, довольно существен-
но продвинуть общество по пути к благосостоянию и равенству воз-
можностей всех его членов. Характерными признаками этой модели
стали национализация значительной части общественного производст-
ва, элементы планирования экономики, многочисленные программы
социальной защиты населения, широкое развитие кооперативного
движения, народного образования, здравоохранения и т.д. Наиболее
ощутимых результатов в этом направлении достигли Скандинавские
страны, особенно Швеция, Федеративная республика Германии,
Франция, Австрия, Израиль, Испания, Финляндия, Канада, Австралия
и некоторые другие государства, хотя и в них остаются нерешенными
многие не только глобальные, но и более частные социальные и наци-
ональные проблемы.
В известном смысле двадцатый век можно назвать поэтому и
веком коммунизма, и веком социал-демократии, а в мировую историю
вошли имена не только Ленина, Розы Люксембург, Троцкого, Стали-
на, Мао Цзедуна, Хо ши мина, Кастро, Димитрова, Тольятти и таких
неортодоксальных коммунистов, как Тито или Дэн Сяопин, но и наи-
более видных представителей социалистического движения — Бернш-
533
тейна, Жореса, Макдональда, Ненни, Бравдта, Миттерана, Пальме,
Гонсалеса, Койвисто, Попандреу, Соареша, причем этот достаточно
внушительный список мог бы быть значительно расширен.
Двадцатый век на наших глазах закончился победой социал-ре-
формизма. Многим хочется, чтобы она стала полной и окончательной.
Другие не теряют надежды на реванш. Кто из них прав? Это покажут
уже только двадцать первый и последующие века.
Пока же нам остается подводить итоги того, что случилось в двад-
цатом столетии, и история России дает в этом плане богатейший ма-
териал. Ведь здесь были представлены все важнейшие направления
социалистической мысли и все формы борьбы между ними. Предста-
вители различных оттенков марксизма, неонародничества, анархизма,
социалисты «вне партий* ~ все они горели идеей равенства и брат-
ства людей, все по-своему страдали за эту идею. Поистине разитель-
ные метаморфозы переживала в XX веке и российская социал-демо-
кратия: мучительный процесс создания РСДРП, ее драматический
раскол, затем полуобъединение, новый раскол, эволюция большевиз-
ма к коммунизму и меньшевизма к демократическому социализму,
насильственная ликвидация меньшевиков как политической партии,
70-летнее правление коммунистов, крах КПСС, попытки возрождения
российской социал-демократии — все это похоже на детективный
роман, но так было в реальной жизни, и осмыслить этот сложнейший
и в чем-то очень характерный для двадцатого столетия процесс и
должны ученые-обществоведы.
Сейчас у нас нередко проклинают то уже давно ушедшее в исто-
рию время, когда радикально настроенная русская интеллигенция, по-
винуясь идущей с петровских времен привычке заимствовать разные
западные новинки, увлеклась марксизмом, а затем выдвинула на аван-
сцену политической борьбы социал-демократическую рабочую пар-
тию, левое крыло которой — большевики под руководством Ленина
и Троцкого в октябре 1917 г. круто изменили судьбу России. Неясно
только, что нужно было тогда сделать, чтобы помешать этим «козням
дьявола»: окружить нашу страну чем-то вроде Великой китайской
стены, закрыть все фабрики и заводы или отправить на тот свет всех
интеллигентов-вольнодумцев? Ведь совершенно очевидно, что марк-
сизм пришел к нам вместе с индустриальной цивилизацией и что
точно так же, как невозможно было поставить заслон капитализму,
нельзя было уберечь Россию от социал-демократической «заразы»,
хотя по меркам двадцатого столетия царское правительство действи-
тельно проявило в этом плане большой либерализм, слишком мягко
наказывая адептов марксистского учения.
Столь же неизбежен был и произошедший летом 1903 г. раскол
РСДРП на две фракции, превратившиеся затем после тщетных попы-
ток восстановления партийного единства в две самостоятельные марк-
систские партии — партию большевиков и партию меньшевиков. При
этом если на Западе марксисты делились с конца XIX в. на револю-
ционеров и социал-реформистов, то в России, где все политические
деления были значительно сдвинуты по сравнению с Европой и Аме-
рикой влево, раскол произошел внутри самих революционеров, про-
тивопоставив более радикальных сторонников ниспровержения суще-
534
ствующего строя их более умеренным и осторожным товарищам, не
отрицавшие, однако, необходимости российской революции.
Причиной раскола были не личные амбиции Ленина, Плеханова,
Мартова или Троцкого (хотя и они, разумеется, играли здесь далеко
не последнюю роль) и не какая-то особая «драчливость» российских
марксистов или даже всех русских как нации. Напомним, что в Рос-
сии раскалывались и эсеры, и либералы, и черносотенцы, а на Западе
в ряде стран тоже существовали альтернативные социалистические,
либеральные и правые партии. Не случайно даже у большевиков, ко-
торые считались во II Интернационале ультрарадикалами с анархист-
ским уклоном, были на Западе родственные течения, а после событий
1917 г. большевизм превратился в «мировой большевизм» (термин
Мартова), и в 1919 г. Российская коммунистическая партия (больше-
виков) возглавила Коминтерн — международное объединение возни-
кавших в то время на базе левых социалистических групп молодых
коммунистических партий Европы, Азии и Америки. Что касается
меньшевиков, то они всегда тяготели к центристским элементам
II Интернационала во главе с К.Каутским, а в 1923 г. стали частью
Социалистического рабочего интернационала (его преемником явился
оформившийся в 1951 г. Социнтерн). Таким образом, раскол РСДРП
отражал столкновение и борьбу различных течений в масштабах всего
международного социалистического и рабочего движения, хотя и про-
изошел в более резких, чисто российских формах.
В наше время уже редко говорят «о социалистическом оппорту-
низме» как о проявлении буржуазного и мелкобуржуазного влияния
на пролетариат, хотя когда-то именно эту терминологию широко ис-
пользовали Ленин и Сталин, ВКП(б) — КПСС, Коминтерн и все
международное коммунистическое движение. При этом молчаливо
предполагалось, что истинный революционер, например Ленин, не
может быть оппортунистом и наоборот, хотя вся реальная политика,
как известно, построена на компромиссах и неизбежно включает в
себя элементы оппортунизма. Малоубедительным выглядело и широко
распространенное в прошлом утверждение о том, что главными носи-
телями мелкобуржуазных тенденций и, следовательно, оппортунизма в
социалистическом движении являются интеллигенция с ее индивиду-
ализмом, чрезмерными амбициями и социальным импрессионизмом и
так наз. «рабочая аристократия», которую буржуазия прямо или кос-
венно подкупает за счет своих сверхприбылей, а власть привлекает на
свою сторону разного рода уступками и мелкими привилегиями.
Между тем в России эта жесткая схема выглядела, может быть, осо-
бенно надуманной, поскольку в революционное движение шли здесь
люди самых разных классов и сословий, сверхтонкий слой «рабочей
аристократии» поддерживал скорее черносотенцев, чем социалис-
тов, а интеллигенция в массе своей была глубоко антибуржуазна.
Поэтому в последние годы при объяснении причин раскола в ра-
бочем и социал-демократическом движении акцент делается на гно-
сеологических, социально-психологических и социокультурных мо-
ментах, а не на чисто социальных, классовых факторах. И это в
общем и целом правильно, хотя ощутимое улучшение материально-
правового положения трудящихся действительно способно отвратить
535
их от революции и сделать сторонниками социал-реформизма. Дело,
однако, заключается в том, что достаточно низкий жизненный уро-
вень российского пролетариата и его бесправие исключали «прируче-
ние» сколько-нибудь значительных групп рабочих властями и буржуа-
зией. Кроме того, известно, что под влиянием меньшевиков находил-
ся в России не только узкий слой высококвалифицированных и хоро-
шо оплачиваемых рабочих, например печатники или металлисты, но
и рабочие малоквалифицированные, недавно пришедшие в город из
деревни, которые, казалось бы, должны были естественно тяготеть к
большевистскому и эсеровскому радикализму. А это означает, что
прямолинейная схема «рабочая аристократия — оппортунизм» у нас
либо не работала вовсе, либо работала не в той мере, как это было
на Западе, и причины популярности меньшевизма среди части рабо-
чих объяснялись целым комплексом факторов, а отнюдь не только их
экономическим положением. Неубедительно выглядели и попытки
приравнять интеллигенцию к мелкой буржуазии, ибо природа их ко-
лебаний и быстрой смены настроений была вовсе не идентичной, да
и огульное третирование мелкой буржуазии как олицетворения всех
худших качеств человечества и некой социокультурной «недоделан-
ности» было совершенно неоправданным.
Признается ныне и возможность различных интерпретаций самого
марксистского учения. Нелишне напомнить в этой связи программное
заявление молодого Владимира Ульянова (1897 г.): «Мы вовсе не смот-
рим на теорию Маркса как на нечто законченное и неприкосновенное;
мы убеждены, напротив, что она положила только краеугольные камни
науки, которую социалисты должны двигать дальше во всех направле-
ниях, если они не хотят отставать от жизни. Мы думаем, что для рус-
ских социалистов особенно необходима самостоятельная разработка
теории Маркса, ибо эта теория дает лишь общие руководящие положе-
ния, которые применяются в частности к Англии иначе, чем к Фран-
ции, к Франции иначе, чем к Германии, к Германии иначе, чем к Рос-
сии»1. Таким образом, Ленин с самого начала дал понять, что не наме-
рен цепляться за букву марксизма, хотя внешне всегда подчеркивал
свой пиетет перед Марксом и Энгельсом, не мешавший ему, однако,
действовать в политике без всякой оглядки на марксистские догмы.
Ученики и последователи Ленина пошли в этом отношении еще даль-
ше, превратив марксизм-ленинизм в своеобразное коммунистическое
Евангелие, откуда периодически вытаскивались «подходящие» к слу-
чаю авторитетные изречения, призванные оправдать тот или иной по-
ворот в политике партии, причем нужные цитаты находились даже
тогда, когда партийный курс менялся чуть ли не на 180°.
Таким образом, социалисты вообще и марксисты в частности, как
и все люди, всегда и везде делились на «твердых» и «мягких», «опти-
мистов» и «пессимистов», фанатиков и здравомыслящих, нетерпели-
вых и хладнокровных и т.д., причем формирование этих качеств шло
под влиянием как чисто генетических факторов, так и социокультур-
ной среды и национальных традиций, определявших в конечном счете
их общую и политическую культуру как основу всего социального по-
ведения. Вот почему сегодня мы все чаще говорим о том, что боль-
шевики и меньшевики различались прежде всего не социальным со-
ставом и конечной целью, а политической культурой и типом пове-
536
дения своих членов — радикально-конфронтационным у первых и тя-
готеющим к поискам компромисса и консенсуса — у вторах.
После II съезда РСДРП отношения между большевиками и мень-
шевиками складывались мучительно трудно. Из сферы организацион-
ных вопросов разногласия перекинулись на проблемы тактики и стра-
тегии партии, а затем дело дошло до полного взаимного непонимания
и отрицания: если большевики говорили «да», то меньшевики автома-
тически отвечали им немедленным «нет» и наоборот. Вместе с тем у
членов обеих фракций оставалось сознание общности программных
установок и стремление к единству действий перед лицом общего
врага — самодержавия и буржуазии. Особенно тяжело переживали
раскол рядовые рабочие, не разбиравшиеся в тонкостях теории и воз-
мущавшиеся действиями своих лидеров. Кроме того, российским со-
циал-демократам приходилось учитывать и мнение партий II Интер-
национала, провозгласивших принцип: «Одна страна — одна социа-
листическая партия» и неоднократно предпринимавших попытки при-
мирить большевиков и меньшевиков.
