ISSN 0130-5972
ХИМИЯ И ЖИЗНЬ
НАУЧНО-ПОПУЛЯРНЫЙ ЖУРНАЛ
АКАДЕМИИ НАУК СССР
9
1987

та*
Robert B<tf

химия и жизнь
|/Х\] Издается
C^aJJ с 1965 года
1 ■'■ ■
■- —
п
1
с ..«•■
1 - . р
г II
11
1' * |«
'.
■ rii a
i К ВЫСОКОМУ ПРЕДЕЛУ. Л. К. Эрнст
ИДЕЙ БЕЗУМНЫХ ЗРИМЫЕ ЧЕРТЫ.
НЕСКОЛЬКО РАССКАЗОВ ИЗ ИСТОРИИ
СВЕРХПРОВОДИМОСТИ. В. А. Шухман
НОВЫЕ ДИАЛЕКТЫ ХИМИЧЕСКОГО ЯЗЫКА
Г. Б. Шульпин
СКОЛЬКО СТОИТ РАЗРАБОТКА. ЗАМЕТКИ
О ХОЗРАСЧЕТЕ В ПРИКЛАДНОЙ НАУКЕ.
Н. И. Бурова, Е. Б. Цыркин
ЛУЧ СВЕТА В ПОЛИМЕРНОЙ ОБОЛОЧКЕ.
О. Ольгин
СЧАСТЛИВЧИК «МИЛИХРОМ». В. Полищук
ГОТОВЬТЕ КНИЖНЫЕ ПОЛКИ!
ГРИБЫ В ЭПОХУ НТР. В. Варламов
ПОЛЕЗНАЯ ПТИЧЬЯ КРАСОТА. Ю. Линник
РИСУНОК В ЖУРНАЛЕ, ИЛИ СЛОВО
НА ОТКРЫТИЕ РУБРИКИ
ЗАКОН ФЕТРИДЖА. Г. А. Смит
НЕ ДЛЯ УДОСТОВЕРЕНИЯ ЛИЧНОСТИ. Л.
ПИСЬМА ХИМИКА БОРОДИНА. В. Иноходцев
ДИЕТА И АЛЛЕРГИЯ. М. М. Гурвич
ТУЧА. Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий
2
10
16
22
27
31
38, 74
40
46
51
60
Чистый 68
78
82
85
ПОСЛЕДНИЕ ИЗВЕСТИЯ 9, 21
БАНК ОТХОДОВ
ПРАКТИКА
ИНФОРМАЦИЯ
КНИГИ
ОБОЗРЕНИЕ
ИЗ ПИСЕМ В РЕДАКЦИЮ
ДОМАШНИЕ ЗАБОТЫ
КЛУБ ЮНЫЙ ХИМИК
КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ
ПИШУТ, ЧТО...
ПЕРЕПИСКА
30
36
26, 65
63
66
71, 81
72
75
94
94
96
НА ОБЛОЖКЕ — рисунок
/7: Перевезенцева к статье
«К высокому пределу».
НА ВТОРОЙ СТРАНИЦЕ
ОБЛОЖКИ — рисунок
канадского ан ималиста Роберта
Бейтмена «Дятел» A974 г.).
Информационной роли окраски
пернатых посвящена статья
«Полезная птичья красота»

Семидесятый m Октября
К высокому пределу
ВИЦ1 ПРЕЗШ^НТ
ВСЕСОЮЗНОЙ «КлдсМИИ
сельскохозяйственных наук
им. в. и. ленина академик васхнил
лев константинович эрнст
рассказывает корреспонденту
«химии и жизни»
о насущных проблемах
животноводства
ДЕФИЦИТ ОТ ИЗБЫТКА?
Сейчас у нас на фермах и в личных
хозяйствах свыше 120 млн. голов
крупного рогатого скота, в том числе более
42 млн. коров, у нас без малого 80 млн.
свиней, почти 150 млн. овец и коз, куда
больше миллиарда разной
птицы/Должно этого хватать или нет, много это или
мало? В США немногим больше, чем у
нас, коров, по остальным перечисленным
пунктам мы впереди, страны же
Европейского экономического сообщества
значительно уступают нам по всем
поголовьям. Хорошо, но дело ведь не в
абсолютных цифрах, а в количестве скота и
птицы на одного жителя страны. И здесь
мы, оказывается, безусловные лидеры:
в СССР на человека приходится 0,54
условной головы животных, в США — 0,51,
в странах ЕЭС — 0,37.
Выходит, никакого дефицита
поголовья у нас нет. Может быть, есть даже
определенный избыток, излишек. Кому-'
то эта мысль может показаться
крамольной, так что вновь сошлюсь на
объективные статистические факты.
Недавно мы проанализировали
динамику изменения поголовья и
продуктивности животноводства по стране. В одной
большой группе республик и областей за
последние три года стадо коров
сократилось на 2,3 %, а это, ни много ни
мало, 470 тыс. голов. При этом
производство молока увеличилось на
5,11 млн. т в год A1,9 %), а расход
кормов — на 7,4 млн. т кормовых единиц
A1,7 %). Посмотрим другую группу, где
стадо не уменьшилось, а возросло на
930 тыс. коров D %). Здесь тоже налицо
прибавка молока, но она существенно
меньше — всего 3,93 млн. т (8,6 %)
при опережающем росте расхода кормов
(9,1 %).
Так что же выгоднее — наращивать
поголовье или более эффективно
использовать имеющиеся средства
производства? Ответ очевиден: второй путь
выгоднее. Впрочем, для
специалистов-зоотехников это никакое не откровение.
Давно известно, что в хозяйствах
интенсивного типа умело применяют два
рычага: увеличивают производство
кормов и регулируют поголовье так, чтобы
все животные были как следует
накормлены, то есть получали полные, научно
обоснованные рационы.
Вот и произнесены ключевые слова:
хозяйства интенсивного типа,
интенсивный путь развития отрасли,
интенсификация!
Не подумайте, что я ратую за
снижение поголовья. Отнюдь нет. Наши
стада — наше богатство. Но богатство надо
использовать с наибольшей отдачей.
А потому необходимо улучшать,
совершенствовать орудия производства
отрасли, то есть совершенствовать животных.
Совершенствование животных — база
интенсификации. Первооснова здесь —
повышение генетического потенциала
коров, свиней, овец, кур. Без этого самые
современные методы хозяйствования,
самое умелое управление, полная
механизация и автоматизация — все впустую,
все усилия летят в тартарары...
ЧИСТОПОРОДНОЕ СТАДО
От дореволюционной России мы
получили разношерстный беспородный скот —
по крайней мере, в большинстве своем.
С тридцатых годов начался сложный
и длительный процесс его улучшения на
основе использования мировых
генетических ресурсов. Ученые-животноводы
скрещивали лучшие в мире породы скота
с нашими животными, хорошо
приспособленными к местным условиям. За
годы Советской власти исследователи и
практики вывели 87 новых пород скота,
только за две последние пятилетки —
10 пород, 26 типов, более 70 линий, ряд
ценнейших кроссов в птицеводстве. Это
поистине гигантская работа, таких
темпов не знает история животноводства.
С середины сороковых годов, сразу же
после войны, улучшение, генетическое
совершенствование скота пошло
особенно быстро. В его основу легли два
отечественных научных достижения
поистине мирового класса. Советские ученые
И. И. Иванов, В. К. Милованов, их
коллеги и ученики создали методы
искусственного осеменения и длительного
хранения семени при температуре жид-
2

кого азота, которые оказали решающее
влияние на мировое животноводство.
В улучшении нашего стада методами по-
пуляционной генетики искусственное
осеменение и хранение семени в
криогенных условиях сыграло особую роль.
При наших огромных пространствах
далеко не безразлично, возить ли быка-
производителя или дьюар с азотом, в
котором добрая тысяча доз семени.
Впрочем, теперь это азбучная истина.
В короткие сроки мы создали
неплохую, четко работающую
инфраструктуру племенного дела: сеть племенных
хозяйств и станций искусственного
осеменения, банки гамет, а в последние годы
и вычислительные центры, без которых
немыслима современная племенная
работа.
Сейчас в Советском Союзе все
поголовье ,состоит из породных животных,
у нас больше половины чистопородного
скота. Столь коренное преобразование
животноводства в огромной стране стало
возможным благодаря преимуществам
социализма — крупным фермам, где
можно развернуться селекционерам,
плановому хозяйству.
Крупнейшие в мире стада, породный
скот, а мяса не хватает... В чем же
все-таки причина?
Развивая животноводство страны, мы
десятилетиями преимущественно делали
это экстенсивными методами:
наращивали поголовье, подгоняли под него
кормовую базу. Такой путь требует целой
армии животноводов, и она должна
постоянно расти. С кадрами же в
животноводстве всегда дело обстояло неважно,
людей всегда не хватало, не хватает и
сейчас. Сказалось серьезное социальное
упущение — труд доярки, скотника,
ветеринара, зоотехника стал не очень
престижным, и десятилетиями ничего не
делалось, чтобы его престиж поднять.*
Экстенсивный путь развития
животноводства принес свои печальные плоды.
Созданный селекционерами
генетический потенциал животных позволяет
получать в среднем по стране до
3500 кг молока в год от коровы (в
некоторых зонах до 4000 кг), суточные
привесы молодняка крупного рогатого
скота — 900—1000 г, свиней — 500—
600 г. А используется этот потенциал,
прямо скажем, неважно. Недавно мы
перешагнули рубеж 2600 кг молока в год
от средней коровы. Для нас это в
известной степени успех, но, как нетрудно
подсчитать, такой надой составляет всего
лишь около 60 % возможного. Еще хуже
обстоит дело с привесами: генетический
потенциал крупного рогатого скота
используется на 40—50 %, овец — на 45—
50 %, свиней — на 55—60 %.
Вот, собственно, и ответ на вопрос,
почему не хватает мяса и других
продуктов животноводства.
Сейчас наша отрасль решительно
переходит на интенсивные рельсы.
Предстоит огромная работа, которая должна
идти параллельно, одновременно по двум
главным направлениям. Первое — это
многократное ускорение темпов,
селекции, дальнейшее повышение
генетического потенциала животных. Второе —
реализация, хозяйское использование
уже достигнутого генетического
потенциала продуктивности.
ДЕЛИКАТНЕЙШАЯ ИЗ СЛОЖНЫХ СИСТЕМ
Откровенно говоря, сейчас генетический
фактор перестал быть лимитирующим
для полного обеспечения страны
продуктами животноводства. Но надо,
во-первых, смотреть в будущее. А во-вторых,
стремление к высокому пределу
приводит к высокому результату.
Намеченное ускорение темпов
селекции сельскохозяйственных животных
зиждется на прочном фундаменте уже
достигнутого. Я уже говорил о
созданной в стране инфраструктуре
племенного дела. Сейчас в генетических
банках мы накопили свыше полумиллиарда
доз семени лучших
быков-производителей и имеем возможность
маневрировать этими запасами, в случае
надобности быстро перебрасывать семя из
республики в республику, из одного конца
страны в другой. Успешно идет работа
по широкой программе внедрения
генотипа голштино-фризского скота для
совершенствования отечественных
молочных пород. Смело используется в
селекции все лучшее, что есть в мировых
генетических ресурсах. Для проверки
результатов селекционной работы мы стали
применять эффективный метод оценки
производителей по их потомству, по
продуктивности дочерей быка. Все это не
замедлило сказаться: в короткие сроки
на больших популяциях животных
надои молока увеличены на 400—700 кг,
новые поколения молочных коров
несравненно лучше приспособлены к
высокомеханизированной технологии, к
машинному доению, чем поколения совсем
недавние.
И вот что еще крайне важно. В нашем
1*
3

животноводстве для селекционной
работы особые условия, которых нет нигде
в мире. В Советском Союзе самая
высокая концентрация поголовья, самые
большие стада в одном хозяйстве —
в среднем по тысяче голов, что в
несколько десятков раз больше, чем на
средней частной ферме где-нибудь на
Западе. Вот почему традиционные методы
управления хозяйством и селекционной
работой в нем, основанные на опыте
и интуиции животновода, больше
непригодны.
Успехи биологии, генетики,
физиологии животных привели к тому, что в
селекционной работе происходит
лавинообразный рост используемой
информации. Селекционно значимая
информация лишь по одной корове превысила
ныне тысячу цифровых разрядов, а это
значит, что без математических моделей,
без обработки всех необходимых
животноводу сведений на ЭВМ сейчас уже
никак не обойтись. Надо ли говорить,
сколь сложны и тонки взаимосвязи в
деликатнейшей из сложных систем
«организм — среда». Эти взаимосвязи, как
правило, неоднозначны, они носят в
большинстве своем вероятностный
характер, проявляются порой не сразу,
а опосредованно, иногда через
несколько поколений.
Сейчас в стране быстрыми темпами
развивается компьютерная система
СЕЛ ЭКС — автоматизированная
селекционно-экономическая система. Да, я
знаю, что «Химия и жизнь» о ней
подробно писала и не раз (это в ответ
на реплику корреспондента.— М.К.)*.
Уже введена подсистема, позволяющая
давать генетическую оценку быкам
по их дочерям, подсистема
«Ветеринария» — для точного учета лечебных
и профилактических мероприятий,
действует подпрограмма оптимизации
кормления, которая, учитывая десятки
факторов — возраст животного, его
физиологическое состояние, продуктивность,
микроклимат животноводческого
помещения и многое другое, предлагает
сбалансированные по питательной
ценности и минимизированные по
стоимости рационы.
Конечно, на сегодня система СЕЛ ЭКС
еще не способна разрешить серьезное
противоречие — между массовыми мето-
* «Большая семья прабабушки Кристоферы»
A974, № 1) и «Возвращение к прабабушке
Кристофере» A986, № 1).— Ред.
дами обслуживания животных, ухода за
ними и необходимостью подхода
индивидуального. Это станет возможным,
когда появится система электронных
датчиков, собирающая всю необходимую
животноводам информацию от каждой
коровы; тогда-то мы действительно
будем знать ее истинные возможности,
ее истинный генетический потенциал и,
вооруженные этим знанием, возьмем
максимум молока и мяса. Пока же
СЕЛЭКС дает интегральную, но не менее
важную информацию, позволяет
оптимизировать мясное и молочное
животноводство по регионам, устанавл ивать
наиболее выгодные для народного
хозяйства пропорции. Система уже
распространяется и на свиноводство, и на
овцеводство.
Как видите, традиционная популя-
ционная генетика пополняется ныне
новейшими приемами и методами. Ее
возможности в повышении
генетического потенциала сельскохозяйственных
животных далеко еще не исчерпаны.
Однако все большие надежды мы
связываем сейчас с методами современной
биотехнологии — с клеточной и генной
инженерией.
НУЖНА ЛИ КОРОВА
РАЗМЕРОМ СО СЛОНА?
Искусственное осеменение, которое
давно уже стало стандартной
животноводческой технологией, позволяет
максимально использовать лучших быков-
производителей. Теперь настало время
также эффективно использовать и
коров. За свою жизнь корова в среднем
приносит четырех телят. Когда речь идет
о ценном, высокопродуктивном
животном, это до обидного мало.
Сейчас в практику животноводства,
селекции крупного рогатого скота входит
новый эффективный метод,
позволяющий получать многочисленное
потомство от лучших коров: извлечение
ранних эмбрионов, их длительное хранение
в глубоком холоде и трансплантация.
Пожалуй, пересадка ранних (возрастом
несколько дней) эмбрионов от элитных
животных обычным, в организме
которых эмбрион развивается, становится
операцией, уже вполне доступной не
только исследователям в институтах, но
и опытным животноводам-практикам.
У нас в стране организовано более
20 центров по трансплантации, сеть их
расширяется. Во Всесоюзном институте
животноводства есть корова, у которой
4

уже взяли добрую сотню эмбрионов.
И после их хранения в замороженном
состоянии и последующей пересадки
рождаются здоровые бычки и телки. Так
вы и о бычке по кличке Замороженный
писали? (Это тоже в ответ на реплику
корреспондента о прежних публикациях
журнала.— М.К.)*.
Нередко спрашивают: сколько можно
хранить эмбрион в глубоком холоде до
пересадки? Теоретически — вечно. В
таком, стекловидном, состоянии обмен
веществ прекращается полностью, а при
правильном размораживании
восстанавливается. Сейчас это уже никакая не
сенсация; в мире идет обмен
эмбрионами, их купля-продажа. А вот что можно
причислить к последним достижениям
клеточной инженерии — это разделение
эмбриона на части.
Ранний эмбрион представляет собой
конгломерат примерно из тысячи клеток.
Если с помощью микроманипулятора,
под микроскопом поделить его пополам
(да, грубо говоря, распилить), обе
половинки, пересаженные в матку коровы,
будут развиваться и мы получим
идентичных близнецов.
Зачем это нужно — вполне
естественный вопрос. Вот зачем. Метод
трансплантации ранних эмбрионов
преследует всё ту же селекционную цель —
получить больше ценных быков. Так вот,
одного из близнецов можно
использовать для проверки мясных качеств, а
другого — для накопления спермы, с тем
чтобы провести в дальнейшем известную
уже вам оценку по дочерям. Между
прочим, уже удается делить эмбрион не
пополам, а на четыре части. Понятно,
что в будущем, уже в практическом
животноводстве, от одной коровы можно
будет получить таким образом не сто
бычков и телок, а четыреста. Коль
скоро речь идет о лучших, элитных
животных, это имеет немалое значение.
Еще одна сегодняшняя проблема
клеточной инженерии. При современных
методах стимуляции удается получить
от коровы сразу лишь несколько
яйцеклеток, между тем в яичнике десятки
тысяч овоцитов. Как использовать эти
генетические запасы? На
мясокомбинатах из яичников извлекают овоциты
и культивируют их in vitro. Уже доказана
принципиальная возможность получения
таким способом ранних эмбрионов для
* В 1981 г. в № 1 «Химия и жизнь»
рассказывала об этом как о научной сенсации.— Ред.
трансплантации. Еще лучшие
результаты, как нам удалось показать, можно
получить, оплодотворяя дозревшие in
vitro овоциты в яйцеводе крольчихи. Там
же, в организме крольчихи, из
яйцеклетки развивается эмбрион; когда он |
достигает определенной стадии
развития, его можно пересаживать корове.
«Можно» означает отнюдь не одну лишь
теоретическую возможность, у нас в
стране таким способом уже получено
несколько телят. С этими работами,
проведенными в Институте
сельскохозяйственной биотехнологии, проблеме
трансплантации ранних эмбрионов
пришло, если так можно сказать, второе
дыхание.
Чтобы закончить разговор о
возможностях клеточной инженерии в
селекции животных, скажу несколько слов
еще об одном исследовании, далеком
пока от практики. Вводя клетки
животных одной породы в бластоцит
другой, получают химерных животных.
Например, уже пасется черно-пестрый
бычок с красными пятнами. Повторяю,
говорить о практическом использовании
этого приема клеточной инженерии рано,
но для иммунологии животных,
изучения тканевой совместимости такие
химеры поистине бесценный материал.
Теперь о генной инженерии. Сейчас
уже хорошо отработаны принципы и
методы встраивания в геном фрагментов
ДНК из организмов, которые
принадлежат к самым далеким таксонометриче-
ским группам. Если вначале
исследования по генной инженерии велись на
кишечной палочке, то теперь, как
известно, они уже перенесены на
лабораторных животных.
Во многих лабораториях мира
получены трансгенные животные, и у
некоторых из них выявлено вполне
определенное воздействие встроенных генов на
фенотип, причем, что очень важно, на
количественные признаки, от которых
зависит продуктивность
сельскохозяйственных животных. Тут мы несколько
забегаем вперед: работы ведь ведутся
главным образом на мышах и крысах.
Но на транс генных мышах убедительно
показана возможность синтезировать
в их организмах вирусные белки и
гормоны, в том числе и гормон роста
соматотропин. А это означает, что можно
в принципе вырастить, так сказать,
супермышь. Возможность есть, но, как
пошутил один наш американский
коллега-биолог, на гигантскую мышь вряд ли
появится коммерческий спрос.
5

А вот на коров, овец, свиней, кур,
организмы которых смогут более
эффективно использовать корма для
интенсивного синтеза белка, увеличения
продуктивности, спрос несомненен. Здесь,
правда, много еще неясного. Никто,
например, не берется утверждать, что
корова размером со слона или курица со
страуса — это хорошо и нужно. Но
совершенно очевидно, что трансгенные
животные могут быть особо устойчивы
ко многим инфекционным заболеваниям,
перед которыми сейчас бессильна
ветеринария, что генная инженерия дает
возможность наградить скот
эндогенными ферментами, способными
расщеплять целлюлозу, что трансгенные
животные станут продуцентами
необходимых в больших количествах вирусных
белков и гормонов, которые можно
будет выделять из*сыворотки крови и даже,
не исключено, из молока.
Сегодня уже разработаны методы,
позволяющие проводить генные операции
на зиготах овец и свиней, получены
первые трансгенные особи. Реален и
следующий шаг: внесение в зиготу нескольких
генов — сразу или же
последовательно нескольким поколениям. Таким
образом, появляется перспектива создания
политрансгенных животных, наделенных
целым набором полезнейших
хозяйственных признаков. Однако трудностей
здесь великое множество, так что
необходима йсобая осторожность. Надо
помнить о Ьложности, эволюционной
сбалансированности генома. животных; при
введении чужеродного генетического
материала могут возникать нежелательные
явления сродни мутациям. Как будет
протекать наследственная
изменчивость — предсказать трудно. Предстоит
огромная работа, вести которую нужно
последовательно, не отрываясь от почвы
реальности, не теряя голову от
захватывающих дух перспектив.
Что делаем мы? В Институте
сельскохозяйственной биотехнологии работают
на кроликах — это и классические
лабораторные животные, и животные
сельскохозяйственные, увеличение
продуктивности которых методами генной
инженерии дело весьма и весьма
полезное, сугубо практическое. Подобные
работы ведутся и в В И Же, и в Институте
разведения и генетики животных, причем
начались уже эксперименты и со
свиньями. Институт птицеводства успешно
экспериментирует с курами. Не будем
забегать вперед, это, пусть и успешное, но
только начало.
АХИЛЛЕСОВА ПЯТА
Мы уже говорили с вами о двух главных
направлениях интенсификации
животноводства — многократном, ускорении
селекции и реализации уже достигнутого
генетического потенциала. Последнее —
наша ахиллесова пята. Сумей мы сейчас
приблизиться по надоям, по привесам
скота к тому, что способны дать по
своей биологической природе животные,
нам бы не пришлось искать, где закупать
мясо. Напротив, нашим внешнеторговым
организациям пришлось бы хлопотать
о рынках сбыта животноводческой
продукции за рубежом.
Что же предстоит сделать, чтобы
сократить непомерный разрыв между
возможным и достигнутым?
Прежде всего, я полагаю, надо как
можно быстрее переводить
животноводство на современные _
агропромышленные технологии. Порою поговаривают,
что маленькая ферма, где животновод
ближе к животному, чем в большом
индустриального типа хозяйстве, более
эффективна. И не надо, мол, строить
крупные птицефабрики и откормочные
комплексы. Весь наш опыт — я имею в виду
хороший опыт — опровергает такую
точку зрения.
Практически все птицеводство
работает у нас по современной технологии.
И в результате яйца стали
единственным,, пожалуй, продуктом отрасли, в
котором у нас нет дефицита. Свыше трети
свинины страна получает сейчас на
современных свиноводческих комплексах.
Не потому ли свинина — получше или
похуже — есть в магазинах? А говядины
по современным технологиям мы
получаем чуть больше 9 %. И о ее нехватке
все хорошо осведомлены. Но есть еще не
менее объективные свидетельства в
пользу современных интенсивных
технологий: на крупных животноводческих
предприятиях трудовые затраты на
производство говядины меньше в 4,4 раза,
чем на мелких фермах, на производство
молока — на 36 % меньше, свинины —
вчетверо. Между прочим, трудозатраты
это не просто экономический показатель,
они напрямую связаны с тем, что мы
называем ныне человеческим фактором^
Мы планируем к 1990 году
производить уже не 9, а 35 % говядины по
интенсивной технологии, а также 53 %
свинины и 26 % баранины. И вот какие
6

можно ожидать при этом
среднесуточные привесы: у крупного рогатого
скота -^ 700—800 г, что в 2—2,3 раза
больше, чем сегодня; у свиней — 400—
450 г (в 1,7—1,9 раза больше); у овец —
120—150 г (в 2,5—3,1 раза больше);
у бройлеров — 25—30 г. Видите, что
могут и должны дать интенсивные
технологии! А это еще не предел,
обозначенный генетическим потенциалом
животных, до него еще далеко.
Разумеется, столь интенсивный рост
продуктивности отечественного
животноводства станет возможным, если мы
успешно решим — ив науке, и на
практике — проблему кормов. Вот уже
поистине ахиллесова пята ахиллесовой
пяты нашего животноводства, если такое
выражение уместно... Кормовая
проблема, о которой походя лучше и не
говорить,— сложнейший клубок проблем
и задач, требующих срочного решения.
Огромны резервы естественных
пастбищ — 320 млн. га, а кормов с них
получаем всего лишь треть; не научились
эффективно использовать фуражное
зерно; мало сеем и собираем рапса и
зернобобовых, а это великолепные корма
с высоким содержанием белка. Но,
повторяю, корма — тема особого,
большого разговора.
Еще проблема, вплотную
примыкающая к кормовой: трансформация
кормового белка в белок животноводческой
продукции, то есть мясо. Оно сейчас
содержит в среднем всего лишь 44,6 %
белка, остальное — немного углеводов и
жир. А на синтез жира расходуется,
как нам известно, вдвое больше
питательных веществ, чем на белок. А
кормов не хватает. Вот еще научная задача
из числа важнейших — разобраться
досконально в биохимии и физиологии
пищеварения, в закономерностях
синтеза белка и роста мышечной ткани, в
механизмах жирообразования.
НОВОЕ ПОКОЛЕНИЕ ТЕХНОЛОГИЙ
Мы еще далеки от полного освоения
современной животноводческой
технологии,' а она уже устаревает. Подошло
время всерьез задуматься о технологии
второго поколения. Речь идет вот о чем.
Птицефабрика, откормочный
комплекс на тысячи голов животных —
огромные предприятия, работа которых
немыслима без механизации и
автоматизации трудоемких процессов — их в
птицеводстве и животноводстве
множество. Трудоемкие процессы
механизируют и автоматизируют, а
продуктивность животных растет при этом
медленно. Теперь уже ясно — почему. Я бы
сказал так: технические средства приходят
в противоречие с технологически
значимыми признаками наших средств
производства, животных. У организмов и
механизмов складываются
антагонистические отношения. Вот почему нужна
технология второго поколения: еще более
интенсивная, но щадящая, не
противоречащая физиологии и психике
животных. Без нее полностью использовать
их генетический потенциал вряд ли
удастся.
При этом необходимо учитывать еще
одно весьма важное обстоятельство.
Чем выше продуктивность
сельскохозяйственных животных, тем более
напряженный у них обмен веществ, тем
более высокая чувствительность к
факторам внешней среды, отзывчивость на них.
Приведу лишь один пример. При
нынешней высокой концентрации коров,
свиней, овец в хозяйствах, птицы на
птицефабриках резко возрастает их
восприимчивость к возбудителям различных
болезней. С острыми эпизоотиями
ветеринары научились бороться, можно
сказать, победили традиционные
заболевания. Но интенсивное животноводство
породило новые болезни, вызываемые
дисбалансом организма и среды,
патогенной и даже сапрофитной микрофлорой.
Требуются серьезные исследования,
чтобы научиться стимулировать иммунную
систему животных, клонировать гены,
ответственные за иммунитет.
Наконец, есть еще одна веская
причина в пользу совершенствования
нынешних самых современных и передовых
технологий, в пользу интенсивных
технологий второго поколения. Раньше,
кажется, совсем еще недавно
животноводство развивалось в полном мире и
согласии с природой, с окружающей
средой. Увы, это время безвозвратно
миновало. Концентрация животных
породила серьезные экологические
проблемы. Главная: как быть с отходами, с
огромными количествами навоза?
Нынешние способы очистки стоков
позволяют получить чистую воду. Но
какой ценой! Очистные системы
чрезвычайно энергоемки и материалоемки,
в них гибнут, безвозвратно теряются
сотни тысяч тонн ценнейшей органики.
Значительно экологически чище,
разумнее, выгоднее безотходная
технология: трансформация стоков в каскаде

биологических прудов. При самых
незначительных затратах энергии получается
чистая вода, а органика превращается
в планктон — корм для рыбоводства.
Вообще энергосбережение в
животноводстве становится все более и более
актуальной задачей: отрасль постепенно
входит в число главных потребителей
энергии. Достаточно сказать, что за
короткий срок, с 1971 по 1985 год,
энерговооруженность наших
животноводческих ферм возросла вчетверо. Между тем
есть большие возможности
энергосбережения, созданы остроумные
энергосберегающие технологии, которые, к
сожалению, применяются пока мало. Скажем,
использование тепла грунта для
поддержки оптимального микроклимата в
животноводческих помещениях
позволяет в 2,5 раза сократить расход топлива
в северных районах страны, а в
центральных и южных вообще обходиться
без топлива. За рубежом разработаны
и применяются на фермах довольно
простые устройства, которые
утилизируют выделяемое животными тепло и
отдают накопленную тепловую энергию
для отопления помещений. В наших
крупных хозяйствах такие отопительные
системы должны быть особенно
эффективны. И наконец, неновая проблема
биогаза. Сколько можно сэкономить
ископаемого топлива, если на каждой
ферме перерабатывать навоз в горючий
газ в нехитрых аппаратах, которые по
типовому проекту может изготовить
своими силами любое хозяйство! Очень
важно, что в таких установках наряду с
газовым топливом образуется еще один
ценный продукт — органическое
удобрение. Это позволяет сохранить
устойчивость экологических связей между
животноводством и растениеводством.
Такие установки разной
производительности работают сейчас и в европейских
странах с высокоразвитым
животноводством, и в Китае, и в Индии. С биогазом
нам тоже надо бы поторопиться.
И последнее, о чем следует сказать,
коль речь идет о технологиях второго
поколения. Они не только облегчают
труд животновода, но и делают его более
эффективным, содержательным, если
хотите, более городским. Они должны
» способствовать восстановлению профес-
> сионального престижа, возвращению и
i притоку в отрасль молодежи, словом,
[ решить во многом кадровую проблему —
> одну из главных в нашем сельском
с хозяйстве.,
В стране идет перестройка — в
экономике, культуре, управлении,
человеческих отношениях. Она не могла не
затронуть и нашу отраслевую науку. В
институтах, где ведутся связанные с
животноводством исследования, резко
повышается требовательность к качеству
научной продукции — ее новизне,
практической эффективности,
воспроизводимости в условиях сельскохозяйственного
производства. Перестраивается
негибкая, долго пребывавшая в застывшем
состоянии организационная структура:
создаются творческие коллективы
ученых, в том числе и временные, все
усилия которых направлены на
решение важной конкретной задачи.
Расширяется сотрудничество с Академией
наук, например в исследованиях по
получению трансгенных животных вместе
с животноводческими институтами
ВАСХНИЛ активно участвуют Институт
молекулярной биологии и Институт
биологии развития. Мы ставим перед наукой
задачу передавать практикам новые
результаты, новое знание не по кусочкам,
не в виде малозначимых частных
рекомендаций, а комплексно — так, чтобы
сразу решить крупную задачу из числа
тех, о которых я вам рассказал.
Впрочем, организационные проблемы,
при всей их очевидной важности, есть
наши внутренние цеховые проблемы.
Главное сегодня — чтобы научная
продукция, результаты, добытые
исследователями, воплотились в реальные тонны
молока и мяса. По этому и будут судить
о нашей работе.
Записал М. КРИВИЧ
I 8

J J I
Броское название новых соединений —- не выдумка
популяризатора, так их величают и в научной
литературе. Несмотря на хитроумность своей конструкции,
они представляют собой обычные ароматические
системы, которые подчиняются правилу Хюккеля, то
есть содержат замкнутую систему из 4п+2 л-электро-
нов, где п — целое число. Первые, 34-электронные
(п=8) комплексы такого рода, содержащие никель,
были получены в 70-е годы. С тех пор прогресс в их
исследовании притормозился, хотя известный
теоретик Р. Гоффманн тогда же предсказывал
существование других, 30-электронных (п=7).
Именно такие вещества и синтезированы ныне в
Институте элементоорганических соединений
А. Р. Кудиновым и М. И. Рыбинской («Доклады
АН СССР», 1987, т. 293, № 5, с. 1137) — желтые или
оранжевые соли, катионы которых содержат цикло-
пентадиенильные фрагменты. Металл М в них может
быть железом, рутением или осмием; «нижние» кольца
сполна замещены метальными группами; верхнее
может их и не содержать. Получены также «гибриды»,
в которых атомы металла неодинаковы.
Авторам удалось преодолеть главную трудность,
мешавшую их предшественникам,— необходимость
работать в среде сильных кислот, в которой комплексы
со сполна метилированными кольцами вступают
в побочные реакции. Научившись же генерировать
катионы типа «кольцо плюс металл» в отсутствие
кислот (для этого приходится разрушать вещества
с дополнительными легко уходящими лигандами,
молекулами ацетонитрила или бензола), они без труда
«поймали» эти катионы на молекулы-сэндвичи,
родственные ферроцену.
Трехпалубные комплексы осмия или рутения, со-
ставляемые, таким образом, на манер этажерок,
образуются с высоким, 80 %-ным выходом. Они довольно
прочны, не плавятся и не разлагаются до 230 °С. Те
же, что содержат железо, менее устойчивы. Говорить
о практическом применении новых изящных
соединений пока рано, однако предрекать их бесполезность
было бы недальновидно. Химики старшего поколения
помнят, как посмеивались их чересчур прагматичные
коллеги над теми, кто возился с тем же ферроценом,
карборанами, адамантанами и прочими веществами
непривычного строения. Посмеивались — и попали
впросак: теперь на основе таких веществ делают
полимеры, катализаторы, лекарства...
в. зяблов
9

Классика науки
Идей безумных
зримые черты
НЕСКОЛЬКО РАССКАЗОВ
ИЗ ИСТОРИИ СВЕРХПРОВОДИМОСТИ
Кандидат физико-математических наук
В. А. ШУХМАН
1962 год. Мондовская лаборатория
Королевского общества в Кембридже.
Двадцатипятилетний Брайам Джозеф-
сон выполняет дипломную работу. Он
задается вопросом, который в первом
приближении звучит так: «Что
произойдет, если пропустить электрический ток
через два сверхпроводника, отделенных
друг от друга тонким слоем
изолятора?» В поисках ответа на этот, по его же
определению, простой вопрос Джозеф-
сон открывает необычные эффекты,
получающие название эффектов Джозеф-
сона. Это — эффекты туннелирования
сверхпроводящих электронов.
1973 год. Б. Джозефсон и еще два
исследователя — И. Живер и Л. Эсаки —
за работы в области электронного
туннелирования получают Нобелевскую
премию. Нобелевскую речь Джозефсон
завершает словами: «...я с
захватывающим интересом следил за
многочисленными исследованиями в лабораториях
всего мира, которые последовали за
постановкой одного простого вопроса...»
1987 год, май. Большая физическая
аудитория МГУ заполнена до отказа
физиками, съехавшимися со всех концов
страны. С десяти утра до десяти вечера
длится обсуждение проблемы
высокотемпературной сверхпроводимости. И это
только одна из дискуссий, идущих почти
непрерывно у нас и в других странах
мира с. того момента, как в 1986 году
появилась работа Г. Беднорца и А. Мюл-
лера. В докладах и разговорах то и дело
упоминается эффект Джозефсона.
Похоже, что его наблюдают в новых
«жаропрочных» сверхпроводниках.
Вспыхивает надежда увидеть вскоре эффект
уже не в условиях глубокого холода,
а при комнатной температуре.
Такова небольшая историческая
справка, необходимая нам как ключ,
чтобы отомкнуть дверь в тот мир
физики, где рождаются безумные идеи,
опровергаются устоявшиеся истины, а сейчас
еще и кипят страсти, строятся
фантастические надежды. Откроем же эту
дверь.
1. СОВСЕМ КОРОТКАЯ ИСТОРИЯ
О ДВУХ НОВОРОЖДЕННЫХ
Они родились в одну эпоху,
сверхпроводимость и квантовая механика. И как
дети одной эпохи, они имеют во многом
схожие и тесно' сплетенные друг с
другом судьбы. Датой рождения квантовой
механики можно считать 1900 год, когда
Макс Планк в Берлине впервые произнес
слово «квант» и спустя более чем две
тысячи лет после Демокрита вновь
заразил умы современников идеей
дискретности, на этот раз дискретности
излучения и поглощения энергии. Энергия
не может излучаться и поглощаться
непрерывно. И то и другое происходит
только порциями, квантами — вот в чем^
состояла гипотеза. Этот первый «безум-

ный» шаг в сторону от представлений
старой доброй классической физики и
привел в 1927 году к построению новой
механики.
Сверхпроводимость родилась в
1911 году. Родилась не как идея или
гипотеза, а как ошеломляющий факт,
когда X. Каммерлинг-Оннес в Лейдене
обнаружил, что с понижением
температуры до 4,15 К электрическое
сопротивление ртути вдруг скачком исчезло.
Электроны проходили по металлу, не
испытывая ни малейшего сопротивления
с его стороны. Очень скоро стало
ясно, что не одна ртуть претерпевает
такое.удивительное превращение.
До самого последнего времени было
известно 27 чистых металлов и более
1000 сплавов, переходящих в
сверхпроводящее состояние в области температур
от сотых долей до 23 градусов по шкале
Кельвина. В 1957 году стало понятно, что
же происходит в этих металлах и
сплавах. Наконец уже на наших глазах, за
какой-то год, температурная
граница сверхпроводимости рванулась вверх,
практически до 100 К. И хотя
никто пока не знает, можно ли по-
старому объяснять этот рывок, одно
несомненно: сверхпроводимость — это
типичное квантовое явление.
2. КАК РАССЕЛЯЮТСЯ ЭЛЕКТРОНЫ
В «ГОСТИНИЦЕ»
Постараемся для начала понять, как
возникает в металле электрическое
сопротивление.
Что такое кусок металла с точки
зрения классической физики? Набор атомов
в пространстве, колеблющихся
относительно строго определенных положений,
узлов кристаллической решетки, причем
каждый атом такого сообщества отдает
в-побитую копилку» определенное
количество своих электронов. Эти
обобществленные электроны могут свободно
перемещаться по всему объему металла,
словно молекулы газа в объеме сосуда.
Упорядоченное течение этого
электронного газа под действием электрического
поля и есть электрический ток в
металле.
Под действием электрического поля
свободные электроны стремятся
увеличить свою скорость. Этому, однако,
препятствуют их соударения с ионами,
которые колеблются в узлах решетки.
Электроны все время отдают ионам
накопленную энергию. В результате ионы
начинают колебаться сильнее (металл
нагревается), а электронный газ
испытывает сопротивление своему течению.
С уменьшением температуры ионы
колеблются все менее интенсивно, все реже
соударения электронов с ионами. Пройти
через толпу меланхоличных зевак куда
легче, чем через толпу разгоряченных
болельщиков. Сопротивление металла
убывает с уменьшением температуры.
Но чтобы оно вдруг, при отличной от
нуля температуре, скачком исчезло
вообще?! Почему вдруг прекратились
соударения с ионами решетки? Это
совершенно невозможно понять, оставаясь в
рамках представлений доквантовой
физики.
Понять, как ведут себя электроны в
металле с точки зрения квантовой
физики и как рождается сверхпроводимость,
мы с вами, пожалуй, не сможем, не
прибегая к сравнению. Правда, всякое
сравнение хромает, но автор твердо убежден
в том, что лучше уж дохромать до цели,
чем не дойти до нее вовсе.
Представьте себе высотное здание
гостиницы с многоярусным кафетерием на
крыше. Гостиница как гостиница, с
традиционной надписью у окошка
администратора: «Свободных мест нет».
Отличие от обычной гостиницы лишь в том,
что, во-первых, свободных мест
действительно нет, а во-вторых, по прихоти
архитектора, на каждом этаже имеются
только одноместные номера. То же и в
кафетерии" — на каждом его ярусе стоят
столики на одну персону каждый. И вот
еще что: по правилам внутреннего
распорядка, каждый постоялец может
потратить свои деньги, только поднявшись
на крышу. Только в кафетерии
осуществляются все финансовые операции —
плата за номера и питание, отправка
переводов и телеграмм, междугородные
телефонные переговоры и т. д. Словом,
связаться с внешним миром,
воздействовать на него и пополнить банковский
счет треста гостиниц и ресторанов
постояльцы могут, только находясь в
ярусах кафетерия на крыше.
В холодную ненастную погоду
постояльцы носа не кажут на крышу.
Огни бара погашены, выключены кассы
и игровые автоматы, молчат телефоны —
тоска смертная. И хотя постояльцы все
время уныло толкутся по зданию, даже
меняются комнатами, прохожему на
улице гостиница представляется
вымершей. Когда же потеплеет, жители
верхних этажей гостиницы первыми начнут
занимать места за столиками на крыше.
12

