АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ИНСТИТУТА ИСТОРИИ
с. с.  волк
НАРОДНАЯ
ВОЛЯ
| 1879-1882 |
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
МОСКВА — ЛЕНИНГРАД
1966


Ответственный редактор
Ш. М. ЛЕВИН
Г*судар. публичная
ЙСТ£ . -• Z Ч Бм-}-1с’.з 1
1-6-4
8—65


ОГЛАВЛЕНИЕ
Стр.
Введение (историография, источники, проблематика) 7
Глава 1. Революционная ситуация в России в конце 70-х  —  начале
80-х годов 43
Положение народных масс и массовое движение 45
Общественный подъем конца 70-х годов и кризис самодержавия.
Возникновение второй революционной ситуации 53Глава 2. Возникновение партии «Народная воля» 65
Народнические кружки Юга России во второй половине 70-х годов 		    65
Кризис «Земли и воли» 74
Липецкий и Воронежский съезды 85
Раскол «Земли и воли» и образование «Народной воли» 90Глава 3. Исполнительный комитет в 1879—1881 гг 100
Покушения на царя 100
1 марта 1881 г 107
Итоги 1 марта  11З
Отклики на событие 1 марта в России и за рубежом 120
Глава 4. Исполнительный комитет «Народной воли» после 1 марта
1881 г 133Постепенное ослабление политического кризиса в стране после
1 марта 1881 г 133
Исполнительный комитет «Народной воли» на исходе революционной ситуации (май 1881—май 1882 г.) 137
Переговоры Исполнительного комитета «Народной воли» со «Святой дружиной» 142
Закат «Народной воли»      148
Глава 3. Социально-экономические идеи «Народной воли» . 153
Истоки народовольческой идеологии 153
Социально-экономическая программа «Народной воли» .... . 168
Социалистическая утопия 180
Глава 6. Политическая программа «Народной воли» 186
Лозунг  политической борьбы и его обоснование народовольцами 186 Русское государство в представлении народовольцев . .... 192
Проблемы революции и революционного государства в  политиче-
ской мысли народовольчества .... . . . . ... 1963


Глава 7. «Народная воля» о движущих силах революции и револю¬
ционной тактике 214
Народовольцы о движущих силах революции 214
Тактика «устрашающего» и «возбуждающего» террора 226
Тактика заговора и захвата власти 238
Глава 8. Организационные принципы и структура «Народной воли» 250
Исполнительный комитет и его органы 251
Местные организации 262
Организация и партия «Народной воли» 273
Глава 9. Народовольческие рабочие группы и кружки 278
«Народная воля» о задачах пропаганды среди рабочих 278
Рабочие организации в Петербурге и в Москве 283
Местные рабочие группы 295
Методы и содержание народовольческой пропаганды среди рабочих 300
Глава 10. Военная  организация  «Народной  воли» 312
Первые военные  кружки 314
Создание Военной организации 321
Глава 11. Народовольческие кружки учащейся молодежи . . . . . 337
Студенческое движение 1879—1882 гг. и «Народная воля» . . . 337
Петербургские кружки 340
Московские и провинциальные студенческие кружки 353
Глава 12. «Народная воля» и крестьянство 361
Народовольцы о  задачах деятельности  в  деревне 361
Агитация среди  крестьян 368
Пропаганда среди сектантов и староверов 374
Крестьянские отклики на деятельность народовольцев 381
Глава 13. «Народная воля» и «Черный передел» ... 388
Народовольцы и чернопередельцы в 1879—1881 гг 388
Переговоры Исполнительного комитета с чернопередельцами в 1882—
1883 гг 392
Глава 14. «Народная воля» и польское революционное движение
начала 80-х годов 404
«Народная воля» и польские революционные кружки 1879—1882 гг. 404
Союз «Народной воли» и польской партии «Пролетариат» .... 413
Г л а в a l5. Карл Маркс, Фридрих Энгельс и «Народная воля» . . . 424
Распространение народовольцами марксистской литературы . . . 424
Народовольчество и марксизм 427
Маркс и Энгельс о «Народной воле» 431
Дружеские связи Маркса и Энгельса с народовольцами 439
Г  л а в а 16. В. И. Ленин о «Народной воле» 447
Заключение 458
Краткая библиография 470
Именной  указатель 480


СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ
(на отдельных вклейках)
А. И. Желябов во время суда над первомартовцами. Из альбома К. Маковского. (96—97).
А.  Д. Михайлов, С. Л. Перовская, Н. И. Кибальчич, В. Н. Фигнер, И. И. Гриневицкий, Т. М. Михайлов. (96—97).
Н. Е. Суханов, М. Ю. Ашенбреннер, А. В. Буцевич, А. П. Корба, Н. А. Морозов, М. Ф. Грачевский. (96—97).
Людвик Варыньский, Станислав Куницкий, С. Н. Халтурин, А. К. Пресняков, М. Н. Ошанина, Л. А. Тихомиров. (96—97).
Газеты «Народная воля» и «Рабочая газета». (144—145).
Арест первой народовольческой типографии. Рисунок из «Всемирной иллюстрации». (144-145).
Траншеи вокруг Зимнего в послемартовские дни. Рисунок из журнала «Иллюстрейтед Лондон Ньюс». (144—145).
Суд над первомартовцами. (144—145).
Народовольческие кружки в России. Карта-схема. (272—273).


СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
ГИАГО
ГИАКО
ГИАЛО
ГИАЯО ГМР в Ленинграде
ЛОИИ ОПИ ГИМ
РО ГПБ
РО ИРЛИ
ЦГА ВМФ
ЦГАЛИ
ЦГАОР
ЦГВИА
ЦГИЛ
ЦГИА БССР ЦГИА Лит. ССР- ЦПА ИМЛ
- Государственный исторический архив Горьковской области.
- Государственный исторический архив Куйбышевской области.
- Государственный исторический архив Ленинградской области.
- Государственный исторический архив Ярославской области.
- Государственный музей Великой Октябрьской социалистической революции в Ленинграде.
- Ленинградское отделение института истории АН СССР.
- Отдел письменных источников Государственного Исторического музея (в Москве).
-Рукописный отдел Государственной публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина (в Ленинграде).
- Рукописный отдел института русской литературы АН СССР (Пушкинский Дом).
- Центральный государственный архив Военно-морского флота.
- Центральный государственный архив литературы и искусства СССР.
- Центральный государственный архив Октябрьской революции, высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР.
Центральный государственный военно-исторический архив СССР.
Центральный государственный исторический архив СССР (в Ленинграде).
Центральный государственный исторический архив Белорусской ССР.
Центральный государственный исторический архив Литовской ССР.
Центральный партийный архив Института марксизма- ленинизма при ЦК КПСС.


Посвящаю моему учителю
СИГИЗМУНДУ НАТАНОВИЧУ ВАЛКУ
ВВЕДЕНИЕ
Героическая борьба «Народной воли» с царизмом — одна из славных страниц истории русского освободительного движения, представленного именами Радищева и декабристов, Белинского и Герцена, Чернышевского и революционных народников Говоря о трех периодах революционного движения в России — дворянском, разночинском, пролетарском, — В. И. Ленин указывал, что революционную агитацию Герцена «расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая героями „Народной воли*. Шире стал круг борцов, ближе их связь с народом».1
С падением крепостного права и появлением разночинца как главного деятеля освободительной борьбы господствующим идейным направлением стало народничество. Характеризуя социальную сущность народничества как течения русской общественной мысли, В. И. Ленин писал: «Народничество есть идеология (система взглядов) крестьянской демократии в России. . . Крестьянская демократия — вот единственное реальное содержание и общественное значение народничества».2
Особое место в истории народничества занимает движение 70 х годов, связанное со стремлением революционеров-интеллигентов разбудить и поднять на борьбу крестьянскую массу. 70-е годы были периодом расцвета боевого, революционного народничества. Именно в этот период народничество оформляется «в более или менее цельное миросозерцание», которое «накладывает печать на все политическое мышление эпохи».3
1 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 21, стр. 261.
2 Там же, т. 22, стр. 304—305.
3М. Ольминский. Из Прошлого. [Б. М.], 1922, стр 38—39
7


«Блестящую плеяду революционеров 70-х годов», равно как и революционеров-шестидесятников, В. И. Ленин рассматривал как предшественников русской социал-демократии.4 Достойное место в этой плеяде занимали деятели «Народной воли», которые выдвинули наиболее революционную в то время задачу освободительной борьбы — свержение царизма. Беззаветной отваге народовольцев, павших в этом неравном бою, горячо сочувствовали К. Маркс и Ф. Энгельс. Расшатывая самоотверженными и энергичными ударами царский деспотизм — оплот внутренней и международной реакции, народовольцы оказали немалое влияние на рост революционных настроений передовой интеллигенции и части рабочих России и сопредельных стран Восточной Европы. Боевые действия «Народной воли» встречали одобрение и в социалистическом движении Запада.
Несмотря на то что «Народная воля» сыграла огромную роль в общественном движении, перейдя к политической борьбе, ее программные установки исходили из утопических теорий, свойственных народничеству, а ее тактика опиралась на ошибочные средства политической борьбы — индивидуальный террор и заговор.
Народовольчеством завершается не только период революционного народничества, но и весь разночинско-демократический этап освободительного движения. Опыт борьбы и поражение «Народной воли» явились великим революционным уроком для русских марксистов.
Только преодоление теоретических ошибок народовольчества, как и всей народнической идеологии, положило начало распространению марксизма в России. В острой идейной полемике с теоретиками народничества, и в частности с народовольческими публицистами, сложилась первая русская марксистская группа «Освобождение труда».
Политическая деятельность «Народной воли» с ее решительной борьбой против царизма, ее демократическими лозунгами, невиданным мужеством ее бойцов в той или иной мере оказала влияние на все последующее развитие революционного движения в России. Идейная борьба вокруг народовольческого наследия не утихала в течение десятилетий. Только в начале XX в. вопрос об оценке народовольчества стал переходить со страниц политической публицистики на страницы исторической литературы.
* * *
Историография «Народной воли» в конце XIX—начале XX в. была представлена несколькими противоборствующими направлениями: правительственно-полицейским и близким к нему
4 В. И. Л е н и н, Полн. собр. соч.. т. 6, стр. 25.
8


дворянско-консервативным, буржуазно-либеральным, народническим и марксистским.
О каком-либо значении полицейских и консервативно-охранительных сочинений говорить не приходится. Все они давали враждебное и откровенно тенденциозное освещение деятельности народовольцев. Департамент полиции для своих целей не раз поручал особо доверенным лицам составление конфиденциальных обзоров революционного движения. Деятельность «Народной воли» освещала составленная кн. Н. Н. Голицыным и отредактированная жандармским генералом Шебеко «Хроника социалистического движения в России 1878—1887 гг.»,5 выпущенная для осведомления высшей бюрократии в количестве ста экземпляров. Этот департаментский труд полезен для некоторых справок и теперь, ибо в нем (не без грубых ошибок и пропусков) излагаются наиболее важные дела, отложившиеся в полицейских архивах, перечисляются нелегальные издания и т. д. Изданная на французском языке с видимой целью служить для реабилитации царского правительства перед общественным мнением Западной Европы, которое негодовало временами на суровые расправы с интеллигенцией, «Хроника» скрывала, что дело «Народной воли» пользовалось сочувствием широких кругов интеллигенции, стремилась представить революционеров как противников морали и права. Замалчивая политические цели народовольческой партии, жандармские историки не жалели сил, чтобы оправдать полицейские меры и административный произвол. Они рисовали народовольцев «бандитами», «жестокими существами, проникнутыми идеей, что они призваны создать на земле благополучие при помощи крови и убийств».6
Полицейская трактовка истории революционного движения дана и в пухлой, но весьма поверхностной «Записке по истории революционного движения в России», составленной жандармским подполковником Рожановым.7 Здесь в число «крамольников» и «супостатов» попали не только народовольцы, но и земцы. Впрочем, в это время народовольчество мало занимало департаментских историков. Жандармский генерал А. И. Спиридович в книге по истории партии эсеров уделил ему лишь две странички.8
5 Chronique du mouvement socialiste en Russie. 1878—1887. Confidential ct exclusivement personnel. Redigee sous la direction de l’Adjoint du ministre de I’in- terieur, le lieutenant-general Schebeko. 1890. Русский перевод: Хроника социалистического движения в России. 1878—1887 гг. М., 1906.
6 Хроника социалистического движения в России, стр. 347.
7 Записка по истории революционного движения в России до 1913 г. Составил подполковник Рожанов. СПб., 1913, стр. 172—246.
8 А. И. Спиридович. Партия социалистов-революционеров и ее предшественники. Пгр., 1918. Первое издание напечатано в нескольких тысячах экземпляров в 1916 г., но книга оставалась на полках Департамента полиции вплоть до Февральской революции 1917 г. Осталась неопубликованной позднейшая рукопись А. И. Спиридовича «История революционного движения в России начиная с декабристов» (1000 листов), хранящаяся ныне в США в архиве А. И. Спиридовича у его вдовы.
9


Сходную с авторами из Департамента полиции оценку народовольцам давал придворный историк и дипломат гр. С. С. Татищев, юсвятивший в своем сочинении9 народничеству главу под характерным названием «Крамола». От этой охранительной литературы несколько отличались очерки редактора консервативного журнала «Исторический вестник» Б. Б. Глинского.10 Очерки содержали много отрывков из народовольческих мемуаров, но в общем давали неприязненно-пристрастное освещение революционных событий.
Полицейско-охранительная и придворно-консервативная литература, естественно, не пользовалась доверием передового общества, о ее тенденциозной направленности даже не приходилось спорить.
Наиболее острая полемика по вопросу об историческом значении «Народной воли» развернулась в конце XIX—начале XX в. между социал-демократами и различными эпигонами народовольчества.
Полемика о наследии «Народной воли» являлась частью той напряженной борьбы за выбор верных путей революционного движения, которую вела в начале века основанная В. И. Лениным большевистская партия с различными мелкобуржуазными течениями, в первую очередь с эсерами. Именно эсеры вознесли до степени своего партийного знамени ошибочную террористическую и заговорщическую тактику народовольчества, создали слепой культ «Народной воли».
В своей идеализации народовольчества эсеровские публицисты исходили прежде всего из литературной традиции, созданной самими народовольцами. Правда, составить хотя бы «краткую историю деятельности организации», как это завещал своим товарищам А. Д. Михайлов,11 самим народовольцам не довелось. Однако с 1882 г. в Женеве публикуются биографии Желябова, Перовской, Кибальчича и других народовольцев, составленные их товарищами. Брошюры переправлялись в Россию и неоднократно воспроизводились литографически и гектографически местными кружками. Биографии эти, весьма панегирические по отношению к народовольческим традициям, несомненно способствовали не только сохранению героических образов народовольцев в памяти революционной молодежи, но и утверждению самого преклонения перед методами их борьбы, в особенности перед террором. Обязательное для всех народовольцев превознесение террора порой приводило к односторонней оценке их деятельности даже со стороны близких им людей. Так, С. М. Кравчинский в начале 1882 г.
9 С. С. Татищев. Император Александр II, т. II. СПб., 1903.
!0 Б. Б. Глинский. Революционный период русской истории 1861 — 1881 ГГ., Т. 2. СПб., 1913.
11 Литература партии «Народной воли». Париж, 1905, стр. 972. Еще при отъезде Л. Н. Гартмана за границу в конце 1879 г. его друзья говорили о необходимости создать историю движения, см.: ЦГАОР. ф. 1762. оп. 4, д. 102, л, 31 об. (письмо Л. Н. Гартмана к П. Л. Лаврову 19 мая 1880 г.).
10


заявлял: «в глазах истории» все, что сделала народовольческая партия, «исчерпывается террором».12
Впоследствии (1893 г.), сблизившись с группой «Освобождение труда», С. М. Кравчинский полнее и объективнее оценил заслуги «Народной воли». Критикуя увлечение террором, он указал вместе с тем на стремление народовольцев «расширить революцию и превратить ее из дела кружка, организации, в общенародное».1" В своей критике народовольческой тактики Кравчинский расходился с теми бывшими участниками народовольческих кружков, по мнению которых террор — «душа, центральная идея» народовольчества, главный ее завет молодому поколению.14
С начала 90-х годов «кружком старых народовольцев» создается настоящий ореол вокруг разгромленной партии. Правда, задуманный Э. А. Серебряковым «Очерк истории „Народной воли*» не осуществился,15 но в других изданиях ее значение превозносится выше всякой меры, программа и тактика объявляются непогрешимыми.16
Особенно много для создания мифа о якобы неумирающих принципах «Народной воли» сделал В. Л. Бурцев. Бывший участник московского народовольческого кружка (впоследствии известный разоблачитель провокаторов, а в конце своей жизни злобный враг Советской власти) Бурцев еще с начала 90-х годов ревностно занимался сбором материалов по истории народовольчества.17
Для взглядов самого Бурцева, типичного «либерала с бомбой», весьма характерны заявления в № 4 журнала «Народоволец», вышедшем в августе 1903 г. Обращаясь к «товарищам по делу и убеждениям», Бурцев категорически заявлял, что «вне „Народной волии нет спасения России».18
Бурцев с его полулиберальными политическими взглядами приветствовал появление партии эсеров и особенно ее боевой организации, как «частичное возвращение к программе и тактике великой партии „Народной воли*».
Совершенно апологетический характер носил и инспирированный Бурцевым сборник «Да здравствует „Народная воля*!», производивший впечатление курьезного анахронизма. «Для нас партия
12 ЦГАЛИ, ф. 1158, оп. 1, д. 533 (ответ на «Письмо Исполнительного комитета „Народной воли** заграничным товарищам»),
С. Степняк-Кравчинский, Соч., т. 1, М., 1958, стр. 537.
14 И. Н. К а ш и н ц е в. Наследники «Народной воли» в нашем движении (рукопись, хранится в ЦГАОР).
15 Э. А. Серебряков. К истории партии «Народной воли». «Былое», 1907,\Ns 6, стр. 1.
16 И. Сергиевский [Н. Русанов]. По поводу недавних прокламаций. Женева, 1892.
17 Известен его сборник справочного характера «За сто лет (1800—1896)>. (London, 1897), где впервые появились некоторые народовольческие док>- менты.
|ь «Народоволец», 1903, № 4, стр. 1, 14, 32.
11


„Народной воли“—не только великая партия прошлого, но и партия настоящего и будущего», — провозглашали редакторы этой книги, доказывая, что «борьба русских революционеров должна остаться такой же, какой была в 1879—1881 гг.».19
В начале 900-х годов Бурцев, весьма близкий к партии эсеров, получив от них денежную поддержку,20 приступил к изданию за границей историко-революционного журнала «Былое», первые выпуски которого в основном посвящались публикации народовольческих материалов с панегирическими комментариями редактора.
На авторитет «Народной воли» пыталась опереться в своей полемике с социал-демократами по вопросу о выборе революционных путей и эсеровская печать. В первой же программной брошюре «Союза русских социалистов-революционеров» в Лондоне — заграничного представительства эсеров — предлагалось объяснять русским рабочим, что «нет никаких других средств непосредственной активной борьбы, кроме тех, которые практиковались „Народной
и о|
волей ». 1
Весьма характерно, что эсеровская газета первых лет XX в. «Революционная Россия» в своих руководящих статьях по вопросу о деятельности в рабочей среде или в армии прямо ссыла-
22
лась на рекомендации народовольческих программных документов.
Преклонение перед «Народной волей» было особенно свойственно эсеровским руководителям. Они безоговорочно принимали завещанное народовольцами наследство — «выработанную практикой программу и способы воплощения ее в жизнь». Никакой критики этой программы и народовольческой тактики эсеры не допускали. «Неудачи „Народной воли“ нужно отнести к причинам, лежащим вне программы партии»,23 — заявлялось в брошюре одного из основателей эсеровской партии А. А. Аргунова.
Многие деятели эсеровской партии, как например Каляев, также искренне считали свою партию «носительницей заветов „Народной вели" во всей их широте».
Впрочем, и многие бывшие семидесятники, примкнувшие к эсерам, всерьез смотрели на них как на законных наследников «Народной воли». Это относится, в частности, к Л. Э. Шишко,20 под
19 За здравствует «Народная воля»! Лейпциг, 1904, стр. 95 и др.
20 В. Бурцев. Воспоминания о Е. Лазареве (рукопись, хранится в ЦГАОР). Ср.: «Былое», Лондон, вып. 1—3, 1900—-1902.
21 С. Григорович [X. О. Житловский]. Социализм и борьба за политическую свободу. Историко-критический очерк. Лондон, 1898, стр. 39, 62, 111, 119.
22 По вопросам программы и тактики. Сб. статей из «Революционной России», вып. I, 1903, стр. 19, 225 и др.
23 А. Макаров [А. А. Аргунов]. Наши предшественники. СПб., 1906, стр. 30, 33.
2* Письмо И. Каляева к товарищам. «Былое», 1917, № 2, стр. 103.
25 Л. Шишко. Историческая справка. «Революционная Россия», № 41, 1904.
12


редакцией и с примечаниями которого в эсеровском издании вышел (параллельно изданию под редакцией Г. В. Плеханова) русский перевод «Истории революционных движений в России» А. Тунг
(1903 г.).
Среди десятков статей эсеровских авторов, трактующих вопрос о народовольчестве и его «наследстве», должны быть отмечены, как более серьезные по содержанию, статьи Н. С. Русанова. Бывший народоволец (правда, он примкнул к «Народной воле» лишь в эмиграции, в 1882 г.) и сотрудник «Вестника „Народной воли"», в начале 900-х годов он стал видным эсеровским публицистом (псевдоним Н. Кудрин). Н. С. Русанов анализировал идейные основы «Народной воли» уже после революции 1905—1907 гг., которая во многом подорвала веру в незыблемость принципов народовольчества. Признавая, что народовольчество служит «до сих пор предметом оживленных споров не только между врагами и друзьями „Народной воли", но в лагере самих друзей», автор, по его словам, пытался «с возможно большей объективностью» и «без всякого идейного фетишизма перед прошлым» рассмотреть характерные черты идеологии и тактики «Народной воли». Довольно удачно подметив эти черты, Русанов оказался беспомощным в их анализе. Уроки первой русской революции несомненно подсказали автору тот вывод, что тактика заговоров и террора возникла как результат слабости народного движения на грани 70—80-х годов. Русанову уже кажутся «психозом» террористические попытки конца 80-х годов, когда «уже бродили и зрели незаметно новые революционные силы—трудящиеся массы».26
Наряду с новонародническими публицистами претензии на право продолжения народовольческих традиций предъявляли порой и некоторые идеологи либеральной буржуазии. Стремление народовольцев к политической свободе и конституции, но отнюдь не их революционные средства борьбы, охотно одобряли П. Б. Струве, И. М. Гревс, А. А. Корнилов.
Взгляды видного деятеля кадетской партии историка А. А. Корнилова подробно развиты в его очерках «Общественное движение при Александре III (1855—1881)» и лекционном «Курсе истории России XIX века». Однако немногие страницы, посвященные «Народной воле», рисуют эту организацию, как и все народничество, оторванно от социально-экономической основы, как чисто интеллигентское движение, вызванное прежде всего ошибочной ретроградной политикой правительства, подавлением всякой общественной инициативы. Как буржуазный либерал, А. А. Корнилов осуждает революционные действия народовольцев и сочувствует попытке Лорис-Меликова отделить революционеров «от передовых слоев русского общества». Он явно сожалеет, что тогдашнее
26 Н. С. Русанов. Идейные основы «Народной воли». «Былое», 1907, № 9, стр. 37—76.
13


правительство не могло преодолеть своей изоляции от общества и народа и потому не могло справиться с «незначительной по численности группой революционеров».27
Довольно близкой по своей идейной направленности к трудам буржуазно-либеральных историков оказалась выпущенная в 1912 г. первая монография о «Народной воле», принадлежавшая перу известного исследователя народнического движения В. Я. Богучар- ского (Б. Базилевского, псевдонимы В. Я. Яковлева), в молодости входившего в народовольческие кружки.
В своей книге (первоначально печатавшейся отдельными статьями в журнале П. Б. Струве «Русская мысль») В. Я. Богу- чарский вслед за некоторыми кадетскими историками был склонен представить народовольчество как течение, предвосхитившее конституционное движение начала XX в.
Богучарский видит в народничестве «безобидное и мечтательное» настроение интеллигенции, которое «непременно сошло бы само собой на нет, если бы не привычка русских правящих сфер пугаться проявления в стране буквально всякого шороха».28
Либеральная в своей основе концепция народовольчества сказалась и на подборе фактического материала книги. Богучарский на основании главным образом накопившихся за 1905—1908 гг. публикаций мемуаров осветил, хотя и очень скупо, различные стороны деятельности народовольцев, в том числе их агитационноорганизаторскую работу среди рабочих, студенчества, в войсках и т. д. Однако преимущественное внимание он уделял второстепенным вопросам и в особенности переговорам народовольцев со «Святой дружиной», взаимоотношениям с либералами и т. д. Эти темы занимают половину всей книги — более двухсот страниц. Между тем изложению основных программных положений и тактических принципов отводится всего несколько страничек, сколько- нибудь серьезного их анализа в книге нет.
Для Богучарского, как и для буржуазно-либеральной историографии, было характерно непринятие не только революционного духа народовольцев, но и их демократических экономических проектов, которые пренебрежительно именовались «социальным утопизмом».29 Вопрос о реальном содержании этого утопизма, о характеристике народничества, и в том числе народовольчества, как идеологии крестьянского социализма даже не поднимался.
27 А. А. Корнилов. 1) Общественное движение при Александре II. М., 1909, стр. 260 (очерки печатались за границей и в журнале «Минувшие годы» за 1908 г.); 2) Курс истории России XIX века, ч. III. М., 1914. стр. 238. Сходное освещение народовольчества давалось и в компилятивных очерках Л. Баррнве (Общественное движение в царствование Александра II. В кн.: Русская быль, т. VII. М., 1909, стр. 165—180).
28 В. Я. Богучарский. Из истории политической борьбы в 70-х и 80-х гг. XIX в. Партия «Народной воли». М., 1912, стр. 2—3.
29 Там же, стр. 471.
1ч


Некритическое доверие к авторам некоторых мемуаров обусловило и ряд грубых фактических ошибок Богучарского. Г. В. Плеханов, например, отмечал, что он сводил все народовольческое движение к деятельности одних только членов Исполнительного комитета (ИК).30
В обстановке напряженной идейной борьбы периода нового революционного подъема 1910—1914 гг. приглаженная в либеральном духе история народовольчества не могла, хотя и по различным причинам, удовлетворить общественные круги, предъявлявшие право на народовольческое «наследство».
И марксисты и бывшие народовольцы заявляли, что в книге Богучарского история «Народной воли» не нашла достаточного отражения.
В большой статье, посвященной труду Богучарского, Г. В. Плеханов утверждал, что книге повредила политическая философия ее автора, представляющая «нечто среднее между либерализмом и социал-демократическим оппортунизмом («берштейнианством») с сильным устремлением в сторону либерализма».31
Плеханов подчеркнул, что «исследованием Богучарского можно пользоваться лишь с большой осторожностью», а в целом отозвался о нем, как о «неудачной истории партии „Народной воли*».32
Подлинно научную оценку народовольчества, как показал Плеханов, следовало искать на путях марксистского анализа его идеологии и деятельности. Совершенно обоснованы были в связи с этим и ссылки Плеханова на Маркса и Энгельса. Вожди пролетариата весьма сочувственно относились к революционному движению в России, поддерживали дружеские связи с русскими политическими деятелями, в том числе с народовольцами. Энгельс говорил о «Народной воле», как о «партии, обладающей неслыханной энергией и способностью к самопожертвованию»,33 а Маркс отзывался о п«р- вомартовцах как «действительно дельных людях, без мелодраматической позы, простых, деловых, героических».34 Основоположники марксизма критически оценивали некоторые дорогие для народовольцев иллюзии. Вместе с тем они понимали, что эти иллюзии отражали глубокое брожение крестьянских масс и служат делу решительной борьбы против царизма.35
В России с марксистских позиций о «Народной воле» впервые писали Плеханов, а также другие члены группы «Освобождение труда» — П. Б. Аксельрод и В. И. Засулич. Выяснению идейных истоков народовольчества и критике его деятельности были посвя¬
■° Г. В. П л е х а н о в. Соч.. т. ХХ1\ , М.—Л., 1927, стр. 142.
31 Там же, стр. 153.
'2 Там же, стр. 131, 157.
33 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 34, стр. 357.
34 Там же, т. 35, стр. 147.
35 Подробнее отношение К. Маокса и Ф. Энгельса к народовольчеству освещается в 15-й главе
15


щены первые крупные труды Плеханова-марксиста — брошюра «Социализм и политическая борьба», книга «Наши разногласия». Впоследствии этой же цели служили его вступительная статья к русскому переводу книги А. Туна о революционном движении в России, упомянутая уже рецензия на монографию В. Богучарского и другие работы.36
Плехановский анализ народничества, как известно, не вполне четко разрешал вопрос о его социальных корнях. Кроме того, Плеханов преувеличивал роль славянофильских идей в формировании народнических взглядов. Однако труды Плеханова, касающиеся народничества, внесли необычайно много в понимание его конкретной истории.
Плеханов не раз подробно останавливался на характерных чертах народовольчества, особо отмечая те из них, которые отделяли его от предшествующих народнических течений, и прежде всего на признании политической борьбы. В спорах землевольцев по этому вопросу правы были будущие народовольцы, — не колеблясь, признал он в первой своей марксистской брошюре «Социализм и политическая борьба». Плеханов указывал и на другие существенные особенности народовольчества по сравнению с его предшественниками. Так, «народничество стояло в резком отрицательном отношении ко всякой государственной идее, народовольцы рассчитывали осуществить свои социально-реформаторские планы с помощью государственной машины».37 В то же время, «во всем, что касалось экономических отношений России, «народовольцы» совер-
ЗА
шенно разделяли взгляды своих предшественников-народников».
Плеханов много раз останавливался на выяснении идейных истоков народовольчества и в особенности его бланкистской тактики захвата власти. Правильно указывая на сходство народовольческих публицистов, и особенно Л. А. Тихомирова, с П. Н. Ткачевым, он, однако, несомненно переоценивал непосредственное влияние «Набата» на народовольцев, считая что «литературная деятельность партии „Народной воли“ сводится к повторению на разные лады ткачевских учений».39
Плеханов особенно много внимания посвятил выяснению ошибочности террористической тактики народовольцев. Он сделал весьма справедливое наблюдение: «Русские революционеры возвели террор в систему только тогда, когда они убедились в невозможности поднять немедленно крестьянскую массу на борьбу с государством. Титаническая энергия террористов была поистине
36 Г. В. Плеханову — историку народовольчества посвятил два содержательных раздела своей статьи LLI. М. Левин (Г. В. Плеханов как историк революционно-народнического движения 70-х годов. «Вопросы историографии и источниковедения истории СССР», М.—Л., 1963, стр. 54—73).
37 Г. В. Плеханов, Соч., т. II, М.—Пгр., 1923, стр. 41.
38 Там же, т. III, М.—Пгр., 1923, стр. 88.
39 Там же, т. II, стр. 154.
16


энергией отчаяния».40 Плеханов не раз повторял, что террор явился «естественным плодом слабости сил революционной партии»,41 что террор поглощал все силы народовольцев и парализовал почти все другие направления их деятельности.42 Хотя на первых порах своей деятельности в качестве марксиста Плеханов, уступая тогдашним настроениям интеллигенции, в какой-то мере допускал террористические действия, позднее, в 90-х годах, он уже решительно осудил метод индивидуального террора.
Ставя вопрос о целесообразности народовольческого террора в своей статье о книге Богучарского, Плеханов писал: «На этот неизбежный и вполне правомерный вопрос жизнь ответила отрицательно, совершенно оправдав... пессимистические предсказания противников „дезорганизации*».43
Плеханов едва ли не первым в литературе сделал весьма ценное наблюдение, указав на различные течения в «Народной воле». Он противопоставлял народовольцев «Желябовского толка» народовольцам «тихомировского согласия» и добавлял к ним промежуточную группу, которая составляла едва ли не большинство.44 Это правильное само по себе наблюдение страдало, на наш взгляд, одной неточностью. Вряд ли справедливо называть А. И. Желябова «радикалом в западноевропейском смысле»,45 как это делал Плеханов. Несмотря на особенности своего политического мировоззрения, Желябов все же являлся представителем крестьянского социализма, а не мелкобуржуазного радикализма.
Общие итоги оценки народовольческого этапа в движении 70-х годов у Плеханова, однако, не были вполне постоянными, на что отчасти уже указывалось в литературе. В своих ранних марксистских работах Плеханов, критикуя утопические теории «Народной воли», не раз довольно определенно воздавал должное народовольчеству, которое вывело «движение из той мертвой точки, в которую оно попало в конце семидесятых годов благодаря отрицанию всякой политической борьбы».46
В меньшевистский период своей деятельности, в частности после 1905 г., у Плеханова звучит новая нота. Признавая «большой шаг вперед в истории нашей революционной мысли», сделанный народовольцами, он в какой-то мере стал преуменьшать масштабы агитации народовольцев среди рабочих, а порой недооценивал значение «Народной воли» в целом.47
Несмотря на отмеченные недостатки в общем анализе проблем народничества, а также колебания в оценке отдельных его явлений,
40 ТачГже, т. XXIV, стр. 177.
41 Там же, т. IX, М.—Пгр., [6. г.]. стр. 20.
42 Там же, т. XII, М., 1925, стр. 176.
43 Там же, т. XXIV, стр. 152.
44 Там же, стр. 104, 112.
45 Там же, стр. 104.
46 Там же, т. II, стр. 39.
47 Там же, т. XXIV, стр. 177.
2 с. с. Волк
17


руды Г. В. Плеханова, касающиеся движения 70-х годов, по своему идейно-теоретическому уровню превосходили историко-мемуарные фоизведения народников, а тем более работы историков либерального направления или близких к либерализму. Теоретические ра- юты Плеханова, подчеркивал в 1906 г. В. И. Ленин, «.. .главным )бразом критика народников и оппортунистов — остаются прочным триобретением с.-д. всей России».48
Марксистское понимание классовой сущности народнической реологии, развитое Г. В. Плехановым, значительно углубил 3. И. Ленин в своих знаменитых работах «Что такое „друзья народа* и как они воюют против социал-демократов?», «Экономиче- :кое содержание народничества и критика его в книге г. Струве», «Что делать?» и многих других.
В своих трудах, направленных против либеральных народников 90-х годов, В. И. Ленин обогатил и развил марксистскую теорию, дал классический образец творческого применения ее к конкретным русским условиям. Огромное принципиальное значение для русских социал-демократов имел анализ В. И. Лениным классовой природы народничества, несостоятельности его социологии: непонимание роли общественных классов и народных масс и преувеличение роли отдельных «критически мыслящих личностей», интеллигенции.
Общетеоретический анализ воззрений, народников-экономистов выяснил ошибочность народнического, в том числе народовольческого, представления о капитализме в России как фатальной случайности. В связи с признанием закономерной обусловленности развития в стране капиталистических отношений в ленинских работах указывалось на быстрый рост пролетариата, подчеркивалась его грядущая революционная роль. С этой точки зрения народовольцы, которые не отводили никакой самостоятельной роли рабочему классу, ничем не отличались от других народников.
Уже в первой своей большой работе «Что такое „друзья народа* и как они воюют против социал-демократов?» В. И. Ленин подчеркнул большое различие между либеральным и старым революционным народничеством.49
В. И. Ленин охарактеризовал «старые» революционные программы народников 70-х годов, в том числе и народовольцев, как программы «крестьянской социалистической революиии», крестьянского социализма.50
Как признанный теоретик и руководитель русской социал-демократии, В. И. Ленин вел последовательную борьбу за принципиально классовое отношение к наследству революционных народников, в том числе народовольцев. В своей полемике против «экономистов». с одной стороны, и эсеров, с другой, В. И. Ленин
48 В. И. Ленин, Полн. собр. соч.. т. 14, стр. 226.
49 Там же, т. 1, стр. 283.
г>0 Там же, т. 1, стр. 271, 272.
18


развивал марксистские взгляды на историческую роль и значение традиций народовольчества, В ленинских работах выясняется своеобразие народовольческого этапа движения; особое внимание обращается на те уроки, которые должны извлечь из этого движения социал-демократы.
Высоко оценивая героическую борьбу народовольцев за политическую свободу, Ленин указывал на ошибочность и бесплодность выбранных ими средств борьбы — террора и заговора. Так как теме «В. И. Ленин о „Народной воле“» посвящен заключительный раздел этой книги, здесь необходимо лишь подчеркнуть, что и теперь ленинские высказывания о народовольчестве, так же как и разработанная В. И. Лениным методология изучения народничества, служат отправным пунктом для советских исследователей общественного движения 70-х годов.
Острый в начале XX в. вопрос о наследстве не раз обсуждался на страницах социал-демократической печати, начиная с «Искры», где систематически вскрывались всякого рода попытки приукрасить народовольчество, заставить революционеров поклоняться его теории, следовать тактике.
В посвященных памяти народовольцев листовках местных большевистских организаций наряду с признанием их подвигов неизменно подчеркивалась несостоятельность их теории и тактики.51 Против претензий эсеров на монопольное владение революционным наследством 70—80-х годов с изложением марксистской точки зрения на народовольцев как на предшественников русской рабочей партии выступали социал-демократические литераторы: в 1901 г. об этом писал Ю. М. Стеклов (Невзоров),52 а позже литераторы- большевики М. С. Ольминский,53 В. В. Воровский и, наконец, М. Н. Покровский.
В IV томе своей «Русской истории с древнейших времен», вышедшем в 1914 г., вскрыв бесплодность террористических и заговорщических устремлений народовольцев, М. Н. Покровский тем не менее считал их деятельность кульминационной точкой движения 70-х годов.
Покровскому не удалось дать сколько-нибудь четкую характеристику народнического движения в целом, а в изложении истории народовольчества он отчасти следовал Богучарскому, сводя его силы к трем-четырем десяткам членов, а деятельность — почти исключительно к террору.54
51 В. А. Твардовская. Ценные памятники марксистской агитационной литературы. «Вопросы истории КПСС», 1963, JSTe 10, стр. 91—93.
ь'2 Ю. Невзоров. Отказываемся ли мы от наследства? Женева, 1901. Перепечатано в кн.: Ю. М. Стеклов. Борьба за социализм. М., 1918.
М. Ольминский. Золотой век народничества и марксизм. «Из прошлого», М., 1919,
54 М. Н. Покровский. Русская история с древнейших времен, т. IV. М., 1934, стр. 144, 174—176.
19
2*


* * rk
Новый этап в изучении народничества наступил после Великого Октября, когда открылись запретные ранее для историков архивы. С начала 20-х годов в журналах «Красный архив», «Каторга и ссылка», «Былое» и др., а также во множестве местных изданий появилось большое число документов судебных и жандармских архивов.
Одним из первых, кто попытался в новых исторических условиях дать итоговую оценку народовольчества, был М. Н. Покровский. Еще в 1918 г. в статье «Царизм и революция» он подчеркивал громадную роль «Народной воли» в освободительной борьбе против самодержавия.55 Эту оценку он подтверждал в своем «сжатом очерке», не свободном, впрочем, от весьма упрощенного изложения политической платформы народовольцев.06 Подробнее всего Покровский охарактеризовал историческую роль «Народной воли» в 1924 г. в «Очерках по истории революционного движения в России XIX—XX вв.». Но Покровский плохо представлял тогда классовую природу народничества,57 его характеристика народовольчества не свободна от существенных промахов, отчасти противоречий. Он неправомерно сравнивал народовольческий террор с партизанскими действиями 1905 г. Желябова Покровский характеризовал то как буржуазного революционера, то говорил о его мелкобуржуазной идеологии и, наконец, в Желябовской программе для рабочих почему-то обнаруживал «совершенно четкую социал-демократическую тактику».58
Весьма схематично определялась классовая сущность народовольчества в первых работах видного историка-большевика В. И. Невского. В «Очерках по истории Российской Коммунистической партии» он склонен был считать Желябова не представителем крестьянского социализма и крестьянской демократии, а идеологом деревенской буржуазии, мировоззрение которого якобы вырождалось в «обыкновенный либерализм».59 Ссылаясь на переход некоторых народовольцев к либерализму (Присецкий, Караулов), он считал, что «Народная воля» целиком эволюционировала к буржуазному либерализму.60 Рассматривая народовольцев как идейных союзников либерального общества, Невский иногда про-
55 История освобождения России, вып. I. М., 1918.
56 М. Н. Покровский. Русская история в самом сжатом очерке. М., 1934, стр. 146—149.
57 М. Н. Покровский. Очерки по истории революционного движения в России XIX и XX вв. М., 1924, стр. 62, 85.
55 Там же, стр. 87—88, 90—91, 95.
й9 В. И. Невский. Очерки по истории Российской Коммунистической партии, т. 1. Л., 1925, стр. 112—113.
ео В. И. Ч е с и о к о в. В. И. Невский как историк русского революционного движения. «История и историки», М., 1965, стр. 380—381,
20


тивопоставлял их чернопередельцам, будто бы представлявшим интересы пролетариата.
От этой неверной схемы, которая недооценивала демократизм народовольческой программы, В. И. Невский постепенно стал отказываться и в своих более поздних работах, руководствуясь оценками В. И. Ленина, рассматривал классовые корни народовольчества более правильно.61 Для изучения деятельности «Народной воли» среди рабочих большую ценность представляла статья В. И. Невского о народовольческих рабочих группах.62
В канун 50-летия со дня образования «Народной воли» в 1928 г. появилась популярная книга В. Левицкого о «Народной воле». По справедливому замечанию автора предисловия — известного большевистского литератора П. Н. Лепешинского, эта книга имела характер «не столько марксистского исследования, сколько простого описания и характеристики идеологических течений среди революционной интеллигенции 70—80-х годов».63
Несмотря на свою сжатость, книга давала представление о многосторонней деятельности ик и его филиальных организаций.
Вместе с тем нельзя не обратить внимание на то, что работа Левицкого опиралась на довольно шаткий методологический фундамент. Левицкий стоял на той точке зрения, что народничество было внеклассовым движением интеллигенции. Определить зависимость настроений народников от настроений крестьянства он не сумел.
Неверно рисует Левицкий и истоки народнической идеологии.
«Не имея корней в русской действительности, не связанная ни с одним классом общества», демократическая интеллигенция якобы должны была прибегнуть к заимствованию передовой западноевропейской идеологии и подчас довольно искусственно приспособляла ее к реальным условиям русской жизни.64
В книге отчасти сказались меньшевистские убеждения ее автора (брата Мартова). В речах некоторых народовольцев на процессах, где они заявляли о готовности признать монархию, в случае если ее одобрит Учредительное собрание, Левицкий видел не вынужденный оппортунизм, а «демократическое настроение».6d
Среди литературы, посвященной специально «Народной воле», должно отметить сжатый, но очень содержательный биографический очерк Желябова, выпущенный в 1926 г. Д. О. Заславским.66 Очерк этот выгодно отличался от первых в советские годы брошюр
61 В. И. Невский. От «Земли и воли» к группе «Освобождение труда; М., 1930, стр. 202 и др.
62 В. И. Невский. «Народная воля» и рабочие. (Рабочие группы «Народной воли»). «История пролетариата в СССР», сб. 1, 1930, стр. 39—89.
63 В. Левицкий. Партия «Народная воля». Возникновение. Борьба. Ги бель. М.—Л., 1928, стр. 4.
64 Там же, стр. 12.
65 Там же, стр. 90—91.
66 Д. Заславский. А. И. Желябов. М.—Л., 1926.
21


о Желябове и Перовской (1919—1920 гг.), которые, по признанию их автора, беспартийного литератора Н. П. Ашешова, находились «на стадии первоначального накопления материалов».67
Весьма значительный вклад в изучение истории «Народной воли» в 20-х и начале 30-х годов сделал С. Н. Валк. Он опубликовал с обстоятельными комментариями такие первоклассные по своему значению документы, как показания и заявления Ю. Н. Богдановича, М. Ф. Грачевского, С. С. Златопольского, А- А. Квятковского, Н. Н. Колодкевича, Н. И. Рысакова, приложение к № 2 «Рабочей газеты», журнал ростовских народовольцев «Рабочий» и др. Ему принадлежит также ряд статей и сообщений, на основе архивных данных освещающих малоизвестные темы и факты из истории народовольческого движения (например,
0 Н. А. Морозове и Г. Г. Романенко, об откликах на событие
1 марта и т. д.). Хотя, к сожалению, так и не появился по разным причинам основанный на многолетних и весьма плодотворных архивных разысканиях обобщающий труд С. Н. Валка,68 его статьи и публикации стали неотъемлемой и прочной основой всякого исследования о «Народной воле». В дальнейшем интересы С. Н. Валка сосредоточились преимущественно на истории поздней «Народной воли» (1883—1884 гг.).бУ
Среди популярных изданий, выпущенных в связи с 50-летним юбилеем «Народной воли», следует выделить биографическую серию, посвященную членам ИК. Некоторые из этих брошюр были написаны ветеранами народовольчества. Таковы книжечки Г. Ф. Чернявской-Бохановской о М. Н. Оловенниковой, А. В. При- былева об А. В. Буцевиче, А. В. Якимовой о Г. П. Исаеве. Из работ, написанных историками, нужно назвать биографический очерк Н. М. Дружинина о А. В. Якимовой.'0
К этому времени относится и появление книги Д. Кузьмина (псевдоним Е. Е. Колосова) о народовольческой журналистике. В книге явно преувеличивается значение Н. К. Михайловского, которому Колосов (прежде видный эсеровский публицист) посвятил несколько своих работ в дореволюционной печати. Утверждение Колосова о тем, что Михайловский был идеологом «Народной воли» и главным редактором ее органа, отвергалось в специальном
67 Н. П. А ш е ш о в. Софья Перовская. Пб., 1920, стр. 3. См. также: Н. П. А ш е ш о в. А. П. Желябов. Пгр., 1919.
68 Предполагалось, что он войдет в общую историю революционного движения, задуманную в 1927 г. Госиздатом (отдельные главы в этой истории писали также Ш. М. Левин, Н. Л. Сергиевский, А. А. Шилов и др.). Была готова верстка книги, однако издание не было завершено. Анонсировалось, но также не появилось и отдельное издание этого очерка С. Н. Валка.
69 С. Н. В а л к. 1) Молодая партия «Народной воли». «Проблемы марксизма», 1930, № 1, сгр. 95—119; 2) Распорядительная комиссия и «Молодая партия „Народной воли“». «Каторга и ссылка», 1931, № 2, стр. 98—137.
70 Н. М. Д р у ж и н и и. А. В. Якимова. М., 1930.
22


«Послесловии» В. Н. Фигнер,71 которая в свою очередь склонялась к преувеличению идейного влияния Тихомирова. Несмотря на отдельные ошибки в определении авторов статей в газете «Народная воля», книга Колосова не утратила своего справочного значения и поныне.
В большой литературе о народовольчестве, которая появилась в канун 50-летия «Народной воли», широко отмечавшегося в 1929—1931 гг., выявились значительные разногласия. В связи с опубликованием редактором журнала «Каторга и ссылка» И. А. Теодоровичем чрезвычайно дискуссионной статьи об историческом значении партии «Народная воля» полемика перешла на страницы «Правды», «Известий» и других органов печати.
Теодорович широко обращался к трудам классиков марксизма- ленинизма, но использовал их очень однобоко, стараясь представить народовольчество как один из теоретических источников большевизма.
Все важнейшие черты Октябрьской революции, считал он, предвосхищены в литературных трудах «Народной воли». Путем натянутых сравнений Теодорович пытался найти у народовольцев «зародыш идеи гегемонии пролетариата», большевистской тактики, даже идеи Советов и нэпа.72 Сам по себе призыв к изучению утопического социализма народовольчества можно было только приветствовать, но присущая статье Теодоровича модернизация «социалистического» характера народовольческой мысли, надуманные параллели и т. д. не могли не вызвать серьезных возражений других историков.
В печати, а также на проводившейся в январе 1930 г. Обществом историков-марксистов дискуссии была вскрыта несостоятельность взглядов Теодоровича и его единомышленников (С. И. Мицкевич и др.). Дискуссия явилась значительным этапом в развитии советской историографии народничества. Выступавшие на дискуссии Ем. Ярославский, В. И. Невский, И. Л. Татаров и другие подчеркивали глубину и правильность ленинских оценок идеологии «Народной воли» как теории крестьянского социализма, показывали, что не в утопических теориях социализма, а в демократических требованиях самое ценное ядро народнического наследства.
Выступая на дискуссии, Ярославский подчеркнул, что «громаднейшим недостатком» работы историков-марксистов в отношении «Народной воли» было то, что они не уделяли внимания ленин¬
л Д. Кузьмин [Е. Е. Колосов]. Народовольческая журналистика. М., 1930, стр. 250-256, 263 и сл.
72 «Каторга и ссылка», 1929, JVj 8—9, стр. 11, 15, 36, 40—41, 43—49. См. также: И. А. Теодорович. Историческое значение партии «Народной воли». М., 1930. Еще прежде подобные взгляды развивал в своих статьях С. И. Мицкевич. В этом отношении характерна его статья «К вопросу о корнях большевизма» («Каторга и ссылка», 1925, № 3). Ср.: «Пролетарская революция», 1923, № 6—7, стр. 32.
23


ским оценкам народовольчества. Этот справедливый упрек обращался, между прочим, и к М. Н. Покровскому, который впервые выступил с изложением взглядов В. И. Ленина на народничество и «Народную волю» только в связи с дискуссией в Обществе историков-марксистов.73
Несомненную роль в восстановлении и утверждении ленинского понимания народничества и народовольчества сыграли тезисы Культпропа ЦК ВКП(б)74 к 50-летию «Народной воли», явившиеся итогом дискуссии. Характеристика народнической идеологии как утопического крестьянского социализма пронизывала эти тезисы. Тезисы подчеркивали, что образование «Народной воли» явилось переломным моментом в истории народничества. Став на путь политической борьбы, «Народная воля» привлекла внимание всего народнического движения к задаче непосредственной борьбы с самодержавием. Вместе с тем указывалось на бессилие народовольческой тактики борьбы, не опиравшейся на массы. Тезисы ясно разграничивали деятельность народовольцев среди рабочих от деятельности пролетарских революционеров, а также подчеркивали глубокую рознь75 между либералами и революционными народниками, в частности народовольцами. Эти положения были направлены и против тех, кто неоправданно сближал народовольчество с научным социализмом (И. А. Теодорович), и против тех, кто еще недавно стремился подчеркнуть якобы либеральную сущность народовольчества (В. И. Невский).
Заключительный раздел характеризовал высказывания Ленина о наследстве «Народной воли» и подвергал критике тех (прежде всего И. А. Теодоровича), кто пытался «пересматривать ленинское понимание революционного наследства».
Ленинские взгляды на народничество и «Народную волю» лежали в основе появившихся после дискуссии сборников,76 брошюр,77 статей. Авторы этих работ показали убедительность и прозорливость ленинских характеристик «Народной воли», а также несостоятельность позиций таких авторов, как В. И. Невский или И. А. Теодорович.
Вслед за восстановлением ленинских оценок народнического наследства советские историки обратились к высказываниям о революционном движении в России Маркса и Энгельса. Появление
73 М. Н. Покровский. По поводу юбилея «Народной воли». «Историк- марксист», т. 15, 1930, стр. 74—76.
74 «Правда», 9 апреля 1930 г. О первоначальном проекте тезисов И. Л. Татарова см.: Дискуссия о «Народной воле». М., 1930, стр. 49.
75 В. И. Л е н и и, Полн. собр. соч., т. 1, стр. 305.
76 Маркс, Ленин и Плеханов о народничестве и «Народной воле». Сборник статей. М., 1931.
77 М. Поташ. Народнический социализм. М.—Л., 1930; В. Малаховский. На два фронта. (К оценке народовольчества). Тверь, 1930,
24


брошюр и статей Е. М. Ярославского,78 В. И. Невского,79 И. А. Теодоровича,80 выясняющих отношение основоположников научного социализма к народничеству и «Народной воле», совпало с отмеченным советской общественностью 50-летием со дня смерти К. Маркса.
В 20-е годы публикация архивных находок, накопление нового материала заметно обгоняли его анализ и осмысление. Установление в начале 30-х годов методологических критериев в изучении революционного народничества, восстановление ленинских его оценок, казалось, обещало появление новых серьезных исследовательских работ. Но таких работ, если не считать появления довольно >дачной популярной книги о Желябове известного критика А. Во- ронского, не свободной все же от частичной переоценки «Народной воли» (как партии современного типа) и народовольческого террора,81 все же не появилось.
После злодейского убийства С. М. Кирова начались совершенно неоправданные гонения на историко-революционную литературу о народничестве. И. В. Сталин предупредил тогда, как передавал его слова А. А. Жданов, что «если мы на народовольцах будем воспитывать наших людей, то воспитаем террористов».82 В 1935 г. после неожиданного роспуска Общества политкаторжан и закрытия его органа «Каторга и ссылка» тема революционного народничества по существу была изгнана из науки.83 Вопреки Ленину народников перестали считать предшественниками русской социал- демократии. На двадцать лет в исторической литературе (протесты В. Н. Фигнер и других старых народовольцев не помогли) утвердилась огульно отрицательная оценка революционного народничества и особенно народовольчества. Изложение деятельности народнических организаций по существу отсутствовало. Едва ли не единственное исключение в этом смысле представляли глава учебника «История СССР» (т. II) под редакцией М. В. Нечкиной, очерки Ш. М. Левина конца 40-х годов в макете VIII тома «Истории СССР» (1951 г.), его статьи 50-х годов в «Истории Москвы» (т. IV) под ред. Б. П. Козьмина и других изданиях («Очерки истории Ленинграда», т. II; «История русской литературы»,
78 Е. Ярославский. К. Маркс и революционное народничество. М., 1933.
79 В. И. Невский. К. Маркс и русское революционное движение. «История пролетариата в СССР», 1 — 2, 1933, стр. 36—72.
80 И. Теодорович. Карл Маркс и революционное движение в России. «Каторга и ссылка», 1933, № 3, стр. 7—82.
81 А. Воронений. Желябов. М., 1933, стр. 101, 207. Можно отметить также популярную книгу Я. Эльсберга (А. Михайлов. М., 1935).
82 М. Г. С е д о в. Советская литература о теоретиках народничества. «История и историки», М., 1965, стр. 257.
83 Прекратились публикации документов, мемуаров. Остались в корректуре 3-й и 4-й выпуски посвященного 80-м годам III тома биобиблиографиче- ского словаря «Деятели революционного движения в России», а последующие 2—3 выпуска не дошли даже до набора.
25


т. IX). В 1952 г. появилась статья П. С. Ткаченко, посвященная возникновению «Земли и воли» 70-х годов.84
В связи с отказом советской историографии после XX съезда КПСС от односторонних и необоснованных оценок ряда исторических явлений начало изменяться и отношение к народничеству. Еще выходили работы, носившие, несмотря на признание революционных заслуг народничества, отпечаток недавнего нигилистического к нему отношения — примером тому является статья В. А. Фоминой,85— но уже выдвигались требования о полном пересмотре укоренившейся ошибочной традиции. С этих позиций выступали, в частности, в печати П. С. Ткаченко,86 Н. М. Пирумова8' и др.
В «Истории КПСС», вышедшей в 1959 г., народничество получило положительную оценку, как движение революционное. Плодотворную роль сыграла конференция по вопросам истории народнического движения, проведенная Институтом истории АН СССР и Московским университетом в 1959 г., на которой были обсуждены доклады Ю. 3. Полевого («К. Маркс, Ф. Энгельс и революционное народничество») и М. Г. Седова («В. И. Ленин о революционном народничестве»).88 Большой интерес вызвала и проблемная статья Б. П. Козьмина «Народничество на буржуазно- демократическом этапе освободительного движения в России»,89 а также вышедший посмертно сборник его статей.90
Для изменения взглядов на проблемы народничества большое значение имела монография Б. П. Козьмина «Русская секция Первого Интернационала» (М., 1957), а также статья Ю. 3. Полевого «В. И. Ленин о домарксистском периоде революционного движения в России», где выдвигалась, между прочим, задача создания исто-
о () t
рии народнических революционных организации.
Постепенно народничество, и в частности народовольчество, вновь заняло достойное место не только в исторических монографиях,92 но и в трудах, посвященных истории философ-
84 П. С. Ткаченко. К вопросу о возникновении и составе «Земли и воли» 70-х годов XIX в. «Ученые записки МГУ», вып. 156, 1952.
85 В. А. Фомина. Философские и общественно-политические взгляды революционных народников (60—70-е годы XIX века). В кн.: Очерки по истории философской и общественно-политической мысли народов СССР, т. II.
М.. 1956.
86 П. С. Ткаченко. О некоторых вопросах истории народничества. «Вопросы истории», 1956, № 5.
87 Н. М. П и р у м о в а. В. И. Ленин о революционном народничестве. «Преподавание истории в школе», 1956, № 5.
88 Обзоры работ этой конференции помещены в журналах «Вопросы истории» (1960, № 2) и «История СССР» (1960, № 1).
89 «Исторические записки», т. 65, 1959.
90 Б. П. К о з ь м и н. Из истории революционной мысли в России. М.,
1961.
91 «Коммунист», 1958, № 6, стр. 68.
92 П. А. 3 а й о н ч к о в с к и й. Кризис самодержавия на рубеже 1870— 1880-х годов. М., 1964; М. И. Хейфец. Вторая революционная ситуация
2о


о QQ о Q4 о
скои и экономической мысли, по истории русской журналистики,95 поэзии 96 и т. д.
Серьезным вкладом в историографию народничества явилась книга Ш. М. Левина «Общественное движение в России в 60— 70-е годы XIX века», в которой выяснялось крупнейшее значение народнического этапа в освободительном движении. Несмотря на то что работа была завершена за несколько лет до перелома в исторической науке, наступившего во второй половине 50-х годов, в этой книге революционные народники, и в том числе народовольцы, наряду с революционными демократами 60-х годов в полном соответствии с указаниями В. И. Ленина рассматривались как предшественники русской социал-демократии.
Вместе с тем Ш. М. Левин обращал внимание и на то, что «народовольцы исходили из ошибочных теоретических построений», «продолжали растрачивать ресурсы революционного движения в террористических предприятиях», «верили в возможность победы восстания, опирающегося не на революционный подъем на-
«-> 07
рода, не на передовой класс, а на заговор».
О новых веяниях в оценке народничества свидетельствовало появление исторических романов и повестей о народовольцах (И. Бражнин, Ю. Давыдов, Н. Заречная). С 1959 г. выходят и специальные исследования о «Народной воле». Одной из первых таких работ была обобщающая статья В. В. Широковой «К вопросу об оценке деятельности „Народной воли“».98 В последующие годы вышли в свет популярные биографии Желябова и Перовской в серии «Жизнь замечательных людей»,99 брошюры Э. А. Павлю¬
в России. М.. 1936; А. М. Станиславская. Народническая историография 70—90-х годов. В кн.: Очерки истории исторической науки в СССР, т. II ч. 1. М., 1960.
93 А. Галактионов, П. Н и к а н д р о в. История русской философии. М., 1961; В. А. Малинин. М. И. Сидоров. Предшественники научного социализма в России. М., 1963.
94 Н. К. Каратаев. Формирование экономических идей народничества. Народники 70-х годов. В кн.: История русской экономической мысли, т. II, ч. 1 М., 1959.
9д В. А. Алексеев. История русской журналистики (1860—1880). Л., 1963; Б. П. Веревкин. Русская нелегальная революционная печать 70-х и 80-х годов XIX в. М., 1960; Б. И. Есин. Русская журналистика 70—80-х годов XIX века. М., 1963.
96 Н. В. О с ь м а к о в. Поэзия революционного народничества. М., 1961.
97 Ш. М. Левин. Общественное движение в России в 60—70-е годы XIX века. КТ.. 1958, стр. 494, 506. Вопрос об общей оценке народовольчества ставится Ш. М. Левиным также в двух историографических статьях, являющихся по существу дополнением к его книге—«Революционное народничество 70-х годов в освещении В. И. Ленина» («История СССР», 1962, № 2) и к Г. В. Плеханов как историк революционно-народнического движения 70-х годов» («Вопросы историографии и источниковедения истории СССР», М.—Л., 1963).
08 «Вопросы истории», 1959, № 8.
9 В. Прокофьев. Андрей Желябов. М., 1960; Е. Сегал. Софья Перовская. М., 1962.
27


ченко о С. Л. Перовской и В. Н. Фигнер,100 брошюра А. В. Клеян- кина о Желябове.101 С начала 60-х годов появляются и первые диссертации по народовольческой проблематике. А. В. Клеянкин посвятил свою диссертацию революционной деятельности и политическим взглядам А. И. Желябова.102 Возникновение «Народной поли» исследуется в диссертации В. А. Твардовской. Первые ее статьи освещают предысторию народовольчества.103 Эти же вопросы составили предмет последней главы книги П. С. Ткаченко о «Земле и воле»,104 где автор уточнял некоторые положения В. А. Твардовской.
В своих последующих работах В. А. Твардовская исследует организационные принципы «Народной воли», воззрения народовольцев на проблемы государства и политической борьбы,105 изменение их тактики в связи с развитием революционной ситуации. Эти содержательные статьи не лишены, однако, спорных положений. В. А. Твардовская, на наш взгляд, склонна преувеличивать целостность и зрелость теоретической мысли народовольчества.
Полностью восстанавливается ленинский взгляд на проблемы народничества в 1 томе «Истории Коммунистической партии Советского Союза». Здесь же наряду с высокой оценкой революционных заслуг «Народной воли» отмечается, что «на высшей точке демократического движения 70-х годов с особенной отчетливостью проявились и все противоречия, все слабости революционного народничества».106
Немаловажное значение для восстановления во всей полноте ленинских взглядов на историческую роль «Народной воли» имела проходившая в 1960—1963 гг. дискуссия в печати по ряду принципиальных вопросов истории народничества, и в том числе по поводу общей оценки места в нем «Народной воли». В некоторых статьях утверждалось, что все революционное народничество второй половины 70-х годов переживало «нисходящий период своего
100 Э. А. П а в л ю ч е н к о. 1) С. Л. Перовская. М., 1959; 2) В. Н. Фигнер. М., 1963.
,0i А. В. К л е я н к и н. Андрей Желябов — герой «Народной воли». М., 1959.
102 А. В. К л е я и к и н. Революционная деятельность и политические взгляды А. И. Желябова. М., 1962.
103 В. А. Твардовская. 1) Кризис «Земли и воли» в конце 70-х годов. «История СССР», 1959, № 4, стр. 63—64; 2) Воронежский съезд зем- левольцев. «Научные доклады высшей школы. Исторические науки», 1959, № 2, стр. 27.
104 П. С. Ткаченко. Революционная народническая организация «Земля и воля». М., 1961, стр. 282—285.
105 В. А. Твардовская. 1) Организационные основы «Народной воли». «Исторические записки», т. 67, 1960; 2) Проблема государства в идеологии народовольчества (1879—1883). «Исторические записки», т. 74, 1963.
106 История Коммунистической партии Советского Союза, т. 1. М., 1964, стр. 63.
23


развития»,107 или что «народовольческий период был нисходящим этапом».108 Мысль В. И. Ленина о том что «народовольцы сделали шаг вперед, перейдя к политической борьбе»,109 этими авторами, видимо, достаточно не учитывалась.
С другой стороны, утверждение Ю. 3. Полевого о том, что народовольчество явилось «высшим этапом в развитии революционного народнического движения»,110 вызвало возражения Б. С. Итен- берга111 и Ш. М. Левина; последний писал, что «нет достаточных оснований считать идеологию и практику „Народной воли“, взятые в целом, со всеми сильными и слабыми сторонами, стоящими принципиально выше всего предшествующего революционного народнического движения 70-х годов».112
Видимо, более правильно говорить, что народническое движение развивалось «сложным, зигзагообразным путем».113 Постановка новых вопросов теории и успехи боевой деятельности народовольцев не должны затушевывать их теоретических утрат, тактических ошибок, практических неудач.
Ожесточенная борьба народовольцев против царского деспотизма нашла немедленный резонанс на страницах западноевропейской прессы и повлекла за собой появление в начале 80-х годов ряда весьма легковесных статей и брошюр о русских «нигилистах». О каком-либо научном их значении нельзя даже и говорить.114 Несравненно большее значение имело появление на западноевропейских языках произведений русских революционеров. В первую очередь здесь следует назвать итальянское, а затем французское издание книги С. М. Кравчинского «Подпольная Россия»,115 а также статью П. А. Кропоткина «Русская революционная партия» в английском журнале,116 в которой приводи¬
107 Г. И. Ионова и А. Ф. Смирнов. Революционные демократы и народники. «История СССР», 1961, № 5, стр. 139.
108 И. Д. К о в а л ь ч е н к о. В. И. Ленин об этапах революционного движения в XIX в. в России. «Вопросы истории», 1960, № 4, стр. 72.
109 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 9, стр. 179.
110 Ю. 3. Полевой. Зарождение марксизма в России. М., 1939, стр. 55.
ш Б. С. И т е н б е р г. Некоторые вопросы изучения истории общественного движения пореформенной России. «Советская историческая наука от XX к XXII съезду КПСС», М., 1962, стр. 266.
1,2 	Ш. М. Левин. Революционное народничество 70-х годов в освещении В. И. Ленина. «История СССР», 1962, № 2, стр. 40.
113 История Коммунистической партии Советского Союза, т. 1, стр. 50.
114 Е. Z а 1 е s k i. Mouvements ouvriers et socialistes. (Chronologie et bibliographic). La Russie, t. I, Paris, 1956, pp. 107—117.
1,5Stepnjak [S. M. Kravcinsky]. La Russia sotteranea. Milano, 1882; Trad. fran<;aise: La Russie Souterraine. Paris, 1885.
116 P. Kropotkin. The Russian Revolutionary Party. «Fortnightly Review», 1882, № 5.
29


лись выдержки из «Народной воли», цитировались программные документы, письмо к Александру III и т. д.
Вскоре серьезная попытка познакомить европейского читателя с историей революционного движения в России была сделана в 1883 г. профессором Базельского университета А. Туном, который при подготовке к печати лекционного курса на эту тему пользовался советами Л. Г. Дейча.
Тун, который учился в Дерптском университете и находился некоторое время на русской службе, был знаком с социально-экономическими условиями России. В отличие от многих последующих историков Тун понимал, что народники «представляли исключительно интересы крестьян».117 Довольно умеренный по своим убеждениям ученый, Тун с уважением относился к борьбе народовольцев за политическую свободу, но не одобрял революционных способов действий. Тем не менее немецкому профессору все же удалось, несмотря на явную скудость источников, дать (хотя и не без отдельных противоречий) представление о деятельности «Народной воли». В предисловии к русскому изданию книги Туна Г. В. Плеханов указывал, что «при всех своих очевидных недостатках» сочинение Туна имеет «достоинство добросовестности».118 В течение многих десятилетий книга Туна оставалась единственным цельным очерком освободительного движения в России и переиздавалась в русских переводах вплоть до 1920 г.119
Более поздние западноевропейские книги о революционном движении в России за отдельным исключением (трехтомный труд «Империя царей» проф. А. Леруа-Болье 12°) носили поверхностный характер.121
Истоки русской революции привлекли еще большее внимание западных публицистов и историков после победы Великого Октября.122 В русло европейской и американской литературы начала вливаться белоэмигрантская струя.
Если закостенелые монархисты по-прежнему проклинали царе¬
117 A. Thun. Geschichte cler revolutionaren Bewegungen in Russland. Leipzig, 1883. S. 13.
118 Г. В. Плеханов, Соч., т. XXIV, стр. 82.
1,9 	Помимо перевода В. Засулич (с предисловием Г. В. Плеханова), следует назвать перевод Л. Э. Шишко (с его дополнениями). Обзор русских изданий Туна см.: «Книга и революция», 1920, № 3.
120 A. L е г о у - В е a u 1 i е и. L'empire des Tsars et les Russes, t. II. Paris. 1886. pp. 563-567, 575-577.
121 К. Ц и л л и а к у с. Революционная Россия. Возникновение и развитие революционного движения в России. СПб., 1906, стр. 85, 91; Сеньобос и Мекенэи Уоллес. История России в XIX—XX столетии. СПб., 1906, стр. 61.
.122 А. В г а II f о о t. A Critical Survey of the Narodnik Movement. London, 1926; J.-W. В i e n s t о с k. Histoirc du mouvemcnt rovolutionnaire en Russie
(1790—1894). Paris, 1920, p. 265.
30


убийц,123 то в эсеровских кругах белой эмиграции пытались возродить культ народовольчества в антисоветских и антимарксистских целях. Особенно активен в этом отношении был воинствующий противник Октябрьской революции В. Л. Бурцев, деятельность которого пользовалась поддержкой сторонников интервенции против Советской России.
Злейший враг Советской власти Сидней Рейли, один из участников заговора Локкарта в 1918 г. и организатор подрывной деятельности против СССР в начале 20-х годов, в письме к Бурцеву от 3 апреля 1923 г. полагал «очень важным» напоминание о традициях «Народной воли».
Несомненным отзвуком на победу СССР во второй мировой войне, подтвердившей всемирно-историческое значение Великого Октября, явилась целая библиотека книг о русском общественном движении и общественной мысли, появившихся в англосаксонских странах. Большая часть этих книг, в особенности с начала «холодной войны», носила характер, враждебный России и ее революционным традициям, но некоторые книги были написаны не для обвинения коммунизма, а для объяснения роли России в современном мире. «Теперь, когда Западная Европа готова признать важность русской революции, как фактора в истории человечества, пришлс время для изучения „Народной воли“ и людей, которые ее состав-
I 24
ляли», * — заявлял незадолго до окончания воины в своей книге о Желябове английский историк и писатель Футмен.
Футмен использует советские публикации и литературу о «Народной воле», интересуется взглядами Маркса на народничество, привлекает в качестве источника английскую прессу. Однако, будучи не только историком, но и литератором, Футмен скорее задался целью анализировать чувства и переживания революционеров, нежели их деятельность и взгляды.
Непосредственно после войны готовился и наиболее солидный зарубежный труд о русском общественном движении второй половины XIX в. — капитальное сочинение видного итальянского историка Ф- Вентури «Русское народничество».12' Широко используя док} ментальные публикации советских изданий и исследования советских историков (С. Н. Валка, Б. П. Козьмина, Ш. М. Левина и др.), Вентури полнее, чем кто-либо из его западноевропейских предшественников, охарактеризовал деятельность народнических организации. в том числе «Народной воли». Народовольческую про-
П Краснов. Цареубийцы 1 марта 1881 г. Париж, 1938. Ср.-
В. 	Л. М а е в i к и и. Революционер-монархист. Памяти Льва Тихомирова. Новый Сад, 19 34
124 D. F о о I ш а п. Red Prelude. The Life of the Russian Terrorist Zhelyabov. New Ha\en. 1943, p. VII.
125 F. Venturi. J1 populismo russo, tt. 1—2. Torino, 1952. Английский перевод с предисловием профессора Оксфордского университета И. Берлина: F. V е n t ц г 1. Routs of Re\olution. New York, 1960.
31


грамму он старается анализировать в сравнении с чернопередель- ческой.126
Вентури говорит о трагических последствиях увлечения народовольцев террором, но, на наш взгляд, он ошибочно сводит всю деятельность «Народной воли» к террору.127 Происходит это главным образом потому, что он, как, впрочем, и все зарубежные авторы, почти исключительно сосредоточивался на деятельности ИК, упуская из виду народовольческое движение в провинции.
В целом книга проф. Вентури, положительно оцененная в советской исторической литературе,128 является наиболее фундаментальным зарубежным трудом по истории общественного движения и общественной мысли в России 60—70-х годов.
Некоторые англо-американские историки склонны рассматривать народничество исключительно как движение интеллигенции в защиту своих политических прав. Особые симпатии вызывают у них индивидуалистические тенденции в мировоззрении Н. К. Михайловского, критика либеральными народниками марксизма.129 С другой стороны, в буржуазной литературе сквозит осуждение революционного народничества. Порой революционная интеллигенция довольно наивно обвиняется в том, что именно она якобы отдала Россию в руки большевиков.130
Выгодно отличается более серьезным подходом к теме, но не свободная от известной тенденциозности книга американского
профессора Джеймса Биллингтона «Михайловский и русское на-
1 ? 1
родничество».
Проф. Биллингтон прав в том, что политическую программу перед народническим движением одним из первых выставил Михайловский. Однако схема Биллингтона, по которой «демократические цели» выдвигал Михайловский, а «низменные средства» предлагались Исполнительным комитетом, несомненно упрощает разногласия между ИК и Михайловским по вопросу о политическом терроре, сторонником которого был и Михайловский.132 Кроме того, Биллингтон значительно переоценивает роль самого Михайловского и его журнальных «протеже» (А. Иванчин-Писарев и др.) в образовании самой «Народной воли».133
В англо-американской историографии ныне прочно утвердился взгляд о влиянии народнической идеологии на советскую идеологию и даже политику.
12G р. Venturi. Roots of Revolution, p. 648.
127 Там же, стр. 706, 694, 647.
128 «Вопросы истории», 1955, № 8, стр. 176—179.
129 G. Fisher. Russian Liberalism. Cambridge, Mass., 1958, pp. 95—96.
130 S. R. Tompkins. The Russian Intelligentia. University of Oklahoma Press, 1957, pp. 226, 248.
131 J. H. В i 1 I i n g t о n. Mihkailovsky and Russian Populism. Oxford, 1958.
132 Там же, стр. 109.
133 См. рецензию Ш. М. Левина и С. С. Волка на книгу проф. Биллингтона («История СССР», 1959, № 4, стр. 210).
32


Некоторые авторы усиленно подчеркивают якобы «зловещую преемственность большевизма» от «наиболее отрицательных черт» народничества.134 При этом «ключ к большевизму» они ищут в идеях Нечаева, Ткачева, народовольцев. Подобные взгляды развивают Бархурн, Даниэльс и другие американские историки.13:5
Этот тезис, который характерен для большинства книг, посвященных русскому общественному движению XIX в., проводится и в вышедшей двумя изданиями книге «Путь к революции», написанной руководителем славянского отдела Нью-Йоркской публичной библиотеки А. Ярмолинским.536 Ярмолинский склонен всячески преувеличить «долг, которым большевизм обязан когорте народников и террористов, известных под именем „Народной воли"».137 Ярмолинский ссылается при этом на советских историков, имея в виду, очевидно, некоторые статьи периода юбилея «Народной воли» (1929 г.) и совершенно не упоминая о новых работах, появившихся в конце 50—начале 60-х годов.
* * *
Большая литература о народническом движении 70-х годов сложилась в Польше.
Первые польские работы о революционном народничестве появились еще в 80—90-х годах.138 Однако их авторы впоследствии, забывая о былом восхищении русскими революционерами, начали писать о них с подозрением и недоверием узкого национализма. Так, Владислав Студницкий, который сначала с энтузиазмом писал о русских революционерах,139 спустя десять лет обвинял поляков, что они идут по их следам.140 Более основательные труды принадлежали другому участнику второго «Пролетариата» Людвику Кульчицкому, написавшему в начале XX в. под псевдонимом М. Мазовецкий книгу о социалистическом движении в русской Польше.141
134 A. G е г s с h е n к г о п. [Рецензия на книгу Вентури]. «American Historical Review», 1953, (Oct.)* v. LIX, № 1, стр. 120; R. Pipes. Russian Marxism and It’s Populist Background. «Russian Review», 1960, № 4, pp. 316—317.
135 R. V. Daniels. Lenin and the Russian Revolutionary Tradition. «Russian Thought and Politics». Cambridge, Mass., 1957.
136 A. Yar mol insky. Road to Revolution. A Century of Russian Ra¬
dicalism. London, 1956.
137 A. Y a r m о 1 i n s k y. Road to Revolution. Collier Books. N. Y., 1962,
p. 10.
138 Отметим лишь книгу: S. Z a 1 ? s k i. Geneza i rozwoj nihilizmu w
Rosji. Szkic historyczno-spoleczny. Krakow, 1892.
139 Veto [W. S t u d n i с k i]. Dwadziescia lat proletariat polskiego. Lwow, 1899.
140 W. S t u d n i с k i. Sprawa polska. Poznan, 1910. Ср.: W. S t u d n i с k i. Z przezyc i walk. Warszawa, 1928.
141 М. M a z о w i e с k i. Historya ruchu socyalistycznego w zaborze Rosyis-
kim. Krakow, 1903.
3 с. с. Волк 33


и i3 (U—19 I I гг. в переводе на немецкий язык появился его обширный труд «История русской революции». Половина второго тома посвящена изложению деятельности «Народной воли». Книга Кульчицкого представляла известную ценность для зарубежного читателя тем, что давала достаточно подробную сводку опубликованных к этому времени материалов, в том числе публикаций журнала «Былое» за 1906—1907 гг.142 В вопросе о польском революционном движении Кульчицкий стоял на националистических позициях, порицая сторонников революционного братства с Россией. Впоследствии он примкнул к лагерю пилсудчиков.
В польской литературе вместе с тем прочно сохранялась и традиция дружбы с революционной Россией. В духе этой традиции освещались взаимоотношения польских и русских социалистов в брошюре видного деятеля ППС Л. Василевского (псевдоним Л. Плохоцкий).143 Позже Василевский сотрудничал в журнале «Былое», правдиво освещая проблемы русско-польских революционных связей периода «Народной воли» и первого «Пролетариата». В 1903 г. появился многократно позднее переизданный очерк Розы Люксембург «Памяти „Пролетариата**», где подчеркивалось, что на программе первой пролетарской организации в Польше сказалось влияние теории Маркса и практики «Народной воли».144 В период диктатуры Пилсудского и режима «санации» реакция стремилась искоренить память о русско-польских революционных связях. Ярый пилсудчик Ян Кухаржевский в семи томах своего сочинения вопреки действительным фактам обрисовал русских революционеров, и в том числе народовольцев, как врагов польского народа и противников его стремлений к независимости.145
Из книг, вышедших в социалистической Польше, следует указать прежде всего на весьма содержательный сборник «Из истории революционного сотрудничества поляков и русских во второй половине XIX века» (особенно интересна статья М. Вешховского 146), популярную книгу проф. Л. Баумгартена,м7 а также большую монографию профессора Варшавского университета Л. Базылева «Деятельность русского народничества в 1878—1881 годах».148
142 L. Kulczvcki. Geschichte dor russischen Revolution. Bd. П. Golha, 1911.
143 Л. П л о x о ц к и ii [Л. Василевский]. Взаимные отношения польских и русских социалистов. Лондой, 1902. Л. Василевский — отец советской писательницы Ванды Василевской.
144 R. Luksemburg. Pami?ci «Proletarjalu». Moskwa, 1918, s. 6.
145 Jan Kucharzewski. 1) Od bialego caratu do czerwonego, tt. 1—7, Warszawa, 1926-—1936); 2) Terrorysci. Warszawa, 1931; 3) The Origins of Modern Russia. New York, 1948.
146 M. Wicrzchowski. Rosyjski ruch rewolucyjny lat 70cb—80cn XIX stulecia w polskiej literaturzc pamiytnikarskiej «Z dziejow wspolpracy re- wolycyjnej Polakow i Rosjan w drugicj pofowie XIX wieku». Wroclaw, 1956.
147 L. В a u ш g a r t e n. Marzyciele i carobojey. Warszawa, 1960.
148 L. Bazyiew. Dzialalnosc narodnictwa rosyiskicgo w latach 1878—1881.
Wroclaw, 1960.
34


Людвик Базылев строит свое изложение и свои выводы не только на охвате большого круга печатных источников, но и на основе изучения документов из советских архивов.
Детально освещая внешнюю историю народовольчества, особенно его «единоборство», проф. Базылев, однако, слишком мало обращает внимания на анализ идеологии «Народной воли». Недостаточно выясняются и русско-польские революционные связи этого периода. Несмотря на отдельные недостатки, монография Базылева является ныне наиболее полным зарубежным трудом по истории «Народной воли», и в особенности ее боевой деятельности.
Труды Л. Базылева, Л. Баумгартена, М. Ваврыковой 149 и других польских ученых по истории народничества свидетельствуют об успешной работе польских историков-марксистов в области изучения русского революционного движения.
* * *
Круг источников, относящихся к истории «Народной воли» и народовольческого движения, весьма обширен. Наряду с многочисленными публикациями, разбросанными подчас по редким изданиям, нужно особо выделить еще мало исследованные богатства архивов.
Возобновление в последние годы разысканий в архивах привело к публикации ряда пенных материалов, введению в научный оборот многих важных документов. Появление обзоров документов по истории народовольчества четырех центральных архивов 150 может служить лишь отправным пунктом для дальнейших разысканий. Необходимы поиски и в других отечественных, а также в зарубежных хранилищах. Несомненно, что планомерное и систематическое обследование архивов принесет еще значительные находки. Однако исследование данной темы и впредь неизбежно будет встречаться с очевидной неполнотой в архивохранилищах документального материала. Роковую судьбу испытали, за единственным исключением, все народовольческие архивы — их или сжигали в момент налета полиции (как это было, например, при аресте народовольческих типографий), или они затерялись за границей (у Морозова, Тихомирова, Серебрякова). Даже дошедший до нас начальный архив народовольческой организации не сохранил некоторых важнейших документов, в частности программы Липецкого съезда.101 Следует учесть и то обстоятельство, что фонды вещественных доказательств Департамента полиции, Особого присутствия Сената,
I:c* М. W a w г у к о w a. Rewolucyjne narodnic two w latach 70th XIX stu- lccia. Wars/.awj. 1963.
: 0 Революционное народиичес тво семидесятых годов XIX века. т. II. М. -Л., 1965.
151 Архив «Земли и воли» и < Народной волн». М., 1932, сгр. 6 (предисловие С. Н. Валка).
35
3*


Министерства юстиции, содержавшие ряд захваченных жандармами рукописей, утратили многое из первоначального состава, а вещественные доказательства Петербургской судебной палаты сгорели в феврале 1917 г.
Все эти утраты трудно, а большей частью совершенно невозможно восполнить. Только изредка известны названия документов и лишь в исключительных случаях — их приблизительное содержание. В соответствующих главах приводятся названия исчезнувших памятников. Почти все они представляли бы огромную ценность для исследователя.
Использованные в этой книге источники довольно условно могут быть разделены на несколько групп. Наряду с программноорганизационными документами, прокламациями и другими изданиями «Народной воли» привлекаются и требующие особо критичного подхода судебно-следственные материалы, а также письма и мемуары народовольцев.
Основным источником для изучения идеологии, организационных и тактических принципов народовольчества являются программно-уставные документы Исполнительного комитета, его центральных групп и местных кружков. Наиболее важные из них вошли в сборник В. Я. Богучарского «Литература партии „Народной воли"» (последнее издание: М., 1930). Более полное и исправленное издание этих документов появилось только сейчас — это II том сборника «Революционное народничество 70-х годов XIX века». Однако и этот сборник нельзя считать исчерпывающим. К тому же в напечатанных там основополагающих документах ИК есть обусловленные конспиративными условиями пропуски, а происхождение нескольких документов не могло быть определено с достаточной точностью.
Дополнением к официальным документам партии служат некоторые программные заявления и письма ИК — «Письмо Исполнительного комитета Александру III», письмо к К. Марксу, обращения к европейскому общественному мнению, к французскому народу. Такой же характер носит и письмо А. И. Желябова к М. П. Драгоманову, написанное «по поручению товарищей». Возбуждали сомнения, но должны считаться достоверными источниками «Устав Исполнительного комитета» и «Письмо Исполнительного комитета „Народной воли" заграничным товарищам». Анализ всех этих документов с точки зрения их идейного содержания должен дополняться выяснением соответствия намерений революционной организации ее практической деятельности.
Наряду с официальными документами партии принципиальное значение имеет ее периодическая печать — «Народная воля», «Листок „Народной воли"», «Рабочая газета», неоднократно перепечатанные в сборнике «Литература партии „Народной воли"». Эмигрантский сборник «Вестник „Народной воли », как более позднее издание, привлекается лишь в отдельных случаях. В ра¬
36


боте использованы и малоизвестные гектографированные издания (газета «Борьба», журналы «Рабочий», «Студенчество» и др.), а также народовольческие прокламации (см. сборники «Литература партии „Народной воли% и «Революционное народничество 70-х годов XIX века», т. II).
Своеобразным памятником агитационной деятельности являются весьма интересные по своим аннотациям «Программа пропаганды среди рабочих» 152 и пока неизданная «Программа для чтения», выпущенная Центральным студенческим кружком Петербургского университета в 1882 г., а также программы занятий нескольких молодежных кружков на Украине.153
Для изучения социально-экономических воззрений народовольцев весьма характерна брошюра А. Н. Баха «Царь-голод», возникшая из бесед с киевскими рабочими в 1882 г.154
К сожалению, не учтены пока что и не описаны все сохранившиеся печатные и особенно гектографированные издания народовольческих кружков начала 80-х годов,155 а также почти совершенно не раскрыта, за отдельными исключениями, литературно-публицистическая деятельность народовольцев в легальных журналах и газетах.
Несомненную ценность представляет для всякого исследователя переписка революционеров, которая велась либо через доверенных лиц, либо шифром. Приходится лишь сожалеть о том, что эта переписка, отражающая внутреннюю жизнь организации, невелика по объему — при обысках ее уничтожали в первую очередь. Особенно ценны письма Л. Н. Гартмана к К. Марксу, а также переписка народовольцев с эмигрантами (Н. А. Морозова и В. Н. Фигнер и др.), сохранившаяся в бумагах П. Л. Лаврова в ЦГАОР.
Тесно примыкают к этой переписке и предсмертные письма казненных народовольцев (политические завещания). Наиболее известны письма осужденных по процессу 20-ти и завещание А. Д. Михайлова. Переписка бывших народовольцев в позднейшее Еремя относится скорее к источникам мемуарного характера.
Весьма сложна по составу и требует в общем более строгой критики, чем предыдущая, группа судебно-следственных документов. По объему они в десятки и сотни раз превышают все остальные вместе взятые. Велико их значение и по существу. В условиях строгой конспирации, характерной для народовольческой партии, наиболее полная информация о ее деятельности накапливалась в жандармско-полицейском аппарате, органах суда и следствия.
* 2 Революционное народничество 70-х годов XIX века г II М- -Л 1965
^ ЦГИА СССР. ф. 1410, оп. 1. дд. 389—391.
1 ^ ГА. Н. Бах]. Царь-голод. Ростов-на-Доиу, 1906.
Известный указатель «Русская подпольная и зарубежная п* чать ' (М.. 1935). составленный Е. Н. Кушевон, М. М. Клевеиским и О. П. Марковой под редакцией С. Н. Валка и Б. П. Коэьмина, доведен лишь до 1879 г.
37


Несколько тысяч первичных дознаний, начатых жандармами в связи с деятельностью народовольческих кружков и отдельных их членов, отложились в фондах III отделения и Департамента полиции (в ЦГАОР), в фондах губернских жандармских управлений.
Протоколы допроса обвиняемых или написанные ими самими показания и заявления являются исключительно ценными для изучения движения.
Правда, многие видные члены ИК — А. И. Желябов, С. Л. Перовская, А. П. Корба, Н. А. Морозов, М. Ф. Фроленко и другие или вообще отказывались давать показания о своей деятельности или рассказывали о ней крайне уклончиво и сдержанно.
Среди показаний есть и довольно пространные, порой чрезвычайно близкие к мемуарному жанру. В них нет ответов на вопросы следствия. «Я не буду удовлетворять любознательность криминалиста»,156 — заявлял А. Д. Михайлов. Авторы их думают о сохранении для «поколений и истории» своего доброго имени, взглядов и дел партии, они хотят воспользоваться случаем, чтобы «дать отчет русскому обществу и народу».157 Такой характер носят автобиографические заявления Ю. Н. Богдановича, А. А. Квят- ковского, С. С. Златопольского и др. Как писала В. Н. Фигнер: «Для жизни, для современности мы умирали, но ведь было будущее для тех, кто пойдет за нами, и для них хотелось запечатлеть свои чувства, сохранить след нашей жизни, наших стремлений, побед и поражений. И для этого будущего в тиши Петропавловской крепости я писала свои показания».158 По словам самой Фигнер, это был «очерк революционного движения автобиографиче-
1SQ
ского характера»
Появление в печати после 1917 г. ряда важнейших народовольческих показаний привело в середине 20-х годов С. Н. Валка к выводу, правда, осторожно выраженному, о том, что «чем далее, тем более этот новый материал показаний будет призван восполнять, а в иных случаях и заменять традиционную литературу воспоминаний».160 Для изучения идеологии и деятельности ИК велико значение опубликованных С. Н. Валком заявлений во время следствия Ю. Н. Богдановича, М. Ф. Грачевского, С. С. Златопольского, А. А. Квятковского. Н. Н. Колодкевича, а также показаний
А. 	Д. Михайлова, В. Н. Фигнер и С. Г. Ширяева. Для характеристики рабочей пропаганды важны сведения И. Г. Орлова и еще не опубликованные показания А. С. Борейши и А. К. Преснякова.
156 А. П. П р и б ы л е в а - К о р 6 а и В. Н. Фигнер. А. Д. Михаилов. Л.-М.. 1925, стр. 144.
15/ Там же, стр. 81.
158 В. Н. Фигнер. Запечатленный груд. т. I. М.. 1933, стр. 8.
159 Там же, стр. 294.
160 С. Н. Вал к. Автобиографическое заявление А. А. Квятковского. «Красный архив», 1926, т. 1, стр. 159.
38


О попытках пропаганды среди крестьян рассказали следствию (в неиспользованных пока исследователями показаниях) В. С. Гусев и Ф. Крылов и т. д.
Среди показаний встречаются, однако, и клеветнические и малодостоверные, вынужденные следствием. Так, например, киевский прокурор генерал Стрельников на допросах применял подкуп, угрозы, ложь, лесть, насилие. «В протоколах, записываемых им самим, делал подлоги: пропускал „не“ там, где допрашиваемый отрицал что-нибудь; вписывал в протоколы то, чего не говорил
о 1 {J 1
допрашиваемый и т. п.».
Предельной осторожности требуют и пространные признания предателей (Г. Гольденберга, Н. Рысакова).
Подавляющее большинство политических дел решалось тогда в административном порядке по соглашению министра юстиции и министра внутренних дел (а до упразднения III отделения — его шефа). Главным основанием для определения судьбы обвиняемых было в таком случае заключение прокурора Судебной палаты.
Вследствие того что в архивах уничтожены некоторые важные дознания (сгорели, в частности, дознания по двум делам о пропаганде в среде петербургских рабочих), эти заключения прокурора являются иногда незаменимым источником (ЦГИА).
Вспомогательное значение из-за своей сжатости имеют в некоторых случаях также печатные «Обзоры важнейших дознаний по делам о государственных преступлениях, производившихся в жандармских управлениях империи».
Далеко не полны и дошедшие до нас судебные материалы в составе фондов петербургского военно-окружного суда (вЦГВИА) и Особого присутствия Сената (в ЦГАОР).
Не имеется, в частности, ни одного протокольно точного отчета о пяти крупнейших народовольческих процессах.162 Отчеты о трех процессах (16-ти в 1880 г., 6-ти в 1881 г. и 20-ти в 1882 г.) неполны, а по двум (дело 17-ти в 1883 г. и дело 14-ти в 1884 г.) опубликованы только обвинительные акты.163 Полезным дополнением к судебным материалам является вышедший в двух частях сборник статей и воспоминаний «„Народная волям перед царским судом» (вып. 1—2, М., 1930—1931).
При пользовании судебными речами нужно учитывать, что в большинстве случаев суд препятствовал изложению подсудимыми программных вопросов. На процессе 20-ти суд не допустил речей с изложением «истинных задач и целей партии» А. Д. Михайлова
61 А- Бычков. Дело о революционных кружках в Киеве в 1879, 1880, 1881 гг. «Летопись революции», 1924, № 2, стр. 41.
162 Процесс шестнадцати террористов. (1880 г.). СПб., 1906; Процесс 1-го марта 1881-го года. СПб., 1906; Процесс 20-тн народовольцев в 1882 году. Ростов-на-Дону, 1906.
ш «Вестник „Народной воли**», Женева, № 1, 1883; № 4, 1883.
39


и 1 . 11. Исаева.10* Как вопиющий пример судебного произвола вошел в историю царского суда процесс по делу I марта, на котором первоприсутствующий сенатор Фукс неоднократно прерывал Желябова, мешая ему излагать программные вопросы, существо споров на Липецком съезде и т. д.165 Кроме того, власти делали купюры в официальных отчетах о процессах. Так, из речи Желябова было изъято место, где он говорил о бедствиях крестьянства. Эту часть речи приводят корреспондент лондонского «Таймс»,166 а также присутствовавший на суде В. Тихоцкий.167
Несомненно большего доверия заслуживают черновики речей, сохранившиеся в революционных архивах, в частности личные записи речей А. А. Квятковского и С. Г. Ширяева на процессе 16-ти 168 и черновик объяснений на суде по делу 20-ти А. Д. Ми-
° 169
хаилова.
Довольно богатая мемуарная литература народовольчества долгое время служила основным источником для историков. К наиболее ранним мемуарам относятся биографические очерки, составленные друзьями непосредственно по свежей памяти, по следам событий. Еще зимой 1881 —1882 гг. были написаны биографии Желябова, Перовской, Гриневицкого, Кибальчича.1/0 Их доставили тогда же за границу, где они прошли редакцию С. М. Кравчин- ского 171 и изданы Л. Г. Дейчем в организованной им в Женеве народовольческой типографии в виде отдельных брошюр и в составе трех выпусков сборника «На родине».
Подавляющее большинство народовольческих воспоминаний появилось в печати только спустя четверть века, в 1906—1907 гг., в журнале «Былое» (М. Ф. Фроленко, Н. А. Морозова, А. В. Тыркова, А, П. Прибылевой-Корба, О. С. Любатович,
A. Н. Баха, С. А. Иванова, М. Н. Ошаниной-Полонской и др.).
Много воспоминаний народовольцев появилось в советские
годы. Вышли едва ли не самые значительные в народовольческой литературе мемуары В. Н. Фигнер, а также Н. К. Буха,
B. И. Иохельсона и др. Отдельными изданиями, порой с весьма существенными дополнениями, вышли воспоминания А. Н. Баха, Н. А. Морозова, М. Ю. Ашенбреннера, И. И. Попова, А. П. Прибылевой-Корба, О. С. Любатович, А. И. Иванчина-Писарева и др.
101 Процесс 20-ти народовольцев в 1882 году, стр. 120.
165 Процесс 1-го марта 1881-го года, стр. 221—223.
166 D. Footma n. Red Prelude, p. 227.
167 ОПИ ГИМ, ф. 282, д. 394, лл. 46—47. (В. Тихоцкий «К речи Желябова»).
16S Архив «Земли и воли» и «Народной воли», стр. 235—248.
11,9 	ОПИ ГИМ, ф. 282, д. 396. Ср.: Литература партии «Народной воли», Париж, 1905, стр. 579—589.
170 Копии их были найдены в феврале 1882 г. при аресте И. В. Калюжного ЩГАОР, Ф. 112, 0П. 1, Д. 526).
171 Группа «Освобождение труда», сб. 1, М.—Л., 1924, стр. 161 —162. 216 -217/
40


Большое число записок народовольцев печаталось на страницах «Каторги и ссылки», «Былого», а также многих местных изданий 20-х годов. Три сборника воспоминаний выпустил кружок народовольцев при Обществе политкаторжан.172
Среди мемуаров, написанных народовольцами в 20—начале 30-х годов, встречаются уже полуисследовательские статьи, основанные на использовании архивов. Весьма нелегко иногда отличить собственный рассказ автора от реминисценций, навеянных чтением более ранних воспоминаний былых товарищей.
О тенденциозности народовольческих мемуаров не раз говорил Г. В. Плеханов. Читая «Обзор русской истории» Н. А. Рожкова, он обратил внимание на фразу «цель житий — нравственное назидание, а не историческая истина». Книга сохранила ремарку Плеханова против этого подчеркнутого им на полях места: «Как у на-
1 74
родовольцев». °
В остро критической по отношению к народовольческим мемуарам статье «О былом и небылицах», написанной совместно с Л. Г. Дейчем, Г. В. Плеханов отметил, что в своих воспоминаниях Морозов «ошибочно считает себя центральной фигурой в среде тогдашних дезорганизаторов». Кроме эгоцентризма Морозова, Плеханов отметил и непонимание спора на Воронежском съезде между «дезорганизаторами» и «народниками», которых Морозов хотел изобразить как «культуртрегеров».174 Некоторые из народовольческих мемуаров, появившихся в пору первой русской революции, не только субъективно отражали события минувшего, но и имели характер полемики. Таковы, например, мемуары Н. А. Морозова и О. С. Любатович, направленные не только против черно- передельчества, но и против большинства народовольческого ИК, отвергшего предложенную Морозовым ультратеррористическую программу.1 '5
Совершенно несостоятельное утверждение Морозова о том, что в 70-х годах он не был социалистом, опровергается его же собственными статьями и письмами 70-х годов. Это заявление, очевидно, вызвано политической позицией Морозова в момент написания мемуаров (1910-е годы) —его сближением с кадетами.176
Ставшие почти классическими мемуары В. Н. Фигнер (написаны в начале двадцатых годов XX в.) основаны на канве показз-
1,2 	Народовольцы после 1-го марта 1881 года. М., 1928; Народовольцы 80-х и 90-х годов. М., 1929; Народовольцы, сб. III, М., 1931.
ьз Архив Дома Плеханова, В. 4458 (Н. А. Рожков. Обзор русском истории. М., 1905, стр. 125).
1,4 Г. В. Плеханов, Соч., т. XXIV7, стр. 308—309.
1 J О. С. Любатович. Далекое и недавнее. М., 1930, стр. 15 (предисловие С. Н. Валка).
1/6 Целый ряд ошибок и позднейших наслоений указан в статье С. Б. Михайловой «Воспоминания Н. А. Морозова как исторический источник» («Археографический ежегодник за 1965 год». В печати).
41


ний, данных ею самой вскоре после ареста в 1883 г. Тем не менее в них заметен также ретроспективный взгляд автора. Так, Фигнер (считавшая тогда Октябрьскую революцию захватом власти) отрицает, что «Народная воля» когда-либо выдвигала заговорщический принцип захвата власти.177 Но в показаниях 1883 г. она сама утверждала, что народовольцы средством политической борьбы считали «заговор против верховной власти с целью захвата ее в свои руки».178 Можно проследить тенденциозность и других народовольческих мемуаристов, а иногда их редакторов, в частности В. Л. Бурцева.17*
Необходимость критического подхода к сообщениям, оценкам, самому тону мемуаров, не исключает того, что порой мемуары становятся главным, а в отдельных случаях и единственным источником для историка.
Наряду с хорошо известными произведениями привлекаются и еще неопубликованные воспоминания и отрывки, хранящиеся в разных архивах (С. А. Иванова, В. И. Иохельсона и др.) или напечатанные за границей и потому не учтенные в нашей литературе (например, мемуары М. А. Кроля). Используются также воспоминания чернопередельцев, польских революционных деятелей и отдельные иностранные мемуары, касающиеся главным образом взаимоотношений Маркса с «Народной волей».
Вспомогательную роль играют разного рода периодические издания, официальные документы, мемуары и переписка современников о внутреннем положении страны в период второй революционной ситуации, о влиянии народовольческой борьбы на настроения правительства и общества.
Важнейшее значение для изучения «Народной воли» имеют произведения и переписка первых русских марксистов, прежде всего Г. В. Плеханова.
Ценнейшие сведения по предмету исследования и вдумчивые оценки деятельности народовольцев сохранили произведения К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина.
Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, труды В. И. Ленина явились методологической основой работы в целом.
* * *
Настоящее исследование отнюдь не исчерпывает весьма широкой и сложной темы, не претендует на освещение всех проблем, решение всех спорных вопросов. Оно имеет цель дать общую характеристику народовольческого движения в годы второй револю-
177 В. Н. Фигнер. Запечатленный труд. т. I, стр. 146—147.
178 Из автобиографии В. Н. Фигнер. «Былое», 1917, № 3, стр. 184.
179 А. Н. Бах. Записки народовольца. М.—Л., 1929, стр. XV (предисловие П. Анатольева).
42


цнонной ситуации. Исполнительный комитет, а также народовольческая организация в целом находятся поэтому в центре внимания, а деятельность отдельных, особенно провинциальных кружков, затрагивается бегло.
Хронологические рамки темы— 1879—1882 гг., около трех с половиной—четырех лет — определяются сроком жизни «старой» «Народной воли» — Исполнительного комитета первого состава с его «классическим» домартовским периодом и начавшимся после 1 марта упадком. Если предыстория и самый момент возникновения «Народной воли» хронологически установлены точно (Липецкий съезд 15—17 июня, Петербургский—15 августа 1879 г.). то конечная дата приблизительна. Она определяется не только прекращением деятельности в России первого состава ИК после ареста В. Н. Фигнер (10 февраля 1883 г.), но и разгромом (весной 1883 г.) тогдашней опоры народовольцев — Военной организации, а также начавшимися в среде народовольцев организационным разбродом, идейными шатаниями в связи с кризисом народовольческой мысли вообще, а также в связи с торжеством реакции, праздником которой явилась коронация Александра III (май 1883 г.).
1883 год открыл новый период в истории освободительной борьбы. В этом году возникла первая русская марксистская организация — группа «Освобождение труда», зародилось социал-демократическое движение в России (сентябрь 1883 г.).
Выбор проблематики для настоящего исследования обусловливался в значительной мере тем обстоятельством, что внешняя история ИК, биографии его деятелей, боевые предприятия, в частности покушения на царя, уже нашли достаточно полное отражение в исторической литературе, в то время как другие стороны народовольческого движения изучены еще недостаточно. Об этом в свое время писал в «Истории революционного движения в России» Феликс Кон: «Террористическая борьба, какую вела „Народная
воля , до такой степени сосредоточивала на себе внимание всего мира, что на другие проявления деятельности этой партии, которой будут гордиться еще последующие поколения, было обращено слишком мало внимания».180
Монография условно может быть разделена на четыре части.181 В первой (главы 1—4) кратко освещена историческая обстановка, в которой возникла «Народная воля», дается обзор борьбы и судеб Исполнительного комитета. Во второй (главы 5—8) характеризуются сформировавшаяся в огне борьбы идеология и тактика народовольчества, возникшие в ходе движения организационные
1S0 Ф. Кон. История революционного движения в России, т. 1. М, 1929, стр. 143.
181 Некоторые главы монографии печатались ранее в виде отдельных статей в различных периодических изданиях и сборниках.
43


принципы. В третьей части (главы 9—12) рассматривается деятельность народовольцев среди рабочих, офицеров, студентов, крестьян. В четвертой части (главы 13—16) выясняются связи «Народной воли» с «Черным переделом» и с польской рабочей партией «Пролетариат»; особая глава посвящена теме «Маркс, Энгельс и „Народная воля*»; завершается книга главой «В. И. Ленин о „Народной воле“».


Глава 1
РЕВОЛЮЦИОННАЯ СИТУАЦИЯ В РОССИИ В КОНЦЕ 70-х—НАЧАЛЕ 80-х ГОДОВ
Положение народных масс и массовое движение
Революционное народничество действенно выступило на арену общественной борьбы в наступивший после крестьянской реформы 1861 г. переломный период, характерный переплетением капиталистических и полуфеодальных отношений. В наибольшей степени это переплетение сказывалось в основной тогда области экономической жизни страны — в сельском хозяйстве. Крепостническое хозяйство не могло сразу исчезнуть.
«Единственно возможной системой хозяйства была, следовательно, переходная система, система, соединявшая в себе черты и барщинной и капиталистической системы».1
В общественной жизни страны, несмотря на рост противоречий формирующихся классов буржуазии и пролетариата, главной движущей силой социального развития в этот период оставался еще антагонизм, унаследованный от старого крепостного строя — антагонизм между крестьянством и помещиками.
В результате проведенной в 1861 г. руками крепостников «великой реформы», сулившей народу свободу и благоденствие, крестьяне не получили ни нужной им земли, ни желанной ими «полной воли». В конце 70-х годов 23 млн крестьян владело 120 млн десятин земли, а 15 тыс. помещиков — 70 млн десятин.2 Как и прежде, крестьяне оставались «низшим сословием, подле-
1 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 3, стр. 186.
2 Историко-статистический обзор промышленности России, ч. 1. СПб., 1883, стр. 7—10.
45


ллщим розге, платящим особые подати, не смеющим свободно выйти из полукрепостной общины, свободно распорядиться своей землей, свободно поселиться в любой местности государства».3
Освобождение крестьян на деле превратилось в освобождение крестьян от земли. Основная масса крестьянского населения оказалась ограбленной помещиками, ибо от наделов, которыми оно владело до реформы, были сделаны большие отрезки.
Эти отрезки явились средством закабаления крестьян. Крестьяне должны были отрабатывать в хозяйстве помещика за необходимую им пахотную землю, за луга и выгоны, т. е. по существу нести ту же барщину. Кроме того, крестьяне должны были выплачивать за свои наделы громадный выкуп.
Особенно тяжелым было положение тех, кто бесплатно получил нищенские четвертные наделы и наделы, немногим превышающие четвертные. Их положение было хуже, чем при крепостном праве, когда помещики вносили за них подати. В центрально-черноземных губерниях крестьяне с наделом в 1—2 десятины составляли до 71% всего сельского населения.1 В других районах, где наделы были больше, многие крестьяне не имели рабочего скота.
На крестьянстве лежало также много денежных повинностей. Из общей суммы в 208 млн руб. податных сборов, приходившихся на сельское население, крестьяне выплачивали 195 млн, а помещики только 13.5
Подати и платежи, которыми был обременен крестьянин, почти всегда составляли 50—55% доходности земли, а иногда превышали ее.6 Между тем в помещичьем хозяйстве эти платежи составляли лишь 2—10% доходности. Такой вдумчивый исследователь русской деревни начала 80-х годов, как И. А. Гурвич, пришел даже к выводу: «Можно принять за правило, что тяжесть обложения находится в России в обратном отношении к средствам налогоплательщика».7
Ограбленное крестьянство не имело ни достаточной тягловой силы, ни сельскохозяйственных машин, ни удобрений. Установленные сельскими общинами переделы не могли способствовать лучшей обработке земли. Низкая производительность труда, отсутствие севооборотов вели к малоурожайности, частым недородам, а порой и к голоду. В 70-х годах голодные годы повторялись через 4—
3 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 4, стр. 430.
4 Статистика поземельной собственности н населенных мест Европейской России, вып. 1. СПб., 1880, стр. XXIX.
Б Высочайше утвержденная комиссия для исследования нынешнего поло- жения сельского хозяйства н сельской производительности в России. СПб., 1873, стр. 35—36.
6 Ю. Э. Я НС он. Опыт статистического исследования о крестьянских наделах и платежах. СПб., 1877, стр. 32. Ср.: П. И. Лященко. Очерки аграрной эволюции России, т. II. СПб., 1913, стр. 639.
7 И. Гурвич. Экономическое положение русской деревни. М., 1941, стр. 34 (первое издание вышло в 1896 г.).
46


5 лет (1871, 1875, 1880 ГГ,), в эти годы множество крестьян или превращалось в нищих или бежало из деревни.8
Даже в сравнительно благополучные годы большинство крестьян не могло свести концов с концами и в течение нескольких месяцев было вынуждено есть хлеб с примесью сорных трав. Главной пищей крестьянина даже в черноземных губерниях оставался ржаной хлеб и пустые щи.9 К помещичьему гнету после реформы прибавился и гнет капитала. Увеличились подати, деньги нужно было доставать и для найма земли и для покупки изделий фабричной промышленности. Значительная часть крестьянства сразу же оказалась неплатежеспособной, а неукоснительная продажа за недоимки скота и инвентаря окончательно разорила беднейших крестьян. «Власть денег» привела к «раскрестьяниванию» деревни. Наряду с немногочисленным слоем сельской буржуазии, деревенских ростовщиков, кабатчиков, кулаков-мироедов, возникала масса безземельных батраков, отходников — сельского пролетариата.
Управляющий Самарской казенной палатой в 1880 г. сделал вывод, что «у нас уже существует настоящий сельский пролетариат».10 Множество крестьян забрасывало свои наделы и уходило в город. Нужно учитывать также и несколько миллионов крестьян, совершенно обезземеленных реформой. «Вестник Европы» в 1851 г. определял количество «безземельного сельского пролетариата» в 3—5 млн.11 Из них около 1.5 млн ушли в город и составили резерв промышленного пролетариата.12
Реформа 1861 г., таким образом, создала общую почву аграрного кризиса страны.13 Она вызвала неисчислимые бедствия сельского населения России и вместе с тем имела громадное значение и для последующего развития народного самосознания. И хотя поколение крестьян 60—70-х годов еще оставалось почти столь же темным и приниженным, как и прежде, сознание несправедливости реформы, надежды на новый передел земель охватили почти всю крестьянскую массу. Правда, брожение и недовольство этой массы находили лишь стихийное выражение в отдельных волнениях и неповиновениях, но напряженность обстановки в деревне в 60— 70-х годах несомненно сохранялась. Для внимательных наблюдателей нарастание революционного кризиса в русской деревне являлось делом недалекого будущего. Прочитав книгу В. В. Берви-
8 Там же, стр. 55.
9 Ю. Э. Я н с о н. Опыт статистического исследования о крестьянских наделах и платежах, стр. 76.
10 Е. И. Батова. Крестьянское движение в '«великорусских» губерниях России в период революционной ситуации 1879—1880 гг. «Ученые записки Ленинградского государственного педагогического института им. А. И. Герцена», т. XIII, вып. 2, 1956, стр. 62—64.
11 «Вестник Европы■>. 1881, jNb 7, tip. 329.
12 А. Л. Р е у э л ь. Русская экономическая мысль 60 -70-х годов XIX века и марксизм. М., 1956, стр. 21.
13 В. И. Л е н и н, Полн. собр. соч., т. 17, стр. 282.
47


Флеровского «Положение рабочего класса в России», Маркс в письме к Энгельсу (12 февраля 1870 г.) полагал неопровержимым, что «нынешнее положение в России не может дольше продолжаться, что отмена крепостного права в сущности лишь ускорила процесс разложения, и что предстоит грозная социальная революция».14
К середине 70-х годов ненормальность положения в деревне, созданного реформой, стала совершенно ясна даже для либеральных кругов. Так, кн. А. И. Васильчиков в 1881 г. признал, что сельское хозяйство России переживает кризис, а положение русских крестьян совершенно схоже с положением французских крестьян в канун революции 1789 г.15
Большое влияние на общественную жизнь страны и массовое движение оказала русско-турецкая война 1877—1878 гг. Значение этой войны тотчас оценил К. Маркс, который указал на возможность революционного кризиса в России. «Революция начнется на этот раз на Востоке, бывшем до сих пор нетронутой цитаделью и резервной армией контрреволюции»,16 — писал Маркс Зорге в сентябре 1877 г.
Тяготы русско-турецкой войны, вызвавшей набор в армию более полумиллиона запасных, усугубили бедствия деревни и вызвали некоторый рост крестьянского движения в 1878—1879 гг. Очень характерным явлением с 1878 г. стало распространение по многим губерниям слухов о том, что у помещиков и купцов отберут землю и поделят ее между крестьянами. Правительство решилось летом 1879 г. опровергнуть эти слухи. Министр внутренних дел Маков особым циркуляром предостерегал сельское население от доверия к «злоумышленным вестовщикам».17
Однако, как заявляли некоторые современники, маковский циркуляр имел скорее обратное действие и послужил лишним поводом для упорного распространения слухов о новом переделе.18
Широкая волна слухов о переделе земли была, по меткому замечанию М. И. Хейфеца, «своеобразной всероссийской формой» крестьянского протеста, в которой ярко сказались и его содержание и слабость.19 Слабость этого протеста заключалась в том, что крестьяне ожидали земли от царя. Однако в условиях обострения политического положения эти царистские иллюзии казались правящим кругам опасными. «Эти слухи вызывали у властей большую
14 К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Соч., т. 32, стр. 364.
15 А. И. Васильчиков. Сельский быт и сельское хозяйство в России. СПб., 1881, стр. 138—141, 145— 150. Ср.: Ю. Э. Янсон. Опыт статистического исследования о крестьянских наделах и платежах, стр. 120.
16 К. МарксиФ. Энгельс, Соч., т. 34, стр. 230.
17 Литература партии «Народной воли». Париж, 1905, стр. 44.
18 А. Н. Энгельгардт. Из деревни. М., 1937, стр. 407; Литература партии «Народной воли», стр. 513.
19 М. И. Хейфец. Вторая революционная ситуация в России. М., 1963, стр. 45,
48


тревогу, чем те или иные локальные крестьянские волнения»,20 — справедливо замечает П. А. Зайончковский.
Сведения о крестьянском движении конца 70-х годов довольно разноречивы, поэтому приходится приводить данные разных авторов (Е. И. Батовой, П. А. Зайончковского и М. И. Хейфеца). Мы приведем подсчеты разных авторов в сравнении с итоговыми данными о выступлениях в период двух других революционных ситуаций— крестьян в России в 1859—1863 гг. и фермеров в Ирландии в 1878—1882 гг. Хотя цифры эти, конечно, сопоставимы лишь относительно, они все же дают представление об остроте аграрного кризиса в каждой стране (цифровые данные о борьбе ирландского народа разительны тем более, что относятся к тем же годам).
1859—186з’гг.21 Россия, 1878—1882 гг.22 1878—1882"гг.23
1859 г.— 161 1878 г.—31 (20) 25(12—14) 1878 г.— 301
1860 г.— 186 1879 г.—46(23) 50(20-29) 1879 г.— 863
1861 г. — 1859 1880 г. — 13 (10) 47 (20—34) 1880 г. — 2589
1862 г. — 864 1881 г. — 17(10) 72(21—12) 1881 г.—4439
1863 г. — 509 1882 г. — 29 (17) 28(14) 1882 г.—3432
Возможно, что все эти данные не являются исчерпывающими, но вывод о том, что движение в 1878—1882 гг. значительно уступало подъему крестьянского движения в годы отмены крепостного права, напрашивается сам собой. Тем не менее положение в деревне, недовольство и брожение крестьянства являлось, хотя и не всегда зримо, весьма существенным признаком возникновения в стране революционной ситуации.
20 П. А. Зайончковский. Кризис самодержавия на рубеже 1870— 1880-х годов. М., 1964, стр. 13.
21 Крестьянское движение в России в 1857—мае 1861 г. М., 196 3, стр. 736; Крестьянское движение в России в 1861 —1869 гг. М., 1964, стр. 800. За 1861 г. нами даются сводные данные, хотя одни и те же волнения, подсчитанные в этих двух томах отдельно, несомненно следует считать за одно.
Левая колонка — данные из книги П. А. Зайончковского «Кризис самодержавия на рубеже 1870—1880-х годов» (стр. 10), правая колонка — анные из работ Е. И. Батовой «Крестьянское движение в „великорусских*’ уберниях России в период революционной ситуации 1879—1880 гг.-> (стр. 66) и М. И. Хейфеца «Вторая революционная ситуация в России» (стр. 34). В скобках — число губерний, затронутых движением.
В нашей литературе иногда встречается своеобразная «суммарная» статистика крестьянских волнений. Приводится лишь число губерний, в которых они происходили (см.: М. И. Хейфец. Вторая революционная ситуация в России, стр. 35). Ес ли в какой-то деревне случалось волнение, вся губерния включается в число «охваченных» крестьянским движением. Для избежания лишних недоразумений считаем необходимым говорить о губерниях «затронутых», а не «охваченных» крестьянским движением.
Report of the Special Comission 1888. London. 1890, p. 81. Если даже исключить незначительные случаи столкновений фермеров с лендлордами (поваленные заборы, разбитые стекла и т. д.), то и тогда в 1880 г. в Ирландии насчитывается свыше 1200 выступлений.
4 С. С. Волк
49


В 1878—1879 гг. на арене общественной жизни довольно заметное место стало занимать рабочее движение.
Весьма важным последствием реформы 1861 г. было ускоренное развитие капиталистической промышленности, тормозившееся прежде крепостными порядками. Если в первые годы после крестьянской реформы промышленность переживала застой, то в конце 60—начале 70-х годов начинается довольно значительный ее рост. Учредительная горячка — «грюндерство» ведет к созданию десятков акционерных обществ и банков. Впервые в довольно широких масштабах начинается приток иностранных капиталов.
С 1866 по 1879 г. количество предприятий увеличилось с 2.5— 3 тыс. до 4.5 тыс., из них крупных с 644 до 852.24
Хотя в относительном выражении успехи промышленного развития были несомненны, русская промышленность и в своих размерах и в техническом отношении далеко отставала от передовых стран Запада, не соответствовала нуждам страны. Сравнительно невелика была для огромной страны и армия пролетариата. Число фабрично-заводских рабочих возросло за тот же период с 508 тыс. до 752 тыс.25 Важнейшими средоточиями пролетариата были Петербург и Москва. В Петербурге тогда насчитывалось свыше 70 тыс. рабочих,26 а в Москве немного более 60 тыс.27 Но такие крупные города, как Киев, Одесса, Харьков, Ростов, имели в 1879 г. всего по нескольку тысяч промышленных рабочих. Гораздо больше в них было мелких ремесленников.
В столицах довольно высокой по тем временам была концентрация рабочей силы. В 1879 г. свыше половины петербургских пролетариев работало на предприятиях с числом рабочих более 500.28
Ведущей группой среди прочих специальностей к концу 70-х годов стали в Петербурге металлисты, обогнав по своей численности текстильщиков. В Москве решающее преобладание текстильщиков еще сохранялось.29 В Петербурге и Москве гораздо быстрее, чем в других городах, складывались большие группы потомственных пролетариев, полностью «свободных» от земли, порвавших с косностью и забитостью деревенской жизни.30
Русский рабочий в пореформенное время подвергался особо жестокой и безудержной эксплуатации.
24 В. И. Л е н и н, Полн. собр. соч., т. 3, стр. 468, 509.
25 Там же, стр. 497, 521.
26 А. С. Трофимов. Рабочее движение в России. 1861 —1894 гг. М., 1957, стр. 13.
27 В. И. Л е и и н, Полн. собр. соч., т. 3, стр. 605.
28 Очерки истории Ленинграда, т. II. М.—Л., 1957, стр. 184; С. К а ц- нельсон. К вопросу о формировании промышленного пролетариата в Петербурге в 70—80-х гг. XIX в. Л., 1947, стр. 114.
29 История Москвы, т. IV. М., 1954, стр. 245.
30 А. Г. Р а ш и н. Формирование рабочего класса в России. М., 1958, стр. 566.
50


Рабочий день в России был самым продолжительным вТГвропе и составлял 13—14 час., а кое-где, преимущественно на предприятиях ремесленного типа, доходил до 15—16 час.31 На казенных заводах формально труд ограничивался 10 час. Однако под угрозой увольнения рабочие не могли отказываться от сверхурочных и ночных работ.32
Почти нигде не было и признаков охраны труда. Драконовская система штрафов, «налагаемых волей хозяина или фабричной администрации», не дающих в этом отношении никому отчета,33 отнимала у рабочих до четверти заработка. Капиталисты вычитывали, кроме того, с рабочих за лечение, за воду, за втридорога взятую провизию в фабричной лавке и т. д. Чрезмерный
труд, непрерывные дневные и ночные работы и мизерная оплата, отмеченные Марксом как общая особенность положения русских рабочих в 60-х годах,34 сохранялись и в 70-х.
В отличие от эпохи первой революционной ситуации, когда не было значительного рабочего движения, к концу 70-х годов рабочие начинают смелее и энергичнее сопротивляться наступлению капитала. Если в 60-х годах насчитывают до 26 стачек, то в 70-х годах происходит 263 стачки и 120 волнений рабочих.35 Приведем данные, показывающие динамику рабочих волнений в период второй революционной ситуации:
1877 г. — 16 1880 г. —26
1878 г. —44 1881 г. —25
1879 г.— 54 1882 г. — 22.36
В конце 70-х годов, в период возникновения революционной ситуации, стачки становятся более частыми и принимают наступательный характер (почти половина стачек 70-х годов происходит в последние годы — в 1878 и 1879 гг.).37
ji Ф. ф. Э р и с м а н. Санитарное исследование фабричных заведений Московского уезда Ф. Ф. Эрисмана. «Сборник статистических сведений по Московской губернии. Отдел санитарной статистики», т. III, вып. 4, ч. 1, М., 1882, стр. 224—225. Ср.: С. Коган-Бернштейн. Численность,
состав и положение петербургских рабочих. СПб., 1910, стр. 130.
32 И. А. Б а к л а н о в а. Рабочие судостроители России в XIX в. М.—Л., 1959, стр. 134-135.
33 И. И. Я н ж у л. Фабричный быт Московской губернии. Отчет за 1882— 1883 гг. СПб., 1884, стр. 79. О примерах невероятно тяжелых условий труда и жизни рабочих в конце 70—начале 80-х гг. см., например, статью
С. 	С. Шашкова «Русский рабочий» в демократическом журнале «Дело» (1881, JSfe 5).
3* К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 573.
3о А. С. Трофимов. Рабочее движение в России, стр. 57, 102, 132.
36 Рабочее движение в России в XIX веке, т. II, ч. 2. М., 1950, стр. 644—
676.
3' А. М. Панкратова. Особенности формирования и борьба пролетариата в России в 60—80-х гг. XIX в. В кн.: Рабочее движение в России в XIX веке, т. II, ч. 1. М., 1950, стр. 45, 56.
51
4*


Однако стачки /U-х годов, будучи Только стихийным прояб-
О Q
лением отчаяния и мести, носили экономический характер. Но они становились все более частыми, что являлось, как указывал В. И. Ленин, уже зачатками классовой борьбы.39 И все же это были только «зачатки классовой борьбы». У рабочих были еще сильны царистские иллюзии, отсюда попытки жалоб наследнику, градоначальнику, исправнику. Однако в среде передовых рабочих уже пробиваются первые проблески классового сознания.40 «.. . Рабочие теряли исконную веру в незыблемость давящих их порядков, начинали ... чувствовать необходимость коллективного отпора и решительно порывали с рабской покорностью перед начальством».41
Такие события, как демонстрация у Казанского собора в 1876 г., демонстрация на Смоленском кладбище в 1877 г., наконец, петербургские стачки 1878—1879 гг., сплачивали рабочих, развивали их сознание. Крупнейшими вехами пролетарского движения было образование «Южнороссийского союза рабочих», а затем «Северного союза русских рабочих». Рабочее движение все же являлось второстепенной силой, и не стало, как в начале XX в., «барометром всей общенародной освободительной борьбы в России».42 Движением была затронута лишь верхушка рабочего класса, масса еще не пробудилась, к тому же пролетариат был слишком малочислен, а его выступления разрозненны и неорганизованны.
Тем не менее первые волны стачек в 1878 г. встревожили правительственных чиновников. В августе 1878 г. полиции и жандармам был предоставлен доступ для производства обысков и арестов на все фабрики и заводы. Однако полицейские меры оказались бессильны. Перемена в настроении петербургских рабочих в 1878—1879 гг. была совершенно явной. Секретная агентура в январе и апреле 1879 г. отмечала упорный слух среди рабочих о том, что будет «поздно или рано бунт на всех фабриках и даже общий».43
Особое совещание для обсуждения мер борьбы против революционной пропаганды тогда же отмечало, что «усиленная деятельность пропагандистов проявляется в среде фабричных и заводских рабочих, где и имеет успех».44
38 Л. М. Иванов. К вопросу о формировании промышленного пролетариата в России. «История СССР», 1958, JSTe 4, стр. 39, 50.
39 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 6, стр. 30.
40 История Коммунистической партии Советского Союза, т. 1. М., 1964, стр. 69.
41 В. И. Л е н и н, Полн. собр. соч., т. 6, стр. 30.
42 Там же, т. 22, стр. 300.
43 ЦГАОР, Ф. 109, ОП. 1, Д. 1695, Л. 23; д. 1699, л. 1.
44 ЦГИА, ф. 1282, ОП. 1, 1878, д. 359, лл. 3—4, 89.
5?


Общественный подъем конца 70-х годов и кризис самодержавия. Возникновение второй революционной
ситуации
Русско-турецкая война 1877—1878 гг. во многих отношениях имела последствия, сходные с последствиями Крымской войны. Как и последняя, она привела к большому общественному подъему, обнажила острые противоречия русского общества, усилила массовое движение, привела страну на порог общенационального кризиса. Еще быстрее, чем в середине 50-х годов, становились достоянием широких кругов интеллигенции и либерального общества сведения о громадных потерях и неслыханных лишениях русских войск, факты, свидетельствующие о бездарности высшего командования, о неподготовленности армии к войне, о фантастическом казнокрадстве и т. д.
В изданной тогда за границей брошюре известный либерал К. Д. Кавелин писал: «Война и наши неудачи раскрыли всем глаза и с поразительной очевидностью обнаружили коренные недостатки нашей правительственной системы».40
Зимой 1877/78 г. с новой силой закипает негодующий протест революционной интеллигенции, возмущенной тем, что народ — освободитель Болгарии по-прежнему находится под пятой деспотизма, прозябает в бедности и бесправии.
Возмущенные бедствиями и страданиями крестьянства, революционеры-народники, унаследовав идеалы своих предшественников шестидесятников, принимали смутный ропот деревни за предвестие близкой социальной революции. Расправа над участниками «хождения в народ» не страшила, а лишь ожесточила их. В обстановке общественного возбуждения, вызванного войной на Балканах, а также завершением процесса 193 пропагандистов, произошло событие, серьезно повлиявшее на последующее течение общественной жизни. В ответ на гнусное истязание одного из арестованных землевольцев революционерка Вера Засулич стреляет 24 января 1878 г. в петербургского градоначальника Трепова.
Сочувствие этому акту протеста против деспотизма и произвола в среднечиновнцх и интеллигентских кругах, к которым принадлежали присяжные заседатели, привели к оправданию Засулич судом присяжных, а также к крупной демонстрации у здания суда.46
Оправдательный приговор В. Засулич явился пощечиной правительству, несомненным признаком распространения оппозиционных настроений. По свидетельству Д. А. Милютина, «весьма
4о [К. Д. Кавелин]. Политические призраки. Верховная власть и адми¬
нистративный произвол. Один из современных русских вопросов. Берлин, 1878,
стр. 111.
4Ь Ш. М. Леви н. Две демонстрации. «Исторические записки», т. 54,
1955, стр. 254.
53


многие (Милютин зачеркнул тут первоначальную фразу: «даже большинство, и в том числе многие дамы высшего общества и сановники»), если не большинство, пришли в восторг от оправдательного решения суда».47 И хотя в Сенате лишь один сенатор Ковалевский открыто выступил за утверждение неугодного правительству приговора суда,48 несомненно, что даже в среде сановной бюрократии не было в этом случае единодушия. Сообщение государственного секретаря А. А. Половцева о том, что «в сфе-
и ДО
рах» «царствует полный разлад»,— тому подтверждение.
В январе—феврале 1878 г. авторитету правительства были нанесены новые удары. В Петербурге происходят крупные стачки ткачей. На Юге активно действует таинственный Исполнительный комитет. В Ростове-на-Дону революционеры убивают шпиона, в Киеве покушаются на прокурора Котляревского. При налете полиции на конспиративную квартиру в Одессе И. М. Ковальский и его товарищи оказывают вооруженное сопротивление. После каждого боевого выступления появляются прокламации неведомого Исполнительного комитета.
Усиление напряженности в деревне под влиянием бедствий войны усугубляло страх правительства перед выступлениями революционеров. Одна мысль о том, что народ может выступить как общественная сила, повергала правителей России в трепег. Вел. кн. Владимир Александрович в это время как-то обмолвился: «В русском народе за эту войну высказалась такая сила, такая мощь, что страшно становится».50
Опасение, что народ может подняться по призыву революционеров, заставило правительство с чрезвычайным вниманием отнестись к публичным действиям народников — изданию листовок, организации демонстраций. Демонстрация 31 марта 1878 г. в день оправдания Засулич очень встревожила правительство. «Для изобретения средств к большему обеспечению государственной безопасности» в этот день созывается Особое совещание министров во главе с П. А. Валуевым.51 С этих пор в ответ на каждое боевое выступление революционеров-народников в течение двух лет почти немедленно созывалось и это совещание. Иногда его вел сам царь. На одном из первых заседаний Александр II
47 Д. А. Милютин. Дневник, т. III. М., 1950, стр. 41.
48 А. А. К у н к л ь. Вокруг дела В. Засулнч. «Каторга и ссылка», 1926, № 1, стр. 64.
49 Из дневника А. А. Половцева. «Красный архив», 1929, т. 2, стр. 188.
50 Там же, стр. 184.
51 П. А. Валуев. Дневник. 1877—1884. Пгр., 1919, стр. 26. Это совещание получило очень длинное, бюрократически обстоятельное название — «Особое совещание для обсуждения тех мер, которые необходимо принять, дабы остановить развитие вредной для государственного порядка деятельности подпольного кружка, именующегося Исполнительный комитет социальнореволюционной партии», но сам председатель П. А. Валуев не без сарказма называл его «Комитетом общественного якобы спасения».
54


вспылил и обвинил всех своих министров в нежелании или неумении принять действенные меры.
Министры не могли скрыть своей растерянности и беспомощности перед лицом развивающихся событий.
Полное непонимание причин революционного движения, тупое недоумение по поводу его развития сквозят в докладах Особого совещания: «Пропагандисты беспрепятственно печатают свои прокламации, свободно рассылают их всюду в большом количестве и без опасения наклеивают их на частных домах и даже на казенных зданиях. Дерзость этих безумцев достигает крайних пределов: они смело производят днем уличные беспорядки»,52 — читал Александр II в представленном ему 28 июля 1878 г. докладе.
«Все толкуют о бессилии и неумении правительства», — говорилось во всеподданнейшей записке, поданной П. А. Валуевым царю в августе 1878 г. Поставить вопрос о каких-либо крупных реформах или преобразованиях члены Особого совещания не решались. Единственное спасение министры видели лишь в укреплении полиции и усилении репрессий. В июле 1878 г. они выделяют средства для учреждения секретной агентуры в крупных городах Юга. Там немедленно начинаются облавы, обыски, аресты, высылки.53 В конце июля 1878 г. Особое совещание санкционирует казнь Ковальского.
В ответ на белый террор кинжал землевольца С. Кравчинского поразил 4 августа 1878 г. шефа жандармов Мезенцева. Похоронив Мезенцева, прямо с погребальной церемонии министры съехались в Зимний дворец для обсуждения новых мер против тайного общества. На следующий день, 9 августа, публикуется указ о предании за государственные преступления военному суду.54 Власти получали право арестовывать всех, кто участвовал в уличных беспорядках и сходках, и административно ссылать виновных в Восточную Сибирь.
Кинжальный удар Мезенцеву нанес и глубокую рану авторитету правительства. Именно в эти дни в правительственных кругах обнаруживается необыкновенная нервозность. Все принятые меры оказывались бесполезными. Военный министр Д. А. Милютин, также получивший угрожающее письмо Исполнительного комитета, размышляет о «сатанинском плане тайного общества навести террор на всю администрацию». «И план этот начинает удаваться» — пишет он в «Дневнике», порицая «бездействие» «малодушных».55
О несомненной растерянности полицейских властей, не сумевших не только предупредить покушение на шефа жандармов, но
52 ЦГИА, ф. 1282, оп. 1, д. 416. лл. 1—2.
5о ЦГАОР, ф. 109, оп. 3, д. 694, лл. 1—2; д. 706, лл. 1—4.
54 Полное собрание законов. Второе собрание, № 38778.
55 Д. А. Милютин. Дневник, стр. 85. Ср.: Из дневника А. А. Половцева, стр. 191.
55


даже задержать его организаторов, свидетельствуют и тогдашние доклады царю генерала Селиверстова. Своей целью этот временный преемник Мезенцева ставил «устранение паники в столице и возвращение в умах верноподданных доверия к могуществу правительственной власти». В соответствии с этой задачей Селиверстов каждую неделю, а то и через два-три дня, докладывал царю в Ливадию, что «в городе все спокойно».56
Однако этому внешнему спокойствию не доверяли даже министры. Вернувшийся из Германии в сентябре 1878 г. канцлер Горчаков на всякий случай своей властью расставил на петербургских улицах казачьи посты.
Разгром нескольких народнических кружков на Юге и в Петербурге. а также раскрытие замысла убить царя во время его проезда через Николаев (кружок С. Виттенберга) не только не успокаивали жандармов, а, наоборот, внушали серьезную тревогу. В докладах царю генерал Селиверстов жаловался на то, что число «подстрекателей» «размножилось до неуловимо значительных размеров».57
В стремлении «уловить» государственных преступников III отделение предпринимает спешные, но порой неосмысленные меры. Шпионы посылаются за границу, чтобы следить за эмигрантами, имеющими связь с Россией. Принимаются услуги бельгийского авантюриста, обещавшего за громадный куш открыть неуловимый ИК. В столице срочно набираются новые сыщики (в этот набор землевольцам удается устроить на службу в III отделение своего агента Н. В. Клеточникова). Филеры снуют по улицам столицы, выискивая подозрительных лиц. Напуганные неразборчивой требовательностью начальства, эти агенты наводняют канцелярию III отделения самыми пустыми и нелепыми доне-
со
сеннямн.
С невиданным до того рвением перехватывает в эти месяцы письма «черный кабинет». Сам царь внимательно читает эти перлюстрации. Чиновники выписывают рассуждения и слухи о конституции, сообщения о студенческих делах, о внушающих подозрение лицах. Усердие почтовой цензуры не знает пределов — она делает выписки из благонамеренных писем будущего историка С. Ф. Платонова и задерживает открытки с шахматной перепиской, посланные знаменитому М. И. Чигорину (шел матч
56 Доклады ген-лейт. Селиверстова и ген.-ад. Дрентельна Александру II. Август—декабрь 1878 г. «Красный архив», 1931, т. 6, стр. 115 и др.
517 Там же, стр. 120,
•,8 Так, один из наружных агентов 17 ноября 1878 г. доносил, что в кухмистерских и Публичной библиотеке встречаются молодые люди в красных косоворотках. «Не имеет ли в настоящем случае красный цвет рубахи символического значения принадлежности их носителей к числу красных по убеждениям?»,— подсказывал начальству «проницательный» филер (ЦГАОР,
ф. 109, on. 1, д. 841, л. 1).
56


по переписке Москва—1 Аетербург).59 Однако усиление полицейско- агентурных мер не давало должных результатов. Продолжал действовать Исполнительный комитет на Юге, началось издание газеты «Земля и воля» в Петербурге.
Другой заботой правительства в 1878 г. стали студенческие волнения, организованные во многих случаях народнически настроенной молодежью в знак протеста против введения новых стесняющих студенчество правил в высших учебных заведениях. Сходки и митинги происходят в Петербурге, Москве, Харькове. Большая толпа студентов прошла 29 ноября 1878 г. через центральные улицы столицы к Аничкову дворцу, где жил наследник. Встревоженный градоначальник Зуров вынужден был давать успокоительные заверения студентам. Волнения учащейся молодежи осенью 1878 г. были, по выражению Милютина, «преобладающим предметом забот правительства». 1 декабря 1878 г. на совещании министров у Александра II выяснилось, что «все принимаемые меры оказались бессильными против козней агитаторов, искусно завладевших из-за кулис легкомысленной молодежью».60 Тревожная обстановка в стране и в особенности революционные выступления народников способствовали оживлению либеральной оппозиции.
Ее деятели надеялись, что после дарования освобожденной Болгарии конституции правительство пойдет на конституционные преобразования и в самой России. «Русское общество инстинктивно ожидало, что великое дело освобождения соплеменных народов должно будет сопровождаться и внутренним освобождением», — писал об этом времени видный московский либерал С. Муромцев в записке, поданной в 1880 г. М. Т. Лорис-Меликову.61
Общественный подъем конца 70-х годов задел и либеральнодворянские круги, обеспокоенные как возможностью народной революции, так и растерянностью правительства перед нарастающим в стране брожением.
В ответ на последовавшие после убийства Мезенцева призывы власти к обществу с приглашением содействовать правительству в борьбе против разрушительных начал только немногие земства (Черниговское, Тверское, Харьковское) осмелились на оппозиционные высказывания, намекая на необходимость «истинного самоуправления» (конституции), свободы печати и других гражданских и политических прав. Но и эти представители левого крыла земцев заявляли, что они стоят за «постепенное» и «законное» развитие. Большинство же земских собраний приняло униженные адреса, где верноподданнически заявлялось о преданности самодержавию и готовности бороться с крамолой.
ЦГАОР, ф. 109, оп. 3, д. 3149, лл. 2—5. См. нашу заметку «Подозрительные открытки» («Огонек», 1958, № 38, стр. 28).
со Д. А. Милютин. Дневник, стр. 106.
01 С. Муромцев. Статьи и речи, вып. \\ М., 1910, стр. 38.
57


Признавая необходимость Дальнейших реформ, либеральные публицисты более всего опасались «общественных потрясений и гражданской борьбы».62
Умоляя Александра II продолжить преобразования первых лет царствования, земские деятели обычно льстиво подчеркивали, что хотели бы вновь услышать «державную» речь: «Лучше сверху, чем снизу».63 Даже состоявшийся весной 1879 г. нелегальный съезд левых земцев отклонил мысль об организации тайного общества для завоевания конституции.64 Видные черниговские земцы И. Петрункевич и А. Линдфорс незадолго до того в декабре 1878 г. безрезультатно пытались уговорить южных народников прекратить революционную борьбу. Однако успехи революционной борьбы в 1879 г. подталкивали либералов, либеральную прессу к более смелому обсуждению злободневных вопросов жизни. Оппозиционные настроения либералов содействовали углублению кризиса верхов. Используя благоприятный для себя момент, либеральная оппозиция надеялась получить от правительства уступки, которые могли бы повести страну по пути развития буржуазной демократии. Упомянутый выше И. И. Петрункевич в марте 1879 г. в статье «Ближайшие задачи земства» заявлял: «В настоящую минуту земство должно написать на
своем знамени три положения: свобода слова и печати, гарантия личности и созыв Учредительного собрания».65
Однако, как показало время, земцы практически почти ничего не сделали для реализации этих лозунгов.
Начало 1879 г. ознаменовалось еще большим напряжением обстановки.
Особое совещание министров в эти дни заявило, что «зло угрожает поколебать главные основы государственного и общественного порядка».66 Для противодействия «злоумышленным стремлениям анархистов»67 вновь принимаются чрезвычайные меры. С апреля 1879 г. в России по существу вводится военное положение. Страна делится на несколько генерал-губернаторств, иронически названных одним из современников «временными пашалыками».68
На местах вся власть перешла к наделенным чрезвычайными полномочиями временным генерал-губернаторам. Наступил режим «семигенеральщины». За любое политическое преступление генс-
62 [К. Кавелин]. Политические призраки. Берлин, 1878, стр. 59.
63 Д. В. [Д. И. Воейков]. Земство и призыв правительства к борьбе с революционной пропагандой. Лейпциг, 1879, стр. 60.
64 Юбилейный земский сборник. 1864—1914. СПб., 1914, стр. 251.
65 Там же, стр. 434.
66 ЦГИА, ф. 1282, оп. 1, Д. 416, лл. 34—39.
67 ЦГАОР, ф. 109, оп. 1, д. 782, л. 1 («О мерах к охранению государственного порядка»).
68 ЦГА ВМФ, ф. 26, д. 20, л. 452 (И. А. Шестаков «Полвека обыкновенной жизни», ч. VI).
58


рал-губернаторы, согласно законам от 9 августа 1878 г. и 8 апреля 1879 г., могли предавать виновных военному суду. Приговор выносился в 24 часа. Казни революционеров, часто без соблюдения всяких форм законности, как это было в Одессе, где свирепствовал генерал Тотлебен, следовали одна за другой. В Петербурге и других городах войскам предписываются чрезвычайные меры боевой готовности, ставятся секретные засады и т. д.69
Политика террора и исключительных мер, с помощью которой царизм пытался искоренить революционное движение, тем не менее не приносила желанных результатов. В правительственных кругах обнаруживаются настроения неуверенности и тревоги, растерянность и страх. Беспокойные думы и мрачные предчувствия охватывают даже высших сановников, ощущающих свое бессилие и неспособность в борьбе с «крамолой». Валуев отмечает у себя в «Дневнике»: «Чувствуется», что почва зыблется, зданию угрожает падение».70
Во всеподданнейшем докладе 4 июня 1879 г. Валуев от имени Особого совещания министров вынужден уверять царя, что положение дел, несмотря на все опасности и затруднения, «не может и не должно признаваться безвыходным», несмотря на то что «во всех слоях населения проявляется какое-то неопределенное, обуявшее всех неудовольствие».71 Проще формулировал эту мысль в своем «Дневнике» Д. А. Милютин: «Общественное мнение в России настроено крайне враждебно правительству».72
Летом 1879 г. Милютин отмечал в Петербурге «странное настроение: даже в высших правительственных сферах толкуют о необходимости радикальных реформ, произносится даже слово конституция, никто не верует в прочность существующего порядка вещей». Милютин и сам признавал, что «наше государство требует коренной реформы снизу доверху»; однако он не видел, кто бы мог осуществить такую реформу. «Такая колоссальная работа не по плечам теперешним нашим государственным деятелям, которые не в состоянии подняться выше точки зрения полицеймейстера или даже городового».73
Действительно, и Александр II и придворная камарилья во главе с наследником (будущим Александром III) всецело уповали на полицейский террор, казни и расправы. Однако Милютин, как известно, не был одинок в своих сомнениях. Сознают необходимость более гибкой политики, некоторых удовлетворяющих либеральное общество реформ вел. кн. Константин Николаевич, министр П. А. Валуев, харьковский генерал-губернатор М. Т. Ло-
69 Д. А. М и лютин, Дневник, стр. 136.
П. А. Валуев. Дневник, стр. 38. Ср.: Д. А. Милюгчн, Дневник, стр. 136. "
71 ЦГИА, ф. 908, оп. 1, д. 395, лл. 28—29 об.
ж Д. А. Мил ют и и. Дневник, стр. 148.
73 Там же, стр. 139, 148.
59


рис-Меликов. Последний пытается избегать казней и сочетать карательную политику с мерами, рассчитанными на «умиротворение».74
Подобные настроения были распространены в это время достаточно широко среди высшей бюрократии. Комментируя помилование петербургским генерал-губернатором Гурко покушавшегося на шефа жандармов Дрентельна Мирского, управляющий III отделением Шмидт 20 ноября 1879 г. негодовал на то, что «сами правительственные слуги постоянно и открыто относятся не иначе, как критически к каждому правительственному мероприятию и массами играют в популярность».75 Дело было, разумеется, не столько в «игре в популярность», сколько в желании не ожесточать и без того враждебное правительству общественное мнение. Рекомендуя Дрентельну за неделю до письма Шмидта перестать высылать студентов, генерал Черевин объяснял, что такие высылки только озлобляют молодежь.76
В своей борьбе с революционным движением правительство то пытается обратиться к обществу за поддержкой, то ставит это общество под огульное подозрение и сурово карает либеральные органы печати. Непоследовательные и беспорядочные меры растерянных властей не внесли успокоения, вызывали оппозиционное настроение даже в прежде благонамеренных дворянских кругах.
В либеральной печати намекают на необходимость созыва представителей земства для обсуждения государственных нужд. Вопрос о конституции, как можно судить по перлюстрациям III отделения, оживленно обсуждается осенью 1879 г. в частной переписке многих лиц.77
Правительство, которое еще недавно расценивало всякое предложение об изменении государственных установлений как прямую «крамолу», в конце 1879 г. вынуждено рассматривать предложения земских собраний о созыве депутатов «от всей земли». Александру II и самому пришлось заговорить о конституционных толках, сознавая, что в таких условиях не\ьзя ничего не предпринимать/8
74 ЦГИА. ф. 908, оп. 1, д. 402 (всеподданнейшая записка Лорис-Мели- нова от 2 февраля 1880 г.).
ЦГАОР, ф. 109, он. 1, д. 977, л. 12 об. Когда управляющий III отделением Шмидт, должно быть по поручению царя, запросил Гурко, почему он помиловал Мирского, покушавшегося на Дрентельна, Гурко заявил Шмидту, что «вообще уже довольно казнить смертью, что нельзя бесконечно идти :-'тнм путем». Против этих последних слов можно прочитать на докладе Шмидта карандашную пометку Александра II: «Земский собор», а окончание фразы сопровождается «августейшим» выводом о Гурко: «Действовал под
влиянием баб и литераторов» (там же. л. 10 об.).
'(> Там же, см. 3, д. 3 74, л. 7 об.
77 Там же, оп. 1, дд. 968, 980 и др.
78 П. А. Вал у е в. Дневник, стр. 38.
60


Непопулярность правительства в среде самих господствующих классов, растущее недоверие в правящих кругах к политике полицейского террора, отсутствие единства в действиях различных учреждений и лиц, страх и бессилие перед угрозой надвигающейся революции, охватившие многих виднейших сановников, наконец, правительственные колебания и попытки примирения с оппозицией на почве каких-либо уступок общественному мнению — все это свидетельствовало о том, что самодержавие вступило в новую полосу кризиса.
Критическая ситуация в России отмечалась в конце 1879 г. и Ф. Энгельсом, который писал тогда к И. Беккеру: «В России дела обстоят великолепно! Там, пожалуй, развязка близка. . .».7}
«Беспокойное метание правительства из угла в угол» не могло остаться незамеченным в революционной печати, отметившей в конце 1879 г. «рознь в действиях правительственных кучеров».80
Совершенно несомненно, что вызванные борьбой народников шатания и колебания правительства не могли не отозваться на укреплении политических тенденций революционной борьбы, принимавшей все более острый и ожесточенный характер.
Стремление освободить народ от деспотизма и эксплуатации стало в эти годы преобладающим чувством народнически настроенной интеллигенции и прежде всего молодежи. В отличие от периода первой революционной ситуации демократическая интеллигенция конца 70-х годов была более заметным общественным слоем, уже накопила известные силы и опыт для создания более значительных революционных организаций, для более эффективной борьбы, чем это было возможно за пятнадцать-дваднать лет до того.
С каждым месяцем в движение включались все новые и новые молодые силы. Их не пугали шпионы и жандармы, не страшила тюрьма и ссылка. Если в 1878 г. по политическим делам было привлечено 790 лиц, то в 1879 г. — почти в два раза больше (1495).81
Правящие круги уже к концу 1879 г. были серьезно встревожены успехами революционного движения. Неизвестный автор записки «об успехах нигилистов», представленной наследнику, только выражал общее мнение господствующих классов, когда писал: «Нигилисты... выросли в опасного врага. С ними считаются как с воюющей стороной. Они смутили государство более, чем могли это сделать Бисмарк или Биконсфильд. И после каж¬
79 К. Маркс и Ф. Энгель с, Соч.. т. 34, стр. 344.
80 Литература партии «Народной воли», стр. 207, 263.
81 Л. С л у х о ц к и и. Очерк деятельности Министерства юстиции но борьбе с политическими преступлениями. «Историко-революционный сборник», т. III, М.—Л., 1926, стр. 262.
61


дой атаки крамолы обаяние государственной власти меркнет все сильнее и сильнее».
Как известно, В. И. Ленин указывал на три главных признака революционной ситуации: «1) Невозможность для господствующих классов сохранить в неизмененном виде свое господство. . . Для наступления революции обычно бывает недостаточно, чтобы „низы не хотели", а требуется еще, чтобы „верхи не могли44 жить по-старому. 2) Обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетенных классов. 3) Значительное повышение, в силу указан-
оо
ных причин, активности масс...».
В другом месте В. И. Ленин еще раз подчеркнул, что «революция невозможна без общенационального (и эксплуатируемых и эксплуататоров затрагивающего) кризиса».84
Несмотря на то что революционная ситуация 1878—1882 гг. во многих чертах была сходна с ситуацией 1859—1863 гг., наступившей вскоре после Крымской войны, между этими общенациональными кризисами существуют важные различия.
Исторический опыт свидетельствует о том, что революционная ситуация не может быть раз и навсегда предопределенным и неизменным в соотношениях своих элементов явлением. Специфический характер имел и политический кризис конца 70-х годов.
Если в период первой революционной ситуации массовое крестьянское движение приняло совершенно угрожающие для правящего класса размеры, то во время второй революционной ситуации движение деревни в такой степени не развернулось.
Нельзя не отметить и того обстоятельства, что некоторое повышение уровня массового движения происходило только в 1878—1879 гг., а в то же время кризис самодержавия, его вынужденная готовность пойти на известные уступки дошли до своих пределов лишь в 1880—1881 гг., когда наблюдался уже спад крестьянского и рабочего движения. В связи с этим вполне убедителен вывод, сделанный П. А. Зайончковским в его недавней книге: «Особенностью общественно-политической обстановки конца 70-х годов являлся тот факт, что непосредственно кризис самодержавия был вызван не столько борьбой народных масс, сколько действиями партии, выражавшей интересы этих масс». Утверждая, что «именно героическая борьба народников явилась непосредственной причиной, вызвавшей растерянность правительственных кругов», автор вполне резонно подчеркивает, что «политический кризис самодержавия не достиг бы такой глубины, если бы правительство не боялось соединения стихийной борьбы
82 ЦГАОР, ф. 109, 3-я эксп., 1880, д. 751, ч. 1, л. 6.
93 В. И. Л е н и н, Полн. собр. соч., т. 26, стр. 218.
84 Там же, т. 41, стр. 70.
62


крестьянских масс с политической борьбой революционных на-
ос
родников».
Таким образом, возникновение революционной ситуации в конце 70-х годов на почве общего аграрного кризиса страны, на почве брожения и недовольства ограбленной реформой 1861 г. деревни очевидно. Но если в конечном счете вторая революционная ситуация возникла в результате разного рода объективных условий, и в том числе повышенного возбуждения масс (вызванного русско-турецкой войной 1877—1878 гг.), то ближайшей причиной кризиса самодержавия была отчаянная борьба против правительства революционной интеллигенции, отражавшей в своей деятельности протест народа. Именно политическая борьба народнической интеллигенции получила в конце 70-х годов значение одного из виднейших факторов революционной ситуации.
Касаясь возникновения кризиса власти в конце 70-х годов,
В. 	И. Ленин писал, имея в виду перелом в настроениях народничества: «Вопреки утопической теории, отрицавшей политическую борьбу, движение привело к отчаянной схватке с правительством горсти героев, к борьбе за политическую свободу. Благодаря этой борьбе и только благодаря ей, положение дел еще раз изменилось, правительство еще раз вынуждено было пойти на уступки».86
Вторая революционная ситуация в своем развитии прошла три главных этапа. Первый (примерно с января 1878 г. до февраля 1880 г.) характерен некоторым подъемом крестьянского и рабочего движения, а также началом активных боевых выступлений народнической интеллигенции против высших правительственных чиновников. В правящих кругах обнаруживаются первые симптомы растерянности перед лицом революционной опасности. Во имя сохранения своего господства царизм обращается к исключительным мерам, устанавливает чрезвычайное положение, развязывает руки полицейскому произволу. Правительственный террор вызывает резкий перелом в народнической среде. Осенью 1879 г. в общественно-политическую борьбу включается новая революционная организация — «Народная воля», выдвинувшая лозунг свержения самодержавия.
Второй этап (примерно с февраля 1880 г. по апрель 1881 г.) является высшим этапом революционной ситуации. Давление общественных сил и в первую очередь народовольческой борьбы поставило самодержавие перед кризисом, привело к известным колебаниям правительство, которое решается пойти на некоторые хотя и частичные реформы. Большого размаха достигла в этс
1Яйп ^ а й 0 н ч к о в с к и и. Кризис самодержавия на рубеж*е 1870—-
1оо0-х годов, стр. 16, 474.
86 В. И. Л е н и н, Полн. собр. соч., т. 5, стр. 39.
63


время революционно-организаторская работа народнических организаций — «Народной воли» и «Черного передела».
Третий этап (примерно с мая 1881 г. до мая 1882 г.) — период, когда революционное движение пошло на убыль, а самодержавие постепенно выходит из полосы кризиса. Однако только в начале 1883 г. после разгрома Исполнительного комитета и Военной организации «Народной воли» и роспуска «Святой дружины» можно считать революционную ситуацию окончательно ликвидированной.


Глава 2
ВОЗНИКНОВЕНИЕ ПАРТИИ «НАРОДНАЯ ВОЛЯ» Народнические кружки Юга России во второй половине 70-х годов.
НеУДача «хождения в народ» в 1874 г. вызвала сильное разочарование в народнических кружках Юга России. Пропаганда социализма с надеждами на немедленный всеобщий «бунт» встретила глухую стену непонимания в темной и забитой деревне. Крестьянство, во имя спасения которого от вековых страданий и рабства тронулась «в народ» разночинская молодежь, оказалось не готовым к революции. Сотни пропагандистов были схвачены и заживо замурованы в тюрьмах. Неимоверные жертвы демократической интеллигенции не дали ожидаемых результатов.
Однако революционеры-«бунтари» на первых порах не потеряли надежд на успех пропаганды. Поверхностную, «летучую», пропаганду они пытались заменить более глубокой, «оседлой». В деревне народники стремились стать на почву местных крестьянских нужд, но в таких случаях их деятельность приобретала порою культурнический характер, весьма отдаляя их революционные планы. Крестьяне, как вспоминает один из южных «поселенцев», «жаловались на непомерную тяжесть налогов, на малоземелье, на притеснения помещиков, на произвол полиции... но были в то же время настолько сдержанны, что говорить с ними о восстании, о царе, о революции не приходилось».1 Народ повсеместно мечтал о переделе земли, но ждал его от царской милости.
Деревенские поселения южан почти полностью выявили свою несостоятельность уже в 1877 г.2 Вспоминая о подобном поселе¬
1 С. Е. Лион. От пропаганды к террору. «Каторга и ссылка», 1924 № 5, стр. 16.
В. Дебагорнй-Мокриевнч. От бунтарства к терроризму, 1. М.—Л., 1930, стр. 244.
5 с. с. Волк
65


нии в Киевской губернии, в котором она сама участвовала,
В. 	И. Засулич приводила ядовито-насмешливый экспромт одного из своих товарищей на бесполезную жизнь в деревне:
В народе мы сидим,
Дела великие творим:
Пьем, спим, едим И о крестьянах говорим,
Что не мешает их посечь,
Чтоб в революцию вовлечь.3
Потерпев неудачу в пропаганде социализма среди совершенно неграмотных тогда крестьян, южные народники попытались следовать указаниям Бакунина, утверждавшего, что совсем нетрудно в любое время вызвать бунт в любой деревне, для чего нужно только объяснить крестьянам, какую могучую силу они составляют и как слабы их враги.4
Группе киевских «бунтарей» (Я. В. Стефанович, Л. Г. Дейч, И. В. Бохановский и др.) удалось, используя мнимые царские грамоты (отпечатанные ими в своей типографии), создать среди крестьян революционную организацию «Тайная дружина». Несмотря на сочувствие некоторых народников к подобному методу, этот недопустимый в революционной работе прием более нигде не использовался. По рассказу В. К. Дебагория-Мокриевича, он был осужден самим Бакуниным.
Ко времени русско-турецкой войны, сообщает Дебагорий-Мок- риевич, «скептицизмом были заражены более или менее все, по крайней мере южные народники... Деревня, раньше манившая к себе, теперь отодвинулась на второй план. Революционеры стали скопляться по городам».*
В народнических кружках Киева, Одессы и других городов шли жаркие споры о новых путях воздействия на массы, о ближайших задачах борьбы.
Из письма, направленного к Лаврову одним из одесских революционеров (И. Миллером), видно, как остро чувствовался переходный момент, как запуталась в это время народническая мысль: «Партий в Одессе, нужно признаться, столько же, сколько и людей: есть и социал-демократы, и анархисты — мирные пропагандисты (приверженцы одной пропаганды без агитации), и анархисты-агитаторы (противники пропаганды), и анархисты — пропагандисты-агитаторы, и бунтовщики, и бунтари (это две вещи, заметьте, разные) и чего, чего только нет».6
3 В. Засулич. Письмо в редакцию. «Свободная Россия», 1889, № 3, стр. 23.
4 Л. Г. Дейч. За полвека. М.—Л., 1926, стр. 190, 231, 253, 276.
5 В. Дебагорий-Мокриевич. От бунтарства к терроризму, т. I, стр. 365—366.
6 ЦГАОР, ф. 1762, оп. 4, д. 305, л. 10 (письмо И. Миллера П. Л. Лаврову 14 августа 1878 г.).