Борьба этих двух тенденций — «раскольнической» и «объедини-
тельной» — и определяла ситуацию в РСДРП в 1903—1917 гг. Как из-
вестно, раскол конца 1903 — первой половины 1905 г. сменился ши-
роким объединительным движением и официальным полуобъедине-
нием большевиков и меньшевиков в 1906—1912 гг., которое, однако,
в свою очередь уступило место новому расколу. Вернувшись весной
1917 г. из эмиграции в Петроград, Ленин похоронил и те объедини-
тельные настроения, которые с новой силой проявились в РСДРП
после Февральской революции и нашли поддержку у таких совершен-
но разных людей, как большевики Сталин и Каменев и меньшевики
Церетели и Чхеидзе. По мнению же Ленина, объединение большеви-
ков с меньшевиками могло бы только повредить делу революции, ибо
первые служили рабочему классу, а вторые — буржуазии. И Ленин по-
бедил со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В истории российской социал-демократии было два кульминаци-
онных момента — 1905 и 1917 годы, каждый из которых стал важной
вехой отечественной и мировой истории и во многом определил лицо
всего двадцатого столетия. Уже Первая российская революция была
демократической революцией совершенно нового исторического типа,
ибо ведущую роль в ней играл рабочий класс и марксистская социал-
демократическая партия. Показателем авторитета последней стало по
меньшей мере десятикратное увеличение численности ее рядов в
1905—1907 гг. К концу революционного периода, когда произошло
объединение большевиков, меньшевиков, польских, литовских, ла-
тышских и еврейских марксистских организаций, в РСДРП было уже
около 150—170 тыс. членов, т.е. почти столько же, сколько у кадетов и
октябристов вместе взятых, и вдвое больше, чем у эсеров. И хотя в
1905—1907 гг. РСДРП не сумела добиться осуществления своих про-
граммных целей, приобретенный в те годы политический опыт, несо-
мненно, помог ей в 1917 г. выйти на авансцену политической жизни
страны. К судьбоносному семнадцатому году большевики и меньшеви-
ки подошли уже как два вполне сложившихся партийно-политических
течения, каждое из которых имело свое неповторимое и вполне узна-
ваемое лицо.
537
В свете наших современных представлений большевизм синтези-
ровал марксизм и русскую революционную традицию XIX в. в ее наи-
более радикальных проявлениях (Пестель, Чернышевский, Бакунин,
Ткачев, Нечаев, народовольцы), а среди его более отдаленных отече-
ственных предшественников были, наверное, даже Пугачев и Разин.
Общеизвестна также генетическая связь большевизма с французским
якобинством конца XVIII в. Политической доминантой большевизма
было стремление к скорейшему захвату власти, обладание которой
должно было компенсировать недостаточно высокий уровень россий-
ского капитализма, позволило бы заставить большинство населения
страны подчиниться большевикам и начать строительство нового со-
циалистического общества. Большие надежды возлагались при этом
на экономическую, военную, политическую и психологическую под-
держку со стороны неизбежной и близкой, как казалось сначала Ле-
нину, мировой антиимпериалистической революции. Впервые претен-
зии на участие в революционном правительстве были заявлены боль-
шевиками еще в 1905 г., а в июне 1917 г., выступая на I съезде Со-
ветов рабочих и солдатских депутатов, Ленин уже прямо заявил, что
его партия в любой момент готова взять в свои руки всю полноту го-
сударственной власти2.
Большевики неплохо владели всем арсеналом тактических средств,
но их «коньком» была военно-боевая работа — создание боевых дру-
жин, партизанские действия, революционизирование армии и флота,
знаменитые «эксы». Сильной стороной большевизма было умение кон-
спирировать и хранить партийные секреты (этим отличался и сам
Ленин), что, впрочем, не спасало их от провокаторов. Большевиков отли-
чала также готовность принимать, выражаясь современным языком, не-
популярные решенияр: (бойкот выборов в I Государственную думу в
1906 г., признанный позже ошибкой; тактика «революционного пора-
женчества» в период Русско-японской и Первой мировой войн; заклю-
чение сепаратного Брестского мира; коллективизация сельского хозяй-
ства и т.д.)
Особая роль в ленинской концепции революции отводилась пар-
тии, официально именовавшейся пролетарской, но в действительнос-
ти остававшейся в основе своей организацией профессиональных ре-
волюционеров, которая была сцементирована жесткой дисциплиной,
верой в единоличного вождя — Ленина и готова была выполнить
практически любой приказ возглавляемого им партийного центра. Что
касается внутрипартийной демократии, то большевики никогда не де-
лали из нее культа, хотя периодически и проводили кампании за ее
расширение и «орабочение» партии, оставляя тем не менее нетрону-
тыми огромные права ЦК и беспрекословное подчинение нижестоя-
щих организаций вышестоящим.
Большевики отличались гораздо большей идейной сплоченностью
и монолитностью, чем другие партийно-политические течения как ле-
вого, так и правого толка.
Характерными чертами большевизма были: полная нетерпимость к
инакомыслию, в том числе и в собственных рядах; крайне негативное
отношение ко всем «непролетарским» партиям, особенно к либера-
лам; стремление любой ценой ускорить естественный ход историчес-
538
кого процесса; прямолинейность стратегических и тактических реше-
ний; элементы сектантства во взаимоотношениях с другими револю-
ционными и оппозиционными самодержавию силами. Вместе с тем
большевики отличались такими важными для революционера качест-
вами, как смелость, решительность, целеустремленность, настойчи-
вость (оборотной стороной которых были излишняя самоуверенность,
агрессивность и неразборчивость в средствах достижения цели). Боль-
шевики, несомненно, хорошо понимали значение для успеха револю-
ции в России союза рабочего класса с крестьянством и национально-
освободительным движением нерусских народов, что обеспечило им
поддержку в 1917 г. примерно 20—25% населения страны. Среди ра-
бочих их поддерживали прежде всего средние по уровню своей про-
фессиональной подготовки и образования слои, принадлежавшие к
коренной национальности России — великороссам.
Большевиков без всякого преувеличения можно назвать партией
Ленина. Роль ленинской харизмы в истории большевизма трудно
переоценить. Свое уникальное природное дарование он дополнил до-
веденным до совершенства искусством борьбы за политическое лидер-
ство, умелым подбором ближайшего окружения, способностью видеть
не только глобальные, мировые проблемы, но и те «мелочи», из ко-
торых затем складываются большие дела. Ленин являл собой блестя-
щий пример величайшей концентрации мысли и поистине фанатичес-
кой целеустремленности, которые рано ил поздно не могли не при-
нести свои плоды. При этом он умел внушить уверенность в конечной
правоте своего дела не только самому себе, но и другим, и, может
быть, лишь в самые последние годы жизни его стали посещать сомне-
ния в реальности если не самого избранного им пути, то хотя бы ме-
тодов и сроков достижения поставленных целей. Характерно, что в
большевистском руководстве всегда существовал значительный разрыв
между Лениным и деятелями, стоявшими на более низких ступенях
партийной иерархической лестницы, тем более что наиболее реальные
его соперники Л.Б.Красин, А.А.Богданов, Н.И.Бухарин не без искус-
ного участия самого вождя были выведены в 1909—1915 гг. из борьбы
за лидерство в партии. В послеоктябрьский период в большевистском
руководстве появились две новые ключевые фигуры — Троцкий и
Сталин, которые в какой-то мере уже заслоняли собой и даже подме-
няли Ленина, но при его жизни не претендовали еще на верховную
власть. В итоге созданная Лениным в советской России система «пар-
тия-государство» стала феноменом мирового масштаба, хотя оценки
ее в различные исторические периоды остаются более чем неодно-
значными. Тем не менее Ленин признается всеми как один из круп-
нейших политиков двадцатого столетия.
Говорить о типических чертах меньшевизма гораздо сложнее, ибо
он всегда представлял собой пестрый конгломерат различных оттен-
ков и течений марксистской мысли, а каждый меньшевистский лидер
являл собой неповторимую индивидуальность. Не случайно Плеханов
как-то в шутку сказал, что меньшевики «согласны между собою разве
только в том, что меньшевизм лучше большевизма»3. И все же в пе-
строй мозаике меньшевистских суждений и оценок можно найти
нечто общее для всех представителей этого течения.
539
Меньшевики были склонны более строго, чем большевики, следо-
вать марксистским догмам, хотя и на них оказывали известное влия-
ние традиции русского освободительного движения и особенно его
либерально-демократического крыла. Они, несомненно, проявляли
больше умеренности и осторожности в своей тактике, не верили в
прочность союза пролетариата и крестьянства, но зато всячески при-
ветствовали оппозиционные выступления либералов, казавшихся
меньшевикам более предпочтительными партнерами в борьбе за
новую, цивилизованную Россию. Крайне негибкая политика царизма
в рабочем вопросе и его явное нежелание дать народу демократичес-
кие права и свободы, а также политическая аморфность и социальная
косность российской буржуазии не позволяли меньшевикам быстро и
открыто эволюционировать в сторону социал-реформизма западного
образца, хотя такие тенденции после поражения Первой российской
революции у части меньшевиков и наблюдались. Однако в полной
мере они проявились лишь после свержения самодержавия в 1917 г.,
причем многое здесь объяснялось специфической обстановкой миро-
вой войны, поставившей Россию на грань национальной катастрофы,
что как никогда раньше требовало единства всех россиян, а значит, и
серьезного компромисса между рабочими и предпринимателями на
основе взаимных уступок. Но в реальной действительности компро-
мисс этот оказался невозможен, и генеральная идея меньшевистского
руководства в лице Церетели и Дана не была принята ни пролетар-
ско-солдатскими массами, ни буржуазией.
В отличие от большевиков, обладание властью не только не при-
влекало, но скорее отпугивало меньшевиков, хорошо понимавших
всю меру ответственности властных структур перед обществом и бо-
явшихся скомпрометировать своим неудачным (не только по субъек-
тивным, но и по объективным, связанным с незрелостью российского
капитализма причинам) дебютом в правительстве саму идею социа-
лизма и честное имя социал-демократа. Поэтому и в 1905 г., и в пер-
вые месяцы после Февральской революции меньшевики предпочитали
ограничиваться ролью крайней левой оппозиции. Кредо меньшевизма
в вопросах общественного развития можно было бы сформулировать
так: не «перепрыгивать» сразу через несколько ступенек исторической
лестницы, не подгонять естественный ход истории кулаком или шты-
ком. Поэтому к перспективам социалистической революции в России
меньшевики относились более чем скептически, считая ее в России
делом далекого будущего.
Как и большевики, меньшевики готовы были идти на вооружен-
ное восстание против самодержавного строя, доказав это на практике
в декабре 1905 г. Однако если ленинцы отдавали при этом приоритет
организационно-технической стороне дела, то меньшевики, пессимис-
тически оценивая свои возможности в данной области, ставили во
главу угла агитационно-пропагандистскую работу в массах, чтобы «за-
жечь» их готовностью идти на бой с царизмом и самим обзавестись
для этого оружием.
В организационных вопросах меньшевики никогда не изменяли
принципу демократического централизма, выступали за неограничен-
ное расширение количественного состава партийных организаций, а
540
также за предоставление им большей самостоятельности и свободы
действий, чем это было принято у большевиков. Своих сторонников
меньшевики вербовали среди демократической интеллигенции, наибо-
лее политически развитых и грамотных рабочих (металлистов, печат-
ников и др.), студентов, служащих. По сравнению с большевиками
меньшевистские организации были менее однородными в националь-
ном отношении и пользовались наибольшим влиянием в западных и
южных районах России, особенно в Закавказье.
Если большевики стремились подчинить массы своему влиянию и ис-
пользовать их для завоевания власти, то для меньшевиков главным было
«разбудить» рабочих, организовать и выработать у них навыки обдуман-
ных самостоятельных, инициативных действий, будь то стачка, выборы
депутатов Государственной думы, профсоюзная, культурно-просвети-
тельная деятельность или вооруженная борьба с силами реакции.
Не нужно доказывать, что в судьбоносном для России и всего
мира 1917 г. большевики и меньшевики в общем и целом действовали
по сценариям, полностью соответствовавшим их приведенным выше
характеристикам. Превращение России после свержения самодержа-
вия в одну из самых свободных стран мира и утверждение в ней еще
достаточно хрупкого демократического режима сразу вывели меньше-
виков в число фаворитов политической борьбы. Они быстро наращи-
вали численность своих рядов (до 200 тыс. членов), выпускали более
100 газет и журналов4, заняли вместе с эсерами руководящие позиции
в Советах рабочих и солдатских депутатов, в известной мере деливших
властные функции с Временным правительством. В мае 1917 г. мень-
шевики даже стали одной из правительственных партий, изменив
после больших колебаний свои прежние взгляды по этому вопросу.