Заиграет оркестр, зажгутся огни,
зазвонят телефоны, и трудовые сбережения
постояльцев смогут найти себе
применение. Расплатившись, посетители кафе
спускаются в свои номера, их места
занимают новые гости, жизнь на крыше
идет своим чередом.
Но вот странно: только малая часть
населения гостиницы одновременно
участвует в этой жизни.
Ну а теперь предлагаем читателю
продолжить эту игру воображения и
представить, что гостиница — это металл,
а ее постояльцы — электроны. Читатель
сам разберется в следующих
утверждениях, по необходимости несколько
упрощенных. Электроны в металле могут
находиться только в дискретных,
квантовых состояниях. (Постояльцы
располагаются только в отдельных номерах.)
Среди электронов металла не может
быть даже двух, находящихся в одном и
том же состоянии. (Постояльцы живут
только в одноместных номерах.) В силу
этого даже при Т=0 К все электроны не
могут одновременно иметь одинаковую,
нулевую энергию, а вынуждены
находиться в состояниях с разными, все
большими значениями энергии. (Постояльцы
расселяются на разных этажах, вплоть
до самого верхнего.) Суммарная энергия
всей системы электронов поэтому
огромна, но это ее минимальная возможная
энергия, она соответствует так
называемому основному состоянию металла.
(Все этажи заняты, на крыше никого
нет.) В основном состоянии, при Т=0 К,
сопротивление металла равно нулю.
Электроны не могут «тереться» о
кристаллическую решетку, иначе бы они
теряли энергию. А им просто некуда
дальше понижать ее. (Все нижние этажи
заняты постояльцами.)
При Т:>ОК относительно малая
часть электронов приобретает большую
энергию, (Первые постояльцы выходят
в кафе на крышу.) В этом,
возбужденном состоянии электронная система в
металле обменивается энергией с
внешней средой. (Разворачиваются
финансовые операции на крыше.) Если теперь
приложить электрическое поле, то оно
увеличит скорость электронов, которые
перейдут в энергетически более высокие
состояния. (Верхние ярусы кафетерия
тоже начинают заполняться.)
Рассеиваясь на ионах решетки, электроны теряют
приобретенную энергию и опять
«оседают» на нижние уровни. Поле снова
ускоряет их. И снова они «оседают». Так
возникает электрическое сопротивление
металла.
3. ЭКСКУРСИЯ В СТРАНУ
ЭЛЕКТРОННЫХ ПАР
Как может возникнуть
сверхпроводимость в такой системе при температуре,
отличной от нуля? Это был главный
вопрос, ответ на который можно было
получить, только пристально вглядываясь в
свойства электронов в металле.
Вглядимся и мы еще раз в текст правил
внутреннего распорядка нашей гостиницы.
И тогда увидим набранное петитом
странное примечание. Вот оно: «В
главном, высотном корпусе могут
проживать только лица, не знакомые друг с
другом. Замеченные в знакомстве
подлежат переселению в одноэтажное
общежитие при гостинице. Занимаемые ими
этажи опечатываются, столики в баре, за
которыми они сидели, перестают
обслуживаться».
А теперь представьте себе, что
произойдет, если все постояльцы верхних
этажей гостиницы и посетители
нескольких нижних ярусов кафетерия вдруг
перезнакомятся друг с другом. Тут же
последуют санкции, несколько этажей и
ярусов будут заблокированы, и доступ на
крышу жителям всех нижних этажей
окажется перекрыт. Поступления в
кассу прекратятся, погаснут огни бара, и
воцарится тишина, хотя на дворе не
холод, а теплынь. (При температуре,
отличной от О К, электрическое
сопротивление вдруг исчезло.)
И все случилось из-за того, что горст-
ка чудаков перезнакомилась и была
переселена. Но в какой удивительный мир
они попали! Словно раздвинулись
стены заурядного общежития и в огромном
зале дают бал. Гости появляются
парами. Они начинают странный танец.
Дистанция между партнерами очень велика,
их разделяют другие танцующие.
Партнеры все время меняются, каждую пару
связывают только взгляды, весь зал
простреливается этими взглядами. В едином
ритме движутся пары. Весь зал охвачен
движением.
Теперь читатель без труда поймет
некоторые утверждения созданной в 1957 г.
теории сверхпроводимости. Если по
какой-либо причине хотя бы часть
электронов в металле испытает взаимное
притяжение, то электроны объединяются в
пары. Расстояние, на котором
электроны в каждой паре совершают свое
совместное движение (размер пары), ог-
13 t

ромно в сравнении с атомными
масштабами и равно 10-4 см. Поэтому между
любыми двумя электронами, в данный
момент объединенными в пару,
умещается громадное число A06—107)
других электронов, также связанных
попарно в этот момент. Поэтому пары
«пронизывают» друг друга, образуя единое
целое, которое не так-то просто разрушить.
Движение это происходит без трения о
кристаллическую решетку, и ток течет
без сопротивления. Так при отличной от
нуля температуре возникает
сверхпроводимость.
И последнее, что хотелось бы понять,
завершая нашу экскурсию: как вообще
могут притягиваться друг к другу два
электрона? Со школьных лет
сроднились мы с утверждением:
«Разноименные заряды притягиваются, а
одноименные отталкиваются». Святая истина.
И все же — когда два электрона
движутся в металле, между ними может
возникнуть притяжение. Каждый из них
вызывает «легкую зыбь» в море
положительных ионов в узлах решетки.
Притягиваясь к летящему электрону, ионы чуть
смещаются к нему. Плотность
положительного заряда вблизи электрона станет
чуть больше, и это «почувствует»
второй электрон. Так,# через посредников —
ионы решетки — возникает
притяжение между электронами в металле.
Вопрос в том, что «пересилит» — это
притяжение или обычное отталкивание. В 27
чистых металлах и более чем в 1000
сплавах наступает ситуация, когда
притяжение становится больше
отталкивания. И вот тогда... Тогда гремит
волшебный бал, и правят им законы
квантовой механики.
4. ИСТОРИЯ ОДНОГО КОЛЬЦА
Она началась сразу же после
поразительного открытия Каммерлинг-Оннеса.
Желая убедиться, «не сон Ли все это»,
исследователь применил остроумный
метод. Он изготовил ртутное кольцо,
поместил его между полюсами
электромагнита, охладил ниже 4,15 К и
выключил магнитное поле. В полном согласии
со знаменитым законом
электромагнитной индукции Фарадея, в кольце стал
циркулировать электрический ток. Если
бы ртуть обладала нормальным
сопротивлением, то этот ток затух бы за
ничтожные доли секунды. В течение 2000
часов не удалось обнаружить ни
малейшего затухания тока. В течение многих
последующих лет буквально с
маниакальным упорством, применяя все более
точные методы регистрации тока в
кольцах из различных сверхпроводников,
физики пытались обнаружить убывание
тока. Они ухитрились бы зафиксировать
это даже в случае, если бы
сопротивление оказалось в 1022 раз меньше, чем у
такого прекрасного проводника, как
медь. Но не обнаружили!
Итак, кольцо с током, который течет
в нем без помощи батареи, сам по себе.
Этот ток создает магнитное поле. Число
силовых линий этого поля, которые
пронизывают кольцо, и есть то, что
называют магнитным потоком. Он равен потоку,
который пронизывал кольцо еще до того,
как был выключен электромагнит.
Кольцо «запомнило» этот поток, храня его
как память о своей предыстории. Эта
память будет жить в кольце вечно, пока
не убьют в нем сверхпроводимость.
Какое устойчивое состояние!
Устойчивое состояние... Откуда вдруг
пришли сейчас на ум эти слова? Что-то
знакомое слышится в них. Как в
детстве — вдруг почудится, что все это уже
было, определенно было: вот так же
разлилось по столу молоко, скрипнула
дверь, и в раскрытое окно вдруг пахнуло
ароматом акации...
Да, конечно, эти слова уже звучали в
истории науки.
1913 год. Кембридж. Резерфорд
ставит свой знаменитый опыт, который
привел к открытию атомного ядра.
Зеленоватые вспышки в темноте лаборатории —
следы а-частиц, прошедших через
тонкую фольгу. Утверждение Резерфорда:
«Атом состоит из положительно
заряженного ядра, вокруг которого
вращаются электроны». И мучительное
испытание самого себя вопросом: как может
сохраняться вечно такой атом?
Вращающиеся заряды должны излучать
электромагнитные волны, терять
скорость и - падать на ядро. И ответ другого
физика: «Электроны в атоме могут
двигаться только по определенным
орбитам. Их движение квантовано. И тогда
они не излучают. Вот почему атом в
устойчивом состоянии». Ответ Нильса
Бора. Провидческий ответ.
Так как же может течь ток по кольцу,
не затухая, пусть сопротивление кольца
и равно нулю? Почему нет излучения
энергии, даже ничтожного? Не
квантовано ли движение электронов в
сверхпроводящем кольце, и не похоже ли в
этом смысле такое кольцо на атом
гигантских размеров?
14

Ответ был предсказан в 1950 году
Ф. Лондоном, а спустя одиннадцать лет
был получен с помощью прямого
эксперимента. Он гласил: магнитный поток
сквозь сверхпроводящее кольцо
действительно квантован. Он может быть равен
только целому числу квантов
магнитного потока. Величина этого кванта
фо= hc/2e. Три фундаментальные
постоянные природы конструируют его:
с — скорость света, е — заряд
электрона, h — постоянная Планка. Ну а
скромная двойка в знаменателе? 2е —
удвоенный заряд электрона, заряд
электронной пары!
Пожалуй, впервые за всю свою
историю квантовая физика, этот пастырь
мира атомных масштабов, вдруг зримо
проявила себя в поведении
макроскопических объектов. В кольце
сантиметровых размеров, в замкнутых
сверхпроводящих . катушках метрового диаметра,
которые применяются сейчас в технике
как накопители магнитной энергии, ток
подстраивает свою величину так, чтобы
поток магнитного поля был кратен фо.
Этот ток не затухает! И только потому,
что все огромное число электронных пар
движется как единое целое, в едином
ритме, в едином состоянии.
...Токарь вполне заурядной
квалификации вытачивает вам на станке
вполне заурядное кольцо. Вы берете его в
руки, смотрите на него и вдруг осознаете,
что держите в руках чудо. Потому что
вот сейчас вы охладите его до нужной
температуры, и в студеной ясности мира,
почти лишенного тепла, вы вдруг
отчетливо ощутите чеканную поступь
законов, рожденных природой, угаданных
людьми и представших в осязаемой
плоти вполне обыденного куска металла.
5. ИСТОРИЯ ОДНОЙ
«ВЗДОРНОЙ» ДИССЕРТАЦИИ
Так что же произойдет, если попытаться
пропустить электрический ток через
два сверхпроводника, отделенные друг от
друга тонким слоем изолятора? Ответ
Джозефсона гласил: ток потечет через
изолятор, и если величина тока меньше
некоторого предельного значения, то
разность потенциалов на изоляторе
будет равна нулю. Но это значит, что
изолятор ведет себя как сверхпроводник,
и электронные пары проходят по нему
свободно, как поезд сквозь туннель в
горе. Нет, лучше так: на всех парах
мчится поезд к горе и вдруг исчезает, чтобы
тут же появиться по ту ее сторону. И ни
единой царапины на стенках вагонов, и
все так же сплошной стеной
возвышается гора.
Представьте себе, что, находясь в
здравом уме и трезвой памяти, вы
наблюдали бы воочию такую картину.
Обладая известной долей воображения и
наблюдательности, вы воскликнули бы:
а ведь поезд ведет себя, как
морская волна, набегающая на камень.
Если расстояние между ее гребнями
(длина волны) гораздо больше размеров
камня, то что ей камень — она
прокатится через него, не изменив своего
движения. Ну а если вы не совсем в с"воем
уме или гениальны (что подчас означает
одно и то же), то, быть может, вы
выскажете совсем уж безумное
предположение: а может, это и обычный поезд,
и волна одновременно? В одних условиях
он ведет себя как привычный всем нам
поезд, а в других проявляет свойства
волны? Может, он двулик, этот поезд,
как бог Янус?
Ах как трудно оказаться первым
даже среди безумных! В 1923 году такой
безумец уже нашелся, имя его — Луи
Де Бройль. Он, конечно же, знал, чего
стоило Эйнштейну объяснить загадку
фотоэффекта. Свет, то есть
электромагнитная волна, падая на поверхность
металла, способен «выбить» из нее
электроны. Кинетическая энергия вылетевших
электронов не зависит от интенсивности
света. Она зависит только от длины
световой волны — чем больше длина вол-
,ны, тем меньше эта энергия. Более того,
освещая данный металл светом, длина
волны которого больше определенной,
невозможно вообще выбить из него ни
единого электрона, хоть освещай этот
металл снопом света из тысяч
прожекторов!
Это было так же невероятно, как
обнаружить, что скорость выбитых
прибоем камней зависит только от
расстояния между гребнями волн. Не могут
волны вести себя так. Но именно так ведут
себя частицы.
Давайте обстреливать пляж из
пулемета (автор предлагает мысленный
эксперимент на безлюдном пляже).
Окончание на стр. 57
15

Новые диалекты
химического языка
Кандидат химических наук
Г. Б. ШУЛЬПИН

В начале прошлого века создатель
атомной теории Дж. Дальтон так написал
об одном нововведении шведского
химика И. Берцелйуса: «Символы Берцелиуса
ужасны. Молодой студент может
быстрее изучить древнееврейский язык, чем
ознакомиться с ними».
Что же это за страшные символы,
получившие столь неодобрительный отзыв
знаменитого ученого — по словам
Ф. Энгельса, отца современной химии?
Оказывается, речь шла всего лишь... о
системе обозначений химических
соединений и реакций, которая после
некоторых несущественных
усовершенствований применяется и сегодня.
Действительно, что может быть удобнее,
например, уравнения 2Нг+02=2Н20, если мы
хотим записать реакцию горения
водорода?
УСЛОВИЯ ДИКТУЕТ КОМПЬЮТЕР
Почему система Берцелиуса встретила
непонимание крупнейшего химика
прошлого века? По мнению академика
А. А. Баландина, дело здесь в том, что в
этой системе записи к химическим
объектам применялись обозначения,
употребляемые в математике, тогда еще
весьма далекой от химии. Знаки
сложения и равенства соединяли не числа,—
пусть и обозначаемые, как в алгебре,
буквами,— а молекулы, и даже не
молекулы (существование которых в то время
еще не было доказано), а совершенно
реальные порции вещества. Вот это-то
и казалось тогдашним химикам
неправомерным, почти диким. Но прошли годы,
и модифицированная система
Берцелиуса стала общепризнанным
международным химическим языком.
Согласитесь, языком весьма удобным,
позволяющим выразить любую химическую мысль
и не знающим никаких национальных
барьеров.
Но идеален ли этот язык? Приведем
один лишь пример. Допустим, что вы
знаете брутто-формулу вещества:
C20H43N. Как именно устроена его
молекула? Оказывается, написанной формуле
отвечают 15 миллионов вариантов —
изомеров, отличающихся друг от друга
взаимным расположением атомов.
Конечно же, при помощи все той же
системы обозначений, дополненной
черточками — связями, можно нарисовать
плоскую структурную формулу и даже
изобразить молекулу в пространстве,
дабы отличить один оптический антипод
от другого. Но такая формула потребует
много места на странице; ее трудно
набрать, так что для реферативных
журналов и различных указателей наш старый
добрый химический язык оказывается не
таким уж совершенным. А в наше время,
когда объем химической информации
возрастает поистине взрывообразно, все
более ощутимой становится потребность
записывать эту информацию компактно,
сжато, в буквальном смысле слова
телеграфно. Но так, чтобы при этом
сохранялось взаимно однозначное соответствие
между структурой молекулы и ее
формулой. .
Есть и еще одно обстоятельство,
заставляющее искать новые формы записи
химических формул и уравнений. На
каждое прожитое человечеством
столетие принято навешивать определенный
ярлык. Например, прошлый век часто
называют веком пара. Ну, а нынешнее,
клонящееся к закату столетие? Оно
многолико. Его символами стали атомная
энергия и космические полеты,
проникновение в тайны наследственности и
широчайшее внедрение во все сферы
жизни электронно-вычислительной
техники. Темпы компьютеризации
нарастают с бешеной скоростью, ЭВМ
пробираются даже в домашнее хозяйство.
А как же химия, наука, которой, в
общем-то, не свойственно увлечение
числами и численными отношениями? Есть,
конечно, одна область химии, которая
занимается количественным отражением
превращений молекул — скоростями
химических реакций. Это химическая
кинетика, и здесь необходимость
применения ЭВМ самоочевидна. Но вся
остальная химия, например органический
синтез? Что здесь могут дать компьютеры?
Можно ли поверить компьютерной
алгеброй гармонию тонких и
разнообразнейших превращений молекул,
граничащих с подлинным искусством? Вот
тут-то и возникает проблема — как
перевести на язык, доступный ЭВМ,
структуры молекул, как сделать понятным
машине смысл химических
превращений?
Впрочем, обе проблемы — и
компактности записи, и понятности такой записи
компьютеру — взаимосвязаны.
ФОРМУЛА ПО ТЕЛЕГРАФУ
Создание одной из первых систем
записи, решающих эти проблемы, по
времени совпадает с изобретением ЭВМ. В де-
17

кабре 1949 г. американский ученый
В. Висвессер создал особую систему
записи химических формул; эта система
затем не раз совершенствовалась и
сейчас представляет собой самый
разработанный «искусственный» язык химиков,
широко используемый практически.
Линейная номенклатура Висвессера
(ЛНВ), в англоязычной литературе
называемая Wiswesser Line-Formula
Notation (WLN), использует следующие
40 знаков: 10 арабских цифр, 26
заглавных латинских букв, 3 символа —
амперсенд «&», дефис «-» и черту «/»,
а также пробел между знаками,
обозначаемый точкой «.». Наиболее просто
(и наименее оригинально) язык
Висвессера кодирует несложные
неорганические соединения. В некоторых случаях
формула ЛНВ практически не
отличается от обычной. Например: АЬОз —
AL2.03, Ag3Pb2Sb308—.AG3.PB2.SB3.08.
Посмотрев на эти формулы,
нетерпеливый читатель может удивиться: и в
этом вся система — заменить строчные
буквы на заглавные? Нет, конечно.
К примеру, NaOH и KNH2 записываются
уже несколько необычно: .NA..Q H.KA..Z.
Как это понимать? Наберитесь терпения,
прочитайте о кодировании органических
соединений, и смысл этих формул тоже
прояснится.
Итак, ставится задача: при помощи
40 знаков, расположенных цепочкой, как
в телеграмме, отразить любую, сколь
угодно сложную, формулу
органического вещества. При этом обязательное
условие заключается в том, чтобы каж-
дои обычной формуле соответствовала
одна, и только одна, формула системы
ЛНВ. И наоборот, по формуле
Висвессера мы должны иметь возможность
установить единственно возможную
структуру молекулы.
В первую очередь расположим все
знаки в порядке возрастания условного
старшинства. Вот этот ряд: R.&-
/0123 и т. д., ABC и т. д. Затем условимся
обозначать некоторые наиболее часто
встречающиеся группировки атомов
одной буквой или их комбинацией.
Приведем небольшой словарик для перевода
с обычного языка на язык ЛНВ:
группировка ОН обозначается буквой Q, СО —
буквой V, СООН — буквами VQ, NH2 —
Z, NH — М, N — N, C1 — G, Вг — Е,
NO2 — NW. Добавим еще такие
обозначения: цепь из нескольких групп СН2
и СНз символизируется числом, равным
числу этих трупп, а третичный и
четвертичный углеродные атомы обозначаются
буквами Y и X соответственно.
Полный словарь языка Висвессера
гораздо богаче, но хотя указанные выше
обозначения (а их число может быть
столь же.большим, сколь велико число
слов любого языка) были введены
достаточно произвольно, они с течением
времени стали общепринятыми, подобно
обычным обозначениям атомов, и теперь
позволяют однозначно закодировать
любую структуру. То есть сейчас система
ЛНВ представляет собой искусственный
язык, который можно сравнить с
эсперанто.
Попробуем закодировать с помощью
символов ЛНВ сравнительно сложную
молекулу:
он
Заменим в структуре отдельные
фрагменты соответствующими буквами.
Получится такая схема:
1
2X2G
Q
Будем обходить нашу молекулу от
одного фрагмента к другому по самому
длинному пути. С чего начать? С самого
«старшего» фрагмента. В соответствии с
рядом старшинства таковым будет Q.
От него перейдем на X, а затем к хлор-
этильной группе CH2CH2CI, то есть 2G.
Этот путь обозначим так: QX2G. Но мы
не учли еще два заместителя — метил и
этил. Поставим их символы 1 и 2 после
символа четвертичного углерода X.
Учтем при этом два правила: будем
вписывать символы, начиная со старшего (то
есть с двойки), и отделять их от
символов других фрагментов амперсендом.
В результате получим формулу ЛНВ:
QX2&1&2G.
Мы взяли в качестве примера
молекулу с короткими углеводородными
цепями. Поэтому нам понадобились
небольшие числа — 1 и 2. Но имея в
распоряжении все десять цифр, мы сможем
закодировать углеводородную цепь любой
длины. Например, код 20 будет
соответствовать фрагменту (СН2)го.
А как закодировать производное,
скажем, бензола? Учтем, что в системе ЛНВ
бензольное кольцо обозначается бук-
18

вой R, а бензольные ядра, дизамещен-
ные в орто-, мета- и пара-положениях —
буквами В, С и D. Возьмем такое
соединение:
о*с ~л/н7
I
fit.
Запишем сначала символы заместителей:
ZVM и Е. После этого, пользуясь
правилами языка ЛНВ, добавим две буквы —
R и D, показывающие, что первый
заместитель связан с бензольным
кольцом, а второй находится в
пара-положении этого кольца. Правила
предписывают разделить символы двух
заместителей пробелом: ZVMR DE.
Мы лишь схематично описали
номенклатуру Висвессера, а она включает
множество правил, благодаря которым и
удается однозначно закодировать структуру
любой сложности. Полное изложение
всех правил языка ЛНВ вместе с
примерами представляет собой довольно
объемистый том. Цель же этой статьи —
дать лишь самое общее представление
об языке. Во всяком случае, теперь
читатель, встретив в химической статье
слова «соединение с формулой QVR
BOV1», не придет в недоумение, а
попытается расшифровать эту формулу.
В первую очередь он обратит
внимание на букву R — замещенный бензол.
В нем два заместителя в орто-положе-
нии (буква В). Заместители такие:
СООН (это QV) и ОСОСНз
(символизируемый OV1). Вывод: закодированное
соединение — ацетилсалициловая
кислота, всем известный аспирин.
Очевидно, что записанные цепочкой
буквами и цифрами химические
формулы легко ввести в память ЭВМ,
рассортировать (хотя бы по алфавиту) и
хранить. По запросу машина извлечет
формулу нужного соединения и выдаст все
приложенные к ней сведения:
литературные ссылки, физические и химические
свойства и т. д.
КАК ЗАШИФРОВАТЬ РЕАКЦИЮ
Конечно же, описанный способ
кодирования химических формул страдает
многими недостатками. Или, точнее сказать,
отсутствием многих достоинств. Вряд ли
с помощью ЛНВ машина сможет
находить черты сходства и подмечать
различия между молекулами или
реакциями. ,Однако ей в принципе под силу и
такие манипуляции. Более того, машина
может предсказывать, какие продукты
должны образоваться в той или иной
реакции, может выбирать оптимальный
путь сложного многостадийного синтеза,
обосновывать механизм превращения.
Нужно только перевести химические
термины на понятный ЭВМ язык.
Рассмотрим математическую модель
химии, предложенную
западногерманским ученым И. Уги с сотрудниками.
В первую очередь дадим некоторые
определения. Пусть имеется набор атомов,
из которых можно построить различные
молекулы. Ясно, что из данного набора
атомов, можно сконструировать в общем
случае как одну-единственную
молекулу, так и две, и три... Например,
эмпирической формуле СгНбО отвечают и
одиночные молекулы (СН3СН2ОН,
СНзОСНз), и наборы молекул (СН2=
=СН2+Н20, СО+СН4+Н2, СН4+
+СН20)... Назовем такие молекулы или
их совокупности изомерными
ансамблями. Все возможные изомерные ансамбли
образуют некое множество.
Любую химическую реакцию можно
представить как взаимопревращение
двух изомерных ансамблей молекул,
принадлежащих одному множеству.
Приведем простой пример — реакцию
присоединения этилена к бутадиену:
М; С- ;6;
Здесь из ансамбля (С4Н6+С2Н4)
получается ансамбль (С6Ню).
Сделаем следующий шаг — поставим
в соответствие каждому изомерному
ансамблю так называемую be-матрицу В.
Развернем по горизонтали и
вертикали нашей таблицы номера, присвоенные
отдельным атомам или группам атомов
ансамбля. На пересечении данной
строки и данного столбца поставим число,
отражающее количество химических
связей между данными двумя атомами.
Диагональные' элементы будем
обозначать либо нулями, либо числами,
отражающими количество свободных элек-
19

тронов, которое несет атом с данным
номером (отсюда и происходит
название матрицы: по-английски bond —
«связь», electron — «электрон»). Вот как
записывается be-матрица изомерного
ансамбля, состоящего из молекул
синильной кислоты и водорода:
Н—C=N:+H—H
12 3 4 5
12 3 4 5
0
1
0
0
0
1
0
3
0
0
0
3
2
0
0
О 0\
о о \
0 0 1
0 1/
1 0/
1
2
в=з
4
5
Отметим несколько свойств такой
матрицы. Она всегда симметрична
относительно диагонали, соединяющей
элемент первого столбца первого ряда
с элементом последнего столбца
последнего ряда. Чтобы узнать число валентных
электронов в оболочке атома с
порядковым номером i, нужно подсчитать сумму
всех элементов соответствующего
столбца (или ряда). Сумма всех элементов
be-матрицы равна числу валентных
электронов ансамбля молекул.
Предоставим любознательным
читателям самостоятельно записать
матрицы изомерных ансамблей реагентов и
продуктов реакции диенового синтеза
между бутадиеном и этиленом (атомы
водорода учитывать не следует).
Обозначим эти матрицы соответственно Bi и В2.
Попробуем записать уравнение
реакции диенового синтеза таким образом:
B! + R=B2. Но что такое R? Это тоже
матрица, так называемая матрица
реакции. Если к элементу Ь^ матрицы В|,
находящемуся на пересечении ряда с
порядковым номером i и столбца с
порядковым номером j,Mbi прибавим элемент
г. матрицы R, то получим
соответствующий элемент матрицы продуктов В2.
Чтобы получить матрицу R, необходимо
произвести процедуры вычитания
соответствующих элементов матриц В2 и В|.
Ведь при этом выполняется закон
R=B2—Bu и для реакции диенового
синтеза эта матрица будет равна
0—1 0 0 0 1^
-10 10 0 0
0 I 0—1 0 0
r= \ о 0— 1 0 1 0
0 0 0 10—1
1 0 0 0—1 0У
Какие свойства имеет R-матрица?
Во-первых, она симметрична
относительно диагонали. Во-вторых, сумма всех
элементов такой матрицы равна нулю
20
(поскольку суммы элементов Bi и Вг
равны) . Недиагональные отрицательные
элементы г.. свидетельствуют о том, что
в ходе реакции связь между атомами
i и j реагентов разрывается. И еще одно
важное свойство можно обнаружить,
если построить матрицы В|, Вг и R для
так называемой перегруппировки Коупа:
Вы получите точно такую же R-матрицу,
что и для диенового синтеза. Значит,
R-матрицей можно описывать целый
класс в чем-то сходных процессов.
Сходство это состоит в характере
перераспределения электронов по ходу реакции.
Матрицы описанных типов позволили
разработать программы для ЭВМ. Эти
программы дают возможность
отыскивать соединения заданной структуры,
проводить корреляцию структуры
молекулы с ее свойствами, анализировать
спектральные данные, наконец,
выбирать оптимальный путь синтеза.
Число работ, посвященных чрезвычайно
важной и перспективной проблеме
кодирования химических структур и реакций,
неуклонно возрастает, и не исключено,
что через сотню лет наш привычный
химический язык будет казаться
химикам таким же архаичным, каким сегодня
представляется нам система Дальтона,
изображавшего атомы в молекулах
кружочками.
Что читать о способах кодирования
химической информации
Smith E. С, Baker P. A. The Wiswesser
Line-Formula Chemical Notation. Chem. Inf. Management
Inc., Cherry Hill, 1976.
Wiswesser W. J. Historic Developmeni of Chemical
Notations, 1985, v. 25, p. 258.
Ugi I. et al. New Applications of Computers in
Chemistry. Angew. Chem. Internal. Ed., 1979,
v. 18, p. 111.
Сланина З. Теоретические аспекты явления
изомерии в химии. М.: Мир, 1984.

.-.. -лние известия
Успокаивающее действие транквилизаторов
объясняется тем, что они специфически связываются
с вмонтированными в мембраны нервных клеток
молекулярными рецепторами, что вызывает в этих клетках
торможение. Недавно были открыты подобные
вещества, вырабатываемые самим мозгом,— пептиды,
которые взаимодействуют с теми же рецепторами, что
и синтетические транквилизаторы из группы бензо-
диазепинов. Однако действие этих эндогенных
пептидов, обнаруженных первоначально в мозге крыс,
оказалось противоположным: они, как выяснилось, не
успокаивают животных, а, наоборот, вызывают у них
состояние тревоги (см. «Химию и жизнь», 1986, № 10,
с. 8).
В самом конце прошлого года та же группа
американских ученых, которая впервые обнаружила у крыс
этот пептид, опубликовала сообщение,
подтверждающее наличие аналогичного вещества и в мозговой
ткани человека («Brain Research», 1986, т. 399, № 1).
Расшифровка аминокислотной последовательности
пептида показала, что он состоит из 20 аминокислотных
остатков и отличается от крысиного «пептида тревоги» |
положением в общей цепочке лишь пяти из них.
Таким образом, теперь доказано, что и в мозге
человека есть эндогенный пептид, вызывающий состояние
тревоги. Больше того, оказалось возможным и
прижизненное определение его уровня в организме:
анализ спинномозговой жидкости, взятой у восьми
добровольцев, позволил обнаружить вполне заметные его
количества — от 0,6 до 1,3 пмоль/мл.
Наиболее высоким уровень пептида был у тех
испытуемых, у которых наблюдались выраженные
невротические расстройства. Это понятно: если функция
пептида — поддержание состояния тревоги, то его
чрезмерная выработка и должна вызывать
повышенную психическую напряженность. Неожиданным было
другое: у женщин-испытуемых уровень «пептида
тревоги» был выше, чем у мужчин; в чем тут
биологический смысл, еще предстоит выяснить.
Можно думать, что подобные обследования
окажутся полезными не только, скажем, для выяснения
причин межличностных конфликтов, но и для учета
индивидуальных особенностей организма при лечении
невротических состояний, а также, возможно, для
целей профессионального отбора.
Кандидат биологических наук
А. Я. КАП Л АН
юил.ч. 'Тние известия
21
И у человека —
тоже
1г;ан^ и :пи-
жткости ч< и
обнаружен пепти ч
эш специфически « i нчы
гг„. f теми же ре.
/ih, 4iO и синтетичеа i
. ;ви |и*атиг-- ока

rr\

Тема дня
Сколько стоит
разработка
ЗАМЕТКИ О ХОЗРАСЧЕТЕ
В ПРИКЛАДНОЙ НАУКЕ
Важнейшей составной частью перестройки
управления экономикой является
радикальная реформа ценообразования. Без этого
полный переход к новому механизму
невозможен.
Цена должна играть важную
стимулирующую роль в улучшении использования
ресурсов, снижении затрат, повышении
качества продукции, ускорении
научно-технического прогресса, в рационализации всей
системы распределения и потребления.
Из доклада М. С. ГОРБАЧЕВА
на июньском A987 г.) Пленуме ЦК КПСС
Писать об эффективности прикладной
науки в последнее время стало даже
как-то неудобно — настолько эта тема
не нова. Но вот принято решение о
переводе целых промышленных отраслей
на хозрасчет, и в экономике
отраслевой науки появилась совершенно новая
задача: определять конкретную цену
каждой новой научно-исследовательской
разработки. И в самом деле, если вся
отрасль переходит на
самофинансирование,' то и научно-исследовательские
организации должны возмещать свои
затраты и создавать свои фонды развития
и стимулирования из средств,
полученных от продажи результатов своей
деятельности, от результатов своих
исследований. Научно-исследовательские
разработки становятся товаром, причем
товаром ходким, и потому должны иметь
цену. Как ее определить?
Как и следовало ожидать, практически
все предложения так или иначе
ориентированы на себестоимость разработки,
к которой добавляется некий процент
рентабельности. Споры идут лишь о том,
каким ему быть: 40 %, например, или 80?
Есть и такое мнение: устанавливать цену
разработки с поощрительной надбавкой,
зависящей от эффективности
исследования. Известны также предложения
дифференцировать процент
рентабельности в зависимости от сроков
проведения разработки и её технического
уровня.
Общее же во всех этих
предложениях — явная неспособность их авторов
отойти от стереотипа, который сложился
в практике ценообразования на
промышленную продукцию. И потому, хотят
они или не хотят, тиражируется все
тот же затратный метод. При этом
забываются явные и тонкие различия
результатов труда производственников и
исследователей.
Прежде всего, при выпуске
промышленной продукции нет особых проблем
с планированием и нормированием
затрат. Что же касается НИР, то здесь
нет не только нормативов, но даже
конструктивных предложений о том, как
затраты определять. Нехитрый, кажется,
вопрос: сколько стоит разработать,
скажем, катализатор? Нам известен случай,
когда в начале семидесятых годов
целая институтская лаборатория в
течение нескольких лет занималась
созданием катализатора глубокого
гидрирования ароматических углеводородов в
нефтяных фракциях, но полученный
большим коллективом катализатор не пошел,
потому что не отвечал предъявленным
к нему требованиям. Министерство
подключило другой институт, где группа
из семи человек решила проблему за год.
Таких примеров много. Все они
подтверждают известное: успех научной
разработки определяется не количеством
потраченных человеко-месяцев, а
совершенно иными, большей частью
субъективными обстоятельствами —
методическим и научно-техническим уровнем
работ института в целом, оснащенностью
его лабораторий и опытных установок,
предыдущим опытом работ, наличием
квалифицированных и талантливых
исследователей, системой стимулирования,
энтузиазмом. Короче говоря, всем тем,
что вкладывается ныне в понятие
человеческого фактора. Мы берем на себя
смелость утверждать, что именно
человеческий фактор должен учитываться
прежде всего в планировании НИР, но
только не для разработки нормативов
затрат на них. Особенно это важно
понимать, если учесть значительную
неопределенность и степень риска при
планировании сроков и результатов
научного поиска.
Второй недостаток затратного подхода
к формированию цены на НИР не так
23

очевиден. Дело в том, что прикладной
научно-исследовательский институт
представляет собой конгломерат
технологических и специализированных
лабораторий, а также вспомогательных
научно-технических и организационных
подразделений. В самом деле,
разработка того же нового катализатора
ведется сразу во многих лабораториях.
Технологам помогают физикохимики и
аналитики, еще в одной лаборатории
изучают термодинамические
характеристики химических реакций, на
установках опытного завода идут испытания,
патентный отдел оформляет заявки на
изобретения, экономисты рассчитывают
эффективность разработки на разных ее
этапах. Об этом, впрочем, «Химия и
жизнь» уже подробно рассказывала в
статье наших коллег В. Н. Пересунько
и И. А. Садчикова «Как поделить лавры»
A986, № 1.— Ред.).
Но каждое из институтских
подразделений одновременно занято не одной
работой, а несколькими. И надо обладать
большой смелостью, чтобы утверждать,
будто кто-то может с достаточной
достоверностью разделить затраты между
разными разработками. Добавим, что во
всех лабораториях, где дело
организовано разумно, всегда проводится
предварительный внеплановый поиск,
результаты которого никогда не гарантированы,
а затраты прячутся в так называемых
плановых темах. Наш опыт и опыт
многих наших коллег свидетельствует,
что затраты на этот не учтенный в
отчетности поиск составляют от 10 до
40 % расходов на всю разработку в
целом. Причем такие «скрытые» расходы
тем больше, чем эффективнее работает
исследовательский коллектив. Не они ли
позволили маленькой группе создать
катализатор, над которым безуспешно
годами билась целая лаборатория?
Так что же, в отраслевой науке нет
учета? Учет есть, есть даже
специальные директивные инструкции о том, как
определять стоимость разработки. Но
давайте говорить откровенно:
большинство руководителей
научно-исследовательских институтов и начальники их
плановых отделов относятся к
достоверности сметы затрат на НИР весьма
скептически. При необходимости они
без малейших колебаний перебрасывают
затраты с одной темы на другую, и
никто никогда в жизни не сможет
доказать справедливость или
несправедливость таких акций. И не доказывает.
24
Создается впечатление, что здесь мы
имеем дело с такой же ситуацией, в
какую до недавнего времени попадали
учителя. Когда РОНО или директор
школы «не рекомендуют» ставить
двойки, чтобы не портить показатели
средней успеваемости, педагоги вынуждены
действовать по принципу: «три пишем —
два в уме».
Наконец, еще одно соображение против
затратного при нципа при определени и
цены НИР. Предположим, что кому-то
все же удалось с удовлетворительной
достоверностью оценить затраты на
разработку. Тогда совершенно очевидно,
что при существующих ограничениях
по рентабельности сумма, которую
должен получить за свои труды институт,
не может быть выше какой-то
определенной величины. Поясним: если все
затраты НИИ составляют 7 млн. руб.
в год, то общий объем реализации
научной продукции при предельной
рентабельности 50 % не может превысить
10,5 млн. руб. Это автоматически
приводит к тому, что работники института,
имея перед собой такой предел, будут
стремиться выйти на него — и только.
Все призывы делать больше и лучше при
тех же затратах останутся втуне. Уже
есть печальный опыт такого рода:
руководители институтских лабораторий
потихоньку тормозили внедрение новых
разработок, поскольку уже внедренные
обеспечивали предельно установленные
премии в размере шести годовых.
окладов, и осмотрительно придерживали
эффективные результаты на «черный
день». Таково неизбежное действие
любых неразумных ограничений..
Следует упомянуть еще одно
негативное явление, порождаемое затратным
подходом. Мы уже говорили о том, что
в каждой лаборатории и в институте
в целом одновременно ведутся
различные разработки, а шансы на успешное
их завершение и практическую
реализацию неодинаковы. Естественно, при
планировании затрат руководители
лабораторий сообщают в плановый отдел, что
большая часть рабочего времени будет
затрачена именно на те работы, которые
сулят хороший результат. А как
случится на самом деле, никто, кроме
исполнителей, не знает. Впрочем, никого это
и не интересует. Однако получается, что
тема с высокой вероятностью
практического выхода, трудоемкая она или нет,
совершенно закономерно оказывается