Особое значение приобрел в 1876—1877 гг. на Юге кружок «бунтарей» в Киеве. Он как бы задавал тон: «Все планы, предприятия, отважные лица являлись на Юге: покушения на шпионов, освобождение заключенных, типография, вооруженное сопротивление, наконец, расправа с Треповым, даже план цареубийства Каблица — южанина».7
Но, как в то же время отмечал Дейч, этот кружок не завоевал крупного исторического признания вследствие того, что в нем не было инициативного руководителя-организатора. К тому же, рассказывал далее Дейч, бывшие «бунтари» скорее походили «на удалых добрых молодцов, готовых на самые отчаянные предприятия, чем на сознательных политических деятелей».
Ко всему прочему в киевском кружке с самого начала не было единства. В 1876—1877 гг. происходили споры между работавшими на Дону «пропагандистами», близкими по своим настроениям к землевольцам, и «бунтовщиками», разделявшими наивные бакунинские представления о разбойниках, как истинных революционерах.9
У В 1877—начале 1878 г. в кружке образуется третья группа — «городских террористов». Эту группу возглавил энергичный революционер, один из учредителей «Земли и воли» Валериан Осин- ский. В тесной связи с ним был и Дмитрий Лизогуб, аскет революции, отдавший свое состояние «Земле и воле». Лизогуб пытался сочетать устремления как «бунтовщиков», так и «террористов».10 Яркие портреты этих крупных революционеров набросал в «Подпольной России» С. М. Кравчинский.
Среди киевских народников все чаще слышались голоса в пользу политической свободы. Одним из самых ранних ее защитников явился И. Ф. Волошенко, другим был И. К. Дебаго- рий-Мокриевич (брат мемуариста). Последний написал и пустил по рукам брошюру, в которой доказывал, что только при политической свободе революционеры смогут создать широкую народную организацию. Отсюда следовал вывод, что революционная интеллигенция должна принять «чисто политическую программу».11
В Киеве осенью 1877 г. возник даже «конституционный кружок», состоявший отчасти из студентов, отчасти из революцио¬
7 Архив Дома Плеханова, АД. 8. 500, л. 45 (Л. Г. Дейч «К докладу о южных бунтарях»).
8 А- Г. Дейч. От народничества к марксизму. «Современный мир», 1914,
1, стр. 182.
*оЦГИА, ф. 1093, оп. 1, д. 82, л. 23 (показания Ф. Курицына).
Там же, л. 12. Характерен ключ шифра кружка Лизогуба: «Месть фарисеям голос страшный закричал, жаждущих свободы целую толпу собрал» (там же, л. 27).
’В. Дебагорий-Мокриевич. От бунтарства к терроризму, т. !, стр. 366.
67


неров-народников.12 По инициативе этого кружка состоялась процессия на могилу умершего гимназиста Беллюстина, ставшего в целях пропаганды простым рабочим. Во время этого шествия несколько раз произносились речи в пользу конституции.
Для «смущения умов» киевский кружок «бунтарей» расклеивал в начале турецкой войны 1877—1878 гг. телеграммы о поражениях русских генералов. Вскоре в больших южных городах появился подложный «царский манифест» с дарованием конституции.
Повсюду на Юге «стали толковать о необходимости ограничения самодержавия, об обуздании злоупотреблений бюрократии и пр.» 13 Когда той же осенью 1877 г. в Киев приехал из Петербурга В. Осинский и выступил на собрании «конституционного кружка» с речью о несостоятельности политических программ, с ним не стали даже спорить — для присутствующих необходимость политической программы казалась самоочевидной.14 Впрочем киевская атмосфера повлияла на Осинского, и он быстро сделался самым горячим защитником политической свободы. Прежде всего надо было, по его мнению, «задать страх врагам», т. е., другими словами, «терроризовать правительство».15
Уничтожение шпионов в это время уже вошло в неписанный обычай в южных кружках. Осенью 1877 г. одесские и киевские кружки кипели жаждой мщения градоначальнику Трепову. Независимо друг от друга и почти одновременно на Юге возникло два плана мщения. Когда В. Засулич, приехавшая из Киева, самостоятельно задумала месть Трепову и наконец ее осуществила, в Петербурге уже находилась и выслеживала царского сатрапа другая группа южан — Д. Лизогуб, В. Осинский, М. Фроленко, Г. Попко.
Весьма близок к кружку Осинского—Лизогуба был одесский кружок И. М. Ковальского.
На первых порах в кружке Ковальского борьбу с политическими притеснениями понимали лишь как устранение шпионов, вооруженные сопротивления при арестах и обысках, организацию освобождений из тюрьмы. Но выстрел в Трепова был оценен Ковальским не только как месть за насилия над политическими заключенными. Выстрел Засулич означал, говорилось в прокламации «Голос честных людей», написанной Ковальским, что «уже настала фактическая борьба социал-демократической партии с этим подлым правительством русских башибузуков».16
12 Там же, стр. 349, 364.
13 Архив Дома Плеханова, АД. 7. 478 (Л. Г. Дейч «Война с Турцией и русские революционеры 70-х годов. (Из воспоминаний)»).
14 В. Дебагорий-Мокриевич. От бунтарства к терроризму, т. 1, стр. 376.
15 Там же.
16 ЦГИА, ф. 1405, он. 76, д. 7227, л. 10.
68


Вести о покушении Засулич 24 января и о вооруженном сопротивлении при аресте в Одессе Ковальского 30 января 1878 г. укрепили боевой дух киевских «бунтарей».
Вслед за убийством нескольких шпионов Осинский и его новые киевские друзья решили убить жандармского офицера Гей- кинга и прокурора Котляревского, которые расследовали «чиги- ринское дело».
Когда, наконец, покушение на Котляревского совершилось, кружок решил разъяснить населению причины этого события. Родилась мысль после каждого подобного «факта» выпускать воззвания и расклеивать их по улицам.
При этом решили, чтобы группа, занимающаяся террористическими предприятиями, называлась Исполнительным комитетом, ибо предполагалось, что члены боевой группы являются лишь простыми исполнителями решений, принятых всей «Социально-революционной партией» (хотя в действительности такой партии вовсе не существовало).
Точно определенного состава Исполнительного комитета не было. Но активно действовали от его имени В. Осинский, Д. Лизогуб, В. Дебагорий-Мокриевич, В. Свириденко, В. Позен, М. Ковалевская, С. Диковский, Н. Колодкевич, М. Фроленко. Трое последних присоединились потом к «Народной воле».
Была сделана печать овальной формы с надписью «Исполнительный комитет русской социально-революционной партии». В середине были вырезаны револьвер, топор и кинжал, скрещивающиеся между собой. Действительно, кинжал и револьвер стали главным средством борьбы. Первая прокламация, к которой была приложена красная печать ИК, появилась в марте 1878 г. В ней говорилось об убийстве шпиона Никонова и покушении на Котляревского.
«Эти заявления тогда казавшегося неуловимым тайного комитета производили на общество и на само правительство не поддающийся теперь описанию неимоверный трепет»,17 — свидетельствовал в одной из неопубликованных заметок Л. Г. Дейч. Г розная слава Исполнительного комитета облетела всю Россию, наводя, по свидетельству современников, «панический страх» на обывателей.18
По распоряжению царя в июле 1878 г. вновь собралось под председательством П. А. Валуева особое совещание для обсуждения мер против действий кружка, «п двоившего себе именование Исполнительного комитета».
Новый импульс террористического настроения вызвала казнь Ковальского. Как рассказывал Дебагорий-Мокриевич, приехапший
17 Архив Дома Плеханова, АД. 7. 457, л. 21.
18 ЦГАОР, Ф. 109, З-Я эксп., 1880, д. 538, ч. 1, лл. 10—11 (В. Тро- щанский, материалы для статьи). Ср.: ЦГИАЛ, ф. 1405, оп. 80, д. 8413,
69


в это время в Одессу, там «все пылали мщением».19 Участник николаевского кружка С. Виттенберга Гобет говорил о правительственных чиновниках, жандармах, прокурорах: «По-моему,
всех их надо бить, вешать, стрелять, взрывать динамитом —
20
только тогда сделается революция».
На юге, видимо, не забывали и о плане бывшего члена киевской коммуны «бунтарей» Каблица взорвать Зимний Дворец при помощи динамита.21 Впервые покушение на Александра II с помощью динамита готовилось в августе 1878 г. в Николаеве кружком С. Виттенберга, связанным с кружком Осинского—Лизогуба.
Хотя на Юге революционеры к началу 1878 г. отходили от бунтарских традиций, сознания необходимости революционной дисциплины еще не было. На Юге не создалось централизованной организации, подобной землевольческой. Кружки в Одессе и ^Киеве мало были связаны друг с другом.
В кружках, как правило, не было собраний и твердого состава. Не было даже уставов. Даже южный Исполнительный комитет не являлся сколько-нибудь оформленной группой.
Свое пренебрежение к организации «бунтари» нередко объясняли даже «принципиальными соображениями — желанием уже теперь в своей деятельности поступать согласно основным анархическим нашим воззрениям».22
Взаимоотношения южных кружков с обществом «Земля и воля» никогда не были строго определены. Хотя и Д. Лизогуб и
В. 	Осинский были в числе основателей «Земли и воли», с отъездом на Юг они стали действовать весьма самостоятельно.
Переговоры южан с землевольческим центром в конце 1877— начале 1878 гг. ни к чему не привели, но на Севере настроение начинает меняться. «Центр „Земли и воли“ относился скорее сочувственно к попыткам террора южан».23 Личное воздействие южан на эту перемену настроений землевольцев вряд ли можно оспаривать. Ведь именно при их поддержке В. Осинский предложил ввести в программу «элемент политической борьбы», «усилить дезорганизаторскую деятельность», «попытаться возобновите опыт революционной организации в народе в духе Стефановича» и т. д. Предложения Осинского в Большом совете были отвергнуты громадным большинством, но, как пишет об этом участник этих совещаний О. В. Аптекман, они являлись симптомом «уже
19 В. Дебагорий-Мокриевич. От бунтарства к терроризму, т. П. М.—Л., 1930, стр. 47.
20 Архив Дома Плеханова, АД. 7. 457, л. 58 (Л. Дейч «Роль евреев в русском революционном движении», т. II).
21 Л. Г. Д е й ч. За полвека, стр. 106—107.
22 Л. Г. Дейч. От народничества к марксизму, стр. 177.
23 К истории партии «Народной воли». («Показания» М. Н. Полонской).
•«Былое», 1907, № 6, стр. 4.
70


зародившегося нового течения в недрах народнического общества».24
В начале 1879 г. в Киеве намечался съезд для обсуждения выработанной В. Осинским совместно с В. К. Дебагорием-Мокрие- вичем «грандиозной программы революционной деятельности». Однако за неделю до съезда Осинский, Дебагорий-Мокриевич и многие другие члены кружка были арестованы.20
Программа эта считается утерянной. Надо полагать, однако, что отрывок этого документа как будто сохранился в деле студента Розовского, обвиненного в распространении народовольческих прокламаций. У него нашлись четыре листка, по-видимому гектографированные, заключающие в себе «изложение программы действий партии южно-русских народников-социалистов». В официальном донесении приводился лишь последний параграф: «Для достижения этих целей мы признали необходимым: 1) организовать крестьянство в русский земледельческий союз, а рабочих в русский рабочий союз как для распространения в народе идей социализма, так и для активной борьбы народа с правительством, помещиками, купцами и прочей швалью; 2) дискредитировать правительство в глазах народа всеми зависящими от нас средствами; террором, демонстрациями, бунтами и т. д. и т. д.».26
Южные «бунтари» первыми стали считать, что освобождение народа невозможно без уничтожения правительственного деспотизма, без политической свободы. Выдвинув лозунг политической борьбы, южные «бунтари» выступили прямыми предшественниками народовольцев. В отличие от либералов они не думали ограничиваться политическими реформами, не рассматривали их как самоцель. Предложение либеральных земцев (И. И. Петрун- кевич, А. Ф. Линдфорс) на переговорах осенью или зимой 1878 г. о приостановлении террористической деятельности для совместной агитации за конституцию южные народники (Осинский, Ковалевская) отвергли. По рассказу Л. Г. Дейча, «бунтари» нашли также невозможным содействовать тому, чтобы «гг. либералы получили конституцию, а следовательно, за одно с буржуазией, угнетали бы народ».27
Конституции кружок Осинского хотел добиться для народа, полагая, что конституция облегчит освободительную миссию интеллигенции.
Надежда на бунт народа, которую лелеяли и пытались осуществить южные народники, не заглохла и в «Народной воле»,
О. В. Аптекман. Общество «Земля и воля» 70-х гг. Пгр., 192 К стр. 236.
^ В. Дебагорий-Мокриевич. От бунтарства к терроризму, т. II. стр. 54.
26 ЦГИА, ф. 1405, оп. 77, 1879, д. 7974, лл. 5—6 (рапорт киевского губернского прокурора министру юстиции).
7 \. Г. Дейч. На рубеже. «Вестник Европы». 1912, № 7, стр. 162.
71


которая рассчитывала своими активными боевыми действиями поднять на революцию крестьянские и рабочие массы. Известное значение имела и родившаяся в умах многих народовольцев мысль о необходимости привлечь армию на сторону революции. Мысль о необходимости создания тайной офицерской организации в армии развивал, в частности, своим товарищам, в том числе А. И. Желябову, одесский «бунтарь» В. Костюрин, предлагая «повторить попытку декабристов и устроить широко раскинутую военную организацию».28
Однако такое массовое и эффективное средство борьбы, как политические демонстрации, которые на Юге в 1877—1878 гг. проводились правда реже, чем в Петербурге, на деле в арсенал народовольческой тактики не вошли, хотя формально упомянуты «Программой Исполнительного комитета».
Зато на Севере усвоили технические средства террора, в частности динамит и разрывные бомбы, применение которых на Юге уже готовилось.29
Само название народовольческого центра — Исполнительный комитет, скромное именование его членов агентами и рекомендация представлять его в глазах властей учреждением «неуловимым, недосягаемым»30 шли от южного ИК, от Осинского. Как известно, прощальное письмо В. Осинского товарищам явилось, по выражению С. М. Кравчинского, «политическим завещанием».31
Осинский предлагал все силы направить на террор, ибо «ни за что более, по нашему мнению, партия физически не может взяться». В этом письме, опубликованном в последнем (№ 6) «Листке „Земли и воли"» от 14 июня 1879 г., были, однако, пропущены по конспиративным соображениям некоторые практические советы. По показанию хорошо осведомленного в делах «Народной воли» одесского народовольца К. Маслова, в исключенной при напечатании части письма выдвигался новый план организации. На Липецком съезде план Осинского был принят: «Организация должна быть централистической и иерархической. Во главе должен был находиться Исполнительный комитет, и в обязанность членам партии вменялось представлять в возможно большем виде его силу и значение».32
План централизованной организации, предложенный Осин- ским, явился как бы напутствием «Народной воле».
Письмо Осинского было прочитано на Липецком съезде, поло- жившем начало новому Исполнительному комитету.33 И если совет
28 ОПИ ГИМ, ф. 282, д. 335, л. 16 (В. Костюрин «Дела давно минувших дней»)1
29 ЦГАОР, Ф. 109, 3-я эксп., 1879, д. 281, л. 4.
30 В. Дебагорий-Мокриевич. От бунтарства к терроризму, т. II, стр. 95-96.
31 С. Степняк-Кравчинский, Соч., т. 1, М., 1958, стр. 414.
32 ЦГАОР, ф. 102, 7-е д-во, 1886, д. 79, л. 190 (показания К. Маслова).
33 Революционная журналистика семидесятых годов. Париж. 1905, стр. 483.
п*>


Осинского не явился чем-то новым для участников Липецкого съезда, то он был для них дорог как одобрение уже показавшей свою эффективность землевольческой организации.
У полицейских чиновников были довольно веские данные сделать вывод, что программа кружка Лизогуба, соединявшая «бунтарство» и терроризм, «послужила основанием» к «совершенно тождественной» с нею программе «Народной воли».34 Если это свидетельство можно заподозрить в тенденциозности или упрощении, то есть, однако, и сходные мнения, исходящие из революционной среды.
Весьма убедительное предположение Л. Дейча о возможной судьбе С. Виттенберга («Доживи Виттенберг до торжества „Народной воли*, он, вероятно, сыграл бы крупную роль»)35 с полным правом можно было бы отнести и к другим выдающимся революционерам Юга. По свидетельству Р. А. Стеблина-Камен- ского, Г. А. Попко, находившийся в 1879 г. на каторге, «всецело воспринял программу „Народной воли*».36 Память В. Осинского и Д. Лизогуба «Народная воля» почтила специальными статьями.37
Между ИК, созданным на Липецком съезде, и южным ИК существовала, таким образом, несомненная преемственность, и не только идейная. Устанавливается эта преемственность еще в начале 1879 г., сразу же после разгрома южного ИК. 24 января 1879 г. был арестован Осинский, вышедший 12 марта 1879 г. «Листок „Земли и воли*» (№ 1) опубликовал извещение ИК от 8 февраля, а 1 марта 1878 г. было помечено извещение ИК об убийстве провокатора Рейнштейна.38 Эти извещения исходили уже из Петербурга, где в действительности никакого ИК еще не было, а был только его символ — с Юга привезли как-то уцелевшую при разгроме кружка Осинского знаменитую печать ИК со скрещенными револьвером, топором и кинжалом.
В период Липецкого съезда устанавливается и персональная преемственность. Его участниками были и видные деятели киевского кружка М. Ф. Фроленко и Н. Н. Колодкевич, причем первый из них был выбран и в высший орган партии — Распорядительную комиссию.
В состав народовольческого ИК вошли и другие крупные революционеры, воспитанные на Юге в атмосфере политической борьбы, и прежде всего хорошо знавший многих из южан
34 Свод показаний. «Былое», 1907, № 7. стр. 165.
35 Л. Г. Дейч. За полвека, стр. 231—232.
Зь Р. А. СтеблиИ'Каменский. Г. А. Попко. «Былое», 1907, № 5, стр. 203.
37 Литература партии «Народной воли». Париж, 1905, стр. 101 —116, 363—374.
38 Революционная журналистика семидесятых годов, стр. 392—393.
39 Л. А. Тихомиров. Воспоминания. М.—Л., 1927, стр. 120.
73


А. 	И. Желябов. Под влиянием Ковальского находился С. Златопольский. В его кружок входила Г. Ф. Чернявская. Из Одессы вышли или временно там жили в 1877—1879 гг. будущие народовольцы М. Н. Тригони, А. А. Спандони, Н. И. Кибальчич, М. Тетерка, Л. Терентьева, Г. Г. Романенко и др.; из Киева — Н. К. Бух, В. И. Иохельсон, А. Б. Арончик, И. П. Каковский, Н. Смирницкая; из Харькова—Т. И. Лебедева, В. А. Жебунев, П. А. Теллалов. В 1878—1879 гг. не раз сталкивался с деятелями Юга и, видимо, сочувствовал им крупнейший организатор «Земли и воли» А. Д. Михайлов.
Кризис «Земли и воли»
В Петербурге уроки «хождения в народ» оценивались революционерами во многом иначе, чем это делалось южными «бунтарями». Но отход от анархических иллюзий совершался постепенно и здесь.
Весьма энергичный кружок, созданный в начале 1876 г. в столице усилиями М. А. и О. А. Натансонов, А. Д. Оболешева и некоторых других, послужил ядром революционного общества, получившего затем название «Земли и воли».40 В отличие от большинства народнических групп середины 70-х годов земле- вольцы строго законспирировали свою организацию, построили ее централизованно. Вскоре «Земля и воля» распространила свое влияние далеко за пределами Петербурга и приобрела общерусское значение. Землевольцы подготовили известную демонстрацию у Казанского собора в 1876 г., всемерно содействовали студенческим выступлениям, деятельно участвовали в проведении петербургских стачек 1878—1879 гг. Они наладили выпуск прокламаций и постоянного органа («Земля и воля» и «Листок „Земли и воли*»). Однако основной смысл своей деятельности они видели в пропаганде среди крестьян.
При этом они отказались от «летучей», или «бродячей», агитации и перешли к организации поселений для «оседлой» пропаганды среди крестьянства. Изменение тактики не влекло за собой какого-либо пересмотра основных убеждений. Землевольцы продолжали свою революционную работу в соответствии с прежними бакунистскими идеалами анархизма и коллективизма. Только в отличие от весьма общей социалистической пропаганды
40 Деятельность «Земли и воли» освещена в еще не утратившем своего значения очерке В. Я. Богучарского «Активное народничество семидесятых годов» (М., 1912), а также в недавней монографии П. С. Ткаченко «Революционная народническая организация „Земля и воля-» (М., 1961). См. также раздел, посвященный этой организации, в книге Ш. М. Левина «Общественное движение в России в 60—70-е годы XIX века» (М., 1958).
74


периода «хождения в народ» они пытались пропаганду социализма «окрестить русским народным духом, выразив насущные социально-экономические потребности народа».41 Главнейшее требование народников — так стали себя называть революционеры- землевольцы — отразилось в первом пункте землевольческой программы о «переходе всей земли в руки сельского рабочего сосло-
42
вия и равномерном ее распределении».
Большим недостатком программы «Земли и воли» было заявление о ее приверженности идеалам анархии.43 Унаследованное от бакунизма предубеждение к государственности, к политической деятельности отразилось на программных установках и в публицистике землевольчества.
Землевольцы, даже допуская пользу политической свободы, рассматривали ее в большинстве случаев только «как неустранимый побочный продукт» борьбы. Аптекман развивал даже мысль о том, что «политическая свобода без экономического равенства — фикция, вредная фикция».44 Народники недоверчиво воспринимали слова Н. К. Михайловского о том, что «без конституции нельзя обойтись в России, и бояться ее ввиду возможного развития буржуазии — значит не понимать политических требований времени».40 На собраниях землевольцев в начале 1878 г. «особенно политическому элементу программы посвящалось много времени. Ольга Натансон и Оболешев уже тогда стояли за введение политического элемента в нашу программу, но оба они высказывались очень осторожно, словно щупали еще почву, проверяли себя, сопоставляя свои взгляды со взглядами других товарищей, особенно „деревенщиков"».46
Выдвинутое В. Осинским в начале 1878 г. на Большой совет землевольцев предложение о борьбе за конституцию «было всеми отвергнуто самым решительным образом».47
Несколько позже землевольцы критиковали программу «Северного союза русских рабочих», включавшую лозунг политической свободы,48
Еще не изжив анархических предрассудков, землевольцы с предубеждением относились к политической свободе, полагая,
41 ОПИ ГИМ, ф. 282 (А. Д. Михайлов «Проект речи на суде»). Ср.: А. П. Прибылева-Корба и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов. Л.—М., 1925, стр. 107.
42 Архив «Земли и волн» и «Народной волн». М., 1932, стр. 58.
43 Там же.
44 О. В. Аптекман. Общество «Земля и воля» 70-х гг. Пгр., 1924, стр. 294; Революционная журналистика семидесятых годов, стр. 197.
45 А. И. Иванчин-Писарев. Хождение в народ. М.—Л., 1929, стр. 276.
4® О. В. Аптекман. Общество «Земля и воля» 70-х гг., стр. 294.
Л. Г. Дейч. На рубеже, стр. 162.
48 Революционная журналистика семидесятых годов, стр. 334.
75


что она только помогала бы буржуазии сильнее закабалить народ.
В. 	И. Ленин впоследствии отозвался как о «нелепой мысли» об этой «стародедовской народнической теории, что буржуазная революция противоречит интересам пролетариата, что нам не нужна поэтому буржуазная политическая свобода».49
V~B 1878 г. внутри общества «Земля и воля» возникают серьезные разногласия, вызванные неблагоприятными итогами деятельности в деревне. Полицейские преследования сводили на нет все усилия пропагандистов.
Несколько лет деятельности в деревнях, бесплодные попытки создать на селе «массовую сознательно-революционную организацию, силами и по инициативе которой было бы вызвано народное восстание»,50 вызвали все большее разочарование в пропаганде среди крестьян.
Если одна часть землевольцев — «деревенщики» — настаивала, несмотря ни на что, на продолжении агитации в деревне и анархически отрицала политическую борьбу, то другая часть — «городская группа», — которую можно определить как группу «полити- ков-террористов», все сильнее склонялась к мысли о том, что первоочередной задачей революции является «дезорганизация» правительства, устранение самодержавия, что позволило бы беспрепятственно вести агитацию в народе за социализм.
«Безрезультатна была при существующих политических условиях жизнь революционера в деревне, — говорил А. К. Соловьев.— Какой угодно ценой надо добиваться изменения этих условий и прежде всего сломить реакцию в лице императора Александра II». 1
Убедившись в невозможности игнорировать политические условия пропаганды в деревне, землевольцы невольно задумывались о необходимости устранить эти неблагоприятные условия, подходили к идее борьбы против полицейско-бюрократического государства.
Эту перемену взглядов отметил В. И. Ленин, признавший, что народникам «на практике пришлось убедиться в наивности представления о коммунистических инстинктах мужика. Решено было, впрочем, что дело не в мужике, а в правительстве, — и вся работа была направлена на борьбу с правительством».52
Первоначально, рассказывал на следствии А. Д. Михайлов, у землевольцев возникло «тяжелое чувство мести, роковое сознание необходимости взяться за револьверы и кинжалы для защиты
49 В. И. Л е н и н, Полн. собр. соч., т. 11, стр. 36.
60 ЦГИА, ф. 1093, оп. 1, д. 125, л. 174 (М. П. Лешерн-Герцфельд «Воспоминания»).
51 В. Н. Фигнер. Запечатленный труд, т. I. М., 1933, стр. 129.
52 В. И. Л е н и н, Полн. собр. соч., т. 1, стр. 286.
76


себя от врага, отвечающего на проповедь и книгу тюрьмой, каторгой, истязанием».53
В это время, в 1878 г., по словам Желябова, революционная партия не уяснила еще себе вполне значения политической борьбы, хотя «все условия наталкивали ее на борьбу с политической системой».54
«Полнейший индифферентизм» народников середины 70-х годов по отношению к политике Н. И. Кибальчич считал впоследствии «в значительной степени неискренним».55 Практика революционной борьбы действительно толкала землевольцев на действия, которые можно расценивать только как средства политической борьбы. Достаточно сказать, что о своем существовании «Земля и воля» объявила актом политического характера, каким была Казанская демонстрация в декабре 1876 г. Несомненно политический характер приобрела демонстрация в Петербурге У здания окружного суда 31 марта 1878 г. после оправдания
В. 	И. Засулич, а также шествие студентов-медиков ко дворцу наследника 30 ноября 1878 г. Политический характер приобретал и самый выпуск нелегальных изданий землевольцами. Всего обеими вольными типографиями за 1878 и начало 1879 г. было выпущено не менее 33 листовок, а также полтора десятка номеров «Начала», «Земли и воли» и «Листка „Земли и воли“». Было выпущено также несколько брошюр.
В начале лета 1878 г. в Петербурге распространялась по почте листовка с призывом ко всем сословиям «опомниться от долгого сна и бездействия и смело стать на сторону социалистов, которые решили, что не следует существовать русскому хищническому правительству».56
Впоследствии Г В. Плеханов писал о землевольцах: «Они считали всякого рода политические задачи не более, как буржуазными выдумками, но на деле все-таки занимались политической борьбой, потому что невозможно было не заниматься ею».57
Как писал в своих заметках на суде А. Д. Михайлов, «обстоятельства заставляли перенести центр тяжести на дезорганизаторскую деятельность, долженствующую ослабить правительство в решающий момент восстания».58
Постепенное назревание с конца 1877—начала 1878 г. революционной ситуации, вызванной последствиями русско-турецкой войны, ухудшением положения народных масс и нарастанием мас¬
53 А. П. П р и 6 ы л е в а - К о р б а и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов, стр. 122.
Процесс 1-го марта 1881-го года. СПб., 1906, стр. 221.
с! Н. И.Кибальчич и имп. Александр III. «Былое», 1917, № 3, стр. 3 3.
66 ЦГАОР, ф. Ю9, оп. 1, д. 772, л. 1.
57 Б-Дг.Ол** а н ° в» Соч., т. III, М.—Пгр., 1923, стр. 83.


сового движения, колебания и растерянность верхов — все это не могло не отразиться на идейных, позициях народничества, на его тактике^ Усиление классовой борьбы, оживление либерального движения несомненно способствовали повороту землевольцез в сторону политической борьбы, проявлению их политической активности.
«Революционная ситуация обострила противоречие между анархической программой „Земли и воли* и теми задачами, которые ставила жизнь, выдвигая на первый план борьбу с само- державием и остатками крепостничества».
Однако в среде народников идеи политической борьбы утверждались с большими колебаниями.
Остался нереализованным план нескольких революционеров выпускать в 1877 г. подпольный журнал «Народник», в котором имелось в виду «выставить необходимость политической свободы для обеспечения успеха пропаганды социальных идей в народе и организации народных революционных сил».60
На перелом анархического равнодушия к политике серьезно повлияли и крупные политические процессы, начавшиеся в 1877 г. (участников Казанской демонстрации, 50 членов Всероссийской социально-революционной организации, 193 участников «хождения в народ»). Особое негодование вызывал процесс 193-х. Большинство подсудимых находилось в предварительном заключении более трех лет, многие в тюрьме умерли или сошли с ума. Отсутствие достаточно серьезных обвинений побудило суд Особого присутствия Сената к ходатайству о смягчении приговора. Однако Александр II не утвердил ходатайства. Десятки людей были отправлены в центральные каторжные тюрьмы.61 Как заявлял на следствии А. Д. Михайлов: «Неутверждение ходатайства, заключение в централки и ужасные условия содержания там, приведшие летом 1878 г. политических арестантов к попытке заморить себя голодом, — все это побуждало партию отвечать на жестокости решительным отпором».62
Землевольцы пришли к убеждению о необходимости «организовать силу, задачей которой была бы борьба с наиболее грубыми и вредными для партии проявлениями правительственной системы».63
59 В. А. Твардовская. Кризис «Земли и воли» в конце 70-х годов. «История СССР», 1959, № 4, стр. 62.
60 Б. Иванов [Б. Николаевский]. Н. Л. Сергиевский как историк партии русских социал-демократов. «Каторга и ссылка», 1931, № 1.
стр. 67.
61 Ш. М. Левин. Финал процесса 193-х. «Красный архив», 1928, т. 5, стр. 184—199.
62 А. П. Прибылева-Корба и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов, стр. 122.
63 Там же.
78


Весть об истязании генералом Треповым летом 1877 г. заключенного Боголюбова (Емельянова) вызвала, как отмечено было выше, в рядах революционеров взрыв гнева.
Но не с легким сердцем, а с сознанием тяжелой ответственности и грустной необходимости вступали, по рассказу А. Д. Михайлова, землевольцы «на путь кровавой борьбы».64 Вопрос о мести Трепову много раз «поднимался, горячо обсуждался, замолкал, вновь поднимался». «В таких колебаниях прошло томительных 6 месяцев». Выстрел не принадлежавшей к организации Засулич поразил землевольцев.65
У большинства передовой интеллигенции этот выстрел вызва\ энтузиазм. 31 марта 1878 г. в день суда этот энтузиазм вылился в стихийную демонстрацию с полутора или даже двумя тысячами участников,66 встретивших оправданную Засулич криками «браво» и подхвативших ее на руки.67 «Вся Россия поголовно рукоплескала геройскому поступку».68
В самом Петербурге среди молодежи наблюдался «порыв к аТтам мести».69 В программу «Земли и воли» была включена «дезорганизация» и «террор», но «отряд защитников свободы и мстителей» преследовал только шпионов.70 Само возмездие за преследования революционеров понималось первоначально только как поступок высшей справедливости, как своего рода рыцарский поединок.71
Адриан Михайлов рассказывает, что покушение на Мезенцева первоначально замышлялось Кравчинским в виде дуэли: «Мы возьмем с собой по паре револьверов, шпаг, эспадронов, встретим Мезенцева на площади, и я заставлю его принять дуэль на любом из этих орудий смерти по его выбору. . . Я могу встретиться с врагом только грудь с грудью».72
Покушение на Мезенцева землевольцы оценивали противоречиво. Весьма показательна для характеристики переходного момента довольно непоследовательная по выводам брошюра С. М. Кравчинского «Смерть за смерть», написанная сразу же после убийства ее автором шефа жандармов Мезенцева. В брошюре утверждалось, что вопрос о конституции для революционеров совершенно безразличен, ибо это «домашний спор» между
64 ОПИ ГИМ, ф. 282, оп. 1, д. 396 (заметки А. Д. Ми хайлова на суде).
65 ЦГИА, ф. 1093, оп. 1, д. 406, л. 3 (А. Ф. Михайлов «4 августа 1878— 4 августа 1918»).
Ш. М. Левин. Две демонстрации. «Исторические записки», т. 34, стр. 235.
6' Литература партии «Народной воли», стр. 152.
68 Там же.'
Л. Дейч. На рубеже, стр. 173.
0 Н. С. Тютчев. Революционное движение 1870—80 гг., М., 1925, стр. 28—32.
ЦГИА, ф. 1093, оп. 1, д. 406, л. 3 (А. Ф. Михайлов «4 август т 1878—4 августа 1918»).
2 Там же, лл. 6—7.
79


буржуазией и правительством. Тут же вопреки этому анархическому пренебрежению к формам государственной власти Кравчин- ский объявлял правительству войну вплоть до удовлетворения требований революционеров. Требования эти сплошь политические— свобода слова, печати, амнистия политическим заключенным.73
Когда вслед за убийством Мезенцева появилось обращение правительства с призывом объединить «силы всех сословий русского народа, для единодушного содействия ему в усилиях вырвать с корнем зло», то в ответ землевольцы издали небольшую брошюру «Правительственная комедия, или призыв к обществу». Эта брошюра (ее автором мог быть А. Д. Оболешев) заканчивалась словами: «Русское общество должно понять, что надо не клянчить, а добиваться свободы! Оно должно это понять и организоваться для борьбы с правительством. Если русское общество начнет действовать в этом направлении... то, конечно, социалисты окажут ему свою деятельную поддержку, так как у них одна общая цель — добиться политической свободы».74 Однако единодушного признания этого лозунга среди землевольцев не было.75 В вышедшем вскоре № 1 «Земли и воли» подтверждалась «неизменная программа народных революционеров-социалистов: Пугачева, Разина и их сподвижников», т. е. по существу повторялись бунтарско-анархические заявления.
После убийства Мезенцева настроения терроризма среди молодежи усиливаются. В Москве на афише Артистического кружка кто-то надписал в сентябре 1878 г.: «Да здравствует револьвер! Долой правительство!».76
Настроения тогдашних защитников террора еще носили сильную окраску анархизма. Характерно сочинение офицера В. Д. Дубровина «Заметки русских офицеров-террористов за 1878 г.», написанных, по словам самого автора, «для реализации идей бунтарства». Дубровин отрицательно оценивал и «мирную пропаганду» и «канитель парламентской агитации».
Арестованный 16 декабря 1878 г. на вокзале в Старой Руссе Дубровин кричал: «Тех, которые приказывают мучить и гнетут народ, надо убивать как Трепова и Мезенцева, и надо убивать государей. Помните эти слова».77
Под влиянием преследований полиции и чиновников, сильно затруднявших работу в народе, а также и малой успешности пропаганды в крестьянстве у многих землевольцев стало вырабаты¬
73 С. М. Кравчннский. Смерть за смерть. Пгр., 1920, стр. 17—20.
74 ЦГИА, ф. 1410, on. 1, д. 197, стр. 8 («Правительственная комедия, или призыв к обществу»).
;5 Революционная журналистика семидесятых годов, стр. 124.
76 ЦГАОР, ф. 109, 3-я эксп., 1878, д. 299. лл. 11-12.
77 А. Ш а к о л. Казнь Дубровина. «Каторга и ссылка», 1929, Ms 5, стр. 74.
80


ваться убеждение о необходимости сконцентрировать свои силы в городах отчасти для устрашения и дезорганизации правительства, мешающего пропаганде, отчасти для агитационного воздействия на рабочих и либеральное общество.
Уже летом 1878 г. приехавшие в Петербург южане застали там многих видных землевольцев, которым уже не сиделось в деревнях.78 Осенью 1878 г. А. Д. Михайлов твердо заявлял, чго «в настоящую минуту нам, находящимся в городах, нечего и думать об отъезде в деревню, мы слишком слабы для работы в нарсде».79
Раз было доказано, что деревенская деятельность не ведет к восстанию, она объявлялась, рассказывает Г. В. Плеханов, «простым культуртрегерством» и подвергалась бесповоротному осуждению. «Разочарованные в ней революционеры становились террористами и с гордостью указывали на мнимую практическую плодотворность террора („дезорганизации4* )».80
Многим стало казаться, что смерть императора может привести к серьезному повороту в жизни страны. Получив доступ к широкой деятельности в народе, партия сможет возбудить самодеятельность крестьянства, которое и начнет осуществлять свои старые общинные идеалы.81
Правда, были и противники террора. Прежде всего заявил протест против такой тактики Г. В. Плеханов, сначала одобрявший «дезорганизацию». «Деревенщикам» казалось, что «городские» землевольцы занимаются «фейерверками», которые отвлекают молодежь от настоящего дела, от народной среды.82 Все же под влиянием полицейских преследований землевольческие поселения постепенно распадаются.
Г. В. Плеханов объяснял позднее, что «деятельность в крестьянстве отнюдь не была невозможна; революционеры справились бы с полицейскими препятствиями, если бы их настроение продолжало толкать их в деревню». Однако это настроение изменилось. «Произошло это потому, что деятельность в народе не оправдала их радужных, можно сказать почти ребяческих, надежд, какие возлагались на нее революционерами. . .» «Народ» перестал привлекать их к себе, потому что «хождение в народ перестало казаться им важнейшим и скорейшим средством повалить существующий порядок».83
Провал осенью 1878 г., когда были арестованы А. Оболешев. О. Натансон, Адриан Михайлов, Л. Буланов и некоторые другие члены основного кружка «Земля и воля», повел к свертыва¬
'8 Л. Г. Д е й ч. От народничества к марксизму, стр. 184.
79 Г. В. Плеханов, Соч., т. I, М., 1925, стр. 164.
80 Там же, т. XXIV, М.-Л., 1927, стр. 150.
81 Там же, стр. 116.
82 В. Н. Ф и г н е р. Запечатленный труд, т. I, стр. 126.
83 Г. В. Плеханов, Соч., т. XXIV. стр. 97.
6 С. С. Вочс
81


нию работы в деревне.84 В январе 1879 г. землевольческий центр вызывал «деревенщиков» в столицу, чтобы расширить деятельность среди молодежи и рабочих, находившихся в брожении.83
Идейные разногласия среди землевольцев значительно усилились после ареста осенью 1878 г. нескольких членов основного кружка и обновления редакции газеты. В связи с отъездом за границу в ноябре 1878 г. С. М. Кравчинского и арестом в феврале 1879 г. Д. А. Клеменца в редакции «Земли и воли» остались Г. В. Плеханов и Н. А. Морозов, а также был введен Л. А. Тихомиров. Представляя различные направления в составе тайного общества, эта редакция не могла работать согласованно: В результате в двух последних номерах «Земли и воли» предлагались сразу два проекта компромисса со сторонниками нового направления, увлеченными политикой и террором.
В № 4 «Земли и воли» Г. В. Плеханов допускал красный террор в качестве ответа на белый, но призывал сосредоточить силы на агитации в рабочей среде.86 Другое решение выдвигалось в № 5 «Земли и воли» Л. А. Тихомировым, заявлявшим, что прежде всего нужно «разбить эту ужасную государственную машину». Однако признание политики сочеталось у Тихомирова с бакунинским предложением повсеместно начать аграрный террор с помощью вооруженных групп.8' О рабочих Тихомиров даже не упоминал.
Наконец, совершенно особое направление получил с самого начала «Листок „Земли и воли“», созданный А. Д. Михайловым, А. А. Квятковским и Н. А. Морозовым в качестве приложения к центральному органу, но в действительности направленный против его традиционной линии. Редактируемый Н. А. Морозовым «Листок» занялся не столько пропагандой идеи политической борьбы, сколько прославлением террористов как «застрельщиков революции. «Листок» признавал «политическое убийство за одно из главных средств борьбы с деспотизмом», а массовое движение относил на будущее время.88
С начала 1879 г. политические тенденции в деятельности ряда землевольцев получают и организационное оформление.
После разгрома киевского революционного кружка (январь и февраль 1879 г.), выступавшего под именем Исполнительного комитета, террористическая группа землевольцев тотчас выступает в роли его преемника. Первой листовкой петербургского ИК было извещение об убийстве шпиона Рейнштейна.
Новый Исполнительный комитет, как и прежний, не был оформлен в виде какой-либо самостоятельной организации с соб¬
84 Там же, т. I, стр. 164.
85 Архив «Земли и воли» и «Народной воли», стр. 98—99.
86 Революционная журналистика семидесятых годов, стр. 333.
8' Там же, стр. 403—408.
88 Там же, стр. 499.
82


ственным уставом и программой. Судя по отрывочному замечанию
А. 	Д. Михайлова, в него просто вошла большая часть так называемой городской группы общества «Земля и воля».89
Разногласия среди землевольцев достигли предельной остроты в канун покушения народника А. К. Соловьева на Александра II.
Предложение отчаявшегося в деревенской пропаганде Соловьева убить царя нашло поддержку в кругу землезольцев-«по- литиков» — А. Д. Михайлова, А. А. Квятковского, А. И. Зунде- левича. Однако на весьма бурном заседании Большого совета предложение Соловьева встретило резкие возражения «деревенщиков». Против него выступили Г. В. Плеханов и О. В. Аптекман, опасавшиеся, что покушения поведут к прекращению работог в народе.90 Споры, по сообщению Тихомирова, дошли «чуть не до револьверов».91 Действительно, когда М. Р. Попов выразил твердую решимость помешать покушению, его друг А. А. Квят- ковский с запальчивостью угрожал его застрелить.92
Землевольческий центр официально отказал Соловьеву в помощи, но не решился запретить отдельным членам партии содействовать ему.93
Неудачное покушение Соловьева на царя 2 апреля 1879 г. заняло главное место в № 4 «Листка „Земли и воли“», а в № 5 центрального органа была помещена только небольшая статья «Отголоски 2 апреля». В отличие от передовой статьи с ее призывом к аграрному террору здесь на первый план выдвигались задачи политической борьбы. Поскольку правительство «объявляет открытую войну уже не одним революционерам, а всей России, — заявлял автор заметки, — мы принимаем брошенную нам перчатку, мы не боимся борьбы и в конце концов взорвем правительство, сколько бы жертв не погибло с нашей сто-
94
роны».
Нарастание разногласий в землевольческом центре привело к образованию внутри его в мае 1879 г. тайной фракционной группы, в которую вошли сторонники политической борьбы и террора: Н. А. Морозов, А. А. Квятковский, А. И. Баранников,
С. 	Г. Ширяев, Г. П. Исаев, Л. А. Тихомиров, В. Зеге фон Лаурен- берг, Г. Д. Гольденберг, С. А. Иванова, А. Б. Арончик, Е. Д. Сергеева, Н. Н. Богородский, а также В. М. Якимов и Н. С. Зацепина. Последние фиктивно вступили з брак, чтобы получить приданое в 20 тыс. рубл., которые они и передали
89 ОПИ ГИМ, ф. 282, д. 396 (заметки на суде А. Д. Михайлова).
90 Г. В. Плеханов, Соч., т. XXIV, стр. 303; О. В. Аптекман.
Общество «Земля и воля» 70-х гг., стр. 339.
91 Л. Тихомиров. Несколько мыслей о развитии и разветвлении революционных направлений. «Каторга и ссылка», 1926, № 3, стр. 120.
92 М. Р. Попов. Записки землевольиа. М., 1933, стр. 202
92 О. С. Л юбатович. Далекое и недавнее. М., 1930, стр. 124.
94 Революционная журналистика семидесятых годов, стр. 432.
83
6*


в группу. Несомненно, что образована группа была не без одобрения А. Д. Михайлова. По словам В. Н. Фигнер, «программа, принятая кружком, носила характер политический: она признавала необходимость политического террора и девизом взяла громкий клич: „Свобода или смерть*».95
Группа «Свобода или смерть» имела свой устав, подчинявший ее членов строжайшей дисциплине.96
Группа имела две-три конспиративные квартиры и на одной из них создала динамитную мастерскую во главе с Н. И. Кибальчичем. Хотя в боевом отношении группа ничем как будто себя не проявила, ее образование явилось дальнейшей стадией организационного сплочения сторонников террора и политики.
Необходимость перехода к политической борьбе все более остро сознается участниками этой группы.
Весной 1879 г. А. А. Квятковский наскоро набросал заметки, которые при публикации землевольческого архива справедливо были названы «заметками о кризисе партии».
«Мы как партия социалистов-народников находимся в очень тяжелом положении. С одной стороны, приходится присутствовать в момент переходный... когда изменение в государственном механизме, какое-либо, непременно должно произойти, когда общество, даже наше общество, волнуется, начинает подымать понемногу голову, трепещет, ждет чего-то; с другой стороны, воспользоваться этим возбуждением, воспользоваться переполохом в интересах своей партии, в интересах народа у нас не хватает, нет средств, боязнь, как бы нашими руками кто другой жар не загреб. От всего потерялись».97
Острый конфликт в связи с подготовкой покушения Соловьева на царя показал необходимость общего съезда землевольцев для обсуждения задач организации. За два дня до покушения из Петербурга выехал с поручением созвать такой съезд М. Р. Попов, сторонник деревенской деятельности.98 «Политики» ввиду явного разрыва с «деревенщиками» тогда же негласно решили еще раньше созвать съезд своих сторонников,99 чтобы «сформировать тайное общество в тайном обществе», а затем на общем съезде провести своих членов в организацию «Земля и воля», с их помощью составить себе большинство голосов и затем изменить программу.100
95 В. Н. Фигнер. Запечатленный труд, т. I, стр. 131.
96 А. В. Якимова. Группа «Свобода или смерть». «Каторга и ссылка», 1926, № 3. стр. 15—16.
97 Архив «Земли и воли» и «Народной воли», стр. 104.
98 М. Р. П о п о в. Записки эемлевольца, стр. 202—203.
99 иГВИА, ф. 545 л., оп. 2, 1880, д. 525, т. V, лл. 17-18.
100 Л. Тихомиров. Несколько мыслей о развитии и разветвлении революционных направлений, стр. 120.
84


Липецкий и Воронежский съезды
К весне 1879 г. разногласия в среде землевольцев приняли настолько острый характер, что сторонники нового направления почувствовали необходимость сосредоточить и объединить свои силы. Уже с марта, со времени обсуждения плана Соловьева, начались тайные переговоры о съезде «политиков», который бы предшествовал общему съезду «Земли и воли». Инициативную роль в этих переговорах играли А. Д. Михайлов и М. Ф. Фроленко, порекомендовавший пригласить на съезд таких южных революционеров, как А. И. Желябов и Н. Н. Колодкевич.
Съезд «политиков-террористов» (всего собралось 11 человек: А. Д. Михайлов, А. И. Баранников, А. И. Желябов, А. А. Квят- ковский, Н. А. Морозов, Н. Н. Колодкевич, М. Н. Ошанина, Л. А. Тихомиров, М. Ф. Фроленко, С. Г. Ширяев, Г Д. Гольден- берг) происходил под видом пикника в загородном леске вблизи Липецка. В течение трех дней (15-—17 июня) революционеры обсуждали заранее согласованные вопросы.101
Главной задачей съезд считал дополнение прежней землевольческой программы принципом политической борьбы, рассказывал на суде А. А. Квятковский.102
«Основное положение» Липецкого съезда, по заявлению
A. И. Желябова, заключалось в том, что революционная партия «должна уделить часть своих сил на политическую борьбу».103 Изучение Липецкого съезда очень затрудняется тем, что ни его протоколы, ни его решения до нас не дошли.
В исторической литературе о Липецком съезде и его решениях обычно сообщается весьма скупо,104 а порой и противоречиво.
B. Левицкий полагал даже, что в итоге обсуждения проекта программы Н. А. Морозова «съезд не принял никакого решения».105
Иногда о содержании Липецкой программы судят на основании проекта, приведенного в воспоминаниях Морозова, а также других мемуарных источников.106 Между тем, как увидим далее, следственные показания участников съезда позволяют, на наш взгляд, точнее обрисовать существо вопросов, поднятых в Липецке, и принятые там решения.107 Мемуарные же источники дают
101 Архив «Земли и воли» и «Народной волн», стр. 154.
102 Там же, стр. 238.
103 Процесс 1-го марта 1881-го года, стр. 223.
104 В. Я. Б о г у ч а р с к и й. Из истории политической борьбы в 70-ч и 80-х гг. XIX в. Партия «Народной воли». М., 1912, стр. 34.
105 В. Левицкий. Партия «Народная воля». М.—Л., 1928, стр. 68.
т В. Твардовская. Кризис «Земли и воли» в конце 70-х годов,
«История СССР», 1959, Ni 4, стр. 70—73. В. А. Твардовская не приводит важнейших для данной темы показаний А. Д. Михайлова, А. А. Квятковского и С. Г. Ширяева.
107 С. С. Волк. Программные документы «Народной воли». В кн.: Проблемы историографии и источниковедения истории СССР. М.—Л., 1963,
стр. 379—401.
85


в данном случае весьма ценные, но далеко не полные сведения.
По свидетельству М. Ф. Фроленко, записка с проектом программы и устава была составлена А. Д. Михайловым и Л. А. Тихомировым.108 О. С. Любатович говорит об авторстве Н. А. Морозова, А. Д. Михайлова, А. А. Квятковского.109 По словам же Морозова, последние сделали только «несколько дополнений».110 Известно, что Л. Тихомиров как будто не претендовал на свое авторство в этой программе.111 В составленном им очерке жизни Желябова он указывает на «очень видную роль» этого последнего в проведении съезда.112 Фроленко вспоминал, что Желябов, который отлично умел схватывать сущность чужой мысли и сглаживать мелкие различия, был выбран секретарем съезда и формулировал предложения.113 В процессе обсуждения указанной выше записки с проектом программы и устава Желябов по пунктам формулировал выработанную съездом программу,114 причем « мнение, обычно ясно формулируемое Желябовым», быстро принималось.1 15
В биографическом очерке А. И. Желябова, изданном в 1882 г. в Женеве, Л. А. Тихомиров приводит такие высказывания о задачах партии, которые весьма напоминают изложение программы. Вот что говорил на съезде Желябов: «Социально-революционная партия не имеет своей задачей политических реформ. Это дело должно бы всецело лежать на тех людях, которые называют себя либералами. Но эти люди у нас совершенно бессильны, и, по каким бы то ни было причинам, оказываются неспособными дать России свободные учреждения и гарантии личных прав. А между тем эти учреждения настолько необходимы, что при их отсутствии никакая деятельность невозможна. Поэтому русская социально- революционная партия принуждена взять на себя обязанность сломить деспотизм и дать России те политические формы, при которых возможна станет „идейная борьба*. Ввиду этого мы должны остановиться, как на ближайшей цели, на чем-нибудь таком, достижение чего давало бы прочное основание политической свободе, и стремление к чему могло бы объединить все эле¬
108 М. Фроленко. Комментарий к статье Н. А. Морозова «Возникновение „Народной воли“». «Былое». 1906, № 12, стр. 27.
109 О. С. Любатович. Далекое и недавнее, стр. 75.
110 Н. А. Морозов. Повести моей жизни, т. IV. М., 1918, стр. 291.
111 Из архива Л. Тихомирова. «Красный архив», 1924, т. 6, стр. 180. 1,2 К биографиям А. И. Желябова и С. Л. Перовской. «Былое», 1906,
№ 8, стр. 112.
113 М. Фроленко. Липецкий и Воронежский съезды. «Былое», 1907, N» 1, стр. 76.
JM М. Фроленко. Комментарий к статье Н. А. Морозова «Возникновение „Народной воли“», стр. 27.
115 М. Фроленко. Начало народовольчества. «Каторга и ссылка», 1926, № 3, стр. 23.
86


менты, сколько-нибудь способные к политической активности»/’0 Фроленко вспоминает, что на съезде упоминалось и о конституции. Впрочем, «если о ней говорили, то больше лишь тогда, когда приходилось защищаться от нападок в стремлении к ней, в сознательной, якобы, работе на ее пользу». В таком случае отвечали, что «конституцию мы и не ставим своей конечной целью». Под словом «мы» Фроленко разумеет южан, которые, по его рассказу, еще за несколько месяцев до съезда оживленно обсужда\и идею конституции. На съезде южане говорили: «Напротив, конституция нам сильно облегчит только работу, развязав руки, дав возможность добиваться многого на чисто легальной почве, без всяких жертв».117
Спустя 13 месяцев после съезда Ширяев припоминал, что его участники «значительно разнились друг с другом во взглядах на допущение политической борьбы». «Некоторые придавали этому элементу лишь временное и очень условное значение». Другие сожалели о том, что народническое движение с самого начала не придало серьезного значения политической борьбе. «Но так как большинство отстаивало первое мнение, то в этом смысле и была принята резолюция: пополнить народническую программу
временным допущением политической борьбы с целью достижения условий, при которых была бы возможна идейная борьба во имя чисто социалистических требований».118
Подробное изложение Липецкой программы дал в автобиографическом заявлении, представленном прокурору Петербургской судебной палаты 23 июня 1880 г., А А. Квятковский. Вплоть до самого процесса в октябре 1880 г. он был, кстати, незнаком с «Программой Исполнительного комитета» и поэтому не мог спутать оба документа (что случилось с ним во время процесса после ознакомления с № 3 «Народной воли»).
Согласно Квятковскому. Липецкая программа признала невозможность деревенских поселений и пропаганды среди крестьян в обстановке гонений и репрессий и объявила, что «современная государственная организация блюдет только интересы совокупности землевладельцев, капиталистов, чиновничества» и потому является главной причиной всех народных бедствий. Партия отрицает такое государство, не думая, впрочем, отрицать государство вообще. Необходимо образовать новое государство, основанное на правде. Оно должно реализовать желания и стремления народа: улучшить условия труда, уничтожить гнет администрации, развивать новые общественные отношения (Квятковский, очевидно, имел в виду развитие социалистических принципов).
К биографиям А. И. Желябова и С. Л. Перовской, стр. 112.
п' М. Фроленко. Липецкий и Воронежский съезды, стр. 84.
1,8 Р. М. Кантор. Автобиографическая записка С. Г Ширяева. «Красный архив». 1924, т. 7, стр. 93.
87


«Осуществление таких задач государственной организации может быть осуществлено только при главном участии самого народа. Отсюда практическая постановка задачи, цель партии — созвание представительного народного собрания, выбранного на основании всеобщего и прямого избирательного права».119
В полном согласии со словами Квятковского было заявление Ширяева, который признал, что Липецкий съезд дополнил землевольческую программу «требованием изменения существующего государственного строя в том смысле, чтобы власть в государстве была передана самому народу путем организации представительных политических учреждений». «Это положение, — продолжал Ширяев, — и сделалось основным пунктом новой программы, развивая которую съезд стал далее обсуждать средства к осуществлению. .. намеченной цели». В этом месте суд прервал Ширяева, поэтому вопрос о намеченных съездом средствах борьбы Ширяев не раскрыл, но он все же разъяснил, что «террору вовсе не придавалось значение средства к достижению целей партии». Террор служил «средством самозащиты партии и мести за жертвы правительственных преследований». Ширяев подтвердил, что вопрос о цареубийстве был решен в условной форме, а сама террористическая деятельность обусловлена лишь теми исключительными обстоятельствами, в которые партия поставлена. Ширяев разъяснял, что достижение целей партии возможно лишь на многих путях деятельности. Ширяев закончил свою защитительную речь словами: «Заявление об исповедании программы
„Народной воли" еще не означает признания террора».120
Показания Ширяева заставляют усомниться в том, что в программе Липецкого съезда был сформулирован столь недвусмысленно и бескомпромиссно террористический принцип борьбы, который вспоминает Н. А. Морозов: «Мы будем бороться по способу Вильгельма Телля». Никто из указанных нами свидетелей не припоминает, в частности, этой крылатой фразы, не настаивает на признании террора единственным или универсальным средством борьбы.
Так, Квятковский, как и Ширяев, рассматривал террор лишь как «второстепенную, если не третьестепенную часть этой программы».121 Квятковский подчеркнул, что решение Липецкого съезда о цареубийстве было условно и что покушение намечено было повторить только в случае, если последуют новые казни.122 «Таким образом, — продолжал Квятковский, — неверно называть образовавшуюся на съезде фракцию террористической». Квятковский разделял народническое положение о том, что «осущест¬
519 С. Н. В а л к. Автобиографическое заявление А. А. Квятковского. «Красный архив», 1926. т. 1, стр. 170.
120 Архив «Земли и воли» и «Народной воли», стр. 241, 246—248.
121 Процесс шестнадцати террористов. СПб., 1906, стр. 215.
122 Архив «Земли и воли» и «Народной волн», стр. 239.
88


вление народных идеалов может произойти только посредством народного восстания».123
Желябов на суде пояснял, имея в виду Липецкий съезд, что там намечался «путь насильственного переворота путем заговора» и для этого «организация революционных сил в самом широком
124
смысле».
Среди сторонников политической борьбы, таким образом, не было единства. Если Морозов хотел вынудить уступки у правительства путем террора, а потом довести дело до революции, го Желябов и другие «политики» думали о государственном перевороте путем заговора, а террор допускали главным образом в качестве мести Александру II за жестокие репрессии. Позиция
А. 	Д. Михайлова, судя по его показаниям, была промежуточной. В главные средства борьбы он включал и цареубийство, но не-
19е;
пременно в связи с другими главными средствами. 0
Желябов не преминул сделать на суде серьезную оговорку, обратив внимание на то, что по своим убеждениям он в период Липецкого съезда был готов оставить насильственную борьбу, если бы явилась возможность беспрепятственной деятельности партии. «Мирный путь возможен, — говорил он, — от террористической деятельности, я, например, отказался бы, если бы изменились внешние условия».126 В этом же духе высказывались и другие участники съезда.
Что можно сказать об окончательном тексте Липецкой программы?
Липецкая декларация, очевидно, содержала заявление, подтверждавшее верность партии социалистическим идеалам и объяснявшее, какие условия вынудили временно выдвинуть на первый план политическую борьбу.
Перед партией ставилась задача вести подготовку заговора и для успеха восстания заручиться поддержкой народа, передовой части общества. Среди главных средств дезорганизации правительства упоминалось и цареубийство. Однако задачи террора были сформулированы гораздо уже и скромнее, чем в «Программе Исполнительного комитета». Насильственные способы борьбы постановлено было прекратить, когда откроется возможность свободной политической деятельности. В декларации говорилось о народном представительстве, но еще не было лозунга Учредительного собрания. Наконец, очень кратким было, видимо, и введение в Липецкую программу, которая рассматривалась в то время
123 Там же, стр. 238. Ср.: Процесс шестнадцати террористов, стр. 226.
124 Из речей на суде А. И. Желябова, Н. И. Кибальчича и С. Л. Перовской. «Былое», 1906, № 3, стр. 63—66.
125 А. П. П р и б ы л е в а - К о р б а и В. Н. Ф и г н е р. А. Д. Михайлов, стр. 167.
126 Из речей на суде А. И. Желябова, Н. И. Кибальчича и С. Л. Перовской, стр. 67.
89


скорее не как самостоятельный документ, а как дополнение к землевольческой программе. И все же Липецкая декларация содержала в себе все основные положения будущей народовольческой программы, являлась своего рода протографом созданной через несколько месяцев «Программы Исполнительного комитета».
Современные свидетельства о содержании принятой в Липецке программы скорее говорят в пользу Желябова, как истинного ее автора, а не Морозова. И если даже верно сообщение Морозова о том, что именно составленный им черновик обсуждался и был
127 *-*
принят единогласно, ' то это случилось, по всей вероятности, лишь после того, как каждая фраза этого проекта была при одобрении съезда переформулирована или дополнена Желябовым.
Несомненно, что точка зрения Желябова, не столь узкая, как у Морозова, скорее могла получить одобрение съезда.
Предложение Морозова бороться по способу Вильгельма Телля и переходить к наступательным действиям против правительства «один на один» и «помимо народных масс» 128 большинству революционеров казалось, конечно, полным разрывом с «народническим» принципом «освобождение народа должно быть делом самого народа» и не могло заслужить одобрения собравшихся. На Липецком съезде объединились прежде всего не сторонники террористической борьбы как таковой, а сторонники борьбы политической, в которую террор входил только как одно из средств борьбы. Никто тогда не предвидел еще, что террористическая деятельность фатально приобретет значение основной деятельности организации. Позиция Морозова и Гольден- берга, которые провозглашали террор единственным методом борьбы, была, очевидно, исключением.
Впрочем, в показаниях Гольденберга, этого ярого террориста, можно найти следы иного понимания съездом террористической борьбы, чем об этом говорится в официальном отчете о процессе 16 народовольцев.
Гольденберг на следствии пояснял: «Под террористическим
движением, о котором я упоминаю во всем моем показании, не следует понимать одних лишь политических убийств, которые признавались одним из средств; террористическая же фракция стремилась к достижению цели путем широкой агитации в среде молодежи, войска и вообще в обществе. Это более, чем кто-либо признает и понимает эта в высшей степени развитая и гениальная личность — Желябов».129
Решающим свидетельством служит в данном случае одно из показаний А. Д. Михайлова, который, ссылаясь на летние съезды
127 Н. А. Морозов. Повести моей жизни, т. IV, стр. 292.
128 Н. Морозов. Липецкий съезд (17 VI 79). «Историко-революционный альманах», СПб., 1907, стр. 17, 199.
129 ЦГВИА, ф. 545л., ОП. 2, 1880, 525, приложение к т. III, л. 31.
90


1879 г., заявлял, что «средством борьбы должен служить не один террор — как средства намечались многообразные действия».130
Определив программу действий и тактические средства, участники Липецкого съезда провозгласили себя Исполнительным комитетом социально-революционной партии, наметили план организации партии 131 путем привлечения новых членов и агентов. Съездом был принят устав новой организации, приведенный, повидимому, с пропуском некоторых важных пунктов (например, о централизации) в воспоминаниях Н. А. Морозова.132 Устав был разработан, говорит С. Г. Ширяев, на случай, если бы участникам съезда пришлось выступить «как совершенно новая партия».133
Съезд избрал распорядительную комиссию (или Администрацию), в которую вошли А. Д. Михайлов, М. Ф. Фроленко и Л. А. Тихомиров, а также редакцию газеты в составе Н. А. Морозова и Л. А. Тихомирова. Предполагалось, что орган будет носить пока общенароднический характер.
На последнем заседании съезда А. Д. Михайлов произнес гневную обвинительную речь против Александра II. По признанию Н. А. Морозова, это была одна из самых сильных речей, какие ему приходилось слышать в жизни.134 Впрочем, судьба Царя решалась пока условно, ждали конца нескольких процессов на Юге.
Рассматривая политику как неизбежное зло, отвлекающее их от задач социального освобождения народа, участники Липецкого съезда показали тем самым, что они не понимали действительного соотношения между политической и экономической борьбой, не отрешились полностью от бакунистских принципов. Однако само внесение политики в теоретические положения и практику народнического движения было большим шагом вперед. К тому же достаточно осторожные и расплывчатые формулировки Липецкой программы, видимо, сыграли большую роль в объединении тогдашних радикальных кружков вокруг новой революционной организации. В этом смысле значение Липецкого съезда и принятой им программы весьма велико.
Выработанная в Липецке декларация сторонников политической борьбы, судя по показаниям А. Д. Михайлова, А. А. Квятковского, С. Г. Ширяева, а также воспоминаниям четвертого участника съезда М. Ф. Фроленко, уже содержала «начала всех тех положений, которые вошли позже в программу „Народной
130 А. П. Прибылева-Корба и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов, стр. 155.
131 ЦГВИА, ф 545л., оп. 2, 1880, д. 525, т. I, л. 8; оп. 3, приложение к т. III, л. 84. Показания Г. Гольденберга.
132 Н. А. Морозов. Повести моей жизни, т. II. М., 1962, стр. 422.
133 Архив «Земли и воли» и «Народной воли», стр. 243.
134 Н. А. Морозов. Повести моей жизни, т. II, стр. 425.
91


воли*».135 Эту последнюю А. Д. Михайлов и А. А. Квятковский в своих показаниях даже отождествляли с Липецкой программой.136
Присутствие на съезде Желябова, Колодкевича и Фроленко, весьма влиятельных среди революционеров Юга, особенно Киева, Харькова, Одессы, облегчило впоследствии создание общероссийской революционной организации. По свидетельству участников съезда, с Липецкого съезда ведет начало Исполнительный комитет, который стал ядром будущей «Народной воли».137 Как отмечал в своих объяснениях на суде А. Д. Михайлов, «самый факт съезда санкционировал первый момент существования партии „Народной воли**».138
По окончании Липецкого съезда большинство его участников отправилось в Воронеж. Здесь с 18 по 21 июня заседал в составе 19 человек 139 землевольческий съезд. Прежде всего организация «Земля и воля» была пополнена новыми членами. Со сторонп1 «политиков» были приняты А. И. Желябов, Н. Н. Колодкевич,
С. 	Г. Ширяев, со стороны «деревенщиков» — будущие чернопере- дельцы Л. Г. Дейч, Я. В. Стефанович, В. И. Засулич, П. Б. Аксельрод.
После избрания новых членов Морозов прочел последнее письмо Осинского. Завещание отважного революционера продолжать борьбу с правительством произвело большое впечатление на собравшихся. О. В. Аптекман потом говорил, что это впечатление «сыграло не последнюю роль в окончательных решениях вопросов о терроре».140
Основное внимание съезд уделил программным вопросам. «Программу политической борьбы, как единственно соответствующей переживаемому моменту»,141 подробно развивал А. И. Желябов, который объяснял, что завоевание конституции облегчит
149
деятельность революционеров. *
Однако большинству народников защита конституционализма казалась тогда почти тождественной позиции либералов и чуть ли не изменой народному делу.
Попытка пересмотреть землевольческую программу не была поддержана большинством. Такой подход к задачам революции слиш¬
135 М. Фроленко. Липецкий и Воронежский съезды, стр. 74.
136 А. П. Прибылева-Корба и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов,
стр. 136; Архив «Земли и воли» и «Народной воли», стр. 237.
,3/ К истории партии «Народной воли». («Показания» М. Н. Полонской). «Былое», *1907, № 7, стр. 5.
138 А. П. Прибылева-Корба и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов, стр. 167.
139 В. А. Твардовская. Воронежский съезд землевольцев. «Научные доклады высшей школы. Исторические науки», 1939, № 2, стр. 20—22-
140 О. В. Аптекман. Общество «Земля и воля» 70-х гг., стр. 368.
И| М. Р. Попов. Записки эемлсвольца, стр. 218.
142 К биографиям А. И. Желябова и С. Л. Перовской, стр. 114.
92


ком расходился с традиционными воззрениями народников, и выдвинутая Желябовым программа политической революции не встретила на съезде понимания. Большинство землевольцев считало, что Желябов отодвинул на задний план социалистические задачи.143
Основные положения землевольческой программы были сохранены, но в качестве уступки «политикам» были внесены два изменения. В принятой единогласно резолюции признавалась полезной организация аграрного террора в деревне и большое значение временно придавалось дезорганизаторской деятельности.144 Политический террор, по Аптекману, п ризнавалсп лишь как крайняя и исключительная мера для данных специальных случаев.145 Таким исключительным случаем считалась месть Александру II. В качестве самостоятельной задачи политическая борьба не рассматривалась.
Отказ от постановки широких политических задач, разумеется, не мог удовлетворить сторонников нового направления. Но, будучи в меньшинстве, они не хотели открыто объявить свою программу, принятую в Липецке.
Вообще же большинство землевольцев было настроено примирительно. Компромисс был достижим тем легче, что, по свидетельству М. Р. Попова, «за только политическую программу было очень мало людей, точно так же, как было немного людей и за то, чтоб отказаться от дела, начатого Соловьевым».146
Однако предложение «политиков» о преобладании террора после бурного обсуждения было поддержано лишь 13 участниками из 19.147 Видимо, вслед за этим пунктом или в связи с ним обсуждался и вопрос о ведении печатного органа. Г. В. Плеханов категорически высказался против пропаганды в нем террора. Плеханов понимал, что недостаток сил требовал отказа или от террора или от агитации в деревне. Террористы также поняли это и потому отказались от агитации, но остальные землевольцы этого не понимали, продолжая признавать и террор и агитацию.
Г. В. Плеханов, резко протестуя против решения о терроре, покинул съезд. Он заявлял впоследствии, что еще до приезда в Воронеж не сомневался в своем поражении и своим уходом хотел «подтолкнуть народников к более решительной борьбе с террористами».148
Протест Г. В. Плеханова не подтолкнул «деревенщиков». Съезд не стал полем битвы «политиков» и «деревенщиков». Как говорила на следствии В. Н. Фигнер, «трудно было организации
m Г. В. П л е х а н о в, Соч., т. XXIV, стр. 105—107.
144 Архив «Земли и воли» и «Народной воли», стр. 150.
145 О. В. Аптекман. Общество -Земля и воля» 70-х гг., стр. 370.
мб ЦГАОР, ф. 1167, оп. 1, д. 2418, л. 5 (М. Р. Попов «По поводу вот- раження Аптекмана на мою статью „Земля н воля" накануне Воронежского съезда»)!
147 Архив «Земли и воли» и «Народной воли», стр. 151.
148 Г. В. Плеханов, Соч., т. XXIV, стр. 308—310.
93


расколоться, товарищам разойтись в разные стороны; всем хотелось сохранить единство; все боялись потери сил от разделения».149 Съезд принял компромиссное решение, которое формально не выходило за рамки землевольческой программы, но в сущности таило в себе ее подрыв. Это — усиление роли внутри организации особой дезорганизаторской группы для террористической борьбы.
Раскол «Земли и воли» и образование «Народной воли»
После Воронежского съезда значительная часть землевольцев приехала в Петербург. Здесь на практической работе оказалось, что примирительные решения, достигнутые в Воронеже, обе группы толкуют по-своему. Так, деньги, получаемые Центром, шли исключительно на городские дела. Начались несогласия и в редакции органа; нервозная обстановка, неурядицы, взаимные жалобы и обиды, непрерывные дебаты в течение двух месяцев серьезно затрудняли практическую работу, издание «Земли и воли» фактически замерло. Александр Михайлов объяснял потом приехавшему в столицу М. Ф. Фроленко причины полного разрыва обеих групп: «Старались, делали все, но, ей же богу, под конец стало невмоготу и гораздо лучше разделиться, чем выносить тот ежедневный ад, который вытекает из различия взглядов!».150
Точно сказать, кому принадлежала идея раздела «Земли и воли», трудно. Л. Н. Гартман приписывал инициативу Л. Г. Дейчу и Я. В. Стефановичу,151 с другой стороны, Дейч называл А. И. Желябова, А. Д. Михайлова, А. И. Зунделевича и Л. А. Тихомирова.152
Разрыв, видимо, был ускорен сообщениями о казни в Одессе 10 августа горячо любимого всеми Д. А. Лизогуба и его товарищей И. Я. Давиденко и С. Ф. Чубарова, а также казнь 11 августа в Николаеве С. Я. Виттенберга и И. И. Логовенко.
15 августа 1879 г., как потом вспоминали Н. К. Бух и
В. 	Н. Фигнер, небольшая группа землевольцев собралась на тот самый Петербургский съезд, где был решен вопрос о разделе.153
149 Из автобиографии В. Н. Фигнер. «Былое», 1917, № 3, стр. 181.
150 М. Ф. Фроленко, Собр. соч., т. II, М., 1932, стр. 37.
151 ЦГАОР, ф. 1762, оп. 4, д. 102 (письмо Л. Н. Гартмана к П. Л. Лаврову 10 сентября 1880 г.).
152 Л. Д е н ч. Из отношений Г. В. Плеханова к народовольцам. «Каторга и ссылка», 1923, № 7. Однако есть известие, что «Желябов до конца был против разделения партий и всячески старался предупредить раскол» (В. А. А н з и м и р о в. Крамольники. М., 1907, стр. 105, 123—124).
1о3 ОПИ ГИМ, ф. 282, оп. 1, д. 400, л. 152 (В. Н. Фигнер, сценарий «Народная воля»); Н. К. Бух. Первая типография «Народной воли». «Каторга и ссылка», 1929, № 8—9, стр. 67.
94


Обе стороны согласились, что ни одна из двух фракций, на которые распалась «Земля и воля», не должна была пользоваться прежним названием, завоевавшим известность и признание в революционных кругах. «Деревенщики» взяли «землю», «политики» — «волю», и каждая фракция пошла своей дорогой.
По сообщению О. В. Аптекмана, составленный при этом договор об урегулировании отношений тогда называли федеральной конституцией.154 Окончательный раздел произведен, как утверждают Н. А. Морозов 155 и Л. А. Тихомиров,1йб только в октябре специальными уполномоченными.
«Политики-террористы» на учредительном собрании на квартире В. Н. Фигнер и А. А. Квятковского в Лештуковом переулке решили, по предложению Зеге фон Лауренберга, назвать свою организацию «Народной волей»* Согласно условиям раздела, типографию и запас шрифта, паспортное бюро получили народовольцы. Они же получили из средств Д. А. Лизогуба и супругов Якимовых 31 тыс. руб.157
старых землевольцев в «Черный передел» вошло как будто лишь 9 человек (из них Л. Н. Гартман вскоре перешел к народовольцам),158 из принятых на Воронежском съезде — 4. В Исполнительный комитет «Народной воли» с самого начала или с осени 1879 г. из старых землевольцев вошло 10—12 человек. Из новых—трое принятых на Воронежском съезде. Приводимые обычно списки членов ИК не могут претендовать на полноту и точность сведений.Ij9
Судя по одной неопубликованной записке В. Н. Фигнер, на учредительном собрании на ее квартире, где было принято решение назвать новую организацию «Народной волей», присутствовало человек 15, из них 4—5 женщин.160
Учредителями народовольческого ИК стали 10 участников Липецкого съезда: А. И. Баранников, А. И. Желябов, А. А. Квят- ковский, Н. Н. Колодкевич, А. Д. Михайлов, Н. А. Морозов, М. Н. Ошанина, Л. А. Тихомиров, М. Ф. Фроленко,
С. 	Г. Ширяев.
14 О. В. Ап те к м а н. Общество «Земля и воля» 70-х гг., стр. 375—377.
155 Н. А. Морозов. Повести моей жизни, т. II, стр. 430.
Г6 ЦГАОР, ф. 634, оп. 1, д. 61, л. 4 об. (примечания Л. А. Тихомирова к статье Б. Б. Глинского).
157 Л. Г. Д е и ч. «Черный передел». «Историко-революционный сборник»,
т. II Л. 1924, стр. 310—317.
bS О. В. Аптекман. «Черный передел». В кн.: Черный передел.
М.-Пгр., 1923, стр. 91.
59 Критический пересмотр этих списков, предпринятый В. А. Твардовской, привел к составлению полезного (но не свободного от отдельных ошибок) алфавитного списка членов ИК домартовского периода (В. А. Твардовская. Организационные основы «Народной воли». «Исторические записки», т. 67, 1960, стр. 138—141).
160 ОПИ ГИМ, ф. 282, оп. 1, д. 400 (сценарий «Народная воля»).
95


В августе—сентябре 1879 г. к ним примкнули Н. К. Ьух, М. Ф. Грачевский, В. В. Зеге фон Лауренберг, С. С. Златопольский, А. И. Зунделевич, С. А. Иванова, Г. П. Исаев, Т. И. Лебедева, О. С. Любатович, С. Л. Перовская, Е. Д. Сергеева,
B. Н. Фигнер, А. В. Якимова. В 1880 г. в ИК были приняты М. Р. Ланганс, А. П. Корба, Ю. Н. Богданович, Н. Е. Суханов, П А. Теллалов, М. Н. Тригони. Видимо, в составе ИК никогда не было более 20—22 человек.161
Уже к февралю 1880 г. были арестованы А. А. Квятковский, Н. К. Бух, С. Г. Ширяев, С. А. Иванова, А. И. Зунделевич, уехали за границу Н. А. Морозов и О. С. Любатович. Летом 1880 г. умер В. В. Зеге фон Лауренберг, в октябре того же года арестован А. Д. Михайлов.
После 1 марта в ИК осталось лишь 8 человек, и в московский период деятельности ИК были приняты С. Н. Халтурин,
C. В. Мартынов, В. С. Лебедев, В. А. Жебунев, Г. Г. Романенко, Я. В. Стефанович, возможно также А. В. Буцевич.
Наконец, в 1882 г. В. Н. Фигнер единолично пополняет ИК
С. 	П. Дегаевым и А. А. Спандони. ЙК располагал также некоторым числом особо доверенных лиц — агентов.
В числе агентов ИК были такие видные революционеры, как Н. И. Кибальчич, Г. М. Гельфман, Н. А. Саблин, А. К. Пресняков, Г. Ф. Чернявская, П. С. Ивановская, Л. Н. Гартман, сестры Е. Н. и Н. Н. Оловенниковы, А. Б. Арончик, Г. М. Фри- денсон, В. И. Иохельсон, Т. М. Михайлов, Н. В. Клеточников и др.
ИК включал в себя людей, уже обладавших большим опытом конспиративной деятельности. Среди них были и участники крупнейших народнических организаций 70-х годов — чайковцев, южных «бунтарей», Всероссийской социально-революционной организации, общества «Земля и воля». Многие побывали в тюрьме и ссылке. Большинство находилось на нелегальном положении, посвятив себя целиком революционной деятельности.
Различные группы народовольцев, объединившиеся на почве признания политической борьбы и террора, не вполне сходились в определении конечных целей борьбы, далеко не одинаково толковали избранные ими средства борьбы.
Г. В. Плеханов отмечал, что «в народовольческую организацию бходили люди, довольно сильно расходившиеся между собою во взглядах на важнейшие задачи нашего революционного движения».162
«Среди народовольцев имели место различные тенденции. Наряду с людьми, мечтавшими об осуществлении одновременно со-
161 Исполнительный комитет «Народной воли» и судьба его членов. «Народовольцы», сб. III, М., 1931, стр. 11; ЦГАОР, ф. 634, оп. 1, д. 63, л. 5 (примечания Л. А. Тихомирова к мемуарам В. Н. Фигнер).
162 Г. В. П л е х а н о в, Соч., т. XXIV, стр. 104.
96


Л. П. Желябов но нремп <*\да над порночартовцачи. Им а;н»Г»ом.1 К. Мяконскот.


Людвпк Варыньскнй
С. И. Халтурим.
М. Н. Ошанина.
Станислав Куницкин.
А. К. Пресня нон.
Л. А. Тихомиров.


циального и политического переворота, были в „Народной воле“ и люди, которые ожидали от подготавливаемого ими переворота непосредственно лишь установления буржуазно-демократических политических порядков»,163 — пишет современный исследователь. Первое из упомянутых Ш. М. Левиным течений было наиболее влиятельным в домартовский период. Выдвинутые им задачи были так заманчивы, что их без больших колебаний готовы были принять как компромисс и сторонники других мнений.
Второе течение большого веса в народовольчестве как будто никогда не имело. В ИК оно было представлено, например,
С. 	С. Златопольским, который готов был признать «за социализмом значение вероисповедания партии»,164 но единственно реальной целью считал введение путем переворота политических свобод и представительного строя при возможном сохранении монархии. Это радикально-конституционалистское течение все же не смыкалось с левым флангом либеральной оппозиции.
Серьезно расходились народовольцы в оценке тактических средств. Наряду с немногочисленными сторонниками «чистого» террора (Н. А. Морозов, Г. Г. Романенко) в ИК постепенно все большее значение получала «якобинская» группа (М. Н. Ошанина, Л. А. Тихомиров), мечтавшая о заговорщическом захвате власти.
Наконец, весьма влиятельная группа членов ИК во главе с А. И. Желябовым и А. Д. Михайловым, хотя в принципе, очевидно, ничего не имела ни против террора, ни против идеи заговора и захвата власти, смотрела на организацию революционного переворота несравненно шире, чем террористы или «якобинцы», ибо предусматривала не только широкие народные действия в поддержку переворота, но и обязательную передачу власти народу после его победы.
Знаменательно, что и самое название партии толковалось, очевидно, различными группами по-разному.
По справедливому замечанию М. Н. Ошаниной, название «Народная воля» указывает на преобладание в момент его принятия «народнического» элемента: «Мы хотим того, чего хочет народ, и являемся в сущности только исполнителями его воли».166
«Программа Исполнительного комитета» толкует «Народную волю» почти исключительно как «народное желание» («народная воля была бы достаточно хорошо высказана»),166 причем желания
163 Ш. М. Левин. Общественное движение в России в 60—70-е годы XIX века, стр. 496.
194 С. Н. Вал к. Из народовольческих автобиографических документов. «Красный архив», 1927, т. 1, стр. 229. Подобной же позиции как будто придерживались такие южные народовольцы, как И. Присецкий и К. Маслов.
165 К истории партии «Народной воли». («Показания» М. Н. Полон-
ской») стр. 3.
196 Литература партии «Народной воли», стр. 162—163; ср. стр. 867.
7 С. С Вочк
97


народа понимаются в землевольческом духе — это «его старые традиционные принципы». Многие народовольцы еще разделяли бакунистскую веру в социалистические инстинкты народной массы и считали, что эти инстинкты могли бы обнаружиться в случае переворота.167 Сторонники этого течения были в общем равнодушны к политическим формам, допуская, что социалистические идеалы народа могут осуществиться и при республике и при ограниченной монархии.
«Политические права народу, с помощью их он себя устроит»,168 — сформулировал лозунг этого направления А. Д. Михайлов. О том же говорила С. Л. Перовская.169
Только небольшая группа народовольцев понимала «Народную волю» в смысле «народная свобода»; гораздо более влиятельной была группа Тихомирова—Ошаниной, склонная толковать название партии в смысле «народная власть».
В конце концов между всеми этими толкованиями был, очевидно, достигнут компромисс. Эта согласованная платформа понималась примерно так: партия борется в конечном счете за >существление «народной воли» (желаний), но в первую очередь стремится добиться «народной воли» (свободы) путем утверждения в стране «народной воли» (власти), достигнутой с помощью «народной воли» (массового восстания), ожидаемого вслед за боевым выступлением заговорщической организации партии. Само осуществление «народной воли», как подразумевалось при образовании ИК, будет проходить путем народных действий, народной инициативы. «Народная воля» станет «источником закона».170 Несмотря на разного рода несогласия, примерно эта формула и объединила на первых порах различные течения среди народовольцев. Впрочем, как и подметил Ш. М. Левин, «эти течения были недостаточно отмежеваны одно от другого, часто одни и те же лица одновременно склонялись к различным, более или менее противоречивым тенденциям или переходили в зависимости от обстановки борьбы от одной к другой».171
к к *
Первые попытки «дезорганизации», начатые в 1877—1878 гг. народниками, несомненно содействовали возбуждению передовой
167 В. И. И о х е л ь с о н. Первые дни «Народной воли». Пб., 1922, стр. 16.
168 А. П. П р и б ы л е в а - К о р б а и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов, стр. 156.
169 С. Иванов. Из воспоминаний о 1881 г. «Былое», 1906, № 4, стр. 236.
170 Литература партии «Народной волн», стр. 867.
171 Ш. М. Левин. Общественное движение в России в 60—70-е годы XIX века, стр. 496.
98


интеллигенции, общественному подъему, начавшемуся после русско-турецкой войны.
В свою очередь общественный подъем, некоторая неуверенность власти повлияли на теорию и практику народничества, обратив его внимание на вопросы политики и выявив несостоятельность полуанархического ее отрицания.
Свирепые меры, предпринятые самодержавием для расправы с народниками, вызвали невольный отпор со стороны народнических кружков и групп.
От непосредственного мщения правительственным агентам («око за око») часть народников переходит к сознательной борьбе с самодержавием. Так революционная ситуация привела к образованию политического направления в народничестве «У большинства повсеместно было одно желание — кровавая борьба с государственной властью»,172 — рассказывает о настроениях революционеров весной и летом 1879 г. один из зачинателей нового направления А. Д. Михайлов.
Возникновение в августе 1879 г. «Народной воли» явилось одним из крупнейших событий в революционной истории России.
"А. П. При бы лева-Кори а и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов, стр. 135.
7*


Глава 3
ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ КОМИТЕТ В 1879-1881 гг. Покушения на царя
р
• ожденная в августе 1879 г. новая революционная организация. вернее небольшая еще сравнительно группа «политиков- террористов», принявших на Липецком съезде название Исполнительного комитета, в первые недели своего существования занималась преимущественно внутренними делами.
В Петербурге принимаются все меры, чтобы как можно скорее пустить в ход важнейшие колеса тайного общества — редакцию подпольного органа, типографию, паспортный стол (или, как в шутку его называли, «небесную канцелярию»), наладить строгую систему конспирации (шифры, сигналы, пароли и т. д.). Несколько заседаний было посвящено новому обсуждению программы и устава. Не дожидаясь окончательного редактирования этих документов, часть членов ИК ведет пропаганду народовольческих идей в Петербурге, Москве, Киеве, Харькове, Одессе.
Основатели «Народной воли» в большинстве случаев, как мсжно судить по выступлениям А. И. Желябова на собраниях харьковских революционеров, достаточно широко понимали задачи новой партии, отнюдь не сводя их к террору и рассматривая последний только как одно из средств политической борьбы.1
Однако основной целью пребывания на Юге Желябова и Других членов ИК была именно организация террора, подготовка к покушениям на Александра II.
Смертный приговор, условно вынесенный царю на Липецком съезде, после очередных казней революционеров на Юге (Д. А. Лизогуб и др.), нуждался лишь в подтверждении. 26 августа ИК
1 ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 534, лл. 27—28 (показания А. О. Сыцянко).
100


утвердил этот приговор.2 Как рассказывал потом Александр Михайлов, «большинство дышало страстью отважного и последнего боя».3
Всем казалось, что динамит принесет пусть нелегкую, но верную и скорую победу.
Никто из народовольцев не подозревал, что подготовка покушений станет на полтора года если не единственным, то важнейшим делом ИК и отодвинет на задний план все его другие функции как центра партии.
Подготовка покушений, которые в Липецке решили произвести с помощью динамита, началась немедленно. В Швейцарию немедленно выехал и закупил там динамит А. И. Зунделевич, но его груз перехватили таможенные власти.4 Однако в Петербурге в лаборатории, созданной еще группой «Свобода или смерть»,
С. 	Г. Ширяев успел к сентябрю изготовить несколько пудов нитроглицерина.
Боевые группы ИК стали разъезжаться в назначенные города. Царя, который должен был возвращаться из Крыма поздней осенью, хотели атаковать в нескольких пунктах.
Под Одессой, где готовили подрыв железнодорожного полотна М. Ф. Фроленко, Т. И. Лебедева и Н. И. Кибальчич, работа оказалась напрасной, ибо царь через Одессу не поехал. Вблизи Алек- сандровска группа А. И. Желябова заложила мину под рельсами, ^положенными на 20-метровой насыпи. Если бы поезд сошел с рельсов, гибель царя была бы неминуема. Но, когда Желябов сомкнул провода батареи, взрыва под проходящим поездом не последовало. «Запалы были плохо изготовлены, что впоследствии и подтвердилось»,5—объяснял неудачу во время происходившего год спустя следствия участник этого дела И. Окладский (ставший вскоре предателем).
Третьим было покушение вблизи Москвы. В очень трудных из-за близости подпочвенной воды условиях группа деятелей ИК (А. Д. Михайлов, С. Л. Пе ровская. Л. Н. Гартмпч. Г. П. Исаев. А. И. Ба ранников, С. Г. Ширяев и др.) провела из купленного неподалеку от железной дороги дома 40-метровую подземную галерею. Угроза обвала после длительного дождя стала столь велика.
2 Почти одновременно или несколько позже пропоти\ась подготовка к покушениям на генерал-губернатора Одессы генерала Тотлебена и его помощника Панютина. па петербургского генера\-г> берпатора Гурко, а также на киевского губернатора Гессе, командующего округом генерал Ваннопского, военного прокурора Стрельникова и жандармского офипера Судейкнна. Все эти покушения, задуманные в 1879—1880 гг.. не состоялись. Стре\ьников же и Судейкин были убиты по постановлению ИК позже — первый г, 1882 г.. второй в 1883 г.
3 Л. П. Прибылева-Корба и В. Н. Фнпкр Д. Д. Михайлов Л.-М.. 1925. стр. 136.
4 ПГВИА. ф 545л. оп. 2, 1880, т. 7, лл. 80 об-88 735
5 Там же. лл. 677-678.
101


что положение работающего в низкой, полузалитой водой галерее «походило на заживо зарытого, употребляющего последние нечеловеческие усилия в борьбе со смертью».6
Поздно вечером 19 ноября подложенная под полотно мина была взорвана под проходившим поездом. Оказалось, однако, что это был поезд со свитой, шедший вопреки обыкновению вторым. Сила взрыва перевернула лишь багажный вагон, а восемь сошли с рельсов. Никто не пострадал.7
Несмотря на неудачу, покушение 19 ноября получило громкую огласку.8 Даже рептильная печать отмечала искусную и тщательную инженерную подготовку подкопа.9 Все участники его благополучно скрылись, а наиболее скомпрометированного «хозяина» дома Л. Н. Гартмана удалось переправить с помощью контрабандистов за границу.10
Листовка ИК, выпущенная в связи с покушением 19 ноября, была разослана по всей России, являлась по существу обвинительным актом Александру II и его царствованию, начавшемуся обманным освобождением крестьян. Заявляя, что Александр II «является олицетворением деспотизма лицемерного, трусливо-кровожадного и всерастлевающего», ИК требовал передачи власти всенародному Учредительному собранию. «А до тех пор— борьба! борьба непримиримая!».11
Несравненно большее общественное значение получило четвертое покушение на Александра II, задуманное и осуществленное в строжайшей тайне даже от большинства членов ИК.
20 сентября 1879 г. в Зимний дворец был принят новый столяр Батышков. В действительности это был С. Н. Халтурин, прервавший после нескольких крупных провалов «Северного союза русских рабочих» организационную и пропагандистскую деятельность среди рабочих. Халтурин считал, что царь должен пасть от руки рабочего — представителя народа.12 Он попросил Плеханова познакомить его с народовольцами. Уговоры Плеханова не помогли. Халтурин настоял на своем.13
6 А. П. П р и 6 ы л е в а - К о р б а и В. Н. Ф и г н е о. Л. Д. Михайлои. стр. 140.
7 ЦГВИА, ф. 545л. оп. 2, 1880, д. 525, т. IV, л. 33.
8 Э. Пекарский. Отрывки из воспоминаний. «Каторга и ссылка», 1924, № 11, стр. 87.
9 «Московские ведомости», 25 ноября 1879 г.; «Новое время», 27 ноября 1879 г*
10 В. И. И о х е л ь с о н. Первые дни «Народной воли». Пб., 1922, стр. 31—43. Попытка царского правительства потребовать его выдачи окончилась провалом. Французская полиция арестовала было Гартмана, но под давлением общественности — на его защиту выступил, в частности, Виктор Гюго — его освободили и выслали в Англию.
п Литература партии «Народной воли». Париж, 1905, стр. 168.
12 Л. Тихомиров. Заговорщики и полиция. М., 1930, стр. 170.
13 Архив Дома Плеханова, А.88, л. 248 (Р. М. Плеханова. «Моя жизнь»).
102


Вместе с А. А. Квятковским, которому ИК поручил выполнение этого замысла, Халтурин вскоре составил подробный план Зимнего дворца, по которому он мог ходить почти беспрепятственно, и пометил его различными значками. Кружком было помечено помещение караула под царской столовой. При аресте 29 ноября А. А. Квятковского этот план был обнаружен. Жандармам не удалось установить значение плана, хотя их очень встревожило, что на плане обозначено назначение комнат, мало кому известное даже из служащих во дворце.14 Строгости во дворце все же были усилены, но опасности больше ждали, очевидно, извне. Когда в январе И. Мло- децкий (покушавшийся потом на Лорис-Меликова), гуляя, «из любопытства» заглянул в один из подвалов Зимнего, его схватили и выслали из столицы.10
Халтурин приносил динамит во дворец небольшими кусками и хотел накопить его как можно больше. Однако Желябов, заместивший Квятковского, его торопил. В январе 1880 г., когда динамита было уже около 3 пудов, они встречались ежедневно в седьмом часу вечера на Дворцовой площади, и Халтурин ронял, проходя мимо: «нельзя было», «ничего не вышло». 5 февраля при встрече он сказал: «готово».
Грохот во дворце подтвердил его слова. В Зимнем погасли огни, забегала перепуганная охрана. Желябов увел Халтурина на квартиру Исаева и Якимовой.16 Но и на этот раз покушение не удалось. Александр II не вышел в обычное время в столовую, так как встречал гостя — принца Гессенского (отца будущей императрицы Александры Федоровны).
Покушение 5 февраля, несмотря на неудачу, сделало имя «Народной воли» всемирно известным. Взрыв в царском дворце казался совершенно небывалым и невероятным событием.
«Динамит в Зимнем дворце! Покушение на жизнь русского царя в самом его жилище! Это скорее похоже на страшный сон, чем на действительность, и тем не менее это действительность, а не сон»,1' — писала либерально-народническая газета «Неделя».
Покушение вызвало, правда единичные, сочувственные отклики у крестьян. Максим Федоров из дер. Никольской Волоколамского уезда говорил: «Вот государя несколько раз уже бьют и не убьют, а за дело бы его и пора».18 Кое-где крестьяне отказывались молиться за спасение царя и заявляли, что если бы его убили, то не
14 ЦГВИА, ф. 545а, оп. 2, 1880, д. 525, т. 5 (VII), л. 85 об.
15 ЦГАОР, ф. 109, 3-я эксп., 1880, д. 234, л. 17 об.
16 С лета 1880 г. Халтурин вел народовольческую пропаганду среди московских рабочих. В 1881 г. он стал членом ИК, а в феврале 1882 г. погиб на виселице, захваченный при убийстве Желваковым прокурора Стрельникова.
17 «Неделя», 10 февраля 1880 г.
18 ЦГАОР, Ф. 109, 3-я эксп., 1880, д. 653, л. 1.
103


было бы налогов и было бы много земли.19 Неудача покушения огорчила и сидевших в тюрьмах революционеров.20
Европа была поражена. Даже противники террора преклонялись перед дерзкой смелостью революционеров. «Остановить на себе зрачок мира — разве не значит уже победить»,21 — писал Г В. Плеханов народовольцам в недошедшем до нас письме.
С начала зимы 1879/80 г. правительство начало готовиться к 25-летию царствования Александра II. Обстановка для проведения этого торжества не была спокойной: не утихало брожение в массах, нарастали оппозиционные настроения в обществе, наконец, появилась новая революционная сила — «Народная воля».
С осени 1879 г. все усиливались меры предосторожности. Высшие правительственные лица появлялись только в сопровождении конвоя. Войскам в Петербурге были назначены места, куда являться по тревоге. В Адмиралтействе, от которого радиусами расходились главные магистрали, поставлены орудия. «Все заботы высшего правительства направлены к усилению строгости... вся Россия, можно сказать, объявлена в осадном положении»,22 — записывал в начале декабря 1879 г. в своем «Дневнике» фельдмаршал Д. А. Милютин.
Когда, несмотря на все эти строгости и предосторожности, прогремел взрыв 5 февраля, правительство и правящие круги не могли не почувствовать растерянности. «Панический страх передавался, как чума, всему Петербургу... Все боялись или за жизнь или за имущество».23 Одни уезжали, другие переводили капиталы за границу, курс упал.24
По свидетельству «Листка „Народной воли*» (№ 1), после 5 февраля «официально распространялись слухи о готовящемся восстании».25
Там же, д. 758, лл. 1—2; д. 227, л. 1.
20 П. М о и с е е н к о. Воспоминания. М., 1924, стр. 40.
21 В. Н. Фигнер. Запечатленный труд, т. I. М., 1933, стр. 165.
22 Д. А. Милютин, Дневник, т. III. М., 1950, стр. 187.
23 Г. Де -Волл а и. Очерки прошлого. «Голос минувшего», 1914, JVfe 4, стр. 4.
24 «Русская старина», 1889, № 1, стр. 6.
25 Литература партии «Народной воли», стр. 231. Материалы III отделения подтверждают это сообщение народовольческого листка. Так, немалую суматоху вызвало анонимное и, может быть, ироническое предупреждение, полученное сразу же вслед за взрывом Халтурина. Искусственно измененным почерком какой-то «социалист, кающийся и желающий вам добра», писал в III отделение: «Берегитесь ваших трубочистов, им велено в важных домах сыпать порох в трубах. Избегайте театров, маскарадов, ибо на днях будег
взрыв в театрах, в Зимнем дворце, в казармах» (ЦГАОР, ф. 109, СА, оп. 1,
д. 1019, л. 1). В III отделении приняли эту шутку на полную веру и немедленно стали предупреждать генерал-губернатора, градоначальника и другие власти.
Фантастические и нелепые известия ползли из-за границы. Русские послы доносили о планах переправить динамит в Россию в винных бутылках и сна-
104


Февральское покушение повлекло за собой известные перемены настроений высшей бюрократии.
Правительственные верхи начинали понимать, что в создавшейся обстановке они «не могут управлять Россией по-прсж нему».26
По предложению наследника была учреждена «Верховная распорядительная комиссия по охранению государственного порядка и общественного спокойствия».27 Главой этой комиссии царь назначил генерала Лорис-Меликова, который, подчинив себе не только полицейские, но и гражданские власти, стал как бы «вице-императором».
«Сам факт учреждения Верховной распорядительной комиссии и вручения диктаторской власти ее начальнику свидетельствовал об остроте кризиса политики господствующего класса и о степени дезорганизации государственной машины»,28 — пишет М. И. Хеп- фец.
Назначение Лорис-Меликова диктатором либеральные газеты приветствовали как начало новой эры. В действительности, как быстро поняли народовольцы, его политика никаких серьезных преобразований в виду не имела: «Сомкнуть силы правительства, разделить и ослабить оппозицию, изолировать революцию и передушить всех врагов порознь»,29 — так характеризовали народовольцы планы Лорис-Меликова. Политический портрет этого временщика в следующем «Листке „Народной воли"» дал Н. К. Михайловский: «Благодарная Россия изобразит графа в генерал-
здъютантском мундире, но с волчьим ртом спереди и лисьим хвостом сзади».30
Продолжая избранную им еще в период генерал-губернаторства в Харькове политику, Лорис-Меликов обещал всем «успокоение и умиротворение» и, восстанавливая «доверие к власти», не забывал «строгого карания зла».31
К участникам революционного движения применялись беспощадные репрессии. Только за распространение листовок в марте были казнены унтер-офицер Лозинский и студент Розовский. Еще раньше был казнен И. О. Млодецкий, покушавшийся на Лорис- Меликова. Лорис-Меликов расширял полицию, поощрял шпионаж и провокацию, учреждал иностранную агентуру. Однако полицей¬
рядить нм 500 воздушных шаров для атаки Петербурга и т. п. (там же,
3-я эксп., д. 118, лл. 1 — 2).
26 Ср.: В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 23, стр. 329.
27 Второе полное собрание законов, т. LIV, отд. 2, N° 60492,
стр. 450.
28 М. И. Хейфец. Вторая революционная ситуация в России М. 1963
стр. 100.
74 Литература партии «Народной воли», стр. 237.
30 Там же, стр. 246.
31 ЦГИА, ф. 908, оп. 1, д. 402, лл. 1-31.
105


ский произвол был несколько ослаблен. Безосновательные обыски, аресты, высылки, сголь характерные для 1878—1879 гг., сильно сократились в 1880—начале 1881 г. На следствии В. Н. Фигнер рассказывала: «Отсутствие полицейских придирок и жандармских облав за этот период очень благоприятствовало работе среди учащейся молодежи и рабочих. Это было время общего оживления и надежд». Однако, продолжала В. Н. Фигнер, политика Лорис- Меликова никого не обманула. «Поэтому общественное мнение в революционном мире требовало продолжения террора и казни как самого царя, так и его лицемерно-либерального приближенного».32
ИК пытался организовать весной и летом 1880 г. еще два покушения (в Одессе и Петербурге), но оба они не состоялись.33
Впрочем, после февральского взрыва ИК начинает все большее и большее внимание уделять не террору, а организации провинциальных кружков, восстановлению типографии, захваченной в январе 1880 г., рабочей пропаганде. Инструкция «Подготовительная работа партии», составленная весной 1880 г., а также майские письма в эмиграцию к ГЪ А. Кропоткину, Н. А. Морозову,
С. 	М. Кравчинскому, М. П. Драгоманову подтверждают новую ориентацию ИК на расширение революционных сил.
Лето 1880 г. было неурожайным, повсюду стали расти цены на хлеб. Брожение в массах стало еще более беспокоить правительство. Уезжая в августе на Юг, Александр II повелел «на случай, если бы возникли важные, требующие особых распоряжений беспорядки», составить комиссию из наследника и нескольких министров.34 Сенаторам, отправлявшимся тогда на ревизию нескольких губерний, следовало выяснить «степень распространения в России социально-революционных лжеучений» и «удостовериться в настроении умов крестьянского населения».35
К брожению народа прислушивались и народовольцы. В конце 1880 г. «Народная воля» предвещает восстание, которое явится «только прелюдией к народной революции», даст «толчок народной революции».36
Согласно показаниям В. Н. Фигнер, осень 1880 и начало 1881 г.
32 Из автобиографии В. Н. Фигнер. «Былое», 1917, № 4, стр. 63—64.
33 В Одессе не успели закончить к проезду царя минную галерею на пути его следования. В Петербурге рабочий М. Тетерка, не имея часов, опоздал к назначенному времени и не помог Желябову взрывать положенные в воду динамитные подушки в момент, когда царский экипаж выехал на Каменный мост через Мойку.
О том, с какой осторожностью следовало действовать, говорит ряд донесений секретных агентов своему начальству. Даже найденная перед проездом наследника на Троицком мосту детская хлопушка вызвала специальное отношение градоначальника в III отделение (ЦГАОР, ф. 109, 3-я эксп., 1880. д. 492, лл. 47—70).
34 ЦГАОР, ф. 109, ОП. 3, д. 166, лл. 3-4.
35 Там же, д. 166, л. 3.
36 Литература партии «Народной воли», стр. 289—291.
106


(в ее тексте описка—1661 и 1662 гг.) «были временем усиленной пропаганды и организационной работы партии „Народной воли . К этому времени относится заведение обширных связей с провинциями». Отовсюду являлись в Петербург делегаты к ИК для установления сношений с ним, с предложением услуг для выполнения каких-либо новых планов, с просьбами прислать агента для организации местных сил.37
Однако ИК не смог отдаться целиком организационной деятельности, к которой более всего тяготел А. И. Желябов, ставший в 1880 г. общепризнанным руководителем партии.
Осенью 1880 г. ИК стоял на распутьи. Предстоял нелегкий выбор. ОчёНБ многие, и прежде всего А. И. Желябов, хорошо сознавали, чего стоили и чего еще будут стоить месяцы отчаянной по напряжению борьбы. «Мы проживаем свой капитал»,38 — говорил Желябов товарищам. Желябов и Михайлов, как рассказывала потом М. Н. Ошанина, особенно настаивали на продолжении орга- низационной и пропагандистской работы. Но для пропаганды и организации не хватало людей. Не было и особых надежд поднять на борьбу значительные силы.
Цареубийство же казалось им средством потрясти сонное общество, дать толчок движению народа, вынудить правительство на уступки.
Роковой выбор дальнейших действий был предрешен завершением процесса 16-ти в октябре 1880 г.
1 марта 1881 г.
Казнь 4 ноября одного из основателей «Народной воли» А. А. Квятковского и рабочего-революционера А. К. Преснякова ИК оценил как вызов правительства. В изданной 6 ноября прокламации ИК звал русскую интеллигенцию повести народ к победе под лозунгом «Смерть тиранам».39
Месть царю члены ИК стали считать не только долгом, но и честью партии. «Честь партии требует, чтобы он был убит»,40 — говорил о предстоящем покушении Желябов.
3' Из автобиографии В. Н. Фигнер, стр. 63.
38 В январе 1881 г. начал было обсуждаться план вооруженного освобождения С. Г. Нечаева, уже восемь лет заключенного в Алексеевском равелине и сумевшего через посредство подчинившихся его влиянию солдат стражи связаться с другим узником — С. Г. Ширяевым, а по его указаниям — и с ИК. Однако ввиду предстоящего покушения этот план был отложен. В конце 1881 г. заключенный в том же Алексеевском равелине Л. Ф. Мир- ский выдал Нечаева. Под суд пошла вся охранная команда равелина (П. Е. Щеголев. Алексеевский равелин. М., 1929, стр. 188—313).
39 Литература партии «Народной воли», стр. 286.
40 Р. М. Кантор. К истории Военной организации «Народной воли». (Показания Ф. И. Завалишина). «Каторга и ссылка», 1923, № 3, стр. 219; см. также: «Былое», 1906, № 8, стр. 175.
107


Ь первой половине февраля ИК созвал совещание с участием представителей провинции. Был поставлен вопрос о возможности одновременно с покушением сделать попытку к вооруженному выступлению.
Мнение собравшихся точно неизвестно,41 но отступать было уже поздно. Даже при неблагоприятном для инсуррекции ответе совещания (а такой ответ представляется более вероятным) подготовка к новому, седьмому по счету, покушению продолжалась неукоснительно.
Наблюдательный отряд из молодежи следил за выездами царя. Техники Н. И. Кибальчич, Г. П. Исаев, М. Ф. Грачевский и другие готовили динамит, гремучий студень, оболочки для метательных бомб. На этот раз решили убить царя во что бы то ни стало, применив, если нужно, сразу несколько способов нападения.
Еще в конце 1880 г. была снята лавка в полуподвальном этаже дома на углу Невского проспекта и Малой Садовой. По этим улицам проезжал Александр II по пути в манеж. Под видом торговцев сыром здесь поселились по подложным паспортам Ю. Н. Богданович и А. В. Якимова.
Хотя новые хозяева по своей неумелости тотчас вызвали подозрение соседних лавочников, а затем и полиции, из подвала тотчас начали вести подкоп под Малую Садовую. Если бы царь при взрыве мины не пострадал, то его ожидали бы замкнувшие улицу метальщики бомб. В случае неудачи последних Желябов решил сам броситься на царя с кинжалом.
К концу февраля само существование ИК было поставлено под угрозу. Предательство Окладского, помилованного после процесса 16-ти, привело к провалу двух конспиративных квартир и целой цепи арестов. Тяжелые последствия имел случайный арест
А. 	Д. Михайлова в ноябре 1880 г. В руководящем ядре «Народной воли» А. Д. Михайлов занимал особое положение, являясь, по словам В. Н. Фигнер, «всевидящим оком организации и блюстителем дисциплины, столь необходимой в революционном деле».42 Требовательный и неумолимый в проведении организационных принципов и конспирации, Михайлов являлся настоящим стражем безопасности ИК и получил от товарищей прозвище «дворник». Он знал едва ли не всех шпиков и полицейских чиновников. Именно (му удалось внедрить в III отделение талантливого разведчика
41 В своих показаниях в 1883 г. В. Н. Фигнер утверждала, что «громадным большинством голосов» присутствовавшие ответили иа этот вопрос, что «практическая постановка вопроса об инсуррекции — своевременна и желательна» («Былое», 1917, Кя 4, стр. 69). Одиако в мемуарах, написанных спустя 40 лет, В. Н. Фигнер иначе изложила итоги этого совещания: «Ответ был неблагоприятный. Подсчет членов групп и лиц, непосредственно связанных с ним, показал, что наши силы слишком малочисленны, чтобы уличное выступление могло носить серьезный характер» (В. Н. Фигнер. Запечатленный труд, т. I, стр. 200—201). Ср.: «Былое», 1924, № 23, стр. 281.
42 В. Н. Ф н г и е р. Запечатленный труд, т. I, стр. 176.
108


Н. В. Клеточникова. Михайлов как никто умел наладить связи, обеспечить организацию денежными средствами.
Выдающиеся способности Михайлова как руководителя признавались всеми его товарищами. В. Н. Фигнер сравнивала его с Робеспьером.
После ареста Михайлова правила конспирации соблюдались с непростительной небрежностью, что привело к новым провалам.
Вслед за арестами членов ИК Н. Н. Колодкевича и А. И. Баранникова настал черед Н. В. Клеточникова. Вследствие нарушения строгих правил сношения с ним, заведенных А. Д. Михайловым, Клеточников попал в ловушку, устроенную жандармами на квартире Баранникова. Изумлению жандармов не было предела, когда они обнаружили, что исполнительный и тихий чиновник являлся тайным агентом революционеров.
Арест Михайлова и Клеточникова лишил ИК надежных хранителей безопасности. В этот момент все помыслы ИК были сосредоточены на подготовке к покушению. В подкопе работали чуть ли не все наличные силы ИК.
Правительство, очевидно подозревавшее о подготовке нового покушения, спешило принять все меры, чтобы его предупредить. Беспокойно чувствовал себя и царь, который, как передавала потом его морганатическая жена кн. Юрьевская, подумывал уже об отречении и удалении с семьей в Каир.43
28 февраля сырную лавку на Малой Садовой внезапно посетила «санитарная» комиссия во главе с инженерным генералом Мравин- ским. При поверхностном осмотре следов подкопа комиссия не обнаружила, а производить обыск, не имея ка то особого разрешения, генерал не решился (за что потом и был предан военному сУДу). Больший успех выпал на долю Департамента полиции накануне— 27 февраля. Наблюдение за приехавшим незадолго перед тем в Петербург руководителем одесских кружков М. Н. Тригони, выданным предателем Окладским,44 увенчалось успехом.
Вместе с Тригони в номере его гостиницы был схвачен с оружием в руках его гость, оказавшийся тем самым Желябовым, которого уже больше года тщетно искали по всей России жандармы.
Андрей Иванович Желябов (1851 —1881), сын дворового крестьянина Таврической губернии, рос еще при крепостном праве и насмотрелся на тогдашние помещичьи порядки. Благодаря своим способностям он получил образование и поступил на юридический факультет Новороссийского университета, однако в 1871 г. с третьего курса его исключили за участие в «беспорядках» — он
V. L a f е г t ё. Alexandre II. Details inedits sur la vie intime et sa mort. Paris, 1882. Ср.: D. F о о t m a n. The Red Prelude. New Haven, 1945, p. 183.
Ai Окладский, осужденный по процессу 16-ти, подал прошение о помиловании, а затем стал предателем и провокатором. Осужден в 1925 г. (Процесс предателя-провокатора Окладского-Петровского в Верховном суде. Л., 1925).
109


проявил себя как талантливый вожак, который буквально «электризовал студентов своим пламенным красноречием».
«Хождение в народ» не очень увлекло Желябова. В 1874 г. он входил в революционный кружок Ф. Волховского и вел пропаганду только среди рабочих одесских заводов. Разгром движения коснулся и его. Однако на процессе 193-х он был оправдан. По возвращении на Украину он вступает в революционную борьбу, ведет пропаганду в селе, затем среди рабочих, завязывает сношения с военными, либералами-конституционалистами, украинофилами. К весне 1879 г. он становится убежденным сторонником широкой политической борьбы. Со времени Липецкого съезда, на котором он играл видную роль, его авторитет неизменно растет.
В 1880 г. Желябов становится фактически главой ИК и в качестве члена Распорядительной комиссии руководит всеми террористическими предприятиями.
Неутомимый организатор и увлекательный оратор, Желябов поспевает всюду, воодушевляет студенческую молодежь, объединяет офицеров, с энтузиазмом агитирует среди рабочих. «Мое место на улице среди рабочей толпы», — как-то сказал он.
В качестве представителя ИК Желябов входит в центр рабочей народовольческой организации в Петербурге, в Центральную военную группу, принимает участие в деятельности Центрального университетского кружка. «Разрабатывая программные и организационные вопросы, он закладывает фундамент партии, которая создает поворот в истории революционного движения и является предвестницей будущего».45 Темно-русый гигант могучего сложения, с большой окладистой бородой, полный жизни и энергии, всегда жизнерадостный и веселый, он заражал своих товарищей жаждой борьбы. «Слушать его было жутко и радостно. Он умел наполнять всех бодростью, верой и необычайной ясностью простой и прямолинейной мысли. Железная воля и сила духа чувствовалась в каждом его жесте, звуке голоса», — рассказывает один из московских революционеров, вспоминавший также о его «бархатном голосе, детской улыбке, лучистых глазах, искренней доброте».46
Приведем другую малоизвестную характеристику Желябова, рисующую его обаяние. «Его речь была в одно и то же время полна блеска и неотразимо убедительна, и рабочие его слушали с восторгом, и не только рабочие. Где бы Желябов ни показывался, он всех очаровывал. Широко образованный, с кругозором первоклассного государственного деятеля, он соединял в себе еще много личных достоинств, которые привлекали к нему сердца людей самых разнообразных общественных кругов».47
45 В. Н. Фигнер. А. И. Желябов. «1 марта 1881 года. Статьи и воспоминания участников и современников», М., 1931, стр. 15.
46 В. А н з и м и р о в. Крамольники. М., 1907, ст^. 109.
47 М. А. Кроль. Страницы моей жизни. Нью-Йорк, 1944, стр. 28.
110


Желябов никогда не терял мужества. В часы наибольших неудач, которые испытывала партия, он ограничивался лишь словами: — «Что же делать. Примемся за исполнение следующей задачи» — и начинал свою работу с удвоенной энергией.48
В канун 1 марта он настолько был поглощен делами, что не знал почти сна и иногда падал в обморок, хотя природа наградила его могучим здоровьем. Арестованный 27 февраля, Желябов на вопрос о занятиях заявил, что служит «для освобождения родины».
Желябов был рожден политическим вождем.
«Наш вождь и трибун», — назвала его в показаниях В. Н. Фигнер.49
Совершенно несомненно, что удайся народовольцам политический переворот, во главе революционного правительства стоял бы Андрей Желябов, — отмечали его современники и последующие исследователи.50
Арест Желябова явился тяжким ударом для ИК. Но начатое им дело решили завершить во что бы то ни стало.
Верным другом и помощником Желябова в большинстве его начинаний была Софья Перовская (1853—1881). Родившаяся в богатой дворянской семье, дочь петербургского губернатора, она в 16 лет бежит из дома, чтобы поступить на женские курсы, а вскоре вступает в кружок, который позднее стал называться кружком чайковцев.
Одетая как бедная работница, таская вязанки дров и ведра воды, она содержит на окраине Петербурга конспиративную квар- тиру, где по вечерам собирались рабочие.51 Перовская учит их грамоте. основам социалистических идей. Она также судилась по процессу 193-х.
После Липецкого съезда Перовская не сразу примкнула к народовольцам. Она все еще надеялась продолжать работу в народе. И все же она взяла на себя важную роль хозяйки дома, откуда велся подкоп в московском покушении 19 ноября. Но формально она примкнула к «Народной воле» лишь в декабре 1879 г. В 1880 г. главной ее заботой становится организация рабочих, она готовит для них студентов-пропагандистов, распространяет «Рабочую газету». Одновременно она подготавливает последнее покушение на царя. После ареста Желябова она берет на себя все приготовления и доводит их до конца. После 1 марта друзья советовали Перовской бежать за границу, но она не могла поддаться просьбам уехать и осталась в Петербурге.
48 К биографиям А. И. Желябова и С. Л. Перовской. «Былое», 1906, № 8.
49 Из автобиографии В. И. Фигнер, стр. 70.
00 Д. Заславский. А. И. Желябов. М.—Л., 1926, стр. 4.
51 П. Кропоткин. Софья Перовская. «1 марта 1881 года. Статьи и воспоминания участников и современников», М., 1931, стр. 18.
111


Лорис-Меликов, за две недели до того предупреждавший царя о надвигающейся опасности, утром 28 февраля с триумфом доложил Александру II об аресте главного заговорщика. Мрачный и подавленный в те дни царь ободрился и сразу же решил на следующий день поехать в Михайловский манеж, чтобы присутствовать на смотре.
В тот же день к вечеру на квартире В. Н. Фигнер спешно собрались члены ИК. Арест Желябова, руководителя метальщиков в предполагаемом покушении, сильно осложнил дело. Но когда Перовская поставила вопрос, как поступить, если царь не поедет по Малой Садовой, где была заложена мина, ответ всех присутствовавших был: «Действовать во всяком случае».52 Всю ночь снаряжались бомбы, а в сырной лавке налаживалась мина, которую должен был по сигналу взорвать М. Ф. Фроленко.
Руководство метальщиками приняла на себя С. Л. Перовская. В этот день она проявила замечательное самообладание и распорядительность. Когда царь не поехал по Малой Садовой, Перовская самостоятельно изменила весь план, чтобы действовать уже одними бомбами. Она обошла метальщиков и поставила их на новые места на набережной Екатерининского канала, где должен был возвращаться царь.
В третьем часу дня в центре города послышались с небольшим промежутком два гулких удара, похожие на пушечные выстрелы. Первая бомба, брошенная Рысаковым, повредила царскую карету. Когда Александр II вышел из кареты, чтобы взглянуть на покушавшегося, бросил бомбу Игнатий Гриневицкий. И царь, и метальщик при этом гзрыве были смертельно ранены.
Гриневицкий умер в страшных мучениях, до конца сохранив самообладание. За несколько минут до смерти он пришел в себя. «Как ваше имя?», — спросил стороживший его следователь. «Не знаю», — был ответ.
Следствие не смогло открыть его имени. Жандармы его установили только после процесса по делу 1 марта.
Игнатий Иоакимович Гриневицкий (1856—1881) родился в обедневшей шляхетской семье в Гродненской губернии. Лучший ученик белостокской реальной гимназии, он мечтал отдаться науке. В 1875 г. он поступает в Технологический институт в Петербурге, но вскоре целиком уходит в кипучую революционную работу. Он принимал деятельное участие в польских и русских революционных кружках, собирал деньги для заключенных, занимался изготовлением паспортов, вел пропаганду среди рабочих.
После неудачной попытки в 1879 г. создавать боевые дружины в деревне он примкнул к «Народной воле», целиком отдаваясь агитационной деятельности среди рабочих. Он входит в центральный кружок пропагандистов среди рабочих, набирает в подпольной
*2 Из автобиографии В. Н. Фигнер, етр. 71.
112


типографии «Рабочую газету», вступает в состав боевой рабочей дружины.
Поздней осенью 1880 г. Гриневицкий ■— в «наблюдательном» отряде С. Л. Перовской, а потом принимает поручение бросить бомбу в царя. В канун рокового события он сумел вырваться из горячки последних приготовлений, чтобы в последний раз увидеть родных.
26 февраля на квартире Гриневицкого обсуждался план предстоящего покушения.53
Утром 1 марта Гриневицкий по указанию Перовской занял самое ответственное место на Манежной площади, но когда Царь изменил маршрут, на Екатерининском канале он случайно оказался вторым.
За несколько дней до смерти Гриневицкий написал свое революционное завещание, в котором предугадал свою судьбу.
«Александр II должен умереть. Дни его сочтены. Мне или Другому кому придется нанести страшный последний удар, который гулко раздастся по всей России и эхом откликнется в отдаленнейших уголках ее. Это покажет недалекое будущее. Он умрет, а вместе с ним умрем и мы, его враги, его убийцы. . . Мне не придется участвовать в последней борьбе. Судьба обрекла меня на раннюю гибель, и я не увижу победы, не буду жить ни одного дня, ни часа в светлое время торжества, но считаю, что своей смертью сделаю все, что должен был сделать, и большего от меня никто, никто на свете требовать не может. Дело революционной партии — зажечь скопившийся уже горючий материал, бросить искру в порох и затем принять все меры к тому, чтобы возникшее движение кончилось победой, а не повальным избиением лучших людей страны. . .».54
В этом последнем слове Гриневицкого отразились мысли и настроения славной народовольческой дружины, вышедшей на единоборство с царизмом.
Итоги 1 марта
В 4 часа дня 1 марта 1881 г. над Зимним дворцом поднялся черный флаг. Собравшаяся на Дворцовой площади толпа молча стала расходиться. Слишком непонятным и грозным казалось происшедшее в этот день событие. Растерянно чувствовали себя и власти. «В первую минуту нужно было опасаться уличных волнений, нужно было опереться на войско для охранения порядка. Я на этом настаивал, но как будто не было командующих и штабов. . .»,55 -—рассказывает П. А. Валуев в дневнике.
Памяти Гриневицкого. «Былое», Ростов-на-Дону, вып. I, 1906, стр. 9.
Литература партии «Народной волн», стр. 971.
J П. А. Валуев. Дневник. 1877—1884. Пгр., 1919, стр. 148.
3 С. С. Во А К ^3


Возможность «беспорядков» отмечал и бывший наставник Александра III Победоносцев: «Народ возбужден, озлоблен, и если еще продлится неизвестность, можно ожидать бунтов и кровавой расправы».56
Неопределенностью обстановки воспользовался назначенный 8 марта по протекции Победоносцева новый градоначальник Баранов, распускавший вздорные, но всеми принимаемые на веру слухи о новых покушениях.57 Тревожились за судьбу царской семьи и за границей. Бисмарк предложил послу фон Швейницу дважды в день телеграфировать о положении в Петербурге. «Если я ке получу очередной телеграммы, то буду пока считать, что телеграф больше не работает».58
Ожидали народных волнений и многие революционеры, полагавшие в канун 1 марта, что ИК «начинает приобретать репутацию силы, способной противостоять силам правительства, и поэтому его призыв к инсуррекционному движению найдет себе отклик».
Участник пропаганды среди столичных рабочих студент Е. Введенский утверждал, узнав о смерти царя, что в Петербурге будет «резня и пойдет общая ломка».60
Действительно, вечером 1 марта некоторые народовольцы прислушивались к шуму города и удивлялись, что нет признаков народного бунта.61
Впрочем, даже более рассудительный Н. К. Михайловский после 1 марта был уверен, что «на этот раз на нас идет революция».62 Это мнение как будто разделяли Г И. Успенский, К. М. Станюкович.
Несколько недель город был на военном положении. Повсюду стояли городовые, солдаты, одетые в одинаковые пальто шпионы. Особенно опасались выступления рабочих — Рысаков в своих предательских показаниях сообщил о целой организации в их сре де. Казачьи заставы немедленно отрезали рабочие окраины от центра. На фабриках и заводах рабочие-народовольцы ждали призыва к забастовкам и демонстрациям или даже к открытой борьбе, к восстанию.63 Но никто из руководителей не являлся.
56 Письма К. П. Победоносцева к Александру III, т. I. М.. 1925. стр. 316--
317*
57 П. А. Зайончковский. Кризис самодержавия на рубеже 1870- 1880-х годов, стр. 305—313.
58 Denkwiirdigkeiten des Botschafters General von Schweinitz. Bd. 2. Berlin, S. 156.
59 ЦГАОР, ф. 102, 7-е д-во, 1886, Д. 79, 193 (показания К. Маслова
о словах Ланганса).
60 ЦГИА. ф. 1405. оп. 80. 1881, д. 8638. л. 99.
61^ ЦГАОР, ф. 112. оп. 1, д. 529, л. 40 (показания А. С. Борейши).
82 Н. Р [уса нов]. Событие 1-го марта и Н. В. Шелгунов. «Былое». 1906. № 3, стр. 44.
63 В. Панкратов. 1 марта 1881 года. «Былое», 1926, № 3. (Верстка)
114


Полученная на третий день прокламация ИК не содержала конкретных призывов к действиям.
Те рабочие, которые горели жаждой борьбы, не получили ясного ответа от Исполнительного комитета. По воспоминаниям А. В. Тыркова, некоторые участники заводских кружков обращались в эти дни к Перовской с предложением выступить: «Что нам теперь делать? Веди нас, куда хочешь». Тырков от себя добавлял: «Перовская была, может быть, и довольна их обращением, но была поставлена в большое затруднение. Что нм было, в самом деле, ответить?».61 Когда, наконец, появилось письмо Исполнительного комитета к Александру III, там было заявлено, что целью 1 марта вовсе не являлось народное восстание. По воспоминаниям В. Панкратова, многие рабочие считали это промахом и утверждали, что надо было во что бы то ни стало поднять рабочих, хотя бы в Петербурге. Даже если бы восстание кончилось поражением, оно послужило бы опытом для будущего, положило бы ясную границу между народом и правительством. Другие же одобряли действия ИК, указывая на неподготовленность масс и недостаточность сил.65
Отчасти были правы и те и другие. Если бы заводские окраины и смогли бы выступить и даже одержать частичные успехи, то сил их, а более всего сознательности и стойкости, все же не хватило бы для упорной борьбы с войском, еще всецело преданным своим офицерам и царю.
В ИК возникали планы восстания, освобождения первомар- товцев. Но все понимали, что с наличными силами выступать было нельзя.
Событие 1 марта не послужило сигналом к выступлению народа. Тактика индивидуального террора не могла пробудить массы, двинуть их на борьбу.
Исполнительный комитет «Народной воли» к тому же не сумел До кониа использовать сравнительно благоприятные условия 1880—1881 гг. для организации и пропаганды, не отдал этой деятельности всех сил, а потому и не стал подлинным организующим центром движения. По существу ИК в своей террористической борьбе оставался узким, строго замкнутым заговорщическим кружком, который можно было уподобить, по меткому слову Д. О. Заславского, «технически-подрывной команде».66
Этот заговорщический кружок подвергся в начале 1881 г. серьезному разгрому. После Желябова, Колодкевича и Баранникова, арестованных еще до цареубийства, сразу же после 1 марта были схвачены Гельфман, Тимофей Михайлов, Перовская, Кибаль¬
64 А. В. Тырков. К событию 1 марта 1881 г. «Былое», 1906 № 5 стр. 150.
65 В. П а н к р а т о в. 1 марта 1881 года. (Верстка).
66 Д. Заславский. А. И. Желябов, стр. 106—107.
115
8*


чич, Фроленко, Исаев, Суханов, а затем Якимова, Лебедева, Лан- ганс.
Достигнутый ценой дорогих жертв успех обернулся для «Народной воли» тяжелым поражением. Это была пиррова победа. Исполнительный комитет весной 1881 г. был обескровлен.
Не оправдались и надежды революционеров на поддержку народа.
К удивлению многих рядовых народовольцев, не последовало и никаких революционных призывов ИК.
В решительный час, когда был дан долгожданный «толчок» истории, ИК более всего мог рассчитывать не на силу общественного натиска, а лишь на растерянность и уступчивость ошеломленного цареубийством правительства.
Уже в извещении о смерти Александра И, одобренном вечером 1 марта,67 ИК напоминал новому царю, что «Россия, истомленная голодом, измученная самоуправством администрации», «не может жить так далее». ИК как-то нерешительно просил у русских граждан поддержки, в случае если Александр III «вынудит революционеров вести борьбу с ним».68
На следующий день ИК одобрил обращение к народу, составленное, по воспоминанию А. П. Корба, С. Л. Перовской, Г. П. Исаевым и Ю. Н. Богдановичем,69 — «Честным мирянам, православным крестьянам и всему народу русскому». ИК выдвигал серьезные требования по аграрному вопросу — новая нарезка земли без выкупа, уменьшение податей и др.
В эти же дни возник вопрос о воззвании к обществу, а затем мысль заменить такое воззвание обращением к правительству.
Хотя никто из членов ИК не имел уверенности, что предложения революционеров будут приняты, такое обращение, составленное Тихомировым, обсуждалось на собрании ИК 7 или 8 марта на конспиративной квартире А. П. Корба и С. Златопольского в Коломне.70
ИК поручил Тихомирову прочесть письмо к Александру III Н. К. Михайловскому, как одному из редакторов «Народной воли». Его незначительные поправки были приняты Комитетом при втором чтении письма.71 10 марта письмо было напечатано. Один экземпляр отправили на имя царя, другие стали распространять в столице и в провинции, послали за границу.
В письме Александру III народовольцы выдвинули три общедемократических требования — политическая амнистия,
67 А. П. Прибылева-Корба. «Народная воля». Воспоминания о 1870—1880-х гг. М., 1926, стр. 57.
68 Литература партии «Народной воли», стр. 898.
69 А. П. Прибылева-Корба. «Народная воля», стр. 57.
70 Там же, стр. 58.
71 Подробнее см. в нашей статье «Программные документы „Народной воли“». (Вопросы историографии и источниковедения истории СССР, М.—Л., 1963).
116


установление Политических свобод, выборы в Народное собрание.72
Программа-минимум, выдвинутая в этом письме, рассматривала достижение политической свободы как первый шаг к дальнейшей борьбе за интересы народа, за проведение экономических преобразований. Покинув путь вооруженной борьбы, народовольцы надеялись обратиться к мирной агитации «для подготовления социальной революции».73
Целеустремленность и полный достоинства спокойный тон письма в сочетании с трезвой и принципиальной постановкой в нем коренных вопросов политической жизни придали «Письму Исполнительного комитета Александру III» большое общественное значение. Большое впечатление произвело оно и на рядовых народовольцев. По словам С. Н. Валка, этот документ на некоторое время «после своего появления заслонил собой программу ИК».74
Нагляднее, чем какой-либо другой документ, уяснил он самим членам Исполнительного комитета ближайшие цели борьбы, вызвал большой резонанс в России, привлек симпатии зарубежного общественного мнения к делу русской освободительной борьбы, лишний раз продемонстрировал правительству непреклонность и принципиальность революционной партии в борьбе за свободу.
Продуманная и уверенная постановка политических целей борьбы — эти главные черты «Письма ИК Александру III» — произвели положительное впечатление на К. Маркса и Ф. Энгельса,75 а впоследствии на В. И. Ленина.76
«Письмо ИК Александру III» немало способствовало возвышению общественного престижа «Народной воли».
Еще более поднялся авторитет народовольчества в связи с процессом по делу 1 марта-—одним из самых ярких политических процессов в истории народнического движения.
Суд над первомартовцами проходил 26—29 марта под председательством сенатора Фукса и находился под неусыпной опекой министра юстиции Набокова и приближенных царя. Пристально наблюдал за процессом через нового градоначальника Баранова злой гений нового царствования Победоносцев.
В начале заседания было зачитано постановление Сената об отклонении поданного накануне заявления Желябова о неподсудности дела особому присутствию Сената и о передаче дела суду присяжных.
'2 Литература партии «Народной воли», стр. 907—908.
Там же, стр. 490.
м С. Н. Вал к. Из народовольческих автобиографических документов. «Красный архив», 1927, т. 1, стр. 207.
73 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 35, стр. 147. См. также письмо
Г. А. Лопатина М. Н. Полонской (Ошаниной) о беседе с Энгельсом о России
(«Голос минувшего», 1923, № 2, стр. 148).
'6 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 5, стр. 56—57.
117


Все подсудимые (А. И. Желябов, С. Л. Перовская, Н. И. Кибальчич, Г. М. Гельфман, Т. М. Михайлов и Н. И. Рысаков) обвинялись в принадлежности к тайному сообществу, имеющему целью насильственное ниспровержение существующего государственного и общественного строя, и участии в цареубийстве 1 марта.
Первым допрашивался Рысаков, который, малодушно пытаясь спасти свою жизнь, подтверждал свои предательские показания во время следствия относительно всех подсудимых.77 По отзыву Д. А. Милютина, он держался «как маленький школьник перед экзаменаторами».
При допросе А. И. Желябова и Н. И. Кибальчича — видных теоретиков партии — председатель неоднократно запрещал излагать им программные вопросы. Все же им удалось, хотя и сжато, рассказать о главных задачах, которые ставит партия «Народная воля».78 С особым успехом делал это Желябов, вызвав негодование правительственных верхов. Даже склонный к внешнему либерализму П. А. Валуев негодовал на то, что «процесс о цареубийстве ведется так, что наиболее видную роль играют подсудимые», что «Желябов рисуется героем своих доктрин — власти играют весьма бледную роль, а министры ездят в суды, как
79
в спектакль».
На председателя суда оказывалось давление. Его вызвал министр юстиции и передал неудовольствие царя.
В результате напуганный первоприсутствующий сенатор Фукс, забыв хотя бы о внешнем беспристрастии судьи, чуть ли не двадцать раз прерывал защитительную речь А. И. Желябова. Много лет спустя он каялся и признавал свою небеспристраст- ность в этом процессе.
Между тем твердую, убежденную речь Желябова на суде не могла не оценить даже присутствующая на процессе знать. Мужественной красотой Желябова восхищался и присутствовавший на процессе художник К. Маковский,80 оставивший альбом с зарисовками первомартовцев, где вновь и вновь он обращается к портрету Желябова.
Огромное впечатление речь Желябова произвела на молодежь, ее заучивали, как рассказывает современница, наизусть. «Желя¬
77 «Былое», 1906, № 5, стр. 146; ОПИ ГИМ, ф. 282, д. 366, л. 1 об.
78 Процесс 1-го марта 1881-го года. СПб., 1906, стр. 216—218. Стенографический отчет по процессу 1 марта — «Суд над цареубийцами», напечатанный в 1881 г. в Петербурге, содержит пропуски в объяснениях подсудимых, где они касались программных вопросов. В этом виде отчет несколько раз перепечатывался. Подлинный текст его неизвестен.
/9 П. А. Валуев. Дневник. 1877—1884. Пгр., 1919, стр. 159.
80 Е. Л[еткова]. К. Маковский на процессе 1 марта 1881 г. «Былое», 1924, № 25, стр. 59.
118


бов заполнял все сердца молодежи, имя его было полно обаяния и восторга».81
Исключительное впечатление произвело спокойствие и достоинство С. Л. Перовской, невозмутимость и выдержка Н. И. Кибальчича. Сообщение о разработанном им в тюрьме проекте летательного аппарата с ракетным двигателем проникло из зала суда даже в иностранную печать и вызва\о законную гордость в революционных кругах. «Находясь в заключении, за несколько дней до своей смерти я пишу этот проект. Я верю в осуществимость моей идеи, и эта вера поддерживает меня в моем ужасном положении».82
Предвидя судебную расправу и неминуемую казнь, с письмом к Александру III обратился Л. Н. Толстой. Судя по последней черновой редакции письма, он предлагал простить не только цареубийц, но и всех «государственных преступников».83
Зая влением о том, что царь должен помиловать цареубийц, закончил свою публичную лекцию 28 марта известный философ
В. 	С. Соловьев. Слова оратора потонули в овации интеллигентной, преимущественно студенческой, аудитории. Результатов это обращение не имело, кроме того, что по докладу Лорис-Меликояа Соловьев был отстранен на время от публичных лекций.84
29 марта суд вынес приговор: смертная казнь всем подсудимым.85
Утром 3 апреля из ворот дома предварительного заключения на Шпалерной выехали две высокие черные платформы. Желябов и Рысаков на первой, Михайлов, Перовская и Кибальчич на второй. На груди у каждого висела доска с надписью «цареубийца». Вслед за каждой колесницей шла группа барабанщиков.
Михайлов все время что-то говорил, обращаясь к толпе, но из-за грохота барабанов ничего не было слышно. Как передавала потом знаменитая драматическая актриса М. Г. Савина, наблюдавшая 'С балкона за процессией, лица осужденных были светлее и радостнее окружающих.86
Писательница В. И. Дмитриева рассказывала: «Я стояла
в толпе на углу Невского и, кажется, Надеждинской улицы.
81 ЦГИА, ф. 1093, оп. 1, д. 87, л. 2 (О. Б. Каллистратова (Райс). «Воспоминания»).
82 Проект воздухоплавательного аппарата Н. И. Кибальчича. «Былое», 1918. № 4—5. стр. 115.
83 Н. Н. Гусев. 1 марта и Лев Толстой. «1 марта 1881 года», М., 1933, стр. 142.
84 1 марта и В. С. Соловьев. «1 марта 1881 года», М., 1933, стр. 146—
1 53.
8:) Вследствие кампании, начатой в заграничной прессе, смертная казнь беременной Г. М. Гельфман была заменена ссылкой на каторжные работы, однако вскоре после родов она умерла.
86 Н. П. Карабчевский. Что глаза мои видели? ч. 2. Париж, 1921, стр. 33.
119


Я видела их. Это было мгновение, но такое, которое навсегда запечатлевается в мозгу, точно выжженное каленым. Они прошли мимо нас не как побежденные, а как триумфаторы, такой внутренней мощью, такой непоколебимой верой в правоту своего дела веяло от их спокойствия... Я ушла с ярким сознанием, что их смерть —
м и и R7
только великии этап на путях великои русской революции».7
Отклики на событие 1 марта в России и за рубежом
После 1 марта воображение потрясенного петербургскими взрывами народа порождает массу всякого рода слухов.
В большинстве случаев крестьяне скорбели о царе, которого считали своим освободителем от крепостного права, но молодежь, по свидетельству современников, держалась довольно безучастно.88
Кое-где цареубийство возбудило надежды на лучшие перемены. Изредка чувствовалось и настоящее брожение, вызванное отчаянием. Учительница М. Михайлова из Новогригорьевского уезда Ставропольской губернии сообщала вскоре после 1 марта 1881 г. своей сестре в Петербург: «Крестьяне волнуются вследствие тяжелых податей, народ озлоблен сильно, ни малейшего сожаления, даже скорее рады известному событию и лучшего не ждут».89
После 1 марта по многим губерниям Европейской России прокатился слух о том, что старый царь убит по подкупу дворян за то, что хотел дать крестьянам земли, а новый хочет восстановить крепостное право.
Избиение «бар» произошло 20 марта 1881 г. на конской ярмарке в сел. Молохово (Тверская губ.). Газета «Порядок» сообщала: «Власть положительно бессильна, и становые урядники совсем стушевались; как масло на огонь подействовала присяга; непонимающий ее смысла народ убежден, что это бары забрали силу и загоняют опять мужика в кабалу. Масса самых разнообразных столкновений и сопротивлений по этому поводу».90
Подобный же случай был в окрестностях Елисаветграда. Во время присяги крестьяне стали кричать, что паны виноваты в убийстве старого царя и они же заставляют присягать новому.91
Во время весеннего базара в Весьегонске били всех, кто бы\ в барском платье, и вступившегося за них урядника.92
87 В. И. Д м и т р и е в а. Так было. М.—Л., 1930, стр. 203.
88 X. У. Z. Думы и слухи в народе. «Вестник „Народной воли“», Женева, № 5, 1886. стр. 41.
89 ЦГИА, ф. 1405, оп. 521, д. 407, л. 41 об.
90 «Порядок», 1881, № 82.
91 «Современные известия», 1881, № 91.
92 Порядок, 1881, № 124.
120


В «Дневнике» председателя Комитета министров П. А. Валуева высказывалось даже предположение, не сами ли революционеры толкуют таким образом покушение, дабы еще больше настроить народ против помещиков.93
С середины мая толки о новом закрепощении смолкают, но зато вновь усиливаются разговоры о предстоящей нарезке земли.94 Все эти будоражившие массу и вызвавшие несколько антидворянских выступлений слухи необычайно волновали правительство. 27 марта Лорис-Меликов, а 23 мая и 3 июня Игнатьев обязывали губернаторов «обратить главное внимание на опасные слухи о разделе земель».95
Самым волнующим вопросом для деревни был вопрос о земле, именно поэтому наибольшее число слухов было связано с землей, а в их распространении участвовали даже сельские власти. Так, сельский староста И. Я. Рыжов в Сергачском уезде Нижегородской губернии говорил о скорой передаче земли крестьянам.96 Такой же слух распускал в Макарьевском уезде крестьянин Ф. Шишов.97 Крестьянин Я. И. Еремин (Пензенская губ.) говорил, что наделять будут по 3 десятин с платой по 15 коп. за десятину.98
Вообще известная перемена в настроениях крестьянства, наступившая после 1 марта, легкая подверженность деревни разнообразным слухам о земле отмечаются современниками самых разных общественных позиций. Либеральный народник А. Н. Эн- гельгардт в своих письмах «Из деревни» писал по этому поводу: «С весны 1881 года явилось полнейшее убеждение, что будет милость насчет земли».99 Упорные толки о земле отмечались и весьма консервативным бузулукским предводителем дворянства 26 июня 1881 г.: «Нельзя поручиться, что эти толки при известных условиях и возрастании крестьянского недовольства не повлекут за собой избиение помещиков. Необходимы немедленные меры».100
Случаи захвата помещичьих земель и скота, самовольное прекращение кабальных отработок, отказ наниматься на уборку хлеба к помещикам были довольно обычным явлением в ряде уездов Воронежской и Тамбовской губерний.101
93 П. А. Валуе в. Дневник, стр. 39—40.
94 С. Н. В а л к. После 1 марта 1881 года. «Красный архив», 1931, № 2,
стр. 161—162.
' ° П. А. 3 а й о н ч к о в с к и й. Кризис самодержавия на рубеже 1870 - - 1880-х годов, стр. 389—391.
96 ГИАГО, Ф. 2, ОН. 5, 1881, д. 914.
97 Там же, ф. 179, оп. 639, д. 821.
98 Там же, ф. 2, оп. 5, 1881, д. 910, л. 7.
99 А. Н. Э н г е л ь г а р д т. Из деревни. М., 1937, стр. 407
100 ЦГИА, ф. 1391, оп. 1, 1880, д. 99, л. 48.
101 Литература партии «Народной воли», стр. 447—448.
121


Кн. Волконская писала мужу из тамбовского имения 5 июля 1881 г.: «На яровые наемки нет ни у нас, ни у других. Крестьяне даже не нанимаются, кое-где явятся, то объявляют цены, прокламациями назначенные. Разинцы!».102
О тревоге администрации в 1881 г. свидетельствуют многочисленные просьбы местных властей о вводе войск в помещичьи имения. Военным округам было предписано немедленно выделять войска для содействия гражданским властям в случае восстания крестьян. Секретным циркуляром Министерства внутренних дел от 3 июня 1881 г. гр. Игнатьев требовал для противодействия «превратным суждениям» крестьян сплотить все местные власти, земство и духовенство.
В июле по церквам читалось послание Синода, направленное против нигилистов. Церковники призывали «бога бояться, царя чтить и каяться».
В сентябре 1881 г. начала выходить правительственная газета для крестьян «Сельский вестник», которая повела борьбу со «слухами». Во все волостные правления эта газета доставлялась бесплатно.103
Однако в большинстве своем крестьянство еще верило в добрые намерения царя. «Царь, по мнению значительного количества крестьян, только и думает о том, как бы наделить их землей, но бары вечно ему препятствуют, вечно строят ему козни».104
Никакие официальные разъяснения, никакая защита существующих в деревне порядков не могли убедить крестьян, заставить их отложить в сторону наболевшие вопросы о земле, о податях и т. д.
Как сообщал воронежский корреспондент «Народной воли» (по всей вероятности, Н. М. Астырев), программы, разосланные во все концы губернии осенью 1881 г., показывали, что «черный передел» «по-прежнему составляет фокус всех деревенских желаний, дум и разговоров».105 В 1882 г. толки о переделе помещичьих земель между крестьянами становятся все настойчивее. «Прежние надежды крестьянства на то, что передел этот совершится по указу царя, начинают мало-помалу терять под собой почву; в крестьянстве все более и более развивается сознание необходимости насильственного захвата земель непосредственными усилиями самого народа».106 О поджогах имений, уводе крестьянами помещичьего скота сообщал из Воронежа Н. М. Астырев,107 пришедший еще осенью 1881 г. к выводу, что «антагонизм между
юг ЦГИА, ф. 914 (Волконских), д. 56, лл. 52—53.
103 Там же, ф. 1282, ОП. 2, 1881, д. 256, л. 125.
104 Литература партии «Народной воли», стр. 445. Ср.: Крестьянское движение в России в 1881—1889 гг. М., 1960, стр. 54—55.
105 Литература партии «Народной воли», стр. 443—444.
106 Там же, стр. 518.
107 Там же, стр. 448.
122


сословиями и особенно между крестьянами и помещиками за нынешнее лето страшно усилился».108
Кое -где высказывания стали более решительными, суждения — более зрелыми.
В августе 1881 г. крестьянин В. С. Литошкин (Нижегородская губ.) во время жатвы у помещика Горсткина говорил, что еще до Нового года всех господ перевешают, а землю поделят поровну.109 В умах отдельных крестьян рождаются смутные представления о царской «неправде».
По данным, приведенным в статье Л. Л. Бермана, за второе полугодие 1881 г. по всем губернским жандармским управлениям по статьям об «оскорблении величества» производилось 895 дел (согласно другой таблице — 662 дела), а за четыре летних месяца 1882 г. (с мая по август) —455 дел.110
Если сложить эти данные, то за 10 месяцев в общей сложности насчитывается 1350 дел. Очевидно, что подсчет всех дел за 22 месяца (с марта 1881 по декабрь 1882 г.) дал бы итоговый результат в пределах 2.5—3 тыс. Не менее 50% дел относилось к крестьянам (не только по сословию, но и положению).
О том, что наиболее частым в 1881 г. преступлением, свидетельствующим о падении в народе уважения к верховной власти, были дела об «оскорблении величества», было замечено и в «Народной воле».
С 1880 г. «оскорбления величества» могли, по выражению
М. Ланганса, «уже занять почетное место в статистике преступ¬
лений».111
По сравнению с двумя предшествующими годами их число в 1881 г. выросло не менее чем в два раза. В Ярославской губернии в 1879—1880 гг. таких дел было всего несколько, в 1881 г. — до 50.112 В Самарской губернии в 1879 г. случаев «дерзости» против царя было около 20, в 1881 г. — свыше 40,113 в Нижегородской в 1879—1880 гг. соответственно 13—20,
а в 1881 г. -— более 40,1М и т. д.
О недовольстве властью и меркнувшем божественном ореоле царя свидетельствуют и одобрение некоторыми крестьянами убийства Александра II и слухи о покушении на Александра III.
108 Там же, стр. 447.
109 ГИАГО, ф. 2, оп. 5, 1881, д. 1087, лл. 1-2.
1,0 Л. Л. Берман. После первого марта 1881 г. «Народовольцы», Сб. III, М., 1931, стр. 283-285.
111 Литература партии «Народной воли», стр. 276. «Народная воля» отмечала. что за полгода (с 1 марта по 1 сентября 1881 г.) было заведено по этой статье 2508 дел, а только за два месяца (сентябрь и октябрь) ■— до 1500 дел (там же, стр. 455, 524).
112 ЦГАОР, ф. 677, оп. 1, д. 616, л. 4 об. (записка Колышко о состоянии Ярославской губернии).
113 ГИАКО, ф. 3 (Канцел ярия самарского гражданского губернатора), 3-н стол, оп. 167, 1881, дд. 32—68.
114 ГИАГО, ф. 179, ОП. 639, 1881, дд. 777-819.
123


Порой антицаристские высказывания носят мистический, по- лурелигиозный характер. Крестьянин Добрынченко из слободы Бутурлиновки (Воронежская губ.) в начале марта говорил, что Александр II был змей из Апокалипсиса, который «хвостом своим, т. е. железной дорогой, схватил всю Россию», а об Александре III говорил как об антихристе, народившемся от того змея. В середине марта отставной рядовой В. Петров в с. Тюменевке той же губернии сказал односельчанам: «Вы присягали не государю, а антихристу». Крестьянин Татаринов в слободе Двулучной 21 марта объяснял соседям, что не хочет принимать присягу, ибо следует убить нового царя.115
Крестьянин В. Бобырин (с. Павлово Нижегородской губ.) высказал сожаление, что Александра II не предали более мучительной смерти, защепив его в расколотую сосну и выжав из него всю кровь.116 Одна крестьянка в прошении на высочайшее имя написала, что «Александру II оторвали ноги, а Александру III оторвут голову».117
Об отдельных случаях одобрения убийства сообщали власти из Тверской 118 и других губерний.
Сами по себе случаи «оскорбления величества» и слухи о покушении были весьма примитивным способом выражения недовольства существующим строем. Но поколебавшаяся вера в царя приводит некоторых крестьян и к мысли о том, что народ может обойтись без царя.
О «предстоящей революции» и «изменении существующего строя» говорили отдельные крестьяне Витебской, Екатеринослав- ской, Таврической губерний, «о введении республики в России» — крестьяне Костромской, Калужской, Волынской губерний, казак Кубанской области, о всеобщем равенстве мечтали крестьяне Пермской и Херсонской губерний.119
С несравненно большей тревогой власти относились к тем случаям, когда крестьяне порицали правительство, а не одного царя, вели разговоры о предстоящем государственном перевороте и об установлении в России республики. Так, крестьянин дер. Мешково (Ярославская губ.) Бушков после панихиды по убитому Александру II сказал, что лучше жить без государя и правительства.120 В Тамбовской губернии крестьянин Черкасов из с. Таволжанки в сборной избе говорил, что государя императора
115 И. П. Т а р а д и н. Отголоски 1 марта 1881 года в Воронежской губернии. «Известия Воронежского краеведческого общества», 1926, № 7—9. стр. 3—9.
м« ГИАГО. ф. 2. оп. 6. 1881, д. 967, л. 5.
1,7 Литература партии «Народной воли», стр. 524.
118 И. Полосин. Мужипкий отклик на 1 марта. «Каторга и ссылка*. 1926, № 3, стр. 157—159/
119 С. Н. В а л к. После 1 марта 1881 года, с гр. 152.
120 ЦГАОР. ф. 109, 3-я эксп., 1879, оп. 164, д. 148, л. 132.
124


не нужно, ибо крестьяне и сами могут утверждать все государ-
121
ственные дела.
Резкие антиправительственные высказывания отмечаются в 1881 г. среди сектантов и староверов.
«Дерзкие» слова против нового государя произносили молокане с. Богдановки Самарской губернии И. Вяткин, С. Буднев и др.122
Довольно воинственно были настроены в 1881 г. крестьяне Чигиринского уезда, многие из которых принимали участие в «Тайной дружине» Стефановича, а затем долго сидели в тюрьме. Из этих крестьян многие обратились в штундизм.123
Весной 1881 г. крестьянин с. Мордва Феодосий Чепурной называл царя дьяволом и говорил землякам, что убьют и нового государя, а когда истребят всю царскую фамилию, «будут бить панов, священников и богатых мужиков для того, чтобы раздавали все бедным». Крестьянин с. Погорелец Степан Шутенко в 1882 г. проповедовал упразднение церквей, духовенства и правительства. Он оправдывал С. Перовскую и говорил, что Александра III убьют и других государей не будет, а настанет общее равенство и общность имущества.
Шутенко объяснил, что, содержась в киевском тюремном замке, слышал разговор двух арестантов о каком-то царстве- общине, где все делается сообща и полученный доход делится между всеми: «Приходят те времена, что царской фамилии не будет, а будет комиссарство и все люди будут работать в одно общее хозяйство, для чего устроится общий цейхауз, откуда все крестьяне будут получать скот и хлеб для работы».
В объяснительной записке, составленной местным священником, утверждалось, что «главные руководители» штунды — «те самые люди, которые увлекались пропагандой известных социал- демократов Стефановича и Дейча, тайно подстрекавших в Чигиринском уезде крестьян к отобранию земли у помещиков и переделу всей земли поровну между крестьянами». Упомянув Чепур- ного и Шутенко, священник говорил, что «религиозное заблуждение сих людей есть ширма», прикрывающая «ужасную заразу современного атеизма и социализма».
В. Н. Фигнер сообщала в своих показаниях на следствии: «1-е марта взволновало весь мир крестьянства», «вывело его из сферы обыденных забот и деревенских интересов и сосредоточило его внимание на вопросе: кто убил царя? и за что его убили? Все, кто жил в то время и много после в деревне, единогласно свидетельствуют, что умерщвление императора и мотивы этого
121 ЦГИА. ф. 1282. оп. 1, д. 689, л. 1; оп. 2, 1882, д. 36, л. 1.
122 ГИАКО, ф. 3, 3-й стол, оп. 167, 1881, д. 32.
123 Я. Абрамов. Прошлое и настоящее штунды. "Дело», 1883, № 1, стр. 223.
125


умерщвления глубоко волновали крестьянский ум и заставляли его усиленно работать».124
О сдвигах в крестьянских умах, вызванных цареубийством, сообщал и «Черный передел».125
Развенчание мифа о божественном происхождении царской власти происходило также и в рабочей среде, хотя в массе своей фабрично-заводское население оставалось еще верным царистским иллюзиям своих отцов. На заводах, в многочисленных мастерских в мартовские дни распространялись и охотно читались листовки ИК.126
Были, однако, случаи, когда рабочие открыто сочувствовали народовольцам. 16 марта в конторе Патронного завода в Петербурге слесарь Александр Кобыщев порицал правительство и выражал надежду, что разрывные снаряды будут положены на пути царя из Зимнего дворца.127
Департамент полиции очень встревожила и анонимная записка, найденная в эти дни в одном из почтовых ящиков: «Для успеха революционному делу необходимо, между прочим, взорвать все фабрики и заводы. Взрывы должны быть ночью, во избежание гибели рабочих».128 Немедленно предупредили всех владельцев, но ничего подозрительного не обнаружили.
Учащаяся молодежь, которая составляла наиболее надежный резерв народовольчества, большей частью с восторгом восприняла известие о смерти царя. Студенты Московского университета отказались под влиянием народовольческой агитации послать венок на гроб Александра II. За участие в «беспорядках» в период с 5 марта по 1 апреля из Университета исключили 37 студентов (не считая 165 удаленных временно).129
Огромную сходку устроили в актовом зале студенты Казанского университета. Студент V курса П. И. Никольский осудил реакционную политику Александра II и заявил, что нужно позаботиться о другом государственном порядке в России.130
В ночь на 3 марта в Казани были расклеены прокламации «возмутительного содержания». Полиции удалось сорвать до 45 экземпляров, размноженных, видимо, тремя гектографами.131 Сочувст¬
124 Из автобиографии В. Н. Фигнер, стр. 77.
125 «Черный передел». Орган социалистов-федералистов. 1880—1881 гг. М.—Пгр., 1923 («Памятники агитационной литературы», т. I), стр. 294.
126 ЦГАОР, ф. 102, 3-е д-во, 1881, д. 397, л. 2.
127 Там же, д. 184, лл. 1 — 2.
128 Там же. д. 98, л. 8а.
129 П. С. Т к а ч е н к о. Московское студенчество в общественно-политической жизни России второй половины XIX в. М., 1958, стр. 134—137.
130 В. И. Ф л о р и н с к и й. Заметки и воспоминания «Русская старина».
1906, т. 126, стр. 613—614; П. Д. Шестаков. Тяжелые дни Казанского университета. «Русская старина», 1897, т. 89, стр. 137.
131 ЦГАОР, ф. 102, з-е Д-во, 1881, д. 79, ч. 2, л. 125.
126


венно отзывались о первомартовцах воспитанники прогимназий в Алатыре и Арзамасе.132
Брожение молодежи распространилось на юнкерские училища и духовные семинарии.
В Нижнем Новгороде участники кружка А. Карелина (близкого по направлению к народовольчеству) расклеили листовку: «Граждане! Требуйте конституции!».133
В Перми 10 марта коллежский регистратор П. И. Просвиряков написал карандашом «возмутительное воззвание к народу», в котором призывал вооружиться и установить республику. «Вставайте, братья, и победим!», — заканчивал он листовку.134
В обстановке внешнего триумфа народовольчества большинство народнических кружков восторженно отнеслись к казни царя, но полного единодушия в одобрении террора в среде народнической интеллигенции не было. В. Г. Короленко, находившийся тогда в ссылке, впоследствии вспоминал, что у него «не было веры ни в террор, ни в его последствия». 1 марта он считал просто «актом отчаяния».135
Известие о смерти Александра II с восторгом было встречено чуть ли не всей парижской и женевской эмиграцией. В № 2 газеты «La Revolte» (18 марта 1881 г.) П. А. Кропоткин охарактеризовал 1 марта как первый сокрушительный удар по самодержавию. «Событие 1 марта — это огромный шаг к грядущей революции в России, и те, кто подготовил и совершил это дело, запечатлевшие своей кровью этот подвиг, не напрасно принесли себя в жертву».136 Многие, и в том числе видные чернопере- дельцы — В. И. Засулич, Л. Г. Дейч, Я. В. Стефанович — были убеждены в том, что самодержавие пойдет на уступки, даст кон-
117
ституцию. °
Пожалуй, один только Плеханов предсказывал, что «лучшие силы из революционной партии будут вырваны, работа среди крестьян, рабочих и передового общества будет задержана на много лет». На эмигрантском собрании в Париже, посвященном 1 марта 1881 г., среди всеобщего хора славословия народовольцам Плеханов был «единственным, решительным врагом террора как средства борьбы за свободу политическую и улучшение в жизни крестьянства и рабочих». Он не верил в уступки и ждал
132 ЦГИА, ф. 1405, оп. 80. 1881, д. 8409, лл. 11-16.
133 Там же.
134 Там же, д. 8413, л. 5.
135 В. Г. Короленко, Собр. соч., т. 7, М., 1955, стр. 212, 266.
136 Н. К. Лебедев. П. А. Кропоткин и народовольцы. «1 марта 1881 года», М., 1933, стр. 124.
137 Л. Г. Денч. Г. В. Плеханов. Материалы для биографии, вып. I. М., 1922, стр. 75.
127


реакции. «Вместо Александра с двумя палочками, будет Алек-
1 ЯК
сандр с тремя».
В правящих кругах царил разброд. «Одна конституция может спасти ныне Россию», — восклицал родственник царя гр. Бобринский.139 Но Победоносцев ограничивался советом новому царю
140
«чистить сверху донизу» правительство.
Вокруг Зимнего и Аничкова дворцов рыли широкие и глубокие траншеи, вызывая опасливое любопытство прохожих. Появились десятки самых курьезных проектов искоренения «крамолы».
Победоносцеву предлагали не только замучить пытками «богоотступников» и «отщепенцев» — первомартовцев, но и для спокойствия царя, русского народа и всего мира произвести избиение русских и иноземных социалистов — «за деньги в Италии и в Лондоне зарежут единовременно много злодеев».141
«Святая дружина» вынесла смертный приговор Кропоткину и Гартману и направила в Париж для слежки за ними агентов.
В целях личной карьеры запугивал всех и вся только что назначенный петербургский градоначальник Баранов, ежедневно распуская слухи о вновь открытых заговорах и подкопах.142 В конце концов даже его патрон Победоносцев перестал доверять этому «трагикомическому шарлатану», как его называл
А. 	Ф. Кони.
Со страниц охранительных газет велась проповедь обуздания и мракобесия, раздавались требования повальных обысков и доносов.
По подсчету Д. Мордовцева, который в «Неделе» спрашивал, «на чьей стороне общественное мнение», пресмыкающихся охранительных газет было всего 8, либеральных и осторожно молчащих — 280.143 Учитывая явный перевес оппозиционных настроений, либеральные органы выступали в защиту конституционных веяний постольку, поскольку это было возможно в подцензурной печати. Столичные газеты «Голос», «Страна», «Порядок» довольно прозрачно намекали на необходимость политических свобод, представительного правления, конституции.
138 Архив Дома Плеханова, А.88, лл. 249—252 (Р. М. Плеханова «Моя жизнь»).
139 А. А. Бобринский. Воспоминания. «Каторга и ссылка», 1931, № 3, стр. 105.
140 Письма К. П. Победоносцева к Александру III, стр. 300.
141 Победоносцев и его корреспонденты, т. 1. М.—Пгр., 1923, стр. 219—
221.
142 П. А. 3 а й о н ч к о в с к и й. Кризис самодержавия на рубеже 1870— 1880-х годов, стр. 305, 312.
143 Н. В. Н а р б е к о в. Печать и 1 марта. «1 марта 1881 года», М., 1933, стр. 51-52.
428


После 1 марта в среде так называемого общества распространилось мнение, что Александр II дал бы конституцию, но его
144
смерть этому помешала. *
В исторической литературе, особенно иностранной, также не раз высказывалось мнение о том, что цареубийство 1 марта воспрепятствовало конституционным планам правительства.145 Указывалось, в частности, что покушения на Александра II не были целесообразны 146 даже с точки зрения здравого смысла: «Народовольцы имели агента в третьем отделении и не имели агентуры в высших правительственных кругах. ИК не знал, что Александр II рядом покушений морально убит, что он согласен купить жизнь ценой уступок — пусть и незначительных — да ведь лиха беда начало. ИК не знал, что бомба, брошенная в Александра III, тогда наследника, или в Победоносцева, дала бы несравненно больший эффект в смысле дезорганизации власти».14' Однако даже буржуазно-либеральный историк А. А. Корнилов отмечал, что «было бы в высшей степени близоруко возлагать ответственность за несчастный исход освободительного движения царствования Александра II на революционеров. Объективная и вдумчивая оценка исторических фактов показывает, что настоящим еиновником этого было правительство того времени».148
Действительно, если предложенный Лорис-Меликовым проект «привлечения местных деятелей к совещательному участию» в законодательной деятельности и мог послужить шагом к конституции, то этот шаг был настолько робок, что правительство при изменившейся обстановке легко могло отказаться от него. Ни о каком действительном ограничении самодержавия речи не было. Правящие классы России даже спустя четверть века выступали за сохранение царизма.
Поэтому невозможно утверждать, что смерть Александра II помешала конституционным устремлениям правительства. Ясно, однако, что дело 1 марта со всеми его последствиями ускорило наступление полосы тяжелой реакции.
144 ОПИ ГИМ, ф. 486 (М. П. Шебалина), д. 279, л. 6 (стенограмма выступления М. П. Шебалина в декабре 1925 г. в кружке народовольцев).
140 К. Ц и л л и а к у с. Революционная Россия. СПб., 1906, стр. 85.
146 Существовало и неправдоподобное мнение, что ИК хотел только запугать Александра II и заставить его дать стране конституцию. В анонимной статье «Виновник убийства Александра II не ИК, а Департамент полиции», относящейся как будто к 1906 г. и сохранившейся в бумагах В^ Л. Бурцева, утверждалось, что ИК вовсе не хотел убивать Александра II, ибо знал о реакционности наследника. Желябов, который понимал истинную цель террора, якобы специально «делал покушения неудачными». Арест Желябова привел к тому, что его соратники, не знавшие истинного смысла покушений. обеспечили 1 марта 1881 г. удачу покушения.
14' Д. 3 а с л а в с к и й. А. И. Желябов, стр. 100.
А. А. Корнилов. Общественное движение при Александре II. М., 1909. стр. 257, 259.
9 с с. Вот 129


Тем не менее после 1 марта чуть ли не во всем мире на «Народную волю», в действительности уже надломленную, стали смотреть как на могущественную силу. Буржуазная пресса писала об этой силе враждебно и клеветнически, что не мешало ей порой высказывать вполне здравые суждения о политическом положении в России и стремлениях «нигилистов».
Благопристойный и умеренный «Таймс» поражался обстоятельствами убийства: «Властелин 80 миллионов людей, с миллионом солдат, убит в своей столице, в день воскресного отдыха и вопреки беспримерным предосторожностям». Однако филистерское осуждение нигилистов, которые не уважают даже воскресного дня, не помешало все же этой газете поместить подробное изложение речи Желябова на суде (дополняющее официальный отчет, урезанный властями), а затем сокращенный текст «Письма Исполнительного комитета Александру III», которое газета назвала «самой смелой и страшной петицией о правах».149 Не одобряя дела первомартов- цев, «Таймс» с возмущением писала об их жестокой казни.
Единственными органами английской печати, проявившими какое-то понимание и сочувствие к русским революционерам, были журнал либерального политика и публициста Д. Морлея «Форт- найтли ривью» и газета «Ньюкасл Кроникл», которая в 1881 г. стала печатать статьи П. А. Кропоткина о русских событиях. Д. Морлей считал цареубийство 1 марта «отчаянной попыткой» террором и заговором вырвать у правительства права для народа.150 Морлей с уважением писал о стойкости и бесстрашии пер- вомартовцев в момент казни. С особой симпатией он выделял Софью Перовскую, которая, по его мнению, станет святой в революционном календаре.151
Симпатии к «деликатно воспитанной леди», бесстрашно и решительно руководившей делом 1 марта, были довольно широко распространены и в широкой английской публике и отразились не только в журнале Морлея, но и в «Таймсе».1э2 Отражением этих симпатий явилась довольно романтичная история с объявившейся в Англии «мисс Ольгой Строговой», которая рекомендовалась русскому посольству в Лондоне участницей события 1 марта, а также дочерью Перовской и Желябова и сестрой Гриневицкого.
Встревоженное посольство по указанию из Петербурга немедленно наняло адвоката (знаменитого Б. Шоу или его тезку — В. Shaw Esq.), и тот установил, что пятнадцатилетняя дочь почтенного семейства в Манчестере восторгалась русскими революционерами (характерно, что свое имя она взяла из романа Жюля Верна «Мишель Строгов»!) и, чтобы попасть в Россию, придумала эту фантастическую историю.
149 1 марта 1881 года. М., 1933, стр. 243—245.
1Г>0 Там же, стр. 233.
151 Там же, стр. 233—234.
lsJ Там же, стр. 247—248.
130


Симпатии к Перовской разделяли и многие американцы. Сначала в калифорнийской газете, а затем в «Нью-Йорк Гералд Три- бюн» появилась баллада «Софья Перовская», посвященная ее мученической смерти, принадлежавшая известному поэту Хоакину Миллеру.
Во Франции только один из самых буржуазно-либеральных органов прессы («Revue politique et literaire de France») находил исторические основания для покушений, являющихся следствием кризиса страны. Нигилисты, по мнению журнала. — тип политиков, которых неизбежно порождает русский строй.153
Знаменательно, что одной из видных участниц дела 1 марта Гесе Гельфман посвятил стихотворение Виктор Гюго (оно приводилось в написанной П. А. Кропоткиным брошюре о С. Л. Перовской).
В рабочих кругах и социалистической прессе дело 1 марта встретило одобрение. На многочисленных митингах в Париже по случаю десятилетия восстания 18 марта 1871 г. прославлялись русские социалисты. Героиня Коммуны Луиза Мишель провозгласила в этот день тост в их честь. Митинги состоялись также в Нью-Йорке и Чикаго. В эти же дни в Париже были расклеены прокламации, поздравлявшие русских революционеров. Несколько французских социалистических и анархических газет подверглись штрафам.154 В Англин был арестован за прославление цареубийства редактор немецкой полуанархической газеты «Фрейхейт» И. Мост.
Как законный инцидент в гражданской войне рассматривала убийство царя и ирландская газета «Irish World», которая постоянно призывала ирландцев к восстанию.155
Наконец, необходимо отметить отклики в демократических и революционных кругах славянских стран.
Сочувственный отклик событие 1 марта нашло в Болгарии в лице видного писателя и политического деятеля Захара Стоянова.156
С глубокой симпатией писал о русских борцах за свободу, поразивших тирана, который не дал ни воли, ни земли народу, Иван Франко в журнале «Свет», издававшемся во Львове.157 С восхищением отзывались о героях 1 марта польские революционные эмигранты в своем женевском органе «Рувность», который редактировали С. Мендельсон и Л. Варыньский.158
Высокой похвалы удостоились первомартовцы со стороны К. Маркса. Маркс и Энгельс понимали, однако, что даже успех
153 Там же, стр. 275.
154 Там же, стр. 286.
155 Там же, стр. 287.
156 «Каторга и ссылка», 1930, № 3, стр. 112.
157 О. I. Дей. Украшська революшйно-демократична журналктжа. Ким, 1959, стр. 423—424.
158 «Rownosc», 1881, № 5—6, стр. 54.
131
9*


в борьбе против царизма, достигнутый после 1 марта, далеко еще не означал бы победы революции, которая была возможна лишь «после длительной и жестокой борьбы».159
Не раз возвращался, как известно, к оценке значения 1 марта В. И. Ленин. Считая «величественной» попытку «Народной воли» захватить власть путем «устрашающего» террора,160 В. И. Ленин особо останавливался на причинах неудачи второго демократического подъема: «...только сила, способная на серьезную борьбу, могла бы добиться конституции, а этой силы не было: революционеры исчерпали себя 1-ым марта, в рабочем классе не было ни широкого движения, ни твердой организации.. .».161
159 Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями. М., 1951, стр. 253.
160 В. И. Лени н, Полн. собр. соч., т. 6, стр. 173.
161 Там же, т. 5, стр. 44.