Тем самым меньшевики совершили, видимо, одну из самых глав-
ных своих тактических ошибок, ибо в условиях продолжающейся ми-
ровой войны, экономической разрухи и роста бунтарско-эгалитарист-
ских настроений народных масс им пришлось взять на себя значи-
тельную долю ответственности за пассивную и во многом недемокра-
тическую политику Временного правительства, которая явно не удов-
летворяла народ. При этом реальный объем полученных меньшевист-
скими министрами полномочий (сфера взаимоотношений между тру-
дом и капиталом и связь) явно не соответствовал тому огромному
урону, который они понесли, приняв участие в «хождении во власть».
Недаром Мартов, не успевший вернуться из эмиграции в Петроград
к моменту принятия меньшевистским руководством этого рокового
решения, назвал его, как уже говорилось, глупостью.
Сильно повредило меньшевикам их участие в репрессиях против
большевиков в июле 1917 г. Половинчатые, как и все, что делали в то
время меньшевики, эти меры не сломили ленинцев, а скорее окружили
их ореолом мученичества, что только подняло престиж большевиков в
глазах масс. Зато сами меньшевики сразу стали после этого в глазах мно-
гих «антидемократами», преследующими своих же братьев-социалистов.
Встав на позиции «революционного оборончества» (защита завое-
ваний революции и национальных интересов новой, демократической
России от угрозы со стороны Германии и Австро-Венгрии), основная
часть меньшевиков пришла в столкновение со стихийной тягой сол-
541
дат, рабочих и крестьян к миру. Что касается левого крыла меньше-
визма — так наз. меньшевиков-интернационалистов во главе с Мар-
товым, которые выступали за скорейшее заключение мира и были
против участия социалистов во Временном правительстве, то их вновь
подвели медлительность и нерешительность, стремление сохранить
ставшее уже фиктивным единство меньшевистских рядов и отказ от
блоков с крайне левым крылом социалистического лагеря в лице
большевиков и левых эсеров.
В августе 1917 г. меньшевики провели свой первый самостоятель-
ный партийный съезд, провозгласив создание РСДРП (объединен-
ной), хотя подлинного единства различных течений внутри меньше-
визма — правых оборонцев во главе с Потресовым, «революционных
оборонцев», сторонников коалиции с буржуазией во главе с Церетели
и Даном и меньшевиков-интернационалистов во главе с Мартовым —
добиться так и не удалось. Больше того, левые меньшевики стали
переходить на сторону большевиков, а близкая к Потресову плеханов-
ская группа «Единство» тоже оказалась вне рядов «объединенных»
меньшевиков. В итоге на выборах в Учредительное собрание, состо-
явшихся уже после прихода к власти большевиков, меньшевики по-
лучили менее 3,2% голосов.
В отличие от меньшевиков с их культом «чистой» демократии,
стремлением к общенациональному консенсусу и паническим страхом
перед гражданской войной как самым тяжелым бедствием, которое
только может угрожать России, большевики избрали в 1917 г. совер-
шенно другой путь — путь борьбы за диктатуру пролетариата (а факти-
чески за диктатуру своей партии), установление которой в России они
рассматривали как пролог мировой пролетарской революции. В экс-
тремальной ситуации, созданной мировой войной, Ленин пришел к
выводу, что ради спасения России от надвигающейся катастрофы
можно пожертвовать основополагающим принципом международного
социал-демократического движения: не начинать пролетарской рево-
люции, пока в данной стране для нее не созрели объективные условия
и пока социал-демократы не получат поддержки большинства населе-
ния. В 1917 г. в России таких условий явно не было, но Ленин решил,
что большевиков выручат, во-первых, поддержка многомиллионной
крестьянской бедноты и международного пролетариата, во-вторых,
жесткая репрессивная политика по отношению ко всем внутренним и
внешним врагам революции, и в-третьих, сугубо постепенный, как
вначале представлялось, характер перехода к мероприятиям социалис-
тического характера через госкапитализм. Иначе говоря, вождь боль-
шевиков решил, что начинать нужно с захвата политической власти, а
все остальное можно будет доделать потом. Этот план в октябре 1917 г.
и был претворен в жизнь, причем, разумеется, большевики не были
банальными заговорщиками, поскольку на их долю выпала лишь та-
лантливая аранжировка и умелое использование бурного недовольства
самых широких народных масс откровенно непрофессиональной и
слабой политикой Временного правительства. Они разжигали это сти-
хийное недовольство, удачно «подсказывая» народу простые и ясные
лозунги, точно соответствовавшие настроениям городских и деревен-
ских «низов» и солдат-оконников: «Грабь награбленное!», «Мир хижи-
542
нам, война дворцам!», «Фабрики — рабочим!», «Земля — тем, кто ее
обрабатывает!».
После Октябрьской победы большевики довольно быстро, хотя и
не сразу, дали почувствовать, что традиционному пониманию демо-
кратии пришел конец, ибо «буржуазная демократия» — это лишь
«псевдодемократия». Согласившись сначала на переговоры о форми-
ровании «однородного социалистического правительства» с участием
меньшевиком и эсеров, Ленин и Троцкий быстро дали задний ход, а
правительственный блок большевиков и левых эсеров продержался
менее четырех месяцев, хотя инициатива его разрыва принадлежала в
данном случае не большевикам, а их партнерам. Созванное, наконец,
в январе 1918 г. долгожданное Учредительное собрание было после
первого же заседания распущено. В июне 1918 г. от советской систе-
мы были отлучены (сначала на полгода) меньшевики и правые эсеры,
а в июле — и левые эсеры. Партия кадетов была объявлена «врагами
народа» еще в ноябре 1917 г. Таким образом, большевики быстро шли
к ликвидации всех своих политических соперников. Знаменательно,
что в марте 1918 г. большевики официально распрощались со своим
социал-демократическим прошлым, переименовав Российскую соци-
ал-демократическую рабочую партию (большевиков) в Российскую
коммунистическую партию и расставшись, таким образом, сразу с
двумя «лишними» в новых условиях сущностными характеристиками
своей организации — «социал-демократическая» и «рабочая».
В истории большевизма наступил новый, коммунистический пери-
од, когда одно за другим стали сбываться казавшиеся раньше каким-то
гнусным поклепом на Ленина и его сторонников предсказания Плеха-
нова, Троцкого (когда он был еще меньшевиком), Каутского, Мартова
или Розы Люксембург. Последняя, в частности, писала в 1918 г. в тю-
ремных «Рукописях о русской революции»: «Без всеобщих выборов,
неограниченной свободы печати и собраний, свободной борьбы мне-
ний замирает жизнь в любом общественной учреждении, она превра-
щается в видимость жизни, деятельным элементом которой остается
одна бюрократия... Дирижируют и правят с неуемной энергией и без-
граничным идеализмом несколько дюжин партийных вождей.., а элита
рабочего класса время от времени созывается на собрания, чтобы ру-
коплескать речам вождей, единогласно одобрять предложенные резо-
люции... Более того, такие условия должны привести к одичанию об-
щественной жизни — покушениям, расстрелам заложников и т.д. Это
могущественный объективный закон, действия которого не может из-
бежать никакая партия»5. И действительно избежать этого и многого
другого большевикам не удалось, причем они дискредитировали не толь-
ко себя и своих вождей, включая Ленина, но и саму идею социализма. Не
случайно ученые до сих пор не могут подыскать точное определение
того общественного строя, который был создан под руководством
ВКП(б)—КПСС в СССР и похоронил, может быть, самые массовые и
благородные иллюзии, которые когда-либо знало человечество.
Политическая агония послеоктябрьского меньшевизма — это осо-
бая большая тема. У этого процесса были, конечно, и свои естествен-
ные причины, ибо каждый, кто проигрывает в большой политической
игре, не может не терять своих былых сторонников, но решающее
значение в судьбах меньшевизма имели репрессии карательных орга-
543
нов советской власти против всех социалистов-небольшевиков, начав-
шиеся уже с ноября 1917 г., хотя лишь очень небольшая часть мень-
шевиков принимала участие в прямых антисоветских акциях. Офици-
альный же курс нового меньшевистского руководства, которое в де-
кабре 1917 г. после экстренного партийного съезда РСДРП (объеди-
ненной) возглавил Мартов, предусматривал последовательную прин-
ципиальную критику всех антидемократических шагов большевист-
ского правительства при сохранении внешней лояльности к советской
власти и отказе от вооруженной борьбы с нею. Больше того, в кри-
тические моменты гражданской войны и военной интервенции мень-
шевики даже приходили на помощь большевикам, которые, в свою
очередь, делали временные перерывы в арестах бывших товарищей по
борьбе с царизмом, преследовании их печатных органов и т.д. Такая
игра в политические «кошки-мышки» продолжалась несколько лет и
закончилась фактическим разгромом меньшевизма, причем инициато-
ром антименьшевистской кампании всегда выступал сам Ленин.
В итоге в 1921 г. в рядах РСДРП осталось уже не более 4 тыс. членов.
Часть меньшевиков погибла в годы Гражданской войны, часть перешла в
партию большевиков, часть оказалась в советских тюрьмах и концлаге-
рях, часть разными путями попала за границу (Мартов и Абрамович, на-
пример, получили в 1920 г. официальное разрешение на выезд из России,
Дан в 1922 г. был выслан в Германию и тд.). В 1921 г. в Берлине сложил-
ся эмигрантский меньшевистский центр — Заграничная делегация
РСДРП, издававшая журнал «Социалистический вестник».
Несмотря на переход к нэпу, в декабре 1921 г. политбюро ЦК
РКП(б) приняло очень жесткую резолюцию «О меньшевиках», в ко-
торой была дана прямая директива: «политической деятельности их не
допускать, обратив сугубое внимание на искоренение их влияния в
промышленных центрах...»6 В 1923 г. остатки меньшевиков перешли
на нелегальное положение и фактически вернулись к тому состоянию,
в котором находились российские социал-демократы на рубеже XIX и
XX веков при самодержавии. После сфальсифицированного чекиста-
ми в 1931 г. процесса по делу так наз. «Союзного бюро ЦК РСДРП
меньшевиков» меньшевизм практически прекратил в СССР свое су-
ществование. «Социалистический вестник» выходил за границей до
1963 г. В годы последней эмиграции меньшевики завершили наконец
свой долгий путь к демократическому социализму, распрощавшись с
иллюзиями о возможности эволюции советской системы в сторону де-
мократии и настоящего социализма и сделав вывод о том, что в СССР
восторжествовал тоталитаризм.
До сих пор идут споры о том, оправдала ли себя центристская так-
тика Мартова, результатом которой в конечном счете стала гибель
партии? Не лучше ли было меньшевикам пойти по пути, который
предлагал им Потресов и другие меньшевики-«активисты»? Думается,
что меньшевики были обречены и в том, и в другом случае, поскольку
большевиков устраивала только их полная и безоговорочная капиту-
ляция. Однако такой финал был для РСДРП исключен, как и переход
к активной подпольной борьбе с советской властью. Меньшевики как
партия были, с одной стороны, неспособны на отречение от своего
прошлого и своих принципов, а с другой — не имели в своих рядах
544
такого количества активистов-боевиков, которые могли оы эффектив-
но сопротивляться карательным органам советской власти. Поэтому
тактика Мартова, растянувшая агонию меньшевизма на 5—7 лет, в
сущности говоря, не имела реальной альтернативы, т.к. Потресов при-
вел бы своих товарищей к аналогичному концу еще раньше и с еще
большим количеством жертв. Иначе говоря, с меньшевиками случи-
лось после октября 1917 г. то, что должно было случиться. Бесспорно,
при сохранении в 1920—1930-х гг. и позже советской многопартийной
системы меньшевики имели бы определенный шанс на выживание и
сохранение своего электората, однако стать правящей партией в
СССР им никогда бы не удалось.
Причин поражения меньшевизма в их историческом споре с боль-
шевизмом было несколько:
— невысокий уровень развития российского капитализма, незавер-
шенность процесса формирования индустриального пролетариата за-
падного типа;
— отсутствие в России прочных и глубоких демократических тра-
диций и необходимого уровня политической культуры народа, делав-
шее демократическую модель социализма неадекватной объективным
условиям российской жизни и национальному менталитету;
— ошибки меньшевистского руководства в определении социаль-
но-политического потенциала крестьянства и буржуазии и вытекав-
шая отсюда тактика коалиции (1917 г.);
— отсутствие у меньшевиков аграрной программы, отвечавшей
чаяниям российской деревни;
— организационная рыхлость и слабая партийная дисциплина
меньшевиков;
— догматический характер меньшевистской интерпретации марк-
сизма;
— сильная конкуренция со стороны большевиков до Октябрьской
революции и репрессивная политика органов советской власти после
1917 г.