самой дорогой. Ничего себе учет! Но
знаете, даже как-то неудобно порицать
руководителя лаборатории или темы за
такую невинную шалость.
Интересная подробность. В последние
годы к нам, работникам
технико-экономической службы отраслевого
института, то и дело обращаются
руководители лабораторий и
специализированных подразделений и по-дружески
спрашивают совета: на какую из
технологических тем им лучше всего отнести
потраченные человеко-месяцы, чтобы
потом получить больше премии.
Видимо, настала пора признать факт
существования такой двойной, а то и
тройной бухгалтерии в определении
стоимости научных разработок. Но это
не значит, что затраты на НИР не
нужно учитывать и планировать. Только
делать это следует не по темам, а в
целом для НИИ, имея в виду сложный
характер организации современных
разработок, их многостадийность, а также
памятуя о том, что эффективность
работы института — совокупный
показатель, сопоставляющий затраты и
результаты.
Что же до цен разработок, то здесь
есть простое и, на наш взгляд,
разумное решение. Заказчика темы ни в коей
мере не интересуют затраты на нее, его
интересует эффект, полученный при
реализации разработки. Мы имеем дело со
специфическим товаром, потребительная
стоимость которого определяется
величиной полученного эффекта. Он и
должен определять цену разработки. Более
того, легко представить ситуацию, когда
два конкурирующих института
предлагают для внедрения новую технологию.
Совершенно очевидно, что заказчик
сделает свой выбор в пользу более
эффективной или при незначительных
различиях показателей эффективности по
какому-нибудь другому критерию, не
имеющему ничего общего с затратами на
разработку.
Такой подход ставит все на свои
места. Сумма, полученная в течение года
за все законченные и переданные
заказчикам исследования, есть объем
реализации, или товарная продукция НИИ.
Сумма всех годовых затрат есть
себестоимость разработок — и проданных,'
и оставшихся в заделе, а также тех,
которые никогда не будут реализованы,
то есть неизбежных в научном поиске
неудач. Разница между товарной
продукцией и себестоимостью есть прибыль.
Предельно просто, и, что важнее,
создаются все предпосылки для полного
хозрасчета, включая самоокупаемость и
самофинансирование.
Немного подробнее о взаимоотношениях
с заказчиками. Как и прежде, институт
на свой страх и риск ведет поисковые
исследования — без научного задела
жить нельзя. Определенная часть
полученных результатов укажет на реальную
техническую возможность и
экономическую целесообразность создания новой
технологии. Об этом оповещаются
потенциальные заказчики — ведомства,
промышленные предприятия. Если у них
есть потребность в новинке,
заключаются договора, в которых фиксируются
требования к разработке и сроки ее
выполнения. Одновременно рассчитывается
экономический эффект. Разработчик, то
есть институт, гарантирует качество
продукции, которая будет получена по
новой технологии, и другие важнейшие
технологические и экономические
показатели будущей разработки. Но у
заказчика-предприятия тоже есть свои
обязательства. Он гарантирует объем и
сроки внедрения разработки, ведь от
этого тоже зависит общий эффект.
Когда известен будущий экономический
эффект, гарантированный
обязательствами обеих высоких договаривающихся
сторон, можно установить цену
разработки, так называемую лимитную
цену. Она защищает науку,
ограничивая нижний предел стоимости
добытого в лабораториях результата. Если
даже заказчик не выполнит своих
обязательств и не сможет реализовать
купленную им разработку, институт,
выполнивший все его требования и все свои
долговременные обязательства, не
останется у разбитого корыта.
При таком определении цен на
научный результат исследовательский
коллектив вполне может добиться
прекрасной рентабельности — и 1000 %,
и даже больше. Особенно если
исследователи нападут на свою «золотую жилу»:
создадут пионерные технологии, которые
найдут применение во многих отраслях,
наладят продажу зарубежных лицензий.
Это не должно никого пугать.
Напротив, легко выявятся эффективно
работающие научные коллективы и
институты-иждивенцы, сидящие на шее своих
министерств. А народное хозяйство и
промышленные отрасли получат допол-
25

нительные средства, поскольку
справедливо будет разработать прогрессивную
шкалу отчислений от научных
сверхприбылей — и в госбюджет, и в фонд
развития производства, науки и техники
министерства.
Разумеется, необходимо
стимулировать и отраслевую науку, иначе о таких
сверхприбылях можно будет только мЪч-
тать. Полагаем, что наряду с
прогрессивной шкалой отчислений от прибыли
в централизованные фонды необходимо
предусмотреть и прогрессивную шкалу
отчислений от оставшейся прибыли в
фонды материального стимулирования
НИИ. Так будут гармонично
сочетаться интересы разработчика, заказчика,
всей отрасли, всего народного
хозяйства.
И последнее. Нам представляется, что .
при таком подходе к затратам на
отраслевую науку в институтах начнет
действовать внутренний хозрасчет. Все
лаборатории и службы станут
стремиться не только точнее планировать
затраты, но и оптимизировать их, исходя из
естественных, а не надуманных
критериев. Если все вопросы расчета и учета
затрат будут отданы на откуп
институтам, можно не сомневаться,
исследователи очень быстро сами во всем
разберутся и взаимный их контроль станет
настолько эффективным, что число
липовых человеко-месяцев сведется к
минимуму. А то и обратится в нуль.
Верим, что подавляющему
большинству руководителей экономических
служб прикладных институтов наши
предложения придутся по душе. Многие
специалисты уже дали на них весьма
положительные отзывы. Видимо, дело
теперь за малым: чтобы эти
предложения рассмотрели те, от кого зависит
принятие решений, создание всех
необходимых норм и документов.
И. И. БУРОВА,
кандидат экономических наук
Е. Б. ЦЫРКИН
Информация
мм
\\\\
1 ■ i
г *
г
I
Tl
' I
мЬ*<
г^ГТЧ
1 '
*
U
h±d
г^
J
В АКАДЕМИИ НАУК СССР
В поселке Черноголовка
Московской обл. на базе Отдела
макрокинетики и газодинамики
Института химической физики
АН СССР создан Институт
структурной макрокинетики АН
СССР. Директором института
утвержден доктор
физико-математических наук А.
Г.-МЕРЖАНОВ.
В Барнауле образован
Институт водных и экологических
проблем Сибирского отделения
АН СССР. В числе основных
направлений работы института:
научное обоснование
водохозяйственных, мелиоративных и
природоохранных мероприятий
на территории Сибири; развитие
методов исследования
естественных процессов,-
происходящих в водоемах и других
природных системах, и
комплексной оценки экологических
последствий изменений
гидрологического режима; изучение
обших вопросов рационального
природопользования и охраны
окружающей среды, а также
академику
за серию
регуляция -
социально-экономических
проблем развития Алтайского края.
Директором института
назначен член-корреспондент АН
СССР О. Ф. ВАСИЛЬЕВ.
НАГРАЖДЕНИЯ
Золотая медаль имени
Е. Н. Павловского 1987 года
присуждена
члену-корреспонденту. АН СССР В. Л. КОНТ-
РИМАВИЧУСУ за серию работ
по экологической паразитологии
и систематике гельминтов.
Золотая + медаль имени
И. И. Мечникова 1987 года
присуждена
Р. В. ПЕТРОВУ
работ «Контроль и
иммунного ответа».
Золотая медаль имени В. В.
Докучаева 1987 года присуждена
члену-корреспонденту АН СССР
Г. В. ДОБРОВОЛЬСКОМУ за
цикл работ «Генезис, география
и охрана почв».
Премия имени В. А. Каргина
1987 года присуждена доктору
химических наук Н. Ф. БАКЕ*-
ЕВУ
(Научно-исследовательский физико-химический
институт им. Л. Я. Карпова),
доктору химических наук А. Л.
ВОЛЫНСКОМУ (МГУ), кандидату
химических наук Е. А. СИНЦ-
ВИЧУ (НИФХИ им. Л. Я.
Карпова) за работу «Механизм
деформации, структура и свойства
полимеров, подверженных
холодной вытяжке в жидких
средах».
Премия имени И. И.
Мечникова 1987 года присуждена
доктору биологических наук
И. С. ДАРЕВСКОМУ
(Зоологический институт) за серию
работ «Происхождение и роль
в эволюции естественного
партеногенеза у высших
позвоночных животных».
Премия имени Д. И.
Менделеева 1987 года присуждена
кандидату химических наук В. Л.
КУНАЕВУ, ^кандидату химических
наук Л. М. НИКИТУШИНОЙ,
доктору химических наук
М. И. ТЕМКИНУ (НИФХИ им.
Л. Я. Карпова) за работу
«Механизм окисления газов
молекулярным кислородом и
монооксидом азота на платине в их
взаимосвязи».
Премия имени Н. Д.
Зелинского 1987 года присуждена
академику X. М. МИНАЧЕВУ,
члену-корреспонденту АН СССР
О. М. НЕФЕДОВУ, кандидату
химических наук В. В.
ХАРЛАМОВУ (Институт органической
химии им. Н. Д. Зелинского)
за работу «Разработка научных
основ технологичного способа
получения аллилацетата
каталитическим ацетоксилированием
пропилена».
Премия имени А. Н. Баха
1987 года присуждена доктору
биологических наук А. В.
КОТЕЛ ЬНИКОВОЙ и доктору
биологических наук Р. А. ЗВЯ-
ГИЛЬСКОЙ (Институт
биохимии им. А. Н. Баха) за цикл
работ «Биохимия дрожжевых
митохондрий».
26

Луч света
в полимерной
оболочке
Ровно пять лет назад, в
сентябрьском номере «Химии и жизни» за
1982 год, была статья «Модель
хорошей краски» — о работах кафедры
органических покрытий Ярославского
политехнического института, о
стратегии, позволяющей небольшому
коллективу решать серьезные научные и
технологические задачи. Теперь, с
расстояния, хорошо бы посмотреть — не
слишком ли авторы расщедрились на
похвалы?
Недавно создан межотраслевой
научно-технический комплекс «Световод». О
назначении световодов, об их роли в
нынешней технике вряд ли надо
рассказывать подробно — вспомним хотя
бы кабельное телевидение, приборы для
диагностики внутренних органов,
системы передачи информации в
вычислительных сетях. Много проблем есть у
«Световода» — и с самим кварцевым
стеклом, проводящим световой луч*, и еще
* Подробнее о кварцевых световодах
рассказывалось в статье В. Полищука «Доезжайте до
Щербинок» A986, № 10).
больше — с оболочкой, которая
уменьшает искажение сигнала и, главное,
придает тончайшему волоконцу гибкость
и прочность. Полимерный состав для
таких оболочек мы покупаем за
рубежом, платим до 100 долларов, за
килограмм.
Теперь «Световод» возлагает надежды
на ярославское полимерное покрытие.
Его состав не повторяет зарубежный,
технология оригинальна, базируется на
отечественном сырье, и стоит этот новый
материал не 100 и не долларов, а 5 и
рублей.
Не та ли. самая кафедра причастна
к этому делу?
Она.
Все остальное я узнал уже в
Ярославле, от заведующего кафедрой
профессора М. М. Могилевича и
руководителя группы трехмерной
полимеризации доцента И. В. Голикова.
Прежде чем приступить к объяснениям, они
положили на стол два совершенно
одинаковых с виду стеклянных волоконца
толщиной с нитку и разрешили
повертеть их в руках. Первое сломалось
почти сразу, при несильном еще
изгибе. Второе волоконце уцелело, даже
когда было намотано на палец. Оно
порвалось лишь при попытке туго
стянуть завязанный из него узелок.
Первое волокно было только из кварце-*
11

вого стекла, второе — с
полимерной оболочкой.
А теперь о том, отчего кафедра
органических покрытий, занимавшаяся
прежде почти исключительно лаками и
красками, обратилась к волоконной
оптике. «Наша лакокрасочная отрасль не
очень наукоемкая,— сказал профессор
Могилевич.— И мы ушли в сторону —
занялись материалами для передачи
информации. Мы работали с пигментами
и от них перешли к гамма-оксиду
железа для записи'на магнитных лентах
и дисках. От лакокрасочных покрытий
совсем недалеко до тонких
бессеребряных фотопленок. Что же касается
световодов, то они незапланированное
дитя. Однако на редкость удачное...»
Прежде чем рассказать, как дитя
появилось на свет, приведу две фразы
из той, давешней статьи. Первая:
«Отыскивая цели поиска, кафедра
рассчитывает на свои небольшие силы,
выбирает фронт исследований, на котором
по тем или иным причинам не
сосредоточились могучие флагманы науки».
Один из таких фронтов — изучение
радикальной трехмерной
полимеризации, чем и занимался И. В. Голиков
с сотрудниками. Причем в постоянном
контакте как раз с одним из
флагманов науки — с Институтом
химической физики АН СССР, в первую
очередь с лабораторией профессора
Г. В. Королева. И когда специалисты
по оптике обратились в «Химфизику» с
просьбой о помощи, ну, хотя бы о
рекомендации — кто сможет, наконец,
сделать добротную и технологичную
отечественную оболочку для
световодов,— то в институте сразу назвали
ярославскую кафедру. И попали в точку.
Тут уместно привести и вторую из
обещанных фраз: «На кафедре,
технологической по сути, считают, что
фундаментальное исследование — самый
верный путь к новой технологии». История
с полимерной оболочкой еще раз
подтверждает этот не для всех
очевидный тезис. Не было долгого
экспериментального перебора вариантов, поиска
методом проб и ошибок, сотен опытов,
тупиковых ситуаций. Все оказалось
проще, потому что фундамент был построен
заранее. Ориентация в безбрежном мире
материалов и в тех головоломных
процессах, которые протекают в тонкой
пленке при ее полимеризации,
позволила решить задачу очень быстро — за
год. Причем заказчику был выдан не от-
28
чет, не научная проработка, а материал,
технология его получения, технология
его нанесения. Не лабораторная —
промышленная.
Что значит нанести защитную
оболочку на волокно? Заводские установки
выдавливают стеклянную жилу из
расплава со скоростью около 100 метров в
минуту. Пленку надо наносить в том же
аппарате, с такой же скоростью.
Удобнее всего, когда материал
постоянно находится в фильере, сквозь которую
проходит охлажденное стеклянное
волокно, тут особых проблем не возникает.
Но затем нанесенную пленку надо
отвердить, не снижая скорости...
Сначала в поисках полимерной
композиции ориентировались на один из
главных признаков — высокую
скорость отверждения. А попутно
принимали во внимание многие иные
требования. Например: состав не должен
содержать растворителя. То есть он
должен быть изначально жидким и
затвердевать, не выделяя ничего вредного в
окружающую среду. Или такое
требование: материал нужен, как говорят
специалисты, одноупаковочный, без
каких-то дополнительных компонентов,
которые надо добавлять перед
употреблением. Само собой разумеется, что
композиция должна давать оболочки с
заданными рабочими свойствами. И
наконец, нельзя забывать о доступности
сырья. Экзотика всегда влетает в
копеечку, причем нередко в копеечку
инвалютную...
Материал был выбран из
теоретических предпосылок: эпоксиакрилат. То
есть эпоксидный олигомер, к которому
«пришиты» молекулы акриловой
кислоты. Ничего особенного. С одной только
оговоркой: кафедра никогда прежде с
этим классом полимеров не
работала. Материал был, можно сказать,
вычислен в уме и вычислен
правильно. Но как его отвердить в доли
секунды?
Ультрафиолетовым облучением. И в
этом тоже нет ничего принципиально
нового, способ известный, называется
фотополимеризацией. Но когда надо
вести ее с огромной скоростью и с
гарантией качества, требуются особые
инициаторы и некоторые иные добавки.
Пролетая сквозь стену ультрафиолета,
оболочка полимеризуется, твердеет, и
полуфабрикат превращается в изделие*
которое теперь можно растягивать, гнуть и
скручивать — что, собственно, и прихо-

дится проделывать время от времени
со световодом.
Кстати, о том, почему полимер так
меняет свойства стеклянного волокна.
Это волокно очень тонкое, значит, у
него развитая поверхность и концентрация
дефектов на ней велика. Чуть что,
возникают напряжения и кварцевое
волокно ломается, хотя прочность
монолитного кварца довольно высока. А
полимерное покрытие как бы залечивает
дефекты, снимает напряжения.
Правда, эпоксиакрилат — довольно
жесткий материал, он дает при
полимеризации усадку, на волокне могут
появиться микроскопические изгибы, а
это приводит к некоторой потере
оптических свойств. Желательно сначала
нанести на стекло мягкую рубашку,
чтобы избежать прямого контакта двух
разнородных материалов, смягчить их
противоречия. Однако с мягкими слоями
дело непросто. Обычно наносят
термопластичные полимеры, способные
размягчаться при нагревании, но это
нескорый процесс, о 100 метрах в минуту и
речи быть не может.
А нельзя ли и для промежуточного
слоя — радикальную полимеризацию с
ультрафиолетом? Несколько месяцев
назад ответ был бы очевидным —
нельзя. Сейчас от столь безапелляционного
суждения лучше воздержаться.
Поживем — увидим...
Вернувшись к сегодняшнему дню,
напомним, что ярославские химики дали
промышленности сразу несколько
технологий — и получения материала, и его
нанесения. Со всеми производственными
подробностями. И сделала это группа,
которая вела на кафедре, пожалуй,
наиболее академические исследования,.
далекие вроде бы от практических
задач. Как еще раз не вспомнить
классическое изречение о практичности
хорошей теории! Принципиальное решение
было найдено быстро, остальное
оказалось делом техники...
Эта техника, между прочим, не
предусматривает работы в атмосфере
инертного газа, азота или аргона, как то
было в других вариантах решения. Печь
надо продувать газом, чтобы вытеснить
кислород,— он лютый враг
радикальной полимеризации. Его
взаимоотношения с тонкой пленкой и составляло
одну из главных тем кафедры. В
системах, подобных той, что наносится на
стеклянное волокно, кислород, как
правило, тормозит реакцию, и, если не
пойти на определенные хитрости, верхний
слой остается липким.
Впрочем, хитрости раскрывать не
уполномочен. Могу говорить только
о результате — слой решительно
нелипкий. И это обстоятельство может
сыграть существенную роль в судьбе
нового материала.
Зададимся простым вопросом: кто
будет выпускать полимерный состав для
нужд волоконной оптики? Кому скажут,
тот и будет. Не захочет — так
заставят. Дело государственное. Но если
сравнивать работу под нажимом и работу
по доброй воле — что вы предпочтете?
Есть в Ярославле ПО «Лакокра-
ска». Было бы очень удобно, если
бы здесь и освоили новый материал.
Но объединение интересуют
масштабные задачи, тысячи и десятки тысяч
тонн продукта. Для световодов столько,
конечно, не требуется. Тем не менее
«Лакокраска» начинает заниматься эпо-
ксиакрилатами, и не по указанию
сверху, а по собственному желанию.
Потому что видятся в перспективе и
крупные установки, и немалые прибыли.
Оказалось, что ту же систему можно
использовать — не сочтите за
каламбур — для мебели!
Почти всю мебель сейчас покрывают
полиэфирными лаками. Они всем
хороши, кроме одного: капризны в
отверждении. На лаконаливочной машине
деревянную панель покрывают слоем лака и
отправляют в печь, но кислород
препятствует отверждению и верхнего слоя.
Так как липкая мебель никому не
нужна, в лак вводят добавки наподобие
парафина. Они всплывают на
поверхность, экранируют ее от воздуха, и
лаковая пленка получается что надо.
Однако теперь слой с парафином
необходимо соскоблить, сошлифовать, а
это — ручной труд и неизбежный
брак. Высокая стоимость мебели в
немалой степени определяется
несовершенством нанесения глянцевого
покрытия.
И вот появилась возможность
получить такой лак, который полимеризуется
на поверхности почти моментально, не
обращая внимания на кислород. К тому
же без растворителей. И весь — из
одной банки, без добавок и
перемешиваний. Не требует полировки. Не
требует горячих печей. Мечта технолога.
В ярославском мебельном
объединении «Красный Октябрь» есть новая
линия лакирования, для нее нужен оте-
29

чественныи лак, этот лак может готовить
ПО «Лакокраска» по технологии
Ярославского политехнического института.
Так связалась цепочка взаимных
интересов, от идеи до реализации. Разве
что только сырье пока не в достатке,
но тут научных загадок нет, вопрос из
числа разрешимых..
И хорошо, если бы нашел разрешение
еще один вопрос, не самый главный,
наверное, но и далеко не пустяковый.
Вот ярославские специалисты создали
малыми силами высококлассный
материал, дали производству не добрые
советы, а готовую технологию — бери и
пользуйся. Работу вели по договору,
получили означенную в договоре и не
поражающую воображение сумму
сполна. Все в порядке...
А сколько бы пришлось выложить
зарубежной фирме за такую
технологию, будь она у этой фирмы? Не за
вчерашнюю, слегка увядшую — и такие,
случается, покупают,— а за
наисвежайшую, на новом принципе, дешевую,
скоростную, на доступном отечественном
сырье?
И подумать боязно.
Конечно, на кафедре от
узаконенных доплат не отказались бы. И прежде
всего затем, чтобы накупить
оборудования, вместо того чтобы
восстанавливать и переналаживать списанное из
академических институтов. Новые приборы,
установки, вычислительные машины
нужны затем, чтобы делать новые
полимерные материалы, и для того,
чтобы выпускники вуза, столкнувшись с
нелегкой проблемой, не уходили в
кусты, говоря себе в оправдание —
какой, мол, спрос с провинциальной
кафедры...
Нет провинциальных кафедр и
столичных, как нет первосортной науки и
второразрядной. Есть кафедры, есть наука,
а все прочее должно называться как-то
иначе.
О. ольгин*
специальный корреспондент
«Химии и жизни»
Банк отходов
Реализуем
трубы (диаметр 98 мм, толщина стенки 4 мм, длина .1—6 м)
из полиэтилена марки 102-14 ГОСТ 16337-77.
Альметьевска* Центральная база производственного
обслуживания по ремонту нефтепромыслового оборудования. 423400
Татарская АССР, Альметьевск, ул. Герцена, 1д. Тел. 2-31-18.
Готовы
реализовать
накапливающиеся производственные отходы.
отработанный хладон-113, прозрачная летучая жидкость,
содержащая 10 % масла, 12 т в год;
фосфатный шлам, желтоватая пастообразная масса, состоящая
из фосфатов цинка (90 %У и железа A0%), влажность 30%,
4 т в год;
отходы скоагулированного фунта В-КФ-093, сыпучий черный
шлам, содержащий резидрол ВА-133, соединения хрома, свинца,
триэтиламин, сажу, 24 т;
отходы лака МЛ-92, затвердевшая коричневая масса, смесь
глифталевого лака и смолы К-421-02, 6 т;
отходы эмали МЛ-12, густая вязкая масса черного цвета,
содержащая малеиновоалкидную смолу, сажу, бутилацетат, 12 т
в год;
. шлам гальванического производства, Fe(OH) — 39 %,
Сг(ОНK — 20,5%, Zn(OHJ — 17%, Са,(РО,J — 8%,
Си(ОНЬ-СиСОз — 7,6 %, Ni(OHJNiC03 — 3,4 %;
кубовый остаток перхлорэтилена, вязкая густая масса желтого
цвета, содержащая индустриальное масло И12А — 25—32 масс, дол.,
индустриальное масло И40А — 5—7 масс, дол.,
индустриальное масло ИГП 38 — 12—15 масс, дол., турбинное масло Т22 —
6—8 масс, дол., перхлорэтилен — 35—50 масс, дол., 50 т.;
отработанный этиловый спирт ГОСТ 18300-72, разбавленный
водой до 80 % и загрязненный различными примесями, 4 т.
Производственное объединение «Баккондиционер». 370029 Баку,
2-я Поперечная ул., 10. Тел. 66-89-71. Расчетный счет № 26117
в Наримановском отделении Госбанка Баку.
30

У каждого изобретения своя судьба, не всегда легкая. Даже когда польза и
эффективность новинки не вызывают сомнений, случается, что ее путь от лабораторного
стола до заводского цеха растягивается на долгие годы. Да и потом, когда он
наконец пройден, не все получается гладко.
«Химия и жизнь» не раз писала A983, № 12; 1986, № 4) о
микроколоночном хроматографе «Милихром», созданном в Сибирском отделении АН СССР,—
поначалу равных ему не было в мире. Сейчас приборы такого класса
изготовляют многие зарубежные фирмы. «Милихром» же, освоенный в конце концов
отечественной промышленностью, чуть не сняли с производства. О событиях,
которые этому предшествовали, и о том, какие усилия пришлось затратить, чтобы
избежать непоправимой ошибки,— публикуемая ниже статья.
Продолжение
Счастливчик
«Милихром»
Осенью 1986 года в Академгородке под
Новосибирском я оплошал
непоправимо: договорился о беседе с Сергеем
Кузьминым, но поговорить с ним,
записать, что расскажет, не успел. А теперь
остается лишь собирать воспоминания
его друзей — в конце ноября
Кузьмин внезапно умер. Пришел домой после
ночной работы на ЭВМ, за завтраком
будто поперхнулся — и все. Потом
уж установили, что у него была
ишемическая болезнь, а до того дня
сорокашестилетний изобретатель
числился вполне здоровым. Мне он,
правда, таким не показался — очень уж
был бледен. Необычный,
запоминающийся облик: редкостно высокий лоб,
тяжелые очки на коротком носу, бахрома
волос вокруг лысины длинная,
занавеской — а в лице ни кровинки.
Впрочем, откуда взять румянец тому,
кто целые дни, а случалось и ночи,
просиживал в подвальной комнате...

Тогда, в начале октября, подвал был
забит приезжими людьми. Институт
созвал всесоюзную школу «Милихром-86»,
и мне было велено, в соответствии
с канцелярски торжественной
формулой приказа, освещать ее ход.
Корреспондента старались наделить
наилучшим материалом. Показывали,
какие изящные кривые и таблички
рисует на цветном дисплее новая модель
изобретенного здесь прибора,
рассказывали предание о шведских спецах,
которые явились смотреть первую его
разновидность, но, пока им не указали
пальцем, не смогли ее отыскать — до
того была миниатюрна. Один же из
местных ветеранов без лишних слов
подвел меня к «Милихрому», кротко
подмигивающему красной цифирью
панели, уверенной рукой вскрыл
укрепленную на крышке коробочку размером с
портсигар и кратко отрекомендовал:
«Оптико-механический блок Кузьмина».
...Велика ли премудрость? Два
зеркальца, полоска из простой стали,
непрерывно качающая одно из них вокруг •
оси, лампа. Между тем уже двадцать
лет никто на свете не может
придумать лучше.
— У него не было диплома, общее
среднее образование,— говорил мне
Грачев, друг и соавтор Кузьмина, доктор
химических наук.
...Сделать, а потом дожать до
серийного производства первый
микроколоночный хроматограф сумели не
приборостроители со всеми их НИИ да КБ, а
эта дружная компания. Несколько
химиков, инженеры-электронщики — и
Сергей Владимирович Кузьмин, который в
документе о награждении всех их
Государственной премией 1985 года
значился как оптик-конструктор.
Отсутствию диплома умиляться нечего (наш-то,
мол, умелец безо всякого там грамо-
тейства — а чего удумал!): умелец
был в высшей степени грамотеем и по
квалификации постепенно сравнялся с
докторами наук. Иначе быть не могло.
Среда там такая, что ленивый на ученье
в ней не приживется, язык математики,
квантовой механики, кибернетики —
обиходный, рабочий.
Кузьмин родом из Харькова,
рассказал Грачев. После десятилетки пошел на
завод, потом лаборантом в
исследовательский институт. В армию не попал —
у него один глаз почти не видел. В 1962
году, когда стали собирать работников
для Академгородка, его лабораторию пе-
32
ревели туда целиком. Кузьмин не
возражал, даже приветствовал: прослышал,
что шоссе Новосибирск — Барнаул
весьма подходит для велосипедных
тренировок. А главным его тогдашним
увлечением был велоспорт, 22-летний
лаборант замахивался на мировой рекорд,
никак не меньше. Так и началась его
сибирская жизнь: работа в сарае,
шестьдесят рублей жалованья — и рекорд
в проекте.
Вскоре отстроили здания.
Лаборатория влилась сначала в Институт
теплофизики, потом в Институт
неорганической химии. Кузьмин же гонял по
великолепному шоссе все реже — среда
засосала. Звучит мрачновато, но
надо же знать, какая среда...
Что за жизнь бурлила тогда в
Городке! Доводилось вам читать
«Понедельник начинается в субботу»? Ну, так и
был весь этот населенный пункт чем-то
вроде гигантского Института
чародейства и волшебства, атмосферу коего
братья Стругацкие, можно считать,
вовсе не выдумали. Кузьмин включился в
повальное чародейство до того
капитально, что спустя четыре года был уже
автором семи научных статей.
Лаборантам, которые лишь бездумно
исполняют порученное, такая честь не
достается — успел, стало быть,
переродиться в полноценного, самостоятельно
думающего физика. А есть диплом, нет
ли его и какая должность — не
все ли равно? Тамошнее братство
оценивало людей по иным
опознавательным знакам. Думало же только о
своих электронах да хромосомах, что на
работе от света до света, что на
досуге, за шахматами или, бывал грех,
за картишками.
В такой вот вечерней неформальной
компании Кузьмин однажды
разговорился с Сандахчиевым из соседнего
Института органической химии. Теперь-то
Лев Степанович — маститый ученый,
член-корреспондент Академии наук, а
тогда это был такой же, как
остальные, юный энтузиаст, задумавший
небывалое: разделить и распознать по
отдельности вещества, которые выделяет в
своей жизнедеятельности одна-единст-
венная клетка. По части первого —
разделить у него уже была некая
дебютная идея, но пункт второй казался
почти нереальным. Речь-то шла о
миллиардных долях грамма! Лаборант Кузьмин,
однако, объявил, что детектор, для
которого такие ничтожные дозы достаточны,

вполне возможен. И чуть ли не об
заклад побился, что он такой сделает...
В этой школе задачи придумывали не
учителя. Почти каждый «школьник» —
исследователь, работающий на «Мили-
хроме» или собирающийся им
обзавестись,— привез с собой какую-нибудь
трудную смесь, не поддающуюся
анализу. Смеси встречаются где угодно — вот
и собрались вместе химики,
фармакологи, биологи, целлюлозобумажники,
экологи, криминалисты... Среди
шестидесяти с гаком задач были образцы
плазмы крови, антибиотиков, сточных вод,
самодельного дурмана, конфискованного
у наркоманов... К концу учения во всем
этом командированные разобрались,
самостоятельно или с помощью местных
асов. И многому научили друг друга:
где еще можно собрать вместе, каким
интересом объединить столь
разномастных специалистов, если не химическим
анализом?
Анализ, измерительные приборы —
органы чувств, без которых наука,
промышленность, сельское хозяйство в
наши дни мертвы. О какой культуре
производства можно говорить, если в
иных местах не то что хитроумный
«Милихром» — простейшие
термометры или солемеры в дефиците? А если
техника есть (раздобыли, выпросили,
выбили) — так ведь надо еще уметь ею
пользоваться. На лекциях школы
вопрошали: почему за руль «Жигулей»,
машины сравнительно простой и дешевой,
человек без подготовки не сядет, но как
отважно, не жлядя ни в какие
инструкции, он берется за ручки изысканного
электронного прибора, а потом жалуется
на его ненадежность. О надежности,
конечно, разговор особый, но ученым тоже
не мешает учиться, в чем-то менять
привычки...
Кузьмин выиграл спор очень
скоро. Спустя три месяца после встречи
с Сандахчиевым он уже работал в
Институте органической химии в
должности инженера и доводил до ума
сооружение, которое действительно
улавливало в растворах примеси в количестве
миллиардных долей грамма. Ухитрился
соорудить предельно простое, но
надежное устройство, измеряющее
поглощение раствором ультрафиолетовых
лучей в проточном сосудике объемом в
сотую долю кубического миллиметра. Да
притом измеряющее автоматически, с
быстрой записью, и не в одной, а
сразу в нескольких точках спектра. Такого
не было нигде в мире.
Спустя еще несколько месяцев многое
из химической подноготной
заинтересовавшей Сандахчиева клетки —
водоросли ацетабулярии — стало ясным.
А изобретатели приборчика осознали,
что соорудили не просто удачную
самоделку разового пользования, а создали,
ни много ни мало, новый метод
анализа, который может пригодиться очень
многим.
Это было в 1967 году. Разбег
победоносного чародейства был настолько
силен, что казалось: еще несколько
месяцев, максимум год-другой — и новинка
будет выпускаться серийно. Однако
прежде чем трубить победу, пришлось
одолеть множество больших и малых
препятствий. Упаси боже: прибор никто
не «зажимал», ему была, можно сказать,
открыта зеленая улица. Специалисты
всех нужных отраслей подключались к
делу охотно и почти без проволочек;
руководство Академии наук взламывало
административные барьеры, если они
возникали. И все же требовалась
конструкция не только работоспособная, но
и удобная в эксплуатации,
изготовляемая из доступных отечественных узлов и
материалов, наконец, не слишком
трудная для завода-изготовителя. Ни первая,
ни вторая, ни даже пятая модель всем
сразу требованиям не удовлетворяли.
Пока же появилась энная,
удовлетворявшая, пока доработали всю
необъятную техническую документацию да
подыскали предприятие, взявшееся за
производство, миновало, круглым счетом,
пятнадцать лет.
Кузьмин все эти годы трудился, как
каторжный. То за рабочим столом, то —
с такой же интенсивностью — за
письменным у себя дома. Действовал
быстро. У него открылся дар сразу, без
возни с прорисовкой схем (отдельно
оптическая, отдельно механическая,
электрическая, потом взаимоувязка)
изображать изделие во всей его
цельности. Лист сбрасывался на пол — и столь
же быстро (рисовальщик был отменный)
появлялись деталировки, проекции,
разрезы. Готовые, со всеми размерами —
под монтаж. Такое уж было у
человека внутреннее многомерное зрение. И
фантастики в чертежах не было: сам же
хороший станочник, понимал реальные
возможности...
Модель «Обь-4», запущенная в массо-
2 «Химия и жизнь» № 9
33

вое производство Орловским ПО «Науч-
прибор» под названием «Милихром», в
1983 году обрела Знак качества. Потом
уж были и Госпремия, и восхищенные
публикации в журналах...
— «Милихром» снимают с производства
как не отвечающий мировому уровню.
Получена телеграмма,— сообщил Грачев
(я позвонил ему в начале ноября).
Это не было полной неожиданностью —
о такой возможности говорили на
поразительно откровенном «Круглом
столе» во время школы, где были и люди
с «Научприбора», и представители
Госстандарта. Фрагменты из выступлений:
— «Милихром» в нынешнем виде — прибор
для народных умельцев. Попробуйте-ка держать
его в рабочем состоянии, если не заплатили
заводу полторы тысячи за обслуживание. Да если
и заплатили... Наладчиков приходится ждать
месяцами.
— «Милихром» — единственный из наших
приборов такого класса, который работает. А что
до зарубежных, так, если кончилась гарантия, с
ними и Левша не справится... Там ремонт —
замена блоков, за которые фирма тоже
денежки берет.
— Наш завод купил у тех столичных
мудрецов гроб за 35 тысяч. Так он перестал
работать, едва наладчик его запустил и доехал
до вокзала. С тех пор и стоит, мне на
всех совещаниях эти тысячи в глаза тыкали.
А раздобыли «Милихромы» — горя не знаем.
Я вот что скажу, и те, кто воевал, меня
поймут: за разгильдяйство, за техническую
отсталость приходилось платить кровью...
Пожилой человек, говоривший это, не
удержался от слез, а я понял: не об
одном хроматографе спор — обо всей
отечественной прибористике, быть ей
или не быть. Если не быть — так нечего
рассчитывать ни на достижение
мирового уровня по всему фронту науки
вместо отдельных направлений, ни на
подъем качества продукции. Откуда ему
взяться без точных, новейших, единых
для поставщика и потребителя методов
контроля, затвержденных ГОСТом? А
ГОСТ не может опираться на
импортные приборы. Да и не напасешься
импорта для бесчисленных отраслевых и
заводских лабораторий. Им можно
насытить разве что академическую элиту,
которая сейчас чем дальше, тем сильнее
отрывается от ни в чем не повинной
«научной провинции», попросту теряет с
ней общий язык.
Между тем как раз в части
методов анализа, научного приборостроения
разогнавшаяся ныне компьютерная
революция набрала максимальные
обороты. Между открытием новых принципов
измерения и их материализацией в
серийных приборах проходит не десять,
даже не пять лет, как еще недавно, а
всего год-полтора. Поэтому если во всем
хозяйстве требуется ускорение, то в этом
деле — если так можно выразиться —
ускорение ускорения. Спорщики,
собравшиеся в Новосибирском институте
биоорганической химии, тогдашнем
пристанище лаборатории Грачева*, понимали
это как никто остро.
— Сейчас в СССР около пятисот
действующих жидкостных хроматографов. А на одной
только фирме «Дюпон» их около десяти тысяч»
— В недостатках «Милихрома» повинны все
присутствующие. Химик, который делает для него
плохие сорбенты, врач, который плохо лечит
этого химика... Каков может быть уровень
разработки на заводе, если проектировщики заодно
с опытным цехом почти полным составом
месяцами — на свекле?
— Класс приборов определяется не эмоциями.
Качество «Милихрома», его надежность
недостаточны, техническая документация иа него
составлена безобразно. Все научились понимать друг
друга, входить в положение» Разработчики не
придираются к заводу, завод — к поставщикам.
Потребитель тоже приучен не жаловаться. И при
этом все — за ускорение, за качество. Пора эту
цепь где-то разорвать...
Представительница Госстандарта
перекрикивала гудящую аудиторию, и
казалось, что спорить тут невозможно. Но
с ней спорили. О нормативном
документе, вступающем в силу с нового
года. Он жестко определяет ддя
каждого класса приборов набор параметров,
принятый за мировой уровень. Новые
разработки, которые до него не
дотягивают, Знак качества получать не будут.
Не будет и льгот, которые он приносит
производителям. Четко, справедливо, не
так ли? Хотя и установлено: против
новых требований не тянет, пожалуй, ни
одна из наличных отечественных
приборных разработок. Вопрос только — что
такое этот самый мировой уровень,
легко ли его определить?
— Если бы речь шла об автомобиле,
получилось бы: пусть везет полсотни тонн со
скоростью двести километров в час, а бензина берет
два литра на сто километров. Задумали хорошее
дело — и тут же его по-чиновничьи губят.
Списали лучшие параметры с заграничных
проспектов (а это же реклама!), механически свели
вместе — вот вам уровень, тянитесь.
— Кто это придумал? Головная организация?
Но она сама ни одного подобного прибора
сроду не внедряла. Чем же отличается такая голова
* Ныне этот коллектив начал перебираться в
Иркутск, в Лимнологический институт СО АН
СССР.
34

от прочих частей тела? Сочиняют требования к
хро-ма-то-гра-фам — и забывают, что реально-то
выпускается один хроматограф: «Милихром».
— А вот снимут Знак качества, тогда завод
почешется, наляжет.
— Как же. Наляжет, чтобы от этой
продукции избавиться.
—Не избавится. Она же в списке особо
важной»
—А вы не знаете, как это делается?
Забракуют одну партию комплектующих, потом
другую — им снизят план по объективным
обстоятельствам. А потом ползком, потихоньку
подыщут себе другую особо важную вместо этой...
Как в воду глядели — пришла
телеграмма... Грачев, впрочем, не
паниковал. Сказал мне по телефону: еще
посмотрим. А в конце ноября умер
Кузьмин. Опять звоню, спрашиваю: что
же теперь будет? И отчего умер
Сергей? Может быть, переживал из-за этой
передряги? Грачев отвечал твердо: нет.
Связями с заводом занимался не он и
особых волнений из-за телеграммы не
испытывал. Спокойно работал над новой
программой для машины — всегда
ухитрялся делать их какими-то особо
экономными... Разных взлетов да падений в
эпопее с «Милихромом» было
предостаточно, привыкли. В итоге-то все будет
как надо, никто у нас не сомневается.
Смерть Сергея — это, как говорится,
бессмысленное злодеяние природы.
Теперь, кстати, мода такая пошла в
печати — живописать, как все кругом
беспросветно, вы за ней не гонитесь.
«Милихром» будет жить, так и запишите.
И снова — как в воду глядел. В
декабре раздался звонок из
Новосибирска. Грачев тем же невозмутимым
тоном сообщил: Госстандарт решил
доработать нормативные требования к
жидкостным хроматографам. «Милихром» с
производства скоро снимут, но это все
равно планировалось. Взамен будет
поставлен «Милихром-1»,
усовершенствованный, состыкованный с мини-ЭВМ.
Проблем с ним тоже хватает, но в
качестве новинки он будет производству
выгоден. Модель «Милихром-2» со
встроенным микропроцессором (она-то
мировым образцам ни в чем не
уступает) в принципе готова, но ее
следовало бы еще некоторое время пообкаты-
вать.
В конце марта состоялось наконец
мероприятие, которого Грачев и его
товарищи добивались давным-давно: прямое
сравнительное испытание «Милихро-
ма-1» и его зарубежных «родичей».
Десяток задач — аналитических
методик, разработанных в разных
институтах для «Варнана», «Шимадзу», «Жиль-
сона» и других фирменных
красавцев, доставленных из Японии, Франции,
США... Все задачи были решены
сибиряками: одни хроматограммы в точности
соответствовали прототипам, на других
удалось выявить куда больше примесей
к основному веществу, чем на
«иноземных». «Милихром-1» с его
скромненьким дизайном в полную силу
показал могущество детектора, созданного
Кузьминым. Немало этому помогла
ЭВМ, наделенная весьма эффективным
программным обеспечением. — Эх,
электронику бы сюда поновее,' да
персональный компьютер,— вздыхали
члены комиссии,— вполне пошел бы
прибор на экспорт.
Испытания показали, что для
освоения на заводах этих методик не
обязательно тратить валюту. Сибиряки,
впрочем, честно подчеркивали:
полностью отказываться от импорта пока не
стоит; в мире существуют приборы с
такими детекторами, какими
«Милихром» еще не снабжается, да и
выпуск его пока не так уж велик, а еще
ведь нужны и хроматографы для
препаративного разделения смесей...
На заводе в Орле началась
госприемка. Поначалу браковали до половины
«Милихромов», но теперь
производственники подтянулись. План первого
квартала, правда, не очень большой, выполнен.
...Везучий все-таки прибор, можно
сказать, счастливчик.
в. полищук,
специальньш корреспондент
«Химии и жизни»
г*
35