Глава 4
ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ КОМИТЕТ «НАРОДНОЙ ВОЛИ» ПОСЛЕ 1 МАРТА 1881 г. Постепенное ослабление политического кризиса в стране после 1 марта 1881 г.
Цареубийство 1 марта произвело потрясающее впечатление не только на общество, но и на правительственные круги. Касаясь обстановки в этот период, В. И. Ленин констатировал «несомненный факт колебания правительства. Одни стояли за решительную борьбу с либерализмом, другие — за уступки».1 Однако в этот кульминационный пункт революционной ситуации общественное давление оказалось недостаточным, чтобы поддержать требования революционеров о политических свободах, выдвинутые в письме ИК Александру III.
Серьезная вина ложилась на либералов: «. .. либеральное общество оказалось и на этот раз настолько еще политически неразвитым, что оно ограничилось и после убийства Александра II одними ходатайствами».2
Обескровленный ИК не смог проявить боевой активности ни вслед за цареубийством, ни вслед за казнью первомартовцев. Отсутствие массового движения, умеренность либеральной оппозиции позволили правительству в течение двух месяцев прийти в себя.
29 апреля 1881 г. правительство Александра III, вдохновляемое апостолом реакции Победоносцевым, сделало решительный шаг Для утверждения самодержавия. В опубликованном в этот день манифесте царь заявлял, что «глас божий» повелевает ему охра¬
1 В. И. Л е н и и, Полн. собр. соч., т. 5, стр. 43.
2 Там же, стр. 44.
133


нять самодержавную власть «от всяких на нее поползновений». Одновременно народ призывался к «искоренению гнусной крамолы, позорящей землю русскую».3
Манифест 29 апреля еще не являлся выражением полного торжества реакции: «...правительство Александра III, даже после выступления с манифестом об утверждении самодержавия, не сразу еще стало показывать все свои когти, а сочло необходимым попробовать некоторое время подурачить „общество**».4
Боязнь новых покушений, опасения, что в стране вспыхнет массовое движение, составляли немаловажный мотив правительственных действий в 1881 и отчасти в 1882 г. Совершенный без огласки переезд императора в Гатчину современники сравнивали с бегством Людовика XVI из революционного Парижа в Варенн.5 Бегство в Гатчину, превращение царя в добровольного затворника свидетельствовало об отчаянном страхе, охватившем Александра III и его ближайшее окружение. Даже высшим сановникам (А. А. Половцеву, И. А. Шестакову) казалось странным «прячущееся самодержавие».6
Между тем насмерть напуганная тайная полиция в течение 1881 г. сбивалась с ног, проверяя десятки и сотни агентурных сообщений, поступавших со всех концов страны и из-за границы. То выискивали прусскую деревню вблизи российской границы, в которой якобы хранятся партии бомб, то ждали в Вержболове какого-то француза, который намеревался будто бы провезти шрифт в коробках с сардинами, то выискивали динамит в экспонатах, возвращавшихся с Парижской выставки, и усердно наблюдали за известным электротехником Лачиновым, виновным будто бы в этой ужасной контрабанде.7
Как никогда боязливо и умеренно правительство пыталось действовать в 1881 г. в отношении к народу. В циркуляре губернаторам 27 марта Лорис-Меликов призывал нарушенный порядок постанавливать посредством осмотрительных и осторожных мер.8
При вступлении в должность министра внутренних дел Г П. Игнатьева последний издал в мае 1881 г. три циркуляра, видетельствовавших о намерении правительства избежать всякого ■ :да исключительных мер в деревне.
Опасаясь взрыва народного недовольства, правительство, в ча- сности, старалось не допускать продажи имущества крестьян за
3 Прибавление к № 92 «Правительственного вестника» от 29 апрели : : 1 г.
4 В. И. Л е н и н, Полн. собр. соч., т. 5, стр. 46.
5 П. А. 3 а й о н ч к о в с к и й. Кризис самодержавия на рубеже 1870— 680-х годов. М., 1964, стр. 311.
6 ЦГА ВМФ, ф. 26, оп. 1, д. 21, стр. 63 (И. Шестаков «Полвека обык- _?нной жизни», ч. VII).
7 ЦГИА, ф. 1093, оп. 1, д. 333, лл. 149—150 (копии телеграмм Де- артамента полиции за 1881 г.).
* «Былое», 1918, № 4—5, стр. 186.
134


недоимки и избегать других карательных мер. Характерна телеграмма министра внутренних дел Игнатьева виленскому генерал- губернатору в июне 1881 г., в которой говорилось, что «при нынешних обстоятельствах» желательно избегнуть столкновения с населением.
В правительственных кругах к лету 1881 г. довольно широко складывается гласно никем не признаваемое убеждение о связи революционного движения с недовольством масс. В составленном по поручению Александра III докладе член Государственного Совета П. Н. Клушин увеличение числа «крамольников» и усиление их значения объяснял «тем неоспоримым явлением, что число недовольных в России достигает громадной цифры». Клушин обращал особое внимание на бедствия крестьян и их ропот против правительства. Мысль Клушина о том, что «всеобщий ропот усиливает значение анархистов»,9 разделялась и всей правящей верхушкой.
Комиссия по делам о государственных преступлениях, учрежденная в 1878 г. при Министерстве юстиции для разбора дел об «оскорблении величества», в конце 1881 г. с тревогой информировала правительство, что число рассмотренных ею дел после 1 марта сразу возросло по сравнению с 1880 г. в два, а по сравнению с 1879 г. в три раза и что эти «дела служат до некоторой степени к распознаванию настроения народной массы».10
Летом 1881 г. Канцелярия министра внутренних дел заводит большое дело «О содействии промышленности и земледелию для пресечения социальной пропаганды», а сам министр Н. П. Игнатьев в своих циркулярах и доверительных письмах не раз просит центральные и местные власти принять меры, чтобы «население не было поставлено в крайне бедственное положение».11 В условиях кризиса и спада производства сделать это было нелегко, но министр 26 июня 1881 г. напоминал, что «при настоящих обстоятельствах легко могут найтись злонамеренные люди, готовые воспользоваться представившимся предлогом для возбуждения рабочих».12
С тем, что злонамеренные люди» «могут иметь весьма пагубное влияние на скученную в большом количестве толпу рабочих», тотчас согласился товарищ министра путей сообщения.13
Особую тревогу правящих кругов вызывали преувеличенные слухи о формировании народовольцами боевых рабочих дружин. В относящейся к лету 1881 г. анонимной записке, сохранившейся в бумагах «Святой дружины», содержится предупреждение о том, что «настоящее положение рабочего и фабричного класса в Петербурге и других местах как нарочно складывается не в пользу
9 ЦГИА, ф. 1093, on. 1. д. 335, лл. 139-144 (копия).
10 ЦГА ВМФ, ф. 407, оп. 1, д. 1029, стр. 16 (журнал Комиссии при Министерстве юстиции).
11 ЦГИА, ф. 1282, оп. Ь д. 682, л. 4.
12 Там же, д. 681, л. 3 об.
13 Там же, л. 5.
135


правительства». Автор записки сетовал на то, что закрытие фабрик и расчет рабочих доставляет «материал для пропаганды и вербовки в боевую дружину». Предоставление работы всем уволенным было бы весьма полезно для правительства, ибо в этом случае «народовольцы теряют почву и главным образом лишаются возможности увеличить свою боевую дружину».14
Правительство, напуганное народовольцами и массовым брожением, более всего верило в силу штыка и нагайки, охраняющих его от народного возмущения. 14 августа 1881 г. вводится «Положение о мерах к охране государственного порядка и общественного спокойствия», которое усиливало власть генерал-губернаторов, жандармских управлений, полиции и насаждало по существу административный произвол. Введение в действие этого «Положения» свидетельствовало о продолжающемся смятении правительственных сфер. Несмотря на напряженное положение в стране, видимых оснований для объявления в Петербурге состояния «чрезвычайной охраны» не было.15
Брожение народных масс вынудило правительство прибегнуть и к некоторым успокоительным мерам. В конце 1881 г. проводится понижение выкупных платежей для крестьян, в начале 1882 г. отменяется подушная подать и утверждается положение о Крестьянском банке. Меры эти признавались необходимыми и по политическим соображениям. Так, по вопросу о Крестьянском банке существо споров, по мнению П. А. Валуева, «вертелось на том, будто бы обещание кредита на покупку земли отобьет у крестьян надежду на „черный передел* и их граждански воспитает».16
Политическую цель «умиротворения» рабочего населения имела и оказавшая, видимо, серьезное влияние на возникновение фабричного закона 1882 г. записка петербургского градоначальника Н. М. Баранова «Об установлении особого порядка для разбора дел между фабричными и заводскими рабочими и их хозяевами», относящаяся к лету 1881 г. Выступая за учреждение фабричного устава, градоначальник объяснял успех пропаганды тем, что рабочие не могут найти справедливости даже в случае явных притеснений со стороны хозяев. «Рабочие... испытав на практике часто полную невозможность легальной борьбы с хозяином, становятся более или менее склонными примыкать к боевым дружинам, в которых начинают видеть свое будущее».17
Некоторые частные меры, проведенные в 1881 —1882 гг. прави- асльством, опасавшимся влияния революционеров на недовольные .ассы, не могут заслонить того обстоятельства, что народовольческая партия не смогла вместе с убийством царя или вслед за
14 ЦГАОР, ф. 1463, оп. 2, д. 1416, л. 50.
15 П. А. Зайончковский. Кризис самодержавия на рубеже 1870 — 660-х годов, стр. 407.
16 П. А. Валуев. Дневник. 1877—1884. Пгр.. 1919, стр. 196.
17 ЦГИА, Ф. 1282, оп. 1, Д. 414, лл. 68—69.
136


ним организовать какие-либо массовые выступления в поддержку своих требований о политических свободах. В момент колебания правительственных верхов, когда в самом правительстве боролись за власть две группировки — либеральная и охранительная, такой натиск мог бы привести к появлению каких-либо конституционных ограничений самодержавия и установлению политических свобод. Однако правительство преодолело наиболее острый период кризиса. После 29 апреля 1881 г. развитие революционной ситуации идет по нисходящей линии, революционная волна спадает. Однако, как увидим, брожение масс полностью не утихает, народовольческая партия, хотя и сильно ослабленная, продолжает действовать, и не только в 1881, но и в 1882 г., внушая немалый страх правящей верхушке.
Исполнительный комитет «Народной воли» на исходе революционной ситуации (май 1881—май 1882 г.)
Аресты в марте и апреле нанесли непоправимый урон Исполнительному комитету. На свободе осталось лишь восемь его членов. Спасаясь от окончательного разгрома, ИК переезжает в Москву, где была довольно сильная группа во главе с П. А. Теллаловым и М. Н. Ошаниной. В канун 1 марта на эту группу большие надежды возлагал А. И. Желябов. Москва становится центром партии. ИК пополняется несколькими активными деятелями (В. А. Жебу- нев, С. Н. Халтурин и др.). Восстанавливаются прерванные было связи с провинцией, активизируется деятельность Военной организации. Обнаруженное при аресте В. А. Жебунева письмо (по мнению С. Н. Валка, от М. Н. Ошаниной к В. Н. Фигнер) сообщало: «Оправляемся от тяжелых потерь и вскоре будем столь же сильны, как прежде».18
Вслед за крушением весенних надежд ИК на принятие царем народовольческого предложения об уступках переоценке стало подвергаться и само событие 1 марта. Особенно повлияло на некоторых народовольцев то обстоятельство, что цареубийство не было поддержано вооруженным восстанием. Поэтому В. Н. Фигнер после 1 марта в черном цвете представляла себе будущность революционного дела.19
В политической ориентации партии после мартовских ее выступлений, рассчитанных на мирный исход борьбы, вновь происходит возвращение к старому курсу. Это изменение подтверждали изданные летом 1881 г. документы и прокламации. Вторым изданием
18 С. Н. В а л к. «Народная воля», стр. 177 (корректура, личный экземпляр С. Н. Валка). '
IQ ЦГАОР, ф. 102, 7-е д-во, 1886, д. 79, лл. 195—198 (показания К. Маслова).
137


печатается также «Программа рабочих, членов партии „Народной воли*». Третьим изданием 15 августа 1881 г. печатается «Программа Исполнительного комитета».
Политическая ориентация «Народной воли» принимала во внимание обстановку в стране.
Лето 1881 г. ознаменовалось дальнейшим ростом безработицы, дороговизны, голодом. На выступление революционеров и брожение крестьянства правительство отвечало введением «Положения об усиленной охране». Почти вся Россия оказалась как бы на военном положении. Тревога охватила правительственные круги.20
В конце августа 1881 г. ИК, находившийся тогда в Москве, обратился с воззванием к «Русскому рабочему народу», к «Славному казачеству», к «Офицерам русской армии». Все эти воззвания помечены 24 августа (напечатаны 26 августа) и печатались, видимо, в Москве.
В листовке ИК «Славному казачеству» отмечалось, что, поскольку Александр III не обратил внимания на письмо к нему, «Исполнительный комитет решил собрать все силы, поднять восстание и низвергнуть правительство».21
О способе переворота в прокламации «Славному казачеству» ничего не говорится. Зато в обращении к «Русскому рабочему народу» говорится, что подготовкой восстания, бунта по всей России «заведует» Исполнительный комитет.22
Осенью 1881 г. в народовольческих кругах в связи с получением известий о продолжающемся брожении народных масс еще более остро ставится вопрос о революционных задачах партии.
В № 6 «Народной воли» (23 октября 1881 г.) вновь утверждалось, что от монархии Романовых ждать реформ невозможно: «Они ничему не научаются, ничего не забывают». «Насильственный переворот становится, таким образом, еще более неизбежным».23 Как уже упоминалось, в канун 1 марта после трезвого учета сил ИК исключил возможность вооруженного выступления. Осенью того же 1881 г. в военных кружках «постоянно происхо¬
20 Тревожно и неспокойно было в то время только на Украине, где прошла волна еврейских погромов, но именно они очень вяло и неохотно подавлялись правительством, заинтересованным в отвлечении масс от социальных вопросов. Неожиданно для революционных кружков Юга появилось обращение ст имени ИК к украинскому народу от 30 августа 1881 г., в котором народ призывался к борьбе против панов и мелкой еврейской буржуазии. Автором этого листка был новый член ИК Г. Романенко. Начавшиеся погромы этот будущий черносотенец пытался представить как начало революционного движения крестьянства. Листовка эта, как будто одобренная Тихомировым, была дезавуирована большинством членов ИК и серьезных последствий не имела.
21 Литература партии «Народной воли». Париж, 1905, стр. 918.
22 Там же, стр. 914.
23 Там же, стр. 418.
138


дили разговоры о баррикадах, об инсуррекции, о разных боевых актах».24
Несомненно, В. Н. Фигнер ошибалась, когда приписывала подобные настроения лишь военным кружкам. Сохранение нетронутой разгромом офицерской организации подогревало бланкистско-тка- чевские иллюзии и в составе самого ИК, в котором после 1 марта получила преобладающее влияние группа Тихомирова—Ошаниной, являвшихся убежденными сторонниками заговорщической тактики.25 Идеи захвата власти подробно развиваются в №№ 7 и 8—9 «Народной воли» и в письмах народовольцев за границу. Даже Я. В. Стефанович, присоединившийся к народовольцам осенью 1881 г., тотчас стал одобрять принцип захвата власти.26 В письме к своему другу Л. Г. Дейчу в Швейцарию он просил «собрать сведения о книгах, трактующих о постройке баррикад, о ведении партизанской войны».27
Очень согласные между собой показания Д. Петрова и С. Росси, хорошо знакомых с народовольческими делами на Юге, характеризуют в том же духе и деятельность появившейся в Одессе и Киеве к концу лета 1881 г. В. Н. Фигнер.
Инструкции В. Н. Фигнер нацеливали местных революционеров на подготовку восстания путем заговора.
По словам Фигнер, партия решила приступить к набору в столице и провинции нескольких тысяч готовых на самопожертвование людей и по сигналу Центра (в случае, если не будет существенных реформ, сигналом будет цареубийство) попытаться вызвать движение одновременно в главных центрах. Особое внимание рекомендовалось обращать на лиц из военной среды.
Хотя при этом говорилось о «способе широкой организации», все усилия создать сильную организацию остались тщетны.
Объяснялось это прежде всего неверным направлением основной деятельности ИК.
После гибели Желябова Исполнительный комитет все меньше занимается рабочим делом, а после ареста Теллалова партийный центр вообще как будто перестал им серьезно интересоваться. Основное внимание было обращено в связи с принятым тогда заговорщическим курсом на захват власти, на пропаганду среди офицеров. По выражению Г. В. Плеханова, «для заговорщика какой-нибудь комендант крепости важнее 1000 рабочих».28 Между тем в сравнительно привилегированной военной среде создать многочисленную организацию тогда было почти невозможно.
24 В. Н. Фигнер. Л. Г. Дейч и «Народная воля». «Былое», 1924, № 23, стр. 281.
25 Л. А. Тихомиров. Воспоминания. М.—Л., 1927, стр. 99.
26 Группа «Освобождение труда», сб. 3. М.—Л., 1923, стр. 327.
27 ЦГАОР, ф. 1762, оп. 4, д. 150, л. 9 об. (письмо Л. Г. Дейча к П. Л. Лаврову 4 октября 1881 г.).
28 Литературное наследие Г. В. Плеханова, т. I. М., 1934, стр. 142.
139


На словах можно было заявлять, как это и делалось в № 8—9 «Народной воли» в феврале 1882 г., что «стихийное настроение народа встречается на этот раз с серьезным, сознательным движением революционной интеллигенции», что «приближение кризиса чуется всеми»,29 но в действительности брожение народа выражалось в это время преимущественно в форме «оскорбления величества», а народовольцы серьезных усилий для пропаганды в деревне не предпринимали.
Преувеличенное представление о силе и возможностях Исполнительного комитета, сложившееся отчасти в правительственных кругах, а более всего в общественном мнении в связи с делом 1 марта, еще долго вызывало изумление и восторг не одной только интеллигентной молодежи, жаждавшей по примеру Желябова и Перовской принести себя в жертву революции. Даже чернопере- дельцы-эмигранты начинают склоняться зимой 1881 —1882 гг. к мысли об объединении со своими политическими соперниками — народовольцами.
Даже те народовольцы, которые стремились к созданию какой-то новой политической силы, в конце концов обнаруживали, что ИК «Народной воли» — «это своего рода правительство оппозиционного направления, выработавшееся органически, помимо которого всякая оппозиционная общественная деятельность почти
“ЯП
невозможна».
Неудивительно, что ИК как единственная политическая сила, противостоящая самодержавию, привлекал к себе симпатии передовой интеллигенции, учащейся молодежи, рядовых рабочих.
С большим или меньшим одобрением относились к деятельности народовольцев и идеологи народничества.
Н. К. Михайловский уже с осени 1879 г. являлся одним из редакторов «Народной воли», а П. Л. Лавров с 1882 г. принял участие в деятельности ее заграничного Красного Креста, а затем вошел в редакцию «Вестника Народной воли». Народовольцев готовы были поддержать также П. Н. Ткачев и П. А. Кропоткин. Общественное мнение, считая ИК более могущественным, чем он был на самом деле, с нетерпением ожидало новых революционных действий народовольцев, втайне надеясь прямо-таки на чудо. «Невольный узник прекрасной Ниццы», как писал о себе больной Г. 3. Елисеев, с нетерпением запрашивал в январе 1882 г. П. Л. Лаврова, «что творится в той лаборатории, которая приготовляет epochenmachende (делающие эпоху, — С. В.) события... какие в сей лаборатории идут работы».31
29 Литература партии «Народной воли», стр. 503.
30 ЦГАОР, ф. 109, 3-е д-во, 1881, д. 1111, лл. 15 об.—16 (записка Г. Г. Романенко).
31 Из неизданной переписки П. Л. Лаврова и Г. 3. Елисеева. «Литературное наследство», кн. 19—21, М., 1935, стр. 267.
140


Однако в народовольческом подполье в этот период не было сколько-нибудь целеустремленных и продуманных планов действий. За исключением Военной организации, которая начала функционировать более или менее налаженно и самостоятельно, остальные сферы деятельности пользовались вниманием ИК лишь по временам— так обстояло теперь дело с пропагандой среди рабочих, с рассылкой агитационных изданий по деревням, организацией пропаганды среди сектантов и раскольников, организацией Красного Креста и т. д.32
Как писала В. Н. Фигнер, ИК «по существу кончил свое бытие, и в данный момент центр партии „Народной воли“ уже не был в состоянии играть прежней роли». Серьезный удар ИК нанесли потери зимой 1881 —1882 гг. В декабре 1881 г. в Петербурге полиция выследила П. А. Теллалова и С. В. Мартынова. В феврале 1882 г. в Москве арестовали Я. В. Стефановича и В. С. Лебедева. Тогда же в феврале 1882 г., выданная шпионом, была разгромлена московская рабочая организация во главе с А. П. Булановым, И. В. Калюжным и др.
Однако и при этих обстоятельствах ИК не отказался от террористических предприятий. Так как никаких возможностей подготовить новое цареубийство уже не было, серьезно об этом не говорилось. По настоянию В. И. Фигнер было решено покончить с военным прокурором Стрельниковым, получившим 5 августа 1881 г. особые полномочия для борьбы с революционным движением на Юге. Повальные обыски и аресты, жестокие издевательства над заключенными, особенно рабочими, которых он принуждал к предательству и провокации, вызвали ожесточение в революционных кружках Одессы и Киева, где Стрельников создал грандиозные дознания (в Киеве — на 66 человек, в Одессе — на 92).
«Мужественными послами революционного правосудия»,33 как об этом говорилось в листовке ИК от 19 марта 1882 г., явились
32 Народовольческий Красный Крест, кроме помощи заключенным и ссыльным, по инициативе Ю. Н. Богдановича, объехавшего зимой 1881/82 г. всю Сибирь, имел также своей целью помощь освобождению и бегству революционеров. Варианты устава см.: «Былое», 1906, № 3, стр. 290—294; «Красный архив», 1927, т. 1, стр. 222—227. В начале 1882 г. полиция открыла подготовленную Ю. Н. Богдановичем цепь убежищ в Сибири («сибирский путь»). Возникло огромное дознание с десятками привлеченных лиц (ЦГИА, ф. 1403, оп. 83—84, д. 11053). В 1882—1884 гг. существовал также заграничный отдел Общества Красного Креста «Народной воли». Его возглавляли В. И. Засулич и П. А. Лавров, активно участвовал в нем и П. А. Кропоткин. Его устав опубликован с пропуском конспиративных параграфов о задачах освобождения заключенных («Былое», 1906, № 3, стр. 295— 297). Заграничный отдел собрал сравнительно скромные суммы денег на поддержку русского революционного движения.
Хотя с гибелью «Народной воли» прекратилось и существование Красного Креста, в разных формах эта организация продолжала существовать и потом. Красный Крест, существовавший в начале XX в., свое происхождение вел от 1881 г., от народовольческой организации.
33 ЦГИА, ф. 1410, оп. 1, д. 453, л. 1 об.
141


ti. А. ЛЪелваков и С. Н. Халтурин, подготовившие успешное покушение на ненавистного прокурора. Схваченные на месте, оба революционера уже 22 марта были казнены под чужими фамилиями (их действительные имена власти узнали позже). Гибель Халтурина была тяжелым ударом не только для «Народной воли», но и для рабочего движения России.
Второе террористическое предприятие, задуманное весной 1882 г. ИК, было направлено против другого опасного врага партии— жандармского подполковника Судейкина, широко применявшего подкуп и провокацию в борьбе с революционерами. В марте 1882 г. в Петербурге организуется динамитная мастерская Прибы- левых. Однако П. Я. Осмоловская, которая должна была произвести покушение, после ареста попала в сети Судейкина. Выйдя на свободу, она, видимо, продолжала информировать Судейкина о подпольных делах. В результате полиция выследила весьма энергичных деятелей ИК этого периода С. С. Златопольского и М. Ф. Грачевского.
К моменту, когда разрывной снаряд был готов, динамитную мастерскую блокировали, под видом полотеров и печников в квартиру утром 5 июня 1882 г. проникли шпионы и полиция.34
Перед этим ночью арестовали несколько десятков человек, в том числе членов ИК А. П. Корба, М. Ф. Грачевского, А. В. Бу- цевича. Летом 1882 г. была захвачена в Витебске почти готовая к работе народовольческая типография.
В середине 1882 г. ИК фактически перестал существовать. Весной уехала за границу М. Н. Ошанина. Летом отправился в эмиграцию Л. А. Тихомиров.
На свободе из всех членов ИК осталась одна В. Н. Фигнер, отказавшаяся покинуть свой пост и ехать за границу.
Однако агония «Народной воли» растянулась еще на несколько лет.
Переговоры Исполнительного комитета «Народной воли» со «Святой дружиной»
Несмотря на разгром Центра и рабочих организаций в обеих столицах, силы «Народной воли» оставались для правительственных агентов еще не раскрытыми и продолжали внушать немалые опасения в верхах. Открытие летом 1882 г. динамитной мастерской Прибылевых вызвало новый пароксизм страха. Задуманный было переезд Александра III в Петербург был отложен. Правительственные круги, не зная положения партии, решаются предпринять глубокий зондаж намерений и планов революционной стороны.
Еще в конце 1881 г. после ареста О. С. Любатович директор Департамента полиции В. К. Плеве предлагал ей указать условия,
34 А. В. П р и б ы л е в. Записки народовольца. М., 1930, стр. 47—49.
142


на которых ИК приостановил бы террор.35 Об этом зондаже скоро узнали другие народовольцы. Арестованная летом 1882 г., А, П. Корба сообщила о нем в конспиративной записке на волю.36
Не будучи в это время членом ИК, Любатович не сочла себя вправе говорить от его имени и указала на Г. Г. Романенко, арестованного вместе с нею. По предложению Плеве Романенко в марте 1882 г. написал записку о необходимых, по его мнению, реформах. Такое же задание выполнял в мае Ю. Н. Богданович.
Особенно долго всякого рода переговоры велись Плеве и жандармским подполковником Судейкиным с Я. В. Стефановичем. Вследствие того что Стефанович проявил очевидную уступчивость к предложениям своих тюремщиков (он, например, написал для них записку о революционной эмиграции), они не стесняясь рассказывали своей жертве о различных правительственных проектах (Плеве говорил ему об игнатьевском проекте Земского собора, показывал проекты крестьянского банка и фабричного закона). Су- дейкин обсуждал с ним план побега с тем, чтобы Стефанович использовал свое влияние в ИК для предотвращения покушений, а Плеве разведывал, как бы повлияла на настроение ИК «маленькая предварительная амнистия» перед коронацией.37
Дальнейшие переговоры с «Народной волей» велись уже неофициальными лицами, принадлежавшими к так называемой «Святой дружине» — тайной лиге реакционеров, возникшей весной 1881 г. Инициатива ее создания принадлежала, как теперь установлено, будущему государственному светилу С. Ю. Витте.38
Образованная первоначально с целью сплочения всех верноподданнических кругов для борьбы с революционным движением, «Святая дружина» под влиянием тщеславных ее устроителей гр. Воронцова-Дашкова и гр. Шувалова завела собственную аген' туру и стала даже ревностно соперничать с Департаментом полиции по части слежки за подозрительными лицами. «Дружина» вынашивала планы уничтожения русских и иностранных революционеров за границей. Для убийства Гартмана был даже послан гвардейский офицер с приставленными к нему агентами (в том числе С. Ю. Витте).39
Бросая большие деньги на содержание своих агентов, на выслеживание революционеров (часто мнимых), «Святая дружина»
35 О. С. Любатович. Далекое и недавнее. М., 1930, стр. 110. Об этих переговорах Любатович тогда же известила в «химическом» письме С. М. Кравчинского (С. Н. В а л к. Г. Г. Романенко. «Каторга и ссылка», 1928, № 11, стр. 53).
38 ЦГАОР, ф. 1762, оп. 2, д. 134, лл. 86—90.
37 Архив Дома Плеханова, АД, 4/263.18.
38 С. Ю. Витте. Воспоминания, т. 1. М., 1960, стр. 521—522, прим. 28. Ср.: Б. В. А и а н ь и ч, Р. Ш. Ганелин. С. Ю. Витте, М. П. Драгоманоя и «Вольное слово». «Исследования по отечественному источниковедению», М., 1964, стр. 163-178.
3‘ РО ИРЛИ, ф. 661, оп. 1, д. 19 (М. К. Лемке, «Святая дружина»)
143


своими бестолковыми и неумелыми действиями мешала полицейским властям и вызывала насмешки общества. Салтыков-Щедрин называл «Дружину» «обществом проломленных голов», а «дружинников» «взволнованными лоботрясами».
Стремление предупредить новые покушения, а может быть и желание выяснить руководящих лиц народовольческого Центра, привели «Святую дружину» к попытке уговорить ИК отказаться на определенных условиях от террористических действий.
Своим представителем «Дружина» выбрала д-ра Нивинского, которому через Драгоманова и В. К. Дебагория-Мокриевича удалось связаться с П. Л. Лавровым и М. Н. Ошаниной. Несмотря на то что Нивинский фигурировал в списках Н. В. Клеточникова как лицо, у которого собирались уличные шпионы,40 эмигранты встретили его, видимо, с доверием. Выступая как представитель не существующего Земского союза, или Земской лиги, Нивинский, якобы от имени либеральных земцев, требовал, чтобы ИК гарантировал безопасность предстоящей коронации Александра III, а взамен обещал исхлопотать освобождение Чернышевского, политическую амнистию, а также свободу печати и созыв Земского собора. В этом духе и был составлен, видимо, П. Л. Лавровым проект манифеста ИК «Народной воли», привезенный Нивинским для доклада руководителям «Дружины».41 Второй этап переговоров «Святой дружины» с заграничными народовольцами связан с именем второстепенного журналиста К4. А. Бороздина. Бороздин являлся агентом «Дружины» и доставлял ей подробные доносы о настроениях петербургской молодежи, о собраниях неблагонамеренных лиц и т. д. Деятельность его оплачивалась довольно высоко — за июль 1882 г. он получил, например, от кн. Щербатова 450 руб.42 Несколько позже Бороздин пишет Щербатову письмо с предложением способов «проникнуть во внутрь всех сокровений народовольцев».43 О том, что такую же цель преследовал ранее и Нивинский, догадались и сами народовольцы.44
Бороздину удалось уговорить поехать за границу для ведения переговоров с ИК известного шестидесятника Н. Я. Николадзе. Последний решил посоветоваться с Н. К. Михайловским, а тот в свою очередь поехал в Харьков и обсудил предложение о переговорах с В. Н. Фигнер. В виду того что партия была бессильна, обещать спокойствие во время коронации было легко, но выдвигать большие требования революционеры не решались. Впрочем,
40 «Былое», Париж, № 8, 1908.
41 ЦГАОР, ф. 1463, оп. 2, д. 1415, лл. 204-205.
42 ГМР в Ленинграде, ф. 2, л. 33 (оправдательные счета «Святой дружины» за июль—ноябрь 1882 г.).
43 В. Я. Б о г у ч а р с к и й. Из истории политической борьбы в 70-х и 80-х гг. XIX в. Партия «Народной воли». М., 1912, стр. 349.
44 «Священная дружина» и «Народная воля». Записка К. А. Бороздина. «Былое», 1907, № 10, стр. 155.
144


Газета «Народная воля* и «Рабочая газета».


впоследствии Н. К. Михайловский со стыдом вспоминал об этой «необыкновенно грустной истории», поняв, что он был обманут.45
В этих переговорах выяснилось, что высшие сферы все еще считали ИК грозной силой, игнорировать которую они не могли.
В курсе переговоров, видимо, был и сам Александр III.46 После переговоров с Тихомировым Николадзе привез в конце декабря 1882 г. в Петербург тихомировскую записку с обязательством не производить покушение до и после коронации в обмен на освобождение Чернышевского и расследование злоупотреблений администрации на карийской каторге.47
Однако к возвращению Николадзе из-за границы соперничество Департамента полиции и его верховного шефа министра внутренних дел Д. А. Толстого и «Святой дружины» во главе с И. И. Воронцовым-Дашковым закончилась победой первого. «Святая дружина» была распущена. Вероятно, в судьбе переговоров сыграло известную роль и предательство Дегаева, выяснившее руководителям полицейского ведомства слабость революционной партии. По крайней мере Г. А. Лопатин в 1911 г. в письме к историку «Народной воли» В. Я. Богучарскому определенно заявил об этом: «Я убедился впоследствии, что переговоры были прерваны вследствие их ненужности, когда в лице Дегаева они ввели своего члена в недра ИК».48 Это убеждение сложилось у Лопатина после ею ареста в 1884 г. в результате беседы с товарищем министра внутренних дел Дурново. Эту же причину называл и Л. А. Тихомиров. Когда Дегаев выдал Судейкину «всех и вся», раскрыв жалкое состояние партии, «моментально ударили отбой — прекратить переговоры».49 Если правящие верхи легко пошли на разрыв переговоров, то некоторым народовольцам, отчаявшимся восстановить былую силу партии, «страстно желалось верить в успех переговоров».00 Игравший видную роль среди народовольцев столицы журналист С. Н. Кривенко (будущий идеолог либерального народничества) всячески хотел доказать правительству, что переход партии к легальной деятельности возможен, если правительство допустит свободу пропаганды. В таком духе ориентировались, видимо, и обвиняемые по делу 17-ти, которые выступали на суде с «мирными заявлениями» из опасения не спугнуть каких-либо реформ, намеченных в связи с коронацией.
4Г> Документы и материалы к истории нереговорои ИК с «Священной дружиной». «Былое», 1907, JV? 9, стр. 212—214.
46 Неизданные записки Л. А. Тихомирова. «Красный архив», 1928, т. 4, стр. 158.
47 Н. Я. Николадзе. Переговоры «Священной дружины» с партией «Народной воли» в 1882 г. Пгр., 1917, стр. 31.
48 ЦГИА, ф. 1093, on. 1, д. 272, лл. 3-5.
49 Неизданные записки Л. Тихомирова, стр. 163.
50 Н. Я. Николадзе. Переговоры «Священной дружины» с партией «Народной воли», стр. 33.
Ю С. С. Волк
145


«Святая дружина» повела посредством учрежденной ею под ширмой Земского союза газеты «Вольное слово» также идейную борьбу с «Народной волей». Связи редактора «Вольного слова» М. П. Драгоманова с агентом дружины С, Ю. Витте теперь вряд ли могут быть опровергнуты. Драгоманов, который выдавал свое издание за орган Земского союза (в действительности тогда не существовавшего), рассказывал своему другу В. К. Дебагорию- Мокриевичу о том, что ему пришлось встретиться с одним из главарей «Добровольной охраны» (одно из названий «Святой дружины»).51 В. К. Дебагорий-Мокриевич вспоминал, как Драгоманов намекнул ему о своих контактах с кн. И. И. Воронцовым- Дашковым и гр. П. П. Шуваловым. Личный друг и сотрудница Драгоманова по «Вольному слову» А. В. Гольштейн утверждала потом, что Драгоманов знал о том, что «Вольное слово» — орган «Святой дружины».52 Опубликованное ныне Б. В. Ананьичем и Р. Ш. Ганелиным письмо Драгоманова к С. Ю. Витте (по копии М. К. Лемке) прибавляет новые сомнения в том, что его автор обманывался в происхождении своего издания. Он, видимо, был заинтересован в максимальной «правдоподобности» версии о ми-
и <_> fjO
фическои земской организации.00
К концу 1882 г. положение «Народной воли» становится критическим. Несмотря на довольно значительное расширение сети провинциальных кружков, направляющее воздействие Центра ощущалось мало. Только на Юге революционное подполье, несмотря на повальные аресты предшествующего года, чувствовало энергичное руководство со стороны ИК. Именно Юг становится во второй половине 1882 г. центром народовольческого движения.
Огромные заслуги в организации новых студенческих и рабочих кружков, расширении Военной организации, постановке типографского дела, налаживании конспиративных связей и т. д. принадлежали единственному тогда оставшемуся в России на свободе члену ИК В. Н. Фигнер.
В. Н. Фигнер с 1876 г. принимала активное участие в народнических поселениях, была на Воронежском съезде. Ее кипучая энергия проявилась в полной мере в народовольческий период. Она .принимала участие в трех несостоявшихся покушениях в 1879—1880 гг. и немало способствовала успеху первомартовского. Вместе с тем она была незаменима как агент по связи с обществом, как организатор молодежи и военных. Наделенная незаурядными организаторскими способностями, соединяя в себе
51 В. Дебогорий-Мокриевич. К вопросу о переговорах ИК Народной воли с «Добровольной охраной». «Былое», 1907, № 4, стр. 60.
52 Переписка В. Я. Богучарского и В. К. Дебагория-Мокриевича (хранится в ЦГАОР). Ср.: Д. Заславский. М. П. Драгоманов. М., 1934, стр. 213.
53 Б. В. А н а н ь и ч, Р. Ш. Г а и е л и н. С. Ю. Витте, М. П. Драгоманов
И «Вольное слово», стр. 163—178.
146


внешнее и внутреннее обаяние, она обладала большой притягательной силой для всех сочувствующих революции. Для большинства окружавших ее товарищей она являлась не только образцом революционной отваги, но и воплощением человеческого совершенства. У некоторых, рассказывает М. А. Кроль, когда они говорили о Фигнер, голос дрожал от волнения.54 С благоговением передавались из уст в уста ее отзывы о текущем положении, мнения о задачах партии. «Вера сказала», «Вера так считает» — звучало как ссылка на высший авторитет, как окончательный приговор.55
Неустрашимость, несгибаемая воля и стойкость Фигнер вызвали уважение даже врагов. Вскоре после ареста Фигнер назначенный проводить дознание жандармский генерал Середа, войдя в камеру, почтительно поцеловал ей руку, преклоняясь перед ее нравственным величием.56
Стремление Фигнер воссоздать разгромленный к лету 1882 г. Центр привело к включению ею в ИК видного деятеля южного движения А. А. Спандони и упомянутого выше отставного офицера С. П. Дегаева. Привлечение последнего в состав Центра явилось роковой ошибкой.
Едва новый Центр начал свою деятельность, как 18 декабря в Одессе полиция захватила только что перевезенную туда из Кронштадта типографию «Рабочей газеты» и арестовала хозяина типографии С. П. Дегаева. Этот арест имел гибельные последствия как для всей партии, так и для самой В. Н. Фигнер. Участник народовольческого движения с первого года его существования, Дегаев не пользовался уважением товарищей, более того, такие офицеры, как Н. Е. Суханов и Н. М. Рогачев, относились к нему с недоверием («его личность, производящая впечатление какой-то вываренной тряпки, не только не поддавала энергии кружку, а наводила мертвенный сон», — рассказывал Н. М. Рогачев, настоявший перед Желябовым на отстранении Дегаева от дел Военного центра).
Этот низенький человек с непропорционально большой головой и бегающими глазами даже внешне производил на многих отталкивающее впечатление. Однако в период разгрома ИК честолюби- вый Дегаев оказался в числе кандидатов в ИК. Брат Дегаева, Владимир, арестованный весной 1881 г., получил от Судейкина предложение информировать его о планах народовольцев. По совету Златопольского, легкомысленно понадеявшегося провести в Департамент полиции нового Клеточникова, В. Дегаев согласился. Через посредство В. Дегаева познакомился с Судейкиным в целях наблюдения за ним и С. Дегаев. Мотивы этого знакомства, однако,
55
М. А. Кроль. Страницы моей жизни. Мью-Иорк, 1УЧЧ, стр. 1 ЦГАОР, ф. Ю2, Еженед. записки, 1883, т. I (показания Д. Пет
56 В. Н. Фигнер. Запечатленный труд, т. I. М., 1933, стр. 293.
147 10*


очень подозрительны (Дегаев якобы брал у Судейкина чертежную работу).
Когда С. Дегаев в декабре 1882 г. был арестован, он немедленно попросил вызвать в Одессу Судейкина. Дегаев не только стал выдавать всех членов организации, но и принял на себя роль агента- провокатора, для чего Судейкин устроил ему фиктивный побег.57
Первое, что потребовал от Дегаева Судейкин, — выдать В. Н. Фигнер. Чтобы замаскировать Дегаева, Судейкин вызвал из Петербурга ставшего предателем рабочего Меркулова и подстроил его встречу с Фигнер. 10 февраля 1883 г. Фигнер была схвачена. Она попыталась отравиться, но ей тотчас оказали врачебную помощь. На донесении об аресте Фигнер Александр III удовлетворенно написал: «Наконец попалась».58 Разгром ста¬
рого ИК довершился, но еще в течение нескольких лет предпринимались попытки восстановить Центр партии.
Закат «Народной воли»
В марте 1883 г. начались аресты членов Военной организации, выданных Дегаевым. Всего к дознанию по делу В. Н. Фигнер и связанных с нею военных кружков привлекалось более 140 человек. С арестом членов Военной организации рухнули последние надежды народовольцев на государственный переворот. Оставшиеся нетронутыми кружки еще вынашивали планы покушений, например на министра внутренних дел Д. А. Толстого, но на политический террор наличных сил уже не хватало.
Широкое общественное мнение, как показывают, в частности, перлюстрации Департамента полиции, ожидало ко дню коронации Александра III «сюрпризов» «Народной воли» («сюрпризов ждут — сюрпризы будут»).59 Представители высшей аристократии, редакции газет получали предостережения не присутствовать на торжестве («косточек ваших не привезете домой— все там оставите»),60 ибо в Россию приехал Гартман.61 Слухи эти носили настолько упорный характер, что тревожили самого Александра III, министра внутренних дел Д. Толстого, заставлявшего вновь и вновь проверять безопасность Спасских ворот, в которых царю якобы угрожала наибольшая опасность.62
Однако коронация прошла спокойно. Народовольцам удалось лишь выпустить к этому дню прокламацию, напечатанную в «летучей» типографии.
5' С. Н. В а л к. Побег С. Дегаева. «Красный архив», 1928, т. 6, стр. 219-222.
58 ЦГИА, ф. 1093, on. 1, д. 335, л. 184 (копия).
59 ЦГАОР, ф. 102, оп. 265, 1883, д. 4, л. 86 (выписка из письма в Женеву к Г. Бухштаб).
60 Там же, лл. 109—110 (письма гр. Уварову и гр. Бобринскому).
61 Там же, д. 4, л. 107.
62 Там же, д. 5, л. 2.
148


Вообще в 1883 г. деятельность оставшихся нераскрытыми кружков сводилась к пропаганде среди рабочих, к выпуску нелегальных прокламаций и брошюр.
В связи с образованием первых марксистских организаций — «Освобождение труда» и группы Благоева — некоторые из народовольцев начинают склоняться к марксизму.
На некоторое время руководящее значение получает в партии петербургская группа, в которую входили, кроме Дегаева, В. А. Караулов, С. Е. Усова, К. А. Степурин. Вскоре, однако, в связи со слухами о предательстве в руководстве партии на местах стала развиваться отчужденность от Центра. Во многих кружках создалась атмосфера взаимного недоверия и подозрений, опасливой мнительности. Эти болезненные настроения служили симптомом разложения и упадка народовольчества.
Народовольческой партией пытались в это время даже руководить Дегаев и Судейкин. Последний надеялся использовать де- гаевскую провокацию и в целях личной карьеры.
Из тогдашнего рассказа Л. А. Тихомирова, подтверждаемого показаниями В. А. Караулова, известно, что Судейкину, которого его начальники Д. Толстой и Плеве «не хотели выпустить из роли сыщика, постоянно мерещился портфель министра внутренних дел, роль всероссийского диктатора, держащего в своих ежовых рукавицах бездарного и слабого царя».63
Очень странную позицию занял в период дегаевщины заграничный народовольческий центр. Когда в мае 1883 г. Дегаев рассказал за границей о своих отношениях с Судейкиным, Тихомиров и Ошанина решили, что сам Дегаев должен покончить с Судейкиным. Дегаев был отпущен в Россию и вплоть до декабря 1883 г., когда Судейкин, наконец, был убит, продолжал черное дело агента- провокатора.64
Дегаевское предательство хотя и нанесло непоправимый урон партии, тем не менее народовольческое движение в 1882—1883 гг. захватило новые слои интеллигенции и рабочих ряда промышленных центров. Во всяком случае в 1883 г. дознания по делам о революционных кружках (значительное их большинство было народовольческими по направлению) велись более чем в 60 городах.65
Несмотря на приобретение довольно многолюдной периферийной базы, разложение партии, лишенной авторитетного центра, было очевидно. Попыткой сплотить воедино организацию явился
63 Л. А. Д и х о м и р о в. В мире мерзости и запустения. «Вестник „Народной воли*4», Женева, № 2, 1884, Внутреннее обозрение, стр. 94.
4 Дегаева отправили за границу, и в Россию он больше не возвращался. Впоследствии под именем Александра Пелла он стал профессором математики в США. Умер в 1921 г. (A. Jarmolinsky. Road to Revolution. London, 1956, p. 322—323; И. Генкин. Предатель Дегаев в Америке. «Каторгами ссылка», 1933, № 9, стр. 132—135).
Хроника социалистического движения в России. 1878—1887 гг. М., 1906, стр. 245.
149


наскоро собранный съезд в Петербурге в октябре 1883 г. На этом совещании, кроме петербуржцев, присутствовали два представителя польской партии «Пролетариат» (Куницкий и Дембский) и лишь один представитель периферии. Съезд в своих постановлениях уклонился от традиционного толкования «Программы Исполнительного комитета», перенеся упор с политического террора на фабричный и аграрный, а также решив в ущерб прежним организационным принципам ослабить централизацию путем усиления самостоятельности местных групп.
Дальнейшее развитие этих тенденций привело зимой 1883/84 г. к возникновению новой народовольческой группировки, получившей название «Молодая партия „Народной воли“». Во главе ее стоял видный деятель рабочей пропаганды и студенческого движения поэт П. Ф. Якубович, являвшийся литературным выразителем этого направления. Главной задачей своей эта группировка считала деятельность среди рабочих, и в частности агитацию путем фабричного террора (против заводчиков и лиц фабричной администрации).66
В марте 1884 г. в Петербург начали съезжаться члены образованной за границей Распорядительной комиссии во главе со старым революционером Г. А. Лопатиным, который хотя и не был прежде народовольцем, взял на себя миссию восстановить^аро- довольческий Центр. Лопатину удалось предотвратить образование самостоятельной молодой партии,67 а за лето 1884 г. в 18 пунктах ему удалось образовать новые кружки или подчинить существующие. Тем не менее провокация все плотнее сплеталась вокруг революционного центра. Лопатину так и не удалось, несмотря на всю энергию, восстановить партию. В октябре—ноябре 1884 г. Лопатин, Якубович и другие руководители были арестованы. В следующем году эмигрируют за границу крупные деятели позднего народовольчества А. Н. Бах и С. А. Иванов.
Несомненное воздействие на идейный кризис народовольчества в середине 80-х годов оказала литературная деятельность возникшей в 1883 г. группы «Освобождение труда». Критика Г В. Плехановым теоретической платформы «Народной воли» не могла не вызвать новых сомнений и колебаний в и без того растерянной и потрясенной разгромом старого ИК народовольческой среде. Некоторые народовольческие кружки активно распространяют марксистскую литературу, ведут совместно с первыми социал-демократическими группами пропаганду среди рабочих.
Наиболее серьезную попытку восстановить «Народную волю» на почве ее старой программы предприняли в 1885 г. южные кружки. Инициатива этой попытки принадлежала Б. Д. Оржиху,
66 С. Н. Вал к. Молодая партия «Народной воли». «Проблемы марксизма», 1930, № 1, стр. 103-107.
67 С. Н. В а л к. Распорядительная комиссия и «Молодая партия „Народной воли*4». «Каторга и ссылка», 1931, № 2, стр. 132—133.
150


В. Г. Богоразу и Л. Я. Штернбергу, собравшим в Екатеринославе в сентябре 1885 г. съезд южной молодежи. Выпущенный по постановлению съезда № 11 —12 «Народной воли» (оказавшийся
последним) в передовой статье констатировал в рядах революционеров «полнейший умственный разброд, хаос самых противоречивых мнений».68 Отказавшись от тактики заговора, южные народовольцы по-прежнему исповедывали веру в террор, хотя его целесообразность уже подвергалась сомнениям.
С арестом Оржиха и Богораза (успевших выпустить незадолго до ареста в 1886 г. № 5 «Листка „Народной воли*») исчезают последние кружки и группы, преемственно связанные со старой «Народной волей». В том же году прекращается выпуск заграничного «Вестника „Народной воли*», а его редактор, бывший теоретик партии Л. А. Тихомиров, разочарованный крахом движения, В 1888 Г. вымаливает у царя пощаду и переходит на службу монархии. Впоследствии его назначают редактором реакционнейшего правительственного официоза «Московские ведомости». Ренегатство Тихомирова отражало упадок народовольчества.
В конце 80-х годов энергично пытались возродить народовольческую организацию С. М. Гинзбург, а также М. В. Сабунаев, но и эти попытки кончились провалом.
Иное значение имела деятельность тех революционеров, которые под влиянием марксизма в своей идейной эволюции начали отходить от канонов народовольчества. Так, рабочая группа Н. М. Флерова в середине 80-х годов вела свою пропаганду в тесном контакте с благоевцами.
Под влиянием марксизма находилась и весьма значительная в 80-х годах группа, стремившаяся оживить разбитую народовольческую партию, — «Террористическая фракция „Народной волиа». Руководители этой организации, и в том числе А. И. Ульянов, считали себя социал-демократами и во всяком случае полагали, что разногласия с социал-демократами кажутся им «очень несущественными».69 Несмотря на признание террора важнейшим средством борьбы, программа Александра Ульянова отражает мучительные теоретические искания революционной молодежи в пе-
w 70
реходныи период от народовольчества к социал-демократии.
«Главной революционной силой являются рабочие, естественные носители социалистических идей и проводники этих идей в крестьянстве». Соответственно «главные силы партии должны идти на воспитание и организацию рабочего класса», — говорилось в программе. Однако, следуя традициям старого народовольчества, программа признавала необходимость систематического террора против правительства. Группа А. Ульянова подготовила покушение
68 Литература партии «Народной воли», стр. 729.
7бо9 1 марта 1887 Г. М.-Л., 1927, стр. 373-375.
/0 Ю. 3. Полевой. Зарождение марксизма в России. М., 1959,
стр. 319
151


на царя 1 марта 1887 г. Но, когда в этот день метальщики и сигнальщики вышли на улицу, все они были схвачены.
8 мая 1887 г. Александр Ульянов и его товарищи Генералов, Андреюшкин, Осипанов, Шевырев были казнены.
К середине 90-х годов народничество перестает быть господствующим революционным направлением в России. Кружки и группы, претендовавшие в 90-х годах на связь с традициями «Народной воли» («группа народовольцев» в Петербурге, «группа старых народовольцев» в эмиграции и др.) не пользовались значительным влиянием.
Действительным преемником революционного народничества в 90-х годах стала социал-демократия. Созданный В. И. Лениным «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» подготовил создание марксистской революционной партии в России.


Г .1 а в а *5
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИДЕИ «НАРОДНОЙ ВОЛИ»
Истоки народовольческой идеологии
В разночинско-демократический период освободительного движения господствующим направлением движения стало народничество. Народничество представляло «идеологию (систему взглядов) крестьянской демократии в России».1 Сущность народничества заключалась, по определению В. И. Ленина, в протесте одновременно и против пережитков крепостничества и против нарождавшегося в России капитализма «с точки зрения крестьянина, мелкого производителя». Этому протесту была свойственна утопичность, «отворачивание от фактов».2
Народнической идеологии были присущи определенные черты, отмеченные В. И. Лениным: неверие в «судьбы капитализма» в России, признание его упадком, регрессом, вера в самобытность русского экономического строя, игнорирование связи интеллигенции и политических учреждений с интересами общественных классов, или, иными словами, «отсутствие материалистического объяснения этих социальных факторов».3
Эти характерные для всего народничества положения приводили революционных народников к своеобразным практическим выводам. Как указывал В. И. Ленин, революционными народниками «отрицалось господство капитализма в России; отрицалась роль фабрично-заводских рабочих, как передовых борцов всего пролетариата; отрицалось значение политической революции и буржуазной политической свободы; проповедовался сразу социалистический переворот, исходящий из крестьянской обшины с ее мелким сельским хозяйством».4 Народовольчество выступило на арену общест-
1 В. И. Л е н и н, Полн. собр. соч., т. 22, стр. 304.
2 Там же, т. 1, стр. 355.
3 Там же, т. 2, стр. 528—529.
4 Там же, т. 12, стр. 40.
153


венной борьбы на рубеже 70-х и 80-х годов, когда значительно яснее, чем за десятилетие перед тем, проявились основные линии экономического развития России, в момент, когда власть находи^ лась в состоянии политического кризиса, общество — в состоянии подъема. Это было, наконец, время, когда широкие круги русской интеллигенции знакомились с передовой социально-философской литературой Запада, и прежде всего с сочинениями Маркса.
Злободневные вопросы жизни и борьбы требовали новых решений, ибо старые, как показывал сам опыт движения, не оправдали себя. В связи с этим отдельные признаки старого народничества как цельного и до некоторой степени последовательного учения в народовольческой идеологии несколько видоизменяются. Народовольцы, как их предшественники, верят в социалистический характер общины, в одновременный социальный и политический переворот. Но в отличие от своих предшественников народовольцы порывают с анархической недооценкой политики и признают необходимость политической борьбы, установления демократических свобод. Заслуги народовольчества в постановке некоторых новых проблем теории и практики движения, в отказе от ряда традиционных канонов народничества несомненны. И все же их мысль в целом не могла вырваться за пределы народнического мировоззрения. К тому же по своему теоретическому уровню мировоззрение рево- люционеров-семидесятников в некоторых существенных пунктах отступало от уровня, достигнутого передовой русской мыслью 60-х годов, и прежде всего Н. Г. Чернышевским.
Если Н. Г. Чернышевский видел задачу общественных наук в изучении объективных законов исторического развития, то у семидесятников все более утверждалась оценка явлений общественной жизни при помощи «субъективного метода в социологии». Так, Н. К. Михайловский утверждал, что общественная наука должна начать с «предвзятого мнения», выработать «формулу прогресса», задача которой показать, какие общественные институты более соответствуют нравственности и разуму.5 Близкий к Михайловскому публицист «Народной воли» Л. А. Тихомиров считал возможным обоснование народничества «выводами психологии и антропологии».6
Общей для всех народников чертой, как подметил еще Г. В. Плеханов, была вера во всемогущество интеллигенции, в ее способность «повернуть историческое колесо в ту или иную сторону».7
В народнических кругах утвердилась мысль о том, что интеллигенция может даже направлять историческое развитие по ра¬
5 Н. К. Михайловский, Полн. собр. соч., т. I, СПб., 1911, стр. 12.
6 И. Кольцов [Л. Тихомиров]. Шатаньс политической мысли. «Дело», 1883, № 3, стр. 8, 12.
7 Г. В. Плеханов, Соч., т. II, М.—Пгр., 1923, стр. 132.
154


зумным и моральным путям, не стесняясь особенно реальными общественно-экономическими условиями.
Очень хорошо об этом рассказала впоследствии В. Н. Фигнер, говоря о характерном для всех ее товарищей «убеждении в творческой силе мысли как таковой»: «Мы думали, что прекрасное учение социализма применимо ко всем временам и народам, на какой бы ступени развития эти народы ни находились. . . Опоэтизированное блаженное состояние дикарей казалось нам более близким к идеалу, нежели жизнь масс при развитом капиталистическом строе».8
Революционеры-народники 70-х годов — идеологи и практики Движения — не понимали относительной прогрессивности капиталистического строя и вследствие этого, как правило, не осознавали значения буржуазной демократии как этапа борьбы за освобождение народа.
Народничество было представлено несколькими течениями и оттенками. С самого начала наряду с революционным народничеством, господствовавшим в 60—70-е годы, существовало либеральное, получившее преобладание в конце 80—90-х годах.
Характеризуя доктрину народничества, В. И. Ленин называл несколько ее элементов: «элем[енты] демократии] + утопический] с[оциализ]м + м[елко] б[уржуа]з[ ные] реф[ормы] + + реакционность] м[елкого] б[уржуа]».9 Различные сочетания этих четырех элементов, подмечает Б. П. Козьмин, и давали различные течения и направления в народничестве.10
Для либерального народничества были характерны два последние элемента — ожидание реформ, реакционное желание сохранить в неприкосновенности общинные устои.
В революционном же народничестве, и в том числе в народовольчестве, определяющее значение получили элементы демократии и утопического социализма. Поскольку народники и народовольцы горячо и искренне отстаивали крестьянские интересы, они были демократами. «Крестьянская демократия — вот единственное реальное содержание и общественное значение народничества»,11 — говорил В. И. Ленин.
Как партия крестьянской демократии, народовольчество жило интересами самой широкой массы народа. По отношению к народовольцам полностью справедливо замечание Михайловского о том, что «все руководящие принципы семидесятых годов могут быть исчерпаны двумя словами: „русский народ*4».12
8 В. Н. Фигнер, По\н. собр. соч., т. V, М., 1932, стр. 99.
9 Ленинский сборник, т. XIX, стр. 237.
10 Б. П. Коз ь м и н. Из истории революционной мысли в России. М.,
1961, стр. 681.
11 В. И. Л е н н н, Полн. собр. соч., т. 22, стр. 305.
12 Н. К. Михайловский, Полн. собр. соч., т. III, СПб.. 1909,
стлб. 738.
155


Народовольцев, как и других революционных народников, обуревало «страстное желание познакомиться с действительной жизнью, с действительными страданиями людей, попробовать свои силы в борьбе за народное благо, за народное освобождение».13 Большинство членов ИК в той или иной мере прошло через «хождение в народ», окунулось «в бездну нищеты и горя» русской деревни.14
«Положение русского народа почти ужасно в экономическом и умственном отношениях, — говорил на следствии А. А. Квятков- ский. — Обязанность всякого честного человека — посвящать свою жизнь на уменьшение страдания народа».15
Возражая в 1912 г. против мнения историка «Народной воли» Богучарского о том, что народничество было «абсолютно оторванным от жизни страны движением», А. П. Корба писала, что народнической молодежи «жизнь народа и его бедствия» были хорошо известны и что ее вдохновляло на подвиг, вело вперед «очень реальное сознание, что народ гибнет от бедности, забитости и невежества. Сознание это было почерпнуто из самой жизни, а не из книг».16 Член ИК М. Ф. Грачевский говорил на следствии о своем отношении к мужику: «Он со всеми его потрохами для меня дороже самого себя; я живу его интересами, думаю и гадаю за него и вместе с ним, страдаю за него больше, чем он, потому что понимаю больше его».17
О том, что народовольцы сознавали социальную сущность своей программы, свидетельствует и письмо А. И. Желябова М. П. Драгоманову от 12 мая 1880 г., где давалось обоснование политической программы «Народной воли»: «Таково положение вещей, что исходишь от реальных интересов крестьянства, признаешь его экономическое освобождение за существеннейшее благо, а ставишь ближайшей задачей требования политические».18
Утопический социализм являлся вторым важнейшим составным элементом идеологии революционеров-народников, по крайней мере основной их части. Подавляющее большинство народовольцев несомненно считали себя социалистами и не только потому, что верили в отличный от Запада некапиталистический путь для России, но и потому, что их программа включала в себя наряду с демократическими лозунгами борьбы с царизмом и полу-
13 Народоволец А. И. Баранников в его письмах. М., 1935, стр. 142.
14 Из автобиографии В. Н. Фигнер. «Былое», 1917, № 2, стр. 181.
13 С. Н. В а л к. Автобиографическое заявление А. А. Квятковского. «Красный архив», 1926, т. 1, стр. 161. Ср. показания Н. Н. Колодкевича («Красный архив», 1927, т. 1, стр. 209).
16 А. П. П р и б ы л е в а - К о р б а. «Народная воля». Воспоминания о 1870—1880-х гг. М.. 1926, стр. 202.
17 С. Н. В а л к. Автобиографические показания М. Ф. Грачевского. «Красный архив», 1926, т 5. стр. 155.
18 А. И. Желябов. Письмо М. П. Драгоманову. «Звенья», М.—Л., т. V, 1935, стр. 743—744.
156


крепостническим строем лозунги борьбы против «основ современного общества» 19 в целом, включая капиталистическую эксплуатацию. Борьба против капитализма в условиях отсутствия революционного пролетариата обнаруживала утопизм народников. Однако протест старых русских социалистов против буржуазных порядков, желание бороться против них, даже при неумении понять антагонистичность этих порядков, В. И. Ленин считал цен-
90
ным и прогрессивным с точки зрения пролетариата.
В эпоху, когда пролетарский социализм еще не отделился от крестьянского, «Народная воля» как революционная организация почти неизбежно должна была хотя бы отчасти отразить интересы формирующегося, но еще не осознавшего себя как отдельный класс общества, пролетариата.
Составление «Программы рабочих, членов партии „Народной воли“», почти повсеместная организация рабочих кружков и групп народовольцами несомненно свидетельствуют о том, что народовольцы смотрели на себя не только как на представителей крестьянства, но и рабочих. Отсюда в их программе мотивы рабочего социализма лассальянского толка.
В одном из народовольческих документов (^Подготовительная работа партии») даже высказывается чуждая традициям прежних народников мысль о том, что «городские рабочие в силу своего положения явятся представителями чисто народных интересов».21
Утопический характер народовольческой идеологии не подлежит сомнению, хотя отдельные народовольцы рассматривали ее как научную, осуждая вместе с Ю. Н. Богдановичем заимствования «из сочинений, хотя бы и гениальных, утопистов».22 Таково суждение С. С. Златопольского о том, что «Народная воля» является партией «по основным своим воззрениям социалистической, в научном смысле этого слова».23
Желябов, как вспоминала В. Н. Фигнер, осенью 1879 г. в момент образования «Народной воли» предлагал своим товарищам назвать себя социал-демократами.24 Но имел ли при этом Желябов в виду принятие марксистского мировоззрения? Ведь несколько месяцев спустя, в мае 1880 г., в письме к Драгоманову
19 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 1, стр. 272.
;'° Там же, стр. 293-294.
Литература партии ^Народной волн». Париж, 1903, стр. 874.
22 С. Н. Вал к. Из народовольческих автобиографических документов ^Красный архив», 1927, т. 1, стр. 215.
23 Там же, стр. 227.
24 В. Н. Фигнер. Запечатленный труд, т. I. М., 1933, стр. 144. Морозов приписывает это предложение Тихомирову, но свидетельство Г. В. Плеханова об отрицательном отношении Тихомирова к немецкой социал-демократии противоречит этому утверждению (Г. В. П \ е х а н о в, Соч., т. XIII, М.-Л., 1926, стр. 31).
157


он назвал «научным социализмом» ту расплывчатую социальную утопию, которую пыталась проповедывать интеллигентная молодежь во время «хождения в народ».25
* * *
Народовольцы являлись воспреемниками и продолжателями дела и традиций предшествующих революционных поколений. «Мы все преклонялись перед декабристами и нам хотелось подражать им»,26*—писал впоследствии Н. А. Морозов. Организатор Морского кружка в Кронштадте Н. Е. Суханов написал небольшую поэму «Декабрист», несомненно навеянную образами некрасовских «Русских женщин».27 М. Ю. Ашенбреннер с любовью отзывался о М. И. Муравьеве-Апостоле, с которым его познакомили в 1864 г.28 С величайшим уважением относился к памяти декабриста В. С. Норова — своего деда — и его товарищей видный саратовский народоволец П. С. Поливанов.29
Народовольцам были дороги имена Белинского 30 и петрашевцев. А. И. Желябов о Белинском «говаривал с дрожью в голосе».31
Разумеется, что более сильное воздействие на революционеров 70-х годов оказали сочинения таких «учителей жизни», как
А. 	И. Герцен, Н. Г. Чернышевский.32
Особенно велико для молодого поколения было значение Чернышевского. По сообщению М. Ю. Ашенбреннера, «его мы знали наизусть, его именем клялись».33 В своем письме к американскому народу ИК назвал Чернышевского «светочем политико-экономической науки».34 Роль Герцена и Чернышевского в формировании идеологии народников трудно переоценить.
Основы народнического мировоззрения покоились на фундаменте созданного еще Герценом учения о «русском социализме».
В общинном землевладении, в демократических принципах мирского самоуправления Герцен видел возможность особого по
25 А. И. Желябов. Письмо М. П. Драгоманову, стр. 742.
26 Н. А. Морозов. Перед старинными письмами, стр. 37 (рукопись, собрание С. Н. Валка).
27 «Русская литература», 1962, № 1, стр. 196.
28 М. Ю. Ашенбреннер. Военная организация «Народной воли», М., 1924, стр. 23.
29 Саратовец [И. И. Маннов]. Саратовский семидесятник. «Минувшие годы», 1908, № 1, стр. 248.
30 В. Панкратов. Из деятельности среди рабочих в 1880—84 гг. «Былое», 1906, № 3, стр. 253.
31 С. А. М у с и н - П у ш к и н. А. И. Желябов. «Голос минувшего». 1915, № 12, стр. 142.
32 Автобиографическая записка и письма С. Ширяева. «Красный архив», 1924, т. 7, стр. 75. Ср.: А. В. При был ев. Записки народовольца. М., 1930, стр. 11; Из автобиографии В. Н. Фигнер, стр. 156—157.
33 М. Ю. Ашенбреннер. Военная организация «Народной воли», стр. 5.
34 «Былое», 1917, № 1, стр. 52.
158


С равнению с Западом, небуржуазного пути развития России. «Герцен видел „социализм* в освобождении крестьян с землей, в общинном землевладении и в крестьянской идее „права на землю*».35
Несмотря на некоторые колебания в сторону либерализма, Герцен боролся за победу над самодержавно-помещичьим строем, его «Колокол» и другие издания помогли пробуждению разночинской интеллигенции.
Чернышевский, который с большей последовательностью, чем Герцен, развил революционно-демократическую идеологию, видел в общинном землевладении спасительное средство «от страшной язвы пролетариатства» 36 и полагал, хотя и не с такой уверенностью, как Герцен, что община облегчит России переход непосредственно к социализму.
Вера Герцена и Чернышевского в социалистические задатки общины, в самобытное развитие русской жизни, в возможность крестьянской социалистической революции придавала народнический характер их учениям. Герцен и Чернышевский являлись родоначальниками народничества, указывал В. И. Ленин.37
Сильнейшее влияние на мировоззрение революционеров 70-х годов оказали идеологи народничества М. А. Бакунин, П. Л. Лавров, Н. К. Михайловский, П. Н. Ткачев.
Среди народников начала и середины 70-х годов наибольшим влиянием несомненно пользовалось учение Бакунина. Едва ли не большинство членов ИК «Народной воли» прошло через искус бакунизма, увлечение Бакуниным, как неукротимым борцом-револю- ционером, как апостолом «всеобщего разрушения».38
Несмотря на то что М. А. Бакунин долгое время жил на Западе, находился в контакте с К. Марксом и заимствовал от него некоторые философские и экономические идеи, в целом его мировоззрение представляло поверхностное смешение различных утопических систем. В полемике с марксистским крылом I Интернационала Бакунин развивал народнические, анархические теории. Не сумев оценить марксистского учения о классовой природе государства, о необходимости завоевания пролетариатом государственной власти, он выступал против марксистов, обвиняя их в приверженности к принципу государственности.
Вследствие анархистского понимания им проблемы государственной власти Бакунин отвергал какое-либо значение политической борьбы, завоевания политических свобод. Ссылаясь на пример Запада, Бакунин объявлял всякую революцию, не имеющую целью социального переворота, реакционной, могущей повести только к торжеству буржуазии. В соответствии с этим Ба¬
35 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 21, стр. 257.
38 Н. Г. Чернышевский, Полн. собр. соч., т. IV, М., 1948, стр. 331.
3' В. И. Л е н н н, Полн. собр. соч., т. 22, стр. 304.
j8 В. Н. Фигнер, Полн. собр. соч., т. V, стр. 62.
159


кунин утверждал, что политическая и социальная революции должны совершиться одновременно, уничтожив при этом самый принцип государственной власти.
Бакунин, воспринимая идеи «русского социализма» Герцена, доказывал самобытность русского исторического процесса.
Осуществления своих замыслов Бакунин ждал преимущественно от стихийных действий масс, восстаний типа Разина и Пугачева. Необходимость систематической пропаганды, глубокого >беждения крестьян он считал излишним, твердо веря в готовность народа к революции.
Задачу революционной молодежи Бакунин видел в установлении «живой бунтовской связи между разъединенными общинами». Направив вовремя в сельские местности боевые дружины, «вольные отряды», можно «поднять вдруг все деревни»,39 полагал он.
Бакунин, нашедший много последователей среди участников «хождения в народ», к концу десятилетия заметно теряет свое влияние. Народовольцы отвергают бакунистский аполитизм, но воздействие бакунизма несомненно чувствуется на ряде идейных положений народовольцев, и в частности в идее одновременного экономического и политического переворота, в планах революционного преобразования России.
Другим влиятельным течением в народничестве 70-х годов был лавризм. Огромное революционизирующее значение приобрело сочинение П. Л. Лаврова «Исторические письма» (1868—69 г.), в котором теоретически обосновывался призыв «идти в народ». В свое время лавристами считали себя будущие члены ИК А. И. Желябов, А. И. Баранников, С. С. Златопольский. Лавров явился одним из основателей субъективного метода народнической социологии. Он не понимал соотношения экономики и политики, идеализировал федералистически-общинные принципы. В своем труде «Государственный элемент в будущем обществе» (1875 — 1876 г.) Лавров под влиянием Маркса отчасти отказывается от анархических предубеждений, указывает на необходимость воспользоваться элементами государственной власти для построения будущего общества. Весьма важное значение он придавал теоретической подготовке революционеров. П. Л. Лавров, по выражению В. И. Ленина, являлся «ветераном революционной теории». В отличие от других идеологов народничества Лавров настаиза\ на серьезной и систематической пропаганде (не только в крестьянской среде, но и среди рабочих). Не видя, однако, других путей революции, Лавров начинает склоняться к тактике заговора, предсказывает создание в России централизованной организации во главе с Распорядительным комитетом.40 Какое-то значение для
39 Революционное народничество 70-х годов XIX века, т. I, М., 1964, стр. 50—55.
40 П. Л. Лавров, Избр. СОЧ., Т. IV, М., 1935. стр. 348, 350.
160


революционеров конца 70-х годов имели также мысли Лаврова о партии как о штабе движения, как об организованном авангарде интеллигенции.41 Серьезное значение для народовольцев приобрела брошюра П. Л. Лаврова о Парижской коммуне, где учитывались, хотя и не полностью, указания Маркса на некоторые ее уроки.
Принципы народовольчества, включавшие в себя использование государственной власти для закрепления победы восстания, Довольно широкую пропаганду среди рабочих и т. д., оказались настолько близки Лаврову, что он, несмотря на свое первоначальное неодобрение террора, счел возможным присоединиться в 1882 г. к «Народной воле», приняв участие в деятельности ее Красного Креста и редакции «Вестника „Народной воли“».
В 70-е годы существовала, наконец, теория, имевшая очень немногих открытых сторонников, но несомненно оказавшая некоторое влияние на эволюцию народнических воззрений в конце этого десятилетия. Автором этой теории был публицист и литературный критик П. Н. Ткачев. Несмотря на усвоение некоторых идей Маркса, Ткачев в признании самобытности русского исторического процесса почти сходился с Бакуниным, расходясь с ним лишь по вопросу о приемах практической борьбы и значении государства. В частности, он отрицал необходимость массовых бунтов и считал необходимым сохранение государства после революции. От нечаевского кружка конца 60-х годов Ткачев воспринял идею строго централизованной заговорщической организации интеллигентной молодежи. Заявляя, что русское государство висит в воздухе, Ткачев требовал немедленного переворота, предваряющего овладение властью буржуазией. Эта идея, равно как и предложение Ткачева об установлении после переворота революционной диктатуры и организации выборов Народной думы, почти целиком соответствовала основным положениям народовольчества. Хотя это сходство не исключало ряда расхождений, например, по вопросу о терроре, некоторые из народовольцев (А. Д. Михайлов и Л. А. Тихомиров), относившиеся в землевольческий период к Ткачеву отрицательно, в период образования «Народной воли» находили предубеждения против него неосновательными.42 Но по разным причинам переговоры ИК с Ткачевым в 1880 г. к соглашению не привели.43
Значительным авторитетом в народнической среде конпа 70-х годов пользовался талантливый социолог и публицист Н. К. Михайловский, который, по выражению В. И. Ленина, не только отстаивал «сочувствие и уважение к „подполью* ... и даже
41 П, Л. Лавров. Парижская коммуна 18 марта 1871 г. Пгр., 1919, стр. 212.
42 Г. В. П л е х а н о в, Соч., т. XXIV, М.—Л., 1927, стр. 155.
43 ЦГАОР, ф. 1762, оп. 4, д. 604 (письмо Н. А. Морозова к П. Н. Ткачеву, 8 мая 1880 г.).
"I ^ С С Во \к
161


сам помогал прямо этому подполью».41 Михайловский, несмотря на колебания к либерализму, в 70-е годы в общем не отделял себя от революционного движения. Политические идеи Н. К. Михайловского, высказанные им в нелегальном «Летучем листке», не могли не сблизить его с народовольцами: он выдвинул политические задачи освободительного движения — требование конституции и Земского собора, предсказывал, что если правительство не уступит, в стране возникнет «тайный комитет общественной безопасности» ,45
Как и Бакунин, Михайловский толковал исторический материализм Маркса как экономический материализм и боролся против марксистских взглядов на историю, доказывая, что интеллигенция является творцом истории.
Среди народовольцев были поклонники талантливой публицистики Михайловского. Тихомиров даже передовую статью в № 1 «Народной воли» начал с глухой цитаты из Михайловского. Михайловский был одним из редакторов «Народной воли» и
о v 4g
напечатал в ней несколько статей.
В. Н. Фигнер, однако, протестовала против стремления бывшего эсеровского литератора Е- Колосова представить Михайловского вдохновителем «Народной воли».47 Действительно, идеализация Михайловским мелкого крестьянского хозяйства, экономический романтизм сисмондистского толка, неверие в крестьянскую революцию, в одновременный политический и экономический переворот — все это не могло быть принято народовольцами.
Многие из народовольцев были знакомы с новейшей социально-экономической литературой. О положении русской деревни
В. 	Н. Фигнер, например, знала по сочинениям Васильчикова, Головачева, Янсона. Однако наиболее сильное впечатление производили на народовольцев статьи таких народнических публицистов, как В. П. Воронцов (псевдоним В. В.) и Н. Ф. Даниэльсон (псевдоним Н. — он), которые, отстаивая идею самобытного развития России, отрицали утверждающееся в стране господство капиталистических отношений.
Несомненно влияние на мировоззрение народовольцев западноевропейской социально-политической литературы, в особенности экономической (Смит, Рикардо, Милль), мелкобуржуазных утопистов и политиков вроде Прудона, Луи Блана, а также Лассаля.
Под влиянием Дюринга находился виднейший публицист народовольчества Лев Тихомиров.
44 В. И. Л е и и и, Полн. собр. соч., т. 24, стр. 334.
45 Революционная журналистика семидесятых годов. Париж, 1905, стр. 113.
46 А. И. Иванчин-Писарев. Хождение в народ. М.—Л., 1929, стр. 276-292.
47 Д. Кузьмин [Е. Е. Колосов]. Народовольческая журналистика. М., 1930, послесловие В. Н. Фигнер.
162


Важную роль в формировании революционного мировоззрения семидесятников сыграла русская литература. Под влиянием «честной, правдивой, искренней и неподкупной русской передовой литературы,— вспоминала А. П. Корба, — выросла и сложилась лучшая часть молодежи 70-х годов и, разумеется, радикалы, пропагандисты-народники, а также те юноши, которые в зрелом возрасте стали членами Исполнительного комитета партии „Народная воля*».48
Особые симпатии члены ИК питали к Г. И. Успенскому. Успенский, писала В. Н. Фигнер, был «самым любимым писателем нашего поколения».49 А. П. Корба вспоминала: «К нему все
народовольцы относились бережно и с большой дружеской симпатией, или, проще говоря, мы его очень любили».50
Как вспоминал А. И. Иванчин-Писарев, «кроме В. Н. Фигнер, Глеб Иванович был знаком, отчасти даже дружен со многими видными членами партии „Народной воли*. Юрий Богданович, Желябов, Кибальчич, А. П. Корба, Ланганс, Перовская, Саблин, Лев Тихомиров и др. всегда находили у него радушный прием. В общении с ними он почерпал бодрость духа. Все платили ему взаимностью». Многие из народовольцев были гостями писателя при встрече рокового для них 1881 г.51
В революционерах Успенский и другие писатели-демократы видели «ту возвышенность мысли и дела, ту гармонию, которых не находили в людях всякой другой среды».52 Обратное влияние революционной среды на литературу отмечала и А. П. Корба: «Близость передовых русских писателей к революционерам не осталась в свою очередь без влияния на литературу. Не раз случалось тем из нас, которые следили за тогдашней текущей журналистикой, встречать в статьях выдающихся писателей мысли, разработанные в народовольческой среде. Вообще, надо признать, что для обеих сторон общение было полезно и благотворно».53
Хотя народовольчество имело весьма специфическую систему воззрений, последняя никогда не была сколько-нибудь систематически обоснована. Идеология народовольчества представляет собой одно из течений общего потока народнической мысли.
Виднейший публицист «Народной воли» Тихомиров не обладал качествами самостоятельного и оригинального мыслителя, а другие руководители «Народной воли», в первую очередь
А. 	И. Желябов, несомненно являвшийся крупным теоретиком, были слишком поглощены разного рода практической деятель¬
48 А. П. П р и б ы л е в а - К о р б а. «Народная во \я», стр. 53.
49 В. Н. Фигнер, Полн. собр. соч., т. V, стр. 469.
;° А. П. П р и былева-Корба. "Народная во\я , стр. 36.
А. И. Иванчин-Писарев. Хождение в народ, стр. 390 — 391.
52 В. Н. Ф и г н е р, Полн. собр. соч., т. V, стр. 469.
53 А. П. П р и б ылева-Корба. «Народная воля», стр. 36.
163


ностью, чтобы заниматься литературным выражением идей партии.
Во многом поэтому справедливо замечание Н. А. Морозова о том, что ИК был «не обществом теоретиков», а «боевой дружиной»: «При приеме в него новых членов, мы никогда не спрашивали их: „Како мыслиши о социал-демократии, об анархизме, о конституциях, о республиках*. Мы спрашивали их только: „Готов ли ты сейчас же отдать свою жизнь и личную свободу и все, что имеешь, за освобождение своей родины?“. И если на последний вопрос мы получали утвердительный ответ, и нам казалось, что человек действительно способен все это сделать, мы его тотчас принимали».54 К тому же народовольцы, занятые множеством практических дел, гонимые жандармами, полицией, шпионами, не находили в пылу борьбы времени «усвоить более правильные социалистические взгляды».55 Легко понять поэтому жалобу А. И. Желябова на то, что некогда «почитать книжку». И это говорил виднейший руководитель «Народной воли», признававший значение революционной теории, руководитель, считавший одной из важнейших задач партии выпуск теоретического журнала! 56 Неудивительно, что и другие видные организаторы партии— А. Д. Михайлов, С. Л. Перовская, В. Н. Фигнер — ничего или почти ничего не писали в «Народной воле».57
Характерной чертой отношения народовольцев к теории был утилитарный подход к ней.
По отзыву Н. А. Морозова, народовольцы относились в теоретическим вопросам в общем «спокойно». «Большинство одинаково сочувствовало Бакунину, Лаврову, Михайловскому, Лассалю, Марксу и Энгельсу».58
С горячим увлечением молодежь зачитывалась, например, и речами Лассаля, призывавшего к завоеванию государственной власти, и анархическими памфлетами Бакунина. Морозов и Фигнер несомненно преувеличивали ровность чувств своих товарищей к указанным авторам. В действительности одни из них испытывали большее воздействие Бакунина, вторые — Лаврова, третьи — Михайловского, четвертые — Ткачева или же сразу двух или трех мыслителей. В сочинениях тех и других народовольческие теоретики искали лишь подтверждения собственных
54 «Былое», 1906, № 12, стр. 27—28.
55 Л. Г. Дейч. О сближении и разрыве с народовольцами. «Пролетарская революция», 1922, № 7. стр. 20.
5 К истории партии «Народной воли». («Показания» М. Н. Полонской). «Былое», 1907, № 6, стр. 7, 9.
57 Достаточно было произнести Л. Д. Михайлову на суде речь с более или менее подробным изложением программы ИК, чтобы его признали «основательным теоретиком» (Литература партии «Народной волн», стр. 574).
58 Н. .Л. Морозов. К. Маркс и Народная воля* в начале 80-х годов. «Каторга и ссылка», 1933, № 3, стр. 144. Ср.: В. Н. Фигнер, Полн. собр. соч., т. V, стр. 86.
161


взглядов, аргументов в их защиту. Характерен в этом отношении ответ Тихомирова на вопрос Плеханова, почему он предпочитает Дюринга Марксу: «Мы думаем, что наша программа
больше подходит к учению Дюринга»,59 — признавался Тихомиров.
Присущий народническому мировоззрению эклектизм сказался и на идеологии «Народной воли». Некоторые статьи «Народной воли» Плеханову напоминали «род какого-то среднего социализма», представляющего «смесь Фурье со Стенькой Разиным».60
Энгельс в письме к Плеханову от 26 февраля 1895 г. объяснял, на какой основе выросло народническое мировоззрение: «... в такой стране, как ваша, где современная крупная промышленность привита к первобытной крестьянской общине и где одновременно представлены все промежуточные стадии цивилизации, в стране, окруженной более или менее прочной интеллектуальной китайской стеной, возведенной деспотизмом, не приходится удивляться возникновению самых невероятных и причудливых сочетаний идей».61
Революционеры конца 70—начала 80-х годов восхищались Парижской коммуной 1871 г., видели в ней образец народного восстания, но они не были достаточно знакомы с успехами рабочего движения после роспуска I Интернационала, тенденциозно были осведомлены о причинах его роспуска. Представление о самобытности русской жизни вело к несомненной недооценке опыта политической борьбы социал-демократии Запада.
Продолжая традиции других народников 70-х годов, многие народовольцы с большим рвением изучали «Капитал» Карла Маркса, а также его популярные изложения в трудах Н. И. Зи- бера, излагали отдельные положения экономической теории марксизма в собственных рефератах, предназначенных для рабочих кружков. Хотя народовольцы называли «Капитал» «настольной книгой интеллигенции»,62 они не понимали его широкой философско-исторической основы, не разобрались в закономерностях и тенденциях развития капиталистической формации, не умели применить его выводов к России. Тем не менее, как показывают народовольческие изложения политической экономии (брошюра
А. 	Н. Баха «Царь-голод», ростовский журнал «Рабочий»), народовольцы все же смогли объяснить рабочим в масштабе отдельного предприятия сущность буржуазной эксплуатации и формы стоимости.
>э Г. В. П \ с х а н о в, Соч., т. XIII, стр. 28.
60 Там же, т. II, стр. 31, 321.
м Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими дея- те\ями. М., 1951, стр. 341.
02 Революционное народничество 70-х годов XIX века, т, II. М.—Л , 1965, стр. 2297
165


Коренного отличия идей социализма Маркса и Энгельса от утопий мелкобуржуазных мыслителей народовольцы все же не понимали.
Несомненно, что для идейной жизни передового русского общества 70-х—начала 80-х годов весьма неблагоприятным обстоятельством явилось и отсутствие такого гениального выразителя дум и задач своего поколения, каким был в период первого демократического подъема Чернышевский. Это с сожалением констатировал в конце 1881 г. Н. В. Шелгунов, писавший: «Нет у нас ни одного умственного авторитета, который овладел бы общей думой».63 Тот непреложный факт, что народническая публицистика 70-х годов не достигла теоретического уровня журналистики 60-х годов, вынужден был признать и один из основных выразителей народовольчества Тихомиров.64 Сам Тихомиров «не имел определенного облика как теоретик».65 Г. В. Плеханов, знавший его и по «Земле и воле» и по встречам в эмиграции, говорил, что в голове главного теоретика «Народной воли» царила «невероятная путаница понятий».66 Эта «путаница понятий» не мешала ему подделываться под господствующие настроения и служить их литературным рупором.67 Поэтому «Программу Исполнительного комитета», в основном составленную Тихомировым, нельзя, несмотря на ее отчасти эклектичный характер, считать «простой компиляцией собранных им у различных теоретиков мнений»,68 как считал Н. А. Морозов.
Если «Программа ИК» отразила различные идейные влияния, это объяснялось прежде всего тем, что «Народная воля» объединяла не вполне сходных по своим убеждениям людей.
Как справедливо отмечал Ш. М. Левин, «Народная воля» «не располагала никогда сколько-нибудь цельной и стройной, притом единой для всех ее участников теорией. Различные, подчас противоречивые тенденции уживались в ней рядом или довольно быстро сменяли одна другую».
Уже в инструкции «Подготовительная работа партии», отделенной от «Программы ИК» всего тремя-четырьмя месяцами, практические задачи партии существенно дополняются.
Немаловажные дополнения вносили в понимание идейных основ партии и ее практических задач и более поздние доку¬
63 Н. Ш. [ел гунов]. Внутреннее обозрение. «Дело», 1881, № 12, стр. 88.
64 И. Кольцов [Л. Тихомиров]. Шатанье политической мысли, стр. 1.
65 М. Ф. Фроленко. Комментарий к статье Н. А. Морозова «Возникновение „Народной воли**». «Былое», 1906, № 12, стр. 32 (примечание
Н. 	А. Морозова).
66 Г. В. П л е х а н о в, Соч., т. XIII, стр. 29.
67 М. Ф. Фроленко. Собр. соч., т. II, М., 1932, стр. 48—49.
68 М. Ф. Фроленко. Комментарий к статье Н. А. Морозова «Возникновение „Народной воли*4», стр. 28 (примечание Н. А. Морозова).
166


менты — «Программа рабочих, членов партии „Народной воли » с ее признанием важной роли массового рабочего движения, а также «Письмо Исполнительного комитета Александру III», где народовольцы впервые сформулировали общедемократическую программу-минимум.69 Следует также учитывать, что, кроме документов самого ИК, имелись отдельные программы у военной, рабочей, а также студенческой организаций, что взгляды партии находили свое выражение в различных изданиях.
Народовольцы впоследствии не раз протестовали против того, что «широкая программа „Народной воли* понималась многими крайне узко и односторонне».70 Они указывали, что нельзя опускать и ту «часть программы, которая излагалась на диспутах, в речах Желябова и других, более широко обнимавшая все слои общества».71
Таким образом, при разборе теоретических и программно-тактических положений «Народной воли» необходимо принимать во внимание все литературное наследие народовольчества.
Вступление «Народной воли» на арену общественной борьбы с вполне определенной политической программой отчасти сгладило наступивший в конце 70-х годов кризис народничества, помогло сплочению передовой интеллигенции для борьбы против царизма. Но народовольцы, начав со смелого отказа от ряда устоявшихся догм, не смогли довести свою критику до самых основ народнического мировоззрения.
Народовольческая теория явилась в этом смысле детищем переходного времени. Самое ее рождение давало новый импульс теоретическим исканиям передовой русской интеллигенции.
На пороге русской общественной жизни в то время уже стоял марксизм. И если не всегда уместны, а порой искусственны и надуманны сравнения взглядов русских революционеров 50—60-х годов с теоретическими положениями основоположников марксизма, то сопоставление теории и практики народовольцев в 1879—1881 гг. с той программой, которую с 1882 г. выдвигали перед освободительным движением первые русские марксисты, оказывается не только полезным, но и необходимым. Только такое сопоставление помогает понять, почему новаторская по отно- гиению к «Земле и воле» теория «Народной воли» уже спустя два с половиной — три года столкнулась с обоснованной марксистской критикой, стала рассматриваться как тормоз к дальнейшему развитию революционного движения.
60 С. С. Вол к. Программные документы «Народной волн». «Вопросы историографии и источниковедения истории СССР», М.— Л., 1963, стр. 375— 473.
ЦПА НМЛ, ф. Историко-партийных документов, оп. 6, д. 37723, л. 5 (воспоминания С. Иванова, написанные в Шлиссельбурге).
1 В. А. Данилов. Из пережитого. «Былое», 1907, № 10, стр. 209.
167


Социально-экономическая программа «Народной воли»
Характеризуя «старый русский крестьянский социализм», представителями которого были и народовольцы, В. И. Ленин отмечал, что экономическим взглядам народников была свойственна теория о самобытном историческом пути России. Отрицая почву для роста в стране капитализма, признавая капиталистические отношения упадком, народники развивали доктрину о социалистическом или полусоциалистическом укладе крестьянской общины, видели в ней спасительную силу, которая приведет Россию к социализму.72
Ссылки на «коммунистические» инстинкты русского крестьянства составляли исходную точку социально-политических рассуждений идеологов народничества, «главное основание их веры в возможность социалистической революции в России».73 Предельно простой и ясной казалась «экономическая правда» Бакунина. Эта «правда» сводилась всего к двум положениям: «Земля принадлежит только тем, кто ее обрабатывает своими руками, земледельческим общинам. Капиталы и все орудия работы— работникам, рабочим ассоциациям».74
Идеологи народничества не стремились перенести свою аргументацию из области рассуждения о «народных» инстинктах в сферу исследования народного хозяйства и выяснить состояние тогдашних экономических отношений. Михайловский полагал даже, что «социология должна начать с некоторой утопии»/0
Впрочем, тенденции экономического развития России в 70-х годах очевидны могли быть, пожалуй, только для таких внимательных наблюдателей, как Маркс и Энгельс. Теоретики и публицисты народничества до начала 80-х годов этими тенденциями занимались мало. Недаром в 1881 г. один из последних шестидесятников Н. В. Шелгунов жаловался, имея в виду не столько чисто экономическую, сколько социальную и революционную точку зрения: «ни город, ни деревня у нас еще не исследованы и не определены»/6
В своих экономических взглядах народовольцы, пожалуй, менее всего отошли от традиционных воззрений народничества. Народовольческие теоретики и публицисты продолжали вслед за землевольцами рассматривать русскую экономику «с точки зрения Бакунина». Более того, как справедливо отмечал впоследствии
72 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 1, стр. 271, 284, 286, 296; т. 2, стр. 528—529.
73 Г. В. Плеханов, Соч., т. II, стр. 148.
74 М. А. Бакунин, Избр, соч., т. III, Пб.—М., 1920, стр. 97.
75 Н. К. Михайловский, Полн. собр. соч., т. III, стр. 404.
76 Н. Ш. [елгунов]. Внутреннее обозрение, стр. 87.
168


Г. В. Плеханов, эти взгляды принимались русскими революционерами «как математические аксиомы».77
Народовольцам, как и вообще народникам, недоставало понимания природы эксплуатации, понимания законов развития общества. Проявляя большой интерес к положению трудящихся деревни и города, они не уделяли внимания динамике, тенденциям экономического движения России в пореформенное время. Народовольческие публицисты продолжали, как и другие народники, уповать на якобы присущие крестьянству «социалистические инстинкты».
«Человек будущего в России — мужик, думали народники, и этот взгляд вытекал неизбежно из веры в социалистичность общины, из неверия в судьбы капитализма»,78 — объяснял В. И. Ленин суть народнической доктрины, в своих основах сохраненной народовольцами. Видный руководитель «Народной воли»
А. 	Д. Михайлов заявлял, что жизнь выдвигает на первый план вопрос о земле.79 В том же духе высказывался народовольческий теоретик Л. Тихомиров, считавший, что «вопрос мужицкий во- обще, а в частности аграрный, для такой ультрамужицкой страны, как Россия, составляет все».80
В «Народной воле», начиная с первого ее номера, регулярно печатается информация о положении деревни. Народовольцы обсуждают и рекомендуют своим сторонникам изучать новейшую литературу о крестьянской общине, о поземельных наделах, книги Э. Ю. Янсона, А. И. Васильчикова, публицистику А. Н. Энгель- сардта.81 В. Н. Фигнер, например, эти труды «показали полное расстройство экономического быта крестьян.- малоземелье, развитие сельского пролетариата и такое несоответствие крестьянских платежей с доходностью их земель, что князь Васильчиков уподобляет положение нашего крестьянства безвыходному состоянию французского сельского сословия перед революцией 89 г.».82 О внимании народовольчества к изучению положения трудовых масс свидетельствуют и рукописи, обнаруженные при арестах и обысках.83
'7 Группа «Освобождение труда», сб. 3, стр. 247 (письмо Г. В. Плеханова Ж. Геду).
8 В. И. Л е н и н, Полн. собр. соч.. т. 12, стр. 40—41.
79 А. П. П р и б ы а е в а - К о р б а и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов, м.—Л.. 1925, стр. 156.
80 И. Кольцов [Л. Тихомиров]. Жизнь и печать. «Дело», 1881, т. 2. стр. 136.
81 ЦГИА. ф. 1410, оп. 3, д. 619 («Программа для чтения», изд. Центрального кружка Петербургского университета).
82 Из автобиографии В. Н. Фигнер. «Былое», 1917, № 4, стр. 75.
Записки со сведениями о крестьянстве, о земельных наделах были
найдены у Н. И. Кибальчича (ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 523, л. 47). Выдержки из газет о бедственном положении поволжских крестьян, а также составленную одним нз рабочих Балтийского завода «Программу, каким путем можно улучшить крестьянское население» полиция изъяла у П. А. Тел-
169


О том, насколько точно и всесторонне стремились узнать народовольцы положение в деревне, свидетельствует составленная и разосланная по местам в момент острого аграрного кризиса осенью 1880 г. «Программа для собирания сведений в провинции» (перепечатанная на гектографе в 1881 г.), где в разделе «Крестьянство» много вопросов посвящено изучению поземельной общины и уровня благосостояния крестьян.84
Главную причину оскудения деревни народовольцы видели в реформе 1861 г., отнявшей у крестьянства лучшие земли и закабалившей его огромным выкупом и отработками помещикам.85
«Народная воля» называла реформу 1861 г. «нелепой пародией на народное освобождение», «освободительной фикцией». «Положение 19 февраля — барская выдумка, дающая им возможность пользоваться крестьянскими трудами, хотя и в иной форме».80 Сходное замечание содержит студенческая программа самообразования (издание народовольческого кружка Петербургского университета): «Целью реформы 19 февраля было не создание самостоятельного крестьянства, а прикрепленных батраков, сугубо дешевых вследствие обладания клоком земли для поддержания своего существования».87
Главнейшими положениями аграрной части «Программы Исполнительного комитета» народовольцы считали «право народа на землю» и «самостоятельность мира, как экономической и административной единицы».88 Эти «еще живые, хотя всячески подавляемые», «старые традиционные принципы» «Народная воля» пропагандировала и защищала в своей публицистике.
«Народ всегда считал землю общим достоянием и никогда не признавал ее частной собственностью», — указывал С. Н. Кривенко (тогда еще революционный, а не либеральный народник) в № 1 «Народной воли», разъясняя правительственный циркуляр
лалова (там же, д. 527, лл. 23. 44 об.). М. П. Шебалин в 1880 г. писал реферат «О крестьянском землепользовании после освобождения» по книге Янсона (М. П. Шебалин. Клочки воспоминаний. М., 1935, стр. 100). Заметки, названные «Цифры и факты по поводу податей и недоимок», нашлись у П. А. Орлова (ЦГАОР, ф. 112, оп. 3, д. 552). Рукописи о современном состоянии крестьянства обнаружены в архивах второй и третьей народовольческих типографий (там же, д. 507, л. 89 об.; д. 526, л. 50 об.). Нередко тетради с заметками о нуждах деревни находили и в провинциальных народовольческих кружках, например в Каменец-Подольском (ЦГИА, ф. 1405, 1883, д. 11100, л. 17). Один из видных организаторов рабочей пропаганды в Петербурге И. П. Каковский рассылал на Украине программы для собирания сведений о поземельной общине, составленные Вольным экономическим обществом (там же, оп. 78, 1880, д. 8357, лл. 21—21 об.).
84 Народовольцы после 1-го марта 1881 года. М., 1928, стр. 165—166.
86 [А. Н. Бах]. Царь-голод. Ростов-на-Дону, 1906, стр. 28.
88 Литература партии «Народной воли», стр. 270, 271, 503.
87 ЦГИА, ф. 1410, оп. 3, д. 619.
88 Литература партии «Народной воли», стр. 163—164.
170


о «злоумышленных вестовщиках», толкующих о земельном переделе.89
По мнению народовольцев, через всю русскую историю проходит «стремление к общинной организации», которое проявляется «во владении землею, в организации труда».90
Экономическая программа «Народной воли», выдвинутая в «Программе Исполнительного Комитета», несколько уточнялась в программе для рабочих, написанной А. И. Желябовым. Здесь в число ближайших требований также включалась национализация земли — земля объявлялась «народной собственностью». В остальном, следуя прежней землевольческой программе,91 народовольцы выдвигали идею аграрной реформы в духе, характерном для крестьянского социализма — на основе «трудового начала» и «уравнительности». Землю предполагалось отдать в пользование общин, а также отдельным лицам, но только тем, кто ее сам обрабатывает и не более того количества, которое он сам может обработать. По требованию общин должны были устанавливаться переделы земель.
В «Народной воле» можно, правда, встретить предложение Н. К. Михайловского об установлении закона вроде американского Homestead Law о принадлежности земли земледельцу.92 Однако, по позднейшему, но, видимо, справедливому замечанию
В. 	Н. Фигнер, «никогда „Народная воля* не пошла бы на это. Она считала необходимой полную отмену частной собственности и провозгласила в своей программе принадлежность всей земли всему народу на трудовом начале и принципе социализации».93 Хотя в «Программе рабочих, членов партии „Народной воли'*» народовольцы заявляли, что в новом обществе работа производится не в одиночку, а сообща (общинами, артелями, ассоциациями), некоторые народовольцы все же склонялись к уравнительскому землепользованию — «переделу всей земли поровну между всеми, кто ее обрабатывает своим, а не наемным трудом».94 Мелкобуржуазная сущность этого народнического идеала — «принадлежность земли земледельцу» — совершенно очевидна.
«Лозунг черного передела или земли и воли, — этот распро- страненнейший лозунг крестьянской массы, забитой и темной, но страстно ищущей света и счастья, — буржуазен».95 Тем не менее демократическая сущность аграрной части программы, отражав¬
89 Там же, стр. 44.
90 ЦГИА, ф. 1410, оп. 3, д. 619 («Программа для чтения»),
91 Архив «Земли и воли» и «Народной воли». М., 1932, стр. 38.
92 Литература партии «Народной воли», стр. 174—173.
93 Д. К у 3 ь м и н [Е. Е. К о л о с о в]. Народовольческая журналистика, стр. 266 ( послесловие В. Н. Фигнер).
94 Неизданный манифест ИК «Народной воли». «Красный архив», 1924, т. 7, стр. 249.
95 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 11, стр. 102.
171


шей самые насущные требования крестьянства о земле, не подлежит никакому сомнению.
Народовольцы сохранили народническое идеализированное представление о характере русского крестьянина, считая его в душе социалистом, приписывая ему «общественный дух», «артельные привычки», взгляд на землю как на общественную собственность тех, кто ее обрабатывает, и т. д. В мирских порядках в деревне многие народовольцы видели залог и основу будущего социалистического строя. «Община и артель... туманили нам глаза»,96 — признавалась впоследствии В. Н. Фигнер.
Надо сказать, что довольно прочные у всего народничества симпатии к общинному строю у народовольцев чувствовались несколько слабее. В этом отношении они были далеки от либеральных народнических публицистов типа Воронцова, маскировавших социальное расслоение деревни. Многие члены ИК, как известно, были близко знакомы с таким внимательным наблюдателем деревенской общины, каким был писатель Г. И. Успенский,97 очерки которого «Из деревенского дневника», рисующие распад не только самой общины, но и семейно-общинной морали, народовольцам были хорошо известны.98
«Круговая порука обеспечивает правительству правильное поступление налогов и исправное взыскание недоимок, но этим самым подчиняет население местному кулаку»,99 — писал в № 3 «Листка „Народной воли% (осенью 1880 г.) М. Р. Ланганс, также хорошо знакомый с Г. И. Успенским. Некоторые народовольцы отмечали развертывание войны между кулачеством и беднотой. Они уже видели (например, М. Ф. Грачевский или
А. 	И. Иванчин-Писарев), что кулак-мироед высасывает последнюю кровь из мужика и что «везде и всюду власть „мира" узурпирована кулаками, волостным и сельским начальством».100
Не закрывая глаз на распадение любезного им крестьянского мира, на расслоение деревни, народовольческие публицисты не смогли дать удовлетворительного объяснения этого явления. За- силие кулаков-мироедов вызывало их гнев, но одновременно они пугались «страшного роста сельского пролетариата».101 В «Народной воле» так и заявлялось: «Народ все более и более беднеет и опускается в такую пропасть экономического пролетариата, из которой ему долго не выбраться, а, пожалуй, не выбраться и со¬
96 В. Н. Фигнер, Полн. собр. соч., т. V, стр. 468. Ср.: А. П. При былева-Корба и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов, стр. 106.
9/ А. И. Иванчин-Писарев. Глеб Успенский и революционеры 70-х годов. «Былое», 1907, № 10, стр. 49.
98 В. Н. Ф и г н е р, Полн. собр. соч., т. V, стр. 468—469.
99 Литература партии «Народной воли», стр. 275.
100 Неизданный манифест «Народной воли», стр. 248. Ср.: Литература партии «Народной воли», стр. 257, 272, 358.
101 Литература партии «Народной воли», стр. 257.
172


всем».102 Сходство этой «пропасти» с известной «язвой проле- тариатства» совершенно очевидно. Не понимая социально-экономических причин появления кулачества, они сводили их к политическим. Появление в деревне кулака народовольцы приписывали чисто внешней силе — покровительству правительственной политики, административной поддержке чиновников, не видели в нарождении кулачества результата внутреннего развития крестьянства на основе буржуазных товарно-денежных отношений.103
Вывод звучал весьма обнадеживающе для защитников общины: «Кулак страшен только при неограниченной бесконтрольной монархии, ибо она ему дает внешнюю силу, которая для кулака, за неимением силы нравственной, составляет необходимое условие существования».104 Нетрудно заметить, что народовольческий тезис об искусственном насаждении капитализма сверху, правительством, совпадает с тогдашними заявлениями либерально- народнического публициста В. Воронцова. Но если последний обращался со своими сетованиями к трону, народовольцы делали революционный вывод о необходимости государственного переворота.
Несомненно, однако, что под влиянием сведений из деревни, очерков Успенского, материалов публицистики у революционеров начала 80-х годов появляется некоторая неуверенность в определении настоящего положения и роли общины в будущем переустройстве страны. В связи с этим и последовало, очевидно, со стороны ИК предложение Марксу написать для «'Народной воли» статью по поводу общины (см. об этой в главе 15). Такую же, впрочем, неуверенность почувствовали почти одновременно, как известно, и чернопередельцы, также обратившиеся через В. И. Засулич к Марксу.I0,J
Позиция Маркса и Энгельса в отношении общины была определена еще в известной статье Энгельса «Об общественных отношениях в России». В этой статье Энгельс указывал, что дальнейшее развитие России в буржуазном направлении мало-помалу уничтожит общинную собственность, что община «по всей видимости идет к своему разложению».100 Одновременно Энгельс намечал
102 Там же, стр. 97.
103 Там же, стр. 78. Пожалуй, один лишь М. Ф. Грачевский понимал, что «полновластный властелин деревни» — кулак превращается постепенно «в крупного капиталиста — оптового торговца или заводчика, крупного землевладельца». Однако Грачевскому, как и его товарищам, очевидно, неясен был социальный смысл пореформенного обезземеливания крестьян, «появления пролетариата, а с ним вместе и всех его последствий» (С. Н. Вал к. Автобиографические показания М. Ф. Грачевского, стр. 155).
104 Литература партии «Народной воли», стр. 418. Ср.: Из автобиографии В. Н. Фигнер. «Былое», 1917, № 3, стр. 182—183.
105 Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями, стр. 300.
106 Там же, стр. 203—204.
173


здесь единственную возможность, которая позволила бы крестьянству перейти к социализму, минуя промежуточную стадию буржуазной парцельной собственности. Эта возможность заключалась только в победе пролетарской революции в Западной Европе, которая смогла бы в таком случае предоставить русскому крестьянству «необходимые условия для такого перехода, — в частности материальные средства, которые потребуются ему, чтобы произвести необходимо связанный с этим переворот во всей его системе земледелия».10.
Эта же мысль была высказана Марксом и Энгельсом в 1882 г. в «Предисловии» к «Манифесту Коммунистической партии» в переводе Г. В. Плеханова. Публикуя это «Предисловие» в № 8—9 «Народной воли», ее редакторы не полемизировали с Марксом и Энгельсом о том, что только дополнение революции в России революцией пролетариата на Западе может спасти общинное землевладение и сделать его исходным пунктом коммунистического развития в России.108 Но большинству народовольцев все еще казалось, что русская революция сама сможет обеспечить желанное развитие общины. Их надежда на одновременный политический и социалистический переворот была утопией, ибо предстоящая в России революция могла быть только буржуазно-демократической, а не социалистической.
Народовольческие публицисты, как правило, недооценивали расслоение деревни, ошибочно считали кулака исключением, не сумели разглядеть проникновения товарно-денежных отношений во все поры крестьянской жизни.
Народовольческие публицисты как будто не отдавали себе отчета в том, каковы могут быть перспективы предлагаемых ими аграрных преобразований, всецело надеясь на «коммунистические» инстинкты крестьян-общинников. В этом отношении они следовали обычной народнической традиции. «Непонимание классового антагонизма внутри крестьянства» В. И. Ленин считал одной из крупных ошибок «старого русского социально-революционного народничества».109 Он пояснял, что «ошибка эта естественно возникла тогда, когда классовые антагонизмы буржуазного общества были совершенно еще не развиты, подавленные крепостничеством», когда «мало было сравнительно точных сведений об экономике
10/ Там же, стр. 204.
108 Литература партии «Народной воли», стр. 558 (примечание редакции «Народной воли» к «Предисловию» К. Маркса и Ф. Энгельса). Неизвестно, многие ли из народовольцев соглашались с этой мыслью. В № 10 «Народной воли» она как будто вновь поддерживается: «При сохранившемся еще общинном духе народа, при близком торжестве социалистической идеи в Европе — социально-революционное значение народного самодержавия у нас еще более резко и решительно, чем на Западе» (там же, стр. 661).
109 В. И. Л е н и н, Полн. собр. соч., т. 1, стр. 262.
174


деревни, когда еще не обнаруживалось так ярко разложение деревни».110
В конце 70-х—начале 80-х годов народники еще не видели, а частью и не могли увидеть, что «русское общинное крестьянство— не антагонист капитализма, а, напротив, самая глубокая и самая прочная основа его».111
* * *
В. 	И. Ленин отмечал, что «для русских социалистов почти тотчас же после появления «Капитала» главным теоретическим вопросом сделался вопрос о «судьбах капитализма в России»: около этого вопроса сосредоточивались самые жгучие прения, в зависимости от него решались самые важные программные положения».112 «Первую постановку вопроса о капитализме»
В. 	И. Ленин считал крупной исторической заслугой народничества, однако, как отмечал он далее, народническое решение вопроса о капитализме оказалось несостоятельным, будучи основано «на романтической и мелкобуржуазной» его критике.113
Признавая истинность экономической теории марксизма для Западной Европы, народники полагали, что она совершенно не относится к России с ее самобытным общинным строем. Народники считали русский капитализм «не естественным и необходимым процессом, завершающим вековое развитие товарного хозяйства в России, а случайностью, не имеющей прочных корней, означающей лишь уклонение с пути, предписываемого всей исторической жизнью нации».114 Одну из отличительных черт народнической идеологии В. И. Ленин видел в отрицании прогрессивной роли капитализма, создающего пролетариат — «социальную силу», способную преобразовать общество».115
Сравнительно медленный рост буржуазных отношений в 60— 70-х годов заслонял для многих современных наблюдателей тог очевидный факт, что начало капитализма относится еще к дореформенной эпохе, что его развитие все убыстряется.
Несмотря на то что Маркс установлением понятия общественно-экономической формации уже «положил конец воззрению на общество, как на механический агрегат индивидов, допускающий всякие изменения по воле начальства (или, все равно, по воле общества и правительства)»,116 в среде народников и народовольцев господствовали ненаучные взгляды на происхождение обще¬
110 Там же, стр. 263.
111 Там же, т. 3, стр. 165.
1.2 Там же, т. 1, стр. 275.
1.3 Там же, т. 2, стр. 531.
,м Там же, стр. 61.
1,5 Там же, т. 9, сгр. 192.
116 Там же, т, 1, стр. 139.
175


ства и государства. Так же как и Бакунин, они неверно понимали генезис капитализма, считали, что именно государство создает классовое неравенство и порождает буржуазию.
Правильная мысль о том, что русская буржуазия при самом рождении своем поступила «под крылышко правительства», вела к уже неправомерному выводу о насаждении капиталистов «сверху», об «искусственности» капитализма в России и, наконец, о решающей якобы роли царизма в хозяйственном развитии пореформенного периода. Эта точка зрения нашла свое отражение и в «Программе Исполнительного комитета», где заявлялось, что государство создает и защищает слои эксплуататоров, что «государственно-буржуазный нарост держится исключительно голым насилием».117 Обличая «отеческую нежность правительства по отношению к буржуазии», раздарившего железнодорожным спекулянтам сотни миллионов рублей, полученных из мужицкого кармана, ведущий народовольческий теоретик Л. А. Тихомиров приходил к выводу о том, что «у нас не государство есть создание буржуазии, как в Европе, а, наоборот, буржуазия создается государством».118
Верно подметив связь самодержавия с растущей буржуазией и указав на одну из тенденций экономической политики царизма, народовольцы абсолютизировали эту тенденцию и превратили чуть ли не в единственную и самую всемогущую. Энгельс в одном из писем к Даниэльсону (18 июня 1892 г.) разъяснял: «Все правительства, даже самые абсолютистские... ускоряют или замедляют экономическое развитие. . . но в конечном итоге должны следовать за этим развитием».119
Знакомство народовольцев с новейшими данными о промышленном развитии страны было довольно поверхностным. Более или менее основательно народовольческие пропагандисты знакомились только с условиями труда и жизни на фабриках и заводах.120
117 Литература партии «Народной волн», стр. 162—163.
118 Там же, стр. 78—79.
119 Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями, стр. 162.
120 О бедственном положении петербургских рабочих подробно расспрашивали знакомых рабочих А. К. Пресняков, И. П. Каковский, Л. М. Коган- Бернштейн (ЦГИА, ф. 1405, 1881, д. 8710, лл. 21 об.—22). У учителя Храмова, желавшего, по его словам, лучше узнать быт рабочих, при обыске нашлись записи его бесед с рабочими. Эти записи послужили материалом для написания студентом Н. М. Ивановским статьи «Картина современного экономического положения народа» (там же, л. 40 об.). О положении рабочих писал и Т. Михайлов. Его рукопись была обнаружена при обыске у И. Г. Орлова. Какие-то материалы по рабочему вопросу были найдены у Рысакова, получившего их от И. Г. Орлова («Былое», 1918, № 4—5, стр. 277). У А. Бореншн была найдена рукопись «Эксплуатация рабочего», написанная по программе Борейши рабочим Балтийского завода Яковом. Все эти статьи утрачены (ЦГАОР, ф. 112, on. 1, д. 527, лл. 198 об., 264 об.). Не дошла до нас и рукопись студента Ульриха «Аграрный и рабочий вопрос в России» (ЦГИА, ф. 1405, 1881, д. 8627. л. 6) и многие другие подобные материалы.
176


Уделяя значительное внимание положению рабочих, народовольцы меньше следили за ростом промышленности, пролетариата. Однако успехи капиталистического развития в общей форме ими признавались. В «Программе рабочих, членов партии „Народной воли*» отмечалось, что «в деревнях крестьянская земля постепенно переходит в руки кулаков и спекулянтов; в городах фабричные и заводские рабочие попадают все в большую кабалу к фабриканту; капиталисты становятся силой, с которой разъединенным рабочим бороться трудно».121 «Буржуазия, грубая и дикая, растет не по дням, а по часам и гордо поднимает голову»,122— говорилось в № 2 «Народной воли».
Отказываясь от самостоятельного анализа хозяйственного положения России, народовольцы, как и другие народники, не понимали, что отмечаемые ими проявления эксплуатации являются следствием определенной системы общественных отношений — капитализма.
Один из руководителей «Народной воли» А. Д. Михайлов говорил, что теоретические соображения, приложимые к машинному производству, не имеют значения в России, где заводская промышленность «не создает пролетария, а только привлекает руки, временно свободные от земледелия, не отрывая их навсегда от деревни». «Фабричный вопрос для нас вопрос будущего»,123 — заявлял А. Д. Михайлов.
В «Народной воле» встречалось утверждение, что «капитализм, как система производства, не имеет у нас даже будущности».124 Этот вывод, сделанный на основе «новейших исследований», имел в виду прежде всего сочинения Воронцова. Статьи Воронцова избегали, как правило, излагать в рабочих кружках (они слишком противоречили очевидному опыту слушателей), но ими охотно пользовались в студенческих и офицерских кружках. В кронштадтском Морском кружке их, например, читала
В. 	Н. Фигнер.125 Слушавший ее чтения офицер Ф. И. Завалишин пришел к выводу, что эти статьи «пели прямо в унисон партии».126 Из них черпали свои аргументы в споре с приверженцами
107 ~
старого народничества саратовские народовольцы и т. д.
121 Литература партии «Народной воли», стр. 880.
122 Там же. стр. 96.
123 А. П. П р и 6 ы л е в а - К о р б а и В. Н. Ф и г н с р. А. Д. Михайлов,
стр. 105, 156.
124 Литература партии «Народной воли», стр. 133. В этом же духе позже высказывался Тихомиров («Вестник „Народной воли“», Женева, № 2, 1884, стр. 228).
125 М. Ю. А шенбреннер. Военная органиэаиия «Народной воли», стр. 57.
126 Р. Кантор. К истории военной организации «Народной воли». (Показания Ф. И. Завалишнна). «Каторга и ссылка», 1925, № 5, стр. 221.
127 Н. Волков [И. И. Майнов]. Из жизни саратовских кружков.
«Былое», Ростов-на-Дону. вып. II, 1906, стр. 14—15.
12 С. с. Вол, 177


Именно опираясь на Воронцова редакторы и сотрудники «Рабочей газеты» могли доказывать друг другу «невозможность рус-
I од
ского капитализма».
Если для ряда народовольцев экономические штудии Воронцова казались вполне убедительными, то для Плеханова его теоретизирование представлялось несостоятельным еще в конце 1881 г. В письме к П. Л. Лаврову Плеханов заявлял тогда, что Воронцов «человек в высшей степени сомнительный, его данные едва ли достоверны, я убежден, что не успеет он дописать своей последней статьи о невозможности в России капитализма, как этот капитализм будет, как говорится, „ни для кого не тайной"».129
В отличие от Воронцова, в общем скептически настроенного к промышленному прогрессу, народовольцам была довольно очевидна выгода и необходимость крупного производства.130 Тем не менее в своей пропаганде они порой сбивались на неверный тон, подлаживаясь к господствовавшим взглядам части интеллигенции и рабочих на роль машинной индустрии как неумолимого врага «народной» промышленности. «Народная воля» скорбела, например, по поводу того, что «кустарное производство целых губерний убивалось благодаря всяческому покровительству крупной промышленности».131 На защиту старинных самобытных форм хозяйственной жизни становился и автор передовой статьи в № 2 «Рабочей газеты». Строительство железных дорог рассматривалось здесь в духе романтической критики капитализма — исключительно как барыш для купцов и бар и как убыток для крестьянских семейств, промышлявших извозом: «Настроили чугунок, а извоз пропал по всей земле». Тот же сисмондистский подход к устройству заводов и фабрик: «Где же простому люду тягаться своим домашним промыслом с фабриками большими, да еще коли им идет поддержка от казны».132
Если печалование о крестьянском извозе, потерпевшем от заведения «чугунок», даже в глазах многих народнических экономистов являлось абсурдным, то сожаление о крестьянских промыслах было характерным преимущественно для народнической экономической мысли, видевшей в этих промыслах «народное» производство, но не замечавшей, что так называемая кустарная промышленность если еще и не была децентрализованной капиталистической мануфактурой с работой на дому, то во всяком случае уже втягивалась в производство на рынок. Народники совершенно не замечали дифференциации в среде «самостоятельных
128 ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 529, л. 39 (Показания А. Борейши 2 февраля 1882 г.).
129 «Литературное наследство», т. 19—21, М., 1935, стр. 293.
130 «Вестник „Народной воли“», Женева, № 2, 1884, стр. 258; [А. Н. Бах]. Царь-голод, стр. 82—85.
131 Литература партии «Народной воли», стр. 78.
132 Там же. стр. 856.
178


кустарей», одни из которых становились при удаче и ловкости мелкими капиталистами, а другие превращались в наемных рабочих.133
Едва ли не один лишь А. Н. Бах в своей брошюре «Царь- голод» (подробнее о ней говорится ниже) допускал, что из среды кустарей появляются и буржуа и пролетарии. Однако Бах не сделал из этого наблюдения общего вывода о развитии капитализма в России.
Экономисты-народники, указывает В. И. Ленин, не видели корней капитализма в народном производстве и, не различая низших ступеней капиталистического развития в промышленности, лишали себя возможности понять «преобразующую, прогрессивную роль капитализма».134
Политическое кредо Воронцова как сторонника «царского социализма» было очевидно и ни для кого не являлось секретом. Г. В. Плеханов, правда, несколько лет спустя, в 1884 г., так и называл его «сторонником абсолютизма и уже по одному тому злейшим реакционером».135
Доказывая, что в России «нет и класса, подобного либеральной европейской буржуазии», а активная политическая роль народа «еще очень далеко впереди», Воронцов уверял, что в стране «нет естественной опоры политической свободе» и что поэтому «ей не суждено бороться за свободу».136
На весьма близкой, почти совпадающей с Воронцовым платформе стоял среди народовольцев как будто один Г. Г. Романенко, кончивший, как известно, свою политическую карьеру в начале XX в. в стане черносотенцев.137 В своей пространной записке к царю, написанной в феврале 1882 г., Романенко, ссылаясь на «Капитал» Маркса, пытался убедить Александра III в теоретической правильности и полной практической осуществимости социалистических проектов передачи земель, фабрик в распоряжение общин и артелей.138 О том, что эти и подобные наивные утопии в духе Лассаля, обращавшегося к Бисмарку с призывом превратить прусскую монархию «в социальную и революционную»,139 пользовались тогда некоторой распространенностью в России, чему свидетельством и названная книга Воронцова, говорит и передовая статья № 8—9 «Народной воли» (февраль
133 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 3, стр. 346 — 353.
13* Там же, стр. 456.
135 Г. В. П л е х а н о в, Соч., т. II, стр. 203.
136 В. В. [В. П. Воронцов]. Судьбы капитализма в России. М., 1882,
стр. 6, 7, 124.
37 Весьма уместно напомнить здесь замечание В. И. Ленина, что от веры
в особый путь России рукой подать «до узкого национализма, граничащего
с шовинизмом» (Полн. собр. соч., т. 2, стр. 527).
138 С. Н. В а л к. Г. Г. Романенко. «Каторга и ссылка», 1928, № 11, стр. 55.
139 Летописи марксизма, кн. VI. М., 1928, стр. 11.
179
12*


1882 г.). В этой статье В. С. Лебедевым подробно разбирается допускаемая некоторыми (имена, однако, не названы) возможность в России «царского социализма». Лебедев заявлял, что нельзя даже допускать самой веры в возможность того, чтобы правительство по своему почину или даже вынужденно стало на путь коренных экономических преобразований. Нельзя и надеяться на то, чтобы абсолютизм, не переставая быть деспотическим, провел ряд реформ в интересах мужика: «Центр тяжести преобразования социальных отношений лежит у нас в коренном изменении политической системы... самые условия жизни выдвигают революционный способ решения вопроса».140
Социалистическая утопия
Промышленная отсталость России вызывала довольно значительное распространение среди народников иллюзии о возможности в России избежать повторения губительного для трудового народа пути Запада и направить страну, пока это не поздно, по пути социализма.
Народовольцы никогда, собственно, не думали о том, насколько Россия подготовлена к социалистическим преобразованиям. Проблема социально-экономических предпосылок революции ими не была поставлена. В этом отношении они повторяли ошибку Бакунина, для которого не существовали экономические условия революции, ибо он ожидал ее в любое время и едва ли не в любой стране. Конспектируя книгу Бакунина «Государственность и анархия», Маркс отметил, что «воля, а не экономические
о О 141
условия являются основой его социальной революции».
Пожалуй, только Кибальчич отчасти сознавал, не пытаясь раскрыть применения своей формулы к России, что «экономический переворот должен быть прежде подготовлен историей, и в частности фактическим соотношением экономических сил».142
Главный народовольческий публицист Тихомиров в проектах социалистической организации России, по отзыву Плеханова, был «бакунистом чистейшей воды».143 Он вообще отрицал какую-либо необходимость соответствующих экономических условий для проведения социалистических преобразований, полагая, что такие условия могут быть созданы и после революции.144
Против этого тезиса выступал, став марксистом, Г. В. Плеханов, который показывал, что для социалистической организации
140 Литература партии «Народной воли», стр. 506—507.
141 К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Соч., т. 18, стр. 615.
142 Литература партии «Народной воли», стр. 340.
143 Г. В. Плеханов, Соч., т. II, стр. 318.
144 И. Кольцов [Л. Тихомиров]. К вопросу об экономике и политике. «Дело», 1881, № 5, Современное обозрение, стр. 17.
180


требуется соответствующая экономическая основа, а этой основы еще нет в России и потому нет условий для социалистической революции. «Декретами не создашь условий, чуждых самому характеру современных экономических отношений».145
В наиболее четкой форме социалистические идеалы народовольчества были представлены в «Программе рабочих, членов партии „Народной воли*», выработанной при решающем участии
A. И. Желябова. Капитализм в промышленности ликвидировался здесь национализацией заводов и фабрик, которые отдавались в пользование заводских или фабричных общин. Здесь же указывалось, что доходы принадлежат этим общинам. «Согласно социалистическому учению», «продукты общего труда» должны были делиться «между всеми работниками по потребностям каждого». Желябовым допускалась возможность немедленного прыжка от полуфеодального общественного строя к социалистическому. Это убеждение Желябова разделялось, видимо, и бо\ь- шинством других народовольцев, которые видели ближайшую и важнейшую задачу социализма в установлении правильного распределения благ труда. Упор на распределение, а не на производство, принцип принадлежности доходов предприятий общинам, а также лозунг деления продуктов общего труда «по потребностям» — все это свидетельствовало о том, что экономическая мысль народовольчества находилась на уровне, уже превзойденном Чернышевским. Народовольцы не понимали, что прибыль предприятия еще не составляет достояния его рабочих и что ее можно рассматривать только в сумме доходов всего общества, что распределение «по потребностям» возможно только на высшей, коммунистической фазе переустройства общества.
«Слово „утопия* для нас не существовало, а были лишь разные планы осуществления социального переворота, — вспоминала
B. Н. Фигнер. — Формула „от каждого по способностям и каждому по потребностям* казалась чудным разрешением всех сложных вопросов по организации производства и потребления».146 Совершенно очевидно, что социалистическая программа народовольцев, как и их предшественников, в значительной мере создавалась под влиянием уравнительных идей Прудона, Луи Блана, а также Бакунина, сочинения которых имелись во многих революционных кружках.147
Весьма привлекательной представлялась и идея народного банка, воспринятая у Прудона Лассалем и Бакуниным. Согласно
Мо Г. В. Плеханов, Соч., т. II, стр. 79.
146 В. Н. Фигне р, Полн. собр. соч., т. V, стр. 86.
147 Тол ько в гектографированной брошюре «Распределение продукта труда в социалистическом государстве» (СПб., 1883). изданной «в пользу рабочей группы „Народной воли *», отвергаются примитивно-уравнительные идеи и заявляется, что «не способ распределения продуктов труда, а способ их производства есть главная основа социальной жизни».
181


программе рабочих-народовольцев, «для поддержки и устройства» всякого рода промышленных и земледельческих общин учреждался Государственный банк с отделениями в разных местах страны.148
Предложение о помощи ассоциациям и общинам со стороны Государственного банка, по всей вероятности, объясняется влиянием лассальянской Готской программы, которая, кстати, повлияла, очевидно, в этом отношении и на программу «Северного союза русских рабочих», а затем на обе программы группы «Освобождение труда».
Как представляли себе народовольцы социалистическое общество? В соответствующем абзаце Желябовской программы о будущем обществе рабочим рассказывалось: «Работа общиною,
артелью дает возможность широко пользоваться машинами и всеми изобретениями и открытиями науки, об\егчающими труд, поэтому у работников, членов общины, производство всего нужного для жизни потребует гораздо меньше труда и в их распоряжении останется много свободного времени и сил для развития своего ума и занятия наукой».149 Разумеется, идеал этот не выходил за пределы социальных утопий, не давал конкретного и научного определения будущего общества.
«Социалистическое хозяйство» — тема последней главы брошюры видного деятеля народовольческой пропаганды среди рабочих А. Н. Баха. Бах — противник мальтузианства, он уверен, что социализм разбудит богатые силы и способности народа, усилит власть человека над природой. Понимая невыгоды мелкого хозяйства, он выступает за крупное общественное производство, вооруженное машинами, за интенсификацию сельского хозяйства. Впрочем, Бах ошибочно полагал, что уже и современная производительность труда может обеспечить людей всем необходимым.150 У Баха есть и другие ошибки — он не упоминает, например, о необходимости планирования общественного хозяйства и т. д.
Народовольцы в отличие от своих предшественников начали уже понимать, что провозглашение анархии не поможет организовать общественное хозяйство, что только новый государствен¬
148 Литература партии «Народной воли», стр. 878, 883—884.
149 Там же, стр. 879. Строились в кругу народовольцев и фантастические тогда проекты будущей жизни общества. «Увлекательная картина фаланстеров Фурье пленяла воображение»,— рассказывала потом В. Н. Фигнер (Соч., т. V, стр. 86). Позже, на каторге на манер Фурье описывал товарищам свой «круглый дом» (скорее город)1 Л. С. Златопольский. Это большой промышленный город, передает его утопию А. В. Прибылев, с многотысячным населением, где «наука, техника и искусство будущего создали для жителей неописуемые удобства жизии, ничтожный минимум рабочих часов, превращающий труд в удовольствие». Улицы города снабжены самодвижущимися панелями. Телефоны, радиоскопы, воздухоплавательные аппараты не были забыты в этой утопии (А. В. Прибылев. Записки народовольца, стр. 127).
150 [А. Н. Б а х]. Царь-голод, стр. 84.
182


ный строй сможет осуществить социалистическое переустройство общества.
Именно от политического переворота и передачи власти народу в лице Учредительного собрания ожидала «Программа Исполнительного комитета» поддержки «чисто социалистических принципов».151 Об этом заявлял в своих показаниях и А. А. Квятков- ский, говоря об осуществлении «народных стремлений и желаний» «государством, основанным на правде», «представительным народным собранием».152 О том же по существу говорил Н. И. Кибальчич, ожидая, что политическая революция воспользуется
«государственной организацией как орудием для совершения эко-
1 ^
номического переворота».
Народовольцы полностью унаследовали от своих предшественников отвращение к буржуазному строю и в качестве романтических критиков признавали его упадком, регрессом, стремились найти путь к социализму «помимо капитализма и создаваемого им пролетариата».154
Поскольку капитализм объявлялся «случайностью, не имеющей прочных корней, означающей лишь уклонение с пути, предписываемого всей исторической жизнью нации»,155 народовольцы надеялись, что перемена политического строя или подорвет власть капитала, или даже позволит задушить буржуазию «в самом зародыше» и тем самым даст возможность развиваться приглушенным социалистическим инстинктам народа.156
Изучение экономических взглядов народничества, и в частности народовольцев, с их устремлением к социализму имеет большое значение в наши дни в связи с движением многих отсталых стран по некапиталистическому пути развития. Демократические партии и лидеры, стоящие во главе этих стран, нередко придерживаются идеологии, во многом сходной с русским народничеством. Однако этих лидеров не привлекают взгляды гех мелкобуржуазных теоретиков, которые во имя сохранения общины и уравнительности настаивают на сохранении и поощрении мелкого хозяйства, т. е. по существу защищают экономический квиетизм, стремятся увековечить хозяйственную отсталость. В эпоху капитализма, когда хозяйственное развитие всего мира определялось стихийными экономическими законами, никаких возможностей для сознательного и целенаправленного выбора иных путей для слаборазвитых стран, кроме капиталистических, конечно, не было.
151 Литература партии «Народной волн», стр. 163.
Ь2 С. Н. В а л к. Автобиографическое заявление А. А. Квятковского, стр. 171.
153 Литература партии «Народной воли», стр. 340.
154 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 1, стр. 304; т. 2, стр. 341.
155 Там же, т. 2, стр. 61.
156 Литература партии «Народной воли», стр. 83.
183


Единственно возможный путь некапиталистического развития был указан в то время Марксом и Энгельсом — путь развития при поддержке передовых стран, совершивших социалистическую революцию. Сейчас в связи с появлением и утверждением в мире могучей социалистической системы с ее многообразными формами поддержки отсталых стран возможность для них некапиталистического пути развития стала реальностью.
* * *
Несостоятельность экономических воззрений народничества была показана в первых марксистских работах Г. В. Плеханова. В брошюре «Социализм и политическая борьба», в книге «Наши разногласия» было выяснено, что нет оснований для теории самобытности России, безоговорочного противопоставления ее Западу. Подчеркивая необходимость изучения не статики, а динамики экономических отношений, Плеханов показал, что Россия уже вступила в стадию капитализма, что разорение крестьянства и кустарей ускоряет процесс развития буржуазных отношений. Развенчивался Плехановым и миф об общине. Весьма важный вывод делался им и по поводу необходимости экономических предпосылок социализма.
Решающее значение для критики экономических воззрений народничества имели ленинские работы 90-х годов — «Что такое „друзья народа* и как они воюют против социал-демократов*, «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве», «К характеристике экономического романтизма» и др. Эти труды завершили идейный разгром народничества, вооружили социал-демократию выводами, основанными на экономическом учении Маркса применительно к русским условиям.
В. 	И. Ленин показал на основе глубокого анализа утопический характер экономических воззрений народников. Однако В. И. Ленин подчеркивал, что марксисты должны различать реакционные и прогрессивные стороны в программе народников, принимать ее общедемократические черты.157 «Народная воля» отразила в своей программе стремление деревни к полному уничтожению помещичьего землевладения, к полному равенству в политике. С этой точки зрения требования «Программы ИК» выражали чаяния и надежды «всего крестьянства как целого». Эти требования выражали «передовой, революционный мелкобуржуазный демократизм», служили «знаменем самой решительной борьбы против старой, крепостнической России».158
Горячо защищая интересы народных масс, народовольцы всем сердцем были с крестьянином-тружеником, которого притесняли и
157 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 1, стр. 530.
1о8 Там же, т. 16, стр. 213.
184


угнетали не только царский чиновник и помещик, но и кулак. Народовольцы искренне сочувствовали и городским рабочим,которых эксплуатировали фабриканты и заводчики.
В своей идеологии народовольчество отразило не только протест против пережитков крепостничества, но и протест против нарождающейся сельской и городской буржуазии, противоположность интересов труда и капитала. В своей социалистической программе народовольцы не выходили за пределы утопии — они еще не умели объяснить происхождение капитализма в России (а иногда вслед за В. Воронцовым даже отрицали его рост), не видели прогрессивной стороны в развитии буржуазного общества, не замечали роста пролетариата. Тем не менее они задумывались над проблемами, которые имели огромное значение для формирования общественных идеалов русских революционеров. Народовольцев волновало положение крестьянина-бедняка, сельского и городского пролетария. В своих кружках, особенно рабочих, народовольцы стремились объяснить отношения капиталиста и рабочего по Марксу, старались популярно изложить социалистические идеалы.
В этом смысле их пропаганда служила весьма ценным материалом для просвещения передовой интеллигенции и передовых рабочих, воспитывая в них критическое отношение к существующему строю, прививая им антикапиталистические убеждения, веру в грядущее торжество социализма.


ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА «НАРОДНОЙ ВОЛИ»
Лозунг политической борьбы и его обоснование народовольцами
С возникновением «Народной воли» начался новый этап народнического движения. Впервые за 70-е годы наряду с утопическими социалистическими призывами революционная организация выдвинула действенный и злободневный лозунг государственного переворота, завоевания политических свобод.
Эти лозунги недооценивались идеологами народничества. Бакунин считал возможным вести революционную борьбу только на почве экономических интересов и считал всякое политическое движение буржуазным.1 Это распространившееся среди народников заблуждение нанесло серьезный ущерб движению 70-х годов.
В конце 70-х годов народники под влиянием полицейских преследований начали склоняться к требованию политической свободы. Они хотели прежде всего добиться свободы слова и прессы, суда присяжных и т. д.2 В 1877—1878 гг. они оставляли нередко в стороне требование об ограничении или уничтожении самодержавия. Но начатая ими стихийно борьба с правительственными чиновниками и агентами сама по себе имела политический смысл. И если народники, сами того не желая, невольно втянулись в политическую борьбу, то народовольцы продолжали ее сознательно и смело.
Провозглашение народовольцами лозунга политической борьбы означало как бы восстановление традиций революционной демократии начала 60-х годов. У народовольцев получили признание мысли Н. Г. Чернышевского о том, что политические свободы являются, несмотря на их буржуазную ограниченность, важным приобретением для народа, что конституционная монархия лучше
1 М. А. Бакунин, Избр, соч., т. I, Пб., 1919, стр. 304—305.
2 L. Tikhomirov. La Russie politique et social. P[aris], 1886, p. 440.