При этом совершенно очевидно, что вплоть до октября 1917 г.
меньшевики недооценивали своих главных соперников в рабочем и
социал-демократическом движении — большевиков и питали слиш-
ком много иллюзий насчет их партийной совести и социалистических
убеждений. «Но то, чего мы не предвидели, — это возможность, что
сам большевизм возьмет на себя осуществление самой страшной ре-
акции, тоталитарное уничтожение всякой свободы, угнетение и пора-
бощение народных масс», — вспоминал позже Церетели7.
Даже в своей последней, предсмертной статье «Ответ критикам»
Мартов оправдывал свою «мягкость» в отношении советской власти
тем, что меньшевизм и большевизм стоят «на одном классовом бази-
се»8. Правые меньшевики заглянули в «душу» большевикам гораздо
раньше и не побоялись (по крайней мере в личной переписке, нахо-
дясь в 1920-х гг. в эмиграции) признать, что победа Белого движения
была бы для меньшевиков выгоднее победы Красной армии9, — тезис
весьма спорный, но вполне логичный для концепции оппонентов
Мартова в рядах самой РСДРП. Однако к такому выводу пришла
545
лишь небольшая часть меньшевиков, влияние которой на политику
меньшевизма в целом было ничтожно мало.
Являясь умеренно социалистическим течением, стремившимся со-
вершить демократическую революцию в России в более цивилизован-
ных, гуманных, разумных формах в противовес печально знаменитому
«русскому бунту», меньшевизм с самого начала и до конца попадал в
очень сложное, межеумочное положение. Ситуация складывалась так,
что успешно делать революцию в нашей стране в первые десятилетия
XX в. можно было только по-большевистски. Поэтому-то меньшеви-
ки, отвергавшие этот путь, и оказавлись в конечном счете в большой
политике «вне игры». Крайний консерватизм и политическая недаль-
новидность самодержавного режима, с одной стороны, и эгоистичес-
кое корыстолюбие и политическая неразвитость российской буржуа-
зии — с другой помешали меньшевикам пойти по пути социал-рефор-
мизма, который был, несомненно, ближе их социально-психологичес-
кой природе, чем революционный радикализм. Характерно, что ни
«ликвидаторы», ни «гвоздевцы» не сумели взять верх в меньшевист-
ских рядах, хотя и добились отдельных успехов и могли опереться на
определенную социальную базу, включавшую в себя и небольшую
часть рабочих. Точно так же провал политики Временного правитель-
ства, а вместе с ней и меньшевистко-эсеровской идеи коалиции на-
рода с буржуазией после свержения самодержавия не позволили мень-
шевикам удержаться на гребне той политической волны, которая вы-
несла их в 1917 г. к соучастию во власти, ибо в обстановке продол-
жающейся и опостылевшей народу мировой войны и катастрофичес-
кой разрухи экономики они не могли удовлетворить максималистские
требования народа, закономерно проигрывая большевикам, щедро
раздававшим обещания рабочим, солдатам и крестьянам.
В итоге самый умеренный меньшевик не мог договориться с бур-
жуазией, не говоря уже о царской администрации, а самый левый — не
мог стать руководителем широких пролетарских и крестьянских масс.
Меньшевизм отражал менталитет более развитой и европеизированной
части рабочего класса и ориентирующейся на Запад демократической
интеллигенции, составлявших лишь незначительное меньшинство рос-
сиян того времени. Это понимали, кстати говоря, и наиболее проница-
тельные из меньшевистских лидеров. Недаром Мартов писал летом
1917 г. своему другу Надежде Кристи, что рабочие уходят к большеви-
кам, ибо они «проще», смелее и решительнее меньшевиков10.
«Ученость» последних мешала им находить простые доходчивые
лозунги, способные увлечь за собой массы. Большевики брали людей
«за живое» требованиями мира, земли, хлеба, свободы; эсеры — ло-
зунгом «Вся земля народу!» У меньшевиков же ничего подобного в
смысле яркости, краткости, доступности пониманию простых рабочих
и крестьян не было. А в большой политике это, как известно, не про-
сто минус, а предвестник поражения, особенно в до предела накален-
ной, сумасшедшей обстановке 1917 г.
Подвела меньшевиков и их ориентация на западные модели раз-
вития капитализма, рабочего движения и самой социал-демократичес-
кой партии. Между тем для России эти образцы были непригодны.
Поэтому тем меньшевикам, которые делали ставку на эволюционные
546
формы развития страны и на легализацию рабочего движения и рабо-
чей партии, никак не удавалось повести* меньшевистскую фракцию за
собой. Казалось, что 1917 г. открывал, наконец, перед ними благопри-
ятные перспективы: налицо было, по крайней мере весной и в начале
лета, бессознательно-доверчивое отношение народа к власти, испуг
буржуазии от действий и настроений пролетарской массы должен был
подталкивать ее к уступкам, а влияние Советов — гарантировать от
попятного движения страны от демократии к военной или граждан-
ской диктатуре. Однако, как известно, консенсуса в России в 1917 г.
не получилось. Очень ошиблись меньшевики и в своих расчетах на
международное рабочее и социалистическое движение, которое не
обеспечило надлежащее давление на империалистические правитель-
ства воюющих государства в интересах безотлагательного заключения
всеобщего демократического мира — непременного условия гипотети-
ческой стабилизации обстановки в России. В итоге меньшевики ока-
зались заложниками своих слишком радужных надежд на молодую
российскую демократию и силу пролетарского интернационализма,
который, начиная с 1914 г., дал на Западе, включая партии II Интер-
национала, глубокую и роковую трещину.
Таким образом, меньшевики — это очередное издание «русских
европейцев* начала XX в., значительно интеллектуально обогнав ос-
новную массу населения своей страны, которая еще явно «не доросла*
до европейских культурно-бытовых и политических стандартов (и с
этим объективным фактом нельзя было не считаться), — не получили
поддержки собственного народа и в середине 1920-х гг. сошли с ис-
торической дистанции. Правда, недовольство части населения совет-
ской России реальными результатами Октябрьской революции давало
меньшевикам определенный шанс на политический реванш. Однако
репрессивная политика власти, инициированная сначала Лениным, а
потом Сталиным, свела их практически к нулю.
Внутренняя неоднородность меньшевизма в сочетании со свободой
дискуссий и терпимостью по отношению к инакомыслящим привели к
тому, что меньшевизм всегда и особенно после 1917 г. был достаточно
пестрым конгломератом различных течений и микрофракций, что объ-
ективно снижало боеспособность этой партии и ее сопротивляемость
преследованиям и гонениям со стороны властей — как царских, так и
советских. Меньшевики были на грани раскола и в постреволюцион-
ный столыпинский период, и в годы Первой мировой войны, и в
1917 г., и в первые годы советской власти, причем они вполне могли
дать жизнь 2—3 самостоятельным социал-демократическим партиям.
Однако руководство партии держала курс на сохранение ее единства
любой ценой, хотя оно уже давно стало чистейшей фикцией.
Большое значение имел и такой фактор, как личные качества пар-
тийных лидеров. Характерными чертами Ленина были не только сила
интеллекта, но и феноменальная энергия, поистине железная воля, ко-
лоссальная работоспособность и беспощадность к политическим про-
тивникам. Прекрасно понимая, что Россия слишком отстала от пере-
довых стран Запада, а ее народ слишком терпелив и неорганизован, он
сделал ставку на искусственное ускорение хода исторического процес-
са за счет субъективного фактора. Ленин был одержим одним всепог-
лощающим желанием: люди его поколения должны совершить беспри-
547
мерный социально-политический переворот и создать совершенно
новую, коммунистическую цивилизацию. Ради этого он готов был ра-
ботать 24 часа в сутки, жертвовать моральными принципами, рвать то-
варищеские отношения. Это был очень жесткий политик, не щадивший
ни себя, ни других, и меньшевики испытали это в полной мере на себе.
Меньшевики были людьми совершенно другого склада. У них
были другие характеры, другая логика мышления и поступков, и дру-
гие лидеры (именно лидеры, а не Лидер типа Ленина). По отдельным
интеллектуально-психологическим показателям они могли даже пре-
восходить Ленина или по крайней мере не уступать ему, но ни один
из них не обладал такой способностью вести за собой людей, заражать
их своей верой, «сливаться» с настроением масс, как лидер больше-
виков. Кроме того, большевистское руководство, освобождаясь от тех,
кто позволял себе нс соглашаться с вождем, в общем и целом пред-
ставляло собой монолитную и дисциплинированную «команду», кото-
рой никогда не было и не могло быть у меньшевиков.
В рамках Большого исторического времени партия Ленина не су-
мела закрепить Октябрьскую победу 1917 г. Но означает ли это, что
правы были меньшевики? Формальная логика, казалось бы, однознач-
но требует утвердительного ответа на этот вопрос. Но реальна ли была
меньшевистская программа преобразования России в конкретной си-
туации 1917 г.? И долго ли продержалось бы у власти то «однородное
социалистическое правительство» (а другого, однопартийного меньше-
вики себе и не представляли), переговоры о создании которого шли в
конце октября—начале ноября 1917? Не «взорвалось» ли бы оно изнут-
ри из-за доктринальных разногласий и личных амбиций его участни-
ков? Не «смяла» ли бы его та тяжелейшая экономическая и политичес-
кая ситуация, заложником которой оно неминуемо оказалось бы уже в
1918 г.? И не пришлось ли бы ему в чем-то тоже действовать «по-боль-
шевистски», чтобы дать России мир и хлеб? В дальнейшем нэп, бес-
спорно, открывал возможность политического компромисса между
меньшевизмом и большевизмом, поскольку в области экономики пос-
ледний как будто пришел к признанию модели многоукладной регули-
руемой государством рыночной экономики, сторонниками которой
были и меньшевики. Однако упорное нежелание большевиков встать
на путь постепенного реформирования советской политической систе-
мы достижению этого компромисса помешало. Вполне можно допус-
тить, что «политический нэп» позволил бы избежать сталинщины и обес-
печить реальное продвижение нашей страны в направлении социализма.
Однако этого не случилось, и остановить «большевистский бульдозер» не
удалось. Меньшевизму такая задача оказалась не по плечу.
В итоге наиболее стойкие и последовательные из них, сохранив
честное имя социал-демократа и уважение потомков, так и не смогли
предложить никакой реальной (а не чисто теоретической) альтернати-
вы «большевистскому социализму», ибо на пути демократического ка-
питализма в его российском варианте сначала слишком долго стояло
самодержавие, затем мировая война и порожденная ею разруха, а де-
мократический социализм был тогда в России еще большей утопией.
Трагедия меньшевизма в СССР резко контрастировала с усилением
позиций социал-демократов в ряде западноевропейских стран (напомним
о видной роли немецких социал-демократов в период Веймарской рес-
548
публики, двух лейбористских кабинетах Макдональда в Англии, превра-
щении шведских социал-демократов в правящую партию в середине
1930-х годов и т.д.). Правда, приход к власти фашистов резко изменил си-
туацию, поставив СДПГ вне закона. После разгрома фашизма в странах
Центральной и Восточной Европы, оказавшихся под контролем СССР,
было проведено по инициативе Москвы принудительное объединение
остатков социал-демократии с коммунистами (1946—1948 гг.).
На Западе же социал-демократы и социалисты после Второй миро-
вой войны вступили в полосу крупных успехов. Они окончательно по-
рвали с марксизмом, расширили свой электорат, стали участвовать и
даже возглавлять правительства ведущих стран мира (Германия, Фран-
ция, Италия и др.). Этот процесс распространился также на Южную
Азию, Африку, Латинскую Америку, Австралию. Таким образом, если
начинался двадцатый век с осуждения французского социалиста Милье-
рана за самовольное вступление в буржуазное правительство, то закан-
чивался он уже в совершенно иной обстановке, когда министры-социа-
листы стали обыденным и закономерным явлением большой политики.
Изменились и сами масштабы международного социалистического
движения. Если на Парижском конгрессе II Интернационала в 1900 г.