Практика
Соперник
каменотеса
Ничто так не украшает
здание, как резьба по камню.
Однако при современном
размахе строительства это почти
недоступная роскошь: до
недавнего времени даже несложный
орнамент, не говоря уж об
объемных рисунках, требовал
больших затрат ручного
труда — столь же
квалифицированного, сколь тяжелого.
Попытки механизировать
художественную обработку камня
трудно назвать успешными.
Изображения, получаемые с
помощью фрезерно-копироваль-
ных станков или
пескоструйной обработки значительно
уступают по качеству вы пол-
Способ получения
изображений на камне, предложенный
сотрудниками ереванского НПО
«Камень и силикаты», проще
перечисленных — и в то же
время эффективнее. Изготовив
оригинал, барельеф из камня,
дерева, гипса, воска или даже
из пластилина, с него делают
зеркальную металлическую
копию — матрицу. Она и служит
инструментом для обработки
камня. Вибрирующую матрицу
прижимают к поверхности
каменной плиты, а в пространство
между ними подают абразивную
суспензию. Зерна абразива
оказываются зажатыми между
заготовкой и матрицей, и за счет
колебаний последней их острые
фан и «выедают» камень.
Матрицу периодически приподнимают,
чтобы стершиеся частички
абразива сменились свежими, и
процесс продолжается.
Инструмент постепенно углубляется
в заготовку, и в результате
на камне появляется
изображение, зеркально копирующее
матричное — то есть
соответствующее оригиналу.
Ни шлифовать, ни тем более
полировать поверхность
каменных плит перед такой
обработкой не надо, желательно
лишь, чтобы плита была
плоской. Впрочем, и это
необязательно: изображение можно
получить даже на неполированной
каменной глыбе, только
времени для этого потребуется
чуть больше.
УСИЛИЕ ПРИЖИМА
МЕТАЛЛИЧЕСКАЯ МАТРИЦА
КАМЕННАЯ ПЛИТА
-• АБРАЗИВНАЯ
':-&£.&■?;: СУСПЕНЗИЯ
КРЕПЕЖНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ —~
ненным вручную.
Ультразвуковой способ требует сложной
и дорогой аппаратуры и при
этом позволяет получать
рисунки размером не более 100Х
Х»Ю0 мм, а кроме того,
ультразвук грызет камень очень-очень
медленно и производительность
такой обработки соизмерима с
ручной.
Производительность
виброабразивной обработки
существенно выше не только ручного,
но и машинных методов, и
это при условии, что
себестоимость получаемых изделий как
минимум на порядок
меньше. На мраморе, например,
изображение размером 250 X
Х250 и глубиной 4 мм можно
получить за 8 минут, а в туф
инструмент углубляется еще в
4—5 раз быстрее.
Не только суть способа, но и
его практическое воплощение
оказалось достаточно простым.
Для виброабразивной
обработки камня можно после
незначительной переделки
использовать любой фрезерный или
даже сверлильный станок.
Необходимо лишь преобразовать
вращательное движение шпинделя
в колебательное, но это уже
чисто конструкторская задача,
и не слишком сложная.
Подавать абразивную суспензию
можно через стандартную
магистраль для смазочно-охлаж-
дающей жидкости, которая есть
на многих современных станках.
Для мягких разновидностей
камня — туфа, известняка или
ракушечника — абразивом
может служить обыкновенный
кварцевый песок, для более
твердых — электрокорунд или
карбид кремния. Оптимальная
зернистость зависит от вида
наносимого изображения и
выбирается экспериментально.
При работе зерна абразива,
естественно, изнашивают
матрицу, но это не беда. На
качество плоских, штриховых
изображений ее износ влияет слабо:
без замены рабочего органа
можно обработать до 400
мраморных плит. Если же
рисунок глубокий и объемный,
матрицу нужно менять возможно
чаще, чтобы искажения
рисунка были минимальны. Впрочем,
это относится в'первую очередь
к самым простым, чугунным
матрицам, которые
использовались при
опытно-промышленных испытаниях метода. В
условиях серийного производства
матрицы можно делать из стали,
а рабочую поверхность
дополнительно упрочнить
азотированием или цементацией.
На базе
вертикально-сверлильного станка 2а 135 BН135)
в НПО «Камень и силикаты»
был создан промышленный
образец установки для
производства орнаментированных плит
из натурального камня. В
настоящее время подобные
машины работают на Газалкентском
кам необрабатывающем
комбинате, на заводах объединения
«Львовнерудпром», на ереван-
36

ском заводе «Шинанют» и на
других предприятиях нашей
страны. Подсчитано, что
каждый станок дает годовой
экономический эффект около
60 тыс. рублей. Это цифры.
А иной эффект —
эстетический — вы сможете оценить
сами, когда увидите новые
отделанные натуральным
камнем здания.
Кандидаты технических наук
К. Г. МНДЖОЯН,
П. Г. СУ ВАЛЯН
Просто жилет
В иерархии спецодежды
жилет занимает одно из самых
почетных мест. Достаточно
вспомнить пуленепробиваемый
жилет, спасательный жилет или
оранжевые доспехи дорожных
рабочих...
Список жилетов специального
назначения с каждым годом
растет. Английские медики,
например, разработали
реанимационный жилет для непрямого
массажа сердца — надувной
мешок с прорезями для рук.
Полости этого жилета
соединены с компактным автономным
компрессором. Если у пациента
остановилось сердце или есть
другие предпосылки для того,
чтобы прибегнуть к интенсивной
терапии, врач включает
компрессор — ив полость жилета
начинает толчками поступать
сжатый воздух. Давление в
полости изменяется в такт этим
толчкам, а периодичность
колебаний давления можно
регулировать с помощью несложного
газораспределительного
устройства. В результате жилет то
сжимает, то расширяет грудную
клетку больного — совсем как
руки квалифицированного
реаниматора, но может работать
неограниченно долго.
Параллельно с появлением
новых спецжилетов другие, уже
привычные, продолжают
совершенствоваться и
видоизменяться. Иногда — самым
неожиданным образом. Например,
одна из французских фирм,
выпускающих рыболовное
снаряжение, снабдила спасательный
жилет... рукавами и капюшоном,
совместив в одном предмете
рабочие и спасательные
функции. Сделать это помогла
замена жестких пенопластовых
вставок гибкими, в результате
которой куртка-жилет практически
не стесняет движений. Кроме
того, в воротник куртки
вшили свисток пронзительного
тембра, чтобы утопающий не тратил
сил на крики о помощи, а
капюшон снабдили прочным
ремнем, за который можно
легко и быстро поднять
потерпевшего на спасательное судно.
«Science News», 1987.
т. 131, № 5, с. 73
О пользе
зимней стрижки
Овец, как известно, стригут не
для их красоты, а для
получения шерсти. Делают это
обычно летом, когда животные
содержатся под открытым небом.
Вопреки древней
овцеводческой традиции многие
английские фермеры стали стричь
овец и зимой — до 200 тыс.
овцематок в год. Снявшие
шубы животные занимают,
понятное дело, меньше места, и это
позволяет эффективнее
использовать животноводческие
помещения. Замечено также, что
стриженые вынашивают
приплод на день-другой дольше,
чем нестриженые, потому и
ягнята рождаются крупнее и
здоровее. А ветеринары
установили, что стрижка способствует
ускоренному прохождению
корма через рубец. Организм
стриженой овцы лучше снабжается
белком, у животных отменный
аппетит, быстрее отрастает
шерсть.
«Farmers Weekly», 1987, т. 106,
№ 4, с. 21
Лук
в магнитном поле
Чтобы зеленый лук рос быстрее,
луковичкам-семенам нужно
помочь «проснуться». Для этого
их обычно прогревают,
надрезают или даже обрабатывают
биостимуляторами.
Оказалось, однако, что той
же цели можно добиться иначе.
В опытах, которые проводились
на поле совхоза
«Ленинградский», луковицы высаживали на
грядки лишь после того, как
они побывают в интенсивном
однородном магнитном поле.
Электромагниты были
размещены вдоль ленты транспортера,
с помощью которого лук
выгружали из хранилища.
Трехе кундной магнитной
обработки оказалось достаточно,
чтобы луковички трогались в
рост на 3—5 дней быстрее,
интенсивнее развивались и в тот
же срок давали на 18—27 %
больше массы зеленых перьев,
чем контрольные —
необработанные.
«Картофель и овощи»,
1987, № 1, с. 31
О чем можно
прочитать
в журналах
О получении лантано-кремние-
вых пленок («Украинский
химический журнал», 1987, № 4,
с. 339—341).
О практических рекомендациях
по измерению кислотности
неводных сред («Заводская
лаборатория», 1987, № 3, с. 20—23).
О составе и свойствах
обработанных органическими
соединениями порошков железа
(«Порошковая металлургия»,
1987, № 4, с. 16—22).
О замене природного сырья для
производства цемента отходами
сланцевого производства
(«Сланцевая промышленность».
1987, № 3, с. 13—15).
Об использовании СОг для
повышения отдачи нефтеносных
пластов («Нефтяное хозяйство»,
1987, № 6, с. 33—38).
Об очистке стоков
лесохимических предприятий
(«Гидролизная и лесохимическая
промышленность», 1987, № 1, с. 16,
17).
О применении
биолюминесцентных методов анализа в
микробиологии («Прикладная
биохимия и микробиология», 1987,
№ 1, с. 14—24).
О гелиоабсорбционных
панелях систем солнечного
отопления и горячего водоснабжения
(«Гелиотехника», 1987, № I,
с. 33—37).
О новом сегнетоэлектрике
(«Кристаллография», 1987, № 1,
с. 255—256).
Об измерении содержания
хлористого натрия в тесте и
хлебе («Хлебопекарная и
кондитерская промышленность», 1987,
№ 3, с. 25, 26).
О новом способе очистки плодов
и овощей («Пищевая и
перерабатывающая промышленность»,
1987, № 5, с. 37, 38).
О пищевой и биологической
ценности продуктов из
беспозвоночных («Рыбное
хозяйство», 1987, № 5, с. 58, 59).
О действии магнитных полей
современного города на
человеческий организм («Экология»,
1987, № 1, с. 66—74).
If

ГОТОВЬТЕ КНИЖНЫЕ ПОЛКИ
ЫЯ НОВЫХ КИИ!
о выдающихся открытиях:
.1 я рассказов
Земле
и се оонтатетях:
:ыя опорников
iio.ie шых советов
и практических рчковочств:
ДЛЯ Hi
как стать и остаться
норовым:
для описании соомтии
далекого прошлого
и п\олицистнчсскич

ГОТОВЬТЕ КНИЖНЫЕ ПОЛКИ
выступлении
на тему дня;
и, наконец,
для фантастики.
Все это — будущие
тома Библиотеки
«Химии и жизни»,
которую мы начинаем
выпускать со следующего
года.
На полке 1988 года
три книги...
Все подробности
на стр. 74
Z Л
Ivl
я&
LU
to,
•!#

Ресурсы
Грибы в эпоху НТР
Теперь уже всем понятно: отмахиваясь
от больших вопросов экологии, не
решишь частные. Это относится и к
грибам, меняющимся, как мы увидели в
предыдущей публикации под таким же
заглавием, и количественно и
качественно под воздействием технологий *.
Подобно кусочку голограммы, грибы
демонстрируют генеральную тенденцию
бесконтрольного развития системы
«человек — среда» в целом:
промышленные блага растут — природные
иссякают... Мудрец сказал: чем больше мы
берем от мира, тем меньше остается
в нем. Если б только так было. К
сожалению, мы возвращаем природе
слишком много и в различном виде,
а лучше бы крутить взятое в
замкнутых технологических циклах. Природа
должна быть избавлена от
несовершенных опусов и выбросов.
Эта глобальная проблема обособления
технологий от среды осознана (нужда
заставила) и уже решается, и мы
свидетели, с каким трудом, с какими
затратами психологическими,
экономическими, наконец, временными —
самыми важными для природы — что ей
до наших соображений и трат? Улита
едет — когда-то будет, и потому
частные меры вправе и обязаны
существовать одновременно с общими.
В старину на Руси понятие гриба
было предельно сужено: «грибы сушити
и грузди и рыжики солити...» Ныне
я, сильно подвигнувшийся в
экстенсивном направлении, брезгливо
рассматриваю какой-нибудь клавариадельфуз
пестиковый: гриб не гриб, брать не брать?
И вспоминается, что современная моль
по недостатку натуральной шерсти
освоила другие виды тканей и опять
выедает дыры, оставляя позади себя пусто-
* «Химия и жизнь*, 1987, № 8.
ту. Человек — не моль, он может
найти более достойный способ умалить
созданный им грибной дефицит, пусть не
для всей биосферы, не для братьев
наших меньших, а хотя бы для самого
себя (братья подождут, как всегда), пока
раскачивается неизбежная всепланетная
единая эколого-хозяйственная политика.
Да есть же он, этот способ, скажет
нетерпеливый и просвещенный читатель.
Собственно, все тот же путь
обособления от природы. Видно, другого-то
пока не дано. На заре веков
человек — разумеется, это была
женщина — пригрел возле себя звериного
детеныша и посадил первое семечко,
оградив их от дикой среды. С тех пор мы
только и делаем, что холим и
спасаем избранные виды животных и
растений от сорняков, хищников,
холода-голода и генетических загрязнений. С
точки зрения окружающего естества,
конструируем уродов: яблони ломятся от
ненормальных плодов, свиньи толстеют
до инфаркта, птица превращается в
яйцекладущий автомат, и все вопреки
природным регуляторам, и все нам на
пользу.
Грибы сравнительно поздно и
гораздо слабее вовлечены в
технологическую круговерть. Здесь цивилизация
делает первые шаги, и, быть может,
потому успехи кажутся нам столь
грандиозными. Мировое производство
перевалило за миллион тонн! Годовое
потребление на душу населения в некоторых
странах уже превысило два
килограмма! А у нас в двадцатые годы одна
городская душа потребляла
дикорастущих грибов 6,1 кг, сельская — 7,7 кг
в год. Это теперь грибы стали
деликатесом.
В первую голову, конечно, вспоминают
шампиньон. Еще когда-то, в XVII веке,
он начал победное шествие в сторону от
природы. Но шампиньону стоит
потесниться. Гриб сии-таке (раньше писали
«шии-таке») — лентинус съедобный,
естественно произрастающий в Японии,
Китае, Корее и странах
Юго-Восточной Азии, культивируют по одним
источникам — восемь веков, по другим —
свыше двух тысячелетий. В семидесятых
годах нашего столетия выращиванием
этого гриба были заняты 188 000
японцев, а годовая продукция оценивалась в
1,1 млрд. долларов. Сии-таке славится
высокими вкусовыми, питательными,
лечебными качествами. В частности,
содержит вещество, понижающее холестерин
i 40

в крови, а сейчас изучают его
противораковые свойства. Более сорока стран
закупают у японцев сии-таке свежим и
сушеным, в виде экстрактов, целебных
напитков, лечебных препаратов.
Серьезный товар.
С другой стороны шампиньону на
пятки наступает совсем еще молодой
по технологическому стажу, но
приятный во всех отношения гриб — и на
вкус, и на вид, даже наощупь по особому
ласковый в руке, и по имени: вешен-
ка. Тоже ведь перестал попадаться в
лесу. А как он был хорош в пирогах...
Достаточно охотно идут в технологию
опенок летний и опенок зимний —
«зимний гриб». И это опять толкает к
размышлениям. Все перечисленные
существа -^ любители отжившей растительной
клетчатки. Мощный целлюлозоразру-
шающий комплекс ферментов
характерен для высших грибов, но
микориза — принадлежность биоценоза, и
многие желанные для нас грибы
отказываются расти в искусственных
условиях. Пылкие сообщения любителей,
взлелеявших белый гриб под деревом у
себя на участке,— лишнее тому
доказательство: боровику нужен партнер.
Поэтому сведения о лабораторных успехах
на этом поприще так отрывочны и
непостоянны. Природа сложней наших
имитаций. Зато уж все, что удается
имитировать — безусловно опережает
природу.
Почтенный старец Востока сии-таке мог
бы вспомнить, как, бывало, человек
делал насечки на деревьях, чтобы
приносимые ветром споры могли с
удобством прорастать. Натирали дерево
шляпкой гриба. Специально разводили
деревья для грибов. Потом стали
использовать отходы деловой древесины. Так,
например, выращивают вешенку.
Намажут чурку мицелием по торцу, или
сперва насверлят в ней дырок для лучшего
прорастания, два-три месяца
выдерживают в траншеях под досками и
землей, а потом расставят эти обрубки,
слегка прикопав их для стойкости, где-
нибудь на поляне. Вот и все.
Заражение возобновлять не надо: после трех-
четырех ежегодных урожаев чурка
рассыплется в труху, дав до двадцати
килограммов вешенки с центнера
древесины.
Согласно японскому патенту
№ 48-18615, древесные чурки после
годичного прорастания их мицелием сии-
таке вымачивают в холодной воде 1—2
дня, потом помещают в теплицу при
20 °С и высокой влажности. Через 7—10
дней начинается плодоношение. Собрав
урожай, чурку опять замачивают, и так
четыре-пять раз подряд за год, а всего
она выдерживает до 15 циклов, чуть ли не
полностью переходя в грибные тела:
каждый шаг в сторону от природных
условий оборачивается дополнительным
урожаем.
Однако древесная чурка — не
слишком-то удобная в обращении
питательная среда. Куда технологичней
сыпучий субстрат, используемый при
культивировании шампиньонов,— солома,
надлежащим образом подготовленная и
сдобренная. Но такую среду готовить
много хлопотней. И посевной материал
растят в специальных условиях,
стерильно, что тоже сопряжено с
затратами, однако все это оборачивается
выгодой. А ведь, исчисляя прибыли, мы
вовсе не учитываем разные пользы,
трудно выражаемые в рублях. Вот одна
из таких польз.
...После войны у нас была военно-
морская база Порккала-Удд (в 1955 году
ее территория возвращена Финляндии).
Грибов там росло великое множество:
по тропинке от госпиталя до дома
наберешь полны руки наилучших
крепышей — белых, осиновиков, маслят.
А в госпитале мы не раз и не два
безуспешно пытались спасти
отравившихся бледной поганкой. Люди не знали,
думали, что шампиньон, и еще эта
российская святая вера, что под
рюмочку все пройдет. Не проходит.
Погибали в мучениях, семьями.
Пишут: достаточно съесть четверть
шляпки. Шляпка шляпке рознь.
Специальные труды уточняют: в 100
граммах свежей бледной поганки
содержится 10 мг фаллоидина, 8 мг альфа-
и 5 мг бета-аманитина. Смертельная
доза для человека фаллоидина — 0,02г—
0,03 г. Аманитины не милосердней. В
сочетании друг с другом, да еще под
водочку — тем паче.
Пожалуй, с тех пор я не беру
одиночно растущие молоденькие
шампиньоны, самые заманчивые, хотя их,
разумеется, трудно спутать с бледной
поганкой. Это вам любой бывалый
грибник скажет, усмехаясь надменно и
покровительственно. У них и форма
шляпки разная. А цвет? У шампиньона
шляпка от белой до серо-буроватой. У
бледной поганки-убийцы — от белой до
41

H'.v-: ■''■ 4v£ y«rvv- ^ ' -л,— ."-.* -.. л- "•* '■ /л . • <.<*?"*<: :'- ,
зеленоватсиоЙгекойо'й. Но всегда ли вы Технология ломает не только при--* ,
отличите tia Зеленом фоне эти оттен- родные нормы плодоношения, но и
секи? Правда, у шампиньона коричневые зонность. И если можно получить по
пластинки, но это у взрослого, а у мо- 4—5 урожаев за год, так почему бы вооб-
лодого столь нежно-розоватые, что в ела- ще не ликвидировать эту периодичность? -
бом или искусственном освещении тоже
не сразу поймешь без сопоставления с Разумеется, за все надо платить, и обо-
белыми или желтоватыми пластинками рудование для непрерывного процесса
поганки. Это пугало, в отличие от шам- стоит дороже, а его обслуживание, тре-
пиньона, у основания одето в неряш- бует высокой квалификации. Но в конеч-
ливый чехол. Но иногда теряет его — в ном счете это настолько выгодно, что
жизни всякое, случается. Растет в лесу — побуждает к дальнейшему развитию
так и шампиньон не всегда белеет на сложностей. Согласитесь, что жидкая
навозной куче. Опушка — это лес или питательная среда еще удобней для вся-
поле? Есть и лесной шампиньон, с бу- ких там АСУ. Правда, тут возникает не-
рыми чешуйками на шляпке, розовею- доуменный вопрос. На чем грибы-то дер-
щий на изломе мякотью, и пластинки у жаться будут? И так уж зимний гриб,
него сперва белые, потом уж розоватые например, культивируемый в стерильных
и фиолетовые, и ножка булавовидная, бутылях на смеси опилок с рисовыми
и хоть нет у него мешка на ноге — отрубями, ни на что непохож стал. Хо-
сильно похож он на ближайших род- тя, по словам специалистов, полностью
ственников из семейства мухоморовых. сохранил приятный запах и нежный
В довершение ко всему бывают ядови- вкус, питательную ценность, а по содер-
тые шампиньоны: желтокожий, отчасти, жанию витаминов, минеральных ве-
пестрый. ществ, микроэлементов по-прежнему
Вот от чего нас полностью изба- превышает овощи и плюс ко всему мно-
вила технология. Мы настолько изолй- гое обещает в лекарственном смысле,
ровали культурный шампиньон от среды, Может, гидропонику-аэропонику при-
что он, двуспоровый, и вовсе не ветре- влечь к делу? А может быть, еще ра-
чается в дикой природе. И наоборот, дикальней решить задачу. Чего мы так
дикарям при минимальной культуре про- прицепились к плодовым телам? А каков
изводства доступа в шампиньонницу сам мицелий, плодящий эти выросты,
^нет. шляпки и ножки — не о красоте сейчас
Теперь пора вернуться к темпам это- речь — каковы его питательные каче-
го производства. Все познается в срав- ства? Вот сведения по одному из основ-
нении. По данным профессора Б. П. Ва-

ных показателей — сырому протеину
(в % от сухого веса)*:
Вид
Шампиньон
bisporus)
Сии-таке
edodes)
Вешенка
ostrearus)
(Agaric us
(Zentinus
(Pieurotus
Плодовое
тело
38—47,4
18,9—25
7—22
Мицелий
42,4
32—55
24—35
Очень неплохие сведения. R мицелии
те же витамины, что и в плодовых телах,
и близкий по составу набор
аминокислот. Скорость роста низковата по
сравнению с другими источниками белка —
* Э. Ф. Соломко. В сб. «Производство
высших съедобных грибов в СССР».
Киев, 1978, с. 98.
дрожжами и бактериями, зато мицелий
Не содержит вредного избытка
нуклеиновых кислот и вообще более приемлем
для человеческого организма, хотя и не
встает в один ряд с поросенком,
растущим куда медленнее. И вот уже в
деятельном воображении биотехнологов и
наяву встают ряды — не чурок и не
ящиков с компостом, а блистающих
металлом и стеклом
культиваторов-ферментеров, и электроника следит за каждым
поползновением живого объекта,
развивающегося по природным законам да
по нашей воле — так, что природе и не
снилось. Глубинное культивирование!
Хотя многим читателям знакома кри-
я (с. 44), все же взгляните на рисунок,
отражены фазы роста и разви-
£•
*ч>*
^т
...Jpj0r
»C»TW/:
ф '■ -'V

"I I/4
t
Рост микробной культуры: N — численность
клеток; t — время: а — фаза экспоненциального,
логарифмического роста; Ъ — максимальная
стационарная фаза
тия любой популяции. Но чем проще ее
состав, чем примитивней среда — тем
отчетливей выступает нарисованная
закономерность. А что может быть проще
однородных клеток мицелия, что может
быть примитивней условий для
культуры микроорганизмов, помещенной в
чрево автомата?
Что знаем, то и делаем. Даем пищу:
растительные гидролизаты, фруктовые
отходы, молочную сыворотку,
сульфитные щелока и иные подходящие для
всеядного комплекса грибных ферментов
промышленные и сельскохозяйственные
отходы. Даем воздух, чтобы гриб-аэроб
мог расти во всей толще аэрируемой
жидкости. Включаем мешалку,
выравнивающую концентрации веществ в
бесчисленных центрах биохимических
реакций. Конечно, температура там, рН и
другие параметры среды.
И... начинаются капризы. От
нежелания расти до полного извращения
свойств. Сколько надо труда и умения,
чтобы шаг за шагом привести кривую
роста к желанному виду — тут что-то
ввести дополнительно, там поменять
условия, а вот здесь изымать урожай — не
раньше и не позже. Кропотлив
лабораторный этап работы, и так сложен поиск
регуляторов, поддерживающих,
направляющих, облегчающих, изменяющих,
ускоряющих развитие культуры:
занятие, одно из лучших для человека, и как
награда — сладчайший миг, когда
угрюмая и косная форма жизни, «вещь в
i себе» вдруг обретает гибкость и послуш-
[ но следует намерениям экспериментато-
[ ра, а то и превосходит их. Кто скажет,
какие скорости, какие неожиданные
свойства гриба представит нам
биотехнология?
Ныне более чем в 70 странах мира
интенсивно развивается грибная
индустрия. Вот ее основы: генетика и
селекция новых штаммов; разработка новых
технологий; централизация подготовки
специалистов; централизация
производства и снабжения посевным материалом,
средами, средствами защиты культур от
болезней и вредителей; автоматизация
производства и переработка грибов на
месте.
Началась национальная и
международная концентрация отрасли. У нас в
СССР культивированием грибов
занимаются Московский государственный
университет и ВНИИсинтезбелок,
Ботанический институт АН СССР и научные
учреждения ряда республик, есть
испытательные плантации, функционирует
подмосковный совхоз «Заречье» и иные
хозяйства, скоро вступят в строй новые
шампиньонницы...
Вот бы в таком бодром тоне и
закруглиться — ан нет. Обзор за 1985 год
констатирует: «Разработанные способы
интенсивного выращивания вешенки
обыкновенной, опенка зимнего и летнего,
а также лентинуса съедобного в
специально регулируемых условиях на
имеющихся многочисленных отходах
древесины (опилках, стружках, ветках,
щепе, коре) в настоящее время не
развиваются, поскольку в стране нет
соответствующих хозяйств».
В программе «Время» 11 января с. г.
корреспондент беседует с ответственным
товарищем по тепличному хозяйству.
Много успехов. Например, производство
мицелия набирает силу (еще недавно
приходилось покупать посевной
материал за валюту). Что говорить,
расширяется мировое грибоводство. Польша,
например, выращивает 40 000 тонн
грибов в год.— Ну, а мы? — И мы три
тысячи.
Десять граммов на душу населения!
Перед специализированными
хозяйствами Московской области поставлена
задача довести производство грибов до
5000 тонн в год — столько мы
выращивали сорок годов назад. Венгрия дает
более 50 000 тонн.
Себестоимость одного килограмма
выращенных грибов — от 40 до 90
копеек. Вы зайдите в ближний овощной
магазин. Не за шампиньонами — легче
i 44

в «Спортлото» выиграть. Просто
узнайте продажную цену и сопоставьте с
тропическим фруктом, и подивитесь: экое
же прибыльное дело, ведь не из-за мо-
ря-окияна, а буквально под ногами, из
мусора миллионы растут. Как грибы.
Нет условий, нет людей, есть более
важные задачи.
Неужели нас меньше, чем японцев?
И меньше у нас пустых штолен, чем во
Франции, выращивающей 95 % своего
колоссального — до ста пятидесяти
тысяч тонн в год — урожая шампиньонов
в горных выработках? И нету тех
возможностей, что были у крестьянина
Н. Осина, самолично наладившего
товарное производство шампиньонов в
начале прошлого века? Почему мы
гипнотизируем себя перечислением первоос-
новных задач и громогласно штурмуем
вершины, не глядя под ноги? Ведь и
гигантская Продовольственная программа
состоит из частей. Грибы — тоже
продовольствие, а не баловство. Надоели
сравнения гриба с курятиной — у него
свое, наособицу, место в нашем
питании, весьма достойное и незаслуженно
умаленное. И вернуть это место можно
не только с помощью гигантов грибной
индустрии.
После рубок ухода на пеньках
выращивают до тонны вешенки с одного га.
Сплошные рубки дают до двух тонн.
И вешенка никому не мешает,
превращая пеньки в труху. Но кто будет
заражать эти пеньки мицелием, и кто будет
присматривать, и где взять мицелий?
У лесничего свои дела, у
лесозаготовителя — тем более, он и так разобижен
тем, что заставили чистить речки посл^
сплава, а тут такая ерунда, недостойная
могучей техники.
Гриб везде растет — и на грядке,
и в сараюшке, и в целлофановом
мешке под лавкой урожай дать может, пусть
не сверхпотрясающий, но уж десять—
пятнадцать кило с квадратного метра
получить и захудалому дачнику можно.
Был бы мицелий. И производство
наше единственное готово удвоить его
выпуск, да такая беда неодолимая —
нет холодильников для хранения
запасов, и добыть их невозможно. Вы
понимаете, горы срываем, реки туда-
сюда поворачиваем, до пустяков ли
нам. Вот и топчутся на месте
пятнадцать человек вокруг одной поганки:
брать — не брать. А шестнадцатому
уж и глядеть не на что — все вытоптали...
Вспомните полушутливое утверждение
из прошлого очерка: если с миром
грибов что-то случится, трещина пройдет
через наш желудок. Мы увидели всерьез
эту трещину, и, кажется, еще долго ей
зиять — настолько привыкли к без-
грибью, что и не больно-то замечаем
оскудение в рационе, нам была бы
колбаса. Ликвидация частной проблемы —
снабжения трудящихся грибами — не
устранит противоречия в системе
«грибы и НТР», но хоть в какой-то мере
снизит тяжесть антропогенного пресса,
навалившегося на родную природу.
А со временем, когда наши
отношения .с природой, путем развития
безотходных технологий и прочих общих
усилий, примут, бог даст, приличную
сбалансированную форму? Тогда,
пресыщенные и неудовлетворенные, мы опять 1
пойдем в лес. Потому что продукт
совершеннейшей биотехнологии будет
чудом во всех отношениях, кроме
одного — полного соответствия, природе:
— А жучки?! — неистовствовал ста^
рый гоблин в романе Клиффорда
Саймака.— Вы не допустите их в эль, пока
он будет бродить. Уж эти мне гнусные
правила санитарии и гигиены! А чтобы
октябрьский эль удался на славу, в него
должны падать жучки и всякая другая
пакость...
Всегда у природы найдется в запасе
неучтенная нами мелочь, подобная этим
жучкам, обеспечивавшим неповторимый
букет натурального продукта. И всегда
мы, победители-ученики, будем
возвращаться к непобежденному учителю —
природе.
...Одно из тишайших ее творений
провело нас за руку по разным болевым
точкам современной жизни — все,
оказывается, взаимосвязано — и вернулось
на свое место. И снова ребенок,
присев на корточки, восхищенно будет
любоваться таинственным и прекрасным
незнакомцем, выставившим свою
шляпку из лесных трав. В каких рублях, по
какой методике оценить эту встречу?
Убьешь ты птицу или зверя, выудишь
рыбу-кита — иные чувства овладеют
тобой, и не придут в голову высокие
слова. А тут диво-дивное лесное, тайное,
и вокруг него — шелест листвы,
солнечные зайчики, высокое небо, родина,
радость, жизнь. Пусть всегда так будет.
В. ВАРЛАМОВ \
45 i

Нетрудно заметить такую связь: чем
ближе к экватору родина птицы, тем
ярче она окрашена. Хотя это правило
действует не всегда, в целом оно верно.
Впрочем, и среди среднерусских птиц
есть живые самоцветы: золотистая
турка, сизоворонка, зимородок. Разве не
напоминают они нам о роскоши
тропических окрасок? Пусть другие наши птицы
не так цветасты. Но в окраске щегла,
варакушки, свиристеля, дятлов и синиц
мы находим и тонкую гармонию, и
смелые контрастные сочетания.
Эстетические полюса в мире птиц как
бы перевернуты по сравнению с нашим
миром. Если у человека прекрасный
пол — женский, то у птиц мы видим
обратное. Скромно и буднично рядом с
неотразимым павлином выглядит его
верная пава. Поначалу даже подумаешь:
это птицы разных видов. Вот румяным
яблоком полыхает среди инея снегирь,
а рядом тускло окрашенная снегириха.
Такое же соотношение окрасок у
зябликов. Мы легко узнаем самца
коноплянки по красной шапочке и нагруднику,
а его серенькую подругу не сразу
отличишь от птиц-родственниц.
В каждом правиле есть исключения.
Эти исключения обычно помогают
глубже понять сущность самого правила.
У куликов-плавунчиков самочки ярче и
привлекательнее самцов. И вот что
замечательно: именно самцы плавунчиков
строят гнезда, насиживают кладку, водят
птенцов. Они как бы поменялись ролями
со своими подругами. Это привело и к
внешним переменам.
Окраска птиц — не просто прихоть
природы. Тут явно действует великое
начало целесообразности. Самка
насиживает кладку — она ответственна за
будущее рода. Ей нужно стушеваться, стать
незаметной. Естественный отбор
работает как тонкий колорист. Цвет жухлых
трав и земли, пожалуй, первенствует в
его палитре. Что ж, это понятно: чаще
всего именно так окрашен фон, на
котором располагаются гнезда. Именно
поэтому у самок многих птиц очень и
очень схожая покровительственная
окраска. А если самочка все же окрашена
ярко, то можно утверждать без
сомнения: или она насиживает яйца в
глубоком дупле, или в закрытом гнезде.
Вот садится на воду рябая уточка-
широконоска. Заплывает в сухие
тростники и как бы растворяется среди них.
Каждый штрих в ее окраске говорит о
желании быть незаметной.
S * о

Иное дело селезень широконоски. Все
краски у него яркие, звонкие.
Изумрудно-зеленое, чисто-белое, рыжевато-ко-
. ричневое. Птица явно стремится быть
заметной. Селезень хочет непременно
выделиться из окружения. Но для чего
ему рискованная игра красками?
Яркий декор самцов Дарвин связывал
с эстетическим чувством. Великий
эволюционист писал: «Вообще птицы
являются самыми эстетическими из всех
животных, исключая, конечно, человека,
и вкус к прекрасному у них почти
одинаков с нашим». Дарвин увлеченно
говорил о роли чувства прекрасного в
брачном поведении птиц. Это спорные мысли.
Но считать их лишь данью
антропоморфизму нельзя. По существу, Дарвин
поставил вопрос о роли
информационных процессов в природе.
Информация диктует красоту цветка
орхидеи и выводит узоры на крыльях
бабочек. - Окраска указывает на видовую
принадлежность. Информационные
задачи решаются природой по-разному.
Звук, цвет, пластика, запах, вибрация,
жест — это все каналы, по которым
движется информацияЛВ мире птиц
такое движение идет с особой
интенсивностью.
Синее ожерелье варакушки; красные
брови тетерева; пестрый воротник
турухтана. Это все знаки, меты, позывные
вида. Потоки информации прямо-таки
бурлят в брачный период. И это понятно.
Есть жизненная необходимость в том,
чтобы птицы встретились друг с другом.
И вот дятел начинает отбивать свою
морзянку, глухарь веером распускает
хвост, каменка взлетает вверх свечой:
«Это я, я!» — хотят сказать птицы.
Одно сообщение передается тысячью
способов.
Самец не только хочет быть узнанным.
По Дарвину, он желает еще и
понравиться самке. Ведь у будущей супруги часто
есть возможность выбора. Быть
отвергнутым? Нет, ни за что. И вот самцы
начинают соревнование на
выразительность. Создать эффект, щегольнуть
красотой и силой — все это делают птицы.
В основе Дарвин был глубоко прав:
победит самый выразительный самец.
А что же несет в себе импозантная
выразительность? Не внешний ли это
флер, мишура? Нет. Останавливая свой
выбор на самом красивом и голосистом,
самка выбирает самого здорового и
деловитого. В мире птиц эти свойства тесно
<<£ <^<

взаимосвязаны. Пустой красоты здесь не
встретишь.
Альфред Уоллес полемизировал с
тезисами Дарвина о значении
эстетического чувства у птиц. Яркая окраска самцов
рассматривалась им лишь как показатель
физической мощи и здоровья. Ученый
даже пытался выявить связь между
напряжением мышц у птицы и развитием
окрасок над ними. Чем больше
упражняются мышцы, тем ярче полыхают
окраски! Попытка найти столь прямую
зависимость кажется сегодня наивной.
Однако и во взглядах Уоллеса есть зерно
истины. Эти взгляды развил и уточнил
русский ученый Н. Г. Ледединский,
выдвинувший так называемый «принцип
манометра». Окраску птицы он уподобил
своеобразной приборной шкале: чем ярче
окраска, тем сильнее и реактивнее
самец. Так что самке остается лишь
снимать показания с этих манометров.
Еще один подход к проблеме —
гипотеза жертвенной окраски. Чем
является в глазах хищника ярко раскрашенный
самец? Конечно же, цветовой приманкой,
своего рода мишенью. Принимая на себя
смертельный удар, самец отводит беду от
самки и потомства. Ибо их жизнь для
популяции более ценна.
Красивая гипотеза! Рыцарские
регалии самца соответствуют его
рыцарскому духу. Пожертвовать собой во имя
рода — это находит отклик и в нашем
сознании. Однако чем жертвенность
отличается от фаталистической
обреченности? Неужели самцам заведомо
уготована мученическая смерть? Но ведь это
не так. Часто их численность ничуть не
уступает числу самок. Да, поведение
самцов включает в себя отвлекающее
маневрирование — хищник бросается на
яркую цель, а цель уходит в лабиринт
: зарослей, где гибель самца — вовсе не
► обязательный финал.
Противоречит реальности и гипотеза
[ угрожающего значения яркой птичьей
> окраски. Согласно этой гипотезе, все
s элементы брачного ритуала: и щеголь-
э ство оперением, и токовые позы, и гром-
н кое пение — самцы адресуют только
\ друг к другу, чтобы напугать, пристра-
э стить соперника. А самки тут якобы
в вовсе ни при чем. Ведь они часто даже
я не присутствуют на турнирах.
Но может ли напугать признак, хо-
q рошо знакомый птицам? Конкуренты-то
п примелькались друг другу. Почему крас-
н ные брови одного тетерева должны ле-
д денить кровь другого тетерева? Или что
страшного в черном пятне на горле
самцов воробья? Однако его иногда
называют «пятном угрозы». Признак
устрашения должен быть необычным.
Одна проблема порождает множество
гипотез. Это естественно для науки.
С разных сторон зоологи подходят к
загадке птичьих окрасок. Но в одном они
все же сходятся: это признание
информационного значения окраски.
Разногласия начинаются при обсуждении
вопроса, кому и для чего передается
информация. Говоря иначе, кто же адресат
птичьих посланий?
Видовые знаки и меты помогают
птицам узнавать друг друга. Они в равной
степени важны и для самок, и для
самцов. Но внутри общей системы
коммуникаций имеется особая служба связи.
Работает она только весной, когда
рождаются птичьи семьи. И соединяет
только самца и самку! Самая интимная,
самая важная линия связи в птичьем мире.
На берегах Кольского полуострова
весной идет бой турухтанов. Как
великолепны их раздутые воротники! А на
заднем плане я вижу пару уток — селезень
кряквы плывет за своей избранницей.
До чего же он сейчас элегантен!
Пройдет совсем немного времени, и
турухтаны примут серенький будничный
вид. Где былая роскошь? От нее и следа
не осталось. Теперь самцы неотличимы
от своих тишайших подруг. Будто
разжаловала их природа. Такие же
метаморфозы и у селезня кряквы. С него
словно смыты праздничные краски.
Почему же подчас так эфемерны
щегольские украшения и пестрые краски?
Потому, что они нужны лишь на время —
когда он и она встречают друг друга.
Мимолетная это пора. Но зато какая
насыщенная, какая яркая!
Меты, знаки... Дабы они выполняли свою
функцию, их нужно расположить на
самом видном месте. Природа принимает
это в расчет — ее кисть касается прежде
всего птичьей головы и шеи, чтобы
опознавательная мета сразу бросалась в
глаза. Лысуха и камышница нередко
живут в одних и тех же местах. Но у лысухи
на голове белая бляшка, а у
камышницы — красная: перепутать двух птиц
невозможно. У глухаря есть характерная
бородка; алую фуражечку желны
замечаешь издали; по белым нарисованным
усам легко опознать камышовую
овсянку. Видите плывущего вдалеке лебедя?
У основания его клюва имеется свое-
ЗЬ 48