абсолютизма, а республика еще более передовая форма правления.3
Настойчиво проводимая народовольцами мысль о невозможности организовать массовое движение без достижения свободы слова, печати, ассоциаций, постепенно утверждается среди большинства народников. Пришлось отказаться от бакунистского предубеждения против политики и чернопередельцам, которые первоначально (в № 1 «Черного передела») заявляли, что «идеалы политической свободы.. . в настоящее время потеряли всякую силу и обаяние».4 Чернопередельцы, по признанию Плеханова, первоначально «считали политическую борьбу чуть ли не изменой народному делу, проявлением в нашей революционной интеллигенции буржуазных инстинктов, осквернением чистоты социалистической программы».5 «Анархические элементы» в программе «Черного передела» были «верно схвачены Марксом».6 К концу 1880 г. основатели «Черного передела» пересмотрели свои взгляды и пришли к одобрению политических свобод, политической борьбы.7 Прежний отказ от политической борьбы они признали ошибкой.
Долголетний предрассудок против политической борьбы изживался не безболезненно. Но так как «Народная воля» обещала после государственного переворота передать власть народу с тем, чтобы он устроился «согласно его собственной воле и наклонностям», программа народовольчества удовлетворяла большинство революционных кружков.8 Даже при ослаблении правительственного гнета, поясняла «Программа рабочих, членов партии „Народной воли“», «всем дышалось бы вольнее», а главное — «народ мог бы сговориться и сплотиться».9 Последняя мысль опять-таки выражала заветное желание революционеров.
Первоначально в «Народной воле» подчеркивалось, что русские социалисты стали на путь политической борьбы временно и только вследствие того, что само правительство объявило им войну. Политическая борьба рассматривалась как неизбежное зло при решении революционных социалистических задач. Однако уже в 1880 г. политический переворот начинает рассматриваться как «могущественное средство» для совершения социалистической революции. Вопрос о соотношении экономики и политики в жизни общества приобрел в народовольческой публицистике весьма
3 Н. Г. Чернышевский, Полн. собр. соч., т. V, М., 1950, стр. 290— 291 н др.
4 «Черный передел». Орган социалистов-федералистов. 1880—1881 гг. М.—Пгр., 1923 («Памятники агитационной литературы», т. I), стр. 124.
5 Г. В. Плеханов, Соч., т. II, М.—Пгр., 1923, стр. 29.
6 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 15, стр. 247.
7 Ш. М. Левин. «Черный передел» и проблема политической борьбы. "Вопросы сельского хозяйства, крестьянства и революционного движения в России», М., 1961, сгр. 250—253.
8 Литература партии «Народной воли». Париж, 1905, стр. 163.
9 Там же, стр. 882.
187


злободневное звучание. Споры эти, захватившие и легальную печать, свидетельствовали об остроте разногласий, об отсутствии единства по этому вопросу в кругах народнической интеллигенции.
Едва ли не один только Н. И. Кибальчич соглашался с Марксом, который «в своем „Капитале" доказал, что экономические отношения и формы какой-либо страны лежат в основе всех других общественных форм — политических, юридических и т. д.».10 Но применительно к России Кибальчич не раскрывал значение этого вывода. В народовольческой студенческой «Программе для чтения» уклончиво заявлялось, что «вопрос этот крайне не разъяснен, даже в западноевропейской литературе».11 Ведущий же публицист «Народной воли» Тихомиров выступал с откровенными попытками опровергнуть марксистские воззрения. То он придавал какую-то преимущественную и самостоятельную роль учреждениям и их влиянию,12 то определяющим фактором развития страны считал плотность населения, как это было в его легальной статье под характерным заглавием «Неразрешенные вопросы».13
Большое влияние на народовольческое обоснование политической борьбы оказало дюрингианство, почитателем которого, между прочим, был влиятельный в народовольческой среде Н. К. Михайловский. В результате теория политической борьбы объяснялась иногда народовольцами в духе Дюринга. В основе народовольческого предубеждения против марксизма в этом вопросе лежало, по воспоминаниям Н. С. Русанова, «фатальное недоразумение, которое неизбежно повело к переоценке дюрингианства и к превращению его в боевое оружие против того, что казалось тогда большинству деятелей в обеих враждующих фракциях сущностью учения Маркса, а именно его якобы равнодушие к собственно политической борьбе».14
Михайловский, а также некоторые народовольческие теоретики упрощенно толковали марксизм. Им казалось, что они обнаружили уязвимую сторону марксизма, что по Марксу якобы экономическая революция может быть осуществлена только путем борьбы на экономической же почве,15 что человек может являться лишь послушной марионеткой, ведомой неумолимыми экономическими законами истории. В результате этого вульгарного понимания марксистского учения большинство народовольческих публицистов объявило себя на стороне «политика» Дюринга и высказалось против «экономиста» Маркса.
10 Там же, стр. 338.
11 ЦГИА, ф 1410. оп.^3, д. 619 («Программа для чтения»).
12 Архив «Земли и воли» и «Народной воли». М.. 1932, стр. 111 (письмо Л. А. Тихомирова к А. И. Желябову, сентябрь 1880 г.).
13 «Дело». 1881, № 1.
14 Н. С. Русанов. Идейные основы «Народной воли». «Былое». 1907. № 9. стр. 53.
15 Г. В. П л е х а н о в. Соч., т. II, стр. 48.
188


В соответствии с Дюрингом, которого он знал главным образом в изложении Михайловского, Тихомиров утверждал, что «для общества факт насилия между людьми-—элемент более важный, чем производство».16 Возражая против политического квиетизма, свойственного якобы ученикам Маркса, Тихомиров абсолютизировал роль политики, так как сводил задачи борьбы к захвату власти вне зависимости от экономических предпосылок революции.17
В народовольческой публицистике можно найти, однако, статью, написанную на более высоком теоретическом уровне, чем это было доступно Тихомирову. Автором ее был Н. И. Кибальчич. В своей статье «Политическая революция и экономический вопрос» (№ 5 «Народной воли») Н. И. Кибальчич несомненно имел в виду и Тихомирова, вряд ли знавшего труды Маркса и Энгельса и тем не менее безапелляционно судившего о них по сочинениям буржуазных авторов.
Кибальчич опровергал мнение тех русских «учеников» (имелся в виду, очевидно, Н. И. Зибер), которые, исходя из доказанной Марксом основополагающей роли экономических отношений, доказывали, что всякое изменение экономических отношений может произойти якобы лишь в результате эволюции в экономической же сфере и что поэтому никакая политическая революция не способна пи задержать, ни вызвать экономический переворот.
Зибер оставлял в стороне марксистские выводы о том, что экономические отношения не преобразуются фатально и что для решения социальных вопросов необходимо вмешательство политических факторов. Только активное участие людей, деятельность политических организаций ведет к осуществлению назревших преобразований. Поэтому в общественной борьбе политика не может не иметь первенства над экономикой. Это положение В. И. Ленин назвал впоследствии азбукой марксизма.18
В доказательство того, что экономическое переустройство общества на социалистических началах нужно начинать политическим путем, Кибальчич приводил (очевидно, в собственном переводе) оценку Парижской коммуны, данную Марксом в его известной брошюре «Гражданская война во Франции»: «Это была найденная, наконец, политическая форма, в которой должно осуществиться экономическое освобождение труда».19 Кибальчич по¬
16 И. Кольцов [Л. Тихомиров]. К вопросу об экономике и политике. '<Дело», 1881, № 5, Современное обозрение, стр. 12.
Плеханов в 1882 г. писал П. Л. Лаврову, что (-Народная ноля» каждой передовой статье силится доказать какую-то ^Gewaltstheorie“, по которой в России не политика родилась из экономики, а наоборот» (Письма Г. В. Плеханова к П. Л. Лаврову. ((Литературное наследство», т. 19—21, М., 1935, стр. 295).
18 В. И. Л е н и н, Полн. собр. соч.. т. 42. стр. 278.
14 Литература партии «Народной воли», стр. 338. Ср.: К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 17, стр. 346.
189


нимал вместе с тем, что «свободные политические учреждения не могут установиться без известной исторической подготовки в экономической сфере». Однако Кибальчич, как и другие народовольцы, упрощенно понимал перспективы революционного движения в России, полагая, что «разрушение современного политического строя. .. неизбежно повлекло бы за собой также крушение
того экономического порядка, который связан с существующим 20 ~ ~ государством»/
В целом, несмотря на ряд правильных мыслей, представления Кибальчича о взаимоотношении политики и экономики, несмотря на отдаваемое им предпочтение первой, были весьма эклектичны. Показательно, что и фетишизацию ткачевским «Набатом» тактики захвата власти, стремления при помощи политического диктата провести сверху социалистические преобразования, и недооценку «Черным переделом» политического фактора, его влияния на экономические отношения Кибальчич считал всего лишь односторонними мнениями, синтез которых позволяет прийти к правильному решению — признанию «тесной связи и взаимодействия политического и экономического факторов».21
В народнической среде отчасти не был изжит ходячий предрассудок о том, что, участвуя в политической борьбе, революционеры «загребают своими руками жар для других», что парламентаризм ведет только к укреплению владычества буржуазии и
22
что конституция мужику «не нужна».
Указывая, что в Европе политическая свобода была провозглашена только после того, как сложилась сильная буржуазия, Михайловский на страницах «Народной воли» звал учесть этот горький урок: «У нас политическая свобода должна быть провозглашена прежде, чем буржуазия настолько сплотится и окрепнет, чтобы не нуждаться в самодержавном царе».23 В этих рассуждениях звучит самая обычная утопическая боязнь владычества буржуазии, но нет понимания перспектив капиталистического строя, готовящего материальные условия для осуществления социализма.
Неверные большей частью теоретические обоснования, а также несходное порой его понимание не помешали лозунгу политического переворота сыграть весьма крупную роль в судьбах народнического движения конца 70-х—начала 80-х годов. Требование свергнуть царизм дало освободительной борьбе ясную цель. «Народная воля» выдвинулась в качестве прообраза современ¬
20 Литература партии «Народной воли», стр. 337.
21 Там же, стр. 338.
22 Z. [Б. П. Оигирский]. Интеллигенция, народ, буржуазия. «Дело», 1881. № 12, стр. 7. Эта статья, помещенная в «Деле» по оплошности Н. В. Шелгунова, вызвала саркастические насмешки Н. К. Михайловского («Былое», 1907, № 7, стр. 132).
23 Литература партии «Народной воли», стр. 90; ср. стр. 9—10, 268.
190


ной политической партии, в качестве силы, пусть еще в действительности слабой, но уже влиятельной в обществе, уже могущей представлять широкое демократическое движение. Это понимали и сами народовольцы. Говоря о лозунге политического освобождения народа, А. Д. Михайлов в одном из показаний пояснял: «Это лозунг уже не социалиста только, а всякого развитого и честного русского гражданина, а потому, нет сомнения, им определяется для России ближайший шаг прогресса».24
Очень наглядно серьезность политических целей «Народной воли» выявилась в известном письме ИК Александру III после 1 марта.
В спорах, которые происходили в ИК по поводу этого обращения к императору, были отброшены все утопические и конкретные крестьянские пожелания, на которых настаивалось в проекте М. Ф. Гр ачевского.25 Остались лишь общедемократические требования, которые, как казалось народовольцам, могли подорвать самодержавие, — требование Учредительного собрания, свободно выбранного всей страной, политической свободы и политической амнистии.
Народовольческие кружки — в столице и в провинции — с редким единодушием поддержали выдвинутую в письме к Александру III демократическую программу-минимум (правда, вскоре после 1 марта революционеры убедились в «невозможности честной реформы волей самой неограниченной монархии»,26 в несбыточности надежд на самоограничение деспотизма). Временами в послемар- товский период некоторые народовольцы как бы отодвигают на время свои экономические планы. На такой позиции с конца 1881 г. стояла, в частности, В. Н. Фигнер. «По ее мнению, — показывал хорошо знакомый с ней К. Маслов, — революционная партия может преследовать в настоящее время только политические задачи».27 В феврале 1882 г. А. Д. Михайлов писал товарищам из заключения: «Условия жизни и революционная деятельность привели Россию к такому моменту, когда всеми здравомыслящими и честными гражданами должны быть осознаны и выдвинуты насущнейшие вопросы дальнейшего гражданского прогресса России.. . Все отдаленное, все недостижимое должно быть на время отброшено. Социалистические и федералистические идеалы должны отступить на второй план дальнейшего будущего».28 Мысли Михайлова разделялись и другими народовольцами. Исаев, например, изложил в своей защитительной речи на
24 А. П. Прибылева-Корба и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов. Л.—М., 1925, стр. 156.
25 Неизданный манифест ИК «Народной волн». «Красный архив», 1924, т. 7, стр. 247—249.
26 Литература партии «Народной воли», стр. 414.
27 ЦГИА, ф. 1405, оп. 83, 1883, д. 11102, л. 46.
28 Письма народовольца А. Д. Михайлова. М., 1933, стр. 216-217.
191


процессе 20 народовольцев ближайшие задачи партии по «Письму Исполнительного комитета Александру III».29
В вышедшем в дни процесса 20-ти № 8—9 своего органа народовольцы вплотную подошли к мысли о различии демократического и социалистического переворота, о неотложности борьбы за первый: «Ни один привилегированный класс у нас потому не заинтересован в завоевании политических прав, что эта задача для России революционна по существу и гораздо в большей степени, чем самая широкая пропаганда экономического переустройства».30
Целеустремленность политической программы «Народной воли» подчеркивали еще раньше и другие ее деятели. А. А. Квят- ковский пояснял в период следствия летом 1880 г., что народовольческую организацию. принявшую случайное название «Исполнительный комитет», «правильнее было бы назвать революционно-политическом партией народников».31
Признавая крупные заслуги «Народной воли», выдвинувшей перед освободительным движением задачу политической борьбы, нельзя хотя бы вкратце (подробнее об этом говорится в следующей главе) не упомянуть о крайне узком и ограниченном понимании этой борьбы самими народовольцами.
Организационная и пропагандистская деятельность членов ИК всегда отступала на второй план перед террористическими и заговорщическими предприятиями.
Русское государство в представлении народовольцев
Практический опыт революционной борьбы убедил многих народников в том, что одной из главных задач освободительного движения является свержение самодержавия. Сознание того, что землевольческая программа совершенно игнорирует «вопрос политический, т. е. вопрос о передаче власти в государстве в руки народа»,32 явилось, по свидетельству С. Г. Ширяева, одним из побудительных мотивов Липецкого съезда. В передовой статье № 1 «Народной воли» заявлялось, что «одним из важнейших чисто практических вопросов настоящего времени является вопрос
20 ЦГИА, ф. 1410, оп. 1 (речь Г. П. Исаева). На суде Исаеву как будто не удалось произнести этой речи (Процесс 20-ти народовольцев в 1882 г. Ростов-на-Дону, 1906, стр. 120).
30 Литература партии «Народной воли», стр. 494.
31 С. Н. Вал к. Автобиографическое заявление А. А. Квятковского. «Красный архив», 1926, т. 1, стр. 170. Однако в одной из записок в период процесса 20 народовольцев А. И. Баранников отказывался признать себя «политическим революционером», утверждая, что революция во имя народных требований должна называться «социальной» (Народоволец А. И. Баранников в его письмах. М., 1935, стр. 136).
32 «Архив Земли и воли» и «Народной воли», стр. 241.
192


о государственных отношениях»/5 Значение этого вопроса подчеркивалось в «Народной воле» и в дальнейшем.
Газета «Народная воля» из номера в номер печатала статьи, поясняющие, что главным врагом на пути к освобождению народа является самодержавие. Часто публиковались обличительные материалы о царе, царской бюрократии, злоупотреблениях и произволе полицейских властей.
В «Народной воле» не раз разъяснялась также ошибочность «предвзятых теорий» анархизма, отвлекающих социалистов от участия в политической жизни.
Руководители и члены ИК неоднократно заявляли о своей непричастности былым народническим идеалам анархии. «Нас давно называют анархистами, но это совершенно неверно»,31 — заявлял на суде А. А. Квятковский. «Мы государственники, не анархисты. Анархисты — это старое обвинение»,35 — пояснял в своей речи на процессе А. И. Желябов.
Признавая, таким образом, в отличие от своих предшествен- ников-землевольцев «за элементом государственным, элементом политической власти огромную важность»,36 народовольцы, однако, в теоретическом плане не представляли себе сколько-нибудь ясно роли и сущности государства.
В этом отношении они не смогли преодолеть одну из коренных ошибок народничества и не сумели подняться до уровня Чернышевского, который ближе, чем другие мыслители домарксовского периода, подошел к пониманию сущности государства как политического орудия эксплуататорских классов.
Не подозревая о классовой сущности государства, о его связи с материальными интересами классов,37 народовольцы очень поверхностно понимали его общественную роль.
Признанный теоретик «Народной воли» Тихомиров в одной из легальных своих статей в духе буржуазной теории «правового» государства объяснял, что задача правительства—-«регулировать общественную жизнь».38 Этот взгляд, очевидно, разделялся Даже Желябовым, говорившим на суде, что «государственность неизбежно должна существовать, поскольку будут существовать общие интересы».39
Исходя из революционно-романтического, свойственного еще Радищеву и декабристам, Герцену и Щапову понимания русской истории как истории борьбы двух начал — «государственного»
33 Литература партии «Народной воли», стр. 7.
34 Там же, стр. 304.
35 Процесс 1-го марта 1881-го года. СПб.. 1906, стр. 216.
36 Группа «Освобождение труда», сб. 3. М.—Л., 1923, стр. 149—150.
37 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 2, стр. 529.
38 И. К. [Л. Т ихомнров]. Жизнь н печать. «Дело», 1881, № 11, Современное обозрение, стр. 103.
39 Процесс 1-го марта 1881-го года, стр. 216. Ср.: Литература партии «Народной воли», стр. 410—411.
13 С. С Во\к
193


и «общинно-народного»,4U народовольцы обвиняли русскую государственную власть в том, что она разрушила федеративные начала политического строя Древней Руси и остановила свободное самобытное развитие народа.41
Более склонные, очевидно, объяснять происхождение самодержавия как результат завоевания и порабощения,42 народовольцы отрицали экономическую основу и классовую сущность русского государства. Русское государство народовольческими публицистами рисовалось преимущественно как сила, родившаяся из «внешних элементов» — варяжской дружины, византийства, монгольского ига, немецкого бюрократизма. Утверждалось в бакунист- ском духе, что именно русское государство произвело классовое неравенство,43 что именно оно «создает и поддерживает всякую эксплуатацию». В № 1 «Народной воли» разъяснялось, что «наше правительство не комиссия уполномоченных от господствующих классов, как в Европе, а есть самостоятельная, для самой себя существующая организация».44
Признав русское государство творцом эксплуататорских классов и первопричиной эксплуатации, а потому и «непосредственным источником народных бедствий, рабства и нищеты»,45 народовольцы объявили царизм не только политическим, но и экономическим врагом народа. Соединив воедино политические и экономические обвинения против царизма, народовольцы способствовали одобрению революционными кружками призыва Н. К. Михайловского бить по обеим головам кровожадной птицы, символизирующей самодержавие, — по государственному и частному хищничеству, которые «срослись в двуглавого орла с одним желудком».46
Взгляды Тихомирова и многих других народовольцев на сущность русского государства оказались весьма сходными с воззрениями Ткачева, который заявлял, что русское государство, «так сказать, висит в воздухе, не имеет ничего общего с существующим общественным строем». Между тем Энгельс еще в 1875 г. в статье «Об общественных отношениях в России» высмеял этот взгляд Ткачева, показав, что государство в России служит инте¬
40 Литература партии «Народном воли», стр. 332, 340—341.
41 Из автобиографии В. Н. Фигнер. «Былое», 1917, № 3, стр. 182; Литература партии «Народной воли», стр. 341, 500.
42 Литература партии «Народной воли», стр. 86. Ср.: Н. К. Михайлов- с к и и, Полн. собр. соч., т. I. СПб., 1909, стр. 783.
43 Литература партии «Народной воли», стр. 500, 507. Ср.: М. А. Бакунин. Программа общества международной революции. В кн.: В. Полон с к и й. Материалы для биографии М. А. Бакунина, т. III. М.—Л., 1928. стр. 121 —126.
44 Литература партии «Народной воли», стр. 7. Ср.: Из автобиографии
В. 	Н. Фигнер, стр. 183.
45 Литература партии «Народной волн», стр. 7, 507.
46 Там же, стр. 92.
194


ресам дворянства и буржуазии и что «не русское государство, а скорее сам г. Ткачев висит в воздухе».47 Мысль Тихомирова о том, что самодержавие — это «для самой себя существующая организация», была не так уж далека от приведенного ткачев- ского тезиса. Тихомиров между тем развивал свою мысль в очень привлекательном для революционеров духе: «Русское правительство— железный колосс на глиняных ногах: оно не опирается ни на чьи интересы в стране, оно живет само для себя, и потому не имеет поддержки ни в чем, кроме грубой силы».48
Непонимание народовольцами классовой сущности самодержавия приводило их к неправомерному заключению о близкой и легкой гибели русского абсолютизма: «Современная правительственная система доживает свои последние дни. Если не найдется никого, кто добил бы ее, она умрет и сама естественной смертью».49
Этого заблуждения не избежал и такой во многом отличный °т Тихомирова публицист, как Н. И. Кибальчич, заявлявший, что русский политический строй, не удовлетворяющий «ни одного общественного класса», «должен неизбежно пасть в близком будущем».50
К чести народовольцев нужно признать, что они не ждали, что это падение произойдет само собой, что самодержавие умрет «естественной смертью», а в первом же номере «Народной воли» призвали революционеров разрушить «мертвящую и все подавляющую государственную машину».51
Кстати, в первом же номере «Черного передела», в котором еще так сильны анархические предрассудки, Плеханов также говорил о том, что «прежде всего нужно обратить свои усилия на разрушение ныне существующего в нашем отечестве государственного строя».52
Но между позициями «Народной воли» и «Черного передела» была весьма существенная разница. Для Г. В. Плеханова «разрушение государственной организации» являлось лишь средством совершить аграрный переворот. Все иные предложения в 1880 г. казались ему «ретроградными по своему существу, потому что все они предполагают не только сохранение государства, но и действие с его помощью».53
4' Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями. М., 1951, стр. 199.
48 Литература партии «Народной воли», стр. 9, 86, 126, 507. Вполне сходен с Тихомировым и В. С. Лебедев, который в JVo 8—9 «Народной воли» говорил, что русский абсолютизм не опирается «ни на какое сословие» и что он выродился в «голое насилие» (там же, стр. 501).
49 Литература партии «Народной воли», стр. 9.
о0 Там же, стр. 336.
51 Там же, стр. 1 1.
02 «Черный передел», стр. 113.
53 Там же, стр. 114—115.
195 14*


В отличие от этой бакунистско-анархической постановки вопроса для «Народной воли» задача сломить ныне существующую «правительственную систему» являлась лишь предварительным условием, чтобы создать в ближайшем будущем «новый государственный и общественный строй».54
Принципиально иное, чем у бакунистов, отношение «Народной воли» к государству заставляет поставить вопрос не только о реальных жизненных причинах этой перемены, но и об идейных ее источниках. Если нет достаточных оснований считать, что народовольцы в решении вопроса о государстве обратились непосредственно к марксизму (на брошюру К. Маркса «Гражданская война во Франции» ссылается как будто только один Н. И. Кибальчич),55 то косвенное влияние марксистского решения проблемы отнюдь не исключается. Большой известностью в начале 1880-х годов пользовалась отразившая некоторые суждения Маркса брошюра П. Л. Лаврова «Парижская коммуна 18 марта 1871 г.», которую в 1880 г. ИК энергично требовал через посредство Н. А. Морозова из-за границы и которую не раз обнаруживали потом при обысках.56
Вообще Парижская коммуна пользовалась горячим сочувствием народовольцев, о ней «жарко спорили» в Морском кружке в присутствии Желябова,57 «богатую литературу» о ней изучал еще будучи за границей С. Г. Ширяев.53 Вполне закономерным поэтому представляется тот факт, что на интернациональном митинге памяти Коммуны в марте 1880 г. в Лондоне председательствовал и произнес речь50 представитель «Народной воли» Л. Н. Гартман, огласивший также приветственную телеграмму Маркса и Энгельса.
Влияние опыта Парижской коммуны оказало благотворное влияние на политическую мысль народовольчества и в постановке вопроса об использовании революционерами государства в предстоящем перевороте.
Проблемы революции и революционного государства в политической мысли народовольчества
Народники начала 70-х годов, отвергая буржуазную цивилизацию, отвергали и буржуазную демократию, видя в ней лишь орудие господствующих классов. Не понимая прогрессивного —
54 Литература партии «Народной воли», стр. 867—868.
5о Там же, стр. 338—339.
56 ЦГАОР, Ф. 112, ОП. 1, Д. 528, Л. 271 об.
57 Там же, ф. 109, Еженед. записки, 1884, д. Ь. л. 332 (показания А. К. Карабановича).
58 Автобиографическая записка С. Г. Ширяева. Красный архив», 1924, т. 7, стр. 77.
59 ЦГАОР, ф. 1762, on. 4, д. 102.
196


по сравнению с феодальным абсолютизмом — характера буржуазной демократии, народнические публицисты уверяли, что с помощью политических свобод буржуазия может лишь сильнее поработить народ. Бакунисты поэтому говорили об одновременном нападении на существующий экономический, а также государственный строй. Теория одновременного переворота дожила в перевернутом, если можно так выразиться, виде и до «Народной воли». Существенным отличием от бакунистов здесь была однако перестановка стратегических ударов. Бакунисты настаивали на экономической революции, решающей заодно задачу уничтожения государства, народовольцы же выдвинули идею государственного переворота, создающего новое государство и одновременно совершающего революцию в экономической сфере.
В среде народовольцев, особенно на первых порах, как пережиток бакунистских взглядов было еще очень распространено опасение, что если падение самодержавия не послужит сигналом для социалистической организации России, то в результате выиграет одна буржуазия, революция приведет только к торжеству капитализма.
В. 	И. Ленин, как известно, отвергал «умничанье», ограничивающееся рассуждениями о буржуазном характере революции.60 Признавая, что «в ближайшей цели борьбы нет ничего социалистического», В. И. Ленин учил не смешивать ближайшие демократические цели с конечными целями социалистической революции.61
У народовольцев еще не был преодолен «народнический» пред- рассудок против буржуазной революции, отсутствовало понимание того, что «в известном смысле буржуазная революция более выгодна пролетариату, чем буржуазии».62 Критика формального характера буржуазной демократии («политическое равенство останется пустым звуком, пока не будет уничтожено неравенство экономическое») велась ими не с научно-исторических, а с утопических позиций. В условиях России, которая стояла перед задачей буржуазной революции, это была серьезная ошибка. Не понимали они и того, что от политического переворота к экономическому может лежать долгий и сложный путь.
Следует, однако, сказать, что если большинство народовольцев придерживалось, видимо, идеи одновременного политического и социального переворота, то в «Народной воле» были и те, кто понимал, что между демократической и социалистической революцией пройдет какое-то время, и те, кто отодвигал социалистическую революцию в далекое будущее. В момент составления «Программы Исполнительного комитета» ее заявление о «демократическом политическом перевороте как средстве социальной реформы»63 по¬
60 В. И. Лен и н, Полн. coop, соч., 1. 11, стр. 40.
г'“ Там же, т. 9, с тр. 280.
^ Там же, т. 11, стр. 38.
63 Литература партии «Народной иолн >, стр. 164.
197


нималось именно в смысле одновременности этих явлений. «При наших государственных порядках политический и социальный переворот совершенно сливаются, и один без другого немыслимы»,64— писалось в передовой статье № 2 «Народной воли».
В № 7 «Народной воли» говорилось, что экономическая революция «во всяком случае — второй шаг, тесно связанный с первым».65 Здесь, очевидно, подразумевалась неразрывность обоих этих шагов. Вслед за политическим переворотом последует народная революция в экономической сфере — утверждалось в № 8—9 «Народной воли».66
Мысль о двух этапах революции в очень сжатой и потому весьма нечеткой форме была представлена и в «Подготовительной работе партии» и в заявлениях некоторых народовольцев.67
Признавая, что экономический переворот должен быть подготовлен историей, Кибальчич считал, что «политическая революция, пользующаяся государственной организацией как орудием для совершения экономического переворота, вполне возможна».68 Правда, Кибальчич в другом месте статьи мельком оговорился о том, что политический переворот — могущественное средство приблизить если не экономический, то по крайней мере аграрный переворот.69 Мелькнувшая, таким образом, у Кибальчича мысль о том, что революция в России сможет осуществить в первую очередь лишь аграрные преобразования, вряд ли была им осознана. Кибальчич не понимал, что аграрный переворот еще не носил социалистического характера, а являлся звеном общедемократических преобразований. Ту же ошибку допускали и чернопере- дельцы, полагавшие, что совершение аграрной революции явится «переходной ступенью для полного переустройства общества на социалистических основаниях».70
Никакого ясного представления о двух этапах революции, и тем более об их классовом содержании, у народовольцев все же не было, как не было у них и разделения программы-минимум и программы-максимум.
Даже в тех немногих случаях, когда народовольцы догадывались, что достижение социалистических целей не может осуществиться в один прием, они все же были далеки от правильного понимания соотношения буржуазно-демократической и социалистической революции. Большинство из них придерживалось наивной, по отзыву В. И. Ленина, теории о том, что «народ готов для социализма и что простым захватом власти можно будет
64 Там же, стр. 80.
65 Там же, стр. 460.
66 Там же, стр. 495.
67 Там же, стр. 868.
68 Там же, стр. 340.
69 Там же, стр. 337.
70 «Черный передел», стр. 198.
198


совершить не политическую только, а и социальную революцию».71
Идея одновременного политического и социального переворота являлась вполне приемлемой формой компромисса для сторонников старых народнических взглядов, отрицающих всякую необходимость борьбы за политическую свободу. Но если в этом вопросе народовольцы как бы связали себя с предшествующей традицией, то в определении возможных результатов политической борьбы они порвали с предрассудками анархизма.
Одним из таких предрассудков было предубеждение против конституции. В то время как для виднейших революционеров 60-х годов преимущества конституционного строя перед абсолютизмом были в общем очевидны, теоретики народничества 70-х годов Бакунин и Лавров, критикуя парламентарную демократию, отрицательно относились к конституционному режиму, недооценивая его прогрессивные стороны и полагая, что конституция нужна прежде всего буржуазии для укрепления ее власти.
В одной из наиболее известных своих работ М. А. Бакунин писал: «Нужно быть ослом, невеждой, сумасшедшим, чтобы вообразить себе, что какая-нибудь конституция, даже самая либеральная и самая демократическая, могла бы изменить к лучшему это отношение государства к народу. . . Но освободить народ, улучшить его состояние — это просто нелепость!».72
Подобных взглядов придерживались вначале чернопередельцы. В «Письме к бывшим товарищам» (№ 1 «Черного передела») О. В. Аптекман предупреждал народовольцев, что кто бы ни преподнес конституционный пирог —царь или временное революционное правительство — только буржуазные акулы будут насыщаться этим «пирогом».73 Народовольцы, и прежде всего Желябов, отказались от этого предубеждения. Они надеялись, что при конституции активное воздействие на политическую жизнь революционной партии и народа подорвет не только силы царского деспотизма, но и шансы для установления господства буржуазии.
Однако известное недоверие к конституционному режиму в среде народовольцев оставалось.
Наиболее откровенно и ярко опасение перед господством буржуазии высказал Тихомиров в письме к П. А. Кропоткину весной 1880 г.: «Если мы провороним свое время и дадим сформироваться конституционному государству, основанному на поддержке буржуа — тогда хоть ложись и помирай».
‘ В. И. Лени н, Полн. собр. соч., т. 1, стр. 286.
М. А. Бакунин, Избр, соч., т. 1, стр. 136—137.
73 «Черный передел», стр. 133. Уже во втором номере своего органа чернопередельцы отзывались о конституции иначе: «Мы знаем цену поли¬
тической свободы и можем пожалеть лишь о том, что русская конституция отведет ей недостаточно широкое место» (там же, стр. 188).
199


В своей газете народовольцы избегали вначале раздражать недоверчиво относившихся к конституции сторонников старых народнических убеждений. Во всяком случае они не решались первыми упоминать о конституции как возможном этапе освободительной борьбы, хотя Желябов и говорил о конституции на Воронежском съезде. В «Программе Исполнительного комитета», составленной осенью 1879 г., нет даже упоминания о конституции. Слово было предоставлено Н. К. Михайловскому, который в своих «Политических письмах социалиста» (№№ 2 и 3 «Народной воли») разъяснял на примере французской революции 1789 г., что хотя конституционный строй предоставляет буржуазии под покровом формальной политической свободы власть над народом, этот «горестный результат европейской истории не должен вселять недоверие к принципу политической свободы». «Конституционный режим есть вопрос завтрашнего дня в России. Этот завтрашний день не принесет разрешения социального вопроса». Нужно, однако, помнить, продолжал Михайловский, что если для европейской буржуазии абсолютизм был помехой, то для нашей буржуазии самодержавие — опора и от его свержения народ только выиграет.74
В первых номерах «Народной воли» была несомненная разница между призывами народовольцев разрушить или устранить государство с целью передачи власти народу и указанием Михайловского на то, что наиболее реальным явится завоевание конституции.75 Точка зрения Михайловского, не без влияния, возможно, Желябова, была принята официально и отразилась в инструкции «Подготовительная работа партии», разработанной в начале 1880 г., когда в связи с либеральными заигрываниями Лорис-Меликова с общественностью появились известные основания надеяться, что дальнейшей борьбой можно вынудить самодержавие к более серьезным уступкам. По-прежнему возлагая на вооруженное свержение самодержавия главные свои надежды, народовольцы стали предусматривать возможность того, что «одряхлевшее правительство, не дожидаясь восстания, решится пойти на самые широкие уступки народу».76
По рассказу П. Б. Аксельрода, Желябов зимой 1879/80 г. считал единственной задачей революционеров «боевыми действиями, политическим террором, при сочувствии и поддержке широких демократических кругов интеллигенции вырвать у правительства демократическую конституцию, которая дала бы возможность длительной систематической работы среди крестьян». В кругу офицеров Желябов будто бы подчеркивал, что «революционная
*4 Литература партии «Народной воли», стр. 88—91.
75 J. Н. В i 1 1 » n g t о n. Mikhailovsky and Russian Populism. Oxford, 1958,
pp. 110—112.
,6 Литература партии «Народной воли», стр. 868.
200


партия готова и с монархией примириться, но только на основе максимально демократической конституции».77
Для Желябова конституция представляла ценность лишь тем, что открывала поприще для агитационной и организационной деятельности партии, создавала возможности дальнейшего развертывания борьбы за социалистическое переустройство общества.
Установление нового порядка в этом случае позволяло, как указывалось в «Подготовительной работе партии», «отсрочить восстание с тем, чтобы, пользуясь свободой действий, возможно
лучше организоваться и укрепиться».78
«Программа рабочих, членов партии „Народной воли*» детальнее излагала план действий в случае, «если бы правительство из боязни общего бунта решилось сделать обществу кое-какие
уступки, т. е. дать конституцию». Рабочие должны составлять
в таком случае силу, способную требовать себе крупных уступок, а при надобности готовую поддержать свои требования «массовыми заявлениями и возмущениями». «Напирая таким образом постоянно на правительство, набираясь сил в борьбе с ним, партия „Народной воли* выжидает лишь удобного момента, когда старый негодный порядок окажется неспособным противостоять требованиям народа и совершает переворот с полной надеждой на успех».79
Были, однако, в «Народной воле» и «чистые конституционалисты». Таким политическим радикалом был, видимо, С. С. Златопольский, который признавал за социализмом лишь «значение вероисповедания партии». По мнению Златопольского, революционная партия не должна упразднять частной собственности. Исходя «из существующего политического и общественного строя», она должна «все силы направить к введению в России представительных народных учреждений», Земского собора.80
Хотя завоевание конституции означало одновременно признание монархии, хотя бы ограниченной, об отношении народовольцев к царской власти не может быть двух мнений. Если на процессах после 1 марта некоторые видные члены ИК (Г. П. Исаев, П. А. Теллалов и др.) и утверждали, что программа «Народной воли» не враждебна к «существующей форме правления, т. е. монархии» (Ю. Н. Богданович),81 то подобные заявления, по выражению С. Н. Валка, были «написаны ad usum delphini», т. е.
" П. Б. Аксельрод. Пережитое и передуманное, кн. I. Берлин, 1923, стр. 362.
^8 Литература партии «Народной воли», стр. 868.
'9 Революционное народничество 70-х годов XIX века, т. II. М.—Л., 1965. стр. 191.
80 С. Н. Вал к. Из народовольческих автобиографических документом. «Красный архив», 1927, т. 1, стр. 230.
81 Там же, стр. 216.
201


являлись оправдательной фразой в документе, написанном для врага.82
Будущее общество народовольцы представляли себе иначе, чем их предшественники из «Земли и воли». На первых порах некоторые народовольцы, правда, еще говорили, что анархия — это «очень далекий идеал» (А. Квятковский), но вскоре об этом «идеале» стали забывать. «Мы признаем, что правительство всегда будет, что государственность неизбежно должна существовать»,83 говорил на суде А. И. Желябов. Убежденные в необходимости «отнять власть у существующего правительства»84 и «сломить ныне существующую правительственную систему»,8’’ народовольцы не вполне согласно представляли формы будущего государственного устройства и функции будущей государственной власти.
Положение об уничтожении эксплуататорского государства целиком соответствовало убеждениям всех революционных народников, включая тех, кто заявлял себя анархистом.
Зато идея народовольцев о сохранении государства после переворота, навеянная, очевидно, опытом Коммуны и литературой о ней, была настоящим откровением для большинства народников, несмотря на то что в 1875—1876 гг. о «государственном элементе в будущем обществе» писал П. Л. Лавров, а идею государственной диктатуры после революции постоянно развивал в «Набате» П. Н. Ткачев. Народовольцы, хотя кое в чем и были близки порой Лаврову и особенно Ткачеву, но по-своему решали важнейшие задачи революционной борьбы.
В то время как Бакунин высказывался против любой, и в том числе революционной, государственности,86 а Лавров допускал лишь ее «элементы», бывшие бакунисты, какими были в большинстве случаев члены ИК, открыто провозгласили своей задачей создание государства, которое определялось бы народной волей. Вместе с тем в отличие от Ткачева, проявлявшего откровенное недоверие к политическим способностям народа, народовольцы в своих программных документах неоднократно подчеркивали, что целью государственного переворота является передача власти народу.87 Народовольцы были убеждены в том, что русский народ имеет достаточно ума, способностей и подготовки для того, чтобы самостоятельно выступить на историческом поприще. «Политические права народу, с помощью их он сам себя устроит»,88 — подчеркивал в одном из показаний А. Д. Михайлов.
8‘ Там же, стр. 208.
83 Процесс 1-го марта 1881-го года. стр. 216.
84 Литература партии «Народной волн», стр. 163.
85 Там же, стр. 868.
86 М. А. Бакунин, Избр. соч.. т. I, стр. 293.
87 Литература партии «Народной воли», стр. 163.
88 А. П. П р и б ы л е в а - К о р б а и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов
стр. 136.
202


Народовольцы, как демократы, вполне разделяли знаменитый лозунг Линкольна, приводимый без ссылки на автора и в несколько переиначенном виде на страницах «Народной воли»: «Россия
должна стать государством, существующим для народа и посредством народа».89 Сам по себе этот лозунг вполне правильно выражал общедемократическую направленность борьбы народовольцев. Однако толкование этого лозунга подчас отражало утопическое и романтическое содержание политических идеалов «Народной воли», устремленных в прошлое Руси, а не в будущее. Внимание народовольцев было обращено на стихийно бытующие в крестьянстве чаяния, наивные и мелкобуржуазные по существу. В этом отношении народовольцы еще очень близки к специфически народническому мировоззрению.
«В основу будущего государственного и общественного строя естественно заляжет та идея, которая живет в массах, ибо другой у нас не имеется»,90 — заявлялось в № 3 «Листка „Народной воли“» (20 сентября 1880 г.). По крайней мере трижды подчеркивалось и в самой «Программе Исполнительного комитета», что в результате переворота развитие народа «будет идти самостоятельно, согласно его собственной воле и наклонностям».91
Отдавая дань прежней традиции, когда «народничество основывало свою программу на так называемых идеалах и требованиях крестьянского населения»,92 народовольцы вступали в противоречие с собственной широкой политической программой, ибо эта программа не вытекала непосредственно из крестьянских «идеалов».
Осуществление в будущем «государственного и общественного строя, при котором воля народа сделалась бы единственным источником закона»,93 отводилось, согласно «Программе Исполнительного комитета», Учредительному собранию (в конце 1881 г. употреблялся также термин «Земский собор»).
Народовольцы не сразу остановились на лозунге Учредительного собрания. Известное недоверие к представительной системе проявилось и в «Программе Исполнительного комитета», где была оговорка о том, что Учредительное собрание (даже при всеобщих свободных выборах) «далеко не идеальная форма проявления народной воли»,94 а также в ряде номеров «Народной воли». В передовой статье № 8—9 В. С. Лебедев говорил о передаче государственной власти «в руки народа или, на худой коней, его революционных представителей». '
89 Литература партии «Народном ноли >. стр. 407.
л Там же, стр. 268.
Там же, стр. 162—163.
92 Г. В. П л е х а и о в, Соч., т. II, стр. 41.
13 Литература партии «Народной воли», стр. 867.
Там же, стр. 163.
Там же, стр. 463.
203


В этих оговорках, видимо, сказывалась присущая старому народничеству симпатия к общинному самоуправлению, прямому народному законодательству.96
Большинство членов ИК безоговорочно одобрило представительную форму и признало Учредительное собрание «единственно в настоящее время возможным на практике» способом проявления народной воли.97 Как впоследствии разъясняли Лаврову наро- довольцы-эмигрангы, Учредительное собрание понималось «Народной волей» как созыв представителей всех классов общества с преобладанием «рабочего народного элемента» (т. е. крестьян и рабочих) и «с необходимым участием представителей интеллигентных групп (университетов, прессы и т. д.)».98
Рассчитывая на демократический состав будущего Народного собрания, некоторые народовольцы прямо-таки фетишизировали его роль. Существует весьма патетический рассказ А. П. Корба о дискуссии в ИК по поводу роли Учредительного собрания в предстоящей революции, рассказ, который, на наш взгляд, может быть заподозрен в известной тенденциозности.
Небольшая статья А. П. Корба, помеченная 8 декабря 1917 г., т. е. кануном созыва Учредительного собрания, пронизана лирическим тоном. «Это было весной 1880 года. . . Я помню незабвенное время, когда несколько дней подряд не снимался с очереди вопрос об Учредительном собрании». Корба даже приводит якобы «единогласное» решение членов Комитета на тот случай, если «Учредительное собрание вновь восстановит свергнутое партией самодержавие». «В видах избежания анархии в стране ни в каком случае не нарушать и не умалять верховной власти Учредительного собрания, а следовательно, признать даже царское правительство в случае, если оно будет восстановлено Учредительным собранием, но сохранить за партией право пропаганды республиканской идеи и это право отстаивать всеми доступными партии средствами».99 Хотя черновые записи А. Д. Михайлова во время процесса 20 народовольцев как будто подтверждают в принципе такое решение,100 готовность принять любое волеизъявление Учредительного собрания вовсе не была единодушной. Против созыва Учредительного собрания, которое приведет только «к санкционированию самодержавия», были Морозов и Любатович. В этом вопросе они, правда, выступали с бакунистских позиций, ибо за¬
96 Насколько живучи в народничестве были предрассудки против принципа представительства, говорит, в частности, предложение Г. В. Плеханова в первой программе группы «Освобождение труда» заменить его «пря.иы.и народным законодательством» (Г. В. Плеханов, Соч., т. II, стр. 358).
97 Литература партии «Народной воли», стр. 163.
98 «Былое», 1907, № 9, стр. 209.
"А. П. Прибылева-Корба. «Народная воля». Воспоминания о 1870—1880-х гг. М., 1926, стр. 55—56. (Первоначально напечатано в № 4-* 5 «Былого» за 1918 г.).
100 ОПИ ГИМ, ф. 282, оп. 1, д. 396.
204


являли, что революционеры должны быть противниками «всякого общественного, государственного или личного принуждения».101 Другую позицию, сколько можно судить по воспоминаниям Иохельсона, занимал Зунделевич, который говорил, что если бы Учредительное собрание санкционировало царизм, то «идейное меньшинство вправе было бы вести революционную борьбу против воли большинства».102
Более обоснованные возражения выдвигали те, кто не верил в социалистический состав будущего Учредительного собрания. Такие люди нашлись даже в провинции. В своих вариантах программных документов «Народной воли» свое несогласие с официально одобренной партийной точкой зрения высказали томский (до ссылки казанский) народоволец П. Орлов,103 киевлянин И. Присецкий. Излагая точку зрения желябовской программы для рабочих, член ИК С. С. Златопольский пояснял киевским народовольцам: «Экономический переворот всего более желателен сверху, помимо парламентаризма, потому что в последнем случае войдут [в парламент] те слои общества, для коих экономические реформы народа слишком далеки и могут быть нежелательны».104
В это же время, в начале 1881 г., в Москве сходные взгляды проводил П. А. Теллалов, который считал, что не Учредительное собрание, а восстание городских рабочих послужит импульсом «для движения массового и создания соответствующей народному идеалу общественной формы».100 Свое неверие в социалистический состав Учредительного собрания открыто выражали чернопере- дельцы,106 а также П. Л. Лавров.
Выражая в начале 1882 г. готовность примкнуть к «Народной воле», Лавров в письме к ИК указал на свои сомнения в возможность передачи производительных сил трудящимся с «помощью Земского собора помещиков, чиновников, городских лавочников и деревенских кулаков».107 Сомнения по поводу социалистического состава возникли и в ИК. В передовой № 8—9 «Народной воли» проводилась мысль о том, что только после революции в экономической сфере будет гарантия того, что «на созванный Земский собор явятся и истинные представители народа, освобожденного политически и экономически».108
101 О. С. Любатович. Далекое и недавнее. М., 1930, стр. 76, 78.
102 В. И. И о х е л ь с о н. Первые дни "Народной воли». Пб., 1922, стр. 17—19.
103 ЦГИА, Ф. 1410, оп. 1, д. 409.
104 ЦГВИА, ф. 545 л., оп. 3, 1885, д. 51, т. I, лл. 38—40 об. (показа'
ния Саранчева). Сам Златопольскнй, как указывалось, видимо, не разделял этого взгляда.
105 ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 529, лл. 253—255 (показания А. Тимофеева).
106 «Черный передел», стр. 136, 188.
107 ЦГАОР, ф. 1762, оп. 3, д. 62, лл. 5—14 об. Ср.: Материалы для биографии П. Л. Лаврова, вып. I, II. Пгр., 1921, стр. 53.
°* Литература партии «Народной воли», стр. 495.
205


Подразумеваемая в «Программе Исполнительного комитета» (и высказываемая открыто в «Народной воле») 109 надежда на то, что тотчас после переворота 90% депутатов Учредительного собрания явятся сторонниками народовольческой партии, была, конечно, наивной иллюзией, исходившей из веры в социалистические идеалы крестьянства. Плеханов рассматривал эту иллюзию как «образчик фикций, наскоро придуманных для соглашения практической программы „Народной воли“ с народническими теориями».110 Необоснованность надежд на социалистический состав Учредительного собрания отметил впоследствии, указывая на опыт первой русской революции, В. И. Ленин. В I и II Думе большинство крестьянских депутатов встало не на сторону левонародников с их утопически-социалистическими призывами, а на сторону откровенно мелкобуржуазных партий трудовиков и народных социалистов.111
В решении вопроса о том, кто и когда будет проводить преобразования вслед за победой революции, народовольцы расходились во мнениях.
Разногласия возникали главным образом по вопросу о том, кто будет проводить экономический переворот — народ совместно с захватившим власть Временным правительством, как считали Желябов и Кибальчич, или же Учредительное собрание, что предлагали Тихомиров и некоторые другие.
И официальная программа «Народной воли», и программа ра- бочих-народовольцев в вопросе о том, что делать вслед за победой революции, расходились не только между собой, но и с предложениями ткачевского «Набата».
По Ткачеву, захватившая власть заговорщическая организация устанавливает свою диктатуру и проводит перестройку жизни на социалистических началах сверху, не призывая народ к активному содействию.
«Программа Исполнительного комитета» вверяла устройство будущего общества Учредительному собранию, действующему по инструкциям избирателей.112
Наконец, «Программа рабочих, членов партии „Народной волии» делала упор на деятельность Временного революционного правительства, избранного из рабочих или из преданных народу лиц.113 Именно Временное правительство, а отнюдь не Учредительное собрание, должно обеспечить переход земель и фабрик
109 Там же, стр. 81. 418.
’10 Г. В. Плеханов, Соч.. т. II. стр. 42.
111 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 1, стр. 272. Прим.
и" Литература партии «Народной волн», стр. 163—165.
113 По свидетельству М. IO. Ашснбреннера, именно Исполнительный комитет составил бы Временное правительство (М. Ю. Ашенбреннер.
Военная организация ^Народной волн». М., 1924. стр. 97).
206


в руки народа,114 установить местное выборное управление и тогда только созвать Учредительное собрание с целью утвердить народные завоевания.115 Для Желябова Учредительное собрание — прежде всего «ликвидационная комиссия» 156 старого порядка.
Эта схема революции, разработанная Желябовым, видимо, на основе опыта Коммуны, в общем удачно намечала задачи буржуазно-демократической революции. Достаточно напомнить, что в начале революции 1905 г. В. И. Ленин допускал, что ближайшие цели борьбы будут осуществляться в примерно такой последовательности: 1) свержение самодержавия, 2) временное революционное правительство, 3) амнистия борцам за политическую свободу, 4) вооружение народа, 5) созыв Учредительного собрания на основе всеобщего избирательного права. В программу революционной власти В. И. Ленин включал и «учреждение повсюду революционных крестьянских комитетов с целью поддержки демократического переворота и осуществления его в частностях».117
Предложения Желябова встретили возражения. В передовой № 4 «Народной воли» Тихомиров, которому эта передовая обычно приписывается, выражает несогласие с взглядами Желябова. Тихомиров предлагал ограничить функции захваченной власти: «Центральную власть держать в руках исключительно для того, чтобы помочь сорганизоваться народу».118 Предложение самому народу совершить революцию в экономической сфере, основанное на старых народнических предрассудках против государства, Ленин называл «нелепой теорией».119 В. И. Ленин указывал, что огромная экономическая работа преобразования не может быть выполнена стихийно самим народом по анархическому лозунгу: «Давай, бери, отнимай!». Для этого необходимо государство как орган принуждения, как орган контроля.
Касаясь разногласий Желябова и Тихомирова, следует отметить. что первый из них реальнее смотрел на участие народа в революции. Желябов в отличие от Ткачева признавал необходимость участия народа в преобразованиях. Но в отличие от Тихомирова он не надеялся всецело на его стихийную инициативу. Тихомиров же в своих рассуждениях явно оглядывался на народ-
114 С этой целью близким к Желябону Суханов предполагал, например, тотчас после овладения политической властью разослать декреты об аграрной реформе (Р. М. Кантор. К истории Военной организации «Народной воли л. «Каторга и ссылка». 1925. Лз 5. стр. 222).
115 Литература партии «Народной воли", стр. 886.
116 А. И. Желябов. П исьмо М. П. Драгоманову. «Звенья», М.—Л . т. V, 1935, стр. 744.
117 В. И. Ленин, Полн. собр. соч.. т. 11. стр. 70; т. 9, стр. 282.
М8 Литература партии «Народной воли», стр. 292.
Ь9 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 11, стр. 70.
207


нические догмы, пытался эклектически примирить несхожие 120
ВЗГЛЯДЫ.
Точка зрения Желябова в программе рабочих-народовольцев была поддержана в № 5 «Народной воли» Н. И. Кибальчичем. Взгляды Желябова и Кибальчича в этом вопросе несомненно опирались на опыт Парижской коммуны. В своей статье Кибальчич ссылается на Маркса («Гражданская война во Франции»), приводя положение о том, что Парижская коммуна «была найденная наконец политическая форма, в которой должно осуществиться экономическое освобождение труда.. . Поэтому Коммуна должна была служить рычагом для разрушения экономических основ, на
которых зиждется существование сословий, а следовательно, и
121
сословного господства». 1
Подобное решение вопроса об организации социального переворота посредством политической власти, видимо, рекомендова-
и 199
лось принять всей партии.
Зимой 1880/81 г. эмиссар ИК С. С. Златопольский разъяснял киевлянам, что именно Временное правительство «должно путем декретов преобразовать экономический строй».123
Народовольцами высказывалось и предположение о том, что «Учредительное собрание будет пользоваться законодательной и исполнительной властью в тех границах, какие будут предоставлены его членам избирателями».124 Во всяком случае в программе рабочих-народовольцев Союзное правительство отождествляется с Учредительным собранием.125 Превращение парламента — верховного законодательного органа — одновременно и в исполнительный, видимо, следует рассматривать как результат изучения опыта Парижской коммуны.
Идея революционной диктатуры Временного правительства означала решительный отход народовольцев от бакунистских догм начала 70-х годов и восстановление в полной мере мыслей
120 Разница в постановке вопроса между программой рабочнх-народоволь- цев н «Программой ИК», между Желябовым и Тихомировым, невольно заставляет вспомнить расхождения на этот счет между декабристами. Решительный и непреклонный в своих действиях глава Южного общества П. И. Пестель являлся, как известно, сторонником диктатуры Временного революционного правительства, а колеблющееся и склонное к компромиссам официальное руководство Северного общества вместе с Н. М. Муравьевым склонялось к идее полновластия Учредительного собрания.
121 Литература партии «Народной волн», стр. 338.
122 В духе этого решения студент Н. Судаков, весьма энергичный пропагандист среди петербургских рабочих, написал даже в 1881 г. целую «Программу народного правительства при переходе к нему власти», названную в другом следственном документе «Проектом законов, которые создает Временное народное правительство» (ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, 1881, д. 8638, л. 82 об.). Рукопись эта до нас, к сожалению, не дошла.
123 ЦГВИА, ф. 545 л., оп. 3. 1885, д. 51, т. I, лл. 38—40 (показания Саранчева).
1:4 Народоволец А. И. Баранников в его письмах, стр. 141.
125 Литература партии «Народной воли», стр. 886.
208


Н. Г. Чернышевского о руководящей роли народного правительства в период восстания.126 Вместе с тем народовольцы резко разграничивали революционную власть народа от диктатуры отдельного лица. Предостережение против последней звучит в статье Михайловского: «Русское народное восстание может выставить гениального честолюбца Цезаря, полубога, перед которым покорно склонит голову несчастная родина».127 А. Д. Михайлов заявлял на следствии, что после переворота партия считает своей обязанностью не позволить «личному честолюбию и корысти злоупотребить властью».128
Как известно, народничество недооценивало лозунг борьбы за демократическую республику. Чернышевский не раз подчеркивал несовместимость самодержавия с политической свободой и в республике видел государственную форму для перехода к «социальной демократии».
По утверждению же Бакунина, нет никакой существенной разницы между монархией и республикой. Последователь Бакунина 3. Арборе-Ралли даже говорил Морозову: «Республика для нас хуже монархии. . . Избави бог Россию от парламента или республики».129
Публицисты и теоретики «Народной воли» хорошо не представляли себе будущего революционного государства. Недооценивали они и лозунг республики. Они мечтали сразу же создать общенародное государство, в то время как единственно возможным в то время было государство классовое. Они мечтали о социалистическом государстве, но в действительности в России могло утвердиться тогда государство буржуазно-демократическое, ибо у власти встала бы крестьянская, а не рабочая демократия.
В народовольческих программных документах и заявлениях никогда не упоминается собственно лозунг республики.
Признавая самой существенной стороной своей программы уничтожение абсолютизма, народовольцы, как свидетельствует речь на суде В. Н. Фигнер, «не придавали практического значения тому, будет ли у нас республика или конституционная монархия». Фигнер полагала, что «можно мечтать о республике, но что воплотится в жизнь та форма, к которой общество окажется подготовленным: так что этот вопрос не имеет для меня особенного значения».130
В. 	И. Ленин придавал лозунгу республики огромное значение. Указывая, что только «в республике может произойти решитель¬
U6 Н. Г. Чернышевский. Полн. собр. соч., т. VI, М., 1949, стр. 411 —
418.
Литература партии -Народно»! воли-, стр. 91.
128 А. П. П р и б ы л е в а - К о р 6 а и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов, стр. 105. Ср.: Народоволец А. И. Баранников в его письмах, стр. 141.
129 Н. А. Морозов. Повести моей жизни, т. I. М., 1962, стр. 343—344.
li0 «Народная воля» перед царским судом. М., 1930, стр. 155.
14 С. С. Волк
209


ная битва между пролетариатом и буржуазией», Ленин призывал «создать и упрочить республиканскую традицию среди всех русских революционеров и среди возможно более широких масс русских рабочих». При этом Ленин напоминал, что народники не обращали «серьезного внимания на вопрос о республике» потому, что «с пренебрежением анархистов относились к политике», а народовольцы потому, что «хотели прыгнуть прямо от самодержа-
о 1 Q I
бия к социалистическом революции». 1
Наличие различных точек зрения в ИК по важным теоретическим проблемам сказалось в важнейшем вопросе о будущем государственном устройстве. В «Программе ИК», видимо отнюдь не случайно, не было даже упоминания о правах народов России отделиться или остаться в общерусском союзе. В силу очень туманных посылок Тихомиров отрицал право наций на самоопределение и даже заявлял, что «в прогрессивной программе этому принципу нет места».132 Однако Желябов, по-видимому, не соглашался с Тихомировым. В «Программу рабочих, членов партии „Народной воли“» он включил пункт о праве наций на самоопределение. Быть может, появление этого пункта следует отчасти объяснить критикой М. П. Драгоманова, к которому в мае 1880 г. обратился А. И. Желябов с просьбой о критике народовольческой программы. Посланцу Желябова Драгоманов заявил, что основные разногласия с «Народной волей» он видит в отсутствии в официальной партийной программе «признания федеративного начала», без которого невозможно основать «действительную политическую свободу в России».133 Тихомирову в «Письме Исполнительного комитета „Народной воли“ заграничным товарищам» пришлось согласиться с принципом самоопределения народов.134
Федералистические убеждения небольшой части народовольцев проистекали не столько из их стремления разрешить при помощи этого принципа национальный вопрос, сколько из традиций народничества с его идеей общинного строя. «Из мелкобуржуазных воззрений анархизма федерализм вытекает принципиально».135 Среди народовольцев на федералистической точке зрения стоял, например, Н. А. Морозов.136 Однако большинство народовольцев выступало за создание единого государства. «Мы, собственно говоря, не федералисты», заявлялось в «Письме ИК заграничным
1М В. И. Ленин, Полн. coop, соч., т. 6, стр. 319 (Примеч.).
]х: И. Кольцов [Л. Тихомиров]. Шатанье политической мысли.
«Дело». 1883, № 3, Современное обозрение, стр. 20.
133 М. П. Драгоманов. К биографии Желябова. Отд. отт. из «Вольного слова», № 39—40. стр. 39—40.
134 Группа «Освобождение труда», сб. 3, стр. 149.
135 В. И. Лени н, Полн. собр. соч., т. 33. стр. 53.
1 11 ЦГАОР, ф. 1762, он. 3, д. 79, л. 25 (письмо Н. А. Морозова
к П. Л. Лаврову 20 сентября 1880 г.).
210


товарищам».137 Хотя заявление А. И. Желябова на суде как бы противоположно по содержанию («Мы стоим за принцип федерального устройства государства»),138 в действительности он был сторонником сильной центральной власти. Согласно «Программе рабочих, членов партии „Народной воли“», страна делилась «на области самостоятельные во внутренних своих делах», однако общегосударственные дела подлежали решению «Союзного правительства».139 Совершенно очевидно, что Желябов имел в виду национально-автономное построение государства, а отнюдь не идею федерации с ограниченной центральной властью.
В одной из первых своих марксистских статей Г. В. Плеханов, разбирая полемику Н. Г. Чернышевского с А. П. Щаповым, являвшимся певцом «земско-вечевого мира» и федерализма, которому он противопоставлял «централизм», всецело встал на сторону «централиста» Чернышевского, который понял огромную роль демократической государственной власти для руководства революционным преобразованием страны.110
Демократическая основа центральной власти позволяла, по мнению народовольцев, установить самостоятельность во внутренних делах для всех составляющих русское государство областей и населенных пунктов. Провозглашение принципа «широкого областного самоуправления» и «самостоятельности мира» 141 в условиях самодержавно-бюрократической монархии с ее произволом и мелочной опекой местных органов власти имело важное политическое значение. Вопрос об отношении местного самоуправления к центральной власти представляет, как отмечал В. И. Ленин, «очень важный принципиальный, программный вопрос, мимо которого ни один честный демократ, не говоря уже о социалисте, не может пройти равнодушно».142
Народовольцы хорошо понимали, что подлинно демократическая власть должна быть неразрывно связана с народом, опираться на народ. Предложенная в главных программных документах «Народной воли» избирательная система являлась без сомнения последовательно демократической. Неотъемлемой частью нового строя являлось избирательное право без сословных и имущественных ограничений.143 Этим правом, а также правом быть избранным в Союзное правительство или Областное управление пользовались все совершеннолетние.
Для закрепления тесной связи власти с народом народовольцы предлагали, чтобы своим представителям избиратели вручали
1,1 	Группа ^Освобождение труда-, сб. 3. стр. 149.
‘ я Процесс 1-го марта 1881-го года, стр. 216.
1 Литература партии "Народнон воли», стр. 882 — 883. м0 Г. В. П л е х а н о в, Соч., т. II, стр. 19.
141 Литература партии <'Народной воли», стр. 164, 882—883.
142 В. И. Л е н и н. Полн. собр. соч., т. 32, стр. 218—219.
!4< Литература партии "Народной воли , стр. 163—164.
211


подробные инструкции, указывающие, чего они должны добиваться.
Совершенно справедливо народовольцы настаивали на праве контроля и отзыва избирателями своих депутатов. Избиратели получали право требовать отчета в деятельности своих депутатов и сменять их.144 Как известно, этому последнему праву
В. 	И. Ленин придавал принципиальное значение: «Какое бы то ни было выборное учреждение или собрание представителей может считаться истинно демократическим и действительно представляющим волю народа только при условии признания и применения права отзыва избирателями своих выборных. Это основное, принципиальное положение истинного демократизма.. .».145
Народовольцы, выдвигая программу государственного переворота, не мыслили будущих преобразований без установления самой широкой политической свободы и распространения просвещения. Наряду с «полной свободой совести, слова, печати, сходок, ассоциаций» провозглашалось «даровое и доступное всем» образование во всех низших и высших школах.146
* * *
Несомненной заслугой народовольцев был отход от бакунисг- ско-анархического пренебрежения к вопросам государства. Правда, их представления о происхождении и сущности государственной власти не выходили за пределы буржуазно-правовых идей о государстве как надклассовом учреждении. Не подозревали они и того, что созданное ими в случае победы на развалинах царской монархии государство будет не социалистическим, а лишь буржуазнодемократическим.
Основная заслуга «Народной воли», ее наиболее значительный вклад заключался в лозунгах политической борьбы, завоевания политических свобод. Эти лозунги ориентировали силы передовой народнической интеллигенции на главные задачи освободительного движения, указывали русским революционерам путь на широкую арену исторического действия. Высокой оценки заслуживает и программа-минимум, выдвинутая ИК в период мартовского кризиса власти в 1881 г. Несмотря на то что конкретная политическая программа народовольчества страдала рядом серьезных пороков и недостатков — достаточно напомнить о сведении политической борьбы к террористическим и заговорщическим действиям, в этой программе центральное место занял призыв к уничтожению самодержавия, установлению «народоправления». Достижением теоретической мысли народовольцев, навеянным, быть может, Парижской коммуной и знакомством с марксистской литературой, следует считать предложение программы рабочих-наро-
144 Там же, стр. 882—883.
145 В. И. Лени н, Полн. собр. соч., т. 35, стр. 106.
146 Литература партии «Народной поли», стр. 164, 883.
212


довольцев о создании восставшим народом нового государства, роспуске старой армии и замене ее ополчением, о преобразовательных мерах Временного революционного правительства. Серьезная постановка вопросов революции и использования созданной ею государственной власти для закрепления ее победы в экономическом, политическом и военном отношении свидетельствует о том, что «Народная воля» при большей готовности масс к борьбе и соответственно успехе своей организационной деятельности могла бы выступить в качестве настоящего штаба политической и демократической революции.
=V


»
Г .г а в а 7
«НАРОДНАЯ ВОЛЯ» О ДВИЖУЩИХ СИЛАХ РЕВОЛЮЦИИ И РЕВОЛЮЦИОННОЙ ТАКТИКЕ
Народовольцы о движущих силах революции
Идеологи народничества начала 70-х годов считали русский народ «социалистом по инстинкту и революционером по природе».1 Признавая крестьянство главной революционной силой, народники особое значение в руководстве этой силой придавали интеллигенции. Однако «практически народникам довольно плохо удавалось согласовать свои взгляды на роль крестьянской массы и интеллигенции. . . значение последней выпячивалось все сильнее и больше».2
Субъективные идеалисты в своих представлениях об обществе, теоретики народничества смотрели на историю как на развитие человеческого сознания и морали, видели источник прогресса в носителях образованности и нравственности — просвещенных и гуманных личностях. Идеалы «критически мыслящей личности» объявлялись важнейшей силой истории.
В своей борьбе против субъективистской народнической социологии В. И. Ленин объяснил, что представления о «живой личности», «на свой собственный страх» творящей историю согласно сбоим, независимым ни от чего идеалам, «не могли дать ничего, кроме утопии или пустой морали, игнорирующей борьбу классов, происходящую в обществе».3
1 М. А. Бакунин. Избр. соч.. т. III, Пб.—М.. 1920, стр. 112. Ср.: П. Лавров, Избр, соч., т. II, М., 1934, стр. 30.
2 Ш. М. Левин. Общественное движение в России в 60—70-е годы XIX века. М., 1958, стр. 299.
3 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 1, стр. 414—415, 440.
214


Не представляя связи интеллигенции с положением и интересами классов, идеологи народничества создали легенду о «бессословной» русской интеллигенции, способной оказать могущественное и благодетельное влияние на народ, способной повернуть колесо истории в обход капитализма.
Если русской интеллигенции предоставить возможность свободно действовать, заявлял Михайловский, «может быть, русская буржуазия не съест русского народа», иначе «народ будет наверное съеден».4
Безмерное преувеличение роли и значения исторической личности, наивный волюнтаризм этой теории вскрыл еще Г. В. Плеханов, возражавший против так называемой теории «героев и толпы», развивавшейся Н. К. Михайловским. «Пока существуют „герои*, воображающие, что им достаточно просветить собственные головы, чтобы повести толпу всюду, куда им угодно, чтобы лепить из нее, как из глины, все, что им вздумается, — царство разума остается красивой фразой, благородной мечтой. Оно начнет приближаться к нам семимильными шагами лишь тогда, когда сама „толпа* станет героем исторического действия и когда в ней, в этой серой „толпе* разовьется соответствующее этому самосознание».5
Преувеличивая роль отдельной личности, интеллигенции, Бакунин и Лавров основную ставку все же делали на народ. Практически большинство революционеров-практиков в 70-е годы, включая землевольцев, придерживалось принципа «освобождение народа — дело самого народа». Однако ничтожные результаты деятельности в народе привели народовольцев к недооценке пропаганды среди крестьян. Народовольцы, правда, полностью никогда не отказывались от привлечения народа к революции, но многие из них все больше и больше разочаровывались в бакуни- стском идеале народа и рассчитывали лишь на «интеллигенцию, т. е. лучшие, наиболее развитые и сознательные народные силы».6
Вслед за Лавровым и Михайловским народовольцы преувеличивали историческую роль интеллигентной личности. В. Н. Фигнер писала: «Личность — великая сила: она имеет громадное
влияние на исторический ход событий; она преобразует общество, она сама творит среду».7
Само привлечение масс к революции некоторыми народовольцами, например Тихомировым, объяснялось только малочисленностью интеллигенции: «Боевую силу, достаточную для того,
4 Н. К. Михайловский, Полн. собр. соч., т. V, СПб., 1897, о р. 515,
566.
° Г. В. Плеханов. К вопросу о развитии монистического взгляда на историю. М., 1949, стр. 239—240.
I Литература партии «Народной воли». Париж, 1905, стр. 415.
' В. Н. Ф и г и е р, Полн. собр. соч., т. V, М., 1932, стр. 101.
215


чтобы разбить правительство хотя на короткое время, немыслимо составить без участия народа, ибо несколько тысяч бойцов единовременно интеллигенция поставить не в состоянии».8 Во всяком случае в интеллигенции народовольцы видели «главный источник сил при подготовительной работе»,9 в интеллигентской заговорщической организации видели руководящую силу восстания.
Представление о способности интеллигенции «подтолкнуть историю», создать условия для восстания и едва ли не «своими силами» добиться освобождения народа мешало увидеть подлинные силы грядущего демократического переворота.
Однако заслугой народовольчества была вполне реальная оценка контрреволюционности русской буржуазии и русского либерализма. Хотя отдельные народовольцы временами ожидали поддержки от либералов, в целом «Народная воля» не верила в способность либерального общества дать отпор произволу администрации и последовательно вести борьбу за политическую свободу.10
Нужно признать, что в оценке движущих сил революции полного единства в ИК не было. В различных программных документах эта оценка выражалась несколько иначе, чем в предшествующих, в связи с изменением обстановки в стране и переменой в соотношении взглядов внутри ИК. Временами несколько большее значение получало стремление опереться в подготовке государственного переворота также на народные массы, особенно рабочих, временами преобладающее внимание уделялось террору и подготовке заговора при помощи офицеров.
Народовольцы в своем большинстве еще верили в возможность крестьянского восстания, хотя такие теоретики народничества, как Михайловский 11 и Ткачев, уже отказались от этой веры. Вместе с тем «Народная воля» сразу же стала отходить от старого народнического принципа, подтвержденного землеволь- цами: «Освобождение народа должно быть делом самого на¬
рода».12 Многие даже видели вместе с А. Д. Михайловым отличие «Народной воли» от «Земли и воли» в том, что вторая «думала действовать только через посредство народа», а первая брала на себя борьбу с правительством «независимо от возможного и приготовленного ею же частного или общего народного движения».13
8 Литература партии «Народной воли», стр. 292.
9 Там же, стр. 869.
10 Литература партии «Народной воли», стр. 267—268.
11 Обращаясь к народовольцам, Н. К. Михайловский писал: «Люди революции рассчитывают на народное восстание. Это дело веры. Я не имею ее-* (Литература партии «Народной воли», стр. 90).
12 «Община», № 8—9, 20 октября 1878 г. (письмо Л. Дейча, В. Засулич, С. Кравчинского, Я. Стефановича).
13 ОПИ ГИМ, ф. 282, д. 396 (заметки Л. Д. Михайлова на суде).
216


В «Программе Исполнительного комитета» предусматривалось лишь «активное содействие масс» выступлению партии.14 Но кучка революционеров при столь неопределенном «содействии» оказалась бы совершенно бессильной. Проведенное весной 1880 г. А. Д. Михайловым совещание показало, что возможность восстания силами партии представляется участникам заседания сомнительной.15 Именно тогда и решено было несколько пересмотреть стратегический план борьбы, выдвинутый в «Программе ИК». Такая попытка была сделана в инструкции «Подготовительная работа партии», которая обсуждалась во многих кружках весной 1880 г.
По конспиративным соображениям этот документ не печатался, ибо был предназначен лишь «для вполне своих людей» и имел целью «установить в среде организации общую, одинаковую точку зрения на деятельность».16
Эта деятельность сводилась в общем к более широкой, чем это первоначально предполагалось, подготовке политического переворота. Рабочие массы как-то неожиданно приобрели в глазах народовольцев значение одной из главных ударных сил революции, развязанной боевыми отрядами партии.17 Несомненно была права В. Н. Фигнер, когда в письме к Э. А. Корольчук от 20 января 1927 г. противопоставила позицию в этом вопросе народовольцев прежней установке землевольческой организации в отношении государственного переворота: «То, что в „Земле и воле* ставилось как довершение народного восстания, в „Народной воле* было при перевернутой программе исходным пунктом, как средство развязать (как тогда говорили) силы народа (т. е. поднять его на восстание)».18
Народоволец А. В. Прибылев высказывал сходное суждение: «Все народовольцы верили, что политический переворот послужит прологом всенародного восстания».19
Эти позднейшие свидетельства могут быть подтверждены и более ранними. «У нас в России прежде всего нужно движение, освобождающее силы народа и выдвигающее их на сцену истории»,— писал Тихомиров Кропоткину в мае 1880 г. В этом же письме сообщалась ближайшая цель деятельности народовольцев:
14 Литература партии «Народной волн», стр. 166.
15 А. В. Тырков. К событию 1 марта 1881 г. «Бы\ое>, 1906, № 5, стр. 141.
18 «Календарь „Народной воли“ на 1883 г.», Женева, 1883, стр. 121.
ь Там же, стр. 874—873. Раздел о роли рабочих в революции, развитый затем в специальную «Программу рабочих, членов партии „Народной воли“», был написан А. И. Желябовым (А. В. Якимова. А. И. Желябов. «1 марта 1881 года. Статьи и воспоминания участников и современников», М., 1931, стр. 17).
18 Архив Э. А. Корольчук.
19 ЦГАЛИ, ф. 408, on. 1, д. 127 (А. В. Прибылев. «Краткий очерк истории партии „Народной воли-», 1929 г.).
217


«Мы должны сбить против правительства все, что только может идти против него из-за каких бы то ни было побуждений».20
В письме Тихомирова к Кравчинскому, отправленному тогда же, выражалась надежда, что при энергичной работе социалистов «через год-два затрещала бы Россия по всем швам и массы народные могли бы выступить на сцену».21
Таким образом, у народовольцев возникла, хотя и в очень примитивной форме, идея создания революционной армии народа. Но эта идея не была ни серьезно осознана, ни подкреплена практическими действиями. К тому же народовольцы не были сколько-нибудь последовательны в своих революционных планах. В той же инструкции «Подготовительная работа партии» раздел «Войско» как бы перечеркивает все сказанное в предыдущем разделе о рабочих. Здесь утверждается: «Значение армии при перевороте огромное. Можно сказать, что имея за себя армию, можно низвергнуть правительство даже без помощи народа; а имея армию против себя, ничего, пожалуй, не достигнешь и с поддержкой народа».22 В этом положении несомненно отразились бланкистские взгляды известной части ИК.
Дальнейшее переосмысление представлений о роли народных масс в революции относится уже к осени 1880 г.
К этому времени после ряда неудачных покушений вера во всемогущество «центрального» террора — покушений на царя — была несколько поколеблена. С другой стороны, обострение положения народных масс вследствие неурожая, начавшаяся безработица— все приводило к мысли о возможности активизировать народное движение. Более благоприятные условия создались в это время для пропаганды и агитации в массах также в связи с некоторым ослаблением полицейского произвола при министерстве Лорис-Меликова.
В народовольческих кружках заговорили о перенесении главных сил в народ, об организации деревенского и городского террора, который должен был явиться предвестием массовых выступлений. В безработных, в крестьянах, нуждой и неурожаем 1880 г. брошенных нищенствовать в города, видели порох, ждущий только искры. Мысли о восстании, о баррикадах занимали в это время многих народовольцев.23 В «Народной воле» появились статьи, в которых указывалось, что «народному терпению бывает конец», что «под неотразимым стихийным давлением голода возможно массовое движение целых областей».24
20 Письмо Л. А. Тихомирова к П. А. Кропоткину 12 мая 1880 г. (фотокопия, хранится в ЛОИИ).
21 ЦГАОР, ф. 1762, оп. 4, д. 621, лл. 1—2 (письмо Л. А. Тихомирова к С. М. Кравчинскому 13 мая 1880 г.).
22 Литература партии «Народной воли», стр. 875.
23 С. Н. В а л к. Из показаний Н. И. Рысакова. «Красный архив», 1926. т. 6, стр. 188—194.
24 Литература партии «Народной воли», стр. 289; ср. стр. 301.
218


В Исполнительном комитете не могли не прислушиваться к биению пульса народной жизни, к настроениям рядовых членов революционных кружков. Непременное участие масс в предстоящем перевороте кажется несомненным для всей народовольческой печати осени и зимы 1880/81 г.
В листовке «От рабочих, членов партии „Народной воли*» по поводу казни Квятковского и Преснякова (5 ноября 1880 г.),
предвещалось, что «колыхнется море народное».25 «Горе тому,
26
кто преградит дорогу народному движению»/” провозглашалось в декабре 1880 г. в № 1 «Рабочей газеты», вышедшей под редакцией Желябова. В этом же духе велась тогда агитация среди петербургских рабочих.27 «Программа рабочих, членов партии „Народной воли*», составленная осенью 1880 г. А. И. Желябовым, предусматривала мобилизацию сил для совершения переворота — «в крестьянстве и в среде городских рабочих, в войске и в других общественных слоях». Хотя честь первого нападения на правительство по-прежнему отводилась заговорщическому «боевому союзу», выделенному партией, это нападение имело целью лишь расстроить и привести правительство в замешательство и тем облегчить «недовольным — народу, рабочим и всем доброжелательным им людям подняться и произвести повсеместный переворот».28
Вряд ли можно сомневаться, что параграфы, посвященные роли рабочих в восстании, создавались под влиянием изучения опыта Парижской коммуны, о котором Желябов и его товарищи жарко спорили осенью 1880 г. в народовольческих кружках столицы в связи, вероятно, с получением из-за границы брошюры П. Л. Лаврова о восстании 1871 г.29
Нельзя не упомянуть, что в рукописном варианте народовольческой рабочей программы, обнаруженной у сосланного в Томск народовольца П. А. Орлова, имелась и прямая ссылка на Коммуну. Орлов подчеркивал, что при тесном союзе рабочих с крестьянством «никогда не явится та отчужденность городских рабочих от деревенских, которая погубила Парижскую коммуну».30 Предложение Орлова направить в случае успеха восстания специальных эмиссаров от рабочих в деревню как будто свидетельствует о его знакомстве с соответствующей практикой Коммуны, описанной в книге Лаврова.
25 Там же, стр. 896—897.
26 Там же, стр. 841.
27 В найденной при аресте у студента Н. М. Ивановского весной 1881 г. рукописи «Картина современного экономического положения народа» утверждалось, что народ вскоре восстанет и «явится перед царем и его правительством грозной силой, руководимой русской революционной партией» (ЦГИА, Ф. 1405, оп. 80, 1881, д. 8710, л. 40 об.). ~
28 Литература партии «Народной воли», стр. 885.
29 Революционное народничество 70-х годов XIX йена, т. II. М.—Л 1965, стр. 307.
30 ЦГИА, Ф. 1410, ОП. 1, Д. 409.
219


Судя по его ссылкам на Коммуну, из ее опыта исходил, очевидно, и Н. И. Кибальчич, который в № 5 «Народной воли» высказал предположение, что «город даст первый лозунг восстанию. Но первая удача в городе может подать сигнал к бунту миллионов голодного крестьянства».31
Новая ориентировка партии получила с осени 1880 г. почти общее признание. Даже такой убежденный сторонник ниспровержения самодержавия «путем заговора, силами партии», как А. И. Баранников,32 осенью 1880 г. склонялся к идее подготовки общенародного восстания.
По словам А. И. Баранникова, в это время была отодвинута на задний план даже идея цареубийства, все было посвящено организационной деятельности. В центре стала подготовка мас- сового восстания.
Изменились на время и взгляды Тихомирова. В инструкции «Подготовительная работа партии» за полгода до того он утверждал, что «можно низвергнуть правительство даже без помощи народа». Теперь, отвечая на вопрос «о желательной роли народных масс в революции», он приходил к обратному выводу о том, что победа над правительством «без участия народа очень химерична».34 В другой статье (№ 4 «Народной воли») им подчеркивалась важность того, «чтобы в момент сильного толчка, данного от города, восставшее сельское население могло его поддержать».35 Установка программы Желябова на подготовку восстания «распропагандированными рабочими», которое послужит импульсом «для движения массового», проводилась в Москве П. А. Теллаловым, в Киеве С. С. Златопольским.36 При этом утверждалось, или хотя бы подразумевалось, что «лозунг народному восстанию», а иногда и «бунтовской почин» должен принадлежать по-прежнему революционной партии.37 «Дело революционной партии — зажечь скопившийся уже горючий материал, бросить искру в пооох»,38 — писал в своем завещании близкий к Желябову И. И. Гриневицкий. Вместе с тем отдельные народовольцы, исходя из прежней народнической традиции, допускали, что в условиях всеобщего недовольства и брожения возможен самостоятельный «бунт» народа. В статье «Признаки голода» (по мнению В. Н. Фигнер, принадлежавшей А. П. Корба) в № 4 «Народной воли» заявлялось: «Народ начнет борьбу стн-
31 Литература партии «Народной воли», стр. 343.
32 Народоволец А. И. Баранников в его письмах. М., 1935, стр. 140.
33 Там же, стр. 135.
34 Литература партии «Народной воли», стр. 290—292, 875.
38 Там же. стр. 306.
зг> ЦГАОР, ф. 112, 1881 г., оп. 1, д. 529, л. 255 (показания А. Тимофеева).
37 Литература партии «Народной воли», стр. 343 (статья Н. И. Кипа л ьчича).
38 Там же, стр. 971.
220


хийную, без определенной цели впереди; дело революционной партии сделать эту борьбу сознательной и направить к цели».39
Знаменательно в этой связи пробудившееся с осени 1880 г. внимание народовольцев к эпохам народных движений. Их притягивала тема ирландского аграрного движения — о нем, например, говорил с рабочими А. И. Желябов.40 У самого Желябова на квартире полиция нашла исследование Антоновича о гайда- мачине.41 Рукопись с очерком крестьянских восстаний от Пугачева до 1881 г. жандармы обнаружили при аресте П. А. Телла- лова.42 У московского народовольца И. В. Калюжного была изъята книга Энгельса «Крестьянская война в Германии».43
По замечанию петербургской «Программы для чтения», перечислявшей довольно много сочинений о крестьянских войнах, «в истории бунтов, интересна не только идеальная сторона, но и сторона, так сказать, техническая».44
Признание Желябовым и его товарищами важной роли масс в предстоящем перевороте могло бы явиться крупным достижением народовольческой мысли, если бы это положение было подкреплено практической организационной работой. Но в действительности этого не случилось. Известные расчеты делались народовольцами только на рабочих. При этом они не выявляли специфически классовые задачи борьбы пролетариата и подчиняли эту борьбу целям общедемократического движения. Они допускали рабочих на роль военного авангарда революции, но не на роль ее гегемона.
Больше всего это относилось к бланкистскому крылу народовольчества, которое в 1882 г. устами М. Н. Ошаниной открыто говорило, что смотрит на народ «как на пушечное мясо».45 Как подметил еще в «Наших разногласиях» Г. В. Плеханов, не такова была точка зрения марксистов, убежденных в том, что «не рабочие нужны для революции, а революция нужна для рабочих».*6 Нужно заметить, что в «Программе рабочих, членов партии „Народной волиw», в статьях №№ 4 и 5 «Народной воли», в листовках осени 1880 г. народовольцы ближе всего подошли к прежней народнической идее о том, что «освобождение народа должно быть делом самого народа». Бланкистские положения «Программы ИК» в этот период как бы стушевываются, от них отрекается, хотя и с оговорками, даже их автор Тихомиров. Но¬
Там же, стр. 301.
^аметкИ/,?^ ирландских делах нашлись и у томского народовольпа П. А. Орлова (ЦГАОР. ф. 112. ОП. 1, Д. 552).
41 Музей революции, со. I. Игр.. 1923, стр. 92.
42 ЦГАОР, ф. 112. ОН. 1. Д. 527. л. 23.
41 Там же. д. 526. л. XX об.
44 ЦГИА, Ф. 1410. ОП. 3. д. 619.
л* °П' Д' 268. л. 6 об. (письмо Л. Г. Дейча
к С. М. Кравчинскому 7 марта 1882 г.).
46 Г. В. Плеханов, Соч., т. II, М. —Пгр., 1923, стр. 342.
221


вая ориентация несомненно сплотила вокруг ИК еще большее число народнических кружков, прежде не одобрявших официальную программу партии.47
Понимание Желябовым роли народа в предстоящем перевороте приближалось к традиционным народническим представлениям. Именно в этот период осени, а затем зимы 1880/81 г. народовольчество более чем когда-либо выступало с программой, которая, по выражению В. И. Ленина, была рассчитана на то, чтобы «поднять крестьянство на социалистическую резолюцию против основ современного общества».48
Событие 1 марта 1881 г. не вызвало крестьянских и рабочих восстаний, на которые надеялись народовольцы. Между тем, как вспоминала А. П. Корба, «партия надеялась на отклик после погибели царя в деревнях и среди петербургских рабочих».49
Весной 1881 г. московские народовольцы говорили: «Александр III должен погибнуть уже не от руки революционеров, а от руки самого народа».50 А. П. Корба летом 1881 г. в конспиративном письме А. Д. Михайлову в тюрьму сообщала, что близка казнь Александра III: «Мы все надеемся, что она будет сопровождаться народными восстаниями».51 В действительности, однако, Корба не могла говорить за всех. В среде ИК летом 1881 г. уже несомненны колебания в определении будущей тактики партии. В прокламации к офицерам, правда, говорилось еще о том, что «недалеко общее восстание угнетенного народа», но выпущенное одновременно воззвание к рабочим призывало их только поддержать восстание, которое начнет сам ИК.52 В целом народовольцев вновь охватывают сомнения в способности интеллигенции побудить народ к революционному выступлению.53
Не отрицая значения масс в революции, ИК никогда не считал целесообразным направить на деятельность в крестьянской среде сколько-нибудь заметные силы. Все время представлялись
47 Литература партии «Народной воли», стр. 293—294.
48 В. И. Л е н и н, Полн. собр. соч.. т. 1, стр. 272.
49 «Каторга и ссылка», 1932, № 3, стр. 155 (письмо А. П. Корба к Я. Бауму 12 июля 1931 г.).
50 О. С. Любатович. Далекое и недавнее. М., 1930, стр. 103.
51 Ц1АОР, ф. 112, ОП. 1, Д. 528, Л. 356 об.
Литература партии «Народной воли», стр. 910, 915.
г>3 Характерна гектографированная в 1883 г. народовольческая брошюра «Интеллигенция и народная масса» (ЦГАОР, ф. 102, 7-е д-во, 1884, д. 897, л. 15 об.). Задачи интеллигенции представлялись здесь самоочевидными — «общение интеллигенции с народом составляет наш общественный идеал». Представления же о народе, о массах, как признавал автор брошюры, у ре волюционеров противоречивы. Одни утверждают, что масса — «хранительница основных начал русской жизни, носит в себе великие идеалы, которые должны осветить темный мир современной цивилизации», другие напоминают, что народ коснеет в невежестве, подавлен гнетом нищеты и не имеет энергии даже для защиты своих прав (ЦГИА, ф. 1410, оп. 1, д. 453, лл. 3—6).
222


более важными разного рода конспиративно-террористические предприятия. Острее и болезненнее всего переживалось крушение надежд на движение деревни в послемартовское время. «Я люблю и в то же время ненавижу русских крестьян за их покорность и терпение»,54 — говорила М. Н. Ошанина.
«Нашей интеллигенции не вызвать инсуррекции в народе,
и о СГ ft
если она не должна в данный момент произойти сама», —писал в 1881 г. из тюрьмы Н. А. Морозов. «России не грозит крестьянская революция, хотя бы всей интеллигенции было предоставлено свободно двинуться в народ»,56 — заявлял на суде в 1883 г. недавний чернопеределец Я. В. Стефанович.
Народовольцы осознали и необходимость приобщения изолированных до того национально-революционных устремлений к общерусскому освободительному движению.
«Народная воля» выступила с демократической платформой и по национальному вопросу. Правда, в «Программе ИК» этот вопрос не затрагивался (Тихомиров по каким-то туманным соображениям не считал этот вопрос важным), что дало повод к обвинению народовольцев в централизме и чуть ли не в шовинизме. В письме А. И. Желябова к М. П. Драгоманову разъяснялось, что народовольцы — сторонники автономии входивших в империю народов.57 В программе рабочих-народовольцев принцип права на самоопределение формулировался очень четко: «Народы, насильственно присоединенные к русскому царству, вольны отделиться или остаться в общерусском союзе» 58 (на эти слова обратил внимание К. Маркс, пометивший этот пункт программы крестом на полях). Это положение было полностью принято народовольцами и довольно подробно разъяснялось В. С. Лебедевым в передовой статье № 8—9 «Народной воли», где утверждалось, что народовольчество «чуждо каких бы то ни было национальных пристрастий и считает своими братьями и товарищами всех угнетенных и обездоленных, без различия происхождения». Вместе с тем В. С. Лебедев развивал здесь конкретный план осуществления прав наций, который был призван служить делу освобождения всех народов империи. Подтверждая право наций «на полную политическую независимость», народовольческий орган
,0 4оол В а «°г^ °Л* «Сродная воля.. Воспоминания
о 1870—1880 гг. М., 1926, стр. 49. «Умереть за народ я могу, а жить для него не могу: я почти ненавижу его», — признавалась в 1883 г. одна из близких к революционным кругам курсисток, позже все-таки покончившая с со бои. см.: РО ИРЛИ, ф. 420, д. 134, л. 8 (А. М. Редько «Мои воспомина- ния»).
Дознание о дочери инженера О. Любатович. «Былое» 1907 N° 8 стр. 296. ’ ’
У- ^еЧ*тдП0£СУДИМЫХ п0 процессу 17-ти. СПб., 1883, стр. 4 (гектограф).
, , . Желябов. Письмо М. П. Драгоманову. «Звенья» М — Л
т. \ , 193d, стр. 743.
:,R Литература партии «Народной воли», стр. 883.
223


подчеркивал, что «против общего врага должны быть направлены соединенные, дружные усилия всех составных частей государства: разъединение в борьбе ослабит наши силы и отдалит победу».59 Указывая на нерасчетливость «брести врозь», «Народная воля» звала к совместной деятельности, союзу революционеров всех национальностей против общего врага. Понимание двухсторонних задач революционной партии в предстоящей борьбе — признание права на самоопределение за всеми нациями и одновременно призыв к единению освободительных устремлений всех наций — составляет одну из положительных сторон народовольчества.
Призыв народовольцев к единению, их попытки организовать или привлечь на свою сторону революционные кружки национальной интеллигенции дали свои результаты. В 1880—1883 гг. к «Народной воле» примыкают или вступают с ней в союз кружки и целые организации украинской и белорусской, грузинской и латышской интеллигенции.
Обратили народовольцы внимание и на необходимость привлечения в свои ряды еврейской интеллигенции и рабочих, свидетельством чему служит выпуск первого номера «Рабочей газеты» на еврейском языке.60
Несмотря на предубеждение многих революционеров против двуличной политики либералов, народовольцы, как и до них землевольцы, пробовали для мобилизации сил против царизма привлечь к движению либеральное общество. Союз с либералами не страшен, убеждал Н. К. Михайловский народовольцев в № 3 «Народной воли», «многие либералы гораздо к вам ближе, чем вам кажется».61 Инструкция «Подготовительная работа партии», а также «Программа для собирания сведений в провинции»62 в 1880 г. советовали местным группам «по возможности сходиться с местными либералами и конституционалистами».63
Народовольцы еще таили надежду, что либералы, заинтересованные в получении политической свободы, помогут ее завоевать.
А. 	И. Желябов на суде говорил, что представители правящих классов не чужды социалистам, пока они нуждаются в падении
г,у Там же, стр. 509.
60 Одобрение Г. Г. Романенко еврейских погромов, вспыхнувших на Юге летом 1881 г., как якобы начала народной революции, не было характерно для народовольческой партии, как не был типичен для ИК сам Г. Г. Романенко. Напечатанная им от имени ИК погромная листовка была сожжена другими членами ИК — В. Н. Фигнер, А. А. Франжоли и др. В связи с этим представляется ошибочным утверждение американского историка Е. Чериковера о том, что погромная прокламация Романенко «не является незаконным детищем партии» (Е. Tcherikower. History of the Jewish Labor Movement in the United States, v. II. N. Y., 1945, p. 176).
61 Литература партии «Народной воли», стр. 174.
в2 ЦГАОР’, ф. 1741, № 3245, лл. 16-17.
63 Литература партии «Народной воли», стр. 872.
224


самодержавия, в праве утверждения бюджета, в правосудии и т. д.64
Более или менее регулярные связи поддерживали народовольцы с литературными кругами, отчасти с земцами. Среди столичного общества заводил знакомства близкий к редакции «Народной воли» писатель А. И. Иванчин-Писарев.
Либеральные литераторы, адвокаты, военные жертвовали в пользу «Народной воли» некоторые суммы, доставляли ценные сведения о действиях высшей администрации, 3 предоставляли свои квартиры для конспиративных собраний и свиданий.66 Довольно тесный контакт сохранялся у ИК с председателем таврической губернской земской управы В. К. Винбергом, в 1881 г. привлеченным к дознанию за связь с народовольцами.67
Вообще на земства ИК, видимо, возлагал какие-то надежды,68 но его постигало разочарование за разочарованием.
«Народная воля» не раз писала о ложной роли, бессилии и полном бесправии земства в условиях чиновничье-полицейской опеки.69 Негодование большей части либералов против народовольцев за то, что они убили царя, как раз тогда, когда он якобы хотел дать конституцию, вызвало резкий отпор со стороны «Народной воли», отметившей, что «вся деятельность этих жалких трусов ограничивается тем, что при случае, обиняком они рабски просят конституцию, обязуясь и на свободе по-прежнему пресмыкаться».70
В момент колебаний и кризиса правительства весной 1881 г. ни земские, ни буржуазно-либеральные круги так и не решились использовать момент, чтобы твердо предъявить свои требования о политической свободе правительству. Более того, некоторые либералы поспешили засвидетельствовать правительству свою преданность и даже предлагали свои услуги для искоренения «крамолы».
Народовольцы и в 1883 г. пытались в своей печати подтолкнуть либеральное земство к более активным действиям (передо-
64 ОПИ ГИМ, ф. 282, оп. 1, д. 394, л. 46 (запись В. Л. Тихоцкого речи А. И. Желябова).
65 А. И. Иванчин-Писарев. Хождение в народ. М.—Л., 1929 стр. 290.
66 Деловые встречи устраивались на квартире председателя Технического общества Небольсина, у литератора С. А. Венгерова, у подполковника Леера (сына начальника Академии Генштаба) (И. И. Попов. Минувшее и пеое- житое, ч. I, Л., 1924, стр. 104).
^ оп* 1881, д. 8439. Ср.: «Былое», 1906 № 8
стр. 1оо. '
68 У А. П. Корба нашлась при аресте рукопись «Земство и призыв правительства» (ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 528, л. 274 об.), а у Н И Кибаль-
", о^реХ°ДНо°?о п°АОЖение земства» (Процесс 1-го марта 1881-го года. Ы1б.. 1906, стр. 213).
69 Литература партии «Народной воли», стр. 275.
70 Там же, стр. 492.
15 с. с. Волк


вая статья «Листка „Народной волии» № 2, написанная
С. 	Н. Кривенко) и напечатали для либералов программное воззвание «группы конституционалистов».71 Однако беспомощное и дряблое либеральное общество ограничивалось, по ироническому отзыву журнала «Студенчество» (орган студентов-народовольцев Петербургского университета), показыванием правительству «кукиша в кармане».72
Самые скромные надежды народовольцев на поддержку либералов оказались обманутыми, пассивно держались и либеральнонароднические круги. «Народная воля» не видела еще «полной дряблости и внутренней противоречивости этого направления».73
* * *
Исторический трагизм народовольчества состоял в том, что оно стремилось начать революцию, надеясь на поддержку сил, в то время еще не готовых к борьбе. Крестьянство оставалось еще темным и забитым, рабочий класс был еще слишком слаб и в целом не сознавал ни своей роли, ни политических целей борьбы.
Не видя подлинных путей исторического развития, не находя действительной поддержки от классов, еще не готовых к борьбе, народовольцы считали возможным «подтолкнуть» историю только силами своей организации. Вследствие этого деятельность ИК с самого начала приобрела неоправданно односторонний характер. Наилучшим способом государственного переворота стал считаться заговор и захват власти, наиболее действенным способом политической борьбы, подрыва сил правительства и развязывания народной революции был объявлен террор.
Тактика «устрашающего» и «возбуждающего» террора
Террор, стихийно возникший в народнических кружках конца 70-х годов как средство мести и возмездия за преследования и казни революционеров, был принят на вооружение народовольцами как одно из средств политической борьбы. Террор, занявший едва ли не основное место в деятельности большинства членов ИК, отнюдь не исключал, а скорее включал в себя идею заговора. Оба вида тактики были в какой-то мере взаимосвязаны и появились
71 С. Н. В а л к. С. Н. Кривенко в нелегальной литературе. «Из истории рабочего класса и революционного движения», М., 1958, стр. 257.
72 ЦГИА, ф. 1410, оп. 1, д. 438 («Студенчество», № 3, 1883).
73 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 6, стр. 372.
226


вследствие отсутствия массового движения. «Террор был заговором интеллигентских групп. . . — писал В. И. Ленин. — Террор был результатом — а также симптомом и спутником — неверия в восстание, отсутствия условий для восстания».74
Заговорщическо-террористическая тактика «Народной воли» основывалась и на тех ложных представлениях о сущности русской государственной власти, о которых говорилось в предыдущей главе. Сообразуясь с «самостоятельным значением нашего государства», Тихомиров полагал, что деятельность революционной партии «должна принять совершенно особый характер».75 Народовольцы считали, что правящую кучку во главе с царем легко устранить ударом в самом «центре» — захватом власти или террором. Постоянно противопоставляя Россию буржуазным странам Европы, они были уверены, что индивидуальный террор не целесообразен, когда он направлен, как на Западе, против бюрократической системы, созданной и поддерживаемой эксплуататорскими классами, и даже вреден, когда он затрагивает основы буржуазной демократии. Но в России, полагали народовольцы, борьба идет не с государством, опирающимся на прочную поддержку господствующих классов, а с тираном и его клевретами, с «узурпаторами народной воли», с правительством, у которого «вне его самого нет опоры».76 В этих условиях имел все шансы на успех лозунг «Смерть тиранам!».77
По свидетельству народовольцев, первоначально «сами террористы очень различно понимали смысл своих поступков».78 Осенью 1879 г. во многих народнических кружках продолжали рассматривать террор в качестве средства мести и возмездия, как своего рода «министерство юстиции революции».79
В этом отношении террор отнюдь не являлся порождением «Народной воли», ибо применялся довольно широко еще в землевольческий период.
Количество вооруженных сопротивлений при обысках и арестах, число убитых чиновников, жандармов и шпионов за два-три года, предшествующих образованию «Народной воли», не только не ниже, но даже выше, чем за три-четыре года действия народовольческого ИК.80
В одной из первых листовок «Народной воли» утверждалось, что народовольцы начали «вооруженную борьбу, будучи вынуж- дены к этому самим правительством», которое для подавления
Там же, т. 12, стр. 180.
-6 ^итеРатУРа партии «Народной воли», стр. 79.
1 С. Иванов. Из воспоминаний о 1881 г. «Былое» 1906 N” А стр. 232.
I7 Литература партии «Народной воли», стр. 286.
'9 Л. Тихомиров. Воспоминания. М.—Л., 1927, стр. 104.
80 гс Дани^ОВ‘ воспоминаний. «Былое». 1907, № 8, стр 236 «Календарь .Народной воли" на 1883 год», стр. 153—155 Со • KJ. Стек лов. Борцы за социализм. М., 1918, стр. 143 145
227
15*


общественной жизни прибегает к террору.81 Как заявлял на суде
С. 	Г. Ширяев, «красный террор Исполнительного комитета был лишь ответом на белый террор правительства. Не будь последнего, не было бы и первого».82 Однако народовольческий Центр со временем все более и более расширял свое понимание покушений. На Липецком съезде, как можно судить по показаниям
А. 	А. Квятковского, на террор еще не смотрели как на средство для осуществления программы.83 В нем видели оружие мести за репрессии или защиты от шпионов, лишь отчасти — средство «дезорганизации» правительства, «лишения жизни таких лиц, смерть которых может и должна усилить значение партии», о чем говорил на следствии Ширяев, несомненно повторяя пункт землевольческой программы. В своих показаниях Ширяев все время говорит о терроре как временном и в общем второстепенном средстве.84 Показание А. Д. Михайлова о том, что террор рассматривался Липецким съездом как одно из главных средств борьбы, объясняется скорее всего его личными взглядами.85 К тому же Михайлов, переживший в отличие от Квятковского и Ширяева расцвет террористических предприятий ИК, мог иметь в виду последующее развитие событий. Липецкий же съезд не поддержал тех, кто, как Н. А. Морозов, всемерно выпячивал террористическую деятельность. Окончательный смертный приговор Александру II был вынесен ИК (26 августа 1879 г.) только после казней в Киеве и Одессе. С этих пор ненависть к «Александру Вешателю», являвшемуся олицетворением трусливо-кровожадного деспотизма и «главным виновником судебных убийств» революционеров, воодушевляла народовольцев.86
Напряжение этой борьбы, по мнению А. Д. Михайлова, «зависело отчасти от количества жертв, погибших в его царствование».87 Несколько шире объяснение Перовской. Упорство в покушениях на жизнь Александра II, говорила она, было вызвано убеждением, что он никогда не изменит «ни своего отношения
^ ^ Aft
к партии, ни своей внутренней политики».
На результаты удачного покушения возлагались большие ожидания, надеялись на важные перемены.89 О том, что эти
81 Литература партии «Народной воли», стр. 893.
82 Там же, стр. 309.
83 С. Н. Вал к. Автобиографическое заявление А. А. Квятковского. «Красный архив», 1926, т. 1, стр. 172.
84 ЦГВИА, ф. 545 л., оп. 2, 1880, д. 525, л. 8; Архив «Земли и воли»
и «Народной воли». М., 1932, стр. 242, 247.
85 А. П. П р и б ы л е в а - К о р б а и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов.
Л.—М., 1925, стр. 155.
86 Литература партии «Народной воли», стр. 151, 167—168, 893.
87 ОПИ ГИМ, ф. 282, оп. 1, д. 396 (записки А. Д. Михайлова во время суда).
88 Процесс 1-го марта 1881-го года, стр. 39.
89 А. П. П р и б ы л е в а - К о р б а и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов, стр. 136.
228


ожидания разделялись многими, говорит рассказ М. Ф. Фроленко о Желябове, который согласился вначале принять участие в цареубийстве с условием освободить его от дальнейших террористических выступлений.90 С тем же условием согласилась участвовать в покушении на царя Перовская.91
«Программа ИК», составлявшаяся «под грохот динамитных взрывов», более всего повела к тому, что террор превратился в главное дело народовольческого Центра. С конца 1879 г. на террор стали смотреть как на самое действенное и едва ли не универсальное по результатам средство. Он должен был «подорвать обаяние правительственной силы», «поднимать. . . революционный дух народа и веру в успех дела», а также «формировать годные и привычные к бою силы».92 В нем стали видеть «орудие борьбы для достижения политического и экономического освобождения народа».93
Роль террора в период революции, намеченная в «Программе ИК», уточнялась в инструкции «Подготовительная работа партии», здесь намечается целый план террористической борьбы. «Искусно выполненная система террористических предприятий, одновременно уничтожающих 10—15 человек — столпов современного правительства, приведет правительство в панику, лишит его единства действия и в то же время возбудит народные массы, т. е. создаст удобный момент для нападения».94
Среди многих членов ИК, а затем и большинства провинциальных народовольцев сложилось очень преувеличенное представление о значении террора.
Известно заявление В. Н. Фигнер о том, что в результате цареубийства партия «ждала уступок, послаблений, прекращения реакции, доли свободы, которая сделала бы существование сносным, мирную деятельность возможной».95 Самым подходящим средством добиться политической свободы считали террор Морозов и Зунделевич.96
По сообщению Л. А. Тихомирова, ИК «воображал в 2—3 года довести монархию до капитуляции именно путем террористического „штурма"».97
Еще в сентябре 1879 г. Желябовым развивалась мысль об «устрашающем» значении покушений. Надо терроризовать, устрашать правительство, и тогда оно даст политическую свободу, при
90 М. Ф. Фроленко, Собр. соч., т. II, М., 1932, стр. 16—17.
91 Г. В. П л е X а н о в, Соч., т. XXIV, М.—Л., 1927, стр. 309.
92 Литература партии «Народной воли», стр. 165, 665.
93 Показания Н. И. Кибальчича. «Былое», 1918, № 4—5, стр. 297.
94 Литература партии «Народной воли», стр. 869.
95 Из автобиографии В. Н. Фигнер. «Былое», 1917, № 4, стр. 78.
96 В. И. И о х е л ь с о н. Первые дни «Народной воли», Пб., 1922, стр. 17—18.
Л. А. Т и х о м и р о в. Воспоминания, стр. 322.
229


которой пропаганда будет более возможна,98 говорил он на собрании харьковских революционеров. Впрочем, и полтора года спустя Желябов мечтал систематическим «устрашающим» террором вырвать у правительства действительные уступки, в числе их демократическую конституцию.99 Но была у террора и другая задача.
Народовольцы в своем большинстве еще долго сохраняли надежду на то, что рано или поздно крестьянский бунт поддержит боевое выступление партии.
«Кто же. . . станет теперь отрицать, что террор помогает организационной работе, пробуждая ум и чувство народа и интеллигенции, намечая сильнейшего врага и доказывая возможность борьбы с ним?»,100 — риторически спрашивалось в № 4 «Народной воли».
Перовская, которая вначале видела в терроре лишь средство самозащиты, в январе 1881 г. очень убежденно доказывала
С. 	Иванову, что как «систематический прием борьбы террор является наиболее действенным способом дезорганизовать правительство и могучим средством агитации».101 Террор всколыхнет массы, пробудит народ, покажет ему, что существует сила, борющаяся с его врагами.102
Покушение на царя явится «средством для возбуждения к всеобщему восстанию»,103 — говорил в начале 1881 г. Желябов. Сходные мнения высказывали В. Н. Фигнер,104 А. И. Зун- делевич 105 и др. Студенческая молодежь, примыкавшая к народовольцам с осени 1879 г., также видела в покушениях «средство возбудить крестьянскую массу».106 Даже весной 1882 г., судя по рукописи киевского революционера Вас. Иванова, теплилась надежда, что покушения «могут дать толчок недовольной массе народа и побудить его к всеобщему бунту».107
Возбуждающий, «эксцитативный», террор был одной из народнических утопий. Надеяться вызвать движение крестьян посредством террора можно было только придя в отчаяние от пассивности деревни.
98 ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 534, л. 27 об. (показания А. Сыцянко). Ср.: Я. Д. Баум. К истории письма ИК «Народной воли» к Александру III. «Каторга и ссылка», 1932, № 5, стр. 151 —157.
99 С. Иванов. Из воспоминаний о 1881 г., стр. 232; П. Б. Аксельрод. Пережитое и передуманное, кн. I. Берлин, 1923, стр. 362.
100 Литература партии «Народной воли», стр. 308.
101 С. И в а н о в. Из воспоминаний о 1881 г., стр. 236—237.
102 Н. К. Б у х. Первая типография «Народной воли». «Каторга и ссылка», 1929, JVb 8-9, стр. 64.
103 «Былое», 1906, No 8, стр. 175.
104 Из автобиографии В. Н. Фигнер, стр. 77.
105 В. Г. Короленко, Собр. соч., т. 7, М., 1955, стр. 265—266.
106 РО ИРЛИ, Ф. 420, оп. 1, д. 134, ЛЛ. 9-10.
107 ЦГАОР, ф. 102, 7-е д-во, 1884, д. 747, т. VII, л. 81 об.
230


Путь террора оказался не столь эффективным, как надеялись народовольцы. Никто из них не подозревал, что неудача будет следовать за неудачей, что «охота» на царя затянется на полтора года, что она поглотит чуть ли не все силы ИК в ущерб всем другим сферам деятельности, что она будет стоить ничем не возместимых жертв. В терроре усомнился к началу 1881 г. даже Желябов, убежденный прежде, что партия должна выполнить «строго и последовательно весь план политических казней».108 В канун 1 марта он стал признавать «пагубную сторону террора, затягивающего помимо их воли людей».109 «Мы затерроризовались, — говорил он М. Н. Ошаниной, — нам теперь нужно бы налечь на организацию революционных сил в стране; но пока мы не можем отступить, не довершив начатого (т. е. цареубийства, — С. В.)»,ио Не рассчитывал Желябов в последнее время и на серьезные перемены в политическом строе.111
Отказаться от своей цели народовольцы не хотели, чтобы не уронить престиж партии, но глубокие сомнения охватывали тех из них, кто представлял себе последствия этого увлечения террором. Нельзя изображать всех без исключения народовольцев, как это порой делается, как фанатиков терроризма, убежденных сторонников взрывов, бомб, револьверов.
Виднейшие деятели «Народной воли» еще в период Липецкого съезда решили, что путь террора будет оставлен, как только откроется возможность свободной пропаганды социализма.112
Хотя народовольцы и утверждали, что «мирный исход желательнее насильственного»,113 они полагали большей частью, что «осуществление народных стремлений, желаний мирным путем, насколько бы это ни было желательно, вряд ли может иметь место и что волей-неволей народу придется силой отстаивать свои права».114
Сколько-нибудь серьезные надежды на мирный путь демократизации страны могли появиться лишь в момент известной неустойчивости политики самодержавия после смерти Александра II — в марте—апреле 1881 г.
10” В. А. А н з и м и р о в. Крамольники. М., 1907, стр. 122.
109 К истории партии «Народной воли» («Показаниям М. Н. Полонской). «Былое», 1907, Ns> 6, стр. 7.
110 Н. С. Русанов. Идейные основы «Народной воли». «Былое», 1907, № 9, стр. 76.
111 К истории партии «Народной воли» («Показания» М. Н. Полонской), стр. 7.
112 А. П. Прибылева-Корба и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов, стр. 167. Ср. заявление А. И. Желябова на суде (Процесс 1-го марга 1881-го года, стр. 223).
113 Литература партии «Народной воли», стр. 309, 418, 414.
4 С. Н. В а л к. Автобиографическое заявление А. А. Квятковского, стр. 164.
231


В письме ИК к Александру III народовольцы, стремясь избежать «печальной необходимости кровавой борьбы», «страшных бедствий», которые всегда сопровождают революцию, указывали на возможность бескровного осуществления народных чаяний.
В случае, если самодержавие проведет необходимые реформы, ИК обязывался отказаться от «насилия», посвятить себя «мирной идейной борьбе», «культурной работе на благо родного народа».115
Когда безуспешность этого обращения стала очевидна, в № 6 «Народной воли» осенью 1881 г. ИК твердо заявил, что «надежда на мирное торжество демократической идеи в настоящее время делается немыслимой».116 Однако не террор, а идея заговора для захвата власти была выдвинута в этот период руководящим ядром ИК. «Не все народовольцы — террористы и в свою очередь не все террористы — народовольцы»,117 признавал на следствии С. Златопольский. Протестовал против названия «Народной воли» террористической организацией А. А. Квятковский.118
В. 	Н. Фигнер в своих показаниях в начале 1883 г. также возражала против именования партии террористической: «Ее окре¬
стили этим именем по внешнему направлению одного рода ее деятельности».119
Если многие недоумевали, как «Народная воля» могла получить название террористической, а большинство офицеров вообще избегало участвовать в терроре,120 то была среди народовольцев и группа (очень небольшая по численности — кроме Н. А. Морозова и О. С. Любатович, можно назвать разве Г. Г. Романенко, который заявлял в своих показаниях, что принадлежит «к фракции террористов»,121 а также предателя Г. Д. Гольденберга), которая такого именования прямо-таки домогалась.
Морозов развивал настолько крайние взгляды на возможности террора, что уже зимой 1879/80 г. разошелся во взглядах с большинством ИК. Статьи его для «Народной воли» осенью 1879 г. отклонялись редакцией. Свою оппозиционную брошюру «Террористическая борьба» он издал лишь в эмиграции.
115 Литература партии «Народной воли», стр. 905—907.
116 Там же, стр. 418—419.
1,7 С. Н. В а л к. Из народовольческих автобиографических документов. «Красный архив», 1927, т. 1, стр. 228.
118 Архив «Земли и воли» и «Народной воли», стр. 238. А. А. Квятковский также говорил в показании от 13 февраля 1880 г., что не все народовольцы «могут быть поголовно признаваемы за террористов» (ЦГВИА,
ф. 545 л., оп. 2, 1880, т. 32/12, л. 173).
119 Из автобиографии В. Н. Фигнер. «Былое», 1917, № 3, стр. 186.
120 В уставе Центрального военного кружка, по сообщению А. П. Штром- берга, был прибавлен пункт, «устанавливающий необязательность для члена кружка принимать на себя совершение террористического факта» (ЦГАОР, ф. 102, 7-е д-во, 1884, д. 747, ч. 12, л. 80).
121 ЦГВИА, ф. 545 л., оп. 2, 1880, д. 525, т. 5а, л. 5.
232


Уехав за границу, Морозов находит, однако, лишь одного сподвижника — Г. Г. Романенко.122 Хотя по возвращении в 1881 г. в Россию Романенко примкнул к «Народной воле» и даже стал членом ИК, по справедливому наблюдению С. Н. Валка, «он остался террористом, а не стал народовольцем».123 Он, например, вовсе отрицал необходимость поддержки народа. Романенко считал, что революцию должна совершить одна только интеллигенция, обязанная «вынести на своих плечах политическую свободу России, пользуясь террором как средством».124 В полном согласии с этим взглядом был план Н. А. Морозова, считавшего, что «террористическая революция» — самая «удобная» и «самая справедливая из всех форм революции»: «С незначительными силами она дает возможность обуздывать все усилия до сих пор непобедимой тирании».
Прославляя тираноборчество ссылками на Вильгельма Телля, Морозов под влиянием Романенко заявлял, что «террористическая борьба одинаково возможна как при абсолютном, так и при
195
конституционном насилии».
Взгляды Морозова (а также и Романенко) на террор не были приняты «Народной волей». Об этом заявляли на суде Желябов и Перовская. Желябов сказал, что к брошюре Морозова партия относится отрицательно, что взгляды Морозова служат «отголоском прежнего направления, когда действительно некоторые из членов партии, узко смотревшие на вещи, вроде Голь- денберга, полагали, что вся наша задача состоит в расчищении пути чрез частые политические убийства».126 Попытка Морозова и Любатович образовать в 1881 г. особую фракцию или даже партию с чисто террористическим направлением никем поддержана не была.127
Только для лиц, мало знакомых со взглядами «Народной воли», показалось откровением заявление ИК от 10 сентября 1881 г. по поводу смерти президента США Джеймса Гарфильда в результате покушения Гито. Выражая глубокое соболезнование американскому народу, ИК заявлял свой протест против насильственных действий, подобных этому покушению. В стране, где есть возможность «честной идейной борьбы», «политическое убийство как средство борьбы есть проявление того же духа деспотизма,
122 С. Н. В а л к. Г. Г. Романенко. «Каторга и ссылка», 1928, № 11, стр. 38—47.
123 Там же, стр. 56.
124 g Тарновский [Г. Г. Романенко]. Терроризм и рутина. Женева, 1880, стр. 18 и сл.
125 Н. А. Морозов. Террористическая борьба. Лондон [Женева], 1880, стр. 11. Брошюра Морозова печаталась, кстати, при помощи ткачевцев-«наба г- чиков».
126 Процесс 1 марта 1881-го года, стр. 219.
127 С. Н. В а л к. Г. Г. Романенко, стр. 47.
233


уничтожение которого в России мы ставим своей задачей».128 Это заявление ИК «Народной воли» процитировал в своей книге о Михайловском американский историк проф. Д. Биллингтон.129
В своих заявлениях народовольцы протестовали против отождествления их действий с террористическими актами западноевропейских анархистов. В обращении ИК к европейскому обществу в марте 1881 г. пояснялось, что русские революционеры считают свою форму борьбы вынужденной не только бесчеловечием царских властей, но и полным политическим бесправием русского общества.130 Как известно, эти оговорки вполне одобрялись и Марксом, склонным тогда думать, что взрывы в Петербурге могут повести ко всеобщему революционному взрыву в России.
Хотя народовольцы не придавали террору значения исключительного или единственного средства борьбы, все же, по наблюдению Г. В. Плеханова, логика террористической деятельности при тех ограниченных силах, которыми она велась, настолько отнимала время и силы у виднейших руководителей организации, что террор стал главнейшим и всепоглощающим средством борьбы.131
Несомненна доля истины в позднейшем замечании Н. А. Морозова по поводу победы тихомировского варианта программы в конце 1879 г. Не забывший своего поражения и тогдашней обиды, Морозов много лет спустя не без злорадства отметил, что на практике «Народная воля» выполняла его, морозовскую, т. е. террористическую, программу.132 Верно это частично лишь по отношению к ИК, но не ко всей народовольческой партии.
Как справедливо отметил в свое время Ф. Кон, «число людей, вовлеченных в террористическую деятельность, было весьма ограничено. Если даже принять цифру членов народовольческой организации в 500 человек. . . то и тогда окажется, что террору посвящала свои силы не более чем десятая часть этого числа».133
Разочарование народовольцев в силах и способностях народа к революции привело их к увлечению террором. Революционная деятельность сужалась до подготовки цареубийства, политиче-
128 Литература партии «Народной воли», стр. 401 («Народная воля», № 6).
129 I. Н. В i 1 1 i n g t о n. Mikhailovsky and Russian Populism. Oxford, 1958, p. 109.
130 Литература партии «Народной воли», стр. 902—903. На этом вопросе останавливается в своем труде и Ф. Вентури, указывающий, что индивидуальные и воодушевляемые темными и неопределенными идеями террористические акты анархистов на Западе не могут приравниваться к действиям русских революционеров. Русский терроризм был не только одним из аспектов образования революционной партии, но и симптомом общего кризиса страны (F. Venturi. Roots of Revolution. N. Y., 1960, p. 597).
131 Г. В. П л e x а н о в, Соч., т. XXIV, стр. 144—145.
132 Н. А. Морозов. Над старыми письмами, л. 2 (рукопись, собрание
С. 	Н. Валка).
133 Ф. Кон. История революционного движения в России, т. I. М., 1929, сгр. 143—144.
234


ская борьба заменялась единоборством горстки интеллигентов с правительством.
Возникнув, по определению В. И. Ленина, не на основе, а вне массового движения, террор оставался уделом интеллигентских групп.134 Вряд ли можно утверждать, что в начале 80-х годов столичный террор серьезно тормозил активность масс. Массы еще только начинали пробуждаться от вековой забитости.
Нельзя считать достаточно оправданным и выдвигавшееся с середины 80-х годов некоторыми народниками обвинение народовольцев в том, что они хотят использовать рабочих только как боевиков-террористов. В действительности ИК таких замыслов не имел. Во всех семи покушениях против Александра II участвовало не более пяти рабочих. В статье одного из провинциальных рабочих, предназначенной, видимо, для одного из народовольческих изданий, высказывалось пожелание, чтобы «Исполнительный комитет назначил людей для провинциального террора».135 Предложение этого рабочего о том, чтобы «столичный» и «провинциальный» террор шли «рука об руку», что по существу являлось объявлением партизанской войны против существующего строя, в действительности никогда не могло быть реализовано. Народовольцы действительно пытались иногда определить свой терроризм как «партизанскую войну».136 Этот термин употреблял как будто и Желябов.137 Однако применение этого термина может только ввести в заблуждение.
Надежда народовольцев на то, что «попытка активной борьбы» может расшевелить крестьянство, оказалась напрасной. Поднять на борьбу рабочие массы «эксцитативный» террор также не мог. Хотя о фабричном и аграрном терроре народовольцы иногда писали, а еще больше говорили, в действительности эти формы борьбы ими почти совершенно не применялись. По малочисленному составу своих участников террористические предприятия самого ИК также не могут быть названы партизанской борьбой. Никаких сил и средств для такой борьбы ни у ИК, ни у местных революционеров не было. Ни о каких развернутых боевых действиях, ни о какой связи с массами не было и речи. Ошибочно переоценивать и «устрашающую» роль террора.
Тихомиров, став уже ренегатом и редактором ретроградных «Московских ведомостей», называя народовольческий террор «нелепостью», полагал тем не менее, что «в то время нельзя было более производительно (с боевой точки зрения) употребить имеющиеся ничтожные революционные силы». В подтверждение своего мнения он ссылался на слова, сказанные ему главой Де¬
134 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 12, стр. 180.
135 ЦГАОР, ф. 102, 7-е д-во, 1883, д. 42, ч. 1, л. 141 об.
136 Литература партии «Народной воли», стр. 371.
137 С. Иванов. Из воспоминаний о 1881 г., стр. 232. Ср.: Л. Тихомиров. Воспоминания, стр. 104.
233


партамента полиции П. Н. Дурново: «Вы доказываете, что терроризм нелепость. Однако, нужно сказать, что это очень ядовитая идея, очень страшная, которая создала силу из бессилия».138
«Преувеличенный взгляд правительства на силу и размах народовольчества» 139 отмечали и другие мемуаристы. И все же правительство не помышляло ни о каких серьезных реформах.
По позднейшему замечанию Л. Г. Дейча, «террор своим шумом и треском вводил в заблуждение всех современников»: «Он отвлекал их внимание от действительного положения вещей и возбуждал несбыточные мечты и надежды».140 Молодежь террор приводил в «экзальтацию», рассказывала В. Н. Фигнер.141
Настроения революционной молодежи, пылавшей жаждой схватки и восторгавшейся предчувствием близкой победы, сказались на одобрении террора недавними его противниками. Среди них были П. Л. Лавров,142 Н. К. Михайловский, В. В. Берви- Флеровский. Склонились к признанию террора и чернопере- дельцы. В письме к Засулич от 21 апреля 1880 г. Л. Г. Дейч сообщал, что чернопередельцы вносят в программу пункт «о важном значении террора» — «и Жорж (Г. В. Плеханов, — С. В.) с стесненным сердцем, под влиянием наших убеждений, согласился».143 В результате в программе чернопередельцев появилось признание необходимости политического террора.144
Тем не менее пока существовала партия «Черный передел», рассказывал народоволец С. Росси, народовольцы особенно сильно протестовали против мнения, что они умаляют значение пропаганды и в терроре видят единственное средство, ведущее к осуществлению программы их партии.
Г. В. Плеханов, являвшийся противником терроризма еще с землевольческих времен, долго не считал возможным выступать против террора и даже включал соответствующий пункт в программные проекты группы «Освобождение труда». «Высказываться против террористической борьбы интеллигенции было тогда безусловно бесполезно: интеллигенция верила в террор, как в бога».145
Позже Плеханов решительно отказался от своих вынужденных \ступок, показал источник террористических настроений, их безрезультатность. Он отметил, что террор явился «естественным плодом слабости сил революционной партии, пытавшейся, несмотря на эту слабость, нанести окончательный удар правитель¬
138 Л. Тихомиров. Воспоминания, стр. 104—105.
139 Архив Дома Плеханова, АД. 8. 499, л. 199 (заметка Л. Г. Дейча).
140 Группа «Освобождение труда», сб. 3, М.—Л., 1925, стр. 24.
141 Из автобиографии В. Н. Фигнер, стр. 79.
142 ЦГАОР, ф. 1762, оп. 2, д. 142, л. 29 (статья П. Л. Лаврова).
143 Архив Дома Плеханова, АД 1/9.1.
144 «Черный передел». Орган социалистов-федералистов. 1880—1881 гг. М.—Пгр., 1923 («Памятники агитационной литературы», т. I), стр. 199.
145 Г. В. П л е х а н о в, Соч., т. II, стр. 350.
236


ству».146 Еще позднее Плеханов писал, что «русские революционеры возвели террор в систему только тогда, когда они убедились в невозможности поднять немедленно крестьянскую массу на борьбу с государством. Титаническая энергия террористов была
и ! 47
поистине энергией отчаяния».
Несмотря на очевидную несостоятельность террористической тактики, ее подхватили в начале XX в. разного рода неонародни- ческие группы, и прежде всего эсеры. Ссылаясь на следование традициям «Народной воли», они начали кампанию политических убийств и покушений. В условиях, когда на борьбу наконец стали подниматься крестьянские массы, когда ведомый партией большевиков рабочий класс готов был возглавить народную революцию, эсеровская крикливая проповедь террора сеяла вредные иллюзии, апатию, подрывала дисциплину и организацию в рядах политической армии революции.
В борьбе против эсеровской тактики индивидуального террора
В. 	И. Ленин не раз обращался к урокам прошлого, утверждая, что русские социал-демократы обладают в этом вопросе «особенно богатым опытом», и напоминал «опыт всей истории русского революционного движения, опыт, предостерегающий нас от таких приемов борьбы, как террор».148 Эсеровский террор являлся «не чем иным, как единоборством, всецело осужденным опытом истории», говорил Ленин.149
Последнее замечание В. И. Ленина показывает, какую серьезную ошибку допускал М. Н. Покровский, некритически заимствуя из воспоминаний Л. Тихомирова применение термина «партизанская война» по отношению к народовольческому террору и склоняясь к одобрению этой террористической тактики на том основании, что это была якобы единственно возможная тактика в условиях, когда не было революционной массы.1о°
Отмечая положительное значение борьбы против самодержавия и потому называя «величественной» попытку «Народной воли» захватить власть путем «устрашающего», и действительно устрашавшего, террора,151 В. И. Ленин вместе с тем не раз подвергал беспощадной критике защитников тактики индивидуального террора. Он указывал на бессилие и вред террора, который отвлекал силы революционеров от работы в массах, стоил многих жертв.152
146 Там же, т. IX, М.—Пгр., [б. г.], стр. 20.
147 Там же, т. XXIV, стр. 177.
148 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 9, стр. 129—130.
149 Там же, т. 6, стр. 375.
150 М. Н. Покрове кий. Очерки по истории революционного движения в России XIX и XX вв. М., 1924, стр. 86—88.
151 В. И. Ленин, Полн, собр., соч., т. 6, стр. 173; т. 9, стр. 332.
152 Там же, т. 30, стр. 315.
237


Тактика заговора и захвата власти
Полагая, что в деспотической России исключается возможность объединения масс в сознательную и дисциплинированную силу, народовольцы все более утверждались в мнении, что задача освобождения народа выпадает на долю немногочисленной интеллигентской организации, которая подготовила бы заговор для захвата власти.
Вера в удачу заговора, в возможность поддержки его крестьянским восстанием, подкреплялась свидетельствами того, что правительство расшатано и непопулярно. В таких условиях (конечно, не было и речи о трезвом учете всех элементов революционной ситуации) государственный переворот, казалось, «не представляет ничего невозможного и даже особенно трудного».153 «Естественно являлась мысль: почему же не начатьР»,154— вспоминал позднее Тихомиров.
В планах заговора известную роль, особенно для офицеров, играл пример декабристов, на этой основе и возникло предложение начать революцию с ареста царя. «Пестель — человек огромных дарований, большой эрудиции и военной опытности и притом весьма практичный и проницательный — вместе с своими друзьями решил же открыть революционное движение арестом, а в случае необходимости — истреблением царя».105
В найденной при аресте Ю. Н. Богдановича рукописи по истории политических движений русского народа развивалась мысль о том, что военные мятежи и заюворы в новой истории — дело обычное. Бланкистско-заговорщические убеждения членов ИК складывались под определенным воздействием взглядов шестидесятника П. Г. Заичневского и особенно П. Н. Ткачева. Из орловского кружка Заичневского вышли народоволки М. Н. Ошанина (Оловенникова) и Е. Д. Сергеева (жена Л. А. Тихомирова). Первоначально издававшийся за границей «Набат» П. Н. Ткачева, так же как и его взгляды, вызвали у революционеров только насмешки и презрение, даже возмущение.156 С возникновением народовольчества отношение к «Набату» и «набатчикам» начало меняться, свидетельством чему являются статья Н. И. Кибальчича в № 5 «Народной воли»,1э7 беседы А. И. Желябова в Морском кружке в Кронштадте.158
Н. А. Морозов потом вспоминал, что вел переговоры с Ткачевым и его сторонником Г. Турским по соглашению с А. Д. Михай¬
153 «Вестник „Народной воли**», Женева, № 2, 1884, стр. 255.
154 Л. А. Тихомирову Воспоминания, стр. 104.
155 М. Ю. Ашенбреннер. Военная организация «Народной воли». М., 1924, стр. 98.
156 Н. А. Морозов. Повести моей жизни, т. IV. М., 1918, стр. 255—
256-
157 Литература партии «Народной воли», стр. 337—338.
158 ЦГАОР, ф. 102, Еженед. записки, 1884, т. 6, л. 332 об.
238


ловым.159 По воспоминанию Г. В. Плеханова, Михайлов, относившийся к «Набату» предубежденно в эпоху поселений, в последующий период, когда увлекся «дезорганизацией», стал находить это предубеждение против ткачевства неосновательным.160
К концу 1881 г., когда всякие планы цареубийства были оставлены и народовольцами на первый план выдвигается принцип захвата власти, внимание к «Набату» усиливается. До 1880 г. многие народовольцы, и в том числе Морозов, вовсе не видели в Петербурге изданий «Набата». Фигнер даже считала распространение «Набата» ничтожным.161 В 1882 г. «Набат» фигурирует в качестве вещественного доказательства при арестах многих народовольцев. Его находят у А. П. Корба, у руководителя Военнореволюционного центра А. В. Буцевича 162 и других лиц. Характерно утверждение самого Ткачева в письме к Морозову: «ваша программа совершенно совпадает с моей».163 Это заявление несомненно преувеличивает влияние Ткачева на идеи народовольчества, но это влияние прослеживается все же отчетливо. В. И. Ленин считал, что попытка народовольцев захватить власть путем террора была подготовлена проповедью Ткачева.164
В середине 70-х годов Ткачев единственным средством революции признавал захват государственной власти при помощи заговора и установление революционной диктатуры для перестройки жизни на социалистических началах. Это была типично бланкистская программа. Недаром Ткачев на похоронах французского революционера в 1881 г. заявил: «Он был нашим вдохновителем и нашим вожаком в великом искусстве заговора».165
Определяя «степень возможного, желательного участия народа в революции»,166 Ткачев приходил к выводу, что «народ не может себя спасти»,167 что «революцию делает меньшинство».168
Именно это меньшинство путем слияния в тайную боевую организацию, основанную на строго централизованном устройстве, должно «первоначально расшатать, ослабить, уничтожить» гнетущий народ политический строй с тем, чтобы «отвести штык, вечно торчащий перед его грудью». Когда народ увидит, что грозная
159 Н. А. Морозов. Над старыми письмами, лл. 38 об., 56—57. Морозов сотрудничал, между прочим, в органе Бланки «Ni Dieu, ni Maitre»
(В. Я. Б о г у ч а р с к и й. Из истории политической борьбы в 70-х и 80-х гг.
XIX в. Партия «Народной воли». М., 1912, стр. 235).
160 Г. В. Плеханов, Соч., т. XXIV, стр. 155.
1(>| В. Н. Фигнер. Запечатленный труд, т. I. М., 1933, стр. 147—148.
lf,J ЦГАОР, ф. 112, ОП. 1, Д. 528, ЛЛ. 271 об., 379 об., XXVI.
lh3 Там же, ф. 1762 (письмо П. Н. Ткачева к Н. А. Морозову в октябре 1880 г.). Ср.: Материалы для биографии П. Н. Ткачева. «Былое», 1907, ■No 8. стр. 165.
161 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 6, стр. 173.
165 М. Д о м а н ж е. Бланки. Л., 1925, стр. 96—97.
166 П. Н. Т к а ч е в, Избр, соч., т. III, М., 1933, стр. 262.
167 Там же, стр. 268.
lfis Там же, стр. 247.
239


власть, которой он привык издавна повиноваться, надломлена и расстроена, его «скрытое недовольство, его подавленное озлобле-
о о | АО
ние с неудержимой силои вырвется наружу».
В соответствии с этими планами Ткачев заявил в «Набате»: «Наша ближайшая и в настоящее время наша единственная задача— задача терроризовать и дезорганизовать правительственную власть».170 Ткачев призывал к немедленным действиям. «Сегодня наше государство — фикция, предание, не имеющее в народной жизни никаких корней, — писал в «Набате» Ткачев, обращаясь к революционерам. — ...Пользуйтесь минутами. Такие минуты не часты в истории. Пропустить их — значит добровольно отсрочить возможность социальной революции надолго, быть может, навсегда».171 Точно такой же ход рассуждений был и в передовой № 2 «Народной воли», где осуждалось «одряхлевшее государство», а революционерам рекомендовалось не терять времени с передачей власти в руки народа, «пока есть шансы на то, что власть перейдет действительно к нему. Теперь или никогда —
172
вот наша дилемма».
Можно было бы найти и другие совпадения в высказываниях Ткачева и народовольцев. И все же Плеханов был не так уж прав, когда говорил, что «Народная воля» просто переписывала статьи «Набата».173 Близость народовольцев к Ткачеву, во-первых, не исключала ряда разногласий и, во-вторых, определялась не столько прямым заимствованием, сколько сходством взглядов. Известное сходство взглядов сыграло несомненную роль и в сближении с «Народной волей» П. Л. Лаврова и Н. К. Михайловского.
Лавров при всей его антипатии к бланкизму должен был в середине 70-х годов признать, что за отсутствием всякой легальной почвы в России революционеры могут действовать «исключительно путем тайного заговора», путем создания тайной централизованной организации во главе с Распорядительным комитетом, хотя такая форма и будет «несколько антипатична русской молодежи».174 Идею создания «тайного Комитета общественной безопасности»,175 т. е. заговорщической организации, высказывал за полтора года до образования «Народной воли» и Н. К. Михайловский.
Идея заговора и захвата власти обсуждалась еще на Липецком съезде, но полное гражданство она получила только в «Про¬
169 Там же, стр. 244.
170 Там же, стр. 447.
171 Там же, стр. 220, 221.
172 Литература партии «Народной воли», стр. 83.
173 Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями. М., 1951, стр. 330. Ср.: Г. В. Плеханов, Соч., т. XXIV, стр. 155.
174 П. Л. Лавров, Избр, соч., т. IV, М., 1935, стр. 348, 350 и сл.
175 Революционная журналистика семидесятых годов. Париж, 1903, стр. 113.
240


грамме ИК». Инициаторами внесения в народовольческую программу заговорщической тактики называют кроме Л. А. Тихомирова также М. Н. Ошанину и Е. Д. Сергееву.176
Тихомиров впоследствии писал о себе, что в период образования «Народной воли» он «только и думал о заговоре и государственном перевороте».177 В своей записке «Несколько мыслей о развитии и разветвлении революционных направлений» (представленной Дурново в 1889 г. Александру III) он писал, что «первоначально преобладающая идея „Народной воли“ была идея заговора с целью низвержения правительства и созыва учредительного собрания, или же, смотря по обстоятельствам, захвата власти».178
До нас не дошел текст «Программы ИК» в полном виде. По конспиративным соображениям при печати была пропущена часть пункта (§ 5 раздела «Д»),179 посвященного способам совершения переворота. Несколько народовольцев впоследствии вспоминали, что «один из последних пунктов» «очень кратко» трактовал «вопрос о захвате власти».180 Против этого пункта, как противоречившего ее убеждениям, протестовала О. С. Любатович.181 Однако он не был, очевидно, отвергнут, как об этом потом сообщала В. Н. Фигнер.182 Этот пункт хорошо знали во многих народовольческих кружках, хотя печатные тексты «Программы ИК» его не содержали. Так, в 1884 г. на первом собрании присоединившегося к «Народной воле» кружка московской молодежи был прочитан «пятый (неопубликованный раньше) пункт „Программы
ИК*».183
В конце сентября 1885 г. на Петербургском съезде народо- Еольцев «все были согласны, что пункт о захвате власти путем заговора должен был вычеркнут из старой программы „Народной воли*»,184 — рассказывает в своих мемуарах М. А. Кроль, несколько раз вспоминающий об этом пункте. От этого «основного пункта» «Программы ИК» отказалась, как рассказывает
176 В. И. И о х е л ь с о н. Первые дни «Народной воли», стр. 17.
177 Л. А. Тихомиров. Воспоминания, стр. 99.
178 Р. М. Кантор. К истории революционного движения 1870— 1880-Х годов. (Неизданная записка Льва Тихомирова). «Каторга и ссылка», 1926, № 3, стр. 121.
179 Литература партии «Народной воли», стр. 166. В. Я. Богучарский глухо упоминает «тот утопический пункт программы», который гласил: «захват власти» (В. Я. Богучарский. Из истории политической борьбы в 70-х и 80-х гг. XIX в., стр. 465Х Хотя Богучарский нигде не цитирует этот пункт, он, очевидно, имеет в виду § 5 «Программы ИК».
180 С. Иванов. Из воспоминаний о 1881 г., стр. 234.
181 О. С. Л ю б а т о в и ч. Далекое и недавнее, стр. 79.
182 В. Н. Фигне р. Запечатленный труд, т. I, стр. 146.
183 М. Р. Г о ц. Московская центральная группа партии «Народная воля». «Народовольцы после 1-го марта 1881 года». М., 1928, стр. 102.
184 М. А. Кроль. Страницы моей жизни. Нью-Йорк, 1944, стр. 33.
16 С. С. Волк 241


И. Д. Лукашевич, и «Программа террористической фракции „Народной воли“», составленная А. И. Ульяновым.185
Если термин «захват власти» в дошедших до нас текстах «Программы ИК» отсутствует, то слово «заговор» в ней налицо. Говоря о двух способах переворота — «самостоятельной революции или при помощи заговора», «Программа ИК» явно склонялась к последнему. «В виду придавленности народа.. . партия должна взять на себя почин самого переворота».186 Эта же мысль, хотя и более осторожно, проводится в другом документе ИК. Авторы инструкции «Подготовительная работа партии», казалось бы, невольно подходили к пониманию необходимости революционной ситуации — для успешного восстания «благоприятные условия создаются народным бунтом, неудачной войной, государственным банкротством, разными усложнениями европейской политики и пр.». Но вслед за этим в общем правильным рассуждением развивались идеи ткачевско-бланкистского толка: «Партия должна иметь силы создать сама себе благоприятный момент дей-
I R7
ствия, начать дело и довести его до конца».
Среди сторонников бланкистской тактики, или, как их называли тогда, «якобинцев», можно назвать также мужа М. Н. Ошаниной А. И. Баранникова, который при изложении программы партии на допросе 10 февраля 1881 г. заявил, что из двух возможных путей ниспровержения существующего правительства — «или путем заговора, силами партии, или же путем самостоятельного, широкого, народного, антиправительственного движения, к которому присоединится партия», — предпочтительнее первая форма, «ибо партия в этом случае как в минуту борьбы, так и после победы будет пользоваться большим авторитетом».188
Сама М. Н. Ошанина отмечала, что в ИК «народнический элемент» постепенно ослаблялся, а «политиканство усиливалось». «Это означало собственно то, что люди все меньше и меньше начинали верить в способность народа добиться чего-нибудь собственными силами и все больше и больше придавали значение инициативе революционеров. Отсюда и изменение взгляда на захват власти. Под конец деятельности Комитета я не припомню ни одного человека, кто относился бы к захвату власти отрица-
189
тельно».
Сообщение Ошаниной явно тенденциозно. «Народнические» симпатии некоторых членов ИК в действительности сохранялись до конца. С самого начала с большими оговорками принимала
185 И. Д. Лукашевич. Ход событий и возникновение новой программы (рукопись, хранится в ЦГАОР).
186 Литература партии «Народной воли», стр. 166.
187 Там же, стр. 868—869.
188 Народоволец А. И. Баранников в его письмах. Приложение, стр. 140.
189 К истории партии «Народной воли». («Показания* М. Н. Полонской),
стр. 6.
242


«Программу ИК» С. Л. Перовская, которая «очень серьезно вдумывалась в план переворота, поставленный партией, и всегда утверждала, что без широкого участия рабочих и без поддержки войск переворот немыслим».190 Во всяком случае в январе 1881 г. Перовская считала захват власти маловероятным и не придавала этому пункту «никакого практического значения».191
Сомнения по поводу захвата власти выражали и другие народовольцы. М. А. Кроль рассказывает: «Надо сказать, что пункт программы „Народной воли“ о захвате власти вызывал немалые споры даже среди преданнейших членов партии. Многие спрашивали, как такой захват может совершиться? Как можно создать ту силу, которая была бы в состоянии свергнуть царское правительство и уничтожить его могучий аппарат?».192
Вопреки позднейшему утверждению Тихомирова о том, что «идея заговора оставалась почти на бумаге и мало-помалу заглу- хала», эта идея после 1 марта не только не заглохла, но постепенно получила преобладающее значение в ИК.
Уже в майском номере журнала «Дело» за 1881 г. Тихомиров на «опыте тысячелетий», и в частности на опыте Франции, развивал мысль о том, что «стремление к организации сил для захвата политической власти составляет в высшей степени важную черту в истории французских сословий».193 Два последних слова были скорее всего маскировкой для цензуры. Пониманию подлинной сущности высказывания Тихомирова они не мешали. Тихомиров заявлял себя убежденным заговорщиком. Пользуясь своим положением в ИК после 1 марта, где уже не было виднейших руководителей партии, Тихомиров пытался направить всю деятельность ИК по пути заговора. Имелся в виду военный заговор, но он не исключал и дворцового переворота.
Будучи еще противниками политики, чернопередельцы в первом же номере своего органа заявляли, что народовольцы не видят других путей для осуществления переворота, кроме заговоров, дворцового и военного. С сомнением оценивая шансы последнего, они твердо отвергали первый: «что касается дворцового заговора, то мы убеждены, что вы не станете и рук своих марать в этой грязной работе».194
1Q0 К биографиям А. И. Желябова и С. Л. Перовской. «Былое», 1906, № 6, стр. 127.
141 С. Иванов. Из воспоминаний о 1881 г., стр. 235. Осенью 1880 г., когда несколько ослабли заговорщические тенденции, наиболее оправданным был план, изложенный А. И. Желябовым на собрании Морского кружка. Предполагалось, что по призыву партии восстание начнется на заводах и фабриках Петербурга, а когда правительство вызовет войска из Кронштадта для усмирения, члены Морского кружка увлекут «на сторону народа своих матросов» (ЦГАОР, ф. 102, Еженед. записки, 1884, д. 6, л. 330 об.).
192 М. А. Кроль. Страницы моей жизни, стр. 28.
193 И. Кольцов [Л. Тихомиров]. К вопросу об экономике и политике. «Дело», 1881, № 5, Современное обозрение, стр. 36.
194 «Черный передел», стр. 132.
243


Народовольцы, однако, готовя военный заговор, очевидно, не исключали возможности и дворцового переворота. Тихомиров впоследствии вспоминал: «При тогдашнем правительстве, тогдашнем настроении общества и офицеров, да еще при такой полиции положительно возможно бы было организовать дворцовый переворот».195 Считая власть расшатанной и непопулярной, он не видел в таком заговоре ничего особенно трудного.196 Такого же мнения придерживалась и М. Н. Ошанина, которая пыталась переубедить таких упорных противников захвата власти, как будущие основатели группы «Освобождение труда». По словам Л. Г. Дейча, при встрече летом 1882 г. с чернопередельцами она «очень умело защищала задачу захвата власти, и, хотя доводы ее не казались нам особенно убедительными, все же мы признали их не столь уж легкомысленными, какими считали эти задачи до бе-
и 1 07
седы с ней». '
Заговорщическая тактика, с которой прежде главным образом теоретически соглашалось выбывшее теперь из строя большинство организации, к концу 1881 г. открыто провозглашается основой всех действий партии. «При своем образовании все члены Комитета (за исключением меня) были народниками, — вспоминала М. Н. Ошанина. — Под конец все стали более или менее якобинцами, сохраняя разумеется, веру в народ [в том смысле, что он примет с восторгом то, что сделаем для него мы]».198
В передовой № 8—9 «Народной воли» настойчиво повторялось, что минувший год прочно установил цели партии: «Наши действия остаются строго согласованными с программой Исполнительного комитета. Теперь наша непосредственная задача — организация заговора с целью ниспровержения существующего госу-
199
дарственного строя».
В программе Военно-революционной организации, разработанной в это время, кроме народного восстания, предусматривается и возможность «исключительно военного восстания с целью захвата верховной власти».200 В этом предложении восторжествовала бланкистская линия Тихомирова—Ошаниной. Судя по замыслам Военного центра, несомненно контролируемого ИК, народовольцы склонялись с конца 1881 г. именно к идее военного переворота.
Нельзя не вспомнить, что стоящая во главе народовольческого центра М. Н. Ошанина доказывала, что «сто решительных офицеров, при условии нахождения среди них начальника двор¬
195 Л. Ти х о м и р о в. Воспоминания, стр. 118.
196 «Вестник „Народной воли-», Женева, № 2, 1884, стр. 255.
197 Л. Г. Д е й ч. О сближении и разрыве с народовольцами. «Пролетарская революция», 1923, № 8, стр. 31.
198 Из истории партии «Народной воли». («Показания» М. Н. Полонской), стр. 6 (в квадратных скобках — дополнение по копии С. Н. Валка).
199 Литература партии «Народной воли», стр. 493.
200 Там же, стр. 887.
244


цового караула, могли бы арестовать царскую семью и захва-
90 1
тить в свои руки власть».
Новую политическую ориентацию ИК приняло большинство народовольческих кружков — свидетельства об этом есть из Петербурга, Одессы и других городов. В. Н. Фигнер считала в по-
9П2
рядке дня «попытку произвести инсурренционное движение» z и рекомендовала «для попыток восстания» набирать лиц из военной среды.203 На следствии В. Н. Фигнер заявила, что деятельность партии заключалась не в подготовлении восстания в народе, а «заговора против верховной власти с целью захвата ее в свои руки и передачи народу».204
Важнейшим документом, свидетельствующим о тактических установках ИК в конце 1881 г., является так называемое «Письмо Исполнительного комитета „Народной воли“ заграничным товарищам».205 «Письмо ИК» — очень важный источник для изучения теоретических основ народовольчества, особенно в послемартов- ский его период. Между тем большинство исследователей революционного движения 80-х годов, как правило, избегали его использовать.
Случилось это, видимо, потому, что первое же сообщение о «Письме ИК» 20ь и особенно его публикация в 1925 г. были встречены с крайним возмущением некоторыми старыми народовольцами.207 Его объявили «мнимым», «подложным», «фальшивым», «облыжным» и т. д.208 Ныне этот спор 209 о подлинности «Письма ИК заграничным товарищам» можно считать завершенным.210
По своему содержанию «Письмо ИК», отправленное за границу в декабре 1881 г., представляет настоящий символ веры руководящей народовольческой группы во главе с Тихомировым в конце 1881 г. Оно буквально пестрит выражениями вроде следующих: «Итак, наша цель — государственный переворот», «Весь смысл нашего существования в захвате власти» и т. д.211
Переход народовольчества к политической борьбе ознамено¬
201 В. И. И о х е л ь с о н. Первые дни «Народной воли», стр. 17.
202 ЦГАОР, ф. 102, 7-е д-во, 1886, д. 79, л. 193 (показания К. Маслова).
203 Там же, Еженед. записки, 1883, т. 1 (показания Д. Петрова).
204 Из автобиографии В. Н. Фигнер, стр. 184.
205 Группа «Освобождение труда», сб. 3, стр. 143—151.
206 Л. Г. Д е й ч. О сближении и разрыве с народовольцами, стр. 15.
207 Л. Г. Дейч и «Народная воля». «Былое», 1924, № 25, стр. 280 и сл.
208 А. П. П р и б ы л е в а - К о р 6 а. «Народная воля», стр. 211—212, 219—220.
209 Л. Г. Дейч. Основательно ли нападение (по поводу протеста народовольцев). Группа «Освобождение труда», сб. 3, М.—Л., 1925, стр. 260—277.
210 С. С. Волк. Письмо ИК «Народной воли» к заграничным товарищам. «Исследования по отечественному источниковедению. Сборник статей, посвященных 75-летию С. Н. Валка», М.—Л., 1964, стр. 178—-185.
2,1 	Революционное народничество 70-х годов XIX века, т. II, стр. 316.
245


вался усвоением бланкистско-ткачевской заговорщической тактики.
Народовольцы, так же как последователи Бланки и Ткачева, исходя из преувеличенного представления о роли и возможностях передовой интеллигенции, при обсуждении революционных вопросов прежде всего стремились «поставить на место исторического развития свою собственную волю, заменить инициативу класса инициативой комитета, превратить в дело тайной организации дело всего рабочего населения страны».212
Выдвинув на первый план задачу организации заговора для захвата власти, официальное руководство ИК тем самым отказывалось от мобилизации широких общественных сил, тормозило деятельность рабочих и студенческих кружков. Только много лет спустя кое-кто из народовольцев сумел критически оценить идею захвата власти. Более всего трезвой оценке заговорщических планов способствовали уроки 1905 г.
В биографии члена Военного центра Н. Д. Похитонова, опубликованной в 1907 г., В. Н. Фигнер справедливо писала: «Сравнивая тогдашнее положение дел с настоящим, в самом деле можно откровенно сознаться, что сколько-нибудь основательных надежд на городское восстание тогда не могло быть. . . И как в 1876 г. при демонстрации 6 декабря на площади Казанского собора мы остались ничтожной кучкой, не понятые и не поддержанные, так и в 80—81 г. горсть смельчаков, выступивших на улицу с призы- еом к восстанию, ограничилась бы составом собственной организации и была бы раздавлена, вероятно, даже не войском, а дворниками и родственными им элементами».213
Выдвигая малореальный план захвата государственной власти, «Народная воля» выступала уже не как революционная партия, а как конспиративная организация бланкистско-ткачевского толка, стремления которой уводили общественное движение в сторону от его насущных задач.
В своих первых марксистских работах Г. В. Плеханов подчеркивал, что «общественные задачи современной России не могут найти удовлетворительное решение в традиционной, заговорщицкой программе бланкизма».214 Плеханов говорил о том, что история заговорщических планов народовольцев, несмотря на героизм отдельных лиц, «остается фарсом, трагикомизм которого заключается в полной неспособности действующих лиц понять смысл и характер предстоящей рабочей революции».215
«Социал-демократ, — пояснял свою мысль Плеханов, — хочет, чтобы рабочий сам сделал свою революцию; бланкист требует,
212 Г. В. Плеханов, Соч., т. II, стр. 279.
2,3 В. Н. Фигнер. Н. Д. Похитонов. «Галлерея Шлиссельбургских узников», ч. I, СПб., 1907, стр. 118.
214 Г. В. Плеханов, Соч., т. II, стр. 103.
215 Там же, стр. 331.
246


чтобы рабочий поддержал революцию, начатую и руководимую за него и от его имени другими, положим хоть г. г. офицерами».216
Несмотря на то что еще Г. В. Плеханов вскрыл несостоятельность бланкистского лозунга захвата власти, впоследствии не раз со стороны врагов большевизма («экономистов», меныневиков- ликвидаторов и прочих, а теперь со стороны некоторых буржуазных историков) раздавались обвинения в том, что В. И. Ленин якобы унаследовал у Ткачева и народовольцев тактику революционного захвата власти. В действительности между ленинским учением о завоевании пролетариатом политической власти и захватом власти заговорщической интеллигентской организацией нет ничего общего.
Народовольцы, как настоящие бланкисты, надеялись сами создать благоприятную обстановку для восстания. Необходимость революционной ситуации, условий для восстания они ясно не сознавали. Они, как писал В. И. Ленин, «не могут себе представить политической борьбы иначе, как в форме политического заговора».217 Большевики, указывал В. И. Ленин, подходили к подготовке завоевания политической власти иначе. Они признавали, что «восстание должно опираться не на заговор, не на партию, а на передовой класс», «должно опираться на революционный подъем народа», использовать момент наибольшей активности народа и самых сильных колебаний в рядах его врагов.218
* * *
Народовольчество продолжало в своей идеологии ту преобладающую тенденцию в русском утопическом социализме, которая была неразрывно связана с мыслью о революционном преобразовании общества и которая в конечном счете ориентировалась на
~ «-> 910
исторические действия масс/
Нельзя, конечно, отрицать, что народовольческие взгляды на роль масс, на соотношение между массами и интеллигенцией явились отступлением назад по сравнению с Чернышевским и Добролюбовым, а также по сравнению с народниками середины 70-х годов с их принципом «освобождение народа должно быть делом самого народа». Это отступление было свойственно прежде всего ярко выраженному бланкистскому крылу народовольчества (Тихомиров и др.). С другой стороны, Желябов и некоторые Другие лица, связанные с рабочей пропагандой, возлагая на рабочих большие надежды в периоды восстания и действия времен¬
216 Там же, стр. 301.
21 ‘ В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 2, стр. 439.
218 Там же, т. 34, стр. 242-243.
219 Ш. М. Левин. Об исторических особенностях русского утопического социализма. «Исторические записки», т. 26, 1948, стр. 251 и сл.
247


ного революционного правительства, тоже отходили от бакунист- ской веры в крестьянскую революцию. Но их отход от этой утопической веры означал вместе с тем определенный сдвиг вперед, в сторону несознанного еще признания возрастающей роли пролетариата в революции.
Это признание вряд ли сыграло сколько-нибудь определяющую роль в выборе ближайших средств борьбы. Неверное, по существу субъективистское, понимание роли народных масс и интеллигенции в революционной борьбе привело к принятию народовольцами ошибочной тактики.
В момент образования «Народной воли» для ее организаторов было ясно, что при беспрерывно меняющихся политических комбинациях «неизменной остается лишь одна цель, средства необходимо должны изменяться».220 В «Программе ИК» намечалось довольно много приемов политической деятельности. Наряду с агитацией и пропагандой предполагалась организация различного рода сходок, демонстраций, петиций, отказов от уплаты податей и пр.221 Из этих форм антиправительственной деятельности некоторое развитие получили лишь студенческие сходки. Остальные виды политического протеста недооценивались в ущерб агитационно-массовой работе.
Рассчитывая не столько на самостоятельные исторические действия масс, сколько на их поддержку переворота, произведенного боевой организацией партии, народовольцы основные надежды возложили на террор и заговорщический захват власти. В условиях, когда массы еще не были готовы к революционной борьбе, а самодержавие было несколько поколеблено, эти средства, казалось, были самыми эффективными и надежными для достижения поставленной цели. Трепетало перед террором, направленным против царя, и правительство. Но субъективное восприятие террора ни той, ни другой стороной не может все же служить критерием его объективного значения.
Публицисты и историки не раз ставили вопрос, который волновал и самих народовольцев: «Были ли у партии „Народной воли“ другие пути, кроме того, которым она пошла?».
В статье, посвященной книге В. Я. Богучарского о «Народной воле», Плеханов писал: «На этот неизбежный и вполне правомерный вопрос жизнь ответила отрицательно, совершенно оправдав —
и это было больнее всего — пессимистические предсказания про-
“ °22
тивников „дезорганизации ».
Можно ли утверждать, что «пути, которыми шли революционные народники и народовольцы, были неверны, эти пути не вели к победе, но других путей для эпохи 70-х годов не было и быть
220 Литература партии «Народной воли», стр. 2.
221 Там же, стр. 165.
222 Г. В. Плеханов, Соч., т. XXIV, стр. 152.
248


Не могло».223 Можно ли утверждать, что террор «неизбежно йы- текал из объективных условий русской действительности» и был «единственной возможностью революционного действия организации, оторванной от масс».224 Думается, подобное оправдание ошибочной тактики «Народной воли» совершенно неубедительно. Его несостоятельность состоит, в частности, в том, что оно опирается на мемуарную традицию самих народовольцев.
В начале XX в. в полемике с одним из эсеровских лидеров В, Черновым Г. В. Плеханов ответил на два волновавших революционные круги вопроса.
На вопрос: «Следовало ли выходить на террор?» — Плеханов ответил: «Ведь и тогда можно было работать в рабочем классе и даже крестьянстве».
На вопрос: «Вызвала ли „Народная воля“ реакцию?»—Плеханов твердо сказал: «Да. Реакция не в том, что царя рассердили, а в том, что затратили свои силы не туда, куда следовало».225 Успешная агитация самих народовольцев среди рабочих подтверждает правоту Плеханова.
Партия, которая серьезно претендовала на политическое руководство всем революционным движением, возвела террор в главное средство своей стратегии без достаточных оснований, вопреки опасениям в собственных рядах и критике чернопередель- цев. Неоправданное увлечение ИК террором, приведшее к гибели лучших его сил, было несомненно роковой ошибкой.
На вред террора, отвлекавшего революционеров от работы в массах, совершенно определенно указывал В. И. Ленин. Столь же решительно В. И. Ленин отвергал и народовольческую теорию захвата власти. Задача подлинно революционной партии, подчеркивал В. И. Ленин — «не устройство заговоров, а организация классовой борьбы пролетариата и руководство этой борьбой». 226
223 Э. Б. Генкина. Ленин о революционном народничестве и народовольчестве. «Маркс, Ленин и Плеханов о народничестве и «Народной воле», М., 1931, стр. 163.
224 В. А. Твардовская. Кризис «Земли и воли» в конце 70-х годов. «История СССР», 1939, Кя 4, стр. 74.
22 Г. В. Плеханов. Вторая полемика с В. Черновым (Архив Дома Плеханова).
226 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 4, стр. 183.