были представлены 22 страны, то в 1996 г. в Социнтерне были объ-
единены уже около 120 партий, союзов и движений из 100 стран. По
словам председателя Социнтерна Пьера Моруа, эта международная
организация ведет сегодня три великие битвы: за демократию везде и
для всех, за стабильное развитие всех стран и континентов и за под-
линный мир, причем для этого Социнтерну не нужны ни революции,
ни диктатура пролетариата11.
На этом фоне современная российская социал-демократия, возро-
дившаяся в 1990-е годы, выглядит пока крайне бледно. Она была
представлена в 1990-х гг. рядом партий, организаций и движений, не
имевших, однако, заметного политического влияния. Острое соперни-
чество, постоянные расколы, текучесть и без того крайне немногочис-
ленных членов и отсутствие сколько-нибудь стабильной и серьезной
социальной базы — вот характерные черты наших отечественных не-
осоциал-демократов, разбившихся на несколько интеллигентских
групп, весьма далеких от прежней массовой опоры РСДРП — рабоче-
го класса12. При этом все они являются чистыми эволюционистами и,
в отличие от меньшевиков начала XX века, не помышляют о револю-
ции, как, впрочем, и неокоммунисты, в подавляющем своем боль-
шинстве явно перерождающиеся в социал-демократов реформистско-
го толка, хотя и умалчивающие об этом в официальных декларациях
партийного руководства. Все российские социал-демократы выступа-
ют сегодня за демократию, частную собственность, рыночную эконо-
мику и социальное партнерство в сочетании с социальной защитой
трудящегося большинства. Наиболее крупными организациями соци-
ал-демократического направления ныне являются Российская объеди-
ненная социал-демократическая партия во главе с М.С.Горбачевым и
Партия социальной демократии А.Н.Яковлева — К.А.Титова. Харак-
терно, однако, что на выборах в Государственную думу 1995 г. блок
«Социал-демократы» получил всего 0,1% голосов, а на выборах 1999 г.
еще меньше — факт, не требующий специальных комментариев.
549
Современные российские социал-демократы не отрекаются от
своего родства с меньшевиками, но маяком для них являются не эти
их отдаленные предшественники, которые в силу специфики России
были в свое время левее абсолютного большинства партий II Интер-
национала, а Социнтерн. К сожалению, сегодня у наших социал-де-
мократов нет генеральной идеи, способной зажечь и увлечь миллионы
россиян, которые пока еще не понимают, как можно работать по-ка-
питалистически, а получать по-социалистически и как жить в России
так же, как, скажем, в Швеции.
Таким образом, будущее социал-демократии в современной России
остается пока неясным. Слишком сильно еще разочарование в «реаль-
ном», «развитом» социализме советского образца. Сами социал-демокра-
ты не теряют оптимизма, но оправдан ли он, покажет только будущее13.
Примечания
1 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 4. С. 184.
2 См.: Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 32. С. 267
3 Меньшевики после Октябрьской революции. Сб. статей и воспоми-
наний. Benson, 1990. С. 239.
4 См: Меньшевики в 1919—1920 гг. С. 582.
5 Люксембург Р. О социализме и русской революции. М., 1991. С. 330.
6 Цит. по кн.: Меньшевики и меньшевизм. М., 1998. С. 92.
7 Церетели И.Г. Воспоминания о Февральской революции. Кн. 2.
С. 417.
8 См.: Социалистический вестник. 1923. № 2.
9 С.О.Португейс писал А.Н.Потресову в 1925 г.: «...Если имеет смысл это
“если бы да кабы", то я думаю: победи в свое время Белое движение, осо-
бенно в той его стации, когда Дан посылал добровольцев (меньшевиков. —
СТ.) в Красную армию, — мы бы теперь имели в России рабочую партию,
свободные союзы, свободную с.-д. прессу, всеобщие выборы в органы мест-
ного самоуправления, как это и было даже во времена самого дикого разгула
белых, когда мы в Одессе развили огромную деятельность, имели свой от-
крытый клуб, партийную газету и провели выборы в Думу (плохо провели).
Мы бы в России имели не "коммунизм", а капитализм, — а это гораздо
лучше для социал-демократов» (Политическая история русской эмигра-
ции. 1920—1940. Документы и материалы. М., 1999. С. 605).
10 См.: Свободная мысль. 1991. № 16. С. 37. Меньшевик Ю.ПДенике
вспоминал, как на Августовском съезде РСДРП(о) Церетели говорил Мар-
тову: «Нет, товарищ Мартов, массы за вами не пойдут. Зачем им нужен
"второсортный большевик", когда есть большевики первосортные?» При-
мерно так же воспринимали Мартова и казанские меньшевики во время
выборов в Учредительное собрание (см.: The Making of Three Russian Revo-
lutionaries. P. 426).
11 См.: Европейская социал-демократия накануне XXI столетия. М.,
1998. С. 25-31.
12 Подробнее см.: Орлов Б.С. На перекрестках судьбы. М., 2000. Т. 1.
С. 126-127.
13 Подробнее см.: Тютюкин С.В. Социалистические модели общест-
венно-политического устройства России // Россия в условиях трансфор-
мации. Историко-политический семинар. Материалы. Выпуск № 6. М.,
2000 и др.
Указатель имен
Абрамов М. — 487
Абрамович (Рейн) Р.А. — 24, 30, 190,
201, 204, 260, 368, 394, 397, 406,
408-410, 414, 418, 438, 441, 446,
450, 454-456, 459, 463, 466, 467,
471, 475, 476, 482, 483, 485, 505,
507, 509-510, 516, 522, 528, 532,
544
Абросимов В.М. — 249, 258, 301
Авилов Б.В. — 385, 386, 388, 389, 419
Авксентьев Н.Д. - 294, 317, 375, 379,
404, 410, 416
Аджемов М.С. — 412
Адлер В. - 482, 515
Азеф Е.Ф. — 186
Акимов (Махновец) В.П. — 46, 51, 55,
63, 150, 173, 174
Аксельрод И.И. — 287, 317
Аксельрод Л.И. — 116, 188, 233
Аксельрод П.Б. - 13, 15, 17, 19, 22,
25, 27, 30, 44-47, 53, 57—63, 74,
75, 78-83, 85-90, 93, 96, 98-100,
102, 103, 116, 117, 125, 128
Аксельрод — 138, 139, 141, 151, 154,
157, 171, 173, 182, 183, 191, 205,
212, 226, 228, 233, 234, 237, 238,
240, 241, 244, 245, 248, 249, 253,
256, 257, 260, 270, 274, 289, 292,
297, 348, 353, 357, 358, 368, 385,
394, 428, 459, 466, 505, 509, 510,
512, 514, 530
Александрова Е.М. — 115
Алексеев М.В. — 379, 398, 412
Алексей Михайлович (Романов) — 476
Алексинский Г.А. — 173, 199, 260,
287, 295, 317
Алуф И.А. - 27
Андреев Л.Н. — 178
Андронников (Кахели) К.Э. — 287
Анисимов В.А. — 365
Аносовский Я.И. — 301
Антонов И.И. — 214
Антонов-Овсеенко В.А. — 68, 287
Арманд И.Ф. — 270
Аронсон Г.Я. - 22, 24, 30, 68, 256,
258, 517, 519, 528, 532
Астраханцев Е.П. — 222
Астров (Повес) И.С. — 249, 257, 289,
297, 376, 394, 395, 398, 424, 446,
459, 485, 525
Ахматов И.И. - 68, 459, 479, 485
Ахундов Д.Г. — 467
Бабин М.Я. - 255
Багдатьев С.Я. — 339, 366
Бадаев А.Е. — 267, 316
Баевский Д.А. — 318
Базаров (Руднев) В.А. — 142, 167, 249,
362
Бакулин В.И. — 28
Бакунин М.А. — 34, 538
Балабанов М.С. - 8, 26, 214, 232, 233,
249, 394, 466, 505
Баранская Н.В. — 177
Бассовский И.Б. — 46, 149
Батурский (Цейтлин) Б.С. — 270, 273,
282, 311, 322, 325, 336, 348, 349,
358, 394, 402, 410, 421, 439, 443,
460, 480
Бауман Н.Э. — 51, 52
Бауэр О. - 513, 515
Бахметьев Б.А. — 176
Бебель А. - 88, 115, 146, 278
Бейлис М.Т. - 225, 264
Бекзадян И.А. — 467
Белоусов Т.О. — 222, 225
Берг Е.С. — 480
Бердяев Н.А. — 38, 40, 62, 379
Бережанский А.С. — 28
Бернштейн Э. — 35, 36, 83, 373, 533, 534
Биншток Г.О. — 519
Биек И. — 116
Блан Л. — 339
Богданов (Малиновский) А.А. — 119,
139, 186, 187, 192, 195, 249, 337,
539
Богданов Б.О. - 27, 132, 257, 273,
282, 311, 318, 321-323, 333, 336,
343, 348, 353, 363, 364, 368, 378,
379, 394, 397-399, 402, 404, 406,
410, 439, 443, 460, 466, 480, 528
Богданова Н.Б. - 27, 323, 528, 532
Боград-Плеханова Р.М. — 233, 522
Бондаревская Т.П. — 27, 104, 150, 154
Боннелл В. — 30
Бонч-Бруевич В.Д. — 93, 101
Брандт В. — 534
Брейдо Г.Е. - 301, 303, 318, 348
Брешко-Брешковская Е.К. — 379
Бровкин В.Н. — 24, 25, 30, 31, 527,
528
Бройдо Е.Л. - 282, 316, 394, 395, 459,
485, 532
Бройдо М.И. - 207, 340, 365
Бруэ П. — 86
Будницкий О.В. — 151
Булгаков С.Н. — 38, 40, 62
Булгарин Ф.В. — 238
Булкин — см. Семенов
Булыгин А.Г. — 133
551
Бунаков И.И. — 317
Бургина А.М. — 29, 523
Бурджалов Э.Н. — 27, 420
Бурьянов А.Ф. — 267, 292, 317, 422
Бухарин Н.И. - 6, 498, 504, 532, 539
Бушевиц (Рыбак) А. — 191
Быстрянский В. — 26
Быховский Н.И. — 350, 352
Бьюкенен Д. — 222
Бэзил Д. - 25, 31
Бэр И. (Б.Н.Гуревич) - 424, 459, 507
Бэрон С. — 24, 30, 44
Вайнштейн А.И. — 385
Вайнштейн А.Л. — 348
Вайнштейн (Звездин) СЛ. — 364, 440,
466
Ванаг П.И. - 352
Вандервельде Э. — 269, 280, 281, 339
Вардин (Мгеладзе) И.В. — 26, 517, 531