образный нарост. Значит, это лебедь
шипун. А кликунов мы сразу узнаем по
черно-желтому клюву. Высоко и
грациозно поднимают лебеди свои головы.
Чем выше, тем заметнее! Этот принцип
мы перенимаем у природы. Высокие
маяки, огни и флаги на мачтах — это
служба оповещения на ином уровне. Но
аналогия с природными решениями тут
очевидна.
В любом конкретном случае
топография опознавательных отметин птиц
находит логичное объяснение. Вот
хищные птицы, например. Меты и знаки у
них на нижней стороне крыльев.
Совсем как у самолетов. Но в авиации это
понятно: опознать самолет должен
наблюдатель, находящийся на земле. А
кому передают информацию канюки,
сапсаны, беркуты?
Вот брачные игры пернатых хищников.
Птица то круто пикирует вниз, то
стремительно взмывает в поднебесье. Потом
долго кружится над одним местом —
словно ниткой привязана к незримой оси.
Во время этих токовых полетов низ
крыльев хорошо заметен. Информацию
легко считывать! Будущие спутницы
хищников это и делают, не покидая
своих излюбленных позиций —
телеграфных столбов и верхушек деревьев.
А как объяснить необычное
расположение отметин у серой куропатки?
Смотрите: белое брюшко самца укращено
коричневой подковой. Казалось бы, весьма
неудобное место для опознавательного
знака. Однако наблюдение за
поведением птицы снова дает ключ к решению
загадки. Вот в лесу встречаются две
птицы. Начинается что-то похожее на
ритуал приветствия. Птицы выпрямляются,
принимая неожиданную для нас позу.
Подковообразный знак сразу становится
заметным. Визитная карточка
предъявлена — любые недоразумения
исключены. Но при сигнале опасности
куропатки прижимаются к земле. Броская
отметина прячется от постороннего
взгляда. Куропатки слились с вереском,
ягелем; пропали среди сухого опада.
Во многих отрядах птиц знаки несет
подхвостье. Обычно оно прикрыто
перьями, окрашенными в
покровительственные тона. Но во время тока птица
поднимает крылья и распускает хвост.
Чтобы замаскированные знаки стали еще
более заметными, птица стремится занять
наилучшую позу для их демонстрации.
У дятлов возле подхвостья есть
«сигнальные огни». Зачем нужно столь
оригинальное расположение отметин? Дело
в том, что дятлы часто трудятся в разных
ярусах дерева, один над другим, и
огнистые меты на подхвостьях помогают им
быстро узнать соплеменника. Высокий
ствол — как дятлова улица. И вот
флажками регулировщика вспыхивают на ней
видовые отметины!
Движение жизни направляется к
одной цели — умножению и процветанию
рода. Для этого зажигаются и
своеобразные маячки на подхвостье пастушковых
птиц. Живут они в непролазной осоковой
гуще. Тут не трудно и заблудиться,
особенно птенцам-несмышленышам. Не для
них ли в первую очередь и
предназначены отметины? Видя перед собой
путеводный знак, выводок следует за ним: птица-
родительница впереди, а малютки
пуховички, как на прицепе.
Видовые отметины могут играть
двоякую роль: служить и для опознания, и
для маскировки одновременно. Вот лишь
один пример. На груди и шее оляпки есть
крупное белое пятно. Очень заметная
видовая афиша! Но в одной ситуации она
выделяет оляпку, а в другой растворяет
ее среди природного окружения.
Попробуйте отыскать птицу среди светлых и
темных камушков, выступающих из
ручья,— оляпка неотличима от них.
Произошло маленькое, но все равно чудесное
превращение: окраска опознавательная
стала окраской разбивающей, •
маскирующей.
Каждое перышко — малая
отдельность: своя иннервация, свое
кровоснабжение. Но рисунок на птице целостен!
Он словно кистью наложен. Перед нами
подобие живописи, а не мозаика — мы
вовсе не замечаем, что тысячи перышек
так состыкованы, что получается единая
и полная картина. Как обеспечивается
эта согласованность в окраске перьев?
Тайна целостности... Мы еще очень
далеки от ее решения.
И вот что еще надо подчеркнуть:
расположение рисунка может не совпадать
с расположением перьев! Это две
независимые системы! Рисунок словно
существует отдельно от перьев. Все говорит об
автономности тех факторов, которые
ответственны за образование рисунка. Но
что это за факторы? Открытие их будет
шагом вперед в понимании природной
красоты и гармонии.
Еще одна важная черта
опознавательной окраски — симметрия. Левое и
правое тут всегда зеркально равны друг
ДРУГУ- И это не случайно: симметрия
49 <

организует сигнал, делает его передачу
наиболее эффективной. Информация как
бы дублируется, передается дважды —
с левой и правой стороны одновременно.
Появись в ней хоть малая асимметрия, и
срыв передачи произойдет немедленно.
Сообщение не будет понято, оно лишь
озадачит адресата.
• Почему же тогда асимметрична
окраска некоторых животных? Да потому, что
она выполняет совсем другую функцию:
не распознавания, а устрашения,
предупреждения. Вспомним свободный
разброс пятен на теле нашего
земноводного — жерлянки. Это тоже своеобразный
знак, но в коде природы он несет
негативный смысл: указывает на
несъедобность лягушки.
Асимметричная окраска свойственна и
домашним животным. Условия их жизни
резко отличны от природных, задача
распознавания сородичей тут
фактически снята. А у вольных птиц с их
перелетами и кочевками она всегда
актуальна. Вот почему симметрия господствует в
птичьей окраске.
Чем гуще, плотнее живет птичий
народ, тем больше красок на его палитре.
Разнообразие видового состава
усложняет задачи связи. Поэтому в дело идут
все колера, их сочетания становятся все
более фантастическими. Надо,
обязательно надо как-то выделить себя из
окружения! Это диктует жизненная
необходимость — иначе опустеют птичьи
гнезда.
Однако картина резко. меняется —
становится бледной, тусклой — при
однообразном птичьем населении. Такое
бывает на некоторых удаленных
островах. Биоценозы здесь бедны, и это
упрощает задачи коммуникации. Видовые
меты на островах словно выцветают, а то
и вовсе исчезают. .Возникает явление
куроперости: самцы как две капли воды
становятся похожими на самок.
Например, на Марианских островах живут ку-
роперые кряквы. А на Азорских островах
можно встретить куроперых снегирей.
Где природа берет краски для
расцвечивания мира пернатых? Посмотрим на ее
палитру с точки зрения химика. Вначале
«графика»: серые, черные тона. Так
окрашены, например, наши вороны. За эту
скромную, но весьма выразительную
часть птичьего спектра ответственны
меланины. Велико разнообразие этих
пигментов. Так, эумеланин обеспечивает
всю сложнейшую градацию серых и
сизо-черных оттенков: варьирование
достигается разной степенью окисления
пигмента. А вот феомеланины дают
бурые, рыжеватые, охристые гаммы.
В большом почете у птиц эти краски.
Как подходят они под цвет жухлой
листвы и сухих трав!
Теперь перейдем к ярким, броским
краскам. Огнистое подхвостье дятла;
звучно-желтые перья иволги... Для того
чтобы положить эти мазки, природа
прибегает к каротиноидам и порфиринам.
Самое яркое, самое интенсивное
полыхание красок пернатых обитателей
планеты обусловлено этими пигментами.
А для синих и фиолетовых тонов у
птиц нет специального красителя. Тона
эти образуются при тонко рассчитанном
взаимодействии химических и
оптических факторов. Посмотрите в микроскоп:
перед вами слой так называемых
призматических клеток, очень напоминающих
крохотные призмы. Под ними черный
слой эумеланинов. Прозрачные
призмы — на черном фоне. Угол
преломления света таков, что в результате
получается синий цвет. А если под клетками-
призмами есть подкладка из феомелани-
на, то будет чудесный фиолетовый
перелив. Не заинтересуются ли художники
этой замечательной техникой?
Чем выше мы поднимаемся по широте,
тем скупее краски птичьего мира.
Цветастые радуги — в тропиках, и простая
графичность, белизна —: на севере.
Закономерность, известная под названием
«правила Глогера». Правило это было
выведено чисто эмпирически: в нем
обобщены конкретные наблюдения. Для теот
ретического обоснования правила
зоологи породили серию гипотез. Упомяну
лишь одну: скромная бело-черная
окраска северных птиц может уменьшать
теплоотдачу в условиях холодного климата.
Светлоокрашенные тела излучают тепло
менее интенсивно.
У белых птиц пигментация
отсутствует, в их перьях много воздушных
пузырьков. Благодаря этому лучи
отражаются равномерно, а не избирательно.
Правда, и в белых перьях можно
заметить радужные переливы, вызванные
интерференцией. Но причина ее — чисто
физическая.
Ошеломляет разнообразие земной
жизни. Непохожесть берет верх над
шаблоном. И в мире птиц, это устремление
природы реализуется со всем блеском.
ю. линиик
50

Выставка
Рисунок
в журнале,
или Слово
на открытие
рубрики
Иллюстрация к рассказу
«Странный случай с мистером
Бредборо», 1984, № 1
Юрии BAIUFHKO
Рисунок, 1979
.**><*.*
В этом номере —
премьера новой рубрики.
Премьера всегда
событие. И хотя такие
события в журнале
случаются не так уж редко,
этот случай особенный.
Рубрика, которую мы вам
представляем, придумана
не сейчас и не вчера.
Можно сказать, что ее идея
возникла в то время,
когда складывались
основы художественного
оформления
«Химии и жизни».
И вот, наконец,
она обрела место на наших
страницах.
Не будем утомлять
читателя долгими
объяснениями
и теоретическими
рассуждениями на тему
о взаимообогащении
науки и искусств,
интеллектуального
и эмоционального.
Художники своими
работами делают это
несравненно лучше.
Нынешний облик
«Химии и жизни»
создавался не только
учеными и журналистами,
но и мастерами
журнальной графики.
Слов нет, графическое
оформление необходимо
любому научно-популярному
изданию. Без технического
рисунка, фотографии
51

Выставка
Иллюстрация к заметке «Будущий
малыш курит вместе
с мамой»
«Химия и жизнь», 1977, № 8
Сергей ТЮНИН
Рисунок, 1985
порою просто невозможно
объяснить суть вещей
и явлений. Такие
иллюстрации всегда
присутствуют на наших
страницах, научной
информативности рисунка
мы придаем
первостепенное значение.
Однако простейший способ
оформления — «вот стул,
вот молекула, так идет
ядерная реакция» —
не стал в журнале ведущим.
Был избран принцип
более сложный и более
интересный: не пояснение
ученой статьи, а дополнение
и развертка ее смысла
с помощью художественного
видения мира.
Не описательный,
дублирующий содержание
статьи,— но ассоциативный
рисунок, способный
пробудить у читателя
воображение, придать
новое измерение
восприятию научной темы,
расширить границы
понимания. И, конечно,
доставить удовольствие
от разглядывания.

Выставка
Иллюстрация к статье
«Про узлы», 1977, № 7
Михаил ЗЛАТКОВСКИИ
Рисунок, 1973
Такое иллюстрирование,
с нашей точки зрения,
помогает читателю
идти рядом с автором
текста, порой даже как бы
опережать его. Это и есть
симбиоз слова и рисунка,
популярного рассказа
и изображения.
Художник передает
в зрительных образах
значения и взаимосвязи
предметов и событий,
проблем и способов
научного познания мира
и в лучших образцах
делает это изящно
и лаконично,
не чураясь, к тому же,
иронии и самоиронии.
Нередко такой рисунок
требует от читателей
нелегкой работы мысли.
Смысл его не всегда
очевиден, порой
улавливается не сразу,
а для некоторых читателей
может так и остаться
загадкой. Кого-то смутит
«негнущаяся одежда»
персонажей художников,
кого-то — условность
фигур и необычность поз.

Выставка
Обложка, 1986, № 4
Гариф БАСЫРОВ
Рисунок, 1984
Конечно, не все
изобразительные решения
в журнале можно считать
бесспорными.
Но, как свидетельствует
редакционная почта,
подавляющее большинство
читателей «Химии
и жизни» принимает
и поддерживает принятый
у нас принцип оформления.
Получило оно и признание
профессионалов:
в последние годы «Химия и жизнь»
трижды была среди
победителей Всесоюзного
конкурса на лучшее
художественное оформление
и полиграфическое
исполнение журналов,
проводившегося
Госкомиздатом СССР
и Союзом журналистов СССР.
Многие наши
художники ныне —
лауреаты международных
и всесоюзных конкурсов
и выставок, от Москвы
до Токио, от Свердловска
до Габрово, удостоены
наград в Италии, Польше,
Бельгии, Югославии...
В разное время в журнал
пришли Семен Верховский
-*« Si--»
"— " -w, ТЕГ

Выставка
1 j( 3IS
^жШ?
■*ш
Ft ll
1 Л-ж Iw^J]
1 ^>>
И< 1
N / 1
Л\ 1
W <) 1
«sr
т^'-* 1
Иллюстрация к заметке
*Где спрятаны живые часы*,
1973, № 4
Дмитрий ЛИОН
Рисунок, 1980
и Юрий Ващенко, Дмитрий
Лион и Сергей Тюнин,
Владимир Любаров
и Михаил Златковский,
Гариф Басыров, Рауза
Бикмухаметова,
Петр Переведенцев
и другие художники.
Нам кажется, что
«Химия и жизнь» росла
вместе с ними, а они —
вместе с «Химией
и жизнью».
Им мы отдаем нашу
новую рубрику.
Мы надее мся, что многие
из них устроят на ее
страницах свои
персональные выставки.
А сейчас на открытие —
парад участников
«Выставки-88». Перед
вами работы пяти
художников. Каждому
из них представлена
для анонса одна страница,
и на ней — два рисунка:
когда-то уже напечатанный
в журнале, и новый,
предложенный самим
художником.
Добро пожаловать
на открытие выставки!
i
«/■
j

4.*Afc
-"i3?:?5*:
^WWMM^"

Идей безумных
зримые черты
Окончание. Начало на стр. 10
Так как каждая пуля может столкнуться
лишь с одним камнем — если
исключить рикошет,— то, чем скорострельнее
наш пулемет, тем больше камней будет
выбито. Кроме того, скорость каждого
камня зависит лишь от энергии пули,
попавшей в него, но никак не от числа
пуль, и если энергия каждой пули
слишком мала, чтобы выкорчевать вросший
в берег камень, то, сколько в него ни
стреляй, он и с места не сдвинется.
Если бы пуля обладала длиной волны и
энергия пули зависела бы от этой длины
волны, то тогда при определенной
энергии каждая пуля, попав в
соответствующий камень, могла бы его выбить.
Электромагнитные волны вели себя
именно как поток частиц, энергия
которых зависела от длины этих волн. Чтобы
объяснить загадку фотоэффекта, надо
было отважиться признать, что свет —
это и волна, и поток частиц
одновременно, то есть соединить несоединимое.
Такова была цена разгадки. В 1905 году
Эйнштейн записал для света короткое
равенство: E=hv где Е — энергия
каждой частицы света, названной фотоном,
h — постоянная Планка, a v — частота
света в его волновой ипостаси.
Предположение, на которое
отважился Луи де Бройль, было таким: если
волна может проявлять свойства
частицы, то почему бы частице не
проявлять свойства волны? Если частицу
массы ш, летящую со скоростью v,
соотнести с некоторой волной длиной A,= h/mv,
а энергию этой частицы связать с
частотой колебания волны v равенством
E=hv, то получатся те же
соотношения между волновыми и
корпускулярными характеристиками такой частицы,
что и для кванта света — фотона.
Вы помните предвидение Бора?
«Электроны в атоме могут двигаться только
по определенным орбитам. Их движение
квантовано...» Оказалось, что условие
квантования Бора сводится к
требованию, чтобы на каждой электронной
орбите помещалось целое число длин волн
де Бройля. Как интересно! Однако
поистине мистические, но уже знакомые
целые квантовые числа в условии Бора
получали теперь «объяснение» с помощью
не менее мистических волн. Чего и в
чем, спрашивается? И читатель вместе
с принцем Датским вправе задать
вопрос: «Не лучше ли мириться со
знакомым злом, чем в бегство к
незнакомому стремиться?» Но вот слова учителя
«безумца» — Поля Ланжевена: «Идеи
диссертанта, конечно, вздорны, но
развиты с таким изяществом и блеском,
что я принял диссертацию к
защите». А еще через шесть лет «безумец»
получит Нобелевскую премию.
6. ВЕРОЯТНОСТЬ НЕВЕРОЯТНОГО,
ИЛИ КАК ДВУЛИКИЕ ЯНУСЫ
ПРОХОДЯТ СКВОЗЬ СТЕНЫ
В 1926 году Эрвин Шредингер написал
свое знаменитое волновое уравнение,
которое предсказывало, как должны
были бы распространяться таинственные
«волны материи». В том же году Макс
Борн понял, что это за волны. Он первым
уяснил, что поведением частиц
микромира управляют вероятностные законы.
События в микромире могут быть
выражены только в терминах вероятности
того или иного поведения частиц,
вероятности нахождения их в той или иной
области пространства, как будто Природа
азартно играет в «орла или решку».
Уравнение Шредингера описывает, как
меняется в пространстве и во времени
вероятность обнаружить частицу. Эта
вероятность ведет себя как волна и
определяется некоторой функцией от координат
и времени — так называемой
волновой функцией. Вероятность
обнаружить частицу в данный момент в
данной малой области пространства
пропорциональна произведению объема
этой области на квадрат амплитуды
волновой функции в этом объеме.
Таким оказался физический смысл «волн
материи» — волн де Бройля.
Чем больше масса частицы и чем
больше ее «размер», с тем большим правом
мы можем говорить о частице в старом,
привычном для нас смысле механики
Ньютона. В зависимости от условий
опыта материальные объекты могут
проявлять как свойства частиц, так и
свойства волн! Два лика у Януса, две
ипостаси!
Ну а теперь пусть такой Янус, как
узник, посаженный в яму, мечется
между ее стенками, не имея сил выпрыгнуть.
На физическом языке это означает, что
на него действуют силы, ограничиваю-
57

щие его положение в пространстве
определенной областью, а его энергии
недостаточно, чтобы преодолеть эти силы.
Й физик скажет, что частица находится
в потенциальной яме. Физик напишет
для нее уравнение Шредингера, решит
его и получит волновую функцию
частицы. И вот ответ: если яма всего одна,
то наш узник навечно осужден
пребывать в ней.
Но если есть по соседству другие ямы
и расстояния до них малы в сравнении
с длиной волны узника, то эта волна
частично проникнет сквозь барьер между
соседними ямами. Это означает, что есть
определенная вероятность того, что
узник, не перепрыгивая через барьер (на
это у него вообще нет сил), окажется
в соседней яме. И физик скажет, что
частица «протуннелировала» сквозь
потенциальный барьер. Чем массивнее
частица, тем меньше у нее надежд «пройти
сквозь стену». Вот почему, увы, нужны
настоящие туннели для поездов, и вот
почему, к счастью, закоренелые
преступники имеют лишь то сходство с
частицами микромира, что, покидая одну
тюрьму, они вскоре попадают в другую,
осознавая свою свободу как
необходимость сидеть в разных местах, не столь
отдаленных.
7. ЗАВЕРШЕНИЕ ИСТОРИИ ОДНОГО КОЛЬЦА
А теперь нам остался последний шаг к
эффекту Джозефсона. Сделаем его.
Что отличает колонну марширующих
солдат от толпы? Главное отличие в
том, что солдаты идут «в ногу». Это
значит, что они совершают одни и те же
движения одновременно, синхронно, и
физик скажет, что они движутся в одной
фазе. Точно так же ведут себя волновые
функции электронных пар в
сверхпроводнике. Вот почему все электронные
пары ведут себя, как единый
слаженный организм, как единый строй,
одновременно выполняющий все команды,
подчиненный одному уставу, и вот
почему мы можем говорить о единой
волновой функции, описывающей их
состояние.
А если взять два отдельных куска
сверхпроводящего металла? В каждом
из них состояние электронных пар
описывается своей волновой функцией со
своей фазой. Сами фазы могут
отличаться друг от друга. Один кусок «не знает»,
что делается в другом, как не знает
командир одного батальона, какую
команду выполняют сейчас солдаты другого.
58
Его солдаты все разом делают поворот
налево, а у его коллеги солдаты все
разом разворачиваются в колонну по
четыре.
Давайте разделим два
сверхпроводящих куска тонким слоем изолятора, то
есть создадим джозефсоновский контакт
между ними. Если этот барьер
достаточно тонок, то волновая функция
электронных пар левого куска «залезет» в область
правого, и наоборот. Это значи-f, что
пары смогут туннелировать сквозь
барьер, и теперь оба куска уже не есть
нечто совершенно независимое. Между
ними осуществилась связь, и теперь
команды командиров слышны солдатам обоих
батальонов, и теперь оба батальона могут
маршировать вместе, и теперь через
барьер может потечь сверхпроводящий
ток, а электрическое напряжение на
барьере будет равно нулю. Может ли?
Все еще зависит от того, как наложи-
лись друг на друга в барьере волны
вероятности, проникшие в него слева и
справа, то есть от того, как они проин-
терферировали внутри барьера, а вот это
уже зависит от разности фаз этих волн.
Джозефсон установил связь между
этой разностью фаз и током, который
проходит сквозь барьер. Задавая
внешний ток, то есть крутя ручку реостата,
соединенного последовательно со
сверхпроводником и, скажем, с батарейкой
от карманного фонаря, мы можем
менять разность фаз волновых функций
сверхпроводящих электронных пар! Ну
разве могли предположить такое
участники знаменитых дискуссий в Геттинге-
не в эпоху становления квантовой
физики?..
8. СВЕРХПРОВОДЯЩИЙ
КВАНТОВЫЙ ИНТЕРФЕРОМЕТР
А теперь двинемся дальше — уже к
финишной прямой. Одним из
замечательных последствий открытия
Джозефсона было создание сверхпроводящего
квантового интерферометра.
Возьмем сверхпроводящее кольцо,
вернее, два одинаковых полукольца,
разделенных двумя джозефсоновскими
контактами. Подведем к такому кольцу ток.
Этот ток разделится на две равные
части, и каждая из них создаст на своем
контакте одну и ту же разность фаз.
Шредингеровские волны наложатся в
нижнем полукольце и усилят друг
друга. А это значит, что через кольцо
может пройти максимально большой ток
и при этом он не создаст электриче-

СВЕРХПРОВОДЯЩЕЕ КОЛЬЦО
КОНТАКТЫ ДЖОЗЕФСОНА
МАГНИТНЫЙ ПОТОК
Принципиальная схема сверхпроводящего
квантового интерферометра.
Сердце прибора — кольцо из сверхпроводящего
материала с двумя джозефсоновскими контактами.
Если через кольцо пропустить электрический ток,
то величина тока будет периодически меняться
в зависимости от магнитного поля, пронизывающего
площадь кольца.
Эта зависимость изображена на графике внизу.
Заштрихованная область соответствует нормальной
проводимости кольца, а светлые зоны —
сверхпроводим ости
ского напряжения на самом кольце.
Ну а если мы будем менять разность
фаз? Тогда кольцо «не выдержит»
такого большого тока и на нем появится
напряжение. А как менять разность фаз?
Нет ничего проще — с помощью
магнитного поля. Малейшее изменение
магнитного поля, изменяя разность фаз,
изменит и напряжение на кольце. Период
такого изменения оказался равен кванту
потока: <po=hc/2e!
Величина такого кванта невероятно
мала. Судите сами. Магнитного поля
Земли едва хватает, чтобы повернуть
легкую магнитную стрелку компаса, а в
то же время поток этого поля,
проходящий через один квадратный
сантиметр, содержит почти миллион квантов
потока.
Фиксируя периоды изменения
напряжения в кольце интерферометра,
мы можем обнаружить ничтожные
изменения магнитного потока, а значит, и
электрического тока, ибо ток всегда
создает магнитное поле. Вы скажете:
хлопотно мерить. Но это уж, как
говорится, дело техники. Современная
электроника делает это автоматически
и выдает на шкалу прибора результат
прямо в единицах магнитного потока.
Более того, с ее помощью можно
измерить абсолютное значение этой
величины (а не только ее изменения) с
колоссальной точностью, так как она
позволяет подсчитать, сколько периодов
«проскочит» напряжение на кольце
интерферометра за время включения
измеряемого магнитного поля. Иными
словами, можно узнать, сколько квантов
потока создаст это поле в кольце —
подобно тому как, ведя палкой по прутьям
изгороди, можно по числу щелчков об
изгородь пересчитать в ней прутья.
Вот каков уникальный по своим
возможностям измерительный прибор с
удивительным названием —
сверхпроводящий квантовый интерферометр. Его
чувствительность к магнитному полю —
10~10 гаусс (примерно миллиардная
доля магнитного поля Земли). Его
чувствительность к току —10~10 ампера.
С его помощью можно измерять
напряжение до 10~15 вольта. Этот прибор уже
вошел в двери физических лабораторий
мира. Уже сегодня он стоит на пороге
клиник, ибо с его помощью фиксируют
магнитные поля человеческого сердца и
мозга.
...У вас на столе стоит небольшой
прибор. Электрический кабель соединяет его
со штоком, который уходит в глубь
сосуда, где находится маленькое
сверхпроводящее кольцо — сердце прибора.
До последнего времени это сердце
погружали в страшный холод жидкого
гелия. Сегодня стала достаточной
температура жидкого азота. А завтра, чтобы
сердце заработало, хватит и комнатной
температуры.
Медленно движется по шкале
стрелка, сменяют друг друга цифры на
маленьком табло с будничной надписью
«число квантов». Какой же путь должна
была проделать человеческая мысль,
прежде чем смогла задвигаться эта
стрелка и появиться эта надпись! Мы
проследили с вами этот путь, прошли
по нему, как проходят дорогами своих
предтеч, своих отцов. Но какие бы
прекрасные обелиски ни венчали эти дороги
сегодня, не ради них написана статья.
Ради самих дорог.
59

Ученые досуги
Закон Фетриджа
Г. Аллеи СМИТ
Нобелевский лауреат Джон Стейнбек
описал свое путешествие на автомобиле через
всю страну. Как-то в штате Орегон у него
сломалась машина. «Сработал старый
закон,— пишет Стейнбек,— согласно которому
вам позарез нужен город именно тогда, когда
он от вас дальше всего». Один критик
заметил, что Стейнбек пал жертвой закона
Фетриджа. Досточтимый критик ошибается: тут
мы имеем дело с законом Гамперсона. Вот
типичные примеры действия этого закона:
свободное место для стоянки всегда
находится на противоположной стороне улицы;
от окурка, выброшенного из окна
машины, начинается лесной пожар, в то время
как вам требуется не меньше полутора часов,
чтобы разжечь огонь в камине, да еще при
помощи бензина, причем дрова сухие, как
пустыня в знойный день;
трава, специально посеянная в
удобренную почву, не желает расти, а несколько
семян той же травы, случайно попавшие
в трещинку на асфальте, великолепно
прорастают.
Все это и есть закон Гамперсона. Его
нельзя смешивать ни со знаменитым
законом Паркинсона, ни с законом Мэрфи,
гласящим, что если неприятность может
случиться, то она случается. Проблема Джона
Стейнбека с поломанным автомобилем
представляет собой проявление закона
Гамперсона в чистом виде. Что же касается закона
Фетриджа, то он соотносится с законом
Гамперсона так же, как нечаянный наезд на
автомобиле с предумышленным убийством.
Вот что такое истинный закон Фетриджа:
предположим, что в машине Стейнбека что-то
стало дребезжать, греметь и
перекатываться, как галька в барабане, и писатель никак
не может понять, где именно стучит; он
поворачивает назад и едет по Орегонскому
шоссе милю за милей, мечтая лишь о том,
как бы добраться до гаража,— но как только
механик поднимает капот машины, то шум
внезапно исчезает. Его нет, как будто никогда
не было. Механик садится в машину, делает

круг-другой, останавливается и
подозрительно смотрит на Нобелевского лауреата Джона
Стёйнбека...
Закон Фетрйджа действует настолько
безотказно, что, когда в моей машине что-то
начинает стучать, я прямехонько еду к
гаражу, объезжаю вокруг него, выжидаю с
минуту, чтобы машина почувствовала
присутствие опытного механика, и спокойно
возвращаюсь домой. Этого оказывается вполне
достаточно.
Итак, закон Гамперсона можно
сформулировать следующим образом: «Вероятность
получения желаемого результата находится
в обратной зависимости от силы желания».
А закон Фетрйджа гласит: «Событие,
которое непременно должно произойти, не
происходит, в особенности если за этим
специально наблюдают».
Например, собака, которая тысячу раз
перепрыгивала через палку для собственного
удовольствия, ни за что не сделает этого,
когда вы специально позвали соседа.
Ребенок, свободно говорящий «папа» в
присутствии родителей, при посторонних будет
в лучшем случае молчать как рыба, а в
худшем — орать как сойка.
Интересующий нас закон Фетрйджа
получил свое название по имени инженера Клода
Фетрйджа, служащего радиокомпании Эн-
Би-Си. Ему пришло однажды в голову
передать в эфир отлет ласточек на зимовку из
Южной Калифорнии. В течение последних
двух столетий ласточки улетают оттуда 23
октября, а возвращаются 19 марта. Компания
выложила немалые деньги за оборудование
и его доставку на место ровно к 23 числу.
Вся нация с волнением ждала этого
репортажа, но тут выяснилось, что ласточки —
неизвестно почему — отправились в путь
на сутки раньше, чем положено по
расписанию. И эта стая подарила человеку по
фамилии Фетридж нечто вроде бессмертия...
Три года подряд мы с женой переселялись
на зиму в теплые края. Каждый раз соседи
рассказывали нам по возвращении, что зима
была на редкость мягкой и бесснежной. В
последнюю осень мы решили остаться дома.
Естественно, с ноября по март снежные бури
обрушивались на нас почти без перерыва.
Статистики сообщили, что это была самая
холодная зима за последние тридцать лет.
Следовательно, закон Фетрйджа действует
и в метеорологии.

На шкалу компаса, как известно, нанесены
тридцать два направления, и по каждому
из них с равной вероятностью может
брызнуть струйка сока, когда вы чистите
грейпфрут. Однако профессор химии Луис Сэттлер
доказал, что на самом деле существует лишь
одно-единственное направление — то,
которое ведет прямо в глаз. Профессор, таким
образом, существенно расширил зону
действия закона Фетриджа.
Я тоже внес посильный вклад в научную
разработку этого закона. Больше того, я
научился извлекать из него выгоду. Однажды
у меня адски разболелся зуб, а я давно
уже заметил, что зубы предпочитают болеть
либо в праздники, либо когда мой дантист
отдыхает. В то воскресенье зуб
пульсировал, как дизельный двигатель. Я
буквально умолил дантиста прервать отдых и
принять меня. Но как раз в тот момент,
когда я усаживался в зубоврачебное
кресло, зуб перестал болеть. Так я открыл что
закон Фетриджа не всегда плох, коль скоро
он способен лечить зубную боль.
Под прикрытием
шутки
Герберт Уэллс как-то сказал:
«К большинству серьезнейших
своих достижений человечество
пришло под спасительным
прикрытием шутки». Другой
англичанин, Дэвид Уорчестер,
сравнил иронию с рожком для
обуви — она помогает нам
примерить новые, непривычные,
неразношенные .идеи. Быть может,
рассказ о законе Фетриджа,
который вы только что прочли,
даст не только повод для
улыбки, но и пищу для
размышлений.
В этом рассказе упомянут
закон Мэрфи — о неприятности,
которая случается, если только
может случиться. Слова эти
вырвались у инженер-капитана
Дж. Мэрфи, когда техники
неправильно смонтировали его
установку. Ему казалось
невероятным, что установку вообще
можно собрать как-то не так, но
мало того — ее собрали
наихудшим образом...
Фраза быстро стала
общеизвестной и вошла в обиход под
названием «закона Мэрфи».
Позже были написаны
знаменитые «Законы Паркиисона»
сформулирован «принцип Питера»,
гласящий, что каждый
служащий продвигается по
иерархической лестнице до тех пор,
пока ие достигнет уровня своей
некомпетентности. Многие
такие принципы, постулаты и
правила вошли в книгу А. Блоха
«Закон Мэрфи», русский
перевод которой напечатан в № 1—3
журнала «ЭКО» за 1983 г.
Как же открываются эти
неформальные законы? Иногда в
результате серьезных
экономических исследований, как у
ш Паркинсона, иногда после
социологического анализа, как у
Питера. Но еще чаще это просто
меткие наблюдения, наподобие
того, что в уравнении с п
членами всегда окажется п+1
неизвестная, а всякая
обнаруженная в расчетах ошибка —
предпоследняя. Или же
переодетый афоризм, вроде
высказывания Гете о том, что
решением всякой проблемы служит
новая пррблема.
Издательства не балуют нас
пока книгами по афористике.
Попытаемся в меру сил
восполнить этот пробел. Начнем с
полутора десятков изречений,
наряженных, так сказать, в
академическую тогу. Не обессудьте,
если что-то вам уже известно:
все это не придумано, а
собрано по крупицам.
АКСИОМЫ
АНОНИМА-СТАРШЕГО
Наука — это строгая
классификация того, что сегодня
считается фактами.
Наука — это создание дилемм
путем планомерного
уничтожения загадок.
АКСИОМА
АНОНИМА-МЛАДШЕГО
Наука — это создание того
странного порядка, при котором
наше окружение заполняется
вещами, гораздо более
умелыми, чем мы сами.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ КАРТЕРА
Научная теория — это не более
чем подозрение, но с
университетским образованием.
ЗАКОН ДОСТУПНОСТИ
ДЖЕКСОНА
Как только идея становится
понятной всем, ее пора менять.
ПОСТУЛАТ НЕВЕЖЕСТВА
РОДЖЕРСА
Все невежды, но в разных
областях.
ЗАКОН СООТВЕТСТВИЯ
ДЭВИСА
Если вас назначили
профессором, то самое плохое состоит
в том, что рано или поздно
вы становитесь на него похожи.
ЗАКОН ТРУДНОСТЕЙ
БИЛЛИНГСА
Половина трудностей
происходит оттого, что мы слишком
быстро говорим «да» и
недостаточно быстро «нет».
ПРАВИЛО СПАРДЖОНА
Никогда не жуйте пилюлю,
которую вас заставляют
проглотить.
ПРИНЦИП ВЫБОРА ЦЕЛИ
ДАЛИ
Не бойтесь совершенства, вы
никогда его не достигнете.
УТОЧНЕНИЕ ЖУБЕРА
К ПРИНЦИПУ ОККАМА
Из всех ненужностей
выбирайте самые необходимые.
ОБОСНОВАНИЕ УСПЕХА
ПО ЭБНЕР-ЗШЕНБАХ
Стоящие часы дважды в день
показывают верное время, так
что через несколько лет вы
имеете полное право говорить
о серии постоянных успехов.
ОЦЕНКА ЯВЛЕНИЙ
ПО ДЮВЕРНУА
Все может быть лучше, но все
может быть и хуже,
следовательно, все хорошо.
КЛАССИФИКАЦИЯ
ПРЕДМЕТОВ
ПО БЕЙКЕРУ
Все предметы могут быть
отнесены к трем категориям: те, что
не работают, те, что сломаны,
и те, что потеряны.
ЗАКОН ДВУХ ПОДХОДОВ
ФОРТЕНА
Оптимисты изобретают самолет,
пессимисты — парашют.
Перевод и комментарий
К. ВАЛЕРИ
От редакции. В этой короткой
подборке — сплошь
иностранные имена, будто наш ученый
мир пренебрегает меткой
фразой. Зная точно, что это не так,
предлагаем желающим
присылать в редакцию свои (и не
только свои, но с указанием, чьи
именно) краткие творения в
разумном количестве. Лучшее
обещаем напечатать.
62

Книги
Упражнения
для ума
В. И. Д а й н е к о. Как научить
школьника решать задачи по
органической химии. М.:
Просвещение, 1987.
Пассивным чтением каких
угодно умных книжек
химией овладеть нельзя — это
тривиальная истина,
которая, к сожалению, лишь с
трудом претворяется в
практические дейс твия. Ч тобы
получить полноценное
химическое образование,
абсолютно необходимы
упражнения для ума, выполняемые
в ходе решения задач, но
до сих пор занимающие
удручающе мало места в
школьной практике. Какие
нужны задачи? Как надо
подходить к их решению,
чтобы оно не превращалось
в самоцель, а
способствовало выработке химической
логики, химического
мышления?
Нельзя сказать, что на эту
тему совсем нет публикаций.
Но... кто умеет, тот
работает, кто не умеет — тот
учит, кто не умеет учить —
учит как надо учить. Эта
грустная сентенция невольно
вспоминается, когда
знакомишься с некоторыми
методическими пособиями,
программами, учебниками.
Кочующие из одной
публикации в другую ошибки,
крайне ограниченный
фактический материал, случайный
выбор многократно
использованных примеров,
наукообразные ' словесные
выверты и мнимые
усовершенствования терминологии,
замусорившие действующие
школьные учебники по
химии и сделавшие
неудобоваримыми самые простые
вещи,— вот что нередко
встречаем мы в школьной
химической литературе.
И вот перед нами книга
В. И. Дайнеко «Как научить
школьника решать задачи по
органической химии».
Книга, абсолютно не похожая
ни на одно из ранее
изданных пособий. У автора есть
своя, продуманная и
постепенно реализуемая
практически, путем составления
соответствующих пособий,
стратегия
совершенствования преподавания химии в
школе. Новая книга —
очередной шаг в этом
направлении.
Несмотря на приличный
объем — около 10 печатных
листов, в книге всего 45
задач. Дело в том, что это
не задачник, а полноценное
методическое пособие.
Автор последовательно,
настойчиво, убедительно и
темпераментно доказывает, что,
несмотря на бесконечное
разнообразие химических
задач, овладение
некоторыми сравнительно
немногочисленными и
несложными приемами рассуждений
и расчетов составляет
основу методики решения задач
любого уровня сложности,
дисциплинирует ум,
освобождает от растерянности
перед первоначальным
впечатлением непроницаемой
сложности условия. Умение
выделить рутинные моменты
и те особенности задачи,
которые требуют
нетривиального, творческого подхода
(особенно важно это при
решении олимпиадных и
конкурсных задач), помогает
правильно сформулировать
последовательность
вопросов, а ведь верно и вовремя
поставленный вопрос — это
половина успеха.
На ряде примеров
возрастающей сложности
рассмотрены общая логика
анализа условия задачи,
разработка схемы решения,
вычленения и сочетания
качественных и расчетных
подходов, рационального
выбора единиц измерения и
формы записи. Некоторые
разделы уникальны: мне не
известны, например,
источники, где бы с такой
исчерпывающей полнотой были
рассмотрены задачи об
изомерии. Решениями
снабжены все задачи, от самых
простых и стандартных до
задач международной
химической олимпиады
школьников. Трудно рассчитывать,
что с последними
самостоятельно справится сколько-
нибудь значительное число
читателей. Однако
разобраться в приведенных
решениях и указаниях может
каждый.
Читая книгу, лишний раз
убеждаешься в том, что
составлять методические
пособия следует людям, в
большом объеме и на
современном уровне владеющим
химическими знаниями,
имеющим реальные, а не
школярские представления о
логике и практике химического
исследования. Конечно, ые
последнее дело и опыт
практического преподавания,
общения с учителями и
учащимися. В. И. Дайнеко — в
неблизком уже прошлом —
сам был призером
Всесоюзной химической олимпиады
школьников; по окончании
химического факультета
МГУ, продолжая работать
экспериментально на
кафедре органической химии, он
активно участвовал в
работе жюри Всесоюзной
химической олимпиады,
предложил немало собственных
оригинальных задач.
Пригодился и опыт преподавания
в школе при химическом
факультете МГУ, обширные
и систематические контакты
с учителями.
Не исключено, что
некоторым читателям
покажется, будто автор слишком
уж педантично
придерживается принятых схем и правил
(и даже формы записи).
В ряде случаев такое
последовательное решение «по
правилам» занимает много
места, и нередко
школьники (особенно из хорошо
владеющих фактическим мате- •
риалом курса) приходят к
ответу более коротким
путем. Но следует помнить, что
«канон никогда не мешает
мастеру», зато последова-
63