£
Г л а в а 8
ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ ПРИНЦИПЫ И СТРУКТУРА «НАРОДНОЙ ВОЛИ»
Для изучения деятельности «Народной воли» необходимо хотя бы самое общее знакомство с ее организационными принципами, функциями ее Центра, специальных и периферийных групп. В общих чертах эти вопросы находили отражение почти во всех основных работах о «Народной воле», однако детального и, главное, доказательного освещения этих проблем там не было. В результате В. Я. Богучарский свел изучение «Народной воли» к освещению деятельности одного лишь ИК, за что его справедливо упрекала критика, и в том числе Г. В. Плеханов.1 Содержательная статья В. А. Твардовской об организационных основах «Народной воли» несколько проигрывает в своей убедительности из-за недостаточной документальности:—приводимые автором факты большей частью извлечены из мемуарных источников. В. А. Твардовская справедливо жаловалась не только на слабую изученность темы, но и на немногочисленность источников.2
В отличие от программных организационные документы (так же как и тактические) не подлежали широкому оглашению. «Устав составлял большую тайну»,3 — вспоминала А. П. Корба. «Так как наш организационный устав требует хранения тайны, то больше я не сделаю никаких указаний относительно нашего внутреннего устройства»,4 — заявила на следствии В. Н. Фигнер. В результате рукописи уставов при обысках и арестах уничтожа¬
1 Г. В. П л е х а н о в, Соч., т. XXIV, М.—Л., 1927, стр. 142.
2 В. А. Твардовская. Организационные основы «Народной воли». «Исторические записки», т. 67, 1960, стр. 103—104.
3А. П. Прибылева-Корба. «Народная воля». Воспоминания о 1870—1880-х гг. М., 1926, стр. 30.
4 Из автобиографии В. Н. Фигнер. «Былое», 1917, № 3, стр. 185.
250


лись самими революционерами. Если не считать весьма важного документа, излагающего организационные принципы «Народной воли» в первый год ее деятельности («Подготовительная работа партии»), исследователям приходилось в основном пользоваться косвенными источниками наряду с материалами, обязанными своим происхождением попыткам реконструкции уставных документов бывшими народовольцами (Н. А. Морозов по памяти приводил текст устава, выработанного Липецким съездом,5 П. С. Поливанов восстановил, ссылаясь на свою феноменальную память, «Устав Местной центральной группы»).6
В настоящее время положение заметно изменилось к лучшему. Если еще недавно упоминалось о 10—11 уставно-организационных документах, то сейчас известно около 30 текстов такого рода.7 Эти материалы не только расширяют прежние представления об организационных принципах и структуре «Народной воли», но и позволяют говорить о них более документированно.
Исполнительный комитет и его органы
ИК «Народной воли» был преемственно связан через группу «Свобода и смерть» с тайным обществом «Земля и воля». Виднейший руководитель «Земли и воли» А. Д. Михайлов стал одним из зачинателей и организаторов «Народной воли». «... Та превосходная организация, которая была у революционеров 70-х годов и которая нам всем должна бы была служить образцом, создана вовсе не народовольцами, а землеволъцами»* — писал В. И. Ленин, полемизируя с теми, кто считал дисциплину, конспиративность и организованность традицией одних только народовольцев.
Народовольцы получили в наследство уже оправдавшие себя на практике принципы, а не готовую организацию. На первых порах образования «Земли и воли» организационные вопросы были отодвинуты на второй план — землевольцы еще чувствовали себя анархистами, тяготились дисциплиной, подчинением меньшинства большинству и другими нормами централизованной организации. В кружке народников, составившем ядро будущей «Земли и воли», только А. Д. Михайлов, А. Д. Оболешев и О. А. Натансон «выделялись горячим отношением к организационным задачам», «упорно боролись за принципы полной кружковой обязательности, дисциплины и некоторой централизованности».9
5 Н. А. Морозов. Повести моей жизни, т. II. М., 1962, стр. 422—423.
6_ «Былое», 1906, № 12, стр. 34—35.
' Некоторые из них упоминаются ниже.
8 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 6, стр. 135.
9 А. П. П р и 6 ы л е в а - К о р 6 а и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов, Д.—М., 1925, стр. 45—46.
251


Ход полемики вокруг первоначального проекта устава очень рельефно отражен в известной публикации землевольческого архива, вышедшей под редакцией С. Н. Валка. Если А. Д. Оболе- шев, очевидно, считал централизацию «неизбежным злом» при настоящей «бесформице» и надеялся, что с возникновением групп и подгрупп основной кружок в них «растворится», а «целость и стройность организации будут достаточно обеспечены постоянным собранием выборных представителей от всех групп», то
А. 	Д. Михайлов полагал «чрезвычайно странным» разговор о «зле» организации, когда ждут от нее «наибольшего добра».10
Традиции землевольческой организации на Липецком съезде были не только подтверждены, но и развиты далее. По свидетельству А. И. Желябова, в Липецке революционеры, понимая, что для государственного переворота требуются огромные организованные силы, в гораздо большей степени заботились о создании этой организации, чем о покушениях.11
Так как Желябов в это время еще не имел определенных взглядов на организационные вопросы, решающее значение здесь принадлежало А. Д. Михайлову, хранителю и стражу «Земли и воли». Главным образом по его настоянию съезд высказался за централизованную конспиративную организацию со строгой дисциплиной.12
Липецкий съезд, по свидетельству С. Г. Ширяева, выработал устав «на случай, если бы нам пришлось выступить как совершенно новая партия».13 Наряду с влиянием землевольческого устава заметное влияние на устав новой организации могло оказать прочитанное на съезде письмо-завещание В. Осинского. По позднейшему сообщению К. Маслова, в той части, которая была исключена при напечатании письма (в № 5 «Земли и воли»), излагалась структура тайного общества. «План организации, какой он предлагал, был принят: организация должна быть централистической и иерархической. Во главе должен находиться Исполнительный комитет, и в обязанность членам партии вменялось представлять в возможно большем виде его силу и значе-
14
ние».
Устав Липецкого съезда до сих пор известен лишь по восстановленной спустя четверть века версии Н. А. Морозова. При этом противник принципов централизма и дисциплины, Морозов привел лишь те пункты устава, где эти принципы не нашли отражения.15
10 Архив «Земли и воли» и «Народной воли». М., 1932. стр. 79—82.
11 Процесс 1-го марта 1881-го года. СПб., 1906, стр. 223.
12 А. Тун. История революционных движений в России. Пб., 1920, стр. 168—169.
13 Архив «Земли и воли» и «Народной воли», стр. 243.
14 ЦГАОР, ф. 102, 7-е д-во, 1886, д. 79, л. 190 (показания К. Маслова).
15 В. А. Твардовская. Организационные основы «Народной воли», стр. 109.
232


Устав, составленный «на всякий случай» в Липецке, вряд ли мог подойти для вполне определенной организации, оформившейся в августе 1879 г. Если народовольцы думали о создании новой программы на основе Липецкой, естественно предположить, что не менее существенной доработки мог потребовать и Липецкий устав.
К сожалению, до нас не дошел в подлиннике ни Липецкий устав, ни тот, который его заменил и действовал в первые месяцы «Народной воли».
Опубликованный Б. И. Николаевским в 1924 г. по копии из архива жандармского генерала В. Д. Новицкого «Устав Исполнительного комитета» вызвал сомнения А. П. Прибылевой-Корба и
A. В. Якимовой, заявивших, что не все его пункты соответствуют пунктам устава, принятого первым составом ИК,16 а в недавнее время весьма категорически отвергнут в качестве источника
B. А. Твардовской. Между тем достаточных оснований ни для первого, ни для последующего выводов, на наш взгляд, не было.17
По своему содержанию этот устав никак не может быть «первоначальной редакцией», принятой в Липецке, как считал Б. И. Николаевский. В нем уже говорится о «Народной воле» — наименовании, появившемся лишь в августе 1879 г. С другой стороны, как правильно отметил Б. И. Николаевский, это скорее устав «небольшой, крайне ограниченной группы лиц, имеющей узко определенные функции и задачи».18 В такой форме устав мог существовать только в начальный период «Народной воли», т. е. до начала 1880 г., когда ИК представлял собой действительно лишь энергичную группу лиц, не более.
Если признать, что основой первого устава ИК «Народной воли» послужил устав, принятый в Липецке, то, естественно, возникает вопрос, в каком соотношении между собою находятся восстановленный по памяти Н. А. Морозовым устав Липецкого съезда и опубликованный Б. И. Николаевским «Устав Исполнительного комитета»?
Если даже не учитывать, что Липецкий устав в начале деятельности народовольческого ИК был, очевидно, дополнен и отчасти переработан, то и в таком случае сходство обоих документов весьма примечательно. Наконец, другие документы, мемуарные свидетельства, показания народовольцев опять-таки говорят в пользу подлинности «Устава ИК».19
16 «Народная воля» в документах и воспоминаниях. М., 1930, стр. 109.
17 В последнее время на этот устав ссылался как будто только Ф. Вентури (Е Venturi. Roots of Revolution. N. Y., 1961, pp. 630, 824).
18 Устав Исполнительного комитета. «На чужой стороне», т. VII, Берлин— Прага, 1924, стр. 223.
19 С. С. Вол к. Устав Исполнительного комитета «Народной воли». «Археографический ежегодник за 1965 год», М., 1966.
253


Вместе с возникновением «Народной воли» как самостоятельной политической организации члены ИК прежде всего должны были определить свой статус. По воспоминаниям Н. К. Буха, на первом же собрании ИК обсуждались права и обязанности его членов.20 Действительно, первый раздел «Устава ИК» — «Руководящие принципы Исполнительного комитета» — посвящен этой теме. Первый параграф устава утверждает принципы строгой централизации и дисциплины: «Исполнительный комитет должен
быть центром и руководителем партии в достижении целей, поставленных в программе».
Проведение централистских принципов проходило не вполне гладко. Хотя, как вспоминал М. Ф. Фроленко, сознание необходимости централизации, дисциплины, тайны к лету 1879 г. сильно подвинулось, но «русские революционеры очень туго осваивались с мыслью о подчинении». В частности, больным местом это было для провинциальных групп, особенно южных. Все же «признание за Центром некоторого авторитета, признание за ним прав на руководительство хоть медленно, но входило все больше и больше в практику».21 Однако внутри самого ИК была оппозиция к принципу централизма — Н. А. Морозов и О. С. Любатович. Н. А. Морозов видел в централизации не спасение, а «окончательную гибель всего дела, если она дойдет до своей крайней сте- 22
пени».
Остановимся на остальных статьях первого раздела «Устава ИК», посвященных правам и обязанностям членов ИК. Этот раздел, пожалуй, наиболее близок к первому разделу проекта землевольческого устава. Однако требование землевольцев о «подчинении меньшинства большинству и члена кружку»23 в «Уставе ИК» (§ 3) формулируется категоричнее: «Все члены Исполнительного] комитета признают безусловное подчинение большинству». В мемуарах В. Н. Фигнер этот пункт приводится, но его нет у Н. А. Морозова, противника строгой дисциплины и централизма.24
Согласно «Уставу ИК», «всякое имущество отдельных членов в момент их вступления делается безусловно и навсегда собственностью Исполнительного] комитета» (§ 4), а «все личные симпатии и антипатии, все силы и самую жизнь каждый член Исполнительного] комитета обязан приносить в жертву его целей» (§ 7). Этот пункт целиком соответствует уставу «Земли и воли»: «Безусловное принесение каждым членом на пользу
20 Н. К. Б у х. Первая типография «Народной воли». «Каторга и ссылка», 1929, № 8-9, стр. 70.
21 М. Ф. Фроленко, Собр. соч., т. II, М., 1932, стр. 24, 45—46.
22 ЦГИА, ф. 1093, д. 277, лл. 2—3 (письмо Н. А. Морозова к В. И. Ио
хельсону, 1880 г.).
23 Архив «Земли и воли» и «Народной воли», стр. 65.
24 В. Н. Фигнер. Запечатленный труд, т. I. М., 1933, стр. 153.
254


организации всех своих сил, средств, связей, симпатий и антипатий и даже своей жизни» (§ 3).2°
В условиях строгой конспиративности ИК его пополнение происходило не путем избрания, а путем кооптации новых членов. «При наших русских условиях, не допускающих открытого партийного действия, центральная организация не может быть создана в виде выборного представительства от партии, а должна являться в виде тайного общества», — говорилось в инструкции «Подготовительная работа партии». Кандидат в члены ИК должен был быть «вполне солидарен с программой, принципами и уставом общества», «всецело преданным делу народного освобождения», «выдержанным, опытным и практичным в делах» и «до своего поступления некоторое время пробыть агентом 2-й степени» (§ 44).
Кандидаты в члены ИК рекомендовались пятью членами-пору- чителями (§ 45), — так же как в проекте землевольческого
устава (§ 22).26 Баллотировка проводилась открыто, причем
каждый отрицательный голос уравновешивался двумя положительными.
Уставом предусматривались две степени агентов ИК. Агент
1-й степени принимался каждым членом ИК самостоятельно с донесением об этом администрации, никаких сведений о внутренних делах общества ему знать не полагалось (§ 72).21 Агент
2-й степени принимался только с ведома администрации, при условии согласия с программой и полной преданности делу и после года беспрекословной службы имел право баллотироваться в члены ИК. Предполагалось, что для агентов 2-й степени будет выработан и утвержден особый устав, с которым каждый должен согласиться при поступлении в агенты (§ 73).
«Устав ИК» предъявлял высокую требовательность в отношении конспирации. «Член обязан хранить в глубокой тайне внутренние дела ИК, его личный состав и все признанное за секрет общества». Кроме того, устав требовал: «в своих сношениях
с агентами обеих степеней члены ИК не должны фигурировать в качестве членов; их официальное звание в этих случаях должно быть—агент 3-й степени» (§ 56).
Соблюдение этого правила, которое подтверждается В. Н. Фиг¬
25 Архив «Земли и воли» и «Народной воли», стр. 65.
26 Архив «Земли и воли» и «Народной воли», стр. 68. Н. А. Морозов говорит о ручательстве троих (Н. А. Морозов. Повести моей жизни, т. II, стр. 422), но Г. Д. Гольденберг в показаниях подтверждает обязательность поддержки пятерых членов ИК (ЦГВИА, ф. 545 л., оп. 2, 1880, приложение к т. 3, л. 28 об.).
27 По сообщению Н. А. Морозова, этот пункт внесен Тихомировым, который объяснил, почему агенты 1-й степени должны быть с самым малым доверием: «Для того чтобы никакой агент не мог знать, сколько степеней еще остается ему пройти, для того чтобы достигнуть самого Комитета» (Н. А. М о- розов. Повести моей жизни, т. II, стр. 423).
255


нер и Н. А. Морозовым,28 маскировало малочисленность ИК перед жандармскими органами, внушало доверие к его силам среди революционной молодежи.
Один из организаторов ярославского народовольческого кружка вспоминал: «Когда мы прочли заявление А. И. Желябова о том, что он является в организации «Народной воли* только агентом 3-й степени, то мы решили, что при такой силе революционной партии, при такой геройской борьбе, не может быть и речи
29
о длительном существовании самодержавия».
«Высшая законодательная и исполнительная власть», согласно «Уставу ИК», принадлежала «общему собранию его членов» (§ 11), а в большинстве практических случаев — состоящему из всех наличных членов «частному собранию» (§ 18). М. Ф. Фроленко подтверждает, что сначала большое значение имел не Центр, но «общее собрание и даже собрание наличных членов».30
Общее собрание выбирало и смещало членов Распорядительной комиссии (в «Уставе ИК», как и в землевольческом уставе, она названа Администрацией), редакторов органа, контролировало деятельность учреждений, дополняло и разъясняло программу и уставы. В чрезвычайных обстоятельствах общее собрание могло изменять программу и устав, исключать своих членов, выносить им смертный приговор. В этих случаях для одобрения решения требовалось уже не простое большинство, а две трети.
Частные собрания в составе простого большинства членов ИК имели право заключать договоры с посторонними группами о сотрудничестве, в случае гибели редакторов органа и кандидатов Администрации заменять их новыми до общего собрания.
Общие, а в действительности иногда и частные собрания намечали программу ближайших практических действий ИК (§ 12, пункт «д»). О функциях и обязанностях Распорядительной комиссии единого мнения среди мемуаристов нет. Деятельность ее В. Н. Фигнер признавала в одном месте «незначительной» и почти в то же время заявляла, что «эта комиссия из трех, с одной стороны, вела дела особенно секретные, а с другой — в ее ведении были текущие дела в промежутках между общими собраниями ИК».31 О большом значении Распорядительной комиссии свидетельствовал и Гольденберг.32
28 В. Н. Фигнер. Запечатленный труд, т. I, стр. 153; Н. А. Морозов. Повести моей жизни, т. II, стр. 422.
29 А. В. Гедеоновский. Ярославский революционный кружок 1881 — 1886 гг. «Каторга и ссылка», 1926, № 3, стр. 96. Ср.: Г. В. Плеханов, Соч., т. XII, М., 1925, стр. 427.
30 М. Ф. Фроленко, Собр. соч., т. II, стр. 26.
31 В. Н. Фигнер. Примечания к автобиографии Н. А. Морозова. Энциклопедический словарь «Гранат», т. 40, стлб. 312; В. Н. Фигнер. По поводу записок Л. Тихомирова. — В кн.: Л. А. Тихомиров. Воспоминания. М.-Л., 1927, стр. XXIII.
32 ЦГВИА, ф. 545л., оп. 2, 1880, д. 525, приложение к т. 3, л. 28.
256


Несомненно, что не общее собрание и не постоянно действующие частные собрания могли вести в условиях строжайшей конспирации повседневную оперативную работу. Эту функцию выполняла Распорядительная комиссия. Как рассказывал М. Ф. Фроленко, на Липецком съезде «почти диктаторское» значение было придано Центру. Именно «Центр возбуждал, ставил на вид необходимость тех или других мер, предприятий. Собрание обыкновенно обсуждало, делало постановления, и Центр потом следил за выполнением этих постановлений. В промежутки между собраниями, в пределах намеченного последними, Центр мог требовать полного выполнения уже его собственных решений. Центр заседал почти ежедневно, собрания же бывали изредка».33
Не собраниях ИК принимались важнейшие программные документы партии, руководящие статьи ее органа, прокламации, обсуждались организационные мероприятия, заслушивались отчеты с мест. Собранием ИК 26 августа 1879 г. был вынесен смертный приговор Александру II, а 28 февраля 1881 г. решен вопрос о покушении 1 марта.
Большой раздел «Устава ИК» посвящен функциям Администрации.34
По «Уставу ИК» Администрация состоит из пяти членов и трех кандидатов. В центральном пункте деятельности ИК полагалось присутствие не менее чем трех членов Администрации (§§ 21, 24). Главная ее функция — наблюдения за точным исполнением решений общего собрания. Она распределяет поручения, планирует новые и следит за начатыми предприятиями, а также принимает новых членов в ИК, заведует кассой и имуществом.
Администрации предоставлялось право цензуры и приостановки статей в органе ИК. Редакция же обязывалась печатать все заявления и прокламации ИК. «Администрация ответственна перед общим собранием за весь ход дела общества и в особенности за предприятия, начатые самостоятельно» (§ 41). Отчет о делах и расходах представлялся также частному собранию (§ 36). С другой стороны, каждый член ИК был обязан не только помогать Администрации, но и следить за ее действиями и за общим ходом дела (§§ 54, 55).
Вместе с расширением народовольческой организации родилась мысль о созыве съезда из представителей вассальных групп и уполномоченных ИК. Предполагалось, что на нем, кроме отчета Центра, будут обсуждаться программные и тактические вопросы. Предварительно предполагалось созвать осенью 1880 г. съезд с совещательным голосом, а затем уже установить положения
33 М. Ф. Фроленко, Собр. соч., т. II, стр. 23—24.
34 Заимствованный из устава «Земли и воли» термин «Администрация», видимо, не привился и был потом заменен «Распррядительной комиссией», как это, видимо, намечалось Липецким съездом.
17 С. с. в^к 257


о съездах с решающим голосом.35 В таком случае ИК стал бы органом, ответственным перед съездом, следил за точным исполнением предначертаний съезда и направлял сообразно им все силы организации.36
Насколько позволяют судить документы, характер такого съезда могло бы иметь созванное в феврале 1881 г. совещание, которое действительно имело лишь совещательный характер. Но для съезда оно, видимо, не имело достаточного представительства. Регулярных съездов «Народная воля» так и не сумела организовать.
«Устав ИК» •—документ уже самоопределившегося, но еще не оформившегося тайного общества. Он обязывает Администрацию озаботиться «расширением связей и влиянием ИК на новые группы и лица» (§ 34). Но ни о какой единой организации говорить еще было нельзя. Группы, входящие в состав тайного общества «Народная воля» с Исполнительным комитетом в центре, разделялись в то время не только на «общереволюционные» и «боевые», но и на «вассальные» и «союзнические» (§ 57). «Устав ИК» признавал, что «лучшей формой отношений к революционной группе признается полное слияние, где оно возможно, или подчинение их обязательным отношениям к ИК или его учреждениям» (§ 70). «Сообразно этому лучшим типом группы является вассальная». Такая группа «обязуется исполнять распоряжения ИК в полном своем составе» (§ 59).
Боевыми группами члену ИК или его агенту рекомендовалось руководить пользуясь принципом «атаманства» (§ 67). Публикуя в 1883 г. в «Календаре „Народной воли*» инструкцию «Подготовительная работа партии», редакция сообщила в одном из примечаний, что боевая группа выбирает атамана, который имеет диктаторскую власть.37
«Народная воля» возникла в августе 1879 г. в виде сравнительно небольшой — в два-три десятка — группы революционеров, объявившей себя Исполнительным комитетом.38
Так как на первых порах идеи народовольчества, и в частности принцип централизации, еще не получили решающего преобладания в провинции, ИК считал важным распространить свое руководство хотя бы на те пункты, с которых необходимо начать восстание. Утверждалось, что для ИК нет «никакой
35 Революционное народничество 70-х годов XIX века, т. II. М.—Л., 1965, стр. 209.
о6 Показания и заявления А. И. Желябова. «Былое», 1918, № 4—5. стр. 281.
37 Литература партии «Народной воли». Париж, 1905, стр. 871.
38 Там же, стр. 3. О том, насколько узкой была эта группа, свидетельствует образец печати ИК, найденный в записной книжке А. А. Квятковского осенью 1879 г. В центре печати предполагалась надпись: «Банда исполнителей народной воли» (ЦГВИА, ф. 545л., оп. 2, 1880, т. XXVII, л. 1 об.).
258


нужды охватывать всю Россию. Наоборот, выгоднее остальной части организоваться в самостоятельные группы».
Инициативный Центр постепенно начинает расширять свои связи и свое влияние. Энергичная деятельность членов ИК в крупнейших городах, подкрепленная громкой славой его боевых действий, привлекла ряд провинциальных кружков к соединению с «Народной волей». Тайный кружок, или «общество», как называли себя члены ИК в первые месяцы, превращается в «организацию». «Организация „Народной воли“ была результатом деятельности конца 79 и начала 80 г.»,40 — говорил на суде
А. 	Д. Михайлов. В дальнейшем народовольцы все чаще и чаще называют себя «партией», а ИК — ее центром.
К началу 1881 г. довольно четко определилась структура «Народной воли»: с одной стороны, ИК и подчиненные ему
учреждения, с другой — специальные организации и сеть местных кружков.
Так как специальным организациям «Народной воли» (рабочая, военная и др.) посвящены особые главы (9—12), то коротко обрисуем те учреждения ИК, которых в дальнейшем изложении касаться не будем.
ИК с первых же месяцев своей деятельности проявил большую энергию в смысле технического обеспечения своих замыслов. Захват властями Швейцарии закупленного там динамита не нарушил планов народовольцев. Уже летом 1879 г. в Петербурге у «политиков-террористов» было последовательно три динамитных мастерских. В 1880—1882 гг. производство взрывчатых веществ велось в столице еще в трех конспиративных квартирах (не считая квартиры, где велось в канун 1 марта снаряжение бомб).
Несмотря на отсутствие специального оборудования, народовольческие химики в кустарных условиях изготовляли динамит столь высокого качества, что им восхищались специалисты, привлеченные к экспертизе.41 Особенно велики здесь заслуги Н. И. Кибальчича, С. Г. Шир яева и Г П. Исаева.
С неослабной настойчивостью народовольцы стремились регулярно выпускать свой центральный орган. Между тем организация подпольных типографий представляла не меньше трудностей, чем организация динамитных лабораторий. В Петербурге в 1879— 1883 гг. было три постоянных и две «летучих» типографии.42 Все они существовали по несколько месяцев, а затем попадали в руки полиции.43
39 Литература партии «Народной воли», стр. 870.
Г Там же, стр. 585.
1 Р. М. Кантор. Динамит «Народной воли». «Каторга и ссылка» 1929 &п 9’ СТР- 128.
С. Лившиц. Подпольные типографии 60-х, 70-х и 80-х годов. «Каторга и ссы \ка», 1929, № 1, стр. 65—71.
^ П. С. Ивановская. Первые типографии «Народной воли». «Каторга и ссылка», 1926, № 3, стр. 32—57.
259
17*


Первые три номера «Народной воли» печатались в старой землевольческой типографии. В ночь на 18 января 1880 г. она была захвачена полицией только после ожесточенной перестрелки с типографщиками (Н. К. Бух, С. Иванова, А. Лубкин и др.).44
В конце 1881 г. была налажена типография в Москве, а с начала 1882 г. в Женеве работала «Заграничная типография „Народной воли*», организованная по предложению народовольцев чернопередельцами. В 1882 г. было организовано две типографии в Одессе. В 1882—1883 гг. функционировала типография в Киеве, а в 1883 г. две типографии в Харькове.
Среди типографщиков-народовольцев должны быть названы также Н. И. Кибальчич, П. С. Ивановская, М. Ф. Грачевский, Г. П. Исаев. «Народная воля» (№№ 1—9) выходила тиражом в 1500—3000 экз., «Рабочая газета» — 600—1000 экз., «Программа ИК» вышла тремя отдельными изданиями, всего около 8000 экз. «Письмо ИК Александру III»—тремя изданиями, 13000 экз. Большинство листовок печаталось тиражом в 3000— 5000 экз.45 По подсчету В. Я. Богучарского, ИК за все время выпустил 23 листовки. Гораздо больше изданий появлялось в Петербурге и провинции в гектографированных изданиях.
Более или менее регулярное появление революционной прессы, проникновение ее в самые отдаленные уголки империи производило большое впечатление на широкие общественные круги. С ожесточением преследовало вольную печать правительство. Только за расклейку прокламаций о покушении 19 ноября 1879 г. был казнен в начале 1880 г. студент Розовский.
Средства ИК, вначале составленные из переданных землеволь- цам части капитала Д. А. Лизогуба и приданого супругов Якимовых, составляли 31 тыс. руб.46 Несколько позже продал в Севастополе дом и передал деньги в кассу партии Н. Н. Дзвонкевич.47 Добровольные сборы в пользу редакции «Народной воли», на «рабочее дело» и т. д. приносили иногда до 4 тыс. руб. за три месяца.48 Однако крупные пожертвования, например в 20 тыс., не публиковались, чтобы полиции не удалось установить имена жертвователей.49 Особенной удачливостью в добывании денег славился А. Д. Михайлов. После его ареста «министром финансов», по выражению В. Н. Фигнер, стал М. Ф. Грачевский. Так как регулярные взносы были установлены далеко не во всех кружках,
44 Н. К. Бух. Первая типография «Народной воли», стр. 68, 85—91.
45 «Календарь „Народной воли“ на 1883 г.», Женева, 1883, стр. 163.
46 ЦГВИА, ф. 545л., оп. 2, 1880, д. 525, приложение к т. 3, л. 30 об. (показания Гольденберга).
47 Е. Н. Дзвонкевич-Вагнер. Биографические сведения о
Н. 	Н. Дзвонкевиче. «Из эпохи борьбы с царизмом», сб. 2, Киев, 1924, стр. 66.
48 ЦГИА, ф. 1410, оп. 1, д. 286. л. 8 («Приложение» к № 4 «Народной воли»); д. 350 («Приложение» к № 5 «Народной воли»).
49 ЦГАОР. ф. 112, оп. 1. д. 526. л. 100 об.
260


то вначале «Народная воля» постоянно испытывала недостаток в средствах. Во время московского покушения пришлось, пренебрегая очевидной опасностью, заложить дом, откуда велся подкоп под железнодорожный путь.
Большая часть членов ИК, его агентов жила на средства партии. Очень немногие могли получать помощь из дому (если они были легальны) или зарабатывать средства литературным трудом (Н. И. Кибальчич, С. С. Златопольский).
Хотя народовольцы не раз проектировали пополнить свою кассу с помощью казенных сумм, задуманные ими экспроприации (наиболее известна попытка группы М. Ф. Фроленко похитить в январе 1881 г. деньги из Кишиневского казначейства) оказались неудачны. Не осуществился и план перепечатки народовольческих изданий за границей, рассчитанный на то, что 70% выручки будет пересылаться в Россию.50 Из-за границы поступилт* сравнительно небольшие суммы только по сборам Красного Креста.
Поздней осенью 1881 г. Ю. Н. Богданович, И. В. Калюжный и другие народовольцы приступили к организации Общества освобождения, или народовольческого Красного Креста. Богданович побывал с этой целью в Томске, Калюжный—-в Красноярске. По всему сибирскому тракту, в некоторых поволжских городах, в обеих столицах возникли группы Красного Креста. Был составлен и устав, известный ныне по двум мало различающимся вариантам.51
Устав был в то время строго секретным документом, ибо в нем содержались пункты об установлении связи с заключенными, об организации их побегов и освобождений (§ 2, пункты «в» и «г»).
Руководство Обществом принадлежало Центральному управлению, в него входили представители местных отделов и один представитель от ИК «Народной воли». Центральное управление осуществляло руководство местными отделами и центральной кассой и отчитывалось в своих делах перед ИК. Основная оперативная работа выпадала на долю местных отделов Общества. Администрация отдела организовывала побеги, а также вела вспомогательную работу: устраивала конспиративные квартиры и
склады, заводила полезные для побегов связи, хранила планы и прочие сведения о местах заключения, дорогах, населенных пунктах, вела списки ссыльных и заключенных, распределяла
50 Там же, д. 539, лл. 13, 99.
51 Один из вариантов под заглавием «Устав Общества освобождения» 6ы\ захвачен при аресте в феврале 1882 г. Ю. Н. Богдановича (С. Н. В а л к. Из народовольческих автобиографических документов. «Красный архив», 1927, г. 1). Другой был послан П. Л. Лаврову и опубликован в 1906 г. («Былое», 1906, № 3).
261


между ними помощь, заведовала кассой, которая составлялась из сумм, отпущенных Центром.52
Вслед за разгромом в 1882 г. ИК Общество Красного Креста приняло внепартийный характер и под именем Общества помощи политическим ссыльным и заключенным, или Красного Креста, действовало и в XX В.
В конце 1881 г. был образован заграничный отдел Общества Красного Креста. Тотчас после получения соответствующих полномочий В. И. Засулич составила проект устава этого отдела. Проект этот сохранился с дополнениями Лаврова, который, по всей вероятности, как это следует из переписки его с В. И. Засулич, предложил разработать два устава — один строго конфиденциальный, исключительно для посвященных и доверенных лиц, участвующих в Обществе, и другой — для широкой публики. Впоследствии только этот последний устав и был опубликован.53
В проекте В. И. Засулич различались явные и тайные цели. Последние заключались в убеждении русских заграничных кружков помогать действующей в России партии, а также в подготовлении эмигрантов к пропаганде или к прямой борьбе с русским правительством. Разумеется, в предназначенном «для всех» проекте о тайных целях даже не упоминалось
27 декабря 1881 г. в некоторых иностранных газетах появилось подписанное Лавровым и Засулич заявление «От заграничного отдела Общества Красного Креста „Народной воли“». Отдел функционировал до 1884 г.
Местные организации
Первые провинциальные кружки примкнули к «Народной воле» еще ранней осенью 1879 г., когда разъяснением задач новой организации и сплочением местных революционеров под ее флаг занимались А. Д. Михайлов (в Москве), А. И. Желябов (в Харькове), Фигнер и Колодкевич (в Одессе) и т. д.
В начале 1880 г. в инструкции «Подготовительная работа партии» намечается и примерная структура местной организации— крепко сплоченная центральная группа, связанная, с одной стороны, с Центром партии, с другой — со своими подгруппами.54
Более энергичная организаторская деятельность ИК в провинции проводилась лишь с осени 1880 г. Именно с этого времени, показывала на следствии В. Н. Фигнер, налаживаются обширные связи с провинцией, начинают складываться местные группы, разрабатываются подробные планы действий. «Многие агенты
52 «Былое», 1906, № 3, стр. 290—294.
53 Там же, стр. 295—297. Существует также редакция устава, составленная П. Л. Лавровым.
ы Литература партии «Народной воли», стр. 874.
262


Комитета занимались разъездами по определенным районам, другие были командированы для постоянного пребывания в главнейших пунктах империи. .. Отовсюду являлись в Петербург делегаты к Комитету для заведения сношений с ним, с предложением услуг для выполнения каких-либо новых планов, с просьбами присылать агента для организации местных сил».55
В действительности ИК уже к концу 1880 г. приобрел влияние значительно большее, чем это ожидали сами народовольцы. Под его руководство постепенно переходили революционные кружки даже самых удаленных местностей России.
Именно осенью 1880 г. ИК приложил наибольшие усилия к созданию возможно более разветвленной сети местных кружков. На следствии агент ИК Н. В. Клеточников передал слова Михайлова о том, что «при правильной организации» центральный кружок будет руководить провинциальными.
По свидетельству Клеточникова, передающего сказанные тогда слова Михайлова и Баранникова, «главная цель их партии в настоящее время — укрепить и расширить организацию и привести ее, по их выражению, в боевой порядок, чтобы в каждом городе и даже уезде иметь надежный кружок, члены которого старались бы войти в доверие всех слоев общества, чтобы можно было в известное время поднять в разных местностях России огромную массу народа против правительства».56
Местные группы большей частью создавались специально для того посланными членами или агентами ИК, вспоминала М. Н. Ошанина. Такие посланцы склоняли кружок принять программу ИК, а затем встать к нему в обязательные отношения.07 Объехавший города Поволжья агент ИК В. А. Жебунев присоединил к «Народной воле» саратовский народнический кружок и создал там местную центральную группу (П. С. Поливанов, М. Э. Новицкий, И. И. Майнов и др.).58 В Казани ему удалось также создать местную группу (А. Ф. Печоркин, М. П. Четвер- гова и др.).59
Регулярную связь с Киевом поддерживали М. Р. Ланганс и
Н. 	Н. Колодкевич, а затем С. С. Златопольский. С Кавказом поддерживали связь А. П. Корба и Ю. Н. Богданович, с Одессой — М. Н. Тригони и т. д.
Спустя год после основания «Народной воли» ее кружки существовали почти во всех крупнейших городах Европейской России. «Несмотря на все преследования правительства и потери,
55 Из автобиографии В. Н. Фигнер. «Былое», 1917, № 4, стр. 63.
56 ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 504, л. 344.
57 К истории партии «Народной воли». («Показания» М. Н. Полонской). «Былое», 1907, № 6, стр. 5.
58 Саратовец [И. И. Майнов]. Саратовский семидесятник. «Минувшие годы», 1908, № 4, стр. 265—266.
59 Воспоминания из жизни народнических кружков в Казани. «Каторга и ссылка», 1930, № 10, стр. 116.
263


причиненные ей, — писал в Октябре 1880 г. А. Д. Михайлов,-- „Народная воля*, как сказочный богатырь, растет и крепнет».60
Об успешной деятельности в провинции свидетельствовал также А. И. Желябов, который говорил, что менее чем за два года «Народная воля» сумела распространить свои организации во многих центрах. «Теперь достаточно какой-нибудь частичной вспышки в городе — и наша партия овладеет массой и поведет ее к общему восстанию».61
Желябов несомненно переоценивал успешность работы на местах. Выдвинутые в инструкции «Подготовительная работа партии» практические задачи местных групп — заручиться влиянием в администрации, войске, в крестьянстве, вести пропаганду среди рабочих и молодежи, готовиться поддержать начавшееся в центрах восстание и т. д.—ограничивались большей частью созданием рабочих и молодежных кружков. Кое-где налаживали гектограф и печатали листовки, переиздавали программные документы, собирали средства для партии.
Большей частью, несмотря на увлечение молодежи террором, в местных кружках не предпринималось террористических действий. Исключение в 1879—1880 гг. представляли Киев и Одесса, где молодежь пылала жаждой вооруженной борьбы. Впрочем, и здесь, за исключением покушения на убийство шпиона Забрам- ского, фактически ничего предпринято не было. Убийство прокурора Стрельникова в марте 1882 г. было организовано представителями ИК.
Взаимоотношения ИК с местными группами регулировались особыми договорами. Сохранились два проекта договоров ИК с московской группой, написанных А. Д. Михайловым в сентябре- октябре 1880 г. Первый пункт договора подчеркивал принцип централизации: «ИК есть центр революционной организации;
московская группа — одна из групп этой организации, находящаяся в вассальных отношениях к ИК».62
Московская группа признавалась самостоятельной во внутренних делах и бюджете, но обязывалась поддерживать террористические предприятия ИК средствами и личным участием. Группа че имела права без согласия ИК завязывать сношения с другими революционными группами, а о своих террористических предприятиях должна была советоваться с ИК. Неизвестно, вступил ли этот договор в силу или нет. Однако он не был единственным. Тогда же в сентябре 1880 г. был заключен договор : саратовской группой.63 Договора эти оставляли за местными ре¬
00 Архив «Земли и воли» и «Народной воли», стр. 260.
61 А. Ш е х т е р. Из далекого прошлого. «Каторга и ссылка», 1923, № 5, :тр. 46.
62 Архив «Земли и воли» и «Народной воли», стр. 115.
63 Н. Волков [И. И. Майнов]. Из жизни саратовских кружков. «Бы- юе», Ростов-на-Дону, вып. II, 1906, стр. 16—17.
264


волюционерами некоторые автономные права, впрочем, не очень существенные. ИК держал местные кружки в строгом подчинении, требуя от них, по выражению Тихомирова, «слепого повиновения».64
Безусловная подчиненность местных групп и кружков начинает слабеть вскоре после 1 марта вместе с упадком, а затем и полным разгромом ИК. Уже осенью 1881 г. В. Н. Фигнер, приехав в Одессу из Москвы, говорила о решении партии приложить все старания, дабы вызвать к жизни местный элемент и предоставить ему инициативу, подчинив его Центру лишь в делах общего характера. Крайний централизм ИК породил известное число недовольных среди провинциальных революционеров, не порвавших еще с анархическим пренебрежением к организационным формам и дисциплине. С ослаблением Центра местные кружки все больше требовали независимости и большей инициативы, порицая оторванность «Народной воли» от масс, критикуя ее тактику и т. д.65
Особенно энергично выдвигали «принципы очень свободной и нецентрализованной организации»66 в Киеве, где И. Н. При- сецкому удалось организовать собственную группу в 15—20 членов. Однако авторитет Центра вплоть до середины 1883 г., когда стали сказываться результаты дегаевской провокации, был почти непоколебим. «Пока молодежь знает, что вы сноситесь с Центром, вам будут повиноваться во всем, хотя не без ропота. Члены партии понимают всю цену авторитета Центра и умеют его поддерживать»,— говорил на следствии С. Росси.
Постепенный распад Центра поэтому не сопровождался соответствующим упадком провинциальных кружков. Весной 1883 г. производивший следствие по делу Военной организации генерал- майор Середа признал расширение сферы народовольческой партии, которая, по его словам, за два последних года распространилась по новым городам империи.67
Наряду с организационной работой, предпринимаемой сверху, по инициативе ИК и посредством его посланцев (М. Ф. Грачев- ский в Белоруссии и Прибалтике, В. Н. Фигнер на Украине.
А. 	П. Корба на Кавказе), в 1881 г. и особенно в 1882 г. в Петербурге и Москве предпринимаются меры для основания новых кружков и усиления влияния партии в провинции с помощью сочувствующей народовольчеству студенческой молодежи.
Изданная в 1882 г. Центральным кружком студентов «Инструкция агентам партии „Народной воли" при землячествах» рекомендовала агентам «нравственно влиять на свое землячество
64 А. А. Тихомиров. Воспоминания, стр. 321.
65 М. А. Кроль. Страницы моей жизни. Нью-Йорк, 1944 сто
сс ЦГВИА, ф. 545л., оп. 3, 1885, д. 51, т. XXXV, л. 44 об.
'' Гам же, г. I. л. 123.
265


в направлении революционном».68 Наиболее подготовленных рекомендовалось постепенно вовлекать в члены партии. Для них в свою очередь предназначался гектографированный документ «Провинциальная деятельность учащейся молодежи».69
Для провинциальных групп, решивших примкнуть к партии, был разработан «Устав кружка партии „Народная воля*». Это скорее, собственно, устав кассы сочувствующих, чем устав конспиративной группы революционеров.
Один из пунктов устава гласил, что «каждый член кассы есть в то же время по возможности объединитель сочувствующих около себя, распространитель революционных изданий и руководитель не вполне еще убежденных в необходимости социально-революционного переворота». Вся деятельность, которую члены кружка обязывались направлять по программе «Народной воли», сводилась к сбору постоянных и временных взносов и обязательству выполнять поручения партии. По выезде из столицы каждый член кассы обязывался организовать кружок и связать его с Центральным кружком. Средства кассы распределялись так: 60% назначалось на поддержку партии, 20% на помощь ссыльным, 10% на покупку и пересылку революционных изданий, 10% оставалось в кассе.70
Расширение сети провинциальных кружков привело к появлению посредующего между ними и ИК звена. Видимо, в конце 1880—начале 1881 г. возникает новая организационная ступень — Местная центральная группа. Именно к этому периоду относится важнейший уставной документ, регулирующий взаимоотношения ИК с местными организациями — «Общие начала организации». Можно догадываться, что одним из составителей его был А. И. Желябов — в своих показаниях он цитировал его необычайно точно.71 Первый раздел этого документа рисует уже сложившуюся тайную организацию, состоящую «из целой сети мелких тайных кружков», связанных «общей программой, общим планом действия, общностью сил и средств» и построенную «на началах централизации групп младшего порядка вокруг групп порядка высшего». Предусматривалось, что группы высшего порядка «пополняются по своему выбору лучшими силами групп младшего порядка». «Все кружки данного района собираются вокруг «Местной центральной группы», а «вся организация стягивается к единому центру — ИК».
Народовольцами строго проводился принцип: «Сношения
между группами ведутся через агентов высшей группы, входящих в состав группы младшей; агентами могут быть только лица, пользующиеся обоюдным доверием».
68 ЦГИА. ф. 1410, оп. 2, д. 466, лл. 1-2.
69 Там же, оп. 1, д. 344.
70 Там же, оп. 2, д. 466.
fl Показания и заявления А. И. Желябова, стр. 280—281.
266


Второй раздел документа определял статус местных центральных групп, цель которых состояла в том, чтобы «распространить революционную организацию на свой район, довести ее до такой степени силы, чтобы в момент переворота эта местность пошла за партией». Сохраняя известную автономию местных групп в ведении своих дел, бюджета, ИК в общем твердо проводил принцип дисциплины: «Местная центральная группа состоит в непосредственном подчинении ИК, с которым сносится через его агента, своего сочлена».
Местная группа обязывалась отчитываться о ходе дел, извещать ИК о своем пополнении и т. д. ИК мог отзывать членов местных групп для дел Центра. Все важнейшие революционные акции местные центральные группы могли предпринимать лишь с согласия ИК (террор администрации, аграрный террор, конфискация правительственных сумм, издание органа, призыв к восстанию).72
Как сообщалось в 1883 г. в «Календаре „Народной воли%, «каждая местная группа имеет свой устав, утверждаемый ИК Сходные по типу, эти уставы всегда имеют некоторые различия в подробностях, иногда чисто случайные и несущественные, иногда вызываемые местными условиями».73
При аресте 22 июня 1883 г. тайной типографии в Харькове полицией был обнаружен «Устав Местной центральной группы», дошедший до нас в копии.74 Содержание его в общем соответствует документу «Общие начала организации».
Довольно значительный рост местных кружков после 1 марта 1881 г. вызвал к жизни новую иерархическую ступень в структуре партии. С конца 1881 г. кое-где создаются так называемые райональные группы.75 Первой возникла, видимо, Великороссийская центральная группа «Народной воли», а последней, в конце 1883 г, или в начале 1884 г., создается Юго-западная группа в Киеве.76 В январе 1882 г. на совещании виленских революционеров при участии М. Ф. Грачевского образуется Северо-западная организация «Народной воли»,77 тождественная, видимо, с Виленской центральной группой, которая ведала, согласно уставу, Виленской, Минской, Могилевской, Ковенской, Витебской и Гродненской губерниями.78 Великороссийская центральная группа включала в себя организации десяти центральных губер¬
72 Революционное народничество 70-х годов XIX века, т. И, стр. 209—211.
73 Литература партии «Народной воли», стр. 872.
74 ЦГАОР, Ф. 102, 7-е Д-ВО, 1884, д. 747, ч. 3, лл. 69—72.
75 ЦГИА, ф. 1405, оп. 86, 1885, д. 10937—10938, л. 183 (показания П. Елько).
'б С. Н. Вал к. «Социалист» — орган юго-западной группы партии «Народной воли». «Красный архив», 1929, т. 2, стр. 205.
77 ЦГИА, Ф. 1405, оп. 82, 1882, д. 9391, лл. 10—11.
78 ЦГИА Лит. ССР, ф. виленского генерал-губернатора, секр. архив. 1882, д. 11, лл. 5—7.
267


ний. «Устав Великороссийской группы» — один из важнейших
79
организационных документов, дошедших до нас.
Наибольший раздел (треть всех параграфов) посвящен организационной деятельности группы. Этот раздел более всего напоминает какое-то обязательство или договорное условие. «В каждой губернии должна быть основана по крайней мере одна местная группа». Кроме того, организовывались специальные подгруппы. «В Москве Великороссийская центральная группа обязана организовать на определенных к себе отношениях следующие специальные подгруппы: рабочую, военную, студенческую и общественную».80
В конце 1881—начале 1882 г. в Томске возник план создания Сибирской организации. Автором его был народоволец П. А. Орлов, бывший студент Казанского университета, стоявший во главе томского народовольческого кружка. Как бы продолжая мысль Ю. Н. Богдановича о создании Общества освобождения, Орлов предложил создать организацию, более широкую по своим задачам.
Согласно плану Орлова, во главе Сибирской организации стоял Центральный кружок, который заведовал всеми делами, включая редактирование изданий.
Каждый член Центрального кружка был обязан образовать подготовительный кружок. Из подготовительных кружков набирались члены для двух главных отделов организации — боевого и Красного Креста.
Боевому отделу предоставлялась инициатива террористических действий, оказания помощи в побегах и т. д. Участники Красного Креста подбирали среди знакомых сочувствующих лиц, производили сборы средств, устраивали убежища для беглецов и т. д.
Не имея возможности остановиться на возникновении и деятельности всех местных народовольческих групп (отчасти о них говорится в последующих главах о деятельности народовольцев среди рабочих, офицеров, учащейся молодежи и крестьян), коснемся довольно многочисленной и весьма разветвленной народовольческой организации, с переменным успехом функционировавшей на Украине. Здесь в особенности выделялись Киев и Одесса. В Киеве первоначально действовал объединенный (народовольческий и чернопередельческий) кружок М. Р. Попова.81 Народовольческая группа в нем возглавлялась Д. Т. Буцинским. Будучи связан с ИК на федеральных началах, кружок готовился
'у Этот устав вместе с уставом Харьковской центральной группы готовится к публикации.
80 ЦГАОР , ф. 102, оп. 201, д. 16. Обзор важнейших дознаний, [вып.] IX, л. 97 об.
81 М. Р. Попов. Записки эемлевольца. М., 1933, стр. 220—ЗОб;
Л. Берман. Киевский процесс 21-го в 1880 г. «Каторга и ссылка», 1931, N9 8-9, стр. 72—106.
268


К Изданию Своего органа под названием «Земля й воля», вел пропаганду среди рабочих и студентов.
После разгрома этого кружка в начале 1880 г. к «Народной воле» примкнул террористический кружок братьев А. И. и
В. 	И. Бычковых, И. Ленинского, А. И. Богдановича, В. Е. Гори- новича и др. Группа эта сначала стремилась отстоять свою независимость от ИК, но затем полностью ему подчинилась.82
Этот кружок был связан через И. Левинского с наезжавшими в Киев представителями ИК С. С. Златопольским и Н. Н. Колод- кевичем, а через двух своих членов с «Южнорусским рабочим союзом». Кроме неудачного покушения на шпиона Забрамского, в кружке готовилось покушение на киевского губернатора Гессе, командующего округом генерала Ванновского, прокурора Стрельникова и очень досаждавшего революционерам жандармского капитана Судейкина. Были также планы экспроприации кассы в Университете, захвата денежной почты между Бердянском и Мариуполем и т. д.83 Ни один из этих планов реализован не был.
Вскоре образовался и второй народовольческий кружок. Во главе его стоял П. В. Гортынский, прибывший из Москвы в качестве агента ИК в Киевской центральной группе. Не без сопротивления подчинился ему кружок Левинского.
После разгрома в 1881 г. кружков Левинского и Гортынского новая народовольческая группа в Киеве стала складываться с февраля-марта 1882 г. Несомненно, что для Киева 1882 г. стал годом весьма интенсивной народовольческой деятельности. В Центральную группу вошли Спандони, Захарьин, Никитин, Кржеминский. Душой этой группы был А. Н. Бах, который вместе с Кржемин- ским вел пропаганду среди рабочих. К осени в Киеве существовали уже четыре подгруппы, существовали кружки в Университете и Духовной академии, велись сношения с народовольческими кружками учителей в Гадячском и Переяславском уездах,84 выпущены были четыре листовки с подписью киевской организации «Народной воли» и образован «Киевский склад изданий партии „Народной воли“».85 В 1882 г. возник Центральный кружок учащейся молодежи, объединивший в основном сочувствующих «Народной воле» гимназистов. С ним были связаны кружки гимназистов в Могилеве (образован В. Серпинским, приехавшим из Центра, а затем возглавлялся Л. С. Залкиндом),86 а также в Кре¬
82 А. И. Бычков. Дело о революционных кружках в Киеве в 1879, 1880 и 1881 гг. «Летопись революции», 1924, № 2, стр. 52.
83 ЦГВИА, ф. 545л., оп. 3, 1885, д. 51а, т. 30, лл. 42 об., 35 об.
34 А. Н. Бах. Записки народовольца. М —Л., 1929, стр. 28.
85 ЦГИА, ф. 1405, оп. 83, 1883, д. 11101, л. 108; Автобиография
А. Н. Баха. Энциклопедический словарь «Гранат», т. 40, стлб. 20; 45 лет на¬
зад. «Известия», 17 марта 1927 г.
88 Л. С. 3 а л к и н д. Воспоминания народовольца. «Каторга и ссылка», 1926, № 3, стр. 91; И. И. Попов. Л. С. Залкинд. «Каторга и ссылка», 1929, № 11, стр. 173.
269


менчуге.87 Кроме того, в 1881 —1883 гг. педдёрЖивались связи с молодежными кружками в Чернигове, Клинцах, Житомире, Ка- менце-Подольске, Ананьеве, а также рабочими железнодорожных мастерских Бахмача, Гомеля, Конотопа, Люботина и, возможно, нескольких других городов.
У истоков народовольческих кружков в Одессе стояли видные члены ИК В. Н. Фигнер,88 М. Ф. Фроленко, Н. Н. Колодкевич, М. Н. Тригони. Летом 1880 г. последнему удалось организовать Центральный кружок (И. И. Сведенцов, М. И. Дрей, В. А. Жебу- нев и др.) и объединить обломки прежних рабочих кружков, выработавшихся под влиянием Е. Заславского. К старым рабочим революционерам М. Попову, П. Клименко, Г. Батагову, П. Валуеву, О. Костюрину, К. Иванайнену (бывший член «Северного союза русских рабочих») примкнуло много рабочей молодежи.89 Большой урон рабочей организации в Одессе нанесло следствие генерала Стрельникова.90 Для организации одесских рабочих в начале 1882 г. прибыл С. Н. Халтурин, однако участие в покушении на Стрельникова оборвало его жизнь.
Для Одесского центрального кружка деятельность среди рабочих составляла «главную массу всей революционной работы».91 Устраивались конспиративные квартиры, библиотеки, кассы, распространялась революционная литература, выпускались листовки И т. д.92
Большинство одесских кружков было разгромлено одновременно с арестом тесно связанных с ними киевских членов организации. Весной 1882 г. Одесса, по сообщению мемуариста, «была
и о Q 4
начисто выметена жандармской метлой».
В середине 1882 г. усилиями Н. М. Саловой и других была восстановлена Местная центральная группа, вновь образован Центральный студенческий кружок, возобновились занятия с рабочими. Ряд новых арестов серьезно подорвал силу одесской организации, но тем не менее агитационная деятельность среди рабочих и студенчества продолжалась.
87 ЦГАОР, ф. 102, 7-е д-во, 1886, д. 79, л. 176—177 (показания
К. Маслова).
38 Там же, ф. 112, оп. 1, д. 532, л. 156 об.
89 М. Дрей. Заметки о рабочем движении в Одессе в 1880—1881 гг. «Каторга и ссылка», 1924, № 5, стр. 73—77; Из рабочего движения в Одессе и Николаеве. Женева, 1900, стр. 5—6.
90 Обзор важнейших дознаний. V, 1882, стр. 49; Хроника социалистического движения в России. 1878—1887 гг. М., 1907, стр. 196.
91 Письмо ИК заграничным товарищам. Группа «Освобождение труда», сб. 3, М.—Л., 1925, стр. 147.
92 Рабочее движение в России в XIX в., т. II, ч. 2. М., 1950,
стр. 500—505.
93 В. И. Сухомлин. Из эпохи упадка партии «Народная воля». «Каторга и ссылка», 1926, № 3, стр. 77.
270


Одесские народовольцы поддерживали к весне 1883 г. связи с Херсоном, Кишиневом и Севастополем.94
Центральный кружок учащейся молодежи установил связи с гимназиями нескольких городов (Ананьев, Аккерман и др.).95
В Харькове первая народовольческая группа возникла в сентябре 1879 г. при ближайшем участии А. И. Желябова, который сумел убедить в правильности программных установок «Народной воли» народнический кружок, образованный И. И. Глушковым и П. А. Теллаловым за месяц до того.
Первый народовольческий кружок в Харькове был уничтожен уже в конце 1879 г.96 Новые революционные группы создаются лишь к концу следующего года.
С конца 1882 г. здесь был даже как бы центр партии, ибо отсюда В. Н. Фигнер руководила действиями народовольческой партии. Гектографированные издания носили печать «Харьковской группы партии „Народной воли*». Имелось по крайней мере два отделения «Харьковского склада изданий партии „Народной воли*» — в Харькове и в Полтаве.
Несколько слов необходимо сказать о связях народовольцев с украинскими революционерами. Последние или входили в народовольческие кружки Киева, Одессы, Харькова и других городов или действовали в тесном контакте с ними. Большинство украинской революционной молодежи признавало необходимость общей борьбы за землю и волю для народа, — свидетельствует один из руководителей киевского народовольческого центра в 1880—• 1881 гг. А. Бычков.97 Тесно связаны между собой были народовольческий и украинский кружки в Елизаветграде. Руководитель последнего, будущий писатель Иван Тобилевич, являвшийся секретарем местного полицейского управления, информировал русский кружок о жандармских инструкциях и розысках. Русский кружок собирался по просьбе украинских товарищей гектографировать «Кобзаря».98
Украинские революционеры поддерживали связи с ИК. В Киев приезжали для переговоров с ними Н. Н. Колодкевич и С. С. Златопольский. Один из руководителей украинского движения
В. 	Г. Малеванный не раз появлялся в 1881 г. в Москве для бесед
94 Там же, стр. 89.
90 Г. Б о р з я к о в. Революционная молодежь в Одессе в 1882—1884 гг.
«Каторга и ссылка», 1929, № 8—9, стр. 136—138.
96 В. В. Широкова. Возникновение народовольческой организации в Харькове. «Из истории общественной мыс\и и общественного движения в России», Саратов, 1964, стр. 84—93.
9' А. И. Бычков. Дело о революционных кружках в Киеве в 1879,
1880 и 1881 гг., стр. 32.
98 ЦГИА, ф. 1405, оп. 85, 1884, д. 11000, л. 275-278. «Кобзарь»
с печатью «Архивный экземпляр» был найден при аресте А. П. Корба (ЦГАОР, Ф. 112, оп. 1, Д. 528, Л. 274 об.)
271


с членами ИК." Малеванный направлял деятельность украинских кружков по пути дружеского союза с народовольцами.100
В 1882—1883 гг. под влиянием враждебных «Народной воле» выступлений М. П. Драгоманова некоторые украинские деятели начинают с недоверием относиться к народовольчеству,101 что не могло не остаться без последствий для самих народовольческих кружков, побуждая их к критической проверке собственной программы.
Укажем на некоторые другие национальные кружки и группы, установившие контакты с народовольцами.
Осенью 1881 г. в Петербургском университете образовалось белорусское землячество, призвавшее студентов белорусов к общественной деятельности.102 Зимою этот кружок стал по существу вспомогательной группой «Народной воли», выработал при участии А. И. Марченко и X. Ратнера свою программу 103 и объявил вскоре себя Социально-революционной белорусской партией (обращение от имени этой партии обнаружено у А. П. Корба).104 Эта организация распространила влияние на Минск и Витебск.
Наибольшую активность народовольцы проявили в Латвии. В Ригу приезжали для налаживания связей с местными революционерами в 1881 —1882 гг. М. Ф. Грачевский, П. С. Ивановская, Р. Э. Аппельберг и др.
В начале 80-х годов складывается народническая организация в Риге, которая установила связь с ИК через М. Ф. Грачев- ского и М. П. Овчинникова. Наряду с народническим кружком в Риге в 1881 г. возник и военный кружок, во главе которого стояли подпоручик Карл Айзуп и прапорщик Андрей Пумпур. Кружок разделял народовольческую тактику захвата власти и готовил, но не успел распространить воззвание к латышскому народу. Для привлечения в тайную организацию учащейся молодежи К. Айзуп создал в Риге легальное спортивное общество, членом которого был, между прочим, будущий народный поэт Янис Райнис. Выданная провокатором, военная организация в Риге в декабре 1881 г. была разгромлена.105
В 1882 г. возникло дело «Об обнаруженном в Венденском уезде Лифляндской губернии преступном сообществе». Хотя самого сообщества в действительности не было, но оказалось,
99 Программа воспоминаний члена ИК В. С. Лебедева. «Народовольцы после 1-го марта 1881-го года», М., 1928, стр. 163.
100 О. Ряб1н1н-Скляревский. 3 революцшного украшського pyxv 1870-х pp. в добу тимчасовых генерал-губернатор!в. «За сто AiT», кн. 1, 1927, стр. 164.
101 ЦГИА, Ф. 1405, ОП. 86. 1885, д. 10937—10938, л. 219 об.
102 ЦГАОР, ф. 102, Еженед. записки, 1881, д. 1, л. 246—249.
103 ЦГИА, Ф. 1405, оп. 85, 1884, д. 1087, л. 131 об.
104 ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 528, л. 271.
105 История Латвийской ССР, т. II. Рига, 1954, стр. 135—139.
272


что учитель Яков Анджеян призывал крестьян покончить с барским землевладением и перевел несколько статей «Народной воли», а также программу рабочих-народовольцев. Анджеяна выдал помещик Готфрид фон Магнус.106 В кружке железнодо- рожников-латышей вел пропаганду в 1883 г. в народовольческом духе талантливый агитатор И. Внуков, все, что он читал из «Народной воли», тотчас переводилось для рабочих кондуктором Д. Бауманом.107
Народовольческие кружки, объединявшие русскую и грузинскую молодежь, возникли в Тифлисе и Гори. В 1881 —1882 гг. ИК посылал на Кавказ А. П. Корба и Г. Ф. Чернявскую. При участии А. П. Корба возник кружок в Мингрельском полку. Участвовала она и в совещаниях горийского кружка. По ее совету М. Кипиани, Ш. Давиташвили и Г. Гварамадзе составили проект программы грузинской народовольческой партии. В 1882 г. грузинские народовольцы должны были содействовать задуманной, но не состоявшейся из-за бдительности полиции, экспроприации из горийского казначейства. Грузинские кружки были разгромлены весной 1883 г. Среди 28 находившихся под следствием было 16 русских, 9 грузин, 2 армянина, 1 осетин.108
Кружки рабочих и учащейся молодежи, в которые входили и местные жители — молдаване, возникали в 1880—-1883 гг. и в Кишиневе (кружок Дениша—Куровицкого). Они поддерживали связь с Одессой (А. Е. Сабурова, Е. С. Свитыч). В 1882— 1883 гг. представитель Кишиневского кружка гимназист К. Стери входил в состав Распорядительного комитета ЦентРального
и 1 f)Q
кружка одесской учащейся молодежи.
Организация и партия «Народной воли»
Появление «Народной воли» на арене общественного движения явилось этапным событием в революционной истории народничества. Объявленные ИК цели борьбы — государственный переворот, свержение самодержавия, установление политических свобод — не могли не получить поддержки со стороны противников деспотизма и произвола.
«Наше дело настоящего момента — дело даже не партийное, а общерусское. Отсюда всеобщее сочувствие, или, лучше сказать, одобрение, которое никогда еще не было так широко, как
106 ЦГИА, ф. 1405, оп. 82, 1882, д. 9422. лл. 8. 30-33.
107 Там же, оп. 83, 1883, д. 11324, лл. 31—32, 43 об.
108 3. Л. Ш в е л и д з е. Содружество русских и грузинских революционных народников в 70—80-х годах XIX века. «Вопросы истории)' 1957 № 12, стр. 133—134.
199 ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, 1881, д. 8107; Е. Воронин. Из воспоминаний рядового народовольца. «Пути революции», 1925, № 2; Г. Б о р з я-
к о в. Революционная молодежь в Одессе в 1882 —1884 гг. стр. 144.
15 С С Вочк
273


теперь»,110 — с полным правом заявлялось в конце 1879 г. в передовой статье № 3 «Народной воли».
Народовольцам в течение одного-двух лет удалось образовать более обширную, чем когда-либо прежде, сеть революционных кружков, охватившую не только большинство крупных городов Европейской, но отчасти и Азиатской России. Успех народовольцев признавали и их недавние соперники чернопередельцы. Присоединившийся к «Народной воле» Я. В. Стефанович в своих записках признал, что с 1880 г. ИК «заправлял при посредстве созданной им иерархической организации большинством революционных элементов России».111
Народовольческая организация к 1881 г. выдвигается как заметная общественная сила, как прообраз будущей политической партии.
Несколько слов необходимо сказать о применении слова «партия» к «Народной воле».
В народовольческий период происходит переосмысление некоторых организационных терминов. В 70-х годах считалось, что революционеры разных, как тогда говорили, фракций — бакунисты, лавристы, «якобинцы» (ткачевцы) — составляют единую социально-революционную партию.112 Одной из фракций считалось и «тайное общество», или «организация», «Земля и воля» (оба термина были тогда равнозначны). В первое время «Народная воля» также нередко именовалась «фракцией», а ИК «обществом».
В одном из первых своих заявлений, опубликованном в № 1 «Народной воли», ИК заявил, что он является «совершенно самостоятельным в своих действиях тайным обществом». «Тайным обществом» называется народовольческая организация и в «Подготовительной работе партии».113 Однако преимущественное употребление скоро получил термин «организация».
Первоначально и «Народная воля» и «Черный передел» рассматривались как фракции. Однако уже с 1880 г. в связи с явным преобладанием влияния ИК последний начинает отождествлять все русское революционное движение с «Народной волей» и возникает и прививается понятие «партия „Народной воли*».
Слово «партия» отнюдь не было синонимом слова «организация» 114 и понималось в то время очень широко. Это на суде разъяснял А. Д. Михайлов: «Партия — это неопределенная
110 Литература партии «Народной воли», стр. 156.
111 Я. В. Стефанович. Дневник карийца. СПб., 1906, стр. 62.
112 «В те времена социалисты всех оттенков называли себя членами социально-революционной партии», — вспоминал Л. Г Дейч («Дела и дни», 1921, кн. 2, стр. 90).
113 Литература партии «Народной воли», стр. 3, 870. А. Д. Михайлов в своих заметках на суде в феврале 1882 г. все еще говорил об «обществе» «Народной воли» (ОПИ ГИМ, ф. 282, д. 396).
114 «В то время „партия*4 и „организация*4 отнюдь не совпадали»,— писал впоследствии П. Б. Аксельрод («Пережитое и передуманное», кн. I.
274


группа людей единомыслящих, не связанных между собой никакими взаимными обязательствами. Организация же, кроме непременного условия единомыслия, предполагает уже известную замкнутость, тесную сплоченность и полную обязательность отношений». Михайлов завершил свое определение этих понятий очень метко и выразительно: «Партия — это солидарность мысли, организация — солидарность действия»J15
Разница в этих понятиях была, видимо, общепризнанной и народовольцы ее иногда использовали в своей защите на суде и следствии. Так, М. Р. Ланганс сообщал родителям, что признал «свою принадлежность к социально-революционной партии, понимая слово „партия* не в смысле тайного сообщества, а так, как это слово понимается всеми, во всех странах света».116 Признавая свою принадлежность к революционной партии, отрицал причастность к «организации», «обществу» или «фракции» в своем первом показании С. Г. Ширяев.117 Такой же позиции придерживались М. Н. Чикоидзе118 и др. Хотя в 1882 г. признание принадлежности к партии «Народная воля» нередко уже означало и принадлежность к ее организации,119 оставались сторонники строгого различения этих терминов.
П. С. Ивановская на допросе в октябре 1882 г. утверждала: «Я принадлежу к партии и организации „Народной воли* и состою агентом ИК».120 Несколькими месяцами ранее А. Д. Михайлов утверждал, что «партия заключает в себе организацию».121
Однако в газете «Народная воля» термин «партия» чаще всего отождествляется с термином «организация». В силу этого в настоящей книге эти термины для послемартовского периода большей частью применяются как синонимы. К тому же организацию «Народная воля» следует считать и в действительности одним из первых опытов подлинно политической партии в России. Для народовольческой партии в целом, т. е. для партии в понимании 70-х годов (и так, как его продолжал толковать
А. 	Д. Михайлов), более уместно выбрать другой термин — «движение».
Берлин, 1923, стр. 316). См. также: Г. В. Плеханов, Соч., т. XII,
стр. 427. Ср.: В. А. Твардовская. Организационные основы ^Народной воли», стр. 133—133.
115 А. П. П р и 6 ы л е в а - К о р 6 а и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов, стр. 168.
116 ЦГИА СССР, ф. 1093, оп. 1, д. 124, лл. 1—8 (письмо от 6 марта 1882 г.).
117 ЦГВИА, ф. 545л., оп. 2, д. 525, т. 10/8, л. 112 (показания 13 марта 1880 г.).
1,8 ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 526, л. 252 об. (показания 1 мая 1882 г.).
119 Там же, д. 528, л. 26 об. (показания А. В. Прибылева 6 июля
1882 г.).
120 Там же, д. 531, л. 976 об.
121 А. П. П р и б ы л е в а - К о р б а и В. Н. Ф и г н е р. А Д. Михайлов,
стр. 168.
275


Вряд ли следует упрекать «Народную волю» за to, что она опиралась также на сочувствующих, признавала за ними право говорить о принадлежности к партии.
Народовольцы уже понимали всю пользу для революционных кружков обязательного вхождения в организацию и безоговорочного принятия ее решений. В этом их отличие от питерских черно- передельцев, которые долго отказывались строить свою организацию на основе строгой дисциплины и вместо руководящего центра пытались создать информационное Центральное бюро.
Если организационные формы «Черного передела» означали шаг назад по сравнению с предшествующим периодом «Земли и воли», то опыт «Народной воли» в этом отношении следует оценивать положительно.122 Разумеется, попытка меньшевиков применить, так сказать, внеисторически этот опыт в период создания революционной рабочей партии была чревата опасностью для организации пролетариата. Поддерживая на II съезде идею строго централизованной партии, пользующейся поддержкой всего класса,
В. 	И. Ленин указывал, что «не партия должна облекать заговорщическую организацию», а «революционный класс, пролетариат должен облекать партию». В момент, когда на арену истории выступал целый класс, В. И. Ленин считал недопустимым и вредным для авангарда класса, готовящегося к революции, чтобы звание члена партии носили люди, не состоящие в организации.123
* * *
Каковы же были силы и резервы народовольческой организации? Хотя некоторые мемуаристы довольно согласно называют пятнадцать,124 иногда двенадцать125 подчиненных ИК местных групп, периферийная сеть «Народной воли» была по крайней мере в пять раз шире, если считать кружки, образованные по инициативе этих групп.
На приложенной карте указано свыше 70 пунктов, в которых в 1879—1883 гг. имелись кружки «Народной воли» или народовольческого направления. Всего, как показывают самые осторожные подсчеты, организация «Народной воли» состояла из 80— 90 местных, 100—120 рабочих, 30—40 студенческих, 20—25 гимназических и 20—25 офицерских кружков. Впрочем, точное число установить почти невозможно. Некоторые кружки были не вполне народовольческими, а больше тяготели к «Черному переделу» или оставались на старой землевольческой платформе. Некоторые ра¬
122 ЦГАОР, ф. 109. 3-я эксп., 1880, д. 578, ч. 1, лл. 70—73.
123 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 8, стр. 248, 245—246.
124 Л. А. Тихомиров. Несколько мыслей о развитии и разветвлении революционных направлений. «Каторга и ссылка», 1926, № 3, стр. 122.
125 А. И. Бычков. Дело о революционных кружках в Киеве в 1879, 1880, 1881 гг., стр. 56; А. В. Якимова. Из далекого прошлого. «Каторга и ссылка», 1924, № 1, стр. 9.
276


бочие и молодежные кружки порой носили образовательный или самообразовательный характер. И хотя они в организацию не входили, а подчас и не вели никакой революционной деятельности их сочувствия революционерам достаточно было, чтобы жандармские власти приписали их к партии «Народной воли».
Общее количество членов народовольческой организации в канун 1 марта 1881 г. определяют в 500 человек.126 Цифра эта названа в «Календаре „Народной воли“», а затем Л. А. Тихомировым в его записке 1889 г. Однако сам же Тихомиров в другом отрывке говорит, что «народовольцев было много сотен и даже тысячи».127 Это же подтверждает в своем конспекте по истории революционного движения М. Ю. Ашенбреннер, который говорит, что всех членов групп в 1881 г. было более 500 человек, а кроме того, несколько тысяч принадлежали к партии или находились под сильным ее влиянием.128 Только число распропагандированных народовольцами рабочих определялось в 1000 человек на одном Юге, а по всей России, по оценке В. И. Невского, до 1500 человек.12'
Видимо, эти цифры следует считать близкими к истине. Во всяком случае число народовольцев и распропагандированные ими рабочих и молодежи никогда не могло превышать 4—5 тыс? человек.
Борьба с абсолютизмом, как подметил Плеханов, влекла народовольцев «на более широкий путь деятельности, заставляя их стремиться к созданию действительной партии». Однако ИК большую часть своих сил и своего времени уделял не организаторской, а террористической деятельности.
Борьба двух тенденций в действиях ИК — руководящего штаба движения, с одной стороны, и боевой дружины исполнителей, с другой, — заканчивалась обычно торжеством второй тенденции. Хотя «Народной воле» удалось, как признавал Г. В. Плеханов,
о 140
придать новый размах движению, расширить его русло, организаторская работа при подготовке каждого очередного покушения отходила на дальний план. ИК на практике ориентировался преимущественно на всемерное укрепление хорошо законспирированной заговорщической организации в центре, взяв на себя обязанность вести террористическую борьбу и осуществить захват власти. Свою «превосходную», по определению В. И. Ленина,131 организацию народовольцы лишь в слабой мере использовали для агитации в массах, для образования серьезной политической партии.
U6 Р. М. К а н т о р. К истории революционного движения 1870—1880 гг. «Каторга и ссылка», 1926, № 3, стр. 122. Ср.: Л. Тихомиров. Воспоминания, стр. 93.
127 Неизданные записки Л. Тихомирова. «Красный архив», 1928, т. 4, стр. 151; А. В Якимова. Из далекого прошлого, стр. 9.
128 ОПИ ГИМ, ф. 282, д. 419, л. 48 об.
129 В. И. Н е в с к и й. «Народная воля» и рабочие. (Рабочие группы «Народной воли»). «История пролетариата СССР», сб. 1, 1930, стр. 58.
130 Г. В. Плеханов, Соч., т. II, стр. 39, 105.
131 В. И. Ленин, Полн собр. соч , т. 6, стр. 135.
277


НАРОДОВОЛЬЧЕСКИЕ РАБОЧИЕ ГРУППЫ И КРУЖКИ
«Народная воля» о задачах пропаганды среди рабочих
Пропаганда в рабочей среде являлась непременной традицией революционного народничества. При этом народники середины 70-х годов видели в рабочих прежде всего «естественных нропагандистов-посредников», которые помогут интеллигенции войти в доверие к мужику, послужат проводниками революционных идей.
Стачки 1878—1879 гг., в которых приняли участие видные землевольцы (Г. В. Плеханов и др.), заставили народнических публицистов несколько иначе взглянуть на задачи пропаганды. Хотя в глазах землевольцев рабочие были уже не столько посредники в пропаганде, сколько союзники крестьян, они самостоятельной роли им не отводили.1
«Северный союз русских рабочих», оформившийся в 1878 г., просуществовал, как известно, лишь до начала 1880 г. К этому времени в Петербурге образовалась уже первая рабочая народовольческая группа. Однако народовольцам в общем была свойственна недооценка роли пролетариата в судьбах русской революции.
«Фабричный вопрос для нас вопрос будущего»,2 — заявил в 1881 г. А. Д. Михайлов. «Рабочий, способный к классовой диктатуре, почти не существует. Стало быть, политической власти ему не доставишь»,3 — писал еще позже Л. Тихомиров. В «Про-
1 Г. В. П л е х а н о в, Соч., т. Ill, М.—Пгр., 1923, стр. 182.
2 А. П. Прибылева-Корба и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов. Л.-М., 1925, стр. 156.
3Л. Тихомиров. Чего нам ждать от революции? «Вестник „Народной воли-», Женева, № 2, 1884, стр. 237.


грамме Исполнительного комитета» даже не упоминалось об орга-^ низации и пропаганде среди рабочих.4
После серии безуспешных покушений осенью 1879 г., и особенно после неудачи взрыва в Зимнем дворце 5 февраля 1880 г., среди членов ИК вновь была выдвинута мысль о необходимости тщательно готовить революционный переворот, выступление масс.
В инструкции «Подготовительная работа партии», составленной весной 1880 г., ИК впервые наметил задачи пропаганды и организации революционных кружков среди рабочих с тем, чтобы в момент восстания закрыть фабрики и заводы и двинуть на улицы «самую обширную массу рабочих».5 Рабочие приобрели в глазах народовольцев значение важнейшей ударной силы революции. Утверждению нового взгляда способствовала обстановка в стране к осени 1880 г., когда явственно сказались следствия неурожая в деревне и застоя'в промышленности.
Именно в этот период, как показывал потом на следствии Г. Исаев, «члены партии решили всю свою энергию направить на пропаганду в среде рабочих, которых и намерены они подготовить к поголовному восстанию».6
К «Народной воле» в это время примкнуло и несколько рабочих, уцелевших от разгрома «Северного союза русских рабочих». В мае и августе 1880 г. народовольцы вступили в переговоры с чернопередельцами, надеясь достигнуть с ними соглашения о совместной деятельности в рабочей среде. Необходимость изложения народовольческих взглядов на рабочее дело в переговорах с чернопередельцами привела к созданию важного документа народовольческого движения — «Программы рабочих, членов партии ,.Народной воли“». Эта «Программа» была составлена центральным рабочим кружком по соглашению с ИК в сентябре 1880 г. и напечатана отдельным изданием 5 ноября 1880 г. Непосредственными ее авторами были А. И. Желябов и отчасти видный деятель рабочей организации И. П. Каковский, которому принадлежала литературная редакция. Программу рабочих-народовольцев рассматривали как официальный документ, кое в чем дополняющий «Программу Исполнительного комитета».8
Заслуга создания рабочей организации принадлежала главным образом Желябову, который еще прежде имел опыт пропаганды среди одесских рабочих, организованной группой Ф. В. Волхов-’
4 Литература партии «Народной воли». Париж, 1905, стр. 164—166.
s Там же. стр. 874—875.
6 ЦГАОР, ф. 102, 3-е д-во, оп. 77, д. 79, ч. 4, л. 12 об.
7 Там же, ф. 112, оп. 1, д. 507, л. 364 об. (показания участника народо- рольческой рабочей пропаганды И. Г. Орлова).
8 К сожалению, утрачены или не разысканы «Объяснительная записка» к программе рабочих-народовольцев, а также рукописи «Задачи боевой рабочей организации» (Процесс 1-го марта 1881-го года. СПб., 1906, стр. 165) и «Об организации городского рабочего люда», найденные при аресте киевского народовольца В. Иванова (ЦГАОР, ф. 102, 7-е д-во, 1884, д. 747, т. VII, л. 9).
279


ского. В Петербурге Желябов через А. К. Преснякова и Т. М. Михайлова завел знакомства на заводских окраинах, бывая там под именем Тараса и Захара. Именно он создал в столице стройную сеть кружков и прилагал много настойчивости для создания рабочих кружков в провинции.
Народовольцы очень гордились своей программой для рабочих. На нее ссылались на процессах, ее переиздавали печатным и гектографическим способами. В 1880 г. она была послана К. Марксу, который, видимо, внимательно ее прочитал и сделал некоторые пометы на полях.9
До появления группы «Освобождение труда» и марксистской группы Благоева это была наиболее тщательно разработанная революционная программа. Она отличалась и от «Программы ИК», о чем говорилось выше, а также и от других народовольческих документов 10 тем, что в известной мере пыталась учитывать специфические условия и нужды рабочего населения, указывала на разнообразные формы борьбы и отнюдь не сводила практические рекомендации лишь к применению фабричного террора.11 Как известно, анархические тенденции доводились до крайности в программе «Южно-русского рабочего союза» (1880—1881 гг.), которая в качестве важнейшего средства борьбы предлагала фабричный террор — поджоги и убийства фабричного начальства.12
Основной недостаток народовольческой программы для рабочих заключался, однако, в том, что она не выдвигала задачи организации самостоятельной пролетарской партии даже в той не вполне осознанной еще форме, как это делала программа «Северного союза».13 Нет в ней поэтому и заявления о том, что сознательные русские рабочие примыкают к социал-демократии Запада.
9 В ноябре 1962 г. этот экземпляр «Программы рабочих, членов партии „Народной воли44» был передан Институтом марксизма-ленинизма при ЦК СЕПГ в дар Институту марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Подробнее об этом см. главу 15.
10 Например, «Подготовительная работа партии».
11 В этом ее сходство с чернопередельческими программами. См.: Программа Северорусского общества «Земля и воля». «Черный передел». Орган социалистов-федералистов. 1880—1881 гг. М.—Пгр., 1923 («Памятники агитационной литературы», т. I), стр. 198; Программа Народной партии. «Историко-революционный сборник», т. Ill, М.—Л., 1926, стр. 186.
12 М. Балабанов. К истории рабочего движения на Украине. Киев, 1925, стр. 156 («Программа Южного рабочего союза»).
13 Гораздо большее значение рабочему классу и рабочему движению придавалось в рукописном варианте программы, отобранном при аресте сосланного в Томск студента Казанского университета П. А. Орлова. Орлов выбросил определение о рабочей организации как части социально-революционной партии и вставил пожелание о том, чтобы «масса рабочих слилась с партией» и «силы партии состояли главным образом из рабочих» (ЦГИАЛ, ф. 1410, оп. 1, № 409, лл. 12—20). До представления о необходимости создания самостоятельной рабочей партии Орлов, однако, еще не поднялся, хотя в казанской своей рукописи «Наша организация» он считал задачей революционеров готовить создание «будущих союзов рабочих» (ЦГИА,
Ф. 1405; оп. 78. 1880, д. 8380, л. 21).
280


В пролетариате народовольцы видели лишь застрельщике! крестьянской революции. Обращаясь к рабочим, народовольцы разъясняли, что «главная народная сила не в них, а в крестьянстве», и призывали рабочих «постоянно ставить себя рядом с крестьянством».14
Хотя авторы программы для рабочих-народовольцев избегали термина «народники», постоянно прибегая к словосочетанию «мы социалисты-работники», по своему идейному характеру программа рабочих-народовольцев являлась документом не рабочего, а народнического движения.
Не выявление специфически классовых задач пролетарской борьбы, а подчинение ее целям общедемократического движения — такова рабочая программа народовольчества, считавшего что революция — дело революционной партии, опирающейся на рабочих, а не дело самих рабочих. Несмотря на это, народовольческая программа имела большое практическое значение.
Большинство передовых рабочих Петербурга после разгрома «Северного союза» готовы были поддержать «Народную волю», так как она выдвигала ту же главную задачу освободительной борьбы, которую выдвинул и «Северный союз» — свержение самодержавия.
Несомненный отклик нашла эта программа и у рабочих других крупных городов. Участник киевских народовольческих кружков А. Бычков вспоминал, что она имела огромную агитационную силу.15
К тому же в своей программе для рабочих народовольцы наряду со многими демократическими мероприятиями (бесплатное обучение народа и т. д.) не забывали требования о законодательном регулировании труда.
С целью привлечь на сторону революции рабочую массу осенью 1880 г. по инициативе Желябова была создана в качестве агитационного органа «Рабочая газета». Ее издание явилось как бы ответом на выпуск верноподданнического листка «Русский рабочий» и провокационной газетки «Гласность», которая, видимо с благословения Департамента полиции, умудрялась защищать одновременно социализм и царя-батюшку.
Первый номер «Рабочей газеты» вышел 15 декабря 1880 г., а второй — 27 января 1881 г.16 Видимо, предполагалось выпускать ее ежемесячно, но подготовка к 1 марта вынудила свернуть типографию. Третий номер вышел при другой редакции в декабре
Литература партии «Народной воли», стр. 884.
-loor! Быч.КОВ' ^ело ° Револю«ионных кружках в Киеве в 1879,
loot) и 1оо1 гг. «Летопись революции», 1924, № 2, стр. 52 57.
Б а л к* Малоизвестная страница народовольческой «Рабочей газеты». «Каторга и ссылка», 1929, № 4, стр. 87—90; С. Лившиц. Подпольные типографии 60-х, 70-х и 80-х годов. «Каторга и ссылка» 1929 № 1, стр. 71—72.
281


1881 г. в Москве. «Рабочая газета» выпускалась тиражом 600— 1000 экз.17 Статьи в газету писали Желябов, Каковский, Саблин, Иванчин-Писарев, возможно также участие Перовской и Фран- жоли. В типографию статьи приносил сам Желябов, который и руководил редакционной работой.
Понимая, как «трудно часто рабочим понимать вольные газеты и книжки, как они писались по сей день», сотрудники «Рабочей газеты» старались писать свои статьи тем простонародным языком, каким разговаривал собравшийся из разных губерний трудовой люд Петербурга. Доходчивый, живой язык «Рабочей газеты» был одним из немаловажных ее достоинств. Перед некоторыми статьями редакция помещала эпиграфы из стихотворений Некрасова.
В передовой статье первого номера Желябов указывал на цели «Рабочей газеты»: «Наша задача — выяснить народу, кто друг его и при каких порядках народ будет счастлив и свободен». В соответствии с этой задачей едва ли не главной темой газеты было объяснение того, кто виновен в страданиях народа, который «изнывает в труде, бьется рыбой об лед, а житье, что ни день — все хуже». Рядом с помещиками, фабрикантами и кулаками, что «живут чужим трудом, сосут кровь народную» газета называла и царя.18 Разоблачая наивную веру в царя-батюшку, лишая его ореола защитника народа, газета объясняла, что народу нечего надеяться на царскую милость. «Чуть что, крестьяне ль забунтуют против помещика или рабочие против фабриканта, царь тут как тут с своей силою, и пошли писать нагайки да приклады. Одна шайка! Рука руку моет».19
Для питерских рабочих более всего был интересен отдел «Рабочее житье-бытье». Автором его скорее всего являлся Каковский, тесно связанный с десятками кружков в разных районах города. Здесь печатались известия о наступившем осенью 1880 г. кризисе, о расчетах, снижении заработной платы, о более свирепых, чем когда-либо, штрафах, приводились факты особенно грубого обращения мастеров и заводского начальства. Тут же сообщалось о стачках и о расправах рабочих с «мелкими пиявицами» — писарями и мастерами, расправах, которых зимой 1880/81 г. «было больше, чем когда-нибудь».20 «Рабочая газета» расходилась моментально. Рабочие читали ее в одиночку и большими группами, передавали потихоньку дальше, несли в чернорабочие артели. Агитационная группа в Петербурге распространила около 600 экз. первого номера; спрос на него был и после выхода второго.21 Однако «Рабочая газета» в канун 1 марта была принесена в жертву террору. Типография была свернута.
17 «Календарь „Народной воли*4 на 1883 г.», Женева, 1883, стр. 163.
18 Литература партии «Народной воли», стр. 838—839.
19 Там же, стр. 840.
20 Там же, стр. 842.
21 Из показаний Н. И. Рысакова. «Красный архив», 1926, № 6, стр. 190.
282


Третий номер «Рабочей газеты» (8 декабря 1881 г.) вышел уже в Москве. В нем определеннее, чем прежде, выражалась заговорщическая тактика партии и содержался прямой призыв к аграрному террору. Вместе с тем отсутствовал отдел «Рабочее житье- бЬгтье».
Однако следующий номер намечался полнее. При аресте Ю. Н. Богдановича и И. В. Калюжного было обнаружено восемь статей «противоправительственного и возмутительного содержания», предназначенных для рабочей газеты, — гласил полицейский протокол.
Кроме двух передовых, здесь была и хроника из жизни фабричного люда, а также две заметки о деревенских бунтах.22 Редакторы обратились в это время с просьбой к П. Л. Лаврову доставлять в «Рабочую газету» корреспонденции о европейском реВОЛЮ-
94
ционном движении.
В связи с московскими арестами в феврале—марте 1882 г. эти планы не осуществились.
Распространение «Рабочей газеты» не только на столичных предприятиях, но и по всей России засвидетельствовано многочисленными протоколами жандармских дознаний. Однако распространенность газеты не являлась еще признаком безоговорочного ее одобрения в пролетарской среде. Имеются свидетельства о том, что передовые рабочие выражали недовольство ее содержанием. Это, видимо, относится в первую очередь к питерским рабочим, прошедшим школу «Северного союза» и мечтавшим вместе с Халтуриным о собственной газете, о самостоятельной политической линии рабочего класса.
М. Ф. Фроленко рассказывает, что на одном из заседаний Распорядительной комиссии партии, где шла речь об издании «Рабочей газеты», Желябов сообщил о требовании рабочих, чтобы руководящая роль в газете принадлежала им, а не интеллигентам. Желябов якобы согласился с этим предложением.24 Передовые питерские рабочие выражали свою неудовлетворенность и чернопере- дельческим «Зерном», выпускавшимся также для рабочих, но не освещавшим жизни предприятий. В этом отношении «Рабочая газета» (первые два ее номера) имела известное преимущество, беседуя с рабочими о близких и знакомых им вещах.
Рабочие организации в Петербурге и в Москве
Издание «Рабочей газеты» было лишь одним из мероприятий «Народной воли» по пропаганде среди рабочих. Рабочей организа¬
22 ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 526, лл. 49-50
23 Там же, ф. 1762, оп. 4, д. 150, л. 22 об. (письмо Л. Г. Дейча к П. Л. Лаврову 7 января 1882 г.).
24 Л. Тихомиров. Тени прошлого. «Каторга и ссылка», 1926, № 4, стр. 86, прим. 1 (М Ф. Фроленко).
283


цией в Петербурге, Исполнительным комитетом, а также некоторыми местными кружками (например, в Киеве) было выпущено по разным поводам свыше десяти воззваний к рабочим. Однако эти формы агитации в то время большого распространения не получили.
Наиболее распространенным методом агитации была живая беседа с рабочими.
В конце 1879 г. в Петербурге образовалась первая рабочая группа народовольцев.25 В «Письме Исполнительного комитета „Народной воли“ заграничным товарищам» в конце 1881 г. сообщалось, что только в столице около 30 интеллигентов было направлено к рабочим, «в числе их самые талантливые и ценные из наших товарищей».26
С весны 1880 г. народовольцы начинают устанавливать более тесные связи с петербургскими фабриками и заводами, объединять немногие уцелевшие от арестов рабочие кружки. Такой кружок существовал, в частности, по сведениям градоначальника, на фабрике Шау, где в апреле 1880 г. вновь появились революционные брошюры и газеты, распространяемые друзьями и женой арестованного к тому времени П. А. Моисеенко.27
На Александровском механическом заводе в мае 1880 г. вспыхнула стачка, подготовленная народническим кружком служащих.28 К апрелю 1880 г. относятся агентурные сведения о посещении рабочих собраний токарем василеостровского отделения Патронного завода Германом Паркиненом, которого видели раньше с Халтуриным (Паркинен был одним из уцелевших участников «Северного союза»).29
Крупную роль в сближении питерских рабочих с организацией «Народной воли», кроме Халтурина, сыграли видные народовольцы-рабочие Тимофей Михайлов и Андрей Пресняков, еще с середины 70-х годов знакомые с участниками народнических кружков на многих фабриках и заводах. Через только что упомянутого Германа Паркинена Пресняков познакомился с другими рабочими Патронного завода — братьями Петром и Федором Петерсонами.30 Последние, как известно, также входили в «Северный союз». Видимо, именно через Паркинена и Петерсонов вошли в народовольческую организацию другие участники «Северного союза» с Патронного завода — Г. Г. Хохлов, Т. П. Долбилкин, К. Н. Ильин.
2Г> О деятельности ее известно немногое (Литература партии «Народной воли», стр. 667—668).
26 Революционное народничество 70-х годов XIX века, т. II. М.—Л., 1965. стр. 318.
27 ЦГАОР, ф. 109, 3-я эксп.. 1880. д. 508, л. 1.
28 Рабочее движение в России, т. II, ч. 2. М., 1950, стр. 422.
20 ЦГАОР, ф. 102, з-е д-во, 1892. оп. 90. д. 823, лл. 40, 54 об.
™ ЦГВИА. ф. 545, л. 1880, д. 525, т. 16, л. 92.
284


М. В. Кузюмкин,31 а также И. Г. Гаврилов. Пресняков на следствии заявил, что в начале лета 1880 г. он возобновил прежние знакомства, дабы «сблизиться с рабочими разных фабрик и заводов, узнать их быт и нужды, чтобы со временем начать среди них революционную деятельность».32 Короткий жизненный путь
А. 	К. Преснякова весьма характерен. Сын дворцового сторожа в Ораниенбауме, Пресняков учился на первом курсе Учительского института. Работал токарем и слесарем на многих петербургских заводах, бывал на сходках землевольцев, знал Плеханова, Натансона и Хазова. Арестованный в 1877 г. по делу так называемого «Общества друзей», он бежал за границу. В Париже познакомился с Лавровым и Ткачевым. В пригороде Лондона — Кройдоне жил у французского коммунара Ланжевена. В 1879 г. он вернулся в Россию, осенью того же года примкнул к народовольцам и летом 1880 г. взялся за организацию рабочих.33 На островах и на взморье Пресняков устроил несколько сходок представителей разных заводов (Патронного, Старого Арсенала, Вагонного и др.), на которых, видимо, обсуждался план создания рабочей народовольческой организации и говорилось также об устройстве кассы для рабочих, арестованных при стачках. Участники фабричных кружков дали об этих сходках на следствии очень неопределенные и уклончивые показания.34 24 июля Пресняков, выданный изменником, был схвачен на улице полицейскими, отстреливался, но был задержан. Арестован был и Федор Петерсон, шедший с ним рядом. Другому их спутнику, также деятелю рабочей пропаганды И. П. Каковскому («Черному») удалось скрыться.35
На донесении об аресте Преснякова Александр II написал: «Надеюсь, что этот раз ему не удастся скрыться».36 Арест Преснякова был крупной потерей для революционного дела. Но борьба продолжалась. За Невской заставой в это время талантливым организатором рабочего дела выступил котельщик Т. М. Михайлов (1859—1881), сын бедного крестьянина Смоленской губернии. Его высокая энергичная фигура мелькала на разных заводах, открытое лицо располагало к доверию. Он умел внимательно слушать с тем, чтобы использовать эти сведения в пропаганде. Он жадно стремился к знаниям. При аресте у него был найден билет Публичной библиотеки. Им был написан реферат о положении петербургских рабочих. «Михайлов был известен своей предан¬
31 М. Бортник. В 70-е и 80-е годы на Трубочном заводе. «Красная летопись», 1928, № 2, стр. 190, 200, 204.
32 ЦГВИА, Ф. 545л., 1880, ф. 525, т. 16. А. 97 об.
33 Там же, лл. 9—11 об., 94—97 об., 668—669.
“ ЦГИАЛ, ф. 1405, 1881, оп. 80, д. 8710, лл. 25-25 об., 37 об.. 75.
3* [Н. Салова]. Памяти Каковского. «Былое», Ростов-на-Дону. 1906, вып. II, стр. 83.
30 ЦГАОР, Ф. 109, 3-Я эксп. 1880, он. 165. д. 609, л. 1.
285


ностью рабочему делу, чувством товарищества. Он не раз являлся защитником обиженных рабочих, заступаясь за них, борясь с грубой несправедливой заводской администрацией».37 На суде прокурор Муравьев назвал его «апостолом петербургских рабочих».
Основную роль в организации рабочих кружков взяло на себя студенчество. С весны 1880 г. прочные связи на некоторых заводах были установлены, в частности, студентами И. П. Каковским и И. И. Гриневицким. С осени 1880 г. и зимы 1880/81 г. деятельное участие в рабочей пропаганде стали принимать студенты Л. Коган- Бернштейн, П. Подбельский, Н. Коновкин, Н. Судаков, Н. Ивановский, О. Нагорный, Е. Сидоренко, Н. Энгельгардт и др.
Одним из самых активных организаторов народовольческой пропаганды среди рабочих был Каковский («Валентин») (1859- 1881), принимавший по поручению Желябова особенно горячее участие в создании рабочей организации.
Сын священника, Каковский учился сначала в Киевском, а затем в Петербургском университете. В простом картузе, козырек которого по-фабричному небрежно спускался на глаза, в потертом, выцветшем пальто этот коренастый юноша с широким украинским лицом и взъерошенными волосами внешне производил впечатление заурядного мастерового. Но это был пламенный пропагандист. По воспоминаниям Н. Саловой, «с рабочими он вел дело замечательно». Он верил в народ и среди него, как любил выражаться, «чувствовал себя на прочной почве».38
Весной 1881 г. Каковский скончался в больнице в Симферополе от туберкулеза. Разыскать его полиция не успела.39
«Душою рабочего дела в Петербурге был Желябов»,40 — сообщается в позднейших записях М. Ю. Ашенбреннера. Вместе с Перовской он непосредственно руководил созданным Исполнительным комитетом Центральным рабочим кружком, в который входили также Теллалов, Каковский, Франжоли, Гриневицкий.41 Они инструктировали пропагандистов, приходили беседовать с рабочими на конспиративные кружковые квартиры. «Мое настоящее место — на улице, в толпе рабочих»,42 — говорил Желябов. Очень популярна между рабочими была и Перовская, как передает С. Иванов.43 В «Народной воле» писалось, что «у таких людей как Желябов, Перовская, Халтурин, Тригони и т. д. личная деятельность среди рабочих поглощала значительную часть сил даже в самый разгар
37 А. Лсвандовский. Тимофей Михайлович Михайлов. М., 1930. См. также: Из рабочего движения за Невской заставой. Женева, 1900, стр. 6.
38 [Н. Сало в а]. Памяти Каковского, стр. 85, 87.
39 ЦГИАЛ, Ф. 1405. 1881, оп. 80, № 8439, л. 10.
40 ГИМ ОПИ, ф. 282, д. 419, л. 48.
41 ЦГАЛИ, ф. 408, оп. 1, д. 70, л. 20 (статья И. И. Попова «„Народная воля*4 и рабочие»).
42 Н. П. А ш е ш о в. А. И. Желябов. Пгр., 1919, стр. 57.
43 С. Иванов. Из воспоминаний о 1881 г. «Былое», 1906, № 4, стр. 234.
286


террористической борьбы».44 В конце 1880 г. участвовали в пропаганде в рабочей среде также В. Н. и Е. Н. Фигнер, Г. Исаев.
План рабочей организации, который разрабатывался при участии Преснякова, всерьез начал осуществляться только осенью 1880 г. Это были первые месяцы тяжелого кризиса петербургской промышленности. На Балтийском заводе, например, сразу уволили 500 человек. На других заводах также начались расчеты рабочих. «Голодные, оборванные, целыми толпами ходят они от завода к заводу, прося работы хоть из-за хлеба. А из деревни нужда гонит новые толпы голодных и оборванных»,45 — сообщала изданная 7 ноября 1880 г. рабочей организацией листовка. Рабочие почти не скрывали своих настроений. Петербургский градоначальник в начале января 1881 г. с тревогой отмечал, что на Новой бумагопря- дильне, Резиновой мануфактуре, заводах Путиловском, Патронном, Балтийском «замечено сильное возбуждение по поводу дороговизны продуктов, квартир и в особенности по случаю увольнения рабочих». При этом, сообщалось далее в этом же донесении в Департамент полиции, слышатся речи о подаче прошения царю с жалобой на крайнюю нужду. «Некоторые же отдельные личности предлагают собраться всем ко двору государя императора и просить помощи». Градоначальник во всем обвинял приверженцев «революционной партии» и среди «подстрекателей» к такой уличной демонстрации называл рабочего Сергея Столбова, о котором отзывался как о личности, «дерзостью и решительностью превосходящей Преснякова».46
Опасения градоначальника имели серьезные основания. Из воспоминаний В. Панкратова, опубликованных задолго до появления в печати цитированного документа, известно, что среди отчаявшихся рабочих в конце 1880 г. действительно слышались подобные предложения. «Не собраться ли всем, да не двинуться ли к Зимнему дворцу с требованием работы».47
На крупных заводах зимой 1880/81 г. возникали новые кружки и оживали старые, сохранившиеся еще от «Северного союза» и «Земли и воли». Революционной пропаганде мешала тогдашняя рознь между заводскими и фабричными рабочими, отмеченная несколькими мемуаристами, в том числе Плехановым.48 Заводские, часто потомственные пролетарии, обычно были грамотны, получали неплохие заработки, иногда до 30—40 руб. в месяц. Такой рабочий в воскресные дни надевал белую рубашку с галстуком и черный
44 Литература партии «Народной волн», стр. 668.
40 Там же, стр. 896.
46 К истории рабочего движения 80—90-х годов. «Красный архив», 1938, т. 6, стр. 136.
47 В. Панкратов. Из деятельности среди рабочих в 1880—84 гг. «Былое», 1906, № 3, стр. 236.
48 Г. В. Плеханов. Соч., т. Ill, М.—Л., стр. 136—137. Ср.: В. Панкратов. Из деятельности среди рабочих в 1880—84 гг., стр. 237.
287


Пиджак. Вторые, нередко еще связанные с деревней, чаще всего были неграмотны и даже по праздникам оставались в своих обычных синих поддевках, так как 15—18 руб. не хватало даже на пропитание и жилье. Заводские рабочие с некоторым превосходством смотрели на владельцев поддевок, называя их серыми мужиками. Народовольческие кружки сближали эти категории пролетариев. Более сознательные рабочие Семянниковского, Александровского, Обуховского и других заводов Невской заставы создали несколько кружков на фабриках. Особенно успешно шла пропаганда на Новой бумагопрядильной фабрике, на Резиновой мануфактуре, на фабрике Паля.49 Весьма энергично взялся за пропаганду рабочий фабрики Паля Афанасий Иванов. Настойчивый и решительный организатор, он снял квартиру для пропаганды, раздавал «Рабочую газету», сплачивал передовых фабричных в революционные кружки. Его и восемнадцатилетнего рабочего Г. Николаева следствие признало «видными деятелями революционной пропаганды в рабочей среде».50
К зиме 1880/81 г. народовольческая рабочая организация, хотя и не оформилась окончательно, но уже функционировала довольно энергично в разных частях города.
Центральный кружок образовал две агитационные группы. В первую входили И. Каковский, И. Гриневицкий, В. Перов, Е. Сидоренко, Т. Михайлов. В 1881 г. ее пополнили Ф. Компанец, Е. Введенский, Н. Судаков, И. Морозов, А. Борейша; во вторую — Л. Коган-Бернштейн, П. Подбельский, П. Попович, Н. Флеров,
В. 	Бодаев, В. Богораз. Считались членами этой группы также Франжоли и Каковский.
В группах бывали Желябов, Перовская, Исаев. Несколько обособленной была группа студентов Учительского института (И. Попов, П. Скворцов, Я. Душечкин).51 В каждом районе действовал от имени партии специальный организатор — агент, который являлся представителем Исполнительного комитета и поддерживал с ним связь. Агентом Петербургской стороны являлась, например, Перовская, Выборгской стороны и Измайловской части — Гриневицкий, Васильевского острова — Каковский, а затем Рысаков. Возникшее в связи с показаниями Рысакова следствие о революционной пропаганде среди петербургских рабочих (дело 85-ти) выявило схему рабочей организации в Петербурге.
В пределах отдельных районов создавались кружки первого и второго разрядов, центральные группы и учительские революционные кружки. Кружки первого разряда были лишь кружками само¬
49 ЦГАОР, ф. 102, 3-е д-во, 1881, оп. 77, д. 79, ч. 4, лл. 63-64; ср. д. 4, лл. 1—2.
50 ЦГИА, ф. 1405, 1881, оп. 80, д. 8638, лл. 93, 86; ЦГАОР, ф. 102,
3-е д-во, 1882, оп. 78, д. 57, лл. 1—2.
51 ЦГАЛИ, ф. 408, оп. 1, д. 70, л. 19 (И. И. Попов. «„Народная воля"
и рабочие»).
288


образования, в которых рабочие обучались грамоте, арифметике и т. п. Только случайно, между прочим учитель (принадлежавший к революционной интеллигенции) излагал здесь факты о тягостях работы, податей, плохом вознаграждении рабочих и т. п. В кружках второго разряда собирались рабочие, уже получившие известную революционную подготовку; здесь им читались лекции по истории, излагались социалистические учения России и Западной Европы; раздавалась для чтения «Рабочая газета» и объяснялась программа «Народной воли», к которой предлагалось им примкнуть. Лица, уже вполне подготовленные, избирались в члены центральной агитационной группы известного района, имевшей непосредственное отношение к агенту этого района. Наряду с центральными группами рабочих в среде интеллигенции, преимущественно же среди учащейся молодежи, образовались учительские революционные кружки. В момент восстания они должны были соединить на баррикадах учащуюся молодежь с рабочими. В канун же борьбы их главными задачами являлись разработка программ и рефератов для чтений рабочим, устройство самих чтений, пропаганда в рабочих кружках. Для охранения всей организации от шпионов во всем городе должен был действовать террористический отдел, состоящий приблизительно из десятка лиц (Желябов, Гриневицкий, рабочие Т. Михайлов и М. Лебедев и др.). Отдел этот был создан лишь в феврале 1881 г. По мысли Т. Михайлова, его задачей, кроме борьбы со шпионами, была также защита рабочих от произвола мастеров. Предполагалось, что центральные кружки в районах должны были образовать боевые дружины незадолго перед восстанием.52 В своем заявлении суду А. И. Желябов кратко определил задачи этих дружин.53 Им поручалось устранение шпионов и прочие террористические акции. Наконец, они должны были явиться застрельщиками восстания. Именно боевой рабочей Дружине, по словам Желябова, должна была принадлежать «инициатива инсуррекционного движения, которое поведет ко всеобщей революции».
В архиве П. Л. Лаврова сохранился «Устав дружины (подгруппы) рабочих». «Дружины ставят своей целью привлечь лучших рабочих своей фабрики, завода и т. д. к организации, а остальных подготовить к массовому вооруженному восстанию». Дружины по указанию центральной группы должны были устраивать заба¬
52 Там же, д. 8710, л. 17 об.—18 об. («Дело о преступной пропаганде среди петербургских рабочих»). Это дело основано на не дошедших до нас девяти томах предварительного дознания. В этом дознании содержались, очевидно, показания Н. И. Рысакова о рабочей организации в Петербурге, известные теперь только в изложении прокурора Петербургской судебной палаты (Революционное народничество 70-\ годов XIX века, т. II, стр. 263—267).
53 Показания и заявления А. И. Желябова. «Былое», 1918, № 4—5.
19 с. с. Вочк
289


стовки, демонстрации, участвовать в террористических актах. «Намеренному шпиону — смерть», — гласил один из пунктов.54
Вряд ли эти дружины успели сформироваться до 1 марта. Как установило следствие, «рабочая организация не успела получить того размаха, которое предполагали дать ей вожаки террористической партии».55 И все же в разных концах города к началу 1881 г. народовольцы создали опорные пункты для своей пропаганды. По предложению Каковского и Т. Михайлова наиболее проверенные рабочие должны были снимать на средства партии специальные квартиры, в которых вместе с хозяином-рабочим обычно селился агитатор-интеллигент. Так, на квартире друга Т. Михайлова, котельщика Алексея Скворцова, на Петроградской стороне в ноябре 1880 г. поселился студент университета П. Попович, к рабочему Василию Ефимову в декабре того же года переехал Т. Михайлов.
Рабочие, однако, собирались не только на этих квартирах, но также в загородных парках и на взморье, а иногда в трактирах или чайных, где можно было заказать кружку пива и сидеть несколько часов, беседуя с соседями или читая газету, не привлекая к себе внимания. Иногда собрания и сходки происходили на квартирах студентов И. Гриневицкого, П. Подбельского, Е. Сидоренко.56 Впрочем, на студенческих квартирах чаще всего собирались учительские кружки. В учительский кружок Петербургской стороны входили такие талантливые пропагандисты, как П. Подбельский, Л. Коган-Бернштейн, Н. Коновкин.
Среди рабочих — участников народовольческих кружков заметно выделялись своей активностью бывшие члены «Северного союза» Г. Паркинен и К. Ильин, последний являлся членом Центральной группы. Кроме упомянутых выше хозяев конспиративных квартир А. Скворцова, В. Ефимова, И. Гаврилова, видными пропагандистами были М. Лебедев, К. Коренев, Ф. Артищев и др. В большинстве случаев это была молодежь. В канун 1 марта члены агитационной группы подсчитали, что 100—150 рабочих-револю- ционеров самостоятельно могут вести дело, не нуждаясь в помощи интеллигентных членов группы.57 К концу 1880 г. около рабочей организации «группировались многие сотни рабочих».58
Событие 1 марта явилось серьезным испытанием для определения прочности связей и влияния «Народной воли» среди широких масс. А. П. Корба впоследствии писала: «Партия надеялась
54 Б. С. И т е н б е р г. Четыре уставных документа «Народной воли». «Исторический архив», 1960, № 3.
55 Дело о преступной пропаганде в среде с.-петербургских рабочих (1881 год). «Былое», 1907, № 1, стр. 293.
56 Е. Сидоренко. Гимназические и студенческие годы. «Кандальный звон», 1926, № 4.
57 Из показаний Н. И. Рысакова, стр. 190.
58 Литература партии «Народной воли», стр. 667.
290


на отклики после погибели царя в деревнях и среди петербургских рабочих, но не могла с достоверностью рассчитывать на эти отклики, так как была недостаточно многочисленна, чтобы развить сильную агитацию во всем народе».59 Действительно, к вечеру 1 марта руководители «Народной воли» с тревогой вглядывались в опустевшие темные улицы. С надеждой прислушивался к городскому шуму Желябов в своей камере в доме предварительного заключения. В типографии «Народной воли» на Подольской, где под руководством Исаева печатались в ночь на 2 марта прокламации, в том числе и от имени рабочих, членов партии, «все удивлялись, что в городе все спокойно».60 Но если руководители ждали выступлений рабочих, то рабочие, оказывается, ждали сигнала руководителей.
В революционных кружках Патронного завода на Васильевском острове, Семянниковского завода за Невской заставой и на некоторых других предприятиях рабочие волновались, ждали призыва к забастовкам и демонстрациям, призыва к открытой борьбе и восстанию, чтобы поддержать требования ИК. Но из Центра не поступало никаких указаний. Действительно, листовка «От рабочих, членов партии „Народной воли“», выпущенная 3 марта, ограничивалась всего-навсего советом подавать прошение царю о созыве народных выборных.61 Разумеется, рабочих такой неопределенный совет расхолаживал. Как бы то ни было, удобный момент первоначальной растерянности властей был упущен. По воспоминаниям
В. 	Панкратова, многие рабочие считали это промахом и утверждали, что надо было во что бы то ни стало поднять рабочих, хотя бы в Петербурге.
Нанесенный жандармами после 1 марта удар по «Народной воле» сказался и на рабочей организации. Вследствие предательских показаний Рысакова правительство получило очень подробную информацию. Начались аресты, продолжавшиеся вплоть до лета 1881 г. Особенно пострадали при этом кружки Васильевского острова, где Рысаков был в последнее время агентом ИК. Впрочем, полиция хватала или по крайней мере допрашивала всех, кто только был в знакомстве с Пресняковым, Т. Михайловым или другими народовольцами.
Рабочая организация весной 1881 г. не была, однако, раскрыта полностью. Рысаков многого не знал о работе в других районах. Поэтому сходки рабочих там продолжались, продолжали действовать отдельные кружки и на Васильевском острове. В начале мая
59 «Каторга и ссылка», 1932, № 5, стр. 190 (письмо А. П. Корба
к Я. Бауму 12 июля 1931 г.).
60 ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 529, л. 40 (показания А. Борейши 2 февраля
1882 г.). Студент Е. Введенский, участник рабочей пропаганды в столипе.
предсказывал, что «будет в Петербурге резня и пойдет общая ломка»
(ЦГИАЛ, ф. 1405, оп. 80, 1881, д. 8638, л. 99).
61 Литература партии «Народной воли», стр. 899—900.
291
19*


1881 г., по воспоминаниям В. Панкратова, были созданы новые «довольно многочисленные группы» на Обуховском, Семянников- ском, Балтийском и Чугунолитейном заводах, а также на заводах Нобеля, Фридланда, Голубева, Лесснера, Берда и на Варшавской
о АО
железной дороге.
С раскрытием жандармами рабочей организации в ход были пущены самые темные силы и средства. Не надеясь на платных агентов, усердно доносивших начальству о всех происшествиях на предприятиях, и на уличных филеров, Департамент полиции широко пустил в ход провокацию, особо опасную потому, что в недрах тайной полиции с января 1881 г. уже не было Клеточникова, предупреждавшего народовольцев о провокаторах, шпионах, предателях.
Руководители политического сыска Судейкин и Янковский еще до Зубатова стали вербовать к себе на службу участников рабочих кружков и сходок. Они называли себя социалистами и покровителями рабочих. Подачками, обещанием снисхождения, угрозами им удалось сманить и запутать в свои сети нескольких малосознательных и неустойчивых (С. Белов, П. Победимский).63 Шпиону
С. 	Прейму весной 1881 г. удалось проникнуть в кружки на Васильевском острове. Прейм нередко вкладывал знакомым рабочим листовки, а затем доносил на них.64 Когда деятельность Прейма была раскрыта и рабочие из группы Судакова—Нагорного уничтожили провокатора, он уже составил список рабочих кружка. Этот список и помог полиции разыскать всех участников кружка Нагорного.
В конце лета 1881 г. наступил новый период оживления рабочей пропаганды. В связи с неурожаем почти в два раза повысились цены на хлеб, и революционные агитаторы, по донесениям полиции, тотчас использовали этот факт, как «удобный повод к возбуждению неудовольствия между рабочим населением столицы».65 К этому времени народовольцы и чернопередельцы начали согласовывать свою работу. В связи с начавшимся распадом чернопере- дельческой организации в столице некоторые ее члены примкнули к народовольцам.
С осени 1881 г. руководить рабочим делом в Петербурге стал П. А. Теллалов, член ИК «Народной воли», опытный и энергичный пропагандист.
Теллалову удалось воссоздать районные отделения рабочей организации. Е. Сидоренко стал организатором пропаганды за Невской заставой, Судаков — на Петербургской стороне, Ф. Ком- панец — на Выборгской стороне, Борейша — за Нарвской заста¬
62 В. Панкратов. Из деятельности среди рабочих в 1880—84 гг., стр. 239.
63 ЦГАОР, Ф. 102, 3-е Д-ВО, 1881, оп. 79, д. 1173, л. 186.
64 Там же, 3-с д-во, 1881, оп. 127, д. 3323, ч. 1, л. 28 об.
Там же, 3-с д-во, 1881, оп. 77, д. 3, л. 67 об.
292


вой,66 «Иван Иванович» (вероятнее всего И. И. Попов} — на Лиговке.67
Рабочие кружки в тот период были довольно многочисленны. Так, Сидоренко собирал до 20 рабочих Семянниковского завода, фабрик Варгунина и Паля.68 Теллалову удалось во многом возобновить прежний размах рабочей организации, но ненадолго. В декабре 1881 г. он был схвачен на улице, а через несколько дней, в начале января, были арестованы Е. Сидоренко, А. Иванов и другие деятели рабочей пропаганды.
Хотя основная сеть народовольческих кружков к началу 1882 г. была ликвидирована, пропаганда среди петербургских рабочих продолжалась, приняв еще более конспиративные формы. Такой хорошо законспирированной группой была, в частности, подготовительная группа партии «Народной воли», основанная как студенческий кружок для подготовки занятий с рабочими еще в 1880 г.69 В 1882 г. эту группу возглавляли Н. М. Флеров и
В. 	Бодаев, к ним присоединился также И. И. Попов. Группа, не входя в подчинение ИК, наладила печатание на гектографе листовок и брошюр, вела политическую пропаганду в нескольких рабочих кружках. В конце 1882 г. в эту группу влились также рабочие кружки, образованные студентом-технологом Ф. В. Олесиновым 70 (членом кружка Олесинова состоял известный потом большевик М. С. Александров-Ольминский).
Несмотря на то что и Флеров и Бодаев были убежденными противниками террористической деятельности рабочих и после 1 марта прервали связь с террористами, они по существу оставались на народовольческих позициях. Весной 1883 г. группа Флерова—Бодаева влилась в петербургскую народовольческую организацию как Центральный кружок рабочей группы партии «Народная воля».
В 1880 Г. народовольцы приступили к организации рабочей группы в Москве, но сформирована она была лишь к весне 1881 г. В группу вошли студенты И. И. Майнов, А. В. Кирхнер, А. С. Бо- рейша, Н. Е. Лавров и др. Несколько студентов, в том числе
66 Там же, ф. 112, д. 529, л. 250 (показания А. Борейши 4 июня 1882 Г.).
67 В своих воспоминаниях И. Попов не говорит прямо о своем участии в этой группе, но сообщает о беседах с Теллаловым и Судаковым («Минувшее и пережитое». Л., 1924, стр. 88), а также о том, что обычно не менял своего имени — как самое распространенное, оно было удобно д\я конспирации (И. И. Попов. Революционные организации в Петербурге в 1882— 1885 гг. «Народовольцы после 1-го марта 1881 года», М., 1928, стр. 56).
68 Е. Сидоренко. Гимназнческие и студенческие годы, стр. 88.
ig В этот кружок входили, по воспоминаниям В. А. Бодаева, П. Подбельский, Л Коган-Бернштейн, И. Каковский, связь с Исполнительным комитетом поддерживала С. Перовская (Письмо В. А. Бодаева к И. И. Попову 7 августа 1929 г. ( копия, собрание С. Н. Валка)).
70 И. И. Попов. Ф. В. Олесннов. «Каторга и ссылка», 1934, JMb 5—6, стр. 228.
293


прибывший из Петербурга Л. М. Коган-Бернштейн, были арестованы в апреле 1881 г. Особенно большие надежды возлагались на присланного из Петербурга котельщика А. Е. Скворцова, ранее работавшего на замоскворецких заводах и имевшего там много знакомых. Нужно сказать, что и позднее, осенью 1881 г., П. А. Тел- лалов, переехав из Петербурга, должен был по заданию ИК разыскать и отправить в Москву несколько подготовленных к агитации рабочих.71 Среди присланных им был, очевидно, В. С. Панкратов, оставивший воспоминания о своей деятельности среди рабочих в это время.
Несколько позже в московскую рабочую группу вошел приехавший из Петербурга отставной мичман А. Буланов, а также бежавшие из ссылки И. В. Калюжный, Н. С. Смирницкая, М. Н. Чикоидзе.72
Руководство группой осуществляли в 1881 г. П. А. Теллалов,
С. 	Н. Халтурин и М. Ф. Грачевский. Именно они давали указания на гулянии в парке или во время купания у Воробьевых гор.73
Действия рабочей группы определялись составленными при самом активном участии Теллалова инструкцией «О пропаганде среди рабочих» и «Уставом московской рабочей группы».
В уставе (раздел «Цель») было записано: «МРГ должна быть центром и руководителем революционной рабочей организации в районе Московской губернии и довести эту организацию до такой степени, чтобы рабочие данной местности пошли за партией в момент переворота». Указывались и средства деятельности: «Каждый член группы заводит связи с рабочими и старается образовать вокруг себя кружки рабочих с целями саморазвития, самопомощи, пропагаторской и агитаторской деятельности среди рабочих. Группа должна озаботиться составлением лекций для рабочих по вопросам экономического и социального строя; группа должна употребить все усилия для придания этим движениям более радикального оттенка, организовать и поддерживать движение своим влиянием и участием и направлять его согласно программе „Н[ародной] в[оли]“ и общему плану действий партии в данный момент, по мере возможности оказывать и материальную поддержку».74
К осени 1881 г. рабочая пропаганда в Москве велась приблизительно в 30 пунктах. Кружки были созданы на заводах Бромлея, Доброва, Липгарта, Гоппера, на Прохоровской мануфактуре, в нескольких типографиях, в мастерских Московско-Смоленской
71 ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 527, л. 20.
72 Н. Волков. [И. И. Маннов]. Народовольческая пропаганда среди московских рабочих в 1881 г. «Былое», 1906, № 2. стр. 177.
73 ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 529, л. 259 об.
74 Обзор важнейших дознаний по делам о государственных преступлениях, вып. IX, [б. м. и б. г.], стр. 102—103.
294


железной дороги. Всего в агитацию было втянуто :сс— S2C р,х бочих.75
С. 	Н. Халтурин приобрел знакомых на Комиссаровском заводе и на Курской железной дороге, а также пытался завязать связи с тульскими металлистами. Однако в декабре 1881 г. Халтурин уехал для пропаганды в Одессу, но там погиб, приняв участие в покушении на генерала Стрельникова.
В августе 1881 г. были арестованы И. И. Майнов и А. В. Кирхнер, которые являлись членами созданной Теллаловым «революционной полиции» — своего рода контрразведки. На квартире Кирхнера был найден список шпионов московской охранки.76
Вскоре после отъезда Халтурина вошедший в московскую организацию шпион С. Белов, переброшенный в Москву Судейки- ным, провалил несколько членов рабочей группы. Стали следить и за другими. В апреле 1882 г. московская рабочая организация была окончательно разгромлена.77
Местные рабочие группы
Организация рабочих народовольческих кружков кое-где в провинции началась еще в 1879 г., но только к 1881 г. эта деятельность приобрела заметное значение. Пропаганда среди фабричного и ремесленного населения затруднялась меньшей, чем в Москве и Петербурге, развитостью рабочих.
Очень немногое известно об организационных связях ИК в 1880—1882 гг. с провинциальными рабочими кружками. Пропагандисты очень часто вели в этот период агитацию почти не имея контактов с Центром, лишь получая от него литературу.
В Поволжье агитация среди рабочих в народовольческом духе велась лишь в Нижнем Новгороде, Саратове, Казани.
В Саратове в 1881 г. была основана рабочая группа. В состав ее вошел и присланный ИК в феврале 1881 г. для занятий с рабочими Л. М. Коган-Бернштейн. Но последний тотчас обратил на себя внимание полиции и должен был уехать в Москву. Вместо него из Москвы прислали Новицкого, который вел работу до ареста в начале 1882 г.78
В Риге в конце 1881 г. направленным из рабочей группы Петербурга студентом Е. И. Введенским /9 был создан кружок, в ко¬
7о Н. Волков. [И. И. Майнов]. Народовольческая пропаганда среди московских рабочих в 1881 г, стр. 179.
76 И. Майнов. Автобиография. Энциклопедический словарь ^Гранат», т. 40, стлб. 240.
77 В. С. Панкратов. Воспоминания. М., 1923, стр. 44—51.
78 Н. Волков. [И. И. Майнов]. Из жизни саратовских кружков. «Былое», Ростов-на-Дону, вып. II, 1906, стр. 18—19.
79 Деятели революционного движения в России. Биобиблиографнческий словарь, т. III, вып. 1, М., 1933, стлб. 553—554.
295


торый в 1881 —1882 гг. были вовлечены железнодорожники-латыши.80
Отдельные факты народовольческой пропаганды известны и в центральных городах — Ярославле, Владимире, Шуе. Рабочий фабрики купца Корзинкина в Ярославле П. Ф. Назаретский, бывший сельский учитель, давал читать своим товарищам в марте 1881 г. «Народную волю».81 Член Владимирского народнического кружка М. Цветаев, телеграфист К. А. Соколов распространяли народовольческие издания среди железнодорожных рабочих.82
Народовольческую литературу во Владимире получали через О. Аппельберга, входившего в рабочую группу П. А. Теллалова в Москве.
В 1879—1882 гг. успешно велась пропаганда среди рабочих Киева и Одессы. Здесь пропагандистская работа в отличие от обеих столиц не прерывалась и в период возникновения «Народной воли».
В Киеве объединенный кружок народовольцев и чернопере- дельцев был образован в сентябре 1879 г. чернопередельцем М Р. Поповым. С самого начала кружок установил связи с железнодорожниками почти всех крупных пунктов по линии Киев— Одесса. В самом Киеве среди рабочих распространялась литература, готовилась демонстрация на случай удачи народовольческих покушений. Велась подготовка и к стачке железнодорожных и арсенальных рабочих.83 В начале 1880 г. группа Попова была разгромлена.
Летом 1880 г. чернопередельцами Н. Щедриным и Е. Ковальской был организован «Южно-русский рабочий союз», программа которого не выдвигала перед пролетариатом политических задач. Главное внимание рабочих направлялось на террористическую борьбу с фабрично-заводской администрацией. Однако в Киеве, существовали и народовольческие кружки, продолжавшие вести пропаганду в рабочей среде.
Народовольческая группа Бычкова—Левинского выделила нескольких своих членов для деятельности среди рабочих. В эту рабочую группу, которую возглавлял Л. С. Залкинд,84 входили А. И. Богданович и Н. О. Баранова. Рабочие могли пользоваться библиотекой, в которой удалось собрать сочинения Маркса, Чернышевского, Добролюбова, Лаврова. А. Бычков вспоминал, что
80 ЦГИА, ф. 1405, оп. 83, 1883, д. 11324, лл. 31—46.
81 ЦГАОР, ф. 102, оп. 77, д. 504. лл. 1—7; Н. Паялин. Большая Ярославская мануфактура в 50—80-х гг. XIX в. «История пролетариата в СССР», сб. 4, 1934, стр. 102.
82 ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, 1880, лл. 98, 103.
83 Н. Н. П о д р е в с к и й. Из воспоминаний о землевольце-шлиссель- буржце М. Р. Попове. «Из эпохи борьбы с царизмом», сб. 4, Киев, 1925, стр. 115—128.
84 И. И. Попов. Л. Залкинд. «Каторга и ссылка», 1929, № 11, стр. 173.
296


«среди рабочих встречались развитые, начитанные, умеющие разбираться среди книг».85 Знали они и о рабочих союзах в Одессе и Петербурге.
Группа Бычкова—Левинского налаживала уже и типографию для более широкого распространения народовольческих взглядов среди рабочих. Однако усиление террористической деятельности ускорило разгром этой группы. К подготовке покушений на жандармского капитана Судейкина (вскоре переведенного в Петербург) и шпиона Забрамского были привлечены и рабочие. Весной 1881 г. участники группы Бычкова—Левинского были арестованы.
Другая народовольческая группа была создана осенью 1881 г. прибывшим ранее в качестве агента Исполнительного комитета П. Гортынским. Эта группа стремилась давать рабочим начальное образование, а затем уже воспитывать их в революционном духе. Террористических проектов эта группа не выдвигала.
После разгрома кружка Гортынского в начале 1882 г. новый этап рабочей пропаганды в Киеве начался летом 1882 г., когда образовалась группа А. Н Баха, А. А. Спандони, Н. Д. Захарьина и др. Ведущее место в рабочей пропаганде, в которую, по свидетельству С. Росси, было вовлечено до сотни человек, занимал А. Н. Бах. Группа Баха поддерживала связи с железнодорожниками Гомеля, Бахмача, Конотопа, Люботина и др.86
В октябре 1882 г. была поставлена типография, которая тотчас обратилась с воззванием «К рабочим». Листовка призывала рабочих, не страшась преследований, объединяться вокруг социалистов.87 Намечался выпуск киевской рабочей газеты.88
Деятельность народовольческого центра в Одессе заключалась «главным образом в пропаганде между рабочими, в организации рабочих кружков, в подготовке их к восстанию».89 Центральный кружок вел сношения с ИК и снабжал литературой несколько рабочих кружков, из которых следует назвать два-три.
Впервые народовольческие идеи были занесены в Одессу
А. 	И. Желябовым, который летом 1879 г. после Воронежского и Липецкого съездов занимался с несколькими рабочими. Эти рабочие положили начало так называемому городскому кружку.
Городской кружок создал кассу взаимопомощи, библиотеку из нелегальных изданий. В конце 1879 г. кружковцы занимались расклейкой прокламаций. Начало более широкой организации пропаганды относится к лету 1880 г., когда по настоянию Желябова
8’ А. И. Бычков. Дело о революционных кружках в Киеве в 1879, 1880 и 1881 гг. стр. 52—57.
86 Н. О. Коган-Бернштейн и Л. С. 3 а л к и н д. Народовольческие организации в Киеве с осени 1880 г. по апрель 1883 г. «Народовольцы после 1-го марта 1881 года», М., 1928.
87 ЦГИАЛ, ф. 1410, on. 1, д. 422.
88 ЦГВИА, ф. 545л, оп. 3, 1885, д. 51 (т. XXXV), т. 1, л. 65 об.
89 Рабочее движение в России в XIX в., т. II, ч. 2. М., 1950, стр. 506—507.
297


из Петербурга в Одессу был послан М. Н. Тригони, которому удалось объединить остатки прежних рабочих кружков.90
Помощником Тригони с конца 1880 г. был Владимир Жебунев, считавшийся «скорее социал-демократом, чем народником».91 Он считал, что рабочий класс — единственный носитель социалистических идей и единственная опора в политической борьбе. Поэтому все силы партии должны быть направлены на пропаганду и агитацию в этой среде.
Вскоре в составе Центрального одесского кружка «Народной воли» возникла подгруппа для пропаганды среди рабочих. В эту подгруппу, кроме интеллигентов, вошли уже бывалые революционеры-рабочие из «Южнороссийского союза рабочих», кружка Лиона и др. (резчик Моисей Попов, плотник Галактион Батагов и др.). В их числе был и участник «Северного союза» Карл Ива- найнен, только что вернувшийся из ссылки.92 Связным с Центральным кружком был студент М. Дрей, который в одежде простого мастерового вел также беседы с сезонными рабочими — плотниками.
К этому времени одесская рабочая подгруппа снабжала литературой и оказывала другую помощь кружкам рабочих в ближних городах — в Херсоне, Севастополе и Симферополе.
Предательство В. Меркулова, а затем малодушные показания запуганного прокурором Стрельниковым маляра П. Клименко, на квартире которого происходили собрания подгруппы и городского кружка, нанесли большой урон организации. Всего, по данным следствия, к организации имело отношение до 300 рабочих. Среди 92 привлеченных к следствию было 64 рабочих.93
Восстановить рабочую организацию в начале 1882 г. должен был С. Н. Халтурин, но ему помешала осуществить это преждевременная гибель. Только Н. М. Саловой и Я. Бердичевскому, направленным в Одессу В. Н. Фигнер, а также В. И. Сухомлину удалось в конце 1882 г. восстановить рабочую пропаганду.
В Ростове народовольческая пропаганда велась Н. А. Желва- ковым в железнодорожном депо, на механических заводах, в меньшей степени на табачных фабриках и других предприятиях. С 1882 г. работой в кружках рабочих руководил С. К. Пешекеров. Были на Юге и другие талантливые пропагандисты из рабочих:
В. 	Горбунов, К. Ф. Мартынов, В. Кудряшов, Г. Г. Рудометов. Наиболее выдающимся пропагандистом был токарь ростовского
90 М. Дрей. Заметка о рабочем движении в Одессе. «Каторга и ссылка», 1924, № 5, стр. 73—77.
91 В. Н. Фигнер. Запечатленный труд, т. I. М., 1933, стр. 229.
92 С. Н. Вал к. Самоубийство К. А. Иванайнена. «Каторга и ссылка», 1927, № 6, стр. 106.
93 Хроника социалистического движения в России, 1878—1887 гг. М., 1906, стр. 196; Обзор важнейших дознаний по делам о государственных преступлениях, вып. V, [б. м.], 1882, стр. 49.
298


депо Андрей Карпенко, который не уступал «по своему развитию
QA
многим интеллигентам». 4
В 1883 г. ростовские народовольцы, при решающем, видимо, участии А. Карпенко, выпустили большой гектографированный журнал «Рабочий». В нем содержались рефераты по политической экономии, статья «Как живут рабочие», обращение к солдатам и другие материалы.95
В Харькове, где начало рабочим народовольческим кружкам положили П. А. Теллалов и Д. Т. Буцинский, в 1880 г. среди мастеровых агитировал В. А. Данилов.96 Здесь существовала небольшая народовольческая группа (Комарницкий, А. Кашинцев, Немоловский, Анненков). И хотя город был еще очень незначительным промышленным центром, «главной и, можно сказать, единственной деятельностью группы была пропаганда среди рабочих и занятие с ними».97
Даже в городах с небольшим фабрично-заводским населением народовольческие кружки пытались завязать связи с рабочими. В 1881 —1883 гг. агитация среди рабочих велась в Елизавет- граде, Кременчуге,98 Екатеринославе. Бывали случаи, когда кружками руководили и вели пропаганду сами рабочие. Такие кружки действовали в Конотопе и Ромнах, а также в Полтаве и в Люботине, где в железнодорожных мастерских в 1880—1883 гг. вел агитацию в народовольческом духе талантливый конспиратор и пропагандист слесарь Петр Антонов, известный по своей революционной деятельности на Юге в середине 80-х годов.
В начале 1883 г. к «Народной воле» примкнул луганский кружок самообразования рабочих, руководимый Н. А. Ожиговым. В Луганск для пропаганды были направлены студент А. Белоусов, хорошо знакомый с «Капиталом» Маркса, а затем П. Ан-
QQ
ТОНОВ.
Революционная пропаганда «Народной воли» охватила на Юге сотни рабочих. Народоволец С. Росси, хорошо осведомленный о деятельности партии на Украине, заявлял в своих показаниях, что «всех распропагандированных рабочих на Юге, как мне кажется, не меньше тысячи человек».100
В целом же по России, по подсчетам В. И. Невского, в начале
94 «Былое», Ростов-на-Дону, вып. II, 1906, стр. 74.
95 С. Н. В а л к. «Рабочий» — ростовский журнал 1883 г. «Литературное наследство», М., 1932, т. 2.
96 В. В. Широкова. Возникновение народовольческой организации в Харькове. «Из истории общественной мысли и общественного движения в России», Саратов, 1964.
97 В. Н. Ф и г н е р. Запечатленный труд, т. I, стр. 261.
98 ЦГИАЛ, ф. 1405, 1884, оп. 85, д. 11100, л. 235.
99 С. И. По тол о в. Рабочие Донбасса в XIX веке М.—Л 1963 стр. 193—194.
100 Показания С. Росси (копия, собрание С. Н. Валка).
299


80-х годов «Народная воля» имела, как уже указывалось, до
1.5 тыс. организованных рабочих.101
Однако как в столице, так и в провинции рабочее дело было подчинено заговорщическим целям Исполнительного комитета, а не развитию пролетарского самосознания и политического движения рабочего класса. В споре с одним чернопередельским кружком, собиравшимся в деревню, Желябов заявил незадолго до I марта, что «Народная воля» сумела распространить свои организации в массе городов. «Теперь, — продолжал он, — достаточно какой-нибудь частичной вспышки в городе, и наша партия овладеет массой и поведет ее к общему восстанию».102
Методы и содержание народовольческой пропаганды среди рабочих
Пропаганда и агитация являлись наряду с организационной работой главной формой деятельности народовольцев среди рабочих. Эта пропаганда, сходная по содержанию с предшествующим землевольческим периодом, имела и ряд отличительных особенностей.
По плану рабочей организации в Петербурге предусматривались, как уже указывалось, две ступени кружков — низшего и высшего типа. На практике чаще всего это был один и тот же кружок. Руководитель, обычно студент, начинал с общеобразовательных занятий, с обучения грамоте, а затем постепенно переходил к революционной пропаганде. П. А. Теллалов советовал не давать рабочим новичкам запрещенных книг, не проповедовать непонятного им социализма. Деятельность пропагандиста должна состоять «первоначально в образовании и развитии рабочих, а также в уяснении ими темных сторон быта».103
Программа для этой начальной стадии пропаганды в Петербурге, составленная И. Г. Орловым при участии И. П. Каковского и П. Е. Поповича,104 советовала начинать занятия с уроков арифметики, географии, истории, причем по арифметике предлагались задачи о плате за труд, о доходах хозяев и т. д. На уроках истории рекомендовалось обращать «особое внимание на те эпохи, которые ознаменовались сильным поднятием народного духа, как-то: эпохи Смутного времени, бунтов Стеньки Разина и Пугачева». Участник кружка на Васильевском острове Михаил Лебедев
101 В. И. Невский. «Народная воля» и рабочие. (Рабочие группы «Народной воли»). «История пролетариата в СССР», сб. 1, 1930, стр. 38.
102 А. Ш е х т е р. Из далекого прошлого. «Каторга и ссылка», 1923, № 5, стр. 46.
103 ЦГИА, ф. 1405, оп. 80. 1881, д. 8638, л. 84.
104 ЦГАОР, ф. 112, on. 1, д. 307, л. 363 (показания И. Г. Орлова). См. также: Дело о преступной пропаганде в среде с.-петербургских рабочих (1881 год), стр. 290.
300


объяснял рабочим, что Разин и Пугачев были «хорошие люди, которые грабили бояр и богатых людей и все награбленное отдавали рабочим и крестьянам».105 Более подготовленных слушателей знакомили с историей Великой французской революции и с Парижской коммуной.106 Желябов рассказывал также об ирландском движении 1880 г.107 Диапазон таких бесед порой был весьма широк. В одесском кружке плотников студент М. И. Дрей в своих беседах затрагивал и «вращение солнца, и происхождение видов, и французскую революцию, и общину, и артель, и ассоциацию, и Оуэна, и многое другое».108
Какую же литературу распространяли народовольцы среди рабочих, что рекомендовали им читать? Среди вещественных доказательств, собранных полицией по делу о пропаганде на петербургских предприятиях, можно обнаружить как народовольческие, так и чернопередельческие издания, а также брошюры и журналы предшествующих периодов народнического движения. Здесь известные брошюры «Сказка о копейке» и «Хитрая механика», номера «Общины» и «Вперед».109 Доступной для широких масс нелегальной литературы было немного, поэтому пользовались печатными отчетами о политических процессах и другой легальной литературой.
Пропагандисты давали кружковцам романы, посвященные революционным темам («История одного крестьянина» Эрк- мана-Шатриана, «93-й год» Гюго, «Эмма» Швейцера, «Один в поле не воин» Шпильгагена). Пользовались популярностью также книги по истории России, и в особенности крестьянства и его борьбы за волю. В кружках изучались «Примечания к „Политической экономии* Милля» Чернышевского, «Положение рабочего класса в России» Флеровского,110 «18 марта 1871 года» («Парижская коммуна») Лаврова,111 «Пролетариат во Франции» А. Михайлова и др.
В рабочих кружках вместе с тем почти невозможно было встретить сочинений такого либерально-народнического автора, как Воронцов, упорно отрицавшего неизбежность развития капитализма в России.
105 ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, 1881, д. 8710, лл. 34 ОБ, 30, 28.
106 Н. Волков. [И. И. Майнов]. Народовольческая пропаганда среди московских рабочих в 1881 г., стр. 181; В. С. Панкратов. Воспоминания, стр. 42.
107 Дело о преступной пропаганде в среде с.-петербургских рабочих (1881 год), стр. 291.
108 Автобиография М. И. Дрея. Энциклопедический словарь «Гранат», т. 40, стлб. 137.
109 ЦГИА, ф. 1403, оп. 80, Д. 8710, л. 213; ср. ф. 1410, оп. 1, д. 350.
110 П. К. Пешекеров. Пропаганда народовольцев среди рабочих в Ростове-на-Дону в 1882—1884 гг. «Народовольцы после 1-го марта 1881 года», М., 1928, стр. 125.
111 ЦГИА, Ф. 1405, оп. 80, 1881, д. 8710, л. 213.
301


Из иностранной социально-экономической литературы, которой пользовались пропагандисты и кружковцы, можно отметить «Рабочий вопрос» Бехера (с предисловием Ткачева), сочинения Прудона, книгу Лассаля «Труд и капитал».
Народовольцы в 1882 г. приступили к распространению «Коммунистического манифеста» в переводе Плеханова, а также брошюры Маркса «Гражданская война во Франции» (гектографированное издание), но марксистского учения о классовой борьбе и о задачах пролетариата они не разъясняли, так как взгляды их в этом отношении были гораздо ближе к Бакунину и Лаврову, чем к Марксу.
Хотя отдельные положения марксизма в популярной передаче народовольцев и доходили до рабочих, это была все же не марксистская пропаганда. Подлинной роли капиталистического производства и всемирно-исторического значения пролетариата народовольцы, как до них и другие народники, не понимали. Но настойчивое их стремление ознакомить рабочих с пониманием капиталистической системы нельзя недооценивать. Правда, «Капитал» им был не всегда доступен. О его содержании знали порой лишь по отдельным статьям Н. И. Зибера. В Ростове в железнодорожных мастерских популярностью пользовалась статья В. Покровского «Рабочий день по Марксу».112
Хотя народовольцы считали весьма полезным начинать занятия в кружках с общеобразовательных предметов, это удавалось далеко не всегда. Не успели, в частности, сделать этого в Москве.113 Из-за недостатка времени и литературы ограниченные возможности были и для ознакомления рабочих с книгами по истории и социализму. В основу работы кружков были положены беседы самих пропагандистов. Выработанная И. Г. Орловым программа кружков на практике применялась только в Петербурге и то не всегда. Гораздо более распространенным был другой метод занятий, который не предусматривал общеобразовательных уроков. Работа кружков посвящалась целиком революционной пропаганде.
По инструкции «О пропаганде среди рабочих», выработанной, видимо, при участии Теллалова, а также по плану пропаганды в ростовских кружках, пропагандисты должны были начинать свою работу со знакомства с условиями труда и быта населения в своем районе и в первых беседах исходить главным образом из собранных ими фактов. Первой задачей было выяснение противоположности интересов рабочих и капиталистов и критика существующего строя. Во-вторых, указывалось на бессилие каждого рабочего в отдельности отстоять свои права перед лицом
112 В. С. Панкратов. Воспоминания, стр. 66.
113 Н. Волков. [И. И. М а й н о в]. Народовольческая пропаганда среди московских рабочих в 1881 г., стр. 181.
302


союза капиталистов и правительства и на необходимость объединиться и организоваться.
Затем разъяснялось, что улучшение экономического положения рабочих, целеустремленная социальная борьба невозможны без политической свободы, завоевать которую можно только уничтожением самодержавия.
Главная цель пропаганды, гласит московская инструкция,-- «революционизировать рабочее сословие, рабочие массы, вселить в них убеждение в необходимости переворота».114
Знакомство народовольческих агитаторов с жизнью фабрик и заводов помогало пробуждать в рабочих «сознание их тяжелого положения и желание улучшить его».115 Подведя слушателей к необходимости объединения всех рабочих для борьбы, пропагандисты в качестве первой ступени такого объединения предполагали устройство касс взаимопомощи. В качестве одного из «законных» предлогов для образования революционных кружков программа рабочих-народовольцев рекомендовала устройство касс.116
Не забывали народовольцы и о стачках. Серьезное значение придавал им А. И. Желябов. Со свойственной ему проницательностью он говорил, что в России «стачка есть. . . факт политический». Он считал необходимым поддерживать борьбу стачечников с полицейским государством.117 О стачках говорили на сходках Т. М. Михайлов, Н. М. Ивановский и другие пропагандисты. Необходимо иметь в виду, что в 1880 г. народовольцы столкнулись с неблагоприятной для развертывания стачечной борьбы экономической конъюнктурой. В условиях спада производства забастовки порой просто были выгодны заводчикам, искавшим лишний повод для увольнения рабочих.115
Те\Г не менее народовольцы принимали участие в организации нескольких забастовок.119 В декабре 1880 г. увольнение нескольких мастеровых на механическом и судостроительном заводе Голубева вызвало волнения среди рабочих, организованные студентами-практикантами Технологического института, видимо, товарищами Гриневицкого.120 Обсуждение участниками народовольческого кружка за Невской заставой вопроса, как улучшить
114 ГИМ ОПИ, ф. 282, on. 1, д. 347, л. 135 («О пропаганде среди рабочих»). См. также: Н. Волков [И. И. Майнов]. Народовольческая пропаганда среди московских рабочих в 1881 г., стр. 179; Пропаганда среди рабочих в Ростове-на-Дону в 1882—1884 гг. «Былое», Ростов-на-Дону, вып. II, 1906, стр. 77—78.
115 Так, не дошли до нас рукопись студента Ульрнха «Аграрный и рабочий вопрос в России» (ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, 1881, д. 8627, л. 6) и многие другие материалы.
1.6 ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, 1881, д. 8710, л. 33 об.
1.7 Г. В. Плеханов, Соч., т. XXIV, М.—Л., 1927, стр. 137.
118 Литература партии «Народной воли», стр. 619.
119 Памяти Гриневицкого. «Былое», Ростов-на-Дону, вып. I, 1906, стр 6
120 ЦГАОР, ф. 109, з-я эксп., 1880, оп. 165, д. 772, л 1.
303


положение рабочих, привело затем к стачке на Семянниковском заводе. Стачка носила все же стихийный, неорганизованный характер. За невыдачу жалованья к пасхе были избиты служащие, залиты чернилами конторские книги и т. д.121 Известно, что организованный характер имела стачка на Балтийском заводе в январе 1881 г., вызванная снижением платы.122
Забастовок и волнений рабочих, организованных народовольцами, было в общей сложности очень немного. Не сумели они возглавить и руководство стихийно вспыхнувшими стачками. Но влияние народовольцев благодаря их энергичной защите прав рабочих уже в 1880 г. проникло в среду рабочего класса, что стало заметно и для правительства — о нем говорил, как будто, еще в 1880 г. в Государственном совете Лорис-Меликов, упоминая о том, что «злоумышленники, стремящиеся к ниспровержению существующего государственного и общественного строя, постоянно возбуждают рабочих против нанимателей, объясняя первым отношение их к хозяевам в совершенно превратном смысле».123
Важнейшей заслугой народовольцев явилось выдвижение ими перед рабочими задач политической борьбы. Народовольцы не соглашались, в частности, с теми сторонниками прежнего аполитизма, которые утверждали, будто рабочие не доросли еще до политических идеалов, и стремились ограничить их кругозор чисто экономическими пожеланиями. Горячим сторонником политической борьбы пролетариата был Теллалов. Бывший студент Горного института, он походил скорее на рабочего, чем на интеллигента. И хотя он говорил обычно без всякого пафоса, каждое его слово «жгло рабочих, будило энергию. В это время были и другие талантливые агитаторы, но общим любимцем остался Теллалов».124
Теллалов считал вредным для рабочих участие в политическом терроре и доказывал, что именно в пропаганде среди рабочих следует искать «сущность народовольческой программы», ибо всего успешнее внести «политический идеал в городской элемент» и поднять во имя этого движение, которое явится импульсом для всенародной революции.125 Весьма показательна и дискуссия между Теллаловым и чернопередельцем Стефановичем на сходке близ с. Рыбацкого за Невской заставой осенью 1881 г., где участвовало около 20 рабочих. Стефанович, только что примкнувший к «Народной воле» и, следовательно, одобривший ее принцип политической борьбы, здесь почему-то занял прежние позиции по вопросу
121 Из рабочего движения за Невской заставой, стр. 4.
122 В. Панкратов. Из деятельности среди рабочих в 1880—84 гг.,
стр. 254; ЦГАОР, ф. 102, 3-е д-во. 1881, оп. 78, д. 4, л. 1.
123 С. Н. Прокопович. К рабочему вопросу в России. СПб., 1905,
стр. 56.
124 В. Панкратов. Из деятельности среди рабочих в 1880—84 гг.,
стр. 244.
125 ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 529, л. 254—255 (показания Тимофеева).
*04


о способе пропаганды и организации рабочих. Во всяком случае, если верить рассказу В. Панкратова, он настаивал на том, чтобы не выдвигать перед рабочими политических задач, которыми можно якобы только отпугнуть рабочих и навлечь на них преследования полиции. Теллалов отвечал в том духе, что нельзя замыкать мысль рабочего в узко экономические рамки, ограничивать его духовные запросы. Задача революционеров — расширить кругозор рабочих, а не сужать его. Теллалов подробно развивал мысль о том, что в русских условиях политика и экономика тесно связаны и рабочий должен войти в политическую жизнь».126
Главной задачей народовольческой пропаганды среди рабочих, по заключению прокурора, занимавшегося делом 85 в Петербурге, являлась подготовка «к насильственному ниспровержению в более или менее близком будущем путем открытого восстания существующего в России политического и экономического строя».127
Однако народовольцы понимали, что большинству рабочих, особенно фабричных, враждебность царизма народу в то время далеко еще не была ясна. Поэтому обычно агитация начиналась с «неудовольствия на начальство», которое всегда поддерживает хозяев. Затем следовал вывод: «Будь рабочие единодушны, они сумели бы постоять за себя против начальства».
От возмущения «начальством» постепенно переходили к осуждению правительства и самого царя. Присмотревшись к участникам кружка, пропагандист мог позволить себе и откровенно анти- царистские высказывания. Так, Н. Судаков, например, говорил в своем кружке, что рабочим станет лучше, если перебить всю императорскую фамилию.
«Устав дружины (подгруппы) рабочих» предусматривал участие ее членов в террористической деятельности. По свидетельству пропагандистов, и среди самих рабочих замечалось одобрение, а иногда и склонность к фабричному террору,128 что объяснялось прежде всего неразвитостью и политической незрелостью пролетариата того времени. Рабочим не хватало стойкости и упорства в повседневной борьбе, и они вслед за своими пропагандистами возлагали большие надежды на террор. Им самим даже казалось, что к террору их подталкивают условия жизни, а не рассуждения народовольческих агитаторов. Как писал В. Панкратов, вступивший в народовольческий кружок за Невской заставой, где он работал на Семянниковском заводе, «рабочие-террористы вырабатывались самими условиями». «Что меня побудило быть террористом,— говорил на суде Т. Михайлов, — то, что, когда я развивал своих рабочих товарищей, предлагал делать забастовки на заводах, группировал их в артели для того, чтобы они работали не на одних
126 В. С. Панкратов. Воспоминания, стр. 42—44.
127 ЦГИА. ф. 1405, оп. 80, д. 8710, л. 17.
12S ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 507, л. 365 об. (показания И. Орлова). 20 С. с. Волк 305


капиталистов, за мной поставили шпионов. Вот когда я отказался от заводской работы и заявил Желябову, что я буду террористом. Он прикомандировал меня к боевой дружине, которая защищает рабочего человека».129 Хотя народовольцы и не думали систематически готовить из рабочих террористов, в чем иногда обвиняли «Народную волю», несомненно, что на рабочие кружки смотрели иногда как на материал для боевых дружин, как на резерв для пополнения террористов. В «Программе для собирания сведений в провинции», помеченной 31 октября 1880 г., вслед за вопросом о числе принявших «Рабочую программу» спрашивалось: «Есть ли рабочие с явно выраженными террористическими наклонностями?».130 Желябов, приступив к подготовке последнего покушения на царя, «кинул клич» именно к рабочей боевой дружине, в которую входил и Т. Михайлов. Мысль о необходимости цареубийства как средства для низвержения абсолютизма проникла тогда и в среду передовых рабочих. Об этом говорит хотя бы пример Халтурина. Этой иллюзией увлеклись и участники рабочей организации «Народной воли».
Все же на фабриках и заводах большого сочувствия политическому террору не было. Скорее наблюдалось равнодушие.131 Царистские настроения, как известно, существовали в широкой массе рабочих вплоть до революции 1905 г. В конце же 70—начале 80-х годов они еще господствовали у большинства рабочих. По воспоминаниям П. Моисеенко, пропагандисту «царя трогать тогда нельзя было. Сложилась даже поговорка: „Посуду.бей, а са-
о|М IT? /
мовар не трогай! ».
Большим успехом среди рабочих, только что вступивших в кружки, пользовались советы действовать немедленно — устранять ненавистных мастеров, шпионов, бастовать против снижения расценок и т. д. Еще незрелые политически, эти люди горели жаждой безотлагательных действий, приносящих пусть незначительное, но немедленное улучшение их положению. Студент Осип Нагорный и другие пропагандисты советовали не только устраивать стачки, чтобы противодействовать притеснениям хозяев и начальства,133 но и призывали создавать боевые дружины с целью ограждения рабочего класса от шпионов, нелюбимых мастеров и фабрикантов. «Рабочая газета» приводила примеры расправ I с наиболее подлыми и корыстными мастерами и прочими «мел-1
1 Я4
кими пьявицами». 4
129 М. К о в а л е н с к и й. Русская революция в судебных процессах и
мемуарах, кн. 3. М., 1924, стр. 70.
130 ЦГАОР, ф. 1463, оп. 2, д. 1416, л. 178 об.
131 И. И. Попов. Революционные организации в Петербурге в 1882— 1885 гг. «Народовольцы после 1-го марта 1881 года». М., 1928, стр. 55.
132 П. Моисеенко. Воспоминания. М., 1924, стр. 17.
133 ЦГИА, ф. 1405, оп. 80. 1881, д. 8638, л. 86; д. 8710, л. 55.
134 Литература партии «Народной воли», стр. 842, 859.
306


Функции самозащиты имела землевольческая „дезорганизаторская группа*, возникшая в 1877 г. Во главе ее стоял А. К. Пресняков, а кроме нескольких рабочих участвовали землевольцы —
А. 	А. Квятковский, М. Р. Попов, Н. С. Тютчев, А. А. Хотинский.
Созданные с целью возглавить рабочих в момент переворота, боевые дружины, как это случилось, например, с Южнорусской боевой дружиной, которую усиленно формировал в конце 1882 г. близкий к В. Н. Фигнер киевский студент В. Иванов,135 на практике ограничивались борьбой со шпионами.136
Специальные группы для выявления шпионов и предателей были образованы на Балтийском и Семянниковском заводах в Петербурге.
Там, где боевых дружин не было, их ждали из столицы. В записке одного из рабочих-народовольцев, предназначавшейся, видимо, для № 4 «Рабочей газеты» (статья была найдена при аресте П. А. Теллалова и И. В. Калюжного) провинциальный кружок просил прислать людей для расправы с местными притеснителями.137
Столь отсталые формы классовой борьбы не могли, разумеется, сплотить рабочих. В случае успеха облегчение бывало временным и касалось немногих.
Очень убежденно возражал против расправ с ненавистными мастерами и шпионами П. А. Теллалов. Он доказывал, что систематическая борьба с мелкими и малодушными людьми «только отвлечет от главной работы и посеет среди самих же рабочих раздор и вражду, к чему, собственно, и стремятся Судейкин и Янковский».138
к к *
Деятельность «Народной воли» среди рабочих сыграла положительную роль в развитии рабочего движения. Хотя народовольцы и не выражали классовой точки зрения пролетариата, их стремление содействовать борьбе пролетариата, его освобождению от эксплуатации капиталом привлекало в народовольческое движение передовых рабочих, оказывало на них идейное влияние. С другой стороны, участие рабочих в народовольческих кружках заставляло самих народовольцев глубже интересоваться рабочим вопросом, знакомиться с марксистской литературой.
Агитация и пропаганда в рабочих народовольческих кружках
135 ЦГВИА, ф. 545л, оп. 3, д. 51, т. 1, л. 23.
133 П. Антонов. Автобиография. «Голос минувшего», 1923, № 2, стр. 85.
137 ЦГАОР, ф. 102, 7-е д-во, 1884, д. 42, ч. 1, лл. 141-142 («Мнение рабочего о дальнейшей политике ИК. Провинциальные воззрения на террористическую партию»).
133 В. С. Панкратов. Воспоминания, стр. 43.
307
20*


часто велась с использованием марксистской литературы, в том числе «Капитала». «Народная воля» была первой народнической организацией, которая в своей пропаганде выдвинула перед рабочими кружками самую насущную задачу революционного движения— задачу свержения царизма. В этом — историческая заслуга этой партии. На вопрос, «почему ниспровержение самодержавия должно быть первой задачей русского рабочего класса»,
В. 	И. Ленин, как известно, отвечал, что только при политической свободе пролетариат сумеет выработать массовые организации, «развернуть пред всеми трудящимися массами знамя социальной революции и научить их бороться за нее».139
Продолжая лучшие землевольческие традиции, народовольцы сделали дальнейший шаг для сближения с рабочими, приступив к формированию специально рабочей организации, создав для нее программу и орган.
Заслуга «Народной воли» состоит в том, что она привлекла к революционному делу новые группы рабочих. Если за все 70-е годы в государственных преступлениях обвинялось, вероятно, несколько сотен фабричных рабочих, то в 1881 —1882 гг. число привлеченных к следствию рабочих превосходило это число. Однако создать действительно массовую и боевую пролетарскую армию восстания народовольцы были не в силах.
Сами народовольцы в декабре 1880 г. признавали, что в критический момент обострения недовольства пролетариата им не удалось направить достаточно крупные силы агитаторов в среду «городского рабочего населения», что «повсюду, даже в наиболее оживленных центрах, замечается недостаток в людях».140
В результате в критические дни начала марта 1881 г. ни Исполнительный комитет, ни его рабочая организация оказались совершенно не в состоянии использовать долгожданную смерть царя и поднять восстание. Народовольцы не могли думать и о том, чтобы поднять рабочих позднее, в момент несомненных колебаний правительства, когда дальнейшее существование абсолютизма находилось в зависимости от давления революционной партии и либерального общества. «... только сила, способная на серьезную борьбу, могла бы добиться конституции, а этой силы не было: революционеры исчерпали себя 1-ым марта,— говорил В. И. Ленин, — в рабочем классе не было ни широкого движения, ни твердой организации».141 Народовольцы не считали еще рабочее движение «политикой» в полном смысле слова. Они, как указывает В. И. Ленин, «понимали под политикой деятельность, оторванную от рабочего движения», «суживали политику до одной только заговорщицкой борьбы».142
139 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 4, стр. 253.
140 Литература партии «Народной воли», стр. 293.
141 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 5, стр. 44.
142 Там же, т. 4, стр. 372.
308


Однако и сами рабочие в то время еще не были готовы оказать народовольцам массовую поддержку. В массе рабочих еще только пробуждалось сознание того, что революционеры отстаивают общенародное дело.
«Народная воля» приступила к созданию рабочей организации в тот период революционной ситуации, когда под влиянием экономического застоя, а затем и кризиса движение, начатое петербургскими стачками 1878—1879 гг., пошло на спад. Пропаганда стачечной борьбы почти не встречала сочувствия в массах, боявшихся безработицы. Между тем именно стачки учат рабочих организованности и дисциплине, развивают их самосознание.
Неудачи забастовочной борьбы в условиях экономического кризиса, сравнительная малочисленность, слабая организованность пролетариата, а также разгром «Северного союза» создавали представление среди части рабочих о невозможности самостоятельной успешной борьбы рабочего класса. Надо сказать также, что на многих рабочих действовало обаяние героического единоборства «Народной воли» с царизмом. Не имевшим политического опыта, еще мало теоретически искушенным рабочим верилось, что можно одним ударом завоевать свободу. Однако иллюзия, что с Александром II погибнет и деспотизм, вряд ли развивала активность рабочей массы. Политический террор, а также убийства шпионов и предателей навлекали на рабочие организации, как это было в Петербурге, Киеве, Одессе, массовые репрессии, опустошали ряды рабочих-борцов.
Хотя народовольцы еще не отделяли пролетариат от крестьянства, видели в нем только часть угнетенного народа, не более, и потому не могли внести в пролетарскую среду классового самосознания, они нередко разъясняли рабочим отдельные стороны экономического учения марксизма, в частности о капитализме. Иногда пропагандисты знакомили участников кружка с такими произведениями Маркса и Энгельса, как «Коммунистический Манифест» и т. д. Велись беседы об Интернационале, о социалистическом движении на Западе. Рабочие нередко по-своему воспринимали слышанное. Элементы марксизма становились достоянием наиболее развитых.
Общеобразовательные занятия и антиправительственная пропаганда в организованных народовольцами кружках обогащали идейный кругозор рабочих. Как писал в своих воспоминаниях один из петербургских рабочих, знакомство с народовольческой интеллигенцией «заметно подняло уровень умственной жизни рабочих».143
Выдвигая требование трудового законодательства, народовольцы тем самым также вовлекали рабочих в политическое движение. Демократические убеждения, которыми проникались
Мо Из рабочего движения за Невской заставой, стр. 6.
309


в народовольческих кружках рабочие, составляли элементы будущего классового самосознания пролетариата.
В период, когда в освободительном движении пролетарская струя еще не выделилась из общего потока, народовольческая пропаганда с ее социалистическими и демократическими идеями имела несомненное революционизирующее влияние на заводах и фабриках и содействовала вовлечению хотя бы передовых рабочих в русло политической борьбы. Для того времени это был немаловажный успех. Отчасти значение этого успеха сказалось и в будущем, когда вслед за рабочими, прошедшими школу первых марксистских организаций, к петербургскому «Союзу борьбы за освобождение рабочего класса» примкнули и некоторые рабочие, прошедшие народовольческие кружки.
В революционных группах начала 90-х годов, в том числе марксистских, по рассказам участников «Союза борьбы», «приняли участие и пожилые рабочие, лично знавшие Халтурина, Желябова и Тимофея Михайлова».144 Память об этих народовольцах чтилась на Балтийском, Семянниковском и других заводах. Вступая в марксистские кружки, такие рабочие приносили с собой и революционную закалку, боевые качества, воспитанные народниками конца 70-х—начала 80-х годов, конспирацию, организованность, стойкость. Рассказы этих рабочих «сильно влияли на подъем настроения среди молодежи».145
Вовлекая передовых рабочих в освободительное движение, в период, когда силы демократии и социализма еще были смешаны «воедино в утопической идеологии и в интеллигентской борьбе народовольцев и революционных народников»,146 «Народная воля», выдвинув общедемократическую задачу борьбы против царизма, способствовала пробуждению политического сознания пролетариата, содействовала первым шагам рабочего движения. Тем самым создавалась и благоприятная почва для распространения в последующем марксистских идей в стране.
Однако народовольческая пропаганда среди рабочих обладала рядом весьма существенных пороков. Эмпирически убеждаясь все более в том, что вернее всего в рабочей среде можно найти революционные элементы, народовольческие пропагандисты хотели искать путей к социализму помимо капитализма и создаваемого им пролетариата.
Решающего вывода марксизма о революционном предназначении пролетариата, о его созидательной роли как строителя
144 К. М. Т а х т а р е в. Очерк петербургского рабочего движения 90-х годов. Пгр., 1921, стр. 13. Ср.: В. Невский. На перепутье. «История пролетариата в СССР», сб. 4, 1934, стр. 52.
145 К. М. Т а х т а р е в. Очерк петербургского рабочего движения 90-х годов, стр. 19.
146 В. И. Л е и и н, Полн. собр. соч., т. 20, стр. 176.
310


коммунизма, они не признавали. Классовых задач перед пролетариатом они не выдвигали, об организации рабочей партии не думали. Они допускали рабочих на роль военного авангарда революции, но не на роль ее гегемона.
В своем первом программном проекте группа «Освобождение труда» заявляла, что она расходится с партией «Народной воли» и по вопросу «о задачах непосредственной деятельности социалистов в среде рабочего класса».147
14/ Г. В. П л е х а н о в, Соч., т. И, стр. 362.