Барский А. С. — 55
Васецкий Н.А. — 86
Васильев Б.С. — 358
Васильев Н.В. — 196, 422
Васильев-Южин М.И. — 144
Великанова А.Я. — 154
Веселовский Б.Б. — 232, 233
Вильгельм II — 276, 328, 477
Винавер М.М. — 444
Витте С.Ю. - 184
Владимиров М.К. — 287
Войтинский В.С. — 68, 337, 343, 365,
368, 410, 424, 445
Волков И.Д. — 321, 412, 450, 459
Волковичер И. — 103
Волкогонов Д.А. — 86
Волобуев О.В. — 18, 27, 272
Волобуев П.В. — 14, 421
Волосов Б.И. — 519
Вольная К. — 395
Вомпе П. — 522
Воровский В.В. — 6, 174
Ворошилов К.Е. — 207
Выровой З.И. — 183, 214
Вышинский А.Я. — 69, 511
Галили 3. - 16, 23, 24, 27, 29, 198,
231, 367, 395, 421, 443, 445
Гальберштадт Р.С. — 100, 150, 219
Гамбург И.К. - 191
Ганеикий Я.С. — 55
Гапон Г.А. — 106, 150
Гарви (Бронштейн) П.А. — 24, 29, 30,
65, 79, 102, 104, 132, 145, 154, 207,
247, 249, 257, 259, 260, 265, 272,
282, 316, 336, 348, 355, 358, 364,
394, 402, 410, 422, 423, 428, 439,
443, 460, 519, 532
Гвоздев К.А. - 68, 257, 258, 273, 301,
302, 304-308, 310, 313, 314, 321,
323, 336, 337, 345, 368, 394, 399,
402, 410, 416, 439, 440, 443, 460,
466, 480, 523
Гегечкори Е.П. — 222, 225
Гендельман М.Я. — 418
Георгадзе Г. Г. — 467
Герцен А.И. — 29, 33, 34
Гетцдер И. — 25, 30, 73, 498
Гефтер М.Я. — 11
Гинденбург П. фон — 327, 477
Гитлер А. — 130
Глаголев — 232
Глебов-Путиловский Н.Н. — 481
Гогуа К.Г. - 394, 459
Голиков П.Я. — 394, 402, 439, 456, 460
Головин Ф.А. — 199, 379
Гольденберг И.П. — 216, 337
Гольдман Л.И. — 46, 176, 394, 402,
439, 443, 460
Гомартели И.Г. — 214
Гомбарг В.В. — 463
Гонсалес Ф. — 534
Горбачев М.С. — 549
Горбунов — 125
Горев (Гольдман) Б.И. — 46, 68, 207,
232, 245, 256, 259, 260, 265, 348—
350, 358, 394, 395, 410, 421, 428,
450, 459, 463, 464, 466, 471, 485,
493, 506, 511, 525
Горемыкин ИЛ. — 181, 184, 290, 292, 301
Горький А.М. - 193, 320, 359, 487, 532
Гоц А.Р. - 344, 408, 416
Грецкий М.Н. — 28
Гримм Р. - 353, 354, 360
Гриневич А.В. — 350
Гриневич В.П. — 8, 26, 46
Гриневич (Шехтер) К.С. — 321, 323,
325, 343, 357, 358, 369, 424
Гриневич (Коган) М.Г. — 495
Гринцер Я.М. - 116, 127, 132, 354
Громан В.Г. (Вл. Горн) — 163, 196,
231, 321-323, 406, 498, 521
Грунт А.Я. — 27
Гудков Е.А. — 282, 301, 318
Гурвич С.А. — 149
Гуревич Б.Н. — см. Бэр
Гуревич ЭЛ. (Е.Смирнов) — 147, 197, 249
Гусаров Ф.В. — 152
Гусев (Драбкин) С.И. — 167
Гутовский В.А. (Маевский Е.) — 116,
127, 128, 232, 233, 248, 249, 254,
267, 273, 297, 302, 305, 314, 318,
410, 429, 436, 489
Гушка — см. Ерманский
Гучков А.И. - 299, 300, 303, 307, 318,
339, 379
Дажина И.М. — 27
Далин Д.Ю. - 394, 446, 467, 485, 504,
516, 532
552
Дан (Гурвич) Ф.И. — 5, 17, 19—22,
24, 26, 29, 46, 65, 67, 71—77, 88, 96,
99, 101-103, 108, ПО, 116-118,
129, 132, 135, 137-139, 141, 142,
151, 154, 157
Дан (Цедербаум) Л.О. — 22, 24, 29,
30, 44, 53, 63,71, 116, 151,226, 227,
402, 429, 519
Дан - 166, 167, 170, 171, 173, 176,
182, 194, 195, 197, 200, 212-214,
219-221, 223, 224, 227-232, 234,
235, 238, 242, 245, 247-249, 255,
257, 259, 268, 282, 316, 335-337,
343-345, 348-351, 353, 357-361,
364, 365, 367-371, 373-375, 378—
380, 385, 386, 388, 389, 394, 397,
400, 402, 403, 406-410, 412, 413,
415-417, 428, 433, 437-439, 443,
445, 449-452, 454-456, 459, 460,
464, 466, 467, 471, 475, 476, 483,
485, 489, 493, 502, 505-507, 509,
512, 516, 517, 519, 524, 532, 540,
542, 544, 550
Дантон Ж. — 400
Двинов БЛ. — 30, 228, 532
Деборин А.М. — 226
Девдариани С.С. — 349, 350, 352
Дейч Л.Г. - 28, 44, 74-76, 103, 116,
150, 287, 317, 348, 423
Дементьев И.Н. — 150, 249, 352, 394,
466, 467, 496
Демин В.А. — 214, 216, 274
Денике Ю.П. - 23, 101, 522, 526, 528,
550
Деникин А.И. - 495, 501, 502, 504, 505
Деренковский Г.М. — 27
Джапаридзе А.Л. — 197, 199
Джапаридзе С.Д. — 183, 186, 214
Джибладзе В. Г. — 467
Джугели С.М. — 197
Дзержинский Ф.Э. — 486
Дивильковский А. — 255
Диденко Б.Д. — 183, 214
Диманштейн С. — 26
Димитров Г. — 533
Дневницкий П.Н. (Цедербаум
Ф.И.) - 255, 287, 317
Достоевский Ф.М. — 221
Драбкин Я.С. — 216
Дубасов Ф.В. — 144
Дубровинская А.А. — 511
Дубровинский И.Ф. — 115, 216
Дударев — 370
Дурново П.Н. — 364, 424
Духонин Н.Н. — 486
Дыбенко П.Е. — 425
Дэн Сяопин — 533
Дюбуа А.Э. - 68, 249, 273, 325, 440,
450, 460, 466, 480, 507, 517, 519
Дюшен П. — 487
Егоров Н.М. - 222
Ежов (Цедербаум) С.О. — 46, 71, 104,
116, 247, 249-252, 258, 267, 273,
348, 351, 358, 368, 394, 395, 402,
428, 446, 459, 467, 517
Емельянов И.И. — 301, 303
Епифанов В. — 394
Еремеев К.С. — 316
Ерманский (Коган) О.А. — 66, 67, 99,
101, 103, 104, 144, 154, 171, 232,
233, 311-313, 315, 319, 321, 323,
325, 338, 350-352, 358, 410, 420,
421, 458, 466, 485, 531
Ермолаев К.М. - 207, 258, 259, 273,
348, 358, 368, 394, 402, 410, 439,
443, 446, 460, 480, 496
Ермоленко — 372
Ершов П.А. — 214
Жордания Н.Н. — 24, 30, 57, 66, 67,
101, 129, 130, 160, 166, 167, 170,
173, 181, 182, 186, 195, 197, 207,
214, 223, 256, 297, 324, 394, 403,
410, 429, 466, 467, 477
Жорес Ж. - 534
Заичневский П.Г. — 34
Залуцкий П.А. — 322
Замараев Д.И. — 482
Зарецкая С.М. — 104, 358, 394, 410,
439, 443, 450, 451, 460, 466, 480
Зарницкий С. — 222
Зарудный А. С. — 375
Засулич В.И. - 44, 46, 53, 58, 59, 74-
76, 83-85, 88, 89, 102, 103, 116,
117, 141, 193, 234, 248, 256, 287,
297, 348
Захарова-Цедербаум К.И. — 26, 46,
104, 252
Зборовский — 140
Зевин Я.Д. — 255
Зеликсон-Бобровская Ц.С. — 213
Землячка (Залкинд) Р.С. — 152
Зензинов В.М. — 322
Зиновьев (Радомысльский) Г.Е. — 6,
207, 366, 367, 410, 425, 437, 441,
451, 481, 487, 510, 511
Зиновьева Э. — 317
Злоказов Г.И. — 27, 422, 424—426
Злыднев П.А. — 140
Знаменский О.Н. — 525
Зурабов А.Г. - 68, 197, 199, 270, 467
Иванова Н.А. — 274
Иванович Ст. — см. Португейс
Игнатов В.Н. — 44
Иков В.К. - 49, 63, 70, 71, 101, 104,
191, 207, 249, 273, 429, 521, 522
Ильин В.А. — 214
Ильящук Г.И. — 28
553
Иовчук М.Т. — 272
Иорданский Н.И. — 69, 77, 142, 173,
255, 287, 420, 422, 433
Иоффе Г.З. - 428, 527
Истратов П.Ф. — 335
Исув И.А. - 207, 257, 258, 348, 350,
358, 394, 410, 466, 479, 506, 509
Итенберг Б.С. — 62
Ишерский В. — 214
Кабцан А.И. - 300, 306, 348, 525
Казарова Н.А. - 27, 63, 73, 103
Каледин А.М. — 379
Каменев (Розенфельд) Л.Б. — 6, 207,
236, 237, 256, 334, 361, 366, 397,
399, 404, 408, 425, 437, 439—441,
451, 498, 537
Камо (Тер-Петросянц) С.А. — 271
Кант И. — 221
Канцевич Я. — 28
Капелинский Н.Ю. - 323, 418, 419, 471
Карпов Л.Я. — 115
Кастро Ф. — 533
Катаяма Сэн — 92
Катин-Ярцев В.Н. — 422
Каутский К. - 36, 49, 88—90, 146,
167, 210, 213, 216, 256, 289, 505,
507, 513, 515, 535, 543
Кац С.С. - 487
Кёнкер Д. — 30
Керенский А.Ф. - 24, 278, 279, 315,
316, 321, 323, 324, 342-344, 360,
365, 370, 374-376, 379, 389, 396-
399, 401, 402, 404, 408, 410, 414,
415, 425, 428-430, 432, 436, 438,
439, 441
Кефали (Каммермахер) М.С. — 480,
481, 506, 528, 532
Кибрик Б.С. - 348, 350, 458, 479, 529
Кип Д. - 29
Кипен Г.А. - 450, 487
Кирьянов И.К. — 271
Кирьянов Ю.И. — 62, 316
Киселенко — 335
Клоков В.А. — 18, 527
Козбаненко В.А. — 216
Козлов И.Ф. — 273
Коковцов В.Н. — 267
Кокошкин Ф.Ф. — 470
Колесниченко Д.А. — 214
Коллонтай А.М. - 68, 215, 226, 232,
233, 287, 425
Колокольников П.Н. — 46, 176, 178,
226, 249, 297, 345, 348, 392, 394,
402, 406, 443, 448, 450, 458, 460,
466, 483, 484, 487, 493
Колчак А.В. - 492, 495, 501-504
Кольцов (Гинзбург) Б.А. — 102, 116,
117, 118, 232, 273, 336
Комаров Г.К. — 301
Комин В.В. — 27
Коновалов А.И. - 299, 300, 315, 344
Кораблев Ю.И. — 27
Корниенко С.И. — 27, 359
Корников А.А. — 27, 198
Корнилов Л.Г. - 379, 382, 385, 396—
398, 399, 404, 410-412, 428
Костицын В.А. — 422
Краковский Р.Б. — 487
Кранихфельд А. — 518
Красиков П.А. — 103, 322
Красин Л.Б. - 115, 116, 119, 139, 142,
146, 151, 152, 158, 173, 174, 179,
187, 188, 190, 539
Краснов П.Н. — 437
Краснуха В.П. — 149
Краснянская А.П. — 394, 395
Кремер А.И. — 72
Крестинский Н.Н. — 316
Кржижановский Г.М. — 38, 59, 102, 115
Кристи Н.С. - 353, 357, 374, 434, 546
Кром М.И. - 352
Кропоткин П.А. — 379
Крохмаль В.Н. — 46, 64, 74, 100, 115,
142, 176-178, 257, 322, 348, 358,
385, 394, 410, 440, 463, 466
Крупская Н.К. - 52, 53, 63, 153
Крыленко Н.В. — 486
Крымов А.М. — 396
Ксенофонтов И.Н. — 150
Кузнецов Г.С. — 222
Кузьмин Г.А. — 301
Кураев А.Н. — 152
Курашова Н.А. — 274
Курбатова И.Н. — 272
Курский Д.И. — 519
Кучин (Оранский) ГД. — 418, 480,
485, 505, 528
Лавров П.Л. — 34
Лалаянц И.Х. — 142