тельное решение не просто
ведет к правильному ответу,
но помогает доказать
обоснованность и
однозначность результата. А в
некоторых наиболее остроумных
задачах это позволяет
избежать ловушки, отбросить
лежащее на поверхности
ложное предположение.
Книга В. И. Дайнеко
адресована прежде всего
учителю. Но доступна, полезна
и интересна и для учащихся,
особенно тех, кто не склонен
ограничиваться узкими
рамками нынешнего школьного
курса.
Доктор химических наук
М. Г. ГОЛЬДФЕЛЬД
Таинственные
промежуточные
стадии
3. В. То д ре с. Ион-радикалы
в органическом синтезе. М.:
Химия, .1986.
Еще не исчерпала себя
дискуссия Дмитрия
Ивановича Менделеева со Сванте
Аррениусом о
существовании ионов в электролитах,
и сторонники Менделеева до
сих пор не оставили попыток
создать безионную теорию
электролитической
диссоциации, а в химию
незаметно, но решительно вошли
ион-радикалы.
Свидетельство тому — книга 3. В. Тод-
реса «Ион-радикалы в
органическом синтезе», автор
которой объединил и разложил
по полочкам представления,
высказанные разными
химиками, и многочисленные
факты, добытые в
лабораториях мира, в том числе в
СССР, США, Италии,
Японии. Что же это за частицы,
ион-радикалы, и почему к
ним столько внимания?
На пути от исходных
веществ к конечному
продукту возможны самые
неожиданные и разнообразные
превращения. И здесь все
решают таинственные
промежуточные стадии, на
которых образуются реакционно-
способные частицы —
катионы, анионы, радикалы,
молекулярные комплексы.
Может случиться и так, что
под воздействием
окислителя органическая молекула
теряет один электрон или
приобретает его под
воздействием восстановителя.
Тогда рождаются частицы
(RX)+, (RX)~, которые и
называются катион- и
анион-радикалами.
Эти частицы необычны по
электронному строению, а
значит, жди от них
необычного поведения. Так оно н
оказалось: ион-радикалы
весьма реакционноспособны,
однако их можно накопить
в заметных количествах в
жидких и твердых
растворах. Конечно, из них шубу
не сошьешь. Однако многие
свойства частиц могут
сослужить нам добрую службу.
Возьмите к примеру
твердую органическую
ион-радикальную соль. Наверняка
она должна быть тепло- и
электропроводной,
поскольку изобилует свободными
электронами. А это ведь не
что иное, как органический
металл, и полупроводник, и
фотохромный материал...
Другой пример. Многие
химики бьются над общей
проблемой — как увеличить
выход целевого продукта,
сделать реакцию
селективной, найти оптимум условий.
Если доподлинно
установить, что реакция протекает
по ион-радикальному,
механизму, то можно
эффективно использовать подходы к
оптимизации в мягких
условиях, не прибегая к
губительному во многих случаях
повыше нию температуры,—
это и воздействие
магнитного и электрического полей,
света. К тому же
ион-радикал благодаря свободному
электрону зачастую
оказывается отличным
катализатором. Значит, добавив к
реакционной системе
ион-радикалы или накопив их в ней,
можно интенсифицировать
процесс. Но ддя всего этого
надо знать, как определить
ион-радикальный характер
процесса, как получить
заметные количества активных
частиц. Ответы на эти и
многие другие вопросы и есть в
книге 3. В. Тодреса.
Она адресована и тем, кто
занимается органическим
синтезом, и тем, кто
исследует механизмы
органических реакций. Книга просто
и ясно написана, логично
построена, а огромная
информация в ней мастерски
систематизирована. Она будет
доступна и полезна любому
химику, потому что
побуждает по-новому посмотреть
на привычные процессы.
Книга 3. В. Тодреса,
возможно, первая попытка
обобщения накопленного по
сей день и разрозненного
материала, первый
кирпичик, заложенный в общую
теорию ион-радикальных
процессов.
Конечно, химия
ион-радикальных органических
реакций только набирает силу.
Это поисковая, авангардная
область науки, где еще
много недосказано, где много
вопросов не решено. Но тем
она и привлекательна.
Кстати, в книге четко
сформулированы нерешенные
проблемы. В частности, автор
считает, что вопросы
строения и физики
ион-радикального состояния изучены
гораздо в большей степени,
чем реакционная
способность. Недостаточно еще
отработаны препаративные
методы накопления
ион-радикалов. Вероятно,
перечисленные проблемы и станут
предметом ближайших
исследований.
Автор пишет: «Нет ничего
удивительного в том, что
перед ион-радикальным
органическим синтезом стоит
так много нерешенных
задач. Здание науки вообще
никогда не бывает
достроенным. И в этой возникшей
интересной области
исследования, так же, как и во
многих других, терпение
приносит не меньше, и значит
больше, чем вдохновение».
Надеемся, что эта книга
поможет вам иначе взглянуть
на реакцию, которую вы
проводили не один десяток раз
и над оптимизацией которой
вы, возможно, бьетесь не
один год.
Л. ВИКТОРОВА
64

mmmmmim
Информация
гг
LI!
г f*
L I.
L X .
L I i
UL
rT4
[ I'
? '
* I J
! i!
' T j
b^
n
, ,
Г4
I'
k^J
»
bJ
НПО «Исари» Госстандарта СССР
Г" выпускает
КОМПЛЕКТЫ ГОСУДАРСТВЕННЫХ
СТАНДАРТНЫХ ОБРАЗЦОВ
СОСТАВА ВОДНЫХ РАСТВОРОВ
ИОНОВ МЕТАЛЛОВ
Комплекты предназначены для метрологического обеспечения и
градуировки приборов физико-химического анализа
(полярографических, вольтамперометрических, спектрофотометрических и
пр.), для контроля правильности аналитических определений, для
аттестации соответствующих методик.
Серийно выпускаются комплекты образцов растворов
следующих ионов:
№ 1 — кадмия и меди (ГСО 1837—804-1841—80),
концентрации от 0,1/1 до 0,001/0,01 ммоль/л;
№ 2 — кадмия и свинца (ГСО 1842—80-=-184^—80),
концентрации от 0,1/1 до 0,001/0,01 ммоль/л;
№ 3 — цинка (ГСО 3082—84-=-3086—84),
1 до 0,01 ммоль/л;
№ За — цинка (ГСО 3664-^874-3667—87),
1 до 0,001 ммоль/л;
№ 8 — кадмия (ГСО 3668—87-=-3671—87),
1 до 0,001 ммоль/л;
№ 9 — меди (ГСО 3672—87-=-3675—87), концентрации от
1 до 0,001 ммоль/л;
№ 10 — свинца (ГСО 3676—874-3679—87), концентрации от
1 до 0,001 ммоль/л;
№ 11 — лития (ГСО 3533—86-^3534—86), концентрации 40
и 20 мг/л;
№ 12 — натрия (ГСО 3535—864-3536—86)
и 20 мг/л;
№ 13 — калия (ГСО 3537—864-3538—86),
и 20 мг/л;
№ 14 — кальция (ГСО 3539—86-=-3540—86)
40 и 20 мг/л;
№ 15 — натрия и калия (ГСО 3541—864-3542—86),
концентрации 100/100 и 140/5 ммоль/л;
С 1988 г. будут также, выпускаться комплекты образцов
растворов ионов:
№ 4 — кобальта (ГСО 3087—844-3091—84), концентрации
от 1 до 0,01 ммоль/л;
№ 6 — железа (ГСО 3097—844-3101—84), концентрации
от 1 до 0,01 ммоль/л;
№ 7 -г никеля (ГСО 3102—844-3106—84), концентрации от
1 до 0,01 ммоль/л.
Образцы поставляются в ампулах по 20 мл. Срок годности
образцов комплектов № 1, 2, За, 8—10 — три года, № 3, 4,
6, 7, 11 —15 — один год. Заказы принимаются не менее чем
на четыре комплекта каждого типа. Стоимость комплектов: № 1,2 —
17 р. 50 к., № 3—10 — 15 р„ № 11—15 — 13 р. 70 к.
Заявки с указанием платежных и отгрузочных реквизитов
направлять по адресу: 380092 Тбилиси, Чаргальская ул., 67. НПО
«Исари». Телефон для справок 66-45-09.
Киевский ордена Ленина мясокомбинат
ПРЕДЛАГАЕТ
L-аргинина гидрохлорид хроматографически чистый, основного
вещества не менее 99%, [а] £421-=-+22° (С 5; 1 н. НС1), цена
550 руб. за килограмм,
концентрации от
концентрации от
концентрации от
концентрации 40
концентрации 40
концентрации
L-тирозин хроматографически чистый, основного вещества не менее
99 %, [«1^—104—12,5° (С4; 1 н. НС1), цена 380 руб. за килограмм,
а также другие аминокислоты и их смеси.
Обращаться по адресу: 252095 Киев 95, Оросительная ул., 5.
Тел. 556-22-22.
3 «Химия и жизнь» № 9
65

ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ
Крыс-самцов, домученных до
«экспериментального инфаркта»
или аритмии, помещали в
барокамеру с пониженным
давлением, соответствующим высоте
1000 м над уровнем моря.
Продолжая опыты, каждые два дня
увеличивали «высоту» и
постепенно поднимали зверьков до
уровня горных
вершин-пятитысячников («Доклады АН
СССР», 1987, т. 293, № 2, с. 489).
При длительности сеансов от
2 до 6 часов состояние
здоровья подопытных явно
улучшалось,..
Остается лишь позавидовать
людям, которые, не дожидаясь
инфаркта и прочих напастей,
отправляются в горы сейчас, в
«бархатный сезон». Адаптация к
условиям кислородной
недостаточности укрепит их сердечные
мышцы (это тоже можно
предсказать на основе опытов с
крысами). Если же кто-то из
отдыхающих все-таки жалуется на
боль в груди — под
надзором врачей отпустит и боль.
Не так уж наивны, видимо,
были наши деды и прадеды,
которые, не зная никакой
кардиологии, всем видам досуга
предпочитали отдых в горах.
Лишь бы похудеть
Американская ассоциация
диетологов изучила характер
питания 500 школьниц из
Сан-Франциско и была немало удивлена,
убедившись, что 89 % тех из
них, кто достиг 17 лет, «сидит
на диете». Поветрие охватило
даже второклашек C1 %).
Объяснение у всех одно: боятся
растолстеть. 58 % опрошенных
девочек считают свой вес
излишним, хотя на самом деле
ожирение выявлено лишь у 17 %.
Немало и таких, кто не
ограничивается диетой: даже среди
девятилетних примерно 9 %
временами прибегают к
голоданию, приему слабительных или
пилюль для похудения. «New
ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ
Досье на алкоголь
Среди злоупотребляющих спиртными напитками уровень
заболеваемости с временной утратой трудоспособности на 28—36 % выше,
чем среди непьющих.
Потребление алкоголя ведет к более раннему проявлению
признаков недостаточности коронарных сосудов.
После приема алкоголя здоровыми испытуемыми выделение
аскорбиновой кислоты через почки у них увеличивается на 50 %.
Обследование 120 рабочих-мужчин, занятых на производстве
пестицида цинеба, показало, что у злоупотребляющих алкоголем
действие пестицида вызывало значительные расстройства половой
функции, а у непьющих таких расстройств не наблюдалось.
У женщин цирроз печени развивается под действием меньших
доз алкоголя и в течение более короткого времени, чем у мужчин.
Согласно американской статистике, среди детей, рождающихся
в США, алкогольный синдром плода занимает сейчас по частоте
первое место среди всех возможных причин умственной отсталости.
В условиях экспедиционно-вахтового труда существенно сильнее
действуют некоторые факторы, способствующие развитию
алкоголизма.
Одним из социальных и клинических последствий алкогольной
болезни является более высокая вероятность попыток самоубийства.
Индийские врачи разработали рецепт настоя из 12 растений,
произрастающих в Индии, который, как они утверждают, снижает
потребление алкоголя экспериментальными животными.
По материалам РЖ *Наркологическая токсикология»
Scientist», сообщивший об этой
«мании» в конце прошлого года
(т. 112, № 1533, с. 21),
добавляет: вред, наносимый такой
самодеятельностью, усугубляется
периодическими взрывами
безудержного обжорства.
Объяснить их нетрудно: растущий
организм все-таки нуждается
в пище.
...И возвращаются к истокам
Океанолог В. Д. Корш,
изучив распределение различных
ионов между водой и
атмосферой, куда они попадают в
результате испарения брызг,
установил, что некоторые
элементы переносятся на сушу в
довольно весомых количествах
(«Доклады АН СССР», 1987,
т. 292, № 4, с. 822). Океанские
ветры, оказывается, ежегодно
доставляют на континенты
40 тыс. т лития, 24 млн. т серы
и примерно столько же кальция.
Первенство держат: натрий
A20 млн. т), магний B8 млн. т),
хлор B10 млн. т). Уран хоть и
встречается гораздо реже, а все
же перемещается в количестве
6,4 тыс. т. И даже золото
представлено 73 тоннами.
Цитата
Стоимость материалов в общем
объеме затрат на выполнение
строительно-монтажных работ
превышает 50 % и составляет
45—50 млрд р. (...) Реализация
мер по ресурсосбережению в
жилищно-гражданском
строительстве способна дать за
XII пятилетку экономию
металла около 1 млн. т, цемента
около 3,5 млн. т, несколько
миллионов кубических метров
пиломатериалов.
Л. Л. БИБИН,
«Экономика строительства»,
1987, № 4. с. 18—20.

Не всюду роскошь хороша
Объем «Красной книги СССР»
от выпуска к выпуску, увы, не
убывает. Первый, 1978 года,
занимал 460 страниц, второй же,
1984-го — 872. Цена книги
возросла еще сильнее:, с 7 руб.
90 коп. до 27 руб. Кандидаты
биологических наук Ю.
Горелов и Т. Саблина («Охота
и охотничье хозяйство», 1987,
№ 1, с. 2), сетуя на
дороговизну, связанную с переходом на
цветные иллюстрации,
добавляют, что из-за такой роскоши
издание стало недоступным для
специалистов: его начали
скупать коллекционеры, хотя как
«чтиво» оно не больно-то
увлекательно. Авторы предлагают
издавать «Красную книгу»
поскромнее (специалист и без
красочной картинки разберется,
как выглядит тот или иной
зверь). Так, может, и в самом
деле лучше ярко оформлять
популярные издания?
Цитата
Предположим, что завтра
произойдет чудо и наконец
массовым тиражом издадут стихи
В. Высоцкого, Б. Окуджавы,
Б. Ахмадулиной. Их
популярность если не усилится, то во
всяком случае не упадет, а
(...) разница между реальной
и номинальной ценами на их
книги сократится. Половина
имен в списке авторов
«повышенного спроса» принадлежит
поэтам. Это противоречит
распространенному мнению о
падении интереса к поэзии, но явно
свидетельствует о существенном
несовпадении вкусов читателей
и Госкомиздата СССР.
Б. А. КАЦ.
С. М. МАКАРЕНКОВ.
Рынок «свободного
книгообмена» в 1986 году:
анализ ситуации.
«Социологические]
исследования »,
1987, № 2, с. 58
<0Щ5«^
«4**--
8
Из устава 1го Российского общества
землеробов-коммунистов, февраль — март 1918 г.
1. В Обществе чтобы не было пьяниц и никто не изготовлял
бы спиртных напитков, а азартные игры строго воспрещены
навсегда.
2. В Обществе чтобы не было никаких сект.
5. В Обществе должны работать все за одного и один за всех;
ни от каких работ не должен никто отказываться.
6. Все приобретениое Обществом на коммунистических началах
считается достоянием Общества.
7. По вступлении в Общество Коммунистов приобретенное
имущество, как то: платья и другие вещи и деньги считаются
собственностью его владельца всегда.
«Советские архивы», 1987, № 2, с. 26
В начале 70-х годов мировая добыча нефти, превысившая
3 млрд. т в год, достигла пика, который уже никогда не
повторится. К 2050 г. она составит примерно 70 %, а к
2100 — 50 % этой величины, Причем начнет преобладать
нефть, добываемая из нетрадиционных источников: сланцев,
угля, битуминозных песов.
«Глюкауф , 1987, № 4, с. 37
Конец мученью химиков?
Кому как, а сочинителям
химических статей с издателями
вечная морока. Структурные
формулы, столь любимые
мастерами синтеза и анализа, до сих
пор не поддавались
типографскому набору — их можно
было лишь писать от руки, а потом
переносить на печатную форму
старозаветным способом
клиширования. Поэтому во всех на
свете редакциях, и в «Химии и
жизни» тоже, авторов деликатно
просили: поменьше формул; им
признавались по секрету: наши
художники такое нарисуют —
не обрадуетесь; поддразнивали:
неужели ваши гениальные
мысли нельзя изложить простыми
человеческими словами?
Вскоре, можно надеяться,
мучениям химиков придет конец:
разработана управляемая ЭВМ
система фотонабора, которая
«держит в памяти» все
основные типы структурных
конструкций. Эту отрадную весть со-
оощил в № 9 за прошлый год
журнал «Der Druckspiegel».
ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ

Фотолаборатория
Не для
удостоверения
личности
Импрессионистская манера
в художественной фотографии
родилась е конце прошлого —
начале нынешнего века.
Н. Свищов-Паола. Блондинка.
1904—1905 г.
Долгие годы фотография боролась за
резкость. Самыми удачными снимками
считались те, на которых все детали
переданы с предельной четкостью.
А если фотограф ставит перед собой
чисто художественную задачу, если
стремится уйти от излишних подробностей
в изображении модели, если просто
хочет польстить натуре — убрать морщины,
сгладить шероховатости кожи, тогда
резкость вовсе и не нужна. Более того,
фотохудожник умышленно делает
снимок чуть расплывчатым, чуть смазанным.
И сто лет назад фотографов нередко
упрекали за натуралистичность, за
излишний документализм и жесткость
изображения. Ведь самое слово
«фотография» (светопись!) предполагает поиск
неординарных световых эффектов,
собственное видение натуры. И. Эренбург в
книге «Люди, годы, жизнь» писал:
«Ничто так не близко вымыслу, как
фотографии, сделанные для удостоверения
личности»*
Импрессионистская манера в
фотографии появилась в конце прошлого —
начале нашего века и проявила себя
уходом от четкости реальных форм ради
светового эффекта, расплывчатого
силуэта, бликов. Тающие контуры,
прозрачная дымка полутонов — всё служило
романтической изобразительной
иллюзии, иногда весьма далекой от реальной
натуры. И на старинных фотографиях
бабушки остались такими, какими сами
хотели себя видеть. Такими мы их и
знаем.
Впрочем, фотографы прошлого не
всегда специально прибегали к
романтической дымке, иные многое бы отдали
за резкий негатив. Но хорошая оптика
стоила больших денег, и самыми
популярными были дешевые объективы типа
«монокль». Это название говорит само за
себя: даже с помощью линзы' от очков
можно получить изображение на пленке,
но оно будет весьма несовершенным —
слишком мягким.
Эффект «мягкого рисунка» не надо
смешивать с обычной нерезкостью — от
неправильной наводки на резкость
хорошего, четко рисующего объектива, так
как в этом случае изображение размыто
по всему полю. А мягкорисующий
объектив ясно и резко передает основные,
68

главные детали портрета, скрадывая все
второстепенное, отвлекающее от
главного.
«Мягкий рисунок» как бы
сглаживает кожу на лице, дает такую
оптическую ретушь, которая особенно ценна
при портретной съемке. Снятые в этой
манере жанровые и* пейзажные снимки,
где много лиц, предметов, подробностей,
выглядят более лаконичными,
законченными. «Мягкий рисунок» полнее
передает блеск и мерцание света.
Любая тональная гамма позитива
слишком бледна по сравнению с
богатством тонов окружающего нас мира,
и самая совершенная позитивная и
негативная техника смогут лишь в
незначительной степени расширить светотональ-
ный диапазон фотографии. Если же
снимок выполнен в манере «мягкого
рисунка», диапазон становится несравненно
шире.
Правда, все эти эффекты
возможны при одном условии: нужны
совершенные, хорошо выровненные в
тональном отношении негативы. У слишком
энергично проявленных, плотных
негативов, сделанных методом «мягкого рисун-
Портрет снят объективом
с насадочной линзой
ка», рассеяние света настолько сильно,
что при увеличении все световые пятна
сольются и нас постигнет
разочарование.
Наконец, преимущество «мягкого
рисунка» еще и в том, что он лучше
воспринимается глазом, чем обыкновенный
резкий снимок. Ведь и сам хрусталик
«рисует» довольно мягко. Проколите
иглой кусок черного картона и посмотрите
через отверстие на сильный источник
света — вы увидите не только четкую
световую точку, но и окружающий ее
ореол, почти такой же, как и на снимках,
выполненных в манере «мягкого
рисунка». Значит, способность видеть «мягко»
присуща нашему глазу.
Как же добиться эффекта, который дает
столь богатые возможности, особенно
в портретной съемке? Ведь старинные
объективы остались разве только у
ветеранов фотографии и в музеях. Выход
есть, и технические средства, что
называется, под рукой.
Возьмите вполне современный резко-
рисующий объектив и превратите его в
мягкорисующий. Некоторые фотографы
69

/
используют для этого насадочные линзы,
которые изредка продаются в
фотомагазинах. Такую линзу сделать несложно:
в оправу светофильтра вставьте стекло
от очков (от —1,5 до —3 диоптрий).
Можно воспользоваться услугами любой
оптической мастерской — там и обточат
стекло, и вставят его в оправу. Надев
насадочную линзу на объектив
фотоаппарата, вы тем самым увеличиваете его
фокусное расстояние. И без
приближения к объекту изображение получается
более крупным, а это весьма важно при
портретной съемке: чрезмерное
приближение объектива к модели приводит
обычно к нарушению пропорций.
Насадочная линза меняет не только
фокусное расстояние объектива, но и его
относительное отверстие, то есть создает
дополнительное светопоглощение.
Поэтому, замерив экспозицию, следует
приоткрыть диафрагму на 1 /2 деления
против показаний экспонометра или
компенсировать светопоглощение увеличением
выдержки, скажем, с 1/100 до 1/50.
Впрочем, можно обойтись и без
дополнительной оптики — без специальных
насадочных линз и очкового стекла.
Эффект мягкого рисунка
получен при печати с помощью
рассеиоателя — натянутой на
пяльцы полиэтиленовой пленки
.В качестве рассеивателя света,
диффузора, который может создать эффект
«мягкого рисунка», сгодится кусок
капронового чулка, шифона и даже простой
полиэтиленовой пленки, только самой
тонкой. Натяните его на объектив и туго
примотайте ниткой. Мягкорисующая
оптическая система готова.
Что же дает кусок капрона или пленки,
дополнительная линза или стекло от
очков? Почему изображение перестает быть
резким, размывается?
Пленка, натянутая у самой
поверхности объектива, представляет собой
прозрачную среду с неравномерной по полю
толщиной. Некоторые ее участки тоньше,
другие толще. У такой оптической
системы (объектив плюс пленка) свои
характерные свойства. Пройдя через пленку и
объектив, белый свет раскладывается на
спектральные цвета. Разноцветные лучи
благодаря неравномерной толщине
пленки и вызванной этим обстоятельством
хроматической аберрации пересекаются
в различных фокусных точках в разных
плоскостях. Понятно, что на
поверхности фотопленки уже нет единого фокуса,
оттого нет и резкого изображения.
70

В принципе подобное же действие
оказывает дополнительная оптика — наса-
дочная линза или стекло от очков:
смещает фокусные точки с поверхности
чувствительного фотоматериала.
Технически работа в манере «мягкого
рисунка» не сложна,
фотопринадлежности и аппаратура требуются самые
простые.
Фотографировать лучше зеркальной
фотокамерой, скажем, «Зенитом» любой
модели, при открытой диафрагме. Надо
помнить, что пленка на объективе
поглощает много света и в то же время
создает ореолы вокруг освещенных
поверхностей, поэтому на каждый сюжет
приходится тратить по нескольку
кадров — с разной выдержкой затвора.
А среднюю экспозицию определяют, как
всегда, по экспонометру. После
проявления пленки выбирают самый сочный
негатив, с него печатают портрет.
Эффект «мягкого рисунка» можно
получить и при фотопечати. В этом
случае рассеиватель помещается между
объективом увеличителя и фотобумагой.
Интересные результаты получаются,
если в качестве диффузора взять
синтетическую кальку на лавсановой основе —
матовую шероховатую пленку. Ее кладут
поверх фотобумаги и проецируют
изображение. Его размытость, нерезкость
можно регулировать временем
экспозиции. Чаще всего треть времени негатив
экспонируют через кальку, остальное
время без нее. В этом случае самые
прозрачные детали негатива (например,
глаза на портрете) успевают хорошо и
резко пропечататься, а более темные
детали (волосы, головной убор и т. д.)
остаются в легкой дымке. Такой прием
позволяет как бы оптически
ретушировать отпечаток, выделять главное в нем.
Для печати лучше всего подходит
фотобумага «Бромпортрет № 3» и активно
работающий проявитель: сульфит натрия
безводный — 15 г, гидрохинон — 20 г,
поташ — 100 г, бромистый калий —
2 г,— все компоненты последовательно
растворяются в литре воды. При
соблюдении специального режима проявления
могут быть получены отпечатки от черно-
коричневого до красно-коричневого
цвета. Для получения теплого черного тона
разбавлять проявитель не нужно, для
темно-коричневого — разбавление 1:3,
для светло-коричневого — 1:6.
При внешней технической простоте
портреты и пейзажи в манере «мягкого
рисунка» получаются не всегда, не сразу и
не у всех. Нужна тщательность в работе,
нужен опыт, а главное, хороший вкус.
Если все это есть, вы получите немало
удовольствия от «старинных» снимков,
сделанных в наши дни. «Ретро» сейчас
в моде...
л. чистый
Фото автора
Из писем
В редакцию
Семя —
не плод!
В заметке Б. Симкина «Гинк-
го — «серебряный абрикос» -
A986, № 10) совершенно
правильно говорится о том, что
гинкго — растение
голосеменное. Но дальше автор
уделяет много внимания «плодам»
гинкго. А ведь голосеменные
растения тем и отличаются от
покрытосеменных, что они
плодов не образуют, а
размножаются «голыми» семенами,
почему и называются
голосеменными. И хотя «плоды» гинкго,
действительно, внешне
напоминают плоды сливы или
абрикоса, на самом деле это не что
иное, как семена...
Доктор биологических наук
И. Н. ГОЛУБИНСКИЙ,
Полтава
Не только
в свекле
В статье доктора
физико-математических наук М. В. Курика
о холестерине, напечатанной в
январском номере «Химии и
жизни» за этот год (с. 66—70),
написано: «А вот в мире
растений он найден только в незрелой
свекле...» Это утверждение
нуждается в уточнении.
Действительно, длительное время
считалось, что холестерин в растениях
отсутствует; однако в 1958 г. он
был обнаружен в красных
водорослях, а затем в мхах, грибах,
многих цветковых растениях —
представителях более чем 20
семейств (в том числе, между
прочим, в картофеле).
Содержание холестерина в растениях
невелико, однако в маслах семян и
в пыльце его может быть
довольно много. А в хлоропластах
фасоли на его долю приходится
80 % всех стеринов.
Вообще же проблема
холестерина чрезвычайно интересна: это
соединение находится в центре
метаболизма очень важных
соединений стероидной природы.
Хотелось бы, чтобы ваш журнал
уделял этой проблеме больше
внимания.
Кандидат биологических наук
В. И. АРТАМОНОВ.
Москва
71

Металл
на оргстекле
Как на поверхность
оргстекла нанести слой металла?
Сначала покройте
плексиглас тонким ровным слоем
подходящего клея,
растворяющего пластмассу («Ви-
никс», Ц-1) или
самодельного раствора обрезков
оргстекла в дихлорэтане. Затем
на образовавшийся липкий
слой насыпьте графитовую
пыль. Клей высохнет, и
получится токопроводящий
слой, на который уже
можно электролизом наносить
медь, а на нее — другие
металлы. (Подробнее о том,
как сделать из
пластмассовой детали «старую бронзу»,
см. «Химия и жизнь», 1986,
№ 12.)
Чем смыть
клей «Бустилат»?
Чем можно смыть
застарелый клей «Бустилат» с
кафельной глазурованной
плитки?
Следует оговориться, что
сегодня промышленность
вместо «Бустилата»
выпускает модифицированный
препарат «Бустилат М».
Однако составы их близки: кар-
боксиметилцеллюлоза или ее
натриевая соль,
синтетический латекс, мел, поваренная
соль и вода. ~Карбоксиметил-
целлюлоза, ее натриевая
соль и поваренная соль
растворимы в воде. Что
касается латекса и мела, то
они вместе при длительном
контакте с водой образуют
вязкую, но все же
относительно подвижную массу.
Подержите кафельные
плитки некоторое время в
теплой воде, а затем ножом
счистите вязкую массу. Если
плитка была приклеена к
цементной поверхности, то
придется отмачивать ее
значительно дольше, а счищая,
прикладывать больше
усилий.
Аэрозольный
баллончик
Читатели часто спрашивают,
как исправить клапан в еще
неизрасходованном
аэрозольном баллончике с тем
или иным бытовым
средством. Чаще всего упаковки
такого рода выходят из
строя потому, что
засоряется форсунка. Снимите
головку, то есть ту часть, на
которую нажимаете пальцем,
и иголкой прочистите
маленькую дырочку — это
и есть форсунка. Другая
причина, хотя и очень
редкая,— утечка фреона через
неплотности в баллоне.
В этом случае с
аэрозольной упаковкой и средством
придется расстаться. Иногда
ломается сам клапан, точнее,
пружина, запрессованная в
корпус баллона. К
сожалению, и в этом случае
поправить дело нельзя. Чтобы
добраться до клапана, надо
разгерметизировать баллон.
Конечно, препараты в
аэрозольной упаковке — вещь
удобная, но не на 100 %
надежная. Специалисты
многих стран ломают голову над
этой проблемой, но
универсального варианта пока нет.
Будем надеяться, что в
вашем конкретном случае все
дело в форсунке,
Зеркало
в ванной комнате
Прежде чем закрепить
зеркало на стене ванной
комнаты, необходимо защитить
серебряный слой. И сделать
это надо с помощью того
же защитного средства,
которым уже было покрыто
серебро. Как правило, это
битумный состав. Поэтому
используйте битумный лак
БТ-577, который поступает
в продажу. Нанесите его в
два-три ел оя. Закреплять
зеркало на стене надо
эластичным клеем. Цементные
массы не годятся, поскольку
они могут разрушить
стекло из-за усадочных
деформаций. Поэтому
постарайтесь купить клей-герметики
«Эластосил», «Паста СБ-1»,
«Гермесил». Можно
использовать клеи «Момент»,
«Марс», «КС», «Акрил».
Как распрямить
клеенку
Если клеенку долгое время
хранить в сложенном виде,
то на ней образуются
складки. Как правило, кухонные
72

клеенки на тканевой и
бумажной основе делают из
пластифицированного поли-
винилхлорида. Это
термопластичный полимер: он
размягчается при нагревании и
застывает при охлаждении,
не меняя своих свойств.
Поэтому клеенку надо
опустить в горячую воду, а затем
прижать складки прессом.
Можно развесить клеенку
с растягивающим грузом.
В общем, это уже дело
техники, тут у каждого есть
возможность проявить
творческую инициативу.
Эластичный шов
Чтобы при склеивании шов
из эпоксидной смолы был
эластичнее, ее можно
дополнительно пластифицировать,
например некоторыми
растительными маслами. Из
доступных пригодно лишь
касторовое. На 100 г смолы
вводят 5—7 г масла.
Для автолюбителей
Охлаждающая низкозамер-
зающая жидкость
Тост ол-А 40 и антифриз марки
40 — это смеси
двухатомного спирта этиленгликоля,
дистиллированной воды и
различных
антикоррозионных, антивспенивающих и
других присадок. Тосол с
более полным составом
присадок был разработан
специально для автомашин
ВАЗ, поэтому завод не
рекомендует применять другие
антифризы для «Жигулей».
Смешивать Тосол-А40 с
антифризом марки 40
нельзя — содержащиеся в них
присадки несовместимы.
Сосновая смола
Одежду, испачканную этой
смолой, очищать очень
сложно. Особенно, если она
затвердела и в результате
реакций полимеризации,
поликонденсации и окисления
образовался спектр
непредсказуемых продуктов. Если
химики говорят «вещество
осмолилось», то это значит,
что предстоит долгая
изнурительная процедура
отмывания химической посуды.
Обычно в таких случаях
применяют подряд все
растворители, особенно
неполярные, типа бензина, петролей-
ного эфира, осторожно
нагревая посуду.
Можно все-таки
попытаться спасти и одежду,
используя для чистки
скипидар. Предварительно
нагрейте его, но не на открытом
огне (растворитель горюч!),
а поставив пузырек в
теплую воду* Теперь надо
запастись терпением. Даже если
после первых попыток не
будет эффекта, все равно
продолжайте смачивать
загрязненные участки. В конце
концов смола должна
поддаться.
Перед началом работы
стряхните с вещей грязь и
пыль, а под грязные участки
подложите комок ваты или
тряпки, впитывающей
скипидар с растворенными
компонентами смолы. Благодаря
этим предосторожностям не
будет образовываться
ореола.
Когда смола сойдет, вещь
имеет смысл отнести в
обычную химчистку.
Стоит ли
экономить
фотораствор
В инструкциях к
фотореактивам (проявителям, фиксажам)
указано возможное количество
обрабатываемого материала.
Однако моя практика
показывает, что, например, при
печати в фоторастврре можно
обработать большее количество
фотобумаги. Может быть,
цифра в инструкции дана с
запасом?
И. А. Романенко, Смоленск
Истощаемость обрабатывающих
фоторастворов обычно
определяют по нижнему значению
количества обработанных
материалов. Это гарантирует
стабильность качества и
сохранность изображения, что очень
важно, например, при долгом
хранении снимков.
Если в инструкции сказано:
в литре фиксажа можно
обработать 10 фотопленок
нормальной длины, то это значит,
что все пленки можно отфик-
сировать за обычное время
(около 10 минут). В этом же
фиксаже можно, по-видимому,
обработать еще несколько
пленок. Первые отфиксируются
полностью, если увеличить
время, скажем, на 5— 10 минут.
А вот следующие уже полностью
не обработаются, даже при
большем времени. Это значит, что
пленки скоро выцветут или
покроются пятнами.
Примерно то же происходит
и при проявлении. Количество
обрабатываемого материала и
здесь можно увеличить, но
качество проявления снизится:
уменьшится контраст, исчезнут
мелкие детали, возрастет
зерно и вуаль. В данном случае
экономия на растворах .может
ухудшить, а иногда и полностью
испортить отснятый материал.
Авторы выпуска:
В. ВОЙТОВИЧ, С. МАРКИН,
Г. МОРОЗОВ, Ю. ПИРУМЯН
73 С

Готовьте
книжные
полки!
Итак, на полке 1988 года — три книги из
Библиотеки «Химии и жизни»:
рассказы советских и зарубежных
ученых — П. Л. Капицы, Н. Н. Семенова,
Н. В. Тимофеева-Ресовского, М. С.
Рабиновича, Л. Полинга, Дж. Уотсона,
М. Дельбрюка, Р. Вудворда, И. Приго-
жина и многих других — о том, как
делается наука. Сборник будет называться:
«Краткий миг торжества»;
книга С. Стариковича о животных —
наших хороших знакомых («Про собак,
ворон и божьих коровок»);
сборник научной фантастики
«Поселок на краю Галактики», среди
авторов которого — А. и Б. Стругацкие,
Ст. Лем, Кир Булычев, Р. Шекли,
Б. Штерн.
Эти три книги, а также все
последующие издательство «Наука» будет
выпускать массовым тиражом. Ведь
читательский спрос на хорошие книги о науке,
такие как «Зубр» Д. Гранина или
«Охотники за микробами» Поля де Крюи,
далеко не удовлетворен, а на научную
фантастику и подавно.
Научно-популярные журналы, в том
числе и наш, не могут утолить этот
голод. Хотя бы потому, что журнальная
тетрадка тонка и жизнь ее недолга.
Между тем в таких журналах — ив
нашем, конечно, тоже — с годами
накапливаются художественные и
публицистические произведения о науке и
ученых, достойные долгой книжной
жизни.
Со страниц «Химии и жизни» уже не
раз сходили книги, получившие
читательское признание. Назовем для
примера «По ту сторону кванта» Л.
Пономарева, «Самая главная молекула»
М. Франк-Каменецкого, «Зверинец у
крыльца» С. Стариковича, «Опыты без
взрывов» О. Ольгина, «Штурм
термоядерной крепости» Г. Воронова, а
коллективный труд «Популярная
библиотека химических элементов» выдержал
уже три издания.
Новая Библиотека — не приложение
к журналу, а его закономерное
продолжение. Все лучшее, что накоплено
«Химией и жизнью» за более чем 20 лет
ее существования, перейдет в книга. Это
относится к значимости и остроте тем,
к подбору авторов высокого класса, к
литературному исполнению, которое
позволяет определять книги
Библиотеки как научно-художественные, и,
наконец, к нестандартному, яркому,
образному иллюстрированию. К работе над
книгами будут привлечены лучшие
художники из числа тех, что создали
облик «Химии и жизни».
Как собрать Библиотеку?
«Академкнига» разослала всем своим
магазинам письмо с указанием
принимать открытки на книги новой серии.
На три книги 1988 года — до конца
ноября. Поэтому подписчики «Химии и
жизни» оказываются в
привилегированном положении, поскольку в других
изданиях информация о Библиотеке
появится заведомо позже названного
срока.
Читателям, которые живут там, где нет
магазинов «Академкнига», сообщаем
адреса специализированных магазинов
«Книга — почтой», подчиненных
«Академкниге»:
117192 Москва, Мичуринский
проспект, 12;
197345 Ленинград, Петрозаводская, 7.
Магазины «Академкнига» с отделами
«Книга — почтой» есть также в
Алма-Ате, Баку, Днепропетровске,
Душанбе, Киеве, Кишиневе, Куйбышеве,
Минске, Новосибирске, Свердловске,
Ташкенте, Уфе, Фрунзе и Харькове. Там
ваши открытки с заказами примут до
20 ноября. Редакция журнала, к
сожалению, принимать их не может.
Уважаемые читатели! Пожалуйста,
воспримите все сказанное здесь не просто
как информацию, но как приглашение
подумать вместе о будущем нашей с
вами Библиотеки. Ваши соображения о
новом издании, о его тематике,
облике, возможных авторах, могут оказаться
очень полезными. Но если вы
хотите, чтобы ваши советы помогли
делу,— торопитесь! Первые книга уже в
работе.
Ваши предложения адресуйте
редакции «Химии и жизни».
74

СПРАВОЧНАЯ
Заочные
подготовительные
курсы
Тем, кто хочет
заблаговременно подготовиться к
поступлению в институт,
будет интересно узнать о
заочных подготовительных
курсах в ведущих химико-
технологических вузах
страны. Сначала — общая
информация.
Чтобы поступить на
курсы, необходимо внести
плату за обучение почтовым
переводом на расчетный
счет института, указав в
переводе фамилию, имя и
отчество. Одновременно на
адрес института следует
выслать зявление, указав
в нем номер почтовой
квитанции и домашний адрес.
Зачисленным на курсы
высылают методические
указания и контрольные
работы по математике, химии,
русскому языку и
литературе и график выполнения
контрольных работ.
Выполненные работы учащийся
отправляет в институт,
после проверки они к нему
возвращаются. Вместе с
работой можно выслать
интересующие вас вопросы.
Московский
химико-технологический институт
имени Д. И. Менделеева.
Заочные курсы для
десятиклассников и окончивших
среднюю школу работают
с октября по июнь.
Стоимость обучения — 40
рублей. Плату надо
перечислить на расчетный счет
МХТИ № 140913 во
Фрунзенском отделении
Госбанка Москвы. Тем, кто
успешно выполнит программу
курсов, выдаются
удостоверения.
Линия отреза
Анкета
Страницы Клуба Юный химик — это
увлекательное чтение по химии для
ребят. Во всяком случае, так считает
редакция. А что по этому поводу
думают сами ребята? Каким должен быть
наш Клуб? Надеемся получить ответы
на эти вопросы. Не поленитесь,
аккуратно вырежьте анкету, заполните ее,
вложите в конверт с маркой и
отправьте в редакцию: 117049 Москва ГСП-1,
Мароновский пер. 26, редакция
журнала «Химия и жизнь». Анкета.
Ваше искреннее мнение, дружеский
совет помогут нам сделать наш Клуб
более интересным и полезным.
Ваше имя
Ваш возраст
Где Вы живете
Где Вы учитесь
Какие заметки в Клубе Юный химик
за последние три года привлекли Ваше
внимание
О чем бы Вы хотели прочитать в
первую, вторую, третью и так далее
очередь (расставьте слева цифры,
соответствующие порядку):
Опыты для домашней
лаборатории и кружка
Самодельные приборы,
оборудование
Рассказ о химических
профессиях (каких)
(См. на обороте)
Клуб Юный химик
75 г