S
Глава 10
ВОЕННАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ «НАРОДНОЙ ВОЛИ»
На развитие революционных настроений в офицерской среде конца 70—начала 80-х годов большое влияние оказали события русско-турецкой войны, показавшей несостоятельность военной машины царизма, бездарность высшего командования, неспособного правильно использовать доблесть и высокие боевые качества русского солдата,1
На толчок, данный русско-турецкой кампанией брожению в офицерской среде, обратил внимание в своих показаниях видный член военного центра Н. М. Рогачев.2 Другой народоволец вспоминал, что во время балканского похода офицеры были свидетелями того, как «солдаты, выносившие на своих плечах всю тяжесть войны, питались гнилым хлебом с известкой, ходили без подошв, оставались без медицинской помощи». И все потому, что «казнокрадство во время войны достигло размеров открытого дневного грабежа».3 Как писала В. Н. Фигнер «война выявила во всей наготе безобразие русских порядков... Офицерство не могло не задумываться над причинами всех этих злоупотреблений и не искать средств для искоренения их».4 Становилось очевидным, что царизм является помехой даже для современной организации военного дела.5
Передовые офицеры невольно задумывались над таким результатом русско-турецкой войны, как введение в Болгарии консти¬
1 П. А. Зайончковский. Военные реформы 1860—1870-х годов
в России. М., 1952. стр. 346.
2 ЦГВИА, ф. 545л., оп. 3, 1885, д. 51. т. XXXVII, л. 368.
3 Э. А. Серебряков. Революционеры во флоте. «Былое», 1907,
№ 4, стр. 98.
4 В. Н. Ф и г н е р. Запечатленный труд, т. I. М., 1933, стр. 177.
5 В. И. Л е н и н, Полн. собр. соч., т. 9, стр. 156.
312


туции, в то время как Россия оставалась при прежнем деспотизме. «Мы думали, — говорил на суде участник осады Плевны, а затем видный член народовольческого Военного центра Н. Д. Похито- нов, — что вместо того, чтобы освобождать чужую страну, надо думать об освобождении России».6
Немаловажную роль в появлении оппозиционных настроений среди офицерства играли армейские и флотские порядки. Процветали держиморды, подобные капитан-лейтенанту Г. П. Чух- нину (будущему усмирителю Черноморского флота в 1905 г.), который с наслаждением издевался над рядовыми офицерами, всячески придираясь и оскорбляя их.7
«Под общим типом строевого армейского офицера представляется нечто крайне приниженное, робкое и вполне безответное, ежеминутно ожидающее какой-нибудь грозы. С другой стороны нашего армейского офицера угнетает материальная нужда»,8 — читал Александр III в одной из офицерских записок, поданных ему в первые месяцы царствования. Автор другой записки также жаловался царю на тяжелое положение армейского офицерства и многозначительно напоминал, что армия должна быть «верным и самоотверженным стражем нашего внутреннего спокойствия».9
Даже «всеподданнейший» отчет Военного министерства за 1882 г. упоминал о «тяжелом экономическом положении офицеров».10
Плохое обеспечение офицеров член народовольческого Военного центра Н. М. Рогачев справедливо считал одной из причин их недовольства властями. Штабс-капитан Лебедев, участник офицерского кружка в Риге, по заключению прокурора, «под влиянием постоянной нужды, которую терпит его семья, и под впечатлением газетных и журнальных статей, нередко позволял себе, не обращая внимания на то, с кем говорит, громко осуждать существующий порядок вещей».11
Вызывали ропот и озлобление также привлечение войск к усмирительным операциям в деревне и полицейской службе в городах при арестах и облавах, судах и казнях.
Несомненный толчок пробуждению политических интересов офицерства дала деятельность народников, политические процессы, печатавшиеся в газетах, и особенно событие 1 марта. Даже в провинциальных полках весной 1881 г. офицеры стали спрашивать друг у друга, «какую главную цель преследует рево¬
6 В. Н. Фигнер. Запечатленный труд, т. I, стр. 177.
7 ЦГА ВМФ, ф. 930, оп. 4, д. 312, лл. 14-17.
3 ЦГАОР, ф. 677, оп. 1, д. 380, л. 2 (записка неизвестного офицера «Настоятельные нужды армии»).
9 Там же, д. 392, стр. 41 (В. Комаров, Современное состояние и нужды нашей армии. СПб., 1881).
10 ЦГВИА, ф. 1 л, оп. 2, д. 141, л. 29 об.
11 Там же, ф. 9л, оп. 38/44, д. 98, л. 16.
313


люционная партия», желали знать, чего хотят социалисты.^ Напрасно седовласые начальники увещевали офицеров как «нечистой силы» избегать «зловредных течений», а попавшие к ним запрещенные книжки тотчас закапывать.13 Убить или приглушить живой интерес к политическим и социальным вопросам, к положению народных масс в России было невозможно.
«Безотрадное», «безнадежное», «отчаянное положение России» 14 — вот причина появления революционных взглядов у офицеров, заявляли на следствии члены Военной организации.
«Сильное брожение» в среде тогдашнего офицерства отмечал в своих воспоминаниях Э. А. Серебряков. Одному из офицеров- народовольцев его командир батареи сказал с глазу на глаз: «Если вы начнете серьезное дело (очевидно, вооруженное восстание,— С. В.), то моя батарея будет с вами». «Таких рассказов,— прибавляет Серебряков, — было много, и ход организации доказывал, что эти рассказы небезосновательны».15
Первые военные кружки
До конца 70-х годов народники мало думали о задаче привлечь на сторону революции армию. Всеобщее восстание крестьянства, на которое они уповали, казалось, должно будет парализовать любую воинскую силу.
Анархическое пренебрежение к роли армии начинает пересматриваться лишь к концу 70-х годов. В программе «Земли и воли» уже отмечена необходимость революционизации войска («заведение связей и своей организации в войсках и главным образом среди офицерства»), но три-четыре кружка, возникшие в 1877—1878 гг. в армии и флоте, слабо были связаны с Центром (кружки В. П. Дружинина в Кронштадте, В. Д. Дубровина в Старой Руссе, группа артиллерийских офицеров в Одессе, с которой был связан И. М. Ковальский).17 Революционные офицеры насчитывались тогда единицами.18
12 Там же, ф. 545л, оп. 3, д. 51, т. XXII, лл. 409—410 (показания Успенского), л. 337 (показания А. Мицкевича); ср. т. XXI, л. 252 (показания И. П. Ювачева).
13 Там же, т. XII, л. 338 (показания А. Мицкевича).
14 ЦГАОР. ф. Ю2. 7-е д-во, 1884, д. 747, ч. 12, лл. 34 об.
15 Э. А. Серебряков. Революционеры во флоте, стр. 124, 126.
16 Архив «Земли и воли» и «Народной воли». М., 1930, стр. 62.
17 Крафт. Из воспоминаний об И. М. Ковальском. «Каторга и ссылка», 1928, № 1, стр. 79.
18 Действительно, подводя итоги процессам 1876—1877 гг., чиновники III отделения насчитали в числе прикосновенных к пропаганде всего 1% военных. Из них офицеров было 4, юнкеров — 3, низших чинов— 12 (Н. И. Сидоров. Статистические сведения о пропагандистах 70-х гг. в обработке III отделения. «Каторга и ссылка», 1928, № 1, стр. 43, 51).
314


Прежде других задумались над ролью армии в революции одесские революционеры В. Ф. Костюрин и А. И. Желябов. Поступив вольноопределяющимся в артиллерийскую бригаду, Костюрин понял, как бессильно против царских пушек вооружение крестьян в случае восстания. Костюрин стал подумывать о том, как «повторить попытку декабристов и устроить широко раскинутую военную организацию».19 Можно полагать, что эти проекты и послужили одной из причин знакомства В. Ф. Костю- рина и его товарища А. И. Желябова с одесскими пехотными офицерами, в частности с М. Ю. Ашенбреннером. Выяснилось, что Желябов ожидает от военных не только пополнения рядов партии, но и «создания военной организации с целью мятежа». Ашенбреннеру, которого звали к себе «чистые» народники, Желябов посоветовал не бросать службу: «В вашем чине в полку вы принесете больше пользы делу».20 Близко сошелся Желябов и с морскими офицерами, вместе с которыми несколько раз уходил в море на миноносце, присутствовал при учебных взрывах.21
Народовольцы, выдвинув на первый план задачи политической борьбы, свержения самодержавия, уже хорошо понимали, что без перешедшей на сторону революции армии нельзя рассчитывать на победу необученных военному делу масс. В инструкции «Подготовительная работа партии» указывалось, что «значение армии при перевороте огромное. Можно сказать, что, имея за себя армию, можно низвергнуть правительство даже без помощи народа, а имея армию против себя, ничего, пожалуй, не
о ОО
достигнешь и с поддержкой народа».
Однако террористические действия заслонили на время эту программу чисто военного заговора.
К созданию Военной организации народовольцы приступили лишь осенью 1880 г. Целый год безуспешных террористических попыток заставил руководителей ИК обратить серьезное внимание и на другие пути революционной борьбы. Почти одновременно с появлением программы рабочих-народовольцев на гектографе печатается (31 октября 1880 г.) и «Программа для собирания сведений в провинции». Раздел «Войско» этой программы содержал вопросы о многочисленности связей в армии, о числе сочувствующих революции офицеров и солдат и даже об «офицерах, желающих участвовать в военной газете».23 Имелся в виду, конечно, нелегальный революционный орган.
19 ОПИ ГИМ, ф. 282, № 335, л. 16 (В. Костюрин. «Дела давно минувших дней»).
20 М. Ю. Ашенбреннер. Военная организация «Народной воли», М., 1924, стр. 72.
21 П. С е м е н ю т а. Из воспоминаний об А. И. Желябове. «Былое», 1906, № 4, стр. 224—225.
22 Литература партии «Народной воли». Париж, 1905, стр. 875.
23 ЦГАОР, ф. 1741 (коллекция нелегальных изданий), Кс 3245, л, 20.
315


Приступая к организации военных кружков, народовольцы имели в виду исключительно офицеров и в особенности наиболее образованных — морских и артиллерийских. Начальным звеном Военной организации, а затем и ее ядром стал Морской кружок в Кронштадте.
Моряки были, пожалуй, наиболее передовой частью офицерства, начитанность, заграничные плавания развивали критические взгляды на русские порядки. Большое значение имели и вольнолюбивые традиции Морского училища, заложенные моряками-де- кабристами.24
Важное значение для привлечения морских офицеров на сторону «Народной воли» имело выступление Желябова на квартире лейтенанта Н. Е. Суханова, где собралось много его товарищей— моряков. Суть речи Желябова, по воспоминанию Э. А. Серебрякова, заключалась «в самой резкой критике действий правительства, в изложении и объяснении программы партии, в доказательствах необходимости террора и в неизбежности цареубийства».20 Впечатление от речи Желябова было огромное. «Желябов развернулся и показал полный блеск своего ума и дарований»,26— сообщал другой свидетель этой беседы.
Э. А. Серебряков в своих воспоминаниях рассказывал: «Когда Андрей произнес слова: „мы террористы-революционеры**, все
как бы вздрогнули и в недоумении посмотрели друг на друга. Но потом, под влиянием увлекательного красноречия оратора, начали слушать с напряженным вниманием. Интересно было видеть перемену, происшедшую в настроении всего общества. Беззаботная, довольно веселая компания офицеров как бы по мановению волшебного жезла стала похожа на группу заговорщиков. Лица немного побледнели, глаза разгорелись, все как бы притаили дыхание, и среди мертвой тишины раздавался звучный приятный голос оратора, призывающий офицеров на борьбу с правительством. Кто знал Желябова, тот, вероятно, помнит, как увлекательно он говорил. Эта же речь была одна из самых удачных, по его же собственному признанию...
«На моих двух приятелей и на меня этот вечер произвел неизгладимое впечатление и повлиял на всю последующую нашу жизнь».27
24 О том, что эти традиции были памятны и дороги морякам-народоволь- цам, свидетельствует поэма Н. Е. Суханова «Декабрист», дважды гектографированная в 1882 г. (в Петербурге и Харькове) (Е. Бушканец. Неизвестный памятник революционной поэзии 1880-х годов. «Русская литература», 1962, № 1, стр. 231). В своем последнем слове на суде ссылался на декабристов морской офицер А. П. Штромберг.
25 N. N. [Э. А. Серебряков]. Воспоминания о Н. Е. Суханове. «Вестник „Народной волн**», Женева, № 5, 1886, стр. 64.
26 Р. К а н т о р. К истории Военной организации «Народной воли». (Показания Ф. И. Завалишина). «Каторга и ссылка», 1925, № 5, стр. 217.
27 N. N. [Э. А. Серебряков]. Воспоминания о Н. Е. Суханове, стр. 64—65.
316


Осенью или в начале зимы 1880 г. четырнадцать кронштадтских офицеров (Э. А. Серебряков, А. П. Штромберг, А. К. Кара- банович, Ф. И. Завалишин и др.) объединились по предложению Желябова и Суханова в революционный кружок, получивший наименование Морского.
Составление кружковой «конституции» проходило под руководством Суханова. По его предложению во главе обязательств поставили следующий параграф: «Будучи убеждены, что прогресс и счастье народа, а следовательно и всей России, не могут быть достигнуты без социально-политического переворота, и признавая, что программа партии „Народной воли* вполне соответствует нашему взгляду на лучший способ достижения возможно быстрого переворота, мы присоединяемся к партии „Народной воли* и объявляем, что отныне первенствующей целью нашей жизни будет работа б пользу вышесказанного переворота в рядах партии „Народной воли* и что всю личную нашу жизнь мы подчиняем этой цели».28
Хотя кружок, таким образом, решил примкнуть к «Народной воле», и даже, как это следует из показаний Ф. И. Завалишина, стал отчислять половину собираемых ежемесячных взносов в пользу партии, его подчиненность ИК была оговорена несколькими условиями. Было установлено, например, что предложения ИК кружок «может принять и не принять по своему усмотрению». Было также решено, что кружок будет заниматься только организацией офицеров, а тот, кто захотел бы принять участие в террористической деятельности, должен выйти из кружка.29 Очевидно, с самого начала, как не без оснований утверждал офицер Кара- банович, предполагалось, что «Народная воля» не будет привлекать к террору офицеров, будет, так сказать, беречь их.30
Тем не менее некоторые члены Морского кружка были в курсе дел по подготовке решающего покушения на царя, а Ф. И. Завалишин достал в минном классе, слушателем которого он был, четыре запала. Ими были снаряжены бомбы, брошенные 1 марта.
Морской кружок, еще не вполне сложившийся, хорошо зарекомендовал себя в мартовские дни. Когда первоначально разнеслась весть, что покушение на Екатерининском канале не удалось, Н. Е. Суханов с большой решимостью обратился к бывшим у него морякам: «Ну, теперь наша очередь, господа, мы должны прикончить этого негодяя».31
Вскоре Морской кружок размножил на гектографе одну из прокламаций ИК о 1 марте и речь философа Владимира Со¬
23 Там же, стр. 68.
29 Э. А. Серебряков. Революционеры во флоте, стр. 109; Р. Кантор. К истории Военной организации «Народной воли», стр. 218.
30 ЦГАОР, ф. 102, Еженед. записки, 1884, т. 1, л. 333.
31 N. N. [Э. А. Серебряков]. Воспоминания о Суханове, стр. 71.
317


ловьева по поводу смертного приговора его участникам. Моряки распространяли в Кронштадте «Письмо Исполнительного комитета Александру III» и другие воззвания ИК.
Несколько офицеров во главе с Сухановым «очистили» квартиру В. Н. Фигнер после ареста жившего там Г. П. Исаева. Литература, оружие, типография свернутой уже в то время «Рабочей газеты» — все было спасено. Типография была переправлена в Кронштадт. Для обучения офицеров типографскому делу в Кронштадт однажды приехал М. Ф. Грачевский, но наладить печатание литературы Военной организации не удалось. Сама В. Н. Фигнер неделю или более скрывалась в Кронштадте на квартире Штромберга и Завалишина.
По предложению Суханова моряки согласились принять участие в освобождении Нечаева и других узников Петропавловской крепости, а несколько позднее и в задуманном тогда освобождении первомартовцев, когда их повезут на казнь.32 Однако эти замыслы не осуществились.
С осени 1881 г. кружок возобновил работу. Лейтенанты Разумов и Добротворский доставляли по поручению ИК из Москвы номера «Народной воли». Несколько раз моряки доставали для ИК и Центрального военного кружка (Военно-революционного центра) деньги и оружие.
* Морской кружок действовал в Кронштадте в качестве главного организующего центра для других офицерских кружков — пехотного и артиллерийского. Последним руководил подпоручик В. Папин, друг близкого к Желябову Ф. О. Люстига. Кронштадтская чернопередельческая группа В. П. Дружинина (А. Буланов, Н. Лавров, С. Вырубов и др.) во второй половине 1881 г. примкнула к морякам-народовольцам. Безусловно далеко не вся деятельность Морского кружка была раскрыта жандармским дознанием. Некоторые офицеры остались даже вне подозрения. Известно, однако, что в своих проектах восстания члены народовольческого Военно-революционного центра, видимо, не без оснований надеялись на Кронштадт.
Когда в конце 1880 г. народовольцы приступили к организации Центрального военного кружка (или группы), ее главным ядром стали офицеры-моряки, а штаб-квартирой — квартира Суханова в Петербурге, а также офицерские квартиры в Кронштадте.
В Центральный кружок от Исполнительного комитета вошли
А. 	И. Желябов и Н. Н. Колодкевич, представители военных в Исполнительном комитете Н. Е. Суханов и А. П. Штромберг, а также офицеры Н. М. Рогачев, В. А. Папин (от кронштадского артиллерийского кружка), Н. Д. Похитонов (от кружка в Артил¬
32 Н. Т ю т ч е в. Э. А. Серебряков. «Каторга и ссылка» 1924, № 3, стр. 231.
318


лерийской академии). Все эти люди обладали незаурядными личными качествами, пользовались большим влиянием среди товарищей.
Особое место занял в Военной организации Н. Е. Суханов, который вскоре стал членом ИК «Народной воли». Преданность его партии и товарищам была чисто рыцарской. Широкообразованный, правдивый и прямодушный, совершенно лишенный честолюбия, он приобрел общую любовь и уважение. «Среди военных,— вспоминала В. Н. Фигнер,—первое место по праву принадлежало Суханову. Энергичный, стремительный энтузиаст, он бесспорно играл самую главную роль пропагандиста и агитатора, а вместе с тем и организатора военных; никто не мог устоять против обаяния его личности, авторитетной по своему нравственному облику, властной по привычке повелевать и вместе с тем
и о Q О
нежной и отзывчивой по натуре».
Центральная военная группа создавалась на основе трех организационных принципов, выработанных на предварительных встречах членов ИК (Желябова, Колодкевича, Баранникова и Фигнер) с морскими и армейскими офицерами: «во 1-х, Военная организация должна быть строго централизована; во 2-х, Центральная военная группа должна быть составлена не по выбору самих военных, а из лиц, указанных ИК; в 3-х, она должна быть строго отделена от всех фракций „Народной воли“».34
Эти основания явились фундаментом для устава и «программы практических действий», которые вырабатывались на учредительных собраниях Центрального кружка, проходивших дважды в неделю на квартире Суханова в течение второй половины декабря 1880 г. и всего января 1881 г.3°
«Устав Военного центрального кружка» (до нас дошел первоначальный набросок) кое в чем напоминал незадолго перед тем выработанную при участии почти тех же лиц «конституцию» Морского кружка. Устав в первом же пункте объявлял о солидарности с программой «Народной воли». Свою задачу Военный центр видел в организации воинских сил для борьбы с правительством и в нейтрализации остальной части войска.
Центральный военный кружок признавал руководящее положение ИК, однако сохранял за собой некоторую автономию, хотя и значительно меньшую, чем первоначальная «конституция» Морского кружка, где заявлялось, например, что предложение ИК Морской кружок «может принять и не принять». По уставу
33 В. Н. Фигнер. Запечатленный труд, т. I, стр. 183. См. также: Н. И. Ж у к о в с к и й - Ж у к. Н. Е. Суханов. М., 1930, стр. 17—21.
34 ЦГВИА, ф. 345л, оп. 3, 1885, д. 51, т. XXVII, л. 365 (показания Н. М. Рогачева). См. также: В. Н. Фигнер. Запечатленный труд, т. I, стр. 180—182.
35 ЦГАОР, Ф. 102, 7-е д-во, 1884, д. 747, ч. 12, л. 80 (показания
А. 	П. Штромберга); ЦГВИА, ф. 545л, оп. 3, 1885, д. 51, т. XXVII, лл. 82—83 (показания Н. М. Рогачева).
319


Центрального кружка при безусловном подчинении решениям ИК за кружком оставлялось лишь право совещательного голоса в случаях, когда исполнение возлагается на Военную организацию. Этот пункт подкреплялся положением о том, что член кружка обязывается ставить «интересы партии выше всех других» и запрещением выхода из организации партии.36 Три четверти своих денежных поступлений Военный центр обязывался передавать ИК. Достаточно твердо проведенные принципы централизации, видимо, имели противников. Спустя некоторое время, как сообщает Штромберг, параграф, воспрещающий выход, был изменен и вместе с тем «прибавлен параграф, устанавливающий необязательность для члена кружка принимать на себя совершение террористического факта».37
В первые недели после цареубийства деятельность Военного центра испытала известные колебания. Когда уже определился реакционный курс правительства Александра III и вновь встал вопрос о необходимости революционной борьбы, Военный центр, следуя Желябовской линии, рассчитанной на массовый революционный переворот, начал было подготовку восстания петербургских рабочих.
В апреле 1881 г. на одном из заседаний Центрального военного кружка Суханов произнес речь, в которой утверждал, что дела партии идут хорошо и что ввиду этого она может через год предпринять попытку инсуррекции. Он полагал, что если поднимется партия и к ней примкнут 70—80 тыс. рабочих, то можно было бы хотя бы на короткий срок захватить власть с тем, чтобы немедленно разослать по телеграфу во все концы России декреты об аграрной реформе. Это в свою очередь повело бы к восстаниям в больших городах, а может быть, и в деревне. Восстание он предлагал начать со взрыва дворцов и других правительственных зданий.
Кружок начал было готовить «инсуррекционное движение». Петербург был разбит на участки, членам кружка было поручено изучить важнейшие пункты своего участка — мосты, проходные дворы, склады оружия и боеприпасов. Впрочем, по заявлению Ф. И. Завалишина на следствии, «кажется, никто из членов кружка не приступал к такому изучению, и в скором времени убедились в несбыточности подобной инсуррекции».38
Аресты Желябова и Колодкевича, а затем и Суханова,39 участие которого в подкопе на Садовой было выдано Меркуловым,
30 К истории народовольческого движения среди военных в начале 80-х годов. «Былое», 1906, № 8, стр. 160.
37 ЦГАОР, ф. 102, 7-е д-во, 1884, д. 747, ч. 12, л. 80 об.
38 Р. Кантор. К истории Военной организации «Народной воли», стр. 222-223.
39 Суханов на процессе 20 народовольцев 15 февраля 1882 г. по приговору Особого присутствия Сената был вместе с десятью своими товарищами
320


а также его ближайшего друга лейтенанта А. П. Штромберга нанесли серьезный удар по Центральному военному кружку, но стойкость арестованных, хорошая конспирация — у них ничего не нашли при обысках — спасли основной состав.
К лету 1881 г. в состав Военного центра вместо Желябова и Колодкевича от ИК вошли С. С. Златопольский, А. П. Корба, В. Н. Фигнер. Суханова заменил лейтенант А. В. Буцевич. В центр вошли от военных также Э. А. Серебряков, Ф. И. Зава- лишин и некоторые другие (среди них находился и будущий предатель С. П. Дегаев).
На кружки офицеров после разгрома в Петербурге весной 1881 г. рабочей организации ИК возлагал особые надежды. Очевидно, в сеязи с этими надеждами ИК опубликовал в конце лета 1881 г. первое свое обращение к войску.
Используя старинный девиз русской армии «слава и честь», листовка подчеркивала, что слава армии не в охранении деспотизма, что ее честь не в пролитии крови граждан, восставших за народную свободу. «Недалеко общее восстание угнетенного народа», заявляла прокламация. «Офицеры русской армии, скоро наступит решительный час. Пред вами только два пути. Вы можете стать освободителями народа или же его палачами. Кто не за нас, тот против нас».
Офицерству рекомендовалось тайно готовиться к борьбе. «Не обнаруживая преждевременно своих сил, не показывая шпионам святыню своих убеждений, вы явитесь в решительный момент и выбьете оружие из рук тирана».10
Напечатанное 26 августа 1881 г. в 600 экземплярах,41 это обращение стало известно в гарнизонах даже небольших городов (Бобруйск,42 Темир Хан-шура4' и др.).
Создание Военной организации
Еще в начале своей деятельности, как сообщает Э. А. Серебряков, Центральный военный кружок решил, что он «не будет
приговорен к смертной казни. Александр III предписал вынести окончательное решение комиссии из трех министров. По настоянию морского министра И. А. Шестакова было решено казнить одного Суханова, см. ЦГА ВМФ, (р. 26, д. 9, стр. 12 (дневник И. А. Шестакова, запись 5 марта 1882 г.). Утром 19 марта 1882 г. Суханов под бой барабанов был расстрелян за Цитадельскими воротами Кронштадтской крепости. Как докладывали моо- скому министру, в последние минуты ^Суханов вел себя с достоинством » (там же, стр. 22). Даже после смерти его имя внушало правительству опасения (В. Селиванов. Моряки-народовольцы, М., 1932, стр. 102—103). В 1882 г. речь Суханова на суде несколько раз гектографировалась народовольческими кружками.
40 Литература партии «Народной волн», стр. 908—912.
41 «Календарь „Народной воли“ на 1883 год», Женева, 1883, стр. 163.
42 ЦГИА БССР, ф. 293 (минского губернатора). 1881, д. 3657, лл. 20 30
43 ЦГВИА, ф. 9л, оп. 38/44, 1882, д. 35, л. 2 об.
21 о с в.) \ к
321


окончательным Военным центром партии, а послужит только временным объединительным центром, пока не разовьется Военная организация, и что затем уже, сообразно силам и составу организации, будет создан соответствующий центр, которому и уступит свое место Центральный кружок».44 Вновь образованные в городах военные кружки должны были в целях строгой конспирации действовать обособленно от местных народовольческих групп и подчиняться только Военно-революционному центру. Таким образом, партия состояла как бы из двух параллельных организаций — гражданской и военной, связанных между собой только центрами. Такая раздельность представлялась «предосторожностью, наиболее гарантирующей безопасность военных; иначе они подвергались бы всем разрушительным случайностям, от которых страдали местные общепартийные группы».45
На первых порах кружки создавались только в Петербурге и в Кронштадте, где к марту-апрелю 1881 г. было организовано семь офицерских кружков, объединявших до 50 человек.46 Единственным офицерским кружком, организованным вне столицы и ее морской крепости, был кружок в Гельсингфорсе, возникший в феврале 1881 г. благодаря служебной командировке Рогачева, использованной по предложению Желябова и для партийных целей. В этот кружок входили офицеры разных родов оружия.47
Однако контуры всероссийской Военной организации наметились лишь к концу 1881 г.
«В конце 1881 года, — как свидетельствовал Н. М. Рогачев,— было решено распространить действие Центральной военной группы на все части войска, расположенные в Европейской России».48
В связи со значительным расширением числа провинциальных кружков в начале 1882 г. было решено учредить в главных городах окружные центры, во главе которых стоял бы представитель Центральной группы. Такими представителями были назначены для Виленского округа Н. М. Рогачев, для Новороссийского края М. Ю. Ашенбреннер.
В феврале 1882 г. Центральный военный кружок выработал образцовый «Устав местного офицерского кружка» и «Инструкцию» для его членов. Устав местного кружка имел много сходного с уставом Морского и Центрального кружка. Местному кружку, как в свое время и Морскому, предоставлялось право заранее оговорить, от каких поручений он отказывается. Однако в момент восстания кружок обязывался исполнять все поручения
44 Э. А. Серебряков. Революционеры во флоте, стр. 111.
45 В. Н. Ф и г н е р. Запечатленный труд, т. I, стр. 182.
40 К истории народовольческого движения среди военных в начале
80-х годов, стр. 161.
47 ЦГВИА, Ф. 545л, оп. 3, 1885, д. 51. т. XXVII, л. 365 об.
48 ЦГАОР, Ф. 102, 7-е д-во, 1884, д. 747; ч. 12. л. 33 об.
322


без изъятия. Новым являлось лишь предложение привлекать «возможно большее число сторонников народовольческой партии».49
«Инструкция» местному военному кружку также рекомендовала всяческое расширение пропаганды, но первые ее пункты сосредоточены на подготовительных мероприятиях к восстанию, и в частности предусматривают получение сведений об оружейных складах и пороховых погребах, выдвижение членов кружка на важные в служебном отношении должности и пр.50
Примерно в это же время возникла и общая программа Военно-революционной организации.
Правда, существовала не известная нам точно по содержанию программа Центрального военного кружка, созданная еще зимой 1880/81 г., но к началу 1882 г. она уже нуждалась в изменениях и дополнениях. Действительно, рассмотрение «Программы Военно-революционной организации» убеждает в том, что это документ не конца 1880 или начала 1881 г., когда только создалась Центральная военная группа, а конца 1881 или начала 1882 г., когда в России функционировала уже целая сеть офицерских кружков. Положение о том, что «в каждой местности может возникнуть только одна центральная группа» могло появиться только в период значительного роста местных кружков с осени 1881 г.
Наконец, и тактические положения «Программы Военно-революционной организации» соответствуют заговорщическим установкам ИК, которые проводились с осени 1881 г. группой Тихомирова — Ошаниной.
Утвержденная, видимо, зимой 1881/82 г. «Программа Военнореволюционной организации» несомненно отражала взгляды Тихомирова—Ошаниной.
Основные задачи военных кружков освещались в разделах о принципах и деятельности организации. Здесь заявлялось: «Военная организация возникает с целью, во-первых, объединения и урегулирования деятельности революционных сил в армии; во-вторых, привлечения наибольшего числа активных деятелей и союзников и, в-третьих, установления правильного общения с социально-революционной партией всей России для взаимной помощи и поддержки».
Указывая на порядки в армии, уничтожившие в солдате самый человеческий образ, программа допускала в Военную организацию лишь офицеров. Офицеры должны были приобретать гуманным обращением с солдатами популярность и уважение.
Структура Военной организации представлялась в виде сети кружков в отдельных частях, руководимой местной центральной
49 К истории народовольческого движения среди военных в начале 80-х годов, стр. 180.
50 Там же, стр. 180—181.
323
21*


группой, создающейся из представителей кружков. Объединение деятельности во всей армии возлагалось на Военно-революционный центр, возникший путем самозарождения преимущественно из членов центральных групп. Несколько параграфов этого раздела подчеркивали необходимость строгой конспирации на всех ступенях и во всех сферах деятельности Военной организации.
Наиболее важный раздел — «Роль Военной организации в общем революционном движении» — очень краток. Если в § 2 заявляется, что Военная организация согласна «в случае народного восстания, принять в нем участие», то § 3 допускает иную возможность: «Члены организации согласны на исключительно военное восстание с целью захвата верховной власти».51
Предусматривая возможность чисто военного переворота, «Программа Военно-революционной организации», как мы ее знаем, отходит от взглядов Желябова и Суханова.
В разделе о деятельности организации содержался и пункт о террористических предприятиях, которые ИК мог поручать Военно-революционному центру, для чего последний должен был составлять специальные кружки. Однако основной целью Центральной группы было расширение Военной организации. В задачи же местных военных организаций террористическая деятельность вообще не входила.
Офицерские кружки в основном должны были вести пропаганду среди товарищей и образовывать новые кружки.
Выработанная ИК и Военным центром в конце 1881—начале 1882 г. программа явилась той теоретической и практической платформой, на которой начали объединяться офицерские кружки разных гарнизонов и морских баз.
С лета 1881 г. посланцы ИК и Военного центра действовали уже вдали от Петербурга. В Одессу была направлена В. Н. Фигнер, в Тифлис — А. П. Корба. В Николаев прибыл (формально по делам службы) лейтенант А. В. Буцевич, занявший вскоре в Военном центре место своего друга Суханова. Позже в Киев и Минск выезжал В. П. Дружинин, а города Западного края объехал Н. М. Рогачев.
Почти все эти поездки были успешны. Получив в Петербурге рекомендации от офицеров, вступивших в Военную организацию, к их товарищам в провинции, Рогачев сумел организовать кружки почти во всех указанных ему городах — Москве, Орле, Смоленске, Витебске, Динабурге, Риге, Митаве, Либаве, Вильно, Минске. Рекомендованные офицеры всюду охотно принимали приглашение вступать в члены организации и приводили своих товарищей.52 Некоторые из организованных Рогачевым кружков были готовы к активной деятельности. Посетившие почти год
51 Литература партии «Народной воли», стр. 887.
52 ЦГВИА, Ф. 545л, оп. 3, 1885, д. 51, т. XXVII. лл. 368-369.
324


спустя Минск Ашенбреннер, а затем С. Иванов застали сплоченный кружок из 8—10 офицеров во главе с убежденным и готовым на серьезное дело руководителем.
Наряду с командировками членов Военного центра испробовано было и такое средство, как поручение вести революционную работу выпускникам военных училищ (очевидно, входившим ранее в училищные кружки). Летом 1881 г. на квартире члена Центрального кружка отставного сотника Н. Г. Синягина собрались три только что произведенных офицера и два юнкера Константи- новского училища. Синягин и два других члена Центра (Похито- нов и Завалишин) давали молодым офицерам советы, как организовывать кружки, какие брать при этом обязательства с лиц, вступающих в организацию, в какую зависимость ставить новый кружок от Центрального.^4
Вообще Константиновское училище заслужило у начальства неважную славу. Если деятельность кружка, в который входил в 1880 г. В. Я. Яковлев-Богучарский (будущий историк «Народной воли»),55 осталась для полиции нераскрытой, то пропаганда юнкера Н. А. Михайлова, приносившего в училище прокламации ИК и одобрявшего цареубийство 1 марта, была выяснена во всех деталях.56 В начале 1882 г. в училище вновь появились революционные издания — их распространял юнкер Л. И. Кибальчич (возможно, дальний родственник Н. И. Кибальчича).07
В 1881 Г. внимание жандармов и военных властей обращалось и на Военно-топографическое училище.58 В 1882 г. в это училище пришлось заехать недавнему военному министру Д. А. Милютину, чтобы сделать «отеческое внушение юношам по случаю найденной у одного из них пачки подпольных листов „Народной воли“».59
Не исключено, что обнаруженные в 1882 г. случаи пропаганды в военных училищах Петербурга были связаны с кружком юнкеров, организованным студенческой группой Бодаева—Флерова.60
53 Б. Н.—скин. Пз народовольческих воспоминаний С. А. Иванова. < На родовольны 80-х и 90-х годов». М., 1929, стр. 37.
04 К истории Военной организации «Народной воли». «Каторга и ссылка», 1923, К? 3, стр. 224. В народовольческий кружок Констан гиновског о училища входили Д. Г. Элиава. А. Ф. Губаревич-Радобыльский, Н. П. Котов, В. А. Суворов (М. Ю. Ашенбреннер Военная организация «Народной воли», стр. 169).
55 В. К р а н и х ф е л ь д. В. Я. Яковлсв-Богучарский. «Бы\ое», 1917, № 1, стр. 231.
ЦГИА, ф. 1405, оп. 82, 1882, д. 9076, лл 16-21.
' Гам же, д. 9279, л. 11.
Там же, оп. 80, 1881, \. 8483.
"9 Д. А. Милютин Дневник, т. III. М., 1950, стр. 207.
00 И. И. Попов. Революционные организации в Петербурге в 1882 — 1885 гг. <• Народово\ьиы после 1-го марта 1881-го года». М., 1928, стр 59.
325


Народовольческая пропаганда коснулась военных училищ и в некоторых других городах — Москве, Одессе,61 Риге, Новочеркасске. Тбилиси.
В конце 1881 г. студенты Е. И. Введенский (ранее член рабочей группы в Петербурге) и его товарищ Н. Д. Захарьин настолько сблизились с юнкерами Рижского военного училища, что беспрепятственно проникали в его помещения и почти открыто распространяли там революционные листовки.62 Учитель М. К. Кипиани пытался создать народовольческий кружок в Тифлисском юнкерском училище. Шесть юнкеров, замеченных в хранении революционных изданий, были уволены.63 В конце 1882—начале 1883 г. кружок юнкеров в Новочеркасском училище (С. Г. Власов и др.) гектографировал листовку «К русскому обществу» и хранил нелегальную литературу, в том числе «Про- грамму Исполнительного комитета».64 В Елизаветградском училище в октябре 1882 г. проводилась лотерея в пользу «Народной воли».
Несомненно, что сочувствие народовольческим идеям, которое, видимо, было еще шире, чем свидетельствуют приведенные факты, было связано с некоторой демократизацией военноучебных заведений. С 1876 г. в связи с нехваткой в армии офицеров доступ в военные училища открылся для всех сословий. В результате преобладание дворянского элемента уменьшилось еще более (с 76% в 1877 г. до 62% в 1881 г.).65
Пропаганда в военных училищах принесла свои результаты. Окончившие Константиновское училище офицеры успешно пове\и народовольческую пропаганду в частях, куда они были назначены. Так, Д. Г. Элиава стал одним из руководителей кружка офицеров нескольких полков в Москве, А. Ф. Губаревич-Радобыльский — в Новочеркасском полку в Петербурге и т. д.
Главные усилия народовольцев были направлены на создание революционных групп в воинских частях, особенно расположенных в крупных городах.
Иногда народовольцы связывались с воинскими кружками, возникшими стихийно. Таким был, например, созданный подпоручиком Карлом Айзупом офицерский кружок в 116-м Малоярославском полку в Риге. Этот кружок, состоявший из офицеров- латышей, летом 1881 г. даже обсуждал план восстания. Но уже в декабре 1881 г. все члены этого кружка были арестованы».66
61 Г. Б о р з я к о в. В одесских народовольческих кружках. «Каторга и ссылка», 1929, № 8—9, стр. 134.
62 ЦГАОР, ф. 102, о гг. 77, д. 1203. лл. 8—9.
63 ЦГВИА, ф. 9л, оп. 38/44, 1882, д. 36, л. 4 об.
64 Там же, 1883, д. 68, лл. 3, 14.
65 П. А. Зайончковский. Военные реформы 1860—1870-х годов в России. М., 1932, стр. 237.
66 История Латвийской ССР, т. II. Рига, 1954, стр. 135—139.
326


Иногда народовольцы рекомендовали усилить связи с офицерами и солдатами, установленные ранее местными народническими кружками. Так случилось, например, в Саратове67 и Самаре, где в 159-м Гурийском полку был сформирован кружок чуть ли не из 20 офицеров (В. Н. Ильинский и др.).08
Там, где не было достаточных революционных сил, допускалось существование смешанных кружков, где военные объединялись с интеллигентной молодежью. Такой характер, очевидно, носил народовольческий кружок в Киеве, организованный еще в 1880 г. прапорщиком 48-го резервного батальона В. И. Бычковым и солдатом И. Левинским.69 В начале 1882 г. Левинский в одном из конспиративных писем сообщал, что «дела между офицерами идут хорошо»/0 Подпоручику Тихановичу в ночь на 16 августа 1882 г. удалось вывести из Киевского тюремного замка заключенного там киевского народовольца Василия Иванова.71
Кроме Киева, смешанный кружок был и в Каменец-Подольске. В 1882 г. в подольскую группу «Народной воли» входили фельдшеры 35-го драгунского Белгородского полка И. П. Вывер- цев, И. Малярчук, А. П. Протасов. Однако в своем полку, утверждало следствие, пропаганды они не вели/2
Офицерский кружок возник и на Кавказе. Первоначально приехавшим туда летом 1881 г. Ю. Н. Богдановичем был организован кружок, в который вошли княжна М. А. Шервашидзе, воспитанник Тифлисской гимназии Тер-Григорианц, лесничий
В. 	С. Меленчук, корреспондент местной газеты С. Ф. Чрелаев, учитель М. К. Кипиани и другие лица.73 В сентябре 1881 г. руководство этим кружком приняла А. П. Корба, приехавшая на Кавказ для организации военных кружков. Через Чрелаева и Кипиани Корба познакомилась с поручиком 16-го гренадерского Мингрельского полка А. П. Антоновым, который еще в 1879 г., будучи в карауле в Метехском замке, высказывал свое сочувствие заключенному там Кипиани.
По поручению Корба Антонов собрал знакомых ему по своим радикальным настроениям офицеров. Присутствовали штабс-ка¬
G/ Н. Волков [И. И. Майнов]. Из жизни саратовских кружков.
«Былое», Ростов-на-Дону, вып. И, 1906, стр. 17—18.
68 ЦГАОР, ф. Е. Е. Лазарева, оп. 1, д. 380 (пометка Е. Е. Лазарева на письме В. Ильинского 1907 г.). Ср.: М. Ю. Ашенбреннер. Военная организация «Народной воли», стр. 169.
ь9 А. И. Бычков. Дело о революционных кружках в Киеве в 1879,
1880 и 1881 гг. «Летопись революции», 1924, № 2, стр. 57. М. Ю. Ашенбреннер сообщает также о еще не сложившемся в Киеве кружке Трояновского (М. Ю. Ашенбреннер. Военная организация «Народной воли», стр. 170).
70 ЦГАОР, 7-е Д-во, 1882, д. 191, л. 72.
71 ЦГВИА, Ф. 545л, оп. 3, 1885, д. 51. т. XXIX, лл. 84-86.
72 ЦГИА, Ф. 1405, оп. 83, 1883, д. 1 1000, лл. 20, 82 об.
3 ЦГАОР, ф. 102, Еженед. записки, 1883, т. 1, лл. 17—18.
327


питан И. Ф. Липпоман, поручики Н. А. Алиханов, А. И. Цициа- нов, капитан А. Т. Макухин и др. Корба прочитала «Программу Исполнительного комитета» и предложила организовать в ее духе кружок. Однако офицеры сразу не дали положительный ответ, ссылаясь на то, что они не согласны с террористической деятельностью партии.74
Весной 1882 г. в Тифлис приехал Дегаев. Излагая программу Военной организации, он призывал собирать разного рода тактические данные, в том числе о складах оружия и боеприпасов. Осенью 1882 г. офицеры приобрели пресс для печати, устроили кассу, решили оказывать помощь народовольческому Красному Кресту, но кружок погубила измена поручика Ф. П. Анисимова, растратившего казенные деньги,75 а также Дегаева.70
После Петербурга и Кронштадта наиболее сильные военные кружки сложились в 1881 —1882 гг. в Одессе и Николаеве, где кружки пехотных офицеров стали возникать самопроизвольно еще до получения предложений на этот счет от агентов «Народной воли». Предварительное знакомство с наиболее радикально настроенными офицерами в этих городах весной 1881 г. установила через отставного офицера писателя И. И. Сведенцова В, Н. Фигнер. Ее роль в создании Военной организации на Юге несомненно очень велика. Мало кто из народовольцев, кроме Желябова, сделал так много для организации военных кружков. Ее горячие и задушевные беседы превращали слушавших ее офицеров в революционеров.
По рекомендации Фигнер член Военного центра А. В. Буцевич по приезде на Юг установил связи с почти уже сформированными кружками.
В Николаеве несколько офицеров 58-го Прагского полка группировались вокруг подполковника М. Ю. Ашенбреннера, в Одессе офицеры 59-го Люблинского полка — вокруг штабс-капитана Б. А. Крайского. Еще до приезда Буцевича Ашенбреннер и Крайский вели пропаганду среди своих товарищей.
Народовольческую пропаганду среди офицеров Одессы и Николаева возглавил подполковник Ашенбреннер. включенный в 1882 г. в состав Военного центра. М. Ю. Ашенбреннер, по отзывам его товарищей, лучше других знал военное дело, имел богатый боевой опыт и потому пользовался значительным авторитетом среди офицеров/7
Открытый, прямой характер, смелая критика правительственных распоряжений привлекала к нему полковую молодежь, эти качества Ашенбреннера возбуждали неудовольствие высших
74 ЦГВИА, ф. 545л, оп. 3. д. 51, т. XXXIII, лл. 56, 63 об., 75 и др.
/’ Там же. т. XXXII, лл. 1 —16.
В. Н. Светлова. Провал народовольческих кружков в Тифлисе в 1882 г. «Народовольцы после 1-го марта 1881 года», М., 1928, стр. 36 — 37.
77 ЦГВИА. Ф. 545л, оп. 3, 1885, д. 51, т. XXII, лл. 409-410.
328


чинов. «Вследствие этого товарищи его, как например А. Н. Куро- паткин, деливший с ним свои первые походы з Туркестане в одном и том же стрелковом батальоне, полезли по служебной лестнице в гору, а он все еще командовал небольшими частями».78
Определенного плана действий кружки не имели. Их программа предусматривала не столько участие в освободительном выступлении, сколько дружественный нейтралитет; «Мы обязуемся не подымать оружия против народа и его защитников, против про- тестующих и восставших».
Приехавший в конце 1881 г. в Николаев Буцевич признал такую программу несостоятельной и противоречивой. Призвав оказать освободительному движению не минимальные, а действительные услуги, Буцевич убедил кружковцев в Николаеве и в Одессе присоединиться к «Народной воле» и принять программу Военной организации.80 В выработанных при участии Буцевича «конституциях» кружки обязывались «стать на сторону народа в случае общего народного восстания против правительства».81
В целом итоги организационной деятельности Военного центра были достаточно внушительны. Когда в 1923 г. М. Ю. Ашенбреннер по памяти составил список городов, в которых имелись офицерские кружки, он назвал (с одной-двумя поправками Н. С. Тютчева) 20 городов.82 В показаниях Н. М. Рогачева назывались еще четыре-пять городов.83 Э. А. Серебряков называет еще один город.84
Всего, таким образом, сеть Военной организации (не считая самочинно возникших и не связанных с Центром групп) распространилась не менее чем на 25 городов Европейской России и включала до 400 офицеров.85
Об идейной жизни Военной организации сведений не так много. Издание военного журнала наладить так и не удалбсь.
78 И П. Ю в а ч е в. Из воспоминаний старого моряка. «Морской сборник». 1927, № 10, стр. 83.
79 М. Ю. А шенбреннер. Военная организация «Народной воли», стр. 93—94.
80 Там же, стр. 94.
81 ЦГВИА, ф. 543л, оп. 3, 1885, д. 51, т. XXII, л. 11 (показания Ф. В. Стратановнча).
82 Петербург, Кронштадт, Гельсингфорс, Москва, Киев, Одесса, Нико\аев, Кобеляки, Гори, Рига. Ревель. Двинск. Вильно, Вилькомир, Минск, Пинск. Псков, Орел, Пенза, Самара (М. Ю, Ашенбреннер. Военная организация «Народной волн», стр. 170).
33 Витебск, Динабург, Смоленск, Митава, Либава (ЦГВИА, ф 545л, оп. 3, 1885, д. 51, т. XXVII, лл. 368—369).
84 Новгород (Э. А. Серебряков. Революционеры во флоте, стр. 127).
83 М. Ю. Ашенбреннер. Военная организация «Народной воли»,
стр. 101, С. М. Кравчинский, видимо со слов Э. Серебрякова, сообшал о том, что в организацию входило «около 300» офицеров (С. Степняк-Крав
ч и н с к и й, Соч., т. 1, М , 1958, стр. 539).
329


В 1882 г. предполагалось издать лишь обращение к «Товарищам по оружию». Проект этого воззвания, написанного Буцевичем, был найден в бумагах Грачевского. Листовка разъясняла офицерам, что деспотизм стремится создать из офицерства «касту воинов, услужливо предлагающих свою руку и шпагу для порабощения своего народа».86 Заявляя, что офицеры не сочувствуют тирании, обращение не указывало никаких путей борьбы. Видимо, поэтому оно и не было напечатано, не получив одобрения ИК.
Необходимо, однако, отметить и некоторое равнодушие офицеров к теоретическим вопросам, характерное, впрочем, и для многих народовольческих кружков в целом. Когда у кронштадтских офицеров в послемартовские дни нашла убежище В. Н. Фигнер, она воспользовалась этим временем, чтобы лучше узнать моряков, ознакомить их с социально-политической литературой, взглядами партии.87 Для чтения В. Н. Фигнер выбрала статьи Л. А. Тихомирова и В. П. Воронцова — выбор этих весьма поверхностных работ никак нельзя, конечно, признать удачным. Более серьезно занимались теорией в кружках Одессы и Николаева. В Одессе у штабс-капитана Крайского жандармы обнаружили «Капитал» К. Маркса,88 курс политической экономии Иванюкова, книги Прудона, Шеффле, Пфейфера и др. Ашенбреннер читал своим товарищам статьи Н. И. Зибера о «Капитале» Маркса,89 «Положение рабочего класса в России» Флеровского и другие сочинения. Квартира Ашенбреннера мало по малу превращена была хозяином в место собраний для рассуждений и споров по разным экономическим и политическим вопросам, а затем и
о и до
открытой пропаганды социалистических воззрении.
Вся текущая деятельность Военной организации с конца 1881 г. была подчинена одной цели — подготовке военного переворота.
О том, что Военная организация рассчитывала по преимуществу на офицерский заговор, на чисто военный переворот, свидетельствует деятельность едва ли не наиболее авторитетного в 1881 —1882 гг. члена ее центра А. В. Буцевича.
В декабре 1881 г. Буцевич разъяснял в Одессе и Николаеве программу действий Военной организации, по словам Ашенбреннера, «с заразительной убедительностью» и «такими яркими красками», что «пленил» воображение офицеров.
86 ЦГАОР. ф. 102, Еженсд. записки, 1882. т. 1, лл. 333—333 об.
87 Э. А. Серебряков. Революционеры во флоте, стр. 117.
83 ЦГВИА, ф. 545, оп. 3, 1885, д. 51, т. XXI, л. 129 об., 202: ср. т. XXII, л. 11 об.
89 Там же, т. XXI, л. 3 об.; ср. т. XXII, лл. 327, 410. В. Н. Фигнер даже, считала, что Ашенбреннер хорошо изучил Маркса («Запечатленный труд», т. I, стр. 233).
90 К истории народовольческого движения среди военных в начале 80-х годов, стр. 164.
330


Ссылаясь на пример марсельцев, сыгравших значительную роль в событиях Великой французской революции, Буцевич доказывал, что «одна рота под руководством решительного человека может оказать великие услуги революционному движению, например, в городе рота может захватить арсенал и передать народу оружие». Рота или взвод может захватить тюрьму и освободить политических заключенных. С небольшими силами можно обезоружить во время пасхальной заутрени «в один и тот же час всю русскую армию». Ибо в это время казармы остаются почти без охраны, а всех солдат уводят в церковь.
Буцевич советовал не рассчитывать на близость крупных выступлений крестьянских или рабочих масс, которые, конечно, очень желательны и для успеха военного движения, но ведь и «самостоятельное военное движение может вызвать народное движение, и от перестановки множителей произведение не изменится». «Двести или около того офицеров — достаточная сила для крупного предприятия, может быть, для переворота».91
По настоянию Буцевича был принят пункт, где кружковцы обязывались по указанию Военного центра «явиться с оружием в руках к известному сроку в назначенное место».
О конкретных планах переворота Буцевич поведал только Ашенбреннеру, В дополнение к военным кружкам в Кронштадте и Петербурге должно было явиться около ста человек из провинции. Главные силы восстания в Кронштадте, как рассчитывал Буцевич, составили бы учебная команда, два морских экипажа (8 тыс. матросов), два миноносца и девять крепостных фортов.92
В Петербурге же рассчитывали в основном на рабочие и студенческие боевые дружины.
Предполагалось захватить кронштадтскую крепость и, выкинув красное знамя, попытаться привлечь к восстанию гарнизон и флот, после чего атаковать Петербург. Второй вариант предусматривал начать восстание арестом царя и его свиты во время одного из парадов и заключение его в кронштадтских фортах. «Разумеется такое выступление обусловливалось разрешением и содействием Исполнительного комитета, который составил бы Временное правительство и повел бы переговоры».
Такое восстание, а в случае неудачи истребление царя и высших сановников, — пишет Ашенбреннер, — явилось бы, «как мы Думали, прологом великой русской революции».93
91 М. Ю. Ашенбреннер. Военная организация «Народной волн», стр. 95—96.
92 ОПИ ГИМ, ф. 282, д. 409, л. 37 об.; д. 416, л. 8. (стенограмма воспоминаний н записная книжка М. Ю. Ашенбреннера). То же самое М. Ю. Ашенбреннер сообщал в письме к В. Я. Богучарскому (ЦГИА, ф. 1093, оп. 1, д. 260, л. 1).
93 М. Ю. Ашенбреннер. Военная организация «Народной воли»,
стр. 97—98.
331


За исключением этого последнего положения, которое можно рассматривать и как личную точку зрения М. Ю. Ашенбреннера, план Буцевича исходит из тех же представлений о революции, какие разделялись сторонниками захвата власти — Л. А. Тихомировым и М. Н. Ошаниной.
М. Ю. Ашенбреннер, который еще в 1880 г. держался мнения о «бесплодности военных переворотов»,94 в конце 1881 г., очевидно под влиянием Буцевича, переменил свои взгляды. Ему стала казаться удачной декабристская тактика военного заговора.95 Мнение о том, что армия может, «не дожидаясь общенародного восстания, вырвать власть из рук правительства», поддерживал Э. А. Серебряков, а также другие члены Центра.
Во всяком случае в письме эмигрировавшего за границу
B. В. Луцкого, участника Морского кружка, к П. Л. Лаврову в марте 1882 г. сообщалось о важной информации, полученной от друзей в России: «Агитация в войсках идет успешно, настолько, что партия считает возможным даже теперь произвести захват власти, стоит только нажать пружину, говорят они, и откладывают этот акт лишь для того, чтобы еще укрепиться и подгото-
ч<>
виться».
Наибольшую энергию Военная организация проявила в 1881 — 1882 гг. в Петербурге, где, не считая трех кронштадтских кружков (морской, артиллерийской, пехотный), кружки образовались в Артиллерийской, Инженерной и Морской академиях, в Констан- тиновском и в других военных училищах. Существовали также кружки обер-фейерверкерский (унтер-офицеры на Пороховых заводах) и сборный. Революционные группы были в Новочеркасском и Московском полках, расквартированных в столице.97 О том, что к организации принадлежали офицеры одной из гвардейских частей, сообщает, видимо со слов Э. А. Серебрякова,
C. Кравчинский. Более ранние показания Исаева о знакомстве двух гвардейских офицеров с Желябовым как будто подтверждают это сведение.98
Буцевичу удалось также установить связи в штабе Его армейского корпуса (с капитаном М. Савельевым),99 так что, по утвер¬
94 Из автобиографии В. Н. Фигнер. «Былое», 1917, № 4, стр. 88.
9Г) М. Ю. Ашенбреннер. Военная организация «Народной воли», стр. 98, Еще в пору своей офицерской молодости М. Ю. Ашенбреннер видел М. А. Бестужева, беседовал с М. И. Муравьевым-Апостолом и говорил последнему о любви и почтении военной молодежи к нему и его друзьям (там же, стр. 23).
96 ЦГАОР, ф. 1762 (П. Л. Лаврова), оп. 4, д. 290, лл. 24—25 (письмо В. В. Луцкого к П. Л. Лаврову 20 марта 1882 г.).
97 М. Ю. Ашенбреннер. Военная организация «Народной волн», стр. 169—170.
98 С. Степняк-Кравчинский, Соч., т. 1, стр. 538; ЦГИАМ. ф. 102, 3-е д-во, 1881, № 79, ч. 4, лл. 63—64.
99 ЦГИА, ф. 1405, оп. 83, 1883, д. 11020, л. 496.
332


ждению Э. А. Серебрякова, Буцевич мог даже содействовать переводу намеченных для революционной работы офицеров в полки этого корпуса.100 Одновременно с Буцевичем и Грачевским в Петербурге 4 июня 1882 г. был задержан несколько раз встречавшийся с ними гусарский майор Н. А. Тихоцкий. Этот арест произвел немалое впечатление в свете, так как Тихоцкий, считавшийся светским жуиром, был известен в аристократических кругах, танцевал на придворных балах. Крупных улик против него не было, а сам он никаких показаний не дал, поэтому его революционная деятельность осталась жандармам неведомой. Между тем Тихоцкий, по предложению Грачевского, пытался использовать свои аристократические связи в столице и как будто даже подал прошение о зачислении на службу в охрану Гатчинского дворца (начальника охраны жандармского подполковника Ширинкина он знал по прежней службе). Тихоцкий хотел воспользоваться своим искусством меткой стрельбы, чтобы застрелить Александра III из окна во время его прогулки по парку.101 Однако переговоры о поступлении на службу были прерваны из-за ареста.
Имелись признаки и того, что революционеры могут встретить некоторое сочувствие даже и среди генералитета. Есть известия, что в 1882 г., находясь в Париже, генерал Скобелев собрался встретиться с Лавровым для переговоров о некоторых важных вопросах. В том же году майор Тихоцкий вел беседы на политические темы с начальником Академии Генерального Штаба Дра- гомировым. Разговоры эти Драгомиров заключил, по словам Тихоцкого, словами: «Что же, господа, если вы будете иметь
I 09
успех — я ваш».
Сообщение С. А. Иванова можно было бы легко заподозрить в вольном или невольном преувеличении успехов и влияния народовольцев, если бы не было двух достаточно авторитетных свидетельств о том, что действительно намечалось привлечение к организации «высокопоставленных военных лиц». Имена этих лиц, по словам Н. М. Рогачева, никто из партии, кроме двух лиц Центра, не должен был знать. Довольно подробный в своих ответах Рогачев в этом пункте категорически отказался уточнить свое показание: «О результатах, которые удалось достигнуть в этом направлении, а равно и о более положительных указаниях на функции деятельности этих лиц, я не считаю возможным говорить».103 Думается, что это, хотя и неопределенное свидетель¬
100 Э. А. Серебряков. Революционеры во флоте, стр. 126.
101 В примечаниях к мемуарам М. Ю. Ашенбреннера этот случай ошибочно отнесен к Аничкову дворцу (М. Ю. Ашенбреннер. Военная организация «Народной воли», стр. 171 —172).
102 С. Иванов. К характеристике общественных настроений в России в начале 80-х годов. «Былое», 1907, № 9, стр. 99
юз ЦГВИА, ф. 545л, оп. 3, 1885, д. 51, т. XXVII, л. 368 об. (показания Н. М. Рогачева 16 февраля 1884 г.).
333


ство все же служит подтверждением небезуспешной активности народовольческих агентов в высших военных сферах. Кстати, в своих воспоминаниях Э. А. Серебряков называет ту же фамилию, что и С. А. Иванов. Серебряков пишет о Буцевиче: «Не могу теперь вспомнить, каким образом и под каким предлогом он заручился обещанием известного генерала Драгомирова
о 1 Г)4
дать статью о русской армии для нелегального издания».
Силы и влияние Военной организации как будто пытался использовать в своих авантюристических целях и пресловутый Судейкин.105 Он же и был виновником ее разгрома.
Летом 1882 г. серьезный удар Военной организации был нанесен арестом Буцевича.106 Заменившие Буцевича офицеры не обладали ни его энергией, ни его способностями. Легом и осенью 1882 г. деятельность Военного центра временами почти замирала. Осенью 1882 г. было решено вызвать для руководства делами Военной организации руководителя южных кружков подполковника Ашенбреннера.
Однако осуществить это намерение не удалось. В Смоленске в марте 1883 г. Ашенбреннер был арестован, успев уничтожить врученные ему в Петербурге списки.
Начался разгром Военной организации, преданной Дегаевым после его ареста в Одессе в декабре 1882 г. До лета 1883 г. было арестовано до 200 офицеров. Военно-революционный центр с весны 1883 г. прекратил свою деятельность. Уцелели от разгрома лишь группы в Западном крае, а также два-три небольших кружка в столице, и в частности в Морской академии.
Правительство придавало очень серьезное значение раскрытию Военной организации. С Ашенбреннером беседовал директор Департамента полиции Плеве, его показания сейчас же отвозились дежурным офицером в Гатчину к Александру Ш.10/
104 Э, А. Серебряков. Революционеры во флоте, стр. 126.
*05 С. Иванов. К характеристике общественных настроений в России в начале 80-х годов, стр. 202.
106 А. В. П р и б ы л е в. Александр Викентьевич Буцевич. М., 1930, стр. 15.
107 М. Ю. Ашенбреннер. Военная организация «Народной воли», стр. 104—105. М. Ю. Ашенбреннер пробыл в Шлиссельбургской крепости 20 лет. С 1922 г. он жил в Москве, читал лекции и доклады по истории революционного движения. Совнарком назначил ему персональную пенсию, а приказом Реввоенсовета в декабре 1923 г. в ознаменование революционных заслуг Военной организации партии «Народная воля» имя Ашенбреннера было присвоено 2-й Московской пехотной школе («Каторга и ссылка», 1924, N? 1, стр. 290—291). Избранный почетным курсантом, Ашенбреннер с гордостью носил форму Красной Армии. На параде летом 1925 г. он шел впереди школы, и М. В. Фрунзе провозгласил с трибуны громкое «ура» в его честь (М. Ю. Ашенбреннер в военной школе его имени. «Каторга и ссылка», 1927, № 3, стр. 207—210). Когда Ашенбреннер скончался (11 ноября 1926 г.), тело старого революционера было перевезено в здание Общества политкаторжан. «В головах ему был положен красноармейский шлем, а в ногах, как символ долголетних мучений в царском плену, прикреплены были
334


Всего к следствию было привлечено 67 офицеров. Из них 8 было предано военному суду вместе с В. Н. Фигнер и другими народовольцами (процесс 14-ти). Ашенбреннер, Штромберг, привезенный на суд из Сибири — из ссылки, Рогачев, Похитонов, Ти- ханович и Ювачев, а также В. Н. Фигнер, главным образом на основании сведений Дегаева,108 были приговорены к смертной казни. Однако приговор был приведен в исполнение только над Штромбергом и Рогачевым. Остальным офицерам казнь была заменена бессрочной каторгой (Ювачеву — пятнадцатилетней).
Военная организация «Народной воли» — крупнейшая революционная организация в царских войсках после движения декабристов.
«Люди совести и чести, люди долга составляли главный контингент военно-революционных кружков», — отмечал в своих воспоминаниях М. Ю. Ашенбреннер.
Военные таланты моряков-народовольцев получили признание и за границей. После отзыва в 1885 г. из Болгарии русских офицеров болгарское правительство пригласило на службу Э. А. Серебрякова и В. В. Луцкого. Первый был назначен начальником болгарской флотилии, а второй — командиром корабля. Лишь осложнение политической обстановки в стране вынудило русских моряков на следующий год выйти в отставку и выехать из Болгарии.109
Хотя по числу примкнувших к ней офицеров Военная организация вполне сравнима с тайным обществом декабристов, она не сыграла такой исторической роли, какая выпала на долю офице- ров-декабристов, поднявших знамя восстания в Петербурге и на Юге страны.
Причины малой активности офицерских кружков в эпоху народовольчества следует объяснить тем, что Военная организация окрепла лишь к тому моменту, когда революционный кризис в стране миновал.
Однако главные причины сравнительно слабой активности офицерских кружков, а затем и полного поражения Военной организации заключались в другом. Перед Военной организацией в послемартовский период была поставлена мало реальная задача подготовки государственного переворота. Между тем Военная организация в самой столице (за исключением Кронштадта) ни
каторжные цени» (Памяти Ашснбрснпера. М.. 1926, стр 27). С речами над гробом выступили В. Н. Фигнер и М. Ф. Фроленко, от Общества политкаторжан — Е. М. Ярославский, от Реввоенсовета — А. И. Егоров. Под трехкратный оружейный салют прах был опущен в могилу на Новодевичьем кладбище.
108 А. А. С п а н д о н и. Страницы из воспоминании. «Былое», 1906, № 5. стр. 15—17.
109 Г. Бакалов. Русская революционная эмиграция среди бо\гар. «Каторга и ссылка», 1930, Ке 3.
335


сколько-нибудь значительными силами, ни ключевыми позициями в войсках не располагала.
Военная организация «Народной воли», хотя и признавала полезность агитации среди солдат и матросов и кое-где ей способствовала, фактически была оторвана от солдатских и матросских масс. В этом отношении она повторила ошибку декабристов. Не имея прочных связей в среде рядовых солдат и матросов, организация не имела надежной опоры в случае боевого выступления.
В. И. Ленин справедливо отмечал разницу между «разночинноинтеллигентской революционностью офицеров народовольцев, — и глубоко демократической, пролетарской и крестьянской, рево- ционностью солдат и матросов в России двадцатого века».110 В эпоху «Народной воли» деятельность офицеров-революционеров проходила при почти полном равнодушии солдатской массы.
110 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 13, сгр. 356.


— л L—
Глава 11
НАРОДОВОЛЬЧЕСКИЕ КРУЖКИ УЧАЩЕЙСЯ МОЛОДЕЖИ
Студенческое движение 1879^1882 гг. и ^Народная воля»
Студенчество играло весьма видную роль на разночинском этапе освободительной борьбы. Студенческие волнения 60-х и 70-х годов имели большой общественный резонанс, ибо оппозиционные выступления студентов служили революционному делу. Как отмечал Г. В. Плеханов, «университеты только укрепляют, развивают и обнаруживают то недовольство, которое вызывается и поддерживается общими условиями русской жизни».1
После реформ 60-х годов, облегчивших доступ разночинцев к высшему образованию, заметно расширилась демократическая прослойка студенчества.
Демократические симпатии, преданность интересам народа лежали в основе роста революционных настроений учащейся молодежи. Разночинское студенчество горело желанием «просветить и разбудить спящие крестьянские массы».2
Для молодого поколения 70-х годов, воспитанного на идеях Чернышевского и Добролюбова, Бакунина и Лаврова участие в революции стало моральным долгом. Для такой молодежи не существовало опасностей и страха, она готова была пасть в борьбе за правое дело. Такую непреклонную убежденность и постоянную готовность к подвигу, к самоотречению, имели люди, которые, по словам народнического поэта П. Якубовича, привыкли
И жертву жертвой не считать И лишь для жертвы жить.
1 Г. В. П л е х а н о в, Соч., т. XII, М., 1925, стр. 142.
2 В. И. Л е н и н, Полн. собр. соч., т. 24, стр. 333.
22 с с в«мк
337


За студенческим движением в России с большим вниманием следили Маркс и Энгельс, отмечавшие, что русская учащаяся молодежь «до такой степени прониклась социалистическими идеями, что мечтала уже о немедленном их осуществлении. С каждым днем это движение все больше разрасталось в учебных заведениях и вливало в русское общество массу неимущей, вышедшей из простого народа, образованной и проникнутой социалистическими идеями молодежи».3 Маркс приветствовал революционную деятельность русских студентов еще и потому, что «они дают сильный толчок рабочему классу».4
Действительно, в 70-х годах студенты составляли весьма значительный контингент народнических кружков и организаций.5 Они активно участвуют в «хождении в народ», в первых политических демонстрациях землевольцев, принимают участие в организации фабричных стачек, ведут пропаганду на заводах. К концу 70-х годов, как вспоминал Г. В. Плеханов, в народе революционеров и называли студентами.6
Студенческие волнения 1878—1882 гг. служили не только важным симптомом общественного возбуждения, но и сами заметно содействовали демократическому подъему периода второй революционной ситуации.
Хотя большая часть студенчества охотно присоединялась ко всякому движению во имя академических свобод, ее политические симпатии не выходили за рамки идеалов либеральной части русского общества, ограничиваясь в лучшем случае пожеланием политических реформ. Лишь сравнительно небольшие группы студенчества разделяли лозунги революционной борьбы.
Все же брожение в среде передового студенчества, а также острое недовольство студенческой массы введенной правительством полицейско-надзирательской опекой создавали в высших учебных заведениях благоприятную почву для народовольческой пропаганды.
В студенческой среде народовольческая партия искала и нашла постоянный и надежный источник пополнения и свою смену. Студенты сами устраивали кружки самообразования, нелегальные библиотеки, кассы для содействия революционному делу. Подобные группы и кружки, а впоследствии и земляческие объединения нередко приобретали антиправительственный характер, вступали
3 К. М а р к с н Ф. Энгельс, Соч., т. 18, стр. 389.
4 Лондонская конференция первого Интернационала. М., 1936, стр. 101.
5 По офицальным данным в 1873—1876 гг. среди «прикосновенных к противогосударственной пропаганде» было около 50% учащихся; из 820 учащихся — 523 студента и 297 воспитанников средних учебных заведений (А. Г еоргиевский. Краткий исторический очерк правительственных мер и предложений против студенческих беспорядков. СПб., 1890, стр. 27—28).
6 Литературное наследие Г. В. Плеханова, сб. VIII, ч. 1. М., 1940, стр. 121.
338


по своей инициативе в деловые связи с революционными организациями.
Народовольческий Исполнительный комитет с самого начала искал у студентов поддержки и опоры и придавал большое значение организационной и пропагандистской деятельности в среде учащейся молодежи. В инструкции «Подготовительная работа партии» указывалось на отзывчивость молодежи к пропаганде, ее готовность к посильной помощи партии. Признавалось важным воспитывать «молодое поколение в революционном духе и давая деятельность, доступную для его сил и в то же время полезную для дела революции. Так, учащаяся молодежь может поддерживать в своей среде дух солидарности, стойкость в борьбе и гражданское мужество, добиваясь расширения студенческих прав, может вести пропаганду среди рабочих, помогать распространению революционных изданий и т. д.».'
По мысли Желябова, партия, сообразуясь с обстоятельствами, должна руководить студенческим движением, вызывать его, когда необходимо, или сдерживать.8
Народовольческие организации стремились использовать студенческие волнения и для расширения революционной агитации и для того, чтобы вербовать в свои ряды наиболее энергичных и деятельных вожаков молодежи. Даже подавление волнений при помощи полиции служило материалом для дискредитации государственной власти, внушения ненависти к правительству. В гектографированной осенью 1880 г. «Программе для собирания сведений в провинции» агентам ИК предлагалось выяснить:
1) чем вызвано брожение в среде учащихся — корпоративными или общественно-политическими интересами;
2) сколько учащихся привлечено к партии;
3) каково отношение молодежи к «Программе Исполнительного комитета» и к партии «Народная воля».9
К этому времени почти во всех университетских городах образовались народовольческие кружки. В Петербурге энергичные меры к созданию народовольческих групп в каждом учебном заведении принимал Желябов. Особенно часто он и Перовская бывали в университетских кружках. Через нелегальных революционеров (бывших студентов) создаются народовольческие кружки в петербургских институтах.
В Петербурге и Москве, Одессе и Киеве студенты составляют значительный контингент народовольческой партии, на них весьма часто выпадает низовая работа. Они и пропагандисты в рабочих кружках, и печатники тайных типографий, и участники террористических предприятий. Использовались студенты и как органи¬
7 Литература партии «Народной воли». Париж, 1905, стр. 877.
8 С. Н. В а л к. Из показаний Н. И. Рысакова. «Красный архив», 1926, т. 6, стр. 185.
9 ЦГАОР, ф. 1741 (Коллекция), № 3245, лл. 18—19.
339
22*


заторы революционных кружков у себя на родине в провинциальных городах.
Попыток создать общестуденческую организацию в 1880— 1881 гг. не предпринималось, очевидно, ввиду того что студенты и без того составляли основной костяк народовольческих кружков. Однако в университетских городах, как правило, возникала студенческая подгруппа. Изредка такие подгруппы, или дружины, образовывались и гимназической молодежью.
Руководящая роль в ориентации всего народовольческого студенческого движения на политическую борьбу принадлежала образованному в 1880 г. Центральному кружку Петербургского университета, который не раз предостерегал студентов против увлечения чисто академической борьбой за автономию студенческой корпорации.
Петербургские кружки
Петербург как центр русской науки, как средоточие передовой общественной мысли и демократического движения со времени общественного подъема начала 60-х годов обладал небывалой притягательной силой для целых поколений разночинской молодежи.
В петербургских высших учебных заведениях получили образование многие видные деятели демократической культуры и революционного движения Закавказья, Прибалтики, а также братских славянских народов.
В конце 60-х годов в Институте путей сообщения учился будущий вождь сербской демократии, философ и экономист, считавший себя учеником Чернышевского, Светозар Маркович. Лесной институт окончил известный польский революционер Валерий Врублевский. Слушателем Военно-медицинской академии был видный деятель революционного движения в Румынии Н. П. Зубку-Кодреану. В столичном университете учился будущий руководитель восстания белорусских крестьян в 1863 г. Кастусь Калиновский. Академию Генерального Штаба в начале 60-х годов окончил будущий главнокомандующий армией Парижской коммуны Ярослав Домбровский, а в 1839 г. последователь Черн ышевского Сигизмунд Сераковский.
В начале 80-х годов студентом Петербургского университета был один из первых зачинателей марксистской пропаганды в России Д. Благоев, впоследствии организатор и вождь болгарской коммунистической партии.
Наконец, студентом Технологического института некоторое время был Людвиг Варыньский — основатель первой революционной партии польского рабочего класса «Пролетариат», действовавшей со времени своего образования (1882 г.) в союзе с «Народной волей».
340


В годы второй революционной ситуации общепризнанным центром народовольческих студенческих кружков Петербурга стал университетский кружок. Первое проявление народовольческой пропаганды в Университете относится еще к осени 1879 г. На сходке 30 октября студенты с ироническими комментариями читали статью о новых университетских правилах. Тут же шел по рукам нелегальный журнал «Народная воля». На другой день два наиболее «дерзких» студента попали в карцер.10
31 октября студенты Университета и Технологического института обменялись депутациями и договорились поддерживать друг друга. На лестнице в Университете освистали и охлопали инспектора. К этому дню было собрано более 1300 подписей против новых правил. «Главное участие в подпольной деятельности к возбуждению студентов» агентурные донесения приписывали А. Бонч- Осмоловскому и В. Введенскому,11 которые принадлежали к народовольческой организации.
В январе 1880 г. вскоре после ареста первой типографии «Народной воли» Центральным кружком Петербургского университета была издана листовка «От студентов к студентам» с призывом собирать средства на устройство новой революционной типографии. Это было первое печатное выступление университетского народовольческого центра.
В 1880—1881 гг. народовольческая организация в Университете значительно окрепла и смогла еще увереннее руководить студенческими выступлениями.
Осенью 1880 г. брожение и недовольство вновь охватывают молодежь. Всегда шумно в знаменитом длинном коридоре и в шинельной, вспоминал академик С. Ф. Платонов, можно было получить для прочтения, а то и просто купить прокламации, выпускаемые тайной типографией. Они лежали пачками на подоконниках и продавались открыто. В шинельной шли политические беседы, подготовлялись сходки, действовали агитаторы.
На первых порах Центральный кружок сосредоточивал внимание студентов на необходимости требовать отмены новых правил, введенных в 1879 г. Это требование встречало почти общее сочувствие.
Зимой 1880/81 гг. студенты-народовольцы устроили несколько сходок и вечеринок. Их устроителями являлись студенты- народовольцы Л. М. Коган-Бернштейн, А. Е. Введенский,
А. 	В. Тырков и др.
Во время этих собраний молодежи почти открыто распространялись номера «Народной воли», собирались средства на революционную борьбу.12
10 Там же, ф. 109, СА, оп. 1, д. 1583, лл. 1 — 3, 18.
11 Там же, лл. 8 об., 11, 16.
12 Там же. 3-я эксп., 1880, д. 693, лл. 7 об., 68—69, 76; ф. 102, 3-е д-во, 1881, д. 87, лл. 1 об.—3; ф. 112, оп. 1, д. 533, л. 51.
341


К этому же времени относится окончательное оформление Центрального университетского кружка, который сыграл весьма значительную роль в волнениях 1881 —1882 гг. Организаторами и непосредственными руководителями кружка на первых порах были Желябов и Перовская. В числе членов — основателей кружка были такие самозабвенные революционеры, как Л. М. Коган-Бернштейн и П. П. Подбельский.
Л. М. Коган-Бернштейн после окончания Бердянской гимназии приехал в Университет и связался с революционной партией. Будучи в Бердянске сторонником мирного и постепенного развития,13 в столице Коган-Бернштейн быстро стал одним из самых активных членов народовольческой организации. Соединяя в себе юношеский энтузиазм и редкую силу убеждения, он ведет агитацию в кружках рабочих, распространяет среди них нелегальную литературу. Не менее деятельно он умеет находить и привлекать в революционные кружки студентов, сочувствующих народовольческой программе.14
Когда на сходках он поднимался на трибуну и брал слово, его речь дышала необычайной взволнованностью и искренностью, он буквально электризовал аудиторию. В несколько недель он стал «естественным вожаком молодых революционных и радикальных элементов в Университете»,15 — рассказывает его товарищ по Центральному кружку М. Кроль. Человеком большого темперамента был и Папий Подбельский. На вид флегматичный, уравновешенный, скромный, он был превосходным пропагандистом.
По отзыву одного из мемуаристов, Коган-Бернштейн и Подбельский стали «богатырями революционной молодежи».
ИК уделял много внимания в этот период деятельности среди рабочих, и университетская организация должна была готовить хорошо обученных пропагандистов.
Подготовительные кружки находились под пристальным вниманием главных организаторов пропаганды. Так, участник одного из кружков (позднее сам создавший подобную группу) М. А. Кроль вспоминал: «Среди нас была также одна молодая женщина, которая нам очень импонировала своим большим опытом, знанием рабочей среды и своей способностью ясно и убедительно отстаивать свои мнения. Она держала себя чрезвычайно скромно и нечасто брала слово, но когда она высказывалась по какому-нибудь вопросу, то все невольно очень внимательно к ней прислушивались. Вообще ее присутствие создавало какую-то особенно чистую и серьезную атмосферу. Неудивительно, что мы все
13 Н. Г е к к е р. Революционные кружки в Бердянске (1878—1879). «Каторга и ссылка», 1924, №11, стр. 109.
14 ЦГИА, ф. 1405, 1881, д. 8710, лл. 31-32.
ll> М. А. Кроль. Страницы моей жизни. Нью-Йорк, 1944, стр. 24.
342


относились к ней с большим уважением».16 Только после 1 марта Кроль узнал, что это была Перовская.
Зимой 1880—1881 гг. усилилось размежевание в студенческой среде. Более обеспеченная часть студенчества — «белоподкладочники», а также примкнувшие к ним карьеристы стали открыто противодействовать революционному брожению в Университете. Это «благоразумное большинство», поощряемое начальством, убеждало не спешить действовать и верить правительству, но радикально настроенное студенчество не желало слышать о жалких посулах и с презрением относилось к прислужникам деспотизма, дав им прозвание «бонапартистов».
В начале 1881 г. был пущен слух, что на годичном акте Петербургского университета 8 февраля ожидается объявление какой-то «милости» студентам. «Благоразумное большинство», как сообщила листовка Центрального кружка от 11 февраля, задумало рукоплескать этой подачке. Тогда Центральный кружок с согласия ИК решил не допустить оваций министру просвещения Сабурову.17 Студенты-народовольцы хотели показать, как вспоминал участник событий В. Г. Богораз, что они не верят сладким речам Сабурова и «не приемлют начальственной гомеопатии и склонны продолжать ответное лечение российского самодержавия железом и огнем, а точнее динамитными бомбами».18
Поддержать протест согласилось около 300—400 человек -— тем не менее тайна была соблюдена, хотя накануне в Департаменте полиции о предстоящей демонстрации были получены агентурные сведения. Видимо, то обстоятельство, что министра просвещения хотят встретить свистками,19 не очень встревожило жандармов.
8 февраля 1881 г. актовый зал был переполнен. Публики, в том числе высокопоставленной, собралось до двух тыс. человек. На всех подоконниках стояли студенты. Тесно было даже на хорах. Среди присутствующих находились, по некоторым данным.
A. И. Желябов и С. Л. Перовская.
По прочтении проф. Градовским годового отчета, раздались вежливые аплодисменты. Но в это время с левой стороны хор послышался сильный голос. Говорил юноша с золотистой шевелюрой, огненно сверкающими глазами.20 Это был Лев Коган- Бернштейн. Онемевший от неожиданности зал невольно выслушал почти до конца его гневную речь о «лживой и подлой политике правительства», отвергшего единодушные требования всех университетов об отмене новых «Правил» (эта речь готовилась заранее вместе с А. И. Желябовым).21
|С Там же, стр. 27.
17 ЦГИА, ф. 1410. оп. 1. д. 359.
18 АО Архива АН СССР, ф. 250, оп. 3, д. 1, л. 32 (воспоминания
B. Г. Богораза-Тана).
19 ЦГАОР, ф. 102, 3-е д-во, 1881, Д. 59, л. 1.
20 В. И. Дмитриева. Так было. М., 1930, стр. 195.
21 Текст речи см.: Литература партии «Народной воли», стр. 375—376
343


Когда опомнившиеся «бонапартисты» подняли шум, с обеих сторон хор вниз полетели листовки. Обвиняя правительство в пренебрежении единодушными требованиями студентов, прокламация заявляла, что в студенчестве достаточно мужества и силы, чтобы не согнуться «под игом железного деспотизма, прикрытого посулами и подачками», что оно «не откажется от политической и гражданской жизни». «Над Сабуровым произносится приговор. Студенчество клеймит наглого лицемера».22
Во время невероятной суматохи, поднявшейся в публике при виде сотен опускающихся в зал листовок, другой активный организатор этой демонстрации Папий Подбельский спокойным шагом подошел к Сабурову и дал ему пощечину. Раздались крики: «вон Сабурова!», «Долой!». Коган-Бернштейн и Подбельский скрылись и нашли убежище у одного из друзей-народовольцев.
Брожение не утихало еще несколько дней. Сходки и сборы средств для «Народной воли» происходили на всех курсах.
11 февраля в своем убежище (на квартире подпольной типографии «Рабочей газеты») Коган-Бернштейн и Подбельский напечатали на гектографе новое обращение к студенчеству.23
«Нам, людям протеста, — говорилось в листовке, — людям, смотрящим на Университет не как на профессиональную школу, а как на рассадник свободной русской мысли, нам необходимо было сорганизовать свои силы для неотступного требования свободной гражданской жизни и свободного кафедрального чтения лекций».
Центральный университетский кружок с гордостью принимал на себя всю ответственность за организацию протеста 8 февраля.24
Демонстрация на университетском акте получила громкую огласку и произвела большое впечатление на общественное мнение. Всем было ясно, что пощечина была нанесена не Сабурову, а всему правительству. Лорис-Меликову пришлось представить Александру II «всеподданнейший» доклад. «Благополучный» тон доклада не вполне удовлетворил царя. Его резолюция гласила: «Хорошо, что большинство высказалось против беспорядка. Был ли кто арестован? Кто и сколько?».25
Уже 12 февраля университетский суд постановил предать Когана-Бернштейна и Подбельского уголовному суду. Всего наказанию подверглось на этот раз 74 человека.26
Осенью 1881 г. после летних каникул Центральный кружок стал функционировать в обновленном составе. В него вошли, между прочим, как можно судить по позднейшим воспоминаниям,
22 ЦГАОР, ф. 102, 3-е д-во, 1881, оп. 77, д. 59, а. 4.
23 ЦГИА, ф. 1405, 1881, д. 8710, л. 37 об.
24 Там же, ф. 1410, оп. 1, д. 359.
25 ЦГАОР, ф. 102, 3-е д-во, 1881, д. 59, л. 3.
26 Там же, лл. 14, 31.
344


В. 	Г. Богораз и Л. Я. Штернберг (оба впоследствии видные советские этнографы).
Первое обращение Центрального кружка «К студентам» (18 ноября 1881 г.) носило по существу программный характер. В нем заявлялось, что «недостатки университетского быта, неустройство студенческой жизни являются результатом более глубоких причин, чем воля и усмотрение университетского начальства или даже Министерства народного просвещения».
Прокламация звала студентов «принять достойное участие в великой битве за свободу и счастие народа, за права человека и социальную справедливость».
«Недалек уже момент решительной, открытой схватки. . . с деспотизмом русского правительства», — заявлялось в воззвании в соответствии с тогдашней установкой ИК о близости революционного переворота. Большое впечатление эта листовка произвела на киевских, московских, харьковских, казанских студентов.27
Отмечая как недостаток бессистемность и разрозненность выступлений студентов, обращение звало к объединению кружков всех учебных заведений. «Только выступивши как организованная сила с определенной программой, студенчество наше может претендовать на серьезное общественное значение».28 Судя по некоторым данным, к весне 1882 г. такая организация начала складываться. В. Г. Богораз-Тан вспоминает, что Л. Я. Штернберг был выдвинут делегатом от университетских революционных кружков в Центральную студенческую организацию Исполнительного комитета «Народной воли» 29 и поддерживал связи с Телла- ловым, Корба, Грачевским. Роль общестуденческого центра в Петербурге выполнялась потом Центральным университетским кружком, близко связанным с ИК.
В начале 1882 г. Центральный кружок решил, как и в прошлом году, провести демонстрацию в день торжественного акта 8 февраля. Министра народного просвещения Николаи студенты встретили свистом. Свист возобновился, когда Николаи поднялся, чтобы уйти.30 Однако какие-то непредвиденные обстоятельства помешали выпустить уже подготовленную прокламацию. Ее содержание, впрочем, раскрывает статья «По поводу 8 февраля», опубликованная в подпольном органе Центрального кружка — газете «Борьба», гектографированной в марте 1882 г.
На этот раз, помимо правительства, обличительный пафос передового студенчества был обращен и против профессуры, которая отказалась принять к защите известную диссертацию
2‘ Там же, д. 1193, лл. 1—8, 13а.
28 ЦГИА, ф. 1410, оп. 1, 1883, д. 420, л. 3.
29 ЛО Архива АН СССР, ф. 250, д. 211. л. 2.
30 ЦГАОР, ф. 102, 3 д-во, 1882, д 852. л. 1.
345


В. 	И. Семевского, ярко показавшего враждебный характер правительственной политики в отношении крестьянства.
Листовка заканчивалась призывом к студенчеству «слиться в твердую, прочную организацию», которая исполнит «долг свой перед народом в близком уничтожении деспотического правительства».31
В 1882 г. Центральный кружок сумел наладить дело с гектографированием революционной литературы.
Главными литературными работниками Центрального кружка, надо думать, в это время были В. Г. Богораз, Л. Я. Штернберг, а также молодой поэт П. Ф. Якубович.
В своей гектографированной газете «Борьба» студенты-народовольцы стремились ответить на волнующий молодежь вопрос — «что делать?».
Газета вновь и вновь объясняла, что «студенчество даже просто в виду своих собственных, специально студенческих интересов не может ограничиться узкими, корпоративными требованиями. Проведение широкой университетской реформы переплетается с разрешением вопросов общеполитического свойства». «Борьба или смерть» — гласил боевой эпиграф газеты.
Издатели этого органа проводили чисто народнический тезис о том, что «интеллигентное юношество должно явиться прирожденным руководителем большинства народа — угнетаемых рабочих
оо
классов».
Большой заслугой Центрального университетского кружка явилось составление и выпуск в первой половине 1882 г. гектографированной «Программы для чтения», рассчитанной в основном на молодежь младших курсов. «Программа» посвящалась «самым жгучим вопросам, выставляемым русской жизнью». Она открывалась параграфом об экономической литературе. Первым сочинением, названным здесь, являлся «Капитал» К. Маркса, в котором «лучше всего изложено» «существо современной формы экономических отношений, общее большинству европейских народов, и по мнению многих, и России в ближайшем будущем и называющееся в науке „капитализмом**». Ограничиваясь рекомендацией по этому вопросу одной книги, «Программа» дополнительно называла для тех, кому будет затруднительно знакомство с трудом Маркса, популяризирующие его статьи Н. Зибера, а также «все статьи Чернышевского по политической эко-
НОМИИ».
Не следует, однако, думать, что составители «Программы» были марксистами. В «Капитале» они, как и другие народники,
31 ЦГИА, ф. 1410, оп. 1, д. 391. См. нашу статью «Революционные издания народовольческих кружков Петербургского университета в 1882 г.» («Очерки по истории Ленинградского университета», т. II, Л., В печати).
32 ЦГИА, ф. 1410, оп. 1, д. 391 («Борьба», № 1, март 1882 г.).
33 Там же, оп. 3, д. 619.
346


видели не широкую общественно-историческую теорию, а лишь обличение капитализма. О том, что существо марксизма ими не было понято, свидетельствует параграф, где выясняется значение различных социологических факторов.
«Программа» в явной растерянности остановилась перед полемикой Энгельса против Дюринга, склоняясь к последнему и рекомендуя статьи сторонника Дюринга Л. Тихомирова.
О том, насколько довлели над составителями народнические взгляды, свидетельствует и параграф об экономическом развитии России, где рекомендовались статьи народнического публициста
В. 	П. Воронцова, который доказывал, что в России исторические условия якобы не благоприятствуют развитию капитализма.
Обособленное положение занимала народовольческая группа
B. А. Бодаева и Н. М. Флерова. Оба эти студента, неразлучные друзья, входили в тот пропагандистский кружок, в котором в канун 1 марта состояли Л. М. Коган-Бернштейн, П. П. Подбельский. С. Попович, С. Перехватов и где регулярно бывала
C. Л. Перовская.34
После мартовских событий лишь Бодаев и Флеров избежали ареста. На свой страх и риск развернули они через подобранных ими студентов деятельную агитацию в рабочих кружках. К весне
1882 г. группа, как вспоминает И. И. Попов, получила название «Подготовительной группы партии „Народной воли“». В Центральный комитет (так, по словам Попова, назывался руководящий орган группы) входили первоначально Бодаев и Флеров, а летом 1882 г. был включен Попов.
Каждый студент-пропагандист имел один-два рабочих кружка, существовали и солдатские кружки. Пропагандисты объединялись в кружки, которыми руководили Бодаев, Флеров, Попов, а также
С. 	С. Салазкин и позднее Ф. В. Олесинов, Г. Н. Добрускина, П. Н. Мануйлов.35
«Подготовительная группа» поддерживала связь с ИК и петербургскими народовольцами, но в общем действовала автономно. Благодаря этому группе удалось в 1883 г. избежать дегаевской провокации.
Группа Флерова—Бодаева хотя и не отвергала террора как средства борьбы, высказывалась против его пропаганды в рабочих кружках. Шагом вперед следует считать стремление группы передать революционное дело в руки самого народа и прежде всего рабочих. В соответствии с этим принципом группа готовила наиболее сознательных рабочих в центр группы.
В сборнике материалов «Святой дружины» удалось разыскать гектографированную «Программу подготовительной группы прак¬
34 И. И. Попов. В. А. Бодаев. «Каторга и ссылка», 1933, № 9, стр. 146.
35 И. И. Попов. Революционные организации в Петербурге в 1882—
1883 гг. «На родовольцы после 1-го марта 1881 года». М., 1928, стр. 51 — 53.
347


тиков-организаторов партии „Народной воли*», которую, очевидно, и следует считать той программой, о которой вспоминал как о подготовлявшейся И. И. Попов.36
Во вступительных абзацах программы заметно влияние не только «Программы Исполнительного комитета», но и незадолго до того опубликованных статей Н. К. Михайловского «Герои и толпа».
Выдвигая централистический принцип организации, авторы программы отводят студенческому центру, находящемуся в непосредственных сношениях с ИК «Народной воли», большие полномочия. Он должен издавать свой орган, брошюры и прокламации, создавать кружки, помогать партии деньгами и выполнением различных поручений, завести библиотеку и кассу и, наконец, вести сношения с провинцией. Признавая принцип «захват центров — залог успеха революции», программа по сути дела ограничивала сферу деятельности городами, городскими рабочими и интеллигенцией.
В 1881/82 учебном году народовольческое влияние начинает проникать и в университетские землячества. Молодежь начала группироваться в землячества примерно с 1877 г. Студенты собирались группами в 15—20 человек, читали и обсуждали последние номера демократических журналов, спорили по политическим вопросам. Многие землячества создавали кассы взаимопомощи. Из идеи взаимной помощи постепенно рождалась потребность взаимного обмена мыслей, коллективной деятельности. Ни учебное, ни полицейское начальство не видели в этом сначала ничего противозаконного — нельзя же было запретить землякам встречаться. К середине 80-х годов в Петербургском университете было до 20 землячеств.37
Народовольцы не сразу обратили на эти объединения должное внимание. Лишь в первой половине 1882 г. возрастает влияние «Народной воли» и Центрального кружка, в частности, на землячества в Университете, а затем и в других учебных заведениях. Первым шагом к установлению такого влияния обычно являлось обязательство соответствующего землячества помогать своими средствами политическим заключенным и ссыльным, а затем и партии в целом.
«Инструкция агентам партии „Народной воли* при землячествах», относящаяся, по всей видимости, к началу 1882 г., обязывала агента (но только при «доброкачественном» составе землячества) «нравственно влиять на свое землячество в направлении революционном». Члены землячества должны были помогать партии в установлении связей с местными революционными кружками, в снабжении этих кружков нелегальными изданиями. В связи с курсом на военный заговор, принятый ИК зимой
36 ЦГАОР, ф. 1766, on. 1. д. 2. лл. 175-176.
37 С. А. Никонов. Жизнь студенчества и революционная работа конуа 80-х гг. «А. И. Ульянов и дело 1 марта 1887 г.», М.—Л, 1927, стр. 142.
348


1881—1882 гг., особенное внимание обращалось на связи с офицерством. Членам землячеств предлагалось также добывать секретные циркуляры губернаторов, списки шпионов, сведения о разыскиваемых лицах, приобретать паспорта умерших лиц, образцы печатей различных учреждений, разыскивать надежные адреса и конспиративные квартиры для явок и убежища.38
Успех народовольческой пропаганды в столичном Университете весьма тревожил реакцию. В 1882 г. вслед за арестами и изгнанием из Университета участников волнений, в травлю рево- моционных студентов, начатую реакционным издателем «Московских ведомостей» Катковым, включилась «Святая дружина» — тайное общество добровольных шпионов и жандармов, созданное, как нами уже отмечалось, под покровительством ближайшего окружения Александра III.
Эмиссары «Святой дружины» старались сплотить «белоподкладочную» молодежь с тем, чтобы она срывала студенческие сходки, мешала бы распространению в Университете подписных листов и прокламаций.
Дружина действовала разными средствами — и вполне легальными и тайными, путем открытого противодействия революционной пропаганде и путем шпионажа и провокации.
В начале 1882 г. в Университете возникло «для отвлечения молодежи от политики»39 Научно-литературное общество. Его учредителями были студенты из среды золотой молодежи, находившиеся под явным влиянием «Святой дружины», а его первоначальной задачей была «борьба с крамолой путем научно-лите-
40
ратурного воздействия на студентов».
Весьма избранный состав этого общества в первый год его существования гарантировал полную его благонадежность. «Одного только недоставало в обществе — науки и литературы».41 Постепенно, однако, стали допускать и студентов, не чуждых того и другого. Впоследствии в деятельности общества уже участвовало много революционно настроенной молодежи, в том числе А. И. Ульянов и его друзья.
По замыслу «Святой дружины» в Университете учреждался тайный Комитет благонадежности «для искоренения революционной, антиправительственной пропаганды в Университете».42
Для студенческой массы «дружинники» выпускают «Программу общества народной организации борьбы с политическим террором», в которой демагогически заявлялось, что террористические акты «с истематически препятствовали правительству приводить в испол¬
38 ЦГИА, ф. 1410, оп. 1, д. 389, лл. 1-2.
39 Путь студенчества. М., 1916, стр. 16.
40 В. Б [а рте не в]. Воспоминания петербуржца о второй половине 80-х годов. «Минувшие годы», 1908, JVw 11, стр. 170.
41 Там же, стр. 171.
42 П. А. Садиков. Общество «Священной дружины». «Красный архив», 1927, т. 2, стр. 216—217.
349


нение задуманные им желательные реформы». Полицейско-охрани- тельный характер этого мнимого общества обнаруживался обещанием гарантировать амнистию раскаивающимся террористам и предоставить возможность выезда за границу.43 Выпущенная в ответ в октябре 1882 г. Центральным университетским кружком прокламация вскрыла фальшивый характер этой «Программы», приглашающей студентов на должность шпионов. Указывая, что пра- вительство хочет купить совесть молодежи, листовка клеймила позором тех, кто принял предложение.44 Листовка, по донесениям полиции, распространялась в Университете и Технологическом институте.
Хотя в «Программе» «дружинников» заявлялось что борьба с террором ведется легальным путем, «Святая дружина» отнюдь не собиралась ограничиться идейными средствами. Еще зимой 1881/82 г. ее агенты следили за студентами, иногда параллельно с охранным отделением.45 В отличие от филеров охранного отделения и Департамента полиции агенты «Святой дружины» не жалели денег на оплату извозчиков, угощение швейцаров и т. д. В августе 1882 г. агент «Святой дружины» Мельницкая купила за 300 руб. на Петроградской стороне табачную лавку с единственной целью наладить свидания провокаторов с жившими поблизости членами Центрального университетского кружка.46 Слежкой за студенческой организацией руководил один из «набольших» «Святой дружины» кн. А. П. Щербатов. Кое-какие «трофеи» «дружинники» добыли — революционные листовки Центрального кружка и упоминавшуюся выше «Программу подготовительной группы практиков-организаторов партии „Народной воли“».
В октябре 1882 г. в столичном Университете начались крупные волнения, перекинувшиеся в другие университетские города, в которых активное участие принял Центральный кружок. Передовые студенты не захотели принять филантропический дар (общежитие) прославившегося своими мошенничествами во время русско-турецкой войны железнодорожного царька С. С. Полякова, решившего посредством благотворительности вновь войти в милость правительства и общества.
Активными организаторами сходок и ораторами на них были народовольцы В. Крыленко, Н. Фрелих, А. Гаусман. Когда Крыленко, как главного оратора, из Университета исключили, состоя*
43 ЦГАОР, д. 27 (Коллекция документов).
44 Там же, ф. 102, 3 д-во, 1883, д. 1346, ч. 1, л. 22 (подлинник, гектограф).
45 Там же, Еженед. записки, 1882, лл. 23—23.
46 ГМР в Ленинграде, ф. 2, д. 12763, л. 80 (оправдательные документы за август). К сожалению, не все из финансовых отчетов кн. А. П. Щерба¬
това сохранились.
350


лись новые сходки,47 не прекращавшиеся до 11 ноября. В этот день взбешенный обер-полицеймейстер арестовал 91 студента. Среди них оказались чуть не в полном составе члены Центрального и других университетских народовольческих кружков — Л. Я. Штернберг, В. Г. Богораз, М. А. Кроль и др. Более чем 5С студентам было запрещено жительство в Петербурге (В. Л. Бурцеву, П. А. Булгаревичу, М. А. Брагинскому и др.).48
Многие из этих лиц, поступив в университеты других городов, возглавили там революционную работу. Это произошло, в частности, с исключенными осенью 1882 г. из Петербургского университета членами Центрального кружка Л. Я. Штернбергом и М. А. Кролем, поступившими через год в Новороссийский университет (Одесса). М. А. Кроль рассказывает: «Там мы встретили целую группу петербургских товарищей. Через несколько недель после нашего приезда Льву (Штернбергу, — С. В.) уже удалось объединить вокруг себя кружок народовольцев. Все члены этого кружка получили боевое крещение в Петербурге».49
Ноябрьские аресты и высылки сильно обескровили университетскую народовольческую организацию, и в особенности ее центр. Однако уцелевшие от арестов и высылок студенты-народовольцы уже думали о продолжении дела своих товарищей.
Осенью 1882 г. Центральный кружок, который в связи с частыми провалами ИК временно исполнял даже обязанности партийного Центра 50 (Л. Я. Штернберг, А. Гаусман, М. А. Кроль и Др-), решил вновь приступить к изданию «студенческого партийного органа и завязать более тесные связи с рабочими на заводах и фабриках».51 Но этим планам сразу не суждено было сбыться. Прежде всего не удалось соблюсти выдвинутый в это время принцип, чтобы «революционные кружки по возможности не принимали участие в студенческих демонстрациях», а сосредоточились на пропаганде в рабочей среде.
23 ноября 1882 г. гектографируется маленький листок «Студенческое движение», содержавший подробную информацию об октябрьских и ноябрьских волнениях по всей России.52 Этот листок являлся приложением к объявлению об издании журнала «Студенчество», помеченному также 23 ноября.53
4' ЦГАОР, ф. 102, 3-е д-во, 1883, оп. 79, д. 1346, ч. 1, л. 15. См. также: М. Брагинский. Из воспоминании о Военно-революционной организации (1884—1886 гг.). «Народовольцы 80—90-х годов», М., 1929,
СТР 48 ЦГАОР, Ф. 109, 3 д-во, 1883, д. 1346, ч. 1, лл. 37 об, 208—210.
49 М. А. Кроль. Воспоминания о Л. Я. Штернберге. «Каторга и ссылка», 1929, № 8—9, стр. 226.
50 М. А. Кроль. Стран ицы моей жизни, стр 41.
sl Там же, стр. 225.
52 ЦГАОР, ф. 1741, № 27553.
53 Там же, № 27552.
351


Составлены и гектографированы эти листки были членами нового университетского центра — И. И. Поповым, А. В. Пихти- ным и С. И. Чекулаевым, которые входили в группу Бодаева— Флерова.54 Журнал «Студенчество» явился первым нелегальным студенческим органом, выходившим довольно регулярно в течение целого года. Пробный номер «Студенчества» появился в декабре 1882 г., первый номер был отпечатан в январе 1883 г. и последний (№ 7—8) в конце 1883 г. Кроме того, отдельные номера имели приложения.55
Журнал «Студенчество» занимал несколько обособленную позицию в отношении народовольческой программы. В № 6 довольно резко критиковалось увлечение террором, которое вело к громадным жертвам и оторвало партию от общественной основы. Вместе с тем более определенно выдвигались задачи рабочей пропаганды. Журнал выражал свои симпатии марксизму, поместил в первом номере (пробном) статью Ф. Энгельса «Научный социализм» (глава из работы «Развитие социализма от утопии к науке»), весьма сочувственный некролог «На венок Марксу» (№ 4), рекламировал гектографированные издания «Манифеста Коммунистической партии» и «Гражданской войны во Франции». Однако защита научного социализма не была последовательной. Терпимость редакции к разного рода мнениям привела к тому, что вслед за статьей Энгельса в следующем номере (№ 1) была помещена критика на эту статью, а в одной из статей сентябрьского выпуска авторы пытались совместить марксизм с лавриз- мом.
Журнал «Студенчество» стал известен молодежи многих городов, в частности Риги ,1>6 и Перми,57 он привлек к себе внимание организаторов московского «Общестуденческого союза», которые думали завязать связи с петербургской студенческой организацией.
Однако в конце 1883 г. издание «Студенчества» прекратилось. Хотя у появившегося затем журнала «Свободное слово» была некоторая преемственность с кружком, выпускавшим «Студенчество», но редакторы «Свободного слова» еще более смело критиковали увлечение «Народной воли» террором.
Народовольческие кружки существовали в 1880—1882 гг. во всех других высших учебных заведениях столицы.
После нескольких крупных провалов ИК в 1881 —1882 гг. многие из этих кружков продолжали свою деятельность независимо от Центра и даже критиковали «Программу Исполнительного комитета». Тем не менее кружки по традиции считались народоволь¬
м И. И. Попов. Минувшее и пережитое, ч. I. Л., 1924, стр. 93.
ЦГИА. гр. 1410, оп. 1, д. 9.
56 ЦГАОР, ф. 102, оп. 265, 1882, д. 2, л. 32 (перлюстрация письма М. Никоновой из Петербурга к студенту В. С. Каменскому в Ригу 30 января 1883 г.).
г'7 ЦГИА, ф. 1405, ОП. 85, 1883, д. 1 1332, л. 131 об.
352


ческими или сочувствующими «Народной воле». Такими были в Ун иверситете кружки студентов-молокан Степанова и Н. И. Семенова, у путейцев кружок, организованный С. П. Дегаевым и
С. 	Ч. Куницким, и кружок А. Я. Ауслендера, у строителей — кружок И. Н. Виноградского, у медиков — Я. И. Бардаха, у технологов — И. А. Прозоровского и Ф. Ястрембского, у бестужевок— Ю. И. Гомолицкой и С. Л. Обуховской и др.""8
Ю. И. Гомолицкая осуществляла связь между кружками бестужевок и технологов, а также между этими кружками и Центральным университетским кружком. '’
На бестужевских курсах в 1881 —1882 гг. существовал также кружок, руководимый X. Гринберг и Е. А. Саловой, в который входили О. Н. Фигнер, С. Никитина, 3. Зацепина.00 Этот кружок распространял в марте 1881 г. народовольческие прокламации.61 Др угой кружок, в который входили Е. Бабенко, А. Простотина и К. Лебедева, располагал в момент его обнаружения полицией 60 экземплярами различных изданий ИК и рукописью «Подготовительная работа партии» и регулярно передавал народовольческие издания в Константиновское училище.' 2
Народовольческий кружок существовал в 1881 —1882 гг. и на курсах при Николаевском военном госпитале. В 1882 г. его возглавляла Р. Ф. Франк. В этом кружке (Рыковская, Коган- Шатуновская и др.) вел занятия в начале 1881 г. В. С. Гусев, подготовляя курсисток к пропаганде среди женщин-работниц.
Московские и провинциальные студенческие кружки
В Москве студенческую молодежь с 1877 г. пытался объединить комитет из пяти студентов-медиков, позднее примкнувших
к «Народной воле», — С. Я. Елпатьевский, П. П. Викторов, П. П. Кащенко, С. В. Мартынов, В. С. Лебедев (два последних
позднее стали даже членами ИК).М Осенью 1879 г. в Москве воз¬
никают студенческие народовольческие кружки. 1
Из университетской молодежи сложился основной состав московской народовольческой организации и, в частности, довольно большой рабочей группы, созданной в 1881 г. П. А. Теллаловым.
В университете существовало несколько народовольческих групп — братьев Аппельбергов, М. В. Сабунаева, Н. Ф. Оми-
* И И. П о п о в. Революционные организации в Петербурге в 1882— 1885 гг., стр. 49.
9 ЦГИА, ф. 1405, оп. 85, 1884. л 10986, Л. 12.
,i0 РО ИРЛИ, ф. 420, д. 171, л. 3.
01 ЦГАОР, Ф. 109, 3-я эксп., 1880. д. 693, л. 99.
62 ЦГИА, ф. 1405, оп. 82, 1882, д. 9076, л. 23.
*’3 С. Я. Елпатьевский. Воспоминания за 50 лет. Л, 1929, стр. 83.
*"* В. А н з и м и р о в. Крамольники. М., 1907, стр. 134
23 с с Нп
353


рила, п. flj. ^тарынкевича, С. К. Шарого. 65 Кроме того, функционировал центральный кружок университета (Н. Е. Лавров, М. В. Сабунаев, Н. А. Воронов, П. В. Гуглинский и др.)*66 В Техническом училище существовала группа И. И. Майнова и А. В. Кирхнера.
Кроме того, следует указать общегородскую группу для пропаганды среди интеллигенции и рабочую группу. В эту последнюю входили студенты Н. Е. Лавров, И. Ю. Старынкевич, Д. Д. Дьяконов, И. И. Майнов, А. В. Кирхнер и др. Этой группой в 1881 г. руководил П. А. Теллалов, затем С. Н. Халтурин (осенью 1881 г.), наконец, некоторое время И. В. Калюжный, арестованный в начале февраля 1882 г.
Большая часть студенчества Московского университета была настроена аполитично и с готовностью вела борьбу лишь за свои корпоративные права.
Серьезные перемены в настроении студенчества произошли в декабре 1880 г., после вмешательства в студенческие сходки полиции. В своем воззвании народовольческий кружок выступил против либеральной фразеологии эры Лорис-Меликова: «Не
в иллюзиях современного либерализма, а только лишь в упорной и настойчивой борьбе с произволом мы видим выход из того бесправия, которое до сих пор тяготеет над нами».
После убийства Александра II по инициативе студентов-наро- довольцев обширная сходка вынесла резолюцию: «никаких венков не посылать». Об этой истории Победоносцев сделал доклад Александру III. Царь отметил на полях: «Если это действительно было так, то это непростительное безобразие и оставить это дело так невозможно».67 Разобидевшийся Александр III еще несколько лет, бывая в Москве, избегал даже проезжать мимо Университета.68
Университетское начальство исключило за участие в сходках свыше 300 студентов, в том числе активных народовольцев Н, Омирова и С. Шарого.
Другим значительным событием университетской жизни весной 1881 г. была защита проф. И. И. Иванюковым диссертации о новейших экономических теориях. На защиту пришла «необъятная масса народу», как свидетельствовал декан факультета проф. Легонин, едва пробившийся к кафедре, чтобы открыть заседание. Либеральный буржуазный экономист Иванюков выдвигал одним из главных тезисов диссертации положение о том, что между науч¬
65 Программа воспоминаний члена ИК «Народной волн» В. С. Лебедева. «Народовольцы после 1-го марта 1881 года», М., 1928. стр. 161.
66 Л. А. Кузнецов. Из далекого прошлого. «Народовольцы после 1-го марта 1881 года», М., 1928, стр. 27—28.
67 Конституция гр. Лорис-Меликова и его частные письма. Лондон— Петербург. 1906, стр. 53.
68 Л А. К у з н е ц о в Из далекого прошлого, стр. 28.
354


ным социализмом и социализмом революционным ^ «уличным», как называл его Иванюков) лежит целая бездна, тогда как кате- дер-социализм и научный социализм по существу якобы не имеют
о £Q
принципиальных различии.
На защите после официальных оппонентов взял слово какой-то молодой человек, который уверенно стал доказывать вопреки диссертанту тождество научного социализма и социализма действия (революционного).
По отзыву либеральной газеты «Страна», «этот неожиданный оппонент говорил горячо, красноречиво, увлекательно, приводил на память довольно длинные цитаты из Маркса, Лассаля, Дю- ринга, ссылаясь также на другие источники серьезно научного содержания».70 Этим оратором был студент-народоволец П. П. Викторов, позднее видный советский психиатр. П. П. Викторов убедительно показал связь научного социализма Маркса с его революционными взглядами. Ссылаясь на Маркса, студент- народоволец доказывал, что всякий социальный прогресс или происходит революционным путем, или ускоряется революционными действиями масс (крестьянская реформа 1861 г.).71
Противопоставив катедер-социализм революционному социализму, Викторов, прерываемый окриками и угрозами декана факультета, закончил речь словами о том, что право на существование имеет не только катедер-социализм, но и социализм действия.
Дружные аплодисменты последних рядов выразили одобрение этой речи со стороны передового студенчества. Речь П. П. Викторова, подготовленная совместно с руководителями московских народовольцев П. А. Теллаловым и В. С. Лебедевым, по отзыву последнего являлась «обширным теоретическим, широко мотивированным обоснованием программы „Народной воли* и ее основ».72 Ссылки на Маркса служили, таким образом, лишь для подтверждения народовольческих принципов, хотя влияние марксизма на взгляды Викторова, и особенно на его представления о связи научного социализма с революционной практикой, совершенно несомненно.
Политическое значение смелой речи П. П. Викторова по достоинству оценило учебное начальство, уволившее его без всякого разбирательства «как давно известного предводителя и зачинщика > ниверситетских беспорядков». По соглашению министра внутренних дел и министра юстиции Викторов был сослан затем в Сибирь. Свыше полутораста участников мартовских сходок исключил университетский суд из Университета. Лишь несколько профессоров,
69 П. П. Викторов. Первое открытое революционно-марксистское выступление в России. «Пролетарская революция», 1923, № 6—7, стр. 36.
70 «Страна», 5 апреля 1881 г.
71 ЦГИА, ф. 733, оп. 149, д. 529, лл. 88—90.
72 Программа воспоминаний члена ИК «Народной воли» В. С. Лебедева,
стр. 162. Текст этой речи потом был уничтожен из опасения обыска у одного
из товарищей Викторова («Пролетарская революция», 1923, № 6—7, стр. 44).
355
23*


среди них К. А. Тимирязев, высказалось за смягчение приговора.73
Весной 1881 г. московские студенты приняли участие в распространении листовок ИК. Воззвания по поводу казни перво- мартовцев разбрасывали на улицах Москвы скрывшийся из Петербурга Л. Коган-Бернштейн и студент Д. Дьяконов. Обоих захватили «на месте преступления». Распространяли листовки и другие издания ИК также студенты (преимущественно Университета) К. Проферанский,74 Г Дмитриев, И. Старынкевич и др.
Деятельно участвовали московские студенты-народовольцы и в пропаганде среди рабочих, возглавлявшейся П. А. Теллаловым и С. Н. Халтуриным, а затем И. В. Калюжным и А. Булановым. После разгрома этой группы активность студенческих народовольческих кружков несколько затихает, ограничиваясь сугубо конспиративной пропагандой в немногих нераскрытых полицией рабочих кружках.
Только зимой 1882/83 г. в Московском университете намечается некоторое оживление, начинают появляться гектографированные издания.
В обращении «К студенчеству» (февраль 1883 г.) народовольчески настроенные студенты заявляли, что превращение высших учебных заведений из храмов науки в полицейские участки есть только слабое отражение того гнета, под которым изнывает родина. Заявляя о невозможности в таких условиях спокойного занятия наукой, народовольцы звали «к систематической организованной борьбе с нашими угнетателями».75 В другом обращении университетская молодежь призывалась под «давно желанное» знамя «Общестуденческого союза», организации, созданной для политической борьбы.76
Последнюю листовку подписало «Бюро общестуденческой организации», которое в это же время выработало и «Программу студенческой организации».77
Признавая необходимость «насильственного переворота существующего государственного строя» и подготовительной деятельности в духе партии «Народная воля», программа настаивала на необходимости слить «все существующие кружки в каждом отдельном учебном заведении в одну организацию и соединить все такие организации в один «Общестуденческий союз». Совместные движения студентов всех высших учебных заведений «будут способствовать дезорганизации правительства, подавать пример активного протеста и борьбы, возбуждать политическое сознание
,3 П. С. Ткаченко. Московское студенчество в общественно-политической жизни России второй половины XIX в. М., 1958, стр. 137.
7< ЦГИА, ф. 1405, оп. 521, 1882, д. 403, л. 493.
7п Там же, ф. 1410, оп. 1, 1883, д. 421, л. 5.
76 Там же, д. 420, л. 6.
77 Там же, д. 421, лл. 4—5.
356


общества, создадут из студентов организованную политическую силу, способную к движениям, могущим быть прелюдией других общественных массовых движений в России».
Перед «Общестуденческим союзом» выдвигалась задача издания собственного органа, развертывания пропаганды и агитации, формирования кружков самообразования, организации всевозможных студенческих учреждений и кружков, способствующих политическим целям борьбы. Однако реализация этих планов началась лишь в следующем учебном году.
Немало студенческих кружков возникло в Киеве и других университетских городах. Настроения большинства передового студенчества к концу 1880 г. постепенно склонились на сторону «Народной воли». Провинциальная молодежь с восторгом воспринимала вести о боевых действиях народовольческой партии'. У всех было одно желание: идти тем же путем, вступить в бон с ненавистным врагом. Симпатии студенчества к народовольчеству очень облегчали революционную деятельность местных групп в среде молодежи, в организации студенческих кружков, групп пропагандистов для рабочих, выпуске нелегальной литературы. Большую помощь местным народовольческим центрам в организации молодежи оказывали студенты-народовольцы, исключенные из университетов обеих столиц.
Так, в Харьковском университете в 1882 г. организаторами кружков и «зачинщиками беспорядков» были народовольцы Н. Омиров и С. Шарый, исключенные из Московского университета, в Новороссийском — уволенные из Петербургского Л. Я. Штернберг и М. А. Кроль.
Народовольческие группы университетов разных городов держали тесную связь между собой.
Весьма энергично велась пропаганда среди учащейся молодежи в Киеве. Здесь в 1881 г. существовала центральная группа учащейся молодежи из представителей кружков университета, духовной академии, кадетского корпуса и др. Во главе ее стояли А. И. Бычков и Н. И. Кржеминский. Имелась общая нелегальная библиотека, которой заведовал А. Бычков.78 После ареста
А. 	Бычкова, В. Гортынского и других членов народовольческого центра в Киеве, организация вновь восстановила свою работу осенью 1882 г., когда в Киеве появились А. Н. Бах, А. А. Спан- дони, Н. Д. Захарьин и др. Этот центр выпустил в октябре 1882 г. прокламацию «К учащейся молодежи» с призывом выйти за рамки студенческих требований и «выступить на поприще общественных интересов»/9
8 В. Бычков. Революционные кружки в Киеве в 1879, 1880 и
1881 годах <'Летопнсь революции». 1924, № 2, стр. 56.
'9 Литература партии «Народной воли», стр. 923; Н. О. Коган- Бернштейн и Л С. Залкинд. Народовольческие организации в Киеве. «Народовольцы после 1-го марта 1881 года», М., 1928, стр. 168.
357


Организацией молодежных кружков в других городах занимался Захарьин. Один из свидетелей впоследствии описал учредительное заседание Каменец-Подольской подгруппы.
На этом заседании Захарьин зачитал выработанный центральной группой в Киеве «Устав подгруппы». Подгруппа обязывалась делать все, что требуется для целей партии, как-то: добывать финансовые средства, организовать политические занятия с рабочими, работать в типографии и т. д. Каждый из членов подгруппы имел право работать от имени партии и называться при аресте ее агентом.
Строгая дисциплина и конспирация произвели большое впечатление на присутствующую молодежь. «Мы, студенты 1-го курса, с гордостью, что мы составляем, так сказать, часть того великого целого, а именно партии „Народной воли“, приняли этот устав».80
Несколько обособленно от Киева держались народовольческие кружки в Харькове, возникшие еще осенью 1879 г. (Д. Т. Бу- цинский и др.). Здесь в 1880—1882 гг. не раз вспыхивали волнения студентов Университета и Ветеринарного института. О политической направленности этих сходок, в которых участвовала народовольчески настроенная молодежь, говорит уже то, что в конце февраля 1881 г. на сходке в Университете обсуждалось требование вернуть Чернышевского из ссылки. Большинство, однако, отказалось поддержать это предложение.
Заметно проявление народовольческих настроений в поволжских городах. Опасаясь эксцессов молодежи, в Ярославле в день приезда туда летом 1881 г. Александра III студентов Демидовского лицея продержали взаперти вплоть до отъезда царя.81
После 1 марта в Казанском университете возник народовольческий кружок В. А. Померанцева, в который вошел, между прочим, и будущий товарищ Александра Ульянова, казненный вместе с ним в Шлиссельбурге, В. С. Осипанов, участник дела 1 марта 1887 г.82 С этого времени в течение полутора лет в Университете регулярно распространяются народовольческие листовки, а местные гектографированные издания с сопроводительными ироническими письмами студенты-народовольцы посылали жандармскому
о о ОО
генералу и полицеимеистеру.
В провинциальных городах, особенно на юге России, народовольцы довольно успешно вели пропаганду и в средних учебных заведениях. Официальная «Записка о революционном движении в учебных заведениях за 1881 —1887 гг.» довольно определенно
80 ЦГАОР, ф. 102, Еженед. записки, 1885, т. II, лл. 98—101.
81 Литература партии «Народной воли», стр. 451.
82 ИРЛИ, ф. 420. оп. 1, д. 123.
83 ЦГАОР, ф. 109, 3-я эксп., 1880, д. 388, лл. 40-43; ГИАЛО, ф. 2, оп. 5, 1881. д. 1032, л. 115; ЦГАОР, ф. 102, 3 д-во, 1881, д. 1193, лл. 13-18.
358


называет народовольческими кружки, возникшие в 1881 —1883 гг. в гимназиях и реальных училищах 20—25 городов.84
Однако в обеих столицах, где средняя школа находилась под особо бдительным попечением учебного начальства и полицейских властей, революционных кружков среди воспитанников гимназий и реальных училищ в это время почти не было.
* * *
Народовольческие кружки, возникшие почти во всех университетах и институтах, в десятках средних учебных заведений, не* мало сделали для того, чтобы направить недовольство учащейся молодежи по пути политических протестов, антиправительственных демонстраций. В своих листовках народовольческие кружки указывали на бесплодность жертв, которые приносит чисто академическое, корпоративное движение, звали к организации и выдвигали политические лозунги.
Видную роль «Народной воли» в движении учащейся молодежи в 1879—1882 гг. не раз отмечали историки студенческого движения в России.85 Возглавленные во многих случаях народовольцами, студенческие волнения несколько затормозили наступление реакции на высшую школу и, в частности, отсрочили на несколько лет введение подавляющего всякое проявление свободной мысли университетского устава 1884 г.86
Несомненно, однако, что народовольцы порой переоценивали готовность всего студенчества к противоправительственным демонстрациям. Часто оказывалось, что только защита ближайших корпоративных прав может двинуть более или менее значительную часть молодежи. Приходится поэтому признать, что практически народовольцам не удалось придать студенческому движению в целом политический характер. Причиной этого были отчасти и настроения большинства студенчества, разделявшего либерально- постепеновские иллюзии и не склонного к столкновениям с правительством, и то, что студенческие выступления не поддерживались тогда народными массами, что само по себе обрекало их на поражение. Наконец, и сами народовольцы не приняли достаточных мер к тому, чтобы пустить глубокие корни в среде учащейся молодежи. Работе в студенчестве и особенно среди школьной молодежи сначала придавалось слишком небольшое значение, а впоследствии для этой работы уже не хватило сил.
В период расцвета своей деятельности ИК так и не успел объединить стихийно нарождавшиеся по разным городам кружки,
84 ЦГИА, ф. 908, оп. 1, д. 436, стр. 10.
85 Р. В ы д р и н. Основные моменты студенческого движения в России.
М., 1908, стр. 27—30.
86 В. И. Орлов. Студенческое движение Московского университета в XIX столетии. М., 1934, стр. 188.
359


наладить связи между студенческими организациями столиц и дру: гих городов, а потому не мог направлять и координировать студенческие выступления во всероссийском масштабе. Приливы студенческих волнений были редки, а разновременные выступления сравнительно легко гасились местными властями.
«Народная воля» не смогла создать общероссийской студенческой организации. Попытки сплочения воедино разрозненных кружков разных городов начались лишь с конца 1882 г., когда в связи с наступлением реакции и заметным упадком народовольчества решимость к борьбе среди студенчества начала ослабевать, когда в его рядах сказалась деморализация, вызванная начавшимся общественным упадком.
Тем не менее студенческие волнения, руководимые в ряде случаев народовольцами, имели довольно крупное значение, как антиправительственные демонстрации, побуждавшие к протесту другие слои общества.
Народовольчески настроенное студенчество играло крупную роль также в организации рабочих кружков и в распространении революционной печати. Его заслуги в попытках расширения фронта революционной борьбы несомненны. Говоря об общественно-политическом движении 80-х годов, В. И. Ленин отметил в нем «выдающуюся роль учащихся и интеллигентов».87
' В. И. Лени н, Полн. собр. соч., т. 23, стр. 398.


Г .1 а в (t 12
«НАРОДНАЯ ВОЛЯ» И КРЕСТЬЯНСТВО
Народовольцы о задачах деятельности в деревне
В научной литературе довольно прочно сложилось представление о том, что народовольцы положением деревни интересовались мало, на крестьян никогда не рассчитывали и никакой работы в крестьянстве не вели.1 Исследователи, располагая лишь отдельными мемуарными свидетельствами на эту тему, обычно ограничиваются характеристикой аграрных требований народовольчества. Не касаются данной темы и статьи, посвященные крестьянскому движению этого времени.
Между тем народовольцы-ветераны не забывали о планах деятельности своей партии на селе. В середине 20-х годов кружком народовольцев при Обществе политкаторжан намечался доклад: «Работа „Народной воли° в крестьянстве».2 Раздел «Народная воля и крестьянство» можно найти и в хрестоматийном сборнике документов и воспоминаний, изданном этим кружком. Впрочем, никаких конкретных материалов о деятельности в деревне там нет.3
Народовольцы, оставаясь на позициях народнической идеологии, считали, что «русский народ по преимуществу земледельческий» и что «жизнь. . . выдвигает на первый план вопрос
1 Это мнение разделяли даже эсеровские почитатели «Народной воли»
'О народовольческой пропаганде среди крестьян и говорить нечего: она равнялась нулю», — писал один из эсеровских публицистов (С. Г ригорович [X. О. Ж и т л о в с к и й]. Социализм и борьба за политическую свободу. Лондон, 1898, стр. 55).
2 ОПИ ГИМ, ф. 486 (М. П. Ше балина), д. 278, л. 1.
3 «Народная воля» в документах и воспоминаниях. М., 1930, стр. 1 18—147.
361


0 земле».4 Неудивительно, что народовольцы сохраняли по существу землевольческую аграрную программу и отнюдь не отказывались от мысли поднять крестьянство на социалистическую революцию. Но «Народная воля» рассчитывала возбудить самодеятельность крестьянства только после того, как она повалит царизм.5 В этом ее отличие от «Земли и воли», не мыслившей переворота без участия народа.
Народовольцы — в большинстве своем участники пропаганды в деревне, готовые при первой возможности туда вернуться, — весьма пристально следили за обстановкой на селе. Начиная с первого номера «Народная воля» регулярно печатала информацию о положении и настроениях деревни.
О том, насколько точно и всесторонне стремились узнать народовольцы положение в деревне, свидетельствует составленная и гектографированная в момент острого аграрного кризиса осенью 1880 г. «Программа для собирания сведений в провинции» 6 (переизданная с дополнениями в 1881 г.). Эту программу полиция находила при арестах во многих губерниях. В разделе «Крестьянство» этой хорошо разработанной анкеты, помимо вопросов, касающихся поземельной общины, самоуправления и уровня благосостояния населения, наибольшее внимание состави телей привлекали, во-первых, случаи бунтов и столкновений с помещиками и кулаками, во-вторых, отношение народа к царю, его отзывы о властях, слухи о переделе земли. Народовольческий вопросник предлагал сообщать о результатах социалистической пропаганды в деревне.
В заключение предлагалось ответить на вопросы, может ли местное крестьянство усвоить «социально-революционную газету, специально издаваемую для народа», какие статьи желательны в подобной газете и на какое число читателей может она рассчитывать. Предлагалось сообщать адреса для рассылки по деревням прокламаций и других изданий.7
Рукописная «Программа изучения социально-революционных идей», найденная в двух вариантах на Украине, предусматривала ознакомление с «идеалами и стремлениями», с «политическими и религиозными движениями», а также с «социологией и психологией русского крестьянства».8
По относящейся, очевидно, к 1882 г. гектографированной «Инструкции агентам партии „Народной воли* при землячествах» предписывалось собирать сведения об откликах на события
1 марта в крестьянстве, «о выдающихся фактах народного про¬
4 А. П. П р и 6 ы л е в а - К о р 6 а и В. Н. Ф и г н е р. А. Д. Михайлов. Л.—М.. 1925, стр. 105, 156.
5 Г. В. Плеханов, Соч., т. XXIV, М.—Л., 1927, стр. 115 и др.
6 ЦГАОР, ф. 1741, № 3245.
7 Народовольцы после 1-го марта 1881 года. М., 1928, стр. 165—166-
8 ЦГИА, Ф. 1410. оп. 1, Д. 420, ЛЛ. 1—2.
362


теста («оскорбления величества», аграрные преступления и пр.)».9 В рукописной тетради, названной «Вопросы, интересные для партии „Народной воли“», найденной у младшего фельдшера 35-го драгунского полка в Каменец-Подольске А. П. Протасова, требовалось также отметить, какого содействия можно ожидать партии от народа.10
В умах народовольческих публицистов вызревала мысль о том, что вся пореформенная история крестьянства представляет собой историю «бунтов и волнений».11 «Русское крестьянство почти без перерывов находится, если можно так сказать, в состоянии хронической революции», — утверждалось в № 8—9 «Народной воли». Народное брожение «растет за последние два десятилетия в геометрической прогрессии. Стихийное настроение народа встречается на этот раз с серьезным, сознательным движением революционной интеллигенции. Приближение кризиса чуется всеми».12
Убеждение народовольцев в приближении общенародного бунта в деревне сложилось, однако, не сразу.
Осенью 1879 г. разочарование в попытках создать на селе массовую организацию, силами которой было бы вызвано народное восстание, приводило к неутешительным выводам о том, что деятельность в народе пока что была «наполнением бездонных бочек Данаид» и что пора перестать «биться около народа как рыба об лед».13 Этот категоричный вывод Тихомирова отпугнул от «Народной воли» многих народников, но и самые упрямые «деревенщики» осенью 1879 г. не находили желающих вновь идти «в народ».
И тем не менее в 1879 г. Желябов, а также некоторые другие сторонники политической борьбы не думали в принципе отказываться от пропаганды в деревне.14 Однако только демократическая конституция обеспечила бы возможность такой деятельности, говорил А. И. Желябов, подчеркивая значение политической свободы.15
Есть известие, что первоначально в «Программе Исполнительного комитета» вообще не было пункта, посвященного деревне, и О. С. Любатович упрекала за это Тихомирова и др. «Чтобы ее утешить, — замечает по этому поводу М. Ф. Фроленко, — внесли какой-то параграф о деревне, но все знали заранее, что это мертворожденный параграф».16 По отношению к крестьянству выдвига-
9 Там же, оп. 2, д. 466, л. 1.
10 Там же, ф. 1405, оп. 83, 1883, д. 11100, А. 16 об.
11 Литература партии «Народной воли». Париж, 1905, стр. 272.
12 Там же, стр. 503; ср. стр. 272.
13 Там же, стр. 2, 9-10, 293.
14 М. Ф. Фроленко. Как в школе знакомят с партией «Народная воля». (Библиографическая заметка). «1 марта 1881 года. Статьи и воспоминания участников и современников», М., 1931, стр. 36.
15 К биографиям А. И. Желябова н С. Л. Перовской. «Былое», 1906. № 8, стр. 114.
16 О. С. Любатович. Далекое и недавнее. М., 1930, стр. 136 (примечание М. Ф. Фроленко).
363


лись очень скромные задачи и в инструкции «Подготовительная работа партии». «Не ведя массовой пропаганды, должно, однако, сходиться с лучшими из крестьян, обращая их по возможности в сознательных сторонников партии». Рекомендуется также «старательно намечать народных вожаков, сходясь с ними возможно теснее».17 Этот рецепт просто повторял бакунистские советы, не более.18
Прошло больше года с момента образования «Народной воли», прежде чем народовольцы всерьез подумали о революционных возможностях крестьянства.
Осенью 1880 г. кризис верхов начинает дополняться новым обострением нужды масс. Вследствие неурожая в ряде губерний начался голод.
Массовое брожение и недовольство деревни невольно выдвигали крестьянство на более заметное место в общественном движении, чем прежде. Тот же самый Тихомиров, который заявлял о бесплодности работы в крестьянстве осенью 1879 г., теперь писал в № 3 «Листка „Народной воли“» (20 сентября 1880 г.): «В настоящее время... протест народный не ослабевает, масса возвышается даже до критики самого царизма. Остальные сословия, наиболее развитые, не могут идти в этом отношении ни в какое сравнение с крестьянством».19
Неудачные покушения поколебали веру наиболее прозорливых народовольцев во всемогущество центрального террора. Кое-где стали слышны голоса в пользу аграрного террора, который должен был возбудить массовые выступления крестьянства. О таких предложениях рассказывает в своих показаниях Рысаков: «Замышляла ли партия осуществить его, не знаю, но знаю, что за последнее время слышались голоса, требующие систематического террора, подразделения его на деревенский и городской». Деревенский террор думали начать в виде летучего отряда, который бы нападал на особо ненавистных народу притеснителей. В одной деревне убьют кровопийцу-урядника, в другой — станового, в третьей — пригрозят помещику. «Отряд неуловим и страшен, с крестьянами обращается дружелюбно, даже деньгами ссужает и от ближайших врагов защищает. Вот и начало образования силы среди крестьянства».20
17 Литература партии «Народной воли», стр. 873—874.
18 Ср.: М. Бакунин, Соч., т. II, М., 1906, стр. 257, 261—262.
19 Литература партии «Народной воли», стр. 267.
20 С. Н. В а л к. Из показаний Н. И. Рысакова. «Красный архив», 1926, т. 6, стр. 188. Когда в 1883 г. вновь стал подниматься вопрос об аграрном терроре, кто-то, по воспоминанию М. П. Шебалина, напомнил, что Желябов посылал Рысакова для совершения террористического акта над каким-то незначительным чиновником, виновным в возмутительном произволе над целой деревней (М. П. Шебалин. Клочки воспоминаний. М., 1935, стр. 152).
364


Однако народовольцы не пошли по этому пути, решенному в принципе еще Воронежским съездом 21 и предложенным в 1880 г. народниками «Южно-русского рабочего союза». Аграрный террор как систему местные организации могли начать только с разрешения Центра,22 — гласил один из основных документов «Народной воли» «Общие начала организации», но, насколько известно, ИК никогда такого разрешения не давал.
Признав необходимость подготовить силы партии не только в городе, но и в деревне, народовольцы предполагали действовать там преимущественно через лиц, еще не утративших связей в деревне — в первую очередь через народную интеллигенцию и рабочих. Возлагались надежды и на наводнившую осенью 1880 г. столицу и другие города массу сельской бедноты, вынужденной из-за голода нищенствовать. В этом элементе народовольцы видели искру, которая может воспламенить нагретый уже порох. Предполагалось также обратить внимание на увольняемых в запас солдат, особенно из тех, кто побывал на турецкой войне. А. И. Желябов считал, что такие солдаты могут явиться хорошими агитаторами в селе. В разработанной осенью 1880 г.
А. 	И. Желябовым «Программе рабочих, членов партии „Народной волии» впервые видное место в государственном перевороте занимает крестьянство. Программа подчеркивала, что главная народная сила не в рабочих, а в крестьянстве. Членам народовольческих групп предлагалось поэтому заводить новые кружки не только по фабрикам и заводам, но и по деревням с тем, чтобы «устраивать союзы в крестьянстве», «склонять его к себе и доказывать, что вести дело следует заодно, общими усилиями».23
В № 4 «Народной воли» заявлялось еще определеннее: «Чем шире будет вестись пропаганда и агитация в селах, чем сильнее будет связь города с деревней, тем сильнее может вестись борьба, тем надежнее будут народные завоевания». И далее: «В видах экономии сил и целесообразности их приложения деятельность в деревне не должна вестись разбросанно, как это было до сих пор».24 Действительно, по свидетельству Н. В. Клеточникова, с осени 1880 г. была поставлена цель, чтобы «не только в каж¬
21 Архив «Земли и воли» и «Народной воли». М., 1932, стр. 130.
22 Б. С. И т е н 6 е р г. Четыре уставных документа «Народной волн» «Исторический архив», 1962, № 3, стр. 136.
23 Литература партии «Народной воли», стр. 884 — 885. В одной из рукописных переделок программы рабочих-народовольцев, принадлежавшей П. А. Орлогу (участнику народовольческого Красного Креста), имелся еще более настоятельный вывод о необходимости тесного союза города и деревни. При таком союзе «никогда не явится та отчужденность городских рабочих Oi деревенских, которая погубила Парижскую коммуну». Орлов предлагал направить в случае успеха восстания специальных эмиссаров с тем, чтобы поднять провинцию (ЦГИА, ф. 1410, оп. 1, д. 409).
24 Литература партии «Народной воли», стр. 306.
365


дом городе, но даже в каждом уезде иметь надежный кружок, чтобы в нужный момент разом поднять огромную массу народа»/0
К осени 1880 г. относится и предложение Желябова поднять крестьянское восстание в Поволжье, где, как полагали народовольцы, из-за голода достаточно «горючего материала».
Желябов, Михайлов и другие хорошо понимали, что «победоносным может быть широкое и хорошо организованное восстание». Организованность же зависит от руководителей. «Дело социально-революционной партии — обеспечить успех с этой стороны, и если это ей удастся, существование ее уже получает громадное историческое значение».26
Желябов, хорошо знавший мужика настоящего, а не «шоколадного»,27 какого, по меткому слову Г. И. Успенского, в своем воображении видела, например, В. Н. Фигнер, как будто с большим предубеждением одно время относился к мысли о стихийном крестьянском восстании. «Я вышел из крестьян и знаю народ, — говорил он Аксельроду в 1879 г. — Крестьянское восстание вызвало бы лишь хаос в стране. Вам трудно представить себе, какое зверство, какая дикость проявилась бы у нас в момент общего бунта».28
Но тот же Желябов год спустя, осенью 1880 г., готов был поднять и возглавить крестьянское восстание, имея в виду несомненно придать ему организованный характер и руководить им согласно целям партии.
«Народ начнет борьбу стихийную, без определенной цели впереди; дело революционной партии — сделать эту борьбу сознательной и направить к цели», — заявляла А. П. Корба в № 4 «Народной воли» в декабре 1880 г.
Когда в Поволжье наступила после засухи голодная осень 1880 г., повествует Корба, «никто так сильно не переживал тогда народное бедствие, как Желябов... по его взволнованному лицу видно было, как мучительно он воспринимал известия о народных страданиях».
Однажды на квартире ИК, где хозяевами были М. Р. Ланганс и А. П. Корба, Желябов созвал членов ИК.
«Когда все собрались, Желябов произнес маленькую речь, в которой упомянул о тяжелом положении крестьян. „Если мы останемся в стороне, — продолжал Желябов, — в теперешнее время и не поможем народу свергнуть власть, которая его душит
f ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, 1881, д. 8621, лл. 119—120.
26 А. П. П р и 6 ы л е в а - К о р 6 а и В. Н. Ф и г н е р. А. Д. Михайлов,
стр. 105.
27 В. Н. Фигнер. Полн. собр. соч., т. V, М., 1932, стр. 215.
28 П. Б. Аксельрод. Пережитое и передуманное, кн. 1. Берлин, 1923,
стр. 361—362. Опасение, что «народная стихия камня не оставит на камней, разделяли и некоторые другие народовольцы. Оно высказывалось, в частности, в рукописи киевского народовольца (о первой годовщине 1 марта)
В. 	Г. Иванова (ЦГАОР, ф. 102, 7-е д-во, 1884, д. 747, т. VII, л. 87).
366


и не дает ему даже возможности жить, то мы потеряем всякое значение в глазах народа и никогда вновь его не приобретем. Крестьянство должно понять, что тот, кто самодержавно правит страной, ответствен за жизнь и благосостояние населения, а отсюда вытекает право народа на восстание, если правительство, не будучи в состоянии его предохранить от голода, еще вдобавок отказывается помочь народу средствами государственной казны... Я сам отправлюсь в приволжские губернии и встану во главе крестьянского восстания, — говорил Желябов, — я чувствую в себе достаточно сил для такой задачи и надеюсь достигнуть того, что права народа на безбедное существование будут признаны правительством*». В заключении своей речи, согласно свидетельству А. П. Корба, Желябов предложил отсрочить предстоящее покушение на царя с тем, чтобы целиком заняться подготовкой крестьянского восстания, но ИК отказался отсрочить покушение, полагая, что наступил самый благоприятный момент, чтобы «снять голову с монархии».29
2 марта 1881 г. ИК обратился к крестьянству с «Объявлением» о казни царя. «Честных мирян, православных крестьян и весь народ русский» эта листовка призывала направлять к новому царю ходоков с прошениями о новой нарезке земли без выкупа, об уменьшении податей, о невмешательстве чиновников в мирские дела, о созыве выборных мирских людей, т. е. Земского собора.30
В сентябре того же года ИК в обращении к «Славному казачеству» звал «атаманов-молодцов» вспомнить Разина и Пугачева и стать защитниками народа против тирана-царя.31
Однако к концу 1881 г., когда на первый план был выдвинут бланкистский лозунг захвата власти, и без того слабое внимание тогдашнего ИК к деятельности в деревне сходит на нет. В передовой статье № 8—9 «Народной воли» В. К. Лебедев, ссылаясь на то, что необходимо вести работу только среди тех, кто примет непосредственное участие в самом перевороте, отметил, что «организация крестьянских сил не входит в наши расчеты».02
Несколько иначе оценивал в это же время деятельность в деревне Л. А. Тихомиров. В «Письме Исполнительного комитета заграничным товарищам» он отметил, что фактически «действовать в крестьянстве нам до сих пор приходилось очень мало, теперь же несколько больше».33 Он несомненно имел в виду не только рассылку прокламаций, но и организацию «Христианского братства», речь о котором будет несколько ниже. Но «братство»
29 А. П. П р и б ы л е в а - К о р б а. К биографии А. И. Желябова. «Народовольцы», сб. III, М., 1934, стр. 17—19.
30 Литература партии «Народной воли», стр. 900—901.
31 Там же, стр. 913 — 918.
32 Там же, стр. 494.
33 Группа «Освобождение труда», сб. 3, М., 1925, стр. 148
367


это быстро распалось, и спустя полтора года и самому Тихоми- рову, редактировавшему «Календарь „Народной волии», пришлось признать, что организация в среде самого крестьянства расценивалась как «совершенная фантазия».34
Однако мысль об агитации в деревне отнюдь не была, как увидим, отброшена. В инструкции студентам, отправляющимся на родину на каникулы («Провинциальная деятельность учащейся молодежи»), весной 1882 г. рекомендовалось знакомиться с положением крестьян, вести среди них пропаганду, приобретать связи и собирать адреса для последующей рассылки прокламаций.3d
Агитация среди крестьян
Попытки агитации среди крестьян предпринимались отдельными лицами, связанными с «Народной волей», с конца 1879 г. И. В. Родионов расклеивал на станциях Ольшанка и Славута (Киево-Брестской ж. д.) листовки ИК о покушении 19 ноября, полученные от студента И. И. Розовского. Распространение этих листовок так напугало власти, что Розовский был казнен. Тем не менее отдельные экземпляры этого воззвания ИК в других местах проникли в деревню. В Корчевском уезде волостной старшина по недоразумению читал эту прокламацию на сельском сходе.36
Зимой 1879/80 г. агитация среди крестьян еще не носила специфически народовольческого характера.37
Только осенью 1880 г. некоторые члены ИК, и прежде всего Желябов, задумались о возможности создания наряду с рабочей и военной также сельской организации.
Хотя сельская организация «Народной воли», о которой упоминает в своих показаниях Рысаков, так и не осуществилась,oL все же какие-то шаги в этом направлении были сделаны. Для этой цели была, в частности, использована рабочая организация. Рабочие, по свидетельству В. Панкратова, «служили проводниками революционных идей в деревне».39 «Мне неоднократно приходилось быть свидетелем отправления сознающего социализм рабочего в его деревню, — рассказывал Рысаков. — Отправляются такие рабочие на средства партии, что весьма понятно, так как она не имеет права ему отказать, или же едет по собственному
34 Литература партии «Народной воли», стр. 873.
33 ЦГИА, ф. 1410, оп. 1, д. 344.
36 Там же, оп. 321, д. 403, лл. 384—386.
37 В Таганроге с крестьянами, посещавшими кожевенную лавку, заводил беседы А. А. Кулаков, впоследствии участник поздней «Народной воли».
38 С. Н. В а л к. Из показаний Н. И. Рысакова, стр. 181 —182.
39 В. Панкратов. Из деятельности среди рабочих в 1880—84 гг. «Былое», 1906, № 3, стр. 253.
368


желанию. Нельзя сомневаться в том, что он везет с собой известные издания».
О том, что Рысаков здесь говорил правду, свидетельствует случайно раскрытый полицией факт пропаганды в Новоладожском уезде Петербургской губернии вернувшимся туда из Петербурга молодым рабочим Иваном Бондаренко. В Петербурге Бондаренко работал на Патронном заводе, где находился под сильным влиянием своего дяди, участника «Северного союза русских рабочих», а затем народовольца М. И. Лебедева, входившего в террористический отдел рабочей организации.40 От Лебедева молодой рабочий слышал о Разине и Пугачеве, получал запрещенные брошюры и т. д. Когда Бондаренко вернулся в родную деревню, он стал говорить крестьянам о том, что полиция не нужна, подати платить не следует и т. д.
В неотправленном письме к Лебедеву юноша писал: «Не на то нас мать родила, чтобы горе горевать, а на то родила родная, чтобы начальство искоренять, да рабочих возвышать». В найденном полицией письме Лебедева к Бондаренко говорилось: «Ты писал, что не хватает книг. Это значит, что с охотой читают. Отлично. Если останешься жить в деревне, я пришлю книг, а теперь потому не приехал, что не знаю, останешься ли ты в деревне или нет».41
Как вспоминает И. И. Попов, в конце 1881 г. примкнувший к народовольческому кружку Бодаева—Флерова, руководители этого кружка мечтали «через рабочих связаться с крестьянством, предполагая наиболее развитых отправлять на родину, в деревню».
Была намечена даже группа рабочих-агитаторов, которым хотели помочь устроиться в их родных местах. Несколько человек действительно выезжало в деревню, но только летом. Однако о содержании пропаганды не было точного представления. Некоторые склонялись к идее аграрного террора, но планы эти не конкретизировались, а носили характер теоретический.42
Студенты — участники пропаганды среди рабочих нередко рассылали по деревням агитационную литературу. Так, студент
В. 	Перов послал своим землякам — крестьянам с. Песцово Ранен- бургского уезда Рязанской губернии Барсукову и Панову несколько брошюр.43
Примерно таким же образом обстояло дело с пропагандой среди крестьян в Москве и Одессе.
Многие московские рабочие, уходя летом 1881 г. на побывку в деревню, просили у пропагандистов дать им книжки и прокламации для односельчан. Это заинтересовало Теллалова, и он
40 ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, 1881, д. 8710, лл. 24 об., 28, 36 об.
41 ЦГАОР, ф. 102, 3-е д-во, оп. 77, д. 316, л. 2 об.
42 И. И. Попов. Революционные организации в Петербурге в 1882— 1885 гг. «На родовольцы после 1-го марта 1881 года», М., 1928, стр. 54—55,
43 ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, 1882, д. 8638, л. 82 об.
24 с с. Волк
369


настаивал на создании крестьянской группы для агитации по селам. Были уже установлены некоторые связи в уездах, но окончательного оформления группа не получила, хотя Теллалов наметил уже и ее состав.44 У И. В. Калюжного были найдены адреса деревенских родственников солдат 71-го пехотного резервного батальона, собранные подпрапорщиком В. М. Якимовым.45
В Одессе, но сообщению М. Ю. Ашенбреннера, два рабочих кружка «вели энергичную агитацию среди крестьян».46 К сожалению, Ашенбреннер не сообщает подробностей. Из дела об одесских кружках видно, что собирался направить агитаторов в деревню народовольческий по программе кружок В. Греча.47 Одесский народоволец В. И. Сухомлин рассказывает, что он установил связи с деревней через артель плотников, в которую приходил вести беседы. Плотники пересылали принесенную им литературу в свои села.48
Какого же рода литература распространялась народовольцами в деревне? Прежде всего это несколько старых народнических изданий — «Сказка о копейке», «Сказка о четырех братьях», брошюры о Пугачеве и Разине, а также новые народовольческие издания — «Рабочая газета», приложения к ней, а также листовки.
Выпуская «Рабочую газету», Желябов привлек к сотрудничеству и людей, которые могли писать доходчиво для крестьян.
Не только к рабочим, но прежде всего к их деревенской родне, были обращены приложения к «Рабочей газете» (зима 1880/81 г.).
В прибавлении к № 1 «Рабочей газеты» был напечатан рассказ «Возьми глаза в зубы» (автором его как будто был
А. 	И. Иванчин-Писарев),49 где передавалась беседа питерского кузнеца с его земляками, пришедшими в столицу искать работы. Рабочий говорит о несладкой своей жизни на заводе, крестьяне жалуются на подати, поборы, «прижимки начальства». Кузнец терпеливо разъясняет землякам вздорность слухов о новой нарезке земли, наивность их веры в царя-батюшку (крестьянин «Савелий верил в царя как в бога и ненавидел дворян как черта»). Не дворяне посягают на жизнь царя, растолковывал кузнец, а крестьяне, которые хотят заставить его силой отдать мужикам землю.
В приложении к № 2 «Рабочей газеты» был напечатан рассказ «Крестьянин Барунов и его дело» (автор его неизвестен).
44 Н. Волков [И. И. Май нов]. Народовольческая пропаганда среди московских рабочих в 1881 г. «Былое», 1906, № 2, стр. 181.
45 ЦГАОР, ф. 112, ОП. 1, д. 526, лл. 391-394, 398 об.
46 ОПИ ГИМ. ф. 282, д. 419, л. 48 об. (конспект по истории революционного движения).
47 Рабочее движение в России в XIX веке, т. II, ч. 2, М., 1950, стр. 506.
48 Автобиография В. И. Сухомлина. Энциклопедический словарь «Гранат», т. 40, стлб. 430.
49 В. Я. Богучарский. Из истории политической борьбы в 70-х и 80-х гг. XIX в. Партия «Народной воли». М., 1912, стр. 131,
370


В рассказе приведена основанная на действительном факте история крестьянского ходока Барунова. Автор разъяснял вред крестьянской веры в царские милости: «Привык русский народ к этим царским подачкам, и в голову не приходит ему, что он не
О О о -чП
пес царскии, а самовластный господин своей земли».
Для рассылки «Рабочей газеты» один из сотрудников ее типографии А. С. Борейша собирал адреса украинских и псковских крестьян.51
Одновременно к рабочим и крестьянам обращалась передовая статья подготовленного в начале 1882 г. № 4 «Рабочей газеты» (до нас дошло лишь изложение статей). Заводское и сельское население призывалось соединиться с революционной партией для ниспровержения существующего строя. Из шести других статей две целиком посвящались описанию бунтов крестьян, не допустивших отобрать у них землю в пользу помещика.52
В 1881 г. ИК принял действенные меры к распространению своих мартовских прокламаций среди сельского населения Европейской России. Первомартовские воззвания, особенно напечатанное крупным шрифтом, простое по языку «Объявление» ИК «Честным мирянам, православным крестьянам и всему народу русскому», а также «Письмо Исполнительного комитета Александру III» и августовское обращение «Русскому рабочему народу», находят у крестьян Саратовской, Воронежской, Ярославской, Уфимской, Самарской, Нижегородской, Киевской, Полтавской, Таврической и многих других губерний.
Заслуга повсеместного ознакомления крестьян Саратовской губернии с листовками ИК принадлежала тому самому кружку саратовских деятелей, который примкнул к «Народной воле» лишь поздней осенью 1880 г. Саратовцы задались целью издавать народную литературу, а так как первые народные брошюры («Сказка о копейке» и др.) были составлены в бакунистском духе и перестали соответствовать задачам пропаганды, решено было, кроме «Хитрой механики», прочие брошюры писать заново, «отправляясь от назревших и проникших во всеобщее сознание деревенских нужд». Но дело по разным причинам затормозилось.
«С крестьянами сношения велись через посредство радикалов, проживавших по уездам. Особенно много радикального элемента было в то время в интеллигенции Вольского, Балашовского и отчасти Камышинского уездов».03 С выходом после 1 марта 1881 г. прокламации ИК к крестьянам много экземпляров се было направлено по деревням. Автор указанных строк не сооб¬
50 С. Н. Вал к. Малоизвестная страница народовольческой «Рабочей газеты». «Каторга и ссылка», 1929, № 4, стр. 91—94.
51 ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 529, л. 44 (показания 2 февраля 1882 г.).
52 Там же, д. 526, лл. 49 об.—50.
53 Н. Волков [И. И. Майнов]. Из жизни саратовских кружков. «Былое», Ростов-на-Дону, вып. II, 1906, стр. 19.
371


щает имен «радикалов» — посредников в пропаганде. Между тем известно, что в 1881 г. в Саратовской губернии (а до того в Тамбовской) снабжала крестьян революционными изданиями будущая писательница-народница В. И. Дмитриева.54 Мемуарные источники дополняются довольно многочисленными архивными данными.
Листовки в 1881 —1882 гг. рассылаются из Казани не только по Казанской, но и по соседним губерниям. Подозревались сгу- дент-народоволец В. С. Осипанов (будущий товарищ А. И. Ульянова), а также «народники» 3. 3. Васильев, 3. С. Быховский, М. П. Четвергова и др.55
В 1881 г., зараженные общим подъемом революционных настроений, решаются пойти «в народ» для раздачи изданий ИК и члены других кружков чернопередельческого или старонароднического толка. В нескольких уездах Самарской губернии раздавали «Объявление» ИК «Честным мирянам» участники кружка М. На- чалова в Самаре.56
В деревнях вокруг Пензы распространял летом 1881 г. эту же прокламацию народнический кружок Н. П. Котова, П. Толузакова и др. Члены кружка подбрасывали в крестьянские дома листовки, завернутые в кумач с надписью «Земля и воля».57
Следствие выяснило, что подпоручик Котов был до того известен в Самаре как народоволец, который вел полемику с чернопе- редельцами. По отзыву прокурора, Котов явился «руководителем пропагандистского движения летом 1881 года в Пензенской губернии». Допросы множества крестьян выяснили содержание бесед Котова в деревнях.
Ссылаясь на Евангелие, Котов говорил: «Братья, вооружайтесь духом против начальства, властей, тьмы мира сего». Он призывал не слушаться начальства, не платить податей, не давать рекрутов в солдаты. Заявляя, что землю у помещиков надо отобрать и что для этого в Пензе готовится бунт, он просил крестьян готовиться к нему и подговаривать других.58
Отдельные попытки вести пропаганду в деревнях были в центральных губерниях и на Украине. Вечером 22 апреля 1881 г. на большаке вблизи Харькова студент Университета А. Сипович и реалист С. Обедзинский предлагали проезжавшим крестьянам народовольческие прокламации, советуя читать их на сходах. Если крестьяне не решались брать листовки, их подбрасывали в телеги. Задержанные по заявлению нескольких крестьян пропагандисты
54 В. И. Д м и т р и е в а. Так было. М.—Л., 1930.
55 ЦГИА, ф. 1405, оп. 82. 1882, д. 9432, л. 6.
56 Там же, ОП. 80, 1881, д. 8608, Л. 19; оп. 521, д. 409, 1882, лл. 11-25.
57 ЦГАОР, ф. 102, 3-е Д-во, 1881, д. 921, лл. 1—11; 5-е Д-во, 1882,
д. 2459, лл. 2—30.
58 ЦГИА. ф. 1405, оп. 80, 1881, д. 8449, лл. 30—52; оп. 82, 1882, д. 9343.
372


дали нить полиции для установления источника таких же прокламаций, а также другой народовольческой литературы, захваченной при арестах в Курске. Этим источником оказался аптекарский ученик В. А. Данилов, являвшийся, видимо, видным деятелем >арьковского народовольческого кружка.09
В Полтавском уезде студент П. С. Сибирцев раздавал номера «Народной воли», читал крестьянам стихи о бедствиях голодающих.60
Пропаганда среди крестьян не прекращалась и в 1882—1883 гг. В начале 1882 г. талантливый рабочий-пропагандист П. Л. Антонов вел пропаганду на механическом заводе в Карловке (Констан- тиноградского уезда Полтавской губ.). Работали на заводе почти исключительно крестьяне. По субботам они расходились по деревням, куда и несли все то, что почерпнули у Антонова. Когда летом 1882 г. Антонов поступил в депо станции Люботин, он начал пропаганду не только среди рабочих, но и среди окрестных крестьян.61
В 1880—1882 гг. в Черниговской губернии вел пропаганду среди крестьян народный учитель В. П. Копашевич. В Полтавской губернии летом 1882 г. собирал сведения о настроениях крестьян и, видимо, вел среди них противоправительственные беседы С. К. Шарый.
Руководитель харьковского народовольческого кружка в 1882— 1883 гг. В. А. Гончаров признавал «первостепенную важность за развитием революционного дела в деревне». Он предлагал распространять листовки, знакомящие крестьян с задачами «Народной воли», создавать «дружины земледельцев».02
Нужно сказать, что пропаганда, которую вели на селе народовольческие агитаторы, не носила, как правило, систематического характера. Беседы близкого к народовольческим кружкам столицы Л. В. Колегаева с крестьянами Тверской и Ярославской губерний во время уборки урожая летом 1881 г. являлись скорее исключением, чем правилом. Народовольцы, если и попадали в село, вели так не оправдавшую себя за 7—8 лет до того «летучую», или «бродячую», пропаганду. Вместо того, чтобы селиться рядом с крестьянами или по крайней мере обстоятельно побеседовать с ними и при случайной якобы встрече, они торопливо совали листовки в руки проходящим или проезжающим, порой даже разбрасывали литературу вблизи сел, вдоль дорог и т. д.
В связи с тем, что присланных из Центра листовок не хватало, киевские народовольцы приступили к переизданию листовки
59 Там же, оп. 80, 1881, д. 8250.
60 Там же, д. 8203, л. 8 об.
61 Автобиография П. Л. Антонова. «Го\ос минувшего», 1923, № 2.
стр. 85—87.
С2 ЦГАОР, ф. 102, 7-е Д-во, 1884, д. 897, л. 64.
373


«Честным мирянам». Кое-где пытаются выпустить собственные листовки и местные кружки. Такие прокламации к крестьянам в 1881 г. готовили А. Карелин в Нижнем Новгороде 63 и М. Овсянников в Курске.64 Эти прокламации в черновиках были захвачены полицией при арестах. В них говорилось о недостаточных наделах, о недоимках и т. д. Летом 1881 г. из Казани рассылалось антицаристское воззвание, озаглавленное «Братья мужики».6^
В 1883 г. к украинским крестьянам обратились с двумя листовками киевские народовольцы. В первой из них (20 февраля 1883 г.) разъяснялось, что народу нечего надеяться на царя, ибо он поступил, как Иуда, дав народу мало земли. Объяснив, что ИК казнил за это Александра II, киевские революционеры призывали народ «крепко» стать за правое дело: «Царь добром не дае земли — силою возьмите, а того, як ворога народного, тяжко покараемо!!!».66
Разгром ИК в 1881 —1882 гг., видимо, помешал шире развернуть агитацию в среде крестьянства. Уже попав в тюрьму, А. П. Корба в одной из конспиративных записок, переданных на волю, советовала: «Главное — побольше прокламаций к на¬
роду, разъясняющих деятельность партии».67
Пропаганда среди сектантов и староверов
В стремлении привлечь на свою сторону всех недовольных некоторые народовольцы возлагали немалые надежды на успех революционной пропаганды среди сектантов и староверов.
A. И. Желябов к этой деятельности относился как будто холодно, но некоторые другие члены ИК придерживались другого мнения. Для этого были свои основания.
Реформа 1861 г. внесла в крестьянскую среду настроения недовольства и даже отчаяния. Под влиянием этого протест крестьянства нередко направлен был не только против помещиков и власти, но и против церкви. В 60—70-х годах несколько вырастает активность раскольников, появляется ряд радикальных сект, выступающих и против официальной церковности, и против существующего строя. Распространение в России сектантства как отражение общественных позиций масс было отмечено позднее и
B. И. Лениным: «Известен факт роста в крестьянской среде сектантства и рационализма, — а выступление политического протеста
63 Там же, ф. 109, 3-е д-во, 1881, д. 775, л. 65.
64 ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, 1881, д. 8250, л. 39.
65 Там же, оп. 82, 1882, д. 9432, л. 5 об.
66 ЦГИА, ф. 1410, оп. 1, 1883, д. 421, л. 1. Вторая листовка, выпущенная 10 июня 1883 г., обличала кн. Любомирского, нещадно притеснявшего аренда- торов-крестьян.
67 ЦГАОР, ф. 1762, оп. 2, д. 134, л. 89 об. (копия).
374


под религиозной оболочкой есть явление, свойственное всем народам на известной стадии их развития».68
Попытки вести социально-политическую пропаганду в среде раскольников и сектантов предпринимались еще в 50—60-х годах. Герцен и Огарев выпускали для старообрядцев добавление к «Колоколу» под названием «Общее вече». Серьезно занимались расколом такие шестидесятники, как Елисеев, Щапов, Соколов, Кельсиев и Худяков. Внимание революционеров к раскольникам обеспокоило III отделение. В 1872 г. оно разослало жандармским управлениям предписание следить за раскольниками «для выявления успеха пропаганды общества Интернациональ».69
В 70-е годы среди старообрядцев и сектантов вели агитацию такие энергичные революционеры, как И. М. Ковальский и
А. 	Д. Михайлов.
Внимание А. Д. Михайлова привлекали староверы, в особенности беспоповских согласий. «Постоянная борьба с государством выработала в них такие черты характера, которые привлекали серьезное внимание и симпатии народников и заставляли искать сближения с этими согласиями», — говорил он.70
Во время пребывания на Волге А. Д. Михайлову удалось познакомиться с раскольниками самых разных оттенков, узнать их обычаи и нравы, услышать их сокровенные думы. Он встретился с пророчеством, что в 1881 г. придет «год Пугача», когда «всех бар до корня истреблять будут». Память староверов о пугачевском восстании казалась Михайлову знаменательной.71
В результате почти годичного знакомства с расколом Михайлов стал допускать возможность внести «в учение некоторых согласий радикальные политические взгляды и тенденции».72
Среди членов ИК Михайлов не был одинок в своем внимании к расколу и сектантству. Влияние одесского народника Ковальского — одного из первых исследователей штунды — сказалось на интересе к штунде его близкого знакомого — известного народо¬
63 В. И. Ленин, Полн. собр. соч , т. 4, стр. 228.
69 ЦГАОР, ф. 109, 3-я эксп., 1871, д. 50, ч. 1, л. 192.
0 А. П. П р и б ы л е в а - К о р б а и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов, стр. 148.
71 Там же, стр. 118—120. В одном из старообрядческих домов он нашел висевшую у образов и вделанную в рамку рукопись «Известия новейших времен». Рукопись состояла из афоризмов, которые так поразили его, что он по памяти сумел с большой точностью воспроизвести их на следствии почти пять лет спустя. «Некоторые по остроумию своему буквально засели мне в голову: «Правосудие в бегах», «Кредит обанкрутился», «Невинность под судом», «Труд питается милостыней». В конце же значилось: «Терпение осталось одно, да и то скоро лопнет» (там же, стр. 114). Содержание этой рукописи с теми же афоризмами приводится в статье И. Юзова «Политические воззрения старо- верия» («Русская мысль», 1882, кн. 5, стр. 197). Юзов оговаривается, что афоризмы записаны в Саратове в 1877 г. Невольно напрашивается мысль, что речь идет о записи А. Д. Михайлова.
72 Там же, стр. 149.
375


вольца С. С. Златопольского, написавшего для московской газеты «Русский курьер» несколько статей о расколе.73 О значительном интересе ИК к сектантству, и особенно рационалистическим сектам, свидетельствует и внимание к нему среди таких видных деятелей партии, как М. Ф. Грачевский, А. П. Корба, Н. А. Морозов и др. При аресте А. П. Корба у нее были отобраны брошюры о молоканах и других сектантах.74 Заметки о народном быте раскольников вошли в вещественные доказательства, использованные властями против одного из пропагандистов среди питерских рабочих студента Н. Энгельгардта.75
Об интересе к религиозным движениям народа свидетельствует и народовольческая литература. И одесский (печатный) и петербургский студенческий (гектографированный) каталоги чтения перечисляют соответствующие статьи Щапова, Ковальского, Костомарова, Пругавина, Юзова и др. Петербургская «Программа для чтения» подчеркивает, что представителей раскольничьих толков и сектантов «громадное количество» по всей Руси и что они не отказываются от своих взглядов, от борьбы.76
В № 3 «Листка „Народной воли“» (сентябрь 1880 г.) отмечалось, что новые силы революции «назревают и кипят» также «в радикальных народных сектах».77
Хотя в 1879 г. Особое совещание министров признало среду раскольников «охранительным элементом», недоступным револю-
<-> 78
ционнои пропаганде, надежды правительства не вполне оправдались.
Мартовское событие находит отзвук и в расколе. Многие из «братьев» давно уже ждали гибели царя-антихриста и пророчествовали передел земли.
Заметное оживление в 1881 г. сектантского движения привело к обсуждению этого явления 25 октября Комитетом министров. Решено было усилить наряду с духовным увещанием действия
79
ПОЛИЦИИ.
Агитацию среди староверов народовольцы пытались начать еще до 1 марта. В своих показаниях Рысаков намекал на то, что ему известны «стремления некоторых лиц завести обширные связи
'3 Статьи эти («Брак у раскольников» и другие) печатались под псевдонимом «К. Боголепов» (1881, № 69). При обыске на квартире Златопольского в начале 1882 г. полиция обнаружила рукописи статей «Народная интеллигенция и раскол», «Присяжные знатоки раскола» и «Малороссийская штунда».
Основная мысль второй статьи — ученые богословы не понимают истинной сущности раскола, а первой —- «раскол — народная интеллигенция» и в нем «отражаются не только религиозные, но и экономические взгляды народа»
(ЦГАОР. ф. 112, оп. 1, д. 526. лл. 274-275).
74 ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 528, л. 274 об.
75 ЦГИА, ф. 1405. оп. 81, 1881, д. 8710, л. 39 об.
'6 Там же, ф. 1410, оп. 3, д. 619.
" Литература партии «Народной воли», стр. 265.
78 ЦГИА. ф. 544. он. 1. д. 395, лл. 31-32.
74 Там же. Ф. 1263. оп. 109, 1881, д. 4189, лл. 280-281.
376