Лапинский ПЛ. — 380, 406, 414, 498
Ларин Ю. (Лурье М.А.) — 68, 101,
205, 244, 247, 257, 287, 310, 333,
349, 350, 352, 385, 424, 498
Ларионова И.Л. — 427
Лассаль Ф. — 139
Лафарг П. — 242
Лацис М.И. — 366
Левин — 487
Левицкий (Цедербаум) В.О. — 26, 46,
71, 99, 104, 116, 118, 136-138, 170,
179, 232, 233, 247, 249-254, 258,
267, 273, 297, 300, 348, 357, 358,
410, 429, 436, 450, 460, 480, 496, 511
Лейтейзен (Линдов) ГД. — 205
Ленгник Ф.В. — 59, 76, 102, 115
Ленин (Ульянов) В.И. — 3—6, 11, 23,
24, 26, 27, 30, 32-34, 38, 39, 42-
44, 46-65, 67—70, 72, 74-77, 81-
554
90, 93, 95—98, 102, 108, 110, ill,
114, 115, 119, 129—134, 136, 139,
140, 142, 145, 147, 150, 151, 153—
155, 157—160, 163—165, 168, 170,
171, 173, 174, 176, 190, 192, 194,
195, 200, 201, 203, 204, 207, 213,
215, 216, 220, 222, 224, 227, 228,
230, 237, 239, 241—243, 247, 249,
252, 255, 256, 258, 260, 273, 275,
278, 280, 283, 285, 287, 288, 292-
294, 298, 312, 317, 323, 324, 328,
329, 331, 336-338, 341, 346, 359,
361, 366, 367, 372, 373, 376, 394,
399, 400, 401, 405, 406, 414, 415,
419-421, 424, 425, 428, 429, 430,
432, 434, 437, 440, 441, 445, 451,
459, 461, 471, 473, 475, 477, 480,
482, 486, 487, 492, 495, 497, 498,
501, 505-510, 514-519, 529, 531—
539, 542-544, 547, 548, 550
Ленский С. — 529
Леонов М.И. — 154, 215
Лепешинский П.Н. — 26
Либер (Гольдман) М.И. — 206, 260,
348, 361, 364, 365, 368, 375, 379,
389, 394, 395, 397, 399, 402, 410,
412, 413, 439, 443, 446-450, 452,
457, 459, 460, 463, 466, 483-485
Либих А. - 25, 31, 532
Лившиц С.А. — 274
Литвин АЛ. — 16
Литвин-Седой З.Я. — 146
Литвинов М.М. — 222
Литкенс В.А. — 519
Логинов В.Т. — 27
Логунов А.П. — 27
Ложкин В. — 102
Лозовский (Дридзо) С.А. — 287
Ломтатидзе А.С. — 467
Лонгли Д. — 316
Лопатин Г.А. — 379
Лукьянов М.Н. — 271
Луначарский А.В. — 6, 142, 167, 171,
174, 287, 375, 397, 425, 441, 486
Лурье Г.Ш. - 467
Львов Г.Е. - 121, 324, 325, 332, 338-
340, 342-344, 370, 426
Любимов А.И. - 115, 116, 287, 295,
317
Людовик XIV — 84
Люксембург Р. — 88, 90, 146, 193, 201,
204, 216, 278, 533, 543, 550
Лядов М.Н. - 6, 8, 88, 90, 103, 167, 207
Магидов Б. — 255
Маевский — см. Гутовский
Майский (Ляховецкий) И.М. — 69,
458, 459, 485, 488, 489
Макдональд Р. — 515, 534, 549
Малиновский Р.В. — 267, 278
Малкин А.Я. — 487
Малкин Б.Ф. — 438
Малкин Б.Я. — 487
Малянтович П.Н. — 132, 343, 410
Мамонтов Н.С. — 394
Мандельберг В.Е. — 197
Мандельштам Н. — 26
Манташев — 130
Мануильский Д.З. — 287
Маньков И.Н. - 267, 293
Мао Цзедун — 533
Марев П. — 231
Марков 2-й Н.Е. — 279
Маркс К. - 32, 34, 35, 36, 38, 40, 49, 54,
62, 84, 108, 109, 113, 114, 151, 152,
169, 221, 496, 503, 504, 515, 536, 537
Мартов (Цедербаум) Ю.О. — 5—8, 11,
13, 17, 19, 22-27, 29-32, 39, 46,
48-53, 55-59, 61-64, 67, 71-80,
85, 87-89, 91-93, 99, 100, 102—
104, 106-108, ПО, 111, 113, 115—
118, 125, 132-138, 141, 142, 148,
150, 151, 152-155, 157, 158, 168,
173, 176, 178, 180-182, 192, 195—
197, 200-202, 204, 206, 207, 210,
212-214, 216, 224, 226-236, 238,
241, 242, 245, 247-252, 254-257,
259, 260, 268, 270-276, 278, 286-
289, 292, 297-299, 310, 312, 317,
320, 323, 336, 348, 351, 353, 354,
357, 358, 360, 361, 367, 369, 373-
377, 379, 380, 385-389, 391, 393-
395, 397, 399, 402, 405-408, 410—
412, 416, 418, 423-428, 432, 433,
437-439, 441, 443, 445, 446, 448-
450, 452, 454-459, 460, 463, 466,
467, 471, 474-478, 483, 485-489,
493, 495, 498, 502, 504-518, 520,
521, 522, 526-528, 530-532, 535,
541-548, 550
Мартынов (Пикер) А.С. — 46, 55, 69,
72, 99, 102, 112, 113, 116-118, 125,
141, 142, 151, 166, 168-170, 175,
176, 182, 186, 190, 195, 200-205,
207, 213, 220, 226, 232, 234, 236—
239, 245, 247, 249, 256, 260, 268,
273, 287, 289, 297, 348, 353, 389,
394, 395, 403, 410, 424, 446, 458,
459, 466, 485
Масарский М.Ц. — 348
Маслов П.П. - 160, 161, 163—167,
176, 226, 232, 233, 235, 247, 287,
297, 317, 348, 355, 389, 390, 410,
429, 460, 466
Маслов СЛ. — 523
Махарадзе Г.Ф. — 394
Махарадзе Ф.И. — 26
Махно Н.И. — 495
Мгеладзе В.Д. — 270
Медведев Д.Я. — 214
555
Мендел Д. — 31
Меч (Мачинский) В. — 231, 271
Мешковский Ф. — 487
Миллер В.И. - 15, 27, 346, 423, 427,
445, 523, 524
Мильеран А. — 339, 549
Милюков П.Н. - 146, 154, 186, 279,
295, 308, 325, 328, 333, 338—342,
366, 379, 397, 400, 425
Милютин В.П. — 441
Миттеран Ф. — 534
Михайличенко М.И. — 183, 214
Михайлов Н.В. — 150
Молотов В.М. — 322
Морозов Н.А. — 379
Моруа П. — 549
Моцарт В.А. — 222
Мысков М.В. — 451
Мясников Г.И. — 517
Наполеон (Бонапарт) — 55, 82
Наполеон III — 525
Натансон М.А. — 151, 186, 408
Невский В.И. - 8, 154, 366, 397
Некрасов Н.А. — 83
Некрасов Н.В. - 344, 365, 375, 379
Ненароков А.П. — 16, 27, 81, 242, 367,
395, 403, 428, 443, 445, 527, 528, 530
Ненни П. — 534
Нечаев С.Г. - 34, 538
Нижегородов Н.И. — 28
Никитин А.М. — 375, 395, 401, 410,
411, 430, 523
Никифор — 207
Николаевский Б.И. — 8, 22—24, 30,
61, 63, 68, 79, 102, 198, 214, 233,
242, 243, 271-273, 316, 346, 423,
445, 498, 503, 517, 519, 532
Николай II - 141, 180, 185, 193, 224,
276, 290, 291, 320, 325, 486
Никольский А.А. — 364
Ницше Ф. — 221
Ногин В.П. - 216, 375, 400, 441
Носарь (Хрусталев) Г.С. — 140, 142,
244, 420
Носков В.А. - 59, 93, 115
Овруцкий Л.М. — 15
Огарев Н.П. - 29, 34
Ольминский М.С. — 6
Ольховский Е.Р. — 62
Орлов А.С. — 152
Орлов Б.С. - 17, 26, 28, 101, 550
Орлов И.Б. — 161
Орлов П. — 324
Павлов Д.Б. - 16, 27, 103, 527, 528,
530-532
Павлович (Вельтман) М.П. — 232,
233, 287
Пайкес А. К. — 394
Пальме У. — 534
Панин (Макодзюб) М.С. — 101, 102,
104, 127, 128, 249, 273, 348, 350,
353, 358, 410
Панков Г.Г. - 323, 343
Пантин И.К. — 62
Парвус (Гельфанд) А.Л. — 72, 77, 85,
90, 97, 103, 112, 113, 141, 142, 151,
156, 158, 227
Переверзев П.Н. — 343, 344, 424
Пестель П.И. — 34, 538
Петренко ЕЛ. — 28
Петров С.А. — 103
Петровский Г.И. — 267
Петунии К.Г. — 521
Пешехонов А.В. — 343, 344, 375
Пилецкий Я.А. - 273, 349, 352, 389,
390, 424
Пинкевич А.П. — 459
Писаренко Э.Е. — 166
Плеве В.К. - 91, 93, 94, ПО, 151
Плесков А.А. - 504, 517, 529, 531
Плеханов Г.В. - 5, 8, 15, 18, 24, 27,
30, 39, 40, 42-51, 54, 55, 57-64,
66, 71, 74-77, 79, 80, 83-85, 88,
89, 92, 93, 99, 101-104, 108-111,
113, 114, 116-118, 122, 126, 128,
129, 132, 141, 146, 147, 150-155,
158, 160, 165-167, 171, 173-175,
179, 181, 182, 188, 192, 194, 196,
204, 205, 210, 213-216, 221, 226,
228, 232-235, 237, 239, 241, 242,
244, 245, 247, 248, 255, 256, 259,
260, 262, 267, 270, 272, 273, 275,
282, 284-287, 292-294, 295, 296,
298, 299, 316, 317, 335, 344, 348,
364, 373, 379, 382, 385, 400, 406,
421-423, 427, 433, 434, 509, 512,
522, 535, 539, 543
Плеханов С.Г. — 28
Плимак Е.Г. — 62
Подболотов П.А. - 14, 445, 523, 532
Подвойский Н.И. — 366
Покровский А.С. — 431
Покровский М.Н. — 440
Поликарпов В.Д. — 428
Пономарев Б.Н. — 10, 11, 13
Попандреу А. — 534
Попов Г.Х. — 28
Попова (Цедербаум) Т.Ю. — 252
Португейс (Ст.Иванович) С.И. — 104,
249, 273, 325, 518, 552
Потресов А.Н. - 8, 15, 19, 22, 46, 49,
51, 53, 58-61, 63, 64, 68, 72-77,
80, 83, 88, 90, 95, 96, 102, 116, 117,
128-130, 141, 176, 183, 197, 214,
221, 224, 226, 232-234, 239, 241—
244, 247-250, 251, 271, 272, 275,
280-282, 288, 289, 296-299, 316,
556
326, 348—352, 385—389, 395, 402,
403, 409, 410, 429, 435, 436, 443,
445, 446, 448-452, 454-456, 460,
466, 470, 482, 489, 496, 502, 511,
519, 542, 544, 545, 550
Прокопович С.Н. — 343, 379, 395
Протасов Л.Г. — 62, 525, 526
Пугачев Е.И. — 538
Пумпянский Л.М. — 302
Пуришкевич В.М. — 225, 379
Путилов А.И. — 379
Пушкарева И.М. — 271
Рабинович А. — 425, 528
Равич М.М. — 487
Радек К.Б. - 497, 532
Радченко (Баранская) Л.Н. — 46, 64,
176, 177, 219, 273, 519
Радченко С.И. — 176
Разгон А.И. — 523
Разин С.Т. — 538
Райссер К. — 31
Рамишвили И.И. — 166, 183, 184, 186,
214, 324, 467, 477
Рамишвили Н.В. — 129, 175, 207, 245,
256, 406, 467
Раппопорт Ш. — 255
Раскольников Ф.Ф. — 425
Распутин Г.Е. — 290
Рафаэль С. — 205
Рафес М.Г. — 311, 325
Робеспьер М. — 51, 82, 86
Рогов В.М. — 214
Родзянко М.В. - 279, 316, 379
Рожков Н.А. - 68, 207, 216, 345, 389,
390, 394, 440, 446, 450, 466, 497,
517, 519
Розанов В.В. — 177
Розанов В.Н. - 115, 176, 177, 219,
428, 466, 496, 511, 519
Розанов Н.Н. — 149
Розенберг У. - 528, 530
Розенталь И.С. — 18, 242
Романов А.Б. - 270, 352, 358, 459
Романов А. В. — 350
Романов Н.М. — 487
Романов — 487
Романовы — 73, 227
Ромм М. — 334