Адрес для переписки:
125820 Москва,
Миусская пл., 9, МХТИ, заочные
подготовительные курсы.
Телефон: 258-85-20.
Ленинградский
технологический институт имени
Ленсовета.
Заочные курсы для
учащихся десятых классов и
закончивших школу работают
с октября по июнь.
Стоимость обучения — 30 руб»-
лей. Плату следует
перечислить на расчетный счет
25000141452 (курсы)
Ленинского отделения Госбанка
Ленинграда.
Адрес для переписки:
198013 Ленинград,
Московский проспект, 26, ЛТИ,
подготовительные курсы.
Телефон: 292-13-12.
Казанский
химико-технологический институт
имени С М. Кирова.
Заочные курсы для
десятиклассников и
закончивших школу работают с
сентября по июнь. Учащихся
девятых классов
приглашает заочная двухгодичная
школа будущего химика-
механика. Заявления
принимаются до 15 декабря.
Плату за обучение — в
обоих случаях по 30 рублей —
перечислять на расчетный
счет КХТИ № 141222 в Ва-
хитовском отделении
Госбанка Казани. Закончившим
курсы выдается справка об
окончании.
Адрес для переписки:
420015 Казань, ул. К.
Маркса, 68, КХТИ,
подготовительные курсы. Телефон:
32-38-18.
ВИКТОРИНА
Подведем итоги
Пришло время подвести итоги
рины, которую проводил Клуб
химик в прошлом учебном году.
ВИКТО-
Юный
Более
400 писем, более 70 участников — не
так уж и много. Интересно, почему?
Ребята, ответившие на наибольшее
число вопросов, вероятно,
догадываются о своей победе. И все же
закрадывается сомнение — а вдруг кто-то
полнее, точнее, интереснее ответил на
вопросы. Поспешим прояснить
обстановку.
Итак, победителями викторины
прошлого учебного года стали:
Д. Назаров (Протвино Моск. обл.),
Д. Васендин (Новосибирск),
С. Спасов (Куйбышев),
Е. Споним (Ленинград),
К Кулаков (Ленинград),
В. Хорошилов (Москва).
Браво, ребята, получите годовую
подписку на наш журнал!
История вещества, реакции
Рассказ о современных
методах исследования (каких)
Последние новости науки
И что еще
Задачи по химии
Справочная информация о хи-
мических школах, подготовительных
курсах в институт, вступительных эк за-
менах
Викторина
Загадочные фотографии с
объяснением
Заметки об ученых, интересные
факты из их жизни
Обзорные статьи на ту или
иную тему (какую) Спасибо!
76
Клуб Юный химик

Кстати, любопытный парадокс.
Среди победителей и участников —
подавляющее большинство мальчиков, а в
химических институтах учится больше
представительниц прекрасного пола.
Близки к победе были С Маркин
(Москва), В. Котляр (Ворошиловград),
А, Салагаян (Ростов-на-Дону). Они
получат памятные дипломы.
Больше всего ответов (более 100)
мы получили на первый вопрос
викторины о баскервильской собаке: реальна
ли ситуация с собакой, намазанной
фосфором и светящейся в темноте? Ребята
очень подробно описывали свойства
белого фосфора, из чего следовал
точный и правильный ответ на
поставленный вопрос — ситуация не реальна.
Но, оказывается, на этот вопрос
можно ответить, «исходя не из химии, а из
жизни». Как пишет Гаркава (Москва):
«Любая собака, чем бы ее ни вымазать,
не сдвинется с места до тех пор, пока
все с себя не слижет».
К сожалению, мы не оговорили
сразу, в чьем переводе дан отрывок.
Поэтому получили несколько писем от
взрослых/более дотошных читателей,
сравнивших отрывок в журнале с
книгой в переводе Н. Волжиной, где есть
такая фраза, реабилитирующая
Холмса: — Фосфор,— сказал я.
— Да, и какой-то особый
препарат,— подтвердил Холмс, потянув
носом.— Без запаха, чтобы у собаки не
исчезло чутье.
Конечно же Конан Дойл, будучи
медиком по образованию, не мог не знать
свойств белого фосфора, поэтому и
сделал оговорку в романе, чтобы
приблизить ситуацию к реальной.
Отвечая на этот вопрос викторины,
читатель А. Бобров (Пенза) «нижайше»
просил «многоуважаемую редакцию»
публиковать более сложные вопросы.
Что мы и сделали, и количество писем
с ответами стало резко убывать.
(Кстати, товарищ Бобров тоже больше не
отважился отвечать.) Хотя ответ на
вопрос о модификациях льда найти тоже
очень просто — достаточно открыть
Большую Советскую Энциклопедию.
Нас не смущает столь легкий путь
добычи ответа. Ведь главная задача
нашей викторины — пробудить
любознательность. Согласитесь, когда бы вы
еще заглянули в БСЭ и прочитали
заметку о льде?
Откроем еще один секрет на
будущее. Если вы внимательно, от корки до
корки читаете наш журнал, то сможете
найти лодсказку для ответа иногда в
том же номере журнала, где
напечатан вопрос. Это заметил лишь один
самый наблюдательный участник
викторины Н. Кулаков (Ленинград): «Ни за
что бы не ответил на вопрос о серной
кислоте (№ 11, 1986), если бы не нашел
подсказку на 70 странице».
Благодарим всех участников
викторины и приглашаем желающих принять
участие в конкурсе экспериментальных
работ и исследований, который будет
объявлен в следующем номере.
Кстати, в мае в Казани прошла первая
всесоюзная олимпиада по химии для учащихся ПТУ.
Наш журнал учредил специальные призы —
годовую подписку — для тех, чьи решения были
самыми оригинальными и неожиданными. Мы
рады поздравить победителей: В. Галкина
(Омск), С. Крюкова (Альметьевск], Р. Букбарда
(Рига), А. Мякишева (Кохма Ивановской обл.).
О. Гаевского (Кременчуг), А. Запирина (ст.
Стромынская краснодарского края).
О применении
америция в анализе
В Клубе Юный химик (№ 5,
1986) была помещена
интересная заметка Л. Крыжанов-
ского. В ней автор
вспоминает, как «открыл»
трансурановый элемент америций в школе
на уроке химии, обозначив
аммоний символом Am. В
подтверждение уникальных
возможностей америция хочу
привести собственный опыт.
В 1962 году мы получили
отказ ВНИИГПЭ (Всесоюзного
научно-исследовательского
института государственной
патентной экспертизы) на
изобретение — новый метод
получения фторида аммония.
Мотивировка была такой — процесс
практически неосуществим. Это
решение появилось, несмотря на
наше официальное письмо от
предприятия, где экЬплуатиро-
валась опытно-промышленная
установка. По мощности она в
десять раз превосходила
промышленную, работающую по
обычной схеме, и могла да^ь
годовой план за месяц.
Эксперт, снисходя к нам,
серым, не довольствуясь
разгромом по линии
неосуществимости процесса или его
чрезвычайной сложности, написал на
обороте отказа от руки: «Так
получают AmCl», имея в виду
хлористый аммоний. После этой
приписки мы прекратили
попытки получить авторское
свидетельство.
Так америций оказался
полезен для анализа ВНИИГПЭ
на квалификацию. Вот только
«двойку» получили мы, а ие
эксперт.
Ю. ЩИПАКИН
Клуб Юный химик
77

Автор публикуемых ниже писем, окончив в 1856 г. петербургскую
Медико-хирургическую академию, работал два года врачом, а потом был послан стажироваться в
Германию. Здесь он, однако, занимался уже не медициной, а куда более
привлекавшей его с детства химией. Компанию, в которую он попал, иначе как
блестящей не назовешь. Вместе с ним стажировались Менделеев, Сеченов, Боткин.
В интернациональное содружество собравшихся тогда в Гейдельберге молодых
ученых входили также немец Эрленмейер, русские — Сорокин, Савич, поляк Олевин-
ский... Они не только трудились в лабораториях — горячо спорили о политике,
наслаждались музыкой, путешествовали. А разлучаясь, писали друг другу письма,
ныне ставшие бесценными для историков.
Наша подборка открывается одним из таких писем, адресованных вернувшемуся в
Россию Менделееву. Горячие будни 60-х годов: дискуссии о природе
органических соединений, политические бури, трагическая судьба Олевинского — все это
уложилось в двух страничках безыскусного рассказа. Удивляться тут нечему: писала
рука гения; работа, о которой он обещает Менделееву написать «когда-нибудь
после», не что иное, как синтез одного из первых фторорганических соединений...
Александр Порфирьевич Бородин (таково имя автора) был не только
знаменитым музыкантом и химиком — превосходным врачом, искусным стихотворцем
(ниже помешен и отрывок из его шуточной поэмы). Письма тоже писал
великолепно, остроумно, хотя и любил начинать их лукавыми сетованиями на
собственную леность. Из обширной его переписки-здесь выбрано то, что могло бы стать
дополнением к жизнеописанию Бородина-химика (оно было опубликовано «Химией и
жизнью» в № 2 за 1975 г.): письмо в Казань А. М. Бутлерову, с которым
он также подружился во время стажировки (встречались в Париже); П. П.
Алексееву, товарищу по Петербургу, перебравшемуся преподавать химию в Киевский
университет (ему сообщается об учреждении Русского химического общества,
председателем которого стал наставник Бородина Н. Н. Зинин). Включено также одно
из писем жене.
Подборка заканчивается 1868 годом. Пройдет менее года, и Бородин сообщит
жене: «Музикусов я также ублаготворил первым нумером «Игоря», где сон Ярославны
вышел прелестен». С тех пор все меньше шло писем от Бородина-химика и
все многообразнее становится переписка Бородина-композитора, одного из ведущих
деятелей «могучей кучки». Жить ему, увы, оставалось не так долго: в 1887 г.,
сто лет назад, Александр Порфирьевич скоропостижно скончался. В память об этой
безвременной кончине мы и публикуем настоящую подборку, составленную по
четырехтомнику «Письма А. П. Бородина» (М., 1927—1950).
я уехал в Италию и письмо получил поздно.
Ну, да, авось, простите великодушно,
дружище. Если бы пришлось рассказывать все
и подробно с тех пор, как писал в
последний раз, должен бы исписать по крайней
мере листов пять, а это, ей-ей, не под силу.
Итак, без подробностей: поехал я в Италию
через Милан и Болонью, проводил в Пизу
одну барыню, ехавшую туда для здоровья
и заболевшую у меня на руках1. Как тут
было бросить ее — я остался, истратил все
деньги, что были у меня. От скуки и
безденежья пошел шляться, зашел к De Luca2,
тот предложил к моим услугам лабораторию
со всеми средствами и даром; что — думаю
себе — работать можно везде, а по крайней
мере времени не теряешь. Ну и остался.
Климат великолепнейший; работаю на
террасе, выходящей в сад, перед террасою стоит
дерево апельсиновое, покрытое листьями и
плодами. Жизнь вдвое дешевле гейдель-
бергской, лаборатория монтирована велико-
1 Е. С. Протопопова, будущая жена Бородина.
2 Де Лукка, профессор химии Пи за не кою
университета.
Архив
Письма химика
Бородина
Д. И. Менделееву.
Пиза, 19/7 января 1862 г.
Ну, любезнейший дружище, если бы можно
было краснеть письменно, то я покраснел
бы подобно мочевой кислоте, когда ее
обрабатывают HNO* и потом NHt. Сколько
времени прошло с тех пор, как я получил
Ваше письмо, и все не собрался ответить
Вам. Я мог бы выдумать что-нибудь в виде
извиняющих обстоятельств, но скажу лучше
правду: мешала обломовщина проклятая; все
день за день, день за день — да и пригнал
до этих пор — до нашего крещения. Отчасти,
впрочем, виною было то обстоятельство, что
78

лепно, все есть: материалы, инструменты,
посуда, даже аппараты, совсем готовые,
собранные. Но об лаборатории и работах
после когда-нибудь напишу. Теперь
вспомнил, что Вы меня просили разузнать о том,
как Олевинский попал на идею теории границ
(grenzen) в углеводородах. Тут темна вода
во облацех; может быть, случайно, может,
и нет. Факт тот, что он не понял, в чем
дело; это ясно из его статьи. Притом,
дружище, простите, если я скажу правду, как
мне кажется, прямо — ведь теория эта
далеко не нова; не говоря уже о статьях Ка-
гура и Франкланда, о границах упоминается,
не помню, у Кекуле или у Бутлерова об
атомности углей — в его статье о
Механической теории и критике теории Купера он
дает общую формулу, выражающую предел
насыщения углерода в углеводородах
CnH2n_j_2; Ваша теория, как мне кажется,
скорее эмпирический закон, чем теория; у Кекуле
и Бутлерова этот «предел» есть прямое
следствие 4-атомности углерода. Наконец же,
в то время, когда Олевинский писал свою
статью, Бутлеров был в Париже и постоянно
с Олевинским; он имел даже на него виды,
метил заместить им кафедру медицинской
химии в Казанском университете. Не
мудрено, что Олевинский был и под его влиянием.
Ну, батюшка, не в добрый час заговорили
Вы об Олевинском, выписываю Вам из
письма, только что полученного от Сорокина из
Гейдельберга; в Гейдельберге был обед в
честь Г'... Поляки, говорят, не хотели
сидеть с Олевинским за одним столом2;
ему это передали, и он не пошел. Можете
представить (это все одно предположение,
и утверждать это было бы подло) — как
на человека впечатлительного это
обстоятельство подействовало так сильно, во всяком
случае через неделю он начал твердить, что
всех, бывших на обеде, ожидает Сибирь, что и
его даже, как имевшего намерение идти,
преследует правительство и пр. На следующей
неделе его нашли мертвым. Он отравился
'Речь идет о Герцене.
2Олевинского бойкотировали за его службу в
русском государственном учреждении —
Николаевском морском госпитале.
79 9

цианистымпотассием. Что его побудило к
этому — неизвестно и не объясняется
оставшимися после него бумагами. Он
написал только, что причиной был страх перед
правительством, что он уже более недели, как
сжег свой дневник, мемуары и пр. и куил
СуК, но колебался и не решался принять
его. Тяжело. Прощайте, друг, пишите: Pisa,
via" Vittorio Emanuele 453.
A. M. Бутлерову.
Петербург, 15 июля 1863 г.
Я крепко виноват перед Вами, добрейший
Александр Михайлович; до сих пор не
собрался ответить Вам. Вообще в нашей
возникающей корреспонденции есть нечто
роковое: помните то письмо, которое Вы
переслали мне через Эрленмейера, я получил
его через год (...)
За границею я работал последнее время
в Италии, в Пизе, где очень хорошая
лаборатория и очень любезные люди. Из Италии
я сделал тур через Германию и в октябре 1862
возвратился в отечество. Обещанная мне
профессура с соблазнительным содержанием
оказалась пуфом, я получил место адъюнкта
с 700 р. 55 коп. в год, сверх того меня
отчислили из госпиталя, где я считался
прежде ординатором (ничего не делая там)
и получал 900 р. жалованья. Фонды мои
сильно пострадали, и надлежало засесть за
черную работу1, чтобы зашибать деньгу, так
как моя женитьба на Катерине Сергеевне
была уже делом решенным (...) Я читал
в академии (три лекции в неделю)
органическую химию, и сверх того мне поручили
участие в устройстве лаборатории. Так как
девять десятых было уже сделано,
проектировано и учреждено, то мне собственно было
уже нечего делать. Бездна неприятностей
с инженерами, вмешательство различных
особ, все это заставляло меня быть
пассивным в деле лаборатории. Спасибо еще Зинину,
который был постоянно на моей стороне и с
которым вместе мы могли кое-что придумать
и устроить для обеспечения занятий в
лаборатории. Постройка этого здания, благодаря
различным сделкам и проделкам подрядчиков
i с инженерами и возмутительному невежеству
[ или недобросовестности последних, тянулась
► безбожно долго. Когда я приехал их-за гра-
[ ницы, я надеялся уже найти все гото-
[ вым — между тем готовы были одне стены.
I Потом нас волочили обещаниями, что лабора-
г тория будет готова чрез месяц, чрез два
а месяца, чрез два с половиною и т. д. Постоян-
н но встречались непредвиденные задержки,
н неприятности, проволочки; так я и остался
и целый год без всякой возможности работать.
\\ Делал кое-какие пустячки с альдегидами,
п получал кое-какие телишки, которыми,
[8 впрочем, заняться толково не мог, частью
п по недостатку времени, частью по невозмож-
Переводы иностранных книг по химии.
ности чисто работать в старой нашей
лаборатории (...)
Относительно места я справлялся: у нас в
настоящую минуту нигде места не имеется
(кроме, может быть, доцентуры в
университете) 2. Не знаю, что будет осенью. Теперь
еще нелепая война привязалась3,
вследствие чего безденежье и урезывание сумм,
мест и пр. увеличивается. Прощайте, дорогой
Александр Михайлович, мне грустно, что не
могу Вам сообщить ничего химического, да
что станешь делать...
Е. С. Бородиной.
Май 1866 г.
...У меня сегодня экзамен был. Мне
президент4' сделал легонькое замечание, что,
дескать: лучше бы Вы пришли в форме,
теперь, мол, времена такие строгие. А на беду
мне портной вчера не принес формы. Потом
президент распек Зиберта5 (жестоко!), зачем
тот опоздал на экзамен целым часом;
распек Морозова, инспектора (друга-то своего!),
Ильинского (о беспристрастие к друзьям!)
и вице-президента6 даже. О студентах нечего
и говорить: всем досталось, кто не так стоял,
кто не так сидел, непочтительно держал руки
(!!) и пр. Во избежание напоминаний и чтобы
предупредить предписание Министра
относительно ношения формы завтра надену всю
амуницию. А какой я смешной вгенеральской
форме, «старичок» совсем. Ужасно старооб-
разит этот костюм частью сам по себе, частью
потому, что не привыкли видеть его на
молодых7. Зато я как возложил на себя амуницию,
от меня распускалось такое сияние во все
стороны, что можно было с меня писать
картину преображения вроде Рафаэлевской;
сияет воротник, сияют обшлага, сияют 16
пуговиц, как звезды, сияют эполеты
(убийственно!), как два солнца, сияет темляк, сияет
околыш кэпи, одним словом, «ваше
сиятельство» — да и только. В пику президенту
надену завтра эполеты, а не погоны...
Из иронической поэмы «Сон Лины*
A866 г.)
Я не сатирик, я поэт;
Сатиры все и обличенья
(Пусть говорит, что хочет, свет)
Суть нигилизма порожденья,
Родные сестры клеветы,
Плоды бездарности суровой
И публицистики дешевой,
Бутлеров хлопотал о месте для одного из своих
учеников.
Подразумевается восстание в Польше.
4 П. А. Дубовицкий, президент
Медико-хирургической академии.
5 Н. X. Зиберт, лаборант кафедры химии.
6 Физиолог И. Т. Глебов, вице-президент
академии.
7 Бородину было тогда 33 года.
)8 80

Ругать других всегда готовой.
Мне обличенья все — противны!
И что в том проку — наконец,
Что там какой-нибудь подлец
Описан — «обличен»? Мне гривны,
Гроша за это жалко дать,
А где уж самому писать!
П. П. Алексееву.
Петербург* -23 декабря 1868 г.
Вас должно весьма удивить, любезнейший
Петр Петрович, что я собрался написать Вам.
Неаккуратность моя и классическая лень по
части письменной — известны каждому,
сколько-нибудь знающему меня. Репутация
же моя в этом отношении до того
испорчена, что поправить ее нет никакой
возможности (...>
У нас, как Вам известно, окончательно
открыто Химическое общество, и первое
заседание его было в начале декабря в
университетской аудитории. Президентом
выбран Зинин, делопроизводителем Меншут-
кин, казначеем Шмидт. Было очень весело
и приятно. Второе заседание намечено на
9-е января. Что Вам сказать о моих
работах? С полимерами валерианового альдегида
ничего путного до сих пор еще не получил;
чем ни тронешь — или вовсе нет действия,
или происходит отнятие элементов воды
nCsHjoO— тНгО и получаются продукты
очень высококипящие и весьма непрочные,
с которыми ничего не поделаешь. Мне
хотелось довести отнятие воды, чистою реак-
циею, до углеводорода С5Н8 (С5Н|0О — Н^О).
Это был бы гомолог ацетилена, тело
интересное. Но до сих пор реакция эта не
получается; я бы рад получить хотя бы полимер
СюН|б, углеводород самый рутинный, но и
того не получаю. Зато я затеял между прочим
работу другого характера: о притягивании
воды расплывающимися и
гигроскопическими веществами и выпариванием водных
растворов их при различных условиях
температуры и давления. Работа эта, сверх
ожидания, теперь представляет страшные
трудности, особенно относительно условий
температуры (...)
Ну, что Вы поделываете, дорогой мой?
Что Ваши дела, как двигаются и над чем
Вы изощряете свою голову и руки? Если
хотите пристыдить меня — напишите две
строчки...
Подготовил В. ИНОХОДЦЕВ
Из писем
В редакцию
До гразера
еще не близко
Доктор физико-математических
иаук Г. А. Скоробогатов, автор
заметки «Гразер — не
фантастика», опубликованной в
мартовском номере «Химии и
жизни», за этот год (с. 12),
ссылается, в частности, иа
эксперименты, выполненные в
Институте теоретической и
экспериментальной физики,
рассматривая их как подтверждение
своих соображений о
возможности создания гамма-лазера с
использованием излучения дол-
гоживущих ядерных изомеров
типа '25тТе. Однако для столь
далеко идущих выводов пока,
к сожалению, нет достаточных
оснований.
Я, руководитель той самой
группы экспериментаторов из
ИТЭФ, которая исследовала
гамма-спектр теллура-125т и
опубликовала об этом
совместную с Г. А. Скоробогатовым
статью в «Известиях АН СССР.
Серия физическая» A986, т. 50,
№ 10, с. 2013), должен
сказать, что в теоретическом
отношении утверждение Г. А. Ско-
робогатова не обосновано и. не
доказано. За несколько лет до
него та же самая гипотеза
высказывалась болгарскими
физиками П. Камеиовым и Ц. Бон-
чевым — и тоже без
доказательства. Мы взялись за
исследование гамма-спектра теллура-
125т с целью проверки
экспериментальных данных, на
которые ссылался Г. А.
Скоробогатов, обратившись к нам для
обсуждения проблемы. Как
выяснилось позднее, эти данные,
приведенные в упоминаемой им
статье («Известия АН СССР.
Серия физическая», 1984, т. 48,
№ 10,- с. 1934), не
согласуются с его же трактовкой, так как
величина наблюдавшегося в том
опыте эффекта, по нашим
расчетам, во много десятков раз
превосходит теоретически
возможный предел, даже если
считать справедливым
недоказанное предположение о большой
вероятности вынужденного
излучения. Эти доводы с
детальными расчетами были
сообщены Г. А. Скоробогато-
ву и не получили с его
стороны опровержения.
Что же касается наших
экспериментов, то сейчас рано
говорить об окончательном
истолковании их результатов. Как и
в любом другом исследовании,
и пока еще начальной стадии
этих опытов были получены
неоднозначные, порой взаимно
противоречащие результаты,
которые заставляют испытывать
определенные сомнения в
возможности истолковывать
наблюдавшийся эффект как
вынужденное гамма-излучение.
Современные теоретические
представления заставляют скептически
относиться к возможности его
наблюдения в данных условиях.
Окончательный ответ на
вопрос об интерпретации
наблюдавшегося в части наших
опытов явления должны дать
дальнейшие исследования,
однако считаю безусловно
преждевременным заявлять на
сегодняшний день о достоверном
обнаружении вынужденного
гамма-излучения теллура-125т
или, тем более, о реальной
возможности создания
гамма-лазера на его основе.
Доктор
физико-математических наук
А. В. ДАВЫДОВ
81

82
Что мы едим
Диета и аллергия
Оставаясь в рамках нашей серии
«Диетология для всех», мы будем
говорить главным образом о пищевой
аллергии — о необычной, повышенной
чувствительности организма к тем или
иным продуктам питания. Этот недуг
известен с глубокой древности; еще
Гиппократ описал непереносимость
некоторых пищевых продуктов, приводящую к
желудочным расстройствам и
крапивнице. В наше время аллергические
заболевания вообще и пищевая аллергия в
частности имеют тенденцию к росту, что
связано не в последнюю очередь с
необдуманным или неосторожным
проникновением химии в сельское хозяйство и
производство продуктов питания.
Немалую роль играет и наследственная
предрасположенность; кстати, у детей
аллергические заболевания встречаются чаще,
если вскармливание было
искусственным.
Далеко не всякая непереносимость
того или иного продукта носит
аллергический характер. Но и опытному
врачу бывает порою сложно отделить
пеструю симптоматику пищевой аллергии от
неаллергической непереносимости
продуктов. Нет пока и единства мнений
среди специалистов. Иммунологи
относят к пищевой аллергии только те
случаи, которые обусловлены
повышенной иммунологической
чувствительностью, в то время как многие диетологи
и терапевты считают пищевой аллергией
любую побочную реакцию организма на
продукты питания, даже если она не
связана с иммунными механизмами.
Такая реакция может быть связана с
врожденным или приобретенным
дефицитом некоторых ферментов, которые
участвуют в переваривании и
всасывании пищевых веществ, или с острыми
и хроническими заболеваниями желудка,
кишечника, печени, желчного пузыря,
поджелудочной железы и т. д. Для
точного диагноза врач назначает
тщательное клиническое обследование.
Иногда непереносимость продукта
возникает при отрицательной
психологической настроенности: например,
некоторые люди плохо переносят кроличье
Из серии «Диетология для всех». Предыдущие
статьи — в № 2, 8, 12 за 1986 г.

мясо, но только в том случае, если их
заранее предупредить, что на обед
будет кролик. Нельзя исключить и
фармакологическую активность: очевидный
пример — значительная концентрация
кофеина в крепко заваренном чае или
кофе. А после рокфора или камамбера
могут появиться мигрень и
крапивница — из-за избытка тирамина.
Впрочем, независимо от того,
насколько широко трактовать термин «пищевая
аллергия», советы для пациентов
оказываются сходными: следить за питанием,
а при недомогании проанализировать
свой рацион, чтобы помочь врачу в
диагностике. А будет ли
непереносимость пищи строго аллергической или ее
природа окажется иной — это уже
другой вопрос.
Симптомов пищевой аллергии много, но
чаще всего первым откликается на
аллерген желудочно-кишечный тракт — ведь
он служит как бы входными
воротами для чужеродного вещества.
Возможны тошнота и рвота, дискомфорт в
области живота, кишечные расстройства.
Довольно часто поражается кожа — она
краснеет, зудит, появляются обильные
высыпания в виде крапивницы. Реже
отмечаются острый насморк,
приступообразное чихание, затрудненное
дыхание, бронхиальная астма, мигрень.
Аллергическая реакция может
развиться очень быстро — так, при
аллергии к орехам рвота и внезапный
понос возникают нередко уже через
несколько минут после трапезы. Позже
присоединяются другие симптомы —
крапивница, лихорадка. Впрочем,
реакция на аллерген может оказаться и
замедленной.
Аллергия к продуктам питания
встречается чаще, чем диагностируется
врачами, так как за медицинской помощью
обращаются не всегда и не сразу.
Если признаки аллергии повторяются, то
надо проанализировать свой рацион.
Попробуйте вести диетический дневник —
записывайте в нем все, что вы
съели за день, не забывая отмечать
количество съеденного и способ
кулинарной обработки. В том же
дневнике фиксируйте характер и время
появления признаков аллергии (кожный зуд,
крапивница, тошнота и т. п.). Изучив
вместе с врачом диетический дневник
хотя бы за две — три недели,
удастся в первом приближении
определить опасные для вас продукты.
В принципе любые продукты способны
вызвать нежелательную реакцию.
Однако есть продукты относительно
безопасные, аллергическая реакция на них —
большая редкость. А чаще других
вызывают аллергию молоко, яйца, рыба,
земляника, яблоки, цитрусовые, орехи. У
них, как принято говорить, высокая
аллергенная потенция.
Коровье молоко — наиболее частая
причина пищевой аллергии, особенно у
детей. С возрастом чувствительность к
молоку обычно уменьшается. Кипячение
ослабляет сенсибилизирующие
свойства-молока.
Куриные яйца дают аллергическую
реакцию почти так же часто, как
молоко. Чувствительность организма бывает
столь высокой, что даже печенье или
булочка, в тесто которых было положено
яйцо, могут дать яркую картину
аллергии. У белка сенсибилизирующие
свойства сильнее, чем у желтка.
По-видимому, протеины белка и желтка содержат
разные аллергены, поэтому одни больные
могут есть только белок, другие —
только желток. Крутые яйца и омлет реже
вызывают аллергию, чем яйца всмятку.
Иногда аллергия к куриным яйцам
сочетается с аллергией к куриному мясу.
Рыба также вызывает аллергию,
причем наиболее часто у жителей
приморских и вообще прибрежных районов,
словом, там, где рыба — один из
основных продуктов питания. Есть
больные с высокой чувствительностью: они не
переносят ни морскую, ни речную рыбу;
у некоторых возникает удушье уже от
рыбного запаха. В целом же аллергия
к морской рыбе встречается чаще.
Возможна аллергическая реакция на какой-
то один, определенный вид рыбы.
Известны также случаи непереносимости
икры, креветок, раков, крабов и
приготовленных из них продуктов,
наподобие креветочного масла.
Мясо, несмотря на высокое
содержание белка, редко вызывает аллергию
(свинина, мясо цыпленка и конина —
несколько чаще, чем говядина и
баранина). Поскольку белковый состав мяса
заметно различается, при аллергии,
скажем, к говядине больные могут есть
баранину или свинину.
Овощи, фрукты и ягоды — также
потенциальные аллергены. Особенно
активны помидоры, горох, лук, дыня,
персики, апельсины, мандарины, лимоны,
земляника, малина, ежевика, черная
смородина.
83

Орехи — один из самых сильных
аллергенов- Некоторым утешением может
служить тот факт, что аллергия бывает
обычно избирательной — только к
одному какому-то виду орехов, скажем,
к фундуку. Чувствительность может
оказаться столь значительной, что
достаточно следов аллергена в торте или
шоколаде, чтобы вызвать резкую реакцию.
Теперь — о лечении. Оно основано на
том, что из рациона исключают продукт,
вызвавший аллергию. Наблюдения,
достоверно определяющие
продукт-аллерген, должны быть подтверждены
дважды (по мнению некоторых диетологов —
и трижды). Диету, в которой
наложено вето на предполагаемую причину
заболевания, называют элиминационной
(eliminare по-латыни означает
«изгонять»). При этом из лечебного
рациона исключают все блюда, в которые
продукт-аллерген входит как составная
часть.
Так, при аллергии к куриным
яйцам запрещены блюда даже с малым
содержанием белков или желтков —
салаты, заправленные майонезом, кремы и
соусы с добавкой яйца, булочки,
запеканки, пирожные, в состав которых
входят яйца или яичный порошок. При
аллергии к молоку назначается
безмолочная элиминационная диета. Из рациона
исключают не только молоко, но также
сливочное масло, сыр, мороженое, все
молочные соусы и приправы, печенье,
пирожные, торты, пироги, конфеты,
шоколад, изготовленные с применением
молока, хлеб некоторых сортов.
Конечно, легко отказаться от
продуктов малораспространенных или не
играющих существенной роли в питании,
например от креветок, клубники,
шоколада.. Сложнее, когда подозрение падает
на молоко, мясо, яйца. Иногда
достаточно заменить молоко кефиром, а яйца
всмятку — яичницей. Иногда, но не
всегда. Если же приходится полностью
исключить такие продукты, даже на две-
три недели, надо позаботиться об
адекватной замене: рацион должен
оставаться полноценным. Так, отказавшись от
молока и яиц, к которым вы
привыкли, включите в повседневное меню
чуть больше мясных и рыбных блюд.
Безусловно, советов на все случаи
пищевой аллергии в статье дать
невозможно: это дело сугубо индивидуальное.
К тому же разнообразные признаки
предполагаемой аллергии могут
маскировать и нарушения в работе
пищеварительной системы. Поэтому — опять
и опять — начинайте всегда с обращения
к врачу.
В заключение — несколько
рекомендаций практического характера, на
основании собственного и чужого опыта.
Чрезмерное потребление продуктов с
высокой аллергенной потенцией может
вызвать нежелательную реакцию —
видимо, из-за того, что
желудочно-кишечный тракт просто не справляется с
переработкой избытка того или иного
продукта. Не перекармливайте детей и не
переедайте сами!
Обилие легко всасываемых углеводов
(сахар, мед, конфеты и т. п.) усиливает
«готовность» организма к аллергии.
Проанализируйте сами (и скажите об
этом врачу), какие продукты вы едите
охотно, а каких избегаете
непроизвольно. Такая неосознанная реакция часто
подсказывает, что именно служит
пищевым аллергеном. Не заставляйте себя
есть какое-то блюдо только потому, что
оно полезно. Не пытайтесь насильно
кормить ребенка, за отвращением к
продукту может скрываться пищевая
аллергия.
Аллергия к молочным продуктам
нередко проявляется только на
определенный вид молока, например на ко- -
ровье. Иногда лучше переносится козье
молоко (но бывает и наоборот). Цельное
молоко чаще вызывает аллергические
реакции, чем сгущенное,
концентрированное и порошковое. Возможна
аллергия лишь к пенке кипяченого молока.
При варке овощей и фруктов их
аллергенная активность снижается. Так,
вареная морковь заметно реже
вызывает аллергию, нежели сырая. Если у
вас аллергия к свежим яблокам,
попробуйте заменить их печеными или
яблочным компотом. А еще посмотрите,
какова будет реакция на яблоки без
кожуры — нередко носителем аллергенных
свойств служит именно кожица плодов.
Наблюдение, которое звучит
оптимистически: аллергия к молоку, яйцам,
фруктам и ягодам может со временем
самоизлечиваться. К сожалению,
аллергия к рыбе и орехам гораздо более
стойка.
И последнее: даже минимальное
количество алкоголя усиливает проявления
пищевой аллергии.
Кандидат медицинских наук
М. М. ГУРВИЧ
84

Ресторан отеля «Метрополь». Огромная зала, уставленная накрытыми столиками,
белоснежные скатерти, серебро, хрусталь, цветы. Возле каждого столика торшер, но
горит только один — у столика, за которым ужинают Нурланн, Брун и их
школьный друг, ныне известный поэт и бард Хансен.
— Разом сработало великое множество независимых факторов,— объясняет
Нурланн.— Выбросы ядерных станций на севере. Раз. На юге пятьдесят лет коптят небо
металлургические заводы. Два. На западе загубили Страну Озер, бездарно
разбазарили на мелиорацию. Плюс ко всему этому — специфическая роза ветров этого
Продолжение. Начало — в № 8.
85

района. И еще какие-то факторы, которые наверняка действуют, но мы о них не
догадываемся. Мы многого пока не понимаем...
— Ни черта мы не понимаем,— злобно прерывает Брун.— Невинное
аэрозольное образование! Анализы не дают никаких оснований для паники! Три
десантные группы были сброшены туда, и ни одна не вернулась! Три! — Он
выставляет три пальца.— И ни один профессор пока не объяснил — почему.
— Да,— соглашается Нурланн.— В активной зоне — там, вероятно, происходят
какие-то грандиозные процессы. Честно говоря, я не могу сообразить, почему она все
время расширяется...
— Погоди,— говорит ему Хансен.— Я сейчас все объясню.
На самом деле было так.
В доходном доме рядом с химическим заводом жил многосемейный коллежский
секретарь Нурланн. Обстоятельства его: три комнатки, кухня, прихожая, стертая
жена, пятеро зеленоватых детей, крепкая старая теща, переселившаяся из деревни.
Химический завод воняет. Днем и ночью над ним стоят столбы разноцветного
дыма. От ядовитого смрада вокруг умирают деревья, желтеет трава, дико и странно
мутируют комнатные мухи. Коллежский секретарь ведет многолетнюю упорную
кампанию по укрощению завода: гневные требования в адрес администрации,
слезные жалобы во все инстанции, разгромные фельетоны в газетах, жалкие
попытки организовать пикеты у проходной. Завод стоит, как бастион. На площади
перед заводом замертво падают отравленные постовые. Дохнут домашние
животные. Целые семьи покидают квартиры и уходят бродяжничать. В газетах
появляется некролог по случаю преждевременной кончины директора завода. У нашего
коллежского секретаря умирает жена, дети по очереди заболевают
бронхиальной астмой.
Однажды вечером, спустившись зачем-то в подвал, он обнаруживает там
сохранившийся со времен Сопротивления миномет и два ящика мин. Той же ночью он
перетаскивает все это на чердак. Завод лежит перед ним как на ладони. В свете
прожекторных ламп снуют рабочие, бегают вагонетки, плывут желтые и зеленые
клубы ядовитых паров. «Я тебя убью!» — шепчет коллежский секретарь и
открывает огонь. В этот день он не идет на службу. На следующий день — тоже.
Он не спит и не ест, он сидит на корточках перед слуховым окном и стреляет. Время
от времени он делает перерывы, чтобы охладился ствол миномета. Он оглох от
выстрелов и ослеп от порохового дыма. Иногда ему кажется, что химический
смрад ослабел, и тогда он улыбается, облизывает губы и шепчет: «Я убью тебя...»
Потом он падает без сил и засыпает, а проснувшись, видит, что мины кончаются —
осталось три штуки. Он высовывается в окно. Обширный двор завода усеян
воронками. Выбитые окна зияют. На боках гигантских газгольдеров темнеют вмятины.
Двор перерыт слажной системой траншей. По траншеям короткими
перебежками двигаются рабочие. Быстрее прежнего снуют вагонетки, а когда ветер
относит клубы ядовитых паров, на кирпичной стене открывается свежая белая
надпись: «Внимание! При обстреле эта сторона особенно опасна!» В полном отчаянии
коллежский секретарь выпускает последние три мины, и вот тут-то все и началось.
— Что именно?— спрашивает Нурланн.
— Лопнуло,— поясняет Хансен.— Лопнуло у них терпение. Сколько можно?
Он пьян, и Нурланн говорит снисходительно:
— Очень элегантная гипотеза. Только там, где на самом деле лопнуло, не было
никакого химического завода, а была там наша муниципальная площадь,
экологически вполне чистая.
— Да, муниципальная площадь,— соглашается Хансен.— Но плохо вы знаете
историю родного города. На этой самой площади: тринадцатый век — восстание
«серых», за день отрубили восемь сотен голов, в том числе сорок четыре детских,
кровь забила водостоки и разлилась по всему городу; пятнадцатый век —
инквизиция, разом сожгли полтораста семей еретиков, в том числе триста двенадцать детей,
небо было черное, неделю падал на город жирный пепел; двадцатый век —
оккупация, расстрел тысячи заложников, в том числе двадцать семь детей, трупы лежали на
брусчатке одиннадцать дней... Двадцатый век! А бунт сытых в шестьдесят восьмом?
Две тысячи сопляков и соплячек под брандспойтами, давление пятьдесят
атмосфер, сто двадцать четыре изувеченных, двенадцать гробов... Сколько же можно такое
выдерживать? Вот и лопнуло.
86