с расколом и, кажется, небезуспешно». Он, в частности, упомянул
0 знакомстве с одним интеллигентным человеком, не студентом, который содействует движению в пользу объединения раскола, ведет споры с их «наставниками» и пишет свои сочинения о необходимости выборного царя и т. д. Рысаков отметил, что Желябов, однако, скептически относится к деятельности этого человека, полагая, что интеллигентам нельзя действовать в деревне.80 Есть основания думать, что Рысаков имел здесь в виду В. С. Гусева, имени которого он, очевидно, не знал.
В. 	С. Гусев, примкнувший к революционному движению еще в 1869 г., хорошо знал по совместной пропаганде на питерских заводах С. Н. Халтурина. Совместно с И. П. Каковским, близким сотрудником Желябова в деле рабочей организации, он вел в духе народовольческой программы кружок курсисток, подготовляя их к самостоятельной деятельности в среде женщин-работниц.
Гусев вел полную лишений жизнь рядового рабочего и своим явным самоотречением очень импонировал товарищам-рабочим, и его пропаганда имела большой успех.
Знакомый с начала 70-х годов с бытом раскольников, он после
1 марта решил направиться на Волгу. Чтобы испытать свою готовность к лишениям, он наложил на себя искус: пять дней работал в мастерской, не ел, не пил. Выдержав это изнурительное испытание, он уже не боялся лишений, знал, что превозможет все, что встретится в пути. В конце марта он оставил столицу. В пути устраивался работать на соляных мельницах, грузил баржи, тянул бечеву вместе с другими бурлаками.
Худой, внешне очень суровый и серьезный, знаток «священного писания», он умел близко сходиться с сектантами, писал для них беседы, где с помощью евангельских текстов доказывал необходимость борьбы с неправдой.
После беседы «о гонимых братьях и соработниках наших», посвященной социалистам, он нашел, по его словам, в сектантской среде «и читателей и распространителей народовольческих изданий». Когда он дошел, изможденный и босой, до Уральска, о его успехах стало известно народовольческому Центру.
В начале ноября 1881 г. в Москве был созван, как его называли участники, съезд, а вернее совещание, обсуждавшее способы деятельности среди раскольников и сектантов. Созыв этого совещания один из участников, Ф. Крылов, приписывает инициативе М. Ф. Гр ачевского. На него были приглашены те, кто мог работать в расколе. Среди приглашенных на съезд был и В. С. Гусев. По показанию В. С. Гусева, на совещании присутствовали также Я. В. Стефанович, Л. А. Тихомиров, А. А. Франжоли.81 Совещание проходило в строгой тайне (в том числе и от большинства
й0 С. Н. В а л к. Из показании Н. И. Рысакова, стр. 182, 184 —185.
81 ЦГИА, ф. 140 5, оп. 91. 1890, д. 10747, ч. 1, \. 86.
377


народовольцев) сначала на квартире московской рабочей группы (А. Лисовская и Ф. Крылов), а затем на квартире Франжоли и Завадской.
Совещание составило два документа для деятельности в среде раскольников и сектантов — «Соборное послание Христианского братства ко всем чтущим святое учение Христа» и «Соборное уложение Христианского братства». Особо видную роль при этом, по отзыву Ф. Крылова, играл В. С. Гусев, «безусловно имевший литературный талант и прекрасно знавший Евангелие».
Съезд принял предложение В. С. Гусева попытаться объединять верующих не на религиозной почве, как предлагал Ф. Крылов, а на почве борьбы с существующим строем.
Совещание постановило учредить «Христианское братство» и организовать совет «Братства», который должен был руководить его работой и вести сношения с ИК (представителем ИК был Тихомиров). Члены совета обязывались вовлекать сектантов и раскольников в «Братство» и создавать из них кружки.
Конспиративной квартирой совета стала квартира Франжоли и Завадской, где также находилась типография и печатались издания, хранилась печать, находился архив. С ликвидацией квартиры Франжоли литература была перенесена на квартиру Стефановича.82
«Соборное послание» разъясняло беспочвенность и вред религиозных споров и провозглашало свободу веры, притесняемой по внушению «сатанинской силы» правительством. Призывая православных сплотиться в единый союз — «Христианское братство», «Послание» призывало всех верующих «считать незаконными и противными заповедям божиим» «существующее правительство и все его установления и законы, как основанные на неправде, подавлении и гонении свободного искания истины». Каждый член «Братства», как «соработник божий на земле», должен «бороться со всем, что охраняет зло и нечестие и содействует неправдам мира сего».83
Если «Соборное послание», помеченное 8 ноября 1881 г., являлось как бы манифестом об учреждении «Христианского братства», то «Соборное уложение», принятое 12 ноября, содержало его программу и устав.
82 Когда Стефанович явился 8 февраля 1882 г. на квартиру уже арестованного А. Буланова, он попал в засаду. У него был с собой тюк, в котором находилось 314 экз. «Послания» и 449 экз. «Уложения», а также «Печать Христианского братства» с евангельским текстом: «Праведно у бога воздати скорбь сопротивляющимся» (ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 337, л. 60). По сообщению Л. Г. Дейча, Стефанович до этого горячо взялся за деятельность среди сектантов. Он присылал своим друзьям в Женеву проекты написанных им воззваний и просил заказать за границей древнеславянский шрифт, ибо раскольники были предубеждены против гражданской печати. В. Н. Игнатов согласился взять на себя все расходы, но вследствие ареста Стефановича дело со шрифтом заглохло (Л. Г. Дейч. Я. В. Стефанович среди народовольцев. «Группа „Освобождение труда**», сб. 3, М.—Л., 1925, стр. 103—106).
83 ЦГИА, ф. 1410, оп. 1, д. 384.
378


«Уложение» выступало против «земных властителей», разделивших человечество «на царей и подданных, на начальствующих и подчиненных, на господ и рабов, на владетелей и наемников».
Цель «Братства» — «борьба с нынешним правительством и низвержение нынешних порядков».
В члены «Братства» принимались мужчины и женщины, «ведущие добрую, нравственную жизнь в духе трудолюбия», братолюбия и «не соблазняющиеся чужим трудом составлять себе достаток».
Член ы «Братства» обязывались бороться с врагами, «не щадя жизни своей».
Желающих вступить в «Братство» «Уложение» приглашало предварительно обдумать, в силах ли они нести на себе великие и многотрудные обязанности, которые они возлагают на себя. «Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, ке благонадежен для царствия божия».84
В темной, одурманенной попами деревне, среди сект и раскольничьих согласий, фанатически преданных вере, подчеркивание тех элементов раннего христианства, которые были связаны с борьбой рабов против властителей-римлян, особое выделение тех частей Евангелия, которые содержат указания на остатки общинного равенства и братства, имели несомненно революционизирующее значение, настраивая крестьянство против царизма и всех его установлений.
После того как в середине ноября были отпечатаны «Послание» и «Уложение», Ф. Крылов и В. Гусев, захватив по нескольку экземпляров этих прокламаций, направились в Тверскую губернию к известному тогда сектанту В. К. Сютаеву.85 Побыв у него несколько дней, они направились к его ученикам по деревням. Проповедь их становилась все откровеннее и откровеннее. Кое-где они оставляли «Послание» и «Уложение».
Крестьяне из Новоторжского уезда на следствии рассказывали, что пропагандисты приглашали присоединиться к их общине, где бедных нет, все имущество общее, а работают все по способностям. Пропагандисты одобряли цареубийство и рассказывали о собравшемся 8 ноября 1881 г. в Москве соборе, который порешил: 1) поделить поровну все земли, так как у крестьян земли мало, а поме-
8* Там же.
5э Секта эта могла привлечь народовольцев своим рационализмом и явной оппозиционностью. Сютаевцы не ходили в церковь, не исполняли обрядов и ттверждали, что царь такой же человек, как и все, и что не нужно платить податей. Как сообщал 21 января 1882 г. министру внутренних дел тверской губернатор, «вредность учения этой новой секты», появившейся в 1874 г., но обнаруженной лишь в 1877 г., заставляла дважды возбуждать против сютаев- цев дело, но затем оно прекращалось. Губернатор предупреждал, что эта секта «и на будущее время может служить пунктом для посещения пропагандистов» (ЦГАОР, ф. 102, 3-е д-во, 1882, д. 49, л. 15). По словам Крылова, о сютаев- цах он и Гусев узнали из статьи Пругавина в «Русской мысли» (1881, №№ 2, 11).
379


щики присвоили себе много и хорошей; 2) уничтожить сословия и уравнять всех в правах; 3) учредить выборные власти; 4) позвать на новый собор царя и потребовать от него свободы, а если не даст, то добиться ее «боевым порядком», ибо «настоящее царство» — дьявольское, а царь — антихрист. В деревнях пропагандистов слушали сочувственно, но заставший их в крестьянской избе староста поднял тревогу. Гусев и Крылов бежали. Прибывшие вскоре жандармы отняли у крестьян розданные им экземпляры «Послания». Жандармский офицер доложил своему тверскому начальству, что в этой брошюре христиане приглашаются «общими усилиями бороться с существующим правительством».86
В начале 1882 г. Гусев и Крылов направились в Саратов, где местные народовольцы очень тепло их встретили. Здесь в совет «Братства» вступили Новицкий, Поливанов и Севастьянов, которые и до этого по побуждению агента ИК В. А. Жебунева 87 принимали некоторое участие в пропаганде среди сектантов. Прожив около месяца среди молокан, оба пропагандиста затем больше месяца занимались «летучей» пропагандой среди сектантов разных согласий в окрестностях Ставрополя.88
В духе «Христианского братства» вел пропаганду и П. М. Ку- кин, в прошлом участник Казанской демонстрации 1876 г. Его антиправительственная деятельность была обнаружена летом 1882 г. в Вышневолоцком уезде Тверской губернии.
Кукин был убежден, что невозможно агитировать народ в чисто революционном духе, ибо громадная сила связывает народ с правительством и сила эта — религия. Поэтому Кукин задался мыслью расшатать верования народа текстами из Евангелия, «которое в таком уважении между простыми людьми». Ссылаясь на евангельские слова «Пастырями себя не называйте, потому что у вас один пастырь Христос», Кукин доказывал, что священники — самозванцы, а не пастыри народа, что они те же ПраВИТеЛЬСТВеН-
Qn
ные чиновники и т. д.
Деятельность «Христианского братства» нигде более пока не установлена, хотя экземпляры «Послания» и «Уложения» разошлись по другим городам, и в частности обнаружились в Киеве (при аресте В. Г. Иванова),90 а также в Хвалынске.91 Нет сведений, чтобы эти издания распространялись в деревнях. Когда в 1882 г. члены елизаветгрэдского народовольческого кружка само¬
88 ЦГАОР, ф. 102, 3-с д-во, 1882, д. 49. лл. 11-18.
8' Н. Волков [И. И. Майнов]. Саратовский семидесятник. «Минувшие годы», 1908, № 4, стр. 267.
88 При аресте В. С. Гусева в Астрахани в октябре 1883 г. при нем было обнаружено несколько записанных им бесед, и в том числе «О печальниках и страстотерпцах за нужду и горе народное (беседа с русским рабочим народом о социалистах и их учении)» (ЦГИА, ф. 1405, оп. 82, 1882, д. 9093, л. 51).
89 ЦГИА. ф. 1405, оп. 82, 1882, д. 9365, лл. 8-9.
90 ЦГВИА, ф. 545, оп. 3, 1885, д. 9365, лл. 8—9.
91 ЦГИА, ф. 1405, оп. 82, 1882, д. 9306.
380


развития (А. М. Журавский и др.), а также руководитель любо- гинского кружка П. Л. Антонов пытались связаться со штунди- стами, они, видимо, ни «Посланием», ни «Уложением» не располагали.92
В целом пропаганда народовольцев в раскольничьих селах, за редкими исключениями, успеха не имела. Сектанты и старообрядцы, так же как и остальные крестьяне, были еще не подготовлены к восприятию революционной пропаганды. Нередко под внешней оппозиционностью властям скрывалась лишь идея протеста против официальной обрядности. Иные старообрядческие деревни трепетали перед воображаемым страшным судом, а для ожидающих назавтра конца света земные страсти, борьба часто представлялись излишними. На «традиционные путы византийства в религиозных Движениях» обращалось внимание и в № 8—9 «Народной воли».93
И все же пропаганду среди раскольников и сектантов нельзя признать бесплодной. В то время как привычные наставления духовенства призывали массы к послушанию властям предержащим, а увещания сектантских наставников нередко сводились или к слепому анархическому отрицанию всех властей или к проповеди самоусовершенствования, пропаганда народовольцев колебала рабское смирение, отвергала религиозный фанатизм, указывала пути демократического преобразования жизни государства в целом и Деревни в частности. Только по форме это была пропаганда христианского социализма. По духу она оставалась народовольческой.
Крестьянские отклики на деятельность народовольцев
Возбуждающая атмосфера, созданная событием 1 марта, породила новую волну слухов, усилила глухое брожение деревни.
Народнически настроенный журналист С. Приклонский весной 1881 г. предупреждал, что крестьяне «теперь дошли до последней крайности», и потому призывал правительство поспешить с облегчением крестьянских тягот, пока повсеместно не вспыхнули народные волнения.94 О реальности этих опасений свидетельствуют и три майских циркуляра министра внутренних дел Игнатьева, касающихся успокоения местными властями «возбуждения умов», и растерянные донесения орловского губернатора тому же Игнатьеву о том, что он не надеется «иметь успех в борьбе с людьми,
qQ2 Там же, оп. 85, 1884, д. 11000, л. 17.
93 Литература партии «Народной поли», стр. 502. Видимо, в этой оценке сказалось влияние журнала «Дело», разъяснявшего в статье И. Харламона "Идеализаторы раскола», что старообрядчество направляет недовольных по чисто религиозному пути («Дело», 1881, № 8, Современное обозрение, стр. 26).
04 С. П р [и к л о н с к и й ]. Внутреннее обозрение. «Русская мысль», 1881, ,\Ь 5, отд. 2, стр. 97.
381


враждебными настоящему государственному строю, которые несомненно пользуются всем, чтобы смущать и волновать население».95
Весной и летом 1881 г. во многих губерниях крестьяне стали получать по почте присланные из Петербурга, Казани, Саратова и других больших городов прокламации ИК. Чаще всего это была листовка ИК «Честным мирянам» о смерти Александра II и о подаче петиций новому царю. Когда подозрительные конверты стали прибывать чуть ли не десятками, местные власти стали их задерживать. Пример витебского губернатора, приказавшего 6 апреля 1881 г. полицеймейстерам и уездным исправникам вскрывать почтовую корреспонденцию для обнаружения революционной литературы, не был исключением.90 Еще в ночь на 13 марта 1881 г. в Балашовской почтовой конторе было вскрыто 15 писем, адресованных крестьянам, и в 10 из них оказались прокламации «Честным мирянам». За три дня в апреле того же года на почтовой станции с. Рудня Камышинского уезда было изъято 11 конвертов с той же листовкой.97
В том случае, когда перехватить революционную почту вовремя не удавалось, как это было в Казанской губернии, власти не упускали случая собрать даже пустые конверты (в Казани их собрали 43 штуки).98
С особой энергией распространялись листовки в поволжских губерниях. Поволжье в глазах народников — «колыбель главных народных движений, кормилица понизовий вольницы, этих исторических русских революционеров».99 Председатель Саратовского земства Федоровский говорил о «сильно распространяемых нигилистами в народе прокламациях, рассылаемых грамотным крестьянам в письмах».100
О том, что известное впечатление на сельское население Поволжья произвели листовки ИК, говорят самые разнообразные источники. «Объявления» о смерти Александра II, разосланные по всему Поволжью, сообщал саратовский корреспондент «Народной воли», «возбудили среди крестьянства самые оживленные толки». Их почти никогда не выдавали начальству, и, если они не попадали в адрес кулака и их не отнимал становой, они читались обыкновенно на сходах, и «чтение нередко заканчивалось выбором ходоков для представления царю народных желаний». В некоторых местах бывали случаи подачи официальных прошений на
95 П. А. Зайончковский. Кризис самодержавия на рубеже 1870 — 1880-х гг. М., 1964, стр. 390.
96 ЦГИА БССР, ф. 1430, оп. 1, д. 36854, лл. 1—9.
97 ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, 1881, д. 8495, лл. 12 об., 17.
98 Там же, д. 8332, л. 8 об.
"А. П. Прнбылева-Корба и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов, стр. 112.
100 Литература партии «Народной воли», стр. 513.
382


имя ИК «Народной воли». Кое-где требования ИК крестьяне находили недостаточными и «„увеличение наделов* заменяли предоставлением всей земли крестьянству»,101—сообщалось в № 6 «Народной воли».
Признавая популярность листовок «Народной воли» в народе, председатель Саратовской губернской управы Федоровский отме* чал в своей речи: «В этих прокламациях говорится для крестьян все приятное», но только одно их «смущает, а именно, что о царе говорится нехорошо».102
Благодаря усилиям саратовского кружка листовки ИК дошли до десятков сел, а затем они из деревни в деревню кочевали уже при помощи самих крестьян.
В ряде случаев «Объявление» ИК принималось за официальный документ. Сельские писари зачитывали его на сходе (например, в с. Широкий Карамыш Аткарского уезда).103 Иногда это чтение находило непосредственный отклик, так сказать, из души крестьян. Прослушав «Объявление» ИК, прочтенное по приказу старосты на сходе в с. Летяровке Балашовского уезда, крестьянин М. Шаталин невольно воскликнул: «Вот спасибо им».104 В с. Качеевка Аткарского уезда урядник отобрал у крестьян шесть листовок, которые они передавали друг другу. По донесению урядника, крестьяне этого села «стали отказываться от взноса податей, ссылаясь на листки», а отставной рядовой Сидо- рин призывал «выбрать ходоков к царю, чтобы отменить их».105
«Объявление» ИК вызвало «некоторое брожение» также в Камышинском 106 и Вольском 107 уездах. Кое-где крестьяне принимали эту листовку за царское послание.
Повсеместное распространение листовок на Саратовщине обеспокоило и столичных жандармов. Директор Департамента полиции Плеве доносил 8 декабря 1881 г. Александру III о созыве крестьянами Перовского и Сердобского уездов сельских сходов для чтения революционных прокламаций и о нападении в одном селе на волостного писаря, уничтожившего листовку. Плеве ссылался на высказанное саратовским прокурором мнение: «Нельзя сказать, чтобы прокламации не производили никакого впечатления на настроение умов в среде крестьян».108 Народовольческие листовки распространялись и находили отзвук и в других губерниях, особенно поволжских и украинских. Распропагандированные самар-
101 Там же, стр. 439—440, 448—449.
102 Там же, стр. 3 13.
103 ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, 1881, д. 8720, лл. 4—6.
104 Там же, д. 8495, л. 18.
1(Ь Там же, д. 8715, лл. 1 — 2.
,П6 Там же, д. 8495, л. 20.
1СЬ Н. Волков [И. И. Маннов]. Из жизни саратовских кружкой, стр. 19.
108 Крестьянское движение в России в 1881 —1889 годах. М., 1960, стр. 69—70.
383


сними народниками (кружок Началова) крестьяне показали, что «Объявления» ИК они читали и содержание их одобряют. Несколько крестьян той же губернии (Ивлев и др.) подверглось
о 1 ПО
аресту за чтение этой литературы.
В июле 1881 г. привлекался к дознанию за «зловредные слухи политического характера» крестьянин Полтавской губернии Т. Галушко, получивший еще в апреле листовки ИК. Крестьянин Виленской губернии А. Шурко, получив «Объявление» ИК, собрал жителей деревни и велел сыну прочитать листовку вслух. Потом он убеждал сход послать ходока в Петербург просить землю, отобранную помещиком кн. Витгенштейном. За отказ отдать прокламацию уряднику он был арестован.110 В 1882 г. волостной писарь с. Обозновки Лукин обвинялся в чтении в местном шинке прокламации ИК, полученной по почте крестьянином Мельниковым от неизвестного лица.111 Корреспонденты сообщали из Крыма, что первомартовские прокламации «в довольно значительном количестве» «разносились из городов самими же мужиками».112
Напечатанное 3 сентября 1881 г. обращение ИК к «Славному казачеству» вскоре получило известное распространение на Дону, в частности в станице Нижнечирской. Казак Г. Бабенко принес эту прокламацию на пароход «Кречет», стоявший у пристани в Ростове, и ее читали всей командой. Бабенко, как показали матросы, говорил: «Батюшка наш, Тихий Дон, кровью ты нам достался, кровью мы тебя и отдадим».113
В сентябре 1881 г. за раздачу «преступной» литературы был арестован крестьянин Рязанской губернии И. Грушин, за передачу листовок «Народной воли» привлекались к ответственности также Н. Гудков111 (Пензенская губ.), И. Котов (Владимирская губ.), Шаповалов (Киевская губ.), Белов (Московская губ.), Соколенко (Екатеринославская губ.), а также два казака (один Подольской, другой Екатеринославской губернии).
Дела Тульского жандармского управления, как сообщается в воспоминаниях местного народника В. Н. Головкина, «подтверждают факт относительно широкого распространения среди крестьянства народнической, в частности народовольческой, литературы».1 15
Кое-где дошла до села и газета «Народная воля». Выписки из
10i' Литература партии «Народной воли», стр. 534.
110 Обзор важнейших дознаний, ч. IV. [Б. м. и б. г.].
111 Деятели революционного движения в России, т. III, л. 280 (корректура, хранится в ЦГАОР).
1.2 Литература партии «Народной воли», стр. 453.
1.3 ЦГИА, ф. 1405, ОП. 80, 1881, д. 8690, лл. 9—12, оп. 521, д. 409, 1882, лл. 28—35.
114 ГИАЯО, ф. начальника Ярославского губернского жандармского управления, 1881, оп. 4, д. 69.
115 В. Н. Головкин. Из воспоминаний народника. «Народовольцы», Сб. III, М., 1934, стр. 214.
384


нее для раздачи своим знакомым сделал крестьянин Вятской губернии Г. Ронжин, однако он нечаянно обронил их и был задержан. В 1882 г. обер-офицерский сын А. Громов, занимавшийся письмоводством в Череповце, публично читал приезжим крестьянам полученную им от кого-то «Народную волю».
Из 38 человек, привлеченных в 1881 г. к дознаниям в связи с появлением листовок ИК, было 18 крестьян. В большинстве же случаев виновные оставались не установленными. Так, в Саратовской губернии из семи дознаний, заведенных летом 1881 г., только по одному удалось привлечь к ответственности двух крестьян.
Между тем, по невольному признанию прокурора Саратовской судебной палаты, расследование велось только в случаях «выдающихся по количеству прокламаций или когда представлялось обнаружить виновных».116
Нельзя отрицать, что в некоторых случаях крестьяне, как это было и в период «хождения в народ», выдавали властям агитаторов и распространителей листовок. Однако происшедшие за 7—8 лет перемены в крестьянских настроениях несомненны.
В лице некоторых крестьян «Народная воля» нашла столь необходимых ей на селе агитаторов. Пусть они не были связаны с народовольческими кружками, никем не направлялись и порой толковали по-своему полученные ими воззвания, они все же пытались понять действия революционеров, будили в крестьянстве протест против существующего строя.
Однако таких людей было совсем немного. Народовольцы в 1882 г. почти приходили в отчаяние, видя «глуховолнующиеся народные массы, необъединенные, несплоченные и почти совершенно не знающие ни социально-революционной партии, ни ее задач».117 Даже бывший чернопеределец Я. В. Стефанович, примкнувший к народовольцам и судившийся с ними в 1883 г. на процессе 17-ти, в своей речи разочарованно заявил, что «России не грозит крестьянская революция, хотя бы всей интеллигенции было предоставлено свободно двинуться в народ».118
* * *
В период образования «Народной воли» заметно померкла решимость народнической интеллигенции поднять на социалистическую революцию многомиллионное крестьянство. Отсутствие условий для массового восстания, а более всего неподготовленность самого крестьянства к сознательной организованной борьбе привели «политиков-террористов» к серьезной недооценке массового движения как основной силы революции.
1,6 ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, 1881, д. 8495, лл. 15, 25.
117 ЦГАОР, ф. 102, 7-е д-во, д. 747, т. VII, л. 86 об. (В. Г. Иванов.
< 1 марта и его итоги» (22 февраля 1882 г.)).
118 ЦГИА, ф. 1410, оп. 1, д. 437.
25 с с Во
385


«Народная воля» первоначально не придавала большого -значения революционной работе в деревне. Только кое-где народовольческие кружки, подчас в сотрудничестве с «народническими», пытались вести агитацию в деревне. Однако осенью 1880 г. народовольческие публицисты начинают даже переоценивать возникшее на почве голода брожение крестьянства, полагая, что «масса возвышается даже до критики самого царизма».119 Ничего подобного, конечно, в то время не было, так как стихийное недовольство деревни обращалось почти исключительно против помещиков. Крестьянская масса начала 80-х годов ждала милостей, и прежде всего передела земли, от царя.
Поэтому смерть Александра II явилась в глазах деревенской массы событием невероятным и кощунственным. Тем не менее смена монарха воскресила в крестьянстве надежды на землю, облегчение податного ига и т. д. Усиление глубокого брожения в деревне не могло остаться незамеченным властями. Правительство рассылает весной 1881 г. циркуляры об «успокоении» крестьян и готовит в 1881 г., чтобы несколько разрядить напряженность, отмену подушной подати и состояния временнообязанных.
Хотя значение первомартовских событий не было понято деревней, нельзя не видеть вместе с тем и того, что петербургские взрывы поразили воображение отдельных крестьян. В темную и инертную крестьянскую массу упали еще очень слабые искры революционного протеста. В 1881 г. по многим губерниям в два-три раза возросло количество государственных преступлений крестьян.
Несколько тысяч дел в 1881 —1882 гг. об «оскорблении его величества», о «дерзости» против правительства, о сочувствии цареубийцам и т. д. подтверждает не только усиление недовольства деревни, но и признаки начавшегося отмирания наивного монархизма мужика. В этом подрыве царистских иллюзий сказалось непосредственное воздействие на чувства и мысли крестьянства народовольческой борьбы.
Первомартовское «Объявление» ИК означало, что народовольцы не склонны переоценивать бунтовских инстинктов народа, трезво оценивают настроение деревни. «Народная воля» призывала крестьян не к восстанию, а всего лишь к посылке ходоков с прошениями к новому царю. Однако и петиционная кампания, за единичными исключениями, успеха не имела.
Массы, еще слепые и неразвитые, не были готовы к самостоятельным действиям, организованному протесту и часто просто не понимали революционеров, думая, что «Объявление» исходит от царя.
Немногочисленные революционеры, которые вели в это время агитацию в деревне, в большинстве своем действовали крайне
119 Литература партии «Народной воли», стр. 267.
386


торопливо. Они не умели и не могли развернуть в крестьянстве сколько-нибудь значительной подготовительной работы.
Но если политические идеи народовольства остались в общем вне понимания монархически настроенной деревни, его аграрные требования не могли не встретить сочувствия крестьянства.
Откликаясь на насущные нужды ограбленного реформой и подавленного податями крестьянина, «Народная воля» обещала вернуть ему землю, освободить от денежных поборов, от эксплуатации кулака, от произвола властей.
В своей пропаганде среди крестьян народовольцы следовали предшественникам — землевольцам, которые подчинили свои теоретические идеалы «насущным, острым потребностям народа».120
Вопреки заявлениям самих народовольцев их победа не вела бы к осуществлению социализма. Осуществление их требований в то время могло привести лишь к фермерскому (американскому) пути развития деревни. Однако значение народовольческой пропаганды было в другом. Убеждая в правоте борьбы против правительства, пробивая брешь в наивной преданности «царю- батюшке», народовольцы своей борьбой, а отчасти и своей агитацией, подобно другим народникам 70-х годов, способствовали пробуждению деревни от слепой покорности государственной власти. В этом смысле народовольцы, как и их предшественники, несомненно способствовали «последующему революционному воспитанию русского народа». Однако, подчеркивал В. И. Ленин, «своей непосредственной цели, пробуждения народной революции, они не достигли и не могли достигнуть».121
Заслуга вовлечения русского крестьянства в борьбу за землю и свободу выпала только на долю партии пролетариата.
120 А. П. П р и 6 ы л е в а - К о р б а и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов, стр. 107.
121 В. И. Лени н, Полн. собр. соч., т. 30, стр. 315.
25*


—-ft—
Глава 13
«НАРОДНАЯ ВОЛЯ» И «ЧЕРНЫЙ ПЕРЕДЕЛ» Народовольцы и чернопередельцы в 1879—1881 гг.
После раскола «Земли и воли» на Петербургском съезде 15 августа 1879 г. «Черный передел» намеревался продолжать деятельность в крестьянстве. Однако ничего серьезного в этом направлении предпринять не удалось. Сочувствие большинства революционной интеллигенции все более склонялось на сторону народовольцев.
Руководители «Черного передела» увидели, что их стремление оставаться верными старой народнической программе не встретило значительного отклика среди революционной молодежи, увлекшейся террористическими актами, — сообщал позднее Л. Г. Дейч.1 Ввиду захвата типографии в январе 1880 г. и усиления полицейского террора группа основателей «Черного передела» решила выехать за границу. Впрочем, осуществить это они смогли лишь при помощи народовольцев.
Отношения между обеими, как тогда говорили, фракциями оставались в первые месяцы вполне дружескими. Чернопередельцы в Петербурге, Киеве, Харькове, Одессе — всюду действовали почти заодно с народовольцами, помогая и поддерживая их, поскольку это не противоречило их убеждениям.2
Дискуссии между оставшимися в России чернопередельцами и народовольцами, в частности дискуссия, имевшая место в феврале 1880 г. в Петербурге на квартире М. К. Решко, несколько обострили взаимоотношения. Попытки достигнуть согласованной про¬
1 Архив дома Плеханова, АД. 7. 480, л. 12 (Л. Г. Дейч «Социализм и политическая борьба», 1913).
2 Л. Д е й ч. Из отношений Г. В. Плеханова к народовольцам. «Каторга и ссылка», 1923, № 7, стр. 16.
388


граммы оказались неудачными. Уже весной 1880 г. возникали инциденты. Бывало, что народовольцы и чернопередельцы сталкивались в кружках рабочих на одной и той же фабрике. При этом дело доходило до пререканий и споров, малопонятных для рабочих, которые плохо постигали различие принципов и называли одинаково и тех и других социалистами. И народовольцы и чернопередельцы сознавали, как важно прекратить возможность таких столкновений и слить все силы для решения общих задач. С этой целью в мае, а затем в июле и октябре 1880 г. велись переговоры представителей обеих партий о совместной деятельности среди рабочих. Но соглашение так и не состоялось. Ни одна сторона не желала идти на уступки.3 Более успешны были переговоры о пропаганде среди рабочих московских народовольцев и черно- передельцев, которые велись в январе 1881 г.4
Осенью 1881 г. достигли соглашения на этой почве и петербургские революционеры. Известные по мемуарам контакты И. И. Попова с чернопередельцем, а затем благоевцем П. А. Латышевым 5 дополняются архивным известием о том, что в конце 1881 г., как установила полиция, у Латышева бывали тогдашние руководители народовольческой пропаганды среди рабочих — П. А. Теллалов и только что приехавший из-за границы и примкнувший к «Народной воле» Я. В. Стефанович.6
Есть все основания допускать, что именно усилия народовольцев поставить прочнее дело пропаганды среди рабочих приводили в их ряды отдельных сторонников «Черного передела». Для успеха агитации народовольцев в Москве особенно удачным оказалось вступление в «Народную волю» талантливого пропагандиста А. П. Буланова, до этого одного из видных деятелей петербургской чернопередельческой организации.
Согласованных действий, однако, достигнуть удалось не всюду.
Соперничество обеих партий приносило в ряде случаев большой вред рабочим, которые нередко, как это было, например, в 1882 г. в Казани, «служили только яблоком раздора между народовольцами и чернопередельцами». Так как не иметь «своих фабричных» в то время считалось уже непростительным для революционеров, «перебивание друг у друга рабочих вошло в обыкновение»,7— записывал в Шлиссельбурге в тетрадку воспоминаний видный народоволец С. А. Иванов.
Впрочем, в ряде городов революционные кружки, грозившие распасться вследствие тяготения их участников к разным партиям,
3 ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 507, лл. 364—366 (показания И. Г. Орлова).
4 Там же, д. 529, л. 255 (показания А. Тимофеева).
5 И. И. Попов. Минувшее и пережитое, ч. I. Л., 1924, стр. 92. 100.
6 ЦГАОР, Ф. 112, оч. 1, Д. 338, Л. 46 об.
' ЦПА НМЛ, ф. отдельных историко-партийных документов, оп. 6, д. 37723, л. 2.
389


иногда приходили к примирительному решению: «игнорировать
пункты разногласия, как не имеющие практического значения в провинции, войти в сношения как с ИК, так и с редакцией „Черного передела"».8 И если саратовский кружок, несмотря на это решение, все же примкнул вскоре к «Народной воле», то были и такие кружки, которые во имя своей целостности продолжали оставаться на какой-то средней платформе, хотя одни их члены тяготели более к народовольцам, а другие скорее считали себя чернопередельцами. Почти повсеместно в это время происходил оживленный обмен литературой. Народовольцы распространяли «Черный передел» и «Зерно», а чернопередельческие и народнического толка кружки не отказывались от «Народной воли» и «Рабочей газеты».
Постепенно у ИК наладились сношения с заграничным центром «Черного передела». Хотя Г. В. Плеханов по случаю взрыва Зимнего дворца, по сообщению В. Н. Фигнер, будто бы прислал в Петербург приветственное письмо, прямой связи между партиями не существовало. Контакты поддерживались лишь через Л. Н. Гартмана.
После 1 марта, когда восторженные чувства охватили почти всю эмиграцию, Г. В. Плеханов, по словам Б. Козьмина, «поддается общему настроению» 9 и посылает в «Народную волю» рецензию на брошюру М. П. Драгоманова. Не желая начинать полемику против последнего, народовольцы не напечатали рецензию, но благодарили автора за сочувственное отношение к памяти первомартовцев и приглашали к дальнейшему сотрудничеству.10 Народовольцам, в частности А. И. Желябову, еще несколько раньше было известно, что принципиальные разногласия чернопередельцев с «Народной волей» в вопросе о значении политической свободы и террора «уже значительно сгладились».11
Со второй половины 1880 г. находившиеся в эмиграции чернопередельцы все более приходят к выводу о пользе политической борьбы. К началу 1882 г. «Черный передел» как единая организация фактически уже прекратил свое существование. Осведомленные о почти полной разобщенности немногих чернопередельче- ских кружков в России чернопередельцы-эмигранты все более склоняются к мысли об объединении с народовольцами. Особенно горячо эту мысль поддерживали Л. Г. Дейч и В. И. Засулич. Г. В. Плеханов занимал сдержанную позицию, а Я. В. Стефанович по возвращении в Петербург вступил в народовольческую организацию. Спустя несколько месяцев на допросе он так объяснял
8 Н. Волков [И. И. Май нов]. Из жизни саратовских кружков. «Былое», Ростов-на-Дону, вып. II, 1906, стр. 15.
9 Б. П. К о з ь м и н. Неизданные письма Г. В. Плеханова к П. Л. Лаврову. «Литературное наследство», т. 19—21, М., 1935, стр. 280.
10 Г. В. Плеханов, Соч., т. XIII, М.—Л., 1926, стр. 28.
11 С. Иванов. Из воспоминаний о 1881 г. «Былое», 1906, № 4, ртр. 230.
390


мотивы своего вступления в «Народную волю»: «Мне казалось совершенно невозможным сплотить в серьезную организацию молодые, неопытные чернопередельческие силы и вести работу, соответствующую этому направлению, рядом с сильной, окрепшей в борьбе и богатой традициями организацией „Народной воли“. В настоящее время эта организация (собственно центр ее — ИК) является настолько популярной и авторитетной, что лишь ее инициатива может обеспечить ход тому или другому практическому начинанию, той или другой тактике партии».12
В действительности же, ослабленный после весенних арестов и разгрома рабочей организации в Петербурге, Исполнительный комитет «Народной воли» сам нуждался в подкреплении и поэтому не прочь был пойти на сближение с женевским черноперс- дельческим центром. Чернопередельцы, и в особенности Л. Г. Дейч и В. И. Засулич, выполняют ряд поручений ИК, и в частности организуют заграничный отдел общества Красного Креста «Народной воли».
Г. В. Плеханов и П. Б. Аксельрод соглашались принять участие в народовольческой «Рабочей газете».
В приобретенной Л. Г. Дейчем для «Народной воли» в Женеве типографии в течение 1882 г. отдельными брошюрами вышли присланные из Москвы биографии А. И. Желябова, Н. И. Кибальчича, С. Л. Перовской. Кроме того, в трех непериодических сборниках «На родине» (третий выпуск— 1883 г.) были напечатаны биография И. И. Гриневицкого, воспоминания Г. В. Плеханова об Александре Михайлове и другие материалы о деятельности народовольцев. По отзыву заграничного агента ИК В. И. Иохельсона (в марте 1882 г.), Дейч «что ни делает — делает от имени „Народной воли“».13
Пожалуй, только Плеханов весьма осторожно относился весной 1882 г. к мысли о соединении с народовольцами, не желая поступиться своими основными убеждениями.14 Еще раньше он недоверчиво отнесся к объединительному проекту Лаврова (август 1881 г.). Больше надежд чернопередельцы возлагали на миссию Стефановича, который уже в ноябре 1881 г. обещал прислать народовольческую «формулу соединения».lD
Плеханову гораздо отчетливее, чем его товарищам, представлялись все трудности объединения с народовольцами. Сблизившись с ними в ряде существенных вопросов, чернопередельцы все более и более отличались от них в самых основах своего мировоззрения.
12 Ш. М. Левин. К истории отношений чернопередельцев и народовольцев: Из показаний Я. В. Стефановича. «Историко-революционный сборник >, т. II, Л.. 1924, стр. 409.
13 Там же, стр. 404.
14 ЦГАОР, ф. 1762 (П. Л. Лаврова), оп. 2, д. 141, л. 1 об.
ь Революционное народничество 70-х годов XIX века, т. II, М.—Л., стр. 308—314.
391


Переговоры Исполнительного комитета с чернопередельцами в 1882—1883 гг.
За первые два года своего пребывания в эмиграции (1880— 1881) основатели «Черного передела» претерпели значительную идейную эволюцию. Близкое знакомство с деятельностью европейской социал-демократии, глубокое изучение произведений Маркса и Энгельса помогли им по-новому осмыслить опыт освободительного движения 70-х годов в России, освободиться от былого равнодушия к политике. Вдохновляющим призывом к «политике» служила для них и беззаветная борьба «Народной воли» с царским деспотизмом. К концу 1880 г. в среде чернопередельцев намечается полный поворот в сторону политики.16 В письме к Лаврову от 31 октября 1881 г. Плеханов писал: «История хватает за шиворот и толкает на путь политической борьбы даже тех, кто еще недавно был принципиальным противником последней».17
Другим важным результатом напряженной теоретической работы за рубежом явился вывод о ведущей роли пролетариата в революционной борьбе. «От рабочих только и можно ждагь сколько-нибудь важного и серьезного участия в революционном движении»,18—писал Г. В. Плеханов уже в 1881 г. Авторитет Маркса становится к этому времени для Плеханова решающим. «Я 100 раз подумаю, — пишет он Лаврову в конце 1881 г.,— прежде чем соглашусь с неодобряемым им взглядом».19 Особенно большое значение для идейного развития Плеханова имела его работа над переводом «Коммунистического манифеста» в конце 1881—начале 1882 г. «Лично о себе могу сказать, что чтение „Коммунистического манифеста“ составляет эпоху в моей жизни, — писал он впоследствии. — Я был вдохновлен „Манифе-
и о 90
стом и тотчас решил его перевести на русский язык».
В написанном весной 1882 г. предисловии Плеханова к переводу «Манифеста Коммунистической партии» впервые говорится о необходимости рабочей партии: «Основания этой организации русского рабочего класса могут быть заложены уже в настоящее время».21
16 Ш. М. Левин. «Черный передел» и проблема политической борьбы. «Вопросы истории сельского хозяйства, крестьянства и революционного движения в России», М., 1961, стр. 250—253.
17 Письма Г. В. Плеханова к П. Л. Лаврову. «Дела и дни», 1921, кн. 2. стр. 86.
18 Б. П. К о з ь м и н. Неизданные письма Г. В. Плеханова к П. Л. Лаврову, стр. 290.
19 Там же, стр. 293.
20 Г. В. Плеханов, Соч., т. XXIV, М.-Л., 1927, стр. 178—179.
21 Литературное наследие Г. В. Плеханова, сб. VIII, ч. 1, М., 1940, стр. 24.
392


Предисловие свидетельствовало о решительном сдвиге Плеханова в сторону марксизма. В том же направлении эволюционировали и его друзья по эмиграции. Об этом свидетельствует, в частности, коллективный ответ чернопередельцев на «Письмо Исполнительного комитета „Народной воли* заграничным товарищам». Последнее письмо и должно было явиться той «формулой соединения», которую обещал прислать своим товарищам в Женеву Я. В. Стефанович.
В письме, которое без сомнения является автографом А. А. Тихомирова,22 наряду с неприемлемым для Плеханова и ею друзей лозунгом захвата власти содержались обнадеживающие сведения об успешной пропаганде среди рабочих. Поэтому предложение народовольцев о союзе и сотрудничестве было воспринято в женевской колонии с двойственным чувством.
Плеханов, прочитав письмо, воскликнул: «Ведь это совершеннейшая бессмыслица, на которую невозможно ответить». Другие чернопередельцы также осуждали «ребяческие иллюзии» о захвате власти как «смесь бланкизма со всевозможной отсебятиной».23 Однако полного согласия между чернопередельцами не было: Дейч и Засулич настойчиво стремились к объединению.
Плеханов очень неохотно отнесся к предложению своих товарищей написать ответ. Как вспоминал Л. Г. Дейч, «он сдался скрепя сердце», но, набросав несколько строк, решительно отказался писать дальше. Не удалось это сделать и В. И. Засулич. В конце концов ответ на основе набросков Плеханова и Засулич составил Л. Г. Дейч.24 В этом ответе несомненно отразились убеждения других основателей «Черного передела», и прежде всего Плеханова. Во всяком случае Кравчинский в своем отзыве на письмо чернопередельцев признавал, что ему «очень понравилось откровенное и прямое признание Жоржа (Плеханова, — С. В.) насчет политической деятельности».25
Мотив политической борьбы занял важнейшее место в ответе. Народовольцев несомненно могло очень подкупить признание того, что при расколе «Земли и воли» правы были в этом вопросе именно они, а не чернопередельцы (позднее Плеханов повторил это заявление в брошюре «Социализм и политическая борьба»).20 Чернопередельцы заявили, что «всякая партия, отказывающаяся
22 ЦГАОР, ф. 1762, оп. 4, д. 529, лл. 1—6 об. См. также: Революционное народничество 70-х годов XIX века, т. II, стр. 315—322.
23 Л. Г. Д е й ч. О сближении и разрыве с народовольцами. «Пролетарская революция», 1923, № 8, стр. 15—16.
24 Там же, стр. 16—18. 17 марта 1882 г. Л. Г. Дейч выслал его для ознакомления П. Б. Аксельроду.
25 Письма С. М. Кравчинского (Степняка) к В. И. Засулич. Группа «Освобождение труда», сб. 1, М., 1924, стр. 226. Не исключено, что в сопроводительных письмах к Кравчинскому и Лаврову сообщалось подробнее о том, кто составлял тот или иной абзац письма.
26 Г. В. П л е х а н о в, Соч., т. И, М.—Пгр., 1923, стр. 39.
393


от политической деятельности, тем самым подписывает свой смертный приговор».27 Однако это без сомнения искреннее признание сопровождалось весьма убедительной критикой ряда теоретических догм «Народной воли». Чернопередельцы ясно давали понять, что нисколько не рассчитывают на малообоснованные планы захвата власти кучкой заговорщиков-революционеров, на чем настаивало «Письмо ИК». Чернопередельцы отказывались признать наивное убеждение народовольческих теоретиков о том, что падение самодержавия и созыв Земского собора будут означать одновременный или почти одновременный социалистический переворот. Чернопередельцы полагали, что Земский собор явится «не более как переходом к представительному правлению». У Плеханова, очевидно, уже в начале 1882 г. возникли мысли о различии целей буржуазно-демократической и пролетарской революции, о назревании в России условий для первой из них и неподготовленности пока для второй — мысли, которые были развиты в работах «Социализм и политическая борьба» и «Наши разногласия».
Наиболее интересна та часть письма чернопередельцев, которая посвящена изложению их собственных взглядов на задачи революционеров в России и на характер будущей программы движения. В ней по существу впервые высказаны те воззрения, которые более последовательно были выражены в предисловии Плеханова к «Коммунистическому манифесту», в его брошюре «Социализм и политическая борьба», в начальных документах группы «Освобождение труда».
Подчеркивая задачу политического воспитания рабочей массы для успешного овладения ею властью, Плеханов и его товарищи еще не выдвигали формулы диктатуры пролетариата. О «завоевании рабочими политического господства» было сказано лишь в первых выступлениях группы «Освобождение труда». Но содержавшийся в письме призыв к «заложению основ рабочей социалистической партии в России» являлся переломным этапом в идейной эволюции группы чернопередельцев к марксизму, в отходе от народничества.
Чернопередельцы заявляли: «Никакое серьезное политическое движение невозможно без участия городских рабочих. Заключенные среди них основания тайных социалистических организаций могли бы послужить ядром для развития будущей социалистической партии при новых более свободных условиях».28
Плеханов и его товарищи признавали важнейшей задачей движения уничтожение абсолютизма и «наивозможно скорейшее достижение политической свободы». В отличие от Лаврова и большинства народовольцев, полагавших, что политический и социалистический переворот сольются воедино, чернопередельцы основ¬
27 ЦГАОР, ф. 1762, оп. 5, д. 35, л. 2 об.
28 Там же, л. 4.
394


ное Вйймание обращали не на сравнительно далекие, как они находили, социалистические перспективы, а на самые близкие цели движения. В своем ответе они настаивали на определенности в постановке ближайшей программы и на отделении ближайших требований от окончательных, т. е. предлагали отделить программу-минимум от программы-максимум. В качестве главного пункта программы-минимум они выдвинули задачу уничтожения абсолютизма и достижения политической свободы. Однако, считаясь с предубеждением части народовольцев против социал-демократии, чернопередельцы избегали говорить о марксизме, который уже становился их мировоззрением.
Как встретили ответ чернопередельцев народовольцы в России и революционные эмигранты за границей? В мае 1882 г. в Женеве получено было сообщение из Москвы о том, что разногласия представляются народовольцам «несущественными» и объясняются «оторванностью от России». Народовольцы звали тех, кто может, приехать, чтобы «работать вместе».29
Не сошлись в оценке ответа чернопередельцев эмигранты.
С. 	М. Кравчинский, несогласный с народовольческим централизмом и принципом захвата власти, писал, что чернопередельцы на-
о и ОП
несли тяжелый удар народовольческой партии.
Лавров, наоборот, полагал, что чернопередельцы сделали много уступок народовольцам.31 Сам Лавров, однако, практически шел на полную капитуляцию, заявляя в письме к П. Б. Аксельроду от 14 апреля 1882 г., что «для борьбы сообща с общим врагом приходится забыть все частные разногласия и сплотиться в одно целое». Стремление к объединению в это время было настолько заметным, что эмигранты-чернопередельцы весной 1882 г. даже стали называть себя «бывшими чернопередельцами». Но если в своих планах придать «прочное идейное основание слишком случайным течениям, существующим в России»,32 Лавров ни на шаг не выходил из круга народнических идей, то позиция Плеханова и его товарищей была совершенно иной.
Чтобы нагляднее оттенить значение ответного письма чернопередельцев, с которым перед его отправкой были, как упоминалось, ознакомлены С. М. Кравчинский и П. Л. Лавров, нужно сравнить его с ответами в Россию этих последних.
Кравчинский подвергал деятельность народовольцев всесторонней критике, но критика эта велась в значительной мере с уже пройденных движением позиций. Он признавал необходимость политической борьбы, но одновременно заявлял: «Я анархистом был и останусь», — и потому требовал провозглашения принципа «личной,
29 Письма Л. Г. Дейча к П. Б. Аксельроду. Группа «Освобождение труда», сб. 1, М., 1924, стр. 161.
30 Письма С. М. Кравчинского (Степняка) к В. И. Засулич, стр. .226.
31 Письма Л. Г. Дейча к П. Б. Аксельроду, стр. 151.
92 Из архива П. Б. Аксельрода. Берлин, 1924, стр. 30.
395


местной и областной автономии». Кравчинский готов был поступиться деятельностью среди масс, заявляя, что после получения политических прав можно в один день наверстать все упущенное на поприще пропаганды.33
Лавров почти полностью соглашался с народовольцами. И хотя в отличие от Кравчинского он отмежевывался от анархизма, он вместе с тем проявил явное недопонимание прогрессивной роли представительного правления, полагая, что оно пригодится только врагам социализма. Поэтому Лавров возражал против предложения чернопередельцев о составлении программы-минимум, включающей лозунг установления конституционного строя и введения политических свобод.34
В то время как Плеханов и его товарищи настаивали на том, что одной из главнейших задач революционеров в современных условиях является подготовка к образованию самостоятельной рабочей партии по образцу социалистических партий Европы, Лавров и Кравчинский не обратили внимания на это предложение.35
Никакого значения не придали предложению о подготовке к созданию рабочей партии и народовольцы: это явствует из разговоров Тихомирова с Аксельродом летом 1882 г.36
В стремлении получить новое подкрепление Тихомиров, не имея тогда средств и сторонников, внешне терпимо относился к тому, что под флагом союза чернопередельцы выдвигают программу, не согласующуюся с народовольческими традициями.
Добиваясь на первых порах объединения для практических революционных дел, чернопередельцы надеялись в последующем достичь единомыслия на основе марксистского мировоззрения. В этом смысле письмо чернопередельцев как бы приглашало народовольцев к пересмотру идейных позиций, увлекало на путь эволюции в сторону марксизма, хотя это последнее слово и не произносилось.
Заметной вехой на пути идейного развития стал коллективный ответ и для самих чернопередельцев. Это его значение Плеханов выразил следующими словами: «Теперь я вижу, что нас связывают не только личная симпатия и близость, но и идейное согласие, общее нам учение Маркса и Энгельса».37
33 ЦГАЛИ, ф. 1158 (С. М. Кравчинского), on. 1, д. 533.
34 ЦГАОР, ф. 1762, оп. 3, д. 62, лл. 5—14 об.
35 Лавров и в 1896 г., несмотря на очевидные к тому времени успехи русского рабочего движения, все еще полагал невозможным создание в России рабочей партии («Материалы для биографии П. Л. Лаврова», вып. 1, М., 1921, стр. 61—62).
36 П. Б. Аксельрод. Пережитое и передуманное, кн. I, Берлин, 1923, стр. 425.
37 Л. Г. Дейч. Г. В. Плеханов. Материалы для биографии, вып. I. М., 1922, стр. 77. Дейч указывает, что впоследствии Плеханов много раз вспоминал о «Письме ИК» и ответе на него, говоря, что эти документы имеют большое историческое значение. Дейч справедливо полагал, что они могут найтись
396


Сознавая солидарность и определенность позиций группы, Плеханов нисколько не переоценивал принципиальности самого письма к народовольцам. Лаврову он тогда же сообщал: «Несогласия наши с народовольцами вовсе уже не так незначительны, как это может показаться из письма к ним. Письмо это написано по разным соображениям более или менее дипломатического свойства».38 Чернопередельцы вплоть до середины 1883 г. не теряли надежды на то, что им удастся привить народовольцам марксистские взгляды. Об этой своей надежде не раз говорили Г. В. Пле-
QQ
ханов и его товарищи.
Коллективный ответ как раз и был рассчитан на объединение или союз с народовольцами, и если не на идейный, то на деловой компромисс и никоим образом не на полный разрыв с народовольцами и образование самостоятельной политической группы. Даже летом 1883 г., когда бывшие чернопередельцы стали вполне марксистами, они вновь готовы были вести переговоры с Тихомировым как раз в духе коллективного письма к народовольцам, написанного почти полтора года перед тем. И в предполагавшемся заявлении о присоединении к «Народной воле» и в направленном в конце июня 1883 г. в Россию письме к народникам (оно пока не найдено) Плеханов и его товарищи опять-таки рекомендовали объединение с народовольцами на основе программы, составленной < в духе нашего прошлого коллективного письма».40 «Мы присоединимся лишь на программе, соответствующей нашим основным убеждениям»,41—тогда же писал Л. Г. Дейч П. Б. Аксельроду и, уточняя, в чем состоят эти основные убеждения, пояснял: «Мы стоим на марксистской точке зрения».42 Видимо, считалось довольно очевидным, что коллективное письмо, хотя в нем прямо этого не заявлялось, было написано в таком же духе, имело в основе социал-демократический подход к задачам русского движения. Таким образом, около полутора лет ответ народовольцам бывшие чернопередельцы рассматривали как свою новую идейную платформу (очень правдоподобно в связи с этим сообщение Л. Г. Дейча о том, что впервые мысль о выступлении в качестве самостоятельной группы у чернопередельцев-эмигрантов появилась еще летом 1882 г.).43 Несомненно, что одной из побудитель¬
в архиве Лаврова (Л. Г. Дейч. О сближении и разрыве с народовольцами, стр. 18).
38 «Дела и дни», 1921, кн. 2, стр. 90—91. Характерна фраза в письм< В. И. Засулич к С. М. Кравчинскому. Выражая несогласие с ним по ряду пунктов его ответа народовольцам, она писала: «А тон вашего письма неизмеримо лучше Ч. П-го. У нас какой-то виновато-верноподданнически-оппози- ционный» (ЦПА НМЛ, ф. 262, оп. 1, д. 50, л. 54 об.).
39 Г. В. Плеханов, Соч., т. II, стр. 71, 105; Л. Г. Дейч. О сближении и разрыве с народовольцами, стр. 7, 14, 16, 20, 31, 34, 35.
40 Письма Л. Г. Дейча к П. Б. Аксельроду, стр. 172; ср. стр. 165, 163.
41 Там же, стр. 177.
42 Там же, стр. 169, 176.
43 Л. Г. Дейч. О сближении и разрыве с народовольцами, стр. 33.
397


ных причин к переговорам Плеханова и его товарищей с Тихомировым об объединении и об участии в «Вестнике „Народной воли"» была надежда на то, что народовольцы под влиянием западноевропейского рабочего движения и совместного сотрудничества также станут марксистами.
Первоначальная уступчивость Тихомирова в принципиальных вопросах на целый год отсрочила неизбежный разрыв. По настоянию своих товарищей и Лаврова Плеханов согласился стать одним из редакторов «Вестника „Народной воли"». Его товарищами по редакции были Лавров и Тихомиров. Лавров по существу согласился с народовольцами, представив проект издания журнала в духе народовольческой программы.44
Иной была позиция Плеханова. С самого начала он скептически относился к возможности сближения с народовольцами. Но ни Плеханов, ни его товарищи не располагали в 1882—1883 гг. средствами для того, чтобы основать собственный орган. Кроме того, Плеханов надеялся, что при теоретической неустойчивости Тихомирова он (Плеханов) сможет вести в своих статьях пропаганду марксистских идей и даже направлять в этом духе весь журнал. Эту мысль на словах как будто поддерживал и Лавров, которому Плеханов в марте 1882 г. писал: «Я готов создать из „Капитала" прокрустово ложе для всех сотрудников «Вестника „Народной воли"».45
Не возражал первоначально против пропаганды марксистских идей и сам Тихомиров. Впоследствии выяснилось, что это был маневр, который прикрывал недостаток средств и литературных сил у народовольцев. Однако с конца 1882 г. и вплоть до лета 1883 г. Тихомиров, являвшийся противником марксизма, в беседах с Плехановым притворно соглашался с тем, что «будущий журнал со временем объявит себя социал-демократическим».
О своем согласии изменить старую программу Тихомиров сообщал и Лаврову.46 Судя по воспоминаниям Плеханова, данное обязательство было словесным. О том, что, кроме «неписаного устава»,47 существовало и твердо зафиксированное соглашение, Плеханов, видимо, запамятовал. Ведь он сам летом 1883 г. напоминал Лаврову о хранившейся у того «выработанной в Женеве программе журнала».48 Действительно, из письма Л. Г. Дейча к П. Б. Аксельроду от 15 июня 1883 г. следует, что существовала программа народовольческого журнала, выработанная зимой 1882/83 г. Плехановым при содействии Засулич, а также Тихомирова. Тихомиров до лета 1883 г., видимо, соглашался на все,
44 ЦГАОР, ф. 1762, оп. 4, д. 51.
45 Литературное наследие Г. В. Плеханова, сб. VIII, ч. 1, стр. 213.
46 ЦГАОР, ф. 1762, оп. 4, д. 568, лл. 22—27 об. (письмо Л. А. Тихомирова к П. Л. Лаврову 20 ноября 1882 г.).
47 Литературное наследие Г. В. Плеханова, сб. VIII, ч. 1, стр. 213.
48 «Дела и дни», 1921, кн. 2, стр. 95.
398


что предлагали чернопередельцы. Из того же письма Л. 1 . Дейча следует, что это была «вполне определенная социалистическая программа».49 Хранящаяся в ЦГАОР рукопись (две с половиной страницы текста без заглавия) является, без сомнения, наброском или одним из вариантов указанной программы.50 Почерк этой рукописи, приписанный в архиве Тихомирову, с нашей точки зрения, схож с почерком Плеханова.51 Важнее, однако, то, что содержание полностью совпадает с тогдашними взглядами именно Плеханова, но ни в коем случае не Тихомирова.
Набросок программы будущего журнала содержит всего несколько абзацев, в каждом из которых легко узнать тогдашние убеждения, мысли и формулы Плеханова, известные хотя бы по его брошюре «Социализм и политическая борьба».
Наряду с признанием социалистических целей движения и первоочередной важности борьбы с абсолютизмом здесь имеется характерный для убеждений Плеханова того времени пункт о «народоправстве», позднее вошедший в первый проект программы группы «Освобождение труда» как тезис о «прямом народном законодательстве» (это ошибочное положение вошло и в брошюру «Социализм и политическая борьба»).
Идейным ядром этого проекта, однако, был абзац, который не мог быть написан бланкистски настроенным Тихомировым и мог принадлежать только Плеханову и его друзьям. Этот абзац гласил, что осуществление социалистического строя «составляет задачу рабочего класса, организующегося в особую рабочую партию», а дело русских революционеров — вести «подготовку трудящихся масс к созданию названной партии».52
Как ответ чернопередельцев, так и набросок программы ставили своей целью передвинуть народовольчество на рельсы, ведущие на путь образования русской социал-демократии.
Указанные документы (коллективный отвег народовольцам и программа будущего журнала) содержат дополнительные данные об эволюции Плеханова и его товарищей в сторону социал-демократии, а также свидетельствуют о том, что некоторые основные элементы будущей программы группы «Освобождение труда» наметились в идейных столкновениях с народовольцами еще в начале 1882 г.
В начале 1883 г. возник «Проект образования заграничных групп организации „Народной воли“». Этот проект, очевидно, был связан с начавшимися в то время переговорами о вступлении чернопередельцев в «Народную волю».
49 Группа «Освобождение труда», сб. 1, М., 1924, стр. 167.
50 ЦГАОР, ф. 1762, оп. 5, д. 89, лл. 1-2.
51 Графологическая экспертиза пока расходится в определении автора этого текста.
52 ЦГАОР, ф. 1762, оп. 5, д. 89, л. 1 об.
399


Этот проект допускал, что лица, живущие за границей более 6 месяцев, могут, примкнув к партии, составить ее местные или специальные группы.
Местные группы могли возникать по своей инициативе, но они обязывались поддерживать средствами товарищей по партии, информировать Центр о составе эмигрантов, собирать средства в пользу партии, пропагандировать в печати ее взгляды и деятельность (§ 3). В другом документе, «Проекте образования местной швейцарской группы организации „Народная воля"», было всего три пункта. По своей форме этот документ напоминал не столько устав, сколько договор, скорее даже одностороннее обязательство. Бывшие чернопередельцы заявляли о своем желании вступить в «Народную волю» в качестве местной швейцарской группы, обязавшись под руководством Центра содействовать целям партии, выполнять в Швейцарии обязанности местных заграничных групп и, кроме того, принять на себя заведование изданием «Библиотеки „Народной воли"».53
К лету 1883 г. Плеханов и его товарищи окончательно убедились в том, что даже при «полном соглашении» «никогда народовольцы не сделаются сознательными социалистами, марксистами, [а останутся] бланкистами, энергичными и предприимчивыми революционными заговорщиками».54
Судя по письму от 15 июня 1883 г. Дейча к Аксельроду, чернопередельцы решили в случае, если предложенная ими формула присоединения («в духе коллективного письма») не будет принята народовольцами, выступить как самостоятельная группа.
Именно в этот момент Плеханов и взялся написать «программную брошюру, которая бы критиковала господствующие среди русских революционеров „теории и ошибки" и развивала идеи научного социализма».55
Вполне понятно, что, приступив к работе над статьей «Социализм и политическая борьба», которая должна была явиться манифестом нового направления, Плеханов обратился к материалам полемики с народовольцами.
Сравнивая брошюру «Социализм и политическая борьба» с коллективным ответом чернопередельцев, можно найти сходные места, одинаковые примеры, равнозначные выводы.56
В брошюре, как и в письме, показано, что народовольческая теория захвата власти отвлекает революционеров от непосредственных задач организации рабочего класса, что теория эта произвольно объединяет политическое освобождение России и осуществление социалистической революции. Ввиду того что в Рос¬
53 Копня С. Н. Валка.
54 Письма Л. Г. Дейча к П. Б. Аксельроду, стр. 167.
56 Там же, стр. 165—169.
56 Г. В. Плеханов, Соч., т. II, стр. 30, 39, 42, 43, 72-82.
400


сии тогда еще не созрели объективные условия социалистического переустройства общества, Плеханов поставил ближайшими целями революционной борьбы завоевание политической свободы и подготовку к созданию «будущей рабочей социалистической партии».57
Впоследствии плехановскую критику теории захвата власти поддержал В. И. Ленин.58
В июле 1883 г., когда Плеханов писал статью, он вел обстрел народовольческих догматов уже с последовательных марксистских позиций.
Несомненно, однако, что развитая в брошюре Плеханова мысль о двуединой задаче русских революционеров («завоевание свободных политических учреждений, с одной стороны, и выработка элементов для образования будущей рабочей социалистической партии России— с другой») была сформулирована еще в коллективном ответе («завоевание политической свободы и заложение основ рабочей социалистической партии в России»).59
Статья Плеханова предназначалась для «Вестника „Народной воли“». Но перед самым выходом первой книги журнала Тихомиров и Ошанина отказались поместить в ней объявление о коллективном присоединении чернопередельцев. Плеханов тогда отказался от редакторства, но все же согласился поместить свою статью. Когда же Тихомиров захотел ответить на критику Плеханова в адрес «Народной воли» специальным примечанием, Плеханов потребовал права возразить на это примечание.60 На этом основании Тихомиров и Лавров отклонили работу Плеханова. Плеханов только этого и ожидал. «Жорж говорит, что будет очень рад, если они его статьи не примут»,61 — сообщал Дейч Аксельроду 27 июля 1883 г. В следующем письме (от 1 августа 1883 г.) Дейч добавлял, что «это был бы самый лучший повод совсем порвать с ними, и мы тотчас же сдали бы в печать его статью, которая сразу определила бы наш характер и направление».62 Расхождения с народовольцами приняли настолько очевидный и серьезный характер, что публикация в «Вестнике „Народной воли“» статьи только помешала бы принципиальной ясности нового направления, которое представляли Плеханов и его товарищи. Эта группа, «тогда еще не имевшая определенного имени»,63 окончательно решила выступить самостоятельно с собственной программой. Впервые об этом решении сообщалось в письме Л. Г. Дейча к П. Б. Аксельроду от 3 июля 1883 г. Однако еще ждали ответа
57 Там же, стр. 73—76, 83.
58 В. И. Л е н и н, Полн. собр. соч., т. 4, стр. 231—253, 372.
59 Г. В. Плеханов, Соч., т. II, стр. 83.
60 «Дела и дни», 1921, кн. 2, стр. 96—97.
61 Группа «Освобождение труда», сб. 1, стр. 179.
62 Там же, стр. 181.
63 Г. В. П л е х а н о в, Соч., т. XIII, стр. 32.
26 с. с. Во м*
401


на посланное, очевидно в июне, приглашение всем сочувствующим лицам и кружкам в России принять участие в обсуждении дальнейших действий.64 Но, тщетно прождав несколько месяцев приезда уполномоченного или хотя бы письма из России, группа решилась действовать самостоятельно.
Серьезные сомнения испытали Плеханов и его товарищи, решаясь на открытый разрыв с народовольцами. Не было связей с родиной, не было уверенности в чьей-либо поддержке, не было средств. Были сомнения и в целесообразности полного разрыва с «Народной волей» для судеб движения в целом. Дейч в письме к Аксельроду от 15 июня 1883 г., сообщая о решении отделиться, оговаривался: «Как это ни неприятно и невыгодно для общего хода русского социалистического движения.. .».65 Тем не менее Плеханов все тверже настаивал на самоопределении.
Когда в июле 1883 г. окончательно решился вопрос об образовании самостоятельной группы, было задумано в августе коллективно написать ее программу, но это предположение как будто не осуществилось.
Программу писал Плеханов, видимо, один в августе—сентябре 1883 г. Когда ее контуры стали более или менее определенными, Плеханов и его товарищи сочли возможным опубликовать объявление об издании «Библиотеки современного социализма», которое и явилось первым манифестом новой революционной группы. По всей вероятности, к этому времени (25 сентября 1883 г.) вчерне была закончена и работа над программой.66 В июле 1884 г. первая «Программа социал-демократической группы „Освобождение труда*» наконец увидела свет.
Несмотря на серьезные недостатки, даже первый проект программы группы «Освобождение труда» имел большое значение для судеб русского социал-демократического движения. Возникший из его исходных положений второй проект программы В. И. Ленин считал возможным положить в основу программы русской социал- демократической партии. Программа, созданная группой Плеханова, сумела, по выражению В. И. Ленина, «верно определить единственный, обещающий успех, путь развития движения» — «образование революционной рабочей партии, ближайшей целью которой должно быть низвержение абсолютизма».67
Двухлетние почти переговоры чернопередельцев-эмигрантов с народовольцами «тихомировского согласия», едва скрывавшими
*А Письма Л. Г. Дейча к П. Б. Аксельроду, стр. 169. Ср.: «Литературное наследие Г. В. Плеханова», сб VIII, ч. 1, стр. 219—220.
65 Группа «Освобождение труда», сб. 1, стр. 166.
66 С. С. Волк. К истории первой программы группы «Освобождение труда». «История СССР», 1964, № 1, стр. 125—126; И. Н. Курбатова. К вопросу о датировке двух проектов программы группы «Освобождение труда». «Исследования по отечественному источниковедению», М.—Л., 1964.
67 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 4, стр. 217, 251.
402


свою враждебность марксизму, не привели к успеху. Возможно, что эти переговоры имели бы другой результат, если бы во главе ИК стояли народовольцы «Желябовского толка» с их интересом к марксизму.
Во всяком случае, ведя на протяжении 1882—1884 гг. полемику с народовольчеством, Плеханов заявлял, что он и его сторонники ничего не желали так сильно, «как полного и окончательного соглашения с этой партией». «Мы думаем, — писал он в 1884 г., — что партия «Народной воли» обязана стать марксистской, если только хочет остаться верной своим революционным традициям и желает вывести русское движение из того застоя, в котором оно находится в настоящее время».68
Этого не случилось. Если народовольцы «Желябовского толка», отнюдь не будучи марксистами, учились у Маркса и стремились установить с ним связи и достичь взаимопонимания, то народовольцы «тихомировского согласия» в конечном итоге открыто противопоставляли себя Марксу и марксизму.
68 Г. В. Плеханов, Соч., т. II, стр. 105; ср. стр. 71.


■а 'Я
Дг- ■ ■&
Глава 14
«НАРОДНАЯ ВОЛЯ» И ПОЛЬСКОЕ РЕВОЛЮЦИОННОЕ ДВИЖЕНИЕ НАЧАЛА 80-х ГОДОВ «Народная воля» и польские революционные кружки 1879—1882 гг.
Братская дружба русских и польских революционеров, скрепленная кровью в период восстания 1863 г.,1 в 70—80-е годы все более развивалась и крепла.2 В основанном на официальной полицейской статистике сообщении «Народная воля» отмечала, что за вторую половину 70-х годов среди обвиняемых в государственных преступлениях поляки составляли 15% и занимали третье место (русские — 56%, украинцы — 20% ).3
Петербургские, киевские, одесские студенты — уроженцы западных губерний — выступали как инициаторы сближения с варшавским студенчеством. Сближение это началось около 1875 г. и встречало на первых порах известное сопротивление в среде националистически настроенной польской молодежи. Некоторые польские студенты упрекали, например, И. Гриневицкого, бывавшего в кружках русской молодежи, что он компрометирует их, а он отвечал: «Когда вы в лес отправитесь, я буду тогда с вами.
А теперь, когда вы ничего не делаете, я буду работать для дела освобождения России».4 Недоумение и порой осуждение первоначально встречала и деятельность другого сторонника братского союза с русским освободительным движением — Людвика Варынь-
1 А. Ф. С м и р н о в. Восстание 1863 года в Литве и Белоруссии. М., 1963.
2 И. Н. Курбатова. К вопросу о связях революционного движения в России и Королевстве Польском в последней четверти XIX в. «Научные доклады высшей школы. Исторические науки», 1958, № 4, стр. 125—129.
3 Литература партии «Народной воли». Париж, 1905, стр. 355.
4 «На родине», Лондон [Женева], № 1, 1882.
404


ского, будущего основателя первой марксистской организации в Польше — партии «Пролетариат». Его считали «обруселым».5
С 1877—1878 гг. взаимное сотрудничество польских и русских революционеров заметно усиливается. И. Узембло, примкнувший в эмиграции к кружку П. Л. Лаврова, посещает в 1878 г. Петербург и Москву, знакомится с деятельностью народнических кружков, а затем информирует варшавские кружки о положении революционных дел в России, а Лаврова — в Польше.6 В этом же году посещает Варшаву и выступает за слияние революционных организаций С. М. Кравчинский. Студент-технолог А. Венцковский является одним из инициаторов издания первой нелегальной газеты в Петербурге «Начало», братья Кобылянские участвуют в деятельности землевольцев. В варшавских кружках читались многие русские подпольные издания, в том числе «Земля и воля», «Вперед». В 1878 г. через В. Обнорского устанавливается связь «Северного союза русских рабочих» в Петербурге с рабочими Варшавы, которые приветствовали петербургскую организацию своим адресом. Петербургские рабочие послали ответ с изложением программы «Союза». «Это был едва ли не первый пример дружеских сношений русских рабочих с польскими»,7 — писал Г. В. Плеханов.
О стремлении к сближению между русским и польским молодым поколением, «которое лучше своих отцов поняло неразрывную солидарность взаимных интересов»,8 говорилось в статье, предназначенной для задуманного в 1880 г. в Петербурге революционного издания, перехваченного жандармами.
В этой же статье (возможно, что автором ее был П. Н. Ткачев) ставился вопрос, «насколько поляки отрешились от своих старошляхетских политических идеалов», от идеи польского государства в пределах Западной Двины и Днепра.
О сдвиге, который и в самом деле произошел в это время в Польше, свидетельствует, например, рукопись на польском языке, найденная при аресте народника Э. К. Пекарского (впоследствии известного этнографа, члена-корреспондента АН СССР). Автор этой рукописи восстает против идеи польской исключительности и самобытности, «самоволья дворянства и ненависти к русским». «Патриоты боятся распространения социа¬
5 И. Волковичер. Начало социалистического рабочего движения в бывшей русской Польше, ч. 1. М.—Л., 1925, стр. 13.
6 Amerikanin [J. Usemblo]. Wspomnienia о 1878 roku. «Z pola
walki», London, 1904, s. 61. Письма И. В. Узембло (под псевдонимом Бесядов- скнй) см. в сб. «Революционное народничество 70-х годов XIX века» (т. II,
м.—Л., 1965).
7 Г. В. Плеханов, Соч., т. III, М., 1922, стр. 188; В. И. Невский. От «Земли и воли» к группе «Освобождение труда». М., 1930, стр. 137;
И. Волковичер. Начало социалистического рабочего движения в бывшей русской Польше, стр. 75—77.
8 ЦГАОР, ф. 109, 3-я эксп., 1880, д. 758, л. 49 (конверт, стр. 3).
405


лизма»,9 — заявил автор, призывая польское движение вступить на социалистический путь.
Вскоре после возникновения «Народной воли» польские революционеры завязали с ней деловые связи. У А. А. Квятковского, арестованного в ноябре 1879 г., был найден какой-то «Адрес польских социалистов».10 В следующем месяце агентура III отделения доносит, что в Технологическом институте распространением «Народной воли» занимается Казимир Сосновский, принадлежащий к польскому революционному кружку.
Летом 1880 г. завязалась переписка с польскими революционерами. 7 июля 1880 г. к ИК обратился с письмом «Польский клуб сынов отчизны» — тайное варшавское общество, состоявшее из возвратившихся из ссылки участников восстания 1863 г. Клуб не разделял социалистических убеждений и ориентировался на политические идеалы шляхетства.11
Как впоследствии заявлялось в польской революционной печати, подписавшие письмо «сыновья отчизны» оказались в этом смысле «весьма престарелыми», а их клуб — «лишен энергии и действительной точки опоры».12 Соглашение с клубом заключено не было. Более тесные связи установились у народовольцев с польскими студенческими кружками в обеих столицах, в Киеве, Вильно, а также с редакцией революционного органа в Женеве «Рувность» («Rownosc»), в которую входили С. Мендельсон и Л. Варыньский.
В середине 1880 г. возникает новая революционная организация польской молодежи в России. Еще в 1878 г. в Петербурге группа студентов-поляков образовала Библиотечный кружок, занимавшийся самообразованием. В начале 1880 г. этот кружок стал центром петербургского революционного землячества, так называемой петербургской гмины. Такие же гмины возникли и в других университетских городах (Москве, а также Киеве). Центром этой молодежной организации стала Варшава, где поселились ее руководители — окончивший Технологический институт в Петербурге Казимир Сосновский и Зыгмунт Балицкий, выпускник Петербургского университета, — ранее связанные с петербургскими народовольцами.
Программа гмин не была окончательно выработана. Но то, что известно о содержании чернового варианта «Программы действий польских социалистов», ясно показывает, что польские революционеры находились в 1880 г. под влиянием народнических идей, в большой степени «Черного передела». Большинство считало пропаганду в рабочей среде главной обязанностью револю¬
9 Там же, 1879, д. 680, ч. 3, лл. 102—103 (перевод с польского).
10 ЦГВИА, ф. 545л, оп. 2, 1880, д. 525, т. VII.
11 Архив «Земли и воли» и «Народной воли». М., 1932, стр. 322—324.
12 Alfexandr Dembski]. Socjalisci Polscy w sojuszu z rewolucjonistami w Rosji. «Przedswit», N« 33—34, 1892.
406


ционеров.13 Конечную цель борьбы видели в отделении Польши от России и в установлении федерации общин (гмин) с экономической основой в виде общинного землевладения в деревне, рабочей кооперации на промышленных предприятиях.14
Съезд революционных гмин, устроенный в июне 1880 г. в Варшаве Казимиром Сосновским, показал некоторые расхождения гмин с вставшей на последовательно интернационалистские позиции редакцией журнала «Рувность», издававшегося в Женеве. Кстати, ни Станислав Мендельсон, ни Людвик Варыньский, издатели этого журнала, не смогли прибыть на съезд. Вопрос об окончательном утверждении программы был отложен до июля следующего 1881 г. Из записки о петербургской гмине, составленной жандармскими властями, видно, что самыми деятельными ее членами были Иосиф Гласно, Мариан Вильчинский, Иосиф Чер- невский, Мария Конколович. Администратором (руководителем) петербургской гмины был И. Гласко. Он же был представителем гмины в «Народной воле»,15 поддерживал связь с И. Гриневицким, который, как сообщается в воспоминаниях учившегося тогда в Петербурге Т. Врублевского, входил в состав гмины.16 М. Вильчинский был представителем гмины в «Черном переделе» и распространял его газету среди студентов-поляков. И. Черневский составил программу, сходную, по словам одного из свидетелей, с программой «Черного передела».17
После летних каникул 1880 г. деятельность гмин на время замерла. Из Варшавы пришлось отправить в сентябре 1880 г. специального эмиссара для их оживления (этот эмиссар, А. Родзе- вич, после ареста предательски раскрыл состав гмин).
В октябре—ноябре 1880 г. активность гмин возрастает. Их участники регулярно привозили в Польшу народовольческую литературу. Так, Мария Конколович привезла в ноябре 1880 г. на празднование 50-летия восстания 1830 г. прокламации о казни Квятковского и Преснякова.
В начале зимы 1880 г. петербургская гмина начинает тесно сближаться с народовольцами.
На квартире И. Гласко стали часто бывать представитель «Народной воли» «Василий Сергеевич» и И. Гриневицкий, снабжавшие гмину, а через нее и Варшаву народовольческой литературой. И. Гриневицкий близко сошелся также с другими поль¬
13 ЦГАОР, ф. 102, 3-е д-во, 1881, д. 218, л. 197 (записка из дознании о петербургской гмине).
14 Там же, л. 183 об.
15 ЦГИА, ф. 1405, ОП. 80, 1881, д. 8125, л. 52.
16 См. рецензию С. Н. Валка на книгу о Т. Рехневском («Каторга и ссылка», 1928, № 3, стр. 195).
17 ЦГАОР, ф. 102, 3-е д-во, 1881, д. 218, л. 190 об. На сходство, если не на тождество, программы Черневского с программой «Черного передела» обратили внимание даже жандармы (там же, л. 30).
407


скими студентами В. Лясковским, К. Богушевичем, М. Конколо- вич. Хорошо зная «конспиративную химию», Гриневицкий снабжал гмину через Черневского подложными документами, через Конколович и Готовского — народовольческими изданиями.18
В начале зимы 1880/81 г. начались переговоры между ИК и польскими революционерами из петербургской гмины. От ИК в этих переговорах участвовали А. Д. Михайлов, А. И. Баранников и Н. Н. Колодкевич. Аресты этих членов ИК в ноябре 1880- январе 1881 г. прервали эти переговоры. По сообщению
А. 	П. Корба, поляки отстаивали автономию своей программы.13
Гораздо полнее взгляды петербургской гмины в этот период отражает ее заявление, опубликованное в декабре 1880 г. в № 4 «Народной воли». В отличие от «сынов отчизны», еще приверженных идеалам шляхетско-повстанческой традиции «отцов и дедов», польской молодежи стало ясно, что смешивать идеалы социализма и аристократической конституции нельзя.
«Воздавая героям 29 ноября [1830 г.] должную честь, — заявляли они, — мы не пойдем по их стопам». «Мы любим отечество не менее их, но понимаем эту любовь иначе; нам дорога не судьба горсти привилегированных, нам дорога судьба польского народа». «Простой народ — фундамент, на котором воздвигнется обновленная Польша».20
Заявление включало не только требование национальной независимости, но и программу общинно-социалистического строя. Одновременно подчеркивалась желательность осуществления поставленных целей мирным путем. Некоторые из членов гмины, как известно из следственных документов, порицали в это время террористов (М. Конколович, И. Черневский). «Народная воля» в примечании к заявлению гмин обещала высказать свой взгляд на задачи Польской социально-революционной партии в последующих номерах, но сделано это было не скоро, спустя три с лишним года, в № 10 «Народной воли».
За исключением предательских показаний А. Родзевича, о сближении польских гмин с народовольцами известно не так много. Представитель петербургской гмины в сношениях с народовольцами И. Гласко на следствии упорно отрекался от всех обвинений.21 Тесно связанный с гминой И. Гриневицкий погиб от бомбы, которой он взорвал царя, а представитель «Народной воли» «Василий Сергеевич» (скорее всего это был или М. Ф. Гра- чевский, или М. Р. Ланганс) остался нераскрытым во время следствия.
18 ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, 1881, д. 8125, лл. 52—61 об.
19 А. П. Прибылева-Корба. «Народная воля». Воспоминания о 1870— 1880-х гг. М., 1926, стр. 198.
20 Литература партии «Народной волн», стр. 328—329.
21 Там же, л. 65 об.
408


Остались нераскрытыми и попытки агитационной деятельности членов гмины среди рабочих Петербурга и молодежи. Известно, однако, что у петербургской гмины было три подготовительных кружка. На собрании одного из них на квартире студента Военномедицинской академии Есиповича читалась брошюра Карла Маркса «Гражданская война во Франции».22
В Киеве польская гмина (Войский, К. Длуский, Винцентина Лисовская) находилась в связи с народовольцами через Антонину Лисовскую (сестру Винцентины).23 При обыске у Винцентины Лисовской были найдены народовольческие издания: Виленская гмина тяготела к чернопередельцам.
В последнее время, т. е. с конца 1880 г., показывал на следствии А. Родзевич, в петербургской гмине стали проявляться террористические наклонности. На первых порах они направлены были исключительно против шпионов, преследуя цель защиты организации и мести изменникам. Некоторая часть гмины симпатизировала народовольцам.
Гмины просуществовали как объединенное целое меньше года. В январе 1881 г. начались аресты членов варшавской гмины, а в конце марта была разгромлена петербургская гмина.
К делу о гминах было привлечено в Варшаве около 50 человек, в Петербурге — 25, в Вильно—10. В связи с тем, что деятельность гмин не успела получить достаточного развития, их участники получили сравнительно легкие приговоры. В Восточную Сибирь сослали 4, в Западную — 5 человек.24
Следствие всячески старалось сгладить и замять серьезность дела. В официальном заключении варшавский прокурор объявил даже, что гмины ничего общего с «Народной волей» не имели, а появление в Варшаве народовольческих листовок «объясняется лишь случайностью».25
За установление дружеских связей с «Народной волей» высту ¬ пала и редакция женевского журнала «Рувность». Редакторы этого органа Станислав Мендельсон и Людвик Варыньский были убежденными социалистами и противниками шляхетских притязаний на «исторические» границы Польши. Летом 1880 г. польский журнал поместил «Программу Исполнительного комитета».26 Вскоре с редакцией «Рувности» знакомится Н. А. Морозов. В письме к В. Н. Фигнер в начале января 1881 г. он сообщал, что завязал «очень хорошие связи с редакцией „Рувности"». Часть этой группы, сообщал он, дружит с чернопередельцами, «но зато
22 Там же, л. 62.
23 ЦГАОР, ф. 102, 3-е д-во, 1881, д. 218, л. 24 (записка жандармского капитана Белановского).
24 «Календарь „Народной воли“ на 1883 год», Женева, 1883, стр. 143.
25 ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, 1881, д. 8125, л. 136 об.
26 «Rownosc», 1880, № 4, str. 39—40.
409


другая, и наиболее серьезная, симпатизирует „Народной воле“».27 Неизвестно, что отвечали из Петербурга Морозову, но он, очевидно, собирался установить связи с варшавской гминой. При переходе в январе 1881 г. русской границы Морозов был, однако, задержан. У него были найдены адреса руководителей варшавской гмины К. Сосновского и 3. Балицкого.28 Журнал «Рувность» охотно читался в народовольческих кружках на Украине.29
За деятельностью польской эмиграции внимательно следили К. Маркс, Ф. Энгельс и другие деятели социалистического движения. Митингу в Женеве по случаю 50-летней годовщины революции 1830 г. Маркс, Энгельс, Лафарг отправили письмо с пожеланием, чтобы польская борьба «объединилась со стремлениями наших русских братьев».30
За союз с польской революцией выступили на митинге П. А. Кропоткин и В. И. Засулич.31 От имени народовольцев приветствовал в своем письме это собрание Л. Н. Гартман. Ответ на приветствие Гартмана с заявлением о солидарности поляков с русским революционным движением был помещен в «Рув- ности».32
На митинге 29 ноября 1880 г. в Женеве в этом смысле выступали Длуский, Дикштейн, Варыньский, осуждавшие прежний польский «патриотизм», как маску шляхетства, а теперь бур-
QO
жуазии.
Редактор «Рувности» С. Мендельсон в письме к Энгельсу заявлял: «Старый лозунг „Да здравствует Польша!“, когда-то выражавший прогрессивную идею, стал теперь черным знаменем всей космополитической реакции в нашей стране. Во имя интересов польского народа, глубоко убежденные в лицемерии этого патриотического лозунга, мы не устанем повторять, что единственное спасение — под знаменем, которому уже 30 лет: „Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Да здравствует Интернационал!“».34
1 марта и последовавшие за тем удары по ИК почти на год задержали дальнейшее сближение польских и русских революционеров.
27 ЦГАОР, ф. 1762, оп. 4, д. 625 (письмо Н. А. Морозова к В. Н. Фигнер 4 января 1881 г.).
28 ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, 1881, д. 8624, л. 18 об.
29 Так, у А. Бяловеского, организатора народовольческого кружка в Одессе, было найдено 6 номеров этого журнала (ЦГИА, ф. 1405, оп. 82, 1882, д. 9501, л. 26).
30 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 247—249.
31 Архив Дома Плеханова, В.3.8.13.
32 «Rownosc», 1880, № 2, str. 13—16.
33 Там же, № 1, str. 11 —12. См. также: Sprawozdanie z miedzynarodowego zebrania zwolanego w 50-letnia rocnic^ lis'.opadowego powstania przez redakcyj? «Rownosc» w Genewie. Genewa, 1880.
34 ЦПА ИМЛ, ф. 1, on. 5, д. 4217 (письмо С. Мендельсона к Ф. Энгельсу 5 декабря 1880 г.).
410


Вместе с тем 1 марта вызвало волну новых надежд среди революционеров в Польше. У всех на устах были имена Желябова и Перовской. За несколько дней до казни Желябову и Перовской направили письмо польские социалисты из Львова с выражением соболезнования и уважения. Ее называли «сестрой», а его — «братом».35 Проклятия Александру III и царскому деспотизму звучали в обращениях и статьях Л. Варыньского и его товарищей в весенних номерах «Рувности».36
Необходимость сближения с русским движением начинает осознаваться в это время и тяготевшим к реформистско-националистической программе обществом «Люд польский».37
Большое значение имело обращение «К товарищам русским социалистам», составленное по инициативе Л. Варыньского 3 ноября 1881 г. редакцией журнала «Пшедсвит» («Przedswit»— «Рассвет»), перед тем издававшей журнал «Рувность». Эта прокламация была впоследствии найдена при аресте некоторых народовольцев — А. П. Корба и др.38 Поляки-интернационалисты, противопоставляя себя «патриотам», приняли решение, что в условиях раздела Польши «польская социалистическая партия не может существовать как единое целое». В применении к тогдашнему Королевству Польскому вывод из этого решения сводился к вхождению польской организации в состав русской.
Польские социалисты с восхищением отзывались о русских революционерах, которые взяли на себя всю тяжесть борьбы за политическую свободу. Ссылаясь на прошлогодние переговоры с русскими товарищами, которые привели поляков к заключению о необходимости тесного союза с русской революционной партией, редакция «Пшедсвит» предлагала организовать одну «общую социалистическую партию» и выработать общую политическую программу.39 Переходя в это время на позиции марксизма и выдвинув соответствующую политическую программу, группа Варыньского—Мендельсона сделала новый шаг в развитии социалистического движения в Польше.
Это заявление польских революционеров отражало их восхищение успехами народовольческой борьбы. Несомненно также, что в одобрении террора сказалось и влияние женевских чернопередельцев, которые в этот момент начали склоняться к союзу с «Народной волей». Редакция «Пшедсвит» (Л. Варыньский,
35 Хроника социалистического движения в России. 1878—1887 гг., М., 1906, стр. 169.
36 «Proletariat, Pierwsza soc jalno-rewolucy jna partja w Polsce». Moskwa, 1934, str. 103—107 («Rownosc», 1881, № 3—6).
3' ЦГИА, ф. 1410, on. 1, д. 426 («Воззвание социалистического общества „Люд Польский"»).
38 ЦГАОР, Ф. 112, ОП. 1, Д. 528, Л. 275.
39 Архив Дома Плеханова, АД.11.16, л. 8. Ср.: Л. Г. Дейч. О сближении и разрыве с народовольцами. «Пролетарская революция», 1923, № 8, стр. 6.
411


Ш. Дикштейн, К. Длуский и др.) пригласила для составления обращения к народовольцам Г. В. Плеханова и Л. Г. Дейча. По словам последнего, Плеханов высказался в очень благоприятном для народовольцев смысле и помог составить резолюцию о сочувствии русским борцам и предложение о союзе с ними. «С особенной симпатией он отзывался о Людвике Варыньском и Дикштейне»,40 — вспоминала потом Р. М. Плеханова.
Предложение группы «Пшедсвит» Л. Г. Дейч переслал в Москву Я. В. Стефановичу. Тот сообщил, что народовольцы готовят ответ. Однако московские аресты в феврале 1882 г., когда был схвачен и сам Стефанович, видимо, помешали составлению ответа.41
После арестов весной 1881 г. большинства членов петербургской гмины организация польских студентов возродилась в столице в виде Польской (или Польско-литовской) социально-революционной партии. Кружки, или гмины, этой организации имелись в Москве, Киеве, Варшаве, Пулавах, Одессе. Во главе организации стояла Секретная рада (позже названная Огниско), в которую вошли С. Куницкий, С. Михалевич, Э. Плоский, Т. Рехневский, А. Дембский.42
Заявляя о своей приверженности идеям социализма, Секретная рада видела возможность их осуществления только с помощью народных масс. Однако в качестве ближайших задач выдвигалось создание «заговорщической организации», которая, постепенно приобретая силы, могла бы «взять на себя инициативу и проведение восстания». Подготовке к вступлению в заговор должны были служить кружки студенческой молодежи и рабочих. Террор признавался только как «самооборона борющихся сил». Близость этой тактики с бланкистской тактикой, пропагандируемой в конце 1881 г. народовольческим ИК, не подлежит никакому сомнению.
Впрочем, Секретная рада прямо объявляла себя солидарной с русской партией «Народная воля» и считала необходимым условием победы федеративный союз с нею и другими национальными партиями в пределах России.43 «Программа Польской социальнореволюционной партии» была найдена при аресте П. А. Теллалова в декабре 1881 г. в Петербурге.44 Эксперты пришли к заключению,
40 Архив Дома Плеханова, А.88 (Р. М. Плеханова. «Моя жизнь»).
41 Л. Г. Дейч. Из карийских тетрадей. Группа «Освобождение труда», сб. 4, М.—Л., 1926, стр. 140—141. В 1882 г. группа С. Мендельсона в Женеве, как вспоминал потом Л. Тихомиров, «не только признавала безусловное единство» с «Народной волей», но даже заняла по отношению к ней отчасти подчиненное положение, почти как местная группа (Л. А. Тихомиров. Воспоминания. М.—Л., 1927, стр. 319).
42 Очерки по истории социалистического движения в русской Польше. Изд. «Пролетариата», 1904, стр. 33.
43 ЦГАОР, ф. 102, 7-е д-во, 1883, д. 42, ч. 1, лл. 5—6 (копия).
44 Там же, ф. 112, оп. 1, д. 527, лл. 1, 4.
412


что рукопись принадлежит перу С. Михалевича,45 известного в качестве одного из видных народовольческих пропагандистов среди московских рабочих. Видимо, его рукой программа была только переписана. О внимании к этой программе народовольцев говорит обнаруженная в записной книжке Теллалова заметка: «Гмина, ее программа, состав и стремления, необходимость в ответе».46 Однако аресты Теллалова, Михалевича и других помешали появлению народовольческого ответа. Судя по всему, Тихомиров и Ошанина, возглавлявшие в это время ИК, не видели особой нужды в союзе с немногочисленными кружками польской молодежи. Как вспоминал один из видных деятелей петербургской гмины (и затем партии «Пролетариат»), они «не придавали тогда много значения отношениям, которые не приносили немедленно чего-либо „практического*».47
Видимо, все же какие-то переговоры велись и после ареста Теллалова и Михалевича. Позднее (в 1883 г.), при аресте студента Харьковского ветеринарного института Генрика Славинского, нашли литографированную записку на русском языке от 3 апреля 1882 г., подписанную той же Секретной радой, В этой записке, к сожалению известной лишь в полицейском изложении, говорилось о необходимости слияния польской и русской революционных партий. По сравнению с программой, датированной ноябрем 1881 г., в записке был сделан новый шаг в сторону сближения с народовольцами— о терроре говорилось не только как о средстве защиты, но и как о средстве подкрепления пропаганды.48
Союз „Народной вояии и польской партии ,,Пролетариат11
Новый этап развития дружеских отношений между польскими и русскими революционерами связан с образованием в Польше партии «Пролетариат», созданной в 1882 г. усилиями Людвика Ва- рыньского.
Людвик Варыньский (1856—1889) родился на Киевщине в деревне вблизи Канева в семье польского дворянина. После окончания Белоцерковской гимназии юноша поступил в Технологический институт в Петербурге. Уже через год, в ноябре 1875 г., он был исключен за участие в студенческих волнениях. В начале 1877 г. Варыньский приезжает в Варшаву и поступает простым рабочим на фабрику. С этого момента началась его пропагандистская дея¬
45 Там же, ф. 102, 7-е д-во, 1883, д. 42, ч. 1, л. 33
46 Там же, ф. 112, оп. 1, д. 527, л. 19.
47 Al[exandr D е m b s k i]. Socjalisci Polscy w sojuszu z rewolucjonistami w Rosji. «Przedswit», № 33—34, 1892.
48 ЦГАОР, ф. 102, 3-е д-во, 1884, д. 1058, л. 81; ЦГВИА, ф. 545л, оп. 3, 1885, д. 51, т. IX.
413


тельность. Он ведет ее также в Пулавах, Львове, Кракове. Австрийские власти высылают его в Швейцарию. Живя за границей, он близко знакомится с русскими революционерами, в том числе с Г. В. Плехановым. Огромное влияние оказало на него изучение сочинений К. Маркса.
В декабре 1881 г. он решает вернуться в Польшу, чтобы создать там сильную революционную организацию, которая могла бы возглавить разрозненные кружки интеллигентов и рабочих и повести за собой рабочее движение.
На пути из Женевы в Варшаву Л. Варыньский побывал в Москве (декабрь 1881—январь 1882 г.), где находился тогда народовольческий Центр, и вел предварительные переговоры об установлении связи между «Народной волей» и намечавшейся им
о о Д О
польской организацией.
С прибытием в Польшу Варыньского пропаганда среди рабочих принимает массовую форму. «Приезд Варыньского в Варшаву является эрой в истории развития польского социально-революционного движения»,50 — писал историк «Пролетариата».
Одаренный недюжинными организаторскими способностями, Варыньский видел свой долг в мобилизации рабочих масс на борьбу. С удивительной энергией и упорством он взялся за непосильное, казалось бы, для одного человека дело. Преодолев все препятствия, Людовик Варыньский создал первую в Польше марксистскую революционную организацию — партию «Пролетариат», гордость польского рабочего класса.
Общественно-экономические условия Королевства Польского в конце 70—начале 80-х годов, и в частности упрочение капитализма, рост пролетариата, нищета трудового населения, серьезно обостряли классовые противоречия, благоприятствовали росту рабочего движения, усвоению марксистских идей. Под влиянием марксизма находился и основатель «Пролетариата» Людвик Варыньский. 16 сентября 1882 г. № 1 газеты «Пролетариат» вышел под лозунгом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».
В выпущенном почти одновременно воззвании Рабочего комитета партии «Пролетариат» заявлялось, что «польский пролетариат совершенно отмежевывается от привилегированных классов и вступает с ними в борьбу как самостоятельный класс, имеющий свои, совершенно особые, экономические, политические и моральные стремления».51 Отгораживаясь от националистических течений. «Пролетариат» поднял знамя международной солидарности рабочих. «Взгляды „Пролетариата* являются во всех своих решающих пунктах перенесением на польскую почву основ „Коммунистиче¬
49 Программа воспоминаний члена ИК «Народной воли» В. С. Лебедева. «Народовольцы после 1-го марта 1881 года». М., 1928, стр. 163.
50 Л. Василевский. Польская социально-революционная партия «Пролетариат». «Былое», 1906, № 4, стр. 193.
51 «Proletariat», Moskwa. 1934, str. 140.
414


ского манифеста'4 Маркса и Энгельса»,52 — писала Роза Люксембург. Однако партия «Пролетариат» не была последовательно марксистской. Между признанием основ научного социализма и извлечением из них соответствующих выводов, указывала Р. Люксембург, может лежать пропасть.53 Общие с Россией политические условия Королевства Польского, а также то обстоятельство, что виднейшие организаторы «Пролетариата» учились в России и воспитывались в атмосфере народнических идей, обусловили чарующее молодежь влияние героической борьбы партии «Народная воля».54 Революционные связи и сотрудничество с «Народной волей» имели своим следствием известное снижение идеологического уровня польской рабочей партии. Отсутствие необходимого политического опыта привело к признанию руководителями «Пролетариата» ошибочной тактики террора. Но, несмотря на усиление, особенно в последний период, народовольческого влияния, «Пролетариат» не перешел на позиции «Народной воли», сохранив в общем социал-демократическую программу.
Хотя партия «Пролетариат» в идейном отношении стояла выше «Народной воли», Варыньский считал необходимым заключение тесного боевого союза между обеими организациями во имя победы над общим врагом.
Этот взгляд разделяли и члены Секретной рады Польской социально-революционной партии С. Куницкий, А. Дембский, Т. Рехневский, Э. Плоский. На Виленском съезде в январе 1883 г., где встретились представители «Пролетариата» и Секретной рады, на вопрос, «должна ли быть основана особая польско-литовско- белорусская революционная партия?», съезд единогласно ответил: «нет». Съезд высказался за деятельность этих национальных групп с составе единой революционной партии в границах русского государства.55 Было условлено, например, что по приезде в Варшаву петербургские революционеры считаются членами «Пролетариата».
По возвращении в Петербург члены Огниско (Секретной рады) продолжали активно работать совместно с народовольцами, сближаясь с Центральным студенческим кружком в Университете (П. Ф. Якубович, М. П. Шебалин и др.),56 а также с группой Флерова-—Бодаева, почти целиком занимавшейся пропагандой среди рабочих. Программа «Пролетариата» особенно была близка Н. М. Флерову, будущему социал-демократу, большевику.
В 1883 г. С. Куницкий занял руководящее положение и в «Народной воле». После петербургского провала 3 июня 1882 г. (арест М. Ф. Грачевского, А. В. Буцевича и др.) оставшиеся народо-
52 Р. Люксембург. Памяти «Пролетариата». Харьков, 1926, стр. 6.
53 Там же.
54 А. Барский. Ю. Мархлевский. «Вестник Коммунистической академии», 1925, кн. XII, стр. 7.
55 «Proletariat», str. 150—151.
56 ГИМ ОПИ, Ф. 486 (М. П. Шебалина), д. 279, л. 7, стр. 18-19.
415


ьольцы собирались на его квартире. С. Куницкий не раз пытался принять различные меры для оживления деятельности «Народной боли».57 Вообще члены Огниско стали в то время активными участниками всех народовольческих дел, часто они занимались даже больше народовольческими, чем делами своей организации. Демб- ский в шутку говорил, что в «Петербурге он народоволец, а в Варшаве — пролетариатец».58
Как бы то ни было, в течение 1882—1883 гг. одна партия оказывала помощь другой. В Варшаве была оборудована небольшая типография, в которой отпечатали листовку «От мертвых к живым».59 Через устроенные пролетариатцами тайные пути на границах провозилась из Швейцарии народовольческая литература.
По указанию Центрального комитета «Пролетариата» осенью 1882 г. в Петербург был направлен Степан Андржейкович, который вступил в «Народную волю» и тотчас приступил к созданию летучей типографии. В этой типографии ему в начале 1883 г. удалось напечатать воззвание «К русскому народу» и особенно важную для чести народовольческой партии прокламацию «По поводу коронации» (май 1883 г.). Он начал было печатать и «Листок „Народной воли*», но был арестован в июне 1883 г.60 Эта помощь «Пролетариата» с благодарностью оценивалась руководителями «Народной воли». Есть указания, что В. Н. Фигнер в конце 1882 г. приглашала Л. Варыньского в члены вновь формируемого ИК. В результате последующих переговоров из Варшавы в Одессу (затем в Харьков) прибыл шрифт для задуманной тогда народовольческой типографии на Юге.61
С осени 1882 г. народовольческая группа Флерова—Бодаева, которая энергично вела пропаганду среди петербургских рабочих, тесно сблизилась с С. Куницким, Т. Рехневским и их товарищами. «Вскоре из Варшавы приехали трое рабочих, которые были вполне развитые люди. По рекомендации пролетариатцев они вступили к нам в группу и, освоившись с русским языком, сделались великолепными пропагандистами».62 Затем в эту группу пролетариатцы посылали молодых студентов поляков для обучения и практики в пропаганде среди рабочих.63 Характерно, что Л. Варыньский предлагал даже устроить съезд польских рабочих-пролетариатцев и
57 ЦГИА, ф. 1405, оп. 85. 1884, д. 10944, л. 49 об.
58 И. И. П о п о в. Минувшее и пережитое, ч. I. Л., 1924, стр. 103.
59 Быть может, это связано с деятельностью Марцеля Янчевецкого, которого В. Н. Фигнер, по некоторым данным, направила в Варшаву для организации народовольческой группы (P. Perl. Dzieje ruchu socialistyczncgo w za- borze rosyjskim. Warczawa, 1932, str. 165).
60 ЦГАОР, ф. 102, 7-е д-во, 1884, Д. 391, лл. 7—8, 13, 29. Андржейкович напечатал также «Программу „Вестника «Народной воли»“» и гектографировал биографии Желябова и Кибальчича.
81 Там же, Еженед. записки, т. I, л. 248 об.
62 И. И. Попов. Революционные организации в Петербурге в 1882— 1885 гг. «Народовольцы после 1-го марта 1881 года». М., 1928, стр. 60.
63 Там же.
416


русских рабочих-народовольцев.64 Съезд предполагалось созвать в Харькове.65 Но в тогдашних условиях полицейского террора осуществить это предложение было почти невозможно.
Весной 1883 г., по сообщению И. И. Попова, в Петербурге начались переговоры между «Пролетариатом» и «Народной волей». Из Варшавы приехал П. Бардовский и, по некоторым данным, Л. Варыньский. «Народную волю» представляли С. А. Иванов, братья Карауловы, П. Ф. Якубович. Эти сведения отчасти подтверждаются относящимися к началу XX в. письмами С. А. Иванова, в которых он вспоминает приезд Варыньского в начале лета 1883 г. в Петербург «для установления правильных сношений с народовольческой организацией». Варыньский приглашал представителя от народовольцев отправиться в Варшаву и быть не только посредником во всех отношениях между обеими организациями, но и принимать контрольное участие от имени «Народной воли» в редактировании «Пролетариата». Он предлагал также организовать в Варшаве типографию для печатания изданий «Народной воли».
Варыньский, по словам С. А. Иванова, «был главным сторонником и инициатором идеи о слиянии русской и польской партий и не только в форме равноправной федерации, но и в смысле некоторого подчинения поляков первой».66
Из-за отсутствия в Петербурге авторитетного партийного центра и несогласованности в действиях народовольцев переговоры эти расстроились. Не увенчалась успехом и попытка Варыньского весной 1883 г. подготовить почву для договора с «Народной волей» посредством связей с народовольческим центром в Париже.
М. Н. Ошанина и Л. А. Тихомиров настаивали на полном подчинении пролетариатцев народовольческому руководству, отрицая их право на какого-либо рода автономию.67 Летом 1883 г. в переговоры с Тихомировым и Ошаниной в Париже вступил уже
С. 	Куницкий. В октябре того же года он же вел переговоры в Петербурге с П. Якубовичем и К. Степуриным. Тогда-то и была установлена форма договора между обеими партиями и редакция обменных в связи с этим договором писем.68
Перед заключением договора с «Народной волей» Ф. Кон составил воззвание к польской молодежи, в котором говорилось о героической борьбе народовольцев и выдвигались необходимость
64 С. Н. В а л к. К биографии Л. Варыньского. «Каторга и ссылка», 1927, № 3, стр. 100.
65 В. С. Панкратов. Воспоминания. М., 1923, стр. 94.
66 Б. Н—с кий. Из народовольческих воспоминаний С. А. Иванова. «На-
родовольцы 80-х и 90-х годов». М., 1929, стр. 43—46.
67 L. D е j с z. Pionierzy ruchu socjalistycznego w Krolestwie Polskim. «Z pola walki», Moskwa, 1930, № 8—9, str. 56—57.
68 И. И. Попов. Революционные организации в Петербурге в 1882—
1885 гг., стр. 61. По другой версии тексты заявлений были составлены в Па¬
риже С. Мендельсоном и Л. Тихомировым (Д. Кузьмин [Е. Е. Колосов]. Народовольческая журналистика. М., 1930, стр. 178).
27 с. с. Волк
417


объединения с теми, от чьих ударов рухнет царское самодержавие. Воззвание это напечатать из-за арестов пролетариатцев не успели.69
Хотя официальное соглашение между «Народной волей» и «Пролетариатом» было достигнуто лишь на съезде народовольцев в Париже в начале 1884 г., этот договор закрепил то, «что уже было в жизни гораздо раньше», — свидетельствовал народоволец И. И. Попов. Отношения между народовольцами и пролетариат- цами и прежде были «дружеские и даже тесные».70
Таким образом, вопреки высказываемому иногда мнению, что опубликованное в начале 1884 г. соглашение «Пролетариата» и «Народной воли» «не было осуществлено на практике» из-за последовавших арестов,71 следует подчеркнуть, что этот договор являлся лишь итогом боевого сотрудничества, достигнутого в повседневной борьбе плечом к плечу в течение 1882—1883 гг. «Духовный, идейный союз был уже заключен, формальный последовал только несколько месяцев спустя»,72 — писал в своих мемуарах известный пролетариатец, впоследствии видный коммунист Феликс Кон. Ту же мысль развивала и Роза Люксембург: договор этот дает «как это обычно бывает, формальное выражение объединению польского и русского социалистического движения значительно позже, чем оно фактически имело место в действительности».73 Характерно, что на процессе «Пролетариата» суд признал, что соглашение с «Народной волей» действовало в 1883 г.74
Согласно официальным документам, опубликованным в № 10 «Народной воли»,75 между обеими партиями заключался тесный союз. Обе они обязывались помогать друг другу и действовать солидарно. к
Согласно составленному, вероятно еще в 1883 г., С. Куницким конфиденциальному договору между Центральным комитетом «Пролетариата» и Исполнительным комитетом «Народной воли» (он не был, по-видимому, окончательно утвержден), оба комитета обмениваются представителями, сообща организуют Красный Крест, переправу людей и изданий через границу, помогают друг другу людьми, деньгами и техническими средствами, информацией. В террористической борьбе ЦК действует самостоятельно, но, предпринимая акции в отношении высокопоставленных представителей
69 Ф. Ко н. Союз «Пролетариата» с «Народной волей». «Каторга и ссылка», 1926, № 3, стр. 73.
70 И. И. Попов. Революционные организации в Петербурге в 1882— 1885 гг., стр. 101.
71 История Польши, т. II. М., 1955, стр. 282; И. Н. Курбатова. К вопросу о связях революционного движения в России и Королевстве Польском в последней четверти XIX в., стр. 129; Л. Г. Дейч. Пионеры социалистического движения в Царстве Польском. «Вестник Европы», 1917, Me 4, стр. 592.
72 Ф. К о н. За пятьдесят лет. М., 1936, стр. 56.
73 Р. Люксембург. Памяти «Пролетариата», стр. 45.
74 ЦГИА, ф. 1405, оп. 85, 1885, д. 10894, лл. 18. 26.
75 Литература партии «Народной воли», стр. 676, 681.
418


власти типа генерал-губернатора и выше, ЦК обязан был действовать с ведома и согласия ИК. В особых случаях представитель «Народной воли» имел право приостановить решение «Пролетариата».
В политической борьбе и во внешних сношениях «Пролетариат» признавал руководство «Народной воли». Согласно последнему параграфу, «Центральный комитет [«Пролетариата»] признает полномочия Исполнительного комитета [«Народной воли»] как центра, руководящего политической борьбой, на заключение всяких договоров и соглашений от имени социально-революционной партии в пределах всей Российской империи».76
Во исполнение одного из пунктов соглашения, который обязывал ИК посылать в Варшаву интеллигентные силы, из Петербурга в Варшаву был послан в конце 1883 г. А. И. Загурский.77 По этому же секретному договору руководство военными революционными организациями в Польше осуществлялось народовольческим Военным центром.
По поручению «Пролетариата» инженер-капитан Н. А. Люри из Новогеоргиевской военной крепости, а также офицеры Сокольский, Игельстром поддерживали связи революционных кружков Варшавского военного округа с Военным центром в Петербурге, в частности с К. Степуриным.78
Видный деятель «Пролетариата» русский чиновник П. В. Бардовский написал обращение к офицерам с призывом следовать примеру народовольцев-офицеров Суханова и Буцевича, образовывать кружки и связываться с «Народной волей».79 Однако эту прокламацию напечатать и распространить не успели.
В Варшаве действовало объединенное общество Красного Креста «Народной воли» и «Пролетариата», в которое входили также русские революционеры Николай и Валентина Архангельские. Связь поддерживали с народовольческим центром В. В. Шу- лепникова и Г. Н. Добрускина.80 Петербург и Варшава регулярно обменивались революционной литературой, различного рода информацией.
В газете «Пролетариат» печатались известия о деятельности «Народной воли», объявления о народовольческих изданиях.81 Среди вещественных доказательств во время процесса пролета-
76 ЦГИА, ф. 1405, оп. 85. 1885, д. 10893, л. 32.
77 Там же, д. 10894, л. 25 об.
78 Материалы для истории революционного движения в Царстве Польском, т. II. [Б. м. и б. г.], стр. 161. Ср.: Г. В. Г о с т к е в и ч. Записки пролетариат-
цев. «Каторга и ссылка», 1928, № 3, стр. 128.
79 Материалы для истории революционного движения в Царстве Польском, т. II, стр. 146.
80 D. Wawrzykowska-Wievriochowska. М. i W. Archangielscy — zapomnriani rosjane-proletariatczvcy. «Kwartalnik Instytuta Polsko-Radzieckiego», 1954, № 2, str. 94.
81 «Proletariat», №№ 3, 4, 1883.
419


риатцев не раз фигурировали газета «Народная воля», ее программные документы, фотографии Желябова, Михайлова, Перовской, Суханова.82
Объединение революционных усилий постепенно становилось все прочнее. Это объединение облегчалось еще и тем, что назначенный представителем ИК «Народной воли» при ЦК «Пролетариата» Куницкий не только одновременно являлся представителем «Пролетариата» в народовольческой организации, но и занимал в последней очень видное положение. К этому времени (Варыньский был арестован в сентябре 1883 г.) Куницкий фактически стал руководителем «Пролетариата».
Станислав Куницкий (1861 —1886) учился в тифлисской гимназии, а затем в Петербурге в Институте путей сообщения. С конца 1881 г. начинается его революционная деятельность в польских студенческих кружках в Петербурге. Одновременно он примыкает к народовольцам. Знакомство с Варыньским определило его судьбу. Когда Варыньский привел его на рабочие сходки, тот «пришел в такой восторг, что чуть ли не сейчас готов был лезть на баррикады».83
Куницкий стал верным последователем и помощником Варынь- ского, не покидая, однако, рядов «Народной воли». В апреле 1883 г. он уехал в Варшаву, очевидно вместо С. А. Иванова, и стал посредником между «Народной волей» и «Пролетариатом». Он работал за десятерых, посещал рабочие собрания, устраивал кружки молодежи, ездил для основания «колонии» в Ригу и Вильно, составлял прокламации к рабочим Лодзи, писал статьи для очередных номеров газеты «Пролетариат». В короткое время он стал душой партии. Однако в отличие от Л. Варыньского он менее критически подходил к программе «Народной воли» и целиком разделял ее увлечение террором. Направив деятельность части пролетариатцев по этому ошибочному пути, он недооценивал пропаганду среди рабочих.
Пролетариатцы, особенно С. Куницкий, много работали над созданием новых революционных кружков в польских, а также в ряде крупных русских городов. В июне 1884 г. в конспиративном письме Варыньскому в тюрьму Куницкий сообщал, что «наши колонии (Петербург, Москва, Киев) также развились».84 На составленной Департаментом полиции специальной карте видно,
82 ЦГИА, ф. 1405, оп. 83, 1883, д. 11271, л. 2; оп. 521, д. 408, ч. 1, л. 67 об.
83 Материалы для истории революционного движения в Царстве Польском с 1877 по 1885 г., т. И, стр. 44. Это редкое издание, представляющее публикацию заключений прокурора Варшавской судебной палаты по политическим делам, было выпущено в 14 экз. «исключительно для лиц, наблюдавших за производством дел» (Библиотека АН СССР в Ленинграде. Отдел редкой книги).
84 Там же, стр. 15—16.
420


что кружки «Пролетариата» были основаны также в Одессе, Витебске, Могилеве, Риге, Вильно.
В большинстве случаев эти кружки состояли почти исключительно из рабочих-поляков. Это были грамотные, довольно развитые и преданные революционному делу люди. «К русским рабочим [они] не питают ни малейшей вражды», — рассказывал на следствии один из южных народовольцев С. Росси, сообщивший также, что «Пролетариат» рекомендует своим кружкам в России оказывать помощь местным народовольческим группам.
В Вильно «колонию» основал в октябре 1883 г. С. Куницкий,85 здесь действовал Болеслав Онуфрович, а затем в январе 1884 г. побывал талантливый публицист Тадеуш Рехневский.86 Виленская группа, организованная при содействии остатков народовольческой группы, основанной в 1881 —1882 гг. М. Ф. Грачевским и Р. Аппельбергом, выпустила в начале 1884 г. гектографированную «Программу рабочих, членов партии „Народной воли“ в Северо-Западном крае». Эта программа в поврежденном виде (не хватает первых 8 листов) была найдена в ящике с нелегальной литературой («Манифест Коммунистической партии», народовольческие и чернопередельческие издания) 9 мая 1884 г. в овраге вблизи Минска.87
По своему содержанию эта программа, никогда до сих пор не изучавшаяся исследователями, весьма примечательна. О ее содержании говорит уже подзаголовок: «Составлена по программе
Рабочего комитета». Эта последняя являлась программой партии «Пролетариат» и была, по выражению Р. Люксембург, «насквозь проникнута духом социал-демократического мировоззрения».88 В сильнейшей степени на ней отразилось влияние идей «Коммунистического манифеста».89 Это влияние в особенности заметно в первой вступительной части «Воззвания Рабочего комитета».90 Хотя соответствующий раздел в известном нам экземпляре вилен- ской программы из-за ее повреждения отсутствует,91 этот раздел, по всей вероятности, просто повторял преамбулу «Воззвания Рабочего комитета».
Во втором разделе, где характеризовалось современное положение общества, Виленская программа осторожнее варшавской. Последняя утверждала, что современное польское общество обладает «всеми чертами буржуазно-капиталистического строя», а ви¬
85 ЦГИА, ф. 1405, оп. 85, 1885, д. 10894, л. 27.
86 Материалы для истории революционного движения в Царстве Польском С 1877 ПО 1885 Г., Т. II, стр. 158—159.
87 ЦГИА, ф. 1405, оп. 85, 1884, л. 10865, л. 10 об.
88 Р. Люксембург. Памяти «Пролетариата», стр. 32.
89 Там же, стр. 6.
90 «Proletariat», Moskwa, 1934, str. 136—143. (Русский перевод: «Былое*, 1906, № 4, стр. 196—202).
91 ЦГИА, ф. 1410, оп. 1, д. 489.
421


ленские народовольцы полагали, что развитие окружающего их общества еще только принимает «мало-помалу форму буржуазнокапиталистического». Виленская программа далее просто переводила на русский язык все основные положения варшавской. Она выступала против националистических тенденций, затемняющих классовое сознание, объявляла войну привилегированным сословиям и заявляла о солидарности со всеми эксплуатируемыми без различия национальностей.
В отличие от программы рабочих-народовольцев, составленной А. И. Желябовым, виленская программа, как и воззвание «Пролетариата», ясно сформулировала положение о том, что «освобождение рабочего сословия» «должно быть делом самих работников». Виленская программа в общем полностью принимала широкую политическую, а также и экономическую платформу «Пролетариата». Повторялись, однако, и такие недостатки «Воззвания Рабочего комитета», как весьма нечеткое разделение про- граммы-минимум и программы-максимум, а также признание необходимости терроризации капиталистов, землевладельцев, шпионов и т. д.
В виленской программе были, наконец, такие специфические черты, которые выдают ее народническое происхождение. Авторы виленской редакции заменяют совершенно четкий термин «класс» расплывчатым понятием «сословие», унаследованным в России от крепостнической эпохи.
Не касаясь других промахов (например, в виленской программе почему-то опущены слова о том, что обучение будет лишено религиозного характера), особо остановимся на единственном, но довольно существенном добавлении, внесенном в текст автора «Воззвания Рабочего комитета» Варыньского.
В заключительном разделе последний призывал всех рабочих объединиться в одну мощную организацию и указывал, что в момент движения Рабочий комитет явится представителем пролетариата. В Вильно этот текст расширили. Рабочая организация в момент восстания не только объявляет себя временным революционным правительством, но, «захватив, таким образом, власть, рабочая организация будет ее держать в своих руках до тех пор, пока ей не удастся провести основные реформы, отличающие будущее общество от настоящего».92
Народовольческое влияние в этом проекте одновременно политического и социального переворота здесь проявилось очень наглядно. Подобные идеи развивались и в «Программе рабочих, членов партии „Народной воли"».93
Несмотря на теоретические разногласия с «Народной волей», которые выражались отчасти и в недоверии к ее тактическим сред¬
92 Там же, л. 27.
93 Литература партии «Народной воли», стр. 885—886.
422


ствам, пролетариатцы не считали тогда своевременной критику народовольческих взглядов. Позже сторонники «Пролетариата» сами сделали шаг в сторону бланкизма и терроризма. В организационных принципах обеих партий, а также в избранных ими средствах борьбы было много схожего, что несомненно объясняется авторитетом «Народной воли» в среде польской молодежи. В Варшаве пролетариатцы, как это практиковалось народовольцами, образовали боевую дружину для мести предателям и шпионам; члены ЦК «Пролетариата», так же как и члены ИК «Народной воли», называли себя лишь агентами 1-й степени, в городах были образованы центральные кружки. На совещании петербургских народовольцев и пролетариатцев осенью 1883 г., как утверждал М. П. Шебалин, никаких программных споров не происходило.94 Более того, публично пролетариатцы не раз подчеркивали свою солидарность с «Народной волей». На процессе по делу партии «Пролетариат» Л. Варыньский на вопрос председателя суда, «признает ли он солидарность с „Народной волей*», ответил: «вполне». В своем последнем слове с гордостью подтвердил свою принадлежность к «Народной воле» и Куницкий: «Да, я солидарен с „Народной волей*, я был членом этой партии и расписываюсь под всем, что она совершила».95
Память о совместной борьбе против царского деспотизма навеки сохранилась в сердцах бывших пролетариатцев. «Воспоминания членов партии „Пролетариат* преисполнены чувством союзничества и братства с русским революционным движением, самым верным союзником польского народа в борьбе за освобождение»,9® — замечает современный польский исследователь эпохи. Так, в сравнительно недавно опубликованных воспоминаниях правнучки Т. Костюшко, активной деятельницы позднего «Пролетариата» Марии Богушевич, ясно показано, какую важную роль в упрочении истинного интернационализма в рабочем классе Польши сыграло единство польских и русских революционеров.97
Польские революционеры-марксисты в начале 80-х годов поняли невозможность победы революции в Польше без победы революции в России. Союз «Пролетариата» с «Народной волей» воодушевлял польских борцов, придавал им силы и мужество.
Провозглашение и осуществление этого союза, скрепленного кровью польских и русских революционеров, явилось великим историческим уроком интернациональной солидарности.
94 М. П. Шебалин. Петербургская народовольческая организация в 1882—1883 гг. «Народовольцы после 1-го марта 1881 года», М., 1928, стр. 47.
95 Варшавский процесс 29-ти. СПб., 1886, стр. 56. См. также: Л. Василевский. «Пролетариат» перед судом. «Былое», 1906, № 7, стр. 274.
96 М. Wierzchowski. Rosyjski ruch rewolucyjny lat 70ch—80ch XIX st. «Z dziejow wspolpracy rewolucyjnej polakow i rosjan w drugiej potowie XIX wieku». Wroclaw, 1956, p. 320.
97 M. Bohuszewiczowna. Pami^tnik. «Tworczosc», 1954, n. 3, str. 174.
423


КАРЛ МАРКС, ФРИДРИХ ЭНГЕЛЬС И «НАРОДНАЯ ВОЛЯ»
Распространение народовольцами марксистской литературы
Несколько замечательных страниц истории «Народной воли» относится к установлению Исполнительным комитетом дружеских связей с Марксом и Энгельсом, к распространению народовольцами марксистской литературы в революционных кружках.
В письме Марксу от 25 октября 1880 г. Исполнительный комитет «Народной воли» сообщал, между прочим, что «Капитал» сделался «настольной книгой образованных людей».1 Документы и мемуары подтверждают знакомство с «Капиталом» виднейших народовольцев — М. Ю. Ашенбреннера, А. Н. Баха, Н. К. Буха, А. П. Корба, М. Р. Ланганса, Н. А. Морозова,
С. 	Л. Перовской, В. Н. Фигнер, С. Г. Ширяева и др. Энгельс в 1884 г. с полным правом писал, что в России среди револю- ционеров-практиков экономические идеи марксизма всегда встречали симпатию.2
«Капитал» входил во все рекомендательные списки литературы, составленные народовольцами: в гектографированную в Петербурге в начале 1882 г. «Программу для чтения» (издание Центрального студенческого кружка «Народной воли»),3 одесский печатный «Каталог систематического чтения» (1882 г.), в котором «заметно определенное стремление к популяризации экономического учения Маркса предпочтительно перед другими шко¬
1 Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями. М., 1951, стр. 251.
2 Там же, стр. 277.
3 ЦГИА, ф. 1410, оп. 3, д. 619.


лами»,4 рукописную «Программу для изучения социального и экономического развития Западной Европы и России» (Киев)5 и др.
Марксистская экономическая литература изучалась в 1880— 1883 гг. и в народовольческих студенческих кружках Москвы, Казани, Ярославля, Дерпта и других городов, в военных кружках Кронштадта, Одессы, Николаева.
Особенно важно отметить, что народовольцы, продолжая традицию народников 70-х годов, стремились ознакомить с некоторыми экономическими идеями Маркса кружки наиболее развитых рабочих.6 Так, члены образовавшейся в 1882 г. «Подготовительной группы партии „Народной воли"», занятой в основном пропагандой среди рабочих, готовили рефераты по «Капиталу», а затем их гектографировали.7
Московские пропагандисты в 1881 г. знакомили своих слушателей с теорией стоимости Маркса «обыкновенно изустно или по одному из многочисленных в то время рукописных конспектов, составлявшихся чуть ли не во всех городах, где только велась пропаганда, и затем ходивших по рукам».8 С «Капиталом» был знаком один из руководителей народовольческой пропаганды среди московских рабочих С. Н. Халтурин9 и некоторые другие пропагандисты.
В 1882 г. в Киеве вели пропаганду «основательно» изучившие «Капитал» А. Н. Бах и Н. Д. Захарьин.10
Из рабочих народовольческих кружков вышли такие талантливые, но преждевременно погибшие пропагандисты, как например Андрей Карпенко, токарь ростовских железнодорожных мастерских, который организовал в 1883 г. выпуск журнала «Рабочий», где в марксистском духе объяснялись начала политической экономии.11 Переехав в Екатеринослав, Карпенко вел занятия с рабочими кружками, руководствуясь трудами Маркса.12 Карпенко, как и некоторые другие рабочие-народовольцы, вспоминал Панкратов, поразил Германа Лопатина своей начитанностью и знанием сочинений Маркса.13
4 Н. В. 3 д о б н о в. История русской библиографии до начала XX века. М., 1951, стр. 428.
5 ЦГИА, ф. 1410, оп. 1, д. 420, Л. 1 Об.; д. 421, лл. 10—11.
6 Памяти Гриневицкого. «Былое», Ростов-на-Дону, вып. I, 1906, стр. 7.
7 И. И. Попов. Революционные организации в Петербурге в 1882— 1885 гг. «Народовольцы после 1-го марта 1881 года», М., 1928, стр. 55, 57.
8Н. Волков [И. И. Майнов]. Народовольческая пропаганда среди московских рабочих в 1881 г. «Былое», 1906, № 2, стр. 181.
9 ЦГАОР, ф. 109, 3-я эксп., 1880, д. 538, ч. 1, лл. 307 об., 319 об.
10 А. Н. Бах. Записки народовольца. М.—Л., 1929, стр. 32.
11 «Рабочий» — ростовский журнал 1883 г. Послесловие С. Н. Валка. «Литературное наследство», т. 2, М., 1932, стр. 100.
12 ЦГИА, ф. 1405, оп. 87, 1886, д. 10145, л. 431 об.
13 Г. Н—ии. Из жизни рабочих народовольческих кружков. (Памяти Андрея Карпенко). «Каторга и ссылка», 1929, № 8—9, стр. 208.
425


Несомненные заслуги имели народовольцы и в распространении «Манифеста Коммунистической партии», а также некоторых других произведений Маркса и Энгельса. До 1882 г. «Коммунистический манифест» сравнительно редко встречался в революционных кружках, в том числе и народовольческих. Однако его нашли в марте 1881 г. при аресте у Н. И. Кибальчича, который еще в 1875 г. начал было переводить его на русский язык,14 а также в начале 1882 г. у И. В. Калюжного — одного из членов московской рабочей группы. Этот последний экземпляр ранее, по-видимому, принадлежал Плеханову, так как на титульном листе была надписана его фамилия.15 Невольно возникает вопрос, не был ли этот экземпляр прислан в редакцию «Народной воли», с которой был связан И. В. Калюжный, из Женевы Л. Г. Дейчем вместе с копией «Предисловия» Маркса и Энгельса к русскому переводу Г. В. Плеханова?
Плеханов, лично не знакомый в это время с основоположниками марксизма, попросил Лаврова в декабре 1881 г. или в начале января 1882 г. обратиться к ним с просьбой о предисловии 16 к своему переводу «Коммунистического манифеста». Маркс и Энгельс почти тотчас откликнулись на эту просьбу. «Предисловие» (автограф Энгельса), помеченное 21 января 1882 г., Маркс послал 23 января на имя Лаврова в Париж.17 Из Парижа оно, очевидно, тотчас было отправлено к Плеханову в Женеву. Оттуда сблизившиеся в это время с ИК чернопередельцы выслали в Москву, где находился тогда ИК, немецкий и русский (в переводе Плеханова) тексты «Предисловия» с просьбой поместить его в ближайшем номере «Народной воли».18 В Москве немедленно включили «Предисловие» в № 8—9 «Народной воли». «Предисловие» (народовольцы перевели его самостоятельно) сопровождалось редакционным примечанием: «С удовольствием
помещаем „Предисловие*, имея в виду глубокий научный и практический интерес затронутых в нем вопросов».19 Речь шла о высказанной Марксом и Энгельсом мысли, что русская община, сильно уже пошатнувшаяся, может перейти к высшей форме коммунистического землевладения только в том случае, если русская революция сомкнется с революцией пролетариата на Западе.
14 Б. С. И т е н б е р г и А. Я. Черняк. Ранний перевод «Манифеста Ком¬
мунистической партии». «Исторический архив», 1959, № 2, стр. 224.
16 ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 526, Л. 48 об.
16 Письма Г. В. Плеханова к П. Л. Лаврову. «Дела и дни», 1921, кн. II, стр. 89.
17 Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями, стр. 256—258.
18 Группа «Освобождение труда», сб. 3, М.—Л., 1925, стр. 172.
19 Литература партии «Народной воли». Париж, 1905, стр. 558. Вероятно, автором примечания был член ИК В. С. Лебедев, вошедший в это время в состав редакции «Народной воли» (Д. Кузьмин [Е. Колосов]. Народовольческая журналистика. М., 1930, стр. 190).
426


Следует добавить, что в «Народной воле» «Предисловие» Маркса и Энгельса появилось почти за три месяца до выхода плехановского перевода «Коммунистического манифеста» в Женеве.
Первые известия о распространении нового издания «Манифеста Коммунистической партии» в России относятся к осени 1882 г. В литографированном виде (возможно, издание московских народовольцев) оно имелось в офицерских кружках в Одессе и Николаеве.20
В Петербурге народовольческая организация в Университете, восхищенная «пророческой новизной взглядов», выпустила два издания «Коммунистического манифеста»: первое (1882 г.) рекламировалось на обложке подпольного журнала «Студенчество», вышедшего в январе 1883 г.,21 другое сохранилось и имеет дату
выпуска — 9 июля 1883 г.22 В 1883 или 1884 г. его выпускают
и распространяют среди рабочих кружки московской и Харьков-
о «_> О Q
скои народовольческой молодежи.
Можно также назвать несколько других работ Маркса и Энгельса, распространявшихся народовольцами. Студенческий кружок Петербургского университета выпустил в 1883 г. в гектографированном виде «Научный социализм» Энгельса и два издания «Гражданской войны во Франции» Маркса.24
Разумеется, было бы неверным приписывать все найденные в народовольческих кружках марксистские произведения издательской деятельности одних только народовольцев. Энергичную работу по выпуску гектографированных перепечаток «Коммунистического манифеста» и других трудов основоположников марксизма проводило с лета 1883 г. также московское «Общество переводчиков и издателей», которое, как известно, являлось нелегальной организацией переходного типа — одни участники тянули общество назад к народовольчеству, другие приближались к марксизму.25
Народовольчество и марксизм
Русские революционеры-народники обратились к изучению «Капитала» и других марксистских трудов еще до выхода рабочего класса на широкую арену общественной борьбы. Деятели освободительного движения разночинского периода до начала 80-х го¬
20 Автобиография М. Ю. Ашенбреннера. Энциклопедический словарь ^Гранат», т. 40, Приложение, стлб. 13—14.
21 ЦГИА, ф. 1410, оп. 1, д. 422.
22 Там же, оп. 3, д. 436. На обложке этого издания помещен вензель с анаграммой «В. Р. П.— 1883 — В. Р. П.» («Вольная русская печать»?).
23 Л. А. Левин. «Манифест Коммунистической партии» в России. М., 1956, стр. 82. Ср.: В. Бурцев. Из моих воспоминаний. «Свободная Россия», 1889, № 1, стр. 48—49.
24 ЦГИА, ф. 1410, оп. 3, д. 430.
25 Ю. 3. Полевой. Зарождение марксизма в России. М., 1959, стр. 337.
427


дов не имели, таким образом, достаточно подготовленной почвы для того, чтобы подойти к пониманию общественной жизни с точки зрения насущных классовых интересов рабочего класса.
Главной революционной силой в глазах народовольцев (как и их предшественников) оставался не рабочий класс, а крестьянство. Слабое развитие капитализма в России приводило их к представлению, будто капитализм здесь — явление случайное, наносное. А отсюда следовал вывод, что Россия может приблизиться к социализму не через пролетарскую революцию, а посредством террора, устрашающего правительство, посредством захвата власти заговорщической группой революционной интеллигенции. Таким образом, и для народовольцев сохраняла свою силу теория крестьянского социализма, в той или иной степени окрашенная баку- нистскими тонами.
Поэтому признание и одобрение народовольцами «Капитала» вовсе не означали принятия теории научного коммунизма в целом. Классовая сущность марксизма как теории пролетарского социализма не проникала в их сознание. Даже в том случае, когда народники (например, Г. А. Лопатин) заявляли о признании учения Маркса единственно верной системой социализма, они оказывались неспособными применить его к задачам революционной борьбы в России.26
Об этом явлении В. И. Ленин писал: «С одной стороны, социалисты не понимали теории Маркса, считали ее неприменимой к России; с другой стороны, русское рабочее движение оставалось еще в совершенно зачаточной форме».27
Знакомство с марксизмом революционной молодежи 70-х. а отчасти и 80-х годов ограничивалось обычно усвоением лишь некоторых сторон экономического учения (например, теории прибавочной стоимости). Другие стороны марксизма, в частности его учение о пролетарской революции и диктатуре пролетариата, для народовольцев, как и для других народников, были неприемлемы. К народовольцам можно отнести известный отзыв Г. В. Плеханова о лавристах: «Философско-историческая часть учения
Маркса осталась для них непрочитанной главой любимой книги; они слишком верили во всемогущее влияние своей пропаганды, чтобы искать для нее опоры в объективных условиях общественной жизни».28
Для народовольцев характерным было стремление эклектически соединить идеи Маркса с народническими убеждениями. Большинство народовольцев рассматривало экономические идеи марксизма как дополнение к их народническим взглядам.
26 Ю. М. Рапопорт. Из истории связей русских революционеров с ос- новоположниками научного социализма (К. Маркс и Г. Лопатин). М., 1960. стр. 79.
27 В. И. Л е н и н, Полн. собр. соч., т. 4, стр. 245.
28 Г. В. Плеханов, Соч., т. II, М.—Пгр., 1923, стр. 39.
428


В. 	Н. Фигнер, изучавшая «Капитал» в 1881 г., рассказывала: «Прежние взгляды лежали основным пластом, а вверху расположилось все, почерпнутое из книги „Капитал**. И эти два слоя не перемешивались сверху донизу, но как-то таинственно объединялись, удваивая силу убеждения и решимость бороться».29
Для народовольцев, как и их предшественников, «Капитал» был не столько научным трудом, сколько гневным обвинением западноевропейского капитализма. Неудивительно, что решение важнейшего теоретического вопроса о судьбах русского капитализма по существу не отличалось от прежнего народнического. Исходя из той же «сентиментальной критики капитализма»,30 народовольцы решали вопрос о путях развития России. Опираясь на Маркса, они в то же время следовали народническому публицисту В. П. Воронцову и пытались опровергнуть марксистскую постановку проблемы по отношению к России, доказывая «искусственность» русского капитализма.
Эклектический и непоследовательный характер носят все народовольческие популяризации Маркса. Достаточно упомянуть об одной из лучших народовольческих брошюр, излагающих учение Маркса, — «Царь-голод», автором которой был А. Н. Бах. Эта брошюра сложилась из бесед Баха с киевскими рабочими в 1882 г., но выпущена впервые как будто в Казани.31 Бах несомненно внимательно изучал «Капитал», но в его брошюре очень заметно влияние статей Н. И. Зибера. Статьи Зибера были очень популярны в народовольческих кружках. Бах пользуется, например, его выводами о кустарном промысле как начальной стадии капитализма. Но там, где уязвим Зибер, уязвим и Бах. Он так же, как и Зибер, ничего не говорит о путях перехода от капитализма к социализму, умалчивает об исторической роли пролетариата.
В брошюре Баха содержались и существенные элементы лассальянства — «железный закон заработной платы».32 Надо отметить, что подобное соединение Маркса с Лассалем было нередким в кружках самых различных народнических направлений. Кроме того, брошюра Баха не была свободна от народнической идеализации общинных порядков.
О том, как упрощенно народники понимали в то время Маркса, свидетельствует длительная полемика в легальной и нелегальной печати начала 80-х годов о взаимоотношении политики и экономики. В народнических кругах сложилось даже убеждение о полном якобы равнодушии Маркса к собственно политической борьбе.33
29 В. Н. Ф и г н е р, Полн. собр. соч., т. V, М., 1932, стр. 103, 103.
30 В. И. Ленин, Поли. собр. соч., т. 2, стр. 540.
31 ЦГИАЛ, ф. 1405, оп. 85, 1884, д. 10294, лл. 69 об., 112 об.
32 А. Н. Бах. Царь-голод. СПб., 1895, стр. 56.
33 Н. С. Русанов. Идейные основы «Народной воли». «Былое», 1907,
№ 9, стр. 53.
429


Были, однако, среди народовольцев и сторонники более близких к марксизму взглядов в этом вопросе, хотя, разумеется, и их еще нельзя было назвать марксистами.
Так, Н. И. Кибальчич, который, как уже говорилось, еще в 1875 г. пытался самостоятельно перевести «Коммунистический манифест», показал, что ссылки на Маркса как противника политической программы несостоятельны. Хотя Кибальчич и не раскрыл взаимосвязи экономики и политики в приложении к русским условиям, он в целом стоял на пути к правильному представлению об их взаимозависимости.
«Народная воля» признает, заявлял Н. И. Кибальчич, «тесную связь и взаимодействие политического и экономического факторов, полагает, что ни экономический переворот не может осуществиться без известных политических изменений, ни, наоборот, свободные политические учреждения не могут установиться без известной исторической подготовки в экономической сфере».34
По справедливому утверждению Н. С. Русанова, в руководящем ядре народовольческой партии хотя и были сторонники идейного сближения с Марксом, большинство все же склонялось к Дюрингу.35 Несомненным сторонником последнего был и ведущий народовольческий публицист Л. А. Тихомиров.
В одной из своих легальных статей Тихомиров открыто присоединился к «политику» Дюрингу против «экономиста» Маркса.36 Редактируемый Тихомировым и Лавровым «Вестник „Народной воли"» все же поместил написанные в марксистском духе рецензию Г В. Плеханова (на книгу Аристова о Щапове) и статью П. Б. Аксельрода. Хотя Маркс с одобрением цитировался и в других статьях этого номера, но Н. С. Русанов, например, включал в число представителей научного социализма Родбер- туса, проповедника прусского государственного социализма, а также пытался соединить марксизм с дюрингианской «теорией насилия» и с бланкистско-народовольческой идеей захвата власти революционной боевой организацией.37
«Вестник „Народной воли“» и в дальнейшем занимал противоречивую позицию по отношению к марксизму. П. Л. Лавров с большим уважением отзывался о взглядах «великого учителя» Маркса, благожелательно излагал содержание работ основоположников марксизма, защищал марксизм от нападок со стороны его критиков и даже выражал «твердое убеждение», что программа деятельности русских революционеров «может быть совершенно определенно и точно» связана с марксистскими основами научного
34 Литература партии «Народной воли», стр. 338.
35 Н. С. Русанов. Идейные основы «Народной воли», стр. 51.
36 И. Кольцов [Л. Тихомиров]. К вопросу об экономике и политике. «Дело», 1881, № 5, стр. 4, 12.
37 Н. Тарасов [Н. С. Русанов]. Банкротство буржуазной науки. '•Вестник „Народной воли“», Женева, № 1, 1883, стр. 69, 83, 84, 89.
430


социализма.38 Но при этом Лавров даже и не пытался применить марксистские взгляды к анализу развития России, а Русанов и Тихомиров прямо подчеркивали западноевропейскую «ограниченность» марксизма, его неприменимость к русским условиям.39
В самой России влияние идей Маркса все возрастало. Однако в начале и середине 80-х годов задавали тон пока еще приверженцы традиционных народовольческих взглядов, которые использовали марксистские произведения главным образом как памфлеты против европейского капитализма или как предостережение против русского. Такое истолкование учения Маркса, конечно, противоречило духу марксизма. Впоследствии причины подобного применения марксистской литературы очень ярко охарактеризовал В. И. Ленин. «Оригинальное явление, — писал он,— марксизм был, уже начиная с 80-х годов (если не раньше), такой бесспорной, фактически господствующей силой среди передовых общественных учений Западной Европы, что в России теории, враждебные марксизму, не могли долгое время выступать открыто против марксизма. Эти теории софистицировали, фальсифицировали (зачастую бессознательно) марксизм, эти теории как бы становились сами на почву марксизма и „по Марксу* пытались опровергнуть приложение к России теории Маркса!».40
Маркс и Энгельс о «Народной воле»
Великие основоположники марксизма глубоко верили в близость русской революции, ждали от нее толчка, ускоряющего развитие всемирной истории к коммунизму. Этим в первую очередь и определялось их отношение к «Народной воле», являющее собой пример свободного от предвзятости и догматизма отношения марксистов к революционным партиям стран, еще не развитых достаточно экономически и политически.
Непримиримые к программным ошибкам социал-демократии капиталистического Запада, основоположники научного социализма предъявляли иные требования к деятельности революционно-демократических партий в странах, где рабочее движение делало лишь первые шаги. Здесь важнейшим критерием для них служила готовность к самоотверженной борьбе за свободу. Исходя из этого, Маркс и Энгельс всемерно поддержива\и народовольцев, готовивших революционный взрыв в России. Необходимо, однако, отметить, что вопреки утверждениям некоторых современных иностранных авторов проведенный Марксом и Энгельсом
38 П. Л [а в ров]. Заметки о новых книгах. «Вестник „Народной воли“», Женева, № 3, 1884, стр. 41.
39 Л. Тихомиров. Запросы времени. «Вестник „Народной воли*4», Женева, № 4, 1885, стр. 261—262.
40 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 20, стр. 162—163.
4)1


анализ социально-экономических отношений в России после крестьянской реформы 1861 г. отнюдь не совпадал по своим результатам с выводами народников.
Внимательно изучая в течение многих лет пореформенную Россию, Маркс и Энгельс постепенно пришли к выводу, что она неуклонно следует по капиталистическому пути развития.41 Народники же, если они и не отрицали очевидности этого явления, считали этст процесс случайным и легко обратимым. Для громадного большинства народнической интеллигенции возможность некапиталистической эволюции страны все же представлялась совершенно непреложным фактом. Народовольцы видели в «социалистических» свойствах общины исходный пункт для такого преобразования России. Несомненно, однако, что в начале 80-х годов в революционной среде уже рождались сомнения в благодетельной роли общины, в связи с чем Исполнительный комитет и просил Маркса написать статью на эту тему.42 Маркс и Энгельс с большим скептицизмом относились к идеализации общины, признавая ее архаической хозяйственной формой. В своих трудах (письмо Маркса в редакцию «Отечественных записок», «Предисловие» к русскому переводу «Коммунистического манифеста») они указали на то единственное условие, при котором, по их мнению, возможно было сохранение и обновление общины, — на победу пролетарской революции в капиталистически развитых странах Запада. Это предвидение возможности для народов отсталых стран миновать капиталистическую стадию развития явилось выдающимся открытием марксистской теории, приобретающим особую важность в наши дни. Однако, печатая «Предисловие» к «Коммунистическому манифесту», редакция «Народной воли» совершенно не поняла этой идеи Маркса и Энгельса и увидела в нем лишь «подтверждение одного из основных положений теории народовольчества».43
В народовольческой среде еще жила и старая «детская вера в „общину"»44 и мысль о том, что главная сила революции и человек будущего в России — крестьянин-общинник, сохранивший якобы с древности социалистические инстинкты. Для Маркса и Энгельса было, однако, несомненно, что будущее в России принадлежит пролетариату, что без промышленного пролетариата Россия «ни через общину, ни через капитализм не может достичь социалистического переустройства общества».45
41 Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими дея телями, стр. 221.
42 Там же, стр. 300—301.
43 Литература партии «Народной воли», стр. 558.
44 В. И. Л е и и и, Полн. собр. соч., т. 1, стр. 414.
45 Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими дея телями, стр. 297.
432


Как и народники в целом, народовольцы не понимали социально-экономических основ русского государства, считали его надклассовым учреждением, называли русское правительство «железным колоссом на глиняных ногах»,46 который доживает свои последние дни и может умереть естественной смертью, если не найдется никто, кто добил бы его. Подобная оценка царской власти способствовала упрочению среди народовольцев представления о том, что победа над самодержавием может быть легко достигнута действиями самой революционной партии путем террора и заговора.
Творцы научного социализма, конечно, не могли разделять этих иллюзий народовольцев, так как для них было ясно, что самодержавно-помещичье государство может быть уничтожено только народной революцией. Беспощадно враждебные и насмешливые по отношению к анархизму и другим разновидностям мелкобуржуазной идеологии в капиталистических странах Европы, где эта идеология играла реакционную роль в рабочем движении, Маркс и Энгельс, боровшиеся с теоретическими взглядами таких отцов народничества, как Бакунин и Ткачев, не переносили критики на движение народовольцев, чтобы не ослаблять революционного духа борцов-практиков.
Маркс и Энгельс, с нетерпением ожидавшие крушения самодержавия, как цитадели европейской реакции, своевременно подметили возникновение революционной ситуации в стране. Но они порой переоценивали готовность крестьянства к революции, реальные возможности народовольчества, а потому и близость революции.47
В этой переоценке повинны были, как известно, и тогдашняя английская радикальная пресса и сами народовольцы, верившие, что крушение царизма произойдет в ближайшие месяцы и чуть ли не дни, и в том числе те из них (Л. Н. Гартман, Н. А. Морозов, а также П. Л. Лавров и Г. А. Лопатин), которые непосредственно доставляли Марксу информацию о шаткости и непрочности правительства, о возможностях революционной организации в России.
Образование «Народной воли», как партии самоотверженной борьбы против царизма, горячо приветствовалось Марксом и Энгельсом. В письме к М. К. Горбуновой-Каблуковой 22 июля 1880 г. Энгельс (писавший также и от имени Маркса) высоко оценил создание в России «революционной партии, обладающей неслыханной энергией и способностью к самопожертвованию».48
Последовательный сторонник всякого демократического движения, Маркс всецело поддержал политическую программу народо¬
46 Литература партии «Народной воли», стр. 9.
47 На эту переоценку обратил внимание в 1903 г. Г. В. Плеханов (Соч., Т. XII, М.—Л., 1926, стр. 327).
48 Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями, стр. 239.
«Л 28 с. с. Волк
433


вольцев. ичень характерно, что при этом он включал деятельность народовольцев в общий фронт пролетарской борьбы на Западе. В письме от 5 ноября 1880 г. к Зорге он писал, что в России «наш успех еще значительнее. Мы имеем там... цен-
о ДО
тральный комитет террористов».
Хотя с весьма многими положениями «Программы Исполнительного комитета» Маркс, конечно, не мог быть согласен, он не вступал в полемику по теоретическим вопросам с революционерами, которые в этот момент находились в разгаре борьбы. Так же как и с Лавровым, сближение Маркса с народовольцами было политического, а не теоретического характера, — отмечали близкие тогда к Марксу социал-демократы.50
Спустя две недели после того как Маркс отправил только что цитированное письмо к Зорге, в Петербурге был отпечатан новый программный документ народовольчества — «Программа рабочих, членов партии „Народной воли“».
Народовольцы послали эту «Программу» Марксу в ноябре 1880 г. почти одновременно с письмом к нему.
Историки «Народной воли» и биографы Желябова нередко ссылаются на замечания Маркса, сделанные на полях «Программы», иногда говорят даже о редактировании ее Марксом. Приводятся даже целые вставки, сделанные якобы рукой Маркса. Между тем к публикации пометок Маркса в заграничном «Былом» следует относиться весьма осторожно, прежде всего потому, что публикация эта принадлежала В. Л. Бурцеву,51 известному своей небрежностью и склонностью к сенсациям даже при издании документов.
В ноябре 1962 г. этот документ был передан Институтом марксизма-ленинизма при ЦК СЕПГ в дар Институту марксизма- ленинизма при ЦК КПСС.52 Его сопоставление с публикацией Бурцева подтвердило прежние сомнения в точности последней.53
Большинство воспроизведенных в «Былом» пометок Маркса имеется на этом экземпляре. Однако совпадают далеко не все пометки. Отчасти это можно объяснить весьма небрежной передачей Бурцева, применявшего одни и те же условные обозначения для различных пометок Маркса. Но главное расхождение публикации с документом состоит в том, что на экземпляре, хранящемся ныне в Центральном партийном архиве, нет не только ни одной
49 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 34, стр. 380.
50 К. К a lit sky. Erinnerungen und Erorterungen. Hague, 1960, S. 455; Э. Бернштейн. Карл Маркс и русские революционеры. Харьков, 1923, стр. 60.
61 «Былое», Лондон, № 3, 1903. Перепечатка: «Былое», Ростов-на-Дону, вып. I, 1906.
62 ЦПА НМЛ, ф. 1, оп. 5. л. 4033.
63 См. фототипическое воспроизведение экземпляра «Программы», принадлежавшего К. Марксу, в сборнике «Революционное народничество 70-х годов XIX века», т. II (М.—Л., 1965).
4 34


из тех вставок, о которых глухо упоминает Бурцев, но и той единственной, которую он приводит в качестве примера. Принадлежность этой вставки Марксу полностью исключена.
Принятая Бурцевым за редакционную вставку Маркса фраза («Кружки должны быть связаны между собой, но в то же время тайными...») уже содержится в имевшемся у Маркса первом издании «Программы». Бурцев, видимо, перенес эту фразу на свой дефектный экземпляр одного из последующих изданий, а затем, забыв о происхождении этой выписки, приписал ее Марксу.
Не всегда можно с точностью установить, по каким мотивам Маркс выделял те или другие положения «Программы».54 Иногда он отмечал одобрявшиеся им положения и формулировки. Так, например, пункт, провозглашавший самоопределение входящих в Российскую империю наций, он пометил чертой и, кроме того, крестом. В разделе «В» им подчеркнуто положение о том, что сила рабочего народа «в союзе всех работников». В других случаях Маркс, вероятно, просто обращал внимание на интересные для него факты, например об ограничении правительством крестьянского самоуправления (в разделе «Б»), порой же им ставились пометки против неверных положений.
Таким образом, делать какие-либо выводы по отдельным пометкам можно, разумеется, лишь с сугубой осторожностью. В целом же отношение Маркса к «Программе рабочих, членов партии „Народной воли*» было, по-видимому, вполне благожелательным. Провозглашение «Народной волей» лозунгов демократического переворота и введения политических и гражданских свобод встретило безусловную поддержку Маркса. Он хорошо понимал, что время для организации самостоятельной рабочей партии в России приближается. Участие же русских рабочих в общей политической борьбе он рассматривал как верный путь, содействующий формированию классового самосознания, как подготовительный этап к образованию пролетарской партии.
Смерть Александра II, внушавшая большинству народовольцев чрезмерные надежды на немедленные политические перемены, рассматривалась Марксом и Энгельсом как один из первых этапов борьбы. В приветствии председателю славянского митинга (им был заграничный представитель «Народной воли»
А. 	Н. Гартман), созванного 21 марта 1881 г. в Лондоне в честь годовщины Парижской коммуны, они писали о «длительной и жестокой борьбе» на пути к созданию Российской Коммуны.55 Присутствующие должны были понять, что сама по себе смерть царя еще не ведет к победе, что в России революция делает только первые шаги.
64 Первый раздел (раздел «А») перечеркнут легкой синей чертой скорее всего кем-то другим.
65 Переписка К. Маркса н Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями, стр. 253.
>/2 28 с. с. Волк
435


К вопросу о терроре Маркс и Энгельс подходили не вообще, а строго учитывая конкретную историческую обстановку.
Признавая несостоятельность индивидуального террора как революционной тактики и средства политической борьбы пролетариата, Маркс и Энгельс были целиком на стороне народовольцев в их отважном поединке с царизмом, сила которого казалась тогда явно поколебленной. Стратеги пролетарской революции надеялись, что отчаянные толчки, которые давала «Народная воля» дряхлеющему организму Российской монархии, поведут к вспышке народного гнева и к массовой революции или непосредственно, или путем созыва Национального собрания.
Переоценивая готовность страны к революции, они склонны были рассматривать в связи с этим террор как эффективное средство для ее разжигания, как своего рода фитиль, вызывающий общий взрыв.56 Вместе с тем Маркс с видимым удовольствием подчеркивал, что в среде русских революционеров сознают ограниченное значение террора и не стараются представить его универсальным и наиболее успешным методом действия. С этой точки зрения Маркс противопоставлял народовольцев немецкому социал-демократу Мосту, который, отступив на анархические позиции, стал восхвалять террор. В письме к дочери Женни 11 апреля 1881 г. Маркс с одобрением отзывался о манифестах ИК: «Его манера очень далека от мальчишеской манеры Моста и других ребячливых крикунов, проповедующих цареубийство как „теорию" и „панацею". .. они, наоборот, стремятся убедить Европу, что их modus operandi (способ действия, — С. В.) является специфически русским, исторически неизбежным способом действия.. .».57
Сочувственно встретили Маркс и Энгельс известие о народовольческом обращении к новому царю с требованием политических реформ. Одобрительный отзыв Маркса об этом обращении 58 Энгельс подтвердил в 1883 г. в беседе с Г. А. Лопатиным: «И я, и Маркс находим, что письмо Комитета к Александру III положительно прекрасно по своей политичности и спокойному тону. Оно доказывает, что в рядах революционеров находятся люди с государственным складом ума».59 Это высказывание приводится в известном сообщении Г. А. Лопатина о его беседе с Энгельсом о задачах революционной борьбы в России (в письме к М. Н. Ошаниной от 20 сентября 1883 г.).60
56 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 36, стр. 263.
57 Там же, т. 35, стр. 147—148.
58 Там же.
59 Письмо Г. А. Лопатина о беседе с Ф. Энгельсом о России. «Голос минувшего», 1923, № 2, стр. 148.
60 Это письмо публиковалось несколько раз («Материалы для истории социально-революционного движения в России», № VI, Лондон, 1893; «Летописи марксизма», 1929, № 7—8, и др.). Наиболее исправный текст дан в публикации В. Н. Фигнер («Голос минувшего», 1923, № 2, стр. 146—148).
436


Энгельс, знавший о публикации этого письма,61 сколько известно, никогда не оспаривал его точности.62 Сопоставление же высказанных в нем мнений со взглядами, развитыми в других произведениях Маркса и Энгельса (и в особенности с письмами Ф. Энгельса к В. Засулич от 6 марта 1884 г. и 23 апреля 1883г.), свидетельствует в общем в пользу точности лопатинского изложения беседы с Энгельсом.63
В беседе с Лопатиным Энгельс повторил нередкое для него в то время сравнение России с предреволюционной Францией: «Россия — это Франция нынешнего века». Как и в «Предисловии» к «Коммунистическому манифесту», Энгельс подчеркивал и международное значение русской революции, которая подтолкнет на революционный путь другие народы, уничтожив сильнейший оплот монархизма и реакции в Европе.
Лопатин сообщал вместе с тем о несомненном несогласии Энгельса с народовольческой установкой на захват власти с целью немедленного осуществления социалистических идеалов.64
Какой же путь для развязывания революции считал тогда наиболее целесообразным Энгельс? Как передает Лопатин его мысли, Энгельс надеялся, что революционная партия в России или принудит царя созвать Земский собор, или путем «устранения» царя вызовет такие беспорядки, которые приведут к созыву Земского собора или чего-либо подобного.
Если на терминологии этого отрывка («беспорядки»), вероятно, лежит печать терминологии самого Лопатина, то сама мысль этого отрывка несомненно принадлежала Энгельсу, что подтверждается его письмом к В. И. Засулич от 23 апреля 1885 г. В этом письме, написанном спустя полтора года после беседы с Лопатиным, Энгельс высказывал предположение, что в России революция «может разразиться каждый день» и что для переворота достаточно только «одного небольшого толчка».6^
В глазах Энгельса, признанного знатока революционной военной стратегии и тактики, народовольческий захват власти являлся не более чем зажжением фитиля. «Люди, которые подожгли фитиль, будут подхвачены взрывом, который окажется в тысячу раз сильнее их и будет искать себе выход там, где смо¬
61 Из письма Г. А. Лопатина к М. Н. [Ошаниной]. «С родины и на родину», Женева, № 2, 1893, стр. 97, примечание.
62 Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими дея¬
телями, стр. 282—284.
63 В. Антонов. Герман Лопатин. Липеик, 1960, стр. 115.
м Письмо Г. А. Лопатина о беседе с Ф. Энгельсом о России, стр. 147 (примечание В. Фигнер).
65 Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями, стр. 310. Хотя в России с 80-х гг. началась полоса реакции, Энгельс
продолжал еще надеяться на революционный кризис в стране, несомненно переоценивая шаткость правительства, силы революционеров и степень готовности народа к революции.
437
28*


жет, в зависимости от экономических сил и экономического сопротивления».66
В беседе с Лопатиным Энгельс также говорил о неизбежном и непрерывном углублении революционного потока.
Несомненно, что Энгельс имел в виду проведение буржуазнодемократических реформ, однако он понимал, что развитие русской революции на этом этапе не остановится, и потому считал, что России (здесь Лопатин передает его буквальное выражение) «законно и правомерно принадлежит революционная инициатива
и А7
нового социального переустройства».
В то время, когда Энгельс беседовал с Лопатиным, его симпатии еще целиком принадлежали народовольцам (что, вероятно, и укрепило Лопатина в мысли примкнуть к «Народной воле»).6" Спустя полтора года деятельность группы «Освобождение труда» по изданию классических трудов марксизма, ее пропаганда марксистских взглядов в собственных работах позволили Энгельсу по-новому оценить политические группировки в России. В цитированном письме к Засулич от 23 апреля 1885 г. Энгельс мог уже заявить: «...Я горжусь тем, что среди русской молодежи существует партия, которая искренне и без оговорок приняла великие экономические и исторические теории Маркса и решительно порвала со всеми анархическими и несколько славянофильскими традициями своих предшественников. Сам Маркс был бы так же горд этим, если бы прожил немного дольше. Это прогресс, который будет иметь огромное значение для развития революционного движения в России».69
К началу 90-х годов, когда выяснилось, что в России вырастает сильный рабочий класс, когда группа «Освобождение труда» завоевала значительный авторитет, а народовольчество так и не смогло сплотиться воедино ни в организационном, ни в идейном смысле, когда, наконец, выявились либеральные склонности многих народнических деятелей, Энгельс стал уже сторонником начавшейся в России борьбы против народничества.
Раскрывая утопический, наивный характер теоретических построений народничества, иллюзорность их идеалов, Маркс и Энгельс в то же время высоко оценивали революционную отвагу народовольцев и подходили к ним с точки зрения демократических задач борьбы против царского деспотизма. Историческая оценка народничества, данная основоположниками марксизма, была унаследована и развита В. И. Лениным, который не раз от¬
66 Там же.
67 Письмо Г. А. Лопатина о беседе с Ф. Энгельсом о России, стр. 147
68 В. Антонов. Русский друг Маркса Г. А. Лопатин. М., 1962, стр. 80. Правда, в ноябре 1883 г. Энгельс в письме к Бернштейну отметил, что русские (имелся в виду Плеханов) окончательно разрывают с анархическими тенденциями (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 36, стр. 64).
69 Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деяте¬
лями, стр. 309.
438


мечал, с каким горячим сочувствием следили Маркс и Энгельс за развитием революционного движения в России.
Дружеские связи Маркса и Энгельса с народовольцами
Внимательно изучая общественные отношения в России, Маркс и Энгельс лично и письменно общались с русскими учеными и общественными деятелями. «Маркс и Энгельс, — как писал В. И. Ленин, — оба знавшие русский язык и читавшие русские книги, живо интересовались Россией, с сочувствием следили за русским революционным движением и поддерживали сношения с русскими революционерами».70 Особенно дружескими были их отношения с П. Л. Лавровым, Г. А. Лопатиным. Весьма тесные сношения с русскими революционерами характерны для 1880— 1881 гг., когда самоотверженная борьба народничества против царизма выдвинула Россию в авангард революционного движения в Европе. К сожалению, о дружеских связях Маркса с народовольцами известно очень немногое. Не сохранилось то обращение Маркса к Исполнительному комитету «Народной воли», о котором имелись неясные сведения в начале XX в.71 Исчезли письма Маркса и Энгельса, направленные заграничному представителю ИК Л. Н. Гартману. Остались ненаписанными мемуары Гартмана о его встречах с Марксом, которые предполагалось напечатать в 1903 г. в заграничном «Былом».72
В 1880 г. по обоюдной инициативе устанавливается прямая связь между Марксом и «Народной волей». Когда Л. Н. Гартман, освобожденный по требованию общественности из французской тюрьмы, выехал в Лондон, он обратился к Марксу с просьбой принять его/3 Маркс, восхищенный успехами революционного движения в России, устроил в его честь прием. По сообщению В. И. Иохельсона, на этом приеме и Маркс и Энгельс пили с Гартманом на брудершафт/4 Летом 1880 г. Гартман — частый гость у Маркса и Энгельса, которые всегда тепло и дружески его принимали. Однажды они и сами заходили к Гартману, но не
'° В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 2, стр. 13.
'1 «Былое», Ростов-на-Дону, вып. I, 1906, стр. 167; ср. стр. 18. См. также: Н. С. Русанов. Идейные основы «Народной воли», стр. 31.
72 «Былое», Ростов-на-Дону, вып. I, 1906, стр. 167. В письме к Бурцеву от 23 марта 1908 г. уже тяжелобольной Гартман обещал написать «воспоминания об отношениях с Марксом» и выслать их «через несколько дней». Болезнь, а затем смерть помешали Гартману выполнить это обещание.
73 Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями, стр. 234.
74 В. И. И о х е л ь с о н. Из переписки с П. Л. Лавровым. «Былое», 1923, № 21, стр. 150. Что касается Энгельса, сообщение Иохельсона неточно, ибо
Гартман познакомился с ним не весной, а летом 1880 г.
29 С. С. Волк
439


застали его дома. Некоторые деятели европейской социал-демократии, такие, например, как Э. Бернштейн, поражались, как оба великих мыслителя, при беседах с которыми у них всегда сохранялось известное расстояние, совсем по-братски, на ты обращаются с молодым человеком, отнюдь не являющимся крупной политической фигурой.75 Английский социалист (впоследствии оппортунист) Г. Гайндман рассказывает, что во время его беседы с Марксом тот немедленно принял Гартмана, лишь только служанка подала его карточку. Когда после ухода Гартмана Гайндман пренебрежительно отозвался о его внешнем виде, Маркс оборвал его приблизительно такой фразой: «Они действуют в любом виде».
В начале мая 1880 г. в кругах русской революционной эмиграции во Франции и Швейцарии возник план организации большой еженедельной газеты демократического направления под названием «Нигилист». Газета должна была выходить в Лондоне, Париже и Женеве на английском языке, а ее главной задачей было завоевание общественного мнения Европы на сторону борцов с русским самодержавием. Предполагалось, что редактором газеты будет В. И. Засулич, а основными сотрудниками Лавров, Кропоткин, Плеханов, Дейч, Стефанович, Морозов, Гартман, Клячко.
В письме от 5 мая 1880 г. к С. Л. Клячко Гартман детально рассказывает о своем плане издания этой газеты и о тех переговорах, которые он весьма энергично вел в Лондоне. Гартману удалось заручиться поддержкой нескольких влиятельных деятелей английской демократической печати, а также Маркса и его младшей дочери Элеоноры, которая вызвалась переводить французские материалы на английский язык. «Особенно светлыми очами смотрит на дело Маркс, впрочем, нет человека, который бы сомневался в успехе газеты, — писал Гартман. — Маркс говорит, что газета вызовет громадный интерес, что первый номер надо сделать стереотипным и выпустить в 15 тыс. экз. В случае требования — 2-й выпуск. Цена номера с фотографией не менее 3 пен[сов], если не 4. Он предложил мне познакомить меня с Энгельсом, его другом, чтоб я мог пользоваться помощью последнего, о чем он сам будет просить его. Я долго говорил с Марксом по поводу средств на издание. Вопрос об этом поднял сам Маркс. Он просил меня составить поскорее примерную смету издания и прислать поскорее ему. По всему видно, что он рассчитывает достать нам средства у Энгельса. Мнение Маркса о величине выпуска газеты и цены ее разделяют и другие».76
Гартман в этом письме переоценил реальные возможности издания газеты, объединяющей все революционные и демократические силы эмиграции под идейной эгидой «Народной воли». Про¬
75 Э. Бернштейн. Карл Маркс и русские революционеры, стр. 66.
76 Архив ЛОИИ (фотокопия).
440


возглашение лозунга политической борьбы, на что рассчитывал Гартман, не входило в планы большинства эмигрантов, стоявших в то время на анархической или полуанархической точке зрения. Не вполне ясно изложил, быть может, Гартман и позицию Маркса. Собственные письма Гартмана в последующие дни в Женеву к Н. А. Морозову помогают точнее определить отношение Маркса к этому предприятию. В письме от 27 мая 1880 г. Гартман передает его мнение о русских революционных организациях — «Народной воле» и «Черном переделе»: «Выбирая из двух, он решительно становится на сторону и за программу террористов». Здесь следует добавление: «В следующем письме объясню тебе».77
В следующем письме от 29 июля 1880 г. Гартман, отвечая, видимо, на вопрос своего женевского корреспондента о возможном участии Маркса в другом (задуманном Морозовым) органе, на этот раз чисто террористического направления, писал: «На Маркса, т. е. на статью его, не надейся. Не будет писать. Он может сочувствовать, так сказать, тайно, т. е. непечатно, но печатно нет, ибо, говорит он, программа террористов не социалистическая. Словом, он осторожен».78 По всей вероятности, Маркс не мог одобрить путаной программы Морозова (а также его тогдашнего единомышленника Г. Г. Романенко), сочетавшей в себе элементы терроризма и бланкизма, а главное, ограничивавшей политические задачи борьбы в России.79
Как знак своей симпатии к народовольцам Маркс в августе послал через Гартмана Исполнительному комитету две свои фотографии с подписями по-французски80 (вскоре во время очередного провала их захватила полиция, и уже 3 января 1881 г. Гартман обратился одновременно к Марксу и Энгельсу с просьбой от имени своих петербургских товарищей вновь прислать фотографии).81 Исполнительный комитет 23 октября (6 ноября) 1880 г. обратился к Марксу со специальным посланием. Вряд ли это послание выражало мнение всех членов ИК, из которых многие тогда тяготели к Дюрингу. Но, по свидетельству близкого к народовольцам Русанова, в начальный период «Народной воли» в руководящем ее ядре были «влиятельные члены, которые живо интересовались отношением Маркса к тогдашним русским делам, старались даже установить с ним более тесные идейные и практи¬
77 ЦГАОР, ф. 1762, оп. 4, д. 625, л. 29.
78 Там же, д. 578, л. 9 об.
79 С. Н. В а л к. Г. Г. Романенко, «Каторга и ссылка», 1928, № 11, стр. 38—42.
80 См. письмо Л. Н. Гартмана к В. И. Иохельсону от 25 августа 1880 г. (В. И. Иохельсон. Из переписки с П. Л. Лавровым. «Былое», 1923, № 21, стр. 143). Гартман переслал эти фотографии в Женеву Иохельсону, а тот их направил в Россию (там же, стр. 150). Получение ИК портрета Маркса подтверждается в показаниях В. Н. Фигиер (Из автобиографии В. Н. Фигнер. «Былое», 1917, № 4, стр. 68).
81 ЦПА ИМЛ, ф. 1, оп. 5, дд. 4233, 4234.
441
29'


ческие связи.82 Судя по тому, что наиболее влиятельным лицом в партии в это время был А. И. Желябов, являвшийся автором посланной тогда же Марксу «Программы рабочих, членов партии „Народной воли“», именно он выступал за упрочение дружбы с основоположником научного социализма. В одной из своих статей В. Н. Фигнер прямо называет его имя среди членов Комитета, которые обратились к Марксу в поисках союзников против самодержавия.83
В своем послании ИК с глубоким уважением говорил о значении научных трудов Маркса. Народовольцы с чувством горячей симпатии отмечали постоянный интерес и внимание Маркса к деятельности русских революционеров и просили его помочь Гартману в информации западного общественного мнения об истинном положении общественной жизни в России.
Несмотря на проявившееся в послании стремление народовольцев представить труды Маркса как признание народнических доктрин («лучших принципов русской жизни») и проявленное тем самым непонимание марксизма как революционной теории пролетариата, это письмо имело большое значение в укреплении дружеских связей Маркса с народовольцами.84
Неизвестно точно, отвечал ли Маркс на это письмо, но В, Н. Фигнер, со слов Гартмана, с которым она вела тогда переписку (однако соответствующими письмами мы пока не располагаем), сообщала, что Маркс с гордостью показывал письмо Комитета своим друзьям и знакомым.85
Народовольцы не раз обращались к Марксу и Энгельсу с различного рода просьбами и вопросами, старались по мере возможности информировать его о событиях в России, о деятельности партии. Своим непременным долгом Маркс считал помогать народовольцам. Маркс, например, обещал в июле 1880 г. снабдить Гартмана надежным берлинским адресом для сношений с «Народной волей».86
К Марксу обращался в конце 1880 г. перед отъездом в Россию и Н. А. Морозов, у которого также сложилось впечатление, что Маркс чрезвычайно интересовался народовольческими делами.87
82 Н. С. Русанов. Идейные основы «Народной воли», стр. 51.
83 В. Н. Фигнер. А. И. Желябов. 1 марта 1881 года. Воспоминания участников и современников, М., 1931, стр. 15.
84 «Былое», 1917, № 1, стр. 54. Оригинал этого письма на французском языке переписан, по определению С. Н. Валка, рукой А. П. Корба. Впервые письмо было напечатано в газете А. Рошфора «Intransigeant» 18(30) ноября 1880 г. с копии, присланной из Петербурга («Былое», Ростов-на-Дону, вып. I, 1906, стр. 16)1
85 В. Н. Фигнер. Запечатленный труд, т. I, М., 1933, стр. 187.
86 ЦГИА, ф. 1093, оп. 1, д. 261, л. 3 (письмо Л. Н. Гартмана к В. Й. Ио- хельсону 22 июля 1880 г.).
87 Н. А. Морозов. Карл Маркс и «Народная воля» в начале 1880-х го* дов. «Каторга и ссылка», 1933, № 3, стр. 146—147.
442


Морозов просил Маркса от имени партии сотрудничать в совместном заграничном предприятии народовольцев и чернопередельцев — издании «Социально-революционной библиотеки». Как сообщал Морозов, Маркс по его просьбе обещал написать статью о русской общине для Исполнительного комитета 88 и вручил ему на прощание пять или шесть своих книг, обещая написать предисловие к той, которую народовольцы выберут для печати.89 Летом 1881 г. к Марксу обращался за советом и помощью другой народоволец — В. Луцкий, желавший получить патент на аппарат по обработке писем с целью обратить вырученные деньги в пользу революционной деятельности в России.90
Судя по переписке Гартмана с Лавровым, Гартман служил посредником в обмене литературы между Марксом и Лавровым.91
Гартман довольно регулярно информировал Маркса о революционных делах в России. Характерно письмо Гартмана к Марксу от 3 января 1881 г. Ссылаясь на сведения из Петербурга, он объяснял временное затишье в России тем, что «партия пока не приступала к террору, чтобы не помешать организации, которой она занималась». Одновременно Гартман от имени ИК спрашивал мнение Маркса, как отзовутся покушения на царя на отношениях между русским правительством и Европой. «До сих пор мои друзья мало задумывались над Западом... Теперь, однако, они хотят читать английские газеты, чтобы наблюдать за повышением и понижением морального и экономического курсов русского правительства».
В заключение Гартман просил Маркса уделить ему время, так как обстоятельства требуют быстрого ответа друзьям.92 Маркс всячески стремился ввести Гартмана в курс дел европейской социал- демократии, предлагал ему сотрудничество в английской социалистической газете,93 познакомил его с П. Лафаргом и В. Либкнех-
88 Карл Маркс. Даты жизни и деятельности. 1818—1883. М., 1934, стр. 369.
89 Н. Морозов. У Карла Маркса. «Известия», 7 ноября 1935 г. Не следует, однако, доверять, как это иногда делают, сообщению Н. А. Морозова о том, что именно он передал Плеханову «Манифест Коммунистической партии». Экземпляр «Манифеста» Плеханов получил от П. Л. Лаврова («Дела и дни», 1921, кн. 2, стр. 88—89).
90 ЦПА ИМЛ, ф. 1, оп. 5, д. 4295 (письмо В. Луцкого к К. Марксу 11 августа 1881 г.).
91 Через Гартмана Маркс получил, например, от Лаврова летом 1880 Г. статью «Задолженность частного землевладения» из январской книжки «Отечественных записок» за 1880 г. (ЦГАОР, ф. 1762, оп. 1, д. 102, л. 84). В одном из писем Гартман цитирует обращенный к нему по-английски вопрос Маркса о биографии деятеля крестьянской реформы 1861 г. Ростовцева, см.: там же, оп. 4, д. 102, л. 93 (письмо Л. Н. Гартмана к П. Л. Лаврову от 30 марта 1881 г.).
92 ЦПА ИМЛ, Ф. 1, оп. 5, д. 4233, л. 1.
93 В. И. И о х е л ь с о н. Из переписки с П. Л. Лавровым, стр. 149 (письмо Л. Н. Гартмана к В. И. Иохельсону 25 августа 1880 г.).
443


том и, наконец, помог устроить агитационную поездку в Аме-
94
рику.
Гартман, который много сделал для ознакомления Маркса и Энгельса с деятельностью «Народной воли», несмотря на дружеские отношения с ними, так и не сумел подняться до марксистского мировоззрения и продолжал колебаться между народовольческими и чернопередельческими симпатиями (не зная, однако, об эволюции Плеханова в это время в марксистском направлении).95 Гартман очень тяготел к буржуазному радикалу Рошфору и охотно сблизился с перешедшим на позиции анархизма немецким социал- демократом Мостом. Его поведение в этом отношении не одобрял даже склонный к примирению всех направлений Лавров. «Очень жаль, что Гартман грызется, как он пишет, с Марксом из-за Моста»,96 — сообщал он Н. А. Морозову.
После 1 марта внутри Исполнительного комитета уже не было сколько-нибудь определенного и постоянного интереса к поддержанию переписки с Марксом, и она постепенно к 1882 г. прекращается. Тихомиров и Ошанина, приехав в 1882 г. в Париж, не пожелали возобновить переписку с Марксом и Энгельсом, с которыми уже переписывались в это время через П. Л. Лаврова и В. И . Засулич будущие основатели группы «Освобождение труда».
Дружеское внимание Маркса к деятельности «Народной воли» не оставило, к сожалению, следа в виде крупных литературных работ. Видимо, осталась нереализованной идея Маркса написать по высказанному в конце 1880 г. предложению «Народной воли» статью об аграрном вопросе в России и русской сельской общине.97 Следы подготовки этой статьи допустимо, вероятно, искать в черновиках ответа Маркса на письмо с тем же предложением, написанное в феврале 1881 г. В. И. Засулич.98
Передовая русская общественность с глубокой скорбью восприняла весть о кончине Маркса. «От имени всех русских социалистов» прощальный привет на могилу Маркса (15 марта 1883 г.) послал Лавров. «Русские социалисты, — писал он, — склоняются пред могилой человека, сочувствовавшего их стремлениям во всех превратностях их страшной борьбы, борьбы, которую они продолжают и будут продолжать, пока не восторжествуют окончательно
94 ЦП А ИМЛ, ф. 1, оп. 5, д. 4299 (письмо Л. Н. Гартмана к К. Марксу 24 августа 1881 г.). Ср. письмо Л. Н. Гартмана к Энгельсу 24 августа 1881 г. (Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями, стр. 255).
95 ЦГАОР, ф. 1762 (письмо Л. Н. Гартмана к П. Л. Лаврову 29 октября 1881 г.).
96 Там же, оп. 3, д. 79, л. 2 (письмо П. Л. Лаврова к Н. А. Морозову 27 января 1881 г.) К тому же Гартман не обладал качествами политического деятеля, отличался неустойчивостью взглядов, отчасти даже легкомыслием (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 35, стр. 159).
97 Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями, стр. 301.
98 Там же, стр. 299.
444


принципы социальной революции». jЛавровым, который в эю время фактически примкнул к «Народной воле», в самом конце марта был получен перевод из Петербурга «от студентов Технологического института и от русских учащихся женщин» «для венка на могилу Карла Маркса».100
Венки на могилу были возложены также от студентов Петербургского и Одесского университетов, Петровской академии.101 Трагическое известие о кончине Маркса потрясло и провинциальную молодежь, среди которой, как правило, преобладали народз- вольческие настроения. Елизаветградский народовольческий кружок устроил специальный мемориальный вечер. Руководитель кружка А. Тарковский рассказал о сочинениях и деятельности Маркса, а затем был прочитан отрывок из «Манифеста Коммунистической партии».102
Отметила кончину Маркса и народовольческая печать. В вышедшем летом 1883 г. «Календаре „Народной воли"» был помещен «Некролог Карла Маркса». В некрологе отмечалось, что Маркс с симпатией относился к революционному движению в России и обещал для Исполнительного комитета брошюру «о возможном развитии нашей общины».103
Еще прежде, чем эмигрантский центр, на печальное известие о смерти Маркса откликнулся Центральный университетский кружок. Четвертый номер журнала «Студенчество» (апрель 1883 г.) открывался большим обращением к студенчеству «На венок Марксу». Маркс характеризуется здесь и как гениальный ученый экономист и как вождь рабочего движения, который «ни на минуту не спускал своего священного знамени борьбы за угнетенных» и был «духом живым» Интернационала. Из заключительных строк статьи видно, что ее автор (или авторы), отходя от народнических традиций, надеялся на создание в России в недалеком будущем рабочей организации в духе немецкой социал- демократии и Интернационала.104
Статья студенческого журнала, как и отклики других местных организаций, показывает, что к 1883 г. в некоторых народовольческих кружках России возрос интерес к научному социализму.
* * *
Великие основоположники научного социализма, с напряженным вниманием следившие за развитием русских общественных
99 Там же, стр. 261.
100 Там же, стр. 267—268.
101 И. И. Попов. Революционные организации в Петербурге в 1882— 1885 гг., стр. 49; Деятели революционного движения в России, т. III, вып. 2. М., 1934, стр. 876—877.
102 ЦГИА, ф. 1405, оп. 85, 1884, д. 11000, л. 169 об.
103 «Календарь „Народной воли- на 1883 г.», Жеиева, 1883, стр. 178—180.
104 На венок Марксу. «Студенчество», 1883, № 4. Перепечатано: «Каторга и ссылка», 1933, № 3, стр. 167—172.
445


отношений после реформы 1861 г., первыми увидели, что на востоке Европы начинает вздыматься величайший вал народного движения. В глазах Маркса и Энгельса демократическое движение в России являлось восточным флангом европейского рабочего движения, но этому флангу принадлежала честь первым начать наступление и дать сигнал к развертыванию революции на Западе.
Признание Марксом и Энгельсом боевых заслуг народников, и в особенности народовольцев, в борьбе с царизмом нашло живейший отклик в России. Русские революционеры конца 70— начала 80-х гг. сыграли немалую роль в поисках правильной теории для русского революционного движения. Лучшие из народовольцев стремились к изучению трудов основателей научного социализма, установили дружеские связи с Марксом и Энгельсом, приложили немало усилий для распространения марксистской литературы в интеллигентской, а также в рабочей среде и тем самым внесли свою долю в подготовку идейной почвы для утверждения марксизма в России.