Рубакин НА. - 7, 26, 230, 254, 271, 273
Рубан Н.В. - 11, 12, 427, 522
Рубин И.И. — 521
Рубол В. - 30, 198
Руднева С.Е. - 427, 429, 430
Румянцев П.П. — 142, 164, 173
Русанов Н.С. - 39, 322
Рыков А.И. - 142, 173, 437, 441
Рябушинский П.П. — 379, 381
Рязанов (Гольдевдах) Д.Б. — 52, 397,
440
Саваренский Н. — 231
Савельев И.Ф. — 214
Савельев П.Ю. - 26, 27, 73, 81, 317,
423, 531
Савинков Б.В. - 49, 433, 487, 522
Савинов И.Т. — 487
Сагарашвили Д.А. — 415
Саммер И.А. — 142
Самойлов Ф.Н. — 267
Сапир Б.М. — 22, 24, 29
Свалов А.Н. — 27
Свейн Г. — 30
Свердлов Я.М. — 486, 526
Сверчков Д.Ф. — 140
Святополк-Мирский П.Д. — 94, 107
Северянин И. — 286
Севрук П.Н. — 450
Семенов (Булкин) Ф.А. — 26, 249,
258, 511
Семковский (Бронштейн) С.Ю. — 99,
259, 260, 270, 289, 297, 385, 391,
394, 410, 424, 446, 457, 459, 475,
493, 505
Сенин А.С. — 318
Сергеев А. — 222
Сермус И. — 191
Скворцов-Степанов И.И. — 6, 171
Скобелев М.И. - 69, 267, 292, 306,
311, 315, 321, 322, 325, 333, 337,
342, 344, 345, 348, 360, 375, 386,
394, 395, 397, 401, 402, 405, 410,
439, 443, 445, 466, 467
Скоропадский И.И. — 483
Слепов Л.А. — 27
Смидович И.Г. — 76
Смилга И.Т. — 366
Смирнов А.И. — 214
Смирнов А.Н. - 249, 258, 259, 265,
349, 358, 394, 421, 439, 443, 466,
480, 481, 482
Смирнов М.Н. — 467
Смирнова М.И. — 18, 27
Смит С. — 31
Соареш М. — 534
Соколов Н.Д. - 320, 325, 440
Соколовская (Троцкая) АЛ. — 104,
150
Соколовский Э.К. — 323, 343
Сокольников Г.Я. — 438, 440, 441
Солженицын А.И. — 302
Сомов С.И. (Пескин И.М.) — 46, 106,
150
Сорокин П.А. — 379
Сотников С.Г. — 149
Спиридонова М.А. — 406
Спирин Л.М. - 14, 445, 523, 532
Ст. Иванович — см. Португейс
Сталин И.В. - 8, 10, 11, 22, 130, 173,
222, 271, 441, 477, 478, 519, 533,
535, 537, 539, 547
557
Станкевич В.Б. — 340
Старцев В.И. — 428
Стеклов (Нахамкес) Ю.М. — 322, 325,
328, 333, 334
Столыпин П.А. — 184, 185, 195, 199,
207, 208, 217, 224-226, 258, 267,
486
Струве П.Б. - 33, 40, 60, 83, 91, 95,
146, 147, 186, 233, 242, 379
Струмилин (Струмилло-Петрашкевич)
С.Г. - 166, 167, 173, 309
Сгучка П.И. — 486
Суворов (Борисов) С.А. — 163
Сур Д. - 31
Суриц Я.З. — 69
Суслова Ф.М. — 154
Суханов (Гиммер) Н.Н. — 15, 24, 27,
302, 311, 319, 321, 325, 328, 331—
333, 336, 337, 345, 359, 361, 362,
365, 369, 385, 389, 397, 410-413,
417, 419—426, 428-431, 471, 476,
511, 521, 531
Сухомлинов В.А. — 290
Тарасевич А.А. — 100, 127, 136, 142
Таратута В. К. — 207
Тарковский К.Н. — 27, 62
Твардовская В.А. — 62
Темкин Я.Г. — 27
Теодорович И.А. — 216
Терещенко М.И. — 344, 365, 413, 415
Титаренко С.Л. — 27
Тито И.Б. - 533
Титов К.А. — 549
Тищенко Е.В. — 16, 528, 529
Ткачев П.Н. — 34, 538
Токарев Ю.С. — 420—422
Толстой Л.Н. — 486
Тольятти П. — 533
Тома А. — 339
Томский М.П. — 207
Тредголд Д. — 28
Трепов Ф.Ф. — 84
Третьяков В. — 28
Трифонов П.Р. — 485, 511
Троцкий (Бронштейн) Л.Д. — 8, 15,
52, 58, 63, 64, 67, 69, 72, 74, 75, 77,
85-87, 92, 97, 101, 102, 112, 113,
129, 140, 141, 150, 151, 153, 156,
158, 168, 192, 193, 194, 200, 201,
204, 227, 249, 257, 259, 260, 262,
265, 270, 273, 274, 276, 286, 287,
292, 344, 358, 366, 375, 397, 399—
401, 406, 410, 418, 425, 428, 430,
432, 434, 437, 440, 441, 461, 474,
477, 485, 486, 510, 528, 533, 535,
539, 543
Трояновский А.А. — 68, 467, 468, 485,
506, 509, 531
Трубицын Е.Н. — 350
Туляков И.Н. - 267, 292, 306, 348
Тумаринсон В.Х. — 24, 27, 30
Тышка Я. (Л.Иогихес) — 204
Тюкавкин В.Г. — 213
Тютюкин С.В. — 27, 28, 44, 62, 63, 73,
86, 102, 151, 153, 213, 214-216,
222, 272, 317-318, 421, 423, 426,
427, 531, 550
Уратадзе Г. - 30, 214, 265, 274
Урилов И.Х. - 17, 27, 28, 29, 73, 242,
273, 317, 522, 527, 530, 531, 532
Урицкий М.С. - 68, 265, 287, 289, 487
Федосеев Н.Е. — 160
Фельдман К.И. — 132, 153
Фелыптинский Ю.Г. — 15, 24, 30
Филимонова Т.И. — 28, 30
Филиппов Р.В. — 62
Филипповский В.Н. — 343, 397
Фомин (Ольгин) В.П. — 255, 287
Фомичев М.М. — 199
Франс А. — 532
Хараш Я.А. — 418
Хасегава Т. — 30
Хаустов В.И. - 267, 278, 279, 282,
306, 311, 316, 348
Хеймсон Л. - 16, 22, 23, 28, 29, 62,
382, 422, 425, 526
Хинчук Л.М. - 46, 100, 104, 116, 127,
128, 150, 176, 257, 324, 335, 343,
348, 358, 385, 394, 400, 410, 417,
418, 466, 476, 479, 487, 498, 511
Хо ши мин — 533
Хрусталев Г.С. — см. Носарь
Цедербаум С.О. — см. Ежов
Цедербаум Ф.И. — см. Дневницкий П.Н.
Цейтлин С.Я. - 226
Церетели И.Г. - 15, 24, 25, 30, 73,
116, 182, 197-200, 221, 223, 227,
242, 257, 302, 315, 319, 320, 325,
329-337, 339, 340-345, 348, 350,
353, 357-361, 363-365, 367-376,
378, 379, 385, 386, 388, 389, 393—
395, 397, 399, 400, 402-406, 409,
410, 412, 413, 416, 421, 423, 426,
428, 429, 433, 442, 443, 445, 449,
450, 455, 464, 466-469, 503, 537,
540, 542, 545, 550
Церетели С.Н. — 214
Циллиакус К. — 93
Череванин Н. (Липкин Ф.А.) — 102,
136, 166, 173-175, 196, 200, 226,
230-233, 235, 239, 245, 248, 249,
258, 272, 273, 316, 321, 338, 348,
352, 354, 355, 358, 364, 378, 394,
402, 406, 410, 421, 440, 458, 459,
558
466, 471, 483, 485, 493, 498, 506,
507, 509, 517
Черегородцев В.А. — 306
Чернев А.В. - 348, 349, 352, 358, 394,
402, 424
Чернобаев А.А. — 28
Чернов В.М. - 186, 344, 375, 404, 407,
426, 440
Чернышев В. Г. — 422
Чернышев И. — 345
Чернышевский Н.Г. — 34, 47, 538
Чиркин В.Г. — 348, 456, 511
Чичерин Б.Н. — 221
Чичерин Г.В. — 68, 221, 222
Чугурин ИД. — 255
Чудновский Г.И. — 255
Чураков Д.О. — 527
Чурюков В.И. — 214
Чхеидзе Н.С. - 13, 15, 222-224, 267,
278-280, 282, 284, 292, 293, 299,
300, 311, 314-316, 321-325, 328,
332, 333, 335, 337, 342-344, 358,
364, 368, 378-382, 385, 394, 397,
404, 410, 417, 464, 466, 467, 537
Чхенкели А.И. - 267, 268, 270, 292,
ЗН, 394, 410, 466, 467
Шавдия — 149
Шагов Н.Р. - 267
Шанин Т. - 130, 182, 214, 532
Шанцер (Марат) В.Л. — 144
Шапиро Л. — 29
Шаумян С.Г. - 207, 477
Шацилло К.Ф. - 103, 104
Шварц С.М. - 22, 29, 68, 336, 519,
532
Шварцман Д.М. — 255
Шейдеман Ф. — 394
Шелер У. - 31
Шелохаев В.В. - 18, 27, 28, 64, 102,
151, 214
Шендриков Д.Н. — 152
Шендриков И.Н. — 152
Шендриков Л.Н. — 149, 152
Шер В.В. - 152
Шидл о вс кий Н.В. — 106, 107, 122,
150
Шингарев А.И. — 344, 470
Шлейфер И.И. — 480
Шляпников А.Г. — 68, 322, 420, 425,
441
Шмит Н.П. - 52, 256, 271
Шопенгауэр А. — 221
Шпаковский И.И. — 482
Шувалов И.Е. — 214
Шульгин В.В. — 379
Шурканов В.Е. — 222
Шутко К.И. - 322
Щастный А.М. - 485, 486, 528
Щетинов Ю.А. — 532
Энгельс Ф. — 32, 34—36, 40, 49, 54,
63, 84, 108, 109, 112-114, 151, 152,
169, 503, 536
Эрде Д. — 26
Эриксон — 302, 522
Эрлих Г.М. - 311, 316, 321, 325, 328,
333, 350, 394, 459, 466, 485
Эссен М.М. — 152
Эшер А. - 25, 30, 81
Юань Шикай — 525
Югов (Фрумсон) А.А. — 394, 459, 485,
516, 519, 532
Юденич Н.Н. - 495, 502, 504, 505
Юдин (Айзенштадт) И.Л. — 532
Юдин Ф.А. - 358, 394, 402, 410, 439,
443, 460, 466
Яковлев А.Н. — 549
Яковлев М.Я. — 301
Яковлев Ф.Я. — 301, 303, 319
Якубович М.П. — 522
Ярославский Е.М. — 8, 174, 207
Яхонтов В.И. — 394, 485, 511
Оглавление
Введение.
Меньшевизм: историографическая панорама................... 3
Глава I.
ИСТОКИ................................................... 32
Глава И.
РАСКОЛ................................................... 66
Глава III.
1905: В ВИХРЕ РЕВОЛЮЦИИ................................. 105
Глава IV.
ПРИЗРАЧНОЕ ЕДИНСТВО..................................... 156
Ликвидаторы» и «партийцы»............................... 217
Глава VI.
ИСПЫТАНИЕ ВОЙНОЙ........................................ 275
Глава VII.
1917: ГОД ПОБЕД И ПОРАЖЕНИЯ............................. 320
Глава VIII.
ПОСЛЕОКТЯБРЬСКАЯ ДРАМА.................................. 432
Вместо заключения.
Взлет и падение российской социал-демократии в XX веке . 533
Указатель имен.......................................... 551
Станислав Васильевич Тютюкин
МЕНЬШЕВИЗМ: СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Художественное оформление А. Сорокин
Техническое редактирование
и компьютерная верстка Н.Галанчева
ЛР № 066009 от 22.07.1998. Подписано в печать 18.04.2002.
Формат 60x90 1/16» Бумага офсетная № 1. Печать офсетная.
Усл.печл. 35,0. Уч.-изд.л. 44,4. Тираж 1500 экз. Заказ № 1727
Издательство «Российская политическая энциклопедия»
(РОССПЭН)
129256, Москва, ул. В.Пика, д. 4, корп. 2. Тел. 181-01-71 (дирекция);
Тел./Факс 181-34-57 (отдел реализации)
Отпечатано с оригинал-макета заказчика
в ГУП «Марийский полиграфическо-издательский комбинат»
424000, г. Йошкар-Ола, ул. Комсомольская, 112