— Да что лопнуло-то? — с раздражением спрашивает Брун.— Опять ты
надрался...
— Брун,— укоризненно-весело произносит Нурланн,— ты не способен этого
понять- Классическая коллизия: поэт и санинспектор.
— Это все дожди,— заявляет Хансен.— Мы дышим водой. Шесть месяцев этот
город дышит водой. Но мы не рабы, мы либо умрем, либо уйдем отсюда.
А дождь все будет падать на пустой город, размывать мостовые, сочиться сквозь
крыши, он смоет все, растворит город в первобытной земле, но не остановится,
а будет падать и падать, и когда земля напитается, тогда взойдет новый посев, каких
раньше не бывало, и не будет плевел среди сплошных злаков. Но не будет и нас,
чтобы насладиться новой вселенной...
— О боже!— восклицает Брун.— О чем ты говоришь?
— Я говорю о будущем,— с достоинством пьяного отвечает Хансен.
— О будущем...— Брун кривит губы.— Какой смысл говорить о будущем? О
будущем не говорят, его делают! Вот рюмка коньяка. Она полная. Я сделаю ее пустой.
Вот так. Один умный человек сказал, что будущее нельзя предвидеть, но* можно
изобрести. У нас нет времени рассуждать. Надо успевать поворачиваться. Если
тебя интересует будущее, изобретай его быстро, на ходу, в соответствии со
своими рефлексами и эмоциями. Будущее — это просто тщательно
обезвреженное настоящее.
— Точка зрения санитарного инспектора,— бросает Нурланн. И тут по
неподвижному лицу Хансена полились слезы.
— Они очень молоды,— произносит он чистым ясным голосом ни с того ни с
сего.— У них впереди все, а у меня впереди — только они. Кто спорит, человек
овладеет вселенной, но только это будет совсем другой человек... И конечно, человек
справится с самим собой, но только сначала он изменит себя. Природа не
обманывает, она выполняет свои обещания, но не так, как мы думали, и не так, как нам
хотелось бы...
На другое утро Нурланн вылетает на вертолете обозреть Тучу сверху.
То, что он видит, потрясает его. Затопленный город. Над поверхностью воды
выступают верхушки только самых высоких зданий. Торчит башня ратуши со
старинными часами, плоская крыша городского банка с размеченной вертолетной
площадкой, крест церкви, в которой он когда-то венчался... .
— Что это такое? — кричит он пилоту, тыча пальцем в иллюминатор.
— Туча,— отвечает пилот меланхолично.
— Откуда вода? Вы видите воду?
— Нет. Вижу Тучу... молнии... воронка какая-то крутится над серединой...
А вы воду видите? Не беспокойтесь, здесь всегда так. Некоторые пустыню видят,
верблюдов... Миражи. Только у каждого свой.
Поперек проспекта Реформации, который все почему-то называют теперь Дорогой
чистых душ, высится массивная триумфальная арка, увенчанная гербом города: осли-
ноголовый человек пронзает трезубцем дракона с тремя человеческими головами.
Вдали за пеленой дождя едва угадывается черная стена Тучи. Все
пространство между аркой и Тучей забито людьми, толпящимися вокруг дюжины
огромных автобусов: идет спешная эвакуация будущего сектора обстрела.
Загруженные автобусы один за другим с ревом уходят под арку и дальше вверх по
проспекту.
Чуть в стороне от арки стоят зачехленные ракетно-пушечные установки
«корсар», возле них, собравшись кучками, курят в кулак нахохленные экипажи в плащах-
накидках.
Рядом с аркой группа начальства: Нурланн, его ассистент, двое офицеров в
пятнистых комбинезонах. Нурланн держит над собой зонт, остальные мокнут.
Нурланн говорит ассистенту, указывая на верхушку арки:
— Вот удобная площадка, потрудитесь расставить там все приборы. Полагаю,
что места хватит.
— Там будет мой наблюдательный пункт,— произносит один из офицеров,
командир дивизиона, человек с недовольным лицом, выражающим откровенную неприязнь
к штатскому.
Нурланн бросает на него взгляд и продолжает, обращаясь к ассистенту:
— Позаботьтесь о генераторе. Городская сеть ненадежна.
87

— К сожалению, ничего не выйдет, профессор,— отзывается ассистент,
злорадно поглядывая на недовольного офицера.— Нам предлагается пользоваться
генератором дивизиона.
— Не возражаю,— благосклонно кивает Нурланн.— Извольте распорядиться,—
говорит он офицеру.
— У меня нет приказа,— говорит тот, едва разжимая губы.
— Вот я вам и приказываю,— отчеканивает Нурланн.
— А вы мне не начальник. И если вы попытаетесь что-нибудь поставить у меня
на командном пункте, велю все сбросить вниз.
Нурланн, словно не слыша его, говорит ассистенту:
— Я буду здесь в семнадцать тридцать. Все должно быть готово и отрегулиро^-
вано.
Тут вступает второй офицер. С виноватым видом он говорит — и непонятно, то ли
правду говорит, то ли издевается над высокомерным шпаком:
— Я имею приказ к семнадцати ноль-ноль установить вокруг дивизиона оцепление
и никого не пропускать.
Тогда Нурланн поворачивается к офицерам, и такого Нурланна они видеть не
ожидали.
— Вы, государи мои,— негромно говорит он,— плохо понимаете свое положение.
Здесь командую я, и вы будете выполнять любое мое приказание. А пока меня
нет, вы будете выполнять приказания вот этого господина.— Он показывает на
ассистента.
В вестибюле гимназии Нурланна поджидает сутулый старик в вицмундире. Это
нынешний директор гимназии, но Нурланн помнит его еще своим классным
наставником. Четверть века назад это был тиран, одним взглядом своим внушавший
гимназистам непереносимый ужас.
— Какая честь, какая честь, профессор! — блеет директор, надвигаясь на
Нурланна с простертыми дланями.— Какая честь для доброй старой альма-матер! Орел
навестил свое родовое гнездо! Знаю, знаю, вас ждут, и не задержу вас даже на одну
лишнюю минуту. Позвольте представить вам: мой поверенный в делах...
— Мы уже знакомы,— говорит Нурланн, с изумлением обнаруживая за спиной
директора клетчатую фигуру адвоката-проповедника.
— Совершенно верно,— мягко произносит адвокат, берет Нурланна под руку и
увлекает его к барьеру пустующей раздевалки.— Аналогичное дело, профессор, если
вам будет благоугодно...
На барьере лежит знакомый бювар и знакомая авторучка. Нурланн берет из
бювара листок с текстом, пробегает его глазами и смотрит на адвоката. Тот
легонько пожимает плечами.
— Я только заверяю подпись, и больше ничего. Я целыми днями хожу по городу
и заверяю подписи.
Тогда Нурланн поворачивается к директору.
— Господин классный наставник,— говорит он.— Поймите, я не хочу
вмешиваться в ваши дела. Ведь вы не религиозный маньяк, вы просвещенный человек.
Во-первых, вот это,— он трясет листком,— сплошное вранье. Вы никогда не были
добрым наставником юношества, вы были аспид сущий, вы были дракон, вы были
семь казней египетских для нас, несчастных и нечестивых. И правильно! Только так
с нами и можно было! Либо вы нас, либо мы вас. Почему вы этого теперь
стыдитесь! И потом. Ну пусть Страшный Суд. Неужели вы всерьез верите, будто на
Страшном Суде эта бумажка, эта закорючка, которую вы у меня просите, может что-
нибудь изменить?
Адвокат торопливо вмешивается:
— Этот вопрос на самом деле очень и очень сложен...
Но директор перебивает его. Голова его трясется, и усы обвисают, как мокрые,
и старческие глаза слезятся.
— Молодой человек,— говорит он Нурланну.— Пройдет время, и вы тоже
состаритесь. Когда вы состаритесь, вам придет пора умирать. А тогда вы обнаружите,
что на очень многие вещи вы смотрите совсем иначе, чем сейчас, когда вы
здоровы, энергичны и вас ждут великие дела. И не приведи вам бог ждать конца своего
в такую страшную годину, как наша.
— Ты победил, галилеянин,— произносит Нурланн и берется за авторучку.
88

В актовом зале гимназии огромные окна распахнуты настежь, половина зала залита
водой, С окон, с потолка, с люстр свешиваются пучки разноцветных нитей, и
поэтому зал несколько напоминает подводную пещеру. Стулья стоят в полном
беспорядке, и так же как попало и где попало расселись на этих стульях три десятка
девчонок и мальчишек в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет. Все они
голоногие и голорукие, у многих длинные волосы схвачены белой ленточкой через лоб,
у некоторых на безрукавках с правой стороны нашит черный силуэт бабочки;
не сразу понимаешь, что это очертание Тучи, как она видится сверху.
Нурланн стоит на кафедре, все глаза устремлены на него. Одни смотрят со
спокойным ожиданием, другие — с явным интересом, третьи с неприязнью, а некоторые
с таким выражением, будто ждут, чтобы он поскорее отговорил и ушел и можно было
бы заняться более важными делами. Циприан и Ирма сидят в сторонке у стены.
Нурланн с непринужденностью человека, привыкшего к публичным
выступлениям, говорит:
— Как вам, может быть, известно, я и сам четверть века назад учился в этой
гимназии. В этом зале и с этой кафедры я сделал свой первый в жизни научный
доклад. Он назывался «О чувствительности рогатой гадюки к изменению среды
обитания». Вторжение большой науки в мир моих одноклассников имело единственное
последствие: преподавательницу зоологии с той поры наградили кличкой Рогатая
Гадюка. Должен сказать, что это довольно обычное преломление достижений науки
в сознании широких масс.
Пауза. Две-три улыбки. Ну что ж, и это не так уж плохо. Правда, Ирма,
кажется, недовольна.
— То было хорошее время. Единственное, что нам тогда угрожало,— это
семестровая контрольная по латыни. Сейчас, к сожалению, наше ближайшее будущее
безоблачным не назовешь. Туча...
Его прерывает смех. Он нахмуривается.
— Я не собирался каламбурить. Ничего смешного тут нет. Город охвачен паникой,
многие из ваших родителей испуганы до такой степени, что ждут Страшного
Суда. Город на военном положении. Готовится эвакуация. Для этого есть кое-
какие основания, однако положение совсем не так плохо, как это вам, может быть,
представляется. Что такое на самом деле Туча? Представьте себе...
Посередине зала воздвигается толстенький подросток с прекрасными синими
глазами.
— Господин профессор,— говорит он.— Про Тучу мы все знаем. Не надо про Тучу.
— Вот как? — Нурланн прищуривается на него.— И чдо же вы знаете про
Тучу?
Вопрос этот повисает в воздухе. Его пропускают мимо ушей.
— Меня зовут Миккель,— объявляет толстенький подросток.— Разрешите задать
вопрос.
Нурланн пожимает плечами.
— Задавай.
— Что такое, по-вашему» прогресс?
— При чем здесь прогресс?— с недоумением и раздражением спрашивает
Нурланн.
— Одну минуту,— громко произносит Циприан и встает.— Господин Нурланн,
разрешите, я объясню. Мы бы не хотели сейчас затрагивать частные вопросы.
Только общие. Самые общие. Мы обращаемся к вам не как к физику, а как к
представителю авторитетной социальной группы. Мы многого не понимаем, и мы
хотели бы узнать, что думают сильные мира сего.
— Послушайте,— говорит Нурланн.— Каждый должен заниматься своим делом.
Если вам хочется знать, что такое прогресс, обратитесь к социологу, к философу...
При чем здесь я?
— Социолога мы уже спрашивали,— терпеливо говорит Циприан.— Мы его
поняли так, что никто толком не знает, что такое прогресс. Вернее, существуют разные
мнения...
— Вот мы и хотим знать ваше мнение по этому породу,— подхватывает
Миккель.— Только мнение, больше ничего.
Некоторое время Нурланн смотрит на него, затем говорит:
— Хорошо, пожалуйста. Прогресс есть непрерывное увеличение знаний о мире, в
котором мы живем.
89

— Любой ценой?— звонко спрашивает смуглая девочка, и в голосе ее звучит не
то горечь, не то ненависть.
— При чем здесь цена? Конечно, существуют запреты на определенные приемы
и методы; скажем, можно платить своей жизнью, но нельзя чужой и так далее. Но
вообще говоря, прогресс — штука жестокая, и надо быть готовым платить за него
сколько потребуется.
— Значит, может быть безнравственный прогресс?— Это тощая девочка прямо
перед Нурланном.
— Не может, но бывает,— парирует Нурланн.— Прогресс, повторяю,— это
штука жестокая.
Встает Миккель:
— Ваш прогресс — это прогресс науки. А человек?
— Это все связано. Прогресс науки — прогресс общества. Прогресс общества —
прогресс человека.
— Вы верите в то, что говорите?— осведомляется Миккель.— Это же несерьезно.
— Почему несерьезно?— изумляется Нурланн.
— Потому что прогресс науки есть определенно. Прогресс общества? Возможно.
А уж прогресса человека — точно нет.
Нурланн слегка сбит с толку.
— Н-ну... Это, наверное, все же не так... Есть все же разница между нами и...
Его перебивают:
— Какими вы бы хотели видеть нас в будущем?
Нурланн совсем теряется и поэтому ожесточается:
— Вас? В будущем? С какой стати я должен по этому поводу что-либо
хотеть?
Все смеются.
— В самом деле,— говорит Нурланн, несколько приободрившись.— Странный
вопрос. Но я догадываюсь, что вы имеете в виду. Так вот, я хотел бы, чтобы вы
летали к звездам и держались подальше от наркотиков.
Пауза. Все ждут, что он скажет дальше. Нурланн сам ощущает острую
недостаточность своего ответа, но он и впрямь не знает, что сказать.
— И это все?— спрашивает тощенькая девочка.
Нурланн пожимает плечами. По залу пробегает шум. Ребята
переглядываются, вполголоса обмениваются репликами.
Поднимается Циприан.
— Разрешите мне. Давайте рассмотрим такую схему. Автоматизация
развивается теми же темпами, что и сейчас. Тогда через несколько десятков лет
подавляющее большинство активного населения Земли выбрасывается из
производственных процессов за ненадобностью. Из сферы обслуживания тоже. Все сыты, никто
друг друга не топчет, никто другу другу не мешает... и никто никому не нужен.
Есть, конечно, миллион человек, обеспечивающих бесперебойную работу старых
машин и создание машин новых... Ну, и летающих к звездам тысяч сто. Но
остальные миллиарды друг другу просто не нужны. Это хорошо, как вы полагаете?
— Не знаю,— говорит Нурланн сердито.— Это и не хорошо и не плохо. Это
либо возможно, либо невозможно. Нелепо ставить отметки социологическим
законам. Хорош или плох второй закон Ньютона? Квадрат гипотенузы равен сумме
квадратов катетов — это хорошо или плохо?
— Наверное, я неправильно выразился,— вежливо отвечает Циприан.— Я
хотел спросить: нравится ли вам лично такое состояние общества? Или вот вопрос еще
более общий: какое состояние общества представляется лично вам наиболее
приемлемым?
— Боюсь, я разочарую вас,— высокомерно произносит Нурланн.— Меня лично
вполне устраивает нынешнее состояние общества.
Смуглая девочка яростно говорит:
— Конечно, ведь вас устраивает, что можно схватить человека, сунуть его в
каменный мешок и вытягивать из него все, пока он не умрет!
Нурланн пожимает плечами.
— Ну, это никому не может нравиться. Я понимаю, вы молоды, вам хочется
разрушить старый мир и на его костях построить новый. Однако имейте в виду, это
очень старая идея, и пока она еще ни разу не привела к желаемым
результатам. То самое, что в старом мире вызывает особенное желание беспощад-
90

но разрушать,— например, тайная полиция,— особенно легко
приспосабливается к разрушению, жестокости, беспощадности, становится необходимым и
непременно сохраняется, делается хозяином в новом мире и в конечном счете убивает
смелых разрушителей.
— Боюсь, вы нас неправильно понимаете, господин профессор»— возражает
Миккель.— Мы вовсе не собираемся разрушать старый мир. Мы собираемся строить
новый. Только строить! Ничего не разрушать, только строить.
— За чей счет?— насмешливо спрашивает Нурланн.
— Этот вопрос не имеет смысла для нас. За счет травы, за счет облаков,
за счет текучей воды... за счет звезд.
— В точности как все, кто был до вас,— говорит Нурланн.
— Нет, потому что они вытаптывали траву, рассеивали облака, останавливали
воду... Вы меня поняли буквально, а это лишь аллегория.
— Ну что ж, валяйте, стройте,— говорит Нурланн.— Не забывайте только,
что старые миры не любят, когда кто-то строит новые. Они сопротивляются.
Они норовят помешать
— Нынешний старый мир,— загадочно произносит Циприан,— нам мешать не
станет. Ему, видите ли, не до нас. Прежняя история прекратила течение свое, не надо
на нее ссылаться.
— Что ж, тем лучше,— говорит утомленно Нурланн.— Очень рад, что у вас все так
удачно складывается. А сейчас я хотел бы уточнить относительно прогресса...
Но Миккель прерывает его:
— Видите ли, господин профессор, я не думаю, чтобы это было нужно. Мы
уже составили представление. Мы хотели познакомиться с современным крупным
ученым, и мы познакомились. Теперь мы знаем больше, чем знали до встречи с
вами. Спасибо.
Раздается гомон: «Спасибо... Спасибо, господин Нурланн...», зал понемногу
пустеет, а Нурланн стоит на кафедре, стиснув ее края изо всех сил, и чувствует
себя болваном, и знает, что красен и что вид являет собой растерянный и
жалкий.
Проспект между триумфальной аркой и черной стеной Тучи пуст. На тротуарах
и на мостовой огромное количество брошенных зонтиков — это все, что осталось
от эвакуированных. Три «корсара» в боевой готовности выстроены шеренгой под
аркой, пространство вокруг арки оцеплено солдатами в плащах-накидках, а за
оцеплением волнуются толпы Агнцев Страшного Суда в клетчатых балахонах.
Дождь не очень сильный, и с вершины триумфальной арки черная стена Тучи
видна вполне отчетливо.
На часах без двух минут шесть.
Нурланн смотрит на Тучу в бинокль. Ассистент застыл на корточках у
приборов. В нескольких шагах от него стоит, расставив ноги и перекатываясь с носка
на пятку, командир дивизиона. Рядом с ним радист с микрофоном у рта.
— Синхронизации хорошей не получится,— с улыбочкой сообщает ассистент.
— Это несущественно,— отзывается Нурланн сквозь зубы.
— Готовность шестьдесят,— бросает командир дивизиона.
— Готовность пятьдесят девять,— бормочет в микрофон радист.
В этот момент Нурланн вдруг обнаруживает в поле зрения бинокля две
человеческие фигурки.
— Что за черт!— говорит он громко.— Там люди!
— Где?— Командир дивизиона утыкается лицом в нарамник стереоприцела.
— Это дети,— говорит Нурланн сердито.— Отмените стрельбу.
В поле зрения его бинокля отчетливо видны двое ребят, голоногих и голоруких, они
идут к Туче, причем один оживленно размахивает руками, словно что-то
рассказывает.
— Где вы кого видите?— рявкает командир.
— Да вон же, у самой Тучи, посередине проспекта!
— Нет там никого! Пусто!
— Никого нет, профессор,— подтверждает ассистент.
Нурланн дико глядит на него, потом на командира.
— Отменить стрельбу!— хрипло кричит он и бросается к лестнице. Это
железная винтовая лестница в одной из опор арки, в мрачном каменном колодце
91

с осклизлыми стенами. Нурланн сыплется вниз по ступенькам, судорожно хватаясь
то за ржавые перила, то за сырые плиты стен. Сверху, наклонившись в колодец,
командир дивизиона орет ему вслед:
— Еще чего — отменить! Надрался, понимаешь, до чертиков и еще командует...
Нурланн бросается в лимузин, машина с диким ревом устремляется в пустой
каньон проспекта, расшвыривая зонтики. Он уже простым глазом видит двух
подростков на фоне черной стены, и тут-
Багровым светом озаряются стены домов, и над самой крышей лимузина, над
самой головой Нурланна с раздирающим скрежетом и воем проносятся к
черной стене огненные шары ракетных снарядов. Нурланн инстинктивно бьет по
тормозам, машину несколько раз поворачивает по мокрому асфальту, и, когда
Нурланн на дрожащих ногах выбирается из-за руля, он видит впереди, насколько
хватает глаз, абсолютно пустой, абсолютно сухой, слегка дымящийся проспект, и нет
больше ни черной стены, ни детей.
Шепча молитву, Нурланн долго смотрит на то место, где только что были дети,
а тем временем, прямо у него на глазах, справа, слева, сверху, словно
беззвучная черная лавина, заливает открывшуюся прореху черная стена. В этот момент
он окончательно приходит в себя. Лавина звуков обрушивается на него:
ужасные вопли, свист, звон разлетающихся стекол, выстрел, другой... Он оборачивается.
На позиции «корсаров» медленно кипит людская каша — Агнцы Страшного
Суда, прорвав оцепление, лезут на «корсары», ломая все, что им под силу...
— Никого там не было! — гремит Брун. Он стоит посередине номера Нурланна,
засунув руки за брючный ремень, а Нурланн, обхватив голову руками, скрючился в
кресле.— Это мираж! Галлюцинация! Она обморочила тебя, она же морочит людей,
это все знают.
— Зачем? — спрашивает Нурланн, не поднимая головы.
— Откуда я знаю — зачем? Мы здесь полгода бьемся как рыба об лед и ничего не
узнали. Не хотела, чтобы ты в нее палил, вот и обморочила.
— Господи,— вздыхает Нурланн.— Взрослый же человек...
Он берет бутылку и разливает по стаканам.
— Да, взрослый! — рявкает Брун.— А вот ты — младенец. Со своим детским
лепетом про аэрозольные образования... Младенец ты, девятнадцатый век ты,
Вольтер — Монтескье, рационалист безмозглый!
Брун опрокидывает свой стакан, подтаскивает кресло и садится напротив
Нурланна.
— Слушай,— говорит он.— Ты же сегодня был в гимназии. Ты видел здешних
детей. Ты где-нибудь когда-нибудь еще видел таких детей?
Нурланн отнимает ладони от головы, выпрямляется и смотрит на Бруна. В глазах
его вспыхивает интерес.
— Ты что имеешь в виду? — спрашивает он осторожно.
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Это нашествие! Вот что ты
попытайся понять. Ну, не понять, так хотя бы взять к рассмотрению как некую
гипотезу. Нашествие! Только идет не марсианин и не мифический Антихрист, а
кое-что вполне реальное. Будущее идет на нас. Бу-ду-ще-е! И если мы не сумеем
принять немедленные меры, нас сотрут в порошок. Нам с ними не справиться,
потому что они впереди нас на какие-то чертовы века!
— Ты... вот что,— произносит Нурланн встревоженно.— Ты давай-ка,
успокойся. Налить тебе еще? — Не дожидаясь согласия, он разливает бренди.— Ты,
брат, начал меня утешать, а теперь что-то сам уж очень возбудился.
— В том-то и трагедия,— произносит Брун, мучительно сдерживаясь.— Нам,
кто этим занимается, все кажется очевидным, а объяснить никому ничего
невозможно. И понятно, почему не верят. Официальную бумагу напишешь,
перечитаешь — нет, нельзя докладывать, бред. Роман, а не доклад-
Тут дверь распахивается, и в номер без стука входит Хансен,
— Проходи,— бросает он кому-то через плечо, но никто больше не появляется,
а Хансен с решительным видом подступает к Бруну и останавливается над ним.
— Мой сын рассказывает мне о твоей деятельности странные вещи,— говорит
он.— Как прикажешь это понимать?
— Что там еще стряслось?— раздраженно-устало произносит Брун, не глядя на
него.
92

— Твои громилы хватают детей, бросают их в твои застенки и там что-то у них
выпытывают. Тебе известно об этом?
— Чушь. Болтовня.
— Минуточку!— говорит Хансен.— У моего сына много недостатков, но он
никогда не врет. Миккель! — обращается он в пустоту рядом с собрю.— Повтори
господам то, что ты рассказал мне.
Наступает тишина. Брун пытается что-то сказать, но Хансен орет на него:
— Заткнитесь! Извольте не перебивать!
И снова тишина. Слышен только шум дождя за окном. На лице Нурланна
явственно написано: в этом мире все сошли с ума. У Бруна лицо каменное, он смотрит
в угол без всякого выражения.
— Так,— говорит Хансен.— Что вы можете на это сказать?
— Ничего,— угрюмо говорит Брун.
— Но я требую ответа!— возвышает голос Хансен.— Если вы ничего не знаете
об этом, извольте навести справки! Мальчик должен быть выпущен на свободу
немедленно! Вы же слышали, он может умереть в любую минуту. Его нельзя
держать под замком! — Он обращается к Нурланну. — Ты представляешь, Нурланн?
Твою Ирму подстерегают вечерком в темном переулке, хватают, насильно увозят...
И тут до Нурланна доходит.
— Послушай, Брун,— говорит он встревоженно,— это же правда. Я своими
глазами видел, как схватили мальчишку. Да я тебе рассказывал — разбили мне
фару, дали по печени... а мальчишку, значит, увезли?
— Идиоты,— говорит Брун сквозь стиснутые зубы.— Боже мой, какие
болваны. Слепые, безмозглые кретины! Ни черта не понимают. Жалеют их. Это надо же —
сопли пораспустили! Ну еще бы — они же такие умненькие, такие чистенькие, такие
юные цветочки! А это враг! Понимаете? Враг жестокий, непонятный, беспощадный.
Это конец нашего мира! Они обещают такую жестокость, что места для
обыкновенного человека, для нас с вами, уже не останется. Вы думаете, если они
цитируют Шпенглера и Гегеля, то это — о! А они смотрят на вас и видят кучу дерьма.
Им вас не жалко, потому что вы и по Гегелю — дерьмо, и по Шпенглеру вы —
дерьмо. Дерьмо по определению. И они возьмут грязную тряпку и вдумчиво, от
большого ума, от всеобщей философии смахнут вас в мусорное ведро и забудут о
том, что вы были...
Брун являет собой зрелище странное и неожиданное. Он волнуется, губы его
подергиваются, от лица отлила кровь, он даже задыхается. Он явно верит в то,
что говорит, в глазах его ужасом стынет видение страшного мира.
— Подожди...— бормочет Нурланн потерянно.— Дети-то здесь при чем?
— Да при том, что мы ничего не знаем! А они знают все! Они шляются в Тучу и
обратно, как в собственный сортир, они единственные, кто знают все. Может быть,
они и не дети больше. Я должен знать, кто на нас идет, и в соплях ваших я
путаться не намерен!
— Вы негодяй,— холодно говорит Хансен.— Вы признаете, что схватили
мальчика и пытаете его в своих грязных застенках?
Брун вскакивает так, что кресло из-под него улетает в угол номера.
— Тройной идиот!— шипит он, хватая Хансена за грудки.— Какие застенки?
Какие пытки? Проклятое трепло! Пойдем, я покажу тебе застенки. Это недалеко, это
не в подвале, это здесь, в министерском люксе...
Он волочит за собой по коридору вяло отбрыкивающегося Хансена, Нурланн
еле поспевает за ними. У последней по коридору двери они останавливаются.
Брун стучит нетерпеливо. Дверь приоткрывается, внимательный глаз появляется
в щели, затем дверь распахивается.
Широко шагая, Брун проходит через холл, распахивает дверь в гостиную. В
гостиной ковры, стол завален фруктами и блюдами со сластями, беззвучно мерцает
экран гигантского телевизора, валяются в беспорядке видеокассеты.
Номер огромен, в нем несколько комнат, одна роскошнее другой. Мальчика
находят в последней комнате.
Он лежит под окном в луже воды, уткнувшись лицом в пол, голоногий
и гол ору кий подросток в красной безрукавке и красных шортах. Тот самый.
Брун падает перед ним на колени, переворачивает на спину.
— Врача!— кричит он хрипло.— Скорее!
Окончание следует
93

Короткие заметки
ЭВМ подбирает цвет
Ваш новый автомобиль долго радовал глаз лаковым
блеском кузова. Но вот небольшая дорожная
неприятность... Помятое место удалось выправить,
но теперь его нужно закрасить. И начинаются
мучения: оказывается, невероятно трудно составить
такую краску, чтобы на кузове не осталось
пятно другого оттенка.
Ассортимент расцветок ремонтных эмалей,
выпускаемых промышленностью, гораздо уже, чем
гамма цветов всех наличных автомобилей, а набор
эмалей на станциях обслуживания обычно еще
скуднее. К тому же всякая краска понемногу
выцветает, и год — два спустя ее цвет уже
далеко не соответствует паспортному. Приходится
подбирать нужный тон «на глазок». Даже
опытный колорист тратит на подгонку одного цвета
целую рабочую смену. Но шансы попасть в руки
опытного колориста есть не у всякой машины,—
и в итоге 15 % покрашенных на СТОА
автомобилей ОТК возвращает на перекраску.
Можно, конечно, перекрасить заново всю
машину, не заботясь о подгонке цвета. Но это
требует большой возни с подготовкой кузова,
связано с лишним расходом краски и, конечно,
намного дороже. Как же быть?
Оказывается, существует метод подбора
цветовых рецептур с помощью ЭВМ. Для этого
разработаны специальные алгоритмы, которые могут
быть реализованы на ЭВМ серий ЕС и СМ, а также
на микрокомпьютерах (Б. Б. Кудрявцев, Е. Б. Ма-
нусов, В. В. Федотов. Управление цветом
пигментированных материалов. М.: Химия, 1987).
Делается это так. При помощи
спектрофотометра (такие приборы сейчас уже есть на многих
СТОА) измеряют колористические и оптические
характеристики покрытия на любой
неповрежденной части кузова. Результаты измерения
вводят в ЭВМ,— и она за несколько секунд
выдает рецепт, как составить ремонтную эмаль
из тех эмалей, какие в данный момент есть
в наличии на СТОА.
Я. БОРТАШЕВИЧ
94

Короткие заметки
Сколько в талии у Солнца
На закате Солнце кажется нам огромным,
намного большим, чем когда оно находится в
зените. Но это лишь обман зрения, потому что
в течение суток меняется не диаметр Солица,
а условия его наблюдения. И все же точные
измерения показывают, что диаметр Солнца — не
постоянная величина.
Например, около десяти лет назад советские
астрономы обнаружили, что Солнце худеет и
полнеет на несколько километров каждые 2 часа
40 минут, причем этот период сохраняется строго
постоянным. С периодом 2 часа 40 минут на
доли процента меняется и светимость Солнца,
то есть излучаемая им энергия. У Солнца были
обнаружены радиальные пульсации и с меньшими
периодами — вплоть до пятиминутных. А вот про
пульсации с более длительными периодами до
недавнего времени ничего определенного известно
не было.
Указания на то, что диаметр Солнца
испытывает еще и очень медленные колебания со
значительным размахом, были получены путем
анализа результатов астрономических наблюдений
многолетней давности. Точные измерения
продолжительности солнечных затмений, а также
прохождения Меркурия и Венеры по диску
Солнца показали, что в XVII веке диаметр
Солнца превышал нынешний примерно на 2000
километров, то есть на 0,1 % («Nature», 1987,
т. 326, с. 52). И вот что интересно: именно в эту
эпоху на Солнце долгое время не возникало пятен,
что свидетельствовало о его сильно пониженной
активности (это так называемый минимум Маун-
дера). В свою очередь, от активности Солица
зависят и многие явления, происходящие на
Земле,— в частности, во время маундеровского
минимума на Земле был малый ледниковый
период.
Что же будет происходить с Солнцем в
дальнейшем? Уменьшаясь в размерах, оно становится
активнее, отдает в окружающее пространство
больше энергии. Но рано или поздно сжатие
должно смениться расширением, и тогда
активность Солнца пойдет на убыль. Астрономы еще
не знают, когда это начнется — имеющихся
наблюдений недостаточно для того, чтобы делать
научно обоснованные прогнозы. Но может быть,
наши постоянные сетования на все ухудшаю-"
щуюся погоду как раз и служат указанием на
то, что Солнце в очередной раз начало полнеть?
М. БЛТАРЦЕВ

SL4H&*-*.
С. В. ГУЛЯЕВУ, Ворошиловград: В составе флюса, который
можно не смывать после пайки, буквами ТЭА зашифрован три-
этаноламин, а полный состав флюса в весовых частях таков:
спирт F3—74), канифоль B0—23), ТЭА (I—2), диэтиламин
солянокислый C—5).
Г. К. ЛИХОДЗИЕВСКОМУ, Москва: Для придания эпоксидному
клею электропроводности в него надо добавить порошок графита,
до 50 % по массе.
A. КАШАЕВУ, Чкаловск Ленинабадской обл.: Одеколон
содержит пахучие вещества, в том числе эфирные масла, для полного
сгорания которых нужны высокие температуры и избыток кис-
лорода, что недостижимо в обычной спиртовке, и поэтому при
горении образуются темноокрашенные продукты термического
разложения.
И. П. ШКЛЯРУ, Воронежская обл.: Синтетическими пленками
можно оклеивать лишь те стены, другая сторона которых не
выходит на улицу, иначе нарушится обмен влаги и стена отсыреет.
Г. ИГНАТЕНКО, Мурманск: Если вам досаждают пятна,
которые оставляет на теле ткань типа джинсовой, попробуйте
выстирать вещь как следует, со щеткой, дважды в горячей и дважды
в холодной воде: ткань после такой процедуры несколько
посветлеет и скорее всего перестанет пачкать.
B. Р. ГОРЕЛОВУ, Анжеро-Судженск Кемеровской обл.:
Дерматин, то есть ткань, покрытую слоем нитроцеллюлозы, сейчас не
выпускают, ее вытеснил аналогичный материал с покрытием из
поливинилхлорида, покрасить его в черный цвет можно клеем
*Марс» или «Феникс» с добавкой нигрозина.
Л. Г. СЕМЕНКИНОЙ, Баку: Эпизодическое употребление в пищу
рыбы с очень слабым привкусом нефти вряд ли опасно, но если
есть такую рыбу систематически (что, кстати, не так уж приятно),
то ничего гарантировать нельзя.
В. Г. БОНДАРЕНКО, Харьков: Гипервитаминоз витамина А
проявляется в головных болях, сонливости, поражении кожи, его могут
вызвать экзотические продукты наподобие печени морских
животных, но гораздо чаще — бесконтрольное употребление
аптечных препаратов.
М. М. С-ВОЙ, Ленинград: Организму, конечно, не все равно,
сколько за день выпито воды, но все же причину, по которой
часто потеют руки, скорее надо искать в состоянии нервной
системы, и тут без совета опытного невропатолога не обойтись.
ШЕЛКОВНИКОВУ, Ленинград: Для выращивания растений в
темном помещении люминесцентные лампы желательно подвесить
в 15—20 см от верхушек из ■ расчета 150—200 ватт/м2 и
поднимать по мере роста растений.
Н. К-НУ, Новосибирск: А может быть, не надо педантично
требовать, чтобы всегда и всюду употребляли только точные
термины — ведь в этом случае, нечаянно порезав палец, мы
будем вынуждены просить принести нам пятипроцентный водно-
спиртовой раствор иода...
Редакционная коллегия:
И. В. Петрянов-Соколов
(главный редактор),
П. Ф. Баденков,
В. Е. Жвирблис,
В. А. Легасов,
В. В. Листов,
В. С. Любаров,
Л. И. Мазур,
Г. П. Мальцев
(зам. главного редактора),
В. И. Рабинович
(ответственный секретарь),
М. И. Рохлин
(зам. главного редактора),
А. С. Хохлов,
Г. А. Ягодин
Редакция:
М. А. Гуревич,
Ю: И. Зварич,
А. Д. Иорданский,
A. А. Лебединский
(художественный редактор),
О. М. Либкин,
Э. И. Михлин
(зав. производством),
B. Р. Полищук,
B. В. Станцо,
C. Ф. Старикович,
Л. Н..Стрельникова,
Т. А. Сулаева
(зав. редакцией),
С. И. Тимашев,
В. К. Черникова,
Р. А. Шульгина
Номер оформили
художники:
В. М. Адамова,
A. Н. Алексеев,
Г. Ш. Басыров,
Р. Г. Бикмухаметова,
Ю. А. Ващенко,
Г. М. Гончаров,
B. А. Куприянов,
П. П. Перевезенцев,
Ю. П. Трегубое,
C. П. Тюнин,
Е. В. Шешенин
Корректоры:
Л. С. Зенович, Т. Н. Морозова
Сдаио в набор 10.07.1987 г.
Т-15556.
Подписано в печать 10.08.1987 г.
Бумага 70ХЮ8 1/16.
Печать офсетная. Усл. печ. л. 8,4.
Усл. кр.-отт. 7021 тыс. Уч.-изд. л. 11,2.
Бум. л. 3,0. Тираж. 295 000 экз.
Цена 65 коп. Заказ 1861
Ордена Трудового Красного Знамени
издательство «Наука»
АДРЕС РЕДАКЦИИ:
117049 Москва, ГСП-1.
Мвроновский пер., 26.
Телефон для справок: 238*23*56.
Ордена Трудового Красного Знамени
Чеховский полиграфический
комбинат ВО «Союзполиграфпром»
Государственного комитета СССР
по делам издательств,
полиграфии и кннжиой торговли
142300, г. Чехов Московской области
® Издательство «Наука»
«Химия и жизнь», 1987
96

<.
Кстати, по поводу тех семидесяти
молодых людей, которые в прошлом учебном
году исправно слали в Клуб Юный химик
*--*7<< свои ответы на вопросы викторины, за что в
этом номере журнала им воздано должное,
jft^*4''^ a шестеро лучших получили награды. Отрадно,
k " что нашлось семьдесят, но отчего не семьсот?
не семь тысяч? Не оттого ли, что от журнала
многие ждут развлекательного чтения? Кто же
против развлекательного! Боязно только — как бы
не заслонило оно того главного, чт» можно
сделать лишь в юные годы. Давным-давно,
11 декабря 1747 г., Филип Дормер Стенхоп,
•j ~ граф Чес те рф и лд написал в очередном письме
своему сыну Филипу Стенхопу (а письма эти
составили графу гораздо большую славу, нежели
его государственные дела):
«„.Коль скоро ты не заложишь фундамента
тех знаний, которые тебе хочется
приобрести, до восемнадцати лет, ты никогда
потом за всю жизнь этими знаниями не
овладеешь. Знания — это убежище и приют,
удобные и необходимые нам в преклонные
годы, и если мы не посадим дерева, пока
мы молоды, то, когда мы состаримся, у нас
не будет тени, чтобы укрыться от
солнца».
Стенхоп-младший не внял доводам отца — в
юности редко кто думает о собственных зрелых
годах. И, наверное, совсем иные побуждения были
у тех. кто после учебы рылся в книгах, чтобы
прислать в журнал свои изыскания на заданную
тему. Однако, в конце концов, важен не мотив,
а результат. Эти семьдесят, которых мы хвалим,
сажают, быть может, лучшие на свете деревья,
тень которых густа и плоды обильны.
X

«Возьмите меня — я хороший»
В сезон перелетных птиц трогаются с насиженных мест не одни пернатые.
Многие работники, отгуляв заслуженный отпуск, начинают присматривать новую службу.
Не стоит осуждать их огулом, не все они — легкомысленные летуны. Человек,
просидевший на одном стуле 10 или 15 лет, порой теряет не только перспективу
роста, но и усердие. Сменить работу в таком случае не вредно ни для него, ни
для дела...
Итак, служащий, узнав о вакансии в неком учреждении, шагает туда. А там
его встречает кадровик. Ситуация не проста для обоих: видят друг друга первый
раз в жизни, а решают, можно сказать, судьбу. Вот что рекомендует искателю
места американский психолог Б. Миггенс: продумать свои достоинства и недостатки,
не надеясь, что последние удастся скрыть от опытного собеседника. Заготовить
ответы на неизбежные вопросы «Почему вы оставляете старое место?»; «Почему
стремитесь работать именно здесь?» Ни в коем случае не хаять организацию, с
которой расстаетесь (в особенности свое прямое начальство); не превращать беседу
в монолог. И то, и другое производит скверное впечатление, дать же партнеру
вставить словечко попросту полезно: это помогает сориентироваться в обстановке.
У этого самого партнера, между тем, свои проблемы: не сплоховать, вовремя
разглядеть бездельника или склочника, ие упустив при этом действительно ценного
специалиста. На то — особые рекомендации, изложенные в западногерманском
журнале «Assistenz» A986, т. 35, № 5, с. 17): ие полагаться на первое
впечатление, которое бывает верным не более чем на 72 %; отрешиться от
физиономических предрассудков типа «карие глаза — значит, лживый»; «покатый лоб — наверное,
тщеславный». Короче, работать вдумчиво, не поддаваясь эмоциям...
Устройство на работу — тоже наука, которую полезно знать. Явиться и
провозгласить «я хороший» недостаточно. Если, конечно, устраиваться не по
дядюшкиному звонку.
Издательство «Наука»
«Химия и жизнь»,
1987 г., № 9
1—96 стр.
Индекс 71050
Цена 65 коп.