Глава 16
В. И. ЛЕНИН О «НАРОДНОЙ ВОЛЕ»
Развитие революционного марксизма в России происходило в противоборстве с идеями народничества. Критика народнических взглядов, начатая в 80-х годах Г. В. Плехановым и всей группой «Освобождение труда», сыграла огромную роль в утверждении марксизма как самостоятельного общественного течения. Однако только В. И. Ленин в своих знаменитых работах 90-х годов— «Что такое „друзья народа" и как они воюют против социал-демократов?», «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве (отражение марксизма в буржуазной литературе)», «Развитие капитализма в России» и других довершил идейный разгром народничества.
Выступая против либерального народничества 90-х годов, В. И. Ленин не раз указывал на огромное прогрессивное значение «старого» революционного народничества 70-х годов, на его преемственную связь в русском освободительном движении с социал- демократией.
В своих работах В. И. Ленин выяснил социальную сущность народничества как представительства крестьянской демократии, отметил характерные черты народнической идеологии и показал теоретические ошибки народников. Вместе с тем В, И. Ленин с уважением относился к революционным народникам, в том числе народовольцам.
В многогранных и глубоких суждениях В. И. Ленина о революционном народничестве высказывания о народовольчестве занимают несколько обособленное место. О «Народной воле» он упоминал чаще, чем о других революционных организациях 70-х годов. Это объясняется отчасти тем, что данная тема оставалась живой и злободневной в начале XX в., когда эсеры и различные группировки эсеровского толка пытались в том или другом виде реставрировать идеи и тактику народовольчества. Вместе с тем
447


ленинские оценки принимали во внимание необходимость сохранения и развития наиболее ценного в народовольческом наследии.
В конце 80—начале 90-х годов многие из революционеров стояли, подобно старшему брату В. И. Ленина Александру Ульянову, на перепутье между народовольцами и марксистами. Из рядов народовольцев вышли видные социал-демократы, впоследствии большевики — М. С. Ольминский, Л. М. Книпович, Н. М. Флеров и др. Именно их и им подобных имел в виду В. И. Ленин, когда писал в книге «Что делать?»: «Многие из них (социал-демократов, — С. В.) начинали революционно мыслить, как народовольцы».1
«Почти все в ранней юности восторженно преклонялись перед героями террора. Отказ от обаятельного впечатления этой геройской традиции стоил борьбы, сопровождался разрывом с людьми, которые во что бы то ни стало хотели остаться верными „Народной воле* и которых молодые социал-демократы высоко уважали».2 Цитируя этот отрывок, Н. К. Крупская добавляла: «Этот абзац — кусок биографии Владимира Ильича».3
В юности Владимир Ильич не раз встречался со ссыльными народовольцами в Казани и Самаре. В декабре 1889 г. он участвовал в дискуссии с М. В. Сабунаевым, пытавшимся в 1888— 1890 гг. воссоздать «Народную волю». Выступления молодого Ленина в кружке А. П. Скляренко с критикой народовольческих теорий, развивавшихся Сабунаевым, ясно показывали крах старого народнического мировоззрения.4
Такие выступления против народников были необходимы для самоопределения первых марксистских социал-демократических кружков.
Первое поколение русских марксистов росло в атмосфере искреннего благоговения перед памятью героев «Народной воли». Некоторым молодым революционерам, рассказывал потом Плеханов, казалось, что даже отказ от слова «народоволец» является оскорблением памяти этих героев. Но, признавая определенную преемственность между поколением Желябова и Перовской и поколением, которое идет под красным знаменем революционного марксизма, Г. В. Плеханов отмечал, что поколение пролетарских революционеров продолжает то, что было существенного в деятельности старых борцов, отказываясь от их ошибок, «вызванных условиями места и времени»,^
Отдавая должное политическим устремлениям, организацион¬
1 В. И. Л е н и н, Полн. собр. соч., т. 6, стр. 180.
2 Там же, стр. 180—181.
3 Н. К. Крупская. Воспоминания о Ленине. М., 1957, стр. 38.
4 М. И. Семенов. К самарскому периоду жизни В. И. Ленина. Куйбышев, 1937, стр. 26.
5 Г. В. Плеханов, Соч., т. XII, М., 1925, стр. 125.
448


ным талантам, мужеству и героизму «Народной воли», русские марксисты, начиная с Г В. Плеханова, вели принципиальную борьбу с теоретическими заблуждениями народничества, с народовольческими методами борьбы. В. И. Ленин, вспоминал об этом периоде: «...в начале своей деятельности нам приходилось очень часто отстаивать свое право на существование в борьбе с народовольцами, которые понимали под „политикой“ деятельность, оторванную от рабочего движения, которые суживали политику до одной только заговорщической борьбы».6
Как вспоминала потом А. И. Ульянова-Елизарова, Владимир Ильич любил беседовать с народовольцами, и, оспаривая их воззрения, «он впитывал от них революционные навыки, с интересом выслушивал и запоминал рассказы о приемах революционной борьбы, о методах конспирации, об условиях тюремного сидения, о сношениях оттуда; слушал рассказы о процессах народников и народовольцев».7
Не сходясь с народовольцами в оценке путей революционной борьбы, Владимир Ильич, рассказывала А. И. Ульянова-Елизарова, в общем «питал всегда большое уважение к старым народовольцам. .. и от „наследства" их никоим образом не отказывался».8
Это отношение к народовольчеству В. И. Ленина не изменилось и впоследствии.
При первой встрече с товарищами по ссылке В. И. Ленин, как передает один из старых большевиков А. Шаповалов, прошедший выучку в народовольческих кружках, говорил: «Что касается героизма народовольцев, марксизм не только не против героизма отдельных лиц и масс в борьбе за идеалы социализма, но, наоборот, необходимой задачей марксистов в России является усвоение конспиративных навыков народовольцев, укрепление революционной дисциплины, революционной преданности, того героизма партии „Народной воли“, благодаря которому эта небольшая численно кучка смельчаков, опиравшаяся на сравнительно слабо сочувствующие ей слои населения в России, могла выдержать упорную и неслыханную борьбу с всесильным самодержавием, заперев деспота-царя Александра III, по выражению Карла Маркса, пленником в Гатчину».
В другой раз, по рассказу того же Шаповалова, обсуждая с товарищами протест против «Кредо» экономистов, В. И. Ленин говорил друзьям по ссылке: «В борьбе с самодержавием партия
6 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 4, стр. 372.
7 А. И. Ульянова-Елизарова. Воспоминания об Ильиче. В кн.: Воспоминания о В. И. Ленине, т. 1. М., 1956, стр. 23.
8 А. И. Ульянова-Елнзарова. 1) В. И. Ульянов (Н. Ленин). Краткий очерк жизни и деятельности. [М.], 1934, стр. 27; 2) Ленин (Ульянов) Владимир Ильич. Энциклопедический словарь «Гранат», т. 41, ч. I, вып. 4—5, стлб. 309.
449


революционного марксизма, партия рабочего класса является прямым продолжателем дела погибших революционных поколений, главным образом славной партии „Народная воля*». Указывая на необходимость укрепить партийную дисциплину, конспиративные навыки, В. И. Ленин призывал подражать примеру героической партии «Народная воля».9
В теоретическом плане вопрос о народовольческом и вообще народническом наследстве ставился В. И. Лениным в борьбе с либеральными народниками, с «экономистами», а затем с меньшевиками. Последние, в частности А. Н. Потресов (Старовер), недооценивали «исторически реальное и прогрессивное историческое содержание народничества»,10 критикуя его лишь как неверную доктрину социализма.
В. И. Ленин видел не только теоретические ошибки революционных народников, но и объективный исторический смысл их деятельности, указывая на боевой демократизм народнических организаций 70-х годов, подчеркивая, что к идее крестьянской социалистической революции «сводились, в сущности, все наши старые революционные программы, — начиная хотя бы бакунистами и бунтарями, продолжая народниками и кончая народовольцами».11
Большое внимание В. И. Ленин уделял изучению положительных сторон организационного и конспиративного опыта, завещанного революционными народниками 70-х годов. Об этом вспоминала и Н. К. Крупская: «Вообще у него чувствовалась хорошая народовольческая выучка. Недаром он с таким уважением говорил о старом народовольце Михайлове, получившем за свою конспиративную выдержку кличку „дворник*».12
В 1899 г. в «Протесте российских социал-демократов» против «экономистов», отвергавших необходимость создания самостоятельной политической рабочей партии, В. И. Ленин утверждал, что «традиции всего предшествовавшего революционного движения в России требуют, чтобы социал-демократия сосредоточила в настоящее время все свои силы на организации партии, укреплении дисциплины внутри ее и развитии конспиративной техники».13 Однако, присматриваясь к организационному опыту семидесятников, В. И. Ленин вовсе не призывал к слепому его копированию: «...русская социал-демократия самым существенным
образом отличается от прежних революционных партий в России, так что необходимость учиться у старых русских корифеев революционной и конспиративной техники (мы нисколько не колеблясь
9 А, Шаповалов. На пути к марксизму. Л., 1926, стр. 248—249, 254.
10 В. И. Л е н и н, Поли. собр. соч., т. 47, стр. 228—229.
11 Там же, т. 1, стр. 272.
12 Н. К. Крупская. Из воспоминаний о Ленине. В кн.: Воспоминания о В. И. Ленине, т. 1. М., 1956, стр. 76.
13 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 4, стр. 176.
450


признаём эту необходимость) отнюдь не избавляет нас от обязанности критически относиться к ним и самостоятельно вырабатывать свою организацию»,14 — писал В. И. Ленин.
В. И Ленин высоко оценивал исторические заслуги народовольчества. В известном «Протесте российских социал-демократов» он поддержал заявление «Манифеста» I съезда РСДРП о том, что социал-демократия ставит своей главнейшей задачей завоевание политической свободы и тем самым идет к цели, «ясно намеченной еще славными деятелями старой „Народной воли*».15
Высокая оценка исторического значения «Народной воли» не раз являлась для «экономистов», а затем для меньшевиков удобным предлогом обвинить Ленина в народовольчестве и бланкизме. Отвечая на нападки «экономистов», которые называли «Искру» «народовольческим органом», В. И. Ленин писал в книге «Что делать?»: «Нам это обвинение, разумеется, было только лестно, ибо какого же порядочного социал-демократа не обвиняли „экономисты* в народовольчестве?».16
Несколько лет спустя буквально то же ему пришлось отвечать меньшевикам в брошюре «Шаг вперед, два шага назад». Обвинение большевиков в народовольчестве исходило из пренебрежения оппортунистов к построению боевой партийной организации, использующей лучшие уроки организационной работы и конспирации революционеров 70-х годов.
Отнюдь не разделяя полностью взгляды народовольцев по организационным вопросам, В. И. Ленин считал обвинения большевиков в бланкизме и народовольчестве почетными и лестными, поскольку они не только обнаруживали оппортунизм меньшевиков, но и подчеркивали революционность большевиков. «Посредством жупела „бланкизм* буржуазия хочет принизить, опорочить, оклеветать борьбу народа за власть».17
Враги революции обвиняли Ленина и руководимую им большевистскую партию в бланкизме и в заговорщических действиях с целью захвата власти в 1917 г. В. И. Ленин решительно отверг эти обвинения как лишенные основания, продиктованные лишь ненавистью класса эксплуататоров к пролетарской партии. Эти обвинения повторялись потом белоэмигрантами Ф. Даном и Н. Жордания и встречаются доныне в буржуазной политической литературе Запада, являясь одним из тезисов антикоммунистической пропаганды.
В действительности марксистско-ленинская теория пролетарской революции не находилась ни в какой зависимости от утопических надежд Ткачева или народовольцев на захват власти заго¬
14 Там же, стр. 190.
15 Там же, стр. 176.
16 Там же, т. 6, стр. 134.
17 Там же, т. 13, стр. 76—77.
451


ворщической организацией и немедленный социальный переворот. Ни стратегия, ни тактика Великой Октябрьской социалистической революции не могли быть обусловлены бланкистско-ткачевскими или народовольческими рецептами, исходившими из ошибочных оценок задач революционного движения, из очень несхожей обстановки другого времени.
Неоднократные выступления Ленина с критикой бланкизма были тесно связаны с его оценкой тактики Ткачева и народоволь- цев.
Какие же черты деятельности «Народной воли» привлекали наибольшее внимание В. И. Ленина? Несомненно, что интересом Ленина к народовольчеству руководили в первую очередь животрепещущие проблемы общественного движения, задачи политической борьбы, свержения самодержавия.
Считая «пренебрежение к политике» характерной чертой народников,18 полагавших, что политические свободы выгодны только буржуазии, В. И. Ленин указывал, что «народовольцы сделали шаг вперед, перейдя к политической борьбе». Однако тут же он оговаривался, что «связать ее с социализмом им не удалось».19
В своей критике «экономизма» и кустарничества В. И. Ленин ссылался не только на народовольцев, но и на лучших представителей народничества 70-х годов, говоря о кружке «корифеев» «вроде Алексеева и Мышкина, Халтурина и Желябова» — кружке, которому «доступны политические задачи в самом действительном, в самом практическом смысле этого слова».20
Понимая, что Россия стоит еще перед фазой буржуазно-демократического переворота, что социализм может осуществиться лишь в результате пролетарской революции, В. И. Ленин считал утопичными надежды народовольцев на «социалистический состав» будущего Учредительного собрания, когда 90% крестьян якобы будут социалистами. «На деле они проводили бы интересы буржуазной демократии, „интересы другого класса*».21 В. И. Ленин настаивал на упрочении среди русских революционеров республиканской традиции, отмечая, что на вопрос о республике народовольцы не обращали серьезного внимания, потому что «хотели прыгнуть прямо от самодержавия к социалистической революции».22 Такое понимание политической борьбы, когда «простым захватом власти можно будет совершить не политическую только, а и социальную революцию», В. И. Ленин считал «специфически „народовольческим*».23
18 Там же, т. 5, стр. 71.
19 Там же, т. 9, стр. 179.
20 Там же, т. 6, стр. 106.
21 Там же, т. 10, стр. 6.
22 Там же, т. 6, стр. 319. (Примеч.).
23 Там же, т. 1, стр. 286; ср. т. 5, сгр. 56.
452


Меньшевики, не понимая ленинского учения о гегемонии пролетариата в буржуазно-демократической революции, о перерастании буржуазной революции в пролетарскую, обвиняли большевиков в народовольчестве, считая, что Ленин просто повторяет народовольческую идею о совпадении экономического и политического переворота. Это обвинение развивал в 1917 г. и ставший к этому времени социал-патриотом Г. В. Плеханов.24
В действительности стратегия большевистской партии с ее опорой на пролетариат, на боевой демократизм масс, на революционные силы крестьянства, поднявшегося лишь в начале XX в. за землю и волю, ничего общего не имела с бланкистской установкой народовольцев на заговор, на захват власти кучкой интел- лигентов-революционеров.
Категорически отвергая для революционных социал-демократов способы борьбы, принятые народовольцами, не имевшими поддержки масс, В. И. Ленин считал бланкизм характерной чертой народовольчества, которое он определял не только как крестьянский, но и как заговорщический социализм.25 «Традиции бланкизма, заговорщичества страшно сильны у народовольцев, до того сильны, что они не могут себе представить политической борьбы иначе, как в форме политического заговора»,26 — писал В. И. Ленин, полемизируя с П. Л. Лавровым, в общем защищавшим даже в 90-х годах народовольчество. Социал-демократы, указывал Ленин, всегда воевали против подобной тактики, понимая, что «сводить политическую борьбу к заговору, значит непомерно суживать ее, с одной стороны, а с другой — выбирать самые неудачные приемы борьбы».
Воюя против узких представлений народовольцев, сводивших политику к заговору, Ленин понимал вместе с тем причины этого явления и прежде всего неподготовленность к политической борьбе народных масс. «В 70-х и 80-х годах, когда идея захвата власти культивировалась народовольцами, они представляли из себя группу интеллигентов, а на деле сколько-нибудь широкого, действительно массового революционного движения не было. Захват власти был пожеланием или фразой горсточки интеллигентов, а не неизбежным дальнейшим шагом развивающегося уже массового движения».27
В силу неразвитости масс народовольцы выступали как интеллигенты-заговорщики, деятельность которых была оторвана от рабочего движения.28 Между тем, указывал В. И. Ленин, социал-
24 Г. В. Плеханов. Социализм и политическая борьба. [Б. м.], 1917. Предисловие.
25 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 4, стр. 247.
26 Там же, т. 2, стр. 459.
27 Там же, т. 12, стр. 365.
28 Там же, т. 4, стр. 372.
453


демократы считали, что «борьбу должны вести не заговорщики, а революционная партия, опирающаяся на рабочее движение».29
Отдавая должное «единоборству с самодержавием геройской
ол о
интеллигенции»00 и называя «величественной» попытку народовольцев захватить власть «посредством „устрашающего* и действительно устрашавшего террора»,31 В. И. Ленин вместе с тем указывал на «бессилие движения, несмотря на героизм одиночек».32
Объясняя происхождение террора, В. И. Ленин считал его «результатом — а также симптомом и спутником — неверия в восстание, отсутствия условий для восстания». Причину его появления он видел также в преклонении террористов «перед стихийностью самого горячего возмущения интеллигентов, не умеющих или не имеющих возможности связать революционную работу в одно целое с рабочим движением».33 В. И. Ленин категорически отвергал взгляды считавшего себя марксистом публициста Надеждина- Зеленского, полагавшего, что террористическими действиями можно поднять революционную активность масс.
Вскрывая несостоятельность этого взгляда, В. И. Ленин отметил, что самого горячего желания поднять протест масс еще недостаточно, если «возмущающийся носится без руля и без ветрил и так же „стихийно*, как и революционеры 70-х годов, хватается за „эксцитативный террор*, за „аграрный террор*, за „набат* и т. п.».34
Ленинская критика террора в начале XX в. направлялась в основном против эсеров, которые в обстановке подъема массового движения пытались практиковать террор «старого типа», отвлекая силы от организаторской работы, мешая тем самым политической закалке народа, его вовлечению в активную общественную борьбу. Заявляя, что «русский террор был и остается специфически интеллигентским способом борьбы»,35 В. И. Ленин боролся «не только против террора», но и против тех шатаний в сторону террора, которые обнаруживали не раз «представители интеллигентского крыла нашей партии».36 Ленин твердо заявлял, что «все большевики, конечно, согласятся подписать обеими руками осуждение анархического террора».37
В своих статьях, письмах Ленин называл индивидуальный террор «заговорщическим, т. е. бессильным, в существе своем не достигающим цели».38 Опыт десятилетий полностью подтвердил,
29 Там же, т. 2, стр. 459—460.
30 Там же, т. 5, стр. 71—72.
31 Там же, т. 6, стр. 173.
32 Там же, т. 23, стр. 398.
33 Там же, т. 12, стр. 180; т. 6, стр. 75.
34 Там же, т. 6, стр. 166.
35 Там же, т. 9, стр. 130.
36 Там же, стр. 276. Здесь имелись в виду Мартов и Засулич.
37 Там же, т. 15, стр. 189.
38 Там же, т. 16, стр. 441.
454


что «в качестве революционной тактики индивидуальные покушения нецелесообразны и вредны».39
Ленин категорически осуждал убийства «от имени народа», противопоставляя им революционные действия «вместе с народом»,40 «...без рабочего народа бессильны, заведомо бессильны всякие бомбы»,4 —подчеркивал он. Только массовое движение можно рассматривать как действительную политическую борьбу, учил В. И. Ленин. Именно с такой точки зрения он оценивал действия организованных большевиками боевых дружин в революции 1905 г., показывая, что «партизанские действия боевых дружин ... связаны с настроением масс»,42 в то время как эсеровский террор ни в какой связи с массами не стоял, что эсеры ни на какие определенные выступления масс никогда не рассчитывали и не надеялись.43
В ленинских работах эпохи первой русской революции неоднократно указывалось, что «на деле террор социалистов-рево- люционеров является не чем иным, как единоборством, всецело осужденным опытом истории».44'
В. И. Ленин предостерегал революционеров-искровцев от «самых вредных старых ошибок», в том числе от прежней народовольческой тактики, усиливающей оторванность революционеров от масс — тактики индивидуального террора, стремления к захвату власти.45 «Мы не должны позволить осуществиться той попытке реставрировать народовольчество и повторить все его теоретические и практические ошибки, которую предприняли и проводят все дальше и дальше социалисты-революционеры», — заявил он. Подчеркивая, что непригодность террора «ясно доказана опытом русского революционного движения», В. И. Ленин от лица социал- демократов заявлял, что они предпочитают «долгую и трудную работу над тем, за чем есть будущее», то есть работу по политическому просвещению и организационному сплочению рабочих масс, «„легкому“ повторению того, что уже осуждено прошлым».46
В статье «От какого „ наследства “ мы отказываемся?» В. И. Ленин касался и оценки народнической идеологии в целом. Постановка народниками новых вопросов общественной жизни позволяла ему говорить о «крупной исторической заслуге народничества», которое заняло тем самым «передовое место среди прогрессивных течений русской общественной мысли».47 В то же время «решение этих вопросов народничеством оказалось никуда
39 Там же, т. 49, стр. 312.
40 Там же, т. 11, стр. 268.
41 Там же, т. 6, стр. 382.
42 Там же, т. 12, стр. 181.
43 Там же, т. 6, стр. 380.
44 Там же, стр. 375.
45 Там же, т. 7, стр. 57.
46 Там же, т. 6, стр. 386.
47 Там же, т. 2, стр. 531.
455


не годным, основанным на отсталых теориях, давно уже выброшенных за борт Западной Европой», где уже восторжествовал марксизм. В этом смысле ошибка народовольцев была «в том, что они опирались на теорию, которая в сущности была вовсе не
о о дя
революционной теорией».
Имея в виду жадные искания русской революционной мыслью правильной революционной теории, В. И. Ленин отмечал, между прочим, что правильность теории марксизма доказал «опыт блужданий и шатаний, ошибок и разочарований революционной мысли в России».49 Поэтому весь опыт революционной борьбы «Народной воли» в целом (и положительный и отрицательный) имел важное значение в процессе подготовления русской социал-демократии. В. И. Ленин отмечал, что прогресс русского революционного движения состоял «не в завоевании каких-либо положительных приобретений, а в освобождении от вредных иллюзий», и в частности «от веры в самобытное развитие России, от убеждения, что народ готов для революции, от теории захвата власти и единоборства с самодержавием геройской интеллигенции».50 Исходя из этого, Ленин подчеркивал, что жертвы были не напрасны, что «они способствовали — прямо или косвенно — последующему революционному воспитанию русского народа».51
Несмотря на то что народовольчество опиралось на утопическую. в сущности теорию, исповедовало ошибочную и опасную для движения в целом тактику, демократическая революционность «Народной воли» сыграла крупную роль в русском освободительном движении.
Для Ленина, так же как и для Маркса и Энгельса, очевидным было всемирное значение революционно-политических выступлений народников, и в том числе народовольцев. Говоря в канун первой русской революции о том, что свержение царизма «сделало бы русский пролетариат авангардом международного революционного пролетариата», он прибавлял: «И мы вправе рассчитывать, что добьемся этого почетного звания, заслуженного уже нашими предшественниками, революционерами 70-х годов, если мы сумеем воодушевить наше в тысячу раз более широкое и глубокое движение такой же беззаветной решимостью и энергией».52
Тогда же В. И. Ленин назвал «великой исторической заслугой» народовольцев то, что «они старались привлечь к своей организации всех недовольных и направить эту организацию на решительную борьбу с самодержавием».
Ошибку народовольцев он видел в том, что они «не умели или не могли неразрывно связать своего движения с классовой борьбой
48 Там же, стр. 531; т. 6, стр. 135; ср. т. 5, стр. 39.
49 Там же, т. 41, стр. 7.
50 Там же, т. 5, стр. 71—72.
51 Там же, т. 30, стр. 315.
82 Там же, т. 6, стр. 28.
456


внутри развивающегося капиталистического общества».53 Тем не менее, вспоминая «славных деятелей старой „Народной воли*4»,51 Ленин в подвигах народовольцев видел предвестие близкой победы русского рабочего класса. «Если деятели старой „Народной воли* сумели сыграть громадную роль в русской истории, несмотря на узость тех общественных слоев, которые поддерживали немногих героев, несмотря на то, что знаменем движения служила вовсе не революционная теория, то социал-демократия, опираясь на классовую борьбу пролетариата, сумеет стать непобедимой», — писал
В. 	И. Ленин по праву называл «блестящую плеяду революционеров 70-х годов» в числе предшественников русской социал-демократии, а историю нашей партии начинал с 70-х годов прошлого столетия, считая «первоначальный вступительный период от народовольчества, социал-демократии и II Интернационала — к большевизму».56
В. И. Ленин в 1899 г.55
53 Там же, стр. 135.
^ Там жр т 4 гтп
оА Там же, т. 4, стр. 176.
55 Там же.
56 Там же, т. 43, стр. 331.


ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Единоборство «Народной воли» с царским строем явилось одним из существенных элементов второй революционной ситуации. Эта борьба углубила кризис самодержавия, привела правительство к колебаниям. Однако, как указывал В. И. Ленин, «при таком колебании правительства только сила, способная на серьезную борьбу, могла бы добиться конституции, а этой силы не было: революционеры исчерпали себя 1-ым марта, в рабочем классе не было ни широкого движения, ни твердой организации».1 И хотя ''самоотверженное единоборство ИК с самодержавием способствовало общественному подъему, разночинская интеллигенция была не в силах поднять на революцию массы, находившиеся в то время в смутном брожении в результате войны 1877—1878 гг., голода, промышленного кризиса.
Народовольцы, несмотря на известные усилия, никогда не имели достаточных сил для организаторской работы в массах. Между тем, замечал Ленин, «ни угнетение низов ни кризис верхов не создадут еще революции ... если нет в этой стране революционного класса, способного претворить пассивное состояние гнета в активное состояние возмущения и восстания».2
Если демократическое движение на рубеже 70- начала 80-х годов не смогло вырвать у царизма существенные уступки, то вина за это ложится не на революционеров, до конца выполнявших свой долг. В этой связи в «Истории КПСС» (т. 1) говорится, что либеральное общество вновь обнаружило свою бесхребетность и трусость. Либеральное общество, отказав в содействии революционному натиску, еще раз доказало неспособность оказать настоящее давление на правительство. К тому же кризис самодержавия и в целом революционная ситуация, сложившаяся в 1878—1882 гг.. не достигли высшей ступени, т. е. такого периода, когда возникает
1 В. И. Л е н и н, Полн. собр. соч., т. 5, стр. 44.
2 Там же, т. 23, стр. 301.
458


возможность народного восстания, способного сломить или хотя иш надломить правительство и вырвать у него существенные уступки.
Только 1905 год создал, как позже писал В. И. Ленин, «из толпы мужиков, придавленных проклятой памяти крепостным рабством, народ, начинающий понимать свои права, начинающий чувствовать свою силу».3
В конце 70—начале 80-х годов борьбу с правительством вели «одни уже только интеллигенты и примыкавшие иногда к ним рабочие».4
Но для народовольцев рабочие были только лишь удобной для агитации частью народа. Самостоятельного значения пролетариату они не придавали, специфически классовых задач перед ним не ставили, об организации пролетарской партии не задумывались.
Одна из решающих ошибок ИК заключалась в том, что он не использовал до конца сравнительно благоприятных условий для деятельности в рабочих массах, сложившихся в 1880 г. в связи с некоторым ограничением полицейского сыска и произвола Лорис- Меликовым.
Тем не менее ознакомление рабочих с марксистской литературой, составление отдельной программы рабочей организации с требованием законодательного регулирования труда способствовало пробуждению первых искр политического сознания у передовых рабочих. В целом, однако, под «политикой» «Народная воля» понимала деятельность, не связанную с рабочим движением.
Борьба народовольцев за демократизацию страны, за освобождение от деспотизма самодержавия создала народовольцам небывалую прежде популярность. «Народная воля» в период второй революционной ситуации выступала как прообраз политической партии, борющейся в подполье, но имеющей свою печать, пользующейся поддержкой и сочувствием передовой интеллигенции.
Лозунги государственного переворота, завоевания политических свобод явились попыткой выдвинуть общенациональную программу действия.
Народовольческое движение привлекло к себе сотни борцов, преимущественно учащейся молодежи, рабочих, офицеров. «Народная воля» явилась, вероятно, самой разветвленной и многочисленной из всех революционных разночинско-демократических организаций второй половины XIX в.
К партии «Народной воли», как главной революционной силе, примкнули многие народнические кружки. С народовольцами готовы были объединиться чернопередельцы-эмигранты.
3 Там же, т. 20, стр. 141.
4 Там же, т. 1, стр. 286.
459


а *« p^ucmc /и—ои-х годов оживляется национально-освободительное движение народов России. Политические устремления «Народной воли» влекут к ней наиболее революционные и последовательно демократические кружки украинцев и белорусов, армян и грузин, латышей и молдаван.
Провозгласив великую историческую задачу свержения самодержавия, ИК все же не стал подлинно организующим центром революционной партии, оперативным штабом всего движения.
С горечью писал в заметках во время суда один из создателей «Народной воли» А. Д. Михайлов, что в ней была еще жива традиция, «порожденная анархическими принципами первых социалистических кружков», в связи с чем ИК состоял «в большинстве из прекрасных исполнителей, но плохих вожаков». Михайлов сожалел, что тайное общество «получило чисто боевой характер, для организационной деятельности не стало ни средств, ни денег, все дышало битвой, все приносилось в жертву террористам».
Подчеркивая, что «предназначение ИК было развить сильную организацию», Михайлов сожалел, что этот кружок «уклонился от цели создания организации, созданной для переворота».5
Заговорщический характер народовольческого Центра, его террористические устремления помешали ИК организационно закрепить влияние на передовые слои рабочих и интеллигенции, достигнутое к осени 1880 г. Фатальным по своим губительным последствиям оказалось принятое в это время решение ИК подготовить во что бы то ни стало новое покушение на Александра II. В жертву этой цели было принесено все — связи, выпуск «Рабочей газеты» и т. д. На второй план отошли, облегчая действия полиции, осторожность и конспирация. Под угрозу была поставлена безопасность ИК в целом. Единоборство кучки народовольцев с царизмом неизбежно должно было привести к гибели этих героев. Первомартовские взрывы не стали и не могли стать сигналом для выступления масс. Застрельщики остались без поддержки. Их победа оказалась пирровой победой. Покончив с Александром II, партия «Народной воли», говорил Г В. Плеханов, «нанесла смертельный удар самой себе».6
Поражение «Народной воли» объяснялось не только неподготовленностью масс к революции, отсутствием необходимых условий для восстания, но и тем, что народовольцы увлеклись опасными и неверными средствами борьбы. Для судеб движения в целом положительное значение имела критика (хотя и не вполне последовательная) народовольческой тактики деятелями «Черного передела».
8 ОПИ ГИМ, ф. 282, д. 396, л. 9 (заметки А. Д. Михайлова во время суда); ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 53J, лл. 877—878.
8 Г. В. П л е х а н о в, Соч., т. XIII, М.-Л., 1926, стр. 27.
460


ИК не был единым по своим идеологическим устремлениям, включая в себя сторонников разных теоретических и тактических направлений в революционном народничестве, недостаточно, впрочем, размежеванных и объединявшихся на почве признания политической борьбы посредством террора (хотя далеко не все народовольцы могут считаться террористами — в первую очередь это относится к членам провинциальных организаций).
В своих теоретических представлениях народовольцы не вышли из рамок крестьянско-народнического социализма. Тем не менее идеология народовольчества представляла новый этап народнической мысли, двигавшейся вперед «сложным, зигзагообразным путем». 7
Народовольцы, конечно, столь же остро, как и их непосредственные предшественники, ощущали жгучие проблемы социально- экономического развития России. В их движении отразились и злободневные общественные и политические требования развития периода второй революционной ситуации.
Большой их заслугой было отмежевание от бакунистского анархизма, мешавшего осознанию ближайших задач освободительной борьбы. Но до конца преодолеть бакунистские теории народовольцы не смогли. Придя к ряду новых теоретических и практических выводов, они почти в неприкосновенности сохраняли основы своего народнического мировоззрения. Довольно эклектичное мировоззрение народовольчества сказалось в неопределенности идейной ориентации членов ИК. Если часть ИК охотно шла на сближение с Марксом и Энгельсом (отнюдь не становясь при этом марксистами), то другая часть тяготела к Дюрингу и выступала против марксизма.
Переход «Народной воли» к открытой борьбе с царизмом ‘вызвал постановку ряда новых вопросов теории и пересмотр некоторых прежних вопросов, в частности вопросов политической борьбы и завоевания политических свобод, вопроса о силах революции, о роли государства на различных ее этапах и т. д. В решении этих вопросов сказывался еще утопический характер народнической идеологии, расчет на социалистический характер крестьянской революции. В некоторых случаях их решение означало даже шаг назад по сравнению с народническими традициями предшествующего времени (заговорщическая тенденция). Тем не менее уже постановка новых вопросов движения являлась заслугой народовольчества.
Опыт «Народной воли», как и опыт «Черного передела», а также всего народнического движения в целом сыграл важную роль в подготовке нового этапа революционного движения, связанного с появлением социал-демократии.
7 История Коммунистической партии Советского Союза, т. 1. М., 1964, стр. 50.
30 С. С. Вомс
461


* Если*в'области практической борьбы народовольчество явилось, пожалуй, наиболее значительным по своему размаху этапом революционного народничества, то в теоретическом плане народовольчество наряду с известными успехами допускало серьезные отступления от достижений общественной мысли предшествующих периодов революционно-демократического движения, и в первую очередь от достижений Чернышевского, Добролюбова, Герцена.
Серьезное значение для будущих судеб движения имела социалистическая тенденция в народовольческой идеологии. Эта тенденция с ее антикапиталистической направленностью, идеей социальной справедливости и построения общества социалистического образца несомненно способствовала идейным исканиям разночинской интеллигенции и передовых рабочих и сближала народовольчество с социалистическим движением на Западе.
В 1882—1884 гг. в связи с явным поражением партии и появлением первых марксистских групп — «Освобождение труда» в эмиграции и группы Благоева в Петербурге — народовольчество переживает кризис. Отсталость и ошибочность народовольческих теорий была вскрыта в первых марксистских произведениях Г. В. Плеханова.
Впрочем, и в среде народовольцев в 1883—1884 гг. весьма заметно разочарование в прежней программе. Об этом пишут народовольческие мемуаристы, например А. Н. Бах, но это еще очевиднее для благоевцев, которые в письме к Плеханову и его друзьям отмечали, что период 1883—1884 гг. «был периодом полнейшей анархии мысли в среде господствующей партии народовольцев». 8
Несомненно, что и наступление реакции привело к пересмотру еще недавно общепринятых традиций и взглядов. Именно в этом смысле Ленин говорил о «революционной роли реакционных периодов»— с начала царствования Александра III «наступила очередь мысли и разума», «в эту эпоху всего интенсивнее работала русская революционная мысль, создав основы социал-демократического миросозерцания».9
Поражение народовольцев явилось великим уроком революционной борьбы для первых русских марксистов. Только полное преодоление ошибок революционеров-народников, и в том числе народовольцев, могло расчистить путь для торжества марксизма в России. Решительная борьба с народническим мировоззрением была единственным и неизбежным средством для утверждения в революционном движении марксистской идеологии. С образованием группы «Освобождение труда» началась история социал- демократического движения в России, рождавшегося в идейной полемике с теоретиками «Народной воли».
8 Литературное наследие Г. В. Плеханова, сб. VIII, ч. 1, М., 1940, стр. 232.
9 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 12, стр. 331.
462


«Народническая теория, которая в 60—70-е годы была передовой силой, двигавшей вперед все революционное движение, превратилась затем в тормоз движения»,10 — говорится в 1-м томе «Истории Коммунистической партии Советского Союза».
С какого же момента народовольческая теория могла стать тормозом для движения? Очевидно, со времени провозглашения первыми русскими марксистами новой задачи освободительного движения, задачи, которая не имелась в виду народовольцами, — создания самостоятельной рабочей партии. Публично об этом было заявлено в брошюре Г. В. Плеханова «Социализм и политическая борьба», в объявлении об издании «Библиотеки современного социализма». Однако впервые Плеханов и его товарищи заговорили об этом весной 1882 г. во время переговоров об объединении с народовольцами.
Развитие теоретических воззрений народовольчества шло по восходящей линии, думается, лишь до марта 1881 г. Последними вехами этого развития были программа рабочих-народовольцев
А. 	И. Желябова, статья Н. И. Кибальчича в № 5 «Народной воли».
В послемартовский период ИК по существу начинает отступать назад, не предлагая ничего нового, кроме заговорщической тактики, перенося основной упор организаторской деятельности революционеров в офицерскую среду. То новое, что воодушевило и сплотило вокруг «Народной воли» отряды борцов, по существу исчерпало себя в мартовские дни 1881 г. вместе с гибелью надежд на поддержку масс, на уступки правительства.
Неправильная ориентация ИК мешала дальнейшему развертыванию движения, замыкала его в узкие рамки заговора. На очереди стоял полный пересмотр народовольческих теорий, недавно еще оригинальных и новых, но спустя полтора-два года обнаруживших свою несостоятельность и чрезмерную привязанность к старым народническим догмам, к заговорщическим бланкистским средствам. Ясные и четкие перспективы освободительного движения России могла обрисовать только подлинно новаторская теория — марксизм.
Только марксизм мог правильно наметить ближайшие задачи борьбы, указать на более отдаленные цели движения, выяснить надежные средства и методы борьбы, верно определить силы и диспозицию революционной армии. Утопическая теория народовольцев выполнить этих задач не могла. Она звала продолжать прежние неудачные опыты борьбы. Народовольческие замыслы захвата власти рухнули, сознавали первые русские марксисты, для которых было очевидно также и то, что вторая революционная ситуация — демократический подъем — исчерпала себя. Наступали будни черновой подготовительной работы. Эта работа могла
10 История Коммунистической партии Советского Союза, стр. 533.
463
30*


стать успешной лишь при новой ориентировке всего движения. Такую ориентировку могли наметить только первые русские марксисты, желавшие присоединиться к «Народной воле», чтобы переубедить ее руководителей. Когда это оказалось невозможным вследствие сопротивления Тихомирова и его группы, открытая полемика с народовольчеством, суровая критика его ошибочных и отсталых взглядов, его ошибочной тактики, стала насущной задачей дня. Требовались, однако, немалое мужество, огромная вера в правоту своих взглядов, чтобы в начале 80-х годов отвергнуть теорию и тактику народовольцев, овеянных славой своих успехов.
Выступление группы «Освобождение труда», поначалу встреченное недоумением не только в России, но отчасти и в рядах социал-демократов на Западе, в действительности было совершенно своевременно, а их смелая критика еще полной обаяния и авторитета народовольческой теории вполне оправдана.
Утверждение марксизма в России было невозможно без борьбы с ошибочными взглядами народничества, и в частности народовольчества. «Вся история русской революционной мысли за последнюю четверть века есть история борьбы марксизма с мелкобуржуазным народническим социализмом»,11 — писал В. И. Ленин в 1905 г.
Всемирно-историческое значение борьбы народовольцев против царизма, как оплота мировой реакции, высоко оценивали К. Маркс и Ф. Энгельс, считавшие, что борьба народников выдвинула Россию как «передовой отряд революционного движения в Европе».
Вожди пролетариата с горячим сочувствием следили за успехами революционного движения в России, поддерживали дружеские связи с русскими политическими деятелями, в том числе с народовольцами. Энгельс говорил о «Народной воле» как о «партии, обладающей неслыханной способностью к самопожертвованию и энергией»,12 а Маркс отзывался о первомартовцах как «действительно дельных людях, без мелодраматической позы, простых, деловых, героических». 13 Маркс и Энгельс называли народовольцев «нашими товарищами», но вместе с тем критически оценивали некоторые дорогие для народников утопии. Они понимали, однако, что эти отсталые теории отражают глубокое брожение крестьянских масс.
Утопический социализм «Народной воли» служил знаменем большинства революционной интеллигенции в период демократического подъема 1878—1882 гг. Воодушевляя интеллигентов-на- родников на бой против самодержавия — одного из главных оплотов европейской реакции, — утопические теории народничества иг рали большую революционизирующую роль.
11 В. И. Ленин, Полн. собр. соч.. г. 12. стр. 40.
12 К. Маркс и Ф. Э н г с л ъ с, Соч., т. 34, стр. 357.
13 Там же, т. 35, стр. 147.
464


Разумеется, эти теории не открывали подлинно социалистических перспектив для России даже в том случае, если бы планы народовольцев на захват власти как-либо осуществились. Крестьянский социализм, революция по народовольческому образцу, т. е. революция без гегемонии пролетариата, даже в том маловероятном случае, если бы она не была раздавлена коалицией европейской буржуазии, могла бы привести лишь к развитию в стране капитализма по самому демократическому, фермерскому пути. Но при поддержке рабочей революции на Западе народовольческий переворот мог бы иметь другой исход. В таком случае субъективные социалистические устремления народовольцев, ложные в экономическом смысле в пределах отсталой, аграрной по преимуществу страны, получали бы значение вполне реальной общественной силы, опирающейся на политическую, моральную и материальную поддержку пролетариата передовых стран Европы. Начатая народовольцами революция могла бы направить страну по некапиталистическому пути развития, перерасти в подлинно социалистическую революцию. Неосуществимая в национальных рамках социальная утопия стала бы реальностью при развертывании событий в мировом масштабе — если бы русская революция послужила сигналом для революции пролетариата на Западе. Эту возможность некапиталистического развития России ясно сознавали в 70-е годы К. Маркс и Ф. Энгельс, высказавшие эту идею, между прочим, и в «Предисловии» к русскому изданию «Манифеста Коммунистической партии».
Опыт истории в XX в. подтвердил правильность гениального предвидения основоположников марксизма. Маркс и Энгельс понимали, что в случае победы пролетарской революции на Западе граница между утопическим социализмом в России и научным социализмом в Западной Европе оказалась бы, вероятно, преодолимой и буржуазно-демократическая революция могла бы перерасти в социалистическую.
Ныне при многосторонней поддержке СССР и всего социалистического лагеря народы некоторых недавно еще отсталых колониальных и зависимых стран стремятся миновать капиталистическую фазу развития. Вследствие того что крестьянство составляет в таких странах подавляющее большинство населения, наиболее влиятельной идеологией там нередко оказываются учения крестьянско-народнического толка. Это обстоятельство, однако, не мешает прогрессивным мероприятиям, ведущим экономику этих стран по некапиталистическому пути.
Судьба русского народничества показала, что при дальнейшем развитии капитализма в отсталой стране крестьянский социализм может превратиться в мелкобуржуазный радикализм, не имеющий с социализмом ничего общего. Опыт новейшей истории показывает, что при существовании в мире социалистической системы он может сближаться с позициями пролетарского социализма. Между
465


крестьянскими и мелкобуржуазными социалистическими учениями, распространенными в слаборазвитых странах, и научным социализмом ныне нет непреодолимой грани, как нет сейчас такой грани и между национально-освободительной (буржуазно-демократической по существу) и социалистической революцией.
* * *
Героические подвиги народовольцев в борьбе с царской тиранией явились вдохновляющим примером для освободительных и революционных устремлений народов Восточной Европы.
С народовольцами в 1880—1882 гг. были тесно связаны кружки польской студенческой молодежи в Петербурге, Киеве, Одессе, Вильно, а также «Сербская дружина» в Москве. 14
Польские исследователи не раз отмечали влияние «богатырской борьбы „Народной воли* на Польшу»,15 подчеркивали братский союз «Народной воли» с первой марксистской организацией в Польше — партией «Пролетариат», организованной Люд- виком Варыньским.
Под впечатлением петербургских событий 1880—1881 гг. расширялось и укреплялось движение в Болгарии,16 Румынии,17 Венгрии. Революционеры этих стран интересовались вместе с тем опытом рабочей пропаганды народовольцев (и других народников), а также деятельностью группы «Освобождение труда».18
Иностранные газеты, раньше печатавшие лишь телеграммы о царских приемах и выездах, в 1880—1882 гг. были полны сообщений о революционном движении в России.19 Документы ИК перепечатывались в крупнейших буржуазных изданиях («Таймс», «Нью-Йорк геральд» и др.)*20 Такие английские газеты, как «Дейли Телеграф», «Стандард», «Глоб», представляли ИК как второе правительство России, едва ли не более могущественное, чем
14 ЦГИА. ф. 1405, оп. 521, 1881, д. 409, л. 2; И. Д. Очак. Из истории русско-сербских революционных связей в 80-х годах XIX в. «Общественно- политические и культурные связи народов СССР и Югославии», М., 1957, стр. 125—143, 155—156.
15 L. В a s у 1 е w. Dzialalnosc narodnictwa rossiskieqo w latach 1878—1881. Wroclaw, 1960, str. 235—238.
16 «Каторга и ссылка», 1930, № 3, стр. 112—116.
17 ЦГАОР, ф. 109, 3-я эксп., 1880, д. 180, ч. 4, л. 14 (донесение М. Т. Ло' рис-Меликову от 8 декабря 1880 г.).
18 Я. Ш т е р н б е р г. Г. В. Плеханов и венгерское рабочее движение. «Тези допов1дей та повидомления до XVIII науковсй конференцн Ужгородського держ. Ушверситету. Загально наукового факультету», Ужгород, 1964.
19 Л. Г. Дейч. Русская революционная эмиграция 70-х годов. Пб., 1920, стр. 52.
20 «Программа ИК» была напечатана, например, в «Дейли телеграфа 24 апреля 1880 г,
466


официальное, 21—писал Л. Н. Гартман заграничному агенту народовольцев В. И. Иохельсону.
Известное влияние народническое движение, и в частности «Народная воля», как отмечалось в научной литературе, оказало и на радикально-оппозиционное движение 70—80-х годов в Японии. 22
В период своего наибольшего успеха в 1880—1881 гг. народовольцев интересуют международные отклики на их действия, они обращаются с посланиями к европейскому обществу, к американскому и французскому народу.23 Их заграничные агенты Л. Н. Гартман, В. И. Иохельсон, Н. А. Морозов поддерживают связи с международным социалистическим движением, тяготея все же к его анархическому флангу.
В «Народной воле» печатаются приветствия народовольцам Гаврского и Хурского конгрессов социалистов. В защиту арестованного французской полицией Гартмана и осужденных народовольцев выступал Виктор Гюго.24 Событие 1 марта восторженно встретил Гарибальди. 25
Однако замыслы народовольцев «повести серьезную агитацию в Европе в пользу русского движения», «приобрести постоянные органы в Германии, Франции, Англии, Швейцарии для систематического ознакомления с Россией»,26 о чем писал ИК в письме к Н. А. Морозову 13 мая 1880 г., осуществились лишь в слабой мере. 27
В западноевропейских странах с конца 1881 г. действовал лишь заграничный отдел Красного Креста «Народной воли» во главе с П. Л. Лавровым и В. И. Засулич.
Деятельность «Народной воли» имела не только политическое, но и большое культурное значение. Она оказала несомненное влияние, прямое или косвенное, на самые различные слои интеллигенции, включая целый ряд крупнейших деятелей русской культуры. Народовольчество оказало влияние на современную публицистику и литературу, что отмечали впоследствии и сами народовольцы. 28
Многие члены ИК были по-товарищески близки с Г И. Успенским, поддерживали дружеские связи с К. М. Станюковичем, Н. Вл-Шелгуновым. На Украине к народовольцам был близок
21 ЦГИА, ф. 1093, оп. 1, д. 261, л. 8.
22 G. В. Sansom. The Western World and Japan. N. Y., 1951, p. 401.
23 Литература партии «Народной воли», Париж, 1905, стр. 901, 960—968; «Былое», 1917, No I.
24 В. Гюго, Собр. соч., т. XV, М., 1956, стр. 681; Ю. И. Данилин. В. Гюго и французское революционное движение XIX в. М., 1952, стр. 29—30.
2Ь «Былое», Лондон, № 1, 1903, стр. 77—78.
28 ЦГАОР, ф. 1762, ОП. 4, Д. 630, Л. 8-8 об.
2/ Группа «Освобождение труда», сб. 1, М.—Л., 1925, стр. 159.
28 А. П. Прибылева-Корба. «Народная воля». Воспоминания
о 1870—1880-х гг. М., 1926, стр. 36; Д. Кузьмин. Народовольческая журналистика. М., 1930, стр. 263 (послесловие В. Н. Фигнер).
467


писатель И. К. Карпенко-Карый (Тобилевич), в Латвии — Андрей Пумпур и Ян Райнис.
«Народная воля» не оставляла равнодушным никого. О ней расспрашивал П. А. Кропоткина И. С. Тургенев. С протестом против казни первомартовцев выступил Л. Н. Толстой.
Народовольческая литература распространялась в самых широких интеллигентных кругах. Довольно основательное подозрение в связях с народовольческим Красным Крестом пало и на замечательную русскую актрису М. Н. Ермолову.
Еще мало изучено культурное наследие народовольчества. «Народная воля» не включала в себя таких ярких литературных талантов, каких дало движение декабристов или эпоха 60-х годов. Такие поэты, как П. Ф. Якубович, являлись скорее исключением. Тем не менее в «Народную волю» входили люди самых разнообразных дарований. «Это были большие люди. Живи эти люди при иных политических условиях, они оставили бы глубокий след в теоретической и практической мысли нашей родины — в науке, литературе, искусстве и политике», 29 — писал впоследствии о своих товарищах-землевольцах О. В. Аптекман. Это полностью относится и к народовольцам, многие из которых вышли из «Зем\и и воли».
Несомненно, что в науке и технике большие свершения могли бы принадлежать Н. И. Кибальчичу (автору идеи ракетного двигателя для авиации), Н. А. Морозову (впоследствии ставшему профессором химии) и многим другим. Крупным бактериологом, создавшим ряд научных центров в Индии, стал одесский народоволец доктор Хавкин. Замечательными произведениями мемуарной литературы, запечатлевшими события и людей революционной эпохи 70-х годов, являются воспоминания В. Н. Фигнер и ряда других народовольцев.
Сибирская эпопея народовольчества, несмотря на обилие опубликованных источников, еще не нашла достаточного отражения в научной и художественной литературе. Некоторые ссыльные из народовольцев с любовью занялись изучением народностей, среди которых они жили. Видными этнографами, получившими признание в мировой науке, стали народовольцы В. Г. Богораз-Тан,
В. 	И. Иохельсон, М. А. Кроль, И. И. Майнов. Заслуги Л. Я. Штернберга в изучении первобытно-общинного строя были признаны Ф. Энгельсом. В советское время эти ученые оказали большую помощь культурному развитию народов Сибири.
Создателем советской школы биохимиков стал Герой Социалистического Труда академик А. Н. Бах, в 1882 г. возглавлявший киевских народовольцев. 12 января 1938 г. А. Н. Бах на правах
29 О. В. Аптекман. Общество «Земля и воля» 70-х гг. Пгр., 1924, стр. 377.
468


старейшего депутата открыл I сессию Верховного Совета СССР и произнес пламенную речь в защиту мира.
Замечательно морально-этическое наследие, завещанное народничеством новому поколению революционеров. Народничество сосредоточило в себе такой неиссякаемый запас стойкости и непреклонной веры в свое дело, что его боевые порывы, его самоотверженность и героизм дали огромный эмоциональный заряд следующим поколениям.
Для молодежи, вступавшей на путь борьбы в конце XIX в., революционеры-народники, народовольцы 70-х—80-х гг. служили примером высоких идеалов, непоколебимой преданности народу, душевной чистоты. Тип революционера, созданный ими, служил для подражания первым русским социал-демократам.
В начале XX в. В. И. Ленин мечтал, чтобы в создающейся марксистской партии «выдвинулись бы из наших революционеров социал-демократические Желябовы».30
Русская революция высоко несла традиции старых борцов.
В Октябрьских боях участвовали матросы учебного судна «Народоволец». Подводная лодка «Народоволец» прославилась своими дерзкими атаками на Балтике в годы Отечественной войны.
«Залитое кровью бойцов знамя „Народной воли* — наше знамя», — писал Вере Фигнер писатель Николай Островский.
«Народная воля», вслед за своими предшественниками по революционной борьбе, внесла выдающийся вклад в историю освободительного движения народов нашей Родины.
^ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 6, стр. 171.


КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ
Классики марксизма-ленинизма
Маркс К. и Ф. Энгельс. Предисловие ко второму русскому изданию «Манифеста Коммунистической партии». Соч., т. 19.
Маркс К. и Ф. Энгельс. Соч., тт. 32—36.
Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями. М., 1951.
Ленин В. И. Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал- демократов? Полн. собр. соч., т. 1.
Ленин В. И. Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве (отражение марксизма в буржуазной литературе). Полн. собр. соч., т. 1.
Ленин В. И. Задачи русских социал-демократов. Полн. собр. соч., т. 2. Ленин В. И. От какого наследства мы отказываемся? Полн. собр. соч., т. 2. Ленин В. И. Насущные задачи нашего движения. Полн. собр. соч., т. 4. Ленин В. И. Попятное направление в русской социал-демократии. Полм. собр. соч., т. 4.
Ленин В. И. Протест российских социал-демократов. Полн. собр. соч., т. 4. Ленин В. И. Гонители земства и аннибалы либерализма. Полн. собр. соч., т. 5. Ленин В. И. Аграрная программа русской социал-демократии. Полн. собр. соч., т. 6.
Ленин В. И. Почему социал-демократия должна объявить решительную и беспощадную войну социалистам-революиионерам. Полн. собр. соч., т. 6. Ленин В. И. Что делать? Полн- собр. соч , т. 6.
Ленин В. И. О задачах социал-демократического движения. Полн. собр. соч ,
т. 7.
Ленин В. И. Шаг вперед, два шага назад. Полн. собр. соч., т. 8.
Ленин В. И. Предисловие к брошюре «Докладная записка директора Департамента полиции Лопухина». Полн. собр. соч., т. 9.
Ленин В. И. Рабочая и буржуазная демократия. Полн. собр. соч., т. 9.
Ленин В. И. Социал-демократия и временное революционное правительство.
Полн. собр. соч., т. 10.
Ленин В. И. Объединительный съезд РСДРП. Заключительное слово по
аграрному вопросу. Полн. собр. соч., т. 12.
Ленин В. И. Победа кадетов и задачи рабочей партии. Полн. собр. соч., т. 12. Ленин В. И. Политический кризис и провал оппортунистической тактики.
Полн. собр. соч., т. 13.
Ленин В. И. Предисловие к русскому переводу книги «Письма И. Ф. Беккера, И. Дицгена, Ф. Энгельса, К. Маркса и др. к Ф. А. Зорге и др.».
Полн. собр. соч., т. 1 5.
Ленин В. И. Тактическая платформа меньшевиков. Полн. собр. соч., т. 15. Ленин В. И. Памяти Герцена. Полн. собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. Две утопии. Полн. собр. соч., т. 22.
470


Ленин В. И. Роль сословий и классов в освободительном движении. Полн, собр. соч., т. 23.
Ленин В. И. Доклад о революции 1903 года. Полн. собр. соч., т. 30.
Документы и материалы
Архив «Земли и воли» и «Народной воли». Ред. и предисл. С. Н. Валка. М.. 1932.
[Бах А. Н.]. Царь-голод. Ростов-на-Дону, 1906.
Бурцев В. Л. За сто лет (1800—1896). London, 1897.
Бушканец Е. Неизвестный памятник революционной поэзии 1880-х годов.
«Русская литература», 1962, № 1.
В ал к С. Н. Автобиографические показания М. Ф. Грачевского. «Красный архив», 1926, т. 3.
В а л к С. Н. Автобиографическое заявление А. А. Квятковского. «Красный архив», 1926, т. 1.
Вал к С. Н. Из показаний Н. И. Рысакова. «Красный архив», 1926, т. 6. В а л к С. Н. Из народовольческих автобиографических документов. «Красный архив», 1927, т. 1.
В а л к С. Н. Побег Сергея Дегаева. «Красный архив», 1928, т. 6.
В а л к С. Н. Малоизвестная страница народовольческой «Рабочей газеты».
«Каторга и ссылка», 1929, № 4.
Вал к С. Н. «Социалист»—орган Юго-Западной группы «Народной воли».
«Красный архив», 1929, т. 2.
Вал к С. Н. К истории процесса 21. (Письма и показания П. Ф. Якубовича).
«Красный архив», 1929, тт. 5, 6; 1930, т. 1.
В а л к С. Н. Вокруг 1 марта 1881 г. «Красный архив», 1930, т. 3.
В ал к С. Н. «Рабочий» — ростовский журнал 1883 г. «Литературное наследство», т. 2, М., 1932.
«Вестник „Народной воли“», Женева, №№ 1 — 5, 1883—1886.
Г. А. Лопатин. Автобиография. Показания и письма. Пгр., 1922.
Г руппа «Освобождение труда». (Из архивов Г. В. Плеханова, В. И. Засулич и Л. Г. Дейча). Под ред. Л. Г. Дейча. Сб. 1—6, М.—Л., 1924—1928. Дегаевщина. Материалы и документы. «Былое», 1906, № 4.
Дело о преступной пропаганде в среде с.-петербургских рабочих (1881 год).
«Былое», 1907, JN» 1.
Дело 1-го марта 1881 г Со статьей и примечаниями Льва Дейча. СПб., 1906. Дознание о дочери инженера О. Любатович. «Былое», 1907, № 8.
Дознание о тайной типографии «Народной воли». «Былое», 1907, № 8. Документы для истории общества Красного Креста партии «Народной воли», «Былое», 1906, № 3.
Документы и материалы к истории переговоров ИК с «Священной дружиной». «Былое», 1907, № 9.
Желябов А. И. Письмо М. П. Драгоманову. «Звенья», М.—Л., т. V, 1935. Из автобиографии В. Н. Фигнер. «Былое», 1917, №№ 2—4.
Из архива П. Б. Аксельрода. Берлин, 1924.
Извещение о разгроме типографии в Саперном переулке. «Красный архив», 1926, т. 6.
Иохельсон В. И. Из переписки с Г1. Л. Лавровым. «Былое», 1923, № 21. К истории народовольческого движения среди военных в начале 80-х годов. «Былое», 1906, № 8.
К истории отношений партии «Народной воли» и партии «Пролетариат».
«Былое», 1906, № 7.
Календарь «Народной воли» на 1883 г., Женева, 1883.
Кантор Р. М. «Арбейтер Цейтуиг» 1881 года. «Еврейская летопись», сб. 3, Л.~М., 1924.
Кантор Р. К-,нстории Военной организации «Народной воли». (Показания Ф. И. Завалишина). «Каторга и ссылка». 1925, № 5.
471


Кантор Р. М. К истории революционного движения 1870—1880-х годов. (Неизданная записка Л. Тихомирова). «Каторга и ссылка», 1926, № 3.
Кантор Р. М. «Исповедь» Григория Гольденберга. «Красный архив», 1928, т. 3.
Кантор Р. М. Автобиографическая записка и письма С. Г. Ширяева. «Красный архив», 1924, т. 7.
Литература партии «Народной воли». Париж, 1905; др. издание: М. 1930.
Морозов Н. А. Террористическая борьба. Лондон [Женева], 1880.
Н. И. Кибальчич и имп. Александр III. «Былое», 1917, № 3.
На венок Марксу. «Студенчество», 1883, № 4; «Каторга и ссылка», 1933, № 3.
«На роди н е», Женева, №№ 1—3, 1882.
<«Н а р о д н а я воля» в документах и воспоминаниях. М., 1930.
«Народная воля» перед царским судом, вып. 1—2. М., 1930—1931.
Народоволец А. И. Баранников в его письмах. М., 1935.
Неизданный манифест ИК «Народной волн». «Красный архив», 1924, т. 7.
1 марта 1881 года. По неизданным материалам. «Былое», 1918, №№ 4—5.
1 марта 1881 года. Прокламации и воззвания, изданные после цареубийства. Пгр., 1920.
Письма народовольца А. Д. Михайлова. М., 1933.
Процесс 20-ти народовольцев в 1882 году. Ростов-на-Дону, 1906.
Процесс 1-го марта 1881-го года. СПб., 1906.
Процесс предателя-провокатора Окладского-Петровского. Л., 1925.
Процесс 17-ти народовольцев в 1883 г. «Былое», 1906, № 10.
Процесс шестнадцати террористов (1880 г.). СПб., 1906.
Революционная журналистика семидесятых годов. Париж, 1905, др. издание: СПб., 1907.
Революционное народничество 70-х годов XIX века, т. II, М.—Л., 1965.
[Романенко Г.] В. Тарновский. Терроризм и рутина. Женева, 1880.
Садиков П. А. Общество «Священной дружины». «Красный архив», 1927, т. 2.
Хроника социалистического движения в России. 1878—1887 гг. М., 1906.
«Черный передел». Орган социалистов-федералистов. 1880—1881 гг. М.—Пгр., 1923 («Памятники агитационной литературы», т. 1).
Воспоминания
Автобиографии революционных деятелей русского социалистического движения 70-х и первой половины 80-х годов. Энциклопедический словарь «Гранат». Изд. 7-е, т. 40, М., б. г.
Автобиография П. Л. Антонова. «Голос минувшего», 1923, № 2.
Аксельрод П. Б. Пережитое и передуманное, кн. I. Берлин, 1923.
Александровский А. Периодические издания «Народной воли». «Го- лос минувшего», 1917, NfiJVfi 7—8.
Анзимиров В. А. Крамольники. М., 1907.
Аптекман О. В. Из-за чего мы разделились? «Современная жизнь», 1906. JVfiJVfi 9—10, стр. 132—142.
Аптекман О. В. «Черный передел». В кн.: «Черный передел». Орган социалистов-федералистов. 1880—1881 гг. М.—Пгр., 1923. (Памятники агитационной литературы, т. 1).
Аптекман О. В. Общество «Земля и воля» 70-х гг. Пгр., 1924.
Ашенбреннер М. Ю. Военная организация «Народной воли». М., 1924.
Б а х А. Н. Записки народовольца. М.—Л., 1929.
Бернштейн Э. Карл Маркс и русские революционеры. Харьков, 1923.
Борзяков Г. Революционная молодежь в Одессе в 1882—1884 гг. «Каторга и ссылка», 1929, NiNi 8—9.
Брейтфус А. Из воспоминаний о казни 3-го апреля 1881 года. «Былое», 1924, № 25.
Б у х Н. К. Воспоминания. М., 1928.
472


Бух Н. К. Первая типография «Народной воли». «Каторга и ссылка», 1929, № 8—9.
Бух Н. К. Первый процесс народовольцев. «Каторга и ссылка», 1931, № 7. Бычков А. И. Дело о революционных кружках в Киеве в 1879, 1880 и 1881 гг. «Летопись революции», 1924, №№ 2, 3.
Бяловеский А. Из прошлого. «Былое», 1906, № 8.
В. 	К. Несколько слов о казни цареубийц 3 апреля 1881 г. «Былое», 1920,
№ 15.
Веденьев И. В харьковских революционных кружках 1882—1889. «Летопись революции», 1923, № 5.
Викторов П. П. Первое открытое революционно-марксистское выступление в России. «Пролетарская революция», 1923, № 6—7.
Г аллерея шлиссельбургских узников, ч. I. СПб., 1907.
Гедеоновский А. В. Ярославский революционный кружок 1881 —1886 гг.
«Каторга и ссылка», 1926, № 3.
Геккер Н. Революционные кружки в Бердянске (1878—1879). «Каторга и ссылка», 1924, №11.
Данилов В. А. Из воспоминаний. «Былое», 1907, № 8.
Данилов В. А. Из пережитого. «Былое», 1907, № 10.
Дворжицкий К. 1 марта 1881 г. «Исторический вестник», 1913, № 1. Дебагорий-Мокриевич В. К вопросу о переговорах ИК «Народной воли» с «Добровольной охраной». «Былое», 1907, № 4.
Дейч Л. Из отношений Г. В. Плеханова к народовольцам. «Каторга и ссылка»,
1923, № 7.
Дейч Л. О сближении и разрыве с народовольцами. «Пролетарская революция», 1923, № 8.
Дмитриева В. И. Тени прошлого. «Каторга и ссылка», 1924, №№ 2, 4. Дмитриева В. И. Так было. М.—Л., 1930.
Дрей М. Заметки о рабочем движении в Одессе в 1880—1881 гг. «Каторга и ссылка», 1924, № 5.
Дрей М. «Стрельниковский процесс» в Одессе в 1883 г. (По личным вос¬
поминаниям). «Каторга и ссылка», 1924, № 2.
Елпатьевский С. Я. Воспоминания за 50 лет. (Л), 1929.
3 а л к и нд Л. С. Воспоминания народовольца. «Каторга н ссылка», 1926,
№ 3.
Загорский К. Я. В 1881 —1882 гг. (Воспоминания). «Каторга и ссылка», 1931, № з.
Иванов С. Из воспоминаний о 1881 г. «Былое», 1906, № 4.
Иванов С. К характеристике общественных настроений в России в начале
80-х гг. «Былое», 1907, № 9.
Иванова С. Воспоминания о Перовской. «Былое», 1906, № 3. Иванова-Борейшо С. А. Первая типография «Народной воли». М., 1928.
Ивановская П. С. Первые типографии «Народной воли». «Каторга и
ссылка», 1926, № 3.
Иванчин-Писарев А. И. Хождение в народ. М.—Л., 1929.
Из архива Тихомирова. «Каторга и ссылка», 1924, № 6.
Из рабочего движения в Одессе и Николаеве. Женева, 1900.
Из рабочего движения за Невской заставой. Женева, 1900.
Иохельсон В. И. Первые дни «Народной воли». Пб., 1922.
К биографиям А. И. Желябова и С. Л. Перовской. «Былое», 1906,
№ 8.
К истории партии «Народной волн». («Показания» М. И. Полонской).
«Былое», 1907, № 6.
Ковальская Е. Н. Мон встречи с С. Л. Перовской. «Былое», 1921,
№ 16.
Кон Ф. Союз «Пролетариата» с «Народной волей». «Каторга и ссылка», 1926, № 3.
Кон Ф. За пятьдесят лет. М., 1936.
473


Корнилова-Мороз А. Софья Львовиа Перовская. М., 1930.
Короленко В. Г. История моего современника. Собр. соч., т. 7, М., 1955,
Кроль М. А. Воспоминания о Л. Я. Штернберге. «Каторга и ссылка», 1929, № 8—9.
Кроль М. А. Страницы моей жизни. Нью-Йорк, 1944.
Лион С. Е. От пропаганды к террору. «Каторга и ссылка», 1924, № 5
Любатович О. С. Далекое и недавнее. М., 1930.
[М айнов И. И.] Н. Волков. Из жизни саратовских кружков. «Былое», Ростов-на-Дону, вып. II, 1906.
[Май нов И. И.] Н. Волков. Народовольческая пропаганда среди московских рабочих в 1881 г. «Былое», 1906, № 2,
[М айнов И. И.] Саратовец. Саратовский семидесятник. «Минувшие годы», 1908, №№ 1, 4.
Макаревский А. Революционный Харьков в 1882—1885 гг. «Летопись революции», 1923, № 5; 1924, № 2.
Маклецова Н. П. Судейкин и Дегаев. «Былое», 1906, № 8.
Михайловский Н. К. Из воспоминаний о В. Н. Фигнер, Полн, собр., соч., т. 10, СПб., 1913.
Морозов Н. А. Повести моей жизнн, тт. I—IV, М., 1916—1918; тт. I—II, М., 1962.
Морозов Н. А. К. Маркс и «Народная воля» в начале 80-х годов. «Каторга и ссылка», 1933, № 3.
Надин П. Стрельниковский процесс 1883 г. в Одессе. «Былое», 1906, № 4.
Неизданные записки Л. Тихомирова. «Красный архив», 1928, т. 4.
Н — кн Г. [Нов о пол и и Г.] Из жизни рабочих народовольческих кружков. (Памяти Андрея Карпенко). «Каторга и ссылка», 1929, № 8—9.
Н — скнй Б. [Николаевский] Из народовольческих воспоминаний
С. 	А. Иванова. «Народовольцы 80-х и 90-х годов», М., 1929.
Николадзе Н. Переговоры «Священной дружины» с партией «Народной воли» в 1882 г. Пгр., 1917.
Овчинников М. П. Из моих народовольческих воспоминаний. «Сибирская летопись», 1916, № 9—10.
0 [с м о л о в с к а я П. Я.]. Не раскрытое дело. Из воспоминаний о Судей-
кине. Исторический сборник «Наша страна», № 1, СПб., 1907.
Памяти Гриневицкого. «Былое», Ростов-на-Дону, вып. I, 1906.
Панкратов В. Из деятельности среди рабочих в 1880—84 гг. «Былое», 1906, № 3.
Панкратов В. С. Воспоминания. Как приходилось работать среди рабочих в 1880—1884 годах. М., 1923.
1 марта 1881 года. Статьи и воспоминания участников и современников
(1881—1931). М., 1931.
Перовский В. Л. Воспоминания о сестре (Софье Перовской). М.—Л., 1927.
Пешекеров П. Пропаганда среди рабочих в Ростове-на-Доиу в 1882— 1884 гг. «Былое», Ростов-на-Дону, вып. II, 1906.
Пешекеров П. К. Пропаганда народовольцев среди рабочих в Ростове-на- Доиу в 1882—1884 гг. «Народовольцы после 1-го марта 1881 года», М., 1928.
Попов И. И. Минувшее и пережитое, ч. 1, Л., 1924; М.—Л., 1933.
Попов И. И. Революционные организации в Петербурге в 1882—1885 гг. «Народовольцы после 1-го марта 1881 года», М., 1928.
Попов М. Р. «Земля и воля» накануне Воронежского съезда. «Былое», 1906, № 8.
П о п о в М. Р. Записки землевольца. М., 1933.
Прибылев А. В. Александр Викентьевич Буцевнч. М., 1930.
Прибылев А. В. Записки народовольца. М., 1930.
Прибылева-Корба А. П. «Народная воля». Воспоминания о 1870— 1880-х гг. М., 1926.
Прибылева-Корба А. П. и В. Н. Фигнер. А. Д. Михайлов. М.—Л., 1925.
474


Прибылева-Корба А. П. К биографии А. И. Желябова. «Народовольцы», сб. III, М., 1931.
Русанов Н. С. На родине. М., 1931.
[С а л о в а Н.] Памяти Каковского. «Былое», Ростов-на-Дону, вып. II,
1906.
«Священная дружина» и «Народная воля». Записки К. А. Бороздина.
«Былое», 1907, № 10.
Семенюта П. Из воспоминаний об А. И. Желябове. «Былое», 1906, № 4. Серебряков Э. А. Революционеры во флоте. Пгр., 1920.
Сидоренко Е. Гимназические и студенческие годы. «Кандальный звон», 1926, № 4.
Сидоренко Е. 1 марта 1881 г. (Воспоминания участника). «Пути революции», 1926, № 2—3.
Спандони А. А. Страница из воспоминаний. «Былое», 1906, № 5.
Степняк-Кравчинский С. Подпольная Россия. Соч., тт. 1, М., 1958. Сухомлин В. И. Из эпохи упадка партии «Народная воля». «Каторга и ссылка», 1926, М* 3, 4, 6, 7—8.
Тихомиров Л. Воспоминания. М.—Л., 1927.
Торгашов А. Записки народовольца. 1878—1883. «Голос минувшего», 1914, № 2.
Т ы р к о в А. В. К событию 1 марта 1881 г. «Былое», 1906, № 5. Урсынович Л. Клочки воспоминаний. Альманах «Красная Новь», 1925. № 2.
Фигнер В. Н. По поводу исследовательской работы Д. Кузьмина. В кн.: Д. Кузьмин [Е. Е. Колосов]. Народовольческая журналистика. М., 1930. Фигнер В. Н. Полн. собр. соч., тт. I—VII, М., 1932.
Фроленко М. Собр. соч., тт. I—II, М., 1932.
Шебалин М. Летучая типография «Народной воли» в 1883 г. «Былое»,
1907, № 1.
Шебалин М. П. Петербургская народовольческая организация в 1882— 1883 гг. «Народовольцы после 1-го марта 1881 года», М., 1928. Шебалин М. П. Клочки воспоминаний. М., 1935.
Ювачев И. Из воспоминаний старого моряка. «Морской сборник», 1927, № 10.
Якимова А. В. Группа «Свобода или смерть». «Каторга и ссылка», 1926, № 3.
Якимова А. В. Покушение на Александра II. М., 1928.
Ясинский И. Роман моей жизни. М.—Л., 1926.
[Dembskij Alexander]. Socialisci Polscy w sojuiszu z rcwoluctjonistami w Rosji. «Przedswit», 1892, N 33—34.
Dembski A. Kunicki. «Swiatlo», 1899, N 5.
Литература до 1917 г.
Богучарский В. Я. Из истории политической борьбы в 70-х и 80-х гг. XIX в. Партия «Народной воли». Ее происхождение, судьбы и гибель. М., 1912.
Василевский Л. Польская с.-р. партия «Пролетариат». «Былое», 1906,
№ 4.
Василевский Л. «Пролетариат» перед судом. «Былое», 1906, № 7.
Плеханов Г. В. Социализм и политическая борьба. Соч., т. II, М.—Пгр.
1923.
Плеханов Г. В. Наши разногласия. Соч., т. II.
Плеханов Г. В. Почему мы разошлись с «Вестником „Народной воли“»?
Соч., т. XIII, М.—Л., 1926.
Плеханов Г. В. Неудачная история партии «Народной воли». Соч.,
Т. XXIV, М.-Л., 1927.
Плеханов Г. В. О былом и небылицах. Соч., т. XXIV, М.—Л., 1927.
Плеханов Г. В. Предисловие к русскому изданию книги А. Туна «История революционных движений в России». Соч., т. XXIV, М.—Л., 1927.
475


Русанов Н. С. Идейные основы «Народной воли». «Былое», 1907, № 9.
[С т е к л о в Ю. М.] Ю. Невзоров. Отказываемся ли мы от наследства? Женева, 1901. Перепечатано в кн.: Ю. М. Стеклов. Борьба за социализм. М., 1918.
Т у н А. История революционных движений в России. Пб., 1920.
Литература после 1917 г.
Алексеев В. А. История русской журналистики. (1860—1880). Л., 1963.
Ананьич Б. В., Р. Ш. Ганелин. С. Ю. Витте, М. П. Драгоманов и «Вольное слово». «Исследования по отечественному источниковедению», М.,
1964.
Антонов В. Русский друг Маркса Г. А. Лопатин. М., 1962.
А ш е ш о в Н. П. А. И. Желябов. Пгр., 1919.
Ашешов Н. П. Н. И. Рысаков. Пб., 1920.
Ашешов Н. П. Софья Перовская. Пб., 1920.
Берман Л. Киевский процесс 21-го в 1880 г.««Каторга и ссылка», 1931, № 8—9.
Берман Л. Л. После первого марта 1881 г. «Народовольцы», сб. III, М., 1931.
Ваврыкова М. Отражение революционно-народнического движения в польской публицистике 70—80-х годов. «Русско-польские революционные связи», М., 1963.
Валк С. Н. Г. Г. Романенко. (Из истории «Народной воли»). «Каторга и ссылка». 1928, №11.
Валк С. Н. Молодая партия «Народной воли». «Проблемы марксизма'*,
1930, № 1.
Валк С. Н. После 1 марта 1881 года. «Красный архив», 1931, № 2.
Валк С. Н. Распорядительная комиссия и «Молодая партия «Народной воли». «Каторга и ссылка», 1931, № 2.
Валк С. Н. С. Н. Кривенко в нелегальной литературе. «Из истории рабочего класса и революционного движения», М., 1958.
Веревкин П. Русская нелегальная революционная печать 70-х и 80-х годов XIX в. М., 1960.
Волк С. С. Деятельность «Народной воли» среди рабочих в годы второй революционной ситуации. «Исторические записки», т. 74, 1963.
Волк С. С. Программные документы «Народной воли». «Вопросы историографии и источниковедения истории СССР», М.—Л., 1963.
Волк С. С. К истории первой программы группы «Освобождение труда». «История СССР», 1964, № 1.
Волк С. С. Письмо ИК «Народной воли» к заграничным товарищам. «Исследования по отечественному источниковедению. Сборник статей, посвященных 75-летию С. Н. Валка», М.—Л., 1964.
Волк С. С. К Маркс, Ф. Энгельс и «Народная воля». «Общественное движение в пореформенной России», М., 1965.
Волк С. С. Революционные издания народовольческих кружков Петербургского университета в 1882 году. «Очерки по истории Ленинградского университета», т, II. (В печати).
Волк С. С. Устав Исполнительного комитета «Народной воли». «Археографический ежегодник за 1965 год». (В печати).
Генкин И. Предатель Дегаев в Америке. «Каторга н ссылка», 1933, № 9.
Генкина Э. Б. Ленин о народничестве и «Народной воле», «Маркс, Ленин и Плеханов о народничестве и «Народной воле», М., 1931.
Г усев Н. Н. 1 марта и Лев Толстой. «1 марта 1881 года», М., 1933.
Дискуссия о «Народной воле». М., 1930.
Дружинин Н. М. А. В. Якимова. М., 1930.
Есин Б. И. Русская журналистика 70—80-годов XIX века. М., 1963.
Жуй ко в Г. С. Группа «Освобождение труда». М.. 1962.
476


Жуйкова Р. Г. Общественно-политическая платформа нелегального журнала «Студенчество». «Вестник ЛГУ», № 20, Серия историческая, вып. 4,
1964.
Жуковский-Жук Н. И. А. И. Баранников. М., 1930.
Жуковский-Жук Н. И. Н. Е. Суханов. М., 1930.
ЗайончковскийП. А. Кризис самодержавия на рубеже 1870—1880^х годов. М., 1964.
Заславский Д. А. И. Желябов. М.—Л., 1926.
Заславский Д. Взволнованные лоботрясы. М., 1931.
История Коммунистической партии Советского Союза, т. I, М., 1964. Кантор Р. М. Динамит «Народной воли». «Каторга и ссылка», 1929,
№ 8—9.
Клевенский М. Александр Дмитриевич Михайлов. М., 1923.
Клеянкин А. В. Андрей Желябов — герой «Народной воли». М., 1959. К л е я н к и н А. В. А. И. Желябов и рабочая организация партии «Народная воля». «Научные доклады высшей школы. Исторические науки». 1961, Nq 4.
Козьмин Б. П. Из истории революционной мыс\и в России. М., 196 Г
[Колосов Е. Е] Д. Кузьмин. Народовольческая журналистика. М., 1930. [Колосов Е. E.J Д. Кузьмин. Газета «Народная воля» и ее редакторы.
«Каторга и ссылка», 1932, № 1.
Кон Ф. История революционного движения в России, т. 1, М., 1929. Курбатова И. Н. К вопросу о связях революционного движения в России и Королевстве Польском в последней четверти XIX в. «Научные доклады высшей школы. Исторические науки», 1958, № 4. Левандовский А. Тимофей Михайлович Михайлов. М., 1930.
Левин Ш. М. К истории отношений чернопередельцев и народовольцев. «Историко-революционный сборник», т. II, Л., 1924.
Левин Ш. М. К вопросу об исторических особенностях русского утопического социализма. «Исторические записки», т. 26, 1948.
Левин Ш. М. Общественное и политическое движение 70-х годов. В кн.: История Москвы, т. IV, М., 1954.
Левин Ш. М. Общественное движение в России в 60—70-е годы XIX века. М., 1958.
Левин Ш. М. «Черный передел» и проблема политической борьбы. «Вопросы сельского хозяйства, крестьянства и революционного движения в России», М., 1961.
Левин Ш. М. Революционное народничество 70-х годов в освещении В. И. Ленина. «История СССР», 1962, № 2.
Левин Ш. М. Г. В. Плеханов как историк революционно-народнического движения 70-х годов. «Вопросы историографии и источниковедения истории
СССР», М.—Л.. 1963.
Левицкий В. Партия «Народная воля». Возникновение. Борьба. Гибель М.-Л., 1928.
Левицкий В. «Народная воля и рабочий класс.» «Каторга и ссылка»,
1930, № 1.
Лившиц С. Подпольные типографии 60-х, 70-х и 80-х годов. «Каторга и ссылка», 1929, JSs 1.
Люксембург Р. Памяти «Пролетариата». Харьков, 1926.
Малаховский В. На два фронта. (К оиенке народовольчества) Тверь,
1930.
Маркс, Ленин и Плеханов о народничестве и «Народной воле». Сборник статей, М., 1931.
Матвеева И. Е. Вера Фигнер. М., 1961.
М и н д л и н И. Б. Переход Г. В. Плеханова от народничества к марксизму.
«Вопросы истории», 1958, № 12.
М II х а й л о в а С. Б Воспоминания I I. Л. Морозова как исторический источник. «Археографический ежегодник за 1965 год». (В печати).
31 С. С. Волк
477


Невский В. И. «Народная воля» и рабочие. (Рабочие группы «Народной воли»Х «История пролетариата в СССР», сб. 1, 1930.
Невский В. И. От «Земли и воли» к группе «Освобождение труда». М., 1930.
Невский В. И. К. Маркс и русское революционное движение. «История пролетариата в СССР», № 1—2, 1933.
П а в л ю ч е н к о Э. А. С. Л. Перовская. М., 1959.
Павлюченко Э. А. В. Н. Фигнер. М., 1963.
1 марта 1881 года. М., 1933.
Покровский М. Н. По поводу юбилея «Народной воли». «Историк-марксист», т. 15, 1930.
Полевой Ю. 3. Зарождение марксизма в России. М., 1959.
Полосин И. Мужицкий отклик на 1 марта. «Каторга и ссылка», 1926, Me 3. Потолов С. И. Рабочие Донбасса в XIX веке. М.—Л., 1963.
Прокофьев В. Андрей Желябов. М., 1965.
Рейфман П. Ф. Тартуская народовольческая типография. «Вопросы истории Эстонской ССР», т. II, Тарту, 1961.
Р е у э л ь А. Л. Русская экономическая мысль 60—70-х годов XIX века и марксизм. М., 1956.
Сегал Е. Софья Перовская. М., 1962.
Седов М. Г. «Народная воля» перед судом истории. «Вопросы истории»,
1965, № 12.
Седов М. Г. К вопросу об общественно-политических взглядах Н. К. Михайловского. Сб. «Общественное движение в пореформенной России». М.,
1965.
Седов М. Г. Героический период революционного народничества. (В печати). Селиванов В. Моряки-народовольцы. М., 1931.
Сладкевич Н. Г. К. Маркс и передовое студенчество Петербургского университета 60—80-х годов XIX века. В кн.: Очерки по истории Ленинградского университета, т. 1, Л., 1962.
Тарадин И. П. Отголоски 1 марта 1881 года в Воронежской губернии.
«Известия Воронежского краеведческого общества», 1926, № 7—9. Твардовская В. А. Воронежский съезд землевольцев. «Научные доклады высшей школы. Исторические науки», 1959, № 2.
Твардовская В. А. Кризис «Земли и воли» в конце 70-х годов. «История СССР», 1959, № 4.
Твардовская В. А. Организационные основы «Народной воли». «Исторические записки», т. 67, 1960.
Твардовская В. А. Проблема государства в идеологии народовольчества (1879—1883). «Исторические записки», т. 74, 1963.
Твардовская В. А. Ценные памятники марксистской агитационной литературы. «Вопросы истории КПСС», 1963, № 10.
Твардовская В. А. Вторая революционная ситуация в России и борьба «Народной воли». «Общественное движение в пореформенной России».
М., 1965.
Теодорович И. А. Историческое значение партии «Народной воли». М.. 1930.
ТеодоровичИ. А. 1 марта 1881 года. М., 1931.
Теодорович И. А. По поводу полемики В. Н. Фигнер с Е. Колосовым.
«Каторга и ссылка», 1932, № 1.
Теодорович И. Карл Маркс и революционное движение в России. «Каторга и ссылка», 1933, № 3.
Ткаченко П. С. К вопросу о возникновении и составе «Земли и воли» 70-х годов XIX в. «Ученые записки МГУ», вып. 156, 1952.
Ткаченко П. С. Московское студенчество в общественно-политической жизни России второй половины XIX в. М., 1958.
Ткаченко П. С. Революционная народническая организация «Земля и воля». М., 1961.
Тютчев Н. С. Революционное движение 1870—1880 гг. М., 1925.
478


Филиппов Р. В. В. И. Ленин о письме Исполнительного Комитета «Народной воли» от 10 марта 1881 г. «Вопросы истории», вып. 1, Петрозаводск, 1961.
Хейфец М. И. Вторая революционная ситуация в России. М., 1963.
Черняк А. Николай Кибальчич — революционер и ученый. М., 1960.
Шве л и д з е 3. Л. Содружество русских и грузинских революционных народников в 70—80-х годах XIX века. «Вопросы истории», 1957, № 12.
Широкова В. В. К вопросу об оценке деятельности «Народной волу». «Вопросы истории», 1959, № 8.
Широкова В. В. Организацшна i пропагандисгська работа «Народно! волЬ>. «Haynoei записю Луцького держ. пед. шст.», т. 9, Льв1В, 1961
Широкова В. В. Возникновение народовольческой организации в Харькове. «Из истории общественной мысли и общественного движения в России». Саратов, 1964.
Щеголев П. Е. Алексеевский равслии. М., 1929.
Эвенчик С. Л. Революционно-демократическая народовольческая пропаганда в армии. «Ученые записки Московского государственного педагогического института. Материалы и исследования по истории СССР», № 229,
1965.
Эвенчик С. Л. Народовольческая пропаганда среди крестьян. «Общественное движение в пореформенной России», М., 1965
Эльсберг Я. А. Михайлов. М., 1935.
Ярославский Е. К. Маркс и революционное народничество. М., 1933.
Bazylew L. Dziatalnosc narodnictwa rosyjskiego w latach 1878—1881. Wroclaw, 1960.
В i I 1 i n g I о n J. H. Mihkailovsky and Russian Populism. Oxford, 1958.
Footman D. Red Prelude. The Life of the Russian Terrorist Zhelyabov. London, 1944 (или: New Haven, 1945).
Szapiro B. Tadeusz Rechniewski (1862—1916). Warzawa, 1957.
Venturi F. II populismo russo, tt. 1—2. Torino, 1952. (Английский перевод с предисл. проф. Оксфордского университета И. Берлина: F. Venturi. Roots of Revolution. N. Y., 1960).
Yarmolinsky A. Road to Revolution. A Century of Russian Radicalism. London, 1956; другое издание: N. Y. 1962.
Библиография и биобиблиография
Деятели революционного движения в России. Биобиблиографический словарь. Т. 3, вып. 1—2. М., 1932—1934.
Дрей М. И. Опыт указателя литературы по истории партии «Народно"» волн». М., 1929.


ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ1
Абрамов Я. В. 125.
Айзуп К. 272, 326.
Аксельрод П. Б. 15, 92, 200, 201, 230, 274, 366,391, 393, 395—398, 400—402, 430.
Александр II 14, 54—70, 76, 78, 83, 89. 91. 93, 100, 102—104, 106, 108, 112, 113, 116, 123, 124,
126—129, 133, 228, 231, 235,
257, 309, 344, 354, 374, 382, 386,
435, 460.
Александр III 13, 30, 36, 43, 59, 77, 114—117, 119, 123—125, 128, 130,
133-135, 138, 142, 144, 145, 148,
167, 179, 191, 192, 222, 230,
232, 241, 260, 313, 318, 320, 321
333, 334. 348, 354, 358, 383, 411,
436, 449, 462.
Александра Федоровна, имп-ца 103. Александров-Ольминский М. С. 7, 19, 293, 448.
Алексеев В. А. 27.
Алексеев П. А. 452.
Алиханов Н. А. 328.
Ананьич Б. В. 143, 146.
Анатольев П. И. 42.
Анджеян Я. 273.
Андреюшкин П. И. 152. Андржейкович С. А. 416.
Анзимиров В. А. 94, 110, 231, 353. Анисимов Ф. П. 328.
Анненков 299.
Антонов А. П. 327.
Антонов В. 437, 438.
Антонов П. Л. 299, 307, 373, 381. Антонович М. А. 221.
Аппельберг О. Э. 296, 353. Аппельберг Р. Э 272, 421. Аптекман О. В. 70, 71, 75, 83, 92, 93. 95, 199, 468.
1 Указатель состдолен А. Н. 'Гитоном.
Арборе-Ралли 3. К. 209.
Аргунов А. А. 12.
Арончик А. Б. 74, 83, 96.
Артищев Ф. X. 290.
Архангельская В. Н. 419. Архангельский Н. М. 419.
Астырев Н. М. 122.
Ауслендер А. Я. 353.
Ашенбреннер М. Ю 6, 40, 158, 177, 206, 277, 286,‘315, 322, 325, 327—335, 370, 424, 427. Ашешов Н. П. 22, 286.
Бабенко Г. С. 384.
Бабенко Е. Г. 353.
Базылев Л. 34, 35, 466.
Бакалов Г. 335.
Бакланова И. А. 51.
Бакунин М. А. 66, 159—162, 164,
168, 176, 180, 181, 186, 194,
199, 202, 209, 214, 215, 302,
337, 364.
Балабанов М. С. 280.
Балицкий 3. 406, 410.
Баранников А. И 83, 85, 95, 101, 109, 115, 156, 160, 192, 208, 209, 220, 242. 263, 319, 408. Баранов Н. М. 114, 117, 128, 136.
Баранова Н. О. 296.
Бардах Я. И. 353.
Бардовский П. В. 417, 419. Барриве Л. 14.
Барсуков И. Г. 369.
Бартенев В. В. 349.
Бархурн Ф. 33.
Батагов Г. Е. 270, 298.
Батова Е. И. 47, 49.
Батышков см. Халтурин С. Н.
Баум Я. Д. 230, 291.
480


Бауман Д. 273.
Баумгартен Л. 34, 35.
Бах А. Н. 37, 40, 42, 150, 165, 170, 178, 179, 182, 269, 297, 357,
424, 425, 429, 462. 468.
Беккер И. 61.
Белановский 409.
Белинский В. Г. 7, 158.
Беллюстин 68.
Белов 384.
Белов С. К. 292, 295.
Белоусов А. Г. 299.
Берви-Флеровский В. В. 47, 236,
301, 330.
Бердичевский Я. Л. 298.
Берлин И. 31.
Бермаи Л. Л. 123, 268.
Бернштейн Э. 434, 438, 440. Бестужев М. А. 332.
Бехер Э. 302.
Биконсфильд (Б. Дизраэли) 61. Биллингтон Д. 32, 200, 234. Биншток Д. 30.
Бисмарк О. 61, 114, 179.
Благоев Д. Н. 149, 280, 340, 462. Блан Л. 162, 181.
Бланки Л. О. 239, 246.
Бобринский А. А. 128, 148. Бобырин В. 124.
Богданович А. И. 269, 296. Богданович Ю. Н. 22, 38, 96, 108, 116, 141, 143, 157, 163, 201,
238, 261, 263, 268, 283, 327. Боголюбов см. Емельянов А. С. Богораз-Тан В. Г. 152, 288, 343,
345, 346, 351, 468.
Богородский Н. Н. 83.
Богучарский В. Я. (В. Я. Яковлев) 14—17, 19, 36, 74, 85, 144—146,
239, 241, 248, 250, 260, 325, 331, 370.
Богушевич М. 408, 423.
Бодаев В. А. 288, 293, 325, 347, 352, 369, 415, 416.
Бондаренко И. И. 369. Бонч-Осмоловский А. О. 341. Борейша А. С. 38, 114, 176, 178, 288, 291—293, 371.
Борзяков Г. Ф. 271, 273, 326. Бороздин К. А. 144.
Бортник М. 285.
Бохановский И. В. 66.
Брагинский М. А. 351.
Бражнин И. 27.
Бренфут А. 30.
Буднев С. 125.
Буланов А. П. 141, 294, 318, 356, 378, 389.
Буланов Л. П. 81.
Булгаревич П. А. 351.
Бурцев В. Л. 11, 12, 31, 42, 129, 351, 427, 434, 435, 439.
Бух Н. К. 40, 74, 94, 96, 230, 254, 260, 424.
Бухштаб Г. А. 148.
Буцевич А. В. 6, 22, 96, 142, 239, 321, 324, 328—334, 415, 419.
Буцииский Д. Т. 268, 299, 358.
Бушканец Е. Г. 316.
Бушков 124.
Быховский 3. С. 372.
Бычков А. И. 39, 269, 271, 276, 281, 296, 297, 327, 357.
Бычков В. И. 269, 296, 297, 327, 357.
Бяловеский А. В. 410.
Ваврыкова М. 35.
Валентин см. Каковский И. П.
Валк С. Н. 7, 22, 31, 35, 37. 38. 42, 88, 97, 117, 121, 124, 137, 143, 148, 150, 156—158, 173, 179,
183, 192, 201, 218, 226, 228,
231—233, 244, 245, 252, 261,
267, 281, 293, 298, 299, 339,
364, 368, 371, 377, 400, 407,
417, 425, 441, 442.
Валуев П. А. 54, 55, 59, 60, 69, 113, 118, 121, 136.
Валуев П. П. 270.
Ванновский П. С. 101, 269.
Варский А. 415.
Варыньский Л. 6, 131, 340, 404— 407, 409—417, 420, 422, 423,
466.
Василевский Л. (псевдоним: Л. Пло- хоцкий) 34, 414, 423.
«Василий Сергеевич» 407, 408.
Васильев 3. 3. 372.
Васильчиков А. И. 48, 162, 169.
Введенский А. Е. 341.
Введенский В. И. 341.
Введенский Е. И. 114, 288, 291, 295, 326.
Венгеров С. А. 225.
Вентури Ф. 31—33, 234, 253.
Венцковский А. И. 405.
Веревкин Б. П. 27.
Вешховский М. 34, 423.
Викторов П. П. 353, 355.
Вильчинский М. 407.
Винберг В. К. 225.
Виноградский И. А. 353.
Витте С. Ю. 128, 143, 146.
Виттенберг С. Я. 56, 70, 73, 94.
Владимир Александрович, в. кн. 54.
Власов С. Г. 326.
Внуков И. 273.


Войский К. 409.
Волк С. С. 32, 85, 167, 245, 253, 402.
Волков Н. см. Майнов И. И. Волковичер И. 405.
Волконская кн. 122.
Волошенко И. Ф. 67.
Волховский Ф. В. 110.
Воровский В. В. 19.
Воронин Е. Г. 273.
Воронов Н. А. 354.
Воронский А. К. 25.
Воронцов В. П. (псевдоним: В. В.) 162, 172, 173, 177—179, 185,
330, 347, 429.
Воронцов-Дашков И. И. гр. 143, 145, 146.
Врублевский В. 340.
Врублевский Т. 407.
Выверцев И. П. 327.
Выдрин Р. 359.
Вырубов С. А. 318.
Вяткин И. 125.
Гаврилов И. Г. 285, 290.
Гайндман Г. 440.
Галактионов А. 27.
Галушко Т. 384.
Ганелин Р. Ш. 143, 146.
Гарибальди Д. 467.
Гартман Л. Н. 10, 37, 94—96, 101, 102, 128, 143, 148, 196, 390, 410, 433, 435, 439—444, 467. Гарфильд Д. 233.
Гаусман А. Л. 350, 351.
Гварамадзе Г. 273.
Гед Ж. 169.
Гедеоновский А. В. 256.
Гейкинг 69.
Геккер Н. Л. 342.
Гельфман Г. М. 96, 115, 118, 119, 131.
Генералов В. Д. 152.
Генкин И. И. 149.
Генкина Э. Б. 249.
Георгиевский А. 338.
Герцен А. И. 7, 158—160, 193,
375, 462.
Гершенкрон А. 33.
Гессе 101, 269.
Гинзбург С. М. 152.
Гито 233.
Гласко И. 407, 408.
Глинский Б. Б. 10, 95.
Глушков И. И. 271.
Г обет А. И. 70.
Голицын Н. Н., кн. 9.
Головачев 162.
Головкин В. Н. 384.
Гольденберг Г. Д. 39, 83, 85, 90.
91, 232, 233, 255, 256, 260. Гольштейн А. В. 146.
Гомолицкая Ю. И. 353.
Гончаров В. А. 373.
Горбунов В. Д. 298. Горбунова-Каблукова М. К. 433. Горинович В. Е. 269.
Гортынский П. В. 269, 297, 357. Горчаков А. М. 56.
Госткевич Г. В. 419.
Готовский 408.
Гоц М. Р. 241.
Градовский А. Д. 343.
Грачевский М. Ф 6, 22, 38, 96, 108, 142, 156,' 172, 173, 191,
260, 265, 267, 272, 294, 318,
330, 333, 345, 376, 377, 408, 415, 421.
Г реве И. М. 13.
Греч В. О. 370.
Григорович С. (Житловский X. О.)
12, 361.
Гринберг X. Г. 353.
Гриневицкий И. И. 6, 40, 112, 113,
130, 220, 286, 288, 290, 303,
391, 404, 407, 408, 425.
Громов А. А. 385.
Грушин И. А. 384.
Губаревич-Радобыльский А. Ф. 325, 326.
Гуглииский П. В. 354.
Гудков Н. 384.
Гурвич И. А. 46.
Гурко И. В. 60, 101.
Гусев В. С. 39, 353, 377—380.
Гусев Н. Н. 119.
Гюго В. 102, 131, 301, 467.
Д. В. [Д. И. Воейков] 58. Давиденко И. Я. 94.
Давиташвили Ш. 273.
Давыдов Ю. В. 27.
Дан Ф. И. 451.
Данилов В. А. 167, 227, 299, 373. Дениш Ф. 273.
Даниэльс Р. В. 33.
Даниэльсон Н. Ф. (псевдоним;
н.-он.) 162, 176. Дебагорий-Мокриевич В. К. 65—72, 144, 146.
Дебагорий-Мокриевич И. К. 67. е-Воллан Г. 104. егаев В. П. 147.
Дегаев С. П. 96, 145, 147—150,
321, 328, 334, 335, 353.
Дей О. И. 131.
Дейч Л. Г. 30, 40, 41, 66—71, 73, 7 3, 79, 81. 92, 94, 95, 125, 127, 139.


164, 216, 221, 236, 244, 245, 274, 283, 378, 388, 390, 391, 393, 395—402, 411, 412, 417, 418, 426, 440, 466.
Дембский А. 150, 406, 412-413, 415, 416.
Дзвонкевич Н. Н. 260.
Дзвонкевич-Вагнер Е. Н. 260.
Диковский С. Д. 69.
Дикштейн III. 410, 412.
Длуский К. 409, 410, 412.
Дмитриев Г. Ф. 356.
Дмитриева В. И. 119, 120, 343, 372.
Добролюбов Н. А. 247, 296, 337, 462.
Добротворский Л. Ф. 318.
Добрускина Г. Н. 347, 419.
Добрынченко 124.
Долбилкин Т. П. 284.
Доманже М. 239.
Домбровский Я. 340.
Драгоманов М. П. 36, 106, 143, 146, 156—158, 207, 210, 223, 272, 390.
Драгомиров М. И. 333, 334.
Дрей М. И. 270, 298, 301.
Дрентельн А. Р. 56, 60.
Дружинин В. П. 314, 318, 324.
Дружинин Н. М. 22.
Дубровин В. Д. 80, 314.
Дурново П. Н. 236, 241.
Душечкин Я. 288.
Дьяконов Д. Д. 354, 356.
Дюринг Е. 162, 165, 188, 189, 347, 355, 430, 441, 461.
Егоров А. Е. 335.
Елисеев Г. 3. 140, 375.
Елпатьевский С. Я. 353.
Елько П. А. 267.
Емельянов А. С. 79.
Еремин Я. И. 121.
Ермолова М. Н. 468.
Есин Б. И. 27.
Есипович Я. А. 409.
Ефимов В. 290.
Жданов А. А. 25.
Жебунев В. А. 74, 96, 137, 263, 270, 298, 380.
Желваков Н. А. 103, 142, 298.
Желябов А. И. 6, 10, 17, 20—22, 25, 27, 28, 31, 36, 38, 40, 72, 74, 77. 85, 86, 89, 90, 92-95, 97, 100, 101, 103, 106-112, 115, 117— 119, 129, 130, 137, 139, 140, 147, 156—158, 160, 163, 164, 167, 171, 181, 188, 193, 196, 199—202, 206—208, 210-212, 217, 219—
225, 229—231, 233, 235, 238, 243, 247, 252, 256, 258, 262, 264, 266. 271, 279—283, 286, 288, 289, 291, 297, 300, 301, 303, 306. 310,
315-320,322, 324,332, 339, 342, 343, 363—368, 370, 374, 377, 390, 391, 403, 410, 411, 416, 420, 422, 434, 442, 452, 463, 469. Жордания Н. Н. 451.
Жорж см. Плеханов Г. В.
Жуковский Н. И. 319.
Журавский А. М. 381.
Забрамский Л. 264, 269, 297. Завадская Е. Ф. 378.
Завалишин Ф. И. 107, 177, 316-318, 320, 321, 325.
Загурский А. И. 419.
Заичневский П. Г. 238.
Зайончковский П. А. 26, 49, 62, 63, 114, 121, 128, 134, 136, 312, 326, 382.
Залесский Е. 29.
Залкинд Л. С. 269, 296, 297, 357. Заречная Н. 27.
Заславский Д. О. 21, 111, 115, 129, 146.
Заславский Е. О. 270.
Засулич В. И. 15, 30, 53, 54, 66, 68, 69, 77, 79, 92, 127, 141, 173, 216. 236, 262, 390, 391, 393, 395, 397, 398, 410, 437, 438, 440, 444, 451, 467.
Захар см. Желябов А. И.
Залкинд Л. С. 269, 296, 297, 357.
358, 425.
Зацепина 3. С. 353.
Зацепина Н. С. 83.
Здобнов Н. В. 425.
Зеге фои Лауренберг В. В. 83. 95, 95 Зибер Н. И. 165, 189, 302, 330, 346,
429.
Златопольский Л. С. 182. Златопольский С. С. 22. 38, 74, 96. 97, 116. 142, 147, 157, 160, 201, 205, 208, 220, 232, 261, 263, 269, 271, 321. 376.
Зорге Ф. А. 48, 434.
Зубку-Кодреану Н. П. 340.
Зунделевич А. И. 83, 94, 96, 101, 205, 229. 230.
Зуров А. Е. 57.
Иван Иванович см. Попов И. И. Иванайнен К. А. 270, 298.
Иванов А. 288, 293.
Иванов В. Г. 230, 279, 307, 327, 366. 380, 385.


Иванов Л. М. 52.
Иванов С. А. 40, 42, 98, 150, 167, 227, 230, 235, 241, 243, 286, 323, 333, 334, 389, 390, 417, 420.
Иванова С. А. 83, 96, 260.
Ивановская П. С. 96, 259, 260, 272, 275.
Ивановский Н. М. 176, 219, 286, 303.
Иванчин-Писарев А. И. 32, 40, 75, 162, 163. 172, 225, 282, 370.
Иванюков И. И. 330, 354, 355.
Игельстром 419.
Игнатов В. Н. 378.
Игнатьев Н. П. 121, 122, 134, 133, 381.
И. К. см. Тихомиров Л. А.
Ильин К. Н. 284, 290.
Ильинский В. Н. 327.
Ионова Г. И. 29.
Иохельсон В. И. 40, 42, 74, 96, 98, 102, 205, 229, 245, 254. 391, 439, 441—443, 467, 468.
Исаев Г. П. 22, 40, 83, 96, 101, 103, 108, 116, 191, 192, 201, 259, 260, 287, 288, 318.
Итенберг Б. С. 29, 290, 365, 426.
Каблиц И. (Юзов) 67, 70, 375, 376. Кавелин К. Д. 53, 58.
Каковский И. П. 74, 170, 176, 279,
282, 285, 286, 288, 290, 293. 300. 377.
Калиновский К. 340.
Каллистратова О. Б. (Райс) 119. Калюжный И. В. 40, 141, 221, 261,
283, 294, 307, 354, 356, 370, 426.
Каляев И. П. 12- Каменский В. С. 352.
Кантор Р. М. 87, 107, 177, 207, 241.
259, 277, 316. 317, 320. Карабанович А. К. 196, 317. Карабчевский Н. П. 119.
Каратаев Н. К. 27.
Караулов В. А. 20, 149.
Карауловы 20, 417.
Карелин А. 127, 374.
Карпенко А. 299, 425. Карпенко-Карый И. К. (псевдоним Тобилевпча) 271, 468.
Катков М. Н. 349.
Каутский К. 434.
Кацнельсон С. 50.
Кашинцев А. Н. 299.
Кашинцев И. Н. 11.
Кащенко П. П. 353.
Квятковский А. А. 22, 38, 40, 82— 88, 91, 92, 95, 96, 103, 107, 156,
183, 192, 193, 202, 219, 228, 231, 232, 258, 307, 406, 407.
Кельсиев В. И. 375.
Кибальчич Л. И. 325.
Кибальчич Н. И. 6, 10, 40, 74, 77, 84. 89. 96, 101, 108, 115, 118, 119, 163, 169, 180, 183, 188—190, 195, 196, 198, 206, 208, 220, 225, 229, 238, 259-261, 325, 391, 416, 426, 430. 463. 468, 469.
Кипиани М. К. 273, 326, 327.
Киров С. М. 25.
Кирхнер А. В. 293, 295, 354.
Клевенский М. М. 37.
Клеменц Д. А. 82.
Клеточников Н. В. 56, 96, 109, 144. 147, 263, 292, 365.
Клеянкии А. В. 28.
Клименко П. 270, 298.
Клушин П. Н. 135.
Клячко С. Л. 440.
Книпович Л. М. 448.
Кобыщев А. 126.
Ковалевская М. П. 69, 71.
Ковалевский М. Е. 54.
Коваленский М. Н. 306.
Ковальская Е. Н. 296.
Ковальский И. М. 54, 55, 68, 69, 314, 375, 376.
Ковальченко И. Д. 29.
Коган-Бернштейн Л. М. 176, 286, 288, 290, 293-295, 341-344,
347, 356.
Коган-Бернштейи Н. О. 297, 357.
Коган-Бериштейн С. 51.
Когаи-Шатуновская 353.
Козьмии Б. П. 25, 26, 31, 37, 155, 390, 392.
Колегаев Л. В. 373.
Колодкевич Н. Н. 22, 38, 69, 73, 85, 92, 95, 109, 115, 156, 262, 263, 269-271, 318-321, 408.
Колышко 123.
Кольцов И. см. Тихомиров Л. А.
Комарницкий И. Н. 299.
Комаров В. 313.
Компанец Ф. Н. 288, 292.
Кон Ф. Я. 43. 234, 417, 418.
Конашевич В. П. 373.
Кони А. Ф. 128.
Конколович М. 407, 408.
Коновкин Н. К. 286, 290.
Константин Николаевич, в. кн. 59.
Корба А. П. 6. 38, 40, 75, 77, 78, 89, 91, 92, 96, 99, 101, 102, 116, 142
143, 156, 163, 169, 172, 177, 191,
202, 204, 209, 220, 222, 223, 225,
228, 231, 239, 245. 250, 251, 253.
263, 265, 271-273. 275, 278,


290, 291, 321, 324, 327, 328, 345, 362, 366, 367, 374—376, 382, 387, 408, 411, 424, 442, 467. Коренев К. М. 290.
Корнилов А. А. 13, 14, 129. Короленко В. Г. 127, 230.
Корольчук Э. А. 217.
Костомаров Н. И. 376.
Костюрии В. Ф. 72, 315.
Костюрин О. Ф. 270.
Костюшко Т. 423.
Котляревский М. М. 54, 69.
Котов И. 384.
Котов Н. П. 325, 372.
Кравчинский С. М. 10, 11, 29, 40, 55, 67, 72. 79, 80, 82, 106, 143, 216, 218, 221, 329, 332, 393, 395- 397, 405.
Крайский Б. А. 328, 330. Кранихфельд В. П. 325.
Краснов П. Н. 31.
Кржеминский Н. И. 269, 357. Кривенко С. Н. 145, 170, 226.
Кроль М. А. 42, 110, 147, 241, 243, 265, 342, 343, 351, 357, 468. Кропоткин П. А. 29, 106, 111, 127, 128, 130, 131, 140, 141, 199, 217,
218, 410, 440, 468.
Крупская Н. К. 448, 450.
Крыленко В. 350.
Крылов Ф. В. 39, 377—380. Кудряшов В. 298.
Кузнецов Л. А. 354.
Кузьмин Д. (псевдоним Е. Е. Колосова) 22, 23, 162, 171, 417, 426, 467.
Кузюмкин М. В. 285.
Кукин П. М. 380.
Кулаков А. А. 368.
Кульчицкий Л. (псевдоним: М. Мазо- вецкий) 33, 34.
Куницкий С. Ч. 6, 150, 353, 412, 415—418, 420, 421, 423.
Кункль А. А. 54.
Курбатова И. Н. 402, 404, 418. Курицын Ф. Е. 67.
Куровицкий 273.
Куропаткин А. Н. 329.
Кухаржевский Я. 34.
Кушева Е. Н. 37.
Лавров Н. Е. 293, 354.
Лавров Н. Н. 318.
Лавров П. Л. 10, 37, 66, 94, 139—
141, 144, 159—161, 164, 178, 189,
196, 199, 202, 204, 205, 210, 215,
219, 236, 240, 261, 262, 283, 285,
289, 296, 302, 332, 333, 337. 390—398, 401, 405, 426, 430.
431, 433, 434, 439—441, 443- 445, 453, 467.
Лазарев Е. Е. 327.
Ланганс М. Р. 96, 114, 116, 123, 163, 172, 263, 275, 366, 408, 424.
Ланжевен 285.
Лассаль Ф. 162, 164, 179, 181, 302, 355, 429.
Латышев П. А. 389.
Лафарг П. 410, 443.
Лаферте В. 109.
Лебедев 313.
Лебедев В. К. 367.
Лебедев В. С. 96, 141, 180, 195, 203, 223, 272, 353—355, 414, 426.
Лебедев М. И. 289, 290, 300, 369.
Лебедев Н. К. 127.
Лебедева К. 353.
Лебедева Т. И. 74, 96, 101, 116.
Левандовский А. 286.
Левин Л. А. 427.
Левин Ш. М. 16, 22, 25, 27, 29, 31, 32. 53, 74, 78, 79, 97, 98. 166, 187, 214, 247, 391, 392.
Левинский И. Я. 269, 296, 297, 327.
Левицкий В. О. 21, 85.
Леер 225.
Лемке М. К. 143, 146.
Ленин В. И. 7, 8, 10, 18, 19, 21, 24—27, 29, 42, 44-47, 50, 52. 62, 63, 76, 105, 117, 132, 133, 152, 153, 155, 157, 159, 162, 168, 169, 171, 174, 175, 179, 183,
184, 187, 189, 193, 197—199, 206, 207, 209—212, 214, 222, 226,
227, 235, 237, 239, 247, 249, 251, 276, 277, 308, 310, 312, 336, 337, 360, 374, 375, 387, 401, 402,
428, 429, 431—433, 438, 439,
447—459, 462, 464, 469.
Лепешинский П. Н. 21.
Леруа-Болье А. 30.
Леткова Е. П. 118.
Лешерн-Герцфельд М. П. 76.
Либкнехт В. 443.
Лившиц С. 259, 281.
Лизогуб Д. А. 67—70, 73, 94, 95, 100, 260.
Линдфорс А. Ф. 58, 71.
Лион С. Е. 65, 298.
Липпоман И. Ф. 328.
Лисовская А. 378, 409.
Лисовская В. 409.
Литошкин В. С. 123.
Логовенко И. И. 94.
Лозинский М. П. 105.
Лопатин Г. А. 117, 145, 150, 425, 428, 433, 436-439.


Лорис-Меликов М. Т. 13, 57, 59, 60, 103, 105, 106, 112, 119, 121. 129, 134, 200, 218, 304, 344, 354, 459, 466.
Лубкин А. 260.
Лукашевич И. Д. 242.
Лукин 384.
Луцкий В. В. 332, 335, 443.
Лысенков А. 384.
Любатович О. С. 40, 41, 83, 86, 96, 142, 143, 204, 205, 222, 223, 232,
233, 241, 253, 363.
Люксембург Р. 34, 415, 418, 421.
Люри Н. А. 419.
Люстиг Ф. О. 318.
Лясковский В. 408.
Лященко П. И. 46.
Маевский В. А. 31.
Майков И. И. 158, 177, 263, 264, 293-295, 301—303, 327, 354, 370, 371, 380, 383, 390, 425, 468. Макаров А. см. Аргунов А. А.
Маков Л. С. 48.
Маковский К. Е. 6, 118.
Макухин А. Т. 328.
Малаховский В. Л. 24.
Малеванный В. Г. 271, 272.
Малинин В. А. 27.
Малярчук И. 327.
Мануйлов П. Н. 347.
Маркова О. П. 37.
Маркович С. 340.
Маркс Ж. 436.
Маркс К. 8, 15, 24—26, 31, 34, 36,
37, 42, 44, 48, 51. 61, 117, 131, 132, 154. 159, 161, 162, 164-
166, 168, 173—176, 179, 180, 184, 185, 187—190, 195, 196, 208, 223,
234, 240, 249, 280, 296, 299, 302, 309, 330, 338, 346, 352, 355,
392, 396, 403, 409, 410, 414,
415, 424—446, 449, 456, 461,
464, 465.
Маркс Э. 440.
Мартов Ю. О. 21, 454.
Мартынов К. Ф. 298.
Мартынов С. В. 96, 141, 353. Мархлевский Ю. 415.
Марченко А. И. 272.
Маслов К. А. 72, 97, 114, 137, 191, 245, 252, 270.
Мезенцев Н. В. 55—57, 79, 80. Меленчук В. С. 327.
Мельников 384.
Мельницкая 350.
Мендельсон С. 131, 406, 407, 409— 412, 417.
Меркулов В. А. 148, 298, 320.
486
Миллер И. 66.
Миллер X. 131.
Милль Д. С. 162, 301.
Милютин Д. А. 53-55, 57. 59. 104, 118, 325.
Мирский Л. Ф. 60, 107.
Михайлов А. Д. 6, 10, 37—40,
74—79, 81-86, 89—92, 94-99, 101, 102, 107—109, 161, 164, 169, 172, 177, 191, 202, 204, 209, 216, 217, 222, 228, 231, 238, 239, 251, 252, 259, 260, 262—264, 274- 276, 278, 301, 362, 366, 375, 382, 387, 391, 408, 420, 450, 460, 469.
Михайлов А. Ф. 79, 81.
Михайлов Н. А. 325.
Михайлов Т. М. 6, 96, 115, 118, 119, 176, 280, 284—286, 288-291,
303, 305, 306, 310.
Михайлова М. 120.
Михайлова С. Б. 41.
Михайловский Н. К. 22, 32, 75, 105, 114, 116, 140, 144, 145, 154,
155, 159, 161, 162, 164, 168,
171, 188—190, 194, 199, 209,
215, 216, 224, 236, 240, 348.
Михалевич С. 412, 413.
Мицкевич А. 314.
Мицкевич С. И. 23.
Мишель Луиза 131.
Млодецкий И. О. 103, 105.
Моисеенко П. А. 104, 284, 306.
Мордовцев Д. Л. 128.
Морлей Д. 130.
Морозов И. 288.
Морозов Н. А. 6, 22, 35, 37, 38, 40, 41, 82, 83, 85—92, 95—97, 106, 158, 161, 164, 166, 196, 204, 209, 210, 223, 228, 229, 232—234, 238, 239, 251-256, 376, 409, 410, 424, 433, 440—444, 467, 468.
Мост И. 131, 436, 444.
Мравинский К. О. 109.
Муравьев Н. В. 286.
Муравьев Н. М. 208.
Муравьев-Апостол М. И. 158. 332.
Муромцев С. А. 57.
Мусин-Пушкин С. А. 158.
Мышкин И. Н. 452.
Набоков Д. Н. 117.
Нагорный О. И. 286, 292, 306.
Надеждин-Зеленский Л. О. 454.
Назаретский П. Ф. 296.
Нарбеков Н. В. 128.
Натансон М. А. 74, 285.
Натансон О. А. 74, 75, 81, 251.
Началов М. 372, 384.
Небольсин 225.


Невский В. И. 20, 21, 23—25, 277, 299, 300, 310.
Некрасов Н. А. 282.
Немоловский А. И. 299.
Нечаев С. Г. 33, 107, 318.
Нечкина М. В. 25.
Нивинский 144.
Н—ин Г. (Новополин Г.) 425. Никандров П. 27.
Никитин 269.
Никитина С. В. 353.
Николадзе Н. Я. 144, 145.
Николаев Г. К. 288.
Николаевский Б. И. (Иванов Б.) 78, 253, 325, 417.
Никольский П. И. 126.
Никонов А. Г. 69.
Никонов С. А. 348.
Никонова М. 352.
Новицкий В. Д. 253.
Новицкий М. Э. 263, 295, 380. Норов В. С. 158.
Обедзинский С. 372.
Обнорский В. П. 405.
Оболешев А. Д. 74, 75, 80, 81, 251, 252.
Обуховская С. Л. 353.
Овсянников М. 374.
Овчинников М. П. 272.
Огарев Н. П. 375.
Ожигов Н. А. 299.
Окладский И. Ф. 101, 108, 109. Олесинов Ф. В. 293, 347. Оловенникова Е. Н. 96.
Оловенникова М. Н. см. Ошанииа-По- лонская М. Н.
Оловенникова Н. Н. 96.
Ольминский М. С. см. Александров- Ольминский М. С.
Омиров Н. Ф. 353, 354, 357. Онгирский Б. П. 190.
Онуфровнч Б. 421.
Оржих Б. Д. 150, 152.
Орлов В. И. 359.
Орлов И. Г. 38, 176, 279, 300, 302, 305, 389.
Орлов П. А. 170, 205, 219, 221, 268, 280, 365.
Осинский В. А. 67—73, 75, 92, 252. Осипанов В. С. 152, 358, 372. Осмоловская П. Я. 142.
Островский Н. А. 469.
Осьмаков Н. В. 27.
Оуэн Р. 301.
Очак И. Д. 466.
Ошаиина-Полонская М. Н. 6, 22. 40, 70, 85, 92, 95. 97, 98, 107, 117, 137, 139, 142, 144, 149, 164,
221, 223, 231, 238, 241, 242, 244, 263, 323, 332, 401, 403, 413, 417, 436, 437, 444.
Павлюченко Э. А. 27, 28.
Пайпс Р. 33.
Панкратов В. С. 114, 115, 158, 287, 291, 292, 294, 301, 302, 304, 305, 307, 368, 417, 425.
Панкратова А. М. 51.
Панов И. Д. 369.
Панютин 101.
Папин В. А. 318.
Паркинен Г. 284, 290.
Паялин Н. П. 296.
Пекарский Э. К. 102, 405.
Пелл А. см. Дегаев С. П.
Перехватов С. 347.
Перл П. 416.
Перов В. И. 288, 369.
Перовская С. Л. 6, 10, 22, 27, 28, 38,
40, 86, 89, 92, 96, 98, 101, 111—
113, 115, 116, 118, 119, 125, 130, 131, 163, 164, 229, 230, 233,
243, 282, 286, 288, 293, 339,
342, 343, 347, 363, 391, 411,
420, 424, 443.
Пестель П. И. 208, 238.
Петерсон П. А. 284.
Петерсон Ф. А. 284, 285.
Петров Д. 139, 147, 245.
Петрункевич И. И. 58, 71.
Печоркин А. Ф. 263.
Пешекеров П. К. 301.
Пешекеров С. К. 298.
Пилсудский И. 34.
Пирумова Н. М. 26.
Пихтин А. В. 352.
Платонов С. Ф. 56, 341.
Плеве В. К. 142, 143, 149, 334.
Плеханов Г. В. 13, 15—18, 30, 41, 42, 67, 68. 70, 77, 81—83, 93, 94, 96, 102, 104, 139, 150, 154, 157, 161, 165, 166, 168, 169,
174, 178—181, 184, 187—189,
195, 203, 204, 206, 211, 215,
221, 229, 234. 236, 237. 239.
240, 246—250, 256, 275, 277, 278, 285, 287. 302. 303, 311, 337, 338, 362, 388, 390—403, 405, 410- 412, 414. 426, 428, 430, 433, 438. 440, 443, 444, 447—449, 453,
460, 462, 463.
Плеханова Р. М. 102, 412.
Плоский Э. 412, 415.
Победимский П. 292.
Победоносцев К. П. 114, 117, 123, 129, 133.


Подбельский П. П. 286, 288, 290, 293, 342, 344, 347.
Подревский Н. Н. 296.
Позен 69.
Покровский В. 302.
Покровский М. Н. 19, 20, 24, 237. Полевой Ю. 3. 26, 29, 151, 427. Поливанов П. С. 158, 251, 263, 380. Половцев А. А. 54, 55, 134. Полонский В. П. 194.
Полосин И. И. 124.
Поляков С. С. 350.
Померанцев В. А. 358.
Попко Г. А. 68, 73.
Попов И. И. 40, 225, 269, 286, 288, 293, 296, 306, 325, 347, 348, 352. 353, 369, 389, 416—418, 425, 445.
Попов М. Р. 83, 84, 92, 93, 268, 270, 296, 298, 307.
Попович П. Е. 288, 290, 300, 347. Поташ М. 24.
Потолов С. И. 299.
Потресов А. Н. (Старовер) 450. Похитонов Н. Д. 246, 313, 318, 325.
335.
Прейм С. 292.
Пресняков А. К. 6, 38, 96, 107, 176, 219, 280, 284, 285, 287, 307,407. Прибылен А. В. 22, 142, 158, 182, 217, 275.
Прибылева-Корба А. П. см. Корба А. П.
Прнклонский С. А. 381.
Присецкий И. Н. 20, 97, 205, 265. Прозоровский И. А. 353.
Прокопович С. Н. 304.
Прокофьев В. А. 27.
Просвиряков П. И. 127.
Простотина А. 353.
Протасов А. П. 327, 363. Проферанский К. 356.
Пругавин А. С. 376, 379.
Прудон П. Ж. 162, 181, 302, 330. Пугачев Е. И. 80, 160, 221, 300.
301, 367. 369. 370.
Пумпур А. 272, 468.
Пфейфер Э. 330.
Радишев А. Н. 7, 193.
РазшГ С. Т. 80, 160. 165, 300, 30!
367, 369, 370.
Разумов И. К. 318.
Райнис Я. 272, 468.
Рапопорт Ю. М. 428.
Ратнер X. 272.
Рашин А. Г. 50.
Редько А. М. 223.
Рейли С. 31.
Рейиштейн Н. В. 73, 82.
Реуэль А. Л. 47.
Рехневский Т. 407, 412, 415, 416, 421.
Решко М. К. 388.
Рикардо Д. 162.
Рогачев Н. М. 147, 312, 313, 318, 319, 322, 324, 329, 333, 335. Родзевич А. 407—409.
Родионов И. В. 368.
Рожанов 9.
Рожков Н. А. 41.
Розовский И. И. 71, 105, 260, 368. Романенко Г. Г. 22, 74, 96, 97, 138, 140, 143, 179, 224, 232, 233, 441. Романовы# 138.
Ронжин Г. 385.
Росси С. 139, 236, 265, 297, 299, 421.
Рошфор А. 442, 444.
Рудометов Г. Г. 298.
Русанов Н. С. (псевдоним: Н. Кудрин) 11, 13, 114, 188, 231, 429. 430, 439, 442.
Рыжов И. Я. 121.
Рыковская 353.
Рысаков Н. И. 22, 39, 112, 114, 118, 119, 176, 218, 282, 288, 289, 291, 339, 364, 368, 369, 376, 377. Рябинин-Скляревский О. 272.
Саблин Н. А. 96, 163, 282. Сабунаев М. В. 152, 353, 354, 448. Сабуров А. Е. 273, 343, 344.
Савельев М. 332.
Савина М. Г. 119.
Садиков П. А. 349.
Салазкин С. С. 347.
Салова Е. А. 353.
Салова Н. М. 270, 285, 286, 298. Салтыков-Щедрин М. Е. 144. Саранчев 208.
Саратовец см. Майиов И. И. Сведенцов И. И. 270, 328. Светлов В. Н. 328.
Свириденко В. А. 69.
Свитыч Е. С. 273.
Сегал Е. А. 27.
Седов М. Г. 25, 26.
Селиванов В. 321.
Селиверстов Н. Д. 56.
Семевский В. И. 346.
Семенов М. И. 448.
Семенов Н. И. 353.
Семенюта П. 315.
Сенсом 467.
Сеньобос 30.
Сераковскнй С. 340.
Сергеева Е. Д. 83, 96, 238, 241,


Сергиевский И. см. Русанов Н. С. Сергиевский Н. Л. 22.
Серебряков Э. А. 11, 35, 312, 314,
316—318, 321, 322, 329—335.
Середа 147, 265.
Серпинский 269.
Сибирцев П. С. 373.
Сидоренко Е. М. 286, 288, 290, 292, 293.
Сидоров М. И. 27.
Сидоров Н. И. 314.
Синягин Н. Г. 325.
Сипович А. 372.
Скворцов А. Е. 290, 294.
Скворцов П. 288.
Скляренко А. П. 448.
Скобелев М. Д. 333.
Славинский Г. 413.
Слухоцкий Л. 61.
Смирницкая Н. С. 74, 294.
Смирнов А. Ф. 29, 404.
Смит А. 162.
Соколенко 384.
Соколов 375.
Соколов К. А. 296.
Сокольский 419.
Соловьев А. К. 76, 83—85, 93. Соловьев В. С. 119.
Сосновский К. 406, 407, 410.
Спандони А. А. 74, 96, 147, 269, 297.
335, 357.
Спиридович А. И. 9.
Сталин И. В. 25.
Станиславская А. М. 26.
Станюкович К. М. 114, 467. Старынкевич И. Ю. 354, 356. Стеблин-Каменский Р. А. 73.
Стеклов Ю. М. (Невзоров) 19, 227 Степанов 353.
Степурин К. А. 149, 417, 419.
Стери К. 273.
Стефанович Я. В. 66, 70, 92, 94, 96 125, 127, 139, 141, 143, 216, 223] 274, 304, 377, 378, 385, 389-391, 393, 412, 440.
Столбов С. 287.
Стоянов 3. 131.
Стрельников В. С. 39, 101, 103, 141 264, 269. 270, 295, 298.
Струве П. Б. 13, 14, 18, 184, 447.
Студницкин В. 33.
Суворов В. Л. 325.
Судаков Н. В. 208, 286, 288, 292 293, 305.
Судейкин Г. Д. 101, 142, 143, 145 147—149, 269, 292, 295 297’
307, 334. '
Суханов Н. Е. 6. 96. 1 16. 147 158 207, 316-321, 324, 419, 420’.
489
Сухомлин В. И. 2i 0, 298, 370.
Сыцянко А. О. 100, 230.
Сютаев В. К. 379.
Тарадин И. П. 124.
Тарас см. Желябов А. И.
Тарасов Н. см. Русанов Н. С.
Таоковский А. 445.
Татаринов 124.
Татаров И. Л. 23, 24.
Татищев С. С. 10.
Тахтарев К. М. 310.
Твардовская В. А. 19, 28, 78, 85, 92, 95, 249, 250, 252, 253, 275.
Теллалов П. А. 74, 96, 137, 141, 169, 170, 201, 205, 220, 221, 271, 286, 292—294, 299, 300, 302-305, 307, 345, 353-356, 369, 370. 389, 412, 413.
Теодорович И. А. 23—25.
Тер-Григорианц 327.
Терентьева Л. Д. 74.
Тетерка М. Н. 74, 106.
Тимирязев К. А. 356.
Тимофеев А. 205, 220, 304, 389.
Тиханович А. П. 327, 335.
Тихомиров Л. А. 6, 16. 23, 31, 35.
~ 73, 82-86, 91. 94-97, 102, 116, 138, 139, 142. 145. 149. 151
152, 154, 157, 161 — 163. 165. 166. 169, 176. 177. 180. 186, 188, 189,
193-195, 199. 206—208. 210,
215, 217. 218, 220. 223, 227, 229. 235—238, 241. 243, 244, 247 255, 256, 265, 276—278. 283’ 323, 330, 332, 347, 363, 364^
367. 368, 377, 378. 393. 396- 399, 401, 403, 412, 413/417, 430 431.444.464.
Тихоцкий В. А. 40. 225.
Тихоцкий Н. А. 333.
Ткачев П. Н. 16. 33. 140, 159, 161. 164. 194. 195. 202. 207. 216,
238—240. 246, 247, 285, 302, 405, 433, 451. 452.
Ткаченко П. С. 26, 28. 74. 126, 356
Толстой Д. А. 145, 148, 149.
Толстой Л. Н. 119, 468.
Толузаков П. 372.
Томпкинс С. Р. 32.
Тотлебен Э. И 59, 101.
Тропов Ф. Ф. 53, 67, 68. 79. 80.
Тригони М. Н. 74, 96, 109, 263, 270, 286, 298.
Трофимов А. С. 50, 51.
Трощанский В. Ф. 69.
Трояновским 327.
Тун А. 13. 16. 30, 252.
Тургенев И. С. 468.


1 урский Г, 23b.
Тырков А. В. 40, 115, 217, 341. Тютчев Н. С. 79. 307, 318, 329.
Уваров гр. 148.
Узембло И. В. 405.
Ульрих 176, 303.
Ульянов А. И. 151, 152, 242, 348, 349, 358, 372, 448. Ульянова-Елизарова А. И. 449. Уоллес М. 30.
Усов С. Е. 149.
Успенский Г. И. 114, 163, 172, 173, 314, 366, 467.
Федоров М. 103.
Федоровский 382, 383.
Фигнер В. Н. 6, 23, 25, 28, 37, 38, 40—43, 75,76,78,81,84 89, 91, 92, 94—96, 98, 99, 101, 102, 104, 106—112, 125, 126, 137, 139, 141, 142, 144, 146—148, 155—159,
162—164, 169, 171—173, 177, 181, 182, 191, 194, 202, 209, 215, 217, 224, 228-232, 236, 239, 241. 245. 246, 250, 251,253—256, 260, 262, 263, 265, 270, 271, 275, 278,
287, 298, 299, 307, 312, 313,
318, 319, 321, 322, 324, 328, 330, 332, 335, 362, 366, 375, 382, 390, 409, 410, 416, 424, 429, 436, 437, 441, 442, 467—469.
Фигнер Е. Н. 287.
Фигнер О. Н. 353.
Фишер Г. 32.
Флеров Н. М. 152, 288, 293, 325,
347, 352, 369, 415, 416, 448.
Флоринский В. И. 126.
Фомина В. А. 26.
Франжолн А. А. 224, 282, 286, 288, 377, 378.
Франк Р. Ф. 353.
Франко И. Я. 131.
Фрелих Н. 350.
Фриденсон Г. М. 96.
Фроленко М. Ф. 38, 40. 68. 69, 73. 85—87, 91, 92, 94, 95, 101, 112, 116, 166, 229, 254. 256, 257, 261, 270, 283, 335, 363.
Фрунзе М. В. 334.
Фукс Э. Я. 40, 117, 118.
Фурье Ш. 165, 182.
Футмен Д. 31, 109.
Хавкин В. М. 468.
Хазон Н. Н. 285.
Халтурин С. Н. 6, 96, 102--104, 137. 142, 270, 283, 284, 286. 294, 295,
298, 306, 310, 354, 356, 377, 390, 425, 452.
Харламов И. 381.
Хейфец М. И. 26, 48, 49, 105. Хотинский А. А. 307.
Хохлов Г. Г. 284.
Худяков И. А. 375.
Цветаев М. А. 296.
Циллиакус К. 30, 129.
Цициаиов А. К. 328.
Чекулаев С. И. 352.
Чепурной Ф. 125.
Черевин П. А. 60.
Чериковер Е. 224.
Черкасов 124.
Черневский И. 407, 408.
Чернов В. М. 249.
Чернышевский Н. Г. 7, 144, 145, 154, 158, 159, 166, 186, 187, 193, 209, 211, 247, 296, 301, 337, 340, 346, 358, 462. Чернявская-Бохановская Г. Ф. 22, 74, 96, 273.
Черняк А. Я. 426.
Чесноков В. И. 20.
Четвергова М. П. 263, 372.
Чигорин М. И. 56.
Чикоидзе М. Н. 275, 294.
Чрелаев С. Ф. 327.
Чубаров С. Ф. 94.
Чухнин Г. П. 313.
Шакол А. Т. 80.
Шаповалов 384.
Шаповалов А. С. 449, 450.
Шарый С. К. 354, 357, 373.
Шаталин М. 383.
Шатриан А. 301.
Шашков С. С. 51.
Швейниц 114.
Швейцер И. Б. 301.
Швелидзе 3. Л. 273.
Шебалин М. П. 129, 170, 361, 364, 415, 423.
Шебеко Н. И. 9.
Шевырев П. Я. 152.
Шелгунов Н. В. 114, 166, 168, 190,
467.
Шервашидзе М. А. 327.
Шестаков И. А. 58, 134, 321. Шестаков П. Д. 126.
Шеффле А. Э. 330.
Шехтер А. 264, 300.
Шилов А. А. 22.
Ширинкнн 333.
Широкова В. В. 27, 271, 299.


Ширяев С. Г. 38, 40, 83, 85, 87, 88, 91, 92, 95, 96, 101, 107, 158, 192, 196, 228, 252, 259, 275, 424. Шишко Л. Э. 12, 30.
Шишов Ф. 121.
Шмидт Н. К. 60.
Шоу Б. 130.
Шпильгаген Ф. 301.
Штернберг Л. Я. 152, 345, 346, 351, 357, 466, 468.
Штромберг А. П. 232, 316—321, 33) Шувалов П. П. 143, 146. Шулепникова В. В. 419.
Шурко А. 384.
Шутенко С. 125.
Щапов А. П. 193, 21 1, 375, 376,
430.
Щеголев П. Е. 107.
Щедрин Н. П. 296.
Щербатов А. П. кн. 144, 350.
Элиава Д. Г. 325, 326.
Эльсберг Я. Е. 25.
Энгельгардт А. Н. 48, 121, 169.
Энгельгардт Н. A. Z6b, ;>/0.
Энгельс Ф. 8, 15, 24, 26, 42, 44, 48, 51, 61, 117, 131, 132, 164—166, 168, 173, 174, 176, 184, 189,
194—196, 221, 240, 249, 309,
338, 347, 352, 392, 396, 410,
415, 424, 426, 427, 431—442,
444, 446, 456, 461, 464, 465,
468.
Эрисман Ф. Ф. 51.
Эркман Э. 301.
Ювачев И. П. 3 14, 329, 335.
Якимов В. М. 83, 95, 260, 370.
Якимова А. В. 22, 84, 95, 96, 103, 108, 116, 217, 253, 260, 276, 277.
Якубович П. Ф. 150, 337, 346, 415, 417, 468.
Янжул И. И. 51.
Янковский Е. 292, 307.
Янсон Ю. Э. 46-48, 162, 169.
Янчевецкий М. 416.
Ярмолинский А. 33, 149.
Ярославский Е. М. 23, 25, 335.
Ястрембскнй Ф. 353.


Степан Степанович Волк НАРОДНАЯ ВОЛЯ
Утверждено к печати Ученым Советом Ленинградскою отделения Института истории АН СССР
Редактор издательства Е. Г. Дагин Художник М. Н. Свиньина Технический редактор А. В. Смирнова Корректоры Л, М. Бова, Ш. А. Иванова
Сдано в набор 29,IX 1965 г. Подписано к печати 9/II 1966 г. РИСО АН СССР № 36-125В. Формат бумаги 60 X 90Vie* Бум. л. 15|3/10. Печ. л. ЗО3/* 5
вкл. (7/в печ. л.) = 315/в уел. печ. л. Уч.-ивд. л. 35.13. Изд. № 2470. Тип. зак. № 521. М-07188. Тираж 27 0. Цена 2 р. 20 к. + переплет 20 коп.
Бумага лигатпе.
Ленинградское отделение издательства „Наука" Ленинград, В-164, Менделеевская лип., д. 1
1-я тип. издательства „Наука" Ленинград, В-34, 9 линия, д. 12


и-
а
3
7
5
3
8
7
8
3
О
6
Исправления и опечатки
Строка
Напечатано
Должно быть
12 снизу
Александре Ш
Александре II
24 „
1936
1%3
12 сверху
октябре
ноябре
5 снизу
феврале
марте
9 „
вопрос
вопрос (о целесообразности террора, —С. В.)
2 сверху
Е. Н. Фигнер
О. Н. Фигнер
3 снизу
предложений
предначертаний
18 „
Перовского
Петровского
Лев. кол., 5 сн.
Антонович М. А.
Антонович В. Б.
Прав, кол., 13 св.
301, 362
362
Волк. Народная воля.